Арсенал-Коллекция 2016 №01 [Журнал «Арсенал - Коллекция»] (fb2) читать онлайн

Арсенал-Коллекция 2016 № 11 (43)

Научно-популярное издание

Сергей Осипов

«АРМАТА»

1:72

«Объект 148», он же «основной боевой танк Т-14» пятого поколения на базе принципиально новой боевой платформе «Армата», еще до своего официального дебюта, состоявшегося на московском Параде Победы 9 мая 2015 года, привлекал к себе внимание любителей и знатоков военной техники, коллекционеров и, конечно же, моделистов. Непривычные очертания, сложная геометрия корпуса, боевого модуля и внушительные габариты заставляли внимательно вглядываться в каждую новую «шпионскую» фотографию этой машины.

А после того, как «Армата» официально «показала личико», в моделистском сообществе не осталось сомнений: стремительно развивающиеся модельные компании не смогут устоять перед ажиотажем вокруг нового русского танка и ожиданием внушительной прибыли от продаж наборов столь актуальной модели. В некоторых сообществах моделистов в Интернете даже заключались пари на тему того, какой из многочисленных производителей доведет новую коробку до рынка первым. Тем более, что буквально в первые же недели после появления «Арматы» на публике, выпуск модели этого танка анонсировали сразу три азиатских производителя: «Panda Hobby» и «ТАКОМ» заявили «Армату» в масштабе 1:35 a «Modelcollect» пообещал порадовать любителей 72-го масштаба. Чуть позже появилась информация о том, что в ближайшем будущем свою версию Т-14 в пластике планирует представить и отечественная «Звезда». Как бы то ни было, первым с задачей выпуска модели справились китайцы из «Modelcollect», и как только кит стал доступен для заказа, он был приобретен и приготовлен к обзору и стройке. Начнем с малого - с Т-14 в «слепом» масштабе!

Набор

Модель поставляется в плотной глянцевой картонной коробке с верхней загрузкой. Первое ощущение, когда берешь кит в руки - удивление от весьма внушительного для масштаба 1:72 веса (более 320 г., как позже покажут весы). Но удивление проходит само собой, когда из коробки извлекаешь завернутую в плотную «шубу» из пузырьковой пленки ванну корпуса, отлитую одной металлической деталью. Качество литья при этом - просто великолепное. Производитель даже рискнул дать, пусть и условную, детализацию днища машины. Конечно, расположение лючков, например - весьма спорный момент, учитывая, что нижней части «Арматы» пока никто из нас толком и не видел.

Перейдем к литникам. Их в наборе десять штук. Три - с полунаборными траками, два - с деталями системы постановки дымовой завесы. Литники с литерой Н, содержат детали верхней части корпуса, башенного модуля и бортовые экраны. Литники В заслуживают отдельного разговора. Дело в том, что единственными их деталями, используемыми в стройке, являются катки (опорные и поддерживающие). Все остальное - на склад или на выброс. Решив положить в кит столько ненужного, по сути, пластика, производитель, думается, не только значительно удорожил модель, но и сэкономил на литье катков отдельно для «Арматы». Предлагаемые к установке катки позаимствованы у Т-80 и, скажем так, несколько некопийны. В целом же, качество литья в этом наборе отличное. Видимых недочетов - минимум: кое-где встречается легко удалимый облой, следы толкателей если и присутствуют, то на внутренних частях деталей, утяжины обнаружены лишь на «Тучах», швы стыков пресс-форм тоже не станут большой проблемой, так как пластик очень податлив и легок в обработке. При этом у набора есть и просто потрясающие «бонусы» для моделистов. Так, совсем не нужно волноваться о покупке доп.наборов: в комплекте идут и точеный ствол очень хорошего качества, и большая плата фототравления со всеми необходимыми деталями (будьте осторожны - металл очень тонкий и может быть легко деформирован, например, при снятии деталей с литника) и просто огромный лист декалей. Если вы планируете построить единственный (пока) «реальный» вариант танка, воспользуйтесь символикой Парада Победы. Если же не собираетесь ограничивать себя в фантазии, вам предоставлен огромный выбор маркировки под армии разных государств, от РФ до Грузии, от войск ДНР до Сирии, и даже Чехословакии и Советского Союза! При всей, на первый взгляд, несуразности такого набора декалей, ему есть одно простое объяснение: производитель снова подошел к комплектации с точки зрения экономии. Такой лист можно смело пускать в тираж и комплектовать им любую современную технику России. Хороший, я считаю, ход - после работы у вас останется почти сотня декалей для других ваших моделей. Ну, а завершим обзор содержимого коробки инструкцией. Она представляет собой восьмистраничный «разворот» глянцевой бумаги, содержащий довольно подробное описание прототипа на английском языке, абсолютно понятную и четкую схему сборки (содержащую, правда, пару ошибок, о которых я расскажу позже) и выполненную в цвете схему окраски парадной «Арматы».

1

2

1. Богатству комплектации этого набора от Modelcollect могут позавидовать и некоторые модели в 35-м масштабе.

2. Набор декалей - на все случаи жизни! Любители фильмов о перемещении во времени могут построить себе "Армату" к 63-й годовщине Победы или передать танк пятого поколения войскам ГДР или Чехословакии.

3. Инструкция очень хорошего качества, понятна и логична.

Башенный модуль в сборе

Сборка

Я решил проводить сборку, строго следуя инструкции, чтобы собрать для вас на сто процентов «изкоробочную» модель. К счастью, членение на подсборки и этапы производитель предлагает вполне приемлемое и логичное. Первым этапом стала сборка башенного боевого модуля. И сразу же дилемма: какой ствол ставить? Пластиковый, собираемый из двух половин, копийнее (четче пролиты хомуты, кожух и т.д), но при этом он однозначно потребует дополнительной работы по шпатлеванию и зачистке стыка половин. Металлический ствол проигрывает в деталировке, но, как говорится, «проще в обслуживании». Решение остается за вами. Мне же долго выбирать не пришлось, т.к. в моем наборе пластиковые детали орудия были слегка повреждены (половинки повело «винтом», причем в разные стороны), так что свое место занял ствол точеный. Больше значимых проблем с «башней» не было - стоит обратить внимание лишь на утяжины, присутствующие на дымовых «гранатах». По правому борту детали развернуты внутрь, а потому дефект совсем незаметен, а вот на левой стороне их придется устранить с помощью шпаклевки. Я также заменил антенну на корме модуля самодельной, изготовленной из обрезка гитарной струны. В целом, я бы оценил соответствие получившейся «башни» прототипу на 3,5 балла из пяти. Кое-где есть неточности по расположению оборудования, по расшивке, что-то просто физически невозможно воспроизвести в таком масштабе. Значимый минус - отсутствие «остекления», в частности, для панорамного прицела - деталь очень заметная. Я изготовил его, как и все остальные «перископы» из тонкого прозрачного пластика.

Заметна разница в деталировке пластикового и металлического стволов

Сравнение нижних частей корпуса «Армат» от «Modelcollect» (1:72) и «ТАКОМ» (1:35) - по деталировке днища 72-й масштаб явно превосходит соперника

При сборке опорных катков обязательно удалите два следа от толкателей с каждой детали, чтобы обеспечить плотную посадку и соединение

Модель собрана и готова к окраске

Сборка верхней части корпуса прошла абсолютно без проблем, стыкуемость деталей в этом наборе почти идеальная. Просто следуйте инструкции и будьте осторожны в работе с травлением, чтобы не деформировать его. Корпус «Арматы» обладает несколькими деталями очень сложной формы, такими как, к примеру, кожухи выхлопа. В наборе они даны травлеными деталями, однако инструкция умалчивает о том, как именно их нужно сгибать, показывая уже «посаженную» на место деталь. Чтобы не ошибиться, лично я пользовался уже имеющимися в сети фотообходами настоящей машины. Также я призываю вас быть внимательными при установке боковых «юбок» - на корпусе посадочные места никак не обозначены и пришлось чуть-чуть напрячь глазомер и координацию, чтобы установить экраны на правильном уровне.

Шасси и траки - слабое место этого набора. Сами катки, как я говорил выше, некопийны, есть проблема и с траками. В наборе они даны с полнотелыми гребнями, в то время как на оригинале мы наблюдаем гребни пустотелые. Впрочем, к этому можно относиться чуть проще: в итоговой сборке большую часть траков просто-напросто не видно за катками и бортовыми экранами. Самая большая «головная боль» - несоответствие инструкции и модели в части сборки гусеничных лент. Схема сборки дана на машины с шестью опорными катками, в то время, как у «Арматы» этих катков, как известно, семь. Если следовать схеме сборки, предлагаемой производителем, длины получившейся ленты вам просто-напросто не хватит. Будьте готовы наращивать недостающее с помощью запасных траков, благо их дано достаточно. Для любителей строгого соответствия матчасти: есть в наборе ошибка с поддерживающими катками - их три на борт, в то время как у реальной машины - четыре. Для «изкоробочников», к коим отношу и себя: поддерживающих катков не видно вовсе.

Отдельным пунктом сборки являются противокуммулятивные решетки, полностью выполненные из фототравленых деталей, около 20 на одну сторону. Здесь моделисту предстоит проявить максимум аккуратности и усидчивости, чтобы, во-первых, не повредить хрупкие части, а во-вторых, собрать их в правильной последовательности. Процесс стройки заканчивается соединением всех «слоев» нашего «бронеторта»: склеивая половины корпуса, наблюдаем идеальную стыкуемость, без клея устанавливаем башенный модель и готово!

Т-14 «Армата» в парадной ливрее (масштаб 1:72, производитель - Modelcollect)

Окраска

Единственным достоверным вариантом окраски Т-14, как было отмечено ранее, является парадный. Производитель, привязывая цветовую схему к палитре Mr.Hobby, предлагает нам окрасить модель в цвет Green (НЗОЗ). Мне этот цвет не показался подходящим, т.к. он слишком, на мой взгляд, уведен в хаки. В итоге, я сначала задул модель акриловой базой Protective Green от АК Interactive, а затем сделал обширные высветления с помощью колера Green Khaki того же производителя. После просушки по всей модели прошелся очень тонким слоем жидко разведенного акрила Black Green от Tamiya, что придать зеленым оттенкам глубины. Учитывая предполагаемое идеальное состояние экстерьера танка, было решено отказаться от интенсивной тонировки. После окраски модель была задута слоем глянцевого лака Tamiya прямо из баллона. После нанесения декалей (будьте внимательны - они очень тонкие и постоянно стремятся свернуться по направлению от краев к центру), поверх глянца я нанес смывку темно-коричневого оттенка, изготовленную самостоятельно из художественных масляных красок и уайт-спирита. В завершение лакокрасочных работ «Армата» была покрыта тонким слоем матового лака, после чего мне осталось лишь окрасить все самодельное «остекление» машины тонким слоем прозрачного акрила Clear Blue (Tamiya).

Подводя итог работе над этой моделью, я могу лишь еще раз подчеркнуть то, что, несмотря на имеющиеся недочеты по копийности, набор оставил очень приятное впечатление, благодаря богатой комплектации, очень хорошему качеству проработки деталей, расшивки, клепки и т.д. Как и любой другой «базовый» набор, «Армата» от Modelcollect оставляет большой простор для доработок тем моделистам, которые уделяют внимание тщательной копийности. А тем же, кому достаточно просто удовольствия от сборки и окраски набора высокого качества и «похожести» на оригинал, этот Т-14 точно принесет массу положительных эмоций. Да что там, иметь в коллекции эту модель нужно хотя бы потому, что это самая первая «Армата», выпущенная в пластике. И отклонения от прототипа - лишь плата за оперативность ее выпуска. К тому же, я уверен, что по мере появления дополнительной информации по реальной машине, этот набор будет доработан, а недостатки, выявляемые, в том числе, и с помощью самих моделистов, обязательно устранены.

Андрей Чаплыгин

1:1

Пожалуй, наиболее ранней предтечей танков с необитаемой башней можно считать «Объект 477», также известный под наименованием «Молот». Изюминкой новой машины стала лафетная компоновка с установкой пушки в небольшой башне. Командира и наводчика при этом разместили в бронекорпусе под башней. Наиболее серьёзным недостатком системы стало размещение в одном объёме экипажа, боеприпасов и топлива. С распадом СССР работы сильно замедлились, но окончательной остановки проектирования не произошло, так как «Объект 477» ещё длительное время рассматривался как перспективный единый танк для армий стран СНГ.

Следующий шагом стал «Объект 299», изначально проектируемый как универсальная платформа. Боевое отделение выполнили необитаемым, полностью автоматизированным с возможностью управления с рабочих мест экипажа. Конструкция корпуса и ходовой части позволяла вооружить «Объект 299» орудием калибром до 152 мм. Все операции с боеприпасами от извлечения выстрела из укладки до выброса поддона гильзы выполнялись автоматикой. Однако распад СССР похоронил и этот проект.

Заброшенный ходовой макет танка объект 477 «Молот> на территории оаного из российских НИИ

Объект 477 «Молот» (вверху) и объект 195 (внизу)

В 2000 году Россия приняла решение о прекращении сотрудничества с Украиной в области разработки перспективной бронетанковой техники и начале самостоятельного проектирования нового танка.

С тех пор основные работы сосредоточились в Уральском КБ транспортного машиностроения (УКБТМ) во главе с В.И.Поткиным, прославившимся в качестве создателя танка Т-90. Внимательно изучив прежние наработки, он пришел к выводу о необходимости создания принципиально новой боевой платформы. Так родился «Объект 195». В его конструкции нашли применение опробованные на предшественниках передовые решения - бронекапсула для размещения экипажа и лафетная компоновка с необитаемой башней.

Несмотря на скоропостижную смерть 13 мая 1999 года за рабочим столом В.И.Поткина, Нижний Тагил шаг за шагом двигался к намеченной цели. Про уральских конструкторов говорили, что они совершают эволюцию без революции. Но с учетом перемен в технологиях изменялись и требования к перспективному танку. Поэтому вскоре стартовала новая программа, приведшая к появлению многоцелевой платформы «Армата».

Быстрая разработка стала возможной потому, что новый проект впитал в себя все лучшие черты предыдущего. «Армата» изначально создавалась в качестве тяжелой гусеничной платформы, на базе которой российская армия могла бы получить собственно танк, тяжелую БМП, самоходную артиллерийскую установку, бронированную ремонтно-эвакуационную машину, мостоукладчик, а также другие образцы бронетехники.

Впервые внешний облик «Арматы» военные продемонстрировали публике 4 мая 2015 года. Однако нельзя исключить, что серийные образцы могут иметь существенные отличия от показанных во время парада в честь Дня Победы.

Начальник Уральского КБ В.И.Поткин

Первая попавшая в широкий лоступ фотография Т-14 «Армата» была сделана в конце марта 2015 г. на станции Алабино

Появившаяся после окончания операции «Буря в пустыне» статистика поражения танков серьёзно подстегнула работы в направлении создания полностью необитаемой башни. Анализ распределения попаданий в вертикальной плоскости показал, что на уровень выше погона башни приходилось почти три четверти от общего количества.

Также необитаемость башни позволяет ещё больше снизить требования к забронированному объёму. Экипаж же поместили в специальную бронекапсулу, отделенную от боекомплекта и горючего и выдерживающую попадания любого современного противотанкового средства. Она оборудована средствами кондиционирования воздуха и защиты от оружия массового поражения. Свои изолированные «бронекапсулы» имеют также боекомплект и двигатель.

Танк Т-14 «Армата» следует на большой скорости по улице Москвы. 4 мая 2015 г., подготовка к Параду Победы

Графика Арсения Малахова

Это позволяет танку оставаться боеспособным даже в случаях множественного пробития брони.

Применение броневой стали марки 44С-св-Ш, созданной в ОАО «НИИ стали», позволило без ущерба для защиты снизить толщину броневых листов на 15%. В лобовой проекции танка практически не осталось критически уязвимых мест. Отчасти к ним можно отнести расположенные слева от орудия шахты прицелов, но их дублирование резко снижает вероятность «ослепления».

В конструкции корпуса и башни активно применили стелс-технологии заключающиеся в характерных плоских гранях корпуса и башни, а также специальном покрытии «Накидка». Кроме традиционного бронирования, танк имеет модули динамической защиты. Противоминную защиту обеспечивают V-образное бронированием днища и подключенные к системе уничтожения мин дистанционные миноискатели.

Изюминкой конструкции стал комплекс активной защиты «Афганит». С помощью специального радара отслеживаются все летящие по направлению к танку объекты. Определив скорость, направление и размер объекта, система разворачивает устройство и подрывает заряд в направлении угрозы. Сформировавшееся ударное ядро способно поразить любой летящий со скоростью до 1700 м/с объект на расстоянии 4-5 метров от танка. Таким образом, обеспечивается уничтожение на подлете не только противотанковых ракет, но и изменение траектории полета бронебойных подкалиберных снарядов, а также повреждение кумулятивных.

Силовая установка представлена разработанным в челябинском ГСКБ «Трансдизель» четырёхтактным Х-образным дизельным двигателем с газотурбинным наддувом и промежуточным охлаждением воздуха А-85-ЗА. Хотя его номинальная мощность составляет 1500 л.с., конструкторы ввели её ограничение до 1200 л.с., что позволило, без ущерба для ходовых качеств, увеличить моторесурс до 2000 ходовых часов. Дело в том, что исследования, проведенные в ведущих отраслевых научных институтах (ВНИИТМ, НИИД и пр.) показали, что оптимальные значения удельной мощности силовой установки находятся в пределах 20-25 л.с. на тонну веса машины. Превышение этих значений ведет к повышенному расходу топлива и нерационально как в экономическом, так и в техническом аспектах. Следует отметить, что конструкция корпуса позволяет размещать двигатель, как в носовой, так и в кормовой части. Это позволяет на базе платформы создавать самые различные образцы боевой и инженерной техники, не прибегая к существенным переделкам.

Дизель А-85-ЗА

Пусковые контейнеры и радар комплекса активной защиты «Афганит»

Вместо бортовых экранов в районе направляющего колеса установлена решетка. Это уменьшает забивание ходовой части грязью.

Пулеметная установка, панорамный командирский прицел и аппаратура для постановки аэрозольной завесы

Пулеметная установка. Вид сзади

Впервые в отечественном танкостроении топливные баки выполнили несъёмными и утопленными в броню. Кроме того, их снабдили противокумулятивными экранами.

Трансмиссия автоматическая гидромеханическая, но предусмотрено также ручное управление. Коробка передач имеет 12 ступеней. Механизм поворота выполнили в картере коробки передач, что позволило уменьшить габариты моторно-трансмиссионного отделения и обеспечило машине отличную маневренность.

Возросшая масса машины и повышенные требования к плавности хода потребовали установки семи опорных катков, вместо ставших на долгое время традиционными для отечественного танкостроения шести. Активная подвеска смонтирована на лопастных амортизаторах с дифференциальным механизмом поворота с гидрообъёмной передачей. Такая конструкция нивелирует раскачивание танка во время движения и в 2,2 раза улучшает время захвата целей оптико-электронными средствами и 1,45 раза сокращает время поражения цели типа «танк».

«Армата» получила инфракрасные светодиодные фары и габаритные огни, затрудняющие обнаружение колонн во время ночных маршей. Также возможно использование инфракрасных приборов для связи с другими боевыми машинами подразделения в режиме радиомолчания.

В качестве основного вооружения танк получил созданную в 2000-х годах 125-мм гладкоствольную пушку 2А82. В сравнении с предшественницей она имеет на 15% меньшее среднее техническое рассеивание по всем типам боеприпасов. Орудие способно стрелять как существующими боеприпасами 125-мм орудия 2А46М, так и новыми перспективными снарядами. Дульная энергия 2А82 в 1,17 раз выше, чем у лучшего танкового орудия NATO - 120 мм пушки L-55 германского танка «Leopard-2A6», хотя ствол российского орудия на 60 см короче. 14 мая 2015 года впервые появилось сообщение, что серийные танки Т-14 могут быть вооружены ещё более мощной 152-мм гладкоствольной пушкой. Немаловажно, что установка 152-мм орудия автоматически переводит Т-14 из основных боевых танков в класс тяжелых танков прорыва.

Спаренный с орудием пулемет ПКТМ располагается снаружи башни и соединен с орудием параллелограммным приводом. Он имеет постоянно готовый к бою боекомплект в 1000 патронов. Ещё 1000 патронов в лентах хранятся в расположенном на корме башни ящике ЗиП.

Возможна дополнительная установка дистанционно управляемого 12,7-мм пулемета «Корд» с боекомплектом в 300 патронов (плюс дополнительно в ЗиПе ещё 300).

Система управления огнем включает основной прицел наводчика, прицел командира, прицел-дублер с зависимой линией прицеливания и баллистический вычислитель.

Танк получил современный радар на активной фазированной антенной решетке, что позволяет использовать его, в том числе, как РЛС артиллерийской разведки в условиях ослепления аэрозольными мультиспектральными завесами.

Т-14 «Армата» на Параде Победы 9 мая 2015 г.

Экипаж состоит из трех человек. Боевая информационная система представляет комплекс для расчета и вывода рекомендаций по управлению оружием и маневрированием. Ключевым отличием от систем прежних поколений стал резкий рост информированности о боевой обстановке как экипажа, так и командиров подразделений. Это произошло благодаря интеграции аппаратуры танка в комплекс единой системы управления тактического звена.

Следует отметить, что Т-14 предназначен не столько для одиночного боя, сколько для работы с другими боевыми машинами в одном тактическом звене. Единая система управления тактического звена позволяет получать данные об обстановке в режиме реального времени и автоматически рассчитывать баллистические данные и сценарии поражения целей для всей группы боевых машин сразу. В связи с этим все боевые машины на платформе «Армата» получили возможность полного дистанционного управления стрельбой, включая захват и сопровождение целей. Также «Уралвагонзавод» сообщил, что планирует сделать Т-14 полностью дистанционно управляемым и способным вести бой без экипажа.

В результате внедрения столь большого количества новых приборов танк, в сравнении со своими предшественниками, стал значительно сложнее по устройству, хотя взаимодействие внутри системы «машина-экипаж» значительно упростилось. Зато высококвалифицированным танкистам новая машина позволяет реализовать ряд тактических приемов, недоступных ранее. Например, возможность массированного поражения целей одним танком с использованием автоматического сопровождения, в том числе на ходу. В Центральном военном округе в качестве эксперимента создали тяжелую танковую бригаду новой организации. Пока что на её вооружении находится техника старых образцов, но уже ведется отработка совместных действий танков и тяжелых БМП. Предполагается, что такое подразделение будет способно прорвать любую, сколь угодно мощную оборону противника.

Компоновочная схема Лафетная

Экипаж, чел 3

Бронированная капсула экипажа есть

Боевая масса, т 48-49

Двигатель Дизельный А-85-ЗА

Мощность двигателя, л.с. 1500

Удельная мощность, л.с./т 31

Замена двигателя, ч 0,5

Дополнительная силовая установка есть

Подвеска Активная

Длина, м

- с пушкой вперед нет данных

- по корпусу 8,7

Ширина, м нет данных

Высота, м 3,2

Клиренс, м 0,49

Максимальная скорость по шоссе, км/ч 80-90

Скорость по пересеченной местности, км/ч 60

Запас хода, км Свыше 500

Вооружение

- калибр и тип пушки 125 мм 2А82

- скорострельность орудия, выстр./мин. 10-12

- боекомплект орудия, выстрелов 40

- количество выстрелов в автомате заряжания 32

- калибр спаренного пулемета 7,62

- калибр зенитного пулемета 12,7

Стабилизатор вооружения В двух плоскостях

Дальномер лазерный

Тепловизор есть

Система защиты от ОМП есть

Активная защита Афганит

Тип брони Комбинированная многослойная

Стойкость брони, мм Более 900

Противоминная защита Активная

Фото Виталия Кузьмина

«Армата» на репетиции Парада Победы в Москве 29 апреля 2015 г.

Вячеслав Мосунов

Прорыв блокады Ленинграда

Встреча бойцов Ленинградского и Волховского фронтов около Рабочего поселка №5

В 9 ч 30 мин 12 января 1943 г. артиллерия Ленинградского и Волховского фронтов открыла огонь. Операция «Искра» началась. Одним из эпизодов этой операции является борьба за Рабочий поселок №5. Ее итоги оказали решающее значение на исход боев по прорыву блокады. Сходящиеся у поселка дороги на Шлиссельбург и Синявино, а также то, что он находился на возвышенном участке, позволяли контролировать местность торфяных разработок на восток и запад от него, в результате чего поселок оказался ключевым пунктом, тем самым узлом, который надо было разрубить, чтобы немецкая оборона южнее Ладоги развалилась. По плану наступления 2-й Ударной армии В.З. Романовского Рабочим поселком №5 предполагалось овладеть силами второго эшелона.

Общая схема операции Искра

Опорный пункт в поселке был создан немцами еще зимой 1941-1942 гг. К началу операции «Искра» в районе поселка находились подразделения 374-го гренадерского полка и части снабжения. Основные силы 374-го полка занимали оборону в Рабочем поселке №8. После начала советского наступления, в качестве резерва, 26-й армейский корпус получил 3-й батальон 159-го полка из 69-й пехотной дивизии.

В течение 12 января войска 2-й Ударной армии добились ограниченного успеха. Их основной противник, 227-я пехотная дивизия, смогла удержать опорные пункты в поселке Липки и Рабочем поселке №8 (в нашей работе речь о борьбе за эти участки вестись не будет). Однако севернее рощи «Круглой», на более слабо подготовленном и укрепленном участке, оборона противника была прорвана 256-й стрелковой дивизией.

В ходе наступления 67-й армии немецкая оборона на берегу Невы от деревни Марьино до окраины Рабочих городков была сметена силами 136-й и 268-й стрелковых дивизий. Особенно хорошо продвигалась 136-я стрелковая дивизия Николая Павловича Симоняка.

Немецкое командование было в замешательстве и растерянности. Ни в штабе 26-го корпуса, ни в штабе 18-й армии весь масштаб произошедшего не оценили. Командующего 18-й армией Георга фон Линдемана в штабе не было, он прибыл только к концу дня.

Командующий 2-й Ударной армией генерал-лейтенант В.З. Романовский

Командир 136-й стрелковой дивизии полковник Н.П. Симоняк

Поначалу основные усилия противник прикладывал для того, чтобы выбить бойцов Ленинградского фронта с левого берега Невы. На 13 января немцы предполагали силами резервов (в первую очередь, 96-й пехотной дивизии) полностью восстановить положение. Для усиления 227-й пехотной дивизии перебрасывались 196-й разведывательный батальон и усиленный 2-й батальон 287-го гренадерского полка из 96-й пехотной дивизии. Им предстояло развернуться около Рабочего поселка №1. Кроме этого, ожидалось прибытие 100-го горнострелкового полка из 5-й горнострелковой дивизии, а также 3-го батальона 159-го полка из 96-й пехотной дивизии.

Положение войск на 12 января. Карта из отчета 227-й пехотной дивизии. NARA. Т. 315. R. 1706. Fr. 1034

Кроме того некоторое беспокойство вызвало положение у поселка Липки, где в немецкую оборону вклинилась 128-я стрелковая дивизия. Немцами, на усиление находившегося там 412-го полка были брошены дополнительные силы из 96-й пехотной дивизии.

В немецкой обороне было два особенно слабых места. Первым был участок, где вела наступление 256-я стрелковая дивизия. Вторым - участок западнее Рабочего поселка №5, где находился слабый заслон дивизионной школы 96-й пехотной дивизии.

Утром 13 января, сбив заслон противника, к Рабочему поселку №5 с запада вышли бойцы 136-й стрелковой дивизии. Бойцы дивизии Симоняка, преодолели заболоченный участок, а далее оказались перед линиями узкоколейных железных дорог. Около 16 часов бойцы дивизии захватили 305-мм мортиры 641-го тяжелого артиллерийского дивизиона. Тем не менее, 136-я стрелковая дивизия оказалась в довольно невыгодном положении, на ее флангах был противник, а перед ней - свежие силы врага. Для обороны участка севернее Рабочего поселка №5 немецким командование выделялся 100-й горнострелковый полк, который был развернут фронтом на запад. Фронт обороны полка проходил от Рабочих поселков №1 и №3 до Рабочего поселка №5 и участка юго-западнее. Так же на участке полка находился 7-я батарея 36-го зенитно-артиллерийского полка.

