«Если», 1998 № 10 [Владимир Гаков] (fb2) читать онлайн

Проза

Джон Дж. Хемри Если легонько подтолкнуть…

МЫС КАНАВЕРАЛ

Сегодня Национальное управление по аэронавтике и исследованию космического пространства объявило об успешном запуске первого роботизированного межпланетного зонда, сконструированного в соответствии с новой концепцией освоения Солнечной системы под девизом «лучше, быстрее, дешевле». В процессе исследования поверхности Марса Ровер-I выполнит те же задачи, что ранее планировались для миссии астронавтов, однако при весьма существенном снижении общих затрат.

МАРС, МЕСТО ПЕРВОЙ МИССИИ

Съехав с пандуса посадочного модуля, Ровер-I неторопливо покатил по пустыне, изумительно легко вращая шестью колесами в условиях пониженной гравитации и оставляя за собой тонкие взбудораженные струйки красной пыли. Установленная на телескопическом штыре видеокамера до отказа выдвинулась вверх и начала плавное круговое движение, дабы запечатлеть панораму окружающей местности для нетерпеливых зрителей, ожидающих на Земле весточки с Марса. Приблизившись к небольшой россыпи округлых булыжников, выглядевшей так, словно игроки в марсианские кегли побросали там свои шары, Ровер-I остановился, сверился со своей навигационной программой и, повернув на 90 градусов, двинулся к совершенно пустому месту, покрытому удивительно ровным песком.

Как только робот выкатился на эту лужайку, колеса его начали вращаться с бешеной скоростью, выбрасывая в разреженную атмосферу пышные фонтаны красной пыли и постепенно погружаясь в мелкий песок. Пытаясь развернуться, он просел еще глубже, по самые ступицы канув в марсианский зыбун. В конце концов Ровер-I прекратил сопротивление и послал на Землю отчаянный запрос. Дежурные техники, наблюдавшие за ситуацией через миллионы километров космической пустоты, посоветовали роботу покачаться взад-вперед, в результате чего тот провалился в мягкую красную западню по самое брюхо.

ХЬЮСТОН, КОНФЕРЕНЦИЯ НАСА

— Но ведь должен быть какой-то способ выудить его из этой пыльной лужи?!

— Боюсь, это не так, доктор Синглтон. Мы уже пробовали абсолютно все. К сожалению, Ровер-I слишком глубоко завяз в песке, чтобы выбраться из него без посторонней помощи.

— Вы сказали «помощь»? Какая именно?

— Ну, по правде говоря, вполне хватило бы легкого толчка… Можно еще дернуть за манипулятор.

— Кто же его будет дергать?

— Вы совершенно правы, сэр. Жаль, Ровер-I вполне способен исследовать поверхность Марса в зоне досягаемости его зондов.

— Велика ли зона?

— Примерно четыре квадратных метра, сэр.

РАЗЪЯСНЕНИЯ ДЛЯ ПРЕССЫ ПОСЛЕ ОФИЦИАЛЬНОГО ПРЕСС-РЕЛИЗА НАСА

Вопрос. Как вы оцениваете результаты безлюдной марсианской миссии?

Ответ. Ровер-I функционирует строго в рамках заданных параметров и успешно провел углубленное исследование ограниченного участка поверхности Марса.

В. Нельзя ли уточнить площадь этого участка?

О. Поскольку Ровер-I продолжает свою деятельность, полностью обследованная территория относительно невелика.

В. Если первый работает так успешно, зачем посылать второй?

О. Ровер-I действует в пределах ограниченной зоны, однако на основании накопленного им опыта Ровер-II сможет обследовать гораздо большую территорию.

МЫС КАНАВЕРАЛ

«Согласно данным телеметрии, Ровер-II успешно совершил мягкую посадку на Марсе. После того как робот закончит необходимое самотестирование, он продолжит исследование красной планеты, начатое Ровером-I».

ХЬЮСТОН, ЦЕНТР УПРАВЛЕНИЯ МИССИЕЙ (ЦУМ)

— Черт возьми!

— Что там у тебя?

— Антенна дальней связи застряла! Ни в какую не желает разворачиваться, похоже, за что-то зацепилась.

— Ну так покачай ее. Дай несколько серий команд на свертку и развертку.

— Уже! Застряла, проклятая… Если б какое дополнительное усилие…

— Интересно, где я тебе найду дополнительное усилие на Марсе?!

ХЬЮСТОН, КОНФЕРЕНЦИЯ НАСА

— Почему Ровер-II не может работать без антенны дальней связи? Наши космические зонды вполне могли обходиться маломощными запасными!

— Да, это так, доктор Синглтон. Однако планетарный робот имеет дело с таким количеством переменных, что контролировать его посредством маломощной антенны совершенно невозможно. В данный момент мы не в состоянии определить, на какой широте находится Ровер-II, а о качественном видеосигнале с Марса вообще не может быть речи.

— И что с того?

— Вы же знаете, после того как Ровер-I застрял, администрация распорядилась, чтобы абсолютно все передвижения Ровера-II контролировались с Земли. То есть мы обязаны визуально изучить местность, прежде чем послать роботу приказ на перемещение.

— Послушайте, леди и джентльмены… Там, на самом верху… ну вы понимаете… весьма озабочены тем, чтобы программа «Ровер» принесла ожидаемые результаты. В особенности учитывая те суммы, которые уже затрачены!

— Мы помним об этом, доктор Синглтон. И, кажется, нашли способ развернуть антенну дальней связи. Риск не слишком велик, к тому же у нас все равно нет иного выхода.

ХЬЮСТОН, ЦУМ

Командор Стэн Холстед склонился над контрольной панелью, с сомнением разглядывая показания приборов.

— Никак вы, парни, нарочно собрались вогнать Ровер-II в скалу?

Оператор ухмыльнулся и подмигнул коллеге за соседним дисплеем.

— Уж эти мне астронавты… А я-то думал, вы парни ученые! Послушай, нам требуется пара унций лишней силы, чтобы развернуть антенну дальней связи. Так что мы определили местоположение ближайшей скалы и абсолютно точно подсчитали, на какой скорости робот должен с ней столкнуться, чтобы получить эти самые унции. Все просто, как апельсин.

Холстед пожал плечами.

— Что ж, поверю вам на слово. Но лично мне казалось, что лишние переменные слишком осложняют проблему, чтобы с ней можно было справиться с Земли.

— Какие еще переменные?

— Ну как же: планетарная гравитация и рельеф поверхности. Ведь если робот покатится вверх даже под мизерным углом, то энергия соударения окажется слишком мала. А если вниз по склону, то может чересчур разогнаться и попортить себе что-нибудь. И как это вам удалось, ребята, так здорово разглядеть местность без антенны дальней связи? Нет, вы меня просто удивили!

— Гм… Ну да, мы такие.

МАРС

Неспешно приближаясь к большому валуну, Ровер-II выехал на пологий спуск в четырех метрах от цели и начал набирать скорость. Разогнавшись, он врезался в камень с такой силой, что антенна выскочила, как чертик из табакерки, и резко ударила по видеокамере. Где-то сразу закоротило: посыпался целый сноп искр. Обломки злополучной антенны грохнулись прямо на солярную батарею, перегрузив ее ячейки, и та запылала бледным пламенем. Этот маленький, но дорогостоящий фейервек на время оживил мрачные просторы марсианской равнины.

МЫС КАНАВЕРАЛ

«Сегодня НАСА торжественно отмечает запуск ракеты-носителя с Ровером-III на борту. Следуя по стопам своих предшественников, Ровер-III продолжит исследование четвертой планеты Солнечной системы, хотя на Земле и возникли некоторые разногласия касательно этой программы.

Сенатор Клейган от имени своего подкомитета потребовала исчерпывающих данных об эффективности затрат на программу „Ровер“ в сравнении с планировавшейся ранее высадкой астронавтов. Она заявила также, что желает услышать прямой ответ на вопрос, продолжает ли НАСА рассматривать „человеческую альтернативу“ или же „окончательно свихнулось на безлюдных миссиях“ (цитата). В своем ответе официальный представитель НАСА подчеркнул, что администрация управления всегда рассматривает все возможные альтернативы, невзирая на правительственную поддержку роботизированных экспедиций, и напомнил всем присутствующим о неоспоримом успехе последних.

