Системный Творец IV [Александр Сорокин] (fb2) читать онлайн

Системный Творец IV

Глава 1

Первое, что я почувствовал, — это прохладная, почти живая твердость под спиной. Не камень, не земля, а нечто иное, словно отполированная до зеркального блеска кора древнего дерева. Я лежал на спине, жадно глотая воздух — чистый, влажный, с запахом озона после грозы, смешанным с ароматом незнакомых цветов.

В ушах все еще звенело от жутковатого путешествия, а тело помнило давящее ощущение. С трудом опираясь на локти, я поднял голову и стал осматриваться.

Мы оказались в просторном помещении, которое лишь с большой натяжкой можно было назвать комнатой. Скорее, это была пещера, но идеально круглая, с гладкими, будто отшлифованными стенами из того же темного, переливающегося материала, что и пол. Источник света был невидим, но все вокруг заливало мягкое, рассеянное сияние, исходящее от самих стен.

Мой взгляд пополз вверх, и дыхание перехватило. Пещеру накрывал грандиозный купол, терявшийся где-то в вышине, в легкой, мерцающей дымке. На такой высоте я ожидал увидеть сталактиты, трещины, неровности, но здесь не было ничего. Лишь идеальная, слегка выпуклая поверхность, уходящая в неведомую даль. Защитное поле? Была ли это настоящая пещера? Неясность окутывала все вокруг. Мы ощущали себя словно заключенными в гигантском, пустом коконе.

Рядом, с тихими стонами, поднимались остальные. Эдварн, бледный и осунувшийся, первым делом ощупал себя, проверяя целостность костей после безумного перемещения. Горст уже был на ногах, его рука автоматически легла на меч, а взгляд метнулся к Каэлу. Парень лежал с закрытыми глазами, но грудь его поднималась ровно. Орн, весь седой и изможденный, сидел, скрестив ноги, и с тихим изумлением водил ладонью по гладкому полу.

Творец, спасший и приведший нас сюда, стоял чуть поодаль. Он не выглядел уставшим: казалось, невероятное путешествие отняло у него не больше сил, чем обычная прогулка. Его острые, интеллигентные черты лица теперь казались спокойными, даже удовлетворенными.

— Полежите, придите в себя. — его ровный голос нарушил гнетущую тишину пещеры. — Резкие перемещения на такие дистанции — не самая приятная процедура для неподготовленного организма.

Он дал нам еще пару минут, чтобы мы, кряхтя и отплевываясь, кое-как поднялись на ноги. Я помог встать Орну, ощутив, как дрожат его старческие руки. Горст, с привычной солдатской аккуратностью, подхватил Каэла на руки. Парень что-то невнятно буркнул, но не сопротивлялся.

— Следуйте за мной. — Творец повернулся и направился к единственному заметному выходу из пещеры — низкому, арочному проему в стене.

Мы потопали за ним, нестройной, пошатывающейся группой. Едва переступив порог и углубившись в узкий, слабо освещенный коридор, я ощутил странное. Легкое, едва уловимое покалывание по коже, словно от статического электричества. Я бросил взгляд на остальных. Эдварн потер предплечье, Горст нахмурился, Каэл беспокойно заерзал на руках у отца. Орн же просто вслушался в ощущения, его взгляд стал внимательным, изучающим. Все чувствовали одно и то же.

Однако тревоги во мне не было. Если бы Творец желал нам зла, ему не составило бы труда оставить нас на растерзание имперцам. Или… разобраться с нами самостоятельно.

Коридор оказался недолгим и вывел нас в еще одно помещение. Оно было меньшее, но обустроено. По стенам стояли простые, но добротно сбитые деревянные лавки и ряд одинаковых шкафчиков из темного дерева. Воздух здесь был чище, пахло древесиной и чем-то травяным.

— Здесь вы можете привести себя в порядок. — спаситель обвел рукой комнату. — Омойтесь с дороги, переоденьтесь. Одежду оставьте в шкафчиках. Как закончите — я вернусь.

Он не стал ничего больше объяснять. Развернулся и шагнул к массивной, лишенной каких-либо украшений двери в дальней стене. Она была из того же темного материала, что и стены пещеры. Открыв дверь, Творец скрылся в проеме, оставив нас одних.

Мы остались впятером. Четверо оказались рядом со мной, единственные, кто сохранил верность. Я посмотрел на них: уставший, но несломленный Эдварн; Горст, в чьих глазах бушевала буря из долга, потери и нового выбора; Каэл, осваивающий жизнь в новом, жестоком теле; и Орн, мой учитель, для которого все это стало очередным потрясением.

Если у меня и Орна не было выбора — Империя объявила на нас охоту, — то эти трое… сделали его осознанно. Горст мог бы остаться с Вальтером, вернуться к службе, к призрачной надежде на карьеру в новой реальности. Эдварн… потерял всех, но мог бы попытаться начать с чистого листа где-нибудь на окраине. Но они пошли за мной. Пожертвовали всем. И я был обязан был оправдать их доверие. Я стану настолько сильным, что ни одна угроза в этом мире не посмеет даже приблизиться к тем, кого я считаю своими.

Следующие полчаса мы молча приводили себя в порядок. Скинув пропыленную, пропитанную потом и дымом битвы одежду, я почувствовал странное облегчение. Словно сбрасывал с себя не просто ткань, а слой старой, полной боли кожи. Оставшись в одних штанах, я задумался, куда деть этот тряпичный хлам.

Мое внимание привлек один из шкафчиков. На его дверце была выгравирована простая пиктограмма: рука, опускающая сверток в прямоугольник. Открыв ее, я обнаружил, что шкафчик пуст. Недолго думая, я засунул туда свою груду тряпья и захлопнул. В тот же миг раздался тихий, шипящий звук, напоминающий работу далекого кузнечного меха. Из щелей повалил легкий, почти невидимый дымок, пахнущий озоном. Я снова открыл дверцу. Внутри было пусто. Ни пепла, ни следов горения. Лишь кристально чистый воздух и легкое тепло, исходящее от стенок. Технологии Творцов вновь заставили меня восхититься и содрогнуться одновременно.

Следующая дверь вела в соседнее помещение, и увиденное заставило мое сердце учащенно забиться. Вдоль стены тянулись три кабинки, отгороженные непрозрачным материалом. Внутри каждой из них, на стене, я обнаружил два рычага и… знакомый с Земли раструб, из которого, очевидно, должна была литься вода.

Неужели… Не веря своим глазам, я повернул один из рычагов. С шипением и покашливанием из раструба хлынула ледяная струя. Я отпрянул, затем, смеясь почти истерически, открыл второй. Вода стала горячей, по-настоящему горячей! Отрегулировав температуру, я подставил под живительные струи лицо и руки. Это было невероятно. После недель обтираний тряпкой, смоченной в ледяной воде из бочки, это казалось величайшим чудом цивилизации.

На полочке лежал брусок, отдаленно напоминающий мыло, пахнущий хвоей и чем-то минеральным, и грубая мочалка из растительных волокон. Этого было достаточно. Впервые за долгие недели я смог по-настоящему помыться, смывая с себя не только грязь и пот, но и часть усталости, часть того адского напряжения, что копилось все эти дни.

Помывшись, я помог остальным разобраться с этим диковинным устройством. Орн с любопытством истинного мастера изучал механизм подачи воды. Эдварн просто стоял под струями с закрытыми глазами, словно заново рождаясь. С Горстом и Каэлом было сложнее. Бывший капитан не хотел оставлять сына одного. Но Каэл, к моему удивлению, уже за дни, проведенные в пути, научился кое-какому подобию мобильности. Он ловко, хоть и медленно, соскользнул с рук отца на пол и, опираясь на мощные руки, переместился в кабинку. Получалось пока не очень, движения были неуклюжими и требовали невероятных усилий, но в его глазах горела не покорность судьбе, а яростная, упрямая решимость. Парень учился жить без ног. И я был чертовски горд им в тот момент.

Когда, наконец, все приняли душ и переоделись в простую, но чистую и удобную одежду — серые штаны и свободные рубахи из мягкой, натуральной ткани, принесенные кем-то — в нашей маленькой группе воцарилась непривычная, зыбкая атмосфера спокойствия. Мы сидели на лавках, и я ощущал на себе пристальные, украдкой брошенные взгляды Горста. Он боялся потерять меня из виду, переживал, что я исчезну, как исчезла его прежняя жизнь, оставив его одного в этом странном месте с покалеченным сыном. Его выбор дался ему нелегко, и теперь вся солдатская натура капитана цеплялась за меня, как за единственный понятный ориентир в новом, безумном мире.

Пока было свободное время, я решил оценить свой прогресс. Закрыв глаза, я вызвал перед внутренним взором знакомые системные окна.

Навык: Работа с топором. Прогресс: 81%.

Рост стал заметно тяжелее. Каждый процент теперь требовал не просто механических движений, а глубокого погружения, почти слияния с инструментом. Чувствовался некий барьер, преодолеть который можно было лишь качественным прорывом.

Путь Закаленного Тела. Стадия: Стальная Плоть (4 уровень). Прогресс: 3%.

Переход на четвертый уровень замедлил Путь до черепашьей скорости. Что-то подсказывало мне, что так будет и с остальными Путями и навыками. Дальнейший рост требовал уже не просто тренировок, а чего-то большего.

Навык: Бой топором II. Прогресс: 92%.

Скоро должен был произойти переход на третий уровень.

Навык: Меткий бросок II. Прогресс: 43%.

Стабильный, хоть и не самый быстрый рост.

Путь Созидания. Стадия: Резчик Реальности (2 уровень). Прогресс: 0.1%.

Он не двигался. Совсем. Я до сих пор не понимал, что именно нужно было делать для его развития. Создание артефактов давало прогресс только в «Живом ремесле».

Навык: Живое ремесло IV. Прогресс: 6.51%.

Рост был, и довольно заметный, спасибо конвейеру по созданию артефактов в последние дни обороны. Но до следующего уровня было еще очень далеко.

Скрытое умение: Понимание Сердца Древесины II. Прогресс: 41%.

Выросло после работы со Зрелой и Старшей Древесиной. Полезная штука.

Путь Целителя. Стадия: Пробуждение. Прогресс: 92%.

Все еще первый уровень, но я был близок к его завершению. Осталось совсем немного.

Умение: Боевой Размах. Уровень: II. Прогресс: 16.0%.

Перешагнуло на второй уровень, видимо, во время последней битвы.

Умение: Энергетическое Покрытие II. Прогресс: 95%.

Почти готово к новому уровню. Ожидаемо, я использовал его постоянно.

Общая картина была ясна: рост замедлился. Для дальнейшего развития мне требовалось не просто оттачивать то, что я уже умею, но и активно осваивать новые знания, погружаясь в неизведанное. Похоже, я оказался в идеальном месте.

Массивная дверь внезапно открылась, и в проеме снова возник Творец. Он уже сменил одежду на свежую, светло-серую, почти такую же, как и у нас, и казался еще более собранным и невозмутимым.

— Отдохнули? — спросил он, бегло окинув нас оценивающим взглядом. Казалось, он был рад, что мы не превратили его обитель в руины. — Тогда пойдемте. Вам кое-что нужно увидеть.

Мы послушно потянулись за ним, словно утята за матерью. На этот раз путь оказался куда запутаннее. Коридоры, такие же гладкие и безжизненные, то сужались, то расширялись, то раздваивались. Я старался запомнить путь, но быстро потерял всякую ориентацию. Лишь изредка в стенах попадались массивные, глухие двери, ничем не отличающиеся от других.

Наконец, лабиринт коридоров остался позади, и перед нами открылась панорама, от которой у меня перехватило дыхание. Эдварн лишь сдавленно выдохнул.

Мы стояли на широком выступе, огражденном балюстрадой, высоко на стене гигантской пещеры. ЕЕ размеры поражали воображение — противоположный конец тонул в золотистой дымке. Но это было не просто подземное пространство.

Внизу, на дне исполинской чаши, раскинулся целый город, не похожий ни на один из виденных мною прежде. Вместо привычных жилых кварталов его заполоняли странные строения: здания причудливых форм, открытые площадки с непонятными механизмами, террасированные сады, где росли невиданные растения, поражающее буйство красок. Это был город, целиком и полностью посвященный Творению.

А снаружи «балкона» нас уже ждали.

Двое. Пожилой мужчина, чье лицо было испещрено морщинами, словно карта далеких земель, но глаза горели живым, пронзительным умом. И женщина, строгая и прекрасная, с лицом, высеченным из мрамора, и темными, бездонными глазами. Но самое главное — над их головами ярко сияли их классы: Системный Творец.

Старик сделал небольшой, церемонный шаг вперед. Его голос был глубоким и бархатным, звучал так, будто приходил из самой толщи веков.

— Приветствую в Убежище новых братьев. — он склонил голову сначала в мою сторону, затем в сторону Орна. А потом его взгляд перешел на Эдварна, Горста и Каэла, и на губах старика дрогнула едва заметная улыбка. — И наших гостей. Давненько у нас не было посетителей, не носящих наше клеймо.

Затем он перевел вопросительный, даже слегка укоризненный взгляд на нашего сопровождающего.

— Лериан, мой друг, — произнес он, — что заставило тебя преступить древние запреты и привести сюда чужаков, чьи души не отмечены Искрой Творца?

Лериан ответил легким, почти театральным поклоном.

— Рад приветствовать тебя, глава Элронд, и мастера Кселу. — он кивнул женщине, та в ответ лишь чуть склонила голову, не сводя с меня изучающего взгляда. — А также рад той похвале, которую вы еще не высказали, но, уверен, уже горячо желаете излить.

Он сделал паузу, наслаждаясь моментом, и затем указал на меня.

— За нахождение нового Истинного. Системного Творца. И, по совместительству, — его голос наполнился торжественностью, — Первого Игрока.

Эффект был мгновенным и ошеломляющим. Если до этого взгляды Элронда и Кселы были просто внимательными, то теперь в них вспыхнул настоящий огонь. Взгляд старика стал пронзительным, оценивающим каждую мою клетку. Взор женщины… в нем смешались холодное любопытство, недоверие и какая-то хищная заинтересованность. Меня изучали, словно редкий, невиданный экспонат.

Лериан, довольный произведенным эффектом, продолжил:

— Наши гости — его друзья, попавшие вместе с ним в смертельную опасность. Я счел неразумным оставлять таких… ценных союзников на растерзание Санкталии.

Я быстро сориентировался и шагнул вперед, насколько позволяла балюстрада.

— Благодарю за гостеприимство и защиту. — обратился я к Элронду и Кселе. — Я — Макс, а это мои друзья и спутники: Орн, мой учитель; Эдварн, воин; капитан Горст и его сын Каэл. Мы все вместе будем рады погостить в вашем Пристанище и познать ваши правила.

Элронд ненадолго задумался, его взгляд скользнул по нашим лицам, задержался на Каэле, и, наконец, он коротко кивнул.

— Рад знакомству, Макс. — его голос вновь обрел бархатную мягкость, но теперь в нем отчетливо слышались стальные нотки. — Я даю свое разрешение на ваше пребывание на территории Пристанища. Лериан, — он повернулся к нашему спасителю, — устрой гостей. Как только покажешь им их временный дом, жду тебя у себя.

— Конечно, глава. — Лериан снова поклонился. Он незаметно подмигнул мне, словно говоря: «Видишь, все прошло гладко».

Элронд и молчаливая Ксела развернулись и растворились в одном из проходов. Мы же, наша небольшая группа, последовали за Лерианом. Он повел нас к краю балкона, откуда начинался пологий спуск в самое сердце подземного города.

Город, раскинувшийся внизу, поражал своей необычностью. Он был поделен на множество ярусов, и мы начали спуск с самого высокого. Здесь, кроме нашего «балкона» и еще пары подобных входов, ничего не было. Вся пещера напоминала гигантскую чашу: верхняя часть была самой широкой, а книзу стены плавно сужались, образуя почти отвесные уступы, на которых и располагались постройки. Я видел множество темных проемов на разных уровнях — входы вглубь стен. Что скрывалось за ними — лаборатории, жилые помещения, библиотеки? — я мог только догадываться.

Но больше всего меня поразило не это, а обилие зелени. На каждом ярусе, в специальных нишах и на открытых террасах, даже на крышах некоторых зданий росли деревья. Настоящие, живые! Инстинктивно я напрягся, выискивая взглядом системные метки, но не нашел ничего. Они не были Живой Древесиной. Перед нами стояли самые обычные дубы, клены, сосны и множество других пород, которых я не знал. После месяцев жизни в мире, где любое дерево было потенциальным убийцей, это зрелище заставило мое сердце сжаться от непривычной, чистой радости.

Мои спутники отреагировали иначе. Эдварн и Горст инстинктивно отшатнулись, услышав шелест листьев. Каэл на руках у отца вскрикнул и вжался в него.

— Расслабьтесь. — спокойно произнес Лериан. — Им ничего от вас не нужно. Это всего лишь деревья. Самые обычные. Мы собираем образцы флоры со всех уголков Эйвеля. Некоторые из них, — он указал на дерево с серебристой, переливающейся корой и листьями, похожими на аметистовые слезы, — больше нигде не встретить. Они абсолютно безопасны.

Постепенно страх в глазах моих друзей уступил место настороженному любопытству, а затем и чистому изумлению. Город Творцов был не просто поселением. Он являл собой воплощение великолепия. Воздух здесь был пропитан ароматами хвои, благоуханием цветущих садов и свежестью зеленеющей травы. Гул голосов и стук инструментов из мастерских внизу смешивался с пением невидимых птиц. Это был настоящий оазис. Пристанище в прямом смысле слова.

Лериан подвел нас к невысокой, круглой платформе из темного материала, стоявшей у края спуска. Диаметром около трех метров, она была украшена посредине изящным, маленьким деревцем с гладким стволом и кроной из тонких, серебристых листьев. На уровне груди взрослого человека на стволе была закреплена небольшая, отполированная до блеска подставка, напоминающая рукоять.

— Заходите. — пригласил Лериан, ступив на платформу.

Мы нерешительно последовали за ним. Как только последний из нас оказался на поверхности, Лериан положил ладонь на подставку-рукоять, и мы… полетели.

Платформа мягко, без малейшего толчка, оторвалась от пола и плавно поплыла вниз, вдоль стены пещеры. Скорость была невелика, но само ощущение свободного парения в огромном подземном пространстве захватывало дух. Эдварн ахнул и вцепился в край платформы. Горст инстинктивно присел, крепче прижимая Каэла, чье лицо выражало смесь восторга и ужаса. Орн, широко распахнув глаза, озирался по сторонам, словно пытаясь разгадать принцип работы этого диковинного лифта.

Я замер, вдыхая свежий ветерок, ласкающий волосы, и любуясь панорамой, раскинувшейся подо мной. Город Творцов, увиденный с высоты, представал еще более величественным и замысловатым, чем казалось. Внизу, словно муравьи, сновали люди между строениями в похожей серой одежде. Некоторые из них возделывали диковинные сады и что-то собирали у странных аппаратов. Наша летящая платформа, казалось, не вызывала ни малейшего интереса.

Вскоре мы плавно снизились, коснувшись самого нижнего яруса, у одного из приземистых, аккуратных домиков, будто вырастающих из основания скалы. Платформа бесшумно приземлилась.

— Выходите. — сказал Лериан, отпуская рукоять.

Мы поспешили покинуть летающий диск, все еще не в силах поверить в реальность происходящего. Едва последний из нас ступил на землю, платформа, беззвучно и плавно, взмыла вверх, растворяясь в золотистой дымке и уносясь к верхним ярусам.

Лериан кивнул на домик.

— Ваше временное пристанище. Обустраивайтесь. Я зайду позже. И помните, — его взгляд стал строгим, — не покидайте этот ярус без сопровождения. Убежище гостеприимно, но таит опасности для тех, кто не знаком с его правилами.

С этими словами он развернулся и удалился, оставив нас стоять перед порогом нашего нового, пусть и временного, дома. Мы оказались в самом сердце Пристанища Творцов. И, казалось, наше настоящее путешествие только начиналось.

Глава 2

Едва Лериан скрылся из виду, как в нашей небольшой группе повисло неловкое молчание. Мы почувствовали себя как школьники, оставленные без присмотра строгого учителя. Первым тишину нарушил Эдварн, тяжело вздохнув и потерев затылок.

— Ну что, будем обживаться? — хрипло спросил он, обводя взглядом наше временное пристанище.

Я первым шагнул к неприметной двери, ведущей в наш новый дом. Она была из того же темного, отполированного материала, что и стены пещеры и открылась с едва слышным шелестом. Переступив порог, я на мгновение замер, пытаясь осмыслить открывшуюся картину.

Мы оказались в просторном, светлом коридоре, залитом мягким светом. Стены, казалось, были вырезаны из светлого дерева, теплого на ощупь и украшенного тонкими, мерцающими прожилками. В воздухе ощущалась свежесть и едва уловимая сладость. Слева от входа зиял арочный проем, ведущий в огромную комнату. Справа коридор переходил в галерею, вдоль которой тянулись ряды одинаковых дверей.

— Похоже, слева — общее пространство, справа — спальни. — предположил я и двинулся налево.

Мои догадки подтвердились. Мы вошли в помещение, которое с натяжкой можно было назвать кухней-гостиной. Оно было поистине огромным. В центре возвышался массивный стол из темного дерева, способный вместить человек двадцать. Вдоль стен располагались диваны и кресла, обитые мягкой тканью глубоких, успокаивающих оттенков — бордового, оливкового, темно-синего. Но больше всего мое внимание привлекла кухонная зона. Никаких привычных печей или дровяных плит. Вместо них вдоль стены тянулась столешница, а в нее были встроены странные панели с руническими символами.

Самым же удивительным было ощущение пространства. Снаружи дом казался скромным, но внутри он уходил вглубь горы на добрых тридцать-сорок метров, образуя уютное жилище. Технологии Творцов вновь поражали воображение.

Изучая кухню, я вдруг отчетливо услышал предательское урчание в животе. Последний раз я нормально ел… кажется, я даже не мог вспомнить, когда.

Звук привлек внимание Орна, стоявшего неподалеку. Старик обернулся, и на его изборождённом морщинами, усталом лице мелькнула усмешка.

— Желудок на свободу просится, сынок? — проворчал он добродушно. — И мне бы не мешало подкрепиться. Поищем, чем тут поживиться.

Пока Эдварн, Горст и Каэл отправились исследовать спальные комнаты, я остался с Орном. Мой взгляд упал на столешницу, где рядом с одной из странных панелей лежал тонкий, почти прозрачный лист. Он был испещрен теми же символами, что я видел на стенах. Инструкция? Зачем она здесь?

Я взял лист в руки. Символы на мгновение вспыхнули, словно оживая, и тут же сложились в знакомые очертания букв. Я вчитался, и осознание ударило как обухом: без этой шпаргалки мы бы оказались в крайне затруднительном положении. То, что я поначалу принял за обычную кухню, оказалось сложнейшим высокотехнологичным комплексом, чьи принципы работы были совершенно чужды Орну.

— Смотри. — сказал я, подзывая старика. — Похоже, тут не обошлось без артефактов.

Я впервые увидел аналог плиты, но ее принцип работы был основан не на огне или электричестве, а на сфокусированном излучении артефакта, который мгновенно разогревал посуду до нужной температуры. Рядом находилось устройство для быстрого разогрева, а чуть дальше — духовка.

Пока я разбирался с техникой, Орн с практичной основательностью обшаривал шкафы. Он нашел запасы чистой воды, текущей из такого же крана, как в душевой, и множество герметичных контейнеров с крупами, бобовыми и сушеными травами. Но ни мяса, ни овощей, ни чего-то свежего.

— Хм, каша — пища воина, но хочется чего-то посущественнее. — пробормотал он, почесывая щетину.

Тут мое внимание привлекла еще одна неприметная дверца в стене. Открыв ее, я оказался в тесном помещении, откуда мгновенно повеяло пронизывающим холодом. Это был холодильник, разделенный на две климатические зоны. Первая, морозильная, хранила аккуратные брикеты замороженного мяса, птицы и рыбы, чьи виды мне были совершенно незнакомы. Вторая, холодильная, пестрела полками, уставленными свежими овощами, фруктами, молочными продуктами и яйцами.

— Куда же мы попали… — вырвалось у меня шепотом. После месяцев, проведенных в суровом, почти средневековом мире, цивилизация казалась настоящим чудом.

Я вернулся к Орну и принялся демонстрировать ему работу всех этих диковин. Поначалу старик смотрел с недоверием, проводил пальцами по гладким панелям, ворчал что-то о ненужных выкрутасах. Но когда я включил плиту, и она, без дыма и пламени, начала разогревать железный чайник, в его глазах вспыхнул настоящий восторг мастера, увидевшего принципиально новый инструмент.

— Да это же… красота! — воскликнул он. — Ни дров таскать, ни углей, ни сажи! Чистота, да и жар какой ровный!

Пока Орн, окрыленный, погружался в освоение кухонных артефактов, я решил выбрать себе комнату. Пройдя по коридору, я заглянул в одну из одинаковых дверей. Внутри оказалась небольшая, но уютная спальня: кровать, письменный стол со стулом и шкаф. В дальнем углу — собственная душевая и туалет. В шкафу висело несколько комплектов простой, но качественной одежды разных размеров — серые штаны и рубахи, похожие на те, что нам выдали.

Пройдя дальше по коридору, я обнаружил еще одно помещение. Внутри стоял аппарат, напоминающий стиральную машину. Рядом, как и на кухне, висела инструкция. Я быстро пробежал ее взглядом. Да, это был аналог стиральной и сушильной машины, работавший по тому же принципу контролируемого энергетического поля, что и шкафчики для утилизации одежды. Он не стирал в привычном смысле, а буквально разбирал вещь на волокна, очищал их от загрязнений, и собирал обратно, попутно устраняя мелкие повреждения.

На мгновение мне показалось, что я снова на Земле. Эта бытовая магия, забота о комфорте… неужели кто-то из Творцов тоже был оттуда? Но я тут же отогнал эти мысли. Слишком много совпадений. Скорее всего, любая развитая цивилизация, особенно обладающая магией или системной силой, рано или поздно приходит к созданию удобных бытовых приборов. Просто здесь это было не продуктом массового производства, а индивидуальным творчеством. Все-таки это было место, где собрались те, для кого Творить было не работой, а призванием, самой сутью жизни. И Система позволяла воплощать такие мелочи, превращая жизнь не просто в выживание, а в искусство.

Закончив осмотр, я вернулся в общий зал. Оттуда доносились бодрые звуки: шипение, стук ножа по разделочной доске и довольное похрюкивание Орна. Воздух наполнился божественными ароматами томленого мяса, свежеиспеченного хлеба и каких-то незнакомых, но дразнивших рецепторы специй.

В гостиной уже собрались остальные. Эдварн, растянувшись на огромной диване, закрыл глаза. Но напряженная поза выдавала, что он не спит, а лишь пытается расслабить зажатые мышцы. Горст, устроившись в кресле, привычными, отточенными движениями чистил системный меч. Каэл примостился рядом на полу, прислонившись спиной к отцовскому креслу.

— Садитесь, почти готово! — донесся с кухни крик Орна. В его голосе я впервые за долгое время уловил нотки искренней, неподдельной радости.

Вскоре старик вынес на стол огромную дымящуюся сковороду с тушеным мясом и овощами, миску свежего хлеба и глиняный кувшин, источающий аромат меда и трав. Мы, словно по команде, устремились к столу. Каждый щедро наложил себе полную тарелку. Горст аккуратно собрал порцию для Каэла. Мы расселись — молча, почти благоговейно, предвкушая первый за долгое время нормальный ужин.

Не успели мы поднести ко рту первые ложки, как в дверь постучали.

Обменявшись настороженными взглядами, я встал и подошел к двери. Ожидал увидеть Лериана, но ошибся.

На пороге стояла Ксела, женщина с мраморным лицом и бездонными темными глазами, которую мы видели рядом с Элрондом на балконе. Она была одета в такую же простую серую одежду и держалась с королевской осанкой.

— Макс. — произнесла она. — Приветствую вас снова. Надеюсь, я не помешала?

Я на мгновение опешил, но быстро взял себя в руки.

— Нет, конечно, не помешали. Входите, пожалуйста.

Ксела кивнула и переступила порог. Ее взгляд скользнул по обстановке, по столу, заваленному едой, по нам. На ее идеальных чертах лица мелькнула тень чего-то, похожего на смущение.

— Я вижу, вы как раз собрались ужинать. Прошу прощения за беспокойство.

Орн, не вставая из-за стола, лишь махнул рукой.

— Пустое, девушка! Вы нам ничуть не помешаете. Присоединяйтесь, места и еды всем хватит. Старик Орн хоть и не волшебник, но накормить гостя всегда рад.

Ксела на секунду задумалась, и легкая, почти неуловимая улыбка тронула её губы.

— Вы очень любезны. Я не откажусь.

Она заняла свободное место за столом, и Орн тут же пододвинул ей чистую тарелку. Ужин продолжился, но атмосфера изменилась. Мы ели в тишине, изредка обмениваясь короткими фразами. Ксела вела себя безупречно, ее манеры были изысканны, но между нами, беглецами из империи, и этой загадочной жительницей подземного города, чувствовалась какая-то бездна.

Когда трапеза подошла к концу, Ксела отодвинула тарелку и сложила руки на столе. Ее темные глаза обвели нас взглядом.

— Я рада, что вы разобрались с нашими кухонными… приспособлениями. — произнесла она. В ее ровном голосе прозвучало легкое удивление. — Обычно новоприбывшие, впервые их увидев, впадают в ступор или часами пытаются понять базовые принципы работы.

Орн фыркнул, указав ложкой в мою сторону.

— Да, без Макса мы бы голодали! Однако ему удалось с первого взгляда смекнуть, что к чему. Говорит, инструкция была, а я и не приметил.

Взгляд Кселы медленно переместился на меня. Ее узкие брови слегка приподнялись. Улыбка стала чуть шире, но глаза — холодными и пронзительно внимательными, словно она пыталась заглянуть мне в череп и прочитать каждую мысль.

— Любопытно. — протянула она, и это слово повисло в воздухе, наполненное скрытым смыслом.

Я почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Нужно было сменить тему.

— Мы благодарны за гостеприимство, Ксела. — сказал я, стараясь говорить ровно. — Однако вы так и не объяснили, зачем пришли.

Она кивнула, отводя от меня свой испепеляющий взгляд.

— Я просто пришла познакомиться поближе. Лериан… человек действия, ему порой не хватает терпения для объяснений. Вы оказались в новом месте, с новыми правилами. Я могу ответить на ваши вопросы и рассказать о Пристанище. Считайте это жестом доброй воли.

Это было как нельзя кстати. Я уже открыл рот, чтобы задать первый вопрос, когда входная дверь бесшумно отворилась.

На пороге стоял Лериан. Он вошел без стука, как хозяин, но, увидев Кселу за нашим столом, замер. На его острых, интеллигентных чертах лица не дрогнул ни один мускул, но в бледных глазах вспыхнула мгновенная, холодная искра неудовольствия.

— Ксела. — произнес он ровным, лишенным эмоций голосом. — Неожиданная встреча. Что привело тебя к моим подопечным?

Девушка обернулась к нему с той же притворно-светской улыбкой.

— Лериан. Я просто выполняю долг гостеприимства. Знакомлюсь с новыми соседями и предлагаю помощь. Ведь они попали в совсем иной мир, не так ли?

— Твоя забота тронула меня до глубины души. — парировал Лериан, и в его голосе зазвенела легкая, ядовитая насмешка. — Но, как ты знаешь, Элронд лично назначил меня их куратором. Я обо всем расскажу. А ты, я уверен, поглощена своими… несомненно, важными экспериментами. Не хотелось бы тебя отвлекать.

Между ними витало напряжение, почти осязаемое. Ксела выдержала паузу, затем медленно поднялась.

— Как всегда, ты предельно корректен, Лериан. — произнесла она, и ее улыбка стала еще слаще, искусственнее. Повернувшись к нам, она добавила: — Я пожалуй, удалюсь. Но помните мое предложение. Если возникнут вопросы или… потребуется альтернативная точка зрения, мои двери всегда открыты.

С этими словами она плавно направилась к выходу, прошла мимо неподвижного Лериана и растворилась в коридоре. Лериан проводил ее ледяным взглядом и закрыл дверь.

Он обернулся к нам, и на его лице вновь заиграло привычное выражение легкой насмешливой уверенности.

— Ну что ж, простите за это маленькое представление. — произнес он, развалившись на одном из свободных диванов. — Надеюсь, она вас не слишком напугала? Ксела… обладает своеобразным подходом к общению.

Он сделал паузу, давая понять, что тема исчерпана, и продолжил, собравшись с мыслями.

— Элронд поручил мне ознакомить вас с правилами Пристанища и провести небольшую экскурсию. Это поможет вам освоиться и, что куда важнее, выжить. Здесь не бывает бесполезных знаний.

Его взгляд скользнул по тарелкам на столе.

— Поскольку вы уже подкрепились, начнем с самого скучного, но необходимого — с лекции о наших порядках.

Лериан откинулся на спинку дивана, сложив пальцы домиком.

— Первое и самое главное: не лезьте туда, куда не следует. Пристанище — не просто город. Это гигантская лаборатория, арсенал и, порой, полигон для испытаний. Многие двери, коридоры и целые ярусы закрыты не просто так. За ними могут идти эксперименты, способные стереть неосторожного в порошок, переписать его разум или случайно телепортировать в ядро планеты. Если дверь не поддается с первого раза или над ней горит рунический знак, напоминающий треснувший череп — это не украшение. Разворачивайтесь и уходите.

Он сделал паузу, давая словам осесть.

— Второе: не мешайте работе Творцов. Вы можете увидеть кого-то, часами сидящего в позе лотоса перед куском камня, или наблюдающего за ростом плесени, или разговаривающего с собственным отражением. Не перебивайте, не задавайте глупых вопросов и уж тем более не тыкайте пальцем. Концентрация — залог нашего успеха. Сорвете чей-то прорыв — последствия могут быть… неприятными для обеих сторон.

— Третье: ресурсы. Вся вода, еда и базовые материалы — общее достояние, предоставляются бесплатно. Но за редкие артефакты и специфические материалы вроде «Слез Древа» или «Корня Древнего», придется заплатить эквивалентной услугой или выполнить задание. Ничто не дается просто так. Экономика здесь бартерная, основанная на знании и силе.

— Четвертое: дуэли и выяснение отношений. Разрешены, но только на специально отведенных аренах на нижних ярусах. Никакой самодеятельности в жилых секторах или рядом с важными объектами. Нарушителей изолируют. Надолго.

— И последнее, что стоит запомнить новичку: здесь нет Империи, ее законов и солдат. Но здесь есть Элронд и Совет Мастеров. Их слово — закон, авторитет — непререкаем. Не перечьте им, если дорожите своим местом под… нашим искусственным небом.

Лериан выдохнул и улыбнулся, видя наши серьезные лица.

— Соблюдая эти нехитрые правила, вы сможете спокойно жить, учиться и творить. Проблем не возникнет. — он резко поднялся, полный энергии. — А теперь — хватит теории! Пора на экскурсию, вам полезно будет увидеть масштабы нашего убежища.

Мы переглянулись. Эдварн с обреченным видом поднялся. Горст тут же встал, одним плавным движением подхватив Каэла и усадив его к себе на спину. Парень лишь молча обхватил отца за шею, в его глазах читалась смесь страха и любопытства.

— И куда же мы направимся в первую очередь, о наш просвещенный гид? — с легкой иронией поинтересовался я.

Лериан, стоявший уже у двери, обернулся, и его взгляд остановился на Каэле.

— Полагаю, логично начать с того, что может быть полезно здесь и сейчас. Мы идем в «Кузню Плоти».

При этих словах Горст невольно выпрямился, а в глазах Каэла вспыхнула робкая, почти невероятная надежда.

Мы покинули дом, вновь погружаясь в фантастический пейзаж подземного города. Лериан повел нас по одному из бесчисленных мостиков, перекинутых между ярусами. Мы шли мимо зданий причудливых форм, от которых исходило тихое гудение энергии, мимо террас с невиданными растениями, мимо Творцов, поглощенных работой и не обращавших на нас ни малейшего внимания.

Вскоре мы подошли к одному из многочисленных проемов в стене пещеры. Вход в «Кузню Плоти» был отмечен сложным руническим знаком, изображавшим переплетение древесных корней и человеческих сухожилий. Тяжелая дубовая дверь, окованная бронзой с инкрустированными костяными пластинами, бесшумно отворилась, пропуская нас внутрь.

Переступив порог, мы замерли, пораженные открывшимся видом. Это была не просто лаборатория, а гигантский зал, уходящий глубоко в скалу. Сводчатый потолок украшали светящиеся грибницы, мерцавшие мягким желтоватым светом, отбрасывавшим пульсирующие тени. Воздух был густым и влажным, наполненным ароматом влажной земли, дубленой кожи, целебных трав и едва уловимым запахом крови.

Вдоль стен выстроились массивные каменные столы, загроможденные артефактами, чье предназначение оставалось загадкой. Стены и пол устилали свитки с анатомическими рисунками, а на полках, в стеклянных сосудах, плавали в мутной жидкости органы и конечности невиданных существ. Некоторые из них едва заметно шевелились.

Внутри лаборатории трудилось не более десяти человек. Все они были облачены в одинаковые серые одежды, поверх которых надеты кожаные фартуки, испачканные темными пятнами. Каждый из них был поглощен своим делом: один Творец, склонившись над длинной пластиной из причудливого темного дерева, наносил на нее руны тонким, светящимся резцом. Другой, с закрытыми глазами, водил руками над сосудом с бьющейся мышечной тканью, и под его пальцами плоть уплотнялась, покрываясь тонкой серебристой сеткой. Третий что-то шептал большому, покрытому жилками яйцу, из которого доносился жуткий, глухой скрежет.

К нам направился один из Творцов. Мужчина лет пятидесяти, коренастый, широкоплечий, с руками кузнеца, покрытыми старыми ожогами и тонкими белыми шрамами. Его лицо, с мясистым носом и живыми, пронзительными глазами, было перепачкано сажей, а в густых волосах застряли щепки.

— Лериан. — прохрипел он голосом, привыкшим отдавать приказы. — Редкий гость. Что за ветер перемен занес тебя в мои владения?

Наш сопровождающий кивнул в ответ, на его губах играла привычная насмешливая улыбка.

— Всегда рад видеть тебя, Гебер. Ветром перемен, как ты выразился, стал я сам. Привел тебе нового… подопытного.

Он бросил многозначительный взгляд на Каэла, безвольно свисавшего со спины капитана.

Горст инстинктивно сжался, прижимая сына к себе. Его взгляд стал жестким и оценивающим. Каэл побледнел, но не отвел глаза от незнакомца. В лаборатории на мгновение воцарилась напряженная тишина, нарушаемая лишь тихим, мерным постукиванием какого-то механизма в дальнем углу. Слово «подопытный» тяжелым эхом повисло в насыщенном, почти зверином воздухе мастерской.

Глава 3

Гебер на несколько секунд замер, его пронзительный взгляд, словно скальпель, прошелся по бледной коже Каэла, по безвольно свисающим культям, и остановился на глазах Горста, в которых плескались надежда и страх. Он видел непросто тело, а читал в нем историю травмы, как в раскрытой книге.

— Аргон! — резко крикнул он, не отводя глаз от Каэла. — Освободи стол номер семь! Немедленно!

Один из помощников, в запачканном фартуке, тут же отложил странный светящийся инструмент, похожий на щипцы, и принялся сгребать с массивного каменного стола схемы и непонятные металлические заготовки. Через мгновение поверхность была чиста.

— Сажай его сюда. — кивнул Гебер Горсту. В его голосе не было жестокости, лишь холодная, хирургическая точность, не терпевшая возражений.

Капитан замер, пальцы инстинктивно сжали плечи сына. Я видел, как в его глазах боролись солдатская выдержка и животный страх отца, оставляющего ребенка в руках этого покрытого шрамами и сажей человека. Но взгляд Каэла, полный немого согласия и отчаянной надежды, решил все. Горст, стиснув зубы, коротко кивнул и, с невероятной для его мощи нежностью, аккуратно усадил сына на холодный камень стола.

Едва Каэл оказался на месте, Гебер решительно шагнул вперед и… мягко, но неумолимо отодвинул капитана в сторону.

— Стоять там будешь. Не мешай. — бросил он, не глядя на Горста, весь его вид сосредоточился на пациенте.

Он ловко размотал грубую ткань, скрывавшую культи. Воздух в мастерской, и без того густой, на мгновение будто сгустился еще больше. Гебер склонился над ними. Его пальцы, несмотря на грубый, кузнечный вид, двигались с удивительной аккуратностью. Он ощупывал шрамы, слегка надавливал на кожу, следя за реакцией Каэла, и безостановочно комментировал свои наблюдения, словно ведя протокол для невидимого слушателя.

— Раны свежие… Отлично. Очень хорошо. Признаков системного некроза или стороннего заражения нет. Мышечная ткань жизнеспособна… Нервные окончания… да, реагируют. Прекрасно.

Он выпрямился, достал из складок фартука небольшой инструмент, напоминающий шило, с тонким светящимся острием. Быстрым, точным движением он коснулся им кожи на одной из культей, собрав крошечный образец. Инструмент тихо пискнул, и на его рукояти загорелся рунический символ.

— Идеально. — прошептал Гебер, и в его живых глазах вспыхнул одержимый огонек, который я уже видел у Лериана. Огонек первооткрывателя, нашедшего редкий реактив для своего самого амбициозного эксперимента. Он повернулся к Каэлу, и профессиональная холодность в его голосе сменилась почти отеческой теплотой.

— Слушай сюда, парень. У меня тут есть одна… задумка. Лежала на полке, ждала своего часа. А ты… идеальный кандидат. Подопытный… нет, черт, какое там «подопытный»! — он махнул рукой, отмахиваясь от неудачного слова. — Ты сможешь получить новые ноги! Ну, понимаешь, не настоящие, из плоти и крови. — он усмехнулся, видя, как у Каэла от таких слов могло бы померкнуть лицо. — Но какая, скажи на милость, разница⁈ Они будут слушаться тебя так, будто всегда были твоими. Стоять, ходить, бегать… А при должной сноровке, — его взгляд скользнул по мечу Горста, — и сражаться. Может, даже лучше, чем раньше. Что скажешь?

По лицу Каэла было видно всё. Все те муки, через которые он прошел за эти недели — боль, отчаяние, ощущение себя обузой, яростное, но тщетное желание снова быть полезным. В его глазах вспыхнула такая надежда, что стало почти больно смотреть. Он бы согласился сейчас продать душу первому встречному демону, лишь бы снова встать на ноги.

— Да. — выдохнул он. Его голос, обычно тихий и сдержанный, прозвучал с несгибаемой силой. — Я согласен. Делайте что угодно.

Гебер одобрительно хмыкнул и похлопал Каэла по плечу.

— Вот это по-нашему! Решительность — основа любого творения. Ладно. Сейчас я займусь анализом образцов, подготовлю материалы. Приходи… — он задумался, мысленно прикидывая. — Я скажу, когда буду готов. Чтобы избежать всяких… ненужных последствий. — в его голосе прозвучала легкая нотка предостережения, но она потонула в волне облегчения, захлестнувшей всех нас.

Горст, затаивший дыхание, наконец выдохнул. Его обычно собранное и непробиваемое тело на мгновение обмякло. Он не плакал, но в глазах, устремленных на сына, стояло столько боли, надежды и безграничной нежности, что сердце сжималось. Он молча кивнул Геберу— в этом кивке было больше благодарности, чем в самых пафосных речах.

— Ну что, на этом, пожалуй, все. — раздался за моей спиной голос Лериана. — Дальше — больше. Впереди еще много чего интересного.

Следующие несколько часов слились в калейдоскоп поражающих воображение мест. Лериан, словно заправский гид из футуристического музея, водил нас по лабиринтам Пристанища.

Мы посетили Зал Звука, где тишина ощущалась не как отсутствие шума, а как плотная, почти осязаемая материя. Творцы использовали ее, словно скульпторы, создавая устройства для неслышимой связи или оружие, способное разрушать внутренние органы низкочастотным резонансом. Затем мы оказались в Саду Света, где под лучами искусственного солнца росли кристаллы, питаемые чистой энергией. Они служили одновременно и источниками питания, и носителями информации. В каждой новой локации я наблюдал, как удивление на лицах моих спутников постепенно сменялось профессиональным интересом, а затем — глубочайшим, почти благоговейным изумлением перед масштабом и смелостью замыслов, воплощенных в этих стенах.

Однако истинное потрясение ждало нас в мастерской, куда мы заглянули предпоследней. Воздух здесь был иным — знакомым. Он благоухал деревом, свежими опилками, древесной смолой, лаком и чем-то неуловимо живым, словно мы оказались в сердцевине леса. Стены были заставлены стеллажами, заполненными образцами древесины всех мыслимых и немыслимых пород — от черного, как ночь, эбенового дерева до светло-золотистого капа, испещренного причудливыми узорами. В центре стояли верстаки, заваленные инструментами. Некоторые из них были вполне узнаваемы — стамески, рубанки, пилы, — другие же напоминали артефакты из научно-фантастического фильма.

Именно здесь Орн нашел то, что его по-настоящему заинтересовало.

Пока мы с Эдварном и Горстом рассматривали диковинные приборы, старик, словно завороженный, подошел к одному из стеллажей и осторожно, почти с трепетом, провел пальцами по полированной поверхности куска красного дерева.

— Лериан. — тихо произнес я, заметив его состояние.

Он кивнул и направился к пожилому Творцу, сгорбившемуся над замысловатым чертежом у дальнего верстака. После короткого разговора старик обернулся. Его лицо, словно карта прожитых лет, было изрезано морщинами не меньше, чем у Элронда. Но в его глазах горел не острый, пронзительный ум правителя, а тихий, глубокий свет мастера, чье ремесло стало частью его самого.

— Орн. — представил Лериан. — Мастер-плотник, мой гость. А это Мастер Торин, глава нашей «Древесной Сферы».

Орн, оторвавшись от созерцания дерева, подошел и коротко кивнул. Но стоило Торину заговорить о методах сушки дуба или лучшем угле заточки резца, как плотину прорвало. Мой старый учитель, забыв обо всем на свете, засыпал терминами, задавал встречные вопросы, жестикулировал. В его глазах горел тот самый знакомый мне огонь человека, встретившего родственную душу.

Торин, поначалу сдержанный, быстро поддался энтузиазмом старого ремесленника. Он видел перед собой не просто любопытного старика, а настоящего мастера, чье понимание материала исходило не из системных подсказок, а из многолетнего опыта, из самых кончиков пальцев.

— А вот если использовать не классическую пропитку, а стабилизацию энергией по методу… — начал Торин.

— Да, да! — перебил его Орн, не в силах сдержать волнения. — Я как раз думал! Но как избежать коробления волокон? Ведь при прямом внедрении…

И они понеслись. Их диалог мгновенно превратился в стремительный поток профессионального жаргона, понятного лишь им двоим. Время, мы, цель экскурсии — все испарилось. Они были как два алхимика, узревших философский камень, и мир для них сузился до куска дерева и безграничных возможностей, которые он таил.

Минут через двадцать Лериан, с легкой улыбкой наблюдавший за этой сценой, вежливо кашлянул.

— Торин, Орн… Прошу прощения, что прерываю столь плодотворную беседу, но у нас пока лишь ознакомительная экскурсия. Нам пора.

Орн обернулся, и на его лице я увидел такое искреннее, детское разочарование, что мое сердце сжалось. Он смотрел на Торина, словно прощаясь с лучшим другом.

— Пустяки! — махнул рукой Торин, и его глаза сияли. — Орн, заходи в любое время! Слышишь? Я буду ждать, когда ты станешь полноценным членом нашего Пристанища! У меня столько идей, которые мы можем воплотить вместе! С твоим чутьем и нашими технологиями… — он мечтательно вздохнул, глядя на верстак, словно уже видя там их будущие совместные творения.

Последней точкой нашего маршрута стала обзорная площадка на одном из средних ярусов. Оттуда открывался захватывающий вид на весь подземный город, утопающий в мягком сиянии. Мы стояли, молча восхищаясь панорамой, когда я заметил нечто странное. Купол, сиявший над нами с момента нашего прибытия, начал медленно, но верно тускнеть. Его яркий свет постепенно сменился на глубокий, бархатисто-синий, словно где-то наверху наступали сумерки.

Лериан, заметив мой взгляд, кивнул.

— Да, так у нас показывают, что вечереет. Смена дня и ночи. — он усмехнулся. — В пещерах без подсказок ориентироваться во времени сложно. Наш искусственный цикл помогает поддерживать ритм. Не всем же Творцам, как летучим мышам, в вечной тьме сидеть.

Он проводил нас обратно к дому. У входа Лериан остановился, обводя взглядом нашу небольшую группу. Эдварн выглядел уставшим, но довольным. Горст и Каэл все еще пребывали под впечатлением от встречи с Гебером, а Орн, казалось, мысленно продолжал диалог с Торином, погруженный в приятную прострацию.

— На этом на сегодня все. — объявил Лериан. — Отдыхайте, осваивайтесь. Завтра будет новый день.

Он сделал паузу и посмотрел прямо на меня.

— Все, кроме тебя, Макс. Прошу пройти со мной. Есть кое-какие дела.

Легкий укол тревоги кольнул в груди, но я тут же подавил его. Кивнув, я двинулся за Лерианом, оставив друзей на пороге нашего временного пристанища.

Мы снова оказались у одной из бесчисленных летающих платформ, точь-в-точь как та, что доставила нас сюда в первый день. Едва мы ступили на гладкий диск, как Лериан коснулся рукояти. Платформа, бесшумно оторвавшись от пола, устремилась вверх.

На этот раз наш путь лежал к своду пещеры. Мы проносились мимо других балконов и входов в туннели, искусно вырубленных в скале. Наконец, наша платформа плавно пристыковалась к одному из самых верхних выступов.

— Идем. — коротко бросил Лериан и шагнул с диска.

Я последовал за ним в один из туннелей. Он был ниже тех, что мы видели внизу. Стены здесь были не были гладкими, они казались живыми, испещренными мерцающими прожилками, словно нервные волокна.

Туннель вывел нас в небольшой, круглый зал. Он был пуст, если не считать массивного каменного стола в центре и нескольких простых, но удобных кресел вокруг. И в этих креслах уже сидели двое — Элронд и Ксела.

Они встретили нас молчаливыми, оценивающими взглядами. Элронд, как и прежде, излучал мудрость патриарха, но в его бархатных глазах читалась стальная твердость. Ксела сидела с идеально прямой спиной, ее мраморное лицо было бесстрастно, но в темных, бездонных глазах плескался холодный, аналитический интерес.

— Макс. — произнес Элронд, жестом приглашая нас за стол. — Рад снова тебя видеть. Присаживайся.

Мы с Лерианом заняли свободные кресла. Воздух в зале был густым и напряженным. Это была не дружеская беседа, а совет.

Элронд первым нарушил молчание, его взгляд приковал Лериана.

— Итак, мой друг. — начал он. — Давай вернемся к началу. На чем основана твоя уверенность в том, что юноша, которого ты привел — Первый Игрок?

Лериан откинулся на спинку кресла, сохраняя расслабленную позу, но его глаза оставались острыми, как лезвия.

— На словах имперского магистра Вальтера. Он публично объявил об этом перед своими солдатами, пытаясь взять Макса живым. И, — Лериан сделал многозначительную паузу, — зная педантичность и преданность Империи этого человека, я сильно сомневаюсь, что он стал бы разбрасываться подобными титулами без веских оснований. Это не в его характере.

Затем Лериан медленно повернул голову в мою сторону. Все взгляды в зале последовали за его движением.

— Однако, юный коллега. — его голос стал тише, но от этого не менее весомым. — Лучшее доказательство — это факты. Можешь ли ты подтвердить слова Вальтера?

Я почувствовал, как по коже побежали мурашки под пристальным взглядом троих могущественных Системных Творцов. Инстинкт кричал: «Опасайся! Скрывайся!». Но логика подсказывала иное. Я был в их логове. Они спасли меня, рискуя собой, и знали о моем классе. Скрывать титул, ставший для Империи клеймом, здесь, среди таких же изгоев, было бы бессмысленно. Более того, это могло быть расценено как проявление слабости или недоверия.

Я на мгновение закрыл глаза, отгоняя рой сомнений. Решение было принято.

— Могу. — тихо сказал я и обратился к своему внутреннему интерфейсу.

Нашел строку с титулом и, собрав всю волю, сделал его видимым для всех.

Эффект был мгновенным. Я не видел себя со стороны, но отчетливо ощутил реакцию собеседников. Элронд, до этого расслабленный, резко выпрямился, пальцы его сжались на подлокотниках кресла. Ксела замерла, ее непроницаемая маска на миг дрогнула, обнажив жгучее, неподдельное любопытство. Даже Лериан, казалось, готовый ко всему, невольно подался вперед.

Но реакция оказалась совсем не той, что я ожидал. Вместо предсказуемого удивления, страха или даже подобострастия, как у Арраса и Серы, я увидел лишь…напряжение. Глубокую, сосредоточенную настороженность.

Элронд первым нарушил возникшую паузу. Его бархатный голос зазвучал с новой, пронзительной ноткой.

— «Двух миров»… Любопытно. Итак, Макс. Ответь нам. Из какого мира ты прибыл?

Вопрос застал меня врасплох. Этого я никак не ожидал услышать.

— С чего вы решили, что я не отсюда? — выпалил я, не пытаясь скрыть удивление.

— Не томи, парень. — резко вклинилась Ксела. Ее голос был похож на удар тонкого стального хлыста. — Не держи нас за дураков. Твой титул говорит сам за себя. Ты — чужак. Просто ответь на вопрос.

Я посмотрел на их напряженные лица и понял: пути назад нет.

— Я с Земли. — просто ответил я.

Наступила гнетущая тишина. Троица обменялась быстрыми взглядами. Я видел, как они лихорадочно перебирали в уме известные им названия, но ни одно не подходило. Напряжение в их позах немного ослабло.

— Земля… — протянул Элронд, словно пробуя слово на вкус. — Незнакомое название. Что ж…

Мое терпение иссякло. Я больше не мог оставаться в роли допрашиваемого.

— А теперь вы. — сказал я, и мой голос прозвучал неожиданно твердо. — Объясните, что здесь происходит? С чего вдруг такой допрос?

Мне ответил Элронд. Он смотрел на меня со странной смесью жалости и суровой серьезности.

— Потому что Первый Игрок, Макс, — это не просто титул. Это… явление. Слишком важное, чтобы ты мог это сейчас осознать. И то, что ты не из этого мира… это одновременно и хорошо, и плохо. Скажи, была ли Система в твоем мире до твоего прибытия сюда?

— Нет. — честно ответил я. — По крайней мере, мне было о ней неизвестно. А из рассказов местных стало понятно, что, похоже, я оказался здесь как раз в тот момент, когда Система впервые пришла в мой мир.

Элронд медленно кивнул, словно последний недостающий фрагмент мозаики наконец занял свое место в его сознании.

