Патруль 2 [Макс Гудвин] (fb2) читать постранично

Патруль 2

Глава 1 Служба вне штата

— А где вы сейчас находитесь? — спросил меня голос.

— Давайте вы говорите, где. И я подъеду, — постарался я перехватить инициативу.

— Хорошо. Тогда кальянная на Красноармейской, 135, прямо сейчас. Вам удобно? — спросили меня, и я опешил.

Кальянная на Красноармейской? А память Славы уже кричала во весь внутренний голос, что я уже нахожусь по адресу.

Значит, за мной следили. А значит, и суетиться бессмысленно. Машинально я проверил наличие ножа в кармане. Последний аргумент был на месте.

— Да, очень удобно, я как раз тут, — выдохнул я.

— Закажите пуэра, будьте так любезны, это чай такой, у них есть, — попросил говоривший. — А я сейчас подойду.

Я положил телефон, ощущая, как по спине пробежал холодок. Не от страха — от адреналина и осознания, что я в ловушке, которую не заметил. Ира, благо, уже ушла.

Подозвав официанта, я заказал тот самый пуэр. Пока тот ходил, я пытался сообразить, где мой прокол. Машина? Её мы бросили у аптеки. Вроде бы вели себя аккуратно, даже гайцов не провоцировали. Мысли метались, как мыши в замкнутом пространстве, не находя выхода. Внутри всё сжималось от неприятного, знакомого чувства — чувства ошибки, цены которой я ещё не знал.

Чайник с тёмным, почти чёрным чаем поставили передо мной. Пар от него поднимался густой струйкой, пахнувшей то ли рыбой, то ли носками, то ли землёй. Как его пьют вообще? Я взялся за бутилированную колу, чтобы проверить свой хват, пальцы дрожали, а нервы сдавали свою позицию за позицией. Ничего, прорвусь как-нибудь, хотели бы взять — уже бы взяли, хотели бы убить — убили бы.

И вот дверь в зал открылась. Вошёл человек. В приталенном сером костюме, сидевшем на нём так, будто он только что сошёл с портрета в чьём-то кабинете. Светлые седые волосы были тщательно уложены, открывая залысины. Лицо гладко выбрито, прямой нос, поломанные уши — характерная метка бойца. И руки — большие, с раздавленными костяшками и проступающими венами, руки, которые привыкли сжимать что-то гораздо тяжелее чашки. Лет ему было, пожалуй, за шестьдесят, но двигался он легко и собранно, без старческой суетливости, отчего становилось только не по себе.

Он обвёл спокойным, оценивающим взглядом полупустой зал, нашёл меня глазами и направился к моему столику. И в этот момент моя память выдала чёткий, как отпечаток на фотобумаге, кадр. Горы. Грязь. Сырость. Вонь горелой техники и разложения. И это же лицо, двадцать пять лет назад, молодое, дерзкое, но уже с тем самым несгибаемым взглядом, я видел на том КПП. Именно его мне тогда передал Зубчихин, а потом продал боевикам информацию о нашей колонне.

Журналист. Как тогда он мне представился, говоря на ломанном русском с американским акцентом. И без акцента, чисто для меня, чтобы я слышал: «Все профессии нужны, все профессии важны. Не поможешь мне, майор, погибнет очень много русских парней».

Еще тогда я понял: передо мной был «возвращенец». Разведчик, которого мы тогда сопровождали до штаба.

Он подошёл к столу и без приглашения опустился в кресло напротив. Его взгляд скользнул по моей чашке, потом поднялся на меня.

— Вячеслав Игоревич, — произнёс он тихо, и в его голосе не было ни угрозы, ни дружелюбия. Была лишь констатация факта. — Чай-то что не пьёте. Остынет.

На вороте его костюма слева поблёскивал значок, маленький золотой щит с мечом на фоне звезды, серпа и молота. И надпись: «КГБ СССР».

«Я тебя помню. Мы тебя везли из Грозного в 1994 том… А потом… А что потом? А потом я волшебным образом переродился тут», — подумалось мне. Наехал на сына Зубчихина за сходство с отцом и получил, что получил.

Нет. Больше никого в этом времени я «узнавать» не буду, мало ли что.

Ведь если меня убили в 1994, то как я могу быть сейчас тут живым и здоровым? Правильный ответ — «никак».

— Я, знаете ли, не любитель, да и запах у него странный, — произнёс я. — Но вы меня знаете, а я вас — нет.

— Зовут меня Александр Сергеевич, как Пушкина, но все называют меня дядя Миша. Собственно, о вас я знаю не очень много. В поле нашего зрения вы попали случайно. Когда господин Зубчихин пытался вас устранить. Вы, наверное, удивлены, что вы так легко отделались на том суде? Ну, вот это наша работа — стоять у зла на пути.

Он потянулся своей правой лапой к чайнику, эту руку нельзя было назвать рукой, переломанные костяшки пальцев, трясущихся, как у меня, но уверенно наливающие себе чая.

— Знаете, Вячеслав Игоревич, когда мы увидели, что вас собираются уничтожать, мы сразу же задали себе вопрос: что такого в двадцатилетнем парне, чтобы целый, без пяти минут, мэр так хотел его закопать? — он задал вопрос и пригубил чашку, взяв её двумя руками, словно это было что-то очень ценное, а его взгляд внимательно смотрел на меня.

— Я тоже не очень понимаю, возможно, я некоторое время встречался с девушкой, которая нравилась его сыну…

— И он решил на день рождения мальчику подарить вашу --">