Во второй половине дня 13 января немцы атаковали 268-ю дивизию С.Н. Борщева, которая до этого весьма неплохо продвигалась на правом фланге 136-й дивизии. В результате контратаки дивизия Борщева была отброшена почти к берегу Невы. Для дивизии Симоняка ситуация резко осложнилась. Командование 67-й армии вынуждено было принимать меры, чтобы вообще не утерять первоначальный успех.

В то же время, противник не заметил, что части 256-й стрелковой дивизии прорвали и начали продвижение на запад между Рабочим поселком №8 и рощей «Круглая». В это время все внимание самого Линдемана и командира 26- го армейского корпуса генерала Эрнста Лейзера было приковано или к роще «Круглой» или к участку Ленинградского фронта. Да и информацию о ходе боевых действий на торфоразработках была не самой достоверной. Поэтому противопоставить 256-й стрелковой дивизии немцы ничего не смогли. А ее действия создали условия для ввода в бой сил 2-го эшелона 2-й Ударной.

Захваченная бойцами 136-й стрелковой дивизии мортира 641-го дивизиона

Командир 26-го армейского корпуса Эрнст Лейзер

Из-за неудач у поселка Липки и Рабочего поселка №8 штаб 2-й Ударной вынужден был ввести в бой свой второй эшелон в крайне невыгодных условиях.

На Рабочий поселок №5 пошла 18-я стрелковая дивизия генерал-майора Н.М. Овчинникова, переброшенная под Ленинград из-под Сталинграда. Дивизия двинулась по торфяным полям, сбивая немцев с отсечной позиции.

Фланги дивизии были открыты, на правом фланге 372- я стрелковая дивизия безуспешно пыталась взять Рабочий поселок №8, на левом - наши части отстали, втянувшись в борьбу за Рощу «Круглую». За день 18-я стрелковая дивизия под сильным огнем противника прорвала тыловую оборонительную позицию и вышла к восточной окраине Рабочего поселка №5. Во фланг наступающей дивизии вела огонь артиллерия 227-й пехотной дивизии. Группировка артиллерии противника не была выявлена разведкой до начала операции, и немцы почти безнаказанно продолжали обстрел.

Противник постепенно начал осознавать размах происходящих событий. Но перед 227-й пехотной дивизией все еще ставилась задача удержания фронта и ликвидация, как считало немецкое командование, небольших вклинений. Пока немецкие гарнизоны держались в Рабочем поселке №8, Липках и Шлиссельбурге ситуация могла казаться не такой критической, как она была на самом деле. Тем временем, угроза Рабочему поселку №5 стала реальной... Захвати его красноармейцы 13-14 января и немецкая оборона просто начала бы рассыпаться.

Утром 14 января командир 374-го полка сообщил, что поселок №5 атакуется с трех сторон и положение угрожающее. В него уже один раз ворвались красноармейцы, но их оттуда выбили. Атаковали поселок подразделения двух полков 18-й стрелковой дивизии с танками 98-й танковой бригады.

Наша дивизия была в сложном положении. Полки Овчинникова попали в огневой мешок. С фланга их расстреливала артиллерия 227-й пехотной дивизии. Больише потери несла пехота, до 3000 человек только за день.

В то же время немецкий гарнизон не был полностью отрезан. Еще утром из состава 502-го танкового батальон туда были отправлены два «Тигра» и три Pz.3. Также в район Рабочего поселка №6 прибыл «быстрый» батальон 223-й пехотной дивизии (высокомобильное и хорошо вооруженное подразделение, в которое входили и истребители танков, и броневики разведывательного батальона)[* В немецкой терминологии того времени такой батальон именовался «быстрым», т.е. Schnele Abteilung. Он формировался из подразделений истребительно-противотанкового дивизиона и разведывательного батальона.]. Этот батальон использовали для защиты стыка флангов.

В то же время севернее Рабочего поселка №5 положение противника было очень сложным. Натиск 18-й стрелковой дивизии севернее самого поселка отражал один из батальонов 100-го горнострелкового полка. Остальная часть полка была развернута фронтом на запад и отражала атаки дивизии Симоняка. Советским войскам удалось перерезать дорогу к Рабочему поселку №1, до конца дня там продолжался бой.

К 16 часам Рабочий поселок №5 вновь оказался отрезанным. В него ворвались до роты красноармейцев, которых примерно через полчаса удалось выбить.

После подхода 3-го батальона 159-го полка 69-й пехотной дивизии (всего около 500 человек боевого состава) он, совместно с 223-м разведбатом, атаковал в направлении на Рабочий поселок №5, в результате чего противник смог пробить коридор и выйти на восточные подступы поселка. Далее, разведбат, при поддержке танков 502-го батальона и пехоты 159-го полка, должен был от Рабочего поселка №5 продвинуться до Рабочего поселка №1.

Вокруг Рабочего поселка №5 шел очень тяжелый бой. С помощью двух танков «Тигр» немцам удалось отбить атаки бойцов 18-й дивизии, однако прорваться к Рабочему поселку №1 противник не смог.

Шла настоящая борьба на истощение. Немецкое командование всерьез надеялось, что ему удастся удержать «Бутылочное горло». Задачей для 26-го корпуса на 15 января становилось создание и удержание линии обороны по рубежу Городок - Рабочий поселок №5 - Рабочий поселок №7. Дальнейшая задача состояла в выходе к Рабочему поселку №1, для чего в состав 26-го корпуса передавались два полка 61-й пехотной дивизии. Затем, предполагалось восстановить и прочно обеспечить связь с частями в Шлиссельбурге и Липках². Сдача этого участка даже не рассматривалась. Его требовалось удержать, и в состав корпуса передавалась дивизия СС.

Тем временем, командир 18-й стрелковой дивизии решил ввести в бой свой третий полк. Полк получил задачу обойти Рабочий поселок №5 с севера, и совместно с двумя другими полками дивизии, овладеть поселком.

В ночь на 15 января немецкий гарнизон смог отойти из Рабочего поселка N28. Не смотря на понесенные потери, гарнизон оставался достаточно организованной силой. Более того, на пути движения 128 и 372-й стрелковых дивизий 412- й гренадерский полк организовал прочный заслон, преодолеть который не удалось вплоть до 18 января.

В тоже время только 15 января 86-я стрелковая дивизия Трубачева смогла начать активные действия под Шлиссельбургом. Справиться с немцами у Рабочих городков ленинградцам также не удалось. Поэтому за Рабочий поселок №5 бой продолжали вести, в основном, 136 и 18-я стрелковые дивизии.

Противнику удалось перебросить в район Рабочего поселка №5 151-й и 162-й полки, которые значительно усилили его оборону. Однако солдаты полков пришли с малым количеством боеприпасов и без тяжелого вооружения. В то же время по своему боевому составу (около 10 батальонов) гарнизон поселка почти соответствовал немецкой пехотной дивизии.

С прибытием подкрепления противник пытался организовать новую линию обороны от Рабочего поселка №1 до Рабочего поселка №5. Танки 502-го батальона должны совместно с 223-м разведбатом и 151-м полком должны были наступать на Рабочий поселок №1. Не смотря на то, что танки вовремя не прибыли, противнику удалось силами пехоты выйти к Рабочему поселку №1 и соединиться с горными стрелками 100-го полка. 162-й пехотный полк сформировал линию обороны против 136-й стрелковой дивизии Симоняка, которая продолжала действовать с открытыми флангами.

Юго-восточнее Рабочего поселка №5 под ударами 18-й стрелковой дивизии, батальон 159-го полка понес большие потери, и отошел. Поселок оказался отрезанным от Синявино. Снова пробить коридор к поселку у немцев не получилось, для этого было выделено два взвода пехоты и одно штурмовое орудие, которое застряло при съезде с Синявинских высот. Атака из Рабочего поселка №5 силами одной роты тоже провалилась.

Пути снабжения всей группировки севернее Ладоги (328, 412-й полки и приданные подразделения) были перехвачены. В течение дня красноармейцы несколько раз врывались в поселок.

Тем не менее, немцы собирались создать единый фронт обороны от Рабочего поселка №1 до Рабочего поселка №5 и далее на запад по южной окраине Беляевского болота к правому флангу 96-й пехотной дивизии. Шансов удержать участок южнее Ладоги у них уже почти не было. Однако командования 18-й армии и штаб самой Группы армий «Север» приказа на отход 412 и 328-го полка отдать не могли. Поэтому перед 227-й пехотной дивизией была поставлена задача: удерживать весь участок обороны вокруг Рабочего поселка №5, к северу и к югу от него. Дивизия должна была не дать нашим частям возможность сжать его с востока и запада, а также не дать возможности прорвать оборону между ним и Беляевским болотом в направлении Рабочего поселка №6.

Утром 16 января был отдан приказ оставить Липки. Решение об отступлении с берега Ладоги принималось на уровне ОКХ. Находившийся в Шлисельбурге 328-й гренадерский полк оказался в крайне невыгодном положении. Понимая сложность положения, Линдеманн сначала предлагал отойти на рубеж Синявино-Городок, однако Кюхлер приказал удерживать еще и Рабочий поселок №5. Задачей самого 26-го армейского корпуса являлось удержание каждой его позиции.

Командир 61-й пехотной дивизии Вернер Хюнер

После того как Рабочий поселок №5 был отрезан от Синявинских высот, положение его гарнизона стало критическим. Он был охвачен с северо-востока, востока и юго-запада. В стык между группой противника в Рабочем поселке №5 и 96-й пехотной дивизией прорвались советские танки и пехота 123-й стрелковой дивизии. Для того чтобы восстановить фланговую связь, противник использовал подразделения 162-го пехотного полка.

Расстояние между передовыми частями Ленинградского и Волховского фронтов составляло уже 1,5-2 км. Немцы продолжали ожесточенно обороняться. 18-я стрелковая дивизия продолжала нести большие потери от огня немецкой артиллерии.

Прибывшему вслед за своими людьми командиру 61-й пехотной дивизии генерал-майору Вернеру Хюнеру подчинили все части севернее Рабочего поселка №5. Сам он подчинялся командиру 227-й дивизии Скотти. От Скотти требовали нанести удар на север и при поддержке танков пробиться к Поселку №5.

В своих воспоминаниях Н.Г. Лященко приводит пример встречи с немецким танком неизвестной марки, датируя его именно 16 января. Может быть, такой эпизод имел место, а может, память и подвела будущего генерала армии. Тем не менее, «Тигры» в Рабочем поселке №5 были и активно использовались в боях.

Фактически, то, что называется группой Хюнера, было создано только утром 17 января. Согласно приказу все войска в районе Шлиссельбург - Рабочий поселок №1 - Рабочий поселок №5 подчинялись непосредственно Хюнеру. Сам он подчинялся командиру 227-й пехотной дивизии.

В течение 17 января поселок оставался отрезанным. Стало ясно, что атаку на юг проводить некем и нечем, командир 61-й дивизии сам с часу на час ждал нашего наступления. Немецкую группировку усиливали один «Тигр», у которого в наличии осталось только 13 бронебойных снарядов и два танка Т-3. Все части противника севернее Синявино были отрезана. Численность окруженных противник оценивал в 2500 человек.

Немцы предполагали, что им удастся прорваться к поселку от Синявинских высот, за это персональную ответственность теперь нес командир 227-й дивизии. Для проведения этой атаки 227-я дивизия получила еще и разведбат 61-й пехотной дивизии. В Синявино перебрасывался еще один «Тигр» и один Т-3.

Еще один полк 61-й дивизии был на подходе.

Группа Хюнера смогла отразить все атаки на Рабочий поселок №5, однако теперь взятие поселка становилось вопросом времени. Немецкий гарнизон был не только окружен, теперь сюда была подтянута дивизионная артиллерия 18-й стрелковой дивизии, которую выставили на прямую наводку.

Наконец, после 6 дней ожесточенных боев, немецкому командованию стало ясно, что пора отводить войска. К вечеру части 26-го армейского корпуса насчитывали уже 7500 человек убитыми, раненными, пропавшими без вести и заболевшими без учета окруженной северной группы.

Линдеманн, который находился в штабе корпуса, с разрешения Гитлера устно отдал приказ на отвод северной группы войск.

Это случилось около 17 ч ^{2}. При отходе первыми предполагалось вывести раненных. Все вооружение и снаряжение, которое было невозможно увести, было приказано уничтожить.

Приказом по 26-му корпуса войскам ставились следующие задачи: создать и удерживать фронт обороны по линии Рабочие поселок №7 - Синявино - Рабочий поселок №5 - Городок, все части, находящиеся севернее Рабочего поселка №5, отвести и привести в порядок. Таким образом, сдавать Рабочий поселок №5 противник не собирался. Это было запрещено и Гитлером.

227-я пехотная дивизия должна была обеспечить пути сообщения поселка с Синявино. Для обеспечения новой линии фронта на север, к рубежу в 800 метрах от юго-западной части поселка должны были выдвинуться части дивизии СС.

Группа Хюнера получила приказ на отход, доставленный офицером штаба 227-й дивизии в 1 ч. 20 мин. 18 января по берлинскому времени. В окружении у противника находились батальоны 151-го и 162-го гренадерских полков, остатки 401-го гренадерского полка 170-й пехотной дивизии, батальоны 328-го, 374-го и 412-го гренадерских полков, два «быстрых» батальона (из 227-й и 96-й дивизий), 3-й батальон 159-го полка, два батальона 100-го горнострелкового полка, 2-й батальон 287-го и часть 284-го гренадерских полков из 96-й пехотной дивизии, и отдельные подразделения. Боевая группа 328-го полка начала отход от Шлиссельбурга в ночь с 17 на 18 января.

Около Рабочего поселка №5 скопилось большое количество отдельных частей. С утра 18 января южная часть поселка была охвачена танкистами 61-й легкотанковой бригады и бойцами 270-го стрелкового полка дивизии Симоняка.

Положение войск на 17 января. Карта из отчета 227-й пехотной дивизии NARA. Т. 315. R. 1706. Fr. 1039.

Согласно Ф. Хуземанну в ранних сумерках дивизия СС начала выдвижение своего левого флангах^{3}. Глазам эсэсовцев открылась картина отступления. Первый обоз вышел прямо к их заслону. Очевидцы отмечали, что отступающие частично шли на юг без оружия. Однако в то же время отчет самой дивизии СС о боевых действиях за 16 по 27 января утверждает обратное^{4}. Журнал боевых действий 26-го армейского корпуса об этом вообще не упоминает^{5}. Более того, в отчете 227-й пехотной дивизии прямо сказано, что дивизия СС не смогла выдвинуться к пожарной вышке в северо-восточном направлении^{6}.

О том, как происходил бой утром 18 января рассказывает журнал боевых действий 136-й стрелковой дивизии: «... в 9 ч 30 мин противник силой до полка контратаковал 270 и 342 сп с направления Синявино. Одновременно большие группы шлиссельбургской группировки, отходящие в южном направлении из Рабочего поселка № 1 через рощу «Колокольчик», обойдя боевые порядки 269 сп, наткнулись на боевые порядки 270 и 342 сп и контратаковали наши подразделения с тыла. 123 сбр заняла РП №2, но отходу противнику не препятствовала.

В 10 ч 15 мин подразделения 270 сп оказались полностью окружены. К 13 ч контратака противника была полностью отбита с большими потерями. В 11 ч командир 3- го батальона 269 сп капитан Собакин проявил инициативу и продвинулся вперед, перерезав дорогу сев. Рабочего поселка №5. В 11 ч 45 мин его батальон соединился с 372 сд. Вслед за этим 270 сп также соединился 372 сд. В 15 ч батальоном 342 сп атакована пехоты с повозками, отходящая в юго-западном направлении, колонная рассеяна, взято в плен до 700 солдат и офицеров».

К 8 ч по берлинскому времени первый обоз с раненными из Рабочего поселка №1 уже прорвался к Рабочему поселку №6. Немцы вывезли до 700 раненных, еще около 50 человек вышло из района юго-восточнее Шлиссельбурга. Согласно В. Хаупту боеприпасы у немцев были расстреляны, так что в ход шли гранаты и любое оружие пригодное для рукопашной^{7}. Часть немцев встретила ожесточенное сопротивление при отходе.

К утру начали подходить другие части, в т.ч. и оставшиеся разрозненные части 151-го гренадерского полка, который, согласно X. Польману, возглавил группу, прорывавшуюся из Рабочего поселка №5^{8}. К 10 ч. по берлинскому времени постепенно вышли офицеры штабов 100-го горнострелкового полка и 162-го гренадерского полка.

Также смогли выйти прорывавшиеся из Шлиссельбурга остатки 401-го гренадерского полка (всего около 300 человек). Видимо, они вышли к Рабочему поселку №5 позже всех, и им пришлось прорываться с боем. Хюнера в поселке они не обнаружили. Прорыв им удался, но они понесли большие потери, в т.ч. от огня своей же артиллерии.

Таким образом, удержать поселок немцам не удалось. По нашим данным, поселок был очищен от противника к 12 часам по московскому времени. На его захват сразу претендовали и дивизия Симоняка, и 18-я дивизия. Первая стала гвардейской, вторая за прорыв блокады почти ничем не была отмечена.

Есть еще несколько немаловажных подробностей, о которых следовало, был упомянуть. Дело в том, что одним из самых широко известных эпизодов операции «Искра» является бой танка Т-60 Дмитрия Осатюка из 61-й танковой бригады с немецкими танками. Этот бой различные исследователи относят к различному времени. Однако документы бригады дают на все это однозначный ответ - бой произошел утром 18 января. Правда, то, что в наших документах называют контратакой противника, было в действительности попыткой прорыва из окружения.

Противник достаточно поздно осознал, что Рабочий поселок №5 захвачен. Еще около середины дня 18 января немецкая разведка была не в состоянии установить, что же все-таки произошло около Рабочего поселка №5. Поэтому туда, на разведку, направили один танк «Тигр». Именно эта машина и попала в руки бойцов 18-й стрелковой дивизии. И оказалась первым «Тигром», который захватили наши войска.

Потеря Рабочего поселка №5 при отступлении была нарушением прямого приказа и совершенно не входила в планы противника. Началось расследование причин отхода и оставления столь важного опорного пункта. В промежуточном донесении 26-го корпуса было указано, что поселок №5 оставлен из-за сильных атак противника и больших потерь.

Хюнер смог выйти из окружения. 18 января на Синявинских высотах он доложил некоторые подробности прорыва. По его словам, на исходных позициях вокруг поселка находились части Красной армии с танками. Промедли они с прорывом, и это бы уже не удалось. Его отступающим солдатам удалось прорваться через позиции красноармейцев юго-западнее поселка. Отходившие немецкие части попали под огонь немецкой же артиллерии. По словам Хюнера, один отходящий обоз с раненными был уничтожен в 1-1,5 км юго-западнее Рабочего поселка №5. С этим обозом отходило много офицеров и персонал госпиталя.

За семь дней крайне ожесточенных боев блокада Ленинграда была прорвана. Еще раньше падения Рабочего поселка №5 с войсками Ленинградского фронта соединились бойцы 372-й стрелковой дивизии. Итогом семи дней января было поражение немецких войск с достаточно высокими для противника потерями.

Потери только 227-й пехотной дивизии 12-18 января составили (без потерь 374-го гренадерского полка)^{9}: 328-й пехотный полк - 65 убитыми, 214 раненными, 185 пропавшими без вести;

412-й полк - 130 убитыми, 431 ранеными , 129 пропавшими без вести;

Потери 366-го пехотного полка здесь не учитываются. В 227-м разведбате было 38 убитых и 156 пропавших без вести, раненых на 19 января было всего 61 человек.

227-й артиллерийский полк потерял 30 убитыми, 82 ранено, 79 пропавшими без вести По другим данным потери 227-й дивизии части составили: 16 офицеров, 366 рядовых и унтер-офицеров - убитыми 56 офицеров, 1262 рядовых и унтер-офицеров - ранеными 4 офицера, 361 рядовых и унтер-офицеров - пропавшими без вести^{10}.

По разным оценкам, у Рабочего поселка №5 попало в плен от 800 до 1300 немецких солдат и офицеров. Сюда стоит прибавить неизвестные на данный момент потери 401-го полка, который был почти полностью уничтожен за эти 7 дней (потери составили до 1000 человек, включая около 600 пропавших без вести)^{11}.

Потери только 18-й стрелковой дивизии за период с 10 по 20 января составили 1455 человек убитыми, 3210 раненными и 51 боец пропал без вести. Большую цену заплатили только те дивизии 2-й Ударной, которые вели бои в районе рощи «Круглой».

Крайне негативное влияние на ход «Искры» оказала заминка с взятием опорных пунктов противника на флангах. Противник удерживал Липку, Рабочий поселок №8, рощу «Круглую» с чрезвычайным упорством. Это ставило прорвавшиеся войска в крайне невыгодное положение, они попадали в огневые мешки. Причиной затяжных штурмов, видимо, являлась и неадекватная подготовка командиров батальонов и стрелковых полков, недостаточное количество огневых средств, способных справиться с немецкими укреплениями. Сложные условия местности - торфяные болота также сыграли свою роль.

Со стороны Ленинградского фронта серьезные трудности для продвижения 136-й стрелковой дивизии были в том, что ее соседи потерпели неудачу, а сама дивизия оказалась перед укрепленным рубежом противника.

Противник сосредоточил в районе поселка значительные силы. Будь их переброска несколько быстрее, и если бы такими же быстрыми темпами наращивалась и артиллерийская группировка, противник имел шанс удержать поселок. Ведь серьезного численного преимущества у наших войск перед противником не было.

Блокада Ленинграда была прорвана, однако теперь перед войсками Волховского фронта появилась следующая задача. Развернулись бои на подступах к Синявинским высотам.

Примечания:

¹ Лященко Н.Г. Время выбрало нас. М., 1990. С. 259-260.

² NARA. Т. 314. R. 761. Fr. 617-618.

³ Husemann F. Die guten Glaubens waren. Bd. 2 ,S. 101-102, 107.

⁴ NARA. T. 314. R. 1356. Fr. 880.

⁵ Ibid. R. 761. Fr. 87-89.

⁶ Ibid. T. 315. R. 1706. Fr. 1009.

⁷ Хаупт В. Группа армий «Север» 1941-1944. М., 2005. С. 172.

³ Польман X. 900 дней боев за Ленинград. М., 2005. С. 151.

⁹ NARA Т. 315. R. 1706. Fr. 846.

¹⁰ Ibid.. Fr. 1010.

¹¹ Ibid. Т. 312. R. 866. Fr. 9037704.

Максим Коломиец

Бронепоезда 2-го Украинского фронта

Бронепоезл №730 Имени газеты «Красная Звезда» 38-го отдельного дивизиона бронепоездов

10-й отдельный дивизион бронепоездов

Ведет свое начало от отдельного легкого бепо №10, сформированного на станции Эмир-Абад приказом РВС СССР №1444 от 1 ноября 1924 года. В его состав вошла матчасть и личный состав бепо №10, 14 и 122 времен Гражданской войны. Бронепоезд дислоцировался на станциях Эмир- Абад, а с января 1928 года - Ашхабад. К началу Великой Отечественной войны имел в своем состав бепо №10 и кадр второй очереди бепо №62 (в феврале 1942 года вошел в состав 11-го ОДБП).

18 января 1942 года бепо №10 (бронепаровоз Ов №4816 на жидком топливе, забронирован рембазой №6 в 1938 году, бронеплощадки ПЛ-37 №720 и 721 изготовлены заводом «Красный Профинтерн» в 1940 году, платформа СПУБП) убыл из Ашхабада в Москву, и 8 февраля прибыл на станцию Перово. Здесь 16 февраля 1942 года был получен приказ управления бронепоездов №08, в котором говорилось:

«На базе бронепоезда №10 сформировать 10-й дивизион бронепоездов, который содержать по штату №016/104 в количестве 6 подвижных единиц и 236 человек. Для второго бронепоезда получить матчасть, строящуюся в депо Люблино. Срок готовности 1 марта 1942 года».

Бронепоезд №2 10-го ОДБП был готов 23 февраля 1942 года. Он состоял из бронепаровоза Ов №5282 (броня не каленая, 17+10 мм, тендер 10+10 мм, командирская рубка 17+15+11 мм, изготовлен в декабре 1941 года Сталинскими мастерскими Октябрьской железной дороги), двух двухбашенных бронеплощадок №900 и 901, вооруженных двумя 76-мм пушками Ф-34 и шестью пулеметами ДТ каждая (построены в депо Люблино в феврале 1942 года, броня борта - 30 мм, орудийные башни - 35 мм, командирская башня - 45 мм, места размещения снарядных стеллажей 30+15 мм) и платформы ПВО с двумя 25-мм автоматическими пушками (броня 12-13 мм, изготовлена заводом «Стальмост»). Бепо дивизиона получили наименования: №1 - «Роза Люксембург» (в честь одноименного бепо №14, поступившего на формирование бепо №10 в 1922 году), №2 - «Народный мститель».

1 марта 1942 года 10-й ОДБП прибыл на Брянский фронт, где получил задачу обеспечить прикрытие от атак с воздуха станций Белев, Киреевкая и Слаговищи. Только за первые две недели бронепоезда отразили 9 авианалетов, при этом сброшенными бомбами было убито 2 и ранено 7 человек, сброшена с рельс бронеплощадка №721 «Розы Люксембург». 10-й дивизион находился на этом участке до 20 апреля 1943 года. Всего за этот период бепо провели 243 боя с немецкой авиацией, при этом их огнем было сбито 10 и подбито 7 самолетов.

На основании распоряжения начальника ГБТУ КА №1109420 от 5 декабря 1942 года бронепоезда 10-го ОДБП получили новые номера: №1 стал №656, а №2 - №705.

К 25 апреля 1943 года дивизион передислоцировался на станции Чернь и Выползово, а приказом по 3-й армии Брянского фронта №067 от 24 июня 1943 года бронепоезда выдвинулись на станцию Скуратово, где провели 34 боя с немецкой авиацией («Роза Люксембург» - 13, «Народный мститель» - 21). К 5 августа оба бепо перешли на станцию Отрада, где их команды занимались восстановлением железнодорожного полотна. Переданный 29 августа 1943 года в состав Степного фронта, 10-й дивизион 2 сентября прибыл в Белгород, 12 сентября в Харьков, а 2 октября - в Полтаву. За этот период бронепоезда отразили 68 атак немецких самолетов. Один из наиболее сильных налетов был в ночь с 23 на 24 октября 1943 года - в результате бомбежки было убито 3 и ранено 2 человека, разбито и сгорело три жилых вагона базы.

Находясь в составе войск 2-го Украинского фронта 10-й ОДБП двигался по маршруту: станция Кобеляки - Гановка - Козелыцина, куда прибыл 19 ноября.

В период 23 - 25 ноября 1943 года бронепоезда №656 и 705 своим огнем поддерживали части 20-го гвардейского стрелкового корпуса, наступавшего в районе Крюкова. 30 ноября вместо убывшего на ремонт бепо №656 с базы управления бронепоездов и бронемашин прибыл бепо №637 (типа БП-43, построен на Красноярском ПРЗ в 1943 году).

К 7 января 1944 года 10-й ОДБП передислоцировался в Кременчуг, затем двигался по маршруту станция Хитровка - Бобринская - Поташ - Рогожены - Маркулешты, куда прибыл 26 мая 1944 года.