Доктор Синглтон, старший администратор НАСА, курирующий программу „Ровер“, отметил, что роботы-исследователи добыли важнейшую информацию о красной планете. К тому же Ровер-II, несмотря на неожиданно короткий срок службы, детально изучил специфические затруднения, возникающие при передвижении по каменистым участкам поверхности Марса. Когда сенатор Клейган публично выразила сомнение в мудрости тактики „швыряния роботов прямехонько на скалы“, доктор Синглтон сообщил, что для посадки Ровера-III избрано иное, весьма многообещающее место».

МАРС, МЕСТО ПОСАДКИ ТРЕТЬЕЙ МИССИИ

Красная равнина густо усеяна великим множеством камней, размеры которых варьируются от детского кулака до стандартной тележки из супермаркета. Совершив мягкую посадку на один из мелких обломков, посадочный модуль с Ровером-III на борту заметно накренился. Автоматически открылись запоры, удерживающие двери-лепестки в сомкнутом положении, и те с горделивым достоинством стали медленно опадать на песок. Движение это, однако, было прервано в самом начале, когда один из лепестков плотно уперся в близлежащий валун. Ровер-III отчаянно закрутил колесами, безуспешно пытаясь выбраться наружу.

ХЬЮСТОН, КОНФЕРЕНЦИЯ НАСА

— Но застряла только одна дверь! Почему же остальные не открываются?

— Все они связаны между собой, доктор Синглтон. Видите ли, идея была такова: объединенный вес лепестков гарантирует, что они раскроются полностью.

— Боже, зачем мы швырнули робота на эту кучу камней?

— Обломки слишком малы, чтобы заметить их с орбиты. Местность выглядела идеально гладкой.

— Как нам исправить положение? Я жду предложений, господа!

— Боюсь, у нас нет возможности вывести робота из посадочного модуля. Тем не менее сквозь щели между лепестками Ровер-III видит какую-то часть планеты. Вполне вероятно, что он сможет просунуть наружу зонд и взять образцы.

— Так это не полный провал? Ровер-III может хоть что-то сделать?

— Да, конечно. Но робот не способен двигаться.

— Ровер-III тут совершенно ни при чем! Здесь в корне иная ситуация: сбой произошел с посадочным модулем, а Ровер-III как раз в абсолютном порядке. Так?

— Конечно, сэр.

ВАШИНГТОН (ОКРУГ КОЛУМБИЯ), ЗАЛ ЗАСЕДАНИЙ СЕНАТА

— Если первый, второй и третий добились таких выдающихся успехов, то зачем нужен Ровер-IV, доктор Брэй? И, кстати, куда подевался доктор Синглтон?

— Мне очень жаль, сенатор Клейган, но доктор Синглтон занят последними приготовлениями к запуску. А теперь по существу… Как и любая исследовательская программа, сенатор, каждая миссия способна дать только то, что может! Для подлинного открытия Нового Света потребовалось нечто большее, чем плавание Колумба, а теперь мы имеем перед собой целую планету — в самом прямом смысле Новый Мир!

— Возможно, доктор Брэй, я не способна оценить бесспорность тех достижений, о которых не устает твердить НАСА. Однако мои помощники собрали уже целую коллекцию жалоб на постыдную скудость полученных от Роверов данных.

— Вы же знаете ученых, сенатор, они что дети малые… Чего эти люди на самом деле хотят? Как можно больше и прямо сейчас! Никто из них не желает признавать, что Роверы доставили уникальные сведения о Марсе!

— Я вполне могу согласиться с этим утверждением, доктор Брэй, однако речь идет о недопустимо малом количестве таких сведений. Мои помощники на основании опубликованных данных подсчитали, что три безлюдные марсианские миссии в общем и целом произвели углубленное исследование примерно десяти квадратных метров поверхности Марса.

— Сенатор, я не могу представить, откуда взялись эти цифры!

— А что, у вас другие?

— Мне придется проконсультироваться с Хьюстоном, однако я полностью уверен, что мы сможем представить иные данные. Как вы знаете, Ровер-III продолжает свою работу, так что площадь обследованной поверхности непрерывно растет.

— Насколько я понимаю, Ровер-III по-прежнему стоит на месте, доктор Брэй?

— Не знаю, кто снабдил вас подобной информацией, сенатор! Уверяю вас и готов подтвердить свои слова клятвой на Библии, что ходовая система Ровера-III в полном порядке и ни разу не выходила из строя за весь срок его пребывания на Марсе.

МАРС, МЕСТО ПОСАДКИ ЧЕТВЕРТОЙ МИССИИ

«Высоко-высоко в небесах, где темная голубизна плавно растворяется в бархатной черноте, среди множества бриллиантовых звезд зажглась еще одна звезда. Заскользив по небу сверху вниз, она замедлилась, потом совсем остановилась, затем поплыла в другом направлении… и внезапно погасла. Но вскоре в небесах появился другой огонек: стремительно увеличиваясь в размере по мере приближения к планете, он врезался в нее с такой силой, что марсианская почва заметно вздрогнула».

ХЬЮСТОН, КОНФЕРЕНЦИЯ НАСА

— Что же произошло?

— Тормозные двигатели включились по расписанию, сэр, но по какой-то неясной причине не выключились. Мы немедленно дали команду на остановку, но когда она дошла до Марса, топливо полностью выгорело. Очевидно, не все двигатели сожгли его одновременно, что придало модулю беспорядочное вращательное движение. В остальном мы не вполне уверены, но, судя по всему, он не вышел на штатную траекторию посадки, проникнув в атмосферу под иным углом и на чрезмерно высокой скорости. В результате парашют не развернулся, и модуль врезался в планету — с самыми катастрофическими последствиями.

— Один дурацкий сбой загубил на корню всю миссию?! Чья же это вина?

— Мы очень сожалеем, доктор Синглтон, но ничего нельзя было сделать. Когда мы определили проблему и послали команду, было уже слишком поздно. Расстояние слишком велико, чтобы оперативно реагировать на быстро меняющуюся ситуацию.

— Как, вы сожалеете? Это не ответ. Мы не можем позволить себе еще один… гм… ограниченный успех. И точка! Слишком много публичности, слишком много вопросов. Следующая миссия просто обязана принести весомый результат, а иначе из бюджета НАСА выкинут расходы на планетарные исследования.

— Может быть, пора пересмотреть подход к проблеме?

— Что вы имеете в виду?

— Доктор Синглтон! Все неприятности с Роверами можно было устранить без труда, если бы в состав экспедиции входили люди.

— Мы занимаемся программой безлюдных исследований Марса, вам понятно? НАСА не может позволить себе тратить безумные деньги на астронавтов.

— Однако стоимость ПЯТИ роботизированных миссий…

— Нет уж, позвольте! Человек не может сделать ничего такого, что не умеют делать Роверы. Эти роботы снабжены точно тем же оборудованием, что применяют обычные астронавты.

— Но наилучший способ исследования Марса…

— Наилучший способ исследования Марса, равно как и любой другой планеты Солнечной системы, был определен пять лет назад! Роботы выполняют такую работу быстрее, лучше и дешевле, что подтверждается всеми экспертными оценками. Я это хорошо знаю, поскольку именно мое подразделение разрабатывает критерии деятельности роботов.

— Прошу прощения, доктор Синглтон… Не хотите ли вы сказать, что подразделение Роверов оценивает успехи программы «Ровер»?

— Именно так. Разве кто-нибудь сможет разобраться в нашей программе лучше нас? Ну а теперь я жду от вас конструктивных предложений. Каким образом мы можем покончить с чередой ограниченных успехов, которыми… порадовали Роверы под номерами с первого по четвертый включительно?

— Я уже высказал свое мнение. Отправьте на Марс человека.

— По-моему, вы так и не сумели вписаться в нашу команду! Может быть, вам будет лучше в отделе развития трансурановых исследований?.. Ну, а вы что скажете, доктор Брэй?

— Я думаю, что нам удастся справиться со всеми проблемами. Видите ли, тут все дело в перспективе…

МЫС КАНАВЕРАЛ, КОНФЕРЕНЦ-ЗАЛ НАСА

— Чего-то я тут не понимаю, — пробормотал командор Холстед, подозрительно уставившись на экран компьютера. Затем перевел подозрительный взгляд на доктора Синглтона и доктора Брэя. — Эта штука выглядит точь-в-точь как космический корабль, только чересчур маленький.

