Рукавица современью: Футуристы "Чемпионата поэтов" [Коллектив авторов] (pdf) читать постранично

1

БИБЛИОТЕКА АВАНГАРДА
ХLVII

Salamandra P.V.V.

РУКАВИЦА
СОВРЕМЕНЬЮ

Футуристы
«Чемпионата поэтов»

Salamandra P.V.V.

Рукавица современью: Футуристы «Чемпионата поэтов». Сост.,
подг. текстов и послесл. А. Шермана. — Б. м.: Salamandra P.V.V.,
2023. — 165 c., илл. — (Библиотека авангарда, вып. ХLVII).

Петербургскую группу «Чемпионат поэтов» и ее лидера Глеба Марева принято называть «загадочными». Что это было? Подражание? Пародия на футуризм? Попытка нащупать собственный путь? Существовал ли сам Глеб Марев —
поэт, придумавший, по-видимому, понятие «серебряный век»?
В книге полностью воспроизведены небольшие альманахи «Чемпионат поэтов» и «Всёдурь», выпущенные группой в 1913 г., и изданный Г. Маревым в 1916 г.
сборник «Первая арзология». Книга дополнена произведениями участника группы А. Пучкова и другими материалами.

© А. Sherman, cостав, подг. текста, послесл., 2023
© Salamandra P.V.V., оформление, 2023

ЧЭМПИОНАТ
ПОЭТОВ

ИВАН ЕВДОКИМОВ.

ГОРИЛЛА.

Горилла бедная, умру от состраданий,
Твой кашель пагубный сжимает кровь.
Смотри, смотри сердечных содроганий
Полно лицо мое и взгляд и бровь.
Недуг туманных дней, весенних испарений,
О север жалобный, ты в грудь ея вонзил.
Соседка-девушка, мучительных видений
Равно нам яд глаза окостенил.
Зачем же прут железный цепкой лапой
Схватив, ты выгнулась, горилла, и пошла?
И девушка в пушистой белой шляпе,
Стыдливая, бледнея, отошла?
Проклятый зверь, твои зрачки и взвизг, и ноги,
И шерсть твоя, вдруг вставшая колом,
И сладострастныя движения и вздроги
Нам тайным языком сказали об одном.
Оскалясь на меня зловещей, слизкой мордой
Горилла прыгала по клетке — и трясла
Железный прут мохнатой лапой твердой
И девушку ушедшую томительно звала.
Я вспомнил темный лес, тягучия лианы,
Рыканья львов, тревоги обезьян...
И стали южными родные медианы,
И небо надо мной чужих и дальных стран.

8

Пустая клетка — нет больной гориллы.
Здоровая, огромная, мохнатая она
Несет в объятьях тело девы милой
И тонкий стан обняв беснуется, жадна.
В лесу, в глуши лиан сорвет одежды,
Наклонится — и крик не заглушит —
Прижмет к себе, в шерсти утонут вежды
И, дико чмокая, от страсти завизжит.
Оцепенелая от страха, стиснув зубы,
Вдруг позабудет дева боль и нож когтей,
И от огня на миг растрескаются губы,
И под гориллою застонет белый змей.
Тепло и нежность в ней проснутся к зверю,
Обнимет, прикурнет сосцами в пух,
Как будто к яркому и солнечному Лелю,
Как жертва нежная от Лелевых засух.
Таяся сторожей, как заяц в первый снег
Таится за кустом, почуя пса в лощине,
Гориллу страстную, стенящую от нег,
Я стал дразнить перчаткой темносиней.
Бежала кровь из рук, ржавея на песке,
Висел оторванным большой мой ноготь.
Я нападал. Бесился зверь в тоске.
И вдруг завыл...
Я изловчась, вонзил ему иглу под коготь.

9

ЧЕСЛАВА МАЛЬТАНСКАЯ.

Под глазами проехались колесом
И томило под ложечкой
Дразнились голубыя ботинки
Медночетким веером на каблучках
Зеваки липли мухами
Моргали мимо и топали
Топались толпились чмокали
Нога корчилась мозолями
Просилась в лапти и валенки
Скользнуло и рушилось
Блестючкой на холеном мизинце
Безпомощном болтуне у жилета
Иг уог гоу ги
Мукеелись мозоли
Зеленыя кочки запрыгали в зрачках
Взапуски суетились раздушоные лизуны
Мяли карманы
Давали нюхать
Нюхались
Плевались на погоду
Голодные бранили псвара
Самаряничали над вкусным голым
Только жолтыя с парчой и оборками
Вместе витринились
А теперь бонжурились с полосатыми
Загнутыми
И хихикали...

10

ГЛЕБ МАРЕВ.

МUNDUS MOTUS.

Низкая плотина. Шаткия перила
Мне сгвоздили руки. Был я и на мысе
Океанной выси. Око уловило
Плоскостные вихри. В беге скользком рыси
Есть прообраз силы мгновенное изжить.
Есть он и в порыве заново творить.
Раскую я стих отныне меренно упругий.
Заведутся хороводы сосен жолто-стволых.
О, как немыслимы звуки — взвои, муки.
Придорожных узниц — листвой полуголых!
Смотри, как по скату слово за словом в ряд
Падая, кружится, вспенится, как водопад!
Пружится плотина, хлюпая с тыла.
Мы стоим с тобою и молчим.
Вековая пустошь раскаянно взвыла.
Грани отекает старый грим.
Краешек сердца приоткрыла ты цепкой рукой,
Изступленный кричу я исключительное «закрой!»
Внемлите все, кто завтра — камень!
В брызгах покойных взрыдает «аmеn».
Они пришли. Но было поздно. Луна ушла.
А звезды юрко нырнули в глубь. И в небо яро
Швыряла комья злая земля.
Дыханья плоти уплыли паром...
Поднялось все на новоздания парад.
И слушать страшно внизу бурлящий

11

ВОДОПАД.

И дребезжит звонок трамвая —
В степи безгривый жеребенок.
Копыта чокают панели обивая.
Чудовнице труба взывает громом-оглушаем
К вертлявым внукам: звукам и свисткам.
Означатся пределы краскам и цветам
Кореньям и плодам.
Как море — шум таится в русле улиц.
Примнится может визг