Вечность [Тим Леббон] (fb2) читать постранично

Тим Леббон Вечность

Тим Леббон (родился в 1969 году) произвел настоящий фурор в жанре фэнтези за последние несколько лет. Он — лауреат Британской премии фэнтези и мемориальной премии им. Брэма Стокера. Права на экранизацию его работ куплены по обе стороны Атлантики. Леббон — автор романов «Месмер» («Mesmer», 1997), «Лицо» («Face», 2001), «Сущность равновесия» («The Nature of Balance», 2001), «Пока она спит» («Until She Sleeps», 2002) и сборников рассказов «Белизна и другие истории гибели» («White And Other Tales of Ruin», 1999), «На заходе солнца» («As the Sun Goes Down», 2000) и «Неназванные страхи» («Fears Unnamed», 2004).

Действие рассказа «Вечность», написанного специально для этой антологии, разворачивается в мире нового романа Леббона «Сумерки», выполненного в жанре темного фэнтези. После злодейств магов Эйнджел и ее брата С’Ивэ этот мир покинуло волшебство, а сама земля пришла в упадок. Население огромного континента Норила утратило волю к жизни, стало безразличным и пассивным. Далеко к северу от него раскинулся большой замерзший остров, куда после Войн Катаклизма — за сто лет до событий, описываемых в рассказе, — бежали маги и остатки их армии. Здесь и живут изгнанники, ждут своего шанса отомстить, мечтая о возвращении магии.

На Дана’Мане холод жалит нещадно, лед сковывает мысли, стужа парализует мечты о свободе. Остаются только молитвы и чувство долга. На Дана’Мане уже давно готовятся к войне, вот только начала ее не видно. На Дана’Мане — острове проклятых, приюте глетчеров, снежных демонов и ледяного народа — жизнь трудна, но смерть еще труднее. Магам нужен каждый мужчина, каждая женщина, и смерть здесь — непростительный грех.

Издали остров кажется огромной ледяной и снежной пустыней с несколькими потухшими вулканами, выступающими из земли, словно пальцы похороненных исполинов. Он простирается на восток и запад до горизонта и дальше; чтобы пересечь его в самом широком месте с севера на юг, нужно двадцать дней. Когда извергается единственный живой вулкан на острове, здесь бывают наводнения, и огромные волны меняют рельеф на многие поколения вперед.

Если подплыть ближе, можно разглядеть поселения, разбросанные по низменностям у подножий гор. Их гряда изгибается вдоль берега моря, темнеющего вдали. Некоторые из сел давно покинуты, другие еще пытаются выжить. Над бесчисленными кострами клубится дым; между глыбами льда, плавающими у берега, мелькают лодки. Иногда из-под вечного покрова облаков медленно снижается сокол, подлетает к хозяину, чтобы снова взмыть к привычным для себя высотам. Здесь есть даже несколько ферм — там нечеловеческими усилиями убраны лед и снег, а на земле виднеются клочки зелени.

Еще ближе — и взгляду наблюдателя предстает селение, вцепившееся в длинный скальный язык. Он выдается в море на полмили. Благодаря своей форме он стал естественным волноломом; под его защитой укрылась гавань. Именно здесь, на Новой Земле, более века назад высадились маги и остатки их армии, выдворенные из Норилы далеко на юг, изгнанные в ссылку. Это место им подошло, и новая армия кроутов назвала его своим домом. Здесь швартовались корабли и лодки всех размеров — в большинстве своем крохотные рыболовецкие баркасы, а также несколько сухогрузов для перевозки материалов и людей по Дана’Ману и два больших судна, до краев набитые оружием. Гавань — место суетливое. Она разит вываленной на причал рыбой, часто несъедобной, отданной на поживу гнили, и оглушает лязгом металла от мерцающих на каждом углу кузниц. Один из военных кораблей пришвартован у волнореза, и каждый день огромная телега громыхает взад-вперед, загружая судно все новыми партиями оружия.

У мола — там, где Новая Земля ширится, пуская корни в сам Дана’Ман, — видны дома из дерева и льда, возведенные в строгом, монотонном порядке. Над отдельными зданиями реют знамена, иные покинуты. Некоторые содержатся в чистоте, другие — нет. Вокруг все больше отпечатков тяжелых времен, все меньше следов заботливого ухода. Сотни мужчин и женщин покидают это скопище бараков и возвращаются обратно, иногда группами или парами, но чаще поодиночке. Они одеты в меха и шкуры, уберегающие от холода. У всех есть оружие: оно висит на поясе или заброшено за спину. Но в воздухе не чувствуется привкуса схватки. Дана’Ман — их остров, и только их. Та битва, ради которой они живут, придет позже.

В ряду бараков стоит шатер, сделанный из китовых костей и высушенных лошадиных шкур. В нем сидит человек по имени Нокс. Он — настоящий великан, как и большинство кроутов, с которыми этот воин делит лагерь. Его одежда сверкает от оружия: ножей, звездочек, булав, пращей и метательных копий. У него длинные волосы, перевязанные шнурком — скорее не для украшения, а чтобы пряди не падали на глаза. Его кожа темна, как звериная шкура, обветренная от четырех десятилетий жития на Дана’Мане, а глаза — голубые, цвета древнего ледника. Он один в шатре, остальные ушли на поиски еды. Если кто-то сейчас войдет внутрь, он сразу