Папа для Тыковки. Вернуть любовь [Ирина Агулова] (fb2) читать онлайн

Яра Саввина, Ирина Агулова Папа для Тыковки. Вернуть любовь

Пролог

– Я говорила, что Рокотов тебе не пара? – ворвавшись в комнату, с порога воскликнула Марина, моя подруга и соседка по общежитию.

– Говорила, – оторвавшись от конспекта, устало ответила я. – К тому же неоднократно.

Оставался последний экзамен и… Свобода! Причём не только от занятий, но и от Марины, с её навязчивой идеей.

– Вот тебе доказательства, что твой порядочный Тёмочка – кобель, каких свет не видывал, – скривилась она, швырнув на стол стопку фотографий. Да ещё каких!

Сердце болезненно сжалось в груди. Не узнать Рокотова было невозможно. Тем более фотограф постарался на славу, Будто фотосессия проходила в студии. Вот только я знала, что это не так.

До боли знакомая обстановка в спальне Артёма сразу же бросилась в глаза. Особенно картина, нарисованная мною и висевшая над кроватью. Высокий берег реки, зелёная трава, раскидистая ива… Это было наше место, где мы часто проводили вечера, любуясь звёздами и слушая плеск набегавшей на берег волны. Такое не спутаешь при всём желании.

– Вижу, ты сегодня хорошо подготовилась к разговору, – собственный голос казался чужим и надломленным. – Основательно так, со вкусом.

Хотелось выпустить на волю эмоции, чтобы оплакать рухнувшие мечты. Но я держалась, цепляясь за призрачную надежду, что это просто чей-то розыгрыш. Да, жестокий, но не имеющий под собой никаких оснований.

На протяжении пяти месяцев, которые мы встречались с Артёмом, подруга твердила, что он мне не пара, явно подразумевая обратное. Это я не подходила Рокотову. Хотя так думала не только она. Все знакомые делали ставки, как быстро Артём наиграется со мной и бросит.

Приехавшая из провинции серая мышка не может встречаться с видным и обеспеченным парнем. А мы встречались. И даже больше: мы с Артёмом любили друг друга. Вернее, как выяснилось, любила только я, а он…

– Я просто не могу смотреть на то, как Рокотов дурит тебе голову, – фыркнула Марина, потянувшись за фотографиями, и солнечный свет из окна упал на одну из них, выхватив татуировку выгнувшейся маленькой кошки на спине девушки, сидевшей на коленях любимого.

О, нет, пожалуйста, только не это…

В глазах потемнело, а к горлу подкатил горький ком, и желудок отозвался усилившимися спазмами. Утренняя тошнота снова дала о себе знать, вернувшись с удвоенной силой. Но протяжный сиплый вдох, который я с трудом протолкнула через горло, ослабил позывы, насыщая лёгкие кислородом и приводя мысли в порядок.

Я бы вряд ли обратила внимание на такую мелочь, как маленькая татуировка, набитая на спине у девушки, учитывая всё остальное, если бы… Если бы не видела её каждое утро.

Марина любила спать в шёлковых сорочках с тонкими бретельками, так что эту представительницу кошачьих на её лопатке, я изучила досконально.

– Не могла смотреть, поэтому, как верная подруга, не щадя себя, бросилась доказывать, что права? – усмехнулась, выхватывая фотографии из её цепких пальцев.

– Ты о чём? – наигранно удивилась она, захлопав глазами.

Да, играть Марина умела. Этого у неё не отнять.

– Не о чём, а о ком. О тебе, Марин. Хорошо смотришься на Рокотове.

Скинув фотки в сумку, я сдёрнула с вешалки куртку и направилась к выходу, собираясь посмотреть Артёму в глаза. Сама. Лично. Убедиться в том, что вся эта мерзость – глупый розыгрыш, чтобы нас поссорить, но никак не правда. Умельцев и разных программ сейчас хватает. Слепят коллаж так, что не отличишь от настоящей фотографии. А вот эмоции редко получается скрыть.

– Что ты такое говоришь, Сонь? – возмутилась подруга, но нездоровый румянец, разлившийся по щекам, подтвердил моё предположение. Нервничает. Значит, виновата. Пожив с ней бок о бок в одной комнате столько времени, я неплохо её изучила. Вот и результат. – Я, можно сказать, спасла тебя. А ты… неблагодарная!

– От чего спасла? От счастливой семейной жизни? – резко обернувшись, воскликнула я, сжимая кулаки, и Марина нерешительно остановилась, не дойдя до порога. Боялась. И правильно делала. Я редко выходила из себя, но когда допекали…

– Не я, так другая, – скривилась она, сбрасывая маску лучшей подруги. – Он не пропускал ни одной юбки, когда ты не видела.

Скрестив руки на груди и поджав накачанные губы, она напомнила мне утку, которую очень захотелось ощипать.

*****

– Какой ты была стервой, Белкина, такой и осталась. А я ведь верила, что можешь измениться, если дать шанс. Наивная дура. С самого детского сада прикрывала тебя, помогая во всём, а ты…

– Да, да, да, а я – дрянь неблагодарная, – заорала предательница, брызгая слюной, пришлось отступить на шаг, морщась от отвращения. Вот она, настоящая Марина – истеричная эгоистка, а не та милая девушка, которой обычно притворялась. – Довольна? Наконец-то Рокотов понял, что ошибся с выбором.

– И ты ему в этом помогла.

– На твоём месте с самого начала должна быть я.

– Серьёзно? Мы встретились с ним в парке во время утренней пробежки. А ты там вообще хоть раз была? Тебя только бары интересуют и клубы.

– Да, интересуют. И что? Мне нужно сидеть сложа руки и ждать, когда удача повернётся ко мне лицом? Нет, дорогуша, я привыкла добиваться того, чего хочу.

– Добилась? – в душе образовалась пустота, но именно она помогала мне держать себя в руках, спокойно говорить, а не биться в истерике от боли, разрывавшей сердце на части.

Поплакать я ещё успею. Потом. Сейчас же мне нужно увидеть Артёма.

– Ты же сама видела, – ехидно процедила она, кивнув на сумку, где лежали фотографии.

– Как ты голышом забралась на спящего Артёма? – фыркнула я, наблюдая за бывшей подругой, ожидая реакцию на свои слова.

И в глазах у предательницы промелькнул страх. Или показалось? Могло ли моё предположение быть правдой?

– Кто же тогда меня впустил в его комнату, если не он сам? – нацепив маску безразличия, процедила она.

– Хороший вопрос. Скоро мы выясним.

Выйдя из общежития, я направилась к офису, где должен находиться Артём. Он работал в фирме отца, вливаясь в коллектив и познавая процесс работы с самых азов. Это меня в нём и привлекло. Ему могли преподнести на блюдечке директорское кресло, но Рокотов не боялся запачкать руки, планомерно двигаясь к поставленной цели.

Мне бы позвонить, узнать, на месте ли он. Но я не могла себя заставить. Не сейчас. Мне нужно пройтись немного, чтобы снова стать сильной девочкой, чтобы не расплакаться прямо на улице, на глазах у прохожих. Каких-то пять минут отсрочки, а потом… Будь, что будет.

– Подожди, ты куда? К нему? У тебя что, гордости нет? Бежишь, как собачонка.

– Есть у меня гордость, Белкина. И с совестью у меня всё в порядке, в отличие от тебя.

Марина немного отстала, настойчиво пытаясь кому-то дозвониться, но по-прежнему держа меня в поле зрения. Ну и ладно. С ней уже и так всё ясно. Сейчас меня больше волновало другое – если фотки настоящие, что тогда делать? Как жить дальше? Предательства я не прощу. Но тест на беременность, купленный вчера в аптеке, ясно дал понять, что преследовавшая меня тошнота – не случайность. Я не отравилась, как думала сначала. Но Артём узнает об этом только тогда, когда выясню правду по поводу снимков.

Здание офиса находилось в паре кварталов от универа. Привычная дорога стелилась под ногами, но я едва ли замечала её, только чудом добравшись без происшествий.

Просторный холл, лифт, знакомая дверь кабинета из морёного дуба… И пронизывающий взгляд синих глаз, холодный, как арктические льды, на который наткнулась, как только вошла.

Я не замечала ни Макса, друга Рокотова, на скуле которого наливался синяк, ни циничную усмешку матери, удерживавшую Артёма за локоть… Всё перекрывал этот взгляд… Так не смотрят на любимого человека, только на врага. А ведь ещё вчера он был ласковым и нежным. Что изменилось? Впрочем, глупый вопрос. Ответ на него лежит под замком в моей сумочке.

Не говоря ни слова, Рокотов встал из-за стола, купленного когда-то на аукционе, и вышел, оставляя меня один на один с рухнувшими надеждами. Хотя не только с ними, о чём мне тут же поспешили напомнить:

– Советую тебе, милочка, больше не появляться рядом с моим сыном, если не хочешь проблем, – надменно процедила Алла Николаевна, мать Артёма. – Надо было раньше прекратить весь этот фарс… Но что уж теперь.

Вбивая каблуки в дорогой паркетный пол, она прошла мимо, даже не взглянув, словно я пустое место. Но разве для меня это новость? Я и раньше об этом знала. Но тогда почему так больно?

– Предлагаю напиться и забыться, – потирая скулу, вальяжной походкой направился ко мне Макс.

– Прости, но без меня, – ответила, прикусив щёку изнутри, чтобы не разрыдаться.

– Собираешься и дальше хранить ему верность, зная, что он плевать на тебя хотел? – зло процедил Максим.

– Тебя это не касается, – развернувшись, поспешила выйти в коридор, но парень бесцеремонно схватил меня за руку, дёрнув на себя.

– Ошибаешься, детка, касается, и ещё как, – он склонялся всё ниже и ниже, и от запаха перегара, разившего от него, мне стало дурно. Жёсткий спазм скрутил желудок, и позыв сдержать не удалось. Съеденный утром завтрак тут же оказалось на начищенных туфлях Макса.

– Ты совсем охренела, – взревел он, занося для удара руку.

– Какая восхитительная картина, – раздался за спиной насмешливый мужской голос, и конечность парня застыла в воздухе. – Кажется, Максим, тебе только что указали на место.

Пользуясь подвернувшейся возможностью отделаться от этого гада, я рванула к лестнице, не испытывая при этом ни тени смущения от случившегося.

Так ему и надо. Макс никогда мне не нравился. Противный тип. И зачем только Тёма с ним общается? Но это уже не моё дело. Пора снимать розовые очки и возвращаться из сказки в реальность. Тем более мне есть для кого теперь жить.

Коснувшись рукой пока ещё плоского живота, смахнула слезу, катившуюся по щеке, поклявшись себе в том, что справлюсь со всеми трудностями. Назло Артёму, назло всем, я стану счастливой, чего бы мне это ни стоило.

Знала бы я, через что придётся пройти, чтобы сдержать данное себе слово, не была бы такой самоуверенной.

(обратно)

Глава 1

***Пять лет спустя

Начало осени выдалось на редкость жарким. Но это ещё полбеды, моя главная проблема заключалась сейчас в том, что я сильно опаздывала.

Стрелка на часах неслась как угорелая, заставляя нервничать всё сильнее, будто специально ускоряя свой бег. Мне бы взять с неё пример, но я не могла так рисковать, поэтому плелась на своей малолитражке со скоростью черепахи, соблюдая все правила дорожного движения.

– Мам, мы сколо плиедем? – в шестой по счёту раз за последние десять минут спросила моя малышка, крутясь в детском кресле, как юла, волнуясь не меньше, чем я.

Оно и понятно, сегодня дочка впервые должна выступать на сцене. А тут… дорожное происшествие. В общем, закон подлости в действие.

Кто же знал, что у ехавшего впереди грузовичка между рулём и сиденьем будет находиться не водитель, а вредитель, который не закрепив нормально борт, отправится в рейс за грузом.

Итогом такой безответственности было несколько тонн яблок, рассыпавшихся на дорогу прямо перед нашим носом.

Несущаяся волна румяных фруктов оставила после себя массу впечатлений. У дочки – восторг. У меня – дикий ужас. Но хорошо то, что хорошо заканчивается.

Правда, нашей тюнингованной «Милке» слегка досталось. Мы только на прошлой неделе отреставрировали ей реснички на фарах, и подкрасили красные бока в чёрный горох, после встречи с каким-то вандалом, не любящим девичьи машины, а тут такое.

Но наведением красоты нашему транспорту я займусь после, сейчас бы с главной проблемой разобраться.

Выруливая на парковку торгового центра, открывшего двери для посетителей только сегодня, где с барского плеча нового владельца здания было выделено помещение для детских праздников и спектаклей, с гримёрной, сценой и залом на сотню зрителей, я уже представляла, каких размеров нотацию мне придётся выслушать за опоздание.

Директриса детского сада, в который ходила моя Алинка, все уши прожужжала во время репетиций, как важно показать себя с лучшей стороны влиятельным лицам, решившим вложиться в наш район.

– И тогда деньги потекут к нам рекой, – мечтательно вздыхала она, лично проверяя готовность наших деток к выступлению, видимо надеясь, что небольшой ручеёк завернёт и в карман её мужа, занимавшего должность главы поселения.

– И нам отремонтируют дорогу, сделают детскую площадку, – не удержавшись, добавила я, прекрасно осознавая, что это разозлит Ларису Павловну.

Ну, не нравилось ей, когда тыкают в обещания её мужа, которые так и не были выполнены. А обещать он любил, особенно молодым девчонкам, на которых падал его сальный взгляд. В какой-то момент не посчастливилось и мне оказаться в их числе. Пришлось доходчиво объяснить, что его персона меня не интересует.

После той памятной встречи СанСаныч ещё долго обходил стороной нашу маленькую улочку, где среди садов затерялся дом с качелями, доставшийся мне от родителей.

Впрочем, с некоторых пор, к кобелям в мужском обличии у меня было особое отношение.

– Что? – мечтательная улыбка в одно мгновение слетела с лица директрисы, когда до неё дошёл смысл сказанного. – Вечно ты, Суворова…

– Что? – наигранно захлопала ресницами, копируя её тон.

– Отбиваешься от коллектива, вот что, – проворчала та.

Ха, обычно это заканчивалось иначе: «Лезешь куда не надо».

В общем, на этой «позитивной» ноте мы вчера и расстались.

А сегодня я снова случайно перетянула внимание на себя, приехав позже назначенного времени.

– Ну что, Алинка-Малинка, готова к выступлению? – открывая дверь дочке и помогая ей выбраться, улыбнулась я.

– Мама, ну какая я Малинка? Я зе Тыковка, – с важным видом поправила она.

– Ох, хорошо, что напомнила, – хлопнув себя по лбу, я метнулась к багажнику и вытащила из него оранжевый костюм, в поисках которого потратила столько времени и нервных клеток, что лучше не вспоминать.

– Теперь точно готовы. Идём, моя радость.

Огромная парковка была под завязку заставлена машинами, приехавшими на открытие торгово-развлекательного центра из разных уголков нашей области. Новые хозяева, выкупившие долгострой и сделавшие из него большой комплекс с магазинами, кафе и прочим, вложили немало средств в рекламу, чтобы привлечь сюда гостей.

И мне это не нравилось. К большим магазинам прилагаются большие густонаселённые кварталы, с многоэтажками и прочими атрибутами городской жизни, но не посёлок.

Как бы наши деревенские домики, не пустили под снос, с такими амбициями новых хозяев. Не зря же эти бизнесмены умасливают местное руководство. У всего есть причины. И в их благородство я не верю. Где крутятся большие деньги – его нет и в помине. Это я знала наверняка.

Звонок от Ларисы Павловны застал нас уже на подходе к концертному залу. Признаться, сама бы я ещё долго блуждала по этому лабиринту из лестниц и коридоров, но мужчина в форме охранника любезно согласился нас проводить.

Коснувшись сенсора, я ответила на вызов.

– Суворова, – рявкнула она, и пришлось отодвинуть телефон от уха, чтобы не оглохнуть, – если через пять минут вы не появитесь, можешь распрощаться с местом в детском саду для своей дочки.

Вот же, зараза, бьёт прямо по больному. Знает же, насколько мне важно, чтобы Алина посещала детский сад, иначе с работой я могу распрощаться. А если я не смогу зарабатывать – жить нам будет не на что.

– Мы уже здесь, Лариса Павловна.

– Где здесь? – из-за распахнувшейся навстречу двери гримёрной выглянула злющая директриса. Я понимала причину её недовольства, но мы не виноваты, что всё так произошло. – Специально решила нам напакостить? Захотела подставить перед уважаемыми людьми? – прошипела она, напомнив мне в этот момент крыску из знаменитого мультфильма. Никогда не замечала подобного сходства, а тут прямо-таки снизошло озарение. Бывает же такое!

– Даже в мыслях не было. Авария на дороге, вот мы и припозднились.

– И почему только у тебя – то одно, то другое?

– Обстоятельства, – пожала я плечами.

– Ладно, это мы ещё обсудим, – отмахнулась она. – Теперь иди к зрителям, а то там людей слишком мало. Создавай массовку.

– Мне Алину нужно переодеть, – возразила я.

– Справимся без тебя. И вообще, лучше не зли меня, Софья. Делай, как сказала.

– Мамочка, – испуганно вскрикнула дочка, когда директриса бесцеремонно выдернула её ручку из моей, потянув на себя.

– Вы пугаете моего ребёнка, – процедила, готовая коршуном ринуться на обидчика.

– Вы посмотрите, какие мы нежные, – скривилась женщина. – Нарожают безотцовщину, а потом нянькаются, подтирая сопли. Пусть начинает взрослеть, не маленькая уже. Иначе, когда пойдёт в школу, заклюют.

– Не переживай, Софья, я пригляжу за малышкой, – из гримёрной выглянула воспитательница Алины, пожилая женщина, с которой у меня всегда были хорошие отношения.

Ей я доверяла, в отличие от Ларисы Павловны.

– Всё хорошо, моя радость, – присев на колени перед дочкой, произнесла я, – тётя Катя поможет тебе переодеться, а я подожду здесь, в зрительном зале. И когда ты выйдешь на сцену, помашу тебе рукой.

– Обещаешь? – с надеждой заглянув мне в глаза, уточнила она.

– Да, обещаю.

– Люблю тебя, мамочка, – сморгнув слезинку, зацепившуюся за реснички, прошептала моя кроха, покосившись на директрису. И тревога сдавила грудь.

– И я люблю тебя, милая. Вспомни, как мы с тобой репетировали, и ничего не бойся. Хорошо?

– Холосо.

Дочка скрылась за дверью вместе с воспитательницей, прихватившей с собой наш костюм. Фыркнув, за ними последовала и директриса. А я простояла ещё пару минут, бездумно глядя на дверное полотно с надписью «гримёрная», и не могла заставить себя сдвинуться с места, пока из зала не послышались редкие приветственные аплодисменты.

Началось. Алина выступает третьей. Осталось немного.

(обратно)

Глава 2

Тихонько приоткрыв дверь в концертный зал, я проскользнула к проходу. Первые ряды были заняты школьными учителями, старшеклассниками, работниками библиотеки и сельского клуба.

Похоже, согнали всех, до кого смогли дотянуться длинные руки нашей администрации.

Потом разместились родители участвующих в спектакле детей. И только несколько человек из общей массы мне были незнакомы. Я и раньше знала, что подобные мероприятия не пользуются популярностью у основного процента населения, сейчас же лишний раз в этом убедилась.

Ну и ладно. Нашим малышам выступать так будет проще. Считай, что все свои и никого не надо бояться.

– Я тебе место заняла, – махнув мне рукой с последнего ряда, привлекая внимание, позвала Василиса, одна из знакомых мамочек, с которой мы неплохо ладили.

– Спасибо, – поблагодарила, размещаясь на мягком сиденье под недовольные взгляды местной богемы, – но тут вроде нет дефицита со свободными креслами: половина зала пустая.

– А вдруг набегут, – фыркнула девушка.

– Что-то сомневаюсь, – пожала плечами.

– И не говори, больше шума было с этим представлением, – вздохнула она, вытащив из сумки зеркальце и окинув себя оценивающим взглядом. – Так и знала, что никого здесь не будет из этих богатеев.

– Но красоту навела, – заметила я.

– Красота – это святое, – посмеиваясь, парировала Василиса.

– Вы пришли посмотреть представление или поболтать? – недовольно одёрнула нас работница библиотеки.

– Одно другому не мешает, – не очень-то вежливо ответила подруга. – Тем более ещё не началось.

Эта девушка, со сказочным именем и милым личиком, имела стальные нервы и острый язык, благодаря чему могла заткнуть за пояс любого оратора. Поэтому те, кто хотя бы немного был с ней знаком, в открытую спорить опасались.

Вот и сейчас, поворчав для приличия, наша поселковая интеллигенция успокоилась.

Через несколько минут свет в зале погас, оставив освещённой лишь сцену, и представление началось.

Действие сюжета по сценарию проходило на ферме, роль хозяина которой играл наш сторож из детского сада – бывший военный. Он по жизни был суровым и замкнутым стариком, и когда его выдвинули в приказном порядке на роль в спектакле, я очень удивилась. Но оказалось, что Тимофей Кондратьевич вполне артистичен, когда дело не касалось прямых обязанностей по охране вверенной ему территории.

Ну, а наши малыши играли роли садово-огородных жителей, то есть овощей и фруктов, созревших на этой ферме. В общем, простенько, но со вкусом. Деткам нравилось участвовать в спектакле, и это главное.

Воспоминание о том, с каким важным видом Алинка играла роль Тыковки, во время репетиции, вызвало улыбку. Моя маленькая кнопка казалась сама себе настолько взрослой, что менялось не только выражение её лица, но даже подача текста и движения.

Я не следила за представлением, поскольку выступала не Алина. Не вслушивалась в слова наших маленьких актёров, зная их наизусть, мысленно находясь уже дома, вдали от этой суеты. Как вдруг пространство разорвал пронзительный вой пожарной сирены, от которого заложило уши.

Сердце ухнуло в пятки, и паника штормовой волной накрыла по самую макушку, рисуя худшие варианты развития событий, о которых порой упоминали в новостях.

В голове билась раненой птицей единственная мысль, удерживая на грани истерики, и не давая скатиться в неё окончательно: «Я должна найти дочь».

Вскочив с кресел, зрители хлынули к двери, при этом крича и толкаясь, падая и снова поднимаясь. Я же рванула к сцене, пробивая локтями себе дорогу. Это был самый короткий путь в раздевалку, пафосно называемую здесь гримёрной.

Я плохо помню, как забралась на помост, как заметалась в поисках прохода, оказавшегося спрятанным за шторкой, как следом за мной ринулась Василиса, тоже сообразив, что этим способом можно быстрее добраться до детей.

Единственное, что отпечаталось в памяти – это тот момент, когда влетев в раздевалку, я вдруг поняла, что моей Тыковки здесь нет. «Вишенки» метались из угла в угол, «Томат» испуганно лил слёзы… Все дети были на месте, кроме моей дочки.

Эти мгновения показались самыми страшными в моей жизни.

Взгляд метался по группе детей, во главе которой находилась наша воспитательница, направляя их довольно организованной группой на выход. Но оранжевой шапки, с которой я промучилась всю предыдущую ночь, чтобы та не съезжала на глаза моей малышки, нигде не было.

– Тёть Кать, – заорала я белугой, пытаясь перекричать завывавшую сирену, – Где Алина?

– В туалете, в конце коридора, – махнув куда-то рукой, прокричала она, едва перекрывая шум. – Она с Ларисой Павловной.

Внезапно сирена стихла, но механический голос, раздавшийся следом из динамиков, и не выражавший никаких эмоций, начал давать указания о том, куда и с какой целью нужно пройти посетителям центра, сохраняя при этом спокойствие.

«Опасности нет, это учебная тревога. Чтобы выбраться из здания проследуйте, пожалуйста, на первый этаж. Избегайте лифтов. Не поддавайтесь панике…

И всё в том же духе.

Вот только толпа – это страшная сила. Когда ей говорят, что ничего непредвиденного не происходит и следует сохранять спокойствие, она окончательно теряет контроль, превращаясь в безумную волну, сметающую всё на своём пути.

«Всё будет хорошо, всё будет хорошо…», – твердила про себя, пытаясь зацепиться за эту мысль, чтобы не сойти с ума.

Но когда впереди я увидела знакомую фигуру Ларисы Павловны, которая летела сломя голову к лестнице, расталкивая всех на своём пути, поняла, что тренинг нифига не помогает.

Моей малышки рядом с ней не было.

(обратно)

Глава 3

Мне хватило нескольких секунд, чтобы догнать Ларису Павловну. Ярость накладывалась на панику, создавая опасный коктейль из чувств и эмоций. Мысль о том, что моя маленькая девочка находится сейчас где-то одна, испуганная и растерянная, не понимающая, что происходит, вызвала такой всплеск адреналина, что я готова была горы свернуть, не то что остановить бегущую женщину, лишённую даже зачатков совести.

– Где моя дочь? – схватив за локоть, я резко дёрнула её на себя.

– Ты что себе позволяешь, Суворова? Убери руки.

– Где моя дочь?

– Закрылась в кабинке. Видите ли она не может пописать, когда на неё смотрит чужая тётя.

– И вы бросили маленькую девочку одну в туалете?

– А что мне оставалось делать? Завыла сирена. Нужно было выбираться из здания. А она ни в какую не хотела выходить. Я говорила, чтобы поторапливалась. Но твоя дочь, такая же, как и ты, – она толкнула меня в грудь, злобно скалясь, – непослушная маленькая дрянь, не знающая своего места…

Хлёсткий удар по щеке заставил директрису заткнуться. Удивлённо вытаращив глаза, она то открывала, то закрывала рот, не в силах произнести ни звука.

Да, эмоции взяли верх. Бывает и такое. Я всегда старалась держать себя в руках, но в этой ситуации не смогла. Контроль рухнул, погребая под собой здравый смысл. Непонимание того, как взрослый и вроде бы адекватный человек может так себя вести, сорвало мой внутренний «стоп-кран». Я могла стерпеть оскорбление и не реагировать на провокации, но не тогда, когда дело касалось моей дочки, маленького светлого ангелочка, которая в жизни никого не обидела и не сделала ничего плохого.

– Истеричка, – завопила директриса мне в спину. – Зарвавшаяся дрянь. Я этого так не оставлю. Натравлю на тебя опеку, лишу всего, что тебе дорого… Слышишь, Суворова? Тебе конец…

Она кричала что-то ещё, но я уже не слышала. Единственное, что меня сейчас беспокоило – это безопасность моего ребёнка. Да, после случившегося мне вряд ли позволят спокойно жить и работать в родном посёлке. Но о своём поступке я не сожалела. Однажды мне пришлось кардинально поменять свою жизнь, если понадобится – сделаю это снова.

Чем дальше я бежала по коридору к заветным «М» и «Ж», тем меньше попадалось навстречу людей. Здание пустело буквально на глазах.

– Алина? Ты где? – влетев в туалет, я заметалась по помещению, проверяя кабинки. – Милая, ответь маме. Не бойся, родная, я уже здесь.

Но в ответ – тишина.

Кабинки со стандартными унитазами были пустые. Ими моя малышка при всём желании не смогла бы воспользоваться в одиночку. Но в последней, где унитаз был встроен в пол, я обнаружила на бачке аккуратно сложенные оранжевые колготки и крохотные детские туфельки.

Слёзы хлынули из глаз, и от отчаянья болезненно сдавило сердце.

Алинка, когда была маленькой, всегда снимала штанишки перед тем, как сесть на горшок, чтобы нечаянно их не намочить. Был у моей крохи такой пунктик. Чем старше становилась, тем реже это происходило, особенно после того, как пошла в детский сад, но тут… Туалет был явно не предназначен для ребёнка, слишком широкое отверстие. Она просто не хотела испачкать одежду, в которой должна была выходить на сцену, и сделала то, что в таких случаях привыкла делать дома.

– Боже, какая же я дура.

Всхлипнув, схватила колготки и засунула их в сумку, туда же следом отправились туфельки. Меня не было рядом, когда потребовалась помощь моему ребёнку. Сидела, создавая массовку, вместо того, чтобы быть здесь. А теперь моя малышка непонятно где. Одна! Босиком.

– Алина, – выбежав из туалета, закричала я. – Милая, отзовись.

Давящая тишина была мне ответом. Все звуки стихли. Не голосов, не шума шагов. Ничего. Здание опустело.

– Алина, ты где? Алина…

Я бегала по лестницам и коридорам, раз за разом повторяя имя дочки. Металась, как в бреду, сходя с ума от неизвестности.

