Принцесса Сливового Аромата [Виктория Анатольевна Воронина] (fb2) читать онлайн

Виктория Анатольевна Воронина

Принцесса Сливового Аромата (ИЛР, 18+)

Аннотация: Красавица Лю Мей Фэн с детства оказалась втянутой в сеть дворцовых интриг и борьбу знатных кланов за влияние при дворе китайского императора. Друзья ее предают, враги беспощадны и власть оказывается единственным способом выживания для нее. Но когда сердцем Мей Фэн овладевает любовь, она легко отказывается от своего могущества ради того, чтобы быть с любимым...

 

 

» Глава 1

- Госпожа Мей Фэн, вас зовет к себе ваша матушка, поспешите, - с улыбкой сказала пожилая служанка, подойдя к девочке, с веселым смехом гоняющейся за вертящейся юлой. Она внешне держалась почтительно, но ее глаза светились неподдельной нежностью при взгляде на прелестную девятилетнюю дочь хозяина поместья. Веселая, шаловливая, обладающая добрым сердцем Мей Фэн была всеобщей любимицей в поместье Первого Министра Лю. Родные любили ее без оглядки, знакомые охотно играли с нею, а слуги обожали свою маленькую госпожу.

- Матушка зовет меня?! – Мей Фэн радостно всплеснула руками и тут же забыла об игрушке, которой забавлялась целое утро.

- Уже иду, - певуче произнесла она и выбежала из своей комнаты, желая поскорее попасть в покои матери.

Не часто ей предоставлялась такая счастливая возможность – оказаться в материнских покоях. Госпожа Бао Жей – «Драгоценная Шпилька» - являлась главной супругой Первого Министра и на ее плечах лежала основная забота по поддержанию порядка в его доме и уходу за престарелой свекровью Жоу, любимой сестрой Великой Императрицы-матери и почитаемой бабушкой в семье. Из-за многочисленных хозяйственных хлопот Бао Жей мало уделяла внимания младшей дочери, и Мей-фэн спешила, чтобы не упустить ни одного мгновения свидания со своей любимой матушкой.

Супруга Первого Министра только что закончила приводить себя в порядок перед зеркалом и она с готовностью раскрыла любящие обьятия, чтобы принять в них свое дорогое дитя. Мей-фэн быстро подбежала к ней и уткнулась лицом в ее мягкую уютную грудь. От матери, одетой в богатый шелковый наряд, веяло тонким цветочным ароматом, и сама она казалась прекрасным изысканным цветком, самым главным украшением поместья своего супруга.

- Мей-фэн, посмотри, что я тебе приготовила, - ласково проговорила госпожа Бао Жей.

Повинуясь настойчивому движению материнской руки, девочка повернула голову в ту сторону, в которую она показывала и увидела, что служанка бережно протягивает ей новое детское платье из дорогого шелка.

- Какое красивое платье!!! Это мне? – воскликнула Мей-фэн, не смея поверить своему счастью.

Хотя платье являлось детским, оно было так искусно расшито белыми цветами на голубом шелке, что казалось нарядом самой принцессы.

- Тебе, дорогая, - подтвердила мать и добавила: - Скоро у твоей высокочтимой бабушки Жоу день рождения и тогда ты наденешь это новое платье в ее честь. Видишь, оно расшито цветами сливы не случайно. Когда ты родилась, в округе расцвели все деревья сливы, повсюду разлилось дивное цветочное благоухание, и потому твой отец назвал тебя Мей Фэн – «Сливовый аромат». Я подумала, что изображение сливы будет лучшим для тебя украшением.

- Матушка, я благодарна вам за вашу заботу, - низко поклонилась девочка, тронутая материнским вниманием.

- Мей Фэн, ты можешь порадовать бабушку, как я порадовала тебя, - продолжила госпожа Бао Жей. – Разучи на цитре новую мелодию «Порхание бабочек по весенним цветам» и сыграй ее на празднике. Уверена, что бабушка будет очень довольна, услышав твою игру.

- Непременно, матушка, - легко пообещала Мей Фэн. Однако она была непоседливым живым ребенком и потому быстро забыла о своем обещании, которое дала матери. Вместо того, чтобы выучить играть новую мелодию на цитре, она продолжала предаваться легкомысленным забавам с юлой и играм с маленькой сестричкой Руолан «Орхидея». Целыми днями девочка беспечно гонялась за бабочками на цветущем поле, расположенном возле поместья и – верх преступления – нечаянно разбила драгоценную фарфоровую вазу в главном зале, где должен был пройти банкет в честь рождения госпожи Жоу. Госпожа Бао Жей была не просто недовольна. Она очень рассердилась на дочь, которая проявила полное непослушание и уничтожила вазу, которой очень дорожила ее бабушка.

Разбирательство, как нужно наказать Мей Фэн приняло характер семейного совета и проходило в присутствии двух наложниц Первого Министра Лю Цзедуна, имевших имена Киу «Осень» и Юнру «Очаровательная». Госпожа Бао Жей хотела показать им, что всякое нарушение порядка в доме будет непременно наказано и снисхождения не будет проявленное ею даже в отношении родной дочери.

- Как ты могла так плохо поступить, Мей-фэн, - сердито выговаривала она ей. – Я просила тебя порадовать бабушку, а ты несомненно причинишь ей большое огорчение, когда она узнает, что ты разбила вазу. Эту вазу с росписью розовых пионов подарила бабушке сама Великая Императрица Тинг!

- Матушка, простите меня, я не знала этого, - виновато опустила голову Мей-фэн, чувствуя себя по-настоящему несчастной. Размеры бедствия, причиненные ее неосторожными действиями, все ширились и принимали размер настоящей катастрофы.

- Нет, я не могу тебя простить. Ты сделалась слишком своевольной и непослушной, - возразила дочери госпожа Бао Жей. – В наказание ты не будешь присутствовать на празднике в честь дня рождения своей бабушки, а также наденешь простое платье и будешь весь день служить на кухне как служанка. Если это наказание тебя не образумит, то в следующий раз за свое непослушание ты будешь наказана более сурово, чем сегодня. Моя строгость не позволит тебе быть невоспитанной и необразованнной девочкой, годной только разве для того, чтобы быть прислужницей на побегушках, а не знатной госпожой.

- Но, хозяйка, высокочтимая госпожа Жоу будет огорчена, если ее любимой внучки не будет на банкете, а она еще не отошла от горя, причиненного ей смертью старших двух внучек, - напомнила Бао Жей Первая наложница Киу.

- Киу, я придумала способ не расстраивать нашу свекровь и одновременно наказать Мей Фэн. Госпожа Жоу сделалась слаба глазами, и она не заметит, если в платье Мей Фэн будет другая девочка, - ответила хозяйка дома и приказала служанкам. – Оденьте на Мей Фэн простое платье, а на маленькую служанку Юи наряд младшей госпожи.

Прислужницы поспешили выполнить приказ, опасаясь своим промедлением рассердить Главную супругу Первого министра еще больше. На растерянную маленькую служанку они быстро надели роскошный наряд Мей Фэн, а плачущую от огорчения Мей Фэн облачили в грубое платье без узоров и повели ее работать на кухню.

Госпожа Бао Жей отпустила наложниц своего супруга готовиться к банкету, и устало прилегла на кровать отдохнуть. У нее было тяжело на сердце от того, что ей пришлось наказать дочь, но она понимала, что если она этого не сделает, шаловливая Мей Фэн избалуется еще больше.

Ей недолго пришлось лежать на постели. В спальню жены заглянул Первый Министр - статный и представительный вельможа, пожелавший узнать почему в день рождения бабушки та так строго наказала своего ребенка.

- Это моя вина, господин, - виновато ответила мужу госпожа Бао Жей. – Я уделяла мало внимания воспитанию дочери, и она не выполнила моего распоряжения разучить новую мелодию, чтобы порадовать высокочтимую госпожу Жоу своей игрой на цитре да еще разбила вазу, подаренную Великой Государыней Тинг.

- Пожалуй, ты поступила правильно, Бао Жей, - согласился с женой Первый Министр. – Однако заставлять Мей Фэн работать на кухне служанкой слишком суровое наказание. Достаточно было на целый день запереть ее в ее комнате, чтобы она поразмыслила над своим поведением.

- Я хочу, чтобы Мей Фэн хорошо поняла, что ее может ожидать, если она не вырастет благонравной и воспитанной барышней, - объяснила мужу Бао Жей. – Иногда строгость в отношении непослушных детей – это лучшее доказательство родительской любви, чем снисхождение. Строгость лучше готовит к самостоятельной жизни и делает их достойными своей знатной семьи и великих предков.

- И тут ты права, - снова согласился с женой Первый Министр. Но про себя он подумал, что постарается развеять печаль своей любимой дочери, лишенной праздника, несмотря на все ее провинности. Сразу после дня рождения своей матери купит своей малышке красивую дорогую куклу и позволит кататься на белой лошадке, которая ей очень нравилась. Мей Фэн с раннего детства была столь прелестным ребенком, улыбчивой и ласковой ко всем, что Лю Цзедун очень скоро перестал жалеть о рождении дочери, а не сына, и для его отцовского сердца было большим счастьем все время радовать ее.

- Господин, вы чем-то встревожены? – обеспокоено спросила мужа госпожа Бао Жей, заметив печальное выражение его лица. И заключила: – Проступки Мей Фэн не произвели на вас никакого впечатления и не вызвали ни малейшего вашего возмущения.

Первый Министр Лю Цзедун походил по богато убранной спальне жены, раздумывая над тем, стоит ли ее беспокоить плохими новостями, полученными им из столицы, но затем он решил за лучшее предупредить ее о возможной опасности, которая грозила всем обитателям его дома. Его жена и так была взволнована той озабоченностью, что отражалась на его лице, не хватало еще, чтобы она изводила себя тревогой, представляя ту беду, которой еще не было.

- Бао Жей, возможно тебе и остальным членам моей семьи придется на время скрыться в горной обители, пока я не устраню опасность, исходящую от Тао Наня, - произнес он. – Верный мне офицер императорской стражи Чжиган прислал мне донесение, что его назначили главнокомандующим, а это дает ему слишком много власти.

- Мой супруг, но почему вы опасаетесь молодого генерала Тао? – недоуменно спросила женщина. – Я никогда не слышала ни о каких конфликтах между вами и генералом.

- Сейчас я вынужден расплачиваться за свои необдуманные действия в прошлом, когда еще был жив отец нынешнего Государя – император Син, - со вздохом признался жене Первый Министр. – Я тогда был молод и слишком категоричен. Император Син дал мне важное поручение – расследовать поборы, которые нечестные чиновники взимают у беззащитных перед их произволом людей. Мне удалось установить, что губернатор провинции Хэбэй Тао Пинь широко берет взятки и назначает своих ставленников на важные должности не благодаря их заслугам, а за деньги, что нанесло существенный ущерб репутации государственной власти. Обо всем этом я немедленно доложил императору Сину и потребовал обозначить преступления губернатора провинции Хэбэй как государственную измену из-за того, что сильно пострадала репутация императора. Но император Син колебался, так как до этого никогда так строго не наказывали за взятки, а ограничивались конфискацией имущества. Но я настаивал на строгом наказании в виде примера другим взяточникам. «Государь, если вы так строго накажете одного, то другим будет неповадно брать деньги и подрывать ваш авторитет», - говорил я. В конце концов, император Син согласился со мной, что за преступления губернатора Тао Пинь нужно наказать как за государственную измену. Но при этом я упустил из виду одно обстоятельство – по древнему закону смертной казни подлежат не только государственный изменник, но и все члены его семьи. А когда был оглашен императорский указ, оказалось поздным менять это постановление.

- Это ужасно, ведь эти люди были ни в чем не виноваты, - прошептала, побледнев от сердечного волнения, вызванного рассказом супруга, госпожа Бао Жей.

- Да, тогда погибло много невинных людей, - подтвердил министр Лю Цзедун. – Однако благодаря милосердию моего военачальника Ванг Чэ жизнь была дарована младшему сыну губернатора Хэбэй Тао Наню. Ванг посчитал, что шестилетний малыш слишком мал для того, чтобы умереть на плахе и решил сделать его монастырским служкой, чтобы он искупал грехи своего отца. Но злобный и неугомонный нрав Тао Наня полностью проявил себя к десяти годам жизни. Он сбежал из монастыря и поступил учеником в клан наемных воинов-убийц Янцзы. Там Тао Нань овладел всеми приемами боевого искусства, а также завоевал расположение главы клана наемных убийц своей смелостью и неумолимой жестокостью и тот сделал его своим преемником. «Великий Тигр Янцзы» и «Бог Войны» - вот какие прозвища получил младший сын бывшего губернатора Хэбэй за свою неизменную удачливость в битвах и беспощадность. После смерти своего покровителя Тао Нань сделался главой наемников и начал свою карьеру при императорском дворе.

- О, теперь я понимаю, почему нам грозит нешуточная опасность, - сокрушенно произнесла Бао Жей. – Если Тао Нань таков, каким вы его описали, то он непременно захочет нам отомстить за смерть своего отца и других родственников. Мне уже говорили, что смерть Лю Лэ – дочери вашего брата Ву не случайна, но я не хотела этому верить и тревожить свое сердце.

- Да, Лю Лэ стала первой жертвой наших врагов, но прошу вас сейчас никого не пугать новостями из столицы. Только после того как мы отпразднуем день рождения моей высокочтимой матушки, я поеду в столицу и обращусь за помощью к Великой Государыне Тинг, а вам нужно собрать вещи в дорогу и найти надежное убежище в горах, - предостерегающе сказал жене Первый Министр.

- Да, господин, я непременно соберу вещи, даже если мне не придется спать всю ночь, - пообещала мужу госпожа Бао Жей. – Я вас не подведу.

На лице Первого Министра Лю Цзедуна в первый раз проступило выражение нескрываемого облегчения. Его жена была женщиной ответственной и исполнительной, и ему не нужно было беспокоиться по поводу того, что она не выполнит его распоряжения, от которого зависела судьба всего знатного рода Лю.

 

 » Глава 2

Конец зимы выдался ясным и безмятежным: в те дни серые тяжелые тучи быстро рассеивались во время рассвета, освобождая место бескрайней голубизне неба с сияющим солнцем. Дворец Ослепительного Счастья - место проживания Великой Императрицы-матери - окружили десятки деревьев, чье цветение возвестило скорое начало весны. Весело журчала вода ручейков, освободившихся от зимнего плена; из южных гор в столичные сады начали возвращаться певчие птицы; солнце все больше светило в императорской столице Лоян, прогревая своими светлыми лучами холодную после зимы землю. Прелесть просыпающихся цветов, легкий приятный ветерок и заливистые трели соловья так и манили обитателей дворца выйти в сад, окутанный легкой утренней дымкой, прогоняющей зыбкий предрассветный сон.

Престарелая Государыня Тинг, похожая морщинистым лицом на столетнюю черепаху, показалась в проеме парадных дверей своих покоев в окружении большой свиты, намереваясь совершить утреннюю прогулку. Тяжело опираясь на руки поддерживающих ее двух доверенных прислужниц, она медленно спустилась с террасы дворца и направилась в царство весенних деревьев, полное аромата цветов и первой зелени. За нею волочился длинный, как хвост сказочной птицы Феникс, шлейф ее великолепного парчового платья цюйцзюй(1), на который никто не осмеливался наступить под страхом смерти. И только на почтительном отдалении от него следовало два десятка прислужниц и охрана.

У входа в изящную беседку старая императрица остановилась и перевела дух. Это в далекие времена юности ее за природное изящество, оставшееся лишь в воспоминаниях, прозвали Тинг. Годы все больше давали о себе знать болезнью ног и тяжестью на сердце. Но гораздо больше застарелых недугов повелительницу царства Сунь волновало состояние дел при дворе. У ее сына Чжуна, правителя Поднебесной, было много жен и наложниц, однако не так уж много сыновей, достойных наследовать его Нефритовый Трон. Но и среди них сделать выбор представлялось весьма затруднительным делом. Далеким от двора людям казалось странным, что родство с императором почти ничего не давало его детям в вопросе наследования. На самом деле, решающее значение имело то, из какой знатной семьи происходили жены и наложницы императора, влияние и связи их родственников. Эти высокородные женщины родили ему много детей, но мало кто из потомства пережил пору младенчества. Из принцев остались в живых только трое – самый старший Хо Сюань, которого отец стыдился из-за его внешнего безобразия и недалекого ума, любимец Великой Императрицы-матери шестилетний Лю Цзинь и рожденный совсем недавно от новой императорской наложницы Гунь малыш Тао Мин.

Великая Государыня опасалась, что именно этого своего младшего отпрыска ее сын-император провозгласит наследным принцем. Наложница Гунь с самого первого дня своего появления при дворе вела себя расчетливо и произвела сильное впечатление на Государя своей яркой красотой. Он безоглядно влюбился в нее, и ее влияние при дворе начало неуклонно возрастать. Ее невестка Лю Лэ – племянница Первого Министра, которую она сама выбрала в супруги императору, оказалась предана им забвению, несмотря на свой титул Императрицы. В довершение несчастий Лю Лэ скоропостижно скончалась и Великая императрица подозревала, что наложница Гунь отравила ее. Но кончина Лю Лэ выглядела настолько естественной, что даже императорский лекарь Ван, приглашенный ею к ложу умирающей молодой женщины не взялся бы доказать смерть Лю Лэ от отравления. И все же Великая Императрица, знавшая по опыту как велико коварство Гунь, была уверена в преднамеренном убийстве матери среднего принца. Это преступление представлялось ей только началом грядущих несчастий, так как за Гунь стоял молодой удачливый генерал Тао Нань – ее двоюродный брат и смертельный враг Первого Министра Лю Цзедуна, сына ее младшей сестры Жоу.

- Жоу, моя любимая сестра, подруга ранних лет моей жизни! Я не смогла обезопасить твою внучку ЛюЛэ от враждебных действий врагов и знаю, как сильно ты горюешь по ней. Прости меня, мои годы все прибавляются, а влияние на дела этого суетного мира убывают. Однако я постараюсь поддержать остальных твоих детей и внуков, - сокрушенно прошептала престарелая императрица и обратилась к своей старшей прислужнице и приближенной придворной даме: - Гао Чжи, вызови ко мне старшего советника Шэнь.

Прислужница тут же склонилась в низком поклоне и предупредительно произнесла:

- Слушаюсь, моя госпожа! Ваше повеление будет немедленно исполнено.

Тинг махнула рукой, разрешая ей идти и, кряхтя, поднялась в беседку, желая полюбоваться с ее высоты ранними весенними цветами. Служанки поспешно устали каменное сидение беседки мягкими подушками и осторожно усадили на нее свою повелительницу, чтобы она могла полюбоваться садовым пейзажем. Весенний сад пленял своей красотой, но тревога, снедавшая сердце старой императрицы оказалась так велика, что ее не радовало его цветение.

От печальных мыслей ее отвлек песик Юй Лун Эр – Яшмовый Дракончик. Это забавное существо с потешной мордочкой обезьяны и великолепной гривой льва, играясь, потянуло зубами прикрепленный справа к поясу старой императрицы цветной шнур с нефритовыми подвесками в виде фазанов.

- Юй Лун Эр, шалунишка, тебе захотелось новых игрушек? – ласково произнесла Тинг.

Желто-коричневый песик тявкнул, соглашаясь. Великая Государыня, чей возраст близился к девяносто годам, была старейшей обитательницей Дворца Ослепительного Счастья, пятимесячный Яшмовый Дракончик самым младшим его обитателем, но они с полуслова понимали друг друга, и старая императрица взяла его к себе на колени, чтобы он не скучал без нее в одиночестве. Великая Государыня, несмотря на свой высокий титул с почтением относилась к породе священных собачек Фу, которые позднее станут известны всему миру под именем пекинесов. Они являлись живыми талисманами, прогоняющими злых духов, владеть ими могла только императорская семья, а воровство этих дворцовых животных наказывалось смертной казнью.

Императрица Тинг начала играть и ласкать Юй Лун Эра, но ей не пришлось долго ждать старшего советника своего сына. Шэнь, которому она помогала успешно строить придворную карьеру, был предан ей всем сердцем и он тут же поспешил прибыть в Дворец Ослепительного Счастья по первому зову своей покровительницы, опустился на колени перед ступеньками беседки и низко, до земли поклонился ей.

- Великая Государыня, что прикажете мне исполнить? – почтительно спросил чиновник.

- Шэнь, садись напротив меня, - распорядилась старая императрица, намереваясь завести долгий и обстоятельный разговор со своим подданным, которому всецело доверяла. Шэнь был уже стар, почти так же стар, как и его госпожа и она относилась к нему с особой заботой.

- Благодарю за вашу милость, Государыня, - снова склонился в низком благодарственном поклоне Шэнь и поспешно уселся на указанное ему место.

- Какие новости при дворе? – прямо перешла к вопросам Тинг.

- Боюсь, они вас не порадуют, - печально проговорил советник. – Государь назначил генерала Тао Нань главнокомандующим армии, и ходят слухи, что именно младшего принца Тао Мин сделают наследником трона на ближайшем заседании Государственного Совета.

Престарелая императрица тяжело вздохнула – начали сбываться худшие ее опасения.

- Наверняка за этим новым назначением генерала Тао стоит наложница Гунь, - прошептала она. – Тао Нань стал главнокомандующим, и никто не осмелится пойти против него. Он в свою очередь поддержит Гунь, ее сын будет назначен наследником престола, а сама Гунь – императрицей-супругой. Шэнь, мне тревожно за сына моей двоюродной сестры – Первого Министра Лю Цзедуна. Тао Нань и Гунь уничтожат его, как прежде они убили Лю Лэ. Повелеваю тебе отправиться в поместье министра и предупредить о надвигающейся опасности. Пусть он на первых порах спрячет свою семью, пока я не выясню у своего сына, что он намеревается предпринять в отношении Первого Министра.

- Ваши опасения обоснованы, Великая Государыня, - согласно склонил голову верный императрице Тинг Шэнь. – Как мне удалось установить, госпожа Гунь уже получила звание Драгоценной Наложницы. Она распространяет ложные слухи и заодно уверяет Государя, что Первый Министр совершил государственную измену, открыв секреты императора чужеземным посланникам.

- Так вот какова твоя месть, Тао Нань! Ты оказался слишком быстрым, едва заполучив военную власть в свои руки, - тихо проговорила Великая Императрица. Тинг почувствовала себя еще более старой, больной и обессиленной при новом сокрушительном известии, но она тут же резко встрепенулась, не желая сдаваться.

- Шэнь, отправляйся в путь немедленно. Скажи Первому Министру, чтобы он вместе с семьей отправился в монастырь Суншань. Его монахи в совершенстве владеют искусством боевых единоборств и могут защитить своих подопечных даже от целой армии, - приказала она и протягивая ему нефритовый знак с иероглифом своего имени. – Вот мой именной знак, покажите его настоятелю У Синю. Он обещал мне предоставлять защиту тем людям, которые находятся под моим покровительством. Возможно, мне еще удастся спасти сестру и ее сына, и уговорить Государя сменить гнев на милость, а если нет, то тогда моя месть обрушится на головы виновных в их гибели!

- Слушаюсь, Великая Государыня, - отозвался советник. Он трижды низко поклонился императрице Тинг и поспешил к выходу, стремясь как можно быстрее выполнить ее повеление.

 

Примечание:

Цюйцзюй - женский вариант ханьфу. Он плотно обхватывает фигуру, а его юбка обычно имеет форму трубы, которая не позволяет широко расставлять ноги при ходьбе. Он характеризуется широкими или узкими рукавами, перекрёстным воротником и низким вырезом. При ношении нескольких слоёв платья одновременно воротник каждого из них обычно виден.

 

 » Глава 3

Сильный чалый конь играючи вознес своего всадника на вершину большого холма и с этой высоты перед глазами молодого воина открылся весь обширный вид на равнину великой реки Хуанхэ. Стремительно текущая на восток река изящно изгибалась, как красавица в танце, встречая на своем пути залитые водой рисовые поля, и устремлялась подобно птице к высоким, словно пагода, зданиям поместья Первого Министра.

Глаза генерала Тао Наня сузились, стоило его взгляду уловить очертания загородного дворца министра Лю Цзедуна. Долгие годы он ждал того момента, когда его карающий меч обрушится на виновника гибели родной семьи, позора его отца Тао Пиня – губернатора провинции Хэбэй, и, наконец, этот час настал.

Перед глазами неумолимого мстителя снова промелькнули картины того страшного дня, когда воины императора Сун убили его родителей, старших братьев и сестер. Его пощадили, посчитав его слишком маленьким и беспомощным. Пощадили также беременную младшую наложницу бывшего губернатора Хэбэй. Но враги просчитались, думая, что он станет смиренным служкой буддийского монастыря. При первой же возможности Нань сбежал из обители с целью сделаться великим воином и отомстить врагам своей семьи. Способный юнец добился большего – стал главой клана наемных воинов-убийц реки Янцзы и тогда его наемники отыскали ему единокровную сестру Ксяолян, рожденную наложницей отца. Она влачила жалкое, полуголодное существование маленькой служанки придорожной таверны и даже хотела наложить на себя руки из-за постоянных притеснений и издевательств хозяев заведения. Ее мать умерла, не выдержав ударов судьбы, и девочку некому было защитить. Тао Нань в отместку за страдания и унижения сестры сжег таверну, забрал Ксяолян из кухонного рабства и лично занялся ее воспитанием. Результат превзошел все ожидания – из Ксяолян получилась отличная боевая шпионка, преданная ему всем сердцем. Сам Тао Нань за свои выдающиеся боевые качества получил прозвище «Великий Тигр Янцзы», и вельможи страны наперебой просили, чтобы он выполнил их поручения деликатного свойства, зная, что Тао Нань их никогда не подведет. Молодому главе клана наемных убийц удалось оказать важную услугу главному евнуху императорского двора Вэйдуну, избавив его от давнего врага; и евнух достойно отблагодарил за это, устроив его двоюродную сестру, дочь младшего брата его отца, красавицу Тао Гунь, в императорский гарем. Умница Гунь быстро завоевала сердце прежде холодного к женщинам императора Чжуна, а с рождением ею принца Мина положение рода Тао не просто упрочнилось, они вознеслись на недосягаемую прежде высоту.

На двоюродного брата признанной фаворитки императора посыпались завидные должности и звания, и это приобретенное могущество отныне позволяло молодому генералу расправиться с кровным врагом. Дело было за малым – убедить Государя в том, что Первый Министр Лю совершил государственную измену. Гунь и тут помогла ему, также горя желанием отомстить виновнику падения рода Тао, и вожделенный императорский указ о казни всех членов семьи Лю лежал за пазухой у Наня. Он никого не пощадит, ошибкой будет оставлять в живых даже младенца, о чем ему говорил личный опыт. Маленький ребенок, вырастая, становится опасным врагом. И Тао Нань, подняв высоко руку, громко сказал воинам своего отряда после своего возвращения к ним:

- Скачите в поместье Первого Министра! Никого не щадить, даже слуг!!!

Наемники, послушные приказу своего беспощадного командира пришпорили своих коней, и отряд черной тучей помчался в жилище обреченных, не разбирая дороги.

 

Мей Фэн, не подозревая о том, какая беда надвигается на ее родное поместье, сидела на корточках в углу кухни и перебирала куль риса. Слезы пеленой застилали ей глаза, до того она чувствовала себя несчастной и одинокой. Быть одетой в одежду простой служанки представлялось ей настоящим позором, и боль сжимала ее маленькую грудь, стоило ей вспомнить, что она отлучена от своей семьи. Даже двухлетняя малышка Руолан, дочь второй наложницы ее отца Юнру будет присутствовать на празднике дня рождения ее бабушки, она же должна старательно перебирать большое количество риса без передышки.

- Ах, какая я несчастная, самая несчастная девочка на свете! – причитала она, шмыгая носом и вытирая непрестанно льющиеся слезы рукавом платья из грубого полотна. – Матушка сослала меня на кухню, отдала мой праздничный наряд маленькой служанке и лишила возможности поздравить бабушку с днем рождения. Смогу ли я когда-нибудь забыть это огорчение?!

Но девочка сознавала, что мать наказала ее справедливо. Ей действительно нужно научиться дисциплине, иначе она никогда не станет благовоспитанной барышней из уважаемой семьи Лю. Мей Фэн еще раз шмыгнула носом, вытерла обильные слезы и с еще большим старанием начала отделять в разные кучки хороший рис и порченое зерно. Ей нужно показать матушке, что она раскаялась в своем непослушании. Тогда матушка простит ее и снова позволит играться с малышкой Руолан. Мей Фэн очень любила маленькую сестричку и охотно возилась с нею, часто даря ей свои игрушки.

- Я больше не буду легкомысленной, буду слушаться старших и с почтением относиться ко всем наставлениям, исходящим из их мудрых уст, - вполголоса пообещала она самой себе.

Внезапно веселая музыка, доносившаяся из главного дворцового здания поместья, умолкла, и со стороны ворот послышались тревожные крики стражников, перекликающихся друг с другом. Мей Фэн и кухонные служанки оставили свою работу и испуганно переглянулись друг с другом, не понимая, что означает эта пугающая перемена.

- Дядюшка Линь, что происходит? – не выдержав, спросила Мей Фэн у главного повара, который начал напряженно прислушивался к начавшемуся шуму, оторвавшись от печи.

- Не знаю, - растерянно ответил повар. – Младшая госпожа, женщины, вы никуда не выходите, пока я не разведаю, что нарушило наш праздник.

Он поспешно вышел из кухни, а девочка и прислужницы остались ждать с нарастающим волнением его возвращения. Шум все нарастал, послышался звук копыт примчавшихся лошадей большого конного отряда, а затем крик, полный боли и смертельной тоски. Служанки, пискнув от ужаса, разбежались кто куда, а Мей Фэн замерла на месте, не понимая, что ей делать и куда бежать.

На ее счастье, скоро вернулся повар Линь. У него тоже тряслись руки от страха, но он мужественно пытался преодолеть себя.

- Младшая госпожа, вам нужно немедленно бежать, - скороговоркой произнес он. – От Государя прибыл палач, которому приказано казнить всю вашу семью…

Прервав свою речь, повар схватил остывшую золу из очага и лихорадочно вымазал ею лицо и платье девочки.

- Пусть убийцы подумают, что вы кухонная служанка, возможно, тогда они оставят вас в живых, - неуверенно проговорил он. – Но для надежности заберитесь на крышу сарая, они уже миновали ворота нашего поместья. И прошу вас, ни в коем случае не смотрите, что делается во дворе.

Подчиняясь его нажиму, Мей Фэн быстро взобралась по деревянной лестнице на крышу соседнего с кухней сарая, покрытой стеблями толстого тростника и спряталась под ее покатый навес. Сначала она старалась следовать совету дядюшки Линя не смотреть на то, что происходит во дворе, но беспокойство за свою семью оказалось сильнее ее. Не поднимаясь во весь рост, девочка медленно подползла к самому краю крыши и осторожно выглянула за нее. Бесчинства врагов заставили ее замереть от ужаса. Ее бабушку, родителей, дядю Ву, наложниц отца, старших братьев и даже маленькую сестричку Руолан выволокли во двор свирепые воины в металлических доспехах и поставили на колени перед высоким всадником в черном плаще. Этот молодой предводитель показался Мей Фэн похожим на демона, вырвавшимся из самой бездны ада. Резкие черты его длинного худощавого лица напоминали маску страшного мстительного божества; насмешливая улыбка, кривившая тонкие губы отталкивала от него еще больше. Но ее отец сохранял свое достоинство даже перед этим посланцем горя и смерти.

- Что значит учиненное вами бесчинство, генерал Тао? – строго спросил он и тут же напомнил: - Разбойное нападение на любое поместье – одно из самых тяжелых преступлений, о котором Государь непременно узнает!

- Опомнитесь, генерал, - добавила его мать, госпожа Жоу, все еще надеясь уладить дело миром. - Великая Государыня Тинг просто так не оставит ваше вторжение, поскольку я ее младшая сестра. Вам нужно опасаться ее гнева.

Вместо ответа Тао Нань выхватил из-за пазухи желтый свиток с изображением извивающихся драконов и резко развернул его перед глазами Первого Министра в доказательство правомочности своих действий.

- Указ Императора! Изменник Лю Цзедун вместе со своей семьей подлежит смертной казни через отсечение головы, - громко провозгласил он. – Приговор будет приведен в исполнение незамедлительно.

Не выдержав напряжения, молодая наложница Юнру разрыдалась и подползла на коленях ближе к генералу Тао, надеясь смягчить его своей красотой и вымолить себе жизнь.

- Пощадите меня и мою дочь, господин, - плача проговорила она. – Я стану вашей наложницей и буду служить вам верой и правдой. Меня ничто не связывает с домом Лю, я поневоле стала жить с Первым Министром, чтобы оплатить долги моих родителей.

Мей Фэн больно поразило предательство Юнру в столь скорбный для ее семьи день, но вместе с тем она понадеялась, что ходатайство наложницы будет иметь успех и малышку Руолан пощадят. Однако молодого генерала не интересовали красавицы. В свое время он вступал в интимные отношения с женщинами из увеселительных заведений, но они до того панически боялись его грозного взгляда и угрюмого нрава, что связь с ними не доставляла ему никакого удовольствия. К тому же женщины расслабляли его и усыпляли его бдительность, а он не любил быть слабым и лишь изредка пользовался ими на ложе как военной добычей, чтобы не возбуждать недоумения среди своих воинов, весьма охочих до женского пола.

- Ты мне не нужна, жалкая наложница, и тебе не избежать смерти, - пренебрежительно ответил молодой женщине жестокий мститель и одним взмахом своего неправдоподобно длинного меча он тут же снес головы Юнру и двухлетней малышке, которая, еще ничего не понимая, доверчиво смотрела на него, засунув свой пальчик в рот.

Плененные женщины заплакали, глядя на обезглавленные тела невинной молодой матери и ее маленькой дочери, а мужчины разразились проклятиями.

- Изверг, ты не гнушаешься убивать даже младенцев! Да покарает тебя Небо за это, ты не достоин называться человеком! - не выдержав злодеяния врага вне себя воскликнул Первый Министр Цзедун, чье сердце охватила глубокая отцовская скорбь при виде гибели самого младшего своего ребенка.

- Слабый детеныш, вырастая, становится опасным тигром или тигрицей. Кому, как не тебе, это знать, Первый Министр Лю. Ты преподал мне отличный урок ненависти, и я не повторю твоей ошибки, вырежу вдобавок всех твоих слуг, - жестко ответил на эти слова министра Лю «Великий Тигр Янцзы» и дал приказ своим подчиненным: - Приступайте! Убейте всех, кто живет в поместье Лю, не щадите никого!

Мей Фэн показалось, что из ее груди вырвался отчаянный крик, который был слышен всему миру, едва она увидела, как под стальным смерчем мечей, окрашиваемых алой кровью, начали падать головы ее родственников и преданных слуг. Отца, мать, бабушку, дядю и братьев, – никого не пощадили в этот страшный для нее день. Но девочка издала только жалкий всхлип. Кровавый кошмар наяву забрал у нее все силы и она ничего не могла поделать с тем, что на ее глазах безжалостно отнимали жизнь у самых дорогих ей людей, которых она знала с самого рождения.

Когда все закончилось, генерал Тао Нань начал скрупулезно осматривать трупы, желая лично убедиться в том, что никому из членов семьи министра Лю не удалось избежать смерти.

- Ци, я слышал, у Лю были три дочери, но на деле мы прикончили только двух девчонок, - нахмурясь, сказал он своему помощнику, глядя на трупики малышки Руолан и маленькой служанки Юи, одетой в праздничное платье Мей Фэн.

Мей Фэн застыла от ужаса при этих словах, понимая, что генерал Тао не успокоится до тех пор, пока не найдет ее и не лишит жизни. Но ответ Ци спас ее от смертельного преследования.

- Генерал, старшая дочь министра Лю Сонг скончалась два года назад от горячки, - предупредительно ответил офицер своему командиру.

- Тогда все в порядке, возвращаемся в столицу с докладом Государю, - облегченно вздохнул Тао Нань, радуясь про себя успешному завершению своей мести. Он дал знак своим воинам садиться на коней, и черная лавина всадников покинула разоренное поместье Лю так же стремительно, как въехала в него.

Только оставшись в полном одиночестве, Мей Фэн осмелилась спуститься с крыши сарая, где она пряталась от врагов, на землю. Девочка бесцельно бродила по двору, среди трупов и луж крови, отчаянно надеясь про себя, что кто-то из ее былого окружения остался в живых, пусть даже это будет самый низкопоставленный слуга!

Но никто не отзывался на ее горестный призыв и плач, и всюду валялись окровавленные трупы, лишенные головы, с разрубленными частями тела, со вспоротыми животами, в разрезе которых виднелись внутренности. Воины «Великого Тигра Янцзы» были под стать своему начальнику и недаром славились неумолимой жестокостью. Поняв, что чудом удалось выжить только ей, Мей Фэн ощутила неодолимую дурноту и потеряла сознание.

 

 » Глава 6

Исполняя свой замысел, касающийся самых близких для неё людей, Вдовствующая Императрица попросила своего царственного сына через посланца навестить её на следующий день после пира для доверительной беседы. Император Чжун не замедлил выполнить просьбу матери и нанёс визит во Дворец Ослепительного Счастья после полудня. Он был одет в будний халат лунпао тёмного цвета с вышитым летящим по небу драконом, но даже в повседневной одежде выглядел великолепно. Старая императрица окинула Чжуна довольным взглядом. Он всегда проявлял себя образцовым государем, что немало тешило её материнское сердце.

Пользуясь благосклонным отношением своего сына к Мей Фэн, которое ещё не омрачило никакое неудовольствие на неё, императрица Тинг завела с ним разговор о том, что дочери Первого Министра нужно вернуть всю собственность рода Лю, а также сделать её первой придворной дамой в свите Второго принца.

– Сын мой, я уже стара, – вздыхая, сказала она императору. – Если я умру, у принца Лю Цзина не окажется никакой опоры, кроме вас, а вы часто полностью поглощены государственными делами и не всегда сможете помочь ему, когда это будет нужно. Мей Фэн – это самая близкая его родственница по матери, и именно она поддержит его в нужный момент.

– Я сам думал об этом, матушка, – согласно кивнул головой в ответ император Чжун. – Поэтому сделаю так, как вы сказали. Лю Мей Фэн будут возвращены конфискованные владения её семьи, и она получит важную придворную должность в свите принца Лю Цзиня. В конце концов, она ни в чём не замешана и на ней нет никакой вины.

На следующий день Высочайшим императорским указом Лю Мей Фэн оказалась восстановлена в своих правах наследницы родового имущества и ей присваивался Первый ранг среди придворных её двоюродного принца-племянника и титул Главной распорядительницы его Дворца Летящей Ласточки. Разумеется, четырнадцатилетняя девушка не могла исполнять столь важную функцию при дворе без соответствующей подготовки, за неё её обязанности выполнял опытный чиновник за солидное вознаграждение, и всё же новое назначение делало Мей Фэн важной особой. И у неё закружилась голова от непрекращающихся успехов и везения в придворной карьере при императорском дворе. Мей Фэн все задуманные планы показались возможными для осуществления, и все средства ей доступными. Девушка даже перестала бояться жестокого генерала Тао Нань и опасаться его злобной двоюродной сестры. Видя, как она прыгает от радости, словно резвая козочка, старая императрица Тинг посчитала нужным сделать своей беспечной воспитаннице подобающее внушение.

– Мей Фэн, ты должна быть вдвойне осторожной теперь, когда ты у всех на виду, – предупредила она. – Кроме старых врагов, к числу твоих недоброжелателей прибавились завистники, обойдённые по службе. У стен есть уши, за каждым твоим шагом будут следить, любой твоей ошибкой не преминут воспользоваться и оклеветать, что может привести не только к твоей опале, но и к смертной казни. Никому не доверяй, кроме меня и моей прислужницы Гао Чжи, старайся поменьше выходить из стен своего павильона. Пока ты не наберешься опыта, живя в Запретном Городе, ни с кем не общайся без крайней необходимости.

– Слушаюсь, Великая Государыня, – послушно ответила Мей Фэн. – Я ни с кем не буду общаться без вашего согласия.

Первое время девушка честно старалась выполнить своё обещание, данное Великой Императрице, но потом ей стало скучно. Не такой она представляла себе свою жизнь в великолепном Запретном Городе императора, полном блестящих вельмож и прекрасных придворных дам; ей почти все время приходилось сидеть в четырёх стенах как в золотой клетке. Мей Фэн в конце концов решила, что в то время, когда императрица Тинг присутствует на дворцовых церемониях, Государыне не нужны её услуги, и она может хотя бы прогуляться по императорскому саду.

Прогулка доставила Мей Фэн большое удовольствие. Она увидела множество прекрасных декоративных беседок с каменными прудами и красивых растений, среди которых бесстрашно гуляли олени и пели птицы. Возле высокой магнолии Мей Фэн остановилась и долго любовалась золотохохлой майной, прыгающей по ветке, усыпанной крупными цветами. Её матушка, Бао Жей держала такую птичку в своей спальне, очень её любила и сама ухаживала за ней, не доверяя служанкам. Среди придворной аристократии Поднебесной эта птичка с тёмно-синим туловищем почиталась за головку золотистого цвета, который имели право носить только члены императорской семьи. Обычно золотохохлая майна была оченьпуглива, но в саду императора Чжуна она чувствовала себя вольготно и никого не боялась.

Когда майна скрылась, Мей Фэн, улыбаясь, пошла дальше. Встреча с птичкой, похожей на ту, которую госпожа Бао Жей держала у себя, показалась ей добрым предзнаменованием начала её жизни в Запретном Городе. Мать словно благословила её с того света.

По дорожке, усыпанной мелкими разноцветными камушками, девушка дошла до незнакомого небольшого павильона и остановилась в нерешительности, раздумывая, уместно ли будет для неё войти в этот домик и познакомиться с его обитателями. Её сомнения разрешила молодая женщина, вышедшая из павильона в сопровождении служанки, держащей в правой руке большой расписной зонт. При виде Мей Фэн хозяйка павильона заметно оживилась и радостно воскликнула:

– Госпожа Лю Мей Фэн, какому божеству я обязана счастьем видеть вас у себя, возле моего павильона Павлоний?

По названию строения Мей Фэн догадалась, что она видит перед собой императорскую наложницу второго ранга по имени Сяомин, имеющую звание «шуи» – «образец чистоты».

– Госпожа Сяомин, простите за беспокойство. Я вовсе не хотела нарушить ваше уединение, – смущённо произнесла девушка, пятясь и намереваясь повернуть обратно. Она вдруг вспомнила предостережение Великой Императрицы, советовавшей ей не общаться с кем-либо помимо её ближайшего окружения.

Но от Сяомин оказалось не так-то легко отделаться.

– Никакого беспокойства, я очень рада вас видеть. Очень скучно сидеть одной в своих покоях, Государь очень редко обо мне вспоминает, – певуче ответила она, перехватывая Мей Фэн. – Я уже хотела посетить госпожу-наложницу Минчжу, желая поболтать с нею и поиграть в шашки, а тут, к счастью, вы мне встретились.

Подчиняясь её уговорам, Мей Фэн вошла в павильон Павлоний, опасаясь показаться невежливой. Домик был не так богато обставлен, как её павильон Сливового Аромата, но в нём чувствовалось неподдельное изящество и изысканный вкус её хозяйки, выраженного в отменном качестве окружающих её вещей. Наложница Сяомин тут же начала хлопотать в своей чайной комнате, желая угостить свою гостью прекрасным терпким напитком в знак своего уважения к ней. Она заварила белый чай «Байхао» в коричневом чайнике Чаху, вылепленного из исинской глины, затем изящными движениями разлила его в две фарфоровые пиалы, стоящие на чайной доске Чабань, и протянула одну из них гостье. Согласно ритуалу Мей Фэн полюбовалась бледно-жёлтым «императорским» цветом жидкости, отпила небольшой глоток и признала, что она никогда не пила такого чудесного чая с мягким вкусом и тонким ароматом. После прозвучавшей восторженной похвалы заваренному чаю, хозяйка павильона Павлоний в свою очередь отпила глоток любимого чая и даже зажмурила глаза от удовольствия – напиток получился на славу. Даже Государю Чжун никто бы не смог подать лучшего чая.

Во время неспешного чаепития Сяомин принялась расспрашивать Мей Фэн о её прошлом и проявила столько сочувствия и сострадания к её невзгодам, что к концу визита наивная девушка начала воспринимать её как свою лучшую подругу. Императорская наложница из павильона Павлоний легко завоевала расположение юной дочери министра Лю, и девушка стремилась часто навещать свою новую, тонко понимающую её чувства знакомую, которая охотно разделила с ней её одиночество в Запретном Городе.

Насколько приятным получилось первое знакомство, самостоятельно заведенное Мей Фэн в Запретном Городе, настолько же неприятным и даже тягостным оказалось второе. Во время одной из своих прогулок по саду юная тётушка Второго принца столкнулась с молодым человеком чрезвычайно безобразной и отталкивающей наружности. На большом рыхлом теле сидела непропорционально маленькая голова с глубоко посаженными глазками; огромные уши придавали его обладателю сходство со слоном; непомерно толстые губы и красный, как шафран, нос крючком довершали неприглядную картину уродливой внешности незнакомца, одетого в роскошные одежды члена императорской фамилии. Слуги, окружавшие этого неудачника природы, почтительно обращались к нему, как к принцу, и Мей Фэн догадалась, что ей довелось встретиться с Хо Сюанем – старшим сыном царствующего императора Чжуна. Она поняла, почему Государь стыдился своего старшего сына, никогда не приглашал его к себе и не допускал на публичные торжества, поскольку при одном взгляде на него у неё пропало всякое желание разговаривать с ним. Девушка хотела уклониться от всякого общения с этим отпрыском императорской семьи, которому крупно не повезло с внешностью. Однако на принца Хо Сюань Мей Фэн произвела противоположное впечатление. Он так и загорелся при первом же взгляде на прелестную девушку, не дал ей уйти и продержал возле себя чуть ли не целый вечер своими пространными нелепыми речами. Остротой ума Хо Сюань, как убедилась Мей Фэн, тоже не обладал. Ей удалось уйти от него только при помощи хитрости, и несколько дней она пряталась от него в своём павильоне, надеясь, что Первый принц забудет про неё. Но он подкарауливал её в саду при каждом удобном случае и каждый раз жалобно ныл:

– Мей Фэн, не отвергай меня. Я же принц!

Хо Сюань ошибался. Даже высокое положение принца не могло прельстить Мей Фэн стать его наложницей, и она упорно отказывалась от его брачного предложения. Отчаявшись добиться согласия строптивицы, Первый принц решил обратиться с соответствующей просьбой к Великой Императрице.

Хо Сюань явился во Дворец Ослепительного Счастья, когда Мей Фэн ставила свежесрезанные пионы в большую вазу чайной комнаты императрицы Тинг, желая, чтобы её высокая покровительница не только насладилась вкусом любимого чая, но и полюбовалась прекрасными цветами. При виде своего преследователя девушка хотела бросить цветы и пуститься наутёк, но Великая Императрица уже вошла в свои апартаменты в сопровождении свиты, а без её позволения Мей Фэн не могла даже шагу ступить.

– У тебя какое-то дело ко мне, Хо Сюань?! – осведомилась старая императрица, увидев старшего внука.

– Великая Государыня, я прошу вас посодействовать моему сватовству, – глупо ухмыляясь, ответил ей молодой человек.

– Так, и на ком ты хочешь жениться? – настороженно спросила Тинг, предвидя неожиданные затруднения, если Хо Сюань возымел желание взять в жёны девушку из влиятельной знатной семьи. Никто из вельмож царства Сунь не стремился выдать свою дочь за принца, не имевшего никаких политических перспектив и слывшего вдобавок дурачком.

– На этой девице, которая собрала для вас великолепный букет пионов, – сказал принц Хо Сюань, глядя на Мей Фэн преданным взглядом.

– Для Первой Дамы Дворца Летящей Ласточки невелика честь стать одной из наложниц твоего гарема. Её значение как единственной родственницы Второго принца слишком велико, – попробовала было объяснить внуку императрица-мать. Но Сюань проявил на этот раз несвойственное ему упорство и не сдался перед видимым нежеланием Великой Государыни выполнить его просьбу.

– Бабушка, я обещаю сделать внучку вашей любимой сестры Жоу не наложницей, а своей супругой, – клятвенно принялся он заверять старую владычицу. – Если Мей Фэн станет моей, то она получит титул принцессы.

Но у императрицы Тинг имелись свои планы в отношении будущего Мей Фэн. У недалёкого Первого принца не было ни благоволения отца, ни влиятельных сторонников, ни каких-либо перспектив лучшего будущего. Тинг по-прежнему связывала судьбу Мей Фэн со своим любимым внуком – принцем Лю Цзином, и потому она сухо ответила Хо Сюаню, к великому внутреннему облегчению Мей Фэн:

– Первый принц, забудьте про Госпожу Сливового Аромата. Государь и я предназначили дочь министра Лю для услужения сыну её двоюродной сестры – принцу Лю Цзиню. У вас в гареме много наложниц, выбирайте себе супругу среди них!

Хо Сюань не посмел дальше перечить своей властной бабушке, но у него сделалось такое несчастное выражение лица, что Мей Фэн против воли пожалела его, как обычно жалеют обиженного, отверженного родителями ребёнка. После отказа Государыни Тинг она по своей душевной доброте соглашалась время от времени встречаться с ним в саду и беседовать на лёгкие необременительные темы. Первый принц был счастлив даже такими редкими свиданиями, и его любовь к Мей Фэн со временем всё больше увеличивалась.

 

» Глава 7

Некогда цветущий город Сангъен – столица государства чжурчженей Бохай, лежал в дымящихся руинах и развалинах. После ряда ожесточенных боёв китайская армия генерала Тао Наня переправилась через озеро Цзинпо и взяла Сангъен через десять дней упорной осады. Царь чжурчэней Лэй-Цзе направил своего сановника Ди Луня для переговоров о мире, но Тао Нань не спешил соглашаться на мирный договор, предлагаемый ему чжурчжэнями на выгодных условиях. Он ожидал обещанного ему Государем Чжунем подкрепления, намереваясь с помощью нового войска покорить весь Бохай и всех его жителей обратить в рабство.

Но император медлил посылать подкрепление честолюбивому молодому генералу, обоснованно опасаясь усиления его военной мощи, которая могла свергнуть его династию. И вместо новых свежих отрядов из столицы Сунь Тао Нань увидел гонца, который доставил ему письмо от его двоюродной сестры Гунь.

Молодой генерал неспешно развернул послание, не ожидая прочитать в нём ничего неприятного для себя, но по мере того как он читал письмо, его глаза принялись всё больше наливаться кровью от нарастающего гнева. Огненные иероглифы письма кузины обжигающим клеймом выжглись в сердце Тао Наня, едва он понял, что не всех членов семьи Первого Министра Лю предал смерти и его месть далеко не завершена.

«Как же удалось спастись этой девчонке? – мучительно гадал Тао Нань, стараясь понять, где он совершил непростительную ошибку. – Мои люди прочесали поместье вдоль и поперёк, убивали даже дворовых собак. Тогда никого не оставили в живых. Я велел сжечь все жилые дома, и огонь перекинулся на служебные пристройки». Но тут генерал вспомнил, что два-три жалких сарая, стоявших на отшибе возле кухни огонь обошёл стороной.

«Должно быть, девчонка Лю спряталась в одном из них, – понял генерал Тао и от злости на самого себя скрипнул зубами, что не додумался довести дело уничтожения поместья Лю до конца. И появление выжившей дочери Первого Министра Лю не было главной бедой. Из письма его двоюродной сестры следовало, что Лю Мей Фэн проникла в Запретный Город в качестве протеже Великой Государыни, и она помешала Гунь в её стараниях получить титул Императрицы.

«Мне нужно вернуться в Столицу и лично разобраться с дочерью Первого Министра, которая принялась вредить нам. Змею нужно душить ещё в зародыше», – решил Тао Нань, постепенно успокаиваясь, и рассеяно следя, как в небе осенняя стая уток спешила на юг в поисках места тёплой зимовки. А в том, что ему удастся справиться с глупой девчонкой, посмевшей бросить вызов ему и его кузине, молодой генерал не сомневался.

Непримиримый враг рода Лю послал гонца к царю чжурчжэней сообщить, что он согласен на заключение мира, и после взятия богатой дани китайская армия двинулась в обратный путь в столицу Поднебесной.

 

Императорская наложница Сяомин нанесла ответный визит в павильон Сливового Аромата, и Мей Фэн, искренне обрадовавшись гостье, велела служанками принести для неё сладости. Хозяйка и гостья принялись оживлённо обсуждать животрепещущую новость – празднование Середины Осени, которое намеревались провести вечером в Запретном Городе. Император Чжун любил не только смотреть на танцы, но и слушать стихотворения, и в честь прекрасного осеннего праздника он вознамерился провести поэтический турнир, на котором участники должны были состязаться на предмет знания старинной поэзии.

– Интересно, кого Государь назначил участниками поэтического состязания. Известны ли их имена? – как бы невзначай спросила Сяомин, зорко следя при этом за выражением лица Мей Фэн.

– Мне уже известны, – с готовностью ответила девушка, не подозревая о тайном умысле своей подруги. – Первой, как всегда, получила приглашение от Государя Драгоценная Наложница Гунь. Вторым оказался один из цидувэеев – начальник Южной конницы. Третий – это некий молодой господин из восточных земель. А четвёртый участник поэтического турнира – это я! Государыня Тинг добилась, чтобы Государь прислал мне персональное приглашение.

– О, но вы очень молоды, Мей Фэн. Неужели вы думаете, что одержите верх в состязании над более зрелыми и опытными участниками турнира, – опасливо проговорила обитательница павильона Павлоний.

– Не волнуйся за меня, Сяомин, – благодарно улыбнулась ей за заботу Мей Фэн. – Я знаю наизусть всю «Книгу песен», «Песни царства Чу» и антологию поэзии царства Тан. На любую тему смогу найти подходящее стихотворение и выиграть состязание. Государыня Тинг не может допустить, чтобы победительницей оказалась Гунь, и император не должен наградить её третьим Нефритовым Императорским диском.

– Драгоценная Наложница Гунь – опасная женщина, и лучше не становиться поперёк дороги ей и её кузену-генералу, – как бы невзначай заметила Сяомин.

– Я знаю это, но не могу подвести Великую Императрицу. Да и Государыня Тинг защитит меня от мести Драгоценной Наложницы.

Мей Фэн не слишком обеспокоило предупреждение подруги. Её вера в могущество императрицы-матери была безграничной.

– Хорошо, если это так, – после некоторого размышления сказала Сяомин и поднялась со своего места. – Милая госпожа Лю, я пойду к себе. Нам нужно привести себя в порядок и нарядиться к празднику Середины Осени.

Мей Фэн нашла, что её старшая подруга говорит здравые вещи и отпустила её, предварительно договорившись с нею встретиться на придворном празднике. После ухода обитательницы павильона Павлоний она позвала к себе служанок и начала наряжаться, готовясь к вечеру. Государыня Тинг прислала ей замечательное голубое платье, расшитое золотыми журавлями. Оно было так великолепно, что Мей-фэн долго не решалась его надеть и всё любовалась его красотой, но музыка со стороны императорского сада заставила её поторопиться со сборами.

Девушка направилась к императрице-матери, намереваясь вместе с нею идти на праздник Середины Осени. Но Великая Государыня занемогла. Она в этот важный день стала ощущать сильные боли в ногах и потому не могла сопровождать свою воспитанницу. Вместо себя Тинг дала ей в качестве наперсницы свою приближённую придворную даму Гао Чжи.

Пожелав своей высокой покровительнице скорейшего выздоровления, Мей Фэн с лёгким сердцем отправилась на праздник, который традиционно должен был пройти возле Дворца Небесного Величия, где проживал император, не замечая, что за нею увязался Яшмовый Дракончик.

Быстро стемнело, но слуги зажгли тысячу красных фонарей, и в императорском саду стало светло как днём. Над большим прудом императорского сада из тёмных облаков показалась полная луна, похожая на большой жёлтый фонарь, зажжённый богиней Луны Чанъэ, и появились сверкающие звёзды, усеявшие всё необозримое ночное небо.

Приглашённые гости почти в полном составе расселись за столиками, но Сяомин ещё не пришла. Мей Фэн села за предназначенный ей столик и начала осматриваться. Драгоценная Наложница Гунь сидела неподалеку от столика императора, чуть пониже его ступенькой в окружении своих придворных дам и прислужниц. Она одарила Мей Фэн столь злобным взглядом, что девушка поспешила отвернуться от неё, не желая портить себе настроение. И тут она заметила, что с неё не сводит глаз некий молодой вельможа весьма приятной наружности, сидевший за два столика от неё. Мей Фэн украдкой принялась его разглядывать. И чем больше она смотрела на него, тем привлекательнее он ей казался. Молодой человек был высоким, имел тонкие черты лица, прекрасные лучистые чёрные глаза и изящную фигуру. Его одежда светлых оттенков выдавала изысканный вкус и понимание красоты вещей: она была модной, но в то же время не кричащей и вызывающей.

– Гао Чжи, кто это? – шёпотом спросила у своей спутницы Мей Фэн, украдкой показывая на незнакомца кончиком своего веера.

– Это гогун Цай Юнь – главный ваш соперник на сегодняшнем поэтическом состязании, госпожа Мей-фэн, – ответила Гао Чжи. – Он не только досконально знает древнюю поэзию, но и сам является прекрасным поэтом, воспевающим природу, женскую красоту и вино. Его называют «Соловьём поэзии юэфу».

– Цай Юнь является членом императорской семьи? – озадаченно спросила Мей Фэн после того, как услышала титул молодого человека, который давался императорским внукам.

– Да, он сын Старшей принцессы, дочери нашего Государя Чжуна, – подтвердила её догадку придворная дама императрицы-матери. – Но Государь не благоволил ему, поскольку Старшая принцесса вышла замуж за губернатора Цзянси Цая Юя против его воли, и он отказался дать внуку титул принца после его рождения. Но хорошая репутация гогуна и его поэтический талант смягчили сердце императора, и он призвал внука к себе, желая проверить его таланты. Так что этот поэтический турнир – прекрасная возможность для гогуна Цая Юня подняться в глазах своего деда и преуспеть в придворной карьере.

Мей Фэн прекратила свои расспросы, обдумывая всё то, что она услышала от Гао Чжи. Ей захотелось, чтобы победу в поэтическом турнире одержал Цай Юнь, в которого, как она быстро поняла, она влюбилась в первого взгляда. Но Великая Государыня просила её завоевать главный приз поэтического состязания – второй Нефритовый Императорский диск, а она не могла подвести императрицу Тинг.

Тут появилась Сяомин и сбила со строя мысли Мей Фэн. Они немного поговорили, затем принялись угощаться изысканными яствами императорской кухни и говорить заздравные речи в честь праздника. Главным блюдом оказался большой Лунный пирог с фруктовой начинкой, который пекли к празднику Середины Осени. Мей Фэн ела его, зажмурив глаза от удовольствия – воздушный пирог просто таял во рту.

Императора Чжуна немного задержали государственные дела, и когда он сел на своё широкое сиденье с нефритовыми подлокотниками, то сразу велел начать поэтическое состязание. По знаку придворного распорядителя Чаоцзина-дафу слуги внесли четыре небольших кувшинчика с вином и поставили их на подносах напротив императорского трона. Суть состязания на знание старинной поэзии заключалась в том, что выигрывал участник, который быстрее всех вспомнит и продекламирует подходящее стихотворение на заданную тему. Император жаловал ему чарку вина из предназначенного ему кувшина, и тот участник, у которого раньше всех пустел сосуд с вином, признавался победителем турнира.

Придворный распорядитель ударил молоточком в бронзовый гонг. Участники состязания стали из-за своих столиков, выстроились в ряд перед Государем и, встав на колени, низко ему поклонились. Не доставало только цидувэя – четвёртого участника состязания.

– Где начальник Южной конницы Ду Линь? – недовольным голосом спросил император.

– Государь, Ду Линь внезапно заболел жестокой горячкой, – с поклоном ответил ему придворный распорядитель.

– Пошлите ему моего лекаря, – велел Чжун и продолжил, открывая начало турнира: – Итак, тема первая – «Струящиеся осенние воды».

Наложница Гунь сразу принялась шептаться со своими двумя придворными прислужницами – весьма образованными дамами, знающими все поэтические антологии. С помощью их советов она выбирала самое подходящее стихотворение на заданную Государем тему. Но на её несчастье, император, желая насладиться её обществом, скоро велел ей сесть возле него, лишая её возможности получить советы у своих образованных дам, и она не могла вспомнить ни одного подходящего стихотворения. Гогун Цай Юнь стоял в сторонке и молчал, а Мей Фэн сразу уверенно сказала:

– Государь, у поэта Ли Бай есть прекрасные строки на эту тему.

И она продекламировала:

 

В струящейся воде

Осенняя луна.

На южном озере

Покой и тишина.

И лотос хочет мне

Сказать о чём-то грустном,

Чтоб грустью и моя

Душа была полна.

