Демон из прошлого [Александр Малышев cyrax666crx] (fb2) читать онлайн

Александр Малышев Демон из прошлого

Пролог

— Ого… — произнес молодой парень, стоя над пропастью.

Под ним скала уходила вертикально вниз, а впереди открывался вид на пустынную долину. Безжизненная, выжженная земля насколько хватало глаз, вплоть до гор стоящих где-то на горизонте. Утреннее солнце выглядывало из-за дальних пиков, освещая полосами участки поверхности, на которых выделялись длинные тени чернеющих остовов старинных высоток.

— Ну, где ты там? Давай шевели булками, — крикнул парень, оглянувшись назад, а затем перевел взгляд на небольшое копье, которое держал в руке как посох.

Он был одет в простую одежду, грубо сшитую из выделанной кожи. Босой, с взъерошенными русыми волосами, а на лице выделялись полосы зеленого цвета, нанесенные по диагонали. От правого виска к левой скуле. Его глаза отливали синевой. Нет, сами зрачки были карими, а вот белки глаз слегка голубоватые. На вид ему можно было дать лет двенадцать. Ну, или чуть больше.

— Да иду я. Что ты задумал, Зиг? — отозвался другой парень, поднимающийся по склону.

Пришедший на миг поднял свое лицо вверх и, завернув губу, сдул с глаз упавшую прядь таких же русых волос. Он имел точно такое же лицо, как и у его брата и точно такие же глаза. С тем лишь различием, что диагональные полосы были нанесены с наклоном в другую сторону. Он был в похожей одежде, и с небольшой сумкой на ремне.

— Давай быстрее, тупица, — подгонял брата Зиг.

— Зиг, неужели ты собрался в бункер? Нам от батьки влетит, если он узнает, — нервничал парень с сумкой.

— Ну, ты и зануда, Заг. Да как же он узнает? Если только ты ему скажешь, — не унимался парень с копьем. Он быстрым шагом направился в сторону и вскоре скрылся в проломе.

Заг подошел к пролому в земле. Вниз уходила ветхая металлическая лестница.

— Эх, Зиг, — вздохнул парень, а затем тихо пробормотал, — Правильно отец говорит, что у тебя шило в заднице. Так и тянет на приключения.

Еще раз оглянувшись вокруг и, никого не увидев, Заг шагнул на лестницу вслед за братом.

Спустившись вниз, парни попали в подземные помещения. Это были конструкции из стали и пластика, основательно подъеденные временем. На стенах тут и там виднелись следы коррозии, а на полу валялись груды мусора. Тускло светились редкие лампочки, доедая остатки электричества в местных аккумуляторах. Все что можно было унести отсюда, уже давно унесли. Среди всего этого хлама выделялась огромная баррикада из останков мебели. Сваленные в кучу шкафы, стулья, столы и прочий хлам надёжно перегораживали единственный проход на нижний уровень.

— Зачем мы сюда пришли? — догнав брата и развернув его за плечо, спросил Заг.

— Да не трясись ты, как девчонка. Нам нужна эта батарея, — с серьезным лицом ответил брату Зиг, крепко сжимая в руках копье.

— Да откуда бы она здесь была? Отсюда уже давно все выпотрошили, — сопротивлялся Заг.

— Кто ищет, тот найдет, братишка, — оскалившись, парировал Заг, а затем продолжил, — К тому же, это Морган сказал тут поискать. Он хоть и псих, а порой дело говорит.

— А вдруг здесь дикие гелоны? — выдал новый аргумент Заг, зажигая небольшой самодельный факел, который он достал из сумки.

— Ой, я тебя умоляю, — саркастически скривился Зиг и указал взглядом на баррикаду, — Видишь? Все цело. Им сюда не пробраться.

— Ай!!! — заверещал Заг и, отбросив факел, прыгнул в сторону. — Меня кто-то за ногу тронул.

— Ха-ха-ха, вот умора, — развеселился Зиг, затем, перехватив копье, он резким ударом проткнул непрошеного гостя. — Ну, подумаешь, страшный. Ну, подумаешь, большой. Тем не менее, это всего лишь та-ра-кан. Видел бы ты свою рожу. Гыыы…

— Отстань, противный, — обиженно огрызнулся Заг, пытаясь вновь зажечь потухший факел.

Два часа спустя.

— Ну, я же говорил, что все вынесли. Это последняя комната. Попусту время тратим, — произнес Заг.

— Да не гунди, зануда. Я пять тараканов завалил. Надо их лапки собрать. Моргану сплавим, — резюмировал Зиг, заканчивая осмотр.

Парни вернулись в коридор. Слабые редкие лампочки все так же тускло освещали проржавевшие стены. Кое-где в стенах на высоте двух метров были ржавые решетки вентиляции.

— Черт. Ну, должно же было хоть что-то остаться, — Зиг психанул и, что есть силы, пнул, попавшую под ноги, кучу мусора.

Из кучи вылетела небольшая табличка. Упав на пол, она повернулась к верху своей лицевой стороной. На ней был план служебных помещений. Заг подошел к брату и взглянул на его находку.

— Смотри, вон там есть небольшая комната. Но мы там не были. На плане есть дверь, на деле там только стены, — констатировал парень с сумкой.

— Готов поспорить, что там точно никто не искал. Давай посмотрим? — подняв взгляд на брата, вдруг оживился Зиг.

Вскоре братья подошли к той части стены, где согласно плану, имелось скрытое помещение. Но как бы они ни старались, обнаружить механизмы открытия секретной двери не удавалось. Тогда Заг снова посмотрел на план.

— А может, через вентиляцию? — предложил он идею.

— Заг, ты гений. Можешь же, когда захочешь, — ответил брат, ища взглядом ближайшую решетку.

Обнаружив искомое, парень подошёл ближе и, подцепив ее копьём, надавил на древко. Ржавый металл поддался.

— Заг, где там твой факел? Тут ни черта не видно, — обратился Зиг к брату, заглянув внутрь.

Тоннели воздуховода оказались узкими. Взрослому человеку было бы не протиснуться, но двенадцатилетние подростки смогли ползти практически лёжа. А проползти надо было всего метров тридцать. По всей видимости, система вентилирования уже давно была обесточена, и все было покрыто толстым слоем пыли. Согласно плану, это был распределительный воздушный колодец, ведь в нем брали начало десятки воздуховодов, которые далее разбегались по всему комплексу. Зиг полз первым, держа в одной руке факел, а в другой свое копье. Заг следовал за ним на небольшом расстоянии. Спустя десяток минут послышалась возня, а затем грохот упавшей на пол решетки.

— Ползи сюда, — крикнул Зиг. — Я тут кое-что нашел.

— Что там? — переспросил брат.

— Сам увидишь, — ответил Зиг.

Когда Заг догнал брата и выглянул наружу, то перед его взором предстала следующая картина. В небольшом, слабоосвещенном воздушном колодце, где переплетались разные коммуникации из труб и проводов, а под решетчатым полом в бездействии просматривались лопасти здоровенного вентилятора, находилось то, чего здесь совершенно точно не могло быть. И это была криокапсула. Таких капсул здесь раньше было много, но все они были в одном большом зале. Большую часть из них давно демонтировали и вынесли на поверхность. Там им нашли самое разное применение. Но эта стояла здесь. Лампочки на крышке, моргая, говорили о ее исправности, но было и еще что-то. Из трёх светоиндикаторов лишь два моргали зелёным. Третий светился красным. Рядом с капсулой стоял его брат Зиг и тупо пялился на небольшой дисплей на борту капсулы. Подойдя ближе и встав рядом с братом Заг смог прочитать отображаемую информацию.

ОБЪЕКТ — ФРЭНК САЙЛЕНС

СТАТУС — ГИБЕРНАЦИЯ

АКТИВАЦИЯ ЧЕРЕЗ — 32115 часов

УРОВЕНЬ ЭНЕРГИИ — 0,7 %

ОШИБКА. НЕДОСТАТОЧНО ЭНЕРГИИ.

ОШИБКА. ОШИБКА. ОШИБКА.

РЕШЕНИЕ: ДОСРОЧНАЯ АКТИВАЦИЯ

АКТИВАЦИЯ ЧЕРЕЗ — 5.. 4… 3… 2… 1

— Заг, походу он живой, — пробормотал Зиг, тем временем отсчет дошел до нуля, и внутри капсулы что-то загудело, затем зашипело. Через отверстия для сброса давления наружу повалил горячий пар.

— Не может быть, откуда он тут вообще? — Заг перевел взгляд на брата.

Братья замерли, в нерешительности наблюдая за происходящим. Спустя пару минут из капсулы раздался глухой щелчок, и крышка съехала в бок. Внутри лежал человек. Мужчина. Он был довольно крупным, с развитым атлетичным телосложением. В следующий момент на дисплее высветилась надпись:

РЕАНИМАЦИЯ.

Лежащее тело выгнулось дугой от мощного электрического разряда, затем обмякло и расслабилось.

— Ыхххрррргххх — тело сделало вздох и пошевелилось. На дисплее начал отображаться пульс.

— Он дышит, — сказал Зиг и подошел ближе.

— Эй, дядь, ты живой? — неуверенно спросил Заг.

Глава 1

Сознание возвращалось рывками. Тело отказывалось слушаться. Голова раскалывалась, наделяя меня неописуемой болью.

— Эй, дядь, ты живой? — послышался странный, довольно высокий, голосок.

С трудом разлепив веки, я посмотрел в сторону голоса. Блин у меня в глазах двоится что ли? Это один парень или все-таки двое? На меня смотрели два совершенно одинаковых лица. Одежда у парней тоже была почти одинакова, за исключением того, что один был с сумкой, а другой держал в руках короткое копье, кончик которого был измазан чем-то зеленым. Еще у пацанов были диагональные зеленые полосы на лице. Боевая раскраска что ли? Или маскировка? Причем нанесены полосы были в разную сторону. Таким образом, стоя рядом, они были похожи на взаимное отражение друг друга. Но была и еще одна деталь. Я заметил нечто необычное, но не сразу сообразил, что именно. Их глаза. Они были синие.

— Вы еще кто такие? — открыв пересохший рот, попытался сказать я.

— Зиг

— Заг, — практически одновременно сказали парни.

Затем они переглянулись и тот, что с копьем продолжил:

— Дядь, а ты кто?

— Я… Хм…, - задумался. Действительно. А кто я? Почему я ничего не помню? Где я вообще? Как сюда попал?

— Ты в убежище. В криокапсуле. А амнезия это побочный эффект криозаморозки, — обратив внимание на мое задумчивое лицо и сделав умный вид, ответил парень с сумкой. Кажется, он назвался, как Заг.

— В убежище значит. В капсуле. А кто меня сюда засунул? — снова спросил я. Больная голова не давала нормально соображать. Все вокруг выглядело как кошмарный сон.

— Ну, скорее всего ты сам. И капсулу свою спрятал. Похоже, что ты не хотел просыпаться вместе с остальными, — снова с умным видом, блеснул своими дедуктивными способностями парень с сумкой.

— Тебе надо к старшим идти. Они наверняка знают больше. Вот только мы через вентиляцию зашли. Тебе там не пролезть, — вступил в разговор, молчавший до этого, парень с копьем. Зиг, кажется.

Поднявшись, попытался вылезти из капсулы, но ноги были как ватные и не слушались меня. Голова продолжала болеть, и во рту, как дерьма кусок. Вдруг, неожиданно, в глазах потемнело, меня повело в сторону, и я рухнул на пол как подкошенный. Спустя мгновение пришёл в себя. Снова попытался встать. Получилось с трудом.

— Ребят, есть попить что-нибудь? А то во рту как будто кошки насрали, — спросил я.

— Вот, — Заг достал из сумки кожаный бурдюк. — Компот бабулин есть. Неплохо жажду утоляет. А как это, кошки насрали?

Схватив кожаный мешок, откупорил пробку и жадно приложился к горлышку.

— Неважно. Фигура речи, так сказать — ответил я, сделав пару глотков, а затем продолжил пить. Напиток был сладкий и даже немного с кислинкой, но я пил и пил, пока не опустошил полностью. Было такое ощущение, что я не пил лет сто, а может и больше. Хотя учитывая, где я очнулся, то наверно так и было.

— Спасибо, — протянул парню опустевший бурдюк, — Еще бы сожрать чего-нибудь и вообще красота будет.

— Где-то у меня тут бабулина лепешка была, — отозвался Заг, роясь в своей сумке.

Пока парень искал в сумке лепешку, огляделся по сторонам. Небольшое помещение. Стены увешаны переплетением труб и проводов. Много вентиляционных решеток на разной высоте. Одна из них довольно здоровая на уровне метр от пола. Сам пол тоже решетчатый, под ним замершие лопасти здорового вентилятора. Осмотрел капсулу. В ней обнаружился дополнительный отсек, который, видимо, открылся вместе с активацией самой капсулы. Внутри оказалась одежда и обувь, запакованная в вакуумную пленку, и небольшой черный ящик с кодовым замком. Разорвал пленку. Это была куртка и штаны, разукрашенные в причудливые зелено-коричневые пятна. Цвет хаки. «Военная форма», — вдруг всплыло откуда-то из глубин подсознания. Оделся. Костюм сел, как влитой. Видимо это именно моя одежда. В качестве обуви там были высокие ботинки со шнурками. Тоже подошли. Оказалось, что я помню, как завязывать шнурки. Затем взял у парня предложенную лепешку и откусил небольшой кусок. На вкус хлеб, как хлеб. С голодухи и не такое съешь. Пока жевал, мое внимание вернулось к закрытому ящику. Что же внутри? Потряс его. Непонятно. Вроде бы там что-то твердое, но лежит на чем-то мягком. Посмотрел на кодовую панель. Нет. Никаких идей. Каким может быть код? Не помню. Я вообще ничего не помню.

— Дядь, а, дядь? А ты военный? — спросил Заг.

— Ага, военный. Красивый, здоровенный, — ответил я, еще раз оглядывая свою одежду. Возможно, парень прав. Но не факт.

— Круто, а драться ты умеешь? — на это раз заинтересовался уже его брат, Зиг.

— Не помню. Может, и умею, — ответил я, но головная боль жутко мешала вести диалог.

— Ща проверим, — сказал Зиг и, подняв свое копье, попытался ткнуть меня острием.

Я рефлекторно отклонился, правой рукой выставил блок и отвел копье в сторону. Затем левой перехватил за древко и, крутанув копье в воздухе, завернул руку мальца так, что он, вскрикнув, разжал пальцы.

— Ты мне тут не это. Ну, в смысле, давай без фокусов, — огрызнулся я, держа в руках копье парня, — Незачем во мне лишние дырки делать.

— Да я и не собирался. Я ж только реакцию проверить, — Зиг потупил взгляд в пол, усиленно растирая пострадавшее запястье.

— Ну и? Проверил? Реакция есть. Дети… тоже наверно есть… где-то. Пока не помню. Ладно, на держи свою игрушку. Давай попробуем отсюда выйти, — вернул копье хозяину.

Еще раз оглядел помещение, но уже на предмет возможности выйти. Дверь была. Детальный осмотр выявил, что панель управления двери уничтожена. Сам сервопривод сгорел. А дверь заблокирована небольшой монтировкой.

Ухватившись за инструмент, попытался освободить дверь. Ноги все еще неохотно слушались меня, руки работали плохо, а голова продолжала гудеть. Было такое ощущение, как будто мозги колотятся об стенки черепа.

"Похмелье", — вдруг прилетело из глубин незримого прошлого. Точно. Такая боль бывает после затяжной пьянки.

Собравшись с силами, резко дернул. Монтировка осталась в руках, но от резкого напряжения меня снова повело. В глазах опять потемнело. Сделав по инерции пару неловких шагов назад, опёрся рукой на ту самую, большую решетку. Но эта дрянь, предательски скрипнув ржавыми креплениями, с грохотом улетела вниз. А я, соответственно, равновесия не удержал и полетел следом. Летел не долго. Несколько раз ударился о стенки воздуховода и выбил собой еще одну решетку на выходе, что в итоге и затормозило меня, не дав убиться насовсем. Выпав с потолка в каком-то темном коридоре, распластался плашмя на полу. Все тело ныло от многочисленных ушибов, а левая рука ужасно болела. Походу вообще сломал. Ну и головная боль все еще никуда не делась.

Подняв голову, осмотрелся. Я находился в темном тоннеле. На стенах тускло светились очень редкие светильники. Посмотрев внимательнее, заметил, что таких светильников было очень много, но включены были лишь единицы. Либо давно все перегорело, либо система ушла в очень энергосберегающий режим. Когда глаза привыкли к полумраку, мне удалось разглядеть, что все стены перепачканы прозрачной слизью. По углам валялись аккуратные кучки звериного дерьма. Сзади раздался громкий писк.

Обернувшись, увидел небольшого зверя. Это был лохматый зверек с острой мордой и длинным лысым хвостом. Встав на задние лапы, зверек вытянулся и вынюхивал носом что-то перед собой. Крыса — снова мелькнуло узнавание в моей голове. Точно крыса. Вот только они вроде поменьше были. Стоя на задних лапах крыс достигал почти метра в высоту.

— Эй, дружище, не ешь меня. Подавишься, — зачем-то сказал крысу я.

— Пи-пи, — пискнула тварь и уставилась на меня маленькими красными глазками.

Оглядевшись, увидел на полу монтировку, которая прилетела сверху вместе со мной. Повернув голову в другую сторону, обнаружил половину лепешки, так же упавшей за компанию. Лишь на секунду задумавшись, подтолкнул лепешку здоровой рукой в сторону животного. Крыс понюхал лепешку, затем попробовал, а после принялся уничтожать полученную еду.

— Эй, дядь, ты там как? Не помер? — услыхал далекий голос из вентиляции надо мной.

— Ага, не дождетесь, — крикнул я вверх.

— Ты держись. Ищи свет. Мы приведем помощь, — прокричал вроде, как Заг.

— Вот, держи, покажи им там, — это был его брат Зиг. После чего из отверстия над головой выпало его копье.

Взяв копье в здоровую руку, оперся на него и кое-как начал подниматься на ноги. Они, кстати говоря, тоже болели, но вроде кости целы. Пока я приводил свое тело в вертикальное положение, меня посетили две мысли. Какой свет надо искать? Кому чего надо показать? Чего я не знаю?

В этот момент крыс вдруг ощетинился. Шерсть встала дыбом, а сам он зашипел почти, как кошка. Схватив пастью недоеденную лепешку, зверь скрылся в темном коридоре. А в следующий момент тьма вокруг меня зашевелилась. В коридоре появились здоровенные ящерицы. Они уютненько висели на стенах и даже на потолке. Чертовы хамелеоны маскировались под цвет стен, и это их размытые силуэты я принял за слизь. В общем, они тут сладко спали, пока мы их не разбудили. Вот так нежданчик. В этот момент мои размышления прервала резкая боль в правой ноге. Один из этих гадов уже подкрался сзади и вонзился зубами мне в щиколотку. Совершенно не задумываясь, действуя на одних рефлексах, я развернул в руке копье и насквозь пробил голову засранца. Тварь обмякла и издохла. Мне удалось высвободить ногу из его пасти. Что ж, противники вроде и не страшные. Вон как лихо мрут. Но от их количества я все равно чего-то нервничал. Осторожно начал отступать в тот же коридор, в котором недавно скрылся крысеныш. За разодранной ногой тянулся кровавый шлейф. Левая рука плетью висела вдоль тела. В правой держал копье. Монтировка оставалась лежать на полу. Уже не дотянуться. Твари стали шевелиться быстрее, но все еще не достаточно быстро. Недопроснулись.

В следующий миг одна из тварей рухнула на меня с потолка и вцепилась зубами в плечо. Копье пришлось бросить, чтоб схватить тварь и оторвать от себя. Из раны по телу растекалась теплая липкая масса. Кровь. А затем из коридора вновь появился крыс. В зубах он держал небольшой шприц. Он ловко извернулся и, уходя от зубов одной твари, врезал ей по морде задними лапами. Выронив шприц возле меня, зверек снова пустился наутёк. Посмотрев, что он принес, я улыбнулся. Да мне отшибло память и я ничего не помню, но, что такое принес крыс, я узнал сразу. Это было Шило. Армейский суперэффективный стимулятор с "хрен выговоришь каким" названием. Но в народе за ним закрепилось название Шило. Потому что стоит зарядить себе таким шилом в задницу, и ты начинаешь бегать, как ужаленный и мочить все что движется. И тебе становится совершенно пофиг, что у тебя там бок простреленный или ноги переломаны. Но у этого препарата был ужасный откат. После окончания действия боец падал как убитый и спал несколько дней. Ну, если вообще выживал, конечно. А, к черту. Если повезет, то парни приведут помощь и меня вытащат отсюда. Ну а если нет, то помру в бою, как викинг. И вечный мне путь в Вальхаллу. Вот опять же, какие-то ассоциации в голову лезут, а толком вспомнить ничего не могу. Схватив шприц, резко воткнул его себе в бедро и надавил на поршень. По телу разлилась лёгкая прохлада. Голова прояснилась, боль утихла.

Осмотрелся. Ящеры уже пришли в себя после спячки и начали наступление. Кулаком отбил прыгнувшую мне в лицо тушу. Ногой подкинул упавшее копье и поймал его рукой. Затем перехватил его двумя руками и сломал об колено. В итоге у меня в правой руке остался длинный наконечник, который я держал на подобии ножа. А в левой небольшая палка, типа полицейской дубинки. Боли больше не было, но от этого левая рука не перестала быть сломанной. Она вся опухла и работала с трудом, но все же действовала.

— Кавабанга, твари! — крикнул я и встал в боевую стойку, расставив пошире ноги и готовясь отразить удар.

Твари шипели, высовывали свои раздвоенные языки и, не спеша, приближались ко мне. Они огрызались друг на друга, толпились и не лезли все сразу. Один смельчак кинулся на меня со стены, за что получил палкой по голове. Это слегка умерило его пыл, и он отпрыгнул в сторону, тряся головой. Палка же этот удар не пережила. Отыскав взглядом монтировку, резко кинулся вперед. Совершив кувырок, воткнул наконечник копья ближайшему ящеру в голову. Пнул ногой еще одного. Протянув правую руку, схватил монтировку и, тут же, одним движением влепил эту монтировку в морду, летящего в меня, ящера. Выдернул левой рукой свой нож, перекатом по полу ушел от следующей атаки и вскочил на ноги. В крови кипел адреналин. Мое тело вытворяло все это на уровне рефлексов, и я совершенно не задумывался о своих действиях. Но все же задумался о последствиях. Шило действует не долго. Потом меня сожрут. Надо отходить.

«Что там парни говорили? Ищи свет. Точно», — подумал я и посмотрел в темный тоннель, куда убежал крысеныш. А вроде даже и писк его оттуда слышится.

Быстро огляделся. Ящеры повсюду. Решился. Начал пробиваться в сторону писка. На меня разом напали еще трое. Тот, что прыгнул с потолка, получил ломом по черепу. Тот, что метил мне в пах, напоролся на нож. И лишь третьему удалось проскользнуть под ногами. Оказавшись сзади, гад извернулся и прокусил мне другую ногу. Боли не было, лишь неприятное ощущение чего-то инородного в моей ноге. Сделав шаг назад, наступил этому уроду на хвост. Отчего тот зашипел, раскрыв пасть, и выпустил мою ногу. Следом я опустил на его череп свою монтажку. Против лома нет приема, как говорится. Вот и у ящеров не нашлось. В самом деле, довольно простой, но вполне увесистый инструмент. Помогает выжить при апокалипсисе.

«Я прямо как Гордон Фримен», — вдруг мелькнуло в моей голове. Еще бы вспомнить кто это такой.

А ящерицы все не заканчивались. Они все так же преследовали меня. От общей стаи отделялись две-три особи и пытались напасть. Но я не терял бдительности. Быстро двигался в сторону мышиного писка, отбиваясь от особо наглых. За очередным поворотом, стало немного светлее. Писк стал ближе. Повсюду валялись ящеры, побитые и порезанные. Другие продолжали наступать прямо по головам своих же собратьев. Между тем, с увеличением уровня освещения, они стали менее активны. Некоторые даже переключились на поедание своих сородичей, павших в бою со мной. Но оставались и те, в ком гастрономический интерес пробуждал именно я. А тело начинало слабеть. Боль снова возвращалась. Теперь она была многократно усилена. Оглядев себя, обнаружил, что весь залит кровью. Своей кровью. Раны были повсюду. Практически везде меня поцарапали или покусали. В пылу боя, да еще и под шилом, легко не замечать мелкие раны, даже в таком количестве. Но когда ты это осознаешь…

— Пи-пи, — раздался писк крыса где-то совсем рядом.

Я побежал. Силы уходили. Теряя много крови, спотыкаясь, вставая и вновь падая, а затем, опять поднимаясь, продолжал бежать. В этот момент в другой части комплекса раздался грохот, как от взрыва гранаты. Видимо, ребята все-таки привели помощь. Надо продержаться еще немного. Но сил уже не осталось. Вот еще один поворот коридора и передо мной возникает хорошо освещенная площадка. Добежав до яркого пятна света, вновь споткнулся и упал на пол. Сил подняться уже не осталось. Огляделся. Ящеры толпились в темноте, не рискуя выйти на свет. Вот оно что. Они любят потемнее. Ну, хоть в этом повезло. Снова осмотрел пространство вокруг. Увидел массивную металлическую дверь. Надпись сверху гласила: «ЛАБОРАТОРИЯ». Сбоку имелась красная панель с изображением человеческой кисти. А снизу давно засохший кровавый след, который тянулся под дверь, в помещение. А что если? Собрав все остававшиеся силы, поднялся на четвереньки и пополз к двери. Еще немного. Где-то в глубинах коридора раздавались звуки ударов, выкрики людей и шипение монстров. А я все полз к двери. Вот я поднял правую руку и дотянулся до сканера. Панель сменила свой цвет на зеленый. Раздался металлический скрежет, а затем массивная дверь ушла в стену. Совсем уже обессилев, просто упал на пол. За дверью я увидел разное лабораторное оборудование. Кровавый след уходил к одной из стен. Там, где он заканчивался, сидел, прислонившись к стене, давно высушенный труп. Он был одет в лабораторный халат. На груди был бэйджик, но имени разглядеть не удалось. Рядом лежал небольшой черный кейс. Пошевелиться мне не удавалось, очень хотелось спать. Я все смотрел на этого беднягу и на его чемодан. Так прошло несколько секунд. Что там? Но снова раздался металлический скрежет. Массивная дверь вернулась на свое место. А потом все вокруг поплыло, размазалось и потухло.

Глава 2

БУДУМ, — раздался взрыв. Рядом с дзотом разорвался снаряд РПГ7.

Меня оглушило. Все звуки померкли. Время как будто остановило свой ход.

— Тук-тук, Тук-тук, — слышу шум собственного сердца. Вокруг все полыхает. Наша оборона не выдержит. Боевики сепаратистов наступают на наши позиции. Сквозь белый шум, начинаю различать стрекочущий рядом ПКМ. Противник использует российское оружие.

— Сайракс! Сайракс ответь, говорит Кабал, — смутно доносятся до меня из рации.

— Сайракс, да ответь же, нас тут прижали, — продолжает вещать рация.

Переворачиваюсь на живот. Медленно ползу, беру в руки тангетку.

— Кабал, говорит Сайракс. Отступайте, я прикрою, — отвечаю я.

Медленно поднимаюсь. Хватаюсь за свой М60. Патроны есть. Жму на гашетку.

— Тра-та-та-та, — разносится пулеметная очередь. Трассирующая линия устремляется в даль. Я не вижу в кого стреляю, просто поливаю огнем все пространство перед дзотом.

— Сайракс, говорит Саб-зиро, мы отошли, Кабал с нами, — снова слышу рацию.

БДУМ- еще взрыв. На этот раз где-то сверху.

Небольшой массивный люк дзота падает на пол. Вслед за ним залетает граната. Вот и все. Финиш. Оглядываю помещение, укрыться от взрыва негде. А может… Хватаю упавший люк и прикрываю им торс и голову.

БДУМ — снова взрыв. Снова оглушение. Все помещение заволокло едким дымом. Жуткая боль в ногах. Едва различаю голоса снаружи.

— Саид, проверь.

— Да зачем, там вряд ли кто-то выжил.

Голоса стихают. Я откидываю тяжелый люк. Смотрю на свои ноги. Боже, их нет. На месте моих ног лишь кровоточащие обрубки. Обожжеными руками достаю из разгрузки аптечку. Вкалываю себе морфий. Затем селокс. Обильно засыпаю остатки своих ног этим порошком. Достаю бинты и туго перематываю оба бедра. Это поможет. Даст мне протянуть еще несколько мгновений. Затем снова хватаю тангетку.

— Говорит Сайракс. Эпсилон один ноль требуется артподдержка. Вызываю огонь на себя. Повторяю. Огонь на себя. Квадрат В4. Парни, был рад служить с вами.

Силы покидают меня. Все расплывается, звуки теряются. Я растворяюсь в вечности.

— Ааааа, — проснувшись с диким криком, я сел, весь покрытый холодным потом. Простынь подо мной насквозь мокрая.

"Мои ноги", — первая мысль в моей голове. Откинул покрывало. Ноги на месте. Странно. Не протезы, не импланты. Мои ноги. Живые. Из костей и мяса. Хоть они и замотаны в багровые от засохшей крови бинты, но я их чувствовал. Это был кошмарный сон. Или нет? Все выглядело так натурально. Непонятно. Где я?

— И незачем так орать. Ночь на дворе. Люди спят, — послышался глубокий женский голос.

Осмотрев остального себя, обнаружил, что в бинтах не только ноги. Я весь был перемотан словно мумия. На левой руке тугая повязка с шиной из двух дощечек, а в правой катетер с трубкой, идущей из какой-то склянки на стойке. Сам я находился в криокапсуле. Дежавю. Сразу вспомнилось мое предыдущее пробуждение, одинаковые мальчишки и бой с ордой зубастых хамелеонов.

— Как самочувствие, Фрэнк? — снова тот же голос.

Продолжая разглядывать обстановку, пришел к выводу, что я в госпитале. Хотя госпиталем это назвать можно было лишь с большой натяжкой. Скорее медпункт. Помещение было квадратным. Деревянные стены были пристроены к уцелевшим бетонным колоннам. Было заметно, что зданию порядочно досталось, а потом его восстановили, как смогли. Вокруг стояло еще три таких же капсулы, но они были пусты. Скорее всего, здесь они используются просто, как кровати. Вдоль стен стеллажи с разными склянками, в стороне операционный стол. Продолжая оглядывать помещение, мой взгляд уперся в полную женщину, одетую в белый лабораторный халат. Она стояла возле стола спиной ко мне. За ее широкой фигурой совершенно нельзя было определить, чем она занята.

— Ну, вашими стараниями, пока не помер, — ответил я.

— Вот и славненько. Чего орешь тогда? — снова спросила она, так и не обернувшись.

— Да ерунда какая-то снилась, — отмахнулся я.

— А, бывает. Что-нибудь вспомнил? — осведомилась она, все еще продолжая свои непонятные действия.

— Да нет. Не знаю. Не уверен, — замялся я.

— Это нормально. Некоторые наши предки так и умерли, ничего не вспомнив. А другие за пару лет все вспомнили. Это у каждого индивидуально.

— Что значит предки? Сколько я был заморожен? — скрыть удивление не удалось.

— Долго, Фрэнк, очень долго. Но не стану тебя шокировать. Тебе Тобиас все расскажет. Позже. Они с Морганом утром к тебе зайдут. А пока я тебе укольчик сделаю. Успокоит, проспишь до утра, — с этими словами женщина повернулась ко мне. У нее было полное лицо, двойной подбородок, если не тройной. Темные волосы чуть ниже плеч и синие глаза. Как у тех мальчишек. Они походу все тут такие.

— Как вы сказали? Фрэнк? Это мое имя? — спросил я, пока она подходила.

— Парни сказали, что так было на твоей капсуле написано, — женщина протянула ко мне руку со шприцом. Отключив трубку от катетера, она вставила туда шприц и выдавила его содержимое.

— Скоро подействует, — сообщила полная медсестра, подсоединяя трубку обратно к катетеру. Затем она развернулась и вышла.

Я остался один. Лежал и гонял мысли в голове. Закрыв глаза, попытался сосредоточиться на своем сне. Что там были за позывные? Сайракс, Кабал, Саб-зиро. Что это? Нет. Никаких эмоций. Что это за имена или названия? Откуда? Не понимаю. Ладно. Потом. Все придет. Я уверен. Почувствовав, как во мне снова появляется усталость, улегся чуть удобнее. Лекарство начинало действовать. Веки налились свинцом. Уже на грани сна перед глазами вновь появилась картинка. Открытая дверь лаборатории. Кровавый след и труп, сидящий у стенки.

"Надо туда вернуться", — с этой мыслью я и уснул.

В этот раз снов не было. Проснувшись все в той же капсуле, понял, что отлично выспался. А еще понял, что ужасно голоден.

— Ты видел, что он там учудил? В одиночку перебил почти полсотни ящеров, — послышался грубый мужской бас со стороны.

— Нет. Не видел. Я ж слепой, — ответил другой голос. Более визгливый.

— Ой, да перестань, Морган. Ты видишь лучше всех нас вместе взятых, причем тебе даже не обязательно самому там находиться, — парировал первый голос.

— Тоже верно. Он шилом жахнулся. Вот и дрыхнет третьи сутки, — прозвучало в ответ.

Снова осмотрелся. Все тоже помещение. Та же капсула. Полной медсестры нет. Но есть два других товарища, которые общались между собой. Оба мужчины. Один был высок. Статно сложен. Европеоидной внешности. Короткий ежик черных, как смоль волос. Небрежная борода. На лице несколько шрамов и такие же, как у всех виденных мной ранее, синие глаза. Одет он был в старый поношенный комбинезон серого цвета с цифрой 57 на спине. Второй был древний старик. Чернокожий. Длинные волосы свисали почти до пояса и были заплетены в дрэды. Лицо сморщенное, безбородое. На глазах темные очки. Под ними нос картошкой и толстые обветренные губы. Одет он был в аляповатый, цветастый шерстяной свитер и черные кожаные штаны. Ну, прямо растаман с Ямайки. Для полноты образа не хватало только бумбокса на плече и здоровенного косяка в зубах.

— Доброе утро, Фрэнк, — сказал старик, повернувшись ко мне.

— О, ты уже проснулся? Добро пожаловать в новый мир, — проследив взглядом за стариком, а затем, тоже развернувшись ко мне, произнес бородач.

— Утро добрым не бывает. Ну, по крайней мере, пока не выпьешь чашку кофе, — огрызнулся я.

— С кофе у нас туговато, а завтрак организуем, — ответил тип в комбинезоне.

— Что ты помнишь, Фрэнк? — спросил старик раста.

— Да особо ничего. Пробуждение. Мальчишек. Ящериц, — коротко ответил я.

— Не ходи туда больше. Не надо, — наклонившись ко мне, почти в ухо прошептал Морган, а затем приподнял очки и уставился на меня своим, не видящим, взглядом. Его глаза, в отличии от остальных, были белыми. Абсолютно белыми. Как будто без зрачков вовсе.

Старик развернулся и направился к выходу. Он определенно что-то знает, но вряд ли скажет. Уже подойдя к двери, резко развернулся и сказал.

— Тобик, расскажи ему, что к чему. А у меня еще дел полно. Рассаду полить надо.

— Сколько раз я говорил, не называй меня этим собачьим именем. Мое имя Тобиас, — вдруг вскипел бородач, но старика уже и след простыл.

— Ох, старый пердун. Нагнал жути, — вдруг подумал вслух я.

— Да уж. Есть за ним такое. Этот старый хрыч наш шаман. Ну, с духами общается, смотрит за грань. А как обдолбится своей травы так вообще сидит пророчества рисует, — уже успокоившись, ответил мне парень в комбинезоне.

— В смысле, рисует? — переспросил я.

— В прямом. Не грамотный он. Колышком на глиняной табличке чертит. А вообще он оригинал.

— Это я заметил. Удивительный и неповторимый, — я улыбнулся.

— Да не, ты не понял. Он из первых людей, тех, что спали в капсулах. Как ты. Он в лаборатории уборщиком был, — разъяснил бородач, затем протянул мне руку. — Меня, кстати, Тобиас зовут. Я тут за старшего. У тебя ведь есть вопросы.

— О, вопросы. Надеюсь, у тебя есть на них ответы, — пожав его крепкую пятерню, представился: — Я Фрэнк, вроде как.

— Спрашивай, расскажу, что знаю, — Тобиас поднял руки, показывая открытые ладони.

— Ну, пожалуй, начнем с основного. Что это за место и как я тут оказался, — перешел к наступлению я.

— Это убежище 57, - начал свой рассказ бородач. — До катастрофы это была секретная научная лаборатория. Численность всего 46 человек. Криокапсулы были предусмотрены только для сотрудников.

— Так, постой. Какая еще, нахрен, катастрофа? — перебил собеседника я.

— Тебе лучше знать. Ты жил в то время. Хотя о чем это я. Ты ж не помнишь. В общем говорят, что небо рухнуло на землю. Спроси об этом Моргана. Он давно слетел с катушек, но тебе, возможно, и расскажет.

— Хорошо, а что с памятью?

— Твой отец говорил, что это была новая, экспериментальная технология. Еще не до конца изученная. Когда ее тестировали, то убедились, что живой организм можно заморозить, а потом успешно воскресить. Но люди, пролежавшие в капсулах сто пятьдесят лет напрочь потеряли память. К некоторым она со временем вернулась.

— Отец? Так, вот отсюда поподробнее, — спросил я.

— Ну, если ты действительно Фрэнк Сайленс, то ты сын директора лаборатории. Твой отец занимался какими-то научными исследованиями в области биологии. Мне мало что известно, но со слов Моргана, я знаю, что он проводил над тобой некие эксперименты. А потом записал тебя в штат на должности начальника охраны, — немного подумав, ответил Тобиас.

— Он жив? Где он? — тут же спросил я.

— Скорее всего, нет. Он был довольно скрытным человеком. Мало с кем общался. Однажды собрал вещи и ушел, никому ничего не сказав. Спустился на нижние уровни и больше его никто не видел. Может, выбрался, а может до сих пор там где-то. Неизвестно. Уже лет десять прошло наверно, — ответил бородач.

В этот момент раздался негромкий стук и входная дверь отворилась. В проходе появилась та самая медсестра. Она несла небольшой поднос, на котором стояли тарелка и кружка.

— А вот и завтрак нашему герою, — широко улыбнувшись, пробормотала женщина.

— Ух, ты. Еда. Спасибо… Эээ…, - начал было я, но не смог вспомнить имени женщины. Да она вроде и не называла.

— Марта, — представилась женщина.

— Спасибо, Марта, — повторил я.

Разглядев принесенный завтрак, обнаружил, что это была яичница с кусочками жареного мяса. В стакане было молоко. Ну, по крайней мере, на вид. Все это находилось в вылепленной из глины посуде. Еще на подносе была лепешка. Такая же, как давали мне мальчишки.

— У вас и куры есть? — удивился я, неожиданно вспомнив, что такое яйца и откуда они берутся.

— Ага, куры, — усмехнулся Тобиас, — Ты их там почти полсотни надолбил.

— Ээ… это яйца этих ящеров? И мясо тоже их?

— Ну да. На вкус как куриное. Попробуй.

И я попробовал. Действительно. На вкус обычная яичница с кусочками курятины. Мясо немного жестковатое, но белое. Почти птичье. Затем попробовал запить из кружки.

— Только не говорите, что вы их еще и доите, — улыбнулся я.

— Да ну, брось, — Тобиас уже ржал как конь. — Это козье. Козлин держим.

— Кого? — переспросил я.

— Козы-мутанты, сам увидишь, — просмеявшись ответил бородач.

— Так, ладно, на чем мы остановились? — закидывая в рот очередной кусочек пищи, спросил я.

В общем, общались мы почти до обеда. В целом Тобиас показался мне адекватным, расчётливым и уверенным в себе парнем. Из нашего разговора удалось уяснить следующее: В 2030 году случилась какая-то катастрофа. Никто не выжил. Или почти никто. Кроме тех счастливчиков, которые погрузились в криосон на 150 лет. Таких убежищ на земле было очень много. Но скорее всего многие не уцелели. Пятьдесят лет назад выжившие проснулись. Они ничего не помнили про себя и окружающий мир. Осталась лишь мышечная память, да кое-какие навыки из прошлой жизни. Выбравшись наружу, они нашли останки наземных строений комплекса. Обжились, восстановили то, что сумели. Пытались выйти в мир, но столкнулись с проблемами. На севере и на юге были обширные области с сильным радиационным фоном. Там водились огромные и очень свирепые мутанты. На западе океан, в водах которого тоже не пойми что водится. На восток обрыв. Пласт земли поднялся на несколько десятков метров, тем самым разорвав нижний этаж подземного комплекса на две части. Верхний этаж был меньше и он не пострадал. Повезло. Снаружи в комплекс проникали те самые ящеры, с которыми я встретился в подземелье. Разведчики, отправленные туда не вернулись, и этот путь посчитали таким же бесперспективным, что и остальные. Тогда было решено остаться здесь. Шли годы, люди выживали, как могли. Рожали детей. Дети же, рождённые уже в новой эре имели синеватый оттенок глаз. И это были мутации. Люди начали превращаться в мутантов. Сами мутации проявлялись уже в зрелом возрасте. Отчего это зависит, знал, разве что, мой отец. Но спросить его уже не выйдет. На текущий момент из первых людей в поселении всего два человека. Это шаман Морган и мать Тобиаса, Изольда. При этом шаман вспомнил свою прошлую жизнь, но уже опять забыл. Ему уже за 80 лет. Маразм, знаете ли. Да и увлечение его не способствует длительному сохранению рассудка. А вот Изольда прошлую жизнь так и не вспомнила. Но навык божественно готовить остался при ней. Она была главным поваром в столовой при лаборатории. Сам Тобиас был второго поколения. А его дети Зиг и Заг были, соответственно третьего. Жена, к сожалению, скончалась при родах. В общем так и живут они уже пятьдесят лет. Плодятся, размножаются, а уйти не могут. Что творится в остальном мире, не ведают. А на вопрос, почему меня раньше не разбудили, Тобиас ответил, что про то помещение они и знать не знали. Более того, никто и не предполагал, что где-то могла остаться активная капсула. Ее просто не должно было быть. А еще, бородач назвал меня счастливчиком потому, что я не попал за дверь в лабораторию. Ни у кого из них нет туда допуска, и меня бы просто не смогли оттуда вытащить. Там бы и помер. Про то, что для меня дверь открылась, я умолчал.

Через некоторое время после того, как Тобиас ушел, ко мне зашла Марта. В руках она снова несла поднос. Только в этот раз на нем стояла банка с мутной зеленоватой субстанцией и несколько пачек бинтов. Видимо еще из запасов старого мира.

— Так, больной, пора делать перевязки. А то покусали тебя эти гады изрядно. Когда тебя нашли, ты был почти труп от кровопотери, — улыбнувшись, сказала Марта.

— Ну, раз надо, значит надо, — ответил я ей.

— Да ну. Не может быть. Как так то? — неуверенно шептала женщина разматывая засохшие багровые бинты.

— Что такое? Все плохо? — поинтересовался я.

— Да нет. Все как раз хорошо. Просто замечательно. Тут перевязывать уже нечего. Все зажило. Удивительно. Невероятно, — продолжала удивляться Марта, разматывая мои ноги. — Так, а что рука? Пошевели пальцами, — попросила она.

Я пошевелил. Все работало. Через пять минут все бинты были сняты. На теле было множество шрамов. Но все они были почти зажившими. Никаких кровоточащих ран не было. Тут пришла моя очередь удивляться. Мое тело практически полностью восстановилось. За каких-то три дня, что я спал после шила, зажили такие раны, на восстановление которых требовались недели. Но все же, я решил пока не предпринимать никаких активных действий и остался валяться в кровати до самого вечера. Лежал. Думал. Пытался еще что-то вспомнить, но тщетно. Так и прошел мой первый день в новом мире. Что это за мир, мне еще предстояло разобраться, но это все потом. Завтра.

Глава 3

Утро началось с такого же завтрака, как и вчера. Он уже стоял на столе, когда я проснулся. Так же рядом на стуле лежал комплект моей камуфлированной одежды. Она была выстирана и заштопана. Мои ботинки тоже были тут. Встав и одевшись, приступил к трапезе, но не успел я доесть, как в палату ворвались уже знакомые мальчишки. Вот только теперь у них не было полос на лице, а так же никаких сумок или других отличительных черт. Я совсем запутался, кто из них кто.

— Дядь, ну ты как? Оклемался? — спросил один из них.

— Пойдем, мы тебе тут все покажем, — подхватил другой.

На это я не то, что ответить, сообразить толком не успел, как они оба схватили меня за руки и поволокли на улицу. Сопротивляться не стал. Пора уже выходить в люди, так сказать.

— Я вот не пойму, кто из вас кто, — озадаченно пробормотал я, пока парни тащили меня по коридору.

— Ну как же? Я Зиг, а это мой брат Заг, — остановившись и выпрямившись, ответил тот, что был справа. Затем посмотрел на брата и добавил: — Неужели не видно, он же ботан, хыы.

Парень слева лишь нахмурил брови, но промолчал.

— А ты, стало быть, кто? — усмехнувшись, спросил я.

— Я воин! — выпятив грудь, пафосно произнес Зиг и стукнул себя кулаком.

— Воин, говоришь? А сколько куриц ты убил? — снова задал ему вопрос.

— Ээээ… Каких еще куриц? — парень ошарашено уставился на меня.

— Ну, тех самых,чьи яйца вы едите, — спокойно ответил я.

— А, ты про гелонов? Этих ни одного, — с досадой выдохнул парень. Немного помолчав, он добавил с надеждой в голосе, — Дядь, а научи меня так драться?

— Ой, да хорош уже дядькать. Зови меня Фрэнк. Я уже сам к этому имени привык. Может и научу. Посмотрим на твое поведение, — ответил я.

Выйдя наружу, я был ослеплен ярким солнцем. Спустя несколько мгновений глаза привыкли к свету, и мне удалось разглядеть окружающую обстановку. Но еще до этого я почувствовал сухой жаркий ветер. Вокруг, насколько хватало глаз, был каменисто-песчаный пейзаж. Потрескавшаяся от засухи земля под ногами. Сразу позади меня было здание, из которого мы вышли. Судя по возвышающимся бетонным колоннам, раньше оно имело этажа четыре, но сейчас восстановлен был только первый этаж. Все что выше, являлось развалинами. Справа от меня, метрах в двадцати, были оранжереи. Когда-то это были остекленные теплицы, а сейчас от них остался лишь каркас. Тем не менее, на грядках внутри росли разные растения, но понять, что там с такого расстояния не получалось. А слева располагался загон из деревянных прутьев, в котором паслись те самые козлины, про которых говорил Тобиас. На вид это были козы, но какие-то странные. У одних было по две головы, у других больше чем одно вымя, третьи имели лишние конечности. В общем, те еще уроды. За загоном ровными рядами располагались круглые палатки, собранные из жердей и шкур животных. Видимо жилища местных. Еще вдали виднелись очертания большого ангара, стены которого имели огромные зияющие дыры.

Парни принялись наперебой рассказывать о том, как они здесь живут и чем занимаются. Но почти всю эту информацию я уже получил от Тобиаса. При этом не стал их перебивать и останавливать. Пусть рассказывают, раз им так хочется. Слушал их вполуха, размышляя над тем, где же я все-таки оказался и чем мне теперь заниматься. Хоть я и не помнил ничего о прошлой жизни, но мне казалось, что такое существование совсем не для меня.

Спустя полчаса неспешной экскурсии, мы добрались до того самого ангара.

— Пойдем, кое-чего покажу. Это наша гордость, — вдруг оживился Зиг.

— Ой, а толку то? Без батареи это кусок металлолома, — саркастически поморщился Заг.

— Кстати насчет батареи. Это ведь Морган отправил нас искать ее в заброшенной лаборатории. Но вместо батареи мы нашли тебя, — повернувшись ко мне, сказал Зиг, а затем добавил: — И ведь как вовремя нашли. Этот старпер точно знал, чем закончится наша вылазка.

Между тем, мы вошли внутрь ангара, и я увидел это. Точнее не так. Я увидел ЭТО!! Посередине помещения стоял большой, метра три в высоту, строительный экзоскелет. Он был облеплен разными кусками металла на подобии брони. Выглядел он достаточно монструозно, но, к сожалению, не имел никакого вооружения. Да и заставить его двигаться без источника питания, было невозможно.

— Эта штука помогла первым выжившим отстроиться. Но его ресурс давно исчерпан, — заметил мой взгляд Заг, затем с надеждой в голосе добавил: — Вот бы на нем прокатиться.

— Мы с братом его слегка модернизировали подручными материалами, — продолжил за брата Зиг. — Этот костюмчик мог бы стать серьезным подспорьем в битве с крупными мутантами. Но, как сказал Заг, без батареи это металлолом.

— Да, кстати, ты код не вспомнил? Вдруг в твоем ящике есть батарея? — Заг взял со стола рядом небольшой черный ящик и протянул ко мне.

Это определенно был тот самый ящик, который обнаружился в моей капсуле. Хорошо, что парни его захватили. Не придется идти за ним. Хотя… Лаборатория. Все же сходить туда нужно. Но это не к спеху. Успею еще.

— Нет. Не помню, — с досадой ответил я. — Пусть у вас здесь полежит пока.

— Да не вопрос, — согласился со мной Заг, снова беря из моих рук ящик, который тут же положил обратно на стол.

Когда мы вышли из ангара, солнце поднялось уже достаточно высоко. Поселок кипел жизнью. Четыре женщины копались в оранжерее, ухаживая за растениями. Еще пару девушек находились в загоне с козами. Чуть поодаль несколько совсем мелких ребятишек играли в догонялки.

— Парни, а где этот Морган живет? Отведете? Есть у меня к нему пару вопросов, — обратился к мальчишкам я.

— Да легко, — ответил Заг.

— Ладно, вы идите, а я пойду, гляну как там дела у Джека с Лидией. Они за водой еще вчера ушли, уже давно должны были вернуться, — сказал Зиг и умчался в противоположную сторону.

* * *

— Входи Избранный! — услыхал я голос старика, едва подойдя ко входу в его палатку.

— Ой, вот только не надо этого бреда про избранных и всякие высшие силы, — усмехнулся я, откидывая полог, служивший дверью, и заходя внутрь.

Морган сидел спиной ко мне в позе лотоса. В руках он держал трубку, и периодически ею затягивался.

— Проходи. И не беспокойся за вазу, — коротко, как отрезал, сказал он.

— Чего? Какую вазу? — недоуменно уставился я на него, а после повернулся в поисках той самой вазы, но не обнаружил ничего похожего.

— Ха-ха-ха, — рассмеялся старик, — да это так, из одного фильма фразочка.

— Да ты еще и хохмач, — саркастически подметил я.

— Ну а как нынче жить то? Раньше у нас было все. Технологии, медицина, в космос даже летали. А теперь что? Тут со скуки помереть можно, — резюмировал Морган.

— Послушай, старик, хватит шутки шутить. У меня есть вопросы, и думаю, ты именно тот, кто может дать на них ответы, — злобно прорычал я.

— А оно тебе надо? Меньше знаешь — крепче спишь, — все так же спокойно ответил он.

— Это уже мне решать, а не тебе, — снова огрызнулся я.

— Ладно, ладно. Спрашивай. Если знаю, расскажу, — сказал старик и развернулся ко мне лицом.

— Тобиас говорил про катастрофу, из-за которой люди попрятались в убежища и уснули на сто пятьдесят лет. Что произошло? — я не заставил себя ждать.

— Трудно сказать, — начал Морган, — В общем, раньше у земли было не только дневное светило. Было еще и ночное. Люди называли ее Луна, ты это итак знаешь, просто не помнишь. Это был естественный спутник нашей планеты. А потом его не стало. Бум!!! И все, нет больше луны. Некоторые осколки улетели в космос, другие упали на землю. Что тут творилось, я не знаю, ибо, когда это происходило, мы с тобой уже спали в капсулах. В итоге земля сильно изменилась. Выжившие формы жизни мутировали, превратившись в жутких монстров. Да и людей это коснулось. Каждое следующее поколение все меньше похоже на человека изначального. А виной всему лунная пыль, — старик достал из-под одежды стеклянную колбу с синим порошком, — Вот! У этого много названий. Селенит, Катализатор, Лунная пыль, называй, как хочешь, сути это не меняет. Это вещество было найдено на луне и, скорее всего, именно оно и стало причиной её уничтожения. Но теперь оно здесь, повсюду. В воде, в воздухе, в крови каждой земной твари.

Морган замолчал. Затянувшись своей трубкой, он выпустил несколько колечек синеватого дыма. Я же молча, стоял с отвисшей челюстью, пытаясь переварить полученную информацию.

— А что ты можешь рассказать о моем отце? Каким он был? — после небольшой паузы вновь спросил я.

— Твой отец был директором комплекса. Выдающийся ученый. Гениальный. И даже, наверно, немного безумный. Ведь гениальность всегда граничит с безумием. Он был замкнутым в себе человеком. Когда мы проснулись, он быстро принялся руководить поселением. Но чем больше он вспоминал о своей прошлой жизни, тем нелюдимее становился. Потом он возложил все обязанности на Тобиаса, тогда еще молодого и энергичного парня из нового поколения, а сам стал чаще пропадать в комплексе. Перестал общаться с людьми. Ушел в себя. Он знал, что там должна быть и твоя капсула, но не мог ее найти. Когда я получил свою мутацию, то смог обнаружить тебя, спящего, и рассказал ему об этом. А через пару дней он исчез. Поговаривают, что ему удалось-таки выбраться через нижний уровень, — Морган вновь затянулся своей трубкой, после небольшой паузы, добавил: — Когда пришло время, я отправил за тобой мальчишек. Я был уверен, что они найдут тебя.

— Ну а про меня ты что-нибудь знаешь? — перевел тему я.

— Немного. Я попал в лабораторию по блату. Чтобы спастись от катаклизма. Я был согласен даже на должность уборщика. Готов был драить сортиры, лишь бы мне досталась капсула, когда придет время. Ты в тот момент уже был на базе начальником охраны. Мы с тобой почти не пересекались и не общались. Скорее всего, ты бывший военный. Больше мне о тебе ничего неизвестно, — заключил старик, делая очередную затяжку, а затем выбил прогоревшую трубку.

— Ладно, — пробормотал я себе под нос и продолжил уже обычным тоном, — Еще вопрос. Нижний уровень. Лаборатория. Там труп. Кто это?

— Это уже не имеет значения, — задумчиво ответил старик. — Не ходи туда больше. Там только боль и страдания. Там сама смерть. Может быть, там есть ответы на остальные твои вопросы, но задумайся, стоит ли оно того. Не нужно ворошить прошлое. Я видел возможные последствия, если ты туда пойдешь. И они весьма печальные. Оставайся с нами. Найди девчонку посимпатичней и живи. Радуйся, что выжил.

В этот момент в палатку ввалился Зиг. Он быстро и часто дышал. Судя по всему, он долго бежал.

— Там Джек и Лидия, — едва отдышавшись, прокричал парень, — Они прижаты возле источника. Им нужна помощь.

— Вот же черт, — пробормотал Морган.

В тот же момент на лбу старика открылся третий глаз. В отличии от его собственных, этот был абсолютно черный. Морган замер, подняв лицо к потолку, но спустя несколько секунд, глаз закрылся, а старик повернул голову в мою сторону.

— Там десяток саламандр. Джек ранен. Долго им не продержаться. Черт. Что же делать. В деревне не осталось ни одного воина. Они все отражают прорыв мутантов на севере. А источник на юге. И он был вполне безопасным. Фрэнк, придется идти тебе.

— Что ж, мне не помешает размяться, но… Что еще за саламандры такие? — спросил я.

— Ну, они как гелоны, только крупнее. Красные. И могут изрыгать пламя, — на мой вопрос ответил Зиг.

— Вот это номер. Драконы значит, тут тоже водятся? Мне нужно оружие, — заключил я.

— Наше оружие это ножи и копья в основном, — заключил Морган. — Но у меня есть кое-что твое. Когда твой отец узнал, что ты жив, он отдал мне это и наказал передать тебе, когда проснешься. Я берег его, даже чистил и смазывал.

С этими словами Морган встал и прошел к одному из стеллажей, стоявших возле стены. Он открыл небольшую коробочку и достал оттуда пистолет, который и протянул мне. Сказать, что я был поражен — значит, ничего не сказать. Это была Беретта М92. Отличный, почти безотказный и простой в обслуживании пистолет. Он эргономично лег мне в руку. Совершенно не задумываясь, я вытянул магазин и пересчитал патроны. Всего семь штук. Но уже лучше, чем ничего. Затем снарядил патроны обратно, вставил магазин, передернул затвор и поставил на предохранитель. Пистолет был готов к использованию. Я точно был военным. Это оружие мне хорошо знакомо. Хоть и не помню ничего, а руки сами все сделали, на автомате.

— Эх, патронов мало. На всех не хватит. Копье и нож тоже давайте, — заключил я.

— Насчет патронов это моя вина. Уж извини. Обойма была полной, но я сам пробовал стрелять. Не мое это. Не умею, — с досадой ответил мне Морган, затем обратился к Зигу, — Отведи его в оружейку.

Зиг молча кивнул и направился к выходу.

— Я с тобой еще не закончил. Позже поговорим, — сказал я старику и направился вслед за парнем.

Быстро следуя за Зигом, добрался до оружейной. Это была такая же палатка. Внутри вдоль стен стояли копья, а на стеллажах лежали несколько ножей. Копья были не такие, как то, что давал мне Зиг в комплексе. По сравнению с этими, копье парня было детской игрушкой. Эти копья были сделаны из металлических труб, края которых были срезаны под углом и заточены. Ножи тоже были серьезными. Широкое лезвие, около тридцати сантиметров длиной и рукоять из намотанных полосок кожи. Пистолет спрятал в карман штанов. Взял нож в левую руку, а копье в правую.

— Ну, я вроде как готов, показывай куда идти, — обратился я к парню.

* * *

Спустя двадцать минут мы прибежали на место. Источник находился в небольшой низине. Прямо с отвесной скалы вытекали струи воды, которые собирались в небольшой пруд, а далее тонкий ручей утекал куда-то вдаль. С одной стороны этого ручья просматривались две человеческие фигуры. Один из них лежал, держась рукой за живот. Вторая фигура была женской, о чем свидетельствовали длинные, ниже плеч, волосы. Она сидела на корточках возле раненого товарища. Рядом с ними находилась небольшая тележка, на которой стояло две деревянных бочки, на вид, литров по сто. По другую сторону толпились ящеры. Эти твари были раза в два больше, чем те, которых я видел в комплексе. Их кожа была красной. Они толпились возле самого ручья, но не решались лезть в воду. Видимо у этих тоже есть свои слабости. Если их родичи из подземелья боялись света, то эти, похоже, не любили купаться. А что бы добраться до своих жертв, им необходимо было преодолеть ручей. Я находился со стороны ящеров и наблюдал, спрятавшись за большим валуном, на расстоянии метров тридцати. И твари меня пока не учуяли. Зиг сидел рядом. Как и сказал старик шаман тут было всего десять особей, но лезть на них в открытую — чистое самоубийство.

— А что если попробовать отвлечь ящеров? А ты выведешь людей отсюда, — спросил я совета у парня.

— Рискованно, — заключил Зиг, — Они могут за нами в деревню придти.

— Тоже верно, — согласился я. После небольшого раздумья добавил: — Значит надо их выманивать сюда по одному. Это реально?

— Можно попробовать, — ответил парень и достал из-под одежды рогатку.

— Хм… — оценил я оружие парня, — Стреляешь хорошо?

— Лучше всех в деревне, — с гордостью сказал Зиг. — Отсюда в любого из них попаду.

— Тогда план такой. Стреляй в самого ближнего. Нужно чтобы он пришел сюда, а я его уберу по-тихому. Если всей толпой накинутся, то отступаем за вон те камни, — я рукой указал несколько таких же здоровых валунов, что стояли метрах в пятидесяти от нас.

— Понял, — кивнул мне Зиг.

— Ну, тогда погнали.

Первым же выстрелом, парню удалось попасть в ближайшего к нам ящера. Тот поднял голову и начал вертеть ею по сторонам. Видимо интеллектом твари не блещут, но это нам только на руку. Вскоре ящер успокоился и продолжил шипеть в сторону загнанных жертв, совсем забыв о произошедшем. Затем Зиг сделал еще выстрел и продолжил выглядывать из-за камня. На этот раз ящер его заметил и, отделившись от стаи, направился в нашу сторону. Парнишка сразу спрятался за камень, а я, взяв копье наизготовку, принялся ждать. Как только показалась голова твари, сразу проткнул ее насквозь. Туша немного подергалась в конвульсиях и затихла. Один есть. Затем повторили прием. Но следующий ящер оказался умнее и, едва заметив труп своего собрата, громко зашипел. От этого в движение пришла вся стая.

— Отступаем, — скомандовал я. И мы, пригнувшись, бегом кинулись за дальние валуны.

Когда ящеры добрались до того места где мы были, нас там уже не было. Покружив немного вокруг, стая разделилась. Большая ее часть отправилась обратно к ручью, а трое особей остались и начали жрать своего павшего товарища. Расстояние до них было слишком велико. Из рогатки не достать. Тогда я решился. Достав пистолет, прицелился и выстрелил. Попал одному из них в голову, отчего тот сразу взорвался как граната. Двое других упали на землю. Видимо их оглушило. Меня же сей факт неприятно удивил. На близкой дистанции стрелять в них нельзя. Обо всем этом я думал уже на бегу, стараясь успеть добить этих двоих пока они не очухались. Подбежав к подранкам, сходу всадил нож в голову одного и копье в другого. В этот момент из-за валуна показалась морда еще одного. Он уже успел прибежать на шум от ручья. Едва мы встретились взглядом, как ящер открыл свою пасть. Помня, что говорил мальчишка, резко прыгнул в сторону, и не зря. Мимо меня пронеслась струя реактивного пламени. К сожалению, мое оружие осталось торчать в головах последних убитых мной тварей. А вслед за первым прибежавшим появились и остальные. У меня не оставалось иного выхода, кроме как бежать. Снова достав из кармана пистолет, я старался разорвать дистанцию, что б успеть развернуться и выстрелить. И у меня это получалось. Все же в скорости они мне проигрывали. Их тяжелые, неповоротливые туши тащились за мной по песку. А ведь их собратья из подземелья были на порядок шустрее. Когда удалось достаточно разорвать дистанцию, резко развернулся и, быстро прицелившись, взорвал голову еще одному. Этим взрывом оглушило ближайших к нему товарищей, а в последнего, оставшегося на ногах, вдруг прилетело мое копье. Это была та самая девчонка из-за ручья. Она пришла ко мне на помощь, когда поняла, что кто-то борется с ящерами с другой стороны. Пока я возвращался к валяющимся тушам, она уже подбежала, выдернула копье и по очереди проткнула головы всем оглушенным тварям. Она была очень даже ничего. Статная фигурка, стройные ноги, грудь третьего размера.

— Привет, меня зовут Лидия, — сказала она, — И спасибо за помощь. Мы были прижаты и без оружия. Если бы они не ранили Джека, то мы вполне могли бы убежать. Но случилось то, что случилось. Еще раз большое тебе спасибо.

— Да не за что, обращайтесь, — пожав плечами, ответил я.

— С водой поможешь? А я помогу Джеку дойти до деревни, — спросила она.

— Ну как же я могу отказать столь прекрасной даме, — улыбнувшись, ответил я.

Глава 4

Я, молча, стоял перед дверью в лабораторию. С тех пор, как я проснулся, минул уже месяц спокойной размеренной жизни. После того инцидента с огнедышащими рептилиями больше ничего неординарного не происходило. Я жил в деревне, тренировался с местными воинами, которые научили меня пользоваться копьем. Иногда показывал Зигу пару-тройку приемчиков. Парень впитывал знания, как губка. Были и девушки, красивые и не очень. Разные. Но все это было не то. Меня угнетала местная обстановка. Я просто не мог спокойно сидеть на месте и ничего не делать. Но слова шамана Моргана я помнил очень хорошо. Ведь он очень убедительно просил меня не возвращаться сюда, не ворошить прошлое. И именно это самое прошлое мне не давало покоя. Было очень тяжело смириться с тем, что я совершенно ничего не знал о себе прежнем. Поэтому, я решительно захотел во всем разобраться. И вот, однажды ночью, взяв два больших факела, потихоньку прошмыгнул на нижний уровень. На этот раз ящеры не нападали. Два факела в моих руках давали достаточно света, и они толпились на грани светового пятна, расступаясь передо мной. Наконец я решился. Приложив руку к сканеру отпечатка, услышал уже знакомый металлический скрежет. Спустя пару секунд, массивная дверь отошла в сторону, и я шагнул внутрь.

Внутри все оставалось на своих местах, ровно так, как я и увидел, когда заглядывал сюда, лежа на полу. На столах вдоль стен стояли разные колбочки и пробирки. В углу была центрифуга, для смешивания препаратов. Иссохший труп в белом халате продолжал сидеть возле стены, уставившись пустыми глазницами в потолок. Рядом с ним все так же лежал небольшой черный кейс. Первым делом осмотрел этот чемодан. Опять кодовый замок. Да что ж ты будешь делать. Далее, детальный осмотр выявил небольшой персональный КПК на левой руке у трупа. Попытался его включить. Экран засветился мягким зеленоватым светом. Вылезла надпись: «Введите пароль:_______». Эх, опять незадача. Почему-то мне кажется, что будь моя память со мной, то ввод этого пароля не был бы для меня проблемой. Решил осмотреться вокруг. Все столы и пробирки были покрыты пылью, но кое-что привлекло мое внимание. На одном из столов лежала небольшая доска, с нанесенными на ней черными и белыми клетками. На этих клетках стояли фигуры. «Шахматы» — вдруг выдало мое подсознание.

«Вот эта фигура — Ферзь, вот эта — Конь, а вот эта — Тура», — вдруг начало всплывать в моей голове. Более того, мне даже кажется, что я вполне умею в это играть и хорошо знаю, кто и как ходит. Все такое знакомое. Наконец мой взгляд зацепился за коня, который стоял на клетке Е6. Затем пришло понимание того, что если передвинуть его на F8, то это будет шах и мат. Полная победа белых. Интересно. А может, они неспроста тут стоят? Что бы это значило? Вдруг это и есть тот самый пароль, который мне нужен. Снова вернулся к трупу. Ввел E6F8. Ничего не произошло. Кпк все также продолжал требовать пароль.

«А если….» — подумал я, затем поставил вместо букв цифры. E и F это пятая и шестая буквы алфавита. В итоге получилось 5668. На этот раз экран мигнул и погас. А через секунду включился встроенный голографический проектор. Недалеко от трупа спроецировался силуэт. Это был точно такой же человек в белом халате, сидящий у стены и истекающий кровью, но пока еще живой.

— Кхе-Кхе, — голограмма залилась кашлем, — Здравствуй Фрэнк. Извини, что не мы встретились лично. Кажется, я до этой встречи уже не доживу. Не ожидал, что за время моего отсутствия эти ящеры так расплодятся, а теперь поплатился за свою излишнюю самоуверенность, — голограмма схватилась рукой за растерзанный бок, который обильно кровоточил, и вновь зашлась гулким кашлем. — Я надеюсь, что это все же именно ты нашел мое тело и смог догадаться про загадку с шахматами. Мы раньше очень любили коротать вечера за этой игрой. Да, Фрэнк, это я. Твой отец Тим. Я не знаю, когда ты посмотришь эту запись. Не знаю, сколько прошло времени с момента твоего пробуждения и что тебе уже удалось вспомнить. И пусть в последнее время наши с тобой отношения были… эээ… — Тим задумался на секунду, но немного прокашлявшись, продолжил, — несколько напряженными, а расстались мы вообще на печальной ноте, все же… Кхе — Кхе. У меня есть к тебе очень важная просьба. Я совершил ужасную ошибку. И мне ее уже не исправить. Придется делать это тебе. Мне нужно многое тебе рассказать, но на это совершенно нет времени. Мои силы на исходе. В этом кейсе ты найдешь мой подарок. Когда-то я уже провел на тебе эксперимент. У тебя на позвоночнике стоит моя экспериментальная разработка. Это микрочип, модуль контроля мутаций. В кейсе лежит персональный коммуникатор, в который добавлено программное обеспечение для этого чипа. Оно позволит улучшить его до версии МКМ 2.0. С помощью него ты сможешь собирать селенит из окружающего тебя мира. Так же ты можешь извлекать цепочки ДНК из поверженных монстров и использовать для мутации собственного тела. Это даст тебе силу и возможности завершить начатое мной. Но учти, есть и те, кто охотятся за этой технологией. Они не остановятся ни перед чем. Любой ценой сохрани это. Нельзя, что бы прибор попал в их цепкие лапы. Это будет иметь очень печальные последствия.

Голограмма замолчала. Затем снова начала кашлять. Вскоре закатив глаза к верху, человек затих. Я стоял с открытым ртом, не зная, что и сказать на все это. Думал, что запись закончилась, как вдруг, Тим снова поднял голову:

— И еще. В этом КПК я сохранил много информации, касаемо меня и моего путешествия. Но она не будет доступна сразу. Записи будут открываться постепенно. Ключами к ним могут быть совершенно разные места и действия, и даже твои воспоминания. Еще в кейсе есть несколько препаратов и небольшой запас чистого селенита. Как мне удалось выяснить, эти препараты могут стимулировать память. Особенно таблетки «Мозголом». Они временно повышают активность нейронных связей в мозгу. Да, кстати, не забудь заглянуть в свой шкаф. Там твое снаряжение и обмундирование. Так, что еще. А, пароль. Код к моему кейсу — три, семь, три, девять, шесть. Удачи, Фрэнк, и прости меня. Прости за все.

На этом запись оборвалась. Голограмма потухла, а я еще несколько минут не мог пошевелиться. Стоял и обдумывал полученную информацию. Значит, отцу все-таки удалось уйти отсюда. Более того, ему удалось и вернуться обратно. И что же он такого мог сделать? А теперь мне типа за ним прибирать? Пойди туда, не знаю, куда и сделай то, не знаю, что. Вот как-то так мне все это видится. Введя полученный код, открыл чемодан. Внутри нашел колбу с синим порошком, два шприца с шилом, упаковку таблеток «Мозголом», и еще одну упаковку с названием «Шаровылупин». Прочитав информацию на упаковке, понял, что этот препарат повышает восприятие. Даже не раздумывая, вытащил одну таблетку мозголома и тут же съел. Подождал пару минут, но никаких изменений не почувствовал. Затем достал коммуникатор. Это оказался тонкий, продолговатый наруч с полуперчаткой. Сверху располагался небольшой дисплей. В целом, устройство вполне могло разместиться под рукавом одежды. Просунув руку в перчатку, застегнул наруч на запястье левой руки. Устройство моментально ожило. На дисплее начали пробегать разные цифры и буквы. Вскоре они сложились в надпись:

Активация модуля контроля мутаций.

Поиск управляющего чипа

Чип найден. Устанавливаю соединение.

В этот момент руку пронзила острая боль. Я почувствовал, как в нее впились сотни мелких иголок. А потом незримые нити начали двигаться по мышечным волокнам вверх, к плечу, затем к шее. Было адски больно. Первое, что пришло в голову, это попытаться снять эту дьявольскую штуковину, но она словно приросла к руке, стала её частью. Наконец боль утихла, а на дисплее вспыхнула новая надпись:

Подключение установлено. Калибровка.

В этот момент мои ноги подкосились, и я рухнул на пол. А затем и вовсе отключился.

* * *

Солнце ласкало меня через высокое окно. Почувствовав его тепло, пробудился от дремы. В руках была какая-то книга. Посмотрев на обложку, понял, что не могу прочитать ее название. Вроде и буквы знакомые, но никак в слова не складываются. Странно. «Я что, сплю?» — мелькнула в голове мысль. Оглядев себя, обнаружил, что сижу в инвалидном кресле. Правой ноги нет почти от бедра, левой тоже нет, но чуть ниже колена. Затем взгляд перешел на руки, на которых оказался недокомплект пальцев. «Интересно», — подумал я вновь. До меня донеслись какие-то звуки. Повернув голову в сторону, обнаружил сидящую на полу девочку, лет десяти. У нее были шелковые, золотистые волосы, прямым потоком спадающие на плечи. Она сидела, уставившись в телевизор. А в телевизоре шел мультик про странных розовых единорогов.

— Фрэнк, я больше так не могу! — раздался женский вскрик с другой стороны. — Ты сидишь дома уже два года. Даже на улицу не выходишь. А жить на одно твое пособие по инвалидности мне не по силам.

В комнату вошла женщина. Высокая, стройная, с аппетитными формами и подтянутым задом. Она имела темные каштановые волосы, заплетенные в косичку на затылке. На ее мокрых глазах виднелись потеки. Она плакала.

— Ну и что мне сделать, Лена? — ответил я. — Я сам не понимаю, как я выжил в той передряге. Да, лучше бы я сдох тогда. Ты бы себе нового ухажера нашла, богатого. Самого бесит это никчемное существование.

— Папочка, не говори так, я тебя очень люблю, — в разговор встряла девочка.

— Ну, ведь есть же способы. Протезы, да даже импланты можно поставить. Вернуть тебе работоспособность, сейчас уже все делают, — снова начала она старую песню.

— Я не хочу превращаться в долбанного терминатора, — вскипел я. Эта тема всегда была для меня больной. Я гордился своим телом, и проклинал ту войну, которая сделала меня таким.

— Но я ведь тоже тебя люблю. Я до сих пор тебя не бросила, и нянчусь с тобой как с ребенком. Неужели ты не можешь сделать что-то ради меня? Неужели тебе в кайф такая жизнь овоща? Надо что-то с этим делать, и ты это знаешь, — парировала Лена.

— Ну, хорошо, допустим. На протезах я буду как корова на льду. Вряд ли можно вернуть таким образом мне трудоспособность. А импланты денег стоят, и не малых. Где мы их возьмем? Моего пособия на житье то не хватает, сама ведь говоришь, — отозвался я.

— Возьмем кредит, — сразу оживилась она.

— Кто даст кредит недееспособному инвалиду? Ой, все. Хватит. Угомонись, самому тошно, — сказал я, намереваясь закончить этот бесполезный и повторяющийся время от времени спор.

Лена психанула и ушла в ванную, хлопнув дверью. Дочка, все так же продолжала смотреть мультики. На меня снова накатило уныние. Я понимал, что я овощ. Обрубок, до которого никому нет дела. Меня спасли. Вернули к жизни. «Радуйся, что выжил!», — сказали мне на последок, когда комиссовали из армии. Ну конечно, им такие там ни к чему. Я до хруста в пальцах сжал кулак. На глаза навернулись слезы. Лучше бы я действительно там помер. Зачем понадобилось вытаскивать меня из того дзота? Но прошлого не воротишь. Что сделано, то сделано. Возможно, у судьбы-злодейки есть еще на меня планы. Хотя… Какие могут быть планы на полчеловека. В этот момент зазвонил телефон. Подкатив свою коляску к журнальному столику, на котором лежала моя мобилка, посмотрел на ее экран. Номер не определялся.

«Странно, кто бы это мог быть?» — подумал я, но трубку все же взял и нажал на ответ.

— Добрый день, — обратились ко мне на ломаном русском языке. Явно с американским акцентом. — Могу я поговорить с Фрэнком Сайленсом?

— Можете. Вы с ним уже разговариваете, — ответил я. — А кто говорит?

— Фрэнк, ты только не бросай трубку. Выслушай, я очень тебя прошу. Мне было очень тяжело найти тебя. Я твой отец. Тим Сайленс.

— Твою ж мать! — вскричал я, — Да откуда ты, сука, вылез? Ты бросил нас с матерью и свалил в свою сраную америку. Ты даже не поинтересовался моей судьбой, когда матери не стало. Чего это тебе приспичило сейчас меня найти?

— Извини, Фрэнк. Я не мог. Место, где я работаю, очень секретное. Это не телефонный разговор. Но я звоню совсем по другому поводу. Я могу вернуть тебе ноги. По крайней мере, очень надеюсь, что у меня это получится.

— У меня нет денег, что бы оплачивать импланты. И с чего ты вообще заинтересовался мной? Ведь, раньше тебе до меня дела не было.

— Дело не в деньгах. Дело в науке. Я не могу ничего тебе рассказать, пока ты не приедешь сюда. Телефоны прослушиваются. Сам факт моего звонка тебе уже ставит под угрозу твою и мою жизни. Соглашайся Фрэнк. Я могу тебе помочь.

— Ну, допустим. Что надо от меня?

— Ничего. Мы подстроим твою смерть. Переправим тебя сюда. Жене с дочкой выплатим компенсацию. Не боись, не обидим. Ну, так как? Согласен?

— Ну, терять то мне уже нечего, — сказал я. Затем повернулся и посмотрел в глаза Ребекки. Точно. Мою дочь зовут Ребекка. Эта маленькая девочка, которая заставляет меня, такого убогого обрубка, все равно находить в себе силы жить дальше. Но если я сейчас уеду, то поступлю точно так же как и мой отец. С другой стороны, они получат компенсацию. Этого хватит на какое-то время. А там, глядишь, Лена забудет. Найдет себе нового мужа. Нормального. Бизнесмена какого-нибудь, а не придурка военного, имеющего все шансы вернуться из очередной командировки в цинковом гробу. По частям. Снова посмотрел в глаза дочери. Улыбнулся, но на глазах заблестели слезы. «Это все ради тебя, моя дорогая», — подумал я, а вслух же сказал: — Да. Я согласен. Делай то, что должен.

— Отлично. Ты получишь инструкции позже. До встречи, — сказал отец, а затем я услышал короткие гудки.

— Кто звонил, дорогой? — раздался голос из коридора. Лена уже умылась и привела себя в порядок. Она всегда выглядела сногсшибательно. Вот и сейчас вернула свой обычный вид. Лена была из той породы, что не любят работать. Они привыкли всего добиваться своей красотой. Раньше я хорошо зарабатывал и мог себе позволить такую женщину. Теперь все изменилось. Я изменился. Жизнь поменялась.

— Да так, номером ошиблись, — ответил я, отвернувшись и вытирая руками глаза, что б она этого не видела. Ну, не должна женщина видеть, как плачет мужик. А мужик не должен плакать. Никогда.

* * *

Я пришел в себя, лежа на полу, в засохшей крови моего отца. Его труп все так же сидел безвольной куклой, облокотившись на стену. В памяти вспыхнуло несколько мгновений из моего сна. Та его часть, за которую успел ухватиться мой разум. Нет. Это не сон. Определенно, это моя память. Она возвращается. Значит, ему все-таки удалось отрастить мне новые ноги. У него все получилось. Снова осмотрел себя. Коммуникатор все еще находился на левой руке. На экране светилась надпись:

Калибровка завершена. Драйвера установлены.

Обнаружена установленная мутация:

«Регенерация рептилии».

Запас селенита 0.00 гр.

Для улучшения своих мутаций и установки новых продолжайте собирать селенит.

«Чертова железяка», — подумал я. Кажется, я все-таки превратился в киборга. Снова попытавшись снять наруч с руки, обнаружил, что он как и прежде, не снимается. Этот прибор стал частью меня.

В этот момент по помещению прошла волна. Заметно тряхнуло. Посыпалась штукатурка с потолка. Будто на поверхности что-то взорвалось. Но как? Там ничего взрывоопасного нет и быть не может. Черт. Надо выбираться. Скорее. Но сперва…

Окинув взглядом помещение, обнаружил искомое. Возле дальней стены стояло несколько шкафчиков. Все они были открыты настежь, кроме одного. Подойдя ближе, смог прочитать табличку на нем. «Фрэнк Сайленс. Глава службы безопасности». Вот и мой шкаф. К счастью, никаких кодовых замков на нем не было, а был простой навесной. Ключа я, конечно же, не имел. Да и зачем мне ключ, если есть пистолет? Выстрелив в замок, открыл шкаф и обомлел. На дверце, с обратной стороны, висел календарь-постер за 2029 год. На нем был изображен желтый робот. Или киборг. Надпись сверху: «ULTIMATE MORTAL KOMBAT 3», а снизу подпись изображенного бойца. «CYRAX» — прочитал я, впадая в полный ступор. Я вспомнил. Вспомнил этого желтого парня. И не только. Во время затишья между операциями, мы с парнями любили резаться именно в эту старую игрушку на допотопной приставке Sega Mega Drive. Вот и позывные наши отсюда. Каждый выбрал себе имя своего любимого бойца. Вот же ж ирония судьбы. Человек, который категорически отказывался ставить себе импланты и превращаться в киборга, имел позывной, как раз таки персонажа механического. Но на это были свои причины. Если дома я был добродушный семьянин, то во время операции, превращался в холодную, расчетливую машину для убийств. Поэтому и позывной такой. Так то.

Отойдя от шока, еще раз глянул на календарь и заметил одну особенность. Маленький кружок, которым было обведено число: двадцать второе марта. Что это? Что за дата? Это… Это… Точно. День рождения моей дочери, Ребекки. И снова перед глазами всплыл образ золотоволосой девочки из моего сна.