— Значит, твой мир, скорее всего, в безопасности. Пока. Система там только набирает обороты. Однако, — его взгляд, обращенный ко мне, стал леденяще душу серьезным, — я должен предупредить. Умирать тебе категорически не рекомендуется. Если Первый Игрок погибнет до того, как его мир полностью пройдет Инициацию и адаптируется… последствия для его родного мира будут куда более ужасны, чем то, что постигло Эйвель. Мы не знаем, что привело тебя сюда. Случайность? Воля Системы? Но это явно не было простым стечением обстоятельств. И тебе, — он снова кивнул, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на одобрение, — дважды повезло, ибо ты смог добраться до нас. А мы… единственные, кто сможет научить тебя управлять силой, что пробудилась в тебе.

Все услышанное множило загадки в моей голове.

— Хорошо. — произнес я, собираясь с мыслями. — Тогда ответьте мне на вопрос. Почему Системные Творцы запрещены на территории Империи? Что вы такого натворили?

Элронд тяжело вздохнул. В глубине его бархатных глаз вспыхнула тень древней, незаживающей боли.

— Все дело в наших предшественниках, Макс. В первых Системных Творцах. Наш класс… он действительно открывает поистине безграничные возможности для созидания.

При слове «созидание» я невольно напрягся. Это мой собственный, скрытый от посторонних глаз Путь. Я заставил себя оставаться неподвижным, не выдавая своих чувств, впитывая каждое его слово.

— Но такая сила, — продолжил Элронд, — требует высочайшей ответственности. Они же пренебрегли ею. Возомнили себя богами и попытались подчинить мир своим амбициям, перекроить его под себя.

Он помолчал, давая мне осознать масштаб.

— Миру это, разумеется, не понравилось. Все народы, забыв распри, объединились против них. Началась война… по сравнению с которой нынешние стычки с Лесом — детская забава. Системные Творцы проиграли. Но цена… была ужасающей. С обеих сторон. Целые страны и цивилизации стерты с лица планеты. И теперь, — его голос стал горьким, — все носители нашего класса расплачиваются за грехи предшественников.

Картина вырисовывалась мрачная, но в ней оставалась загадка.

— Я понимаю. — сказал я. — Но при чем тут обычные Творцы? Орн, например. Он и десятой доли нашей силы не имеет. Почему за ними тоже охотятся?

На этот раз ответила Ксела. Ее губы искривились в презрительной усмешке.

— Потому что глупые, трусливые людишки, — выплеснула она с откровенной ненавистью, — так испугались мощи наших предков, что теперь боятся любого, кто способен создать нечто большее, чем табуретка! Им нет разницы между нами, «Системными», и простыми мастерами! Они уничтожают лучших ремесленников просто по подозрению! Слепые, тупые скоты!

Так вот оно что. Обычные Творцы страдали напрасно, жертвы страха и паранойи Империи. Горькая ирония судьбы.

В зале повисла тягостная пауза, которую нарушил Лериан, переведя разговор.

— Знаешь, Макс, — начал он с привычной насмешкой и любопытством в голосе, — тебе дважды невероятно повезло. Или наоборот. Я заметил у тебя Путь Закаленного Тела. Путь, который… — он с легкой досадой развел руками, — нам, Системным Творцам, недоступен, из-за чего наша плоть слишком хрупка. Это одно из наших главных разочарований и уязвимостей. Мы, разумеется, пытаемся компенсировать данный недостаток артефактами, имплантами, но… — он отмахнулся, — это все не то. Зато нам дано главное достояние — возможность творить.

Он пристально посмотрел на меня, его взгляд стал пронзительным, почти физически ощутимым.

— Но вернемся к тебе… Где твой Путь Созидания?

Глава 4

Я обомлел. Неужели у всех Системных Творцов был Путь Созидания? Значит, моя осторожность, старательное сокрытие этого факта было не просто излишним, а наоборот, вызывали ненужные подозрения? Лериан произнес это так буднично, словно спрашивал о погоде.

Если это так, то Вальтер не мог не знать. Холод пробежал по моему позвоночнику. Неужели дядя с самого начала все знал и нарочно подставил меня, сыграв на моём незнании? В это было так же трудно поверить, как и в его недавнее предательство. Образ сурового, но честного солдата, который начал вырисовываться в моём сознании, трещал по швам, обнажая какую-то сложную, тёмную игру.

В любом случае, прошлое не изменить. Сейчас нужно было думать, что сказать троим могущественным Творцам, чьи взгляды буквально впивались в меня, ожидая ответа. Их лица были каменными масками, но воздух дрожал от напряжённого любопытства. Чем могло быть плохо наличие у меня нескольких Путей? Чёрт его знает… Возможно, это делало меня аномалией, неудобной для их устоявшейся картины мира. Или, что хуже, ценной диковиной, над которой можно будет проводить эксперименты.

Однако инстинкт, отточенный месяцами выживания, подсказывал: дальнейшее затягивание игры в кошки-мышки было нецелесообразно. По крайней мере, сейчас. Они превосходили меня в знаниях и силе куда больше, чем я мог предположить. Разумнее было бы проявить максимальную открытость, пока я не совершил непоправимое.

Я медленно выдохнул, смирившись со своим решением, и встретился взглядом с Лерианом.

— Он скрыт. — сказал я, и мой голос прозвучал на удивление ровно.

В зале повисла тишина, густая и тягучая, как смола. Элронд, не сводя с меня пронзительного взгляда, слегка наклонил голову. Ксела замерла, её мраморные черты на мгновение исказила тень живого, ненасытного интереса. Лериан же просто улыбнулся, словно получил ожидаемое подтверждение.

Я понимал: признавшись в одном, придётся раскрыть всё. Полуправда сейчас была бы хуже откровенной лжи.

— И не только он. — добавил я, чувствуя, как ускоряется сердцебиение. «Абсолютное Тело» тут же отреагировало, мягко погасив всплеск адреналина и вернув мне ледяное спокойствие.

Элронд поднял бровь.

— Уточни, Макс. Какие именно Пути ты носишь в себе?

— Путь Закалённого Тела, — начал я, загибая пальцы. — Путь Созидания и Путь Целителя.

Элронд медленно кивнул, его проницательный взгляд, казалось, взвешивал каждую мою частицу.

— И все они скрыты от постороннего взгляда. — произнёс он, словно пробуя слова на вкус. — Умение «Сокрытие Путей». Но его стоимость — десять тысяч очков Инициации…

Он сделал паузу, и его взгляд стал тяжёлым, невероятно сосредоточенным.

— Значит, во время своего испытания ты набрал как минимум этот порог. Возможно… значительно больше.

Я молчал, не подтверждая и не опровергая его слова.

Элронд откинулся на спинку кресла. На его древнем лице мелькнуло что-то неуловимое — смесь шока, восхищения и тревоги.

— Невероятно… — прошептал он, и в его бархатном голосе впервые прозвучали нотки, далекие от привычной холодной рассудительности. — Это меняет… многое.

Затем он выпрямился, и взгляд его вновь стал жестким и практичным, как у полководца, отдающего приказ.

— Слушай мой совет, Макс. Пока ты в стенах Пристанища, нет смысла скрывать свои Пути. Напротив, их открытость поможет нам в совместной работе и позволит другим оценить весь масштаб твоего потенциала. Однако, — он поднял палец, предвосхищая возможные возражения, — как только ты покинешь эти стены, оставляй видимым лишь Путь Созидания. Знание о том, что ты обладаешь мощью Закалённого Тела и редким даром Целителя… Это может быть слишком даже для Первого Игрока.

Я понимал его логику. Доверие должно быть взаимным. Сделав глубокий вдох, я сосредоточился, мысленно нашёл в системном интерфейсе умений «Сокрытие Путей» и выключил его. Теперь любой желающий, активировав «Зрение Путей», мог увидеть все три моих Пути, парящих над головой.

Сидевшие за столом замолчали, погрузившись в свои мысли. Воздух в зале снова сгустился, став ощутимо тяжелым. Казалось, мои слова повисли в пространстве, и каждый из троицы перебирал их, словно редкие драгоценные камни, оценивая подлинность и истинную ценность.

Первой тишину нарушила Ксела. Её взгляд, не фокусируясь ни на ком конкретно, блуждал где-то в пустоте.

— Неужели… это не старые сказки? — прошептала она. В её голосе звучало не столько недоверие, сколько странное, почти болезненное волнение.

Элронд и Лериан одновременно повернули к ней головы. Взор главы Пристанища был строгим и предостерегающим, а в глазах Лериана мелькнуло явное раздражение. Но слово было сказано, и назад его уже не вернуть.

Лериан вздохнул и повернулся ко мне. По моей реакции он понял, что я задаю немой вопрос, и кивнул, словно отвечая.

— В нашем архиве, Макс, сохранились… определённые манускрипты. Очень древние. Легенды, если угодно. — он помедлил, подбирая слова. — Мы все относимся… относились к ним как к сказкам. Мифам о золотом веке. В них говорится о воинах невероятной силы, живших в эпоху до Великой Расколотой Ночи. Они якобы обладали не одним Путем, а несколькими, и их мощь была… безграничной. Именно благодаря им была одержана победа над первыми Системными Творцами.

Он развёл руками, и в этом жесте читалась странная смесь восхищения и досады.

— Однако все современные исследования, весь наш опыт доказывали — это невозможно. Так мы думали, пока не увидели тебя.

Три пары глаз снова уставились на меня, и на этот раз в них горел огонь настоящей, не притворной жажды знаний. Они ждали ответа, разгадки. А мне было нечего им сказать.

— Я и сам не знаю, как это вышло. — честно признался я. — Просто делал то, что считал нужным, а Система реагировала. Возможно, всё дело в том, что я Первый Игрок. — предположил я вслух.

Элронд медленно покачал головой, его бархатный голос прозвучал скептически.

— Возможно, юноша, так оно и есть. Титул Первого Игрока — великая загадка для нас всех. Но верить в то, что он один способен нарушить все известные нам законы Системы… не хотелось бы. Это означало бы, что мы не понимаем в её работе ровным счётом ничего.

— В любом случае, — вмешался Лериан, — у нас теперь есть живой пример. И мы будем разбираться. Время у нас ещё есть.

Его взгляд, острый как клинок, впился в меня.

— Скажи, Макс, Вальтер в курсе о твоих многочисленных Путях?

— Да. — ответил я без колебаний. — Он сам помогал мне оттачивать Путь Закалённого Тела.

Элронд тяжело вздохнул, и на его древнем, испещрённом морщинами лице появилась тень усталой озабоченности.

— Это очень плохо. Значит, скоро Империя узнает. Ты станешь либо добычей, которую нужно заполучить любой ценой, либо угрозой, которую уничтожат, не считаясь с тысячами жизней. И это, несмотря на твой статус Первого Игрока. — он провёл рукой по лицу. — Но теперь уже ничего не исправить. Что сделано, то сделано.

Он выпрямился, и в его глазах вновь зажглись твёрдость и властность.

— Обсуждение окончено. Макс, отныне ты — постоянный член Пристанища Творцов. Считай это место своим домом. Мы предоставим тебе кров, доступ к знаниям и защиту. Взамен ожидаем лояльности и готовности к диалогу о твоей уникальной природе. В разумных пределах, разумеется.

Его слова звучали формально, но в них ощущался неоспоримый авторитет. Я кивнул, но тут же вспомнил о своих друзьях.

— Благодарю за доверие, глава Элронд. А какой статус у моих товарищей?

Элронд обменялся быстрыми, многозначительными взглядами с Лерианом и Кселой.

— Их статус… покажет время. — ответил он уклончиво. — С Орном все проще. Остальные же не носят клейма Творца, и их внезапное появление здесь, без согласования — это нарушение древних законов, которые Лериан, по своему обыкновению, решил проигнорировать. — в его голосе прозвучала лёгкая укоризна, но Лериан лишь беззаботно улыбнулся. — Пока что всем им дозволяется жить на нашей территории. Мы понаблюдаем и решим. Возможно, они смогут доказать свою полезность.

Меня задела эта формулировка. «Понаблюдаем». «Докажут полезность». Эти слова вызывали внутренний протест. Мои друзья — не подопытные кролики и не наёмники, которым что-то требовалось доказывать. Они остались верны мне, когда даже родной дядя выбрал Империю. Но я сжал зубы и промолчал, подавив возмущение. Сейчас было не время и не место для протестов. Первоочередной задачей было освоиться, понять расклады сил в этом подземном городе. Накалять ситуацию в первый же день было бы непростительной глупостью.

Совет закончился. Все поднялись. Элронд и Ксела, погруженные в свои мысли, молча разошлись. Лериан жестом пригласил меня следовать за ним.

Он провёл меня обратно тем же путём — на летающей платформе, которая плавно опустила нас к знакомой двери временного жилища.

У порога Лериан положил мне руку на плечо. Прикосновение было твёрдым и увесистым.

— Завтра утром я зайду за тобой. Будь готов. И возьми с собой Горста и Эдварна. Думаю, им понравиться завтрашняя… прогулка.

Он подмигнул и, не дожидаясь ответа, развернулся и зашагал прочь. Я перевёл дух и открыл дверь. За ней меня ждала совершенно иная атмосфера.

Общий зал гудел от живых звуков и тёплых ароматов. Орн, развалившись в кресле, с жаром жестикулировал, увлечённо объясняя что-то Горсту. Его старческое лицо светилось таким воодушевлением, какого я не видел с давних пор, ещё до осады. Каэл, примостившись на диване, внимал каждому слову, и в его обычно отстранённых глазах горел огонек надежды. Даже Эдварн, прислонившись к стене, слушал, и на его суровом лице играла тень интереса.

Все взгляды устремились ко мне.

— Макс! Наконец-то! — Орн сиял, словно солнце. — Где пропадал?

— Был на совете с Системными Творцами. — ответил я, стягивая рубаху и бросая её на ближайший стул.

Я подошёл к столу, где стоял кувшин с водой, и наполнил кружку до краёв. Прохлада и вкус были просто божественными.

— А у вас тут, я смотрю, праздник? Поделитесь новостями?

— Да как тебе сказать, сынок! — Орн не мог усидеть на месте, подпрыгивая от нетерпения. — Этот Торин… Он просто гений! Ты представляешь, какие у них тут технологии? Они не просто работают с деревом, а будто поют с ним! А инструменты! Я таких и во сне не видел!

Он захлёбывался от восторга, и я невольно улыбнулся. Старик снова был в своей стихии.

Я посмотрел на Каэла. Парень встретил мой взгляд и коротко кивнул, сжав кулаки. В его глазах я читал не просто надежду, а яростную, нетерпеливую решимость. Он был готов на всё, лишь бы снова обрести опору под ногами.

И лишь Эдварн оставался в стороне. Он стоял, скрестив руки на груди, и его взгляд был прикован к полу. В нём не было ни злости, ни обиды. Скорее, он казался потерянным. Воин, лишившийся войны, отряда, цели.

Остальные переглянулись, и в воздухе повис невысказанный вопрос. Я почувствовал его кожей. Их тревожило будущее в этом странном месте.

— Меня официально приняли в Пристанище. — сказал я, опережая их волнения. — Я теперь один из них.

Я обвёл взглядом собравшихся: старого учителя, покалеченного юношу, его отца-солдата и осиротевшего воина.

— И вам не о чем беспокоиться. Пока я здесь, никто нас не разлучит. Вы поверили в меня, пошли против Империи, против приказа, против всего, что знали. Я сделаю всё, чтобы вы не пожалели о своём выборе. Это моё обещание.

Мои слова, казалось, немного разрядили атмосферу. Горст кивнул с привычной сдержанной благодарностью. Каэл улыбнулся — редкая, почти забытая улыбка. Орн хмыкнул и потрепал меня по плечу.

— Знаю, сынок. Знаю. С тобой мы как за каменной стеной.

Эдварн же наконец поднял на меня взгляд. В его глазах я увидел не благодарность, а немой вопрос: «А что же я? Куда мне теперь деться?» Я понимал его. И мы обязательно должны были найти ответ.

Мы ещё немного пообщались, делясь впечатлениями дня. Орн снова и снова возвращался к разговору с Торином, смакуя технические детали. Горст расспрашивал меня о Лериане и Элронде, оценивая их надежность как союзников. Но постепенно разговор затих, усталость взяла своё, и мы разошлись по комнатам.

Утро следующего дня было… странным. Мы находились в сердце горы. Единственным источником естественного света был гигантский купол где-то наверху. Но гениальность Творцов проявилась и здесь. Наши комнаты, вырубленные в толще скалы, не имели окон в привычном понимании. Однако местные архитекторы придумали хитроумный способ не дать жителям забыть о смене дня и ночи и впасть в депрессию.

В стенах каждой спальни и общей гостиной были встроены большие панели, имитирующие окна. Они были выполнены из полупрозрачного кристаллического материала, и их освещение централизованно регулировалось, синхронизируясь с циклом купола. Когда наступал «день», из «окна» лился мягкий, рассеянный свет, напоминающий солнечный. С наступлением «ночи» панели тускнели, испуская лишь слабое, ночное, голубоватое свечение, подобное лунному.

Это было необычно, но невероятно удобно и продуманно. Биологические ритмы не сбивались, и сознание не страдало от клаустрофобии.

Освещение в самих помещениях обеспечивали те же встроенные в стены и потолок кристаллы. Управление ими оказалось до смешного простым, хотя и без всяких инструкций. На уровне пояса в каждой комнате находилась гладкая деревянная панель. Достаточно было приложить к ней ладонь на пару секунд, и свет плавно загорался или гас. Мы выяснили это методом «научного тыка», и эта маленькая победа над бытом заметно подняла всем настроение.

Проснувшись от сияния в моём «окне», я с удовольствием отправился в душ. Горячая вода, льющаяся по мановению руки, всё ещё казалась мне величайшим чудом цивилизации. Я решил пользоваться этой роскошью как можно чаще, смывая с себя не только грязь, но и остатки вчерашнего напряжения.

Приведя себя в порядок, я направился в общую комнату. Остальные уже собрались. Орн что-то бодро помешивал в миске — он уже успел освоить чудеса местной «кухни» и готовил сложный завтрак из местных продуктов. Горст сидел с Каэлом, тихо о чём-то беседуя. Эдварн, уже одетый и собранный, задумчиво смотрел в сияющее «окно».

Завтрак прошел в неспешной, почти домашней беседе. В этой мирной обстановке, за столом, изобилующим яствами, было трудно поверить, что всего несколько дней назад мы отбивались от армии монстров, а где-то там, на поверхности, Империя объявила на нас настоящую охоту.

Когда трапеза подошла к концу, я отпил последний глоток травяного чая и взглянул на Горста и Эдварна.

— Сегодня за нами придёт Лериан. Он предупредил вчера. Обещал показать что-то интересное именно вам.

Горст насторожился, его взгляд стал оценивающим.

— Интересное? В каком смысле?

— Не знаю. — честно признался я. — Но вряд ли он поведёт нас любоваться цветами. Будьте готовы.

Каэл, сидевший рядом с отцом, тихо, но настойчиво произнёс:

— Я тоже хочу с вами.

Я встретился взглядом с Горстом. В глазах капитана читалась внутренняя борьба: желание уберечь сына от возможной опасности и понимание, что ему необходимо учиться жить в этом новом мире.

— Я поговорю с Лерианом. — пообещал я. — Если будет можно, ты пойдёшь с нами.

Орн, тем временем, закончив с посудой, объявил:

— А я, с вашего позволения, снова наведаюсь к Торину. Старик пригласил, говорит, есть что показать. Не могу же я его обидеть!

В его голосе звучала такая искренняя радость, что я невольно улыбнулся. Хорошо, что хоть у одного из нас здесь появился свой интерес, отдушина.

Как по расписанию, дверь бесшумно отварилась, и в проёме появился Лериан, выглядевший свежим и полным энергии.

— Всем доброе утро! — бросил он, без приглашения развалившись на свободном диване. — Готовы к новым впечатлениям?

— Все в сборе. — ответил я. — И еще, с нами хочет направился Каэл.

Творец скользнул взглядом по Каэлу, и на его острых чертах мелькнуло понимание.

— Почему бы и нет? Пусть посмотрит. Возможно, это придаст ему ещё больше мотивации для предстоящего… визита к Геберу.

Орн тут же подхватил:

— А я, если вы не против, к Торину в Древесную Сферу. Он вчера столько всего наобещал показать…

Лериан махнул рукой, его лицо озарила лёгкая, почти отеческая улыбка.

— Конечно, старик. Иди. Рад, что ты нашёл здесь единомышленника. Торин — один из лучших. Уверен, вам есть что обсудить.

Он легко поднялся с дивана.

— Ну, что, пошли? День короткий, а посмотреть нужно многое.

Мы послушно потянулись за ним. Пройдя мимо входа в «Древесную Сферу», мы попрощались с сияющим Орном, который почти бегом скрылся в знакомом проёме.

Лериан повёл нас дальше, свернув в неприметную дверь. За ней ждал коридор, уже предыдущих и уходивший под ощутимым уклоном вниз, вглубь скалы. Воздух стал прохладнее, и с каждым шагом я снова ощущал лёгкое, едва уловимое покалывание по коже — то же, что чувствовал, прибыв в Пристанище. Напряжение читалось и в позах моих спутников. Горст шёл пружинисто и настороженно, как на патруле. Эдварн озирался, в его глазах снова зажегся знакомый боевой огонёк. Даже Каэл, которого Горст нёс на спине, вытянул шею, пытаясь заглянуть вперёд.

Путь оказался долгим. Мы спускались всё ниже, и каждый шаг отдавался эхом в тишине. Наконец, коридор вывел нас на просторную, тускло освещённую галерею.

И тут моё дыхание перехватило.

Перед нами раскинулась гигантская тренировочная площадка. Огромный зал, вырубленный в скале, был настолько велик, что его противоположный край терялся в полумраке. Высокий, сводчатый потолок мерцал теми же светящимися грибницами, что и в «Кузне Плоти», но здесь их свет был ярче, белее, почти как дневной.

И на этой площадке тренировалось много людей. Гораздо больше, чем я мог предположить, исходя из количества Творцов, которых встречал раньше. Десятки, а может, и сотни мужчин и женщин.

Но что-то не сходилось. С первого взгляда стало ясно — это не Творцы.

Большинство были одеты в практичную, удобную для движения одежду, напоминающую униформу, а не серые робы. Их движения были резкими, отточенными, наполненными первобытной силой. Одни отрабатывали мастерство владения оружием — мечами, копьями, топорами. Другие упражнялись на странных тренажёрах, больше похожих на орудия пыток: тянули блоки с гирями из неведомого тёмного металла, наносили удары по манекенам, покрытым грубой, потрепанной корой.

Физические нагрузки, которым они себя подвергали, были запредельными. Я видел, как женщина, с лицом, залитым потом, одной рукой удерживала над головой бревно, которое с трудом подняли бы трое крепких мужчин. Молодой парень, в свою очередь, наносил удары по мешку с песком с такой скоростью, что его руки превращались в размытый силуэт.

Эти тренировки были не для слабонервных. Они предназначались для тех, кто ступил на Путь Закалённого Тела, или для тех, кто был близок к нему.

Я взглянул на своих спутников. Горст застыл, его взгляд стал острым, как клинок, анализируя каждое движение, каждую стойку, оценивая боевую эффективность. Эдварн присвистнул от восторга. В его глазах, ещё недавно потухших, зажегся знакомый огонь воина, почуявшего родную стихию. Даже Каэл, прижавшись к спине отца, затих, его пальцы впились в плечи Горста, а взгляд жадно впитывал каждое движение тренирующихся.

Лериан, заметив нашу реакцию, довольно ухмыльнулся. Он повёл нас вдоль края площадки, к группе людей, собравшихся вокруг одного из тренажёров. В центре, отдавая команды, стояла высокая, поджарая девушка с коротко стрижеными каштановыми волосами и резкими, волевыми чертами лица. На ней была та же же униформа, что и у остальных, но по тому, как её слушали, было ясно: она здесь главная.

Лериан окликнул её.

— Бранка! Отвлекись на минуту.

Девушка обернулась. Её глаза, цвета тёмного мёда, были ясными и пронзительными. Она кивнула Творцу, и её взгляд быстро, оценивающе скользнул по нам.

— Лериан. Какими судьбами? Привёл новичков?

— Гостей. — поправил её Лериан. — И подумал, что некоторые могут тебя заинтересовать. — он кивком указал на Горста и Эдварна.

Я тем временем заметил над её головой мерцающую системную метку.

Класс: Страж Границы.

Прямо как у Горста. Бранка шагнула к нам. Её походка была лёгкой, но уверенной, как у хищника. Она окинула Горста и Эдварна взглядом с ног до головы, и на её лице появилась уважительная ухмылка.

— Приветствую в моих владениях, — сказала она, её голос был низким и хрипловатым. — Рада видеть новых лица. Особенно с такими… перспективными данными.

Она скрестила руки на груди, и её взгляд стал колючим.

— И очень надеюсь, что вы сможете покинуть это место живыми. И целыми. Потому что здесь мы не играем в солдатиков. Здесь мы выковываем оружие. А кузница — место жаркое и опасное.

Глава 5

Мы стояли в центре гигантской тренировочной площадки, ощущая на себе десятки пристальных взглядов. Воздух, еще недавно наполненный рёвом усилий и лязгом оружия, теперь застыл в напряженном ожидании. Бранка, словно не замечая этого внимания, скользнула взглядом по Горсту и Эдварну, оценивая их.

— Итак, новички. — произнесла она, и её хрипловатый голос легко разнёсся по залу. — Давайте познакомимся поближе. Сейчас я использую «Зрение Путей». Не пугайтесь, это просто формальность.

Горст, чья солдатская прямотa не позволяла ему умалчивать о важном, опередил её:

— Мы с Эдварном стали Системщиками не так давно. Как только Инициация стала открытой для всех.

В его голосе не было ни извинений, ни гордости — лишь констатация факта, важного для понимания их уровня. Бранка кивнула, приняв к сведению, и приступила к осмотру.

Она начала с Эдварна. Её взгляд стал отстранённым, сосредоточенным на чём-то за гранью видимого.

— Эдварн. Класс: Воин Топора. Путь Закалённого Тела, стадия «Закалённая Плоть», второй уровень. — она коротко кивнула. — Солидный фундамент для недавно Инициированного.

Затем её взгляд перешёл на Горста. Капитан выпрямился под этим испытующим взором, его лицо стало каменной маской.

— Горст. Класс: Страж Границы. Путь Закалённого Тела, тоже второй уровень. — снова кивок, на сей раз чуть более одобрительный. — Отличный результат. В вас чувствуется военная выучка.

Наконец, её взгляд зацепился за меня. Я приготовился услышать стандартную формулировку, но её лицо вдруг исказилось. Сначала лёгкое недоумение сменилось нарастающим изумлением, а затем — чистым шоком. Рот её приоткрылся, и она смотрела на меня не как на человека, а как на чудо природы, на божество, внезапно явившееся в её скромную кузницу. В её глазах плескался такой благоговейный ужас и преклонение, что мне стало не по себе.

Лериан, стоявший рядом, устало вздохнул, словно наблюдая за старой пьесой. Он щёлкнул пальцами прямо перед её лицом, резко и громко.

— Бранка! Эйвель зовет! Очнись.

Девушка вздрогнула, словно вынырнув из глубокого сна. Её взгляд прояснился. Не говоря ни слова, плавно и чётко, словно по команде, опустилась на одно колено, склонив голову.

— Рада приветствовать тебя, Первый Игрок. — её голос дрогнул, но звучал твёрдо и искренне. — И… владелец нескольких Путей. Для меня величайшая честь находиться в твоём присутствии.

Меня словно окатили ледяной водой. Эта сцена была до боли знакомой. Я вспомнил Арраса и Серу, павших ниц перед моим титулом в нашем, уже разрушенном, доме. Та же смесь страха и поклонения. И так же, как тогда, во мне поднялась волна протеста. Я не бог, не император, а всего лишь парень, пытающийся выжить и защитить близких. Я не хотел привыкать к таким жестам. Это было неправильно, опасно.

Я быстро преодолел расстояние между нами и, взяв её за локти, мягко, но настойчиво приподнял.

— Встаньте, пожалуйста. Не стоит. Я… тоже рад познакомиться, Бранка.

Она поднялась, и в её глазах мелькнуло лёгкое недоумение, смешанное с уважением. Мой жест, очевидно, выбил её из колеи. Чтобы разрядить обстановку и утолить собственное любопытство, я решил ответить взаимностью. Сосредоточившись, я активировал «Зрение Путей».

И чуть не отшатнулся от шока.

Над её головой сиял класс «Страж Границы», но мой взгляд приковала другая строка — цифры, которые казались нереальными.

Путь Закалённого Тела. Стадия: Алмазная Плоть. Уровень: 8.

Восьмой уровень! Моя собственная «Стальная Плоть» на четвёртом уровне рядом с этим монолитом казалась жалкой щепкой. Что за невероятный монстр стоял передо мной? Эта девушка, чьи мускулы под униформой казались сталью, а взгляд — острее бритвы, была живым воплощением моей цели. Она достигла таких высот в Пути Тела, о которых я мог только мечтать.

Бранка уловила моё изумление. Уголки её губ дрогнули в едва заметной улыбке.

— Ты слишком резко используешь своё «Зрение». — мягко сказала она. — Энергетический импульс грубый, заметный. Даже неопытный системщик его почувствует, словно ты тычешь в него пальцем. Но всему можно научиться. Правильному контролю, тонкому восприятию.

Она сделала паузу, и её взгляд стал цепким, полным решимости.

— И я готова стать твоим личным учителем.

Тишина, повисшая в зале, взорвалась. Лериан, обычно такой невозмутимый, аж подпрыгнул на месте.

— Бранка, это… какая-то чудовищная шутка! — вырвалось у него, и в голосе Лериана впервые прозвучало неподдельное изумление. — Ты же никогда…

— Я не шучу, Лериан. — холодно оборвала его девушка, не отводя взгляда от меня. — Я никогда не была так серьёзна.

Творец резко развернулся ко мне, его бледные глаза горели.

— Макс, слушай внимательно. Соглашайся. Не раздумывай ни секунды. Такой шанс выпадает раз в жизни. На моей памяти она никогда, слышишь, НИКОГДА не брала личных учеников. Её «Кузница» ковала солдат, а не воспитывала подмастерьев.

Я перевёл взгляд с взволнованного Лериана на непоколебимую Бранку. Сердце бешено колотилось. Обучаться у того, кто достиг восьмого уровня Пути Закаленного Тела? Это было невероятно. Слишком хорошо, чтобы быть правдой.

— Почему? — спросил я прямо, глядя ей в глаза. — Почему ты делаешь для меня исключение? Говори честно.

Бранка не смутилась и не стала увиливать. Её ответ был таким же прямым и острым, как и она сама.

— Потому что быть личным учителем Первого Игрока, который, вопреки всем известным законам Системы, владеет несколькими Путями — это значит вписать своё имя в историю. Не этого подземного города, а целого мира. Ты — аномалия, возможность. И я выложусь на полную, чтобы ты сиял ярче любой звезды на небосклоне.

Её последние слова прозвучали несколько комично, учитывая, что мы находились в гигантской пещере, где небо было лишь далеким воспоминанием. Но суть была ясна: ею двигали не личные симпатии или внезапный порыв благородства, а амбиции и холодный расчёт историка, заполучившего в руки уникальный артефакт. И в этой честности была своя, странная притягательность. Мне не пришлось гадать о ее намерениях — она выложила всё как есть.

Но еще сильнее, чем её честность, меня манил уровень её Пути. Восьмой… Я даже не мог вообразить, какие безграничные возможности силы это открывало.

— Я согласен. — сказал я твёрдо. — Но у меня есть условие.

Лериан едва не поперхнулся, а Бранка приподняла бровь.

— Условие? — переспросила она, и в её голосе впервые прозвучала лёгкая насмешка.

— Я хочу, чтобы мои товарищи, — я кивнул на Горста и Эдварна, — могли заниматься вместе со мной. Не обязательно как личные ученики, но они должны быть рядом.

Бранка недовольно сжала губы.

— Моя методика не рассчитана на групповые занятия. Я буду учить только тебя.

— Мне нужны верные люди, Бранка. — не отступал я. — Они доказали свою преданность не словами, а кровью и готовностьюпожертвовать всем. В одиночку, какой бы силой ты меня ни наделила, я не смогу изменить ничего. Как, скажи, весь мир узнает о моём сиянии, если рядом не будет тех, кто отразит его и донесёт до других?

Горст и Эдварн замерли, словно статуи, затаив дыхание. В их глазах плескалась надежда, смешанная со страхом — боялись, что моя настырность все испортит.

Бранка слегка нахмурилась, обдумывая мои слова. Она была солдатом, тактиком. Логика сильного лидера, окружённого преданной командой, должна была быть ей ясна.

— Ладно. — наконец выдохнула она. — Учить буду только тебя. Но они могут присутствовать. Смотреть, слушать, впитывать. Однако… — её голос стал стальным, взгляд метнулся к Горсту и Эдварну, — чтобы не отвлекали! Ни единым словом, ни жестом, если я не обращусь к вам напрямую. Нарушите — вылетите к чертям. Понятно?

Мужчины кивнули почти синхронно, без раздумий. В их глазах, обращённых ко мне, читалась огромная, немая благодарность. Они понимали цену этого шанса.

Лериан, наблюдавший за сценой, снова обрёл своё привычное выражение лёгкой насмешки.

— Отлично улажено. Горст, Эдварн, пока можете присоединиться к общей группе. — он махнул рукой в сторону тренирующихся. — Чуть дальше найдёте раздевалку. Переоденьтесь в тренировочную форму. Бранка позже покажет, с кем вы будете работать. Каэл…

Все взгляды устремились к парню, безвольно висевшему на спине у отца. В его глазах застыли тоска и горькое осознание собственной беспомощности.

— … Каэл, — продолжил Лериан, и голос его смягчился на полтона. — ты пока понаблюдай. Поверь, даже просто наблюдение за тем, как работают эти безумцы, — он обвёл рукой зал, — уже будет для тебя бесценным опытом. Слабаков тут нет. Запомни каждое движение, рывок. Тебе это пригодится.

Парень попытался выдавить подобие улыбки и коротко кивнул. Было видно, что ему больно, но он изо всех сил старался не показывать этого.

— Бранка. — Лериан снова обратился к девушке. — Макс будет заниматься с тобой каждое утро. Начнём завтра. Договорились?

— Договорились. — кивнула она, уже обдумывая детали. — Я подготовлю для него… специальную программу.

— Отлично. А теперь, Макс, — Творец хлопнул меня по плечу, — твоя очередь. Пойдём, у нас тоже есть работа.

Я бросил прощальный взгляд на друзей. Эдварн и Горст уже направлялись к раздевалке, а Каэл устроился на скамье, с жадным интересом наблюдая за тренирующимися. Я кивнул ему, стараясь ободрить, и повернулся к Лериану.

Мы направились в дальний конец гигантской площадки, к монолитной, ничем не примечательной стене. Лериан, не сбавляя шага, подошёл к ней и достал из инвентаря небольшой, отполированный до зеркального блеска камень, испещрённый мелкими рунами. Такого артефакта я еще не видел. Творец приложил камень к едва заметной впадине на стене. Руны на камне и стене синхронно вспыхнули голубым светом, и массивная каменная глыба бесшумно отъехала в сторону, открывая проход.

Внутри нас ждала ещё одна пещера, меньше размером, но не менее впечатляющая. Идеально круглая, с гладкими, отполированными стенами, испускающими ровный рассеянный свет. Воздух здесь был другим — стерильным, насыщенным озоном и едва уловимым гулом энергии. В центре стояли манекены из странного тёмного материала, а вдоль стен тянулись стеллажи с инструментами, кристаллами и заготовками, которые я не мог опознать.

— Это моя личная мастерская. — объявил Лериан, и в его голосе прозвучала нотка гордости. — И твоя тоже, на время обучения. Здесь нас никто не потревожит, и мы будем учиться самому главному для Творца. Тому, ради чего наш класс и был создан. Творить.

Он подошёл к массивной каменной столешнице, занимавшей центр, и жестом пригласил меня занять один из двух простых табуретов. Я последовал его приглашению, ощущая, как внутри нарастает предвкушение. Лериан уселся напротив, сложил пальцы в характерный «домик» и впился в меня своим пронзительным взглядом.

— Итак, Макс, начнём с основ. Скажи мне, как ты думаешь, в чём заключается главная сила нашего класса?

Вопрос показался до смешного простым. Я ответил, не раздумывая, опираясь на собственный опыт.

— В создании мощных артефактов и системных умений.

Лериан улыбнулся, и в его улыбке промелькнула забавная снисходительность, словно он слушал ребёнка, впервые постигающего основы арифметики.

— Ты прав во всем, мой юный коллега. И одновременно — не прав ни в чём.

Я ошеломленно уставился на него, не в силах понять.

— Как это?

— Ты назвал следствие, а не причину. Инструменты, а не суть. — объяснил он. — Создавать артефакты может любой ремесленник с подходящим навыком, пусть и не столь совершенные, как наши. Формировать умения… это уже ближе. Но истинная, фундаментальная сила Творцов, то, что выделяет нас из всех остальных, — это способность создавать артефактные умения.

Я продолжал смотреть на него с непониманием. Термин «артефактные умения» прозвучал для меня впервые, как странная тавтология.

Лериан уловил моё замешательство.

— Попробую объяснить проще. Ты сказал, что сила в создании артефактов и умений, но это две стороны одной медали. Ответь на другой вопрос: ты когда-нибудь пытался, не следуя рецепту, а повинуясь наитию, соединить созданные тобой артефакты во что-то большее? Не просто использовать их вместе, а придать им… новый, единый смысл? Заставить их сущности переплестись?

Его слова, словно ключ, повернули в моей памяти тяжёлый, скрипящий замок. Я вспомнил отчаянный момент в битве за город, лицо Высшего монстра, принявшего облик Шепчущего, всепоглощающую ярость и отчаяние. Как артефакты в моих руках вдруг перестали быть просто предметами. Их границы расплылись, энергия в них забилась в унисон, подчиняясь моей воле, моему желанию разорвать, уничтожить, спасти. Они слились, породив нечто совершенно новое, ужасающее и прекрасное.

— Да… — вырвалось у меня, голос звучал приглушённо, словно эхо той битвы. — Однажды… в самом конце, когда всё рушилось… у меня получилось. Я не думал о рецептах. А просто… хотел, чтобы они стали чем-то иным. И они послушались. Я создал умение «Копьё Анархии Жизни» из нескольких артефактов, сплавленных воедино.

Лериан замер, его брови взлетели вверх. В глазах вспыхнул азарт охотника, напавшего на след.

— Вот оно! — он аж хлопнул себя по колену. — Ты интуитивно нащупал суть! Ты описал процесс точнее любого учебника! Настоящая сила Творцов — не в слепом следовании рецептам, а в комбинаторике, импровизации, способности взять готовые «кирпичики» реальности — артефакты — и сложить из них новую, собственную структуру, наделённую системной силой! То, что ты создал, Макс, — это и есть артефактное умение! Не просто заклинание, а артефакт, существующий мгновение, но обладающий силой постоянного предмета! Это умение, материализованное в реальности через артефакт!

Его слова, словно камни, брошенные в тихий пруд, расходились во мне волнами понимания, открывая новые горизонты. Я всегда мыслил черно-белыми категориями: либо создавал предмет, либо применял умение. Но оказалось, что грань между этими понятиями — лишь условность. Её можно было стирать, переступать, играть с ней, как с податливой глиной.

— Чтобы овладеть этим искусством в совершенстве, — продолжил Лериан, — тебе потребуются знания. Огромные, просто колоссальные. Сотни, тысячи рецептов артефактов должны стать твоими. Ты должен постичь их внутреннюю логику, энергетические контуры, скрытые возможности. Лишь имея в голове обширную библиотеку «строительных блоков», ты сможешь мгновенно комбинировать их, создавая именно то, что нужно в данный момент.

Он сделал паузу, давая мне осмыслить предстоящий труд.

— С каждым новым уровнем навыка «Живое ремесло» ты сможешь «приобретать» за живую энергию новые рецепты. Но это лишь основа, потолок. Дальше — тупик. Всё остальное… что возвышает Творца до истинного величия, — это знание, добытое самостоятельно. Из книг, древних манускриптов, собственных экспериментов, бесед с другими мастерами.

Лериан поднялся, его тень накрыла меня.

— И прежде чем мы перейдём к практическому применению нашей силы, прежде чем ты начнёшь экспериментировать с комбинациями, тебе необходимо заложить прочный фундамент, усвоить азы. А именно…

Лериан снова полез в свой бездонный инвентарь. На этот раз его добычей стал не мелкий камешек, а свёрток из плотного, пергаментоподобного материала. С тихим шелестом он развернул его, явив огромный чертёж, испещрённый сложнейшими схемами и руническими формулами. Я почувствовал, как мои глаза на мгновение затуманились от обилия линий, цифр и символов.

— … вот этот чертёж. — произнес он, и в его глазах вспыхнул знакомый огонёк одержимости учёного. — Базовая схема энергопотоков в трехузловом артефакте усиления. Всё, что ты создаёшь, так или иначе, базируется на подобных принципах. Запоминай. У тебя есть время до вечера.

Я уставился на разложенную передо мной карту неизведанных земель, на язык, на котором мне предстояло заговорить с самой реальностью. В этот момент я осознал: моё настоящее обучение только началось. И оно обещало быть куда более захватывающим и трудным, чем я мог себе представить.

Глава 6

День в личной мастерской Лериана пролетел незаметно, слившись в неприрывный поток информации, воли и концентрации. К вечеру голова гудела, словно после двенадцатичасовой смены у станка, но это была приятная, созидательная усталость. Я сидел на табурете, вглядываясь в сложный чертеж. Линии энергопотоков, еще недавно казавшиеся хаотичным ребусом, теперь обретали свою, пусть пока хрупкую, логику.

Лериан, наблюдавший за моими успехами с задумчивым видом, наконец, нарушил тишину.

— На сегодня, полагаю, хватит. Ты схватываешь достаточно быстро. — он обвел рукой испещренную рунами скрижаль. — Но запомни главное: эти цифры, проценты, уровни… Все это лишь костыли Системы, попытка втиснуть безграничное в узкие рамки. Не позволяй им ослепить себя. Истинная сила Творца не в высоком уровне навыка, а в том, что ты вкладываешь в свое творение. Можно иметь «Живое ремесло» десятого уровня и штамповать бездушные поделки, а можно на первом уровне создать шедевр, который перевернет мир. Цифры — следствие, а не причина.

Его слова ложились на благодатную почву. В последнее время я и сам все чаще приходил к подобным мыслям.

— Исходя из этого, — продолжил он, деловито свернув чертеж, — я составил для тебя расписание. С завтрашнего дня твое утро будет начинаться с Бранки. Путь Закаленного Тела — твой фундамент, и грех не отточить его под руководством такого мастера. День — моя вотчина. Теория, практика, все тонкости нашего с тобой ремесла. А вечер… — он сделал театральную паузу, и в его глазах мелькнула искорка. — Пока что я оставлю его свободным. Тебе нужно время на осмысление и отдых. Но поверь, у меня уже есть кое-какие идеи на этот счет. Не все знания черпаются из свитков или выковываются в бою.

Мы вышли из прохладной, насыщенной озоном мастерской в гулкий простор тренировочного зала. Основная масса занимающихся уже разошлась, лишь небольшие группы отрабатывали отдельные приемы в дальних углах. Мой взгляд автоматически скользнул по залу, выхватывая знакомые силуэты, и остановился на одной из скамей, притулившихся у стены.

Каэл сидел неподвижно, спиной прижавшись к холодному камню. Его взгляд жадно впивался в каждое движение оставшихся бойцов. В позе читалась такая глубокая концентрация, словно он стремился не просто запомнить, а впитать кожей, запечатлеть в мышечной памяти каждое мельчайшее движение.

Лериан проследил за моим взглядом и едва заметно улыбнулся.

— Что ж, теперь я тебя оставлю. У меня, как ты понимаешь, тоже дел по горло. — Творец хлопнул меня по плечу. — До завтра, Макс. Не перегружай голову. Иногда лучший способ чему-то научиться — на время забыть о учебе.

С этими словами он развернулся и зашагал прочь. Я подошел к Каэлу и присел рядом на скамью. Парень вздрогнул, оторвавшись от созерцания двух воинов, отрабатывавших синхронные выпады с копьями.

— Макс… — тихо произнес он, и в его голосе не было ни капли прежней отстраненности, лишь усталость и жгучий интерес.

— Где наши? — спросил я, оглядываясь.

— Ушли в раздевалку. — Каэл кивнул в сторону массивной двери в глубине.

Мы сидели молча, наблюдая, как пара бойцов завершает свою тренировку. Их движения были выверенными, экономными, лишенными малейшей суеты. Каждый выпад, блок, перенос веса — все подчинялось единой, невидимой логике боя.

— Смотри. — прошептал Каэл, не отрывая взгляда. — Ни единого лишнего движения. Они… не думают, а чувствуют: дистанцию, скорость, намерение противника. Это не техника, а… совершенная боевая интуиция.

Я лишь кивнул, не в силах с ним не согласиться. После месяцев хаотичных сражений, где выживал сильнейший или наиболее везучий, эта отточенная грация казалась высшим пилотажем. Недостижимым и прекрасным, как восьмой уровень Пути Бранки.

Прошло еще несколько минут. Каэл тяжело вздохнул и повернулся ко мне. Его лицо, в последнее время бледное и замкнутое, теперь выражало странную смесь решимости.

— Я хотел тебя поблагодарить. — сказал он, и слова давались ему с трудом. — За прошлый раз. За то, что сказал в доме баронессы.

Я смотрел на него, не понимая.

— Слова дошли не сразу. — продолжил он, взгляд его блуждал где-то в прошлом. — Да что там… даже не в первый день. Я был слишком поглощен жалостью к себе. Но сейчас… я понял, что ты был прав. Сдаваться — значит умереть. Предать себя, отца, всех, кто за меня боролся.

Он сжал кулаки, и его костяшки побелели.

— Я не сдамся. Буду бороться до конца. Даже если надежда, которую дал Гебер… не оправдается.

В его голосе зазвучала сталь, та самая, что я когда-то слышал в голосе его отца. Сталь, закаленная в горниле потерь и отчаяния.

— Это единственно верный путь. — сказал я твердо. — Я видел, на что способны здешние Творцы. Уверен, Гебер не бросает слов на ветер. Скоро вы с отцом еще побегаете наперегонки.

На губах Каэла мелькнула редкая, почти забытая улыбка. В тот же миг из двери раздевалки вышли Горст и Эдварн.

Вид у них был такой, словно их прогоняли сутки сквозь строй, а потом еще заставили таскать камни. Одежда, пропитанная потом, липла к телу, волосы сбились в колтуны, а лица были землистыми от изнеможения. Но глаза… В них горел тот же огонь, что я видел у себя после первых удачных тренировок с Вальтером — смесь усталости, гордости и неутомимой жажды большего.

— Ну и звери тут, Макс. — хрипло выдохнул Эдварн, рухнув на скамью рядом. — Думал, помру. Честное слово.

Горст молча опустился рядом с сыном, его мощная грудь тяжело вздымалась. Он положил руку на плечо Каэла, и тот бессознательно прижался к отцу.

Мы посидели еще немного, давая Эдварну отдышаться, а затем неспешно двинулись к дому.

Вернувшись в наше временное пристанище, мы не застали Орна.

— Видимо, старик все еще у своего нового приятеля. — предположил Горст, стягивая мокрую тренировочную куртку. — Что ж, сегодня, похоже, мне выпала честь готовить.

Он направился на кухню. Я же, ощущая, как к усталости от занятий с Лерианом добавилась прилипшая к коже пыль с тренировочной площадки, отправился в свою комнату. Горячий душ смыл не только грязь, но и остатки ментального напряжения. Стоя под струями почти обжигающей воды, я чувствовал, как тело оживает, а голова проясняется.

Когда я вернулся в общий зал, из кухни уже доносились дразнящие ароматы. Горст, как оказалось, обладал недюжинным кулинарным талантом. На столе дымилась большая миска с густым, наваристым рагу из местного мяса и овощей, благоухающим травами и чем-то дымным. Рядом возвышалась груда свежего хлеба.

И как по волшебству, едва мы успели устроиться, как входная дверь бесшумно распахнулась. На пороге возник Орн, его лицо сияло детской радостью, будто он только что нашел заветный клад. В руках он сжимал несколько деревянных брусков причудливой формы и цвета.

— А вот и я! — весело воскликнул он, врываясь в гостиную. — Простите, задержался! Торин… он просто с ума сошел! Показал мне такое, о чем я и мечтать не мог!

Он почти пулей подлетел к столу и с жаром принялся рассказывать о своих открытиях. Его речь изобиловала такими техническими тонкостями, что даже обычно равнодушный к ремеслу Эдварн слушал с неподдельным интересом. Мы ужинали в атмосфере теплой, почти семейной близости, делясь впечатлениями прошедшего дня. Орн — о новых методах стабилизации древесины, Горст и Эдварн — о своих изнурительных тренировках, я — о сложностях энергетических контуров. Даже Каэл, сидевший рядом с отцом, изредка вставлял свои замечания, и в его глазах уже не было прежней безысходности.

Когда трапеза подошла к концу и посуда была убрана, никто не спешил расходиться. Мы сидели за столом, и в воздухе витало непривычное для нас всех чувство — не временного затишья между бурями, а предвкушение чего-то нового. Именно этот момент показался мне подходящим.

— Я хочу кое-что вам сказать. — мой голос прозвучал громче, чем я рассчитывал. Все взгляды устремились на меня. — Поблагодарить вас за то, что остались со мной, за ваш выбор.

Я обвел взглядом их лица: мудрого Орна, сурового Горста, измотанного Эдварна, повзрослевшего за недели страданий Каэла.

— Вы пожертвовали всем: домом, службой, спокойной жизнью. Пошли против Империи, ослушались приказа. И я обязан оправдать ваше доверие, стать сильнее. И я стану.

Они слушали молча, и я видел, как в их глазах вспыхивают знакомые огоньки — веры, надежды, решимости.

— Я долго думал, чем могу быть полезен вам здесь и сейчас, кроме пустых обещаний, и вспомнил. У моего титула Первого Игрока есть один эффект. — я сделал паузу, давая им осознать. — Все, кто следует за мной, получают пассивный бонус к скорости развития и силе.

В зале повисла напряженная тишина.

— И я хочу предложить вам стать теми, с кем я буду плечом к плечу делить свой жизненный путь. Теми, чья сила будет расти вместе с моей.

Мужчины переглянулись, явно застигнутые врасплох. Первым нарушил молчание Орн. Старик фыркнул и ткнул пальцем в мою сторону:

— Да что ты нам тут голову морочишь, сынок? Я и так за тобой хоть на край света! Сказал же уже! Какое еще там «предложение»? Где подписывать?

Я не ожидал от него иного ответа, но его непоколебимая прямота и искренность согрели мою душу, принеся умиротворение. На моих губах появилась улыбка.

— Сейчас, учитель.

Закрыв глаза, я мысленно обратился к интерфейсу Системы. Нашел вкладку, связанную с титулом «Первый Игрок двух миров», и, как и предполагал, обнаружил нужный подраздел. Сконцентрировавшись, я мысленно выбрал Орна и активировал предложение.

Глаза старика расширились. Он смотрел в пустоту, беззвучно шевеля губами.

— Вот это да… — выдохнул он. — Система спрашивает, согласен ли я стать Последователем Первого Игрока… Обязуюсь следовать за ним пожизненно, хранить верность, не предавать, добровольно не разрывать службу… — он зачитывал текст, появляющийся перед его внутренним взором. — Ну, в общем, все и так в жизни. А взамен… Ого! +20% к скорости развития Путей! И еще… бонус к обучению навыкам, к… Да тут целый список!

Перспективы были огромны, как и ответственность.

— Да кто же от такого откажется? — весело крикнул Орн. — Соглашаюсь!

Передо мной тут же вспыхнуло системное уведомление.

Приобретен первый Последователь: Орн.

Активирован бонус лидера: +1% к скорости развития Путей, навыков и умений.

Я замер, пытаясь осмыслить информацию. Выходило… чем больше у меня будет верных Последователей, тем сильнее стану я сам. Этот потенциал роста был поистине пугающим, почти безграничным.

— Что там? — спросил Эдварн, видя мое ошеломленное выражение лица.

Я кратко изложил суть бонуса. В зале снова воцарилась тишина, но теперь она была наполнена потрясением.

— Значит, мы тебе не обуза, а… ресурс? — медленно произнес Горст. В его голосе не было обиды, лишь холодный, аналитический интерес.

— Нет. — резко возразил я. — Вы — моя опора. Те, кто делает меня сильнее, чтобы я, в свою очередь, мог стать вашей надежной защитой.

Горст внимательно посмотрел на меня, а затем коротко кивнул.

— Я солдат, Макс, и понимаю ценность сильного лидера и сплоченного отряда. Я с тобой.

— И я. — без раздумий добавил Эдварн. — Моя прежняя жизнь закончилась. Новая — здесь. И я уверен, что с тобой она точно не будет скучной.

Я мысленно активировал предложение для них обоих. Еще два системных сообщения, еще +2% прироста. Странное, едва уловимое тепло разлилось по телу, словно внутренние резервы организма получили крошечную, но жизненно важную прибавку.

Затем мой взгляд упал на Каэла. Он сидел, уставившись в стол, нервно теребя край пустой кружки.

— Ну что. — тихо произнес он, не поднимая глаз. — Согласен взять на службу безногого калеку?

Его слова повисли в воздухе, острые и горькие. Но я помнил наш недавний разговор на скамье.

— Знаешь, Каэл. — сказал я, и в моем голосе прозвучала легкая насмешка. — Похоже, ты все-таки плохо усвоил предыдущий урок. Снова хочешь получить по лицу?

Горст нахмурился, но промолчал. Каэл же медленно поднял на меня взгляд, и редкая улыбка тронула его губы.

— Попробуй. — бросил он вызов.

Я мысленно отправил ему предложение. Каэл замер, читая невидимый другим текст, а затем просто кивнул.

— Согласен.

Приобретен Последователь: Каэл.

Бонус лидера: +1% к параметрам.

Текущий бонус: 4%

Над головой каждого из них, рядом с меткой класса, теперь вилась тонкая, изящная надпись: «Последователь Первого Игрока». Мы быстро выяснили, что, как и мой титул, ее можно скрыть.

— Пожалуйста, — попросил я, когда все разобрались с настройками, — скройте ее и никому не рассказывайте. Я пока не решил, что со всем этим делать и как использовать. Эта информация должна остаться только между нами.

Все кивнули с пониманием. Вскоре никаких видимых следов их нового статуса не осталось. Мы еще немного посидели, обсуждая открывшиеся возможности, чувствуя новую, невидимую связь, объединившую нас в нечто большее, чем просто группу беглецов. Мы уже собирались разойтись по спальням, предвкушая долгожданный отдых, как вдруг в дверь постучали.

Три коротких, настойчивых удара.

Мы переглянулись. Лериан вряд ли стал бы стучать, а кроме него, навещать нас в такой час было некому. Я поднялся с кресла и направился к двери.

— Кто там? — спросил я, останавливаясь в шаге от полотна.

— Ксела. — прозвучал за дверью низкий, мелодичный голос, лишенный всякого тепла. — Открой, дело срочное.