 

– Замечательно! – одобрил её выбор император. – Поднесите госпоже Лю Мей Фэн чарку вина.

Девушка с низким поклоном приняла от придворного распорядителя чарку вина и выпила его, благонравно прикрыв лицо широким рукавом своего платья.

– Тема вторая – «Ночь длинна», – провозгласил Государь.

И тут Мей Фэн со своей прекрасной памятью и быстротой соображения сразу вспомнила стихотворение Ли Юя о длинной осенней ночи. В полной тишине прозвучал её звонкий голос, произносивший следующие пленительные поэтические строки:

 

Маленький сад опустел.

Царит во дворе тишина.

Лишь не смолкает валёк,

И ветер с ним заодно.

Мне теперь не заснуть,

А ночь бесконечно длинна.

Звуки и лунный свет

Льются в моё окно.

 

– Поднесите госпоже Лю вторую чарку вина, – велел император Чжун, признавая её победу во втором туре. Пока Мей Фэн пила своё вино, он повернулся к фаворитке и своему внуку и недовольно спросил: – Да что с вами сегодня такое? Почему вы не можете продекламировать ни одно мало-мальски подходящее к заданной теме стихотворение и постоянно уступаете госпоже Лю? Вот вам две самые простые темы – «Осень» и «Одиночество». Постарайтесь справиться с ними, иначе больше никогда не получите приглашения на участие в поэтическом турнире.

– Дедушка, я вспомнил замечательное «осеннее стихотворение» Лю Чжэня, – с готовностью ответил, кланяясь императору, молодой гогун и своим мягким пленительным голосом он произнёс:

 

Одиноко склонилась сосна на макушке бугра,

А внизу по лощине холодные свищут ветра,

До чего же суров урагана пронзительный вой,

Как безжалостно он расправляется с этой сосной.

А наступит зима – как жестоки и иней, и лёд.

Только эта сосна остаётся прямою весь год.

Почему же в суровую стужу не гнётся она?

Видно, духом особым крепки кипарис и сосна.

 

– Цай Юнь, одобряю твой выбор! – воскликнул император Чжун, громко хлопая в ладоши от восхищения. – Осень примечательна больше всего тревожным ожиданием суровых холодов зимы, тут ты попал в самую точку. Поднесите моему внуку чарку вина, – приказал он придворному распорядителю.

После того как молодой гогун выпил своё вино, глаза всех присутствующих обратились на Драгоценную Наложницу. Но Гунь без советов своих дам сделалась совсем беспомощной. Несколько раз она только открывала и закрывала рот, как рыба, вытащенная из воды, и наконец неуверенно пролепетала:

Судьбу решила золотая шпилька в реке Небесной.

Лишь раз в году для верных звёзд

Сороки стелят мост любви

Через Путь Млечной.

– Гунь, это стихотворение сегодня неуместно, – произнёс, морщась, император Чжун.

– Ха-ха-ха, Пастух и Ткачиха уже встретились в этом году в «Ночь семёрки», а сороки уже отправились на зимовку. Или у вас имеются особые сороки, путающие осень с летом, госпожа Гунь? – громко рассмеялась Мей Фэн, которая не удержалась от того, чтобы немного подразнить свою невежественную соперницу. Полученный ею высокий придворный ранг давал ей право говорить на равных даже с фавориткой императора. Кузина её врага Тао Наня весьма плохо образована для супруги императора, если она позволила себе прочитать осенью стихи, которые следовало произносить летом.

Гунь посмотрела на девушку с нескрываемой ненавистью, без слов говорившей Мей Фэн, что она обрела себе смертельного врага на всю жизнь. Желание жестоко отомстить за оскорбительный смех читалось в её прекрасных, тонко очерченных глазах. А тут ещё Яшмовый Дракончик, который не любил злобную фаворитку императора, подбежал к ней и, подняв заднюю правую лапку, помочился на шлейф её парчового платья.

Сделав своё дело, четверолапый вредитель тут же побежал к Мей Фэн, уверенный в том, что девушка его защитит. А Гунь громко воскликнула от возмущения и, повернувшись к императору, громко потребовала:

– Государь, посмотрите, что наделал этот негодный щенок!!! Отдайте его корейцам на жаркое!

Мей Фэн проворно схватила провинившегося пекинеса, прижала его к своей груди и сказала:

– Простите, Государь, я не уследила за пёсиком Вашей матери Юй Лун Эром.

– Гунь, нельзя причинять зло священным собачкам Фу – потомкам Небесного Льва и священной Обезьяны – Небеса не оставят их обиду без внимания, – примирительно ответил император своей фаворитке. – Должно быть, сегодня ты чем-то прогневила какое-то божество, если тебя постоянно преследуют неудачи. Я тебя освобождаю от состязания и не сомневаюсь, что в будущем тебе непременно повезёт. Итак, третья и последняя тема поэтического состязания – «Перемены и непостоянство мира».

Мей Фэн посмотрела на молодого гогуна, стараясь понять, будет ли он дальше состязаться с нею. То, что он замечательный знаток поэзии выявила его замечательная декламация стихов малоизвестного поэта Лю Чжэня. Но Цай Юнь молчал, и у девушки сложилось впечатление, что он даёт ей возможность одержать победу, поступаясь собственными интересами. Мей Фэн глубоко вздохнула и отлично поставленным голосом продекламировала следующее стихотворение Ван Бо об осени и жизненных переменах:

 

Поднимешь занавески к ночи –

Дождь с запада летит.

Здесь тучки лёгкие всё время

В реке отражены:

Как много осеней минуло –

И сколько перемен!

Нет былых владык,

А за оградой безмятежно

Всё так же течёт, течёт Чанцзян.

 

Император Чжун благосклонно кивнул головой, и тут признавая победу Мей Фэн. Она выпила последнюю чарку вина, и природный распорядитель провозгласил:

– Кувшинчик госпожи Лю пуст! Победитель поэтического турнира – она!

– Наградить госпожу Лю вторым Нефритовым Императорским диском, – велел Государь.

Придворный распорядитель преподнёс Мей Фэн Императорский диск из зелёного нефрита. Вне себя от радости по поводу одержанной ею победы Мей Фэн низко поклонилась императору и привязала награду за шёлковый шнурок к своему поясу. Среди придворных раздалось оживлённое шушуканье. Всем бросилось в глаза, как оказался император недовольным промахом своей фаворитки и его явная благосклонность к юной Первой даме свиты Второго принца. Некоторые лица решили, что Государь охладел к Гунь и следующей Драгоценной Наложницей станет Мей Фэн.

Разумеется, эти предположения строились даже не шёпотом, а полушёпотом, и пересуды до главных фигурантов придворных сплетен они не дошли. Но Гунь даже по выражению лиц царедворцев могла понять, о чём они толкуют. Мрачнее тучи она покинула праздник, и веселье продолжалось без неё.

Мей Фэн сидела, покачиваясь, на своём месте. Лёгкое виноградное вино оказалось на самом деле крепким, и она опьянела. Лица и фигуры окружающих её людей мелькали перед нею со скоростью осеннего ветра и бешено кружились подобно опавшим листьям. Девушка снова хихикнула, вспоминая раздосадованное лицо Гунь, и тут же поискала взглядом молодого гогуна. Цай Юнь стоял в стороне от всех на берегу дворцового пруда и задумчиво смотрел на тёмную воду.

Мей Фэн почувствовала неудержимое желание очутиться рядом с таким привлекательным кавалером. Не слушая увещеваний Гао Чжи, она поднялась, и неверными шагами пошла к приглянувшемуся ей молодому человеку. Цай Юнь обернулся на звук её походки. На его лице отобразилось радостное удивление при виде приближающейся к нему пьяной девушки, и оно ещё больше вдохновило Мей Фэн на общение с ним.

– Гогун Цай, я чрезвычайно признательна вам за то, что вы позволили мне выиграть на поэтическом турнире, – запинаясь, проговорила она.

– Что вы, госпожа Лю, вы одержали победу благодаря вашему прекрасному знанию поэзии, – мягко ответил ей молодой вельможа, не сводя с неё влюблённого взгляда.

Мей Фэн пьяно погрозила ему пальчиком.

– Не лукавьте, Цай Юнь, вы даже не сделали попытки произнести хоть одну поэтическую строку, пока Государь не выжал из вас «осенние стихи», – заявила она. – Если это так, то какой награды вы от меня ждёте?!

– Прогуляйтесь со мной по саду, прекрасная Мей Фэн. Этого будет вполне достаточно, – ответил молодой вельможа.

– Охотно, – тут же согласилась Мей Фэн. Однако стоило ей сделать первый шаг, как у неё закружилась голова от хмеля, и земля ушла под её ногами. Она зашаталась и чуть не упала, но Цай Юнь вовремя успел подхватить её.

– Держитесь за меня! – заботливо проговорил он.

Мей Фэн замерла, почувствовав себя в надёжных мужских руках. Ощущения были чрезвычайно приятными и бесконечно волнующими. Она полностью отдалась на волю своего кавалера, и Цай Юнь всю ночь водил её по осеннему саду, разговаривая с нею и вдохновенно читая прекрасные стихи. Его поистине справедливо назвали «Соловьём поэзии юэфу». Мей Фэн всё больше и больше очаровывалась этим красивым и любезным молодым человеком, похожим на воплощённую мечту всех романтически настроенных девушек. Она прекрасно провела с ним время, и дело дошло до взаимных любовных признаний, а также клятв в вечной любви.

На рассвете Цай Юнь провёл её до той части сада, где жили императорские наложницы и Великая Государыня. Ночные звёзды бледнели, освобождая место лёгким облачкам, подёрнутых розовой дымкой робкой утренней зари, возвещающей погожий осенний день. Молодой вельможа остановился, не смея идти дальше.

– Милая госпожа Лю, мне жаль расставаться с вами, – с чувством произнёс он. – Но самая пленительная в моей жизни ночь прошла, и я понимаю, что не имею права постоянно находиться в вашем обществе. И всё же...

Гогун, не договорив, снял со своего пальца гладкое кольцо из белого нефрита и надел его на указательный пальчик Мей Фэн.

– Если я понадоблюсь вам, то достаточно прислать мне это кольцо, и я тут же приду на помощь, – многозначительно сказал он.

– Я это запомню, – зардевшись, сказала Мей Фэн.

Цай Юнь отвесил ей прощальный поклон и скрылся за кустом форзиции. Мей Фэн смотрела ему вслед, чувствуя, что, куда бы не пошёл этот красивый молодой вельможа её сердце будет следовать за ним. Она даже невольно сделала шаг вперёд по той дорожке, по которой только что прошёл Цай Юнь, и тут же с несчастным видом остановилась, понимая, что по долгу службы должна находиться при утреннем выходе Великой Государыни.

Мей Фэн свернула в сторону Дворца Сияющего Счастья, намереваясь выполнить свой долг перед высокой покровительницей. Она семенила мелкими шажками по главной садовой дорожке, продолжая думать о Цай Юне и мечтать о нём, пока не столкнулась на ней с высоким мужчиной в военных доспехах. Он вынырнул из предрассветных сумерек подобно призраку и, не таясь, шёл по женской половине императорского сада как по своему военному лагерю. Казалось, ему законы Запретного Города не были писаны.

Девушка замерла от ужаса, узнав в пришельце своего родового врага генерала Тао Наня, и окончательно протрезвела. Его жёсткое, словно высеченное из камня лицо, она запомнила в мельчайших подробностях, когда наблюдала с крыши сарая, как он расправляется с её семьёй. Сжав плечи, Мей Фэн хотела как можно скорее прошмыгнуть мимо него, но Тао Нань тоже заметил её. Он никогда не видел Лю Мей Фэн, но шестым чувством догадался, что это она. Нефритовый Императорский диск, висевший на её поясе, окончательно убедил его, что его догадка верна. Именно за эту награду от Государя ожесточенно боролись его кузина и дочь министра Лю.

– А ну, стой! – тут же резко окрикнул её Тао Нань.

Этому властному грубому окрику, которому безоговорочно повиновались тысячи бесстрашных воинов, невозможно было не подчиниться, и Мей Фэн беспомощно замерла на месте, словно её ноги приросли к земле.

– Ты ведь Лю Мей Фэн, верно? – спросил генерал Тао, внимательно разглядывая её.

Про себя он сразу решил, что дочь Первого Министра принадлежит к тому сорту девиц, который был ему наиболее противен. Маленькое кукольное личико, невинные широко распахнутые глаза, постоянная сияющая улыбка, как правило, скрывали женское коварство и стремление обмануть мужчин. Он и она были противоположностями во всём – прямо, как горький нестерпимо жгучий перец и приторный до отвращения засахаренный мёд.

У Мей Фэн сердце рухнуло вниз от страшного взгляда её смертельного врага. Захотелось солгать и убежать от него подальше. Но она понимала, что ей не удастся обмануть его. Он уже знает, кто она, – об этом говорил его полный ненависти взгляд, устремлённый на неё. Оставалось только сохранить своё достоинство и не унижаться до лжи.

– Да, я – Лю Мей Фэн, дочь Первого Министра Лю Цзедуна, – тревожно вздёрнув подбородок, ответила девушка. Про себя она опасалась, что в ответ на её признание Тао Нань тут же лишит её жизни, но всё же надеялась, что Небо каким-то образом защитит её от врага рода Лю.

Молодой генерал прочитал её опасливые мысли по испуганному выражению её глаз, и его губы искривила насмешливая улыбка. Если бы не императорская стража, бдительно охраняющая сад, он непременно бы рубанул мечом по её хорошенькой шейке. Но пока приходилось соблюдать осторожность.

– Госпожа Лю, у вас очень красивое платье. Но белое погребальное одеяние с большим кровавым пятном посередине подойдёт вам гораздо больше. Я постараюсь как можно скорее вас в него одеть, – деланно любезным тоном произнёс Тао Нань и пошёл своей дорогой.

Мей Фэн беспомощно смотрела ему вслед и не знала, что ей делать, чтобы нейтрализовать его замаскированную угрозу убить её. Она без сил опустилась на землю, и её вырвало прямо на куст жасмина. Девушка пыталась справиться с дурнотой, но она невольно вспоминала, как выглядели жертвы генерала Тао со вспоротыми животами и выпущенными кишками во дворе поместья Лю, и её рвало до тех пор, пока не опорожнился её желудок. Только тогда она могла немного привести себя в порядок и вытереть своё запачканное лицо платком, радуясь про себя, что в этот ранний утренний час никто не стал свидетелем её позора.

«Никогда больше не буду спорить с Гунь. Её кузен страшный человек, как я могла забыть об этом! Да он и не человек вовсе, а демон в человеческом обличье, – продолжая пребывать в состоянии паники и внутреннего смятения, беспорядочно подумала Мей Фэн, совсем позабыв о том, что сегодня её очередь служить своей госпоже. Но затем спасительная мысль о Великой Императрице придала ей сил, и она поспешила к этой мудрой старой женщине за советом и защитой.

Государыня Тинг уже завершала свой утренний туалет. Сначала она хотела побранить свою воспитанницу за опоздание на церемонию утреннего надевания императорского платья, но, видя неприкрытый страх на лице девушки, передумала делать ей выговор и начала заботливо расспрашивать, что её испугало почти до потери рассудка. Мей Фэн расплакалась и без утайки рассказала императрице-матери о своей встрече с генералом Тао.

– Он явно угрожал меня убить, – всхлипывая, сказала она. – Великая Государыня, до этого дня я думала, что могу справиться с любыми трудностями. Вы дали мне прекрасное образование, научили всем изящным искусствам и сделали достойной быть вашей придворной дамой и советчицей Второго принца Цзиня. Но когда этот демон зло посмотрел на меня, он сокрушил мой дух одним своим взглядом и сломал мою уверенность в себе насмешливой улыбкой. Я не могу бороться с ним и его кузиной Гунь! Я маленькая, я слабая, я не могу защитить принца Цзиня, если сама не могу себя защитить! Простите за то, что я обманула Ваши надежды, Великая Государыня!!!

Рыдания и полные отчаяния слова Мей Фэн не произвели заметного впечатления на Государыню Тинг. Напротив, в ней исчезла расслабленность старой больной женщиной, а в глазах появилось выражение стальной воли, не уступающей по силе мощному удару стального клинка самого Тао Наня.

– Дитя моё, запомни, любого врага можно победить. Даже слабый муравей может одолеть огромного могучего слона. Главное – выбрать верную стратегию и линию правильного поведения, – ласково сказала она. – Тебе явно ещё нужно научиться самообладанию и умению владеть своими чувствами. Я поговорю с настоятелем монастыря Суншань, и он научит тебя духовным практикам, позволяющим не теряться перед лицом смертельной опасности и полностью брать ситуацию под свой контроль.

Мей Фэн после ответа Государыни ощутила, что паника уходит от неё и начинает исчезать её растерянность. Тинг удалось вернуть ей её уверенность в себе и в то, что она сможет справиться с любыми трудностями. И ей захотелось на самом деле стать достойной противницей генерала Тао Наня, ни в чём не уступающей ему.

– Великая Государыня, если можно, я хочу усовершенствовать свои навыки в боевых искусствах, – с просительным выражением сказала она. – Я хочу научиться сама защищать себя, без всяких телохранителей.

– Я поговорю с настоятелем о твоей просьбе, – кивнула головой в знак согласия Тинг. – Но помни, Мей Фэн, меч – это мужское оружие. Физическая сила, напористость, открытость, прямота – это оружие мужчин; и женщинам никогда не сравниться с ними в этом, разве только на это будет воля Неба и счастливая случайность. Опирайся на женское оружие – изворотливость, обходительность, скрытность и гибкость. Тут уж генерал Тао уступит тебе наверняка.

– Я запомню ваши советы, Великая Государыня, – поклонилась Мей Фэн. Императрица Тинг осталась довольна её понятливостью и послушанием. Она попросила девушку рассказать ей о поэтическом турнире, и с удовольствием выслушала весёлый рассказ Мей Фэн, как была посрамлена Драгоценная Наложница, желавшая выиграть Нефритовый Императорский диск с помощью своих учёных придворных дам. Представляя себе досаду Гунь, Государыня Тинг долго смеялась и потешалась над незадачливой фавориткой императора Чжуня.

 

Примечание

Бохай (кит. 渤海), в корейском варианте Пархэ (кор. 발해) (698—926 годы) — первое государство тунгусо-маньчжуров, располагавшееся на территории Маньчжурии, Приморского края и в северной части Корейского полуострова.

 

» Глава 8

Генерал Тао дошёл до Дворца Сокровища Добродетели, где жила Драгоценная Наложница, и постучал в дверь заднего входа, не желая, чтобы его в неурочное время видели возле покоев фаворитки императора посторонние люди. Евнух Кан, служивший во дворце, тут же открыл ему и провёл прямо к Гунь, не поднимая глаз. По его удручённому виду и красному пятну на щеке Тао Нань понял, что его дорогая кузина сильно разгневана и евнуху изрядно от неё досталось. Если вспомнить, что дерзкая девица Лю снова вырвала победу из рук Гунь, то плохое настроение его двоюродной сестры не казалось удивительным.

Молодой генерал вошёл в богато обставленные покои фаворитки как раз в тот момент, когда она зло кричала на своих прислужниц и швыряла в них предметами обстановки, устраивая погром в спальне. Приход Тао Наня заставил Драгоценную Наложницу на мгновение утихнуть, но затем она снова вспыхнула и обратила свой гнев уже на него.

– Нань, как ты мог упустить эту противную девчонку тогда, в поместье Лю! – принялась возмущаться Гунь. – Из-за неё я два раза упустила случай стать Императрицей!!! Нахалка! Она осмелилась публично смеяться надо мной, да ещё натравила на меня невоспитанного пса Великой Государыни! Он испортил моё новое парчовое платье!!!

Тао Нань на лету поймал шёлковую подушку, брошенную Гунь уже в него, вырвал из её рук зеркало, которое она собралась швырнуть на пол, и хладнокровно предложил:

– Остынь, кузина! Ничего непоправимого не произошло, и ты непременно станешь законной супругой Государя Чжуна с моей помощью. Твои обиды не останутся мною без внимания. Обидеть тебя – это всё равно что задеть меня!

– Боюсь, твоя помощь запоздала, – язвительно ответила ему императорская фаворитка. – Государь уже обратил внимание на дочь министра Лю, он проявил благосклонность к ней, и я боюсь, что он скоро забудет меня ради неё.

– Ты боишься этой жалкой девицы, которая похожа на мокрую курицу? – не поверил кузине генерал и громко расхохотался.

– Никогда нельзя недооценивать врага, даже если это жалкая девчонка, похожая на курицу, – мрачно проговорила Гунь. – Никому не ведомо, какую роль она по воле Неба призвана играть в наших судьбах. Ты уже видел её? Она довольно красива, и я боюсь, что даже ты очаруешься ею.

– Видел, но никакого впечатления она на меня не произвела, – пожал плечами Тао Нань. – Смазливая дурочка, да к тому же из рода Лю! Гунь, она даже в подмётки тебе не годится. Так что успокойся и прекрати истерить!

– Лю Мей Фэн имеет одно преимущество передо мной. Она молода, намного моложе меня. Между нами пять лет разницы; и этого достаточно, чтобы Государь увлекся ею, – прошептала фаворитка. – Ты меня прости, Нань, но в вопросах, касающихся женщин, даже самые мудрые мужчины глупеют и делаются падкими на юных глупышек. И чем больше они моложе, тем больше кажутся им желанными.

– Гунь, мне уже надоели твои жалобные стенания и опасения. Уверен, они не имеют под собой никакого основания, – уже нетерпеливо произнёс молодой генерал. – Если хочешь, я избавлю тебя от Лю Мей Фэн прямо сегодня. У меня только что возник план, как это сделать. Только я ещё не просил аудиенции у Государя после возвращения и мне нужно, чтобы ты сейчас провела меня во Дворец Небесного Величия.

– Я избавлюсь от Мей Фэн сегодня?! – глаза Драгоценной наложницы радостно заблестели. – Нань, проси меня о чём хочешь, и я всёисполню ради этой цели, проведу тебя в Зал Сохраняющей Гармонии.

– Большего мне не нужно для осуществления своего замысла, – усмехнулся молодой человек.

Гунь наскоро привела себя в порядок и под руку со своим двоюродным братом отправилась во Дворец Небесного Величия.

 

Государь Чжун внимательно слушал утренние доклады дворцовых чиновников, давая по ходу дела краткие распоряжения. Привычный распорядок дня нарушил приход дежурного евнуха Пэна.

– Прибыла Драгоценная Наложница и Его Превосходительство генерал Тао, –торжественным тоном возвестил он.

Император оживился, услышав о фаворитке и её кузене.

– Немедленно впустите их, – приказал он евнуху.

Гунь плавно вплыла в зал подобно небесной фее и изящно присела в красивом поклоне перед Государем. На её лице не осталось ни малейшего следа от недавно бушующего в ней гнева, она казалась воплощением мягкости и пленительной женственности.

– Государь, мой двоюродный брат Тао Нань горит желанием увидеть Ваше Величество после победоносного похода на страну Бохай, – кротко сказала она, чуть подняв свои прекрасные миндалевидные глаза на Государя.

– Я тоже желаю выразить своё одобрение генералу Тао, – важно произнёс император. – Тао Нань, вы одержали блистательную победу, склонили шею прежде заносчивого врага и успокоили моё сердце, горюющее по потерянным землям. Недаром ты носишь звание Бога Войны. Такой победитель вправе просить большую награду. Чего ты желаешь? Новый, более почётный титул, земли, золото?

Молодой генерал сложил вместе в знак почтения к Государю свои руки, преклонил перед ним своё колено и кратко произнёс:

– Я рад, что по воле Неба мне удалось сослужить добрую службу Государю, и ничего не прошу у вас, кроме одного. Отдайте мне в наложницы Лю Мей Фэн.

Император подумал, что он ослышался. Ни для кого в Лояне не была тайной смертельная ненависть Тао Наня к Первому Министру Лю Цзедуну и его семье, и просьба молодого генерала дать ему в гарем дочь врага выглядела по меньшей мере странной. К тому же генерал Тао не выглядел влюблённым мужчиной. Более того, стоило ему произнести имя дочери министра Лю, как его лицо так поморщилось и скривилось, словно он съел на редкость кислую сливу.

– Тао Нань, объясни мне, почему твой выбор остановился на Мей Фэн в качестве награды? – после некоторого молчания спросил Государь Чжун.

– Она привлекла меня своей красотой, – кратко ответил Тао Нань, не желая излишне распространяться на эту тему.

Про себя он уже решил участь несчастной девушки. Ей предстояло пожить в его доме два-три месяца, затем он намеревался ложно обвинить её в супружеской измене с помощью подкупленных слуг и убить на законных основаниях. Никто, даже сам император не стал бы ему препятствовать в этом случае.

Ответ генерала Тао усилил подозрения императора, что в его просьбе скрывается недобрый умысел, и Государь резко сказал:

– Генерал, ваша просьба отклонена.

Тао Нань вздрогнул от неожиданности, и его лицо тут же выразило досаду и растерянность.

– Государь, неужели моя победа над чжурчжэнями и возврат исконных китайских земель не стоят Лю Мей Фэн? – горько спросил он, обманутый в своих ожиданиях.

– Лю Мей Фэн слишком знатного рода, чтобы стать рядовой наложницей моего подданного, и я больше не желаю слышать об этом, – непреклонно проговорил император Чжун. – В награду за ваши подвиги, Тао Нань, вы получите земли и мой загородный дворец Тайцин – Обитель Великой Чистоты – возле Лояна.

Тао Нань скрипнул зубами. Он не мог унизить себя до свадьбы с Лю Мей Фэн и поклониться вместе с нею во время свадебной церемонии духам предков. Это означало отдать поклон также ненавистному Первому министру Лю, который погубил его семью. Но император явно не намеревался отдать в его гарем свою родственницу, не желая ссориться с матерью – императрицей Тинг.

Желая помочь двоюродному брату добиться исполнения его просьбы, Гунь поспешно опустилась на колени перед императором и взмолилась:

– Государь, прошу вас, отдайте моему кузену эту девушку – Мей Фэн. Он молчаливый и замкнутый человек, сторонится женщин и это в первый раз, когда он пожелал взять себе наложницу. Не лишайте сурового воина возможности испытать нежные чувства.

Император Чжун вздрогнул, дыхание его прервалось. Гунь имела над ним большую власть, и он ранее всегда исполнял просьбы своей фаворитки. Когда её прелестные глаза умоляюще посмотрели на него, он уже был готов согласиться с нею и отдать воспитанницу своей матери смертельному врагу рода Лю. Но стоило ему взглянуть на лицо насупленного и мрачного как ночь генерала Тао Наня, как это желание уступить просьбе Гунь бесследно пропало. Тао Нань выглядел так, словно ему вообще были недоступны человеческие чувства, не говоря уже о нежности. И опасение Государя Чжуня усилилось за безопасность нравившейся ему его дальней родственницы Мей Фэн, если она попадёт в руки столь беспощадного воина, относившегося совершенно безжалостно к своим врагам. Кроме того, император жалел, что в своё время не проверил как следует донос о государственной измене Первого Министра Лю. Против него не было никаких доказательств, одни только подозрения, что чжурчжэни отказались от мирного договора на выгодных царстве Сунь условиях из-за информации слабости его армии. Но Гунь умело подогрела его гнев, предоставив в качестве свидетеля тайных переговоров какого-то слугу из дома Лю, и он поспешно осудил своего Первого Министра, приходившегося ему двоюродным братом со стороны матери. Однако в отношении его дочери Мей Фэн он не допустит такой ошибки.

– Я уже сказал своё слово, – кратко ответил интриганам Государь Чжун. – Тао Нань получит в награду земли и дворец. А если ему дорога Мей Фэн, то пусть он сам добивается благосклонности девушки. Если она согласится войти в его дом наложницей, то и я возражать не стану.

 

Разочарованные до глубины души, Тао Нань и Гунь покинули Дворец Небесного Величия. Оба понимали, что следовать совету императора Чжуня добиваться расположения Мей Фэн – пустая трата времени. Но генерал Тао не собирался сдаваться.

– Не расстраивайся, Гунь, – шепнул он на ухо кузине. – Я непременно найду способ заполучить девчонку в свои руки, и тогда полностью завершу месть роду Лю.

– Я с нетерпением буду ждать этого дня, – отозвалась Гунь, и её губы раздвинулись в жестокой улыбке. Она верила, что кузен Нань выполнит своё обещание. Он всегда добивался того, чего хотел, и у его врагов была только одна дорога – на кладбище.

 

Не подозревая об утренних событиях во Дворце Небесного Величия, которые заключали для неё большую опасность – попасть в руки её беспощадного генерала Тао, – Мей Фэн тем временем решила попросить императрицу Тинг устроить её брак с приглянувшимся ей молодым гогуном.

– Великая Государыня, я нашла своего Пастуха, – призналась она императрице-матери во время полуденного отдыха, скромно потупив свои глаза. – «Соловей поэзии юэфу» пленил моё сердце, и я мечтаю войти в его дом законной женой.

Старая властительница с любовью посмотрела на девушку, сидящую на корточках и старательно массажирующих её больные ноги.

«Дорогая моя сестра Жоу, если бы ты могла видеть, каким прелестным цветком сливы выросла твоя внучка, – растроганно подумала она. – Она очень похожа на тебя в молодости, и красивые мужчины начинают волновать её неопытное сердечко».

– Мей Фэн, внук моего сына, Цай Юнь – прекрасный молодой человек, но он тебе не подходит, – ответила Великая Государыня девушке. – Гогун не имеет никакого веса и влияния при дворе, он не может защитить тебя от генерала и стать надёжной опорой Второму принцу. Я уже всё обдумала и решила устроить твой брак с молодым главой клана Чен Чао. Он – сторонник нашего Второго принца, могущественный вельможа, который способен на равных бороться с Тао Нанем. Через год, после обсуждения и заключения брачного договора, я выдам тебя за него замуж. Только держи это в тайне, чтобы враги не смогли помешать осуществлению наших планов.

И Мей Фэн была вынуждена согласиться с мудрой Великой Государыней, что её судьба – стать женой незнакомого ей могущественного аристократа Чен Чао. Она немного погрустила, но решила, что ей не стоит роптать на свою судьбу. Жизнь представлялась девушке опасным, но в тоже время увлекательным приключением, в которой, как заветная цель, маячила желанная победа над её смертельным врагом Тао Нанем и его кузиной Гунь. И ещё, как предел её мечтаний, – полное оправдание её отца Первого Министра, обвинённого в государственной измене и восстановление чести рода Лю. Ради этой цели Мей Фэн готова была трудиться не покладая рук и даже пожертвовать своим личным счастьем. Она грустно посмотрела на кольцо из белого нефрита на своём пальце, не желая с ним расставаться. Но всё же, вздохнув, Мей Фэн сняла его со своей руки и положила в ларец для любимых украшений, отказываясь от мечты стать супругой гогуна Цай Юня ради того, чтобы стать достойной доверия императрицы Тинг.

На закате солнца девушка отправилась в павильон Павлоний. Её распирало от желания поведать старшей подруге о намечающихся переменах в её жизни. Заодно она хотела спросить совета, как достойно играть роль невесты незнакомого ей аристократа. Мей Фэн помнила о требовании императрицы Тинг хранить её матримониальный план, касающийся её будущего в тайне, но считала, что задушевной подруге Сяомин можно рассказать обо всём, что происходит в её жизни. «Обитательница павильона Павлоний несомненно заслуживает доверия. Она такая добрая, внимательная, заботливая – с ней я могу поговорить, не скрываясь», – наивно подумала девушка.

Мей Фэн повезло – обитательница павильона ничем не была занята и могла посвятить весь вечер ей. Сяомин внимательно выслушала Мей Фэн и одобрительно отозвалась о выборе императрицы Тинг.

– Тебе очень повезло, Мей Фэн. Чен Чао очень богатый вельможа, и каждый десятый двор в стране принадлежит ему, – сказала она. – Войско его наёмников значительно и может дать достойный отпор любому врагу. Тебе ничего не нужно особого делать, чтобы завоевать расположение главы рода Чен, главное – веди себя скромно. Скромность и сдержанность – главное украшение любой женщины.

– Да-да, я последую твоему благоразумному совету, Сяомин, – с готовностью закивала головой Мей Фэн.

Наложница подозвала служанку, и та с поклоном принесла ей на подносе белый веер из дорогого сандалового дерева с изображением пары павлинов.

– Это тебе мой подарок, Мей Фэн, – улыбаясь, сказала Сяомин. – Изображение павлинов на веере приносит удачу в любви. Пусть будет счастливым твоё супружество!

– О, милая Сяомин! Такая подруга как ты мне дороже всех ценных даров, – растроганно проговорила девушка, принимая подарок.

Затем она с лёгким сердцем попрощалась с обитательницей павильона Павлоний и отправилась к себе. Наложница задумчиво посмотрела ей вслед и прошептала:

– Не в добрый для себя час, ты призналась мне, Мей Фэн, кого тебе выбрала в мужья Великая Императрица. Твой враг Тао узнает твою тайну, а я скоро возвышусь над всеми женщинами в императорском гареме, благодаря этой заслуге перед ним.

Подозвав к себе служанку, Сяомин велела ей принести чёрную краску, бумагу и шёлковую кисточку для письма. Когда прислужница принесла всё нужное, она, поправив прядь своих пышных волос, быстро и аккуратно написала донос Гунь на легкомысленную дочь министра Лю.

 

» Глава 9

Мей Фэн стояла возле крутящегося бревна и с лёгкостью увертывалась от торчащих из него палок, тренируясь своевременно уклоняться от них и ставить блоки. Её подруги уже пошли в обитель для вечернего отдыха, но усердная воспитанница Великой Государыни пожелала продолжить упражнения, которые не каждой послушнице монастыря Юнтай оказывались под силу. Усердие Мей Фэн и её желание угодить императрице Тинг принесло хорошие плоды.

Около года она подвергалась изнурительным физическим тренировкам, начиная от множества отжиманий на пальцах, прыжков и «утиного бега» на корточках и заканчивая стойками, в каждой из которых нужно было стоять неподвижно до полного отказа мышц. Благодаря этим занятиям её девичье тело приобрело лёгкость и неизменную гибкость. Монахини к тому же научили её, как контролировать свою внутреннюю энергию «ци» и концентрировать её для увеличения телесной мощи. Теперь Мей Фэн на равных могла биться с местными мастерами кунг-фу, и при случае ей не составляло труда защитить свою жизнь от двух-трёх нападающих на неё профессиональных убийц.

Своими сегодняшними успехами девушка осталась довольна. Напевая весёлую песенку про неуклюжего увальня-медведя, она отправилась к большому горному ручью – омыть в нём своё пыльное лицо и тело.

Женский буддийский монастырь Юнтай, в котором она совершенствовала свои боевые навыки, основали три принцессы-отшельницы, находился в горах Суншань, в семи милях от прославленного Шаолиня, как его женская обитель. Первая – принцесса Чжуаньюнь – задумалась о совершенствовании своей дхармы(1) и построила для себя и прислуживающих ей женщин хижину неподалеку от Шаолиня. Дочь следующего императора, принцесса Минлян, отправилась в Шаолинь и стала одним из самых близких учеников патриарха Дамо. Но женщина, даже освоившая искусство ушу, не могла практиковать его в мужской обители, и отец-император построил для неё отдельный монастырь рядом с той хижиной, где жила предыдущая принцесса-монахиня. Подлинное процветание женской обители наступило, когда в нём поселилась принцесса Юнг Тай. Эта шестнадцатилетняя девушка много сделала для благосостояния монастыря и неизменно помогала бедным и нуждающимся людям. Слава женской обители Шаолиня, получившей имя своей благодетельницы, росла, и число монахинь достигло тысячи. Их так почитали, что наиболее выдающихся отшельниц хоронили в шаолиньском Лесу Пагод наравне с мужчинами. Монахини Юнтая также не уступали в боевых искусствах мастерам Шаолиня, и потому никто из посторонних не осмеливался появляться в их владениях без предварительной договорённости. Мей Фэн могла купаться совершенно свободно в ручье, не опасаясь, что её наготу будут пожирать чьи-то нескромные мужские взоры.

Обмывшись, девушка мечтательно посмотрела на верхушки гор, окутанных лёгкими летними облачками, где в свете закатного солнца сверкали ленты быстрых рек, и вполголоса продекламировала стихи Ли Бо:

 

За сизой дымкою вдали

Горит закат,

Гляжу на горные хребты,

На водопад.

Летит он с облачных высот

Сквозь горный лес –

И кажется: то Млечный Путь

Упал с небес.

 

«Ах, Цай Юнь, смотришь ли ты сейчас на горы, как я? – невольно вспомнила Мей Фэн о любимом. – Или ты любуешься озером?! Как сильно мне хочется очутиться рядом с тобой! Я бы отдала десять лет жизни за исполнение этого желания! Сколько времени прошло с нашей последней встречи, а я продолжаю думать о тебе. Наверное, это и есть настоящая любовь!»

Отдав дань своим пламенным чувствам к молодому гогуну, Мей Фэн поспешила в главный зал обители, носившего название Безграничного Блаженства, намереваясь заняться вечерней медитацией. Но настоятельница Ляо Юань сообщила ей, что за нею приехал посланник от Великой Государыни, и велела ввести в зал неожиданного гостя.

– Госпожа Лю Мей Фэн, Государыня Тинг велела передать мне, что приблизилось время вашей свадьбы с вельможей Чен Чао, – с почтительным поклоном доложил ей слуга императрицы Тинг.

– Подчиняюсь велению Великой Государыни, – сложив ладони в знак почтения к императрице, отозвалась Мей Фэн и начала немедленные сборы к обратной дороге.

С особой тщательностью девушка уложила в деревянный футляр подаренный ей императрицей Тинг острый меч. В начале своего пребывания в монастыре Юнтай она не могла поверить, что когда-то овладеет искусством управления этим стальным клинком. Он больше подходил для тяжёлой мужской руки, а не для её нежной, как лепесток лотоса, девичьей ладони. Но мысль о том, что она не может подвести свою высокую покровительницу и двоюродного племянника-принца придавала Мей Фэн сил и терпения всё это время; и она успешно преодолела это испытание, научившись владеть нелёгким мечом с помощью своих внутренних сил, компенсировавших ей недостаток телесной мощи.

Мей Фэн застала императрицу Тинг после возвращения в Запретный Город больной и в постели.

– Что с Вами, Великая Государыня?! – встревоженно произнесла девушка, подбегая к великолепной постели своей высокой покровительницы. – Вы послали за врачом?! Он назначил вам лекарства?

Тяжёлые морщинистые веки старой императрицы распахнулись, и она с любовью посмотрела на девушку.

– Не беспокойся обо мне, Мей Фэн, – ласково проговорила императрица Тинг. – Моя болезнь называется старость, против неё нет лекарства. Но ты прибыла во Дворец Ослепительного Счастья, и мне сразу стало легче. Милая девочка, ты как весеннее солнышко светишь предо мной и придаёшь мне жизненных сил лучше всяких лекарств!

– Я рада, что могу быть вам полезной, Великая Государыня! – засияла счастливой улыбкой девушка и склонилась перед императрицей в глубоком поклоне, приветствуя её должным образом.

Старая властительница Поднебесной медленно поднялась с постели, преодолевая боль в ногах, и по её условленному знаку доверенная дама Гао Чжи принесла ей кожаный футляр, из которого вытащила необычайно тонкий длинный клинок, отливающий блеском серебра.

– Настоятельница Юнтая с большой похвалой отзывалась в письмах о твоём усердии и больших успехах, что весьма радовало моё старое сердце. Я довольна тобой, дитя моё, и дарю тебе второй меч, носящий название «Лунный Луч». Его изготовил кудесник-даос в особую осеннюю ночь, когда стирается грань между нашим миром и миром духов, – ласково сказала императрица-мать, беря из рук приближённой дамы принесённый ею меч и протягивая его девушке.

– Но этот клинок – одно из главных сокровищ Запретного Города. По слухам, он усиливает силы своего хозяина как полнеющая луна свой свет, – испугалась Мей Фэн. – Я не могу принять столь ценный дар!

– Ты достойна его, Мей Фэн. Отплатишь за него тем, что будешь верно служить принцу Лю Цзину, – настойчиво проговорила Тинг.

– Повинуюсь Вашей воле, Великая Государыня, – низко поклонилась девушка и приняла дар.

– Я приготовила для тебя богатое приданое, и твоя свадьба должна состояться через четыре дня, – передохнув, сообщила императрица своей любимице. – Когда ты станешь супругой влиятельного клана Чен, генерал Тао ничего не сможет тебе сделать.

– Благодарю за заботу, – смиренно ответила Мей Фэн.

В глубине души она ощутила печаль оттого, что судьба разводит в разные стороны её и дорогого её сердцу гогуна Цай Юня, но обстоятельства были против их брачного союза, и нужно было покориться воле императрицы Тинг.

 

Миниатюрная девушка в чёрной одежде проворной ящерицей проскользнула в покои Драгоценной Наложницы и низко склонилась в поклоне перед хозяйкой этих роскошных апартаментов, сидевшей в кресле в обществе своего кузена.

– Госпожа Гунь, Старший Брат, приветствую вас, – почтительно произнесла она.

– Что тебе удалось узнать, Ксяолян? – нетерпеливо спросила Гунь.

– Лю Мей Фэн только что вернулась в Запретный Город и собирается вступить в брак с главой рода Чена в загородном поместье Платанов через четыре дня, – доложила Ксяолян.

– Значит, этот карьерист Чен Чао всё-таки решил пойти против меня, соблазнённый щедрыми посулами императрицы Тинг, – в злобе скрипнул зубами генерал Тао Нань и заключил: – Если этот брак состоится, мы потеряем половину своего влияния при дворе.

– Неужели ничего нельзя сделать? – заволновалась его кузина.

– Можно. Смерть Лю Мей Фэн не даст осуществиться плану императрицы-матери, – лаконично ответил ей Тао Нань и обратился к сестре: – Ксяолян, возьми двадцать лучших воинов нашего клана Янцзы и отправляйся с ними в родовое поместье Ченов. Убей Лю Мей Фэн, изувечь её жениха, словом, сделай всё возможное, чтобы свадьба не состоялась! Обставь расправу как нападение дерзких разбойников. Нам нельзя ставить императора Чжуна в неловкое положение, он не может покрывать убийц лиц знатного происхождения.

– Слушаюсь, Брат! – с готовностью отозвалась юная воительница клана чёрных воинов-убийц и пообещала: – Я непременно разделаюсь с дочерью Первого министра, который уничтожил наш род!

Генерал Тао одобрительно кивнул головой в ответ на её слова и, подумав, решил прибавить ещё пять испытанных воинов к отряду, чтобы обеспечить верный успех младшей сестре, которая не меньше его желала отомстить за гибель родной семьи.

 

Невидимые постороннему глазу и замаскированные под разбойников наёмники взяли в кольцо поместье Платанов и приготовились по первому знаку Ксяолян обрушить свои клинки на головы обитателей поместья рода Ченов.

Не подозревая о жестоком замысле врага, Мей Фэн прибыла в назначенное время в дом жениха в нарядном свадебном паланкине. Её провели в отдалённый павильон для подготовки к свадебной церемонии и разместили в гардеробной все её вещи.

Девушку, согласно церемониалу, неспешно обрядили в свадебный наряд алого цвета и надели на голову жемчужную диадему. Когда служанки завязали последний шнурок на её юбке Мей Фэн, желая побыть одна перед решающим событием в её жизни, отослала из павильона всех прислужниц.

Невеста тоскующим взглядом посмотрела в стоящее перед ней на туалетном столике зеркало и печально подумала: «Вот и настал день моей вечной разлуки с Цай Юнем. Хорошо, если мой будущий муж немного будет похож на него, так мне будет легче перенести утрату моей любви». Однако на это было мало надежды. По слухам, Чен Чао, несмотря на молодость, отличался строгостью в поведении и не любил легкомысленных весёлых женщин. Для жизнерадостной девушки, какой была Мей Фэн, брак со столь суровым вельможей грозил обернуться безотрадностью существования.

Её дальнейшим размышлениям помешал запах гари. Мей Фэн испуганно вскочила, быстро оглянулась и заметила клубок едкого дыма, струящийся из щели внешней двери.

Сестра генерала Тао Ксяолян заметив, что все слуги покинули павильон невесты, сочла момент подходящим для покушения на жизнь дочери Первого министра Лю и велела наёмникам приступать к действиям. В сгущающихся вечерних сумерках воины-убийцы клана Янцзы облили смолой павильон Мей Фэн и подожгли его со всех концов. Стены изящного строения сразу ярко вспыхнули как сухая сосна в палящий зной, из двери скоро вовсю повалил удушающий дым. Увидев, что она со всех сторон окружена кольцом огня Мей Фэн заметалась и в панике закричала:

– Спасите меня! Я горю!!!

Весёлая музыка, звучавшая в центральном тереме поместья Платанов, умолкла, и к павильону на тревожный зов девушки начали сбегаться стражники рода Ченов. Во главе с женихом Чен Чао они предприняли попытку потушить разгорающийся со скоростью ветра огонь в здании невесты, но пламя слишком быстро пожирало строение и вдобавок со спасителями Мей Фэн вступили в сражение наёмные убийцы, не давая им оказать помощь погибающей невесте.

Поняв, что спасители не придут к ней вовремя, Мей Фэн решила действовать самостоятельно. Подобрав юбки своего пышного свадебного наряда, она схватила свой меч «Лунный Луч», который слуги привезли в поместье Ченов вместе с другими её вещами и начала рубить вокруг себя пылающие ширмы и стены, прокладывая себе путь наверх, где было меньше всего бушующего пламени. Девушке удалось благополучно выбраться на изогнутую крышу, но, когда она снова огляделась, то поняла, что нигде не сможет спуститься – внизу под нею полыхало целое море огня, среди волн которого ожесточённо сражались воины. Наёмники генерала Тао бились насмерть, зная, что в случае провала их безжалостный предводитель лично расправится с каждым из них, наказывая за неудачу. Оставался только один путь спасения – перепрыгнуть с крыши горящего павильона на ветку росшего возле ограды дуба. Этот способ был крайне опасный для жизни, так как спасительное дерево находилось довольно далеко от павильона невесты Чен Чао, но Мей Фэн решила рискнуть, понимая, что ей лучше разбиться насмерть, чем сгореть заживо.

Девушка зажмурила глаза, представляя себя с помощью медитативной монастырской практики быстрым журавлём и, почувствовав, как сила и упорство этой птицы вливаются в её мышцы, разбежалась по черепицам кровли и, оттолкнувшись от неё, полетела к дубу. Ей не хватило расстояния в пол-ладони, чтобы точно приземлиться на выбранное место, но удалось уцепиться за растущую ниже тонкую ветку, и она смягчила для неё падение и удар о землю.

К пострадавшей невесте бросились придворные и служанки с носилками, и они осторожно перенесли её в главный терем. Там Мей Фэн ожидали печальные известия. Стражникам поместья удалось отбить атаку разбойников и прогнать их обратно в лес, но её жених Чен Чао погиб от руки их предводителя, и её свадьба не состоится. Воля императрицы-матери осталась не выполненной.

 

Примечание

Дхарма – в буддизме понятие мысли, сознания.

 

» Глава 10

 

Нападение грабителей на поместье Платанов и убийство ими вельможи Чен Чао в день его свадьбы наделали много шума в столице. Обеспокоенный дерзостью злоумышленников, император Чжун приказал провести тщательное расследование совершенного преступления. Повинуясь императорскому указу, чиновники судебного приказа опросили всех выживших в тот роковой день обитателей поместья и записали с их слов, что нападавшие были одеты не в однородную форму слуг из дома знатного рода, а в пеструю одежду разбойников, промышляющих грабежом в лесу и на дорогах. Также ими было установлено, что из казны рода Чао похитили пятьсот лянов – пятьсот слитков чистого серебра. Однако императрица Тинг не поверила донесению, что глава клана Чао погиб от руки одного из бродяг вне закона, устроивших пожар и кровавую резню на свадьбе её воспитанницы.

– Это дело совершил генерал Тао Нань, а не лесные грабители, – убеждённо произнесла она после того, как ушёл чиновник, докладывающий ей о расследовании нападения на поместье Платанов. – Маскировка и похищение серебра – ещё не доказательство, что вопиющее злодеяние совершили никому не известные преступники.

– Почему вы так думаете, Великая Государыня? – робко спросила у неё Мей Фэн. Она до сих пор ещё не пришла в себя после пожара в павильоне, в котором готовилась к свадьбе, и её тело всё ещё болело от ушибов и ссадин, причинённых падением с дерева.

– Только у генерала хватит смелости напасть на столь влиятельного вельможу, каким был твой погибший жених и только он может успешно совершить такое преступление. Это злодеяние помогло ему предотвратить создание союза родов Лю и Чао, означающей появление самой сильной придворной партии при императорском дворе, – рассудительно ответила ей императрица. – Мнимые разбойники хотели одного – сжечь тебя заживо в павильоне. А кто больше всех заинтересован в твоей гибели?! Сама знаешь – генерал Тао Нань и его кузина Гунь! К счастью, ты хорошо училась в шаолиньском женском монастыре Юнтай боевому искусству и полученные там навыки самозащиты помогли тебе избежать верной гибели.

– Я могу пожаловаться Государю на покушение на мою жизнь? – осведомилась у своей высокой покровительницы Мей Фэн.

– У нас нет ни одного доказательства причастности членов семьи Тао к совершённому злодеянию, – со вздохом произнесла императрица Тинг и спросила: – Ответь, Мей Фэн, ты никому не говорила о том, что я собираюсь выдать тебя замуж за вельможу Чен Чао? Подготовка к твоей свадьбе велась мною в столь строгом секрете, что я ума не приложу, как генерал узнал о твоём готовящемся бракосочетании.

– Нет, никому! – отрицательно покачала головой девушка.

– Подумай, – настаивала императрица. – Возможно, за год ты случайно кому-то обмолвилась об этом событии.

Под давлением покровительницы Мей Фэн стала вспоминать все свои встречи за год и, в конце концов, вспомнила свой давний, почти забытый разговор с приятельницей из Запретного Города.

– Я поведала о своей будущей свадьбе императорской наложнице Сяомин, – призналась она.

Дыхание императрицы Тинг прервалось на мгновение.

– Глупая девочка, как ты могла ослушаться меня и болтать с посторонними о наших планах, когда я запретила тебе делать это! – простонала она. – Именно Сяомин рассказала врагам о твоём намечающемся брачном союзе с Чен Чао! По её вине злоумышленники напали на поместье Платанов, подожгли твой свадебный павильон и убили вельможу Чен.

– Не может быть, – не поверила Мей Фэн. – Сяомин моя подруга, как она могла предать меня?!

– Сяомин – шпионка Гунь, – ответила ей престарелая императрица. – Ах, Мей Фэн, не будь такой беспечной! Ты живёшь в постоянной опасности быть лишённой жизни! Малейший промах с твоей стороны грозит тебе смертью! Если Тао Нань и его кузина смогут захватить тебя, они непременно осуществят родовую месть самым жестоким способом, и ты умрёшь в невыносимых мучениях.

С этим утверждением императрицы Тинг трудно было спорить. Ходили слухи, что генерал Тао настолько возненавидел последнюю представительницу враждебного ему рода Лю, что приказал вырубить в своем саду все сливовые деревья, напоминающие ему о ней. В блистательном гареме Запретного Города, где проживал император, велась более жестокая и беспощадная закулисная борьба, чем на полях многолюдных военных сражений; и невинные, ничего не знающие о ней люди погибали в ней первыми.

– И всё же я не понимаю, Великая Государыня, почему Сяомин предала меня, – растерянно пробормотала Мей Фэн. – Я всегда хорошо к ней относилась, поддерживала её во всём, у нас были общие интересы. Разве ей не выгодно дружить со мной?

– Наложница Сяомин – настоящая мать маленького принца Тао Мин, – объяснила Тинг. – Гунь бесплодна, и потому с разрешения Государя она усыновила ребёнка наложницы невысокого ранга. Сяомин согласилась отдать своего сына Гунь, поскольку её семья не имеет значительного влияния при дворе, а за фавориткой моего сына стоит генерал Тао Нань. При его поддержке сына Сяомин обязательно объявят наследником престола Поднебесной. Твой двоюродный племянник Лю Цзинь может остаться ни с чем и его могут даже убить, чтобы он не был угрозой для потери влияния клана Тао. Вот почему Сяомин рьяно поддерживает Гунь – она также возвысится, если её сын займёт императорский трон. У тебя ещё есть вопросы?

– Нет, Великая Государыня, мне стали понятны многие тайны императорского двора, – прошептала Мей Фэн. – У Сяомин имелась весомая причина вредить мне. Я очень виновата, что ослушалась вас, и прошу меня простить.

Великая Государыня не слишком поверила в раскаяние Мей Фэн, поскольку хорошо узнала за последние два года её природное своеволие и беспечность. В минуты опасности девушка становилась собранной и энергичной, и стоило ей решить, что враги от неё отступили, так тут же вновь становилась легкомысленной. Но хотя императрица сердилась на Мей Фэн за ослушание, она искренне любила внучку своей младшей сестры, и готова была сделать всё, чтобы никто не мог причинить ей зло. Про себя Тинг решила впоследствии подобрать воспитаннице надёжных телохранителей из числа самых умелых и сильных воинов дворцовой стражи, но теперь ей следовало разобраться с Сяомин.

– Позовите ко мне Главного Евнуха Вэн Го, – велела императрица начальнику стражи, охраняющей Дворец Ослепительного Счастья.

Приказ престарелой властительницы был незамедлительно выполнен. Едва Тинг неспешно отпила из тонкой фарфоровой чашки три глотка зелёного чая «Маофэн» с гор Хуаншань, как Главный Евнух уже вошёл в её роскошные покои и ничком упал на колени, почтительно коснувшись лбом циновки на полу.

– Жду вашего повеления, Великая Государыня, – тихо сказал он.

– Ничтожная наложница Сяомин вызвала мой гнев. Избавьтесь от неё удушением шёлковым шнурком, – велела императрица-мать.

– Будет исполнено, – снова поклонился Главный Евнух.

Первым побуждением Мей Фэн стало пасть на колени перед Государыней и молить её пощадить Сяомин. Ей приходилось видеть совершенно посиневших, задушенных палачом людей, и это было страшно! Её доброе сердце не могло смириться с предстоящим убийством подруги, пусть даже та жестоко предала её. Она знала, что обитательница павильона Павлоний была единственным ребёнком у своих родителей и гибель дочери непременно станет большим горем для этих одиноких стариков. К тому же у Сяомин имелось смягчающее обстоятельство – она всё сделала ради блага своего сына, и ради него решилась на рискованное противостояние воле Великой Государыни.

В своей речи Мей Фэн решила упомянуть свою бабушку, чтобы смягчить гнев императрицы Тинг.

– Великая Государыня, моя бабушка Жоу утверждала, что все люди одинаковы по своей сути, различны обстоятельства, в которые они попадают, – тихо сказала она, подняв на престарелую императрицу свои лучистые глаза.

– Что ты хочешь этим сказать, барышня Лю? – искоса взглянула на неё её царственная покровительница.

– Люди полностью зависят от обстоятельств и поступают согласно им. Никто от рождения не является злым или добрым. Если по воле судьбы тьма Зла падает на лицо человека, он кажется тёмным, если его освещает свет Добра, он делается светлым, – объяснила девушка и, встав на колени, трижды низко, до пола, поклонилась вдовствующей императрице, говоря: – Сяомин ошиблась, Великая Государыня, простите её! Дайте ей шанс раскаяться в своем преступлении и встать на истинный путь добродетели!

- Твоя бабушка была слишком добра – она ни о ком не могла сказать плохого слова, и всем искала оправдание. А ты, Мей Фэн, наивна как новорожденный котенок, если веришь в чистосердечное раскаяние преступников! – в сердцах сказала императрица Тинг. – Пойми, я не только мать Государя Чжуна, но также Мать всей Поднебесной и должна поддерживать всеобщий порядок! Если я буду снисходительна к виновным, в стране воцарится хаос, ведь злодеи утратят страх перед законным возмездием. По вине Сяомин погибло много людей, ты сама спаслась от огня и меча убийц только чудом. Я не могу помиловать ее. Смертный приговор остается в силе! – кончила свою речь вдовствующая императрица, обращаясь к Главному Евнуху.

- Будет исполнено, Великая Государыня, - вторично низко поклонился Вэн Го и, пятясь, вышел из приемной императрицы Тинг.

Здравый смысл подсказал девушке, что больше просить прощения для виновной подруги нет смысла. Сильные мира сего не прощают, если подданные нарушают их великие планы и императрица Тинг только сильнее разгневается на нее и ей придется понести суровое наказание за противодействие ее высочайшей воле. К тому же Сяомин в самом деле заслуживала кары за свое предательство. И Мей Фэн подавила свой печальный вздох, принимая казнь Сяомин как неизбежность.

После казни Сяомин прошло два дня, но никто в гареме не упоминал о её смерти. Этой молодой женщины, родной матери принца Тао Мин, будто не было на свете; казалось, всего лишь исчезла роса на рассвете, оставив влажный след горькой слезы, пролитой по ней её осиротевшими родителями. Сяомин с её невысоким рангом занимала слишком ничтожное положение во дворце при жизни, и никто из придворных не интересовался её судьбой, не скорбел по ней. Только Мей Фэн принесла поминальные жертвы перед её памятной табличкой и помогла её плачущим родителям оплатить её похороны в память об их прошлой дружбе.

После погребения тела Сяомин опечаленная девушка вернулась во Дворец Ослепительного Счастья, желая доложить Великой Государыне, как прошла траурная церемония. Императрица Тинг рассеянно кивнула головой в ответ на её доклад. Другие помыслы занимали её: она не могла отвести взгляда от светло-жёлтого свитка с каллиграфией, лежащего перед ней на лакированном чёрном столике.

– Смотри, Мей Фэн, принц Лю Цзинь прислал мне собственноручную надпись иероглифов, означающих «здоровье и долголетие», – с улыбкой сказала престарелая императрица, явно гордясь успехами своего любимого внука.

Мей Фэн тоже взглянула на надпись и ахнула от восхищения.

– Какой изящный почерк, иероглифы очень умело начертаны в стиле мастера «кайшу» Ван Сичжи, Великая Государыня! – со знанием дела сказала она. – Даже многим придворным не под силу написать иероглифы в стиле Мастера, а Второму принцу едва минуло двенадцать лет. Поразительно!

– Да, многие учителя Второго принца хвалят его почерк. Несомненно, он станет одним их самых выдающихся каллиграфистов нашей династии и лучшим Императором, которого знала Поднебесная, – довольно произнесла императрица Тинг, снова принимаясь рассматривать дорогой её сердцу свиток с добрыми пожеланиями здоровья и долгой жизни бабушке от внука.

«Какая пёстрая жизнь! Одни радуются успехам своих детей и внуков, другие горюют от вечной разлуки с ними», – невольно подумала Мей Фэн, вспоминая плачущих у гроба дочери родителей Сяомин.

Императрица Тинг внимательно посмотрела на умолкнувшую воспитанницу и верно поняла причину грусти в её глазах.

– Не горюй, Мей Фэн, – сказала она, ласково потрепав девушку за щеку. – Трудности с Сяомин уже в прошлом, так оставь их в прошлом. Я всё сделала для того, чтобы обезопасить тебя от её происков. Если не будешь больше плакать по ней, я сообщу тебе радостную новость.

– Что это за новость, Великая Государыня? – невольно заинтересовалась Мей Фэн.

– Я послала письмо гогуну Цай Юню с согласием на ваш брак, – с улыбкой ответила её покровительница. – Так как вы оба любите друг друга и оба просили меня об этом супружестве год назад, то я, подумав вчера об этом деле, решила дать согласие, ведь Чен Чао больше нет в живых.

– О, Великая Государыня, – это самая лучшая новость в моей жизни!!! – воскликнула Мей Фэн, вне себя от счастья.

– На самом деле, брак с гогуном Цаем не так хорош, как с вельможей Ченом – мой правнук слишком мягкий нравом, и он даже наполовину не так влиятелен, как вельможа Чен, но всё же ты обретёшь в его лице опору для себя, когда меня больше не будет в живых, – заметила её царственная собеседница.

– О, Ваше Величество, я постоянно молюсь о вашем здравии, – искренне ответила девушка, благодарная высокой покровительнице за то, что она сделала всё для её личного, Мей Фэн, счастья.

– Это хорошо, Небеса непременно прислушаются к молитвам такой чистосердечной девушки, как ты, и они помогут мне в болезни, – одобрительно отозвалась старая императрица и снова потрепала Мей Фэн по щеке. – Ну, дорогая, беги к себе. Готовься к встрече с женихом, подбирай себе наряды.

Мей Фэн согласно кивнула головой и, ликуя, поспешила в свой павильон Сливового Аромата готовить праздничную одежду.

