Зверь (СИ) [Yukhari Rakhag] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
Он приходил к ней в подобии зверя. Он приходил к ней каждый день, как только добрался до родного поселения.
Он нашел к ней путь через сотни километров, что вились вокруг ног, как гремучие змеи. Закованный в тело большого пса, больше похож на дикого волка, он бежал, руководствуясь внутренним компасом, к ней. Он пытался обогнать плохую весть, он пытался защитить её от боли, разочарования, от холодной бумаги, что ей вручит посыльный, которая так скоро заставит покрыть её такие светлые волосы чёрным платком.
Он пил воду из луж, черпая языком ил, часто мучился жаждой, когда не находил их, но все бежал и бежал. Его лапы стали кровавым месивом, в котором застревал гравий, бока припали, шерсть местами слиплась в колтуны, а местами - была вырвана от плоти, обнажая раны. Он прятался от мегаполисов, слышал крик людей, которые, не зная, его судьбы, его горькой доли, гнали его, пытались достать его, поймать, как только он появлялся на их дворах, ища пропитания.
Он бежал, бежал от всего, бежал туда, где есть пристанище, и молил всех богов, от которых так безрассудно открестился в ту ночь, когда продал свою душу, чтобы только с ней все в порядке. Только бы она не сделала глупостей, только бы не сгорела от горя до того, как он придет. Он сможет, сможет ее уберечь, ему нужно лишь бежать.
Первое полнолуние встретило его близко к карпатским лесам.
Как только месяц осветил его, его тело скрутило болью. Кости ломались и срастались, шерсть отпадала целыми кусками, клыки осыпались, уступив место другим зубам, совершенно человеческим, таким, которые он имел до перевоплощения.
Сначала он был совершенно без сил. Голый, истощенный, он едва нашел в себе мощь подняться. Не верил тому, что снова вернул себе человеческий облик. Неужели лукавый просчитался? Или сжалились боги?
Он плакал, кричал, смеялся. Ему бы добежать до нее, совсем немного осталось. Он бы тогда ее прижал, сжал сильно в объятиях, и никто бы их не разлучил тогда. И вот виднеются родные холмы, родное село, где пахнет спокойствием и счастьем.
Но месяц медленно терял свою силу, прокукарекал первый петух, и его снова начало безжалостно ломать. Ему выкручивало суставы, разрывало сухожилия, кожа обрастала густым покровом шерсти. Плоть разрывалась под давлением острых и твердых когтей и клыков. Он кричал и плакал, звал маму, которую почти не помнил. А его крик перерастал в звериный рык.
Когда он проснулся, он был все тем же псом-волком. И не было гарантий, что эта ночь ему просто не приснилась, что перевоплощение в человека не было только бредом измученной души, самообманом обессиленного организма.
Он завыл, впервые. И столько боли было в том вое, что сельские собаки не залились рычанием и лаем, а поддержали его. Где-то ругались хозяева тех псов, кто-то где-то кормил скот, а его вело домой, там, где она.
Немного поодаль, на пригорке, одиноко стоит их домик, а в нём, о боги милостивые, горит огонёк. Она ждет его! Она его ждет!
И будто кто дал ему крылья! Он прибежал ко двору и начал так отчаянно биться в дверь, словно был птицей, которую поработили в клетке.
«Открой, открой!» - скулил он, сдирая когтями щепки дерева из дверей.
И наконец, дверь открылась, на пороге появилась она, бледная, с нездоровой худобой. Тень себя прошлой, и, кто, не став женой, стала вдовой.
Она отшатнулась, увидев здоровенного, но такого жалкого волка у себя на пороге, он также вздрогнул, не веря, что человек стоит перед ним. И только когда ноздри защекотал такой родной запах хлеба, который шел от нее, он прикрыл глаза и, подавшись вперед, ткнулся носом в ее колено.
В голове вертелись воспоминания. Первые жатва, где они познакомились. Прогулки у пекарни, где она помогала отцу. Она тогда, чтобы отец этого не видел, брала буханку свежего, еще горячего хлеба. И, словно те дети, они, смеясь и играя, ели его. Ему корочка, а ей середина - все как они любили.
Он так соскучился по ней, что, сам не понимая, что делает, начал ластиться, совсем по-собачьи.
Воспоминания прервались легким прикосновением ее руки, тихим звучанием ее голоса. И в душе его что-то медленно становилось на свое законное место. Он успел, подошёл. Нашёл её.
Она гладила его, погружаясь рукой в грязную щётку шерсти. Смотрела в его глаза, в которых где-то на дне виднелись эхо чего-то давно забытого. А окоченевшие пальцы её, кажется, впервые за долгое время почувствовали какое-то живое тепло.
А потом она принесла ему поесть…
Он приходил к ней в образе зверя. Он приходил к ней каждый день, как только добрался до родного поселения.
Он наблюдал за ней, охранял, тихим рыком прогоняя от ее дома других парней, которые опасно набивались к ней в гости. Прятался от мужиков, которые грозили ему расправой, от причитаний баб, что боялись за
Последние комментарии
1 час 1 минута назад
5 часов 17 минут назад
5 часов 26 минут назад
5 часов 32 минут назад
5 часов 52 минут назад
6 часов 1 минута назад