Доктор Брэй с тонкой улыбкой покачал головой.

— Это не корабль, а нечто совсем иное.

— И что же?

— Ремонтная Мастерская Передового Разворачивания, а короче — РЕММПЕРР.

— Да что вы говорите? Разве это не спускаемый модуль? — и Холстед уличающе ткнул пальцем в диаграмму.

— Ничего подобного! Это Индивидуальный Приближающийся Модуль, или ИПМ. Он будет использоваться лишь в тех случаях, когда Роверу-V понадобится профилактический осмотр.

— Роверу-V?.. Означает ли это, что корабль…

— РЕММПЕРР!

— …летит на Марс?

Доктор Синглтон нахмурился и легонько пригрозил Холстеду пальцем:

— Нет, и еще раз нет! Участие РЕММПЕРРа в миссии никоим образом не предполагает полет на Марс. Он просто должен находиться в достаточной близости от Ровера-V, чтобы, если возникнет необходимость, в нужный момент произвести профилактику.

Холстед испустил тяжелый вздох.

— Прошу прощения, господа, но правильно ли я понял, что буду единственным членом экипажа этого самого… РЕММПЕРРа?

— Нет, неправильно, — мягко поправил его доктор Брэй. — Вы будете лишь приписаны к ремонтному средству, поскольку по штатному расписанию РЕММПЕРР не имеет экипажа.

— Но если на борту находится человек…

— Полно, командор Холстед, — вмешался доктор Синглтон. — Мы все работаем в этом здании над проблемами освоения космоса, но это не делает нас членами экипажа!

— Но это здание не собирается выходить на стационарную орбиту вокруг Марса!

— РЕММПЕРР тоже, — сухо парировал Синглтон. — Ведь само понятие орбиты предполагает движение малого тела вокруг большого. РЕММПЕРР будет постоянно сохранять фиксированное положение относительно Ровера-V или же места его посадки, а следовательно, он никак не может находиться на орбите.

Холстед откинулся в кресле и принялся внимательно разглядывать обоих администраторов.

— В конце концов, я астронавт. С какой это стати вы решили приписать астронавта к штуковине, которая не является космическим кораблем и не собирается лететь на Марс?

Доктор Брэй кашлянул и широко улыбнулся.

— Я вижу, вы еще не просмотрели свою электронную почту, Холстед.

— При чем тут моя почта?

— Если бы вы сделали это, то наверняка заметили, что ваша профессиональная классификация изменена. С сегодняшнего дня вы уже не астронавт, а ПТР, то есть Присутствующий Техник-Ремонтник.

— Понятно. А если я не захочу это самое… присутствовать?

Доктора обменялись взглядами.

— В таком случае вы будете отставлены от службы в НАСА и получите направление в прежнюю воинскую часть, — объявил Синглтон. — Само собой разумеется, что ваша подписка о неразглашении остается в силе и любые упоминания о РЕММПЕРРе, равно как и о вашей предполагаемой роли, категорически запрещены. Альтернатива в том, что вы сыграете эту роль и войдете в историю… Выбор за вами.

ОКОЛОМАРСИАНСКОЕ ПРОСТРАНСТВО

Командор Холстед в миллионный раз пытался как следует потянуться в крошечном закутке, служившем ему обиталищем последние несколько месяцев, когда раздалось предупреждающее жужжание коммуникационной системы.

— РЕММПЕРР, это Хьюстон. У нас возникли трудности. Ровер-V никак не может спуститься с пандуса. Приказано совершить маневр приближения и выполнить необходимую профилактику.

Сердце командора подпрыгнуло и учащенно забилось.

— Принято, Хьюстон! Значит, я должен сесть на Марс рядом с Ровером-V?

Потекли долгие минуты. Радиоволны доползли через пустоту до Земли, потом отправились обратно, и наконец в космосе раздался громовый рокот.

— Неверно, РЕММПЕРР! Неверно! В ответе была использована нестандартная терминология, и он полностью исключается из протокола. Повторяю: вам следует с помощью ИПМ совершить маневр приближения и произвести профилактику Ровера-V, а затем вернуться в РЕММПЕРР. Понятно?

— Так точно, Хьюстон. Все понял.

МАРС, МЕСТО ПОСАДКИ ПЯТОЙ МИССИИ

Недовольно жужжащий Ровер-V сидел, как уродливый жук, посреди раскинувшихся лепестков посадочного модуля. Мрачно разглядывая беспомощную машину, Холстед заметил, что одна из фиксировавших ее защелок так и не отстегнулась. Он вытащил из кармана скафандра длинную отвертку, неуклюже наклонился, подсунул свое орудие под запор и слегка поддернул. Защелка немедленно отскочила, и освобожденный робот, деловито скатившись с пандуса, радостно устремился в просторы красной планеты.

Что касается Холстеда, то он побрел назад к ИПМ по собственным следам, а добравшись, остановился и поглядел наверх, где в потемневших небесах затерялась точка, олицетворяющая Землю.

— Да пропади все пропадом, — пробормотал он, выудил из другого кармана уже порядком затертую открытку и торжествующе улыбнулся. Одна сторона открытки представляла собой американский флаг, на другой кривоватыми печатными буквами лаконично сообщалось: ЗДЕСЬ БЫЛ СТЭН.

Насадив открытку на жало отвертки, командор Стэн Холстед воткнул инструмент ручкой в песок и, отступив на несколько шагов, лихо отдал честь государственному флагу. Потом он вернулся к ИПМ и полез наверх по лесенке.

ХЬЮСТОН, ПРЕСС-КОНФЕРЕНЦИЯ НАСА

— Леди и джентльмены, я счастлив сообщить вам, что робот-исследователь Ровер-V успешно выполняет все поставленные перед ним задачи. Теперь мы можем с уверенностью сказать, что наши знания о планете Марс возрастают буквально с каждым часом. Все это стало возможным благодаря великолепным аналитическим способностям и превосходным эксплуатационным качествам Ровера-V. Итак, господа, человечество вправе гордиться своим механическим детищем!..

Перевела с английского Людмила ЩЕКОТОВА

Публицистика

Эдуард Геворкян, Николай Ютанов Нищие духом не смотрят на звезды

При всей ироничности Дж. Дж. Хемри одна деталь в рассказе наводит на грустные размышления. Автор даже мысли не допускает, что первым высадится на Марсе не американец. А ведь были времена, когда казалось, что именно мы скоро пройдемся по пыльным тропинкам этой загадочной планеты… Свою точку зрения на эту проблему высказывают писатели-фантасты, в прошлом — астрофизики.

Известно, что художественная литература с некоторым отставанием во времени отражает состояние умов и является своего рода манифестацией коллективного бессознательного. Более того, в определенной степени она работает на упреждение, формируя общественное мнение. Мы имели возможность убедиться, как на наших глазах силою слова были сокрушены, казалось, незыблемые устои и вечные идеологемы. Следствие ли это роковых обстоятельств или продукт тщательно обдуманного и коварно осуществленного злодеяния — теперь уже не имеет значения, поскольку мы имеем дело со свершившимся фактом и конкретной реальностью.

Из всех разновидностей художественных текстов наиболее популярной является так называемая остросюжетная литература. Ее читают и стар и млад. Недооценивать ее воздействие на обыденное сознание не только неумно, но и просто опасно. В свое время наши идеологические структуры пренебрежительно отнеслись к научной фантастике. Во всем мире выходили тысячи НФ-книг в год, тогда как у нас в лучшем случае десятки. И что же? На рынке идей образ «западного будущего» не получил адекватного ответа, и в исторически переломный момент новое поколение выбрало новые ценности — пепси и попсу.

Особая роль фантастической литературы в формировании мироощущения подростков — тема для серьезного научного исследования. Но сейчас мы коснемся иного аспекта современной фантастики.

1

Для воздействия на крайне мифологизированное сознание среднего американца создана целая индустрия, производящая фантастическую литературу для самых различных потребителей — от высоколобых интеллектуалов до панкующего молодняка. Анализ преобладающих тенденций в те или иные времена поможет сформулировать некую гипотезу о возможности оценки долговременных стратегических планов транскорпоративных элит.

