Большой Поворот [Гарри Тертлдав] (fb2) читать постранично, страница - 4

Обычно он не был любителем выпить, но в такую погоду решил, что ему нужен антифриз так же сильно, как и его танку.

Сержант Герман Витт, командир машины Ади и Тео, бегал взад и вперед по изрытому колеями полю. Он положил руку на плечо Ади. “Чувак, я и не знал, что ты умеешь так играть”, - экспансивно сказал он, а в другой руке сжимал бутылку.

“Мне от этого много пользы”, - в голосе Ади звучала на удивление горечь.

“Вы только что сделали так, что эти наземные удары выглядели как кучка придурков", — сказал Витт. “В этом нет ничего плохого. Они думают, что мы не в форме, потому что мы не топаем, как лошади, весь день напролет. Я думаю, ты показал им другое.”

“Мне нравится играть. Вот и все, что в этом есть. — Ади отряхнулся от сержанта.

Витт повернулся к Тео. “Что его гложет?”

“Бьет меня”. У Тео было свое мнение, которое он держал при себе. По его мнению, мнения были подобны придуркам: необходимы, но не предназначены для демонстрации.

Командир танка нахмурился, закурил сигарету и закашлялся. “Я не хотел его злить — он был великолепен. Но по тому, как он себя ведет, я мог бы сказать ему, что от него воняет.”

Тео только пожал плечами. Чем меньше он скажет, тем меньше ему придется потом сожалеть. По крайней мере, Витт был заинтересован в том, чтобы Ади была счастлива. Это было больше, чем у Хайнца Науманна, предыдущего командира танка. Между ними двумя возникли бы неприятности, если бы Науманн не остановил пулю. Тео не любил неприятностей, а это означало, что он мог бы выбрать лучшее время для рождения.

К нему подошел пехотинец. “Вы в одной команде с этим маньяком?” — спросил парень.

“Это верно", ” сказал Тео. “Что насчет этого?”

“Если он водит машину так, как играет, тебе крышка”, - сказал пехотинец. Он провел рукавом по лбу. Несмотря на холод, его туника под мышками покрылась пятнами пота. “Он отправит тебя прямо в русские танки, и они разнесут тебя к чертовой матери и уйдут. Он не знает, как вернуться назад.”

“Мы все еще здесь до сих пор”. Тео посмотрел на линию соприкосновения. Его шинель лежала вон там. Как только этот болтливый парень — Тео видел любого, кто разговаривал с ним как с болтливым парнем, — уходил, он мог найти его и надеть.

“Не пойми меня неправильно. Он хорошо играет, — продолжал пехотинец. Через мгновение он добавил: “Ты и сам был неплох, черт возьми. Я подумал, что пара выстрелов, которые ты остановил, наверняка попадут в цель.”

”Спасибо", — удивленно сказал Тео. Он не считал себя чем-то необычным. Ты сделал все возможное, чтобы мяч не пролетел мимо тебя. Иногда ты это делал. Иногда ты не мог. Даже если ты не всегда мог, ты старался не выглядеть там слишком шутом.

"Ну…” Медленнее, чем мог бы, человек в сером понял, что Тео не самый горячий собеседник в мире. “Увидимся. Постарайся остаться целым и невредимым, ” сказал он и ушел.

Это был хороший совет. Тео надеялся, что сможет проследить за этим. Он почувствовал облегчение, когда нашел свою шинель. Никто из тех, кто потерял свою собственную, не ушел с ней. Если бы он обнаружил, что скучает по своему, он мог бы это сделать. Ты не трахался со своими приятелями, когда был в поле. Люди, которых ты не знал, могли бы, черт возьми, позаботиться о себе сами.

Вот она: суть войны. Ты остался со своими друзьями и отдал их свиньям на другой стороне так сильно, как только мог. Тео знал, кто его друзья — парни, которые помогли ему остаться в живых. Он не имел ничего особенного против русских, не больше, чем раньше имел против французов, англичан или чехов. Но если бы они пытались убить его приятелей и его самого, он бы сделал все возможное, чтобы убить их первыми.

Шинель боролась с зимой не совсем вничью. Вермахту требовалось лучшее снаряжение для холодной погоды. Сапоги, например: русские войлочные сапоги намного превосходили все, что производила Германия. Что ж, это больше беспокоило пехотинца, чем танкиста. Тео фыркнул. Не то чтобы у него не было своих забот.

Снова в Северном море. Лейтенант Джулиус Лемп сразу почувствовал изменение в движении U-30. На Балтике было довольно спокойно. Как только вы вышли из Кильского канала, вам напомнили, на что похожи настоящие моря. И подводная лодка каталась бы в ванне.

Рейтинг на боевой рубке со шкипером сказал: “Кто-то внизу собирается вернуть его — подожди и увидишь”.

“Не то чтобы этого никогда раньше не случалось”, - покорно ответил Лемп. Как только что-то попадало в трюмную воду, это навсегда становилось частью атмосферы подводной лодки. Вся уборка в мире не могла избавиться от вони. Переполненные головы, ведра с пролитым медом, рвота, несвежая еда, запах мужчин, которые недостаточно часто мылись, дизельные пары… Спускаться вниз за свежайшим свежим воздухом всегда было похоже на пощечину от грязного полотенца.

Он вернулся к изучению горизонта и неба в свой цейсовский бинокль. Смотреть наверх было чисто в силу привычки. Облака проносились невдалеке над серо-зеленым морем. Королевские ВВС вряд ли появятся. Но