Через окно было видно, как от торгового центра в спешке отъезжают машины, раздражённо сигналя друг другу и повизгивая тормозами. А со стороны трассы показался пожарный расчёт. Следом вывернул второй.

Сдаётся мне, что всё-таки тревога была не учебной. Но запаха гари в воздухе пока не ощущалось. И это радовало. Значит, время ещё есть. А, может, и вовсе загорелся какой-нибудь дальний склад. Но чтобы не рисковать людьми, хозяева здания решили всех эвакуировать.

– Женщина, вы что здесь делаете? – простуженный мужской голос раздался за спиной, заставив остановиться. – Не слышали что ли сигнал тревоги? Уходите отсюда.

– Ой, – обернувшись, я растерянно уставилась на молодого широкоплечего парня в рубашке с надписью «Охрана». – У меня дочка потерялась. Маленькая девочка в костюме тыковки, оранжевом таком. Не видели случайно?

– Что ж вы, мамаша, не следили за своим ребёнком? – недовольно проворчал он, потянувшись к рации.

– Не травите душу, и так тяжко, – попросила я.

– Ладно, не паникуйте, сейчас сообщу ребятам, – он нажал кнопку, и из динамиков раздалось шипение. – На связи третий пост, ребята, тут нервная дамочка ищет свою малолетнюю дочку в костюме тыковки. Не находили случайно?

– И что за день-то сегодня такой? – проворчал кто-то на линии. – То малолетняя гопота устроила нам встряску в день открытия, из-за чего шеф рвёт и мечет, столько бабла коту под хвост… То всякие нервные дамочки подбрасывают нам проблем. Следить за детьми надо.

– Остынь, Матвей, она и так вся на нервах, а тут ещё ты со своими нотациями.

– Ладно, сейчас передам на пост охраны, пусть поищут по камерам.

– Спасибо вам большое, – воскликнула я.

– Пока не за что, – снова проворчали в ответ.

– Не обращайте внимания, – отключившись, извиняющимся тоном произнёс парень. – День сегодня выдался сложный: все на нервах. Какие-то отморозки устроили нам саботаж в день открытия, вот вы под горячую руку и попали…

– Простите, – покаялась, заламывая руки, – так получилось.

Включившаяся рация заставила вздрогнуть.

– Слышь, Дан, тут такое дело… В общем, у вас есть шесть минуты, чтобы убраться из здания. Ноги в руки и… БЕГИТЕ!

(обратно)

Глава 4

Растеряно переглянувшись, мы с охранником уставились на рацию, словно это было не обычное устройство, облегчающее жизнь, а ядовитая змея.

– Не понял, Матвей, – нажав на кнопку, произнёс парень. – Повтори.

Нахмурившись, он замер в ожидании ответа.

Сейчас мы оба были похожи на взведённые часовые пружины. Малейший толчок и можно запросто сорваться.

– Чего ты не понял, дурень? Хватай эту полоумную бабу и дёру оттуда. Наши обнаружили в подсобке первого этажа подозрительное устройство. С таймером. На табло обратный отсчёт. И вместо шести минут у вас уже пять с половиной. Бегите, пока там не взлетело всё к чёртовой бабушке.

– Вы слышали? Идёмте! – отключившись, парень решительно ухватил меня за плечо и потянул за собой.

– У меня здесь дочь, – голос сорвался на крик. Выдернув руку, я набрала в лёгкие воздух и что было сил закричала: – Алина!

Прикрыв глаза, прислушалась. В ответ – тишина.

– Может, девочки уже давно здесь нет. Вы не подумали об этом? – раздражённо прорычал он, пытаясь снова ухватить меня за руку.

– Я много о чём успела подумать, поверьте. Но без дочки не уйду. А вы – идите, спасайтесь сами.

Сорвавшись с места, я побежала по коридору вперёд, заглядывая в попадавшиеся на пути помещения и выкрикивая имя моей малышки.

Лёгкие горели огнём от быстрого бега. Страх затапливал сознание. Горло саднило от постоянного крика. Но хуже всего было понимание того, что буквально через несколько минут жизнь моей малышки может оборваться.

О своей в тот момент я даже не думала.

Парень, как ни странно, следовал за мной. Но это меня волновало сейчас меньше всего. Он взрослый мальчик и сам решает, что ему делать.

Секунды отсчитывались ударами сердца. Казалось, время превратилось в кисель, тягучий и вязкий. Наверное, именно в такие моменты понимаешь, насколько оно относительно.

Шипение рации заставило вздрогнуть и в надежде обернуться к охраннику.

– Даня, малышка в оранжевом костюме нашлась, – сквозь помехи послышался голос Матвея. – Где ты там? Её мамаша с тобой? Шеф лично хочет с ней поговорить.

– Мы ещё в здании. Уже идём, – коротко бросив, парень отключился, но я успела уловить пару «ласковых» в наш адрес, ворвавшихся в эфир.

Я бежала так, как ещё не бегала никогда в жизни. Но на душе было легко и спокойно. Алинка нашлась, она в безопасности. Значит, удача на нашей стороне.

–… Тринадцать, двенадцать… – включившийся громкоговоритель вёл обратный отсчёт голосом Матвея. – Останешься жив, я тебе сам шею сверну. Девять, восемь, семь… Ты хоть подумал о матери, герой хренов? Давно дед тебя крапивой не сёк, – ругался на эмоциях мужчина, и голос его дрожал от напряжения. – Пять, четыре… Давай, брат, прошу тебя, только успей.

Мы вылетели на улицу вместе с последними секундами отсчёта.

– Не останавливайся, надо отбежать подальше, – закричал Даня. – Давайте, дамочка, вы сможете.

Впереди на парковке, среди деревьев, мелькнул белый фургон, и именно к нему меня вёл парень. Боковая дверь оказалась открытой и через проём хорошо были видны мониторы с видами лестниц, парковки, кафе и чего-то ещё. Но внимание привлёк один из них, тот, что находился в центре, на котором мигали нули.

– Муляж, – со вздохом облегчения протянул уже знакомый мужской голос, который несколько минут назад мотивировал нас двигаться быстрее. – Я думал – это конец.

– Видимо кому-то насолил наш шеф, если ему устроили такую встряску, – послышалось в ответ от второго мужчины, сидевшего в фургоне.

– С таким-то характером, как у него, не удивительно.

– Твой брат тоже хорош, – ехидный смешок заставил покоситься на товарища по несчастью.

– Придёт, получит от меня люлей. Не посмотрю, что лось здоровый.

– Как бы он сам тебе не отвесил.

– Этот может, – хохотнул Матвей.

– Косточки перемываете? – подойдя к двери, усмехнулся Даня.

– Лёгок на помине, – проворчал похожий на него мужчина, возрастом немного постарше. – И дамочка с тобой? Ну, я бы с такой тоже задержался, – оценивающе пробежав по мне взглядом, подмигнул тот. – Кстати, меня Матвей зовут. Можно ласково – Матвеюшка. А если почешешь меня за ушком, как котика, можешь и вовсе звать, как хочешь.

– Я могу только кулаком глаз почесать. Такой вариант устроит? – проворчала, и, сняв туфли, которые в кровь натёрли ноги, плюхнулась пятой точкой на прогретую осенним солнцем скамейку, чувствуя при этом такое опустошение, что не передать словами.

Вокруг суетились какие-то люди в форме, рыскали служебные собаки, даже, кажется, приехала сапёрная группа… Толпа зевак с включенными телефонами перемещалась с места на место неподалёку, снимая на камеру всё, что только можно. Правда, не заходя за красную ленточку, которой успели оградить часть парковки. В общем, жизнь шла своим чередом. Где-то там. Здесь же, под тенью высоких лип, она будто замерла, давая нам время прийти в себя, чтобы потом снова окунуть с головой в новый поток забот и проблем.

– Дурак ты, брат. Нашёл время… – попенял Матвея мой новый знакомый незнакомец. – Лучше скажи, где девочка?

– С шефом. Кстати, он её и нашёл.

– А шеф где? Из тебя что, слова нужно клещами вытаскивать? – разозлился Даня.

– Где-где… Вон он, собственной персоной.

Обернувшись, я увидела высокого широкоплечего мужчину, который выбравшись из чёрного внедорожника, открывал пассажирскую дверь.

Оранжевый костюм моей малышки мелькнул из-за широкой спины, облачённой в дорогой костюм. И я уже собралась встать, чтобы пойти к ним навстречу, когда мужчина обернулся…

Сердце ухнуло в пятки от пронизывающего синего взгляда, безразлично скользнувшего по мне. До боли знакомого взгляда, которого я не видела целых пять лет.

(обратно)

Глава 5

***** Артём Рокотов

С самого утра всё шло не так, как было запланировано. Словно сама вселенная ополчилась против меня, насылая проблемы и неприятности, сыпавшиеся на мою голову, как из рога изобилия.

Вернувшись в родные края после пятилетнего отсутствия, я знал, что просто не будет. Но чтобы так!

И дело даже не в бизнесе, как могло бы показаться сначала, а в отношении с близкими, обострившимися до предела. Отец с матерью развелись два года назад, поделив бизнес. Причём, последняя сливала весь яд недовольства на меня, пытаясь продавить и заставить отомстить отцу. Но за что? За то, что терпел её все эти годы?

С таким характером, как у родительницы, ему при жизни нужно было поставить памятник, а не мстить. Но он просто ушёл. Отдав старшему сыну свою долю в бизнесе. Ушёл ни с чем. Лишь бы не видеть её и не слышать постоянное брюзжание о том, какие все неблагодарные, недостойные и прочее, и прочее.

– Тёма, ты меня слышишь? – голос отца был напряжён.

Он позвонил пару минут назад, когда я только выходил из дома, собираясь ехать в торговый центр. Несколько ничего не значащих фраз всколыхнули в душе всё, что там успело осесть на самое дно и порасти мхом. Вернее, я был уверен, что никаких обид и недопониманий во мне нет и в помине. Что я справился с тем ворохом проблем, который свалили на меня мои предки. Оказалось, что есть. И моё хвалёное спокойствие держится на одном честном слове.

– Да, пап, прости, отвлёкся. Так что ты хотел? Возникли проблемы?

– Почему сразу проблемы? – усмехнулся он.

– Потому что, обычно, если всё хорошо, ты звонишь только по праздникам. Сейчас не мой день рождения и точно не Новый год или Рождество. Так что случилось?

– Слышал, ты вложил долю матери в новый торговый центр?

– Деваться было некуда, если бы не вложил, она бы их уже давно промотала. Ты же знаешь. А потом обвиняла бы меня, что я такой негодный мальчишка не уберёг её, бедную и несчастную женщину, от ошибок.

– О, да, твоя мать умеет перекладывать ответственность на чужие плечи.

– Вот и я о том же. Теперь просто буду ей выплачивать проценты, как акционеру. На безбедное существование хватит.

– Я всегда знал, что ты гораздо разумнее нас, что в любой ситуации ты будешь руководствоваться здравым смыслом, а не эмоциями.

– Лесть тебе не идёт, отец. Не говорил так раньше, не стоит и начинать. Так что случилось?

– Тут такое дело… – замялся старик.

– Я не люблю, когда ходят вокруг да около, ты же знаешь.

– Знаю, – фыркнул он. – В общем, у Матвея возникли проблемы в делах несколько месяцев назад, и он подумал, что…

– Что это моих рук дело? – другого варианта у меня просто не было.

– Именно.

– Да твой старшенький просто гений, – съязвил я.

– Не ёрничай. На его месте ты подумал бы так же.

– С чего бы?

– А с того, что все доказательства указывали на тебя.

– А позвонить и спросить он мог? Пообщаться с младшим братом по отцу ему не судьба? Кстати, ты сам мог позвонить, если у него кишка тонка. Или так и будешь его от меня прятать? Мы вроде как мальчики взрослые, могли бы сами встретиться и всё обсудить, выяснить отношения, познакомиться, в конце концов. Не чужие ведь люди. Или боишься, что прибьём друг друга в порыве братской любви?

– Вот именно, что «вроде как взрослые», – голос отца зазвенел, напомнив мне, за что его уважали партнёры и подчинённые. Порой он был жёстким и бескомпромиссным, как раз эти качества у меня от него. Но когда дело касалось семьи, его приоритеты менялись. Именно поэтому мать вертела им все эти годы, как хотела… Пока однажды мой старик не понял, что это предел и не ушёл в свободное плавание. Тогда-то он и встретил свою первую любовь, с которой не виделся со школы, и выяснил, что у него есть ещё сын, кроме меня. Вот только с его старшим отпрыском мы так и не познакомились.

– А кто-то всего минуту назад восхвалял моё умение руководствоваться здравым смыслом, а не эмоциями.

– Одно другому не мешает, – проворчал родитель. – Даже взрослые и самодостаточные мужчины в некоторых ситуациях могут вести себя, как дети малые.

– Пап, я не хочу ругаться. У меня сегодня важный день – открытие торгового центра. Если есть что сказать – говори, если нет, то давай отложим родительские нотации до следующего раза.

– Не кипятись, у меня есть что сказать, – его голос зазвучал глухо, будто он о чём-то сожалел. – Матвей решил, что ты подставил его, устроив проблемы в бизнесе, из-за того что не получил мою долю.

– Что за бред? Это были твои деньги. Я никогда на них не претендовал, и тебе это известно.

– Мне – да. А Матвей… парень горячий. Поверил. Разозлился. И пока не разобрался что к чему, успел наворотить много дел.

– Каких, например? – интуиция твердила, что следует ждать проблем от новоиспечённого братца, и она не ошиблась.

– Например, в разговоре с одним человеком упомянул, что готов заплатить приличную сумму, чтобы у тебя возникли трудности, чтобы тебе жизнь мёдом не казалась. И… – отец замолчал, видимо, сомневаясь, стоит продолжать или нет.

– И?.. – поторопил я его.

– И заплатил. О чём потом жалел. Но заказ отменить уже было невозможно. В общем, этот человек отписался пару часов назад, что заказ выполнен. И «проблема» ждёт в торговом центре своего часа.

– А точнее? – внутри всё заледенело.

Увижу этого Матвея, морду ему набью за то, что сначала делает, а потом думает. Отцовская хватка ему точно не досталась.

Я про него даже не вспоминал. Ну, есть ещё один сын у отца, и что с того? Подумаешь, отдал свою долю не мне. Имел на это полное право. Я всегда старался выстраивать жизнь самостоятельно, не претендуя на чужое, и ещё до развода родителей довольно крепко стоял на ногах. А тут такое…

– В том-то и дело, что никто не знает. Этот Ворон хорош тем, что никогда не повторяется. Радует только то, что ещё ни разу не опускался до мокрухи.

– Ворон? Что за дурацкое прозвище?

– Зато отражающее самую суть. Кто-то круто тебя подставил сынок.

– И я даже знаю кто, – оскалился, вспомнив о новоиспечённом братце.

– Матвей погорячился, но зла не желал. Так, хотел проучить слегка. Ты лучше подумай, кому ещё дорогу перешёл? Сдаётся мне, что кто-то планомерно тебя топит, и случай с Матвеем может быть не единственным.

– Спасибо, что предупредил. Я подумаю на досуге. А сегодня увеличу количество охраны.

– Я позвоню своим знакомым, пусть пришлют в подмогу ребят из охранной фирмы.

– Не стоит, я сам справлюсь.

– Стоит, – не сдержавшись, рявкнул отец, но уже тише добавил: – Стоит, сынок. Послушай старика.

– Ладно, при условии, что ты скинешь на этого Матвея мне полное досье, с фамилией и прочим. И не будешь препятствовать встрече.

– Не буду, поверь, – усмехнулся он, и смутные подозрения закрались мне в душу.

– Ты что-то задумал, ведь так?

– С чего ты взял?

– Догадался.

– Не переживай, ничего такого, что вам навредит. Давно пора было решиться, а я всё никак.

– Решиться на что?

– Познакомить вас.

– У тебя ещё будет возможность, если я этого Матвея раньше не найду и не придушу.

– Дай слово, что будешь себя сдерживать. Морду набить можешь, разрешаю, чтобы в следующий раз мозгами думал, а не тем местом, на котором сидит, но не калечь.

– Ты многого от меня хочешь.

– Тёма!

– Ладно, ладно. Скидывай досье, а там посмотрим.

Последующие несколько часов прошли, словно в тумане. Постоянные созвоны с людьми, встречи,договоренности об увеличении штата охраны…

Я был уверен, что во время открытия торгового центра, мы будем готовы ко всему. Но это только так казалось.

Какие-то малолетки, несмотря на все кордоны, умудрились бросить дымовые шашки в шахту вентиляции. Ну и пошло, поехало…

Я бежал по коридору навстречу людскому потоку, нёсшемуся из здания из-за пожарной тревоги, сработавшей на задымление, ведомый единственным желанием – лично достать сопляков, чтобы разобраться, подельники они этого Ворона или птицы свободного полёта.

Камеры отчётливо дали понять, как двум парнишкам удалось провернуть саботаж, они же и подсказали, в какую сторону мне надо идти. Вот я и спешил… Пока в одном из коридоров ни заметил маленькую девочку, сидевшую у стенки сжавшись в комочек, в оранжевом костюме и дурацкой шапке, съехавшей на бок и похожей на тыкву.

(обратно)

Глава 6

Сделав по инерции шаг, потом другой я резко остановился, будто наткнувшись на стену, не в силах сдвинуться с места. Маленькая беззащитная кроха, оказавшаяся одна среди толпы обезумевших людей, не замечавших ничего дальше собственного носа, мне показалась такой несчастной, что я готов был собственными руками придушить тех, кто повинен в её состоянии.

Будто почувствовав моё внимание, малышка подняла взгляд, в котором отразилась надежда. И все мысли тут же вылетели из головы, оставив после себя лишь злость, переходящую в слепую ярость. Злость на ситуацию в целом, на глупых школяров, устроивших саботаж, на толпу, равнодушную к чужим страданиям. Но больше всего я злился на её родителей, не ценящих того, что у них есть такое сокровище. Если бы ценили, маленькая кроха в смешном костюме не сидела бы здесь одна, брошенная на произвол судьбы.

Когда-то и я хотел создать семью, готов был связать свою жизнь с той, которую любил больше всего на свете… Но она меня предала, с лёгкостью разрушив всё – мечты, стремления, саму жизнь. Мою жизнь.

Кто бы знал, через что мне пришлось пройти и какие трудности пережить, чтобы снова стать собой, стать тем, кем я являюсь. Да, прошли месяцы, и даже годы, но они сделали меня сильнее. И теперь не одна стерва не сможет заставить меня страдать. Мне пришлось заново выстраивать жизнь, возрождаясь, как феникс из пепла. Пепла прошедшей любви, чьи отголоски я чувствовал до сих пор. Но я справился.

Тряхнув головой, отгоняя воспоминания, накрывшие внезапной волной тоски и одиночества, я снова сосредоточился на настоящем.

Синие глаза девочки, похожие на два бездонных озера, наполнились слезами. Страх и непонимание исказили детские черты, а маленькие ручки потянулись к босым ногам, выглядывающим из-под юбки, закрывая их. Похоже, девочка замёрзла.

Нужно было бежать, ловить саботажников, разбираться со своими проблемами, но эти глаза… Казалось, они заглядывают прямо в душу, не позволяя уйти.

– Да что я буду за мужик, если брошу ребёнка в беде? – процедил сквозь зубы, злясь уже на себя и, сделав лицо попроще, подошёл к девочке, присев перед ней на корточки.

– Ты кто такая? – выдал первое, что пришло в голову, и едва не хлопнул себя по лбу.

«Нда-а, Тёмыч, нашёл с чего начать. Тебе не с детьми разговаривать, а допросы вести».

– Мамина ладость, – всхлипнув, торопливо пробормотала девочка, поджав подрагивающие губы.

Твою дивизию, мне только девчачьих слёз и истерик здесь не хватало для полного комплекта неудачника.

Но, как ни странно, истерики не последовало. Малышка лишь упрямо сжала кулачки и смахнула скатившиеся по щёчкам крупные слёзы.

– А у маминой радости есть имя? – попытался улыбнуться, но судя по тому, как на меня подозрительно покосилась маленькая леди, до дружелюбной улыбки мой профессиональный оскал не дотягивал.

– Есть.

Да уж, исчерпывающий ответ.

– И как тебя зовут?

– Мама мне говолила, что нельзя лазговаливать с незнакомыми дядями, – упрямо тряхнув светлой головой, выдала она.

– Мой имя – Артём. Артём Александрович Рокотов. Я работаю в этом здании, – небрежно махнул рукой себе за спину. – Вот мой пропуск, – стащив бейджик с нагрудного кармана пиджака, протянул малышке.

Она уткнулась носом в фото, потом снова перевела подозрительный взгляд на меня и вынесла вердикт:

– Похоз.

– Конечно, похож. Это я и есть, собственной персоной.

– Алтём Александлович Локотов? – медленно, по слогам, повторила девочка и недовольно покачала головой. – Язык сломать мозно.

И ведь не поспоришь.

– Друзья меня зовут просто Тёма.

– Дядя Тёма?

– Отлично, – показал большой палец вверх. – А как твоё имя? Уже можешь сказать? Я теперь не незнакомый дядечка?

– Навелное, нет, – задумчиво протянула она.

– Так как твоё имя? Мне нужно его знать, чтобы найти твою маму.

– Алина Суволова, – тут же поспешно произнесла малышка, поднимаясь на ноги и важно одёргивая юбку.

– Ну, будем знакомы, Алина Суволова. Идём, дадим разнос начальнику охраны, а заодно узнаем, не искал ли тебя кто.

– Мне нозкам холодно, – виновато опустив глаза в пол, призналась она, доверчиво вложив свою ладошку в мою протянутую руку.

– Тогда я понесу тебя. Можно?

– Не улонес? – уточнила она.

– Нет, не уроню, даю слово.

Мне не очень-то уверено кивнули, похоже, всё ещё сомневаясь.

Подхватив малышку на руки, я повернул обратно, забыв о том, что буквально несколько минут назад был готов землю рыть носом, лишь бы поймать саботажников. Переполох они устроили знатный, но лица свои засветили, так что никуда теперь не денутся. Да и вообще, стоит ли этим заниматься самому или лучше подключить знающих людей? Пусть разбираются и с Вороном, и с Матвеем.

Пост охраны был на первом этаже. Туда-то я и направился с малышкой на руках, когда в рации зашипело и раздался мужской простуженный голос.

– На связи третий пост, ребята, тут нервная дамочка ищет свою малолетнюю дочку в костюме тыковки. Не находили случайно?

– О, кажется, это тебя мама ищет, – улыбнулся я и потянулся к рации, чтобы ответить, но треклятая антенна зацепилась за ремень, а когда дёрнул чуть сильнее, и вовсе отломалась под самый корень. – Твою дивизию, – ругнулся сквозь зубы.

– Поломалась? – встревожено спросила Алинка.

– Ничего, потом починим.

– А как зе мама? – испуганно пискнула девочка, вцепившись пальчиками в моё плечо.

– Я сейчас позвоню начальнику охраны, он сообщит ей, что ты со мной. Не переживай, всё будет хорошо.

– Всё-всё? Обесяес? – сложив ручки на груди, спросила кроха, заглянув мне в глаза.

Ну, разве мог я отказать? Конечно, нет! Не этой маленькой девочке, ради которой хотелось свернуть горы.

– Обещаю, – кивнул, ещё не зная, как трудно будет выполнить своё обещание.

(обратно)

Глава 7

*****Софья Суворова

Тук, тук, тук…

Сердце отсчитывало пройденные секунды. И за столь короткое время перед глазами успела пронестись вся моя жизнь. Вернее, та её часть, что была неразрывно связана с Рокотовым, который собственной персоной направлялся к нам, держа на руках дочку. Нашу дочку. Но он об этом даже не догадывался.

Я ведь так и не рассказала ему пять лет назад, что беременна. Сдала экзамены, получила диплом и уехала за сотни километров. В край лесов, полей и рек. Подальше от тех мест, где была самой счастливой и… самой несчастной.

Старый дом, доставшийся от родителей, стал моим пристанищем. Потратив два месяца и последние сбережения, я привела его в жилой вид. Недоделок было ещё много. Но, по крайней мере, через рассохшиеся рамы и двери уже не так сквозило. Крыша ещё подтекала, порог скрипел, забор покосился… Но это были такие мелочи, по сравнению с остальными проблемами, что я даже не обращала внимания.

Мой приезд местные жители почти не обсуждали… пока не вырос живот. После этого столько ехидных высказываний летело мне в спину, столько сплетен ходило по селу. Даже пытались язвить мне в лицо, пока однажды в магазине я ни вылила на одну такую чересчур разговорчивую дамочку бутылку кефира, купленного буквально за минуту до этого. Единственное, что тогда нашлось под рукой.

Визгу было на всю улицу. Даже участковый приходил. Но что взять с беременной бабы? Нервы, гормоны… Это всё они виноваты. Это не я.

В общем, погрозил он мне пальцем и ушёл, бормоча себе под нос, что в бабские разборки лезть – себе дороже будет. В общем, умным мужиком оказался.

Желающих искупаться в кефире после того раза больше не было. Поэтому постепенно слухи начали затихать, интерес пропадал. В спину мне тыкали всё реже. Особенно после того, как мой сосед – Тимофей Кондратьевич, тот самый сторож из детского сада, негласно взял надо мной опеку, заступившись на сельской сходке.

Мужик он суровый, но справедливый, так что глупые разговоры умел пресекать на корню. И желающие сцеживать яд за мой счёт исчезли окончательно.

Однажды, когда он простудился и не смог вставать с постели, я наварила кастрюлю борща и отнесла ему, помня о заступничестве. Тот, в свою очередь, после выздоровления починил мне забор. Я напекла пирогов с мясом и снова отнесла ему. А он мне за это подлатал крышу.

Готовить, как я выяснила позже, Тимофей Кондратьевич не любил. Вот прибить чего или подлатать – это всегда пожалуйста, в этом он был мастером на все руки, а как за кастрюлю возьмётся или сковородку, обязательно что-то спалит. Так мы и жили по соседству на взаимовыгодных условиях. Причём, последние годы относительно спокойно… До сегодняшнего дня.

За эти годы я ни разу не искала встреч с Рокотовым. Как бы ни было тяжело одной с маленьким ребёнком, даже мысли не возникало найти и попросить помощи. Но судьба, похоже, решила преподнести нам сюрприз, организовав встречу без нашего участия таким вот оригинальным способом.

Резкий порыв осеннего ветра внезапно ударил по кронам, заставляя поёжиться. Вдали прогремел гром, и несколько мелких капель упали на нос, предупреждая о том, что осенняя погода весьма капризна, и если минуту назад светило солнце, это ещё не значит, что через столько же не пойдёт дождь.

– Нам только осенней грозы здесь не хватало, – проворчал Матвей, поглядывая то на небо, с появившимися на горизонте тучами, то на Рокотова, приближающегося к нам с моей малышкой на руках. – Даня, ты веришь в приметы?

– Думаешь, это знак, что нам пора делать ноги? – усмехнулся парень.

– Хотелось бы мне сказать – да, но… нет. Нужно отвечать за свои поступки. Так что буду с достоинством получать по морде.

– Это вы сейчас о чём, ребята? – заинтересованно прислушиваясь к разговору братьев, спросил у них товарищ, сидевший в фургоне вместе с Матвеем, когда мы подошли.

– Да так, о делах семейных, – произнёс Даня.

– И возможных последствиях необдуманных поступков, – добавил старший.

– Ничего не понимаю, но очень интересно, – фыркнул тот.

Прислушиваясь к разговорам этой троицы, я не могла отвести взгляда от Артёма. Он был так же хорош, как и раньше, а может, даже лучше. Тот же упрямый подбородок, те же яркие синие глаза с хищным блеском, доставшиеся по наследству Алине. Но возмужал сильнее, заматерел, став не просто «рубахой-парнем», способным найти общий язык с любым партнёром по бизнесу, а хищным волком в мире предпринимательства, которого наверняка боялись и уважали.

Воспоминания нахлынули штормовой волной, возвращая ту боль, которую пришлось испытать из-за предательства. Казалось, за эти годы от неё не должно было остаться и следа. Я верила, что победила её, справилась… Но стоило увидеть Рокотова, как вернулось всё – и боль, и ненависть и… Любовь? Нет, её не должно остаться точно. Это всё обман, глупые воспоминания, не более того.

Теперь всё иначе. Теперь я сильная и уверенная в себе женщина, а не наивная девчонка, которой можно было рассказать сказочку о вечной любви и, наигравшись, бросить, растоптав чувства, гордость, веру… Оставив после себя лишь осколки. Хотя, не только их. Он оставил мне дочь. Самое ценное, что теперь есть в моей жизни. И ради неё, ради её благополучия, я готова на всё.

