Вот дом,
Который построил Джек.
А это пшеница,
Которая в тёмном чулане хранится
В доме,
Который построил Джек.
А это весёлая птица-синица,
Которая часто ворует пшеницу,
Которая в тёмном чулане хранится
В доме,
Который построил Джек.
Вот кот,
Который пугает и ловит синицу,
Которая часто ворует пшеницу,
Которая в тёмном чулане хранится
В доме,
Который построил Джек.
Вот пёс без хвоста,
Который за шиворот треплет кота,
Который пугает и ловит синицу,
Которая часто ворует пшеницу,
Которая в тёмном чулане хранится
В доме,
Который построил Джек.
А это корова безрогая,
Лягнувшая старого пса без хвоста,
Который за шиворот треплет кота,
Который пугает и ловит синицу,
Которая часто ворует пшеницу,
Которая в тёмном чулане хранится
В доме,
Который построил Джек.
А это старушка, седая и строгая,
Которая доит корову безрогую,
Лягнувшую старого пса без хвоста,
Который за шиворот треплет кота,
Который пугает и ловит синицу,
Которая часто ворует пшеницу,
Которая в тёмном чулане хранится
В доме,
Который построил Джек.
А это ленивый и толстый пастух,
Который бранится с коровницей строгою,
Которая доит корову безрогую,
Лягнувшую старого пса без хвоста,
Который за шиворот треплет кота,
Который пугает и ловит синицу,
Которая часто ворует пшеницу,
Которая в тёмном чулане хранится
В доме,
Который построил Джек.
Вот два петуха,
Которые будят того пастуха,
Который бранится с коровницей строгою,
Которая доит корову безрогую,
Лягнувшую старого пса без хвоста,
Который за шиворот треплет кота,
Который пугает и ловит синицу,
Которая часто ворует пшеницу,
Которая в тёмном чулане хранится
В доме,
Который построил Джек!
Весной поросята ходили гулять.
Счастливей не знал я семьи.
«Хрю-хрю», — говорила довольная мать,
А детки визжали: «И-и!»
Но самый визгливый из всех поросят
Сказал им: «О братья мои!
Все взрослые свиньи «хрю-хрю» говорят,
Довольно визжать вам «и-и»!
Послушайте, братья, как я говорю.
Чем хуже я взрослой свиньи?»
Бедняжка! Он думал, что скажет «хрю-хрю»,
Но жалобно взвизгнул: «И-и!»
С тех пор перестали малютки играть,
Не рылись в грязи и в пыли.
И всё оттого, что не смели визжать,
А хрюкать они не могли!
_______
Мой мальчик! Тебе эту песню дарю.
Рассчитывай силы свои.
И если сказать не умеешь «хрю-хрю», —
Визжи, не стесняясь: «И-и!»
Три смелых зверолова
Охотились в лесах.
Над ними полный месяц
Сиял на небесах.
— Смотрите, это — месяц! —
Зевнув, сказал один.
Другой сказал: — Тарелка! —
А третий крикнул: — Блин!
Три смелых зверолова
Бродили целый день,
А вечером навстречу
К ним выбежал олень.
Один сказал: — Ни слова,
В кустарнике олень! —
Другой сказал: — Корова! —
А третий крикнул: — Пень!
Три смелых зверолова
Сидели под кустом,
А кто-то на берёзе
Помахивал хвостом.
Один воскликнул: — Белка!
Стреляй, чего глядишь! —
Другой сказал: — Собака! —
А третий крикнул: — Мышь!
Старушка пошла продавать молоко.
Деревня от рынка была далеко.
Устала старушка и, кончив дела,
У самой дороги вздремнуть прилегла.
К старушке весёлый щенок подошёл,
За юбку схватил и порвал ей подол.
Погода была в это время свежа,
Старушка проснулась, от стужи дрожа,
Проснулась старушка и стала искать
Домашние туфли, свечу и кровать,
Но, порванной юбки ощупав края,
Сказала: «Ах, батюшки, это не я!
Пойду-ка домой. Если я — это я,
Меня не укусит собака моя!
Она меня встретит, визжа, у ворот,
А если не я, на куски разорвёт!»
В окно постучала старушка чуть свет.
Залаяла громко собака в ответ.
Старушка присела, сама не своя,
И тихо сказала: «Ну, значит, не я!»
Раз на базар пирожник шёл.
Навстречу — крошка Саймон.
— Как пахнут булки хорошо!
Одну, пожалуй, дай мне.
А если булка пропеклась,
Возьму еще — наемся всласть.
— Но булка стоит пятачок, —
Сказал пирожник-старичок, —
Сначала деньги покажи,
Потом бери и не тужи.
— А где же взять мне пятачок?! —
Смутился Саймон-простачок.