В этом аспекте, например, всплеск так называемой фэнтезийной литературы в последние 15–20 лет представляется далеко не спонтанным явлением. Разумеется, одновременно издавалась и традиционная научная фантастика, возникали течения вроде «Новой волны» или киберпанка, но основное внимание читателей фокусировалось именно на сказочной фантастике, полной мистики, волшебства, паранормальных явлений. Телесериалы типа «Сумеречной зоны» и «Пси-фактора» медленно вытесняли долгоиграющий «Стар Трек». Случайно ли это?

Вспомним, что в начале этого периода в США приступили к разработке секретного проекта «Джедай». Название, кстати, заимствовано из Лукасовского триптиха «Звездные войны». Целью проекта было создание некоего сверхсолдата-супермена, наделенного паранормальными способностями, воина будущих психотронных битв.

Во-первых, необходимо было подготовить налогоплательщиков к тому, что подобного рода безумные идеи имеют право на осуществление. Массированная и многолетняя обработка населения фэнтезийной литературой привела к тому, что, когда сведения об этом проекте всплыли на поверхность и стали достоянием общественности, скандала не последовало. Публика уже настолько пропиталась тонким духом Средневековья, что даже вид летящей на помеле ведьмы не удивил бы фермера. К тому же свое дело сделали и многочисленные секты восточного и псевдовосточного происхождения, гуру местного изготовления, тысячи, десятки тысяч изданий мистико-оккультного свойства и грамотно раскручиваемые адепты поп-эзотерики типа К. Кастанеды. Целые институты (например, в Эсалене) работали над пропагандой достижений квазиконфессиональных идей «нью-эйджа».

Во-вторых, не исключено, что разработчиками проекта двигало не только желание запустить хищные лапы в карманы доверчивых налогоплательщиков, но и искреннее убеждение в правоте своих идей. При этом медиевация (осредневековывание — извините за корявый термин) обыденного сознания могла, по их мнению, привести к выявлению потенциальных экстрасенсов и даже увеличить частоту их появления. От этого попахивает какой-то черной магией, но кто знает, какими побуждениями руководствуются сильные мира сего.

Волна фэнтезийной литературы в последние годы резко пошла на спад. Инерция, правда, еще велика, но критика уже начала «отстрел», низведя ее до развлекательного одноразового чтива. Активные потребители такого рода литературы были локализованы в фэнклубы и ролевые сообщества.

Итак, настало время для активной пропаганды совсем другого направления фантастики. И если предыдущая фантастическая волна резонировала с идеями реализаторов проекта «Джедай», то не позволит ли ее анализ сделать вывод о стратегических приоритетах США?

* * *

В последние годы стала очевидным фактом «раскрутка» откровенно заказных, узкопрофильных книг, написанных в традициях старой научной фантастики, по духу близкой чуть ли не к Жюлю Верну. Американская критика поднимает НФ на щит, расхваливает на все голоса и всячески рекламирует. Однако еще раз отметим, что речь идет не вообще о научной фантастике, а об узкой ее разновидности, посвященной практически одной теме.

Эта тема — колонизация Марса.

Один за другим выходят романы и эпопеи, сработанные быстро и не очень качественно. Но вместо разноса пресса взахлеб восторгается, например, трехтомной сагой Робинсона, довольно-таки уныло описывающего колонизацию и освоение Марса. Мало того, одна из самых престижных премий — «Небьюла» — вручается за произведение, посвященное, как вы думаете — чему?..

Вы угадали.

Вывод напрашивается сам собой. Американцы всерьез взялись за разработку своей космической программы, несколько приувядшей после трагедии «Челленджера». Судя по всему, идет активная и даже агрессивная переориентация общественного сознания. Создаются новые мифологемы для вытеснения старых. Блуждания во внутреннем психокосмосе заменяются романтикой звездного фронтира.

Неудивительно, что НАСА снова заинтересовалось сотрудничеством с нашими космическими ведомствами. Еще бы! Есть шанс практически за бесценок получить доступ к многолетним медико-биологическим наработкам. Причем именно по долговременным полетам (марсианская программа!). Да и возможность почти задарма обкатывать своих астронавтов на нашей станции «Мир» нешуточно экономит средства.

Отметим, что наш читатель, в свое время лишенный возможности знакомиться не только с фэнтези, но и с религиозно-мистической литературой, сейчас подвергается активному воздействию хлынувших на нас переводов. В этом, возможно, нет ничего плохого, но возникает опасение, что у нас слабый иммунитет к не адекватным нашему ландшафту идеям. Создается впечатление, что мы погружаемся в какое-то дремучее Средневековье, а американцы, стряхнув с себя его обольстительный дурман, готовятся к прорыву в Большой Космос.

Рывок на Марс, который собираются осуществить американцы, имеет далеко идущие экономические и политические последствия.

Во-первых, ВПК, растерявший часть заказов из-за изменения геополитической ситуации, получит возможность нарастить мощности и создать массу новых рабочих мест. Вряд ли американцы последуют нашему примеру и переориентируют ракетные цеха на изготовление кастрюль и велосипедов. Разработка космической технологии, как известно, приводит к большому количеству сопутствующих изобретений, которые как бы подталкивают развитие некосмической, «бытовой» промышленности.

Во-вторых, тот, кто первым водрузит свой флаг на Марсе, получит большой козырь в новом раскладе геополитической игры. Марсианский «забег» должен показать человечеству, кто реально станет лидером будущего века, а то и тысячелетия. Затраты на такую экспедицию окупятся сторицей. Надо иметь в виду, что отставание в развитии космической технологии не имеет ничего общего, скажем, с трудностями в сельском хозяйстве или в разработке компьютерной технологии. Если во многих случаях отставание может быть преодолено за счет форсированных методов, то космическая программа — по сути, комплексная переориентация многих интеллектуальных и материальных ресурсов — требует постоянного и неразрывного наращивания усилий. Здесь особо важен фактор преемственности, неразрывности исследований и технологических разработок. Это своего рода езда на велосипеде по наклонному треку. Тот, кто остановится — упадет. Возможно, ему снова удастся подняться. Но лидер уже будет далеко впереди.

2

Основные положения всего вышеизложенного были тезисно сформулированы нами в 1994 году. Еще через год один из авторов имел неосторожность изложить их во время встречи с читателями, за что получил ироническую реплику в одной уважаемой газете. Но прошедшие годы показали, что авторы были, увы, слишком осторожны в своих предположениях. Действительность оказалась на порядок круче!

Многочисленные публикации о сворачивании западных космических программ оказались хорошо продуманной дезинформацией. США приступило к реализации массового заброса на Марс недорогих космических аппаратов типа «Марс Пэсфайндер», твердо намереваясь накрыть планету сетью реперных станций. А тут еще и другие страны активно включились в гонку.

При этом обратим внимание на экономическую подоплеку марсианских проектов. Поскольку речь уже не идет о противостоянии двух систем (деньги начали считать и перестали вкладывать их в дорогостоящие проекты типа «Марс Обсервер»), то можно прийти к выводу о долгосрочной национальной программе.

Система принятия решений в американской администрации — вещь весьма любопытная. Достаточно пробить финансирование какого-либо проекта на госуровне — и денежки начнут капать, когда много, а когда мало, в зависимости от геополитической ситуации. Иными словами, проект будет поддерживаться в мобилизационной готовности, чтобы в случае чего форсированно развернуть его по всем «фронтам». Стоило поэтому прислушаться к словам президента Буша, заявившего несколько лет назад о том, что США начинают свой путь к звездам и поведут за собой остальное человечество.

Между тем не все хотят быть в числе «остальных». К космосу обратили свой взор и японцы. Удовлетворив свое национальное самолюбие (запустили аппарат к Марсу своей ракетой), они собираются ныне в качестве «тягловой силы» использовать наши ракетоносители. Это тоже свидетельствует о долговременном стратегическом характере их космической программы.

А что касается китайского рывка в космос, то вывод на орбиту первого космонавта Поднебесной — дело полутора-двух лет, если не меньше.

И не стоит обольщаться так называемой международной кооперацией. Выжав все, что хотели из программы «Мир», американцы, похоже, теряют интерес к сотрудничеству по проекту станции «Альфа». По крайней мере — к равноправному сотрудничеству.