На основании приказа командующего бронетанковыми и механизированными войсками 2-го Украинского фронта №04259 от 24 августа 1944 года, дивизион перебросили на станцию Унгены для охраны фронтового склада бронетанкового имущества. 19 сентября бронепоезда сосредоточили в Яссах, затем после перешивки колеи, они перешли на станцию Гигиу (4 километра юго-восточнее Плоешти). Здесь 10-й ОДБП находился до 5 июля 1945 года, после чего был получен приказ о его выходе из состава 2-го Украинского фронта и включении в Львовский военный округ. Из-за большой загруженности железных дорог дивизион прибыл в Ковно только 18 августа.

На основании директивы штаба Львовского ВО №орг/1/0373 от 30 августа 1945 года 10-й отдельный дивизион подлежал расформированию. Личный состав был направлен в 7-ю учебную танковую бригаду в Челябинске, а матчасть 7 сентября отправилась со станции Ковно на станцию Киверцы, для ее передачи 49-му отдельному дивизиону бронепоездов.

Дивизионом командовали: майор М.Ф. Сосенко (март 1941 - 1943(?) год), подполковник Бойко (1945 год).

Бронепоезл № 1 «Полководец Суворов» из состава 25-го ОДБП. Весна 1942 года. Бронеплощадки вооружены 75-мм пушками образца 1902/26 года и пятью пулеметами ДТ (ЦАМО)

25-й отдельный дивизион бронепоездов

Формирование началось в декабре 1941 года в Уфе, личный состав поступал из различных частей Южно-Уральского военного округа.

Строительство матчасти началось в ноябре 1941 года на Уфимском паровозоремонтном заводе. Чертежи (общие виды бронепаровоза и бронеплощадки типа ОБ-3) были получены из НКПС 25 ноября. В течение 10 дней 22 инженера и техника предприятия работали над деталировкой чертежей, разработкой конструкции и составлением техпроцесса. Параллельно ремонтировали паровозы и площадки, предназначенные для бронировки. Изготовление бронепоездов планировалось вести одновременно, для этого предполагалось задействовать четыре цеха завода. Сначала предполагалось завершить постройку обеих составов к 1 января 1942 года, но из-за проблем с доставкой бронелиста и металлического профиля для каркасов бронепоезда сдали только в начале апреля. Бепо получили наименования: №1 «Полководец Суворов», №2 «Александр Невский». Каждый из них состоял из бронепаровоза (Ов №5958 и 4898 соответственно, броня не каленая, 30 мм, будка и рубка командира 40 мм, башня ПВО 15 мм, вооружение пулемет ДШК) и четырех бронеплощадок (номера соответственно №194, 195, 196, 197 и №924, 925, 926, 927, броня не каленая борта и башня 15+15 мм с 80 мм воздушным зазором, движение и крыша 15 мм, вооружение каждой - 75-мм польская пушка образца 1902/26 года и 5 пулеметов ДТ). После проведения испытаний 25-й дивизион убыл в Москву, где с 1 мая по 13 июля 1942 года прошло дооборудование составов (была смонтирована оптика, телефонная связь, бепо получили по одной площадке ПВО завода «Стальмост» с двумя ДШК на каждой), сколачивание команд и дооснащение базы.

Бронепоезд № 2 «Александр Невский» из состава 25-го ОДБП. Весна 1942 года. На переднем плане видна площадка ПВО завода "Стальмост" (ЦАМО)

Немецкие солдаты у подбитого бронепоезда № 2 «Александр Невский» из состава 25-го ОДБП. Район станции Басаргино. Сентябрь 1942 года (СР)

14 июля 1942 года по приказанию начальника ГАБТУ КА 25-й отдельный дивизион бронепоездов убыл в Сталинград, где сначала вошел в состав 62-й армии, а с 2 августа придан 208-й стрелковой дивизии 51-й армии и сосредоточен на станции Котельниково. На следующий день бронепоезда прибыли на станцию Гнилоаксайская, где подверглись атаке 18 немецкими самолетами. В результате, бепо №1 «Полководец Суворов» получил прямое попадание бомбы в одну бронеплощадку, экипаж которой под командованием лейтенанта Филинова полностью погиб. Кроме того, были повреждены бронепаровоз и тендер, загорелся вагон базы с боеприпасами, на котором стали рваться снаряды. Команда бепо на руках выкатывала бронеединицы из-под огня. На следующий день «Полководец Суворов», находившийся на перегоне Гнилоаскайская - Абганерово вновь подвергся бомбардировке. Всего в результате двух авиаударов противника команда бепо №1 потеряла 30 человек убитыми и 41 ранеными. Через несколько дней по приказу заместителя командующего Юго-Восточным фронтом бронепоезд «Полководец Суворов» убыл в Саратов на ремонт.

23 августа 1942 года бело «Александр Невский» получил приказ заместителя командующего Сталинградским фронтом по автобронетанковым войскам - прибыть на станцию Карповская и поступить в распоряжение 62-й армии. 26 - 29 августа бепо поддерживал части 131-й стрелковой дивизии и 39-й танковой бригады на участке Карповская - Калач, а 30 августа прикрывал выход из боя 20-й мехбригады в районе Советская - Синеокская.

31 августа разведка установила, что немецкая пехота при поддержке 15 танков прорвалась юго-восточнее станции Басаргино на участке 64-й армии. Получив эти сведения командир 25-го дивизиона принял решение атаковать прорвавшиеся части противника. В 20.30 бронепоезд «Александр Невский» в районе станции Воропоново «врезался в расположение противника, открыв артиллерийско- пулеметный огонь. За 40 минут боя было выпущено 400 осколочных гранат, 7700 патронов ДТ и по 10 лент из каждого ДШК. Ожесточенность боя была настолько велика, что дело доходило до рукопашных схваток - гитлеровцев громили около бронепоезда, куда они просачивались, пытаясь укрыться от огня в мертвом пространстве».

Бепо вел огонь с места, так как в начале боя контрольные платформы и платформа ПВО сошли с рельс, так как немцы разобрали путь. Отцепив эти платформы, бронепоезд отошел на станцию Басаргино (в 2 километрах от места боя), но дальше продвинуться не удалось: железная дорога оказалась занята противником, а у бронепаровоза через разбитый сухопарник вышел пар из котла. Потеряв подвижность, бронепоезд оборонялся до 14.00 1 сентября. Не сумев вывести матчасть и будучи отрезанной от станции Басаргино (на пути к Сталинграду), команда сняла исправное вооружение, замки с орудий и отошла пешим порядком. В ходе двухдневного боя экипаж «Александра Невского» потерял 9 человек убитыми, 8 ранеными и 9 пропавшими без вести. После этого личный состав отправили в Саратов на переформирование. В июне 1943 года, после получения новой матчасти, 25-й дивизион стал готовиться к отправке на фронт, куда убыл 23 августа. 1 сентября 25-й ОДБП поступил в распоряжение 51-й армии Южного фронта. 21 сентября дивизион прибыл на станцию Красноармейская, а затем двинулся вслед за наступающими частями 51-й армии 4-го Украинского фронта.

На основании приказа ГБТУ КА №1109420 от 5 декабря 1942 года бепо получили новые номера: №687 «Александр Невский», N°2 -№718 «Полководец Суворов».

19 февраля 1944 года 25-й ОДБП передали в состав Т.- то Украинского фронта, 23 февраля переправился через Днепр у Днепропетровска, в конце апреля миновал Южный Буг, 12 июня - Днестр у Могилев-Подольский.

К марту 1945 года бронепоезда, находясь в составе 2- го Украинского фронта, дислоцировались на станциях Аджуд - Ноца, где и закончили войну. В 1946 году 25-й ОДБП был расформирован.

Дивизионом командовали: капитан (позже майор) И.К. Журавлев (март 1942 - 1946 год).

Общий вид бронепоезда № 2 "Александр Невский" 25-го ОДБП, потерянного в районе станции Басаргино. Сентябрь 1942 года (СР)

34-й отдельный дивизион бронепоездов

Формирование началось в Куйбышеве в декабре 1941 года. Личный состав поступал из пересыльного пункта в Куйбышеве и запасного полка бронепоездов. Из-за отсутствия матчасти, которая строилась в Абдулино и Красноуфимске, для боевой подготовки использовали старое орудие, находившееся в депо Куйбышев, и технический кабинет железнодорожного узла. Бронепоезда - №1 «Смерть фашизму» (изготовлен в Абдулино, типа ОБ-3) и №2 «Красноуфимский железнодорожник» (построен в Красноуфимске, типа ОБ-3) - были переданы личному составу 2 и 22 апреля соответственно, а к 1 мая 1942 года дивизион передислоцировался в Москву.

4 июля по приказу начальника ГАБТУ КА 34-й ОДБП убыл на Воронежский фронт где, увязав свои действия с командирами 141-й стрелковой дивизии и 54-го укрепрайона, приступил к охране участка Воронеж - Аношкино. В это время немецкая авиация непрерывно бомбила железную дорогу, разрушив за 8 - 10 июля полотно между Воронежем и Лисками, тем самым лишив бронепоезда основных баз снабжения. Командир дивизион принял решение - уйти с участка и связаться со штабом фронта. 21 июля бронепоезда прибыли на станцию Козиинки, где через пять дней получили распоряжение о включении в состав 6-й армии. 34-й ОДБП получил приказ поддержать 309-ю стрелковую дивизию с задачей «не допустить переправы противника на правый берег р. Дон на участке Копанище - Свобода - Щучье, быть готовым к отражению атак противника в направлении Старо-Покровское, Писковатка, Нижний Искарец». Для выполнения этой задачи бронепоезда расположились на станции Искарец.

15-22 августа 1942 года своим огнем бепо уничтожили несколько пулеметных точек и до 15 солдат противника, 23- 24 августа - артиллерийскую батарею и до взвода пехоты.

27 сентября бронепоезда поддерживали части 1-й истребительной дивизии у станции Лиски, подавив несколько артбатарей и огневых точек противника.

10 октября дивизион вновь действовал совместно с 1- й истребительной дивизией, причем бепо №1 вел огонь с открытой позиции в 300 метрах от немецких позиций. Участник этого налета, командир орудия старший сержант Тельманов вспоминал:

«Немцы не ожидали, что такая махина, на вид неуклюжая, выскочит буквально под самый нос им. Бронепоезд незаметно подъехал к мосту, и в глубокой тишине остановился, скрываемый ночной мглой. Вдруг ночная тишина нарушилась гулом выстрелов, свистом снарядов и пуль. Мое орудие за несколько минут выпустило по переднему краю 65 снарядов. В стане противника поднялась паника, деревня Лиски, в которой были расположены цели, загорелась и осветила весь передний край».

Воспользовавшись замешательством немецких частей, наша пехота двинулась вперед и выполнила поставленную задачу.

На основании распоряжения начальника ГБТУ КА №1109420 от 5 декабря 1942 года бронепоезда получили новые номера: №1 «Смерть фашизму»- №667, а №2 «Красноуфимский железнодорожник» - №712.

С 11 по 16 января 1943 года бепо 34-го дивизиона, поддерживая части 161-й стрелковой дивизии, произвели 11 огневых налетов по немецким позициям в районе города Свобода, уничтожив при этом 9 ДЗОТ, 5 огневых точек и подавив огонь 5 ДЗОТ и нескольких огневых точек.

Разрушенный железнодорожный мост через Дон задерживал продвижение бронепоездов. Поэтому только 6 апреля 1943 года был получен приказ командующего бронетанковыми и механизированными войсками Воронежского фронта о передислокации дивизиона в состав 64-й армии. Бронепоезда расположились на станциях Приколотное и Белый Колодец. Поддерживая части 15 а затем 36-й гвардейских стрелковых дивизий, бепо с 27 апреля по 23 мая 1943 года произвели 11 ночных огневых налетов по заранее разведанным целям, уничтожив 2 минометных, артиллерийскую батарею и подавив огонь еще нескольких батарей.

29 мая до 30 самолетов атаковали бепо №712, в результате чего были разбиты две бронеплощадки, 6 человек убито и 15 ранено. 16 июня бронепоезд убыл на ремонт в Тамбов, откуда вернулся 22 сентября.

К 1 октября 1943 года 34-й ОДБП передислоцировался в Мерефу, а 20 октября прибыл в Красноград, где вошел в состав 7-й гвардейской армии и получил задачу прикрыть станцию от атак с воздуха. В это время бепо №667 находился на перевооружении на Тамбовском паровозоремонтном заводе, и прибыл в Красноград 18 января 1944 года. За тот же период бепо №712 отбил более 10 немецких авианалетов.

10 февраля 1944 года 34-й ОДБП передислоцировался в Кировоград, где охранял аэродром, а с 11 по 22 мая дивизион перебросили в Рыбницу с задачей прикрытия от атак с воздуха работ по восстановлению мостов через Днестр.

Приказом командующего бронетанковыми и механизированными войсками 2-го Украинского фронта 34-й ОДБП переподчинили 40-й армии с передислокацией на румынскую станцию Верешти. Находясь здесь с 17 июля по 19 августа личный состав дивизиона проделал большую работу «по усилению железнодорожного полотна на расстояние 18 километров, так как оно было неудовлетворительным для движения и действий бронепоездов».

20 августа 1944 года, с началом наступления войск 2-го Украинского фронта, бепо поддерживали части 50-го стрелкового корпуса 40-й армии, ежедневно с 21 августа по 2 сентября выезжая для ведения огня по позициям противника.

Всего с июля 1942-го по сентябрь 1944 года бронепоезда 34-го ОДБП произвели 55 огневых налетов, 12 из них с открытых огневых позиций. Впоследствии дивизион находился в резерве 2-го Украинского фронта. Расформирован в 1946 году. Дивизионом командовали: майор Анисимов (1942 - апрель 1943 года), майор М.Я. Власюк (апрель 1943 - 1945 год).

38-й отдельный дивизион бронепоездов

Формирование началось в Челябинске 18 ноября 1941 года. Строительство матчасти велось тут же, в паровозном депо. 20 февраля 1942 года изготовление бронепоездов №1 «Челябинский железнодорожник» и №2 «Южноуральский железнодорожник» - было закончено.

Бепо №1 состоял из бронепаровоза Ов №4858 (броня не каленая 30 мм, будка машиниста и командирская рубка 40 мм, башня ПВО 30 мм, вооружение пулемет ДШК) и бронеплощадок №875, 876, 877, 878 (броня не каленая, борта: №875 13+14 мм, №876 14+14 мм, №878 9+20 мм, все с воздушным зазором 80 мм, на №877 25 мм, движение 10 мм (на всех), башни 21 + 11 мм (на всех), вооружение каждой 75-мм французская пушка образца 1897 года, 2 пулемета Браунинг и 3 ДТ).

Бепо N°2 включал в себя бронепаровоз Ов №4640 (броня не каленая 30 мм, будка машиниста и командирская рубка 40 мм, башня ПВО 30 мм, вооружение пулемет ДШК) и бронеплощадок №879, 880, 881, 882 (броня не каленая, борта: №879 14+16 мм, №880, 881 12+13 мм, все с воздушным зазором 80 мм, на №882 25 мм, движение 10 мм (на всех), башни 21 + 11 мм (на всех), вооружение каждой 75-мм французская пушка образца 1897 года, 2 пулемета Браунинг и 3 ДТ).

6 марта, двумя эшелонами, 38-й дивизион направился в Москву. Разместившись на станции Москва-3 Ярославской железной дороги 28 марта, в течение месяца 38-й ОДБП доукомплектовывался (были получены платформы ПВО завода «Стальмост» №204 и 205, на каждой по одному пулемету ДШК и 25-мм зенитному орудию образца 1940 года) и занимался боевой подготовкой.

28 апреля 1942 года на основании приказа Я. Федоренко дивизион убыл в распоряжение 3-й армии Брянского фронта, и 30 апреля расположился на станциях Чернь и Скуратове.

9 мая 38-й ОДБП передали в состав 40-й армии с дислокацией бепо №1 - Расковец, бепо №2 - Черемисиново, база - Мармыжи. Боевой задачей являлась поддержка частей 121-й стрелковой дивизии и прикрытие железнодорожных объектов от атак с воздуха. Для этого, кроме взводов ПВО с пулеметами ДШК, на каждом составе имелось по три пулемета ДТ, а чуть позже по инициативе командира взвода ПВО бепо №1 изготовили спаренные установки пулеметов Браунинг на треногах.

13, 14 и 18 мая бронепоезд №2 участвовал в огневом налете на Новый Поселок, в результате которого у него вышли из строя три орудия. Одно сумели починить, а два пришлось отправить в артиллерийские мастерские в Старый Оскол.

30 мая бепо №1 поддерживал огнем действия 273-го стрелкового полка в районе Новый Поселок, уничтожив одно орудие, два пулемета, минометную батарею и рассеяв до батальона пехоты противника. 9 июня бронепоезд №1 подвергся атаке немецких самолетов, при отражении которой сбил одну машину, упавшую в районе станции Расковец.

28 июня 1942 года началось немецкое наступление, которому предшествовала авиационная и артиллерийская подготовка. К этому времени бепо №1 находился на станции Черемисиново, бепо №2 - Расковец, база - Мармыжи. При первом же авианалете получил повреждение бронепоезд №1 - бомба попала между бронеплощадкой и бронепаровозом, в результате чего паровоз вышел из строя. Одновременно с ударами авиации к Мармыжам подошли танки противника, открывшие огонь по неподвижному бронепоезду. От прямых попаданий загорелись 1-я и 2-я бронеплощадки, на которых стали рваться снаряды. Команда стала оставлять поврежденный состав.

Находившийся в начале боя на станции Расковец бепо №2 в течение дня также подвергался неоднократным авианалетам. При их отражении было подбито пять самолетов и один сбит, взят в плен один летчик, переданный представителям 40-й армии. В ходе боя бронепоезд маневрировал между станциями Расковец и Мармыжи. Железнодорожные пути на последней были разрушены авиацией, база дивизиона сгорела. Попытки восстановить полотно успехом не увенчались - немецкая авиация не давала этого сделать.

Бронепоезд № 1 «Челябинский железнодорожник» из состава 38-го ОДБП. Весна 1942 года (ЦАМО)

Примерно в 18.00 к Мармыжам подошла немецкая пехота и танки, которые открыли огонь по бронепоезду. К этому времени в результате боя с авиацией у бепо вышли из строя два 75-мм орудия (два других находились в мастерской), 25-мм зенитные пушки, пулеметы ДШК, пять Браунинг и семь ДТ, которые использовались для ведения огня по воздушным целям. Из средств ПВО остались только ДШК и три Браунинга. Так как вывести бронепоезд оказалось невозможно из-за разбитых путей на станции Мармыжи, а вести огонь по танкам и пехоте противника было нечем, командир дивизиона майор Коржевский приказал команде оставить состав. Всего в ходе боя 38-й ОДБП потерял 15 человек убитыми, 19 ранеными и 35 пропавшими без вести. 30 июня 1942 года на станции Касторная командир дивизиона доложил о результатах боя находившемуся там начальнику ГАБТУ КА генерал-лейтенанту Федоренко. Последний приказал дивизиону убыть в Москву, куда тот прибыл 1 июля и разместился на базе МТО ГАБТУ КА. На следующий день командование дивизиона и бронепоезда №1 было арестовано органами НКВД.

2 августа по распоряжению генерал-майора Чернова 38-й ОДБП убыл на станцию Кожевенная. К этому времени на находящейся здесь рембазе №6 закончили строительство бронепоезда «Имени газеты «Правда» (бронепаровоз Ов №7101, броня каленая 45 - 30 мм, вооружение пулемет ДШК, бронеплощадки №754, 603 броня 45 мм, вооружение 2 пушки Ф-34 и 6 пулеметов ДТ на каждой, площадка ПВО №777, броня 30 мм, вооружена 25-мм зенитной пушкой и пулеметом ДШК). 8 августа состав передали 38-му ОДБП, который приступил к боевой подготовке и освоению матчасти. Одновременно помогали работникам рембазы №6 в строительстве второго бепо «Имени газеты «Красная Звезда».

С 4 по 11 ноября 1942 года бронепоезд «Имени газеты «Правда» находился на полигоне в районе станции Ильино, где проводил испытание нового прицела ИС-55 для стрельбы с закрытых позиций. Испытания прошли успешно, и прицел под обозначением ЗИС-1 приняли на вооружение бронепоездов с пушками Ф-34.

19 ноября 1942 года дивизиону передали второй бронепоезд «Имени газеты «Красная Звезда» (бронепаровоз Оп №475, бронеплощадки №775, 776, площадка ПВО №778, данные такие же, как у бепо «Имени газеты «Правда»), и через два дня 38-й ОДБП убыл в Москву и по прибытии разместился на Павелецком вокзале.

5 декабря 1942 года дивизион посетил начальник управления бронепоездов ГБТУ КА генерал-майор Чернов и начальник штаба ГБТУ КА генерал-майор Лебедев, вместе с которыми присутствовали представители американских газет.

Оставленный у станции Мармыжи бронепоезд № 2 "Южноуральский железнодорожник" из состава 38-го ОДБП. Начало июля 1942 года (ЯМ).

Немецкие солдаты на зенитной бронеплощадке бепо № 2 "Южноуральский железнодорожник " 38-го ОДБП. Начало июля 1942 года (АСКМ)

В течение двух часов бронепоезд «Имени газеты «Правда» инспектировался и осматривался. После этого генерал-майор Лебедев объявил благодарность всему личному составу за хорошую боевую подготовку.

На основании распоряжения начальника ГБТУ КА №1109420 от 5 декабря 1942 года бронепоезда получили новые номера: «Имени газеты «Правда» - №754, «Имени газеты «Красная Звезда» - №730.

По распоряжению командующего бронетанковыми и механизированными войсками Красной Армии, 2 мая 1943 года 38-й дивизион бронепоездов убыл на Воронежский фронт, где 14 мая вошел в состав 7-й гвардейской армии.

18-22 мая бепо №754 поддерживал части 15-й гвардейской стрелковой дивизии в районе Волчанок. По отзывам командования артналеты производились успешно.

23 мая 1943 года на станции В. Бурлук немецкая авиация атаковала бронепоезд №754 и вывела из строя его бронепаровоз, лишив состав маневренности. При повторном налете прямым попаданием авиабомб была выведена из строя одна бронеплощадка и платформа ПВО, 9 человек убито, 15 ранено и контужено. Бепо направили в Купянск на ремонт.

Бронепоезд «Имени газеты «Красная Звезда» в это время действовал на участке Белый Колодец - Волчанок.

Бепо №754 прибыл в июле, в ходе ремонта работники ВЭО-19 при участии команды бронепоезда изготовили новую площадку ПВО.

Бронепоезд «Имени газеты «Правда» из состава 38-го ОДБП. Август 1942 года. Обратите внимание, как написано название (ГАНО)

По мере продвижения частей 7-й гвардейской армии в ходе наступления, двигался вперед и 30-й дивизион. Из- за того, что железная дорога была сильно разрушена, бронепоезда не могли подойти к линии фронта, поэтому из основной задачей стало прикрытие станций, мостов и других объектов от атак с воздуха. 38-й ОДБП двигался через Мерефу, Полтаву, Знаменку, Кировоград, Рудницу, Израиновку. К 14 июля 1944 года он сосредоточился на станции Верешти (Румыния) с задачей не допустить прорыва немецких танков на стыке 7-й гвардейской и 40-й армии.

23 августа 1944 года бронепоезда поддерживали огнем наступление частей 51-го стрелкового корпуса в районе города Роман. При этом наше командование отмечало, что бепо действовали «исключительно слаженно и эффективно, поставленная задача выполнена отлично». По мере готовности железной дороги дивизион двигался вперед, и 2 сентября находился на станции Двитешти.

Осенью 1944 года 38-й ОДБП вывели в резерв 2-го Украинского фронта, а к лету 1945 года он сосредоточился на станции Нара Московской области.

Расформирован в период с 15 мая по 20 июня 1946 года на основании директивы Генерального Штаба ВС СССР №246688сс от 6 мая 1946 года. Матчасть передана 1-му отдельному полку бронепоездов имени Алябьева.

Дивизионом командовали: майор В.А. Коржевский (май - июль 1942 года), майор М.И. Миронов (август 1942 - 1945(?) год).

Александр Дашьян

Так что же видел Гинзбург?

Средний танк «Виккерс» А6Е1 «16-тонный»

В истории создания среднего танка Т-28 имеется так называемый «английский» эпизод. В 1930 г. с целью закупки образцов перспективной бронетанковой техники (с целью последующего серийного производства в СССР) за границу направилась закупочная комиссия под руководством начальника инженерно-конструкторского бюро по танкам С.Гинзбурга.

В Великобритании в ходе посещения фирмы «Виккерс- Армстронг», уже после завершения переговоров, увенчавшихся закупкой 20 танкеток, 15 легких танков Мк.А и 15 средних Mk.II с полным набором документации для возможного развертывания серийного производства в СССР, внимание нашей делегации привлек необычный трехбашенный танк. Среди моделей, предлагавшихся фирмой для продажи он не значился, и выяснить что либо конкретное членам делегации не удалось. Во время повторного визита на фирму в конце года С.Гинзбург смог выяснить, что так заинтересовавшая нашу делегацию машина является опытным образцом 16-тонного среднего танка, однако попытки добиться его демонстрации для нашей делегации не увенчались успехом, поскольку машина предназначается для поставки английской армии и на этом основании является секретной. Гинзбургу пришлось пойти на хитрость: сотрудникам полигона и инженерам фирмы было сказано, что машина уже куплена советской делегацией (о том, что «русские» только что закупили большое количество техники работники фирмы знали) и нашему представителю надо просто уточнить некоторые особенности конструкции танка. Уловка сработала и в декабре 1930 г. Гинзбургом была подготовлена подробная докладная записка о «секретной» машине. Далее приводим основной текст (по книге М.Н. Свирина «Танковая мощь СССР часть I Увертюра.», Яуза, ЭКСМО, 2009):

Руководитель закупочной комиссии С.А.Гинзбург (фото 1942 г.)

«В доклад зампреду 6/XIII ПРЕДСЕДАТЕЛЮ НТК У ММ

В результате проведенных мною разговоров с английскими инструкторами, последними мне были сообщены следующие сведения о 16-ти тонном танке Виккерса

1. Танк уже испытан и признан лучшим образцом английских танков.

2. Общие размеры танка примерно равны размерам 12- ти тонного танка Виккерса марка II.

3. Максимальная скорость движения 35 кпм в час.

4. Бронирование: башня и вертикальные листы боевого отделения 17-18 мм.

5. Вооружение: в центральной башне - одна "большая" в боковых передних башенках - по I пулемету. Итого одна пушка и 2 пулемета.

6. Команда: 2 офицера/или один/, 2 артиллериста, 2 пулеметчика, 1 водитель.

7. Мотор воздушного охлаждения в 180 HP имеет пуск от инерционного стартера и от электростартера (последний - запасной) Пуск производится изнутри танка. Доступность к мотору хорошая.

8. Подвеска на каждую строну имеет по 7 свечей с пружинами. Каждая свеча опирается на один свой каток. Катки примерно устройства шеститонного. Подвеска сообщает на ходу танка устойчивость не хуже чем у шеститонного танка.

9. Ведущие колеса задние.

10. Гусеница мелко-звенчатая со схемными привинтными шпорами. Ведение и направление гусеницы подобно шеститонному танку.

11. Центральная башня имеет оптический прицел и оптическое наблюдение.

12. Место у водителя впереди по середине обеспечивает хорошую видимость для управления.

13. Трансмиссия - коробка скоростей и бортовые фрикционы. Коробка скоростей двух типов: оригинапьная/запатентованная/ и нормального типа.

14. Радиус действия тот же, что и у шеститонного танка.

15. ПРИМЕЧАНИЕ: Сведения получены только после того, что переводчик заявил, что мы уже купили этот танк и ожидаем его получения.

Рекламный трюк: 16-тонный «Виккерс» «проходит сквозь стену». На снимке одна из двух предсерийных машин

Эскиз танка «Виккерс» 16-тонный, приложенный к докладной записке С.А.Гинзбурга

Новинки британского танкопрома конца 1920-х гг. (слева направо): легкий Mk IA А4Е4, средний А6Е2 и тяжелый «Индепендент» А1Е1

Сведения дали: инженер механик-моторист старший мастер и водитель, проводившие испытания этой машины. Сведения о машине до сих пор засекречены.