Я медленно потянул дверь на себя. На пороге стояла девушка. Строгая, с лицом, словно высеченным из мрамора, и темными, бездонными глазами. На ней была все та же серая роба, но поверх нее был накинут темный плащ с капюшоном, скрывающим часть лица.

— Макс. — кивнула она, и ее взгляд скользнул за мою спину, оценивая собравшихся в гостиной. — Извини за поздний визит. У меня есть одно срочное дело и я решила спросить — не хочешь присоединиться?

Ее предложение повисло в воздухе, прямое и без предисловий.

— Присоединиться к чему? — уточнил я, чувствуя, как легкая тревога шевельнулась внутри. — И откуда такая спешка?

— Смогу ответить лишь после твоего согласия. — парировала она, не моргнув. — И только когда мы покинем стены Пристанища.

Меня словно обдало током. Она звала меня наружу! Туда, откуда мы с таким трудом сбежали, где нас ждала охота Империи. Но вместе с тем во мне вспыхнуло и жгучее любопытство. Мне давно не давал покоя вопрос: где же мы находимся на самом деле?

Мысленно взвесив все риски и потенциальные выгоды, я принял решение.

— Хорошо, я согласен. — сказал я, поворачиваясь к Орну. — Ухожу ненадолго. Не беспокойтесь.

Старик нахмурился, его взгляд скользнул по бесстрастному лицу Кселы, полный явного недоверия.

— Смотри, сынок, будь осторожен. — пробурчал он.

— Постараюсь. — успокоил я его и шагнул за порог.

Ксела, не произнеся ни слова, развернулась и стремительным, уверенным шагом двинулась вперед. Я бросился следом. Ночной цикл был в самом разгаре. Искусственное небо купола мерцало глубоким, бархатисто-синим светом, усеянным крошечным, словно булавочные уколы, точками-звездами. Воздух был прохладен и наполнен ароматами ночных цветов и влажной земли.

Мы подошли к одной из многочисленных летающих платформ. Ксела ступила на нее, я последовал ее примеру. Она коснулась рукояти, и диск, бесшумно оторвавшись от пола, понес нас вверх, к самым верхним ярусам.

Вскоре платформа пристыковалась к одному из высоких выступов. Мы сошли, и Ксела, не замедляя шага, повела меня по знакомому коридору — тому, через который мы с товарищами впервые попали в Пристанище. Стены здесь были гладкими, отполированными, испещренными мерцающими прожилками. Я напрягся, ожидая покалывания статического электричества, что сопровождало наше прибытие, но ничего не произошло.

Наконец, мы вошли в просторную круглую пещеру с идеально гладкими стенами и полом. Место, где мы очнулись после бегства. Ксела остановилась в центре комнаты и повернулась ко мне.

— Дай руку. — коротко приказала она.

Похоже, сегодня мне было не суждено узнать, где мы находимся. Предстояло новое путешествие тем же способом. Впрочем, возможно, другого пути отсюда и не существовало.

Я хотел было задать вопрос, продолжить мысль, но времени на раздумья не оставалось. Я взял ее протянутую руку. Ее пальцы были удивительно холодными и твердыми, словно из мрамора.

Ксела что-то прошептала, и знакомое ощущение потери опоры обрушилось на меня. Пол под ногами перестал быть твердым, превратившись в зыбкую, невесомую субстанцию. Свет пещеры погас, и нас поглотило сжимающее, плотное нутро мира. Темнота сомкнулась над головой, унося в неизвестность.

Глава 7

Первый вдох опалил легкие влажной, терпкой горечью полыни, смешанной с пылью. Лежа на спине, я всматривался в низкое, затянутое облаками ночное небо, чувствуя, как колючие травинки царапают кожу. В ушах звенело, но на этот раз перед глазами не плясали радужные круги, и желудок не бунтовал. Похоже, организм постепенно свыкался с этим варварским способом перемещения.

С трудом поднявшись на локти, я стряхивал с ладоней прилипшие, колючие былинки. Мы оказались на дне обширной низины, где бурая, высохшая трава и чахлые кусты полыни создавали унылый пейзаж. Сумрак сгущался, но лунный свет, пробиваясь сквозь рваные края облаков, выхватывал из темноты контуры окружающего.

Ксела уже стояла, безмолвная и неподвижная, словно изваяние из мрамора. Она прислушивалась, ее профиль был обращен к едва уловимому шуму — отдаленному гулу жизни, чуждому этой застывшей степи.

— В порядке? — ее голос прозвучал тихо, но отчетливо, разрезая тишину.

— Пока жив. — проворчал я, окончательно поднимаясь и отряхиваясь. — Где мы?

— Всему свое время. Скоро узнаешь. Пошли.

Не дожидаясь моего ответа, она бесшумно ступила на потрескавшуюся, сухую землю. Я, покряхтывая, поплелся следом. Мы пробирались по равнине, через поля и холмы, где ноги вязли в густом ковыле. Ксела двигалась с кошачьей грацией, словно не касаясь земли, в то время как я чувствовал себя неуклюжим слоном в посудной лавке, ежеминутно ожидая, что нас заметят с одного из бесчисленных холмов. Отсутствие укрытий натягивало нервы до предела, как струны.

Минут через тридцать на горизонте замаячил тусклый свет. Поднявшись на очередной пологий холм, я замер. Вдалеке, как и ожидалось, но от чего все равно сжалось сердце, вырисовывался зубчатый силуэт городской стены. Огни факелов мелькали на ее гребне, отмечая неспешный путь патрулей. На фоне голой, бескрайней равнины город казался одинокой каменной глыбой.

Стены навеяли воспоминание: за пределами Убежища истинная ценность заключалась в маскировке, а не в демонстрации силы. Я на мгновение опустил веки, мысленно обратившись к системному интерфейсу и усилием воли скрыл от посторонних глаз свой титул, а также Путь Закаленного Тела и Путь Целителя. Теперь над моей головой мерцал лишь Путь Созидания.

— Что это за город? — прошептал я, понизив голос.

— Позже. -прозвучал лаконичный ответ.

Мы продолжили путь, но не к воротам, маячившим правее, а к самой стене из грубого камня. Приблизившись почти вплотную, мы прижались к ее холодной, шершавой поверхности. Я поднял голову. Стена уходила в ночное небо метров на пятнадцать. Вверху, в нескольких десятках метров, прошел патруль из двух солдат. Бряцание их доспехов и невнятный разговор пробивались сквозь ночную тишь.

Едва их голоса смолкли, Ксела жестом приказала мне замереть. Из складок плаща она извлекла две небольшие, отполированные до зеркального блеска деревянные пластины, покрытые замысловатой резьбой. Одну приложила к стене на уровне пояса, вторую — чуть выше, на расстоянии вытянутой руки.

На мгновение пластины вспыхнули тусклым, зеленоватым светом. И вдруг произошло нечто поразительное. Из точек соприкосновения по стене, словно живые корни, потянулись толстые лианы темного, почти черного дерева. Они извивались, сплетались, и на наших глазах обретали форму веревочной лестницы. Но ступени ее были не веревочными, а деревянными — прочными и шершавыми.

— Быстро. — бросила Ксела и, ухватившись за первую «ступеньку», начала стремительно взбираться наверх.

Не раздумывая, я ринулся за ней. Лестница оказалась на удивление удобной. Зацепы для рук и ног были идеальны, а ступени, тёплые и словно живые, пульсировали едва уловимой энергией.

Мы взобрались на гребень стены буквально за считанные секунды. Внизу открылась узкая патрульная мостовая, а за ней — новый, зияющий обрыв. Ксела, не теряя ни секунды, уже активировала пластины на внутренней стороне стены. В тот же миг из них поползла новая поросль. Спуск оказался стремительнее подъема. Едва наши ноги коснулись земли, как лестница позади нас рассыпалась в прах, словно ее никогда и не существовало.

Мы очутились в грязном, смрадном переулке. Город погрузился в сон, лишь где-то издалека доносился пьяный выкрик. Ксела скользнула в тень под навес ветхого сарая и жестом позвала меня.

— Дай руку. — приказала она. Я подчинился, протянув ладонь. Она положила на неё простое, без каких-либо украшений, кольцо: холодное, тяжёлое, из тусклого металла, похожего на свинец. Оно было явно велико минимум на два размера. — Надень и не теряй. — Ксела достала такое же для себя. — Его изготовление стоило мне немалых усилий.

Я нахмурился, примеряя нелепое, огромное кольцо на указательный палец. «Как я его не потеряю?» — промелькнула мысль. Но стоило металлу коснуться кожи, как кольцо сжалось. Плавно, беззвучно, идеально подогнавшись под толщину моего пальца. Я ощутил легкий, едва уловимый щелчок, будто что-то встало на место. И тут же перед глазами вспыхнуло системное уведомление:

Обнаружен артефакт: «Кольцо Скрытого Шага».

Качество: Редкое.

Свойства:

1. Активная маскировка (Переменная стоимость): При активации кольцо окутывает владельца полем визуального искажения, делая его невидимым для обычного зрения и большинства видов магического обнаружения низкого и среднего уровня. Энергозатраты варьируются в зависимости от времени использования и интенсивности попыток обнаружения.

2. Созерцатель Истины (Пассивное): Владелец обретает способность видеть существ, скрытых с помощью аналогичных или более слабых технологий/заклинаний невидимости.

3. Призрачный Шаг (Пассивное): Незначительно снижает производимый владельцем шум (шаги, шелест одежды).

Ограничение: Для поддержания работоспособности артефакт нуждается в периодической подзарядке в специальном энергетическом поле или от носителя с большим запасом «Живой энергии».

Артефакт невидимости! На Земле я читал о таких в фэнтези-книгах, но держать его в руках… точнее, на пальце — это невероятно.

— Такие… существуют? — вырвалось у меня.

— Теперь — да. — холодно ответила Ксела, надевая свое кольцо. — И это наш с тобой маленький секрет. Лериану — ни слова. Понятно?

Впервые за все наше знакомство она подмигнула. Этот жест показался мне одновременно и кокетливым, и зловещим. Я кивнул, чувствуя, как по спине пробежали мурашки. Доверие — хрупкая вещь, и она явно вела свою игру.

— Активируй. Мысленно. — скомандовала она и растворилась в воздухе.

Я сосредоточился, представил, как энергия кольца растекается по мне тонкой пленкой. Мир перед глазами поплыл, заколебался, словно в знойный полдень. Я посмотрел на руку — она исчезла. Стоило мне лишь подумать, как силуэт девушки проступил из пустоты, будто нарисованный на влажном воздухе серебристым карандашом. Необыкновенно удобно.

— Идем. — донесся до меня ее голос, приглушенный, словно из-под толщи воды.

Мы двинулись по спящим улицам, два призрака в ночи. Город, обычный и провинциальный, казался ничем не примечательным. Грязные мостовые, покосившиеся дома, едкий запах навоза, смешанный с перегаром дешевого бражничества.

Через некоторое время Ксела, шедшая впереди, нарушила тишину. Ее голос, тихий, но отчетливый, прозвучал как эхо прошлого.

— Раньше все было проще. — сказала она, и в ее тоне впервые проступила усталость, не физическая, а какая-то глубинная, въевшаяся в душу. — Системщиков были единицы, в основном — при дворе, в столице. Обычные люди не могли отличить Творца из толпы. Теперь все иначе.

Она резко свернула в еще более темный переулок, словно уклоняясь от призрачного света одинокого фонаря.

— Теперь системщики есть в каждом городе, в гарнизоне, в деревне. Передвигаться стало в разы опаснее. Не то чтобы я винила тебя. — она обернулась, и ее призрачный взгляд, казалось, пронзил меня насквозь. — С твоим появлением у людей появился шанс, надежда. Но за все необходимо платить. Теперь приходится изобретать новые способы, чтобы оставаться в тени. Кольцо на твоем пальце — одна из моих новых разработок. И ты — первый, кто испытывает его в полевых условиях. Так что не подведи.

Ее слова тронули меня до глубины души, заставив съежиться. Моя роль Первого Игрока, мое появление — это было как брошенный в тихую воду камень. И расходившиеся круги меняли всё, даже жизнь таких скрытных существ, как Творцы.

Мы шли еще минут двадцать, пока не оказались в бедном квартале на окраине города. Ксела остановилась у покосившегося, невзрачного домика с заколоченным ставнем. Оглядевшись по сторонам — улица была пуста — она жестом велела мне замереть и деактивировала маскировку от кольца.

— Не прерывай действие артефакта. Молчи и смотри. Понял?

Я кивнул, хотя все еще не понимал, зачем она меня сюда привела.

Ксела подошла к двери и постучала сложными, ритмичными ударами: три коротких, два длинных, пауза, один резкий.

Изнутри послышались торопливые шаги. Щелкнул засов, и дверь приоткрылась, пропуская узкую полоску тусклого света. На пороге возникла старушка — низенькая, сгорбленная, с лицом, изрытым морщинами, словно высохшая земля. Увидев Кселу, она не удивилась, лишь молча отступила, пропуская её.

Ксела шагнула внутрь, но намеренно задержалась в проеме, придерживая дверь. Я проскочил за ее спиной, прижимаясь к стене в тесных сенях. Воздух внутри был спертым, пахнущим травами, воском и нищетой.

Старушка, не глядя в мою сторону, захлопнула дверь и задвинула засов. Только тогда она повернулась к Кселе, и в ее тусклых, усталых глазах вспыхнул отчаянный огонек.

— Спасибо, что пришли… Спасибо. — зашептала она, дрожащими пальцами сжимая рукав Кселы. — Они забрали его вчера… На утро назначена казнь! Публичная! Моего брата… они убьют его!

— Где он сейчас? — голос Кселы был холоден, как сталь, без единой нотки сочувствия, лишь деловая решительность.

— В городской тюрьме! Я скажу, где она… — старушка пытаясь унять дрожь. — Он… прошел Инициацию, понимаете? Смог! Мы так надеялись… А они… сказали, что его класс… что он…

— Творец. — безжалостно закончила Ксела.

Старушка лишь бессильно кивнула, и по ее морщинистым щекам потекли слезы.

В моей груди все сжалось. Вот оно что. Простого горожанина схватили и приговорили к смерти. Не за преступление, не за воровство или убийство. Лишь за метку над головой. За класс, дарованный ему Системой. Я давно знал, что справедливость — понятие условное, призрачное. Но каждый раз, сталкиваясь с ее вопиющим отсутствием, меня охватывала тошнотворная волна гнева и бессилия.

— В городе есть имперские системщики? — продолжала Ксела.

— Н-нет… — всхлипнула старушка. — Только те, кто недавно прошел обряд у статуи… Это они его и вычислили… Сказали, что по новому указу… всех…

Голос ее оборвался, перейдя в беззвучный шепот.

Ксела кивнула, ее лицо оставалось невозмутимым каменным барельефом.

— Мы постараемся помочь.

Она развернулась и потянула дверь на себя. Старушка, все еще плача, кивнула в ответ. В ее потухшем взгляде читалась безмерная благодарность. Я снова проскользнул в проем, на этот раз наружу. Ксела вышла следом, дверь закрылась, и защелкнулся засов. Мы снова оказались в объятиях холодной, враждебной ночи.

Мы двинулись прочь от дома. Ксела вновь активировала кольцо, и вскоре мой шепот резко прорезал тишину:

— Кто она?

— Осведомитель. — так же тихо и бесстрастно ответила Ксела. — Одна из многих. Нас, Творцов, слишком мало, чтобы разбрасываться своими. Почти в каждом городе Империи есть глаза и уши, сообщающие о появлении нового брата или сестры.

Она шла быстро, ее невидимый силуэт легко лавировал между грудами мусора.

— По старым законам о каждом найденном Творце следовало докладывать лично императору и ждать его вердикта: смерть или служба в столице. Это давало нам время, чтобы попытаться вытащить своего. Не всегда получалось, конечно. Рядом обычно находился имперский системщик, активировавший статую. А с ними шутки плохи, без боя не обходилось.

Ее голос стал ядовит, как змеиный укус.

— Теперь же, по новому указу «Бессмертного Монарха», всех Творцов предписано убивать на месте. Настали темные времена, мальчик. Мрачные, как сама бездна.

Она замолчала, давая словам осесть в моей голове.

— Сегодня нам повезло. В этом городе нет старых системщиков. Будь они здесь, брат той старухи был бы уже мертв.

Вскоре мы вышли на широкую улицу, и впереди выросло мрачное, приземистое здание из черного камня. Высокий частокол, единственные ворота с решеткой, тусклые огни в узких, как бойницы, окнах. Городская тюрьма. От нее исходил смрад отчаяния и смерти.

Мы остановились в тени напротив, прислонившись к стене какого-то амбара. Ксела замерла, словно хищник, изучающий добычу. Минуту, другую.

— В принципе, типовой проект. — наконец произнесла она. — Планировка не вызовет затруднений. Но где именно он… Это уже другой вопрос.

Она обернулась ко мне, и я почувствовал ее взгляд — тяжелый, пронзительный, словно лезвие.

— Дальше, Макс, может быть много крови. — ее голос стал низким, спокойным, как гладь озера перед бурей. — Стражники… не отступят. Они будут защищать свою добычу. В худшем случае их придется убрать. Если ты не готов к этому… Останься здесь и жди моего возвращения.

Слова Кселы повисли в воздухе, и тишина, последовавшая за ними, оглушила меня. Городской гул исчез, оставив лишь стук собственного сердца в ушах. Кровь. Убийство. Не монстров, не тварей Леса, а людей. Пусть и подлых, трусливых, слепо следующих бесчеловечному указу, но… людей.

Я взглянул сквозь невидимость на очертания тюрьмы. За ее стенами представил брата старухи. Обычный ремесленник, или, может, крестьянин, который просто жаждал силы, чтобы выжить и защитить семью, а получил за это смертный приговор.

В памяти всплыло лицо Вальтера, его предательство. Вспомнились пылающие дома моего города, предсмертные крики товарищей. Справедливости не было. Была лишь сила. И право сильных диктовать свою волю.

Сделав шаг вперед, я ответил:

— Готов. — голос мой был тверд. — Иду с тобой.

Ксела молча кивнула, и в ее невидимом силуэте я уловил тень одобрения. Без лишних слов мы двинулись к воротам тюрьмы. Массивная дубовая дверь, окованная черным металлом, была заперта на внушительный засов. По бокам стояли двое часовых — молодые парни в потрепанной имперской униформе, с мечами и щитами. Они зябко ежились в ночной прохладе, лениво перебрасываясь словами.

«Новички, инициированные», — пронеслось в голове. Не солдаты, а обычные горожане, на которых натянули доспехи и дали в руки оружие. От них не исходила угроза, лишь скука и легкий страх.

Ксела остановилась в паре десятков шагов, растворившись в глубокой тени соседнего здания. Ее рука скользнула в складки плаща и появилась оттуда с крошечным предметом, напоминающим флейту из темного дерева. Она поднесла ее к губам, но не подула, а едва заметно выдохнула.

Я не услышал абсолютно ничего, но часовые вдруг замерли на полуслове. Их головы неестественно запрокинулись, глаза закатились, и они, как подкошенные, рухнули на землю. Мечи с грохотом ударились о камень мостовой.

Я невольно ахнул, но Ксела уже была у ворот. Ее пальцы скользнули по массивному замку, и по холодному металлу пробежала дрожь. Раздался тихий, но пронзительный щелчок. Засов, будто ведомый невидимой рукой, медленно, со скрипом отъехал в сторону. Она толкнула дверь, и та бесшумно отворилась, впуская нас в зловещую темноту.

Внутри царил запах плесени, мочи и отчаяния. Мы оказались в небольшом предбаннике, где тускло горела единственная масляная лампа. За простым деревянным столом сидел еще один стражник, постарше, и что-то жевал. Он даже не успел поднять головы, как Ксела оказалась рядом. В ее руке мелькнул тонкий серебристый шип. Она не стала колоть, а лишь легонько коснулась его шеи, чуть ниже уха.

Стражник вздрогнул, его глаза округлились от удивления, а затем он мягко сполз со стула на пол, погрузившись в глубокий, неестественный сон. На его лице не было ни боли, ни страха — лишь пустота.

«Усыпляющий артефакт», — осенило меня. Она не убивала. Пока что. Но эффективность и холодность, с которой она действовала, заставляли кровь стынуть в жилах. Это была не жестокость, а чистейший прагматизм. Хирург, отсекающий все лишнее на пути к цели.

Дверь за столом вела вниз, в каменный мешок тюремных коридоров. Там было еще темнее и сырее. Слышались всхлипы, стоны, кто-то бредил за толстыми дверями камер. Мы шли по коридору, и Ксела на каждом повороте на секунду замирала, прислушиваясь. Еще два патруля из таких же новобранцев разделили судьбу часовых у ворот — тихо и эффективно усыпленные ее смертоносной «флейтой».

Она двигалась невслепую, не в панике, а с пугающей, почти инстинктивной уверенностью. Казалось, в её голове был высечен точный план этого здания. Я понял: это не штурм, а хирургически точная зачистка.

Мы достигли развилки в конце главного коридора. Ксела снова извлекла свою «флейту» и, не издавая звука, направила ее сначала налево, затем направо. Слева послышался тот же приглушённый звук падающих тел. Справа — тишина.

— Справа. — прошептала она и шагнула в указанном направлении.

Коридор оказался короче, упираясь в единственную, более массивную дверь. Напротив неё, на табурете, сидел стражник, не похожий на остальных. Старше, крепче, в его позе читалась не сонливая рутина, а настороженная бдительность. Добротный короткий меч висел на поясе, а над его головой, едва различимая в тусклом свете, мерцала системная метка.

Класс: Страж Порядка.

Очевидно, он тоже был «недавно инициированным», но с явным боевым опытом.

Ксела замедлила шаг. Девушка снова попыталась использовать «флейту», но она не сработала. Тогда Ксела медленно опустила устройство и взяла в руку серебристый шип, но было поздно. Стражник что-то почувствовал — может, движение воздуха, а может, инстинкт. Он резко вскочил, выхватывая меч.

— Кто здесь? — его голос гулко разнесся по каменному коридору.

Ксела не ответила. Она просто исчезла из моего поля зрения, совершив молниеносный бросок. Я увидел, как меч стража взметнулся вверх, а затем с оглушительным лязгом отлетел в сторону. Послышался сдавленный хрип, короткая, яростная схватка, и вот уже силуэт Кселы вновь проступил из пустоты, стоя над распластанным на полу телом. Она наклонилась и быстрым, точным движением вонзила шип ему в шею. Тело забилось в конвульсиях и замерло.

Она подняла голову. Ее взгляд, холодный и ясный, встретился с моим. Ни упрека, ни оправданий. Лишь констатация факта: помеха устранена. Этот человек был первым, кто пал от ее руки сегодня.

Девушка подошла к двери. На этот раз без изящных артефактов. Она приложила ладонь к массивному замку, и на ней вспыхнул сложный рунический знак. Металл зашипел, покраснел, а затем, на моих глазах, начал плавиться, стекая на каменный пол раскаленными каплями. Через мгновение дверь с глухим стуком отворилась.

Мы вошли внутрь.

Камера была крошечной, темной и душной. Воздух, густой и тяжелый, пропитался запахом крови, пота и страха. В углу, на голых каменных плитах, лежала фигура. Его приковали к стене ржавой цепью за лодыжку. Сначала я подумал, что мы опоздали, что он уже мертв.

Его одежда превратилась в лохмотья. Все открытые участки кожи — лицо, руки — были покрыты синяками, ссадинами и запекшейся кровью. Один глаз заплыл и был полностью закрыт. Из разбитых губ сочилась алая струйка. Он дышал, но дыхание было прерывистым, хриплым, словно каждое движение грудной клетки причиняло невыносимую боль.

И над его избитой головой, тускло мерцая, словно пытаясь погаснуть, висела системная метка.

Класс: Творец.

Мы нашли его. И я с ужасом понял, что «спасти» — это слово теперь означало нечто гораздо более сложное и горькое, чем я мог предположить.

Глава 8

Не теряя ни секунды, Ксела опустилась на колени рядом с телом, распластанным на холодном камне. Ее пальцы скользнули по его шее и нащупали слабый пульс. Она осторожно осмотрела разбитую голову, отодвинула клочья одежды, обнажая новые синяки и ссадины. Воздух в камере, казалось, сгустился от ее предельной концентрации. Я стоял в стороне, чувствуя, как ледяная горечь подступает к горлу. От одного взгляда на это изувеченное тело становилось плохо.

— Серьезно потрепали. — ее голос был ровным, бесстрастным, словно она комментировала погоду. — Сотрясение, множественные ушибы, три ребра треснули, а одно, похоже, сломано и впивается в легкое. Сильное обезвоживание и истощение.

Ксела выпрямилась, и в ее глазах мелькнуло редкое раздражение.

— И эта проклятая железяка ему здоровья не прибавляет.

Ее взгляд упал на толстую ржавую цепь, туго стянувшую костлявую лодыжку мужчины. Кожа под металлом была стерта до крови, опухшая и воспаленная. Казалось, звенья вросли в плоть.

— Держи его. — коротко бросила она мне, в ее голосе прозвучала деловая резкость. — Не давай дергаться. Будет больно.

Я молча опустился на колени рядом и зафиксировал ногу раненого, сжимая ее выше и ниже цепи. Мои пальцы ощущали лихорадочный жар, исходящий от воспаленной кожи.

Тем временем Ксела достала из складок плаща не инструмент, а еще один малый артефакт — крошечный кристалл, похожий на застывшую каплю черного обсидиана. Она зажала его между большим и указательным пальцами, прицелилась и коснулась острием кристалла замка, венчавшего ошейник цепи.

— Отвернись. — в последний момент предостерегла она. — И не вздумай вдохнуть!

Инстинктивно отшатнувшись, я увидел, как кристалл в её пальцах вспыхнул ядовито-фиолетовым светом. Шипящий звук, словно змеиное дыхание, наполнил воздух едким запахом гари и раскалённого металла. От точки соприкосновения по ржавому замку поползла черная, обугленная трещина. Ржавчина вздувалась пузырями, роняя капли расплавленной окалины. Металл словно корчился, разъедаемый концентрированной агрессией.

Даже без сознания, тело Творца содрогнулось от боли. Я едва удержал его, чувствуя, как напряглись мышцы под моими пальцами. Глухой щелчок — и замок развалился на две части, с лязгом рухнув на каменный пол. Цепь тяжело соскользнула с ноги, обнажая ужасную, изуродованную рану.

Ксела мгновенно спрятала почерневший кристалл в инвентарь. На её лице не отразилось ни удовлетворения, ни сожаления — лишь холодная констатация решённой задачи.

— Через день-два началась бы гангрена. — равнодушно бросила она, окинув взглядом освобождённую конечность. — Теперь хоть есть шанс.

Она выпрямилась, и в её холодных, бездонных глазах промелькнуло редкое раздражение.

— Будь у меня доступ к имперской алхимии, я бы поставила его на ноги за час. Но эти скоты свои секреты берегут, как зеницу ока.

Не говоря ни слова, она извлекла из потайного кармана плаща еще одно кольцо — простое, свинцового цвета, точи-в-точи как наши. Ловким движением она надела его на палец бесчувственного мужчины. Металл тут же сжался, подгоняясь под его размер. Затем она коснулась своего кольца, и я увидел, как по ее руке пробежала легкая дрожь концентрации. Мерцающий контур раненого Творца дрогнул и тоже скрылся в невидимости.

— Тащи его. — коротко бросила она мне, уже поворачиваясь к выходу. — Нам нельзя здесь задерживаться.

Я кивнул, подошел и, стараясь быть как можно аккуратнее, подхватил его на руки. Тело было на удивление легким, почти невесомым, но каждый его невольный стон от моих прикосновений отзывался во мне острой болью. Мы вышли в коридор, и Ксела, приоткрыв дверь, замерла, прислушиваясь.

Тишину разорвал оглушительный, пронзительный вопль, от которого заложило уши и задрожали каменные стены. Тревога.

Сразу же, словно из-под земли, со всех концов тюрьмы послышались громкие крики, топот десятков ног, лязг оружия. Выбраться теперь, не устроив бойню, было все равно что попытаться просочиться сквозь стену.

— Проклятие. — беззвучно выругалась Ксела, но паники в ее глазах не было. Лишь холодная, молниеносная оценка обстановки. Ее взгляд метнулся к ближайшей двери, такой же массивной, как и та, что мы только что вскрыли. Она приложила к замку свою резную пластину. Руны вспыхнули, металл тихо щелкнул, и дверь подалась. — Внутрь! Быстро!

Мы ввалились в кромешную темноту, и Ксела тут же захлопнула за нами дверь. К счастью, камера оказалась пуста. Воздух был густым от пыли и затхлости. Мы отступили в самый дальний, сырой угол, вжимаясь в холодную стену. Я осторожно опустил бесчувственное тело на пол и замер, стараясь дышать как можно тише. Кольца невидимости пульсировали на наших пальцах, скрывая нас от враждебного мира.

Я присел на корточки, чувствуя, как холод камня проникает сквозь ткань рубахи. Снаружи, за дверью, бушевал настоящий ад. Доносились обрывки команд, грубый лай стражников, топот шагов, мелькали тени с факелами за крошечным зарешеченным окошком в двери. Охрана, опомнившись от шока, начала методичный, яростный обыск. Они врывались в каждую камеру, с грохотом распахивая двери, переворачивая все вверх дном. С каждым новым звуком приближающихся шагов мое сердце сжималось в предчувствии беды.

Вскоре тяжелые шаги остановились у нашей двери. Жесткий удар прикладом — проверяли, не заперта ли. Затем — скрежет ключа, и дверь со скрипом распахнулась. В проеме возникли три силуэта в имперских мундирах, с мечами наперевес. Факел в руке одного из них бросил в нашу камеру дрожащий, неровный свет.

— Проверить! — рявкнул старший, и двое других вошли внутрь.

Я затаил дыхание, чувствуя, как каждый мускул натянут до предела. Они были так близко, что я различал их потные, испуганные лица, слышал тяжелое дыхание. Один из них, молодой парень с прыщавым лицом, прошел буквально в полуметре от меня. Его рука с факелом описала дугу, освещая пустой угол. Его взгляд скользнул по тому месту, где мы стояли, ничего не заметив. Он видел лишь голые, покрытые плесенью стены и пустой каменный пол.

— Никого, сержант! — доложил он, голос дрожал от напряжения.

— Следующая! — скомандовал сержант, и они грубо вывалились обратно в коридор.

Дверь с грохотом захлопнулась, ключ повернулся в замке.

Только тогда я позволил себе выдохнуть, ощущая, как дрожь отступает, сменяясь ледяной усталостью.

— Надолго мы тут? — прошептал я, поворачиваясь к Кселе.

Ее ответ прозвучал тихо, без обычной уверенности:

— Без понятия. Никогда не делала ничего подобного. Сидим, пока все не успокоится.

Часы тянулись мучительно медленно. Шум в коридоре то затихал, то вспыхивал с новой силой. Мы слышали крики офицеров на солдат, обвинения в нерасторопности. Донесся обрывок фразы: «…уснувших не могут разбудить, унесли в лазарет…». Наконец, сквозь общий гул пробился новый приказ, отданный злым, уставшим голосом:

— Перекрыть все выходы из города! Никто не входит, никто не выходит! Доложить коменданту!

Ксела тихо фыркнула, в этом звуке слышалось ледяное презрение.

— Бездарные болваны. Это решение нужно было принимать еще три часа назад, когда нашли первых уснувших. Если бы мы успели выйти из тюрьмы, то к этому времени давно были бы за стенами.

Ее слова были горькими, но правдивыми. Еще около часа снаружи доносились приглушенные звуки, пока, наконец, в коридоре не воцарилась полная, гнетущая тишина. Даже стоны заключенных стихли, будто подавленные этой внезапной беззвучностью.

— Пора. — голос Кселы прозвучал как выстрел в мертвой тишине. — Сидеть здесь до утра — верная смерть.

Она подошла к двери, и через мгновение я услышал тихий щелчок. Замок поддался. Я снова подхватил невесомое тело и, крадучись, последовал за девушкой в коридор, освещенный лишь догорающими факелами.

Прижимаясь к холодным стенам, мы двинулись к выходу. С каждым шагом гул голосов и лязг оружия становились все громче. Предбанник, еще недавно почти пустой, теперь напоминал разворошенный муравейник.

Я замер в арочном проеме, не веря своим глазам. Комната кишела солдатами. Они не стояли, а метались туда-сюда, подгоняемые яростными криками офицеров. Одни проверяли оружие, другие в панике тащили ящики с каким-то снаряжением. Воздух был густ от запаха пота, страха и злости. Главные ворота, массивные и запертые на все запоры, стали эпицентром этого хаоса.

— Проклятие. — выдохнул я, чувствуя, как по спине пробегает холодок. — Да здесь полгарнизона.

— Неожиданно, но логично. — тихо, прямо у моего уха, прозвучал голос Кселы. Ее спокойствие было единственным островком здравомыслия в этом безумии. — Они провели обыск, никого не нашли и теперь не ждут врагов у себя под носом. Это наш шанс.

— Наш шанс? — не удержался я. — Протиснуться через эту толпу?

— Именно. — ее голос стал жестким, не допускающим возражений. — Очень медленно и аккуратно. Никого не задеть. Ни на что не наступить. Они не увидят нас, но могут почувствовать. Одно неверное движение — и все. Двигайся за мной, повторяй каждый мой шаг. И ради всего святого, не дыши на них.

Она не дождалась моего ответа. Её силуэт, словно тень, проскользнул вперёд, растворяясь в бурлящей толпе. Я, стиснув зубы и крепче прижимая к груди бесчувственное тело Творца, последовал за ней.

Это напоминало прохождение по минному полю, где каждая мина — живой, вооружённый и взвинченный человек. Мы двигались не по прямой, а по причудливой, извилистой траектории, которую прокладывала Ксела. Она вела нас вдоль стены, используя каждую долю секунды, когда внимание солдат отвлекалось на крики офицера.

Моё тело работало на пределе возможностей. Четвёртый уровень Пути Закалённого Тела и «Боевое Чутьё», не раз выручавшие меня в схватках, теперь проявились с неожиданной стороны. Мышцы повиновались с ювелирной точностью, позволяя вносить микроскопические корректировки в каждое движение. Я чувствовал, как напрягается каждая связка и сухожилие, чтобы погасить инерцию ноши и избежать неловкого шага. А «Боевое Чутьё»… оно больше не предупреждало об ударе, а тонко вибрировало в сознании, подсвечивая намерения окружающих людей. Вот солдат слева дернулся — и я, опередив его движение на доли секунды, успел отшатнуться. Его мундир пронесся так близко, что я ощутил легкое дуновение ветра от рукава, едва не коснувшегося моей руки. А вот двое других, словно по невидимой команде, двинулись навстречу друг другу. Я прижался к стене, замирая, и почувствовал, как их плечи, словно жернова, сомкнулись вокруг меня, зажав в невидимые тиски.

Самым страшным был момент, когда огромный детина, отступая от кого-то, двинулся прямо на меня. Отскочить было некуда — сзади стеной стояли солдаты. Оставалось только одно — присесть. Я плавно опустился в глубокий присед, держа тело Творца на вытянутых руках, почти опуская его на колени. Мужчина прошёл так близко, что я почувствовал тепло его тела и резкий запах дешёвого вина. Тяжёлый сапог с глухим стуком опустился на камень буквально в сантиметре от моей ноги.

Сердце билось в груди, словно пойманная птица, но «Абсолютное Тело» послушно глушило панику, не давая дыханию сбиться или мышцам задрожать. Я был холоден, как камень, и тих, как тень.

Ксела двигалась впереди, словно призрак, не касаясь никого, не вызывая ни малейшего подозрения. Она была воплощением идеальной скрытности.

И вот, после вечности, растянувшейся на несколько невыносимых минут, мы достигли ворот. Здесь было чуть просторнее, но напряжение не спадало. Офицер с искаженным яростью лицом орал на двух бойцов, заставляя их тащить какой-то ящик. Ксела замерла, подав мне знак остановиться. Мы простояли так почти минуту, пока офицер, наконец, не отвлекся и не удалился вглубь залы, продолжая свой гневный крик.

Тогда Ксела сделала последний шаг и подошла вплотную к массивным дверным створам. Она приложила к железной задвижке, толщиной в мою руку, все ту же резную деревянную пластину. Руны вспыхнули коротким зеленым светом. Ни звука. Но я увидел, как тяжеленный засов сам, плавно и бесшумно, пополз в сторону, освобождая путь.

Ксела толкнула массивную дубовую створку. Она скользнула в щель, я, собрав последнее силы, протиснулся следом, едва не задев плечом дверной косяк.

Холодный ночной воздух ударил в лицо, как благословение. Мы оказались на узкой мощеной площадке перед тюрьмой. Позади оставался гул, крики и свет факелов. Впереди — темные, спящие улицы города и свобода.

— Не останавливайся. — ее шепот снова прозвучал рядом, но теперь в нем слышалось легкое, почти неуловимое напряжение. — Они могут проверить ворота в любой момент.

Мы, словно два призрака, с третьим на руках, растворились в спасительных тенях ночного города.

Ксела, не сбавляя темпа, вела нас по знакомому маршруту. Вскоре мы снова оказались у двери дома старушки-осведомительницы. Девушка отстучала тот же ритмичный сигнал. В ответ — торопливые шаги, щелчок засова и дверь приоткрылась.

Не дожидаясь приглашения, мы, всё ещё окутанные невидимостью, скользнули внутрь — молниеносно и бесшумно. Старушка, никого не видя, с недоумением покачала головой, что-то невнятно пробормотала себе под нос и уже собиралась захлопнуть дверь, убежденная, что ей почудилось. В этот миг Ксела коснулась своего кольца, и мы с ней возникли словно из ниоткуда. Я стоял, прижимая к себе бесчувственное тело.

Старушка вскрикнула, отшатнулась и прижала руку к груди. Ее глаза расширились от ужаса.

— Тш-ш-ш! — резко, но тихо осадила ее Ксела, прикладывая палец к губам. — Все хорошо. Мы его нашли.

Взгляд старушки метнулся ко мне, и она вгляделась в избитое, но знакомое лицо. В ее глазах одновременно вспыхнули облегчение и новая, свежая боль. Женщина бросилась к нам.

— О, боги… О, мой бедный мальчик… — зашептала она, ее дрожащие пальцы осторожно коснулись его щеки. — Что они с тобой сделали…

Внезапно она выпрямилась, и в ее позе появилась решимость, которой я не видел в прошлый раз.

— За мной! Быстро!

Она подошла к старому, видавшему виды сундуку в углу комнаты. С хрустом повернула его на бок, и под ним обнаружилась аккуратная, почти незаметная в полу деревянная дверца-люк. Старушка откинула ее, открыв узкий проход, откуда потянуло запахом сухих трав и земли.

— Вниз!

Мы спустились по крутой лестнице, оказавшись в тесном, но удивительно уютном подземном убежище. Здесь царила простота: кровать, полки с припасами, кувшины с водой и целый арсенал склянок, наполненных мазями и отварами. Я осторожно уложил раненого на постель. Старушка тут же принялась за дело, ее движения были молниеносными и уверенными. Она промывала раны мужчины, накладывала повязки, втирала целебные мази, не переставая шептать слова утешения и сочувствия.

Спустя полчаса, казавшихся вечностью, она закончила. Ее плечи опустились от усталости.

— Все, что я могу… — выдохнула она.

— Нам нужно уходить. — отрезала Ксела, не оставляя места для сомнений. — Он переживет дорогу?

Старушка печально покачала головой.

— Я обработала раны, остановила кровь… Но он слишком слаб. Ему бы несколько дней на покой…

— У нас нет дней. — холодно парировала Ксела. — У нас есть часы, пока город на замке.

Старушка тяжело вздохнула, и в ее глазах застыла бездонная печаль.

— Да… Он перенесет. Но сам идти не сможет… он даже в сознание не приходил. — она снова взглянула на брата, и по ее морщинистой щеке скатилась слеза. — Как же бесчеловечно… Так изувечить простого человека… всего лишь за метку над головой…

— Мир, в котором мы живем, несправедлив по определению. — голос Кселы прозвучал как приговор. Она повернулась ко мне. — Мы уходим.

Я кивнул старушке, и та молча ответила тем же, ее фигура казалась внезапно сломленной.

— Бери его. — приказала Ксела. — Мы отправляемся домой.

Поднявшись из убежища, мы вновь активировали кольца и наши силуэты растворились в воздухе. Старушка, застигнутая врасплох нашим исчезновением, вновь ахнула, но тут же взяла себя в руки, осознав важность этой маскировки. Она подошла к двери, приоткрыла ее, сделала вид, что что-то забыла на улице, и отступила вглубь комнаты, давая нам возможность бесшумно ускользнуть.

Мы рванули к городской стене, к тому самому месту, откуда проникли внутрь. Однако, приблизившись, мы осознали: наш план рухнул. Гребень стены теперь кишел стражей. Часовые стояли плечом к плечу, их темные силуэты четко вырисовывались на фоне тусклого ночного неба. Пролезть незамеченными было абсолютно невозможно.

— Почему мы не можем просто переместиться отсюда, как пришли? — прошептал я.

Ее ответ прозвучал с ноткой раздражения:

— Города Империи защищены от прорастания любых корней извне. Иначе Живые Деревья могли бы вырасти под каждым домом. А без единой, связанной корневой сети — нет и перехода. Нам нужно добраться до места за стенами.

Она замолчала, и я почувствовал, как в ней нарастает ярость.

— Если мы хотим успеть, пока этот человек не испустил дух, нам нужно отвлечь внимание стражи. Кардинально.

Я не понял.

— Что ты имеешь в виду?

Мы отступили в тень ближайшего дома, и она повернулась ко мне. Ее шепот стал тихим, но острым, пробирающим до костей.

— Единственный способ отвлечь их — создать новую, более приоритетную цель. Такую, чтобы они забыли про стену и бросились тушить пожар в другом конце города.

В тот же миг меня пронзила ледяная волна ужаса.

— Ты… хочешь устроить погром? Выпустить монстра в город, полный людей? — мой собственный шепот сорвался на хрип. — Ксела, ты в своем уме? Зачем жертвовать мирными жителями?

— Мирными? — ее голос зазвенел от ядовитой ненависти, которая, казалось, копилась в ней годами и теперь вырвалась наружу. — Жители Империи — наши враги! Не стоит их жалеть! Разве Творцов кто-то жалеет? Нас уничтожают, как крыс! Посмотри на человека у себя на руках! В чем он виноват? В том, что Система наградила его не тем классом? Его пытали и хотели убить! И никто из этих «мирных» не встал на его защиту! Они либо боятся, либо одобряют! Все они — часть машины, что перемалывает нас!

С каждым словом ее голос становился громче, насыщенней этой черной, неприкрытой ненавистью. Я впервые видел ее такой — не холодной и расчетливой, а пылающей, почти истеричной в своей ярости. Это была не просто позиция, а боль, вывернутая наизнанку.

— Нельзя винить всех подряд! — попытался я возразить, сам едва сдерживаясь. — Виноват не солдат, стоящий на посту, и не крестьянин, спящий в своей хижине, а система! Император и его приказы! Они не спрашивают мнения этих людей!

— А эти люди не спрашивают нашего мнения, когда ведут нас на плаху! — парировала она.

Мы стояли друг напротив друга, два невидимых призрака, разделенные пропастью мировоззрений. Воздух между нами трещал от напряжения.

Ксела резко выдохнула, словно загоняя свою ярость обратно внутрь.

— Хорошо. — ее голос снова стал холодным и острым, как лезвие. — Раз ты не согласен с моим планом… Предлагай свой. И он должен сработать. У нас нет времени на дискуссии.

Она бросила мне вызов, и в тот же миг, в вихре отчаяния и злости, в мою голову пришла идея. Безумная, рискованная, но… иная. Она не требовала крови невинных.

— Ладно. — кивнул я, чувствуя, как в груди загорается знакомый огонь азартной решимости. — Есть один вариант. Но для этого мне понадобится твоя помощь. Мы не будем создавать угрозу для людей, а подставим под удар их кошельки.

Глава 9

Стоя в тени, я чувствовал, как ледяная тяжесть сковывает меня. Ксела ждала моего плана, от которого зависели наши жизни, жизнь избитого человека на моих руках, и, возможно, даже судьбы тех, кого мы называли «мирными». Я не мог позволить себе вторгаться в их жизнь с такой жестокостью.

Шепот Кселы пронзил тишину, как лезвие:

— Что ты имеешь в виду под «подставим под удар их кошельки»?

— Все просто. — так же тихо ответил я, мысленно собирая обрывки безумной идеи в единое целое. — Солдаты — люди подневольные. Их долг — защищать город и его инфраструктуру. Если создать угрозу для чего-то критически важного, большая часть гарнизона ринется туда. Нам необходимо вызвать иллюзию катастрофы. Сильный взрыв, пожар, что-то, что заставит их забыть о нашей поимке. Есть ли в твоем арсенале что-то… шумное и дымное, но не слишком смертоносное?

Секундное молчание Кселы повисло в воздухе, ее силуэт словно излучал морозное раздражение.

— Я способна обратить в прах полквартала. В моем арсенале есть игрушки, что превращают здания в оплавленный камень. Но нет ничего, что бы производило много шума и дыма, не уничтожая всё живое. Мои методы грубы. Так что подходящего артефакта у меня нет, Макс.

В ее голосе сквозила досада, и это придало мне уверенности. Ее прагматичная жестокость столкнулась с задачей, требовавшей не разрушения, а тонкого обмана. А это была моя стихия.

— Тогда мне нужно кое-что сделать. Подожди меня здесь. — я аккуратно, стараясь не задеть стену, опустил тело Творца на землю в самой глубокой тени.

Присев на корточки, я прислонился спиной к холодному камню, закрыл глаза и активировал навык «Живое ремесло».

Внутри разливался ровный, пульсирующий гул — музыка самой материи. Стены и пол, сотканные из голубого свечения древесных волокон, пульсировали в унисон с моим дыханием. В центре, как всегда, парил Мимио. Его насыщенно-зеленое тельце сияло, а из груди исходил теплый поток энергии, сплетающийся с холодным, кристальным светом, исходящим от символа руки с резцом и ростком.

«Нужно что-то эффектное, но поддающееся контролю, — пронеслось в голове, пока я бродил по виртуальной мастерской. — Шум, огонь, дым… Ничего готового у меня нет».

Взгляд мой устремился к древней каменной Скрижали, испещренной пульсирующими символами. Интерфейс Созидания отозвался без промедления. Я перебирал известные рецепты — «Страж Порогов», «Гнев Древесного Сердца», «Колючий Часовой» — но ни один не отвечал моим потребностям. Их разрушительная мощь была либо грубой и фатальной, либо, напротив, призрачно неуловимой.

Внезапно мой взгляд привлек раздел «Доступные для покупки». Я и забыл, что после повышения навыка до четвертого уровня так и не изучил новые рецепты. И вот они — два новых символа, мерцающих свежим, матовым золотым светом.

«Факел Феникса» (Эпический)

Тип: Активный снаряд/Зажигательный.

Описание: Создает сферу нестабильной плазменной энергии, заключенную в оболочку из уплотненной древесины. При столкновении с целью детонирует, вызывая кратковременную вспышку экстремальной температуры, воспламеняющую всё горючее в радиусе. Идеален против скоплений врагов и укреплений.

Стоимость изучения: 90 ед. Живой Энергии.

Стоимость создания:

1 ед. Живой Древесины (Зрелой).

112 ед. Живой Энергии.

«Сердце Ледяного Прилива» (Эпический)

Тип: Активный снаряд/Область

Описание: Создает шар сжатой леденящей влаги, окруженный вихрем ледяной пыли. При активации выпускает мощную ударную волну концентрированной воды, нанося урон от давления и сбивая противников с ног. Оставляет после себя зону повышенной влажности и скользкого льда.

Стоимость изучения: 90 ед. Живой Энергии.

Стоимость создания:

1 ед. Живой Древесины (Зрелой).

112 ед. Живой Энергии.

Огонь и вода. Две противоположности. Ни один из этих элементов по отдельности не давал желаемого результата. «Факел» сжигал все слишком быстро, не создавая нужной завесы дыма. «Сердце» лишь тушило пламя, оставляя после себя туман.

И тут слова Лериана, сказанные совсем недавно, отозвались в памяти словно удар гонга: «Настоящая сила Творцов — не в слепом следовании рецептам, а в комбинаторике, импровизации, способности взять готовые „кирпичики“ реальности — артефакты — и сложить из них новую, собственную структуру, наделённую системной силой!»

Кто сказал, что их нужно использовать по отдельности? Класс Системный Творец позволял мне сплавлять артефакты, создавать нечто совершенно новое. Но что именно?

«Нет, я не буду их просто объединять, — пронеслось в голове, и знакомый азарт творца разгорелся в груди ярким пламенем. — Я заставлю их сражаться друг с другом!»

Решение было принято. Я мысленно сосредоточился на двух новых рецептах и «приобрел» их. Сто восемьдесят единиц живой энергии испарились из моего резервуара, но я не заметил этого, полностью поглощенный новой, захватывающей идеей.

Передо мной возникли два голографических чертежа — витиеватые, переплетенные узоры огня и воды. Я начал мысленно вращать их, накладывать друг на друга, выискивая точки соприкосновения. Мне нужно было не просто смешать их, а сплести единый алгоритм: запуск одного должен был инициировать другой, но с едва уловимой задержкой, рождая тот самый эффект, который я искал.

Я представил сферу «Факела Феникса», но не в ее стабильной форме, а с истонченной, ослабленной оболочкой. В самое сердце этой плазмы, в ее раскаленную глубину, я мысленно поместил ядро «Сердца Ледяного Прилива», окружив его надежным изоляционным слоем из чистой, инертной живой энергии.

Логика была проста и гениальна, как идеально подстроенный капкан. При активации первой разрушится оболочка «Факела». Высвобожденная плазма ударит по воздуху, порождая ослепительную вспышку и оглушительный хлопок, подобный взрыву. Она воспламенит все вокруг, создавая первичный пожар. А через мгновение, когда температура достигнет своего пика, плазма прожжет изоляционный слой и доберется до самого ядра «Сердца».

И тогда лед встретится с огнем.

Энергия их столкновения, высвобожденная в момент аннигиляции, обещала стать настоящей, хоть и мимолетной, ударной волной. А столб пара, смешанный с пеплом и сажей от тлеющих материалов, создаст густую, удушливую завесу, имитирующую масштабную катастрофу.

Я погрузился в работу, мысленно выверяя толщину оболочек, балансируя мощности. Это была ювелирная точность, требующая предельной концентрации. И тут я ощутил легкое, ласковое прикосновение в глубинах своего сознания. Это был Мимио. Он не давал энергию — ее у меня было достаточно, а дарил нечто более ценное: свое успокаивающее, стабилизирующее присутствие. Его теплая энергия мягко обволакивала мои ментальные построения, сглаживая острые углы, помогая удерживать хрупкий баланс двух враждующих стихий в едином узле. Он был живым катализатором, тем якорем, что не давал всей конструкции рассыпаться еще на этапе проектирования. Без него это было бы сродни попытке собрать часовой механизм посреди землетрясения. С ним же сложнейшая энергетическая схема будто сама находила нужные пазы, обретая цельность и готовность к воплощению.

Наконец, все было готово. В моем виртуальном пространстве засияла новая, уникальная конструкция: сфера в сфере, пронизанная паутиной сдерживающих и запускающих рун. Система откликнулась на мое творение.

Создано новое умение: «Мираж Катастрофы»(Уникальное, классовое).

Уровень: I

Прогресс: 0.1%

Описание: Вы применили принцип артефактного умения для создания диверсионного инструмента. Объединив противоположные элементы в нестабильную, но последовательную цепь, добились впечатляющего отвлекающего эффекта.

Эффект: При активации создается и запускается составной снаряд. При контакте с целью происходит:

1. Фаза «Вспышка»: Ослепительная световая и звуковая имитация взрыва.

2. Фаза «Воспламенение»: Кратковременный, но интенсивный пожар в небольшом радиусе.

3. Фаза «Катаклизм»: Ударная волна от контролируемой аннигиляции стихий и выброс плотного столба пара и дыма.

Стоимость: Затрачиваемые артефакты (материалы и энергия на их создание).

Откат: 1 час.

«Величайшие иллюзии творятся не магией, но пониманием законов реальности».

Я открыл глаза в реальном мире. Темный переулок, спящий город, и Ксела, стоящая рядом. Усталая, но довольная улыбка тронула мои губы. Получилось.

— Ну? — ее шепот коснулся моего слуха. — Придумал что-нибудь, кроме как сидеть с глупой ухмылкой?

— Придумал. — сказал я, поднимаясь. — Умение, которое создаст оглушительный хлопок, ослепительную вспышку, а затем накроет все плотной завесой пара и дыма.

В воздухе повисла короткая, ошеломленная тишина.

— Ты… шутишь? — наконец выдавила Ксела, и в ее голосе впервые прозвучало не наигранное, а настоящее, неподдельное потрясение. — Ты только что, сидя на корточках в вонючем переулке, создал… новое умение?

Я пожал плечами.

— Ну, да. Собрал из готовых рецептов что-то новое. Как учил Лериан.

— Макс. — ее голос стал тихим и серьезным. — Обычно на разработку нового умения, даже на основе известных рецептов, уходят дни. Недели! Месяцы! Все зависит от сложности и силы! А ты… за несколько минут… Это… невообразимо.

В ее словах сквозил не просто испуг, а благоговейный ужас перед масштабом моей аномальности. Мне стало не по себе. Я не считал это чем-то сверхъестественным — просто сработала логика и понимание принципов, которым меня учили. Но для нее, выросшей в строгих рамках ремесла Творцов, такая скорость была сродни чуду.

— Подумаем об этом потом. — отрезал я, снова наклоняясь, чтобы поднять тело Творца. Напряжение в мышцах было приятным, знакомым — четвертый уровень Пути Тела с легкостью принимал на себя вес еще одного человека. — Сейчас у нас дела поважнее. Ты знаешь, где эффективнее всего применить новое умение?

Ксела, казалось, с трудом переключилась. Ее голос снова стал деловитым и жестким.

— Знаю. Двигайся за мной.

Мы снова растворились в ночи. Ксела вела нас уверенно, петляя по узким улочкам, избегая редких островков света. Минут через пятнадцать бесшумного бега она остановилась в тени напротив большого, добротного, хоть и не нового, здания из темного камня. Оно было длинным, с массивными запертыми воротами и узкими, высоко расположенными окнами-бойницами.

— Амбар городского запаса. — тихо прошептала она. — Здесь хранится зерно, мука, солонина… Все, что не позволяет городу умереть с голоду этой зимой. Без еды никто не захочет остаться. Твое умение здесь сработает на все сто. Солдаты побегут сюда, забыв обо всем на свете.

Я кивнул. Логика была безупречна. Угроза голода казалась куда страшнее призрачного нарушителя. Я снова опустил тело Творца на землю, на этот раз в глубокой нише между двумя зданиями напротив амбара.

— Прикрой его, — попросил я, — и отойди подальше. Не знаю, какая будет отдача.

Ксела молча согласилась. Она отодвинулась и встала между мной и распластанным телом, приняв защитную позу.