Цай Юнь тоже весьма обрадовался возможности вступить в брак с полюбившейся ему юной красавицей. Он давно мечтал жениться по любви, и по этой причине не вступал в брак и не брал в свой дом наложницу. Судьба вознаградила его за терпение и верность мечте в виде милости императрицы Тинг, и молодой гогун немедленно приехал в столицу и попросил о немедленной встрече со своей невестой. Его царственная прабабушка охотно позволила ему увидеться с его избранницей после утренней дворцовой службы Мей Фэн. И молодой человек, терпеливо прождав девушку полдня во Дворце Ослепительного Счастья, получил желанную возможность увидеть, как любимая спешит к нему, быстро семеня своими маленьким изящными ножками по садовой дорожке. Широкие пышные рукава её платья и лёгкие шёлковые юбки мерно колыхались при каждом движении, делая девушку похожей на быстро плывущее по небу облако; а её радостно сияющие глаза напоминали ярко блещущие летней ночью звёзды. После разлуки Мей Фэн показалась молодому внуку императора Чжуна ещё более красивой, чем прежде. Она уподобилась в его глазах самой пленительной небесной фее Яо-цзи – прекрасной средней дочери солнечного бога Янь-ди

После смерти в мире земных людей эта юная фея превратилась в красивое утреннее облако, свободно и беззаботно блуждающее над горными хребтами и ущельями; с наступлением же сумерек небесная красавица становилась порывистым вечерним дождём, изливающим свою печаль, причинённой одиночеством, горам и рекам. Путникам, которые засыпали в тех краях, где блуждал дух Яо-цзи, она навевала грустные чарующие сны о любви; и тот, кому она снилась, долго не мог забыть её, волнуемый любовным томлением.

– Мей Фэн, моя дорогая Мей Фэн, поверить не могу, что я увидел тебя наяву, – прошептал влюблённый юноша. – Для меня ты по-прежнему как прекрасный весенний сон, а твоя неземная красота, затмевающая луну и посрамляющая цветы, словно мимолетное видение, которое скоро должно исчезнуть.

– Великая Государыня позволила нам соединить свои судьбы, и тебе не нужно, Цай Юнь, опасаться нашей разлуки, – радостно проговорила Мей Фэн, глядя влюблённым взглядом на своего избранника.

Она взяла за руку жениха и повела его в беседку своего павильона Сливового Аромата для уединённого свидания. Сначала девушка угостила его чаем и изысканными сладостями, затем они принялись читать стихи, отражающие силу их любовного чувства и музицировать на музыкальной цитре гуцинь всю ночь напролёт под мерно шелестящими листьями клёна и полной луной, ярко освещающей весьночной небосклон. Они были так счастливы вдвоём, что сделались недоступными для власти сна и старались в последующие дни как можно чаще встречаться друг с другом. Но им хотелось большего, и молодой гогун пригласил невесту в свой загородный особняк, желая насладиться её обществом без помех. Мей Фэн не раздумывая поспешила к императрице Тинг, после того как получила его письменное приглашение, и попросила её отпустить её на два дня.

– Ваше Величество, в начале лета окрестности Лояна так прекрасны. Можно мне полюбоваться ими во время прогулки? – спросила она, умоляюще глядя в её мудрые глаза.

– Ладно, поезжай, девочка моя! – согласно кивнула головой старая императрица. – Гунь и генерал Тао поняли после смерти Сяомин, что я знаю, кто виноват в гибели вельможи Чен Чао, и на время затаились. Пока тебе ничто не угрожает, можешь прогуляться по окрестностям Лояна.

После разрешения покровительницы Мей Фэн села в крытую повозку, которую ей прислал жених, и с лёгким сердцем покинула Запретный Город. К вечеру повозка подъехала к ограде, опоясывающей большой сад и высокий терем. Когда экипаж остановился возле ворот, девушка поручила вознице известить молодого гогуна о своём прибытии.

При свете меркнущего солнца Цай Юнь сам помог сойти гостье с экипажа по лесенке на землю и со счастливым выражением лица проводил её в особняк. Мей Фэн с любопытством осмотрелась. Внутренние покои дома не были убраны с такой роскошью, как комнаты императорских дворцов Запретного Города, но в них ощущался тот особый уют, который умеют создавать люди с подлинным вкусом. Её жених показал себя выдающимся эстетом – всё в его доме отличалось изысканной красотой, начиная от новых мастерски сделанных фонарей с приглушённым светом и кончая ширмами с тонкой росписью рисунка разнообразных цветов и птиц. И девушке нравилось, что её жених умеет не только воспевать красоту окружающего мира в своих стихотворениях, но и создавать её из еле заметных мелочей.

Молодой гогун проводил невесту в гостиную, где уже был накрыт стол к ужину. Яства предлагались довольно скромные: рисовые клецки с красной фасолью, тушёный карп, засахаренные семена лотоса, османтусовое печенье, но изящная сервировка пробуждала дополнительный аппетит и желание начать ужин. По приглашению хозяина Мей Фэн села возле красивой фарфоровой вазы с букетом свежих белых пионов, источающих нежный, но стойкий аромат и с удовольствием принялась за кушанья, всё время приговаривая:

– О, как вкусно! Давно не пробовала таких удачно приготовленных блюд!!

Цай Юнь лично наливал ей вино, отослав слуг, и, когда девушка выпила вторую чарку, сказал:

– Дорогая Мей Фэн, я приготовил тебе сюрприз. Но чтобы его увидеть, нам понадобится выйти из дома.

– Ну что за тайны, Юнь?! – хихикнула девушка, благонравно прикрывая рот широким рукавом своего шёлкового ханьфу. И тут же сказала: – Хорошо, я согласна пойти за вами куда угодно.

Цай Юнь завязал ей глаза широкой лентой и снял её, когда они пришли в сад. Девушка ахнула от восхищения. Уже совсем стемнело, и между ветвей садовых кустов и деревьев в полной тишине летало множество ярких огоньков.

– Не думала, что в одном месте можно собрать столько светлячков, – радостно проговорила Мей Фэн, глядя на это чудо. – Словно Небо сегодня спустилось на Землю!

Она протянула свою руку и несколько светлячков охотно опустились на её изящную ладошку.

– Я заранее отдал приказ слугам поймать светлячков в лесу, – сказал гогун Цай Юнь, гордясь своим сюрпризом. – Я готов на всё, чтобы порадовать тебя, моя любимая Мей Фэн!!!

– Я тоже, Цай Юнь, на всё готова ради тебя! – прошептала девушка. Она отпустила светящихся насекомых, аккуратно сдув их со своей руки, и подошла к жениху. Виноградное вино было лёгким, выпила она немного, но Мей Фэн всё равно опьянела и предала забвению осторожность. Её руки обхватили стройный стан молодого человека, и гогун замер.

– Что вы делаете, барышня Лю? – растерянно прошептал он.

– Обними меня, Цай Юнь, – попросила пьяная Мей Фэн, не отставая от него. – Именно этого я хочу сейчас больше всего на свете.

Девушка окончательно забыла обо всём на свете и инстинктивно искала ласки и нежности в объятиях любимого мужчины. Её нежные чувства к молодому гогуну не могло умалить сознание, что ей предстоит выйти замуж за влиятельного вельможу Чен Чао. И всё, что копилось в ней за год вынужденной разлуки по отношению к Цай Юню, требовало немедленного выхода теперь, когда они остались наедине.

Юноша решил напомнить ей, что вдовствующей императрице не понравится столь раскованное поведение, но когда он взглянул в большие тёмные, как ночное озеро, глаза любимой девушки, умоляюще смотревшей на него, то пропал в их глубине. Он тоже желал того, чего желала она, ощущал жгучую потребность в её прикосновениях и ласках. Их уста слились в продолжительном поцелуе, и этот поцелуй ещё больше воспламенил молодого человека. Гогун подхватил Мей Фэн на руки и понёс свою драгоценную ношу в уединённый павильон Лунного Зайца, где любил сочинять стихотворения, спасаясь тем самым с невестой от случайных нескромных взоров.

В павильоне Цай Юнь начал бережно освобождать любимую от мешающих им одежд, попутно покрывая её тело нежными поцелуями. Она оказалась ещё более совершенной и пленительной, чем молодой гогун себе представлял в своих самых сокровенных мечтах, и он окончательно потерял голову. Его член легко и плавно вошел в её лоно, подобно цветку, вставляемому в предназначенную для цветов вазу. Мей Фэн вскрикнула от его проникновения, но это оказалось вовсе не так больно, как об этом судачили служанки в Дворце Ослепительного Счастья. Словно пчела слегка ужалила её в сокровенном месте, собирая цветочную сладость и оставляя приятный зуд. Очень скоро она задрожала от наслаждения всем телом, затаив дыхание и полностью отдавшись страсти своего жениха. Верила и не верила в происходящее, в свою исполненную мечту. Не отпускала любимого, пылко ласкающего её, пока сон не смешался с явью.

Мей Фэн проснулась в спальне Цай Юня, когда рассвет только-только тронул розовым светом остывшую за ночь землю. Молодого гогуна рядом не было, но он находился за ширмой неподалёку и увлечённо играл для неё на цитре гуцинь её любимую мелодию «Пение соловьёв в Лояне».

– Ты потрясающий, – прошептала Мей Фэн, ощущая безграничное счастье и благодарность своему избраннику за чудесное ночное свидание, навсегда соединившее их судьбы. Девушке казалось, что их любовь отныне вечна и непоколебима как скала, и дни их будут заполнены пылкими поцелуями и нежными ласками на ложе любви.

Но долго она не могла оставаться в загородном поместье Цай Юня, и ей пришлось вернуться в Запретный Город. Там её ожидал неприятный разговор с императрицей Тинг, которой слуги донесли, куда на самом деле ездила Мей Фэн.

– Вы с Цай Юнем слишком увлеклись. Ты барышня из благородной семьи Лю и обязана соблюдать приличия. Также, как Главная дама придворной свиты Второго принца, ты должна заботиться о своей хорошей репутации, ведь судьба Лю Цзиня во многом зависит от тебя, – строго напомнила она Мей Фэн. – Пока придворные астрологи не назначили дату для свадебных обрядов, ты, Мей Фэн, не должна всё время быть в обществе моего правнука гогуна, словно вы стали супругами. Вот пройдёте через все свадебные церемонии, тогда милуйтесь, сколько хотите, в супружеской спальне.

Для верности императрица Тинг отправила на следующий день сына своей старшей внучки назад в провинцию Цзянси, запретив ему встречаться с Мей Фэн вплоть до свадьбы. Отныне с Цай Юнем девушка могла только обмениваться письмами и терпеливо ждать желанного дня их воссоединения.

Мей Фэн подчинилась воле императрицы-матери, понимая, что благополучие принца Лю Цзиня и его безопасное восшествие на Нефритовый трон являются самой главной её задачей. Но она нашла себе утешение в том, чтобы готовиться к новой свадьбе. В прошлом подготовка к свадьбе с вельможей Чен Чао мало интересовала её, и она всецело предоставила её императрице Тинг. Но для своей будущей жизни с молодым гогуном Цаем Мей Фэн решила всё сделать сама. Она начала собирать себе приданое и вышивать для белья свадебной постели неразлучных уточек – символ супружеской верности, мечтательно приговаривала при этом:

– Милые уточки-мандаринки, когда же настанет ваше время, и я смогу разделить с моим женихом свадебную постель, заполненной вашими изображениями?!

Одновременно девушка более серьёзно и ответственно относилась к предостережениям Великой Государыни после их разговора о свадебной подготовке, чем в первый раз. Страшный пожар в поместье Платанов оставил незабываемый след в её душе и пробудил желание сделать всё, чтобы эта давняя трагедия не повторилась, и семья Тао не смогла бы снова навредить ей и её жениху.

 

 » Глава 11

Юные и не очень юные девы наводнили большой сад, примыкающий к добротно выстроенному особняку в предместье Лояна. Своими яркими ханьфу, тонкими жемчужными шпильками и изяществом движений они напоминали прелестных бабочек, легко порхающих по летним цветам, а звонкими голосами беззаботно щебечущих птичек. Табличка над воротами захваченного ими сада гласила, что данное заведение представляет собою прославленную Академию Красивых Чувств, принадлежащую госпоже Яо Ху.

Находясь в приподнятом настроении, Мей Фэн шествовала среди этого цветника, направляясь к своему месту, на котором обычно сидела во время занятий, и весело здоровалась по пути с подругами. Она не только не уступала им в наряде, украшениях и замысловатости причёски, но значительно превосходила их, и сознание этого служило дополнительным источником уверенности для неё. Придворный слуга важно нёс за ней деревянный ящичек с письменными принадлежностями, подчёркивая тем самым её высокий ранг во дворце Второго принца.

Жизнь улыбалась Мей Фэн и переполняла её маленькое сердечко большими надеждами. Стояла её любимая пора ранней осени, и листья веерных клёнов начали окрашиваться в красный цвет – цвет свадебных нарядов жениха и невесты. Они и напомнили императрице Тинг о том, что пора бы уже устроить судьбу воспитанницы, и она пригласила к себе вечером этого дня главного придворного астролога Гуань Ло специально для того, чтобы он выбрал благоприятный день свадьбы Мей Фэн с благословения Небес. И девушка не сомневалась, что через два, самое большее через три месяца она выйдет замуж за своего избранника. Ещё немалой удачей можно было счесть то, что император Чжун велел генералу Тао, как лучшему полководцу Империи, отправиться на север и отразить нашествие многочисленного племени киданей, которое надвигалось на Поднебесную из Внутренней Монголии. В этом случае глубоко занятый внешним врагом Тао Нань не расстроит снова её свадьбу и не превратит её во второй раз в кровавую бойню. Оптимистично настроенная девушка после того, как узнала новость о начале войны с киданями, ничуть не усомнилась, что с отъездом генерала никто не помешает ей соединить судьбу с Цай Юнем и свить с ним семейное гнёздышко.

 

«Фениксов чета – счастия полна!

Их чистые голоса летят выше облаков,

И тот, кто слышит их песнь любви

Пробуждается от мёртвого сна».

 

«И у меня без сомнения случится именно такая любовь с моим милым Цай Юнем, – любовь, не знающая края!» – мелькнула мысль у Мей Фэн, и она прижала руки к груди, чтобы её сердце случайно не выскочило из неё от предвкушения счастья.

Предаваясь таким приятным размышлениям, воспитанница Великой Государыни дошла до своего обычного места возле молодого бамбука под черепичным навесом. Её соученица Минжу (Чистая Жемчужина), дочь самого богатого торговца шёлком в Лояне, с которой она особенно сдружилась, уже сидела за соседним столиком и готовила тушь для письма.

– Привет, Минчжу! – весело сказала ей Мей Фэн, показывая слуге, где нужно ставить её ящичек с письменными принадлежностями.

Дочь торговца шёлка подняла голову и радостно всплеснула руками:

– О, Госпожа Сливового Аромата, вы снова изволили посетить Академию! – с воодушевлением проговорила она.

– Изволила, изволила. У меня же свадьба скоро намечается, нужно быть полностью готовой к супружеским обязанностям, – улыбнулась ей невеста гогуна Цая.

В мечтах Мей Фэн желала доставить любимому жениху как можно больше супружеских радостей в предстоящем браке. И вскоре после отъезда Цай Юня она поступила в ученицы к знаменитой куртизанке Яо Ху – Чарующей Лисе – основательнице Академии Красивых Чувств, рассудив, что учиться никогда не поздно.

Яо Ху славилась в Лояне своим умом и красотой, некогда вельможи платили целое состояние за одну только ночь с нею. Когда Яо Ху миновала пору молодости она по-прежнему осталась на плаву, зарабатывая деньги тем, что преподавала уроки женского обольщения молодым девушкам, желающим удержать привязанность будущего мужа и тем самым не позволить соперницам – другим жёнам в его гареме – отнять у них его сердце. Чарующая Лиса учила также соблазнительным танцам, открывала тайны изысканных ароматов, толковала секреты техники живописи и даже обучала подопечных ей девушек слагать изящные стихи.

Академия Красивых Чувств внешним видом напоминала уютный чайный домик, где занятия проходили в красивом саду, где в определённом порядке были посажены самые прекрасные растения Поднебесной. Другие ученицы – дочери знатных и самых состоятельных жителей столицы – скоро тоже вошли в большую садовую беседку и окружили Мей Фэн со всех сторон как волны озера цветок лотоса.

Первым был урок изящных выражений, и наставница Яо Ху – пожилая сухопарая женщина с миловидными чертами лица наставляла своих подопечных, рассказывая, какими лестными словами можно дополнительно пленить мужское сердце.

– Барышни, не забывайте о необходимости постоянно говорить своему супругу лестные слова, – твердила она, помахивая веером, напоминающий по форме птичий хвост. – Поменьше бранных слов в разговоре с мужем и побольше восхвалений его уму и сердцу. Ваша похвала вдохновит ваших мужей на большие свершения и будет служить возрастающему благополучию семьи. Вот, например, говорите ему, что он стоек, как сосна, благороден, как кипарис, богат, как пышный пион. «О, радость моя, ты – муж благородства! Пусть благо и счастье навеки возлюбят тебя!» К месту произнесённые эти душевные слова навеки привяжут к вам сердце вашего мужа, даже если вы не блещете внешней красотой, и ваша молодость будет стремительно убывать.

Мей Фэн сначала внимательно слушала мерную, журчащую, как ручей, речь наставницы и даже делала пометки на своём свитке тонкой шёлковой кисточкой. Затем её мысли обратились к жениху, и она замечталась, представляя себе, что находится рядом с Цай Юнем и проводит вместе с ним чайную церемонию.

Но её грезы оказались безжалостно прерванными. Тонкий ивовый прут больно ожёг её правую руку, и негодующий голос Яо Ху громко произнёс:

– Барышня Лю, вы снова замечтались и перестали слушать мою речь. Если дело так пойдёт дальше, нам придётся распрощаться. Я не желаю, чтобы вы своим нерадением позорили меня, как свою учительницу. Ваши промахи запишут на мой счёт.

– Простите, госпожа Наставница, больше этого не повторится, – виновато произнесла Мей Фэн, потирая руку, на которую пришёлся удар ивового прута.

– Буду на это надеяться, – сухо проговорила Чарующая Лиса и снова обратилась ко всем присутствующим в беседке ученицам: – Теперь представьте себе, что ваш муж увлёкся красивой девушкой моложе вас и собирается расторгнуть брак с вами, чтобы сделать её главной женой. Какими будут ваши действия?

– Я отравлю соперницу! – закричала первая ученица, на которую наставила свой веер Яо Ху.

– Постараюсь обезобразить её лицо, чтобы мой муж и господин больше не мог плениться им, – зло сказала вторая, на которую переместился веер наставницы.

– Отомщу мужу, который посмел пренебречь мною, опозорю его на весь мир, – вставила третья.

Тут Мей Фэн в первый раз задумалась о том, что ей делать, если она столкнётся в доме Цай Юня с другими его жёнами.

– Заберу детей и приданое, вернусь в родительский дом, – твёрдо заявила четвёртая.

– Барышня Лю, что будешь делать ты в случае измены мужа? – спросила Чарующая Лиса девушку.

Мей Фэн встала, почтительно поклонилась учительнице и ответила:

– Госпожа Яо Ху, ни убивать соперницу, ни разлучать своих детей с отцом я не намерена. Запру острую боль в своём сердце, поздравлю супруга с тем, что он нашёл новое счастье и попытаюсь потом сделать всё, чтобы не потерять его благосклонность. Я постараюсь сделаться лучше, чем новая жена моего супруга, более ласковой, образованной, услужливой и необходимой мужу, чем она. Вот так я намерена добиваться своего превосходства над нею.

– Вот правильный ответ! – возвестила госпожа Яо Ху, высоко подняв свою правую руку с веером. – Именно так поступила моя подруга Суй Гэ, и муж не только вернулся к ней, позабыв более молодую красавицу, но и сделал её Главной Госпожой женских покоев своего дома. Барышням, желающим достичь семейного счастья, следует быть аристократками не только благодаря великим заслугам предков, но также аристократками в любви. Вы должны восхищать людей добрыми делами, а не ужасать их низкими злодеяниями!

– Мы запомним ваши мудрые наставления, госпожа Яо Ху! – хором проговорили ученицы.

– Очень важен при этом верный выбор спутника жизни, – заметила Чарующая Лиса, усаживаясь в учительское кресло на возвышении. – Девы, вот это моё наставление особенно важно, передайте его также своим дочерям, если они родятся у вас в будущем. Мужчина, который не любит женщину, – её не достоин! Никогда не обольщайтесь его внешней красотой или другими достоинствами. Вот какая установка должна твёрдо запечатлеться в вашей памяти. Это я к тому говорю, чтобы вы не сделались жертвами несчастливой безответной любви, поскольку знаю много случаев, когда женщины и девушки сходили с ума или кончали с собой от безответной любви. Цените себя, берегите свою жизнь и здоровье! Каким бы ни был красивым, знатным и богатым мужчина – он не ваш мужчина, если не питает к вам любви. Мужчины по своей жестокой природе не склонны жалеть и сочувствовать женщинам, к которым равнодушны. Более того, ваши приставания к нему лишь вызовут у него отвращение к вам и даже ненависть!

Тут Яо Ху заметила, как Мей Фэн снова впала в рассеянность и отвлеклась от её речи. Она быстро подошла к ней и взяла свиток ученицы, желая узнать, что она могла написать в таком состоянии.

– Мужчина сам себя не достоин, – громко прочитала Чарующая Лиса, и, после того как среди остальных учениц послышались сдерживаемые смешки из-за промаха подруги, сурово спросила: – Что за нелепицу ты написала, барышня Лю? И это ты сделала после твоих уверений проявлять усердие на моих уроках?!

– Госпожа Яо Ху, я случайно вместо того, чтобы написать «Мужчина не достоин женщины, которую не любит», по ошибке написала «Мужчина сам себя не достоин», – виновато проговорила Мей Фэн, не осмеливаясь объяснить своей наставнице, что просто недосыпает по ночам и оттого так рассеяна. Так, в прошлую полночь, по тайному поручению императрицы Тинг она вела переговоры с Правым Министром Шан Сы – ближайшим советником императора Чжуна, стараясь заручиться его чрезвычайно важной для будущего её двоюродного племянника Лю Цзиня поддержкой.

Тут смех остальных девушек прорвался наружу, а зелёный кольчатый попугай, сидящий неподалёку на ветке орехового дерева, начал хрипло выкрикивать: «Мужчина сам себя не достоин!», «Мужчина сам себя не достоин!!!».

– Да что же это такое!!! – с возмущением проговорила госпожа Яо Ху и швырнула веер в своего пернатого питомца, желая заставить его замолчать. Затем она снова обратилась к Мей Фэн и строго сказала:

– Право, не знаю, что мне с вами делать, госпожа Мей Фэн. То вы проявляете завидные успехи, обучаясь Красивым Чувствам, то совершаете позорные ошибки. Я отстраняю вас от учёбы на месяц, пожалуйста, подумайте над своим поведением!

– Слушаюсь, госпожа Наставница! – поспешно ответила Мей Фэн, радуясь тому, что легко отделалась. Известная своей строгостью Чарующая Лиса вполне могла выгнать её из Академии за нерадивость. Конечно, промах с её стороны был весьма досадный, но надежда узнать точную дату свадьбы с Цай Юнем настолько окрыляла, что она, больше не думая о своей ошибке, поспешила во Дворец Ослепительного Счастья к Государыне Тинг.

В своём павильоне Сливового Аромата девушка переоделась в придворное платье и потом отправилась в высочайшие покои.

Свита Великой Государыни находилась в полном сборе. Доверенная дама Тинг Гао Чжи зажигала палочки для благовоний, а шесть придворных дам развлекали престарелую властительницу поочередным чтением вслух ей старинных повестей. Но императрица Тинг дремала, не слишком прислушиваясь к чтению.

Мей Фэн опустилась на колени перед ложем императрицы и трижды низко поклонилась ей официальным поклоном.

– Да прибавятся Вам ещё тысяча лет здоровья и долголетия, Великая Государыня! – почтительно произнесла она.

Глаза старой императрицы тут же раскрылись, стоило ей услышать звуки нежной речи своей воспитанницы, и она сказала, взмахнув рукой:

– Все, кроме Гао Чжи, могут идти к себе!

Придворные дамы низко поклонились своей госпоже и вереницей, пятясь, последовали к выходу.

– Слышала, что ты сегодня отличилась в Академии, – улыбаясь, сказала императрица Тинг Мей Фэн.

– Да, я допустила непростительный промах, – покраснела от смущения девушка.

– Не переживай, госпожа Яо Ху не знает, что ты находишься на моей тайной службе. Любой на твоём месте мог бы оплошать от недосыпа, – подбадривающе сказала ей покровительница, и обратилась к своей доверенной даме: – Гао Чжи, пригласи гадателя Гуань Ло.

Главный придворный астролог не замедлил явиться в своем длинном чёрном одеянии.

– В каком году юная госпожа Сливового Аромата появилась на свет? – почтительно спросил седобородый гадатель после ряда поклонов вельможным дамам.

– Ой, я не помню, – смутилась Мей Фэн.

– Моя воспитанница Лю родилась, когда шёл восьмой год правления моего сына Чжуна – год Белой Обезьяны, – ответила вместо девушки старая императрица. – Я это точно знаю, поскольку моя младшая сестра прислала мне тогда письмо, в котором сообщила о рождении своей внучки. По моему велению придворные летописцы записали это событие в дворцовую хронику.

– Значит, моя Кармическая покровительница – это Обезьяна? – радостно захлопала в ладоши Мей Фэн и похвасталась: – Теперь я понимаю, почему я такая умная, ловкая и сообразительная! Небесная Обезьяна поделилась со мною своей мудростью и изворотливостью.

– Мей Фэн, твои успехи значительны, но не будь излишне самоуверенной. Иначе ты потеряешь бдительность, и враги легко смогут заманить тебя в ловушку, – предостерегла её императрица Тинг.

– Слушаюсь, Великая Государыня, – смиренно ответила Мей Фэн, опустив глаза вниз.

Но это была лишь внешняя покорность. Опасливые мысли скатывались с легкомысленной девушки, словно с гуся вода, и она почти забыла о том, какого страху натерпелась в поместье Платанов, когда наёмники Тао Наня устроили грандиозный пожар в её павильоне.

Не догадываясь о подлинном настроении воспитанницы, императрица милостиво кивнула ей головой и велела астрологу:

– Господин Ло, приступайте к вычислениям. Мне не терпится узнать, когда мой правнук Цай Юнь и Лю Мей Фэн смогут соединить свои судьбы.

– Слушаюсь, – снова поклонился императрице астролог. Он разложил свои таблички на земле, тщательно проверил все записи на них и возвестил:

– Самый подходящий день свадьбы через год, когда на небе появится первая осенняя Луна.

– Через год?! Так долго?!! – разочарованно произнесла Мей Фэн. – И всё это время я не смогу увидеться с Цай Юнем?

– Дитя моё, мы должны прислушиваться к воле Небес, – внушительно проговорила императрица Тинг, обращаясь к ней. – Я понимаю твоё желание быть с любимым, но лучше перетерпеть годовую разлуку с ним, а затем жить с ним счастливо всю жизнь. Не расстраивайся, в этом долгом ожидании есть своё преимущество. У нас будет достаточно времени, чтобы подготовиться и устроить грандиозную свадьбу, которая мало чем будет уступать бракосочетанию самого Государя!

Но щедрые посулы императрицы Тинг мало утешили Мей Фэн. Она предпочла бы для себя самую скромную брачную церемонию, но только бы поскорее воссоединиться с желанным женихом. От мысли, что придётся терпеть год разлуки с любимым, ей хотелось плакать.

Однако с Великой Государыней не поспоришь и ей оставалось только произнести приличествующие случаю слова благодарности за высочайшую милость и удалиться вслед за главным придворным астрологом.

– Великая Государыня, вы уверены, что поступаете правильно, поручая ведение важных дел, от которых зависит будущее вашего внука Цзиня барышне Лю? – нерешительно спросила дама Гао Чжи свою повелительницу. – Она не слишком умна, живёт преимущественно чувствами и часто совершает недопустимые в жизни двора ошибки.

– Твои сомнения мне понятны, Гао Чжи, но среди родственников императорской фамилии полностью я доверяю лишь Мей Фэн и только ей могу доверить судьбу своего любимого внука, – снисходительно ответила ей императрица Тинг и с нежностью прибавила: – Моя милая глупышка Лю обладает чистотой сердца, которому недоступна земная злоба и коварство. Сколько натерпелось это бедное дитя от мстительности семейки Тао, но ни разу она заговорила о том, что нужно мстить им в ответ. Её доброта нередко поражает меня до глубины души, и именно таким людям благоволят Небеса! Нет, я правильно делаю, возвышая Лю Мей Фэн во Дворце Летящей Ласточки. Остаётся только надеяться, что наши тайные действия по продвижению моего внука Лю Цзиня остаются тайной для Гунь и генерала Тао.

– Великая Государыня, вы мудры и все ваши планы непременно осуществятся, – смиренно наклонила голову дама Гао Чжи, признавая правоту своей госпожи.

 

Но, как ни старалась императрица Тинг вести свои дела в полном секрете, генералу скоро становилось известными почти все её действия. Обаяние Мей Фэн, авторитет императрицы-матери и нелюбовь к заносчивой Драгоценной Наложнице Гунь привели к тому, что у принца из рода Лю с каждым днём появлялось всё больше сторонников. Всё это вызывало всё большее беспокойство у генерала Тао, и он, призвав к себе своего помощника Ким Чу, велел ему добыть доказательства, компрометирующие Мей Фэн.

– Если мы не устраним эту вредную девчонку, моё падение будет не за горами, да и твоей карьере наступит конец, – мрачно заключил он.

– Мой генерал, будьте спокойны, я непременно поймаю девицу Лю на горячем, когда она допустит промах, – сложив в знак почтения руки, сказал Ким Чу, имеющий звание цидувэя, означающего высокопоставленного офицера императорской армии.

Тао Нань немного успокоился. Ким Чу был одним из самых ловких людей, которых он только знал и с успехом выполнял все данные ему щекотливые поручения. Ким Чу мог преодолеть любые препятствия ради щедрой награды, и можно было не сомневаться, что ушлый цидувэй в скором времени доставит Мей Фэн немало неприятностей.

И Ким Чу сопутствовала удача, вскоре его люди перехватили письмо гогуна Цай Юня, адресованное Мей Фэн. Обрадовавшись, Ким Чу тут же пригласил вечером в свой дом генерала.

Когда сгустились сумерки, служанка зажгла светильник и тихо удалилась, стараясь не потревожить своего хозяина. Ким Чу в напряжённой позе сидел за столом, ожидая своего начальника в надежде получить от него желанную награду. Ведь он всё же выполнил трудное поручение, которое дал ему генерал.

Тао Нань не заставил долго дожидаться себя. Ещё толком не стемнело, но он уже вошёл в кабинет своего цидувэя, небрежно отодвинув тяжёлую дверь рукой, словно она весила не больше пушинки.

– Зачем меня вызвал, Чу? – резко спросил он, и его большая тень резко запрыгала на большой стене от порывистых движений. – Ты оторвал меня от важного дела в императорском дворце. Кидани уже вторглись на территорию нашей Священной Империи, и Государь Чжун, обеспокоенный нашествием северных варваров, поставил под моё начало всех воинов страны. Я как раз занимался отбором новобранцев для авангарда, когда от тебя явился посыльный с сообщением, что у тебя есть ценная информация.

– Мой генерал, мои люди могли перехватить тайное послание, адресованное девице Лю, – доложил цидувэй Ким.

– А ну, дай его мне, – нетерпеливо произнёс Тао Нань.

Ким Чу с почтительным поклоном вручил грозному начальнику красный конверт и Тао Нань, быстро развернув его, принялся вполголоса читать:

– Нежная как весенний цветок, прелестная как осенняя луна, милая Мей Фэн, я только бумаге могу поведать свою печаль от разлуки с тобой и утешаюсь в своём поместье искусством живописи.

 

Рисую твой лик, когда цветы цветут,

Нарисую потом тебя, когда все бутоны умрут,

Ещё нарисую тебя, когда с тобой рядом буду.

Я рисую тебя, я тебя не забуду!

 

– Что это за бред… – пробормотал Тао Нань, с отвращением отшвыривая от себя свиток с красным шёлковым шнурком. Он не испытывал ни малейшего романтического интереса к дочери ненавистного Первого министра Лю, и строки, начертанные рукой влюблённого в неё жениха, воспринимал как умственное помешательство молодого аристократа. Генерал повернулся в сторону проштрафившегося подчинённого и зло спросил его: – Вот это любовное письмецо и есть твоя ценная информация?!

– Простите, генерал, но вы сами велели мне не упускать случаи, компрометирующие Лю Мей Фэн, – пролепетал испуганный гневным тоном голоса начальника цидувэй.

– Да, да, письмо от гогуна действительно тайное, его наверняка намеревались передать в секрете от Великой Государыни, и нужно подумать, как извлечь пользу от него, – принялся вслух размышлять Тао Нань и насмешливо прибавил: – Интересно, чем отбеливает лицо этот красавчик, что оно у него такое светлое.

Ким Чу с облегчением выдохнул, когда понял, что гнев генерала миновал.

Быстрый ум Тао Наня очень скоро нашёл все преимущества, которые можно было извлечь из любовного послания внука императора Чжуна ради достижения нужной ему цели, и он велел Ким Чу:

– Чу, поручаю тебе не только передать это письмо девице Лю, но и с его помощью выманить её за пределы Запретного Города. Отвезёшь девчонку в мою крепость, которая находится в провинции Хэбэй, и там я наконец-то исправлю свой промах, совершённый шесть лет назад, благодаря которому она осталась жива, и отправлю её к праотцам!

– Будьте спокойны, мой генерал, я точно выполню ваш приказ, – подобострастно произнёс его цидувэй.

Тао Нань кивнул в ответ и, ни слова не говоря, вышел из комнаты, начисто забыв про Ким Чу и снова думая о войне с киданями. Зная исполнительность своего подчинённого, он не сомневался в том, что тот в скором времени захватит Мей Фэн и передаст её в его руки. Тогда девица Лю, которая доставила столько проблем и неприятностей его кузине Гунь, получит по заслугам, и он выполнит свою клятву – завершит свою месть роду Лю.

Ким Чу знал, что его начальник не просто убьёт юную девушку, ставшую предметом его неиссякаемой ненависти, но подвергнет её при этом самой жестокой казни, которую применяли к женщинам. Но ему не было жаль Лю Мей Фэн. Карьера казалась более важной для него, чем неуместное милосердие к выжившей дочери покойного министра Лю. Он послал ещё больше тайных соглядатаев в императорский гарем, и они неусыпно следили за каждым шагом девушки.

А Мей Фэн всё больше грустила от разлуки с женихом. Однажды, когда шёл долгий унылый дождь, она вернулась в свой павильон в особенно подавленном настроении, и тут её ожидала нечаянная радость. Едва все служанки оставили её, чтобы отойти ко сну, из сумрака угла спальни к ней приблизился слуга в скромном сером одеянии и почтительно сказал:

– Госпожа, мой хозяин Цай Юнь велел передать мне вам письмо от него.

Мей Фэн вне себя от счастья схватила письмо и несколько раз прочитала его, наслаждаясь уже одним видом знакомого изящного почерка жениха.

– Он тоже тоскует в разлуке со мной и так печалится от того, что мы не вместе, что только рисование моего портрета утешает его, – радостно пробормотала она.

Наемник цидувэя Ким Чу нашёл момент подходящим, чтобы приступить к выполнению следующей части своего плана по похищению девицы и тихо произнёс:

– Гогун Цай Юнь ещё больше тоскует по вам, чем вы думаете, барышня Лю! Он сейчас находится в своём загородном поместье близ Лояна, и с трепетом ожидает желанной встречи с вами. Желаете ли вы увидеться с ним?! Он ждёт вас!

– Да, да, желаю! – почти выкрикнула Мей Фэн, и тут же опасливо закрыла себе рот рукой, опасаясь, что её голос могут услышать служанки и желанное любовное свидание сорвётся.

– Если так, то подождите ещё час, когда окончательно стемнеет, – снова прошептал посланец и выходите за Малые Ворота Запретного Города. Там вас буду ждать я и остальные люди господина Юня.

– Хорошо, я всё поняла, – согласно закивала головой влюблённая девушка.

Она тщательно принарядилась, готовясь к любовному свиданию и, когда прошёл час, полностью последовала всем данным ей инструкциям. Дождь уже перестал лить на землю, и это показалось ей благоприятным знаком.

В тёплой накидке Мей Фэн прошлась по дорожкам осеннего сада, минуя деревья, теряющие свою листву. Она изо всех сил спешила к выходу, опасаясь, что её заметят, остановят и она не увидит Цай Юня. Мей Фэн задержалась только у ворот, где стояла большая каменная статуя Будды, охраняющая императорский дворец от вторжения злых духов. Девушка зажгла благовонные палочки, опустилась на колени перед статуей и взмолилась:

– Просветлённый, я знаю, что поступаю нехорошо, тайно обманывая Великую Государыню и нарушая своё слово, данное ей не видеться с Цай Юнем до свадьбы. Но год – это слишком большой срок, я не выдержу столь длительной разлуки! Молю тебя, не лишай моё сердце Твоего внутреннего света Чистоты, и да не будет никаких прискорбных последствий моего ослушания ни для меня, ни для Цай Юня. Я всего лишь увижусь со своим женихом, наберусь из разговора с ним внутренних сил, которые помогут мне ждать счастливого дня соединения с ним, придерживаясь безупречного поведения.

Мей Фэн ещё раз до земли почтительно поклонилась каменному изображению Великого Бодхисаттвы и направилась к Малым Воротам, не догадываясь, что за нею тайно следуют два телохранителя, приставленные к ней императрицей Тинг. Весьма встревоженные её поздним выходом из дворца, они следовали за нею, готовясь защитить её в случае опасности.

За воротами девушку ловко оглушили поджидающие её наемники Ким Чу. Телохранители Мей Фэн попытались было отбить её у похитителей, однако те были умелыми воинами и легко вывели их из строя.

Находящуюся без чувств девушку не слишком бережно уложили в дорожную повозку, после чего быстрые кони, запряжённые в экипаж, помчались на север. Похитители старались увезти пленницу подальше от столицы, где она могла бы найти помощь у сторонников императрицы-матери.

Мей Фэн очнулась только в каменном высоком каземате, стены которого освещал чадящий светильник. Чувствуя боль во всём теле из-за ссадин, причинённых ударами о стенки стремительно едущей повозки, Мей Фэн приподнялась с кипы соломы, на которой лежала и огляделась по сторонам, задаваясь вопросом, куда же она попала. Пока было ясно одно – ей никогда не приходилось бывать в этом месте прежде. Её окружали стены, сложенные из грубого камня и только где-то в вышине маячило небольшое окошко, пропускающее сумеречный свет.

Скрипнула дверь и в каземат вошёл насмешливо улыбающийся Ким Чу в сопровождении двух служанок. Он был весьма доволен тем, что ему удалось легко и быстро захватить девицу, посмевшую перейти дорогу его генералу.

– Барышня Лю, хорошо ли вам спится на новом месте? – издевательским тоном осведомился он.

Мей Фэн сжалась от его острого недоброго взгляда, но, понимая, что её положение во многом зависит от присутствия духа, она постаралась не давать тревоге овладеть её душой и с достоинством спросила:

– Где гогун Юнь?! Вам не поздоровится, если вы причините ему вред. Он – внук Государя Чжуна!

– По правде говоря, я понятия не имею, где гогун Юнь, – хохотнул цидувэй. – Вам бы следовало задаться вопросом, где вы находитесь, госпожа Мей Фэн.

– Кто вы и почему вы меня похитили? – задрожав всем телом от страха, спросила Мей Фэн.

– Я – цидувэй Ким Чу, человек, который вместо любовного свидания с гогуном Цай Юнем устроит вам уединённую встречу с генералом Тао Нанем, – с преувеличенной любезностью ответил ей организатор её похищения.

Мей Фэн замерла – её положение оказалось ещё более плачевным, чем она предполагала. Теперь количество мгновений её жизни зависело от того, как скоро генерал приедет в свой замок. Можно было не сомневаться в том, что давний враг её не пощадит, но она решила взять себя в руки и попытаться подкупить цидувэя генерала Тао.

– Кажется, сегодня во дворе стоит прекрасная погода! – сказала она. – Почему бы нам, господин Ким, не выйти наружу и доверительно не побеседовать?! Моя высокая покровительница – Великая Государыня Тинг – заплатит вам больше за меня, чем генерал.

– Госпожа Мей Фэн, вы держите меня за дурака? Императрица предаст меня смерти за ваше похищение, а не наградит, – пренебрежительно скривив губы, ответил цидувэй.

– О нет! Великая Государыня – благородная женщина, и она никогда не покарает человека, если тот совершил доброе дело, – начала уверять его Мей Фэн.

– Я ни в коем случае не позволю вам выйти наружу и увидеть место расположения замка. Если мой господин узнает, что я вас отпустил, он с меня живого собственноручно сдерёт кожу, – ответил резким отказом Ким Чу и добавил: – Только от генерала Тао зависит, выйдите ли вы отсюда.

Затем он обратился он к сопровождающим его прислужницам:

– Обыщите её, проверьте, нет ли при ней оружия? Нельзя допустить, чтобы она покончила с собой до приезда моего начальника! Генерал должен сполна насладиться своей местью! – обратился он затем к сопровождающим его прислужницам.

Служанки, повинуясь приказу своего хозяина цидувэя, обыскали Мей Фэн с ног до головы и нашли у неё за поясом небольшой кинжал, который она носила с собой для самообороны. Удовлетворённо кивнув головой, Ким Чу взял лезвие. Он опасался лично обыскивать Мей Фэн, поскольку она была очень красивой девушкой, и телесное желание обладать ею легко могло взять верх над разумом и подчинить его её воле.

Закончив свой разговор с пленницей, Ким Чу ушёл вместе со служанками, а Мей Фэн, рыдая от отчаяния, упала на своё ложе из грубой соломы. Теперь она корила себя за непослушание и глупое безрассудство, которое привело её на край гибели, а также за то, что мало прислушивалась к мудрым советам императрицы Тинг. Теперь она попала в ловушку, как предсказывала Великая Государыня, и ей вспомнилось, как прекрасная наложница её отца Юнру стояла на коленях перед Тао Нанем и тщетно молила его сохранить жизнь ей и маленькой сестричке Руолан. Если генерал не пощадил даже несмышлёную трогательную малышку, никому не сделавшую зла, то ей, осмелившейся бороться с его кузиной Гунь за влияние при императорском дворе, подавно нечего рассчитывать на его снисхождение. Все её мольбы о пощаде вызовут только презрение этого жестокосердного человека.

У девушки не осталось ни малейшей надежды на спасение в этом месте, в котором находились только люди генерала Тао. А её друзья не могли прийти к ней на помощь, так как совершенно не знали, где она находится. Её даже лишили возможности самой прервать свою жизнь, чтобы избежать мучительной смерти и Мей Фэн предстояло сполна испытать на себе изощрённую месть самого жестокого полководца императора Чжуна. Спасти её могла только гибель генерала Тао на поле боя.

 

» Глава 12

Большая битва завершилась, оставив после себя огромное поле, усеянное трупами солдат враждующих сторон. Их было столь много, что казалось, будто прошёл сплошной град, побивший киданей и воинов Поднебесной смертоносным потоком. И вороны, почуявшие запах крови, слетались к павшим воителям целыми тучами.

Под пасмурным небом Тао Нань шёл в сопровождении своих телохранителей по израненной пожарищами равнине, внимательно рассматривая лежащих. Он искал среди них своих выживших военачальников и надеялся захватить в плен монгольских ханов, многих из которых он знал в лицо.

Его тёмный плащ торжествующе реял на порывистом осеннем ветру как огромный флаг победы над привычной картиной разгрома врага. Однако сам молодой китайский военачальник выглядел спокойным и невозмутимым, даром что ему удалось совершить невозможное. Имея не полностью укомплектованную армию, в три раза уступающую числом воинству киданей, он не только остановил врага у Великой Китайской Стены, но и отбросил его далеко назад в степи. Он подтвердил свою лестную репутацию Бога Войны, не ведающего поражений, и при этом был далёк от того, чтобы предаваться победной эйфории. Тао Нань понимал, что это только первые столкновения. Кидани знали, насколько войско Владыки Поднебесной уступали численностью им, и они, судя по донесениям китайских разведчиков, снова стягивали свои силы,явно желая взять реванш.

«Ну, ничего, – насмешливо подумал Тао Нань. – Вы желаете предать огню Поднебесную и разорить её дотла, но вместо этого ваши хладные трупы найдут последнее пристанище в её земле».

Найдя на земле раненых цидувэев, он приказал своим приближённым оказать им помощь и пошёл к себе. В своей походной палатке молодой генерал не торопясь снял со своих рук железные рукавицы, обагрённые вражеской кровью, и начал внимательно рассматривать окровавленных военнопленных, которых к нему подводили гвардейцы, решая при этом, кого предать казни, а кого оставить в качестве заложника.

Тао Нань ещё не закончил осмотр пленных, когда к нему подошёл посланец от Ким Чу и вручил от него письмо. Тао Нань нетерпеливо развернул свиток, быстро прочитал его, и сумрачная улыбка тронула его губы.

– Этот день поистине выдался удачным для меня, – прошептал он и приказал начальнику конницы: – У Ван, ты будешь замещать меня. Мне нужно ненадолго отлучиться.

– Ваше превосходительство, вы покинете военный лагерь до окончания войны? – изумился тот.

Тао Нань остановил на собеседнике свой тяжёлый взгляд.

– Мне нужно отлучиться по личным делам, слишком долго я ждал этого дня! – негромко проговорил он. – Недалёк тот час, когда я полностью выполню свою клятву, данную духам моих предков, и вырежу весь род Лю!

Не смея спорить с начальником в таком важном деле, как свершение родовой мести, У Ван почтительно сложил руки перед ним, принимая командование. Тао Нань вручил ему большую военную печать и в сопровождении многочисленной свиты отправился в горы провинции Хэбэй для завершения давнего замысла. По дороге кузен Гунь с наслаждением размышлял о том, как расправится с ненавистной пленницей. Его палачи знали, как заставить жертву мучиться перед смертью, и он намеревался лично помогать им, когда дело коснётся Лю Мей Фэн. Казнь тысячью порезами, при которой каждая новая рана является более глубокой и болезненной, чем предыдущая, ожидала девицу, осмелившуюся выступить против его родственницы – Драгоценной Наложницы императора Чжуна. При этом Тао Нань не опасался кары за убийство родственницы императора. Поднебесная нуждалась в его воинском таланте, и император Чжун не осмелится тронуть генерала, от которого зависело спасение целой страны.

 

Мей Фэн, сидя в каменном мешке, тоже не сомневалась в том, что её ждёт ужасный конец. С каждой минутой ожидания приезда генерала Тао Наня её отчаяние возрастало, и она металась по месту своего заключения, как обезумевшая от страха лисица, попавшаяся в ловушку. Но в какой-то момент девушка сумела остановиться и взять себя в руки. Страх и слёзы ничего не дадут ей, они только ослабляют её и мешают её спасению. Мей Фэн решительно вытерла рукавом накидки своё мокрое от слёз лицо и принялась тщательно обследовать стены своей тюрьмы, надеясь на спасительное чудо. Стены были сложены из крепкого камня, не подвластного времени, но Мей Фэн заметила во многих местах между камнями небольшие выемки. Она поняла: если бы они были чуть больше, то ей можно было вложить пальцы в них и, используя их в качестве опоры, выбраться через окно наружу. И скоро девушку осенило – можно применить яшмовые шпильки, украшающие её причёску, чтобы вставить их в щели стены и подняться наверх по стене. Императрица Тинг ранее настояла на том, чтобы сделать все шпильки Мей Фэн из прочного металла, делающим их колющим оружием, способном при случае защитить её воспитанницу.

Вспомнив об этом, Мей Фэн возликовала и быстро вытащила шпильки из своей причёски, мысленно поблагодарив Великую Государыню за то, что её предусмотрительность снова спасает ей жизнь. Копна её густых чёрных волос, мягких и тонких, как самый лучший шёлк Поднебесной, неприбранной волной упала ей на плечи. Но Мей Фэн, не обращая на неё внимания, принялась разглядывать шпильки с зелёной ленточной яшмой, прикидывая их длину. Они оказались достаточно длинными, и девушка с облегчением вздохнула – судьба действительно послала ей шанс на спасение.

Мей Фэн закрыла глаза и сосредоточилась, применяя на практике технику концентрации всех своих внутренних сил, которой её обучили монахини буддийского монастыря Юнтай. Окончательно избавившись от волнения и вернув себе внутреннее спокойствие, необходимое для выполнения трудной задачи бегства из неприступной крепости врага, девушка раскрыла глаза и скинула с себя тёплую накидку, стесняющую её движения. Затем она подошла к стене, на которой сверху маячило крохотное окошко с темнеющим вечерним небом, и решительно начала взбираться вверх, используя свои яшмовые шпильки.

Стена оказалась шероховатой от неровных краёв сложенных из неё камней, и тесное соприкосновение с нею несколько раз ранило нежную кожу воспитанницы императрицы Тинг. Но преисполненная желанием выбраться из гибельной ловушки, девушка упорно взбиралась наверх, не обращая внимания на боль.

Окно оказалось намного меньше, чем она думала, глядя на него со своего ложа, сложенного из грубой соломы, сквозь него мог выбраться разве что ребёнок. Но, к счастью для себя, Мей Фэн обладала тонким телосложением и потому, хоть не без труда, она смогла пролезть через него и свесить ноги на другой стороне крепостной стены.

Когда Мей Фэн посмотрела вниз, её глаза расширились от ужаса. Под нею темнела глубокая горная пропасть, и малейший неверный шаг грозил ей верной гибелью. Крепость генерала Тао в самом деле была неприступной. Вдобавок поднялся сильный шквальный ветер, усложняющий задачу бегства. Он разламывал толстые ветви крепких деревьев, словно злейших врагов, и с остервенением рвал крепостные флаги с военными иероглифами в клочья.

– Ой, мамочка, Великая Государыня Тинг, что мне делать?! Как же мне спуститься на землю, чтобы не разбиться?! – растерянно прошептала девушка, под его неумолкающий вой. – Может, лучше вернуться обратно?!

Но Мей Фэн вспомнила, что возвращение в каземат сулит ей неизбежную встречу с беспощадным врагом, и, подстёгиваемая возросшим страхом перед ним, она осторожно начала спускаться, стараясь не смотреть вниз и по-прежнему используя металлические шпильки для волос.

Ей казалось, что прошла целая вечность, а стена всё не заканчивалась. Плечи Мей Фэн нестерпимо болели от тяжести её тела, локти и коленки были изодраны в кровь, ныли суставы. Её левая рука скоро задрожала от слабости, правая же не выдержала дополнительной нагрузки, разжалась, и беглянка, оторвавшись от каменной опоры, полетела вниз. Она упала на землю, мягкую после недавнего дождя, возле крепостной ограды и благодаря этому удачному падению не получила серьёзных увечий, делавших её совершенно беспомощной в руках врагов.

Девушка перевела дух. Где-то далеко наверху остались стражи крепости, цидувэй Ким Чу и грозный призрак генерала Тао Наня. Мей Фэн постаралась сделаться ещё больше недосягаемой для них. Цепляясь ослабевшими руками за ветви деревьев, растущих у края пропасти, она поспешила дальше – в безлюдные пустынные горы, по которым бродили одни животные. Бдительность стражников военного замка Тао оказалась притупленной дневной усталостью, и девушке удалось добраться незамеченной ими до гор.

Взобравшись на одну из ближайших горных вершин, Мей Фэн позволила себе остановиться и немного отдохнуть. Беглянка невольно оглянулась на оставленный замок, и её глаза снова расширились от страха. По дороге к крепости спешил в сопровождении многочисленной свиты генерал Тао Нань, а его телохранители держали в руках зажжённые факелы, ярко освещающие дорогу. Она очень вовремя ускользнула из своей тюрьмы; даже маленькая задержка привела бы к тому, что враги непременно бы её увидели при свете огня!

 

Миновав мост замка, Тао Нань соскочил с коня, нетерпеливо прервал велеречивое приветствие Ким Чу и велел проводить его в каземат, в который тот поместил пленницу. Цидувэй, спеша угодить своему начальнику, быстро засеменил вперёд, показывая дорогу. Предвкушая сладость расплаты, генерал шёл по извилистому ходу, ни на минуту не сомневаясь в необходимости своих действий.

Заскрипела дверь после снятия тяжёлого замка, и Тао Нань, ощущая мстительное торжество, шагнул в тюремную камеру. Однако она оказалась пуста, лишь в углу догорал чахлый светильник, в котором заканчивалось масло, и на старой соломе лежала женская накидка.

– Что это значит, Ким Чу?! Ты ошибся камерой? – с подозрением спросил Тао Нань у своего коменданта. – Где девица Лю?!

Тот в свою очередь растерянно осмотрел помещение и пробормотал:

– Никак нет, ваше превосходительство, камера та самая! Вот лежит накидка Мей Фэн, в которую она была одета во время похищения из Запретного Города.

Поняв, что Лю Мей Фэн снова ускользнула от него и избежала его мести, Тао Нань пришёл в ярость. Схватив тёплую накидку, благоухающую жасмином, он швырнул её в лицо цидувэю и заорал:

– Так ты ради этой тряпки призвал меня сюда! Болван!!! Как ты мог упустить эту негодяйку из своих рук в укреплённой до зубов крепости?! Да я тебе голову снесу за это!

– Мой господин, наверняка эта девица оборотень, волшебная лиса! – испуганно принялся оправдываться Ким Чу. – Обычная женщина не могла сбежать из этой камеры.

Не слушая путаных маловразумительных рассуждений цидувэя, генерал принялся тщательно осматривать камеру, стараясь понять, как могла пленница покинуть глухую тюремную камеру, и принять ответные меры. Обнаружив на стене под окном следы свежей крови, Тао Нань зло сказал:

– Она сбежала через окно, для воспитанницы монастыря Юнтай это не такая уж трудная задача! Идиот!!! Это не девица Лю лиса-оборотень, а ты – глупейший осёл! Даже не заковал её в цепи, как полагается!

– Как я мог знать, что Мей Фэн сбежит? Из этого каземата ещё никому раньше не удавалось бежать, – заныл Ким Чу.

– Тебе следовало бы продумать все варианты развития событий, как это делаю я в важных случаях, – непреклонно заявил молодой генерал.

Виновный цидувэй бросился на колени перед генералом, не на шутку страшась за свою жизнь. Его господин явно помешался на этой девчонке и запросто может убить его за промах с её заточением, несмотря на его прошлые заслуги, и он начал молить: – Мой генерал, позвольте мне исправить свою ошибку! Я непременно притащу девицу обратно в замок.

– Нет, я больше никому не доверю её поимку. Ким Чу, спусти по её следу всех собак с отменным нюхом! – отрезал Тао Нань.

Цидувэй быстро побежал выполнять распоряжение генерала, и во двор крепости привели девять поисковых собак. Им дали понюхать накидку Мей Фэн и они, взяв след у крепостной ограды, дружно бросились к горам.

 

Мей Фэн услышала издалека лай собак, и, задыхаясь, принялась бежать ещё быстрее по горной дороге. Узкие горные тропинки отличались крутизной, но девушка со свойственной ей ловкостью преодолевала все преграды на своём пути, скользя, словно ящерица по гладким скальным поверхностям. На её беду собаки Тао Наня были специально обучены настигать беглецов, самонадеянно думавших уйти от его карающей руки, и мало кому удавалось избежать их острых зубов. Судя по лаю, ищейки неумолимо приближались, и Мей Фэн ничего не могла с этим поделать. Думая, что ей не удастся спастись, девушка испуганно замерла, не зная, что ей предпринять дальше. Но какой-то добрый дух гор Хэбэй решил ей помочь в ту ночь – обострившийся от страха слух Мей Фэн уловил вдалеке шум бегущей воды горной реки.

Воспрянув духом, девушка побежала к спасительному потоку, который мог сбить четвероногих ищеек генерала Тао с её следа. Она прыгнула в воду и еле сдержала крик – вода оказалась нестерпимо ледяной. Грянули первые зимние заморозки, и холод пробирал до костей, а Мей Фэн к тому же оставила свою тёплую накидку в логове своего родового врага. Но желание выжить перевесило стремление выскочить из леденящей воды. Мей Фэн поспешила уйти в сторону подальше от собак и тут удача снова улыбнулась ей – лай начал становиться тише, пока совсем не умолк. И девушка поняла, что ей удалось сбить с толку ищеек и оторваться от преследователей. Тогда она вошла в первую попавшуюся ей горную пещеру и обессиленно опустилась на её высохшую высокую траву. Некоторое время, стуча зубами от холода, Мей Фэн растирала свои холодные как лёд ноги, восстанавливая в них нормальную циркуляцию крови, а потом она без сил повалилась на бок, не в состоянии сделать что-то ещё. Усиливающийся мороз грозил отнять у неё с таким трудом спасённую жизнь, но выпавшие на её долю испытания оказались столь жестокими, что сознание медленно, но верно покидало её в этой уединённой пещере.

Вдруг кто-то огромный, мохнатый, прижался к ней, закрывая своим телом от дующего в пещере пронзительного ветра, и Мей Фэн застонала от охватившего её блаженства. Он был такой тёплый и уютный, что быстро согрел её бедное, издрожавшееся от холода тело. Обессилевшая девушка сразу заснула и крепко проспала до самого рассвета. Она проснулась от того, что её товарищ по ночлегу покинул её и направился к выходу из пещеры.

Мей Фэн сразу стало холодно. Поворочавшись немного, она поняла, что больше не уснёт и решила тоже выйти из пещеры, любопытствуя, кто же спас её ночью от замерзания.

У самого входа в пещеру сидел чёрно-белый медведь и тщательно пережёвывал крепкими зубами стебли бамбука. Он дружелюбно посмотрел на Мей Фэн, однако своего завтрака из-за её появления не прервал. Удивившись тому, что она попала под опеку огромного зверя, девушка некоторое время разглядывала его, а затем, повинуясь чувству благодарности, она трижды низко поклонилась ему со словами:

– Благодарю тебя, бамбуковый медведь! Без твоей доброты меня настиг бы в горах безвременный конец.

Она уже забыла тот случай, когда гостила вместе с отцом у одного из придворных императора Чжуна, живущего в провинции Хэбэй, и даже приняла участие в охоте. Тогда девочке стало жаль медвежонка, попавшего в капкан, она уговорила взрослых освободить его и залечила его рану. Но медвежонок её не забыл, даже когда вырос в большого сильного медведя. В эту ночь он узнал её по запаху и согрел своим телом, отплатив добром за добро.

Панда же снабдил её лёгким завтраком в виде плодов кизила. Обняв куст лапами, стоя вертикально, медведь с силой провёл лапами кверху, чтобы оборвать сразу несколько веток. Проделав это движение несколько раз подряд, мохнатый друг Мей Фэн сложил к её ногам целый ворох ветвей с красными ягодами, достаточный не только для неё, но и для него самого.

Убедившись, что с девушкой всё в порядке и также подкормившись кизилом, её четверолапый спаситель отправился дальше в поисках съедобного бамбука, а Мей Фэн начала спускаться с горы. По пути ей встретились в высокогорном лесу несколько других бамбуковых медведей, но от неё пахло их товарищем и поэтому животные пропустили её, не причинив никакого вреда.

К вечеру Мей Фэн увидела лежащий в горной долине город. По мере её приближения всё больше стали различимы его островерхие дома, многочисленные храмы и пагоды – многоярусные башни с выступающими по бокам галереями.

Девушка ещё не вышла из леса, как ей повстречался старик в нищенских лохмотьях. Он из-за старческой слабости непрочно завязал вязанку собранного в лесу хвороста и тот рассыпался по дороге.

– Дедушка, я сейчас помогу тебе! – крикнула сострадательная Мей Фэн, видя его беду и, резво подбежав к рассыпанному хворосту, начала собирать сухие ветви.

– Ой, барышня, вам не подобает заниматься столь грязной работой, – испугался старичок, узрев перед собою юную аристократку в дорогом шёлковом ханьфу нежного розового цвета.

– Ничего, так я хоть немного согреюсь, – бодро отозвалась дочь Первого Министра Лю, взваливая себе на спину вязанку. Собранный хворост не очень защитил её спину от холода, но несколько прикрывал от воздействия ветра, и она почувствовала себя более комфортно.

По дороге Мей Фэн разговорилась со стариком и узнала, что, к своему счастью, попала в город Чэндэ, находившейся в стороне от военных действий. Её новый знакомый указал ей, где находятся торговые лавки, где она могла бы купить всё необходимое для себя.

Чтобы раздобыть денег на обратное путешествие, Мей Фэн заколола свои волосы только одной яшмовой шпилькой, а другую удачно продала местному ювелиру. Тот был рад купить за недорогую цену изысканное украшение столичной аристократки, а изголодавшаяся девушка была ещё больше рада представившейся возможности купить немного еды и потёртый сермяжный полукафтан дуаньхэ у старьёвщика. После покупки одежды она тут же отправилась в ближайшую чайную, где заказала рисовый колобок и чашку горячего зелёного чая.