16. ПРИЛОЖЕНИЕ схема танка и бокового вида танка. ВЫВОД: Присоединяясь к выводу указанных выше инструкторов, что эта машина является лучшим образцом английских танков, считаю, что эта машина представляет максимальный интерес Красной Армии как лучший современный тип маневренного среднего танка. Вследствие этого покупка этой машины представляет бесценный интерес. Эта машина в настоящее или ближайшее время выйдет в армейские части и следовательно секретность с нея будет снята.

Нач-к Испыт. группы: /ГИНЗБУРГ/»

К докладной записке прилагалась и примитивная схема общего расположения британской новинки. Вроде все чин-чином. Но это только на первый взгляд. Внимательно прочитав отчет и посмотрев на схему возникает законный вопрос. А что за машину видел Гинзбург?

Согласно общепринятой версии, члены делегации стали свидетелями испытаний самого первого 16-тонника (напомним, что всего их было шесть - три предсерийных: А6Е1, А6Е2, А6ЕЗ и три серийных medium Mk.III), однако в записке Гинзбурга в пункте 5 четко записано, что в пулеметных башенках стоит по одному пулемету - а из предсерийных машин такие башенки имелись только у А6ЕЗ - на двух других машинах в башенках стояло по два пулемета - соответственно их общее число достигало пяти. Так может это и был А6ЕЗ? Тем более именно в это время третья предсерийная машина действительно проходила испытания (первые две - в 1928-1929 гг.). Но нет - дойдя до восьмого пункта мы заходим втупик: Гинзбург описывает подвеску, более присущую танку Кристи, но никак не 16- тоннику. У последнего применительно на один борт подвеска включала 8 опорных катков, сблокированных попарно в четыре тележки, имеющие независимую подвеску, двух независимых катков несколько большего диаметра, чем опроные, 6 поддерживающих роликов, переднего направляющего и заднего ведущего колеса[* примечание: третий предсерийный образец имел несколько отличную систему подвески, напоминающую примененную на 6-тонном «Виккерсе»: количество опорных катков и тележек было то-же, но крепились они иначе - попарно на подрессоренных балансирах, за счет чего число точек крепления сократилось с четырех до двух. Кроме того вместо переднего независимого катка появились два (того же размера, что и опорные).]. Ничего похожего на свечную подвеску, не говоря уже о меньшем числе опорных катков.

Не меньшее удивление вызывает и описании гусеницы в отчете Гинзбурга: согласно ему она мало отличается от применяемой на 6-тонном «Виккерсе». Достаточно посмотреть на приведенные фотографии, что бы убедиться, что это не так.

Так что видел Гинзбург и другие члены закупочной комиссии? Вывод напрашивается довольно неожиданный. Судя по всему, нашим представителям действительно удалось с большого расстояния наблюдать за проходящем испытания А6ЕЗ, но вот рассмотреть его толком - нет. А сведения, полученные путем хитрых распросов сотрудников фирмы являются ничем иным, как аккуратно «слитой» дезинформацией.

Впрочем, возможно я и ошибаюсь.

Предсерийные 16-тонные «Виккерсы» А6Е1 (вверху) и А6ЕЗ (внизу). При внимательном рассмотрении видно, что ходовая этих машин имеет ряд довольно существенных различий, начиная с разного числа катков и кончая числом и местом крепления опор подвески

Приведенные снимки наглядно демонстрируют, что гусеницы 6-тонного (вверху) и 16-тонного (внизу) «Виккерсов» имеют мало общего

Александр Дашьян

«Рено» R35 с башней Т-26 Фотошоп и реальная машина?

Эта фотография, появившаяся несколько лет назад в Интернете, вызвала довольно жаркие споры среди любителей истории бронетехники. Что это - уникальный кадр, запечатлевший уникальную машину - легкий танк сопровождения «Рено» R35 с конической башней от Т-26, или чья то мистификация?

После капитуляции Франции 22 июня 1940 года, Германии досталось значительные число (от 800 до 840) легких танков сопровождения R35. Хотя по германским стандартам эти машины были малопригодны для линейных частей, общая нехватка бронетехники вынудила Германию все же использовать французские трофеи на второстепенных ролях (в основном для противопартизанских операций и задач охранения). По сквозной системе обозначений германской бронетехники, R 35 получил индекс Panzerkampfwagen 35R (f) или Panzerkampfwagen 731 (f). Кроме того часть машин использовали в качестве шасси для 47-мм противотанковой САУ (всего переделали 174 танка в САУ).

Около 200 R35 со снятыми башнями приняли участие в нападении на СССР в 1941 году, из них 110 использовались в роли артиллерийских тягачей, остальные - в роли БРЭМ, подвозчиков боеприпасов и машин передовых артиллерийских наблюдателей.

Французский легкий танк сопровождения «Рено» R35

Вот о последних мы и поговорим поподробнее. В Вермахте машины передовых артиллерийских наблюдателей были довольно широко распространены и играли довольно важную роль. В качестве базы использовались стандартные линейные танки, получавшие дополнительные средства обнаружения и более мощную радиостанцию. Поскольку в задачу таких машин не входила задача борьбы с техникой противника, артиллерийские орудия с них демонтировались, но что бы не выдавать истинное назначение машин, пушки заменялись макетами.

Поскольку с самого начала войны Вермахт испытывал дефицит бронетехники, было признано целесообразным использовать в качестве базы для машин передовых артиллерийских наблюдателей помимо линейных танков любую подходящую бронетехнику: от полугусеничных бронетранспортеров до трофейных танков. Среди последних решено было использовать на Восточном фронте и лишеные башен «Рено». Но такие машины оказались все же не слишком удобными для новой цели - сказывалось отсутствие свободного места в и без того тесном корпусе.

Простая и лежащая на поверхности идея вернуть «родную» башню была отвергнута - тесная башня, с трудом вмещающая одного человека, не решала проблемы свободного места, к тому же башни с этих танков уже пошли на укрепление «Атлантического вала».

В такой ситуации вполне логично появление в качестве неподвижной рубки конической башни отТ-26: благодаря ей машина передовых артиллерийских наблюдателей выглядит как танк, внутри башни от Т-26 гораздо больше свободного места, позволяющего свободно разместить радиостанцию и приборы наблюдения. А то что она не вращается - так стрелять из пушки никто не собирается - цели и задачи совсем иные.

Касаемо утверждения, что изображение на фото - подделка. Аргументы сторонников этой версии в основном сводятся к тому, «это невозможно, ибо погоны разные». Собственно на этом аргументы против и заканчиваются.

Подобный аргумент имел бы решающую роль, будь машина на фото танком. Так ведь это не так. Это машина, которая должна «выглядеть как танк».

Немецкий безбашенный тягач, переделанный из R35

Советский легкий танк Т-26 с конической башней

Сравнение диаметра погона башен «Рено» R35 и Т-26

«Рено» R35 с башней от Т-26

Александр Потемкин

Пионеры MRAP в Родезии

Ранее мы уже писали о том, как в ЮАР появились первые серийные MRAP - «Гиена». Однако, большие проблемы с противотанковыми минами испытывали и в Родезии. Первый официально зафиксированный подрыв автомобиля в этой стране был подтвержден 27 апреля 1971 года в районе реки Мукумбура недалеко от границы с Мозамбиком. Грузовик «Ford», перевозивший бойцов Родезийской Легкой Пехоты подорвался на противотанковой мине. Трое бойцов погибло, ещё трое получили ранения.

20 июля 1972 года произошел второй минный инцидент, оба полицейских из BSAP (Полиции Родезии) выжили.

30 августа 1972 года - «Ситроен» седан, с семьей фермера Маурисио Эллемента, подорвался на мине. Все пассажиры получили ранения, а главе семьи пришлось ампутировать правую ногу - так сильно она была повреждена.

28 октября 1972 года взрыв уносит жизнь сержанта Дж.Хилла из Армии Родезии. Остальные пассажиры его «Land Rover’a» получают ранения.

Нельзя сказать, что родезийцы были к этому не готовы. Ещё в 1969 году, параллельно с сотрудниками Отдела Оборонных Разработок ЮАР (DRU), рассматривались различные варианты предотвращения подрывов на дорогах. В Родезии это выражалось в идеях установки на переднюю часть автомобиля обычного сонара, который позволял бы обнаруживать искусственные образования в дорожном покрытии, или снижения давления в шинах, что дало бы возможность проезжать мины, не активируя их. Собственно, обе идеи были мертворожденными изначально, да и до 1971 года не было особой необходимости в их применении, так что идею минной защиты транспорта убрали в долгий ящик.

Но времена настали...

Фермер с семьей в минозащищенном «LandRover’e»

MPLR (Mine-protected Land Rover)

Наиболее распространенными автомобилями в сельской местности Родезии были: «Land Rover» версии 2, 2А и 3 (с короткой и длинной базой).

Чтобы снизить количество раненых и убитых от подрывов на минах, первое, что было установлено на легковую технику - это мешки с песком, стальные пластины и полотна резины. Мешки с песком бросали на пол или клали на- и под сиденья, а комбинация пластин из резины и стали, укрепленная на днище давала первичную защиту от взрывов.

Полковник Полиции Родезии Дон Холлингворт, который тестировал такой минозащищенный «Land Rover» отмечал, что, несмотря на фактически уничтоженную машину, пассажиры и водитель почти не пострадали.

Вскоре защита таких эрзац-MRAP все же была признана недостаточной, а инженерами Родезии были добавлены следующие меры защиты:

1) Под кабиной была установлена дополнительная металлическая плита. Чтобы частично перенести нагрузку и защитить экипаж при опрокидывании, к ней приваривали каркас, собранный из 32 мм металлических труб.

2) Для защиты от взрыва под задними колесами, перед ними, в арках, устанавливались металлические пластины толщиной 6 мм. Однако, попытка их установки на короткобазных «Land Rover’ax» была неудачной, т.к. в них топливный бак располагается слишком близко к задней оси колес.

3) Комбинация из резиновой и металлической пластин образовывала бронеспинку для водителя и пассажиров.

4) Все люди, были обязаны пристегиваться специальными ремнями, которые крепились в трех точках и не позволяли телу человека перемещаться под воздействием энергии взрыва

5) Самым интересным решением для защиты легковых автомобилей оказалась в итоге установка в задней части передних колесных арок металлических ящиков с песком, приваренных под углом к корпусу и дополнительным металлическим пластинам-экранам. Энергия взрыва направлялась не в кабину, а «отражалась» в двигатель, что, естественно, приводило к его уничтожению, но оставляло в живых людей. Впоследствии, опытным путем было установлено, что можно было бы обойтись и без песка в ящиках, приваривая только пустые коробки. Т.к. ящик разрушается постепенно, то он обеспечивает, куда лучшую защиту, чем даже 25 мм стальная пластина, установленная в том же месте (на тестах мина, взорванная под передним колесом автомобиля, оборудованного такой пластиной, фактически уничтожила кабину).

Увеличившаяся масса автомобиля потребовала замены рессор на более усиленные.

После первичных тестов на полигоне Армия и Полиция Родезии признали такой автомобиль достаточно удачным (в условиях отсутствия альтернативы) и переделка штатных «Land RoveroB» в минозащищенные началась ускоренными темпами.

Заказов было так много, что сразу несколько фирм принялись их выполнять, а это, естественно, вызывало отклонение от спецификации.

Так, например, Крис Бушнелл из Форт Виктории устанавливал на «Land Rover» полностью бронированный корпус весом 1,8 тонны (эта машина получила обозначение «МАР - bushnell type»), компания Пилкингтона использовала пуленепробиваемые стекла, а в Мастерских Центральной тюрьмы Солсбери научились, помимо минной защиты, монтировать в кузов слабозащищенную турель с пулеметом FN-MAG калибра 7,62 мм. Оператор турели сидел на велосипедном сиденье в круглой «башне», которую иначе как «мусорный бачок» никто не называл.

Очень часто сразу после подрыва автомобиль атаковали стрелковым оружием из засады, поэтому водитель и пассажир хранили своё оружие в кабине. Винтовка водителя была помещена прикладом вниз рядом с педалью газа, и ствол оружия располагался на правом колене. Штурман держал свою винтовку между ног.

В одном из первых минных инцидентов в Мтоко взрыв подбросил автомобиль в воздух, и ствол винтовки штурмана ударил водителя в лицо, полностью выбив ему глаз. После этого все двери на «Land Roverax» были удалены, так, чтобы водитель и пассажиры могли размещать свое оружие на коленях, направив их стволы наружу. Это позволяло вести огонь в случае надобности в двух направлениях. Когда автомобиль подрывался на мине, то оружие сразу было под рукой, чтобы можно было вести ответный огонь.

Попавший в засаду «Land Rover». Несмотря на подрыв на мине, экипаж смог продолжить бой

Полицейский «Land Rover» - двери сняты

Турель с АКМ, установленная на месте штурмана

Секция из двух АК, смонтированных за бронеспинкой

Если оставаться в машине было опасно, то водитель и пассажиры могли легко выйти из автомобиля с оружием наизготовку.

В качестве дополнительного вооружения для пассажира и водителя устанавливались самодельные «турели» со смонтированными на них винтовками FN-FAL, автоматами Калашникова и даже пулеметами.

Помимо этого могло устанавливаться и дополнительное, «неприцельное», вооружение, т.е. то, которое дает одноразовый залп/очередь в направлении засады.

Особой популярностью пользовалась следующая система: два Автомата Калашникова жестко крепились за кабиной водителя, будучи направленными, перпендикулярно движению. К их спусковым крючкам присоединялась проволока, выведенная в кабину (соленоид). При попадании в засаду - водитель с помощью нажатия на кнопку открывал огонь по кустам вдоль дороги, не прекращая движение автомобиля, чтобы как можно быстрее покинуть опасный район. Первоначально, в качестве оружия ставились АКМ с магазинами на 30 патронов. При скорости автомобиля в районе 60 км/ч, патронов при таком темпе стрельбы хватало только на 50 метров дистанции. Однако, Скауты Селуса смонтировали в виде такого устройства два РПД, каждый из которых был снаряжен «улиткой» на 90 патронов. Всего было смонтировано 400-500 таких установок.

Для гражданского населения были разработаны специальные дробовики. Большинство моделей являли собой установленные углом от 90 до 360 градусов одноразовые трубки, в которые были заряжены патроны 12-го калибра с картечью.

Наибольшее распространение получило такое устройство, разработанное Кеном Гусеном, которое он назвал «K.Q. - Kill Quick» (быстрое убийство).

Изначально Кен разработал прототип оружия самозащиты для своей фермы в Клермонте (недалеко от Булавайо), который представлял собой 4 короткие растопыренные ствола-трубки 12 калибра.

В обычном состоянии, такой «веер» стоял, направленный в небо. В момент, когда к опасному участку подбирался противник, фермер дергал за привязанный к предохранителю шнур (все тот же соленоид), «дробовик» с размаху опускался в горизонтальное положение, освобождая ударник, который бил сразу по 4-м «стволам», заряженым картечью.

После серии экспериментов количество стволов увеличили до 5, а угол «веера» - до 96 градусов, кроме того изменили длину стволов с 10 до 23 см, чтобы увеличить дальность поражения.

(По словам очевидцев, при проведении последних экспериментов с одного залпа дробью такого оружия было убито 28 цесарок, мирно пасшихся на природе).

Это изобретение так понравилось своей простотой и надежностью людям, что его стали устанавливать на многие автомобили (в некоторых случаях - даже мотоциклы) по всей стране.

Принципиальная схема KQ (из книги - Fighting vehicles and Weapons of Rhodesia 1965-1980)

To самое фото «Армадилло» из журнала «Солдат Удачи»

Armadillo

Частный случай MPLR для гражданского сектора, который был разработан в 1977 году компанией Eastern Districts Engineers (EDE) в городе Умтали. Авторами проекта считаются Терри Беттин, Джон Смит и Рой Кляйншмидт. Несмотря на то, что машину успешно протестировали на подрыв противотанковой мины и обстрел стрелковым оружием, армии данный автомобиль не приглянулся.

Однако, покупатели на «Армадилло» нашлись в гражданском секторе. Производство развернули в 1978 году, и на конец войны было произведено в общей массе от 30 до 40 машин данного типа.

Минная защита представляла собой стандартные металлические пластины-отражатели и полосы резины для гашения энергии взрыва. В передних арках толщина стали составляла 10 мм, позади кабины - 8 мм, и 6 мм сбоку и спереди, в районе двигателя. Изначальная противопулевая защита (6 мм стальные пластины, расположенные под углом), призванная создавать рикошеты, после первых инцидентов была усилена дополнительными экранами (отстоявшими от самого автомобиля на 200 мм) и сеткой для ранней инициации снарядов от РПГ. Вместо крыши - брезент, для выравнивания давления при взрыве и возможности вести огонь пассажирам.

В качестве дополнительной опции EDE предлагала улучшить стандартный MPLR до «Армадилло», и сделать это таким образом, чтобы после войны можно было легко вернуть автомобиль к гражданскому виду.

Некоторое количество таких машин использовалось в качестве транспорта быстрого реагирования для фермерских групп самообороны.

Интересно следующее: Самая известная фотография «Армадилло» была размещена в журнале «Солдат Удачи» с подписью «наемники в Родезии за рулем своего броневика». Почти сразу популярность «Армадилло» взлетела вверх, но... вскоре война закончилась.

В общем и целом минозащищенные «Land Rover’bi» стали первой серьезной попыткой оборудования гражданской техники средствами защиты от мин. И надо сказать, что в условиях отсутствия специализированных материалов, а также не имея особого опыта - родезийцы справились блестяще.

Первые шаги родезийцев в создании защищенных от мин машин были вынужденными, но верными. Активно меняющаяся военная обстановка и наложенные санкционные ограничения заставляли инженеров находить нестандартные решения, которые воплотились впоследствии в полноценные MRAP.

«Moonbuggy» - один из первых экземпляров

Rhino Mk.I

Rhino

Здраво оценив опыт использования «Верблюдов» и «Гиен» в Полосе Каприви, а также не удовлетворившись простым оборудованием стандартных машин противоминной защитой, Родезийская полиция в декабре 1972 года размещает заказ на изготовление MRAP на базе «Land Rovera».

Ведущий Инженер BSAP доктор наук Джон Томпсон вылетел в ЮАР, где получил полную информацию о минозащищенных автомобилях на базе «Ford» F250. К чести DRU - они поделились всей информацией без утайки. Как справедливо потом указал Дон Холлингворт: «Они (ЮАР) были на два шага впереди нас (в разработке таких машин)».

После рождества 1972 года Дон Холлингворт (будущий автор проекта) набрал команду инженеров и, используя производственные мощности компании «Messrs Morewear Engineering», построил прототип MRAP с V-образным корпусом на базе «Land Rovera». Собственно, это была та же попытка соединить идею «Катее!» и шасси «Land Rovera». Двигатель был открыт, а место водителя и средства управления были перенесены в отсек с пассажирами.

Спустя неделю прототип, который получил название «Moonbuggy», успешно прошел испытания на армейском полигоне, и, не скрывая нетерпения, военные тут же заявили: «Немедленно пускаем машину в серию»! Холлингворт не согласился с этим, указав на данные, полученные им из ЮАР после полноценных тестов «Верблюдов» в Полосе Каприви. Его предложения сводились к следующему: увеличить толщину нижних пластин V-образного корпуса (до 10 мм), а также увеличить его угол с 60 до 90 градусов. Компенсировать увеличившуюся массу автомобиля предлагалось за счет уменьшения толщины боковых защитных пластин (до 3 мм).

Итоговый прототип прошел все испытания на мино- и пулезащищенность в начале 1973 года, после чего в кратчайшие сроки под наименование «Rhino» («Носорог») был запущен в серийное производство. Короткий, но внешне массивный корпус этой машины был очень схож по внешнему виду с одним из самых страшных животных Африки.

Название этот MRAP получил по южноафриканской традиции по имени животного, таким образом, родезийцы «поблагодарили» DRU за помощь в борьбе с минами. В дальнейшем эта традиция продолжилась.

Общая конструкция была проста. V-образный корпус с углом отклонения в 90 градусов находился на высоте почти 60 см над землей и крепился к раме с помощью 6 направляющих, которые монтировались на специальные «сдвигающиеся» болты (для облегчения последующего ремонта). Сам корпус не имел крыши как таковой и состоял из трех уровней защиты. Нижний уровень имел толщину 10 мм и был предназначен для защиты людей от энергии взрыва. Второй уровень расширялся к верху и имел толщину около 6 мм. Его предназначением была защита от основного огня стрелкового оружия. Третий уровень имел толщину 3 мм, бойницы и смотровые окошки, а также был оборудован выступом в верхней части для отклонения осколков и частиц земли, поднятых взрывом.

Дополняли корпус три дуги, которые защищали пассажиров его при опрокидывании. Для защиты от пыли двигатель и бронекабину можно было прикрыть брезентом.

Водитель сидел лицом вперед, а остальной экипаж располагался вдоль стен в шахматном порядке. Все пассажиры обязаны были пристегиваться в пути, чтобы не травмироваться в момент взрыва. Сиденья сначала были жесткие и металлические. Это обеспечивало не очень-то приятную поездку и не защищало спину и позвоночник людей при взрыве, но с учетом того, что альтернативы таким креслам не было, пришлось выкручиваться стандартными способами: установкой пружин и кожаной обивки на сиденья.

«Счастливчики», которые ездили на «Носорогах» с металлическими сиденьями, называли эту машину не иначе как «Носорог-боль-в-заднице».

«Носорог» первых серий принадлежащий Министерству Внутренних Дел Родезии, 1975 год

«Army Rhino» он же «Rhino» MkII (из книги Р. Stiff - «Taming the landmine»)

Семья родезийцев на только что приобретенном «Tusker»

«Rhino»/«Tusker» В железнодорожном варианте

После начала производства, неизбежно следуют улучшения, привносимые пользователями в процессе эксплуатации.

Стандартному пятиместному «Носорогу» нарастили толщину бронепластин в средней части корпуса, смонтировали круговые дуги (а не овальные), добавили бойницу в задней части корпуса и поставили ветрозащитный щиток на стекло водителя. Отдельно установили защиту от обстрелов на двигатель и пару задних колес.Такая модификация получила наименования «Army Rhino» (Армейский носорог). Компания Stipinovich Ltd произвела около двухсот автомобилей такой модификации.

В 1977 году для гражданского рынка начинает выпуск копии «Носорога» под названием «Tusker» (с англ. «Кабан-секач»). Машина выпускалась в варианте на пять человек, и в варианте пикапа для трех и четырех человек. Низкобюджетный вариант «Секача» назывался «Tusker Tourer» и не имел никакой защиты от мин: на него просто устанавливался бронекорпус, который защищал экипаж при попадании в засаду.

В 1978 году был создан трехместный полицейский вариант «Носорога», который отличался укороченным корпусом.

Для нужд Железнодорожной полиции была создана версия «Носорога», на которую устанавливались железнодорожные колеса, которые позволяли этому MRAP перемещаться по рельсам. Первые опыты в этом направлении были признаны удачными, в результате чего все последующие автомобили проектировались с возможностью установки такой модификации.

В конечном итоге, созданный в начале 1973 года минозащищенный автомобиль, благополучно дожил до 1980 года и стал первым серийным родезийским MRAP.

Иван Холмских

Истребитель «Кавасаки» Ки-10

Вначале 30-х гг. авиация Императорской армии располагала двумя основными самолетами-истребителями - монопланом-парасолью «Накадзима» «тип 91» и бипланом «Кавасаки» «тип 92». Достаточно современные для своего времени, они, безусловно, потребовали бы замены через несколько лет. Поэтому в июне 1933 г. Рикугун Коку Хонбу Дзиюцубу (Технический отдел Главного бюро армейской авиации) выдал фирме «Кавасаки» заказ на проектирование перспективного самолета-истребителя. Машина, получившая армейское обозначение Ки-5 и фирменное KDA-8, была построена по достаточно прогрессивной схеме свободнонесущего низкоплана. Шасси было неубирающимся, кабина пилота - открытой. Конструкция планера цельнометаллическая, обшивка в основном дюралевая, частично - полотняная. В качестве силовой установки конструкторы выбрали 12-цилиндровый мотор жидкостного охлаждения «Кавасаки» Ха-9-I мощностью 850 л.с. (развитие лицензионного двигателя BMW IX).

Истребитель «Кавасаки» KDA-5 «тип 92»

Программа создания Ки-5 шла достаточно быстро - первый из четырех прототипов вышел на летные испытания уже в феврале 1934 г. В ходе испытаний Ки-5 показал весьма приличные показатели скорости (360 км/ч) и скороподъемности (высоту 5000 м он набирал в течение 8 минут). В конструкцию последующих трех экземпляров вносили мелкие изменения, направленные на улучшение летных качеств и устранение вскрывшихся в первых полетах дефектов. Увы, никакие доработки не позволили устранить главные недостатки Ки-5 - отвратительную маневренность и недостаточную путевую устойчивость на малых скоростях. Кроме того, много головной боли доставляла мотоустановка: двигатель оказался подвержен сильным вибрациям и перегреву. Поэтому заказчик распорядился прекратить доводку Ки-5. Признав ошибочность безконкурсного подхода, Технический отдел в сентябре 1934 г. объявил конкурс на создание нового истребителя, направив запросы фирмам «Кавасаки» и «Накадзима». Каждая из них должна была построить по четыре прототипа, получивших обозначение, соответственно, Ки-10 и Ки-11.

Создатели Ки-10 - конструкторы Такео Дои и Исаму Имати - сделали должные выводы из неудачи с Ки-5. В новом проекте, получившем фирменное обозначение KDA- 9, они вернулись к аэродинамической схеме биплана (точнее, полутораплана), сулившей гораздо лучшую маневренность (конкуренты из «Накадзимы» для своего Ки 11 выбрали схему моноплана). Высокие летные качества Ки- 10 должны были обеспечить доработанный мотор Ха-9 и тщательно «вылизанный» в аэродинамическом отношении планер.

Прототипы

Как и в случае с Ки-5, проектирование Ки-10 велось достаточно быстро - уже в марте 1935 г. была закончена постройка первого прототипа (заводской номер 601). Его снабдили двухлопастным деревянным винтом диаметром 3 м, поскольку штатный металлический еще не был готов. В апреле выпустили второй прототип (з/н 602), а вслед за ним - и третий (з/н 603). От первой машины они отличались отсутствием обтекателя-заголовника за кабиной пилота. Третья машина изначально имела штатный металлический винт, позже такой винт установили и на втором прототипе. Ещё одной особенностью третьего прототипа стала клепка обшивки впотай. Вторая же машина позже использовалась для испытаний лыжного шасси (впрочем, так и не принятого для серийных самолетов).

В июле 1935 г. в «Рикугун Кокудзиюцу Кенкюсё» (Армейском опытном институте авиатехники, сокращенно именуемом «Когикен» либо «Гикен») в Татикаве начались сравнительные испытания Ки-10 и Ки-11. Самолет фирмы «Кавасаки» показал максимальную скорость 400 км/ч - значительно больше, чем Ки-5, но меньше, чем конкурент Ки-11 (420 км/ч). Более высокую оценку заслужил установленный на Ки-11 мотор воздушного охлаждения «Накадзима» «Котобуки», оказавшийся более простым в обслуживании и устойчивым к боевым повреждениям, чем Ха-9-II Ко, стоявший на Ки-10. Однако по скороподъемности и, особенно, по маневренности Ки-10 превзошел конкурента. Пилоты отмечали хорошую управляемость Ки-10 на всех стадиях полета. Некоторые опасения вызывала лишь поперечная устойчивость самолета. Её попытались улучшить, применив на четвертом прототипе верхнее крыло с небольшим поперечным V (на первых трех машинах угол поперечного V верхнего крыла равнялся 0"). Однако ожидаемого эффекта это изменение не принесло, и на серийных машинах крыло оставили прежним.