Артём был явно увлечён разговором с Алиной, не замечая ничего вокруг… Пока его бесцельно блуждающий по парковке взгляд не остановился на мне.

Гулкий удар сердца и… Узнавание, промелькнуло в распахнутых от удивления синих глазах.

Рокотов резко остановился, не дойдя до нас каких-то несколько шагов. И его ошарашенный взгляд метнулся от меня к дочке и обратно. Шок, неверие… Столько эмоций!

И мою душу затопил леденящий страх. А если он догадается? Что тогда?

(обратно)

Глава 8

Раскат грома прогрохотал прямо над головой, заставив дочку отвлечься от разговора с отцом и оглядеться по сторонам.

– Мамочка, – увидев меня, Алинка радостно захлопала в ладоши. – Мамочка, всё холосо, это не незнакомый дядя, это Локотов Алтём… Забыла дальсе. Колоче, это дядя Тёма.

Малышка от восторга и нетерпения вертелась на руках у Артёма. Кажется, эти двое нашли общий язык. Видимо, родная кровь – это не просто набор ДНК, а действительно нечто большее, способное сблизить даже казалось бы чужих людей. По крайней мере, пример у меня находился перед глазами.

Рокотов почти мгновенно взял эмоции под контроль. Теперь на его лице не отражалось ничего, кроме отстранённого спокойствия.

– Так ты, значит, Алина Суворова? – уточнил Артём у моей крохи.

– Да. Я зе говолила. Забыл сто ли? – возмутилась она, сложив губки бантиком и скрестив руки на груди.

– Нет, не забыл. Немного не так понял. А скажи мне, милая, у тебя есть папа?

От этого вопроса меня бросило сначала в жар, потом в холод и сердце отчаянно заколотилось в груди. В ушах зашумело, а перед глазами поплыли тёмные пятна.

«Так, спокойнее, Софья, спокойнее, – твердила я себе, стараясь не выдать ту бурю эмоций, что бушевала в душе, – держи себя в руках».

– Конесно, есть. Ты сто, не знаес, сто детки без пап не лоздаются? Их не находят в капусте, как говолит Лалиса Павловна. Это всё сказки для маленьких лялек.

– А ты, значит, взрослая?

– Да, взлослая.

– А сколько тебе лет?

Моя малышка выставила перед собой кулачок и начала растопыривать пальчики, один за другим. Четыре. Потом, подумав, показала всю пятерню.

– Вот сколько. Пять. Почти.

– Даже так? – хищно оскалился Рокотов, буквально впившись в меня взглядом. – Очень интересно. Так кто же твой папа, милая?

– Он гелой.

– Герой? Надо же, – недобро усмехнулся Артём, медленно делая шаг ко мне, потом второй. – И что же такого геройского он сделал?

Этот вопрос мы с ней ещё не обсуждали. Врать не хотелось. А чтобы придумать что-то нейтральное – фантазии не хватало.

– Мам? – обратилась кроха ко мне за поддержкой.

Хотелось выкрикнуть – предал, бросил, растоптал чувства, вывернул душу наизнанку…

– Много чего, но с дядей Тёмой мы это обсуждать не станем, – решительно ухватив дочку за талию, я потянула её на себя, собираясь забрать из рук Рокотова. – У него своя жизнь, у нас – своя. Так что прощайся и поедем домой.

– Не думаю, что это хорошая идея. Мы ещё не всё обсудили.

– А нам разве есть что обсуждать? – повысила я голос.

«Блин, блин, блин, держи себя в руках Суворова, соответствуй фамилии, в конце концов».

– А разве нет?

В отличие от меня, Рокотов излучал вселенское спокойствие.

– Разве что твоё предательство, – не выдержала я.

– А, может, твоё? – черты лица Рокотова заострились, похоже, напускное спокойствие давалось ему нелегко.

– Я всегда была честна с тобой.

– И я, – скрипнув зубами, процедил Артём.

– Да неужели? А фотки, сделанные в твоей спальне, уверяли в обратном. Да и Маринка недолго отпиралась. Кстати, как она там поживает? Надеюсь, счастлива, что добилась желаемого?

– Так, стоп! Ты сейчас вообще о чём? – раздражённо рявкнул Артём, и Алина вжала голову в плечи, испугавшись сурового возгласа.

– Ты что творишь, Рокотов? Совсем ополоумел, орать при ребёнке, – зашипела я. – Отдай мне дочку. Спасибо, что помог её найти, и прощай.

Забрав малышку у застывшего столбом Артёма, я на негнущихся ногах развернулась к фургону, где на нас с открытыми ртами глядели мужчины.

– Афигеть, словно на крутом спектакле побывал, – ошалело выдохнул Даня. – Хотя нет, это было даже круче. Между вами так искрило…

– Данила, вам тоже большое спасибо, – перебила я его, не желая слушать. – Вы мне очень помогли, не оставили в трудную минуту. Матвей, и вам спасибо. Удачи вам, ребята!

– Она нам пригодится, – зацепившись взглядами с Артёмом, усмехнулся старший из братьев.

– Матвей, значит? – услышала я за спиной рычание Рокотова, спешно отходя от машины. – Тот самый?

– Именно. Тот самый. Ты не ошибся, брат, – произнёс мужчина, выделив последнее слово.

– Ладно, подожди… брат. С тобой я после разберусь, а пока…

Позади послышались торопливые шаги, и я ускорилась ещё сильнее.

– Ты думаешь, что сможешь от меня теперь сбежать? – тяжёлая рука опустилась на плечо и уха коснулось горячее дыхание. – Не выйдет, Софья.

– Пять лет назад вышло, выйдет и сейчас, – дёрнув головой, я попыталась отстраниться, не желая чувствовать его прикосновения, не желая снова испытывать ту боль, разрывающую душу на части.

– Пять лет назад я не знал некоторых обстоятельств, – удержав меня, так же тихо произнёс Рокотов. – Многое не знаю и теперь. Но основная тайна, которой ты со мной не поделилась, мне теперь известна. И можешь даже мне не врать, что я не так всё понял.

– Я никогда не врала тебе, Артём, – развернувшись к нему, отступила на шаг назад. – Ты сам не захотел меня слушать. Я приходила к тебе. Помнишь? Хотела выяснить всю правду… А ты сбежал, как последний трус, не желая признавать своих ошибок.

– Сонь, всё было не так, – голос Рокотова подрагивал от напряжения, но он не повышал тона, поглядывая на дочку, прижавшуюся ко мне.

– А как?

(обратно)

Глава 9

Минутного замешательства со стороны Артёма хватило, чтобы горечь разочарования затопила сердце, сжимая стальными обручами грудь. Да, возможно, он просто подбирал слова, чтобы объяснить ситуацию. Но для меня даже это короткое молчание было показателем того, что Рокотов пытается найти оправдание своему поступку.

– Всё с тобой понятно, – выдохнула я и, развернувшись, поспешила к нашей тюнингованной машинке.

– Зато мне ни черта не понятно, – прорычал он. – Надо сесть и всё спокойно обсудить. Что-то не сходится в наших взаимных обвинениях.

Раскат грома в очередной раз прогремел над головой. Что там Матвей говорил про знаки? Когда последний раз я видела осеннюю грозу? Дайте-ка подумать. Да никогда! И то, что она началась во время нашей с Рокотовым встречи… Это к хорошему или к плохому?

– Мам, а почему дядя Тёма такой злой? – подняв голову, шёпотом спросила Алина.

– Не знаю, родная, – пожала я плечами. – Мужчины вообще существа не предсказуемые. Сегодня они улыбаются тебе, говорят, что любят, а завтра… Смотрят так, словно ты грязь под их ногами.

– Зачем ты говоришь такое дочке? – недовольно процедил Артём, следуя за нами тенью.

– Затем, чтобы знала о вас правду с самого начала и не тешила себя глупыми надеждами. Не мучилась, как я, не понимая, за что предал тот, кому отдала своё сердце.

Ругнувшись сквозь зубы, Рокотов придержал меня за локоть.

– Буквально за несколько минут до твоего прихода, в тот день, пять лет назад, – глухо заговорил он, и в его голосе проскользнула такая боль, что мне стало не по себе, – Максим заявил, что вы любите друг друга, и что давно уже встречаетесь за моей спиной. Что ты боишься мне в этом признаться и он, как настоящий мужчина, взял эту миссию на себя.

– Что? – я резко остановилась, будто налетев на стену, и развернулась лицом к нему. – Что за бред ты несёшь? Я и Максим? Большей глупости даже представить себе сложно.

– Это не бред, а правда, – ответил Рокотов. – Ты же хотела знать правду?

– Хотела.

– Вот и отлично, – болезненно поморщился он. – Я не поверил, стал собираться к тебе, но в кабинет влетела мать… И она подтвердила, что видела вас вдвоём много раз, в те дни, когда я был в отъезде.

– Твоя мать? – я не могла поверить в услышанное.

– Да, Сонь, моя родная мать, – со злостью процедил он, но тут же выдохнул и успокоился, лишь на миг прикрыв глаза. – Я пришёл в ярость. Ударил Макса, потом снова, и снова. Меня всего трясло. Я потерял над собой контроль. Хотелось разгромить в кабинете всё, а потом поехать в твою долбанную общагу, взять тебя за плечи и встряхнуть как следует. Спросить, за что? Чем он лучше меня? И тут появилась ты…

– Так что же не спросил? – поинтересовалась с горькой усмешкой. – Была такая чудесная возможность. Но ты предпочёл уйти. Сбежать. Бросить меня. Ты поверил ему… Даже ни капли не засомневался в его словах.

– Он был моим другом.

– А я? Кем была я для тебя, Рокотов?

– Я боялся, что если останусь, то не сдержусь снова, – едва слышно прошептал Артём. – Я не хотел причинить тебе боль. Но был в шаге от этого. Я так тебя любил, а ты…

– Любил? И даже не попытался разобраться? Ты мог приехать на следующий день, когда немного успокоился. Но не приехал.

– У матери был сердечный приступ из-за случившегося, пришлось вести её в Германию, где она наблюдалась.

– А был ли он, этот приступ, Тём? Или перед нами разыграли хорошо поставленный спектакль, у которого была лишь одна цель…

– Разлучить нас, – закончил он за меня.

– И им это удалось. Хотя твоя обнажённая фотосессия с Мариной ещё остаётся под вопросом.

– Я терпеть не мог твою подругу. И тебе это прекрасно было известно. Она вызывала у меня лишь одно чувство – отвращение.

– Как и тебе было известно, что я терпеть не могла твоего дружка Макса. Но это не помешало тебе поверить в его ложь.

– Если бы не мать…

– Значит, все вопросы к ней, Тём. А нам нужно домой. Прощай, – едва сдерживая слёзы, я завернула за клумбу на очередной сектор размеченной парковки, где оставила нашу машину, разукрашенную под божью коровку.

– Да что ж за день-то сегодня такой, – простонала, глядя на помятый красный бок в чёрный горох.

Кто-то основательно впечатался в наш автомобиль, в спешке выворачивая с парковки, и скрылся, не сочтя нужным сообщить об аварии.

– Ого, это ваше чудо техники? – остановившись рядом, уточнил Артём.

– Это наша Милка, – решила просветить его Алина. – И кто-то снова помял ей клылыски.

– Не в первый раз?

– Нет, – устало опустилась на лавочку. – Нашей машине частенько достаётся, словно кто-то специально пакостит.

– А есть за что?

– А тебе есть за что? – кивнула на торговый центр, намекая на сегодняшний саботаж.

– Я думал, что нет, а оказалось…

– Вот и у меня такая же история.

– Мам, я устала и хоцу домой, – зашептала мне на ухо дочка. – А есё кусать и мультики смотлеть.

– Сейчас вызову такси, милая, – усадив её на лавочку рядом с собой, я скинула сумочку с плеча, и потянулась к замку, чтобы достать телефон.

– И сколько оно будет сюда добираться? Час, два?

– Не исключено. Но другого варианта нет.

– Давая, я вас довезу, и договорюсь с эвакуатором по поводу машины? – предложил Артём. – Ключи только мне оставь.

– Не надо, я сама.

– А я всё же настаиваю. Считай, что эта крошечная компенсация.

– Решил так легко отделаться, – усмехнувшись, не сдержалась я, и тут же прикусила язык.

Вот дура! И куда снова лезу? Кто меня за язык тянул?

– Нет. Всего лишь пытаюсь навести мосты. Но не знаю, с какой стороны подступиться.

– Наши мосты уже давно разрушены.

– Если это было бы так, твой голос не дрожал бы сейчас. К тому же… Мне кажется, что у нас есть кое-что общее, – он выразительно посмотрел на дочку.

– Тебе это только кажется, – едва слышно проворчала я, устав бороться с проблемами и невзгодами в одиночку, тащить всё на себе, пытаясь успеть везде и во всём.

– Я так не думаю, – усмехнулся Тёма. – Уж очень знакомый цвет глаз у твоей малышки. Причём, довольно редкий. Знаешь, я похожий вижу каждое утро в зеркале.

Ну, Суворова, решайся! Что стоит согласиться один разочек? Пусть поможет, довезёт, ничего с ним не случится. У него это займёт полчаса, максимум. Алина устала, я тоже… И машиной пусть займётся. Да и вообще пусть все мои проблемы решает теперь он…

Эх, заманчиво, конечно. Но лучше уж я, как-нибудь, сама. Не хочу снова становиться от кого-то зависимой. А то влюблюсь в очередной раз. В Рокотова сложно не влюбиться. А повторного предательства я могу не выдержать.

Сверкнувшая молния пропорола небосвод, и первые тяжёлые капли ледяного дождя упали на лоб, предвещая скорый ливень, тем самым окончательно лишая меня возможности отказаться.

– Мама, – испуганно вскрикнула моя малышка.

– Ты всегда была благоразумной девочкой, Суворова, – скинув пиджак и закутав нашу малышку, Артём взял её на руки. – Не подводи и сейчас. Поедем. Промокните ведь. Не упрямься.

– Ладно, поедем, – устало согласилась я, мечтая лишь об одном – скорее оказаться с Алинкой в нашем старом доме, спрятаться за его стенами, оказаться подальше от проблем и забот, подальше ото всех. И, в первую очередь, от этого мужчины, который снова растревожил мне душу.

(обратно)

Глава 10

Разместившись на заднем сиденье вместе с Алиной, и объяснив Рокотову, куда нужно ехать, я безучастно глядела в окно на пейзажи, проносившиеся вдоль дороги, то и дело бросая взгляды на чётко очерченный мужской профиль.

Я думала, что убежала от прошлого, но оно настигло тогда, когда уже не ждала. Как теперь жить дальше?

Мысли роились в голове, будто растревоженные пчёлы, подбрасывая то одно воспоминание, то другое. В нашей истории было много хороших моментов, жаль только, что закончилась она отвратительно. Но разве у кого-то было иначе? Если пары расстаются, это редко проходит спокойно, без скандалов… Особенно, когда в их отношения вмешиваются другие. Как, судя по всему, произошло и в нашем случае.

Отогнав неприятные мысли, сосредоточилась на реальности.

Ездить в машине я любила, в отличие от Алинки, но сейчас в душе поселилась непроглядная тоска, не дававшая покоя и отвлекавшая от поездки.

За окном мелькали золотые рощи и пока ещё зелёные луга. Но уже скоро листва облетит, трава пожухнет, и на улице всё станет серым и унылым. Поэтому я старалась не упустить время и гулять с дочкой каждый день. Вот только сегодня всё было против нас, начиная с пожарной тревоги и заканчивая сорвавшимся дождём, от которого на асфальте собирались лужи.

– Осторожнее, тут на повороте большая яма под водой, – опомнившись, воскликнула я, ткнув пальцев в нужном направлении, и Рокотов, не задумываясь ни на секунду, вильнул вправо, объезжая опасный участок.

– Глубокая? – отстранённо уточнил он.

– Самосвал на днях въехал и колесо вывернуло.

– Дядя Коля так лугался, так лугался, когда плиходил к дедуске Тимосе, – посетовала Алина. – Мама дазе заклыла мне уски. А я всё лавно слысала, – с хитринкой в глазах поделилась она.

– Дядя Коля? – уточнил Артём, взглянув на меня через салонное зеркало.

– Хозяин автомастерской, в которую обратился тот самый водитель самосвала. Она у нас единственная на всю округу. А Тимофей Кондратьевич – наш сосед. Он помогает с ремонтом, когда здоровье позволяет.

– И много у вас таких ям? – нахмурился Рокотов.

– Достаточно, – вздохнув, ответила я. – Местные уже знают наизусть, где они находятся, и объезжают даже в дождь, когда их не видно, вот как сейчас, например. А приезжим в такую погоду по нашим дорогам лучше не ездить.

– Дорожный ремонт проводить не пробовали? – нахмурившись, проворчал Тёма.

– Этот вопрос не ко мне, а к нашему главе, – развела я руками. – У него то денег на это нет: не выделили из бюджета, то дорожная техника с области не приехала.

– Зато дом, наверное, отгрохал себе, – усмехнулся Рокотов.

– Ну, а как же без дома? Разве глава поселения может обойтись без шикарной жилплощади? – фыркнула, показав на местную достопримечательность, мимо которой мы как раз проезжали – маленький замок с башенками и шпилями, гордость нашего СанСаныча и Ларисы Павловны.

– Теперь ясно, из-за чего этот район в задни…

– Кхе, кхе, – прервала его эмоциональное высказывание, напомнив, что мы не одни.

– На последнем месте в области, – тут же исправился он.

– Здесь поверни направо, в самом конце улицы наш дом. Не такой, конечно, оригинальный, как у некоторых личностей, зато свой.

Повернув в проулок, Рокотов остановился возле нашего маленького деревянного дома, выкрашенного в зелёный цвет, с белыми резными наличниками и кустами сирени в палисаднике.

– Почему-то именно таким я его и представлял, – улыбнулся он. – Пригласишь на чай?

– Мы устали, Артём, – мотнув головой, начала поспешно отстёгивать ремень безопасности, пока не готовая к продолжению разговора. Сначала нужно успокоиться, накопить запас нервных клеток, повысить уровень пофигизма и только тогда копаться в прошлом. Иначе не вывезу. Не выдержу того напряжения, которое постоянно чувствовала в присутствии Рокотова. – Да и тебе нужно ехать, судя по тому, что я слышала из разговора с Матвеем.

– Я понял, Сонь. Настаивать не буду. Сегодня, – он выделил последнее слово. – Но разговор не окончен.

– Звучит, как угроза, – покачала головой.

– Но это не она, – помрачнел Артём, – поверь. После нашей последней встречи много воды утекло, но я собираюсь разобраться во всём до конца. Предатели рядом мне не нужны.

– Только не говори, что ты по-прежнему дружишь с этим Максом, – поморщилась от отвращения.

– Нет, Сонь. После того дня мы больше не общались. Но сейчас я говорил о матери, а не о нём.

– О-о, в этом случае тебе будет непросто. Сочувствую, – я протянула руку, чтобы ободряюще коснуться его плеча, но тут же её отдёрнула.

Очнись, Суворова! Ты что творишь? В одну реку не войти дважды… Но даже после стольких лет разлуки, с Рокотовом было легко и просто. Казалось, с ним можно поговорить обо всём, обсудить любую тему…

Но это только казалось. Когда было нужно, он не выслушал, ушёл, разрушив то хрупкое доверие, что было между нами, разрушив мою жизнь, которую пришлось собирать по осколкам. Не его мать, не этот придурок Макс, а он сам, поверив наговору. Есть уверенность, что подобное не повторится снова? Что он не примет за чистую монету очередное враньё? Нет!

Подхватив на руки малышку, я вышла из машины, и Артём сделал то же самое.

Дождь прошёл, оставив после себя лужи и серое хмурое небо, а ещё невероятный аромат, который хотелось вдыхать бесконечно.

– Давай ключи от вашей Милки. Отгоню её в ремонт, – обойдя машину, предложил Артём.

Первым желанием было заупрямиться. Но поразмыслив о том, что придётся как-то самой добираться обратно до торгового центра, просить кого-то в этот день из соседей присмотреть за Алиной, если нас не пустят в детский сад… И всё желание вредничать прошло моментально.

Если Рокотов хочет побыть нормальным мужиком, а не козлом, что ж, пусть побудет. Главное, самой не начать воспринимать его действия, как попытку примирения. Он просто чувствует свою вину и хочет её искупить. Не более того.

– А знаешь, на, держи. Буду считать, что это маленькая компенсация за ту боль, что ты мне причинил, – раздражённо выдала я, всунув ему в руку брелок, злясь скорее на себя, чем на него. На свои чувства, на свои мысли…

– Сонь… – мягко позвал он, отчего-то улыбаясь, и этим разозлил ещё сильнее.

– Счёт потом пришлёшь. Свои услуги, как посредника, включи тоже.

– Сонь…

– Да, кстати, осторожнее с третьей передачей. Она заедает.

– Суворова! – повысил он голос.

– Ну что?

– Я рад, что мы сегодня встретились, – тихо рассмеялся он.

– Хотела бы сказать, что тоже рада, но, увы… – проворчала в ответ.

– За эти пять лет я неплохо научился разбираться в людях, и вижу, когда мне врут. До встречи, Тыковка, – подмигнув дочке, он коснулся её волос, заправив выбившийся локон за ушко.

– Плиедешь к нам? – со свойственной ей беззаботностью, спросила малышка.

– Обязательно.

– И толтик пливезёс? – требовательно уточнила она.

– Привезу.

– Я люблю соколадный, а мама – с олехами.

– Понял, принял, спасибо. Значит, будет два тортика.

– Холосо. Только плиезай обязательно.

– В этом можешь даже не сомневаться, родная. Теперь я от вас не отстану, – глядя мне в глаза, произнёс он, будто давая обещание.

И что теперь делать?

(обратно)

Глава 11

Вечер прошёл, словно в тумане. Из рук всё валилось, я то и дело спотыкалась, ударяясь об углы, выпадая из реальности, что случалось со мной не часто, особенно в последние годы. Материнский инстинкт заставлял постоянно держать глаза и уши открытыми, чтобы контролировать ситуацию в доме и отслеживать местонахождение моей непоседливой малышки… Но сегодня всё шло кувырком. Все мысли вертелись вокруг Артёма и его встречи с дочкой.

Алинка родилась похожей на меня, но вот глаза… Глаза были папины. И Рокотов это заметил. Знать бы ещё, что он предпримет дальше. И станет ли предпринимать что-то вообще. Очень хотелось верить, что Артём не будет пытаться отобрать у меня малышку, поскольку считал, что мать – это главный человек в жизни каждого ребёнка. По крайней мере, так было раньше. Из-за этого Алле Николаевне и удавалось манипулировать им. Рокотов был готов поверить любому её слову и родительница бессовестно этим пользовалась. В общем, идеальный сын. Вот только с матерью ему не повезло.

В конце концов, устав от бесконечных мыслей и метаний, я сосредоточилась на делах.

Кое-как приготовив ужин, чудом умудрившись при этом ничего не спалить, набрала воду в ванной, чтобы искупать Алинку. Оставалось дело за малым – снять с неё костюм, с которым расставаться она никак не хотела, и поэтому бегала до сих пор маленьким оранжевым вихрем по дому, то и дело поправляя шапку, съезжавшую на глаза.

– И где же моя Тыковка, – выйдя из ванной и уловив краем глаза мелькнувшее оранжевое пятно, спрятавшееся за диваном, заохала я. – Где же моя малышка? С кем же я теперь буду смотреть мультики? Кому рассказывать сказки перед сном?

– Мне, – вылетев из своего укрытия, малышка метеором пронеслась по дому, влетев в мои объятия, – мне лассказывать.

– Вот ты где, проказница, – поймав её на руки, закружила по комнате. – Пойдём сначала искупаемся, потом наденем твою любимую пижаму с божьими коровками, покушаем вкусную манную кашу с клубничным варением и…

– Лассказес сказку, – захлопала она в ладошки.

– Да.

– Пло маленьких лесных звелят.

– Хорошо.

– И про папу.

Открыв рот, я тут же его закрыла, так и не найдясь с ответом.

Занеся дочку в ванную, я начала снимать с неё костюм, когда заметила на коленке большое зелёное пятно.

– Это ещё что такое? – разглядывая ссадину, смазанную зелёнкой, спросила вертевшуюся как юла Алинку.

– Это дядя Тёма меня лечил, – выдала моя непоседа. – Я упала в колидоле, когда безала. А потом дядя Тёма меня насол, увидел ланку и отнёс к масыне. Отклыл колобочку с пузыльками и тляпочками. И вот, – она подняла ножку, демонстрируя это самое лечение. – Дазе дул, когда мне засипало. Мам?

– У-у, – откликнулась, всё ещё бездумно таращась на зелёное пятно.

– А мозно я сказу в садике, сто дядя Тёма мой папа? – выдала моя кроха, в очередной раз застав меня врасплох. – А то у всех есть папы, а у меня нет. Натаска Лазина длазница. Я сказу, и она пелестанет.

Сердце защемило от жалости. Сколько ещё таких Наташек встретится на пути моей малышки? Сколько обидных слов ей придётся выслушать из-за того, что её воспитывает мать-одиночка? Может, оно и к лучшему, что спустя столько лет, мы встретились с Рокотовым. Может, ради дочки и стоит попробовать наладить отношения?

– Моя ты родная, – обняв, прижала кроху к груди. – Люблю тебя, моя радость.

– И я люблю тебя, мамочка, – ответила она, сладко зевнув.

– Давай скорее купаться, ужинать и ложиться отдыхать. Завтра и послезавтра у нас выходные, к понедельнику что-нибудь придумаем, как лучше ответить вашей Наташке. Хорошо?

– Холосо, – согласно закивала она.

Искупав и накормив дочку, я устроила её на диване в зале, включив мультики, а сама отправилась мыть посуду в кухню.

За окном уже смеркалось, накрапывал дождик, барабаня по стеклу, и постепенно усталость брала своё над нервозностью. В конце концов, что мне мешает отложить решение проблем на потом и просто дать себе возможность отдохнуть? Ничего. Только собственное упрямство.

Я привыкла работать почти каждый день, не зависимо от времени года и самочувствия, чтобы обеспечить достойную жизнь себе и малышке. По будням – на официальной работе, по выходным подрабатывая фрилансером через интернет. Иногда я писала статьи для каких-то порталов, иногда бралась за экологические проекты. В общем, знания мне всегда давались легко, а если есть ещё доступ к интернету, я могла написать доклад на любую тему. А это, как оказалось, весьма востребовано не только у студентов.

Перемыв посуду, я собиралась пойти к Алине, когда в окно кухни постучали, испугав меня до икоты. Выглянув, с бешено колотящимся сердцем, я увидела Тимофея Кондратьевича.

– Блин, так и до инфаркта недалеко, пора собаку заводить, – недовольно бормоча себе под нос, я направилась к двери.

– Прости, соседка, что побеспокоил тебя так поздно, – покаялся мужчина. – Ко мне тут внуки нагрянули нечаянно негаданно… – он замялся.

– Не знала, что у вас есть внуки.

– Есть, только мы редко с ними общаемся сейчас, поссорились несколько лет назад, да гордые все, прощения никто первым не попросил, вот так и… получилось. А сейчас были неподалёку и решили навестить старика.

– Так что от меня-то нужно, Тимофей Кондратьевич?

– А, так это… Йод, зелёнка или ещё какой антисептик у тебя есть? Старший подрался с кем-то. Хотя не признаётся. Говорит, что об косяк ударился. Но я ещё не настолько стар, чтобы не различить отметину от кулака на физиономии от удара об косяк? В общем, обработать бы надо, а у меня нечем.

– Да, конечно, без проблем. Зовите его. Сейчас обработаю.

Поблагодарив, сосед поспешно вышел.

Я была уверена, что он вернётся с мальчишкой лет пятнадцати-восемнадцати. Но никак не ожидала увидеть того, кто вошёл с ним вместе в дверь.

(обратно)

Глава 12

Обернувшись на шум шагов, я так и застыла с аптечкой в руках, глядя на то, как через порог переступает сначала Тимофей Кондратьевич, а потом… Матвей. Тот самый, из фургона, брат Данилы. Кстати, Даня топал следом, хмурясь и озираясь по сторонам. Но стоило нашим взглядам встретиться, как его губы тут же растянулись в улыбке.

– Вот так встреча, – одновременно пробасили братья и, переглянувшись, заржали, как кони.

– Дед, я про эту девушку тебе сегодня рассказывал, – продолжил Даня.

– И почему я не удивлён? – покачал головой старик. – Как Алинка?

