Чумной Д [Сим Симович] (fb2) читать постранично, страница - 2

небесное, в последний год много тратил. На книги, на какие-то снадобья. Я говорил — надо экономить. Не слушал. — Он встал, отряхнул руки. — А вы после него ничего не продали. Сидите, книжки читаете. На что жить будем?

Три тысячи. Полторы. В девятнадцатом веке это сколько? Много или мало?

Демьян молчал.

Прошка вздохнул.

— Ладно. Одевайтесь теплее. К нотариусу идти через весь Посад. Ветер сегодня злой.

Он вышел. Демьян остался сидеть, глядя в огонь.

Итак.

Он — Демьян Чумак, граф Базипольский. Обедневший дворянин в магической России девятнадцатого века. Должен кучу денег. Живёт в разваливающемся доме со стариком-слугой.

И он понятия не имеет, что делать дальше.

Он встал, подошёл к окну. Город внизу оживал. По мощёной улице ехала телега, запряжённая лошадью. Прохожие в длинных кафтанах и платьях. Вывески на церковнославянском. Вдалеке — крепостные стены, серые, массивные.

Магическая Россия.

Значит, магия существует.

Он посмотрел на свои руки. Попробовал… что? Представить огонь? Сжечь что-то силой мысли?

Ничего. Руки как руки.

Дверь скрипнула. Прошка вернулся с пальто — старым, с протёртыми локтями.

— Вот. Дедово. На вас великовато, но ничего. Надевайте.

Демьян надел. Пальто пахло нафталином и чем-то ещё. Травами? Лекарствами?

— Прошка, — сказал он тихо. — Дед… кем он был?

Старик замер.

— Чумным доктором, барин. Как и все Чумаки. Род ваш триста лет этим занимается. Разве вы забыли?

Чумной доктор.

Демьян сглотнул.

— Напомни.

Прошка смотрел долго. Потом махнул рукой.

— Идёмте. По дороге расскажу.

Они спустились по лестнице — широкой, но обветшалой. Перила шатались. Штукатурка осыпалась. На стенах — тёмные прямоугольники, где когда-то висели картины.

Парадная дверь скрипнула. Холодный ветер ударил в лицо.

Черноречье встретило Демьяна серым небом, запахом гари и далёким звоном колоколов.

Улица была узкой, мощённой булыжником. Дома стояли плотно, прижавшись друг к другу — каменные, двух- и трёхэтажные, с покосившимися балконами и облупившимися фасадами. Вывески скрипели на ветру. Прохожих было мало — пара купцов в тяжёлых шубах, старуха с корзиной, мальчишка, гнавший перед собой хромую собаку.

Демьян шёл рядом с Прошкой, вглядываясь во всё жадно. Вывески. Церковнославянская вязь, но он читал её без труда. «Трактиръ», «Мануфактурная лавка», «Цирюльникъ». Память тела? Или что-то ещё?

— Прошка, — сказал он, — про деда. Расскажи.

Старик шёл, глядя под ноги, осторожно обходя лужи.

— Пётр Антонович, царство ему небесное. Чумным доктором был. Как отец его, как дед. Род Чумаков — старинный, почти четыреста лет. Ещё при царе Иване служили. — Он помолчал. — Дело у вас в роду особое. Когда чума приходит, мор, когда люди мрут как мухи — кого зовут? Чумаков. Маску надеваете, плащ, и идёте туда, куда другие врачи не суются. Лечите, режете, жжёте заразу.

— Магией? — спросил Демьян осторожно.

Прошка покосился на него.

— И магией, и без. Дед ваш говорил — магия помогает, но без знания толку мало. Надо знать, как тело устроено, где резать, чем прижигать. Он книги читал — латинские, греческие. Из Европы выписывал. Деньги тратил последние. — Вздохнул. — Оттого и долги.

Демьян переварил информацию. Чумные доктора. Маска. Магия плюс медицина. Значит, знания деда где-то есть. В библиотеке. В той самой комнате, о которой Прошка не хотел говорить?

— А я? — спросил он. — Я тоже должен был учиться?

Прошка хмыкнул.

— Должны были. Дед начал учить, когда вам пятнадцать стукнуло. Но вы… — Он замялся. — Не шло у вас. Говорили — не хочу, мол, копаться в мертвечине. Хотели в столицу уехать, военным стать или чиновником. Дед сердился. Потом махнул рукой. Сказал — сам поймёшь, когда придёт время.

Демьян молчал. Значит, настоящий Демьян Чумак был бездельником. Мечтал о карьере вдали от семейного проклятия. А теперь в его теле сидит офисный планктон из двадцать первого века, который в медицине разбирается как свинья в апельсинах.

Отлично. Просто замечательно.

Они свернули на широкую улицу. Здесь было оживлённее — телеги, всадники, толпа у лавок. Демьян увидел вывеску: «Аптека Гинзбурга». Дальше — трактир, из которого несло перегаром и кислой капустой. Напротив — особняк за кованой оградой, с башенками и золочёными воротами.

— Усадьба Долгоруких, — буркнул Прошка, заметив взгляд Демьяна. — Боярыня Ксения Львовна. Вдова. Богатая. Говорят, половину городской торговли контролирует.

Ксения Львовна. Имя всплыло в памяти — или не в памяти, а откуда-то ещё. Смутное знание, будто он что-то читал о ней.

— Она… влиятельная?

— Ещё бы. С губернатором на ты. В столице связи имеет. — Прошка сплюнул. — Салоны устраивает, балы. Туда приглашают только своих. Нас с вами — нет.

— Почему?

— Потому что Чумаки — род проклятый, барин. Все это знают. Вы с мертвечиной дело имеете, с заразой. Кто с вами водиться захочет? Разве что когда чума придёт — тогда вспомнят, позовут. А до --">