Победа Ки-10 в конкурсе была окончательно определена результатом «воздушных боев», в которых изделие «Кавасаки» превзошло Ки-11 за счет лучшей маневренности. Необходимо отметить, что в то время японская истребительная авиация придерживалась концепции воздушного боя на виражах, в стиле «собачьей свалки», известном ещё со времен Второй мировой войны. А для победы в таком бою определяющими являлись не скоростные, а маневренные качества самолета. В итоге, в сентябре 1935 г. Ки-10 приняли на вооружение авиации Императорской армии, присвоив ему официальное обозначение «Кюго-Сики Сентоки» («Самолет-истребитель тип 95»). Мотор Ха-9-11 Ко получил официальное обозначение - «95-Сики 800 л.с.» (т.е. «тип 95, 800 л.с.»).

Конкурент Ки-10 - истребитель «Накадзима» Ки-11

Первый (вверху) и четвертый (внизу) прототипы Ки-10

Серийное производство

Выпуск Ки-10 на заводе концерна «Кавасаки» в Кагамихаре (префектура Гифу) начался в декабре 1935 г. Образцом для серийных истребителей стал третий прототип. В течение неполных двух лет - до октября 1937 г. - изготовили 300 самолетов.

Одновременно с запуском Ки-10 в серию, Технический отдел дал указание приступить к разработке усовершенствованной модификации с улучшенными параметрами (прежде всего - поперечной устойчивостью). С этой целью существенной переделке подверглись крылья: размах верхнего увеличился с 9,55 до 10,07 м, нижнего - с 7,10 до 8,17 м; площадь крыльев возросла с 20 до 23 кв. м. Увеличили и размах элеронов (с 2506 до 2705 мм). Передняя кромка крыльев вместо фанеры обшивалась дюралем. Длина фюзеляжа увеличилась до 7,75 м за счет вставки длиной 550 мм в хвостовой части. Ширину киля у основания увеличили с 800 до 850 мм, а высоту руля направления - с 1585 до 1600 мм. А вот размах стабилизатора, наоборот, уменьшили с 3500 до 3350 мм (размах рулей высоты уменьшился с 1480 до 1400 мм). Силовая установка, вооружение и оборудование самолета изменений не претерпели.

Нововведения опробовали на переделанном серийном Ки-10 (з/н 185), вышедшем на испытания в мае 1936 г. Несмотря на увеличение массы самолета на 100 кг, удельная нагрузка на крыло уменьшилась с 82,5 до 75,6 кг/кв. м, что положительно сказалось на маневренности (и без того считавшейся неплохой). Скоростные качества и скороподъемность не ухудшились, а потолок даже возрос. И главное - наконец-то удалось справиться с недостаточной устойчивостью самолета. В июне 1937 г. улучшенный Ки-10 был одобрен Техническим отделом и принят на вооружение. Самолету присвоили обозначение «Кюго-Сики Ни-Гата Сентоки» («Самолет-истребитель тип 95 модель 2»), или же Ки- 10-11. Соответственно, машины раннего выпуска теперь сокращенно обозначали Ки-10-I, а в полном названии появились слова «Ити-Гата» («Модель 1»). До декабря 1938 г. «Кавасаки» построила 280 таких самолетов. Таким образом, общий объем выпуска Ки-10 этой фирмой (включая прототипы) составил 584 самолета. Ещё 75 Ки-10 (вероятнее всего, «модели 2») собрали в Манчжурии, на заводе «Манею Хикоки Сезо Кабусики Кайся» («Маньчжурское самолетостроительное предприятие») из деталей и узлов, поставляемых «Кавасаки». С учетом этого объем выпуска Ки-10 достиг 659 экземпляров.

Первый улучшенный Ки-10-П

Ки-10-1-Каи

Опытные Ки-10 Каи

В апреле 1936 г. конструкторы «Кавасаки» под руководством Исамы Ивати начали работы по второму этапу модернизации истребителя. В этот раз главной целью являлось улучшение скоростных характеристик самолета. Поскольку замена силовой установки на более мощную исключалась (по причине отсутствия таковой), единственным путем достижения цели стало снижение аэродинамического сопротивления. Перенос радиатора назад (теперь он располагался между стоек шасси) позволил облагородить в аэродинамическом отношении носовую часть фюзеляжа. Переделке подверглось шасси - были убраны раскосы между стойками, а сами стойки, их подкосы и колеса заключены в обтекатели. Доработки внедрили на одном из серийных самолетов (з/н 200), получившем обозначение Ки-10-I Каи. Его испытания, начавшиеся в октябре 1936 г., подтвердили расчеты конструкторов: максимальная скорость по сравнению с базовой моделью возросла на 25 км/ч, достигнув 425 км/ч. Однако в серийное производство этот вариант не внедряли, поскольку в марте 1937 г. начались работы в рамках третьего этапа доработки базовой конструкции, предусматривавшей внедрение изменений, опробованных в обеих предыдущих усовершенствованных моделях (Ки-1 О-II и Ки-10-I Каи). Попутно в очередной раз доработали шасси (стойки лишились подкосов, став свободнонесущими), а кабину пилота сделали закрытой, снабдив каплевидным фонарем. Кроме того, применили новый двигатель Ха-9-II Оцу («тип 98, 800 л.с.»), у которого при той же взлетной мощности была несколько уменьшена номинальная, а за счет этого - увеличен ресурс.

Два прототипа доработанного истребителя, получившего обозначение Ки-10-11 Каи, переделали из серийных машин. Первый из них вышел на испытания в ноябре 1937 г. Самолет показал вполне приличные летные данные - максимальная скорость составляла 440-445 км/ч на высоте 3500 м. Однако в то время уже велось производство моноплана «Накадзима» Ки-27, развивавшего скорость 470 км/ч и при этом по маневренности не уступавшего бипланам. Эра истребителей-бипланов близилась к концу, и Ки-10-II Каи на вооружение так и не приняли.

Ки-10-I

Ки-10-11 на аэродроме

Служба и боевое применение

Поставки Ки-10 в части авиации Императорской армии начались весной 1936 г. В первую очередь ими комплектовались истребительные подразделения, дислоцированные в Японии и Манчжурии, позже очередь дошла до Кореи и Формозы (о. Тайвань). Процесс перевооружения шел достаточно быстро, и к середине 1937 г. большинство истребительных тютаев (отрядов) получило новую мат- часть.

Боевого дебюта долго ждать не пришлось. 7 июля 1937 г. у моста Марко Поло (Лугоуцзяо) под Пекином произошла перестрелка между китайскими и японскими частями. Этот инцидент дал толчок для начала полномасштабной и кровавой японо-китайской войны. Императорская армия немедленно начала подтягивать резервы к границе с Китаем, а 15 июля была объявлена мобилизация. Из частей, вооруженных Ки-10, первым в район конфликта прибыл 1- й хико дайтай (авиационный батальон) из состава 16-го хико рентая (авиационного полка), постоянно дислоцировавшийся в Хайлане (Маньчжурия). Часть, включавшая два тютая с Ки-10, иногда именовалась «Мива Дайтай» - по имени её командира, сёса (майора) Хироси Мивы. 9 июля она прибыла в Шанхальгуань, а 12-го - в Тяньцзин, юго- восточнее Пекина.

Япония быстро наращивала силы в районе конфликта: 24 июля в Мукден (именуемый японцами Хотен; ныне г. Шеньян) прибыло сразу пять тютаев, вооруженных Ки-10: два в составе 2-го хико дайтая (командир - сёса Сабуро Кондо), два - 8-го хико дайтая, возглавляемого тайса (полковником) Макото Саса, а также отдельный 9-й докурицу хико тютай, которым командовал тайи (капитан) Кумао Акита. Первые две части прибыли из метрополии - они были выделены, соответственно, 5-м и 4-й хико рентаями, дислоцировавшимися в Татикаве (у Токио) и Татираи (префектура Фукуока, о. Кюсю). 9-й отдельный отряд выделил 6-й авиаполк, дислоцировавшийся в Корее, в Пхеньяне (японское название - Хейдзё).

Первоначально главной задачей Ки-10 являлось патрулирование района Пекин-Тяньцзин и сопровождение собственных бомбардировщиков. 28 июля 2-й и 8-й хико дайтай перелетели в Тяньцзин, откуда в течение двух дней летали на штурмовки китайских войск, пытавшихся атаковать этот аэродром. Их самолеты Ки-10 были в спешном порядке дооборудованы подфюзеляжными держателями для двух 30-кг осколочных бомб. Не в последнюю очередь благодаря авиационной поддержке японские войска смогли до конца месяца очистить от противника район Тяньцзиня и взять Пекин.

В августе 1937 г. 1-й хико дайтай включили в состав Временной авиационной бригады (Ринцзи Хикодан), созданной для оказания авиационной поддержки наступлению японских войск в направлении Калган (провинция Хебей). Бригада объединяла в общей сложности шесть тютаев - по два истребительных, разведывательных и бомбардировочных. 22 августа 1-й хико дайтай передислоцировали в только что захваченный Жангкай, а затем - в Жангбей, расположенный поблизости. Задачей истребителей стало воздушное патрулирование занятого японцами района. 19 сентября во время рутинного патрульного полета группа Ки-10 из 2-го тютая (командир - тайи Цутому Мидзутани) наткнулись западнее Татунга (Датонга) на шестерку китайских самолетов (вероятно - «Дугласов» 0-38). Четверка Ки-10, ведомая тюи (старшим лейтенантом) Йосио Хиросе (будущий ас с девятью воздушными победами) немедля бросились на противника. В коротком бою каждый из японских пилотов сбил по одному вражескому самолету. Эти воздушные победы стали первыми в истории авиации Императорской армии.

Оказия для увеличения боевого счета представилась японским пилотам два дня спустя. 21 сентября семь Ки- 10 1-го хико дайтая сопровождали 14 тяжелых бомбардировщиков из 12-го хико рентая в рейде на Тайюань (провинция Шаньси). На пути к цели японцы встретили пару разведчиков «Воут» «Корсар» и безо всяких затруднений сбили их. Над Тайюанем семь китайских истребителей «Кертисс» «Хоук» II попытались перехватить японские самолеты. По итогам воздушного боя пилоты 1-го хико дайтая заявили о семи сбитых и двух поврежденных вражеских машинах. Но и сами японцы понесли потери - погиб командир 1-го хико дайтая Хироси Мива. На посту его сменил сёса Суити Окамото. В дальнейшем до конца месяца встреч в воздухе с китайскими истребителями не было зафиксировано. В начале октября 1937 г. 1-й хико дайтай вернулся в Хайлан.

Как же действовали в начальной фазе конфликта другие части, вооруженные истребителями Ки-10? В августе 1937 г. 1-й тютай 2-го хико дайтая передислоцировали в Ланьфан, северо-западнее Тяньцзина. 2-й тютай оставался в Тяньцзине. 8-й хико дайтай, а также 9-й докурицу тютай прибыли на аэродром Наньюань (в окрестностях Пекина). По мере продвижения наземных частей 8-й хико дайтай передислоцировали в Баодинь (юго-западнее Пекина), затем в Шицзячуань, и наконец - в Тайюань. 9-й докурицу тютай на непродолжительное время задержался в Ланьфане, а затем прибыл в Баодинь.

1 октября 1937 г., при отражении вражеского налета на Тайюань, пилоты 8-го хико дайтая добились двух побед: Масаёси Оцубо сбил легкий бомбардировщик, а Хадзиме Товада и Киёси Нисикава объединенными усилиями справились с истребителем «Кертисс» «Хоук». Пять дней спустя отличились пилоты 2-го хико дайтая. Тройка Ки-10, ведомая тюи Мицуго Савадой (будущий ас, одержавший 11 воздушных побед, в т.ч. пять - на Ки-10) перехватили над Баодинем три штурмовика «Кертисс» «Шрайк». Один из них был сбит Савадой, остальным удалось уйти. 15 октября пилоты 8-го хико дайтая сбили два вражеских самолета над Синьсянем. 25 октября четверка Ки-10 2-го хико дайтая сопровождали невооруженный курьерский самолет. На пути им встретились два китайских разведчика «Корсар», и оба они были сбиты Косуке Кавахарой (правда, одну победу он разделил с Хироси Секигути). 30 октября пилоты 8-го хико дайтая заявили об уничтожении одного вражеского самолета в районе Хинькоу. А 15 ноября, во время сопровождения бомбардировщиков на Луойян (провинция Хенань, южнее Тайюаня) тюи Савада одержал свою вторую победу, сбив «Корсара».

Внимательный читатель, наверняка, обратил внимание, что до сих пор мы говорили о действиях Ки-10 на северокитайском ТВД. В южных районах «первую скрипку» играла морская авиация. Но и здесь нашли некоторое применение армейские истребители. 13 сентября 1937 г. в Пиньтуне (японское название - Хейто) на о. Формоза на базе 8-го хико рентая сформировали отдельный отряд - 10-й докурицу тютай, укомплектованный Ки-10. Возглавил его тайи Исао Абе. Пять дней спустя отряд передислоцировали на аэродром Ваньбин возле Шанхая. Первой его задачей стало обеспечение ПВО этого крупного промышленного центра и транспортного узла. Боевой счет 10-го докурицу тютая был открыт в ночь с 25 на 26 октября, когда сото (старший сержант) Кийонори Сано во время отражения вражеского налета сбил одного из китайских бомбардировщиков. Тем самым он одержал первую в авиации Императорской армии ночную победу.

Командир 1-го тютаятайи Татэо Като

В декабре 1937 г. 10-й докурицу тютай совместно с частями морской авиации принял участие в боях за Нанкин. 2 декабря гото (старший капрал) Тейдзо Кахамару сбил два китайских бомбардировщика. На следующий день пилоты 10-го докурицу тютая заявили сразу восемь воздушных побед, прибавив к ним ещё два бомбардировщика, уничтоженных на земле (на нанкинском аэродроме Дацзяочанг). 26 декабря, после захвата Нанкина японскими войсками, на Дацзяочанг прибыли 24 Ки-10 из 8-го хико дайтая, возглавляемые сёса Такео Татэямой. 10-й докурицу тютай передислоцировали в Ханькоу, к юго-западу от Шанхая.

В сентябре 1937 г. 8-й хико рентай сформировал ещё один отдельный истребительный отряд - 14-й докурицу тютай. На территорию континентального Китая его не перебросили, оставив на Формозе для обеспечения задач ПВО. Единственный случай проявить себя в бою представился его пилотам 23 февраля 1938 г., когда большая группа китайских бомбардировщиков СБ (в основном с советскими экипажами) предприняла налет на Тайбэй. Однако ни один Ки-10 не смог перехватить вражеские бомбардировщики.

На рубеже ноября-декабря 1937 г. самолеты 2-го хико дайтая, дислоцировавшегося в Тайюане, трижды участвовали в сопровождении флотских бомбардировщиков в налетах на Луойянь. Затем 2-й хико дайтай поддерживал наземные части, действовавшие в северо-западном Китае. 22 января 1938 г. 2-й хико дайтай и 9-й докурицу тютай передислоцировали в Жанде (Чантэ) юго-восточнее Тайюаня. 30 января восемь самолетов 1-го отряда 2-го хико дайтая сопровождали тяжелые бомбардировщики 6-го хико дайтая в налете на Луойянь. Над целью самолеты были перехвачены китайскими истребителями И-15. По итогам боя японские пилоты заявили сразу 13 воздушных побед ценой потери одного Ки-10 (пилот Тосио Каваи погиб). В частности, по три сбитых вражеских самолета записали на счет тайи Косукэ Кавахары и тюи Мицуго Савады, ещё два - на счет командира 1-го тютая тайи Татэо Като (будущий ас в 18 воздушными победами, из них 7 - одержанных на Ки-10).

Следующей целью японцев стало уничтожение группировки китайских войск в районе Сюйчжоу (между Пекином и Нанкином), а также овладение коммуникациями,связывавшими этот район с западом Китая. 8 марта 1938 г. из Юнченя вылетела группа Ки-10 2-го хико дайтая, получившая задание патрулирования района Сианя. Над объектом восьмерка истребителей 2-го отряда провела бой с китайскими истребителями. Японские пилоты заявили об уничтожении трех И-15 и трех «Гладиаторов». 1-му отряду повезло на обратном пути - он наткнулся на четвёрку И-15 и всех их сбил. 11 марта 13 самолетов Ки-10, ведомых командиром 2-го хико дайтая сёса Тамия Тераниси, вылетели на сопровождение бомбардировщиков к Сиани. В ходе этой операции японские истребители сбили четыре И-15 и одного «Гладиатора».

Помимо наступательных операций, японским истребителям время от времени приходилось и самим отражать налеты китайской авиации. Так, 10 марта 1938 г. пилоты 8-го хико дайтая перехватили и сбили над Бенбу (северозападнее Нанкина) три бомбардировщика СБ. 14 марта Ки- ёси Нисикава и Macao Хидесима из той же части сбили над Вуху очередного СБ (его экипаж, состоявший из советских авиаторов), попал в плен.

16 марта отличились пилоты 10-го докурицу тютая: тройка Ки-10 перехватила пять СБ, сбив два из них. А вот бой 10 апреля к славным отнести нельзя. В тот день пилот 10- го докурицу тютая Тейдзо Кахамару сбил бомбардировщик СБ. Когда же экипаж последнего покинул падающую машину с парашютами, Кахамару хладнокровно расстрелял их в воздухе. Инцидент стал достоянием мировых средств массовой информации и отнюдь не способствовал улучшению имиджа японской военщины. Увы, случаи расстрела вражеских авиаторов, спасающихся на парашютах, были отнюдь не единичными. Например, 30 апреля пятерка Ки-10, ведомая тайи Акиро Такацуки, сбила над Бенбу одиночного СБ. Один из китайских авиаторов смог выброситься с парашютом - и был обстрелян истребителями.

25 марта 1938 г. 16 Ки-10 из 2-го хико дайтая встряли в ожесточенный воздушный бой с большой группой китайских И-15 над Гуиде (Шанкуи). Японцы заявили, ни много, ни мало - 19 воздушных побед. Четыре из них - на счету тайи Татео Като. Но и 2-й хико дайтай понес потери - в горящем самолете погиб один из лучших асов части, тюи Косуке Кавахара (9 воздушных побед). В своем последнем бою он сумел сбить два И-15, а третий китайский истребитель, уходя от преследования Кавахары, врезался в землю.

Очередной воздушный бой над Гуиде состоялся 10 апреля. С японской стороны в нем участвовали 15 истребителей 2-го хико дайтая - 12 Ки-10 и три новых Ки-27. Пилотам, возглавляемым сёса Тераниси, последовательно пришлось сражаться с тремя группами китайских истребителей, насчитывавших в общей сложности до трех десятков машин. Пилоты 2-го тютая заявили восемь воздушных побед, а 1-го - шесть (в ряде публикаций можно встретить упоминание аж о 24-х заявленных японцами победах). Особо отличился в том бою тюи Йонесуке Фукуяма. Он сбил три вражеских истребителя, доведя свой боевой счет до семи побед, но и сам был ранен в левое колено и правое плечо. Несмотря на это, Фукуяма сумел восстановить управление, используя левую руку и даже зубы. В таком состоянии он управлял самолетом в течение 50 минут, преодолев около 200 км. При посадке на аэродроме Янчжоу самолет скапотировал. Фукуяма попал в госпиталь, но полученные ранения, усугубленные травмами при посадке, оказались слишком тяжелыми, и 15 апреля мужественный пилот умер. Самолет Фукуямы перевезли в Японию и выставили на всеобщее обозрение. Подвиг пилота вызвал подъем патриотических настроений в стране, вылившийся в кампанию по сбору средств на новые самолеты.

Два воздушных сражения над Гуиде способствовали возрастанию популярности армейской истребительной авиации, остававшейся до сих пор как бы в тени громких успехов морских истребителей, одержанных над Шанхаем и Нанкином. Свою долю славы получил и самолет Ки-10.

11 мая 1938 г. десять истребителей Ки-10 из 1-го отряда 8-го хико дайтая, возглавляемые тайи Кацудзи Сугирой, атаковали аэродром Басянь. Удачно подловив заходящие на посадку китайские самолеты, они сбили пять из них, а ещё пять уничтожили на земле. В то время 8-й хико дайтай дислоцировался в Бенбу, но в июне был переведен в Шанхай, а в следующем месяце - в Нанкин.

20 мая возможность отличиться представилась 2-му хико дайтаю. Полным составом (24 Ки-10) он провел бой с китайскими истребителями над Ланфенем (Ланкао). По его итогам японские пилоты заявили 12 воздушных побед, сами же потерь не понесли. Гораздо труднее пришлось японцам 26 июня. В тот день четверка Ки-10 из 10-го докурицу тютая, патрулируя вдоль р. Янцзы, попыталась перехватить пару китайских бомбардировщиков СБ. Погнавшись за ними в сторону Наньчаня, японцы неожиданно наткнулись на огромную группу китайских истребителей И-16 (по некоторым сведениям их было до 60). В завязавшемся бою два Ки-10 были сбиты (пилоты Сидзудзо Цурута и Кацура Китисе погибли). Третья машина получила два десятка пробоин, но пилотировавший его сото Киёнори Сано сумел посадить израненную машину. Лишь четвертый истребитель (пилот Токуо Обэ) смог избежать повреждений. Со своей стороны японцы заявили о девяти сбитых самолетах противника.

Линейка истребителей Ки-10-11 на аэродроме. самолеты загримированны под китайские И-15

Реорганизация. Закат карьеры

Летом 1938 г. под влиянием опыта боев в Китае командование авиации Императорской армии провело основательную реорганизацию своих авиачастей. Вместо прежних хико рентаев (полков, как правило, смешанного состава) и хико дайтаев (батальонов, состоявших обычно из двух отрядов) создавались хико сентаи - авиационные группы (в русскоязычной литературе термин «сентай» применительно к армейской авиации обычно переводится не как «группа», а как «полк»), Сентаи являлись однородными (истребительными, бомбардировочными или разведывательными) и комплектовались, как правило, однотипной техникой. Обычно сентай включал два или три (реже - четыре) тютая (отряда или эскадрильи), каждый из которых подразделялся на три сютая (звена) по три самолета. С учетом управления (сентай хонбу) и резервных машин истребительный сентай в составе трех отрядов насчитывал 36-42 самолета.

К моменту реорганизации самолеты Ки-10, помимо частей, воевавших в Китае, поступили на вооружение одного отряда 13-го хико рентая в Японии, двух - 9-го хико рентая в Корее и одного - 8-го хико рентая на Формозе. Реорганизация совпала с началом перевооружения армейской истребительной авиации с бипланов Ки-10 на новые монопланы «Накадзима» Ки-27.

В июле на новые штаты перешли дислоцировавшийся в Японии (Какогава, префектура Хиёго) 13-й хико рентай, а также «корейский» 9-й хико рентай (Хоерёнг), реорганизованные в сентай под теми же номерами. 31 июля находившийся в Анкине 8-й хико дайтай стал 77-м сентаем. На следующий день поменялся статус 2-го хико дайтая, дислоцировавшегося в Эртаокоу (японское название - Нитоко): он стал 77-м сентаем. В течение сентября-октября оба его отряда перевооружились на Ки-27. В качестве третьего отряда в 77-й сентай влили бывший 9-й докурицу тютай, начавший переучивание с Ки-10 на новые истребители в ноябре 1938 г. В августе 1938 г. сформировали ещё три истребительных сентая: 33-й на аэродроме Хайлань в Манчжурии (бывший 1-й хико дайтая), 4-й в Татиараи на о. Кюсю и 5-й в Татикаве возле Токио (соответственно, на базе 4-го и 5-го хико рентаев). 10-й докурицу тютай сохранил свой статус отдельного отряда, но он ещё в июле был перевооружен новыми Ки-27.

До полного вывода из частей первой линии истребители Ки-10 ещё успели принять участие в первой фазе японского наступления на Ханькоу (провинция Хубэй). В этой операции только пилоты 77-го сентая имели возможность померяться силами в воздухе с китайскими летчиками. 21 августа 1938 г. восьмерка Ки-10 первого отряда, ведомая тайи Синити Мураокой, атаковала аэродром в Ханькоу. Шесть самолетов занялись штурмовкой, а пара в составе Тоёки Это (аса с 12 воздушными победами) и Хадзиме Кавады заняли эшелон выше, чтобы прикрывать своих коллег. В общей сложности в том бою японцы уничтожили восемь вражеских самолетов. Это сбил два китайских истребителя, но и сам был вынужден сажать поврежденную машину на воду Янцзы.

6 октября три пилота 77-го сентая перехватили над Синьяном восемь бомбардировщиков СБ и сбили два из них. Этот эпизод стал, вероятно, если не последним, то одним из последних воздушных боев над Китаем, в котором участвовали Ки-10. Осенью 1938 г. остатки потрепанной китайской авиации были отведены на базы, лежащие за пределом радиуса действия японских самолетов. Схватки в воздухе стали крайне редкими, а «первую скрипку» в них теперь играли новые Ки-27. Однако в 1939 г. видавшим виды Ки-10 вновь пришлось вступить в бой.

Ки-10-II на аэродроме, 1939 г.

К концу августа 1939 г. конфликт на Халхин-Голе (именуемый японцами «Номонганский инцидент») разрешался явно не в пользу Японии, причем как на земле, так и в воздухе. Участвовавшие в боях части, вооруженные Ки-27, понесли такие серьезные потери, что командование Кантогун Хико Судан (Авиационного корпуса Квантунской армии) решило ввести в действие все имеющиеся резервы. К тому времени в Манчжурии оставалась единственная часть, вооруженная истребителями Ки-10 - 33-й сентай трехотрядного состава, дислоцировавшийся в Синею на востоке Манчжурии. 26 августа часть получила приказ отбыть в зону конфликта, и на следующий день прибыла в Пингонжень, а 30 августа - в Дубоси (Солушань). Перед 33- м сентаем поставили задачу патрулирование стратегически важной железнодорожной линии Аршаань - Барчензи.

Первый бой с советской авиацией состоялся 2 сентября. В тот день тройка Ки-10 из 2-го тютая 33-го сентая, ведомая тюи Соити Окамото, наткнулась на большую группу (примерно три десятка) И-16. Несмотря на численное превосходство противника, японцы заявили четыре воздушные победы, потеряв со своей стороны лишь одну машину (сото Содзо Сайто посадил подбитый Ки-10 в поле). 4 сентября вновь состоялся крупный воздушный бой - семерке Ки-10, возглавляемая командиром 2-го тютая тайи Такео Кавадой, схватилась с 20-30 вражескими истребителями И-153 и И-16. По итогам боя советские летчики заявили девять воздушных побед. Японцы также не скромничали, претендуя на девять достоверно сбитых вражеских самолетов и ещё три вероятные воздушные победы. Героем дня стал сото Акира Исикава, который сбил три самолета, сам был ранен, но сумел совершить вынужденную посадку (умер от полученных ран на следующий день). Однако бравурные отчеты участников боя, как это часто бывает, имели мало общего с реальностью: в действительности в том бою советская сторона потеряла лишь два истребителя, а японская - три. В тот же день состоялся ещё один воздушный бой с участием 3-го тютая 33-го сентая против полутора десятков вражеских истребителей. На этот раз японцы вовсе утратили связь с реальностью - они претендовали на 13 побед. В действительности же был сбит лишь один советский самолет. Советская сторона была гораздо объективнее - по её данным, был сбит лишь один японский истребитель (на деле все самолеты 3-го тютая благополучно вернулись на базу).

Последний воздушный бой с участием Ки-10 33-го сентая в районе Халхин-Гола состоялся 5 сентября. Участвовавшие в нем пилоты 1-го и 2-го тютаев заявили в общей сложности 15 воздушных побед (и ещё пять - с пометкой «вероятно»). Советская сторона претендовала на восемь сбитых японских самолетов. На деле же японцы вернулись на базу без потерь, а советская авиация лишилась одного И-16.