– Всё нормально. Испугалась, конечно, но к вечеру уже и не вспоминала даже, – поделилась я с соседом.

Да и как бы она вспомнила, если все мысли были о папе? Но это уже слишком личное, чтобы с кем-то обсуждать. Мне и самой появление Артёма не давало покоя. Но я старалась жить в моменте, здесь и сейчас, не вспоминая прошлое и не думая о будущем. Не всегда, конечно, получалось, но всё же. Так легче, так меньше боли и разочарования.

– Дети, они такие, – покивал Тимофей Кондратьевич, выдёргивая меня из раздумий. – Главное, чтобы мамка была рядом, а остальное – мелочи. Но, ты мне лучше скажи, как так получилось, что девочка осталась одна?

– Да вот так… – коротко пересказывая сегодняшние события, я одновременно смазывала ссадины на скуле Матвея антисептиком и заклеивала пластырем. Он сидел не шевелился, даже бровью не повёл, когда я прошлась по травмированной коже перекисью. Под глазом, кстати, у него наливался синяк, пришлось ещё сходить за мазью от гематом.

– То-то я смотрю, Лариска была злющая, когда выезжала с парковки, – задумчиво протянул старик, когда я закончила свой рассказ. – Думал, это из-за разбитого заднего бампера, а оно вон как… Эх, дочка, не даст она теперь тебе спокойно житья. Гордыня у нашей директорши зашкаливает: припомнит всё, что было, да ещё накинет сверху того, чего и не было вовсе.

– Знаю. Но что мне оставалось делать? – расстроено протянула я. – Молчать и слушать, как оскорбляют дочку? Мало того, что эта дамочка бросила ребёнка, так ещё обзывать начала. Как такую вообще после всего случившегося можно подпускать к детям?

– Я бы сказал, что никак. Но кто ж меня спросит? А молчать… Нет конечно, не стоит, – задумчиво протянул сосед, – но в таких делах нужно действовать хитростью, а не рубить сгоряча.

– Да всё я понимаю, но тогда такая злость накатила, – вздохнув, поделилась. – Если бы дело касалось только меня, даже не обратила бы внимание, но за дочку…

– Нельзя становиться терпилой, так что правильно сделала, – в отличие от деда, Матвей меня поддержал. – Респект и уважуха, дамочка.

Данила хранил благоразумное молчание, слушая и помалкивая. В отличие от брата он казался более рассудительным и спокойным. Ещё там, в торговом центре, когда не бросил меня одну, я поняла, что он – человек слова, и благородство ему не чуждо. Матвей по сравнению с ним казался более беспечным, несмотря на то, что был старшим братом.

– Терпилой нельзя, – не стал спорить старик. – Но и нахрапом действовать не стоит, иначе будешь вон… Как он, – сосед кивнул на своего старшего внука, – ходить с фингалами на физиономии. А взрослым людям это уже по статусу не положено. Вы же не школота малолетняя, чтобы вопросы кулаками решать.

– Да говорю я, налетел на косяк, – пробурчал Матвей.

– На кулак ты налетел, а не на косяк, – рявкнул на него дед. – Не вешай мне лапшу на уши. С кем хоть подрался? Ответочкой обеспечил?

– Ну, а как же без ответочки, – довольно оскалился мужчина, почему-то напомнив мне сейчас медведя. – Обеспечил по полной.

– Ох, детский сад, штаны на лямках, – отмахнулся Тимофей Кондратьевич. – Ладно, спасибо соседка, что помогла. А то я отвык уже, что нужно иметь дома средства от синяков и ссадин, думал, дети выросли, внуки тоже, что это всё в прошлом… А оно вон как бывает. Вырасти-то они выросли, да вот только ума не набрались. Пойдёмте, обормоты, – махнул он внукам, – не будем мешать Сонечке отдыхать после такого тяжёлого дня.

– Дед, мы это… Задержимся у тебя на денёк-другой, – нахально подмигнув мне, произнёс Матвей.

– Отлично, – усмехнулся Тимофей Кондратьевич, – как раз надо крышу починить, баню подправить, сарай подлатать, забор заменить… – глядя на застывших парней, растерянно хлопающих глазами, дед рассмеялся. – Да шучу я, шучу. Идите уже, ироды.

Проводив мужчин, я закрыла дверь на щеколду и отправилась к дочке. Малышка уже сладко спала, подложив ладошку под щёчку. Милота, да и только. Мои же мысли начали крутиться вокруг недавних гостей и причины их появления в моём доме.

И почему-то мне казалось, что я знаю того, кто оставил синяки на лице Матвея. Впрочем, это не моё дело. Сами разберутся, немаленькие. Мне бы теперь со своими проблемами справиться. А то, что они будут, я даже не сомневалась.

Осторожно взяв на руки дочку, я перенесла её в детскую и уложила на кроватку. Малышка только вздохнула, повернувшись на другой бочок, и продолжила спать. Умаялась, бедолага.

Кажется, сегодня мы обойдёмся без сказок о лесных зверятах и без дальнейших разговорах о папе. Оно и к лучшему. Мне нужно было время, чтобы понять, как действовать дальше.

Сигнал от смс, прорезал тишину. Схватив телефон, я вышла из детской и открыла сообщение от незнакомого абонента, но тут же об этом пожалела.

(обратно)

Глава 13

На экране телефона чёрным по белому было написано «Тибе канец шаболда».

Что? Кто?

Угрозы я ещё не получала, тем более такие. Да что ж за невезение? Живёшь себе, никого не трогаешь, и всё равно кому-то дорогу перешла. Интересно, кому на этот раз? Судя по всему какому-то малолетке. Ну не может так безграмотно писать взрослый человек. Ведь так?

Злость всколыхнулась с новой силой, и вырвалась на волю. Достало всё. А пошло оно…

«Во-первых, не «тибе», а «тебе». Во-вторых, не «канец», а «конец». И, в-третьих, перед обращением ставится запятая. Тебе сколько лет, шантажист? Судя по сообщению лет восемь. Хотя нет, восьмилетки гораздо грамотнее. Семь? Шесть? Ещё меньше?»

Пальцы порхали по сенсору, выплёскивая накопившееся раздражение. Нажала на отправку. И только потом очнулась, как после забытья. Зачем, спрашивается, отвечала? Зачем провоцировала? А если это какой-нибудь придурок, больной на всю голову? От неадекватных людей нужно держаться подальше, иначе могут натворить таких дел…

К тому же, нормальный человек точно не назовёт никого «шаболдой»? Где только слово такое откопали?

Стоп! А ведь я уже недавно слышала подобное выражение. Буквально на днях.

Воспоминание яркой вспышкой промелькнуло в голове.

Точно! Вспомнила! Так обзывался младший сын Ларисы Павловны на свою одноклассницу, когда я пару дней назад проходила неподалёку от школы. Сколько ему лет? Тринадцать или четырнадцать? Но, судя по написанному, в школу он ходил только чтобы погулять.

«Федька, ты что ли?»

Набрала и стала ждать ответа. Впрочем, не особо на него надеясь.

«Нет. Не я», – прилетело через пару минут.

Нда-а, теперь понятно, откуда ноги растут.

Отключив телефон, решив, что с меня на сегодня достаточно общения, я отправилась в ванную. И пролежала там, в горячей пенной воде, минут двадцать, пытаясь привести мысли в порядок.

Радионяня, купленная на такие случаи после рождения Алинки, молчала, и я впервые за целый день расслабилась, почувствовав, что снова живу. Вода будто забирала мою усталость, смывая негатив прошедшего дня, и возвращая былое расположение духа.

На фоне общих проблем выходка Федьки казалась пустяковой, но она была звоночком, предвещавшим большие неприятности. Теперь надо держать ухо востро, чтобы не пропустить какую-нибудь пакость от этого семейства. Если Лариса Павловна вышла на тропу войны, мне нужно быть готовой ко всему.

Ночь прошла спокойно. Даже сны, как ни странно, в этот раз мне не снились. Оно и к лучшему. Что могло присниться после встречи с бывшим парнем? Только он сам. А с меня хватило и реальности. Не хотелось бы, чтобы Рокотов являлся ко мне ещё и во сне. В общем, устав от впечатлений прошедшего дня, организм отключился настолько основательно, что я проспала на несколько часов дольше положенного. Да и то встала только тогда, когда завозилась в постели дочка.

Зато выспалась. Впервые за много месяцев.

Утро прошло в заботах и хлопотах, как обычно бывает у всех в первый выходной день после долгой рабочей недели. Мы с Алинкой готовили вместе завтрак, смеясь и распевая песенки. Потом, после того как поели, наводили порядок – она в своих игрушках, раскладывая их по ящичкам и коробкам, а я во всём доме. И, в первую очередь, в кухне, где после нашей готовки всё было присыпано мукой. Зато такие моменты, проведённые вместе, для ребёнка самые бесценные. Они запоминаются надолго, и проходят путеводной нитью по жизни, формируя характер и отношение к домашним делам в целом.

Моя малышка старалась помогать мне во всём, чувствуя себя обязанной быть там, где я, и вносить свою посильную лепту в налаживание нашего быта. И даже уставшей, я терпеливо объясняла, почему сначала в доме пылесосят, и только потом моют пол, или почему нельзя стирать вместе с красным платьем медведицы белый передник зайчихи.

Но дети есть дети, и долгие однообразные дела им быстро надоедают, особенно когда их делают другие, и приходится ждать.

– Мам, ты сколо?.. Мам, ты есё долго? – последние полчаса Алинка засыпала меня однотипными вопросами, устав сидеть дома.

Погода сегодня радовала ясным небом и по-осеннему тёплым солнышком. Значит, надо пользоваться моментом и идти гулять. А дела… Они нескончаемы. Поэтому оставив помывку обуви на потом, решив, заняться этим после прогулки, когда моя малышка будет рисовать или смотреть мультики, мы отправились в сад, накинув тёплые толстовки.

– Привет, соседки, – положив руки на покосившийся столбик, из-за забора окликнул нас Матвей. – Вышли подышать свежим воздухом?

– Привет, да, вышли, – кивнув в ответ, улыбнулась я, глядя, как дочка прямым ходом направилась к качелям, взмахом руки отвечая на приветствие. Ей сейчас было не до разговоров: нужно успеть покачаться, полазить по старой яблоне, проверить живёт ли всё ещё под пнём ёжик… Столько дел… И тратить время на чужого дяденьку она не собиралась. – А ты всё-таки решил поправить забор? – подойдя ближе, чтобы не кричать, спросила я, указав на тот самый столбик, державшийся на честном слове, на который как раз опирался Матвей.

Тимофей Кондратьевич давно думал его починить, но то одно, то другое. Так и дотянул до осени.

– Надо же хоть чем-то себя занять, пока дед проветривает дом после своей фирменной готовки, а Данька проводит ревизию оставшихся продуктов, – фыркнул мужчина. – Третьему Медведеву на кухне уже места нет.

– Сочувствую, – беззлобно рассмеялась я. – Тимофей Кондратьевич не очень дружит со сковородками и кастрюлями.

– Да, знаю. Вернее, знал, но за те годы, что мы не общались, успел подзабыть. Чувствуешь, гарью даже здесь пахнет? – втянув носом воздух, обратил моё внимание на этот факт мужчина.

– Каша? – последовав его примеру, предположила я.

– Ага, должна была быть, но получилось горелое нечто. В общем, минус кастрюлька, молоко и крупа. Лучше бы Данька сам взялся за завтрак с самого начала. Но дед решил блеснуть знаниями-умениями.

– Блеснул? – уточнила, улыбнувшись.

– Ещё как, – вздохнув, ответил Матвей и, хитро приподняв бровь, добавил: – Кстати, от вашего дома сегодня вкусно пахло блинчиками. Ветер дул как раз в нашу сторону.

– Оладьями, – поправила я. – Алинка давно просила их приготовить, но всё не было времени.

– О, обожаю оладьи, – протянул он.

– Значит, пора самому учиться их готовить, – сделав вид, что не заметила намёка, ответила я. – Ладно, хорошего тебе дня. Пойду, нужно собрать часть яблок, пока погода позволяет.

– И тебе хорошего дня, соседка, – расправив широкие плечи, затянутые футболкой, рассмеялся мужчина. – Рокотову повезло с вами.

– Что? – сделала шаг, собираясь уйти, но обернулась, услышав знакомую фамилию.

– Говорю, что Артёму с вами повезло, и второй шанс он упускать не собирается.

– С чего ты это взял? – сцепив подрагивающие от волнения пальцы в замок, уточнила я, ожидая ответа с гулко колотящимся сердцем.

(обратно)

Глава 14

Матвей проказливо дёрнул бровями, небрежным жестом взъерошив волосы на макушке, и улыбнулся. Сейчас он напоминал не грозного мужчину, а шкодливого подростка, который пытался выкрутиться из ситуации, заставшей его врасплох. Похоже, говорить про Рокотова он не собирался, но язык, порой, живёт своей жизнью, нагло игнорируя правило, что прежде чем сказать, нужно десять раз подумать.

– Мы вчера, после того как немного помахали кулаками, – он коснулся синяка под глазом, – потом долго говорили по душам. И Артём между делом упомянул об одной ошибке, совершённой пять лет назад, и о том, что собирается всё исправить. Дай ему шанс.

– Он поставил тебе фингал, но ты всё равно просишь дать ему шанс? – удивилась я.

– Мы все иногда совершаем ошибки, – уже без тени улыбки произнёс мужчина. – Тем более, насколько я понял из вашей вчерашней словесной баталии, кто-то очень хотел вас рассорить. И у него это получилось. Перед вами разыграли спектакль, причём, тщательно спланированный. И вы поверили. Да и кто бы не поверил в такое на вашем месте? Но вы выяснили это. Может, правильнее всего будет оставить прошлое в прошлом? Назло всем недоброжелателям начать новую жизнь. Пусть не ради себя и своего счастья, так хотя бы ради дочки.

– Легко сказать, да трудно сделать, – проворчала, отступая от забора, – но я тебя услышала, Матвей.

– Вот и отлично, – подмигнул он. – Хорошего дня, соседка.

– И тебе хорошего дня.

Подхватив висевшую на колышке корзинку, я направилась к старым яблоням, росшим здесь столько, сколько себя помнила. Алинка, оставив качели, тут же побежала следом.

– Мам, мы будем делать яблочное валенье? – подпрыгивая от нетерпения, спросила кроха.

– Будем.

– А пилог?

– И пирог можно.

– А яблоки в сахалной каламели?

– И их тоже.

– Ула-а-а, у нас будет столько вкуснясек. Мозно я буду помогать?

– Конечно. Давай, я буду срывать яблоки, а ты их складывать в корзинку?

– В свою? – приподняв бровь, важно уточнила дочка.

– Можешь и в свою. Она стоит возле дровяника. Принесёшь сама?

– Конесно, – закивала малышка и умчалась вглубь двора, откуда миг спустя раздался пронзительный детский визг.

Сердце ухнуло в пятки. Разум ещё не осознал, а ноги уже несли меня вперёд, туда, откуда слышался крик. Попавшаяся на пути корзинка, отлетела в сторону, и несколько яблок, уже лежавших в ней, покатились по дорожке, подскакивая, словно мячики.

Треск сломавшегося забора, пронёсшийся по саду гулким эхом, коснувшись слуха, зацепился лишь за край сознания. Сейчас меня волновала только дочка, а не то, из-за чего рухнул и так державшийся на одном честном слове промежуток ограждения между моим и соседским участком.

Пробежав по тропинке, завернула за угол и едва не налетела на Алину, стоявшую возле дровяника, которая испуганно прижав ладошки к груди, смотрела прямо перед собой. Баню я давно уже не топила, с тех самых пор, как провела в дом воду и сделала ванную. Но раздавать дрова чужим людям не спешила, изредка используя их, чтобы пожарить шашлыки. Как раз рядом с поленницей и сидела огромная крыса, вздыбив шерсть и шипя на мою кроху.

Противный холодок страха прополз по спине. Крыс на моём дворе ещё не было. Да и откуда бы им взяться, если я не разводила ни поросят, ни кур, ни прочую живность? Это в фермерских подворьях от этих грызунов нет спасения, а в нашем переулке, где кроме пары кошек и собак питомцев больше не было, крысам просто нечем поживиться.

Однако, несмотря на это, упитанный представитель отряда грызунов сейчас сидел рядом с дорожкой и нагло заявлял свои права на нашу территорию.

– Фу, мерзость какая. Ненавижу крыс. Однажды видел, что они могут сделать с человеком…

– Матвей, – не очень-то вежливо одёрнула я соседа, который каким-то неведомым образом оказался рядом.

– Да я ж так, просто, проверяю степень своих полномочий, – фыркнул мужчина. – А то мало ли, вдруг вы из этих… Из зелёных… И решите оставить этот дивный экземпляр крысиного семейства жить в своём дворе.

– Вот уж точно нам такого соседства не нужно, – передёрнула я от отвращения плечами.

– Отлично. Тогда сдвиньтесь, девчонки, на пару шагов в сторону, я её сейчас лопатой приголублю.

Осторожно ухватив Алинку за плечи, я развернула её к себе, стараясь не делать резких движений, чтобы не провоцировать животное. И шаг за шагом начала отступать, уводя дочь за собой, подальше от шипящего зверёныша.

Перехватив лопату поудобнее, Матвей занял наше место, когда дверь калитки хлопнула, и послышался заискивающий голос Ларисы Павловны:

– Да-да, бардак у неё полный. Вечно неубрано, еды нет. В общем, непутёвая мать. Да к тому же гулящая. Развела беспорядок на участке, даже крыс здесь теперь полно. Сама видела. А в этих подворьях их никогда не было. В такой обстановке ребёнку совершенно противопоказано жить.

– Проверим, – сухо откликнулся кто-то.

От переизбытка нахлынувших эмоций я даже не поняла, кто именно говорил – мужчина или женщина.

Это сейчас о ком велась речь? Обо мне? Я непутёвая и гулящая? Да у меня после Рокотова и мужчин-то больше не было. И вообще он был единственным в моей жизни. Но боль после расставания с ним оказалась настолько сильной, что желания встречаться с другими рубились на корню. Я больше не хотела испытывать подобного. Нет любви – нет и разочарования в ней.

А тут гулящая… С дуба что ли рухнула Лариса Павловна?

Прислушиваясь к незваным гостям, мы совершенно забыли про крысу, которая, недолго думая, нырнула в дрова.

– Ладно, с ней мы разберёмся после, – недовольно процедил Матвей. – А вот этих дамочек нужно выпроваживать незамедлительно. Что-то они мне совсем не нравятся.

– Добрый день. Чем обязана? – окликнула я женщин, прямым ходом направлявшихся к моему крыльцу.

– О, легка на помине, – прошипела Лариса Павловна, склонившись к уху хмурой незнакомки. – Это и есть та самая непутёвая мамаша, о которой я вам говорила.

(обратно)

Глава 15

После этих слов хорошего настроения как не бывало. Случай в торговом центре ясно дал понять, что от этой лицемерной гадины можно ждать чего угодно. Но для того, чтобы так нагло врать, глядя прямо в глаза, нужен особый «талант», такой, как отсутствие совести.

Окинув меня пристальным взглядом с головы до ног, незнакомка недовольно поджала губы.

– Добрый день. Я из органов опеки, – надменно заговорила она. – Моё имя Мартынова Марья Петровна. Причина моего появления здесь – поступившее на вас заявление о ненадлежащем уходе и содержании малолетнего ребёнка.

– От кого? – переводя взгляд с неё на директрису и обратно, спросила я.

– Имя заявителя указано не было, – немного помедлив, ответила дамочка.

– А разве в наше время реагируют на анонимные жалобы? – уточнила, стараясь держать себя в руках, но давалось это не просто.

– Когда дело касается несовершеннолетнего ребёнка, мы обязаны отреагировать.

– Ну, раз обязаны, то конечно, – развела я руками.

– А можно ваши документики для начала? – вышел вперёд Матвей, поигрывая лопатой. – А то сейчас мошенников развелось столько… Представиться можно кем угодно.

– А вы, собственно, кто? – поинтересовалась Марья Петровна, даже не сдвинувшись с места.

– Любовник, наверное, – снова на ухо зашипела Лариса Павловна, – кто же ещё. Говорю же, проходной двор.

– А я, собственно, сосед, – спокойно ответил Матвей.

– Что-то я не припомню, чтобы вы жили в нашем поселении, – уперев руки в бока, нагло заявила директриса.

– Я вас тоже, между прочим, впервые вижу. Хотя, нет, – мужчина недобро усмехнулся, задумчиво склонив голову на бок, словно о чём-то вспоминая, – не впервые. Вчера вас видел на камерах торгового центра. Наблюдал, так сказать, лично, как вы бросили во время пожарной тревоги свою подопечную в опасной ситуации и сбежали, оставив маленькую девочку одну в общественном туалете.

– Что? – брови дамы из опеки поползли вверх от удивления, и осуждающий взгляд метнулся к директрисе. – Лариса Павловна, о чём он?

– Это наглая ложь, – наигранно воскликнула та. – Наговор, чтобы опорочить моё честное имя.

– Какой наговор, дамочка? – раздражённо прорычал Матвей. – У нас даже запись вашего побега есть. Бежали так, что только пятки сверкали.

– Ну, знаете, – возмущённо процедила дама из опеки, – я в ваших махинациях, Лариса Павловна, принимать участия не собираюсь. А я-то всё думаю, к чему такая спешка? Нужно быстрее, нужно быстрее… Боитесь служебного расследования и решили действовать на опережение?

– Да кому вы верите? – занервничала директриса. – Я заслуженный работник. А это… Не пойми кто.

– Этот, как вы выразились, не пойми кто – мой внук, ветеран боевых действий, награждённый двумя орденами мужества. Так что осторожнее со словами, – возле угла дома стоял Тимофей Кондратьевич, а рядом с ним Данила.

Появление мужчин я даже не заметили. Но оно и понятно, сейчас все мои мысли были только о даме из опеки. Что она собралась выяснять? Какой именно вердикт при этом вынесет?

– А вы, собственно… – обратилась женщина к деду Тимофею, но тут же махнула рукой. – Впрочем, уже неважно, – её внимание снова переключилось на меня: – Я правильно понимаю, что это вашу дочь бросила Лариса Павловна в торговом центре?

– Да, – ответила, как есть.

– Что ж, на данный момент вопрос о правомерном размещении в этом доме ребёнка – разрешён. Претензий пока не имею. Но предупреждаю, те люди, чья фамилия попадает к нам в списки, проверяются потом регулярно.

Развернувшись, даже не попрощавшись, дама направилась к калитке.

Лариса Павловна засеменила следом, видимо, опасаясь с нами оставаться наедине. Что ж, по крайней мере, чувство самосохранения у этой стервы имеется. Может, одумается, и перестанет лезть в чужую жизнь?

– Вот же змея подколодная, – покачал головой Тимофей Кондратьевич, – а с виду такая приличная женщина.

– Деда, а как вы к нам плошли? Там зе калитки нет, – спросила Алинка, указав в сторону сада, откуда, судя по всему, и появились мужчины.

Ой, точно! Я со всеми этими потрясениями даже не подумала об этом, а малышка быстро подметила.

– Калитки нет, – тихо рассмеялся сосед, покосившись на Матвея, который развёл руками, словно говоря: «Не виноватый я. Оно само так вышло». – Зато теперь в заборе есть большая дыра, которую обязательно починит дядя Матвей. Ведь так?

– Да без проблем, – беспечно пожал тот плечами, виновато мне улыбнувшись. – Я просто услышал детский крик, увидел, как Сонька рванула во двор, ну и решил перемахнуть через забор… Мало ли, вдруг помощь нужна.

– Перемахнул? – посмеиваясь, уточнил Данила.

– А то как же, – фыркнул его брат, – перепрыгнул через него, аки горный лев через препятствие.

– Ты, главное, это… штаны потом залатай, горный лев, – уже в голос расхохотался дед, – или лучше замени на новые. А то с такой дырой и застудить всё хозяйство можно.

– Вот злые вы люди, – беззлобно оскалился Матвей, проверяя не глядя штаны на указанном месте. – Я ж по доброте душевной бросился на помощь, а вы…

– А мы оценили… кхм-м, масштабы твоей души, – не выдержав, вслед за дедом расхохотался Данила и, стащив с себя рубашку, оставшись при этом в одной футболке, кинул её брату. – Прикройся. А то не все готовы лицезреть подобную картину, – при этом нам с Алинкой достался весьма выразительный взгляд.

– Спасибо, что в очередной раз прикрыл мне задницу, брат, – посмеиваясь, мужчина стянул рукава рубашки на талии, связав их. – Теперь уже в прямом смысле, а не в переносном.

– Ну, на то мы и братья, чтобы помогать друг другу в трудную минуту, – кивнул Данила, принимая благодарность. – Я – тебе, ты – мне.

– Значит, и с забором поможешь? – хитро прищурив глаза, уточнил Матвей.

– О, с этим делом ты отлично справишься и без меня. Я в тебя верю, брат, – умело выкрутился парень.

– Спасибо вам, большое, – опомнившись, искренне поблагодарила я. – Даже не знаю, что бы я без вас делала.

– Всегда пожалуйста, – одновременно откликнулись Медведевы.

– Ой, мам, смотли, опять это чудисе нос свой показывает, – схватив меня за руку, малыша ткнула пальчиком в сторону поленницы, где снова появилась наглая крысиная морда.

– Вот откуда она здесь взялась? – расстроено воскликнула я, задвигая дочку за спину.

– ЛарисаПална подбросила? – предположил Матвей.

– Скорее, её сын Федька. Этот паршивец точно мог. Одна Лариса Павловна бы с этой задачей не справилась, – качая головой, проворчал Тимофей Кондратьевич. – Хм-м, а что это в траве лежит? Эй, следопыт, а ну-ка глянь, что там, – обратился он к младшему внуку.

(обратно)

Глава 16

Данила, сделал шаг, чтобы выполнить поручение деда, но брат его остановил:

– Малой, возьми на всякий случай, – он протянул лопату. – Крыса – существо непредсказуемое, кинется, а отбиться нечем.

Подхватив орудие самообороны, переданное Матвеем, парень кивнул в знак благодарности.

Подойдя ближе к поленнице, он присел на корточки, не обращая внимания на возмущённую его поведением крысу.

– Приманка, – констатировал парень. – Из-за неё грызун здесь и крутится.

– Ну, точно подбросили, – выдохнув, хлопнула себя по лбу. – И что теперь делать?

– Не переживай, Софья, мы её изловим, – пообещал Тимофей Кондратьевич. – Вы с малышкой просто сегодня держитесь отсюда подальше. Есть у меня одна задумка…

Пока мужчины боролись с зубастой и вредной напастью, мы с Алинкой собрали немного яблок и испекли пирог. Вспомнив, про любовь Матвея к блинчикам-оладушкам, я нажарила и их. Но решив, что сладостями мужчин не накормить, приготовила ещё и борщ.

В итоге, когда соседи дружной толпой завалились в дом, чтобы поделиться радостной новостью, полноценный обед был уже готов.

– Мама, долбесные охотники пишли, – запрыгав и захлопав в ладоши, выдала дочка.

– Эм-м… Это нас сейчас похвалили или поругали? – еле сдерживая улыбку, уточнил Матвей.

– Похвалили, – деловито разъяснила малышка.

– А, ну тогда ладно, – посмеиваясь, подмигнул он.

– Вы зе плогнали монстла из длов? – уперев руки в бока, спросила Алина.

– Прогнали, – закивали Медведевы.

– Мам, они плогнали, знацит, мозно их колмить, – вынесла свой вердикт моя кроха.

– Отлично, – улыбнулась я. – Проходите в кухню, будем обедать.

– Да мы это… Пойдём, чтобы тебя не стеснять. Просто зашли сказать, что крыса больше не побеспокоит, – попытался отказаться Тимофей Кондратьевич, но не тут-то было.

В отличие от него, парни упускать свой шанс отобедать не собирались. Без лишних разговоров, видимо вспомнив, что дома их ждёт подгоревшая каша, они подхватили деда под обе руки и прямиком направились в кухню.

Правда, старший Медведев тоже сопротивлялся не долго. Как только увидел на плите кастрюльку борща, он тут же изменил своё решение.

Кухня с появлением мужчин вдруг стала казаться меньше. Помыв руки, они разместились за нашим маленьким обеденным столом, находившимся возле стены. Но поняв, что для нас с Алиной места не осталось, выдвинули его на середину комнаты.

Разлив борщ по тарелкам, я расставила их перед гостями. Мужчины в это время, казалось, даже не шевелились, наблюдая голодными взглядами за моими действиями.