Мисс Маффет к тётке шла пешком,
Устала и решила
Присесть в тени под бугорком,
Съесть простокваши с творожком,
Салфетку разложила…
Как вдруг взъерошенный паук
По паутинке сполз на сук,
Сверкнул глазами и застыл.
Мисс Маффет тут же след простыл.
Сапожник, сапожник, зашей мне ботинки,
Они развалились на две половинки.
Шей сверху и снизу, стежок за стежком,
Уж больно мне колко гулять босиком.
А коли подковку забьёшь в каблучок,
Тебе за работу отдам пятачок!
Гоп-гоп, гоп-ля-ля! Через горы и поля,
До небес взлетели ввысь и обратно понеслись.
Мама хлопает в ладоши: «Осторожно, мой хороший», —
Но никто её не слышит — выше — ниже, ниже — выше!
Всё хохочет, всё гогочет, на весь дом гремит, грохочет!
И подскоком, и прыжком, и кругом, и кувырком.
Ай да пляска, вот так танец! На щеках горит румянец.
Гоп-гоп, гоп-ля-ля! Так и кружится земля!
Жил-был человечек кривой на мосту.
Прошёл он однажды кривую версту.
И вдруг на пути меж камней мостовой
Нашёл потускневший полтинник кривой.
Купил за полтинник кривую он кошку,
А кошка кривую нашла ему мышку.
И так они жили втроем понемножку,
Покуда не рухнул кривой их домишко.
На ветке сидел воробей-озорник.
Чирикал-чирикал: чирик да чирик!
Подкрался мальчишка с пращой к воробью.
— Сейчас, — говорит он, — тебя я убью.
Достану я дрожжи, достану муку
И в тесто тебя, воробей, запеку! —
Но в тесто попасть воробей не хотел,
Чирикнул-чирикнул и прочь улетел.
У нашей Мэри есть дружок,
Барашек белый, как снежок.
На свете дружбы нет тесней —
Повсюду он бежит за ней.
И даже в школе как-то раз
Он прошмыгнул за нею в класс.
Смеялись ребятишки —
Девчонки и мальчишки,
Аж слёзы брызнули из глаз,
И целый класс пустился в пляс!
Влюблен я в кудряшки у Кэрли-милашки,
Да только пойдёт ли она за меня?
— Ни кухни, ни хлева, моя королева, —
Ты будешь в подушках сидеть у огня!
Салфетку расшей-ка, моя златошвейка,
А если внезапно придёт аппетит —
Дам пудинг клубничный, пломбир земляничный
И нежный, воздушный бисквит!
Попрыгунья Анна-Лиза не умеет без сюрпризов,
И любой её сюрприз — претендент на первый приз!
Под собой не чуя ног, расшалилась — скок да скок…
Просто ужас, а не детки! Прыг — она на табуретке,
Табуретка на куски — под ногой уже силки…
Там запуталась в дыре, а другой ногой в ведре.
Вмиг промокла по колено; только выбралась из плена,
Закатился в ноги мяч, — хочешь стой, а хочешь плачь, —
Закружился под ногами… Всё! Пора обратно к маме!
Щипцы для орехов сказали соседям —
Блестящим и тонким щипцам для конфет:
— Когда ж, наконец, мы кататься поедем,
Покинув наш тесный и душный буфет?
Как тяжко томиться весною в темнице,
Без воздуха, света, в молчанье глухом,
Когда кавалеры и дамы в столице
Одно только знают, что скачут верхом!
И мы бы могли гарцевать по дороге,
Хоть нам не случалось ещё до сих пор.
У нас так отлично устроены ноги,
Что можем мы ездить без сёдел и шпор.
— Пора нам, — вздохнули щипцы для орехов, —
Бежать из неволи на солнечный свет.
Мы всех удивим, через город проехав!
— Ещё бы! — сказали щипцы для конфет.
И вот, нарушая в буфете порядок,
Сквозь щёлку пролезли щипцы-беглецы,
И двух верховых, самых быстрых лошадок
Они через двор провели под уздцы.
Шарахнулась кошка к стене с перепугу,
Цепная собака метнулась за ней.
И мыши в подполье сказали друг другу:
— Они из конюшни уводят коней!
На полках стаканы зазвякали звонко.
Откликнулись грозным бряцаньем ножи.
От страха на голову стала солонка.
Тарелки внизу зазвенели: — Держи!
В дверях сковородка столкнулась с лоханью,
И чайник со свистом понёсся вослед
За чашкой и блюдцем смотреть состязанье
Щипцов для орехов — щипцов для конфет.
И вот по дороге спокойно и смело,
Со щёлканьем чётким промчались верхом
Щипцы для орехов на лошади белой,
Щипцы для конфет на коне вороном.
