Вексельное право [Георгий Александрович Лосьев] (fb2) читать постранично, страница - 3
- Вексельное право 726 Кб, 206с. скачать: (fb2) читать: (полностью) - (постранично) - Георгий Александрович Лосьев
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (77) »
касалось меня, так как я работал инспектором ББ, что означало: борьба с бандитизмом.
И я погрузился в свои архивные записи…
Внезапно брякнул телефон, и голос Раскатова произнес в трубку: – Спустись-ка еще раз в дежурку. Второй случай. Так и есть: в дежурке находилась еще одна полуодетая пара. И опять я выслушивал сбивчивый рассказ: было трое или двое; один очень высокий и все размахивал наганом, обещая даровать жизнь за пальто и штаны. К женщине он обращался изысканно вежливо: «Будьте добры, мадам, снимайте все! Зачем вам эта дребедень? Вещи угнетают человека, делают его скрягой, неприятным для окружающих… Ступайте немедленно в угрозыск, не заходя домой!..» Эту парочку – на сей раз супружескую – опросили и отправили на извозчике по месту жительства. Так было всю ночь: в дежурку приходили раздетые люди. Кончилось все так же внезапно, как и началось, – ровно в пять часов утра. Мы были поражены. – Двенадцать «раздевалок» за пять часов! Ты видел что-либо подобное? – спрашивал начальник Раскатова. Нет, Николай Аркадьевич, работавший в угрозыске со дня его основания, никогда не видел ничего подобного. – Правда, – отвечал он, – в двадцать втором, помню, было четыре вооруженных грабежа в одну ночь. Но тогда в городе три шайки действовали, каждая по-своему. А тут – один почерк… – В том-то и дело, что один! – недовольно отозвался начрозыска. – Кому и на какой черт эта испанская торрида-бравада нужна? – Знаете, Викентий Юзефович, я склоняюсь к следующему: хулиганство. Да, да, хулиганство, а не вооруженные «стопорки». Дилетанты, шутники-хулиганишки!.. – Хороши шуточки! – вскипел начальник. – Вот завтра в окружкоме мне пропишут ижицу за этот дилетантизм… Наши не все вернулись с облавы? – Почти все. – Ну и как? – Секретчики в один голос говорят: никого приезжих, работающих «по громкой», в городе нет и не было. Банда Уфимцева, как вы сами знаете, почти полностью перебита в перестрелке еще в прошлом году… – Тогда кто же, черт подери?..
Хотя местная газета и словом не обмолвилась о происшествии и несмотря на приказание начальника хранить тайну, все последующие три дня в городе только и разговоров было: «Вы слышали?» – «Даю слово: пятьдесят раздеваний за ночь!» На четвертый день начальник вернулся после очередного доклада в окрисполкоме в совершеннейшем расстройстве. – В кабинет! – подмигивал наш комендант Барановский, обходя комнаты. – Велено играть большой сбор. – Свиреп? – Лютует! Мне уже «отвесил» трое с исполнением… Но, вопреки ожиданиям, начальник, собрав нас, сказал лишь с невыразимой скорбью: – Если через неделю не будут опубликованы имена грабителей, дело у нас отберут и передадут чекистам. Вы понимаете, что это значит? Вотум политического недоверия! – вот что это такое. Прошу подумать. Назначаю открытое партсобрание! На собрании мы долго и с усердием ругали друг дружку: «активники» – «секретчиков» и наоборот. А когда в окна уже залезла ночная синь и все выдохлись, дежурный по розыску доставил пакет. Поверху было написано: «Срочное. Важное. Лично». Я видел, как начальник достал пенсне и стал читать, а затем грозно воззрился на дежурного: – Кто принес? – Не знаю, Викентий Юзефович. Я выходил в коридор к арестованным. Вернулся – на столе вот это… – Постовой где был? – Н… не знаю… Начальник пробежал послание вторично и передал Раскатову. – Читай вслух! А сам закрыл глаза и так сидел, слегка вздрагивая, словно ехал в поезде. «Прошлый раз я произвел эксперимент над дюжиной купчишек, и вы не сумели ни оградить их, ни выявить меня, - читал Николай Аркадьевич то, что было напечатано на старинной пишущей машинке. – Сегодня ночью я намерен произвести еще один эксперимент. На этот раз своим объектом я избрал десять экземпляров двуногих из породы совслужащих. Я начну действовать в двенадцать ночи, а кончу снова в пять утра. Попробуйте мне помешать – это было бы забавно!..» Тут Николай Аркадьевич остановился и тихо, как бы про себя, выругался. – Читай, читай! – буркнул начальник. «…Не занимайтесь дактилоскопией. Мы работаем в резиновых перчатках, и письмо написано тоже в перчатках. Вас, конечно, интересует, какие мотивы заложены в основе моих «преступлений». Смею заверить: не корысть. Позже я докажу это, сейчас же скажу лишь: я решаю вопрос – Личность или коллектив? Общество или Я? И я намерен доказать, что самый вооруженный, самый толковый коллектив бессилен против высокоорганизованной Личности. В вашем городе я со своими подручными намерен произвести три эксперимента. После этого я уеду и где-либо напишу книжку и издам ее за свой счет. Я не граф Монте-Кристо, но все же, по-современному, очень богат». Под письмом стояла подпись: «Личность», а еще ниже: «Не тратьте времени на поиски машинки. Она из другого города и здесь абсолютно неизвестна». – Вызов. Перчатку бросил! – подвел итог