* * *

Вернемся к фантастике. Что касается ее места в индоктринации населения США, то за последние годы произошла весьма характерная переориентация на другие «носители» жанра. Книжные издания все больше уступают место видеопродукции.

Тому примером разнообразные блокбастеры — от «Астероида» до «Звездного десанта», от «Прибытия» до «Людей в черном». Активно и даже агрессивно навязывается идея неизбежной «космической угрозы» — как реальной (столкновение Земли с астероидом, кометой и т. п.), так и ирреальной (вторжение инопланетян, тайная инвазия пришельцев, инфильтрация эмиссаров иного разума в земные структуры и т. д.). Фантастический успех таких, в общем-то, далеко не блестящих фильмов, как «День независимости», «Мощный удар», и им подобных, свидетельствует о том, что общество готово поверить в реальность угрозы извне. Как известно, стереотипы массового сознания невозможно устранить, их можно лишь заменить на другие стереотипы. Поддержание любой алармической мифологии есть необходимое и достаточное условие оптимального функционирования ВПК и научно-исследовательских структур самого общего характера.

Одновременно идет и работа с телесериалами. Так, например, в знаменитых «Секретных материалах» акцент от «нормальной паранормальщины» медленно переместился к теме космической угрозы. И если поначалу сверхзадачей сюжета было лишь разоблачение тайного заговора околоправительственных структур, которые желали прикрыть мифом о пришельцах собственные зловещие эксперименты, то в киноверсии и в продолжении сериала его создатели возвращаются к классической схеме реальной космической угрозы, уже в деталях проработанной в сериалах «Война в космосе», «Виктория» и т. п. Реанимируется старая мистификация о том, что в 1947 году американцы якобы сбили НЛО. Материализуется из ниоткуда кинопленка с изображением «сбитого инопланетянина».

С другой стороны, не менее активно внедряется в общественное сознание идея Циолковского о том, что космическая экспансия — естественный путь развития человечества. Лучшая тому иллюстрация — сериал «Вавилон-5» — великолепная сага о романтике космических строек, о высоких помыслах и великих битвах, о том, как люди рука об руку со старшими и меньшими братьями по разуму покоряют пространство и время, а в итоге становятся чуть ли не богами…

Кстати, в прошлом году в одном российском научно-популярном журнале появилась статья крупного специалиста из НАСА, который утверждал, что без космической экспансии у нашей цивилизации нет исторической перспективы.

Словом, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы убедиться: государства, мало-мальски озабоченные стратегическими приоритетами будущего века, готовятся к прыжку на Марс, а новый виток космической гонки начался в самый неблагоприятный для России момент.

3

Мы готовы признать, что космическая экспансия — это ложная цель. Но это — Великая Цель. Движущей силой человеческой истории было именно стремление к «великим целям», будь то походы к «последнему морю», стремление к мировому господству, желание построить рай на земле, выиграть самую последнюю войну и так далее… Великая Цель должна быть, как мираж, — ясно видимой, но практически недостижимой. По большому счету, человеку нечего делать во враждебной для всякой жизни среде космического пространства. Но генетическая директива «Плодитесь, размножайтесь!» толкает его на экспансию — альтернативой этому долгое и мучительное самоистребление во имя поддержания равновесия планетарной биомассы.

Мы готовы признать, что космическая экспансия как национальная идея для России будет в настоящее время воспринята в качестве очередной социальной техноутопии. Хотя, например, как нам представляется, наилучшим ответом на продвижение НАТО к нашим границам был бы «асимметричный ответ» — геостационарные орбитальные комплексы, базы на Луне, развитие нетрадиционных оборонительных систем, не подпадающих под действие соответствующих договоров.

Мы готовы признать, что современная российская элита не обладает политической волей для обозначения долговременных стратегических приоритетов. Однако именно отсутствие вектора развития порождает распыление сил, средств, интеллектуального потенциала и иных, зачастую невозобновляемых ресурсов.

Мы уверены в том, что так называемый кризис современной российской фантастики — это кризис идей, поскольку идет перепевание старых, замшелых сюжетов, бесконечная версификация отработанных тем с одновременной эрозией жанра. Однако любой кризис есть своего рода поворотный пункт, после которого следует либо новая фаза развития, либо завершение миссии. Это не повод для оптимизма, но все-таки сохраняет какую-то надежду.

Мы уверены в том, что сверхзадачей российской фантастики является формирование творческого потенциала, способного от абстрактных разговоров о будущем перейти к конструктивной деятельности по его созиданию. Иными словами — обозначить цель и пути к ее достижению. Разумеется, речь идет не о вульгарной пропаганде научно-технических знаний (хотя надо еще раз признать, что американская фантастика возвращается если не к Жюлю Верну, то уж к Гернсбеку точно! — правда, на другом уровне). Но тем не менее облик грядущего должен рисоваться не на кухнях с тараканами под невнятное бормотание о «духовности», а в творческих объединениях, связывающих воедино фантастов, конструкторов, разработчиков, генераторов идей, проектировщиков, изобретателей и т. п.

Мы уверены в том, что при всей, на первый взгляд, невероятности таких целеустремленных структур существует реальная среда, объединяющая людей самых разных интересов, вкусов, потребностей, знаний и умений. Мы можем использовать возможности Интернета для реального объединения всех, кто озабочен судьбой страны. Вряд ли мы построим виртуальный «Пятый Рим», но стоит попытаться хотя бы определить число людей, четко решивших, что, отдавая свой голос на выборах, они при прочих равных будут учитывать и лояльность кандидата к идее активного освоения космического пространства.

* * *

Трагедия нашего времени не только в том, что мы пока не видим политика, который рискнул бы сказать, что путь России в третье тысячелетие лежит через космос. Трагедия в том, что ради сиюминутных шкурных интересов мы готовы выдвинуть любых бездарей и авантюристов на все этажи власти, прекрасно понимая, что тем самым обрекаем наших внуков на прозябание. Нищие духом не смотрят на звезды. Их удел — прокисшая чечевичная похлебка…

Одинокая планета развивается до определенной стадии, но не дальше. Наступает момент, когда культура исчерпывает себя, какой бы богатой и многообразной она ни была. Приходит время, когда ее развитие останавливается. При этом она, возможно, не гибнет. Но жизнь есть процесс. И это означает изменение, развитие, борьбу. Когда же культура начинает только повторять себя, только сохраняться в прежнем виде, она в лучшем случае утрачивает значимость, рано или поздно силы ее иссякают, и она гибнет.

Кроме того, в развитии цивилизации неизбежно наступает момент, когда одной техники становится недостаточно, когда технические новинки перестают быть самоцелью. Наступает момент, когда становится очевидно, что даже сама наука в конечном счете всего лишь метод, совокупность приемов, и от нее нельзя ждать ответа на все вопросы.

А между тем человек — не просто животное, наделенное даром речи. Он — животное, задающее вопросы, постоянно и непрерывно. Он начинает задавать вопросы, едва только научится говорить, и задает их до конца жизни. Когда человечество перестает спрашивать, когда наступает самоуспокоение и человечество решает, что знает все — тогда наступает конец. Люди по-прежнему едят, работают, спят, занимаются привычными делами, но для них уже все кончено.

Чэд Оливер. «Ветер времени».

Проза

Василий Головачёв Невыключенный

Все-таки это была слежка.

Бросив взгляд на зеркальце заднего вида, Панов свернул в переулок и остановил машину возле трехэтажного здания поликлиники. Серого цвета «девятка», следовавшая за ним от дома, в переулок заезжать не стала, но остановилась за углом. Сомнений не оставалось: «девятка» преследовала зеленый «фиат» Панова не зря, ее пассажиры явно не хотели выпускать из виду водителя «фиата», Станислава Викторовича Панова, бывшего инженера-электронщика, а ныне директора издательства «Алые паруса», тридцати лет от роду, холостого, москвича в четвертом поколении.

Началась эта история спустя два дня после выписки Панова из больницы, куда он попал в результате автодорожной аварии, вдребезги разбив издательский джип «судзуки». И хотя сам Панов уцелел, все же несколько дней в больнице ему пришлось провести с диагнозом «сотрясение мозга средней тяжести». К радости всего издательского коллектива (Панова любили за доброе отношение к сотрудникам и уважали за деловую хватку), через неделю с момента аварии он «вышел на свободу». Но через два дня у него начались нелады со здоровьем, точнее, с психикой, потому что ему вдруг начали мерещиться разные странные картины.