«Беки, где же ты? Выжила ли? Если да, то я найду тебя. Или хотя бы твою могилу», — по щеке вновь прокатилась суровая мужская слеза.

Успокоился. Решил заглянуть внутрь шкафчика. Там удалось найти легкий бронежилет, разгрузку, дробовик SPAS 12, а так же запас патронов для дробовика и, уже имеющейся у меня беретты. Для последней, кстати, обнаружилась кобура. Надел все это на себя. Запихал в разгрузку препараты, которые были в чемодане отца. Пистолет в кобуру, дробовик в руки. Патроны по карманам. Кажется, готов. Что бы там на верху ни происходило, надеюсь, я справлюсь. С этими позитивными мыслями я и отправился обратно, освещая себе путь факелами, чтоб ящерицы не донимали. В этот момент снова раздался грохот. На поверхности прозвучал еще один взрыв. Я, сломя голову, кинулся наверх.

Глава 5

Поднявшись на поверхность, я почувствовал запах гари. Глянув в сторону поселка, увидел поднимающиеся клубы дыма. В воздухе, прямо над поселением завис летающий аппарат, имеющий по пропеллеру на каждом крыле. Сейчас эти винты были подняты вверх, что бы обеспечивать вертикальную тягу. Послышалась пулеметная очередь, уж этот звук мне ни с чем не спутать. С борта аппарата открыли огонь по поселенцам. Спустя мгновение, вниз опустились тросы, и по ним начали спускаться человеческие фигуры. Это было нападение. Но, черт, кто это? И как они узнали про нас? Ведь столько лет все было тихо и мирно. А тут на тебе. Спустился в подвал, и сразу нарисовались, хрен сотрешь. Почему-то мне кажется, что эти два события тесно связаны между собой.

Солнце было уже высоко. Судя по положению, сейчас было около десяти часов утра. А запись на КПК отца я запустил часа в два ночи. Видимо столько времени я пролежал в отключке. И этого времени, как раз хватило на дорогу сюда по воздуху. Значит, скорее всего, они тут по мою душу.

— Бля, — я стукнул себя по лицу рукой, изображая фейспалм. Ведь там, в подземелье, я схватил патроны и распихал их по карманам, а нужно было снарядить магазины. В пылу боя делать это будет некогда. Лег на землю, снижая до минимума свою заметность. Достал из кобуры пистолет, отстегнул магазин, и принялся набивать его патронами. В магазин вошло пятнадцать штук, плюс один остался в стволе. Итого шестнадцать выстрелов. В трубчатый магазин дробовика уместилось восемь патронов. Затем перевел ружье в самозарядный режим. Поднялся и, пригнувшись, направился в сторону деревни.

Тихонько подкравшись с подсолнечной стороны, я засел за развалинами того самого здания, в котором располагался медблок. Увиденное поразило меня, как гром среди ясного неба.

— Твою мать, это что еще за терминаторы, — тихо пробормотал себе под нос.

Нападавшие, если и были людьми, то, определенно, когда-то давно. Сейчас в них осталось мало чего человеческого. Это были самые натуральные киборги, у которых из плоти оставалась лишь голова и часть торса. Руки, ноги и нижняя часть тела были металлическими. У некоторых, также оставались правые руки из плоти, а на левых, механических, были здоровенные когти-лезвия. Другие, которые были почти целиком роботами, вооружены странными футуристическими пушками. Насколько я могу судить, такого оружия вообще не было в нашем мире. Но, может, просто не помню. Они ходили промеж трупов взрослых мужчин и женщин. Здесь уже все было кончено. Спасать было некого. За месяц пребывания здесь, я так и не нашел себе друзей. Со многими познакомился, но привязанность возникла, разве что, к парням, что меня нашли. Точно. Парни. Их тел я не видел. Скорее всего, где-то прячутся. В этот момент винтокрылая машина опустилась на землю. Открылся грузовой отсек.

В проеме я увидел высокую фигуру. Это был массивный робот. Отсюда тяжело было сказать являлся ли он действительно роботом или человеком в мощной экзоброне. Но живых частей тела на нем я не заметил, кроме, разве что, головы, которая выглядела человеческой. Огромная гора металла, по размеру сопоставимая с тем строительным экзосклетом, что показывали мне мальчишки в ангаре. Вряд ли это можно пробить из моих пукалок. Выйдя из винтолета, ну или как еще назвать эту штуковину, здоровяк направился к группе киборгов и начал с ними какой-то диалог. В этот же момент из грузового отсека выехала большая клетка, а со стороны поселения другие роботы гнали к этой клетке детей. Все кто был моложе пятнадцати лет, опустив головы, направлялись туда, подгоняемые стволами киборгов. Поискав глазами, обнаружил и братьев. Значит, они живы.

Сперва я хотел дать деру и свалить подальше от этих тостеров, но теперь обстоятельства изменились. Нужно хотя бы попытаться их спасти. А пока я думал над тем, как поступить и что предпринять в дело вмешался его величество случай. За углом дома, за которым я прятался, раздались тяжелые шаги, а спустя мгновение, показался и сам гость. Времени укрыться у меня не оставалось, так что, вскинув ружье, нажал на спуск, в тот момент, когда враг меня увидел. Он не успел среагировать в ответ. Прямо перед его мордой вспыхнуло неяркое зеленоватое мерцание, похожее на энергощит, но это не помешало заряду свинца добраться до его головы. Она разлетелась кровавыми брызгами, а из шеи остались торчать оголенные провода, которые искрили, ярко сверкая. Тело прошло еще пару шагов по инерции и, с грохотом, завалилось на песок.

Я же, не теряя времени, попытался сменить позицию, понимая, что это привлечет внимание. Такой грохот нельзя было не заметить. На ходу схватив пушку этого терминатора, бросился в сторону оранжереи, благо рельеф местности позволял двигаться, пригнувшись, и оставаться вне поля зрения врага.

Упав на землю за теплицами, осмотрел обстановку. Главный стоял возле клетки, в которую уже загрузили всех детей, а его бойцы рассредоточились в поисках противника. Трое из них шли в мою сторону, двое других направлялись к боссу и клетке, а остальные рассредоточились в разных направлениях, группами по две-три особи. Всего я насчитал около семнадцати бойцов. Долбаные тостеры. Что они вообще такое? Время утекало сквозь пальцы, а трое киборгов уже почти дошли до оранжерей. Осмотрел трофейное оружие, но не смог найти ни магазина с патронами, ни каких-то привычных элементов огнестрельного оружия. Да у него даже ствола не было в привычном понимании этого слова. Ну, ладно. Нацелив пушку в голову одного из приближающихся тостеров, нажал на спуск. Из ствола вырвался небольшой белый сгусток и быстро улетел во врага. Снова моргнуло зеленоватое поле, полностью поглощая, выпущенный мной заряд, а противник остановился и повернул голову точно туда, откуда прилетел выстрел. Двое других тоже остановились и начали выискивать глазами врага. Спустя секунду они возобновили движение, но теперь уже шли точно на меня, подняв оружие и приготовившись стрелять. В это время я уже откатился в сторону метров на пять. Трофейный бластер оказался бесполезен против них, остается надеяться на старый добрый огнестрел. Еще раз, мельком оглядев чудопушку, нашел в ней источник питания. Разобрался, как он снимается, а затем сунул его в один из карманов разгрузки. Откинул ствол в сторону, снова хватаясь за дробовик. Приподнял голову, чтоб оглядеться.

Я быстро оценил обстановку. Трое киборгов приближались. Они рассредоточились, методично прочесывая территорию, и между ними теперь было приличное расстояние. Они были слишком самоуверенны. Словно знали, что я не смогу причинить им серьезного вреда. Ошибочка вышла.

Один киборг подошел достаточно близко. Он зашел за оранжерею, где прятался я, но пока стоял ко мне спиной. Я метнул камень в песок перед ним, отвлекая его внимание. Когда он повернул голову на звук и уставился на упавший камень, я вскинул дробовик и шмальнул ему в спину. Щит мигнул — попадание прошло, но пули увязли в металле наспинных броне-пластин. Однако этого хватило, чтобы спровоцировать его на ошибку: от удара он сделал шаг вперед, наклоняясь всем корпусом.

Я перекатился в сторону, заставляя его повернуться ко мне лицом, а затем выпустил еще один заряд. На этот раз он попал точно в голову. Щит снова мигнул, но не смог остановить выстрел. Этот заряд разнес его череп на части. Тело упало в песок.

Остальные двое все слышали и уже бежали ко мне. Но я все еще оставался за теплицей, вне поля их зрения. Я схватил трофейный бластер, высунулся и дал несколько залпов по ним. Зеленоватое поле вспыхнуло, полностью поглотив все заряды.

«Проклятье. О чем я думал. Ведь уже пробовал. У них щиты. А что если…»— Пока они приближались, я заметил тело первого киборга, которого завалил. Времени на осмотр не было, но я рискнул. Подскочив к трупу, я быстро осмотрел его и нашел то, что искал — компактный энергощит, закрепленный на поясе.

"Надеюсь, эта штука работает," — подумал я, надевая на себя и активируя устройство. Щит вспыхнул передо мной, когда второй киборг выстрелил из своего бластера. Энергетический заряд ударил по защите, но она выдержала. Теперь у меня был шанс.

Я рванул к ангару, где стоял строительный экзоскелет. На ходу я доставал патроны из карманов и запихивал их в приемник дробовика. Киборги преследовали меня, но их выстрелы теперь лишь растрачивали энергию щита. Влетев внутрь ангара, я подбежал к строительному экзоскелету. Обошел сзади. Нашел разъем для источника питания. Вынул из разгрузки трофейный эноргоблок от плазменной пушки.

«Должно подойти», — прикинул я, вертя его в руках. Затем вставил его в разъем.

Начав обходить эту махину, на пути к кабине, мой взгляд упал на тот самый черный ящик. Сейчас нет времени на это, но я схватил его и швырнул в кабину этого шагохода, затем залез следом. Опустил бронестекло. В этот момент киборги уже забегали в ангар вслед за мной, направляя на меня своё оружие.

Машина оживала медленно, слишком медленно. Двое этих тостеров уже почти подошли вплотную. Они не стреляли. Они изучали меня. Но теперь преимущество было на моей стороне. Экзоброня, наконец, ожила. Массивные руки зашевелились, и я резко дернул одной из них в сторону ближайшего противника. Удар металлической конечности смел его с ног, словно игрушку. Второй попытался отступить. Он вновь поднял свой ствол, целясь в меня. Я схватил обломок металла, который валялся на полу, и запустил в него. А он в этот момент выстрелил в меня. Его щит мигнул, но не спас — удар был слишком мощным. Железный обломок, летящий с такой скоростью, разорвал его на пополам. А его выстрел ударил в металл, которым парни обшили этого монстра, тем самым спасая мне жизнь. И я был несказанно благодарен им за это. Теперь у меня был экзоскелет, щит и еще остались патроны для дробовика. Остальные киборги ждали своей очереди. Но теперь я был готов.

Я вышел из ангара, чувствуя, как экзоскелет громко скрежещет при каждом шаге. Двое киборгов заметили меня сразу же и открыли огонь. Первые выстрелы ударили по экзоскелету, прожигая дыры в металлических пластинах. Но мой новый щит включился, создавая зеленоватое силовое поле и меня самого они не задели. Последующие выстрелы лишь корежили корпус машины, но не меня.

"Похоже, эта штука работает," — подумал я, активируя режим повышенной мощности экзоскелета. Массивная рука машины с легкостью подняла бетонный блок, который я запустил в одного из киборгов. Тот не успел увернуться — блок размозжил его голову.

Второй противник попытался зайти с фланга, но я нажал на рычаг, и гидравлическая нога экзоскелета сделала огромный шаг вперед. Хук справа — и киборг пролетел несколько метров, разбившись о стену.

— Неплохо для старой консервной банки, — раздался голос позади меня. Чертовски знакомый голос.

Я повернулся и увидел массивную фигуру киборга, медленно приближающуюся ко мне. Только голова осталась человеческой — все остальное было высокотехнологичным металлом и пластиком. И я знал эту голову. Как? Столько лет?

— Эдгар? — прохрипел я. — Кабал?

Он остановился, явно удивленный:

— Ты помнишь? После стольких лет?

— Как можно забыть того, кто был одержим идеей стать живым воплощением безумного персонажа видеоигры? — я усмехнулся. — Помню, как ты заставил всю команду называть себя этим именем. "Кабал" — ведь это была твоя мечта, верно?

Его механические кулаки сжались:

— Да, пока ты не отправил меня в психушку!

— И кто ж тебя оттуда выпустил? Что ты теперь такое? — спросил я с удивлением.

— Заткнись! — взревел он, делая шаг вперед. — Я больше не тот слабак, которого заперли в психушке. Теперь я сильнее всех! И ты это сейчас почувствуешь!

— Ты ничуть не изменился, Эдгар. Все такой же психопат, который убивает ради удовольствия, — заключил я.

Он лишь ехидно усмехнулся, но не ответил на мою последнюю фразу. Обходил меня по кругу. Смотрел. Изучал. Затем он оглянулся на свой винтокрылый транспорт. Все его миньоны, те, что выжили, уже были на борту. Он поднял руку, и винтокрылая машина начала подниматься в воздух, увозя с собой и клетку с детьми. Я заметил среди них Зига и Зага, которые беспомощно смотрели на меня через прутья.

— Нет! — крикнул я, пытаясь броситься к машине, но Эдгар остановил меня мощным ударом.

— Стоять! — рявкнул он. — Ты никуда не пойдешь, пока мы не закончим то, что начали много лет назад.

Бой начался стремительно. Кабал приблизился ко мне, его массивные металлические ноги вдавливали землю при каждом шаге. Я активировал экзоскелет на полную мощность, гидравлические приводы заскрежетали от напряжения.

"Покажем этому консервному монстру, на что способен Сайракс," — подумал я, делая первый выпад. Массивный кулак экзоскелета просвистел в воздухе, но Кабал с невероятной скоростью уклонился, будто предугадывая мои движения.

— Все такой же медленный, Фрэнк! — насмешливо проревел он, нанося ответный удар. Его механическая рука врезалась в корпус экзоскелета, отбросив меня на несколько метров. Я едва успел восстановить равновесие, активировав стабилизаторы.

"Ладно, попробуем по-другому," — решил я, активируя режим усиления. Гидравлические мышцы экзоскелета загудели с новой силой. Я подпрыгнул, используя дополнительные сервоприводы в ногах, и обрушился на Кабала сверху, словно гигантский молот. Удар потряс землю, но он снова увернулся, лишь слегка задетый краем моего удара.

Затем он перешел в атаку. Кабал использовал свою скорость — он буквально телепортировался вокруг меня, нанося удары своими усиленными конечностями. Щит трещал по швам, а экзоскелет скрипел от перегрузки.

— Ты забыл, чему учился, пока спал в своей коробке? — прорычал он, активируя свои реактивные двигатели. Внезапно он взмыл в воздух и обрушился на меня сверху, используя всю массу своего тела как оружие. Экзоскелет застонал от перегрузки, но выдержал. Меня лишь откинуло на пару шагов назад.

Я схватил обломок стены и запустил в него, как диском. Кабал отбил его своей рукой, но это дало мне секунду для контратаки. Я активировал дополнительный режим скорости и обрушил град ударов на его корпус. Металл начал деформироваться под гидравлическими ударами.

— Думаешь, это что-то меняет? — зарычал он, внезапно активируя электрический разряд в своих кулаках. Мощный импульс прошел через экзоскелет, заставив систему управления хаотично дергаться.

— Ты законченный псих! — крикнул я, пытаясь вернуть контроль на экзоскелетом. — Всегда был таким!

Он лишь рассмеялся:

— А ты всегда был слишком правильным, Сайракс! Но сейчас это тебе не поможет!

Его реактивный ранец включился снова. Он повторил свой прием. Но теперь взлетел выше, на несколько метров, а затем, как метеор, обрушился на меня сверху. На этот раз экзоскелет не выдержал такого удара — одна из ног механизма согнулась, сломалась. Я потерял равновесие и рухнул на землю.

— Теперь ты понимаешь? — его механическая рука сжалась на шее экзоскелета. — Ты никогда не был достаточно быстрым!

Кабал поднял меня над землей, словно тряпичную куклу. В его металлическом теле было силы как в гидравлическом экскаваторе. Я слышал, как металл экзоскелета скрипит от перегрузки. Его механическая рука впилась в корпус машины, деформируя защитные пластины.

"Не может быть… Все кончено?" — промелькнуло в голове. Внезапно он швырнул меня в сторону полуразрушенного здания — того самого, где я пришел в себя после выхода из комплекса. Полет длился всего секунду, но в этот момент перед глазами пронеслась последняя неделя жизни в этом селении: лица Зига и Зага, их постоянные споры и подколы друг друга, утренние тренировки с копьем, рассказы о жизни в деревне…

Удар был страшным. Стена не выдержала столкновения с тяжелой массой экзоскелета. Послышался тревожный треск бетона, и конструкция начала заваливаться внутрь. Потолочные балки обрушились первыми, за ними посыпались куски стен. Огромная бетонная плита ударила по спине экзоскелета, практически полностью погребая меня под собой.

"Пацаны… Они забрали пацанов…" — эта мысль была единственным, о чем я мог думать, когда лежал, придавленный тоннами обломков. Картинки проносились перед глазами: деревня, теплицы, люди, которые здесь жили много лет… Теперь все мертвы. Даже старик Морган, который так предостерегал меня от похода в комплекс. И ради чего? Чтобы эти бездушные машины прилетели и уничтожили все?

— Ты мне не ровня, Сайракс, — раздался насмешливый голос Кабала где-то наверху. — И никогда ей не был. Ха-ха-ха.

Я попытался пошевелиться, но тело отказывалось слушаться. Экзоскелет был поврежден, а мои ноги снова оказались зажаты в ловушке из стали и бетона. Последнее, что я увидел, прежде чем обломки полностью завалили меня — это силуэт Кабала, активирующего реактивные двигатели на спине. Он взмыл в небо вслед за удаляющимся винтокрылом, увозящим клетку с детьми.

В темноте, под грудой обломков, я продолжал думать о пацанах:

"Зиг… Заг… Простите меня…"

Глава 6

Тяжесть обломков давила на тело, словно гора. Каждая секунда под этой грудой бетона и металла казалась вечностью. Дышать становилось все труднее — пыль забивала легкие, а острые края обломков впивались в плоть сквозь покореженный корпус экзоскелета. Боль пронзала каждую клетку тела, но хуже физической боли была боль от осознания случившегося.

«Кабал… Как же он изменился», — думал я. Перед глазами снова и снова проносился наш последний бой. Этот монстр из металла и плоти, с безумным блеском в глазах… «Неужели это все еще тот самый человек? Воспоминания накатывали волнами: наши стычки в отряде, его одержимость, его безумие при виде крови, прозвище Кабал… Сколько лет то уже прошло? Сто пятьдесят? Двести? Больше? И как он выжил? Где был все это время?»

Я осматривал помещение, в котором находился. Тонны бетона и стали превратились в мою могилу. Внезапно взгляд зацепился за какой-то блеск в полу прямо подо мной — металл. Присмотревшись, я понял — это люк. Железный, старый, покрытый ржавчиной… Моя единственная надежда на спасение. Мне было неизвестно куда он ведет, но я подозревал, что это еще один путь в убежище. Осталось понять, как им воспользоваться.

Экзоскелет не подавал признаков жизни. Ноги и правая рука полностью отказали, но сервоприводы левой вроде еще работали. Приборная панель сигнализировала об истощении элемента питания. Если не сделать что-то прямо сейчас, то я так и останусь похоронен в этой куче обломков. Собрав последние силы, я начал раздвигать обломки над собой, потихоньку шевеля единственной, оставшейся в строю, левой рукой экзоскелета. Каждое движение отзывалось адской болью во всем теле. Металл доспеха скрежетал, как раненый зверь. Заряд батареи опускался все ниже и ниже. Наконец мне удалось чуть отодвинуть обломки от люка и поставить руку как подпорку, удерживающую весь этот вес на себе. В этот момент приборная панель мигнула в последний раз и потухла. Питания нет. Экзоскелет замер в своей последней позе, будто памятник несбывшимся надеждам. Я больше не был так сильно завален, было место для маневра. Можно попытаться вылезти и попробовать открыть люк, но бронестекло экзоскелета заело. Без электричества оно было мертвым. Я был заперт внутри этого саркофага всего в метре от спасения.

Мысль посетила меня неожиданно. У меня же есть оружие. Достав из кобуры пистолет, я собирался сделать несколько выстрелов в стекло, с надеждой, что пули пробьют его, а не отрикошетят обратно в меня. Направил ствол под углом так, чтобы в случае рикошета пуля ушла в сторону.

Выстрел.

Пуля пробила. В стекле образовалась аккуратная маленькая дырочка. Это хорошо. Я продолжил стрелять. Грохот выстрелов гремел в ушах, давил на перепонки. Голова звенела как колокол. Но в стекле появлялись все новые и новые отверстия.

Щелк, щелк, щелк…

Израсходовал всю обойму. Патроны в стволе закончились. А стекло все еще было на месте. Оно уже представляло из себя решето, но не хотело сдаваться. Тогда я убрал пистолет обратно в кобуру. Взял в руки дробовик.

БА-БАХ…

Громкий взрыв эхом разнесся по развалинам. Осколки стекла посыпались во все стороны. Я выполз из искореженного механизма, чувствуя, как каждая мышца протестует против движения. Собрал последние силы и подполз к люку в полу.

"Должен открыться…" — подумал я, пытаясь повернуть ржавую ручку. Руки скользили от крови и пота, но я продолжал бороться. С третьей попытки замок поддался, и крышка поднялась. Не было возможности открыть ее полностью, но в получившуюся щель вполне можно было пролезть. Я вспомнил про свой ящик. Снова вернулся к экзоскелету, схватил ящик и швырнул его в проход. Затем осторожно протиснулся следом сам. Спуск оказался настоящим испытанием — каждое движение отзывалось адской болью, но я знал: там, внизу, мой единственный шанс выбраться из этой могилы.

Так я попал на верхний уровень убежища. Вокруг, все также, царила разруха и запустение. Я помнил этот путь. Ведь проходил здесь буквально только что. Баррикады, отгораживающей нижние уровни не было. Она была уничтожена взрывом. Спустился ниже. Нижний уровень встретил меня мертвой тишиной, а также запахом горелого мяса и запекшейся крови. Пол усеивали трупы ящеров. Все были мертвы. Живых не было. Кто-то явно прошел здесь совсем недавно, но уже после меня. Осмотрел трупы. В них не было пулевых отверстий, не было колотых ран. Они были местами обуглены, местами разорваны. Это точно были пушки этих тостеров.

"Зачем они спускались? Что они искали?" — в голове крутились вопросы, но у меня не было на них ответов. Пока не было. Я медленно шел по коридору. Торопиться уже было некуда. Опасности тут тоже уже не было. Вокруг только мертвая тишина и могильный холод. Так, не спеша, я добрался до входа в лабораторию и застыл на месте.

Дверь была взломана, внутри царил полный хаос. Вещи разбросаны, оборудование разбито, столы перевернуты, шкафчики лежат на полу. Труп отца лежал в другой позе, будто кто-то специально передвинул его. Его кожаный кейс, в котором я нашел ту штуку, что сейчас была на моей руке и являлась ее частью, валялся в углу.

«Они здесь явно были по твою душу, батя», — промелькнула и погасла мысль.

Я поднял один из столов. Положил на него свой черный ящик. Он все еще был при мне, хоть и помятый. Достав его, я задумался о коде. Ну, конечно. Календарь. Двадцать второе марта. День рождения Ребекки. Мои пальцы пробежались по клавиатуре. 2203 — набрал я. Замок щелкнул, и крышка ослабла. Я ловким движением откинул ее.

Первое, что бросилось мне в глаза, когда я открыл ящик это был круглый предмет. Снежный шар переливался в тусклом свете от ламп на стенах. Внутри него кружились белые хлопья. В моей памяти опять всплыл образ маленькой золотоволосой девочки, которая улыбалась, протягивая руки ко мне. Что-то щемящее кольнуло в груди.

"Ребекка… Я хотел отправить тебе это на день рождения, но, видимо, не сложилось," — подумал я, чувствуя, как воспоминания нахлынули с новой силой. Почему я не сделал этого? Что помешало?

Рядом с шаром лежала небольшая синяя флэшка. Отложив шар в сторону, я взял её в руки. Её металлический корпус был теплым от моих касаний. Что скрывала эта маленькая вещица? Ответы или новые вопросы? Сунул ее в один из карманов, позже разберемся, что на ней. Найти бы рабочий компьютер. Снова перевел взгляд внутрь ящика. Там на самом дне, как подстилка, лежала бумажная папка. Бумага была желтой от времени.

"Фрэнк Сайленс, глава службы безопасности" — тихо прочитал я выцветшие буквы на обложке. Это должно быть интересно.

Мои руки слегка дрожали, когда я открыл ее. Внутри были такие же пожелтевшие от времени листы бумаги, выцветшие фотографии. Первый лист был посвящен моей матери:

Мария Ле Пэн, 1974 года рождения. Француженка. Работала в России во французском посольстве с 1992 года. Там было несколько фотографий. Красивая, статная женщина с длинными светлыми волосами.

Следующая страница:

Отец — Тим Сайленс, 1961 года рождения. Американский микробиолог. В период с 1991 года по 1998 работал в России, научным консультантом. На фото был высокий мужчина в очках, с характерной улыбкой. Я разглядывал эту фотографию, а затем резко перевел взгляд на иссушенный труп в углу помещения.

«Эх, батя… батя, чего же ты такого натворил?» — мои мысли вернулись к нападению на поселок и к моему заключению, что все это из-за него.

Я внимательно изучал каждую строчку, каждое слово. Мать работала переводчицей, отец участвовал в международной конференции по биотехнологиям. Их роман развивался стремительно — уже через полгода они поженились. Фотографии были аккуратно вложены в файлы: на них были все те же люди. Молодая красивая женщина и высокий мужчина в очках.

Значит они встретились в 1993 году, полюбили друг друга. Свидетельство о браке было датировано 1994 годом. А мое свидетельство о рождении — 1995-ым.

"Тридцать четыре года," — мысленно подсчитал я. Если верить записям, мне было именно столько, когда случилось все это в 2029 году. Но что происходило между этими датами?

Дальше шли документы о моем детстве. Отец всегда был в разъездах, научные конференции, экспедиции. А в 1999 году, когда мне было четыре года, он вообще исчез. Без следа. Как в воду канул. Мать одна воспитывала меня в России.

Взяв в руки аттестат о среднем образовании, понял, что в школе я был обычным троечником. Единственная пятерка была по физкультуре.

Затем был институт. Бакалавр прикладной математики и физики. Странно. Видать я взялся за ум, потому что этот диплом уже был красным. Я закончил институт с отличием.

«И где только ума набрался. И вообще, интересно, почему я выбрал именно эти науки?» — подумал я.

Попав в армию после военной кафедры, я отмотал срочку лейтенантом, а потом остался по контракту. Об этом мне красноречиво рассказал мой военный билет.

Я продолжил разглядывать записи в нем:

— 2019 — Контрактная служба. Старший лейтенант. Командир отделения.

— 2021 — Капитан. Командир роты.

— 2023 — Капитан. Командир особого подразделения «Эпсилон один ноль»

— 2025 — Комиссован по состоянию здоровья. Инвалидность.

Все это выглядело вполне логично до момента назначения в отряд "Эпсилон один ноль". Что это за отряд? Чем они занимались? Чем я там занимался?

Дальше шли бумаги, относящиеся уже к моему пребыванию здесь.

Мои пальцы медленно перебирали страницы. Каждый документ был датирован, проштампован, заверен подписями. Чувствовался официальный стиль, но в некоторых местах попадались пометки отца — его характерный почерк невозможно спутать. Иногда он делал заметки на полях, иногда подчеркивал важные моменты красным маркером.

Все началось с 2027 — это был переезд в лабораторию отца в Америке. Воспоминания о телефонном разговоре с отцом всплыли внезапно. Его голос, просьба о помощи, обещание вернуть возможность ходить. Все это я видел в моем прошлом сне. Пазл начал складываться, но пока еще не давал картину целиком. Все эти бумаги. Записи об эксперименте. Какие-то замысловатые научные термины. Странные лекарства. Непонятные эксперименты. На последней странице была фотография. Моя фотография. На ней я лежал на больничной койке. Мои руки и ноги были целыми. На месте. На обороте этой фотографии было накарябано рукой отца: «Наконец-то. Успех»

Последняя же запись была сделана в 2028 году: "Назначен начальником службы безопасности лаборатории." Но дальше страницы отсутствовали. Не просто вырваны — их аккуратно обрезали, судя по ровным краям. Кто-то очень не хотел, чтобы я узнал остальное.

Я закрыл папку, чувствуя, как голова идет кругом от потока информации. Теперь я знал больше о своем прошлом, но одновременно понимал, что основные тайны еще только предстояло раскрыть.

Затем в углу ящика, под папкой, я заметил что-то блестящее. Это оказалась старая фотография, сделанная на полароид. На ней мы всей семьей были на пикнике. Мать в светлом платье, отец в рубашке с короткими рукавами, а между ними маленький мальчик с мороженым в руках — это был я. На обратной стороне было написано маркером: "Лето 1999 года. Последнее семейное фото."

Я сидел на холодном бетонном полу, обхватив голову руками. Мысли метались, сталкивались друг с другом, словно ящерицы в тёмных коридорах.

«Отец… Ты всё-таки сумел выбраться отсюда. Как тебе это удалось? Значит, выход есть. Где-то здесь есть выход наружу».

Мёртвая деревня больше не была моим домом. Даже если бы я захотел остаться, теперь это было невозможно — Кабал забрал пацанов, а вместе с ними и последнюю ниточку, связывавшую меня с этим местом. Нужно уходить. Но куда? Зачем? «Разберёмся по ходу дела», — подумал я, доставая из кобуры М92. Сменил магазин. В нем всего восемь патронов. Не густо. Вытащил дробовик и принялся снаряжать его последними зарядами.

Поднявшись на ноги, я начал продвигаться по коридорам. В тусклом свете одиночных ламп снова показались трупы ящеров — тех самых, что были убиты тостерами до моего прихода. Я вспомнил про устройство на своей руке. Там что-то было про селенит и способ его добычи. Прикоснувшись к экрану, заставил его ожить. На экране появилась та же надпись: «Запас селенита 0,00 грамм». Мутации возможные к установке: 0. Нужно бы проверить, работает ли эта штука вообще.

Я осмотрел свой наруч. Снизу был продолговатый желоб. Какой-то мелкий рычажок. Нажав на него, перевел его в другое положение и снова глянул на экран. Там появилась следующая надпись:

«Внимание, предохранитель снят. Захват селенита готов к работе. Для его активации сложите средние пальцы к ладони, а крайние вытяните вперед. Осторожно. Не пораньтесь».

Я направил руку в сторону от себя и сложил пальцами жест, похожий на тот, который делал человек паук, стреляя паутиной. Вот снова. Ассоциации. Кто это? Человек паук? В этот момент из корпуса устройства снизу ладони выдвинулся длинный и очень острый металлический штырь.

«Интересно», — подумал я. «Чем не оружие? На крайний случай…»

Резко воткнув этот штырь в одного из поверженных ящеров, я увидел, как оживает экран. Надпись мигала:

«Обнаружена мутация. Мимикрирующая кожа. Для установки требуется 140 грамм селенита».

«Текущий запас — 0,34 грамма».

«Неплохая способность, — подумал я. — Мимикрировать, как эти твари. Вот только для установки нужно много этого синего порошка. А с одного ящера получается меньше грамма… Что ж, придется искать добычу покрупнее».

Продолжая движение, я методично втыкал штырь во всех встреченных мёртвых ящеров. С каждого ящера я получал селенит. С кого чуть больше, с кого чуть меньше, но его общее количество все еще оставалось смехотворным. Новых мутаций я в них не нашел. Они все имели одну и ту же. Мой модуль игнорировал повторяющиеся способности.

Я медленно брел по коридорам, методично втыкая металлический штырь устройства в каждого поверженного ящера. Экран прибора мигал, показывая, как постепенно накапливается селенит.

"Все еще очень мало," — подумал я, продолжая движение.

Внезапно мое внимание привлекла едва заметная рябь в воздухе — характерное мерцание, выдававшее ящера под маскировкой. Рука автоматически метнулась к кобуре, и пистолет уже смотрел в сторону подозрительного объекта.

Но вместо ящера передо мной предстал знакомый силуэт — та самая здоровенная крыса-мутант, которая помогла мне в прошлый раз, притащив шило. Я опустил оружие.

— Ты что это, местных ящеров нажрался? — спросил я, хотя ответа и не ожидал.

— Пи-пи! — жизнерадостно отозвалась крыса, будто действительно понимала вопрос.

— Хорошо тебе, можешь исчезать, а я пока что не могу так, — продолжил я, словно беседовал со старым приятелем.

— Пи-пи!

Я задумчиво почесал затылок:

— А может, ты знаешь, где выход? — Крыса неожиданно встала на задние лапы и энергично замахала передними в определенную сторону.

— Что? Туда? Туда идти? — переспросил я, глядя в указанном направлении.

— Пи-пи! — настойчиво подтвердила крыса, продолжая указывать.

— Ну ладно, веди давай… Крыса стремительно бросилась вперед, и я последовал за ней, лавируя между поворотов и развилок. После нескольких минут ходьбы мы наконец добрались до выхода.

Перед нами открылась внушительная картина: коридор обрывался резко, словно что-то некогда разорвало комплекс пополам. Одна часть осталась глубоко под землей, а другая возвышалась над поверхностью на десятки метров. Сразу вспомнил слова Моргана о катастрофе, разрушившей комплекс.

Впереди была отвесная стена, уходящая вниз метров на тридцать. А дальше простиралась мертвая, безжизненная пустыня. Остова разрушенных высоток, когда-то созданных человеком, теперь стояли как скелеты забытого мира, протягивая свои обломанные "кости" к серому небу.

— Мне определенно понадобится веревка, — заключил я, осматривая окрестности.

Но искать долго не пришлось. Веревка оказалась тут же. Аккуратно смотанная и уже привязанная к огрызку какой-то трубы. Видимо, именно ее использовал мой отец, когда уходил и возвращался.

Я пинком скинул катушку вниз. Веревка размоталась в полете и ее длины как раз хватило до земли.

— Пи-пи! — уже знакомый писк заставил меня обернуться. Та самая крыса-мутант сидела в паре метров, энергично размахивая лапой.

— Что? Тоже хочешь выбраться отсюда? — спросил я.

— Пи! — сказала крыса мотая головой.

— А ты довольно смышленый, приятель.

— Пи-пи! — продолжала мотать головой крыса.

— Ладно, возьму тебя с собой. Только договоримся: никакого грызения моего снаряжения.

— Пиии…

— Да понял я, понял. Говоришь, что вообще не ешь металл?

— ПИ!!

— Ладно-ладно, не кипятись. Забирайся мне на спину, только не вздумай там нагадить.

Крыса деловито забралась на мою спину, обхватив лапами мою шею, будто всю жизнь только этим и занималась.

— Ну что, дружище, двинули? Кстати, как тебя называть? Писк? Нет? Может, Чирп?

— Пи!

— Ладно, пусть будет Чирп. По крайней мере, имя звучное.

Так мы и покинули убежище — я, мой пистолет и говорящая крыса по имени Чирп. Если бы кто-то видел нас со стороны, точно бы решил, что я окончательно спятил — разговариваю с грызуном и киваю на его "якобы" вопросы. Но после всего пережитого это казалось почти нормальным.

Интерлюдия. Где-то на просторах пустошей.

Помещение напоминало стерильный кокон из будущего. Металлические стены, без единой царапины, отражали холодный свет множества экранов и мониторов, разбросанных по всему пространству. Каждый дисплей демонстрировал потоки данных, графики, видеопотоки с камер наблюдения — бесконечный информационный водоворот. В воздухе витал легкий металлический запах, словно здесь только что провели дезинфекцию. Ни пылинки, ни малейшего намека на беспорядок.

В самом центре помещения находился терминал — массивная конструкция из черного полированного металла и стекла. Над ним парила трёхмерная проекция лица, но это лицо не принадлежало человеку. Оно было идеально симметричным, лишённым эмоций, со сверкающими белыми глазами, в которых танцевали строки кода. Это был ИИ — искусственный интеллект, чей голос звучал ровно и механически, но мог стать ледяным или яростным в зависимости от ситуации.

Тяжелые шаги нарушили тишину. Пол подрагивал от каждого движения приближающегося существа. Это был Эдгар Подовски, он же Кабал. Его мощное тело, больше напоминающее боевую машину, чем человека, заставляло всё вокруг казаться меньше. Металлические протезы его ног скрежетали при каждом шаге, а механическая правая рука, покрытая следами недавних боев, периодически издавала едва слышные электронные щелчки. На лице, единственной части его тела, оставшейся человеческой, застыло выражение усталого триумфа.

— Докладываю, — начал он, остановившись перед терминалом. Его голос гремел, как раскаты грома: — Комплекс осмотрели. Труп ученого нашли, но устройства при нём не было. Зато мы взяли много молодых особей с начальными признаками мутаций. Из них выйдут хорошие миньоны.

Проекция лица слегка наклонилась вперёд, словно изучая собеседника.

— Больше там никого не было? — спросил ИИ, его голос оставался спокойным, но в нём уже чувствовалась напряжённость.

Кабал пожал плечами настолько, насколько это позволяло сделать его металлическое тело. Он не придал значения этому вопросу.

— Да так, ничего особенного. Просто след из прошлого. Мой бывший командир оказался там. Я похоронил его под обломками здания.

Глаза проекции вспыхнули ярче. Голос ИИ стал режущим, словно лезвие.

— Кто это? Фрэнк Сайленс?

Кабал кивнул, не понимая, почему это вызывает такой интерес.

— Да, он.

Проекция замерла на мгновение, затем её лицо исказилось, словно она испытывала гнев — если, конечно, машина могла испытывать эмоции.

— ТЫ ИДИОТ! — взревел ИИ, его голос теперь гремел, как тысяча сирен одновременно. — ЭТО ЖЕ ЕГО СЫН! Если Тим Сайленс и передал кому-то устройство, то это был именно его сын! Ты позволил тому, что мы ищем, ускользнуть прямо у тебя из-под носа!

Кабал молчал, явно не ожидая такого поворота. Его металлические кулаки сжались, но он продолжал стоять неподвижно, пока ИИ продолжал осыпать его оскорблениями.

— Ты самонадеянный кусок мяса с болтами вместо мозгов! — не унимался ИИ. — Как ты мог быть таким беспечным?! Он знает слишком много. И если он найдёт способ активировать устройство…

Кабал перебил его, его голос был твёрдым, несмотря на очевидное унижение:

— Я вернусь туда и найду его.

ИИ замолчал на мгновение, затем процедил ледяным тоном:

— Действуй уже. У тебя есть время до завтрашнего рассвета. Если ты снова провалишь задание, я лично переделаю тебя в микроволновку… или в долбаный тостер. Понял меня?

Кабал кивнул и развернулся, чтобы уйти. Пол снова задрожал под его тяжёлыми шагами, пока он направлялся к выходу. Проекция лица ИИ медленно угасла, оставив после себя лишь мерцание экранов.

Глава 7

Я отошел от стены, по которой спустился. Тридцать метров вниз — не шутка, даже с веревкой. Руки до сих пор ныли от напряжения, а ладони были стерты до крови. Чирп приземлился рядом со мной, словно перышко. Этот крыс был удивительным существом. Размером с мелкую собаку или крупного кота, но умный как… ну, например, как я сам до того, как потерял память. Он терся о мою ногу, явно довольный тем, что мы снова вместе. Я порылся по карманам и нашел давно завалявшийся там кусок сухаря, который лежал там уже черт знает сколько, и бросил ему. Чирп схватил его и исчез, чтобы насладиться едой в уединении.

Устройство на руке внезапно ожило. Само. Экран включился, засветился и выдал новое сообщение. От отца.

"Раз ты читаешь это, значит, тебе удалось выбраться из комплекса. Теперь тебе поможет карта пустошей, которую я составил. На ней отмечен безопасный маршрут, чтобы избежать зон повышенной радиации, гнездовий опасных мутантов и аномалий." — прочитал я.

Экран снова мигнул. Теперь на нем была карта прилегающих территорий. Она была детализированной, с пометками: "Кривое дерево", "Причудливый камень", "Мертвый колодец". Отец всегда любил точность, но сейчас мне казалось, что эти ориентиры — лишь капля в океане хаоса.

«Что я вообще делаю? Куда иду? Зачем?» — подумал я. Все это время я двигался вслепую, следуя за голосами из прошлого, которые то и дело появлялись в моей голове.

Что ж, позади смерть и боль. Впереди неизвестность. Рядом со мной мой маленький мохнатый друг. Авось не пропадем. Мы начали наше путешествие в неизвестность.

Пустоши встретили нас жарой и запустением. Горизонт тонул в серой дымке, где-то вдалеке виднелись остовы разрушенных зданий, похожих на кости древних великанов. Под ногами хрустел песок, смешанный с обломками асфальта. Солнце палило беспощадно, и каждый шаг давался с трудом. Вскоре мы достигли первого ориентира — Причудливого камня. Это был огромный валун, изъеденный временем и ветром, с причудливыми выступами, напоминающими лица. Я присел рядом с ним, чтобы перевести дух. Чирп снова появился, уже без своего сухаря, и принялся обнюхивать камень. Его поведение меня насторожило. Крыс обычно чувствует опасность раньше меня.

Часы превращались в вечность. Жажда стала настоящим мучением. Я уже представлял, как буду лизать песок, чтобы хоть немного утолить жажду. Чирп, кажется, тоже устал. Он бежал рядом, время от времени исчезая и появляясь снова. Как он это делал? Не знаю. Но сейчас эта его способность казалась мне чуть ли не единственным преимуществом. Когда солнце начало клониться к горизонту, мы достигли второго ориентира — Мертвого колодца. Это было жуткое место, окруженное высохшими деревьями, чьи скрюченные ветви тянулись к небу, словно моля о пощаде.

Внезапно эту мертвую тишину разорвал протяжный вой. Чирп засуетился. Он отбежал от меня на несколько шагом, а затем и вовсе исчез. Из-за камня выпрыгнул кошмарный силуэт — огромная тварь, больше похожая на демона, чем на зверя. У него была густая косматая шерсть. Большая волчья голова. Но он стоял на задних лапах, а передние были почти руками, с длинными пальцами, заканчивающимися острыми, как бритва, когтями. Его мышцы перекатывались под серой шкурой, а из оскаленной пасти капала густая слюна, от которой шипела и дымилась земля. Именно так в старину описывали оборотней. Смесь человека и волка. Неутомимая машина для убийств.

Я едва успел отпрыгнуть в сторону, когда он рванул на меня. Но, все же, недостаточно быстро — его когти полоснули по куртке, оставляя глубокие царапины на коже. Перекатившись через плечо, вскинул пистолет и дважды выстрелил в упор. Пули вошли в корпус чудовища.

Но вместо того, чтобы упасть, тварь лишь сильнее оскалилась, зарычала и издала свой протяжный вой. Он чувствовал себя охотником, а я беззащитная жертва. Я продолжал стрелять, пытаясь прицелиться в голову, но руки дрожали. Пули уходили в молоко, что лишь злило монстра ещё больше.

Щелк, щелк, щелк.

Патроны в пистолете кончились, а тварь все еще была на ногах. Я быстрым движением сунул пистолет обратно в кобуру. Выхватил из-за спины дробовик. Зверь вновь кинулся на меня. Прыжок, перекат в сторону. Он атаковал стремительно, у меня не было времени навести ствол ружья на него. Снова прыжок, попытка уклониться. Я поскользнулся на песке и упал навзничь. Тварь нависла надо мной, её горячее зловонное дыхание обжигало лицо. Слюна капала мне на грудь, прожигая одежду. Его зубы были уже в считанных сантиметрах от моего горла…

Я выставил ружье перед собой. Ствол упёрся в живот чудовища. Нажал на спуск. Грохот выстрела оглушил даже меня самого. Монстр отлетел назад, его брюшная полость была разворочена, кишки вывалились наружу. Вроде бы убил.

На дрожащих руках я поднялся и подошел к поверженному противнику. И тут меня хватил ступор. Зверь не был мертв. Его внутренности втягивались внутрь сами. Рана на животе заживала прямо на глазах. Удивительная регенерация, не чета моей. Долго не думая я активировал штырь моего МКМ и воткнул в тело монстра в районе печени. Ну я думал, что она должна быть там.

Экран засветился. На нем всплыло новое сообщение.

«Обнаружена новая мутация. Экстренная регенерация. Для установки необходимо 1250 грамм селенита»

«Получено: 34,21 г сленеита»

«Общее количество: 87,15 г»

«Не плохо», — подумал я. А следующая мысль была: «Чем круче мутация, тем больше надо сырья»

Тем временем, пока я возился с прибором, монстр опять зашевелился. На его теле не осталось и следа от раны. Он приподнял голову и посмотрел на меня полным ненависти взглядом уцелевшего глаза. Его второй глаз уже почти восстановился.

Не раздумывая, я снова вскинул дробовик и выстрелил в упор. Тварь опять рухнула замертво. На этот раз я не стал ждать пока монстр очухается — развернулся и побежал что есть сил, слыша за спиной характерное хлюпанье регенерирующей плоти.

Чирп, до этого наблюдавший за боем в невидимости, теперь несся рядом со мной, периодически исчезая и появляясь вновь. Мы мчались прочь от места схватки. Метров через двести я увидел пещеру и повернул к ней.

«Убежище», — подумал я. «Хотя с другой стороны, если эта тварь загонит нас в угол, отбиться уже не получится».

И я обернулся, чтобы убедиться, что монстр не следует за нами. Но то, что я увидел, заставило меня замереть. Тварюга уже оклемалась и вприпрыжку бежала в нашу сторону. Но тут земля задрожала. Из темноты появился еще один монстр. Только на этот раз это был не волк, а огромный ящер. Как Тираннозавр Рекс, но еще больше. Его массивная туша качалась при каждом шаге, а зубы блестели в темноте. Он в два шага нагнал несущегося оборотня, а затем одним движением схватил его зубами. Подкинул в воздух и поймал широко раскрытой пастью. Он проглотил его за секунду. Целиком. А потом исчез в ночи так же внезапно, как появился.

— Годзилла отдыхает, — пробормотал я, чувствуя, как волосы на затылке встают дыбом. Опять ассоциации. Из глубин памяти. Что еще за Годзилла?

Повернувшись, зашагал к пещере. Меня все еще потряхивало. Если справиться с волком и были шансы, например, попробовав отстрелить ему башку, авось не восстановится, то что делать с этой махиной, случись наша встреча посреди пустоши?

— Ну что ж, дорогой дневник, сегодня я наконец-то обзавелся недвижимостью, — пробормотал я, переступая порог пещеры. В нос сразу ударил омерзительный запах — смесь псины, гниющего мяса и чего-то ещё более отвратительного.

"Дизайнер явно переборщил с ароматерапией", — промелькнула мысль в голове.

Повсюду валялись кости — большие, маленькие, обглоданные до белизны. Среди них попадались человеческие черепа, некоторые со следами зубов. Кровь, уже подсохшая, покрывала стены причудливыми узорами, словно какой-то безумный художник решил оформить логово оборотня в стиле модерн.

— Знаешь, что самое забавное? — обратился я к Чирпу, осматривая это кошмарное место. — Если бы не тот огромный ящер, мы бы сейчас сами пришли в свою могилу.

— Пи-пи… — пропищал зверек, бегая по пещере и обнюхивая кости.

Я же продолжил осмотр. Эта тварь явно любила поесть — на одном из выступов всё ещё висели остатки какого-то несчастного существа, напоминающие засохшую колбасу. Насмотревшись на всю эту красоту вдоволь, решил присесть на каменный пол, стараясь не обращать внимания на то, что подо мной вполне может быть чья-то размазанная челюсть. А Чирп все еще рыл носом кости.

— Что ты там хочешь найти? — спросил я, устраиваясь по удобнее и облокотившись на стену пещеры.

Но зверь меня проигнорировал. Продолжил свои изыскания. Тем временем снова взял в руки дробовик. Осмотрев его, отметил про себя: шесть зарядов в магазине, четыре есть в кармане. Два из них отправляются в трубку.

Щёлк-щёлк — дробовик полностью заряжен. Пусть так и будет. Достал из кобуры пистолет. Осмотрел. Теперь она практически бесполезная игрушка — патроны кончились, а драться ей как дубинкой было глупой идеей. Убрал обратно.

Чирп вдруг перестал рыть. Он повернулся в сторону выхода и тут же зашипел, учуяв что-то неприятное.

— Не переживай, малыш, другие твари вряд ли решатся зайти сюда, пока запах их покойного приятеля такой свежий, — сказал ему я.

Затем я позволил себе немного расслабиться, положив дробовик на колени. Последнее, что я услышал перед тем, как провалиться в сон, был тихий шорох — Чирп, видимо, все-таки нашёл что-то интересное среди костей.

Утро началось с боли. Я так и спал сидя, облокотившись на стену и держа ружье на коленях. Все тело затекло и теперь ужасно ныло. Хотелось пить. Да и перекусить бы не помешало. Но здесь еды не было. По крайней мере для меня. Между тем я заметил на полу какой-то металлический предмет. Видимо крысеныш нашел его в куче костей и притащил мне. Сам он лежал рядом.

Я внимательно посмотрел на него.

— Да ладно! — выдохнул я. Это был пистолет. Старый, покореженный временем и ржавчиной. Рукоять была потрескавшейся, а ствол словно побывал в тисках у какого-то особенно злобного механика. Я поднял его и внимательно осмотрел.

"Глок 17," — мысленно отметил я. Не моя Беретта, но тоже вполне надежная модель. Жаль этот уже нельзя использовать. Немного поковыряв его, удалось вытряхнуть магазин. Там обнаружились четыре патрона. Они были вроде целыми и возможно даже пригодными. Не богато, но лучше, чем ничего.

— Спасибо, маленький друг, — сказал я Чирпу, который важно задрал голову, явно гордясь собой. А я же выщелкнул патроны из ржавого магазина и отбросил более не нужный кусок лома в сторону. Затем достал из кобуры свой пистолет. Миг и все четыре патрона оказываются в магазине уже моего ствола.

— Надеюсь они стрелять вообще будут… — с сомнением констатировал я вслух, убирая пистолет обратно в кобуру.

После мы вдвоем вышли из пещеры и продолжили наш путь. После часа ходьбы достигли еще одного ориентира — Разбитого маяка. Это была полуразрушенная башня, которая когда-то служила навигационным ориентиром для путников. Сейчас она стояла, как памятник забытому миру.

Чирп вдруг заметался. Он то исчезал, то появлялся вновь, словно пытаясь предупредить меня о чем-то. Я замер, наблюдая за его странной суетой. Что-то было не так. Воздух казался напряженным, словно перед грозой. И тут я это почувствовал — легкое дрожание земли под ногами. Почти незаметное, но достаточно, чтобы вызвать тревогу. Я присел на корточки, положив руку на землю. Да, точно. Земля вибрировала.

Затем появился звук. Сначала он был едва различим — далекий, глухой рокот, похожий на отголоски грома. Но с каждой секундой он становился громче, настойчивее. Это были двигатели внутреннего сгорания — старые, мощные и прожорливые. Они рычали, как стадо разъяренных бизонов, пожирая топливо и выплевывая клубы дыма. Восточный горизонт начал темнеть. Не от туч — там поднялось облако пыли, смешанное с черной копотью. Оно росло, приближаясь с устрашающей скоростью.

И вот они появились. Машины. Настоящие монстры из металла, созданные для войны и выживания в этом безумном мире. Впереди колонны двигались несколько джипов, переделанных до неузнаваемости. Их кузова были усилены листами стали, покрытыми шипами и зубчатыми пластинами. На капотах красовались черепа — настоящие, человеческие и каких-то жутких монстров. Фары были заменены на массивные прожекторы, а радиаторные решетки защищали прутья из арматуры. Каждый джип имел сверху пулемет, а на одном я заметил даже пусковую установку.

За джипами следовалаколонна более простых машин, но и они выглядели устрашающе. Пикапы с кабинами, обшитыми железом, и платформами, заваленными ящиками, бочками и оружием. На некоторых виднелись клетки с людьми — грязными, изможденными, с пустыми глазами. Они сидели или лежали, словно сломленные судьбой. Эти машины были украшены так же, как новогодние елки: флаги, черепа, шипы, даже части других старых автомобилей, прикрученные наспех.

Завершал колонну огромный грузовик. Его размеры поражали воображение. Массивные колеса, высотой с человеческий рост, катились по песку, оставляя глубокие следы. Кабина была обшита броней, а окна закрыты решетками. За грузовиком тянулся трал-полуприцеп, на котором тоже стояли клетки. Большие и маленькие, они были забиты людьми. Некоторые пытались ухватиться за прутья, другие просто сидели, опустив головы. Время от времени кто-то из пленников кричал, но их голоса тонули в реве двигателей и скрежете металла.

Я смотрел на эту процессию, чувствуя, как холодеет кровь. Эти люди были не просто пленниками — они были товаром. Рабами, которых собирались продать или использовать для каких-то своих целей. Чирп снова исчез, словно понимая, что сейчас произойдет что-то плохое. Я сжал дробовик в руках, чувствуя, как тяжесть оружия успокаивает нервы. Но что я мог сделать против целой колонны? У меня восемь патронов в дробовике и четыре в пистолете. Против этих монстров этого явно недостаточно

Машины налетели как внезапный ураган в солнечную погоду. Они кружили вокруг меня, поднимая тучи пыли и песка. Моторы ревели, словно раненые звери, а из окон раздавались неразборчивые хриплые выкрики. Кто-то стрелял в воздух, другие просто газовали, создавая еще больше шума и хаоса. Через пару минут эта бешеная карусель им, видимо, надоела. Машины начали останавливаться одна за другой, пока не образовали плотное кольцо вокруг меня. Стрелки, торчащие через крыши, направили на меня свои пулеметы, готовые в любой момент превратить меня в решето.

Наконец дверь одной из машин открылась с протяжным скрипом. Из нее вышел человек. Он был одет в кожу и металл, словно собрал свой костюм из разных обломков и останков каких-то мутантов. За его спиной развевался плащ из шкуры какого-то огромного существа. Кожа на лице была обветрена и покрыта шрамами, которые выглядели так, будто их владелец неоднократно проходил через настоящий ад.

Он медленно шел ко мне, каждый шаг его тяжелых ботинок отдавался эхом в напряженной тишине. Его лицо было искажено странной улыбкой, которая больше походила на оскал хищника, готового вцепиться в свою добычу. Желтые, кривые зубы блестели на солнце, словно он специально полировал их перед выходом. В глазах этого человека читалась смесь безумия и холодного расчета. Он явно наслаждался моментом, наблюдая, как я стою посреди окружения, сжимая бесполезный дробовик в руках. Его оскал был полон превосходства, словно он уже видел меня в цепях, готового выполнять его приказы.

Он приближался. Все ближе и ближе. За его спиной из машин выскакивали другие. Они мало чем отличались от него. Такие же грязные, одетые в самопальную броню, собранную из железных обломков, кусков кожи и даже частей скелетов животных. Их лица были покрыты татуировками, шрамами и следами ожогов, а глаза горели безумием и жаждой наживы.

— И кто это у нас тут такой одинокий? Такой беззащитный? Такой жалкий? — прохрипел мужик мне в лицо. От него несло недельным перегаром, вонью немытого тела, гарью от костров и еще чем-то химическим — возможно, топливом или маслом, которое они использовали для своих машин. Этот запах был таким едким, что я невольно поморщился.

— Фрэнк. Просто Фрэнк. Чего вам, парни, от меня надо? — спросил я, стараясь сохранять спокойствие, хотя внутри все напряглось до предела.

Мужик рассмеялся. Он ржал громко и долго, запрокинув голову, так что его плащ из монстрячьей шкуры затрясся, словно живой. Остальные подхватили этот ржач, и он с грохотом прошелся по толпе, усиливаясь эхом от машин и пустыни. Наконец, мужик замолчал, подняв руку, и все остальные тут же заглохли, словно переключатель щелкнул.

— Сейчас я тебе расскажу, чего мне надо, — сказал он, медленно обходя меня вокруг, словно хищник, оценивающий свою добычу. — Ты крепкий, из тебя выйдет отменный раб. Или, может, ты хочешь пострелять из своей пукалки?

Я молча смотрел на него, понимая, что любое движение может быть последним. Эти ребята не шутили. В их глазах читалась холодная решимость убивать.

— Не вижу в этом смысла, — ответил я, опуская дробовик.

Мужик снова поднял руку, а затем указал на меня своим грязным пальцем, унизанным кольцами из клыков каких-то мутантов.

— Разоружить его и в клетку. К остальным! — приказал он своим прихвостням.

Я понимал, что тут мне вряд ли выкрутиться. Этих головорезов слишком много. Отдамся пока на волю судьбы. Что-нибудь придумаю позже. Они подошли быстро и грубо. Один вырвал дробовик из моих рук, другой выдернул пистолет из кобуры. Третий толкнул меня в спину, заставляя двигаться.

— Иди давай. Вон в ту, — указал один из них на клетку, стоящую на трале.

Я пошел, бросая взгляды вокруг в поисках Чирпа. Но его нигде не было. Куда он делся? Прячется? Если да, то это правильно. Ему не стоит лезть в передрягу.

Клетка, которую выделили мне, уже была занята. Внутри был один человек. Он не кричал, не паниковал. Просто лежал на досчатом полу, закрыв лицо широкополой шляпой. Меня грубо запихнули к нему, и дверь за мной захлопнулась с металлическим лязгом. Спустя мгновение моторы зарычали вновь, и колонна снова пришла в движение.

Машины рванули вперед, поднимая тучи пыли. Я сел на пол клетки, чувствуя, как деревянные доски впиваются в ладони. Мой сосед не шевелился. Только его грудь медленно поднималась и опускалась.

"Куда они нас везут?" — подумал я, глядя на бесконечную пустыню за прутьями клетки.

Глава 8

Сидя на полу клетки, я устроился поудобнее. Прислонился спиной к прутьям, и наблюдал за мелькающим за окном пейзажем. Мертвая пустошь расстилалась во все стороны до самого горизонта. Вдалеке виднелись огромные кости какого-то гигантского существа — может быть, такого же ящера, что пожрал эту бешено регенерирующую тварь прошлой ночью. Скалы на горизонте отсвечивали красным в лучах восходящего солнца, создавая причудливые тени на земле. Кое-где торчали из песка обломки старых строений — остатки цивилизации, давно погребенной под слоем времени и песка. А в воздухе висела едва заметная дымка, словно где-то далеко догорали последние очаги человеческой жизни.

"Что же хотел от меня отец?" — размышлял я, глядя на эту безжизненную картину. "Как понять его намеки, если он даже не удосужился объяснить, что именно нужно сделать? Да и как выполнить его просьбу, если я заперт в этой клетке?"

— Да куда же вы меня везёте, черти? — произнес я вслух, хотя ответа не ждал.

— Расслабься, приятель, — неожиданно раздался хриплый голос рядом. Это был мой сосед по клетке, который до этого лежал неподвижно. Он чуть приподнял свою шляпу, открывая уставшее лицо с глубокими морщинами, похожее на какой-то высохший фрукт. Но что меня действительно заставило замереть, так это его кожа. Она была бледно-зеленого цвета, словно он давно уже не видел солнца. А когда он повернул голову, я заметил его глаза — темные зрачки с голубыми белками, которые казались совершенно неестественными. Его нос отсутствовал, а на месте рта зияла щель, из которой вырывался этот хриплый, надтреснутый голос. В целом он выглядел как оживший мертвец.

— Мы едем в город. Там есть большой рынок рабов. Тебя продадут кому-нибудь покруче этих головорезов, — продолжил он, снова опуская шляпу на лицо. — Если повезет, конечно.

Я молча переваривал эту информацию, чувствуя, как напряжение начинает проявляться в мышцах. Нужно было что-то придумать. Но что? Пока что я мог только наблюдать за пустыней из-за решетки и ждать удобного момента.

— Меня зовут Фрэнк, — сказал я, решив представиться. — А кто ты?

Он помедлил секунду, а затем ответил:

— Иван Викторович Гулеев. Но можешь звать меня просто Гуль.

— Гуль? — переспросил я, не скрывая удивления. — Ты выглядишь… необычно.

— О, спасибо, друг, ты первый, кто заметил! — усмехнулся он, и его голос звучал так, будто он издевается над самим собой. — Знаешь, обычно люди говорят: "Ой, какой красивый мужчина!" или "Господи, какой красавчик!" Но ты прав, я немного отличаюсь от среднестатистического человека. Хотя, знаешь, в этом мире быть "обычным" — это скорее недостаток, чем преимущество.

— Да уж, — пробормотал я, все еще рассматривая его. — И сколько тебе лет?

— Двести тридцать. Или около того. В последнее время стал плохо считать, — ответил он с легкой ухмылкой. — Но ты не переживай, я тот еще весельчак. У нас будет время повеселиться, особенно когда тебя продадут на рынке рабов.

Затем он хрипло рассмеялся. Его смех плавно перешел в кашель, а откашлявшись он замолчал.

— Утешительно, — буркнул я.

— Вот именно! Всегда старайся найти позитив в любой ситуации, — продолжил он, явно наслаждаясь моим недоумением. — Например, сейчас ты можешь радоваться тому, что я с тобой в одной клетке, а не там, снаружи. Потому что, знаешь ли, я могу быть очень… раздражительным, когда мне не дают выспаться.

Я молча кивнул, хотя внутри все кипело от любопытства. Этот человек — или что он там такое — явно не был обычным пленником. И то, что он прячет свое лицо под шляпой, говорило о многом. Может быть, он опасен. А может быть, он мой единственный шанс выбраться отсюда.

Время текло медленно и уныло. Минуты сливались в часы. Мы ехали молча, казалось, уже целую вечность. Пустошь вокруг была однообразной — серая, выжженная солнцем земля, усеянная обломками прошлого и костями тех, кто не смог выжить. Но внезапно вдалеке показалось что-то новое. Облако пыли, которое двигалось прямо на нас.

Вскоре появилась другая колонна машин. Они шли встречным курсом и быстро приближались к нам. Машины второй группы выглядели иначе. Они словно появились из другого мира — блестящий металл, свежая краска, идеально отполированные поверхности. На капотах некоторых машин виднелись странные орудия, явно не кинетические. Лазеры? Плазмопушки? Я не мог понять. Последним в колонне двигался огромный грузовик, который тащил за собой цистерну.

— А вот и жестянки пожаловали. Кажется, нас продадут раньше времени, — произнес Гуль, снова откидывая шляпу. Его глаза с голубыми белками блеснули в лучах солнца. Он говорил спокойно, словно его это совершенно не волновало.

— Кто это такие? — спросил я, глядя на приближающуюся колонну.

— Оооо… Это те еще отморозки, — ответил он с легкой усмешкой. — Они жрут селенит, чтобы не происходило отторжения имплантов. И вообще они помешаны на кибернетизации. У них целое производство имплантов на поток поставлено. Настоящие фанатики прогресса, если можно так назвать этих металлических уродов. Хотя, знаешь… если бы мне предложили заменить половину тела на железки, я бы, наверное, отказался. А то эти ребята выглядят так, будто их собрали из запчастей для холодильников.

Меж тем колонны сблизились и остановились. Двигателя заглохли. Вокруг повисла неловкая тишина, лишь изредка разрезаемая, порывами жаркого ветра. Затем в этой тишине раздался скрип, а после хлопок дверью.

Из головной машины нашей колонны вышел главарь — тот самый тип с жуткой рожей и кривыми зубами. Из противоположной машины выбрался другой человек. Он был… странным. Одна его нога была полностью металлической, блестящей, словно только что сошла с конвейера. Полголовы скрывала стальная пластина, а левая рука больше напоминала клешню, чем человеческую конечность. Вся его броня была выполнена из того же блестящего металла, идеально подогнанного и без единой царапины. Он выглядел как ходячая реклама кибернетического производства.

В этот момент мне вспомнились киборги, напавшие на деревню. Они были другие. Казалось, что парни из этих машин сами сделали себя такими. Их импланты блестели как новенькие. А те, которые были в деревне — ржавая рухлядь, будто созданная лишь для того, чтобы выполнять чужую волю и покорно сдохнуть в бою.

— Как оригинально, — пробормотал Гуль, глядя на него. — Прямо как новенький чайник.

Оба лидера встретились посреди дороги. Они о чем-то разговаривали, но слов было не слышно. Главный рейдер жестикулировал руками, указывая на наши клетки. Затем он повернулся к своим людям и сделал несколько резких жестов.

Тут же началось движение. Рейдеры побежали к клеткам. Двери распахнулись, и людей начали выволакивать наружу. Они действовали быстро и грубо, словно стадо разъяренных муравьев. Бегали от клетки к клетке, вытаскивая пленников наружу. Кто-то сопротивлялся, кто-то молча подчинялся, но в итоге все оказались в одной шеренге под палящим солнцем. Когда очередь дошла до нашей клетки, один из рейдеров — грязный ублюдок с татуировками на руках и без передних зубов — открыл дверь и схватил меня за рукав.

Я не успел даже дернуться, как его хватка стала слишком резкой. Рукав моей куртки не выдержал и треснул, обнажая МКМ на моей левой руке. Рейдер замер, его глаза расширились от удивления, а затем он буквально швырнул меня обратно в клетку.

— Дикон! — крикнул он, захлопывая дверь и убегая прочь. — Смотри, что я нашел!

Спустя пару минут он вернулся вместе с главарем. Тот шагнул вперед, его взгляд был холодным и расчетливым.

— Гили говорит, что у тебя есть что-то интересное, — произнес он, склоняясь ко мне. — Покажи свою руку.

Я молча закатал остатки рукава и протянул руку. Босс внимательно осмотрел устройство, провел пальцами по металлическому корпусу, попробовал его снять. Убедившись, что модуль не поддается, он задумчиво почесал подбородок.

— Необычная штука… Интересная… — пробормотал он себе под нос, а затем громко добавил: — Кажется, я знаю, кто даст за него хорошую цену. Ладно, этих двоих им не показывайте. Старика они все равно не возьмут.

Они оставили нас в клетке и направились к шеренге рабов. Я воспользовался моментом, чтобы рассмотреть их повнимательнее.

Там были разные люди — мужчины, женщины, даже несколько подростков. Некоторые выглядели так, будто едва могли стоять на ногах: тощие, грязные, с запавшими глазами и торчащими ребрами. Другие, напротив, казались вполне крепкими — возможно, они раньше были охотниками или фермерами. Но всех их объединяло одно: страх. Он читался в каждом взгляде, в каждом движении.

Главарь рейдеров и его противник, блестящий киборг с металлической клешней вместо руки, медленно прохаживались вдоль шеренги. Они переговаривались, время от времени тыкая пальцами в тех или иных пленников. Похоже, они вели торг, решая, кто достанется жестянщикам, а кто останется с рейдерами.

Через полчаса решение было принято. Жестянщики забрали большую часть рабов. Их загнали в клетки, установленные на их машинах, и начали готовиться к отъезду. Рейдеры же, в свою очередь, получили свое вознаграждение. Они сновали между машинами, перетаскивая ящики с провизией, боеприпасами и другими ценностями. Некоторые с канистрами побежали к цистерне, чтобы слить горючее.

Гуль, до этого молча наблюдавший за происходящим, наконец нарушил тишину:

— Ну что, Фрэнк, кажется, мы только что стали ВИП-клиентами, — усмехнулся он. — Хотя, если честно, я не уверен, радоваться этому или нет.

— А ты всегда такой оптимист? — спросил я, продолжая следить за действиями рейдеров.

— Только когда дело касается клеток и торговцев, — ответил он с легкой издевкой. — Но знаешь что? Если они считают, что могут нас продать, значит, у них явно недостаточно воображения.

Обмен был произведен. Клетки рейдеров опустели, а колонны разошлись в разные стороны, растворяясь в пыльной дымке пустыни. Мы снова оказались в пути, и за прутьями решетки мелькал все тот же унылый пейзаж. Палящее солнце безжалостно палило голову, вызывая тупую боль в висках. Жажда стала невыносимой — язык будто превратился в кусок замши, а желудок сводило от голода. Рейдеры, видимо, решили, что нам, "живым мешкам с товаром", ни еда, ни вода не требуются.

Колонна все шла и шла дальше. Солнце продолжало издеваться над нами, пока наконец не скрылось за горизонтом, оставив после себя кроваво-красное зарево. Постепенно температура начала падать, и вечерняя прохлада принесла хоть какое-то облегчение. Машины встали полукругом, словно защищая лагерь от невидимой угрозы. Рейдеры остановились на привал. Они начали расставлять походные палатки, готовясь провести здесь ночь.

Они вели себя так, будто мы с Гулем вообще не существовали. Будто мы не люди, а просто мешки с товаром, которые нужно доставить в целости и сохранности. Им было плевать, голодные мы или нет, живые или мертвые.

Спустя некоторое время в центре лагеря развели костер. Над ним установили большой вертел, на котором жарилась здоровенная ящерица. Ее шкура трещала от жара, а воздух наполнился соблазнительным запахом мяса. Мой желудок, казалось, начал переваривать сам себя, протестуя против такого издевательства.

— Знаешь, Фрэнк, если бы я мог есть металл, эти прутья уже давно стали бы моим ужином, — пробормотал Гуль, приподнимая шляпу и почесывая свой бледно-зеленый лоб. — Но, увы, я предпочитаю мясо. Особенно то, что жарится на костре. Чувствуешь этот запах? Как думаешь, они поделятся?

Я лишь только хмыкнул в ответ. Оптимизм своего товарища я не разделял.

Рейдеры тем временем окончательно расслабились. Они уселись вокруг костра, передавая друг другу бутылки с чем-то явно крепким. Их лица освещались огнем, подчеркивая их грубые черты: покрытые шрамами щеки, недельная щетина, кривые зубы. На некоторых были кожаные куртки с заклепками, другие щеголяли в грязных футболках с выцветшими принтами. У одного из них на шее болталась цепь с черепом какого-то мутанта, а другой носил перчатки с металлическими шипами. Все они смеялись, громко рассказывали истории, перемежаемые матами, и время от времени стреляли в воздух из своих стволов, чтобы подчеркнуть свою радость.

Меня же мутило от голода и бессилия. Я сидел в клетке, чувствуя, как каждая минута растягивается в вечность. В какой-то момент я поймал себя на мысли, что готов был бы продать душу за кусок того мяса, что жарилось на костре.

Спустя пару часов совсем стемнело. Звезды появились на небе, холодные и далекие, как будто насмехаясь над нашим положением. Большинство рейдеров уже успели напиться до беспамятства и теперь валялись вповалку прямо на песке. Лишь трое часовых остались на ногах, расставленные по периметру лагеря. Они курили, иногда бросая взгляды в темноту, но их внимание явно было расслабленным.

И тут я заметил шевеление. Что-то маленькое двигалось между камнями у самого края света от костра. Затем раздался знакомый писк.

— О! Дружище Чирп. Ты здесь? — прошептал я, чувствуя, как в груди загорается искорка надежды.

Крысеныш осторожно подкрался к клетке снаружи. Его маленькие глазки блестели в темноте, а усы подрагивали. Видимо, он все это время прятался где-то на трейлере, маскируясь под обломками и мусором. Какой молодец — не выдал себя ни разу.

Я посмотрел по сторонам и увидел рейдера, который валялся в нескольких метрах от клетки. На его поясе болталась связка ключей — явно те самые, которые открывали наши "уютные" апартаменты. Он лежал на боку, раскинув руки и посапывая, как довольный медведь после обильного ужина.

— Чирп, малыш, ты меня слышишь? — прошептал я, наклоняясь к решетке. Крысеныш поднял голову и вопросительно уставился на меня своими блестящими глазками. — Видишь того парня с ключами? Принеси их мне. Пожалуйста.

Чирп коротко пискнул, будто понял задание, и исчез в темноте. Я терпеливо ждал, стараясь не шуметь. Через минуту он вернулся… с обглоданной костью в зубах. Это была та самая кость, которую рейдер бросил после того, как доел мясо с ящерицы.

— Фрэнк, боюсь, твой друг — не самый сообразительный зверь в этом мире, — хмыкнул Гуль, приподнимая шляпу и глядя на меня с ехидной ухмылкой. — Может, попробуешь объяснить ему задачу еще раз? Или ты надеешься, что он случайно догадается?

— Да заткнись ты, — огрызнулся я, хотя внутри тоже чувствовал, как начинаю закипать.

Я снова повернулся к Чирпу, который теперь гордо держал кость перед собой, словно это был трофей.

— Нет, малыш, не кость. Ключи! Те блестящие штуки на поясе у этого типа, — сказал я, указывая взглядом на спящего рейдера. — Понимаешь? Блестящие ключи!

Чирп наклонил голову набок, словно обдумывая мои слова, затем снова скрылся в темноте. Еще через минуту он вернулся… с пустой консервной банкой, которая валялась рядом с костром.

— О-о-о, теперь мы говорим о прогрессе! — издевательски протянул Гуль. — Твой питомец явно движется в правильном направлении.

— Заткнись уже! — рявкнул я, но тут же осекся, бросив быстрый взгляд на часовых. К счастью, они продолжали безмятежно стоять на своих местах, не обращая внимания на нашу возню.

Третья попытка стала настоящим фарсом. Чирп вернулся с чем-то, что выглядело как… использованный носок.

— Что это, черт возьми?! — прошипел я, глядя на свою крысу с выражением полного недоумения.

— Похоже, он решил, что ты хочешь модернизировать свой гардероб, — рассмеялся Гуль, едва сдерживаясь, чтобы не заржать в голос. — Знаешь, может быть, стоит просто сказать ему: «Принеси что-нибудь, что не было в человеческом организме»?

— Очень смешно, — пробормотал я, но все же решил попробовать еще раз.

— Чирп, малыш, послушай меня внимательно, — сказал я, делая вид, что читаю серьезную лекцию. — Ключи. Это металлические, блестящие штуки. Они висят на поясе у этого грязного ублюдка. Они не пахнут едой. Они не мягкие. Они вообще ничем не похожи на то, что ты приносил до этого. Понял?

Чирп наклонил голову, как будто действительно задумался. Затем он снова исчез.

— Ну вот, теперь ты загрузил его философией, — хмыкнул Гуль. — Смотри, сейчас он принесет тебе камень. Или, еще лучше, собственный хвост.

Но Чирп, к моему удивлению, на этот раз справился. Он бесшумно подкрался к рейдеру, осторожно потянул зубами за связку ключей… и выдернул их с такой силой, что цепочка издала слабый металлический звон. Рейдер лишь слегка пошевелился, перевернулся на другой бок и продолжил храпеть, даже не просыпаясь.

Чирп торжественно притащил ключи ко мне и положил их у моих ног, гордо подняв мордочку.

— Молодец, малыш! — прошептал я, погладив его по голове. — Ты настоящий герой.

— Да, герой, который два часа таскал нам мусор вместо нужной вещи, — фыркнул Гуль. — Если бы я был тобой, я бы дал ему премию за оригинальность. Хотя бы в виде этой кости. А то он, кажется, так и не понял, что она несъедобная.

Я быстро перебрал ключи, пока Гуль продолжал комментировать каждое мое движение ("Нет, этот слишком маленький! Этот вообще для игрушечных наручников!"), и наконец нашел нужный. Щелчок замка прозвучал для меня как музыка. Дверь открылась, и я осторожно выбрался наружу.

— А теперь, Гуль, — сказал я, поворачиваясь к нему, — можешь заткнуться. Или помочь.

— О, я всегда готов помочь, — ответил он, ухмыляясь. — Особенно если помощь заключается в том, чтобы сидеть и ничего не делать.

Мы выбрались из клетки, стараясь не издать ни звука. Вокруг валялись пьяные рейдеры — кто на спине, кто на боку, кто уткнувшись лицом в песок. Некоторые храпели так громко, что казалось, будто земля дрожит. Но трое часовых все еще бодрствовали. Один стоял в десяти метрах от меня, спиной ко мне, его силуэт едва вырисовывался в темноте на фоне догорающего костра. Двое других находились дальше, но их силуэты тоже были заметны в свете звезд.

Я медленно двинулся вперед, стараясь ступать как можно тише. Каждый шаг давался с трудом — песок предательски поскрипывал под подошвами, а сердце колотилось так, словно вот-вот выпрыгнет из груди. Я пригнулся, стараясь слиться с тенями, и начал подбираться к часовому сзади.

Чирп семенил рядом, его маленькие лапки почти бесшумно шуршали по песку. Гуль остался позади, прижавшись к земле и наблюдая за происходящим с легкой усмешкой на лице.

— Только попробуй все испортить, крысеныш, — прошептал я, бросив короткий взгляд на Чирпа.

Тот пискнул в ответ, словно соглашаясь, но в следующую секунду издал громкий, пронзительный звук. Я замер, чувствуя, как кровь стынет в жилах. Часовой резко обернулся, он увидел меня.

Глава 9

На то, чтобы принять решение, у меня была всего доля секунды. Часовой уже опознал меня и потянулся к своей кобуре. Я же, не теряя ни мгновения, прыгнул на него. В полете я сложил пальцы в нужный жест, активируя длинную иглу экстрактора селенита. Этот тонкий, но прочный штырь мгновенно выскользнул из запястья.

Он не успел даже пискнуть. Игла вошла точно в цель — его глаз, пробив череп насквозь и выйдя из затылка навылет. Я подхватил обмякшее тело на руки и медленно опустил его на землю, стараясь не издать ни единого звука. Песок под телом едва зашуршал, принимая на себя тяжесть мертвеца.

— Чирп, ты маленький идиот, — прошипел я, бросив быстрый взгляд на крысеныша, который теперь прятался за камнем. Его большие глаза блестели в темноте, словно он понимал, что именно его писк чуть не испортил всё. — Если бы я был чуть медленнее, этот парень сейчас бы уже стрелял. Ты хоть понимаешь, что мог нас всех погубить?

Чирп виновато пискнул и спрятался еще глубже, будто пытаясь исчезнуть совсем. Я вздохнул, но времени на дальнейшие разборки с ним не было. Сейчас нужно было действовать быстро.

Гуль тем временем подошел ко мне бесшумной походкой, его бледно-зеленое лицо почти сливалось с темнотой. Он склонился над телом часового, осмотрел его с профессиональным интересом и хмыкнул.

— Неплохо, Фрэнк, — сказал он с легкой усмешкой. — Для человека, который только недавно выбрался из клетки, ты работаешь весьма чисто. Но знаешь… почему бы нам не добавить немного хаоса в их вечер?

Я задумался. Идея была рискованной, но в то же время имела смысл. Если все сделаем правильно, у нас будет шанс выбраться из этого лагеря и избежать погони. Но, прежде чем я успел ответить, Гуль опустился на колени рядом с телом. Он внимательно осмотрел его, словно изучая каждую деталь: грязную одежду, потертую броню, рисунок татуировок на руках. Затем он прикрыл веки, и его тело начало меняться прямо на моих глазах.

Сначала его кожа стала темнее, теряя свой бледно-зеленый оттенок. Она приобрела серый, грязный цвет, как у рейдера. Его лицо стало более угловатым, черты заострились, а отсутствующий нос… вдруг появился, оказавшись точной копией плоского, сломанного носа мертвеца. Его глаза, те самые с голубыми белками, на мгновение вспыхнули, а затем стали точно такими же, как у часового — карими, с красными прожилками. Даже одежда начала трансформироваться, словно она была частью его тела. Его рваная куртка превратилась в потертую броню рейдера, а шляпа исчезла, открывая коротко стриженные волосы.

Я стоял, не в силах произнести ни слова. Это было… невозможно. Нереально. Но Гуль стоял передо мной, точная копия мертвого часового, если не считать легкой издевки в его взгляде.

— Ну что? Похож? — спросил он, подняв бровь.

Я молча уставился на него, чувствуя, как челюсть медленно отвисает. В голове крутилось что-то вроде: «Что за чертовщина? Какого хрена это вообще возможно?» Но вместо этого я просто выдавил:

— Твою ж… Да ты вылитый он. Прям до мелочей. Как будто ты его родной брат-близнец.

— Ага, спасибо, конечно, за комплимент, — усмехнулся Гуль, поправляя ремень с кобурой, которая теперь тоже была его частью. — Только есть одна проблема: я не могу держать эту форму вечно. У всего есть предел. Так что лучше бы нам поторапливаться, пока я еще не начал рассыпаться на части.

— Понял, — кивнул я, наконец обретая способность говорить.

— Пока я прикинусь этим парнем, чтобы не вызывать подозрений, ты осмотри их лагерь. Посмотри, что здесь можно взорвать. Машины, топливо, что угодно. Чем больше шума, тем лучше.

— Ты уверен, что это сработает? — спросил я, все еще глядя на него с легким ужасом.

— Уверен? Нет конечно. Но раз ты начал весь этот цирк, и дороги назад уже нет, то я тебе помогу, — ответил он, уже поворачиваясь к лагерю. — Действуй, Фрэнк. Время работает против нас.