Аккуратно отламывая палочками для еды кусочки от колобка, Мей Фэн принялась есть тёплый ароматный рис, зажмурив глаза от удовольствия. Никогда прежде она не думала, что простая еда может быть такой вкусной и питательной! Немного утолив голод, она начала пить маленькими глоточками зелёный чай и от этого приятного занятия её отвлекло громко произнесённое имя её врага Тао Наня. Мей Фэн так и подскочила на месте, услышав про мстительного генерала, и больше не возвращалась к чаю, а напряжённо вслушивалась в разговор, которые неподалеку вели от неё городские стражники за соседним столом.

– Наместник ожидает генерала, если велел быть нам наготове? – поинтересовался один из них.

– Похоже на то. Разнеслись слухи, что Тао Нань вернулся в свою крепость, от которой до нашего города всего полдня пути, – подтвердил другой.

– Нет, Тао Нань не придёт в Чэндэ, – раздался спокойный уверенный голос.

– Почему вы так думаете, мастер Фэнь Ду? – почтительно осведомился первый стражник.

– Кидани снова готовят вторжение в Поднебесную. Не знаю, какая причина привела генерала в Хэбэй, но он явно не сможет игнорировать повторное нашествие степняков, – пояснил Фэнь Ду.

«Фэнь Ду, Фэнь Ду, какое знакомое имя! – подумала Мей Фэн и наморщила лоб, пытаясь вспомнить, где она слышала его. И быстро вспомнила, что этот человек – знаменитый странствующий мастер единоборств, обладающий тайной приёма поражения мечом, носившим название «Удар Пустоты». Этот удар был неотразимым, поскольку противник мастера никак не мог предугадать, когда он будет нанесён. Все знатные князья наперебой приглашали мастера Фэнь Ду к себе на службу, желая узнать технику удара, и Фэнь Ду всем отказывал. Богатство его не манило и деньги не прельщали.

Мей Фэн поняла, что ей крупно повезло. Судьба свела её со знаменитым неуловимым мастером единоборств, который мог помочь ей отточить до предела её искусство владения мечом. Забыв о недопитом чае, девушка поспешила за Фэнь Ду, который покинул чайную после окончания разговора со стражниками Чэндэ. Она нагнала его за поворотом на другую улицу и закричала:

– Мастер, остановитесь!

– Что тебе нужно от меня, красавица?! – удивлённо спросил у неё пожилой мастер, одетый в простую куртку и грубые штаны, которые носили крестьяне.

– Уважаемый Фэнь Ду, очень прошу вас, возьмите меня в ученицы! Научите меня, как наносить «Удар Пустоты», – сложив в знак почтения руки, ответила Мей Фэн.

– Девушка, я не беру учеников, – спокойно ответил ей старый мастер. – А тайна «Удара Пустоты» умрёт вместе со мной. Я никому не могу открыть его секрет. Это знание даст воину, обладающему им очень значительное и незаслуженное преимущество перед его противником.

Отказ Фэнь Ду выполнить её просьбу очень расстроил Мей Фэн.

– Мастер, мне очень нужно пройти обучение у вас, – заплакала она, расстроенная его отказом. – Мои враги из рода Тао очень могущественны и жестоки. Если вы откажете обучить меня вашему мастерству, они наверняка убьют меня. Очень прошу вас, подарите мне жизнь!

– Ты – юная госпожа Лю Мей Фэн, воспитанница Великой Государыни Тинг? – догадался странствующий мастер.

– Да, да, – утвердительно закивала головой Мей Фэн. – Люди генерала похитили меня, и мне чудом удалось сбежать и спастись от его жестокой мести.

– Вот почему генерал покинул поле боя и примчался в Хэбэй, – медленно произнёс мастер Фэнь Ду и задумчиво погладил свою жидкую бороду. – Хорошо, госпожа Мей Фэн, я стану вашим учителем. Знаю не понаслышке, что генерал Тао очень жесток. Он убил моего младшего брата, который отказался выполнять его незаконный приказ. И я знаю, что Государыня Тинг заботится о своём народе как мать, по возможности смягчая налоги. Также мне жаль вашей молодой жизни. По этим причинам я открою вам тайну «Удара Пустоты», если вы поклянётесь мне никому её не открывать и применять его только ради спасения вашей жизни.

– Клянусь! – твёрдо произнесла Мей Фэн.

– Переночуем в гостинице. Завтра утром я начну ваше обучение, – решил Фэнь Ду.

Девушка тут же послушно согласилась с решением своего нового учителя и после ночного отдыха на постоялом дворе они удалились утром на уединённую гору, чтобы посторонние не стали свидетелями их занятий. За три дня Фэнь Ду открыл юной ученице все секреты своего боевого искусства и в совершенстве научил её наносить неотразимый «Удар Пустоты». Затем старый мастер, беспокоясь за безопасность Мей Фэн, проводил её до самого Запретного Города в Лояне. Только убедившись в том, что девушка благополучно миновала потайной вход ограды императорских дворцов, Фэнь Ду пошёл дальше своей дорогой, а Мей Фэн поспешила в свой павильон Сливового Аромата. У себя она переоделась в свежую одежду, после чего поспешила во Дворец Ослепительного Счастья, тревожно думая при этом как встретит её Великая Государыня после её долгого отсутствия.

На садовой дорожке возле дворца она столкнулась со своим двоюродным племянником, который совершал раннюю утреннюю прогулку.

– Тётушка, где вы были?! – воскликнул маленький принц. – Бабушка ужасно волнуется за вас, она послала всех лучших воинов своей охраны на ваши поиски. А сегодня ночью Великая Государыня отправилась в храм богини Доу-му молиться ей, чтобы она благополучно вернула вас домой.

Мей Фэн залилась краской стыда и без утайки рассказала Лю Цзину обо всех своих приключениях.

– Не станем говорить бабушке, что вас заманил в ловушку цидувэй генерала Тао, не будем волновать её, – решил мальчик. – Я скажу Великой Государыне, что прослышал о мастере Фэнь Ду и послал вас к нему на обучение, только забыл предупредить её об этом. Так бабушка не накажет вас за непослушание.

Девушка от всего сердца поблагодарила племянника за заступничество, и они вместе направились в высочайшие покои ждать Великую Государыню.

Императрица Тинг вернулась в свой дворец ближе к полудню, и её морщинистое лицо сразу озарилось радостью при виде живой и невредимой Мей Фэн. Но она тут же приняла суровый и неприступный вид, и девушка поняла, что её царственная покровительница очень сердится на неё за самовольный уход.

– Мей Фэн, ты понимаешь, насколько серьёзно ты провинилась, уйдя из Дворца без моего позволения? – строго спросила она.

– Простите меня, Великая Государыня, – виновато сказала девушка, встав на колени.

– Бабушка, не сердитесь на мою Тётушку. Это я велел ей отыскать мастера Фэнь Ду, чтобы он научил её «Удару Пустоты» и забыл сказать вам об этом, – заикнулся было юный принц.

– Принц Лю Цзинь, не следует вводить свою бабушку в заблуждение. Как я могу защитить вас, если не буду отличать правду от лжи?! – ещё более сурово сказала старая императрица внуку и снова обратилась к Мей Фэн. – Я вижу, глупышка, что, несмотря на предостережение астролога Гуань Ло, мне следует тут же отдать приказ заложить свадебную карету и отправить тебя к гогуну Цай Юню. Если ты так сильно хочешь быть с ним, то я позволяю тебе покинуть службу во Дворце. Так я хотя бы буду знать, где ты находишься.

– Великая Государыня, я, конечно, мечтаю выйти замуж за гогуна Юня, но сейчас я больше всего не этого желаю! – воскликнула Мей Фэн, испугавшись разлуки с императрицей Тинг и своим племянником-принцем.

– Не хочешь замуж, а чего ты хочешь? – удивлённо спросила императрица Тинг, с недоверием глядя на внучку своей младшей сестры.

– Хочу горячего супчика с молодой курятиной, – очаровательно улыбнулась Мей Фэн, умильно глядя в глаза старой императрицы и зная, что та не устоит против её улыбки. Подумав, она ещё прибавила: – А если слуги ещё подадут свежую рисовую лапшу, то это будет вообще замечательно!!!

Как Мей Фэн и предполагала, Великая Государыня тут же простила её. Тинг до встречи намеревалась строго наказать свою воспитанницу, но стоило ей увидеть девушку и заметить, как сильно она исхудала, как это намерение исчезло без следа. Бедняжка Мей Фэн и так пострадала, не следует её наказывать ещё больше.

– Ах ты, обжора, знаешь, как меня смягчить! – ласково сказала императрица Тинг, шутливо грозя своей воспитаннице пальцем. – Тебе повезло, главный дворцовый повар доложил мне, что на кухню доставили свежие тигровые креветки. И скоро нам подадут горячий хого из тигровых креветок, говяжьего рёбра, бараньей лопатки и рыбных шариков!

– Этот обед – моя мечта! – воскликнула Мей Фэн, восторженно хлопая в ладоши. Тинг добродушно улыбнулась ей, и отправилась в обеденный зал в сопровождении внука, воспитанницы и придворных дам. Там уже были накрыты столики не только с пиалами, заполненными дымящимся хого, но и тарелочками с маринованными овощами, рыбными и мясными закусками.

Забыв о своём вельможном достоинстве священной собачки Фу, Яшмовый Дракончик с радостным лаем бросился к Мей Фэн, когда она уселась за свой столик и быстро облизал ей лицо. Мей Фэн любовно прижала песика пекинеса к своей груди и почувствовала себя дома. Опасные приключения остались позади, и ей больше ничто не мешало насладиться вкусным обедом и обществом близких людей.

 

Примечание:

Доу-му – («матушка ковша») – женское божество, ведающее жизнью и смертью. Доу-му живёт на звёздах Большой Медведицы. Она имеет четыре лица и восемь рук, в которых держит лук, копьё, меч, флаг, голову дракона, пагоду, солнце и луну. У неё три глаза, один (посредине лба) поставлен вертикально – благодаря этому она видит всё, что совершается в мире. У Доу-му есть муж Доу-фу («батюшка ковша») и девять звёзд-сыновей, из которых двое – божества Северного и Южного полюсов: первый, в белом одеянии ведает смертями, второй, в красном, – рождениями.

 

 » Глава 13

Тао Нань два дня искал беглянку по всем окрестностям крепости, но его поиски оказались тщетными. Четвероногие ищейки то находили след девицы Лю в осенних травах тропинок, то безнадежно теряли его. Окончательно они сделались беспомощными высоко в горах на берегу извилистой речки. Псовая стая сбилась в кучу возле журчащей воды, растерянно завыла, и тогда молодой генерал понял, что в ближайшем времени он точно не найдет Мей Фэн.

Проклиная всё на свете, Тао Нань вернулся в замок, однако от своего замысла – прикончить дочь Первого Министра – не отказался. Напротив, генерала Тао взяло такое зло из-за собственной неудачи в деле поимки ненавистной девицы, что он даже забыл о войне с киданями. Мей Фэн представлялась ему назойливой мухой, которую трудно поймать, но которую всё же необходимо прихлопнуть. И молодой генерал отправился за советом, как справиться с воспитанницей императрицы Тинг, к своему учителю – Горному Старцу священной горы Утайшань. Этот прославленный даос достиг бессмертия, используя самопорождение, и ему были известны все тайны Неба и Земли. Не было случая, когда бы он не мог дать верного ответа на вопрос своему ученику. О таких бессмертных «сянь», в совершенстве постигших путь «дао», говорили:

Взор его туманен – ничего не увидать.

Слух его неясен – ничего не услыхать.

Оседлав пустоту небытия, взлетает он высоко.

И вот уже он всё превзошёл – и нет ничего!

 

Всего за одну ночь молодой полководец преодолел многомильное расстояние, отделяющее его от Утайшаня, – так велико было его желание увидеть Наставника. Горный Старец обитал в древнем храме Наньшень, недоступном для непосвящённых. Но для благочестивых паломников, желающих поклониться месту, где обитал «сянь», и учеников Горного Старца путь был открыт; и Тао Нань легко взобрался по крутым тропам на вершину Бэйтайдин, имеющей славу «Крыши Северной Поднебесной».

Он окинул взглядом море порозовевших облаков, проплывающих мимо горной гряды, и благоговейно поклонился в сторону Востока, откуда вставало солнце, как учил его Горный Старец. Горы издавна являлись местом обитания Богов, и на Утайшане особенно явственно ощущалось их присутствие. Высокие скалы и обрывы в сочетании с извилистыми берегами безлюдных рек образовывали колоритный пейзаж, который дополняли высокие водопады и стаи летящих птиц. В этом месте можно было полностью отрешиться от всего земного; и на Утайшане охотно селились отшельники, отказавшиеся от земных благ, словно от ничтожного хлама.

Тао Нань трижды хлопнул в ладоши, призывая Наставника, и тот тут же появился перед ним в одежде из птичьего оперения, выйдя из уединённого места, в котором имел привычку медитировать.

– Добро пожаловать на Бэйтайдин, Нань! – сказал он, глядя внимательным взглядом на самого способного молодого человека, которого ему пришлось учить тайной науке даосов.

Самый влиятельный отшельник священной горы Утайшань в прошлом не хотел брать учеником приёмного сына клана «Чёрных убийц Янцзы», но Тао Нань оказался очень настойчивым, несмотря на свой юный возраст. Тридцать раз он приходил на вершину Бэйтайдин, просясь в обучение к Горному Старцу. Тот принял его, когда на тридцать первом разе над головой подростка появилось небесное знамение – огромный Белый Орёл Бога Войны Гуань Юя, олицетворение Солнца и мужской жизненной энергии Ян, который не появлялся в Утайшане уже более ста лет. Горный Старец не посмел пренебречь этим знамением и стал учить Избранника Бога Войны всему, что сам знал, – через трансформацию духа достигать неуязвимости тела и сверхъестественных способностей, недоступных обычным людям.

Тао Нань не обманул его ожиданий. Способный подросток быстро и легко усваивал всё то, что ему преподавал Наставник Утайшаня, и уровень его знаний непрерывно возрастал. Только одно не нравилось Горному Старцу в его самом выдающемся ученике – непримиримая ненависть юноши к своим противникам. Такая страсть мешала достижению спокойствия духа, необходимого для трансформации всего организма. Однако у Тао Наня была уважительная причина придерживаться такого чувства, и Горный Старец с пониманием относился к такому поведению. Теперь Наставник Утайшаня осознал, что эта непримиримость зашла слишком далеко у его подопечного, который стал с его помощью лучшим полководцем Поднебесной, ни разу не принявшего неверного решения на поле боя, и решил мягко вразумить его.

– Я ждал тебя, Тао Нань. Знаю причины твоего прихода из вчерашнего гадания, и всё же хочу услышать из твоих уст, что привело тебя ко мне?! – сказал он.

Тао Нань порывисто встал на колено перед почитаемым им учителем и низко склонил голову в знак уважения к нему.

– Наставник, я пришёл потому, что меня постигла крупная неудача, и причём мне досадил противник, который гораздо слабее меня. Как оказалось, я несовершенен, несмотря на то что прошёл весь круг обучения у вас, и я прошу вас меня вразумить, – негромко произнёс он.

Горный Старец не спеша погладил свою длинную седовласую бороду и внушительно сказал:

– Твои нынешние переживания связаны с тем, что ты не до конца уничтожил род Лю. Однако так ли тебе необходимо делать это кровавое дело?!

– Для меня убить Лю Мей Фэн – это дело чести, и я прошу Наставника указать мне способ сделать это. Девица пользуется покровительством Великой Государыни и к тому же увёртлива, как неуловимая ящерица, что привело к моим многочисленным неудачам, – вскинул голову Тао Нань и встал с колена.

– Я не спорю, Первый Министр Лю Цзедун сделал серьёзную ошибку, когда настоял на том, чтобы твоего отца наказали по всей строгости закона за не слишком значительное преступление, что привело к многочисленным жертвам. Ты был вправе мстить за гибель своей семьи. Однако во время казни рода Тао тебе и твоей младшей сестре Ксяолян была сохранена жизнь, и ты должен обязательно учитывать это обстоятельство. И всё же ты во время расправы отрубил голову малышке Руолан и теперь преследуешь последнюю девушку из рода Лю. Такие действия сильно отягощают твою карму. Тебе придётся ответить за такие злодеяния перед Небесным правосудием, – строго заметил Горный Старец.

– Если мне нужно ответить за совершение справедливой мести, то я отвечу! – упрямо сказал Тао Нань. – Я успокоюсь только тогда, когда полностью выполню клятву, которую дал над трупами моих родителей.

– Ты сам не знаешь, на что обрекаешь себя, когда взваливаешь на себя столь тяжкий кармический долг, Нань, – печально произнёс Наставник Утайшаня. – Преступники по неразумию стремятся избежать законной кары, не ведая того, что лучше им расплатиться за свои грехи на земле, чем подвергать свою душу адским мукам в Преисподней!!! По своему несовершенству люди не видят истинной сути вещей и не знают, что те, кого они сейчас считают своими злейшими врагами, в следующей жизни станут самыми дорогими и любимыми для них существами, ведь Небеса не терпят нарушения равновесия. Вред, причинённый тобой им, станет для тебя вредом самому себе. Ученик, ты просил у меня совета?! Вот тебе мой ответ – не твори зла, не загрязняй чистоту твоего сердца, и ты возвысишься духовно. А возвысившись духовно, ты поймёшь: всё, что я тебе говорил – это правда!

– У меня нет сердца, Наставник! – глухо ответил на эти слова Тао Нань, и по его щеке скатилась одинокая слеза при воспоминании о том, как мучительно умирала на его глазах мать, пронзённая мечами правительственных стражей. Его отец до последнего пытался спасти ей жизнь, но это ему не удалось. Крики и мольбы о пощаде не действовали на палачей. И Нань жёстко произнёс: – Вместо сердца у меня урна с пеплом тел моих родных, и этот прах всё время стучит в моей груди, взывая о мести!

Горного Старца, удалившегося от мирской суеты, было трудно тронуть, но эта слеза его ученика, давно разучившегося плакать, его потрясла. Словно неведомо откуда появившаяся капля росы попыталась смягчить собою суровый камень, но не смогла и тут же испарилась.

– Нань, я знаю, тебе пришлось многое пережить, но не позволяй давним обидам сбить себя с толку, – мягко сказал он молодому человеку, находившемуся в состоянии тяжёлого горя, причинённого воспоминанием о своих невосполнимых утратах. – Тебе кажется, что все твои проблемы решатся, стоит тебе убить дочь Министра Лю. А на самом деле для тебя всё только начнётся – начнётся твой прямой путь в ад. Всё, что я слышал о Лю Мей Фэн, убеждает меня в том, что на ней нет никакой вины и её сердце чисто от житейской грязи. И даже если на твоей стороне будут все демоны мщения, боги и будды непременно защитят её от твоей карающей руки.

– Наставник, я уже сказал тебе, что я готов держать ответ перед Небесным правосудием, и от мщения девице Лю не откажусь, – твёрдо ответил Тао Нань. – Прошу вас выполнить свой долг Наставника и указать мне способ совершить свою месть.

– Тебе не удастся отомстить Лю Мей Фэн, – сказал Горный Старец, начиная уже сердиться на непреклонность молодого человека. – Главный придворный астролог Гуань Ло поведал мне, что у молодой госпожи из павильона Сливового Аромата в гороскопе находится редкое сочетание счастья, могущества и удачи. По всей видимости, эта девушка приобрела великие заслуги в прошлых жизнях, если Небеса так к ней благоволят. Она достигнет всего, чего желает, а все её враги рано или поздно будут повержены и станут прахом под её ногами. Подумай сам, стоит ли тебе вступать в борьбу с таким человеком, даже если это слабая девушка?!

– Меня это не пугает! – скрипнув зубами, сказал Тао Нань. – Я убью Мей Фэн вопреки всем гороскопам, звёздам и пророчествам выживших из ума стариков!

– Непочтительный генерал Тао, я запрещаю тебе в будущем посещать священную гору Утайшань! – в гневе сказал Горный Старец. – Поступай сам как знаешь, нас больше не связывают узы Наставника и Ученика, даром что ты ещё не завершил обучение трансформации духа!

Спохватившись, Тао Нань начал просить прощения, снова преклонив колено перед своим наставником, но неумолимый Горный Старец сердито взмахнул рукавами своей пернатой одежды и мгновенно взлетел на недосягаемую для молодого генерала высоту.

Несолоно хлебавши, Тао Нань спустился со священной горы и поспешил к северной границе, где вновь разгорелась война с киданями.

 

Он отразил новое нападение врага и после битвы отправился на ночной отдых в палатку главнокомандующего. Там его ожидал сюрприз в виде Гунь, нетерпеливо ждущей встречи с ним.

– Кузина, что ты здесь делаешь? – удивлённо спросил Тао Нань двоюродную сестру. – Разве ты не должна сейчас находиться в Запретном Городе рядом с Государем Чжуном?

– Нань, мне донесли, что ты поймал девицу Лю, и мне не терпится узнать, как ты покончил с нею, – объяснила свой приезд фаворитка императора.

– Как ни жаль это признавать, Лю Мей Фэн снова сумела ускользнуть от меня, – глухо произнёс молодой генерал.

– Разве?! – недоверчиво сказала первая красавица Запретного Города, ошеломлённо глядя на своего кузена. – Это не похоже на тебя, Нань, обычно ты сразу успешно расправляешься с нашими врагами. Что, эта девица Лю заколдованная или заговорённая, если её ни меч, ни огонь не берут?

– Эта девица – моя досадная ошибка, которую я никак не могу исправить. Я пытался получить совет у Горного Старца, что мне делать, чтобы поймать Мей Фэн, но Наставник отказался помогать мне. Он начал толковать мне о всепрощении и о том, чтобы я не творил зла, – признался генерал.

– Что за чушь? – насмешливо фыркнула Драгоценная Наложница. – Мы не должны мстить своим врагам?!

– Именно это Горный Старец сказал мне, а потом выгнал, когда я не согласился с ним, – подтвердил Тао Нань.

– Не падай духом, кузен, справимся своими силами. Сама Мей Фэн ничего из себя не представляет, она сильна только поддержкой императрицы Тинг. Мне кажется, пора убрать с пути эту старуху, которая препятствует мне стать женой Государя Чжуна. А когда я с нею покончу, нам будет нетрудно справиться с девицей Лю, – решительно сказала Гунь.

– Это было бы неплохо. Похоже, мне без твоей помощи не справиться, Гунь, – повеселел её двоюродный брат и тут же добавил: – Только прошу, сестрица, будь осторожной. Заговоры и дворцовые интриги гораздо опаснее открытой войны, которую я веду с киданями, и мне не хочется потерять тебя. Ты и Ксяолян – это всё, что осталось мне от семьи.

– Не беспокойся, кузен, я буду очень осторожной, и смазливая кукла Лю не уйдёт от расплаты. Решено, я завтра отправляюсь обратно в Лоян и с помощью одного из преданных мне евнухов отравлю Великую Государыню. А ты возвращайся с блестящей победой, которая ещё больше возвысит род Тао, – улыбаясь, заключила Драгоценная Наложница, и генерал согласно кивнул ей головой.

Они вместе поужинали и перед сном выслушали вечерний доклад всех военачальников армии Поднебесной.

Утром Гунь, как было условлено, уехала в столицу; и Тао Нань начал ждать известий от неё.

 

» Глава 14

Всю зиму Гунь обдумывала способы, как ей убить престарелую императрицу Тинг, не вызывая подозрений, и весной она составила удачный план устранения своей свекрови. Императрица-мать очень любила запах благовоний в своих покоях и пользовалась ароматами только одного проверенного поставщика Минь Дэ. Драгоценная Наложница знала, что бесполезно с помощью денег привлекать Минь Дэ на свою сторону, но она могла воспользоваться услугами наёмников своего кузена, имевших славу неуловимых призраков. Один из них по её приказу тайно подмешал немного порошка смолы ядовитого лакового дерева в обычные благовония для императрицы-матери; и прислужница Тинг, ни о чём не подозревая, как обычно зажгла вечером ароматическую лампу для своей госпожи.

Утром Мей Фэн, как дежурная придворная дама, первой вошла в спальню Великой Государыни и её глаза расширились от ужаса при виде страшной картины, представшей перед ней. Служанка, прислуживающая старой императрице ночью, была уже мертва, поскольку спала возле роковой лампы, наполненной ядом, сама императрица Тинг еле дышала. Великолепные, стоявшие в изысканной фарфоровой вазе белые пионы почернели; их листья и лепестки покрыли дыры, словно на них брызнули кислотой. Яшмовый Дракончик из последних сил подполз к своей хозяйке и преданно лизал её непривычно безвольную руку. Это всё, что он мог сделать для неё перед своей смертью.

– Великая Государыня, что произошло?! – закричала Мей Фэн, бросаясь к своей покровительнице.

– Гунь всё-таки добралась до меня, – еле шевеля губами, произнесла императрица Тинг. – Лампа… выбрось поскорее ароматическую лампу из спальни. В ней смерть!

Девушка, не мешкая, выполнила приказ императрицы и взволнованно проговорила, прижимая тело верного пёсика к своей груди:

– Я сейчас же доложу Государю Чжуну о том преступлении, которое совершила Драгоценная Наложница. Её нужно достойно покарать за то зло, что она вам причинила!

– Нет, Мей Фэн, не делай этого! – предостерегающе сказала императрица-мать. – У тебя нет никаких доказательств. Не Гунь – любимая наложница императора, а ты пострадаешь от своего доноса. Если все узнают, что я была отравлена, будет казнён невинный человек – поставщик благовоний Минь Дэ, в котором я уверена, как в самой себе. Скажешь всем, что я умерла от удушья, искрой следы преступления.

– Неужели Гунь останется безнаказанной?! – с возмущением воскликнула Мей Фэн.

– Не думай сейчас о наказании для Гунь, сами Небеса покарают её. Ты должна думать о себе и своём двоюродном племяннике, – с усилием произнесла императрица Тинг и закашляла кровью. – Для вас наступают трудные времена – больше я не могу защищать самых дорогих мне людей от врагов. А Гунь после моей смерти непременно станет императрицей и будет притеснять вас. Но, Мей Фэн, сделай всё, что сможешь для блага Второго принца и жителей Поднебесной, обещай мне это! И полагайся во всём на Гао Чжи. Это верная придворная дама, и она никогда тебя не подведёт.

– Обещаю, Великая Государыня, – ответила ей Мей Фэн, борясь с подступающими к глазам слезами.

– Теперь я спокойна, – прошептала старая императрица после слов своей воспитанницы и навсегда закрыла глаза с умиротворённой улыбкой на лице.

Убитая горем Мей Фэн долго смотрела на мёртвое тело своей доброй покровительницы, заменившей ей родную бабушку, и крупные слёзы обильно текли по её тонкому личику. Отчаяние поселилось в душе девушки, она ощущала себя такой же одинокой и потерянной, как в тот страшный день, когда Тао Нань расправился с её семьёй. Больше некому было её защищать в Запретном Городе, и всё же ей следовало выполнить обещания, данные Великой Государыне, решить ряд важных задач – выжить вопреки всем усилиям рода Тао отправить её на тот свет, сделать наследником престола юного принца Лю Цзиня. И вступить в брак с Цай Юнем. Мей Фэн улыбнулась сквозь слёзы – выйти замуж по любви представлялось ей настолько приятным делом, что даже не считалось затруднением.

 

Траур по Великой Государыне должен был длиться год, и всё же император Чжун после пышных похорон матери не замедлил исполнить собственное давнее желание и провозгласил фаворитку своей законной супругой. Гунь стала Императрицей, хозяйкой гарема Запретного Города и, кроме других ценных даров, она получила в дар от императора Третий Нефритовый Диск, который давал ей право на исполнение любого её желания. Гунь чуть было не попросила у царственного супруга казнить Мей Фэн, но в последнюю минуту она одумалась, понимая, что эта просьба не вызовет его понимания и она даром истратит своё право. Мей Фэн всё же была родственницей императора Чжуна, хотя и дальней, и требовалась веская причина для её казни.

Поэтому Гунь пришлось скрепя сердце умерить свои амбиции, и она попросила только, чтобы Мей Фэн включили в список её придворных дам.

– Но Мей Фэн – старшая придворная дама в свите Второго принца, – возразил ей император Чжун. – Кто будет заботиться о моём сыне, если его родственница станет твоей придворной?

– Вам не следует беспокоиться об этом, Государь, – сладко улыбнулась ему молодая императрица. – Я стала Вашей супругой и матерью всем Вашим сыновьям, и потому достойно позабочусь о Втором принце.

Император признал доводы супруги убедительными и выполнил её желание, издав указ о включении Лю Мей Фэн в свиту жены.

Для дочери покойного Первого Министра наступили чёрные дни. Новая императрица не упускала случая унизить и обидеть ненавистную ей девушку. Сначала она только словесно оскорбляла её при своих слугах, затем перешла к рукоприкладству, мстя за прежние свои обиды и гибель семьи Тао.

– Держи ровнее передо мной зеркало! – закричала она, когда Мей Фэн по её приказу подняла перед ней бронзовый до блеска отполированный диск, и затем закатила девушке пощёчину. – У тебя кривые руки, ты даже зеркало в руках правильно держать не можешь!

У Мей Фэн левая щека вспыхнула огнём, но она молчала, стойко перенося побои и издевательства от Гунь. Гораздо хуже для неё оказалось то, что она лишилась возможности постоянно видеться со своим двоюродным племянником. Мей Фэн тосковала по мальчику, который был ей добрым другом. И ещё она догадывалась, что жестокое обхождение новой императрицы с нею являлось только цветочками. Гунь, как и её кузен Нань, мечтала о её смерти, и Мей Фэн не сомневалась в том, что новая императрица всерьёз подставит её при первом же удобном случае.

«Что императрица замыслила мне сделать и как навредить? – принялась размышлять Мей Фэн ночью после случая с зеркалом, лёжа в своей постели. – Добиться моей казни она не может, беспричинное лишение жизни родственницы царствующего императора и воспитанницы его матери, Великой Государыни Тинг, вызовет слишком много удивления и порицания в народе и у придворных. Тайно убить Гунь меня не решится, она несёт ответственность за своих придворных дам и за мою жизнь будет держать ответ перед самим императором. У неё остаётся только одно – обвинить меня в каком-либо проступке и столь серьёзном, что Государь или заключит меня в тюрьму, или велит казнить. Но теперь я не такая беспечная хохотушка как раньше! Я сейчас самая дисциплинированная и покорная служащая императорского двора, так как понимаю, что моя жизнь висит на волоске. Остаётся одно – Гунь обвинит меня в колдовстве и наведение порчи на Государя! Да, это для неё беспроигрышный вариант, – если в моих покоях найдут улики, указывающее на наведение порчи, то меня сожгут заживо!

Поняв, что ей грозит, девушка испуганно всхлипнула, но тут же постаралась взять себя в руки во имя собственного спасения и придумать нужный план. На следующий день она сказалась больной, и Гунь легко удовлетворила её просьбу остаться в своём павильоне, поскольку тоже не желала её видеть лишний раз перед своими глазами.

Мей Фэн подождала, пока паланкины императрицы и придворных дам отправятся на загородную прогулку, и затем она начала обследовать стены и пол своего павильона.

«Куда императрица могла приказать спрятать улики? – мучительно размышляла воспитанница покойной Государыни. – Стены ровные, пол тоже ровный, не за что зацепиться. Может, посмотреть в том месте, где проходят тёплые трубы?»

Поиски привели Мей Фэн к зимней кровати с отоплением, система которого заключалось в том, чтобы от очагов под подиум кровати подводили по трубам тёплый воздух. Под изголовьем девушка нащупала красный лакированный ящичек. Когда она открыла его, то вскрикнула от ужаса – в ларце лежала деревянная кукла тёмного цвета, исколотая иглами и имеющая на шее бумажку с именем Государя Чжуна.

Первым побуждением Мей Фэн было выбросить как можно дальше страшную находку, но она сдержалась, сообразив, что таким поступком не решит своей проблемы. Императрица Гунь на этом не успокоится и снова подбросит ей новую куклу для порчи, только во второй раз спрячет её так, что она не сможет её найти и утратит возможность оправдаться перед Государем.

Мей Фэн весь день усиленно обдумывала, как ей доказать свою непричастность к порче, посылаемой на императора, и наконец ближе к вечеру её осенила хорошая идея – придать колдовству более невинный характер, чем тот, который замыслила для него Гунь. Её требовалось воплотить как можно скорее.

Гунь смотрела на Мей Фэн с злорадством в глазах, и внутри девушки всё сжималось от страха – её могущественная противница уже явно предвкушала расправу с ней. Императрица только ждала того удобного момента, когда может доверительно поговорить с царственным супругом. И вот, через пять дней после поездки за город, в покои Мей Фэн с шумом вошёл сам император Чжун с супругой в сопровождении большой свиты. Отдыхавшая после утреннего дежурства девушка соскочила с кровати и упала перед императором на колени.

– Ваше Величество, чему я обязана честью видеть вас в своих покоях? – спросила она, склонив голову в знак почтения перед своим повелителем.

– Мей Фэн, как ты могла злоумышлять против меня?! – громко воскликнул император Чжун, гневно глядя на неё. – Я простил тебе вину твоего отца, вернул родовые владения, осыпал своими милостями, а ты желаешь моей смерти!!!

– Злоумышлять против Вас?! Желаю Вашей смерти! Ваше Величество, что Вы имеете в виду? – голова девушки склонилась ещё ниже.

– Злодейка, ты задумала навести порчу на Государя! Ты хотела лишить его жизни! – патетически воскликнула Гунь.

– Это не так. Ваше Величество, я невиновна!!! – твёрдо заявила Мей Фэн.

– Мой евнух Лин Бо сам видел, как ты несла куклу для порчи в павильон Сливового Аромата, – пренебрежительно засмеялась императрица. – Ты точно хотела умертвить нашего Государя!

– Нет, это не так! – по-настоящему расплакалась Мей Фэн, чувствуя свою полную беззащитность.

– Довольно словесных препирательств. Слуги, ищите улики! – властно произнёс Государь Чжун.

Императорские евнухи повиновались приказу и начали по всем покоям павильона разбрасывать вещи его юной хозяйки, ища доказательства колдовства. Они были умелыми в сыске и скоро добрались до потайного ящика под изголовьем зимней кровати. Для них не составило труда открыть его и достать пару деревянных кукол, связанных красной нитью.

– Что это? – с удивлением спросил император.

– Государь, это любовная магия, – с низким поклоном доложил ему Главный евнух императорского гарема Вэн Го. – Эти куклы предназначены приворожить Ваше сердце.

Мей Фэн поняла, что настал решающий момент, когда она должна постараться уверить императора Чжуна в отсутствии у неё злых намерений, направленных против него.

– Государь, я всего лишь хотела, чтобы Вы однажды обратили на меня своё милостивое внимание, – дрожащим от волнения голосом сказала Мей Фэн, стараясь смотреть на Государя Чжуна как можно более нежным и преданным взглядом. – Чтобы мне достались крохи того внимания, которым Вы, как солнце, одаряете своих наложниц.

И она снова обожающим взглядом посмотрела на пожилого императора, надеясь про себя, что выглядит достаточно убедительной.

Расчёт умной девушки оправдался – Владыке Поднебесной польстило то, что юная красавица усиленно искала его любви и мужского внимания. Он приосанился, но всё же строго сказал:

– Мей Фэн, я убедился в том, что ты не хотела прервать нить моей жизни, но любое колдовство, направленное на меня, карается законом. Поэтому ты должна получить двадцать палок в качестве наказания.

Мей Фэн весьма обрадовало решение Государя Чжуна, и она произнесла с низким поклоном:

– Благодарю Государя за милость!

Благосклонно кивнув ей головой, император покинул ее покои со свитой и с раздосадованной своей неудачей Гунь.

Наказание палками оказалось весьма болезненным, и всё же его было не сравнить с сожжением заживо.

Через два дня Мей Фэн оправилась от побоев и снова могла служить императрице. Лицо Гунь покрылось алыми пятнами от досады, стоило обитательнице павильона Сливового Аромата появиться в её покоях, и она, отослав свою свиту, злобно сказала Мей Фэн:

– Думаешь, ты одержала надо мной верх, нахалка?

– Во всяком случае, Государь больше не поверит вашим утверждениям, что я навожу на него смертельную порчу, и сочтёт их словами не в меру ревнивой женщины, – спокойно ответила ей девушка.

– Хорошо, я подожду возвращения генерала в столицу. Как родственник Императрицы, Тао Нань получит ещё больше влияния при императорском дворе, и тогда ты познаешь всю мощь его карающей длани, – зловеще пообещала ей Гунь.

Мей Фэн испуганно вздрогнула при упоминании о самом жестоком и непримиримом её враге, но промолчала. Продолжать дальше ядовитый разговор со своей могущественной противницей было для неё бессмысленным и опасным делом. Оставалось положиться только на благосклонность судьбы, не раз спасающей её в самом безнадежном положении, и она приготовилась терпеливо переносить все несправедливые нападки кузины генерала Тао, достигшей высокого звания Императрицы.

 

» Глава 15

Ксяолян второй день скакала верхом на буланом коне по бескрайней северной степи, выполняя секретную миссию семейного характера. Её брат Тао Нань именно ей доверил получать тайные послания от Гунь, о которых не только не следовало знать посторонним, но даже догадываться о них. Юной сестре главнокомандующего армией Поднебесной следовало достичь отмеченной большим камнем излучины извилистой реки Луаньхэ и там встретиться с гонцом из Лояна. Опытной наезднице, каковой являлась Ксяолян, не составляло никакого труда быстро прибыть на нужное место, но посланца от императрицы там не оказалось.

«Не ошибся ли гонец Гунь доро́гой?» – с досадой подумала Ксяолян. Она не желала обмануть ожидания брата, нетерпеливо ждущего новостей из столицы, и хотела как можно скорее доставить ему письмо кузины. Но расторопность гонца зависела не от неё, и девушка решила поехать навстречу посланцу, чтобы ускорить процесс передачи письма.

Берег Луаньхэ плавно сворачивал на юг, и сестра генерала Тао следовала ему как естественному природному указателю нужного пути. Она миновала порог реки и сначала услышала тигриный рёв, а затем увидела схватку человека с тиграми в зарослях тростника. Молодой человек отбивался с помощью меча от стаи, состоящей из пожилой тигрицы, трёх двухгодовалых тигров, ещё держащихся возле матери и совсем маленьких четырёх тигрят, не подпуская их близко к своему коню, украшенному богатой попоной с золотой вышивкой. Неподалёку от них на мокром речном песке лежали растерзанная туша рыжего изюбра и окровавленный труп злополучного посланца из Лояна, который должен был передать письмо сестре генерала Тао. Тигриное семейство намеревалось сделать его своим обедом, но неожиданное появление ещё одного человека прервало их пиршество.

«Это враг, кидань!!!» – молнией мелькнула мысль в голове девушки, когда её взгляд уловил разноцветный халат молодого монгола, накинутый на военные доспехи, и она инстинктивно натянула тетиву своего лука, намереваясь пустить смертоносную, бьющую без промаха стрелу в захватчика. Но монгол так ловко отбивался от полосатых хищников, защищая своего верного коня, что Ксяолян невольно ощутила уважение к нему и заколебалась. А когда она разглядела, как красив молодой кидань, то пленилась его привлекательным внешним видом и вместо того, чтобы убить его, пришла к нему на выручку.

Ксяолян пожалела тигрят, и её меткие стрелы полетели только в взрослых хищников. Она била без промаха и скоро молодой кидань оказался вне опасности. Он опустил меч и подошёл к своей спасительнице, не отрывая от неё восхищённого взгляда.

– Могу ли я узнать, кто вы, прекрасная девушка из Поднебесной? – спросил молодой человек.

– Сначала назови своё имя и объясни, что ты делаешь на земле Государя Чжуна, – надменно сказала Ксяолян.

Кидань сверкнул белоснежными зубами в улыбке и сдержанно ответил:

– Я – хан Джучи, старший внук великого кагана Арвая. Во время охоты, преследуя неподатливого оленя, я увлёкся погоней и ненароком очутился в пределах вашей империи. Мне удалось подстрелить изюбра возле реки, но, к моему несчастью, это произошло в месте, где тигры повалили путника на землю. Остальное вы знаете.

«Этот внук монгольского кагана мог бы стать ценным заложником, но как мне его пленить? Он намного сильнее меня», – подумала Ксяолян и оставила эту затею. Нужно было выполнить более важное задание, и она поспешила к изувеченному трупу гонца Гунь. Стараясь не смотреть на его вывалившиеся из живота внутренности, девушка начала обследовать его сумку. Её старания увенчались успехом, она нашла послание императрицы. Но как только Ксяолян попыталась снова сесть на своего коня и уехать, Джучи-хан перехватил её.

– Красавица, я не могу так просто позволить тебе уехать от меня, да ещё когда ты так и не открыла мне твоего имени, – сказал он.

Ксяолян хотела хлестнуть его плетью, но молодой монгол смотрел на неё с такой мольбой в глазах, что поневоле её сердце смягчилось.

– Моё имя Ксяолян. Я – младшая сестра «Великого Тигра Янцзы», который ведёт победную войну с твоим дедом Арваем властителем Нэй-Мэнгу, – гордо ответила она ему.

– Госпожа Ксяолян, не могли бы вы остаться со мной? Поверьте, вам нечего опасаться, что я причиню вам зло. Я всегда буду помнить, что вы спасли мне жизнь, – взволнованно произнёс внук кагана Арвая. Он с первого взгляда влюбился в свою очаровательную спасительницу и не намеревался легко отпустить её.

– У меня не может быть ничего общего с врагом моей родины, – твёрдо заявила ему младшая сестра генерала Тао.

– Да, наши народы сейчас враждуют между собой, но я верю, что судьба не просто так свела нас вместе, – тихо проговорил Джучи-хан и надел на палец девушки свой драгоценный перстень с магическим чёрным нефритом. – Запомни, я буду месяц ждать тебя на плато Великой равнины, где возвышается храм Трёх пагод.

Он отпустил узду коня Ксяолян, и она наконец-то могла уехать от него. В пути Ксяолян немного пришла в себя, и захотела выбросить перстень с чёрным нефритом в реку как ненужную вещь. Она не собиралась встречаться с презренным монголом! Но стоило ей дотронуться до перстня, так перед ней как живое предстало прекрасное лицо Джучи-хана. Он казался ей ещё более красивым, чем в первые минуты их встречи, и его очарование всё возрастало. Сладкое чувство, словно яд, от которого нет противоядия, наполнило грудь Ксяолян, и она как в полусне поехала дальше, мечтая о новой встрече с молодым киданем.

До китайского военного лагеря Ксяолян добралась без новых приключений, и брат сразу принял её.

– На этот раз твоя поездка выдалась долгой, сестрёнка, – заметил Тао Нань, беря у неё письмо Гунь. – Я уже хотел посылать людей на твои поиски.

– Тигры растерзали гонца кузины. Мне пришлось сразиться с ними, – рассеянно ответила девушка, всё ещё думая о новой встрече с Джучи-ханом.

– Молодец, Ксяолян. Ты не только справилась с тиграми, но ещё нашла письмо у мертвеца, – одобрительно произнёс генерал и раскрыл письмо.

По мере того, как он читал послание Гунь, его лицо всё больше мрачнело.

– Что-то случилось, Нань? – с тревогой спросила Ксяолян, зная, что её старший брат не станет волноваться по пустякам.

– Плохие новости, сестра, – глухо ответил ей Тао Нань. – Ловушка Гунь для Мей Фэн не сработала. Мало того, нашего принца Мина всё ещё не назначили наследником престола и, похоже, проклятая девица Лю тоже в этом замешана. И я непременно отомщу ей за неудачу принца Мина и слёзы Гунь!

– Что же нам делать? – растерянно прошептала Ксяолян. Её тоже расстроило то, что очередной план, направленный против дочери Первого Министра Лю оказался неудачным.

– Я постараюсь узнать подробности того, что происходит в Запретном городе, а ты, Ксяолян, отдохни после поездки.

Девушка поклонилась в знак послушания и отправилась в предназначенную для неё палатку, где пробыла пять дней. Она казалась внешне спокойной, но в её душе бушевала нескончаемая эмоциональная буря. Ксяолян никогда прежде не думала, что один короткий разговор с мужчиной способен перевернуть всю её жизнь. И плохо было то, что она ни с кем не могла поделиться своими переживаниями и выплеснуть из себя сердечную муку. Ей никому нельзя было сказать, что она полюбила знатного киданя!

Желая немного отвлечься от навязчивых мыслей о Джучи-хане, Ксяолян принялась тренироваться со своими телохранителями, оттачивая технику владения мечом. Она сразу начала сражаться так яростно, что профессиональные воины еле успевали уворачиваться от её выпадов и неожиданных ударов, и поочередно отступали от её молниеносной руки.

Учебный поединок был в самом разгаре, когда к ней подбежал один из цидувэев её брата и доложил:

– Госпожа, генерал призывает вас к себе!

Девушка тут же отложила меч в сторону и поспешила к старшему брату, который являлся для неё тем непререкаемым авторитетом во всех жизненных делах, чьи повеления следовало тут же исполнять. Она застала генерала в его палатке при полном отсутствии слуг. Тао Нань склонился над картой и внимательно её изучал, стараясь не пропустить ни одной детали.

Ксяолян поняла, что её брат разрабатывает план новой военной кампании и почтительно спросила:

– Нань, я могу чем-то помочь тебе? Зачем ты позвал меня?

Генерал Тао поднял голову и его взгляд смягчился при виде младшей сестры, преданно поспешившей к нему по первому же его зову.

– Да, Ксяолян, ты мне нужна, – признался он. – Я не хотел снова использовать тебя, но другого выхода нет.

– А я рада, что мои способности снова понадобились тебе, – искренне проговорила девушка. – Если меч долго не вынимать из ножен, то он ржавеет. Я снова хочу заняться делом!

– Один мой разведчик погиб, двое принесли противоречащие друг другу сведения. Между тем, мне точно нужно знать местоположение и передвижения монгольских кочевий, чтобы выстроить свою военную стратегию и завершить затянувшуюся войну, – поделился с сестрой своими затруднениями Тао Нань.

– Старший брат, я поняла! – кивнула головой Ксяолян. – Через три-четыре дня ты будешь знать то, что тебя интересует.

– Будь очень осторожной, Ксяолян, – предостерёг сестру Тао Нань. – Кидани озлоблены военными неудачами, и они больше не берут пленных, убивают наших людей на месте.

– Хорошо, Нань, я буду очень осторожной, – заверила брата девушка и отправилась выполнять его новое поручение.

Оно как нельзя лучше соответствовало её тайному желанию снова встретиться с Джучи-ханом. При этом влюблённая Ксяолян не подумала о том, что новая встреча с молодым киданем может стоить ей жизни, любовное волнение затмило ясность её ума. Используя своё искусство маскировки, младшая сестра Тао Наня проследила передвижения монгольских кочевий в течение двух дней и, отправив донесение брату, написанное секретным шифром, с помощью специального гонца, она поспешила к условленному Джучи-ханом месту встречи – к храму Трёх пагод.

 

Проводив сестру, Тао Нань сосредоточил своё внимание на проблемах Гунь и послал распоряжение Ким Чу проследить за действиями Мей Фэн.

Укоренившееся подобно корням тысячелетнего дуба в земле предубеждение против дочери Первого Министра Лю мешало молодому генералу увидеть истинный характер девушки, и он искренне верил с подачи своей кузины, что Мей Фэн втайне плетёт коварные интриги против неё и её приёмного сына. Мей Фэн в самом деле не питала симпатии к шестилетнему приёмному сыну императрицы Тао Гунь. Мин – капризный избалованный ребёнок – рос маленьким чудовищем, и самое большое удовольствие ему доставляли мучения слуг и животных. Однако по своей природной доброте Мей Фэн не могла причинить мальчику ни малейшего вреда, хотя он часто досаждал ей своими жестокими выходками и постоянно портил её вещи.

И, тем не менее, скоро в Запретном Городе произошло трагическое событие, которое бросило на неё свою чёрную тень.

В тот день Мей Фэн проснулась на рассвете с жестокой головной болью, которая никак не желала утихать. Девушка знала её причину – настала её очередь прислуживать молодой императрице. При мысли о том, что она снова подвергнется издевательствам со стороны Гунь, Мей Фэн хотелось умереть. С тех пор как кузина генерала Тао поселилась во Дворце Ослепительного Счастья, несчастья принялись подстерегать дочь Первого Министра Лю в каждом его углу.

Гао Чжи заметила слёзы на глазах своей юной госпожи и принялась её утешать.

– Барышня Лю, потерпите, – твердила она. – Не может такого быть, чтобы в вашей жизни бесконечно царила беспросветная темная ночь. Вы – воспитанница Великой Государыни Тинг и вам суждена незаурядная жизнь.

– Теперь мне остаётся уповать только на милость Небес, Гао Чжи, – с глубоким вздохом произнесла Мей Фэн. – Я сделалась совершенно бесполезной для сына моей двоюродной сестры – принца Лю Цзиня. Мне ничего не удастся совершить, пока я нахожусь власти злобной императрицы.

– Не унывайте, посмотрите, какой я приготовила вам роскошный наряд… – прислужница быстро достала из шкафа шёлковое платье пурпурного цвета, расшитое белыми розами. Розы были нарисованы также на веере, который прилагался к наряду.

Мей Фэн радостно улыбнулась, разглядывая великолепное ханьфу, и с удовольствием позволила служанке надеть его на себя. После того как Гао Чжи привела в порядок причёску Мей Фэн, украсив её густые шелковистые волосы жемчужными шпильками, девушка направилась во Дворец Ослепительного Счастья.

Начальник дворцовой стражи доложил ей, что императрица желает провести утро в беседке Золотого Феникса и Мей Фэн принялась хлопотать, стараясь обустроить беседку как можно с большим комфортом.

Её старания не увенчались успехом. Гунь сразу придралась к тому, что подушки для сидения были синего цвета, тогда как она хотела красные и швырнула их Мей Фэн в лицо, и это притом, что прошлым вечером она изъявила желание пользоваться именно синими шёлковыми подушками. Девушка, не говоря ни слова, поменяла подушки, однако на этом её неприятности не кончились. Шестилетний принц Тао Мин с пронзительным хохотом разорвал на части её веер с розами, и никто из нянь не осмелился сделать ему ни единого замечания, зная, что императрица только одобрит все действия малыша, направленные против обитательницы павильона Сливового Аромата. Гунь намеренно воспитывала в мальчике властность и амбициозность, и все при дворе, в том числе Государь Чжун, признали за ней право растить младшего принца таким способом.

Мей Фэн безропотно стерпела и эту злую выходку маленького принца и забеспокоилась она только тогда, когда мальчик устремился к выходу из беседки.

– Ваше Высочество, вернитесь! – закричала она, помня, что ночью прошёл дождь, и лакированный мостик через пруд с разноцветными карпами кои может быть скользким.

– Кто ты такая, чтобы препятствовать желаниям наследника престола Поднебесной?! – тут же вспылила Гунь, и с размаху ударила по лицу девушку. Мей Фэн ничего не оставалось, как признать свою вину.

– Простите, Государыня, – тихо сказала она, покорно встав на колени.

– Ещё один раз провинишься в этот день, отведаешь палок евнухов, – надменно проговорила Гунь и вернулась к своему чаю со сладостями.

Растерянные няни принца поспешили вслед за мальчиком, не зная, что им делать с капризным воспитанником, которому нельзя было возражать.

Тем временем возле мостика показалась пышная процессия, во главе которой шёл император. Государь Чжун решил после непогоды навести жену и младшего сына, и его евнухи несли для них подарки.

Маленький принц обрадовался, увидев отца, и с весёлым воплем побежал к нему навстречу по мостику. Тут случилось то, чего опасалась Мей Фэн. Малыш поскользнулся на ещё недостаточно просохшем мостике и упал в воду.

Поднялась суматоха. Дворцовые стражники, которые стали свидетелями происшествия, без раздумий прыгнули в пруд, желая спасти принца. Но пруд был глубок, мальчика не сразу нашли и когда его тело вытащили на берег, он уже захлебнулся водой.

На потрясенного неожиданным горем Государя горько было смотреть, Гунь истерически рыдала над трупом мальчика, не в силах успокоиться.

– Во всём виновата Мей Фэн! – кричала она, указывая на девушку пальцем. – Это она устроила так, чтобы наш маленький Мин упал в воду!

Внутри Мей Фэн всё похолодело от этого опасного обвинения. Если император согласится со своей женой, то мучительной казни ей не удастся избежать, и она будет предана смерти. Но к её счастью, Государь Чжун преисполнился к ней симпатии после того, как она публично призналась в любви к нему, и не был склонен верить порочащим её обвинениям.

– Гунь, как она могла устроить падение нашего сына, если я случайно принял решение навестить вас? – отрицательно покачал головой император.

– Мей Фэн сегодня дежурила в моих покоях. Она должна была позаботиться о безопасности нашего ребёнка, но не сделала этого, поскольку желает, чтобы Второй принц Цзинь – сын её кузины – занял трон, – настаивала на своем Гунь.

– Не сгущай краски. Гибель нашего сына – несчастный случай и не вводи напраслину на воспитанницу моей матери, – в сердцах сказал Чжун.

Видя, что муж не хочет обвинять свою родственницу Лю в трагедии, Гунь умолкла, но не успокоилась. Она написала длинное письмо кузену, в котором представила происшествие так, что Мей Фэн снова оказалась виноватой в смерти мальчика придворной интриганкой, которая намеренно утопила малыша ради интересов принца Лю Цзина. Прочитав письмо двоюродной сестры-императрицы, генерал Тао ещё больше возненавидел Лю Мей Фэн и под влиянием этого чувства решил сделать устранение дочери Первого Министра своей главной задачей после возвращения в столицу.

 

 » Глава 16

Гибель младшего сына столь удручающе подействовала на императора Чжуна, что на похоронах мальчика с ним случился сердечный приступ. Впав в панику от этого нового несчастья, Гунь тут же призвала всех лекарей Запретного Города вылечить её мужа, обещая щедрую награду в случае успеха. Самым искусным врачам Поднебесной удалось спасти Государя от смерти, но пульс императора оставался настолько слабым, что врачевателям стало ясно – они только отсрочили неминуемую кончину своего царственного пациента, но не излечили его.

Выслушав врачей, чистосердечно признавшимся, каким безнадежным они находят его состояние, император Чжун долго молчал, и затем велел Главному евнуху Вэн Го призвать к своему ложу всех министров, Второго принца Лю Цзина и придворную даму императрицы Мей Фэн. Когда все приглашённые собрались в спальне ослабевший император приподнялся в постели с помощью двух сильных слуг и тихо, но внятно сказал, обращаясь ко всем влиятельным лицам империи:

– Дорогие мои подданные, лекари без утайки открыли мне, что недалек тот день, когда я отправлюсь к Небесному Дракону поведать о своих земных делах. И, прежде чем покинуть вас, я должен назвать имя наследника моего Нефритового престола. Согласно установленному обычаю главным наследником является старший сын, но, к моему большому сожалению, Первый принц Хо Сюань не обладает ни одним качеством, необходимым для правителя Поднебесной. Он не удержится на троне больше двух лет, по этой причине, во избежание больших потрясений в стране я завещаю свой Нефритовый Престол второму своему сыну – принцу Лю Цзиню. Правый Министр Шан Сы составь Высочайший Указ о назначении Второго принца наследником Нефритового трона!

– Слушаюсь, Государь! – поклонился Правый Министр.

– А тебе, госпожа Лю Мей Фэн, следует оставить свиту императрицы Гунь и снова стать Первой дамой во дворце Летящей Ласточки, где проживает наследник Лю Цзинь, – продолжил император.

– Ваше Величество, я буду верной служанкой Его высочеству, – поспешно заверила Чжуна Мей Фэн. Ей хотелось петь от радости, что её двоюродный племянник скоро взойдёт на Нефритовый трон, как о том мечтала Великая Государыня Тинг, а сама она будет избавлена от притеснений со стороны Гунь.

– Правый Министр Шан Сы, вы подготовили Высочайший Указ? – обратился с вопросом к министру умирающий император.

– Да, Ваше Величество, – почтительно отозвался Правый Министр, протягивая Государю жёлтый свиток с изображением извивающихся драконов.

– Очень хорошо, – сказал император Чжун и приложил к указу свою личную печать, сделанную из белого нефрита.

Главный Евнух Вэн Го с поклоном снова передал Указ министру Шан Сы, и едва он успел это сделать, как в спальню императора ворвалась Гунь и неистово закричала:

– Государь, не делайте Второго принца наследником престола!!! Вспомните, как горячо и преданно я вас любила! Вы не должны предавать меня в руки моих врагов!

– Принц Лю Цзинь! – позвал император среднего сына.

– Да, отец! – с готовностью отозвался мальчик.

– Поклянись мне, что после моей смерти ты будешь обращаться с императрицей Гунь как со своей родной матерью – почтительно и заботливо!

– Клянусь, Государь, – склонил голову принц, подавляя невольный вздох. Ему вовсе не хотелось оказывать почтение женщине, которая отравила его родную мать и стала убийцей любимой бабушки.

– Верю тебе, мой сын. Теперь я спокоен за будущее нашей семьи и страны, – император Чжун с облегченным вздохом откинулся на подушки.

Но Гунь не желала успокаиваться. Властная натура молодой императрицы не могла смириться с поражением, и она решилась бороться до последнего за своё первенство в Запретном Городе.

– Мой супруг, меня этот вариант не устраивает! – снова закричала Гунь. – Ты должен передать престол своему старшему сыну Хо Сюаню!

– Гунь, Хо Сюань не может править Поднебесной, – попытался втолковать жене Чжун. – Он слишком глуп для этого дела.

– Это не страшно, – не сдавалась кузина генерала Тао. – Я буду при нем править как регент. Сделайте меня императрицей-регентшей, Государь!

– Думаю, это не выход. Ни аристократия, ни народ никогда не примут правительницу-выскочку, – отрицательно покачал головой император. – Моя мать, Великая Государыня Тинг была совершенно права, когда советовала мне сделать наследником престола Лю Цзина. Она приводила ряд разумных доводов в пользу этого указа, и я сожалею, что не поступил ранее согласно её мудрым советам.

– Вот как, несмотря на мои слёзы и мольбы, вы всё-таки не желаете выполнить просьбу, которая для меня жизненно важна! – окончательно вышла из себя Гунь и дала волю своим подлинным чувствам. – Пусть ваш посмертный путь ляжет в преисподнюю, где находится клятвопреступники, подобные вам, а не на Небеса!

– Гунь, что ты такое говоришь! – прошептал император Чжун, потрясенный коварством и лицемерием любимой женщины.

– Ещё скажу, что никогда вас не любила. Меня интересовал только трон и власть, ради них я жила в Запретном Городе и стремилась к браку с вами! – зло добавила разочарованная поведением мужа императрица и стремительно вышла из спальни, не обращая внимания на шокированных её неподобающим поведением придворных.

Пожилой император со стоном схватился за сердце, которое ему разбила мстительная молодая жена, и в следующую минуту он скончался.

 

Государя Чжуна похоронили скромно и без лишней суеты. Главной задачей для придворных чиновников в дни траура и скорби, оказалось замять скандал, который разразился из-за самоубийства Гунь. Юный император Лю Цзинь перед гробом отца повторно произнёс клятвы, которые дал ему перед смертью, – снова пообещал обращаться со злой мачехой как с родной матерью. Но Гунь судила о других по себе и не поверила публичной клятве пасынка. Сама бы она никогда не простила своих врагов и не ждала милости от Лю Цзиня и Мей Фэн, которым причинила много зла при жизни покойного императора Чжуна. Со своим честолюбием она не могла вынести второстепенной роли одинокой бездетной вдовы, которая ей была уготована в Запретном Городе после смерти мужа и не желала принять наказание от руки пасынка.

Гунь твёрдо решила прервать нить своей жизни, но перед этим она написала письмо своему двоюродному брату, в котором просила его отомстить за её смерть императору Цзиню и Мей Фэн. «Эти двое лишили меня всего, и ты должен не просто внести в их жизнь страх и ужас, Нань, но предать их мучительной смерти, – писала она. – Моя душа только тогда обретёт покой, когда ты отправишь их в ледяной ад Нарака!»

Вдова императора Чжуна приняла яд, и никто не сожалел о её смерти. Все радовались воцарению юного принца Лю Цзиня и избавлению от власти злой императрицы. После окончания срока глубокого траура в день восшествия нового Государя на Нефритовый Трон в столице прошли парадные шествия знати, на улицах царило народное гуляние, а вечером тёмное небо расцветили яркие фейерверки. Особенно пышно отмечали восхождение на престол нового Государя в Запретном Городе, во всех главных дворцах были накрыты столы для придворных и слуг. Но больше всего людей находилось в пиршественном зале для Государя, и Мей Фэн нарядилась по этому случаю в свое лучшее парадное придворное платье цюйцзюй, чтобы достойно выглядеть в качестве ближайшей родственницы императора на банкете. Её усилия по приданию себе привлекательного внешнего вида не пропали зря. Во время праздничного пира девушку ожидала большая радость – она увидела, как за столик рядом с Нефритовым троном усаживается её жених, с которым её судьба разлучила на долгое время.

– Цай Юнь, ты здесь! – в восторге воскликнула Мей Фэн, быстро подходя к нему и протягивая к нему руки.