Сначала показалось, что исчез дом на Сухаревской площади, в котором располагалось агентство Аэрофлота. Станислав в общем-то никогда не обращал особого внимания на этот старый пятиэтажный особняк довоенной постройки, но все же помнил, что на фасаде дома висели еще три вывески, в том числе мемориальная доска с надписью: «В этом доме в 1927–1937 гг. останавливался писатель Николай ВасильевичОвчинников».

Заметив исчезновение дома, Панов осторожно спросил у матери, не помнит ли она, когда снесли дом поблизости, где располагалось агентство Аэрофлота, и был поражен, услышав ответ, что отродясь такой дом на Сухаревской площади не стоял. На всякий случай Панов прогулялся вокруг площади, разглядывая знакомые с детства здания, церковь, скверик в Даевом переулке, полюбовался на бетонный пятачок справа от Сретенки, где когда-то располагался исчезнувший таинственным образом особняк и где теперь стояла шеренга коммерческих палаток, и решил, что у него сработал эффект ложной памяти, инициированный травмой головы.

Однако следующее срабатывание ложной памяти заставило Панова призадуматься. С его рабочего стола пропал справочник менеджера, солидная монография отечественного специалиста по маркетингу и информационным технологиям профессора Зелинского, которой Панову приходилось пользоваться довольно часто. После безуспешных поисков в офисе и дома Станислав вызвал секретаршу Татьяну и велел разыскать монографию в издательстве. Каково же было его удивление, когда выяснилось, что такой монографии никто не помнит! Мало того, главный бухгалтер издательства утверждал, что ее не существует вообще! То есть похожая по тематике книга выходила, но, во-первых, написана она была не Зелинским, а американцем Хаббардом, а во-вторых, Панов ее раньше в глаза не видел, хотя, по уверениям всех сотрудников от секретарши до главбуха и главного редактора, пользовался ею всю сознательную издательскую жизнь.

И, наконец, третий раз Панов почувствовал себя неуютно, когда увидел по телевизору чествование знаменитого киноартиста, которому исполнилось семьдесят лет и которого Станислав, знавший всех отечественных звезд кино и театра, никогда до этого не встречал. Звали киноартиста Юрий Яковлев.

После этого случая Панов провел целое расследование и выяснил множество любопытных деталей, не совпадающих с его опытом жизни и мировоззрением. Так, оказалось, что Великая Отечественная война закончилась девятого мая тысяча девятьсот сорок пятого года, а не в декабре сорок четвертого, как говорили учебники истории, которые он изучал в школе. На юге Россия граничила не только с Китаем, но и с Монголией, которой, по памяти Панова, вообще не существовало; по тем же учебникам истории великое государство моголов распалось еще в тринадцатом веке после столкновения с Русью, часть его отошла к России (тогда Великой Руси), а часть — Китаю.

Кроме того, Панов был весьма озадачен, узнав, что существует всемирная компьютерная сеть Интернет. В его памяти хранилась информация о создании такой сети в Соединенных Штатах Америки и в Японии, засекретивших свои разработки для увеличения обороноспособности своих стран. И последнее, что подвигло Станислава пойти к психиатру, было «открытие» им факта высадки американских космонавтов на Луну. Он совершенно точно знал, что первыми высадились на спутнике Земли русские и немцы!

Психиатр не удивился рассказу Панова. Похоже, он вообще разучился удивляться чему-либо в этой жизни, ежедневно встречаясь с больными. Однако случай с Пановым его заинтересовал, он пообещал помочь молодому человеку и пригласил его в поликлинику через день. Именно после посещения врача Станиславу стало казаться, что за ним наблюдают. Серая «девятка» с тремя пассажирами заставила его окончательно утвердиться в своих подозрениях, хотя, по логике вещей, и слежка вполне могла быть плодом раскаленного воображения Панова, заболевшего одной из форм психического расстройства после травмы головы.

Кабинет психиатра на втором этаже был закрыт, на его двери красовался листок бумаги с надписью: «Врач не работает». Недоумевая по данному поводу, Панов спустился в регистратуру и спросил у дежурной сестры:

— Извините, вы не скажете, почему не работает психиатр?

— Он заболел, — сухо ответила молодая регистраторша, перебирая карточки. Подняв голову, она увидела растерянное лицо посетителя, и взгляд ее смягчился.

— Он в реанимации. Вчера его машина свалилась с моста на железнодорожные пути.

— Он… жив?! — пробормотал ошеломленный известием Панов.

— К счастью, жив, но вряд ли в ближайшее время выйдет на работу. Если вам нужен психиатр, то сходите в районную поликлинику на Жукова.

— Спасибо. — Панов повернулся, чувствуя себя так, словно это он свалился на машине с моста, и вдруг встретил взгляд молодого человека у двери, тут же сделавшего вид, что он интересуется доской объявлений в коридоре. Сердце защемило. Панов понял, что этот парень — один из пассажиров «девятки» и пришел сюда, чтобы убедиться в его присутствии в поликлинике. Прикинув свои возможности, — Станислав, хотя и занимался спортом, никогда ни с кем не конфликтовал, ни от кого не защищался и, даже став достаточно известным издателем, не окружил себя телохранителями, — он подошел к регистратуре.

— Извините еще раз, могу я позвонить?

Дежурная заколебалась, но все же подала Панову на стойку старенький телефон.

— Только побыстрей, пожалуйста.

Станислав набрал было номер офиса, но передумал и позвонил Саше Фадееву, своему другу с двенадцати лет. Саша занимался восточными единоборствами, работал инструктором в Московском СОБРе и был единственным человеком, который сумел бы помочь Панову в сложившейся ситуации.

Уговаривать его не пришлось. Выслушав сбивчивую речь Панова, Фадеев прервал Станислава коротким «жди» и повесил трубку. В поликлинике он появился буквально через полчаса, хотя ехать ему надо было с другого конца города.

При его появлении молодой человек, усиленно изучавший старые плакаты на стенах коридора, вышел на улицу. Панов торопливо отвел Фадеева к раздевалке и выглянул в окно.

— Того парня в черном видел?

— Рассказывай, только не спеши, — спокойно сказал Фадеев, мельком глянув в окно.

Панов подумал, заставил себя успокоиться и сообщил Александру все, что знал сам: свои открытия, впечатления, переживания, ощущения и страхи.

Фадеев выслушал его внешне без эмоций, никак не реагируя на бледные попытки друга пошутить над самим собой. Он вообще был очень сдержанным и серьезным человеком, хотя юмор ценил и понимал. Однако обстоятельства складывались далекими от смешного, ситуация требовала каких-то объяснений и решительных действий, и Фадеев, не ответив на вопрос Панова: «Надеюсь, ты не считаешь меня психом?» — принялся действовать.

— Я выйду первым, — сказал он. — Ты через пару минут. Проходи к своей машине, но не садись, ныряй в кабину моего синего «крайслера».

— А ты?

— Я поеду на твоей. Держи ключи от моей и дай свои. Поезжай в спортзал ЦСКА, паркуйся за углом у ограды, где идут ремонтные работы, помнишь? Я тебя догоню.

Они обменялись ключами, и Фадеев, одетый в спортивный костюм и кроссовки, исчез за дверью центрального входа в поликлинику. В окно Панов увидел, как он задержался на крыльце, где стоял тот самый парень в черном джинсовом костюме с цепким взглядом, что-то спросил у него и протянул руку. Панову показалось, будто Александр похлопал парня по плечу, а потом обнял его и повел к машине Панова, с улыбкой жестикулируя свободной рукой, словно рассказывал анекдот.

Панов не стал забивать себе голову размышлениями о том, что произошло, он просто выскочил на улицу следом за Фадеевым, рванул, как заяц, через дорогу, сел в мощный «крайслер» Фадеева и, не глядя на серую «девятку» наблюдателей в двадцати шагах от него, бросил машину вперед. Но все же успел заметить, как из «девятки» выскочили еще двое парней, устремились к его «фиату», в кабине которого скрылся Фадеев, дружески разговаривающий с их приятелем. Что было дальше, Станиславу увидеть не удалось, об этом ему стало известно впоследствии от Фадеева.