Я сделал глубокий вдох, сосредоточившись. Внутренний резервуар живой энергии отозвался мгновенно — 224 единицы Живой Энергии и 2 ед. Зрелой Древесины плавно утекли на создание умения. В невидимых для посторонних ладонях материализовалась сфера. Она была теплой с одной стороны и ледяной с другой, и в ней бушевала невидимая буря. Я почувствовал ее нестабильный, готовый вырваться на свободу характер.

Прицелившись в массивные дубовые ворота амбара, я мысленно отдал команду:

«Мираж Катастрофы».

Снаряд бесшумно вылетел из моих рук и врезался в цель. Секундная пульсирующая тишина — и мир взорвался.

Фаза «Вспышка».

Из точки соприкосновения вырвался ослепительно-белый шар света, на мгновение превративший ночь в день. Одновременно грянул оглушительный, низкочастотный ХЛОПОК, от которого задрожала земля под ногами и зазвенело в ушах. Он был настолько сильным и реальным, что я сам на мгновение испугался, не ошибся ли в расчетах.

Фаза «Воспламенение».

Следом за вспышкой света и оглушительным звуком из-за ворот вырвался язык ослепительного пламени. Короткий, яростный, он обрушил на нас волну жара, обжигая кожу даже на таком расстоянии. Дерево ворот мгновенно обуглилось и начало тлеть.

Фаза «Катаклизм».

И тогда, словно по заранее написанному сценарию, раздался второй, более глухой удар — БУМММ. Это сдетонировало «Сердце». Ослабленная моими расчетами, ударная волна все же с оглушительным грохотом отшвырнула обугленные створки ворот внутрь. А следом, подобно извержению вулкана, из пролома хлынул плотный, бело-серый, удушливый столб пара. Он был смешан с дымом, пеплом и пылью от горящего зерна. Масса быстро поднималась в небо, расползаясь вширь, накрывая окрестности едким, непроглядным покрывалом.

Эффект был ошеломляющим, даже для меня. Со стороны это выглядело в точности как мощный взрыв с последующим пожаром в стратегическом хранилище.

Тишины больше не существовало. Ее разорвали на клочья. Сначала — одинокий, перепуганный крик. Затем — другой. И вот уже со всех концов города неслись голоса, крики, звон оружия, топот сотен ног. Сирена завыла, разрывая ночь пронзительным, тревожным воем. Тень от столба дыма закрыла луну, и город погрузился в сюрреалистичный, хаотичный полумрак.

— Пора! — крикнула Ксела, ее голос едва пробивался сквозь нарастающий гам.

Я подхватил тело Творца, и мы бросились прочь от эпицентра хаоса, который сами же и создали. Навстречу нам, не глядя по сторонам, неслись солдаты и горожане с ведрами.

Мы лавировали по улицам, пробираясь сквозь обезумевших людей. Воздух становился гуще, в горле першило от гари. Через несколько минут мы снова оказались у городской стены, в том же переулке, откуда начинали.

Я поднял голову. Гребень стены, еще недавно кишащий стражами, был пуст. Всех стянули на тушение «пожара» и спасение запасов.

— Быстро! — Ксела уже доставала свои резные пластины.

Процесс занял считанные секунды. Стоило ей приложить пластины к стене, как живые, темные лианы рванулись вверх, сплетаясь в лестницу. Я, с телом на руках, начал восхождение. Мышцы спины и ног горели — но это был ровный, контролируемый жар работы, а не изнеможение. Четвертый уровень Пути Закаленного Тела в сочетании с «Абсолютным Телом» творили чудеса: дыхание оставалось ровным, движения — точными и выверенными, несмотря на двойную нагрузку. Ни дрожи в мышцах, ни одышки — лишь мощный, уверенный ритм моего тела, подчиненного воле.

Мы взобрались на гребень. Бросив взгляд на город, я увидел огромный, зловещий столб дыма, поднимающийся от амбара. Оранжевые отсветы пожара полыхали у его основания. Картина была настолько убедительной, что на мгновение я и сам поверил в катастрофу.

Спуск по внешней стороне стены прошел так же стремительно. Едва наши ноги коснулись земли за пределами города, как лестница рассыпалась позади нас.

Мы не останавливались, пока не добежали до знакомой низины, поросшей бурой полынью. Только здесь, скрытые от посторонних глаз складками местности, мы позволили себе передышку.

Ксела тяжело оперлась руками о колени. Ее дыхание было частым и сбивчивым — резкие, хриплые вдохи и выдохи, словно она заглатывала воздух.

Я же, опустив тело Творца на траву, просто выпрямился и сделал несколько глубоких, спокойных вдохов. Сердце билось чуть быстрее обычного. «Абсолютное Тело» уже гасило последствия адреналинового всплеска, возвращая организм в состояние идеального равновесия. Я даже не вспотел.

Прошло несколько минут, прежде чем дыхание Кселы выровнялось. Она выпрямилась, и я почувствовал, как ее взгляд устремился на меня.

— Черт возьми, Макс. — наконец выдохнула она. В ее голосе сквозь усталость пробивалась странная смесь досады и… уважения? — Я сейчас завидуют тебе. По-черному. На мне висит… — она сделала еще один глубокий вдох, — … целая коллекция артефактов, усиливающих выносливость и силу. Без них я бы, наверное, уже отключилась после такого спринта с ношей. Но они… не всесильны. А ты… даже не запыхался.

Мне нечего было ответить. Я не просил ее зависти и не чувствовал заслуги — мне просто повезло с Путем, который я выбрал, или который выбрал меня.

Ксела, казалось, и не ждала ответа. Она шагнула ко мне, ее пальцы нашли мою руку в темноте. Прикосновение было уже не таким ледяным, как в пещере Пристанища. Я почувствовал остаточное тепло от бега и напряжение уходящей усталости.

Она слабо улыбнулась.

— Ладно, герой. — ее голос снова обрел привычные нотки легкой насмешки, но теперь в них не было яда. — Пора домой.

Едва успев подхватить безжизненное тело Творца, я почувствовал, как земля проваливается под ногами.

Глава 10

Тьма отступила так же стремительно, как и поглотила. Я снова оказался на холодном, гладком полу пещеры, ощущая, как реальность Пристанища обволакивает меня, словно плотная ткань. Ни звона в ушах, ни протеста тела против резкой смены локаций — похоже, я действительно начинал привыкать к этим варварским перемещениям.

Первой в поле зрения появилась Ксела. Она уже стояла у входа в коридор, ее профиль четко вырисовывался на фоне проема. В бездонных глазах плескалось привычное ледяное спокойствие. Мимолётный взгляд на Творца, обмякшего в моих руках, едва уловимый кивок — и она ушла. Я, не раздумывая, последовал за ней.

Мы вновь миновали «колючий» коридор. На этот раз лёгкое статическое покалывание на коже едва ощущалось, словно тело уже выработало некий иммунитет к этой аномалии. Дверь в конце коридора была распахнута, и мы оказались на просторном балконе, откуда открывался захватывающий вид на город Творцов.

Нас уже ждали.

Впереди стоял Элронд, чье испещренное морщинами лицо выражало задумчивость и непроницаемость. Чуть позади — Лериан… воплощение бури. Он метался по небольшой площадке перед балконом, его обычно насмешливое и спокойное лицо исказилось гневом. Темные волосы взъерошились, пальцы судорожно сжимались и разжимались.

Увидев меня, он резко развернулся и стремительно направился ко мне.

— Макс! — его голос прозвучал, как удар хлыста. — Ты поступил крайне опрометчиво! Самовольно покинул Пристанище, не сообщив никому! Это… верх безрассудства!

Я не стал оправдываться или отводить взгляд. Вместо этого, встретив его взор, ответил, насколько позволяла бесчувственная ноша в моих руках, стараясь говорить как можно спокойнее:

— Я был не один, а с Кселой. Считай, что под присмотром.

Лериан резко мотнул головой, словно отмахиваясь от моих слов, и переключил внимание на девушку. Его гнев, казалось, нашел новый, более подходящий объект.

— И ты, Ксела! — он почти выкрикнул ее имя. — Какого черта творишь⁈ Как могла подвергнуть его такой опасности? Ты вообще понимаешь, что он не просто очередной беглец? Он — Первый Игрок! На его плечах — потенциал, способный перевернуть всё! И ты тащишь его в логово Империи, под нос к системщикам, на какую-то безумную вылазку!

Ксела выдержала его яростный взгляд, не моргнув.

— Мы выполняли то, ради чего Пристанище и было основано. — ее голос звенел, как стальной клинок. — Мы спасали нашего брата, нового Творца, которого Империя приговорила к смерти лишь за метку над головой. Или ты, Лериан, вдруг усомнился в важности этого дела? Считаешь, мы должны были оставить его гнить в застенках?

— Я ни капли не сомневаюсь в важности задачи! — парировал Лериан, его лицо залилось краской.- Но зачем было тащить с собой Макса? У нас есть подготовленные бойцы! Люди, которые десятки раз выполняли подобные задания! Профессионалы, знающие каждую щель в имперских стенах! Зачем рисковать самым ценным, что у нас есть за последние десятилетия⁈

— Потому что ему нужно было увидеть это самому! — голос Кселы зазвенел, словно натянутая струна. — Почувствовать! Услышать хруст костей под пытками, вдохнуть запах страха невинного человека, обреченного на смерть! Это в тысячу раз сильнее любой твоей лекции! Голой теории, которую ты так любишь вдалбливать в головы! Полевой выход, Лериан!Практика — вот лучший учитель! Лучше любой оторванной от реальности философии!

— Это не практика, а рулетка! — взревел Лериан. — Ты подставила его под удар! И ради чего? Чтобы доказать свою точку зрения⁈

— Чтобы он понял, с чем мы имеем дело! Понял цену ошибки и цену победы!

Спор накалялся, воздух между ними трещал от невысказанных обвинений и старой, глубокой вражды. Они стояли друг напротив друга, два Системных Творца с разными полюсами мировоззрения. Я понимал, что этот конфликт зрел давно, а моя ночная вылазка стала лишь искрой, упавшей в бочку с порохом.

В этот миг в разговор вступил Элронд. Не было ни крика, ни суетливых жестов. Он лишь выпрямился, и его голос обрушился с такой неоспоримой властью, что Лериан и Ксела замерли, словно два школьника, застигнутые за дракой.

— Довольно. — сказал Элронд. Его пронзительный взгляд скользнул по обоим. — Вы забываете, где находитесь и перед кем. Прекратите этот бесплодный спор.

Оба Творца, все еще пылая от ярости, уставились на него, но не посмели возразить.

— Тяжесть проступка Кселы и оправданность риска будут обсуждаться сегодня вечером на внеочередном собрании Пристанища. — продолжил Элронд. — Присутствовать обязаны все трое. — он взглянул на меня, и в его глазах я увидел не осуждение, а глубокую, усталую озабоченность. — А сейчас… нашему новому брату требуется срочная медицинская помощь

Я молча кивнул, всем своим видом показывая согласие. Тащить это избитое, почти безжизненное тело было тяжело не только физически.

Элронд развернулся и, не сказав больше ни слова, удалился.

Лериан, все еще пылая гневом, фыркнул и резко махнул рукой в сторону одной из многочисленных летающих платформ.

— Идем. — бросил он сквозь зубы. — Этот… инцидент еще далек от завершения.

Мы последовали за ним. Ксела шла чуть позади, ее лицо вновь обрело холодную, невыразительную маску. Лериан коснулся рукояти, и платформа плавно понесла нас вниз, к нижним ярусам города. Первой остановкой стал лазарет — невзрачное здание с матовыми стенами, пропитанное запахом стерильной чистоты.

Ксела вышла и, не говоря ни слова, забрала у меня тело Творца. Ее движения были удивительно ловкими и сильными — она легко приняла на себя вес взрослого мужчины.

— Ты сегодня был на высоте, Макс. — прошептала она, её взгляд, прямой и пронзительный, задержался на моём. На миг в нём мелькнуло что-то похожее на уважение, но оно тут же угасло, встретившись с яростным, предостерегающим взглядом Лериана. Девушка лишь усмехнулась — коротко, беззвучно — и, повернувшись, исчезла за дверью лазарета.

Лериан безмолвно вернулся к управлению платформой, и мы стремительно понеслись к моему новому дому. Всего пара минут — и платформа мягко опустилась у порога.

— Макс, я понимаю твое желание действовать.- произнес Лериан, не давая мне сойти. Его голос все еще был напряжен. — Но твой поступок был крайне недальновидным. Впредь, прошу, не принимай таких опрометчивых решений. Обсуждай их. Со мной.

Я сошел на площадку и обернулся. Усталость ночи давала о себе знать, но сильнее — моральное истощение. Вид избитого Творца, холодная жестокость Кселы, ее яростный спор с Лерианом — все это крутилось в голове.

— Я давно не мальчик, Лериан. — сказал я, глядя ему прямо в глаза. — И умею принимать решения самостоятельно. Взвешивать риски и нести за них ответственность.

По вспышке в его глазах я понял: мой ответ ему не понравился. Он явно хотел возразить, но, сжав губы, лишь кивнул.

— До встречи, Макс. — бросил Лериан и, развернув платформу, растворился в призрачном свете утреннего купола.

Я вошел в дом. Внутри царила тишина, нарушаемая лишь ровным дыханием спящих. Искусственное небо купола за окном медленно светлело, имитируя рассвет. Поспать сегодня явно не удастся. Впрочем, мое «Абсолютное Тело» позволяло не придавать значения таким мелочам, как недосып. Оно уже гасило остатки напряжения, нормализуя кровоток и метаболизм, переводя организм в режим эффективного бодрствования.

Сбросив с себя пропыленную, пропахшую дымом одежду, я нырнул под душ. Жгучие струи воды смыли не только грязь и запах гари, но и тяжесть прошедшей ночи. Переодевшись в чистое, я отнес вещи в странное устройство — местный аналог стиральной машины. Казалось, оно просто «обновляло» материю до идеального состояния. Положив свежую одежду на полку, я отправился на кухню.

К моему удивлению, там уже собрались все. Орн колдовал у плиты, наполняя воздух ароматом жареной колбасы и яиц. Горст и Эдварн сидели за столом, с наслаждением потягивая травяной чай. Даже Каэл уже был здесь, устроившись в кресле и с интересом наблюдая за суетой.

— А, наш ночной герой пожаловал. — хрипло проскрипел Орн, переворачивая колбасу. — И куда это тебя занесло, сынок? Мы уж думали, ты с этой мраморной девицей до обеда пропадешь.

Я сел за стол и кратко, без лишних эмоций, рассказал о ночных событиях: о спасении Творца, споре Кселы и Лериана и предстоящем вечернем собрании.

Орн, выслушав, покачал головой. Тревога отразилась на его морщинистом лице.

— Лериан, пожалуй, прав. — проворчал он, снимая сковороду с плиты. — Сильно ты рискнул, Макс. Неизвестный город, имперские системщики… Мало ли что.

Горст и Эдварн молчали, но по их сосредоточенным лицам я понял, что они мысленно просчитывают риски и, возможно, согласны со стариком.

— Я всегда предельно осторожен, Орн. — ответил я, принимая тарелку с дымящейся едой. — И иногда риск — это необходимость. Мы не могли оставить того человека умирать.

Позавтракав и поблагодарив старика, я вместе с Горстом, Эдварном и Каэлом направился на тренировочную площадку. Сегодня меня ждало первое занятие с Бранкой. Несмотря на усталость и бурную ночь, я чувствовал нетерпеливое предвкушение. Сила, что исходила от неё, манила, словно маяк в тумане.

Гигантский тренировочный зал, ещё вчера гудевший от десятков голосов и лязга оружия, сегодня опустел и затих. Воздух был неподвижным, прохладным, пропитанным запахом каменной пыли и застарелого пота, въевшегося в стены за долгие годы. В этой картине абсолютной пустоты лишь одна фигура бросалась в глаза.

Бранка стояла в центре зала. Ее поджарое, мускулистое тело излучало собранность и готовность. Простая тренировочная форма облегала ее, подчеркивая каждый рельеф. При нашем появлении она не ответила приветствием или улыбкой, лишь сурово и предельно сосредоточенно посмотрела на нас глазами цвета темного меда.

— Макс! — ее хриплый голос гулко прокатился под сводами. — В раздевалку! Переодевайся и ко мне! У тебя три минуты!

Кивнув, я быстро направился к двери. Внутри раздевалки царил полумрак и резкий запах дезинфекции. Я нашёл свободный шкафчик, скинул одежду и надел лёгкую, но прочную тренировочную форму из тёмно-серой ткани.

Вспомнив наставление Элронда о Пристанище, я мысленно отключил «Сокрытие Путей». Над головой вновь засияли все три линии Путей. Активировав титул «Первый Игрок двух миров», я был готов к тренировке.

Едва я вышел из раздевалки, как заметил, что Горст и Эдварн уже сменили одежду и расположились позади меня. Каэл же, усевшись на скамье в углу, смотрел на происходящее с нескрываемым любопытством.

Бранка скользнула взглядом по моим спутникам.

— Делайте что угодно. — заявила она без тени приветливости. — Тренируйтесь, медитируйте, на стену смотрите. Но если хоть одним звуком или движением помешаете нашему занятию… — она оставила фразу неоконченной, но обещание боли в ее глазах было красноречивее любых слов.

Мужчины, прошедшие закалку в пограничных войсках, синхронно кивнули и отошли, освобождая пространство.

Бранка же полностью сосредоточилась на мне. Она медленно обошла меня, внимательно изучая. Ее пронзительный взгляд сканировал осанку, каждую мышцу. Иногда она останавливалась, и ее твердые, шершавые пальцы с невероятной точностью прощупывали ключевые точки: плечи, лопатки, мышцы кора, бедра. Она то одобрительно хмыкала, то коротко кивала, бормоча что-то себе под нос.

— Феноменально. — наконец вынесла она вердикт, остановившись передо мной. — Для твоего возраста это просто невероятно. Будь я лет на десять моложе, наверное, влюбилась бы. — на ее строгих губах мелькнула редкая улыбка. — Мышечные волокна высочайшей плотности, идеальные сухожилия, костная структура… будто тебя вылепили вручную по чертежам древних богов. Если бы мне кто-то рассказал о таком, я бы рассмеялась в лицо. Но ты стоишь здесь. И это… хорошо.

Она сделала паузу, и в ее глазах загорелся огонь амбициозного мастера, готового выковать свой самый ценный шедевр.

— Но сырья, даже самого качественного, недостаточно. Нужна обработка. Огнем и молотом.

Она достала из инвентаря четыре невзрачных предмета. Темно-серые браслеты, без каких-либо украшений или рун, выглядели так, будто их наспех выковали из обычного железа.

— Надень. — скомандовала она, протягивая их мне. — На запястья и лодыжки.

Не задавая вопросов, я повиновался. Браслеты были холодными и на удивление легкими. Защелкнув последний на правой лодыжке, я посмотрел на Бранку, демонстрируя готовность.

Она широко улыбнулась. В этой улыбке было что-то хищное и радостное одновременно.

— Отлично. Добро пожаловать в мою Кузницу, Макс. Раскаляем металл.

И в тот же миг на меня обрушилась гора.

Это было не просто образное выражение, а осязаемое, физическое ощущение. Браслеты на руках и ногах словно ожили, сковав конечности невидимой, чудовищной тяжестью. Руки, еще мгновение назад свободно свисавшие вдоль тела, теперь с трудом удерживались от того, чтобы не впечатать меня в пол. Ноги стали ватными, невероятно тяжелыми, будто мою обувь отлили из чистого свинца. Я едва не рухнул на колени, инстинктивно напрягая каждую мышцу, чтобы удержать равновесие. Четвертый уровень Пути Закаленного Тела взревел внутри меня в знак протеста. Это были утяжелители, но по сравнению с ними все, что я испытывал раньше, казалось детской забавой.

Бранка дала мне несколько секунд, чтобы насладиться новыми ощущениями. Ее взгляд был доволен.

— Чувствуешь? — спросила она. — Это не просто дополнительный вес, а артефакты, влияющие непосредственно на гравитационное поле вокруг твоих конечностей. Они увеличивают не массу, а ее притяжение в десятки раз. И это еще не все: утяжелители будут гасить инерцию. Каждое твое движение станет настоящей борьбой, словно ты пытаешься двигаться по густому, вязкому меду.

Я попытался сделать шаг. Это было мучительно. Нога отрывалась от пола с таким отчаянным трудом, словно я вырывал ее из цепкого бетона. Движение получилось медленным, неловким, требующим колоссальных усилий даже от моих закаленных мышц.

— Прекрасно. — констатировала Бранка. — А теперь… разминка.

И начался настоящий ад.

Она не стала усложнять задачу техническими элементами. Все было до примитивности просто. И оттого — в тысячу раз тяжелее.

— Бег по кругу! — скомандовала она.

Попытка бежать обернулась кошмаром. Ноги превратились в свинцовые гири, каждый шаг — мучительным усилием, высасывающим кучу энергии. Дыхание, обычно ровное даже в пике нагрузки, сбилось уже после второго круга. «Абсолютное Тело» работало на пределе, перераспределяя ресурсы, нейтрализуя молочную кислоту, но даже оно не могло справиться с чудовищной тяжестью браслетов.

— Теперь отжимания! — раздалась следующая команда, едва я, обливаясь потом, остановился перед ней.

Опуститься в упор лежа было испытанием. А сделать отжимание… Руки дрожали от непривычного, чудовищного напряжения. Каждое движение требовало концентрации всей моей воли. Я чувствовал, как горят мышечные волокна в груди, плечах и трицепсах.

— Приседания!

Поднять собственное тело, умноженное на силу гравитационных артефактов, было сродни подвигу Геракла.

Бранка не стояла на месте. Пока я изнывал под натиском простейших упражнений, она использовала другие артефакты. Один, напоминающий крупный кристалл, Бранка направила на меня. Воздух вокруг мгновенно сгустился, стал вязким, словно желе, делая каждое движение мучительно трудным. Другой, небольшая сфера у ее пояса, издавал едва уловимый гул, который усиливал давление на мою нервную систему, заставляя мышцы рефлекторно напрягаться и тратить драгоценную энергию.

Она заставляла меня ползать по-пластунски, качать пресс, делать выпады, выжимать из себя последние силы в каждом движении. Пресс горел, мышцы ног дрожали от невыносимой нагрузки. Каждое упражнение было пыткой, каждая секунда — испытанием. Пот заливал глаза, дыхание срывалось хриплым, прерывистым стоном. Я не знал такой усталости даже после самых ожесточенных схваток. Это была не битва, а методичное, безжалостное разрушение моих прежних пределов, перековка тела.

Горст и Эдварн, наблюдавшие с безопасного расстояния, смотрели на это с нескрываемым ужасом, смешанным с уважением. Они сами прошли через ад тренировок, но то, что творила Бранка, выходило за рамки их понимания.

Когда я, по ее приказу, в десятый раз попытался подтянуться на перекладине, которая вдруг стала предательски скользкой и шаткой — очередное ее дьявольское изобретение — мои пальцы разжались. Я рухнул на пол. Единственным моим желанием было лежать и не двигаться. Казалось, каждая клетка моего тела отчаянно кричала от боли и полного истощения.

Я лежал, пытаясь просто дышать. «Абсолютное Тело» работало, я чувствовал, как оно пытается стабилизировать сердцебиение, утилизировать продукты распада в мышцах, но нагрузка была запредельной.

Бранка подошла, склонилась надо мной, заглядывая в лицо. На ее строгих чертах застыло удовлетворение.

— Неплохо. — произнесла она, в ее голосе прозвучала легкая насмешка. — Для первого раза. Целых сорок семь минут продержался. Многие мои бойцы сдавались раньше.

Она сделала паузу, давая мне осознать «комплимент».

— Ладно. — девушка выпрямилась, потягиваясь. Ее мускулы напряглись под тканью формы. — Хватит отдыхать. Разминка закончена.

Мое сердце, только начавшее успокаиваться, снова забилось как сумасшедшее. Я уставился на нее, не веря своим ушам.

— Что? — хрипло выдохнул я.

— Ты думал, это и была тренировка? — она удивленно подняла бровь. — Нет, мальчик мой. Это была всего лишь РАЗМИНКА. Чтобы разогреть металл, подготовить его к ковке. А теперь… — ее глаза снова вспыхнули знакомым огнем фанатизма, — … начинается настоящая тренировка. Вставай. Покажу тебе, что такое веселье.

Глава 11

Едва я смог подняться, ощущая, как свинцовые клещи гравитационных браслетов впиваются в запястья и лодыжки, перед глазами возникло прозрачное системное окно.

Бранка, Страж Границы (Путь Закаленного Тела, Ур. 8), предлагает вам стать ее личным учеником.

Согласиться?

[Да] / [Нет]

Я замер, уставившись на сообщение. Личный ученик? Через системный контракт? Я даже не подозревал о существовании такого. Каждый день в Пристанище был подобен срыванию очередного занавеса, обнажая всё новые, головокружительные горизонты возможностей Системы. Сколько же ещё тайн скрывалось от меня? Какие механизмы оставались для меня загадкой, окутанной семью печатями?

Я перевел взгляд на Бранку. Она стояла неподвижно, ее поза выражала спокойную, непоколебимую уверенность. Казалось, девушка читала мои мысли, улавливая их по выражению лица.

— Это как-то формализуется системой? — спросил я. — Я думал, «личный ученик» — это просто фигура речи.

Бранка покачала головой, и в ее глазах промелькнула искра понимания. Для нее, выросшей в этом мире, подобные вещи были само собой разумеющимися. Для меня же — очередным откровением.

— Когда достигаешь шестого уровня Пути Закаленного Тела, — пояснила она, ее голос звучал четко и размеренно, — у Системщика появляется возможность брать личных учеников. По одному за каждый последующий уровень. Сейчас я могу иметь троих. Ты будешь первым

Она сделала паузу, давая мне время осознать.

— Как только ты примешь мой запрос, перед нами откроются уникальные возможности для парных симуляций. Именно ради этого многие ищут сильного наставника

— Симуляции? — насторожился я. — Что это за зверь такой?

В ответ ее губы растянулись в широкой, кровожадной ухмылке, от которой по спине пробежал холодок. Она не собиралась меня просвещать. По крайней мере, словами.

Я мысленно взвесил все «за» и «против». Риск? Несомненно. Бранка была непредсказуемым существом, одержимым идеей выковать из меня «шедевр». Но другой путь к силе, что я видел в ней — к отточенной, алмазной мощи восьмого уровня — казался мне сейчас тернистым и слишком долгим. Времени на раскачку не было. Враги не ждали. Империя, Шепчущие, сама несправедливость этого мира — всё это требовало могущества, которого у меня пока не было

С дрожью предчувствия грядущих испытаний я мысленно нажал на кнопку «Да».

Система откликнулась мгновенно.

Вы стали личным учеником Бранки, Стража Границы.

Статус будет активен до достижения вами 6-го уровня Пути Закаленного Тела.

Открыт доступ к совместным тренировочным симуляциям.

Бранка одобрительно кивнула, и мир вокруг завертелся, словно страницы гигантской книги, перелистываемые невидимым великаном. Не успев моргнуть, я оказался… на бескрайней цветочной поляне.

Я замер, пораженный. Воздух был густым и сладким, насыщенным ароматами тысяч незнакомых цветов, раскрашенных во все цвета радуги. Высоко над головой в безоблачном небе сияло солнце, его тепло ласково обнимало кожу. Легкий ветерок колыхал стебли травы и доносил откуда-то издалека мелодичное журчание ручья. Неужели это симуляция? Все казалось настолько реальным, что разум отказывался верить. Я чувствовал каждую травинку под босыми ногами, вдыхал пьянящий воздух, слышал жужжание пчел в ближайших соцветиях.

Передо мной, как ни в чем не бывало, стояла Бранка в своей привычной тренировочной форме. Через мгновение в ее правой руке материализовался меч.

Я не мог отвести взгляд от клинка. Системный! Но не та «Хрупкая» подделка, которую я с трудом создавал, а настоящий артефакт. Он излучал мощь, древность и смертоносную грацию. Тёмный, почти чёрный металл переливался багровыми и серебристыми оттенками, словно внутри него билось раскалённое сердце.

Бранка уловила мое оцепенение и коротко усмехнулась.

— Наследие древних. Получить его было… — она махнула рукой, словно отбрасывая ненужные мысли, — впрочем, неважно. Готовься, Макс. Впереди тебя ждут незабываемые впечатления.

Ее слова, словно разряд тока, вернули меня в реальность. Или, точнее, в ее цифровую копию. Оцепенение отступило. Привычным, почти рефлекторным движением, я извлек Топор из чехла. Деревянная рукоять легла в ладонь, словно старый друг, даря знакомое чувство уверенности.

Взгляд Бранки скользнул по лезвию, и я увидел мгновенное расширение ее зрачков. Она вчитывалась в системный интерфейс, словно пытаясь разгадать тайну.

— «Топор Носителя Искры». — прочла она вслух, и в ее голосе прозвучало неподдельное уважение. — Так-так… Значит, ты не так прост, Первый Игрок. Интересная игрушка.

— Сойдет. — я пожал плечами, принимая низкую боевую стойку. Вес топора, знакомый и надежный, был единственной константой в этом невероятном месте.

— Сейчас мы займемся отработкой техники боя. — объявила Бранка, медленно начиная обходить меня по кругу. Ее движения были плавными и угрожающими, как у хищницы. — Но для начала мне нужно увидеть, на что ты способен. Используй все свои умения, трюки, волю. Не сдерживайся.

Едва заметное движение её пальцев, и я ощутил, как чудовищная тяжесть, сковывавшая мои конечности, отступила. Браслеты на руках и ногах все еще были на месте, но теперь они ощущались просто холодным металлом. Оказывается, их действие простиралось даже сюда, в симуляцию. Это означало, что любые воздействия на тело в реальном мире находили отклик и здесь. Жутковатая мысль, заставившая меня содрогнуться.

— Не бойся поранить меня. — добавила она, заметив мое замешательство. На ее губах играла все та же легкая, почти насмешливая улыбка.

— Я больше боюсь не пережить этот опыт. — мрачно пошутил я.

— Не переживай, смерть здесь не настоящая. А вот боль… очень даже. Так что соберись.

Откладывать было нечего. Я глубоко вздохнул, сосредоточился и бросился в атаку.

Топор взмыл в воздух, вычерчивая короткую, смертоносную дугу. В удар я вложил всю мощь плеч и корпуса, весь импульс, что давало мне «Абсолютное Тело». Пытаясь предугадать ее следующий шаг, использовал «Боевое Чутье», а «Меткий бросок» стал лишь обманным маневром, призванным сбить ее с толку. С каждым взмахом я наращивал скорость топора, используя свойство «Стали» — накопление кинетического импульса.

Все мои усилия оказались тщетны.

Бранка не просто уворачивалась — она читала мои мысли, предугадывая каждое намерение за мгновение до его воплощения. Ее меч был везде и нигде одновременно: то невидимым щитом, отражающим мои атаки, то грозовой тучей, из которой вылетали ослепительные молнии-уколы. Она парировала, отводила, ускользала с грацией хищника. Ее ноги скользили по траве, не оставляя следов, а тело изгибалось с нечеловеческой пластичностью. Я не мог дотянуться до нее, даже коснуться края ее формы. Это было унизительно и одновременно завораживающе.

В приступе ярости и отчаяния я сосредоточился на топоре, пытаясь выжать из него что-то еще, и вдруг заметил то, что упустил ранее. Рядом с уже известными свойствами в его системном описании пульсировала новая строка. Конечно! Я же достиг четвертого уровня «Живого Ремесла»! Топор эволюционировал.

«Топор» носителя Искры

Урон: 42–70

Прочность: «Неразрушим»

Свойство 1: «Возвращение». Топор связан с волей владельца. По мысленному приказу возвращается в руку бросившего по кратчайшей траектории. Сила и скорость возврата зависят от уровня владения навыком «Работа с топором» и силы воли владельца.

Свойство 2: «Слот Живого Помощника (Пассивный)». Позволяет существовать и подпитываться живому помощнику, связанному с топором. Повышает скорость восстановления помощника.

Свойство 3: «Симбиоз Плоти, Стали и Гармонии». Плоть: Топор черпает силу из Пути Закалённого Тела владельца. Сталь: Пробужденная Живая Сталь накапливает кинетический импульс после каждого удара, увеличивая скорость и силу следующей атаки (эффект складывается до 3 раз). Гармония: Воля Творца, воплощённая в форме, создаёт идеальный резонанс между всеми компонентами. Топор пассивно усиливает все навыки владельца, так или иначе связанные с ним

Свойство 4: «Артефактное Ядро» (Разблокировано). В сердцевину топора интегрирован стабилизированный узел живой энергии, служащий контейнером для артефактов. Предоставляет 3 слота для хранения и мгновенной ментальной активации предварительно созданных артефактов. Активация осуществляется силой воли владельца, не требуя прямого контакта.

Три слота под артефакты! Невероятно. Но эйфория тут же сменилась досадой: во время боя я не мог их создавать… Или мог?

Идея пронзила сознание, словно удар молнии, заставив мозг работать на пределе. Что я вообще знал о «Живом Ремесле»? Это было полное погружение, слияние разума с виртуальной мастерской, пока тело оставалось в реальности. Но что мешало мне попробовать иначе? Не бросаться в омут с головой, а лишь осторожно коснуться его края? Иными словами, отправить мысленный импульс, сформировать команду, не разрывая нити связи с реальным миром? Теоретически — никаких препятствий. Но как воплотить это в жизнь?

Каждое невыносимо точное и мягкое парирование Бранки отбрасывало меня назад. Мышцы горели от перенапряжения, разум туманился от усталости, но я продолжал атаковать. Где-то в глубине сознания лихорадочно пульсировала мысль.

Я представил не всю мастерскую, а лишь ее суть. Чувствовал сопротивление, словно пытался идти и читать сложный текст одновременно. Мир поплыл, удары стали менее точными. Бранка тут же заметила это, ее взгляд стал внимательнее. Я же, имитируя усталость, позволил плечам опуститься и мысленно послал команду на создание «Колючего Часового».

Пока мое физическое тело по инерции выполняло серию атак, мое сознание за доли секунды сформировало крошечный сгусток энергии, готовый по команде развернуться в ловушку. Вместо того чтобы материализовать его в руке, я направил этот зачаток мысленным усилием, тончайшим ручейком воли, прямо в один из трех слотов «Артефактного Ядра» топора. Это было подобно шепоту, настолько тихому, что его мог услышать лишь тот, кто стоит вплотную. Ни вспышки, ни изменения в ауре оружия. Просто в его сердцевине теперь дремала крошечная, готовая к активации мина.

Бранка, чуткая к малейшим колебаниям энергии, не уловила ничего. Перед ней был лишь изможденный боец, чьи удары теряли былую остроту. На ее губах мелькнула едва заметная улыбка удовлетворения.

И тогда я начал формировать стратегию боя.

Я намеренно сбавил темп, делая свои движения предсказуемыми, почти отчаянными. Широкий замах, открытый левый бок — Бранка клюнула на приманку. Ее меч, словно жалящая змея, метнулся в образовавшийся проем. Я едва успел отбить клинок ребром топора, и мощный толчок отбросил меня на несколько шагов назад. Я покатился по траве, притворяясь потерявшим равновесие, и топор едва не выскользнул из моих рук.

Это был решающий ход.

Откатываясь, я из последних сил активировал «Меткий Бросок», швырнув в нее топор. Не с целью попасть — это было бы безнадежно, — а чтобы вызвать реакцию. Бросок был сильным, но грубым, топор полетел по пологой дуге, прямо на уровень ее груди.

Как я и рассчитывал, Бранка не стала уклоняться. Ее меч встретил летящий топор изящным, почти небрежным парированием. Клинок отбросил мое оружие в сторону, и оно, кувыркаясь, упало в густые заросли цветов неподалеку.

Все внимание учителя теперь было приковано ко мне, распластавшемуся на земле, безоружному. Она сделала шаг вперед, ее взгляд ясно говорил: «Урок окончен. Пора закрепить результат».

И именно в этот миг, лежа на спине и глядя в симулятивное небо, я мысленно отдал топору приказ — «Возвращение».

Топор, лежавший в траве, дрогнул и с резким свитом рванулся ко мне по кратчайшей траектории, пролегавшей прямо сквозь позицию Бранки.

Она, конечно, почувствовала движение. Голова ее едва повернулась, периферийным зрением она отметила летящий к хозяину топор. Но это не было атакой, лишь возвращением оружия. Никакой угрозы. Она даже не прервала своего движения ко мне, лишь слегка скорректировала позу, чтобы пропустить топор за спиной.

Бранка и не подозревала, что в сердцевине топора таился «Колючий Часовой». Его активация зависела не от удара, а от ментальной команды. И я отдал эту команду в тот самый миг, когда топор едва не задел ее ноги.

Эффект был мгновенным и ошеломляющим.

Прямо из-под ее ступней, словно из ниоткуда, взметнулся веер острых, темных шипов, сотканных из чистой жизненной энергии. Они не пробивали броню и не наносили ран, а оплели ее ноги и нижнюю часть корпуса, подобно внезапно выросшим, цепким корням. Сковывающие структуры с щелчком сомкнулись, намертво пригвоздив ее к земле.

Впервые за весь бой Бранка застыла. Не по своей воле, а потому, что не могла пошевелиться. Ее безупречная стойка рухнула. Меч, занесенный для решающего удара, застыл в воздухе. На ее обычно невозмутимом и суровом лице отразилось чистое, неподдельное изумление. Она переводила взгляд с энергетических цепей, опутывающих ее ноги, на меня, уже поднимающегося с земли. Ее мозг, привыкший просчитывать каждый шаг наперед, явно давал сбой.

Я поднялся, перехватил в воздухе вернувшийся топор и, не продолжая натиска, замер, восстанавливая дыхание. Хотя ранить Бранку не удалось, я, возможно, добился большего: на мгновение выбил её из колеи.

Оковы продержались лишь несколько секунд, прежде чем рассыпаться в прах — таков был эффект «Колючего Часового». Но этих секунд оказалось достаточно.

Бранка не стала вырываться. Она просто стояла, изучая меня новым, переосмысляющим взглядом. Затем медленно опустила меч.

— Хитро. — наконец произнесла она. В ее голосе не было ни гнева, ни раздражения, лишь холодное, почти профессиональное одобрение. — Очень хитро. Ты не стал бить в лоб, а подстроил всю эту красивую сцену ради одного мига, использовал мое восприятие против меня.

Она сделала шаг, теперь уже свободный…

— Ладно, достаточно. — резко сказала она. — Техника у тебя есть. — констатировала девушка, подходя ближе. Её взгляд скользнул по моей вспотевшей, напряжённой фигуре. — Но она на зачаточном уровне. Грязная, неотшлифованная. Ты полагаешься на грубую силу и пару трюков. Настоящего боя ты не видел.

Я молчал, понимая, что она права. Рядом с её идеальными, выверенными движениями мои атаки казались лишь неуклюжими попытками дикаря.

— Но у нас предостаточно времени, чтобы все исправить. — добавила она, и в голосе снова прорезались зловещие нотки.

— Что ты задумала? — настороженно спросил я. — Мы ведь уже довольно долго…

Бранка расхохоталась. Звонкий, почти безумный смех эхом разнесся по поляне.

— Макс, одна из важнейших особенностей симуляций — кардинальное ускорение мыслительного процесса. Мы здесь не физически, лишь слепки нашего сознания, разогнанные до невероятной скорости. Мозговая активность — вещь стремительная. Неделя здесь — это примерно час во внешнем мире.

Меня словно поразило молнией. Неделя… за час? Мой разум отказывался верить. Это меняло абсолютно все! Вот он, ключ к такому росту, о котором я даже не мечтал!

— Плюс ко всему. — продолжала она, явно наслаждаясь моей реакцией. — Все системные умения, все Пути, будут расти с той же скоростью, как если бы ты тренировал их в реальности. Без потери качества. Мозг воспринимает это как настоящий опыт. И Система тоже.

Она обвела рукой цветущую поляну, бесконечную и безмятежную.

— Так что, мой дорогой личный ученик, в ближайшие четыре часа внешнего времени — то есть целый месяц здесь — мы будем заниматься только одним: оттачиванием твоей техники боя. День за днем. Удар за ударом. Пока твои мышцы не запомнят все до автоматизма, а твое сознание не начнет читать бой, как раскрытую книгу.

В ее глазах, устремленных на меня, полыхнул огонь фанатичного кузнеца, уже видящего в бесформенной стали будущий клинок.

Она посмотрела на меня, и в ее глазах горел огонь фанатичного кузнеца, уже видящего в куске сырой стали будущий клинок.

— Готов начать, Первый Игрок?

Вдыхая аромат цветов, я ощущал не только предвкушение грядущих страданий, но и нарастающую стальную решимость, противостоящую усталости и страху. Это был шанс, который дается раз в жизни, а может, и в целой веренице жизней.

— Готов. — мой голос прозвучал твердо. Я снова поднял топор.

Бранка улыбнулась. На этот раз в ее улыбке не было и тени насмешки. Лишь холодное, безжалостное обещание труда, пота и боли, ведущих к силе.

Мир симуляции замер в ожидании. Впереди — месяц адских тренировок. Выдержу ли я? Отступать было некуда.

— Начнем с основ. — сказала она, и ее меч снова вспыхнул в руке. — Покажи свою основную стойку. И не виляй бедрами. Ты воин, а не танцовщица.

Я вздохнул, готовясь к долгому дню. Вернее, к целому месяцу.

Глава 12

Месяц ада.

Тридцать бесконечных, выматывающих душу и тело тренировок. Цветущая поляна стала моим единственным миром, а Бранка — его безжалостным божеством.

Солнечные дни сменялись звездными ночами, но отдых был лишь мимолетной передышкой. Короткий сон, чтобы дать мышцам собраться с силами перед новым витком мучений.

Бранка, безжалостный архитектор моих страданий, начинала каждый день с «разминки». Гравитационные браслеты снова оживали, превращая бег, отжимания и приседания в пытку под чудовищной тяжестью. Воздух сгущался, становился вязким, а артефакты давили на нервы, заставляя мышцы напрягаться рефлекторно.

Основное время уходило на оттачивание техники. Стойки. Перемещения. Бесчисленные, до боли знакомые движения топором: рубящие удары сверху, снизу, сбоку, под всеми мыслимыми углами. Бранка заставляла повторять их тысячи раз, пока мышцы не начинали гореть, а сознание не тонуло в тумане усталости. Она стояла рядом, и ее хриплый голос безжалостно выискивал каждую, даже самую незначительную, ошибку.

— Колено подогнуто! Центр тяжести смещен! Ты не рубишь дрова, а наносишь удар! Снова!

Затем начинались спарринги.Поначалу она лишь ускользала, заставляя меня гоняться за ее призрачным силуэтом. Вскоре ее темный, испещренный багровыми прожилками меч стал отражать мои самые сильные удары. А затем последовала контратака. Ее молниеносные, невероятно точные выпады, даже сдержанные, не пробивали мою «Стальную Плоть», но оставляли на коже жгучие, болезненные полосы. Она целилась в суставы, в незащищенные участки, вынуждая меня инстинктивно закрываться и ломать стойку.

«Боевое Чутье» работало на пределе, тонко вибрируя в сознании и предугадывая ее намерения за доли секунды до атаки. Но этого часто не хватало. Скорость и мастерство девушки были запредельными. Я же научился не полагаться на него слепо, а сочетать с отточенной до автоматизма физической реакцией, выработанной бесчисленными повторениями.

Я снова пытался применять тот же трюк, что и в нашей первой схватке. Но Бранка была не из тех, кого можно провести дважды. Она научилась читать меня как открытую книгу:малейшее изменение в дыхании, едва уловимое напряжение мышц, блеск в глазах — всё выдавало мою подготовку к уловке.И она безжалостно пресекала каждую попытку, наказывая болью за хитрость.

— Не думай, что сможешь обмануть меня дважды, щенок!

Но я не сдавался. Глотая боль, стиснув зубы, я снова поднимал топор. «Абсолютное Тело» было моим главным козырем. Оно послушно гасило панику, не давало мышцам сдаться, утилизировало молочную кислоту, возвращало ровное дыхание. С каждым днем мои движения становились точнее, устойчивее. Мышечная память впитывала каждое движение, каждую корректировку позы, оттачивая мастерство.

Наши тренировки выходили за рамки обычного боя. Бранка заставляла меня медитировать, концентрируясь на внутренних ощущениях, на потоке энергии, пронизывающем тело. Я учился чувствовать каждую мышцу, сухожилие, сустав. Это было не просто освоение движений, а постижение своего тела как безупречно отлаженного механизма.

И вот, после тридцати дней, растянувшихся в вечность, всё закончилось.

Мир вокруг вновь завертелся, словно страницы гигантской книги, перелистываемые невидимым великаном. Ослепительное солнце и аромат цветов исчезли, уступив место прохладному воздуху тренировочного зала, пропитанному потом и каменной пылью.

Я стоял на том же месте, где и был, все еще в боевой стойке, с топором в руке. Гравитационные браслеты на запястьях и лодыжках вновь стали лишь холодным, безжизненным металлом. И в этот момент мир поплыл перед глазами, захлестнув меня волной головокружения.

Зал завертелся, пол ушел из-под ног, и я, едва удержавшись, сделал неловкий шаг в сторону. Виски заколотило, в ушах загремел оглушительный гул. Это было похоже на сильнейшую морскую болезнь, помноженную на жуткое похмелье. Мой вестибулярный аппарат и мозг, отвыкшие от реальности за месяц симуляции, яростно бунтовали против внезапной смены декораций.

Даже «Абсолютное Тело», обычно непоколебимое перед любым испытанием, содрогнулось. Я ощущал, как оно отчаянно пыталось укротить хаос в сердце, заглушить крики паники и восстановить равновесие. Но груз на сознание оказался непосильным. Это был не удар по плоти, а буря в разуме, и ей противостоять было куда труднее. Я зажмурился, чувствуя, как ледяные мурашки пронзали спину, а желудок сжимался в тугой узел.

Бранка, с непроницаемым лицом, подошла и положила твердые пальцы на мое запястье, проверяя пульс.

— Держишься неплохо. — произнесла она. — Для четвертого уровня Пути Закаленного Тела нагрузка терпима. Будь ты на третьем… скорее всего, твой мозг не выдержал бы перегрузки и ты бы умер прямо здесь. Такое иногда случается.

Я сглотнул ком в горле и с трудом открыл глаза. Мир все еще плыл, но уже не так сильно.

— Очень… своевременная информация. — прохрипел я, чувствуя, как холодный пот стекает по виску.

— Правда? — она усмехнулась. — Думаешь, я должна была сообщить тебе об этом до того, как мы начали? Если бы испугала тебя, ты бы не согласился. А так… ты молодец. Выдержал. Хотя, — она нахмурилась, — бывало, и обладатели четвертого уровня не справлялись, но я в тебя верила.

Она меня, конечно, невероятно «обрадовала». Но сил и желания бурчать или жаловаться не осталось. В конце концов, как ни крути, месяц выдался на удивление продуктивным. Мое владение топором, реакция, понимание боя — всё вышло на качественно новый уровень. Я чувствовал это каждой клеткой своего изможденного тела.

Бранка хлопнула меня по плечу, и этот удар был таким резким и неожиданным, словно меня огрели деревянной колотушкой.

— Хватит на сегодня. Отдыхай. Завтра жду в то же время. Не опаздывай.

Она развернулась и ушла, ее поджарая фигура скрылась в дверном проеме за тренировочной площадкой.

Я еще несколько минут стоял, прислонившись к стене, пока мир окончательно не вернулся в привычные рамки. Головокружение отступило, уступив место глубокой, проникающей в кости усталости. Месяц адских тренировок давал о себе знать.

Переведя дух, я оглядел зал. Он кипел жизнью. Десятки воинов были увлечены своими делами: одни оттачивали приемы с оружием, другие поднимали внушительные веса, третьи же находили покой в медитации в укромных уголках.

И тут я заметил своих. Эдвард и Горст уже нашли себе товарищей по тренировкам. Они работали в паре с двумя крепкими бойцами, оттачивая блоки и удары деревянными мечами. Напряжение окрасило их лица в красный цвет, рубашки насквозь промокли от пота.Но в глазах горел тот самый огонь, который я помнил с границы — азарт, вызов, неутолимое стремление к совершенству.Они освоились в новой обстановке, нашли дело по душе и явно не собирались отставать.

Мой взгляд метнулся к скамье у стены. Там, в полумраке арочного свода, сидел Каэл. Он не участвовал в тренировках, как и прежде, но его поза изменилась: прямая, собранная. Темные, живые глаза с неугасающим вниманием следили за каждым движением, особенно за группой, где были его отец и Эдварн. Он впитывал всё, словно губка, пальцы непроизвольно подрагивали, будто повторяя увиденные приемы. В его взгляде читалась не просто тоска по упущенным возможностям, а холодная, аналитическая решимость. Он изучал. Готовился.

Все нашли свою нишу в этом новом, странном мире. Сердце сжалось от странной смеси гордости и легкой грусти. Они адаптировались. А я…

А у меня еще было полно дел на сегодня. Отдых и размышления о будущем пришлось отложить. Медленно, чувствуя приятную тяжесть в каждой мышце, я побрел в раздевалку. Скинув пропитанную потом форму, я встал под ледяные струи душа.Они смыли с меня не только грязь, но и остатки головокружения. «Абсолютное Тело» почти полностью стабилизировало мое состояние, вернув организм в норму. Переодевшись в чистое, я вышел обратно в зал.

И почти сразу наткнулся на Лериана.

Он стоял у выхода, прислонившись к стене, скрестив руки на груди. Казалось, он ждал именно меня. Его лицо, обычно оживленное насмешливой ухмылкой, было серьезным и напряженным. Темные глаза, тронутые сединой на висках, изучали меня с невысказанным упреком.

— Макс. — коротко кивнул он, отталкиваясь от стены. — Пойдем.

Не дав мне опомниться, он развернулся и быстрым шагом направился к скрытому входу, ведущему в его личную мастерскую. Вздохнув, я последовал за ним.

Мы шли в тишине. Напряжение между нами было почти осязаемым. Я видел, что злость на мой ночной поступок с Кселой все еще не улеглась.Он был на грани взрыва, и это напряжение читалось в каждом его резком движении, в каждом вздохе.

Ночь спасения Творца, побег из города, спор с Кселой — все это казалось далеким эхом, почти стершимся воспоминанием. Призраком из другой эпохи. В моем субъективном восприятии с тех пор прошел целый месяц, и ночная вылазка отошла на второй план, став лишь одним из многих эпизодов нового пути. Для Лериана же это было совсем недавно. Он все еще переваривал обиду и разочарование.

Через несколько минут мы уже стояли в его мастерской. Знакомый хаос:нагромождение приборов, чертежей, полуразобранных артефактов. В воздухе витал запах озона, древней пыли и чего-то неуловимо-магического.

Творец подошел к столу и резко опустился на табурет. Я последовал его примеру, устроившись напротив.

Тягучая, неловкая тишина наполнила мастерскую, давя на уши, словно предвестник грозы. Лериан смотрел в сторону, на мерцающий кристалл в странном устройстве, и нервно барабанил пальцами по столешнице.

Наконец, после долгого молчания, он заговорил. Его голос был тихим,но в нем чувствовалась стальная напряженность.

— Перед вечерним собранием, Макс, тебе нужно кое-что понять. Наше Пристанище… оно не монолитно. Несмотря на замкнутость и общую цель выжить, внутри общины существуют разные группы. И у каждой — свое видение будущего.

Я внутренне усмехнулся. «Кто бы сомневался», — подумал я. Обладая такой силой, как Системные Творцы, мало кто захочет всю жизнь прозябать на задворках, в страхе и ожидании. Сила рождает амбиции. Это неизбежно.

Лериан продолжил говорить, но взгляд его оставался устремленным вдаль, будто он видел нечто за пределами реальности.

— Первая группа называет себя «Консерваторы». Их лидер — старейший из Системных Творцов и нынешний глава Пристанища, Элронд. Именно по его пути, осторожности и скрытности, мы идем сейчас.

Он сделал паузу, и в голосе прозвучало явное раздражение.

— Их заявленные цели: мирное сосуществование с Империей, аккуратное изучение Системы без радикальных вмешательств и сохранение Пристанища как последнего убежища для наших сородичей.

Наконец Лериан повернул голову, его глаза горели, когда он посмотрел на меня.

— Большинство Творцов, проживающих здесь, поддерживают его. Они устали от бегства, от страха. Жаждут тишины и покоя.Будто это возможно! — он понизил голос, хотя мы были одни в мастерской. — Более того, я подозреваю, что Элронд тайно связан с теми Системными Творцами, что служат Империи.Доказательств нет, но… он слишком хорошо осведомлен о внутренних процессах Империи. Их группа слепо надеется, что однажды мы сможем влиться в ряды граждан Империи, будто не понимая, что это невозможно! Слепые глупцы!

Он с силой провел рукой по лицу, и быловидно, насколько ему неприятна и даже отвратительна эта позиция. Почему он рассказывал все это мне, новичку? Пока это оставалось загадкой. Возможно, он считал, что после вчерашнего я уже «созрел» для такой информации. Или же видел во мне ту самую «весомую фигуру», на которую можно сделать ставку.

— Вторая группа, — продолжил Лериан, и в его тоне появились нотки гордости, — это «Реформаторы». И ее лидер — я.

Он выпрямился на табурете.

— Наши идеи находят отклик в основном у молодых Творцов. Тех, кто не хочет вечно прятаться, у кого горят глаза и чешутся руки. Тех, кто жаждет перемен! Наша цель — активное изменение Системы для усиления Творцов! Мы должны не просто изучать ее, а перестраивать под себя! Создать новый мир, где Творцы будут не изгоями, а правящей кастой! И подчинить Империю не силой оружия, а через наше технологическое и системное превосходство!

Он говорил с неукротимой страстью фанатика, а в глазах горел тот же огонь, что и прежде, когда он погружал меня в тайны артефактных умений.

— У нас самые инновационные разработки! Большинство бытовых приборов в городе — наша работа. Но это лишь пыль по сравнению с тем, над чем мы работаем втайне. Революционные артефакты, способные изменить саму природу реальности! Систему нужно не изучать, а покорять! С нашей силой мы должны править, а не прятаться, как крысы!

Я слушал, и в груди похолодело. Именно из-за таких идей, громко провозглашенных и подкрепленных невероятной силой, мир когда-то объединился против первых Системных Творцов.Неужели он не видел параллелей? Не понимал, что его слова — точное повторение риторики тех, кого назвали «возомнившими себя богами»?

В его дальнейшей речи прозвучало откровенное презрение, смешанное с опасением.

— И наконец, третья группа. Самые опасные, непредсказуемые и откровенно безумные. «Анархисты». Их лидер — Ксела.

Он произнес ее имя с таким отвращением, будто проглотил горечь.

— Их цель… полное разрушение Империи и всего старого миропорядка. Они хотят сжечь все дотла и создать на пепелище зону абсолютной свободы для своих экспериментов. Снять все ограничения в творчестве, даже ценой жизни миллионов.

Творец склонился ко мне через стол.

— Несмотря на прямой запрет Элронда, они в тайне ведут свою войну. Террористические акты против Империи — их почерк. Самые аморальные эксперименты, в том числе над людьми, — это их рук дело. Они стремятся создать оружие массового поражения, игнорируя любые последствия. Их разработки боевых артефактов — самые сильные и смертоносные. И ты, Макс, — он ткнул пальцем в мою сторону, — должен был заметить: при малейшей возможности Ксела выбирает убийство. Насилие. Разрушение. Для нее все средства хороши.