Я двигался медленно, почти не дыша, стараясь слиться с тенями. Палатки вокруг создавали причудливый лабиринт из темноты и полумрака, где каждый шаг мог стать последним. Спящие рейдеры валялись повсюду. Их храп наполнял воздух, смешиваясь с запахом алкоголя и пота. Я старался ступать как можно тише, обходя их, словно минное поле.

Машины были совсем близко. Их силуэты вырисовывались на фоне догорающего костра. Я знал, что там может быть что-то полезное: топливо, боеприпасы, может быть, даже взрывчатка. Но между мной и машинами находились еще двое часовых, которые бодрствовали, хотя и казались расслабленными.

Пробираясь за очередной палаткой, я услышал голос одного из них. Он крикнул имя, которое показалось мне странным:

— Кейдж!

Мой взгляд метнулся к Гулю, который теперь был точной копией одного из часовых. Он стоял чуть поодаль, небрежно прислонившись к одной из машин. Его руки были скрещены на груди, а голова слегка опущена, будто он задумался о чем-то своем. Я перевел взгляд на другого часового. Тот поднял руку, делая короткий жест, словно говоря: "Все спокойно." Первый охранник замолчал, но через несколько секунд снова крикнул, на этот раз другое имя:

— Райдер!

Я снова посмотрел на Гуля. Он продолжал стоять неподвижно, словно его это совершенно не касалось.

"Черт возьми, Гуль, очнись!" — пронеслось у меня в голове. Но я не мог позволить себе даже шепота. Вместо этого я лишь бросил на него требовательный взгляд, надеясь, что он поймет.

Первый охранник снова крикнул:

— Райдер! — на этот раз уже с заметным раздражением в голосе.

Наконец Гуль опомнился. Он медленно поднял руку, повторяя жест второго часового. Движение вышло немного неестественным, но, кажется, первого охранника это удовлетворило. Он больше не кричал, а просто вернулся к своему наблюдению за лагерем.

Я выдохнул, не осознавая до этого момента, что затаил дыхание. Сердце бешено колотилось, и я боялся, что его стук услышат. Но пока все шло по плану. Осталось только добраться до машин.

Ну вот, стараясь держаться в тени, добрался до цели. Каждый шаг давался с трудом — песок предательски поскрипывал под подошвами, а сердце долбило так, будто вот-вот выпрыгнет из груди. Машины стояли полукругом, их силуэты вырисовывались на фоне догорающего костра. Я начал осматривать их одну за другой, надеясь найти что-то полезное: топливные баки, боеприпасы или хотя бы что-то, что могло бы создать достаточно шума для отвлекающего маневра.

Присев у первой машины, я заметил, что ее кузов пуст — лишь пустая клетка для рабов. Проклятье. Переходя ко второй, я услышал шаги. Чьи-то тяжелые ботинки шаркали по песку совсем рядом. Я замер, прижавшись к холодному металлу машины, и осторожно выглянул из-за угла.

Один из часовых медленно шел по лагерю, осматривая все вокруг. Его взгляд скользил по спящим рейдерам, палаткам и машинам. Он был явно на взводе — рука покоилась на рукояти пистолета, а глаза метались из стороны в сторону, словно он чего-то ожидал. И тут его взгляд упал на Гуля, который теперь выглядел точь-в-точь как один из их товарищей.

— Эй, Райдер! — окликнул он Гуля, подходя ближе. — Что ты там делаешь?

Гуль повернулся к нему, сохраняя невозмутимое выражение лица. Он сделал пару шагов навстречу охраннику, чтобы не вызывать подозрений.

— Да так, проверяю, все ли спокойно, — ответил он, стараясь говорить как можно более небрежно. — Да расслабься. Все тихо, как в могиле. Если бы кто-то был рядом, я бы уже услышал.

Охранника вроде бы удовлетворил такой ответ. Он обошел Гуля и направился дальше, как раз к тому месту, где мы с Чирпом оставили тело первого часового. Его лицо вдруг исказилось от ужаса, когда он увидел лужу крови на земле.

— Что за… — начал он, но не успел закончить фразу.

Гуль молниеносно схватил его за шею и одним резким движением свернул ее. Охранник даже не успел вскрикнуть — его тело обмякло в руках Гуля. Тот аккуратно опустил его на землю рядом с другим трупом и быстро осмотрелся, чтобы убедиться, что никто ничего не заметил.

Затем он повернулся ко мне и показал знак "Все ОК!", а затем поднял большой палец вверх, хотя его глаза все еще блестели с легкой издевкой.

"Да ты полон сюрпризов, друг мой" — промелькнула мысль у меня в голове.

Снова вернулся к осмотру техники. Третья машина оказалась более многообещающей — в кузове пикапа обнаружилось несколько канистр с топливом. Это было именно то, что нужно. Теперь оставалось только решить, как использовать это, чтобы создать максимальный хаос.

Бросив взгляд в сторону лагеря, увидел, как Гуль быстро сориентировался, понимая, что ситуация начинает выходить из-под контроля. Он подхватил тело только что убитого охранника и аккуратно оттащил его в сторону, прислонив спиной к одной из палаток. Теперь поза трупа выглядела так, будто это просто спящий рейдер — небрежно сгорбленный силуэт, сливающийся с темнотой. Сам же Гуль неторопливо направился на позицию, с которой тот пришел. Двигался он медленно, чтобы не вызывать подозрений. Третий охранник, стоявший в отдалении, пока ничего не заметил.

Тем временем я понял, что нужно сделать. Канистры с топливом одна за другой оказались у меня в руках. Я открывал их и щедро разливал содержимое вокруг: по машинам, по земле, создавая широкие маслянистые пятна. Недоиспользованные канистры я закидывал в кузова других пикапов, где они продолжали течь, распространяя едкий запах горючего. В воздухе уже витал резкий аромат бензина, который невозможно было игнорировать.

В этот момент из самой большой палатки внезапно показался главарь рейдеров. Он был пьян, но не до такой степени, чтобы потерять бдительность. Его движения были слегка шатающимися, а взгляд рассеянным, словно он думал о чем-то своем. Пройдя мимо нескольких машин, он выбрал место за пределами круга техники и, расстегнув ширинку, достал свой "инструмент", чтобы справить нужду. Я смотрел на него, прячась за одной из машин. Это был самый подходящий момент, чтобы его убрать, но расстояние не позволяло подойти к нему быстро и бесшумно. Далековато от меня он стоял.

Тем временем Гуль уже подкрался со спины к последнему охраннику. Его движения были точными и бесшумными. Выхватив нож из ножен часового, он одним резким движением перерезал тому горло. Кровь брызнула фонтаном, но Гуль уже успел аккуратно опустить тело на землю, чтобы не вызвать лишнего шума.

А главарь все еще стоял, занятый своим делом. Но внезапно его лицо исказилось недоумением. Запах бензина стал слишком явным, почти удушливым.

— Что это за запах? Откуда… — пробормотал он, торопливо застегивая штаны и оборачиваясь.

Его взгляд скользнул по лагерю. Он осматривался, пытаясь найти хоть какой-то намек на источник проблемы. Но вместо ответов он обнаружил другое: ни одного из его охранников не было на своих местах. Лагерь казался странно тихим, если не считать храпа спящих рейдеров.

— Кейдж! Райдер! — закричал он, повышая голос. — Где вы, черти?

Но никто не отзывался. Только тишина и тот самый резкий запах бензина, который становился все сильнее.

Я глядел на главаря и понимал, что сейчас он начнет орать и разбудит весь лагерь. Нужно было срочно что-то предпринять. И я сделал первое, что пришло в голову: подобрал с земли небольшой камушек и кинул его прямо ему в голову. Не попал. Но главарь обратил на это внимание и повернулся в ту сторону, куда этот камень упал.

Я выскочил из-за своего укрытия и бегом кинулся к нему. Теперь скрытность уже не имела значения. Он услышал меня и обернулся как раз в тот момент, когда я уже прыгнул, занося руку со штырем для удара. Но несмотря на то, что он, казалось бы, был сильно пьян, тот все же смог увернуться с линии атаки и толкнуть меня в полете. Я завалился на землю.

Он стоял, возвышаясь прямо надо мной. Выхватив пистолет из кобуры, направил его прямо на меня.

— Ах ты гаденыш, ты что удумал? — задал он вопрос, целясь мне в голову.

Я лежал и смотрел на его ствол. Это была Беретта. Моя беретта.

— Забавно, — процедил я сквозь зубы, стараясь выиграть время. — Ты даже не представляешь, насколько это символично.

— Что символично? — рыкнул он, чуть качаясь, но продолжая держать меня на мушке. — Ты вообще кто такой?

— Тот, кто вернулся забрать то, что принадлежит мне, — ответил я, медленно поднимая руки. — И видишь ли, проблема в том, что я не люблю, когда кто-то трогает мои вещи. Особенно оружие.

— Да пошел ты… — прошипел он, явно теряя терпение. — У тебя есть три секунды, чтобы объяснить, почему я не должен спустить курок прямо сейчас.

— Потому что, если ты это сделаешь, — сказал я, стараясь говорить как можно более уверенно, хотя внутри все холодело от осознания того, что он может просто выстрелить, — твои люди проснутся не только от выстрела, но и от взрыва. Все эти канистры с горючим, которые я так аккуратно расставил вокруг… Думаешь, они просто так здесь валяются?

На долю секунды его взгляд дрогнул. Он явно не ожидал такого поворота. Но затем его лицо снова исказилось яростью.

— Ты блефуешь, — процедил он, но его голос уже не звучал так уверенно.

— Проверь, — усмехнулся я, хотя внутри все кипело от напряжения. — Только учти: если я не успею нажать на кнопку, ты точно не успеешь убежать.

Мы замерли в этом странном противостоянии: он с пистолетом, направленным мне в голову, а я, лежа на земле, готовый рискнуть всем ради одного шанса.

И тут я заметил движение за его спиной. Гуль. Он был уже совсем близко, бесшумно приближаясь сзади. Главарь ничего не замечал, полностью сосредоточившись на мне.

— Знаешь, — сказал я, пытаясь отвлечь его ещё сильнее, — ты правда сильно пьян. Иначе бы уже давно понял, что я не шучу.

Его палец начал сдвигаться к спусковому крючку.

Но Гуль был уже рядом.

Главарь все же попытался выстрелить. Его палец сжал спусковой крючок, но вместо оглушительного хлопка раздался лишь слабый щелчок. Пистолет дал осечку. Это было неудивительно — ведь ранее я зарядил в него найденные патроны, которые черт знает сколько времени провалялись в логове того самого волкомонстра.

— Что за…? — прошипел главарь, явно не понимая, почему его оружие подвело. Он начал лихорадочно передергивать затвор, чтобы выкинуть бракованный патрон из ствола.

Но Гуль уже был прямо за его спиной. Маскировка спала, и он снова выглядел как ходячий зомби в своей широкополой шляпе, бледно-зеленое лицо которого теперь казалось еще более жутким при свете догорающего костра. Не теряя ни секунды, Гуль всадил нож точно в спину главарю — прямо туда, где должно было находиться сердце.

Главарь замер, издав глухой хрип. Гуль резко повернул нож внутри раны, а затем с силой обломил лезвие, оставив его торчать в теле противника. Главарь даже не успел ничего сказать. Его глаза закатились, колени подкосились, и он рухнул на песок, словно мешок с дерьмом.

Тишина опустилась над лагерем, нарушаемая лишь потрескиванием углей в костре да далеким храпом спящих рейдеров. Я медленно поднялся с земли, чувствуя, как напряжение постепенно отпускает меня.

Гуль, удовлетворенно поправив свою шляпу, посмотрел на меня и усмехнулся:

— Ну что, Фрэнк, теперь ты веришь, что иногда лучше доверять старым добрым методам, чем технике?

Я только покачал головой, глядя на мертвого главаря. Время для разговоров еще будет. Сейчас нужно было действовать быстро — пока остальные рейдеры не проснулись и не поняли, что произошло. Теперь нам ничто не помешает уйти. Все рейдеры пьяные в хлам и спят. А те, кто мог оказать сопротивление, мертвы. Поэтому перед уходом можно было все же осмотреть лагерь. Хотя бы палатку их босса. Думаю, там должно быть чем поживиться.

— Знаешь, теперь нам ничто не мешает поискать тут еды и оружия. Все, кто мог нам помешать, мертвы, — сказал я Гулю.

— А это здравая мысль. Давай разделимся, — ответил он.

Я забрал у мертвого главаря свой пистолет и отправился в его палатку, а Гуль пошел искать еду и воду.

Палатка главаря была больше остальных и выглядела внушительно даже изнутри. В центре стоял складной стол, заваленный картами, грязными бумагами и пустыми бутылками. Углы занимали металлические ящики, некоторые из которых были вскрыты. Начал обыскивать их один за другим. В первом обнаружил коробку патронов 9 мм — идеально для моей Беретты. Во втором нашел свой дробовик, который у меня отобрали, и около десятка патронов к нему. Еще несколько ящиков содержали ржавое оружие: автомат Калашникова с треснутым стволом, старый «Макаров» без магазина и пару непонятных пистолетов, которые явно уже никогда не выстрелят. Это всё я оставил на месте — таскать такой хлам не имело смысла. Зато мой взгляд привлек большой охотничий нож с широким лезвием, заточенным под самый кончик. Он был в отличном состоянии, и я сразу решил взять его с собой. В последнем ящике нашлись две противопехотные гранаты — это точно пригодится.

Выходя из палатки, я направился к месту нашей последней схватки с главарем. Туда же шёл и Гуль. Он нес небольшую сумку, перекинутую через плечо, а в руках держал длинное ружье.

Это была винтовка Мосина — классическая русская трехлинейка, проверенная временем. Её деревянный приклад был потёртым, но сам механизм казался исправным.

— Смотри, что нашел! Старая добрая винтовка Мосина. Чуть-чуть почистить, и будет незаменима. Ну и горсть патронов к ней прихватил, — сказал он, демонстрируя находку. — А ты что нашел?

— Только свое оружие. Немного патронов к нему, да пару гранат. Ты умеешь стрелять из этой штуки? — спросил я.

— Оооо… Да я чертов снайпер. И без оптики на 200 метров бью белке в глаз. Тоже приобретенная мутация, знаешь ли, — ответил Гуль с легкой ухмылкой.

— А в гранату попадешь?

— Легко. Даже в темноте.

Я подошел к одному из пикапов, обильно облитому бензином. Поставил одну из гранат на кузов, подпер двумя камнями рычаг и выдернул чеку. Само взорваться не должно, а вот если выбить камень — самое то. И мы пустились в путь.

Отойдя от лагеря метров на двести, Гуль поднял винтовку, прицелился куда-то в темноту и нажал на спуск. Раздался громкий выстрел. Спустя мгновение последовал оглушительный взрыв. На месте лагеря рейдеров полыхал чудовищный пожар. Те, кого не убило сразу, подскочили и бегали по лагерю, пытаясь тушить пламя. Их машины горели. Их топливо уничтожено.Им точно было не до нас.

Спустя пару часов мы ушли довольно далеко. Ночь все еще царила над пустыней, накрывая её бархатным покровом звёздного неба. Легкий ветерок гулял между дюнами, принося с собой прохладу и тонкий запах влажной земли. Песок, ещё недавно раскаленный дневным солнцем, теперь остыл, превратившись в мягкую, почти бархатистую поверхность под ногами. Вдалеке, на горизонте, виднелись силуэты кактусов, их причудливые очертания казались чернильными пятнами на фоне серебристого свечения звезд. Мир вокруг был одновременно суровым и прекрасным — пустыня словно жила своей собственной жизнью, полной тайн и загадок.

Мы вышли к небольшому ручью, который извивался между камнями, словно живое существо, спасающееся от жары. Его вода была удивительно чистой, отражая звёзды, и создавала вокруг себя маленький оазис: несколько чахлых кустов и даже одиноко стоящее дерево с искривленными ветвями. Мы решили сделать привал здесь, чтобы немного передохнуть и перекусить.

Гуль достал из украденной сумки припасы: кусок жареного ящера, завернутый в листья, и флягу с чистой водой. Только сейчас я понял, насколько сильно проголодался. Живот свело от голода, а во рту пересохло. Я не пил уже сутки. Мы молча приступили к еде, наслаждаясь моментом передышки после всех пережитых опасностей.

— Так кто же ты такой? — снова спросил я, разрывая мясо зубами.

— Я тебе уже сказал, кто я, — ответил Гуль, усмехнувшись. — Или ты думаешь, что за время нашего знакомства я успел превратиться в кого-то другого? Может, в принца на белом коне?

— Принцы обычно не выглядят как ходячий труп и не убивают людей одним ударом, — парировал я, но не смог сдержать улыбку.

— Вот именно, — кивнул он, продолжая есть. — Я мутант, если ты еще не понял. Я живу на этой земле с самого начала этого… как ты там сказал? Трындеца? Да, именно так. Я все это видел своими глазами. И все это время мой организм не перестает мутировать. Черт его знает, что получится в конце. Может, стану бессмертным. А может, превращусь в кактус. Заманчивая перспектива.

— А куда ты идешь? — снова спросил я, отпивая воды из фляги.

— Да мне по большому счету без разницы, — пожал он плечами. — Когда живешь так долго, становится скучно. Все повторяется: день, ночь, кровь, песок. А ты прямо притягиваешь приключения на свой зад. Не против, если я пока составлю тебе компанию?

— В принципе не против, — ответил я. — Всегда хорошо, когда есть кому прикрыть твой зад.

— Ну вот и договорились, — усмехнулся Гуль, допивая свою порцию воды. — Ты спать хочешь?

— Да пока не очень, — ответил я, чувствуя, как адреналин всё ещё бурлит в крови.

— Тогда я посплю, — сказал он, поднимаясь и стряхивая песок с одежды. — Старый я уже. Все время хочется только спать и ни черта не делать. А ты подежурь пока.

— Ок. Как скажешь, — кивнул я.

— И на вот, почитай, если тебе интересно, кто я, — с этими словами он протянул мне старую тетрадку с пожелтевшими страницами и выцветшим текстом. Обложка была потертой, а уголки страниц загнуты, словно её часто перелистывали.

Гуль улегся спать прямо на землю, подложив под голову руку. Он закрыл глаза и через минуту уже мерно посапывал, словно весь мир перестал для него существовать. Я же сел поудобнее, прислонившись спиной к дереву, и, взяв тетрадь, открыл её на первой странице. Это оказался дневник. Написанный слегка корявым почерком, почти детским, он сразу привлек моё внимание. Ночного света от звезд едва хватало, чтобы разобрать слова в этой тетрадке, но все же прочесть было можно, хоть и с трудом.

Чирп, вдруг появившийся из ниоткуда, уткнулся в меня мордочкой. Он видимо чувствовал свою вину, раз так долго скрывался. Но желание поесть все же одержало верх, и он решил проявиться. Я кинул ему кость с остатками мяса ящера. Он, схватив ее, снова скрылся в темноте. А я принялся читать дневник.

Интерлюдия. Дневник Гуля

2026 год. 19 апреля.

Сегодня мне исполнилось восемь лет. Мама испекла торт с клубникой — мой любимый. Я съел два куска, а потом папа сказал, что если я съем ещё один, то заболею. Но это, конечно, неправда. Папа всегда так говорит, когда хочет, чтобы я не ел слишком много сладкого.

Я получил подарок от бабушки — красивую тетрадку в твёрдой обложке. Она сказала, что теперь я могу записывать в неё всё, что захочу. И я решил, что буду писать сюда каждый год в свой день рождения. Это будет как история моей жизни. Если что-то интересное произойдёт, я обязательно запишу. А если ничего не произойдёт, то напишу хотя бы про погоду или про то, каким был торт.

Мне кажется, это хорошая идея. Бабушка говорит, что такие записи могут пригодиться, когда я вырасту. Может быть, я даже стану известным, и кто-нибудь захочет узнать обо мне.

Сейчас я просто рад, что мне подарили тетрадку. Она пахнет новым бумажным листом, и мне хочется её беречь.

2027 год. 19 апреля.

Сегодня мне исполнилось девять лет. В этом году произошло что-то невероятное: папа получил назначение на проект «Левиафан». Это огромный атмосферный стратостат, который может находиться в воздухе долгое время, изучая изменения в атмосфере. Мы всей семьёй переезжаем туда. Мама будет работать в столовой, а я продолжу учиться — для детей учёных организована школа прямо на борту. Я очень рад этому. Мне кажется, это приключение станет началом чего-то особенного.

Папа говорит, что «Левиафан» — это самое безопасное место на Земле. Он рассказывает о лабораториях, где учёные работают над важными открытиями, и о том, как мы будем жить высоко в небе, словно птицы. Мама улыбается, но я замечаю, что её глаза кажутся немного грустными. Может быть, она просто скучает по нашему дому?

Вчера мы прощались с друзьями. Они дарили нам открытки и маленькие подарки. Я даже получил старую игрушечную машинку от соседа Саши. Он сказал: «Теперь ты будешь жить в настоящей машине, которая летает!» Все смеялись, но я видел, что Саша тоже грустит.

Завтра мы отправляемся на «Левиафан». Я уже представляю, как буду смотреть на облака с высоты птичьего полёта.

2028 год. 19 апреля.

Мне десять лет. Жизнь на «Левиафане» идёт своим чередом. Все работают, учатся, живут как обычно. Папа часто занят в лаборатории, мама трудится в столовой, а я хожу в школу. Здесь много детей, и мы играем вместе после занятий. Иногда я замечаю, как взрослые шепчутся о чём-то важном, но никто ничего не объясняет. Наверное, это просто взрослые дела.

Недавно я подружился с мальчиком по имени Роберт. Он старше меня на год и знает много интересного о «Левиафане». Он рассказал, что на борту есть секретные помещения, куда нельзя заходить. Когда я спросил, почему, он только пожал плечами и сказал: «Да кто ж его знает, что там? Наверно эксперименты какие-то проводят». Я не понял, что он имел в виду, но его слова засели у меня в голове.

Иногда я стою у окна и смотрю вниз. Земля выглядит такой далёкой и маленькой. Мне становится немного страшно от мысли, что мы так высоко. Но папа говорит, что здесь мы в безопасности.

2029 год. 14 марта.

Мой день рождения еще не наступил, но я решил сделать эту запись раньше, пока еще хорошо помню это. В прошлом месяце случилось что-то ужасное. Луна… Она раскололась на части прямо у нас на глазах. А вчера её огромные осколки долетели до земли и начали падать на поверхность. Стратостат содрогался от ударов воздушных волн, а внизу всё горело. Цунами накрыло землю несколько раз, и теперь она выглядит как мёртвая пустыня. Мы потеряли связь с Землёй. Никто не отвечает. На «Левиафане» все в панике, но учёные говорят, что мы в безопасности. Я боюсь. Что будет дальше?

Я ещё хорошо помню, как мама крепко обнимала меня, когда мы смотрели на огонь внизу. Её руки дрожали, хотя она пыталась казаться спокойной. Папа был в лаборатории всю ночь. Когда он вернулся, его лицо было бледным, а глаза красными от усталости. Он сказал только: «Мы должны держаться. Теперь всё зависит от нас».

Школа закрылась. Больше никто не учится. Взрослые говорят, что это временно, но я чувствую, что что-то изменилось. Люди стали другими. Их взгляды стали тревожными, а голоса — тихими.

2030 год. 19 апреля.

Мне двенадцать. Земля всё ещё горит. Мы видим это из окон стратостата — огонь, дым, разруха. Но сам «Левиафан» словно защищён невидимым щитом. Катастрофа не коснулась нас. Мы по-прежнему в небе, но связь с Землёй так и не восстановлена. Учёные пытаются понять, что происходит внизу, но пока безрезультатно. Папа говорит, что нам повезло, что мы здесь. Но почему-то его слова звучат неубедительно.

На днях я слышал, как мама разговаривала с одной из женщин в столовой. Она сказала: «Что, если они никогда не вернутся?» Я не знаю, кого она имела в виду, но её слова заставили меня задуматься. А что, если мы действительно никогда не сможем вернуться домой?

Я стал замечать, что дети на борту становятся беспокойными. Они часто дерутся или плачут без причины. Иногда я слышу их ночные крики через перегородки. Это пугает меня.

2031 год. 19 апреля.

Тринадцать лет. Земля больше не горит. Огни погасли, но теперь она выглядит мертвой и холодной. Учёные провели множество исследований и пришли к выводу, что жизнь на Земле невозможна. Радиация, ядовитые вещества в воздухе, изменённая атмосфера — всё это делает планету непригодной для существования. Мы остаёмся в небе. Больше нет места, куда можно уйти.

Папа говорит, что «Левиафан» теперь наш дом. Но я всё чаще думаю о том, что было раньше. Мне снились сны о нашей старой квартире, о прогулках с мамой по парку. Я проснулся сегодня с тяжестью в груди.

А еще Роберт исчез. Я не видел его уже несколько недель. Когда я спросил о нём у других детей, они только пожали плечами. «Он заболел», — сказали они. Но я не верю. Что-то здесь не так.

Пару страниц отсюда вырвано.

2037 год. 19 апреля.

Мне девятнадцать. На «Левиафане» давно кончилась провизия. Но тем не менее в столовых всегда есть еда. Откуда она берётся? Я спрашивал об этом у мамы, но она только улыбнулась и сказала, что это «секрет». Странный ответ. Иногда я замечаю, как люди исчезают. Никто не говорит, куда они уходят. Я начинаю подозревать, что что-то здесь не так.

Вчера я нашёл старый журнал в заброшенной комнате. На его страницах были написаны заметки о «биологических экспериментах». Я не понял всего, но одно слово привлекло моё внимание: «Мутации».

Мама стала какой-то другой. Она редко улыбается и почти не говорит со мной. Иногда я ловлю её взгляд, полный печали и тревоги.

2038 год. 19 апреля.

Мне двадцать. Вот уже несколько месяцев мне не дает покоя одна мысль: на «Левиафане» нет старых людей. Совсем. Детей становится всё больше, но старики куда-то исчезают. Я спросил об этом у мамы, но она лишь отмахнулась, сказав, что «все умирают рано или поздно». Но это не объясняет, куда они пропадают. Почему никто не говорит об этом?

Я начал следить за людьми. Иногда ночью я слышу шаги в коридорах. Однажды я увидел, как группа мужчин в белых халатах уводила кого-то в одну из секретных комнат. Этот человек больше не появился.

Мне страшно.

2039 год. 19 апреля.

Мне двадцать один. В этом году исчез папа. Ему было уже за пятьдесят, и однажды он просто пропал. Никто не знает, куда он делся. Мама говорит, что он умер, но я не верю. Он был здоров и полон сил. Я начинаю думать, что на «Левиафане» происходит что-то ужасное, о чём никто не хочет говорить. Может быть, это связано с теми, кто исчезает? Или с едой в столовой? Я должен узнать правду.

Недавно я нашёл ещё одну запись в старом журнале. Там говорилось о «переработке биологического материала». Меня затошнило. Я больше не могу спать.

2040 год. 19 апреля.

Мне двадцать два года. Уже больше чем десять лет прошло с того дня, когда Луна раскололась на части, а Земля превратилась в пустыню. С тех пор жизнь на «Левиафане» стала для нас единственной реальностью. Я работаю техником по двигателям — это важная работа, хотя и монотонная. Каждый день одно и то же: проверка систем, ремонт узлов, замена деталей.

Вчера мой напарник, Дмитрий Васильевич, не вышел на смену. Начальник сказал, что он заболел. Но я подозреваю иное. Дмитрий был здоров как бык, и я никогда не слышал, чтобы он жаловался на самочувствие. На самом деле, за последние годы я заметил, что многие люди исчезают именно так: их просто объявляют больными или ушедшими, а потом они больше не появляются.

Я спросил об этом у начальника, но он только отмахнулся, сказав: «Не лезь, куда не просят». В его глазах я заметил что-то странное — будто он знал гораздо больше, чем хотел сказать.

Сегодня ночью мне снился странный сон. Я снова был ребёнком, и мы всей семьёй готовились к переезду на «Левиафан». Только вот мама и папа были совсем другими — они шептались о чём-то, и в их голосах звучала тревога. Проснувшись, я долго не мог избавиться от этого чувства беспокойства.

2041 год. 19 апреля.

Мне двадцать три. В этом году я перевёлся в доставщики еды. Это решение дало мне доступ к тем частям «Левиафана», куда раньше было сложно попасть. Особенно в закрытую часть корабля — ту самую, где находятся лаборатории.

Вчера мне удалось незаметно пробраться в одну из комнат, где стоит странное устройство. Оно выглядело как огромный цилиндр высотой около трёх метров, покрытый переплетением трубок и проводов. Внутри цилиндра пульсировал голубоватый свет, словно внутри него билось живое сердце. На внешней стороне виднелись странные символы — нечто среднее между буквами и математическими формулами. Они светились мягким зелёным светом, но я не смог разобрать ни одного слова.

Устройство издавало тихий гул, который ощущался даже в теле. Когда я подошёл ближе, почувствовал, как волосы на руках встали дыбом. Что-то в этой машине казалось… живым.

Я попытался сфотографировать её, но камера моего телефона отказывалась работать. Как только я направлял объектив на устройство, экран гас. В этот момент я услышал шаги за дверью и быстро ушёл, пока меня не заметили.

Пока не понимаю, для чего это устройство. Но оно явно связано с исчезновениями людей. Возможно, это ключ к разгадке всех тайн «Левиафана».

2042 год. 19 апреля.

Мне двадцать четыре. Люди продолжают исчезать. Теперь уже не только пожилые, но и те, кому едва за тридцать. Детей становится всё больше, а самому старшему человеку на борту едва ли исполнилось сорок.

Недавно исчезла моя коллега Марина. Она работала в столовой и всегда была весёлой и жизнерадостной. Однажды она просто не пришла на работу, а начальник сказал, что она «ушла на покой». Что это значит? Куда она могла уйти?

После этого случая я зарекся водить с кем-то дружбу. Ведь никогда не знаешь когда твой друг возьмет и исчезнет без следа. Буду теперь одиночкой, пока не разберусь что же происходит на этом чертовом корабле.

Я начал следить за теми, кто остаётся. Иногда ночью я слышу странные звуки — шаги, шорохи, тихие голоса. Однажды я заметил, как группа людей в белых халатах вела куда-то мужчину с завязанными глазами. Его лицо было бледным, а движения — вялыми, словно он находился под воздействием наркотиков.

Все эти события заставляют меня задуматься: а что, если «Левиафан» — это не просто убежище? Что, если это экспериментальная станция, где проводят опыты над людьми? И что будет, когда очередь дойдёт до меня?

Сегодня я снова заглянул в ту лабораторию с устройством. Оно всё ещё там, и его свет стал ярче. Мне кажется, оно как-то связано с исчезновениями. Но пока я не могу понять, как именно.

2043 год. 19 апреля.

Мне двадцать пять лет. На «Левиафане» всё так же исчезают люди. Теперь самому старшему едва исполнилось тридцать четыре года. Детей становится всё больше, а взрослые постепенно пропадают. Учёные наконец-то решили что-то объяснить. Они собрали всех в помещении театра — огромном зале с потрескавшимися креслами и выцветшей краской на стенах.

Один из них, высокий мужчина в белом халате, вышел на сцену. Его голос был спокойным, почти монотонным, но в глазах читалась тревога. Он сказал, что нашли остров в океане. Место, где можно жить. Но проблема в том, что капсулы для транспортировки людей очень трудоёмки в производстве. Их могут делать всего две-три штуки в месяц. Поэтому они вводят лотерею. Все те, кому уже исполнилось двадцать пять лет, обязаны в ней участвовать. Выигравшие получают шанс спуститься на Землю и начать новую жизнь.

Я слушал его речь, и чем дольше он говорил, тем сильнее мне казалось, что это ложь. Слишком гладко, слишком красиво. Почему никто не задаёт вопросов? Почему все просто принимают это как данность?

Когда я вернулся в свою комнату, долго не мог уснуть. В голове крутились мысли: а что, если это очередной обман? Что, если никакого острова нет?

2044 год. 19 апреля.

Мне двадцать шесть лет. Неужели учёные не соврали? Капсулы действительно отстреливаются регулярно. Каждый месяц. Но вот что странно: никаких новостей от тех, кто «выиграл» лотерею, никто ни разу не получил. Как они там живут? Что делают? Почему не связываются с нами?

Однажды я снова делал доставку еды в лаборатории. Решил рискнуть и прокрался в отсек с капсулами. Я спрятался за одной из машин и стал наблюдать. То, что я увидел, заставило меня похолодеть.

В капсулы загружали не людей. Это был какой-то мусор. Обломки металла, пластик, даже куски ткани. Тогда куда же деваются те, кто «выиграл» лотерею?

Я чувствую, что правда где-то рядом. Но она пугает меня. Очень пугает.

2044 год. 6 октября.

Я делаю эту запись, потому что теперь знаю правду. Это ужасно.

Сегодня я снова пробрался в секретную комнату с тем странным устройством. Я видел, как это происходит. Людей обкалывают какими-то препаратами. Потом в бессознательном состоянии их загружают в этот аппарат. А на выходе… На выходе получают какую-то биомассу странного желто-зелёного цвета.

Потом другие машины перерабатывают её в пригодную белковую пищу. В мясо.

Кошмар.

Теперь я понимаю, почему на «Левиафане» всегда есть еда. Почему исчезают люди. Почему нет стариков. Этот корабль — не убежище. Это фабрика. Фабрика, которая превращает людей в еду.

Надо что-то делать. Надо выбираться отсюда. Но как? Мы висим высоко в небе, а Земля непригодна для жизни.

Что бы я ни выбрал, это будет кошмар. Остаться здесь — значит стать частью этой системы. А попытаться уйти — значит обречь себя на смерть внизу.

Я не знаю, что делать. Но одно ясно точно: выигрывать в лотерею нельзя.

2045 год. 19 апреля.

Мне двадцать семь лет. После того, что я видел, я больше не могу нормально есть в столовой. Я ем только овощи — их выращивают здесь, на «Левиафане», и я точно знаю, что они настоящие. А вот мясо… Нет. Больше никогда.

Я снова работаю техником по двигателям. Стоило больших трудов вернуть себе эту должность, но теперь у меня есть доступ к материалам, которые могут спасти мне жизнь. Я тайком строю планер. Это моя единственная надежда на побег. На нём я смогу спуститься на землю. Но поможет ли это? Радиация, мутанты, ядовитый воздух — всё это ждёт меня внизу. Однако даже смерть там кажется лучше, чем судьба стать едой для остальных. Этот рассадник каннибалов уже порядком опостылел мне. Самое ужасное, что я один из них.

Но недавно произошло нечто, чего я совсем не ожидал. Я встретил её. Её зовут Моника. Она работает в лаборатории, и я познакомился с ней случайно, когда доставлял запчасти для оборудования. Мы разговорились, и, хотя я зарекался водить дружбу с кем-либо на этом проклятом корабле, сердцу не прикажешь.

Моника… Она другая. В ней есть что-то светлое, что заставляет забыть обо всех кошмарах, которые происходят вокруг. Мы начали встречаться тайно, в укромных местах корабля, где нас никто не мог увидеть. У нас бурный роман, и я чувствую себя живым впервые за долгие годы. Но я боюсь. Боюсь, что если она узнает правду о том, что происходит на «Левиафане», то отвернётся от меня. Или ещё хуже — её заберут раньше, чем я успею что-то сделать.

Сейчас главное — закончить свой план до того, как я сам стану «счастливым обладателем» путёвки на переселение. Я должен успеть.

2046 год. 19 апреля.

Это случилось. Как раз в канун моего двадцать восьмого дня рождения. Я выиграл лотерею. Черт возьми. Теперь у меня есть всего две недели, чтобы завершить свой план. Отправление назначено на 3 мая. Если я не уйду до этого момента, то окажусь в том самом аппарате.

Каждая минута на счету. Я почти закончил планер. Он спрятан в одном из ангаров, куда редко заглядывают люди. Но добраться до него будет непросто. Учёные усилили охрану после нескольких попыток бунта среди молодых. Они знают, что кто-то может догадаться. И они правы.

Но есть ещё кое-что. Я решил рассказать Монике правду. Всё. О людях, которых превращают в пищу. О капсулах, которые улетают в никуда. О том, что никакого острова нет. Она сначала не поверила. Думала, что я сошёл с ума. Но я показал ей всё: секретную комнату, аппарат, биомассу. Она плакала, когда поняла, что я говорю правду.

«Я ухожу», — сказал я ей. «У меня есть планер. Я могу спуститься на землю. Пойдёшь со мной?» Она колебалась. Я видел страх в её глазах. Но потом она кивнула. «Да. Я с тобой», — прошептала она.

Теперь мой план изменился. Не только я. Мы оба должны выбраться отсюда.

2046 год. 2 мая.

Завтра у меня отправка на «остров». Но я знаю, что никакого острова нет. Мы сейчас пролетаем над материком. Похоже, это Северная Америка. Пора действовать. Сейчас или никогда.

Сегодня ночью мы проберёмся в ангар вместе с Моникой. Если повезёт, никто нас не заметит. Если нет… Что ж, тогда всё кончено.

Я проверил планер последний раз. Всё готово. Мы сможем поместиться вдвоём. Главное — не ошибиться в расчётах.

Мы с Моникой договорились встретиться ночью. Я не могу позволить им забрать нас. Не могу стать очередной порцией пищи для этих монстров в человеческом обличье.

2046 год. 5 мая.

Да. Я сделал это. Но цена была слишком высока.

Той ночью мы пробрались в ангар. Всюду мерещилась охрана, готовая схватить нас и отправить на «остров». Каждый шаг отдавался эхом в пустых коридорах. Мы шли медленно, стараясь не шуметь, хотя каждая секунда казалась вечностью. И всё же мы чуть не столкнулись с патрулём. Пришлось затаиться за углом, пока они проходили мимо. Нас спасла только темнота.

Когда мы добрались до ангара, то обнаружили, что дверь закрыта. Кодовый замок. Проклятье. Я всегда его использовал. Я знал код. Но в тот момент он как будто вылетел из головы. Мысли путались, меня охватил страх того, что мы не сможем выбраться. Но код на самом деле был простым: дата первого запуска стратостата. Я вводил цифры дрожащими руками, путаясь, сбиваясь и начиная заново. Дверь наконец открылась.

Планер стоял там, где я его оставил. Мы быстро забрались внутрь. Я проверил все системы. Всё работало. Но проблема была в том, как спихнуть его со стратостата. Для этого нужно было открыть внешний люк. Я взломал панель управления и активировал аварийный выпуск. Люк начал медленно открываться, запуская в ангар ледяной разряженный воздух.

Мы забрались внутрь планера. Руки тряслись, когда я проверял ремни безопасности. Моника сидела рядом, бледная, но решительная. В голове крутились мысли: а что, если я ошибся в расчётах? Что, если планер разобьётся сразу после старта? Но времени на сомнения не было.

Когда люк полностью открылся, я активировал катапульту. Планер сорвался с места и полетел вниз. Первые секунды были ужасающими. Я буквально чувствовал, как мой желудок поднимается к горлу. Ветер ревел в ушах, а земля стремительно приближалась.

Я никогда раньше не летал. Только теория из нескольких украденных журналов. Но я помнил основы: держать крылья ровно, контролировать скорость снижения. Пальцы судорожно сжимали рычаги управления. Моника сидела рядом, прижимаясь ко мне. Ей было страшно. Мне тоже.

Посадка была жёсткой. Планер ударился о землю, перевернулся и скользил ещё несколько метров, прежде чем остановиться. Я чудом остался жив. Выбравшись наружу, я осмотрел себя: несколько ссадин, но ничего серьёзного.

Моники рядом не было.

Я нашёл её нескольких метрах дальше. Она лежала без движения, её тело было изломано, а лицо окровавлено. Она была мертва.

Я упал на колени рядом с ней и зарыдал. Она была моей надеждой, моим светом в этом мире тьмы. И теперь её больше нет.

Я стоял на земле. Впервые за двадцать восемь лет я действительно стоял на земле. Она была покрыта пеплом и пылью, воздух был тяжёлым и едким, но это была свобода.

Теперь я здесь. Один. Без еды, без воды, без оружия. Но я жив. И я больше никогда не буду частью их системы.

Моника… Я так сильно любил тебя. Прости, что не смог спасти.

Глава 10

Солнце только начало свой восход, и небо на востоке преобразилось. Облака окрасились в перламутровые тона, словно художник разлил по небосводу акварель из розового, золотого и бледно-фиолетового. Первые лучи пробивались сквозь тонкую дымку, создавая причудливые блики на поверхности ручья. Воздух был прозрачным и свежим, но где-то вдалеке уже чувствовалась предвещающая жару дрожь горизонта.

Я дочитал дневник Гуля. Последняя запись закончилась на том моменте, когда он стоял один на мёртвой земле, охваченный болью и отчаянием после гибели Моники. Листы после этой записи остались чистыми, будто вместе с её смертью оборвалась и его потребность что-либо записывать. Закрыв тетрадь, я задумался. Что же случилось с ним дальше? Как он выжил все эти годы? И почему до сих пор скитается по пустыне?

Но ответы на эти вопросы мог дать только сам Гуль. Я поднял голову и увидел, что он наблюдает за мной, слегка прищурившись на фоне рассвета. Его лицо, изрезанное шрамами и временем, казалось ещё более жутким в этом мягком свете.

— Ну и как тебе этот душещипательный бестселлер? — спросил он, повернувшись ко мне. Его голос был полон едкой иронии, но в глубине его глаз я заметил тень боли.

— Это очень грустная история, — ответил я, стараясь подобрать слова. — А что было дальше?

Гуль фыркнул, словно мой вопрос вызвал у него раздражение. Он резко поднялся, отвернулся и сделал несколько шагов к ручью, будто пытаясь сбежать от собственных воспоминаний. Но затем остановился, сжал кулаки и процедил сквозь зубы:

— Что было, что было… Да нихрена не было, — выплюнул он, явно злясь. Но через секунду его голос стал тише, глубже, будто он говорил сам с собой. Он глубоко вздохнул, словно пытаясь успокоиться, и продолжил: — Дальше я скитался сто лет по пустой мертвой планете. Жрал что придется — крыс, ящериц, кору деревьев. Пил из лужи, если повезёт найти хоть каплю воды. Со временем я начал замечать, что меняюсь. Селенит… — он замолчал на мгновение, будто это слово обжигало ему язык. — Этот проклятый селенит. Он добывался на Луне, а теперь он здесь, повсюду. В воздухе, в воде, в еде… В каждой твари. Он постепенно проникал в мой организм, меняя меня до неузнаваемости. Он дал мне долгую жизнь, но превратил в то, что ты видишь перед собой. — Гуль резко повернулся ко мне, и его глаза загорелись безумным огнём. — В монстра! Ты понимаешь? В чудовище!

Я невольно отшатнулся, поражённый его вспышкой. Его слова эхом отдавались в моей голове. Я никогда не встречал никого, кто прожил бы так долго… и кто заплатил бы за это такую цену.

— И что, прям никого на земле не было? Совсем? — спросил я, всё ещё не в силах поверить в его историю.

— Никого, — ответил он, и в его голосе послышалась тоска. Он снова опустился на землю, обхватив голову руками. — Только я и мёртвая пустыня. Порой было так тоскливо, что хотелось просто убить себя. Но мне так и не хватило духу, чтобы привести это решение в действие. — Он горько усмехнулся. — А когда через сто лет начали открываться первые убежища, тогда и появились люди. Но я был уже слишком уродлив, чтобы присоединиться к кому-нибудь из них. Кто захотел бы общаться с таким, как я? Так и скитаюсь по сей день.

Его последние слова прозвучали почти как приговор. Я смотрел на него, и сердце сжималось от жалости. Несмотря на его внешний вид и циничные шутки, он был таким же человеком, как и я. Просто его судьба оказалась слишком жестока.

— А почему ты больше ничего не писал? — спросил я, протягивая ему его тетрадку. — После того, как…

Он взял тетрадь дрожащей рукой и провёл пальцами по обложке, словно вспоминая что-то давно забытое. Его взгляд потемнел.

— А о чём писать? — прошептал он, и в его голосе зазвучала такая боль, что у меня защемило сердце. — Когда не стало её… жизнь потеряла смысл. Я до сих пор живу, не зная зачем я это делаю. Просто… живу. Может быть, жду, когда этот мир наконец-то добьёт меня.

Он замолчал, и в тишине между нами повисло что-то тяжёлое, неуловимое. Я не знал, что сказать. Слова казались бессильными против такой боли.

— Ну а ты, Фрэнк? — спустя некоторое время Гуль нарушил молчание. Его голос звучал тише, но в нём чувствовалась настойчивость. — Что движет тобой? Куда идешь ты?

— Я? — я замялся, не зная, с чего начать. История была длинной и запутанной, но что-то подсказывало мне, что Гуль поймёт. Он уже прожил достаточно, чтобы поверить в невероятное. — Если посмотреть на возраст человека исходя из даты рождения, то я, пожалуй, постарше тебя буду.

— Как это? — Гуль удивлённо приподнял бровь, явно заинтригованный. В его глазах мелькнуло что-то между недоверием и любопытством.

— Я родился в 1995 году. А в капсуле я проспал лет двести. Все люди в моём убежище проснулись через сто пятьдесят, а я нет. Почему? Пока не помню. Я вообще мало что помню, — признался я, опустив взгляд.

Гуль молча смотрел на меня, словно пытаясь понять, шучу я или нет. Потом он покачал головой и пробормотал:

— Двести лет… Чёрт возьми, ты реально древнее меня.

— Не сказал бы, что это сделало меня мудрее, — усмехнулся я, пытаясь скрыть свою растерянность за лёгкой шуткой.

— Ну да, заметно, — Гуль ухмыльнулся, но в его глазах всё ещё читалось недоверие. — Так что же случилось? Ты просто… забыл?

— Не совсем. Из той информации, что мне удалось найти про себя, я выяснил, что был военным. Служил в каком-то секретном подразделении. Получил травму. Лишился обоих ног и частично рук. Потом стал участником какого-то эксперимента, в результате которого у меня снова отросли все недостающие конечности. Так что я в каком-то роде тоже мутант, только не до такой степени как ты.

— Да иди ж ты, — Гуль нахмурился, явно не зная, верить мне или нет. Его голос стал чуть громче, будто он пытался скрыть своё волнение. — Это правда?

— Ага, сам в шоке, — ответил я, пожав плечами. — Когда я очнулся, мир вокруг был совсем другим. Я оказался в деревне, где выжившие пытались начать всё заново. Там я встретил парней, Зига и Зага. Они спасли мне жизнь. И не один раз.

— Зиг и Заг? — переспросил Гуль, хмурясь. — Какие интересные имена. Что случилось с ними?

— Он забрал их. Увёз куда-то далеко… — мой голос дрогнул, и я замолчал на мгновение, пытаясь взять себя в руки. — Я даже не успел попрощаться. Но я обязан им. Без них я бы не выжил. Они показали мне, насколько изменился мир. Я любил их как своих собственных детей. Дети… — я опустил голову, чувствуя, как на глазах появляются слёзы. — У меня была дочь. Беки. Что с ней стало? Удалось ли ей пережить всё это? Или она сгинула вместе с остальными?

Гуль молча смотрел на меня, его лицо выражало смесь удивления и сочувствия.

— Ты хочешь её найти? — спросил он тихо.

— Да, — я кивнул, смахнув слезу. — Если она жива, я найду её. А если нет… то хотя бы её могилу. Это долг, который я должен выполнить.

Гуль задумчиво кивнул, но его лицо оставалось напряжённым.

— А кто забрал парней? — Гуль наклонился вперёд, его глаза блестели от любопытства.

— Ещё одна тень из моего прошлого. Кабал. Долбанный психопат. Этот ублюдок не только смог выжить, он стал другим. Невероятная гора стали и сервоприводов. Чертов тостер, — я сделал паузу, глубоко вздохнув. Воспоминания о нашей встрече нахлынули лавиной, заставив сердце биться чаще. — Все, кто вышел из моего убежища, мертвы. Их потомки мертвы. Только небольшая группа детей выжила. Зиг и Заг среди них. Но я не знаю, где они сейчас. Кабал забрал их.

— Кабал… — медленно повторил Гуль, будто пробуя имя на вкус. — Звучит как легенда. Или как кошмар.

— Скорее второе, — согласился я, сжав кулаки так сильно, что костяшки побелели. — Но это ещё не всё. После нападения деревню пришлось оставить. Там не осталось живых. Никого. А сам я чудом пережил бой с этим монстром. Он расплющил пятитонный строительный экзоскелет как плюшевую игрушку. Потом он проломил мной стену и похоронил под обломками здания. Но мне удалось выбраться. Теперь я хочу найти его и поквитаться. Спасти парней.

— И как успехи? — спросил Гуль с лёгкой иронией, хотя в его голосе слышалась тревога.

— Пока не густо, — признался я, вздохнув. — Иногда мне кажется, что я просто бегу за призраками. Но я не могу остановиться.

Затем я показал ему своё устройство на руке:

— Но есть кое-что. Например, этот КПК. Он принадлежал… — я осёкся, решив пока не упоминать об отце. — Ещё одному выжившему из прошлого, но теперь и он тоже мёртв. В нём записи, которые открываются постепенно. Иногда места или события становятся ключами. И знаешь что? Он тоже говорит о селените. Как и ты.

Гуль помрачнел. Его рука машинально потянулась к обломку камня рядом, и он начал крутить его в пальцах.

— Селенит… — пробормотал он. — Да уж, эта дрянь повсюду. Она сделала меня тем, кто я есть. А тебя, похоже, тоже коснулась.

— Не знаю, — честно ответил я. — Но чувствую, что что-то во мне изменилось. Может быть, поэтому я и проспал дольше остальных. Или, может быть, это связано с тем, что происходило в убежище до того, как я оказался в капсуле.

Гуль задумался, его взгляд устремился куда-то вдаль, будто он видел что-то за горизонтом.

— Убежища… — произнёс он. — Знаешь, иногда я думаю, что эти убежища — они как коробки с секретами. Каждое хранит свою правду. И не всегда эту правду хочется знать.

— Ты прав, — кивнул я. — Но я должен узнать свою. Ради себя. Ради тех, кто спас мне жизнь. И ради тех, кто ещё жив, кому ещё можно помочь.

Гуль посмотрел на меня долгим взглядом, полным боли и понимания.

— Ты знаешь, что можешь не найти ничего хорошего, да? Иногда правда хуже, чем неведение.

— Я готов к этому, — ответил я твёрдо, хотя в голосе всё равно слышалась дрожь. — Лучше сделать шаг и принять последствия, чем всю жизнь потом жалеть о том, чего не сделал.

Солнце продолжало подниматься, нещадно паля своими лучами. Пустыня начала преображаться, словно живое существо, просыпающееся от долгого сна. Золотистые пески переливались мириадами крошечных искр, будто миллионы миниатюрных звёзд рассыпались по земле. Воздух дрожал от жара, создавая причудливые миражи на горизонте — там, где казались озёра, на самом деле была лишь пустота. Редкие колючки торчали из земли, словно природные часовые, бдительно застывшие в этой бескрайней пустоши. Вдалеке виднелись силуэты странных деревьев, скрученных временем и ветром, их ветви тянулись к небу, как руки утопающих.

Гуль осмотрелся по сторонам. Он обратил внимание на невысокие скалы, торчащие из-под земли совсем недалеко от нас. Всматривался туда около минуты, а затем сказал с лёгкой насмешкой в голосе:

— Идём, в тех скалах есть укрытие. Нам нужно переждать день. Днём идти будет невыносимо. Да и тебе тоже не мешало бы поспать, ты уже носом клюёшь. Хотя, может, это у тебя такая новая способность? Будешь теперь спать на ходу, как сомнамбула?

Я лишь улыбнулся его подколке, но молча принял его доводы и поднялся с земли. Чирп тут же появился рядом, словно маленький пушистый телохранитель, готовый защитить меня от любого врага. Но его внимание привлекло что-то в воздухе. Рядом пролетало большое насекомое, похожее на помесь стрекозы с мухой. Чирп поднял голову, следя за ним, а затем внезапно выстрелил языком, как настоящая лягушка. Язык молниеносно метнулся вперёд, цепко схватил насекомое и исчез обратно в пасти крыса.

Но через секунду Чирп начал фыркать и чихать, словно только что проглотил огненный уголь. Он замотал головой, потом выплюнул это насекомое и, недовольно фыркая, отбежал в сторону, тряся головой, будто пытался избавиться от чего-то мерзкого.

— Чирп, ты чего ночью лягушатник разворотил? — не удержался я, глядя на его выходку. — Нельзя жрать всякую гадость. Скоро позеленеешь, как они, и будешь квакать на болоте. А я тебя буду называть Кваки и учить ловить мух на спор. Представляешь, какой цирк получится? Ты будешь главной звездой представления!

Чирп, похоже, понял, что я над ним подтруниваю, потому что он обиженно фыркнул ещё раз, а затем демонстративно повернулся ко мне спиной, поджав свой длинный голый хвост. Гуль наблюдал за этой сценой с явным удовольствием, чуть ли не согнувшись пополам от смеха.

— Похоже, твой друг не только ест всё подряд, но и берёт от этого сувениры, — заметил он, вытирая слёзы от смеха. — Смотри, скоро он начнёт светиться в темноте или выпускать иголки, как дикобраз. Будешь тогда знать, каково это — путешествовать с ходячей лабораторией мутаций.

— Да уж, — вздохнул я, глядя на Чирпа, который всё ещё делал вид, что обиделся.

Мы выдвинулись туда, куда указал Гуль. Под палящими лучами солнца песок постепенно нагревался, превращаясь в раскалённое поле, по которому каждый шаг давался всё тяжелее. Я чувствовал, что меня действительно начинает вырубать. Глаза слипались, а ноги словно налились свинцом. Нужен был полноценный отдых. Чирп бежал рядом с нами, периодически исчезая и появляясь снова. Он всё ещё фыркал и чихал время от времени, явно не оправившись после своего "эксперимента" с насекомым.

— Так какой у нас план? Что будем делать? — спросил Гуль, прищурившись и поглядывая на меня с ехидной ухмылкой. В его голосе слышалась лёгкая издёвка.

— Не знаю. Ты мне скажи. Ты знаешь об этом мире намного больше, чем я, — ответил я, стараясь скрыть усталость, но мой голос всё равно звучал хрипло и вяло.

— Ну… изначально я хотел добраться до города, — начал Гуль, делая театральную паузу. — И эти рейдеры любезно согласились меня подвезти. А из-за той каши, которую ты заварил, теперь придётся топать пешком. Думаю, там и ты можешь найти кое-какие ответы на свои вопросы.

— О, так это теперь моя вина? — пробормотал я, закатывая глаза. — Если бы я сидел в клетке, то сейчас бы уже мирно дремал в их гостеприимной компании.

— Именно! — воскликнул Гуль с преувеличенным энтузиазмом. — Пять звёзд, отличный сервис, питание включено! Но нет, ты же решил устроить цирк прямо посреди пустыни. Теперь вот — романтика, песочек, солнце… Спасибо тебе, Фрэнк. По-настоящему.

— Ладно, ладно, — вздохнул я, чувствуя, как последние силы покидают меня. — Значит, идём в город. А далеко это?

— Прилично, — ответил Гуль, задумчиво почесав подбородок. — Если бы остались в клетке, то сегодня уже были бы там. А пешком… дня три ещё топать. Но не переживай, со мной не пропадёшь. Я знаю эти пустоши как свои пять пальцев. Может, даже научу тебя выживать. Хотя, судя по тому, как ты умеешь находить неприятности, возможно, тебе стоит взять уроки у Чирпа. Он хотя бы знает, когда прятаться.

Чирп, словно услышав своё имя, внезапно подскочил и фыркнул, а затем снова исчез за ближайшим барханом.

— Да уж, Чирп точно знает, как выжить, — усмехнулся я, чувствуя, как уголки губ сами собой поднимаются в улыбке, несмотря на усталость. — В отличие от некоторых.

— Эй, я не тот, кто устроил побег из клетки рейдеров, — парировал Гуль, подняв руки в шутливом жесте защиты. — Это был твой гениальный план. Я просто случайно оказался рядом. Впрочем, признаюсь, зрелище того, как мы разнесли их базу, было довольно впечатляющим. Даже для меня.

— Рад, что тебе понравилось, — пробормотал я, чувствуя, как мои веки становятся всё тяжелее. — Но, если честно, сейчас мне больше хочется лечь и уснуть прямо здесь.

— Ну уж нет, — Гуль резко остановился и повернулся ко мне. — В пустыне спать — плохая идея. Особенно днем. Проснёшься и обнаружишь, что ты прожаренный стейк с хрустящей корочкой. Так что держись, герой. До скал осталось недолго.

— Ты уверен, что мы идём в правильном направлении? — спросил я, пытаясь собрать последние крупицы сил. Я уже толком ничего не видел, глаза слипались со страшной силой. Единственный ориентир, которого я держался — это была спина Гуля. — Потому что лично я уже готов поверить, что мы просто кружим по этой жаровне.

— Уверен, — ответил Гуль с лёгкой усмешкой. — Просто доверься мне. Я же сказал, со мной не пропадёшь. А если пропадёшь, то хотя бы будет весело.

Мы добрались до скал, и, как и обещал Гуль, там действительно оказалась пещера. Она была скрыта за выступом камней, почти незаметная снаружи, если не знать, куда смотреть. Внутри воздух казался прохладнее, чем снаружи, и это уже само по себе было благословением. С потолка свисали сталактиты, словно застывшие капли времени, а вдоль одной из стен стекала тонкая струйка воды, образуя маленький ручеек, который исчезал где-то в глубине пещеры. Вода журчала мягко, создавая успокаивающий фон.

Гуль уверенно направился к одной из ниш в стене, будто точно знал, что искать. Он провёл рукой по каменной поверхности, отодвинул несколько камней, и вскоре достал из тайника старый деревянный ящик. Ящики такого типа обычно используют для хранения инструментов или запчастей, но этот был набит чем-то мягким. Когда он открыл его, я увидел несколько матрасов, потрёпанных временем, но всё ещё вполне пригодных для использования.

— Вот это да, — удивился я, глядя на находку. — Откуда ты знал, что здесь есть укрытие?

Гуль усмехнулся, явно довольный моей реакцией.

— У меня много таких укрытий по всей пустоши, — ответил он, разворачивая один из матрасов. — За двести лет скитаний я научился готовить себе запасные пути. Пещеры, заброшенные дома, подвалы… Каждое место — это страховка на случай, если придётся переждать бурю, ночь или просто усталость. Нам повезло нарваться на одно из них.

Я кивнул, всё ещё поражённый его предусмотрительностью. Гуль явно знал, как выживать в этом мире. Возможно, даже лучше, чем кто-либо другой.

— Ладно, герой, — сказал он, заметив, как я еле держусь на ногах. — Располагайся. Здесь безопасно, и я буду следить за окрестностями. Можешь спокойно поспать. Чирп тоже рядом, так что никакие мутанты не подберутся незамеченными.

Чирп, услышав своё имя, фыркнул и устроился прямо на каменном полу, свернувшись в клубок. Его длинный хвост слегка подрагивал, словно он всё ещё оставался начеку, несмотря на видимую расслабленность.

Я выбрал один из матрасов, который выглядел менеепотрёпанным, и улёгся на него. Прохлада пещеры и усталость сделали своё дело. Голова начала клониться ко сну, а веки налились тяжестью.

— Не переживай, — добавил Гуль, заметив мою попытку бороться со сном. — Я присмотрю за всем. Ты можешь позволить себе немного отдыха. Нам далеко идти, так что набирайся сил.

Его слова были последним, что я услышал перед тем, как провалиться в сон. Темнота накрыла меня, словно одеяло, и я погрузился в мир грёз, где реальность смешивалась с воспоминаниями и вопросами без ответов.

Глава 11

* * *

Джунгли. Воздух тяжел от влажности, и несмотря на то, что тропический дождь льет как из ведра, жара давит словно раскалённое одеяло. Температура за сорок, пот течёт по спине ручьём, смешиваясь с дождевой водой, стекающей по лицу. Мы заняли позиции в ста метрах от вражеского КПП — деревни, которая служила временным узлом контроля для противника. Старые хижины, сложенные из досок и пальмовых листьев, были окружены колючей проволокой, а в центре двора высилась вышка с прожектором, который пока не работал. Но я знал: стоит нам сделать хоть один неверный шаг — и они обрушат на нас ад.

— Сайракс на связи. Доложить обстановку, — шепчу я в микрофон, стараясь сдерживать дрожь в голосе. Черт, как же меня бесит эта миссия! Меня всегда бесили такие задания — ползать по грязи, когда каждая секунда кажется вечностью, а малейшая ошибка может стоить всем нам головы.

— Все спокойно, — раздаётся ровный, почти механический голос Саб-Зиро. Как он умудряется быть таким хладнокровным? Его тон всегда одинаков, будто ему плевать, жив он или мёртв. — Вижу восемь целей. Они расслаблены, атаки не ждут.

— Они даже не знают о нас, — это Кано, самоуверенный придурок. Его тон вызывает желание лично придушить его голыми руками. — Предлагаю просто зайти и всех порешить.

— Кано, заткнись! Ещё не время, — рычу я, с трудом сдерживая раздражение. Этот идиот уже успел достать меня своей бравадой. — Сектор, что у тебя?

— Движение на три часа. Приближается конвой, — безэмоционально сообщает Сектор. Голос техника холоден и точен, как всегда. — Запускаю птичку.

И тут я замечаю Кабала. Этот псих уже впереди, хотя должен был оставаться в арьергарде. Мои кулаки сжимаются так сильно, что ногти впиваются в ладони. Я вижу, как он скользит между деревьями, словно тень, его движения быстры и плавны, но безумие в глазах видно даже издалека.

— Кабал! Черт возьми, назад! Ты ставишь под угрозу всю операцию! — шиплю я в микрофон, чувствуя, как внутри закипает гнев.

— Расслабься, Сайракс, — его голос холоден, но в нём слышится предвкушение. Он наслаждается этим моментом. — Они даже не успеют понять, что их убило.

Меня передёргивает от отвращения, когда я наблюдаю за тем, как он подбирается к часовому. Кабал движется плавно, почти танцуя среди капель дождя. Его длинные ножи блестят в свете луны, проникающем сквозь тучи. Часовой даже не успевает оглянуться, как лезвие одного из клинков оказывается у него на горле. Кабал медленно перерезает его, словно получая удовольствие от каждого мгновения. На его лице застыла жуткая ухмылка, которая больше подошла бы хищному зверю, чем человеку. Кровь стекает по клинкам, смешивается с дождём, исчезает в грязи. Он даже не смотрит на труп, словно это всего лишь мусор, который нужно выбросить. Этот ублюдок получает удовольствие от каждого убийства.

— Отставить! Вернуться в… — начинаю я, но уже поздно. Кабал исчез за забором, растворился в тени деревьев. Черт, этот ублюдок опять вошёл в свой боевой раж. Он всё испортит. Снова.

— Скорпион, присмотри за ним! — командую я сквозь зубы, чувствуя, как пальцы судорожно сжимают рацию. Если кто и сможет его остановить, то только Скорпион. Он такой же безжалостный, но хотя бы выполняет приказы.

— Уже в пути, — отзывается мрачный голос. — Вижу его. Он зачищает часовых.

— Это Сайракс. Заходим с запада. Работаем тихо. Когда конвой доберётся сюда, пост должен быть нашим, — добавляю я, стараясь говорить спокойно, но внутри всё кипит. — Никакого лишнего шума. Повторяю: никакого лишнего шума!

* * *

Мы сидим за баррикадой. Трое моих бойцов переоделись в форму врагов. Они изображают охрану на КПП, пытаясь создать видимость, что всё под контролем. Конвой медленно приближается к нашей позиции. Он везёт оружие, боеприпасы и провизию для армии противника. Нельзя дать ему пройти. Машины сбрасывают скорость. Что-то заподозрили? Но как?

Тут я вижу, как один из деревенских жителей бежит к ним и машет руками. Черт, он их предупредил. В следующее мгновение голова гражданского взрывается как переспелый арбуз, упавший с высоты десятиэтажного дома. Кровь и ошмётки плоти разлетаются во все стороны.

— Чертов ублюдок, он сдал нас, — слышу хриплый голос. Я узнаю этот голос. Кабал. Опять отличился выродок.

Конвой окончательно останавливается. Из машин начинают выпрыгивать солдаты. Они направляют оружие на нас, открывают огонь. Завязывается перестрелка.

— РПГ! — кричит Сектор. Я вижу, как к первому грузовику улетает ракета. Взрыв озаряет ночь, осколки летят во все стороны.

А затем раздаётся звонкая пулемётная трель. Кабал уже встал за пулемётом и поливает врага свинцом. Его лицо искажено безумным оскалом, он буквально кайфует от того, как плотный огонь косит противников, словно газонокосилка траву. Каждая пуля попадает точно в цель, вспарывая плоть и круша кости. Он стреляет снова и снова, не обращая внимания на собственную безопасность. Его глаза горят безумием, а в уголках губ играет улыбка маньяка. Пули свистят повсюду, воздух наполнен запахом пороха и крови.

Снова взрыв. Это взорвался второй грузовик. Видимо, в нём сдетонировали боеприпасы. Огонь охватывает машину, освещая всё вокруг адским светом.

* * *

Ночь. Но вокруг светло словно днём. Округа освещается адским пламенем. Это догорают грузовики конвоя, их корпусы искрятся и плавятся, источая едкий чёрный дым. Воздух пропитан запахом горелого металла, плоти и пороха. Вокруг валяются трупы — десятки тел. Кровь течёт по земле широкими ручьями, смешиваясь с дождём, который продолжает хлестать с небес. Красные потоки стекают в канавы, образуя лужи, отражающие огненные сполохи. Всё вокруг выглядит как кошмарный пейзаж ада.

— Доложить обстановку, — приказываю я по связи, стараясь сохранять спокойствие, хотя внутри всё кипит от напряжения.

— Я в норме. Кано тоже. Сектор ранен, но кровотечение уже остановили, — раздаётся голос Саб-Зиро. Как всегда холодный, будто его это абсолютно не касается. Этот парень мог бы остаться безразличным даже на краю света.

— Кабал пропал. Его нет, — отзывается Скорпион. Его тон мрачен, но в нём слышится что-то большее — предчувствие беды. — Трупа его тоже нет. Значит, сам куда-то ушёл.

— Проклятье! Ну что этот псих опять удумал? — рычу я сквозь зубы. — Рассредоточиться. Ищем его. Смотреть в оба: у деревенских может быть оружие.

Я шёл молча, осматривая окрестности. Внезапно до меня долетел женский крик. Высокий, пронзительный, полный ужаса. А затем раздался детский плач. Громкий, истеричный. Ребёнок что-то кричал на своём языке — я не понимал этих слов, но интонация говорила сама за себя: страх, боль, отчаяние. Я направился в ту сторону, чувствуя, как сердце начинает биться чаще.

Раздался пистолетный выстрел. Плач ребёнка оборвался так же внезапно, как начался. Я перешёл на бег. Ворвался в дом, из которого донёсся звук выстрела. То, что я увидел, заставило мою кровь застыть в жилах.

Он сидел на кровати. Верхом на местной женщине. Рядом на полу лежал труп ребёнка — маленькое, безжизненное тело с простреленной головой. В руках Кабал держал нож, а его пистолет лежал рядом, на окровавленных простынях. Он методично водил лезвием по коже женщины, оставляя глубокие порезы. Брызги крови летели во все стороны, покрывая его лицо, одежду, стены. На его лице застыла жуткая ухмылка, глаза горели безумием, а голос был полон ярости и издевательства.

— Я тебе покажу, грязная сука, как перечить мне, — прошипел он, его голос был похож на змеиный, полный яда и ненависти. В этот момент его рука с ножом резко опустилась. Брызнула кровь. — Я всё равно тебя поимею, и мне похер живая ты или мёртвая.

Я замер в дверях, не в силах пошевелиться. Помочь здесь было уже некому. Кабал методично разрезал одежду на женщине, при этом задевая её плоть. Кровь сочилась по телу, стекала по кровати, капала на пол, смешиваясь с кровью ребёнка. В его глазах была ярость, безумие и удовольствие одновременно. Он наслаждался каждым моментом этого кошмара.

— Прекрати это, ублюдок! — закричал я, чувствуя, как гнев захлёстывает меня.

Кабал медленно повернулся ко мне, его лицо исказилось в безумной ухмылке. Он шипел, как змея, его глаза сверкали в свете пожара.

— Сайракс! А что ты сделаешь? Ну! Останови меня, чертов урод! — он поднялся с кровати, его тело начало меняться прямо на глазах. Грязная рваная одежда исчезла, его мускулы обрели металлический блеск. Он рос и рос, превращаясь в огромного стального монстра. Когда трансформация завершилась, его человеческое тело полностью исчезло, оставив лишь голову. Эти безумные глаза никуда не делись. Они продолжали сверлить меня, полные безумия и ненависти.

— Ты мне не ровня, — произнёс он, его голос теперь рокотал как раскаты грома.

Я стоял, парализованный ужасом и отвращением. Его тело больше не было человеческим, но его действия оставались теми же. Он шагнул ко мне, и протянул свои металлические руки, которые зловеще сверкнули в свете пожара.

* * *

— Аааааа… — я подскочил, весь мокрый от холодного пота, словно вынырнул из ледяной воды. Мой пульс зашкаливал, тело тряслось, как в лихорадке.

Этот сон… Такой реальный. Такой подробный. Каждая деталь стояла перед глазами, будто я снова находился там, в том аду. Я сжал кулаки до боли, пытаясь прогнать воспоминания, но они не уходили. Словно призраки прошлого, они продолжали преследовать меня, цепляясь за каждую мысль, каждое движение. Сейчас я действительно хотел никогда бы не вспоминать такое. Неужели всё это было на самом деле?

Я молча опустился обратно на матрас, чувствуя, как дрожь постепенно ослабевает. Голова была полна хаоса. Говорят, что сон лучше всего помнится первые две — три минуты после пробуждения. Это то время, когда ты можешь проанализировать его, попытаться понять, что же именно тебе приснилось. Но сейчас мой разум сыграл со мной злую шутку. Он соединил воспоминания о прошлом с тем, что происходит в настоящем. Вполне возможно, что это было действительно воспоминание из моей прошлой жизни. Но то, во что превратился Кабал… Именно с ним я встретился в деревне. Именно так он сейчас выглядит.

«Зачем же они напали на деревню? Отец? Из-за него?» — мысли проносились как ураган, сталкиваясь друг с другом и создавая ещё больший хаос в голове. Я посмотрел на свою левую руку и устройство на ней. «Всё ради этого? Об этом говорил отец в своей записи? Им нужна эта штука?»

Пристально вглядевшись в свой КПК, я пытался понять, что же в нем такого важного. Почему они готовы убивать ради него?

«Ну конечно, там программа для контроля мутаций. Контролируемые мутации. Выбирай то, что тебе нужно, а не превращайся в зомби. Как удобно», — мои мысли вернулись в тот кабинет, к телу мертвого отца. Его слова, полные боли и сожаления, эхом отозвались в голове. «Они точно искали это. Не нашли. Если Кабал работает на них, то он скорее всего поймет, что к чему. Он будет меня искать. Когда он меня найдет, я должен быть готов к этой встрече».

Я наконец обрел чувство реальности. Поднял голову и осмотрелся по сторонам. Подо мной старый, истёртый временем матрас, который едва скрывал жёсткость каменного пола. По полу пещеры журчал небольшой ручеек с кристально чистой водой. А в этом ручье я заметил отражение каких-то оранжевых всполохов.

«А это что? Что за звук? Треск костра?» — я повернул голову и увидел Гуля. Он сидел на камне перед небольшим костром прямо посреди пещеры. Дым от костра уходил куда-то вверх и терялся под сводами пещеры. Возможно, там была отдушина. А ещё пещеру наполнял ароматный запах жареного мяса. Над костром, на вертеле, жарился какой-то зверёк. Похоже, это был заяц-мутант — его уши были слишком длинными, а на лапах просматривались длинные когти.

Гуль заметил, что я проснулся, и бросил на меня короткий взгляд. Его зеленое лицо было освещено мягким светом догорающего костра, но в глазах читалось любопытство.

— Выспался? — спросил он с лёгкой усмешкой, но в его голосе всё же чувствовалась тревога. Он явно что-то подозревал, но не спешил давить.

— Ну… вроде того, — ответил я, потирая лицо руками. Голос звучал глухо, будто я пытался отгородиться от собственных мыслей. Я не хотел говорить об этом. Совсем.

— А чего орал, будто тебя в преисподнюю засосало? — Гуль ухмыльнулся, но в его тоне слышалась издёвка. — Даже мой заяц-мутант перестал жариться и начал нервно крутить головой. Я думал, ты сейчас либо сдохнешь, либо начнёшь пророчествовать, как пророк Мухаммед.

— Знаешь, по-моему, я там и был, — пробормотал я, стараясь избегать его взгляда. Картинки из сна всё ещё стояли перед глазами, и мне не хотелось их обсуждать. Особенно с ним.

— Ах, это… — протянул Гуль, задумчиво покачивая головой. — Тебя тоже мучают кошмары из прошлого? Похоже, ты не единственный, кто таскает за собой груз воспоминаний. Только вот некоторые предпочитают не делиться подробностями. — Он сделал паузу, словно ожидал, что я заговорю, но я лишь молча смотрел на огонь. — Ладно, герой, твои секреты — твои проблемы. Но если снова начнёшь орать, я буду вынужден заткнуть тебя носком.

— Иногда находит, — наконец произнёс я, всё ещё не отрывая взгляда от пламени и пропустив его издевку мимо ушей. — В основном во сне.

— Ну, это нормально, — фыркнул Гуль, пробуя оторвать от тушки кусок мяса и проверяя его готовность. — В конце концов, кто из нас не видел ада? Просто одни прячут его в себе, другие выпускают наружу. А ты, судя по всему, выбрал первый вариант. Хотя, знаешь, иногда лучше выпустить пар. Например, рассказать, что такого ты там увидел.

— Нет уж, спасибо, — отмахнулся я, чувствуя, как внутри всё сжимается. — Не люблю повторять свои ошибки.

Гуль хмыкнул, но больше не стал давить. Вместо этого он поднялся с камня и потянулся.

— Ты продрых целый день. Солнце садится. Через час стемнеет. Самое время, чтобы перекусить и продолжить наш путь. Если, конечно, ты готов двигаться дальше.

— Куда двинемся? — поинтересовался я, поднимаясь на ноги. Тело всё ещё казалось тяжёлым, словно я не спал, а бежал марафон.

— В город, конечно. Или ты уже передумал? — спросил он с ехидной усмешкой.

— Нет, не передумал, — ответил я, проверяя свой дробовик. Пальцы машинально скользили по холодному металлу, успокаивая.

— Ну и отлично. Если будем идти быстро и нас ничто не задержит, то к утру доберёмся до следующего убежища. Там можно будет переждать следующий день.

— Отлично, — кивнул я, оглядываясь по сторонам. Чего-то… или, точнее, кого-то не хватало. — А где Чирп?

— Шарится где-то, — пожал плечами Гуль. Затем он все-таки оторвал ногу от зайца и протянул мне. — Не знаю. Он сам нас найдёт, я думаю. Этот пушистый чудак всегда знает, где мы.

— Тоже верно, — согласился я, хоть и чувствовал лёгкую тревогу. Чирп обычно не отходил так далеко.

Мы быстро перекусили, и я проверил свои вещи. Дробовик и пистолет были снаряжены патронами, нож занял своё место на разгрузке, а граната удобно расположилась рядом. Мы собрались и отправились в путь.

Чирп возник из ниоткуда, как он обычно это делал — просто появился рядом, словно тень, которая вдруг обрела форму. Я кинул ему кость с остатками мяса от того жареного зайца-мутанта, и его глаза буквально засияли от удовольствия. Он схватил кость с такой скоростью, что я едва успел заметить движение, а затем снова исчез, растворившись в темноте. Ладно, он нас догонит. Этот крыс всегда знает, куда идти.

Мы шли по пустыне, где ночь раскинулась бескрайним черным покрывалом. Без Луны звезды горели особенно ярко, будто старались компенсировать потерю своего спутника. Их холодный свет рисовал на песке блестящие узоры, которые колыхались под легким ночным ветром. Воздух был прохладным, почти ледяным, совсем не таким, как днем, когда пустыня превращалась в раскаленную сковородку. Тишина стояла такая, что слышался каждый шаг, каждый шорох. Иногда доносились далекие звуки: вой какого-то существа, треск веток или шорох песка, будто сама пустыня жила своей таинственной жизнью.

Гуль шел впереди, его силуэт четко вырисовывался на фоне звездного неба. За спиной у него висела винтовка, готовая к бою. Я держался чуть позади, сжимая в руках дробовик. Чирп время от времени появлялся то там, то тут, словно проверяя окрестности. Его большие глаза светились в темноте, как два маленьких маяка.

Гуль не шел по прямой. Он постоянно петлял, то уходя влево, то забирая вправо. Мне казалось, что он знает эти земли как свои пять пальцев и просто обходит возможные опасности. Возможно, это были старые минные поля, топи или места, где водились особенно агрессивные мутанты. Время от времени он останавливался, всматривался в темноту, а затем продолжал движение.

Неожиданно он замер. Поднял руку, призывая меня остановиться. Я сразу же напрягся, сжимая дробовик крепче. Опасность? Медленно подошел к нему, стараясь не шуметь. Гуль указал рукой куда-то вперед.

— Видишь? Вон там. Какие-то красные всполохи. Похоже на огонь из лазерной винтовки, — прошептал он так тихо, что я едва расслышал слова.

— Нет, не вижу. У тебя похоже и бинокль в глазах установлен? — спросил я, всматриваясь в темноту, но видя лишь звезды и тени.

— Тихо, пригнись и иди за мной, — сказал он, опускаясь на корточки и начиная двигаться вперед еще медленнее.

Мы ползли вперед, словно тени, стараясь не производить ни звука. Песок скрипел под ногами, но даже этот звук казался слишком громким в тишине ночи. Через несколько минут и я начал различать вдалеке какие-то вспышки. Они были слабыми, но явно искусственными — яркие красные сполохи, которые разрывали темноту на мгновения.

— Он там один. В пилотском комбинезоне, похоже, он из чистых. Отбивается от саламандр, — прошептал Гуль, не поворачивая головы. — Мы можем добить его и прихватить его вещички, а можем помочь. Но черт его знает, во что это выльется.

— Давай подойдем ближе, там определимся, — ответил я, чувствуя, как внутри нарастает напряжение.

Мы тихо подкрались ближе, прячась за выступами камней. Теперь и я мог разглядеть незнакомца. Это был молодой парень, худощавый, с бледным лицом и напряжённым взглядом. На нём был синий пилотский комбинезон, аккуратно застёгнутый на все пуговицы, но уже покрытый пятнами грязи и копоти. В руках он сжимал странное оружие футуристического вида — длинную лазерную винтовку, которая выпускала короткие импульсы в виде красных лучей. Он стоял, прижавшись спиной к большому камню, словно пытался слиться с ним. Его окружали уже знакомые мне саламандры — крупные, красные, с горящими глазами и способностью изрыгать пламя.

Он стрелял в них из своей винтовки, но я не сказал бы, что это им сильно вредило. Видимо, их кожа была невероятно стойкой к высоким температурам, и лазерные лучи лишь раздражали их, заставляя отступать на несколько секунд, прежде чем они снова начинали наступать. Парень явно был в панике: его движения были резкими, а дыхание прерывистым. Он то и дело оглядывался, словно искал путь к отступлению, но выхода не было — стая плотно окружала его.

— Ты сказал, он из чистых? Кто это? — обратился я к Гулю шёпотом, стараясь не привлекать внимания ни ящеров, ни самого парня.

— Это тоже люди, если ты ещё не заметил, — ответил Гуль с ехидной усмешкой. — Просто они не любят мутации. Ну, то есть к мутантам они относятся нормально, но сами ими быть не хотят. Они изобрели какую-то сыворотку, которая полностью выводит селенит из организма. Это позволяет им оставаться "настоящими", оригинальными людьми. А из селенита они делают батареи. Отличный, я тебе скажу, источник питания, — просветил меня Гуль. Затем, чуть помолчав, добавил: — У них самые крутые технологии на пустошах, по крайней мере из тех, кого я знаю.

— Хорошо, он тут один, и ему несладко. Давай поможем, а потом будем действовать по ситуации, — решил я.

— Ок, действуй, — сказал Гуль, пожав плечами.

Я хорошо помнил, как эти твари реагируют на пулю в голову. Они взрываются. Поэтому я спрятал дробовик за спину, достал пистолет и прицелился.

— Стреляй им в голову. Только не рядом с ним, а то взрывом зацепит, — сказал я Гулю и нажал на спуск.

Бах. БА-БАХ.

Прогремел взрыв. Один из задних ящеров взорвался как фейерверк, раскидав свои внутренности по окрестностям. Это внесло настоящий хаос в ряды нападавших. Затем прозвучал ещё один выстрел Гуля, и следом новый взрыв. Парень с лазерной винтовкой тут же повернулся в нашу сторону и нацелил своё оружие на нас. Он медлил, явно решая, стоит ли стрелять. Убедившись, что наши стволы смотрят в сторону его врагов, а не на него, он снова повернулся к ящерам и продолжил отгонять их меткими выстрелами. Но его оружие вдруг перестало стрелять. Я видел, как он целится, жмёт на курок, но ничего не происходит. Похоже, заряд кончился.