Александр подошел к молодому человеку в черном, протянул ему руку, будто старому знакомому, воскликнул:

— Серега! Сколько лет, сколько зим! Ты как здесь оказался?

Парень с удивлением оглянулся и совершенно автоматически протянул в ответ свою руку, а когда понял, что перед ним незнакомый человек, и хотел ответить: «Вы ошиблись», — Фадеев сделал мгновенный выпад указательным пальцем в точку на шее, попадание в которую практически гарантирует шоковое состояние. После чего они обнялись, как друзья, и Александр повел спутника к машине Панова. Приятели потерявшего ориентацию молодого человека опомнились, когда Фадеев усадил парня в «фиат» и завел двигатель.

Действовали они решительно. Увидев, что ситуация выходит из-под контроля, двое из них достали пистолеты и сходу открыли огонь по «фиату», а третий сразу завел двигатель «девятки» и погнал машину вслед за отъехавшим «крайслером» Панова. Но они все же не смогли перехватить ни того, ни другого, промедлив в самом начале, не ожидая от объекта слежки такой прыти и не просчитав действия прибывшего на помощь Фадеева. Пули из пистолетов пробили дверцы «фиата», боковые стекла, но миновали Александра. Пригнувшись, он выехал со стоянки напротив поликлиники следом за «девяткой» наблюдателей, догнал ее на перекрестке и сходу ударил на повороте в бок, так что «девятка» развернулась и въехала в витрину магазина хозтоваров. Преследовать «крайслер» с Пановым и изрешеченный пулями «фиат» она уже не могла.

Допрашивал захваченного «языка» Фадеев у себя в тренерской комнате в спортзале ЦСКА, куда он прибыл через несколько минут после приезда Панова. Станислав в допросе не участвовал, пребывая в ступоре. Просто сидел на скамеечке в пустом спортзале и тупо смотрел перед собой, перебирая в памяти факты своего умопомешательства. Ничего дельного в голову не приходило, объяснить случившееся одним только психическим расстройством было невозможно, и Панов тихонечко ждал, чем закончится беседа Фадеева с пленником. Не хотелось ни идти на работу, ни что-то делать, ни вообще двигаться.

Фадеев появился в темном зале спустя полчаса. Посмотрел на мрачное лицо Станислава, присел рядом на скамейку.

— Кто это? — вяло поинтересовался Панов.

— Ты кому-нибудь, кроме меня, рассказывал о своих открытиях? — ответил Фадеев вопросом на вопрос.

— Психиатру.

— И все?

— Заму на работе.

Фадеев помрачнел.

— Это плохо. Позвони ему, пусть приедет сюда, к нам.

— Зачем?

— Ему тоже угрожает опасность, надо предупредить человека. А матери не говорил?

— Не хотел тревожить.

Панов преодолел приступ меланхолии, достал сотовый телефон и вызвал Андрея Климишина, друга и компаньона, занимавшего в издательстве кресло коммерческого директора, ведающего распространением печатной продукции. Заместителем Панова он считался лишь условно.

Однако сотовый телефон Андрея не отвечал, а на рабочем месте его не оказалось. Секретарша Танечка испуганным голосом сообщила, что Климишина сбила грузовая машина, и он находится в реанимации.

Фадеев, наблюдавший за Пановым, заметил его остановившийся взгляд и отобрал телефон.

— Что случилось?

— Андрей в реанимации… его сбил грузовик…

— Быстро работают, — сквозь зубы проговорил Фадеев. — Кому-то очень хочется остановить утечку информации.

— Какую утечку? — не понял Панов.

Фадеев пропустил вопрос мимо ушей.

— Расскажи-ка мне все с самого начала и поподробней. С чего все началось?

Панов хотел было отказаться, но в это время его взгляд зацепился за стену спортзала, на которой висел длинный белый транспарант с рекламой кроссовок «Найк», и кивнул на транспарант с бледной улыбкой:

— Давно здесь висит это полотнище?

— Полгода. А что?

— А мне почему-то помнится, что вместо него висел длинный плакат с надписью: «Привет участникам соревнований». Может быть, у меня действительно крыша поехала?

Фадеев несколько мгновений изучал лицо друга, потом встал со скамейки и, бросив на ходу: «Посиди, я сейчас», — вышел из зала. Вернулся он через несколько минут, переодетый в строгий деловой костюм, придавший ему вид бизнесмена или государственного чиновника.

— Поехали.

— Куда?

— Увидишь. Звони на работу, скажи, что срочно уезжаешь на несколько дней по делам. Или отдыхать. Придумай что-нибудь.

— Но у меня куча дел, встречи, ярмарка в Питере на носу…

— Звони!

Панов покорно включил телефон, скороговоркой сообщил своей секретарше свое решение отдохнуть несколько дней на море и поплелся за Фадеевым, оглядываясь на смутивший его плакат на стене зала. Догнал Сашу в коридоре.

— Что ты сделал с тем парнем?

— В милицию сдал, — усмехнулся Фадеев.

— Зачем он за мной следил?

— Узнаешь в свое время.

— Куда мы все-таки направляемся?

— Поживешь пока у меня пару дней, потом сообразим, что делать дальше.

— А где моя машина?

— В ремонте, — снова усмехнулся Фадеев. — Не беспокойся, будет, как новая, только цвет поменяет. Так ты говоришь, первыми высадились на Луне наши и немцы, а не американцы?

— Ну да, в тысяча девятьсот семьдесят первом году.

— А кто, по-твоему, вообще первым в космос полетел?

— Шутишь? Гагарин, конечно.

— Слава Богу, хоть что-то остается неизменным в нашем текучем мире.

Они вышли из здания через служебный вход, свернули к летним кортам, огороженным металлической сеткой, где среди десятка автомобилей стоял пробитый пулями «фиат» Панова, но сесть в машину не успели. Из двух джипов справа от «фиата» выскочили какие-то люди в черных джинсовых костюмах, бросились к идущим вдоль ограды Фадееву и Панову, выхватывая оружие. Позади с визгом шин и тормозов остановился еще один джип с темными стеклами, из которого тоже десантировалась четверка парней в джинсах, и Станислав с Александром оказались окруженными.

И тут Фадеев показал, на что способен.

Панов еще только считал окруживших их противников с пистолетами, не понимая, что происходит, а Саша уже действовал, мгновенно оценив обстановку.

— Ложись! — прошипел он, толкая Панова в спину. — Под машину!

Они бросились на асфальт, и тотчас же Фадеев открыл огонь из невесть откуда взявшегося пистолета-пулемета, целя по ногам преследователей.

Раздались крики, ответные выстрелы, пули забарабанили по кузову «вольво», под которую забрались Фадеев и Панов, посыпались стекла, из пробитых шин со свистом вырвался воздух. Александр перестал стрелять, выдернул из нагрудного кармана пиджака усик микрофона:

— Я в узле второй степени, просчитайте масштабы корректировки.

Что ответили Фадееву неизвестные абоненты, Панов слышать не мог, да и к речи друга прислушивался лишь краем уха, занятый тем, что происходило вокруг. К тому же понять странные сообщения Александра (это у него рация? откуда? с кем он говорит?..) было трудно, однако эти переговоры дали результаты уже в ближайшие секунды.

— Пятиминутка без последствий мне подходит, — сказал Фадеев.

— Подготовьте линию по невыключенному, объект — Станислав Викторович Панов, тридцать лет. Да, я готов.

В то же мгновение стрельба стихла. Глаза Панова на короткое время перестали видеть, будто его окунули в подземелье или небо закрыли сплошные тучи. Затем солнце засияло вновь, и Фадеев вылез из-под машины, протягивая руку Станиславу.

— Шевелись, у нас всего пять минут.

Панов выбрался из-под «вольво», огляделся, не веря глазам. Ни одного из молодых людей в черном вблизи стоянки не было видно, будто они испарились за несколько секунд. Не заметил Панов и следов перестрелки, хотя помнил шлепки пуль в корпуса машин и грохот взрывающихся стекол. По территории спорткомплекса спокойно шли по своим делам люди, не обращая внимания на озиравшегося Панова и сосредоточенного Фадеева, и эта их будничная целеустремленность подействовала на Станислава сильнее всего.

— Саша, что происходит? — прошептал он.

