Часть четвертую я слушал необычайно долго (по сравнению с предыдущей) и вроде бы уже точно определился в части необходимости «взять перерыв», однако... все же с успехом дослушал ее до конца. И не то что бы «все надоело вконец», просто слегка назрела необходимость «смены жанра», да а тов.Родин все по прежнему курсант и... вроде (несмотря ни на что) ничего (в плане локации происходящего) совсем не меняется...
Как и в частях предыдущих —
подробнее ...
разрыв (конец части третьей и начало части четверной) был посвящен очередному ЧП и (разумеется, кто бы мог подумать)) очередному конфликту с новым начальственным мразматиком в погонах)). Далее еще один (почти уже стандартный) конфликт на пустом месте (с кучей гопников) и дикая куча проблем (по прошествии))
Удивила разве что встреча с «перевоспитавшейся мразью» (в роли сантехника) и вся комичность ситуации «а ля любовник в ванной»)) В остальном же вроде все как всегда, но... ближе к середине все же наступили «долгожданные госы» и выпуск из летного училища... Далее долгие взаимные уговоры (нашего героя) выбрать «место потеплее», но он (разумеется) воспрининял все буквально и решил «сунуться в самое пекло».
Данный выбор хоть и бы сделан «до трагедии» (не буду спойлерить), но (ради справедливости стоит сказать, что) приходится весьма к месту... Новая «локация», новые знакомые (включая начальство) и куча работы (вольно, невольно помогающяя «забыть утрату»). Ну «и на закуску» очередная (почти идиотская) ситуация в которой сам же ГГ (хоть и косвенно, но) виноват (и опять нажравшись с трудом пытается вспомнить происходящее). А неспособность все внятно (и резко) проъяснить сразу — мгновенно помогает получить (на новом месте службы) репутацию «мразоты» и лишь некий намек (на новый роман) несколько скрашивает суровые будни «новоиспеченного лейтенанта».
В конце данной части (как ни странно) никакого происшествия все же нет... поскольку автор (на этот раз) все же решил поделиться некой «весьма радостной» (но весьма ожидаемой) вестью (о передислокации полка, в самое «пекло мира»)).
Часть третья продолжает «уже полюбившийся сериал» в прежней локации «казармы и учебка». Вдумчивого читателя ожидают новые будни «замыленных курсантов», новые интриги сослуживцев и начальства и... новые загадки «прошлого за семью печатями» …
Нет, конечно и во всех предыдущих частях ГГ частенько (и весьма нудно) вспоминал («к месту и без») некую тайну связанную с родственниками своего реципиента». Все это (на мой субъективный взгляд)
подробнее ...
несколько мешало общему ходу повествования, но поскольку (все же) носило весьма эпизодический характер — я собственно даже на заморачивался по данному поводу....
Однако автор (на сей раз) все же не стал «тянуть кота за подробности» и разрешил все эти «невнятные подозрения и домыслы» в некой (пусть и весьма неожиданной) почти шпионской интриге)) Кстати — данный эпизод очень напомнил цикл Сигалаева «Фатальное колесо»... но к чести автора (он все же) продолжил основную тему и не ушел «в никуда».
Далее — «небрежно раздавленная бабочка Бредберри» и рухнувший рейс. Все остальное уже весьма стандартно (хоть и весьма интересно): новые залеты, интриги и особенности взаимоотношения полов «в условиях отсутствия увольнений» и... встреча «новых» и «бывших» подруг ГГ (по принципу «то ничего и пусто, то все не вовремя и густо»)) Плюсом идет «встреча с современником героя» (что понятно сразу, хоть это и подается как-то, как весьма незначительный факт) и свадьма в стиле «колхоз-интертеймент представляет» и «...ах, эта свадьба пела и плясала-а-а-а...» (в стиле тов.П.Барчука см.«Колхоз»)).
Концовка (как в прочем и начало книги) «очередное ЧП» (в небе или не земле). И ведь знаю что что-то обязательно будет... И вроде уже появилось желание «пойти немного отдохнуть» после части третьей... Ан нет!)) Автор самым циничным образом «все же заставил» поставить следующую часть (я то все слушаю в формате аудио) на прослушку. Так что слушаем дальше (благо пока есть «что поесть»))
Можно сказать, прочёл всего Мусанифа.
Можно сказать - понравилось.
Вот конкретно про бегемотов, и там всякая другая юморня и понравилась, и не понравилась. Пишет чел просто замечательно.
Явно не Белянин, который, как по мне, писать вообще не умеет.
Рекомендую к прочтению всё.. Чел создал свою собственную Вселенную, и довольно неплохо в ней ориентируется.
Общая оценка... Всё таки - пять.