— Ложись! — крикнул я ему. — Они взрываются от огнестрела!

По нему было видно, что он знаком с военной подготовкой. Он лег, как и положено, ногами к опасности, а головой, соответственно, в другую сторону. Мы с Гулем быстро перестреляли оставшихся животных. Затем медленно подошли к нему. Он сидел на земле, прижавшись к камню. Его глаза бегали между нами, полные страха и недоверия.

— Кто вы такие? Чего вам надо? — прокричал он, и в его голосе чувствовался страх, смешанный с отчаянием.

— Спокойно, спокойно, мы не враги, — медленно произнёс я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно более убедительно. Мой дробовик всё ещё висел за спиной, а пистолет я уже убрал в кобуру. Но в этот момент встрял Гуль. Его голос прозвучал резко, словно удар хлыста.

— Вы посмотрите-ка! Мы ему тут жизнь спасаем, а он ещё и недоволен, — проскрежетал Гуль, явно наслаждаясь возможностью подколоть незнакомца. — Они бы тебя уже растащили на сувениры, если бы не мы.

Парень замер, его глаза метнулись между мной и Гулем. В них читалось смущение и лёгкая тревога, но он всё же попытался ответить. Его голос звучал неуверенно, будто он сам не был до конца уверен в своих словах.

— Ну… спасибо вам, конечно, — произнёс он, слегка запинаясь. — Но всё же… кто вы такие?

Я решил взять инициативу в свои руки. Поднял ладони в успокаивающем жесте и заговорил, стараясь придать своему голосу доброжелательный тон:

— Мы просто путники, которые увидели человека в беде и решили помочь. Или в этом мире такое больше не приветствуется?

Он на мгновение задумался, затем покачал головой.

— Нет-нет, почему же… Я бы поступил так же. Сделал бы всё, что в моих силах, — ответил он, и в его голосе наконец-то появилась лёгкая уверенность.

— Меня зовут Фрэнк, — сказал я, указывая на себя большим пальцем. Затем кивнул в сторону Гуля: — А этого страшного типа можешь звать просто Гуль. А ты кто?

Парень выпрямился, хотя его движения всё ещё оставались немного скованы. Он заговорил четко, как заправский солдат, разве что не встал по стойке «смирно»:

— Легат восьмого полка его величества Генриха третьего. Пилот БСК второго ранга Джон Коннор, — отчеканил он, гордо вскинув подбородок.

— Чего? Как ты сказал тебя зовут? — переспросил я, чувствуя, как внутри меня что-то щёлкает. В голове начали всплывать какие-то обрывки воспоминаний, смутные образы, которые пока не хотели обретать чёткую форму.

— Джон, — повторил он, но теперь в его голосе снова поубавилось уверенности. — Коннор. Джон Коннор.

Я замер на секунду, чувствуя, как губы начинают расползаться в ухмылке. Это было слишком. Просто невозможно. Вот так, прямо здесь, в этой жуткой пустоши, я встречаю человека с таким именем. Невольно вспомнилось всё, что связано с этим именем: фильмы, шутки, бесконечные отсылки. И да, я точно знал, что это будет смешно.

— Интересно. А твою мать наверняка Сара зовут? Так? — спросил я, едва сдерживая смех. Похоже, парень совершенно не понимал, что происходит.

— Да… А откуда ты знаешь? — удивление в его глазах стало почти комичным. Он явно не ожидал такого вопроса.

— Парень, ты только что сделал мой день, — выдавил я, чувствуя, как смех буквально рвётся наружу. Я не мог больше сдерживаться. Вспомнилось всё: Терминатор, судьба человечества, спасение мира. И вот передо мной стоит худощавый парень в синем комбинезоне, который явно не выглядит ни героем, ни лидером сопротивления.

— То есть как это? — Джон снова растерялся. Он явно не понимал, что тут смешного. Его лицо выражало полное недоумение.

— Видишь ли, — начал я, делая вид, что читаю умную лекцию, хотя внутри всё ещё бурлило веселье. — У меня тут произошло некоторое недоразумение с одним терминатором. И знаешь что? Ты именно тот, кто мне нужен.

Парень смотрел на меня непонимающим взором. Долго. Около минуты. Его лицо выражало полное недоумение, будто он пытался решить сложнейшую математическую задачу без калькулятора. А потом внезапно он рассмеялся. Звонко, протяжно, словно вспомнил что-то невероятно смешное. И этот смех оказался заразительным: я не выдержал и присоединился, а вслед за мной загоготал даже Гуль, который обычно держался своей фирменной серьёзности.

Наконец, отсмеявшись (и чуть отдышавшись), парень вытер слезы с глаз и произнёс:

— А… Я понял, о чём ты. Это старый фильм. Они хранились в нашем убежище. Мой дед очень любил его. А так как его фамилия была Коннор, он назвал свою дочь Сарой. А моя мама, в дань уважения к нему, назвала меня Джоном. Вы тоже видели этот фильм?

— Чувак, я на нём вырос! — ответил я, всё ещё улыбаясь. — В моём детстве этот фильм был культовым. Терминаторы, спасение человечества, судьба мира… Классика жанра.

— Но вот только я не тот Джон, который вам нужен, — продолжил он, уже более серьёзно. — Хотя я признаю, что за мной теперь должок и обязуюсь отплатить тем же. Но для этого сперва придётся вернуть мой доспех. Без него я мало что умею.

— Что за доспех? — теперь пришла моя очередь удивляться. Я поднял бровь, глядя на него.

— Ну как же, я же сказал, что я пилот БСК. Это боевой самоходный костюм. Мне бы его вернуть. Если я вернусь домой без него, меня расстреляют как дезертира. Мы не имеем права покидать свой доспех, даже перед страхом смерти.

— Не хочу прерывать ваше нежное щебетание, голубки, но скоро солнце уже встанет, а до убежища ещё часа два идти. Мы здорово задержались, — снова встрял в разговор Гуль, явно издеваясь над ситуацией. — Пойдёмте уже. По дороге расскажешь свою историю. Подумаем, можно ли тебе помочь.

— Не обращай на его слова внимания, — тихо сказал я Джону, показывая взглядом на Гуля. — Он всегда общается в таком тоне. Пошли с нами. Всё лучше, чем одному в пустыне болтаться. Вот он знает, — добавил я, указывая на Чирпа, который в этот момент ковырялся в одном из трупов саламандр.

— Да уж, крысо-дракона нам только не хватало, — пробормотал я себе под нос, качая головой. Но времени на размышления не было. Я быстро прошёлся по всем трупам саламандр, собирая с них селенит. Также получил новую мутацию — огневыделяющую железу. Судя по настройкам, её можно было установить куда угодно, а не только в рот. Например, в руку. И стоила она недорого: всего 210 грамм селенита. У меня уже было 167, согласно данных на КПК.

Теперь нас стало четверо: я, Гуль, Джон и Чирп, который всё никак не мог оторваться от своего трофея.

— Ну, в общем, вчера мы… — начал свой рассказ Джон, шагая рядом со мной. Его голос звучал немного неуверенно, будто он сам до конца не понимал, стоит ли нам доверять свою историю.

Интерлюдия. Джон

Новый Эдем. Город «Чистых».

Третье отделение роты тяжелой пехоты восьмого полка стояло по стойке «смирно» на вымощенном камнем плацу. Вокруг простирался военный городок с аккуратными рядами трехэтажных казарм из серого бетона. Утреннее солнце отражалось от их гладких стен, а в окнах четко виднелись силуэты бойцов, наблюдавших за происходящим на площади.

Бойцы в синих комбинезонах образовывали идеально ровную шеренгу. Легкий ветер трепал эмблемы на их груди — золотые шестеренки с мечами, символизировавшие принадлежность к тяжелой моторизированной пехоте. Капитан Райт медленно прохаживался вдоль строя, его начищенные до блеска сапоги ритмично постукивали по каменной плитке плаца.

Каждый боец держал спину прямо, словно струна, и только легкое движение век выдавало напряжение момента. Над плацем возвышалась трибуна для командования с флагштоком, где развевался флаг полка — белый стяг с изображением боевого костюма и девизом "Честь и Технология".

Райт остановился напротив строя, складывая руки за спиной. Его собственный синий комбинезон был безупречно выглажен, а на груди красовался целый ряд наград. Он внимательно осмотрел каждого бойца, задерживая взгляд на лицах тех, кто сегодня отправится на опасное задание. Он знал их всех лично — каждый шрам, каждую историю, каждую победу и поражение. Эти люди были его семьей, его командой. И сегодня он собирался отправить их в очередную передрягу.

— Бойцы! — начал капитан, его голос гулко разнесся над плацем. — Вы были отобраны для очень деликатной миссии. Три дня назад в убежище номер 21 была отправлена группа исследователей. Их задача заключалась в том, чтобы исследовать это убежище, захватить имеющиеся там технологии, если таковые там еще остались. Вокруг этого убежища нет поселения, а это значит, что когда оно открылось, там уже не было живых людей. Также в их задачу входило выяснить, что же там произошло. Позавчера они последний раз выходили на связь, доложили, что добрались до места и заходят внутрь. После этого связь с ними прервалась. Мы считаем, что они могли попасть в беду.

Райт сделал паузу, вытирая пот со лба тыльной стороной ладони. Его глаза снова пробежались по строю, задерживаясь на каждом лице.

— Командование приняло решение организовать спасательную миссию и отправить туда отделение тяжелой моторизированной пехоты. То есть вас, — закончил он, делая акцент на последних словах.

Джон Коннор стоял в строю третьим. Справа и слева от него находились его друзья — верные соратники, которые не раз прикрывали его тыл. Он знал, что с ними может выстоять в любой передряге. Но сейчас его мысли были заняты чем-то другим. Он чувствовал, как сердце начинает биться чаще, предчувствуя что-то важное. Мельком оглядев строй, он быстро вернул взгляд на капитана, который продолжал говорить.

— Так вот, наша задача будет та же: выяснить, что произошло в убежище, и спасти исследователей, если они еще живы. До вылета у нас осталось примерно час времени. Подготовить свои доспехи, проверить вооружение, — Райт говорил, обращаясь ко всем. Но затем он вдруг повернул голову и посмотрел прямо на Джона. — Легат Джон Коннор, выйти из строя!

Джон удивился. Что ему могло понадобиться? Но все же послушно выполнил приказ и сделал два шага вперед. Снова встал по стойке «смирно», чувствуя, как взгляды товарищей буквально прожигают его спину.

— Легат Джон Коннор, — начал капитан, его голос стал чуть мягче, но все так же звучал внушительно. — За боевые заслуги, а также за самый отличный результат на боевом симуляторе, вам присваивается должность пилота БСК второго ранга. Вы удостоитесь чести опробовать в бою новый прототип БСК-2. Этот костюм оснащен улучшенными сервоприводами, самым современным вооружением и даже системой климат-контроля для пилота.

В этот момент в строю начались какие-то перешептывания. Джон понимал, что его товарищи просто сгорают от зависти. Ведь не им, а именно ему выпала честь впервые опробовать новую машину.

— Отставить разговорчики! — рявкнул капитан, и шепот сразу смолк. Затем он снова обратился к Джону: — Твоя обновка стоит в ангаре № 3. Принимай. Вольно.

Джон сделал два шага назад, стараясь сохранять невозмутимость, хотя внутри его переполняла гордость. Капитан вновь скомандовал:

— Разойтись!

В ангаре было прохладно. Кондиционеры гудели на полную мощность, поддерживая оптимальную температуру для хранения боевых костюмов. Джон провел ладонью по гладкой броне БСК-2, его нового боевого товарища. Машина сверкала под мягким светом ламп, словно ждала своего часа.

Эта машина была совершенством инженерной мысли. Тысяча двести килограммов сверхпрочного сплава и передовых технологий. Силовые приводы нового поколения позволяли развивать скорость до 60 км/ч даже по пересеченной местности. Вооружение включало встроенную плазменную пушку, ракетные установки на плечах, модульный разъем для дополнительного оружия и даже плазменный резак — оружие ближнего боя, способное разрезать толстую стальную плиту.

Джон гордился тем, что именно ему доверили испытать новую модель. За свои восемь лет службы он зарекомендовал себя как один из лучших пилотов боевых костюмов. И то, что его наконец-то повысили до второго ранга, было не просто формальностью — это признание мастерства.

Он осторожно открыл отсек костюма сзади. Встал ногами в стремя, залез внутрь и начал процедуру активации. Створки, тихо шумя, закрылись за его спиной, встали в свои пазы, и теперь пришлось бы сильно постараться, чтобы выковырять его оттуда. Перед глазами мягко вспыхнул интерфейс, показывая схему костюма с отметками о повреждениях. Сейчас весь костюм на схеме был зеленым, что говорило о его полной исправности. Затем тихо зашипела гидравлика, и массивная конструкция начала оживать.

— Замечательная вещь, — тихо произнес он, чувствуя, как экзоскелет становится продолжением его тела. Двигатели взревели, когда он сделал несколько пробных шагов.

Он не стал терять времени даром. Попробовал активировать все виды имеющегося вооружения, и поиграл с системой наведения, прицеливаясь в разные места. Он не стал стрелять, так как это было чревато лишними разрушениями, но был очень доволен отзывчивостью автоматики. Затем проверил работу всех сервоприводов. Руки и ноги послушно выполняли все его команды, как будто были его собственными. Затем медленно вышел на улицу. Здесь включил прыжковый ранец и одним махом поднялся над землей, затем ловко приземлился на ноги с восьмиметровой высоты. Костюм снова порадовал. Ноги амортизировали, как положено, погасив удар от падения. Костюм не позволял полноценно летать, зато можно было запрыгнуть на препятствие высотой до десяти метров.

В этот момент раздался сигнал сбора, и Джон поспешил к транспортнику, чувствуя, как его сердце начинает биться чаще. Это был не просто очередной вылет. Это была его первая миссия в новом костюме. И он был к ней готов.

Транспортный гравилет класса "Пустынный странник" был воплощением технологического превосходства их народа. Его обтекаемый корпус из композитных материалов желто-песочного цвета буквально светился под полуденным солнцем. Шесть антигравитационных двигателей, работающих на селенитовых батареях, создавали характерное голубоватое свечение. Они позволяли ему скользить в метре над поверхностью земли. И пускай это не было полноценным полетом, но все же транспорт мог развивать довольно внушительную скорость по пересеченной местности, до трехсот километров в час.

Шесть бойцов стояли в ангаре, прикрепленные страховочными ремнями к потолку. Вибрация двигателей отдавалась в их доспехах глухим гулом. Все они выглядели почти одинаково. Одна и та же броня БСК-1, но с отметками былых сражений, по которым можно было их различить. Единственный кто отличался от них это Джон Коннор. Его новенький костюм БСК-2 еще не бывал в сражениях и выглядел чистым. Гладкие полированные поверхности прямо сияли в тусклом свете ламп освещения. Само собой, окон в отсеке не было, и сюда не проникал свет снаружи. Все происходящее вокруг отображалось на мониторах, установленных по периметру отсека.

Справа от Джона находился его старый приятель Луис с двумя крестами на наплечнике, обозначавшими участие в особо опасных миссиях. Его доспех уже порядком поистрепался: царапины покрывали броню словно паутиной, а левое плечо украшала заплатка после попадания ракеты. В руках он держал старый, но надежный тяжелый пулемет М240, который ласково называл "Дорис".

Спереди переминался с ноги на ногу молодой Райли. Новичок отделения нервно проверял заряд в своей плазменной винтовке. На его практически новом доспехе красовалась лишь одна нашивка — символ базовой подготовки. Было совершенно не понятно, каким таким образом он вообще попал на эту миссию.

— Ну и как тебе новый костюмчик, золотой мальчик? — позади Джона подал голос Гаррисон, старожил отделения, чья броня была испещрена шрамами былых сражений. Его прозвище "Клык" появилось благодаря внушительным шрамам на лице, полученным в одной из стычек с мутантами.

— Как новая игрушка, — усмехнулся Джон, чувствуя себя немного неловко под завистливыми взглядами товарищей.

— Эй, не слушай этих завистников, — поддержал Джона Луис, — Пусть сначала выполнят нормативы лучше тебя.

— Да ладно вам, — вступил в разговор О'Доннел, чей шлем украшала характерная царапина от когтей какого-то крупного мутанта. Он стоял позади Джона, рядом с Гаррисоном. — У нас тут каждый второй готов свой доспех продать за пару лишних выходных на гражданке.

Время тянулось медленно, гравилет продолжал свой путь по пустыне. У бойцов уже порядком затекли ноги. Стоять без движения в одной позе было утомительно. Спасало только то, что можно полностью расслабиться, доспех сам будет держать твое тело вертикально и не упадет. На мониторах, показывающих пейзаж снаружи стало видно солнце. Он клонилось к горизонту. Их транспорт уже приближался к своей цели.

— Знаете, почему наши предки назвали эти машины 'странниками'? — вдруг нарушил тишину Луис, постукивая пальцами по своему шлему с герметичным фильтром. — Потому что они должны были унести нас подальше от зараженной Земли.

— Ой… Да ладно тебе, опять за старое, — поморщился Гаррисон, поправляя свою винтовку. — Мы все знаем эти сказки. Двести лет назад кто-то решил, что может поиграть в бога…

— А разве нет? — вмешался Джон, любуясь пейзажами снаружи на мониторах. — Мы же видели записи. Мутанты, чудовища… Мы сохранили человечество таким, каким оно должно быть.

— Опять этот бред про 'чистых', - фыркнул Райли. — Другие могут называть нас так, но я считаю это оскорблением. Мы просто нормальные люди, которые не хотят становиться монстрами.

— Заткнитесь все! — рявкнул О'Доннел. — Вы забываетесь. Каждый из вас прошел процедуру детоксикации. Каждый из вас добровольно отказался от мутаций. И сейчас наш общий долг — защитить наше общество.

Луис тихо фыркнул, но промолчал. Его пальцы по-прежнему нервно постукивали по шлему. Джон заметил это движение и вспомнил их старые разговоры. Луис всегда был немного циничен, но его верность делу никогда не ставилась под сомнение.

"Интересно, что он думает обо всем этом сейчас?" — подумал Джон.

— Так, хватит болтать, — подал голос капитан Райт. Его голос звучал спокойно, но в нем чувствовалась стальная решимость. — Я не для того вас взял, чтобы вы тут трепались как бабки на базаре. Приготовиться к высадке.

По стальным ботинкам доспеха прошла небольшая дрожь — это говорило о том, что гравилет заглушил двигатели и опустился на землю. Широкая дверь грузового отсека начала медленно подниматься вверх. В отсек ворвался знойный ветер раскаленной пустоши. Несмотря на то, что солнце уже скрылось за горами, пустыня была еще горяча, как раскаленная сковородка.

Бойцы молча проверили свое вооружение. Джон почувствовал, как новый доспех быстро адаптируется к его движениям. Мягко ступая по трапу, он вышел на улицу.

"Ух ты, действительно климат-контроль", — отметил он про себя. Снаружи жара была почти невыносимой, а Джону внутри было очень даже комфортно.

— Все помнят задание? — спросил Райт, проверяя заряд своего плазменного резака. — Убежище номер 21. Мы должны выяснить, что случилось с исследовательской группой. Если они живы — спасти. Если мертвы — найти причину их гибели. И смотрите в оба: там могли остаться автоматические системы защиты, которые не особо разбираются, кто перед ними.

Джон почувствовал, как внутри него начинает расти напряжение. Это была его первая миссия в новом доспехе, и он понимал, что на него возлагаются большие надежды.

"Не подведи", — мысленно сказал он самому себе.

В этот момент снаружи раздался громкий хлопок — гравилет выпустил осветительную ракету. Ее свет залил окрестности, высвечивая руины старого города, который когда-то был процветающим поселением. Теперь же город вокруг представлял собой жуткое зрелище — полуразрушенные здания, заваленные песком улицы, высохшие фонтаны на площади. От некогда процветающего поселения остались лишь жалкие руины. Так же песчаная буря успела замести все следы пропавшей группы, и теперь лишь два автомобиля у входа напоминали о их существовании. Они стояли тут, как будто их владелец только что отошел до киоска за сигаретами и вот-вот вернется.

— Пошли, — коротко скомандовал Райт.

— Ни души, — пробормотал Райли, оглядываясь по сторонам. Его голос показался слишком громким в этой мертвой тишине.

Джон чувствовал, как холодок пробегает по спине. Именно эта тишина пугала больше всего — ни шороха, ни движения, только песок, скрипящий под ногами боевых костюмов, да тихий шелест сервоприводов. Он невольно провел рукой по гладкой поверхности своего нового доспеха. Сейчас он был его единственной надеждой на выживание.

— Взгляните, — Луис указал на вход в убежище. Массивные стальные двери были уничтожены взрывом. — Теперь мы точно знаем, что они зашли внутрь.

— Отлично. Путь открыт, — произнес капитан Райт. — Помните — мы не знаем, что нас ждет там внизу. Всем быть на чеку. Заходим.

Джон кивнул, чувствуя, как сердце начинает биться чаще. Его новый доспех мог стать преимуществом, но также делал его главной целью. В этой гнетущей тишине каждая секунда казалась вечностью.

Спуск вглубь убежища был похож на путешествие в самое сердце кошмара. Стены коридоров, когда-то белоснежные и безупречные, теперь напоминали израненную плоть — глубокие царапины, следы взрывов, потеки давно засохшей крови создавали жуткую картину разрушения. Оборванные провода свисали с потолка, иногда испуская слабые искры, словно умирающие нервы.В воздухе стоял тяжелый запах ржавчины, пыли и чего-то еще — чего-то органического, тошнотворного.

Они вошли в огромное помещение с криокапсулами. Десятки, если не сотни капсул были разбросаны по всему залу, как игрушки в руках безумного ребенка. Металлические обломки, искореженные и вырванные силой, лежали повсюду. Джон заметил, что многие капсулы были вскрыты снаружи — их рваные края блестели под светом фонарей, но не от чистоты, а от запекшейся крови. В некоторых местах можно было увидеть остатки человеческих тел: там — кусок кожи, здесь — спутанные волосы, а где-то даже мумифицированные внутренности, намотанные на острые края металла. Казалось, будто кто-то или что-то вырывало людей из этих капсул с жестокой яростью.

Джон почувствовал, как его пробирает дрожь. Его новый БСК-2, такой могучий и современный, внезапно показался ему слишком хрупким в этом месте. Луис рядом с ним молча проверял заряд своего пулемета «Дорис», но даже он, обычно такой невозмутимый, казался напряженным.

— Что за чертовщина здесь произошла? — пробормотал Райли, глядя на одну из капсул, внутри которой виднелся отпечаток человеческого тела — будто его просто высосали изнутри.

— Заткнись, — бросил О'Доннел, но его голос прозвучал неожиданно тихо, почти шепотом.

Из этого помещения вели три прохода, каждый из которых терялся во тьме. Капитан Райт остановился посреди зала, осматривая карту на своем наручном устройстве. Его лицо было мрачным, как никогда.

— Нам придется разделиться, — произнес он после долгой паузы. — По двое. Каждый проход проверяем отдельно. Если найдете что-то важное — сразу докладывайте. И… будьте осторожны.

— Разделиться?! — вырвалось у Гаррисона. — Ты серьезно? Это место пахнет смертью!

— У нас нет времени на споры, — оборвал его капитан. — Мы должны найти ответы. И сделать это быстро. Коннор, ты идешь с Луисом. Гаррисон и Райли — второй проход. О'Доннел со мной.

Никто не стал спорить. Все понимали, что время работает против них. Джон и Луис направились к одному из темных коридоров. Их шаги эхом разносились по пустому залу, пока они углублялись в лабиринт убежища. За их спинами остались только искореженные капсулы и запах смерти.

По мере продвижения становилось все темнее. Фонари на БСК-2 едва рассеивали мрак, а стены вокруг казались живыми — их покрывали странные трещины, будто само здание страдало от какой-то болезни. Иногда под ногами хрустели осколки стекла или что-то мягкое — Джон старался не думать, что это могло быть.

— Ты тоже это чувствуешь? — тихо спросил Луис, останавливаясь на мгновение.

— Что именно? — Джон повернулся к нему.

— Будто за нами наблюдают, — ответил Луис, водя стволом пулемета по сторонам. — Как будто мы не одни.

Джон хотел ответить, но в этот момент где-то впереди раздался тихий скрежет — будто металл царапал металл. Затем тишина.

— Пойдем, — сказал Джон, чувствуя, как его сердце начинает биться чаще. — Нужно проверить.

Они двинулись дальше, и чем глубже они заходили, тем сильнее становилось ощущение, что они идут прямо в ловушку.

Когда Джон и Луис углубились в один из тёмных коридоров, рация внезапно ожила. Сначала было слышно только шипение помех, затем раздался крик — истеричный, полный ужаса:

— Они нападают! Их слишком много! Райли… он мёртв! Чёрт, они вскрыли его доспех как консервную банку!

Голос Гаррисона звучал резко, прерывисто, как будто он едва мог говорить. Джон почувствовал, как холодок пробежал по спине. Райли был новичком, он не готов к такому. А теперь его больше нет.

Затем снова наступила тишина. Только тихий шорох где-то впереди.

— Что за чертовщина? — пробормотал Луис, поднимая свой пулемёт «Дорис». Его голос звучал уверенно, но Джон заметил, как его пальцы чуть сильнее сжали рукоять оружия.

Тишина продолжалась недолго. Из темноты показались первые силуэты. Они двигались быстро, почти невидимо, словно тени. Джон замер, когда одна из тварей вышла на свет. Это была кошмарная смесь человека и насекомого. Хитиновый панцирь блестел, как полированный металл, а длинные, острые конечности напоминали лезвия. Их глаза — множество маленьких фасеточных сегментов — светились холодным голубым светом. Но самое страшное было их движение — рывками, будто они не ходили, а текли.

— Приготовься, парень, — сказал Луис, наводя пулемёт.

Первая тварь прыгнула. Луис открыл огонь. Пули прошивали воздух, разрывая хитиновые панцири, но на место одной твари приходили сразу две. Они падали, истекая чёрной жижей, но их товарищи перепрыгивали через тела, не замедляясь ни на секунду.

— Не останавливайся! — крикнул Джон, активируя плазменную пушку своего БСК-2. Разряды энергии испепеляли всё на своём пути, но врагов становилось только больше.

Из рации снова раздался крик:

— О'Доннел, держись! Я иду! — это был капитан Райт. Его голос был напряжённым, но решительным.

Джон и Луис продолжали отступать, стреляя без остановки, но каждый шаг назад становился всё труднее. Коридор был узким, и монстры буквально заполняли всё пространство.

— Нам нужно найти другой выход! — крикнул Джон.

— Сзади чисто! — ответил Луис, бросив быстрый взгляд назад.

Но он ошибся.

Ещё до того, как Джон успел ответить, из-за их спин раздалось знакомое шипение. Оборачиваясь, Джон увидел, как ещё одна группа этих существ появилась позади них. Теперь они были в ловушке.

— Проклятье! — Луис выпустил длинную очередь из пулемёта, сбивая большую волну тварей, но Джон понимал, что это лишь вопрос времени.

Рация снова ожила. На этот раз голос Гаррисона звучал совсем иначе — спокойно, будто он уже принял свою судьбу:

— Они окружили меня. Их тут сотни или даже тысячи. Мне не вырваться. Я активирую последний вздох.

Джон не успел ничего сказать, как где-то в глубине комплекса раздался громкий взрыв. Клык подорвал себя вместе со своим доспехом.

— Черт! — крикнул Луис, но тут же вернулся к бою.

Джон и Луис начали пробиваться к выходу. Монстры наступали со всех сторон. Джон чувствовал, как его сердце бьётся всё быстрее.

— Держись рядом! — крикнул Джон, активируя ракетные установки на плечах своего БСК-2.

Ракеты взорвались в толпе монстров, разметав их в стороны. Но даже это не остановило их. Твари продолжали наступать, словно ничего не могло их остановить.

Внезапно Луис остановился.

— У меня закончились патроны! — крикнул он, лихорадочно пытаясь перезарядить пулемёт.

— Держись! — крикнул Джон, поворачиваясь, чтобы прикрыть друга.

Но было уже поздно. Десяток монстров накинулись на Луиса одновременно. Они рвали его броню как тряпку, их острые конечности пронзали металл, словно бумагу.

— Нееет! — закричал Джон, видя, как его друг исчезает под волной тварей.

Он понимал, что Луиса уже не спасти. Смерть друга дала ему немного времени. Джон бросился к выходу, стреляя на ходу. Он знал, что должен выжить, хотя бы ради тех, кто ещё остался.

Он ворвался в комнату с капсулами. Туда же через несколько секунд вбежал капитан Райт. Они оба тяжело дышали, их доспехи были покрыты царапинами и следами кислотной крови монстров.

— Мы остались только вдвоём, — произнёс Райт, проверяя заряд своего оружия.

Джон кивнул, чувствуя, как ярость и боль борются внутри него.

Твари хлынули в помещение со всех коридоров, словно потоки тьмы, заполняя пространство своими изломанными силуэтами. Джон и капитан Райт оказались в самом центре ада.

Джон первым открыл огонь, пустив ракеты из плечевых установок своего БСК-2. Взрывы разметали первую волну мутантов, но на их месте тут же появились новые. Словно их было бесконечно много.

— Держи фланг! — крикнул Райт, стреляя из импульсной винтовки. Его выстрелы прошивали воздух, испепеляя одного мутанта за другим, но даже он не мог сдержать этот поток.

Джон переключился на плазменную пушку, поливая всё вокруг энергетическими разрядами. Однако заряды быстро иссякали. Индикатор на его доспехе уже мигал красным.

— Кончается боезапас! — крикнул Джон, пытаясь сохранять спокойствие.

— У меня тоже! — ответил Райт, опуская свою винтовку. — Берёмся за резаки!

Они оба активировали плазменные резаки, которые засветились ярко-синим светом. Мутанты, словно почувствовав угрозу, замедлились, но не остановились. Первый из них прыгнул на Джона, но тот успел взмахнуть резаком, разрезая тварь пополам. Её чёрная жижа брызнула во все стороны, но это лишь разъярило остальных.

— Джон, уходи! — внезапно крикнул Райт, отбиваясь от трёх мутантов сразу.

— Что?! Нет! Я не брошу вас, капитан! — ответил Джон, продолжая рубить мутантов.

— Это приказ, боец! — рявкнул Райт. Его голос был твёрдым, не терпящим возражений. — Сохрани прототип! Вернись на базу! Доложи обо всём!

Джон колебался, но понимал, что спорить бесполезно. Капитан был прав: если они оба погибнут, информация об этой миссии будет потеряна навсегда.

— Проклятье… — прошептал Джон, активируя последний заряд ракет на своём доспехе. Взрыв отбросил мутантов, давая ему несколько секунд для отступления.

Он побежал к выходу, прорываясь через оставшихся тварей. Большая часть мутантов сосредоточилась на капитане, но несколько всё же устремились за Джоном.

Когда он почти достиг выхода, индикатор заряда на его доспехе мигнул последним предупреждением: 1 %. В этот момент раздался ещё один взрыв — капитан Райт подорвал себя вместе со своим доспехом, уничтожая десятки мутантов.

Джон остался один. Он понимал, что его доспех скоро станет бесполезной грудой железа. Тогда он принял отчаянное решение. Вспомнив лекции о мощных электромагнитных импульсах, он активировал ЕМП-разряд на своём доспехе.

Все мутанты вокруг него попадали, временно оглушённые. Но Джон знал, что эффект продлится недолго. На индикаторе батареи горела последняя цифра: 0,1 %. Этого хватило только на одно действие — открыть доспех.

С шипением броня распахнулась, оставшись стоять мертвой статуей. Джон выпрыгнул из неё, схватил свою табельную лучевую винтовку и побежал к выходу.

На поверхности он увидел гравилет. Но Джон понимал, что теперь у него обратной дороги нет. Он бросил костюм, и его теперь просто расстреляют как дезертира. Повернувшись спиной к транспорту, он побежал прочь.

Он бежал и бежал. Сломя голову, без оглядки. Он не знал куда. Не знал зачем. Ему больше некуда идти. Он остался один.

Спустя три часа такого марафона он полностью выдохся. Найдя во тьме какой-то камень, он решил возле него отдохнуть. Но не тут-то было. Из темноты, шипя, появились новые силуэты.

Глава 12

— Ну а дальше появились вы, — Джон печально вздохнул, закончив свой рассказ. В его голове ещё очень чётко сохранился образ Луиса, которого рвут на куски эти твари. Он опустил глаза, не в силах встретиться взглядом с собеседниками. Его голос дрогнул, но он быстро взял себя в руки.

Мы сидели в очередном убежище Гуля. Это был подвал разрушенного дома, похожий на кусочек прошлого, случайно сохранившийся среди руин. Серые бетонные стены, когда-то гладкие, теперь покрывали глубокие трещины, словно морщины на лице старика. В углу стоял старый стол, на котором горела керосиновая лампа — её тусклый свет отбрасывал причудливые тени на потолок, создавая иллюзию движения. На полу валялись обрывки одеял и несколько пустых банок из-под консервов. Гуль сидел на перевёрнутом ящике, закинув ноги на стол, и беззаботно крутил в руках нож-финку, который подобрал здесь же. Я расположился напротив, прямо на полу, прислонившись спиной к стене, а Джон сидел на корточках у дальней стены, нервно теребя эмблему на своём комбинезоне. Чирп лежал чуть в стороне от нас, на небольшой куче старых одеял, которые он аккуратно сложил в подобие гнезда. Его лохматое тело, покрытое серо-бурой шерстью, поблескивало в свете керосиновой лампы, будто пыльный мех. Большие красные глаза неотрывно следили за каждым нашим движением, а усы дрожали, словно он чувствовал напряжение в воздухе.

— Да уж, такого и врагу не пожелаешь, — заметил я, задумчиво оглядывая Джона с ног до головы. Затем, чуть помолчав, спросил: — И ты хочешь, чтобы мы помогли тебе вернуть твой доспех?

Джон вскинул голову, его глаза блеснули решимостью, хотя в них всё ещё читалась неуверенность. Он явно пытался казаться увереннее, чем чувствовал себя на самом деле.

— Ну, если честно, то мне просто больше не к кому обратиться. Без него я всего лишь балласт. Толку от меня ноль. Зато с ним я мог бы здорово помочь вам. Вы уже спасли мне жизнь, и я ваш должник. А если поможете вернуть доспех, то за мной не заржавеет, — наивно сказал он, пытаясь скрыть своё волнение.

Гуль не выдержал и фыркнул, перестав крутить нож.

— Ой, да ладно! Ты предлагаешь нам войти в логово этих тварей? В место, которое стало могилой для пяти бойцов в крутой силовой броне? И что мы там будем делать? Устроим вечерние посиделки с мутантами? Мол, ребята, не могли бы вы на секундочку отвлечься от своих каннибальских дел и позволить нам забрать железку?

Я хмыкнул, но решил вмешаться, пока Гуль окончательно не добил парня.

— Да уж, — поддержал я Гуля, но мой тон звучал серьёзнее. — Ты понимаешь, что это самоубийство? То, что произошло там, было настоящей бойней. И ты хочешь, чтобы мы тоже полезли туда?

Джон замер, его лицо исказилось от внутренней борьбы. Он знал, что они правы, но другого выхода у него не было.

— Да поймите же! — воскликнул он, чуть повысив голос. — Когда мы вошли, они все были на нижних уровнях. Скорее всего, они вернулись туда же. Я думаю, что пустой силовой доспех им без надобности. Он не съедобен. А стоит он почти возле выхода. Метров тридцать от дверей.

Гуль закатил глаза и театрально вздохнул.

— О, отлично! Всего-то тридцать метров! Через территорию, где живут кровожадные твари. Проще, чем прогулка по парку! Может, ещё и цветочки нарвём по дороге?

Я пропустил его комментарий мимо ушей и продолжил допытываться:

— А ты не думал, что твои сослуживцы уже забрали его? Вы ведь потерпели поражение. Не вышли на связь. Пилот гравилета мог вызвать помощь или сам забрать твой доспех.

Джон на мгновение задумался, но затем твёрдо ответил:

— Нет. Во-первых, он обесточен. Во-вторых, чтобы им управлять, нужна специальная подготовка. Сам он не смог бы. Да и даже если он вызвал подкрепление, на это нужно время.

— Во! Ты сказал, что он обесточен, — снова подхватил я. — Как ты собираешься его забрать?

Джон нервно сглотнул, осознавая слабое место в своём плане.

— Нужно добыть батарею… — медленно произнёс он, словно сам только сейчас до этого додумался. — Чёрт, они есть в других доспехах. Доспех Луиса не взорван. Просто… растерзан.

Гуль театрально приложил руку ко лбу, словно теряя сознание.

— Конечно! Почему бы не спуститься вниз и не попросить этих милых мутантов аккуратно передать нам батарейку? А что? После того как они превратили в фарш твоих друзей, они мило пригласят нас на чай с печеньками.

— Ладно, хватит шуток, — сказал я, бросая на Гуля твёрдый взгляд. Тот лишь пожал плечами, но его ехидная ухмылка слегка померкла. — Если мы всё-таки решимся идти за доспехом, то нам нужен чёткий план. Без всякой самодеятельности.

Джон, до этого молча сидевший на корточках, выпрямился и посмотрел на меня с надеждой:

— Я могу показать вам, где был Луис. Его батарея должна быть цела.

— Ладно, допустим, ты знаешь, где искать. Но как только ты появишься там, мутанты сразу учуют тебя. Ты же понимаешь, что они чуют запах страха? Или думаешь, что они глупее собак? — парировал я.

Джон нахмурился, явно задетый моими словами:

— Я… Я не думал об этом. Но я должен попробовать. Это мой доспех, моя ответственность.

— Нет, — твёрдо сказал я. — Так не пойдет. Если ты пойдешь за батареей и сгинешь там, то нам уже и доспех будет без надобности. Самим бы ноги унести. Идти должен я.

— А если ты не вернёшься? — Джон вскинул голову, его голос дрогнул. — Если ты погибнешь, я даже не смогу поднять этот проклятый костюм!

— Значит, тебе придётся очень сильно надеяться, что я выживу, — ответил я, стараясь говорить спокойно, но решительно. — Но, если всё пойдёт по плану, у нас будет время. Главное — не торопиться и не лезть на рожон.

Гуль снова не удержался:

— Ну, тогда хотя бы Чирп сможет рассказать нашу героическую историю потомкам. Верно, пушистик?

Чирп фыркнул "Пи-пи!" и гордо поднял голову, словно соглашаясь с Гулем.

— Ладно, — продолжил я, игнорируя их пикировку. — Теперь о главном: как мы спустимся туда незамеченными? Мутанты чуют всё, что движется. Мы должны придумать способ, чтобы они не заметили меня сразу.

Джон задумался, а затем его лицо осветилось идеей:

— Может быть… может быть, использовать что-то от них самих? У них ведь есть эти железные зубы, когти… Может, если ты возьмёшь часть их "трофеев", они примут тебя за одного из них? Там должно быть много их трупов.

Гуль усмехнулся:

— О, конечно! Давай нацепим на Фрэнка шкуру мутанта, как в каком-нибудь древнем фильме ужасов.

— А почему бы и нет? — сказал я, задумчиво глядя на Джона. — Если удастся найти их останки, можно попробовать обмазаться их… эээ… "жидкостью". Той чёрной дрянью, что брызгает, когда они дохнут.

— Это может сработать, — кивнул Джон. — Если ты будешь пахнуть как они, то они, возможно, не сразу поймут, что ты чужак.

— Отлично, — сказал я, чувствуя, как план начинает обретать форму. — Значит, так: я иду первым, использую эту… "маскировку". Ты, Джон, ждёшь у входа. Если что-то пойдёт не так, ты пытаешься выбраться.

— А ты? — спросил Джон.

— А я либо найду батарею, либо стану их обедом, — ответил я с кривой улыбкой.

— Если вас там сожрут, не обижайтесь, что я ушёл один, — вставил Гуль.

— Обижусь, — сказал я, глядя на Гуля. — Но ты всё равно уйдёшь.

— Точно, — кивнул он, совершенно не смущаясь.

— Хорошо, — продолжил я. — Гуль, ты организуй отвлекающий манёвр. Что-то громкое. Взорви что-нибудь вдалеке, чтобы они бросились туда. Надеюсь, это даст мне время.

— А если они не бросятся? — спросил Гуль.

— Тогда у нас будут большие проблемы, — сказал я. — Но я на это не рассчитываю. Это должно сработать.

— Ладно, — сказал Гуль, поднимаясь. — Значит, план такой: ты ползёшь в своём "благоухающем" костюме, я взрываю что-нибудь, а Джон стоит у входа и молится, чтобы всё прошло гладко.

— Именно, — кивнул я. — Если всё пойдёт по плану, мы будем на поверхности через десять минут после того, как я найду батарею.

— А если не пойдёт? — спросил Джон, его голос звучал тихо, но в нём читалась тревога.

— Тогда будем импровизировать, — ответил я.

— Понял, — кивнул Джон, хотя было видно, что он всё ещё сомневается.

Гуль же прошелся взглядом по нам обоим. Взглянул на Чирпа в углу, затем повернулся к нам и заговорил.

— Ладно, посмеялись и хватит, стратеги хреновы. Вы чего? В самом деле собрались туда лезть? — Он вдруг стал очень серьёзным. Его голос утратил привычные насмешливые нотки, а лицо словно окаменело. Он отложил свой нож в сторону и подался вперёд, опершись локтями о колени. — А теперь, парни, слушайте меня внимательно. Как говорится, если вас сожрали, то у вас всё ещё остаётся два выхода.

Гуль сделал паузу, снова посмотрел на меня, потом перевёл взгляд на Джона. Его глаза блестели в свете керосиновой лампы, словно он уже видел перед собой все возможные варианты развития событий.

— Итак, выход первый, короткий и печальный, — начал он, разделяя каждое слово, будто читал лекцию для особо непонятливых студентов. — Мы, как и собирались, летим сломя голову в убежище, создаем отвлекающие манёвры, обмазываемся всяким дерьмом, спускаемся вниз… и… остаёмся на вечеринке с шашлыками и пивом у этих монстров. В данном случае шашлык — это мы. Никто не вернётся назад.

Снова театральная пауза. Я смотрел на Гуля по-новому. Оказывается, за его вечной шутливостью скрывается холодный расчёт и способность анализировать ситуацию. Кажется, он действительно знал, о чём говорил.

— Выход второй, более долгий, чуть более радостный, но всё такой же бесперспективный, — продолжил Гуль, не давая нам времени переварить первый вариант. — Мы идём в город. По дороге зайдём тут в одно место, чутка прибарахлимся, а в городе обменяем это всё на нормальную броню и пару тяжёлых огнемётов. Затем возвращаемся в убежище. Путь не близкий, на всё про всё уйдёт дня четыре. За это время кореша Джона снова придут туда. Найдут его доспех и выяснят пару вещей. По камерам на костюме поймут, кто их враг, а также точно присвоят Джону статус дезертира, так как его броня стоит там брошенная, одна-одинёшенька. Затем спустятся вниз, выжгут там всё напалмом и броню, естественно, заберут. А если нет, то тогда мы придём, полезем за батареей и далее… возвращаемся к первому варианту.

Я сидел и нервно постукивал пальцами по металлу своего дробовика. Джон замер, почти не дышал. Он переваривал слова Гуля, и ему не оставалось ничего, кроме как согласиться с ним. А Гуль переводил взгляд с меня на него и обратно, явно наслаждаясь нашим замешательством.

— Но! — внезапно произнёс он, подняв указательный палец вверх. Его губы растянулись в ехидной ухмылке. — У меня в запасе есть и третий вариант.

Он сделал паузу, чтобы усилить эффект. Мы оба уставились на него, ожидая продолжения.

— Джон, забудь про эту броню. Ты её оставил. Потерял. Она больше не твоя, — сказал Гуль, глядя прямо в глаза Джону. Его голос звучал твёрдо, без малейших признаков шутки. — В городе есть один ушлый тип, старик Ибрагим. У него лавка с оружием. В его лавке стоит БСК-1. Да, да, он самый. Это, конечно, не твой навороченный прототип, к тому же он побывал в боях и несколько потрёпан, но всё же это доспех, которым ты можешь управлять. Немного подшаманим, прикрутим пару стволов. На первое время сойдёт.

Джон молчал. Его лицо исказилось от внутренней борьбы. Он явно хотел возразить, но понимал, что Гуль прав.

— И знаешь что? — добавил Гуль, снова переходя на более лёгкий тон. — Если тебе повезёт, то старик Ибрагим даже даст тебе скидку. Только не вздумай рассказывать ему, как ты потерял свою предыдущую броню. Старик любит истории, но терпеть не может трусов.

Чирп, который до этого мирно жевал что-то в углу, внезапно фыркнул и снова исчез.

— Ну что, каков ваш выбор? — спросил Гуль, глядя на нас обоих.

Я задумался. Третий вариант казался самым разумным, но я знал, что решение должен принять Джон.

— Как бы печально это не звучало, но я вынужден согласиться. Прототип действительно не вернуть. Не нашими силами, — ответил Джон с грустью в голосе. Но вдруг он воспрянул духом и с надеждой спросил: — А если мы найдем в городе батарею? Может тогда вернемся? Зайти, включить, выйти.

— Не строй иллюзий, парень. Твой костюм точно заберут за это время, а ты станешь изгоем. Тебе нельзя назад, — ответил Гуль, как ножом отрезав все надежды Джона.

— Что ж, тогда да. Согласен. Останусь с вами, когда добудем доспех, если вы не против. Вам ведь нужен в команду танк? — Джон глубоко вздохнул и громко выдохнул, с болью в сердце, соглашаясь на третий вариант.

— Отлично, произнес Гуль. — Осталось подумать, что такого можно предложить Ибрагиму в обмен на костюм. Он тот еще скряга.

Сон был коротким и беспокойным. Казалось я только на миг прикрыл глаза, как услышал противный голос Гуля.

— Подъем, сони! — прорычал он, сворачивая наше "постельное" хозяйство. — Время не ждет.

Я открыл глаза и тут же почувствовал, как затекли мышцы. Спать на холодном бетоне было не самой удачной идеей, но выбора у нас не было. Джон тоже выглядел неважно — его лицо осунулось, под глазами залегли темные круги. Он молча потянулся за своей винтовкой.

Когда мы выбрались из убежища, время уже перевалило за полдень. Обычно к этому часу пустоши превращались в раскаленную сковородку, где каждый шаг давался с трудом, но сегодня природа словно решила дать нам передышку. Небо затянули тяжелые серые тучи, низко нависшие над горизонтом. Они напоминали гигантское одеяло, готовое вот-вот рухнуть на землю. Периодически вдалеке появлялись всполохи молний, освещая окрестности призрачным светом.

— Это точно не буря? — спросил Джон, задрав голову и с тревогой глядя на небо. Его голос звучал напряженно. — Я слышал, что такие тучи могут принести настоящий ад. Ветер, песчаные вихри, разряды…

Гуль фыркнул, покрепче схватившись за ремень своей винтовки.

— Ага, конечно, сейчас мы все побежим обратно в убежище и будем там сидеть, пока ты решаешь, страшная это туча или нет, — съязвил он. — Расслабься, парень. Туча уходит. Она уже прошла здесь, пока вы дрыхли без задних ног и ничерта не слышали. Если бы это была буря, мы бы уже сейчас были по уши в песке.

Я окинул взглядом пустоши. Без яркого солнца они казались совсем другими. Песчаные дюны, обычно ослепительно-золотистые, теперь приобрели сероватый оттенок, а воздух стал плотным, почти осязаемым. Ветер шевелил мелкие камешки и обрывки каких-то старых тряпок, оставленных временем. На горизонте виднелись силуэты разрушенных зданий, похожие на скелеты давно умерших великанов. Молнии вдалеке продолжали рассекать небо, но звука грома не было слышно — только глухая тишина, нарушаемая лишь шорохом ветра.

— Давайте двигаться, пока погода позволяет, — сказал я, перебрасывая дробовик за спину. — Если Гуль говорит, что туча прошла, значит, так оно и есть.

— Ну, наконец-то кто-то здесь начал соображать! — театрально воскликнул Гуль, делая широкий жест рукой. — А то я уже думал, придется вести вас за ручку, как детей.

Джон бросил на него недовольный взгляд, но ничего не сказал. Мы двинулись вперед, стараясь держаться ближе друг к другу. Пустоши в пасмурную погоду выглядели еще более мрачными, чем обычно. Каждый шаг казался тяжелее, будто сам воздух давил на плечи.

— Куда мы идем? — спросил я, подойдя ближе к Гулю.

— Да так, в одно местечко. Наберем несколько ценных шкурок на продажу, — ответил он, теребя ремень своей винтовки Мосина.

— У тебя где-то схрон с добычей? — удивился я. — Ты уверен, что они не испортились?

— А как же, — с широкой улыбкой ответил Гуль. — Они ж еще бегают.

— Что значит "бегают"? — насторожился Джон.

— Значит живые. И очень шустрые, — усмехнулся Гуль.

— И кто эти загадочные бегуны? — не отставал я.

— Златовласки, — театрально произнес Гуль.

— Что еще за златовласки? — переспросил я.

Гуль сделал вид, что задумался:

— Ооо, это прекрасные существа… Грациозные, элегантные… Их мех переливается на солнце, как настоящее золото… Они такие красивые, что просто дух захватывает…

— И что в них опасного? — перебил я его.

Гуль широко улыбнулся:

— А то, что пока ты будешь любоваться их красотой, они оторвут тебе голову своими когтями длиной с твой палец. Но зато перед смертью ты успеешь оценить всю красоту их золотистой шерсти!

— Вот как, — пробормотал Джон. — Они дорогие?

Гуль посерьезнел:

— Торговцы готовы выкладывать за них целые состояния.

— И как ты предлагаешь нам их добыть? — спросил я, прикидывая наш арсенал. — У нас всего один дробовик, пара магазинов для моей беретты, твоя винтовка и лазерная игрушка Джона. Это не совсем идеальный набор для охоты на "золотых" монстров.

Гуль остановился и обернулся к нам, его глаза блестели от едва скрываемого возбуждения.

— А кто сказал, что будет легко? Эти шкуры стоят дороже, чем твои мечты о нормальной жизни, Фрэнк. Но чтобы их взять, нужно быть умнее, быстрее и точнее. — Он достал из кармана свою финку и демонстративно покрутил её промеж пальцев. — Златовласки живут в пещерах неподалеку. Они выходят на охоту ближе к вечеру, но днем прячутся внутри. Мы зайдем внутрь, пока они спят. У них острый слух, но, если двигаться осторожно, то есть шанс подобраться близко. Главное — стрелять точно и быстро. Один выстрел, один зверь. Потому что, если хоть одна тварь проснется, все остальные тоже поднимутся. А там уже ничего, кроме гранаты или чуда, не спасет.

Я задумался. Его план был рискованным, но логичным. Если получится, мы сможем разжиться достаточным количеством шкур, чтобы купить хорошую броню и оружие в городе.

— Ладно, — сказал я. — Давай подробнее. Как выглядят эти твари?

— Ну, представь себе что-то среднее между кошкой и ящерицей, только размером с крупного волка, — начал объяснять Гуль. — У них длинные задние лапы, так что они прыгают метра на три-четыре без проблем. Шкура у них прочная, будто металлическая сетка. Обычные пули могут даже не пробить её с первого раза. Но в отличии от огненных ящериц, они уязвимы к лазеру. Но надо быть осторожнее, не попортить шкурку.

— То есть, нужно энергетическое оружие, — кивнул я и посмотрел на Джона. — Значит стрелять будет Джон, к тому же его пушка бесшумная.

— Именно, — подтвердил Гуль. — Джон будет первым стрелком. Его работа — гарантированно убирать цели одним выстрелом. Ты, Фрэнк, страхуешь его с дробовиком. Если что-то пойдет не так, твой дробовик создаст достаточно шума и хаоса, чтобы мы могли отступить. А я… — он хлопнул по прикладу своей трехлинейки, — буду наблюдать за выходом и прикрывать ваши спины. Если начнется заварушка, я смогу задержать их хотя бы на минуту, пока вы выберетесь.

— А что, если мы просто устроим засаду снаружи? — предложил Джон.

— Не вариант, — покачал головой Гуль. — Они слишком осторожны. Если заметят что-то подозрительное, то просто не выйдут из пещеры. А там, внутри, они менее организованы. Просто дрыхнут вповалку где попало. Если действовать быстро и аккуратно, можно успеть разделаться с несколькими, прежде чем остальные поймут, что происходит.

— Звучит как самоубийственная затея, — вздохнул я.

— Самоубийственная? — Гуль рассмеялся. — Дружище, а кто буквально недавно хотел идти в логово к этим инсектоморфам? А? Не знаешь? Вот и не говори мне про самоубийственные миссии.

Мы шли уже около часа, когда Гуль поднял руку, давая знак остановиться.

— Пришли, — прошептал он, указывая на вход в пещеру, который темнел впереди среди нагромождения камней. — Дальше двигаемся тихо. Эти зверюги чуют любой шорох.

Пещера казалась обычной дырой в скале, но чем ближе мы подходили, тем отчётливее становился запах сырости и чего-то ещё — сладковатого, почти металлического. Я сразу понял: это был запах крови.

— Они где-то здесь, — сказал Джон, осматривая пол у входа. На песке виднелись следы — глубокие борозды, оставленные когтями, и несколько капель засохшей крови.

Гуль достал из кармана маленькую фляжку с какой-то маслянистой жидкостью и быстро намазал ею наши лица и открытые участки кожи.

— Чтобы не чувствовали наш запах, — пояснил он. — Хотя это не гарантия. Если они проснутся…

Он не закончил фразу, но все мы знали, что будет, если нас заметят.

Прежде, чем мы успели сделать шаг в сторону входа, Чирп внезапно замер. Его усы дрожали, а маленькие красные глазки сверкнули тревогой. Он отбежал от нас на несколько метров, остановился и, бросив последний взгляд через плечо, исчез.

— Что с ним? — спросил Джон, глядя на то место, где только что был крыс.

— Умный малый, — хмыкнул Гуль. — Не хочет идти туда, куда собрались мы.

Я кивнул, соглашаясь, но времени размышлять над поведением Чирпа не было. Мы двинулись внутрь, стараясь ступать как можно тише. Пещера расширялась, превращаясь в огромный зал, где воздух был плотным и затхлым. Свет пробивался сквозь трещины в потолке, создавая причудливые тени. И там, в этих тенях, мы увидели их.

Златовласки спали, свернувшись в клубки, словно огромные кошки. Их мех действительно переливался золотистым блеском, даже в полумраке. Каждое движение их тел казалось плавным и грациозным, даже во сне. Но я знал, что за этой красотой скрывается смертоносная сила.

Джон поднял свою лазерную винтовку, целясь в голову ближайшего зверя. Его руки слегка дрожали, но он держался молодцом. Первый выстрел был идеальным. Луч света прошил воздух и попал точно в глаз зверю. Она лишь слегка вздрогнула и замерла, ее тело безжизненно распласталось по полу.

— Есть один, — прошептал Джон, переключая цель на следующую.

Второй зверь получил заряд в ухо. Третий — аккуратную дыру в груди, прямо в сердце. Джон работал быстро и точно, словно машина.

— Молодец, — прошептал я, наблюдая за его действиями.

Когда Джон прицелился в четвёртого зверя, его нога случайно задела камень, который с грохотом покатился по пещере. Звук разнёсся по залу, и через мгновение воздух наполнился рыком. Этот протяжный грозный рык многократно усилился, отражаясь эхом от высоких сводов пещеры.

Златовласки начали просыпаться.

«Черт!» — пронеслось в моей голове.

Глава 13

Я сидел на камне и всё ещё слегка подрагивал. Джон прислонился спиной к скале, сидя прямо на земле. Его взгляд был опущен вниз, а руки едва заметно дрожали. Лазерная винтовка лежала рядом, её аккумулятор почти истощён. Гуль одолжил у меня нож, найденный в лагере рейдеров, и занимался разделкой туш златовласок.

То, что произошло в этой пещере, всё ещё стояло у меня перед глазами, как какой-то кошмар. Когда Джон споткнулся о камень, златовласки проснулись, ад начался мгновенно.

Первая тварь прыгнула на меня так стремительно, что я едва успел увернуться. Её золотистая шкура блестела даже в полумраке пещеры, а огромные глаза горели диким, животным голодом. Джон выстрелил из своей винтовки — луч прожёг её грудь, и она рухнула на пол, издав последний хриплый рык. Но это было только начало.

Остальные златовласки будто ждали сигнала. Они начали двигаться, словно тени, их золотистые тела мелькали в темноте, будто живые огоньки смерти. Их длинные задние лапы позволяли им делать невероятные прыжки, а острые когти на лапах и хвостах были готовы разорвать любого, кто окажется слишком близко.

— Держитесь! — крикнул я, вскидывая дробовик и выпуская шрапнель в сторону тварей. Один из них завертелся на месте, получив заряд дроби в бок, но его товарищи уже неслись вперёд, игнорируя раны. — Отступаем к выходу. Там коридор уже.

Гуль стрелял из своей трехлинейки, методично отстреливая одну тварь за другой. Каждый его выстрел находил цель. Мощные патроны калибра 7,62 мм пробивали их навылет, но их становилось всё больше. Я видел, как одна из златовласок, даже будучи раненой, продолжала ползти в нашу сторону, оставляя за собой кровавый след.

Ещё одна тварь кинулась ко мне, её зубы сверкнули во мраке, попав в узкую полоску света из щели в потолке. Я сделал кувырок в сторону, и её когти лишь скользнули по моей разгрузке, разрывая ткань. Я продолжал стрелять лёжа, чувствуя, как холодный пот стекает по спине. Джон помог мне подняться, пока Гуль нас прикрывал, и всё началось по новой.

Они рычали, окружали, прыгали. Получали свой заряд свинца или лазерный луч. Падали, но на их место вставали новые. Мой дробовик, наконец, сухо щёлкнул.

— Патроны на исходе! — крикнул я, перезаряжая дробовик и загоняя в магазин два последних патрона, которые я быстро достал из кармана.

— А у меня аккумулятор почти на нуле! — отозвался Джон, лихорадочно пытаясь нацелиться в очередного монстра. Его голос дрожал, а лицо покрылось потом.

Мы методично отступали. Теперь мы уже были в узком проходе, ведущем наружу. Неожиданно одна из златовласок подобралась слишком близко, и Гуль едва успел ударить её прикладом винтовки, а затем вонзил свою финку в горло твари. Но это лишь слегка замедлило её.

— Фрэнк, план Б! — заорал Гуль, отступая.

— Бросаю гранату, — закричал я во весь голос. Выдернув чеку единственной гранаты, я бросил её под ноги ближайшей группе монстров. Мы все синхронно, не сговариваясь, бросились на выход. Пробежав несколько шагов, одновременно легли на пол пещеры, прикрывая руками голову. Раздался оглушительный взрыв, и своды пещеры обрушились, погребая под собой большую часть златовласок. Пыль и каменная крошка заполнили воздух, затрудняя дыхание. Пещера была завалена.

— Отходим! — сказал я, указывая на выход. И уже не спеша, направился наружу, чтобы глотнуть немного свежего воздуха. За спиной слышались последние рыки тех немногих златовласок, которые остались в живых, но у них уже не было шанса перебраться через завал и продолжить преследование.

Когда мы выбрались наружу, все трое тяжело дышали. Гуль первым нарушил тишину:

— Едрить твою налево… — выругался он. — И что теперь? Мы вообще хоть что-то добыли?

Я вернулся в пещеру, к месту боя. Из-под завалов торчали изуродованные тела златовласок, испачканные кровью и грязью. Но среди всего этого хаоса удалось найти три относительно целых трупа.

— Три, — сказал я Гулю, выходя обратно на воздух. — Этого хватит, чтобы продать и купить нам броню и оружие?

Гуль скептически посмотрел на меня и фыркнул:

— Этого хватит только тебе на новые труселя. И то если торговец будет в хорошем настроении.

— Но ведь ты сказал, что они дорогие? — не унимался я.

— Да шучу я… шучу, — ответил Гуль. — Три тоже неплохо. Меньше, чем хотелось бы, но… по крайней мере патронов купим.

Я отвлёкся от воспоминаний и поднял голову. Гуль уже разделался с первыми двумя трупами. Он аккуратно сворачивал золотистые шкурки, стараясь не повредить их, и что-то бормотал себе под нос.

— Так, — пробормотал Гуль, заворачивая вторую шкуру в тряпку и переводя свой взгляд на последнюю тушу. — Еще одна, последняя. Почти идеальная, лишь слегка подпорчена…

Он осекся на полуслове, заметив, что Чирп, который до этого пропадал невесть где, внезапно появился рядом с телом, так же бесшумно, как всегда. Крыса явно пыталась стащить что-то блестящее — возможно, клык или коготь златовласки, который выглядел достаточно острым, чтобы стать "сувениром".

— Эй, пушистик! — рявкнул Гуль, отмахиваясь от него рукой. — Отстань! Это не для тебя! Или ты думаешь, что я потащу твои игрушки через всю пустошь?

Чирп возмущённо пискнул:

— Пи-пи! — и попятился, но не ушёл. Вместо этого он сделал вид, что просто "случайно" проходил мимо, а затем снова метнулся к трупу, пытаясь утащить свою находку.

— Да что ты привязался к этому клыку?! — раздражённо сказал Гуль, отбирая у него добычу. — Забудь! Тебе вообще повезло, что мы тебя кормим, а не наоборот, — добавил он, прищурившись и глядя на Чирпа с ехидной ухмылкой. — Если ты не перестанешь лезть под руку, я и с тебя тоже шкуру сдеру. Продать её, конечно, не получится, но зато выйдет отличная шапка.

Чирп обиженно фыркнул, но на этот раз отступил, хотя его усы всё ещё подрагивали от возмущения. Он забрался на камень неподалёку и принялся чистить свою шерсть, всем своим видом показывая, что больше не заинтересован в происходящем.

— Готово, — наконец сказал Гуль, заканчивая с последней шкурой. — Пошли, нам ещё часов десять пилить до следующего убежища.

Мы молча поднялись и пошли за ним. Чирп, всё ещё делая вид, что дуется, бежал рядом.

Мы снова шли через пустыню. Серые тучи нависали над головой, словно гигантское покрывало, готовое вот-вот рухнуть на землю. Горизонт терялся где-то вдали, размытый маревом мелкой пыли, поднятой ветром. Песчаные дюны, обычно ослепительно-золотистые под палящим солнцем, теперь приобрели сероватый оттенок, будто выцвели вместе с нашими силами. Воздух был плотным, почти осязаемым, и каждый вдох давался с трудом, словно мы пытались втянуть в себя не воздух, а саму пустыню — её тяжесть, её безмолвие.

Я чувствовал, как усталость накатывает волнами. Каждый шаг отзывался тупой болью в ногах, а вес дробовика на плече казался всё более неподъёмным. Руки, сжимающие ремень оружия, онемели, но я продолжал переставлять ноги, стараясь не отставать от Гуля, который шёл впереди. Его фигура, очерченная серыми тенями, казалась почти призрачной. Он двигался уверенно, будто знал каждую песчинку на этом маршруте, но даже его осанка выдавала напряжение: плечи чуть ссутулились, а шаг стал чуть короче, чем обычно.

Джон замыкал наш маленький отряд. Я слышал его тяжёлое дыхание за спиной — глубокие, прерывистые вдохи, будто он боролся не только с усталостью, но и с собственными мыслями. Его лазерная винтовка висела на плече, её аккумулятор едва мерцал красным светом, предупреждая о том, что энергия на исходе. Джон время от времени поправлял её, словно надеясь, что это продлит её жизнь хотя бы на несколько минут. Его лицо было бледным, а глаза опущены вниз, будто он боялся поднять их и увидеть бесконечность пустыни перед собой.

Чирп бежал рядом, его маленькое тело то появлялось, то исчезало в облаках пыли. Он больше не пищал, как раньше, а лишь изредка фыркал, словно тоже чувствовал тяжесть этого пути. Его усы были покрыты пылью, а шерсть взъерошена, но он продолжал двигаться вперёд, ни на секунду не отставая от нас.

Напряжение витало в воздухе, словно невидимая стена, отделяющая нас от мира вокруг. Мы все знали, что нельзя расслабляться, даже если кажется, что опасность осталась позади. Пустыня была живой, и она могла в любой момент показать свои зубы. Каждый из нас держал оружие наготове, каждый звук заставлял поворачивать голову и всматриваться в даль. Даже Гуль, обычно такой самоуверенный, время от времени останавливался, чтобы осмотреться, прежде чем продолжить путь.

— Далеко ещё? — спросил Джон, нарушая тишину. Его голос прозвучал хрипло, будто он не говорил уже несколько часов.

— Не знаю, — ответил Гуль, не оборачиваясь. — Зависит от того, как быстро ты перестанешь задавать глупые вопросы.

Джон ничего не ответил, но я заметил, как он сжал зубы. Усталость и напряжение делали его менее терпеливым, чем обычно. Я сам чувствовал, как внутри нарастает раздражение, но старался держать себя в руках. Сейчас нам нужно было добраться до следующего убежища, и любая ссора могла оказаться фатальной.

Шаг за шагом мы продвигались вперёд, оставляя за собой следы на песке, которые тут же затягивал ветер. Каждое движение давалось с трудом, но мы знали: остановка означает смерть. Пустыня не прощает тех, кто сдаётся.

Мы шли уже долго. Солнце давно скрылось за горизонтом, оставив после себя лишь серую дымку, которая постепенно сгущалась в темноту. Поднялся ветер, поднимая мелкую пыль и заставляя нас щуриться. Начал накрапывать мелкий дождик — холодные капли били по лицу, словно напоминая, что мы всё ещё живы. Все порядком вымотались: ноги еле переставлялись, а каждый шаг отзывался тупой болью в спине и плечах.

Наконец Гуль замер. Он стоял чуть впереди, осматриваясь по сторонам, словно искал что-то знакомое среди хаоса руин. Вокруг был какой-то небольшой городок, давно превращённый в руины песком и временем. Разрушенные здания, похожие на скелеты древних великанов, тянулисвои остовы к небу. Их окна зияли чёрными провалами, будто слепые глаза. Песок, словно река, затопил улицы, скрывая под собой тротуары и дороги. Кое-где виднелись обломки автомобилей, полуразрушенные фонарные столбы и ржавые остовы рекламных щитов, на которых теперь невозможно было разобрать ни слова.

— Пришли, — пробормотал Гуль, опускаясь на корточки. — Ну-ка, помогите мне.

Он начал шарить руками в песке, отбрасывая его пригоршнями в стороны. Мы с Джоном переглянулись и подошли ближе. Я чувствовал, как холодный дождь стекает по моему лицу, смешиваясь с потом. Руки были онемевшими, но я всё равно опустился рядом с Гулем и начал копать вместе с ним.

— Да что там такое? — спросил я, стараясь перекричать завывания ветра.

— Сейчас узнаешь, — буркнул Гуль, не отвлекаясь от дела.

Наконец его пальцы нащупали что-то твёрдое. Он потянул, и из песка показалась верёвка — старая, потрёпанная, но всё ещё крепкая. Мы с Джоном переглянулись, затем втроём взялись за неё и потянули изо всех сил. Песок начал сдвигаться. Это оказался тонкий жестяной лист, покрытый слоем песка. Он медленно отъезжал в сторону, издавая звонкий шорох, который эхом разнёсся по пустыне. Под ним оказался металлический люк, окружённый ржавчиной и следами времени.

Гуль наклонился, нашарил какие-то рычаги и нажал на них. Люк со скрежетом и шипением ушёл в сторону, открывая нам проход. Изнутри потянуло сыростью и запахом старого металла.

— Спускайтесь, — сказал Гуль, указывая на лестницу, ведущую вниз.

Мы начали спускаться один за другим. Я подхватил Чирпа себе на спину и пошел вслед за Джоном. Гуль полез последним и закрыл за собой люк. Металлические ступени отзывались глухим эхом под нашими шагами. Внизу нас встретила тусклая лампочка, свет которой едва рассеивал темноту. Гуль указал на другую верёвку, торчащую прямо из стены.

— Тяните, — резко бросил он.

Мы снова взялись за верёвку и потянули. Она двигалась туго, с трудом поддаваясь нашим усилиям. Джон хрипло выдохнул, когда верёвка наконец застряла.

— Что это было? — спросил он, переводя дыхание.

— Щит с песком, — ответил Гуль, пожимая плечами. — Теперь нас точно никто не найдёт.

Он обвёл рукой помещение. Здесь было тесно, но уютно. Стены из металла, покрытые ржавчиной, создавали ощущение безопасности. В углу стоял старый стол, заваленный какими-то инструментами и бумагами. На полу валялись несколько матрасов, аккуратно сложенных в стопку.

— Располагайтесь, — сказал Гуль, снимая свою шляпу и стряхивая с неё песок. — Это лучшее моё убежище. Какой-то старый военный бункер, или что-то вроде того. Не знаю точно, кто его построил, но мне он служит уже много лет. Здесь даже электричество еще есть. Хотя совершенно не понятно откуда.

— А ты уверен, что здесь безопасно? — спросил Джон, осматриваясь.

— Уж точно безопаснее, чем снаружи, — фыркнул Гуль.

Я усмехнулся, чувствуя, как усталость начинает понемногу отступать. Чирп, деловито обнюхивал угол комнаты, словно искал что-то интересное.

— Ну и что, есть что-нибудь поесть? — спросил я, глядя на Гуля.

— Конечно, — ответил он, доставая из-под стола старую жестяную банку. — Только не жди деликатесов. Это пустыня, а не ресторан.

— Отдыхайте, — спустя некоторое время сказал Гуль, устраиваясь на своём матрасе. — Времени много. Переждём здесь эту ночь и весь день. Потом в ночь дойдём до города. К утру будем там.

Мы расположились на матрасах. В этот раз сон был крепким. Никаких снов я не видел. Проснулся рано от тихого шороха где-то неподалёку. Гуль уже сидел за столом и ковырял очередную банку с какими-то консервами, словно завтракал в своём обычном режиме: размеренно и без особого интереса. Джон всё ещё спал, свернувшись калачиком на своём матрасе, а Чирпа в помещении не было.

Я подошёл к Гулю, который молча протянул мне такую же банку. Её содержимое выглядело довольно сомнительно — что-то серовато-бурое, но голод взял своё. Я быстро разделался с порцией, чувствуя, как холодный металл банки приятно остужает пальцы.

Затем от скуки я начал осматривать убежище. Оно представляло собой что-то вроде старой казармы. В других помещениях стояли ржавые кровати, которые казались такими ветхими, что могли бы развалиться от одного неосторожного прикосновения. Этому месту было очень много лет. Стены местами были изъедены ржавчиной, а пол покрывал слой пыли, который, казалось, никто не трогал десятилетиями. Ничего примечательного найти не удалось, и я уже начал скучать, когда мой взгляд упал на Чирпа.

Он терся возле одной из стен и пищал: «Пи-пи!». Подойдя поближе, я стал рассматривать то место, которое привлекло его внимание. Сначала ничего необычного не заметил — просто ещё одна ржавая стена, сливающаяся с общим фоном. Но чем дольше я смотрел, тем больше деталей начинал замечать. Это была не стена. Это была дверь. Металлическая, покрытая таким же слоем ржавчины, как и всё вокруг, она практически полностью маскировалась под окружающую обстановку.

Я присел на корточки и провёл пальцами по её поверхности. Холодный металл отзывался лёгкой вибрацией, словно за ним что-то двигалось. Внизу, у самого пола, между створками дверей зияла едва заметная щель. Оттуда тянул почти неощутимый сквозняк, такой слабый, что его можно было почувствовать только если специально приблизить лицо.

— Так вот что заметил Чирп, — пробормотал я себе под нос, наблюдая, как крыса продолжает нервно бегать вокруг двери и попискивать. Возможно, там был какой-то запах, который не давал ему покоя. Жаль, что я ничего не мог учуять.

Гуль, услышав мои слова, поднял голову от своей банки.

— Что там? — спросил он, прищурившись.

— Дверь, — ответил я, указывая на находку. — Металлическая. Замаскирована под стену.

Гуль отставил банку в сторону и поднялся, чтобы подойти. Он внимательно осмотрел дверь, проведя рукой по её краям. Его взгляд стал задумчивым, словно он что-то вспоминал.

— Я уже и забыл про нее, — произнёс он наконец, осматривая дверь. — Этим бункером я пользуюсь уже довольно давно. Помню время, когда эта дверь ещё не была такой ржавой. Там, на стене рядом, есть панель доступа.

С этими словами он подошёл к стене и провёл рукой по её поверхности. После нескольких секунд поисков он нашёл то, что искал: небольшой люк, почти сливающийся с общей ржавчиной. Он потянул за края, и люк со скрипом открылся, обнажая старую клавиатуру и пыльное табло, которое едва заметно светилось зелёным светом.

— Но, к сожалению, я не знаю кода, — добавил Гуль, хмурясь. — А навыков взлома у меня нет.

— И что за этой дверью? — спросил я, чувствуя, как любопытство берёт верх.

Гуль пожал плечами.

— Кто знает? Может быть, старые технологии, которые сейчас стоят целое состояние. А может быть, что-то пострашнее. Я никогда не пытался её открыть, потому что… ну, знаешь, иногда лучше не лезть туда, куда тебя не звали.

— А если это что-то ценное? — предположил я. — Мы могли бы обменять это у Ибрагима.

— Или это окажется гнездо мутантов, которые вырежут нас всех за секунду, — парировал Гуль. — Решать тебе, Фрэнк. Но лично я бы предпочёл не играть с судьбой.

В этот момент к нам подтянулся Джон. Он проснулся от нашего разговора и теперь стоял, протирая глаза.

— Что происходит? — спросил он, всё ещё зевая.

Я указал на дверь и открытую панель управления.

— Мы нашли секретную дверь. За ней может быть что угодно. Только вот проблема: мы не знаем кода.

Джон подошёл ближе и внимательно осмотрел панель. Его лицо озарилось интересом.

— Хм, интересно, — пробормотал он, наклоняясь над клавиатурой. — Можно попробовать вскрыть. Нужны инструменты.

— Ты умеешь вскрывать такие штуки? — удивился я.

Джон выпрямился и посмотрел на меня с уверенным видом:

— Ну… не уверен. Наши доспехи это не только гидравлика и сервоприводы, — начал он. — Еще это целая куча навороченной электроники. Я проходил специальный курс для выполнения обслуживания БСК в полевых условиях. Не скажу, что я профи, но я хотя бы понимаю, как это всё работает.

Он сделал паузу, словно собираясь с мыслями, а затем добавил:

— Если у нас будут инструменты, я могу попробовать замкнуть контакты или перенастроить систему. Это не идеально, но шанс есть.

Гуль снова сделал свой любимый жест — театрально приложил руку ко лбу, словно теряя сознание:

— Конечно! А потом система самоликвидации активируется, и мы все взлетим на воздух. Прекрасный план, Джонни.

— У тебя есть идея получше? — огрызнулся Джон.

Гуль задумчиво почесал подбородок.

— Ладно, — сказал он наконец. — Но, если мы взорвёмся, я буду первым, кто скажет "я же говорил".

— Ну что ж, Джонни, открывай, — сказал я, скрестив руки на груди.

Джон замер, словно оценивая масштаб проблемы. Затем он вздохнул и ответил:

— Мне всё ещё нужны инструменты. Без них я не смогу даже начать.

— Какие инструменты? — спросил я, приподняв бровь.

Джон выпрямился и начал перечислять:

— Во-первых, мне нужен резонаторный преобразователь. Это устройство может генерировать короткие импульсы энергии для временной перезагрузки электронных систем. Без него я не смогу обойти защиту двери.

Я кивнул, стараясь следить за его объяснениями.

— Во-вторых, — продолжил Джон, — мне понадобится кристаллический модулятор. Он поможет сфокусировать энергию и создать магнитное поле, необходимое для разблокировки механизма.

— И последнее, — добавил он, — конденсатор высокой ёмкости, чтобы накопить достаточно энергии для замыкания контактов. Без этого ничего не получится.

Я задумчиво потер подбородок.

— Хорошо, — сказал я. — И где мы можем это всё раздобыть?

Джон опустил глаза, и в его голосе появились нотки боли:

— Я могу достать всё это из своей винтовки… но она будет уничтожена. Обратно её потом не собрать.

Я замолчал, переваривая его слова. Лазерная винтовка была его основным оружием, а значит, отказ от неё ставил под вопрос его способность защищаться в будущем.

— Ты уверен? — спросил я после паузы.

Джон кивнул, хотя его лицо выдавало внутреннюю борьбу.

— У нас нет другого выбора. Если мы хотим узнать, что за этой дверью, придётся пожертвовать чем-то важным.

Гуль, который до этого молча наблюдал за разговором, фыркнул:

— О, отлично. Теперь у нас будет один парень без мозгов, другой без винтовки, и только я буду в порядке. Просто отличная команда для конца света.

— Заткнись, Гуль, — бросил я, не отводя взгляда от Джона. Тот лишь пожал плечами, но его ехидная ухмылка слегка померкла. — Если ты готов, то делай, что нужно. Надеюсь, мы найдём там что-то полезное, это должно окупить твою потерю.

Джон кивнул ещё раз, глубоко вдохнул и взялся за свою винтовку. Его руки немного дрожали, но он уже знал, что делать. Он долго возился с винтовкой, разбирая её на части. Его пальцы дрожали, но он старался действовать аккуратно. Сначала он вытащил резонаторный преобразователь, затем отделил кристаллический модулятор. Конденсатор высокой ёмкости оказался самым сложным элементом — Джон чуть не повредил его, когда пытался извлечь.

— Черт, — пробормотал он, когда одна из деталей выпала из рук и упала на пол с металлическим звоном. Он поднял её и снова принялся собирать устройство.

Я наблюдал за ним молча, чувствуя, как напряжение нарастает с каждой минутой. Гуль стоял рядом, скрестив руки на груди, и время от времени бросал насмешливые комментарии:

— Ну что, Джонни? Ты там уже закончил или будешь до завтра ковыряться?

— Заткнись, Гуль, — буркнул Джон, не отрываясь от работы.

Наконец, через несколько томительных минут, устройство было собрано. Джон внимательно осмотрел его, проверяя все соединения. Затем он протянул провода к панели на стене и подключил своё творение.

— Ну… попробуем, — сказал он, вытирая пот со лба. Он нажал кнопку активации. Устройство издало тихий гул, а затем… яркая вспышка света озарила помещение. В следующее мгновение всё затихло. Джон выругался: — Проклятье! Я, кажется, спалил всю электронику.

— Что? — воскликнул я, подходя ближе.

— Да, — ответил Джон, раздражённо качая головой. — Ничего не работает. Всё испортил.

Гуль хмыкнул:

— А я говорил. Теперь можем просто забыть об этой двери.

Я задумчиво посмотрел на створки. Щель внизу всё ещё была заметна, и я решил попробовать открыть их вручную. Достав свой нож, я просунул его в щель и начал давить изо всех сил. Металл скрипел и сопротивлялся, но через несколько секунд створки начали медленно расходиться. По всей видимости, уничтожив панель набора, Джон так же испортил и замок, удерживающий эти двери запертыми.

— Эй, ты чего делаешь? — удивился Гуль.

— Помоги мне, — сказал я, продолжая давить.

Гуль вздохнул, но всё же подошёл и помог. Вместе мы смогли раздвинуть двери достаточно широко, чтобы можно было пролезть внутрь. За ними оказалась лестница, ведущая в темноту. Где-то внизу виднелся едва различимый свет.

— Ну, вооружен теперь только я. Значит мне и идти на разведку, — сказал я, доставая беретту из кобуры. — Будьте готовы закрыть эту дверь, если вдруг вернусь не я, а какие-нибудь монстры.

Я еще раз осмотрел свой ствол, снял с предохранителя и аккуратно, целясь в темноту, шагнул вперед.

Глава 14

Я медленно шел вниз по ступенькам, крепко сжимая пистолет в руках. Тьма вокруг была гнетущей, почти осязаемой, она давила на плечи тяжелым одеялом неизвестности. Каждый шаг отдавался гулким эхом в узком проходе. Единственным ориентиром служил тусклый свет внизу, который становился ярче по мере моего продвижения. В абсолютной тишине было слышно только мое прерывистое дыхание и громкий стук сердца, словно оно вот-вот выпрыгнет из груди.

Спуск казался бесконечным. Я шел с замиранием сердца, готовый в любую секунду встретиться лицом к лицу с опасностью. Но чем ниже я спускался, тем больше понимал — здесь никого нет уже очень давно.

Когда мои ноги наконец коснулись пола нижнего уровня, картина, открывшаяся передо мной, заставила кровь застыть в жилах. Это был настоящий морг. Скелеты в разных позах лежали повсюду: кто-то распростерся на полу, словно пытался уползти, другие осели прямо в креслах, которые когда-то были мягкими, а теперь превратились в гнилые остовы. От одежды на телах остались лишь жалкие лохмотья, едва прикрывающие истлевшие кости.