– Сейчас достану хлеб и сметану, – произнесла, чувствуя себя не очень уютно под такими пристальными взглядами.

– Мама, лозки не забудь, – подсказывала мне дочка, контролируя со своего места весь процесс.

– Постараюсь, моя хорошая, – улыбнулась я.

– Хозяюшка растёт, – усмехнулся в усы Тимофей Кондратьевич.

– Я мамина помосница, – поправила его кроха.

– Это замечательно. Маме очень нужна твоя помощь, – закивал старик. – Особенно в свете последних событий.

– Думаешь, на этом не закончится? – спросил у него Данила, разрезая переданный мною хлеб на кусочки.

– Сомневаюсь, – пожал тот плечами. – Лариска ещё больше обозлится после такого провала. Она сейчас чувствует себя униженной. Тебе, соседка, теперь нужно быть осторожнее вдвойне.

– Пожалуй, мы ещё немного задержимся у тебя в гостях, дед, – переглянувшись с братом, произнёс Матвей. – Так, на всякий случай, а то мало ли что.

– Да хоть совсем оставайтесь жить, – фыркнул тот.

– И номерами телефонов надо обменяться, – предложил Данила. – Что-то не нравится мне вся эта ситуация.

– И мне не нравится, – закивал Матвей. – К тому же, надо Рокотова предупредить. Пусть надавит на мужа этой стервы. У него для этого есть все возможности.

– А этот-то каким боком сюда? – нахмурился Тимофей Кондратьевич.

– Не старший Рокотов, а младший, – отмахнулся внук, покосившись на меня.

– Хрен редьки не слаще, – проворчал старик, видимо, из-за чего-то недолюбливая семейство Рокотовых, но потом, пару мгновений спустя, удивлённо уставился на меня. – Да ладно! – выдохнул он, переводя взгляд на Алинку, потом на внуков и обратно на меня. – Вот же, кобелины. Что отец, что сын. Только и горазды, что девок портить да мозги им пудрить.

– Дед, выдыхай. Все совершают ошибки, – попробовал осадить его Данила.

– Но не все они касаются близких мне людей, – поджав губы, нахмурился он. – Сначала ваша мать, теперь Сонечка…

– Мам, а поцему деда злится? – потянув меня за руку, зашептала Алина. – Ему не понлавился болсь?

– Нет, милая, борщ твоя мама готовит изумительный, – вздохнув, ответил малышке сосед, – просто я вспомнил кое-что плохое, вот и расстроился.

– Поэтому когда кусаес, нузно думать о холосем. Плавильно, мам?

– Правильно, родная, – ответила я.

– Простите меня, девоньки, – покаялся старик, – больше не буду. Чего бы вам такое рассказать, чтобы сгладить неприятность? О, вспомнил. А вы слышали историю…

Во время обеда неприятных тем никто больше не касался. Сначала рассказ Тимофея Кондратьевича не очень клеился, но потом к делу подключились его внуки и неловкость сгладилась.

Вечер пролетел незаметно. Но от того, что приближалась ночь, на душе становилось всё тревожнее.

(обратно)

Глава 17

*****Артём Рокотов

Дорога петляла между лугами и полями, сворачивая временами в берёзовую рощу, чтобы опять вывернуть на просторы. Осенняя сказка мелькала за окном, подсвеченная лучами заходящего солнца. И на душе впервые за много лет расцветала радость от осознания того, что в этих чудесных краях живёт моя дочка, маленькая мамина радость. Впрочем, и папина теперь тоже.

Да, далеко уехала Софья, чтобы начать новую жизнь. Но я и сам несколько лет просуществовал за пределами родной страны, пытаясь заглушить боль от предательства. Именно просуществовал. Потому что жизнью те мрачные будни, наполненные пустотой и безмолвием, назвать было сложно.

Я словно выгорел изнутри. Плыл по течению. Ходил, говорил, ел, спал… Но всё это делал машинально. Потому что надо. Потому что должен. Потому что хороший сын.

Всё светлое, что было в моей жизни, ушло вместе с Софьей. Осталась лишь пустота и тьма, разъедающая душу.

Соня была для меня всем: целым миром, моим светом, кислородом, которым я дышал… Я думал, что тысячи километров, разделявшие нас, принесут облегчение, что постепенно я вновь научусь жить. Вот только все старания были напрасны. Нельзя заглушить то, что вросло в твою душу, что давно уже стало неотъемлемой частью тебя.

Когда родители затеяли развод, я вернулся, не видя больше смысла оставаться на чужбине. Не потому, что хотел, а потому что должен был поддержать мать. Ту, которая, как оказалось, плевать хотела на мои чувства, которая в угоду своим амбициям и мании величия разрушила мою жизнь, вырвала с корнями веру в людей и будущее. Каким же идиотом я был, поверив в тот спектакль, который умело разыграли передо мной в тот памятный день.

Я должен был сразу догадаться, что слова Макса о том, что между ним и Соней роман – это блеф, больная фантазия завистливого человека. И эта зависть сыграла моей матери на руку. Она умела манипулировать людьми, ловко надавливая на больные места, выставляя то или иное событие в нужном для неё свете. Произошедшее пять лет назад – было её планом, её задумкой, которую она осуществила с помощью двух лицемерных людей, которых мы с Софьей считали своими друзьями.

Я прекрасно помнил, как в то утро ко мне в кабинет влетел Макс, и сходу заявил, что у него роман с моей девушкой, что они любят друг друга, но она не решается признаться мне в этом. А ведь как раз в тот момент, эта стерва Марина показала фотки с «моей изменой» Сонечке и она бежала ко мне, в надежде разобраться. Подобные снимки были приготовлены и для меня, но только в главных ролях были Макс и созданный с помощью нейросети образ Сони. Но они не понадобились. Я оказался слишком ревнивым и без них.

Если бы так вовремя не появилась мать, оказавшаяся поблизости от моего офиса, не знаю, что бы я сделал с Максом. Хотелось стереть с его лица мерзкую ухмылку, заставить его замолчать, чтобы он почувствовал на собственной шкуре ту боль, которую испытывал я. Но мать меня остановила.

Это только теперь, сопоставляя факты, я понимал, что решение Софьи прийти ко мне, чтобы лично разобраться в случившемся, понять, что правда, а что ложь – едва не смешало заговорщикам планы. Она должна была увидеть фотографии и просто уехать. А мне бы в свою очередь потом предъявили фотки с «её изменой», чтобы не искал.

Но моя упрямая девочка сделала всё по-своему. И если бы не моё уязвлённое мужское самолюбие, если бы я выслушал Соню… Этих лет, прожитых впустую, у меня бы не было. Но я оказался слаб. Я поверил женщине, которая меня родила. Поверил её лживым словам… Поверил тому, кого считал другом.

Но вчера всё встало на свои места.

Вспоминая встречу с Софьей, заставившей пересмотреть события прошлого, я вдавливал педаль газа в пол, отчаянно желая до темноты успеть доехать до её дома. Будто неведомая сила гнала меня вперёд, предупреждая о возможных неприятностях.

Тревога невидимым червём точила душу, вызывая сомнения в том, что меня примут. Но я должен попытаться. Особенно после непростых разговоров с теми, кто разрушил моё счастье пять лет назад.

За последние сутки выяснилось много интересного. И то, каким образом появились фотографии, о которых упоминала Соня, созданные умелым айтишником за весьма солидную сумму, и то, почему Макс пошёл на поводу у матери, соврав мне о том, что у него роман с моей невестой.

Перед глазами встала его пьяная физиономия, которую я в очередной раз набил этой ночью, и пришлось съехать на обочину, чтобы не вырвать от злости руль.

Распахнув дверь машины, я вышел и вдохнул прохладный осенний воздух полной грудью. Но его слова, всплывая в памяти, били набатом по ушам, словно я слышал их вживую, здесь и сейчас, а не несколько часов назад в захолустном баре, где с помощью знакомых Матвея отыскал эту мразь.

– Я ненавидел тебя с детства, – орал он мне в лицо, когда я нашёл его ночью. – Ты всегда был успешнее меня во всём. И это твоё сраное благородство, которое так нравилось девкам, бесило до красных точек перед глазами. Бабы улыбались тебе, а не мне, работу предлагали тебе, а не мне. Я был как бесплатное приложение под названием «друг». Тебе всегда доставалось всё самое лучшее. И мне это надоело.

– А то, с каким трудом это «лучшее» мне доставалось, ты забыл? – схватив его за грудки и хорошенечко встряхнув, рычал я. – Ты спал ночами или гулял по барам, а я вкалывал. Ты развлекался, а я работал.

– И что? Тебе всё равно доставалось всё легче. Так что плевал я на тебя и твою работу. А вот Соньку хотелось поставить на колени. С самой первой нашей встречи. Но она смотрела только на тебя, влюблённая дура, не замечая никого вокруг. И когда твоя мать предложила мне план как мы могли бы вас разлучить, я с радостью согласился. В тот вечер она должна была стать моей. Я бы сумел её утешить… Если бы твой папаша, не появился бы так не вовремя рядом с кабинетом. Я бы показал ей, что гораздо лучше тебя. Что я мачо, по сравнению с тобой…

– Чмо ты, Макс, а не мачо.

Слова, сказанные про Соню, стали последней каплей, переполнившей чашу моего терпения, и я от души размял кулаки об его физиономию.

Но тяжелее всего дался разговор с матерью…

(обратно)

Глава 18

К родительнице я отправился утром, надеясь, что при встрече не потеряю над собой контроль, ускользавший в последнее время, как песок сквозь пальцы. Я чувствовал, что могу сорваться в любую минуту и натворить бед, но в мои планы не входили разборки с полицией. Хватит с меня неприятностей. Главное – это выяснить правду, а потом уже, на спокойную голову, можно обдумать, как поступить с матерью. Прощать я её не собирался точно. Хватит уже, и так половину жизни плясал под её дудку.

Мать встретила меня с улыбкой. Возможно, она радовалась искренне, ведь я всегда был для неё идеальным сыном, заботливым и любящим. А если что-то шло наперекор её планам, если какое-то моё желание не вписывалось в её представление о моей жизни, она притворялась больной, разыгрывая приступы.

И я вёлся на эти представления. Наивный дурак. Да и как можно было не вестись, если она подключала к своим спектаклям врачей, ставивших кучу диагнозов. Как оказалось, не существующих. Спасибо отцу, именно он раскрыл мне глаза, когда объяснял причину их развода. Жаль, что это случилось уже после того, как лицемерная дама, подарившая мне жизнь, сама же её и разрушила.

Чем старше я становился, тем меньше верил людям, считая, что все беды происходят из-за чужих завистливых личностей. А оказалось, что самый страшный враг таился внутри семьи и всё это время находился рядом.

Когда я зашёл в дом, мать пила кофе, и изысканный аромат дорогого сорта витал в воздухе. Она никогда себе ни в чём не отказывала, покупая всё самое лучшее. Сначала за это платил отец, потом я. Но теперь… Пожалуй, самым эффективным наказанием для неё будет – работа. Она привыкла жить за чужой счёт, пришла пора это изменить.

– Милый, как я рада тебя видеть, – проворковала она, протягивая ко мне руки, но при этом даже не делая попытки встать из-за стола. Зачем? Когда я и сам подойду, чтобы её обнять. Так было раньше. Но всё меняется.

– Не скажу, что это взаимно, – ответил холодно, не сдвинувшись с места.

– Какая муха тебя укусила? – всплеснула она руками.

– Я знаю, что это ты разлучила меня с Софьей, подговорив Макса и Марину.

– Что за бред? – от наигранной радости в материнском взгляде не осталось и следа, одна лишь досада.

– Бред? Нет, не бред, а неприглядная правда, позволяющая увидеть твою суть, – усмехнулся я, скрестив руки на груди. – Увиливать бесполезно. Факты говорят против тебя. У меня остался только один вопрос… Зачем?

– Зачем? – взвизгнула она. – Ты ещё спрашиваешь? Эта девчонка была не нашего круга. Дешёвка, вечно витавшая в облаках. Ни манер, ни воспитания. Что сказали бы мои подруги, если бы ты женился на ней…

– Значит, мнение подруг для тебя было важнее счастья собственного сына?

– Не переворачивай слова. Я хотела, как лучше. Ты достоин большего, чем влачить жалкое существование рядом с этой плебейкой. С тобой должна быть девушка нашего круга, способная вести беседы, поддерживать твою статусность. Родовитая, с хорошим приданным и связя…

– Я сам решу, какая девушка должна быть рядом со мной. Тебе ясно? – прервал её на полуслове, устав выслушивать всю эту мерзость. – Ты разрушила то, что было мне дорого. Вытерла ноги о мои чувства, о мои стремления… Помнишь, как ты учила меня в детстве поступать с врагами?

– Я твоя мать, не забывайся, щенок, – процедила она.

– Именно это тебя сейчас и спасает от того, чтобы быть выкинутой на улицу. Но с сегодняшнего дня, ты сама оплачиваешь свои расходы. Денег с акций торгового центра хватит лишь на оплату счетов за дом и на еду. На остальное придётся зарабатывать самой.

– Да как ты смеешь? Я родила тебя, вырастила. Вкладывала в тебя душу. А ты… Неблагодарный.

– Тебе не стоило вмешиваться в мои отношения с Софьей.

– Да что ты вцепился в эту безродную сучку? И не надо мне заливать здесь про любовь. В нашем мире важны только положение, статус и деньги. А чувства – это удел слабаков. Думаешь, я любила твоего папашу? Да я терпеть его не могла. Все эти его философские рассуждения о жизни и чести… Но выбор на тот момент у меня был невелик. И ты такой же. Весь в него. Слизняк, рассуждающий о вечном, о ценностях человеческой души. Где это вечное? Думаешь, эта Сонька действительно любила тебя? Да ей нужны были только твои деньги.

– Не сравнивай её с собой, – рявкнул я, сжав кулаки и сделав шаг в сторону стола, за которым сидела мать, и она тут же притихла, растерянно хлопая глазами, похоже, только сейчас начиная осознавать всю глубину болота, в которое сама себя загнала. – И не смей даже приближаться ни к ней, ни к нашей дочери. Иначе я раздавлю тебя, как мерзкую пиявку. Иначе ты на собственной шкуре прочувствуешь то, что чувствуют мои враги, когда я беру их в оборот.

– Подожди, ты сказал, что у вас есть дочь? – нервный смешок сорвался с её губ, а миг спустя она и вовсе расхохоталась. – Так вот в чём дело! Эта тварь нагуляла ребёнка, а теперь хочет подсунуть его тебе? А ты и рад стараться, развесил уши. Без лоха и жизнь плоха. Да, сынок? Решил, что эта сучка для тебя важнее родной матери? Что ж, я с радостью посмотрю, как разбиваются твои мечты, когда ты сделаешь тест и выясниться, что девчонка тебе никто. Или ты не додумался даже до этого простого действия? Ты хоть вообще знаешь, что существует тест на отцовство?

– Каким же дураком я был, что верил тебе, – устало покачал головой, поражаясь тому, как мог не замечать той гнилой сути, которая прикрывалась всё это время материнской заботой и любовью. – Кто ты, женщина? Что за монстр живёт под личиной моей матери?.. Впрочем, уже не важно. Я сказал своё слово. Прощай.

– Сыночек, родной, – взвыла она, поняв, что пути назад уже нет. – Ну что ты раскипятился? Подумаешь, ошиблась немного. Это же не повод разрывать отношения с матерью. Ведь кто же, как ни я позаботится о тебе…

Она кричала что-то ещё, но я её уже не слышал. Мне вполне хватило сказанного, чтобы убедиться в правильности принятого решения.

Резкий порыв ветра, ударивший по щеке и взъерошивший волосы, выдернул меня из размышлений, вернув в реальность. Сумерки уже спускались на землю, а я был ещё в нескольких десятках километров от Софьи и дочки. Не порядок. Надо это исправлять.

Сев в машину, завёл двигатель, и улыбка расцвела на губах от одной только мысли, что я скоро увижу моих девочек.

(обратно)

Глава 19

*****Софья Суворова

Проводив гостей и перемыв посуду, я занялась дочкой. Моя помощница устала и теперь клевала носом, хлопая сонными глазками, которые то и дело пытались закрыться во время купания. Кажется, сегодня даже не понадобится и сказка, чтобы уложить маленькую егозу спать. Масса новых впечатлений сделали своё дело.

Надев на малышку пижаму и уложив в постельку, я поцеловала её в румяную щёчку.

– Люблю тебя, мамочка, – сонно прошептала она, прижав к себе плюшевого мишку, подаренного мною на её трёхлетие, и щемящая нежность затопила сердце.

Что бы ни было в прошлом, но я благодарна Рокотову за то, что в моей жизни появилась Алина. Да, порой было нелегко. Я не спала ночами, когда у дочки резались зубки, и поднималась высокая температура. Мне едва хватало сил, чтобы тянуть работу и быт в одиночку… Но бескорыстная любовь моей крохи перекрывала все трудности, а её звонкий смех стал бальзамом для моей души.

– И я тебя люблю, милая, – ответила ей, с улыбкой наблюдая, как расслабляется лицо дочки и дыхание становится глубоким и размеренным. – Отдыхай, моя радость.

Поправив одеяльце и включив ночник, я ещё некоторое время с умилением наблюдала, как она спит. Но усталость давала о себе знать. Впереди ждал новый день, который неизвестно что с собой принесёт, и хотелось быть к нему готовой. А для этого нужно набраться сил.

Встав, я подошла к окну, чтобы закрыть шторы.

На небе уже вовсю сверкали звёзды. Но луна ещё не вышла из-за горизонта, поэтому сад тонул во тьме, как и улица, на которой из благ цивилизации был единственный фонарь, да и тот сегодня не горел. Пожалуй, именно это меня и насторожило. В последнее время произошло слишком много неприятностей, чтобы списать это на случайность. Тем более, после пакостей Ларисы Павловны.

Но несмотря на то, что судьба будто нарочно испытывала меня на прочность, подбрасывая проблемы одну за другой, не давая передышки, я отчаянно пробивалась вперёд. Ради дочки. Ради её счастливого будущего.

Яркий отблеск за забором привлёк моё внимание.

– Это ещё что такое? – пробормотала себе под нос, глядя на то, как на улице вспыхивают один за другим факелы, освещая тёмные фигуры.

Сцена всё больше напоминала фильм ужасов. Вот только в главной роли мне быть не хотелось. А судя по тому, что кто-то настойчиво начал дёргать калитку, меня явно собирались втянуть во что-то неприятное.

Рванув в коридор, где на полке лежал телефон, я отыскала номер Данилы, и судорожно провела по сенсору заледеневшими пальцами. Но треклятая сотовая связь дала сбой, пришлось жать на вызов повторно. Вот только вместо гудков в эфире снова стояла тишина, прерываемая лишь потрескиванием и шипением.

– Спокойно, Софья, спокойно, – проговаривая вслух, я пыталась тормознуть панику, набиравшую обороты, но получалось плохо.

Вызов Матвею результата не дал тоже, как и Тимофею Кондратьевичу.

Трясущимися руками сжимая телефон, я выбежала в кухню, откуда вид на калитку открывался гораздо лучше. И как раз вовремя, судя по треску выломанных старых досок.

Давно надо было заменить эту рухлядь, но в моём небольшом семейном бюджете дыр появлялось порой столько, что я не знала, какую из них затыкать в первую очередь. Когда дом старый – всегда так. Но сейчас мне от этого не легче.

Выключив свет, я выглянула в окно.

Факельное шествие медленно двигалось к дому, что-то монотонно бубня, подвывая и раскачиваясь из стороны в сторону.

Раз, два… Я насчитала пять человек. Судя по фигурам – подростки. Значит, есть вероятность, что меня просто пришли попугать, а не поджигать дом. Но уверенности не было.

Сердце отчаянно грохотало в груди. Мысли метались в голове, ища выход из ситуации.

Но что я могу сделать одна и без оружия против пятерых недоумков, если они решат сотворить что-то плохое? Практически ничего.

Старый деревянный дом, если его поджечь, вспыхнет и сгорит дотла за считанные минуты, пока я буду спасать дочку и себя. Но даже если успею выскочить с Алиной на улицу, где гарантии, что при встрече с неадекватной шпаной нам не будет угрожать опасность? Гарантий нет.

Почему неадекватной? Потому что в трезвом уме и здравой памяти никто не полезет с факелами в чужой двор. Значит, они явно под воздействием чего-то психотропного. Ну или просто безбашенные дураки по жизни. Хотя пятеро сразу… Как-то сомнительно.

Гул двигателя от подъехавшего автомобиля вынудил провокаторов тормознуться. А когда в свете фар, вспыхнувших напротив моей искорёженной калитки, мелькнула мощная фигура, те и вовсе бросились врассыпную.

– Стоят всем на месте, иначе стреляю без предупреждения, – донёсся до меня приглушённый знакомый голос.

И пятеро незваных гостей попадали на землю, вереща «Не стреляйте». А меня накрыла с головой волна облегчения.

Рокотов. Здесь.Рядом.

Ноги вмиг стали ватными, и всхлипнув, я медленно сползла по стеночке на пол, зажимая рот рукой, чтобы не разреветься в голос.

Но расслабляться рано. Ещё ничего не закончилось. Поэтому смахнув предательские слёзы, заставила себя встать.

Да, устала. Очень. Но от осознания того, что где-то неподалёку находится Артём, было уже легче.

Теперь я не одна.

(обратно)

Глава 20

Выскользнув из дома, я замерла в тени крыльца, не зная, как лучше поступить – остаться здесь и не мешать Рокотову или всё-таки подойти?

Брошенные на землю факелы шипели и плевались искрами, давая всё меньше и меньше света. Двор погружался во мрак, создавая весьма благоприятные условия для побега пойманной на месте преступления шпане. И они это быстро поняли, начиная расползаться, как тараканы.

Поймав одного за шиворот, Артём дёрнул его вверх, ставя на ноги.

– Как звать?

– Да пошёл ты, – сплюнув, откликнулся тот.

– Неправильный ответ, – ухватив за руку, Рокотов вывернул её так, что парень взвыл. – Последний раз спрашиваю по-хорошему, как звать?

– Митька, Митька я.

– Отлично. А теперь, Митька, скажи своим друзьям, что если они ещё хоть на миллиметр сдвинутся с места, я сломаю тебе руку. И, поверь, сделаю это без сожаления. Я ясно выражаюсь? – он усилил захват.

– Да-да-да, – проорал пойманный. – Пацаны, стопе. Я ж запомню, кто меня подставит и тогда…

– Да, пацаны, стопе, – повторил за ним Артём. – И тогда обойдёмся без телесных повреждений.

Я уже собралась выходить, когда яркий луч вспыхнул на углу соседнего дома, осветив мой двор, и на его фоне появились три солидные фигуры с лопатами в руках.

– Надо же, чуть не пропустили самое интересное, – услышала голос Тимофея Кондратьевича. – Как чувствовал, что спать ещё рано ложиться. Помощь нужна, Рокотов?

– Не откажусь, – усмехнулся он. – А то больно шустрые гости пожаловали к Софье.

– Какая интересная компания здесь собралась, – хмыкнул старший Медведев, остановившись рядом с лежавшими на земле парнями и по очереди освещая их фонариком. – Одни знакомые лица. Эй, ребята, – обратился он к внукам, – как думаете, если самые отъявленные бездельники и разгильдяи местного масштаба вдруг исчезнут сегодня ночью, расстраиваться кто-то станет?

– Нет, – усмехнулись Матвей и Данила.

– Вот и я так думаю, – закивал сосед. – Разве что родственники… Хотя нет. Чего бы им расстраиваться? Проблем сразу же станет меньше. Эти бездари им все нервы истрепали. Хоть поживут спокойно.

– Да-да, точно. Хорошая идея, дед, – поддержал его Матвей. – Они даже будут нам благодарны. Так что не станем полицию вызывать, время тратить, выкопаем яму под берёзкой за околицей, свалим их все в одну кучу, и поминай, как звали. Так, младший, ты берёшь на себя того, что справа, я парочку слева, а ты, дед…

– Мы больше так не будем, честно-честно, – завопили на разные голоса подростки.

– Мы же просто решили пошутить.

– Отпустите нас, пожалуйста.

– Зачем? – грозный окрик старшего Медведева прервал разноголосый хор. – Чтобы снова начали слоняться по селу и бедокурить?

– Мы всё осознали, дед Тимох, честно, – затараторил тот мальчишка, которого держал Артём.

– Осознали, говоришь? Ну-ну. Тогда скажите-ка мне, хлопцы, кто придумал эту затею с факелами? Ну-ка хором, на счёт три, чтобы никто никого не считал предателем. Самых благоразумных после разговора мы отпустим, а кто смолчит – отправится в полицию. Там сегодня дежурит Леонид Аркадьевич. А он очень не любит, когда прерывают его ночной сон.

– Зверь, а не мужик, – проворчал кто-то из парней.

– Да-да, поэтому к нему в лапы лучше не попадать, – согласился сосед, разгладив усы. – Ну так что? На счёт три вы говорите имя заказчика, которое, впрочем, я и так знаю, и все дружно расходимся по домам. Раз, два, три.

– Федька Баев, – выпалили в унисон подростки.

– А что сам-то не пошёл? Кишка тонка? – дед пытался их разговорить.

– Сказал, чтобы отца не подставлять и мать, – проворчал кто-то недовольно, видимо, начиная понимать, что их просто-напросто использовали.

– А вы, значит, своих подставлять можете? Ты, Колька, – обратился Тимофей Кондратьевич к одному из них, – тебя мать одна растит, из сил выбивается, чтобы ты не хуже других жил. И что в благодарность получает? Новые проблемы? Вот обязательно нужно было лезть в чужой двор и пугать хороших людей?

– Нет, – парень стыдливо отвёл взгляд.

– А ты, тёзка? – продолжил Тимофей Кондратьевич.

– Чего сразу я?

– А почему нет? Ты хороший пример, подражание которому приведёт прямиком в колонию. У тебя же было последнее предупреждение. А ты что творишь? Бабка уже все глаза проплакала. Из тебя механик вышел бы отличный. А что в итоге? Пойдёшь на зону вшей кормить?

– Да кто меня возьмёт на работу без образования? – проворчал парень.

– Могу поспособствовать, если дашь слово, что больше не будешь лезть в сомнительные дела.

– Правда? – неуверенно протянул Тимка.

– Кривда, – рявкнул дед. – Разве я врал когда?

– Нет, – смущённо ответил тот.

– То-то и оно, что нет. У каждого из вас голова на плечах есть. Не теряйте её. Используйте с умом свои способности и не видитесь на провокацию тех, кто пытается за ваш счёт потешить своё самолюбие. Вы меня услышали?

– Да, – дружный ответ взвился эхом к тёмным небесам.

– Вот и отлично. Жду вас завтра ровно в шесть вечера у себя, будем калитку чинить, которую вы сломали. Ну и поговорим о том, куда вас можно пристроить на работу. А теперь, по домам, живо, – скомандовал он, и парней будто ветром сдуло.

– Может, зря мы их отпустили? – задумчиво протянул Матвей.

– Нет, не зря, – покачал головой дед. – Если отвадить их от Федьки, ослабить его влияние над ними, из мальчишек могут получиться стоящие люди. Нужно дать им шанс. А уж если не воспользуются… Тогда действовать по-другому.

(обратно)

Глава 21

Выйдя из своего укрытия, я направилась к мужчинам. Факелы уже догорели, оставив после себя едкий запах гари. Если бы не он и не разломанная калитка, по-прежнему освещённая фарами машины, можно было бы подумать, что всё произошедшее мне просто приснилось. Но, увы, реальность такова, что проблемы существуют и только набирают обороты.

Не думала, что Лариса Павловна настолько мстительная. Всегда казалось, что она умная и рассудительная женщина. Но казаться и быть таковой – это далеко не одно и то же. В чём успела уже убедиться. Маска высоконравственной женщины треснула, открывая её истинное лицо.

Почему-то казалось, что без её ведома сын бы не стал проворачивать подобное. Скорее бы сам отправился с друзьями, чтобы развлечься. Но Федька не пошёл. Подбил друзей и остался в стороне. Слишком продумано для такого, как он. Впрочем, без доказательств ничего нельзя утверждать. А с этим у нас как раз проблемы.

В голове мелькнула запоздалая мысль о том, что если бы не приезд Рокотова и бессонница Медведевых, всё могло бы закончиться совершенно иначе. Но развить её и впасть в панику мне не дали.

– О, соседка, – первым меня заметил Матвей, – решила подышать свежим воздухом перед сном?

– Угу, – нервно хохотнула я. – говорят, это успокаивает нервы.

– И как? Успокоилась? – поддел Данила.