В общей сложности за время боев на Халхин-Голе 33- й сентая записал на свой счет 41 сбитый вражеский самолет (и ещё восемь вероятных воздушных побед). Собственные потери составили три погибших пилота.

В середине сентября на пути к Номонгану находился также 9-й сентай (три отряда, 30 самолетов Ки-10). Однако к месту назначения он прибыл уже после окончания боевых действий, и вскоре возвратился в Корею.

Процесс вывода Ки-10 из частей первой линии растянулся до конца 1940 г. Осенью 1939 г. началось перевооружение 33-го и 77-го сентаев, в середине 1940 г. - 13-го, а в сентябре - 9-го сентаев. Осенью 1940 г. новую технику начали получать 4-й и 5-й сентаи, в течение нескольких месяцев параллельно эксплуатировавшие Ки-27 и Ки-10.

После вывода из боевых частей довольно много Ки-10 попали в учебные заведения: летные школы в Акэно (префектура Мие) и Кумагая (префектура Саитама), авиационную академию в Токородзаве (префектура Саитама; в мае 1938 г. переведена в Тойооку), школу авиационных механиков в Токородзаве. Точно не установленное количество Ки-10 в конце 30-х гг. было передано Маньчжоу-Го. Последние маньчжурские Ки-10 летали до 1944 г.

В Японии к моменту начала войны на Тихом океане в боевых частях уже не было ни одного Ки-10. В школах и вспомогательных частях они достаточно широко эксплуатировались до 1942-1943 гг., хотя отдельные экземпляры летали практически до конца войны. В системе кодов союзников Ки-10 присвоили название «Перри».

Эскиз трофейного Ки-10-II

Ки-10-II в СССР

Испытания Ки-10 в СССР

Советские авиаторы получили возможность ознакомиться с японским истребителем в 1938 г., когда в их руки попал практически неповрежденный Ки-10-II. Вероятнее всего, это была машина сото Сигэру Маэды из 9-го отдельного отряда, совершившего вынужденную посадку 30 апреля в районе Донгиня. Самолет доставили в НИИ ВВС под Москвой, где 19 июня приступили к его тщательному изучению. Интересно, что хотя самолет и двигатель были верно идентифицированы как «тип 95», с их авторством советские специалисты напутали. Создание самолета приписали фирме «Накадзима», поэтому в советских отчетах его именовали «Накадзима-95бис» (И-95). В двигателе был безошибочно опознан лицензионный вариант BMW IX, но почему-то решили, что выпустила его фирма «Мицубиси». Примерной датой выпуска самолета была определена осень 1937 г.

Среди летчиков, опробовавших «И-95» в полете, были майоры С. Супрун, П. Стефановский, старший лейтенант А. Кубышкин. Общее руководство испытаниями осуществлял военижинер 2-го ранга М. Вахрушев. В ходе испытаний проводились имитационные воздушные бои с истребителями И-15 и И-16, разведчиком Р-10, бомбардировщиком ДБ-3. 10 сентября в ходе одного из таких боев с самолетом И-15, происходившим на высоте 200-300 м, Ки-10-11 свалился на крыло и не смог выйти из пикирования. В результате удара о землю самолет был полностью разрушен, а пилотировавший его М. Вахрушев погиб. К тому времени на «И-95» успели выполнить 71 полет, налетав 37 часов (время работы двигателя на земле и в воздухе составило 43 часа 15 минут).

В СССР «И-95» был тщательно обмерян и взвешен. Удалось снять и летные данные, причем полученные цифры в некоторых случаях существенно разнятся от тех, что встречаются в публикациях, в том числе и японских. Согласно советским отчетам, самолет в полностью снаряженном виде (заправленный и с боекомплектом), но без радиостанции и кислородного оборудования, весил 1883 кг. Площадь крыльев определили в 24,39 кв. м (14,75 кв. м - верхнее крыло и 9,64 кв. м - нижнее). У земли максимальная скорость составляла 300 км/ч, на высоте 3000 м - 359 км/ч, а на 5000 м - 374,5 км/ч. Наивысшая скорость - 377 км/ч - отмечалась на высоте 4100 м. Время набора высоты 1000 м составляло 1 мин 48 с, 3000 м - 5 мин, 5000 м - 8 мин 24 с. Практический потолок достигал 920 м. Длина разбега составляла 345 м, пробега - 700 м (с применением тормозов - 520 м).

Ки-10-II в СССР

По итогам имитационных воздушных боев были сделаны следующие выводы. По основным летным данным и маневренности «И-95» сравним с И-15, уступая, однако, последнему в скороподъемности и взлетно-посадочных характеристиках. В сравнении с И-16 японский истребитель заметно проигрывал в скорости и скороподъемности, но существенно превосходил в маневренности. Высокую оценку заслужила комфортабельная кабина пилота (достаточно просторная, с регулируемым креслом и удобным расположением всех органов управления), отмечалась простота и легкость наземного обслуживания. Внешние поверхности самолета отличались высоким качеством отделки. Не доставила особых проблем во время испытаний и мотоустановка, хотя и отмечались кратковременные перебои двигателя при отрицательной перегрузке (переход из набора высоты в горизонтальный полет и из горизонтального полета в пикирование). Были и недостатки, прежде всего - плохая устойчивость, требующая при прямолинейном полете постоянной работы рулями. При выполнении быстрых бочек самолет легко терял скорость и высоту. Кроме того, «И-95» имел тенденцию к сваливанию в плоский штопор и с задержкой реагировал на попытки выхода из него. Рулежка на земле была затрудненной из-за недостаточной эффективности тормозов. В заключительной части отчета об испытаниях указывалось, что аэродинамическая схема и конструкция японского самолета не заслуживают дополнительного внимания специалистов, поскольку являются отнюдь не передовыми.

Вид на пилотскую кабину (вверху и внизу)

Вид на радиатор

Вид на шасси

Вид на крепление верхнего крыла к фюзеляжу

Краткое техническое описание

Планер Ки-10 был цельнометаллическим, с дюралевой обшивкой фюзеляжа и оперения и полотняной (частично - фанерной) - крыла, элеронов и рулей. Для уменьшения аэродинамического сопротивления стыки дюралевых листов обшивки тщательно шпаклевались.

Фюзеляж-полумонокок имел сечение, близкое к овальному. Кабина была открытой, от набегающего потока пилота защищал только небольшой козырек. Хвостовое оперение - классическое, свободнонесущее. Рули высоты снабжены металлическими триммерами, переставляемыми на земле.

Крылья прямые в плане, с закругленными концовками, двухлонжеронные. Их передняя кромка (до переднего лонжерона) обшивалась фанерой, остальная часть - полотном. Профиль крыльев - NACA-M12 модифицированный, с относительной толщиной 12 %. Верхнее крыло выполнено как единое целое, оно крепилось к фюзеляжу на двух N-образных стойках (угол поперечного V - 0°). Консоли нижнего крыла крепились к нижней кромке фюзеляжа (угол поперечного V - 4°). Жесткость бипланной коробке придавала пара N-образных межкрыльевых стоек и проволочные растяжки. Элероны с полотняной обшивкой имелись только на верхнем крыле. Они снабжались триммерами, переставляемыми на земле.

Шасси двухколесное с хвостовым костылем. Колеса размером 680x110 мм, снабженные барабанными тормозами, устанавливались на полуосях и крепились к фюзеляжу на пирамидальных подкосах. Колеса и хвостовой костыль имели масляно-пружинную амортизацию. Колея шасси при обжатых амортизаторах (на земле составляла 1750 мм), в полете - 1600 мм. Для уменьшения аэродинамического сопротивления колеса снабжались обтекателями, но в полевых условиях их, как правило, снимали во избежание забивания грязью. В ходе службы части Ки-10 получили колеса с пневматиками низкого давления размером 800x270 мм, лучше подходящие для эксплуатации на полевых аэродромах.

Ки-10-Н

Тактико-технические характеристики Ки-10

	Ки-10-I	Ки-10-II	Ки-10-I Каи	Ки-10-II Каи
Двигатель:
тип	Ха-9-II Ко	Ха-9-II Ко	Ха-9-II Ко	Ха-9-II Оцу
мощность, л.с.	850	850	850	850
Размах верхнего/нижнего крыла, м	9,55/7,10	10,07/8,17	9,55/7,10	10,07/8,17
Длина самолета, м	7,20	7,75	7,20	7,75
Высота на стоянке/в линии полета, м	3,00/3,23	3,05/3,23	3,00/3,23	3,05/3,23
Площадь крыла, кв. м	20,00	23,00	20,00	23,00
Масса, кг:
пустого самолета	1295-1300	1350-1360	1300	1400
взлетная	1631-1650	1740	1650	1780
Скорость, км/ч (на высоте, м):
максимальная	400 (3000)	400 (3000)	420-425 (3000)	440-445 (3500)
крейсерская	260-290 (1500)	260-290 (1500)
Время набора высоты 5000 м, мин	5	5	5	5
Потолок, м	10000	11500	10000	11500
Дальность полета, км	1100	1100	1000	1000

Самолет оборудовался 12-цилиндровым двигателем жидкостного охлаждения «Кавасаки» Ха-9-II Ко (взлетная мощность 850 л.с., длительная - 720 л.с. у земли и 800 л.с. на высоте 3500 м). Винт - трехлопастный металлический постоянного шага, диаметром 2,90 м. Носок вала винта снабжен храповиком для запуска двигателя посредством автостартера. Запас топлива составлял 446 л. Он размещался в двух фюзеляжных (основном емкостью 246 л и вспомогательном - 95 л), а также в баке, расположенном в центроплане верхнего крыла (104 л). Вспомогательный фюзеляжный бак предписывалось заправлять только при перегоночных полетах. Маслобак емкостью 25 л располагался в передней части фюзеляжа, между двигателем и винтом. Его внешняя поверхность имела оребрение, улучшающее охлаждение. Радиатор системы охлаждения двигателя находился в большом обтекателе под фюзеляжем. Приток воздуха к нему регулировался посредством жалюзи. Емкость системы охлаждения составляла 50 л.

Вооружение Ки-10 состояло из двух 7,7-мм синхронных пулеметов «тип 89», установленных в верхней части фюзеляжа, между двигателем и кабиной. Боекомплект - 540 (по другим данным, 500) патронов на ствол. В отличие от общепринятой практики, гашетка пулеметов на Ки-10 устанавливалась не на ручке управления самолетом, а на рычаге газа. Прицел - телескопический «тип 89».

Самолет снабжался строевыми огнями, в определенной мере упрощающими ночные полеты, а также был приспособлен для установки кислородного оборудования. Некоторые машины (прежде всего, командирские) оборудовались радиостанциями «тип 96 Хи модель 3». Проволочная антенна радиостанции натягивалась между мачтой, установленной на передней кромке верхнего крыла (смещенной несколько вправо от оси симметрии самолета) и верхушкой киля. Питание радиостанции обеспечивал генератор-ветрянка, устанавливаемый под левым нижним крылом.

Для облегчения перевозки Ки-10 наземным транспортом предусматривался быстрый демонтаж крыльев, консолей стабилизатора, руля направления, колес и винта.

Михаил Жирохов

Авиация в битве под Харамой

Приспособленные пол бомбардировщики транспортные «Юнкерсы» Ju-52 были основной ударной силой авиации националистов в битве под Харамой

Гражданская война в Испании представляет значительный интерес для авиационных историков, так как именно на Пиренеях были заложены основы тактики и стратегии применения авиации в будущей мировой войне. Именно здесь впервые столкнулись различные теории и на практике отрабатывались различные концепции.

Особое место в становлении республиканской авиации, вооруженной преимущественно советской техникой и под командованием советников из СССР, занимает битва под Харамой (или известное в послевоенной испанской литературе как «третье наступление на Мадрид»),

* * *

Тип самолета	Подразделение	Кол-во	Базирование
Франкистская авиация
«Юнкере» Ju 52	Группо 1-G-22 (эскадрильи 1-Е-22 и 2-Е-22)	7	Веладас
	Группо 2-G-22 (эскадрильи З-Е-22 и 4-Е-22)	8
	Группо 3-G-22 (эскадрильи 5-Е-22 и 6-Е-22)	7
«Ромео» Ro.37	Группо 1-G-12 (эскадрильи 1-Е-12 и 2-Е-12)	6	Талавера
1 Итальянский авиакорпус
«Фиат» CR.32	1-я и 2-я эскадрильи	18	Торрехос
1 Легион «Кондор»
«Хейнкель» Не 51	Эскадрилья 3.J/88	8	Вилла де Прадо
	Эскадрилья 1.J/88	7	Эскалона де Прадо
	Эскадрилья 2.J/88	9	Альморокс
«Юнкере» Ju 52	Группа К/88	25	Матакан
«Хейнкель» Не 70	Звено А/88	6
Bf 109	Звено VJ/88	1	Вилла де Прадо
Не 112	Звено VJ/88	1

Две неудачные попытки националистов взять столицу страны - Мадрид (ноябрь 1936 г. и январь 1937 г.) существенно подорвали авторитет Франко. Его «блицкриг» и попытка быстро одержать победу провалилась. Война затягивалась, а это было невыгодно всем - в том числе Гитлеру и Муссолини, так как мешала активнее действовать на других направлениях. Поэтому союзники значительно увеличили военные поставки мятежникам и расширили прямую интервенцию. Располагая такой поддержкой, Франко решил провести очередное - третье - наступление на столицу. Он еще верил, что взятие Мадрида сломит моральный дух сторонников республики и обеспечит ему победу.

Новый план предусматривал провести сражение на некотором удалении от города - республиканские войска должны быть «перемолоты» в районе Араганды на реке Хараме.

Силы франкистов, задействованные в операции насчитывали 40 тысяч солдат при поддержке 180 орудий, 50 танков и 150 самолетов. Противостоящие им войска оценивались в 10 пехотных батальонов (примерно 5 тысяч солдат) без поддержки танков и артиллерии.

Отдельно стоит остановиться на авиационном компоненте. Командование авиацией союзников оказалось перед выбором, так как одновременно развивалась и операция на Андалузском фронте в районе Малаги. Поэтому силы были разделены.

Для поддержки предстоящего наступления командующий франкистской авиацией генерал Кинделан выделил 22 бомбардировщика «Юнкере» Ju 52, итальянцы обеспечили авиационное прикрытие. Очень серьезное участие приняли немцы, стянув практически всю авиацию «Легиона Кондор», включая экспериментальные Не-112 и Bf-109.

В целом эти силы можно определить следующим образом (см.таблицу).

Истребители «Хейнкель» Не-51, хотя не пользовались особой любовью у испанских летчиков, тем не менее на равных могли воевать с И-15

Битва под Харамой стала дебютом для новейших «Мессершмиттов»

Правительственная авиация на этом направлении была сведена в Центральную Авиационную Зону (Zona Aerea Centro) и составляла группу И-16 под командованием старшего лейтенанта Константина Колесникова (22 самолета и 26 летчиков) и примерно 60 И-15 (причем кроме советских летчиков в битве на Хараме впервые участвовала испанская эскадрилья - эскадрилья «Лакаллье»). Кроме того, в распоряжении командования была Группа 12, вооруженная бомбардировщиками СБ и Группа 15, вооруженная Р-5ССС.

6 февраля три колонны франкистских войск прорвали линию фронта на ширине в 18 км, были заняты города Сьемпосуэлос и Сан-Мартин-де-ла-Вега. Командование Центрального фронта срочно стало перебрасывать в район прорыва имеющиеся резервы - первой в район подтянулась XII интербригада.

При этом никто не осознавал масштабы катастрофы. Так, в район боевых действий с ранее запланированной инспекционной поездкой прибыл министр обороны Испанской республики Ларго Кабальеро. Прямо над аэродромом лучшие советские добровольцы - Акуленко, Денисов и Колесников - продемонстрировали высший пилотаж. Министр остался доволен.

Уже в первый день операции девятка И-16 (ведущие звеньев - Тарасов, Акуленко и Денисов) проштурмовала наступающие войска. Самолеты противника в воздух не поднимались, что было крайне характерно для первой фазы сражения.

7 февраля франкисты двинулись к мостам в Сан-Мартин-де-ла-Вега и Титульсии. Чтобы помочь отрядам в районе Харамы и отвлечь часть сил противника, командование возобновило бои в предместьях Мадрида. Из-за погодных условий активность авиации была минимальной - по советским документам только тройка И-16 под командованием Денисова утром летала на безуспешную разведку.

Натиск франкистских войск было особенно мощным 8 февраля - им удалось захватить высоту Ла-Мараньоса и закрепиться на правом берегу реки Мансанарес. И снова плохая погода приковала авиацию сторон к земле.

Вечером 9 февраля националисты подошли к шоссе Мадрид - Валенсия, фактически перерезав это стратегическое направление. Понимая это, республиканское командование бросило сюда все возможные резервы, которые, правда, были малочисленными.

С этого дня фактически началась активная фаза участия авиации. Если советские добровольцы опять ограничились разведкой (причем при посадке был подломлен один самолет), то союзники пошли дальше. Германские «Хейнкели» Не 70 провели несколько разведполетов, a Ju 52 ночью пытались бомбить аэродром Алькала де Энарес. Однако атака была неточной - по республиканским данным бомбы упали на соседний госпиталь Красного Креста, причем погибла женщина и пятеро детей (и еще несколько было ранено).

В ответ республиканское командование решило нанести «ответный визит». В 12:40 с Сан Клементе взлетела одиночная «катюшка», в задачу которой входила разведка двух основных аэродромов противника - Талавера и Навалморал. К западу от Талаверы советские летчики обнаружили аэродром с 12-14 самолетами противника.

Для поддержки своих войск стали активно применяться как штурмовики И-15-е эскадрильи «Лакаллье». Их основным оружием были 12-кг бомбы. И-16 осуществляли как разведку, так и прикрытие ударных групп.

Впервые в небе Харамы появились националисты - это были «ромео», которые бомбили войска противника. Интересно, что они действовали без истребительного прикрытия. В этот день отмечена и первая потеря франкистской авиации - во время возвращения с боевого задания на одном Ju 52 из Группы 3-G-22 загорелся двигатель. После неудачных попыток потушить пожар, экипаж, перетянув линию фронта, поспешил воспользоваться парашютами.

В этот же день в район была подтянута интернациональная эскадрилья «Лакаллье». Подразделение было крайне интересным - кроме испанцев в ней летали практически все находившиеся в Испании американские добровольцы. Один из них - Фрэнк Тинкер - оставил прекрасные мемуары, которые во многом дополняют имеющиеся архивные материалы сторон.

Франкисты, воодушевленные успехом, подтягивали в район Харамы все новые и новые силы. Огромная концентрация войск обеих сторон на относительно небольшой территории способствовала тому, что бои шли практически непрерывно: происходила практически постоянная ротация.

Обстановка на фронте была переменчивой - франкисты часто неожиданно меняли направление ударов. Случалось, что в течение нескольких часов ситуация менялась кардинально, угрожая прорывом фронта. В этих условиях стороны применяли авиацию достаточно осторожно. Республиканцы сконцентрировали свои атаки на мост в Пиндокуэ. Сначала над ним появились 11 И-16, а следом - три СБ, которые сбросили тридцать 50-кг бомб. Однако бомбометание провели крайне неудачно - мост продолжал функционировать и в дальнейшем.

«Фиат» CR.32 в руках как испанских, так и итальянских летчиков в испанском небе показал себя одним из лучших истребителей войны

Первые потери понесли 11 февраля и республиканцы. Во время штурмовки вражеских позиций прямым попаданием 88-мм зенитного снаряда был сбит И-15 из состава эскадрильи «Лакаллье». У теньенте Хосе Калдерона Санчеса шансов выжить не было. Обломки самолета упали на вражеской стороне фронта (что было отмечено в коммюнике, выпущенном в Саламанке). По мемуарам американца Френка Тинкера это была не единственная потеря «Лакаллье» - во время ночного налета «юнкерсами» был поврежден самолет сарженто Хосе Селлеса Огино. Интересно, что этот факт не отмечен в отчетах советских добровольцев.

Очень активно действовали и советские добровольцы. Так, до обеда 11 февраля тройка И-16 (Денисов, Путивко и Виноградов) была поднята на перехват группы бомбардировщиков. Однако противника они не нашли. После обеда эскадрилья Колесникова (11 И-16) отправилась штурмовать наземные части противника. А затем 19 истребителей под командованием Морозова появилась над Мадридом, чтобы перехватить тройку «Юнкерсов» под мощным прикрытием из 12 истребителей. По послеполетным отчетам Морозов и Хара атаковали врага, но «без видимых результатов».

Неудачно дебютировал в Испании и будущий «гроза небес»: при перелете из Севильи при посадке разбился экспериментальный Bf 109V (№ 6-2), причем погиб обер- лейтенант Пауль Рехам.

12 февраля республиканцы организовали контрнаступление силами XI и XV интербригад. Но противник, обладая значительным численным превосходством, легко его парировал. В ответ на другом направлении (Сан-Мартин-дела-Вега) франкисты провели успешное наступление. Для того, чтобы попытаться сдержать темпы их наступления, республиканцы впервые в этой войне массированно использовали авиацию. Естественно, это привело к воздушным боям, причем очень часто масштабным.

В 9:30 по вызову наземных войск в воздух были подняты три «ромео» из 1-G-12 и пара Ju 52 из 2-G-22. Над Эскалоной к ним присоединилась группа прикрытия - 13 Не 51. Согласно оперативной сводке № 319 националистов события развивались следующим образом: над Альбасете группу перехватили 12 «москас» (так в Испании называли И-16). Германские истребители связали их боем и два немецких летчика (гауптман Вернер Пальм и лейтенант Хепе) были сбиты, но смогли воспользоваться парашютами и были спасены подоспевшими солдатами. Причем Хепе записал себе сбитый самолет противника (однако сбил или просто повредил это еще предстоит выяснить). «Юнкерсы» смогли «под шумок» отбомбиться и уйти без потерь, то есть свою задачу немецкие летчики выполнили.

По советским документам взлетело 18 истребителей, летчики которых после посадки записали себе семь (!) сбитых вражеских истребителей. Победы пошли на счет Путивко, Хары, Тарасова, Шевцова, Акуленко, Виноградову (в паре с Лесниковым) и летчикам из звена Морозова. При посадке поврежденная машина летчика Замашанского развалилась и была списана. Кроме того, повреждения получили машины Лесникова, Тарасова, Путивко и Морозова. Несмотря на такое разночтение, обе стороны прекрасно поняли одно - «хейнкели» уже не могут вести бой на равных с современными советскими истребителями.

Отмечены и вылеты СБ, которые продолжали наносить бомбовые удары по противнику, при этом одна машина была повреждена зенитным огнем.

К 13 февраля Франко стянул на этот участок фронта 30 тысяч солдат, 96 орудий и около 100 танков. В этот день ожесточенные бои шли на плацдарме на восточном берегу Харамы в районе Араганды. Интернациональные и испанские бригады неоднократно переходили к контратакам, поддержанным советскими танками Т-26.

В 13:00 произошел самый большой бой дня. Двадцать один И-16 под командованием Колесникова перехватили тройку «юнкерсов» под прикрытием двадцати истребителей. В результате советские летчики записали себе три сбитых самолета противника (два истребителя (Путивко и летчик из звена Тарасова) и один бомбардировщик (стал добычей сразу двух звеньев - Акуленко и Хары). Один из И-16 (летчик - Путивко) совершил вынужденную посадку: советские источники говорят из-за проблем с двигателем, но скорей всего это боевые повреждения.

Естественно, имеется и описание боя с противоположной стороны, согласно которому в бою погиб капитан Луиджи Лоди, а еще два пилота (Тарсицио Фагнани и Руззини) совершили вынужденные посадки. Ни о каких потерянных Ju 52 речи не ведется.

К этому дню потери были достаточно ощутимыми и в штаб франкистского командования полетели телеграммы с просьбой о помощи. Их не оставили без внимания - на следующий день из Севильи прибыли семь «фиатов» под командованием тененте Коррадо Рикки.

В середине февраля, пытаясь перехватить инициативу, обе стороны перешли к ближним боям. Эти лобовые столкновения были особенно ожесточенными и кровавыми. Франкисты сознательно, а республиканцы вынужденно ставили перед собой цель уничтожить как можно больше живой силы противника.

Советские и американские летчики в неформальной обстановке

Советский летчик в ожидании вылета в кабине И-16

14 февраля произошел самый масштабный воздушный бой. Вот как это описывает известный советский публицист Михаил Кольцов, который видел его лично: «В 14:00 над районом Араганды показались шесть «Юнкерсов» в сопровождении 36 истребителей. Их немедленно встретили в воздухе 40 республиканских истребителя. В бою одновременно принимали участие 82 самолета. Войска обеих сторон в напряжении наблюдают за воздушным боем. Оглушающий рев десятков моторов пронизывают все вокруг.

Трижды пытаются «Юнкерсы» зайти в тыл республиканцам, чтобы там сбросить бомбы. И трижды их обращают в бегство республиканские истребители. Пришлось им вернуться на базу, так и не сбросив бомб».

К этому довольно неплохому для мемуаров стоит добавить следующие факты. Шестерку «юнкерсов» прикрывали все наличные истребители противника (21 Не-51, 14 «фиатов», по одному Bf-109 и Не-112). На их перехват республиканцы тоже подняли все наличные истребители. Кроме того факта, что советским добровольцам удалось предотвратить бомбардировку позиций своих войск, был сбит один Не-51 (по советским данным - «Фиат» CR.32, записанный на счет Морозова).

15 февраля был пиком сражения: франкисты пытались возобновить завязшее наступление, но резервов уже не хватало и в следующие дни стороны ограничились артиллерийским обстрелом. В воздухе тоже наблюдалось затишье - редкие разведчики висели над линией фронта. Немецкие летчики «Хейнкелей» были в ожидании прибытия новых «мессершмиттов» и требовали от командования больше не привлекать их к воздушным боям ввиду неоправданно больших потерь.

16 февраля националисты понесли очередную потерю - на «Юнкерсе» (22-58) был сбит и погиб капитан Хосе Калдерона Газтелу. Это был очень опытный пилот - бомбардировщик и его гибель очень плохо сказалась на моральном духе всей авиации националистов. Его заслуги были оценены только в 1948 (!) году, когда он посмертно был награжден высшей военной наградой страны - Крестом Святого Фернанда (Cruz Laureda de San Fernando).

Существует и несколько версий кто его сбил. По советским данным, сбили летчики Колесникова, а вот Тинкер в своих мемуарах пишет, что в этот день летчики эскадрильи «Лакаллье» сбили два трехмоторных бомбардировщика (в том числе и самолет Калдерона).

Кроме того, в немецких источниках описывается случай схватки с советскими летчиками. В этот день 18 Не 51 и один Bf 109 (пилот Траутлофт) эскортировали 10 Ju 52 и были атакованы пятью И-16 южнее Мадрида. Один И-16 погнался за «мессером», однако Траутлофт вышел из боя пикированием с 5000 до 1000 метров. К сожалению, этот эпизод никак не комментируется в советских источниках.

В этот день в район Харамы были переброшены четыре советских 76,2-мм зенитных орудия. Как писал советский доброволец Воронов в своих мемуарах: «Ее [зенитной артиллерии] огонь в соединении с умелыми действиями истребителей достаточно успешно защищал войска с воздуха. Самолеты противника теперь лишь изредка в течение дня появлялись над полем битвы».

Интересный вылет совершила правительственная авиация 16 февраля. Из Валенсии совершил пятичасовый рейд на вражескую территорию «Вулти» V.1, перегнанный из Парижа 10 февраля американцем Винсентом Шмидтом. Основной задачей было разбрасывание листовок.

Испанские летчики гибель Кальдерона относили к пассивной тактике итальянских истребителей, а стоит сказать,что после понесенных потерь им запрещалось пересекать линию фронта и в случае сбития Кальдерона истребители сопровождали бомбардировщики только до линии фронта(!).