Лицо молодого гогуна озарилось радостной улыбкой при виде любимой невесты, спешащей у нему. Она показалась ему ещё более красивой, ещё более желанной, чем прежде. Мей Фэн подросла, вытянулась, её женское обаяние увеличилось, и немало мужчин засматривалось на неё, что льстило самолюбию Цай Юня. А её любящий взгляд, устремлённый на него, озарял его душу подобно солнечному свету ясного погожего дня. Он захлопотал, посадил невесту на своё место, сам уселся возле неё и с воодушевлением произнёс, не сводя с нее восхищённого взгляда:

– Государь Цзинь призвал меня к себе, обещая важную придворную должность, и я тут же, оставив все дела, поспешил в столицу.

Сердце Мей Фэн преисполнилось благодарностью к царственному племяннику, который начал продвигать её жениха по придворной службе, и она с уверенностью произнесла:

– Не сомневаюсь, что тебя ждёт блистательная карьера при дворе с твоей природной одарённостью, Цай!

– О, для меня самое главное – это наша свадьба, дорогая Мей Фэн, – заверил её молодой гогун, преданно смотря на неё.

И они пустились в задушевный разговор, совсем забыв о придворных, которые их окружали. Даже появление юного императора произошло для них как во сне. Но на этот раз постороннее внимание не было опасным для влюблённых. Пользуясь случаем, императорские фрейлины и кавалеры усердно налегали на хмельные напитки, и вскоре в пиршественном зале не осталось ни одного трезвого человека, кроме юного императора, который всё ещё грустил по умершему отцу и не радовался даже своему восхождению на трон.

Три дня и три ночи веселились жители Поднебесной в Лояне, и на четвёртый они, уставшие и довольные, вернулись к обычной жизни.

После праздника придворные советники собрались утром в Зале Высшей Гармонии, чтобы обговорить с юным императором государственные дела. Лю Цзинь с подобающими церемониями в первый раз сел на трон Дракона, и его секретарь Чжао Ян провозгласил первый указ нового Государя. Он касался ближайшей родственницы Лю Цзина и гласил следующее:

«Наша Тётушка, госпожа Мей Фэн, оказала нам неоценимые услуги, благодаря которым я, Лю Цзинь, обрёл много сторонников среди советников моего отца. Вы, мои придворные, склонили его сделать меня наследником Нефритового Трона. Я благодарен всем вам и хочу начать своё правление с награды преданных мне сторонников соответственно их званию. А Тётушка Мей Фэн удостаивается высокого титула Принцессы Поднебесной. Её павильон надлежит перестроить во дворец, сохраняя прежнее название, а саму тётушку отныне именовать Принцессой Сливового Аромата по месту её проживания в Запретном Городе».

Мей Фэн предполагала ранее, что племянник-император её возвысит, но только она не думала, что он это сделает так скоро, в первый же день своего правления. «Как здорово! Мне ещё двадцати лет не исполнилось, а я уже сделалась высокочтимой Тётушкой самого Государя Поднебесной и Принцессой, – вспыхнув от радости, подумала девушка.

Опустившись на колени, она трижды низко поклонилась юному императору, благодаря его за милость к ней, и прочувствованным голосом произнесла:

– Государь, я никогда не забуду Вашей доброты, и постараюсь в будущем так же верно служить Вам, чтобы быть достойной вашего доверия.

– Я в этом не сомневаюсь, тётушка-Принцесса, – улыбаясь, сказал юный император и дал знак секретарю продолжить чтение своего указа.

– После тщательного расследования установлено, что знатный род Лю не виновен в государственной измене, в которой его обвиняли ранее. Улик нет, и со всех потомков Лю снимается опала! – продолжил чтение императорского указа Чжао Ян.

– Государь, ещё больше благодарю Вас за милость, оказанную моим предкам! Теперь я могу написать имена моих безвинно убитых родственников на поминальной табличке и поклоняться им должным образом! – тут же отозвалась девушка, снова становясь на колени, чтобы должным образом выразить свою признательность за справедливость, восстановленную по отношению к её семье.

Но церемонию её благодарения самым грубым образом прервал Первый принц Хо Сюань.

– Лю Цзинь, ты должен выслушать меня! – завопил он, едва вступив на порог Зала Высшей Гармонии.

– Слушаю вас, Старший Брат, – почтительно сказал юный Государь.

– Отдай мне в жёны госпожу Мей Фэн. Я давно люблю её, но отец и бабушка отказывали мне в браке с ней без достаточно уважительной причины. Они ссылались на то, что Принцесса Сливового Аромата должна способствовать росту Вашего авторитета, как наследника. Но теперь Вы заняли Нефритовый трон и этого повода отказывать мне в браке с ней нет, – потребовал Первый принц.

У Мей Фэн душа в пятки ушла, едва она услышала чего хочет от юного императора похожий на недоразвитого слона Хо Сюань. Лю Цзинь всегда уважительно относился к старшим родственникам, и девушку охватило опасение, что её племянник может согласиться на просьбу Первого принца. Но юный император ответил Хо Сюаню после некоторого раздумья:

– Старший Брат, госпожа Мей Фэн, Принцесса Сливового Аромата опекает меня вместо матери, и я не могу её принуждать. Не я ей, а она мне должна давать советы по вопросу брака. Только если Тётушка сама захочет супружества с вами, я издамсоответствующий указ.

– Мей Фэн, не отказывай мне. Я же принц!!! – привычно заныл Хо Сюань.

Мей Фэн слегка поклонилась незадачливому искателю своей руки и ласково произнесла, обращаясь к нему:

– Первый Принц, я безмерно признательна вам за то, что Вы по-прежнему находите меня достойной стать Вашей супругой. Однако Великая Государыня Тинг уже нашла мне мужа в лице гогуна Цай Юня. Я помолвлена и потому Небеса против нашего брака.

– Но простой гогун не может стать супругом Принцессы! – вскричал Первый принц, ревниво взглянув на Цай Юня, стоявшего в ряду министров.

– Старший Брат, я предоставлю Цай Юню должность Хранителя Императорской печати, и он станет достоин её руки, – ответил юный император.

– Нет, я добьюсь того, чтобы Небо всё же соединило меня с Принцессой Сливового Аромата! – упрямо заявил Хо Сюань, и, вытирая от расстройства слёзы рукавом своего шёлкового халата, он покинул зал.

Мей Фэн облегчённо вздохнула и осталась стоять возле трона Дракона до тех пор, пока не завершилась церемония награждения верных подданных и назначения придворных на новые должности. После они вышли не террасу перед Главным двором, где сто придворных танцовщиков и танцовщиц исполнили танец Льва в честь присвоения Мей Фэн титула Принцессы. Девушка была в восторге.

– Государь, это так красиво!!! – хлопая в ладоши, сказала она, наблюдая за тем, как две вереницы танцоров, одетых в жёлтые и оранжевые одеяния, крутились на месте, изображая мощь яростных, сошедших в схватке Львов под неумолкаемый бой барабанов. – Благодарю вас за доставленное удовольствие.

– Тётушка, если вы в самом деле благодарны мне, то отужинайте со мной и сыграйте в вэйци (1), – сказал одетый в роскошные императорские одеяния тринадцатилетний мальчик. – Мы с вами давно не играли в эту игру, и за это время я нарастил своё мастерство с другими знатоками игровой стратегии.

– С превеликим удовольствием, Государь, – охотно приняла приглашение Мей Фэн. Она была его первой учительницей в игре го, и ей хотелось узнать, насколько продвинулся в искусстве игры её царственный ученик.

Она ушла переодеваться в вечернее платье и в назначенное время вошла в императорские покои. Юный император уже ждал свою родственницу и проводил её в сад.

На закате солнца они испробовали ряд вкусных блюд в садовой беседке, которые им подали кухонные слуги, а затем уселись за партию вэйци. Игра в го, сутью которой являлся «захват территорий» не требовал сокрушительного поражения противника и тренировал логику и сообразительность в деле построения удачных конфигураций. Победителем был тот, кто занимал своими камешкам больше места на игровой доске и Мей Фэн, желая доставить удовольствие племяннику, не пользовалась своими преимуществами в игре. При этом она поняла, что юный император усовершенствовал свои навыки в го и перешла на агрессивный стиль в вэйци, совершая свои ходы так, чтобы ему было понятно, как ответить на её атаку. Лю Цзинь заметил, что его родственница поддаётся ему и обиженно проговорил:

– Тётушка, не нужно меня обманывать! Как я могу хорошо научиться играть в го, если игра в угоду мне ведётся нечестно?!

– Простите, Государь, – виновато произнесла Мей Фэн, и добавила в качестве оправдания: – Мне хотелось сделать вас полностью счастливым, даже путём маленького обмана.

– Хорошо, игра в го – это всего лишь забава, – улыбнулся юный император. – Тётушка, на самом деле я пригласил вас не ради игры. Мне нужен ваш совет по поводу генерала Тао. Меня беспокоят его дальнейшие действия, и я верю, что вам понятны мои опасения. Генерал наш давний враг и боюсь, что он так просто не смирится с моим восшествием на престол. Поэтому посоветуйте, как я должен с ним поступить? Отобрать у него командование армией Поднебесной или же подтвердить назначение моего покойного отца?!

Мей Фэн после некоторого размышления ответила:

– Государь, генерал Тао Нань наш враг – это правда! Однако у нас всё же есть небольшой шанс найти с ним взаимопонимание в вопросе безопасности нашей страны, поскольку ни он, ни мы не желаем, чтобы кидани захватили нашу Империю.

– Вы считаете, что этого достаточно для нашего союза с ним? – нерешительно спросил Лю Цзинь. – Тао Нань откровенно ненавидит весь род Лю.

– Как ни мал этот шанс, но мы должны его использовать, – вздохнула дочь Первого Министра Лю. – Генерал Тао оказал большие услуги нашей Империи. Без него кидани давно бы захватили страну и поработили наш народ. В важных вопросах мы должны в первую очередь считаться с интересами ваших подданных, а не с чувством личной вражды. Ваша бабушка, Великая Государыня Тинг, говорила, что истинные императоры – наследники Небесного Дракона – не живут своей жизнью, они живут жизнью Поднебесной. Генерал Тао – безопасность нашей Поднебесной. Кроме того, он успешный военачальник, солдаты армии искренне преданны ему. Если Вы не с того ни с сего снимете генерала Тао с поста главнокомандующего это вызовет их справедливое возмущение, которое может смертоносным ураганом обрушиться на наши головы. А если вы подтвердите назначение вашего отца, генерал поймёт, что Ваше восшествие на престол не грозит его положению и тогда у Вас появится шанс завязать с ним хорошие отношения Государя и подданного.

– Я понял, спасибо за совет, тётушка, – кивнул головой в знак понимания юный император. – Завтра же мой секретарь Чжао Ян отправится в военный лагерь на севере и отвезёт туда мой указ, подтверждающий назначение генерала Тао главнокомандующим армии Поднебесной.

Радуясь достигнутому взаимопониманию, Мей Фэн с признательностью улыбнулась своему племяннику, и они начали играть вторую партию в го.

 

Примечание:

Го (яп. 囲碁 и-го; также кит. 围棋 вэйци, кор. 바둑 падук) – логическая настольная игра с глубоким стратегическим содержанием, возникшая в Древнем Китае, по разным оценкам, от 2 до 5 тысяч лет назад. До XIX века культивировалась исключительно в Восточной Азии, в XX веке распространилась по всему миру. По общему числу игроков – одна из самых распространённых настольных игр в мире. Входит в число пяти базовых дисциплин Всемирных интеллектуальных игр.

 

» Глава 17

Секретарь императорской канцелярии Чжао Ян всю жизнь прожил в роскоши и безопасности Поднебесной столицы и смелостью явно не отличался. Приказ юного Государя отправиться с указом повторного назначения высшей военной должности к грозному генералу Тао он принял без особой охоты, однако будучи исполнительным чиновником, добросовестно взялся исполнить волю императора и незамедлительно отправился в путь на север по наиболее безопасной и свободной от дерзких разбойников дороге.

За несколько дней Чжао Ян благополучно преодолел в удобной дорожной повозке обширные равнины северного Китая, заполненные отложениями из валунов, галек, песка и глины, по которым скакали многочисленные пугливые джейраны(1). Перед его глазами часто проплывали горные обрывы, высившиеся над речными долинами и поверхности, изрезанные высохшими в жаркое лето оврагами. Местность оказалась малонаселенной, селения попадались редко, и секретарь императорской канцелярии с облегчением вздохнул, когда его кортеж достиг горной цепи Иньшань, а также выстроенной в ней хорошо укреплённой стены, не имеющей ни начала, ни конца.

Щедро освещённая алым закатным солнцем, необозримая Великая Китайская Стена простиралась вдоль гор, огибая все отроги, преодолевая как высокие подъёмы, так и весьма значительные ущелья. Она казалась деянием всемогущих богов, но не человеческих рук; и Чжао Ян, невольно восхитившись её величием, признал, что поэты древности справедливо прозвали её «Пурпурной Границей Поднебесной».

Он предъявил при входе табличку императорского посланца, и стражи немедленно пропустили его и его спутников через крепость.

Через день Чжао Ян достиг ставки главного полководца китайской армии на территории без происшествий, несмотря на близость монгольских кочевий.

Генерал Тао в это время готовил «мешок» для врага, рассчитывая нанести столь сокрушительное поражение киданям, чтобы они не могли от него оправиться в течение нескольких десятилетий. По его приказу резервные войска незаметно двигались по направлению к монголам, медленно, но верно окружая их лагерь. Он был полностью поглощён этим делом, но императорского посланца нельзя было заставлять ждать, и Тао Нань решил встретиться с ним, даже не снимая с себя воинского облачения.

Боязливо посматривая на хмурого молодого воина, который казался воплощением Духа Стража Пурпурной Границы, Чжао Ян вручил ему указ после ряда почтительных поклонов. Генерал тут же резко сломал печать и быстро пробежал ряд изящных, словно нанизанных на невидимую нить иероглифов глазами.

– Указ о моём назначении главным командующим? – удивлённо проговорил он. – Не понимаю, разве Государь Чжун ранее не даровал мне это высокое звание?!

Секретарь императорской канцелярии снова низко поклонился ему и робко произнёс:

– Ваше Превосходительство, Государь Чжун скончался. Чтобы вы могли продолжать командовать армией, требовалось доставить вам новый императорский указ, подтверждающий первый.

– Разве Государь скончался? – не поверил Тао Нань и нахмурил брови. – Если бы случилось столь прискорбное событие, Императрица непременно известила меня об этом.

– Государыня оказалась столь расстроенной кончиной своего царственного супруга, что её тоже постиг безвременный конец, – с подобающим случаю скорбным выражением лица сказал Чжао Ян.

– Гунь умерла?!! – новая горестная новость ошеломила Тао Наня ещё больше, чем первая. У его кузины были стальные нервы и огромное жизнелюбие. Она никак не могла умереть от печали по утраченному пожилому мужу, и само собою напрашивался вывод, что её смерть носила насильственный характер.

– Кто взошёл на трон?! – быстро спросил молодой генерал, хватая злосчастного посланца за ворот его роскошного шёлкового халата.

– Юный император Лю Цзинь, – замирая от страха, ответил секретарь.

– Вот я и добрался до истины, – зло пробормотал Тао Нань, не выпуская из рук посла. – Второй Принц и негодяйка Лю Мей Фэн совершили дворцовый переворот, и при этом умертвили императора Чжуна и мою двоюродную сестру! Ты принёс мне такие вести и при этом рассчитываешь остаться в живых?!!

– Ваше Превосходительство, смилуйтесь! Я только посланец императорского двора, а не виновник ваших несчастий, – жалобно простонал Чжао Ян.

– Верно, – пробормотал молодой генерал, признавая правоту своего собеседника. Он разжал свои железные пальцы, отпуская императорского секретаря, и задумался над тем, стоит ли ему признать нового императора или же выразить свой протест против его воцарения, рискуя при этом поставить себя вне закона. Очень скоро Тао Нань вспомнил, что наёмник возглавляемого им клана «Чёрных убийц Янцзы» тайно передал ему послание Гунь перед его поездкой в степь, но он так торопился уйти в рейд, что решил прочитать письмо после своего возвращения. Генерал бросился к сундучку с важными бумагами и сразу отыскал нужный свиток с печатью Гунь. Несколько мгновений чтения пролетели как быстро выпущенные умелым лучником стрелы, но Тао Нань впитал как губка в себя все проклятия кузины в адрес их врагов Лю, лишивших её власти и призывы к нему отомстить им за её гибель.

– Из послания Императрицы следует, что Лю Мей Фэн хитрыми интригами склонила придворных признать своего племянника наследником трона и отравила её! – вскричал он, комкая бумагу, на которой было написано злополучное послание.

– Ваше превосходительство, всё произошло не так, как вы говорите, – поспешил сказать Чжао Ян. – Государь Чжун на смертном одре при всех министрах назначил Лю Цзиня своим наследником. Второй Принц взошёл на трон совершенно законным образом!

– Молчи, негодяй, или я обвиню тебя в пособничестве узурпаторам Нефритового престола! Нефритовый трон всегда наследовали старшие сыновья императора! – гневно закричал Тао Нань и яростно порвал указ императора Лю Цзиня на мелкие клочки. – Я никогда не признаю законным Государем родственника Лю Мей Фэн, даже если мне будет грозить за это смертная казнь! Возвращайся в Лоян и объяви во всеуслышание, что я признаю законным императором Поднебесной только Первого принца Хо Сюаня!

Чжао Ян был только рад покинуть шатер грозного генерала, запросто лишающего людей жизни, и он тут же отправился домой на юг, не делая дальнейших попыток склонить Тао Наня к мирному соглашению с новым императором.

 

Известие о том, что генерал Тао Нань не признал юного Государя Цзиня и поднял мятеж, вызвало настоящий переполох в Запретном Городе. Все придворные понимали, что восстание первого полководца Поднебесной означает междоусобную войну в государстве, исход которой будет неясен.

«Похоже, мне скоро снова придётся столкнуться с генералом Тао. Среди собравшихся вельмож нет ни одного, кто мог бы достойно противостоять ему», – безрадостно подумала Мей Фэн, слушая на собрании в Зале Высшей Гармонии прения императорских советников, высказывавших противоположные точки зрения на то, как следует прекратить междоусобицу в стране. При этом юная девушка не теряла присутствия духа. Со времени владычества Гунь в императорском гареме она привыкла постоянно ощущать острие невидимого смертоносного кинжала у своей шеи, и страх потерять жизнь притупился в её душе.

– Тётушка, каково ваше мнение? – повернулся с вопросом в её сторону юный император.

– Государь, следует собрать верные Вам военные отряды и отборных гвардейцев с тем, чтобы послать их на север для перехвата мятежников, – не задумываясь, ответила Мей Фэн. – Нельзя допустить, чтобы Тао Нань дошёл до столицы и осадил её. Прежде всего нужно укрепиться возле города Чэндэ, который сейчас является ключевым пунктом в нашем противостоянии. Мятежное войско при возвращении на юг никак не может миновать Чэндэ.

– Мудрое решение, Принцесса! – одобрил Мей Фэн Правый Министр Шан Сы. – Земли Чэндэ являются давней вотчиной семьи Тао, и именно в них генерал может рассчитывать получить наибольшую поддержку среди местного населения.

Император подумал и решительно произнёс:

– Тётушка, только вам я полностью доверяю и потому повелеваю, чтобы вы взяли под своё начало все верные мне войска и взяли в плен бывшего генерала Тао Наня для законного наказания! Усмирите всех мятежников!

– Слушаюсь, Ваше Величество! – Мей Фэн быстро опустилась на колени перед Нефритовым Троном и трижды низко поклонилась, благодаря императора за оказанное ей доверие.

– Правый Министр, огласите на главной площади Лояна соответствующий указ, – велел также юный император.

– Повинуюсь, Государь, – поклонился министр Шан Сы, и император Лю Цзин отпустил своих приближённых.

«Победа или поражение, – про то знают одни Небеса», – подумала Мей Фэн, возвращаясь в свои покои. Несмотря на свое кажущееся легкомыслие, она была неглупой девушкой и понимала, что ей будет очень непросто победить генерала Тао Наня, не проигравшего ни одного сражения и заслужившего устрашающую репутацию Бога Войны. Для этой победы ей требовалась поддержка всего населения страны, однако армия в основном была верна своему полководцу Тао, а императора из рода Лю признали дворцовая гвардия и губернаторы провинций. Силы противоборствующих сторон оказались примерно равны, и Мей Фэн оставалось уповать разве только на удачу, которая никогда не изменяла ей, и поддержку Небес, которые помогают достойным их помощи людям.

Желая вернуть себе душевное равновесие, Принцесса Сливового Аромата вышла в дворцовый сад, в место возле большого пруда, где она имела обыкновение встречаться со своим женихом. Её надежда встретиться с ним оправдалась: Цай Юнь уже ждал её возле декоративного мостика, взволнованно меряя землю шагами.

– Дорогая, я не могу поверить в то, что Государь поручил тебе такое опасное дело, как ведение войны с Тао Нанем, хотя это назначение произошло прямо на моих глазах! Я просто дар речи потерял! Неужели в столице не осталось ни одного военачальника, способного справиться с этой задачей? – всплеснув руками, проговорил он.

– Цай Юнь, не волнуйся за меня! – с улыбкой произнесла девушка, ласково глядя на него.

– Как же мне не волноваться, Мей Фэн? А вдруг ты попадёшь в плен к этому демону Тао! А вдруг ты погибнешь в бою?! Ты ведь слабая юная девушка! Не понимаю, как только мог Государь отправить тебя на жестокую междоусобную войну, – дал волю своим чувствам молодой гогун.

Мей Фэн слегка вздохнула и принялась объяснять свой придворный статус любимому мужчине.

– Цай Юнь, Великая Государыня Тинг растила меня и как девочку, и как мальчика; и такое воспитание должно было сделать твою невесту незаменимой помощницей для Государя Цзиня во всех затруднительных делах. Я могу выступать и как изысканная придворная дама, сведущая во всех тонкостях дворцового этикета, и как полководец, которому Государь Цзинь всецело доверяет в часы грозной опасности. Великая Государыня при своей жизни часто приглашала ко мне старых, преданных ей военачальников, и они по её приказу щедро делились со мной своим военным опытом. Так что с военной теорией я хорошо знакома и знаю, что нужно делать во всех случаях военных конфигураций.

– Всё равно, я очень боюсь за тебя, Мей Фэн, – прошептал молодой человек, обнимая её. – Мне кажется, стоит тебе сейчас уехать в Чэндэ, и мы с тобой больше никогда не встретимся.

– Милый, смотри, в знак своей любви к тебе я посадила красную камелию, которая означает преданность. Красная камелия будет расти, и вместе с нею будет расти моя преданная любовь к тебе. И я вернусь к тебе, обязательно вернусь, – с уверенностью сказала девушка, желая утешить своего жениха, и показала на небольшой саженец деревца, растущий возле пруда.

– Тогда я посажу рядом с твоей красной камелией белую, – решительно произнёс Цай Юнь.

– Но белый цвет – это цвет траура, – настороженно проговорила Мей Фэн.

– Не только, это ещё цвет вечности, – улыбнулся Цай Юнь. – Если наши камелии будут расти вместе, наша любовь станет вечной. Я обязательно сочиню стихотворение о двух наших камелиях, растущих вместе.

– Тогда я согласна, Цай Юнь! – радостно закивала головой его невеста.

Получив её одобрение, молодой гогун отправился к дворцовым садовникам за деревцем белой камелии, а Мей Фэн пошла в свои покои, где велела Гао Чжи готовиться к опасному походу.

По своей природной жизнерадостности она была не способна долго размышлять о чём-нибудь плохом, и скоро принялась обдумывать, как привлечь к себе новых союзников, а также сделала ряд предварительных распоряжений, касающихся военной компании. Помимо резервов на восточной границе, собрать ещё одно подкрепление среди населения центральных областей ей пообещал Правый Министр Шан Сы.

С такими козырями в руках в день отъезда на север Мей Фэн окончательно избавилась от сомнений в грядущей победе сторонников юного императора Лю Цзиня, преисполнилась уверенности в себе и вошла в Зал Высшей Гармонии с сияющим лицом.

– Ваше Величество, как Вы находите меня? – кокетливо спросила девушка у племянника, придерживая свой меч «Лунный луч» и весело кружась перед ним в новых, тщательно отполированных доспехах. В этой критической ситуации она решила не показывать ему ни тени своей тревоги, чтобы внушить ему желанную уверенность в её победе над Тао Нанем. Когда Император демонстрирует душевную твёрдость перед народом, его подданные больше склонны хранить преданность ему!

– О, Тётушка – настоящая воительница Мулан(2)! – в восхищении произнёс юный император. В воинском облачении его юная родственница походила на очаровательного двенадцатилетнего мальчика, пленяющего все сердца.

– Позвольте же проститься с Вами! – низко склонила голову перед ним Мей Фэн, получив желанную долю восхищения от него.

– Мне жаль расставаться с тобой, Тётушка, и я буду с нетерпением ждать вашего возвращения, – с расстроенным видом произнёс Лю Цзинь. – Возвращайтесь с победой, Принцесса!

– Как только я выполню Ваше повеление, то тут же вернусь, – заверила племенника Мей Фэн, и сразу после выхода из дворца уселась в удобном новом экипаже возле Гао Чжи.

Она бросила прощальный взгляд на племянника и стоящего позади него своего жениха Цай Юня, и тут же дала приказ вознице трогать, запретив чувствам влиять на свои решения. Быстрый чёрный конь галопом помчался по улицам, а за экипажем Принцессы, не отставая от него, следовало её войско.

Скоро столица осталась позади

 

По дороге Мей Фэн начала размышлять над тем, как ей обратить свои минусы в плюсы, сознавая, что немало жителей Поднебесной не только сомневаются в том, что она сумеет победить мятежного генерала Тао, но также в разумности её назначения командующей императорской армией. Однако такого же мнения вполне могли придерживаться её враги, и девушка решила сделать всё, чтобы внушить им мысль, будто им не стоит воспринимать её всерьёз. В этом случае они непременно наделают кучу ошибок в ведении войны, которыми она не преминет воспользоваться.

Определившись, какой линии поведения ей следует придерживаться, Мей Фэн окончательно успокоилась и достала сундучок со стихотворениями Цай Юня. Первым делом она нашла тот стих, который он сочинил вчера в честь посаженных камелий.

– Гао Чжи, послушай, что написал Цай Юнь! – радостно сказала девушка приближённой даме и вслух прочитала стихотворные строки о влюблённых, чья любовь возрастает с ростом посаженных ими деревьев.

 

Наши камелии – пышной розы нежность!

Прелестных бабочек нерушимый союз.

Любви прекрасной неизбежность,

Соединенье пылких уст.

 

Цветка их век недолог,

Любовью всё же он сразил меня,

Как тонкий фарфоровый осколок,

Упавший с неба из звёздного гнезда…

 

Но дерево, родившее его, осталось.

На нём появятся новые цветы –

Порожденье немеркнущей нашей любви!

 

– Замечательные стихи! В них чувствуется стиль и подлинное чувство, – одобрила Гао Чжи.

Мей Фэн бережно, как величайшее сокровище, положила свиток обратно и с упоением начала перечитывать другие произведения любимого жениха, благо, что её путь оказался незатруднительным и безопасным.

Её карету неотступно сопровождали отборные гвардейцы, и после нескольких дней ускоренного марша под многочисленными развевающимися жёлтыми стягами с изображением императорского Дракона Принцесса Сливового Аромата без приключений добралась до Чэндэ.

Она уже посещала этот город во время бегства от Тао Наня, но волнение помешало ей рассмотреть городской округ провинции Хэбея как следует. Теперь Мей Фэн, вступив в район Чэндэ во главе сильной армии, с удовольствием принялась рассматривать город и его окрестности, щедро залитые светом летнего солнца. Расположенные в окружении величественных горных пейзажей северного Китая, они поистине завораживали неповторимой красотой своих храмов и дворцов. По склонам террасами спускались в долину реки Жэхэ крестьянские поля, черепичные крыши храмов и дома зажиточных горожан. Многоярусные пагоды, словно эхо, повторяли силуэты отдалённых горных вершин, возвышающихся над пригородными долинами. В дали голубой дымки Великая Стена гигантским драконом извивалась по пустынным горным склонам, надёжно охраняя Поднебесную от набегов опасных степных соседей. И среди сумрака мирных скалистых гор, прозрачных вод озёр и обширных степей, императоры великой страны находили желанное убежище от летней жары Лояна.

В прорыве белых перистых облаков стая летящих диких гусей громко перекликалась, маня последовать за собой в неведомые небесные дали. Слушая их возбуждённые голоса, Мей Фэн поймала себя на мысли, что она охотно приедет в это прекрасное место развлечься в будущем, когда в стране установится прочный мир. Для её богатой эстетической натуры красоты Чэндэ оказались подлинным пиром, который давно искала её душа.

Гонец не успел предупредить городские власти Чэндэ о скором приближении императорской армии, и для губернатора Ланга Вэя, травящего в тот день зайцев охотничьими соколами, прибытие Принцессы Сливового Аромата оказалось полной неожиданностью. Но он тут же пришёл в себя и постарался оказать высокой гостье достойную встречу.

– Ваше Высочество, я рад приветствовать вас в управляемом мною городе, – сказал он с поклоном, едва Мей Фэн вышла из дорожного экипажа.

– Благодарю за радушный приём, губернатор, – отозвалась девушка, приветливо глядя на высокого пожилого мужчину, одетого в халат местного кроя, и протянула руку к соколу, сидящему на запястье левой руки губернатора: – Ой, какая красивая птичка! Можно её погладить?

– Осторожно, Ваше Высочество! Мой сокол больно клюётся, – предостерегающе сказал ей Ланг Вэй.

– Зачем же вы держите такого злого сокола?! – надув губы, проговорила девушка, всем своим видом демонстрируя недовольство тем, что её желание погладить птицу не исполнилось.

– Виноват, Ваше Высочество, – сказал губернатор, не зная, что ещё сказать в ответ на это глупое замечание.

Цидувэй Мей Фэн по имени Юншэн только усмехнулся в усы, глядя на обескураженный вид губернатора. Он-то догадывался, что за игру ведёт его Принцесса-воительница, так как по дороге имел много случаев – убедиться в разумности её командования, и она завоевала его сердце непрестанной заботой о подчинённых ей солдатах.

– Ну тренируйте более тщательно свою злую птицу, – распорядилась Мей Фэн, глядя на губернатора.

Она нагнулась, сорвала с небольшого кустарника расцветший не по сезону цветок белой азалии и с удовольствием вздохнула его дивный аромат, наслаждаясь его благоуханием. Ланг Вэй терпеливо дожидался того, чтобы принцесса снова обратила внимание на него. Если она пришла в восторг от красоты скромного северного цветка, привлекшего её внимание, то он в свою очередь любовался её красивым, словно написанным на картине личиком, искупающим её глупость. Не для войны, для мира была создана эта очаровательная девушка с её невинным выражением глаз и ласковой улыбкой; и ей следовало находиться в гареме Запретного Города, а не в военном лагере.

Отдав дань любви к цветам, Мей Фэн вернулась к текущим делам и спросила у Ланг Вэя:

– Готовы ли ваши воинские отряды поступить под моё начало?

– Принцесса, мои воины полны похвального рвения дать отпор мятежникам, но не лучше ли им остаться под моим командованием? Вам нелегко будет навести порядок в рядах тех воинов, которые у вас есть, – почтительно осведомился губернатор, с трудом скрывая скептическое отношение к прибывшей из столицы родственнице нового императора.

Мей Фэн радостно подумала про себя, что её старания – выставить себя глупышкой, взявшейся за не своё дело, – увенчались успехом. И сомнения губернатора Чэндэ с самого начала были оправданы. Со своей кукольной внешностью она никак не походила на главнокомандующего императорской армией Поднебесной; и, тем не менее, ей следовало также успешно исполнить другую свою роль – роль предводительницы войска.

– Господин Ланг Вэй, я вынуждена повторить распоряжение, – как можно строже сказала девушка, желая показать собеседнику, что шутить с ним не намерена. – Мятежный генерал Тао располагает войском, превосходящим мои силы чуть ли не вдвое. В такой ситуации каждый солдат для меня и Государя на вес золота.

– Повинуюсь, Ваше Высочество, мой военный гарнизон будет отдан в Ваше распоряжение, – вторично поклонился губернатор девушке. – Пожалуйте в резиденцию, которую я для вас приготовил.

– С удовольствием, господин Ланг Вэй, – улыбнулась Мей Фэн. – Я и мои люди устали с дороги. Мы охотно отдохнём.

«А вот генерал Тао Нань никогда бы не сказал, что он устал, – невольно подумал после слов родственницы императора Лю Цзина губернатор Чэндэ. – Бог Войны неутомим и не отдыхает до тех пор, пока не добивается победы».

Это невольное сравнение не в пользу Принцессы Сливового Аромата усилило его недоверие к её воинским способностям. Но губернатор благоразумно постарался на этот раз скрыть все свои сомнения и провёл принцессу и её людей в главный дворец Чэндэ – Дворец Бишушаньчжуан «Горное убежище от летнего зноя».

 

Два дня Мей Фэн отдыхала в своих покоях, принимала посетителей и наслаждалась вкусным местным виноградом в обществе своих придворных и приближённых гвардейцев. Двенадцать самых красивых танцовщиц города, одетые в огненно-золотистые и серебристые одеяния исполнили перед ними танец Солнца и Луны. Повара Бишушаньчжуана превзошли сами себя, отменно приготовив для прибывшей принцессы-воительницы блюда местной кухни, состоящие из дичи. Кухонные слуги доставили на обеденный стол ей и командующим военными отрядами кушанье из замороженного мяса Пинцюаньского зайца, нашпигованную оленину, рысье мясо и мясо дикой куропатки. Мей Фэн признала, что Чэндэ в отношении кухни не уступает Лояну и даже в чём-то превосходит столицу.

Затем она приступила к составлению плана военной кампании и послала несколько разведчиков исследовать обстановку. Получив от них на следующее утро подробное описание местности, Принцесса Сливового Аромата тут же отдала приказ всем воинским отрядам оставить Чэндэ и закрепиться в труднопроходимых горах Яньшаня. В городе надлежало остаться только городской страже, охраняющей покой мирных жителей.

Узнав о таком распоряжении, губернатор Чэндэ не мог скрыть своего негодования.

– Принцесса, вы читали книги о военном искусстве?! – вскричал он при их новой встрече.

– Разумеется, господин Ланг, – утвердительно кивнула головой Мей Фэн. – Наставники, присланные Великой Государыней Тинг, разбирали со мной «Искусство войны» Сунь Цзы, «Тридцать шесть стратегий боя», «Искусство полководца» Чжугэ Ляна, множество трактатов. Так господин Сунь Цзы писал – первый шаг к победе над врагом достигается с помощью непрерывного снабжения армии продовольствием и качеством обмундирования воинов. Правый Министр Шан Сы и я приняли меры для того, чтобы провиант постоянно поставлялся в нашу армию из провинции Шаньдун. Что касается обмундирования, то дворцовые гвардейцы, которые составляют основу войска Государя, всегда обеспечивались качественными доспехами и оружием.

– Но Вы распорядились вывести почти всех воинов из хорошо укреплённого крепостными стенами города в дикие горы, и это притом, что генерал Тао Нань численно превосходит нас. Разве это не грубейшая военная ошибка? – с возмущением произнёс Ланг Вэй.

– Губернатор, я всего лишь переместила военные действия далеко в сторону от населённых пунктов, – терпеливо принялась объяснять своему оппоненту девушка. – Простой народ не должен страдать от войны! Подданные императора платят налоги, выращивают овощи и фрукты, шьют великолепные одежды для военных и знати, и они имеют право на нашу защиту от военных бедствий!

– Но смогут ли воины императора успешно справиться с врагом без прикрытия крепостных стен? – продолжал спорить с ней губернатор.

– Господин Вэй, вы явно сомневаетесь в моей компетентности. Но пока мы не вступили в схватку с Тао Нанем, вы не можете обвинять меня в непродуманных действиях, – кротко заметила ему девушка. – Время покажет, кто из нас прав.

Губернатор Чэндэ умолк и поклонился в знак повиновения. Формально он находился в подчинении у Принцессы Сливового Аромата и не мог ослушаться её до отмены соответствующего указа императора.

Получив полную свободу действий, Мей Фэн расположила отряды таким образом, что все дороги, ведущие из Нэй-Мэнгу в Лоян, оказались под наблюдением верных подданных императора Лю Цзиня. Вскоре в горах появились заставы, которые мало чем уступали в обороноспособности крепостным стенам Чэндэ. Вскоре удача снова улыбнулась Принцессе Сливового Аромата – её помощник Юншэн с радостью доложил ей, что в горах Яньшаня на труднодоступных высотах его люди обнаружили два буддийских монастыря и живущие в них семьдесят монахов-отшельников согласились на время отречься от своего уединения ради того, чтобы поддержать законную власть и императора Лю Цзиня.

– Принцесса, вы правильно поступили, что решили закрепиться в горах, а не в городе Чэндэ. Эти боевые монахи стоят целой армии и как союзники они просто неоценимы в предстоящей войне с генералом Тао. К тому же, благодаря их рассказам мы лучше знаем все проходы и тропы Яньшаня, чем наш враг, – с воодушевлением рассказывал он принцессе.

– Соглашусь с тобой, командующий Юншэн, – утвердительно кивнула головой Мей Фэн. – Буддийские монахи – святые люди. Они давно отрешились от всего земного ради праведной жизни и нам нечего опасаться получить от них предательский удар в спину. Большой ошибкой будет отказаться от их помощи, которую Небеса посылают нам.

Приняв такое решение, Мей Фэн и её помощник соединились с аскетами монашеских обителей и разбили военный лагерь возле неприступной скалы монастыря Аньюань. Освоившись в горах, они могли уверенно ожидать появления мятежников с тем, чтобы остановить их наступление на столицу.

 

Примечания:

Джейра́н (лат. Gazella subgutturosa) – парнокопытное млекопитающее из рода газелей семейства полорогих.

Мулан – прототипом Мулан была девушка по фамилии Хуа. Она родилась в небольшой деревне на севере Китая, и, предположительно, жила с 581 по 618 гг. во время династии Суй, хотя есть и другие записи о том, что она жила между 386 и 534 гг., во время династии Северная Вэй. Хотя сроки могут быть оспорены, её история реальна.

 

» Глава 18

Младшая сестра генерала Тао низко наклонилась над ручьём, придирчиво разглядывая своё отражение в воде. Желая предстать перед своим избранником в самом лучшем виде, она всё утро наводила на себя красоту и прихорашивалась с помощью гребня и украшений. Водное зеркало колебалось, постоянно показывая ей неясный силуэт девушки с несколькими заплетёнными косами, и Ксяолян разочарованно вздохнула, поняв, что ей не удастся увидеть в ручье что-либо ещё. Но она хотя бы убедилась, что её причёска находится в полном порядке.

Юная китаянка спрятала свои косы под островерхую монгольскую шапку, делая себя похожей на мальчика. Затем девушка отвязала любимого буланого коня от ветки старого граба и решительно поскакала на нём из редкого леса в степь Нэй-Мэнгу. Джучи во время последнего свидания попрощался с нею и предупредил, опасаясь за её жизнь, чтобы она больше не искала встречи с ним. Стражники становища киданей запомнили приметы отважной китайской лазутчицы; и его дед, великий каган Арвай, велел схватить её и предать мучительной казни. Однако Ксяолян не собиралась мириться с таким решением любимого. Она недавно поняла, что жизнь без Джучи для неё не имеет смысла и со всем пылом первой любви намеревалась бороться за своё счастье с ним до конца. Пусть каган Арвай отдал приказ казнить её, и брат Нань наверняка не согласится на её брак с монголом, но она добьётся того, чтобы стать женой Джучи, или умрёт – третьей судьбы для неё не существовало. Подозрительную девушку страшила даже непродолжительная разлука с любимым – она опасалась, как бы монгольские красавицы не завладели его вниманием.

Ксяолян знала, что после середины лета кидани на время прекращают все военные действия и отмечают древний праздник кочевых народов Наадам. По монгольскому преданию, желая объединиться, степняки в незапамятные времена собрались возле священной горы Богдо-Ула и там, по воле Небесного бога Тэнгри, прошло состязание воинского умения и доблести всех богатырей. Победитель стал Каганом – повелителем всех степняков, в память чего монголы каждое лето проводили Наадам – «Три игры богатырей». Самого лучшего участника трёх состязаний каган награждал ценным подарком или же исполнял заветное желание. Ксяолян не хотела дорогих вещей, но её манил к себе красавец Джучи. Она хотела снова соблазнить его и увести за собой, чтобы уберечь его от опасности попасть в смертельную ловушку, которую приготовил для киданей её брат Тао Нань.

 

В стан киданей отважная девушка приехала поздним вечером. По всей степи пылали большие костры, и было светло как днём. Юноши и девушки танцевали возле огня, дети играли, а старики сидели возле юрт, вспоминая свои прошлые битвы за чашей кумыса. Ксяолян крадучись пробралась под покровом темноты к роскошной юрте молодого Джучи-хана и, подражая хриплому крику степной пустельги, позвала его к себе. Однако любимый внук кагана Арвая не вышел к ней навстречу на условный сигнал. Как узнала девушка из случайно подслушанного разговора стражников, молодой хан в это время находился на Курултае – всеобщем собрании всех предводителей степняков. Монголы решали, как им покончить затяжную войну с Тао Нанем, который оказался крепким орешком для всех степных завоевателей.

Отсутствие жениха вызвало острое разочарование Ксяолян, но ей ничего не оставалось, как смириться с тем, что их встреча откладывается. Она нашла себе ночное пристанище в спокойном месте степи, а утром приняла участие в мужских состязаниях под видом безусого подростка, стремясь прослыть своей среди монголов и приблизиться к Джучи-хану. Многочисленность степных родов, прибывших на Курултай, позволяла ей скрывать свою личность и притвориться безвестным монгольским юношей.

Охваченная восторгом от собственной лихости, младшая сестра генерала Тао мчалась наперегонки с ветром по степи в конных скачках, припав к гриве своего верного буланого коня. Опасность ничуть не пугала её. Она только возбуждала ещё больше её горячую кровь и делала счастливой.

Решительность и сноровка позволила Ксяолян прийти первой к финишу. Она показала лучшие способности также в стрельбе из лука, и даже в единоборстве сумела отличиться, умело поставив подножку своему противнику. Генерал Тао по праву мог гордиться своей сестрой как лучшей своей воспитанницей.

К несчастью Ксяолян, во время борьбы шапка упала с её головы, косы рассыпались по плечам и один из стражей стана киданей тут же опознал её.

– Это китайская лазутчица! – закричал он, показывая на неё пальцем. – Та самая, которая разведывала все наши секреты и передавала их генералу Тао!!!

Ксяолян тут же схватили два сильных монгола и поволокли её к кагану Арваю. В большом шатре Арвая молодой хан оторопел, увидев связанную любимую, а Ксяолян получила возможность первый раз увидеть деда Джучи, от которого зависела их совместная судьба. На неё пристальным немигающим взглядом уставился высокий старик с длинной бородой и высохшей кожей. Она его не слишком интересовала, и он равнодушно сказал стражам:

– Удавите её кожаной петлёй и бросьте тело в степи на растерзание волкам.

Все приближённые кагана одобрительно зашипели и закивали головами, соглашаясь с решением своего владыки. Из них один только Джучи-хан восстал против смертного приговора отважной девушке.

Он бросился на колени перед возвышением с роскошными коврами и с волнением сказал:

– Дедушка, эта юная китаянка не разведчица, а моя невеста, которая пришла в наш стан повидаться со мной. Если тебе нужно кого-то казнить в назидание, то казни меня, а её не тронь!

Каган Арвай с удивлением посмотрел на любимого внука и неодобрительно произнёс:

– Похоже, любовь лишила тебя разума, Джучи! Всей степи известно, что сестра Тао Наня шпионит в его пользу.

– Дедушка, я обязан Ксяолян жизнью, – не сдавался молодой хан. – Именно она спасла меня от стаи тигров, которые напали на меня у реки.

Это сообщение изменило ход мыслей старого кагана.

– А вот это похвальное дело! – одобрительно проговорил он и более благосклонным взглядом посмотрел на Ксяолян.

– Ещё осмелюсь сказать, что я – простая китайская девчонка – выиграла сегодняшние состязания и мне полагается награда, – дерзко вздёрнула подбородок сестра генерала Тао, ничуть не показывая своего страха перед высокопоставленными киданями.

– И чего ты желаешь? – осведомился у неё старый каган, озадаченный её напором.

– Отдай мне в мужья Джучи-хана, – последовал ответ.

– Иметь шурином непобедимого китайского полководца Тао будет весьма полезно для моего внука. Что ты думаешь об этом, Сугэде? – повернулся с вопросом повелитель киданей к главному шаману, после некоторого размышления.

– Каган, небесные тела возвестили мне, что брак, заключённый в этом году будет весьма счастливым для Джучи-хана! – торжественно возвестил шаман Сугэдэ.

– На этом и порешим, – хлопнул себя по колену каган Арвай, разом избавившись от всех своих сомнений. – Я пошлю сватов к генералу Тао и одновременно начну переговоры о мире.

Он преподнёс богатые дары Ксяолян, признавая в ней невесту своего внука, и хотя не позволил Джучи-хану отлучиться вместе с нею из своих владений, но предоставил ей почётный эскорт, несмотря на её возражения, что ей не требуются телохранители.

– Ты теперь невеста будущего кагана киданей! – торжественно возвестил старый Арвай.

Ксяолян поняла, что возразить кагану в этом случае – значит, обидеть его и потому позволила степнякам проводить её на границу с Китаем. По дороге она гадала, чем умилостивить брата, чтобы он не бранил её за самовольную отлучку и согласился на мирные переговоры с последующей её свадьбой с внуком кагана.

 

class="book">Вопреки опасениям девушки её старший брат не сделал ей замечания за очередное длительное отсутствие. Он явно был озабочен чем-то другим, и выглядел настолько мрачным, что Ксяолян не осмелилась заговорить с ним о браке с Джучи-ханом. Она начала было рассказывать о результатах своей поездки в тыл врага и Курултае в стане кагана Арвая, но Нань резким движением руки приказал ей замолчать.

– Оставь, Ксяолян, нам теперь не до киданей, – коротко сказал он.

– Да что же случилось, старший брат?! – воскликнула Ксяолян, уже не на шутку встревоженная его настроением.

– В Лояне произошел дворцовый переворот. Государь Чжун и Гунь мертвы. На троне ставленник Лю Мей Фэн, а сама она получила титул Принцессы Сливового Аромата, – коротко сообщил сестре Тао Нань.

– Неужели Мей Фэн осмелилась провернуть это потрясающее дело? – удивлённо спросила Ксяолян, широко раскрыв глаза.

– Ещё как осмелилась! – гневно воскликнул молодой генерал Тао, громко стукнув кулаком по столу. – И вот, пока я сражался с степняками на севере, Мей Фэн интригами посадила Лю Цзиня на престол и теперь находится с императорской армией в Чэндэ, преграждая нам путь в столицу.

– Наши родовые враги Лю взяли над нами верх! Лю Цзинь на престоле!!! – возмутилась Ксяолян, от волнения забывая о своей договорённости с киданями начать мирные переговоры с братом. Она схватила за руку брата и гневно закричала: – Неужели ты с этим смиришься, Нань, и не отомстишь за кузину Гунь?!

– Разумеется, нет, – твёрдо ответил сестре генерал Тао. – Ксяолян, я продолжу войну с монголами, но выделю тебе часть своей армии. Отправляйся с ней в провинцию Хэбэй, выбей войско императора Лю Цзиня из наших земель и принеси мне отрезанную голову Лю Мей Фэн. Она ей явно не нужна. По донесениям, девица Лю предавалась развлечениям в городе Чэндэ, пила вино, танцевала пьяная перед городскими чиновниками, не закрепилась за городскими стенами и рассорилась с губернатором Ланг Вэем – это самая бездарная подготовка к войне, какую я только знаю. В благодарность за такой подарок я выполню любое твоё желание.

– Слушаюсь, старший брат! Эта девица явно ничего не смыслит в военных делах, и даже дуновение ветра сможет сбросить её с высоты, которой она достигла, в грязь, – низко поклонилась Тао Наню его сестра.

– Тебе ничто не стоит победить её, Ксяолян, – согласно кивнул сестре головой Тао Нань, полностью разделяя её мнение. – Немедленно отправляйся в поход на юг. Буду ждать вести о твоей победе!

Ксяолян тут же поторопилась уйти к себе и заняться приготовлениями к военному походу. Её сердце переполнял радость при мысли о том, что стоит ей победить и убить ненавистную родственницу императора Лю Цзиня, брат непременно разрешит ей выйти замуж за внука кагана Арвая. Тао Нань всегда выполнял свои обещания, и она не сомневалась в его словах.

 

Юншэн доложил Принцессе Сливового Аромата, что враг показался за дальним гребнем одной из гор Яньшань, когда она отдыхала от летнего зноя под тенью большого грушевого дерева и лениво обмахивала своё лицо бумажным веером.

– Что говорят лазутчики? Генерал Тао направляется к нам во главе всей своей армии? – быстро спросила девушка у своего помощника, откладывая веер в сторону.

– Нет, Принцесса. Основная сила генерала и он сам остались за Великой Стеной продолжать войну с киданями. Нам предстоит иметь дело с сестрой генерала и частью его армии, – ответил ей Юншэн.

Лицо Мей Фэн озарила радостная улыбка. Всё же ей удалось провести генерала Тао своим представлением в Чэндэ, и он не счёл её серьёзным противником, если послал справиться с ней свою сестру с несколькими воинскими отрядами. Расчленить, ослабить и победить врага – вот известная формула военного успеха, о которой её поведал старый военачальник императора Чжуна Сяо Тунь. И Мей Фэн собиралась дальше следовать его наставлениям. Она не собиралась допускать ту же ошибку, что её противник, и распорядилась объявить по всему лагерю военное положение и привести все подчинённые отряды в полную боевую готовность.

С помощью Гао Чжи девушка спешно облачилась в военные доспехи и вышла на крепостную стену монастыря Аньюань. Издалека воины Тао Наня под предводительством Ксяолян напоминали многочисленных муравьев, неуклонно приближающихся к монашеской обители, но этот вид пробуждал чувство тревоги у бывалых воинов.

Мей Фэн сделала глубокий вздох. Решительный час настал, и она должна была сказать вступительное слово верным императору Лю Цзиню солдатам ради поднятия их боевого духа, чтобы они действовали в бою как единое целое. Прежде она не предполагала, что ей, хрупкой девушке, на самом деле придётся вести за собой императорскую армию, хотя Великая Государыня Тинг предупреждала её о вероятности такого события. Но когда Мей Фэн взглянула на себя перед выходом в стеклянное зеркало, то поразилась произошедшей в ней перемене. Её лицо приняло несвойственное ей суровое выражение, брови грозно хмурились, нежные розовые девичьи губы оказались плотно сжатыми. Дух войны явно поселился в её сердце, призывая во чтобы ни стало отстоять права юного императора-племянника и защитить его самого.

Принцесса Сливового Аромата поднялась на высокую скалу перед войском и чистым, хорошо поставленным голосом произнесла:

– Воины, издавна в нашей Империи самым главным сокровищем считались ни золото и драгоценные камни, ни дорогие шелка и изысканный рис, а добродетельные люди. Я клянусь вам, что Государь Лю Цзинь преисполнен добродетели и под его началом Поднебесная расцветёт. От нас требуется сегодня показать в бою смелость и самоотверженную неустрашимость во имя защиты престола Государя. Судьба нашей страны в ваших руках, и я верю, что вы не подведете ни Государя, ни меня!

Взволнованная речь и уважительное отношение к ним командующей Принцессы понравились солдатам и их командирам, и они принялись, потрясая копьями кричать:

– Император Лю Цзинь – повелитель Поднебесной! Принцесса – могущество нашей Империи! Император Лю Цзинь – повелитель Поднебесной! Принцесса – могущество нашей Империи! Император Лю Цзинь – повелитель Поднебесной! Принцесса – могущество нашей Империи!

Удовлетворённая горячим откликом рядовых воинов на свою речь, Принцесса Сливового Аромата приказала командующим построить подчинённые им отряды в боевом порядке. И через час у стен монастыря Аньюань закипел бой. Мятежных воинов было примерно столько же сколько гвардейцев императора, но они были испытанными солдатами, чей опыт был гораздо лучше, чем у подчинённых Мей Фэн, обычно несших караул в мирных дворцах Запретного Города. Но к своей удаче, Мей Фэн расположила своих воинов так, что враг был вынужден карабкаться к ним по тесным горным тропинкам, и не имел численного преимущества, и её союзники – буддийские монахи в совершенстве обладали боевыми искусствами. В рукопашной они не знали себе равных и сдерживали непобедимые потоки воинства Тао Наня. Десять иноков окружили за оградой полусферическую буддийскую ступу, в которой находились молитвенные чётки Цзицзана – основателя буддийского учения школы Трёх трактатов Саньлунь-цзун и не подпускали нападающих к святыне. Однако облачённая в чёрные доспехи Ксяолян упорно теснила защитников крепости назад и первой ворвалась во двор монастыря Аньюань. Скоро она настигла Мей Фэн на одном из этажей небольшой трехъярусной монастырской пагоды и заставила её принять бой.

Миловидные девушки сцепились в ожесточённой схватке как две молодые тигрицы, не желающие уступать друг другу. Но, желая дать Ксяолян последний шанс одуматься и перейти на сторону законной власти страны, Мей Фэн поначалу крикнула ей:

– Опомнись, Тао Ксяолян, и откажись от участия в мятеже. Тогда Государь простит тебя. Чего ты добиваешься, упорно сражаясь против наместника Небес?!

– Твоей смерти!!! Я отомщу тебе за гибель кузины Гунь и её сына принца Мина! – неумолимо ответила Ксяолян, глядя противнице прямо в глаза.

– Клянусь Небом, я не посягала на жизнь Императрицы и её сына! – громко возвестила Принцесса Сливового Аромата, всё ещё надеясь на примирение с младшей сестрой Тао.

– Я не верю тебе и уже сегодня снесу тебе голову! – пренебрежительно отозвалась её грозная противница.

Мей Фэн увидела в её взгляде ту же жажду мщения, что и в глазах её брата Тао Наня, и поняла, что ей нечего надеяться договориться с нею о мире. Принцесса Сливового Аромата спешно достала из ножен свой меч «Лунный Луч» и еле успела отразить выпад сестры Наня. В свою очередь она атаковала Ксяолян, используя боевую технику монастыря Юнтай, но та успешно отбила все её удары.

Обе юные воительницы оказались примерно равными по боевому искусству, но при этом Ксяолян горячилась, желая поскорее одержать победу над Принцессой Лю и получить желанную награду от брата. А Мей Фэн в сознании собственной правоты проявляла абсолютное спокойствие даже в самые горячие моменты схватки и не делала ошибок в выпадах мечом в отличие от Ксяолян. В её душе не было ни озлобления, ни малейшего душевного смятения. Она добилась того, что её противница стала выдыхаться во время боя и принялась теснить её к выходу из пагоды. Придя в гнев от неудач, Ксяолян разгорячилась ещё больше и нечаянно открыла левый бок своего тела, оставив его незащищённым. Мей Фэн тут же воспользовалась её промахом и нанесла ей глубокую рану, заканчивая тем самым поединок. Вскрикнув от невыносимой боли, Ксяолян повалилась у приоткрытой двери второго яруса, не в силах больше двигаться. Мей Фэн тут же остановилась, не желая больше вредить ей.

– Принцесса, разрешите мне прикончить её? – услужливо спросил подбежавший к Мей Фэн Юншэн, показывая на неподвижную девушку, истекающую кровью.

– Нет, командующий императорской гвардией, не поражайте мечом Тао Ксяолян, хотя она и предводительница армии, выступившей против нас, – отрицательно покачала головой Принцесса Сливового Аромата, тщательно вытирая кровь противницы со своего меча чёрной шёлковой тряпочкой. – Сама барышня Тао Ксяолян мало что значит в войне, и она слишком молода для того, чтобы умереть. Её рана болезненна, но всё же не смертельна. При надлежащем уходе и лечении она непременно поправится, и прошу вас, как можно поскорее передать её на попечение буддийских монахов Аньюань, которые знают толк в лечении, пока она не истекла кровью.

– Слушаюсь, Принцесса! – ответил Юншэн, и склонился в почтительном поклоне, думая про себя, что слухи о безграничной доброте Лю Мей Фэн оказались правдивы. Её участие к раненой сестре генерала было явным, хотя у неё тоже имелось много причин для мести семьи Тао, причинивших ей много зла в прошлом.

Он тут же позвал к себе подчиненных, чтобы они помогли ему отнести Ксяолян к монастырскому лекарю. Заодно нужно было позаботиться о других раненых.

Бой после ранения сестры генерала Тао Наня стал затихать. Но Мей Фэн знала, что рано праздновать победу. Узнав о поражении своей младшей сестры, генерал непременно направится к Чэндэ со всеми имеющимися у него силами. Теперь вопрос стоял в том, кто первый прибудет на место следующей битвы – подкрепление от Правого Министра Шан Сы и Цай Юня или же мятежники. О втором Принцессе Сливового Аромата не хотелось даже думать – в случае неблагоприятного поворота событий пощады ей от родового врага, давно мечтающего об её смерти, ждать не приходилось. Но теперь она знала благодаря поединку с сестрой генерала, какую технику боя использует семья Тао. И это знание являлось одним из важных козырей, которые могут помочь ей в будущем победить жестокого врага. Но самым важным являлось для Принцессы Сливового Аромата подкрепление, и она тут же после битвы послала письмо Правому Министру с просьбой спешно его прислать.

 

Правый Министр Шан Сы получил её послание в начале осени и вышел вечером в дворцовый сад, желая в одиночестве обдумать создавшееся положение. Из Чэндэ пришла радостная весть о победе имперского войска под предводительством принцессы Сливового Аромата и пленении Тао Ксяолян, но Правый Министр всё ещё сомневался в том, что Лю Мей Фэн удастся победить генерала Тао, прозванного Богом Войны. Губернаторы многих провинций опасались этого непобедимого полководца и не спешили присылать свои военные отряды в столицу, вопреки уверениям своей преданности юному императору Цзиню. Вдобавок, никто из солдат Тао Наня не пожелал оставить своего полководца, храня ему верность. А только всеобщая сплоченность могла стать серьёзной преградой для генерала на пути захвата столицы.

И Правый Министр принял решение – он примкнёт к более сильному игроку в борьбе за власть! Под предлогом молитв за благополучие страны и паломничества к буддийским святыням Шан Сы отправился в путешествие на север и тайно посетил военный лагерь мятежников. Тао Нань в момент встречи всё ещё не успокоился после известия о поражении своей сестры, а также её пленении, и пребывал не в лучшем расположении духа, но всё же решил принять посланника из Лояна, желая узнать, что тот ему скажет. Узнав в пришельце Правого Министра, который заведовал всеми государственными делами при юном императоре, генерал с удивлением произнёс:

– Шан Сы?! Какая причина тебя привела в мой лагерь?! Ты не боишься, что я прикажу схватить тебя и казнить как министра узурпатора?! Или думаешь склонить меня уговорами на сторону Лю Цзиня?! Напрасно! Я никогда не признаю императора, происходящего по материнской линии из рода Лю!!!

– Ваше Превосходительство, не гневайтесь, я прибыл к вам как тайный союзник, – ответил ему со смиренным поклоном Шан Сы. – Я согласен примкнуть к вам и поддержать императора Хо Сюаня, если вы поддержите мою кандидатуру на пост Первого Министра!

Тао Нань насмешливо улыбнулся, глядя на вероломного министра, и ответил:

– Я это сделаю, если вы убедите императора Лю Цзиня отправиться в мир иной. Этот родственник Лю Мей Фэн должен быть мёртв, а её вы должны публично казнить!

– Разумеется, генерал. Я сделаю всё от меня зависящее, чтобы угодить вам и возвести Первого Принца Хо Сюаня на Нефритовый Трон, – поспешил заверить его Шан Сы.

– Через два месяца ворота в столицу должны быть открыты для меня и моего войска, – коротко распорядился Тао Нань. – Только тогда вы станете Первым Министром.

Шан Сы в знак согласия прижал руки к своей груди, и сделка изменника с мятежником состоялась.

 

» Глава 19

Расставшись с министром-предателем, Тао Нань тут же послал гонца к киданям с выражением согласия заключить мир, желая обрести полную свободу действий для расправы с внутренними врагами. При этом молодой генерал испытал немалое сожаление от собственного решения, поскольку его воинам оставалось совсем немного, чтобы захватить всю Внутреннюю Монголию и надолго обезопасить Поднебесную от нашествий северных степных кочевников.