Я на мгновение замер,пропуская его слова сквозь себя.В памяти всплыл темный переулок, столб дыма над городом и ее ледяной, ненавидящий голос: «Выпустить монстра в городе, полном людей?.. Жители Империи — наши враги! Не стоит их жалеть!» Вспомнил, как она без тени сомнения предлагала устроить кровавую бойню, лишь бы мы смогли выбраться за стены.

Ее подход, эта холодная, обезличенная жестокость, вызывала у меня глубокое отвращение. В спорах с ней я всегда отстаивал ценность каждой жизни, даже если это был солдат Империи. И сейчас, слушая Лериана, я начал отчасти понимать корни его неприязни к ней. Это была не просто профессиональная ревность или конфликт методов обучения, а глубокий идеологический раскол. И в этом расколе я был скорее на стороне Лериана, чем Кселы. По крайней мере, когда речь шла о цене победы.

— Каждая из этих групп, — голос Лериана вернул меня в реальность, — будет пытаться перетянуть тебя на свою сторону. Ты — Первый Игрок. Фигура невероятно весомая. Твое появление — это знамя, под которое можно собрать сторонников. И я, — он посмотрел на меня прямо, — не исключение. Я предлагаю тебе присоединиться ко мне. К «Реформаторам».

Наступила пауза. Воздух в мастерской сгустился, став тяжелым и звенящим.

Я погрузился в размышления. Серьезные, глубокие. Главное сейчас — не совершить опрометчивый шаг, не броситься в омут одной из враждующих фракций. Мои приоритеты ясны: знания и сила. Силу я мог обрести благодаря Бранке и ее обучению, которое, к счастью, не зависело от политических игр. Знания же… Пока моим главным наставником в Системном Творчестве оставался Лериан. Отречется ли он от меня, получив отказ? Вряд ли. Пока он будет меня учить, не перестает пытаться повлиять, переубедить. Оттолкнуть меня, лишить доступа к своим знаниям — значит, потерять всякое влияние. Иначе, если я присоединюсь к другой группе, вернуть мое доверие будет куда сложнее.

Теперь стало очевидно, зачем Ксела взяла меня на ту вылазку. Она хотела не просто спасти нового Творца, а показать мне изнанку Империи — грязную и жестокую. Окунуть меня в ее кровь и боль, чтобы настроить против нее и сделать своим союзником в войне на уничтожение. Но ее методы дали обратный эффект. Я не питал иллюзий насчет Империи, но путь неприемлемого кровопролития был не для меня.

Лишь один человек, Элронд, пока не предпринимал активных попыток повлиять на мой выбор. Он наблюдал. И эта стратегия казалась мне самой мудрой и… выигрышной.

Тем не менее в тот момент я считал лучшим решением остаться в стороне, сохранить нейтралитет.Понимал, что рано или поздно мне придется сделать выбор. Но это даст мне время — стать сильнее, услышать аргументы обеих сторон из первых уст.Ведь кто знал, не преувеличивал ли Лериан опасность «Анархистов» и не преуменьшал ли он радикальность собственных планов?И не был ли Элронд не просто старым консерватором, а мудрым стратегом?

Я поднял взгляд на мужчину, который все это время напряженно следил за моим лицом.

— Лериан. — произнес я тихо, но отчетливо. — Благодарю за откровенность и предложение. Но я пока не готов ответить. Это слишком серьезное решение, требующее времени для осмысления всего происходящего.

В его глазах мелькнула тень разочарования, но без удивления. Творец кивнул, словно и не рассчитывал на немедленное согласие. Слабая, усталая улыбка тронула его губы.

— Понимаю. Буду ждать твоего решения и не стану давить. Надеюсь лишь, что ты сделаешь верный выбор.

Он откинулся на табурете, и напряжение в плечах немного спало.

— А сейчас… — вздохнул он, проводя рукой по лицу, будто смахивая усталость и политические дрязги, — пора продолжить закладывать фундамент в твои знания. Мы и так потратили слишком много времени на болтовню.

Он встал и подошел к полке, заставленной странными кристаллами и свитками.

— Сегодня мы разберем принципы резонансного затухания в многослойных артефактных матрицах. Возьми тот синий кристалл и приготовься записывать.

Урок начался. Политика уступила место чистой, ясной магии творения, принося с собой особый покой.

Глава 13

Занятие с Лерианом закончилось, оставив меня под впечатлением от его продуктивности. Мой мозг, разогнанный за месяц симуляции, продолжал работать на пределе, даже вернувшись в реальность. Информация о резонансном затухании и многослойных матрицах впитывалась с такой легкостью, будто я не изучал ее, а лишь вспоминал давно забытое. Сложные энергетические схемы, еще недавно казавшиеся непроходимым лабиринтом, теперь выстраивались в голове в стройные, логичные цепочки. Я почти не сомневался: Лериан знал об остаточном эффекте ускоренного восприятия и намеренно выбрал именно этот момент для урока.

К концу нашего занятия эффект начал ослабевать. Мыслительные процессы постепенно замедлялись, возвращаясь к привычной, человеческой скорости. С сожалением я чувствовал, как исчезает та острота и стремительность, что позволяли схватывать все на лету. Лериан, заметив мою легкую растерянность, аккуратно завершил объяснения.

— На сегодня достаточно. — заключил он, собирая кристаллы и свитки со стола. — Теоретический фундамент заложен. Следующий этап — практика, к которой мы приступим после собрания.

Я кивнул, ощущая приятную умственную усталость, сродни той, что приходит после хорошей физической тренировки.

— А сейчас. — Лериан обернулся, его пронзительный взгляд изучал мое лицо. — Тебе нужно отдохнуть. Иди, съешь чего-нибудь сладкого и поспи. Хотя бы пару часов.

Я удивленно посмотрел на него. Несмотря на насыщенный день, я чувствовал себя прекрасно. «Абсолютное Тело» надежно нейтрализовало любые признаки переутомления, возвращая организм в состояние идеального равновесия. Я не ощущал ни сонливости, ни голода.

— Я в полном порядке, Лериан. — возразил я.

— Поверь мне, Макс. — его голос прозвучал мягко, но настойчиво. — Симуляция, особенно первая и такая продолжительная, бьет не только по мышцам. Это глубинный стресс для сознания, как бы хорошо ты себя ни ощущал.Тело можно восстановить, но духу тоже нужна передышка. Сладкое и сон — лучшее лекарство для стабилизации ментальных процессов после такого напряжения. Просто поверь.

Спорить не хотелось. Совет звучал разумно, а выполнить его — проще простого. Я кивнул.

— Хорошо. Посплю перед собранием.

Мы вышли из мастерской, и наши пути разошлись. Лериан углубился в комплекс, а я направился домой.

Тренировочный зал пустовал. Горст, Эдварн и Каэл, видимо, уже закончили тренировки и ушли. Я, не задерживаясь, двинулся по знакомым ярусным улицам, наслаждаясь непривычной тишиной. Искусственное небо купола медленно окрашивалось в багрово-золотые тона, имитируя закат.

Войдя в дом, я сразу услышал знакомые голоса и запахи. Орн колдовал на кухне, помешивая что-то в кастрюле, от которой исходил аромат тушеных овощей и специй. Горст и Эдварн сидели за столом, тихо беседуя, а Каэл, устроившись в кресле, внимательно наблюдал за отцом. На мгновение меня охватило странное, теплое чувство. Этот дом, эти люди — вот оно, мое новое, хрупкое, но такое важное пристанище.

— А, вернулся! — первым меня заметил Орн. — Где пропадал весь день? С Лерианом?

— Да. — коротко ответил я, направляясь к странному устройству, служившему нам холодильником. — Занимались теорией.

Приоткрыв матовую дверцу, я обнаружил настоящий кладезь продуктов. Среди знакомых овощей и мясных полуфабрикатов, мое внимание мгновенно привлекли несколько плиток темно-коричневого вещества. Они были испещрены тонкими золотистыми прожилками и источали аромат, подозрительно напоминающий шоколад. Следуя совету Лериана, я аккуратно взял две плитки и закрыл дверцу.

— Эй, не порть аппетит! — неодобрительно буркнул Орн, не отрываясь от плиты. — Ужин почти готов!

— Ничего не испорчу. — отмахнулся я, подходя к столу и разламывая одну из плиток. Божественный аромат тут же окутал меня: густой, с терпкой горчинкой и сладким послевкусием, с тонкими штрихами ванили и чего-то ещё, что вызывало смутное, но такое приятное чувство узнавания.

Я уселся и укусил первый кусочек. Вкус превзошел мои самые смелые ожидания. Он был глубоким, многогранным, и, медленно тая на языке, разливался по телу волной нежного, почти эйфорического тепла. Это было не просто лакомство. В нем таилось нечто, напрямую воздействующее на нервную систему — мягкое успокоение и прилив радости в одном флаконе.

Мой взгляд упал на Каэла. Парень сидел неподвижно, но его темные глаза, словно два уголька, с нескрываемым интересом следили за моей трапезой. В них я увидел не столько жажду лакомства, сколько тихое любопытство и, быть может, легкую тень одиночества. Не раздумывая, я отломил половину второй плитки и протянул ему.

— Держи. Говорят, полезно для мозга.

Каэл бросил на отца робкий, неуверенный взгляд. Горст окинул сына коротким, оценивающим взглядом, но, увидев мое участие, лишь едва заметно кивнул. Каэл принял предложенное угощение и тихо прошептал:

— Спасибо, Макс.

Вскоре Орн объявил, что ужин готов, и мы расселись за стол. Еда, как всегда, была восхитительной. За трапезой я вкратце поделился событиями своего дня: рассказал о месяце изнурительных тренировок у Бранки, о симуляции и ускоренном течении времени. Я видел, как их глаза постепенно расширялись от изумления.

— Целый месяц? — прошептал Эдварн, его взгляд, полный уважения и ужаса, остановился на мне. — И это за несколько часов? С ума сойти!

— Бранка… она особенная. — хрипло рассмеялся Горст. — Сегодня мы видели, как она одного стража на лопатки уложила. Кажется, одним пальцем. А ты с ней целый месяц провёл. Уважаю, парень.

— Это невероятная возможность. — сказал я, чувствуя гордость. — Такого роста силы я бы никогда не достиг в реальном мире. По крайней мере, не так быстро.

Когда рассказ подошёл к концу, и последние глотки травяного чая остывали в чашках, я повернулся к Орну:

— А ты почему не у Торина? Я думал, ты днями пропадаешь в его мастерской.

Старик вздохнул и потер усталое лицо.

— Мастерские сегодня все закрыты. Вечером ведь собрание Пристанища. Меня, как ни странно, тоже пригласили. — он кивнул в сторону Горста, Эдварна и Каэла. — А вот этих — нет.

Я видел, что мужчины не унывали. Они прекрасно понимали своё положение: гости, принятые из милости, но не равные.

— Ладно, мне нужно послушаться мудрого совета и поспать. — сказал я, поднимаясь из-за стола. — Орн, разбуди меня, когда будет пора выходить.

— Разбужу, не сомневайся. — кивнул старик.

Я направился в свою комнату, сбросил одежду и окунулся под прохладные струи душа, смывая с себя усталость прошедшего дня. Едва голова коснулась подушки, как меня поглотила бездонная чернота сна.

Казалось, прошла лишь доля секунды, когда настойчивый голос и легкое прикосновение к плечу вернули меня в реальность.

— Макс. Вставай, сынок. Пора.

Я с трудом распахнул веки, заставляя глаза сфокусироваться. Орн склонился надо мной, его морщинистое лицо выражало непоколебимую серьезность.

— Уже? — прохрипел я, с трудом отрывая язык от нёба.

— Уже. Одевайся, Лериан ждет нас снаружи.

Пробуждение принесло долгожданное облегчение: сон стер последние отголоски ментального напряжения. Тело налилось свежестью, разум прояснился, словно после долгого отдыха. Лериан, как всегда, оказался прав. Я быстро привел себя в порядок, сменил одежду на чистую и направился в гостиную. Там, у двери, уже ждал Орн.

Едва мы переступили порог дома, как наш взгляд упал на Лериана. Он стоял совсем рядом, его темный силуэт отчетливо выделялся на фоне искусственного ночного неба купола.

— Орн. Макс. — кивнул он нам в знак приветствия. — Пойдемте.

Мы последовали за ним. На этот раз путь лежал не к парящим платформам, а вдоль массивной стены яруса, к одной из бесчисленных арок, уходящих вглубь скалы. За аркой скрывалась неприметная дверь. Едва Лериан коснулся ее, как она бесшумно отворилась, открывая темный проход.

За ней оказалась не комната, а величественная лестница, высеченная прямо в скале. Она терялась внизу, уходя в неизведанную глубину. Воздух здесь стал прохладнее, наполненный ароматами сырости и векового камня. Сделав первые шаги вниз, я вновь ощутил знакомое покалывание — легкое, но настойчивое, словно тысячи невидимых игл касались моей кожи. Это было не враждебное ощущение, а скорее… бдительное. Казалось, сама гора, сквозь которую мы спускались, была живым существом, внимательно изучающим каждого, кто осмеливался нарушить покой ее древнего святилища.

Мы спускались несколько минут, и с каждым шагом нарастающее чувство не ослабевало, а лишь меняло свою природу, становясь всё более глубоким и ощутимым. Наконец, лестница вывела нас в огромный подземный зал. Он был столь же грандиозен, как и главная пещера с городом, но здесь не было ничего, кроме ровного каменного пола и высокого свода, теряющегося в темноте. И посреди этого пространства, устремленный ввысь, к невидимой вершине, стоял он.

Древесный Ствол.

Невообразимо огромный. Его диаметр, казалось, достигал сотни метров. Кора, черная как ночь, была изрезана глубокими бороздами, в которых мерцал тусклый, золотисто-зеленый свет. От этого гиганта исходила аура такой древней, непостижимой мощи, что у меня перехватило дыхание. Казалось, в этом стволе бьется само сердце горы, а возможно, и всего мира. Как он появился здесь? Кто его посадил? Что это за дерево?

Я вопросительно взглянул на Лериана, пытаясь прочесть ответ в его глазах. Но он лишь едва заметно улыбнулся и, не говоря ни слова, указал рукой вперед, в сторону ствола.

Я проследил за его жестом и наконец увидел. У подножия исполина раскинулся амфитеатр. Его деревянные скамьи причудливой формы казались не сколоченными, а скорее выросшими из пола, образуя полукруглые ряды. Они обращались к небольшому возвышению, словно сцене, сформированной из переплетенных корней и живой древесины. На этой сцене уже восседали трое: Элронд, Ксела и… Бранка. Ее присутствие стало для меня неожиданностью.

Мы с Орном спустились вниз и заняли два свободных места в одном из задних рядов. Лериан же направился к сцене и занял место слева от Элронда, составив компанию Кселе и Бранке. Я обвел взглядом собравшихся. Их было около сорока, не больше. Все они, судя по строгим серым робам и особой, почти осязаемой ауре, были Творцами. На их лицах читалась глубокая сосредоточенность и серьезность.

Прошло несколько минут. Последние запоздавшие, тихо заняв свои места, растворились в полумраке. Тогда Элронд поднялся из своего кресла и неспешно направился к авансцене. Его голос, глубокий и бархатный, усиленный акустикой зала или силой неведомого артефакта, разнесся по помещению на удивление мощно и ясно.

— Братья и сестры. Благодарю каждого, кто откликнулся и прибыл на это внеочередное собрание Пристанища. Приступим.

В зале воцарилась абсолютная тишина.

— Первый вопрос, который я хочу поднять, — Элронд обвел собравшихся своим пронзительным взглядом, — это растущая, почти лавинообразная волна новых Инициированных по всему миру. Система щедро раздает классы, и это создает для нас, тех, кто скрывается в тени, колоссальные проблемы.

Он сделал паузу, давая словам улечься.

— Каждый новый Системщик, получивший класс, обретает способность видеть нашу истинную сущность. И стоит лишь одному из них заметить Творца в городе, во время вылазки… — Элронд не стал договаривать, лишь тяжело вздохнул. — Все мы прекрасно понимаем, какой катастрофой это обернется.

По залу прокатился тихий, но единодушный ропот недовольства. Он был негромким, ведь каждый присутствующий прекрасно осознавал всю опасность своего положения. Это был гул смирения перед лицом неизбежной угрозы.

Я ждал, затаив дыхание. Казалось, вот-вот Ксела всколыхнется и объявит о своем решении — о кольцах невидимости, которые могли бы стать ключом к спасению. Но девушка оставалась неподвижной, словно изваяние. Ее прекрасное, мраморное лицо было бесстрастным. Взгляд ее темных глаз, устремленный куда-то вдаль, выдавал лишь едва заметный блеск — отголосок бушующих мыслей под ледяной маской.

Элронд продолжил, и его голос зазвучал иначе, обретая новые, более сложные оттенки — не только тревоги, но и странной надежды.

— Парадоксально, но та же причина порождает и рост числа наших братьев. Все больше Творцов пробуждается. Но… — он снова сделал драматическую паузу, — … с тех пор, как Император издал новый приказ после явления Первого Игрока, их всех уничтожают. Сразу после Инициации. Почти без исключений.

Он резко повернул голову, и его взгляд впился прямо в меня.

— Сегодня ночью нам удалось спасти одного из немногих счастливчиков, кто пережил первые часы после получения метки. Это стоило нам невероятного риска и стало возможным благодаря слаженным действиям двух наших товарищей. Кселе… и нашему новому другу. Максу. Первому Игроку.

Эффект был подобен взрыву. Если до этого зал лишь приглушенно гудел, то теперь его буквально всколыхнуло волной. Десятки голов одновременно повернулись в мою сторону. Взгляды — откровенно любопытные, восхищенные, завистливые, недоверчивые — впивались в меня, словно сканируя каждую черту моего лица. Я ощущал себя экспонатом под стеклом. Все они, конечно, уже слышали о появлении Первого Игрока в Пристанище, но мало кто видел меня вживую. Теперь я здесь. Реальный. Воплощение легенд и надежд.

Я сидел неподвижно, стараясь скрыть и смущение, и гордость. В глазах большинства я видел не просто радость, но нечто большее — отблеск обретенной уверенности. Мое появление, как Первого Игрока, стало для них символом, предвестием грядущих перемен. Пусть эти перемены и принесли с собой новые, серьезные проблемы — ужесточение власти Империи.

Элронд поднял руку, призывая к тишине. Шум утих.

— Ситуация изменилась. — провозгласил он. — И нам придется меняться вместе с ней. Пересмотреть наши правила и тактики. Я получил информацию из надежных источников. Империя, обеспокоенная ростом числа Системщиков и высокой смертностью при одиночных Инициациях, берет процесс под свой контроль. Отныне ритуал у статуй Топора будет централизован. В городах организуют обязательные очереди и предварительное обучение для всех желающих пройти Инициацию. Цель — снизить потери и… вести учет каждого, кто получил класс.

Он помолчал, давая нам осознать всю тяжесть последствий.

— Это значит, что шанс для нашего брата, новорожденного Творца, остаться незамеченным и сбежать, стремится к нулю. Его вычислят и уничтожат сразу после выхода из-под статуи.

В зале повисла тягучая тишина, воздух сгустился от гнетущего предчувствия.

— Следовательно, наша задача меняется. — голос Элронда стал жестким, как сталь. — Мы не можем ждать, пока новый Творец проявит себя и подаст сигнал бедствия. Мы должны быть там. С самого начала Инициации и до момента, пока последний человек не покинет статую. Наши наблюдатели должны дежурить у каждой активированной статуи в радиусе нашего доступа. И в случае обнаружения брата — действовать мгновенно. Выкрасть его до того, как имперские системщики успеют его идентифицировать.

Он обвел зал суровым взглядом.

— Это рискованно, беспрецедентно, но это наш единственный шанс пополнять ряды.

Не успел никто опомниться, как Элронд продолжил:

— Ответственной за организацию и проведение этих мероприятий я назначаю Кселу.

Словно по команде, Ксела поднялась. Ее движения, плавные и уверенные, напоминали хищницу, учуявшую добычу. Она заняла место рядом с Элрондом, и на ее идеальных губах расцвела улыбка. Но это была не улыбка радости или спокойствия, а хищная, кровожадная ухмылка, предвещающая предвкушение и холодную жестокость.

Я не мог отвести от нее взгляд. В груди сжимался холодный, тяжелый комок. Почему именно она? Элронд, мудрый и осторожный лидер, не мог не видеть, кто такая Ксела на самом деле!

Он только что говорил о выкрадывании, о спасении. Но Ксела при любой возможности будет выбирать насилие. Никаких хитрых диверсий или тихих похищений. Она устроит кровавую баню вокруг статуи, лишь бы добиться своего, не задумываясь о жертвах — ни среди имперцев, ни среди мирных инициируемых.

Я посмотрел на ее лицо, на оскал, в котором читалось лишь нетерпеливое ожидание хаоса. И с леденящей душу ясностью понял: ничем хорошим это назначение не закончится. Это была не операция спасения, а закладка мины под будущую бойню.

Глава 14

В зале воздух словно сгустился, предвещая бурю. Слова Элронда о назначении Кселы прозвучали как смертный приговор.Вокруг поднялся тихий, тревожный шепот, доносивший обрывки фраз, полных страха и недоверия:

— … Ксела? Не может быть…

— … Элронд сошел с ума?

— … Опять начнется…

— … Лериан… они же убьют друг друга…

Никто не осмеливался высказать протест вслух. Страх перед Кселой сковал всех. Она была не просто одним из четырех Системных Творцов Пристанища, но и обладала чудовищной силой. Ее ледяная воля, безжалостность и готовность вселяли не просто опасение, а настоящий ужас. Она была воплощением хаоса, непредсказуемой и смертоносной.

Ксела, стоявшая рядом с Элрондом, словно впитывала напряжение, витавшее в воздухе. Ее мраморное лицо оставалось бесстрастным, но в бездонных глазах я уловил отблеск хищного предвкушения — той самой искры, что пугала меня с первой нашей встречи. Она медленно обвела собравшихся победоносным взглядом, словно оценивая, кто осмелится бросить ей вызов. Легкая, едва уловимая улыбка тронула ее губы, и, сделав шаг вперед, Ксела приготовилась заговорить.

Но в этот момент со своего места резко поднялся Лериан.

— Я против такого назначения! — его голос прозвучал резко и властно, словно лезвие, рассекающее гул.

Разговоры мгновенно стихли. Наступила такая тишина, что казалось, слышно, как в отдалении роняла слезу одинокая капля. Все взгляды, как по команде, устремились к Лериану и Кселе.

Девушка медленно повернулась к нему. Ее улыбка, и без того широкая, расцвела еще больше, обнажая ряд безупречно белых зубов. В ней не было и тени тепла — лишь холодное предвкушение грядущей схватки. Но она промолчала, уступая ему право первого слова.

Элронд, сохраняя внешнее спокойствие, внимательно вгляделся в Лериана.

— Твое несогласие принято к сведению, Лериан. — сказал он своим глубоким, бархатным голосом. — Но я хочу услышать не просто эмоции. Объясни, что именно в моем решении вызывает у тебя возражения.

Лериан вышел на открытое пространство. Его лицо исказила не ярость, а глубокая, почти болезненная озабоченность.

— Что не нравится? Элронд, да мы все прекрасно знаем Кселу, её методы и подход к решению проблем! Ты поручаешь спасение Творцов той, кто при первой же возможности хватается за насилие и разрушение! Она не станет плести хитроумные интриги или организовывать тихие похищения, а устроит кровавую баню вокруг каждой статуи! Кровь имперских солдат, а возможно, и невинных инициируемых, потечет рекой!

Он обвел взглядом зал и продолжил:

— И что мы получим в итоге? Не спасенных братьев, а лишь новый виток ненависти со стороны Империи! Обычные жители, которые до сих пор относились к нам если не с симпатией, то хотя бы с безразличием, увидят в нас не жертв, а безжалостных убийц! Нам не нужна эта ненависть! Мы и так балансируем на грани выживания!

Слова Лериана нашли живой отклик. По залу прокатился одобрительный гул. Многие Творцы, особенно те, кто придерживался более консервативных взглядов, одобрительно кивали, их лица выражали поддержку.

Элронд выслушал, не перебивая, и медленно кивнул.

— Твои опасения, Лериан, понятны и, признаюсь, отчасти справедливы. Но я считаю, что ты преувеличиваешь. До такого не дойдет.

Он перевел взгляд на Кселу, затем снова обвел взглядом собравшихся.

— Мы с Кселой провели долгий и откровенный разговор. Четко очертили границы дозволенного, и она приняла мои условия. Более того, — Элронд сделал паузу, подчеркивая важность следующей фразы, — только у нее есть необходимые артефакты и опыт для проведения операций такого масштаба и сложности. Без них наши шансы на успех равны нулю.

Лериан скептически покачал головой.

— Необходимые артефакты? Какие же? Неужто те самые шаловливые игрушки, что оставляют за собой лишь горы трупов и выжженную землю?

В этот момент заговорила Ксела. Ее голос был тих, но обладал такой металлической силой, что его услышал каждый.

— Ты ошибаешься, Лериан. На сей раз речь не о разрушении, а о сокрытии.

Легким, почти небрежным движением она метнула в его сторону небольшой предмет. Лериан поймал его на лету, и пальцы сомкнулись вокруг знакомого мне кольца из темного металла.

Он поднес его к глазам. Брови Творца медленно поползли вверх, отражая на лице каскад эмоций: сначала недоумение, затем удивление, и, наконец, тяжелое, неохотное признание.

— Кольцо Скрытого Шага? — прошептал он. — Ты… наладила их массовое производство?

Кселе, казалось, доставляла удовольствие его реакция. Она смотрела на него, словно кошка, играющая с мышкой, и ее улыбка стала еще шире, хищнее.

— Не совсем. Эти артефакты, — она обвела рукой просторный зал, — не для всеобщего пользования, но их достаточно, чтобы сформировать мобильные группы. Благодаря им наши воины смогут неделями вести скрытое дежурство у статуй, наблюдая за Инициациями. Риск быть обнаруженными сведен к нулю. Они станут невидимыми тенями, готовыми в любой момент выхватить новорожденного Творца из-под самого носа имперских системщиков. Без шума, суеты и лишней крови.

Она сделала театральную паузу, наслаждаясь моментом.

— Теперь, Лериан, я задам тебе тот же вопрос. Можешь ли ты предложить идею или технологию, столь же эффективную и, что куда важнее, осуществимую в сжатые сроки? Если да, — она развела руками, — я с радостью уступлю тебе свое место и все ресурсы. Но, — ее голос зазвенел сталью, — провал недопустим. На кону жизни наших братьев. Каждая секунда промедления — смерть очередного Творца. Так что говори. Я жду.

Лериан замер, сжимая в кулаке кольцо. В его глазах метались мысли, словно рой пчел: варианты, контраргументы, просчеты. Он был блестящим теоретиком и изобретателем, но его творения требовали времени и ресурсов, которых у нас не было. Секунды тянулись мучительно. Наконец, с глубоким, надломленным вздохом, он опустил голову и коротко, почти срываясь, отрицательно качнул ею.

— Нет. — выдохнул он. — Ничего столь же эффективного и готового к немедленному применению у меня нет.

Резким движением он вернул кольцо Кселе. Она поймала его с той же небрежной ловкостью.

Победа оставалась за ней. Лериан, сраженный ее козырем, молча вернулся на свое место, его плечи выражали глухое, бессильное раздражение. Ксела же, словно и не было короткой, но яростной стычки, вновь повернулась к собравшимся. Ее поза изменилась: из вызывающей и хищной она стала собранной, почти торжественной.

— Братья и сестры. — начала она, и ее обычно холодный, отстраненный голос наполнился непривычной проникновенностью. — Я прекрасно понимаю ваши сомнения и опасения и осознаю всю тяжесть ответственности, которая легла на мои плечи. Знайте: я не вижу в этом назначении личной победы или шанса для авантюр. Для меня это — долг. Тяжелый, кровавый, но необходимый.

С пламенным, фанатичным блеском в глазах, она положила руку на грудь.

— Обещаю вам: я сделаю всё возможное, чтобы Империя прекратила уничтожать наших братьев! Каждый Творец, носитель нашей крови — будущее. Мы не можем позволить им его уничтожить!

Она говорила страстно, убедительно. Я видел, как ее слова находили отклик. Напряженные, недоверчивые лица Творцов смягчались, в их глазах загорался ответный огонь. Она говорила на их языке — боли, потерь и желания защитить своих.

— Как сказал мне Элронд, — продолжила Ксела, — имперский приказ вступает в силу завтра. А через неделю начнутся первые централизованные Инициации. Времени на раскачку, на споры и сомнения — нет! — она с силой сжала кулак — Я обращаюсь ко всем вам. К каждому, кто обладает идеями, знаниями, навыками или просто желанием помочь. Приходите ко мне. Днём или ночью. Я найду время для каждого, выслушаю. Потому что сейчас нет ничего важнее этой миссии! Наше выживание как вида зависит от того, сможем ли мы пополнять свои ряды!

Ее слова, подкрепленные демонстрацией реальной силы в виде колец, нашли мощный отклик. Творцы смотрели на Кселу уже не со страхом, а с затаенной надеждой. Даже шепот, долетавший до меня, изменил тональность.

— … может, и правда сможет…

— … кольца… это меняет дело…

— … нужно помочь, грех стоять в стороне…

— … главное — результат…

Неужели они поверили в её внезапное перевоплощение из безжалостной анархистки в ответственного лидера? Вокруг собрались взрослые, опытные люди, закалённые в горниле преследований. Они должны были понимать: слова — лишь ветер. Человека судят не по речам, а по делам. А последние поступки Кселы, её философия и ледяная жестокость кричали об обратном!

Но, видимо, отчаянное положение и блестяще разыгранная ею карта с кольцами затмили голос разума. Люди жаждали чуда, искали спасителя, и Ксела мастерски надела эту маску.

Я сидел, сжимая кулаки. Внутри бушевал протест, но я молчал. Высказаться сейчас, без железных аргументов и чёткого плана, было бы самоубийством. Я был новичком, хоть и «легендой», но моя власть здесь была призрачной. Моё слово имело вес, но не решающий. Пока что.

Казалось, Ксела исчерпала все аргументы. Но у нее оставался последний козырь. Она обернулась к Бранке, сидевшей рядом, и жестом пригласила ее встать.

— Чтобы развеять последние сомнения в серьезности наших намерений и возможностей, — громко объявила Ксела, — я представляю вам свою правую руку. Человека, который возглавит боевые группы и будет отвечать за подготовку и действия наших спасателей. Бранку, Стража Границы!

Бранка медленно поднялась. Ее поджарая, мускулистая фигура в простой тренировочной форме излучала собранную, готовую к действию силу. Резкие черты лица были серьезными, а глаза цвета темного меда обводили зал оценивающим, командирским взглядом. Она не произнесла ни слова, лишь слегка кивнула. Но этого было достаточно. Ее аура воина восьмого уровня Пути Закаленного Тела говорила красноречивее любых речей. В ее присутствии рождалась не надежда, а уверенность в силе.

— Мобильные группы будут сформированы из лучших воинов Бранки.- продолжала Ксела. — Именно она обучит их действовать слаженно, быстро и, главное, эффективно. Мы объединим скрытность моих артефактов с непревзойденным боевым мастерством ее людей. В этом и есть формула нашего успеха!

Произнося эти слова, Ксела внезапно повернулась. Ее взгляд, острый и пронзительный, пронзил толпу и нашел меня. Наши глаза встретились, и она улыбнулась. Широко, открыто, почти дружелюбно. Но за этой улыбкой, в глубине ее бездонных зрачков, я увидел не тепло, а ледяной, безжалостный расчет.

В тот же миг меня словно озарило. Все стало ясно.

Ксела подобралась ко мне ближе всех. Гораздо ближе, чем Лериан со своими политическими играми, или Элронд со своей выжидательной мудростью.

Мой личный учитель. Человек, который за месяц симуляции стал для меня почти божеством силы, проводником в мир невероятных возможностей, без которого мой рост был бы немыслим… Она была ее правой рукой!

Отказаться от обучения у Бранки было бы не просто глупостью, а преступной роскошью. Это был мой единственный шанс обрести силу, необходимую для выживания и влияния. Ксела, конечно же, это знала и умело пользовалась. Через Бранку она получала рычаги влияния на меня: могла направлять мои тренировки, корректировать восприятие, а в будущем, возможно, и мои решения.

Чертовски умна. Гениальна. Она не прибегала к открытой вербовке в свою фракцию, как это делал Лериан. Вместо этого, Ксела обеспечила себе мою лояльность, привязав меня к себе силой. Конфликт с ней был бы крайне нежелателен. Открытое противостояние означало бы не только потерю ценного учителя, но и потенциальное превращение в ее противника. А быть врагом такой женщины я не стремился.

Однако я не собирался становиться игрушкой в чужих руках. Ни в ее, ни в чьих-либо еще. Лериан был прав: ее методы вели к пропасти. Я видел это своими глазами. Сейчас она играла роль спасительницы, но я знал, что скрывалось под этой маской. Рано или поздно ее истинная сущность проявится, и последствия будут ужасны.

«Ладно, Ксела. — пронеслось у меня в голове, когда я смотрел на ее торжествующую улыбку. — Ты взяла верх в этом раунде. Загнала меня в угол, где остается лишь молчать и подчиняться твоим правилам. Но знай: я не пешка, а игрок. И пока ты плетешь свои коварные сети, я набираюсь сил. Дайте мне лишь время… и я сам стану архитектором своей судьбы».

С трибуны вновь раздался голос Элронда, подводя черту перед собравшимися.

— Новые времена требуют от нас сплоченности. — его бархатный голос эхом прокатился под сводами зала. — Мы стоим на пороге перемен, которые могут либо возродить нас, либо окончательно уничтожить. Я верю, что мудрость, осторожность и сила, сосредоточенные в этих стенах, помогут нам выбрать верный путь. Я верю в нас. Пристанище было, есть и будет нашим домом. И мы сделаем все, чтобы его защитить.

Собрание официально завершилось. Творцы, с лицами, полными тревоги, и голосами, звучащими взволнованно, медленно расходились. Начатое обсуждение не угасло, оно лишь вышло за пределы зала.

Я заметил, как Лериан быстро направился к выходу, не обращая внимания на окружающих. Ксела что-то тихо шептала Бранке, и та отвечала короткими, решительными кивками. Элронд же, спустившись с возвышения, направился прямиком к нам с Орном.

— Макс. — обратился он ко мне, его пронзительный взгляд был мягче, чем обычно. — Пройдемся немного?

Я кивнул, бросив взгляд на Орна. Старик понимающе хмыкнул.

— Иди, сынок. А я пока ужин приготовлю. После таких новостей не помешает крепкий чай.

Он ободряюще потрепал меня по плечу и заковылял в сторону выхода, к лестнице, ведущей наверх.

Элронд молча двинулся в противоположную сторону — к центру зала, где возвышался невообразимо огромный Древесный Ствол. Я последовал за ним, ощущая нарастающее волнение. Зачем он ведет меня именно туда?

Мы подошли к подножию исполина. Вблизи он поражал еще больше. Темная, почти черная кора, испещренная глубокими бороздами, в которых пульсировал тусклый золотисто-зеленый свет, казалась живой. От ствола исходила аура древней, непостижимой мощи, от которой по коже бежали мурашки. Казалось, здесь билось сердце этого подземного мира.

Элронд остановился в паре шагов от ствола и повернулся ко мне.

— Прикоснись. — тихо сказал он. — Положи ладонь на кору.

Мое боевое чутье, до этого дремавшее где-то на задворках сознания, вдруг встрепенулось. Оно настойчиво, хотя и не агрессивно, намекало на опасность этого действия. Что-то древнее, чужеродное и невероятно мощное таилось в этом дереве. Это была не угроза, а предостережение — как перед приближением к краю пропасти.

Я взглянул на Элронда. Его лицо излучало спокойствие, но в глазах таилось нетерпеливое ожидание. Я чувствовал, что он не собирался ни обманывать, ни подставлять меня. В его приглашении скрывалась какая-то тайна, которую он жаждал мне открыть.

Сделав глубокий вдох, я осторожно приблизился к стволу. Преодолев легкое сопротивление инстинктов, я протянул руку. Кончики пальцев коснулись шершавой, прохладной коры.

Сначала ничего не происходило. Я чувствовал лишь твердый, живой материал, испещренный замысловатыми узорами. Но спустя несколько мгновений я уловил едва заметные, но до боли знакомые ощущения. Легкое, почти эфемерное покалывание, струящееся из глубины ствола. Ощущение течения энергии. Оно было иным, не таким, как у Мимио или в моей собственной «живой энергии» — более древним, глубоким, фундаментальным. Но в его основе лежал тот же самый принцип жизни.

«Будто бы… — начал я мысленно, пытаясь ухватить и определить это сходство. — это тоже…»

Не успел я закончить мысль, как из слота «Артефактного Ядра» моего топора, висевшего на поясе, вырвался короткий, зеленоватый всполох света. Мимио, чье присутствие я почти не ощущал после тренировки, вдруг проявил невероятную активность. Его маленькое тельце, насыщенного зеленого цвета, выпорхнуло из топора и уселось мне на руку, прямо на тыльную сторону ладони, прижатую к стволу.

Его охватило волнение: тонкие листочки, похожие на ручки, затрепетали, а глаза-светлячки вспыхнули ярким огнем. Он перевел взгляд с меня на дерево, а затем, словно следуя моему примеру, всем своим существом прижался к коре.

Вдруг произошло нечто удивительное.

Едва Мимио прикоснулся к стволу, тот будто ожил. Прожилки ярче вспыхнули пульсирующим светом, а кора под ним стала податливой, словно тающий воск. Раздался тихий, еле слышный вздох, и Мимио… втянулся внутрь.

Он исчез, словно растворившись в древнем древе. Но это было лишь начало кошмара. В тот же миг я почувствовал, как оборвалась наша связь — тонкая, но нерушимая нить, что связывала нас с момента его рождения. В уголке моего сознания, где всегда зеленел индикатор состояния моего Помощника, теперь зияла пустота. Мрак. Тишина.

— Мимио? — выдохнул я, не в силах поверить своим ощущениям. Я мысленно послал ему приказ вернуться, попытался уловить его присутствие через «Живое ремесло». Тщетно.

Куда делся мой друг⁈ Что за дерево способно поглотить живого помощника, разорвав саму системную связь? Я отшатнулся от могучего ствола, чувствуя, как ледяные мурашки пробегали по спине. Повернувшись к Элронду, я смотрел на него с шоком и немым вопросом: «Что ты сделал?»

Элронд же смотрел на место, где только что был Мимио, с непроницаемым выражением на своем морщинистом лице. В его глазах не было ни злорадства, ни удивления — лишь тяжесть векового знания.

— Кажется, — произнес он тихо, — начинается самое интересное.

Глава 15

Элронд повернул голову. Его пронзительный взгляд, казалось, проникал сквозь бурю, бушевавшую у меня внутри.

— Что ты знаешь о своем Помощнике, Макс? — спокойно спросил он.

Голос его был тихим, но в тишине зала, нарушаемой лишь отдаленным пульсирующим гулом Древесного Ствола, он прозвучал громко и четко.

Я стоял, все еще ощущая ледяную пустоту в том уголке сознания, где всего минуту назад мерцал знакомый индикатор — образ крепкого молодого деревца. По спине пробегали мурашки, а пальцы непроизвольно сжимались в кулаки. Глупая, животная ярость подкатывала к горлу — желание схватить топор и рубить черное дерево, поглотившее Мимио, пока не доберусь до его сердца. Вырвать друга. Вернуть его.

Но я смотрел на Элронда. Его морщинистое, невозмутимое лицо, глаза, в которых не было ни злорадства, ни угрозы, лишь глубокая, многовековая мудрость. Это спокойствие, такое чуждое моему состоянию, действовало как ушат ледяной воды. Желание крушить боролось с холодным расчетом: Элронд не стал бы вредить мне так открыто и бессмысленно. Здесь крылась какая-то тайна.

Я молчал, не в силах выдавить из себя ни слова. Мозг, захлестываемый шоком и страхом, отказывался формулировать мысли.

Элронд, не дождавшись ответа и прекрасно видя мое состояние, медленно кивнул, словно так и должно было быть.

— Помощник, — начал он, его бархатный голос зазвучал размеренно, — это дар, доступный лишь Системным Творцам. У каждого он уникален. Но это не просто питомец, не слуга и не инструмент. Это нечто… большее, что система позволяет нам создать, но истинную его природу чего мы часто упускаем из виду.

Он сделал небольшую паузу, давая мне время осмыслить его слова.

— Чтобы понять, что такое Помощник, нужно вернуться к самому началу. К истокам. Спроси себя, Макс: что такое одухотворенная щепа? Та, что ты добываешь из древесины ичто служит вместилищем Живой Энергии?

Я слушал, и странное успокоение начало разливаться по моим напряженным нервам. Его вопросы… звучали так логично и фундаментально. Почему я никогда не задумывался об этом? Я всегда воспринимал Живую Энергию как данность. Как ману в компьютерной игре — ресурс, цифру в углу интерфейса, которую нужно было тратить на умения. Изучал ее свойства, количество, скорость восстановления, но никогда не задавался вопросом: «А что это, черт возьми, такое?»

— Ответ, как это часто бывает, лежит на поверхности. — продолжил Элронд. — Нужно лишь протянуть руку и увидеть то, что всегда было перед твоими глазами.

Он плавно вытянул ладонь. На его испещренной тонкими шрамами ладони лежал знакомый мне предмет — Крохотная Одухотворенная щепа. Она мягко мерцала изнутри, словно в ней билось крошечное, живое сердце огня.

Я уставился на нее, пытаясь пронзить взглядом. Что я должен был увидеть? Обычный расходник. Ресурс. То, что я сотни раз держал в руках, что прессовал, во что вкладывал энергию. Ничего нового.

Но Элронд молчал. Он просто смотрел на меня с легкой, почти отеческой улыбкой, явно ожидая, когда во мне что-то щелкнет. Он не собирался подсказывать дальше. Этот урок я должен был усвоить сам.

Я заставил свой все еще взвинченный разум сосредоточиться. Отбросил панику и гнев. Что я видел? Щепу. Кусок дерева. Какая древесина давала одухотворенную щепу? Та, что была… живой? Живая Древесина. Молодая, зрелая, старшая — но всегда живая. И какой смысл в этом? Как это связано с Мимио?

Мысли завертелись быстрее, выстраиваясь в цепь. Живая Энергия. Живая Древесина. Одухотворенная щепа… Неужели все это было… живым? В этом ответ? Звучало слишком просто, почти примитивно. Нет, что-то здесь не так. Что еще их объединяло?

А что, если их сходство не только между собой, но и… со мной? С людьми? Какая связь между куском дерева и человеком?

Одухотворенная щепа… Одухотворенная… Дух? Душа?

Элронд, наблюдавший за игрой эмоций на моём лице, загадочно улыбнулся. Казалось, он читал мои мысли, словно раскрытую книгу.

— Основная сила Системных Творцов, — вновь заговорил он, и в его голосе зазвучали торжественные, почти сакральные нотки, — кроется в их Пути Созидания. Но что есть созидание, Макс, как не движение духа в материальном мире? Это не просто ремесло, а бесконечный процесс развития, совершенствования и самореализации. Преображение того, что есть, обновление, привнесение нового и, главное, раскрытие того безграничного потенциала, что уже заложен в самых основах мироздания.

Он шагнул ближе, и в его глазах вспыхнул огонь.

— Созидание — это одухотворение материи. Вдохнуть жизнь в то, что мертво. И самый главный, первый и основополагающий акт этого одухотворения… это создание Помощника. Твоего личного Помощника. Это не просто функция системы, мальчик мой, а твое собственное, уникальное творение. Частица твоего духа, обретшая форму, которую ты сам, осознанно или нет, для нее избрал.

Не успели эти слова сорваться с его губ, как гигантский Древесный Ствол за спиной Элронда ожил вновь. Прожилки на его коре запульсировали с неистовой силой, озаряя зал мерцающим золотисто-зеленым светом. Воздух задрожал, наполнившись гулом, подобным мощному, но завораживающему аккорду.

И прямо из коры, там, где мгновение назад исчез Мимио, показалось знакомое зеленое существо. Оно выпорхнуло навстречу свету, его листики-ручки трепетали в радостном приветствии, а глазки-светлячки сияли таким ослепительным голубым светом, что смотреть на них было почти невозможно.

— Мимио! — вырвалось у меня, и камень с души наконец-то свалился.

Мой помощник, словно повинуясь незримому зову, подлетел и привычно опустился мне на плечо. Его тельце приятно покалывало кожу знакомым энергетическим зарядом. Я ощутил его — не просто физически, но той тонкой, прочной связью, которая только что была разорвана. И вот она вернулась, став даже крепче и яснее.

Я присмотрелся к нему и ахнул. Мимио… изменился. Он был больше, его зелень приобрела более насыщенной, глубокой оттенок, словно цвет старого изумруда. Внутри него пульсировала не просто энергия, а настоящая буря жизни — мощная, уверенная. Инстинктивно я заглянул в уголок сознания: индикатор помощника вернулся на свое место! Но это было уже не молодое деревце, а скорее… крепкий, взрослый саженец с раскидистой, сияющей кроной. А рядом мерцала обновленная строка: «Резервуар Живой Энергии Помощника: 6480/6480 ед.».

Потрясающе! Он не просто вернулся, а эволюционировал! Его энергетический запас вырос в разы!

Мимио захлестнул меня волной сильных, чистых эмоций: безграничной радости, облегчения, счастья от нашего воссоединения. Он тыкался своим крошечным тельцем в мою щеку, словно шепча: «Я здесь! Я с тобой! Все хорошо!». Я невольно рассмеялся, смахивая навернувшиеся слезы. В этот момент он был больше, чем просто «помощник». Он был другом.

Но эйфория оказалась мимолетной. Очевидно, колоссальная энергия, что переполняла его, потребовала огромных затрат. Его движения замедлились, листики поникли. Он зевнул, послал мне последний ласковый импульс и, превратившись в легкую дымку, скользнул в слот топора на моем поясе. Почти мгновенно я почувствовал, как он погрузился в глубокий, восстановительный сон.

Элронд наблюдал за сценой с мягкой, доброй улыбкой. В его глазах читалось понимание и… что-то похожее на отцовскую гордость.

— Я… не знаю, что это было. — признался я, всё ещё пытаясь осмыслить произошедшее. — Но… Спасибо вам, Элронд.

Старик махнул рукой, словно отмахиваясь от пустяка.

— Я лишь указал путь. Идти по нему предстоит тебе самому. А теперь, — он вздохнул, — меня ждут неотложные дела. Назначение Кселы повлечет за собой множество последующих решений.

Он повернулся, чтобы уйти, но на прощание бросил через плечо:

— И, Макс… почаще задумывайся об истинной природе вещей. Не только о том, «как» они работают, но и «почему». Именно такие вопросы и поиск ответов отличают ремесленника от истинного Творца. В них — наша подлинная сила.

Он удалился, его роба быстро растворилась в сумраке зала. Я остался один на один с исполинским Древом. Оно больше не казалось враждебным, скорее… загадочным и величественным. Воздух всё ещё вибрировал от пережитого, а в голове звенела тишина, нарушаемая лишь отголосками слов Элронда.

Я стоял, погруженный в глубокую, всеохватывающую задумчивость. Понятия «Живая Энергия», «Дух», «Созидание» теперь обретали совершенно новое, гораздо более глубокое звучание.

Наконец, я заставил себя двинуться и побрел домой. Ноги несли сами, пока ум обрабатывал полученную информацию.

Дома, на кухне, я застал лишь Орна, допивающего вечерний чай. Тишина говорила, что остальные уже разошлись по спальням.

— Ну что, сынок? — спросил он, внимательно вглядываясь в мое лицо. — Как прошла беседа?

Я слабо улыбнулся, налил себе чаю и опустился на стул напротив.

— Сложно сказать. — начал я, отхлебнув горячей жидкости. — Сначала чуть не поседел.

Я вкратце пересказал ему историю с Мимио, опустив самые сложные философские моменты. Орн вряд ли бы их понял, да и мне самому нужно было все это переварить.

Старик медленно покачал головой, и глубокое уважение отразилось на его морщинистом лице.

— Мудрый старик. — произнес он с неподдельным почтением. — Он не дал тебе готовых ответов, а лишь указал путь. Слушай его, Макс. Он приоткрыл тебе завесу над тайной, к которой я, седой ремесленник, даже не думал прикасаться. Мы, Творцы, работаем с формой. А вы, Системные… — он сделал многозначительную паузу, — работаете с самой сутью.

Мы еще немного посидели в комфортном молчании, допивая чай. Усталость от насыщенного дня и эмоциональных потрясений брала свое. Наконец, Орн тяжело поднялся.

— Ладно, пора и костям отдых дать. Спокойной ночи, сынок.

— Спокойной ночи, Орн.

Я допил кружку, поставил ее в раковину и направился в свою комнату. Быстрый, освежающий душ смыл остатки нервного напряжения и пыль подземного зала. «Абсолютное Тело» уже стабилизировало мое состояние, но приятная тяжесть в мышцах и легкая умственная усталость остались. Я рухнул на кровать, и мгновенное, бездонное забвение поглотило меня.

* * *

Проснулся рано, едва первые лучи искусственного утра пробились сквозь окно. Голова была непривычно ясной, тело — отдохнувшим и послушным. Выбравшись из постели, я направился на кухню и с удивлением обнаружил ее пустой.

Внезапно меня осенило. Орн и Горст, проявляя заботу, в последнее время постоянно кормили меня. И это было замечательно. Но ведь я и сам неплохо справлялся у плиты еще на Земле, а здесь мои кулинарные потуги сводились к банальной жарке мяса на костре. Почему бы не вспомнить старые навыки? Не сделать что-то приятное для тех, кто стал мне дорог? Для моей новой, пусть и необычной, но такой важной семьи.

Зарядившись этой мыслью, я с энтузиазмом принялся за дело. Обыскав высокотехнологичный «холодильник», я нашел яйца, странное, но аппетитно пахнущее мясо, похожее на бекон, местные овощи и зелень, а также плотную, питательную крупу. Этого должно было хватить.

Через полчаса кухня наполнилась дразнящим ароматом жареного мяса и яичницы. Я, засучив рукава и по-быстрому соорудив из полотенца подобие фартука, энергично орудовал у магической плиты. Поджаристая крупа шипела на сковороде, когда в дверном проеме возник первый гость.

Это был Эдварн. Коренастый воин застыл на пороге, его обветренное лицо выражало неподдельное изумление.

— Макс? — произнес он, не веря своим глазам. — У плиты?

Я обернулся, широко улыбаясь.

— А кто же еще? Почти готово. Садись, не мешай кулинарному волшебству.

Эдварн, всё ещё качая головой, неуверенно примостился у краешка стола. Он наблюдал за моими действиями, словно за диковинным магическим ритуалом.

Вскоре кухня начала наполняться. Следом появился Горст, привлечённый запахом. Его суровое лицо дрогнуло от удивления, когда он увидел мою «трансформацию» в повара. Затем заглянул Орн. Он скептически хмыкнул, но в его глазах читалось явное одобрение. Последним прибыл Каэл. Он устроился в кресле, его тёмные, живые глаза с неподдельным интересом следили за происходящим.

Когда все было готово, я с торжественным видом начал расставлять на столе тарелки с дымящейся яичницей, щедро сдобренной мясом и овощами, а также миски с ароматной кашей.

— Ну что, прошу к столу! — объявил я, стягивая импровизированный фартук. — Осторожно, горячо.

Первым попробовал Орн. Он набрал на вилку немного яичницы, осторожно подул и отправил в рот. Все замерли в ожидании. Орн медленно прожевал, его лицо оставалось невозмутимым. Затем он кивнул и коротко бросил:

— Ничего. Съедобно.

По столу прокатилась волна облегчённого смеха.

Вскоре к трапезе присоединились и остальные. Поначалу ели осторожно, словно пробуя незнакомое, но уже через несколько ложек движения стали стремительными.

— Да это же… вкусно! — не выдержал Эдварн, с аппетитом уплетая кашу.

— Мясо удалось. — буркнул Горст, что в его устах звучало как высшая похвала.

Даже обычно сдержанный Каэл ел с явным удовольствием.

Я наблюдал за ними, и по телу разлилось странное, теплое чувство глубокого удовлетворения. Это была не просто гордость, а нечто большее — ощущение дома. Чувство, что ты можешь не только брать, но и отдавать, создавать что-то простое, но важное: еду, уют, хорошее настроение. В каком-то смысле это тоже было созиданием, не таким грандиозным, как создание артефактов, но оттого не менее ценным.

Завтрак прошел в шумных, оживленных беседах. Когда последние крошки были съедены, а тарелки собраны и убраны, мы начали потихоньку расходиться. Каэл, Эдварн и Горст собирались на тренировку, Орн — к Торину в Древесную Сферу. Я же готовился к предстоящему месячному погружению в симуляцию.

Именно в этот момент в дверь постучали. Я оказался ближе всех, поэтому подошел и распахнул ее.

На пороге возвышался Аргон, помощник главы Кузни Плоти. Его коренастая, испачканная сажей и чем-то еще фигура казалась еще массивнее в узком проеме. Живые, пронзительные глаза быстро пробежались по мне, а затем остановились на Каэле в глубине комнаты.

— Сегодня вечером, — коротко и деловито бросил он, — Гебер ждет парня. Все готово.

Не удостоив нас дальнейшими объяснениями, Аргон развернулся и зашагал прочь.

В доме на секунду воцарилась тишина. Все взгляды устремились к Каэлу. Он сидел неподвижно, но пальцы его впились в подлокотники кресла, побелев от напряжения. На обычно бледном лице проступил румянец, а в широко распахнутых глазах заплясал целый калейдоскоп чувств: надежда, страх, нетерпение и стальная решимость, которую я видел в нем с самого начала.

Горст подошел к сыну и тяжело положил руку ему на плечо.

— Готов, сынок? — тихо спросил он.

Каэл глубоко вдохнул и твердо кивнул.

— Готов, отец.

Вечером его ждала встреча с будущим. И мы все понимали — ничто уже не будет прежним.

Эмоции постепенно улеглись, уступив место привычной рутине. Вскоре, как и было запланировано, мы разошлись по своим делам. Я направился к тренировочной площадке, где меня уже ждала Бранка.

Теперь я смотрел на нее иными глазами. Ее поджарая, мускулистая фигура, резкие черты лица и пронзительные глаза цвета темного меда — все это теперь окрашивалось воспоминаниями о вчерашнем собрании. Она была правой рукой Кселы, инструментом в руках безжалостной девушки.

Бранка, казалось, прочитала мои мысли острым, как клинок, взглядом. Ее губы тронула короткая, почти невидимая улыбка, в которой не было ни капли тепла — лишь холодное понимание и легкая насмешка.

— Не трать силы на подозрения, ученик. — произнесла она. — Моя задача — делать тебя сильнее. Политика — это шум, отвлекающий от истинной работы. Переодевайся.

Я молча кивнул и направился в знакомое помещение. Сменив повседневную одежду на простую тренировочную форму, я вернулся на площадку. Там меня уже ждала Бранка с парой гравитационных браслетов.