Такой тактике продолжали придерживаться и в следующие дни. Так, утром 17 февраля пара «ромео» под прикрытием двадцати «фиатов» даже не попробовала прорваться к цели при появлении вражеских истребителей, скоренько развернувшись, ушли на свой аэродром.

Испанские трехмоторники перевели на ночной образ жизни, а вот «юнкерсы» из состава «Легиона Кондор» продолжали бомбить Мадрид. Такие атаки были неизбирательными, и под немецкими бомбами погибло множество горожан. Не «остались без внимания» также и другие объекты республиканцев, в том числе аэродромы Бургос и Алькала.

С 17 февраля начался последний этап битвы на Хараме, когда инициатива перешла в руки республиканцев. Развернулись активные боевые действия у высот Ла-Мараньоса и Пингаррон, и франкисты в первый же день наступления были вынуждены начать отступление. Одновременно активизировали свои действия республиканские части, дислоцирующиеся в предместьях Мадрида.

Советские и испанские летчики готовятся к предстоящему вылету

Полевые площадки испанской авиации времен гражданской войны представляли собой весьма колоритное зрелище

18 февраля стало днем славы будущего аса № 1 испанской войны - Гарсия Морато. В 11:10 он вместе с Сальвадором и Бермудесом де Кастро вылетели на сопровождение трех «Юнкерсов» вместе с 24 «Фиатами». На перехват были подняты как «чато» испанской эскадрильи «Лакаллье», так и советская эскадрилья под командованием Василия Зоценко. Поддерживали их И-16-е. В разгоревшемся воздушном бою потери республиканцев были просто огромными. Так, эскадрилья «Лакаллье» потеряла три самолета - все американцы: Бен Лейдер погиб при аварийной посадке, Гарольд Даль выбросился с парашютом из пылающего самолета, но на земле был принят республиканскими солдатами за немца (так как не разговаривал по-испански, а для бывших крестьян что немецкий, что английский - все равно) и сильно избит. Третий американец - Джим Эллисон - совершил вынужденную посадку около Чинчона. Пилот был ранен (две пули в ногу) и отправлен в госпиталь, зато самолет был восстановлен.

Вот как описал этот бой в своих мемуарах советский доброволец Владимир Пузейкин (в то время летавший в составе «Лакаллье»)[* Правда, отнес его к 17 февраля, что по всей видимости является ошибкой.]: «В середине дня начался ожесточенный воздушный бой. Четыре эскадрильи (около 50 самолетов) республиканских истребителей вступили в бой с 15 «юнкерсами», которых прикрывали 30 истребителей. Бой шел на различных высотах, от малых и до 5 тысяч метров, а по фронту - длиной до 10 километров. Вражеских бомбардировщиков даже не допустили к позициям наших войск, и им пришлось сбросить бомбы где попало. Многие истребители и бомбардировщики врага получили повреждения. Мы потеряли три самолета».

Эскадрилья «чато» советских летчиков потеряла два самолета (летчики Петр Угроватов и Филипп Замашанский не пострадали).

Что касается сбитых самолетов мятежников, то летчики «мосок» записали себе шесть побед (записаны на счет Дубкова, Тарасова, Никитина, Лакеева, Кузнецова и Минаева в паре с Харой). Реально итальянцы признали потерянным только один «Фиат» (пилот Романьоли совершил вынужденную посадку около Сесеньи).

После обеда тройка «Юнкерсов» под прикрытием «Фиатов» снова повторила налет. И снова на перехват были подняты десять И-16 эскадрильи Денисова. В коротком бою Минаев записал себе сбитый «Хейнкель», а итальянцы - сбитый «моноплан». Но опять же стоит отметить, что стороны потерь не признали.

Испанские историки признают потерю пяти И-15 у республиканцев, а у националистов - трех «Фиатов».

Столь противоречивые сведения говорят о том, что скорей всего, две воздушные схватки просто «перемешали» и вышла «каша», в которой еще только придется разбираться.

Так, скорей всего наши потери составили 3 И-15 и 2 И-16, а не 5 И- 15, да и потери противника должны быть гораздо больше.

Столь масштабные потери вызвали переполох у командования Центрального фронта и на Хараму была срочно переброшена эскадрилья «чато» «Казакова» (советского добровольца Осадчего).

В эти дни на Хараме каждая из сторон стремилась любой ценой решить исход битвы в свою пользу. С 18 по 20 февраля обе стороны ввели в бой новые резервы. Однако сосредоточение огромного количества людей и техники на небольшом участке фронта способствовало лишь быстрому использованию свежих сил.

Националисты воспрянули духом. 19 февраля в 14:10 тройка «юнкерсов» под прикрытием 22 «фиатов» снова бомбила позиции республиканцев вокруг Мората де Таюна. Впоследствии пилоты записали, что противника в воздухе не было. Кроме того, летчики «Фиатов» были заняты важным заданием - эскортировали DC-2, на котором Франко прилетал на фронт инспектировать свои части.

На следующий день 19 «Фиатов» сошлись с 28-ю И-15. Итальянский пилот Нобили сбил И-15 (испанского летчика Берсиала) из эскадрильи «Лакаллье». По советским данным, в воздухе также находились три Ju 52 под прикрытием «Фиатов», на перехват которых была поднята эскадрильи Колесникова. В этом бою Лакеев сбил один «Фиат», а самолет Минаева получил повреждения. Однако снова нужно констатировать, что иностранные источники об этом бое молчат.

С 21 февраля республиканцы перешли к новому наступлению. Они успешно атаковали противника в районах Сан-Мартин-де-ла-Вега и Морато-де-Тахунья. Однако наступление из-за отсутствия резервов захлебнулось. Авиация сторон ограничилась только разведполетами. Только ночью «Юнкерсы» бомбили дороги в Арганду и Морат-де- Тахунья.

Зато на следующий день республиканская авиация проявила завидную активность. В 9:00 тройка ОБ бомбила Оропесу, а буквально через несколько минут другая тройка под прикрытием одного истребителя «посетила» железнодорожную станцию в Талавере. Напет был повторен в полдень, но на этот раз целью была дорога Калера - Гамонап. По версии республиканцев на перехват были подняты девять истребителей, один из которых был сбит, однако источники националистов любую активность своей истребительной авиации в этот день отрицают.

Испанский персонал обедает под крылом советского истребителя

Все события 23 февраля сконцентрировались вокруг высоты Пингаррон. Высота несколько раз переходила из рук в руки. Бои стоили обеим сторонам многих жертв: счет потерям убитыми и ранеными шел на тысячи. В конце концов, республиканцы, не видя возможности взять высоту, прекратили атаки. Авиация снова не летала - в советских документах отмечены только два разведывательных вылета летчиков «москас».

23 февраля немцы потеряли свой первый «Юнкере» Ju 86D в Испании. По западным данным он был подбит (по другой версии - «сдал» один из дизелей) и в районе Андуха сел на вынужденную. В завязавшейся перестрелке республиканцы убили трех немцев, а одного пленили (по нашим документам - двоих).

Бои за Пинаррон настолько обессилили обе стороны, что ни одна из них уже не была способна к ведению новых наступательных действий. Формально днем окончания битвы считается 28 февраля, но фактически боевые действия окончились четырьмя днями ранее.

После битвы на Хараме Франко был вынужден отказаться от планов взятия Мадрида только своими силами. Он заявил, что теперь может рассчитывать только на войска интервентов.

По поводу роли авиации в этой битве хорошо выразился тогдашний начальник штаба обороны Мадрида майор Висенте Рохо: «Авиация тесно взаимодействовала с пехотой и в некоторых моментах играла ключевую роль. В тяжелых боях, при количественном превосходстве противника, летчикам помогали отвага, беспримерное мужество и самопожертвование. Конечно, они отлично понимали, какое значение имели эти бои. Однажды нашим истребителям удалось пять раз в течение дня предотвратить бомбардировку наших окопов. На Хараме авиация днем и ночью прикрывала нашу пехоту. Наши солдаты были свидетелями многочисленных воздушных боев; в некоторых из них участвовало более 100 самолетов (впервые в истории авиации шли воздушные бои такого масштаба). Мужество, с которым наши летчики бросались в атаку и сбивали самолеты противника, вызывало у пехотинцев дух боевого соперничества. Боевые действия наших летчиков перекрывали все нормы: нередко они выполняли по семь вылетов в течение дня, каждый раз при этом вступая в бой. Это требовало от летчиков мобилизации всех сил».

Александр Дашьян

«Хокинс» Страны кенгуру

Крейсер «Хокинс» вскоре после вступления в строй. В начале 1920-х он и однотипные ему крейсера заслуженно считались сильнейшими в мире

Крейсера типа «Хокинс», известные в первую очередь тем, что стали прородителями целого класса так называемых «вашингтонских» крейсеров, в самой Великобритании не считались особо удачными - в первую очередь из-за вынужденного размещения тяжелых 190-мм орудий в палубных установках. Неудивительно, что практически сразу после вступления кораблей в строй в Адмиралтействе приступили к работам над проектом модернизации их вооружения на размещенное в башенных установках. Хотя такой проект в итоге и был создан, от его реализации по ряду причин отказались (не в последнюю очередь из-за высокой стоимости). Тем интереснее факт, что в начале 1920-х гг. башенные «Хокинсы» все же имели шанс появиться, причем произойти это могло не в Метрополии, а в доминионе - Австралии.

Однотипный с «Хокинсом» крейсер «Райли» в Ванкувере

Точкой отсчета в этой истории можно считать Имперскую конференцию в Лондоне (октябрь-ноябрь) 1923 г., на которой Австралия вместе с другими доминионами обрела, (пусть и с некоторыми оговорками) независимость - со всеми вытекающими последствиями, такими как фактическое прекращение Метрополии напрямую вкладываться в оборону Зеленого континента (впрочем как и остальных доминионов), переложив расходы из центра на места. Но что бы не допустить вольницы, в начале следующего года был принят «План защиты Империи», согласно которому вкладом Австралии в защиту Содружества станет обеспечения безопасности торговых путей в водах, омывающих Австралию. Для выполнения этой цели доминионы предписывалось построить два «вашингтонских» крейсера (вместо линейного крейсера «Австралия», исключенного согласно решениям, принятым на Вашингтонской конференции).

27 июня 1924 года премьер-министр Австралии Брюс объявил о планах построить на британских верфях два 10 000-тонные крейсера и две океанские подводные лодки. И вот тут в дело вмешалась политика - находящиеся в оппозиции лейбориты встретили идею отдать заказ в метрополию в штыки примерно со следующей мотивировкой:

зачем отдавать заказ, если во-первых, отечественные верфи имеют опыт постройки крупных кораблей (имелись в виду легкие крейсера типа «Таун»); во-вторых, из- за отсутствия новых заказов эти верфи придется закрывать, уволив персонал, что накалит обстановку в стране; в третьих - уже есть готовый эскизный проект «вашингтонского» крейсера на основе «Хокинса»[* «Хокинс» был избран за основу в связи с тем, что хотя в Австралии знали о начале строительства в метрополии новых крейсеров типа "Каунти", документация по ним еще отсутствовала, а чертежи «Хокинса» имелись под рукой], подготовленный в инициативном порядке КБ сиднейской верфи «Кокато» ().

Идея построить корабли дома казалась заманчивой, и, что уж греха таить, престижной. Уже 3 июля Министерство обороны обратилось на верфь с запросом о стоимости и сроках постройки. Для объективности задание определить стоимость постройке корабля в Австралии получил и Морской департамент.

К началу августа ответ был готов. Оценка верфи составляла 2 898 000 фт.ст. Собственная оценка Морского департамента оказалась неожиданно заметно выше - 3 356 935 фт.ст.

В связи с таким расхождением между заинтересованными сторонами была собрана конференция, но прозаседав две недели (с 5 по 19 августа) прийти к согласованной оценке так и не удалось. Председательствующий на конференции сэр Джон Манаш считал оценку Морского департамента гораздо более близкой к истине, что и было отображено в его выводе: "стоимость постройки 10 000-тонного крейсера на верфи «Кокату» будет как минимум на 1 000 000 фн.ст. больше, чем если строить корабль на британской верфи”. Вполне логично, что он выступил за передачу заказа в метрополию.

Авиатранспорт «Альбатросе» сходит со стапеля верфи «Кокато». При определенных обстоятельствах с этого стапеля вместо авиатранспорта мог сойти совсем другой корабль...

Вид на остров Кокато на котором расположилась одноименная верфь. Стрелкой показан стоящий на стапеле «Альбатросе». 1927 г.

Собственно на этом история австралийского «Хокинса» и заканчивается. Строить корабль по австралийскому проекту (к тому же не до конца проработанному) англичане не хотели - зато могли предложить проект уже находящихся в постройке крейсеров типа «Каунти». Потому тендер, открытый 22 декабря 1924 года, предусматривал постройку именно «Каунти». А уж где - в Австралии, в Англии - это уж кто более заманчивое предложение сделает. Ожидаемо выиграли англичане - их ценник за корабль оказался примерно на 800 000 фн.ст. ниже (впоследствии правда эта сумма несколько уменьшилась). В конечном итоге выходило, что передача заказа в метрополию позволяет сэкономить более миллиона.

Что бы успокоить лейбористов, ратовавших за загрузку военными заказами отечественных верфей, было приняло соломоново решение - на сэкономленные средства построить на верфи «Кокато» авиатранспорт. Получивший название «Альбатрос», этот корабль интересен тем, что в задании на его проектирование имелось всего несколько пунктов: скорость 20 узлов, три трюма, цена не более миллиона. Впрочем, это уже совсем другая история...

* * *

Австралийский «Хокинс» (вверху), схема общего расположения. Для сравнения приведен британский «Хокинс» (внизу)

Сравнение основных элементов «автралийского» и «британского» «Хокинса»

	Австралийский «Хокинс»	«Хокинс»
Водоизмещение стандартное (т)	10 000	9750
Размерения (м):
длина наибольшая	192,0	184,0
ширина	20,9	19,8
осадка	5,25	5,26
Мощность машин, л.с.	90 000	60 000
Число и тип котлов	12 Ярроу	10 Ярроу (8 с нефтяным отоплением,
	(нефтяное отопление)	2 - с угольным)
Число валов/ПТУ	4	4
Скорость (уз)	33	30
Вооружение
Главный калибр	3 х 3 - 203-мм	7 х 1 - 190-мм
Противоминный калибр	12 х 1 - 127-мм	8 х 1 - 76-мм
Зенитный калибр	4 х 1 - 102-мм	4 х 1 - 76-мм
Торпедных 533-мм аппаратов	4 бортовых подводных	2 бортовых подводных 4 бортовых надводных

Что же из себя представлял австралийский «Хокинс»? Главная изюминка, конечно, это размещение 203-мм артиллерии главного калибра в трех башнях (причем трехорудийных![* выбор трехорудийной башни обусловлен информацией о том что фирма «Виккерс» разрабатывает такую башню по заданию Адмиралтейства для крейсеров типа «Каунти».]) вместо открытых палубных установок. Причем место кормовой башни так окончательно и не было выбрано - базовый вариант предусматривал разместить ее на уровне верхней палубы, альтернативный - на уровне палубы полубака. В случае неудачи с трехорудийной башней, существовавшей в тот момент только в эскизах, планировалось разместить главное вооружение в четырех двухорудийных башнях.

Необычным был вспомогательный калибр, причем не только калибром - 127-мм, отсутствовавшим в номенклатуре британского флота, но и расположением в казематах, к этому времени нигде в мире уже не используемому. Казематы располагались на уровне верхней палубы уступом в районе носовой дымовой трубы и у среза протяженного полубака в корме, обеспечивая погонный и ретирадный огонь из 4 орудий.

А вот размещение зенитной артиллерии изменений не претерпело (за исключением повышения калибра с 76 до 102 мм) - 4 орудия стояли квадратом на специальной площадке в районе грот-мачты.

Изменения в составе энергетической установки заключались во-первых в переходе на чисто нефтяное отопление паровых котлов[** на «Хокинсе» два котла имели угольное отопление, поскольку в момент создания проекта существовали опасения, что океанский крейсер может испытывать определенные трудности в бункеровке нефтью на отдаленных базах], во-вторых в увеличении общего числа котлов с 10 до 12 и увеличения их суммарной паропроизводительности.

Схема бронирования не менялась, практически в точности повторив принятую на «Хокинсе».

При рассмотрении проекта возникает ряд вопросов - во- первых не совсем понятно как австралийцы собирались втиснуть кормовую башню (вернее ее подачу) в имеющийся корпус - известно, что когда чуть позднее в Англии разрабатывались планы модернизации крейсеров типа «Хокинс» с заменой палубных 190-мм установок на 203-мм в двухорудийных башнях (таких же, как и на крейсерах типа «Каунти») именно с «вписыванием» кормовой башни возникли очень серьезные проблемы - банально не хватало места. Очень похоже, что при работе над эскизным проектом "австралийского «Хокинса» конструкторы с этой проблемой столкнулись - иначе чем объяснить так и не выбранное окончательно место башни - на уровне верхней палубы, или на палубе полубака? Второй вопрос касается 127-мм противоминной артиллерии: в номенклатуре британского флота такие орудия на тот момент отсутствовали. Да, в годы Первой мировой велись работы над созданием такого орудия (им предполагалось вооружать крупные эсминцы и лидеры), но на довольно ранней стадии они были свернуты в пользу адаптации к морским нуждам армейской 120-мм пушки. Единственным флотом, имевшим в своей номенклатуре 127-мм орудия был флот США. Однако велись ли какие либо переговоры о закупке таких орудий или приобретении лицензии на их производство в Австралии неизвестно.

Однотипный с «Хокинсом» крейсер «Райли» в Ванкувере

Александр Митрофанов

Чилийский «Броненосец «Потёмкин»

Линкор «Альмиранте Латорре» вскоре после завершения модернизации, начало 1930-х гг.

От редакции. Наверное, мы не откроем тайны, если скажем, что военно-морской флот, а особенно - его тяжелые корабли, очень часто становились рассадником революционных настроений и той самой искрой, из которой разгоралось пламя народных восстаний. Именно «матросы с линейных» стали движущей силой революционных выступлений, вызвавших крах трех могучих империй - Российской, Германской и Австро-Венгерской. Гораздо чаще линкоры становились центрами волнений, не имевших столь значительных последствий, но оставивших не менее заметный след в истории. Чего стоит знаменитое восстание на броненосце «Потемкин» или Кронштадтский мятеж 1921 года! Менее известны так называемый Инвергордонский мятеж в Королевском флоте или восстание на броненосце «Де Зевен Провинсиен» в Голландской Ост-Индии. И уж совсем немногие смогут вспомнить революционные выступления в чилийском флоте, ключевым участником которых стал дредноут «Альмиранте Латорре». О них и пойдет речь в данной статье.

Генерал Карлос Ибаньеза дель Кампо

Мануэль Тукко

Линейный корабль «Альмиранте Латорре» был построен по чилийскому заказу в Великобритании, на знаменитой верфи «Армстронг». С началом Первой мировой войны корабль был реквизирован британским правительством и вошел в состав Королевского флота под названием «Канада», но после окончания боевых действий, в 1920 году, был передан исконному владельцу с возвращением прежнего наименования. В течение следующего десятилетия линкор являлся флагманским кораблем чилийского флота, пока в 1929 году не отправился снова в Англию на ремонт и модернизацию.

На родину «Альмиранте Латорре» вернулся спустя два года - в апреле 1931 г. Возвращение произошло в разгар так называемой «Великой депрессии» - глубочайшего экономического кризиса, поразившего весь капиталистический мир. Кризис больно ударил по чилийской экономике, ориентированной на экспорт сырьевых ресурсов, в первую очередь - меди и нитратов, в развитые страны Северной Америки и Западной Европы. Экспорт упал практически до нуля. Кризис экономический усугублялся кризисом политическим, вызванным диктатурой генерала Карлоса Ибаньеза дель Кампо (1927-1931). В июле 1931 года широкое народное движение и крах экономики привели к падению режима. К власти вскоре пришло переходное правительство во главе с председателем Верховного суда Мануэлем Трукко.

Катастрофическое падение жизненного уровня коснулось и военно- морского флота. Министр финансов нового правительства объявил о снижении заработной платы для государственных служащих, включая военных, которые и так получали весьма скромное жалование, на величину от 12 до 30 процентов. Следует отметить, что еще во время стоянки «Альмиранте Латорре» в Англии, его экипажу урезали вдвое доплату за пребывание за границей.

Зимние (для южного полушария) месяцы были периодом активной боевой подготовки чилийского флота. На это время он делился на так называемые Действующую (флагманский корабль - старый броненосный крейсер «О’Хиггинс») и Учебную (флагман - «Альмиранте Латорре») эскадры, действовавшие у северных берегов страны, и Южную или Резервную эскадру, базировавшуюся на военно-морскую базу Талькауано. В этот период

Линкор «Альмиранте Латорре» в доке

Armada de Chile представляла собой довольно внушительную силу: 1 линкор, 4 крейсера так называемого «эльсвикского» типа (построены еще в конце XIX века), 6 новых и 4 старых эсминца, 9 подводных лодок, 3 минных заградителя и более двух десятков вспомогательных судов.

В конце августа 1931 года корабли Действующей и Учебной эскадр (общая численность экипажей более 5000 человек) стали на якорь на рейде порта Кокимбо. Среди моряков росло недовольство сложившейся политической и экономической ситуацией. Наибольшую активность проявлял экипаж линкора. «Грозди гнева» на его борту начали зреть еще во время стоянки в Девонпорте под влиянием как местного коммунистического и левого движения, так и агитаторов из среды чилийской демократической эмиграции, прибывавших из Парижа. Чилийские разведка и полиция на основе полученной информации пришли к выводу, что с приходом линкора в родные воды на его борту может вспыхнуть мятеж. Так оно и вышло.

Инициаторами выступления стали старшины (suboficiales) службы снабжения, проходившие подготовку на борту «Альмиранте Латорре». Эта группа из 21 человека была отобрана из числа гражданского населения на основе открытого конкурса. Многие из них имели опыт активистов профсоюзного движения и политических агитаторов. Их неформальным лидером был Мануэль Астика. Группа предложила экипажам кораблей эскадры представить ее командующему петицию с требованиями, направленными на решение наболевших проблем моряков.

Узнав об этом, командир линкора капитан 1-го ранга Альберто Освен решил подавить недовольство в зародыше, приказав делегации от каждого из кораблей прибыть на борт флагмана. Здесь он выступил перед ними с жесткой речью, указав на то, что действия моряков эскадры непатриотичны и идут вразрез с флотскими порядками и традициями. Эта речь явно не достигла своей цели - в ответ на приказ разойтись не прозвучали обычные в этом случае возгласы «Viva Chile!» (исключение составили только несколько кадетов-практикантов). Стало ясно, что обстановка накалилась до предела.

31 августа на борту «Альмиранте Латорре» состоялся митинг младших командиров, на котором после пламенной речи Мануэля Астика было решено в следующую полночь взять контроль над кораблями в свои руки. В ночь на 1 сентября 1931 г. вахтенные офицеры на всех кораблях, стоявших в Кокимбо, были арестованы, а остальные - заперты в своих каютах. Рядовые матросы, хотя и были застигнуты этими событиями врасплох, без колебаний последовали за своими унтер-офицерами. Вскоре на всех кораблях зажглись красные огни, свидетельствовавшие о том, что они примкнули к восстанию. Особая ситуация сложилась на борту эсминца «Хайатт». Когда его командир Умберто Айвин прибыл на борт, встревоженный старший офицер корабля спросил его о том, какой должна быть их позиция в сложившейся ситуации. Ответ был ясным: их место рядом со всеми членами экипажа.

Мануэль Астика

Хотя унтер-офицеры интендантской службы предлагали создать выборные комитеты «а-la Sovietico», большинство решило следовать привычной воинской субординации: командование кораблями взяли на себя старшие по званию старшины, а их помощниками стали следующие ниже по корабельной иерархии шесть младших командиров. Командиром «Альмиранте Латорре» стал старший сигнальщик Эрнесто Гонсалес, а на пост адъютанта был избран Мануэль Астика. Унтер-офицеры флагманского корабля провозгласили себя Главным штабом экипажей (Estado Mayor de las Tripulaciones - EMT) и приняли на себя командование эскадрой.

Новость о восстании достигла Сантьяго только к вечеру следующего дня. К этому времени ЕМТ объявил о взятии всей власти на территории провинции Кокимбо в свои руки. При этом местный армейский гарнизон и полиция соблюдали нейтралитет.

Правительство охватила паника.

Восстал флот, всегда считавшийся лояльной и самой консервативной частью вооруженных сил. В памяти еще были свежи воспоминания о кровавой гражданской войне 1891 года, когда Armada de Chile выступила на стороне Конгресса в его конфликте с президентом Хосе Мануэлем Бальмаседа. Наибольшие опасения вызывала возможность высадки мятежным флотом десантов и захвата районов добычи нитратов и меди в северных районах страны, что вызвало бы там восстание рабочих. Не исключалась также возможность присоединения к мятежу части армии и корпуса карабинеров. Над страной замаячила перспектива социалистической революции.

Военно-морской атташе США в Чили сообщал в Вашингтон: «Этот мятеж глубоко потряс Сантьяго, существует всеобщее мнение, что если ему будет сопутствовать успех, то вскоре аналогичные акции предпримут часть армии и карабинеров. Многие тысячи безработных, созревших для коммунистической пропаганды, начнут брать власть в свои руки».

Вечером 2 сентября правительство получило петицию с требованиями повстанцев. Вот ее основные пункты:

1. Установить денежное довольствие на прежнем уровне.

2. Предать членов бывшего правительства суду.

3. Правительство должно предпринять все меры для прекращения негативной пропагандистской кампании, направленной против вооруженных сил.

4. Правительство должно принять эти требования в течение 48 часов.

Эрнесто Гонсалес

В свою очередь, моряки обещали оставаться на якорной стоянке до окончательного разрешения конфликта и не применять оружие против населения. Повстанцы отрицали наличие у них каких-либо политических амбиций.

Перед полуночью власти получили второй пакет требований. На этот раз наряду с экономическими были предъявлены и требования политические. Предлагалось заморозить выплату внешнего долга, снизить банковские ставки, провести земельную реформу, ускорить индустриализацию страны, ввести прогрессивный подоходный налог, при котором граждане с высокими доходами облагались бы и более высокими налогами.

Этой же ночью правительственный кабинет подал в отставку. Вновь сформированное правительство направило для переговоров с повстанцами популярного на флоте контр-адмирала Эдгардо фон Шрёдерса, наделив его весьма ограниченными полномочиями.

Надо отметить, что во время модернизации в Девонпорте линкор был оснащен самой современной и мощной для того времени радиостанцией, а его радисты получили в Англии великолепную подготовку. Теперь эта станция транслировала требования повстанцев на волнах коммерческих радиостанций и призывала моряков всего чилийского флота примкнуть к восстанию. Эти призывы не пропали впустую. Моряки военно-морской базы Талькауано, включая расположенную там базу подводных лодок и два морских училища, а также рабочие местного военно-морского арсенала (всего более 3000 человек) присоединились к революции. При этом командир базы контр-адмирал Шаппузо отказался отдать приказ о подавлении мятежа и покинул ее. Теперь количество мятежных кораблей достигло двадцати трех. К восстанию не присоединилась только подводная лодка «Фрезиа», которая вышла из Талькауано в море с намерением топить корабли мятежников.

Ситуация в Вальпараисо, главной базе флота, также была напряженной. В поддержку моряков выступил под руководством своих младших командиров армейский полк «Майпо». Практически единственной опорой морского командования здесь были кадеты военно-морского училища (Escuela Naval), но и они подверглись спорадическим атакам вооруженных гражданских лиц. Военно-морская база в Салинасе, где было расположено училище связи, сообщила по радио, что присоединяется к восстанию. За ними последовала база военно-воздушных сил (бывшая база морской авиации) в Кинтеросе. Даже следовавший в Панаму танкер «Ранкагуа» лег на обратный курс.