– Что-то не особо, – призналась я.

– Ничего, Тёмыч тебе в этом поможет. Правда, брат? – съехидничал Матвей, толкнув в плечо Рокотова.

– По мере своих сил, – настороженно улыбнувшись, ответил тот.

– Ладно, на сегодня приключения закончились, пора расходиться по домам, – произнёс Тимофей Кондратьевич. – Идёмте, внучки. Рокотов, ты с нами? Так и быть, найду для тебя койко-место. Ну и накормлю кашей.

При упоминании многострадальной каши, младшие Медведевы дружно заржали. Неужели ещё не выкинули подгоревшую? Или была вторая попытка кашеварить, которая тоже не увенчалась успехом? Пожалуй, надо завтра встать пораньше и в благодарность приготовить им что-нибудь на завтрак.

– Я останусь, – глядя на меня, ответил Артём. – Если Софья не против.

– Героев выпроваживать нельзя, – с нажимом выдал Матвей, подмигнув мне. – Героев накормить нормально надо, а не дедовой стряпнёй.

– Но-но, поаккуратнее со словами, – усмехнувшись в усы, проворчал Тимофей Кондратьевич. – Моя стряпня – это закрытая тема и при посторонних не обсуждается.

– Кстати, по поводу твоего «кулинарного шедевра»… Я думал, ты его уже того, – посмеиваясь, обратился Матвей к пожилому родственнику, – утилизировал.

– Забыл, – вздохнув, признался сосед, значит, второй попытки кашеварить всё-таки не было. – Видимо интуитивно чувствовал, что пригодится, чтобы накормить гостя. Нежданного, – с нажимом добавил он.

Тимофей Кондратьевич покосился на Артёма, даже не думал скрывать своё истинное отношение, похоже считая, что в своём праве.

– Так что, Сонь, ты не против, если я останусь? – уточнил Артём, кажется, и вовсе не слушая болтовню Медведевых.

– Не против, – ответила, стараясь, чтобы голос не дрожал от волнения.

– Если будет приставать, гони его в шею, – на прощание дал совет пожилой сосед. – А то знаю я этих Рокотовых. Яблоко от яблони…

– Дед, не ворчи. Они сами разберутся, не маленькие уже, – попенял его Данила.

– В том-то и дело, что не маленькие, – вздохнул старик. – Были бы маленькие, надавал бы по задницам и расставил бы по углам, чтобы поучить уму разуму.

– Нам это не сильно помогало, – фыркнули Медведевы, с улыбкой переглянувшись.

– Это вам только кажется. Вон какие молодцы выросли, не чета некоторым. Ладно, чего уж теперь сожалеть о том, что не изменить… Доброй ночи, соседка.

– Доброй ночи. И спасибо вам большое, – опомнившись, поблагодарила я.

– Не за что, – отмахнулись мужчины, направляясь дружной толпой в мой сад к дыре в заборе между участками.

Кстати, может, действительно предложить Тимофею Кондратьевичу сделать там калитку? Хорошая идея. Надо обдумать.

Оставшись наедине с Артёмом, я ощутила нарастающее между нами напряжение. Разговора не избежать. По этому поводу надеждой я себя не тешила. Но с чего начать даже не знала.

– Может, выпьем чаю? – предложил Тёма. – Только машину закрою.

– Да, конечно. Пойду пока в дом, а ты как освободишься – заходи.

Я была рада небольшой отсрочке. В отличие от Рокотова, который с лёгкостью контролировал свои эмоции, похвастаться подобным умением я не могла. Не рядом с ним. Не тогда, когда сердце грохочет в груди, разгоняя по телу кровь. Причём, вовсе не от страха.

Прошлое внезапно накрыло с головой. Воспоминания, эмоции, чувства… Которых, казалось, давно уже нет. Но тогда отчего кружится голова? Отчего сбивается дыхание, и подрагивают пальцы?

Сделав глубокий вдох, приводя мысли в порядок, я направилась к дому.

Усилившийся ветер срывал с веток пёстрые листья, бросая их под ноги, завывал в кронах фруктовых деревьев.

Я любила это время года, когда золотом и багрянцем расписана природа. Но эта пора слишком скоротечна и могла закончиться в любой из ближайших дней, когда ударят первые морозы. Так что надо ловить момент и наслаждаться ею уже сейчас, а не ждать удобного случая, который может не представиться.

Но ведь с жизнью точно так же! Мы постоянно откладываем на потом свои мечты и желания. А время летит, безжалостно отсчитывая пройденные годы. Оглянуться не успеешь, как можно упустить свой шанс на счастливое будущее.

– Софья? – окликнул меня Артём. – Ты почему здесь?

Вздрогнув от неожиданности, вдруг осознала, что стою на крыльце, вцепившись в перила.

– Задумалась, – призналась честно.

– О чём? – подойдя, Рокотов поставил два больших пакета на порог и, осторожно развернув меня к себе, ласково провёл костяшками пальцев по скуле, при этом заглянув в глаза, будто пытаясь понять, что твориться у меня на душе.

Я на миг замерла, забыв как дышать, нежась в этой до боли знакомой ласке, но тут же отстранилась, отвернувшись.

«Очнись, Софья. Приди в себя. У Рокотова все эти годы была своя жизнь, в которой может не оказаться места для тебя и дочки. Так что не теряй голову, чтобы потом снова не испытывать боль».

– Не о чём конкретном, и в то же время обо всём сразу, – пробормотала, безразлично пожав плечами, поднимаясь при этом по ступеням.

– Знакомо. Со мной обычно такое бывает в сложные периоды жизни, – глухо откликнулся он.

– Ну, вот как раз у меня сейчас не самый простой.

– Я заметил. И хотел предложить свою помощь. Знаю, что ты гордая, но прошу, не отказывайся, если не ради себя, то хотя бы ради дочки.

(обратно)

Глава 22

Я не знала, что ответить на предложение Рокотова. Но, судя по всему, ответа от меня сейчас и не ждали.

– Пригласишь? – кивнув на дверь, улыбнулся Артём, подхватывая принесённые из машины пакеты.

– Да, конечно, проходи, – произнесла, переступая порог и поспешно освобождая проход. – Кухня там, – кивнула в нужную сторону. – Я отлучусь на минуту, нужно проверить дочку.

– Хорошо, – скинув обувь, Артём открыто улыбнулся, продемонстрировав ямочки на щеках, при этом с любопытством оглядываясь по сторонам.

И глупое девичье сердце снова затрепетало в груди, попав под влияние мужской харизмы.

Ох уж эта улыбка, от которой слабеют ноги и путаются мысли. Отвыкла я от неё. Забыла, какой эффект она может производить.

Думала, что всё в прошлом, что чувства и эмоции уже давно взяты под контроль? Как бы ни так! Стоило только в моей жизни снова появиться Рокотову, и всё вернулось на круги своя. Как будто и не было этих прожитых лет, как будто и не было расставания, после которого мне пришлось собирать себя по частям.

Войдя в детскую, прислонилась спиной к двери и закрыла глаза, пытаясь взять себя в руки. Но предложение Артёма раз за разом крутилось в голове, перечёркивая все попытки.

Помощь… Какое важное в жизни каждого человека слово, особенно в те моменты, когда наступает тёмная полоса, и неприятности сыплются как из рога изобилия. Кажется, что против тебя ополчился весь мир и сил барахтаться, выгребая из очередной сложной ситуации, больше нет.

Могла ли я отказаться? Запросто. Но не совершу ли ошибку, прислушавшись не к разуму и сердцу, а к обиде, которая ворочалась в груди, не давая покоя, и твердила о том, что я вполне успешно справлялась сама все эти годы, значит, справлюсь и сейчас.

В общем, я запуталась. В собственных мыслях. В собственных желаниях и чувствах. Если раньше я точно знала цель и шла к ней, преодолевая сложности, то сейчас… Поняла, что устала тащить всё на себе, решать проблемы, разбираться с трудностями. Может, действительно стоит принять предложение Артёма и дать шанс дочке на счастливую жизнь? Позволить себе снова мечтать. Довериться судьбе, которая свела нас вместе.

– Мамочка, ты плачешь? – маленькие ладошки коснулись руки, и я вздрогнула от неожиданности. – Тебе плохо?

Алина смотрела выжидающе, растерянно хлопая большими голубыми глазами, в которых отражался страх.

Я так погрузилась в себя, что даже не заметила, как проснулась моя малышка. Дожилась. Так дело не пойдёт! Хватит терзать себя глупыми сомнениями, при этом выпадая из реальности, пока не случилось беды. Пора вспомнить, что я взрослая и разумная женщина, которая умеет выбирать приоритеты. И главное в моей жизни – это дочка. Значит, и нужно думать в первую очередь о ней, а не о себе. Правильно? Правильно.

– Всё хорошо милая, – ответила, присев перед моей крохой на колени и смахнув предательские слёзы, появившиеся на моих щеках непонятно как, – просто ресница в глаз попала.

– Плинести зелкало? – обхватив ладошками моё лицо и заглядывая в глаза, заботливо спросила Алинка.

– Ты ж моя радость, – сердце дрогнуло от умиления. – Нет, спасибо, всё уже прошло.

– Плавда, плавда? – недоверчиво уточнила она.

– Да, правда, правда.

Тихий стук в дверь прервал наше перешёптывание.

– Сонь, у тебя всё в порядке? – приоткрыв дверь, в комнату заглянул Рокотов.

– Дядя Алтём, – взвизгнула Алинка, захлопав в ладоши и, не задумываясь, бросилась к нему. – Пливет!

– Привет, Тыковка! Как твои дела? – подхватив её на руки, счастливо рассмеялся Рокотов.

– Холосо, – ответила малышка. – А ты пливёз толты?

– И торты, и ещё кое-что, – кивнул он. – Хочешь посмотреть?

– Да-а, – запрыгала дочка в его руках, но тут же обернулась ко мне. – Мама мозно?

– Можно, – улыбнулась я, глядя на эту семейную идиллию. – Вы идите, я сейчас.

Окинув меня быстрым внимательным взглядом, Артём вышел, забрав дочку, и я осталась одна. В душе творилось непонятно что. Сумбурные мысли метались в голове. Страх смешивался с надеждой, образуя взрывоопасный коктейль. Так хотелось верить, что это начало новой жизни, доброй и светлой. Но противный червячок сомнений грыз изнутри, мешая насладиться счастливыми моментами, которых так давно не было в моей жизни.

– Почему глаза на мокром месте? – войдя без стука, Рокотов прикрыл за собой дверь. – Только не говори мне, что ресница в глаз попала, – предупредил он, обхватив моё лицо ладонями и заглядывая в глаза, как несколько минут назад делала наша девочка. – Я не дочка, и в такое давно уже не верю.

– Эх, какая досада, а ведь я именно так и хотела сказать.

– Сонь?..

– Где там Алина? А то что-то не слышно её.

– Разбирает подарки.

– Что за подарки? – шмыгнув носом, уточнила я.

– Книги, раскраски, набор каких-то зверюшек с домиком… Я не знал, что она любит, поэтому взял всего понемногу. И вообще, ты с темы не соскакивай. Почему глаза на мокром месте?

– Хочешь правду? – выдохнула я, решив, прояснить ситуацию здесь и сейчас.

– Да, – решительно ответил он.

– Что ж, как скажешь, – высвободившись из его рук, я отошла в сторону. – Ты снова ворвался в мою жизнь, перевернув в ней всё с ног на голову. Я не знаю, чего от тебя ждать, на что надеяться и чему верить. Обижаться уже не получается, видимо, перегорело. Но и любви больше нет, лишь пустота. Так зачем ты здесь, Рокотов?

– Чтобы быть рядом с тобой и дочкой. Заботиться о вас, помогать, оберегать, ограждая от бед и неприятностей, – ответил он, подходя ближе, снова кружа голову своей мужской харизмой.

– Твоя мать может в любой момент придумать новую сказку, в которую ты запросто поверишь. Твои друзья могут создать очередной фейк. А что будет со мной и дочкой? Ты об этом подумал? – замотав головой, сбрасывая наваждение, я попыталась отойти подальше, но не тут-то было.

– Я много о чём думал в последние дни, – перекрыв мне путь к отступлению, спокойно произнёс Артём. – По поводу друзей… У меня их нет. Отношения с матерью остались в прошлом. В моей жизни для неё больше нет места. Сонь, я совершил слишком много ошибок, отказываясь от своих чувств. Теперь хочу всё исправить. Позволь мне хотя бы попытаться. Выходи за меня замуж.

– Ты сейчас серьёзно? Нельзя одним махом забыть то, что было. Прошлое оставило слишком глубокий след в нашей жизни.

– Я и не прошу забыть. Я просто хочу быть рядом с вами. Видеть, как растёт моя дочь, заботиться о ней, баловать, любить. Хочу дать ей свою фамилию. Слышать, как она называет меня «папой». Хочу, чтобы мы стали семьёй.

– Мама, пойдём сколее, – влетев в комнату, дочка схватила меня за руку, потащив за собой на кухню. – Посмотли, что пливёз мне дядя Алтём.

– Алин, ты спрашивала о папе, помнишь?

– Да, – малышка, обернувшись ко мне, замерла посреди коридора, глядя широко распахнутыми глазами.

– Дядя Артём и есть твой папа. Настоящий папа.

Да, я сделала это. Назад пути уже нет. Только вперёд. А правильно поступила или нет – покажет время.

– Я знала, я знала, – всхлипнув, малышка бросилась к Артёму. – Папка, лодненький. Не уходи больсе. Не блосай нас.

– Не брошу, родная. Обещаю, – произнёс Рокотов, прижав к себе дочку.

(обратно)

Глава 23

На часах уже давно пробило полночь, а мы всё сидели на кухне с Артёмом, разговаривая о пустяках – природе, погоде… В общем обо всём, что не касалось нас лично, давая себе время привыкнуть друг к другу, вспомнить, как нам когда-то было хорошо вместе.

Алина отчаянно клевала носом, но не желала ложиться спать. И дело было даже не в новых игрушках и красивых больших книгах со сказками, а в банальном страхе. Я видела это по её глазам. По тому, как она время от времени подходила к отцу, прикасаясь к нему, словно проверяя, что он ещё здесь, рядом, что это не сон, что всё наяву. Мне казалось, она боится, что если ляжет спать, то папа снова исчезнет из нашей жизни. И я прекрасно её понимала.

– Милая, давай отнесу тебя в кроватку? – предложила, заметив, как малышка в очередной раз едва не стукнулась лбом об стол, за который села, устав бродить по комнате. – Тебе нужно отдохнуть.

– Не хочу, – прошептала она, покачиваясь из стороны в сторону, как неваляшка.

– Маленьким деткам нужно отдыхать, чтобы вырасти. Разве ты не хочешь стать взрослой? – попытался убедить её Артём.

– Хочу, – зевнув, согласилась она.

– Тогда почему не ложишься в постельку?

– А вдлуг я лягу спать, а ты уйдёс, – призналась она, распахнув глаза, в которых блеснули слёзы, тем самым подтверждая мои мысли.

Грудь сдавило стальными тисками от нахлынувших эмоций. Я всегда старалась дать Алине всё необходимое. Но, как выяснилось, мама никогда не заменит для дочки папу. Впрочем, это правило действует в обе стороны. Грустно, но факт.

Хотя в любом правиле есть и исключения. Но это явно не наш случай.

Глядя на то, как Артём берёт малышку на руки, как успокаивает её, обещая, что когда она проснётся, он обязательно будет здесь, дома, я поняла, Рокотов станет замечательным отцом. Таким, о котором и мечтала Алина. И даже если у нас с ним не сложатся отношения, то запрещать ему видится с дочкой я не стану. Жизнь не предсказуема. И если со мной что-то случится, у неё будет тот, кто о ней позаботится.

Покачивая засыпающую малышку на руках, Артём рассказывал ей сказку о принцессе и принце, которых разлучили злые силы. Но их любовь преодолела все преграды. После чего они жили долго и счастливо.

Да, мне бы тоже хотелось «долго и счастливо». Что ж, посмотрим, будет ли наша реальность похожа на эту сказку.

– Заснула, – глядя с улыбкой на дочь, прошептал Тёма.

– Ты главное теперь выполни обещанное, – попросила я. – Не разочаровывай малышку.

– Сонь, за кого ты меня принимаешь? – проворчал он.

– За мужчину, у которого есть своя жизнь, – пожала плечами. – Работа, обязанности…

– Моя жизнь теперь – вы, хочешь ты этого или нет. Так что предлагаю пойти, уложить дочку в постельку и поискать мне место для сна. На твою кровать пока не претендую.

– Пока? – фыркнула я, зацепившись за слово.

– Именно, – кивнул он, не спуская с меня пристального взгляда. – Я озвучил тебе свои планы, и отступать от них не собираюсь. Мы можем уже завтра подать заявление, чтобы не тратить время понапрасну. Что скажешь?

– Дай мне немного прийти в себя. Слишком всё стремительно.

– То есть, категоричного «нет» не будет? Фух, уже хорошо, – задорно подмигнув, улыбнулся он, театрально стряхнув невидимый пот со лба. – С остальным мы справимся.

– По крайней мере, попытаемся, – вздохнув, согласилась я.

– Вот и отлично. А пока, давай уложим дочку в кроватку, ей явно жарко у меня на руках. Прямо-таки пышет жаром.

– Что? – разволновалась я и, вскочив со стула, потянулась к моей крохе, прикоснувшись губами ко лбу. – О, нет! Похоже, у неё высокая температура.

– Так, и что делать? – от благодушного настроения Рокотова не осталось и следа, он вновь стал отстранённым и даже, кажется, чуточку злым. – Ты же знаешь, что делать, ведь так?

– Подожди, возьму термометр. Посмотрим, что покажет.

– Всё-таки не осталась без последствий её пробежка босиком по торговому центру, – процедил он, порывисто встав со стула, покачивая дочку на руках, и заметался по кухне, меряя шагами комнату из угла в угол. – И всё из-за той стервозной дамы. Что-то слишком много от неё проблем. Надо с этим что-то делать.

– Надо, согласна. Но сначала надо разобраться, что с дочкой.

– Это первоочерёдное дело, но потом… – Рокотов хищно оскалился, что предвещало немалые проблемы для Ларисы Павловны.

Жалко ли мне её? Ни сколько. Особенно глядя на пикающий электронный термометр, показывающий цифры тридцать восемь и пять.

Достав из шкафа лекарство, я коснулась плеча моей малышки.

– Милая, проснись, – осторожно поглаживая по плечу, позвала я. – Нужно выпить лекарство. Алина, солнышко…

– Спасть хочу, – устало выдохнула дочка.

– Знаю, родная. Но сначала нужно выпить жаропонижающее, – набрав в шприц суспензию, я поднесла ко рту дочки. – Давай, милая.

– Сладкое?

– Да.

– А воды? – сонно пробормотала она.

– И вода есть. Открой глазки.

С трудом растормошив дочку, я дала ей лекарство, и минуту спустя она опять заснула на руках у Артёма.

– Так, и что дальше? – уточнил он.

– Теперь только ждать.

– Чего?

– Какая болезнь проявится. На горло она не жаловалась. Пока. Значит, может быть ротовирусная инфекция. Несколько детей в садике недавно болели этой гадостью. Слушай, Тём, если это она, ты можешь тоже заразиться. Перспективы так себе – тошнота, диарея.

– Значит, будем болеть вместе, – отмахнулся он. – Я обещал дочке быть здесь, когда она проснётся, и нарушать данное слово не собираюсь.

(обратно)

Глава 24

Эта ночь казалась бесконечной. Каждые полчаса я мерила температуру, боясь того, что она поднимется до критической. Однажды такое было, когда дочке только исполнилось три года. Буквально за пару часов произошёл скачок с тридцати семи и пяти, до тридцати девяти и двух. От детской суспензии толку не было. Температура держалась будто приколоченная. Тогда-то у Алины и случился приступ.

Всё началось с обморока. Такое произошло впервые, и я растерялась. Дочка не реагировала ни на что. При виде закатившихся глаз и побледневшего личика, я сама едва не потеряла сознание от леденящего душу ужаса и чувства беспомощности. А потом, когда её начало трясти… Судороги длились несколько минут. И это были самые тяжёлые минуты в моей жизни. Даже предательство Рокотова по сравнению с этим казалось сущим пустяком.

Я думала, сойду с ума, пока приедет скорая. Обтирания эффекта не давали. Но стоило Алине сделать укол, как температура начала снижаться буквально на глазах.

Тогда-то пожилая фельдшер, приехавшая в составе бригады, и посоветовала мне научиться делать уколы. Этот совет я не раз вспоминала с благодарностью, запомнив преподнесённый судьбою урок на всю жизнь. В тот раз мы пролежали в стационаре почти две недели. Хорошо, что в боксе, а не в общей палате. И повторно посещать данное учреждение мне больше не хотелось.

После того случая у меня всегда имелись в наличии шприцы и ампулы с лекарствами. Но я до последнего надеялась, что сегодня они не пригодятся.

Что могу сказать, зря надеялась.

Уже через час после приёма суспензии температура не просто вернулась к прежним показателям, а начала стремительно расти, подбираясь к тридцати девяти. Дольше тянуть с уколом я не стала.

К утру температура снизилась до нормальной, но тут же проявил себя ротовирус.

В общем, день обещал быть не лучше ночи.

Я устала. Очень. И когда малышка заснула после очередного стремительного похода в туалет, отключилась рядом с ней. А проснулась от громкого урчания в её животе.

– Мама, я кусать хочу, – детский голосок раздался возле самого уха, заставив открыть глаза.

Это было впервые за целый день, когда она сама попросила есть. Уже прогресс. До этого только хитростью мне удалось заставить её съесть пару кусочков отварного картофеля. Хорошо хотя бы то, что не было рвоты, поэтому остуженную кипячёную воду она пила без проблем.

– Да, милая, сейчас, – пробормотала, поднимаясь с постели, мысленно прикидывая, что можно приготовить диетического из того, что есть дома.

Спать хотелось невыносимо, но потребности дочки для меня всегда были в приоритете.

Растерев лицо руками, пытаясь таким образом побороть сонливость, я поплелась в кухню, где с удивлением обнаружила суетящегося возле плиты Рокотова. Даже надев мой передник, он не казался смешным. Наоборот. Было в этом что-то такое… Волнующее. Притягательное.

– Папка, – воскликнула Алина, следовавшая за мной по пятам, и бросилась к отцу. – Ты не уехал.

– О, привет, Тыковка, – обернувшись на голос, улыбнулся Артём, подхватывая её на руки. – Как самочувствие?

– Следней полшивости, – громким шёпотом выдала моя егоза, обнимая его за шею, при этом покосившись на меня.

– Ты где такое успела подхватить? – опешила я.

– В садике, – совершенно не смутившись, поделилась она. – Так иногда говолит Лалиса Павловна.

– Ох уж эта Лариса Павловна, – проворчал Артём. – Я скоро возненавижу это имя.

– Ой, мама, посмотли, – захихикала дочка, только сейчас заметив, что отец в переднике, – папа у нас повол. Папочка, а что ты готовис?

– Куриный бульон с чесночными сухариками для тебя и суп для нас с мамой.

– А почему мне какой-то бульон, а вам суп? – возмутилась малышка.

– Потому что твоему животику сейчас нужна особая диета. Я тут всё утро изучал в инете информацию о ротовирусе. Много чего интересного узнал. Например, что через пару дней ты у нас снова будешь здоровенькой. Нужно только соблюдать диету.

– Как взлослые тётеньки, котолые хотят похудеть? – деловито уточнила Алина.

– Да, милая, – засмеявшись, подтвердил Артём. – Ну что, согласна попробовать то, что приготовил твой папа?

– А это вкусно? – с сомнением уточнила дочка, заглядывая в кастрюльку.

– Ну, конечно, не так вкусно, как пицца и мороженое, которые мы обязательно закажем, когда ты выздоровеешь, но вполне съедобно. Я попробовал.

– Эх, молозеное – это здолово, – мечтательно протянула дочка. – Ладно, давай сюда свой кулиный бульон и сухалики.

Дочка ела с аппетитом, и это вселяло надежду на то, что ротовирус у нас не задержится.

Поев, Алинка умчалась к себе, и уже пару секунд спустя из комнаты раздались первые аккорды из заставки её любимого мультсериала.

– Спасибо тебе, – поблагодарила я Артёма.

– Не за что, – откликнулся он, беспечно пожав плечами.

– Есть за что, поверь. Если бы не ты, мне сейчас бы самой пришлось стоять у плиты, а не уплетать за обе щеки наваристый суп. Кстати, насколько помню, у меня в морозилке курицы не было.

– Не было, – подтвердил Рокотов. – Пришлось подключить к этому делу Матвея. Пусть отрабатывает за глупость, которую сам же и затеял.

– Ты про пожарную тревогу в торговом центре?

– Да, про неё.

– Мне он не показался плохим.

– Он и не плохой, – произнёс Тёма, задумчиво глядя в окно, за которым уже спускались сумерки. – Упёртый – да. Гордый. Но в остальном… Обычный парень, которому не повезло расти без отца.

– А сейчас как у них отношения?

– Не самые тёплые, если честно. Он, как и Тимофей Кондратьевич, винит во всём наше семейство.

– Их можно понять, – склонив голову, задумчиво пробормотала я, помешивая в чашке чай.

– Можно, – не стал спорить Артём. – Но иногда лучше оставить прошлое в прошлом и жить настоящим. Маргарита Валерьевна, мать братьев Медведевых, сейчас счастлива с моим отцов. Они любят друг друга. Это видно. Может, не стоит ворошить прошлое?

– Порой это очень трудно сделать.

– Я и не спорю. Жизнь вообще непростая штука. Но если искать в ней лёгкие пути-решения, можно и вовсе завести себя в тупик.

– Мам, пап, – от испуганного голоса Алинки ёкнуло сердце.

Подскочив со стула, я бросилась в её комнату. Рокотов не отставал.

(обратно)

Глава 25

За те мгновения, которые мне понадобились, чтобы добраться до дочки, в мыслях промелькнул не один десяток предположений, что могло её встревожить. Начиная от паучка, забравшегося в дом и заканчивая очередным «приветом» от Ларисы Павловны и её семейства.

Переступив порог комнаты, я наткнулась взглядом на застывшую посреди комнаты малышку, безотрывно смотревшую в задёрнутое шторой окно.

– Там, – обернувшись, испуганно прошептала она, бросившись ко мне и вцепившись ледяными пальчиками в руку.

– Что там? – переспросила я, непонимающе вглядываясь в штору.

Мультик был на паузе и в тревожной тишине миг спустя отчётливо раздалось тихое протяжное поскуливание.

– Мамочка, слысишь? Там плачет маленький сеночек, – всхлипнула Алинка. – Ему стласно там одному. И холодно. И кусать он хочет. Мозно мы возьмём его себе?

Будто в подтверждение её слов поскуливание стало чуть громче, будто источник звука приблизился к дому.

– А если это не щеночек, а взрослая собака, у которой есть хозяева? – растерялась я, не зная, как реагировать на просьбу дочки.

Только сегодня думала, что надо бы завести собаку. И на тебе, получите – распишитесь. Не зря говорят – бойтесь своих желаний, они ведь могут осуществиться, правда, не совсем так, как вам бы того хотелось. Что и требовалось доказать.

С одной стороны, мысли о собаке посещали меня регулярно, чтобы охраняла двор от не прошеных гостей и облаивала каждого, кто посмеет войти в калитку, тем самым предупреждая нас. Но сейчас столько всего навалилось, что к очередным переменам я была не готова. Это же такая ответственность!

– У соседей собачек нет, – возразила дочка.

– У бабы Мани есть, – не согласилась я. – И у деда Трофима.

Конечно, они не совсем соседи, поскольку живут достаточно далеко, но мало ли.

– У них большие, они гломко лают. А эта тихо плачет.

– Подожди, ты сказала «больШие»? – только сейчас опомнилась я. – Ты чётко произнесла слово. Ну-ка, повтори, пожалуйста, ещё раз.

– Не хочу плавильно говолить, – проворчала дочка. – Хочу собачку.

– Маленькая вредина, – покачала я головой. – И что с тобой делать?

– Колмить, любить, – выдала кроха. – И позволить завести сеночка.

– Хитрюлька. А ты знаешь, что за щенком надо ухаживать?

– А я буду, буду, честно.

– Девочки, а давайте сначала посмотрим, кто там бродит под окнами и не даёт нам покоя, а потом уже будем решать, что делать дальше, – предложил Артём.