— Руки и ноги. — коротко скомандовала она.

Я подчинился без пререканий. Холодный металл сомкнулся на моих запястьях и лодыжках, и через мгновение знакомое, чудовищное давление сковало конечности, заставляя мышцы напрячься до предела.

— Стандартная разминка. — объявила Бранка, не тратя времени на предисловия. — Бег. Десять кругов. Вперед.

Я вздохнул и, преодолевая сопротивление, будто продираясь сквозь густой мед, рванул с места. Каждый шаг давался с неимоверным трудом, мышцы горели огнем, легкие жадно глотали сгущенный, вязкий воздух. За бегом последовали отжимания, приседания, упражнения на пресс. Все под неусыпным, бдительным взором Бранки, которая стояла неподвижно, словно изваяние, а ее голос безжалостно указывал на малейшие огрехи в технике.

— Колено не выводить за носок! Спина прямая! Ты что, мешок с костями? Соберись!

Когда мое тело уже готово было рассыпаться от усталости, я не выдержал и выдохнул, едва переводя дух:

— Зачем… все это? Мы же… снова пойдем в симуляцию…

Бранка остановилась передо мной, скрестив руки на груди.

— Тело — это сосуд, — отчеканила она, — а сознание — его содержимое. Чтобы вылить старое вино и налить новое, сосуд нужно подготовить: очистить, разогреть. Бросить в симуляцию неподготовленное тело — всё равно что пытаться записать информацию на грязный пергамент. Ты должен войти туда на пике физической готовности, чтобы мозг воспринял виртуальную тренировку как абсолютно реальную. Любая расслабленность здесь создаст слабость там.

Ее слова звучали с такой непоколебимой уверенностью, что спорить было бессмысленно. Да и, честно говоря, сил на пререкания уже не оставалось. Я не до конца понимал тонкости физики процесса, но логика в ее доводах была. Я лишь кивнул, экономя остатки воздуха.

Выжав из меня все соки, заставив проползти последний круг и отжаться еще два десятка раз, Бранка наконец скомандовала:

— Отбой. Достаточно.

Неведомым жестом она деактивировала браслеты. Давление исчезло, и я рухнул на прохладный камень, ощущая, как тело становилось ватным и невесомым. Мир плыл перед глазами, сердце колотилось где-то в горле.

— Не раскисай. — раздался надо мной ее голос. — Поехали.

Мир снова завертелся, перелистнулся. Ослепительная вспышка света сменилась знакомым пейзажем: бескрайняя цветущая поляна, сладкий воздух, наполненный ароматами цветов, ласковое солнце над головой. Симуляция.

Я стоял на том же месте, всё ещё ощущая в мышцах приятную, хоть и изматывающую усталость после «разминки». Однако здесь, в этом уголке ускоренного времени, тело пришло в норму почти мгновенно — словно сбросило с себя часть груза реального мира.

Напротив материализовалась Бранка. В её руке уже затаился тёмный меч с багровыми прожилками.

Её взгляд упал на меня, и по лицу вновь поползла кровожадная ухмылка, не сулящая ничего, кроме боли.

— Технику, которую мы отрабатывали в прошлый раз, нужно закрепить. — объявила она, и для меня эти слова прозвучали как смертный приговор. — Теория — это хорошо. Мышцы кое-что запомнили. Но истинное мастерство рождается только в одном месте.

Она сделала шаг вперед, и ее глаза вспыхнули холодным боевым азартом.

— В настоящем бою. А что может быть лучше для закрепления навыков, чем… месячный спарринг?

«Месяц…» — мысленно, от всей души, завыл я. «Целых тридцать дней…». Бесконечных, изматывающих схваток с существом, чье мастерство превосходило мое на несколько порядков. Это был не тренировочный лагерь, а ад, растянутый во времени.

Стиснув зубы, я взмахнул топором. Рукоять привычно и плотно легла в ладонь. Страх и отчаяние медленно отступали, уступая место знакомому, стальному упрямству и жажде стать сильнее.

— Что, испугался, щенок? — ехидно подначила она.

— Я готов. — выдохнул я, принимая боевую стойку. Месяц ада? Что ж, придется пройти и через это.

— Тогда начнём! — крикнула Бранка, и её меч взревел в воздухе, пускаясь в смертоносный танец.

И вновь начались долгие, бесконечные дни, сплетённые из боли, пота и безумного роста.

Глава 16

Месяц. Тридцать дней, слившихся в бесконечный, кровавый и яростный танец. Я был ведомым, а моей партнершей выступала сама Смерть, облаченная в поджарое, мускулистое тело Бранки.

За это время я понял простую, но леденящую душу истину: моя учительница была настоящим чудовищем. Не внешне, а в чистом, концентрированном боевом искусстве. Я бился над загадкой, пытаясь представить, кто в этом мире мог бы ей противостоять. И приходил к пугающему выводу — никто. Если бы войско Шепчущего, что смело мой город, встало перед ней, она бы уничтожила его в одиночку. И, я был абсолютно уверен, даже не вспотела бы. Ее движения были отточены до миллиметра, скорость превосходила пределы человеческого восприятия, а сила… казалась бездонной. Как такое возможно? Неужели восьмой уровень Пути Закаленного Тела открывал такие бездны могущества?

Но вместо страха или отчаяния, эта мысль рождала во мне безумную, животную радость. Я был счастлив, что именно это существо согласилось стать моим наставником. Каждый день, час, каждую секунду этого субъективного месяца я благодарил судьбу и собственное упрямство за этот бесценный дар.

Физические страдания отступили на второй план. Сломанные ребра, вывихнутые суставы, глубокие порезы от ее меча, оставлявшие на коже жгучие следы — все это оказалось лишь временным неудобством. «Абсолютное Тело» послушно глушило самые острые сигналы боли, не позволяя им сковать волю. И стоило симуляции завершить очередной раунд нашего поединка, как все повреждения исчезали без следа, возвращая меня в первозданное состояние. Ад растянулся во времени, но его механизм перезагрузки был безупречно отлажен.

В этом круговороте бесконечных поражений и унизительных падений, во мне начало пробуждаться нечто неведомое. Сначала — тлеющая искра, затем — настойчивый огонек, а к концу месяца — настоящий пожар. Неукротимая, всепоглощающая жажда победы. Пусть не сегодня, пусть не в этой симуляции, но однажды… я должен был заставить ее отступить. Увидеть в ее глазах не ободрение, а уважение, добытое в честном бою.

Некогда подавленный мощью Империи и тяжестью потерь, мой дух прошел через горнило испытаний, закалившись, как сталь. С каждым взмахом топора огонь в моих глазах вспыхивал всё ярче. И самое удивительное — я начал получать удовольствие не от боли, а от самого процесса: от смертельного танца на лезвии бритвы, где малейшая ошибка означала мгновенное поражение. Я наслаждался предельным напряжением всех сил, воли и разума в этой отчаянной борьбе.

В очередной раз наши клинки встретились, высекая сноп искр. Я действовал на чистом инстинкте, полностью доверившись отточенной за месяц мышечной памяти. Знакомая серия атак вырвалась сама собой: низкий подсекающий удар, стремительное круговое вращение, завершающееся выпадом. Мысли отступили, тело двигалось само, ведомое «Боевым Чутьем» и тысячами повторений.

Внезапно Бранка замерла. Ее меч застыл в воздухе, она словно отключилась. Я же, ослепленный азартом схватки, не заметил перемены. Мой топор, уже рассекавший воздух в смертоносной дуге, неумолимо приближался к ее незащищенному боку.

Вдруг мир взорвался болью. Невероятной силы кулак обрушился на мою челюсть. Хруст костей, ослепительная вспышка — и я, словно тряпичная кукла, взлетел в воздух, перевернувшись несколько раз, и рухнул на мягкую, цветущую траву.

— Месяц закончился. — её хриплый голос прозвучал на удивление спокойно, словно она только что не выбила мне зубы. — На сегодня хватит.

Мир вокруг меня снова завертелся, поплыл, перелистнулся. Ослепительное солнце и аромат полевых цветов мгновенно сменились привычным запахом пота, каменной пыли и металла тренировочного зала Пристанища.

Адреналин, всё ещё бушующий в крови, не давал осмыслить произошедшее. Я стоял, пошатываясь, на холодном каменном полу, всё ещё сжимая в руке топор. В висках стучало, в ушах звенело. Дыхание сбивалось, а сознание всё ещё витало там, на поле боя, пытаясь понять, куда исчезла моя противница.

Несколько долгих минут потребовалось, чтобы сознание окончательно вернулось в реальность.

Ко мне подошла Бранка. Ее лицо было бесстрастным, но в глазах цвета темного меда мелькнула тень… усталости? Нет, скорее, удовлетворения. Мы стояли рядом, и ее пронзительный взгляд, казалось, сканировал самые потаенные уголки моей души.

— Именно такого ученика я всегда и хотела, — произнесла она тихо, но каждое слово врезалось в память. — Несгибаемого. Голодного. Готового смотреть в лицо смерти и улыбаться ей. Ты прошел первую настоящую закалку, щенок. Не навыков, а духа. А сейчас тебе нужен настоящий отдых. Я сообщу Лериану, что ваше сегодняшнее занятие придется перенести.

Я хотел возразить, заверить ее, что со мной всё в порядке, что я уже прихожу в себя и готов хоть сейчас погрузиться в изучение Системного Творчества. Но слова застряли в горле. Внутри всё ещё бушевал огонь, но тело начало ему изменять. Сначала лёгкая дрожь пробежала по коленям, а затем накатила волна слабости, словно кто-то выдернул пробку, и вся моя энергия хлынула в образовавшуюся дыру.

— Но… — произнес я, как мир вокруг потерял краски, поплыл и резко погас. Я не почувствовал удара о холодный камень пола. Лишь чёрное, бездонное забвение.

* * *

Я открыл глаза. Надо мной простирался знакомый потолок комнаты. В голове — звенящая пустота и легкий звон. Я лежал в кровати, укрытый одеялом. Последнее, что всплыло в памяти: тренировочный зал, взгляд Бранки и внезапно нахлынувшая тьма.

Как я здесь оказался? Кто меня принес? Мысли метались, пытаясь восстановить цепочку событий. И вдруг, словно удар молнии, пронзила одна мысль. Каэл!

Я резко вскочил. Голова закружилась, но я не обратил внимания. Теплый, вечерний искусственный свет пробивался сквозь окно. Сколько я пролежал? Неужели пропустил встречу с Гебером?

Острая, безрассудная паника заставила меня сорваться с места. Плевать на то, что я был в одном белье. Выскочив из комнаты, я ринулся на кухню. Пустота. Тишина, давящая, зловещая. Ни души.

«Проклятье!» — мелькнуло в голове. Я уже развернулся, чтобы броситься к выходу, как входная дверь распахнулась.

Один за другим в помещение вошли Горст, Каэл, Эдварн и Орн. Усталость читалась на их лицах, но сквозь нее пробивалось удовлетворение от хорошо выполненной работы. Рубашки Горста и Эдварна были насквозь пропитаны потом, Каэл, как всегда, передвигался на руках, но его движения были удивительно собранными. Орн что-то бормотал себе под нос, протирая руки тряпкой.

Они замерли на пороге, словно статуи, уставившись на меня.

— Макс? — первым нарушил тишину Эдварн, его брови взлетели вверх. — А что это ты тут в таком… стратегически важном виде носишься?

Горст хмыкнул, скрестив руки на груди. Орн покачал головой, но в его глазах мелькнуло беспокойство.

— Я… думал, опоздал. — выдохнул я, чувствуя, как жар заливает лицо. — На встречу Каэла с Гебером.

Услышав свое имя, парень внимательно посмотрел на меня. В его темных глазах мелькнуло понимание и едва уловимая тень благодарности.

— Успокойся, сынок. — сказал Орн. — Время еще есть. Гебер ждет нас через несколько часов.

Эти слова словно сняли с меня тяжелый груз. Я глубоко вздохнул, пытаясь унять бешено колотящееся сердце. Слабость снова подступила, и я едва не пошатнулся.

— Ладно. — кивнул я. — Сейчас приведу себя в порядок.

Я развернулся, ощущая на себе переплетение взглядов: насмешливый Эдварна, суровый Горста, заботливый Орна и внимательный Каэла — и побрел обратно в комнату.

Ледяные струи душа окончательно вернули меня к реальности. Вода смыла остатки боевого транса и липкий пот. «Абсолютное Тело» уже работало, стабилизируя состояние, но глубокая, костная усталость оставалась. Это была цена за месяц изнурительных тренировок в сжатые часы. Переодевшись в чистое, я почувствовал себя почти человеком.

Вернувшись на кухню, я застал всех за приготовлением ужина. Орн дирижировал у магической плиты, Эдварн расставлял посуду, а Горст помогал Каэлу устроиться поудобнее. Ужин прошел в теплой, почти семейной атмосфере. Разговоры были тихими, словно все копили силы для предстоящего.

Когда последние крошки были убраны, мы дружной толпой вышли из дома и направились к Кузне Плоти.

С каждым шагом к знакомой арке, украшенной жутковатым гербом — сплетением корней и сухожилий — атмосфера в нашей маленькой группе становилась все напряженнее. Волнение охватило всех, но, конечно, больше всех переживал Каэл.

Он старался скрыть свое состояние. Бледное, обычно невозмутимое лицо выдавало его: я видел, как подрагивала его челюсть, как бился пульс на шее. Он отчаянно жаждал вновь обрести ноги, мечтал идти рядом с отцом, как подобает воину. Но он был всего лишь подростком, перед лицом неизвестности — страшной и пугающей. И Каэл мужественно преодолевал себя, двигаясь вперед лишь на руках.

Горст шел рядом, его могучее тело напряглось, словно тетива. Его молчание говорило больше слов, но он доверял сыну, потому и хранил тишину.

Орн замыкал шествие, его старческое лицо было серьезным. Я заметил, как он незаметно коснулся щеки, словно смахивая невидимую пелену усталости и тревоги. Он, как никто другой, знал цену работы с живым материалом и все связанные с этим риски.

Эдварн был погружен в мрачные мысли. Его взгляд метался по сторонам, словно он ожидал внезапного нападения, а рука, будто по привычке, тянулась к поясу, где обычно находился топор.

Мы переступили порог Кузни Плоти. Воздух здесь, как и в прошлый раз, был густым и тяжелым, пропитанным запахом озона и антисептика, смешанным с чем-то приторно-сладким и едва различимым — ароматом живой плоти и чужеродных материалов.

В самом конце просторного помещения, заставленного столами с загадочными приборами и витринами, полными пугающих экспонатов, возились две фигуры. Гебер и его помощник Аргон. Они что-то настраивали на массивном столе, больше напоминавшим алтарь какого-то техно-магического культа. Стол был окружен сложными дуговыми механизмами, усеянными щупами, иглами и мерцающими кристаллами.

Заметив нас, Гебер на мгновение отвлекся. Его лицо, испачканное сажей и чем-то еще, озарилось знакомой ухмылкой.

— А, наши подопечные! — крикнул он через весь зал. — Минуточку обождите! Завершаем последние приготовления! Скоро все будет готово!

Он снова погрузился в работу с Аргоном. Мы замерли у входа, наблюдая за их движениями. Прошло еще несколько томительных минут, показавшихся вечностью. Наконец они отступили от стола, обменявшись удовлетворенными кивками.

Гебер вытер руки о промасленный фартук и направился к нам. Его живые, пронзительные глаза блестели от возбуждения.

— Ну что, готовы к маленькому чуду? — спросил он, потирая ладони. — Признаюсь, вам предстоит стать свидетелями невероятно сложной манипуляции. Но! — он поднял палец. — В ходе подготовки мне удалось аж трижды улучшить первоначальную задумку! Так что, парень, — он хлопнул Каэла по плечу, отчего тот вздрогнул, — тебе должно все понравиться. Будешь как новенький! Нет, даже лучше!

Он говорил быстро, с жаром фанатика.

— Если все получится… — он тут же поправился, махнув рукой. — Да что я говорю! Все точно получится! Я все сто раз перепроверил, пересчитал! Погрешность, конечно, есть, куда без нее… Но она в допустимых пределах! Все будет хорошо, лучше не бывает!

Горст, выслушав поток слов, сжал кулаки еще крепче. Его взгляд, устремленный на Гебера, был тяжелым и откровенно угрожающим. Каэл побледнел еще сильнее, а Орн тяжело вздохнул.

— Ладно, хватит болтать, пора за дело! — Гебер хлопнул в ладоши, эхом отдавшимся под сводами зала. Он указал на Каэла. — Парень, перемещайся на тот стол. Остальные, — он обвел нас взглядом, — можете подождать здесь или идти домой. Главное — запомните: что бы вы ни увидели и ни услышали, не приближайтесь ни на шаг! Любое вмешательство может нарушить тончайшие энергетические потоки и всё испортить. Всё идет по плану, всё предусмотрено!

Горсту, казалось, эта затея нравилась всё меньше. Он опустился на одно колено перед сыном, положив свои огромные ладони ему на плечи. Их взгляды встретились.

— Сын. — голос Горста прозвучал тихо, но ясно. — Ты уверен? Это последний шанс отказаться.

Он искал в глазах Каэла хоть намёк на сомнение, страх, желание отступить. Но парень был непоколебим. Его тёмные глаза горели стальной решимостью. Он был готов на всё: на любую боль, на любой риск. Каэл коротко и чётко кивнул.

— Я уверен, отец.

Горст замер, затем тяжело кивнул, словно принимая приговор. Он поднял сына на руки — в последний раз, как ребенка — и отнес к столу. Каэл устроился на холодной поверхности, его тело казалось невероятно хрупким на фоне массивных, бездушных механизмов.

Гебер потер руки с видом человека, предвкушающего праздничный ужин, а не сложнейшую операцию.

— Ну что же. — произнес он с нескрываемым восторгом. — Время начинать опыты!.. Точнее, — он поправился, заметив напряженную позу Горста, — операцию по восстановлению ног!

Дальнейшее не походило ни на одну известную мне операцию. Это было странное, пугающее и завораживающее действо на стыке магии, биологии и инженерного искусства.

Гебер и Аргон направились к стене, уставленной рядами резервуаров с мутными жидкостями. Извлекли два продолговатых объекта, плотно обернутых в блестящую, пергаментоподобную пленку. Развернув их, они показали… заготовки. Две безупречно симметричные формы, от бедра до стопы повторяющие строение человеческой ноги. Но это было не творение плоти и крови. Материалом служило дерево — но не простое. Темное, почти черное, оно было пронизано густой сетью серебристых прожилок, мерцающих тусклым светом. Материал казался одновременно невероятно прочным и удивительно гибким.

— Основа — сплав старшей живой древесины и одухотворенной синтезированной ксилемы. — пояснил Гебер, словно проводя экскурсию. — Прочнее стали, легче кости, обладает памятью формы и способен к самовосстановлению!

Заготовки аккуратно уложили на стол рядом с Каэлом. Затем Аргон приступил к работе с дугами механизмов. Щупы, оснащенные острыми иглами и тонкими, как паутина, проводками из живого света, опустились к культям на бедрах Каэла. Раздался едва уловимый высокочастотный гул. Каэл стиснул зубы, но не издал ни звука, лишь его глаза широко распахнулись, устремившись в потолок.

Гебер взял в руки два странных инструмента, похожих на гибрид скальпеля и паяльника, с наконечниками из пульсирующего кристалла. Он что-то напевал себе под нос.

— Сначала — интеграция нервных пучков. Самое сложное… — бормотал он.

Кончики инструментов коснулись культей Каэла. Парня пронзила судорога, он зажмурился. Одновременно серебристые прожилки на деревянных заготовках вспыхнули ярче. Гебер водил инструментами, словно сшивая невидимой нитью плоть и дерево. От его работы исходило слабое свечение, а воздух наполнился запахом озона и… тлеющего дерева.

Затем началось самое невероятное. Гебер и Аргон синхронно поднесли деревянные заготовки к культям. В момент соприкосновения дерева с кожей, по залу прокатилась волна энергии. Воздух затрепетал. Свет в прожилках на ногах вспыхнул ослепительно, и… дерево начало оживать.

Оно не просто прикрепилось, а начало врастать в тело Каэла. Древесина в местах соединения утратила свою жесткость, превратившись в густую, тягучую смолу. Она обволакивала культи, проникала внутрь, и я видел, как серебристые прожилки тянулись навстречу нервным окончаниям парня, сплетаясь с ними в сложнейший, пульсирующий узор. Это было похоже на прививку дерева, но ускоренную в тысячи раз и куда более чудовищную по своей сложности.

Каэл наконец издал короткий, сдавленный крик, и его тело выгнулось в напряженной дуге. Горст рванулся вперед, но Орн резко схватил его за руку.

— Стоять! — прошипел старик. — Держись, парень!

Не обращая внимания на крик, Гебер работал с удвоенной скоростью. Его инструменты вплетали в формирующиеся конечности тонкие нити металла, который мгновенно срастался с деревом, становясь его неотъемлемой частью. Аргон, с сосредоточенным выражением лица, регулировал потоки энергии, проходящие через дуги.

Постепенно ноги обретали законченную форму. Древесина затвердевала, но теперь это были не безжизненные заготовки, а совершенные анатомические копии человеческих ног. Виднелись мускулы, сухожилия, даже ногти на пальцах, напоминающие отполированный черный обсидиан. Серебристые прожилки сплетались в сложный узор, похожий на татуировку или систему кровообращения, и ритмично пульсировали в такт ускорившемуся сердцебиению Каэла.

Гул стих. Гебер и Аргон отступили на шаг, вытирая пот со лбов. Наступила тишина, нарушаемая лишь тяжелым, прерывистым дыханием Каэла. Он лежал, раскинувшись на столе, его грудь вздымалась и опускалась в лихорадочном ритме. Новые ноги… были на месте. Целые, законченные, словно вылепленные заново.

— Фаза интеграции завершена. — громко объявил Гебер. — Системный контур замкнут. Начинаем пробуждение и калибровку.

Он подошел к Каэлу и легонько хлопнул его по щеке.

— Эй, парень! Проснись! Попробуй пошевелить пальцами.

Каэл медленно открыл глаза. В них плескались остатки боли и шока, делая взгляд мутным. Он опустил взгляд на свои новые конечности. Невероятно. Непостижимо. Собрав последние силы, он приказал себе, и пальцы на ногах… дрогнули. Сначала едва заметно, потом увереннее.

В глазах Каэла вспыхнула надежда, смешанная с трепетным изумлением. Он попытался согнуть ногу в колене. Получилось. Скрипуче, медленно, но получилось.

— Отлично! — воскликнул Гебер. — Нервная проводимость в норме! Теперь вставай. Медленно. Мы тебя подстрахуем.

Горст, не в силах больше сдерживаться, рванулся вперед. Мы все последовали за ним, забыв о запрете, и окружили стол, затаив дыхание.

Каэл неуверенно приподнялся на локтях, словно загипнотизированный собственными ногами. Гебер и Аргон осторожно взяли его под руки, помогли спуститься со стола и встать на пол. Его ноги, черные с серебристыми прожилками, твердо стояли на каменных плитах.

Впервые за долгое время он снова стоял на своих двоих. Пусть эти «ноги» и были из дерева, но они были его, он чувствовал их, мог ими управлять.

Слезы хлынули по его щекам. Он не плакал. Это были слезы облегчения, победы, чистого счастья. Горст, глядя на сына, впервые позволил суровому лицу расплыться в улыбке. Он обнял Каэла, хлопая его по спине, не в силах вымолвить ни слова.

Эдварн радостно выдохнул. Орн улыбнулся, в его глазах заблестели слезы.

Я наблюдал за этим чудом, чувствуя, как к горлу подступает комок. Это было невероятно. Гебер, со своим безумным видом и странными методами, совершил невозможное.

Каэл сделал первый, неуверенный шаг. Затем второй. Он был шатким, как новорожденный олененок, но парень шел. Медленно, опираясь на отца, он прошелся по залу, привыкая к новому ощущению.

Внезапно я заметил то, что заставило мою радость угаснуть. Что-то было не так.

С каждым шагом Каэла серебристые прожилки на его деревянных ногах вспыхивали чуть ярче. Но не просто вспыхивали — они начали пульсировать в странном, неорганичном ритме, чуждом биению его сердца. От его новых ног исходила едва уловимая, но до боли знакомая вибрация. Та самая, что исходила от монстров Леса.

Я встретился взглядом с Орном. Его внезапно побледневшее лицо выдало — он чувствовал то же самое.

Чудо, свершившееся на наших глазах, имело странную, тревожную цену. И мы оба понимали: что-то было не так. Что-то очень сильно не так.

Глава 17

Ликование, еще недавно гремевшее в Кузне Плоти, сменилось гнетущей тишиной. Воздух загустел, стал едким, словно пропитанным тревогой. Когда мой взгляд, предвещающий беду, встретился с взглядом Орна, радость на лицах застыла, уступив место настороженности. Мы оба почувствовали её — ту самую, до боли знакомую вибрацию, что исходила от ног Каэла. Слабая, едва уловимая, но неотвратимая, как отсчёт последних секунд перед казнью.

Гебер, чьи научные наблюдения приобрели новый накал, мгновенно оживился. Он подскочил к Каэлу, и в его глазах вместо тревоги зажглась искра исследователя, обнаружившего нечто неожиданное и восхитительное.

— Ага! Заметил, да? — воскликнул он, потирая испачканные сажей руки. — Побочный эффект! Незапланированный, конечно, но чертовски интересный!

Он схватил со стола странный прибор, похожий на циркуль со светящимися наконечниками, и начал водить им вокруг ног Каэла, причмокивая и бормоча себе под нос.

— Видите ли, в чем дело, — обратился он ко всем нам, — материалы, которые я использовал… по-настоящему живые. И они, к сожалению, постепенно заражают тело парня низкоуровневой инфекцией.

Слова повисли в воздухе, тяжелые и недвусмысленные. Горст издал сдавленный рык, его лицо исказилось от ярости и ужаса.

— Но! — Гебер поднял палец, предвосхищая взрыв эмоций. — Именно благодаря этому свойству ноги обретают невероятную силу! Они адаптируются к уровню Пути Закаленного Тела владельца, становясь сильнее вместе с ним! Это не просто протезы, а новые, улучшенные конечности! Понимаете, что это значит⁈

Он сиял, как ребенок, с гордостью демонстрирующий свою лучшую поделку. Но его восторг не находил отклика. Горст стоял неподвижно, словно гора, с мрачным лицом, как грозовая туча. Он, как никто другой, понимал значение слова «заражение». Я почувствовал, что еще мгновение — и в Кузне Плоти разразится кровавая бойня.

Я резко шагнул вперед и положил руку ему на плечо. Хватка была твердой, но не сдерживающей — скорее, напоминающей о присутствии союзника.

— Держись. — тихо сказал я.

Затем я подошел к Каэлу. Парень стоял, опираясь на стол, его лицо было бледным, но не от страха, а от сосредоточенности. Он чувствовал легкое, покалывающее тепло, исходящее от новых ног, и подспудное, чуждое присутствие внутри.

— Дай посмотреть. — сказал я и, не дожидаясь ответа, активировал Путь Целителя.

Я еще не до конца понимал его механику, но чувствовал его как продолжение своей воли, словно инструмент, оживший в моих руках. Я представил себе чистый, ясный свет, струящийся сквозь меня, и направил его в тело Каэла. Не вступая в борьбу с его ногами, признавая их частью его существа, я выискивал чужеродный элемент — ядовитый зеленый отголосок Леса, стремящийся укорениться в его плоти.

Под моими пальцами кожа Каэла стала теплее. Он глубже вздохнул, и напряжение, сковавшее его плечи, начало таять. Я чувствовал, как низкоуровневая инфекция, словно иней, испаряющийся под лучами солнца, отступала под натиском очищающей энергии. Через несколько секунд от зловещей вибрации не осталось и следа.

Гебер, чьи глаза расширились от изумления, тут же схватил свой прибор и снова принялся за замеры.

— Невероятно! — прошептал он, указывая в светящиеся циферблаты. — Показатели заражения упали до нуля! Как тебе это удалось?

Но его ликование было недолгим. Буквально через минуту прибор снова запищал. Серебристые прожилки на ногах Каэла вспыхнули ярче, и едва уловимая вибрация вернулась. Она была слабой, но неумолимой, как наступающий прилив.

Гебер, словно одержимый, схватил пергамент и начал яростно чертить и вычислять, бормоча формулы и проклятия. Прошли несколько томительных минут, наполненных лишь скрипом его пера и тяжелым дыханием Горста.

— Картина проясняется. — наконец объявил он, откладывая перо. — Материал обладает собственной, скажем так, «аурой» Леса. Она слишком глубоко вшита в его природу, чтобы я мог ее изолировать, не разрушив всю конструкцию. Полная очистка оказалась невозможна.

Горст издал низкий, угрожающий рык. Гебер поднял руку, предупреждая взрыв.

— Терпение, воин! Процесс инфицирования организма идет, но медленно. С такими темпами… — он снова глянул в свои расчеты, — у парня есть несколько суток, возможно, неделя, прежде чем заражение станет необратимым и начнет превращать его в нечто… иное.

Он обвел нас серьезным взглядом.

— Я могу полностью заблокировать симбиотические свойства протезов. Проведу тотальную энергетическую стерилизацию. Но тогда… — он развел руками, — это будут обычные протезы. Высококлассные, прочные, но… инертные. Они не будут расти вместе с ним, усиливаться, а станут просто ногами. Вопрос в приоритетах.

Он повернулся к Каэлу и с голосом, удивление мягким, почти отеческим, произнес:

— Второй путь… Ты должен стать сильнее, чем эта зараза. Если ты достигнешь четвертого уровня ПутиЗакаленного Тела, твое тело само будет подавлять низкоуровневую инфекцию. Ты сможешь пользоваться всеми преимуществами этих ног, не опасаясь превратиться в монстра. Выбор за тобой, парень.

Все взгляды устремились на Каэла. Он стоял, рассматривая свои новые, черные с серебром конечности. Сгибал их в коленях, шевелил пальцами, ощущая пульсирующую в них силу и угрозу. Перед ним лежал выбор: безопасная посредственность или смертельно опасное могущество.

Я взглянул в его глаза. Там, где ожидал увидеть страх или сомнение, горела стальная, несгибаемая решимость. Та самая, что я заметил в нем с первой нашей встречи.

— Макс. — тихо сказал он. — Помоги мне. Я готов на все. Любые тренировки, любая боль. Я достигну этого уровня. Но без твоей силы… не успею.

В его словах не было мольбы, лишь просьба о поддержке, обращенная к равному.

Я положил руку ему на плечо.

— Тебе даже не нужно было спрашивать. — сказал я твердо. — Ты — часть моей семьи. Я сделаю все, чтобы ты выжил. Мы пройдем этот путь вместе.

В глазах Каэла вспыхнула благодарность, смешанная с решимостью, способной смести любые преграды. Горст, до этого молчавший, тяжело положил свою огромную руку мне на плечо. Он не произнес ни слова. Но в этом молчании было все: его характер, благодарность, доверие и вся ярость, что теперь была направлена не на Гебера, а на болезнь, терзающую его сына.

Гебер, наблюдая за этой сценой, снова оживился.

— Блестяще! Какая решительность! Невероятная воля к жизни! — воскликнул он. — И запомни, парень, — обратился он к Каэлу, — кроме меня, такие операции не проводит почти никто. Единицы! Тебе невероятно повезло!

Каэл взглянул на коренастого Творца, и на его обычно строгих губах появилась едва заметная улыбка.

— Спасибо вам, мастер Гебер, — сказал он искренне. — От всего сердца. Я ваш должник.

Эти слова, казалось, тронули старого циника. Он смущенно хмыкнул и так похлопал Каэла по спине, что тот едва не потерял равновесие.

— Да брось, парень! Главное — живи. А как немного окрепнешь — заходи. Хочу провести парочку тестов. Без фанатизма, чисто для науки. И Макса тоже приводи. — кивнул он на меня. — Твои способности… крайне интересны.

Мы кивнули, попрощались и покинули Кузню Плоти. Воздух снаружи показался невероятно свежим и чистым после густой, насыщенной запахами плоти и озона атмосферы мастерской.

Дорога домой прошла почти в полной тишине, каждый был погружен в свои мысли. Орн шел, сурово нахмурившись, вероятно, взвешивая все риски, связанные с «живыми» материалами. Эдварн молчал, поглядывая на Каэла со смесью гордости и беспокойства. Я же ощущал всю тяжесть ответственности, что легла на мои плечи. Но самой гнетущей была тишина между Горстом и его сыном. Они двигались рядом, могучее плечо отца было для Каэла незыблемой опорой, но ни одно слово не слетело с их губ.

Едва мы переступили порог дома, как напряжение словно лопнуло. Горст развернулся к Каэлу, и его голос прозвучал не как приказ, а как констатация неизбежного:

— В комнату. Сейчас же займемся твоим Посвящением на второй уровень.

Каэл с горящими глазами лишь кивнул. Он был более чем готов. Я разделял его уверенность. Учитывая пройденные им испытания, переход на второй уровень Пути Закаленного Тела для него должен был стать не столько вызовом, сколько формальным подтверждением его закаленной воли.

Вслед за ними остальные молча разошлись по комнатам. Эдварн бросил на прощание: «Удачи, пацан», и скрылся за дверью. Орн тяжело вздохнул и поплелся к себе.

Добравшись до кровати, я почувствовал, как последние часы адреналина медленно отступают, оставляя после себя лишь пронизывающую, костную усталость. Месяц, проведенный в симуляции, внезапное исчезновение Мимио, откровения Элронда, сложная операция Каэла и весь накопившийся стресс — всё это обрушилось на меня лавиной. Я сбросил одежду, без сил рухнул на постель, и черная, бездонная пустота, лишенная даже проблеска сновидений, поглотила меня целиком.

* * *

Я проснулся от аппетитного запаха жареного мяса и свежей выпечки. Мягкий свет искусственного рассвета разливался по полу. Тело, отдохнувшее за ночь, было послушным и бодрым, хотя где-то в глубине еще таилась тень усталости.

Освежившись под прохладным душем и переодевшись в чистую одежду, я направился на кухню. То, что я увидел, заставило меня замереть на пороге.

У магической плиты хлопотал Каэл. Он стоял на своих новых ногах, и это зрелище до сих пор казалось немного нереальным. Но по-настоящему поразительным было его поведение. Он не стоял ни секунды на месте, а с какой-то лихорадочной, радостной энергией перемещался по кухне: то к плите, где аппетитно шипело мясо, то к столу, чтобы нарезать хлеб, то к шкафу за тарелками. Каждое его движение, каждый шаг были наполнены таким явным, почти ощутимым наслаждением, что на моих губах невольно расцвела улыбка.

Он заметил меня, и его лицо, обычно бледное и сосредоточенное, озарилось широкой, сияющей улыбкой.

— Доброе утро, Макс! — бросил он, энергично помешивая содержимое сковороды. — Завтрак почти готов! Садись, не мешай повару!

Я рассмеялся и опустился в свое привычное кресло. Глядя на него, я чувствовал, как гордость и надежда разливаются по телу. Он был жив, снова мог ходить, и в нем горела решимость бороться за эту жизнь.

Пока он хлопотал у плиты, я невольно анализировал его. Да, он успешно перешел на второй уровень Пути Закаленного Тела. Энергия в нем билась ровнее, увереннее. Но до заветного четвертого уровня, который мог бы спасти его от медленного отравления, лежала пропасть. Путь предстоял долгий и тернистый. Однако, видя его горящие глаза, вновь обретенную жажду жизни, я не сомневался: мы пройдем его. Я сделаю все возможное и невозможное, чтобы этот парень дожил до того дня, когда его собственное тело станет его крепостью.

Вскоре кухня наполнилась всеми. Орн, привлеченный ароматом, Горст, мрачный, но с тенью удовлетворения в глазах, и Эдварн, который, едва войдя, тут же принялся поддразнивать Каэла, требуя «блюдо от шефа». Завтрак прошел шумно и оживленно. Даже Горст смягчился и похвалил сына — для него это было высшей оценкой.

Когда последние крошки были убраны, мы начали расходиться. Орн направился к Торину в Древесную Сферу, его лицо светилось предвкушением новой работы. Мы с Горстом, Эдварном и Каэлом двинулись в сторону тренировочного зала.

Бранка уже ждала на площадке, её поджарое тело застыло, словно изваяние. Пронзительный взгляд, цвета тёмного мёда, скользнул по подходящим Горсту и Эдварну, затем остановился на Каэле. В её глазах не было любопытства, лишь холодная, аналитическая оценка. Взгляд задержался на ногах Каэла, на серебристых прожилках, пульсирующих в такт шагам. Она, без сомнения, ощущала исходящую от них странную вибрацию.

Спустя несколько секунд Бранка медленно кивнула, словно отвечая на немой вопрос. Затем её взгляд переключился на меня.

— Переодевайся. — коротко бросила она, не тратя времени на приветствия.

Я молча кивнул и направился в раздевалку. Облачившись в простую тренировочную форму, вернулся на площадку. Началась стандартная, изматывающая разминка с гравитационными браслетами. Каждый мускул пылал, легкие горели от нехватки воздуха, но я уже смирился с этим адским ритуалом. Это была цена силы.

Едва Бранка деактивировала браслеты, я ощутил, как конечности теряют вес. Не дав мне опомниться ни на миг, она тут же заявила:

— Достаточно. Погружаемся.

Мир снова поплыл, завертелся и перелистнулся. Ослепительная вспышка сменилась знакомым пейзажем бескрайней цветущей поляны. Я стоял, переводя дух, чувствуя, как приятная усталость от разминки быстро рассеивается в этом месте ускоренного времени.

Бранка материализовалась напротив. В ее руке уже был темный меч с багровыми прожилками.

— На этот раз будем тренировать твою стойкость. — отрезала она без предисловий. Голос ее был ровным и бесстрастным. — Ты должен научиться выдерживать сокрушительный удар.

— Сокрушительный удар? — я не сразу понял. В контексте Бранки это звучало зловеще. — Что именно ты имеешь в виду? — уточнил я, на всякий случай.

В ответ она лишь одарила меня своей кровожадной ухмылкой и… исчезла.

Ее тело превратилось в размытую тень, а меч — в багровую молнию, рассекающую пространство. Я не уловил траектории, не почувствовал замаха. Лишь успел осознать ее намерение — чистое, безжалостное уничтожение.

И в следующий миг мир взорвался болью.

Вся «реальность» схлопнулась в ослепительное ничто, а затем взорвалась миллионами окровавленных осколков. Мое тело распалось на части, будто тряпичная кукла, брошенная в промышленный измельчитель. Кости, плоть, само сознание — всё было разорвано в клочья.

Я снова собрался. Целый и невредимый, стоял на том же месте, в симуляции. Сердце бешено колотилось, пульс отдавался в висках, а всё существо отказывалось верить в произошедшее.

— Ты только что умер. — констатировал голос Бранки. Она стояла на прежнем месте, ее меч был спокоен. — Твоя задача на этот месяц — научиться выдерживать мою атаку. Хотя бы одну.

Я попытался возразить, спросить, как вообще возможно выжить после ТАКОГО, но не успел издать ни звука.

Багровая молния снова пронзила воздух. И снова я рассыпался в облако кровавого тумана, чтобы через мгновение возродиться для новых мучений.

* * *

Этот месяц тянулся бесконечно, став самым мрачным и безнадежным периодом в моей жизни. Даже Посвящение на четвертый уровень, где я пережил бесчисленные смерти, не сравнится с этим. Там была цель — победить своего двойника. Здесь же не было ни стратегии, ни хитрости, ни единого шанса на победу. Лишь одна задача: выстоять. Принять неизбежное. И это было в тысячу раз страшнее.

Единственным слабым утешением была возможность попытаться избежать гибели. Мое «Боевое Чутье» давало мне шанс — предугадать момент удара, отскочить, увернуться. Но против Бранки это почти не работало. Ее скорость выходила за рамки восприятия, атака ощущалась не как физическое действие, а как стихийное бедствие, словно удар молнии. Оставалось лишь стоять и ждать, ударит ли она тебя или пронесется мимо. В моем случае Бранка всегда попадала точно в цель.

Я так и не научился переживать её удары. Каждый раз они разрывали меня на части. Но с каждой смертью, с каждым прожитым часом, с каждым днем я начал замечать перемены. В те доли секунды перед неминуемым уничтожением тело инстинктивно напрягалось, группировалось, концентрируя энергию в точке удара. «Абсолютное Тело» работало на пределе, отчаянно пытаясь компенсировать то, что казалось некомпенсируемым.

И я чувствовал, как моя стойкость, выносливость, сама плотность плоти достигают небывалых высот. Если раньше я был лишь крепок, то теперь становился… несокрушимым. Не в абсолютном смысле, как продемонстрировала Бранка, но для обычного мира — безусловно. Обычный клинок, скорее всего, сломался бы о мою кожу. Стрела разлетелась бы в щепки. А удар кулака среднего бойца я бы просто не почувствовал.

Это был ад из повторяющихся смертей и бесконечного унижения. Однако именно в этом испытании закалялись не только плоть, но и дух. Жажда выжить, устоять, бросить вызов самой смерти в образе этого смуглого демона с мечом, горела во мне все ярче.

Когда субъективный месяц подошел к концу, и мир снова перевернулся, возвращая меня в реальный тренировочный зал, я стоял на каменном полу, пошатываясь. В ушах звенело, тело помнило каждый из тысяч пережитых ударов. Прерывисто дыша, я пытался вернуть сознание в настоящее.

Вдруг меня охватило чувство абсолютной полноты, завершенности. Инстинктивно я обратился к интерфейсу Системы.

Путь Закаленного Тела.

Стадия: Стальная Плоть.

Уровень: 4.

Прогресс: 100%.

Сто процентов. Я достиг пика четвертого уровня. До следующего Посвящения, до новой ступени и, возможно, до обретения уникального умения, оставался лишь один шаг.

Это поразило даже меня. Скорость моего прогресса была поистине пугающей. Месяцы изнурительных тренировок в симуляции принесли ошеломительные результаты.

Бранка, наблюдая за мной, медленно кивнула. В ее глазах мелькнуло удовлетворение.

— Неплохо. — произнесла она хрипловатым голосом. — Для щенка. Теперь у тебя есть шанс не разлететься в клочья от первой же серьёзной угрозы. Посвящение пройдёшь не один, займёмся этим завтра. А сейчас — переодевайся.

Она развернулась и ушла, оставив меня одного.

Я побрёл в раздевалку, сбросил с себя одежду, пропитанную потом, и шагнул под ледяные струи душа. Вода смывала остатки виртуальной крови и липкий пот реальности. «Абсолютное Тело» уже стабилизировало моё состояние, и я почувствовал, как сила пульсирует в каждом мускуле. Я был на пике своей физической формы, словно рождённый заново.

Переодевшись в чистую одежду, я вышел из раздевалки и почти сразу столкнулся с Лерианом. Творец стоял, прислонившись к стене, погружённый в свои мысли.

— Макс, — кивнул он мне в знак приветствия. — Пройдёмся? Есть кое-что важное, что нужно обсудить.

Я молча согласился, и мы направились в его мастерскую. Воздух там, как всегда, был наполнен ароматом старого пергамента, озона и чего-то ещё, неуловимого — возможно, самой пылью вековых знаний.

Устроившись за столом, заваленным чертежами, Лериан поудобнее уселся и устремил на меня свой пронзительный взгляд.

— Ты значительно продвинулся по Пути Тела. — начал он. — Это похвально. Но сила тела — ничто без контроля над самой жизнью, что ее наполняет. Потому сегодня мы займемся одним из фундаментальнейших умений Творца. Ты должен научиться направлять и одаривать жизнью. Пора освоить «Импульс Жизни».

В моей памяти тут же всплыла Скрижаль навыка «Живое ремесло». Список умений, где «Импульс Жизни» значился как доступный для покупки. Я так им и не воспользовался, откладывая на потом, поглощенный боевыми тренировками и созданием артефактов. Глупость. Я мысленно коснулся этого пункта, ощутив, как новое знание впитывается в саму ткань моего существа. Теперь оно было моим.

Лериан, наблюдавший за мной, заметил легкое изменение в ауре и удовлетворенно кивнул.

— Хорошо. Теперь ответь мне: что ты знаешь о создании ручных монстров?

Глава 18

Этот вопрос застал меня врасплох. Конечно, я уже размышлял над ним, особенно в тот день, когда Лериан вырастил перед нами гигантское дерево, уничтожившее армию Шепчущего. Но я полагал, что это знание относится к «запретным» — не для всех подряд. Впрочем, мне-то какое дело? Если хотят научить, я только «за»!

Собравшись с мыслями, я честно ответил:

— Я знаю, что Системные Творцы могут создавать Ручных Монстров. Но как именно это делается, понятия не имею. Для меня это пока что звучит как магия, в которой я совершенно не разбираюсь.

Лериан кивнул, его тонкие пальцы провели по краю стола, смахивая невидимую пыль.

— Люди, как обычно, дают названия умениям «наобум». — произнес он с легкой снисходительностью. — Системные Творцы не создают «ручных монстров» в общепринятом смысле. Мы не приручаем и не подчиняем волю. Но нам подвластно нечто иное: быстро вырастить древесную форму жизни, наделенную определенными свойствами, под конкретную задачу. Это не питомец, а скорее инструмент. Одноразовый, но чрезвычайно мощный.

Он встал, и его тень, отброшенная мерцающим светом кристаллов, вытянулась, достигнув противоположной стены.

— Как бы я не любил теорию, — продолжал Лериан, — сегодняшнее занятие посвящено исключительно практике. В данном случае проще один раз показать, чем вести долгие, утомительные философские беседы. Пойдем.

Я последовал за ним в дальний, затененный угол мастерской. Там Лериан подвел меня к небольшой, аккуратной клумбе, которую я прежде почему-то не замечал. Среди голого камня и сверкающих механизмов она казалась чужеродным пятном — клочок живой земли, заключенный в низкий каменный бордюр.

Заметив мое удивление, Лериан коротко пояснил:

— Специально натаскал земли для нашего сегодняшнего занятия. Сразу после него все уберу. Не терплю беспорядка. Но сейчас это не главное. Смотри.

Он плавно присел на корточки, двигаясь точно и экономно. Из складки робы он извлек небольшое, ничем не примечательное семя, похожее на семечко подсолнуха, только темнее и чуть крупнее. С хирургической аккуратностью он поместил его в центр клумбы, в подготовленное углубление.

— А теперь, — Лериан поднял на меня свой пронзительный взгляд, — используй умение. «Импульс Жизни»'.

Я кивнул, мысленно вызывая интерфейс. Взгляд скользнул по описанию:

«Импульс Жизни (Переменная стоимость)». Выброс сконцентрированной жизненной силы. Не для атаки. Может быть использован для мгновенного проращивания семени, ускоренного роста растения, кратковременного усиления собственной регенерации или (с огромной затратой энергии) — для попытки «оживления» свежего древесного материала. Требует прямого контакта.

Передо мной встал выбор: просто прорастить семя, ускорить его рост или сразу попытаться «оживить»? Последний вариант казался наиболее подходящим для создания «монстра». Я вопросительно посмотрел на Лериана, надеясь на подсказку, но увидел лишь легкую, едва заметную улыбку в уголках его губ. Никаких советов. Похоже, этот урок я должен был усвоить самостоятельно.

Впрочем, к чему колебания? С самого начала Лериан говорил о создании ручных монстров, точнее, их древесных аналогов. Значит, нужно следовать его замыслу. «Оживление» звучало как самый прямой путь к цели.

Мой взгляд приковало невзрачное семечко, затерянное в земле. Сделав глубокий вдох, я активировал «Импульс Жизни», направляя его на крошечный объект. В тот же миг между мной и семечком возникла незримая, но осязаемая нить связи. По ней из моего резервуара стремительно начала утекать Живая Энергия.

Первая десятка единиц — тишина. Еще двадцать — семечко оставалось безмолвным, словно кусок щебня. Пятьдесят. Сто. Напряжение нарастало. Я чувствовал, как энергия покидала меня, словно кровь из открытой раны, а результата всё не было. Неужели я действовал неправильно? Может, стоило выбрать другой вариант?

Сто пятьдесят. Двести! Горло пересохло. Это уже почти половина моего запаса! Двести пятьдесят! Я уже был готов остановиться, заподозрив неладное, как вдруг земля под семечком едва заметно шевельнулась. Сердце забилось чаще. Что-то происходило!

Триста. Триста пятьдесят! Энергия утекала с пугающей скоростью. И вот, наконец, земля с тихим шелестом разошлась, и из темноты пробился на свет крошечный, хрупкий росток, не больше моего мизинца. Бледно-зеленый, почти прозрачный, он казался таким нежным, что любое дуновение ветра могло его сломать. А прямо над ним, дрожа в воздухе, повисла лаконичная системная надпись: «Росток Живой Древесины».

Я немедленно прервал действие умения, перекрыв энергетический поток. Ощущение было резким, как внезапная остановка после спринта: легкое головокружение и звенящая пустота внутри. Я заглянул в свой резервуар: всего 140 из 540. Почти четыреста единиц Живой Энергии ушло на создание этого хрупкого ростка! А Лериан при мне, почти не напрягаясь, сотворил неуязвимое чудовище, способное смести целую армию. Какой же колоссальный запас энергии должен был таиться в этом худощавом, интеллигентном человеке? Мысли о масштабах его силы заставили меня по-настоящему ощутить пропасть, разделяющую нас.

Лериан легонько похлопал в ладоши. Сухой звук аплодисментов эхом разнесся по тишине мастерской.

— Молодец. — произнес он. В его голосе прозвучала неподдельная теплота. — Поздравляю. Перед нами теперь не просто семя. Это необычайно ценное творение, чистый потенциал. Из него, при должном умении и затратах, может вырасти почти все, что угодно. Хотя следует отметить, что и сам по себе этот росток является редчайшим ингредиентом для множества высокоуровневых рецептов.

Он указал на бледный побег.

— А теперь, Макс, влей в него весь остаток своей Живой Энергии.

Я уставился на него, не веря своим ушам.

— Зачем? — вырвалось у меня. — Он же едва пророс. Что это даст?

В ответ я получил лишь строгий, испепеляющий взгляд. Вопросы были неуместны. Сейчас было время слушать и подчиняться. Сглотнув, я кивнул, давая понять, что понял. Расспросы можно будет устроить позже, когда урок будет усвоен.

Собрав всю волю в кулак, я вновь активировал «Импульс Жизни», направляя на росток последние 140 единиц энергии. Процесс пошел стремительно — канал был проложен, и росток отозвался мгновенно. Он начал расти на глазах: стебель утолщался, бледность уступала место насыщенному, сочному зелёному цвету. Росток достиг десять сантиметров в высоту, на нем начали формироваться первые крошечные, свернутые листочки.

Но едва поток энергии иссяк, и я прервал умение, как разразилась катастрофа. Ещё секунду назад крепкий и полный жизни, росток вдруг задрожал. Его изумрудная зелень потускнела, листья поникли, скручиваясь в жалкие завитки. Он начал стремительно увядать, съеживаясь, словно его пожирал невидимый огонь. Мгновение — и на месте некогда живого существа осталась лишь горстка пепла, которую тут же развеяло невидимое движение воздуха. Клумба вновь опустела.

Я поднял на Лериана взгляд, полный недоумения и разочарования. Неужели все мои усилия оказались напрасны?

Только тогда Творец решил продолжить. Его голос вновь обрел привычные, размеренные наставления.

— У всего в этом мире есть своя цена, Макс. — начал он. — И сила, дарованная нам, Системным Творцам, — не исключение. Да, мы можем создавать необычайно сильных и специализированных «монстров», как ты их называешь. Однако их существование напрямую зависит от энергии, которая их питает. Они — воплощение волевого усилия, и как только оно иссякает, исчезает и его плод. Они не могут существовать самостоятельно, без постоянной подпитки. Это не живые существа в полном смысле слова, а артефакты из дерева, оживленные нашей волей.

Он сделал паузу, позволяя мне осознать сказанное.

— Разумеется, — продолжил Лириан, — существует множество нюансов. Более высокие уровни умения, специализированные семена, внешние источники энергии — всё это может продлить срок жизни творения или даже сделать его постоянным. Но главный принцип, фундамент, который ты должен усвоить: ничто не возникает из ничего и не исчезает в никуда. Сила требует жертв. В нашем случае — жертв энергией.

Лериан неожиданно улыбнулся, в его глазах мелькнула привычная насмешливость.

— Впрочем, не думай, что это умение бесполезно в быту. С его помощью можно стать довольно неплохим фермером, если тебе, конечно, нравится выращивать помидоры. Или кукурузу, что, полагаю, ближе твоей… земной душе.

Последние слова он произнес с легким акцентом, давая понять, что это шутка.

— Если не пытаться создавать боевые формы, а просто ускорять рост обычных растений, они прекрасно вырастут, причем в десятки раз быстрее естественного срока, и не исчезнут. Они будут самыми что ни на есть настоящими.

Он обвел рукой свою мастерскую, загроможденную хитроумными механизмами и грудами чертежей.

— Но у нас, как ты можешь заметить, не фермерский кружок. И твои помидоры не спасут ни от Имперского легиона, ни от очередного Шепчущего. Поэтому двинемся дальше. Следующая ступень наших уроков, и, полагаю, самая желанная для тебя, — это развитие твоего «Живого Ремесла». Без значительного увеличения запаса Живой Энергии все эти техники останутся для тебя лишь красивой, но бесполезной теорией.

Я насторожился. Наконец-то мы подошли к тому, о чем я так долго мечтал. Прирост энергии открывал двери не только к созданию более могущественных существ, но и к невиданной свободе в создании артефактов, к непоколебимой выносливости в бою. Я превратился в чистое внимание, жадно впитывая каждое слово.

Заметив мою готовность, Лериан улыбнулся с легким удовлетворением.

— Сейчас в твоем арсенале, — начал он, подходя к своему рабочему столу, — должны быть все рецепты Эпического уровня, приобретенные в Скрижали: «Колючий Часовой», «Гнев Древесного Сердца», «Факел Феникса» и «Сердце Ледяного Прилива».

Я кивнул, мысленно перебирая в все известные мне чертежи.

— Все они хороши, — продолжил Лериан, — но лишь в своей нише. Однако их создание требует драгоценной Живой Древесины, которую не так-то просто добыть. А еще важнее: при автоматическом создании через систему они дают мизерный прирост к уровню твоего навыка — жалкие два процента на четвертом уровне. Система — это костыль, облегчающий путь, но одновременно и тормозящий истинный рост. Не зря же я все эти дни грузил тебя теорией артефактных матриц и резонансных контуров.

Он направился к одной из бесчисленных полок, заставленной ящиками и свертками, и снял оттуда небольшую шкатулку из темного дерева. Вернувшись к столу, Лериан открыл ее. Внутри, на бархатной подложке, лежало с полдюжины кристаллов разных размеров и огранки. Они отличались размерами и огранкой, но все были безупречно чистыми, прозрачными, и каждый хранил в своей глубине мягкое, ровное мерцание света.

Лериан взял один из кристаллов, размером с голубиное яйцо, и жестом подозвал меня.