Комплекс зланнй военно-морской базы Талькауано

Тем временем, в результате переговоров между ЕМТ и представителем правительства контр-адмиралом фон Шрёдерсом был выработан проект меморандума о согласии, который был предложен правительству: все офицеры возвращаются на свои посты, участники мятежа не подвергаются репрессиям, военно-морское министерство рассматривает требования моряков. Однако достичь согласия не удалось - правительство предложило свою версию договора, а ЕМТ отказался подписать какое-либо соглашения до прибытия в Кокимбо кораблей Резервной эскадры из Талькауано. Эта эскадра вскоре прибыла на север (без участия офицеров!), что лишний раз продемонстрировало высокий профессиональный уровень унтер-офицеров и матросов чилийского флота.

Напуганное правительство лихорадочно пыталось добиться помощи от США. Первые просьбы ограничивались поставками фугасных бомб и слезоточивого газа. Они были отвергнуты по весьма банальной причине - «дядя Сэм» праздновал День труда. Позднее, чилийское правительство попросило Соединенные Штаты о прямом военном вмешательстве. 7 сентября возможность использования американского флота рассматривалась представителями Государственного департамента и ВМС. По мнению US Navy, минимально необходимые силы вмешательства должны были бы состоять из четырех легких или трех тяжелых крейсеров, которые смогут прибыть из баз Атлантического побережья в район конфликта не ранее чем через восемь- десять дней. Однако, не исключалось, что для борьбы с восстанием потребуются и более крупные силы - линкор, авианосец, три тяжелых или четыре легких крейсера, двенадцать эсминцев и суда обеспечения. Для развертывания таких сил потребовалось бы не менее 15 дней. В конце концов, чилийская просьба о помощи была отвергнута.

Тем временем, забастовка транспортников парализовала Сантьяго, группа прокоммунистически настроенных студентов заняла административное здание Университета Чили (Universidad de Chile). Прибывшая на борт «Альмиранте Латорре» делегация Федерации трудящихся Чили (Federacion de Obreros de Chile - FOCH), действовавшей под руководством Коммунистической партии, предложила повстанцам свою поддержку. Представитель FOCH от Кокимбо школьный учитель Хуан Риверос Арайя был введен в состав ЕМТ.

В свою очередь, правительство решило показать «железный кулак». Переговоры с мятежным флотом были прерваны, а фон Шрёдере - отозван в Сантьяго. Первым был подавлен мятеж в полку «Майпо». 5 сентября бригада генерала Гулльермо Новоа в составе двух пехотных и одного кавалерийского полков, роты, сформированной из офицеров флота, артиллерийских и инженерных подразделений (всего 2000 человек) начала штурм военно-морской базы Тапькауано. Им противостояло около 1000 восставших, 60% которых составляли гражданские лица. После ожесточенных боев утром следующего дня база пала. По официальным данным, погибло 18 человек, из них 6 военнослужащих правительственных войск (число погибших, приводившееся в других источниках, достигало 320), 34 ранено (2 военнослужащих). Эсминец «Альмиранте Риверос» получил тяжелые повреждения в результате попаданий нескольких артиллерийских снарядов, на его борту был один убитый и несколько раненых. В связи с этим, а также с нехваткой топлива, позднее он сдался облетавшему его гидросамолету.

Затем правительственными войсками были захвачены военные базы Салинас и Кинтерос в Вальпараисо. При этом повстанцы успели вывести из строя самолеты на авиабазе Кинтерос.

Виккерс «Виксен» чилийских ВВС

Виккерс «Вибо» чилийских ВВС

Рамон Варга Монтеро

Бомбардировка Кокимбо правительственной авиацией

Теперь правительству противостояли только моряки на рейде Кокимбо. На этот раз свои боевые возможности решили продемонстрировать чилийские военно-воздушные силы, созданные незадолго до этого путем слияния авиации армии и флота. Стечением обстоятельств, ими командовал генерал Рамон Вергара, брат которого Рене Вергара руководил армейскими операциями против повстанцев в Талькауано и Вальпараисо. Генерал авиации считал, что для подавления мятежа ему потребуется максимум несколько часов.

Утром 6 сентября два самолета Кёртис «Фалкон» появились над рейдом Кокимбо и атаковали четырьмя 12-килограммовыми бомбами подводные лодки, но попаданий не добились и были отогнаны пулеметным огнем плавучей базы подводных лодок «Араукано». В 17:30 того же дня удар по кораблям нанесли 14 бомбардировщиков 2-й авиационной группы в составе двух самолетов Юнкере R- 42, двух Виккерс «Вибо», трех Виккерс «Виксен» и семи Кёртис «Фалкон». Интересно отметить, что был применен оригинальный метод исключения саботажа со стороны авиамехаников - их заставили лететь вместе с пилотами. Наряду с летчиками ВВС, самолеты пилотировались и гражданскими пилотами- добровольцами.

Бомбовые удары наносились с высоты 800-1800 метров, было сброшено по две 300- и 100-килограмовых бомбы, 95 9-килограмовых бомб и использовано 277 пулеметных патронов. Главной целью был линкор «Альмиранте Латорре» (одна 300-килограмовая бомба упала в десяти, а другая - в тридцати метрах от его кормы). В свою очередь, корабли открыли огонь по самолетам из зенитных орудий, пулеметов и стрелкового оружия (оно являлось единственным средством самообороны для кораблей Южной эскадры, так как на них полностью отсутствовало зенитное вооружение). Не исключается, что некоторые офицеры взяли на себя управление зенитной стрельбой. Всего восставшими было использовано 133 снаряда различного калибра, 4239 пулеметных и от 40 до 50 тысяч винтовочных патронов. Правда, новейшая система управления артиллерийским зенитным огнем «Альмиранте Латорре» при этом использована не была.

Эффективность налета авиации была крайне низкой - осколочные повреждения получила только подводная лодка Н-4 «Кидора» (один член ее экипажа был убит, а другой ранен). По некоторым сведениям, летчикам был отдан приказ избегать потопления кораблей. ВВС потеряли один самолет, но практически все машины, участвовавшие в налете, получили повреждения.

Действия правительства привели к радикализации позиции ЕМТ - радиостанция «Альмиранте Латорре» призвала к социальной революции:

«...В настоящий момент моряки считают, что единственным возможным ответом на антипатриотические действия правительства должна быть смена общественного строя, что соответствовало бы основным чаяниям народа... Гражданская война, развязанная правительством, в настоящий момент трансформируется в социальную революцию».

Главный штаб экипажей в ответ на действия правительства угрожал подвергнуть обстрелу из мощных орудий линкора города Кокимбо, Ла Серена, а также расположенный к северу от Вальпараисо фешенебельный курорт Винья дель Мар - «центр олигархии, заставившей правительство предпринять столь жесткие меры против нас».

Однако, понимая, что шансы на успех падают, ЕМТ начал искать выход из сложившейся ситуации. Радиостанция линкора обратилась к архиепископу Сантьяго с просьбой о посредничестве в переговорах с правительством о преодолении кризиса. Но власти на переговоры не пошли. В среде восставших начался разброд. Эсминцы «Хайатт» и «Рикельме» покинули рейд Кокимбо и прибыли в Вальпараисо, где сдались властям. Утром 7 сентября Главный штаб экипажей принял решение о прекращении восстания. Корабли освободили своих офицеров и с поднятыми белыми флагами ушли в указанные правительством порты. Представитель FOCH в ЕМТ Хуан Риверос Арайя покончил жизнь самоубийством на борту «Альмиранте Латорре».

Дело о мятеже на флоте рассматривал специально созданный военный трибунал. Членам ЕМТ были предъявлены следующие обвинения:

- вооруженное антиправительственное восстание и использование оружия против законного правительства;

- арест офицеров и захват кораблей;

- призывы по радио к социальной революции;

- акт пиратства, выразившийся в захвате торгового судна «Флора».

Пилоты чилийских ВВС

Линкор «Альмиранте Латорре» в 1933 г.

Всего трибуналом был осужден 51 человек. Из них шестеро, включая Эрнесто Гонсалеса, были приговорены к смертной казни, двое (Мануэль Астика и Аугусто Сагаль) - к пожизненному заключению, а остальные - к тюремному заключению на сроки от 51 дня до 10 лет. 17 сентября, по случаю Дня Независимости, смертные приговоры были заменены пожизненным заключением, а уже в июле 1932 года все осужденные были освобождены.

Суд над офицерами заседал на территории военно- морской базы Салинас. Им были предъявлены обвинения в халатности, а ряде случаев и в поддержке мятежа. Все командиры кораблей, включая командира «Альмиранте Латорре» капитана 1 -го ранга Освена, были уволены в отставку. Хотя обвинения в сотрудничестве с революционерами доказаны не были, два офицера были уволены со службы за оказание моральной поддержки мятежникам.

Спустя сорок два года события сентября 1931 года послужили для путчистов во главе с генералом Пиночетом своего рода моральным оправданием свержения правительства Народного единства Сальвадора Альенде (антиправительственный путч 11 сентября 1973 г. так же начал военно-морской флот). По их мнению, в недрах флота зрел поддерживаемый правительством «марксистский заговор», избежать которого удалось только благодаря решительным действиям хунты.

Сергей Марченко

10-я флотилия МТВ в Эгейском море (сентябрь-ноябрь 1943 г.)

Торпедный катер МТВ-315 в Кастеллоризо

Катера Прибрежных Сил (Coastal Forces) были активнейшими участниками печально известной Додеканезской кампании британских вооруженных сил в сентябре-ноябре 1943 года. Первая операция в ее ходе - захват Кастеллоризо, самого восточного из Додеканезских островов (операция «Гендэр») - была проведена рано утром 10 сентября бойцами разведывательно-диверсионного подразделения, доставленными из Хайфы сторожевыми катерами ML- 349 и ML-357 (30 спецназовцев на борту). В дальнейшем катера ML с прибывшими в Восточное Средиземноморье моторными тральщиками и торпедными катерами (МТВ) в течение трех месяцев вносили свой посильный вклад в направленные на победу общие усилия, закончившиеся, однако, локальным поражением союзников. В этой работе речь пойдет только об участии в боях в водах Эгейского моря британских торпедных катеров.

МТВ-307 и МТВ-313 в Александрии, сентябрь 1943 г.

В конце сентября 1943 года, когда ситуация в Эгейском море начала складываться не в пользу высадившихся на Додеканезах английских войск, помимо других кораблей, на помощь Командованию Леванта из Центрального Средиземноморья было решено направить 10-ю флотилию МТВ лейтенанта-коммандера Эвенсена.[* После гибели МТВ-308, -310, -312 и -314 в ходе неудачного набега на Тобрук 14 сентября 1942 г., в том же месяце уцелевшие боевые единицы 15- й флотилии были включены в состав 10-й. Командование объединенной флотилией принял лейтенант-коммандер Д. Джермейн, до этого командовавший 15-й флотилией.]24 сентября она в полном составе - МТВ-260, -263, -266 (70-футовые ELCO), -307, -309, -313 и -315 (77-футовые ELCO) - перешла с Мальты в Бенгази для дальнейшего следования в Александрию и далее, через Бейрут, в Эгейское море. В началеоктября катера прибыли на новое место дислокации - остров Кастеллоризо, который, вместе с находившимся напротив на материковой части Турции портом Вати, англичане использовали в качестве передовой базы. Задачей 10-й флотилии МТВ стал срыв вражеских морских перевозок в юго-восточной части Эгейского моря. Первое патрулирование из Кастеллоризо МТВ-309 и МТВ-313 провели в ночь на 8 октября между островами Родос и Сими. В гавани Сими они «обстреляли и уничтожили пришвартованный там гидросамолет и повредили каик». Ночью 14/15 октября МТВ-315 и МТВ-307 провели безрезультатный поиск у Калимноса.

Следующее патрулирование у Калимноса произвели МТВ-315, -313 и -260 ночью 16/17 октября. Не обнаружив в прилегающих водах целей, перед тем, как возвращаться на базу, катера обстреляли порт Калимноса. В этот же день немцы бомбили Кастеллоризо. Вернувшийся из похода МТВ-313 получил серьезные повреждения в результате обрушения на него здания в гавани (погиб один член экипажа). МТВ-309 вывел поврежденного товарища за пределы гавани и после исправления повреждений МТВ- 313 отправился своим ходом на ремонт в Александрию, куда добрался через десять дней.

Торпедные катера 10-й флотилии (на переднем плане МТВ-266) в порту Вати, осень 1943 г.

Торпедные катера МТВ-263 (бывший РТ-14) типа «70-футовый ELCO» (вверху) и МТВ-315 (бывший РТ- 57) типа «77-футовый ELCO» (внизу)

Быстроходная десантная баржа F-123 в гавани Лероса

В 18:15 19 октября из Кастеллоризо вышли и направились к Косу МТВ-315 (лейтенант Л. Ньюолл), МТВ-307 и МТВ-309. В 00:45 20 октября у мыса Деплини катера повернули на восток и, двигаясь 12-узловым ходом в примерно миле от берега, последовали к Калимносу. Затем, не обнаружив там целей, они направились обратно к северному побережью Коса. Здесь, у самого берега, в 02:35 в 5 кабельтовых был замечен корабль, классифицированный как «F-баржа». Затем восточнее заметили второе судно. Ньюолл приказал МТВ-309 торпедировать баржу, МТВ-307 оставаться на месте, а сам направился для атаки другой цели, при сближении опознанной как «500-600-тонное каботажное судно».

Левая торпеда лидера флотилии прошла мимо цели и взорвалась при ударе о берег. Правая «прошла под судном и, вероятно, поразила F-баржу, которая находилась по другому его борту. После первого последовал ряд вторичных взрывов». После этого МТВ-307 лейтенанта Мюра получил приказ торпедировать «каботажника». Правая торпеда британца «попала в нос судна и прикончила его». В то же время МТВ-309 выпустил обе торпеды по своей цели безуспешно - правая ушла на 90° в сторону, а левая прошла под баржей и взорвалась при ударе о берег.

На этом бой завершился. Командованию ВМС Леванта было доложено о потоплении «600-тонного судна и находившейся рядом F-баржи, которая взорвалась». Катера Ньюолла совершенно не пострадали. Так все выглядело с английской стороны и, соответственно, было описано Рейнольдсом и Купером в их работе «Средиземноморские торпедные катера на войне».

На самом деле все выглядело несколько по-другому. В Журнале боевых действий Руководства войной на море (КТВ der SKL) пишется, что в «ходе боя были потоплены LS-5 и баржа F-131, a F-330 сгорела на пляже севернее входа в гавань Коса в результате пожара боеприпасов, возникшего по неизвестным причинам». Теперь известно, что целями британских катеров были находившиеся на пляже Мармари быстроходные десантные баржи F-131 и F- 123. Правая торпеда МТВ-315 прошла под судном, оказавшимся F-131 и, как и левая, взорвалась от удара о берег, но от ее взрыва детонировали уже выгруженные тонна боеприпасов и тонна бензина в емкостях (те самые «вторичные взрывы»), что, в свою очередь, вызвало пожар, уничтоживший стоявшую рядом F-330. Затем МТВ-307 попаданием торпеды в носовую часть покончил с самой F-131. Таким образом, уцелела лишь атакованная МТВ-309 баржа F- 123.

Далее. Согласно Тренеру, малый торпедный катер LS-5 (11,5 т, два 450-мм ТА и один 15-мм пулемет) был подбит в этом же районе 16 октября британскими истребителями-бомбардировщиками и выбросился на берег, чтобы затем 2 ноября быть отбуксированным для утилизации на материк. Окончательный приговор по этому вопросу выносят британские исследователи Питер Смит и Питер Шенк в своих работах по Эгейской кампании: катер был потоплен еще 16 октября в 18:00 у северного побережья Коса американскими B-25G с 75-мм пушками 310-й бомбардировочной группы, действовавшими против вражеского судоходства в Додеканезах с ливийских аэродромов. Таким образом, LS-5 в бою с МТБ Ньюолла 20 октября не участвовал.

В дальнейшем катера 10-й флотилии продолжали патрулировать в этом районе, но без видимого успеха. Как и другие задействованные морские силы, несмотря на постоянное присутствие в этих водах в темное время суток, они не смогли помешать концентрации высадочных средств врага на Косе и Калимносе и подходу десантных конвоев к Деросу.

Быстроходные десантные баржи F-123, F-497 и F-331 у берега Лероса, 13 ноября 1943 г.

Германский саперно-десантный катер у острова Самос, осень 1943 г.

Торпедный катер МТВ-263, входивший в состав 10-й флотилии. Хорошо видно расположение вооружения

Утром 12 ноября немцы высадились на Деросе, совершенно не встречая противодействия со стороны кораблей противника. Почти столь же беспрепятственно они доставляли подкрепления на остров до конца операции. Было лишь одно исключение.

Вечером 14 ноября МТВ-266, -307 и -315 вышли из Кастеллоризо к Деросу на очередное патрулирование. МТВ-307 из-за неполадок вернулся на базу. В 05:15 15 ноября МТВ-315 лейтенанта Ньюолла в заливе Алинда в 1,5 кбт. замечает силуэты «двух «раумботов» и ставит дымзавесу». Включились береговые прожекторы, осветив «около дюжины десантных кораблей, приближающихся к берегу» - немцы в очередной раз пытались высадить на Лерое батальон капитана Ашоффа. МТВ-315 и МТВ-266 вступили с ними в бой, выпустив в упор в ближайшее судно около 2000 снарядов,[* В британском варианте 70-футовые ELCO несли один кормовой 20-мм «Эрликон», два спаренных 12,7-мм пулемета «Браунинг» в башнях, два спаренных 7,69-мм пулемета «Льюис», два 533-мм торпедных аппарата и две глубинные бомбы, а 77-футовые - один 20-мм «Эрликон», спаренный 12,7-мм «Виккерс» в башне позади мостика и два 12,7-мм «Браунинга» на баке, два 533-мм ТА и 2 ГБ] после чего «цель потеряла ход и загорелась. «Раумботы» открыли огонь с дальней дистанции и были освещены прожекторами эсминца». Полагая последний немецким, МТВ-315 направился для атаки его торпедами, но опознал в нем свой эсминец «Эхо», который отходил от берега после доставки войск с Самоса. В это время МТВ- 266 лейтенанта Броада «стреляет по большой самоходной барже, которая взрывается и тонет». «Эхо» также присоединился к нападению на немецкие десантные суда. Именно на его счет немцы относят потопление десантной баржи F-331. Кроме нее, в ходе боя был уничтожен сапернодесантный катер PiLB-482; баржи F-123 и F-497 повернули назад.

Следующей ночью МТВ-266, -307 и -315 находились в дозоре восточнее Лероса, но целей не обнаружили.

09-11 Торпедный катер МТВ-263, входивший в состав 10- й флотилии. Хорошо видно расположение вооружения Вечером 16 ноября Лерое пал. 18 ноября все доступные плавсредства, в том числе катера Прибрежных Сил, были направлены в порт Вати на острове Самос для эвакуации союзных войск, а 21 ноября все МТБ и MGB из вод Самоса были отведены в Кастеллоризо. Додеканезская кампания завершилась громким поражением союзников, но торпедные катера продолжали из Кастеллоризо, оставшегося в руках англичан, терроризировать судоходство противника в юго-восточной части Эгейского моря; благо, почти вся немецкая ударная авиация убыла на Восточный фронт.

Торпедный катер МТВ-263, входивший в состав 10-й флотилии. Хорошо видно расположение вооружения

Литература:

Gr?ner Е. Die deutschen Kriegsschiffe 1815-1945. Bd.2. - Bonn: Bernard und Graefe Verlag, 1982.

Reynolds L.C., Cooper H.F. Mediterranean MTBs at War: Short MTB Flotilla Operations, 1939-45. - Stroud: Sutton Publishing, 1999.

Schenk P. Kampf um die Agais. Die Kriegsmarine in griechischen Gewassern 1941-1945. - Hamburg: E.S. Mittler & Sohn Verlag, 2000.

Smith P.C., Walker E. War in the Aegean. - London: William Kimber, 1974

Книжное обозрение от Сергея Бирюка

A. Михайлов

Сверхдредноуты Черчилля «Куин Элизабет», «Вэлиант» и др. Через две Мировые войны»

Известие об издании этой книги вызвало у меня настороженность. Дело в том, что А. Михайлов публиковал работу о линкорах «Куин Элизабет» в 2001 г. Книга под названием была опубликована А. Арбузовым в серии «Боевые корабли мира». То издание было подвергнуто критике — за ряд упущений и куцесть изложения. В частности автор забыл указать наличие верхнего бронепояса в описании бронирования.

И вот 15 лет спустя новое издание. Полистав его, я понял — изменений в текст не внесено. Даже опечатки сохранились. Например, в разделе бронирование предыдущего издания была указаны 254-мм листы дополнительно уложенные после Ютланда. Листы были, но 25,4-мм. Вообще текст описывающий проектирование, конструкцию, испытания и модернизации, утянут из работы Равена и Робертса «British Battleships of World War Two» 1976 года. В 1980 году переиздана в ФРГ. На русский она была переведена начале 90-х годов. И несколькими брошерами издавался Санкт-Петербургской секцией любителей истории флота. Достоинства книги Михайлова исчерпываются сведением под одной обложкой эпизодов службы линкоров типа «Куин Элизабет». Но 112 страниц данного издания маловато для описания службы 5 кораблей, воевавших в обе Мировые войны.

Занятен один момент связанный с описанием бронирования ЛК типа «Куин Элизабет». В книге Михайлова: «расположение брони было таким же как на линкорах типа «Айрон Дюк». Возьмем энциклопедию «Дредноуты Первой Мировой» С. Патянина и А. Дашьяна: «Общая схема бронирования в основном повторяла принятую на типе «Iron Duke»». Ушки, конечно, растут из книги Равена и Робертса. Впрочем у R. A. Burt «British Battleships of World War One» раздел бронирование начинается c: «The scale of armoring was generally along the some lines as Iron Duke». С креативом беда.

Стоит отметить, что новое издание подверглось серьезному сокращению в плане графики. Из книги 2001 года в новую попали только несколько схем. Планов палуб среди них не оказалось. Справедливости ради отмечу, что несколько схем добавилось — машинных отделений (до/после модернизаций), зенитных орудий. Качество полиграфии ухудшилось, в исходнике значительная часть фото была на глянцевой вкладке. Таким образом наблюдается регресс. Едва ли новое издание можно рекомендовать к приобретению. Лучше разыскать предыдущую версию. Конечно если она нужна на бумаге, т. к. давно выложена в интернете.

B. Марковский, И. Приходченко

Ракетоносец Ту-16. Триумф советского авиапрома

Авторский тандем Марковский-Приходченко уже залог качественного материала. Авторы известны широкому кругу читателей по книгам о советской послевоенной авиации.

Данная книга посвященная Ту-16 описывает историю создания, производства, испытаний и совершеноствования этого безусловно прорывного самолета. К моменту начала серийного производства Ту-16в 1954 г., США имели в строю более 500 бомбардировщиков В-47. Партия сказала надо и, с 1955 года по 1957 год, авиазаводы выпускали более 300 Ту-16 в год. В книге дана разбивка производства Ту-16 по годами и авиазаводам.

Нужно отметить, что подобный аврал вызвал проблемы с качеством самолетов и подготовкой пилоты. Неоднократно происходили аварии и катастрофы. В книге уделено значительное место их описанию, реакции главного конструктора А. Туполева.

Значительное внимание уделено развитию Ту-16. Не только как самолета, но и как комплекса вооружения. Приведены характеристики и схемы спец-изделий, крылатых ракет, проектов управляемых авиабомб. Ту-16 как ракетоносцу в книге уделено наибольшее внимание. Не забыты и другие варианты: заправщики, постановщики помех, разведчики и т. д.

Службе самолета в авиации СССР уделено меньше внимания. Анностация к книге гласит, что Ту-16 довелось «громить «духов» в Афганистане - от знаменитой Панджшерской операции против отрядов Ахмад Шаха Масуда до сокрушительных ударов по опорным пунктам моджахедов в горных пещерах», на деле же в книге этого нет. Это удивляет, ведь авторы публиковали статьи о применении Советской Дальней авиации в Афганистане. Применению Ту-16 зарубежными пользователями - Египет. Китай. Ирак и Индонезия, в книге уделено значительное внимание. В контексте ближневосточных событий описываются и действия советских экипажей.

Полиграфия в «эконом»-варианте, времена «глянца» прошли. Но в наличии цветная вкладка на глянцевой бумаге. В книге значительное количество фото и схем. Схемы не только самолетов, но и вооружения — крылатых ракет, авиабомб, обронительных установок. Ту-16 выпускался в 11 моделях и 50 модификациях и большинство из них представлено в 86 схемах, опубликованных в книге.

Подводя итог можно отметить, что книга удалась. И с чистой совестью я рекомендую ее к приобретению.

М. Коломиец

Сверхсекретный Т-10. Последний супертанк Сталина.

Работа посвященная последнему советскому серийному тяжелому танку получилась достойная. Следует отметить, что это не первый подход М. Коломийца к описанию Т-10. Двадцать лет назад, журнал «Бронеколлеция» опубликовал материал «Советские тяжелые послевоенные танки».

Новая работа более подробное описание создания, конструкции и службы танка Т-10. Показаны все трудности при создании опытных образцов, тернистый путь доведения до боеготовности серийных машин. Дано краткое описание конструкции танков Т-10 и Т-10М. Нужно отметить, что выпуск боевых машин дан по заводам, годам и модификациям. В книге описаны машины на базе Т-10. Надо отметить, что описание Т-10 достойное, но не полное. Например даны сведения по оснащению танка противоатомной защитой и оборудованием вождения танка под водой. Однако не упомянуты работы по системе активной защиты.

В книге приведены сведения о службе Т-10. Дана организационно-штатная структура частей на вооружении которых стояли эти танки.Приведен ряд эпизодов долгой карьеры. Ввод советских войск в Чехословакию в 1968 г.. Интересна служба Т-10 в отдельных танковых батальонах Группы Советских войск в Германии.

Как и в давней «Бронекоолекции» приведено сравнение с зарубежными аналогами — танками М-103 и «Конкерор». Данные даны в табличной форме и прокомментированы автором.

Что касается качества полиграфии, то оно удовлетворительное. Отмечу наличие цветной вкладки. Многочисленные фотографии и чертежи дополняют рассказ автора. Книга издана в авторской редакции, встречается ряд досадных опечаток.

В целом книга достойна занять место на полке завзятого любителя бронетехники.

Чулан главного редактора

HMS «Queen Elizabeth» to RMS «Queen Elizabeth»: Snap!

В книге Джеки Брума «Make a signal!» собраны наиболее необычные и забавные телеграммы Королевского флота в годы Второй мировой. Среди них есть и телеграмма линкора «Куин Элизабет», направленная лайнеру компании Кунард «Куин Элизабет» при их встрече в Атлантике и состоящая всего из одного слова: «Снап!»

Искать сигнал «снап» в морских словарях бессмысленно — его там нет и к морской тематике он не имеет никакого отношения. Это термин из одноименной английской карточной игры, типа нашей «кукареку!» — игроки одновременно открывают по одной карте, и если при этом оказываются открыты карты одного номинала (например две Дамы), выигрывает тот, кто первый скажет «снап» - собственно отсюда и пошло название игры.

На рисунке Оскара Паркса как раз запечлена встреча двух королев.

Оглавление

Арсенал-Коллекция 2016 № 11 (43)

«АРМАТА»

  1:72

  1:1

Прорыв блокады Ленинграда

Бронепоезда 2-го Украинского фронта

Так что же видел Гинзбург?

«Рено» R35 с башней Т-26 Фотошоп и реальная машина?

Пионеры MRAP в Родезии

Истребитель «Кавасаки» Ки-10

Авиация в битве под Харамой

«Хокинс» Страны кенгуру

Чилийский «Броненосец «Потёмкин»

10-я флотилия МТВ в Эгейском море (сентябрь-ноябрь 1943 г.)

Книжное обозрение от Сергея Бирюка

Чулан главного редактора