О старости [Натаниэль Илэван] (fb2) читать постранично

Он жил на берегу океана на скале, в огромном доме с камином в гостиной, библиотекой и спальнями с террасой на втором этаже.

По вечерам он любил сидеть в своем любимом кресле перед камином с чашкой горячего чая и читать толстую книгу о приключениях и вспоминать свои путешествия в юном и зрелом возрасте. Иногда он пересматривал старые фотографии и ностальгировал о счастливых годах молодости и своих друзьях, с которыми пережил не мало интересных моментов и историй.

Под Новый Год и некоторые другие крупные праздники к нему съезжались все его родственники: братья, сестры, дети с их семьями. Он очень любил эти переполненные эмоциями дни, когда все близкие ему люди собирались вместе. Иногда на такие праздники к нему приезжали его старые друзья. Это случалось не часто: возраст уже давал о себе знать. Иногда он сам приезжал к кому-то из них в гости. Это случалось еще реже. И превращалось в целое путешествие.

Он очень любил такие встречи. Они грели его сердце. Но не меньше он любил и спокойные вечера с книгой у камина.

Для того, чтобы в пустом доме было уютнее, он завел себе когда-то четвероного друга. Теперь это был уже старый лохматый пес, который мирно дремал у его ног в гостиной по вечерам.

Он уже и не помнил, когда его жизнь была иной. Это было, наверное, в какой-то прошлой его жизни, яркой и кипучей. Когда кровь в его жилах не бежала, а просто билась с бешеной силой, и он хотел увидеть все в этом мире, все попробовать. Теперь это осталось в далеком прошлом. И ему хотелось дожить остаток своих дней, читая книги о приключениях вымышленных персонажей, бросающихся навстречу жизни в компании своих друзей, верных и надежных, со своими достоинствами и недостатками, но таких родных ему к концу книги.

В ветреную погоду он выходил из дома постоять на краю скалы и посмотреть на бушующую стихию. В лицо ему летели брызги, а ветер сдувал его со скалы. Но ему нравилось чувствовать мощь и силу природы, смотреть как набегают огромные волны и с грохотом разбиваются о камни, разлетаясь на тысячи брызг и превращаясь в белую пену, потом откатываются назад, чтобы совершить следующий набег на берег с новой неистовой силой. Каждый раз, когда поднималась новая волна, его сердце сжималось от страха и благоговения, а когда она разбивалась, тиски разжимались, и он снова мог дышать. В такие минуты, шторма, он чувствовал дыхание жизни. Она пронизывала его насквозь и вызывала в нем внутреннюю дрожь. Ради этого он и выходил. Почувствовать вкус жизни, ее дыхание. Эти минуты были краткими, так как его старческое тело быстро леденело и ему приходилось возвращаться домой греться у камина и пить горячий чай, сожалея, что жизнь уже проходит мимо него, а он лишь сторонний наблюдатель, и что ему теперь приходится довольствоваться воспоминаниями и такими краткими мгновениями близости с природой.

Воспоминания его единственный клад, который остался от прошлой жизни. Но временами он начинал забывать их. Он не мог вспомнить своих друзей, события стирались из его памяти. Периодически они вспышками возникали в его голове, как озарения, но через время гасли. Он боялся таких провалов в памяти, ведь в это время он оставался совершенно один в этом пустом доме и в жизни. Он расставил фотографии по гостиной, чтобы они хоть как-то напоминали ему о тех, кто ему дорог и близок. Но даже они не могли предотвратить неминуемое. Память его покидала. Она еще не оставила его полностью, и его друзья все еще были с ним, но уже не так часто, как того хотелось бы.

В конце концов ему придется смириться и переехать в дом для престарелых, где за ним будет постоянный присмотр, кто-то будет напоминать ему, что пора поесть, пойти погулять или ложиться спать. Будет решать, что ему есть сегодня и завтра, что ему разрешено, а что нет. Будет пускать к нему посетителей в определенное время и обрывать встречу, когда время закончится. Если ему повезет очень сильно, возможно, кто-то из его друзей окажется в этом же доме, и они смогут ходить друг к другу в гости, обсуждать местные новости, сообщения от старых друзей или о них. Он очень страшился такой перспективы и всеми силами откладывал переезд в подобное место. Ему нравился его старый дом и та толика свободы, что еще осталась у него. Перспектива переехать в режимный дом с кучей стариков и медперсонала вызывала в нем бурю протеста и отторжения. Однажды это случится, однажды, но не сейчас. Сейчас он еще может пожить в своем доме в свое удовольствие, насладиться последними днями в уединении, в доме, о котором он когда-то столько мечтал и в котором прожил столько счастливых лет своей жизни. Его родной дом. В нем он жил, когда был полон сил и энергии, когда строил далеко идущие планы. В нем выросли его дети. В нем он хотел бы и умереть, когда придет его время.