«Как же все-таки император Чжун не вовремя умер, и мне пришлось вместо разгрома внешнего врага заняться организацией нового дворцового переворота, ведь Ксяолян не справилась с возложенной на нее задачей!», - с досадой подумал генерал Тао. Все же, несмотря на прежние честолюбивые планы, он никак не мог смириться с возвышением Лю Мей Фэн и ее племянника, жаждал отомстить за смерть кузины Гунь и Третьего принца Мина и потому отказался от славы победителя Нэй-Мэнгу. Еще нужно было думать, как освободить из плена Ксяолян. И теперь Тао Нань не собирался считать девицу Лю ничтожным противником, помня, что первоначальная небрежность в этом вопросе обошлась ему слишком дорого – потерей части армии и пленением его единственной сестры. Поистине, недооценить врага – это значит сделать первый шаг к собственному поражению! Отныне хитрые уловки Тетушки императора Лю Цзиня на него не подействуют.

Каган Арвай охотно пошел на мировую перед лицом неминуемого разгрома и начал сватать его сестру за своего внука Джучи-хана, предлагая выгодный родственный союз. Однако тут Тао Нань не пожелал идти на уступки и расставаться с Ксяолян – единственной оставшейся в живых его родственницей. Вместе с тем он не мог ответить прямым отказом и уклончиво ответил монгольским послам, что его сестра еще слишком молода, и им лучше затеять сватовство к ней через год. Тогда кидани согласились на мир без желанной им свадьбы, и первый полководец Поднебесной отдал приказ своим войскам готовиться к возвращению в столицу.

Тем временем Правый Мнистр не бездействовал. Для начала он отправил Цай Юня в подвластную ему провинцию якобы для сбора дополнительного войска, видя в нем единственное серьезное препятствие осуществлению своих планов. Вряд ли этот жених Лю Мей Фэн спокойно бы отнесся к устраиваемому им дворцовому перевороту, и его следовало устранить из жизни Запретного Города как можно скорее.

После отъезда молодого гогуна Шан Сы вздохнул свободнее и тайно призвал влиятельных государственных чиновников для совета в Зал Сохранения Гармонии – Баохэдянь.

- Правый Министр, по какой причине ты собрал нас в неурочное время в Зале Совета? Где Государь? – начал спрашивать его седобородый советник покойного императора Гуань Ди, указывая на пустующее широкое кресло на возвышении. – И где Хранитель Императорской Печати Цай Юнь?!

- Да, да, где Государь и Хранитель Печати? – вслух задались вопросом придворные сановники, разделяющие недоумение Гуань Ди.

Шан Сы был готов к этим вопросам и хладнокровно произнес:

- Уважаемые государственные чиновники, я вынужден был собрать вас, поскольку сейчас настало время для решительных действий и судьба Поднебесной находится в ваших руках!

- Сейчас решается судьба Империи?! – эхом повторил слова Правого Министра советник Гуань Ди. – Разве что-то случилось с нашим юным императором?

- Государь находится в своем Дворце, но Небеса не благоволят к нему. Генерал Тао Нань грозится в самое ближайшее время обрушить мощные разрушительные удары на нашу страну, если мы не сместим его и не признаем Превого Принца Хо Сюаня своим новым Государем, - жестко заявил министр Шан Сы.

- Позвольте, Правый Министр, разве Принцесса Сливового Аромата не одержала убедительную победу возле Чэндэ? – озадаченно хмуря брови, спросил секретарь императорской канцелярии Чжао Ян, не зная на чью сторону ему встать. – Она сдерживает мятежников, так к чему это беспокойство?

- Почтенный секретарь Чжао, Принцесса победила сестру генерала Тао, но не самого генерала, который на поле боя проявляет себя Богом Войны, - веско сказал министр Шан Сы. – Можно ли назвать ее победу убедительной?! Когда неопытная в делах войны Лю Мей Фэн столкнется с самим генералом, то можно не сомневаться в том, что она потерпит от него сокрушительное поражение. Раньше я питал надежду, что воины Тао Наня оставят его во имя преданности Нефритовому Трону. Однако они предпочли верность своему испытанному в боях полководцу, и наше положение будет совершенно безнадежным, если мы не пойдем на условия генерала. Он обрушится на Поднебесную как все сокрушающий смертоносный тайфун, горя жаждой мести и крови!

Чиновники нерешительно переглянулись между собой и утвердительно закивали головами, признавая правоту Шан Сы.

- Верно! Правый Министр, вы рассуждаете вполне здраво, - согласным хором забормотали они.

- Озабоченный судьбой нашей Империи я отправился к Пурпурной северной Границе и лично встретился с генералом Тао, - продолжил свою речь Шан Сы. - Он был вне себя от ярости, и мне стоило большого труда уговорить его сдержаться и не начинать немедленную междоусобную войну. Теперь, если кто не согласен со мной, пусть сам занимается этой проблемой и ведет переговоры с генералом!

Никто не решился возразить Правому Министру и все государственные советники согласились с ним, что Принцессе Сливового Аромата не устоять перед генералом Тао, заключившим мир с киданями. После недолгого обсуждения избранная делегация придворных сановников направилась в Дворец Летящей Ласточки, где продолжал жить юный император Лю Цзинь, и там они попросили его об аудиенции. Не подозревающий, какие намерения имеют послы,, Лю Цзинь охотно выполнил просьбу своих приближенных, и, после допуска, советники начали взывать к нему, опустившись на колени:

- Государь, просим Вас, ради блага Поднебесной расстаньтесь со своей жизнью! Если Вы не сделаете этого, государство погибнет в огне междоусобной войны! Примите достойно Вашу смерть, Ваше Величество!

После этого вступления Правый Министр с подобающим случаю скорбным выражением лица протянул юному императору ритуальный кинжал для самоубийства, лежащий на шелковой подушке желтого цвета с большими белыми кистями.

- Мне еще не исполнилось четырнадцати лет, а вы уже предлагаете мне умереть!!! – прошептал юный император, глядя широко раскрытыми от ужаса глазами то на кинжал с рукояткой в форме головы дракона, то на придворных сановников, в свое время убедивших его отца императора Чжуна возвести его на трон.

- Ваше Величество, генерал Тао не намерен терпеть Вас на Нефритовом Троне, и называет Вас узурпатором. В Поднебесной нет силы, способной победить Бога Войны и только напрасно прольется много крови, если ваши сторонники будут продолжать защищать Вас, - объяснил Шан Сы.

Лю Цзинь некоторое время молчал, обдумывая его слова. Затем он поднял голову и печально сказал:

- Вы правы, господин Правый Министр, ради блага Поднебесной я должен покончить с собой. Покиньте мои покои и возвращайтесь через час, чтобы воздать мне последние почести.

Придворные сановники в последний раз низко поклонились обреченному на смерть венценосному мальчику и цепочкой направились к выходу за Правым Министром, сокрушенно покачивая своими головами. Им было жаль юного императора, которого они приговорили к смерти, но они не решались изменить собственное решение, боясь генерала Тао как огня.

Лю Цзинь не изменил своему самоотверженному решению – через час дворцовые советники действительно нашли его окровавленный труп. Правый Министр с облегчением вздохнул, удостоверившись в безвременной кончине юного императора, и велел придворным сановникам следовать за ним в Дворец Нефритовой Чистоты, где проживал Первый принц Хо Сюань.

В своих покоях Хо Сюань мирно спал крепким сном после обильного ужина с танцовщицами, оглашая всю спальню громким храпом. Разбудить его оказалось не легким делом; Первый Принц отбивался от настойчиво будящих его придворных, ворча, что он не желает вставать и утром прикажет посадить на кол всех дерзких слуг, помешавших его ночному отдыху.

- Ваше Высочество, Первый принц, извольте проснуться! Вам нужно согласно церемониалу занять Нефритовый Трон, - настойчиво твердил ему Шан Сы, не оставляя попытки сделать претендента, угодного генералу Тао, законным императором.

- Какой еще трон?! – зевнул Хо Сюань, и капризно добавил: - Оставьте меня, я спать хочу!

- Нефритовый Трон, - терпеливо повторил Правый Министр. – Вы должны издать первые указы своего царствования, Ваше Величество.

- А как же мой братик, император Цзинь?! – окончательно проснулся Первый Принц.

- Государь Лю Цзинь скончался из-за беспокойства о судьбе Поднебесной, теперь Вы – Император, - объяснил ему Правый Министр.

Хо Сюань помотал головой, как дикий конь, стараясь освоиться с этим известием, затем он пробурчал:

- Ладно, если нужно, я готов сесть на Нефритовый Трон и издать указы.

Радуясь тому, что Первый Принц оказался не так уж глуп, как он считал в начале, Шан Сы торжественно проводил его в тронный зал и усадил на царственное возвышение.

- Что я должен приказать? – осведомился, усевшись, Хо Сюань.

- Сначала указ о своем восхождении на престол, затем указ о моем назначении Первым Министром, - подсказал ему Шан Сы.

- Повелеваю огласить эти указы, - важно произнес новый император, и добавил: - Еще издаю третий указ.

- Насчет чего, Ваше Величество? – почтительно спросил у него Шан Сы.

- Лю Мей Фэн даруется титул Императрицы. Она должна вступить со мной в брак сразу, как только приедет в Лоян, - потирая от возбуждения руки, ответил Хо Сюань.

- Ни в коем случае, Ваше Величество, ни в коем случае, - замахал руками в знак отрицания Шан Сы. – Генералу Тао это ужасно не понравится, - он требует казни Лю Мей Фэн, как пособницы узурпатора Лю Цзиня - а от него зависит, удержитесь ли вы на престоле!

- Я – Повелитель Поднебесной или нет?!! – рассвирепел от открытого противодействия его воле Хо Сюань и гневно стукнул ногой об пол. Он согласился стать императором лишь бы иметь возможность жениться на любимой девушке, бывшей прежде для него недоступной, и больше не собирался терпеть чьих-либо возражений. – Немедленно издать указ о присвоении императорского звания Принцессе Сливового Аромата, иначе я отменю ваше назначение Первым Министром.

Все придворные сановники повалились на пол, не смея поднять своих лиц, когда гневался император. Покорился воле Хо Сюаня и Первый Министр.

- Слушаюсь, Государь, - сказал он с низким поклоном, и третий Высочайший указ, касающийся участи Мей Фэн был публично оглашен, несмотря на угрозу недовольства со стороны генерала Тао Наня.

 

Тем временем Мей Фэн тщетно ожидала обещанного подкрепления, оставаясь в неведении относительно событий, произошедших в столице. Ее положение медленно, но неуклонно ухудшалось. Снабжение армии оружием и продовольствием из тыла сделалось нерегулярным, и среди воинов начался ропот. Чтобы избежать мародерства принцесса платила за продукты из своего кармана, не осмеливаясь оставить свои хорошо укрепленные позиции без увеличения своих военных сил.

На исходе второго месяца осени в монастырь Аньюань приехал верхом гонец от императорского двора. Воспрянув духом, принцесса быстро вышла к нему во двор в сопровождении своей свиты, желая как можно скорее узнать новости.

- Когда прибудет войско от Правого Министра?! И как поживает Государь?! – засыпала она его вопросами.

Гонец, почтительно сложив перед собой руки, начал отвечать:

- Позвольте доложить! Правый Министр стал Первым Министром по воле нового Государя. А император Лю Цзинь скончался и был с почестями похоронени в родовой усыпальнице Владык Поднебесной в Запретном Городе.

- Не может этого быть!!! – воскликнула Мей Фэн, и смертельная бледность покрыла ее лицо. – Как Государь Цзинь мог умереть?! Я оставила его в добром здравии, и он ни на что не жаловался.

- Придворные сановники сочли, что Первый принц Хо Сюань более достоин трона, чем император Цзин, и юный Государь согласился с ними, что ему следует самому прервать нить своей жизни во имя блага Поднебесной.

- Подлые предатели, они вынудили Государя совершить самоубийство, - с негодованием воскликнула Мей Фэн и обратилась к своему помощнику: - Юншэн, прикажи всем отрядам готовиться к отступлению на юг. Мы должны соединиться с гогуном Цай Юнем для дальнейшей борьбы с мятежниками.

- Принцесса, остановитесь! Я должен передать вам важный указ, - поспешно проговорил гонец, и, преклонив колени, он протянул ей сверток из желтого шелка. – Государь Хо Сюань даровал Вам титул Императрицы. Ваша свадьба состоится, как только Вы приедете в Лоян.

- О, нет, я не могу выйти замуж за Хо Сюаня, даже если он и стал императором! У меня есть жених – гогун Цай Юнь, - занервничала еще больше Мей Фэн и, сжимая в волнении руки, сказала своей доверенной даме: - Гао Чжи, мы немедленно отправляемся в дорогу!

- Слушаюсь, Принцесса! – поклонилась Гао Чжи и отправилась собирать вещи.

Их поспешный отъезд напоминал бегство. Мей Фэн понимала, что со смертью юного Лю Цзиня дело, которому она отдала несколько лет своей жизни, потерпело полный крах. Генерал Тао сокрушил ее, даже не вступая с нею в сражение, одним своим именем! Девушку не прельщала власть и высокое положение Императрицы, она не хотела отказываться от своей мечты быть с Цай Юнем. Ей оставалось только распустить свою армию, чтобы ее воинов не объявили мятежниками, направиться к жениху и постараться вместе с ним покинуть пределы страны, чтобы не очутиться во власти нового императора Хо Сюаня или же генерала Тао. Мей Фэн готова была бежать на край света с Цай Юнем, лишь не попасть вместе с ним в руки врагов!

Ее свита старалась ехать самыми тайными и незаметными тропами, поскольку разведчики донесли, что за поимку сбежавшей от свадьбы Императрицы властями назначена щедрая награда. Мей Фэн позволила себе и своим людям передышку только через два дня, остановившись на постоялом деревенском дворе, посчитав, что она уже достаточно далеко оторвалась от своих преследователей.

Беглая принцесса долго не могла уснуть, и все время ворочалась, с болью вспоминая своего погибшего племянника Лю Цзиня. Слезы беспрестанно туманили ее взор, стоило ей только подумать, что его уже нет в живых. Теперь приходилось прилагать усилия к тому, чтобы спасти своего жениха и самой не попасться в руки новых властителей страны. Эти тревожные мысли долго мешали уснуть, и Мей Фэн задремала только перед рассветом. Проснулась она от истошного крика:

- Мей Фэн, не смей отвергать меня! Я теперь Император!!!

Девушка вздрогнула и в испуге подняла голову. Хо Сюань шел прямо по спальным циновкам с небрежно раскиданной женской одеждой к ней, смотря на нее горящим взором. Обычно новый император придерживался малоподвижного образа жизни, заставлявшего его предпочитать комфортную перину на постелях; но на этот раз он изменил своей лени и лично отправился ловить сбежавшую невесту.

- Государь, как Вы нашли меня? – пролепетала она, усиленно стараясь сообразить, что ей следует предпринять для нового бегства от него.

Хо Сюань остановился и, как аист, наклонил вбок голову, глядя на нее.

- Разве в Поднебесной есть кто-либо, кто способен скрыться от Императора, - величественно процитировал он древнее изречение. – Мей Фэн, теперь ты моя и оставь всякую попытку избежать брака со мной!

Незадачливая беглянка на этот раз побоялась упоминать имя своего жениха, не желая вызвать у влюбленного императора припадок бешеной ревности, опасной для Цай Юня, но Хо Сюань сам вспомнил о своем сопернике.

- Если ты по-прежнему будешь думать о Юне, то ему не жить! – заявил он, сжав кулаки.

- Что Вы, Государь, я больше думать о нем не хочу! – поспешно начала уверять царственного поклонника девушка, желая обезопасить любимого и умерить гнев нового императора. – Я поняла свою ошибку, и теперь все мои мысли только о Вас!

- Это правда, Мей Фэн? – растроганно спросил Хо Сюань.

- Правда, правда, - утвердительно закивала головой Мей Фэн. - Только с Вами я хочу связать свою судьбу!

- Тогда я возвращаюсь в Лоян и начинаю подготовку к нашей свадьбе, - решил император. – А ты, Мей Фэн, не задерживайся в дороге.

- Не буду задерживаться в дороге, Государь, не буду, - ласково произнесла хитрая девушка, смиренно смотря на него из-под своих скромно опущенных длинных ресниц. – Постараюсь быстро доехать до столицы.

- Да, нам нужно сыграть нашу свадьбу как можно скорее, - решил Хо Сюань и, попрощавшись с любимой, он спешно отдал приказ своей свите отправляться в дорогу.

Удачно избавившись от общества нелюбимого жениха, Мей Фэн облегченно перевела дух, но тут же поняла, что радоваться ей нечему. Снова пуститься в бегство представлялось невозможным – судя по звукам во дворе, Хо Сюань оставил усиленную охрану, которая будет следить за каждым ее шагом. И она не могла положиться на собственных слуг – кто-то из них наверняка предал ее, если Хо Сюань быстро узнал о ее местонахождении. В этом отношении больше всего подозрений у нее вызывала ее доверенная дама Гао Чжи, только она знала точный маршрут путешествия, который выбрала ее госпожа.

Едва та вошла в ее покои, Мей Фэн гневно обрушилась на нее.

- Гао Чжи, как ты могла предать меня?! – закричала она. – Я доверяла тебе как родной сестре. Великая Императрица рекомендовала тебя мне, и ты так низко и подло со мной поступила – донесла властям по какой дороге я еду и предала меня в руки императора Хо Сюаня!!!

Придворная дама невозмутимо выслушала гневную тираду Мей Фэн и сказала, откидывая занавеску у входа в покои для важных постояльцев гостиницы:

- Государыня, посмотрите во двор!

Девушка удивилась этому предложению, но решила последовать этому совету, чтобы понять чего добивается Гао Чжи. Из ее груди вырвался горестный крик, когда она увидела торчащую на колу забора голову своего мертвого помощника Юншеня.

- Преданный Юншень попытался защитить Вас, и оборонял ваши покои от вторжения воинов императора до последнего, когда за Вами прибыл Государь, но силы оказались слишком уж неравны для успешного сопротивления, - объяснила Гао Чжи. – Так вот, я не хочу, чтобы моя голова торчала рядом с головой вашего помощника.

- Но ты обещала Великой Государыне Тинг быть мне верной! Неужели деньги оказались для тебя важнее вассальной преданности, - в отчаянии спросила Мей Фэн, кляня себя за излишнюю доверчивость к окружающим ее людям, которая нередко ее подводила.

- Я служу императорской семье. Ныне же Владыкой Поднебесной является Государь Хо Сюань и моя верность принадлежит ему! – гордо объявила Гао Чжи. – Вам следует благодарить Вашу счастливую судьбу, Императрица! Если бы не безумная любовь к вам императора Хо Сюаня, то Вы бы закончили свою жизнь в тюрьме, а то и на плахе из-за неослабевающего желания мстительного генерала Тао Наня прервать Вашу жизнь. Нужно радоваться, что Вам достался самый высокий женский титул в стране, о котором мечтают все жительницы Поднебесной! Ваше нынешнее положение делает Вашу особу священной и неприкосновенной.

Разумные и взвешенные слова Гао Чжи не достигли своей цели – она не смогла успокоить свою молодую госпожу. Мей Фэн в бессилии сжала руки и едва не заплакала, осознав, что ей не на кого положиться в той затруднительной ситуации, в которой она очутилась. Но невольная пленница императорского титула все же взяла себя в руки. Как бы ни было, она могла рассчитывать на себя и свои способности и девушка поклялась, что непременно придумает как ей избежать свадьбы с Хо Сюанем.

 

 » Глава 20

На пути к столице Мей Фэн тщетно смотрела по сторонам, высматривая появление своего любимого жениха Цай Юня, спешащего к ней на помощь. Ей удалось тайно подкупить слугу, чтобы тот передал ему белое нефритовое кольцо. То самое, которое Цай Юнь подарил ей с условием, что поспешит к ней, когда она будет нуждаться в нем. Однако от Цай Юня не поступило никаких известий.

Так Мей Фэн не дождалась его приезда, и ей самой не удалось сбежать от бдительных стражей. Гао Чжи неусыпно следила за каждым ее шагом, выслуживаясь перед императором Хо Сюанем и легко угадывала все ее намерения. К тому же процессия императорской невесты по высочайшему приказу ехала без промедления и ворота Лояна показались прежде, чем Мей Фэн могла придумать удачный план бегства.

Ее сразу отвели в загородный дворец Нерушимого Безмолвия и на следующее утро начали готовить к свадьбе. Невесту омыли в нескольких водах с отваром грейпфрута, - по повериям этот фрукт оберегал безопасность молодоженов от злых духов и обеспечивал удачное начало брака. После ванны девушку облачили в роскошный свадебный наряд - ханьфу красного цвета Солнца, отделанного жемчугом и драгоценными камнями. На этом свадебном платье императрицы традиционно красовались изображения любовных объятий Дракона и Феникса, а также неразлучных уточек-мандаринок. Ее головным убором оказалась большая заколка, состоящая из трех тысяч жемчужин высочайшего как по цвету, так и по блеску качества, соединенных в замысловатый рисунок. Посередине драгоценной заколки красовался красный нефрит с изображением Летучей Мыши, символизирующей счастье по фэн-шую. Прислужницы Мей Фэн, состоящие в свадебной свите, надели парадные придворные платья зеленого цвета и выстроились позади ее паланкина в два ряда.

- Государыня, пора! – торжественно заявила Гао Чжи.

Мей Фэн села в паланкин Императрицы с печальным лицом. Как девушка не старалась, она не могла скрыть того, что считает свадьбу с безобразным Хо Сюанем одним из основных несчастий своей жизни и льстивые слова придворных дам не могли ее утешить.

Под музыку бамбуковых флейт, дробь барабанов и шум взрывающихся петард свадебный кортеж Императрицы двинулся к Запретному Городу. Считалось, что чем громче будут звуки музыки и петард, тем больше благожелательных божеств гор и рек услышат их и принесут счастье молодоженам. И музыканты старались изо всех сил, стараясь привлечь их благосклонное внимание и заслужить себе щедрое вознаграждение.

Главные Полуденные ворота Запретного Города настежь раскрылись перед Императрицей и на террасе Зала Высшей Гармонии Мей Фэн уже ожидал напыщенный Хо Сюань в окружении всех важных придворных сановников. Он еще больше потолстел со дня последней встречи со своей избранницей и стал напоминать гору парчи и шелка. При мысли о том, что его необъятная туша вскоре обрушится на нее, Мей Фэн стало не по себе. С таким весом он непременно ее раздавит, да так, что даже костей не соберешь!

Нового императора ничуть не смутило несчастное личико его юной невесты: он явно обрадовался появлению Мей Фэн и тут же потащил ее к брачному алтарю, сооруженного в главном зале дворца.

После совершения всех необходимых ритуалов начался пир. Тысяча лучших танцовщиц Лояна услаждало взоры императорской четы и их гостей искусством своего танца. На столике невесты традиционно красовались четыре продукта – красные финики, арахис, лонганы и семена дыни. Названия всех этих свадебных яств, если произнести их вместе означало «иметь ребенка в ближайшее время», что недвусмысленно намекало на непременное совокупление царственной четы после праздника. Гости шептались и посмеивались, и заодно поздравляли новобрачных своими многочисленными тостами.

Мей Фэн закрыла глаза. Как она хотела, чтобы брачная ночь никогда не наступала! Но полная луна неумолимо выплыла из темного облака звездного неба, и придворные дамы повели юную императрицу в брачную опочивальню. С подобающими церемониями они ее раздели и помогли облачиться в ночное одеяние.

Хо Сюань не замедлил появиться. Он выгнал всех прислужниц из спальни и с умильной улыбкой приблизился к своей избраннице, растопырив все свои толстые пальцы. Но Мей Фэн не дала ему даже прикоснуться к себе. С громким визгом она принялась бегать по спальне и твердить: «Государь, не приближайтесь ко мне! Я боюсь!!!».

Мей Фэн хорошо удалось сыграть роль испуганной девственницы, поскольку она в самом деле боялась очутиться в любовных объятиях Хо Сюаня. Император же не отставал от нее и все твердил:

- Мей Фэн, моя проворная рыбка, мой золотоперый Феникс, девочка моя, не бойся, я тебе не сделаю ничего плохого! Я стану тем Драконом, который будет радостно играть жемчужиной твоей красоты. Но к моему несчастью, я утратил мужскую силу. Только твоя сильная энергия «инь», которая ты получила как Императрица, возродит мою мощь, и мы тогда зачнем сына!

Услышав, что ее новоиспеченный муж потерял мужскую силу, Мей Фэн тут же успокоилась. Она не чувствовала себя настоящей императрицей и потому не верила в то, что ее интимные прикосновения вернут Хо Сюаню способности к деторождению. Девушка позволила поймать себя и прошептала:

- Государь, я к вашим услугам!

Ей пришлось потерпеть потискивания и объятия Хо Сюаня, но он так и не мог овладеть ею. Устав, новый император заснул, а Мей Фэн продолжала лежать с открытыми глазами, с тревогой думая о своем будущем. Ее главной проблемой снова стал генерал Тао, и теперь следовало продумать несколько вариантов развития событий, чтобы спастить от его покушений на ее жизнь.

 

Убедившись в том, что кидани оставили намерение вторгнуться в Поднебесную, Тао Нань повел свою армию в Лоян. После Праздника Середины Осени вести о вступлении на трон нового императора, уже распространились по стране и города на севере беспрепятственно пропускали генерала и его воинов с подобающим выражением почтительности – больше он не считался мятежником. Без особых происшествий Тао Нань добрался до Чэндэ и с отборным отрядом отправился в горы освобождать сестру из плена. Монахи монастыря Аньюань тоже не стали чинить ему препятствий, и молодой генерал быстро дошел до небольшого павильона для паломников, которые останавливались в этой горной обители.

Ксяолян сидела на террасе и, стараясь прогнать свою грусть, развлекалась тем, что кормила ворон, слетевших на ступени, вареным рисом. Уже месяц она жила в монастыре не то как пленница, не то как пациентка под бдительным присмотром монахов и ее печалила длительная разлука с Джучи-ханом. Девушка уже начала думать о том, чтобы обмануть бдительность своих стражей и под покровом ночи сбежать к брату, тем более, что она уже почти оправилась от своего ранения, как перед ней предстал сам Тао Нань.

- Старший Брат, ты пришел за мной?! – радостно вскочила на ноги Ксяолян, увидев его.

- Да, Ксяолян, собирайся в дорогу, - утвердительно кивнул головой Тао Нань. – Нам предстоит много дел после того, как мы вернемся в столицу.

- Разве ты разгромил киданей? – настороженно спросила девушка, тут же с волнением подумав о Джучи-хане.

- Нет, я заключил с ними мир, желая покончить с врагами нашей семьи, - коротко ответил сестре молодой генерал. – Они, правда, еще потребовали выдать тебя замуж за внука кагана Арвая, но не беспокойся, Ксяолян, я уклонился от заключения брачного соглашения, с условием рассмотреть его через год. А там что-нибудьпридумаем, - я не намерен отдавать тебя монголам!

- Ты ответил отказом выдать меня за Джучи-хана! – в досаде закричала Ксяолян. – Вот этого как раз не следовало делать. Я люблю Джучи и хочу стать его женой!

Молодой генерал с удивлением посмотрел на свою обычно спокойную и уравновешенную младшую сестру, которая внезапно вышла из себя и спросил:

- Ты хочешь жить среди киданей, Ксяолян?! Неужели ты думаешь, что с монголом тебе будет лучше, чем со мной? Подумай хорошенько, не давай чувству ослепить тебя. Я всегда буду тщательно заботиться о тебе, дочери моего отца, повинуясь голосу крови, чего вряд ли можно сказать о внуке кагана.

- Старший Брат, если ты не желаешь вступать в брак и стремишься прожить всю жизнь в гордом одиночестве – дело твое, но не нужно меня отговаривать в этом деле! Мне надоело все время воевать! Я хочу семью, мужа и детей! – в сердцах воскликнула Ксяолян.

- Разве ты забыла, что нам нужно закончить свою родовую месть девице Лю? – сурово спросил младшую сестру Тао Нань.

- По мне, мы уже достаточно отдали дань уважения своей погибшей семье, - не задумываясь, ответила на это Ксяолян. – И, пусть я девушка не без недостатков, однако неблагодарность мне не свойственна. Лю Мей Фэн могла прикончить меня в схватке, могла приказать своим телохранителям добить меня, но она решила оставить мне жизнь и я никогда больше не причиню намеренно ей зла!

- Вот как ты заговорила, восхваляешь дочь нашего врага, погубившего нашу семью, - с неудовольствием произнес Тао Нань, и гордо добавил: – А я свершу месть до конца, держа свое слово, не то в противном случае сам себя перестану уважать. Если ты по-прежнему намереваешься выйти замуж, ступай к киданям! Я не стану удерживать человека, который решил меня покинуть!

Ксяолян попыталась было умилостивить брата, который не на шутку рассердился на нее из-за проявленной ею строптивости, но Тао Нань не пожелал ее слушать. Он дал приказ снарядить нарядный паланкин для сестры, и после того как свадебный поезд Ксяолян спешно отправился на север без лишней помпы, стал готовиться к походу на юг.

Несмотря на внешнее спокойствие в его душе бушевала буря. Ксяолян была единственным родным ему человеком, который остался ему от его многочисленной семьи и вот, из-за Лю Мей Фэн он лишился также младшей сестры. Поистине эта девица стала его злым роком, и он поспешил к столице, желая удостовериться, что его союзник Шан Сы разделался с нею раз и навсегда.

На обратном пути к Чэндэ Тао Нань невольно оценил те горные позиции, на которых закрепилась Мей Фэн. Учителя у нее явно были хорошие, даже он не мог бы выбрать лучшие. Свою армию Принцесса Сливового Аромата расположила таким образом, что ее противник оказался бы сдавленным в «клещах», если бы только к ней подоспело подкрепление. Он был трижды прав, подозревая под кукольным личиком и невинным выражением глаз девицы Лю изощренный и коварный ум, и еще больше утвердился в мысли не щадить ее, если Первый Министр по каким-либо причинам не покончил с нею.

Испытанные воины Тао Наня ускоренным маршем шли по дорогам и через несколько дней достигли главных ворот Лояна. Узнав от вестового о прибытии армии, Первый Министр Шан Сы поспешно отправился к воротам лично встречать молодого генерала, позаботившись о том, чтобы его сопровождала целая делегация празднично одетых столичных чиновников. Этими почестями министр надеялся смягчить недовольство Тао Наня, когда тот узнает о браке нового Государя и Принцессы Сливового Аромата.

На лице Бога Войны ничего не отразилось при виде пышной процессии встречающих его сановников, и Первый Министр огорчился, поняв, что его замысел не увенчался успехом. Тао Наню явно было все равно, сколько человек его встречает – один или тысяча. Да еще молодой генерал сухо заметил, что не стоило поднимать столько суеты ради его возвращения в столицу.

- Ваше Превосходительство, Вы спасли Поднебесную от нашествия жестоких степняков, Вы достойны того, чтобы Вас встречали как Императора! – начал льстиво уверять его Первый Министр, предварительно отвестив поклон перед черным конем, на котором сидел молодой полководец. Вслед за ним поодаль согласно упали на колени его сопровождающие, приветствуя победоносного воителя.

- Кстати, об Императоре. Он готов принять меня? – спросил Тао Нань, оставляя без внимания предыдущие слова своего собеседника и частые поклоны сановников.

- Его Величество ждет Вас в Зале Высшей Гармонии, - снова низко поклонился в знак почтения к Сыну Неба Правый Министр. – Я готов сопроводить Вас к нему, как только вы распустите свою армию согласно обычаю.

- Хорошо, я распущу армию, но лишь после того, как переговорю с Государем, - после этих слов Тао Нань повернул было своего коня в сторону Запретного Города, и тут, вспомнив о том, что его больше всего интересовало, спросил:

- Надеюсь, вы уже казнили Лю Мей Фэн?! Только в этом случае моя встреча с Его Величеством пройдет в полном согласии с императорским двором.

- Ваше Превосходительство, с исполнением вашего желания нужно немного обождать, - смутился Первый Министр.

Молодой генерал сразу понял, что Министр Шан Сы не оправдал его ожиданий и стиснул кулаки.

- Значит, вы не выполнили свою часть нашего договора, - зло проговорил он, прожигая насквозь злополучного министра огненным взглядом.

- Генерал, я не смог этого сделать. Лю Мей Фэн сделалась священной и неприкосновенной особой, получив титул Императрицы Поднебесной, - попытался было оправдаться Шан Сы, и только рассердил своего грозного собедника еще больше.

- Министр, вы захотели посмеяться надо мной, сделав девицу Лю супругой Императора?!! Занятно, и будьте уверены, что я достойно оценил ваш юмор. Он так хорош, что вам больше не придется снова потешаться над доверившимся вам человеком! – сквозь зубы проговорил Тао Нань, берясь за рукоятку своего меча.

- Генерал, смилуйтесь, - бессвязно проговорил Шан Сы, устрашившись перед лицом неминуемой смерти и падая на колени перед конем Тао Наня. – Это не моя вина. Не знаю за какие мои прегрешения в прошлой жизни Государь Хо Сюань без памяти влюбился в Лю Мей Фэн еще когда она зеленой девчушкой вошла в Запретный Город. Я убеждал его не связывать судьбу с нею, тем более не делать ее Императрицей, ссылаясь при этом на ваше неудовольствие. Однако все мои доводы были тщетны, ослепленный безумной любовью Государь не пожелал меня слушать и женился на Мей Фэн!

- Меня не интересуют ваши оправдания, Первый Министр, - надменно проговорил Тао Нань. – Кто хочет добиться цели, ищет способ. Кто не хочет – ищет оправдание своей бесполезности. Не верю, чтобы вы со своим умом не смогли извести Лю Мей Фэн и положить ее голову на плаху. Вы поставили меня в положение ее слуги и этого я вам никогда не прощу!

- Ваше Превосходительство, сейчас у девицы Лю много сторонников и Государь не оставил бы без внимания зло, причиненное ей, - заговорщически прошептал Первый Министр. – Как я доложил, вам следует всего лишь немного обождать. Рано или поздно всякая женская красота увядает, мужская любовь проходит, и Лю Мей Фэн не исключение. Как только привязанность к ней Государя охладеет, она выйдет из фавора, я смогу взять ее голыми руками и расправиться с нею согласно вашему желанию.

Шан Сы выглядел настолько убедительно, что Тао Нань отказался от прежнего намерения немедлнно лишить его жизни и со звоном задвинул меч обратно в ножны. Однако полностью с предложенным планом он оказался не согласен.

- Первый Министр, в ваших словах есть резон, и я согласен подождать, - нехотя произнес он. – Однако я больше никому не доверю охоту на девицу Лю. Все люди, которым я поручал это дело, допускали крупные промахи. Теперь лично сосредоточусь на своей мести, чтобы больше не было ошибок.

- Генерал, вы на редкость мудры, - склонил голову в знак подчинения министр Шан Сы.

- Ведите меня в Запретный Город, - отрывисто сказал Тао Нань, резким движением руки показывая, что доверительная беседа окончена.

Радуясь своему спасению Шан Сы сел на рыжего коня и поехал впереди торжественной процессии, прокладывая путь первому полководцу Поднебесной. Заполнившие улицы горожане бурно приветствовали генерала Тао и его военачальников при свете неяркого осеннего солнца, выражая свою признательность за то, что они спасли страну от вторжения киданей. Тао Нань почти не обращал на них внимания, думая о предстоящей встрече с Лю Мей Фэн и выбирая линию своего поведения с царственной четой. Пожалуй, свою враждебность к ней показывать будет неразумно, и нужно, хоть это будет нелегко, придерживаться внешней почтительности к ненавистной девице. Мысли об этой необходимости привели Тао Наня в еще более дурное настроение и в Зал Высшей Гармонии он вступил мрачнее тучи.

Его встретили многочисленные придворные, рангом повыше, чем возле главных ворот Лояна. Нефритовый Трон пустовал, но суета евнухов возле него показывала, что Государь с супругой скоро появится. Главный дворцовый евнух Дуань выступил вперед и громко возвестил:

- Падите ниц! Могучий Сын Неба и лучезарная Птица-Феникс изволят осчастливить своих подданных своим присутствием!

Все вельможи с готовностью опустились на пол и прижали к нему лица, выгнув спины. Тао Нань ограничился тем, что преклонил колено, и он единственный из всех присутствующих имел возможность увидеть вход Императора.

Хо Сюань вошел в зал, тяжело вздыхая и охая. Всем своим видом император напоминал больного дракона, съевшего непомерно большую корову. Он в самом деле переел за обедом вкусных блюд императорской кухни, и каждый шаг давался ему с большим трудом. Следом за ним шла, опустив голову, Мей Фэн в парадном убранстве Императрицы. Девушка многое дала лишь бы не присутствовать на торжественной встрече своего старинного врага Тао Наня и императорского двора. Но этикет был неумолим, и даже ссылка на недомогание не могла ей помочь избежать этой неприятности. Церемонию просто перенесли бы на следующий день, пока она не поправится, и эта пытка была неизбежна.

С помощью евнухов толстый император уселся на Нефритовый Трон в наиболее удобной для себя позе и откинулся на спинку сидения. Мей Фэн присела рядом с ним, в первый раз пожалев, что супруг не настолько толст, чтобы укрыть ее собой от пронизывающего взгляда генерала Тао. Обостренное внимание прибывшего полководца породили явные перемены во внешности девицы Лю. В первые же минуты встречи молодому человеку стало понятно, почему Хо Сюань вовсе не принял во внимание уговоры Первого Министра отказаться от опасного брака с родственницей Лю Цзиня. Войдя в возраст, Мей Фэн стала более женственнной и казалась внешним воплощением сразу трех высоко ценимых женских достоинств – утонченной красоты, нежности и понимания. Она словно вобрала в себя весенний утренний рассвет и светилась внутренним светом. А блеск императорского сана и вовсе делал ее неотразимой. Вряд ли в Зале Высшей Гармонии нашелся бы мужчина, который не прельстился юной Императрицей, и Тао Нань, хотя и не стремился завладеть ею ради телесных утех, тоже ощутил желание завладеть этим ценным призом.

Шан Сы отвлек его внимание от нее тем, что приблизился к Государю и почтительно испросил его разрешения начать церемонию приветствия генерала.

- Да, да, начинайте! – встрепенулся задремавший было на троне Хо Сюань.

Первый Министр поклонился и, развернув длинный свиток, начал хорошо поставленным голосом перечислять все военные заслуги Тао Наня и его подвиги. Когда чтение закончилось, Император важно произнес:

- Генерал, ваши заслуги мною ценятся весьма высоко. Первый Министр дал мне совет предоставить вам важную должность и сделать вас военным министром.

- Я благодарен Вашему Величеству за милость! – ответил Тао Нань, подняв в знак почтения сложенные вместе руки. – Но меня интересует, согласна ли с вашим назначением Императрица?!

И он бросил косой взгляд в сторону Мей Фэн.

- Мой супруг желает сделать Вас Министром, такого же намерения придерживался покойный Государь Лю Цзинь. Я не могу быть против предоставления высшей военной должности спасителю Империи, - поспешно ответила девушка, страдая от того, что всеобщее не слишком благожелательное внимание оказалось обращенным на нее.

- Моя супруга всегда спешит согласиться с моим мнением, но на этот раз она несколько поторопилась, - заметил Хо Сюань, игриво ущипнув за щечку Мей Фэн.

- Что Вы хотите этим сказать, Государь? – заметно занервничал Первый Министр, догадываясь, что Хо Сюань намеревается сказать очередную глупость, последствия которой придется расхлебывать ему.

Хо Сюань наморщил лоб, что выдавало в нем непривычную для него усиленную работу мысли и глубокомысленно изрек:

- Разумеется, доблестный генерал Тао достоин быть военным министром, однако я желаю предоставить ему другую должность.

- Я готов выполнить любой Ваш приказ, Государь, - невозмутимо произнес Тао Нань.

- Вы настолько умелый воин, что я желаю доверить вам свое главное сокровище, которым безмерно дорожу – мою дражайшую супругу. Если вы станете начальником охраны Императрицы, я могу быть спокоен за ее безопасность, - с радостной улыбкой сказал Хо Сюань.

Почти все придворные вздрогнули и побледнели. Вряд ли надменный генерал, которого боялась рассердить вся Империя, спокойно проглотит такое оскорбление – вместо должности военного министра получить из рук Императора гораздо менее значительный пост начальника дворцовой стражи, да еще женской части Запретного Города. Мей Фэн тоже в смятении посмотрела на Хо Сюаня. Она знала, что ее супруг глуп, но не думала, что до такой степени, чтобы предать ее в руки ее смертельно врага, лишив всякой другой защиты. Хотя, если все как следует обдумать, то в данном случае глупость нового императора граничила с гениальностью. За безопасность Императрицы начальник ее охраны отвечал собственной головой! Оставалось надеяться, что Тан Нань не ненавидел ее так сильно, чтобы самому подвергаться угрозе смертной казни ради мести.

На лице Тао Наня не вздрогнул ни один мускул – лишь насмешливая улыбка искривила его тонкие губы. Он вовсе не думал лелеять обиду в ответ на назначение глупого императора, напротив, это предложение постоянно находиться под одной крышей с Императрицей как нельзя лучше соответствовало его намерению затравить до смерти Мей Фэн как маленького беззащитного зверька на охоте. А он был не только умелым воином, но и искусным охотником, который всегда мог похвастаться богатой добычей по возвращении домой из охотничьих угодий. Раньше дворцовыми интригами занималась его кузина Гунь, но теперь, после ее безвременной кончины, он готов был учиться коварству закулисных заговоров, чтобы до конца извести весь род Лю!

- Я благодарю Вас за доверие, Ваше Величество! С головы Императрицы не упадет ни один волос, - с должным поклоном пообещал Тао Нань.

- Ваш ответ доставил мне удовольствие, генерал Тао, - важно произнес Хо Сюань, и добавил, совсем позабыв о том, как плохо чувствовал себя после чересчур обильного обеда: - Тогда всем повелеваю направиться в пиршественный зал отметить благополучное возвращение нашей победоносной армии в Лоян.

Оба евнуха снова взяли под руки грузного Сына Неба, и повели его в соседний зал. За ними гуськом последовали вельможи, соблюдая близость к императору согласно своему рангу. К ним присоединились их жены, и дворцовый зал тут же стал более веселым и оживленным.

Мей Фэн провела несколько томительных часов на пиру, терпя нелепые шутки своего супруга и испепеляющие взгляды старинного врага. Однообразное нахождение среди пирующих сановников нарушил для нее приход ее юной придворной дамы по имени Сянцзян, принятой на службу два дня назад.

- Ваше Величество, в ваши покои прибыл гонец с посланием для вас, - с поклоном доложила девушка.

- От кого послание, Сянцзян? – быстро спросила ее Мей Фэн, испытывая непонятное волнение.

- Простите, Государыня, я не догадалась спросить, - смутилась юная придворная дама. – Я только заметила, что на печати, которой было скреплено письмо, имеется изображение Лунного Зайца.

Сердце Мей Фэн от радости чуть не выпрыгнуло из груди – изображением Лунного Зайца, толкущего в ступе эликсир бессмертия, пользовался ее любимый жених. Наконец-то она получила долгожданную весточку от Цай Юня! Супруга Хо Сюаня украдкой посмотрела вокруг, желая скрыться подальше от докучливых взглядов. Император сильно опьянел, немногим более трезвыми, чем он, выглядели придворные.

Решив, что никто не заметит ее отсутствия, Мей Фэн воспрянула духом и поспешила удалиться вместе со своей свитой в отведенные ей покои. Девушка не сомневалась в том, что Цай Юнь в своем письме изложил для нее план бегства из Запретного Города. И она была готова отказаться от своего титула Императрицы и соответствующей роскоши, богатства и преклонения придворных, лишь бы быть с любимым и не быть игрушкой в руках похотливого императора Хо Сюаня, который лишился мужской силы, но не избавился от своего влечения к ней.

Но едва молодая императрица скрылась из виду, как притворяющийся пьяным Тао Нань поднял голову от стола и подозвал к себе сына своего цидувэя Ким Чу. Он давно приметил этого способного юношу, а после того как тот защитил его в бою от смертельного удара копьем, закрыв собственным телом, молодой генерал стал доверять ему наравне с Ксяолян и поручать ему тайные задания.

- Ким Ан, проследи за Императрицей. Государыня подозрительно себя ведет и я хочу знать, что она замышляет, - негромко велел он. От его зоркого взгляда не укрылся приход Сянцзян и явная радость Лю Мей Фэн, что и вызвало у него желание узнать, в чем дело, а также не упустить удобного случая, чтобы навредить девушке, заманив ее в опасную ловушку.

- Слушаюсь, Генерал, - прижал руки к груди в знак почтения исполнительный молодой человек и отправился выполнять приказ своего господина

 

 » Глава 21

Запретный Город окутала тьма. И под покровом ночной темноты лазутчик генерала Тао следовал за Мей Фэн и ее свитой, стараясь не показываться им на глаза и в то же время не упускать их из вида. Стройная, идущая впереди процессия из десяти придворных дам, несущая фонари, дошла до юго-западного дворца, носившего название Павильон Малинового Феникса, и Ким Ан понял, что именно здесь обычно проживают молодые бездетные императрицы. Главная фрейлина Гао Чжи требовательно постучала в ворота, требуя впустить госпожу, и стражники тут же поспешили открыть их для супруги императора Хо Сюаня.

Роскошный Павильон Малинового Феникса бдительно охранялся отборным отрядом дворцовой гвардии и был недоступен для чужаков. Однако для Ким Аня, прошедшего специальное воинское обучение, усиленная стража и высокие стены не являлись серьезным препятствием. Некоторое затруднение для него представляло лишь яркое освещение всего дворца императрицы, которое могло выдать обитателям дворца присутствие постороннего человека, но он, умело миновав длинные резные галереи со светящими подвесными фонарями Цзыгун, все же благополучно взобрался на балку небольшой приемной под вогнутой крышей, покрытой новой желтой черепицей над личными покоями императрицы.

Молодой разведчик охотно взялся за это задание, побуждаемый не только желанием оказать услугу генералу Тао, которого он глубоко чтил, но и стремлением снова увидеть юную властительницу Запретного Города. Ким Ан видел много красивых девушек, но теперь ему казалось, что настоящей красотой обладает лишь Лю Мей Фэн, ставшая законной супругой нового императора. Ее нежная красота заставляла его забывать обо всем на свете, и молодой человек постарался как можно осторожнее приблизиться к ней, не привлекая в то же время к себе внимания, чтобы снова увидеть ее улыбку, которая завораживала до глубины души.

Мей Фэн быстро отослала свою свиту и, думая, что она избавилась от лишних глаз и ушей, нетерпеливо сказала:

- Сянцзян, приведи скорее гонца!

Повинуясь приказу, юная фрейлина отодвинула дорогую ширму с росписью желтых хризантем и открыла боковую неприметную дверь, впуская коренастого мужчину в дорожной одежде. Оглядевшись, гонец быстро подошел к супруге Хо Сюаня и встав на колени, протянул ей запечатанный свиток.

- Государыня, прошу Вас прочесть послание моего господина, - с поклоном произнес он.

Мей Фэн с радостью взяла долгожданное послание с печатью Лунного Зайца, развернула его, и, подойдя к настольному светильнику, прочитала следующие строки:

«Я буду ждать Вас в следующее полнолуние в Беседке Летучей Мыши. Надзор соглядатаев императора мешает мне увидеть раньше Ваш Прекрасный Лик, нужно ослабить их бдительность».

- Мне нужно ждать почти месяц, чтобы увидеть Цай Юня?! – разочарованно проговорила Мей Фэн, тем не менее тесно прижимая послание своего любимого к груди, но тут же бодро произнесла: - Ну, ничего! Я жила без него полгода, подожду еще немного. Добрый человек, ты заслужил награду, - с улыбкой сказала она, протягивая гонцу бусинку зеленого дорогого нефрита, которую отвязала от своего драгоценного пояса.

Посланец Цай Юня с приличествующими случаю благодарностями принял дар молодой императрицы, и Сянцзян по знаку Мей Фэн провела его из приемной той же дорогой, какой привела. Девушка снова развернула свиток, желая полюбоваться почерком любимого жениха. Его каллиграфия, как всегда, была изящна и безупречна, представляя собою подлинное произведение искусства.

«Мне нужно взять у Юня несколько уроков, чтобы тоже так хорошо владеть кистью. Но это будет возможно, когда мы соединим свои судьбы, - мечтательно подумала Мей Фэн, охотно представляя себе, как она и Цай Юнь заживут одним домом. Однако эти сладкие мечты нарушило появление заплаканной Сянцзян, не скрывающей своих слез.

- Сянцзян, что случилось?! Кто тебя обидел? – встревоженно спросила Мей Фэн, ласково беря девушку за руку.

- Это все госпожа Гао Чжи, - всхлипнула Сянцзян.

- Почему она ударила тебя? – с удивлением продолжала спрашивать молодая императрица, разглядывая покрасневшую щеку своей юной фрейлины.

- Потому что она нарушила мой приказ докладывать мне обо всех подозрительных случаях, связанных с Вами, Ваше Величество, - сурово сказала сама Гао Чжи, входя в комнату. – Ах, ты негодница! – с новой силой обрушилась она на провинившуюся придворную даму. – Твоя мать уговорила меня взять тебя в придворный штат Государыни, уверяя, что ты будешь послушна и выполнишь любое мое указание, а ты в самом начале своей службы обманула мое доверие!

- Гонец сказал, что послание столь важное, что его нужно отдать только в руки самой Императрицы, - жалобно произнесла Сянцзян. – Я не осмелилась передать это известие кому-либо еще кроме Ее Величества.

- Государыне теперь нельзя принимать тайные послания от бывшего жениха, и тем более искать встречи с ним! – в сердцах воскликнула Гао Чжи.

- Дама Гао, вы слишком много на себя берете, перехватывая адресованные мне послания, и тем более вы не вправе руководить моими действиями, - быстро сказала Мей Фэн, загораживая собою Сянцзян. – Отныне эта девушка Цзян подчиняется только моим указаниям, и вы не властны вмешиваться в ее действия.

- Ваше Величество, Вы ведете себя как ребенок, играя с огнем, - простонала Гао Чжи. – Не ведите себя безрассудно, прошу, иначе Вас обвинят в супружеской измене. Прислушайтесь к моим словам и не сердитесь на меня. Я поклялась моей благодетельнице Великой Государыне Тинг, что буду оберегать Вас от ошибок. Государь Хо Сюань назначил меня главной фрейлиной в вашем штате, чтобы я хорошенько присматривала за Вами. Мой долг направлять Вас по верному пути, иначе ваши враги воспользуются Вашими промахами.

- Ваша преданность достойна похвалы, дама Гао, но я не отступлюсь от своего, несмотря на опасность, - спокойно сказала Мей Фэн. – Я желаю жить в браке только с гогуном Цай Юнем, иначе мне сама моя жизнь не нужна.

При виде такой непреклонности Гао Чжи потеряла дар речи, и Мей Фэн быстро велела ей вместе с Сянцзян помочь ей приготовиться ко сну, пока та не пришла в себя и не возобновила свои наставления.

Молодая императрица направилась к выходу со своими дамами, и Ким Ан с сожалением посмотрел ей вслед. С каждым часом ее прелесть все больше увеличивалась для него, и под конец он полностью попал под власть ее ненавязчивого обаяния и незабываемой красоты. Если бы только он мог, то никогда не расставался бы с ней, желая быть рядом с нею так же сильно, как она хотела быть с гогуном Цай Юнем. Молодому человеку стало ясно, что он не может выдать Мей Фэн и ее опасную тайну своему генералу, и нужно придумать убедительную причину, по которой она преждевременно покинула дворцовый пир.

Ким Ан задумался, решая, какие небылицы ему следует наплести Тао Наню в этом случае. Сначала он решил сказать, что к Лю Мей Фэн обратился с просьбой помочь в деликатном деле семейного характера старый слуга. Но немного поразмыслив, Ким Ан отбросил эту версию – возможность оказания услуги не мог вызвать столь большую явную радость у юной императрицы, которую она обнаружила за пиршественным столом. И тут ему в голову пришла удачная идея объяснить ее поведение дворцовой закулисной интригой. Для жен императоров Поднебесной было в обычае принимать активное участие в жизни императорского двора, и все воспринимали это как должное, чуть ли не как привилегию самой высокопоставленной дамы Империи, но обвинение в супружеской измене грозило им казнью. Даже если Государь Хо Сюань простит свою неверную жену, высшие сановники императорского двора не смирятся с Императрицей, виновной в прелюбодеянии. Мать Страны должна была подавать пример благонравия всем женщинам Поднебесной, и пребывание недостойной женщины на Нефритовом Троне грозило всем жителям Поднебесной карой Небес.

Ким Ан отправился в покои генерала Тао и поведал следующее:

- Ваше Превосходительство, я узнал, по какой причине Императрица покинула пир. К ней приходил посланец тай-вэя Го Му. Ваш старинный враг хотел заключить с ней союз против вас, и Лю Мей Фэн обрадовалась тому, что обрела себе надежного союзника.

- Снова этот недалекий старый павиан пожелал перейти мне дорогу, - насмешливо сказал Тао Нань после того, как выслушал доклад Ким Аня. – Посмотрим, удастся ли ему это дело. Императрице Лю по части интриг далеко до моей умницы-кузины, и их союз принесет им примерно такую же пользу, как если бы хромой содействовал слепому.

Сановник высшего ранга Го Му некогда занимал должность главнокомандующего имперской армии, но с возрастом и из-за происков Драгоценной Наложницы Гунь, интриговавшей в пользу своего кузена был отправлен в почетную отставку покойным императором Чжуном с присвоением ему титула тай-вэя. Именно тогда его самый завидный воинский пост достался молодому честолюбцу Тао, но Го Му не смирился с потерей, и исподтишка вредил своему удачливому сопернику, используя свои давние связи при императорском дворе и армии. От его влияния нередко зависело предоставление важных должностей в Запретном Городе, и Тао Нань легко поверил, что Мей Фэн пожелала объединиться с Го Му против него.

Он тут же принял меры против своего старого врага, начав собирать против него компромат. В краткий срок его лазутчикам удалось установить и собрать доказательства того, что почтенный тай-вэй, используя свое положение, продавал придворные должности и занимался казнокрадством. Тао Наню очень хотелось добыть доказательства, что к должностным преступлениям Го Му причастна также Лю Мей Фэн. Но как шпионы не старались, им не удалось обнаружить даже следа участия молодой императрицы в темных делишках тай-вэя, и Тао Наню пришлось, скрепя сердце, воспользоваться теми сведениями против Го Му, которые уже были в его руках.

Он собирался объявить о непростительных преступлениях тай-вэя на ближайшем придворном празднике, при большом скоплении народа, желая широкой оглаской наверняка сокрушить его и лишить всякого влияния. Этим праздником оказался Дунчжи – День зимнего солнцестояния - когда дни становились длиннее, а ночи короче, и мужское начало Янь пробуждалось в природе, давая начало новому циклу. В том году он совпал с полнолунием, на которое гогун Цай Юнь назначил тайную встречу своей любимой.

В день праздника Император и Императрица в присутствии всех вельмож совершили церемонию поклонения предкам в Зале Памяти, и сели за столик для пиршества по новогоднему распорядку, предписывающему вкушение особых блюд, способствующих благополучию и процветанию Поднебесной. Сначала им подали отварные красные бобы, предотвращающие эпидемии, затем рисовые клецки хуньдунь, изготовленные из сладкого теста, замешанного на отборной рисовой муке. Эти клецки олицетворяли собой первозданный хаос хуньдунь, из которого вышло все живое, инь и янь, и им приписывали магические свойства, помогающие мужчинам увеличить свою мужскую силу, а бездетным женщинам понести ребенка.

Государь Хо Сюань так верил в помощь этих волшебных клецок, что даже прихватил из большой тарелки часть порции, предназначенной для Мей Фэн и съел пятнадцать штук вместо положенных ему двенадцати. Император съел бы и больше, но услужливый повар из Гуанчжоу принес ему его любимую рыбу, фаршированную мясом крабов и креветок, редькой и другими овощами, и он переключился на нее. Мей Фэн предпочла завершить свою трапезу рисовым печеньем и подогретым персиковым вином. От волнения перед предстоящей встречей с Цай Юнем она почти полностью утратила аппетит.

После того как царственная чета завершила трапезу, подданным можно было приступить к еде, но Тао Нань, пренебрегая соблазнительными ароматами кушаний, выступил ближе к трону и громко произнес:

- Государь, я желаю назвать имя крота, который подрывает Ваше благополучие!

- Генерал, обязательно говорить об этом прямо сейчас? – озадаченно спросил Хо Сюань. – Сегодня день, когда не принято говорить о неприятных вещах.

- Да, сейчас, - упорствовал в своем намерении Тао Нань. – Иначе мне кусок не полезет в горло.

- Хорошо, - махнул рукой в знак согласия император.

Молодой генерал хорошо поставленным голосом перечислил все преступления Го Му с предъявлением доказательств, и их оказалось так много, что все советники императора единогласно посоветовали Хо Сюаню предать тай-вэя смертной казни.

Тао Нань зорко следил за супругой императора, намереваясь также надавить на нее и разоблачить, но Мей Фэн, не подозревая, что, по мнению генерала, она должна усиленно волноваться за участь казнокрада, не обнаружила никакого замешательства.

«Ну и самообладание у этой девчонки, даже бровью не повела. Достойный противник!» – невольно восхитился ее мнимой выдержкой Тао Нань, помня, как сильно она обрадовалась тому, что Го Му захотел быть на ее стороне.

Мей Фэн попросила только в честь праздника смягчить наказание для Го Му и заменить казнь тюремным заточением, своим обращением укрепляя уверенность генерала Тао, что она в заговоре с тай-вэем. Хо Сюань, желая угодить любимой супруге, с готовностью удовлетворил ее просьбу, и дворцовые стражники грубо потащили разжалованного старого сановника в подземелье.

После окончания ужина императорская чета отправилась в опочивальню дворца императрицы. Самовнушение сотворило чудо с Хо Сюанем, улучшив его способности к деторождению и он радостно объявил юной жене:

- Ласточка моя, предки благословили нас в Дунчжи. Моя мужская сила окрепла, и я готов исполнить свой супружеский долг.

Мей Фэн испуганно вздрогнула - чудесное исцеление супруга грозило помешать всем ее планам соединения с любимым. Но, к счастью для себя, собираясь на свидание с Цай Юнем, она заранее предусмотрительно приготовила для мужа вино с крепким снотворным. И хитрая девушка сказала с ласковой улыбкой раскрасневшемуся от возбуждения императору-толстяку, протягивая чашу:

- Ваше Величество, испейте этого вина. Оно еще больше укрепит ваши силы, и мы будем наслаждаться любовными объятиями до самого утра.

- О, такое вино весьма кстати, - обрадовался Хо Сюань, и, будучи любителем также горячительных напитков, без сомнений и одним духом выпил его.

Снотворное очень скоро начало действовать – император захрапел, едва коснувшись головой подушки. Терпеливо дожидавшая этой минуты Мей Фэн встрепенулась и тут же позвала Сянцзян, желая проверить собранные вещи. Она не сомневалась, что после встречи с Цай Юнем тут же покинет вместе с ним Лоян, а затем Поднебесную, избавится от генерала Тао Наня с его жаждой мести и забудет Запретный Город как страшный сон. Молодая императрица больше не боялась надзора Гао Чжи, после того как поняла, что та больше не донесет на нее. Пусть эта дама была на самом деле преданна покойной императрице Тинг, а не лично ей, но она не предаст ее, если донос будет грозить воспитаннице ее покойной благодетельницы, смертной казнью.

Так оно и случилось. Гао Чжи сначала пыталась остановить ее, не давая идти к Беседке Летучей Мыши, но затем в бессилии отступила, не желая привлекать шумом излишнее внимание к личным покоям императрицы.

Мей Фэн, ликуя от того, что все препятствия на ее пути к любимому устранены, немедленно покинула Павильон Малинового Феникса. Черный плащ делал ее неприметной, и она была уверена, что никто не заметит ее небольшую фигурку на садовых дорожках Запретного Города. Девушка не догадывалась, что после возвращения в Лоян генерала Тао Наня она обзавелась неотступной тенью и эта тень следовала за нею даже на пути к тайному любовному свиданию.

Но даже если бы молодая императрица знала о лазутчике генерала Тао, она все равно не смогла бы отказаться от встречи с Цай Юнем. Слишком долго Мей Фэн ждала этого свидания, и возлагала на него такие большие надежды, что и угроза смерти не могла остановить ее. И девушка решительно шла вперед.

Чтобы дойти до Беседки Летучей Мыши, ей следовало миновать пруд Отражения Луны. Мей Фэн издалека заметила белеющее возле тростниковых зарослей ханьфу Цай Юня и догадалась, что он, как подобает настоящему поэту, вышел из беседки, желая поймать вдохновение от красивого отражения полной луны в темных водах пруда. Воспрянув духом от вида жениха, явившегося на встречу с нею, влюбленная девушка бегом направилась к нему, начисто забыв о своем достоинстве императрицы и желая одного, - поскорее добраться до него!

- Цай Юнь, наконец-то я увидела тебя! – радостно произнесла она, подбежав к нему и ухватившись за его рукав.

Цай Юнь медленно поднял голову, словно она застала его врасплох и Мей Фэн с удивлением увидела на его глазах слезы.