всему я вижу, что точно никогда не понравлюсь Вам дальше друга, что я Вам не симпатичен, а может и противен. Я чувствую, — по крайней мере сейчас, — что Вы, — не печальтесь, не смущайтесь, — нужны мне, но я ничего, совершенно ничего не могу поделать с тем, что я для Вас всего лишь знакомый — даже не друг. Я просто никто. Может быть, я рано смирился и нужно быть мужчиной и идти до конца? Может быть, и правда радость дается только грубым, а нежным всегда дается печаль? Так и есть, но не думаю, что мужчина — это тот кто в этих делах прет до самого конца, калеча и себя и возлюбленную. Мужчина — это тот, кто умеет принимать поражения и смиряться. Но все равно иногда, ночью, когда рушатся все границы и барьеры, выставленные днем, я, спрятавшись ото всех, достаю из глубин своего сознания крохотную, рахитичную надежду, подкрепляемую лишь одной Вашей улыбкой, лишь одним Вашим «спасибо», и тогда мне становится очень странно — паршиво, но в то же время очень приятно, темно и светло одновременно…»
Дописал еще несколько предложений. Девятое письмо. Ставлю дату, закрываю файл и отворачиваюсь от компьютера.
Ведь мы пишем друг другу сотни сообщений, но в сущности не становимся ближе ни на сантиметр. Хотя я-то приближаюсь и открываюсь, а Она того не хочет и, наверное, просто не может. И что бы я при этом ни чувствовал — это совершенно нормально, не доверять, не открываться, не рассказывать всего. И это никак не изменить как раз потому, что внутри меня живет нечто, с помощью чего Бог или больная голова шутит над нами — чувства, ставящие сотни преград в тех, у кого они не пробудились. Впрочем, что вообще такое близость? Может быть, простое, но почти каждодневное общение, переходящее в привычку, сближает больше, чем копание в головах друг у друга — просто не так заметно?
Встаю и подхожу к окну. Вдаль по шоссе убегает цепочка желтых фонарей, слева во мраке утопает церковь, справа, средь голых деревьев, потухший желтоглазый фонарь, который я некогда сравнивал с Ее волосами. Я закрываю окно. Тишина… Я открываю Ее фото на телефоне и смотрю. Тишина… Затем взгляд словно проходит насквозь; скользит куда-то, ни за что не цепляясь. Тишина… Мысли уносятся так далеко, что кажется, словно их вовсе нет.
И тишина прерывается.
Возникает лишь одна мысль, которую я шепчу в темноту: простите меня. Я понимал, что это совершенно не по-мужски, тряпочно, словно у меня вовсе нет гордости, но все равно повторял, потому что Ее спокойствие и радость стали для меня важнее любой гордости, повторял: простите меня за все — даже если Вы меня ни в чем не вините. Никто ни в чем не виноват в этой обычной ситуации, и все же: простите меня. За те неудобства, что я привнес в Вашу жизнь; за дискомфорт; за то, что Вам приходилось на все мои действия смотреть через призму чувства; временами за излишнюю напористость, за перегибы; за то, что однажды довел Вас до слез; за то, что несколько раз себя не сдерживал и касался больше, чем это положено меж друзьями; за то, что всегда хотел копаться внутри Вас, пытаясь что-то там изменить — хотя на деле пытался помочь; простите за то, что пытался помочь, когда меня о том не просили; простите за то, что пытался помочь так неумело и неправильно; за то, что всегда требовал от Вас больше, чем Вы могли мне дать — и этим смущал, пугал, портил настроение, вынуждал закрываться; за то, что постоянно спешил, забывая о том, что каждому человеку нужно свое время, чтобы раскрыться — или не раскрыться; за то, что вываливал на Вас свои идиотские чувства, хотя должен был молчать; за то, что из-за моей открытости о них узнали все остальные и наверняка постоянно это обсуждали; простите за то, что Вам приходилось читать все мои рассказы и стихи, в которых я просто пытался разобраться в том, что происходит — в себе и вокруг; за то, что вы волновались о моем состоянии; за то, что Вам приходилось себя в чем-то винить — хотя я никогда Вас ни в чем не обвинял и только славил; простите меня за чувство, которого не должно было возникать; за то, что я надеялся; простите меня за все, за все и еще раз за все, что Вам мешало жить в спокойствии. И простите за то, что я еще могу сделать — но я постараюсь совсем ничего не показывать.
— Простите меня, — шепчу я в конце, — простите…
И вдруг кажется, что больше нет ни пришлого, ни будущего, а есть только настоящее, со всеми радостями и скорбями, с ускользающим счастьем и липкой тоской, — но все-таки настоящее. И я стараюсь думать и гадать как можно меньше, хотя прекрасно понимаю, к чему в итоге приведет мое общение с Ней, прекрасно понимаю, что в итоге я Ее потеряю… Но все равно больше нет ни прошлого, ни будущего, а есть только настоящее, которому я отдаюсь со всем безрассудством и открытостью; настоящее, в котором я готов напиваться любым чувством допьяна, утопать в нем с ног до головы.
Я выдыхаю и смотрю в окно, в котором смутно вырисовывается мой силуэт. Закрываю глаза. Клочьями вспыхивают смутные воспоминания: то ноябрьское объятие, после которого во мне что-то
Последние комментарии
3 часов 33 минут назад
5 часов 37 минут назад
1 день 2 часов назад
1 день 2 часов назад
1 день 8 часов назад
1 день 12 часов назад