Вексельное право [Георгий Александрович Лосьев] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (77) »
Георгий Александрович Лосьев
Вексельное право
Художник В. К. Колесников.
Западно-Сибирское книжное издательство Новосибирск, 1966.
АВТОР – ЧИТАТЕЛЮ
Расскажу, как создавалась эта книга. Детектив – слово английское, обозначает раскрытие и в русский лексикон вошло поздно, в конце девятнадцатого столетия. Так стали, для благозвучия, именовать агентов полицейского сыска – филеров, сыщиков. Словечко привилось, живет и поныне. Впервые я увидел детектива на обложке одного из тех пятикопеечных изданий, которыми кишела Россия в начале двадцатого века. Рокамболь, Фантомас, Ник Картер, Нат Пинкертон – все эти завораживающие имена так и пестрели в газетных витринах. Будучи в гимназическом возрасте, еще не достигнув высот психологической криминалистики Достоевского, мы набрасывались на «пинкертонов» с первобытной читательской жадностью и лихо тратили на это чтиво пятаки, выдаваемые родителями на завтраки. Детектив, которого я увидел на обложке, был заключен в кокетливый голубенький овал, но вид имел мужественный: лицо суровое, с обтянутыми скулами. В зубах детектив держал длинную английскую трубку с прямым мундштуком. Это был Шерлок Холмс. Его выдумал волшебник Конан-Дойл. Сколько ни убеждал меня знакомый студент-первокурсник, что Шерлок Холмс – лицо нереальное, а воображаемое, я не хотел верить. Настолько здорово был придуман этот высокоодаренный, с долей английского скептицизма сыщик, что слова студента я счел кощунством. Это произошло в 1915 году, в Тифлисе, а я – ровесник столетия. Год спустя тот же студент в увеселительном саду «Муштаид» показал мне отлично выбритого и хорошо одетого подвижного толстячка с крохотным носиком. – Запомни этого гнуса, – сказал студент. – Это сыщик. «Гороховое пальто». Ну, словом, детектив из сыскного отделения. В том году я поступал в мореходное училище. Мне сшили черную тужурку с золочеными пуговицами и оякоренными наплечниками. Я мечтал о капитанском дипломе и на этом весьма шатком основании держался высокомерно. Я ответил студенту : – Хватит врать. Кто тебе поверит, что такая брюхатая мокрица – детектив? Студент обиделся и сказал: – Дурак! На этом мы расстались навсегда. А спустя два года именно тот тифлисский толстячок с носиком пуговкой выследил меня за расклейкой большевистских воззваний, приглашавших голосовать за список номер пять, и отвел в меньшевистскую контрразведку. Это была моя вторая встреча с детективом… Начинались штормовые годы революции и гражданской войны. Капитана дальнего плавания тогда из меня не получилось. Был я простой матрос, краснофлотец, с двумя книжечками в кармане бушлата – военморской и партийной. После гражданской я отдал якорь в Новониколаевске. В 1924 году меня вызвали в губком, и заворготделом, тоже бывший матрос, заявил: – Такое дело, братишка… Из органов ЧЕКА-ГПУ ты отзываешься. Пойдешь в угрозыск, инспектором ББ. Знаешь, что это такое? Я не знал. И заворг сам не знал. – Ну, в общем, прежнего ББ у них подшибли… – Как это подшибли? – А так. На вовсе. Скажу тебе по секрету: аппарат УГРО мы коммунизируем. Там у них слишком много этих… детективов. – Ну, а меня-то за что туда? Заворг нахмурился. – Пар будешь травить? Протест вынесешь? – Да нет: велено – сделано… И я сам стал детективом. Советским… Все, рассказанное в этой книге, не выдумано. Это не похождения Шерлока Холмса, а быль 1924-1934 годов. В стране был нэп. Современный молодой читатель знает о нэпе понаслышке, да еще по учебникам, по лекционным конспектам и кинофильмам, большей частью приключенческого характера и редко по-настоящему правдивым. В учебниках написано, что нэп – новая экономическая политика, в 1921 году сменившая прямолинейные, откровенно винтовочные общественные отношения военного коммунизма, был призван стать фундаментом социалистической экономики. Ленин в 1921 году говорил: «…пролетарское государство должно стать осторожным, рачительным, умелым «хозяином», исправным оптовым купцом, – иначе оно мелкокрестьянскую страну не может экономически поставить на ноги…»{1}. Это была очень сложная штука – нэп. Время сосуществования капиталистических элементов с революционными кадрами, в руках которых находились административные высоты. Нэп подсек в деревне политический бандитизм. Питательная среда бандитов – продразверстка была заменена продналогом. Но в городе вместе с оживлением частнокапиталистического предпринимательства оживилась и уголовщина, самая разномастная: от карманной кражи до хищений по службе, растрат и экономических диверсий. С появлением в стране твердой бумажной валюты – червонцев обосновалось то самое, что у журналистов того времени было принято называть «накипь нэпа». И нам, первым советским детективам, партия и государство поручили снимать эту «накипь» в самых сложных условиях- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (77) »
Последние комментарии
6 часов 37 минут назад
10 часов 45 минут назад
11 часов 2 минут назад
11 часов 23 минут назад
14 часов 4 минут назад
21 часов 28 минут назад