Промчались по улице в облаке пыли,
Потом — через площадь, потом — через сад…
И только одно по пути говорили:
— Прощайте! Мы вряд ли вернёмся назад! —
И долго ещё отдалённое эхо
До нас доносило последний привет
Веселых и звонких щипцов для орехов,
Блестящих и тонких щипцов для конфет…
Король,
Его величество,
Просил её величество,
Чтобы её величество
Спросила у молочницы:
Нельзя ль доставить масла
На завтрак королю.
Придворная молочница
Сказала: — Разумеется,
Схожу,
Скажу
Корове,
Покуда я не сплю!
Придворная молочница
Пошла к своей корове
И говорит корове,
Лежащей на полу:
— Велели их величество
Известное количество
Отборнейшего масла
Доставить к их столу!
Ленивая корова
Ответила спросонья:
— Скажите их величествам,
Что нынче очень многие
Двуногие-безрогие
Предпочитают мармелад,
А также пастилу!
Придворная молочница
Сказала: — Вы подумайте! —
И тут же королеве
Представила доклад:
— Сто раз прошу прощения
За это предложение.
Но если вы намажете
На тонкий ломтик хлеба
Фруктовый мармелад,
Король, его величество,
Наверно, будет рад!
Тотчас же королева
Пошла к его величеству
И, будто между прочим,
Сказала невпопад:
— Ах да, мой друг, по поводу
Обещанного масла…
Хотите ли попробовать
На завтрак мармелад?
Король ответил:
— Глупости! —
Король сказал:
— О боже мой! —
Король вздохнул: — О господи! —
И снова лег в кровать.
— Ещё никто, — сказал он, —
Никто меня на свете
Не называл капризным…
Просил я только масла
На завтрак мне подать!
На это королева
Сказала: — Ну, конечно! —
И тут же приказала
Молочницу позвать.
Придворная молочница
Сказала: — Ну, конечно! —
И тут же побежала
В коровий хлев опять.
Придворная корова
Спросила: — В чём же дело?
Я ничего дурного
Сказать вам не хотела.
Возьмите простокваши,
И молока для каши,
И сливочного масла
Могу вам тоже дать!
Придворная молочница
Сказала: — Благодарствуйте! —
И масло на подносе
Послала королю.
Король воскликнул: — Масло!
Отличнейшее масло!
Прекраснейшее масло!
Я так его люблю!
— Никто, никто, — сказал он
И вылез из кровати.
— Никто, никто, — сказал он,
Спускаясь вниз в халате.
— Никто, никто, — сказал он,
Намылив руки мылом.
— Никто, никто, — сказал он,
Съезжая по перилам, —
Никто не скажет, будто я
Тиран и сумасброд
За то, что к чаю я люблю
Хороший бутерброд!
Джеймс Джеймс
Моррисон Моррисон,
А попросту —
Маленький Джим,
Смотрел за упрямой,
Рассеянной мамой
Лучше, чем мама за ним.
Джеймс Джеймс
Говорил: — Дорогая,
Помни, что ездить одна
В город
До самого
Дальнего края
Ты без меня не должна!
Но очень упряма
Была его мама.
(Так люди о ней говорят.)
Упрямая мама
Надела упрямо
Свой самый
Красивый наряд.
«Поеду, поеду, —
Подумала мама, —
И буду к обеду
Назад!»
Король
Объявленье велел написать
И вывесить
Там, где надо:
«Пропала,
Ушла
Иль украдена мать,
И тем, кто сумеет
Её отыскать,
Сто золотых награда!»
Искали-искали
Пропавшую маму,
Искали три ночи,
Три дня.
Был очень
Английский король озабочен,
И свита его,
И родня.
Английский король
Говорил королеве:
— Ну кто же из нас виноват,
Что многие мамы
Ужасно упрямы
И ездят одни, без ребят?
Я знаю, —
Сказал он, —
Ту площадь в столице,
Где мой расположен дворец.
Но в нашей столице
Легко заблудиться,
Попав
В отдалённый конец!
Джеймс Джеймс
Моррисон Моррисон,
А попросту —
Маленький Джим,
Смотрел за упрямой,
Рассеянной мамой
Лучше, чем мама за ним.
Он очень скучал
По уехавшей маме.
— Но чья, — говорил он, — вина,
Что бедная мама
Решила упрямо
Куда-то поехать одна?..
Но вот отыскалась
Пропавшая мама.
С дороги
Пришла от неё телеграмма,
В которой писала она:
«Целую, здорова,
И — честное слово —
Не буду я ездить
Одна!»
Последние комментарии
7 часов 52 минут назад
7 часов 55 минут назад
2 дней 14 часов назад
2 дней 18 часов назад
2 дней 20 часов назад
2 дней 21 часов назад