Алинка, в отличие от меня, восприняла предложение Рокотова с радостью. А я… Я, наверное, просто устала, и любой намёк на новые дела и обязанности вызывали во мне стойкое чувство неприятия. Что бы там Алина ни говорила, а я прекрасно понимала – основные дела по уходу лягут на мои плечи, на которых и так навешано столько, что порой кажется, ещё немного и меня придавит к земле под тяжестью груза.

– Ну что ты хмуришься, Софья? – повернувшись, Тёма нежно коснулся костяшками пальцев моей скулы, и на душе стало чуточку легче. – Где же твой дух авантюризма?

– Где, где… В Караганде, – фыркнула я. – Там же, где и твоё доверие к людям.

– О-о, далеко, – тихо рассмеялся он, притянув меня ближе и коснувшись губами виска, запуская толпу мурашек по спине. – Но иногда так хочется чудес. Ведь так?

– Хочется, – вздохнув, согласилась я.

– И мы можем создать самое настоящее чудо для нашей малышки. И не одно. Попробуем?

– Ладно, уболтали, – сдалась я.

– Тогда пойду, проверю, – подмигнул нам Тёма. – Кто со мной?

– Я-я-я, – прокатился по дому восторженный вопль дочки.

– А я бы лучше осталась дома, так безопаснее, – попыталась пойти на попятную, но безуспешно.

– Ты в меньшинстве, дорогая, – улыбнулся Рокотов. – Сдавайся.

Сейчас он был похож на мальчишку. Счастливого, беззаботного и… родного. Именно таким мне и запомнился Артём. МОЙ Артём. А не тем хмурым боссом, каким он был в тот роковой день, пять лет назад, да и на парковке торгового центра тоже.

– Ты первый, – предложила, кивнув на дверь. – Я что-то после недавнего факельного шествия не горю желанием выходить ночью на улицу.

– Само собой. Я бы тебя и сам туда не пустил раньше меня.

Рокотов открыл дверь и вышел на порог.

– Мам, я тоже хотю.

– Хочу, – по привычке поправила я, потянувшись за верхней одеждой.

– Хочу, – повторила она.

– Моя ж ты умница, – надев ветровку и застегнув замок, расцеловала кроху в обе щёчки. – Ну, вот как такой хорошей девочке не пойти на уступки?

– Нузно пойти, – закивала малышка, расплываясь в довольной улыбке.

– Нуж-ж-жно, – поправила я. – Помнишь, как жужжит пчёлка? Мы с тобой учили.

– Нуж-ж-жно, – терпеливо повторила малышка, воодушевившись своими успехами и возможностью завести долгожданного питомца.

Летом мы обращались к логопеду и нам сказали, что речь ещё может выправиться сама, под воздействием внешних факторов – волнения, радости, положительных примеров для подражания. И переживать пока рано.

Так и получилось.

Кажется, без щенка нам теперь точно не обойтись. А если к тому же его назвать как-нибудь на букву «Р»…

– Ого, впечатляющее зрелище, – послышалось со двора. – Такого эффектного охранника я бы не прочь приютить.

Переглянувшись с Алиной, мы поспешили во двор.

И что там такого увидел Рокотов?

Стоило нам только выйти на порог, как дочка тут же вцепилась в мою руку.

– Мама, – испуганно выдохнула она. – Лазве так может быть?

– Вот это да, – ошарашенно пробормотала я, глядя на то, что так впечатлило Рокотова. – Если у нас будет такой охранник, нервные люди, в тёмное время суток, наш двор станут обходить стороной.

(обратно)

Глава 26

Ночь уже давно спустилась на землю, смазывая силуэты и поглощая тени. И если бы я верила в мистику, сейчас бы напридумывала всякого. Но рациональное мышление у меня с детства, поэтому все эти вызовы духов в общаге и прочие мистические шалости, которыми в своё время баловались студенты, прошли мимо. Так что эзотерического объяснения увиденному я не искала. Хотя, чего уж душой кривить, очень хотелось.

Два мерцающих зеленоватых глаза на фоне чёрных кустов смородины, в которых отражался падающий от двери свет, не заметить было сложно. Вот только кроме них ничего видно не было. Как будто сама тьма смотрела на нас, проверяя на стойкость духа и крепость нервов.

Сразу вспомнились фильмы ужасов с их напряжёнными моментами, когда героиня, понимая, что совершает глупость, всё равно идёт вперёд, игнорируя голос разума. Каюсь, баловалась этими киношками в своё время.

Вот и сейчас, как та героиня из фильма, я спускалась с крыльца, пытаясь найти логическое объяснение тому факту, что светящиеся звериные глаза будто живут своей жизнью, вместо того, чтобы вернуться в дом, запереться на все замки и дождаться утра.

Но здесь же Рокотов. А с ними ничего не страшно. С ним любой кошмар может превратиться в увлекательный экшен, с множеством впечатлений и приключений.

– У собачки плосто шёлстка чёлная, – рассмеялась дочка, поняв причину этого странного явления быстрее, чем я со своим высшим образованием и всякого рода ненужными воспоминаниями.

– Правильно, Тыковка. Умница. Быстро сообразила. А ещё она лохматая, поэтому силуэт не чёткий.

– И маленькая, – сложив ручки у груди, с умилением выдохнула Алина. – Ну точно сеночек.

И как она вообще разглядела, какого размера зверёныш? Лично я видела только появлявшиеся и исчезавшие глаза, светившиеся во тьме. Но дети наблюдательнее, чем взрослые, а порой и внимательнее.

Включив фонарик на телефоне, Рокотов посветил на кусты смородины, из которых жалобно заскулили.

Маленький чёрный щенок испуганно забился в самые дебри. Его лохматая шёрстка была вся в репьях и сухих веточках. Но, несмотря на это, он казался таким милым, что моё сердце дрогнуло. Кажется, с этой самой минуты у нас действительно появился питомец.

– Сонь, принеси что-нибудь съестное, желательно, мясное, – попросил Артём, – попробуем выманить это чудо из зарослей.

– Интересно, как он вообще здесь оказался? – покачав головой, спросила я.

– Потерялся, выбросили… Да какая разница, – отмахнулся Тёма. – Калитки нет, вот и забежал с улицы. Главное, что теперь он в безопасности. Ну, или она. Потом определим. Кстати, к ветеринару тоже надо бы съездить. Есть один на примете.

– Обязательно надо, а то мало ли…

О плохом думать не хотелось, но когда маленький ребёнок в доме, животное нужно обследовать по полной.

Прихватив из холодильника пару сарделек, я снова вышла во двор. Ночь уже властвовала над миром. Но тишины как таковой не было. В траве вовсю заливались сверчки, да так громко, словно снова вернулось лето. И луна неспешно плыла по небу, выйдя из-за облаков, освещая призрачным светом всё вокруг.

Пахло грозой, влажной землёй и прелью. А ещё непередаваемыми ароматами бескрайних лугов и полей, берёзовых рощиц и сосновых лесов. Не то что в городе с его извечной загазованностью.

Мне нравилось здесь жить, вдали от шума и суеты. Казалось, что в небольшом поселении безопаснее для меня и дочки. Но ключевое слово в этой фразе «казалось». Лариса Павловна нашла способ изменить моё мнение.

– Мам, ну ты сколо? – нетерпеливо позвала дочка, пришлось поторопиться.

Щенок уже не скулил, а внимательно присматривался и подозрительно принюхивался. Несмотря на наличие сарделек, выходить он не спешил, похоже, не доверяя людям.

– Досталось малышу, – тихо произнёс Рокотов. – Иначе давно бы вышел. Видно же, что голодный, но боится мелкий.

– Мам, а мож-жно я поплобую его поколмить? – старательно выговаривая выученный звук, попросила малышка.

– Можно, только осторожно. Хорошо?

– Да, конечно, – деловито ответила Алина и, взяв одну сардельку, присела на корточки рядом с кустом смородины.

– Иди сюда, маленький, – позвала она, – не бойся.

И малыш, видимо почуяв родственную душу, осторожно сделал несколько шагов, потом ещё, пока не оказался рядом с Алиной.

– Кусай, – протянув сардельку, пробормотала дочка.

– Кусай или кушай? – с улыбкой уточнил Рокотов. – Ты что именно ему предлагаешь?

– Куш-шать, конечно, – возмутилась дочка, дёрнув плечиком, отчего щенок испуганно отскочил.

– Отлично сказано, – похвалил Артём. – Вот так всегда и говори. Собакам нужно отдавать чёткие команды. А то вдруг не правильно поймёт и правда решит, что ты предлагаешь ему укусить.

– Холошо, – сдержанно кивнула дочка, даже не обернувшись, полностью сосредоточившись на щенке, который снова подошёл ближе, принюхиваясь к сардельке.

Накормив щенка, мы постелили ему на крыльце, решив предоставить право выбора – остаться или уйти. Так будет правильнее. И Алина с этим согласилась, правда, нехотя, но всё же. Моя маленькая девочка начинала постепенно взрослеть, принимая не самые простые решения. И я ею гордилась. Как и Рокотов, черты которого смягчались каждый раз, когда он смотрел на дочь, а в глазах отражалась нежность.

(обратно)

Глава 27

Последующая неделя прошла, как в тумане. Алинке в садик было нельзя, а на Рокотова взваливать все проблемы по уходу за дочкой сходу я не собиралась, пришлось обратиться к врачу, чтобы взять больничный. Тем более, спустя день, симптомы проявились и у меня. Радовало лишь то, что вирус прошёл в лёгкой форме.

Щенок, которого назвалиЧерныш, обосновался у нас основательно и даже стал тявкать на посторонних. Первый раз мы услышали его возмущённый голосок уже через пару дней после знакомства, когда Тимофей Кондратьевич пришёл с ребятами чинить сломанную ими же калитку.

Тёма предлагал сделать всё сам, но сосед очень просил проявить терпение и, в целях воспитания молодого поколения, позволить подросткам исправить свой проступок. Жить без калитки было некомфортно, но идти на поводу собственного страха я не собиралась, тем более вклиниваться в воспитательный процесс местного хулиганья. Старший Медведев слов на ветер никогда не бросал, и если сказал, что это пойдёт на пользу всем, значит, так и будет.

В общем, жизнь кипела вовсю, и к концу недели вроде бы всё стало налаживаться. Рокотов иногда отлучался по работе, но всегда возвращался вечером с гостинцами и подарками для меня и дочки, наводя мосты. Я не противилась, Алина тем более. Он приручал нас к себе вниманием и заботой, ласковым словом и улыбкой. И мне это нравилось.

Впервые за долгое время я могла не волноваться по поводу ремонта машины, и каких-то бытовых дел, для которых нужна физическая сила.

Тёма запросто мог вскопать грядки, передвинуть шкаф, спилить старое дерево, подгнившее изнутри и грозившее свалиться нам на крышу. Он не боялся испачкать руки, но при этом всегда адекватно оценивал свои возможности.

И я всё чаще подумывала о том, чтобы согласиться на его предложение о замужестве. Что я теряла? Ничего. Свободой и самостоятельностью уже сыта была по горло. Теперь бы не мешало пожить и за сильной мужской спиной, а не тащить на своих плечах все заботы и хлопоты.

Очередной день набирал обороты. Я как раз готовила обед, чувствуя себя уже гораздо лучше, когда в дверь требовательно постучали. Убавив огонь под кастрюлей с варившимся супом, я отправилась открывать, уверенная, что в гости пожаловали братья Медведевы, звонившие с полчаса назад Артёму и обещавшие зайти. Но за порогом стояли вовсе не они.

– Сонечка, здравствуй, – улыбаясь во весь рот, демонстрируя новые виниры, на крыльце стоял СанСаныч, муж Ларисы Павловны собственной персоной. – От тебя всю неделю не было известий, вот я и решил заглянуть в гости, проверить, всё ли в порядке.

– Я предупреждала в отделе, что на больничном с ребёнком.

– Да-да, мне сказали. Сочувствую. Надеюсь, дочке уже лучше? – оглядев меня с головы до ног, поинтересовался наш глава местной администрации и по совместительству мой непосредственный начальник.

– В понедельник будет ясно, когда сходим к врачу, – не очень-то вежливо ответила я.

После его навязчивых знаков внимания, видеть его здесь мне было, мягко говоря, неприятно, тем более в свете последних разногласий с его женой и выходкой сына.

– Пригласишь в дом или так и будешь держать возле двери? – улыбка шефа померкла, и теперь напоминала злобный оскал.

– Проходите, если не боитесь заразиться ротовирусом. Очень неприятная штука, скажу я вам, – попыталась воззвать к его разуму и чувству самосохранения, надеясь, что рисковать он не станет и просто уйдёт.

СанСаныч на секунду замешкался, и слабая надежда всколыхнулась в груди, но тут же развеялась без следа, когда сверкая поросячьими глазками и блестевшей от пота лысиной, мужчина переступил через порог.

Я знала, что Рокотов с дочкой собирали конструктор в детской, пару минут назад оттуда раздавался их смех и разговоры, но сейчас в доме стояла звенящая тишина, разбавляемая лишь тяжёлым дыханием незваного гостя.

– Я вот по какому вопросу, – пройдя без приглашения в кухню и усевшись на стул, Сан Саныч распахнул полы пиджака и, жестом волшебника, вытащил бутылку, наполненную янтарной жидкостью, поставив её на стол, секундой позже к ней присоединилась слегка помятая коробка конфет. – Не знаю, что между вами произошло, но Лариса попросила тебя уволить.

– На каком основании? – оставшись стоять, уточнила я, скрестив руки на груди.

– Ой, да брось, – фыркнув, отмахнулся мужчина, – в наше время, было бы желание, а основание можно найти. Особенно такому человеку, как я. Но…

Он замолчал, видимо, ожидая от меня реакции или вопроса, вот только я молчала, догадываясь, что за этим «но» последует.

– Я могу оставить тебя на должности, а может и вовсе повысить до заместителя, если ты будешь со мной поласковее, – не дождавшись желаемого, СанСаныч порывисто вскочил со стула и ринулся ко мне.

Схватив с плиты сковородку, я угрожающе взмахнула ею перед носом шефа, демонстрируя всю степень своей заинтересованности в решении назревающего конфликта.

– Мне казалось, в прошлый раз мы прекрасно друг друга поняли и по этой теме вопросов больше не возникнет, – отстранённо произнесла я.

– Соглашайся, дура, – покраснев от злости, прошипел мужчины. – Ты в этой дыре не найдёшь другой достойной работы. А не будет её, опека быстро заберёт у тебя дочь, – попытался ударить по больному этот козёл. – Ты этого хочешь? Ну же, не ерепенься. Я тебя не обижу. Будешь кататься, как сыр в масле.

– Терпеть не могу сыр, да и масло тоже, – пожала плечами, указав сковородкой на дверь.

Что ж, так тому и быть. Значит, придётся полностью перейти на фриланс. Через интернет тоже можно неплохо зарабатывать, было бы желание и терпение. Удалёнкой уже никого не удивишь. Сотни фирм, чтобы не содержать штат, работают по этой программе. Так что справлюсь. Будет тяжело? Да. Но даже в этом есть свой плюс – мне больше не придётся каждый день видеть эту мерзкую физиономию.

– Подумай хорошенько, Софья, – процедил начальник, – другого шанса у тебя не будет.

– Подбиваете клинья к чужой жене, Александр Александрович? – раздался злющий голос Артёма, которым можно было морозить океаны.

– Что? – рявкнул шеф, развернувшись к двери, где стоял, прислонившись плечом к косяку Рокотов. – Артём Александрович… А вы здесь какими судьбами? – заискивающая улыбка расплылась на физиономии СанСаныча.

– Живу я здесь, с женой и дочкой. А вы не знали? – склонив голову на бок, прорычал Рокотов.

У него сейчас было такое зверское выражение лица, словно он едва сдерживался, чтобы не накинуться на незваного гостя с кулаками.

– К…к… как живёте? – пролепетал шеф, отшатнувшись, похоже, правильно оценив своё незавидное положение.

– Счастливо, – оскалился Артём. – А вы пришли с непристойным предложением к моей жене, проявив неуважение. Хамите, угрожаете. Не хорошо. Как думаете, что после этого я с вами сделаю?

– Я не знал, – взвизгнул СанСаныч, заметавшись по комнате. – Клянусь, я бы ни-ни…

Лицо шефа из бардово-красного стало белым, как мел. Того и гляди удар хватит. Впрочем, с сердцем проблем у него никогда не было, так что пусть поволнуется, ему полезно. Может, после этого перестанет третировать беззащитных сотрудниц.

– Я был о вас лучшего мнения. Придётся пересмотреть наше соглашение по поводу инвестиций. Не смею вас задерживать.

Рокотов небрежным кивком указал ему на дверь, и шефа будто ветром сдуло. Лишь заливистый лай Черныша, проследовавший от двери до калитки, известил нас о том, что гость благополучно добрался до выхода. Похоже, проспав появление СанСаныча, наш верный страж теперь пытался отработать свою оплошность удвоенным рвением.

Не спеша подойдя к столу, Тёма взял бутылку и отправил её в пакет с мусором, туда же полетела и коробка конфет.

– Пап, дядька ушёл? – выглянув из комнаты, уточнила Алинка. – Тепель можно выходить.

– Теперь можно, – кивнул Тёма и, подойдя ко мне, крепко обнял, уткнувшись носом в волосы на макушке, при этом медленно выдохнув, словно стравливал понемногу давление, готовое разорвать его изнутри. – Выздоровеешь, и поедим жениться. Отказ не принимается.

– Ладно, – пробормотала, уткнувшись лбом в широкую грудь.

Спорить не хотелось совершенно. Мне понравилось чувствовать себя защищённой. К хорошему быстро привыкаешь.

(обратно)

Глава 28

Неделя пролетела незаметно. И если вначале плохое самочувствие доставляло нам немало проблем, то последние дни казались настоящим отпуском, долгожданным и желанным. Мы устраивали в саду пикники, ездили вместе за покупками, причём, не только на внедорожнике Артёма, но и на «Милке», которая после ремонта была как новенькая, и снова могла резво бегать по бескрайним дорогам нашего края.

– Забавная машинка, – разместившись рядом на пассажирском сиденье, посмеивался Тёма, глядя на то, как я управляю своим транспортным средством, когда мы возвращались из торгового центра, где закупались продуктами на неделю. – Редко увидишь такой оригинальный тюнинг. Смелое решение.

– Скорее, необходимость, – вздохнув, ответила я, взглянув через салонное зеркало на спящую в детском кресле дочку.

– Почему? – удивился Рокотов.

– Алинка боялась ездить в обычной машине после того, как увидела однажды на дороге аварию. Страшную аварию. Мы проезжали мимо, а там… На следующий день она устроила мне истерику, первую в своей жизни, но в машину так и не села. Кричала, билась в руках… В общем, пришлось исхитряться. С нашими расстояниями и нерегулярным общественным транспортом по-другому бы не получилось. А замаскировав авто под её любимого персонажа из мультика мы вышли из положения без истерик и походов к психологу, переведя всё в игру. И, заметь, теперь даже в твою большущую и страшную машину она садится спокойно. А это показатель безграничного доверия. Цени это, Рокотов.

– Ценю, Сонь. Очень ценю.

– Вот и отлично.

– А ещё ценю твоё отношение к дочке. Ты настоящая мама. Я восхищаюсь тобой, Сонь. Прости, что из-за моей ревности и гордыни тебе пришлось пройти через всё это одной. Иногда думаю, как бы всё сложилось, если бы я не поверил тогда матери?

– «Порой, лучше прошлое оставить в прошлом», – процитировала его же слова. – Не помнишь, кто мне такое говорил?

– Неужели я? – усмехнулся он.

– Ты, – кивнула улыбнувшись.

– Надо же, каким умным я бываю иногда, – фыркнул Рокотов, задумчиво глядя на дорогу. – Знаешь, всегда удивлялся, как некоторые родители носятся со своими детьми, чуть ли пылинки с них не сдувая. Думал, что ни за что так не стану себя вести. Но сейчас… Понимаю их стремление обезопасить своих детей любыми способами. Иногда ловлю себя на мысли, что готов на всё, лишь бы оградить нашу малышку от бед и несчастий. И это всего после пары недель знакомства с дочкой. Как же ты справлялась одна все эти годы?

– Было непросто, – призналась, пожав плечами, стараясь не вспоминать бессонные ночи и жуткую усталость, которая в первые несколько лет после рождения Алины была моей верной спутницей. – Но наша кроха растёт умницей. Она понимает разницу между «плохо» и «хорошо». Старается мне помогать во всём. На том и держимся.

– Теперь я с вами, Сонь, и в горе, и в радости. И постараюсь загладить свою вину. Поверь.

– Верю.

Что бы ни было между нами в прошлом, сейчас я действительно верила Рокотову.

После таких разговоров казалось, что мы с Артёмом становимся ближе. Уже не ощущалась настолько явно та пропасть, которая разверзлась между нами после всего пережитого. Ложь и предательство близких нас разъединили, но это же сделало нас сильнее и мудрее. Теперь на жизненные ситуации мы смотрели иначе. И всё благодаря пережитому опыту. Да, негативному. Зато сейчас действительно ценились минуты радости и счастья, подаренные нам судьбой.

Не зря когда-то сказал великий Ницше: «То, что нас не убивает – делает сильнее». Раньше я не понимала глубинного смысла, заложенного в этих словах, переводя всё на физические рельсы бытия. Но сильнее мы становимся духовно, находя умиротворение и успокоение в малом – в улыбке ребёнка, в солнечных лучах, отражающихся в лужах после дождя, разноцветной радуге, шуме ветра, прикосновениях любимого…

Из таких мелочей и состоит наша жизнь. И именно мелочи делают её счастливой или несчастной. Вернее, наше отношение к ним.

Когда-то мне пришлось ехать на электричке с одной занятной старушкой, у которой нога была в гипсе. Разговаривая с кем-то по телефону, она сказала фразу, запомнившуюся мне надолго: «На днях упала и сломала ногу, но хорошо, что не шею. Со сломанной ногой жить можно».

Даже в этой негативной ситуации она сумела найти позитив. Для меня это было показателем стойкости духа обычной женщины, ставшей примером того, как надо вести себя в непростых ситуация.

Так в заботах и хлопотах проходило время. Мы радовались успехам дочки, её дружбе со щенком, планировали совместное будущее, которое виделось светлым и безоблачным. Но на «горизонте» то и дело появлялись тучи, грозя омрачить нашу жизнь житейскими бурями.

Первая из них показала себя, когда мы вышли с больничного. Если СанСаныч узнав, что Рокотов живёт в моём доме, умерил свой пыл и про увольнение больше не упоминал, то его жена, похоже, поставила себе цель: выжить мою дочь из садика.

Об этом я узнала уже вечером, когда забирала Алину из группы. Всегда весёлая малышка, сегодня была на редкость молчаливой. На вопросы отвечала неохотно, говорила, что всё хорошо. Но это ведь не так, я же видела.

– Поделилась с девочками, что у тебя теперь есть папа? – пытаясь её разговорить, задала самый животрепещущий для крохи вопрос.

– Поделилась, – поджав губки и нахмурив бровки, ответила она, отведя взгляд в сторону.

– И что они?

– Не повелили, – вздохнула она. – И Лалиса Павловна не повелила. Назвала меня влушкой и поставила в угол. Все спали в обед, а я стояла. Мам, но я зе сказала плавду! Почему мне не повелили? Почему она так сделала?

– Кто и что сделал? – ожидая нас на ступенях детского сада, Тёма услышал только окончание разговора.

– Никто не велит, что у меня есть папа, – в отчаянии воскликнула малышка. – А Лалиса Павловна есё и в угол поставила, сказав, что я влушка и таким место на помойке.

– Можно я прибью эту Ларису Павловну? – прорычал Рокотов. – Слишком много проблем она нам создаёт.

– Нельзя плибивать, – вздохнула Алинка, совсем уж по-взрослому разведя руками, – дазе когда хочется. Нузно лешать всё цилизивованно. Длака делу не помозет, так дедуска Темоса говолит.

На фоне стресса наша малышка снова перестала произносить выученные звуки. И в этом не было её вины. Ух, я бы тоже этой Ларисе Павловне устроила взбучку за её педагогические методы. Прямо здесь и сейчас. Жаль, что её рабочий день заканчивается раньше. Вот же стерва! Никак не успокоится. И ведь сама же виновата, но упорно выставляет себя жертвой. И, к тому же, пытается меня достать через ребёнка.

– Да, согласен с дедушкой Тимошей – драка делу не поможет, но иногда она здорово вправляет мозги некоторым зарвавшимся личностям, – проворчал Артём. – Хотя, есть у меня в запасе другой метод.

Открыв заднюю дверь своего внедорожника, Рокотов посадил дочку в детское кресло и пристегнул ремни, после чего повернулся ко мне.

– Паспорт с собой?

– Нет, – ответила, растерянно хлопая ресницами.

– А свидетельство о рождении Алины?

– Тём, я не вожу с собой эти документы. Хотя… кажется есть ксерокопии.

– Сойдут и они. Давай в машину, Сонь. Прокатимся кое-куда, – подсадив меня на высокую ступеньку, Артём обошёл автомобиль и сел за руль.

– Куда прокатимся?

– К одной знакомой. Только позвоню ей, предупрежу.

Достав телефон, он набрал номер и с хитрой улыбкой поднёс к уху.

Неуместная ревность всколыхнулась в груди, но усилием воли я подавила её. Нет у меня законного права ревновать.

– Анна Игоревна? Добрый вечер. Это Артём Рокотов, – из трубки послышался женский голос, но разобрать слов я не смогла. – Да-да, согласен, давно не звонил, каюсь. Дела-дела, сами понимаете. Я вот по какому вопросу… Нужна ваша профессиональная помощь. Да, встретил ту единственную. Нет, до завтра не терпит. Отлично. Минут через сорок подъедем. Буду премного вам благодарен, Анна Игоревна.

– Подъедем куда? – уточнила я, когда Артём отключил телефон.

– Узаконивать наши отношения, – подмигнул он мне. – Хватит уже тянуть кота за…

– Тёма!

– За хвост, – хохотнул он. – А завтра Алину в садик повезу я. Заодно поговорю с этой охреневшей в край директрисой. А то грозят нам тут всякие, то опекой, то наказаниями. Начнём с малого, а там разберёмся и с остальным. Никому не позволю обижать моих девочек.

Даа… Вот так и живём. С Рокотовым никогда не знаешь, чем закончится день.

(обратно)

Глава 29

Мелькавшие за окном пейзажи тонули в сумерках, но Рокотов уверенно вёл машину, объезжая ямы на асфальте и при этом поминая недобрым словом СанСаныча.

– Вот же старый хрен, – тихо ворчал он, чтобы не слышала дочка, придремавшая в кресле, – вместо того, чтобы поднимать район с колен, этот ваш глава администрации отстраивает себе хоромы. Да за одну лишь стоимость башенки в его доме можно отремонтировать все дороги местного значения.

– О, у него на этот счёт есть хорошее оправдание, – фыркнула я.

– Да? И какое же? Поделись, прямо-таки сгораю от любопытства.

– Дорог местного значения здесь раз-два и обчёлся. Остальные все – федеральные, и в его обязанности не входит за ними следить. А поди, разберись, какие именно из них региональные, а какие – федеральные.

– А люди почему молчат?

– Так потому и молчат, что он здесь и царь, и бог. Ты же сам слышал, как Саныч грозился оставить меня без работы и средств к существованию. Это хорошо, что у меня есть ты и фриланс, вот и размахиваю сковородкой, зная, что тылы прикрыты. А что делать тем, у кого такого богатства нет? Поэтому и терпят его самоуправство. Ну, и Ларисы Павловны заодно.

– Ладно, разберёмся. На вашего Саныча тоже найдётся управа. Есть люди и более влиятельные, чем этот пёс плешивый. А то пришёл, растявкался… Чуть не прибил его, честное слово.

– Руки ещё марать об него. Помнишь, что дочка сказала?

– Да, драка – делу не поможет, – фыркнул Рокотов. – Набирается уму-разуму от Тимофея Кондратьевича.

– Хороший он, зря вы с ним ругаетесь, – вздохнула, глядя на догорающий закат.

– А мы и не ругаемся, – пожал Тёма плечами. – Это так, дружеское ворчание. Не может он простить, что внук вырос без отца. И я его прекрасно понимаю. Вот только Матвей, несмотря на то, что по паспорту Медведев, наполовину Рокотов. Так что поворчит, поворчит и перестанет. Тем более, с братом у меня отношения понемногу налаживаются. Вспыльчивый он, конечно, но в случае чего на него можно положиться.

За разговорами я не заметила, как показался город. Рекламные вывески мерцали будто новогодние гирлянды, витрины магазинов светились яркими пятнами на фоне темнеющего неба. Сотни людей ходили по тротуарам. Шум, гам… То ли дело у нас в селе. Весной соловьи поют, сады цветут…

– О чём задумалась? – спросил Артём.

