Пылающая дорога [Гарри Сайдботтом] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (96) »
Сайдботтом Гарри
Пылающая дорога (Warrior of Rome #8)
Люди больше всего хотят быть свободными и говорят, что свобода — это величайшее из благ, а рабство – самое позорное и несчастные из государств; и все же они не имеют никакого знания о сущности этого рабства и этой свободы, о которой они говорить. Дион Златоуст, Речь , 14.1
ПРОЛОГ 265 г. н.э. 5 ноября МЕСТЬ БЫЛА СЛАДКА. НЕ ХОЛОДНАЯ, а горячая и красная. Первый вкус был хорош, но он хотел большего – гораздо большего. Больше всего он хотел свободы. И теперь, держа в руке меч, он не знал счёта тем, кого готов убить ради свободы. Ожидая в теплой темноте сицилийской ночи, Крокус думал о пяти долгих годах рабства. Пять лет с тех пор, как алеманны потерпели поражение в битве под Миланом; пять горьких лет с тех пор, как он был порабощен римлянами. Они привезли его на этот остров, закованным вместе с другими племенами в вонючий трюм корабля. В доках, одного за другим, их заставляли стоять голыми на плахе. Сначала его хозяин, человек по имени Бикон, заставлял его работать в поле. Бесконечные дни под солнцем, более жарким, чем что-либо вообразить на его родине к северу от Рейна. Когда он пытался бежать, они клеймили его, как зверя. F – Fugitivus , латинское слово для «Беглеца». Его лоб всё ещё был ободран и пах палёной плотью, когда они сбрили его длинные волосы – гордость любого северного воина – и бросили его на мельницу. Три года с другими рабами на мельнице. С закованными ногами, со шрамами от старых побоев, проступающими сквозь лохмотья, они плелись кругами, ворочая тяжкий жернов, выполняя тяжелую работу мула или осла. Пыль въелась в их кожу, лица пожелтели от заточения, глаза были настолько воспалены, что едва видели. Не все пережили эти три года. Умерших заменили. Четверо из новоприбывших были пастухами-алеманнами, обвинёнными в воровстве. Ни один… Алеманны или кто-то еще – были освобождены. Ранее тем же вечером на мельницу пришло возмездие. В суматохе Крокус задушил первого надсмотрщика цепями. Забрав его… Мечом он сразил ещё двоих. Их ярко-красная кровь брызнула на белую муку. Воспоминание об этом не принесло ничего, кроме удовольствия. «Сотер ждёт», — раздался голос в темноте. «Пора идти». Они тихо поднялись по крутой тропе к городу Эрикс. Их было сорок человек: двенадцать с мельницы, несколько пастухов с окрестных холмов, остальные были освобождены из соседней усадьбы. Половина из них были алеманнами, остальные – угнетенными и сломленными рабами из империи. Последние были ничтожествами , людьми, не имеющими никакого значения. И все же у всех было какое-то оружие, пусть даже просто грубая коса или вилы. Конечно, это было бы невозможно без Сотера, Спасителя . Крокус сначала не узнал его, когда Сотера приговорили к каторге. Было много мужчин с длинными седыми волосами, потерявших глаз. Именно когда он говорил в темноте, в короткие часы отдыха, это осознание начало приходить к ним. Сотер говорил на языках, на всех языках. С каждым скованным он говорил на языке своего рождения – на латыни и греческом, на непонятной болтовне далекого Востока, а с Крокусом – на языке лесов Германии . Его произношение было странным для Крокуса, как у человека, долго жившего среди чужеземцев. Но смысл того, что он говорил, был ясен. Он произносил опасные и прекрасные слова о восстании и мужестве, о достоинстве и чести. Он нарисовал картину нового рассвета, золотого века, рожденного в дикости и резне, о мучительном возрождении свободы. Глубокой ночью какие-то тени подошли и шептали Сотеру сквозь решётку окна: пастухи идут; рабы на вилле готовы; время близко. Вскоре те, кто работал на мельнице, были готовы пойти на любой риск. И тогда, в этой грязной тюрьме, Сотер творил чудеса. Он стоял, и по щелчку пальцев цепи падали на землю. Он поднимал их, и они снова сжимались вокруг его запястий и лодыжек. Когда он пророчествовал, его дыхание становилось хриплым, голос доносился словно издалека, и во тьме изо рта словно вырывались языки пламени. В эти мгновения рабы империи поверили, что богиня любви спустилась из своего храма в Эриксе и овладела им. Они думали, что он сирийец, и называли его Эпафродитом , возлюбленным Афродиты. Но Крокус знал лучше. Владыке Виселицы давно нравилось бродить под прикрытием среди смертных. Человек в капюшоне мог… Принять любой облик или состояние, каким бы низменным оно ни было. Однажды летом он выполнил работу девяти рабов, чтобы добыть мёд поэзии. Крокус знал, что находится рядом с Одином, Всеотцом, королём богов Севера. На вершине холма городские ворота были распахнуты. Сотер стоял в их тени. Он вёл их по пустынным улицам. За закрытыми окнами жители спали, ничего не подозревая. Высокая крыша храма Афродиты нависала над ними. Ни одна сторожевая собака не залаяла. Они прибыли в казармы. Внутри дремал единственный на всём острове солдат. Церемониальный отряд, отобранный из знатнейших юношей Сицилии для охраны храма Афродиты – богини, которая их предала. Крокус --">
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (96) »

Последние комментарии
1 день 11 часов назад
1 день 23 часов назад
2 дней 12 минут назад
2 дней 11 часов назад
3 дней 5 часов назад
3 дней 18 часов назад