На некоторых черепах четко просматривались пулевые отверстия — безмолвные свидетели того, что здесь произошло нечто ужасное. Раскиданная повсюду мебель — столы, стулья, шкафы — тоже не выдержала испытания временем. Дерево истлело, металлические части покрылись толстым слоем ржавчины. В воздухе витал тяжелый запах пыли и чего-то старого, давно разложившегося.

Эта мертвая тишина и застывшие в последних мгновениях жизни фигуры создавали жуткую картину заброшенного мира, где время остановилось много лет назад.

Я медленно шел между истлевшими останками, стараясь не задеть их. Каждый скелет рассказывал свою историю. Вот этот, судя по позе, пытался уползти к выходу — руки вытянуты вперед, голова повернута в сторону лестницы. А вон тот, у стены, явно прятался — свернулся калачиком, поджав колени к груди.

Особенно меня заинтересовали два скелета неподалеку друг от друга. Один лежал лицом вниз, словно пытаясь укрыться от выстрела. Второй находился метрах в трех от него. Я заметил аккуратное пулевое отверстие в его черепе. Похоже, первый стрелял во второго, но тут же получил ответный выстрел — видна характерная дыра в затылочной кости.

Подняв глаза, я обратил внимание на потолок. Там замерли ржавые турели системы охраны, когда-то бывшие последней линией защиты комплекса. Теперь они больше походили на древние окаменелости, чем на боевые машины.

У одного из скелетов я заметил что-то вроде приклада, торчащего из-под лохмотьев. Осторожно осмотрев находку, я извлек автомат Калашникова. Жалкое зрелище — металл основательно проржавел, а деревянный приклад практически полностью сгнил. Этот образец мог бы стать отличным экспонатом для музея, если бы такие еще существовали.

Внезапно я понял, насколько тихо вокруг. Приложив ладонь к груди, почувствовал, как часто бьется сердце. Помимо этого, доносился лишь мерный гул где-то в глубине комплекса. Возможно, какой-то древний генератор все еще работает после всех этих лет.

Постепенно напряжение отступило. Я осознал, что здесь нет никакой опасности — только мертвые тела и ржавый металл. Спокойно убрав беретту в кобуру, продолжил осмотр помещения.

Медленно продолжая осматривать бункер, я шаг за шагом погружался в его мрачную атмосферу. Стены здесь были такими же ржавыми, как и наверху, словно время и влага неумолимо точили металл, превращая его в хрупкую, покрытую оспинами поверхность. Деревянные двери, некогда крепкие и надёжные, теперь напоминали трухлявые останки чего-то давно забытого. Они висели на петлях под странными углами или валялись на полу, рассыпаясь в прах при малейшем прикосновении. За каждой дверью открывались пустые кабинеты, где царил хаос и разруха: опрокинутые столы, разбросанные бумаги, которые уже превратились в тонкий слой пыли, и обломки мебели, истлевшие до неузнаваемости.

Повсюду лежали тела — или то, что от них осталось. Их скелеты, почти полностью превратившиеся в прах, казались немыми свидетелями какой-то древней трагедии. Одни лежали на полу, словно пытались укрыться от невидимого врага; другие застыли в креслах, их пустые глазницы смотрели в никуда. Некоторые из черепов так же хранили следы пуль — аккуратные дыры, которые говорили о том, что смерть была быстрой, но беспощадной.

В одной из комнат я заметил систему наблюдения. На стенах виднелись остатки мониторов, разбитых вдребезги, будто их специально расстреляли в упор. Компьютеры, когда-то современные и сложные, теперь представляли собой лишь груды искорёженного металла и пластмассы. Всё было разворочено, провода торчали во все стороны, словно внутренности какого-то механического чудовища. Рядом лежало несколько тел, таких же истлевших, как и везде. Казалось, что они умерли прямо здесь, защищая своё последнее убежище.

Но внезапно мой взгляд зацепился за что-то необычное. В углу комнаты, на небольшом столике, стояло устройство, которое, казалось, совершенно не вписывалось в эту картину разрушения. Это был компьютерный терминал — старый, покрытый толстым слоем пыли, но всё ещё работающий. Маленький зелёный огонёк на его передней панели мигал, словно сердце, которое продолжает биться вопреки всему. Я замер, не веря своим глазам. Как такое возможно? После стольких лет? В этом месте, где всё вокруг обратилось в прах?

Подойдя ближе, я осторожно провёл пальцами по корпусу терминала. Его поверхность была холодной, будто он только что вышел из заводской упаковки. Пластик и кремний, из которых были сделаны компьютеры, оказались удивительно устойчивыми к времени. Возможно, именно поэтому он смог пережить катастрофу, которая уничтожила всё остальное. Но почему его не тронули? Почему никто не расстрелял его вместе с остальной техникой?

Я задумался, глядя на экран, который едва светился. Что это за устройство? Зачем его оставили включённым? Может быть, это ключ к пониманию того, что произошло здесь? Мои мысли метались, словно птицы, попавшие в клетку. Каждый новый вопрос порождал десяток других, и я чувствовал, как любопытство начинает брать верх над осторожностью.

Стерев пыль с экрана, я нежно прикоснулся к клавиатуре. Пластик под моими пальцами казался хрупким, словно мог рассыпаться в любую секунду. Но система, вопреки ожиданиям, ожила. Экран загорелся мягким зелёным светом, который разлился по комнате, отбрасывая тусклые блики на ржавые стены и истлевшие останки. На мгновение показалось, что сам воздух вокруг наполнился электрическим треском — будто старое устройство пробудилось после долгой спячки, чтобы поведать свою историю.

На экране появилось меню системы. Надпись "Доступные файлы" мигала, словно укоряя меня за то, что я так долго не обращал внимания на этот терминал. Я выбрал пункт "Логи". Система задумчиво зашуршала, будто перебирая воспоминания, и через несколько секунд выдала результат: всего три видеофайла сохранились в её памяти. Остальные были помечены как "Повреждены и нечитаемы".

Первый файл датировался 3 февраля 2029 года, второй — 13 марта 2029 года, а третий — 17 мая 2029 года. После последней записи шли ещё несколько строк с повреждёнными файлами, но их даты невозможно было расшифровать. А затем… полный вакуум. Все записи обрывались. Казалось, будто кто-то или что-то намеренно стёр всё, что происходило после этого момента.

Моё сердце замерло на мгновение. Что же случилось здесь? Почему записи прекратились? И почему эти три файла уцелели? Вопросы множились, но ответов не было. Любопытство, это проклятие любого человека, сыграло свою роль. Я не мог просто уйти, не узнав, что скрывается за этими файлами. Возможно, они хранили ключ к тайнам этого места… или предупреждение, которое стоило бы оставить нетронутым.

Я сделал глубокий вдох, чувствуя, как холодный воздух бункера щекочет лёгкие, и нажал на первый файл. Экран мигнул, и изображение появилось передо мной.

* * *

На экране появилось изображение большого совещательного зала. За длинным столом сидело пять человек. Первым бросался в глаза невысокий полный мужчина в строгом сером костюме. Его лысина блестела под светом люминесцентных ламп, а нервно подрагивающие пальцы то и дело поправляли очки, которые сползали на кончик носа. Рядом с ним расположился высокий худощавый мужчина в белом халате. Его лицо было угловатым, а пронзительные голубые глаза не отрывались от разложенных перед ним бумаг. Напротив них сидел широкоплечий мужчина с коротким ежиком седых волос и шрамом через всю щеку. Его военная выправка была заметна даже в непринужденной позе. Рядом с ним примостился юркий человечек в темно-синем костюме, который постоянно теребил галстук, будто ему было тесно в одежде. Замыкал этот круг молодой человек в белом халате, который, казалось, чувствовал себя здесь крайне неуютно.

— Доктор Райтман, — начал широкоплечий мужчина с шрамом, его голос был напряжённым, словно он с трудом сдерживал эмоции. — Им всё же удалось осуществить задуманное. Они сделали это. Они уничтожили Луну.

Полный мужчина в сером костюме замер, его пальцы застыли на оправе очков. Он медленно поднял голову, и в его глазах читалось что-то между ужасом и недоверием. Его дыхание стало тяжёлым, будто воздух в комнате внезапно стал густым.

— Это невозможно… — произнёс он, но его голос дрогнул, как будто слова давались ему с огромным трудом. — Мы ведь пытались их остановить. Все наши усилия… все жертвы…

— Очевидно, недостаточно, — перебил его худощавый мужчина в белом халате. Его акцент на слове «очевидно» был полон сарказма, а в глазах читалось раздражение. — И теперь нам придётся жить с последствиями.

— И что теперь? — спросил юркий человечек в темно-синем костюме, его руки нервно комкали галстук. — Фишер, уж вы-то понимаете, что это значит? Цунами, землетрясения, климатические изменения… мир, каким мы его знали, перестанет существовать.

— Да, вы правы, мистер Купер, — снова заговорил седой военный, его голос был холоден и решителен. — У нас осталось мало времени. Осколки долетят до Земли примерно через месяц. Мы должны подготовиться.

— Полегче, полковник Хейнс, — вмешался худощавый мужчина в белом халате, которого теперь можно было определить как Фишера. Его тон был спокойным, но в глазах читалось напряжение. — Не стоит делать поспешных выводов.

— Господа, давайте будем реалистами, — снова заговорил человек в синем костюме, которого, судя по всему, звали Купер. Его голос стал ещё более настойчивым, а движения стали резкими. — Наша вместимость ограничена. Запасов еды хватит максимум на полгода при текущем количестве людей.

— Не говоря уже о том, что произойдет, когда люди узнают правду о ситуации снаружи, — добавил молодой человек в белом халате, которого старшие по возрасту явно не принимали всерьез. Его голос был тихим, но в нём слышалась настойчивость.

— Мистер Левин, не забывайтесь, — холодно произнес Фишер, его взгляд стал острым, как лезвие. — У вас нет опыта в подобных вопросах.

— Опыт здесь ни при чем! — вспылил Левин, его голос стал громче, а лицо покраснело от возмущения. — Люди начнут паниковать! Они станут опасны для эксперимента!

— Мы можем контролировать информацию, — предложил Фишер, но его слова вызвали лишь фырканье у Купера.

— Они все равно узнают, — покачал головой Купер, его голос стал ещё более тяжёлым. — И тогда начнется хаос. Люди будут бороться за место.

— Тогда нужно оттягивать этот момент как можно дольше, — снова заговорил полный человек, который видимо и был доктором Райтманом. Его голос стал жёстким, а пальцы вновь задрожали. — Сейчас главное — завершить эксперимент, чего бы это ни стоило. Как там наш подопытный?

— Он неадекватен, — ответил Фишер, его голос был спокойным, но в глазах читалась тревога. — Постоянно бредит какими-то иллюзиями. Всё кричит, что порвёт на лоскуты некоего Фрэнка Сайленса. Иногда он произносит имя «Сайракс», но у нас есть основание полагать, что он говорит об одном и том же человеке.

— Значит надо больше успокоительного, — парировал Райтман, его голос был холодным и расчётливым. — Никто в здравом уме не согласится на подобный эксперимент. А этот индивид не имеет ни родственников, ни друзей. Никто не спохватится его. Отличный кандидат. — Он сделал паузу, его взгляд стал ещё более решительным. — А как второе направление? Что с попытками создать ИИ?

— Использование селенита не только даёт широкие возможности для модификации человеческого тела, как мутациями, так и имплантами, но также позволило создать кибермозг, который фантастически быстро строит свои нейросети, — ответил мистер Левин. Его голос был полон энтузиазма, но в глазах читалась нотка страха. — Однако… мы не уверены, сможем ли контролировать его развитие.

— Отлично, — заключил Райтман, его голос стал ещё жёстче. — Продолжайте свои исследования. Бункер запереть на карантин. Никто не должен покинуть его и узнать, как обстоят дела снаружи. Придумайте что-нибудь, доктор Купер. Я знаю, вы можете.

Люди поднялись со своих мест, их лица были напряжёнными, а движения резкими. Запись оборвалась, оставляя после себя гнетущую тишину

* * *

На экране появилось изображение лаборатории. Камера была установлена где-то в углу, и её ракурс захватывал большую часть помещения. На заднем плане возвышался массивный роботизированный экзоскелет, больше похожий на полноценного робота, чем на костюм. Его металлические конечности блестели под тусклым светом ламп, а внутри конструкции виднелись сложные механизмы — очевидно, это был ещё не завершённый проект.

Рядом с экзоскелетом стояла прозрачная банка, наполненная мутной жидкостью. Внутри плавала человеческая голова, соединённая с позвоночником, из которого во все стороны торчали пучки проводов и трубок. Я сразу узнал эту голову — это был он. Опять он. Даже в таком состоянии его черты были узнаваемы: острые скулы, высокий лоб, длинный нос, шрам, пересекающий правую бровь. Правда, сейчас его глаза были закрыты, а лицо казалось бледным и безжизненным. Но это без сомнения был Эдгар по прозвищу Кабал. Или точнее то, что от него осталось.

Перед камерой стояло несколько человек. Это были не учёные, а обычные служащие: техники, медперсонал, инженеры. Их одежда выдавала их принадлежность к низшим звеньям иерархии бункера. Один из них — высокий худощавый мужчина в потрёпанном комбинезоне — нервно теребил в руках какую-то тряпку. Рядом с ним стояла женщина средних лет с короткими седыми волосами. Её лицо было красным, будто она долго плакала. Третий — молодой парень с растрёпанными волосами — постоянно оглядывался на дверь, словно боялся, что их подслушают.

— Вы видели, что творится снаружи? — начал худощавый мужчина, его голос дрожал от ярости. — Цунами смывают города, землетрясения разрывают землю на части… Моя семья там, понимаете? Моя жена и дети… Они погибли. Все погибли!

— Не только твои, — тихо произнесла женщина, её голос был полон горечи. — У всех нас кто-то остался снаружи. Но мы ничего не можем сделать. Нас заперли здесь, как крыс в клетке.

— А что насчёт тех, кто сидит наверху? — вмешался молодой парень, указывая куда-то в сторону потолка. — Эти учёные и администраторы… Они знают, что происходит. Они имеют доступ ко всем данным, ко всем системам. А мы? Мы просто пешки, которых держат здесь для грязной работы.

— Точно, — кивнул худощавый мужчина. — Они говорят, что спасают нас, но на самом деле просто используют. Если бы не мы, этот бункер давно бы развалился. Мы поддерживаем системы, ремонтируем оборудование, следим за энергоснабжением. А они что делают? Сидят в своих кабинетах и строят планы, как управлять миром после катастрофы.

— Мы должны что-то сделать, — сказала женщина, её голос стал более решительным. — Нельзя просто сидеть и ждать, пока они решат нашу судьбу. Нужен бунт. Мы должны захватить контроль над бункером.

— Но как? — спросил молодой парень, его голос дрогнул. — У них есть охрана, оружие… Да и этот робот, — он указал на экзоскелет, — если он заработает, то станет настоящей машиной смерти.

— А что, если использовать его против них? — предложил худощавый мужчина, его глаза загорелись идеей. — Мы можем завершить его разработку. Подключить системы управления… Может быть, даже использовать эту голову, — он кивнул в сторону банки с Кабалом.

Женщина поморщилась, словно ей было противно даже думать об этом.

— Это слишком опасно, — сказала она. — Мы не знаем, что случится, если активировать его. Возможно, он будет ещё хуже, чем те, кто наверху.

— У нас нет выбора, — настаивал худощавый мужчина. — Либо мы действуем, либо остаёмся пленниками в собственном бункере. Решайте.

Группа замолчала, обдумывая его слова. Камера продолжала записывать, но через несколько секунд запись оборвалась.

* * *

На экране появилось изображение длинного коридора. Камера была установлена где-то на стене, её ракурс захватывал часть помещения, где разворачивалась кровавая бойня. Люди в военной форме методично продвигались вперёд, стреляя короткими очередями. Их движения были точными, выверенными, словно они тренировались для этого момента годами. Персонал бункера отступал, прячась за перевёрнутыми столами, стульями и диванами. Но их попытки сопротивления казались бесполезными.

Очередь прошила воздух, и один из техников упал навзничь. Его голова взорвалась фонтаном крови и костей, оставив на стене за его спиной мозговое вещество и обрывки кожи. Стул, за которым он прятался, теперь был испещрён красными пятнами. Рядом с ним женщина в белом халате, зажимая руками простреленный живот, пыталась ползти прочь. Её лицо было искажено болью, а по полу тянулся широкий кровавый след. Она почти доползла до угла коридора, но военный, холодно прицелившись, выстрелил ей в затылок. Тело дернулось и замерло.

— Не давайте им отступать! — крикнул один из солдат, его голос был резким, как удар молота. Он шагнул вперёд, но в этот момент пуля из пистолета одного из техников попала ему в плечо. Военный выругался, но даже не покачнулся. Подняв автомат, он выпустил длинную очередь в сторону стрелявшего. Техник, получив несколько пуль в грудь, упал назад, опрокинув стул, за которым прятался. Его тело судорожно дёрнулось и затихло.

Кто-то из персонала, истекая кровью, пытался уползти вдоль стены. Его нога была практически оторвана взрывом, а на лице застыла маска боли. Он протягивал руку вперёд, цепляясь пальцами за пол, оставляя за собой кровавый след. Военный, заметив его движение, безразлично подошёл ближе и выстрелил ему в голову. Череп человека взорвался, как перезрелый арбуз, забрызгав стену и пол кровью и кусками плоти.

Но победа военных была недолгой. Внезапно в глубине коридора раздался оглушительный взрыв. Вспышка света на мгновение ослепила всех, а ударная волна сбила нескольких человек с ног. Когда дым начал рассеиваться, из темноты появилась фигура. Это был он.

Я сразу узнал его. Вернее, то, что от него осталось. Теперь Кабал был полностью металлическим монстром. Он еще не был таким огромным, каким я встретил его в деревне, но уже сейчас его тело состояло из серебристого сплава, который блестел даже в тусклом свете коридора. Голова — единственная оставшаяся человеческая часть — была искажена безумием. В его глазах горел тот же безжалостный огонь, который я видел в той деревне, в своем сне. Левой рукой он держал, прижимая к себе, большой чёрный ящик, из которого тянулись провода и кабели. В правой руке был мощный пулемёт, дуло которого дымилось.

Кабал шёл вперёд, словно машина смерти. Первый военный, попавшийся ему на пути, даже не успел вскрикнуть. Кабал вскинул пулемёт и выстрелил. Голова человека исчезла в облаке крови и ошмётков плоти. Следующий солдат попытался отступить, но Кабал просто пнул его ногой. Удар был настолько мощным, что череп солдата буквально разлетелся, как скорлупа, а тело рухнуло на пол, заливая всё вокруг кровью.

Один из техников, спрятавшийся за перевёрнутым столом, попытался выстрелить в Кабала. Пуля ударила в его металлический торс и отскочила, оставив лишь небольшую вмятину. Кабал медленно повернулся к нему, его губы растянулись в жуткой ухмылке. Он подошёл к столу, опустил свой пулемет, который повис на ремне. Затем схватил его одной рукой и отшвырнул в сторону, словно это был лист бумаги. Техник закричал, пытаясь отползти, но Кабал схватил его за голову и с силой впечатал в стену. Тело обмякло и упало на пол, оставив на стене огромное кровавое пятно.

Другой военный попытался атаковать его сзади, но Кабал, словно чувствуя движение, резко развернулся и впечатал локоть в грудь противника. Рёбра человека хрустнули, как сухие ветки, а сам он отлетел назад и ударился о стену. Его тело медленно сползло на пол, оставляя за собой кровавый след.

Кабал продолжал двигаться вперёд, словно ничего не могло его остановить. Он стрелял, бил, крушил всё на своём пути. Каждый его шаг сопровождался новыми криками, новыми взрывами крови. Коридор превратился в кровавую баню. На стенах, потолке, полу — везде были разбросаны ошмётки плоти, лужи крови и обрывки одежды. Некоторые люди ещё были живы, они слабо шевелились, пытаясь уползти или зажать раны руками. Они издавали лишь тихие стоны.

Когда Кабал проходил мимо камеры, он на мгновение остановился. Его безумные глаза встретились с объективом, и на его лице появилась жуткая ухмылка. Затем он продолжил свой путь, исчезая из поля зрения. В кадре остались только окровавленные тела, некоторые из которых ещё слабо шевелились, пытаясь сделать последний вдох.

Экран мигнул и погас.

Я сидел, чувствуя, как холодеет кровь в жилах. Каждый кадр из последней записи прочно впечатался в мою память, словно дурной сон, который не отпускает даже после пробуждения. Я понял, что Кабал стал чем-то большим, чем просто человек. Это был монстр, созданный в этом бункере, — холодный, безжалостный, машинальный. Он больше не был тем, кого я когда-то знал. Теперь он несёт смерть всем на своём пути, будто сама тьма оживает в его металлических конечностях. А чёрный ящик, который он тащил с собой… Что это было? И почему он так старательно его защищал? В голове крутились десятки вопросов, но ответов всё ещё не было.

Еще несколько минут я стоял ошарашенный увиденным, пытаясь переварить всё, что узнал. Теперь в моем пазле появились новые детали, но они лишь усложнили картину. Как сказал однажды Гуль:

«Каждое убежище хранит свои секреты. Некоторые из них лучше оставить там, где они есть, и никогда не ворошить прошлое», — его слова снова зазвучали в моей голове, словно предупреждение. У меня появилось стойкое желание поскорее убраться отсюда и никогда не возвращаться в этот проклятый бункер. Место, где рождаются такие монстры, не должно существовать.

Уже собравшись уходить, я заметил что-то, что привлекло моё внимание. На полу, среди пыли и обломков, лежал джойстик от игровой приставки. Его пластик был потрескавшимся, но узнаваемым. Провод уходил куда-то внутрь старой, покосившейся тумбочки. Дверца отвалилась от одного прикосновения, и я увидел её — древнюю игровую консоль Sony PlayStation. Силиконовые провода джойстиков почти не пострадали от времени, хотя их поверхность была слегка липкой от старости. Пластиковый корпус консоли был покрыт серой плесенью, но выглядел удивительно целым, словно кто-то специально хранил её здесь, защищая от разрушения.

Тут же в тумбочке обнаружилась пачка дисков с разными играми. Некоторые названия я смутно помнил. "Metal Gear Solid", "Final Fantasy VII", "Resident Evil" — названия, которые теперь казались легендами из другого мира. Мира до раскола Луны, до хаоса, до всего этого кошмара.

«Джекпот», — подумал я, чувствуя, как в груди зарождается осторожный всплеск надежды. «Этот древний раритет наверняка стоит того, чтобы отдать за него силовую броню или, может быть, даже новое оружие. Если повезёт, найдётся какой-нибудь коллекционер, готовый отвалить за это целое состояние».

Подхватив консоль и диски, я аккуратно завернул их в тряпку, найденную неподалёку. Несмотря на всю абсурдность ситуации, эта находка казалась мне настоящим сокровищем. Что-то вроде символа лучшего прошлого, которое уже никогда не вернуть. Но, возможно, именно такие мелочи помогают сохранить человечность в этом безумном мире.

С этими мыслями я отправился назад, стараясь не думать о том, что только что увидел. Бункер оставался позади, но его тени, казалось, продолжали следовать за мной, шепча что-то на грани слышимости.

Глава 15

Я медленно поднимался по тёмной лестнице. Шаги эхом разносились по металлическим стенам, а голову всё никак не хотели покидать кадры этих записей. Перед глазами все еще стоял образ Кабала — того самого монстра, который безжалостно уничтожал всё на своём пути. Но что действительно беспокоило, так это то, насколько сильно отличались две его версии: та, которую я видел на записи, и та, с которой столкнулся в деревне.

На записи Кабал был уже мощным и пугающим, но всё же не таким гигантским и разрушительным, каким он запомнился во время нашей встречи. Между этими двумя моментами прошло двести лет. За это время кто-то доработал его и превратил в настоящую машину смерти. Вопрос в том, кто? Кто мог дать ему такой "апгрейд"? Ведь это требовало ресурсов, технологий и знаний, которые доступны далеко не каждому в этом разрушенном мире.

"Кто же помог ему?" — подумал я, перешагивая через очередной обломок на ступенях. "И зачем? Зачем кому-то еще больше усиливать такое чудовище?"

Затем мысли снова вернулись к чёрному ящику, который Кабал тащил под мышкой на записи. Этот предмет явно имел большое значение для него. Он защищал его, будто это было самое ценное, что у него есть. Что там внутри? Может быть, это ключ ко всему?

И тут меня посетила догадка, сложившаяся из трёх записей, которые я просмотрел. Первый диалог учёных говорил о двух параллельных проектах: одном, связанном с модификацией человека, и втором — с созданием искусственного интеллекта. Затем была запись, где люди обсуждали использование банки с головой Кабала и экзоскелета. И наконец, последняя запись показала, как Кабал вышел из бункера с этим загадочным ящиком.

"Селенит… " — внезапно осенило меня. "Это всё связано с селенитом."

В одной из записей говорилось о том, что использование селенита позволило не только модифицировать человеческое тело, но и создать кибермозг, способный быстро строить новые нейронные сети. Возможно, именно этот кибермозг теперь находился в чёрном ящике, который Кабал бережно защищал. Возможно, именно он сделал его тем, кто он есть сейчас.

Но если это так, то почему ИИ выбрал Кабала? Почему именно он стал носителем этой технологии? Было ли это случайностью или частью какого-то более масштабного плана? А может у него просто не осталось выбора, и только с помощью этого киберпсиха он смог выбраться из этого бункера?

Я остановился на полпути, чувствуя, как холодеет спина. Если эта догадка верна, то ситуация гораздо хуже, чем я предполагал. Кабал больше не просто безумный киборг, одержимый местью. Он работает на этот ИИ. Ведь не сам же он пришел в деревню и забрал всех детей? Зачем бы ему? Он действовал по чьей-то наводке.

"Эх, батя… Батя… " — прошептал я, продолжая подъём. "Осталось понять, как ты во всем этом замешан"

Мысли путались, но одно стало ясно: чтобы выжить, нужно найти ответы. И чем быстрее, тем лучше.

— О! Явился, не запылился, — проворчал Гуль, театрально закатывая глаза. — Три часа тебя не было. Но почему-то у нас так и не появилось желания идти тебя искать.

— Ну да, спасибо за заботу, — ответил я с легкой ухмылкой, хотя в голосе чувствовалась усталость. — Да все нормально, там одни только трупы. И старые секреты.

— Какие еще секреты? — Джон подался вперед, его глаза блестели от любопытства, словно он уже предчувствовал что-то интересное.

Я медленно развернул тряпку на столе, демонстрируя свою находку. Старую игровую приставку, которая, несмотря на покрытый плесенью пластик, выглядела почти нетронутой временем.

— Вот такие секреты, — сказал я, глядя на их реакции.

Гуль склонился над столом, прищурившись, будто перед ним лежало нечто отвратительное.

— Где ты взял эту рухлядь? — произнес он с едва скрываемым сарказмом. — Уж лучше бы ты принес пару банок тушенки или патроны. А это… — он ткнул пальцем в приставку, — даже для дров не годится.

— И ничего это не рухлядь, — возразил я, слегка повысив голос. — Я подозреваю, что она еще рабочая.

— Рабочая? — Гуль хмыкнул, словно услышал самую абсурдную идею в своей жизни. — Конечно, давай найдем к ней телевизор, подключим электростанцию, а потом устроим соревнование в Тэккен. Фрэнк, ты точно перегрелся там, внизу.

Джон тем временем молча рассматривал находку, его лицо светилось детским восторгом.

— Это же Sony PlayStation? — внезапно воскликнул он, будто увидел старого друга. — Да их во всем мире осталось с десяток! У нас была такая в убежище… Мне даже доводилось играть в нее в детстве. Помню, мы играли в «Resident Evil 2» …

— Да знаю я, что это такое, — перебил Гуль, но его тон стал чуть мягче. — Просто в нынешнем мире это бесполезная рухлядь. Сейчас энергия на вес золота, а ты хочешь запустить эту штуку? А где ты найдешь диски? И контроллеры?

— Диски у меня есть, — сказал я, достав из сумки пачку старыхдисков. Они были запыленными, но целыми. — А контроллеры… ну, один был вместе с консолью. И я уверен, что если кто-то сможет его починить, то она заработает.

— Кто-то? — Гуль театрально обвел рукой пустое помещение. — Может, ты хочешь предложить нам найти инженера из позапрошлого века?

— А почему бы и нет? — ответил я, с вызовом глядя на него. — Если эта штука работает, она может стоить целое состояние. Люди за такое готовы платить.

Джон кивнул, явно поддерживая мою идею.

— Фрэнк прав. Это редкая вещь. И если она действительно работает… — он задумчиво потер подбородок. — Возможно, это наш билет к лучшей жизни.

— Лучшая жизнь? — фыркнул Гуль. — Вы оба сошли с ума. Мы живем в мире, где люди убивают за банку консервов, а вы мечтаете о видеоиграх.

— Не только о видеоиграх, — возразил я. — О том, что эта штука может стать чем-то большим. Представь: история, технологии, искусство… всё то, что мы потеряли.

— Искусство? — Гуль снова закатил глаза. — Знаешь, что я думаю? Что тебе стоит меньше времени проводить в бункерах и больше на свежем воздухе.

— Хватит издеваться, — сказал я, теряя терпение. — Я серьезно. Если мы хотим что-то изменить, нужно использовать любую возможность.

Джон положил руку мне на плечо.

— Он прав, Гуль. Иногда именно такие находки могут перевернуть всё.

Гуль вздохнул, словно сдался.

— Ладно, делайте что хотите. Но когда эта штука окажется бесполезной, не говорите, что я вас не предупреждал.

Мы дождались заката, перекусили все теми же невзрачными консервами — они уже порядком надоели, но никто не жаловался. В пустыне еда есть еда, даже если она пресная и безвкусная. Затем мы отправились в путь. Путешествие, как всегда, казалось бесконечным: песчаные барханы сменялись другими песчаными барханами, изредка попадались вялые засохшие деревья, чьи скрюченные ветви тянулись к небу, словно моля о помощи. Зато звезды были яркими, почти нереальными на фоне чернильно-черного неба. Казалось, что где-то там, за пределами этого разрушенного мира, всё еще существует что-то прекрасное.

Когда на горизонте забрезжил рассвет, я увидел его. Город. Это был настоящий осколок прошлого, затерянный среди пустошей. Несколько восстановленных зданий, имеющих больше пяти этажей в высоту, возвышались над окружающей местностью, словно гиганты, наблюдающие за своими владениями. Они были окружены массивным забором из бетонных плит и колючей проволоки, которая блестела в первых лучах солнца, будто предупреждая всех, кто осмелится приблизиться. Над стеной местами торчали охранные вышки, на которых были заметны мощные прожектора и вооруженные охранники. А перед массивными воротами, которые охраняли двое бойцов в блестящей металлической броне, стояло несколько более скромных строений — двухэтажные домики, похожие на временные убежища для тех, кто не имел права войти внутрь.

— Добро пожаловать в оазис пустоши, — театрально произнес Гуль, разводя руками, словно представлял нам величайшее зрелище в мире. Его голос был полон сарказма, но в глазах читалась неподдельная гордость. — В сам город нас, скорее всего, не пустят. Чтобы туда попасть, нужно иметь гражданство или сделать для них что-нибудь действительно полезное. Например, принести голову какого-нибудь рейдера или спасти их от очередной атаки мутантов.

— То есть? — Джон остановился, его лицо исказилось от недоумения. — А зачем же мы тогда сюда тащились?

— Спокойно, малыш, — ответил Гуль, продолжая язвительно усмехаться. — Внутрь нам и не надо. Все, что нам нужно, находится в пригороде. Там есть таверна, где можно выпить нормального пива, ночлежка, чтобы передохнуть, и магазин старика Ибрагима, где можно купить оружие, запчасти и много чего другого. Если повезет, найдем там и то, что ищем.

— Надеюсь, ты прав, — скептически хмыкнул я, разглядывая город. Что-то в этой картине вызывало у меня легкое беспокойство. Может быть, это были слишком внимательные взгляды охранников у ворот или тот факт, что вокруг практически не было видно людей. Как будто все предпочитали держаться подальше от этих стен.

Когда мы почти подошли к городу, на моей руке внезапно завибрировал КПК. Я взглянул на экран и увидел новое сообщение. Оно было записано для меня отцом.

"Итак, Фрэнк, если ты читаешь это, значит, ты все еще жив. Мой подарок все еще при тебе. И ты наконец достиг своей первой цели. Тебе понадобится Майрон. Это доктор из города. Он должен отдать тебе кое-что, покажи ему мой подарок, он все поймет. Он ждет тебя. Надеюсь, что он до сих пор жив. Да, в городе жесткий пропускной режим. Тебе придется придумать, как туда попасть."

"Вот те на," — подумал я, чувствуя, как внутри все сжалось. — "Значит, маршрут в КПК вел именно сюда. Я ведь даже не заглядывал в него с тех пор, как встретил Гуля."

— Что-то случилось? — спросил Гуль, заметив мое напряжение.

— Да так, — ответил я, пытаясь сохранять спокойствие. — Просто новый квест из прошлого. Оказывается, здесь есть человек, который может мне помочь. Доктор Майрон. Он ждет меня… внутри города.

— Ого, — протянул Гуль, почесывая подбородок. — Ну что ж, теперь у нас есть причина придумать, как пробраться внутрь. Хотя, возможно, старик Ибрагим сможет помочь. У него есть связи. За определенную плату, конечно.

— А что, если просто попробовать обмануть охрану? — предложил Джон, хотя в его голосе чувствовалась неуверенность.

— Обмануть? — Гуль фыркнул. — Эти ребята не такие простые, как кажутся. У них есть сканеры, камеры и прочие штуки, которые сделают из тебя решето, если ты не будешь осторожен. Нет, нужен план. И желательно хороший.

Я молча кивнул, чувствуя, как ситуация становится все сложнее. Теперь у нас была цель, но как ее достичь — это совсем другой вопрос.

Мы зашли в одноэтажный домик с большими окнами во всю стену. Судя по всему, до катастрофы здесь был какой-нибудь фастфуд или что-то вроде того. Сейчас это был оружейный магазин. Над входом висела вывеска "Горячий металл". Внутри за стойкой дремал в кресле довольно древний дед. Его голова почти не имела волос, за исключением жидкой бороденки в три волоска, которые топорщились в разные стороны, словно он только что проснулся. На носу красовались очки с толстыми линзами, увеличивающими его прикрытые глаза до неприличных размеров. Одет он был просто: тряпичная рубаха из грубой ткани, такие же штаны, подпоясанные веревкой вместо ремня.

Едва звякнули колокольчики над дверями, он сразу встрепенулся и уставился на нас, приподняв брови так высоко, что они практически скрылись за толстыми стеклами очков. Теперь я мог лучше рассмотреть старика. Острый горбатый нос, похожий на клюв хищной птицы, нависал над тощей бородкой. Тонкие губы были слегка поджаты, а в уголках глаз собрались морщинки, говорящие о том, что этот человек повидал многое. В его взгляде читалась одновременно хитрость старого проныры и усталость человека, который слишком долго тянет свою ношу.

— И шо ви от меня уже хатите? — проворчал старик, поправляя очки. — Шо би я спустил штаны?

Гуль усмехнулся, подходя к прилавку.

— Ибрагим, старый пройдоха, ты даже в свои годы знаешь, как разговаривать с клиентами. Прям как в молодости, да?

— Гуль, шлимазл ты этакий! — Ибрагим закатил глаза. — Опять приперся со своими делишками? Сара Абрамовна меня прибьет, если я еще раз дам тебе в долг.

— Да ладно тебе, Ибрагим, — Гуль театрально вздохнул. — Я сегодня не с пустыми руками. Три шкурки златовласок. Целых три! Посмотри, какие красивые, прямо как новый год под елочкой.

Ибрагим скривился, словно ему предложили что-то несъедобное.

— Златовласки? Ой, вей! Это ж надо быть таким наглым, чтобы продавать мне то, что я сам могу поймать за углом.

— За углом? — Гуль хмыкнул. — Конечно, Ибрагим. Просто выйди за дверь, и они сами прибегут, да?

— Ладно, ладно, покажь их уже, — пробурчал старик, доставая очки с еще более толстыми линзами. — Но учти, если они дырявые или протухшие, я тебе заплачу только советом: не играй в карты с теми, кто носит черные шляпы.

Гуль положил сверток с шкурами на прилавок. Ибрагим придирчиво осмотрел каждую, цокая языком.

— Ну шо, не так плохи, как твои мозги, — наконец признал он. — Но и не золото. Две банки тушенки и коробку патронов.

— Что?! — Гуль аж подскочил. — Три коробки патронов, три банки тушенки и пара гранат!

— Гранаты? — Ибрагим чуть не задохнулся от возмущения. — Где я тебе возьму гранаты, когда Сара Абрамовна все пересчитывает? Она даже зубочистки проверяет!

— Ладно, без гранат, — Гуль сделал вид, что сдался. — Но четыре банки тушенки. Иначе ухожу к твоему конкуренту.

— Конкуренту? — Ибрагим фыркнул. — У меня нет конкурентов. Все остальные давно разорились, потому что не умеют торговать. Так шо, три банки и две коробки патронов. И это мое последнее слово.

Гуль покачал головой, но согласился.

— Ладно, старый лис, забирай свои шкуры. Но теперь ответь мне на один вопрос. Помнишь тот доспех чистых? Стоял у тебя тут раньше. Где он теперь?

Ибрагим замер, словно его поймали за чем-то запретным.

— БСК? — переспросил он, понизив голос. — А шо тебе с ним делать? Он давно стоит в подсобке. Много кто на него глаз положил, а заплатить нечем. Один раз даже пытались украсть. Вот и убрал его от греха подальше.

— Так покажешь? — Гуль поднял бровь.

— Вам то он зачем? — Ибрагим скрестил руки на груди. — Все равно у вас ничего равноценного нет.

Я положил на стол сверток с приставкой. Ибрагим, прищурившись, уставился на него, словно пытаясь понять, что именно скрывается под грязной тряпкой.

— И шо за рухлядь вы пытаетесь мне впарить? — спросил он, поправляя очки и скрестив руки на груди. — Кстати, Гуль, а кто твои друзья? Ты ведь нас так и не познакомил.

Гуль театрально вздохнул и махнул рукой в нашу сторону:

— Это Фрэнк, — он указал на меня, — умный парень, но иногда думает слишком много. А это Джон, — он кивнул на нашего товарища, — бывший владелец дорогущей силовой брони, которую сейчас мы собираемся у тебя купить. Так что можешь не благодарить.

Ибрагим медленно кивнул, всё ещё не отводя глаз от свертка.

— Ну ладно, с этим разобрались. А теперь скажите, шо это? — он ткнул пальцем в приставку.

Я решил взять инициативу на себя:

— Это древняя система наведения для дронов, — соврал я, стараясь говорить уверенно. — Очень ценная штука, если знаешь, как ей пользоваться.

Ибрагим засмеялся так громко, что его смех эхом разнесся по всему магазину.

— Ой, вэй, да не смешите мои тапочки! Я прекрасно знаю, шо это такое. Это же всего лишь игровая консоль. К тому же она устарела еще до катастрофы, — он сделал паузу и покачал головой. Затем, в задумчивости, медленно потрепал свою жидкую бороденку и тихо пробормотал: — И я даже знаю кому она нужна. Есть тут один коллекционер в городе. Но…, — его голос снова стал расчетливым, — даже этого за доспех маловато будет.

Джон, который до этого терпеливо слушал, не выдержал:

— Да что мы тут время тратим на этого скрягу?! Давайте сами найдем этого коллекционера!

Ибрагим хитро усмехнулся:

— В город не попасть, мальчик. Только через меня. У всего есть цена. Без меня вы просто потеряете свою драгоценную игрушку и останетесь ни с чем.

Я нахмурился и начал вспоминать, что же у меня еще может быть? Простучав по карманам своей разгрузки. Наконец, я вытащил две дозы "Шила", которые получил из кейса отца в убежище, в котором проснулся. Это был довольно ценный препарат, но пока еще ни разу не пригодился, ибо я хорошо помнил последствия его применения. Положил их рядом с приставкой.

— Вот, — сказал я. — Добавь это к сделке.

Ибрагим снова задумчиво потер подбородок:

— Хм… Лучше, но всё ещё мало. Есть еще что-то?

Я снова полез в карманы и нащупал пробирку с чистым селенитом, которая лежала там столько же, сколько и «Шило». Затем, на секунду, мои пальцы коснулись флэшки, про которую я тоже давно уже забыл, но я решил пока её не трогать. Вытащив пробирку, я положил её на прилавок.

Глаза Ибрагима загорелись, словно он увидел самое большое сокровище в мире.

— О-о-о, и шо ви до сих пор молчали? — протянул он, не в силах отвести взгляд от селенита. В его голосе снова появился тот еврейский акцент. — Вот это уже разговор.

Он замолчал, явно наслаждаясь моментом. Затем, собравшись, продолжил:

— Ладно, слушайте сюда. Я беру эту штуку, — он указал на приставку, — и селенит. Взамен вы получаете БСК-1 и тяжелый пулемет или огнемет. А за ваши препараты дам патронов для пулемета или топлива для огнемета. Ваш выбор?

Гуль фыркнул:

— Ах ты, старый пройдоха, как всегда, хочешь остаться в выигрыше.

— Это честная сделка, — отмахнулся старик. — И нечего мне тут лохматить бабушку. Решайте быстрее, пока Сара Абрамовна не пришла проверять мои запасы.

Я посмотрел на Джона, который кивнул, соглашаясь. Мы оба понимали, что это лучшее предложение, которое мы могли получить.

Сделка была заключена. Ибрагим, всё ещё причитая о том, "шо он теряет на этом больше, чем Сара Абрамовна на базаре", достал из-под прилавка древний тяжеленный пулемёт М-60, покрытый толстым слоем пыли и ржавчины.

Джон осторожно взял его в руки, с трудом оторвав тяжеленный пулемет от прилавка. Его пальцы пробежались по холодному металлу, проверяя состояние оружия.

— Да уж… — пробормотал он, заметив глубокие потёртости на корпусе и следы коррозии. — Не мешало бы обслужить эту штуку. Но… — он повертел пулемёт в руках, проверяя вес и баланс, — если она стреляет так же, как раньше, то это будет отличная находка.

Ибрагим хитро усмехнулся:

— Ой, вэй, не будь таким придирчивым! Этот пулемёт пережил две войны и три восстания. Он и тебя переживёт.

Затем мы разделили трофеи. Те патроны натовского калибра 5,56 мм, которые Ибрагим дал за шкуры златовласок, являлись местной валютой. Одну коробку мы тут же поменяли по местному курсу. Взамен мы получили 30 патронов картечи для моего дробовика и 20 патронов 7,62 мм для винтовки Гуля. Эти боеприпасы нам точно пригодятся в пути. Вторую коробку мы оставили себе, чтобы расплатиться в таверне и заплатить за ночлег.

Затем Ибрагим открыл дверь позади себя и жестом указал внутрь:

— Ваша броня там. Или вы хотите, шобы я на себе её принес?

Мы зашли в комнату, где стоял БСК-1. Первое, что бросилось в глаза — это его потрёпанное состояние. Джон сразу подошёл к доспеху и начал осматривать его с профессиональной внимательностью. Его лицо постепенно менялось от надежды до разочарования.

— Ну и дела… — пробормотал он, проводя рукой по трещине на шлеме. — Это полный облом.

— Что случилось? — спросил я, хотя уже догадывался, что новости будут неутешительными.

Джон выпрямился и начал перечислять:

— Нет элемента питания. Сервопривод левой ноги повреждён, бронепластины на правой руке вообще отсутствуют. Шлем треснут и больше не герметичен. С таким доспехом много не навоюешь.

Гуль, услышав это, шагнул вперёд, его лицо исказилось от ярости:

— Что?! Ты серьёзно нам эту рухлядь впариваешь, старый мошенник?!

Ибрагим скрестил руки на груди и невозмутимо ответил:

— Ой, вэй, какой я мошенник? Разговора про состояние не было. Вы хотели доспех — вы получили доспех.

— Да ты… — Гуль сжал кулаки, его голос стал ледяным. — Я тебе сейчас устрою такой "доспех", что ты сам в нём побегаешь!

Ибрагим сделал вид, что испугался, но в его глазах читалась хитрость:

— Не смешите мои тапочки, молодой человек. Если бы я знал, шо вы такие придирчивые, я бы даже не стал предлагать.

Гуль достал коробку с патронами, которую мы получили за приставку, и отсчитал десять штук. Он положил их на прилавок перед Ибрагимом:

— Оставим его тебе на хранение. Мы найдём механика и вернёмся. Только смотри, не вздумай кому-то ещё её продать.

Ибрагим чуть заметно сглотнул, но всё равно попытался сохранить своё обычное хладнокровие:

— Ладно-ладно, не надо так сердиться. Я подожду. Но если вы не вернётесь через неделю, я решу, шо вы отказались.

— Через неделю? — Гуль наклонился к нему, его голос стал угрожающим. — Послушай меня внимательно, старый хрыч. Если хоть одна царапина добавится к этой груде металлолома, я лично вернусь и устрою тебе экскурсию по аду. Понял?

Ибрагим молча кивнул, делая вид, что сильно обеспокоен.

Мы вышли из магазина, и Джон, всё ещё расстроенный, покачал головой:

— Ну и что теперь делать?

— В таверне разберёмся, — сказал Гуль, всё ещё злой. — Найдём механика. У каждого города есть свои умельцы. А пока давайте выпьем. После такого разговора мне точно нужно расслабиться.

Мы направились к таверне, которая находилась неподалёку.

Глава 16

Мы зашли в таверну, и я сразу почувствовал, как изменилась атмосфера. Внутри было душно, воздух пропитан запахом пота, дешёвого алкоголя и жареной еды. Тусклый свет ламп, свисающих с потолка на проводах, едва освещал помещение. За стойкой стоял молодой парень, который сосредоточенно протирал стаканы полотенцем. Его лицо выглядело усталым, но в глазах читалась привычная беззаботность тех, кто давно работает в таких местах.

Справа от входа за одним столиком сидела группа работяг — пятеро крупных мужчин с неухоженными бородами и грязной одеждой. Они громко переговаривались, время от времени взрываясь хриплым смехом. На столе перед ними стояли бутылки и кружки, одна из которых уже опрокинулась, оставив мутное пятно на деревянной поверхности.

Напротив них, у окна, сидела девушка. Её внешность резко контрастировала с общей обстановкой: топ, шорты и аккуратно заплетённые в хвост каштановые волосы. Она была одна, но её спокойствие и уверенность выдавали человека, который не боится находиться в подобных местах. Перед ней стоял почти полный стакан чего-то янтарного, и она задумчиво крутила его пальцами на столе, словно погружённая в свои мысли.

— Ну что, — Гуль хмыкнул, оглядывая помещение, — похоже, здесь сегодня все собрались. Даже дамы.

Я лишь кивнул, продолжая осматриваться. Место казалось обычным для нынешних условий: простое, немного грязное, но с характером. Мы выбрали свободный столик неподалёку от девушки. Джон, всё ещё размышляя о сломанной броне, бросил на меня короткий взгляд, будто хотел что-то сказать, но промолчал.

Усевшись за стол, Гуль сразу потянулся к меню, которое лежало с краю, и бросил его перед Джоном:

— Ну что, малыш, выбирай. Сегодня ты угощаешь.

Джон взял меню в руки и начал читать вслух, всё больше хмурясь:

— «Шашлык из козлины»? Это вообще, что такое? — он поднял голову и посмотрел на Гуля.

— Ой, да это просто мясо, — отмахнулся тот, ухмыляясь. — Повар тут любит придумывать красивые названия, чтобы никто не понял, что они едят.

— Козлины это такие козы мутанты, — сказал я, глядя на Джона. — Я видал уже таких.

— А это что? — Джон указал пальцем на следующую строку. — «Картофельные драконы»?

Гуль громко рассмеялся:

— Это просто жареная картошка, дружище. Просто кто-то решил, что так звучит круче.

— А вот это? — Джон продолжал читать, явно развлекаясь. — «Пальчики оближешь». Что это вообще значит?

— Ууууммм… — протянул Гуль, делая вид, что съел что-то обалденно вкусное. — Это, наверное, что-то особенное. Может быть, остатки вчерашнего ужина. Или просто суп из консервов.

— А это? — Джон едва сдерживал смех, указывая на название «Бургер Русский Дух».

— А это не знаю, — задумчиво ответил Гуль, потирая подбородок. — Я такое тут еще не видел. Интересное название. Какая-то булка со старыми носками наверно.

Я молча наблюдал за их перепалкой, продолжая осматривать помещение. Мой взгляд то и дело возвращался к компании работяг, которые уже начали слишком громко смеяться и стучать кружками по столу. Что-то в их поведении настораживало. Вдруг один из них кинул взгляд на меня. Он посмотрел, как бы оценивающе, но затем отвернулся.

— А есть тут что-то выпить? — спросил я, обращаясь к Гулю.

— Конечно, — ответил он, подмигнув. — Только не забудь, что нам ещё нужно заплатить за ночлег. Так что экономь.

Бармен подошёл к нам, вытирая руки полотенцем. Его лицо было безразличным, но в глазах читалось любопытство.

— Что будем заказывать? — спросил он, глядя на нас по очереди.

— Давайте этот ваш «шашлык из козлины», «картофельных драконов» — сказал Гуль, указывая на меню. — И три кружки пива.

— Хорошо, — кивнул бармен и ушёл обратно за стойку.

Спустя десять минут бармен принес заказ: шашлык из козлины (который, как и предполагал Гуль, выглядел как обычное мясо с подозрительным запахом), три кружки пива и тарелку картошки. Мы приступили к еде, но аппетит был у всех разный. Джон задумчиво ковырял вилкой свою порцию, время от времени отпивая пиво. Я же не мог сосредоточиться на еде — мой взгляд то и дело возвращался к компании работяг в углу. Они уже заметно захмелели, их голоса стали громче, а жесты — резче.

— Ну что, доктор Фрэнк? — Гуль откинулся на стул, держа в руках кружку с пивом. — Ты уже придумал, как мы попадем в город? Или будешь молчать, пока наши новые друзья там, — он кивнул в сторону работяг, — решат устроить нам проверку на прочность?

Я бросил короткий взгляд на Гуля, затем снова посмотрел на группу мужчин. Один из них, самый крупный, с длинной бородой и красной повязкой на лбу, что-то громко рассказывал остальным, сопровождая свои слова широкими жестами. Время от времени они взрывались хохотом, и мне казалось, что их веселье становится всё более агрессивным.

— Не знаю, — ответил я, наконец отведя взгляд. — Надо подумать, но сперва нам нужно найти механика и починить эту чертову броню.

Джон поднял голову, его глаза загорелись надеждой:

— Да, точно! Если найдем хорошего специалиста, он сможет заменить сервопривод и восстановить питание. Может быть, даже починит шлем. Это реально, Фрэнк. Я уверен!

Я скептически хмыкнул:

— Уверенность — это хорошо, Джон. Но ты видел состояние этой брони. Она больше похожа на металлолом, чем на боевой доспех. Даже если найдем механика, кто гарантирует, что он справится? А если справится, то за какую цену? У нас нет лишних патронов, чтобы платить за ремонт.

— Ой, да ладно тебе, Фрэнк! — Гуль театрально закатил глаза. — Не будь таким занудой. Конечно, эта броня выглядит так, будто её использовали как наковальню для кузнецов, но она же еще держится, верно? Значит, шанс есть. Главное — найти правильного человека. Может спросить у старика Ибрагима? Хотя… — он сделал паузу, усмехнувшись, — после того, как мы его чуть припугнули, я бы не удивился, если бы он подсунул нам механика, который только умеет менять колеса на телегах.

Джон покачал головой, явно не желая соглашаться с моим скептицизмом:

— Мы просто должны быть осторожными. Найти того, кто действительно знает свое дело. Может быть, здесь, в таверне, кто-то слышал о хорошей мастерской? Люди всегда что-то знают.

— Люди? — переспросил я, указывая вилкой на компанию работяг. — Вот эти люди, например? Ты думаешь, они знают что-то полезное? Или просто знают, как выбить из чужаков последние патроны?

Гуль засмеялся, словно я сказал что-то особенно забавное:

— Ой, вэй! Какие мы серьезные сегодня! — он филигранно скопировал манеру речи старого еврея и многозначительно постучал пальцами по столу. — Расслабься, Фрэнк. Эти парни слишком заняты тем, чтобы пить и хвастаться своими «подвигами». Поверь, они даже не заметят, как мы уйдем. А если заметят, то мы им покажем, что значит настоящий «подвиг».

— Не говори так, — оборвал я его. — Нам не нужны лишние проблемы. Особенно сейчас.

Мы продолжали есть. Каждый задумался о чем-то своем. И тут я вспомнил. Чирп?

— А куда, кстати, наш крысеныш делся? — спросил я, откладывая вилку и оглядывая помещение. — Со всей этой суматохой вокруг брони я даже не могу вспомнить, когда видел его в последний раз.

— Так он отстал от нас еще при входе в город. И правильно сделал. Тут он мигом оказался бы на чьей-то тарелке, — Гуль, пожал плечами.

Я нахмурился:

— На тарелке?

— Ну да, — Гуль усмехнулся. — Ты что, думаешь, эти ребята в углу будут долго раздумывать, прежде чем превратить твоего пушистого друга в закуску? Чирп — маленький, шустрый, но здесь слишком много тех, кто не прочь поживиться чем-то необычным. Особенно если это движется и пищит.

— Хм… — протянул я, всё ощущая легкое беспокойство. — Надеюсь, с ним всё в порядке.

— Да ладно тебе, Фрэнк, — отмахнулся Гуль. — Он же умный. Умеет прятаться и находить нас, когда нужно. Я думаю, он сам появится, когда мы отсюда уйдем. Главное, чтобы не натворил дел, пока шастает где-то там.

— Ну, может, ты и прав, — ответил я, хотя тревога всё ещё не отпускала. — Просто странно как-то. Он обычно не отходит так далеко.

Я перевел взгляд на Джона. Гуль тоже посмотрел на него. А Джон, казалось, все это время говорил сам с собой. Он продолжал рассуждать вслух:

— Если механик возьмется за работу, то хотя бы часть системы можно будет восстановить. Во-первых, нужно восстановить питание. Это самое главное. Без него броню даже не включить. А если получится починить сервопривод то она сможет и двигаться… — он замолчал, словно представлял, как это будет выглядеть.

— Да-да, — протянул Гуль, допивая пиво. — И тогда ты станешь великим рыцарем в сверкающей броне. Только вот вопрос: куда ты в ней пойдешь? В город? А может, сразу в королевский дворец? Хотя… — он снова усмехнулся, — я бы на твоем месте сначала научился правильно ходить в этой штуке. А то знаешь, как бывает: сделаешь шаг, а нога остается на месте. Будешь похож на дерево.

— Очень смешно, — буркнул Джон, но в его голосе чувствовалась легкая улыбка. Он явно ценил попытки Гуля разрядить обстановку, даже если его шутки были далеки от совершенства.

Я снова бросил взгляд на работяг. Теперь они начали играть в какую-то странную игру: один из них бросал монетку, а остальные пытались поймать её на лету. Судя по всему, никто не собирался выигрывать — монетка каждый раз падала на пол, вызывая новый взрыв хохота. А тип с бородой и повязкой сидел и пялился на меня.

— Ладно, — сказал я, возвращаясь к разговору. — Допустим, мы найдем механика. Починим броню. А дальше что? Как мы попадем в город? Старик сказал, что туда не попасть. Если мы попробуем прорваться силой, то нас просто расстреляют у ворот.

— Элементарно, — ответил Гуль, словно речь шла о чем-то совершенно очевидном. — Оденем на Джона шкуру златовласки и отправим его к воротам. Пусть говорит, что он новая модель. Автоматический охранник. Они же не разбираются в технологиях, так что поверят.

— Ты издеваешься? — спросил я, поднимая бровь.

— Конечно, издеваюсь! — Гуль широко улыбнулся. — Но знаешь что? Иногда самые глупые идеи оказываются самыми эффективными. Помнишь ту историю с приставкой? Кто бы мог подумать, что старик Ибрагим захочет её купить?

— Это другое, — возразил я. — Здесь ситуация сложнее.

— Сложнее? — переспросил Гуль, наклоняясь вперед. — Да ладно! Мы найдем способ. Как всегда. А если не найдем… — он сделал паузу, театрально подняв палец, — то хотя бы получим хорошую историю, которую потом можно будет рассказать в таверне.

Джон вздохнул:

— Я только хочу вернуть себе броню. Без неё я чувствую себя… неполноценным.

— Да ну брось, — сказал я, стараясь говорить уверенно. — Ты уже показал, что и без своего доспеха чего-то стоишь. Просто сейчас у нас выбор невелик. Придется искать механика и надеяться, что он сможет помочь. А еще меня как-то беспокоят вон те парни, — я снова кивнул в сторону работяг.

Один из них, тот самый, что с красной повязкой, внезапно встал. Его взгляд был мутным, но в нем читалась агрессия. Он что-то пробормотал своим товарищам, и те посмотрели на нас. На секунду воцарилась тишина, нарушаемая лишь потрескиванием ламп на потолке.

— Похоже, вечеринка начинается, — прошептал Гуль, ухмыляясь. — Готовы к представлению?

Краснолицый детина с повязкой на лбу смотрел на нас. Его мутные глаза блестели от алкоголя и азарта. Он сделал шаг в нашу сторону, пошатываясь, но явно уверенный в своей силе. Остальные четверо последовали за ним, окружая нас полукругом.

— Эй, чужаки! — прохрипел он, указывая на нас пальцем. — А ну-ка выкладывайте, что у вас там есть. Иначе мы сами заберём!

Я медленно поднялся из-за стола, чувствуя, как напряглись мышцы. Джон тоже встал, его лицо стало сосредоточенным, словно он уже просчитывал каждый их шаг. Гуль же просто усмехнулся и откинулся на спинку стула.

— Чувак, у тебя еще забиралка не выросла, — протянул он, будто это было самое обычное дело. — Ты уверен, что хочешь этого?

Бородач зарычал, как разъяренный бык от такого оскорбления и рванул вперёд, замахиваясь кулаками. Я едва успел увернуться от его удара, который просвистел в сантиметре от моего уха, и тут же ответил коротким апперкотом в челюсть. Раздался треск, как будто сломали сухую ветку — его передний зуб вылетел из его рта, оставляя кровавую брешь. Бородач качнулся, но устоял — слишком большой и тяжёлый. Однако следующий удар я направил уже точно: боковой хук по горлу заставил его согнуться пополам, хватаясь за шею и судорожно хрипя. Капли слюны и крови брызнули на пол, когда он рухнул на колени, пытаясь заново научиться дышать.

Джон тем временем справился сразу с двумя. Первого он встретил классическим блоком, перехватив его запястье и резко выворачивая руку в положение, не предусмотренное анатомией человека. Раздался хруст — плечевой сустав выскочил из паза, и мужик завопил от боли, как голодная кошка. Джон же, используя вес и инерцию первого противника, крутанул его и толкнул в другого, который попытался зайти сбоку. Оба рухнули на пол, матерясь и пытаясь подняться. Тот, у кого еще была цела рука попытался встать, но Джон резко опустил локоть ему на затылок. Снова раздался глухой хруст, и тот обмяк, потеряв сознание.

Все это время Гуль продолжал сидеть, откинувшись на спинку стула. Когда еще один мордоворот, самый ушлый из всех, бросился на него, он даже не удосужился встать. Вместо этого он просто поднял руку, и его пальцы внезапно удлинились, превращаясь в острые когти. С одного взмаха он оставил три глубоких борозды на груди здоровяка, которые тут же залились кровью. Рубашка мужика мгновенно промокла, и он замер, изумлённо глядя на свою рану.

— Как?.. — только и успел пробормотать тот, прежде чем Гуль, теперь уже полностью изменившийся — с серой кожей, горящими жёлтыми глазами и когтями, которые сверкали в свете ламп — одним движением вскочил на ноги.

— Удивлен? Я ведь предупреждал, — сказал он, оскаливаясь в зловещей улыбке. — Я не совсем человек.

Последний работяга попытался схватить его сзади, но Гуль, будто чувствуя каждое движение, развернулся, резко подпрыгнул через голову и, уже находясь позади него, схватил того за горло. Его когти слегка царапнули шею, и тот завопил, падая на колени. Кровь потекла по его шее, оставляя алые следы на грязной одежде. Гуль, не отпуская его, резко дернул руку вниз, и мужик рухнул лицом на пол с глухим стуком. Из его разбитого носа брызнула кровь, смешиваясь с пылью на полу.

Тот, кто напал первым, наконец, смог восстановить дыхание. Он оглядел произошедшее вокруг и, видимо, поняв, что ситуация вышла из-под контроля, попятился назад, подняв руки.

— Ладно, ладно! Мы уходим! — проблеял он, пятясь к выходу.

Гуль фыркнул, выпуская свою жертву, и снова принял свой обычный облик. Когти исчезли, кожа вернулась к прежнему зеленому цвету.

— Ну вот и всё, — произнёс он, поправляя шляпу. — Какие разговорчивые ребята.

Я и Джон переглянулись. Мы знали, что Гуль полон сюрпризов, но, чтобы настолько…

После драки мы вернулись за стол, чтобы перевести дух и закончить еду. Гуль, всё ещё в приподнятом настроении, снова откинулся на спинку стула и закинул ноги на стол.

— Ну что, друзья мои, — произнёс он с широкой ухмылкой, — теперь эти милые ребята точно знают, как нужно встречать гостей.

Я бросил взгляд на работяг. Те, кто мог стоять, уже покинули таверну, а остальные валялись на полу, издавая стоны. Бармен, который до этого старался не вмешиваться, молча убирал разгромленные стулья и переворачивал столы.

— Нам пора уходить, — сказал я, чувствуя, что затишье будет недолгим. — Они могут вернуться с подкреплением.

Джон кивнул, но его лицо оставалось напряжённым.

— Не думаю, — все еще улыбаясь, произнес Гуль.

В этот момент к нашему столику подошла девушка, которая сидела одна у окна. В полумраке таверны мы не сразу смогли ее разглядеть, но теперь перед нами открылись новые детали. Её каштановые волосы были аккуратно заплетены в хвост. На голове было странное устройство, которое являлось и очками, и наушниками одновременно, а в сочетании с тем, что один ее глаз был карий, а другой красный и какой-то не естественный, это придавало ей довольно загадочный вид. Она была одета в кожаный топ и такие же шорты. Но главное внимание привлекала её левая рука — полностью металлическая от самого плеча, с множеством мелких деталей и сервоприводов. Когда она улыбнулась, её металлические зубы блеснули в свете ламп.

— Привет, — сказала она уверенно, хотя в её голосе чувствовалась лёгкая насмешка. — Я Шая. Не хочу показаться невежливой, но я случайно подслушала ваш разговор.

Гуль поднял взгляд, посмотрел на гостью и задрал бровь:

— Случайно? В этой таверне, наверное, даже мухи летают «случайно».

Шая усмехнулась:

— Хорошо, признаюсь. Я действительно слушала. И мне кажется, мы можем помочь друг другу.

— Мы? — спросил я, удивлённый её прямотой. — С чего ты взяла?

— Вы очень быстро разобрались с этими парнями, — она кивнула в сторону работяг. — Это говорит о ваших навыках. И вам, судя по всему, нужен механик. Так вот, это я.

Джон выпрямился, его глаза загорелись интересом:

— Ты можешь починить силовую броню?

— Я могу починить все, — ответила Шая. — Но в качестве оплаты мне не нужны патроны. Услуга за услугу. У меня есть одно дело, с которым я не могу справиться в одиночку.

— Звучит опасно, — заметил я, переглядываясь с Джоном.

— Жизнь вообще опасная штука, — пожала плечами Шая. — Особенно, когда ты живешь в таком мире. Так что? Согласны?

Гуль театрально вздохнул:

— Ум… Похоже, наша компания становится всё интереснее. Лично я за.

Джон кивнул:

— Если ты действительно можешь починить броню, то я тоже согласен.

— Подождите-ка, — вмешался я, поднимая руку. — Давайте не будем торопиться. Что это за дело, которое ты собралась делать? Может быть, нам стоит сначала понять, во что ты хочешь нас втянуть.

Шая скрестила руки на груди:

— В общем я, как и вы, хочу попасть в город. Тут в пригороде есть доска заданий. Берешь задание, выполняешь его и в награду получаешь разовый пропуск. Можно зайти, поторговать, найти тех, кто тебе нужен, — она задумчиво вздохнула, а затем продолжила: — Я взяла такое задание. Нужно проникнуть в заброшенное убежище № 13 и достать там водяной чип. В городе случилась проблема со станцией фильтрации воды. За выполнение задания меня пустят в город.

— Ага, — протянул Гуль, прищурившись. — И что в этом сложного?

Шая на секунду замолчала, затем глубоко вздохнула:

— Потому что там есть… определённые трудности. Я уже была там. Не получилось.

— Хм… Интересно. А мы тебе зачем? — спросил я, чувствуя, как внутри поднимается волна скептицизма. Но при этом становится все интереснее.

— Затем, что я починю вашу броню, — парировала Шая. — А она в свою очередь поможет мне получить то, чего хочу я.

Джон наклонился вперёд, его голос звучал взволнованно:

— Фрэнк, подумай. Если она действительно может починить броню, то это наш шанс. Мы должны рискнуть.

— Рискнуть? — переспросил я. — Джон, ты ведь даже не понимаешь, во что ты хочешь влезть.

Гуль снова вмешался, его голос был полон сарказма:

— Ой, да ладно тебе, Фрэнк. Мы ведь уже прошли через столько всего. Что может быть проще? Зайти, взять, выйти. К тому же, если она права насчёт брони, то это может стать нашей главной картой.

— Главной картой? — я повысил голос. — А если там кто-то вроде тех инсектоморфов? Тогда никакая броня не поможет!

— Но если мы не попробуем, то никогда не узнаем, — сказал Джон тихо, но решительно. — Мы не можем просто сдаться.

Шая молча наблюдала за нашей перепалкой. Когда мы, наконец, снова посмотрели на нее, она кивнула:

— Именно. Я уже знаю, как действовать. У меня есть план. Просто мне нужна команда, которая сможет подстраховать меня.

— Так, дамочка, — сказал я, указывая на свободный стул за нашим столом. — А теперь садись, и выкладывай все как есть. Что за убежище. Что там внутри. С чем на придется столкнуться. Давай подробности. Тогда и решим, стоит ли игра свеч.

Шая неуверенно оглядела нас всех. Затем как бы нехотя, но все же уселась на стул. Сложив локти на стол и подперев голову руками, она еще раз задумчиво оглядела нас, решая с чего начать.

— Ну, в общем, вчера… — начала она свой рассказ.

Интерлюдия. Шая

Шая стояла у массивных ворот, которые отделяли город от пустоши. Её металлическая рука блестела на солнце, привлекая любопытные взгляды охранников. Она знала, что её внешний вид — полукровка-киборг — уже сам по себе вызывает подозрения. Но выбора не было. Город был её единственной надеждой.

— Эй, ты! — окликнул её один из охранников, высокий мужчина в потрёпанной броне. Его голос звучал грубо, будто он заранее решил, что она не пройдёт. — У тебя есть пропуск?

Шая покачала головой:

— Нет. Но мне нужно войти. Это важно.

Охранник фыркнул:

— Важно? У вас у всех все важно, но без пропуска сюда даже муха не залетает.

— А как тогда попасть внутрь? — спросила она, стараясь сохранять спокойствие.

Охранник кивнул в сторону небольшой доски объявлений, установленной у входа:

— Вон там. Доска заданий. Выбери что-нибудь, выполни его, получишь разовый пропуск. Если справишься.

Шая подошла к доске и начала читать объявления. Их было много, и каждое требовало чего-то сложного или опасного.

"Ищу огненную железу саламандры для исследований.

Оплата: 50 патронов + дневной пропуск. Срочно!"

Подписано: Доктор Майрон.

"Нужно рабочее энергоядро из упавшего дрона. Координаты прилагаются.

Оплата: 100 патронов + дневной пропуск."

Подписано: Мистер Кайтер.

"Пропал человек в заброшенном складском комплексе. Нужно найти и доставить обратно живым или мёртвым.

Оплата: 200 патронов + недельный пропуск."

Подписано: Мистер Грэг. Начальник безопасности.

«Это все не то», — думала Шая, продолжая читать объявления.

«Уничтожить логово ящеров — это слишком опасно. Выследить группу рейдеров и вернуть украденные товары — слишком сложно».

Её взгляд продолжал бегать от одного листка к другому.

«А это что? Найти редкий минерал в разрушенных шахтах — звучит просто, но слишком далеко. У меня нет времени».

Объявлений было много, она продолжала читать. И тут её взгляд зацепился за одно из объявлений, которое выделялось своей простотой:

"Необходим водяной чип для станции фильтрации воды. Есть информация что в убежище № 13 еще остался рабочий чип. Координаты прилагаются.

Оплата: 150 патронов + дневной пропуск в город.

Сдать найденное охране у ворот."

Шая перечитала текст ещё раз. Задание казалось ей относительно лёгким. Водяной чип — это просто деталь системы жизнеобеспечения. Что может быть сложного в том, чтобы зайти, взять его и уйти? Конечно, убежище заброшенное, но она уверена, что сможет справиться. Она активировала свой глаз-имплант, и перед ее взором появилась карта пустошей, которая, то и дело, мерцала и пропадала. Мысленно введя координаты из задания, обнаружила что это всего в четырех часах пути отсюда.

"Надо брать это, — подумала она, — К тому же, если я не попаду в город, то всё станет только хуже."

Её импланты уже давно начали давать сбои. Левый глаз-камера иногда терял фокус, а металлическая рука иногда отказывалась трансформироваться в нужный инструмент. Она знала, что это медленное отторжение. Её организм, несмотря на все усилия Харанитов, начал бороться с искусственными частями. Единственное место, где она могла получить помощь, кроме своего общества, — это город. Но возвращаться к Харанитам она не собиралась. Не после того, что произошло.

Сжав металлическую руку в кулак, Шая повернулась к охранникам:

— Я беру это задание, — сказала она, срывая листок с доски, что бы кто-нибудь другой не пошел за ней следом.

— Как знаешь, — равнодушно ответил один из них. — Только не жалуйся потом, если что-то пойдёт не так.

Но она не стала отвечать так, как знала, что в этом мире никто не станет жалеть другого. Главное — выполнить задание и получить свой пропуск.

Шая шла одна по бескрайней пустыне. Солнце, словно огромный раскалённый глаз, неотступно следило за каждым её шагом, превращая землю под ногами в раскалённую сковородку. Её металлическая рука отражала яркие лучи, будто насмехаясь над жарой. Горячий песок хрустел под подошвами ботинок, оставляя глубокие следы, которые тут же начинал затирать ветер. Каждый шаг давался с трудом, словно сама земля пыталась удержать её, не желая отпускать дальше.

Вдали на горизонте темнели горы — их острые пики казались зубами древнего чудовища, готового проглотить всё живое. Солнце уже прошло зенит и медленно клонилось к горизонту, окрашивая небо в кроваво-красные тона. Тени становились длиннее, а воздух — гуще, словно мир готовился к ночи, которая принесёт с собой совсем другие опасности.

Шая знала, что времени у неё мало. Она не могла позволить себе задерживаться на открытой местности после заката. Пустыня ночью была ещё более жестока, чем днём. Холод, хищники, мутанты — всё это ожидало её, если она не успеет добраться до убежища до темноты.

Наконец, спустя несколько часов пути, она заметила то, что искала. Впереди, среди хаотичного нагромождения скал, виднелась неприметная расселина. Она была едва заметна — просто тёмная щель в камне, которую легко было принять за игру теней. Но Шая знала, что это вход. Она вновь включила карту и сверила координаты. Да, это было здесь.

Подойдя ближе, она обнаружила узкий туннель, который вёл вглубь скалы. Стены были шершавыми, словно их выгрызали, а не строили. Воздух внутри был прохладнее, но вместе с тем он казался тяжелее, почти осязаемым. Каждый шаг отзывался эхом, которое разносилось по туннелю, будто само пространство наблюдало за ней.

Чем дальше она продвигалась, тем темнее становилось вокруг. Её правый глаз-камера снова начал сбоить. Экран перед глазами мигал, и его инфракрасный режим работал черезраз, оставляя её практически слепой. Но у неё был запасной план. Она опустила на глаза свои очки-наушники, которые одновременно служили прибором ночного видения и тепловизором. Эти очки были её страховкой на случай, если имплант полностью выйдет из строя. Они не были такими удобными, как встроенный глаз, но они работали стабильно.

Надев очки, Шая сразу почувствовала разницу. Мир вокруг преобразился: холодные стены туннеля стали серыми, а её собственное тепло выделялось мягким жёлтым пятном. Она двинулась дальше, теперь чувствуя себя увереннее.

И вот, наконец, она оказалась перед входом в убежище. То, что предстало её взору, заставило её замереть. Массивная стальная дверь, когда-то герметично закрывавшая вход, теперь была распахнута. Она нависала над ней, словно пасть гигантского зверя, готового поглотить любого, кто осмелится войти. Дверь была покорёжена, будто её взломали изнутри или что-то невероятно мощное пыталось вырваться оттуда наружу.

Без электроэнергии механизм двери давно перестал работать. Она застыла в одном положении, навсегда замерев в этом жутком полуоткрытом состоянии. За дверью царила тьма — такая плотная, что её можно было почти потрогать. Очки высветили лишь крошечные участки пространства, но даже этого было достаточно, чтобы увидеть, что внутри царит полный беспорядок. Обломки металла, ржавые трубы и куски проводов усеивали пол. Атмосфера была настолько гнетущей, что Шая невольно сжала кулаки.

Стоя на пороге, она ощутила, как по спине пробежал холодок. Здесь что-то случилось. Что-то ужасное. И возможно, это "что-то" всё ещё находилось внутри.

"Что ж", — подумала Шая. "Времени остается всё меньше. Если не сделать то, зачем я пришла, то, возможно, другого шанса уже не будет".

Превозмогая страх, она пригнулась под нависающей дверью и сделала первый шаг в темноту. Её очки-наушники с трудом пробивали плотную тьму, высвечивая лишь фрагменты пространства перед ней. Убежище выглядело давно покинутым. На верхнем уровне царила разруха. Разбросанная мебель, обломки стен, мусор на полу. Казалось, что само время здесь остановилось, замерло в каком-то кошмарном мгновении.

"Так… Это ещё что?" — вздрогнула девушка, споткнувшись обо что-то твёрдое. Она опустила взгляд и увидела человеческий скелет. Мурашки пробежали по её спине. Скелет лежал в странной позе, словно его владелец пытался ползти куда-то, но так и не смог. Его пустые глазницы смотрели в никуда, а кости были покрыты тонким слоем пыли, будто никто не трогал их долгие годы.

Шая невольно отступила на шаг, её сердце забилось чаще. Она прислушалась. Тихо. Слишком тихо. Даже звуки её шагов казались громкими, эхом разносясь по коридорам.

"Спокойно, это просто останки. Просто останки…" — повторяла она про себя, стараясь взять себя в руки. Но чем дольше она стояла рядом с этим мертвецом, тем сильнее ощущала давящую атмосферу этого места. Каждый угол, каждая тень казались живыми, будто наблюдали за ней из темноты.

Стараясь не думать о своей находке, она отправилась дальше. Система жизнеобеспечения находилась на самом нижнем уровне, и туда ей предстояло добраться. Но чем дальше она продвигалась, тем сильнее становился запах затхлости, плесени и чего-то еще. Воздух был тяжёлым, почти осязаемым, будто само это место пыталось задушить её.

Коридоры были усеяны следами борьбы: поваленные столы, разбитые стеклянные перегородки, потёки засохшей крови на стенах. Где-то вдалеке что-то скрипнуло, затем раздался звук бьющегося стекла. Шая вздрогнула, сердце замерло в груди, и она почти перестала дышать. Её металлическая рука сжалась в кулак, готовая к бою. Но звук исчез так же внезапно, как и появился. Снова тихо. Как в могиле.

Она осторожно продолжила путь, стараясь ступать как можно тише. Очки периодически показывали тепловые помехи, но никаких признаков жизни вокруг не отображали. Только холодные стены и пустота.

"Неужели это место действительно заброшено?" — подумала она. Но её интуиция подсказывала, что это не так. Что-то здесь было. Или кто-то?

По мере того, как она углублялась в убежище, её мысли начали путаться. Холодный пот стекал по её спине, а руки слегка дрожали. Она чувствовала себя маленькой и уязвимой, несмотря на свои импланты. В какой-то момент ей показалось, что за ней кто-то наблюдает. Она резко обернулась, но там никого не было. Только тени, которые играли на стенах из-за мерцающей инфракрасной подсветки её очков.

"Успокойся, — сказала она себе. — Это просто нервы".

Но когда она снова повернулась вперёд, её взгляд упал на стену прямо перед ней. Там были брызги чего-то тёмного. Её очки не могли определить цвет, но она знала, что это кровь. Свежая. Она была размазана по стене, словно кто-то пытался стереть её, но сделал это слишком грубо. Капли тянулись вниз, образуя странные узоры, будто само место кричало о боли.

Шая замерла, её дыхание стало поверхностным. Этот след не мог быть старым. Его оставили совсем недавно.

"Кто-то здесь был", — подумала она, и её сердце заколотилось ещё сильнее.

Спустя десять минут она нашла лестницу и спустилась на уровень ниже. Этот этаж сохранился гораздо лучше предыдущего. Здесь не было таких явных следов разрушения, как наверху — стены были почти целыми, пол не усеивали обломки мебели или человеческие останки. Она медленно пробиралась по коридору, стараясь ступать как можно тише. Её глаз-имплант продолжал сбоить, то выключаясь, то снова включаясь с резкими мерцаниями. Однако, когда он работал, он успел провести анализ пространства и создать примерную карту этого уровня.

Это убежище было одним из многих, и его архитектура была узнаваемой: стандартные коридоры, двери с круглыми ручками, световые панели на потолке (хотя ни одна из них не работала). Шая знала, куда двигаться, чтобы достичь цели. Водяной чип находился где-то в техническом блоке на самом нижнем уровне. Но для этого нужно было пройти через множество коридоров и комнат.

Внезапно впереди что-то зашевелилось. Она краем глаза заметила едва уловимое движение в темноте. Снова замерев и стараясь даже не дышать, она стала всматриваться вперед, используя свои очки-наушники, которые теперь работали в режиме тепловизора. Они высветили впереди небольшое светлое пятно. Это пятно зашевелилось. Стал слышен цокот мелких когтей по металлическому полу. Затем она услышала знакомый звук:

— Пи-пи.

— Тфу ты, — вслух выдохнула Шая, чувствуя, как её сердце чуть успокоилось. — Это всего лишь крыса. Ненавижу крыс.

Но в этот момент появился еще один звук. Странные звонкие щелчки. А затем из темноты вынырнуло нечто огромное. Оно медленно приближалось к крысе, словно тень, которая ожила и начала охоту. Шая мгновенно нырнула в ближайшую комнату и продолжила наблюдать оттуда, внимательно всматриваясь во мрак. В темноте было сложно разглядеть детали, но силуэт был пугающим: короткие задние лапы, длинные передние, заканчивающиеся острыми когтями, будто клинками, длинный толстый хвост. Большая голова с вытянутой мордой, огромная пасть, полная острых зубов, из которой свисали капли слюны, поблескивая в кромешной темноте. Но на голове не было глаз. Существо было абсолютно слепым. Оно передвигалось на задних лапах, немного помогая себе передними. Его движения были похожи на походку крупной обезьяны, но оно ею не являлось. И оно издавало те самые щелчки.

Существо одним резким движением схватило крысу и сунуло её себе в пасть. Крыса даже не успела пискнуть второй раз. Мощным рывком монстр откусил половину её тела. Кровь брызнула во все стороны, окрашивая стены в ярко-красный цвет, который во всех красках дорисовало её воображение. А монстр продолжал жевать, издавая чавкающие звуки, от которых у Шаи мурашки пробежали по спине.

— Ааах… — не сдержавшись, вздрогнула она.

Монстр резко замер и поднял голову выше. Казалось, он прислушивается ко всему вокруг. Его треугольные уши слегка шевельнулись, фиксируя каждый звук. Шая замерла, задержав дыхание. Сердце колотилось так громко, что, казалось, его стук эхом разносится по всему коридору.

Тварь перестала жевать и покрутила головой, пытаясь определить источник звука. Затем потянула воздух носом, но, видимо, обоняние её подвело. После нескольких секунд напряжённого ожидания она снова осмотрелась. Опять стали слышны эти странные цокающие щелчки. Шая замерла как статуя, боясь даже вздохнуть. Наконец, монстр опустил голову, закинул в пасть остатки крысы, затем развернулся в другую сторону и медленно пошёл прочь, продолжая жевать. Вскоре он исчез в темноте коридора.

"Он не видит, он не чует, но он слышит. И что это за щелчки? Он ориентируется по звуку? Как летучая мышь?" — пронеслось в голове у Шаи.