- Дорогой, что с тобой? – с удивлением спросила юная императрица своего избранника, не понимая какая причина заставляет его рыдать, когда они встретились после долгой тягостной разлуки.

- Мей Фэн! О, моя ненаглядная Мей Фэн, я плачу от того, что вынужден навсегда расстаться с тобой, - с мукой в голосе признался молодой гогун.

- Мы должны расстаться?! Но почему мы должны расстаться? – спросила Мей Фэн, совершенно не понимая своего собеседника. – Разве мы встретились не для того, чтобы навсегда остаться вместе?! Давай поспешим, покинем под покровом ночной темноты Лоян и заживем счастливой жизнью где-нибудь в далеких краях!

- Дорогая, я не в силах защитить тебя! – с отчаянием воскликнул молодой человек. – Государь Хо Сюань не смирится с твоей потерей и его люди непременно разыщут нас. Кроме того, у тебя имеется опасный враг – генерал Тао Нань, жаждущий твоей смерти, я очень боюсь его и мне нечего ему противопоставить. С моей стороны было большой ошибкой назначить тебе сегодня встречу, но я не мог преодолеть искушения последний раз взглянуть на тебя перед вечной разлукой!

- Нет, Цай Юнь, ты не можешь так поступить! – лихорадочно зашептала девушка, стараясь придумать доводы, которые помогут ей удержать Цай Юня. – Мы должны хотя бы попробовать отстоять наше счастье! За пределами Поднебесной власть наших врагов будет значительно слабее, и мы сможем стать супругами, живущими спокойной, безмятежной жизнью, полной любви!

- Вряд ли нам дадут даже добраться до границы, - с сомнением покачал головой молодой гогун, который более реалистично, чем Мей Фэн, смотрел на вещи. – Нет, нужно смириться с неблагоприятной судьбой и покорно принимать ее удары, иначе мы закончим жизнь в страшных муках. Прощай, моя Императрица! Я всегда буду вспоминать о тебе с восхищением!

Мей Фэн казалось, что у нее сердце разорвется от боли при виде того, как Цай Юнь повернулся к ней спиной и поспешил к выходу из сада. Не видя ничего от слез, она бросилась бежать за ним, при этом бессвязно восклицая:

- Цай Юнь, вернись! Дорогой, прошу тебя, не покидай меня!!!

Однако молодой гогун не обернулся на ее зов, и только прибавил шаг, желая поскорее от нее отдалиться. Мей Фэн, спеша за ним, споткнулась в темноте об небольшой камень и упала, получив больной ушиб колена. Дальше она не могла идти и только плакала, чувствуя себя всеми брошенной и не нужной. Ее любимый жених оказался жалким трусом, который даже не сделал ни одной попытки соединить их судьбы. Возможно, его любовь не являлась настоящей, и он хотел лишь с ее помощью добиться завидных придворных должностей при дворе.

Ее безутешные рыдания мучили Ким Аня все больше и больше. Он предпочел бы сам терпеть жестокую душевную боль, а не быть свидетелем страданий юной императрицы. Не выдержав, он бросился к лежащей на земле девушке и взволнованно сказал:

- Ваше Величество, не страдайте по тому, кто не достоин Ваших слез! Если Вам нужно сердце, полное любви, возьмите мое, и я клянусь, что никогда не подведу Вас и не обману Вашего доверия!

Однако Мей Фэн, убитая предательством Цай Юня, отшатнулась от него и бросила на него взгляд, полный презрения.

- Я больше не верю в мужскую любовь! – отчетливо сказала она. - Мы, женщины, нужны вам только как игрушки для телесных утех и орудия для достижения честолюбивых замыслов. Не смей больше заговаривать со мной о любви, наемник Тао Наня, иначе закончишь свою жизнь на плахе!

Сделав усилие, Мей Фэн поднялась на ноги и заковыляла к ненавистному Павильону Малинового Феникса, не желая больше разговаривать с Ким Анем. В ту горестную для себя ночь она в самом деле считала мужчин бесчувственными похотливыми существами. Молодой человек долго смотрел ей вслед, и в его глазах не было обиды на нее, только нежность и понимание. Его любовь к ней оказалась прочной, не смотря ни на что; выдержала ее жестокие слова, и он мечтал об одном – доказать ей истинность его чувства к ней. Преданность Ким Аня Мей Фэн сделалась так велика, что он, в отличие от малодушного Цай Юня не задумываясь, отдал бы свою жизнь за нее.

 

 » Глава 22

 

Тао Нань через всю жизнь пронес боль потери родной семьи, однако только с уходом младшей сестры он по-настоящему ощутил, что такое подлинное одиночество. Больше не было никого, кто был бы связан с ним узами крови и с кем он мог полностью раскрыться в доверительном разговоре.

Поначалу молодой генерал надеялся, что Ксяолян очень скоро поймет, что ее супружество с варваром-киданем является ошибкой, и вернется к нему. Но время шло, а его сестрица не думала возвращаться домой. Более того, лазутчики доносили Тао Наню, что молодые живут душа в душу и Ксяолян счастлива, находясь в монгольских степях. Каждое свободное утро она и Джучи-хан на самых быстрых конях мчались по степному простору, а затем, держась за руки, встречали рассвет под звонкие голоса щебечущих птиц, и просили благодетельное божество Солнца Кояш-Тенгри озарить своими чудодейственными лучами их жизнь и жизнь близких людей. Каган Арвай благоволил им и официально назначил любимого внука Джучи своим наследником, проведя священную церемонию с участием всех главных шаманов племени киданей.

Мало-помалу Тао Нань смирился с таким положением дел. Он не хотел делать свою сестру несчастной, и к тому же не было повода насильно возвращать ее в Лоян. Постепенно интересы главного генерала Империи все больше сосредотачивались на Лю Мей Фэн, и главным его желанием стало заполучить над ней власть, чтобы выполнить некогда данную огненную клятву мести. Тао Нань не любил бездействия, однако ради этой главной цели своей жизни он был готов терпеливо ждать благоприятного случая для ее достижения. И убежденный мститель почти не покидал Запретного Города, не желая упускать этого возможного для его планов шанса.

Традиционно начальник дворцовой охраны имел своей резиденцией большую сторожевую башню возле северных декорированных золотыми гвоздями Ворот Божественной Силы – Шэньумэнь. Тао Нань выбрал местом своего постоянного пребывания невысокую башню юго-западного угла Запретного Города неподалеку от Западных Ворот Славы – Сихуамэнь. С ее площадки удобно было наблюдать за Павильоном Малинового Феникса и видеть, куда направляется его главная обитательница Императрица Лю со своими приближенными. Обстановка башни Западных Ворот Славы была по-воински аскетично обставленной и куда более скромной, чем во дворцах Запретного Города. Но саму башню и ее мебель мастера сделали из ценной древесины «китайского лавра» наньму, и они вполне устраивали молодого генерала. Ему часто приходилось находиться в гораздо менее комфортных походных условиях, и он ни разу не подумал, чтобы сменить свое жилье на лучшее.

Обзору с башни способствовало и то, что дорожки, ведущие от Сихуамэня, были обсажены невысокими светло-серыми «Деревцами счастья» - камптотекой остроконечной, считающейся весьма благоприятным растением для благополучия обитателей дворца. На ее ветках созревшие плоды сохранялись до глубокой зимы,но сейчас она имела весьма унылый вид из-за начавшегося холодного дождя и сильного зимнего ветра, обрывающей с камптотеки дрожащие овальные листочки с темными складчатыми прожилками.

Молодой генерал досадливо поморщился – из-за скверной погоды Лю Мей Фэн точно не покинет свои апартаменты. А он давно ее не видел, с самого праздника Дунчжи, и непонятное отсутствие этой девицы уже начало беспокоить его. Тао Нань вернулся во внутренние помещения башни Сихуамэнь, и велел дежурному цидувэю позвать к себе Ким Аня, которому он поручил охрану Павильона Малинового Феникса, желая прямо спросить у него о причине затворничества Мей Фэн.

Ким Ан не замедлил явиться, но вместе с ним пришел его отец Ким Чу, которого встревожил неурочный вызов генерала его отпрыска. Ким Чу не отличался милосердием к чужим людям, но своего единственного сына он любил до беспамятства и сразу принимался волноваться, когда вышестоящие лица, и особенно Тао Нань, призывали того к себе. Даже находясь в одиночестве, генерал производил незабываемое впечатление воинской мощи и силы, за ним угадывались невидимые копья и мечи, готовые проявить себя по первому его знаку. И своего господина, а также его неудовльствия, Ким Чу боялся больше всего на свете.

- Ваше Превосходительсво, неужели мой негодный сын сделал что-то не так, если вы приказали ему явиться, оторвав от службы?! – воскликнул он, угодливо падая на колени. – В таком случае позвольте мне принять наказание за него!

Тао Нань оторвался от чтения донесения начальника одного из пограничных крепостей, и с некоторым недоумением посмотрел на своего ближайшего помощника, которого вовсе не ожидал увидеть.

- Встань, Ким Чу, и не беспокойся о сыне. Мне всего лишь нужно задать ему пару вопросов, - резко ответил он пожилому цидувэю, готового на все, чтобы покрыть сына.

- Благодарю господина за милость, - сказал с поклоном его помощник, поднимаясь.

Молодой генерал перевел свой тяжелый взгляд на Ким Аня, и сказал:

- Я велел тебе доносить обо всем, что вызывает подозрения в покоях императрицы Лю, но ты мне ничего не говоришь.

- Так ничего особенного не происходит, генерал, - с низким поклоном проговорил молодой человек.

- Тогда как ты объяснишь то, что императрица Лю перестала выходить из Павильона Малинового Феникса? – продолжал допрашивать его Тао Нань. Тут ему в первый раз пришла в голову мысль, не совершил ли он ошибку, поручив молодому цидувэю надзор за Лю Мей Фэн. Ким Ан был чрезвычайно хорош собою, имея тонкие и одновременно мужественные черты лица и высокое, хорошо сложенное тело. Он как раз находился в возрасте, когда женщина занимает главное место в сердце мужчины, и проклятая Лю Мей Фэн вполне могла соблазнить его лучшего лазутчика, чтобы осуществить свои коварные планы.

Однако Ким Ан держал себя так степенно и невозмутимо при упоминании об Императрице, что подозрения генерала Тао, тут же развеялись, едва зародившись, и он снова был готов с доверием отнестись к словам молодого, всегда доказывающего ему свою преданность человека.

- Государыня беспрестанно пьет вино, Ваше Превосходительство, - нехотя произнес Ким Ан, потупив взор. – Разумеется, она не хочет, чтобы об этом знали посторонние. Поэтому закрылась наглухо в своих покоях и пьет все вина дворцового погреба в свое удовольствие!

- Лю Мей Фэн стала пьяницей? – с удивлением произнес его военачальник. В его представлении жизнерадостная и грациозная девица Лю не вязалась с обликом неряшливых любителей горячительных напитков с мутными глазами. И он недоверчиво спросил: – Неужели она так опустилась?!

- Мне два раза пришлось вызывать в Павильон Малинового Феникса императорского лекаря Лу Диня, чтобы он избавил Императрицу от последствий тяжелого похмелья, - подтвердил свои слова Ким Ан. – А в четвертые лунные сутки этого месяца Государыня, выпив особенно пьянящее вино, на некрепких ногах вышла ночью на мостик пруда Отражения Луны и упала с него в воду. Караульные еле успели вытащить ее до того, как она захлебнулась бы водой.

- Ну да, Лю Мей Фэн в огне не горит и в воде не тонет, - едко заметил Тао Нань. – Как несправедлива судьба! Эта злодейка подстроила гибель в пруду приемного сына моей кузины – маленького принца Мина – а сама спаслась от смерти в воде!

- Это неправда, генерал! Государыня не виновна в смерти младшего сына императора Чжуна! – не сдержавшись, заступился за свою Императрицу Ким Ан.

- Мальчишка, кому ты смеешь перечить – нашему господину! – всполошился его отец, и даже замахнулся на него широким рукавом своего придворного одеяния. – Замолчи немедленно!

- Пусть твой сын говорит, Ким Чу, - хладнокровно произнес Тао Нань. – Я за правду не наказываю. Так значит, ты утверждаешь, Ан, что императрица Лю не убивала маленького принца. Чем докажешь, что твои слова правдивы?!

Ким Ан преклонил колено перед своим военачальником и твердо заявил:

- Генерал, в дворцовых императорских хрониках летописцы отразили тот печальный для всей Поднебесной день, и я читал их записи. В них утверждается, что императрица Лю не хотела пускать принца Мина на мостик, поскольку тот был скользким после дождя, но ваша высокочтимая кузина Гунь пренебрегла ее предупреждением, из-за чего произошла трагедия. Вы можете сами проверить соответствующие записи.

- Хорошо, я верю тебе, сын Кима Чу, - поразмыслив над услышанным сказал молодой генерал. – Лю Мей Фэн оказалась не настолько подлой, как я ее себе представлял, но все равно она интриговала против моей семьи, и значит, она продолжает оставаться моим врагом. Позови ко мне императорского лекаря Лу Диня, я хочу узнать, как можно вылечить Лю от пьянства.

- Слушаюсь, генерал! – молодой цидувэй сложил в знак почтения свои руки и вышел за дверь, спеша исполнить приказ.

- Господин, зачем это вам? – с удивлением спросил Ким Чу. – Не лучше ли воспользоваться нездоровым состоянием императрицы и либо устроить для нее несчастный случай, либо подсыпать яд, не оставляющий следов? Так вы совершите свою месть и выйдите сухим из воды.

- За кого ты меня принимаешь, Ким Чу? – высокомерно посмотрел на своего приближенного Тао Нань. – Лев не питается падалью. Разве я трусливый шакал, чтобы кусать исподтишка?! Нет, мне тайком бороться с опустившейся пьяной женщиной неинтересно. Лю Мей Фэн должна стать прежней и исполненной сил, чтобы принять смерть от моей руки в открытой схватке и сознавать при этом, кто лишил ее жизни.

- Вы мудры, генерал! Ваш слуга признает свою ошибку и молит о прощении, - смиренно проговорил пожилой цидувэй, кланяясь одновременно и своему хозяину и изображенному за его спиной на широком живописном свитке шагающему по воде Цилиню – мифическому существу с телом лошади и головой дракона, имеющей множество рогов.

- Ты прощен, - небрежно кивнул в его сторону Тао Нань и обратил свой взгляд в сторону открывающейся двери. Ким Ан пропустил вперед седобородого лекаря в длинном темном одеянии, и Лу Динь подойдя к молодому генералу подобрастно спросил:

- Зачем вы меня призвали к себе, Ваше Превосходительство?

- Лекарь Лу, как известно, Государь доверил моему попечению безопасность своей супруги, но мне доложили, что ее здоровье оставляет желать лучшего. И я хочу знать, как скоро Ее Величество может выйти из запойного состояния и что следует для этого предпринять, - рассудительно произнес генерал Сихуамэня.

- Ваше Превосходительство, вы правы, беспокоясь о здоровье Императрицы. Боюсь, что уже обычные средства не могут ей помочь, - сокрушенно сказал Лу Динь.

- Почему так? – быстро спросил Тао Нань.

- Есть люди, которые мало восприимчивы к алкоголю, а есть, которые очень быстро к нему привыкают и не могут без него жить. Ее Величество, к сожалению, относится к числу этих вторых, - объяснил императорский лекарь. – Я предупреждал Ее Величество, чтобы она не увлекалась вином, но тщетно. Теперь ее почти невозможно вылечить от тяги к вину.

- Но что-то все же может помочь вылечить Государыню от пьянства? – ухватился его высокопоставленный собеседник за это слово «почти», оставляющее некоторую надежду.

Лекарь Лу погладил свою длинную бороду и ответил:

- Есть сбор горных трав тибетстких монахов, он помогает даже при запущенных случаях. Уже при одном употреблении отвара пациент начинает испытывать такое отвращение к вину, что не может на него смотреть и излечивается от запоя навсегда. Главное, чтобы случайно снова не выпить вино, тогда лечение придется начинать сначала.

- Как я могу судить, это замечательно снадобье, лекарь Лу, - довольным тоном заметил молодой генерал.

- Только купцы чрезвычайно дорого продают тибетский сбор, Ваше Превосходительство, - смущенно заметил лекарь Лу.

- И сколько торговцы за него просят? – быстро спросил Тао Нань.

- Небольшой мешочек они оценивают в тысячу лянов серебром. Говорят, очень трудно его достать, - сообщил Лу Динь.

- Не беда, лишь бы отвар помог, - с полным равнодушием к деньгам заметил молодой генерал. – Купите тибетский сбор для Императрицы, лекарь Лу. Мой управляющий Ким Чу выдаст вам тысячу лянов и еще сто в качестве вашего вознаграждения.

- Вы очень щедры и преданны царствующей династии, Ваше Превосходительство. Я тронут, - обрадовался Лу Динь.

- Разве военные не ближайшая опора Трона? – усмехнулся Тао Нань. – Мой долг подданного – всеми силами служить благу Их Величеств. Купите поскорее лекарство, и пусть Золотоперый Феникс воспрянет на многие века!

Ким Ан похолодел, угадав в этом традиционном пожелании благополучия Императрице своего полководца завуалированную угрозу ее жизни. Молодой человек быстро опустил глаза, чтобы генерал не догадался, какие чувства им на самом деле владеют, и поклялся про себя, что сделает все возможное для того, чтобы его господин не причинил зла Мей Фэн.

 

Мей Фэн залпом выпила очередную чарку горького вина и тяжело задумалась. В последние дни только этот хмельный напиток приглушал ее страдания, и вместе с тем время его благотворного действия становилось все короче, что заставляло ее пить, не переставая. Хорошо еще, что Первый Министр Шан Сы опасаясь ее влияния на ее царственного супруга всякими уловками удерживал его от посещения ее покоев, и она была полностью свободна в своих действиях и могла пить сколько хотела. Прежде все жизненные испытания Мей Фэн мужественно переносила, какими бы они не были для нее невыносимыми, но последнее - предательство Цай Юня - сломило ее. Для юной императрицы жизнь без любимого жениха показалась лишенной всякого смысла. Боль от безвременной гибели юного императора Лю Цзиня еще не притупилась и горечь разъедала ей душу, стоило только ей подумать, что вся власть теперь сосредоточилась в руках предателя-министра и ее старого врага-генерала, который подобно кровожадному тигру подстерегал ее в башне Сихуамэня. Кругом были одни враги, и глубокая подавленность сделалась ее обычным душевным состоянием.

- Ох, Цай Юнь, как ты мог меня покинуть, когда ты мне так нужен!!! – простонала Мей Фэн, заливаясь пьяными слезами. В ее жизни не было никакого просвета, а также радости. Она машинально взглянула в бронзовое зеркало, стоящее на столике и содрогнулась, увидев в нем неряшливую с одутловатым лицом женщину со спутанными непричесанными волосами. Отражение было столь уродливым, что молодая императрица не признала в нем себя и с отвращением проговорила, замахиваясь на него рукой:

- Ну, зачем пришла?! Что тебе нужно, чудище ты этакое?! Уходи, я тебя не звала! – отражение тоже замахнулось рукой, и тогда Мей Фэн более примирительным тоном проворчала: - Не хочешь уходить?!! Ладно, сама уйду!

Она хотела, перед тем как встать из лакированного столика, допить вино из кувшинчика, но из сосуда больше не выбежало ни капли. Мей Фэн с досадой отшвырнула пустой кувшинчик в угол, где уже лежала груда таких пустых сосудов и громко позвала:

- Сянцзян! Сянцзян!

Только присутствие этой девушки не вызывало у нее беспокойства, прочие лица из ее свиты не вызвали доверия. Как не старался Ким Ан угодить ей, она сторонилась его, помня, что этот молодой воин – человек генерала Тао и сын коварного цидувэя Ким Чу, который похитил ее по приказу своего господина и издевался над ней в ее заточении. И Мей Фэн почти не покидала своих личных покоев, чтобы не встречаться с ним.

Сянцзян задерживалась, и молодая императрица, подталкиваемая непреодолимым желанием выпить, подалась было к выходу, чтобы приказать какому-нибудь слуге принести ей еще крепкого вина. Но некрепкие ноги в очередной раз подвели ее, она упала на пол и поползла к дверям, желая до кого-нибудь докричаться.

Тут припозднившаяся Сянцзян быстро подбежала к ней и виновато произнесла:

- Государыня, простите меня, что я не сразу поспешила на ваш зов. Что вы желаете приказать!

- Подыми меня и принеси снова вина, - велела ей Мей Фэн.

- Хорошо, - послушно кивнула головой Сянцзян.

Она осторожно посадила свою госпожу на роскошную кровать и поспешила за вином. За дверями девушка тут же столкнулась с лекарем Лу Динем. Он словно поджидал ее появление.

- Господин Лу Динь, вы что-то хотели? – с любопытством спросила Сянцзян.

- Госпожа Сянцзян, я слышал, что поручила сделать вам Императрица, - доверительно ответил ей императорский лекарь. – Вам не нужно идти в погребок, я уже принес Государыне вино, которое пойдет ей на пользу.

- О, это весьма кстати, - обрадовалась Сянцзян и с благодарностью приняла винный кувшинчик. Девушке и в голову не пришло усомниться в словах императорского лекаря, который все время лечил ее госпожу, и она с готовностью отнесла вино от Лу Диня Императрице.

Обрадованная тем, что Сянцзян так быстро принесла ей желанное вино, Мей Фэн тут же отпустила ее, не желая, чтобы девушка видела, как быстро она пьет содержимое кувшина и после ухода юной дамы в нетерпении выпила первую чарку вина.

Молодая императрица тут же ощутила дурноту с рвотными позывами, и она оказалась столь сильной, что ее глаза чуть не выкатились из орбит.

«Тьфу!!! Что это за гадость такая?! Почему в императорском винном погребке оказалось негодное вино?! - подумала Мей Фэн, с опасением глядя на винный кувшинчик. – Или меня решили отравить?! Нужно разлить это гнусное пойло, пока еще кто-нибудь не пострадал!».

И пострадавшая императрица решительно разбила принесенный Сянцзян сосуд, бросив его на пол. Кувшин разлетелся на мелкие осколки, темная жидкость разлилась на полу императорской спальни, и Мей Фэн, к своему удивлению, почувствовала немедленное облегчение. Ее мысли прояснились, тело снова исполнилось живительной силы, словно это вовсе не она пила последние сутки напролет как заправский пьяница, и лила пьяные слезы. Единственное, что ее смущала – она больше не могла выносить даже запаха вина и мысли о нем вызывали у нее тошноту. Мей Фэн вышла в соседнюю комнату, которая служила ей гардеробной, подальше от разлитой винной лужи, и там без помех поразмыслила над своим положением.

Теперь ей стало стыдно за то, что она так сильно опустилась. Разве Великая Государыня Тинг для того вложила столько сил и стараний в ее обучение, чтобы она как животное ползала на четвереньках по полу, вызывая недоумение у слуг! Ну, хватит жалеть себя и свою неудавшуюся жизнь! Императрица Тинг выковала ее как клинок для защиты царствующей династии и утверждения мира в Поднебесной. Этой задаче она отныне полностью себя посвятит и не свернет с этого пути!

Приняв такое решение, Мей Фэн самостоятельно заколола свои распущенные волосы золотыми шпильками и велела дежурному стражнику позвать к ней главного евнуха гарема императора Хо Сюаня Ву Фанга. Генерал Тао, постоянно наблюдающий за ней со своей башни изрядно намозолил ей глаза своим видом и она решила перебраться в другое место проживания, чтобы больше не видеть его лица с резкими чертами и ненавидящим глазами.

Евнух Ву Фанг почтительно выслушал ее и спросил:

- В какой дворец Вы желаете перебраться, Ваше Величество?

- Хочу снова поселиться в своем Павильоне, подаренном мне Великой Государыней Тинг, - не задумываясь, ответила Мей Фэн.

- Государыня, понимаю, Вы с генералом Тао терпеть не можете друг друга, но Павильон Сливового Аромата слишком мал и тесен для Вашего нынешнего высокого статуса, - осторожно заметил главный евнух.

- Ву Фанг, достаточно пристроить к нему два флигеля для моих фрейлин, и он вполне будет соответствовать моему статусу, - предложила молодая императрица. Ее больше всего устраивало первое место проживания в Запретном Городе, как память о ее доброй благодетельнице, так и потому, что оно находилось далеко от башни Сихуамэня, где обитал ее старинный враг.

- Хорошо, я велю придворным гадателям установить благоприятный день для переезда Вашего Величества в новый дом, - с поклоном ответил Ву Фанг, смиряясь с ее решением.

- И еще, я хочу посетить Дворец Летящей Ласточки, - продолжала высказывать свои пожелания Мей Фэн.

Тут в глазах главного евнуха в первый раз появилась настороженность.

- Могу ли я узнать, что там понадобилось Государыне? – пробормотал он.

- Я слышала от моей главной придворной дамы Гао Чжи, что туда поселили сына моего супруга принца Юнли, рожденного его первой женой Юйлань, дочерью правителя провинции Шэньси, - объяснила свое желание Мей Фэн. – Как мне стало известно, принцесса Юйлань удалилась от мира, и стала буддийской монахиней, разочаровавшись в муже после двух лет брака. Даже рождение желанного сына не удержало ее от ухода из дворца, а дети наложниц вскоре скончались после своего рождения. С моей стороны не следует больше пренебрегать своим долгом по отношению к принцу – единственному сыну Государя!

- Ваше Величество, принц еще маленький, и он не может приветствовать Вас должным образом, - попытался отговорить ее от посещения Дворца Летящей Ласточки евнух. Мей Фэн догадалась, что он беспокоится, будто она станет относиться к мальчику как злобная и завистливая мачеха, не имеющая своих детей, и с улыбкой сказала ему:

- Ву Фанг, не волнуйтесь о приличиях. По закону, я теперь матушка принца Юнли, и какое-либо нарушение этикета в моих глазах не имеет значения.

Приветливое обращение молодой императрицы несколько успокоило главного евнуха, и он с готовностью проводил ее к пасынку.

Маленького принца не оказалось во Дворце Летящей Ласточки, и Мей Фэн нашла его возле ближайшего дворцового пруда. Шестилетний малыш грустно сидел на берегу, и от его фигурки веяло таким скорбным одиночеством, что у его юной мачехи защемило сердце. Сирота при живых родителях имел опекуном только главного евнуха Ву Фанга, который искренне заботился о нем, и Мей Фэн поклялась про себя, что разделит с евнухом попечение об этом мальчике.

Малыш Юнли оглянулся, услышав шум приближающейся большой свиты и испуганно замер, увидев идущую к нему в окружении придворных дам мачеху-императрицу. Мей Фэн отослала в беседку своих фрейлин и слуг принца, желая доверительно побеседовать с малышом, и ласково спросила у него:

- Почему мой принц так печален?

- Матушка покинула меня, а отец хочет сына только от вас, Государыня. Я ему не нужен, - опустив голову, ответил ребенок.

- Я тоже твоя Матушка, - напомнила ему Мей Фэн. – Если твой отец, Государь Хо Сюань, сделал меня своей супругой, то мы стали матерью и сыном.

- Но Вы никогда не навещали меня, Государыня, и не хотели меня видеть, - с недоверием произнес малыш.

- Верно, в этом я виновата, - с сожалением вздохнула молодая императрица, садясь рядом с пасынком на большой камень-валун. – Но я постараюсь исправиться, и теперь часто буду приходить к тебе. Хотел бы ты, чтобы я стала твоей матерью?

- Да, хотел, - согласно кивнул головой мальчик, и снова понурил голову. – Только боюсь, что я вам тоже не нужен.

- Такой хороший ребенок как ты, маленький принц Юнли, всем нужен, - задушевно сказала Мей Фэн и ласково обняла ребенка. – И я обязательно постараюсь стать для тебя хорошей матерью.

Искренность молодой императрицы, ее неподдельная нежность оказали нужное действие на мальчика. Юнли поверил ей, и настороженность исчезла из его маленького личика. Вдвоем они принялись кормить уток, плавающих по пруду и к вечеру так сдружились, что Мей Фэн не пошла к себе, а заночевала во Дворце Летящей Ласточки, чтобы быть рядом с мальчиком.

Дальнейшее общение с Юнли приглушило ее печаль по безвременно погибшему юному императору Лю Цзиню, и она привязалась к нему так сильно, что через несколько дней решила официально усыновить его. С этим намерением Мей Фэн отправилась к мужу, когда он по-своему обыкновению отдыхал в личных покоях после сытного обеда.

- Моя Ласточка, ты действительно хочешь усыновить сына Юйлань? – удивился ее просьбе Хо Сюань.

- Да, хочу, - решительно проговорила Мей Фэн, желая предупредить всякие возражения с его стороны. Сопровождающий ее Ким Ан радостно улыбнулся в этот момент. Золотопервый Феникс – Его Императрица – действительно воспрянул в Небеса после целебного отвара лекаря Лу Диня, не ведая больше никаких преград. Она снова обрела свой волевой характер и боевой настрой, и теперь никто не мог перечить ей, даже сам Император.

- Моя дорогая, но мы еще достаточно молоды для того, чтобы родить кучу детей. Я хотел завещать Нефритовый Трон нашему старшему сыну, - растерянно протянул Хо Сюань.

Молодая Императрица не стала напоминать супругу, что его возраст уже близится к сорока годам, что означало «осенний возраст» и редкость рождения детей, и сосредоточилась на осуществлении своего замысла.

- Дорогой Супруг, Юнли – твой старший сын, его родила твоя законная первая жена и по установленному обычаю он должен стать твоим наследником, - напомнила она мужу.

- Наследником Нефритового Трона становится старший сын Императора и Императрицы, - развел руками Хо Сюань, показывая, что Юнли не достоин этого наследства.

- Если я усыновлю Юнли, то он станет старшим сыном Императрицы, - продолжала настаивать Мей Фэн.

- Это верно, - кивнул головой недалекий император. Он пошевелил губами, наморщил лоб, в попытке сказать еще слово, но так и не нашел нового возражения и позволил юной жене усыновить Юнли, хотя это не входило в его планы.

Торжественная церемония высочайшего усыновления состоялась через три дня при большом стечении народа во Дворце Ослепительного Счастья. Как Императрица, имеющая сына, Мей Фэн получила право владеть самым роскошным дворцом своей покровительницы Тинг, и ее жилищная проблема решилась сама собой. Принц Юнли в первый раз официально присутствовал на пиру рядом со своей приемной матерью-Императрицей, и не только он, но и сама Мей Фэн была на седьмом небе от счастья. Она познала чувства оленихи, нежно облизывающей своего олененка, и эта материнская радость стала прекрасной заменой не оправдавшимся надеждам на любовь Цай Юня, и возродила ее к жизни.

 

 » Глава 23

В пятый день пятого лунного месяца с началом летней жары наступил праздник «Двух пятерок» Дуань-у. Все жители Лояна для отведения зла прикрепили к воротам дома ветки рогозы и полыни, а детям надели на шеи новые обереги для защиты от недобрых духов.

В Зале Сохранения Гармонии маленькому принцу Юнли Государь-отец тщательно нарисовал на лбу охранный иероглиф ван, а его приемная мать Лю Мей Фэн заботливо прикрепила к левой ручке ребенка талисман в виде маленького тигра из желтой шелковой ткани.

Затем дежурные евнухи торжественно преподнесли императорской семье цзунцзы – клейкий рис с начинками, завернутый в бамбуковый молодой лист, вареный на пару. Отведав лакомство, император Хо Сюань повелел двум молодым евнухам отправить подношение местному Дракону, обитающему в реке Лохэ – полную корзину цзунцзы. Послушные высочайшему приказу евнухи сели в бльшую лодку, по форме напоминающей изображение Дракона Лохэ. Они поплыли на ней по обильно искрящейся под лучами летнего солнца реке к пещере Драконовых Ворот, которая находилась в южных горах – земном обиталище речного Дракона. За ней устремились лодки придворных и богатых горожан, тоже желавших щедрым подношением заслужить внимание Дракона реки и его благоволение.

Тао Нань с безразличным видом наблюдал с башни Сихуамэнь за состязанием лодок, старавшихся в числе первых приплыть к заветной пещере и накормить дракона, который по поверью в этот день поднимался со дня реки и поглощал оставляемые ему цзунцзы. Он считал себя достаточно сильным и непобедимым для того, чтобы не нуждаться в помощи местных божеств. Не нужно ему было также покровительство Дракона реки Лохэ. Другое заботило его – как долго ждать падения императрицы Лю?! Когда-то он поверил министру Шан Сы, что следует подождать охлаждения чувств Хо Сюаня к ней, чтобы добиться ее низложения и смерти. Но время шло, а привязанность Императора к супруге ничуть не ослабевала. На сегодняшней церемонии он лично убедился в том, что пылкая любовь Хо Сюаня к Мей Фэн никуда не делась. Он так преданно смотрел ей в глаза, что Тао Наню стало ясно – этой эмоциональной зависимости никогда не наступит конца.

От этих безрадостных мыслей молодого генерала окончательно охватило дурное настроение, и он пропустил мимо ушей доклад дежурного начальника стражи, что Первый Министр желает встречи с ним. Тао Нань очнулся, когда Шан Сы беспрепятственно прошел на смотровую площадку.

- Первый Министр, что привело вас ко мне? – не слишком любезным тоном спросил он.

Умудренный жизнью царедворец немного помолчал, обдумывая свой ответ, затем угодливо произнес:

- Ваше Превосходительство, я бы хотел заключить с вами союз.

- А разве мы не союзники? – резко отреагировал на его слова молодой генерал. – Правда, я думаю отказаться от содействия вам. Мне этот союз не принес никакой пользы.

- Не спешите, генерал. Давайте обсудим наши действия, возможно я дам вам то, о чем вы даже не мечтали, - предложил Первый Министр.

- Что же вы можете предложить мне такое, чего бы я не мог добиться для себя сам, без посторонней помощи! – пренебрежительно усмехнулся Тао Нань.

- Не спешите с выводами, - остановил его Шан Сы. – Уже несколько месяцев я размышляю над тем, что император Хо Сюань не достоин трона. Он слишком глуп и уже настроил против себя всех влиятельных вельмож двора своими нелепыми выходками. И я хотел бы знать Ваше мнение, ведь это благодаря Вам он сел на Нефритовый Трон.

- Соглашусь, что Император жалок, и я ошибся в нем, - нехотя отозвался Тао Нань. – В кончике мизинца проклятой Лю Мей Фэн гораздо больше мужественности, чем во всем его огромном дряблом теле.

- Значит, вы согласитесь с тем, что нужно его сместить и посадить на Нефритовый Трон более достойного претендента? - осторожно осведомился коварный министр.

- Замышляете государственную измену, господин Шан Сы? – остро взглянул на него молодой генерал.

- Глупый Государь приведет страну к гибели, - с сокрушенным видом проговорил Шан Сы. – Для всеобщего блага нужно сместить его! Генерал, мы можем разделить Поднебесную пополам и править ею разумно и справедливо!

- Мне не нужна власть над Поднебесной, мне нужна жизнь Лю Мей Фэн! - вскричал Тао Нань, сжимая кулаки от злости на слишком долгое ожидание.

- Ваше Превосходительство, вы получите императрицу Лю как только Хо Сюань будет устранен, - поспешил заверить его министр Шан Сы. – Если супруг Мей Фэн будет убит, то никто не помешает вам расправиться с нею!

- Тогда я буду на вашей стороне, Первый Министр! – порывисто повернулся к нему непримиримый мститель. – Можете не сомневаться во мне!

- Хорошо. Тогда, генерал, нам нужно тщательно разработать план дворцового переворота, - довольно потирая руки, сказал его собеседник.

- Прошу в мои покои, - ответил Тао Нань, делая знак стражникам следовать за ним, для сохранения тайны переговоров. Представившаяся возможность захватить Мей Фэн затмила для него все другие соображения.

 

Мей Фэн на следующий день после праздника Дуань-у пришла в Дворец Летящей Ласточки учить своего приемного сына любимой игре лоянской аристократии под названием тоу ху – метанию стрел в кувшин.

На концах стрел тоу ху, изготовленных из древесины колючего дерева, отсутствовало оперение, не было и наконечника. По форме стрелы скорее напоминали палочки для еды, но поскольку эта своеобразная игра тоу ху происхождением своим обязана практике стрельбы из лука, то предметы для метания всё же назывались стрелами.

 

Кувшин ху имел маленькое горлышко диаметром два с половиной цуня – длина одного цуня равнялась трем с третью сантиметрам, - длинную шейную часть длиной семь цуней. Объём кувшина ху достигал одного доу – десяти литрам и пяти шэнам – один шэн равнялся одному литру. Для придания кувшину устойчивости дворцовые слуги внутрь насыпали мелкие камешки.

Молодая императрица сидела на удобном сидении приемного зала дворца и терпеливо направляла руку мальчика.

- Юнли, не бойся неудачи, - ласково говорила она ему. – Главное, имей настойчивость и желание достичь цели, и тогда рано или поздно успех придет к тебе. Успокойся, сосредоточься, протяни свою руку по направлению к отверстию кувшина – и быстро метай стрелу!!!

Маленький принц, подбодренный поддержкой приемной матери невольно сделал все, как она сказала, и восторженно захлопал в ладоши, увидев, как его стрела в первый раз попала в кувшин.

- Вы такая меткая, матушка! – с восхищением произнес он.

- Я гораздо дольше тебя практиковалась в тоу ху, мой мальчик, - заметила на это Мей Фэн. – А ну, попробуй еще раз!

Юнли бросил еще пять стрел, и только одна из них не попала в горлышко кувшина и упала рядом с ним на пол.

- Неплохо, - одобрительно улыбнулась молодая императрица, от души радуясь успеху приемного сына, и велела дежурному евнуху принести для принца его любимые засахаренные фрукты и сладости с османтусом.

Как только Юнли съел свое пирожное, пришел его учитель каллиграфии Бай Ци, и Мей Фэн поднялась, уступая почтенному ученому свое место.

- Матушка, когда вы снова придете ко мне?! – загрустив от предстоящего расставания с нею, спросил маленький принц.

- Завтра мы снова непременно увидимся, Юнли, - заверила мальчика Мей Фэн, нежно погладив его по голове.

После этого прощания с приемным сыном молодая императрица отправилась к себе, и по ее возвращению во Дворец Ослепительного Счастья Сянцзян сразу доложила ей, что пожилой цидувэй Чжиган просит принять его.

Не подозревая ничего плохого, Мей Фэн с легким сердцем позволила впустить начальника императорской стражи в свои покои. Чжиган незамедлительно вошел к ней, и хозяйка дворца увидела явную тревогу на его лице.

- Господин Чжиган, что вас так сильно беспокоит? – сочувственно спросила она у него.

- Государыня, спешу доложить Вам о готовящемся заговоре, о котором случайно узнал накануне, - с низким поклоном ответил ей пожилой цидувэй. – Ваш батюшка, Первый Министр Лю был моим благодетелем при жизни, который заботился о моем продвижении по службе, и я не могу допустить, чтобы Вы погибли от руки генерала Тао Наня, сговорившегося с министром Шан Сы устроить дворцовый переворот и сместить императора Хо Сюаня.

- Что они хотят сделать с моим супругом?! – тоже не на шутку взволновалась Мей Фэн. – И есть ли опасность для моего сына Юнли?

- Заговорщики планируют убить всю императорскую семью. Как я понял, министр Шан Сы желает сам стать императором и основать новую династию, так что ему другие претенденты на трон ни к чему, - сообщил Чжиган.

- Предатель, - с отвращением пробормотала молодая императрица. Она еще не простила Шан Сы за гибель юного императора Лю Цзиня, и добавила: - Говорят же, предавший один раз – предаст во второй, и не следует доверяться таким людям. Когда же произойдет дворцовый переворот?

- Вот этого ваш слуга не сумел разузнать, - с виноватым видом проговорил цидувэй Чжиган. – Генерал Тао и Шан Сы еще не определились со сроком.

- Я возьму эту задачу на себя, - решительно сказала Мей Фэн. – И еще, господин Чжиган, исполните мою просьбу – одолжите мне свой меч.

- Однако в высочайшие покои нельзя проносить оружие, это нарушение закона! – заметил ей преданный офицер.

- Отчаянные времена требуют отчаянных мер! Если мне и моей семье грозит смертельная опасность, я должна быть во всеоружии. Надеюсь, Государь учтет это обстоятельство и простит меня, - постаралась убедить цидувэя в своей правоте молодая императрица.

Пожилой цидувэй подумал над ее словами, и, вынув клинок из своих ножен, протянул его своей собеседнице со словами:

- Возьмите, Государыня! Вы правы, он сейчас больше нужен Вам, чем мне.

- Благодарю, господин Чжиган! В будущем я непременно отблагодарю вас за то, что вы сегодня для меня сделали, - тепло улыбнулась ему Мей Фэн.

Преданный офицер отвесил прощальный поклон дочери своего благодетеля и покинул ее покои.

Оставшись в одиночестве, Мей Фэн тщательно осмотрела отданный ей меч, прикидывая его возможности. Оружие цидувэя Чжигана было высокого качества и хорошо отточенное. Удовлетворенная осмотром, она спрятала его в своей спальне, где также находился в кипарисовом футляре ее боевой клинок «Лунный Луч». Враги больше не могли застать ее врасплох, что служило ей утешительной мыслью.

Мей Фэн выпила чашку своего вечернего чая, принесенной дежурной дамой, и задумалась над своим дальнейшими действиями, перебирая в уме имена верных ей людей, которым можно было поручить разведать о планах заговорщиков. Этой ночью должно было наступить полнолуние, что означало к ней ночной визит супруга. Встреча с Хо Сюанем мешала ей отдать нужные приказы по противодействию врагам и молодая императрица решила отложить до следующего утра все дела.

После того, как полностью стемнело ожидаемо пришел император Хо Сюань. Он пожаловался жене на усталость и головную боль.

- Весь день длилась церемония назначения новых чиновников. Как это утомительно, - вздыхая, сказал тучный супруг Мей Фэн. – Если бы знал заранее об этом, ни за что не согласился занять Нефритовый Трон!

Мей Фэн сочувственно выслушала его и дала нужную пилюлю. Хо Сюань скоро почувствовал облегчение после ее приема и почти сразу захрапел на супружеском ложе. Молодая императрица легла возле мужа, и снова задумалась, размышляя, не упустила ли она чего из вида.

Внезапно раздался шум множества бегущих по дощатому настилу людей, а также испуганный, прозвучавший снаружи женский крик. Мей Фэн узнала голос своей приближенной фрейлины Сянцзян и вскочила с бешенно бьющимся в груди сердцем.

«Неужели генерал Тао и министр Шан Сы больше не пожелали ждать?» - испуганно подумала она. Но, если хорошо подумать, то эта ночь была самой подходящей для того, чтобы за один раз покончить с неугодными им императором и императрицей.

Скинув длинное, путающееся в ногах ночное одеяние алого цвета, Мей Фэн заметалась по слабо освещенной императорской опочивальне, лихорадочно ища путь к спасению. Если бы она была одна, то легко могла сбежать и скрыться от заговорщиков, перепрыгнув с высокой террасы на ближайшее дерево. Однако ее толстому супругу подобный подвиг был не под силу, и ее непременно мучила совесть всю жизнь, если бы она покинула его на произвол судьбы.

Снаружи явно кто-то пытался ворваться во Дворец Ослепительного Счастья со стороны башни Восточных Ворот Славы Дунхуамэнь, и молодая императрица поняла, что для них закрыт путь к подземным переходам дворца, созданных как раз для таких случаев внезапного нападения. Она отчаянно затормошила за плечо спящего Хо Сюаня со словами:

- Государь, проснитесь! Проснитесь, Государь, или нас убьют!!!

Хо Сюань подскочил, едва смысл слов молодой жены дошел до его отуманенного сном сознания, и в страхе огляделся:

- Что… Что происходит? – испуганно залепетал он.

- Первый Министр Шан Сы устроил переворот, - одним духом выпалила Мей Фэн.

- Первый Министр предал нас? – взвыл император и схватил жену за рукав ее ночной кофты. – Мей Фэн, не бросай меня! Не дай убийцам подступиться ко мне!

- Государь, я не оставлю Вас, не бойтесь, - Мей Фэн постаралась успокоить беднягу, который от страха явно терял последние остатки разума. – Непременно защищу Вас от всех ваших врагов!

От этих слов Хо Сюань заметно приободрился и Мей Фэн спрятала его в самом дальнем и неприметном углу спальни, закрыв его большой расписной ширмой с изображением лотосов. Для надежности она также загородила угол своим туалетным столиком, создав своего рода препятствие для убийц министра Шан Сы.

Едва молодая императрица успела это сделать, как двери были сорваны с петель, и в спальню ворвалось несколько дворцовых гвардейцев, находившихся в подчинении у Шан Сы. Они стремились захватить сонную императорскую чету, и остановились, совершенно не ожидая увидеть в опочивальне стоявшую в центре императрицу, одетую в шанцюнь из кофты с небольшой юбкой, и держащую в руке по мечу.

- Кто и зачем ворвался в мою спальню поздно ночью? – спросила Мей Фэн звонким голосом и пригрозила: - Если не сумеете найти своему дерзкому поступку оправдание, то вас ждет суровое наказание!

Начальник гвардейцев решил схитрить и почтительно произнес:

- Ваше Величество, Первый Министр желает видеть Государя по важному делу. Прошу Вас сказать, где он.

- Государя ждесь нет, - не моргнув глазом, солгала Мей Фэн. – Он не приходил ко мне сегодня.

- Странно, евнухи Дворца Ослепительного Счастья сказали, что ваш царственный супруг сегодня посетил Вас, - в сомнении произнес ее собеседник.

- Вы кому верите – евнухам или мне?! – резко сказала молодая императрица, а затем как бы в раздумии предположила, желая выиграть время: - Возможно, он направился в покои одной из моих придворных дам.

Стояла уже поздняя ночь, но гвалт поднятый гвардейцами был такой, что все обитатели дворца должны были проснуться и более-менее прилично одеться, и Мей Фэн не слишком сожалела, что ради спасения мужа принесла в жертву своих стыдливых фрейлин.

- Хорошо, мы проверим все спальни Вашего дворца, - решил главный гвардеец, но тут разволновавшийся Хо Сюань невольно громко икнул в углу.

- Государыня, вы обманули меня! – громко воскликнул предводитель гвардейцев, и велел своим подчиненным: - Вытащите наружу Государя!

- Назад! – Мей Фэн смело преградила путь нападающим. – Я не позволю вам причинить зло моему мужу! Немедленно покиньте императорскую опочивальню, и тогда Государь помилует всех вас!

- Недостойный император Хо Сюань низложен, - в ответ на это объявил начальник наемников Шан Сы и велел двум самым сильным гвардейцам схватить укрывающегося Хо Сюаня. Тогда в руках Мей Фэн словно сверкнули две молнии и подступившие к ширме воины Шан Сы повалились на пол как подкошенные.

Глава нападающих гвардейцев досадливо скрипнул зубами от неудачи, и послал к упорно сопротивляющейся молодой императрице уже четверых своих людей, а затем шестерых. Но все было напрасно. Мей Фэн сражалась так, как если бы в нее вселилась сама индуистская богиня разрушения Кали, не раздумывая и не совершая ошибок в сражении. Очень скоро возле нее выросла куча окровавленных и мертвых тел, но никому из отборных гвардейцев так и не удалось миновать ее и приблизиться к ширме с прячущимся императором. Только от неловкого движения Хо Сюаня ширма повалилась на бок и всем стал виден дрожащий от страха толстяк в длинном императорском халате лунпао с изображением громадного дракона.

- Что вы так долго возитесь?! – послышался недовольный голос, и в проеме двери появился генерал Тао в сопровождении своих приближенных лиц, среди которых виднелись Ким Чу и его сын Ким Ан. Ему надоело ждать выполнение обещания, данного Первым Министром Шан Сы, что после захвата и убийства императора Хо Сюаня ему отдадут Лю Мей Фэн для расправы и он лично поспешил в Дворец Ослепительного Счастья, чтобы захватить императрицу.

Ответом ему стали оханье и стонущие голоса поверженных императрицей дворцовых гвардейцев. Мей Фэн застыла на мгновение, услышав голос своего самого непримиримого врага, но затем она снова сосредоточилась на защите супруга, не веря, что вся дворцовая охрана Запретного Города подкуплена Шан Сы. Ей казалось, что нужно только продержаться некоторое время и помощь обязательно придет.

Тао Нань недоуменным взглядом оглядел поле битвы, на котором одна хрупкая девушка успешно сдерживал натиск несколько десятков сильных испытанных воинов, затем, узрев сидящего в углу Хо Сюаня, подвывающего от ужаса, расхохотался.

- Как никчемен Император, которого защищает собственная жена, и дворцовая стража, не сумевшая справиться с одной женщиной, - насмешливо заметил он.

- Ваше Превосходительство, Императрица чрезвычайно искусна в боевых искусствах, - в качестве оправдания ответил ему предводитель наемников Первого Министра.

- Мой муж больной и несчастный человек, не вам его судить, генерал Тао! – воскликнула в свою очередь Мей Фэн.

Тао Нань подошел к ней и с обманчивой мягкостью произнес:

- Вам бы следовало позаботиться о себе, Императрица! У Вас нет никаких шансов выжить этой ночью.

- Возможно, вы правы, но своего мужа я защищу, чего бы мне это не стоило, даже если придется отдать свою жизнь, - упрямо вздернув вверх подбородок, заявила Мей Фэн своему врагу.

- Зачем так обреченно? – скривил в улыбке губы Тао Нань, явно забавляясь ее отчаянием и напоминая в тот момент сытого кота, играющего спойманной мышью. – Выход есть всегда.

Молодая императрица еще больше задрожала от волнения, и все же она нашла в себе силы произнести следующее:

- Я часто слышала о том, что генерал Тао беспощаден, однако ни разу до моего слуха не доносилось, что он издевается над своими пленными!

- Императрица Лю, я так долго за вами гонялся, что теперь не испытываю особой охоты вас убивать, а позабавиться и тем самым получить компенсацию за свои старания, - снова усмехнулся ее собеседник. – Подумайте, быть может найдете доводы, благодаря которым я временно оставлю вам жизнь.

Закусив губу, Мей Фэн резким взмахом руки послала «Лунный Луч» вверх и клинок, описав дугу, перерезал веревку, на которой висел фонарь над головой генерала, и как живой вернулся к руке молодой императрицы. Фонарь, к глубокому удовлетворению Мей Фэн, упал прямо на голову Тао Наня, стирая с его лица самодовольную усмешку. И он, не стерпев такого поношения, ругнулся:

- Негодяйка, ты дорого мне заплатишь за это унижение!

- Генерал, Вы можете убить Императрицу, но Вы не можете ее оскорблять. Унижение Императрицы – это унижение нашей Империи, - неожиданно вступился за Мей Фэн глава гвардейцев.

- Ваш господин, Первый Министр Шан Сы предоставил мне полное право поступить с супругой Хо Сюаня, так как я посчитаю нужным, - зло ответил на это высказывание Тао Нань и быстрым ударом выбил из рук девушки мечи.

- Генерал прав, Юй Бо, и жена старшего сына императора Чжуна, равно как и он сам, не могут находиться на Нефритовом Троне по причине его полной несостоятельности, - произнес елейным тоном вступивший в спальню Шан Сы, и хладнокровно велел вошедшим за ним новым гвардейцам: - Прикончить недостойного императора!

Послушные приказу министра-заговорщика дюжие силачи оттолкнули безоружную Мей Фэн в сторону и прямо на ее глазах закололи визжащего Хо Сюаня пиками.

Молодая императрица, не выдержав толчка, упала возле большого ложа, но тут же поднялась, не желая подавать вида, что это преступление сломило ее.

- Злодеи, вы все-таки убили моего супруга! – воскликнула она, глядя на окровавленный труп Хо Сюаня и заливаясь слезами. – Государь был безобиден как ребенок, он не хотел становиться императором, но это вы заставили его взойти на Нефритовый Трон, а теперь убили! Да знаете ли вы, как испортили свою карму? В следующей жизни Небеса ни за что не позволят вам возродиться людьми, вы родитесь мерзкими животными и поплатитесь за это чудовищное преступление!

- Слишком много воплей от уст женщины, которая скоро умрет! Нужно это прекратить, – сквозь зубы процедил Тао Нань, хватая Мей Фэн за руку и волоча ее к выходу.

- Подождите, генерал, - остановил его министр Шан Сы, и по его знаку дворцовые гвардейцы окружили Тао Наня и его людей.

- В чем дело? – недовольно спросил соучастника заговора Тао Нань.

- Я подумал, что по закону мы имеем право убить только недееспособного императора, который неугоден Небу, но Императрицу никогда не лишали в этом случае жизни, и не хотелось бы создавать столь прискорбный инцидент, - рассудительно сказал Первый Министр.

- Мерзавец, ты хочешь обмануть меня и не выполнить часть нашей сделки? – с возмущением вокликнул молодой генерал.

- Ваше Превосходительство, вы всегда хорошо меня понимали, - усмехнулся Шан Сы. – Такой неуправляемый военачальник как вы, не будет способствовать устойчивости моего трона. Государыня, я предоставлю Вам возможность раз и навсегда покончить с вашим врагом. Берите Ваши мечи, и разите генерала, а мои люди в случае чего Вам помогут, - с преувеличенной любезностью обратился коварный министр к Мей Фэн, протягивая ей оба ее клинка.

Но Мей Фэн с отвращением отшатнулась от Шан Сы.

- Предатель, я не буду выполнять за тебя грязную работу, - крикнула она. – Никогда, слышишь – никогда я не стану орудием в руках негодяя и преступника!

- Ну, вот и делай после этого людям добро, они ответят непониманием момента и бранью, - с показным сокрушением проговорил Шан Сы, прежде желавший избежать плохой славы убийцы своего союзника во избежание гнева воинов, преданных генералу Тао. – Ладно, придется самому все делать.

- А ты уверен, что тебе это удастся, - зловеще прищурил глаза Тао Нань, и приказал своему помощнику: - Ким Чу, атакуйте гвардейцев этого подлеца-министра!

Однако Ким Чу не двинулся с места.

- Тао Нань, теперь волей Его Величества Шан Сы – я новый главный генерал Поднебесной, а ты – никто! – спокойно сказал он.

- А, и ты предал меня! – мигом понял Тао Нань и обвел взглядом свой отряд. Никто из его телохранителей, подкупленных серебром Шан Сы не двинулся с места и молодой полководец убедился, что он остался в полном одиночестве перед лицом многочисленных врагов.

- Ну, что же, при мне остался мой меч, и вместе с ним шанс на победу! – пробормотал он, и, стремительным движением выхватив меч, атаковал ии стоявших перед ним воинов.

Тао Нань бился как лев, разъяренный нападением шакалов. Никто не мог устоять перед ним, и противники ложились от его ударов как некрепкий тростник. Возникло всеобщее замешательство, и Мей Фэн попробовала под шум ускользнуть к боковой двери и попытаться спастись бегством. Зоркий глаз генерала Тао усмотрел отход молодой императрицы и, вне себя от того, что его противница в очередной раз ускользает от него, он поднял свой меч и, тщательно прицелившись, бросил его в Мей Фэн, стремясь нанести ей смертельный удар. Его ненависть к этой девушке оказалась в этот момент так велика, что даже ее отказ убить его по приглашению Шан Сы не смог смягчить этого чувства.

Однако тут случилось непредвиденное. Ким Ан, заметив какая опасность угрожает Мей Фэн, не раздумывая бросился к ней и схватил ее в свои объятия, закрывая ее от меча генерала Тао. Клинок вонзился в спину влюбленного молодого человека и девушка, вне себя от ужаса, закричала:

- Ким Ан, что ты наделал?!

- Я люблю Вас, моя Императрица, - прошептал, слабо улыбаясь Ким Ан, ничуть не раскаиваясь в своем поступке, несмотря на чудовищную боль в раненой спине. Сбылась его заветная мечта – он наконец смог обнять юную, прежде недоступную для него императрицу, которую обожал больше всего не свете.

Всего лишь мгновение длилось его быстротечное счастье, но и его оказалось достаточным, чтобы он умер с улыбкой на губах.

- Сын мой, сын мой, как ты мог покинуть меня! – закричал потрясенный своей невосполнимой утратой Ким Чу, и вне себя от горя он обрушился со своими людьми на Тао Наня. Лишенный меча, молодой генерал не долго мог сопротивляться воинскому отряду Ким Чу и гвардейцам Первого Министра. Его тело искололи со всех сторон и он, теряя сознание, медленно сполз на пол, заливаясь кровью.

Считая свою задачу выполненной, гвардейцы выжидательно посмотрели на Первого Министра и Шан Сы, злорадно улыбаясь, кивнул головой Ким Чу, который горел жаждой мести виновникам гибели единственного сына. Мей Фэн снова подняла свои мечи, готовясь дорого отдать свою жизнь. Она защищалась отчаянно, самозабвенно, отбивая одну лавину нападающих за другой. Однако долго девушка продержаться против многочисленных врагов не могла, ее силы постепенно слабели. Смутная пелена начала покрывать ее глаза, руки начали делать ошибки в выпадах и опускаться. Пошатнувшись, Мей Фэн едва не упала, и жесткие руки схватили ее за плечи, подавляя сопротивление. Гвардейцы потащили плененную императрицу к Шан Сы для решения ее участи, и Первый Министр дал знак перерезать ей горло.

Мей Фэн невольно зажмурила глаза, чтобы не видеть, как последний в ее жизни удар прервет нить ее жизни, однако вместо этого раздался отчаянный, полный боли вопль Первого Министра. Молодая императрица удивленно моргнула веками, открыла глаза и увидела лучших лучников Зала Сохранения Гармонии методично расстреливающих стрелами Шан Сы и его людей под предводительством главного евнуха Ву Фанга. Они незамедлительно и умело покончили со всеми мятежниками и главный евнух почтительно доложил:

- Государыня, все ваши враги повержены! Простите, что мы не смогли раньше прийти к вам на помощь, меня поздно осведомили о заговоре министра Шан Сы и генерала Тао.

- Что с моим сыном? – взволнованно спросила его Мей Фэн, помня о том, что цидувэй Чжиган предупреждал ее о намерении заговорщиков покончить со всей императорской семьей.

- Не извольте беспокоиться. Его высочество принц, вернее новый Государь Юнли находится под надежной охраной в своих покоях Дворца Летящей Ласточки, - успокаивающе произнес главный евнух, и прибавил: - Прошу Ваше Величество отдать нам приказы, что мы должны делать.

Тут молодая императрица почувствовала, что силы окончательно оставили ее и она растерянно прошептала:

- Ох, я больше ни на что не способна. Хочу уснуть и забыть все, что произошло сегодняшней ночью как кошмарный сон.

- Ваше Величество, прошу Вас, соберитесь снова с силами, - настойчиво проговорил Ву Фанг. – Вы теперь правительница Поднебесной, императрица-регентша и в ваших руках судьба нашей страны. В Запретном Городе многие услышали шум борьбы во Дворце Ослепительного Счастья, успокойте народ и скажите, что безопасности Лояна ничего не угрожает. Отдайте все необходимые приказы!

Мей Фэн медленно обвела взглядом свою спальню, полную мертвых и умирающих воинов и сказала:

- Похороните мертвецов, а выживших отдайте членам их семей для лечения. И подайте мне парадное платье для обращения к придворным и жителям города.

- Государыня, ваш враг генерал Тао еще жив. Прикажете его прикончить? – осведомился главный евнух.

Молодая императрица задумалась, затем отрицательно покачала головой.

- Нет, этой ночью и так произошло слишком много смертей. К тому же, генерал Тао такой великолепный мужчина, что жаль его убивать. Пусть императорские лекари окажут ему необходимую помощь, - сказала она.

- Ваше повеление будет выполнено, Государыня, - заверил ее Ву Фанг и позвал дворцовых слуг навести порядок в императорской опочивальне.

Видя, как удручает молодую императрицу вид спальни, превратившейся за ночь в поле ожесточенной битвы за власть, слуги поспешно закрыли залитый кровью пол белыми полотнищами. Две придворные дамы облачили Мей Фэн в парадное желтое одеяние и накинули ей длинную мантию на плечи. Но ее тканевые туфли бянь се настолько пропитались вражеской кровью, что в них невозможно было ходить, и Мей Фэн решила идти в Зал Сохранения Гармонии босиком. Но едва она вступила на белое полотнище, то чуть не вскрикнула от ужаса – на ткани тут же появился красный отпечаток ее изящной ножки от не высохшей крови.

«Путь к власти редко обходится без крови, даже если она достается законным образом», - с болью в душе подумала молодая императрица, но превозмогла себя. От ее самообладания и выдержки сейчас зависела судьба Империи, а также ее приемного сына. И она стойко пошла вперед, к дверям, которые перед ней почтительно открыли евнухи, оставляя за собою кровавые следы на белом полотнище, которые горели иероглифами, повествующими о нелегкой участи владык Поднебесной.

А впереди занимался рассвет над дворцами Запретного Города и пробудившиеся соловьи Лояна приветствовали новую правительницу своим мелодичным пением.