Внезапно брякнул телефон, и голос Раскатова произнес в трубку: – Спустись-ка еще раз в дежурку. Второй случай. Так и есть: в дежурке находилась еще одна полуодетая пара. И опять я выслушивал сбивчивый рассказ: было трое или двое; один очень высокий и все размахивал наганом, обещая даровать жизнь за пальто и штаны. К женщине он обращался изысканно вежливо: «Будьте добры, мадам, снимайте все! Зачем вам эта дребедень? Вещи угнетают человека, делают его скрягой, неприятным для окружающих… Ступайте немедленно в угрозыск, не заходя домой!..» Эту парочку – на сей раз супружескую – опросили и отправили на извозчике по месту жительства. Так было всю ночь: в дежурку приходили раздетые люди. Кончилось все так же внезапно, как и началось, – ровно в пять часов утра. Мы были поражены. – Двенадцать «раздевалок» за пять часов! Ты видел что-либо подобное? – спрашивал начальник Раскатова. Нет, Николай Аркадьевич, работавший в угрозыске со дня его основания, никогда не видел ничего подобного. – Правда, – отвечал он, – в двадцать втором, помню, было четыре вооруженных грабежа в одну ночь. Но тогда в городе три шайки действовали, каждая по-своему. А тут – один почерк… – В том-то и дело, что один! – недовольно отозвался начрозыска. – Кому и на какой черт эта испанская торрида-бравада нужна? – Знаете, Викентий Юзефович, я склоняюсь к следующему: хулиганство. Да, да, хулиганство, а не вооруженные «стопорки». Дилетанты, шутники-хулиганишки!.. – Хороши шуточки! – вскипел начальник. – Вот завтра в окружкоме мне пропишут ижицу за этот дилетантизм… Наши не все вернулись с облавы? – Почти все. – Ну и как? – Секретчики в один голос говорят: никого приезжих, работающих «по громкой», в городе нет и не было. Банда Уфимцева, как вы сами знаете, почти полностью перебита в перестрелке еще в прошлом году… – Тогда кто же, черт подери?..
Хотя местная газета и словом не обмолвилась о происшествии и несмотря на приказание начальника хранить тайну, все последующие три дня в городе только и разговоров было: «Вы слышали?» – «Даю слово: пятьдесят раздеваний за ночь!» На четвертый день начальник вернулся после очередного доклада в окрисполкоме в совершеннейшем расстройстве. – В кабинет! – подмигивал наш комендант Барановский, обходя комнаты. – Велено играть большой сбор. – Свиреп? – Лютует! Мне уже «отвесил» трое с исполнением… Но, вопреки ожиданиям, начальник, собрав нас, сказал лишь с невыразимой скорбью: – Если через неделю не будут опубликованы имена грабителей, дело у нас отберут и передадут чекистам. Вы понимаете, что это значит? Вотум политического недоверия! – вот что это такое. Прошу подумать. Назначаю открытое партсобрание! На собрании мы долго и с усердием ругали друг дружку: «активники» – «секретчиков» и наоборот. А когда в окна уже залезла ночная синь и все выдохлись, дежурный по розыску доставил пакет. Поверху было написано: «Срочное. Важное. Лично». Я видел, как начальник достал пенсне и стал читать, а затем грозно воззрился на дежурного: – Кто принес? – Не знаю, Викентий Юзефович. Я выходил в коридор к арестованным. Вернулся – на столе вот это… – Постовой где был? – Н… не знаю… Начальник пробежал послание вторично и передал Раскатову. – Читай вслух! А сам закрыл глаза и так сидел, слегка вздрагивая, словно ехал в поезде. «Прошлый раз я произвел эксперимент над дюжиной купчишек, и вы не сумели ни оградить их, ни выявить меня, - читал Николай Аркадьевич то, что было напечатано на старинной пишущей машинке. – Сегодня ночью я намерен произвести еще один эксперимент. На этот раз своим объектом я избрал десять экземпляров двуногих из породы совслужащих. Я начну действовать в двенадцать ночи, а кончу снова в пять утра. Попробуйте мне помешать – это было бы забавно!..» Тут Николай Аркадьевич остановился и тихо, как бы про себя, выругался. – Читай, читай! – буркнул начальник. «…Не занимайтесь дактилоскопией. Мы работаем в резиновых перчатках, и письмо написано тоже в перчатках. Вас, конечно, интересует, какие мотивы заложены в основе моих «преступлений». Смею заверить: не корысть. Позже я докажу это, сейчас же скажу лишь: я решаю вопрос – Личность или коллектив? Общество или Я? И я намерен доказать, что самый вооруженный, самый толковый коллектив бессилен против высокоорганизованной Личности. В вашем городе я со своими подручными намерен произвести три эксперимента. После этого я уеду и где-либо напишу книжку и издам ее за свой счет. Я не граф Монте-Кристо, но все же, по-современному, очень богат». Под письмом стояла подпись: «Личность», а еще ниже: «Не тратьте времени на поиски машинки. Она из другого города и здесь абсолютно неизвестна». – Вызов. Перчатку бросил! – подвел итог
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (77) »
Последние комментарии
2 часов 32 минут назад
3 часов 9 минут назад
1 день 16 часов назад
1 день 19 часов назад
2 дней 9 часов назад
2 дней 9 часов назад