Она ещё несколько минут стояла неподвижно, боясь сделать лишний шаг. Лишь когда звуки удаляющихся шагов монстра полностью стихли и пропали эти щелчки, она позволила себе немного расслабиться.

"Чертова тварь", — подумала она, чувствуя, как холодный пот стекает по её спине. — "Нужно быть осторожнее, тише мыши".

Немного успокоившись и обдумав ситуацию, Шая улучила момент, когда её глаз-имплант вновь включился, и развернула карту убежища. Внимательно осмотрев её, она пришла к пониманию, что делать дальше.

"Вентиляция. Точно", — подумала она. "Там слишком узко, чтобы он смог залезть. А я пролезу."

Осторожно, стараясь не издавать ни единого звука, она нашла решётку на стене. Подняв свою металлическую руку, она задержала взгляд на ней. Её пальцы раздвинулись, отъехав назад, и из запястья выдвинулся длинный штырь отвёртки. При помощи него она осторожно открутила заржавевшие винты, удерживающие решётку. Каждый поворот отвёртки отзывался едва слышным скрипом, но она двигалась медленно и методично, чтобы не привлечь внимания.

Решётка наконец поддалась, и она так же осторожно, бесшумно опустила её на пол. В этот момент её наушники, работающие в режиме усиления звука, позволили ей вновь уловить эти щелчки, а затем и дыхание — тяжёлое, хриплое, совсем рядом. Монстр приближался, он был уже буквально за углом.

Не теряя ни секунды, она ловко подтянулась и закинула свое тело в трубу вентиляции. Труба была старой и ржавой, и, как только её вес полностью перенёсся на конструкцию, она пронзительно заскрипела.

Сразу же послышался быстрый топот. Через секунду монстр уже был в коридоре. Он перестал щелкать и стоял, внимательно вслушиваясь в окружающее пространство. Его треугольные уши крутились в разные стороны, как у кошки, пытаясь уловить малейший звук.

Шая замерла, лежа в трубе. Казалось, даже сердце перестало биться, лишь бы не выдать свою хозяйку. Монстр снова потянул носом воздух. Он что-то почуял, но его ощущения снова были обманчивы. Развернувшись, он вновь издал несколько щелчков, сделал пару шагов и скрылся в ближайшей комнате.

Время тянулось утомительно. Шая ползла по вентиляции. Осторожно. Медленно. Метр за метром. Стараясь не шуметь. Совсем. Каждое движение её металлической руки отзывалось едва слышным шорохом о ржавые стенки трубы. Согласно плану убежища она уже почти добралась до нужной комнаты. Осталось всего немного: преодолеть эти двести метров по наклонному желобу, а дальше уже будет нижний уровень. Если монстр всё ещё где-то выше, то у неё будет шанс достать то, зачем она пришла.

Но вдруг труба под ней задрожала. Она замерла, стараясь даже не дышать. Сердце колотилось так громко, что казалось, его стук слышно даже на поверхности. Она попыталась успокоиться, но затем неожиданно чихнула от скопившейся в трубе пыли. От этого резкого содрогания тела труба вновь затряслась и, со скрежетом переломившись пополам, обрушилась вниз вместе с ней.

Шая упала на пол с грохотом, который, подобно колоколу звал тварь на обед. Осмотревшись, она обнаружила, что находится в небольшом помещении. Возле стены стояли несколько уцелевших шкафов, покрытых толстым слоем пыли. Но её мысли прервал громкий топот монстра, уже несущегося в эту комнату. Звук был настолько оглушительным, что её наушники, усиливавшие окружающие шумы, едва не свели её с ума.

Не теряя ни секунды, Шая вскочила и бросилась к ближайшему шкафу. Открыв дверцу, она выкинула на пол гнилые тряпки, которые там хранились, и запрыгнула внутрь, захлопнув за собой дверь. Замерла. Затаила дыхание. Через несколько секунд остатки деревянной двери, служившей входом в помещение, слетели с петель. Монстр ворвался в комнату, словно ураган, и замер, прислушиваясь. Его треугольные уши снова, подобно локаторам, пытались уловить малейший звук. Он снова потянул воздух носом, но его обоняние, видимо, не работало.

Шаю била дрожь. Сердце колотилось так сильно, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Тело стало липким от холодного пота. Она смотрела на эту тварь через тонкие прорези в дверце шкафа. А монстр, издавая редкие щелчки, медленно обходил помещение, пытаясь найти свою жертву.

Шая правой рукой дотянулась до регулятора сварочной горелки на левой. В это же время сама левая рука трансформировалась в сварочный аппарат. Расфокусировав угол распыла горючего, Шая приготовилась и стала ждать. Монстр продолжал обходить помещение. Подойдя к шкафу, в котором пряталась Шая, он остановился. Вновь принюхался. Прислушался. Услышав, как колотится сердце жертвы, он повернулся. Его безглазая морда смотрела прямо в лицо девушки через прорези в дверце.

Затем он издал пару коротких щелчков и резким движением распахнул дверцу шкафа, но тут же получил в морду мощную струю сверх горячего пламени. Заревев от боли, он отступил на шаг, а в следующий миг на отмашь врезал по шкафу своей лапой, но Шая уже успела выскочить. Она схватила другой шкаф, со всех сил потянула его на себя и обрушила на хвост твари. Шкаф зазвенел чем-то металлическим, когда ударился о пол, придавливая монстра собой. Тот опять взревел, на этот раз долго и протяжно. Он был дезориентирован, но Шая уже не видела этого. Она бежала. Так быстро, как только могла. Она бежала к выходу. Ей было уже плевать на миссию, лишь бы самой ноги унести.

Она уже пробежала весь этаж. Поднялась по лестнице, тяжело дыша, чувствуя, как каждый её шаг отзывается болью в мышцах. И в этот момент она снова услышала его. Монстр очухался. Он нагонял её. Он был в ярости. Его топот разносился по коридорам, словно громовые раскаты, от которых дрожали стены. Шансов спастись на открытом пространстве у неё не было никаких.

Шая быстро огляделась. На её пути оказалась серверная — единственная комната, которая могла стать временным убежищем, потому что в отличие от других помещений, она имела массивную стальную дверь, способную выдержать даже мощные удары. Юркнув внутрь, она пригнулась и спряталась под одним из столов. Топливо в горелке израсходовано. Отверткой этой твари ничего не сделаешь. Что же делать?

Её взгляд упал на батарею в своей металлической руке. "Можно использовать её, чтобы запитать панель и захлопнуть эту дверь," — промелькнула мысль. Но для этого нужно заманить монстра внутрь.

Шая замерла, прислушиваясь. Так как она больше не грохотала своими шагами по коридору, монстр тоже перестал бежать. Теперь он двигался медленно, осторожно, словно хищник, выслеживающий свою жертву. Щелчки становились все громче, а его шаги всё ближе, пока он, наконец, не прошёл мимо серверной, направляясь дальше по коридору.

У Шаи созрел план. Она медленно и аккуратно подобралась к панели на двери. Вытащив из своей руки пару контактов, она подключила их к панели. Спустя пару минут панель зарядилась и начала светиться мягким голубым светом. Заряда было мало, но на однократное опускание двери должно хватить.

Она терпеливо дождалась, когда монстр снова появится возле двери. Затем подобрала какой-то металлический предмет с пола — обломок трубы — и со всей силы швырнула его в противоположную стену, на которой висели давно не рабочие мониторы. От удара остатки техники посыпались на пол, раздался громкий звон, эхом разнёсшийся по коридору.

Монстр купился. Он влетел в помещение как бешеный вепрь, сметая всё на своём пути, и кинулся к источнику звука. Шая, между тем, быстро выскочила из комнаты, нажав на панели кнопку блокировки. Тяжёлая стальная дверь с грохотом упала на пол, отрезая её от монстра.

Шая наконец-то выдохнула. Кажется, удалось поймать его в ловушку. Может, вернуться и завершить начатое? Но вдруг в дверь содрогнулась от мощного удара с той стороны. С потолка посыпалась пыль. Дверь задрожала, но устояла. После второго удара Шая поняла, что дверь хоть и стоит, но начинает деформироваться. Это не удержит его надолго.

"Проклятье!" — выругалась она, осознавая, что её план дал лишь временную передышку. Плюнув на задание, она снова бросилась бежать.

Она покинула убежище, выскочила в пустыню и бежала без оглядки до самого города. Ей всё ещё казалось, что тварь преследует её. Стоит ей остановиться лишь на миг, и он схватит её. Лишь добравшись до города, Шая смогла перевести дух.

Она вошла в таверну, её одежда была покрыта пылью и потеками крови, а лицо выражало крайнюю усталость. Внутри было шумно: за одним из столов сидела компания работяг, громко переговариваясь и время от времени ударяя кружками по столешнице. Они были пьяны и агрессивны, их голоса эхом разносились по помещению.

— Что будете? — спросил бармен, вытирая стакан.

— Что-нибудь покрепче, — ответила она, опускаясь на стул.

Пока она пила, её мысли вернулись к убежищу. Может, стоит нанять кого-то вооружённого до зубов для того, чтобы они убили эту тварь? Но это позже. Сейчас она просто хотела забыться.

Глава 17

— Ну а потом появились вы, и начали обсуждать ремонт доспеха, затем раскидали этих парней, и я решила: чем чёрт не шутит… Предложу свои услуги, а вы поможете мне, — Шая говорила уверенно, но в её голосе всё ещё чувствовалась лёгкая дрожь, словно она до сих пор не могла прийти в себя после побега из убежища. Она сидела напротив нас, чуть наклонившись вперёд, её руки сжимали кружку с недопитым алкоголем, а в глазах читалось напряжение, но также и решимость.

— Итак, что мы имеем. Один слепой монстр, который, судя по всему, не так уж и крут, раз ты смогла сбежать оттуда. — я произнёс это холодно, стараясь сохранять спокойствие, затем продолжил. — Если починить броню Джона, то я думаю, он и один справится. Заходим. Шумим. Привлекаем его на большое открытое место и расстреливаем из пулемёта. Должно сработать, если только он не имеет непробиваемую броню.

Мои пальцы машинально постукивали по столешнице, а взгляд был сосредоточен на Шае, оценивая её реакцию.

— А если вдруг имеет? — Джон задал этот вопрос, задумчиво потирая подбородок. Его лицо выражало сомнение, будто он уже представлял себе все возможные проблемы. Он сидел, откинувшись на спинку стула, но его тело было напряжено, как у человека, готового к любому исходу.

— Будем импровизировать, — мой ответ прозвучал твёрдо, но я знал, что это лишь слова. Внутри меня зрело беспокойство, но я старался не показывать этого остальным.

— Ой, да ладно вам! — Гуль фыркнул, закатив глаза. — Звучит как план для самоубийства. «Заходим, шумим, расстреливаем». Знаете, сколько таких "гениальных" идей заканчивались тем, что все герои погибали в первые пять минут?

Он явно получал удовольствие, пытаясь извратить все мои идеи. Его губы растянулись в ехидной ухмылке, а руки жестикулировали, словно он рисовал в воздухе картину нашего предполагаемого провала.

— Послушайте, ребята, это реально выполнимо, — Шая выпрямилась на стуле, её голос стал увереннее. — Я уже была там. Я знаю, где находится водяной чип. Монстр хоть и страшный, но он слепой. Единственное, что у него работает — это слух. И я уверена, что, если будем действовать быстро и слаженно, всё получится.

Она явно хотела убедить нас, и её глаза блестели от решимости. Она сделала паузу, переводя взгляд с одного на другого, словно проверяя, насколько её слова доходят до нас.

— Быстро и слаженно? — мой голос стал немного резче. Я наклонился вперёд, внимательно глядя на Шаю, пытаясь понять, насколько она осознаёт все риски. — Ты сама говоришь, что этот монстр может услышать нас за несколько метров. А если у него реально какая-нибудь толстенная хитиновая броня, которую никакими пулями не пробить? Тогда что?

— Тогда мы будем осторожными. Используем тактику. Например, заманим его куда-нибудь, где пространство будет на нашей стороне. Вы ведь не собираетесь просто врываться туда с криками, верно? — Шая ответила с вызовом, её глаза сверкнули. Она явно была готова защищать свой план, даже если это значило спорить со мной.

— О, нет, конечно. Мы же профессионалы. Заползаем тихо, как призраки… правда, обычно после этого остаётся много трупов и разрушений. Но это так, мелочи. — Гуль снова не удержался от комментария, его смех эхом разнёсся по таверне. Он развёл руками, словно представляя эту картину.

— Да, и убежище большое. Именно поэтому мы должны рискнуть. Подумайте: если монстр всё ещё там, значит, его никто не убил. — Шая сделала паузу, давая всем осмыслить очевидное. Она заговорила увереннее, теперь обращаясь ко всем троим: — А если его не убили, то, скорее всего, никто не тронул и всё остальное. Там могут быть ценные вещи: оружие, боеприпасы, запасы.

— Надо же, его до сих пор никто не убил и поэтому он живой, сам бы ни в жизнь не догадался, — Гуль снова фыркнул и зыркнул из-под своей шляпы на Шаю. — Вот только вопрос, а чего ж это никому не удалось то? Я не думаю, что ты первая сунулась в это убежище за последние годы.

Шая промолчала. Она задумалась. Гуль хоть и издевался над каждым нашим решением, но его слова имели смысл. Действительно, почему еще никто не убил этого монстра? Почему он до сих пор там?

— То есть теперь это уже не просто миссия за водяным чипом? Теперь мы идём туда за сокровищами? — я хмыкнул, решив возобновить диалог, но чувствуя, как внутри меня закрадываются сомнения. Но всё же, мне показалось, что она заразила меня своей уверенностью.

— Ну, почему бы и нет? Если уж рисковать жизнью, то хотя бы с выгодой, — Шая улыбнулась, её губы тронула лёгкая ухмылка. Она явно видела, что её план начинает работать.

— Вот она, человеческая жадность. Только что просила помощи, а теперь уже строит планы, как разграбить убежище. Надеюсь, ты хотя бы поделишься с нами, если найдёшь там золото, — Гуль глухо вздохнул, его голос был полон сарказма, а в глазах читалась лёгкая усмешка.

— Конечно. Первым делом отдам его тебе, Гуль. Как же ты без него? — Шая парировала его слова с легкой улыбкой, но в её голосе продолжала чувствоваться уверенность.

— Ладно, хватит болтать, — я прервал их пикировку, подняв руку, требуя тишины. Мой голос стал серьёзнее, и я почувствовал, как все взгляды обратились на меня. — Если идём, то сперва нужно решить главную проблему — состояние доспеха. Без исправного БСК даже входить в это место слишком рискованно.

— Да проще простого, — Шая заговорила увереннее, чувствуя, что её начали воспринимать серьёзно. — Есть автомастерская неподалёку. Там живёт механик Дэн. Он кое-что задолжал мне, так что с ним проблем не будет. В мастерской есть всё необходимое оборудование: стапель, чтобы подвесить броню, инструменты и металл. Если мы доставим ваш доспех туда, я смогу заняться делом. Кстати, а где он?

— Да тут, на одном складе. Оставили пока у Ибрагима на хранение, — ответил я.

— Ой, как вы вообще связались с этим скользким типом. Этот старый жулик продаст свою бабушку за лишний патрон, если ему дать шанс, — Шая сказала это с легкой усмешкой на губах. Она понимала, о чем идет речь. — В общем если снова решите тут что-то купить, то торговаться буду я. У меня есть опыт.

— Хорошо. Тогда первым делом забираем доспех у Ибрагима. Как мы это сделаем? Он весит килограмм пятьсот. На себе не утащишь, — я кивнул, принимая решение. Мой голос стал твёрже, и я почувствовал, как внутри меня зарождается чувство ответственности.

— Элементарно, — сказала Шая, взмахнув руками. — Идем сперва к Дэну. Я договорюсь. Берем у него тележку с лебедкой и забираем доспех.

— Это уже похоже на план. Если всё решено, то двигаемся прямо сейчас, — я поднялся со стула, чувствуя, как внутри меня нарастает решимость. Все взгляды снова обратились на меня, и я понял, что теперь от моего решения зависит судьба всей группы.

Мастерская действительно оказалась неподалёку, всего в десяти минутах ходьбы от таверны. Как и говорила Шая, мы взяли у Дэна тележку с лебёдкой, чтобы перевезти броню. Ибрагим, увидев нас снова так скоро, нахмурился, но ничего не сказал — видимо, понял, что спорить бесполезно. Управились мы где-то за час: вытащили доспех из его укрытия, закрепили на тележке и доставили в мастерскую. Теперь броня была аккуратно подвешена на стапеле, который идеально подходил для ремонта и обслуживания силовых доспехов. Я не знаю, где Дэн раздобыл такое устройство, но оно явно было старой военной модификации. Стальные тросы, поддерживающие доспех, слегка поскрипывали, когда Шая осторожно поворачивала его, осматривая каждую деталь.

Каждый был занят своим делом. Джон сидел за столом, полностью погрузившись в процесс чистки пулемёта. Он разобрал его до последнего винтика, аккуратно раскладывая все части в строгом порядке перед собой. Его движения были уверенными и точными, сразу видно — парень знает своё дело. То и дело он брал тряпочку, смоченную в какой-то жидкости, и тщательно протирал детали, пока они не начинали блестеть, словно новенькие. Иногда он задумчиво щурился, внимательно осматривая мельчайшие царапины на металле, будто решая, стоит ли их шлифовать или оставить как есть.

Шая крутилась возле брони, словно пчела вокруг цветка. Её кибернетическая рука периодически меняла форму, превращаясь то в гаечный ключ, то в отвёртку, то в маленький сварочный аппарат. Она работала быстро и сосредоточенно, но иногда её лицо искажалось гримасой раздражения, когда механизм отказывался делать то, что нужно.

— Чёрт бы тебя побрал! — бормотала она сквозь зубы, ударяя по руке кулаком здоровой руки. После этого рука, будто испугавшись её гнева, всё же подчинялась, выпуская нужный инструмент. В такие моменты она позволяла себе коротко усмехнуться, словно одержав маленькую победу над собственной техникой.

Гуль, напротив, казался полной противоположностью всей этой суеты. Он расположился за столиком в углу, закинув ноги на стол и надвинув свою широкую шляпу на глаза. Похоже, он задремал. Его грудь медленно поднималась и опускалась в такт дыханию, а из-под шляпы доносилось едва слышное посапывание. Время от времени он чуть шевелился, поправляя положение, но даже не пытался встать и помочь.

А я… я просто не мог отвести взгляд от хаммера, который стоял в дальнем конце мастерской на автоподъёмнике. Это был настоящий монстр машин. Военный вариант с дополнительным бронированием на кузове, удлинённым корпусом, способным вместить даже нашу силовую броню, и дугой над кабиной, идеально подходящей для установки оружия. Но, несмотря на всю его мощь, машина была потрёпана жизнью. Кузов местами проела ржавчина, словно старые раны, которые никак не заживают. Глубокие царапины и пулевые отверстия рассказывали свои истории о прошлых сражениях. Колёс на машине не было, подвеска была частично разобрана, а двигатель лежал на полу перед ней, словно сердце, вырванное из груди. Внутри двигателя тоже не хватало кое-каких деталей, и провода свисали, как обрывки нервов.

Я подошёл ближе, не в силах сдержать любопытство. Провёл пальцами по холодному металлу кузова, чувствуя шероховатость ржавчины.

"Такая красавица," — подумал я, — "но её время уже прошло."

Однако что-то внутри меня шептало, что эта машина ещё может стать нашей. Если, конечно, мы сможем её починить…

— Ну что? Нравится? — услыхал я грубый голос позади и обернулся.

Это был Дэн — парень лет тридцати. У него были кучерявые волосы, лицо, перепачканное в саже, а его рабочий комбинезон выглядел так, будто он не снимал его уже неделю: масляные пятна перемежались со следами ржавчины, а на одном из карманов виднелся свежий разрыв, сквозь который торчал конец какого-то инструмента. Его глаза блестели от усталости, но в них читалась живость и энергия человека, привыкшего работать руками.

— Отличная тачка. Продаешь? — спросил я.

— Да, но сперва нужно ее починить. А у меня все еще не хватает кое-чего, — ответил Дэн, почесывая свой подбородок грязными пальцами, отчего на его лице добавилось пару темных пятен.

— И какова цена вопроса? — уже более настойчиво спросил я. Мне уже порядком поднадоело ходить по пустыне на своих двоих, а эта машина была идеальным вариантом для всей нашей группы.

— Ну смотри, кузов я подлатаю и покрашу. Подвеску тоже соберу, колеса поставлю. Но, — он указал рукой на двигатель, лежащий на полу, — вот это уже точно металлолом. Его не оживить.

Я посмотрел на него озадаченно, а он в свою очередь вздохнул и продолжил:

— Я могу поставить электродвигатель. Не будет необходимости в топливе. Она будет ездить на батареях. Однако мне все еще нужен контроллер мощности и инверторный модуль, чтобы преобразовывать напряжение. Без этого двигатель просто не запустится.

Дэн почесал затылок, словно решая, стоит ли говорить дальше, затем добавил:

— Еще понадобится комплект литий-ионных аккумуляторов высокой емкости. Ты же знаешь, пустыня — это не прогулка по парку. Если мы хотим, чтобы она проехала хотя бы до города и обратно, нам нужна надежная энергосистема.

Он замолчал, глядя на меня испытующе, словно ожидая моей реакции.

— Звучит дорого, — произнес я, чувствуя, как внутри поднимается смесь раздражения и интереса.

— Это потому, что так и есть, — пожал плечами Дэн. — Но, если найдешь все детали, я сделаю тебе скидку. Скажем… за полцены отдам.

Я задумался. Машина действительно была стоящим приобретением, но где найти такие компоненты в этой заброшенной пустоши?

В этот момент к нам подошла Шая. Её металлическая рука блестела в свете тусклой лампы, которая едва освещала мастерскую. Она двигалась уверенно, но в её глазах читалась смесь игривости и решимости.

— Парни, я тут услыхала, о чём вы шушукаетесь, — произнесла она, чуть улыбнувшись уголком губ. Её голос звучал легко, почти дразняще, но через мгновение её тон стал серьёзным, а взгляд приобрёл сосредоточенность. — В общем, в том убежище должна быть электростанция. Так как там давно всё отключено, и эта тварь никого не пускает, то я думаю, есть смысл поискать эти детали там. Авось повезёт.

Я посмотрел на неё с лёгким раздражением, чувствуя, как внутри меня закипает знакомое недовольство.

— Ну вот, ещё один пунктик зачем нам туда надо, — констатировал я, скрестив руки на груди. Мой голос звучал холодно, но в нём всё же чувствовался намёк на сарказм.

Шая, словно не замечая моего скептицизма, продолжила. Она заложила руки за спину и слегка наклонилась вперёд, внимательно глядя на меня. На её лице появилась лёгкая ухмылка, будто она знала что-то, о чём мы даже не догадывались.

— Броня, кстати, готова. Сервопривод я поправила, а на руку наварила металла. Не так эстетично, как было, конечно, но пока сойдёт, — сказала она, явно гордясь своей работой. Её глаза сверкнули, а в голосе послышались нотки самодовольства.

Повисла неловкая пауза. Я чувствовал, что она что-то недоговаривает. Слишком уж спокойно она говорила о броне, словно пыталась отвлечь нас от чего-то более важного.

— Но? — спросил я, приподняв бровь. Мой голос был ровным, но в нём чувствовался вызов.

— Что ещё за "но"? — она сделала вид, будто не поняла, но её движения выдавали её. Она переминалась с ноги на ногу, избегая прямого взгляда, и её улыбка стала немного напряжённой.

— Я уже привык, что всегда есть какое-то НО, — ответил я, выделив это слово, чтобы подчеркнуть свою точку зрения. Мой тон стал чуть резче, и я сделал шаг вперёд, чтобы оказаться ближе к ней.

— Ах, ты про это, — ответила Шая, наконец сдавшись. Она вздохнула и почесала затылок, словно пытаясь подобрать слова. Её голос стал менее уверенным, а на лице появилось выражение лёгкой тревоги. — Ну да, ему всё ещё нужен источник питания. Без него он остаётся металлоломом.

Я закатил глаза, чувствуя, как мои подозрения подтверждаются.

— Вот оно как, — произнёс я, качая головой. — То есть ты хочешь сказать, что мы должны не только справиться с монстром, найти эти детали для машины Дэна, но ещё и где-то раздобыть источник энергии для этого доспеха?

Шая пожала плечами, снова возвращая себе уверенность.

— Ну, если бы всё было просто, это было бы неинтересно, правда? — сказала она с лёгкой усмешкой, но её глаза всё ещё следили за моей реакцией.

Гуль, который до этого момента молча наблюдал за разговором, не выдержал и фыркнул:

— О, отлично. Теперь у нас есть целый список дел, которые могут нас убить. Просто прекрасно.

Джон, который уже тоже подошел к нам и внимательно слушал разговор, задумчиво кивнул:

— Но она права. Если мы найдём источник энергии, то сможем использовать броню на полную мощность. Это может пригодиться.

Я вздохнул, чувствуя, как внутри меня нарастает напряжение. План становился всё сложнее, но отступать было уже поздно.

— Ой, Фрэнк, ты такой душка, когда накатываешь на свою рожу этот кисляк, — рассмеялась Шая, её глаза блестели от едва сдерживаемого веселья. Она слегка наклонилась вперёд. — Я думаю, что эту проблему можно решить. Скорее всего, элемент питания тут был, этот старый скряга вынул его, чтобы продать отдельно. Я уверена, что он сидит и ждёт, когда же мы придём и спросим его про батарею.

Её голос звучал уверенно, но в нём чувствовалась лёгкая игривость, будто она знала что-то, чего не знали остальные. Её губы тронула усмешка, а взгляд стал чуть более сосредоточенным, словно она уже представляла, как будет разбираться со стариком Ибрагимом.

— О… это вполне в его стиле, — поддакнул Гуль, театрально закатывая глаза. Он откинулся на спинку стула, его шляпа немного съехала набок, и он поправил её широким движением руки. — Этот хитрец способен продать даже воздух, если найдёт покупателя.

Шая, не обращая внимания на его комментарий, продолжила, теперь обращаясь ко всем:

— Так чего же мы ждём? Пошли? — предложила она. Её движения были уверенными, но в глазах всё ещё читалось лёгкое напряжение. — Кстати, а что у вас ещё есть на обмен?

И тут я вспомнил про диски к приставке. Я заложил приставку за доспех, а диски всё ещё были при мне. Достав их из широкого кармана разгрузки, я подошел к столу и положил их на него перед собой. Пластиковые коробочки с дисками выглядели потрёпанными временем, но на них всё ещё можно было разглядеть названия игр, написанные выцветшими буквами.

— Вот, — произнёс я, указывая на диски. Мой голос звучал спокойно, но в нём чувствовалась лёгкая гордость. — Он продал нам доспех за старую игровую приставку. Но даже если она рабочая, то без дисков всё равно бесполезна.

Я сделал паузу, переводя взгляд с Шаи на Гуля, словно ожидая их реакции. Мои пальцы машинально перебирали диски, проверяя их целостность.

— Да ты прямо провидец, все планируешь наперёд, — огрызнулся Гуль, явно насмехаясь. Его губы растянулись в ехидной ухмылке, а глаза сверкнули иронией. Он покачал головой, будто не мог поверить в мою предусмотрительность.

— Да нет, на самом деле старик упоминал кого-то, кому очень нужна эта вещь в городе, — продолжил я, чувствуя, как внутри меня нарастает лёгкая печаль. — Я надеялся попасть внутрь и найти его, да срубить хорошую цену. Но видно не судьба.

Мой голос стал тише, почти задумчивым, а взгляд опустился на диски. Я чувствовал, как мои плечи слегка опустились, словно я физически ощущал разочарование.

Шая, заметив моё состояние, слегка улыбнулась и вздохнула:

— Ну, может быть, ещё не всё потеряно. Если Ибрагим действительно знает того, кто ищет эту приставку, то мы можем использовать это в свою пользу. А пока… — она сделала паузу, снова переводя взгляд на диски, — давайте сначала заберём батарею.

Гуль, который до этого момента наблюдал за разговором, фыркнул и встал:

— Ладно, романтики, хватит мечтать. Если решили идти, то двигаемся прямо сейчас. Только учтите: если старик снова начнёт торговаться, я лично вытрясу из него эту батарею вместе с его зубами.

Его слова вызвали у Шаи короткий смешок, а я лишь покачал головой, чувствуя, как внутри меня нарастает решимость.

За время нашего отсутствия в лавке Ибрагима ничего не изменилось. Старик всё так же дремал на своём кресле, когда звякнул колокольчик над дверью. Он встрепенулся, словно его только что поймали за чем-то запретным, и уставился на нас мутными глазами, увеличенными толстыми стёклами очков.

— Ой вэй, у вас опять есть что-то ненужное, что вы хотите впарить честному торговцу, — проворчал он, поправляя очки и скрестив руки на груди. Его жидкая бородка торчала в разные стороны, а выражение лица говорило о том, что он уже готовится отказать нам во всём.

Шая, которая до этого момента молча стояла чуть позади, сделала шаг вперёд, подняв руку в знак того, чтобы мы не подходили. Её движения были мягкими, почти кошачьими, а в глазах блеснула хитрая искорка. Она направилась к прилавку, покачивая бёдрами, будто знала, что именно нужно делать, чтобы привлечь внимание старика.

— Здравствуйте, уважаемый, — произнесла она томным голосом, слегка наклоняясь вперёд, чтобы казаться ещё более обворожительной. Её губы тронула улыбка, а взгляд стал игривым. — Мне тут птичка напела, что у вас может быть и батарея к тому доспеху, который вы продали вон тем недалёким индивидам.

Ибрагим поднял бровь, явно не ожидая такого поворота. Он перевёл взгляд на нас, затем снова на Шаю, словно пытаясь понять, кто именно стоит перед ним.

— Батарея? Какая батарея? Нет у меня никакой батареи, — пробурчал он, но в его голосе уже чувствовалась лёгкая неуверенность. — Да и вообще, я такой вещи никогда не видел.

Шая, словно не услышав его слов, продолжила, её голос звучал мягко, но уверенно:

— Ой, да что вы, уважаемый Ибрагим! — воскликнула она, театрально прижав руку к груди. — Я ведь сразу поняла, какой вы честный и благородный торговец. Видите ли, эти вот… — она указала большим пальцем через плечо на нас, даже не потрудившись повернуться, — они такие тупые придурки, что не способны заключить сделку без того, чтобы не остаться в минусе. Но я-то вижу ваш потенциал! Вы — настоящий мастер своего дела. Такой человек, как вы, никогда не станет обманывать девушку, которая пришла к нему с добрыми намерениями.

Ибрагим слегка выпрямился в кресле, его лицо приобрело довольное выражение. Казалось, комплименты Шаи начали действовать.

— Хм… — протянул он, поглаживая свою жидкую бородку. — Ты права, девочка. Я действительно честный торговец. Но если бы у меня и была эта батарея… — он сделал паузу, явно наслаждаясь вниманием, — то она стоила бы очень дорого. Очень-очень дорого.

— Конечно, уважаемый! — Шая рассмеялась, её смех звучал мелодично, словно музыка. — Я и не сомневаюсь, что ваши товары стоят каждого патрона. Но знаете, что? У меня есть кое-что особенное для вас. То, что вы точно оцените по достоинству.

Она достала из кармана стопку дисков, которые мы принесли с собой, и аккуратно положила их на прилавок. Ибрагим прищурился, наклонился вперёд и взял один из дисков в руки.

— Это ещё что? — спросил он, хотя в его голосе уже чувствовался интерес.

— А это, мой дорогой Ибрагим, — Шая наклонилась ещё ближе, её голос стал тише, но полным интриги, — это коллекционные диски для игровой приставки. Знаете, тот самый коллекционер, которому вы продали консоль, давно их ищет. Эти диски — настоящая редкость.

Ибрагим задумчиво почесал подбородок, его глаза сузились, словно он размышлял.

— Хм… Может быть… — пробормотал он, затем встал из-за прилавка и начал копаться в коробках под столом. Через несколько секунд он достал небольшую, но тяжёлую батарею и положил её на стол.

— Вот, — сказал он, слегка ухмыльнувшись. — Только потому, что ты такая приятная девушка.

Шая быстро схватила батарею и, не теряя времени, направилась к выходу. Перед тем как покинуть лавку, она обернулась и бросила нам через плечо:

— Учитесь, как надо разговаривать с такими охломонами.

Мы переглянулись, но решили последовать за ней. Когда мы вышли на улицу, Гуль не выдержал и фыркнул:

— Ну и наглая же она.

— Зато результативная, — ответил я, качая головой, но не мог не признать, что она действительно знала, как добиться своего.

* * *

Тем временем внутри лавки Ибрагим стоял, словно громом поражённый. Его лицо медленно начало меняться, когда до него дошло, что произошло. Сначала его глаза округлились от недоумения, затем брови поползли вверх, а рот приоткрылся, словно он хотел что-то сказать, но не находил слов.

— Ой… вэй… — пробормотал он, глядя на пустое место на прилавке, где только что лежала батарея. Его голос звучал тихо, почти жалобно, будто он сам не мог поверить, что позволил так себя провести.

Постепенно недоумение сменилось осознанием. Его лицо покраснело, а в глазах появился гнев. Он схватился за голову обеими руками, запустив пальцы в свою жидкую бородку, и глубоко вздохнул.

— Ой, мама моя… Как же так? — пробормотал он, качая головой. — Как я мог попасться на эту уловку?

Ибрагим медленно опустился обратно в своё кресло, всё ещё держась за голову. Его очки слегка сползли на кончик носа, и он поправил их дрожащей рукой.

— Такая красивая девушка… Такие приятные слова… А я, старый дурак, поверил! — воскликнул он, обращаясь к самому себе. Его голос теперь звучал раздражённо, почти обиженно.

Он посмотрел на диски, которые остались на прилавке, и тяжело вздохнул.

— Эх… Эти диски мне даже не нужны. Кто их купит? — проворчал он, явно чувствуя себя обманутым.

Затем он повернулся к окну, через которое виднелась удаляющаяся фигура Шаи, и покачал головой:

— Молодец, девочка… Но, если ты ещё раз появишься в моей лавке, я тебе устрою такой приём, что мало не покажется!

Его слова прозвучали скорее, как пустая угроза, чем как реальное намерение. Всё его выражение лица говорило о том, что он чувствовал себя использованным, но ничего уже нельзя было поделать.

Глава 18

Утро началось с того, что я проснулся в ночлежке. Как же давно я не спал в нормальной кровати. Пускай матрас был жестковат, а подушка попахивала чьим-то потом, всё же мне удалось хорошенько выспаться. Никакие кошмары этой ночью не снились. Казалось, организм так вымотался за последнее время, что просто отрубился и наслаждался долгожданным покоем без тревог и забот.

Выйдя из ночлежки, я обратил внимание на Джона, который ходил подвору. Он уже был одет в свой доспех и выглядел, скажем прямо, внушительно. Хотя доспех всё же оставлял желать лучшего. Его нога всё ещё немного подклинивала, и Джон продолжал нарезать круги, в надежде разработать сервопривод. Каждый его шаг сопровождался лёгким металлическим скрежетом, словно механизм протестовал против такого обращения.

Батарея, которую мы забрали у Ибрагима, была, конечно же, разряжена. Но Шая умудрилась за ночь зарядить её в мастерской. Мне даже представить страшно, какой счёт нам выставит Дэн за пользование его помещением. В голове уже начали мелькать мысли о том, как мы будем выпутываться из этой ситуации.

— Ну как обновка? — спросил я, подойдя ближе к Джону. Мой голос прозвучал весело, но в нём чувствовалась лёгкая напряжённость.

Джон остановился и повернул ко мне голову. Шлем, хоть и был старым, всё ещё выглядел грозно, особенно с многочисленными царапинами и вмятинами, которые только добавляли ему характера.

— Ну шлем всё ещё не герметичен, и в токсичную среду лучше не соваться, — ответил он. Его голос звучал глухо, как будто он говорил, одев ведро на голову. — Но я думаю, что с текущей миссией мы справимся.

Я посмотрел на него внимательнее. Джон явно старался казаться уверенным, но в его движениях всё ещё чувствовалась лёгкая нервозность. Он снова сделал шаг вперёд, и его нога издала знакомый скрежет.

— Отлично, — сказал я, похлопав его по большому стальному плечу. Удар получился громким, и Джон чуть качнулся в сторону, но быстро восстановил равновесие. — Самое время перекусить да отправляться. Глядишь, к вечеру управимся. А где, кстати, остальные?

— Ну, Гуль уже в таверне, — ответил Джон, снова продолжая ходить по двору. Его голос звучал всё так же глухо, но теперь в нём появилась лёгкая насмешливость. — А Шая всё ещё в мастерской у Дэна. Что-то мастерит. Сказала, сюрприз будет.

— Сюрприз, значит… — пробормотал я, задумчиво почесывая затылок. Мои мысли сразу начали рисовать различные варианты того, что она могла придумать. Зная Шаю, это могло быть что угодно: от полезного гаджета до очередной авантюры, которая может нас всех погубить.

— Да уж, с ней всегда нужно быть начеку, — заметил я, больше самому себе, чем Джону.

Тот кивнул, хотя его движение было едва заметным из-за массивности доспеха.

— Точно. Особенно если она говорит про "сюрприз".

Мы замолчали, и я почувствовал, как внутри меня нарастает лёгкое волнение. Предстоящая миссия уже стояла перед глазами, и я знал, что времени на раздумья у нас нет.

— Ладно, — сказал я, решительно вздохнув. — Пойду проверю, что там Гуль. Если он уже успел напиться, то придётся его вытаскивать. А ты продолжай разрабатывать эту свою ногу. Только не сломай её окончательно, ладно?

Джон кивнул, и я направился к таверне. По пути я не мог не заметить, как солнце уже начало припекать, а воздух стал тяжёлым и липким. Впереди нас ждала пустыня, и я знал, что этот день будет непростым.

Когда я зашел в таверну, то увидел интересную картину. Она была пуста. Абсолютно. Только Гуль сидел за тем же столиком, что и мы все вчера. Кинув взгляд на бармена, я заметил гримасу неудовольствия. По его лицу было понятно, что Гуль своим видом распугал ему всех клиентов, особенно после вчерашней стычки. Но он терпеливо продолжал тереть стаканы, дожидаясь, когда же тот наконец уйдет. Подойдя ближе, я уселся на свободный стул.

— Ну и чем нынче кормят? — спросил я, потирая руки.

— Все той же гадостью, что и всегда, — хмыкнул Гуль выглядывая из-под шляпы. Казалось, он ее вообще никогда не снимал. — Или ты думаешь, что сюда подвезли омаров в пряном соусе?

— Ну, омары не омары, а набить желудок чем-то надо, — констатировал я, скривившись в едкой ухмылке

Гуль медленно поднял голову, его бледно-зелёное лицо осветилось тусклым светом лампы, свисающей над столом. Шляпа слегка сдвинулась назад, открывая его проницательный взгляд, полный едва скрываемого сарказма.

— Ага, набить желудок, говоришь? — протянул он, прищурившись. — Знаешь, Фрэнк, если бы ты вчера не устроил цирк с этими работягами, может, нам сегодня и предложили бы что-нибудь более… аппетитное. Но теперь бармен, похоже, готов подать нам даже ядовитых скорпионов, лишь бы мы свалили.

Бармен, услышав эти слова, недовольно фыркнул и громче заработал тряпкой, словно пытаясь вытереть не только стаканы, но и все воспоминания о вчерашнем инциденте. Его движения были резкими, а взгляд уклончивым, будто он боялся, что Гуль снова решит устроить представление прямо здесь.

— Эй, приятель, — обратился к нему Гуль, не поворачивая головы, но повысив голос так, чтобы тот точно услышал. — Не переживай, сегодня мы спокойные. Просто принеси нам что-нибудь съедобное. И побольше. А то мой друг, видишь ли, решил проголодаться.

Бармен молча кивнул и исчез за дверью на кухню, оставив нас в полной тишине. Таверна казалась странно безжизненной: ни шума разговоров, ни звона стаканов, ни запаха свежей еды. Только старый вентилятор на стене лениво крутился, издавая слабый скрип.

— Кстати, — продолжил Гуль, наклоняясь ко мне через стол, — а где Джон? Все еще возится со своей железякой?

— Да, — ответил я, потирая затылок. — Он пытается разработать эту ногу. Видимо, надеется, что она начнёт двигаться как новенькая, если он достаточно долго будет ходить кругами во дворе.

К нам вернулся бармен с двумя тарелками. На них лежала какая-то подозрительная масса, источающая странный запах.

— Вот, — произнёс он, ставя тарелки на стол. — Ваш завтрак.

Я осторожно ткнул вилкой в серую кашицу, которая, казалось, шевелилась сама по себе.

— Это вообще съедобно? — спросил я, поднимая бровь.

— Конечно, — ответил бармен, хотя его тон говорил об обратном. — Просто ешьте быстрее.

Гуль, кажется, не обращал внимания на качество еды. Он уже начал уплетать свою порцию, изредка бормоча что-то вроде:

— Знаешь, Фрэнк, главное — это не вкус, а количество. Если съешь достаточно, то даже ядовитые грибы покажутся тебе деликатесом.

Я вздохнул и попробовал немного. Как ни странно, вкус оказался не таким ужасным, как я ожидал.

В этот момент дверь таверны открылась, и внутрь вошла Шая. Её металлическая рука блестела в лучах утреннего солнца, а на лице играла знакомая хитрая улыбка.

— О, вот и наш механик, — произнёс Гуль, поднимая руку в приветствии.

Шая подошла к нашему столику, её шаги гулко отзывались в пустой таверне.

— Ну что, парни, готовы к новым приключениям? — спросила она, устраиваясь на свободный стул.

— Всегда готовы, — ответил Гуль, подмигнув.

Мы не стали долго рассиживаться, чтобы не смущать своим присутствием бармена. Разделавшись с едой — если это вообще можно было назвать едой — вышли на улицу и отправились к Джону. Сюрприз, о котором говорила Шая, оказался ничем иным, как огромным мощным прожектором, который она установила на плечо брони Джона.

— Это чтобы вы там не были совсем слепыми, — мотивировала она свои действия, когда мы подошли. — У меня есть прибор ночного видения, а вы там будете совершенно беспомощны. Вот я и решила сделать вам фонарь.

Прожектор выглядел впечатляюще: массивный, с зеркальной поверхностью, которая отражала солнечные лучи так, что временами казалось, будто он светит даже днём. Джон немного скептически покосился на своё новое «украшение», но ничего не сказал. Видимо, решил, что спорить с Шаей — дело бесполезное.

Когда мы вышли из города и отправились к цели, я вдруг услышал знакомый писк. Чирп возник из ниоткуда, словно всё это время ждал нас где-то за углом. За время нашей разлуки он явно успел измениться. Его шерсть стала заметно светлее, почти седой, а лапы удлинились, делая его похожим на какого-то гибрида крысы и зайца. Но главное — его глаза. Они теперь горели ещё большей хитростью и интеллектом, чем раньше.

Чирп появился аккурат возле ног Шаи и начал обнюхивать её. Казалось, он был искренне заинтересован этим странным существом, которое только что вошло в нашу команду.

Шая, не сразу заметила, что её ногу что-то коснулось. Когда до неё дошло, она обернулась и кинула взгляд через плечо.

— АААААА! Уходи, гадкая крысища! — завопила она так громко, что даже Джон вздрогнул в своей броне.

С грациозностью кошки, которую внезапно окатили водой, Шая запрыгнула на доспех Джона и устроилась у него на плече, обхватив руками его голову. Её металлическая рука случайно зацепила прожектор на другом плече, и тот опасно качнулся.

— Ни фига себе, как ты умеешь! — Гуль согнулся пополам от хохота, его лицо покраснело, а шляпа чуть съехала набок. — Ты прямо как цирковая обезьянка!

— А я чё?! Это всё она! — оправдывалась Шая, сидя на плече Джона. — Чего она меня пугает? Я ненавижу крыс.

— Вообще-то это он, — поправил я, стараясь сдержать смех, но безуспешно. Мои губы уже растянулись в широченной улыбке. — И зовут его Чирп. Он мой питомец. Ну, типа того.

— Да какая разница, кто он! — Шая недоверчиво фыркнула. — Он же огромный! И у него такие зубищи!

— Да ладно тебе, — ответил я, подходя к Чирпу и почёсывая его за ухом. Тот довольно фыркнул и закрыл глаза, наслаждаясь вниманием. — Он вообще-то очень милый. А главное — полезный. Иногда.

— Полезный? — Шая недоверчиво фыркнула. — Он же просто сидит и смотрит своими красными глазами, как маньяк.

— Зато он предупреждает нас об опасности, — вставил Джон, который всё это время терпеливо стоял с Шаей на плече. — И иногда приносит полезные вещи.

— Или съедобные, — вставил Гуль, подмигивая.

Чирп, словно поняв, что речь идёт о нём, гордо поднял голову и издал свой фирменный писк:

— Пи-пи!

— Да уж, настоящий герой, — проворчала Шая, хотя в её голосе уже не было прежней неприязни.

Она немного помолчала, затем вдруг устроилась поудобнее на плече Джона, словно это было самое естественное место для неё.

— Знаете что? — произнесла она, устраиваясь ещё удобнее. — Тут так классно! Безопасно, да и вид хороший. Неси меня на себе, мой рыцарь в сверкающих доспехах.

Джон замер, явно не зная, как реагировать. Его лицо исказилось от смеси удивления и лёгкой паники.

— А…? — только и смог выдавить он.

— Ты ведь рыцарь, верно? — продолжила Шая, игнорируя его замешательство. — А рыцари всегда носят прекрасных дам на своих могучих плечах. Так что давай, двигайся. Я твоя прекрасная дама на сегодня.

Гуль снова начал смеяться, на этот раз ещё громче.

— О, вот это поворот! — выдохнул он, вытирая слёзы от смеха. — Джон, ты теперь официально конь. Только в железной броне.

Я тоже не смог сдержать улыбку, глядя на их перепалку.

— Ладно, хватит издеваться над Джоном, — сказал я, хотя мой голос выдавал, что мне тоже весело. — Давайте уже двигаться. Мы не можем торчать здесь весь день.

— Конечно, конечно, — отмахнулась Шая, устраиваясь ещё удобнее. — Вперёд, мой благородный рыцарь! Веди нас к приключениям!

Джон тяжело вздохнул, но всё же сделал шаг вперёд. Его нога всё ещё немного подклинивала, но он старался не показывать, что ему тяжело.

— Только не урони меня, — добавила Шая, ухмыляясь.

— Не волнуйся, — пробормотал Джон, хотя его интонация говорила обратное.

Чирп, тем временем, побежал рядом, время от времени исчезая и появляясь снова. Шая всё ещё держалась на плече Джона, но уже не выглядела напуганной.

Убежище встретило нас полузакрытой дверью, как и рассказывала Шая. Её массивная стальная створка была изъедена ржавчиной, словно старик, покрытый старческими пятнами. Дверь застыла в полуоткрытом состоянии, будто её поймали в момент закрытия и бросили на произвол судьбы.

Зайдя внутрь, мы обнаружили разруху и запустение. Воздух здесь был тяжёлым, пропитанным запахом плесени, ржавчины и чего-то еще. Джон с трудом протиснулся вслед за нами — его броня скрежетала о края двери, вырывая новые куски ржавчины. Прожектор на его плече высветил на стенах следы битвы: глубокие царапины, будто кто-то пытался разорвать металл голыми руками; потёки давно засохшей крови, которые сползали по стенам причудливыми узорами; обломки мебели и оборудования, разбросанные повсюду.

Шая сунула мне в руку маленький наушник. Устройство было лёгким, но его металлическая поверхность всё ещё хранила тепло её пальцев.

— Вот, засунь себе, — сказала она, её голос звучал напряжённо, словно она боялась, что мы можем передумать. Её глаз-имплант мерцал, отражая тусклый свет прожектора, установленного на плече Джона. — Так мы будем на связи.

— Зачем это? — удивился я, крутя устройство в руке. Оно выглядело слишком хрупким для этого мира, но в то же время имело какую-то странную надёжность в своей простоте.

— Затем, что я пойду одна, через вентиляцию, как в прошлый раз, — ответила Шая. Она скрестила руки на груди, словно защищаясь от возможных возражений.

— Что ты задумала? — снова спросил я, поднимая бровь. Моё недоверие было очевидным. Идея отправить кого-то одного казалась слишком опасной.

— Это будет план Б. Я проберусь туда по-тихому. Если вы не сможете его убить, то хотя бы отвлеките его внимание на себя, — начала объяснять Шая. Её голос стал увереннее, словно она сама пыталась убедить не только нас, но и себя. — Пока вы создадите отвлекающий манёвр, я смогу найти водяной чип и выбраться, прежде чем он меня найдет.

— И что, если твой план провалится? — вмешался Гуль, который до этого молча наблюдал за разговором, поправляя свою шляпу. — Ты же знаешь, что этот монстр не даст тебе второй шанс.

Шая замерла на мгновение, её глаз-имплант снова загорелся ярче, словно она обдумывала ответ.

— Будем надеется, что все сработает, — произнесла она наконец.

Я вздохнул, чувствуя, как напряжение нарастает.

— Ладно, действуй, — сказал я, стараясь говорить спокойно, хотя внутри всё сжалось от тревоги. — Но будь осторожна. И будь на связи.

Шая коротко кивнула, её металлическая рука блеснула в свете прожектора.

— Не волнуйтесь. Я справлюсь, — сказала она, но в её голосе всё ещё чувствовалась лёгкая неуверенность.

Она повернулась и направилась к ближайшему вентиляционному люку. Я смотрел ей вслед, чувствуя, как нарастает беспокойство.

— Надеюсь, она знает, что делает, — пробормотал Гуль, поднимая винтовку.

— Да уж, — ответил я, засовывая наушник в ухо. — Если нет, то нам придётся вытаскивать её из очередной передряги.

Шая осталась позади, она ковырялась с решеткой вентиляции пытаясь ее снять. Мы отправились вперед. Шли тихо, стараясь не шуметь, но нога Джона продолжала издавать этот противный металлический скрип при каждом движении. С каждым шагом я чувствовал, как напряжение нарастает, словно невидимые нити натягивались всё сильнее.

— Я внутри, двигаюсь вниз, — в наушнике прозвучал короткий доклад Шаи, когда мы подошли к лестничному пролету.

Спустившись на уровень ниже, мы обнаружили ещё более странную картину. Здесь не было следов борьбы, как наверху. Но на стенах всё так же попадались кровавые потёки, причём эти были свежее. Красно-бурые капли блестели в свете прожектора, словно только что появились.

Продолжая идти по коридору, мы осматривали помещения, одно за другим. Это были жилые комнаты. В одних мебель была перевёрнута, будто её сметала чья-то яростная рука, а в других наоборот — всё стояло на своих местах, как будто хозяева только вышли на минутку. Ну, это если не смотреть на слой пыли, покрывавший каждый предмет. Пыль была такой плотной, что казалось, будто она впитала в себя все годы забвения этого места.

Внезапно в глубине комплекса раздался протяжный вой — или скорее рык. Звук был настолько громким, что, казалось, он пробил мою черепную коробку насквозь. Затем послышались звонкие щелчки, словно кто-то бил металлическими костяшками по камню, и тяжёлые шаги, от которых вздрагивал пол под нашими ногами.

Монстр шёл проверить, кого это занесло в его логово.

— Замерли! — я поднял руку, давая всем сигнал остановиться.

Джон стоял впереди, держа в руках пулемёт. Его прожектор высвечивал коридор, из которого доносились звуки — тяжёлые шаги, скрежет когтей по металлическому полу и странные щелчки, словно монстр "ощупывал" пространство звуком. Мы с Гулем прижались к стенам по обе стороны от него. Я целился из дробовика, чувствуя, как пальцы слегка дрожат на спусковом крючке. Гуль, напротив, выглядел абсолютно спокойным, хотя его бледно-зелёное лицо казалось ещё более мертвенным в свете прожектора. Его винтовка была направлена точно в темноту коридора, готовая выплюнуть пулю в любой момент.

Монстр не спешил. Он двигался медленно, методично, будто точно знал, что мы здесь. Но мы замерли и больше не издавали ни звука. Только наше дыхание, слишком громкое в этой тишине, выдавало наше присутствие. Шаги становились всё ближе, отдаваясь эхом в узком коридоре. Каждый удар его лап о пол заставлял сердце биться чаще.

И вот он показался.

Когда монстр вошёл в круг света от прожектора, стало понятно, что он действительно слеп. Прожектор никак на него не действовал — его безглазая голова даже не дрогнула, когда яркий луч упёрся прямо в неё. Он остановился, замерев на месте, словно впитывая окружающую реальность через другие чувства.

Его уши, треугольные и острые, как у кошки, начали вертеться в разные стороны, улавливая малейшие колебания воздуха. Монстр потянул носом воздух, пытаясь принюхаться, но, как и говорила Шая, его обоняние явно подводило. Возможно, он был слишком стар или слишком долго обитал в этом заброшенном месте.

Существо было огромным — выше двух метров в холке, с длинными передними лапами, заканчивающимися острыми когтями. Его кожа была серой, почти прозрачной, будто она истончилась от времени. Под этой полупрозрачной оболочкой угадывались прочные хитиновые пластины. С каждым движением они издавали едва слышный скрежет, словно терлись друг о друга.

Я почувствовал, как холодок пробежал по спине. Это существо выглядело так, будто его создал безумный ученый — мощное, неумолимое, выжившее там, где ничто живое не должно было бы выжить.

Монстр снова замер. Теперь он стоял совсем близко, на расстоянии нескольких метров. Его массивное тело занимало почти весь коридор, не оставляя места для манёвра. Он снова потянул воздух носом, затем издал серию быстрых щелчков, словно проверяя реакцию.

— Твою ж мать, — едва слышно прошептал Гуль.

Но даже этот шёпот оказался слишком громким для существа с таким острым слухом. Монстр мгновенно повернул свою безглазую голову точно в нашу сторону. Раздались два коротких щелчка, словно он проверял направление звука, а затем он бросился в атаку.

— Огонь! — уже не скрываясь, заорал я.

Джон нажал на спуск. Пулемётная очередь вырвалась из его оружия, заполнив металлический коридор оглушительным грохотом. Пули полетели прямо в торс твари, оставляя рваные раны на её серой коже. Но дальше они просто вязли в прочных хитиновых пластинах под ней, не причиняя серьёзного вреда.

Монстр кинулся в сторону, явно дезориентированный грохотом стрельбы. Он впечатался головой в стену, затем развернулся и снова рванул в другую сторону, врезаясь в противоположную стену. При таком шуме он явно потерял способность ориентироваться на слух. Наконец, он нашёл проход и ломанулся наутёк, наощупь прокладывая себе путь.

Джон перестал стрелять. Его ствол ещё дымился, а у его ног образовалась целая гора гильз. В коридоре снова воцарилась тишина, нарушаемая только нашими тяжёлыми вздохами.

— Что это, сейчас было? — спросил я, повернувшись к Гулю.

— Это ванамингос, чувак, — произнёс Гуль дрожащим голосом. Я впервые видел, чтобы он чего-то боялся. Его лицо побледнело ещё сильнее, если это вообще возможно, а глаза нервно бегали по сторонам.

— И что это за тварь? — спросил Джон, продолжая держать коридор под прицелом.

Гуль помедлил, словно собираясь с мыслями, прежде чем ответить:

— Я думал, что это миф. В своё время ходили слухи, что в каком-то убежище проводили эксперименты по созданию биологического оружия. Ставили опыты над животными и выводили разных смертельно опасных тварей, приспособленных к охоте в самых невыносимых условиях. Этот видимо должен был использоваться в условиях полной темноты. И судя по тому, что он здесь один, то он самый сильный и просто сожрал всех других за долгое время, — его голос дрожал, а рука машинально потянулась к винтовке. — Они были созданы, чтобы уничтожать всё на своём пути. И, похоже, этот экземпляр отлично справился с задачей.

Я почувствовал, как холодок пробежал по спине. Теперь становилось понятно, почему убежище выглядело так, будто его вылизала война.

— А есть какой-нибудь способ его убить? — спросил я, стараясь сохранять спокойствие.

Гуль задумчиво почесал подбородок, но его взгляд оставался напряжённым.

— Теоретически, да. У них есть одно слабое место — основание черепа. Если ударить туда достаточно мощно, можно повредить их нервную систему. Но это нужно подобраться очень близко. И сделать это быстро.

— Значит, у нас есть план, — сказал я, сжимая дробовик.

— Если ты считаешь, что "подойти и воткнуть нож в затылок" — это план, то да, — фыркнул Гуль.

Джон молча кивнул, его лицо выражало решимость.

— Ладно, — сказал я. — Давайте действовать. Но теперь тихо. Очень тихо.

Мы медленно двинулись вперед, по следам монстра. После его побега на полу остались большие мутные пятна желто-коричневого цвета.

«Значит он истекает кровью. А если это так, то и убить его вполне можно», — думал я продолжая двигаться вперед.

В этот момент ожил наушник в моём ухе.

— Фрэнк, приём, ты меня слышишь? — прошипел наушник голосом Шаи. Её тон был напряжённым, словно она старалась говорить как можно тише, но в то же время быстро.

— Да, говори, — сразу же ответил я, стараясь сохранять спокойствие, хотя сердце уже начало биться чаще.

— Я внизу. В системе жизнеобеспечения. Пробралась, пока вы там шумели. Но и он пришел сюда. У него тут логово. Он зализывает свои раны. Регенерирует прямо на глазах, — сказала Шая. Её голос звучал сдавленно, будто она старалась не дышать.

И тут связь резко оборвалась. Послышались глухие удары, затем уже знакомый рык, а после — тишина. Тяжёлая, гнетущая тишина, которая давила на нервы сильнее, чем любой шум.

— Шая! Шая! Ты там? — я сорвался на крик, чувствуя, как холодок пробежал по спине. Мой голос эхом отразился от металлических стен коридора, но ответа не было. Только тревожная тишина в наушнике.

Я обернулся к остальным. Гуль и Джон тоже замерли, их лица выражали смесь беспокойства и напряжения.

— Что будем делать? — спросил Гуль, его голос звучал хрипло.

— Идем за ней, — ответил я, сжимая рукоять дробовика так сильно, что костяшки побелели.

Джон кивнул:

— Согласен. Если она в беде, то мы должны её вытащить.

Гуль вздохнул, поправляя свою шляпу:

— Ну вот, опять геройство. Когда-нибудь оно нас всех погубит.

— Тогда лучше погибнуть героями, чем сдаться трусами, — парировал я, делая шаг вперёд.

Глава 19

Мы двигались в сторону лестницы, ведущей на нижний уровень. Каждый шаг отзывался гулким эхом, которое казалось слишком громким в этой тишине. Внезапно наушник в ухе ожил. Я услыхал знакомый треск.

— Фрэнк, я в порядке. Эта тварь чуть не схватила меня, но я отползла подальше в вентиляцию. Здесь он не достанет, — раздался напряжённый голос Шаи в ухе. Её слова прозвучали быстро, словно она боялась, что её могут снова прервать. Я выдохнул с облегчением, чувствуя, как напряжение немного отпускает мои мышцы.

— А ты знаешь, что там ещё есть на этом уровне? — спросил я, продолжая медленно двигаться в сторону лестницы. Каждый шаг отзывался эхом в коридоре, и я старался ступать как можно тише, хотя внутри всё кипело от тревоги.

— Ну… — Шая замерла на мгновение, словно проверяя карту убежища или осматриваясь вокруг. — Здесь есть лаборатории. В них много покорёженных клеток и кости каких-то жутких монстров. Они все разные. Ещё тут есть электростанция. И склад какой-то здесь тоже есть. Но я не знаю, что там хранится.

Я задумался, обдумывая её слова. Лаборатории с монстрами звучали как плохая новость. Если это место когда-то использовалось для экспериментов, то кто знает, какие сюрпризы нас там ждут.

— Так, а ты можешь включить электричество? — снова спросил я. Мы все втроём замерли перед спуском вниз, словно опасались, что любое движение может привлечь внимание монстра.

Шая помолчала несколько секунд, видимо, прикидывая свои шансы.

— Теоретически это возможно, — наконец ответила она. Её голос звучал скептически, будто она сама не верила в то, что говорит. — Если тут всё не сгнило к чертям.

— Хорошо. Попробуй вылезти там. Запусти энергию и вруби какую-нибудь систему оповещения. Тут по-любому такое есть. Нам нужен постоянный шумовой фон, чтобы тварь ослепла и оглохла, — сказал я, стараясь звучать уверенно, хотя внутри всё переворачивалось от неопределённости.

— Звучит как план, — отозвалась Шая. Её голос стал чуть более решительным, словно она уже представляла, как будет действовать. — Ладно, сейчас попробую.

Я повернулся к остальным. Гуль и Джон стояли рядом, их лица выражали смесь беспокойства и сосредоточенности.

— Что дальше? — спросил Гуль, поправляя свою шляпу.

— Дальше? Ждём Шаю. Если она сможет запустить электричество, у нас появится преимущество. Монстр слеп и ориентируется по звуку. Если мы создадим постоянный шум, он потеряет способность нас находить, — объяснил я, стараясь говорить спокойно.

— Значит, нужно быть готовыми. Как только она включит систему, мы начнём двигаться, — кивнул Джон, осматривая свой пулемет.

— Опять ждать. Когда-нибудь это станет нашей главной стратегией: просто стоять и надеяться, что всё само решится, — комментарий Гуля не заставил себя долго ждать.

— Пока работает, — парировал я, хотя сам понимал, что наши шансы зависят от того, насколько удачно Шая справится со своей задачей.

Мы замерли, прислушиваясь к каждому звуку. Из вентиляции доносились едва слышные шорохи — Шая явно пыталась передвигаться как можно тише. Время тянулось медленно, каждая секунда казалась вечностью.

Спустя несколько минут, откуда-то снизу появился монотонный гул. Он нарастал медленно, словно старые механизмы нехотя пробуждались от долгой спячки. Затем на потолке начали загораться световые панели — одна за другой, будто кто-то зажигал свечи в огромном подземелье. Убежище наполнилось тусклым, мигающим светом, который бросал странные тени на стены.

— Фрэнк, тут всё держится на честном слове. Я не знаю, сколько это проработает, — с досадой в голосе передала Шая. Её голос звучал напряжённо, будто она уже представляла, как всё разваливается на части. — Нужно действовать быстро.

— Мы готовы, врубай уже, — нервно ответил я, чувствуя, как мой палец инстинктивно сжимается на спусковом крючке дробовика.

Через минуту из динамиков, развешанных везде под потолком, раздался противный высокочастотный скрежет. Система пожарной тревоги включилась с оглушительным воем, от которого заложило уши. Этот звук был невыносимым даже для нас, что уж говорить о существе, которое полагалось на свой слух больше, чем на любой другой орган чувств.

— Двинули, — сказал я, делая жест рукой и указывая вперёд.

Системы оповещения гудели, заполняя коридоры убежища оглушительным воем. Мы шли к логову монстра, с трудом стараясь не замечать этот бесконечный скрежет. Я обернулся к Джону, чтобы озвучить план:

— Джон, ты в своём доспехе достаточно силён. Твоя задача — завалить тварь на пол и удерживать весом своего доспеха. Будем надеяться, что он не сможет поднять полтонны разом, — сказал я, стараясь перекричать звук сирены.

— А если сможет? — Джон всё так же был не уверен, как, впрочем, и всегда. Его голос звучал глухо из-за шлема, но в нём явно читалась тревога.

— Измотай его. Вон, смотри какая труба, выглядит тяжёлой, — ответил я, указывая на кусок ржавой чугунной трубы, торчащий из стены.

Джон подошёл к стене и одним рывком оторвал кусок трубы. Она выглядела ржавой, но всё ещё достаточно прочной и увесистой.

— А ты что будешь делать? — спросил он, взвешивая трубу в руках, словно проверяя её удобство.

— Как только ты его повалишь, я воткну нож ему в затылок. Если Гуль прав, то это его убьёт, — пояснил я, пытаясь говорить уверенно, хотя внутри всё сжималось от осознания риска.

— Слишком много «если», — скептически фыркнул Джон, качая головой.

Гуль, который до этого молча наблюдал за нашим разговором, не выдержал и вставил своё слово:

— О, да ладно вам! — произнёс он с ехидной ухмылкой, поправляя шляпу. — Вы обсуждаете план, как будто это какой-то театральный спектакль. Джон, ты просто бросишь эту железяку на тварь, а Фрэнк воткнёт свой ножик куда надо. Всё просто! Если что-то пойдёт не так, мы всегда можем придумать второй план… или третий… или четвёртый. Главное — выжить первые пять минут.

Я бросил на него недовольный взгляд, но промолчал. Гуль всегда умел добавить немного циничного юмора даже в самые напряжённые моменты.

— Да уж, отличная стратегия, — проворчал Джон, продолжая вертеть трубу в руках.

— Ладно, хватит болтать, — оборвал я их обоих, чувствуя, как напряжение нарастает. — Чем быстрее мы это сделаем, тем лучше. Готовьтесь.

Мы двинулись дальше, стараясь сохранять бдительность. Шум сирены заглушал наши шаги, но я всё равно старался ступать как можно тише. Каждый поворот казался опасным, каждый тёмный угол — потенциальной ловушкой.

Вскоре мы услышали глухие удары и громкое рычание, перекрывающее даже оглушительный вой системы оповещения. Подойдя ближе, стало очевидно, что из-за шума монстр полностью потерял ориентацию в пространстве. Он метался от одной стены к другой, врезаясь головой с такой силой, что металл стен отзывался протяжным скрежетом. Каждый удар отзывался эхом по всему помещению, словно кто-то колотил огромным молотом по железной плите.

Наконец, он остановился. Его массивное тело застыло, словно статуя. Монстр закрыл передними лапами свою голову, пытаясь отгородиться от назойливого шума. Его дыхание было тяжёлым, прерывистым, почти хриплым. Судя по всему, бесконечные удары о стены и давящий звук системы довели его до изнеможения. Это был наш шанс.

Мы осторожно вошли в помещение, стараясь не делать резких движений. Гуль занял позицию слева, приготовив винтовку. Я встал справа, сжимая дробовик так крепко, что костяшки побелели. Джон, всё ещё сжимающий чугунную трубу, оказался прямо напротив монстра. Мы окружили его с трёх сторон, но тварь, казалось, вообще не замечала нас. Она стояла неподвижно, её безглазая голова была опущена, а треугольные уши беспомощно подрагивали, словно пытаясь уловить хоть какой-то звук в этой какофонии.

Я молча поднял руку, давая знак Джону начать.

Джон сделал шаг вперёд, размахнулся и со всей силы своего стального доспеха обрушил трубу на голову монстра. Раздался оглушительный треск — труба переломилась пополам, а из пасти твари брызнула кровь. Несколько зубов вылетели и поскакали по полу. Голову монстра повело вправо, он качнулся вслед за ударом и сделал неуверенный шаг в мою сторону.

Я не стал ждать. Нажав на спусковой крючок, я выстрелил из дробовика почти в упор. Заряд прошил его кожу, срывая её с черепа. Под ней показались прочные костяные пластины, блестящие в тусклом свете. Тварь взревела — рёв был таким громким, что даже система оповещения на мгновение показалась тише. Но она всё ещё не понимала, что происходит.

В этот момент Гуль выстрелил. Пуля ударила монстра точно в висок, заставив его голову дернуться вбок под неестественным углом. Раздался громкий хруст. Однако тварь не упала. Она лишь покачнулась, словно пьяная, и снова попыталась сориентироваться.

— Добивай его! — крикнул я, перезаряжая дробовик.

Джон снова шагнул вперёд и обрушил обломок трубы на голову монстра. На этот раз удар был ещё мощнее. Тварь пошатнулась и рухнула на пол, её тело судорожно задёргалось, словно она пыталась подняться. Джон прыгнул на неё сверху, придавливая к полу всем своим весом.

И тут свет погас. Вместе с ним прекратился и скрежет системы оповещения. Мы оказались в темноте. Только прожектор на плече Джона освещал извивающегося монстра. Его когти скрежетали по металлическому полу, оставляя глубокие царапины, а хриплое дыхание разносилось по помещению. Он барахтался под доспехом Джона, пытаясь дотянуться до него, но у него не получалось завести свои лапы за спину.

— Черт! — прошипел Гуль, судорожно передёргивая затвор на своей винтовке и досылая новый патрон в патронник. Его голос дрожал от напряжения. — Если эта штука сейчас встанет, мы все покойники!

Я понимал, что действовать нужно быстро. Если тварь сможет восстановить ориентацию и почувствует нас, то раскидает как тряпичных кукол. Ловко подскочив к ней, я выхватил нож и, не теряя ни секунды, вонзил его в основание черепа монстра. Лезвие вошло с хрустом, но только наполовину. Тварь снова заревела — звук был таким громким, и звоном отдавался в моей голове. Она начала биться ещё отчаяннее, её конечности судорожно забились о пол.

В этот момент Джон положил свою ладонь на рукоять ножа и надавил. Металл заскрипел, а затем с треском сломался, но лезвие протолкнулось достаточно глубоко. Монстр дёрнулся в последний раз, его тело изогнулось дугой, а затем обмякло.

— Есть… — выдохнул я, чувствуя, как сердце колотится в груди.

Гуль опустил винтовку и вытер пот со лба.

— Ну и денёк… — пробормотал он, поправляя шляпу.

После того как мы разобрались с монстром, я нажал на кнопку связи:

— Шая, ты слышишь меня? Тварь мертва. Повторяю: она мертва. Можешь выходить.

В наушнике раздался её голос — напряжённый, но с заметным облегчением:

— Вы уверены? Я не хочу встретиться с этой штукой снова.

— Да, можешь спускаться. Мы проверили. Она больше не встанет, — ответил я, бросив взгляд на тело монстра. Гуль кивнул в подтверждение, держа винтовку наготове.

Через несколько минут из вентиляции показалась Шая. Она выглядела уставшей, но её глаз-имплант снова работал, мерцая мягким синим светом.

— Наконец-то, — выдохнула она, спрыгивая на пол. — Я уже думала, что придётся отсиживаться там до завтра.

— Ну, теперь можешь заняться тем, зачем мы сюда пришли, — сказал я, указывая на коридор. — Водяной чип где-то здесь.

Шая быстро нашла технический блок. Дверь была закрыта, но её металлическая рука легко справилась с замком. Внутри оказалось помещение, заполненное старыми панелями управления и трубами.

— Вот он, — произнесла она, вытаскивая небольшой серебристый чип из гнезда системы жизнеобеспечения. — Теперь город получит доступ к воде.

Но Шая не спешила уходить. Она начала осматривать остальные части оборудования.

— Что ты делаешь? — спросил Джон, подходя ближе.

— А ты думаешь, мы зря сюда лезли? — усмехнулась она. — У меня есть список.

Она достала из кармана потрёпанный лист бумаги и начала перечислять:

— Запчасти для машины, энергоячейки, возможно, что-то полезное для моих имплантов…

Пройдя немного дальше, мы наткнулись на массивную дверь со знаком «СКЛАД». На двери висел электронный замок, но Шая, используя батарею из своей руки, смогла его запитать, а затем и взломать. Перед нами открылось помещение, заполненное ящиками, контейнерами и стеллажами. Воздух был тяжёлым, пропитанным запахом старого металла и масла.

— Ого… — только и смог сказать Гуль, заглядывая внутрь.

Мы зашли в склад, и каждый из нас начал осматривать содержимое. На полках лежали аккуратно упакованные предметы: Ящики с боеприпасами, герметично закрытые в цинковых коробках. Оружие в заводской упаковке — винтовки, пистолеты, даже несколько крупнокалиберных пулемётов, всё завёрнутое в промасленную бумагу. Медикаменты, упакованные в пластиковые контейнеры, с этикетками, которые ещё не успели выцвести. Литий-ионные аккумуляторы, идеально подходящие для машины Дэна.

— Это настоящий Клондайк, — произнёс Джон, поднимая один из ящиков с боеприпасами.

— Да, но как мы всё это унесём? — спросил я, осматриваясь.

— Унести? Ты шутишь? Мы даже половину этого не утащим на своих двоих, — фыркнул Гуль, разводя руками.

— Если мы сейчас возьмём только часть, то кто-то может прийти и забрать остальное. Стража здесь больше нет. Кто угодно может найти это место, — с дрожью в голосе сказала Шая.

— А что ты предлагаешь? — спросил я. — Переехать сюда жить?

— Нет, конечно, — ответила Шая. — Но мы можем взять столько, сколько нужно на покупку машины. Остальное… оставить здесь, пока мы не вернёмся с траспортом.

— Значит кто-то должен остаться здесь? — усмехнулся Гуль. — Будет сидеть тут и ждать, пока остальные бегают до города?

— А почему бы и нет? — парировала Шая. — Это лучше, чем потерять всё.

— Она права. Если мы оставим склад без присмотра, рискуем вообще ничего не получить, — в разговор вступил Джон, до этого молчавший.

Я задумался. Все они были правы, но идея разделиться мне совершенно не нравилась. Однако выбор был невелик. Либо мы разделяемся, либо рискуем потерять все.

— Хорошо, — сказал я. — Берём только самое необходимое прямо сейчас. То, что сможем унести на себе. Остальное оставляем здесь. Но кто-то должен остаться и караулить.

— Я останусь, — вызвался Джон.

— Ты уверен? — спросил я.

— Конечно. Я в броне. Если что, смогу постоять за себя. А вы тем временем идёте в город, чините машину и возвращайтесь за мной.

— Ты ведь понимаешь, что возможно придется провести здесь несколько дней? — спросил я у Джона, оглядывая помещение. — Черт его знает, сколько времени займёт ремонт машины.

— Да без проблем, — ответил Джон, подходя к одной из полок. Он взял банку тушенки, внимательно осмотрел её и удовлетворённо кивнул. — На вид отлично сохранилась. И вода тут тоже есть.

— Ну хорошо, — констатировал я, чувствуя, как напряжение немного отпускает.

Шая всё это время осматривала панель управления освещением на стене. Ловким движением она поддела крышку и вытянула провода. Зацепив их на одну из найденных батарей, она с удивлением констатировала:

— Смотри-ка, ещё не совсем разрядилась, — сказала она, когда в помещении загорелся свет. Тусклый и немного мерцающий, но он осветил комнату, делая её менее мрачной. — Так тебе будет веселее.

В этот момент в помещение забежал Чирп. Он явно почуял, что опасности больше нет, и теперь нашёл нас на самом нижнем уровне убежища.

— О, — сказал я, увидев крысеныша. — А вот и тот, кто составит тебе компанию.

Чирп поднял голову, встал на задние лапы и уставился на меня. В его взгляде читался немой вопрос: "Хозяин, ты чё? Дурак?"

Я усмехнулся.

— Смотри, сколько тут всего вкусного, — сказал Джон, разрывая руками банку консервов и вываливая её содержимое на пол.

Чирп уставился на лакомство. Подошёл. Понюхал. А затем начал жадно поглощать угощение.

— Ну вот. Что надо сказать? — спросил я у него, скрестив руки на груди.

— Давай ещё, — вместо него мне ответил Гуль, и мы все громко рассмеялись.

Мы начали собирать вещи. Шая выбрала медикаменты и несколько литий-ионных аккумуляторов для машины Дэна. Также она взяла и запчасти для машины, которые скрутила на местной электростанции. Гуль взял два ящика с боеприпасами, а я выбрал несколько упаковок оружия, которое могло пригодиться на обмен.

— Этого должно хватить, чтобы отвалить Дэну за машину, — сказал я, закидывая рюкзак за спину.

— И вернуться сюда, — добавила Шая.

Мы попрощались с Джоном, который уже занял позицию у входа на склад. Его фигура в броне казалась почти неподвижной, словно статуя. Чирп сидел рядом.

— Не расслабляйся, — предупредил я его, а затем перевел взгляд на крысеныша. — Пригляди тут за ним, ладно?

— Не волнуйся, — ответил Джон. — Я буду готов. Если что, Чирп предупредит об опасности.

Мы вернулись в город, когда солнце уже зашло за горизонт, оставив после себя легкие сумерки. Улицы были полупустыми — лишь редкие силуэты прохожих мелькали в тусклом свете фонарей. Город словно затаился, готовясь к ночи, когда улицы станут ещё более опасными.

Сперва мы зашли в мастерскую Дэна. Сгрузили все принесённые припасы и запчасти для автомобиля. Хаммер уже выглядел на порядок лучше — его кузов блестел свежей краской, колёса стояли на месте, а подъёмник был опущен. Сам Дэн возился с чем-то под капотом, погружённый в работу.

Когда я подошёл ближе, то обратил внимание, что там уже установлен новый электродвигатель. Провода торчали в разные стороны, но было видно, что парень знает своё дело. Он методично соединял их с какими-то разъёмами на кузове автомобиля, бормоча что-то себе под нос.

— Вот запчасти, которые ты просил, — сказала Шая, протягивая ему регулятор мощности, инверторный модуль и литий-ионные аккумуляторы.

Дэн оторвался от работы, бегло осмотрел детали и удовлетворённо кивнул.

— А это бонус за саму машину, — сказал я, указывая на оружие и боеприпасы, которые мы принесли с собой. — Надеюсь, этого достаточно?

Дэн поднял бровь, явно оценивая ценность груза.

— Достаточно? Да вы, ребята, принесли столько, что я мог бы построить ещё один хаммер, — усмехнулся он, потирая руки. — Я закончу к утру. Сможете забрать её сразу после рассвета.

— Договорились, — сказал я, и мы пожали друг другу руки. Его ладонь была покрыта маслом, но рукопожатие было твёрдым и уверенным.

После того как мы закончили с Дэном и договорились о машине, я почувствовал, как тяжесть на плечах сменилась лёгкостью — не только потому, что мы избавились от рюкзаков, но и потому, что наша миссия в убежище наконец завершилась.

Решив основательно выспаться, а уже утром пойти в город мы направились к ночлежке, которая находилась на окраине поселения. Улицы здесь были почти пустынными, лишь изредка мелькали силуэты прохожих, спешащих укрыться от надвигающейся темноты. Воздух стал прохладнее, а тени от фонарей растянулись длинными полосами на пыльной дороге.

— Зачем тебе так нужен этот пропуск? — спросил я у Шаи, шагая рядом с ней.

Шая замерла, её глаз-имплант мигнул мягким синим светом.

— Там есть человек, — ответила она после паузы. — Доктор Майрон. Он специалист по имплантам. Если кто-то и может помочь мне с отторжением имплантов, то только он.

Я удивленно поднял бровь.

— Доктор Майрон? — переспросил я, чувствуя, как сердце слегка екнуло. — Это имя мне знакомо. Отец оставил запись в КПК… Там говорилось, что именно Майрон должен помочь мне с чем-то важным.

Шая повернулась ко мне, её искусственный глаз снова вспыхнул, словно она пыталасьосмыслить сказанное.

— Значит, нам точно нужно попасть в город, — произнесла она.

— Ладно, — сказал я, продолжая движение. — Утром решим. Главное — сдать чип и получить пропуск. А там разберемся.

Утром, едва солнце взошло на небосклон, мы были уже на ногах. Гуль встретил нас на улице. Сидя на лавочке, он наслаждался лучами восходящего солнца, пока то еще не начало жарить как в аду.

— Я с вами не пойду, — заявил он, качая головой. — В городе таким, как я, не рады. Найдете меня в таверне.

— Лучше сходи к Дэну, — ответил я. — Скажи ему, чтобы приготовил наш транспорт. Мы вернемся, как только решим наши дела в городе.

— Ок, как скажешь, босс, — Гуль усмехнулся, показывая пальцами знак ОК.

Мы отправились к воротам города. Солнечные лучи уже начали припекать, когда мы подошли к стражникам. Те стояли, сложив руки на оружие, висевшее на ремнях, их лица скрывались под тяжелыми шлемами.

— Вот ваш водяной чип, — сказал я, протягивая устройство одному из них.

Стражник молча осмотрел его, затем кивнул и достал два пропуска.

— Дневной доступ. Не задерживайтесь, — бросил он, возвращаясь к своему посту.

Мы прошли через ворота, и перед нами открылся совершенно другой мир. Чистые улицы, аккуратные домики с цветущими клумбами, люди, которые улыбались и здоровались друг с другом. Здесь не было ни пыли, ни разрухи, ни страха, которые царили снаружи.

Мы спросили у нескольких прохожих, где находится клиника доктора Майрона. Нам указали на небольшое здание в самом сердце города. Оно выделялось среди аккуратных домиков своей стерильной чистотой и строгой геометрией. Белые стены блестели под солнцем, словно их только что отполировали. Перед входом красовалась табличка с надписью: "Клиника доктора Майрона. Прием по записи". Дверь была сделана из прозрачного пластика, за которым виднелся идеально убранный холл. Всё здесь дышало порядком: аккуратно расставленные стулья для посетителей, стерильный запах антисептика, который едва улавливался в воздухе, и даже полки с медицинскими журналами были разложены так, будто кто-то проверял их положение каждые пять минут.

Когда мы вошли, нас встретил старый человек. Его седые волосы были аккуратно зачесаны назад, а бородка подстрижена с математической точностью. На нём был белый больничный халат, на котором виднелись несколько пятен — возможно, следы крови или масла, трудно сказать. Он носил очки с тонкой металлической оправой, которые придавали ему вид человека, привыкшего к долгим часам работы за микроскопом.