– О том, что не люблю город и его бешеный ритм. Все куда-то спешат, суетятся.

– Сам стал замечать, что меня всё больше тянет на природу, где тишина…

– И толпы комаров, размеров с корову…

– Ну, не без этого, конечно, – рассмеялся Рокотов. – Да и вовсе не с корову, ты уж не преувеличивай.

– С поросёнка?

– Уже ближе, но можно ещё капельку уменьшить, – веселился Тёма. – И вообще, нужно смотреть на жизнь с позитивом, выискивая положительные стороны даже в существовании комаров.

– Ну и задачку ты задал. Дай-ка подумать, что можно найти позитивного в кровососущих и назойливых насекомых?

– На их личинки холосо ловится лыба, – подала голос проснувшаяся Алинка. – Дедуска Тимоса показывал. Мотыль называется. Класненькие такие челвяки, маленькие.

– Классненькие или красненькие? – переспросила я, хитро прищурив глаза, надеясь на то, что дочка чётко проговорит звук «р».

– Кр-р-расненькие, – не подвела малышка, оправдав моё ожидание.

Переглянувшись с Рокотовым, заулыбались. Как мало, оказывается, для счастья надо.

– Вот видишь, хоть дочка нас просветила, какую пользу приносят комары. А так бы сидели, гадали. Спасибо, милая, – обернувшись к Алине, с улыбкой поблагодарила малышку.

– Пожалуйста, – деловито откликнулась она. – Обр-р-ращайтесь, если что.

– Кстати, мы уже приехали, – остановив машину на парковке, уведомил Артём. – Ну что, девчонки, готовы начать новую жизнь с фамилией Рокотовы?

– Да-а, – взвизгнула Алинка, вызывая улыбку своей искренней радостью. – Я буду Алина Р-р-рокотова. Да, мам?

– Да, милая. Именно так.

Малышка тут же засыпала Артёма какими-то вопросами, давая мне время подумать: а готова ли я?

Вопрос несколько раз прокрутился в голове, пытаясь найти точный ответ в водовороте всколыхнувшихся чувств, тем самым пробудив в душе уверенность. Да, я готова провести с этим мужчиной остаток своей жизни в любви и согласии, стать ему опорой и в горе, и в радости.

Осталось убедиться, что к такому ответственному шагу Рокотов тоже подошёл осознанно.

– Мы готовы, – кивнула, наблюдая за Тёмой. – А ты уверен в своём решении?

– На все двести процентов, – без тени улыбки ответил он, не отводя взгляда.

– Ну, тогда веди нас, пока твоя знакомая не сбежала домой, – произнесла с облегчением.

– Она дождётся.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что её муж обязан мне жизнью. А это делает людей благодарными. Но, ты права, не стоит испытывать чужое терпение, особенно в такой важный для нас момент.

Освещённый холл, украшенный для торжественных случаев, встретил нас приглушённым освещением.

– Рокотов? – поднявшись со стула, уточнил охранник.

– Он самый, – подтвердил Артём.

– Проходите прямо и направо. Анна Игоревна вас ждёт, – указал нужное направление мужчина, с любопытством разглядывая нашу дружную компанию.

Поднявшись по лестнице, мы прошли по красной ковровой дорожке к залу торжеств, где возле двери нас встретила элегантная женщина, одетая в строгий костюм, подчёркивающий её стройную фигуру.

– Так вот кто похитил сердце нашего Артёма Александровича, – с доброжелательной улыбкой произнесла она.

– Не вашего, а нашего, – важно поправила её Алинка. – Это мой папа.

– Замечательно, – кивнула она. – Твой папа очень хороший человек и заслуживает счастья. Ты уж помоги ему, пожалуйста, стать счастливым. Хорошо?

– Хор-р-рошо, – пообещала малышка, встав между мной и Рокотовым и решительно взяв нас за руки.

Церемония прошла быстро. Если честно, я была уверена, что мы просто поставим наши подписи в нужных документах. Но Анна Игоревна расстаралась на славу, произнеся торжественную речь со всеми полагающимися эпитетами. Мы даже стукнулись хрустальными бокалами, в которые хозяйка зала налила сок, поскольку Тёма был за рулём и от спиртного отказался. А Алина с чистой совестью умяла половину коробки шоколадных конфет. Впрочем, вторую половину тоже присвоила себе без лишних разговоров, распихав конфеты в золотых обёртках по карманам куртки.

А когда пришло время прощаться с Анной Игоревной, мы обнаружили, что наша малышка уже сладко спит в одном из мягких кресел, расставленных по периметру.

– Кажется, сегодня нам придётся обойтись без похода в ресторан, – осторожно вынося на руках дочку из зала, произнёс Тёма.

– Ну и ладно, у нас теперь вся жизнь впереди, ещё успеем отпраздновать, – с улыбкой ответила я, ловя на себе ласковый взгляд любимого.

– Но ужин мы всё-таки себе закажем, – подмигнул Тёма. – Не хочу, чтобы ты сегодня стояла у плиты, у меня на тебя совсем другие планы.

– М-м, звучит интригующе, – шепнула я. – Кажется, мне уже начинает нравиться быть замужней женщиной.

(обратно)

Глава 30

Народная мудрость гласит, что утро добрым не бывает. Не знаю, как у других, но у меня сегодня оно было самое лучшее. Возможно, этому поспособствовал вкусный ужин, а может, чудесная ночь после него. Так или иначе, но чувствовала я себя прекрасно.

Подниматься с постели не хотелось совершенно, но совесть напоминала о том, что в доме голодные мужчина и ребёнок, поэтому пора бы вспомнить о своих обязанностях и приготовить для них завтрак. Ну, и для себя заодно.

Примятая подушка, лежавшая рядом, ещё хранила аромат Артёма, и щёки тут же вспыхнули от промелькнувших воспоминаний о том, что происходило на этой самой кровати ночью, когда я таяла в объятиях Рокотова.

Мы изменились за эти годы оба. Одно оставалось неизменным – наша любовь, хранимая всё это время глубоко в подсознании. Но стоило дать ей шанс, как она вспыхнула с новой силой, даря нам своё тепло и уверенность в будущем.

Страшно даже представить, что было бы, если бы я заупрямилась и не позволила Артёму объясниться, оттолкнула бы его, поддавшись обиде и страху, что он снова причинит мне душевную боль. Но я справилась. Мы справились! Назло всем недоброжелателям.

Стук сковородки о газовую плиту выдернул меня из размышлений. Накинув халат, я вышла из спальни, прислушиваясь к звукам, раздающимся из кухни.

– А мама не так делает яичницу, – шептала моя малышка.

– И это здорово. Теперь у нас будет целых два блюда на завтрак – яичница от мамы и яичница от папы.

– А потом и от меня, когда научусь готовить, – фыркнула дочка.

– А давай, ты научишься делать ну… Не знаю. Омлет, например, или блинчики? – рассмеялся Артём. – Для разнообразия.

– Ох уж эти мужчины, – ворчливо процитировала она любимую фразу нашей соседки, копируя её интонацию, – вечно они чем-то недовольны.

– Алин, тебе точно пять лет? – посмеиваясь, уточнил Рокотов.

– Точно, – вздохнула она, – влемя летит неумолимо.

– Моя ж ты умница. Не переживай, у тебя впереди ещё целая жизнь, долгая и счастливая.

– А ты от нас точно не уйдёшь? – внезапно спросила малышка, и я замерла возле двери, забыв как дышать.

– Точно. Вы с мамой – моя семья. Долгожданная и выстраданная. Я теперь за вами и в огонь, и в воду, и на край света, если понадобится.

– Не надо в огонь и в воду, плосто живи с нами, – тихо попросила кроха, и сердце болезненно сжалось в груди.

– Договорились, – откликнулся Артём.

Сколько же Алине пришлось пережить за её короткую жизнь, что она размышляет, как взрослая? А я ведь была уверена, что дочка счастлива в нашем маленьком мирке, что она ни в чём не нуждается. Оказалось, что кроме игрушек и вкусняшек моей малышке был нужен отец. И как бы я ни старалась его заменить – это не в моих силах.

От аромата яичницы и кофе призывно заурчало в животе, выдавая моё местонахождение. Пришлось выходить из засады. А так хотелось послушать ещё. Ведь именно в такие моменты раскрывается истинная сущность человека, когда он не знает, что за ним наблюдают.

– О, вот и наша мама проснулась, – с улыбкой встретил меня Артём, подходя ближе и оставляя лёгкий поцелуй на губах. – Доброе утро, милая.

– Доброе утро, – улыбнулась в ответ.

– А мы тут завтлак готовим, – уведомила меня малышка, старательно раскладывая салфетки на столе. – Яичницу от папы. Я помогала перемешивать яички.

– О, думаю, это будет замечательное блюдо, ведь вы приготовили его вместе.

– Мы очень старались, – подмигнул Рокотов. – Силы для нового дня нам понадобятся.

– Не передумал вести дочку в садик? – тихо уточнила я, чтобы Алина не слышала.

– И пропустить такое веселье? Вот уж точно нет, – фыркнул Артём.

– Ты что-то задумал? – тут же насторожилась я.

– Маленькую шалость, не переживай, – шепнул он мне на ухо, нежно прикусив мочку, отчего все мысли тут же вылетели из головы.

О чём мы там говорили? Ах, да.

– Надеюсь, после этой шалости мне не придётся забирать тебя из полиции?

– Волнуешься? – тихо рассмеялся он.

– Конечно, – уперев руки в бока, шутя проворчала я. – У меня, вообще-то, медовый месяц, и присутствие мужа в этот чудный период моей жизни – обязательно. Впрочем, как и в любой другой со вчерашнего вечера.

– М-м-м, мне нравится направление твоих мыслей. Продолжай в том же духе.

– Ну мы завтлакать-то будем или как? – напомнила о себе дочка. – Лебёнок вообще-то голодный.

– Будем, конечно, – чмокнув меня в нос, Тёма повернулся к нашей крохе и подхватил её на руки. – Сразу после того, как ты скажешь слово правильно. Ну-ка, повтори «завтр-ракать».

– Как маленькие, честное слово, – вздохнув, закатила глаза малышка и, на мгновение задумавшись, чётко произнесла: – Завтр-ракать.

– Отлично, – похвалил её Рокотов, – выбирай себе самый красивый кусочек, я положу его тебе на тарелку.

Смотреть на папу с дочкой было одно удовольствие, грудь распирало от ощущения безмерного счастья, а на душе становилось тепло и светло от одной только мысли, что это – моя семья.

Время за завтраком пролетело незаметно. И Артёму с Алиной уже нужно было выезжать, чтобы вовремя успеть в детский сад. Но чем дольше я об этом думала, тем меньше хотелось отпускать их одних. Правда, когда упомянула об этом, мне ясно дали понять, что сегодня решать проблемы будет папа, а мама должна терпеливо ждать его возвращения дома.

Но легче мне от этого точно не стало.

Прислонившись спиной к калитке и глядя на отъезжавшую машину, я мысленно выстраивала список дел, которыми могла бы себя занять, чтобы не сойти с ума от переживаний. Ведь Артём точно что-то задумал. Знать бы ещё что именно.

(обратно)

Глава 31

*****Артём Рокотов

Дорога петляла под колёсами автомобиля. За окном мелькали раскрашенные золотом и багрянцем деревья, а сквозь облака проглядывало осеннее солнце. Погода будто нашёптывала, что жизнь прекрасна, и я был с ней полностью согласен.

– Папочка, а ты когда был маленьким, ходил в садик? – трещала без умолку с заднего сиденья дочка. – А у тебя какие были игрушки? А сказки тебе читали? А мультики ты смотрел? А что ты в детстве любил больше всего кушать? А друзья у тебя были?..

Вопросы сыпались как из рога изобилия. Я даже порой не успевал отвечать на предыдущие, как уже появлялись новые. Словно за это время, пока мы ехали в автомобиле вдвоём, Алина пыталась узнать обо мне всё, что только можно.

Я вёл машину и улыбался, испытывая радость от того, что в моей жизни появилась эта малютка. Да, я пропустил её рождение, не видел, как она делала первые шаги, не слышал, как училась говорить… Но теперь я буду рядом, чтобы в трудную минуту подставить ей своё плечо, и сделаю всё возможное и невозможное, чтобы моя дочь жила счастливо.

Здание детского сада, выкрашенное в серый мышиный цвет, среди ярких лип и берёз казалось размытым бесформенным пятном. Обычно такие учреждения красят в яркие цвета, но в этом поселении всё казалось мрачным и унылым, начиная с разбитых дорог и заканчивая постройками.

Многое зависит от того, в чьих руках находится власть, и если этот боров СанСаныч не хочет улучшить жизнь в поселении, значит, его просто нужно заменить на другого, кто в этом будет заинтересован. И я готов был этому поспособствовать.

Ведение успешного бизнеса подразумевает наличие крепких партнёрских связей среди сильных мира сего. И они у меня имелись. Некоторые контакты достались от отца, но к ним я редко прибегал, не желая зависеть от милости его бывших соратников. Но большая часть списка появилась благодаря моим собственным стараниям и умению заключать выгодные договора, что в нашем деле очень ценится.

Как в той старой песне поётся – не имей сто рублей, а имей сто друзей. Точно подмечено! Хотя в моём случае не друзей, а деловых партнёров. Вот к одному из них я как раз и собирался обратиться с взаимовыгодным предложением, от которого он не сможет отказаться.

Заглушив машину и попросив дочку подождать минутку, я вывел на экран телефона список контактов и набрал один из номеров. Поставив на дозвон, открыл дверь, вдыхая полной грудью свежий осенний воздух.

План действий был прост. Сейчас вошло в моду у богатеев спонсировать детские сады, школы, дома культуры… В общем, помогать родному государству по мере своих сил и возможностей. Не обошло стороной подобное предложение и меня. Я обещал подумать. Так почему бы не совместить приятное с полезным?

– Слушаю, – прозвучал из трубки приглушённый мужской голос.

– Иван Захарович, здравствуй, дорогой. Это Рокотов тебя беспокоит.

– Артём Александрович, рад слышать. Думал, что уже не позвонишь. Чем обрадуешь? Надумал чего?

– Помнится, ты предлагал мне взять под крылышко какой-нибудь муниципальный объект…

– Ну-ну, не томи, обрадуй старика, – не дождавшись продолжения, нетерпеливо поторопил он.

– Хочу взять на баланс один из детских садов… Для начала, – после небольшой паузы добавил я.

– Звучит многообещающе. Родина тебя не забудет, – довольно рассмеялся он. – Так, глядишь, и заткнём все дыры благодаря таким хорошим людям, как ты.

– Заткнём, Иван Захарович, обязательно заткнём, но… – я снова замолчал, выдерживая паузу, слегка добавляя напряжения разговору.

– Возникли какие-то проблемы? – задал нужный для меня вопрос собеседник.

– Да, к сожалению, возникли. Мы не сошлись во мнениях с директором этого детского сада по вопросам воспитания детей. Она использует устаревшие методы, а я, сам знаешь, новатор. Не хотелось бы, чтобы кто-то вставлял мне палки в колёса. Это, знаешь ли, отбивает всякое желание делиться своими деньгами с другими.

– Ох, тоже мне проблема, – с облегчением выдохнул Иван Захарович, решив, что одним человеком пожертвовать можно на благо других. – Ну, значит, устроим проверку на профпригодность.

– Отличная идея. Я скину тебе данные детского сада и вместе с ними один интересный видеоматериал, который можно приложить к делу. Там хорошо видно, как эта дамочка бросает во время пожарной тревоги ребёнка, зарубая на корню свою репутацию.

– Да не вопрос, Артём Александрович. Кстати, как там отец, не собирается возвращаться в бизнес? Помнится, столько дел мы с ним вместе провернули.

– Пока нет, но если вернётся, я дам знать. Всего доброго, Иван Захарович.

– И тебе хорошего дня, Артём Александрович. Буду ждать новостей.

Сбросив вызов, убрал телефон в карман и, подняв голову к синему небу, вздохнул полной грудью. Что ж, механизм запущен, а результат не заставит себя ждать, в этом я был уверен. Иван Захарович тот ещё жук и не упустит возможность перекинуть часть бремени с бюджета области на чужой кошелёк. А мне только это и нужно, чтобы навести свои порядки. По сути, детский сад станет моим, хотя и будет числиться, как муниципальный. Таковы реалии современной жизни.

Не люблю заниматься подобными делами. Все эти подковёрные интриги… Но когда речь заходит о спокойствии и благополучии моей семьи, приоритеты меняются.

Так, одно дело почти сделано, осталось помочь моей дочке избавиться от комплекса неполноценности, который ей старательно пыталась привить пресловутая Лариса Павловна.

(обратно)

Глава 32

Выйдя из машины, я помог выбраться Алине. Сейчас она казалась замкнутой и сосредоточенной, словно готовилась к встрече с чем-то неизбежным, словно шла на бой, а не в детский сад. Это что ж такого происходит за этими стенами, что ребёнок настолько напряжён?

Ступени, скрипучая дверь, коридор, разветвлявшийся на два рукава. Мы свернули направо и, зайдя за угол, оказались в просторной раздевалке, наполненной детьми и их родителями.

Ряды разноцветных шкафчиков стояли вдоль стены, низкие лавочки – посередине, на них уже сидели мальчишки и девчонки, переобуваясь.

Я задержался в коридоре, пропуская старушку с внуком, а Алина проскочила вперёд, сразу же направившись к своему шкафчику.

– Ну и где твой папка? Ау-у-у, Суворова, я к тебе обращаюсь, – толкнув мою малышку в плечо, с насмешкой спросила у неё девчонка с двумя маленькими жиденькими хвостиками, на которых просто чудом держались два розовых банта.

Хулиганка была крупнее Алины и явно задирала её не впервые, судя по той наглости, с которой обращалась. Но никто из присутствующих даже не одёрнул её. Вместо этого некоторые ехидно захихикали, в том числе и взрослые.

Дочка упрямо вздёрнула свой носик, и её взгляд заметался по раздевалке в поисках меня.

– Эй ты, деточка, руки-то убери от Алины, – добавив голосу жёсткости, произнёс я, переступая порог раздевалки.

Внутри всё клокотало от ярости. Это что же за гадюки здесь собрались, если поощряют унижение ребёнка. Серпентарий какой-то.

Все тотчас притихли, жадно ловя горящими от любопытства взорами каждое моё движение.

– Иначе что? – зафыркала эта мелкая язва.

– Иначе я могу нечаянно толкнуть тебя, а это, поверь, будет побольнее того, что ты сделала моей дочке.

– Да как вы смеете угрожать моей Танечке? – встрепенулась одна из местных «кобр».

– Смею, если вы сами не в состоянии приструнить своего ребёнка, – рявкнул я, и дамочка тут же отшатнулась.

– Лариса Павловна говорила, что у Алины нет отца, – вступила в разговор ещё одна дамочка. – Так что не стоит вводит в заблуждение честных граждан недостоверной информацией.

– Лар-риса Павловна вр-рушка, – закричала моя кроха, сжимая кулачки. – У меня есть папа.

В звенящей тишине раздался торопливый стук каблуков, и в дверях показалась директриса собственной персоной.

– Что за крики? Опять ты, Суворова, устраиваешь здесь истерику? – раздражённо прошипела она, входя в раздевалку и прямым ходом направляясь к Алине, при этом не замечая меня. – Где твоя мать? Пусть забирает тебя сейчас же. Я больше не стану терпеть твои выходки. Невоспитанные дети в мой садик ходить не будут.

– В ваш садик? – холодно уточнил я и, вздрогнув, Лариса Павловна обернулась.

– А вы кто такой? Посторонним здесь не место, – пренебрежительно процедила она.

– А я не посторонний. Позвольте представиться, уважаемые и не очень дамы, моё имя Артём Александрович Рокотов, я – отец Алины. А это значит, что теперь любой, кто обидит её, будет иметь дело со мной. Всем всё ясно?

– Тимофей Кондратьевич, как хорошо, что вы здесь, – увидела идущего по коридору Медведева, обрадовалась директриса. – Прошу выпроводить этого неадекватного мужчину за территорию детского сада.

– О, Рокотов, решил примерить на себя отцовскую шкурку, – зайдя в раздевалку и увидев меня, улыбнулся старик. – Уважаю, парень, молодец. Рад, что ты постепенно вливаешься в жизнь своей семьи. Ну, бывай, моя смена закончилась, пойду домой отсыпаться.

Развернувшись, сосед неспешно направился на выход.

– Тимофей Кондратьевич, вы куда? Я приказала вам вывести этого мужчину отсюда, – полетел ему вслед визгливый окрик.

– Вы, видимо, что-то путаете, Лариса Павловна, – нехотя произнёс Медведев. – Я сторож, а не охранник. Да и вообще, мой вам совет, будьте повежливее с людьми, вам же лучше.

– Вы мне ещё угрожать вздумали? – уперев руки в бока, фыркнула женщина.

– Я? Угрожать? Ни в коем случае. Всего лишь взываю к вашему здравому рассудку, – пожал тот плечами. – Но, похоже, его у вас нет, как и мозгов.

– Что? – завизжала директриса. – Уволен!

– Да и пожалуйста, – отмахнулся Медведев, собираясь уходить.

– Тимофей Кондратьевич, – позвал его я. – Твоё увольнение под большим вопросом, так что не расслабляйся.

– Задумал чего-то, Рокотов?

– Потом узнаешь, – подмигнул я, и стрик расплылся в довольной улыбке.

– Ладно, бывай, парень, пойду я, – махнув рукой, кивнул он на прощание, – ещё увидимся.

– Обязательно увидимся, например, сегодня в шесть вечера.

– Приглашаешь?

– Именно. И прошу без опоздания. У нас семейный праздник. И внуков прихватить не забудь.

– Поесть-то будет чего или пустой чай погоняем?

– Будет, не переживай.

– Отлично, уважил старика, – закивал он, – а то с этими двумя троглодитами уже не знаешь чего готовить.

Притихшие дети и их родители слушали нас с открытыми ртами. Перед ними развернулся целый спектакль и, не желая что-либо пропустить, они ловили каждое слово, чтобы потом разнести по округе ворох новых сплетен.

Ну и ладно, переживём, это всё мелочи. Зато немного навели шороха в этом тухлом болоте.

Телефонный звонок, раздавшийся из кармана пиджака Ларисы Павловны, привлёк всеобщее внимание.

– Да, слушаю, – коротко бросила она, ответив на вызов. – От кого? Ах, от Ивана Захаровича, – залебезила она. – Да-да, внимательно слушаю. Появился спонсор? Отлично, просто прекрасная новость. Дождались, наконец-то. Можно узнать имя этого замечательного человека? Кто?.. – она ошарашенно уставилась на меня, бледнея на глазах. – Артём Александрович Рокотов?

Я помахал ей рукой и ехидно улыбнулся. Теперь у моей дочки в ближайшие дни точно проблем здесь не будет. А потом и вовсе помашем этой даме ручкой на прощанье.

Кстати, может, Софью уговорить сменить сферу деятельности? Из неё получилась бы замечательная директриса детского сада. Хватит ей уже смотреть на физиономию этого борова СанСаныча. Да и мало ли, кто на его место потом придёт, ревновать ещё буду. Оно мне надо? Точно нет.

Всё, решено, сегодня вечером на празднике и выложу ей своё предложение. И Тимофея Кондратьевича попрошу мне помочь её уговорить. А под влиянием нашей двойной мужской харизмы она точно не устоит и согласится на новую должность.

С моими деньгами и её умением разрабатывать и вести сложные проекты, мы сможем этот невзрачный детский сад превратить в яркую сказку. К тому же дочка будет рядом. А это огромный плюс, который, я очень на это надеялся, перетянет чашу весов на мою сторону.

Хорошая ведь идея. Вернее, я бы даже сказал – отличная!

(обратно)

Эпилог

***** Софья Рокотова-Суворова

День неспешно сбавлял обороты, приближая яркий осенний вечер. Ещё утром мы договорились с Артёмом, что устроим маленький праздник, чтобы отметить наш «союз двух сердец», как говорила во время церемонии бракосочетания Анна Игоревна. Но втроём отмечать это важное для нас событие было бы неправильно, поскольку к нашему воссоединению приложили руки и Медведевы, поэтому было решено позвать и их.

Утром соседей не оказалось дома, в обед тоже. На телефонные звонки они не отвечали, и я уже начала волноваться, что случилось нечто непредвиденное, когда за забором послышались знакомые голоса:

– Говорю тебе, отсидишься в этом заповеднике, пока всё не утихнет, – ворчал на брата Матвей.

– И что я там буду делать? С медведями и волками в лапту играть? – рычал Данила.

– Да хоть в пинг-понг, – рявкнул на него старший брат. – Лишь бы не на том свете или в тюрьме. В общем, отец договорился. Не поедешь по-хорошему, скручу в бублик и отправлю силой.

– Ладно-ладно, не ворчи, уже все уши прожужжал, – уставшим голосом откликнулся младший Медведев. – Вместе мы справимся. И не с таким справлялись.

– Обязательно справимся, по-другому никак, – потрепав брата по макушке, вздохнул Матвей.

Переглянувшись, они тут же дружно рассмеялись, толкаясь и дурачась. Значит, у этих двоих точно всё будет хорошо. С таким оптимизмом им всё по плечу.

– Привет, ребята, – подала я голос, поскольку подслушивать дальше не позволила совесть.

– О, соседка, – ответили парни в унисон, расплываясь в улыбках, словно и не было у них вовсе никаких проблем. – Какие дела? Что нового?

– Вот, – подняв правую руку, показала обручальное кольцо, блеснувшее в светезаходящего солнца, которое надел мне вчера на палец Артём. – Я теперь замужняя женщина. Мы с Тёмой приглашаем вас сегодня на небольшой семейный праздник, чтобы отметить это дело. Вы как? Придёте? Часов в шесть.

– Придём обязательно, – кивнул Матвей. – Прими наши поздравления. Я рад, что вы решились на такой серьёзный шаг. Это здорово. Вы заслуживаете счастья. Правда, Дань?

– Конечно, – подтвердил Данила. – Кстати, приятно знать, что нас считают членам семьи.

– Вы и есть наша семья, – раздался позади голос Рокотова. – Согласна со мной, Сонь?

– Конечно, – откликнулась я, оборачиваясь на голос и ловя на руки бегущую ко мне дочку.

– Мамочка, – затараторила малышка, – а папа сегодня в садике всех пор-ругал. А ещё сказал, что скоро ты будешь там вместо Лар-рисы Павловны. Мам, ты же будешь, правда?

– М-м, вместо Ларисы Павловны, говоришь? – вопросительно приподняв бровь, я взглянула на мужа.

– Упс, – выдал он, спрятав руки за спину и подняв глаза к небу, словно не при делах. – Тыковка, милая, напомню тебе, что это вроде как была наша маленькая тайна.

– У меня от мамы нет тайн, – важно ответила она и, обхватив моё лицо руками, заглянула в глаза. – Пр-равда, мамуль?

– Да, родная, – закивала, стараясь сдержать улыбку, при этом поглядывая на Рокотова. – Так что там за грандиозные планы по смене руководства?

– А давай, мы обсудим это позже, когда подтянется тяжёлая артиллерия в виде Тимофея Кондратьевича? – предложил муж. – И вообще, там сумки в машине остались с мясными закусками и прочими вкусностями. Ребята, поможете?

– Без проблем, – зафыркали Медведевы, дружно прикрывая отход Рокотова.

– Разговор не окончен, – прокричала я Тёме вслед.

– Разумеется, – крикнул он, обернувшись и подмигнув мне.

– Ох уж эти мужчины, – проворчала дочка, копируя бабушку-соседку. – Да, мам?

– Да, милая, – тихо рассмеялась, целуя мою малышку в румяную щёчку.

С нашими мужчинами никогда не знаешь, чем закончится тот или иной день. Но без них было бы скучно жить на этом свете. И какими бы непредсказуемыми они ни были, их любовь к нам перекрывает собой всё.

КОНЕЦ

PS Уважаемые читатели, вот и закончилась наша история о Соне Суворовой, маленькой Алинке и Артёме Рокотове. Я рада, что мы прошли этот путь вместе. Но с героями мы не прощаемся, поскольку впереди нас ждут приключения братьев Медведевых. Не можем же мы оставить таких парней без своих половинок? :-)

Чтобы не пропустить новые романы, подписывайтесь на МОЙ АВТОРСКИЙ ПРОФИЛЬ

(обратно)Продолжить чтение

(обратно)

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Эпилог