 

» Глава 24

В сопровождении Главного Евнуха Ву Фанга Мей Фэн вышла на парадную террасу Зала Сохранения Гармонии, слабо освещенную рассветным солнцем, и обвела всех собравшихся людей пристальным взглядом. Толпа была большой, и, кроме придворных всех рангов в ней виднелись горожане, обеспокоенные шумом, которые доносились ранее из Запретного Города, - звуками борьбы сражающихся с заговорщиками дворцовых стражей. Многочисленные лица непрерывно двигались подобно бескрайнему Восточному морю, колышенному цунами тревоги и ветрами беспокойств, не собираясь останавливаться.

- Государыня, с Вами все в порядке?! – там и сям слышались встревоженные голоса.

Девушка-Императрица слабо улыбнулась настороженно смотревшим на нее людям и четко произнесла, желая силой своего голоса овладеть этой стихией человеческого страха и всеобщей растерянности:

- Мой супруг скончался этой ночью, что вызвало волнение во дворце. Но вам не стоит беспокоиться, верные подданные. Наследный принц Юнли займет Нефритовый Трон, и прежняя жизнь в Поднебесной пойдет своим чередом.

Самообладание и внешнее спокойствие молодой императрицы подействовало лучше всяких уговоров на горожан, и они, призывая благословение Небес на маленького императора и его приемную мать, принялись расходиться.

- Великая Государыня, я восхищен тем, как Вы быстро успокоили и покорили своей воле взволнованную переменами в Запретном Городе толпу, - искренне признался Главный евнух Ву Фанг, одобрительно глядя на свою госпожу.

- Главный Евнух, не мешкайте в подготовке церемонии возведения на Нефритовый Трон моего сына Юнли. Я намереваюсь выполнить свое обещание, данное жителям Лояна и они должны обрести уверенность в том, что с воцарением сына моего супруга у них будет хорошая спокойная жизнь, - распорядилась Мей Фэн. Всеобщая поддержка так ободрила и окрылила ее, что она воспрянула духом и забыла о трагических событиях прошлой ночи, обретя небывалую активность и охоту действовать.

- Ву Фанг повинуется Вашему приказу, - поклонился Главный Евнух, и принялся за подготовку коронации наследного принца. Утром следующего дня в богато разукрашенном Зале Сохранения Гармонии принца Юнли должным образом возвели на Нефритовый Трон два министра, и все придворные отвесили ему три низких поклона как новому императору.

В свою очередь Мей Фэн заняла Яшмовый Трон как Правительница-регентша при малолетнем Государе, и ряд чиновников предоставил ей прошения от своих ведомств, чтобы она решила возникшие задачи государственного характера.

Обладая быстрым умом и решительным характером, новая правительница страны, немедленно отдавала нужные распоряжения при рассмотрении дел.

- Оскудела казна, и вы предлагаете снова повысить налоги для населения? – сказала она казначею, выслушав его доклад. – Но в этом нет необходимости: чиновники должны более усердно трудиться, чтобы восполнить недостаток государственных денег. В Поднебесной есть несколько месторождений серебра и железа, которые не разрабатываются должным образом по причине лени должностных лиц. Еще можно увеличить продажу соли и наладить бесперебойную торговлю с соседними народами на западе. Вот так можно с избытком наполнить государственную казну. Господин Сяо Юй, найдите новых людей, способных справиться с этими задачами.

- Слушаюсь, Великая Государыня, - преклонил колени казначей, немало удивленный осведомленностью девушки, только что начавшей править государством.

Так же быстро Мей Фэн решила несколько других проблем и, наконец, издала по собственной инициативе указ, о котором думала задолго до того, как взойти на Яшмовый Трон.

- Повелеваю, чтобы пытки в государственных тюрьмах с целью дознания были отменены, - произвесла она чистым, словно серебряный колокольчик, голосом.

- Помилуйте, Великая Государыня, как же мы в таком случае будем узнавать о замыслах злодеев? – опешил от ее слов Глава Ведомства Расследований и Наказаний Чу Фао. – От Вашего распоряжения пострадают многие честные и добродетельные люди. Прошу Вас, отзвовите этот указ!

- Да, Великая Государыня, просим – отзовите указ! – с мольбой проговорили остальные чиновники и опустились на колени.

Но Мей Фэн не смутило всеобщее несогласие с ее заявлением.

- Пытки в тюрьмах часто столь жестоки и кровавы, что по тяжести превосходят те преступления, в которых власти винят заключенных. Как Мать Нации я не могу с этим согласиться, - непоколебимо сказала ученица императрицы Тинг. – Но вы все правы в том, что расследование и дознание замыслов преступники необходимы и поэтому предлагаю следующее. Ведомству Расследований и Наказаний нужно найти людей, обладающих способностью гипнотизировать своих собеседников и сделать из них дознавателей. Так можно получить необходимые сведения у подозреваемых в преступных замыслах заключенных, не подвергая мучительным пыткам их тела.

После некоторого размышления, Чу Фао признал, что предложение Великой Императрицы хорошо по своей сути – ведь загипнотизированный человек не может солгать, даже если желает этого, тогда как среди преступников нередко попадаются люди с большой силой воли, которых даже сильная боль не может заставить сделать правдивое признание.

Удовлетворенная словами Главы Ведомства Расследований и Наказаний, Мей Фэн, решила, что ее маленькому сыну пора отдохнуть и отвела его во Дворец Летящей Ласточки. Юнли скоро заснул под ее заботливым присмотром, и тогда она вернулась к себе во Дворец Ослепительного Счастья.

- Сянцзян, вызови ко мне всех придворных лекарей, - велела Мей Фэн своей приближенной даме, желая узнать о состоянии раненых в ночь дворцового переворота людей.

Группа дворцовых врачей немедленно явилась к Государыне, и глава Ведомства целителей почтительно доложил ей о том, что всем раненным оказана необходимая врачебная помощь.

- Скончался только один страж из приближенных лиц к Первому Министру Шан Сы, остальных забрали к себе родственники за исключением генерала Тао Наня, - добавил он к своему докладу.

- То есть, генералу Тао смерть не грозит, его раны не смертельны? – уточнила Мей Фэн у главного Императорского лекаря.

- Как сказать, - замялся тот с ответом. – Раны генерала весьма тяжелы, но у него имеется сильное тело, отчаянно сопротивляющееся смерти. При тщательном заботливом уходе он мог бы оправиться от многочисленных глубоких ранений. Однако у него нет любящих родственников в Лояне, а его слуги не испытывают настоящей преданности к своему господину, чтобы преданно ухаживать за ним. Они повиновались ему раньше только из страха перед его жестоким наказанием.

- Я поняла, - кивнула ему головой Мей Фэн. – Получите в Ведомстве Наград свое вонаграждение за лечение столь большой группы людей и принесите в мои покои генерала Тао для дальнейшего лечения.

- Ваше Величество, Вы в самом деле намереваетесь заботиться об этом преступнике, который покушался на Вашу жизнь? – с изумлением спросил у Мей Фэн Глава дворцовых лекарей.

- Согласна, генерал Тао преступил закон, сделавшись пособником предателя Шан Сы, но мой отец лишил его родственников и теперь за ним некому присмотреть. Я считаю, что должна возместить Тао Наню этот кармический долг моей семьи, - с печалью в голосе объяснила свои намерения молодая императрица.

- В таком случае больше не смею ставить под сомнение правильность Вашего приказа, Великая Государыня, - с поклоном ответил Глава дворцовых целителей.

Лекари осторожно перенесли раненого генерала Тао в один из флигелей Дворца Ослепительного Счастья и оставили целый ряд рекомендаций, как следует его лечить. Мей Фэн с готовностью приняла свиток с названием нужных лекарств и мазей, и тут же, после ухода лекарей столкнулась с неожиданным затруднением – никто из ее слуг не хотел смотреть за генералом Тао.

- Ваше Величество, мы боимся Бога Войны! – твердили они. – Нам страшно даже смотреть на него, не то, что прикоснуться к нему.

- Но генерал находится между жизнью и смертью, и очень слаб, - сказала на это удивленная их страхом Мей Фэн. – Он даже мышке не может причинить никакого вреда, не то, что вам.

- О нет, Государыня, это же не человек, а кровавый демон! – стонали в ответ состоящие у нее в услужении трусливые люди. – Он только притворяется беспомощным, а на самом деле ночью лишит нас головы и выпьет наш дух!

Видя, что ей не переубедить слуг, Мей Фэн решила лично смотреть за Тао Нанем. Его тяжелые раны предвещали долгий и утомительный уход за ним, но молодую императрицу не пугала эта перспектива после того, как все ее опасные для жизни испытания остались в прошлом. Теперь она могла влиять на ситуацию по своему усмотрению, и судьба ее смертельного врага оказалась в полной ее власти.

Дворцовые лекари, навещающие по приглашению Мей Фэн ее пациента, утверждали, что генерал Тао очнется не ранее месяца, если вообще придет в себя, но тот благодаря заботливому уходу молодой императрицы открыл глаза через двадцать дней.

Нечетким взором Тао Нань обвел комнату, в которой находился и, чем больше проходило времени, тем больше он удивлялся тому, что попал в изящно убранные женские покои, дорогу в которые забыл много лет назад. Пол был отделан разноцветной мозаичной плиткой и отполирован до зеркального блеска. Над головой молодого генерала возвышался пурпурного цвета восьмиугольный фонарь, висящий на прочной шелковой нити и источающий тонкий цветочный аромат любимых женщинами благовоний. Деревянные колонны комнаты строительные мастера обильно инкрустировали дорогой слоновьей костью, а возле входа висела большая серебряная клетка со щебечущей канарейкой.

На ширме с рисунком расцветших пионов показалась тень, затем из нее вышла молодая, богато одетая красавица. У нее было нежное овальное лицо, длинные пушистые ресницы, темные и подобные блестящим черным ониксам глаза, точеный нос и маленькие алые губы. Черные волосы создавали сильный контраст с ее белым телом, облаченным в розового цвета ханьфу с вышитыми на юбке цветами бегонии и зеленым шелковым поясом. Высокую прическу девушки укрепляли две длинные золотые шпильки с каплевидными жемчужинами, которые могли позволить себе только самые знатные и влиятельные аристократки Лояна. Жемчужины медленно покачивались при ходьбе, подчеркивая мягкие и привлекательные черты молодой элегантной особы, с улыбкой подходящей к Тао Наню и придавали дополнительный шарм ее природной красоте.

Все происходящее показалось вернувшемуся к жизни Тао Наню прекрасным сном, но только до тех пор, пока незнакомка не подошла вплотную к нему и он получил возможность как следует рассмотреть ее своими ослабевшими глазами.

- Ты?! – прошипел он, еще не веря в то, что столь яростно, до глубины души ненавидимая им Лю Мей Фэн стоит возле его ложа. – Как ты тут оказалась?!!

- Генерал Тао, очень рада, что мои старания по вашему исцелению от ран увенчались успехом, - как ни в чем не бывало, снова ослепительно улыбнулась ему Мей Фэн, и озабоченно произнесла: - Теперь не мешает подкрепить ваши силы вкусной едой. Я слышала, что суп с тофу и грибами является вашим любимым блюдом. Послать за ним на кухню или у вас есть другие пожелание насчет обеда?

В ответ послышалось приглушенное рычание. Тао Нань явно не хотел принимать никакой милости от своей прекрасной противницы, но вместе с тем он сознавал, что беспомощен на ложе болезни как новорожденный котенок, и ему волей неволей придется подчиниться ее воле.

- Прекрасно, насчет супа с тофу вы не возражаете! – жизнерадостно заключила молодая императрица и послала дежурного евнуха за чашей горячего супа для своего несговорчивого пациента.

Когда посыльный доставил нужную еду во флигель Дворца Ослепительного Счастья, Мей Фэн села возле изголовья генерала Тао и начала настойчиво уговаривать его поесть.

- Понимаю, Вам трудно смириться с моим присутствием возле вас, но к несчастью, Вы внушаете моим слугам такой страх и трепет, что они не осмеливались даже подойти к вам. В этой ситуации пришлось мне смотреть за вами, - объясняла она ему. – Не упрямьтесь, поешьте! Кому будет плохо, если Вы станете отказываться от пищи? Только вам! Как больному вам просто необходимо много и хорошо кушать для восстановления сил.

Тао Нань открыл было рот, чтобы гордо отказаться от всякого рода подачек дочери Первого Министра Лю, но Мей Фэн быстро взяла пиалу, стоящую на палисандровом столике возле кровати, зачерпнула ее содержимое и проворно сунула ему ложку с супом в рот. Суп с тофу Тао Нань очень любил и не смог одолеть искушения проглотить его. Немощное тело в этот раз совершенно подвело его и заставило забыть о гордости. Мей Фэн удалось скормить ему всю пиалу, после чего она упорхнула на вечернее заседание Императорского совета, пообещав перед сном снова заглянуть к нему и принести на ужин говядину в устричном соусе и с овощами.

Так прошло еще несколько дней, в течение которых Мей Фэн приходилось чуть ли не силой кормить своего неподатливого пациента. В отсутствие молодой императрицы Тао Нань мучительно размышлял - в чем же заключается подвох ее предупредительного обращения с ним? В его голове не укладывалось, что можно быть по-настоящему великодушной по отношению к своему непримиримому противнику, каким он был для Мей Фэн. Конечно, при желании можно было увидеть в ее поведении своего рода изощренное издевательство над беспомощным врагом, но собственные ощущения говорили молодому генералу Тао о другом. Молодая императрица Лю прикасалась к нему с такой нежной заботой, что пробуждала в его голове воспоминания о родной матери, которая так же трепетно относилась к нему и его нуждам. Мало-помалу он даже начал с нетерпением ожидать ее прихода, хотя внешне так же проявлял неудовольствие ее присутствием. Но Мей Фэн как будто не замечала этого и оставалась по-прежнему жизнерадостной и заботливой по-отношению к нему.

Решив, что ее пациент уже достаточно отошел от смертельной грани и ему можно давать более крепкие снадобья, молодая императрица на пятый день их вынужденного общения принесла ему укрепляющего вина. Тао Нань с подозрением покосился на нефритовую чарку, которую она осторожно, чтобы не расплескать вино, поднесла к нему и насмешливо поинтересовался:

- Вы уже устали от возни со мной, Великая Государыня и решили избавиться от меня с помощью яда?

- Вы в самом деле думаете, генерал Тао, что я намереваюсь вас отравить? – с удивлением спросила Мей Фэн и, немного подумав, предложила: - Я выпью чарку вина, но и вы потом сделайте то же самое, что и я – выпейте целебное вино.

- А разве у вас нет непереносимости к вину? – усмехнулся Тао Нань, прекрасно помня о ее прошлых запоях.

- Да, с некоторых пор мне неприятен даже его вид, но ради вас, чтобы показать чистоту своих намерений, я выпью это вино, - решительно произнесла Мей Фэн, удивляясь про себя, откуда генералу известно об этой ее слабости.

- Ну, вздрогнем!!! – бодро сказала она и, стараясь не смотреть на чарку, залпом выпила вино. К ее повторному удивлению, вино оказалось вовсе не противным на вкус, и приятное тепло разлилось по всему ее телу.

Тао Нань в молчании смотрел на то, как зря пропадает его тысяча лянов и Мей Фэн снова становится алкоголичкой. Но он скорее бы умер, чем признался ненавистной девице, какое благо сделал для нее в прошлом и потому ничего не сказал, предпочтя без лишних слов выпить свою чарку.

Его неприязнь к ней никуда не делась и зависимость от нее все больше тяготила его. Желая вновь обрести полную свободу действий, Тао Нань втайне от всех использовал духовные практики самоисцеления даосов и полностью вернул себе силы за неполный месяц, хотя лекари предсказывали, что ему понадобится для полного исцеления полгода.

Навестив своего пациента в заведенный вечер, Мей Фэн к своему изумлению увидела его стоящим возле большого окна и задумчиво смотрящим, как летний закат догорает над вершиной восточной горы Сяншань и стая сорок быстро летит к облюбованным деревьям на ночевку.

- Генерал, вы уже оправились от своих ранений? – на всякий случай спросила она.

- Совершенно оправился, - усмехнулся Тао Нань. – Вас это радует или огорчает?

- Разумеется, радует. Ваше исцеление было моим стремлением, иначе зачем бы я столько времени с вами возилась, - не раздумывая, ответила ему Мей Фэн.

- Что Вам от меня нужно? Ведь не может быть, чтобы вы лечиль меня просто так! – сквозь зубы проговорил молодой генерал.

Мей Фэн попятилась от его злобного взгляда, но нашла в себе силы сказать:

- Мне ничего от вас не нужно. Я возвращала вам кармический долг моей семьи!

- Вы думаете, что месячным уходом за мной можете искупить вековое зло, что Ваш отец причинил мне?! – расхохотался Тао Нань, и зло прибавил: - Я не принимаю отдачу этого долга и остаюсь Вашим кровным врагом!

Мей Фэн поникла. Втайне она надеялась, что ее заботливое лечение сможет смягчить Тао Наня, и он перестанет враждовать с нею, но его последние слова ясно обнаружили всю тщету ее чаяний. Ее великодушное отношение к нему оказалось чудовищной ошибкой: по всей видимости спасенный генерал Тао будет продолжать чинить зло не только ей, но и ее приемному сыну и преданным слугам. Она должна исправить эту ошибку даже ценой своей жизни!!!

- Генерал, если вы так непримиримо настроены по отношению ко мне, тогда я прошу выполнить одно мое желание в уплату за мое благодеяние, оказанное вам, - мужественно произнесла Мей Фэн.

- Ну, вот мы добрались до сути, что я и ожидал, - искривил губы в насмешливой улыбке молодой генерал, и небрежно добавил: - Говорите, что вам нужно от меня!

- Прошу оказать мне честь сойтись в поединке со мною, - ответила Мей Фэн. – В нашу смертельную вражду оказалось вовлеченным слишком много людей. Одни уже погибли, другим грозит погибель из-за наших непримиримых отношений, что несправедливо. Этому нужно положить конец, и пусть наше единоборство решит, кому из нас жить, а кому умереть!

Неожиданная просьба молодой императрицы застала генерала Тао врасплох. Некоторое время он молчал, обдумывая ее слова, затем глухо спросил:

- Вы в самом деле надеетесь победить меня, Ваше Величество?

- Пусть Небеса решают, кому из нас жить, а кому умереть. Во всяком случае больше не будут гибнуть невиновные люди, - непоколебимо произнесла Мей Фэн.

- Пусть будет по-вашему. Встретимся завтра в рассветный час возле пещеры Дракона Лохэ горы Сяншань. Только самое меньшее, чем отделывались мои враги после поединка со мной – это сломанными по всему телу костями! – с угрозой в голосе проговорил Тао Нань и покинул флигель Дворца Ослепительного Счастья.

Мей Фэн смотрела, как он идет по садовой дорожке, еле сдерживая слезы. Как она была глупа, мечтая победить прежнюю вражду с сыном губернатора Тао Пинем своей добротой. Тао Нань просто посмеялся над ней. А она, глупышка, даже привязалась к нему за то время, что его лечила. Нет, ей нужно забыть неблагодарного генерала, и если о чем думать, то это о завтрашнем смертельном поединке с Богом Войны, не знающем поражений. И, сознавая, как малы ее шансы на победу и выживание, позволить себе провести последний вечер жизни с приемным сыном.

Дворец Летящей Ласточки встретил ее непривычной тишиной. Расспросив евнухов, Мей Фэн выяснила, что маленький император находится со своими слугами в саду, и направилась в окружении дворцовых прислужниц к бамбуковой беседке, которую Юнли часто выбирал в качестве места своего досуга.

Маленький император играл внутри беседки с прелестной белой кошкой, которая охотно ловила кончик павлиньего пера, находящегося в руке мальчика.

- Матушка, посмотрите, какую чудесную кошечку подарил мне Его Святейшество Далай-Лама, - оживленно произнес Юнли, когда она села рядом с ним. – Его посланец сказал мне, что это мой живой оберег, и пока она рядом, со мной ничего плохого не случится.

- Надо обязательно выразить Его Святейшеству благодарность за этот бесценный дар, - высказала свое мнение Мей Фэн, глядя на кошку. Ничего не было удивительного в том, что Далай-Лама обеспокоился рядом трагических событий в Лояне и слишком частой сменой императоров на Нефритовом Троне за короткое время. По этой причине он послал маленькому императору чудесное животное, которое могло мистическим образом оберегать его от смерти и происков врагов. Умная кошка внимательным взглядом посмотрела на Мей Фэн, и прыгнула к ней на колени, явно признавая ее за хозяйку. Молодая императрица ласково погладила ее и велела императорскому секретарю написать благодарственное письмо к первосвященнику Тибета.

Когда все дела оказались улаженными и был выпит вечерний чай, Мей Фэн притянула к себе приемного сына и мягко произнесла:

- Юнли, ты уже достаточно вырос, чтобы узнать правду, какой бы горькой она не была?

- Да, матушка, я уже взрослый, - с готовностью сказал маленький император, и тут же настороженно спросил:

- Какую горькую правду ты мне хочешь рассказать?

- Сын мой, я совершила ошибку, сохранив жизнь генералу Тао, и слишком поздно поняла, что мой непримиримый враг может угрожать безопасности близких мне людей, - с сокрушением вздохнула молодая императрица. – Поэтому я должна исправить свою ошибку, и сойтись завтра с генералом в смертельном поединке. Однако у меня мало шансов победить Бога Войны, не ведающего поражений, и вполне возможно, что завтра ты останешься круглым сиротой. Прошу тебя достойно принять это событие!

- Но разве нельзя послать против генерала Тао самого умелого нашего воина, чтобы не подвергать тебя смертельному риску, матушка, - взволнованно спросил мальчик.

- Нет, нельзя, - отрицательно покачала голвой Мей Фэн. – Я послала вызов генералу на смертельный поединок и это дело чести лично завершить кровную вражду моей семьи с родом Тао.

- В таком случае, я подчиняюсь Вашей воле и буду усиленно молить Небеса сохранить Вашу драгоценную жизнь, матушка, - еле сдерживая слезы, сказал Юнли.

- Благодарю тебя, мой мальчик, - растроганно проговорила Мей Фэн. Она нежно попрощалась с ним и пошла в свой дворец, жалея, что не может больше побыть со своим любимым ребенком. Но ей еще нужно было совершить медитацию, способствующей концентрации всех ее сил перед боем. Оставалось только надеяться на то, что Небеса все же пошлют ей шанс выстоять против опасного врага.

 

» Глава 25

Веки глаз Мей Фэн нехотя раскрылись, когда утренний рассвет с робкой осторожностью осветил полог ее великолепной большой кровати, шитый из золотого шелка и дальний угол со стоящей в ней ширмой с изображением важных цапель, шагающих по берегу озера. Некоторое время девушка лежала, не понимая, где она находится и как очутилась в такой большой и убранной с пугающей роскошью опочивальне. Воспитанница императрицы Тинг так и не смогла привыкнуть к богатым покоям своей старой покровительницы-императрицы, которые она всегда воспринимала как место обитания матери покойного императора. Не ее было это место сосредоточия царственного величия, а старшей сестры ее родной бабушки Жоу, ставшей много лет назад повелительницей Поднебесной!!!

Затем, при воспоминании о генерале Тао и предстоящем поединке с ним Мей Фэн вскочила как ужаленная. От пережитого накануне сильного волнения, вызванного объяснением с давним врагом, она заснула мертвым сном и проспала ночное время, когда могла сделать необходимую медитацию перед смертельным поединком.

Мей Фэн заметалась по спальне, собираясь в дорогу к горной пещере Дракона Лохэ. Какой теперь маячил позор для нее – она сама вызвала Тао Наня на бой и сама же опоздала на поединок! Ее служанок тоже сморил крепкий сон, и молодая императрица по своей доброте решила их не будить – пусть отсыпаются вволю после своих ночных любовных свиданий. Так ей меньше придется отвечать на вопросы придворных дам о ее намерениях, тогда как нужно во весь опор скакать к горе Сяншань, чтобы не опоздать безнадежно на условленную встречу с Тао Нанем. Девушка быстро надела свой костюм для верховой езды и прикрепила к поясу меч «Лунный Луч». Ее верный чалый конь Мин тут же подбежал к террасе, услышав приглушенный свист любимой хозяйки, и Мей Фэн, вскочив на его спину, во весь опор поскакала к горам.

В пути молодая императрица явственно ощущала, насколько она не готова к решающему поединку. Привычка сладко спать в это утро сыграла с нею злую шутку. «Не попросить ли мне генерала отложить наше единоборство, - начала размышлять Мей Фэн, и тут же с грустью подумала: - Нет, этого не следует делать, иначе Тао Нань сочтет это проявлением неуважения к нему и разозлится на меня еще больше. Применю тактику концентрации своих сил прямо во время боя».

Так, не придумав подходящего повода для отказа от схватки с генералом Тао, Мей Фэн доскакала до подножия горы Сяншань и отпустила Мина пастись по сочной травке. Тао Нань, как и полагается воину перед важным боем, сидел возле края пещеры в позе лотоса и медитировал, концентрируя свои силы под еле слышимый шелест летней листвы горных деревьев. Он с удивлением посмотрел на покрасневшую от быстрого бега торопившуюся к нему девушку, но ничего не сказал, а отправился на горную площадку, залитую алым светом рассветного солнца.

- Императрица, вы готовы?! – глухо спросил Тао Нань со спины, не оборачиваясь лицом к ней.

Мей Фэн замешкалась на мгновение с ответом. Она снова не смогла придумать достойной причины для отказа от поединка, на который вызвала своего врага, и потому с отчаянной решимостью обреченной на смерть девушки воскликнула:

-Да!!!

Генерал Тао обернулся, и Мей Фэн с оторопью увидела как страшно и неузнаваемо изменилось его лицо. Это уже было не человеческое лицо, а побагровевшая, пугающая самых смелых воинов маска Бога Войны и Смерти. У молодой императрицы мороз прошел по коже при виде нее, и она, как завороженная, смотрела на своего давнего противника.

Тао Нань стоял, уверенно упираясь в землю, и при этом без лишнего напряжения. И, не давая рассмотреть себя, как следует, он резко поднял руку над головой, откинув тяжелый меч назад и готовясь врезать его в Мей Фэн при любом нападении с ее стороны.

Стиснув губы, девушка подвинула ногу, ища точку опоры. Ее противник тут же воспользовался ее минутной заминкой. Он двинулся с места, затем прыгнул вперед, с невообразимой быстротой размахивая мечом. Мей Фэн принялась инстинктивно парировать атаку и ее «Лунный Луч» непрестанно звенел от наносимых и отражаемых ударов. Собрав всю быстроту движений и силу, отважная воительница сделала выпад так, чтобы нарушить оборону врага. Эта тактика когда-то обманывала многих ее противников, но на этот раз она ничего ей не дала. Как будто заранее, еще перед схваткой узнав намерения Мей Фэн, Тао Нань быстро ступил влево, увернулся от ее удара и в свою очередь обрушил меч на нее. Мей Фэн почувствовала, что вражеское лезвие разрезало ее платье и почти достигло тела. Девушка увернулась в сторону, отчаянно пытаясь нанести ответный удар. Она подумала, что промахнулась, так как ее меч не встретил ощутимого сопротивления, и сжалась в ожидании смертельного удара, который неминуемо должен был поразить ее. Но Тао Нань отступил, и Мей Фэн увидела на лезвии своего меча красную полоску. Она все-таки ранила его в правую руку, которую теперь следовало перевязать во избежание большой потери крови. Оставалось только жалеть о том, что она не обладает мужской силой – силач при таком точном ударе неминуемо отрубил бы генералу Тао пораженную конечность.

Тао Нань перенес меч в здоровую руку и, следя за возможным нападением молодой императрицы, быстро обернул кровавую рану куском ткани от края плаща, затянув ее зубами. Быстрота его действий казалась нечеловеческой. Мей Фэн за это время успела вернуться в уверенную позицию для защиты. Она заставила себя расслабиться и применить технику концентрации жизненной энергии монастыря Юнтай; малейшее напряжение в плечах могло ее погубить. Генерал раненой рукой дополнительно вынул свой короткий меч для продолжения схватки. Его лицо совершенно не выдавало боли, которую он испытывал.

Молодая императрица ощутила безумное желание окончить поединок своей победой и начала наступать на раненого врага, нанося молниеносные удары с кошачьей точностью вниз, вбок и снова вниз – но все ее атаки Тао Нань отбил. Ткань, которой была обернута раненая рука генерала, еще больше покраснела, - каждый раз, когда он парировал своим коротким мечом выпады девушки, от удара появлялась кровь. Но даже при том, что Тао Нань держал меч раненой рукой, лезвие Мей Фэн вздрагивало от силы его натиска. К своему разочарованию ей пришлось признать, что рана ее противника оказалась далеко не так глубока, как она поначалу надеялась, и не оказала заметного урона его боевым качествам.

Они с нарастающим ожесточением сражались полдня без заметного перевеса. Получилось почти безвыходное положение для молодой императрицы и первого генерала Поднебесной: каждое нападение парировалось, каждая контратака не достигала своей цели – противник либо уклонялся, либо блокировал атаку с безошибочной точностью. Однако у Мей Фэн имелся в запасе весомый козырь против непобедимого Бога Войны Тао – знаменитый «Удар Пустоты», который никому не удавалось отразить. Она взлетела на большой валун и с его высоты обрушила свой меч на врага, держа его под таким углом, что его невозможно было упредить. В глазах Тао Наня потемнело, он зашатался, но все же устоял на ногах, а вот молодая императрица, у которой не хватило духа нанести второй последний удар даже смертельному врагу, замешкалась и короткого мгновения хватило, чтобы генерал тут же пришел в себя, а Мей Фэн, растерявшись, тут же отступила.

Ее атаки с наступлением вечера стали менее частыми, потом замедлились еще, почти утратив силу. В пользу Тао Наня сказались его опытность и мужская мощь. Молодую императрицу еще поддерживала заговоренный кудесником-даосом меч «Лунный Луч», который придавал своей владелице дополнительные силы, однако этой помощи было мало, чтобы выдержать натиск генерала Тао. В глазах Мей Фэн звезды, солнце и луна слились в одно, она перестала различать день и ночь и чувствовала себя так, будто сражалась с непримиримым потомком губернатора Хэбэй целую вечность.

Тао Нань тоже ощутил ослабление своей противницы. Он тут же остановился и с усмешкой спросил:

- Нучто, Великая Императрица, Вы наигрались или по-прежнему желаете продолжить наш поединок?

Ощущая полную беспомощность, Мей Фэн прошептала:

- Не нужно больше сражаться, генерал Тао. Я признаю Ваше превосходство.

Она сделала шаг к пропасти, намереваясь прыгнуть в нее и избежать жестокой смерти от руки непримиримого врага. Как оказалось, все ее старания спастись от Тао Наня оказались напрасными. Все равно он настиг ее, и ее короткая жизнь подошла к концу. Видно такова изначально была ее судьба – кровью заплатить за ошибку своего отца. Схватка ясно показала всю тщетность ее надежды одолеть такого грозного противника, каким был Бог Войны. Да и продержалась она так долго потому, что генерал бился не в полную силу, играясь с нею как кот с пойманной мышью. После того, как она поначалу ранила его, он уже практически не совершал ошибок, благодаря которым можно было его победить.

Однако Тао Нань тут же резко привлек ее к себе, не давая прыгнуть в пугающий провал в горах.

Мей Фэн чуть не задохнулась в железных объятиях своего противника – настолько крепко он ее сжал мощными руками – и она с отчаянием начала молить:

- Генерал, прошу Вас, не издевайтесь надо мной. Пусть мой отец когда-то причинил Вам зло, но я-то ничего плохого Вам не сделала, скорее наоборот. Позвольте мне уйти из этой жизни с миром, Вы и так победили!

Тао Нань чуть ослабил свою хватку, давая возможность ей снова дышать, затем с глубоким волнением в голосе он произнес:

- Императрица, Вы ошибаетесь относительно моих намерений. Пусть я победил Вас мужским оружием, но зато Вы победили меня женским, покорили тем сочетанием силы духа и неподдельной нежности, что преодолевает грубую силу, какой бы мощной она не была. Я готов подчиниться любому Вашему приказу, так кто же из нас побежденный?!!

Мей Фэн показалось, что она ослышалась или у нее от отчаяния поражения происходят слуховые галлюцинации – настолько невероятными для нее оказались эти слова давнего врага.

- Вы это серьезно говорите? Вы действительно готовы простить мне гибель Вашей семьи? – все еще сомневаясь в том, что она правильно поняла услышанные речи, спросила молодая императрица.

Тао Нань глубоко вздохнул, признание давалось ему не так-то легко, и честно сказал:

- Государыня, не думайте, что Ваши многодневные заботы по моему исцелению оставили меня равнодушным. Однако не к лицу мне воину и генералу армии Поднебесной уклоняться от вызова на поединок и давать повод для обвинения в трусости. Окончательно я понял, насколько вы мне дороги во время нашей ожесточенной схватки. Я осознал, что если Вы погибнете, то и моя жизнь потеряет смысл. Все мое существование отныне подчинено Вашей воле и я исполню все, что Вы мне скажете.

Эти униженные, полные покорности слова Тао Наня заставили воспрянуть духом Мей Фэн. Ее влюбчивое сердце мигом отозвалось на еле сдерживаемое волнение молодого генерала и она, не задумываясь, спросила у него:

- Генерал Тао, примите ли Вы меня в своем доме как свою жену?!

Тао Нань с удивлением посмотрел на свою прекрасную собеседницу и неуверенно произнес:

- Императрица, у Вас слишком высокий ранг для того, чтобы стать моей супругой.

- Я откажусь от него, - живо ответила на это Мей Фэн, глядя на молодого человека влюбленными глазами, и добавила для большей убедительности своего предложения: - Мне не нужна власть, мне нужна любовь!

И непримиримый Тао Нань тут же откликнулся на ее безмолвный призыв. Во время поединка энергетический вихрь, окутавший их обоих, был настолько силен, что они ощущали себя единым целым, пока не опустились их мечи. Это мистическое единство в пламени сражения порождало одновременно восторг и ярость, любовь и гнев. В надежде вновь пережить этот безумный любовный экстаз Тао Нань и Мей Фэн подались друг к другу, сорвали с себя все одежды и сплелись в тесных объятиях в горной пещере. Их изголодавшиеся по настоящей любви тела пели в унисон как тонкие струны замечательного музыкального инструмента, пока в пещеру не заглянуло яркое солнце.

Не желая отдаться докучливым заботам дня, Тао Нань лихорадочно покрывал поцелуями лицо Мей Фэн, словно от этого зависела его жизнь.

- Моя Императрица, что я могу сделать для Вас, чтобы Вы навсегда захотели остаться со мной? – хрипло спросил он в перерыве между двумя особо страстными лобзаниями.

Мей Фэн слегка призадумалась, затем с виноватой улыбкой ответила:

- Мне хочется прокатиться на спине Великого Тигра Янцзы с этой горы до Лояна. Мое желание осуществимо?

Тао Нань сразу понял причину ее просьбы. Несмотря на то, что в ходе поединка он из всех сил сдерживал себя, чтобы не нанести серьезный ущерб Мей Фэн, и выполнял сразу две противоположные задачи – не ранить ее, и обезопасить себя от ее меча, поскольку Мей оказалась серьезным противником, его Императрица больше пострадала в бою. Она получила многочисленные ссадины и болезненные ушибы, и ей было трудно физически преодолеть долгий путь до столицы. А ему только в удовольствие было нести на себе столь прекрасную ношу, и потому он с готовностью произнес:

- Тигр Янцзы с радостью понесет на себе свою Тигрицу. Садись на мою спину, дорогая!

- Сначала нам нужно одеться, - с лукавой улыбкой заметила Мей Фэн, прикрывая свое тело длинными черными волосами, выпавшими из прически.

- Да, да, - согласно закивал головой Тао Нань, и отправился собирать раскиданную одежду. Однако ему не удалось обнаружить ни штанов, ни накидки, ни даже своего тонкого кожаного пояса, к которому прикреплялся меч.

- Где же наше платье? – в растерянности проговорил он.

Желая помочь возлюбленному в нужных поисках, Мей Фэн вышла из пещеры, осмотрела местность и рассмеялась.

- Нань, смотри туда! – громко крикнула она, показывая на высокое дерево. – По милости вороватой мартышки, Императрица и Первый генерал Поднебесной остались в чем мать родила!

Тао Нань проследил направление ее руки и увидел на верхушке полисандрового дерева черную курносую обезьяну, держащую в лапе комок их похищенной одежды. Молодому генералу стало не до смеха: дерево, несмотря на высоту, оказалось молодое, ветки тонкие, по ним нельзя было добраться до обезьяны, чтобы силой вернуть платье.

- Что же нам делать? – растерянно произнес Тао Нань. – Мы же не можем без одежды предстать перед придворными Запретного Города, а уж перед малолетним Государем тем более!

Мей Фэн впервые видела непобедимого генерала Тао в таком замешательстве. Никогда она не подозревала, что он может быть настолько стеснительным, чтобы полностью спасовать перед горной мартышкой, и открыто обнаружить свою беспомощность перед ней. Ей даже стало жаль его, и она бодро сказала:

- Не переживай, Нань, что-нибудь придумаем. В крайнем случае, я сплету из ветвей бамбука набедренные повязки для нас.

- Но это все равно уронит наше достоинство, Мей! Нет, я все равно попробую справиться с этим наглым животным! – отрицательно покачал головой молодой генерал и громко крикнул, обращаясь к хвостатой воровке: - Отдай нам нашу одежду, подлая тварь! Иначе поймаю тебя и отшлепаю, как следует!!!

Черной обезьяне крайне не понравилось такое неуважительное к ней обращение, и она звонко заверещала, всем своим видом показывая неудовольствие. Мей Фэн приняла к сведению ее громогласный протест против ущемления ее достоинства, и поспешно сказала:

- Нет, Нань, так нельзя себя вести, иначе это милое создание рассердится еще больше и сбежит. Нужно договариваться!

- С кем договариваться?! С обезьяной?! – недоверчиво спросил ее Тао Нань.

- Да, с обезьяной, - жизнерадостно подтвердила Мей Фэн. – Животные – это не некоторые люди, с ними можно договориться. Предложим ей обмен!

И она, сняв со своих ушей серебряные сережки с горным хрусталем, высоко помахала ими над своей головой, и призывно зацокала языком, подражая звукам речи курносых мартышек.

Обезьяна внимательно смотрела на нее некоторое время, не двигаясь при этом с места. Блеск горного хрусталя, сверкающий на ярком солнце сотнями лучей, заворожил ее, и она, поколебавшись, согласилась на обмен и спустилась с дерева. Мей Фэн внушила ей такое доверие, что она даже разрешила ей погладить себя по голове.

После того, как сережки перешли в цепкие мохнатые лапки, а одежда вернулась к их законным владельцам, Тао Нань принялся с такой поспешностью натягиваться на себя штаны, что это вызвало новый взрыв смеха у Мей Фэн.

- Нань, не стоит больше бояться. Наша пушистая воровка уже скрылась в гуще деревьев, - крикнула она, надевая свою накидку.

- Смейтесь, смейтесь, Моя Императрица, но я подозреваю, что эта зловредная мартышка шляется в окрестностях не одна. Очень даже возможно, что скоро сюда появятся ее такие же ловкие сородичи, которым нам больше нечего предложить, - проворчал молодой генерал, опасливо посмотрев на горный лес. – Вам-то конечно с Вашей прекрасной фигурой не стыдно перед людьми и нагишом стоять, а у меня тело слишком долговязое, нескладное, его непременно нужно скрыть одеждой!

- О, Нань, это не так! Ты – настоящий Бог Войны и твое тело просто великолепно! – начала пылко уверять Мей Фэн, преданно глядя на своего возлюбленного нежным взглядом.

Ее слова польстили самолюбию молодого генерала, и он, опустившись на колено перед большим камнем, более добродушным тоном произнес:

- Ну, Жена, забирайся на мою спину, прокачу тебя до Лояна, как обещал, на себе!

Мей Фэн не заставила себя дважды просить. Она взобралась на камень, осторожно обхватила руками плечи Тао Наня, стараясь при этом не задеть его рану, и он быстрым, по воински походным шагом, отправился по дороге вниз, неся ее навстречу их новой жизни.

 

 » Глава 26. Заключительная

Совместное возвращение генерала Тао и императрицы Мей Фэн, горделиво восседающей у него на спине вызвало немалое изумление и замешательство у жителей Лояна. Они не верили собственным глазам при виде этой пары, издавна находившейся в конфронтации друг с другом, но заученным движением падали на колени по обочине дороги, должным образом приветствуя приемную мать царствующего императора.

Еще больше поразились министры Поднебесной и придворные Запретного Города в Зале Сохранения Гармонии во время речи молодой императрицы, прямо объявившей им о горячем желании стать законной супругой своего давнего недруга. Чуть опомнившись, вельможи всех рангов немедленно принялись отговаривать Государыню, в которой они видели залог спокойствия всей страны, от ее опрометчивого решения. Больше всех был не согласен маленький император Юнли, не желающий терять свою названную мать. Гвалт поднялся такой, что дворцовые ласточки в испуге поднялись со своих гнезд и высоко взмыли в небо.

Поначалу воодушевленный и счастливый любовью своей избранницы, молодой генерал скоро уныло повесил голову при виде всеобщего неприятия его брачного союза с Императрицей-регентшей. Тао Наню показалось, что Мей Фэн не выдержит всеобщего давления и откажется от совместной жизни с ним. Тут и крепкий мужчина не устоял перед лавиной уговоров и отчаянных слов, не то, что хрупкая молодая императрица. Но он еще плохо знал целеустремленность своей любимой женщины. Если Мей Фэн что-либо решила, то она прикладывала все усилия, чтобы достичь цели и почти всегда добивалась желаемого. К тому же она знала причину, по которой вельможи боялись ее нового супружества, и решила убедить собравшихся в том, что Тао Нань в качестве ее супруга не станет угрожать их положению при императорском дворе и не умалит их влияния на государственные дела страны.

- Мои дорогие подданные, вам незачем беспокоиться о том, что мое новое замужество каким-то образом ухудшит ситуацию в стране, - приветливо улыбаясь, сказала она им, собираясь перекричать их всех. – Я передаю власть регента Главному Евнуху Ву Фангу, который доказал свою верность нашей царствующей династии и проявили при этом выдающиеся способности государственного деятеля. Под его началом все задачи будут мудро решаться, и Поднебесная расцветет под его управлением.

- Матушка, Вы совсем не любите меня, если хотите уйти из Дворца жить в дом генерала Тао? – жалобно спросил ее маленький император, ревниво косясь при этом на Тао Наня.

- Нет, мой маленький Дракон, это не так! – живо отозвалась Мей Фэн, ласково обнимая приемного сына. – Разумеется, я как замужняя женщина, буду уделять главное внимание своему мужу, но я никогда не оставлю тебя, и когда понадоблюсь тебе, всегда буду рядом с тобой, чтобы позаботиться о тебе и твоих интересах. А генерал Тао после моей свадебной церемонии с ним станет тебе названным отцом, и твой Трон окажется в безопасности под его защитой.

В ее словах послышалась такая искренность, что Юнли сразу поверил ей и согласился на то, чтобы она вторично вышла замуж.

На следующий день Мей Фэн во имя любви к генералу Тао прошла длительную церемонию отречения от трона и с легким сердцем сложила с себя корону Императрицы Поднебесной. Однако при этом она осталась членом царствующей семьи. Приемный сын даровал ей титул Принцессы-консорта, как если бы она была нецарствующей супругой его отца и его родной матерью, что позволяло ей вторичное супружество.

Астрологи выбрали благоприятный день, и через полмесяца состоялась свадьба генерала Тао Наня и Принцессы Сливового Аромата. Ранним утром этого знаменательного дня Мей Фэн облачилась в алый многослойный наряд невесты и направилась в сопровождении своей свиты к Залу Сохранения Гармонии, где должна была происходить свадебная церемония. Ее путь лежал через сад, и взгляд новобрачной остановился на двух кустах белой и красной камелии, выросших рядом. Это соседство заветных цветов живо напомнило ей о Цай Юне, но все ее пылкие чувства к молодому поэту остались в прошлом. Теперь Мей Фэн была слишком счастлива при мысли, что скоро соединит свою жизнь с генералом Тао, и воспоминания о несчастливой былой любви больше не причиняли ей боли, а доставляли удовольствие. Ей вспоминались только хорошие моменты, которые пришлось пережить с первым возлюбленным.

« В Цай Юня стоило влюбиться хотя бы потому, что вместе с ним я посадила кусты этих чудесных цветов, которые услаждают мой взор своей пышной красотой», - подумала Мей Фэн, любуясь камелиями.

Приколов к своей прическе два цветка красной камелии, счастливая невеста пошла дальше. Тао Нань в окружении придворных уже ждал ее у богато украшенного алтаря. Скрывая свою улыбку за разукрашенным жемчугом веером, Мей Фэн внимательно рассматривала своего суженого. Тао Нань сиял от счастья как начищенный серебряный лян, и его радостное выражение лица окончательно убедила бывшую Императрицу, что она сделала правильный выбор, отказавшись ради него от Яшмового Трона Великой Государыни.

Дворцовый распорядитель начал свадебную церемонию и зычным голосом объявил:

- Поклон Небу и Земле!

Тао Нань встал рядом с Мей Фэн возле брачного алтаря, и они низко, в пояс, отвесили поклон окружающим их природным силам.

- Второй поклон – поклон родителям и предкам! – раздался голос распорядителя.

Собравшиеся в зале гости затаили дыхание – почти никто из них не верил, что непримиримый генерал Тао воздаст почести тени Первого Министра Лю, которого смертельно ненавидел за погубленную родную семью. Но Тао Нань, не моргнув глазом, склонил свою гордую шею, кланяясь своим родителям и родителям Мей Фэн. Любовь настолько заполнила его сердце, что в нем не осталось места для многолетней, ранее тщательно лелеемой им родовой ненависти.

- Новобрачные кланяются друг другу! – возвестил дворцовый распорядитель о последнем поклоне.

Мей Фэн, скромно потупив глаза, собралась отвесить молодому мужу как можно более красивый и изящный поклон. Однако Тао Нань опередил ее, и первый низко поклонился ей вопреки обычаю, согласно которому новобрачная первая кланяется супругу. Принцессе Сливового Аромата ничего не оставалось, как быстро склониться в ответном поклоне во избежание еще большего конфуза.

- Тао Нань, ты испортил мой поклон тебе своей поспешностью!!! А знаешь, как я старалась произвести впечатление на тебя и всех собравшихся в Зале Сохранения Гармонии вельмож красотой собственных движений?! – воскликнула Мей Фэн, шутливо стукнув кулаком в грудь мужа, когда они остались наедине в супружеской спальне.

- Я заметил, дорогая, что ты медлишь с поклоном и решил, что ты передумала выходить за меня замуж и мне нужно первым поклониться, чтобы ты не пошла на попятную, - рассмеялся Тао Нань и с любовью привлек молодую жену к себе. Она расцветила его черно-белую жизнь всеми яркими красками летней радуги, и в его ожившем для сокровенных чувств сердце было так же легко и светло как в весенний рассвет, встающий над Лояном. Мей Фэн нетерпеливо прижалась к нему, пылко желая близости с этим умопомрачительно привлекательным красавцем-генералом. Губы этого жесткого непреклонного воина были нежными-нежными, как лепестки только что распустившихся цветов, и ей не терпелось вновь изведать сладкий вкус его поцелуев. Нань с готовностью подхватил ее на руки с намерением соединиться с нею на брачном ложе, полностью разделяя ее желания.

Они потеряли счет счастливым дням и страстным ночам. Тао Нань сам не ожидал, что из него получится великолепный любовник, способный возвести любимую женщину на вершину любовного экстаза. Он искренне думал в прошлом, что ему чужды дела любви, а Мей Фэн этому не удивлялась. Она с самого начала, с первого своего взгляда, брошенного на него, еще тогда, когда смертельная вражда покрывала их своим плотным черным покровом, чувствовала, что он лучший! Лучший во всем, за какое бы дело не брался. Поскольку Тао Нань ничего не делал наполовину и не умел гореть вполнакала. И полностью отдавал сердце сначала ненависти, а теперь любви!

Ранней весной он привез Мей Фэн в свой загородный дворец Тайцин – Обитель Великой Чистоты – пожалованный ему покойным императором Чжуном за победу над чжурчженями. Мей Фэн ахнула от восторга, увидев возле Тацина удивительной красоты сливовый сад, наполненный весенним щебетом певчих птиц. Некогда Тао Нань в порыве ненависти к дочери Первого Министра Лю вырубил все сливы в своем поместье, чтобы они не напоминали ему об этой девице и не портили настроения. После свадьбы с нею он, стремясь загладить былую глупость, стер со своей груди татуировку с геральдическим Тигром и наколол изображение расцветших цветов сливы. Затем потратил часть своего немалого состояния на то, чтобы территорию в несколько миль засадить молодыми сливовыми деревцами и возвести среди них изящные беседки для отдыха. Теперь все деревья благоухали только что раскрывшимися на них цветами, и Мей Фэн была вне себя от счастья, получив такое грандиозное доказательство любви своего супруга.

Тао Нань был безмерно рад, видя, с каким восторгом любимая жена приняла его дар, и все же заботливо спросил:

- Мей, как ты считаешь, нужно ли что-нибудь добавить к сливовому саду или же он так хорош, что не требует новых украшений?

- Сад и так хорош! Я хочу одного, чтобы ты всегда сопровождал меня в прогулках по этим красивым садовым дорожкам, Нань, больше мне ничего не нужно! – ответила молодая женщина, смотря на мужа влюбленными глазами.

- Счастлив, что тебе понравился мой сюрприз. Однако я все-таки посоветуюсь с опытными садовниками с целью сделать наш сливовый сад самым лучшим в Лояне, - мечтательно произнес молодой генерал, с удовлетворением наблюдая как на белых, словно фарфоровых щечках любимой появляется нежный румянец полного удовольствия.

- Но он уже лучший, даже лучше, чем в Запретном Городе! – возбужденно воскликнула Мей Фэн, и предложила: - Это нужно отметить и выпить за наш сад! Нань у меня припасено отличное персиковое вино, которое я берегла на первую годовщину нашей свадьбы. Однако ты сделал мне такой замечательный подарок, что я хочу выпить его с тобой прямо сейчас!!!

- Э-э, нет, вино мы будем пить только по праздникам, в присутствии многих гостей, - поспешно проговорил Тао Нань, прекрасно помня о склонности своей жены к алкоголизму. Молодой генерал догадывался о том, что если Мей Фэн снова сорвется, вытащить ее из запойного состояния будет намного труднее, чем в первый раз и без раздумия отказывался ради нее от удовольствия употребления любимых винных напитков за столом. И он с тревогой спросил: - Ты ведь послушаешься меня, Мей? Не будешь часто пить вино, а только по праздникам?

- Конечно! Ты – мой муж, и я должна тебя слушаться, - легко ответила Мей Фэн, кокетливо поводя тонким пальчиком по его мощной руке опытного бойца. – К тому же твои поцелуи пьянят меня лучше всякого крепкого вина и моя любовь к тебе гораздо сильнее склонности к выпивке.

- О, Мей Фэн, а моя любовь к тебе будет длиться, пока светит солнце и луна, и великое Восточное море не достигнет Небес, - растроганно произнес Тао Нань. – Наша взаимная любовь преодолеет все невзгоды!

Мей Фэн растерянно заморгала своими длинными ресницами, не зная чем ответить на клятвы мужа в вечной любви. Она жила как в счастливом сне, одним моментом, не задумываясь о далеком будущем, что ее полностью устраивало. Сейчас его слова невольно напомнили ей, что она уже обещала вечную любовь Цай Юню, и это обещание теперь заставляло ее сомневаться в собственном сердце – сможет ли она, в самом деле, вечно любить своего избранника. Лгать мужу молодая женщина не хотела, и одновременно она опасалась обидеть его неуверенностью в собственных чувствах к нему.

- Что ты молчишь, дорогая? Неужели сомневаешься в моих словах? – спросил Тао Нань, устав ждать ее ответа.

- Нет, Нань, я верю тебе, однако я уже давала любовную клятву и теперь задаюсь вопросом, вправе ли я, непостоянная женщина, вновь говорить о вечной любви даже тебе - моему мужу, - поспешно ответила Мей Фэн, и робко спросила: - Ты не обиделся на меня, Нань?

- Нет, моя ненаглядная Мей, - улыбнулся Тао Нань. – Еще древние мудрецы говорили, что нет на свете ничего более непостоянного, чем сердце женщины, и от мужчины зависит, сумеет ли он разжечь в нем пламя истинного чувства и поддерживать это пламя. Это хорошо, что ты сказала правду, в этом случае легче судить, что к чему и решать возникшую задачу. Да, я не обиделся. Скажу больше, даже если твои чувства ко мне когда-нибудь переменятся, я всегда буду на твоей стороне и буду стараться, чтобы ты снова полюбила меня!

Признание мужа, его нежность и ласковые речи развеяли все страхи и опасения Мей Фэн. Она была так тронута его супружеской преданностью, что слезы выступили на ее глазах. Она успокоилась, поняв, что полностью может доверить ему их совместное будущее, и супруги пошли дальше по садовым дорожкам, наслаждаясь красивыми пейзажами сада Обители Великой Чистоты.

С каждым днем их обоюдная привязанность росла. Тао Нань думать забыл обо всех делах, наслаждаясь обществом любимой жены, но действительность напомнила ему о себе в виде послания его зятя, Джучи-хана, которому срочно понадобился сильный союзник в виде генерала Тао и военная поддержка от него. Полгода назад умер каган Арвай, завещавший свой трон любимому внуку Джучи, и у Джучи появились открытые противники в виде знатных ханов, тоже претендовавших на власть во Внутренней Монголии. Муж Ксяолян описал в письме свое нелегкое положение и выразил надежду, что шурин сможет помочь ему в затруднительной ситуации.

- Конечно, поезжай, Нань, - живо сказала Мей Фэн, узнав от него об этом письме, и улыбнулась: – Ты же места себе не найдешь от беспокойства за сестру Ксяолян, и к тому же давно хотел посмотреть на своего племянника Джагатая, которого она родила год назад.

Тао Нань обнял и благодарно поцеловал свою милую супругу, которая с пониманием отнеслась к его беспокойству за безопасность кровных родственников, и через день после сборов отправился с небольшой армией наемников на север.

Спустя несколько дней после его отъезда Мей Фэн приснился удивительный сон, будто в ее теле расцвела чудесной красоты орхидея, озарившая всю ее темную опочивальню ослепительно ярким светом.

- Руолан, ты вернулась? – счастливо прошептала в полусне Мей Фэн, оберегающим движением положив правую руку на свой живот.

В ответ, как от дуновения легкого ветерка, протяжно прозвучал нежный звон серебряных колокольчиков, которые по поверьям передавали утвердительные ответы от ушедших в иной мир людей. Супруга Тао Наня окончательно проснулась и радостно захлопала в ладоши. Ее любимая маленькая сестричка Руолан дала знать, что она снова появилась в ее жизни, и Мей Фэн с нетерпением начала ожидать следующего появления своей любимицы.

Скоро дворцовые лекари сообщили ей, что она понесла ребенка, и дали ряд советов будущей матери какие нужно принять меры предосторожности, чтобы сохранить целым и здоровым дитя. Когда беременность сделалась явной, Мей Фэн покинула шумный Запретный Город и перехала жить в загородный дворец своего мужа Тайцин. Гао Чжи и Сянцзян изъявили желание прислуживать ей, даже когда она перестала быть Императрицей, и были с нею до тех пор, пока не пришло время родов.

В День зимнего солнцестояния – Дунчжи – Мей Фэн благополучно родила своего ребенка. Как она и догадывалась – это была долгожданная девочка, и счастливая мать, ни на миг не задумываясь, назвала ее Руолан. Чем больше проходило времени, тем больше Мей Фэн узнавала в повороте головки малышки, в ее готовности улыбаться, в прелестных ямочках возле щечек маленькую участницу своих детских игр. Жизнь Мей Фэн полностью посвятила этому маленькому чуду, но также она часто ездила в Запретный Город к приемному сыну и поддерживала Юнли во всех его начинаниях.

Спустя три года генерал Тао тоже получил возможность увидеть свою дочь. Он сокрушил всех мятежных монгольских ханов, которые пытались свергнуть его зятя Джучи, тем самым укрепив и обезопасив положение семьи своей замужней сестры, и отбил на западе нашествие тангутов. Только после того, как на границах Поднебесной снова стало спокойно, Тао Нань мог позволить себе вернуться домой, к семье.

Взволнованная сверх меры Сянцзян прибежала на большую террасу дворца Тайцин, где Мей Фэн играла с Руолан, и поспешно проговорила:

- Ваше Высочество, Ваш супруг, генерал Тао, подъезжает к Обители Великой Чистоты вместе с большим воинским отрядом.

- Как, уже?! – радостно воскликнула Мей Фэн, проворно поднимаясь со своего сидения. – Судя по письмам моего супруга, он должен был приехать в конце этого месяца!

- Эта так, госпожа, - согласно кивнула головой молодая придворная дама. – Насколько я поняла из слов стражников, генерал поехал прямым путем через горы, чтобы поскорее увидеться с вами и потому прибыл не к главным воротам, а намеревается пройти к дворцу Тайцин через сад.

- Поняла! Сянцзян, вели няням переодеть Руолан в праздничное платье, - быстро распорядилась Мей Фэн. Сама она не захотела откладывать встречу с любимым мужем после долгой томительной разлуки и побежала к боковым садовым воротам, напрочь забыв о своем достоинстве титулованной китайской принцессы.

Тао Нань к тому времени успел соскочить со своего высокого вороного коня, пройти половину пути и спешащие друг к другу супруги встретились возле большого озера. К тому времени грянул внезапный летний дождь и они, смеясь, укрылись в беседке на берегу. Молодой генерал чувствовал, как от счастья готово было выскочить его сердце из груди. Без Мей Фэн он чувствовал себя как рыба, вытащенная из воды, и теперь жизнь снова заиграла для него всеми красками. Мей Фэн после родов немного пополнела, но по-прежнему оставалась юркой и проворной даже в многочисленных одеяниях дворцового платья, и прославленный Бог Войны порой не мог поспевать за ее движениями. Они засыпали друг друга рядом вопросов и ответов, стремясь узнать все, что случилось с ними за время долгой разлуки. Мей Фэн исправно отвечала супругу на каждое его письмо, но переписка все же не могла в полной мере заменить живого общения.

После того, как они вдоволь наговорились, подошла высокая няня с Руолан на руках, и Мей Фэн радостно воскликнула:

- Нань, посмотри на нашу дочку! Правда, она настоящая красавица и вылитая Руолан!!!

Тао Нань с замиранием сердца посмотрел на двухлетнюю девчушку. Мей Фэн писала ему о своих догадках, что это ее маленькая сестра вернулась к ней по таинственным путям перерождения души, но он не слишком верил ей и думал, что она выдает желаемое за действительное. Но стоило ему взглянуть на ребенка, как он понял, что его жена не ошиблась. Девочка была точно такой, какой он запомнил ее перед тем, как снести ей головку с плеч своим мечом – те же черты лица, любопытство в глазах и понимание больше того, чем она больше может выразить словами. Он тогда поступил с нею неоправданно жестоко, но малышка не затаила на него зла, а выбрала его своим отцом в своем последующем перерождении. Прав был его наставник-даос Горный Старец, призывая его отказаться от мести и не творить зла. Те, кого он раньше считал своими злейшими врагами, теперь стали для него самыми близкими и дорогими людьми. Небо смилостивилось над ним и позволило ему очистить свою карму от детоубийства рождением этой девочки. И он дрожащими руками взял этот самый драгоценный для него в мире дар, который только его жена могла дать ему.

Руолан доверчиво обняла отца за шею и в тот момент по воле Вышнего Дракона разверзлись Небеса, и посреди больших облаков, из которых продолжал капать дождь, показалась большая многоцветная радуга, соединяющая Землю и Небо.

- Птички летят! – вдруг пролепетала Руолан, показывая в сторону радуги, и всем своим тельцем потянулась к этому красивому зрелищу. Тао Нань бережно поставил дочь на бортик садовой беседки, чтобы ей было удобнее смотреть на журавлей, летящих к ним со стороны светлеющего неба, подчиняясь ее желанию. Целая стая белых длинноногих птиц с черной окантовкой крыльев, плавно опустилась в прибрежные волны озера и, возбужденно перекликаясь, начала резвиться на воде. Настала минута полной гармонии, добра и счастья в Обители Великой Чистоты, и журавли исполнили настоящий танец, согласно двигаясь друг к другу и красиво взмахивая своими длинными крыльями под заканчивающимся дождем. У Мей Фэн по щекам беспрестанно катилась влага, но Тао Нань был абсолютно уверен, что это не дождевые капли, а слезы счастья его любимой жены.

Мей Фэн в самом деле была в этот момент очень счастлива. Те, кого она любила больше жизни – муж и дочь – были с нею, и теперь она желала одного - никогда не разлучаться с ними, и быть полезной своему приемному сыну Юнли. Журавли одобрительно шумели возле нее и словно подсказывали, что эта ее мечта непременно сбудется.