КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно
Всего книг - 803588 томов
Объем библиотеки - 2096 Гб.
Всего авторов - 303906
Пользователей - 130339

Впечатления

yan.litt про Найденов: Варнак. Книга первая (Попаданцы)

Оценил в 4 балла. ГГ - попаданец в тело барона, которого лишают титула и отправляют в дикие земли добывать магические горошины. Ну в общем наш ГГ парень не простой - он попаданец-рецедивист. При вселении в новое тело хоть и потерял память, но через редкие сны вспоминает свои прежние воплощения в других мирах. Прежний опыт, сопутсвующая удача и восстаналивающийся источник магии позволяет ГГ неплохо вписаться в новый мир.
Плюсы.
1. Сюжет на

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против)
Влад и мир про Ужев: Мечта идиота (Попаданцы)

За первую книгу можно поставить оценку неплохо. Что бы понять эту книгу, нужно как минимум читать первоисточник по которому автор написал своё произведение. Разумеется автор так уверен в популярности этого РПГ, что не оставил сносок на него.Ну и название соответствует характеру ГГ и 8 летнему возрасту. Система требует отрубить голову, но ГГ не смог в деревне найти топор. Соответственно не смог перерезать нити на шее у менталиста и

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против)
Влад и мир про Энсвер: Повелитель земли (Фэнтези: прочее)

Я читал у автора другие книги и они мне нравились, но это увы. ГГ у автора дебил и рукожопый.Рассуждения соответствующие. Лук автору трудно сделать. Найти упругую ветку? Всё отрицает, считая, что надо учиться стрелять и метать камни годами. Что бы чему то научится, надо пробовать и получать опыт. А там как маторика. Кто то и с 3 раза попадать сможет, а кому то и тысячи повторов мало. Автор заставляет для изготовления ножа искать на берегу

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против)
Autumn E про Берг: Отвергнутая целительница для Дракона (Любовная фантастика)

Прочитать это можно, но удовольствия от этой сказки мало. Герои противные и у них сплошные проблемы во всём и со всеми, некрасивая и глуповатая сказка о дурости. Наличие магии таким героям только во вред, авторша постаралась изобразить горе от "ума", хотя мне кажется у нее была другая задумка, но тут уж как вышло!

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против)
Autumn E про Берг: Сбежать от истинного. (Не)Желанная невеста (Любовная фантастика)

Няшка дурашка и злобный хрен, пардон дракон, резко передумавший быть злобным. Можно попытаться это погрызть, если совсем нечего читать.

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против)

Счастливая странница [Марио Пьюзо] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Марио Пьюзо Счастливая странница

Моей семье и Норману


Всякий человек с раннего детства до гробовой доски лелеет в сердце неукротимую надежду, что, сколько бы преступлений он сам ни совершил, от скольких бы ни страдал, скольким бы ни ужасался, в конечном счете судьба все равно обойдется с ним милосердно. Убеждение это – святая святых для любого человеческого существа.

Саймон Уэйл

Часть I

Глава 1

Ларри Ангелуцци гордо пришпоривал свою черную как смоль лошадь, проезжая по дну каньона, образуемого двумя серыми стенами жилых домов.

Малолетние ребятишки, по привычке сбившиеся в кучки на лентах тротуара, разделенных мостовой, забывали про игры, взирая на всадника в немом восхищении. Он описывал в воздухе широкую дугу своим красным сигнальным фонарем; копыта лошади высекали искры, стукаясь о рельсы, и выбивали дробь по булыжнику Десятой авеню; за лошадью, всадником и фонарем медленно тащился в северном направлении длинный товарный поезд, покинувший станцию Сент-Джонс-Парк на Гудзон-стрит.

В 1928 году Нью-йоркские Центральные железные дороги все еще перегоняли свои поезда на север или на юг прямиком по городским улицам, высылая вперед верхового сигнальщика, которому полагалось предупреждать транспорт о приближении поезда. Пройдет совсем немного лет – и этому наступит конец, так как над головами людей протянется путепровод. Но Ларри Ангелуцци, еще не зная, что ему суждено стать последним живым дорожным указателем, крохотной зарубкой в истории города, красовался в седле прямо и надменно, на манер заправского ковбоя из западных прерий. Шпорами ему служили каблуки тяжелых белых башмаков, сомбреро – фуражка с козырьком, украшенная форменными пуговицами. Штанины его синих рабочих брюк были перехвачены на лодыжках сверкающими велосипедными зажимами.

Он гарцевал душным летним вечером по каменному городу, воображая, что вокруг простирается дикая пустыня. Женщины предавались сплетням, рассевшись на деревянных ящиках, мужчины пыхтели сигарами, застыв на углах улиц, дети рисковали жизнью, покидая свои асфальтовые острова, выложенные голубой плиткой, ради попыток взобраться на неторопливый поезд. Все это происходило в желтом дымчатом свете уличных фонарей, в белом отблеске витрин кондитерской лавки. На очередном перекрестке свежий ветерок с Двенадцатой авеню, этого закованного в бетон берега реки Гудзон, освежал скакуна и наездника и охлаждал пыл раскалившейся черной махины за их спинами, оглашавшей город встревоженными свистками.

На Двадцать седьмой стрит стена справа от Ларри Ангелуцци сменилась открытым пространством протяженностью в квартал. Здесь приютился Челси-парк, заполненный неясными фигурами сидящих на земле детей, собравшихся посмотреть бесплатное кино. В отдалении белел огромный экран, на котором Ларри Ангелуцци узрел чудовищного коня, несущего прямо на него всадника, залитого искусственным солнечным светом. Он почувствовал, как напряглась его лошадь при виде этих призраков-гигантов. Еще мгновение – и они достигли пересечения с Двадцать восьмой стрит, где вокруг них снова сомкнулись стены.

Ларри был почти дома. Впереди, на Тридцатой стрит. Десятую авеню пересекал пешеходный мост.

Он проедет под этим мостом – и работа завершена.

Он заломил фуражку и подбоченился. Все люди, запрудившие тротуары в районе Тридцатой и Тридцать первой стрит, – его родственники и друзья. Ларри пустил лошадь галопом.

Проезжая под мостом, он помахал рукой детям, свесившимся через перила над его головой. Потом, стремясь позабавить зрителей на тротуаре справа, он поднял лошадь на дыбы и повернул налево, где начиналась сортировочная станция под открытым небом – озаряемая снопами искр стальная равнина, протянувшаяся вдоль Гудзона.

Огромная черная труба за его спиной выпустила белые клубы пара, и, как по волшебству, мост вместе с облепившей его детворой исчез из виду. К бледным, почти незаметным звездам вознесся восторженный ребячий визг. Поезд въехал на станцию – и мост появился снова; мокрые от пара ребятишки посыпались по лестнице вниз.

Ларри привязал лошадь к столбу рядом с будкой стрелочника и уселся на скамейку, привалившись к стене будки. На противоположной стороне Десятой авеню оживал любимый, до мелочей знакомый ему мир, словно нарисованный на плоском экране.

Недалеко от угла Тридцатой стрит располагалась пекарня с прилавком мороженого, украшенным разноцветными гирляндами, вокруг которого толпились дети. Сам Panettiere «Булочник (ит.).» накладывал в бумажные стаканчики красные, желтые и белые кубики льда.

Он не скупился, ибо был богат и даже посещал скачки, чтобы избавиться от лишних денег.

Чуть дальше, рядом с Тридцать первой стрит, находилась бакалейная лавка – ее витрина была завешана желтыми provolone «Свежекопченый мягкий итальянский сыр.» в промасленных шкурках и окороками prosciutto «Итальянская ветчина.» в --">