— Подойди. Сегодня мы займемся тем, ради чего, собственно, и затевалась вся теория. Мы научимся создавать не деревянные, а кристаллические артефакты. Для них не нужна древесина, только чистая энергия и твое глубокое понимание процессов. Создание таких артефактов вручную, без помощи системы, — это самый быстрый путь к прокачке «Живого Ремесла». И именно здесь тебе пригодятся знания о резонансном затухании в многослойных артефактных матрицах.

Он положил кристалл передо мной на стол. Его поверхность отражала мерцающий свет мастерской, словно приглашая прикоснуться к тайне, скрытой внутри.

— Готов стать настоящим Творцом, а не просто исполнителем системных рецептов? — спросил Лериан. В его глазах, как и на наших первых занятиях, вспыхнул огонь фанатичного исследователя.

Глядя на пульсирующий кристалл и ощущая, как моя собственная, все еще восстанавливающаяся Живая Энергия отзывается на его зов, я мог ответить лишь одно:

— Больше чем готов.

Лериан подхватил кристалл, повертел его в пальцах и продолжил свой рассказ. Его голос обрёл лекторскую чёткость и размеренность.

— Эти кристаллы, Макс — основа нашей жизни здесь, в Пристанище. Не дерево, не металл, а именно они. Ты видел наши источники света, плиты, системы кондиционирования? Всё это работает на подобных кристаллах, заряженных по тому же принципу, который я тебе сейчас открою.

Он отложил кристалл и извлек из ящика стола туго свернутый лист плотного пергамента. Развернув его, он представил мне сложную таблицу, испещренную мельчайшими символами и линиями. Она напоминала то ли карту звездного неба, то ли схему хитроумного механизма.

— Главная и единственная особенность этих кристаллов — их совершенная структура. Она позволяет им быть идеальными проводниками и, что куда важнее, «хранителями» энергии и информации. В них можно вложить так называемую «матрицу» — энергетический шаблон, который и определит свойства будущего артефакта.

Он провел пальцем по одному из узоров на таблице.

— Вот, смотри. Это — базовая матрица «Светильника». Видишь эту спираль, обвивающую центральную ось? Она задает параметры свечения: интенсивность, цветовую температуру, стабильность.

Я смотрел на эти линии и символы, и, к своему собственному изумлению, в голове начали всплывать обрывки недавних лекций Лериана. «Резонансное затухание в замкнутом контуре»… «Стабилизация потока через геометрию узора»… Я видел не просто красивый рисунок, а понимал, как эта структура должна работать на энергетическом уровне. Это было сродни тому, как я интуитивно чувствовал слабые места в древесине, только теперь — в области чистой энергии.

— Суть проста. — голос Лериана вырвал меня из задумчивости. — Мысленно проецируй выбранную матрицу в кристалл, одновременно наполняя его Живой Энергией. Энергия — это «строительный материал», а матрица — «чертеж». Кристалл же служит идеальной формой, которая не даст конструкции рассыпаться.

Он указал на другой участок таблицы, где был изображен более сложный, многослойный узор, напоминающий снежинку, заключенную в круг.

— Это, к примеру, матрица «Теплового излучателя», основа нашей кухонной плиты. Видишь, как внешний контур фокусирует энергию внутрь, а внутренние узлы преобразуют ее в тепло? Теперь попробуй сам. Возьми чистый кристалл и спроецируй в него матрицу «Светильника». Это самая простая из них.

Я взял со стола новый, небольшой кристалл. Он был прохладным и гладким на ощупь. Закрыв глаза, я попытался вызвать в памяти спиралевидную матрицу. Сначала это были лишь смутные очертания, но я заставил себя сосредоточиться, вспоминая каждую деталь с таблицы. Образ становился все четче, словно выжигаясь на внутренней стороне век.

Затем я представил, как этот светящийся узор медленно опускается на кристалл, проникая внутрь и заполняя его, как вода наполняет сосуд. Одновременно я активировал «Живое ремесло» и направил в кристалл тонкий, контролируемый поток Живой Энергии.

Процесс оказался на удивление быстрым и… интуитивным. Энергия сама собой потекла по проложенным ментальным путям, послушно повторяя узор матрицы. Я чувствовал, как кристалл в моей руке нагревался, а внутри него зарождалась крошечная, но яркая точка. Через несколько секунд он засиял ровным, мягким светом, осветив мою ладонь и часть стола.

Я прервал поток и открыл глаза. Кристалл-светильник продолжал светиться, больше не требуя моей энергии.

— Неплохо. — оценил Лериан. — Для первого раза более чем достойно. Сила этого метода не в создании одноразовых безделушек, а в изготовлении многоразовых инструментов. Матрица, однажды вложенная, остается в кристалле практически навсегда. Артефакт можно «перезаряжать», просто наполняя его новой порцией энергии, когда старая иссякнет. Он не исчезнет, как твой росток. Он — твой верный слуга, готовый работать снова и снова.

Он пододвинул ко мне таблицу и указал пальцем на другой, куда более сложный узор — переплетение треугольников и окружностей, напоминающее схему какого-то прибора.

— А вот это — матрица для «Энергетического Резца». Инструмент, незаменимый для тонкой работы с любыми материалами, включая другие кристаллы. Освой его — и ты сможешь гравировать матрицы самостоятельно, не завися от моих таблиц. Это твоя следующая цель. Но будь осторожен: сложные матрицы требуют не только больше энергии, но и абсолютной концентрации. Одна ошибка в узоре — и кристалл может попросту рассыпаться в пыль, а то и взорваться, выплеснув всю энергию наружу.

В моей руке мерцал кристалл-светильник, его сияние отражалось в сложной схеме Резца. Сердце забилось быстрее от предвкушения — это был качественно новый виток творчества. Прощай, древесина и шаблонные рецепты! Теперь я мог воплощать в жизнь собственные, уникальные инструменты, чьи границы определялись лишь моим воображением и знанием матриц.

Путь к истинной силе Творца, а не просто ремесленника, был открыт.

Глава 19

Последние часы в мастерской Лериана стали для меня откровением. Все эти запутанные, казалось бы, оторванные от реальности теории об артефактных матрицах и резонансных контурах, которые он вдалбливал в меня днями напролет, наконец-то сложились в единую, ясную картину. Работа с кристаллами оказалась сродни высшей математике мироздания — точной, элегантной и поразительно мощной.

Под моими пальцами оживали сложнейшие узоры. Я пропускал сквозь себя потоки Живой Энергии, направляя их по проложенным ментальным путям, вплетая в прозрачную структуру кристалла сияющие нити силы. Каждый созданный артефакт — будь то простой «Светильник», искусный «Энергетический Резец» или многослойный «Стабилизатор Поля» — отзывался в моей душе глухим, мощным ударом раскаленного молота о наковальню опыта.

И вот, в момент завершения работы с очередным кристаллом, что-то щелкнуло в моем сознании. Знакомое, долгожданное чувство полноты и завершенности захлестнуло меня, заставив на мгновение замереть. Я инстинктивно заглянул внутрь себя, в интерфейс Системы.

Навык «Живое ремесло» повысил свой уровень. Текущий уровень: V

Сердце забилось чаще. Наконец-то! Долгие, изнурительные тренировки, создание десятков артефактов и качественный прорыв в кристаллическом ремесле — все это принесло свои плоды.

Взгляд скользнул ниже, к показателям резервуара, и у меня перехватило дыхание.

Резервуар Живой Энергии: 3240 ед.

Скорость восстановления: 864 ед./час.

Рост казался поразительным. Я больше не был тем юнцом, чьи силы иссякали после создания пары-тройки эпических артефактов. Теперь во мне бушевал океан силы, жаждущий выплеснуться в творение.

Но самое невероятное ждало меня в индикаторе Мимио.

Резервуар Живой Энергии Помощника: 38880/38880 ед.

Тридцать восемь тысяч восемьсот восемьдесят единиц. Цифра казалась абсурдной, нереальной. Мимио, крошечный росток, с которым я начинал свой путь, превращался в настоящего монстра, в неиссякаемый источник жизненной силы. Я мысленно коснулся нашей связи и ощутил ответную волну — не просто тепло и дружелюбие, а бездонную, спокойную мощь, подобную океану в штиль.

Эйфория от прорыва была лишь верхушкой айсберга. Не менее важным было то, что Система приравнивала создание каждого кристаллического артефакта к изготовлению полноценного Легендарного! А поскольку я работал вручную, без всякой автоматизации, весь накопленный опыт доставался мне целиком. На четвертом уровне каждый кристалл давал головокружительные 8% прогресса. Сейчас, на пятом, эта цифра сократилась до 4%, но даже это было сродни обнаружению золотой жилы. Учитывая, что основная стоимость создания заключалась в ментальном усилии и знании матрицы, а не в расходе Живой Энергии, я мог буквально штамповать их, поднимая уровень навыка с пугающей скоростью.

— Неплохо. — раздался рядом голос Лериана, прерывая мой восторженный самоанализ. — За несколько дней ты прошел путь, на который у других уходят месяцы. Думаю, на сегодня хватит.

Мы принялись приводить мастерскую в порядок. Я аккуратно складывал в пронумерованные футляры и коробки созданные за день кристаллы: светильники, резцы, стабилизаторы, простейшие сенсоры. Каждый предмет излучал ровный, приглушенный свет, словно ожидая своего часа.

— Лериан. — начал я, обводя взглядом безупречные ряды инструментов. — Все эти матрицы… для быта, для работы. А есть ли боевые?

Творец тяжело вздохнул, потирая переносицу. На его обычно невозмутимом лице мелькнула тень разочарования.

— Вопрос закономерный, Макс. Нет, все наши стабильные матрицы — сугубо утилитарны. Я… мы неоднократно пытались заключить в кристалл боевые умения. Взрывной импульс, лезвие сконцентрированной энергии, кинетический удар… — он развел руками. — Результат всегда один: кристалл не выдерживает нагрузки и разрушается. Иногда — с весьма впечатляющим выбросом энергии. В прошлый раз мы чуть не лишились восточной лаборатории.

Но в его глазах не было поражения, лишь неугасимый огонь фанатичного исследователя.

— Но мы не сдаемся. Я верю, что однажды найдем стабильную конфигурацию. Представь: каждый воин стражи с кристаллом-щитом, способным парировать любую атаку…

Он обвел взглядом полки с нашими творениями.

— Однако сейчас перед тобой открывается поистине уникальная возможность. Ты можешь вывести свое «Живое Ремесло» на совершенно новый, невероятный уровень. Твой нынешний запас энергии, — он деликатно подобрал слово, — весьма ограничен. Для достижения истинных вершин Созидания его, откровенно говоря, недостаточно. А без этого все разговоры о могущественных артефактах останутся лишь пустым звуком.

Я и сам это понимал. Мои робкие попытки создать росток рядом с титанической работой Лериана по выращиванию целого дерева-убийцы казались жалкими и ничтожными.

— Кристаллов у нас достаточно. — Лериан, словно прочитав мои мысли, продолжил. — В обычном мире они не представляют особой ценности, просто красивые камни. Наши агенты десятилетиями скупали их по всему Санкталию. Запасы таковы, что ты можешь не экономить.

Закончив уборку, мы вышли из мастерской. Лериан повернулся ко мне.

— Отдохни. Завтра жду тебя в то же время. Начнем осваивать многослойные матрицы. Помни: одна ошибка — и кристалл превратится в пыль. Будь готов.

Он кивнул и направился прочь.

Я уже собирался отправиться домой, но вдруг мое внимание привлекли приглушенные возгласы и глухие удары, доносившиеся с тренировочной площадки. Любопытство оказалось сильнее усталости, и я, свернув с пути, подошел поближе.

Увиденное заставило мое сердце забиться чаще.

На площадке, в центре круга из нескольких воинов, сражался Каэл.

Он стоял на своих новых, черных с серебром ногах, сжимая в руке тренировочный деревянный меч. Его противником был страж — коренастый, юркий мужчина. Парень проигрывал без шансов: неуклюжие атаки, провалы в защите и движения, лишенные привычной для воина плавности. Его не раз опрокидывали на пол, но…

Его лицо озаряла улыбка — широкая, сияющая, граничащая с безумием. Это была улыбка человека, обретающего нечто поистине бесценное. Он поднимался, стряхивал пыль и снова бросался в схватку, не обращая внимания на боль от синяков и ссадин. Самое удивительное заключалось в том, что его противник, воин с суровым выражением лица, не стремился к немедленной победе. В его глазах читались не снисхождение или жалость, а азарт, глубокое уважение и некое странное удовольствие от неукротимого рвения юнца, вновь и вновь бросающегося на него.

Среди зрителей, плечом к плечу с другими стражами, стояли Горст и Эдварн. Горст, с непроницаемым лицом, наблюдал за сыном. Лишь дрогнувший мускул на щеке выдавал его напряжение. В глазах горела привычная ярость, но теперь к ней добавилась тень… надежды, а может, и гордости. Эдварн же, напротив, не сдерживал эмоций, то и дело выкрикивая одобрение и подбадривая Каэла.

Внезапно всё изменилось.

Каэл готовился к очередному выпаду, как вдруг его тело на мгновение замерло. Серебристые прожилки на ногах вспыхнули ярче, впрыскивая в организм новую, невидимую порцию заразы. Ритм его движений нарушился, шаг стал неуверенным, словно кто-то на долю секунды перерезал нити, дергающие его куклу.

Этого мгновения оказалось достаточно. Противник, уловив малейшее замешательство, легко парировал неуклюжий удар и мягко, но настойчиво прижал меч Каэла к полу, лишив его равновесия. С грохотом парень рухнул на спину, тяжело дыша.

Бой был окончен. Воин тут же отступил и протянул ему руку.

— На сегодня хватит, пацан. Слишком рвешься — заработаешь переутомление.

Каэл, все еще улыбаясь, принял протянутую руку и позволил поднять себя.

— Спасибо за урок. — выдохнул он. В его голосе не было ни тени разочарования, лишь благодарность и неугасающий азарт.

Он кивнул спарринг-партнеру и, слегка прихрамывая, направился к отцу. Горст молча положил ему на плечо свою огромную ладонь- жест, говорящий больше любых слов.

Я подошел к ним.

— Я закончил. Вы домой собираетесь?

Горст кивнул, его тяжелый взгляд скользнул по моему лицу, оценивая усталость.

— Скоро будем. Идем в раздевалку, сынок.

Дом встретил меня пустотой. Орна не было. Скорее всего, он все еще пропадал в Древесной Сфере, у Торина. Обманчивыми были тишина и уют, окутавшие это место. Ведь за этими стенами пульсировала жизнь огромного подпольного города, где амбиции переплетались с коварными интригами и смертельной угрозой.

Я направился в душ. Под струями горячей воды пот и пыль мастерской быстро исчезли, но мысли остались. Они давили, словно бетонная плита. Я стоял, прижавшись лбом к прохладной кафельной стене, и чувствовал, как поток размышлений набирает силу, унося меня все дальше.

Прорыв в «Живом Ремесле» оказался колоссальным. Я достиг нового уровня, ощущая в себе невиданный запас энергии. Кристаллы стали моим ключом к стремительному росту, которые могли поднять меня всё выше — шестой, седьмой уровень…Но что дальше? Какие горизонты это откроет?

Да, я мог бы создавать больше артефактов, более мощных. Но разве именно к этому я стремился? Превратиться в бездушную фабрику, штампующую безделушки и инструменты? Или взращивать «ручных монстров», чья жизнь угасает, как только иссякает моя сила? Это было бы бесконечным бегом по кругу: наращивать мощь ради самой мощи, без истинной цели.

Легкая волна меланхолии и сомнений накатила на меня. Стоит ли оно того? Этот бесконечный путь силы, на который я ступил, теряя друзей, рискуя всем, что у меня осталось…

Я резко тряхнул головой, отгоняя наваждение. Вода с шумом хлестнула по стенам. Нет. Я пришел сюда за Силой. Той самой, что вырвет меня из роли пешки в чужих играх. Той, что позволит защитить тех, кто доверился мне. Той, что однажды даст мне шанс переписать эти проклятые правила, обращающие жизни в прах. Все остальное — сомнения, страх, усталость — не имело значения. Я сделаю все, что потребуется. Буду штамповать эти кристаллы день и ночь, пока пальцы не сотрутся в кровь, а разум не померкнет от изнеможения. Я выжму из этого навыка все до последней капли.

Я перекрыл воду, чувствуя, как решимость вытесняет остатки слабости. Переодевшись в чистое, я направился на кухню.

Там уже собрались все. Орн колдовал над кастрюлей на магической плите, наполняя дом густым ароматом тушеного мяса и трав. Эдварн и Горст тихо беседовали за столом, а Каэл, все еще овеянный отголосками недавнего боя, устроился в своем любимом кресле.

— Ну, наконец-то. — проворчал Орн, бросая на меня взгляд. — Садись, скоро ужин.

— Спасибо, Орн. — я устало улыбнулся, но вместо того, чтобы подойти к столу, направился к Каэлу.

Я присел рядом с креслом, вглядываясь в лицо парня. Эйфория от тренировки угасала, обнажая привычную бледность. Я почувствовал ее — легкую, но неумолимую вибрацию, исходящую от его ног. Инфекция не дремала.

— Как самочувствие? — тихо спросил я.

— Отлично. — ответил он, но его бегающий взгляд выдавал ложь.

— Зараза потихоньку распространяется. — так же тихо констатировал я. — Желательно каждый день убирать ее следы. Не давать ей накапливаться.

Каэл молча кивнул, крепко сжимая подлокотники кресла. В его глазах не было мольбы о помощи, лишь стальная решимость выдержать любое испытание.

— Не двигайся. — сказал я и положил ладони ему на плечи.

Закрыв глаза, я активировал ПутьЦелителя. В моем воображении разлился чистый, сияющий свет, струящийся из моего резервуара. Я направлял его в тело парня, не пытаясь бороться с его конечностями — они были частью его самого. Вместо этого я выискивал чужеродную, ядовитую ноту, зеленый отголосок Леса, и методично, словно хирург, вырезал ее, рассеивая в небытие. Под моими пальцами кожа Каэла становилась теплее, его дыхание выравнивалось, а напряжение, сковавшее плечи, медленно отступало. Через несколько минут от зловещей вибрации не осталось и следа.

Я уже собирался разомкнуть контакт, как вдруг в моем сознании вспыхнуло знакомое золотистое свечение. Системное уведомление.

Путь Целителя достиг новой стадии.

Текущая стадия: Исцеляющее Прикосновение (Уровень 2).

Эффективность лечения низкоуровневых инфекций, ядов и болезней повышена. Скорость и точность диагностики увеличены.

«Да! Наконец-то!» — вырвалось у меня. Этот Путь сдвинулся с мертвой точки! Теперь я смогу помогать Каэлу еще эффективнее. Облегчение и радость за друга захлестнули меня.

Но система не остановилась. Второе уведомление, последовавшее за первым, заставило сердце замереть.

Путь Созидания. Стадия: Резчик Реальности (уровень 2).

Прогресс: +20%. Текущий прогресс: 20.1%.

Я застыл, уставившись на строчки системного уведомления. Неужели все было так просто⁈ Рост Пути Созидания напрямую зависел от роста связанных с ним Путей? Невероятное осознание ударило по сознанию с силой кулака Бранки.

Мысль казалась одновременно гениальной и абсурдной. Развитие Пути Созидания всегда представлялось мне грандиозным процессом: от создания диковинных артефактов до постижения сокровенных законов мироздания. А оказалось, ключ лежал на поверхности. Или, вернее, был сокрыт в глубинах моей собственной сущности.

Однако эйфория быстро улетучилась, уступив место холодному анализу. Я погрузился в размышления о механике Путей. Насколько я знал, каждый Инициированный получал лишь один Путь после обряда у статуи. И лишь я, аномалия, обладал тремя. Если Путь Созидания действительно рос исключительно за счёт развития связанных с ним Путей… значит, все остальные Системные Творцы были лишены возможности его развивать?

Мой разум завертелся в водовороте противоречий. Лериан, Ксела, Элронд — все они имели Путь Созидания. Но какого уровня? Я всё ещё не научился осторожно и незаметно использовать Зрения Путей, поэтому не решался проверить на старших Творцах. Но если следовать железной логике, их Путь Созидания должен быть на первом уровне.

Почему же они, видя мой второй уровень Пути Созидания, не засыпали меня вопросами? Неужели искусно скрывали свое изумление за маской невозмумости, или же… у них был свой, неведомый мне путь развития? Как же всё оказалось запутанно…

Но вскоре мои мысли резко сменили направление, устремившись в новое, головокружительное русло. Если мой уникальный статус Первого Игрока и происхождение из другого мира позволили мне иметь несколько Путей, и если развитие одного из них зависит от других… то что мешает мне открыть новые? Не три, а четыре? Пять? Десять?

Эта мысль одновременно пугала и манила. Представьте себе мощь, которую можно обрести, связав в единую сеть множество Путей, чтобы они усиливали и питали друг друга, как корни могучего дерева. Путь Тела, дарующий несокрушимость. Путь Целителя, несущий очищение и жизнь. Путь Созидания, творящий новую реальность. А что, если к ним добавить Путь, скажем, Тени? Или Пламени? Или нечто совершенно неизведанное?

В груди вновь вспыхнул знакомый огонь, пробужденный Бранкой. Но теперь это была не жажда победы в бою, а неутолимое желание познания, стремление выйти за пределы самой системы. Я стоял на пороге чего-то грандиозного. И первый шаг был очевиден.

Мне предстояло экспериментировать. Осторожно, тайно, но неумолимо. Начать следовало с самого простого — наконец-то по-настоящему освоить Зрение Путей и понять, как устроены другие. У Лериана, Бранки, у случайных воинов в зале. Нужно было найти закономерности, слабые места, точки входа.

Возможно, именно в этом и заключалось мое истинное предназначение как Первого Игрока двух миров. Не просто быть сильным бойцом или искусным Творцом, а стать тем, кто перепишет правила игры. Я смотрел на свои ладони, ощущая, как в них рождается новая, непознанная сила. Впереди был долгий путь. Но теперь я знал, в каком направлении сделать следующий шаг.

Глава 20

Вечер прошел в атмосфере тихого, почти семейного уюта. Орн увлеченно делился секретами работы с деревом, почерпнутыми у Торина. Эдварн и Горст оживленно обсуждали новые приемы, подсмотренные у стражников. Каэл, устроившись в кресле, лишь изредка вставлял короткие реплики с неподдельным интересом. Я же был среди них лишь телом. Мои мысли находились за той гранью, куда мне предстояло перейти завтра. Пятый уровень. Сверкающая Кость. Новый рубеж, открывающий не просто новые умения, а качественно иной уровень бытия.

Моя отрешенность не осталась незамеченной. Орн пару раз осторожно пытался вернуть меня в разговор, но, встретив мой отсутствующий взгляд, лишь понимающе кивнул и отступил. Эдварн ободряюще хлопнул меня по плечу, пробормотав что-то утешительное, а Горст пронзил тяжелым, оценивающим взглядом. Они понимали и давали мне пространство для последней внутренней подготовки.

Вскоре все разбрелись по своим спальням, и дом погрузился в тишину. Я лег в кровать, но сон не приходил. Меня терзало предчувствие грядущего испытания, которое, как я подозревал, окажется самым сложным из всех, что мне доводилось проходить. Даже Посвящение на четвертый уровень, с его тысячами смертей, представлялось теперь лишь суровым путем. Пятый же уровень источал тайну, которая внушала неподдельный страх.

Я не заметил, как провалился в сон, но проснулся с ощущением кристальной ясности в голове. Адреналин еще не пульсировал в висках, но тело было напряжено, словно тетива, готовая в любой момент выстрелить. Ледяные струи душа окончательно развеяли остатки сна. Вода обжигала холодом, но «Абсолютное Тело» лишь бодро отозвалось, заставив кровь бежать быстрее.

Кухня дышала привычным утром, но в воздухе висело напряжение. Орн, сосредоточенный, возился у плиты, Каэл, с заметной гордостью, накрывал на стол, уверенно ступая новыми ногами. Эдварн и Горст, словно предчувствуя тяжелый день, мрачно и молча потягивали горький травяной отвар. Завтрак прошел почти без слов. Когда я поднялся, собираясь уходить, Горст коротко кивнул, а Эдварн произнес:

— Удачи, Макс. Дай им жару.

В его голосе не было привычной иронии, лишь неподдельная серьезность и уважение.

Я вышел, направляясь в тренировочный зал.

Раздевалка пустовала. Быстро переодевшись в простую форму, я вышел на площадку. Бранка уже ждала. Ее поджарая фигура застыла, словно изваяние, а взгляд, скользнув по мне, казалось, проникал в каждую клеточку, оценивая мою готовность.

— Разминка. — бросила она без предисловий.

Ад вернулся. Гравитационные браслеты впивались в кожу, превращая каждое движение в изнурительную борьбу с невидимым гигантом, давящим всей своей массой. Мускулы горели,легкие рвались, требуя спасительного воздуха. Но сегодня всё было иначе. Боль стала лишь фоном, ритуалом очищения перед главным испытанием. Месяц симуляционных смертей научил меня, что эта физическая пытка — лишь бледное отражение истинного напряжения.

Едва Бранка деактивировала браслеты, я рухнул на каменный пол. Конечности мгновенно налились ватной невесомостью. Но передышки не последовало. Тень Бранки накрыла меня, и ее хриплый голос, тихий, но стальной, прозвучал над головой:

— Вставай. Время пришло.

Сердце ёкнуло. Наконец-то. Я поднялся, вытер пот со лба и кивнул, подтверждая готовность. В тот момент, когда я собирался погрузиться в привычное состояние внутренней концентрации, мир вокруг внезапно поплыл, завертелся и перелистнулся.

Ослепительная вспышка сменилась знакомым пейзажем бескрайней цветущей поляны. Мы оказались в симуляции.

Я недоуменно уставился на Бранку. Зачем? Посвящение всегда было сугубо внутренним процессом, битвой с самим собой в глубинах сознания. Зачем нужна эта симуляция?

Бранка, уловив мое замешательство, одобрительно хмыкнула.

— Думаешь, посвящение на пятую стадию похоже на предыдущие? — спросила она, и в ее голосе прозвучала явная насмешка. — Глубоко ошибаешься. Но что именно тебя ждет, я не могу сказать.

— Почему? — вырвалось у меня. Незнание в таком деле было равносильно слепому шагу в лабиринт, полный ловушек.

— Потому что Система куда умнее, чем ты думаешь, щенок. — её губы тронула кровожадная ухмылка. — Стоит мне раскрыть тебе детали испытания, и Система тут же заменит его на иное, ещё более сложное и изощрённое. Это не теория, а знание, оплаченное кровью множества Посвящений, пройденных до тебя.

Меня будто окатили ледяной водой. Система способна на такое? Подстраивать испытание под уровень знаний проходящего? Это было… невероятно. Я почти физически ощутил бездонную мощь, скрывающуюся за всеми интерфейсами, путями и умениями. Она была не просто набором правил, а чем-то, что могло мыслить. В таком случае Бранка была права. Лучше идти вслепую.

— Пятая стадия, — продолжила она, голос снова обрел прежнюю серьезность, — даже по имперским меркам является поистине выдающимся достижением. Тот, кто сумел ее достичь, удостаивается высокого офицерского звания и возводится в круг избранных. И это вполне заслуженно. То, что тебе предстоит, станет суровым испытанием, отделяющим истинные таланты от серой массы. Удачи, щенок. Она тебе ох как понадобится.

Я принял ее слова к сведению, хотя и не рассчитывал на легкую прогулку. Но один вопрос все еще не давал покоя.

— Почему мы в симуляции? — я обвел рукой цветущую поляну.

Бранка, словно ожидая этого вопроса, тут же ответила:

— Прохождение Посвящения на пятую стадию может длиться месяцами. Но, пожалуйста, постарайся уложиться в один. Иначе… — она замолчала, и в ее глазах я увидел что-то настоящее, почти человеческое — тревогу, которая эхом отозвалась во мне. — Ты рискуешь никогда оттуда не вернуться. Симуляция — твой единственный шанс не потерять месяц реальной жизни. И тебе невероятно повезло, что у тебя есть к ней доступ, ведь лишь у единиц имеется такая возможность.

Целый месяц. Она оказалась права. Потратить такой огромный кусок жизни, когда у Каэла каждый день на счету, когда я сам должен был расти и развиваться с пугающей скоростью, чтобы не сломаться под грузом обстоятельств… Симуляция была спасением.

Я кивнул, чувствуя новую, неожиданную благодарность. За заботу, скрытую за ее внешней суровостью.

— Спасибо. — искренне произнес я.

— Не благодари, пока не пройдешь. — отрезала она, но я заметил легкое дрожание уголка ее губ.

Я отошел на несколько шагов и опустился на мягкую, цветущую траву. Скрестив ноги, закрыл глаза, позволяя тишине поглотить себя. Медленно, методично, я изгонял из разума все лишнее. Тревога за Каэла, мысли о Мимио, хитросплетения интриг Пристанища, призрачные образы Лериана, Кселы, Элронда… Все это уплывало, как облака, уносимые ветром. Оставалась лишь безмятежная пустота, наполненная готовностью принять все, что уготовила мне Система.

— Начинай. — прозвучал голос Бранки. Впервые за все время нашего знакомства я уловил в нем нотку, похожую на пожелание удачи.

Я сделал последний, глубокий вдох и, словно сжатая пружина, мысленно активировал Посвящение.

Ожидаемого погружения в себя не произошло. Мир не провалился внутрь, а выплеснулся наружу с оглушительным взрывом. Казалось, я сам взорвался, рассыпавшись на бесчисленные осколки, затянутые в чудовищный водоворот.

Когда головокружительное падение прекратилось, я обнаружил себя стоящим на чем-то твердом. Открыл глаза и замер от изумления.

Передо мной, уходя в бесконечную, заоблачную высь, вилась гигантская спиралевидная лестница. Она была высечена из материала, напоминающего одновременно свет и мрамор, и каждый массивный пролет излучал холодное, ровное сияние. Но не архитектура поразила мое воображение.

От подножия, где пол касался камня, до самых вершин, теряющихся в небесной вышине, простирался строй воинов. Сотни, тысячи, десятки тысяч призрачных силуэтов, сотканных из тумана и отголосков прошлого. Каждый был уникален: одни облачены в сияющие имперские доспехи, другие — в грубые звериные шкуры, третьи — в простую тренировочную ткань. Но всех их объединял единый взгляд, исполненный несгибаемой воли и несокрушимой мощи, направленный на меня. Это было эхо тех, кто когда-либо ступил на пятую ступень Пути Закаленного Тела.

Осознание пришло внезапно. Чтобы подняться, мне предстояло пройти через каждого из них.

На нижней ступени возвышался исполин в пластинчатых доспехах, чье лицо скрывал глухой шлем. В его руках был молот, который казался неподъемным. Он не издал ни звука, лишь поднял это чудовищное оружие. И тогда меня захлестнула волна чистой, первобытной угрозы, заставившая каждую клетку моего тела сжаться. Это был не вызов, а экзамен.

В сознании, как вспышка, вспыхнуло одно слово: «Стойкость».

Удар молота обрушился. Это было не падение оружия, а крушение горы. Вселенная сжалась до неистового давления, стремящегося раздавить меня в лепешку. Кости трещали, плоть рвалась, агония выжигала разум. Но я не отступил, а вкопался ногами в ступень, сжал зубы до хруста и направил всю мощь «Абсолютного Тела», всю свою волю на одно — выстоять. Принять. Поглотить.

Я не видел, не слышал, не чувствовал ничего, кроме этого всесокрушающего давления. Казалось, это длилось вечность. И вдруг оно исчезло. Я стоял, тяжело дыша. Призрачный воин, словно сотканный из дыма, медленно кивнул и рассеялся в воздухе. Путь на следующую ступень был открыт.

Я сделал шаг вперед.

Второй воин, худой и почти тщедушный, сжимал в руках два клинка, тонких, как иглы. Он не стал медлить — просто исчез из виду. Вернее, превратился в вихрь. Мир вокруг меня взорвался смертоносным смерчем лезвий. Тысячи идеально выверенных уколов и взмахов, каждый из которых был нацелен в жизненно важную точку. Парировать это было немыслимо. Ни скорости, ни рук не хватило бы, чтобы отразить такую атаку.

«Техника», — услышал я.

Мое тело отреагировало само, словно живя своей жизнью. Автоматизм движений, отточенный «Боевым Чутьем» и мышечной памятью, выкованной в бесконечных спаррингах с Бранкой, взял верх. Парировать каждый удар было бы самоубийством. Вместо этого я начал двигаться, вплетаясь в этот смертельный танец. Мой топор превратился из оружия в точку опоры, центр, вокруг которого вращался вихрь хаоса. Я отклонялся на сантиметр, подставлял клинок под нужным углом, делал микроскопический шаг. Это была высшая математика боя, где малейшая неточность означала гибель. Я не победил его, а выстоял. Воин с клинками отступил, растворившись в тени.

Поднимаясь на третью ступень, я уже начал догадываться.

Третий воин предстал передо мной — аскет в скромных одеждах, без единого намека на оружие. Он лишь взглянул. В тот же миг из меня вырвало все силы. Словно выдернули пробку, и моя энергия, воля, само желание жить устремились в черную дыру. Ноги подкосились, в глазах потемнело. Одновременно тело покрылось жуткими, смертельными ранами. Я понимал — это иллюзия. Но мое тело верило в нее. Оно умирало.

«Дух», — прошептал голос.

Я рухнул на колени. Казалось, единственным выходом было лечь и умереть. Но в этот момент, сквозь боль и туман в голове, я осознал. Месяцы симуляционных смертей. Тысячи разрывов, падений, агоний. Адские тренировки с Бранкой, где она не просто била, а ломала, заставляя подниматься снова и снова. Она не просто учила меня драться, а готовила меня к этому. К испытаниям плоти и духа. Она закаляла меня в горниле бесконечных поражений, разжигая во мне жажду победы, что теперь горела, как единственный свет в кромешной тьме.

Я зарычал, собрав в кулак все, что осталось от меня и заставил себя подняться. Шаг. Еще шаг. Раны горели, слабость давила к земле. Но я шел. Доказывая, что мой дух крепче любой иллюзии. Воин-аскет склонил голову и исчез.

Так продолжалось бесконечно. Каждое испытание было не просто преградой на Пути, а ступенью к новому пониманию. С каждым поверженным врагом я обретал силу и осознавал, что Бранка, с ее неумолимой точностью, дала мне ключ ко всем вратам. Она выковала из меня не просто бойца, а воина, способного противостоять любой угрозе.

Казалось, лестнице не было конца, но вот, сделав последний, изнуряющий шаг, я оказался на вершине.

Лестница исчезла. Я стоял на гигантской круглой платформе, парящей в бездонной пустоте. Передо мной раскинулся огромный, величественный зал потолка. И в самом его сердце, на массивном каменном троне, восседала фигура.

Это был я.

Точнее копия меня. Те же черты, то же тело, но лишенное всего, что делало меня Максом. Ни тени эмоций в глазах, ни следа от шрамов, ни намека на напряжение. Лишь безупречная, выверенная до миллиметра форма. Машина. Идеальный Воин. Над его головой сияли слова: «Путь Закаленного Тела».

Он поднялся. Каждое его движение было отточено до совершенства, ни единого лишнего жеста. В руке он держал точную копию моего топора.

И он атаковал.

Это был кошмар. Он владел всеми моими приемами: «Боевой Размах», «Меткий бросок», «Боевое Чутье». Но в его исполнении они обрели пугающую, абсолютную мощь. Он предугадывал каждый мой шаг, парировал атаки еще до того, как я успевал их начать. Мои же умения оборачивались против меня с машинной, безжалостной точностью.

Я бросился в бой, пытаясь противопоставить ему свою силу и скорость. Тщетно. Он был мной, но лишенным всех моих слабостей, воплощением Пути, его чистой неодушевлённой сущностью.

Удар. Меня отбросило, и я почувствовал, как трещат ребра. «Абсолютное Тело» тут же принялось глушить боль, но я знал- это лишь временная передышка. В открытом бою мне его не одолеть. Он превосходит меня во всем: силе, скорости, мастерстве.

Воин приближался, его шаги звучали ровно, как отсчет последних секунд перед казнью. Его бездушные глаза смотрели на меня как на ошибку, подлежащую немедленному исправлению.

Отчаяние захлестнуло разум. Силой Пути Тела мне его не победить — это его стихия, его царство.

И тут, словно эхо из прошлого, прозвучали слова Элронда: «Истинное созидание — это одухотворение материи».

Этот Идеальный Воин… он и был материей. Чистой, но бездушной. Подобно Живой Древесине до прикосновения Творца, или кристаллу до вложения матрицы.

Я же был не просто Воином, а Системным Творцом.

В момент, когда его топор замахнулся для решающего удара, я не стал готовиться к парированию, а закрыл глаза, отбросил боевые инстинкты и погрузился в себя, в пульсирующую энергию «Живого Ремесла». Моей целью было не создание артефакта, а вдохнуть жизнь не в дерево, не в кристалл, а в сам Путь.

Я представил не конечный идеал, а тернистый путь к нему, изборожденный ошибками. Боль от ударов Бранки, унижение от поражений, холодный пот и кровь на бесконечных тренировках. Я вспомнил, как поднимался после каждого падения, ту дикую, первобытную радость, когда после тысяч неудач делал шаг вперед. Вспомнил, зачем все это. Не ради званий, а чтобы защитить тех, кто доверился мне. Каэла с его сияющими глазами и зараженными ногами. Орна, Горста, Эдварна. Чтобы однажды изменить эти проклятые правила.

Я вложил в эту мысль всю свою волю, жажду жизни, индивидуальность. Я стремился быть не идеальным воином, а живым человеком.

Открыв глаза, я увидел, как топор Совершенного Воина был занесен для последнего удара. Но мой взгляд был прикован не к лезвию, а к его глазам.

— Я — не ты. — прошептал я. — Я тот, кто прошел этот путь.

Топор застыл в сантиметре от моего лица. Бездушные глаза на мгновение дрогнули, и в них промелькнула искра чего-то чужого, но такого человеческого. Была ли это моя собственная воля, или же откликнулся коллективный опыт всех воинов с лестницы — неважно. Этого оказалось достаточно.

Фигура Воина задрожала. Молниеносные трещины побежали по его безупречной форме. Он не рассыпался, а испарился, превратившись в облако сияющей золотой пыли. Оно зависло в воздухе, а затем устремилось ко мне, впитываясь в ладонь моей вытянутой руки.

Боли не было. Скорее, это было похоже на возвращение домой. Словно всю жизнь я носил в себе неполный пазл, и вот, наконец, нашлась последняя, идеально подходящая деталь. Энергия вливалась, не разрушая, а завершая, наполняя меня до краев. Я не просто выдержал испытание, а вплел наследие всего Пути в ткань своей собственной, уникальной сущности.

Системные уведомления мелькали в сознании, но я их почти не видел. Я стоял, чувствуя, как новая, укоренившаяся сила пульсирует в каждой клетке.

Едва я закрыл глаза, как вновь оказался на цветущей поляне, являющейся симуляцией Бранки. Моя поза была прежней, как и в начале Посвящения, однако я уже не ощущал себя прежним.

Во мне клокотала сила, невиданная, новая, необузданная. Она выплескивалась наружу, словно волна света, рожденная из глубин моей обновленной, цельной души.

Воздух вокруг затрепетал, загудел. Цветущие травы прильнули к земле, словно предчувствуя бурю. Поле зрения поплыло, кружилось, но я видел, как Бранка, стоявшая в отдалении, широко раскрыла глаза — впервые на ее лице показалось неподдельное, ничем не прикрытое изумление.

— Что ты… — она не успела договорить.

Мир вокруг не просто взорвался — он рассыпался изнутри, словно хрупкий фарфор. Свет померк, пейзаж словно разлетелся на миллионы светящихся пикселей, которые тут же погасли.

Холодный камень тренировочного зала снова встретил меня.

Я медленно поднялся на ноги. Тело слушалось беспрекословно, но в нем бушевала буря. Кости мои, казалось, светились изнутри, а в глубине сознания пробуждались чужие, но до боли знакомые воспоминания. Я чувствовал, как мой дух, подобно гранитной скале, обретал непоколебимость перед лицом любых невзгод.

Бранка подошла, вглядываясь в меня, словно видела впервые.

— Что ты сделал? — спросила она. В ее голосе не было привычной хрипоты, лишь чистое, тихое изумление.

Наши взгляды встретились, и впервые за долгое время на моем лице появилась улыбка. Это была не улыбка победы или безмятежной радости, а скорее отражение того, кто заглянул в бездну, и она, к его удивлению, отступила.

— Прошел.

Глава 21

Сила, бушевавшая во мне, начала утихать, оседая в глубинах моего естества, как океан после шторма. Она не исчезла, а стала фундаментом, основой. Пока Бранка с непривычным изумлением смотрела на меня, я наконец смог прочесть системные уведомления, всё ещё горевшие перед внутренним взором.

Посвящение пройдено.

Путь Закаленного Тела достиг 5 уровня

Стадия: Сверкающая Кость

Прогресс: 0.1%.

Награда за прохождение ключевого порога:

Присвоено уникальное пассивное умение: «Память Предков».

Описание: Ваше существо стало сосудом для отголосков опыта всех мастеров Пути, что шли до вас. В критические моменты боя к вам могут приходить озарения — подсознательные подсказки, направляющие ваши действия по наилучшему, проверенному пути.

Присвоено уникальное пассивное умение: «Непоколебимый Дух».

Описание: Ваша воля покоится на фундаменте, сложенном из опыта тысяч воинов. Вы получаете повышенное сопротивление ментальным атакам, страху, иллюзиям и внешнему давлению на разум. Ваш дух теперь столь же закален, как и ваша плоть.

Пробежав глазами по описаниям, я осознал: это был не просто количественный рост, а качественный скачок. В костях ощущалась пульсация новой силы, а разум обрел твердость отполированного гранита.

В зале царила гробовая тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием нескольких воинов. Тренировки прекратились. Десятки пар глаз, полных изумления, недоумения и откровенного страха, были прикованы ко мне. Я не просто прошел Посвящение, а своим прорывом буквально разорвал симуляцию Бранки, и это зрелище шокировало даже самых закаленных стражей.

Бранка медленно приблизилась ко мне, ее привычная маска безразличия дала трещину. В ее глазах плясали отблески чего-то незнакомого — возможно, уважения, а может, легкого страха перед неизвестным.

— Впервые, — ее хриплый голос прозвучал непривычно тихо, почти задумчиво, — за всю мою практику… ученик разрывает симуляцию учителя изнутри. Это было… — она запнулась, подбирая слова. — Невероятно. Безрассудно. И впечатляюще.

Уголок ее губ дрогнул, изображая подобие улыбки.

— Я горжусь тобой, щенок. Из тебя выйдет настоящий монстр.

Она уже собиралась добавить что-то еще, вероятно, очередную колкость, чтобы вернуть привычную атмосферу, но в этот момент на пороге тренировочного зала, перетянув на себя все внимание, появилась Ксела.

Но это была не та холодная, собранная и насмешливая Ксела, которую я знал. Ее грудь тяжело вздымалась, на безупречном лице алел румянец, виднелись следы пыли, а в глазах плясал огонь лихорадочной спешки.

Она мгновенно отыскала взглядом Бранку и стремительно бросилась к ней, полностью игнорируя меня и царящее вокруг смятение.

— Бранка! Информатор Элронда подвел! — выдохнула Ксела, не тратя времени на формальности. — У нас нет двух недель! Инициации уже начались по всей империи! Нужно немедленно отправлять группы!

Воздух вокруг Бранки словно сгустился. Ее осанка мгновенно преобразилась: спина выпрямилась, плечи расправились, взгляд стал острым и сосредоточенным. Вся ее сущность учителя отступила, уступив место командиру.

— Большинство моих лучших воинов на заданиях. — отрезала Бранка, мгновенно оценивая ситуацию. — Людей катастрофически не хватает. Есть два пути: либо сократить число городов, куда мы отправим группы, либо свести состав отрядов к минимуму. Второй вариант — смертельный риск.

— Количество городов мы не изменим! — отрезала Ксела, в ее голосе зазвенела сталь. — Каждый пропущенный город — это Творцы, обреченные на смерть. Собирай малые группы. По два человека, если потребуется!

Бранка нахмурилась, мускул на щеке задергался, выдав яростное несогласие. Операция в тылу врага, лишенная поддержки, представляла собой крайне рискованное предприятие, граничащее с самоубийством. Однако, увидев в глазах Кселы непоколебимую решимость, Бранка отступила. Ее кивок был кратким и резким. Я был удивлен: неужели даже стойкая Бранка испытывала страх перед гневом Кселы? Какая же сила таилась в этой женщине?

— Задание «Сбор урожая»! — прогрохотал голос Бранки, властный и резкий, словно удар грома. — Высший приоритет!

В мгновение ока вокруг забурлила жизнь. Но это был не хаос, а четко отлаженный механизм, запущенный одной командой. Воины, еще секунду назад наблюдавшие за нами, сорвались с мест. Одни бросились к стойкам с оружием, хватая не тренировочные, а настоящие, закаленные в боях клинки. Другие рванули в раздевалку, сбрасывая пропитанную потом форму и облачаясь в походную одежду. Несколько человек умчались вглубь Пристанища, чтобы поднять тех, кто был не на площадке.

Наблюдая за этой адской каруселью, я краем глаза заметил Лериана. Он стоял в стороне, скрестив руки на груди, его напряженный взгляд выдавал глубокую озабоченность. Неподалеку, у входа в раздевалку, столпились мои ребята — Горст, Эдварн и Каэл. Они смотрели за происходящим с растерянностью тех, кто оказался вне игры. Горст то сжимал, то разжимал кулаки, всем своим видом выражая готовность к схватке, но не находя ей применения. Эдварн что-то тихо шептал Каэлу, который, бледный, но с горящими глазами, жадно впитывал каждую деталь.

Я сам не мог понять, какая роль уготована мне в этом водовороте безумия. Стоит ли бросаться в эту мясорубку? Разум кричал: «Нет!». Здесь у меня было всё: наставники, ресурсы, безопасное место для тренировок. Я мог бы вознести «Живое Ремесло» до невиданных высот, нарастить запас энергии, освоить новые матрицы. «Сиди и расти. Это не твоя война», — твердил внутренний голос.

Но что-то другое, необъяснимое, поднималось изнутри. Это было похоже на «Боевое Чутье» — тот самый зуд под кожей, предвещающий опасность. Однако теперь оно ощущалось иначе: не предупреждало о личной угрозе, а шептало, тянуло, настойчиво подталкивало вперед. Острое предчувствие закралось в душу: остаться здесь, в безопасности, значило бы упустить нечто жизненно важное и допустить непоправимое.

Я решил довериться этому чувству.

Пока Ксела, подбегая к стражникам, вручала им Кольца Скрытого Шага и отдавала последние распоряжения, я проскользнул в раздевалку. Обжигающий душ смыл пот, пыль и последние сомнения. Переодевшись в привычную, прочную одежду и проверив топор на поясе, я вышел обратно.

В центре зала, где уже стояли Ксела, Лериан и подошедший Элронд, я твердо произнес:

— Я участвую.

Лериан вздрогнул и резко обернулся. Его лицо исказила гримаса гнева и беспокойства.

— Что⁈ Макс, это чистейшее безрассудство! Ты только что прошел Посвящение и еще не освоил новую силу! Я не позволю тебе подвергать себя такой опасности!

Элронд, напротив, сохранял ледяное спокойствие. Его пронзительный взгляд изучал меня.

— Ты уверен в своем выборе, Макс? — спросил он мягко, но весомо. — Там, в имперских городах, тебя ждет не слава, а смертельная опасность. Один неверный шаг — и тебя вычислят. И если это произойдет… с тобой будут долго и старательно «работать», а не просто казнят.

— Я все обдумал. — ответил я, чувствуя, как странное внутреннее чутье подтверждало мое решение. — Это взвешенный шаг.

— Взвешенный? — вспылил Лериан. — Да ты с ума сошел! Твое место здесь, в мастерской, среди кристаллов! Твоя сила — в созидании, а не в том, чтобы шнырять по тылам врага! Тебе там нечего делать!

— Его место там, где он считает нужным. — вмешалась Ксела. Ее голос прозвучал ледяным колоколом, безапелляционно. Она стояла, положив руку на бедро, и смотрела на Лериана с открытым вызовом. — Я назначена ответственной за операцию и даю свое согласие на его участие.

— Ксела! — Лериан шагнул к ней, и между ними проскочила почти осязаемая искра напряжения.

— Я пойду с ним. — раздался новый голос. Бранка подошла к нашей группе, ее лицо оставалось невозмутимым. — Если он так рвется, то рядом со мной ему ничего не будет угрожать. Я отвечаю за его подготовку, а значит, и за его жизнь. Согласен, Лериан?

Лериан застыл, его взгляд метался между яростью Кселы, невозмутимостью Элронда и уверенностью Бранки. Кулаки его сжались, и я ясно видел внутреннюю борьбу: желание запретить, приказать, запереть меня в лаборатории.

— Рядом с тобой… да. — выдохнул он, наконец смирившись. Его взгляд, обращенный ко мне, стал серьезным, почти отцовским. — Но запомни, Макс: никакого геройства, никакого лишнего риска. Выполнишь задание и вернешься. Это не увеселительная прогулка.

Решение было принято. Финальные приготовления заняли считанные минуты. Наконец, Ксела вручила Бранке несколько Колец Скрытого Шага. У меня такое уже было, с прошлого раза. Я достал свое, ощутил знакомую прохладу металла и тут же надел на палец, почувствовав легкий энергетический щелчок.

Направляясь к выходу, я ощутил тяжелую руку на плече. Горст.

— Макс, что нам делать? — тихо спросил он, его взгляд метался между мной и суетящимися стражами.

За меня ответила Бранка, не оборачиваясь:

— Тренироваться. Пока нас нет, вся площадка в вашем распоряжении. Не тратьте время зря.

Я кивнул Горсту, затем мой взгляд переместился на Каэла. Лечение! Эта вылазка могла затянуться. Мне нужно было срочно очистить его от накопившейся заразы, чтобы выиграть время.

— Подожди меня секунду. — бросил я Бранке и подошел к Каэлу.

— Как самочувствие? — спросил я, хотя и так чувствовал зловещую вибрацию, исходящую от его ног.

— Ничего, — бодро соврал он, но напряженные плечи красноречиво свидетельствовали о том, что инфекция уже взяла свое.

— Не двигайся.

Я положил руки ему на плечи, закрыл глаза и активировал «Исцеляющее Прикосновение». Яркий, чистый свет моей энергии хлынул в его тело. Теперь, на втором уровне Пути, процесс шел быстрее и точнее. Словно скальпелем, я вырезал ядовитые нити Леса, уже начавшие оплетать его энергетические каналы. Через несколько минут вибрация исчезла. Каэл вздохнул с облегчением, и легкий румянец залил его щеки.

— Спасибо, Макс.

— Держись. — сказал я, хлопнув его по плечу. Затем повернулся к Горсту и Эдварну. — Передайте Орну, что я скоро вернусь. И… берегите себя.

Они кивнули. В их взглядах я увидел не просто согласие, а глубокую, всепоглощающую поддержку. Они верили в меня, и это придавало сил.

Я догнал Бранку у выхода, и гул тренировочного зала остался позади.

Мы оказались последними, кто отправлялся на задание. Дорога до пещеры перемещений за пределы Пристанища прошла в молчании. Бранка была сосредоточена, а я тонул в новых ощущениях. Каждое движение отдавалось в теле невероятной точностью, а дух, закалённый Посвящением, оставался невозмутим.

Коридор, ведущий в пещеру, встретил меня знакомым покалыванием на коже. Едва я ступил внутрь, как застал заключительную фазу ритуала отправки. В центре пещеры стояли Элронд, Лериан и Ксела, каждый из которых держал за руки по два воина Бранки. Их глаза закрылись, и я ощутил знакомый всплеск энергии. Не сдвинувшись с места, Творцы вместе со своими спутниками буквально растворились в воздухе, словно их поглотила сама земля.

Через несколько минут они появились вновь, но уже без стражей. Тут я осознал нечто, ускользавшее от меня: лишь они трое могли свободно покидать Пристанище и, что важнее, возвращаться. Вероятно, только им было известно его точное местоположение — простая, но гениальная мера безопасности.

Троица окинула взглядом опустевшую пещеру. Все подготовленные Стражи были отправлены.

— Кончились. — констатировала Ксела, ее взгляд упал на Лериана. — Теперь наша очередь.

Она ловко подхватила его руку. Лериан, встретившись со мной взглядом, нахмурился. Затем его пальцы скользнули в складку робы и извлекли небольшой, идеально ограненный кристалл.

Он был абсолютно чист и пуст, без следов внутренней матрицы.

— Держи. — коротко бросил он, вложив кристалл мне в ладонь. — Чистый энергонакопитель. На всякий случай. Миссия может затянуться.

Он хотел что-то добавить, вероятно, очередное предостережение, но Ксела, лукаво подмигнув мне через его плечо, резко дернула его за собой. Лериан не успел издать ни звука — они исчезли в безмолвном порыве перемещения.

Я сжал в кулаке гладкий, прохладный кристалл. Простой «на всякий случай», который мог стоить дороже золота. Мысленно поблагодарив Лериана, я убрал его в карман.

В пещере остались только мы втроем. Элронд мягко улыбнулся мне и Бранке.

— Ваша очередь. — сказал он, протянув руку. — Приготовьтесь.

Я собрался с мыслями. Несмотря на привычность этого способа перемещения, он по-прежнему пробуждал неприятные воспоминания. Глубоко вздохнув, я закрыл глаза, взял прохладную руку Элронда и почувствовал, как Бранка с другой стороны обхватила мою ладонь.

Мгновение спустя, знакомое ощущение парения вновь завладело мной.

Время растянулось в неопределенность пока, наконец, падение не прекратилось. Давление исчезло, уступив место твердой, устойчивой земле под ногами. Сквозь сомкнутые веки я ощутил ласковое тепло солнца, а воздух наполнился ароматами пыли и полевых трав.

Я распахнул глаза и замер, не веря увиденному.

Передо мной, под лучами полуденного солнца, возвышались знакомые стены. Не чужого имперского городишки, а места, хранящего воспоминания: здесь я встретил Вальтера, здесь началось мое настоящее падение в водоворот событий.

Мы стояли на пологом холме, укрытом выцветшей травой. Впереди, за бескрайним полем, раскинулся город Серебряного Ручья.

Я не мог отвести глаз от знакомых городских стен. В горле застрял ком. Из всей Империи… именно здесь.

— Почему… мы здесь? — мой голос прозвучал хриплее, чем я ожидал, когда повернулся к Элронду.

Старый Творец покачал головой, его мудрый взгляд был абсолютно честен.

— Всей операцией руководит Ксела. Это она распределяла отряды и цели. Я лишь обеспечивал перемещение. — он тяжело вздохнул, обводя взглядом окрестности. — А теперь мне пора.

— Постойте! — я невольно шагнул вперед. — А как нам вернуться?

Элронд мягко улыбнулся и кивнул в сторону Бранки.

— С этим проблем не возникнет. Она знает, что делать.

Он больше не проронил ни слова. Его силуэт дрогнул, словно отражение в воде, и втянулся в землю, не оставив и следа. Мы с Бранкой остались одни на пустынном холме, под равнодушным солнцем.