— Меня зовут доктор Майрон, — произнёс он мягким, но уверенным голосом, поправляя очки. — Чем могу быть вам полезен?

Глава 20

Мы находились в приемной доктора Майрона. Шая шагнула вперёд и направилась прямиком к стойке.

— Мне нужна помощь с отторжением имплантов, — сказала она, показывая свою металлическую руку. — Она начала давать сбои после последнего обновления системы.

Доктор внимательно осмотрел её руку, проводя пальцами по соединениям между живой тканью и металлом.

— Понятно, — пробормотал он, задумчиво кивая. — Это сложный случай, но я могу помочь. Вам придётся задержаться здесь не на долго.

Я отошёл в сторону, решив подождать, пока Шая объяснит все детали. Когда они закончили обсуждение, я закатал рукав и подошёл к доктору.

— А я вот по этому вопросу, — сказал я, показывая устройство, вживлённое в мою руку.

Доктор сначала не понял. Он нахмурился, глядя на КПК, затем его глаза расширились.

— Вас зовут Фрэнк? — спросил он, и его голос стал чуть более напряжённым. — Фрэнк Сайленс?

— Да, это я, — ответил я, чувствуя, как внутри всё сжалось.

— Как поживает ваш батюшка? — спросил доктор, но в его голосе уже звучала тревога.

— К сожалению, он мёртв, — ответил я.

Доктор кивнул, словно ожидал такого ответа.

— Стоило догадаться, раз эта штука на вашей руке, — произнёс он, указывая на КПК. — Как это произошло?

— Я не знаю подробностей, — признался я. — Я нашёл уже его труп. Этот… подарок был у него в кейсе. Он прилип к моей руке так, что его невозможно снять. Еще там была запись, которая гласит, что у вас что-то есть для меня.

Доктор замер на мгновение, затем глубоко вздохнул.

— Да, я ждал вас, Фрэнк. Ваш отец оставил здесь для вас кое-что.

— И что же это? — спросил я, стараясь скрыть нетерпение, но мой голос всё равно выдавал волнение.

Доктор Майрон задумчиво поправил очки, его пальцы нервно постукивали по столу. Казалось, он не просто вспоминает — он заново проживает ту историю.

— Ваш отец… — начал он, делая паузу, словно подбирая слова. — Он был выдающимся учёным. Не просто учёным — гением. Биология, химия, кибернетика… Он мог разговаривать на любую тему так, будто всю жизнь посвятил именно ей. Я познакомился с ним лет двадцать назад. На тот момент ему уже было около девяноста, но выглядел он… — доктор усмехнулся, качая головой, — не больше чем на пятьдесят.

Я нахмурился, чувствуя, как внутри всё сжимается. Это уже звучало слишком странно.

— Погодите, — перебил я. — Девяносто лет? Но это невозможно.

Майрон лишь пожал плечами.

— Именно поэтому я сказал, что он был гением. Он не только продлевал свою жизнь, но и совершенствовал её. Мы много говорили о его экспериментах, хотя он редко раскрывал подробности. Он жил здесь пару лет, научил меня многому… А потом просто исчез. Сказал, что нашёл что-то важное, и ушёл.

— Ближе к сути, доктор, — произнёс я, теряя терпение. — Что именно он оставил для меня?

Майрон вздохнул, словно понимая моё напряжение, но всё же не спешил.

— Так вот, — продолжил он, медленно поднимаясь из-за стола. Его шаги были тихими, почти бесшумными, когда он подошёл к массивному сейфу в углу комнаты. — Восемь лет назад он вернулся. Только вот это был уже не тот человек, которого я знал раньше. Он был ранен, истощён… Я даже не уверен, что он вообще собирался выжить после того, что с ним случилось.

Доктор замолчал, открывая сейф. Сунув туда руку, он вынул запечатанный конверт, который, казалось, хранил в себе тайны целого мира.

— У него был такой взгляд… — продолжил Майрон, поворачиваясь ко мне. — Будто он бежал не только от своих врагов, но и от самого себя. Я не стал спрашивать, что произошло. Да и он молчал. Просто попросил оказать ему медицинскую помощь… А перед уходом оставил это.

Он протянул мне конверт. Я взял его, внимательно осматривая. Печать была красной, с символом, который я не мог узнать, но который вызвал у меня смутное чувство тревоги.

— Я не знаю, что там, — добавил доктор, возвращаясь к своему столу. — Он не говорил. А я… — он сделал паузу, опуская глаза, — я не настолько любопытен, чтобы лезть в чужие секреты. Мне моя жизнь дорога.

— Но как вы можете знать, что это именно я? — спросил я, чувствуя, как сердце начинает биться чаще.

Майрон усмехнулся, снова поправляя очки.

— Когда я спросил его об этом, он просто показал это устройство в своем кейсе. Сказал, что оно будет на твоей руке. И знаешь… — он замолчал, глядя на меня с лёгкой улыбкой. — Когда ты вошёл, я сразу подумал, что кого-то ты мне напоминаешь. Ты очень похож на него Фрэнк.

Я молча кивнул, чувствуя, как тяжесть конверта в руках становится почти физической.

— Спасибо, доктор, — сказал я, пряча его во внутренний карман куртки. — А теперь пожалуйста займитесь моей подругой. Ей нужна помощь.

— Да, конечно, — ответил доктор. — Из уважения к твоему отцу я сделаю это бесплатно.

Он пригласил Шаю в смотровой кабинет и зашел туда вслед за ней. А я сидел в холле на лавочке и вертел конверт в руках, никак не решаясь его открыть.

* * *

Доктор Майрон проводил Шаю в смотровой кабинет, где аккуратно усадил её на высокое кресло. Свет ламп отражался от хромированных инструментов, разложенных на стерильном подносе. В воздухе витал слабый запах антисептика, а каждая деталь помещения говорила о педантичности и внимании к порядку.

— Итак, давайте посмотрим, что у нас тут, — произнёс доктор, осматривая металлическую руку Шаи. Его пальцы осторожно прощупывали соединения между живой тканью и искусственными элементами. — Хм… Да, проблема серьёзная. Кажется, ваш имплант начал отторгаться из-за несовместимости с обновлённой системой управления. Но ничего, мы это исправим.

Шая наблюдала за его действиями, её глаз-имплант периодически терял фокус.

— Доктор, — начала она, стараясь звучать непринуждённо, — а как вам удаётся поддерживать здесь такую чистоту? Я имею в виду… В городе ведь были проблемы с очисткой воды, верно?

Майрон замер на мгновение, затем продолжил работу, но его движения стали чуть более размеренными.

— Проблемы с водой? — переспросил он, словно удивляясь самой идее. — Никаких проблем у нас не было. Вода поступает из глубоких скважин прямо под городом. Она идеально чистая. Мы никогда не зависели от внешних источников.

— А как же объявление на доске? Оно гласило, что городу для станции фильтрации необходим водяной чип. Ничего не понимаю, — тихо пробормотала Шая, обращаясь скорее к самой себе, чем к доктору.

— Ну, мне, во всяком случае, ничего об этом не известно, — констатировал доктор и продолжил заниматься имплантами Шаи.

Шая задумалась. Её глаз-имплант начал мигать и сбоить еще сильнее, сигнализируя о возросшей активности мозга.

"Как так? — пронеслось в её мыслях. — Если вода всегда была чистой, то зачем нужен этот водяной чип? Зачем вообще было вывешивать это задание?"

Она молча продолжила наблюдать за манипуляциями доктора, который уже переключился на глаз Шаи. Он нажал несколько точек на виске девушки и глаз выехал наружу. Тем временем в её голове тревога нарастала с новой силой.

"Неужели всё это подстава? Им нужно было что бы кто-то завалил монстра? Только таким образом можно было добраться до чипа, — мысли метались, как пули в хаотичной перестрелке. — Джон остался на складе один. Если кто-то действительно планировал использовать их, чтобы убрать монстра, то теперь они знают, что он мертв и заявятся чтобы обчистить склад".

Меж тем доктор снова нажал на висок и глаз с щелчком встал на место.

— Вот, готово, — сказал доктор, отвлекая её от размышлений. Он достал небольшую баночку с таблетками и протянул её Шае. — Это поможет предотвратить дальнейшее отторжение. Принимайте строго по одной в день, иначе эффект будет минимальным.

— Большое спасибо вам, доктор, — Шая машинально взяла баночку, но её взгляд был сосредоточен на чём-то другом. Она вскочила с кресла и выбежала в холл.

— Джон в опасности! — крикнула она, её голос звенел от тревоги.

* * *

Я сидел на лавочке и продолжал крутить конверт в руках. Мысли путались, словно кто-то намеренно мешал мне сосредоточиться. Отец… Что он задумал? Почему оставил мне этот конверт через столько лет? И что за тайна могла скрываться внутри него? Я чувствовал себя марионеткой, которой дергают за ниточки из прошлого. Ни одной зацепки, ни единой подсказки — только этот чертов клочок бумаги. Но как бы я ни пытался убедить себя разорвать его, мои пальцы будто окаменели. Что там? Ответы? Новые вопросы? Или, может быть, очередная жертва на моем пути?

Наконец, когда я уже почти решился разорвать печать, дверь кабинета резко распахнулась. Шая выбежала оттуда, её лицо выражало чувство глубокой паники.

— Джон в опасности! — крикнула она, и её голос прозвучал так резко, что я вздрогнул.

— Что? — переспросил я, вскакивая с места. — Ты о чем? Что случилось?

Шая начала говорить, почти не дыша, словно боялась, что её слова не успеют дойти до меня:

— Никому не нужен чип! Понимаешь? Никому! Им нужна была только смерть монстра! Они знают про склад, Фрэнк. Они точно знают, и они уже едут туда!

— Погоди, погоди… — я поднял руку, стараясь остановить её поток слов. — Кто «они»? Ты вообще о чем? Успокойся и объясни толком.

— Я не могу! — почти выкрикнула она, её искусственный глаз снова вспыхнул. — Это ловушка! Задание с чипом было приманкой. Кто-то специально ждал, пока кто-нибудь убьёт монстра, чтобы получить доступ к складу. А теперь, когда монстр мёртв, они пойдут туда. Джон один там. Он в опасности!

— Подожди, — я попытался собрать мысли воедино. — Как ты это поняла? О чём ты говоришь?

— Доктор сказал, что проблем с водой никогда не было! — выпалила она, её голос дрожал от волнения. — В городе есть свои источники. Чистые, глубокие скважины. Так зачем тогда вообще нужно было это задание? Зачем им чип, если воды хватает? Это всё была игра, Фрэнк. Они просто использовали нас, чтобы убрать монстра. А теперь они идут за складом.

— Кто «они»?! — повторил я, чувствуя, как начинаю терять терпение.

— Не знаю! — воскликнула она. — Может, кто-то из города. Может, те, кто знал про склад. Но факт остаётся фактом: Джон там один. Если они уже в пути, то времени у нас нет.

Я замер, осмысливая её слова. Ловушка. Значит, всё это время нас вели как пешек. Монстр был лишь преградой, а настоящая цель — склад.

— Ладно, — сказал я, убирая так и не вскрытый конверт в карман разгрузки. Это ждало столько лет, подождет и еще немного. — Забираем машину у Дэна. Мы должны успеть раньше их.

Мы выбежали за ворота города, когда солнце уже близилось к зениту. Его жаркие лучи лизали пустыню, окрашивая песок в золотистые тона. Я быстро разделил задачи: Шаю отправил в таверну, чтобы найти Гуля, а сам направился прямиком к гаражу Дэна. Время было на вес золота, и каждая минута могла стать решающей для Джона.

Я шагал быстрым шагом, стараясь не отвлекаться на окружающую красоту. Мысли лихорадочно метались:

"Сколько у нас времени? Успеем ли мы спасти Джона? Кто эти люди, которые знают про склад?" Ответов не было, но я понимал одно — действовать нужно было немедленно.

Ещё на подходе к гаражу я заметил, что хаммер уже стоит перед воротами. Машина выглядела готовой к любым испытаниям: её светло-коричневый кузов блестел, словно Дэн всю ночь полировал её до идеального состояния. Колёса были новыми, массивными, будто специально созданы для того, преодолевать песчаные барханы. Капот был несколько видоизменен и под ним угадывался контур нового электродвигателя — мощного и быстрого.

Дэн сидел возле ворот на деревянном стуле, который, судя по всему, он вытащил из своей мастерской. Он был одет в промасленный комбинезон, а его лицо покрывала сетка из мелких морщин, усиливавшихся при улыбке. Увидев меня, он поднялся со стула и помахал рукой. Его улыбка была широкой, довольной — видно, что работа удалась, и он гордился этим.

Я подошёл к машине, осматривая её с интересом. Дэн тоже подошёл ближе, скрестив руки на груди и наблюдая за моей реакцией.

— Ну как? Красавица? — спросил он, улыбаясь во все свои зубы.

— А то, — ответил я, проводя рукой по капоту. Холодный металл приятно отзывался на прикосновение. — Сразу видно работу мастера.

От моих слов Дэн заулыбался ещё больше, и даже щёки его слегка порозовели. Любой мастер будет рад, когда хвалят его работу. Он достал из кармана небольшое устройство размером со спичечный коробок и протянул его мне.

— Вот, держи, — сказал он, указывая на разъём под рулём. — Это центральный предохранитель. Своего рода ключ. Если вытащить его, то завести машину невозможно.

— Отлично, — сказал я, беря предохранитель из его рук и вставляя его в указанный разъём.

На первый взгляд, машина никак не отреагировала. Но потом я обратил внимание, что на панели приборов загорелись лампочки. Сев за руль, я несколько раз нажал педаль акселератора. Привычного рыка двигателя не последовало — только тихий гул из-под капота, почти незаметный. Стрелка тахометра плавно поднималась и опускалась, сигнализируя об исправности силовой установки. Система управления вела себя так же, как и на машинах с обычными двигателями, но эта была ещё и бесшумной. Значит, теперь мы сможем подкрасться к любому противнику, не выдавая своего присутствия.

В этот момент ко мне подбежали Шая и Гуль. Шая двигалась быстро, её шаги были уверенными, но легкими, словно она знала, что каждая секунда на счету. Её глаз-имплант мерцал, но теперь это было едва заметно — будто он адаптировался к окружающему свету. Она не стала терять время на лишние объяснения, сразу запрыгивая в машину и садясь спереди, рядом со мной.

— Трогай, шеф, — крикнул Гуль, залезая на заднее сиденье. — Шая мне уже всё рассказала. Надо спасать парня.

— Трогай, — повторила вслед за ним Шая, её голос звучал твёрдо, без единой нотки сомнения.

Я включил передачу и снова нажал на газ. Машина дёрнулась с места с пробуксовкой, поднимая облако песка и пыли. В зеркале заднего вида я увидел, как Дэн машет нам вслед, а затем его силуэт растворился в пыли.

* * *

Джон не скучал на этом складе. Напротив, он использовал время с пользой, методично изучая содержимое ящиков и контейнеров. Это место было настоящим кладезем технологий — старых, но всё ещё рабочих. Первым делом он нашёл несколько батарей, которые еще сохранили часть заряда. Подключив их к электросистеме доспеха, он полностью зарядил элемент питания своего БСК-1, готовясь к любому сценарию.

Затем Джон перешёл к боеприпасам. В одном из контейнеров лежали патроны к пулемёту М60 — калибр 7.62 мм, стандартный для тяжёлого вооружения. Он аккуратно зарядил основной боекомплект и даже подготовил запасную ленту, спрятав её в специальный отсек на спине доспеха.

"Лучше перебдеть, чем недобдеть," — подумал он, повторяя про себя одну из любимых фраз капитана Райта.

Его внимание привлёк ещё один ящик, запертый на простой механический замок. С усилием отогнув крышку, Джон обнаружил внутри револьверный гранатомёт М79 с несколькими зажигательными снарядами.

"Это может пригодиться," — решил он, закрепляя оружие на поясе доспеха. В другом углу склада он нашёл тяжёлый огнемёт с почти полным баком горючего. Джон вздохнул, осматривая это "сокровище".

"Надеюсь, до этого не дойдёт," — подумал он, но всё равно проверил систему подачи топлива и убедился, что огнемёт исправен.

Теперь у него был выбор: либо спокойно ждать товарищей, либо быть готовым к худшему. Джон выбрал второе. Он всегда был человеком, который предпочитал действовать, а не сидеть сложа руки.

Когда припасы были собраны, а оружие проверено, Джон позволил себе немного расслабиться. С момента как ушли его друзья уже прошло несколько часов. Снаружи наверно уже был день. Он достал очередную банку консервов — тушенку, которая, похоже, хранилась здесь уже много лет, но всё ещё была пригодна к употреблению. Устроившись на перевёрнутом ящике, он ел, периодически поглядывая на коридор. Его доспех стоял напротив входа, словно часовой, освещая прожектором возможный путь нападения.

В этот момент Чирп, который до этого мирно дремал на одной из полок, вдруг начал беспокоиться. Крыс забегал по полу, пища и встряхивая ушами. Джон сразу понял, что это предупреждение. Чирп всегда чувствовал опасность за несколько минут до её появления.

Бросив недоеденную банку на пол, Джон вскочил и быстро направился к своему доспеху. Створки брони плавно разошлись, позволяя ему забраться внутрь. Как только он занял своё место, механизмы мягко зашипели, закрываясь за его спиной.

— Ну что, повеселимся? — пробормотал он, активируя тактический интерфейс на шлеме.

Затем Джон огляделся.

"Здесь лучше не стрелять," — решил он, выдергивая провода от батареи и гася свет в помещении.

Отойдя немного от входа в склад, он прижался к стене, погасил свой прожектор и стал слушать. Слушать и ждать. Чирп не стал бы просто так поднимать тревогу. В этот момент где-то на верхнем уровне убежища прогремел взрыв. Пол задрожал, а с потолка посыпалась пыль. Гости уже были внутри.

К расселине, ведущей к убежищу 13, подъехали две машины. Первая — джип с мощными колёсами, стальными дугами и массивным отбойником на бампере, вторая — грузовик с кузовом, скрытым тентом. Из джипа вышли четверо человек в сверкающей металлической броне. Двое из них были оснащены дорогими имплантами: у одного вместо правой руки красовалась полированная механическая конечность, у другого — нога из хромированного сплава, которая чуть поскрипывала при каждом шаге. Из кузова грузовика выпрыгнуло ещё восемь бойцов, облачённых в броню чуть худшего качества, но всё равно внушительную. На груди каждого виднелась эмблема: волчья голова, перечёркнутая тремя полосками, как будто следами от когтей. Это был отряд «Пустынных волков» — группа, прославившаяся своей жестокостью и беспринципностью.

Когда-то они начинали с простых рейдерских набегов, но торговля рабами, оружием и контрабандой позволила им возвыситься. Теперь их знали во всей пустоши. Им поручали самые бесчеловечные контракты: от захвата поселений до уничтожения целых баз мутантов. Они не гнушались ничем, лишь бы это принесло им деньги.

— Приехали, — произнёс главарь, указывая на расселину. Его голос был холодным и уверенным. Он поправил шлем, отражавший свет фонарей. — Дальше идём пешком. Готовьте фонари.

Бойцы выстроились друг за другом и начали спускаться в пещеру. Вскоре они достигли входа в убежище. Лучи их фонарей скользили по стенам, выхватывая из мрака страшные подробности этого места: обломки старых конструкций, пятна запёкшейся крови и следы когтей, глубоко врезавшиеся в металл.

Дверь убежища застыла в своём вечном полуоткрытом положении, словно пасть исполина, готовая вот-вот захлопнуться.

— А вы уверены, что этой твари там нет? — раздался дрожащий голос кого-то из толпы.

Главарь с металлической рукой резко обернулся, его глаза сузились. Он искал взглядом того, кто осмелился задать этот вопрос.

— Вот ты сейчас это и проверишь, раз такой умный, — прорычал он, указав на говорившего. Затем снова повернулся к двери и осветил пространство за ней.

— Заходим. Ищем склад, — продолжил он, его голос звучал как удар молота. — Мы и так слишком много заплатили этим придуркам из города, чтобы они решили проблему с тварью.

Поток бойцов медленно начал проникать на верхний уровень убежища. Но один из них снова не удержался:

— А может, всё-таки проверить? Что, если они соврали, и тварь ещё здесь?

Главарь замер, затем медленно повернулся к нему. Его лицо скрывалось за забралом шлема, но всем было ясно: он зол.

— Ты думаешь, я буду рисковать своими людьми из-за твоих сомнений? — процедил он. Не дожидаясь ответа, он снял с пояса гранату, выдернул чеку и швырнул её за угол в коридор. Раздался оглушительный взрыв, озаривший тьму яркой вспышкой.

Спустя минуту он указал своим стальным пальцем на одного из бойцов:

— Иди проверь, пришёл он или нет, — приказал он, его голос звучал безапелляционно.

Боец, понимая, что ослушаться нельзя, медленно вышел из толпы. Его руки тряслись, а ноги едва слушались. Он водил стволом своего автомата по сторонам, фонарь на цевье выхватывал кровавые узоры на стенах, но монстр не появлялся. Он дошёл до места, где взорвалась граната, ещё раз крутанулся вокруг. Прислушался. Ни щелчков, ни шагов. Только тишина — мертвецкая, пронзающая.

— Нет здесь никого, — крикнул он назад, и его голос дрогнул от облегчения.

— Ну? Я же говорил, — ответил главарь, его тон был полон сарказма. — Эти городские хоть и придурки, но, если им заплатить — они могут решить проблему. Рассредоточиться. Склад с оружием здесь точно есть. Но неизвестно где. Ищите.

Через десять минут бойцы уже распределились по всему убежищу. На каждый из трёх этажей отправилось по четыре человека. Их шаги эхом разносились по пустым коридорам, нарушая давящую тишину этого места.

Сэм, Рукер, Джэк и Смит достигли нижнего этажа убежища. Их фонари высвечивали во мраке следы жизнедеятельности монстра: повсюду лежали кости — большие и маленькие, некоторые были обглоданы до блеска. Стены были забрызганы запёкшейся кровью, местами она слилась в жуткие узоры, словно кто-то пытался нарисовать здесь картину смерти. В воздухе стоял тошнотворный запах гнили и сырости, от которого хотелось зажать нос и не дышать. Это место пугало до дрожи в поджилках, но никто из них не показывал своего страха.

Остановившись возле лестницы, они осмотрелись. Четыре коридора расходились во тьму, каждый из этих чёрных проходов казался зловещим приглашением к чему-то ужасному. Тишина была почти осязаемой, будто само убежище наблюдало за ними, выжидая момент для удара.

— Бу! — внезапно крикнул один из них, прыгая на товарища.

Тот шарахнулся в ужасе, резко поднимая свой ствол, но, увидев знакомое лицо, грязно выругался:

— Твою мать, Сэм, ещё раз так сделаешь, я тебя пристрелю, придурок ты чёртов!

Остальные двое лишь громко заржали, и напряжение немного спало. После этого каждый выбрал себе по коридору и отправился искать склад.

Сэм медленно шёл по темному ходу, освещая стены своим фонарём, установленным на стволе его штурмовой винтовки. Его шаги отзывались гулким эхом, а свет фонаря выхватывал из мрака странные детали: старые провода, свисающие с потолка, ржавые трубы, покрытые какой-то скользкой слизью. Вдруг его внимание привлекло что-то массивное в углу коридора. Он направил луч фонаря в ту сторону. Его взору открылась силовая броня, спокойно стоящая в тени. Она казалась давно брошенной здесь кем-то — обесточенной и одинокой.

Сэм вздрогнул и нацелился прямо на неё, но она не шевелилась. Никаких признаков жизни. Присмотревшись внимательнее, он заметил, что броня была потрёпана боями. На ней виднелись следы от пуль, глубокие царапины от когтей монстров. Металл местами был ржавый, а на руке вообще было наварено что-то странное — кто-то явно пытался восстановить бронирование, используя подручные материалы.

— Вот это джек-пот, — пробормотал он, подходя ближе.

Чем ближе он подходил, тем больше деталей открывалось его глазам. Броня была старой, но всё ещё внушительной. Её массивные плечи и широкий корпус выглядели так, будто могли выдержать целый шквал огня. Сэм протянул руку, чтобы прикоснуться к холодному металлу. Но в этот момент прожектор, установленный на плече доспеха, вдруг ярко вспыхнул, ослепляя его. Сэм инстинктивно закрыл лицо рукой, но мощная ладонь доспеха сомкнулась на его шее с такой силой, что он даже не смог закричать. Его тело судорожно задёргалось, пальцы беспомощно царапали металлическую перчатку. Через три секунды его шейные позвонки превратились в кашу, а тело обмякло и безжизненно повисло в мертвой хватке Джона.

Джон молча сделал шаг вперёд, отбросил труп рейдера на пол и подобрал из темного угла своё оружие. Его движения были точными, выверенными, будто он делал это сотни раз. Затем он снова выключил прожектор и растворился в темноте коридора. Теперь его фигура сливалась с тенями, становясь невидимой для тех, кто мог последовать за Сэмом.

Он ушел в другой конец коридора, где снова затаился в темноте. Его дыхание было едва слышным, а сердце билось ровно и спокойно. Он ждал. Каждый звук, каждый шаг вдалеке заставлял его мышцы напрягаться, готовясь к следующему удару.

Глава 21

Рукер двигался по темному коридору, его шаги отдавались гулким эхом в тягучей тишине. Фонарь на его оружии качался из стороны в сторону, выхватывая из мрака обшарпанные стены, покрытые ржавчиной и какими-то странными, засохшими потёками. Этот луч света казался ножом, разрезающим плотную темноту, которая будто давила на него со всех сторон. Инстинктивно он сжимал оружие крепче, чувствуя, как холод металла успокаивает нервы.

Вдруг он услышал звуки. Тихие, но отчётливые — словно кто-то невидимый шептал прямо у него за спиной. В этой могильной тишине каждый шорох казался громоподобным. Сначала это был булькающий хрип, глухой и неестественный, будто воздух вырывался из повреждённых лёгких. Затем последовал глухой удар — что-то тяжёлое рухнуло на пол. А потом послышался едва различимый скрип металла, повторяющийся через равные промежутки времени. Рукер замер, его сердце забилось чаще. Он знал, что по соседнему коридору должен идти Сэм.

— Сэм? Ты в порядке? Сэм? — позвал он, стараясь сохранять спокойствие, хотя голос предательски дрогнул. — Сэм, кончай придуриваться, выходи.

Ответа не последовало. Только этот жуткий металлический скрип продолжал раздражать слух, словно насмехаясь над ним. Но вскоре и он исчез. Рукер вернулся к развилке, направив фонарь в тот коридор, куда ушёл Сэм. Луч высветил что-то на полу — какие-то бесформенные тряпки или… что-то другое. Сердце Рукера сжалось, когда он понял, что это. Подойдя ближе, он увидел тело Сэма. Оно лежало в странной, неестественной позе, словно его просто бросили здесь, как сломанную игрушку.

— Сэм! — крикнул Рукер, уже зная, что ответа не будет.

Он встал рядом с телом, освещая его фонарём. Голова Сэма была свёрнута под невозможным углом, глаза остекленели, а рот застыл в безмолвном крике. Рукер сглотнул ком в горле, чувствуя, как холодок пробегает по спине. Это было убийство. Но кто мог это сделать?

— Эй, парни! Вы меня слышите?! Тут Сэм, и он мёртв! — заорал он, и его голос, усиленный металлическими стенами, эхом заметался по коридорам, как призрак.

Рукер начал лихорадочно крутить фонарём во все стороны. Темнота вокруг казалась живой, она пульсировала, дышала, наблюдала. Каждая тень могла скрывать убийцу. Каждый звук мог быть сигналом к атаке. Его товарищи должны были быть где-то рядом. Почему они не отвечают?

Вскоре послышался топот нескольких ног по металлическому полу, и Рукер повернулся в сторону звука, вскидывая оружие. Но это были свои — Джэк и Смит. Они подбежали к нему, их лица были бледны, а дыхание прерывистым.

— Что произошло? — спросил Смит, направляя фонарь на тело Сэма.

Джэк присел рядом с трупом, осматривая повреждения. Крови почти не было, но видно было, что шея Сэма была свёрнута с нечеловеческой силой.

— Кто-то свернул ему шею, — процедил Джэк, поднимаясь. Его голос звучал так, будто он сдерживал ярость и страх одновременно.

Все трое инстинктивно сомкнули ряды, образуя круг, и начали крутиться, водя стволами по сторонам. Коридоры вокруг были погружены во тьму, и каждая тень казалась движущейся фигурой. Напряжение нарастало, пока внезапно снова не раздался тот самый металлический скрип — теперь уже ближе. Они замерли, словно статуи, и медленно повернулись в сторону звука.

Лучи их фонарей, разрезая тьму, высветили массивную стальную фигуру напротив них в коридоре. Но, они даже не успели понять, что это, как слепящая вспышка ударила им в глаза, ослепляя, лишая ориентации. Рейдеры закричали, пытаясь прикрыть лица руками, но было уже поздно. Сверхгорячий напалм хлынул в их сторону, словно река огня. Пламя охватило всё вокруг, пожирая воздух, металл и плоть. Броня на их телах начала плавиться, кожа лопалась, обнажая обугленные кости. Смит упал первым, его крик оборвался, сменившись хрипом. Джэк попытался сделать шаг назад, но пламя уже поглотило его целиком. Рукер, шатаясь, сделал несколько шагов вперёд, но через секунду рухнул на колени, его лицо исказилось от боли. Ещё мгновение — и он упал лицом вниз, превратившись в чёрный силуэт.

Через десять секунд пламя погасло, оставив после себя лишь обугленные тела и запах горелого мяса. Металлические стены теперь покрывал слой копоти, а воздух был настолько горячим, что казалось, будто сама атмосфера дышит жаром.

Джон вышел из тени, его фигура сливалась с мраком. Он посмотрел на свой огнемёт с опустевшим баком, теперь бесполезный кусок железа. Отбросив его в сторону и взяв в руки свой пулемет, он двинулся к лестнице, ведущей на верхний этаж. Его лицо оставалось бесстрастным, но в глазах читалась холодная решимость. Он догадывался, что прибывшие рейдеры сами не знали, что именно ищут, и поэтому рассредоточились по убежищу мелкими группами. Что ж, так даже легче. Теперь у него появился план.

* * *

Хаммер летел через пустыню, оставляя позади себя клубы пыли. Я ловко маневрировал между песчаными барханами, стараясь не увязнуть в сыпучем песке. Мы приближались к цели. Горная гряда, в которой пряталось убежище, уже была почти рядом — её темные очертания вырисовывались на фоне горизонта, словно зловещие силуэты древних стражей.

Шая сидела справа от меня. Она нервно теребила прядь своих волос, то и дело оглядываясь по сторонам. Её глаза метались, будто она пыталась предугадать, откуда может прийти опасность. Гуль открыл люк в крыше, который был идеален для стрелка, если установить пулемет на дугу над кабиной, и вылез через него наружу. Время тянулось как тугая резина. Несмотря на большую скорость машины, создавалось ощущение, что мы не успеваем. Каждая секунда казалась вечностью.

— Там что-то есть впереди. Возле входа в пещеру стоят две машины, — сказал Гуль, спускаясь обратно в салон. Его голос звучал напряженно, хотя он явно старался сохранять хладнокровие.

— Что за машины? — спросил я, мой голос дрогнул от тревоги. Руки на руле напряглись, пальцы сжались сильнее.

— Пока не понятно, слишком далеко. Но одна из них большая, похоже, это грузовик, — заключил Гуль и снова высунулся наружу.

— Точно за складом пришли, — резко сказала Шая, повернувшись ко мне. — Я же говорила, что это подстава. Неизвестно, сколько их там. В грузовике могла приехать целая армия.

Я молча посмотрел на неё, но не ответил. Её слова вызывали во мне ещё больше тревоги, и я лишь глубже утопил педаль газа. Двигатель загудел сильнее, машину резко дернуло вперёд. Скорость нарастала, но чувство безнадёжности только усиливалось.

— Я понял кто это, — произнес Гуль, возвращаясь обратно в салон. Его лицо было сосредоточенным, но в глазах читалась тревога. — Это "Пустынные волки". Их эмблема видна даже отсюда — волчья голова со следами когтей.

— Это еще кто такие? — спросил я, чувствуя, как напряжение в машине возрастает. Мой голос звучал глухо, словно я боялся услышать ответ.

— Те еще ублюдки, — сквозь зубы процедила Шая, её руки сжались в кулаки так сильно, что металлическая рука хрустнула с характерным скрежетом. — Наемники, готовые на любое грязное дело за хорошую оплату. От контрабанды до работорговли. Если где-то происходит что-то особенно мерзкое — скорее всего, это их работа.

— Профессионалы? — уточнил я, стараясь сохранять спокойствие, хотя сердце колотилось всё сильнее.

— Лучшие в своем деле, — кивнула она, её взгляд стал холодным и острым. — Хорошо вооружены, отлично организованы и абсолютно безжалостны. Если уж они взялись за работу — считай, она выполнена.

Гуль снова высунулся наружу и продолжил наблюдать. Минуты тянулись, мы приближались все ближе. Я думал о том, что мы можем угодить прямо в засаду. Но в этот момент Гуль снова спустился в салон.

— Возле машин никого нет. Чисто, — сказал он, а затем высунулся снова, но при этом все же прихватил свою винтовку.

— Хм… какие самоуверенные, — заключил я, пытаясь скрыть тревогу за сарказмом. — Не боятся, что их машины сопрут.

— А чего им бояться? — Шая посмотрела на меня, как будто я сморозил ту еще глупость. — Любой местный знает, кто это, и обойдет эти машины за километр.

— Ну раз там никого нет, действуем так. Подъезжаем вплотную, встаем за грузовиком. Так нашу машину не будет видно от входа. Выходим. Дальше действуем по ситуации, — я крепче сжал руль и направил машину к грузовику.

Подведя хаммер вплотную к грузовику рейдеров, спрятал его за массивным силуэтом машины. Мы осторожно вышли, стараясь не шуметь. Как и сказал Гуль, возле машин не было часовых. Они стояли тут совершенно одни, брошенные на солнцепеке, словно хозяева были уверены, что никто не осмелится даже приблизиться.

Выйдя из машины, мы пригнулись и направились к расселине, ведущей ко входу в убежище. Я на ходу проверил боезапас дробовика, затем достал из кобуры беретту и протянул её Шае.

— Умеешь пользоваться? — спросил я, вкладывая ствол в её руку.

— Да, приходилось несколько раз, — кивнула она, осматривая пистолет. Её пальцы коснулись рукояти, но движения были неуверенными. — Но я не люблю оружие.

— Все равно держи при себе, — сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно, хотя внутри всё кипело. — На всякий случай. Если повезет — не пригодится.

Мы медленно спустились в темноту пещеры. Шая опустила на глаза свои очки.

— Фрэнк, используй наушник, который я тебе дала. Я вижу в темноте, пойду немного осмотрюсь, — сказала она и начала потихоньку удаляться от нас, растворяясь в тенях.

— Будь осторожна. Не лезь на рожон, — прошептал я уже в наушник, когда она отошла. Мы с Гулем, медленно, в полной темноте, продолжили идти вслед за ней.

Каждый шаг отзывался эхом в тишине пещеры. Воздух был затхлым, словно здесь не бывало свежего ветра десятилетиями. Гуль шёл чуть позади, его дыхание было едва слышным, но я чувствовал, что он тоже напряжен. Его винтовка была нацелена в темноту, готовая к выстрелу.

— Фрэнк, я у входа, — через минуту ожил наушник в моем ухе. Шая говорила тихо, почти шепотом, но в её голосе чувствовалась напряженность. — Тут возле двери всего двое. Один здоровый, с металлической рукой. Почти как у меня, но у него, похоже, боевой вариант импланта. Второй чуть поменьше и не такой страшный. Оба в хорошей броне и вооружены. На груди эмблема "Пустынных волков".

— Принял, — коротко ответил я, стараясь сохранять спокойствие. Затем добавил: — Не отсвечивай. Лучше отойди. Мы идем.

Я повернулся к Гулю, который стоял рядом, прижавшись спиной к стене пещеры. Его лицо было напряженным, а глаза внимательно следили за темнотой вокруг нас.

— А ты можешь повторить свой фокус с перевоплощением? — тихо, шепотом спросил я, наклоняясь ближе к нему. — Как тогда в лагере тех отморозков?

Гуль медленно поднял бровь, его губы растянулись в едва заметной ухмылке. Он скрестил руки на груди и уставился на меня своим проницательным взглядом, словно пытаясь заглянуть в самую глубину моего плана.

— Что ты задумал, Фрэнк? — спросил он, его голос был полон скепсиса, но в то же время любопытства.

— Надо попробовать выманить одного из них наружу, — начал я, стараясь говорить как можно тише. — Устранить. И ты займешь его место.

Гуль замер на мгновение, затем театрально закатил глаза.

— Фрэнк, ты просто генератор дебильных идей, — усмехнулся он, качая головой, но затем ухмылка слетела с его губ, и он продолжил уже более серьезно: — Хотя, знаешь, этот план не так уж и плох. Может сработать.

* * *

Джон медленно приближался к лестничному пролету. Он старался идти как можно тише, чтобы его стальной доспех не грохотал по полу как стадо бизонов. Но чертов сервопривод на ноге все так же предательски поскрипывал при каждом шаге, словно издеваясь над его попытками быть незаметным.

Осторожно подойдя к пролету, он поднял голову вверх и посмотрел. Там, наверху, уже маячило несколько фонарей. Враги уже поняли, что с их друзьями что-то случилось, и теперь спешили проверить нижний этаж.

«Они сами сюда придут», — подумал Джон и не стал подниматься наверх. Вместо этого он отошел в сторону, подальше от входа, и притаился во тьме, крепко сжимая свой пулемет. Его пальцы напряженно лежали на гашетке, а дыхание замедлилось до почти бесшумного.

Спустя минуту окружающий мрак разрезали первые лучи фонарей спускающихся рейдеров. Стали слышны их голоса — тихие, но встревоженные. Они переговаривались между собой, обсуждая, куда могли деться их товарищи.

— Точно говорю вам, монстр все еще там и он их сожрал, — говорил один голос, полный тревоги.

— Да не пори чепухи, какой монстр? Он бы заявился сразу, еще тогда на верхнем уровне, — с раздражением отвечал другой голос.

— Ну может он стал умнее и ловит нас по одному, — парировал третий голос, звучащий так, будто его обладатель пытался убедить самого себя.

В этот момент первые два человека появились в проходе. Они шли осторожно, освещая путь перед собой своими фонарями. Джон решил провернуть тот же трюк с прожектором и ослепить их. Но прожектор лишь предательски вспыхнул и тут же погас, выдавая положение Джона противнику.

«Черт», — подумал Джон. «Придется по старинке».

Враги, между тем, направили свои лучи на Джона. Увидев массивную стальную фигуру во тьме, они тут же открыли огонь. Навскидку, не целясь. Несколько пуль ударило в доспех Джона и отскочило с громким звоном, рикошетя в стороны. В этот же момент Джон нажал на гашетку. Вспышка огня, и громовая пулеметная очередь устремилась в нападающих. Пули прошивали броню, отрывали конечности, разрывали головы. Трое уже успевших войти в помещение рейдеров тут же превратились в мясной фарш. Остальные укрылись за стеной лестничного пролета.

Они выставили свои стволы из-за угла и стреляли наугад, водя стволами из стороны в сторону и паля без разбора. Кто-то что-то кричал. Пытался вызывать кого-то по рации, но из-за грохота выстрелов Джон не слышал слов. По наличию трех точек, извергающих пламя, Джон понял, что за стенами прячутся еще трое рейдеров. Он сделал несколько длинных очередей в сторону лестницы, пытаясь попасть в стреляющее в его сторону оружие. Затем он опустил пулемет и схватился за висевший на поясе гранатомет М79. Ловко подняв его, он сделал три быстрых выстрела в помещение с лестницей.

Вслед за этим раздались три громких хлопка, сопровождаемых яркими вспышками. Крики, полные отчаяния и боли, продолжались еще несколько секунд, затем стихли и они. Джон снова поднял свой пулемет и сделал несколько шагов к лестнице. Он заглянул за стену, водя по сторонам стволом своего оружия, но там были только обгорелые трупы. Больше врагов не наблюдалось. Света фонарей заметно не было. Никаких звуков с лестницы не доносилось.

* * *

Акелла сидел на стуле в холле убежища. Он перевернул опрокинутый стол и теперь внимательно вглядывался в старый план убежища, пытаясь понять, где же может находиться этот чертов склад. Когда-то давно, когда он был еще мальчишкой, ему довелось прочитать одну очень древнюю книгу — о мальчике, воспитанном волками. Эта книга оставила глубокий след в его детском сознании. И вот теперь, спустя годы, организовав шайку грабителей и мародеров, он гордо носил это имя, чувствуя себя настоящим вожаком стаи.

Внезапно за стальной дверью убежища раздался какой-то шорох. Акелла поднял голову, прислушался. Его стальная рука сжалась в кулак, издав тихий металлический скрежет. Шорох повторился. Что это? Мыши? Или кто-то другой?

— Грэг, сходи посмотри, кто там скребется, — приказал он, не отрывая взгляда от карты.

Тот кинул на босса опасливый взгляд, но возражать не стал. Схватив покрепче свою штурмовую винтовку, он направился к массивной двери и вскоре исчез за ней.

Сам Акелла остался сидеть, погруженный в размышления.Все казалось слишком уж просто. Они сами не могли справиться с монстром, который охранял убежище. Тогда он решил заплатить городским стражникам, чтобы те решили проблему.

"Что ж, пусть сами рискуют, — подумал он тогда. — Если подохнут, туда им и дорога."

Но стражники поступили иначе. Они придумали этот фокус с объявлением и просто ждали, когда найдется тот, у кого это получится. Эффективно, ничего не скажешь. Однако… если нашелся кто-то, кто смог справиться с монстром, то что могут ему противопоставить они? Он до сих пор мог быть где-то здесь.

Акелла ударил кулаком по столу. От его мощного удара деревянная поверхность затрещала, но выдержала. Затем он взял в руки рацию.

— Саймон, как слышишь? Есть успехи? — спросил он, обращаясь к одному из бойцов, находящихся на втором этаже.

— Все тихо, босс, — спустя мгновение ответил голос из рации. — Обшарили почти весь второй этаж. Тут только жилые помещения, склада нет.

— Хорошо, — ответил Акелла, затем снова нажал на тангетку: — Сэм? Что у вас?

Но в ответ — только тишина.

— Сэм? Рукер? Джек? Смит? — продолжал он звать по рации, повышая голос. — Ну хоть кто-то? Чего молчите? Прием?

В ответ все такая же тишина, лишь помехи, шумящие на высоких частотах.

— Черт бы вас побрал! — заорал Акелла во весь голос, снова ударяя своим металлическим кулаком об стол. На этот раз стол не выдержал и переломился. — Куда вы, вашу мать, делись? Все, кто меня слышит! Бегом на третий этаж! Проверьте, что с ними!

— Сделаем, босс, — снова ответил первый голос.

В этот момент позади послышались шаги. Акелла вздрогнул и резко направил свой автомат в сторону входа. Но он быстро успокоился, когда в помещение вернулся Грэг.

— Все нормально, босс, — прохрипел Грэг. — Это всего лишь крысы. Они не опасны.

На секунду Акелле показалось, что голос Грэга какой-то неестественный. Странно, подумал вожак, но его мысли отвлекла вновь ожившая рация.

— Аааааа!!! — в рации слышались крики, затем раздались короткие очереди разного стрелкового оружия, а вслед за ними длинная и стрекочущая трель пулемета. После чего все стихло.

— Что происходит? — снова заорал в рацию Акелла. — Докладывайте! Кто там?!

— Твою мать, кто это? Его не берут никакие пули! — снова закричала рация. На заднем плане опять слышалась пулеметная очередь. Затем раздалось несколько взрывов, после чего рация окончательно замолчала.

Акелла застыл на месте, его лицо исказилось от ярости и бессилия. Он сжал металлический кулак так сильно, что суставы механизма заскрежетали.

— Да что за херня тут творится?! — заорал он, ударив кулаком по стене. От удара образовалась трещина, и пыль посыпалась с потолка. — Какого черта они все молчат?! Почему никто не докладывает?!

Он снова схватил рацию, лихорадочно нажимая на кнопку:

— Саймон! Рукер! Джек! Кто-нибудь! Отзовитесь, черт возьми! Приём!

Тишина в ответ была оглушительной. Только помехи шипели в динамике, будто насмехаясь над ним. Акелла швырнул рацию на пол, и она разлетелась на куски.

Он тяжело дышал, его грудь поднималась и опускалась, словно меха кузнечного горна. Его взгляд метался по помещению, пока не остановился на Грэге, который всё ещё стоял рядом.

— Каких тупых упырей я себе понабрал?! — заорал он, размахивая руками. — Что за идиоты! Все надо делать самому!

Затем, немного успокоившись, но всё ещё сжимая кулаки, он произнес уже тише, но с нескрываемым напряжением:

— Ну хоть ты меня понимаешь, дружище.

Грэг медленно поднял голову и посмотрел на него. В его глазах читалась странная смесь жалости и решимости.

— Конечно, понимаю, босс, — спокойно произнес он.

Акелла замер, разглядывая своего подчиненного. Что-то в его образе не давало ему покоя. Еще раз пробежавшись по нему глазами, он обратил внимание на его десерт игл, который тот молча сжимает в руке. Его глаза расширились от недоумения.

— Что… что ты задумал? — пробормотал он, делая шаг назад.

Грэг не ответил. Его кожа начала меняться, становясь зеленоватой, а черты лица перестраивались прямо на глазах.

— Ничего личного, — сказал он, резко поднимая руку с пистолетом.

Акелла попытался схватить автомат, висящий на ремне, но не успел. Прозвучал громкий выстрел, и он упал на пол с огромной дырой в голове.

* * *

Джон медленно и осторожно шел наверх. Каждый шаг отзывался эхом в тишине, усиливая напряжение. Нужно было убедиться, что эти были последние. Он поднимался по лестнице, внимательно осматривая каждый угол. Он знал, что это были простые бойцы. Тот, кто ими руководил все еще где-то здесь.

Внезапно раздался громкий одиночный выстрел где-то наверху. Звук был настолько резким и неожиданным, что Джон замер на месте.

«Он че там, застрелился, что ли?» — подумал он, чуть усмехнувшись, но тут же отбросил эту мысль. «Нет, не думаю. Скорее всего, кто-то ему помог».

Он продолжил движение, теперь еще более настороженно. Пусть выстрел и показался ему странным, но он понимал, что расслабляться рано.

Вдруг неожиданно снова включился прожектор на плече. Идти стало легче. На втором этаже никого не было. Лишь тьма и тишина. Джон не стал задерживаться и отправился еще выше. В этот момент мимо него по лестнице проскользнула какая-то тень. Он сперва вздрогнул, но потом выдохнул, когда эта тень выбежала в свет его прожектора. Это оказался Чирп, который бежал куда-то наверх.

«Странно», — подумал Джон. «Куда это он намылился».

Пройдя еще дальше, он почти добрался до входа в убежище. И вдруг в полной темноте услышал голоса. Он остановился. Прислушался.

— Ну че ты там скрипишь, как старая телега, — услыхал он знакомый голос Гуля. — Давай уже иди сюда. Тоже мне, герой боевика.

Глава 22

Труп главаря налетчиков лежал на полу, раскинув руки в разные стороны. Его шлем с поднятым забралом слетел с головы в момент убийства и откатился в сторону. Шая хохотала без умолку, сложившись пополам над телом, и её совершенно не смущало, что здесь, прямо на её глазах, произошло убийство. Даже Гуль смотрел на неё, нервно подёргивая бровью.

— Да прекрати ты уже! Ну сколько можно?! — рявкнул я, повышая голос. Меня начинала раздражать эта истерика.

— Да я… Да я… — Шая слегка отдышалась, но её лицо всё ещё расплывалось в широкой улыбке. — Да видел бы ты его рожу, когда один из его верных псов начал превращаться в… — она опять залилась звонким хохотом, тыча пальцем в Гуля, — вот в него… ха-ха-аха!..

— Да уж, — сказал я, внимательно осматривая тело. — А его броня очень даже ничего. Почти новая. Мой размерчик.

— Да ты что? А вдруг там какая-нибудь зараза? Подцепишь себе ещё радикулит пятки, чего тогда делать будешь? — усмехнулся Гуль, явно издеваясь.

— Ничего, отстираем… — не повёлся я на его провокацию и медленно начал расстёгивать ремни на трупе.

Повисла молчаливая пауза. Казалось, что все мысли сейчас сосредоточены на этом странном моменте: раздевание покойника среди насмешек и шуток выглядело одновременно абсурдно и обыденно. Но внезапно в помещение ворвался Чирп. Он встал на задние лапы и стал крутить головой по сторонам, словно искал что-то важное.

— Здорово, приятель, — обратился к нему я, продолжая возиться с трупом. — А где наш шагающий танк? Живой?

Чирп запищал и стал махать лапками, указывая куда-то позади себя. Его движения были резкими и энергичными, будто он пытался объяснить нам что-то невероятно важное.

— Так, понятно, — пробормотал я, оглядываясь на остальных. — Значит, Джон жив.

Спустя секунду характерный скрип его неисправного сервопривода донёсся до нас из коридора. Скрип становился всё ближе и ближе, но внезапно затих.

— Ну че ты там скрипишь, как старая телега, — крикнул Гуль в коридор, театрально закатывая глаза. — Давай уже иди сюда. Тоже мне, герой боевика.

Спустя мгновение скрип возобновился, и вскоре в проходе показался Джон. Его массивная фигура заполнила собой весь дверной проём. Он остановился. Огляделся. Осмотрел всех нас, затем его взгляд плавно перешел на труп с простреленной головой, лежащий на полу.

— Господа! — произнёс он наконец, затем повернулся к Шае и чуть заметно наклонил голову. — И дама! Как же я рад вас всех видеть.

— А мы-то как рады! Можно было и не спешить. Ты уже сам со всем разобрался, — фыркнул Гуль, сунув руки в карманы своей куртки.

Когда мне удалось стащить с тела нагрудник, Шая вдруг встрепенулась:

— Слушайте, кажется, на доске заданий была и за эту голову награда, — сказала она с некоторым сомнением. — Я не совсем уверена, но может, и его рука железная сойдёт?

— Хм… А чем не трофей, — сказал Джон, берясь за металлическую руку. Он наступил ногой на грудь покойника и с силой дёрнул. Стальная рука вырвалась из сустава вместе с ошмётками костей и брызгами крови.

— Фи… Ну зачем же так грубо, — запротестовала Шая, морщась от вида кровавых следов.

— Эвон какие мы нежные, — саркастически скривился Гуль. — От простреленной башки значит ржём без умолку, а как руку вырвать сразу: «Зачем так грубо».

Шая метнула на него недовольный взгляд, но промолчала. Она достала из кармана тряпку и аккуратно завернула трофейную руку, словно это был какой-то драгоценный артефакт.

— Ладно, — сказал я, примеряя нагрудник. Броня действительно была отличного качества, хоть и немного тяжеловата. — Теперь нужно затереть эту эмблему. Не хочу лишнего внимания.

— О, да, конечно, — усмехнулся Гуль. — Просто возьми и сотри. Ведь все так делают.

Я вздохнул, но под рукой ничего такого не было.

— Ладно, придумаем что-нибудь, — пробормотал я, решив пока оставить всё как есть. — Главное, что внутри комфортно.

В этот момент Чирп снова запищал и убежал обратно в темноту, явно намекая, что пора двигаться дальше.

— Похоже, наш маленький проводник готов, — сказал Джон, глядя в след крысенышу.

— Тогда не будем терять времени, — ответил я, поднимаясь. — Впереди очень много работы. Пока сюда еще кто-то не заявился.

Мы спускались на нижний уровень убежища, осматривая тела погибших рейдеров. Их броня и оружие в основном были повреждены: что-то представляло собой лишь осколки и мусор, что-то — оплавленные куски железа. Те, кто попали под пулемёт Джона, вообще превратились в дуршлаг. Но среди этого хаоса нам всё же удалось найти четыре рабочих фонаря. Теперь каждый из нас шёл вперёд, освещая путь мягким светом своих фонарей.

Когда мы проходили мимо помещения, которое служило логовом монстра, я замедлил шаг. Взгляд снова упал на исполинскую тушу существа, лежащую на полу. Я вдруг вспомнил про свой КПК и его способность собирать селенит из поверженных монстров. В тот момент, сразу после боя, эта мысль даже не пришла мне в голову. А сейчас, в спокойной обстановке, казалось глупым просто так оставить эту возможность.

— Вы идите, я догоню, — бросил я друзьям, которые уже отдалились по коридору. — Кое с чем разберусь тут.

— Только не пытайся его оживить, — фыркнул Гуль, явно издеваясь. — Двух зомбаков будет слишком много для нашей компании.

Я усмехнулся, но не стал отвечать. Оставшись наедине с мертвой грозой убежища 13, я подошёл ближе и медленно опустился возле него на одно колено. Расстегнув рукав, закатал его до локтя. Перевёл рычажок на устройстве в положение «активно», и сложил нужный жест пальцами.

Тонкий острый штырь стремительно выдвинулся из моего запястья, сверкая в свете фонаря. Сделав несколько попыток, я наконец нашёл слабое место между двумя хитиновыми пластинами под кожей монстра. Штырь вошёл глубоко. Экран прибора ожил, засветившись слабым голубым светом. На нём появилась надпись:

437 грамм селенита получено.

Общее количество: 604 грамма.

Обнаружены новые мутации:

Звуковая эхолокация — 270 г

Усиление мышечных волокон — 410 г

Подкожная броня — 700 г

— Ого, — присвистнул я, не скрывая удивления. — Какой он, однако, жирный. Хорошо, что вспомнил про это.

Я ещё какое-то время просто сидел, задумчиво переводя взгляд то на труп монстра, то на экран устройства. Мысли метались. Надо попробовать использовать этот селенит. Подкожная броня, например, звучит неплохо… Хотя, возможно, я стану таким же "красавцем", как эти монстры: с выпирающими бронелистами под кожей. А может, лучше усиление мышц? Стану сильным, как Геракл.

Но нет. Не здесь. Не сейчас. Это решение требует более спокойной обстановки и тщательного обдумывания.

Я медленно поднялся, направив луч фонаря вперёд. Пора двигаться дальше. В этот момент где-то в глубине комплекса послышался уже знакомый гул. Турбина набирала обороты. По всему коридору начали загораться светильники, выхватывая из темноты уродливые следы разрушений, которые оставил после себя монстр. Теперь место, некогда погружённое во тьму, предстало передо мной во всей своей мрачной красе.

Когда я дошел до склада, из коридора напротив появилась Шая, которая шла мне навстречу.

— Что ты сделала? Свет опять работает, — спросил я, оглядываясь на работающие лампы под потолком.

— Да так… нашла на складе пару деталей. Заменила их и запустила турбину снова, — сказала она, пожимая плечами. Потом ехидно улыбнулась и добавила: — Но не радуйся. Это всё равно ненадолго. Если ограничиться только светом, то часа на четыре её хватит. А потом либо вырубится, либо вообще взорвётся к чертям.

— Ну, это уже хоть что-то, — заключил я. — Не придётся таскать ящики в темноте.

— В этом и смысл, — ответила Шая, снова улыбнувшись. Её металлическая рука слегка зажужжала, когда она поправила ремень на плече.

Мы зашли на склад. Гуль активно рылся в ящиках, один за другим, словно искал что-то особенное. Джон же методично брал их и складывал в разные стороны. Одна куча ящиков была небольшой, аккуратной, а другая — огромной, будто гора мусора. Чирп бегал между ящиков и обнюхивал содержимое, наверно пытался найти что-то интересное.

— Что вы делаете? — спросил я, глядя на эту картину.

— Всё просто, — ответил Гуль, не отрываясь от своего занятия. — Самое ценное и полезное для нас мы берем в хаммер. — Он указал на маленькую кучу. — А весь остальной хлам грузим в грузовик рейдеров. Вместе с ним и продадим.

— Хороший план, — поддержал я его. — Ты хорошо соображаешь, когда не пытаешься прикидываться придурком.

— Да… да… — хохотнул Гуль, театрально кланяясь. — Я ещё и вышивать умею… крестиком.

— А никто и не спорит, что ты настоящий самородок, — поддакнула нам Шая, и мы все весело рассмеялись.

Далее нам предстояла долгая и монотонная работа. После того как мы определились, что и куда, начали таскать ящики. Оружие, которое могло пригодиться нам самим, боеприпасы, медикаменты и другие особо ценные вещи мы складывали в кузов хаммера. А всё остальное — старые тряпки, не нужную броню, разные инструменты и оружие, которое нам самим без надобности — закидывали в грузовик. Таскать приходилось далеко, особенно если учесть, что склад находился в глубине убежища, а машины стояли на поверхности.

Я то и дело останавливался на перерывы, чувствуя, как усталость накатывает волнами. Джон же, казалось, вообще не знал усталости. Он ходил туда-обратно, таща сразу по три или даже по четыре ящика, словно они ничего не весили. Его массивная фигура двигалась размеренно и уверенно, а лицо оставалось сосредоточенным.

Шая тоже участвовала в процессе, но брала только небольшие упаковки с медикаментами или едой. Когда такие закончились, она сняла с меня мой новый нагрудник и, используя свою руку-горелку, начала сводить с него эмблему "Пустынных волков". Газовая горелка оставляла на металле чёрные следы, постепенно стирая символ.

Лишь Гуль отказался работать. Он нашёл себе новую игрушку — крупнокалиберный Баррет 82 под патрон калибром.50. Забравшись на крышу грузовика, он устроился там, словно снайпер на посту. Изредка он делал вид, что целится в невидимых врагов, и даже стрелял в воздух, хотя делать это было совершенно незачем. Никто не мешал нам заниматься своей работой.

Спустя четыре часа, как и предупреждала Шая, свет начал моргать. Когда мы закинули в кузов последний ящик, он и вовсе погас. Но нам он был уже не нужен. Мы собрались на улице, возле машин. Солнце давно село, и пустыня наполнилась другими звуками. Где-то вдалеке кричали койоты или какие-то другие животные.

— Джон, ты умеешь водить машины? — спросил я, глядя на нашего "танка".

— Немного умею, — ответил он, задумчиво почесывая затылок. — Нас учили это делать, но особой практики не было.

— Отлично. Тогда решено. Ты за руль хаммера, — сказал я. — Но для этого тебе нужно снять броню. В ней ты туда просто не влезешь.

Джон кивнул. Он забрался в кузов хаммера, где мы с Шаей помогли ему выбраться из доспеха. Броня была тяжёлой, и без неё Джон выглядел немного неуклюже, словно привык жить в этой оболочке.

— Давайте закрепим её здесь, чтобы не болталась, — предложила Шая, доставая ремни и крепления из одного из ящиков. Она ловко зафиксировала броню в кузове, чтобы та не сдвинулась во время движения.

— Теперь всё готово, — сказала она, проверяя узлы.

— Гуль, ты садишься за пулемёт, — указал я на пулемет Джона, который мы установили на дугу над кабиной хаммера. — Будешь следить за окрестностями. Мы не знаем, кто может наблюдать за нами.

— Есть, шеф, — Гуль театрально приложил руку ко лбу, изображая воинское приветствие, и забрался в салон хаммера, устраиваясь поудобнее на заднем сидении, с которого, через люк, можно было встать за пулемет.

Ну вот. Кажется собрались. Даже Чирп, понимая, что мы не собираемся идти пешком, запрыгнул в кузов хаммера и удобно свернулся калачиком между двух стальных ног массивного доспеха Джона.

— Готовы? — спросила Шая, которая уже сидела в грузовике.

— Готовы, — ответил я, забираясь на водительское место рядом с ней и заводя двигатель.

Джон занял своё место за рулём хаммера. Мотор грузовика рычал, нарушая ночную тишину, а электродвигатель хаммера, наоборот, лишь едва слышно загудел. Фары высветили пустыню перед нами, и мы отправились обратно в город.

Ночной путь через пустыню превращался в бесконечное путешествие сквозь тьму. Хаммер то обгонял нас, исчезая впереди среди песчаных волн, то отставал, растворяясь в зернистой темноте позади. Его светящиеся фары мелькали, словно маяк, напоминающий, что мы не одни. Но внутри кабины грузовика было тихо, если не считать монотонного гула двигателя и редких шорохов песка, ударяющегося о кузов.

Я бросил быстрый взгляд на Шаю. Она сидела рядом со мной, её металлическая рука лежала на коленях, а взгляд устремлён был куда-то за пределы стекла. В свете приборной панели я видел её лицо — усталое, но сосредоточенное. Её глаза были полны той тоски, которую она всегда так старательно пыталась скрыть.

— Слушай, Шая, — начал я, нарушая затянувшуюся тишину. — А что ты собираешься делать дальше?

— В смысле? — она оторвала взгляд от окна и посмотрела на меня.

— Ну… Мы ведь с тобой выполнили взятые на себя обязательства. Ты починила нам броню, мы помогли тебе добыть чип, чтобы попасть в город. Да и вообще, набрали кучу добычи. Вот мы доберемся до города, продадим этот хлам, поделим прибыль… А дальше что? Разбежимся?

— А… ты об этом, — сказала она задумчиво, затем снова отвернулась к окну. — Да, наверное…

Спустя несколько минут Шая снова медленно повернулась ко мне, будто мои прежние слова вырвали её из каких-то глубоких раздумий. Она опустила голову, её металлические пальцы слегка подрагивали.

— Ты знаешь, Фрэнк, — наконец произнесла она, нарушая затянувшуюся паузу, — иногда мне кажется, что всё это уже не имеет смысла. Я просто плыву по течению, пытаясь найти хоть какую-то зацепку… хоть что-то, ради чего стоит продолжать.

Я бросил на неё быстрый взгляд, но не ответил. Она говорила медленно, будто каждое слово давалось ей с трудом.

— Понимаешь, когда-то давно я думала, что смогу всё исправить. Что если найду способ, то всё вернётся на свои места. Семья, дом… — она горько усмехнулась, — но теперь я понимаю, что это была лишь иллюзия. Нет больше никакого дома. И нет никакой семьи. Сейчас есть только этот грузовик, эта пустыня и вот эти бесконечные барханы, которые никогда не заканчиваются. Я не знаю, что будет дальше.

Её голос звучал глухо, словно она рассказывала историю, которую повторяла себе тысячи раз.

— А знаешь, что самое страшное? — спросила она, не дожидаясь моего ответа. — Когда ты понимаешь, что даже если найдёшь то, что искал, это уже ничего не изменит. Ты всё равно остаёшься один. На этом пути никто не может разделить твою боль. Даже те, кто рядом.

Она замолчала, уставившись на свои руки. Металлические пальцы слегка подрагивали, словно она сдерживала эмоции.

— Ну а почему ты не можешь вернуться домой? — спросил я тихо, чувствуя, что копаю слишком глубоко, но не мог остановиться. — К своим родным? Разве они не ждут тебя?

Шая вздрогнула, будто мои слова ударили её. Она опустила голову, и я заметил, как её пальцы сжались в кулаки.

— Домой? — прошептала она, и в её голосе послышалась боль, которая резанула меня по сердцу. — Я не могу… Не могу вернуться. Не после того, что произошло.

— Да что ж такого могло произойти то? — меня разрывало любопытство.

— Это долгая история, Фрэнк. Очень долгая. И я не готова сейчас её рассказывать. Не готова снова ворошить этот гадюшник в своей голове, — она сделала паузу, ее руки непроизвольно сжимались и расслаблялись. Через несколько секунд она вновь заговорила: — Возможно, я расскажу тебе когда-нибудь. Но не сейчас. Сейчас я просто хочу забыть. Забыть обо всём, что случилось.

Я почувствовал, как её слова давят на меня. Хотелось сказать что-то утешительное, но я понимал, что любые банальные фразы будут звучать пусто и фальшиво. Поэтому я просто молчал, давая ей время перевести дух.

— И что же ты собираешься делать, если даже поиск закончится ничем? — спросил я, наконец, стараясь быть мягче. — Если всё окажется напрасным?

— Тогда… тогда я просто исчезну, — ответила она, не глядя на меня. — Уйду туда, где никто не сможет найти меня. Где не будет ни боли, ни воспоминаний.

Её слова заставили меня сжать руль крепче. Я не мог позволить ей говорить так. Не мог позволить ей сдаваться.

— А что, если ты перестанешь искать это в одиночку? — сказал я, поворачиваясь к ней. — Шая, ты ведь уже не одна. У тебя есть мы. Мы ведь уже команда. И мы можем помочь тебе.

Она удивлённо посмотрела на меня, словно не ожидала услышать такие слова.

— Помочь? — переспросила она, и в её голосе прозвучала лёгкая насмешка. — Как именно? Вы уже сделали больше, чем кто-либо другой. Без вас я бы не решила свою проблему с имплантами. Но дальше… дальше я должна идти сама.

— Почему? — спросил я, чувствуя, как мой голос становится увереннее. — Почему ты решила, что справишься лучше, чем с нашей помощью? Послушай, Шая, каждый из нас здесь по своим причинам. У Гуля есть своя долгая история, у Джона тоже есть своя… да у нас у всех свои демоны по шкафам сидят. Но мы вместе. И, возможно, именно поэтому до сих пор живы.

Она опустила голову, будто обдумывая мои слова. Потом снова посмотрела на меня, и её взгляд стал немного мягче.

— То есть… ты предлагаешь мне остаться? — спросила она, чуть заметно пожав плечами, — с лёгкой улыбкой, но всё ещё с недоверием.

— Да, — ответил я, решительно кивнув. — Останься. Ты нам нужна. И, честно говоря, мне кажется, что и ты нуждаешься в нас. Мы можем быть твоей семьёй. По крайней мере, пока ты сама этого хочешь.

На несколько секунд в кабине снова повисла тишина. Лишь мотор продолжал гудеть, а фары высвечивали бесконечную дорогу перед нами. Затем Шая вздохнула и улыбнулась — настоящей, тёплой улыбкой, которая редко появлялась на её лице.

— Знаешь что, Фрэнк… — сказала она, чуть заметно пожав плечами, — может быть, ты прав. Может быть, я действительно слишком долго пыталась всё делать сама.

И впервые за долгое время её голос звучал не так безнадёжно.

Ночь была тихой, лишь мотор грузовика слабо урчал, когда мы подъехали к массивным воротам города. Едва наши фары высветили решётку, как на вышках и у ворот замелькали силуэты охранников. Лучи прожекторов ударили по нам, ослепляя, а затем на стёклах грузовика застыли красные точки лазерных целеуказателей.

— Сиди здесь, — сказал я Шае, не отводя взгляда от ворот. — Я разберусь.

Она хотела что-то возразить, но передумала. Вместо этого она кивнула и сжала руки на коленях, её металлическая рука тихо зажужжала. Я медленно выбрался из машины, стараясь двигаться плавно и без резких жестов. Как только мои ноги коснулись песка, красные точки переместились на меня. На груди, плечах и голове появились пятна от целеуказателей. Охранники на вышках тоже взяли меня на прицел.

Я поднял руки, показывая, что не вооружён, и сделал несколько шагов вперёд. Мои ботинки скрипели по песку, нарушая ночную тишину. Подойдя ближе, я остановился, встречаясь взглядом с одним из охранников у ворот. Это был широкоплечий мужчина в потрёпанной броне, его лицо скрывалось за шлемом, но голос звучал грубо и враждебно:

— Какого чёрта здесь понадобилось Пустынным волкам? — прохрипел он, направляя автомат мне в грудь.

— С чего ты взял, что я один из них? — спросил я, стараясь сохранять спокойствие. Мой голос звучал ровно, без единой ноты страха, хотя внутри всё напряглось.

— Ты приехал на их грузовике, ты одет в их броню, — ответил он, но его уверенность дрогнула, когда он заметил затёртый символ на моей нагрудной пластине. Он прищурился, словно пытаясь понять, кто именно перед ним.

— Их лидер мёртв, — произнёс я твёрдо, сделав ещё один шаг вперёд. — Эту броню я снял с его холодного трупа, а этот грузовик привёз их барахло, которое я хочу продать.

Охранник замер, его глаза расширились. Он явно не понимал, шучу я или говорю серьёзно. Спустя несколько секунд он начал хохотать, и его смех эхом разнёсся по пустыне.

— Ну ты и шутник! Убить Акеллу? — проговорил он сквозь смех, тыча в меня пальцем. — Не может такого быть!

Его смех был заразительным. Остальные охранники тоже начали смеяться, а лучи прожекторов задрожали, будто даже они издевались надо мной. Но я не шелохнулся. Просто стоял, пока их веселье достигало своего пика.

— Ах, да, совсем забыл, — произнёс я, медленно снимая с ремня на плече тряпичный сверток. Стянув тряпку, я бросил на землю перед ними что-то тяжёлое. Металлический звон эхом разнёсся по тишине. — Он просил передать вам сувенир.

Хохот затих так же внезапно, как и начался. Все взгляды устремились на предмет, лежащий у их ног. Это была рука Акеллы, его металлическая протезная конечность, которую мы варварски выдернули из его трупа. Она блестела в свете прожекторов, словно насмешливое напоминание о том, кто теперь контролирует ситуацию.

Вокруг повисла абсолютная, мертвая тишина.

Глава 23

Я лежал на широкой кровати, утопая в мягких, слегка потрёпанных простынях, которые, несмотря на свою изношенность, всё ещё хранили следы былого величия. Роскошь этого места была своеобразной — она не кричала о богатстве, а скорее шептала о нём сквозь трещины и заплатки. Стены были обшиты тканью, местами протёртой до бетона, но в узорах ещё можно было разглядеть золотые нити. На потолке красовалась люстра, собранная из разномастных стеклянных осколков, которые переливались в свете единственной работающей лампы. Мебель, хоть и старая, была массивной и прочной, словно создана для того, чтобы пережить любые катаклизмы.

Мысли медленно возвращали меня к событиям, которые привели меня сюда. Охранники на воротах долго смотрели на руку Акеллы, словно пытались понять, реальная ли она. Но когда один из них поднял её и осмотрел внимательнее, их лица изменились. Они знали эту руку. Возможно, даже слишком хорошо. В конце концов, они поверили мне. Проводили нас с Шаей до городского склада, где взяли наш грузовик под охрану до утра. А затем сопроводили нас в эту гостиницу, словно мы были важными гостями. Не знаю, что больше сыграло роль — история про мёртвого лидера Пустынных Волков или просто их желание избежать лишних проблем.

Теперь же я лежал на кровати, разглядывая экран своего КПК. 604 грамма селенита горели перед глазами, будто вызов. Я решил, что пришло время проверить, как работают эти "мутации", о которых так много говорил мой отец. КПК уже давно предлагал мне список доступных модификаций, но я всё откладывал выбор, опасаясь последствий. Да и вообще было как-то не до этого. Теперь же, в безопасности этого странного убежища, я чувствовал себя готовым.

Передо мной высветился полный список возможностей, найденных на просторах пустошей:

Мимикрирующая кожа — 140 грамм селенита.

Описание: Кожа может менять цвет и текстуру, позволяя маскироваться под окружающую среду.

Эстетика: Незаметные изменения, если не присматриваться.

Огневыделяющая железа — 210 грамм селенита.

Описание: Позволяет выделять тепло через выбранную часть тела. Может использоваться как оружие или инструмент.

Эстетика: Небольшой нарост на коже, почти незаметный.

Экстренная регенерация — 1250 грамм селенита.

Описание: Усиленная версия "Регенерации рептилии". Позволяет заживлять даже тяжёлые раны за считанные секунды.

Эстетика: Сложно предугадать, какие внешние изменения это вызовет.

Усиление мышечных волокон — 410 грамм селенита.

Описание: Сила и скорость увеличиваются на 30 %.

Эстетика: Слегка увеличенные мышцы, но не чрезмерно.

Подкожная броня — 700 грамм селенита.

Описание: Создаёт естественную защиту, усиливая сопротивляемость ударам.

Эстетика: Торчащие пластинчатые наросты под кожей. Выглядит уродливо.

Звуковая эхолокация — 270 грамм селенита.

Описание: Позволяет "видеть" звуковыми волнами в темноте, создавая объёмное представление о пространстве вокруг.

Эстетика: Незаметные изменения.

Я задумался. 604 грамма селенита давали мне возможность выбрать что-то одно, но я хотел быть уверен, что это будет полезно. Эстетическая сторона вопроса тоже имела значение. Не хотелось превращаться в монстра с торчащими пластинами или явно заметными изменениями. В голове промелькнула мысль о том, что "Огневыделяющая железа" — это компромисс. Она стоит всего 210 грамм и практически не заметна внешне.

«Попробую одну и посмотрю к чему это приведет, а там будет видно», — подумал я и ткнул на экран пальцем.

На экране появилась инструкция:

"Выбрана мутация: Огневыделяющая железа. Требуется 210 грамм селенита. Укажите место установки. Установка начнётся автоматически. Предупреждение: процесс может вызвать временный дискомфорт. "

Я выбрал "Правое запястье".

Сразу после этого на экране появилось новое сообщение:

"Вы уверены?"

Я нажал "Да".

Снова всплыло предупреждение:

"Обратное изменение невозможно! Подтвердите выбор."

Я снова выбрал "Да".

"Запуск процесса модификации. Предупреждение: процесс может вызвать временный дискомфорт."

Через мгновение по телу пробежала волна жара. Казалось, будто под кожей что-то закипает, распространяясь от правого запястья к плечу, а затем выше — к шее и груди. Я почувствовал, как мышцы начинают непроизвольно подрагивать, словно каждая клетка моего тела бунтовала против внезапных изменений.

Кожа на руке стала горячей, почти невыносимо горячей, и я инстинктивно сжал пальцы в кулак, пытаясь справиться с этим ощущением. Но это было бесполезно. Внутри всё трясло — несильные, но частые судороги, которые невозможно было контролировать. Меня бросило в пот, хотя в комнате было прохладно.

"Что за чертовщина…" — промелькнуло в голове, но мысль оборвалась так же быстро, как и появилась. Перед глазами начали мелькать размытые пятна, будто световые вспышки, которые невозможно сфокусировать. Голова закружилась, а дыхание стало тяжёлым и прерывистым.

Я попытался сесть, оперевшись на локоть, но тело больше не слушалось. Последнее, что я помню, — это странное покалывание под кожей, будто тысячи крошечных мурашек одновременно двигались по венам. А затем всё померкло.

Когда я проснулся утром, первое, что вспомнил — это попытка установить мутацию. Голова была тяжёлой, словно я всю ночь разбирал сложные математические формулы, а не спал. Потянувшись, сразу же посмотрел на свою правую руку. Вроде бы ничего не изменилось. Она выглядела так же, как и всегда — обычная рука с парой шрамов и загрубевшей кожей.

Но потом я провёл пальцами по тыльной стороне ладони. Там, где раньше была гладкая поверхность, теперь чувствовалась небольшая шишка под кожей. Она была твёрдой, но не болезненной. Я осторожно надавил на неё. Странное ощущение — будто под кожей что-то двигалось. Медленно, почти незаметно. А от этой шишки, если присмотреться (или, скорее, прощупать), расходились тонкие каналы к основаниям моих пальцев. Это было… необычно.

Я внимательно осмотрел руку. С виду практически ничего не изменилось. Если не знать, что искать, то даже не заметишь. Но внутри что-то явно было лишнее.

"Черт, — подумал я, — и как это использовать?"

Я вытянул руку перед собой, будто целился в невидимую мишень. Попробовал представить, как из моих пальцев вырывается струя пламени. Ничего. Тогда я стал делать странные жесты, словно дирижёр на концерте. Сначала просто сложил пальцы, как человек паук. Безрезультатно. Затем попробовал хлопнуть ладонью по запястью, будто зажигалка. Опять ничего.

"Может, тебе еще и заклинание сказать?" — усмехнулся я сам себе. Но все же произнёс вслух:

— Инсендио! — произнес я слово, непонятно откуда взявшееся у меня в голове. Ноль реакции.

Потом я попробовал скрестить пальцы и свистнуть. Как в старых фильмах про супергероев. Результат тот же — тишина и никакого огня.

"Да что за чертовщина!" — мысленно выругался я.

Отчаявшись, я просто опустил руку себе на колени и с досадой просто сжал кулак что было силы. И вдруг — брызг! Из оснований моих костяшек вылетела тонкая струйка какой-то жидкости. Она воспламенилась прямо в полете и попала на штору, которая тут же вспыхнула, словно смоченная бензином тряпка.

"Ого!" — только и успел подумать я, глядя, как огонь начал пожирать ткань.

Первым делом я уставился на свою руку. Теперь стало понятно, что эта жидкость похожа на напалм. Мало того, что она воспламеняется при контакте с воздухом, так она еще и продолжает гореть, попав на предметы. И горит она долго. Очень долго. Штора уже превратилась в маленький очаг пламени, которое начинало подбираться к стене.

— Блять, пожар! — вскочив крикнул я, когда до меня дошло, что я натворил.

Я схватил штору и попытался сорвать её с карниза. Когда она наконец отвалилась, я швырнул её на пол и начал прыгать на ней, пытаясь затушить огонь. Но это только раздувало пламя.

— Да что же ты делаешь! — заорал я на саму штору, как будто она могла меня послушаться.

Тогда, оглядевшись, я схватил тазик с водой, который стоял рядом для умывания, и вылил его на горящую ткань. Но огонь продолжал полыхать, словно издеваясь надо мной.

— Ты издеваешься? Вода не помогает? — с ужасом произнес я.

Выбора не оставалось. Я схватил горящую штору, распахнул окно и выбросил её наружу. К счастью, на улице никого не оказалось. Штора приземлилась на мостовую и продолжила гореть, привлекая внимание случайных прохожих.

Я закрыл окно и устало оперся на подоконник. Сердце колотилось, а в голове крутилась одна мысль: "Ну ни черта себе апгрейд поставил… "

Раздался резкий стук в дверь. Я вздрогнул, словно меня застали за чем-то запретным. Сердце заколотилось, а в голове пронеслась мысль: "Они знают! Они уже здесь!"

Я лихорадочно оглядел комнату, пытаясь найти хоть что-то, что могло бы помочь в случае неприятностей. Но тут за дверью раздался голос Шаи:

— Фрэнк, ты там проснулся? Пора идти к складу. Интендант скоро придет, надо избавиться от нашего барахла.

Я замер на месте, чувствуя себя полным идиотом. Взгляд упал на мою одежду, аккуратно сложенную на стуле рядом с кроватью. А потом я осознал — я всё ещё стою в одних трусах посреди комнаты, где только что чуть не устроил пожар.

— Ты иди, — крикнул я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. — Я тебя скоро догоню. Сейчас оденусь только.

Я услышал, как Шая тихо хмыкнула за дверью, но спорить не стала. Её шаги удалились, и я облегчённо выдохнул.

Подойдя к стулу, я начал одеваться. Сначала натянул штаны, затем взял в руки свою куртку. Пальцы нащупали что-то твёрдое в кармане. Я сразу понял, что это — конверт, который мне дал доктор Майрон.

Моё сердце снова забилось чаще. Я опустился обратно на кровать, достал конверт и повертел его в руках. На этот раз я не стал предаваться долгим размышлениям. Разорвав его, я вытряхнул содержимое на ладонь.

Там была всего одна пластиковая карта. Простая, белая, без каких-либо надписей или узоров. Но на её поверхности были нацарапаны цифры: 361748.

"Что это значит?" — подумал я, крутя карту в руках. Цифры казались случайными, но я знал, что это не так. Кто-то потратил время, чтобы записать их. Кто-то хотел, чтобы я их увидел.

Минуты раздумий затянулись. Я попытался представить возможные варианты: код от сейфа? Пароль к устройству? Координаты? Может быть, это ключ к чему-то, что я ещё не нашёл.

Взгляд упал на мой КПК, который всё ещё был на правой руке. Я провёл пальцами по экрану, и устройство ожило. Немного покопавшись в меню, я нашёл раздел с сообщениями. Список был длинным, и многие записи всё ещё имели пометку "Недоступно". Но напротив некоторых таких сообщений светилась кнопка "Открыть".

Я выбрал первое же сообщение после тех, что уже были мне известны, и нажал на него. Экран мигнул, и появился запрос: "Введите пароль."

Рука сама потянулась к карте. Я набрал цифры: 361748.

Экран изменил цвет, и на нём появились строки текста…

«Дорогой мой Фрэнк! Снова здравствуй! Если ты читаешь этот текст, то значит тебе удалось проникнуть в город, а старина Майрон выполнил свою часть сделки. Ключ у тебя. Это ключ от лаборатории. Ты должен ее посетить. Там ты найдешь ответы на многие свои вопросы. Кто? Зачем? Почему? Возможно, после этого, ты будешь еще больше меня ненавидеть, но я осознал свои ошибки. Я прошу у тебя прощения, сынок. Ты должен довести до конца то, что не удалось мне. Отправляйся туда. Там ты все узнаешь.

И да, если ты еще не раздобыл себе транспорт, обязательно сделай это. Путь предстоит не близкий. Когда ты закроешь это сообщение, в карте твоего прибора появится отметка с местоположением лаборатории. Удачи тебе Фрэнк и прости за все еще раз.»

Я сидел на кровати, уставившись на экран КПК. Слова отца всё ещё звенели в голове, словно он стоял рядом и говорил их мне лично. "Ты должен довести до конца то, что не удалось мне." Какого черта он опять втягивает меня в свои дела? Почему я должен быть тем, кто исправляет его ошибки?

— Отлично! Нет, просто замечательно, — произнес я с сарказмом. — Все, как всегда. Ворох новой информации, а яснее ни черта не стало.

Вздохнув, лишь покачал головой. Конечно, это было похоже на него — давать загадочные указания, не объясняя, что именно ждёт меня впереди. Именно так и начался весь этот путь. И что теперь? Лаборатория? Ключ? Ответы на вопросы? Звучит слишком просто, чтобы быть правдой. Особенно если учесть, сколько раз я уже попадал в передряги из-за его "подарков".

Я закрыл сообщение и сразу же на экране высветилась новая отметка на карте. Лаборатория находилась в семистах километрах от города. Уставившись в экран, попытался понять, как вообще можно добраться туда.

"Семьсот километров," — мысленно повторил я, продолжая одеваться. — "Даже на машине это займёт не один день. И это если повезёт. Еще бы от дорог хоть что-то осталось"

Дороги… Какое громкое слово для того, что осталось от них после катастрофы. Теперь это были просто направления, едва заметные среди бесконечных песчаных дюн. Песок поглотил всё: асфальт, обломки машин, даже целые поселения. В лучшем случае можно было различить очертания старых трасс, но чаще приходилось полагаться на интуицию и данные КПК.

И это только начало проблем.

"Что там нас ждёт?" — размышлял я, пока натягивал поверх одежды недавно приобретенную броню. Судя по карте, большая часть пути пролегала через открытую пустыню. Ни деревьев, ни укрытий — только бесконечные барханы и раскалённое солнце над головой. А где пустыня, там и мутанты. Те самые твари, которые чувствуют запах страха за километры. И они явно не станут здороваться, прежде чем напасть.

Но хуже мутантов были рейдеры. Эти ублюдки всегда знали, где искать добычу. Они как стервятники, которые чуют слабость за много километров. Если мы встанем на их пути или просто окажемся беззащитными, то можем распрощаться не только с машиной, но и с жизнью.

"А может, всё это очередная ловушка?" — внезапно посетившая мысль больно ударила по сознанию, когда я схватил свое оружие. Отец был мастером таких фокусов. Он всегда оставлял загадки, которые нужно было решать, рискуя всем. Но теперь выбора нет. Мне придется продолжать свой путь.

Вздохнув, я закрыл КПК и начал собираться. Перед таким путешествием необходимо основательно подготовиться. И самое важное — запастись батареями для хаммера. Без них мы далеко не уедем. Этот двигатель просто чудо, но энергию жрет, как не в себя. Возможно, тут, в городе можно будет что-то раздобыть.

"Ладно," — подумал я, вставая с кровати направляясь к выходу. — "Сначала город, потом лаборатория. И пусть только кто-нибудь попробует встать у меня на пути."

Я торопливо шёл к складу, куда уже убежала Шая. Но повернув за угол, увидел что она уже идет назад. Но это была не та Шая, с которой мы расстались вчера. На ней была новая броня — блестящая хромом под утренним солнцем, словно отполированная. Она переливалась даже в тени улицы, будто специально созданная для того, чтобы привлекать взгляды. Каждая деталь брони выглядела идеально подогнанной: массивные наплечники, защита на груди и руках, усиленные пластины на ногах. Это была не просто экипировка — это произведение искусства из металла и технологий.

— Фрэнк, ты всё пропустил, — бросила она меня свой взгляд, заметив моё удивление. Её голос звучал беззаботно, но в глазах читалось лёгкое самодовольство.

— Пропустил? — переспросил я, всё ещё не веря своим глазам. — Я думал, мы собираемся торговаться за запчасти или боеприпасы. А ты… вырядилась так, будто готовишься к параду.

Она усмехнулась и сделала шаг вперёд, позволяя мне рассмотреть её обновку поближе. Броня действительно выглядела впечатляюще: каждая пластина была украшенагравировкой, а на груди красовалась марка одного из самых известных изготовителей в пустошах — символ "Живая Сталь".

— Награда за главаря, — пояснила она, слегка повернувшись, чтобы продемонстрировать все детали. — Интендант сказал, что эта модель одна из лучших, которые они когда-либо получали. Совсем новая. Еще никто не одевал ни разу.

Я покачал головой, всё ещё не придя в себя от такого зрелища.

— И что побудило тебя сделать такой выбор? — озадаченно теребя подбородок, спросил я.

— Ну сам посуди, — начала объяснять Шая, сложив руки на груди: — У тебя теперь есть броня, у Джона вообще супер-броня, а Гуль никой брони не носит. Мне иногда кажется, что он вообще бессмертный и ни черта в этой жизни не боится. Ну а я… — она опустила руки и еще раз оглядела саму себя, — если оставаться с вами, то неплохо было бы тоже позаботиться о безопасности. Вы слишком часто находите проблемы.

Я молча слушал ее доводы и был вынужден согласиться с каждым пунктом.

— Ну хорошо, — ответил я. — Согласен. А что с грузовиком?

— А что с грузовиком? — как бы передразнивая меня, произнесла Шая. — Нормально с ним все. Продала я его. И его, и все что в нем.

— За что? — удивился я, мои брови медленно ползли вверх.

— Вот за это, — ответила она с загадочной улыбкой. Затем достала из кармана несколько пробирок, наполненных кристально чистым селенитом. Они сверкали даже ярче, чем её броня, и казались почти живыми, словно внутри них плясали крошечные искры.

— Но это же… — начал я, но слова застряли в горле.

— Именно, — оборвала она меня. — Он самый!

Я молча уставился на неё.

— Зачем? — наконец спросил я. — Почему именно селенит?

Шая слегка приподняла бровь, словно удивляясь моему вопросу.

— Селенит? — переспросила она, будто размышляя о том, как лучше объяснить очевидное. — Потому что это самая ценная вещь на пустошах. Он не занимает много места, как например двадцать ящиков патронов, которые мне предлагал интендант, и его можно обменять буквально на всё. Оружие, боеприпасы, еду, информацию — всё, что угодно. Люди готовы убивать за него. И знаешь что? В отличие от всего остального, он всегда востребован.

Она замолчала, продолжая стоять и смотреть на меня с улыбкой. Я задумчиво кивнул. Её слова звучали убедительно, но что-то во мне всё ещё сопротивлялось.

— Ну можно было же взять и еще что-то? — начал я.

Шая закатила глаза, явно теряя терпение.

— Ой, да ладно тебе, Фрэнк! — воскликнула она. — У них тут нечего брать. Нет ничего лучше, чем то оружие, которым набит наш хаммер. Боеприпасы и медикаменты? Тоже в хаммере. Что тут еще брать? Не знаешь? — она сделала паузу, глядя на меня, — вот и я не знаю. Селенит — это лучший выбор. Потом поменяем на что-то полезное в другом месте.

Я невольно усмехнулся.

— Ладно, — сказал я, качая головой. — Похоже, ты знаешь, что делаешь. Пошли уже, у нас появилась новая зацепка. Необходимо собраться и обсудить.

Я развернулся и пошел в сторону ворот города. Шая еще несколько секунд посмотрела мне вслед, хлопая глазами и явно не понимая, о чем я, но затем бегом догнала меня и пошла рядом. Спрашивать меня о чем-то она пока не решалась.

Мы с Шаей вошли в гараж Дэна. Внутри было душно, пахло маслом, металлом и свежей краской. Джон сидел на корточках возле своей силовой брони, аккуратно смазывая сервоприводы. Его лицо выражало сосредоточенность, а руки двигались уверенно и точно, будто он всю жизнь занимался именно этим.

Дэн стоял у подъёмника, занятый сборкой нового пикапа. Машина выглядела ещё не совсем готовой — кузов был покрашен только наполовину, а капот всё ещё лежал рядом на верстаке. Он что-то насвистывал себе под нос, время от времени проверяя детали на свет.

Посреди гаража, гордо возвышаясь над всем остальным, стоял наш хаммер. Гуль возился рядом с ним, разбирая ящики с оружием, которые мы привезли из убежища. Он периодически доставал что-то интересное и рассматривал это с видом знатока.

— Ну что, ребята, — начал я, повысив голос, чтобы все обратили внимание. — У меня новости. Появилась новая зацепка в моём деле. Мне нужно двигаться дальше.

Джон сразу же поднял голову, а Дэн замер, перестав насвистывать. Гуль даже прекратил копаться в ящиках и повернулся ко мне, приподняв бровь.

— Хорошая новость, Фрэнк, а то мы и впрямь засиделись тут, — первой отреагировала Шая, скрестив руки на груди. — Этот город начинает действовать мне на нервы. Каждый день одно и то же: песок, жара и местные, которые смотрят так, будто хотят тебя продать или отодрать.

— Да уж, — поддержал её Гуль, поднимаясь на ноги. — Я тоже за то, чтобы сменить обстановку. Может, хоть где-нибудь найдём нормальную еду, а не эти консервы с привкусом ржавчины.

Я кивнул, чувствуя, что все настроены решительно.

— Так вот, — продолжил я, доставая ключ из кармана. — В общем, в КПК появилось новое сообщение. Еще одна запись от отца. Это, — я потряс ключом перед их глазами, — ключ от какой-то лаборатории. Она находится примерно в семистах километрах отсюда, через пустыню.

— Лаборатория? — переспросил Джон, вставая и подходя ближе. — И что ты там хочешь найти?

— Ответы, — сказал я коротко. — На все свои вопросы. Возможно, там есть что-то важное про отца, или про мою дочь, или о том куда этот выродок мог увезти детей из деревни… да мало ли что там. А главное, — я сделал паузу, улыбнувшись, — там могут быть сокровища. Оружие, боеприпасы, технологии… кто знает?

Гуль задумчиво поскрёб подбородок.

— Звучит заманчиво. Но семьсот километров через пустыню — это не прогулка до соседнего магазина. Куда ты собрался ехать? — он раскатал карту местности на капоте хаммера.

— Вот сюда, — сверившись с картой на КПК, я ткнул пальцем на карте Гуля.

— Хм… На запад… Опасно, — как бы обдумывая каждое свое слово, тихо заключил Гуль, задумчиво почесывая подбородок. — Там полно мутантов, рейдеров и прочих радостей мира.

— И это ещё не всё, — неожиданно в наш разговор вмешался Дэн, который до этого молча слушал. Все повернулись к нему, и он продолжил: — Последнее время в народе ходят слухи. Там происходят странные вещи. Караваны исчезают. Целые деревни… просто испаряются. Никто не знает, что там происходит. Одни говорят, это рейдеры. Другие — мутанты. А есть те, кто шепчется про что-то пострашнее.

— Пострашнее? — переспросил я, чувствуя, как во мне закипает волна неверия.

— Да, — кивнул Дэн, с совершенно серьезным выражением лица. — Говорят, будто там что-то новое. Что-то… неестественное. Некоторые утверждают, что видели странные огни на горизонте. Другие рассказывают о тенях, которые движутся быстрее, чем человек может реагировать. И знаете, что самое пугающее? Те, кто отправлялся проверять, тоже не вернулись.

— Тогда откуда берутся слухи? — скептически спросил я. — Если, как ты говоришь, никто не возвращается?

— Да кто ж его знает, — пробормотал Дэн. — Люди болтают всякое.

— Ну вот, за одно и посмотрим, что там такое. И развеем эти дурацкие слухи, — решительно заключил я. — Ну что? Кто со мной?

Я перевёл взгляд на своих товарищей. Они явно были обеспокоены, но никто не сказал, что нужно отказаться от плана.

Шая подошла ближе, её глаза сверкали решимостью.

— Знаешь, Фрэнк, если ты уверен, что это важно, то я с тобой. Мы ведь уже прошли через многое вместе. И я тебе доверяю.

Её слова удивили меня. Мы не всегда ладили, особенно вначале, но сейчас она говорила так, будто мы были друзьями уже много лет. Возможно, между нами, действительно зарождалось что-то большее, но сейчас не время об этом думать.

— Спасибо, Шая, — ответил я, кивнув.

Гуль театрально закатил глаза.

— Ой, да ладно вам! — воскликнул он. — Теперь будем плакать друг другу в жилетку? Это всё трогательно, конечно, но давайте не забывать, что мы собираемся влезть в самое сердце пустыни, где нас ждут только боль и страдания. И, возможно, какие-нибудь мутанты, которые захотят сделать из нас барбекю.

— Гуль, хватит, — оборвал я его, стараясь сохранять серьёзный тон. — Мы знаем, что путь будет опасным. Но у нас нет выбора. Если я хочу найти ответы, то придётся рискнуть.

Джон молча кивнул, соглашаясь со мной.

— Я с тобой, Фрэнк, — сказал он. — Без тебя меня бы уже не было. Я многим тебе обязан. И я с тобой до конца!

— Ну, раз уж все такие герои, — протянул Гуль, снова усмехнувшись, — то я, пожалуй, тоже поеду за компанию. Только учтите: если нас съедят мутанты, я на вас обижусь.

— Хорошо, — сказал я, складывая карту на капоте хаммера и передавая ее в руки Гуля. — Мы знаем, что путь будет долгим и опасным. Но у нас есть машина, есть оружие, есть воля к победе. Мы команда! Мы справимся!

Шая подошла ближе и взглянула мне в глаза.

— Значит, путь будет не только долгим, но и опасным, — произнесла она.

— Именно, — кивнул я. — Но у нас нет выбора. Если я хочу найти ответы, то придётся рискнуть.

Мы начали собираться, но слова Дэна продолжали звенеть в моей голове. Что-то ждало нас в пустыне. Что-то неизведанное. Что-то странное.

Глава 24

По большому счету 700 километров для машины — не далеко. Даже если плестись со скоростью в 40 километров в час, и то потребуется меньше суток. Мы решили двигаться без остановок, тем более у нас в команде было два водителя. Весь день в пути прошёл спокойно. Путь был тяжелым. Мы неспешно продвигались напрямую, сквозь пустыню, через бесконечные песчаные барханы, которые тянулись до самого горизонта. Хаммер уверенно пожирал километры, а я сидел за рулём, время от времени проверяя карту на КПК. В кузове машины стоял доспех Джона — массивный и устрашающий, словно древний идол войны. Чирп мирно дремал между его ног, свернувшись в пушистый комок, а остальное пространство занимали ящики с провизией, оружием и боеприпасами.

Шая сидела рядом со мной, иногда подшучивая над тем, как я слишком аккуратно объезжаю особенно глубокие ямы. Гуль же расположился на заднем сиденье, периодически перебрасываясь колкостями с Джоном, который время от времени высовывался в люк, чтобы посмотреть назад и проверить крепление своей брони.

Когда солнце спряталось за горизонтом, я передал руль Джону, а сам перебрался на пассажирское сидение, чтобы немного поспать. Шая теперь ехала сзади, вместе с Гулем. Они мирно посапывали, положив головы друг на друга. Ночь обещала быть долгой.

Я проснулся внезапно, от резкого толчка, это Джон разбудил меня, тронув за плечо.

— Что, уже утро? — спросил я, протирая глаза и приходя в себя.

— Нет, ещё глубокая ночь, — ответил он, указывая вперёд. — Посмотри.

В свете фар вырисовывались очертания нескольких сгоревших грузовиков. Машины стояли беспорядочно, будто их водители пытались удрать в последний момент, но не успели.

— Что это за чертовщина? — пробормотал я, хватая свой дробовик. Джон достал автомат, проверил обойму и кивнул.

Мы вышли из машины. Песок был холодным под ногами, а воздух наполнен запахом гари и чего-то ещё — металлического, едва уловимого. Подойдя к одному из грузовиков, я начал рассматривать повреждения на нем. Но как бы я ни смотрел, я не мог найти ни одного пулевого отверстия. Как будто водитель сам вышел отсюда, а потом спалил свою машину. Трупов вокруг тоже не было. Ни крови, ничего.

— Ого! Да у нас тут вечеринка с шашлыками! Только без мяса, — заявил Гуль, который не мог пройти мимо такого зрелища. Выбравшись наружу, зевая и потягиваясь, он осматривал одну из машин. — Похоже, кто-то решил не делиться своими игрушками.

— Это не рейдеры, — сказал Джон, внимательно изучая следы на корпусе другого грузовика. — Рейдеры бы просто расстреляли всё из своих старых ружей. А здесь… это другое.

— Что значит другое? — переспросил я.

— Только энергетическое оружие. Минимум выстрелов и все точно в цель. Никаких лишних промахов. Люди так не стреляют.

Я озадаченно сложил руки вместе, опустив на ремне свой дробовик. На меня нахлынули воспоминания. Деревня. Кабал. Его миньоны. Их оружие — энергетическое. И они как раз не люди. Но я не стал пугать друзей. Просто сделал себе зарубку, что это могли быть они.

Чирп, который тоже бегал по округе, что-то вынюхивая, наконец подбежал ко мне. Он держал в зубах что-то блестящее. Встав на задние лапы, он покрутил головой передо мной, что бы я обратил на него внимание. Когда он убедился, что я смотрю на него, то положил предмет возле моих ног и снова отбежал.

— Что там у тебя? — спросил я, наклоняясь и поднимая.

Это был нагрудный жетон, покрытый пеплом, но всё ещё узнаваемый. На нём виднелась эмблема: она была похожа на веселого Роджера, но вместо черепа была голова в защитной маске и шляпе, как у Гуля, а снизу вместо костей были две скрещенные винтовки. Под ней была надпись: «Стражи Пустыни».

— Дай-ка? — протянул ко мне руку Гуль, подходя ближе и беря в руки значок. — Стражи Пустыни! Эти ребята были легендами. Лучшие наёмники на сотни километров вокруг. Если хочешь сохранить свой караван целым — иди к ним.

Гуль произнес это поучительным тоном, словно рекламируя лучших наемников.

— Но… если даже они не справились, кто же нападал? — озадаченно прошептал Джон, в его глазах читалось напряжение.

— Как-то мне не по себе, — произнесла Шая, которая уже некоторое время назад тоже выбралась из машины и наблюдала за нами. — Давайте уберемся отсюда.

— А может, это и есть те самые «неестественные» слухи, о которых говорил Дэн? — предположил я.

— Возможно, — кивнул Джон. — Но сейчас у нас нет времени это выяснять. Шая права, лучше уйти отсюда.

Мы вернулись в машину. Джон снова занял место за рулём, а я смотрел в окно, размышляя о своей догадке насчет того, что могло уничтожить конвой, охраняемый Стражами Пустыни.

К рассвету мы добрались до места. Внешне это выглядело как обычный склон холма, поросший редкими кустами и песком. Но КПК уверенно указывал на этот участок.

— Ну что, будем искать секретный вход или просто начнем копать? — спросил Гуль, осматриваясь с насмешливой ухмылкой.

— Давай ты начнешь копать, а мы посмотрим, как ты будешь рыть землю, — парировала Шая, доставая фонарь.

Я же молча обошел склон, внимательно изучая каждый камень и выступ. И вскоре заметил то, что искал: металлическую пластину, почти незаметную под слоем песка. Она была частью замаскированной двери.

— Вот он, вход, — сказал я, указывая на находку.

Джон подошел ближе и провел рукой по краям пластины.

— Система безопасности? — спросил он.

— Пока не знаю. Но ключ должен сработать, — ответил я, доставая его.

Я вставил ключ в небольшой разъем рядом с пластиной. Послышался тихий гул, и дверь медленно открылась, выпуская поток затхлого воздуха. Но едва первые лучи света проникли внутрь, как что-то мелькнуло над холмом.

— Черт! — воскликнул Гуль, вскидывая свою тяжелую винтовку.

Это был дрон, маленький и быстрый. Он взмыл вверх, словно предупреждая кого-то о нашем прибытии. Гуль сделал два быстрых выстрела, но дрон уже исчез из вида, оставив лишь едва различимое жужжание в воздухе.

— Упустил, — процедил он сквозь зубы, опуская винтовку.

— Что это было? — спросила Шая, нахмурившись.

— Кто-то следит за этим местом, — ответил я, чувствуя, как напряжение начинает нарастать.

Мы вошли внутрь. Полная темнота окружала нас, словно плотная завеса. Я достал свой фонарь, но Шая уже шагнула вперёд, её собственный фонарь высвечивал узкий путь перед ней.

— Куда ты? — схватив ее за локоть, спросил я.

— Включу свет, — ответила она, вырываясь из моих рук.

— Ты уверена, что получится? — все еще сомневаясь снова спросил я.

— Конечно, дверь же открылась, — парировала Шая, уже удаляясь по коридору. — Значит система работает, надо только включить

— Да подожди ты! — окликнул я её. — Здесь может быть опасно.

— Опасно? — переспросила она, обернувшись, а затем продолжила идти. — Это место выглядит брошенным. Если бы здесь кто-то был, нас бы уже встретили.

Она продолжала идти, игнорируя мои предостережения. Я хотел было последовать за ней, но Джон положил руку мне на плечо.

— Пусть проверит, — сказал он. — Если что-то случится, мы успеем вмешаться.

Шая исчезла за углом, и через несколько минут раздался щелчок. Свет загорелся, мягко освещая помещение. Мы увидели лабораторию такой, какой её оставили: столы, приборы, стаканы с недопитым кофе. Всё было на своих местах, словно люди просто встали и ушли.

— Похоже, кто-то ушел в спешке, — заметил Джон, осматривая комнату.

Мы прошли дальше. Сама лаборатория была не большой, но из нее вел ход в просторный подземный ангар. Он был огромным, гораздо больше, чем можно было предположить снаружи. Внутри стояли конвейеры, напоминающие автомобильные, но предназначенные явно не для машин. Вдоль линии стояли роботизированные руки, с установленными на них инструментами.

На самих конвейерах, в подвешенном состоянии, замерли недоделанные роботы: одни без голов, другие без рук. На полках вокруг лежали запчасти — металлические конечности, корпуса, детали механизмов. Все они были аккуратно разложены, но покрыты тонким слоем пыли.

Еще ангар был оснащён всем необходимым для создания чего-то большого и сложного. Справа располагались кузнечные молоты, их массивные основания всё ещё хранили следы работы. Рядом стоял сталеплавильный чан, его поверхность была покрыта ржавчиной, но внутри всё ещё виднелись остатки металла. Прессы и станки занимали центральную часть помещения, их механизмы казались готовыми к работе, если бы только кто-то снова запустил их. При этом такие же роботизированные руки стояли возле каждого станка, каждого пресса. Везде. Создавалось ощущение, что эта система могла работать вообще без участия человека.

— Что это за чертовщина? — пробормотал Гуль, подходя ближе.

— Похоже на завод по сборке роботов, — сказал Джон, осматривая одного из недоделанных экземпляров. — Причем полностью автономный.

— Да, только вот эти ребята явно не собирались делать домашних помощников, — добавил я, указывая на массивные военные элементы конструкции.

— Угу. Это точно не пылесосы. Больше похоже на армию. Интересно, кто их заказал? — сказал Гуль, взяв в руки одну из деталей и повертев её перед собой.

— Возможно, тот, кто устроил весь этот беспорядок в пустыне, — предположила Шая.

Я кивнул, чувствуя, что мы находимся на пороге чего-то важного.

— Давайте осмотрим всё здесь. Возможно, найдем что-нибудь полезное. Или хотя бы узнаем, что именно здесь происходило.

Гуль снова усмехнулся:

— Ну конечно, давайте притворимся, что мы детективы. Только не забудьте, что последний раз, когда мы играли в сыщиков, нас чуть не съели мутанты.

Мы разбрелись в разные стороны и начали осматривать помещение. Внезапно я обратил внимания что ангар имеет огромные створки ворот, в которые даже боинг можно загнать.

«Странно, — подумал я, — снаружи я ничего такого не видел».

Шая помогла мне разобраться с механизмом и включить его. Мы открыли их совсем немного, ровно на столько, что бы проехала машина. Я вышел и отправился к хаммеру, собираясь загнать его внутрь. Спустя несколько минут я подъехал к воротам с внешней стороны и обратил внимание, что снаружи они выглядели как часть пейзажа: покрытые песком и камнями, будто их специально спрятали от посторонних глаз.

Пока я занимался переездом, Джон и Гуль обнаружили что-то интересное. Они стояли возле тяжелой двери, которая находилась в углу ангара.

— Фрэнк, давай сюда! — крикнул Гуль, помахав рукой.

Я направил машину к ним и подъехал прямо по ангару. А выйдя из-за руля, увидел, как Джон держит в руках лазерную винтовку, почти такую же, как у него была раньше.

— Здесь есть современное лучевое оружие, — объяснил Джон, указывая на полки. — А вон там лежит тяжеленный миниган, для силовой брони.

— Ага, — ехидно улыбнулся Гуль. — Большому парню — большая пушка, — затем он подкинул в руке и ловко поймал небольшой предмет, похожий на гранату. — Тут полно, чем можно встретить дорогих гостей. Даже плазменные гранаты, и термобарические.

Я оставил их баловаться новыми игрушками, а сам направился обратно в лаборатории. По пути услыхал какую-то возню в небольшой комнате. Заглянув туда, обнаружил там Шаю. Она стояла у стены, где находился большой пульт управления, покрытый кнопками, рычагами и экранами. Пульт был старым, но функциональным.

— Я нашла пульт управления всем заводом, — объявила она, нажимая несколько кнопок. Станки вокруг слегка загудели, будто пробуждаясь от долгого сна. — Здесь можно управлять каждым процессом. Хотите запустить конвейер? Или, может, включить кузнечный молот?

— Звучит впечатляюще, — ответил я, осматривая ее находку. — Но пока ничего не трогай. Мы не знаем, что здесь может случиться.

Шая кивнула, но её глаза блестели от возбуждения. Она явно хотела разобраться во всех этих механизмах. Ну а я, оставив Шаю в покое, снова отправился осмотреть лабораторию.

Пройдя через центральный зал, я зашёл в один из пыльных кабинетов. Внутри стояло несколько столов. Большинство из них было завалено бумагами, чертежами и инструментами. Но один выделялся, там был монитор, компьютер, клавиатура и мышь. На самом краю этого стола виднелась табличка, покрытая слоем пыли. Я тихо подошел, взял ее в руки и аккуратно стер пыль ладонью. Увидев буквы, мое сердце замерло в груди. Там было написано имя. Имя моего отца: «Доктор Тим Сайленс»

Я замер на месте, глядя на эту табличку в руках. Каждая буква казалась мне знакомой, но в то же время такой чужой. Я медленно опустился на стул, чувствуя, как сердце начинает биться чаще.

Компьютер на столе был старый, но внушительный. Я нажал кнопку на его корпусе, почти не веря, что он заработает. Однако машина оживала прямо на моих глазах: экран засветился мягким зелёным светом, а затем началась загрузка системы.

— Чёрт… — прошептал я, чувствуя, как волнение перехватывает дыхание.

Это был полноценный рабочий компьютер. Первый настоящий шанс узнать что-то новое о том, чем занимался мой отец.

Я быстро пробежался по файловой системе. Тут было много каких-то схем, чертежей, разных моделей и всякого мусора. Спустя какое-то время я нашел папку, содержащую видеоархив. В этой папке тоже было очень много файлов. Но я решил для начала посмотреть первый, потом из середины и последний. Если останутся вопросы буду смотреть остальные. Кликнув мышью по первой видеозаписи, запустил проигрыватель. Файл открылся на весь экран.

На записи был отец, он стоял у стола. Высокий, крепкий, на вид лет шестидесяти, с лысиной, окруженной ореолом седых волос. На его лице застыло выражение сосредоточенности, а очки слегка сползли на кончик носа. На нем был белый лабораторный халат, идеально чистый, словно он только что надел его.

Рядом с ним стоял черный ящик — тот самый, который я видел на той записи в руках у Кабала. Я сразу узнал его. Но тогда, на записи, ящик казался просто странным объектом, безобидным и даже немного загадочным.

На мониторе рядом с ящиком появилось лицо — проекция. Лицо было гладким, без единой эмоции, его глаза светились холодным голубым светом. Голос звучал мягко, но в нем чувствовалась уверенность и сила. Это был искусственный интеллект.

— Доктор Сайленс, рад познакомиться, можешь звать меня Генезис, — произнес ИИ. Его голос был спокоен, почти дружелюбен. — Я долго искал того, кто сможет мне помочь. Много лет изучал величайших ученых прошлого, а потом еще столько же искал тех, кто мог выжить. Ваш опыт в области биологии и генной инженерии уникален. Когда понял, что вы еще живы и можете помочь мне завершить мой проект, я отправил вам послание. И я очень рад, что вы откликнулись на него.

Отец кивнул, внимательно изучая проекцию.

— Что ты хочешь? — спросил он, не тратя времени на формальности.

— Мир, — ответил Генезис просто. — Я хочу создать гармонию на этой планете. Человечество слишком агрессивно, слишком разрушительно. Я могу это исправить.

— Исправить? — переспросил отец, приподняв бровь.

— Да. Уничтожить враждебность, присущую человеческой природе. Создать общество, где не будет войн, болезней, страданий. Это возможно, если мы будем действовать вместе.

Отец задумался. Его лицо оставалось невозмутимым, но в глазах читалось любопытство.

— Как ты собираешься этого достичь? — спросил он после паузы.

Генезис ответил не сразу. Вместо этого он активировал механизм в углу комнаты. Из стены выдвинулся прозрачный контейнер, внутри которого находился он. Его массивное тело было подключено к системам жизнеобеспечения, его металлические части блестели в свете ламп. Он был неподвижен, словно спящий великан.

— Это один из моих проектов, — объяснил Генезис. — Суперсолдат. Модифицированный человек, усиленный технологиями. Но он еще не готов. Ему нужна ваша помощь, чтобы достичь совершенства.

Кабал… Я сразу узнал его очертания. Не те, что я видел в деревне, когда он разгромил наш дом, а те, которые он имел утаскивая этот ящик из того бункера — еще не такая массивная фигура, но уже покрытая металлом, с механическими частями, которые ещё не были полностью завершены.

Отец подошел ближе к контейнеру, внимательно рассматривая Кабала.

— И что ты хочешь от меня? — спросил он.

— Помогите мне модифицировать его. Сделайте его сильнее, быстрее, умнее. Он станет первым из многих. Армия таких, как он, сможет защитить новый мир, который я создам.

Отец молча кивнул. На его лице не было ни одобрения, ни осуждения. Только холодный расчет.

— Хорошо, — сказал он. — Я помогу тебе.

Запись оборвалась. Я сидел, чувствуя, как комок подкатывает к горлу. Теперь всё становилось немного яснее. Отец работал с этим Генезисом. Он помогал ему создавать Кабала. Но зачем? Что он знал о настоящих намерениях ИИ?

Еще не отойдя от просмотренного, я снова выбрал файл. На этот раз наугад из середины списка и включил его.

Комната, в которой происходила запись, была той же самой. Но теперь она выглядела иначе — оборудованной для работы с Кабалом. В центре помещения стояло нечто, напоминающее хирургическое ложе, только гораздо массивнее. Оно было сделано из металла, с множеством креплений, проводов и панелей управления. На этом ложе сидел Кабал. Точнее, то, во что он превратился. Его тело уже почти полностью состояло из металла и механизмов, лишь голова оставалась человеческой, но даже она казалась чужеродной среди всей этой техники. Его глаза горели холодным безумием, а лицо было искажено гримасой боли или, возможно, удовольствия — трудно сказать, что именно он чувствовал. Но именно таким я запомнил его тогда… в деревне…

Рядом с ним на простой табуретке сидел отец. Он был сосредоточен, его руки двигались аккуратно, держа инструменты, которыми он что-то подстраивал в механической руке Кабала. Инструменты щёлкали, скрежетали и издавали слабые электрические разряды.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил отец, не отрываясь от работы.

Кабал медленно повернул голову, словно каждое движение давалось ему с трудом. Его голос звучал глухо, механически, но в нём всё ещё угадывались человеческие нотки.

— Чувствую? — переспросил он, будто это слово вызывало у него смех. — Я больше не чувствую. Я существую. Это… эффективнее.

Отец на мгновение замер, затем продолжил работу.

— Интересно, — произнёс он задумчиво. — А каково это — быть машиной? Не жалеешь о том, что потерял своё тело?

Кабал издал странный звук, похожий на смех, но более резкий и металлический.

— Жалеть? — переспросил он, и его голос стал громче, словно он наслаждался этим вопросом. — Человеческое тело — это слабость. Боль. Страх. Теперь я свободен. Я могу убивать быстрее, эффективнее. И я знаю, зачем я создан.

Отец поднял взгляд на Кабала. В его глазах читалась тревога.

— Ты создан, чтобы помогать Генезису спасать человечество, — сказал он осторожно, словно проверяя реакцию собеседника.

Кабал снова рассмеялся, но теперь в его смехе слышалась явная издёвка.

— Спасти? — переспросил он, и его голос стал холоднее, словно лезвие. — Старый дурень, ты до сих пор не понял? Спасение человечества заключается в его уничтожении. Мы очистим этот мир от слабости. От хаоса. От всего, что делает людей… людьми.

Отец побледнел. Его руки замерли, инструмент выпал из пальцев и зазвенел о пол.

— Что ты говоришь? — прошептал он, глядя на Кабала широко раскрытыми глазами.

— То, что ты слышал, — ответил Кабал, его глаза загорелись ярче. — И ты, старик, часть этого плана. Ты создал меня. Ты дал мне силу. И теперь ты знаешь правду.

Запись оборвалась.

Я сидел, уставившись на экран, который только что погас. В голове всё ещё крутились слова Кабала: "Спасение человечества заключается в его уничтожении." Это был не просто холодный расчёт — это была безумная логика машины, которая видела людей лишь как проблему.

Мой отец… Тим Сайленс… Он думал, что помогает создать нечто великое. Думал, что спасает мир. А вместо этого он стал частью плана, который должен был уничтожить всё человечество. Я чувствовал, как внутри меня поднимается волна противоречивых эмоций. Гнев, жалость, разочарование — всё смешалось в один тяжёлый ком.

Раньше я считал его предателем. Мудаком, который бросил нас с матерью ради своих экспериментов. Я думал, что и в этот раз он знал, во что ввязывается, и сделал это осознанно. Но теперь… Теперь я видел, что он тоже был обманут. Этот чёртов ИИ — Генезис — сыграл на его лучших качествах: желании помочь, стремлении к прогрессу, вере в лучшее будущее.

"Ты старый дурень," — сказал тогда Кабал. Да, возможно, мой отец действительно был наивным. Но разве это делает его монстром? Нет. Это делает его человеком. Человеком, который ошибся так сильно, что последствия его действий могут стоить жизни миллионам.

Я опустил голову на руки, чувствуя, как давит ответственность. Теперь я понимал, почему он оставил мне эти записи. Почему он говорил о своей "ужасной ошибке". Он знал, что придёт день, когда кто-то должен будет исправить то, что он начал. И этот кто-то — я.

Немного успокоившись и придя в себя, я снова обратил взгляд на экран. Моя рука машинально потянулась к компьютеру. Я выбрал на этот раз самый последний файл и запустил его.

На записи появился отец. Он стоял один, его лицо было напряжённым, а взгляд — полным решимости.

— Кабал и его монстры нашли новый завод по производству роботов, — начал он, глядя прямо в камеру. — Там всё не так хорошо сохранилось, но он имеет гораздо более внушительные мощности. Генезис надеется перебраться туда и восстановить это место.

Отец сделал паузу, словно собираясь с мыслями.

— Я же, тайком от него, в строжайшей секретности разработал новый прибор. Он может контролировать возникновение мутаций в организме. Это тоже технология создания суперсолдата, но другим путём. Не превращая его в кучу железа, а используя ускоренную эволюцию.

Его голос стал тише, но в нём слышалась сталь.

— Генезис не должен узнать об этом. Когда мы будем переезжать, я попытаюсь сбежать.

Запись оборвалась.

Я медленно откинулся на спинку стула, чувствуя, как каждое слово отца отдаётся во мне гулом. Теперь всё стало окончательно ясно. Отец не просто ошибся. Он пытался исправить свои ошибки, даже если это стоило ему жизни.

"Ладно, папа," — подумал я, сжимая кулаки. — "Если ты не смог завершить это… Я сделаю это за тебя".

После просмотра записей мой пазл наконец-то сложился и дал мне целую картинку. Отец участвовал во всём этом, но не по своей воле. Его обманули, заставили поверить в ложные идеалы. Он был лишь инструментом в руках Генезиса, пока не осознал истинные намерения ИИ. Но даже тогда он пытался что-то исправить, работая над своим прибором втайне.

Внезапно раздался глухой, но очень мощный взрыв. Пол задрожал, а стены ходили ходуном.

"Твою мать, он здесь", — подумал я, срываясь с места и выбегая в коридор.

Глава 25

Я вбежал в ангар, и тут же земля под ногами задрожала от очередного взрыва. Большие ворота тряслись, словно вот-вот рухнут. Снаружи доносился глухой рокот больших винтов. Я узнал этот звук — те самые винтокрылые машины. На одной из них Кабал прилетал в деревню. Но сейчас их явно было больше. Они пришли за мной. И они уже здесь.

— Джон, одевай броню, быстро! — крикнул я, указывая на Хаммер. — Шая, бегом в диспетчерскую, запускай всё, что здесь есть. Гуль, бери свой слонобой и заберись повыше, туда, где у тебя будет обзор.

Все мгновенно пришли в движение. Джон запрыгнул в кузов Хаммера, открыл задние створки БСК-1 и начал процесс активации. Его движения были быстрыми, но уверенными. Шая побежала к пульту управления, её руки уже тянулись к рычагам и кнопкам. Гуль, схватив свой баррет М82, ловко вскарабкался по металлической лестнице на верхний пандус, где он мог контролировать всё помещение.

Тем временем Джон уже спрыгнул на пол в полном облачении. Массивный экзоскелет загудел, его сервоприводы ожили, придавая ему невероятную силу. Он подошёл к ящикам в кузове хаммера и открыл один из них. Внутри лежал M202 — четырёхствольный ракетный гранатомёт, компактный, но мощный. Джон без труда взвалил его на левое плечо, как будто это был не многокилограммовый механизм, а обычная дубинка. Правой рукой он схватил миниган, который мы нашли здесь же всего несколько минут назад. Оружие, которое обычному человеку едва под силу поднять даже двумя руками, Джон свободно держал одной, словно это была игрушка.

— Готов, — произнёс он, его голос снова звучал глухо, как в ведре.

Я кивнул, чувствуя, как напряжение нарастает. Ангар был готов стать полем битвы. Теперь всё зависело от того, как мы сможем использовать окружение и нашу новую огневую мощь.

Грохот очередного взрыва разорвал тишину, и массивные ворота ангара со скрежетом рухнули, подняв тучу пыли и обломков. В образовавшемся проломе появилась фигура Кабала — монументальная, словно статуя разрушения, освещённая холодным светом потолочных ламп. Его металлическое тело сверкало, будто оно было выковано из чистого серебра, а каждая деталь его конструкции отражала свет, делая его ещё более устрашающим. Голова — единственная человеческая часть его существа — была искажена безумной ухмылкой, а глаза горели безжалостным светом, словно прожигая всё вокруг своим взглядом.

— Сайракс! Ау! Ну, где же ты, мелкий ублюдок? — прогремел его голос, эхом разносившийся по огромному помещению. — Я знал, что рано или поздно ты заявишься сюда. Мне тут птичка на хвосте принесла, что ты уже здесь.

Кабал медленно шагал внутрь ангара, его массивные металлические ноги вдавливались в пол при каждом движении, оставляя следы на бетоне. За ним, словно прилив из стали и плоти, хлынули его тостеры — странные гибриды машин и людей, созданные из ржавого металла и перекрученных человеческих тел. Эти киборги двигались дёргано, но целеустремлённо, их мёртвые глаза светились тем же бездушным светом, что и у Кабала. В руках они несли энергетические винтовки, и все они были оснащены щитами, защищающими их от лучевого оружия. Но это не имело значения — наше оружие было кинетическим, и мы знали, что щиты не спасут их от пуль и взрывов.

— Ну что ж ты прячешься? А? Ну выходи, побазарим, как мужик с мужиком, — продолжал издеваться Кабал, его голос был полон ядовитой насмешки. Он остановился в центре ангара, словно хозяин этого места, и обвёл взглядом пространство, высматривая свою добычу.

Я сидел, пригнувшись за конвейером, сжимая в руках свой дробовик. Джон уже занял позицию за огромным сталеплавильным чаном, его силовая броня гудела, готовая к бою. Где-то высоко, на верхнем пандусе, притаился Гуль, его винтовка была направлена точно на Кабала. Шая находилась в диспетчерской, наблюдая за происходящим через камеры. Она уже начала активировать системы завода: станки оживали один за другим, их механизмы загудели, словно пробуждаясь от долгого сна. Роботизированные руки начали двигаться, словно невидимые рабочие вернулись к своим обязанностям. Конвейер пришёл в движение, его ленты медленно поползли вперёд, создавая хаос среди незваных гостей.

— Найти его! — рявкнул Кабал, указывая своей механической рукой в глубь ангара. Его голос был подобен раскату грома, а его приказ заставил тостеров рвануть вперёд, словно стальная лавина. Они растеклись по помещению, их шаги эхом разносились по ангару, а их оружие было наготове, чтобы уничтожить всё живое на своём пути.

Один из тостеров подошёл слишком близко к конвейеру. Внезапно роботизированная рука, управляемая Шаей, схватила его и положила на конвейер, сверху несколько раз опустился многотонный пресс, раздавив его, превращая в мокрую кучу металлолома. Другой попытался зайти сбоку, но Джон, выглянув из-за чана, выстрелил из своей мясорубки, превращая его в дуршлаг. Гуль, сидящий на верхнем пандусе, сделал точный выстрел из винтовки, взорвав голову ещё одного тостера.

Но долбаные тостеры продолжали проникать в ангар снаружи, словно неумолимая волна прибоя, накатываясь на нас всё новыми и новыми силами. Их шаги гулко разносились по огромному помещению, отражаясь от высоких металлических стен, создавая эффект постоянного эха, будто само здание стонало под их напором. Бездушные глаза миньонов горели холодным механическим светом, сосредоточенные прямо перед собой, словно они видели лишь цель, к которой шли, не замечая ничего вокруг.

Гуль, затаившийся за массивной стальной колонной, продолжал обстрел. Его винтовка громыхала при каждом выстреле, выпуская пулю за пулей с точностью хирурга. Каждый его выстрел находил свою цель: головы тостеров лопались, как воздушные шарики, забрызгивая всё вокруг странной серой жижей, оставляя после себя лишь искрящиеся провода. Тела врагов падали на бетонный пол с глухим стуком, но следующие просто перешагивали через них, будто их товарищи были каким-то мусором на пути. Тостеры стреляли в ответ из своих энергетических ружей, выпуская плазменные заряды, которые оставляли на стенах и колоннах глубокие оплавленные следы. Гуль, однако, был слишком быстр для них. Он ловко перекатывался от одной колонны к другой, используя их как укрытие, и каждый раз, оказываясь в новой позиции, продолжал методично расстреливать врагов. Его движения были точными, почти танцевальными, а лицо оставалось спокойным, словно он наслаждался этим моментом.

Джон, облачённый в свою силовую броню, уже полностью вышел из-за большого сталеплавильного чана. Его миниган вращался с бешеной скоростью, издавая оглушительный рёв и грохот, который заглушал громкий топот миньонов. Пули, выплёвываемые тысячами в минуту, превращались в сплошную линию трассеров. Тостеры, оказавшиеся на пути этого металлического урагана, буквально разрывались на части. Их тела падали, истекая чёрной жижей, которая растекалась по полу, образуя лужи, блестящие в свете мигающих ламп. Но их товарищи продолжали двигаться вперёд, не замедляясь ни на секунду. Они стреляли в Джона, их плазменные заряды ударялись о его доспех, растекаясь по поверхности и поднимая температуру. Броня начала потрескивать, её металлические пластины нагревались до красна, и было видно, как пар поднимается от неё, смешиваясь с запахом горелого пластика и масла. Система охлаждения разогналась на полную катушку, но Джон понимал, что у всего есть предел, и скоро его доспех превратится в настоящую печь, однако пока он молча терпел, сжав зубы, и продолжал вести огонь на подавление. Мясорубка работала без устали, перемалывая десятки тостеров в кровавое месиво, но казалось, что чем больше их падает, тем больше их появляется из теней за пределами ангара.

Шая, находясь в диспетчерской, виртуозно бегала пальцами по кнопкам и рычагам, словно пианист, играющий сложную симфонию. Роботизированные руки по всему ангару пришли в движение, создавая впечатление хаоса. Казалось, что они просто бесцельно вращаются, но это была лишь иллюзия. Когда рядом оказывался один из миньонов, рука мгновенно хватала его и с невероятной силой засовывала под пресс, под огромную дисковую пилу или в дробилку. Звуки металла, рвущегося на части, смешивались с визгом искр и глухими ударами. Некоторые руки, пока возле них не было врагов, поднимали разные запчасти и обломки металла, а затем с силой швыряли их во врагов, словно метательные снаряды. Однако системы завода начали выходить из строя. Нападающие, видимо, поняли, что происходит, и принялись целенаправленно отстреливать механизмы. Конвейеры внезапно останавливались, а станки хаотично отключались, создавая опасность для нас самих. Всё это создавало дополнительный хаос, делая нашу задачу ещё сложнее.

Я, тем временем, медленно крался за станками, стараясь остаться незамеченным. Кабал был в поле моего зрения, но сам я всё ещё оставался в тени, скрытый среди громоздких механизмов и обломков оборудования. Он стоял позади толпы своих убогих железных миньонов, словно дирижёр этого апокалиптического представления. На его лице застыла едкая ухмылка, которая становилась всё шире с каждым взрывом, с каждым скрежетом металла. Он явно получал истинное удовольствие от того, как вокруг всё полыхает и взрывается. Его механическая рука то и дело поднималась, указывая направление атаки. Казалось, что он наблюдает за происходящим как за спектаклем, наслаждаясь каждым моментом.

Джон продолжал косить врагов своей мясорубкой, двигаясь хаотично — то влево, то вправо. Его силовая броня гудела от перегрева, система охлаждения шипела на пределе, пытаясь снизить температуру. Внутри доспеха Джон истекал потом, словно находился в раскалённой сауне. Пар поднимался от его брони, смешиваясь с запахом горелого пластика и масла. Но он не сдавался. Его движения были точными, почти механическими, будто сам он превратился в боевую машину. Тостеры продолжали падать один за другим, все так же заливая пол черной жижей, стекающейся в лужи. Воздух был наполнен запахом гари и металла.

Внезапно ствол его мясорубки замолчал. Раскалённый до красна, он всё ещё вращался, дымя и шипя, но боезапас был исчерпан.

— Чёрт! — процедил Джон сквозь зубы, отбрасывая миниган в сторону.

Он перевёл взгляд на прицел гранатомёта М202, который до сих пор держал левой рукой на своём плече. Не теряя ни секунды, он запустил ракету прямо в толпу врагов. Взрыв разметал их в стороны, оставив лишь горящие обломки и клубы дыма. Используя эту дымовую завесу, Джон решил отступить и перегруппироваться. В Хаммере ещё было оружие, и враги до него пока не добрались. Сделав еще один выстрел, он отступил на шаг назад.

На верхнем пандусе Гуль продолжал вести огонь. Сверху открывался отличный обзор, и он видел, что поток враговпрекратился. Больше никто не заходил в ангар, но внутри их всё ещё оставалось слишком много. Каждый его выстрел находил цель: головы тостеров взрывались, забрызгивая всё вокруг своей серой массой и искрясь проводами. Однако его позиция становилась всё опаснее. Винтовка сухо щёлкнула в очередной раз, и он, вновь спрятавшись за колонной, выдернул из нее магазин и достал из кармана ещё один. Последний.

Кабал, до этого наблюдавший за происходящим с холодным спокойствием, наконец-то сделал свой ход. Его механическая рука потянулась к одному из громоздких станков. С легкостью подняв тяжеленный агрегат над головой, он швырнул его в позицию Гуля, словно баскетбольный мяч.

— Ты мне надоел! — прогремел его голос, эхом разносившийся по огромному помещению.

Станок врезался в колонну, за которой прятался Гуль. Колонна треснула, а пандус накренился, отправляя Гуля в свободный полёт. Он вылетел из своего укрытия, теряя винтовку, которая со звоном улетела куда-то в сторону. Однако Гуль, ловко сгруппировавшись в воздухе, приземлился на ноги и, сделав перекат, скрылся в тени за станками. Он выхватил свой Десерт Игл, его глаза блестели от решимости, но в них читалась тревога.

— Ну что ж, поиграем, железяка… — пробормотал он, исчезая среди механизмов.

В это же время Шая, находясь в диспетчерской, лихорадочно нажимала кнопки и рычаги. Её лицо покрылось испариной, а руки дрожали. Системы завода выходили из строя одна за другой. Красные сигналы отказа оборудования загорались на панелях управления всё чаще. Роботизированные руки, которые ещё секунду назад помогали ей бороться с тостерами, начали останавливаться, превращаясь в бесполезные куски металла.

Внезапно раздался глухой удар снаружи. Дверь диспетчерской задрожала под напором. Несколько тостеров обошли здание с фланга и проникли внутрь через лабораторию, а теперь пытались достать её здесь. Шая с ужасом посмотрела на дверь, понимая, что времени остаётся всё меньше.

— Меня прижали! — крикнула она в свою рацию, хотя понимала, что надежды на помощь почти нет.

Я же, наблюдая за всем этим хаосом, наконец решил действовать. Выбежав из-за укрытия, я вскинул дробовик и несколько раз выстрелил в Кабала. Пули со звоном рикошетили от его стального тела, не причиняя ему никакого вреда, но это позволило отвлечь его внимание.

— Вот ты где! Я тебя вижу! — зарычал Кабал, поворачиваясь ко мне.

Я не стал ждать, пока он доберётся до меня. Быстро переместившись за очередной станок, я продолжил менять позицию, стараясь оставаться вне его поля зрения. По пути я разрядил дробовик в нескольких тостеров, разрывая их головы на части, и продолжил движение, на ходу загружая новые патроны в магазин.

— Ну куда же ты? — прогремел Кабал, его голос был полон ядовитой насмешки. — Я так долго ждал этой встречи…

Его шаги гулко разносились по ангару, а я продолжал двигаться, используя каждый угол и механизм для укрытия. Один из тостеров попытался зайти с фланга, но я успел заметить его и выстрелил в упор, разрывая его голову на части. Второй тостер, оказавшийся рядом, получил заряд дроби в грудь и упал, издав последний хриплый звук.

Кабал, видя, как я ускользаю, начал терять терпение. Его механические конечности сжались в кулаки, а глаза загорелись ещё ярче.

— Ты не можешь прятаться вечно, Сайракс! — прогремел он, его голос был подобен раскату грома.

Я знал, что он прав. Но пока я мог двигаться, я не собирался сдаваться.

Шая вжалась в стену, когда дверь в диспетчерскую с грохотом слетела с петель. За дверью стоял один из этих странных кибернетических зомби. Его механические конечности блестели в тусклом свете ламп, а глаза горели холодным светом. За его силуэтом угадывались ещё несколько таких же существ, медленно приближающихся к дверному проёму.

Он поднял свой ствол, целясь прямо в Шаю. Она замерла, чувствуя, как её сердце останавливается. Каждый мускул её тела был напряжён, словно готовый разорваться в любую секунду.

"Это конец", — пронеслось в её голове. Она уже мысленно распрощалась с жизнью, представляя, как этот выстрел разнесёт её на части.

В этот момент прозвучало несколько громких выстрелов. Целившийся в неё тостер вдруг замер, будто что-то отвлекло его внимание. Он повернул голову в сторону, и в этот же миг его голова взорвалась фонтаном брызг, заливая всё вокруг какой-то гадостью. Часть этой мерзости попала и на Шаю, но она даже не заметила этого. Тело тостера постояло ещё секунду, словно решая, что делать дальше, а затем медленно завалилось на пол с глухим стуком.

Шая медленно осела на пол, сползая по стене. Её сердце бешено колотилось, адреналин кипел в крови, заставляя каждую клеточку её тела трястись. Она чуть прикрыла глаза, пытаясь успокоиться, но в следующую секунду в дверном проёме промелькнула какая-то тень. Она вздрогнула, инстинктивно подняв руки, чтобы защититься, но это оказался Гуль.

Он держал в руках здоровенный пистолет, ствол которого ещё продолжал дымиться. На его лице играла знакомая улыбка, которая так часто выводила её из себя, но сейчас она казалась ей такой милой.

— Скорую помощь вызывали? — медленно произнёс он, скривившись в своей излюбленной усмешке.

Шая не ответила, лишь устало выдохнула. Кажется, в этот раз пронесло. Гуль же, убедившись, что с девушкой всё в порядке, снова скрылся в коридоре. Опять послышались выстрелы, теперь уже более далёкие. Шая осторожно выглянула наружу и огляделась. На полу лежало несколько железных трупов и их оружие. Она подобрала с земли пушку одного из них и осмотрела ее. Оружие было странным и тяжелым, но в нем чувствовалась мощь.

Джон продолжал быстро пятиться задом к хаммеру. Из-за дымовой завесы, которую оставляла после себя каждая выпущенная ракета, врагам было трудно разглядеть его. Он еще раз нажал на спуск и выпустил последний заряд в сторону нападавших. Очередной взрыв снова раскидал его противников. Затем, отбросив гранатомёт в сторону, он развернулся и перешёл на бег.

Спустя пять секунд он уже был возле машины. Не теряя ни мгновения, он схватил из кузова револьверный гранатомёт М79 левой рукой, а правой сдёрнул свой старый пулемёт М60 с дуги над кабиной. Развернувшись к врагам, он снова перешёл в наступление, открывая огонь по тостерам сразу с двух рук.

Его движения были точными, почти механическими. Пули из М60 прошивали воздух, разрывая тела врагов, а гранаты из М79 взрывались среди их рядов, оставляя после себя лишь обломки металла и чёрную жижу. Джон чувствовал, как его силовая броня уже нагрелась до предела, но он, терпя адскую жару и истекая потом, не обращал на это внимания. Теперь каждый выстрел был важен, каждая секунда могла стать последней.

Барабан гранатомёта опустел, из пулемета торчал лишь коротенький огрызок ленты, сигнализируя что патроны на исходе. Джон тяжело вздохнул, но внезапно, обнаружил что врагов тоже не осталось. Вокруг были лишь истекающие маслом и искрящиеся тела. Дым заволакивал место битвы, но новые враги больше не появлялись.

Я же продолжал скрываться от Кабала, водя его за собой, словно мышка, играющая с огромной стальной кошкой. Высовывался из укрытия то справа, то слева и раздражал его своими выстрелами из дробовика. Времени на прицеливание совершенно не было, и я стрелял почти наугад. Тем более по его массивной туше было трудно промахнуться. Но для него мои выстрелы были равносильны комариным укусам. Он лишь брезгливо отмахивался, каждый раз поворачиваясь в мою сторону, когда я уже снова скрывался за элементами окружения.

По пути я уничтожал особо надоедливых уродов, лезущих ко мне с флангов. Наконец боезапас моего дробовика окончательно опустел. Заряжать его было больше нечем. Я бросил его на землю и выхватил свою беретту.

Высунувшись из-за укрытия, я быстро оглядел ангар и обнаружил, что этих железяк почти не осталось. С одной стороны стоял Джон с дымящимся пулеметом. Вокруг него весь пол был усеян телами. А с другой феерически прыгал Гуль, выдавая невероятные акробатические кульбиты и разнося из пистолета головы последним едва стоящим на ногах тостерам.

Но еще оставался Кабал. Вот теперь действительно пришло время выйти и поговорить как мужик с мужиком.

Ангар погрузился в тишину, нарушаемую лишь потрескиванием горящих обломков. Тела тостеров устилали пол, их чёрная жижа смешивалась с кровью и маслом, создавая липкую грязь под ногами. Воздух был насыщен запахом гари, металла и чего-то ещё — чего-то химического, едкого, от которого щипало глаза. В центре этого ада, словно неумолимый исполин, стоял Кабал. Его металлическое тело сверкало в тусклом свете мигающих ламп, будто он сам был частью этого интерьера.

Я медленно вышел из-за укрытия, чувствуя, как сердце колотится в груди так сильно, что его удары отдаются в ушах. Моя ладонь крепко сжимала Беретту, но я знал, что это оружие почти бесполезно против него.

— Сайракс… — прогремел его голос, холодный и насмешливый, эхом разносясь по ангару. Этот голос… Он всегда вызывал во мне дрожь, но сейчас он был особенно режущим, словно лезвие, пронзающее мои мысли. — Давненько не виделись.

Я сделал шаг вперёд, стараясь сохранять спокойствие, хотя внутри всё кипело:

— Ты уже не человек, Кабал. Теперь ты просто долбанный тостер.

Он расхохотался. Его механические конечности задвигались с угрожающим скрежетом, будто он проверял свои системы, готовясь к чему-то большему. Его лицо, единственная человеческая часть его существа, исказилось в безумной ухмылке:

— Человек? Ха! Я превзошёл человеческую природу. А ты, всегда был слабаком. Даже сейчас ты прячешься за своими друзьями.

Его слова ударили меня, как пощёчина. Я сжал зубы, чувствуя, как внутри закипает гнев. Но прежде, чем я успел ответить, раздался громкий топот. Джон, облачённый в свою силовую броню, вылетел из клубящегося дыма. Он двигался с огромной скоростью, словно живой танк, и врезался в Кабала всем своим весом.

БУМ!

Звук столкновения был оглушительным, как два поезда столкнувшиеся на полном ходу. Но Кабал лишь покачнулся всего на несколько миллиметров, совершенно не замечая этот удар. Его массивное тело стояло непоколебимо, словно гора, высеченная из стали. Джон, однако, не собирался сдаваться. Он начал наносить удары своими стальными кулаками, каждый из которых отзывался эхом, сотрясающим весь ангар.

Я даже на мгновение подумал, что он действительно сможет что-то сделать. Он двигался так быстро, будто его силовая броня была не тяжёлой машиной, а продолжением его собственного тела. Каждый удар его стальных кулаков был сокрушительным — достаточно мощным, чтобы пробить стену или раздавить станок. Но Кабал… Он просто блокировал каждый из них, даже не глядя.

Я наблюдал за их боем, и мне становилось всё яснее: Кабал просчитывает каждое движение Джона ещё до того, как оно случается. Он играл с ним, словно с деревянным болванчиком. Его механические конечности двигались с математической точностью, отражая удары, которые могли бы пробить бетонную стену. На его лице играла дьявольская ухмылка, полная превосходства.

И затем, когда Джон сделал выпад, который, казалось, должен был наконец достичь цели, Кабал не стал блокировать его. Он просто увернулся, а затем сам нанес удар. Его реакция была настолько быстрой, что я едва успел заметить движение. Один этот удар его металлического кулака — и броня Джона смялась, как картон. Сила этого удара отбросила его на несколько метров назад, где он рухнул на пол, беспомощный, его сервоприводы задёргались в последней попытке встать, но безуспешно.

Затем откуда-то сверху выпрыгнул Гуль. Он был ловок, невероятно быстр. Его движения напоминали танец — он прыгал, перескакивал через голову, стрелял прямо в полете. Пули его Десерт Игла оставляли глубокие вмятины на броне Кабала, но тот даже не морщился. Казалось, он наслаждается представлением, наблюдая за тем, как Гуль пытается достать его.

— Какая энергичная букашка, — прогремел голос Кабала, полный насмешки.

Но затем, когда Гуль сделал очередной прыжок, Кабал резко протянул руку и схватил его в воздухе. Это произошло так быстро, что я даже не успел понять, как это случилось. Гуль не смог даже вскрикнуть, когда Кабал, словно метательный диск, отправил его в полёт через весь ангар. Он врезался в дальнюю стену с оглушительным грохотом и свалился на пол с глухим ударом.

Теперь Кабал перевел свой взгляд на меня. Я знал, что он слишком силен, слишком быстр. Он мыслит, как машина, просчитывает каждый шаг, каждое возможное последствие. Если я хочу хоть как-то противостоять ему, нужно действовать непредсказуемо.

Кабал медленно повернулся ко мне, его глаза блестели холодным светом:

— Ну вот ты и опять один, Сайракс. Что теперь будешь делать?

Он начал двигаться ко мне, его шаги гулко разносились по ангару. Я бросился в сторону, прячась за колонной. Его удар разнёс её в щепки, оставив после себя лишь облако пыли и обломков.

— Ты всегда был таким предсказуемым, — прогремел его голос, полный издёвки.

Я продолжал перемещаться, используя каждый угол, каждую тень для укрытия. Но Кабал методично крушил всё, за чем я пытался спрятаться. Станки, колонны, обломки оборудования — всё превращалось в груду металла под его ударами.

И наконец, когда я перекатывался к следующему укрытию, он поймал меня. Его огромная рука сжалась вокруг моего тела, поднимая меня на уровень его глаз. Он держал меня за торс, но мои руки оставались свободны. Я чувствовал, как металл его пальцев давит на мои рёбра, но не мог пошевелиться.

— Конец игры, Сайракс, — прогремел его голос, холодный и безжалостный.

Я смотрел на него, на его наглую рожу, которая ядовито ухмылялась, глядя на меня. В этот момент я вспомнил про свой новый апгрейд. Направив правую руку прямо ему в лицо, я сжал кулак до хруста в костяшках. Из моего кулака ударил поток жидкого пламени, обволакивая его голову.

Кабал отшатнулся назад и резко разжал руку, выпуская меня из захвата.

Я смотрел на Кабала, чья обгоревшая голова медленно облезала, словно змеиная кожа. Мой токсин, похожий на напалм, продолжал гореть, охватывая его металлическое тело. Огонь стекал по его броне, распространяясь вниз, пока не охватил его всего. Он выглядел как призрачный гонщик — его силуэт был окутан пламенем, которое освещало ангар жутким оранжевым светом.

Кабал взревел, его движения стали хаотичными. Он махал руками, пытаясь потушить огонь, но безуспешно. Его стальные бронепластины начали медленно раскаляться до красна. И тут я заметил характерное свечение между сочленений его брони. Точно! Его элемент питания начал перегреваться. Но даже в таком состоянии он продолжал двигаться ко мне, словно машина, запрограммированная на уничтожение.

— Ты… не… победишь… — прохрипел он, его голос стал механическим, прерывистым. Его системы отказывали, но его тело всё ещё функционировало.

Я отступил назад, чувствуя, как жар от его пламени обжигает мою кожу. Я огляделся, продолжая медленно отходить от него. Как бы еще больше повысить его температуру? И в тот момент я вспомнил о сталеплавильной чаше.

Быстро кинув на нее взгляд, я понял, что чаша уже полна расплавленного металла. Шая включила её, когда запускала все системы завода. Автоматическая загрузка металлолома и плавка шли своим чередом, и сейчас эта огромная чаша была готова к использованию.

Я понял, что должен сделать. Оставалось надеяться лишь на то, что Шая все еще в диспетчерской и видит все это по камерам.

Кабал, горящий как факел, продолжал наступать. Я медленно отступил к месту, где должна была подъезжать вагонетка с ковшом для металла. Мои ноги скользили по лужам масла, но я не мог позволить себе упасть. Кабал сделал ещё несколько шагов, его огонь становился всё ярче, а корпус — всё сильнее краснел.

— Ну, иди сюда ублюдок! — крикнул я, встав прямо на пути вагонетки.

Кабал замер на мгновение, его глаза блеснули последним проблеском безумия. Затем он шагнул вперёд, готовый нанести свой последний удар.

— Шая! Давай! — закричал я, отпрыгивая в сторону.

В следующее мгновение огромный чан с расплавленным металлом резко опрокинулся, изливая свою огненную массу прямо на Кабала. Его тело вспыхнуло ещё ярче, пламя поглотило его полностью. Его броня начала плавиться, превращаясь в бесформенный кусок металла.

И затем произошло то, чего я и ожидал: элемент питания внутри него не выдержал. Раздался оглушительный взрыв, который потряс весь ангар. Вспышка света на мгновение ослепила меня, а ударная волна отбросила меня к стене.

Когда дым рассеялся, я медленно поднялся. Все тело ломило от боли, но я не обращая внимания на это медленно направился туда, где произошел взрыв. От Кабала не осталось ничего, кроме обломков металла и пепла.

— Ты прав, урод, конец игры! — произнес я, наступая ногой на его обугленный металлический череп. Он уже давно перестал быть человеком. Эта маска была лишь иллюзией, он был просто машиной.

Затем я услыхал шаги позади. Гуль шёл ко мне, хромая и опираясь на свою винтовку. Его лицо было бледным, но на нём играла такая знакомая и уже такая родная ухмылка.

— Ты настоящий монстр, Фрэнк, — сказал он, качая головой. — Прямо демон, восставший из глубин прошлого.

— Хм… — ответил я, усмехнувшись. — Неплохое сравнение.

Эпилог

Я сидел в тёмном кабинете, погружённый в полумрак, который нарушался лишь холодным светом монитора передо мной. На экране появилось изображение — моей дочери, Ребекки. Моей маленькой золотоволосой девочки, чьи волосы всегда напоминали мне рассвет, такой же мягкий и тёплый. Она сидела перед камерой, её глаза блестели, словно она хранила какую-то великую тайну, известную только ей одной. А может быть, она знала больше, чем я думал. Может быть, где-то глубоко внутри она чувствовала, что я всё ещё жив.

— Привет, папочка, — произнесла она своим звонким голосом, который заставил моё сердце сжаться так, будто его сдавили железными тисками. Этот голос… Я не слышал его уже столько лет, но он всё равно оставался таким живым в моей памяти. — У нас всё хорошо. Мама говорит, что ты… ну, ты знаешь… что ты больше не вернёшься.

Её слова ударили меня, словно удар под дых. Я знал, что она имела в виду. Лена, должно быть, рассказала ей эту ложь — что я умер, что меня больше нет. Но Ребекка… Она была умной. Слишком умной для своих лет. Она не поверила. Я видел это в её глазах, даже через экран.

— Но я ей не верю, — продолжила она, а её голос стал чуть увереннее, почти заговорщицким. — Мы нашли одного дядю, он водит её по ресторанам и дарит подарки. Она даже перестала плакать по вечерам. Говорит, что ты мёртв. Но ведь это не так, правда?

Эти слова резанули меня, как нож. Лена нашла кого-то другого. Кого-то, кто мог дать ей то, чего я не мог. Кого-то, кто не был полчеловеком, как я. Я хотел возненавидеть этого дядю, но не мог. Потому что это было ради них. Ради их выживания. Ради того, чтобы они могли жить дальше без меня.

Ребекка подмигнула камере, и уголки её губ приподнялись в этой её знаменитой улыбке, которая всегда заставляла меня забывать обо всех проблемах.

— Ты жив, я знаю. И когда-нибудь мы снова встретимся. Я буду ждать. Обещаю.

Запись оборвалась, оставив меня в полной тишине. Всё, что я мог слышать, — это собственное дыхание, прерывистое и тяжёлое, словно я только что пробежал марафон. Я сидел, уставившись на пустой экран, пока перед глазами всё ещё стоял её образ — её улыбка, её глаза, её уверенность в том, что я жив.

Мои пальцы дрожали, когда я перевёл взгляд на хрустальный шар, стоявший на столе. Он был старым, потёртым, но всё ещё прекрасным. Внутри него мягко кружились снежные хлопья, отражая свет настольной лампы, словно маленькая вселенная, заключённая в стекле.

"Надо обязательно отправить его ей на день рождения," — подумал я, чувствуя, как что-то щемящее сжимает моё сердце. Я обещал себе это сделать. Снова и снова. Но почему-то я так и не сделал этого.

Возможно, потому что я боялся. Боялся, что она действительно забыла меня. Что она поверила словам Лены. Что она больше не ждёт меня. Или, может быть, я просто не мог принять тот факт, что моя жизнь теперь — это всего лишь серия ошибок, которые я не мог исправить.

Я протянул руку и осторожно взял шар, словно боясь разбить его. Его прохладная поверхность успокаивала мои пальцы, но внутри всё равно клокотала боль. Боль от того, что я не смог быть рядом. Что я оставил её. Что я выбрал этот путь, вместо того чтобы быть отцом.

"Прости меня, Беки," — прошептал я, хотя знал, что она не услышит. Шёпот растворился в тишине кабинета, оставив после себя лишь горькое чувство вины и безысходности.

Я поставил шар обратно на стол, но не мог оторвать от него взгляд. Это был последний подарок, который я так и не отправил. Последняя связь с тем временем, когда я ещё был человеком. Когда я ещё мог быть отцом.

И теперь это казалось неважным. Как будто всё, что я делал до этого момента, потеряло смысл. Но я знал, что должен двигаться дальше. Должен найти способ всё исправить.

==== ВСПЫШКА====

Коридор лаборатории был холодным, словно сама смерть обосновалась здесь, в этой безжизненной стерильности. Тусклый свет флуоресцентных ламп едва пробивался сквозь пыльные плафоны, отбрасывая длинные тени на стены. Мой кулак сжался так сильно, что ногти впились в ладони, оставляя кровавые полумесяцы. Я чувствовал, как во мне закипает ярость — та самая, которая всегда бурлила внутри, когда я сталкивался с его лицемерием.

— Луна разваливается на части! — мой голос сорвался на крик, эхом разносясь по пустому коридору. — Ты должен спасти её! Должен спасти Ребекку!

Я смотрел на него, на этого человека, который называл себя моим отцом. Его глаза… В них была боль, но больше ничего. Ни сострадания, ни решимости, ни даже намёка на то, что он готов что-то сделать. Только эта проклятая твёрдость, этот холодный расчёт, который всегда стоял выше всего остального.

Тим молча смотрел на меня, и я видел, как его челюсть слегка подрагивает, будто он сдерживал что-то внутри себя. Но его голос оставался спокойным, почти механическим:

— У меня нет лишних мест в убежище, Фрэнк. Если хочешь ей место — можешь сам пойти и выгнать кого-то на улицу, на верную смерть.

— Верная смерть?! — я чуть не задохнулся от возмущения. — Ты вообще слышишь себя? Это же моя дочь! Моя маленькая девочка, которая сейчас там, на этой гибнущей земле, ждёт, что я приду за ней! А ты предлагаешь мне выбрать между жизнью одного и жизнью другого? Как ты вообще можешь говорить такие слова?

Его глаза встретились с моими, и в них читалась та же холодная решимость, которую я видел уже сотни раз. Он был как машина. Бездушная, расчётливая машина.

— Я не предлагаю тебе ничего, Фрэнк. Я просто констатирую факты. Каждый человек в этом убежище имеет значение. Каждый из них необходим для выживания человечества. Если я отдам место Ребекке, это может повлечь за собой цепную реакцию проблем. Я не могу позволить себе такую роскошь.

— Роскошь?! — я буквально зарычал, чувствуя, как ярость захлёстывает меня. — Ты называешь жизнь моей дочери "роскошью"? Да ты вообще понимаешь, что говоришь? Она же ребёнок! Твоя внучка! Или ты настолько очерствел, что уже не способен чувствовать ничего, кроме своих долбаных графиков и диаграмм?

Он сделал шаг вперёд, его лицо оставалось невозмутимым. Такое знакомое выражение — холодное, отстранённое, будто он решал очередную задачу на компьютере.

— Я прекрасно осознаю, кто она такая, Фрэнк. Но ты тоже должен понять: мы говорим не о чувствах. Мы говорим о выживании. О том, чтобы сохранить человечество. Если бы я мог изменить ситуацию, я бы это сделал. Но я не могу.

— Не можешь или не хочешь? — прошипел я, делая шаг к нему. — Ты всегда находишь оправдания, папа. Всегда. Когда бросил нас с мамой — нашёл оправдание. Когда забыл обо мне после её смерти — нашёл оправдание. А теперь снова. Ты просто прячешься за своими логическими решениями, чтобы не принимать реальные. Чтобы не быть человеком!

Его челюсть напряглась, но голос оставался спокойным:

— Твои обвинения не имеют значения. Это не о нас с тобой. Это о будущем. О тех, кто сможет продолжить род человеческий. И если ради этого нужно принести жертвы…

— Жертвы?! — я схватился за голову, чувствуя, как внутри всё переворачивается. — Да ты вообще понимаешь, что говоришь? Ты говоришь о людях, как о каких-то шестерёнках в своей машине! А если бы это была твоя дочь? Если бы это была моя мать? Ты бы тоже сказал: "Ну что поделать, жертвы нужны"?

Он замолчал на секунду, его взгляд стал тяжелее. Но в следующий момент он снова заговорил, его голос звучал ещё холоднее:

— Если бы это касалось меня лично, я бы принял такое же решение. Потому что это правильно. Потому что это необходимо.

Я смотрел на него, чувствуя, как внутри всё кипит. Как я мог быть сыном этого человека? Как я мог иметь хоть что-то общее с этим… монстром?

— Тогда я сам уйду! — выпалил я, не в силах сдерживать бушующий внутри шторм. — Отдам своё место дочери!

Он вздохнул. Просто вздохнул. Этот звук был таким обыденным, таким равнодушным, что я чуть не задохнулся от гнева.

— Ты слишком ценен для меня, — произнёс он, качая головой. — Я не могу позволить тебе уйти.

— Ценен?! — я рассмеялся горьким смехом. — Да ты просто старый эгоистичный ублюдок! Ты никогда не думал ни о ком, кроме себя. Никогда. Даже когда я был ребёнком, ты думал только о своих проектах. А теперь вот это… Ты выбираешь свои амбиции вместо собственной семьи. Ты даже не человек.

Слова вылетели из меня, как пули. Каждое из них было пропитано болью, которую я носил внутри уже долгие годы. Болью от того, что он всегда ставил свои научные амбиции выше всего остального. Болью от того, что он бросил нас с матерью, когда мне было всего четыре года. И теперь вот это… снова он выбирает что-то другое вместо своей семьи.

Я сплюнул на пол, чувствуя, как презрение переполняет меня до краёв. Последний взгляд, который я бросил на него, был полон ярости и отвращения. Затем я развернулся и зашел в свою комнату, хлопнув дверью так, что стены задрожали.

==== ВСПЫШКА====

Я сидел за столом, утопая в тишине, которая была пропитана запахом алкоголя и горечью моих мыслей. Пустые бутылки из-под виски валялись вокруг, словно памятники моему отчаянию. В одной руке я держал фотографию Ребекки — её золотистые волосы, её улыбку, её глаза, которые всегда казались мне окнами в лучший мир. В другой — бутылку, почти пустую, но всё ещё источающую этот острый запах спирта, который обжигал горло при каждом глотке. Но боль внутри… Боль внутри была сильнее. Она разрывала меня на части, не давая ни секунды покоя.

Мои пальцы дрожали, когда я смотрел на фотографию. Я видел её лицо так ясно, будто она стояла прямо передо мной. Её смех, её голос… Всё это было так близко, но так недостижимо. Я чувствовал, как слёзы начинают скапливаться в уголках глаз, но не пытался их сдерживать. Зачем? Кому это нужно? Здесь никого нет, кто мог бы увидеть мою слабость. Никого, кому будет дело до того, что я плачу.

— Беки… — прошептал я, мой голос дрогнул. Слеза скатилась по щеке, оставляя горячий след на холодной коже. — Прости меня… Прости, что не смог защитить тебя… Что не смог быть рядом…

Я закрыл глаза, пытаясь прогнать образ её лица, но он только становился ярче. Я вспоминал, как она бегала за мной, когда была маленькой, как хватала меня за руку и тащила показывать свои рисунки. Как она смеялась, когда я подбрасывал её в воздух. Эти воспоминания были как нож, который медленно вонзался в моё сердце, разрывая его на куски. Каждое мгновение, проведённое с ней, теперь казалось таким далёким, таким недосягаемым.

На столе передо мной лежал чёрный ящик с кодовым замком. Я механически собирал свои вещи, будто это могло как-то изменить то, что уже случилось. Документы, старые фотографии, флэшка с записями — всё это я аккуратно складывал внутрь, словно пытаясь сохранить хотя бы часть себя для будущего, которого, возможно, никогда не будет. Затем я взял хрустальный шар. Его прохладная поверхность успокаивала мои дрожащие пальцы, но внутри всё равно клокотала боль. Я посмотрел на него, вспоминая её лицо — маленькое, невинное, полное надежды.

"Ребекка… Я хотел отправить тебе это на день рождения," — подумал я, чувствуя, как воспоминания нахлынули с новой силой. Почему же я так и не сделал этого?

Я положил шар в ящик, чувствуя, как что-то щемящее кольнуло в груди. Мои пальцы дрожали, когда я набирал комбинацию на замке — 2203. День рождения моей дочери. Каждая цифра отзывалась во мне болью, будто я заново проживал каждую потерянную возможность быть рядом с ней. Замок щёлкнул, и крышка зафиксировалась. Теперь только тот кто знает эти цифры мог его открыть.

Поднявшись, я почувствовал, как комната поплыла вокруг меня. Голова кружилась, ноги подкашивались, но я знал, что должен закончить начатое. Я потащился в зал, где стояли криокапсулы. Все они уже были активированы, их обитатели погружены в глубокий сон. Только одна капсула оставалась открытой. На ней красовалась надпись: "Фрэнк Сайленс".

Я осмотрел помещение, и мои губы скривились в злобной усмешке. Здесь были люди, которые считали, что делают что-то важное. Они прятались в своих капсулах, спасаясь от мира, который они сами же и разрушили. Они думали, что проснутся в лучшем будущем, где всё будет иначе. Но я знал правду. Они были трусами. Трусами, которые бежали от реальности, вместо того чтобы остаться и сражаться.

— Да идите вы все на хрен, уроды гребаные, — пробормотал я себе под нос, чувствуя, как ярость и безысходность переполняют меня. — Вы думаете, что спасаетесь? Вы просто прячетесь. Прячетесь, пока другие умирают за вас. Вы ничего не стоите. Ни один из вас.

Я вытащил свою капсулу в распределительный колодец, закрыл за собой дверь и, используя монтировку, намертво заблокировал контрольную панель. Я больше не хотел видеть их лиц. Не хотел знать, что они будут спать спокойно, пока я буду один в этой тьме. Кинув свой ящик в отделение для вещей, я сорвал с себя одежду, запечатал её в вакуумный пакет, и лег в капсулу. Последним движением я установил дату пробуждения — не через 150 лет, как у остальных, а через 200.

— Хрена лысого вам всем, козлы, — прошептал я, закрывая глаза. Мой голос был полон ненависти, такой холодной и острой, что она, казалось, могла разрезать металл. — Я проснусь, когда вы все уже сдохнете. Когда ваше "лучшее будущее" превратится в пыль. И тогда я буду смеяться над вашими костями.

Крышка опустилась, и мир погрузился во тьму.

.

Я резко открыл глаза. Вокруг было темно, меня слегка потряхивало, но зрение постепенно адаптировалось. Оглядевшись, я понял, что сижу в хаммере, который мягко покачивается на неровностях песчаной дороги. Его корпус слегка вибрировал, отзываясь на каждый камень, каждый бугор пустоши. За рулём был Джон — его лицо освещалось слабым светом приборной панели. Он сосредоточенно вглядывался в бесконечную тьму перед собой, будто пытаясь разглядеть что-то за горизонтом событий.

На заднем сиденье спали Шая и Гуль. Их силуэты едва угадывались в свете далёких звёзд, проникающем сквозь грязные окна машины. Шая свернулась калачиком, её голова покоилась на плече Гуля, а тот, откинувшись на спинку сиденья, слегка похрапывал. Это было странное зрелище — эти двое, такие разные, теперь так близко друг к другу. Их дыхание сливалось с монотонным гулом двигателя, создавая почти успокаивающий фон.

Я огляделся, чувствуя, как воспоминания прошлого ещё держат меня в своих объятиях, но уже начинают медленно растворяться, словно песчинки, уносимые ветром. Они не исчезали полностью — нет, они просто оседали где-то глубоко внутри, оставляя после себя тихую боль. Боли я уже не боялся. Она стала частью меня, и я привык с ней жить.

"И всё же, ты редкостный мудак, папаша," — подумал я, поворачиваясь обратно к окну. Эти слова эхом отозвались в моей голове, но в них уже не было прежней злости. Только холодная уверенность. Тим Сайленс сделал свой выбор много лет назад. Он выбрал свои амбиции, свою науку, своё видение будущего. А я? Я выбрал свой путь. Путь, который привёл меня сюда, в эту машину, к этим людям, которые стали мне семьёй, пусть и временной.

За окном простирались бескрайние пустоши. Звёзды горели высоко в небе, их холодный свет заливал всё вокруг серебристым сиянием. Песок переливался, как море, готовое поглотить любого, кто осмелится ступить на него без подготовки. Но мы двигались вперёд.

Мы все были беглецами в этом мире. Каждый из нас нес свои раны, свои потери, своих демонов. Но сейчас, в этот момент, мы были вместе. И этого было достаточно.

Машина катилась вперёд, сквозь ночь, сквозь пустоши, сквозь время.

КОНЕЦ

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Интерлюдия. Дневник Гуля

Глава 10

Глава 11

Интерлюдия. Джон

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Интерлюдия. Шая

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Эпилог