Я перевел взгляд на учительницу. На ее лице застыла непроницаемая маска собранности и концентрации.

— Слушай и запоминай, щенок. — ее голос был тихим, но в нем не осталось и следа от привычной хриплой насмешки. Только сталь. — Сейчас не тренировка. Один неверный шаг — и нам обоим конец. Делай только то, что я говорю. Мгновенно и без вопросов. Понял?

Я кивнул, сглотнув. Спорить было бессмысленно. Она права.

— Понял.

— Хорошо. Активируй кольцо.

Мы одновременно мысленно отдали команду и знакомый поток энергии окутал меня с головы до ног. Мир вокруг приобрел легкую, зыбкую дымку. Мы стали тенями.

Едва ступив на пыльную дорогу, ведущую к городу, я вспомнил о необходимости маскировки. Мысленно вызвав интерфейс, перевел титул «Первый Игрок двух миров» в скрытый режим. Затем активировал «Сокрытие Путей», оставив для посторонних глаз лишь «Путь Созидания». Отныне для любого Системщика я был лишь молодым Системным Творцом.

Наш путь к городу пролегал в полной тишине. Бранка двигалась с пугающей грацией, её шаги были беззвучны, а силуэт сливался с рельефом. Я изо всех сил старался копировать её движения, и к моему удивлению, «Память Предков» отзывалась вспышками образов: тень воина из прошлого нашептывала, как идти по склону, чтобы не вызвать обвал щебня, как дышать, чтобы не выдать себя. Это было одновременно странно и поразительно эффективно.

В отличие от Кселы, которая в прошлый раз провела меня через стену, Бранка уверенно направилась к главным воротам. Они были распахнуты настежь, вход контролировали лишь несколько беспечных часовых. Город казался мирным, утопающим в солнечном бездействии.

Осторожно миновав стражу, я ступил за городские стены и почувствовал, как что-то сжалось в груди. Атмосфера Серебряного Ручья была… иной. Не той, что помнилась мне с прошлого раза — пропитанной страхом и горем. Теперь улицы вновь наполнились жизнью: люди сновали, смеялись, торговались на шумном рынке, а дети беззаботно резвились на мостовой. Ярко светило солнце, играя бликами на вымытых окнах. Казалось, все мрачные дни, смерть и принудительная Инициация были лишь дурным сном, который город благополучно стер из памяти.

Меня передернуло. Неужели ужас можно так легко забыть? Или, быть может, это единственный путь? Отпустить прошлое и жить настоящим? Ответа не было, но эта фальшивая картина благополучия разожгла во мне тихую, холодную ярость.

Мы направились в сторону центра, к статуе. По пути я вглядывался в лица прохожих, надеясь увидеть знакомые черты. Но до самой площади никого не узнал.

Мы стояли, замаскированные кольцами, а в голове у меня вертелся один вопрос: что делать дальше? Я взглянул на Бранку. Она была спокойна, ее взгляд методично сканировал пространство, выискивая мельчайшие детали.

Наконец, почти незаметным движением руки, девушка указала вперед.

— Смотри. У основания статуи.

Я проследил за ее взглядом, и по спине пробежал ледяной холодок. Там стояла группа людей в имперской форме, а во главе — мужчина, чье лицо навсегда отпечаталось в моей памяти. Системщик в темном, почти черном мундире с серебристыми узорами на воротнике. Тот, кто хотел казнить Орна и кому Вальтер отдал роковой приказ: «Действовать по протоколу». Он стоял неподвижно, словно изваяние, а его холодные глаза обшаривали площадь. Системщик не просто охранял статую, а чего-то ждал.

И у меня не было ни малейших сомнений в том, чего именно. Он ждал возвращения инициированных. Как только в толпе появится новообращенный Творец, его немедленно схватят и уничтожат. Наша задача была предельно ясна: предотвратить это. Мы должны были похитить его прямо из-под носа у этого хищника и его солдат.

Глава 22

Ожидание — пытка, выматывающая до предела. Стоять, словно окаменевшие истуканы, вглядываясь в безжизненную статую и скучающих часовых, было не только бессмысленно, но и опасно. Рано или поздно кто-то мог наткнуться на нас, пусть и невидимых, и поднять тревогу.

— Поднимемся повыше. — прошептала Бранка, едва шевеля губами. — Здесь мы как на ладони.

Мы отступили к краю площади, где груда камней — остатки древнего фундамента — образовала невысокий, но удобный уступ. Взобравшись на него, мы получили идеальную точку обзора, спрятавшись в тени нависающего карниза. Отсюда открывался вид на статую, имперский пост и все подходы. Ни один случайный прохожий не мог нас задеть. Я присел на корточки, ощутив шершавый, прохладный камень под подошвами сапог. Бранка замерла рядом, превратившись в воплощение бдительности. Ее дыхание стало почти неощутимым, ровным и тихим.

Часы ползли мучительно медленно. Город погружался в сон, огни в окнах гасли один за другим. Площадь, освещенная лишь лунным светом и парой магических фонарей, опустела. Имперцы у статуи оставались непоколебимы, не проявляя ни малейшей усталости.

Примерно через три часа к ним подошел новый отряд — человек шесть. Двое в форме системщиков и четверо обычных солдат в латах. После краткого обмена информацией с предыдущей группой состоялась быстрая и слаженная смена. Старый отряд строем отошел, новый занял позиции. Это был четкий, отлаженный процесс, обеспечивающий непрерывную работу без ослабления контроля.

Мой взгляд скользнул по новым лицам, и сердце, словно пойманная птица, замерло, а затем забилось с бешеной скоростью, готовое вырваться из груди. Я узнал их.

Элиан и Найра.

Светловолосый юноша с острыми чертами лица и его сестра с темными, туго заплетенными косами. Те самые «игроки» из Высшего Мира Аэтриум, с которыми я столкнулся во время закупочной миссии. И они не были имперцами! Более того, были здесь чужаками, как и я, хоть и по совершенно иной причине. Что, черт возьми, они здесь делали? И в форме системщиков Империи?

В голове роились вопросы, один нелепее другого. Работают на Империю? Внедрились? Или у них своя, тайная игра? Ответов не было,лишь нарастающее напряжение и острое, щемящее чувство опасности. Их появление здесь, прямо на моем пути, было слишком уж большой случайностью. Я не верил в совпадения, но разгадать эту загадку было жизненно необходимо.

Наконец, город окончательно погрузился в сон, и ближе к утру на площадь пришла очередная смена. Элиан, Найра и их солдаты уступили место новой группе. Это был мой шанс.

— Мне нужно ненадолго отойти. — тихо сказал я Бранке, не отрывая взгляда от удаляющихся фигур моих «знакомых».

Она медленно повернула голову. В темноте ее глаза стали черными провалами, в которых плескалось чистое, неподдельное недоумение.

— Ты в своем уме? — ее хриплый шепот пронзил тишину, словно скрежет камней.

Я внутренне вздохнул. Пришло время рискнуть.

— Если нужно, могу справить нужду прямо здесь, у тебя на глазах. — так же тихо ответил я. — Но, полагаю, тактичнее будет найти другое место.

Она замерла, впившись взглядом в мое лицо. Я ощущал его, как физическое давление. В ее молчании боролись два желания: придушить меня за безрассудство и признать мою правоту, продиктованную холодной логикой. Стояние на одном месте часами казалось противоестественным.

— Иди, только быстрее. — наконец выдохнула она. — И если тебя вычислят, я сама тебя прикончу, прежде чем они поймут, что произошло.

Я коротко кивнул и бесшумно спрыгнул с уступа. Отряд Элиана и Найры уже растворялся за поворотом улицы. Я бросился следом, стараясь ступать так, чтобы не издать ни звука. «Память Предков» ожила, подбрасывая смутный образ воина-разведчика, который подсказывал, как ставить ногу на неровный булыжник, чтобы не споткнуться и остаться незамеченным.

Через несколько минут я нагнал их. Они двигались медленно, с усталым видом, не подозревая о преследующем их призраке. Вскоре впереди показалось массивное здание городских казарм. Двое часовых у входа лениво отдали воинское приветствие системщикам, и тяжелая дверь распахнулась. Я, воспользовавшись моментом, рванул вперед, прижавшись к стене, и проскользнул внутрь, когда дверь начала закрываться, едва не задев плечом одного из солдат. Сердце бешено заколотилось. Теперь главное — не наткнуться ни с кого в этих тесных коридорах. Невидимость — мое преимущество, но случайное столкновение разрушит всю конспирацию.

Я опасался, что Элиан и Найра разойдутся по своим комнатам, но удача была на моей стороне. Они прошествовали по длинному коридору и свернули в просторное помещение, откуда доносились приглушенные голоса и манящий аромат еды. Столовая. Даже в ночную пору здесь не было пусто: кто-то досиживал смену, а кто-то, как мои знакомые, возвращался с задания.

Я застыл у входа, наблюдая. Элиан и Найра, подхватив подносы с незатейливой похлебкой и хлебом, устремились в самый дальний, сумрачный угол зала. Пустые столы вокруг создавали идеальное место для встречи.

Словно тень, я проскользнул между ними, подкрадываясь сзади. Остановившись вплотную за спиной Элиана, я почувствовал напряжение в его плечах. Он явно не ждал, что кто-то появится так внезапно.

— Не оборачивайся, — прошептал я ему прямо в ухо, — у меня к тебе разговор.

Реакция последовала мгновенно, предсказуемая до боли. Его тело содрогнулось, и он, не колеблясь, рванул назад, целясь локтем в то, что, как он думал, было моей глоткой. Но я уже давно перестал быть тем неопытным юнцом, которого можно было так легко застать врасплох. Месяцы изнурительных тренировок с Бранкой, «Боевое Чутье» и «Память Предков» сработали на автопилоте. Я сделал едва заметный шаг в сторону, и его локоть прочертил воздух в сантиметре от моего лица.

Со стороны это выглядело как полнейшее безумие: имперский системщик, спаррингующий с пустотой. Найра уставилась на брата с нескрываемым недоумением. Несколько солдат в дальнем конце зала перешептывались, указывая в нашу сторону. Доносилось бормотание: «С новеньким что-то не так…», «Нервный какой-то…».

Элиан мотнул головой, пытаясь избавиться от ощущения, что ему померещилось. Я снова приблизился.

— Прекрати вести себя как полоумный. — снова прошептал я.

На этот раз он понял. Спина его выпрямилась, и я почувствовал, как по ней пробежала волна узнавания, словно электрический разряд. Он повернулся ко мне, и лишь Найра, казалось, видела движение его губ. Медленно, словно боясь спугнуть призрачное видение, он вернулся на свое место за столом.

— Макс? Это ты? — его шепот был пропитан недоверием и шоком.

— Он самый. — подтвердил я. — Нам нужно поговорить. Подожду, пока вы закончите. Уходить сейчас будет слишком подозрительно.

Элиан едва заметно кивнул и принялся с жадностью доедать похлебку, стараясь делать вид, что ничего не произошло. Найра, заметив его странную суету, наклонилась ближе.

— Элиан? Все в порядке?

— Да, да, все хорошо. — он откашлялся. — Просто… устал. После столовой нам нужно будет поговорить. Наедине.

Найра кивнула, но подозрение в ее глазах лишь усилилось, когда взгляд скользнул по пустому пространству за его спиной. Она промолчала, но пальцы невольно коснулись лука, висевшего за плечом. Чутье подсказывало ей: что-то не так.

Они быстро доели, почти не разговаривая. Поставив подносы на мойку, строем направились к выходу из казарм. Я шел следом, стараясь не отставать. Ночной воздух ударил в лицо запахом пыли и мочи, когда они свернули в безлюдный, темный переулок. Элиан замер, обернулся и, понизив голос до шепота, произнес в ночную тишину:

— Покажись. Здесь безопасно.

Я мысленно отдал кольцу команду, и знакомый поток энергии схлынул. Я возник перед ними словно из воздуха, заставив Найру непроизвольно вздрогнуть и отшатнуться, выхватив лук. Элиан же лишь сузил глаза, его взгляд мгновенно оценил меня, просканировав с головы до ног.

— Рад, что ты всё-таки прошёл Инициацию. — произнёс он с неподдельной заинтересованностью. — Твой класс… Системный Творец. — он присвистнул. — Ты куда интереснее, чем я мог себе представить.

— Взаимно. — сухо парировал я. — Объясни, что вы двое делаете в рядах имперцев.

На его губах заиграла легкая, самодовольная улыбка.

— Появление Первого Игрока было… неожиданным. Спутало все карты, но, как известно, в хаосе кроются и величайшие возможности. Мы этим воспользовались. Явились к местным властям, заявили, что сами прошли Инициацию и хотим служить Империи. Поверили быстро — кадры сейчас на вес золота. Теперь мы официальные системщики. Это открывает много… дверей. Для наших собственных задач.

— Каких задач? — спросил я прямо.

— О, это долгий разговор, — отмахнулся он. — Но сейчас не о нас. Что нужно тебе?

Я понял, что скрывать свою цель нет смысла. Они и так все поймут.

— Я здесь, чтобы следить за Инициацией. И если среди вернувшихся окажется Творец, я заберу его с собой, прежде чем ваши новые друзья успеют его казнить. И раз вы входите в число тех, кто за этим следит, буду благодарен, если не станете мне мешать.

Элиан коротко и сухо рассмеялся.

— С чего бы нам тебе помогать? Что мы с этого получим?

Я посмотрел на него абсолютно спокойно.

— Сомневаюсь, что мгновенная смерть от воина Пути Закаленного Тела восьмого уровня пойдет на пользу вашим планам.

В разговор вмешалась Найра. Выступив вперед, она сверкнула темными глазами, полными недоверия и вызова в лунном свете.

— Ты считаешь нас идиотами? В этом городе таких воинов не сыскать. Да и во всей Империи их по пальцам пересчитать. Не пытайся запугать нас сказками.

Я не стал ничего доказывать. Просто стоял и молчал, наблюдая за ними. Предоставив им выбор, я ждал их решения. Мое спокойствие, казалось, говорило само за себя. Они переглянулись, и в этом безмолвном обмене взглядами им стало ясно: я не блефую.

Элиан вздохнул и потер переносицу.

— Хорошо. Мы… переговорим с начальством. Возьмем несколько дежурств подряд, чтобы дождаться окончания Инициации. И если появится Творец… мы не заметим его «внезапного исчезновения». Но тогда ты будешь нам должен.

Я медленно кивнул. Другого выхода у меня не было.

— Договорились.

Не говоря больше ни слова, я мысленно активировал Кольцо Скрытого Шага. Энергия окутала меня, и мир вновь приобрел легкую, зыбкую дымку. Я растворился в воздухе на их глазах. Элиан и Найра застыли, уставившись на пустое место с ошеломленными, почти испуганными лицами. Этот простой трюк произвел на них большее впечатление, чем все мои слова о восьмом уровне.

Я развернулся и бесшумно покинул переулок, оставив их переваривать случившееся.

Вернулся на уступ как раз в тот момент, когда Бранка начала проявлять беспокойство.

— Наконец-то. — ее хриплый шепот прозвучал как удар бича. — За время твоего отсутствия можно было справить нужду целой роте солдат. Уже подумывала, не пришлось ли тебя самого «справить» где-нибудь в канаве.

Я лишь пожал плечами.

— Город большой, заблудился. — буркнул я, не найдя слов получше.

Она недовольно проворчала что-то невнятное и тут же умолкла. В этот момент я заметил движение на площади. К имперскому посту приближался знакомый отряд. Элиан и Найра. Они что-то сказали дежурному системщику, предъявили ему какой-то документ. Тот, внимательно изучив бумагу, недовольно буркнул, но в итоге кивнул. Его группа построилась и ушла, оставив на посту лишь отряд моих… «знакомых».

Бранка, уже привыкшая к ритму смен, вопросительно взглянула на меня. Я уловил ее немой вопрос: «Это твоих рук дело?».

Я сделал вид, что не понимаю.

— Странно. — тихо произнес я. — Нарушают график.

Она скептически хмыкнула, но не стала настаивать. Ее роль сводилась к наблюдению и ожиданию. Я перевел взгляд на статую Топора, безмолвно возвышавшуюся в центре площади. Она излучала холод и безжизненность. Но где-то там, в этот самый миг, разворачивалось первое испытание. И кто-то мог обрести титул Творца, но его судьба оказалась бы на волоске.

Мы с Бранкой замерли в ожидании. Но теперь атмосфера была иной. События набирали обороты, и я чувствовал, как сгущалось напряжение, словно перед грозой.

Прошло еще несколько томительных часов. Ночь, казалось, не хотела отпускать город, хотя на востоке уже пробивалась бледная полоска зари. Холод и тишина давили, и я почти потерял надежду, решив, что Инициация провалилась. Но вдруг, словно в ответ на мои мысли, пространство перед статуей Топора исказилось.

Воздух над пустой площадью задрожал, словно раскаленный, и из ниоткуда, будто сотканные из марева, возникли пять фигур. Они стояли, шатаясь, с пустыми, невидящими глазами, будто только что вырвались из плена тяжелого сна. Инициация завершилась!

Сердце заколотилось в груди. Я тут же устремил взгляд на новоявленных системщиков, выхватывая их статусы:

Класс: Следопыт

Класс: Меченосец

Класс: Щитоносец

Класс…

Я проверил каждого из пятерых. Ни одного Творца. В груди что-то болезненно сжалось, и надежда угасла. Рискованная вылазка, наши ожидания — всё оказалось тщетным. Наша миссия, по сути, так и не началась. Мы могли вернуться в Пристанище с пустыми руками.

Я уже собирался сообщить Бранке, когда мой взгляд, словно по инерции, снова пробежал по лицам вернувшихся. И замер. Знакомые черты. Лина.

Соседка, что ютилась с матерью, двумя младшими братьями и крошечной сестренкой в тесном домике на нашей улице. Девушка, которой я когда-то помогал таскать тяжелые ведра с водой. Что, черт возьми, она здесь забыла? И зачем ей понадобилось пройти Инициацию?

Я мотнул головой, словно отгоняя назойливую муху, и с усилием вытряхнул из головы ворох ненужных мыслей. Может, это и к лучшему. Стать Системщиком в этом мире — не дар небес, но и не проклятие. Это шанс обрести силу, вырвать семью из нищеты, научиться постоять за себя. У нее был класс… «Проводник». Что это значит, пока оставалось загадкой, но было не до размышлений.

К группе инициированных уже подоспел отряд Элиана и Найры. Солдаты действовали как единый отлаженный механизм. Двое тут же принялись оказывать первую помощь. К счастью, никто не пострадал серьезно — лишь царапины, мелкие порезы и глубокая, почти осязаемая моральная усталость, застывшая на лицах. Через несколько минут все необходимые процедуры были завершены. Новоявленные системщики, все еще не до конца пришедшие в себя, приготовились покинуть площадь под эскортом имперцев.

Внезапно город содрогнулся.

Сначала из-под земли вырвался низкий, гулкий вой, словно предвестник чего-то ужасного. Он нарастал, набирая силу с каждой секундой, и вскоре превратился в оглушительный, пронзительный сигнал тревоги. Этот звук разорвал утреннюю тишину в клочья, ударил по ушам, пронзил нервы и заставил кровь стынуть в жилах.

Что это могло значить? Неужели снова нападение монстров Леса? Но ведь Лериан лично зачистил всех тварей, что осмелились напасть на город! Это точно не мог быть Лес.

Отряд Элиана отреагировал молниеносно. Солдаты, словно единый организм, сомкнулись вокруг группы инициированных, спинами друг к другу, образуя живое кольцо защиты. Их лица, прежде безмятежные, теперь исказились напряжением, взгляды лихорадочно сканировали пространство, выискивая невидимую угрозу.

Я лихорадочно перебирал варианты действий. Бросил взгляд на Бранку. Она оставалась неподвижной и наблюдала за происходящим с отстраненным, почти научным интересом, как энтомолог, изучающий муравейник. Судьба этих людей и города ее абсолютно не волновала. Мы прибыли с одной целью, и она оказалась недостижимой. Остальное — не наша забота.

Внезапно с противоположного конца города, со стороны главных ворот, раздался оглушительный взрыв. Земля под ногами содрогнулась, и в предрассветное небо взметнулся черный, как смоль, столб дыма, освещенный снизу зловещим оранжевым заревом.

Едва эхо взрыва затихло, как на площадь, словно вынырнув из самой тени, вышла одинокая фигура.

Это был воин, с головы до ног облаченный в темные, облегающие одежды, не оставлявшие ни единого сантиметра открытой кожи. Его лицо скрывал глубокий капюшон и маска, и лишь узкая прорезь для глаз мерцала в полумгле ледяным, безжизненным блеском. Он не нес видимого оружия, но от него исходила такая смертоносная аура, что воздух вокруг, казалось, застыл, кристаллизуясь от напряжения.

Я бросил быстрый взгляд на Элиана и Найру. Их показное спокойствие испарилось без следа, уступив место первобытному, животному ужасу. Они явно узнали того, кто стоял перед ними.

Не раздумывая, Найра выпустила стрелу в воина. Она вспыхнула ослепительно-белым, оставляя в воздухе мерцающий след. Это было несомненно классовое умение, воплощающее всю ее силу.

Но воин… даже не шелохнулся.

Лишь поднял руку — молниеносно, почти невидимо — и поймал стрелу двумя пальцами прямо перед маской. Легко, изящно, словно срывая спелый плод. Потрясающе! Я впился взглядом в незнакомца и увидел надпись над его головой:

Класс: Теневой Плетельщик.

Пока я был отвлечен, воин сделал новое движение. Легкий, почти небрежный взмах запястьем — и стрела, которую он держал, полетела обратно. Без огня, без свиста, она просто исчезла, чтобы в тот же миг с глухим хлопком вонзиться Найре в плечо, точно в мышцу, обездвиживая руку. Девушка вскрикнула — коротко, сдавленно — и, схватившись за рану, рухнула на колено. Ее лук с глухим стуком упал на камни.

— На каком основании воин Зеридиана ступил на землю Эйвеля⁈ — проревел Элиан, его голос сорвался от ярости и страха. Он встал над Найрой, клинок дрожал в его руке. — Тебе здесь не место! Это грубое нарушение всех договоренностей!

Незнакомец рассмеялся. Звук был сухим, скрипучим, словно ломающиеся кости.

— Договоренности устарели, мальчик. — его голос был ледяным, как и взгляд. — Правила игры изменились. Но не тревожься… лишние знания тебе ни к чему. Весь этот город… скоро перестанет существовать.

Больше никто не успел произнести ни слова. Теневой Плетельщик, словно сотканный из тени, двинулся — и исчез. Это был не бег, а порыв ветра. Скользящая тень, врезавшаяся в строй имперцев.

Началась бойня.

Он не наносил ударов в привычном понимании. Его пальцы, ладони, края одежды касались доспехов, щитов, оружия — и сталь крошилась, кольчуга расползалась, как гнилая ткань, плоть и кости рассыпались в кровавую пыль. Он не пробивал защиту, а распутывал ее, разбирал на части. Это было не сражение, а конвейер смерти. Через несколько секунд на камнях площади уже лежали первые трупы. Обычные солдаты были лишь мясом против такого противника.

Размышлять было некогда. Я тут же активировал «Зрение Путей», не обращая внимания на то, что еще не постиг его тонкостей незаметного использования. То, что предстало перед моими глазами, заставило сердце сжаться от неожиданности.

Я никогда не видел ничего подобного! Его Путь назывался «Путь Расщепленной Формы». А стадия… шестая. Мысль о том, что я ему не соперник, была холодной и безжалостной, как удар кинжала.

В следующее мгновение кольцо имперской защиты рухнуло. Инициированные в панике метались, пытаясь спастись. Среди них я увидел Лину. Она прижалась к постаменту статуи, ее глаза были полны слепого ужаса.

В этот момент Теневой Плетельщик, закончив с солдатами, обвел взглядом выживших. Его безжизненные глаза остановились на Лине. Рука с коротким, похожим на иглу клинком, словно материализовавшимся из воздуха, плавно поднялась. Острие нацелилось в ее сердце.

Нет.

Эта мысль, словно раскаленная сталь, пронзила мой мозг. Такого больше не повторится. Я не зря прошел ад тренировок с Бранкой, не зря выдержал тысячи смертей в симуляции, не зря достиг пятого уровня. Все вело меня к этому дню, к этому мгновению.

Я не дам ему убить ее.

Бранка не успела среагировать. Я рванул с места с невероятной скоростью. «Абсолютное Тело» выжало из мускулов все, «Память Предков» подсказала идеальный угол атаки. Я был не бегущим человеком, а выпущенным из арбалета болтом.

Я врезался в Лину, отшвырнув ее в сторону, и в тот же миг развернулся, поднимая топор. Иглообразный клинок Теневого Плетельщика со звонким, пронзительным лязгом встретился со сталью моего лезвия.

В момент столкновения, от резкого выброса энергии и воли, чары Кольца Скрытого Шага дрогнули и погасли. Я появился перед всеми будто из ниоткуда, преградив путь убийце.

Лина, откатившись по земле, смотрела на меня широко раскрытыми, полными слез и непонимания глазами. Я скосил на нее взгляд, уголок моего рта дрогнул в подобии улыбки.

— Не бойся. — сказал я на удивление спокойным и твердым голосом. — Я рядом. Теперь все будет хорошо.

Крупные слезы облегчения хлынули из ее глаз. Она сжалась в безмолвный комочек, не в силах произнести ни звука.

Мой взгляд, однако, уже был прикован к противнику. Он застыл, его скрытый маской взгляд изучал меня с ледяным любопытством. Я ощущал его подавляющую мощь и ясно понимал: впереди одна из самых трудных битв в моей жизни.

Но я не допускал даже малейшей возможности проигрыша.

Глава 23

Сталь топора отозвалась дрожью, пронзившей меня до самых костей, когда клинок Теневого Плетельщика врезался в нее. Густой, сладкий адреналин бурлил в крови, заставляя сердце биться в унисон с пульсирующей силой в руках. На моих губах играла улыбка — не триумфальная, а скорее хищный оскал того, кто заглянул в бездну и решил бросить ей вызов.

Противник замер на мгновение. В его бездушных глазах мелькнуло лишь легкое недоумение. Затем, словно оттолкнувшись от невидимой опоры, он плавно, почти невесомо, отскочил назад. Его движения были до абсурда экономны, каждое было выверено до миллиметра. Оказавшись в самом сердце враждебного города, он держался так, будто неспешно прогуливался по безлюдному парку.

— Интересно. — его скрипучий голос прозвучал задумчиво, растворяясь в предрассветной тишине площади. — Как ты здесь оказался? Никаких следов телепортации. Никакого разрыва реальности. Просто… материализовался.

Я молчал, переводя дух и оценивая обстановку. Глаза незнакомца, мерцавшие в прорези маски, сузились. Он изучал меня с холодным, почти научным любопытством.

— Не хочешь говорить? Неважно. — он медленно провел пальцем по лезвию своего клинка. — Я и так вижу. Системный Творец… Да еще и с зачатками настоящей силы в теле. Это… многое меняет.

В его голосе прозвучала неприкрытая жадность хищника, учуявшего редкую добычу.

— Пожалуй, я заберу тебя с собой. — заключил он. В этих словах не было угрозы, лишь констатация неоспоримого факта, решения, принятого кем-то, стоящим неизмеримо выше.

— Ни за что, Зеридианец!

Голос Элиана, полный ярости и боли, разрезал напряженный воздух. Он стоял, защищая Найру, которая, стиснув зубы, пыталась вытащить стрелу из плеча. Клинок в его руке дрожал, но был направлен в незнакомца.

— Вы не получите ни одного Творца! Я не позволю!

Теневой Плетельщик рассмеялся, и этот смех, словно скрежет сухих веток, разнесся по округе.

— И кто же мне помешает? Ты? Жалкая переродившаяся шавка Аэтриума? — его голос наполнился язвительностью. — Ты и твои хозяева проспали самый важный момент. С приходом Первого Игрока правила изменились! Ждать, пока этот мир угаснет сам по себе, стало невыносимо долго и бессмысленно. Зеридиан понял это раньше всех, и вот — наши экспедиционные войска уже здесь! Тогда как Аэтриум до сих пор полагается на таких отбросов, как ты, засылая диверсантов в надежде урвать крохи с чужого стола. Скоро, очень скоро Эйвель падет к нашим ногам! И тогда мы наконец заполучим то, к чему так долго стремились — силу Системных Творцов!

Меня будто окатило ледяной водой. Высшие миры… Аэтриум, Зеридиан… Они не просто использовали этот мир как полигон для своей войны, а охотились за нами, Творцами. Наша сила была той самой наградой, призом, ради которого они готовы были стереть с лица земли целый мир. Но зачем? Что такого особенного в нашей способности, что ради нее развязываются войны между мирами?

Легкое дуновение воздуха рядом прервало мои мысли. Я не услышал шагов, лишь ощутил знакомое присутствие. Бранка. Она стояла, скрестив руки на груди, и смотрела на Теневого Плетельщика с явным отвращением, будто разглядывала нечто крайне неприятное, прилипшее к подошве сапога.

Плетельщик лишь покачал головой, и маска на его лице исказилась в подобии улыбки.

— Жалкий идущий по Пути Тела, пусть и восьмого уровня? — фыркнул он. — Ты ничего не сможешь противопоставить… Моим друзьям. Ведь вы же не думали, что я пришел в одиночку⁈

Его последние слова сорвались криком, эхом прокатившимся по спящим улицам, словно заряженным неведомой энергией. В тот же миг, будто вынырнув из самой тьмы, возникли две новые фигуры. Они были облачены в такие же темные одежды, их лица скрывали маски. От них исходила та же леденящая пустота и смертоносная решимость.

Конспирация летела к чертям. Не обращая внимания на неумелое использование, я мгновенно активировал «Зрение Путей».

«Путь Безмолвного Резонанса». Стадия: 8.

«Путь Призрачного Отражения». Стадия: 8.

Два воина восьмого уровня. Немыслимо. Невероятно. Откуда они здесь⁈ Такая концентрация силы в одном месте, да еще в глухой имперской провинции, была сродни появлению дракона на деревенском празднике.

Я бросил быстрый взгляд на Бранку. Ее лицо оставалось каменной маской. Ни тени страха, лишь холодная, расчетливая ярость.

— Со своим справишься, щенок? — ее хриплый шепот едва долетел до меня.

Я взглянул на Теневого Плетельщика. Его насмешливый взгляд и клинок, жаждущий крови, пробудили в моей душе животную, первобытную ярость.

— От него и мокрого места не останется. — выдавил я, мой голос прозвучал чужим, низким и звенящим.

Бранка одобрительно хмыкнула.

— Вот и славно.

Она исчезла, словно растворившись в воздухе. В тот же миг двое воинов, стоявшие за спиной Плетельщика, бросились в стороны, но было поздно. Из темноты за одним из них возникла тень, и знакомый системный меч Бранки, пылающий багровым светом, обрушился на него. Тишина удара была страшнее любого боевого клича. Второй воин попытался атаковать ее с фланга, но его остановила… пустота. Воздух сгустился, и удар уперся в невидимый, но невероятно прочный барьер. Бранка полагалась не только на свою силу, но и на артефакты Творцов.

Через несколько секунд до нас стали доноситься звуки битвы, от которых кровь стыла в жилах. Это был не звон металла, а нечто иное: хруст ломающихся пространств, вой разрываемой энергии, приглушенные взрывы, поглощаемые силовыми полями. Там, в темноте, три монстра восьмого уровня решали свою судьбу. Жаль, я не мог на это посмотреть.

Противник окинул меня разочарованным взглядом, явно считая, что его отвлекли от более важного боя.

— Я не планирую тебя убивать. — заявил он, помахивая своим клинком. — Но если не хочешь лишиться всех конечностей, сдавайся сам. Хотя… — в его голосе прозвучала неподдельная надежда, — мне будет приятнее, если ты выберешь бой.

Его высокомерное спокойствие граничило с безумием. Мир для него был лишь охотничьим угодьем. Но я ни на миг не забывал о качественной разнице в нашей силе. Шестой уровень против моего пятого — пропасть, непреодолимая для обычного воина.

Но я был не просто воином.

Я вдохнул полной грудью, выпуская прочь всё лишнее: страх, сомнения, ярость. На смену им пришла лишь пустота, наполненная готовностью. «Абсолютное Тело» настроило каждый мускул, каждый нерв в единую симфонию. «Память Предков» тихонько нашептывала, рисуя в сознании смутные образы тактик против скоростных противников. «Непоколебимый Дух» воздвигся несокрушимой скалой, отражая натиск давящей ауры врага.

Я бросился в схватку, и мир сжался до стального танца. Каждый мускул пел от новообретенной мощи пятого уровня Пути Закаленного Тела. Я стал сильнее, быстрее, чем когда-либо. Кости звенели, превращаясь в упругие пружины, а удары, казавшиеся мне прежде пределом, теперь вылетали сами собой. «Память Предков» шептала едва уловимыми образами, корректируя мою стойку, направляя клинок. Я парировал, уворачивался, контратаковал, и адреналин пьянил слаще любого вина. Впервые за долгое время я ощущал не страх, а дикую, первобытную радость битвы. Я улыбался, чувствуя, как сила пульсировала в моих жилах.

Но противник был иным. Не грубая сила, а бездушная точность, словно скальпель хирурга, орудовала против меня. Каждый его выпад — выверенная до миллиметра смертельная эффективность. Он не пылал гневом, не суетился, а методично, хладнокровно разбирал мою защиту, как сложный часовой механизм. Я попытался войти в яростный раш, отбросив осторожность, но инстинкты закричали об опасности, заставив меня отступить в оборону.

Внезапно знакомое тепло разлилось по телу. Мимио, будто почувствовав мои колебания, встрепенулся. Из топора хлынула волна чистой энергии, окутав лезвие и мое тело сияющей дымкой «Энергетического Покрытия». Затраты на поддержание щита мгновенно обнулились. «Спасибо, дружище», — мысленно прошептал я, и с новой силой, с обновленной верой, ринулся на Теневого Плетельщика. Мы справимся. Вместе.

Однако вскоре ледяная ясность вернулась, безжалостная и точная. В чистой силе я был обречен. Он превосходил меня скоростью, меткостью, а его шестой уровень воздвиг непреодолимую стену. Каждый его парированный удар отдавался в моих костях глухим, ноющим эхом. Я отступал, и с каждым шагом таяла последняя искра надежды.В отчаянии я лихорадочно искал выход, и вдруг всплыл образ: месяц изнурительных спаррингов с Бранкой. Она ломала меня раз за разом, но главный урок был не в технике, а в ее словах: «Ты — Творец. Думай и действуй как Творец, а не как тупой солдат».

Не отрываясь от боя, не сбавляя скорости, я погрузил часть сознания в знакомое пространство «Живого Ремесла». В чем заключалась моя главная сила? Что делало меня уникальным среди всех? Ответ был очевиден: Системный Творец — класс, столь востребованный даже иномирцами! То, что было рождено из парадокса и воли, и уже однажды сразило нечто невероятное, должно было сработать и сейчас.

Но на этот раз требовалась новая, более мощная основа. Обычные «Колючие Часовые», что я использовал прежде, были явно бессильны. Нужен был чистый, неудержимый хаос, и лучше всего для этого подходил… очищающий, всепожирающий огонь.

Без колебаний я мысленно сформировал три «Факела Феникса», ощутив, как 336 единиц Живой Энергии и три единицы Зрелой Древесины превратились в сферы сжатого пламени. Гори!

«Копье Анархии Жизни»!

Реальность исказилась. Перед Плетельщиком возникло нечто, непохожее ни на огонь, ни на оружие — воплощенный парадокс, чистая сила. Раздался оглушительный хлопок, и пространство вокруг врага схлопнулось, поглотив его в ослепительном взрыве, где плавился камень и горел воздух.

Да! Получилось! Я уже собирался выдохнуть с облегчением, как из клубов дыма и огня донесся безумный, скрипучий смех. Нет… Не может быть!

Он был жив! Обугленная, дымящаяся фигура в черном, казалось, восстала из пепла. Не сломленная, а преисполненная дикой яростью, она бросилась на меня. Отчаяние, ледяными тисками, сжало горло. Как уничтожить это чудовище⁈ Схватка превратилась в безумный танец отчаяния, в битву, где надежды не осталось.

Поражение приближалось. Защита, поддерживаемая Мимио, вытягивала его Живую Энергию, словно воду из пересохшей земли. Сияющая дымка, некогда окутывавшая меня целиком, теперь мерцала лишь слабым контуром вокруг груди и головы. Я чувствовал, как тает его сила, как утренний туман под лучами солнца, и вместе с ней и мои шансы. Лезвие клинка Плетельщика, блеснув сталью, вонзилось мне в плечо, а затем в бедро. Алая кровь залила тело. Боль, обжигающая и невыносимая, вспыхнула в сознании.

Я умру. Здесь, на этой проклятой площади… Нет! Боль отступила, уступив место холодной, отчаянной ясности. Нужно было действовать. Немедленно. Придумать нечто, чего он не мог предвидеть. Нечто невозможное.

Мой взгляд зацепился за карман. Там лежал кристалл, подарок Лериана. «Чистый энергонакопитель», — вспомнил я. Но как он мог мне помочь? Вдохнуть в него боевую матрицу было невозможно — кристалл бы просто рассыпался. И всё же…Ведь я смог создать системное оружие из обычного металла! Благодаря эффекту второй стадии Пути Созидания — «Плетению Сущностей»! А чем кристалл хуже металла? Он тоже материя. А я — Резчик Реальности!

Я мысленно вызвал описание умения и впился в него взглядом:

«Плетение Сущностей». Вы получаете способность комбинировать различные материалы на фундаментальном уровне, создавая принципиально новые субстанции с гибридными свойствами (например, «Живую Сталь» или «Одухотворенный Камень»). Для реализации требуются высочайшее мастерство и колоссальные затраты энергии.

«Должно сработать!» — прошипел я сквозь зубы.

Активировав способность, я ощутил, как колоссальный поток энергии вытягивает из меня последние силы. Голова пошла кругом, в висках застучало. Я сражался на два фронта: тело — против смертоносного клинка, разум — против инертности материи. Это было за гранью возможного. Мимио уже едва справлялся, и новые раны жгли мою плоть. Еще секунда… Еще мгновение… Но я не сдавался, вкладывая в кристалл всю волю, ярость и отчаяние.

И вдруг… структура кристалла дрогнула и поддалась. Он вспыхнул ослепительным светом, став проводником, сосудом, продолжением моей воли. Системные уведомления замелькали в углу сознания, но я отбросил их — сейчас было не время. Получилось! Первый шаг был сделан.

Теперь задача заключалась в создании уникального умения, способного обеспечить победу в бою, и интеграции его матрицы в кристалл. Противник отличался высокой скоростью и живучестью, поэтому нанесение чистого урона было недостаточным. Необходимо было найти способ остановить его, обездвижить, лишить главного преимущества — скорости. Решение пришло мгновенно: гибридное умение, тройной удар. «Колючий Часовой» опутает корнями, «Сердце Ледяного Прилива» придавит и обездвижит водяным прессом, а «Факел Феникса» добьет сокрушительным жаром. Три стихии в одной точке.

На пределе сил, истекая кровью, я с трудом начал формировать новое артефактное умение. 272 единицы Живой Энергии и 3 единицы Зрелой Древесины сплелись в смертоносный узор. Мозг пылал, сознание плавилось под чудовищной нагрузкой. Затем я выделил матрицу умения и вплел ее в сердцевину Одухотворенного Кристалла. Он затрепетал, наполнившись сдерживаемой мощью, и в моем интерфейсе вспыхнуло название: «Триединство Расплаты».

«Триединство Расплаты» (Уникальное, классовое, артефактное)

Уровень: I

Прогресс: 0.1%

Тип: Активное, целевое, область

Носитель: Одухотворенный Кристалл (требует предварительного создания и зарядки)

Описание: Вы достигли нового уровня понимания артефактных умений, выйдя за рамки простого комбинирования свойств. Вы научились не просто смешивать, а сплетать разнородные стихии в единую, последовательную и неотвратимую магистраль уничтожения. Это не хаос, а высшая форма порядка возмездия, где каждая фаза подготавливает и усиливает следующую. Умение реализуется через специально подготовленный кристалл-контейнер, выступающий стабилизатором и усилителем смертоносной последовательности.

Эффект: При активации кристалл высвобождает концентрированный заряд, который при достижении цели разворачивается в три последовательные, неразрывно связанные фазы:

Фаза Оков (Колючий Часовой): Мгновенно прорастают прочнейшие энерго-древесные корни, опутывая цель. Они наносят незначительный пронзающий урон и накладывают мощный эффект «Сковывание» на 3 секунды, полностью обездвиживая противника. Фаза Гнета (Сердце Ледяного Прилива): На скованную цель обрушивается сфера сжатой арктической влаги, создавая зону чудовищного давления. Цель получает эффект «Обледенение»(снижение скорости атаки и защиты) и «Дезориентацию» на 4 секунды. Ледяная броня противника начинает трещать. Фаза Очищения (Факел Феникса): В эпицентр ледяного гнета врывается сфера чистой плазменной энергии. Взрыв наносит сокрушительный огненный урон, который игнорирует 50% защиты цели, используя уязвимость, созданную предыдущими фазами. Эффект «Пробитие брони».

Синергетический эффект: Каждая последующая фаза наносит на 25% больше урона цели, подвергшейся воздействию предыдущих фаз.

Стоимость активации: 544 ед. Живой Энергии за один выстрел.

Откат: Отсутствует (ограничено только запасом энергии). Однако создание нового Кристалла «Триединство Расплаты» требует времени и значительных ресурсов.

Примечание:«Истинная сила не в грубой мощи, а в безупречной последовательности. Сначала свяжи, затем сломи, после — испепели. Таков неумолимый закон Расплаты».

Получилось! Мой запас энергии показывал 1700 единиц. Осталось только выжить, чтобы его применить.

В этот миг меня словно протаранили. Ребра треснули с отвратительным хрустом, и перед глазами замелькали искры. Я отлетел назад, с глухим стуком врезавшись в постамент статуи Топора, рядом с застывшей от ужаса Линой. Все тело охватила пульсирующая боль, но сквозь нее пробивалась единственная, отчаянная команда: «Встать. Ты должен встать!»

Теневой Плетельщик неторопливо приближался, покручивая в пальцах иглообразный клинок. В его глазах читалось холодное удовлетворение.

— Повторюсь, я не собирался тебя убивать. Но раз ты отвергаешь милосердие… — его голос сочился ледяным ядом. — С какой конечности начнем?

С трудом подняв голову, я сплюнул кровь и, превозмогая адскую боль, поднял руку с кристаллом. Плетельщик лишь снисходительно усмехнулся:

— Какой красивый, блестящий камушек. Хочешь подарить на прощание?

Я проигнорировал его насмешку и лихорадочно вчитался в требования активации. Древесина больше не требовалась, но… цена была грабительской. 544 единицы Живой Энергии за один выстрел — вдвое больше, чем на создание. Почти треть оставшегося запаса. Настоящий грабеж… Но выбора нет. Это мой последний шанс.

— Активировать!

Мир взорвался в три этапа. Сначала из кристалла вырвался веер искрящихся, стальных корней. С хрустом они оплели Плетельщика, впиваясь в его одежду и сковывая движения. Он лишь фыркнул, напрягая мускулы, пытаясь разорвать путы. «Нет, не так быстро…».

Затем на него обрушилась вторая фаза — сокрушительный пресс леденящей, почти твердой влаги. Она пригвоздила его к земле, сдавила, моментально покрывая инеем маску и одежду. «Держи его…!».

В самый критический момент, когда он, скованный льдом и корнями, был беззащитен, в эпицентре взрыва появился последний элемент пазла — сфера ослепительного белого пламени «Факела Феникса». Яркая вспышка заставила зажмуриться, оглушительный грохот оглушил, а волна адского жара, от которой содрогнулась площадь, опалила кожу лица.

Когда дым и пар развеялись, на обугленном камне, пошатываясь, стояла почерневшая, израненная фигура. Он снова выжил. Левая рука безвольно повисла, доспехи были разорваны в клочья. Но он стоял. Бессмертный, чертов гад.

— ЕЩЕ РАЗ! — с мольбой и яростью скомандовал я.

Кристалл в моей руке вспыхнул с новой, ослепительной силой. Смертоносный танец стихий повторился: корни оплели, лед сковал, огонь испепелил. Плетельщик, уже не смеясь, отчаянно отбивался. Его клинок рассекал цепкие корни, тело ломало ледяные оковы, но третья фаза вновь накрыла его сокрушительным взрывом.

Он рухнул на колено. Из-под маски брызнула струйка темной, почти черной жидкости. В его глазах, впервые, я увидел не холодное любопытство, а дикую, неконтролируемую ярость, смешанную с… страхом.

— И… ПОСЛЕДНИЙ! — прохрипел я, вкладывая в кристалл всю оставшуюся волю, ненависть к этому хищнику, боль и ярость, что кипели во мне.

Третий залп «Триединства Расплаты» окончательно поглотил Теневого Плетельщика. На этот раз не было ни сопротивления, ни крика. Лишь всепоглощающий рев стихий. Когда пламя утихло, на площади не осталось ничего, кроме огромного оплавленного пятна и горстки черного пепла, который развеивал ветер.

Тишину нарушал лишь треск догорающих камней и мое собственное, сбившееся, но победное дыхание. Я откинулся на холодный камень постамента, ощущая, как волна боли и истощения захлестывает меня. Я сделал это. Победил. Перед моими глазами возникло лицо Лины — залитое слезами, но озаренное безграничным облегчением и благодарностью.

Я лежал на спине, вглядываясь в бледное, затянутое дымом небо, и чувствовал, как жизнь медленно утекает из меня. «Неужели это всё? Конец?» — пронеслась в голове обреченная мысль. Но тут сильные, грубые пальцы сжали мое запястье, проверяя пульс.

Сквозь пелену в глазах я разглядел склонившееся надо мной лицо. Бранка. Но это была уже не та невозмутимая, высеченная из камня учительница. Ее лицо было испачкано кровью и черной сажей, короткие каштановые волосы слиплись и выбились из привычной строгости. Глубокий порез зиял на щеке, а в глазах, помимо привычной стали, читались несвойственные ей усталость и… уважение.

— Дыши, щенок. — ее хриплый голос прозвучал приглушенно, но я почувствовал его каждой клеткой. — Ты жив. И ты — молодец.

Она отпустила мою руку и, подавив легкий стон, опустилась рядом на корточки, прислонив к плечу системный меч.

— А вот мне, — она вытерла тыльной стороной ладони кровь с губ, — пришлось подзадержаться. Те двое… оказались с сюрпризом. Пришлось пустить в ход несколько козырей, что Ксела припрятала на черный день. Без них… было бы туго.

Она замолчала, прислушиваясь. И до меня донеслось то, что я слышал краем сознания, но боялся осознать. Город гудел. Отдаленные крики, лязг металла, оглушительные взрывы сотрясали землю даже здесь, на площади. Вторжение не остановилось — оно только начиналось. А Серебряный Ручей был лишь первой ласточкой.

Но глядя на это адское зрелище, я не чувствовал страха. Сквозь боль и истощение пробивалось странное, теплое чувство. Я сделал это. Смог спасти дорогого мне человека. Мое истерзанное, обескровленное тело было живым доказательством: я не позволил Теневому Плетельщику убить Лину. Все эти месяцы ада с Бранкой, тысячи смертей в симуляции, боль, страх, сомнения — всё было не зря.

Собрав остатки сил, я повернул голову. Лина сидела, прижавшись к постаменту статуи, ее плечи дрожали от беззвучных рыданий. Я с трудом поднял руку — тяжелую, будто отлитую из свинца — и медленно, нежно опустил ее ей на голову. Она вздрогнула, подняла на меня заплаканные глаза, полные ужаса и благодарности. Вдруг ее щеки вспыхнули румянцем, но она не отстранилась, а наоборот, прижалась к моей ладони, как испуганный ребенок к руке отца.

— Остальные… — просипел я, каждый звук обжигал горло, — жители… где все?

— Эвакуировались… — ее голос дрожал. — Их отправили вглубь Империи, как беженцев. Сказали, там безопаснее. А я… — она сглотнула, — осталась. Решила пройти Инициацию. Хотела… стать сильнее. Чтобы больше никогда не чувствовать себя беспомощной и защитить свою семью.

Горькая ирония судьбы. Ее стремление к силе едва не стоило ей жизни. Но я понимал ее как никогда. «Хорошо», — пронеслось в голове. — «Значит, мне больше не за кого здесь держаться. Не за что цепляться». Трезвая, холодная мысль пробилась сквозь пелену эмоций: в моем нынешнем состоянии я уже ничего не мог изменить. Спастись бы самому. Выжить. Это был единственный разумный выход.

Но тут же, как ножом, резанула другая мысль. «А они? Все люди в других городах и деревнях, которые сейчас живут своей жизнью, не подозревая, что с небес уже обрушивается карающий меч. Их некому предупредить. Имперцы не сталкивались с такими врагами. Новые „Пути“ были для них чужими, непонятными. А опытных системщиков, способных противостоять воинам шестого-восьмого уровня, в Эйвеле можно было пересчитать по пальцам! Кто, если не я?».

В тот миг что-то внутри меня перевернулось. Это было не просто решение, не холодный расчет. Это было рождение нового чувства — жгучего, всепоглощающего, яростного. Глядя на рушащийся город, на испуганное лицо Лины, на уставшую, но несломленную Бранку, я осознал: я хочу их защитить. Не только их. Всех. Этот несправедливый, жестокий, но до боли живой мир, ставший моим домом. Я ненавидел Империю, презирал ее законы, но эти люди… они не были Империей. Они были ее заложниками. Как и я.

«Неужели это воля „Первого Игрока“?» — мелькнуло в голове. «Эта сила, что вела меня с самого начала, подталкивая к рискованным шагам, заставляя идти вперед?». Я не знал. Да это было и неважно. Потому что это желание — защитить, сохранить, отстоять — теперь стало и моим. Оно выжигало изнутри остатки страха и сомнений. Плевать на Империю, на врагов! Сила, что копилась во мне, пройдя через боль и кровь, должнабыть направлена не на разрушение, а на созидание. На защиту. Иначе зачем она вообще была нужна⁈

Когда я принял решение всем сердцем и душой, внутри меня произошел взрыв. Но это был не разрушительный, а созидательный импульс. Вселенная, казалось, замерла, а затем из самой глубины моего существа хлынула волна чистой, неистовой энергии. Она не жгла, а исцеляла, не ломала, а укрепляла. Боль отступила, уступив место ощущению невероятной, абсолютной ясности и мощи. Перед моим внутренним взором, затмевая всё, развернулось системное уведомление, сияющее золотым светом:

Первый Игрок вступил на истинный Путь!

Открыта новая ветвь Пути Созидания: «Путь Защитника Мира»

Стадия: Пробужденная Воля (Уровень 1)

Прогресс: 0.1%

Эффекты:

— «Нерушимая Клятва»: Ваши защитные способности усиливаются на 50% при защите других существ. Ваша воля становится щитом для слабых.

— «Единство Цели»: Союзники рядом получают часть вашей стойкости и ментального сопротивления. Ваша решимость заразительна.

— «Глас Первого Игрока» (Активное): Позволяет обратиться к сердцу и разуму всех разумных существ мира. Транслирует вашу волю, образ и эмоции через системное поле планеты. Откат: 7 дней.

— «Ненависть Предателя»: Все, кто сознательно и добровольно служит захватчикам из иных миров, получают от вас на 20% больше урона.

«Тот, кто взял на себя бремя мира, обретает силу, способную его изменить. Его воля становится стеной, а слово — оружием».

Волна невиданного воодушевления захлестнула меня. Я не просто встал, а поднялся, расправив плечи. Разбитые ребра сжались, скрепленные стальной волей, кровь на ранах запеклась, превратившись в багровый узор. Я стоял, окровавленный, истерзанный, но абсолютно непоколебимый. В глазах, которые должны были отражать лишь боль и усталость, пылал такой огонь, что Бранка отшатнулась, а Лина замерла, словно зачарованная.

Я не стал ждать. Чувствуя, как энергия нового Пути бурлит во мне, требуя выхода, я мысленно активировал умение «Глас Первого Игрока».

Воздух передо мной замерцал, сгущаясь в сияющую сферу, подобную слезе света. Она повисла в воздухе, и я знал: в этот самый миг мой образ — окровавленного юноши с пылающими глазами на фоне горящего города — и голос достигнут каждого уголка Эйвеля. От самой скромной деревушки до величественных дворцов столицы. Он отзовется в сознании крестьян и императора, солдат и детей.

— Жители Эйвеля! — мой голос гремел, наполненный силой самой воли. В нем смешались боль, ярость и непоколебимая вера. — Я — Макс. Тот, кого Система назвала Первым Игроком. И… — я сделал паузу, глядя прямо в сияющую сферу. — Системный Творец. Обладатель запрещенного класса, за который всех казнят без суда и следствия. Тот, кого вам приказано ненавидеть и бояться.

Я видел, как Лина смотрела на меня, затаив дыхание, а Бранка, стиснув рукоять меча, смотрела с неприкрытой гордостью. Слезы текли по ее лицу, смешиваясь с кровью, она даже не пыталась их смахнуть.

— Но сегодня я говорю с вами не как изгой! — продолжал я, мой голос набирал мощь, прорезая хаос битвы. — Сегодня я говорю с вами как защитник! Как один из вас! В наш мир, в наш общий дом, вторглись чужаки. Силы из другого мира! Им чужды наши жизни, надежды и боль! Они пришли не завоевывать, а для того, чтобы уничтожить нас!

Я поднял окровавленную руку, и в тот же миг свет, исходящий от меня и от сферы, вспыхнул с почти ослепительной силой.

— И потому я прошу вас! Умоляю! Оставьте в стороне старые распри! Забудьте на время о войнах и обидах! Посмотрите на небо — наш настоящий враг уже здесь! Объединитесь ради одной-единственной цели — выживания! Ради будущего наших детей! Сила Творцов, которую вы так боялись, отныне будет направлена на вашу защиту! Я даю вам свое слово. Клянусь кровью, пролитой сегодня за этот город! Клянусь своей жизнью!

Эмоции захлестнули меня. Голос сорвался, но это уже не имело значения. Моя воля и решимость передавались через это послание сами собой.

— Вместе мы — непобедимы! Вместе мы — стена, которую они не смогут проломить! Вместе мы отстоим наш дом! Пусть каждый, кто слышит меня, каждый, в ком еще бьется сердце и теплится надежда, приготовится к битве! Не как отдельные народы, гильдии или города — но как единый Эйвель! Защитим же его ВМЕСТЕ!

Сфера погасла, в последний раз запечатлев мой образ — не сломленного юноши, а воина-защитника, стоящего на руинах и зовущего за собой целый мир. Энергия покинула меня, и я рухнул на колени, тяжело дыша. Истощение накрыло с новой силой, но внутри пылал костер надежды.

Я посмотрел на Бранку. Она медленно, с невероятным для ее натуры почтением, склонила голову.

— Приказ, лидер? — тихо спросила она.

Я перевел взгляд на Лину, на ее полные веры глаза, а потом на руины Серебряного Ручья, за которыми бушевала война миров.

— Выживать. — хрипло выдохнул я. — И готовиться к войне.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23