— Идем. — Фадеев сел в «фиат» Панова, включил двигатель. — Скоро все узнаешь.

Они выехали с территории ЦСКА на Ленинградский проспект и направились к центру города, затем свернули на Беговую.

— Ты же говорил, что отдал машину в ремонт, — пробормотал Панов.

— Ты это точно помнишь? — с любопытством посмотрел на него Фадеев.

— Издеваешься? — рассердился Станислав. — Ты же сам сказал полчаса назад…

— За это время кое-что изменилось. Неужели не заметил?

Панов задумался. За последние полтора часа на него свалилось столько необычных известий, таинственных происшествий и переживаний, что голова шла кругом и отказывалась работать.

— Когда мы сидели под машиной, мне показалось…

— Ну-ну?

— Показалось, что резко стемнело… а на небе — ни облачка… и эти ребята в черном исчезли…

— Да, ты абсолютник, — хмыкнул Фадеев, еще раз взглянув на осоловевшего приятеля. — Уникальный случай. Кто бы мог подумать, что рядом со мной… — он оборвал себя, сворачивая на мост через железнодорожные пути. Бросил взгляд в зеркальце заднего вида, покачал головой. — Вот собаки! Быстро берут след!

Панов оглянулся, но в плотном потоке машин нельзя было выделить конкретных преследователей, и Станислав перевел взгляд на водителя.

— Кто за нами гонится, Саш? Что вообще происходит? За что меня хотят убить? И кто ты на самом деле?

— Ты задаешь слишком много вопросов, маэстро. Доберемся до безопасного убежища, все выяснится. Главное, что я твой друг.

«Фиат» свернул к Ваганьковскому кладбищу и остановился во дворе девятиэтажного дома.

— Выходим, быстро!

Они выскочили из машины и бегом направились к дому, но в подъезд не зашли, обогнули небольшое кирпичное строение котельной и нырнули в его распахнутую дверь, которая сразу же закрылась за ними. Пробежав короткий коридорчик, Фадеев толкнул фанерную дверь в тупике коридора, вошел в небольшой чулан с каким-то тряпьем и коробками и стал спускаться в открытый квадратный люк. Панов, как во сне, последовал за ним, ни о чем не спрашивая. Люк сам собой закрылся за ним, отрезая выход наверх. Лестница была деревянная, старая, затоптанная, словно ею пользовались часто и много лет подряд, но ступеньки не скрипели, создавая впечатление монолитной конструкции. На глубине шести-семи метров она кончилась в подвальчике, заставленном бочками и ящиками, тускло освещенном единственной лампочкой в металлическом наморднике. Запахи пыли, ржавого железа, гнилого дерева заполняли подвальчик снизу доверху и создавали впечатление старости, ветхости, запустения и забытости. Но Панов не успел проникнуться духом помещения. С гулом отъехала часть стены подвала, в лицо брызнул яркий свет, Фадеев подтолкнул друга в спину, и Панов шагнул в открывшийся проем, широко открывая глаза.

Помещение больше всего походило на зал Центра управления полетами: ряды пультов и столов с компьютерами и дисплеями разных размеров, какие-то шкафы у стен с мигающими индикаторами перед рядами пультов, спускающимися вниз амфитеатром, гигантский — во всю стену — экран с двумя земными полушариями, покрытыми неравномерной сеткой, в узлах которой разгорались и гасли цветные огоньки.

— Не останавливайся, — сказал Фадеев, понимающе глянув на лицо Панова.

Тот переступил невысокий порог, продавил телом какую-то невидимую упругую пленку и окунулся в мир других запахов, среди которых можно было уловить запах озона, и звуков — от тихих человеческих голосов до таких же негромких звоночков, зуммеров и писков.

Фадеев уверенно направился вдоль крайнего ряда пультов к правому углу зала, нагнулся к женщине в белом костюме у пульта, та кивнула, и Александр шагнул к открывшейся двери в стене зала, между двумя шкафами. Панов догнал его в коротком коридорчике, освещенном длинной светопанелью.

— Это что, центр управления полетами? — спросил он. — Очень похож. Я видел по телеку. Или какой-то вычислительный центр?

— Нечто в этом роде, — кивнул Фадеев. — Ты не читал роман Азимова «Конец вечности»?

— Читал в детстве. А что? При чем тут Азимов?

— Он был посвящен в наши дела. Организация «Вечность» существует, хотя и не в том виде, в каком описал ее известный писатель.

То, что ты видел, это лишь кустовой терминал, один из районных центров анализа накапливаемых искажений реальности.

Фадеев остановился перед последней дверью коридорчика, поднял руку, прижимая ладонь к выпуклости на стене. Из черного окошечка над выпуклостью выстрелил бледный синеватый лучик света, заглянул ему в глаза и спрятался обратно. Дверь с тихим шипением отодвинулась в сторону, и молодые люди вошли в небольшой кабинет, похожий на десятки подобных ему кабинетов правительственных или коммерческих офисов. Стол с компьютером, стол для гостей с четырьмя стульями, два стеклянных шкафчика с книгами и хрусталем, шкаф для одежды, сейф, светопанели, ковер на паркетном полу, картина на стене — пейзаж в стиле Шишкина: ели, ручей, коряга поперек. Но взгляд Панова зацепился не за эти детали, а за окно, из которого на пол помещения падал сноп света. Были видны небо с облаками, деревья, часть пруда. И в то же время Станислав помнил, что он находится глубоко под землей.

— Видеокартинка, — раздался чей-то голос, и Панов наконец разглядел хозяина кабинета, сидевшего вполоборота к столу за экраном компьютера.

Он был крупного сложения, с круглой бритой головой, тяжелым лицом и мощным лбом, под которым светились легкой иронией умные желтые глаза.

— Присаживайтесь, — кивнул он на стулья. — У меня мало времени, поэтому обойдемся без восклицаний «не может быть!» и прочих эмоциональных выражений. Меня зовут Павел Феоктистович, я эвменарх данного регулюма. — Бритоголовый посмотрел на Фадеева. — Вы ввели его в курс дела?

— Не успел, — качнул головой Александр. — На него вышли охотники Фундатора, пришлось бежать.

— Понятно. Тогда я обрисую в двух словах, что происходит, а вы потом ответите на все его вопросы и поговорите обо всем подробней. Подумали, где можно будет применить его возможности?

— Все произошло слишком неожиданно, — признался Фадеев с беглой усмешкой. — Мы знакомы со Стасом уже два месяца, и я никак не думал, что он может видеть изменения реальности.

— Как это — два месяца?! — округлил глаза Панов. — Я знаю тебя пятнадцать лет!

Бритоголовый Павел Феоктистович и Александр переглянулись.

— Случай интересный…

— Да, необычный, он видит все абсолютные изменения внешней среды, но одновременно принимает относительные варианты своего восприятия за реальный исторический процесс.

— Итак, молодой человек, — сказал эвменарх, смерив Павла заинтересованным взглядом, — вы оказались в довольно любопытном положении. Большинство обычных людей принимает действительность как статическую основу бытия, пронизанную потоком времени. На самом деле Вселенная — исключительно зыбкий, изменчивый, непостоянный, текучий, многомерный континуум, непрерывно кипящий и содрогающийся от малейших вероятностных изменений в любой его точке, в любом материальном узле — регулюме, где возникает на короткое время довольно устойчивое образование — жизнь. Одним из таких регулюмов является планета Земля. Каждый ее житель воспринимает любое изменение не напрямую, а через особое «декодирующее» устройство — подсознание, поэтому ему кажется, что мир вокруг статичен и если изменяется, то эволюционно, согласно законам физики, законам природы. Одно лишь не учитывается: что Матрица Мира изменяется мгновенно от любого происшествия, от любого толчка, и одновременно с этим сознание человека получает весь пакет информации, формирующий память. Для любого человека любое изменение есть событие, «вмороженное» в память.

— Подождите, — остановил лектора Панов. — Я не совсем…

— Лучше всего мое рассуждение пояснить примером. Допустим, кто-то в нынешнее время хочет изменить реальность. Он спускается на пятьдесят лет в прошлое и убивает… ну, скажем, видного политического деятеля, того же Ленина, к примеру. Что произойдет для всех современников путешественника во времени? С одной стороны — изменится реальность, исчезнет весь пласт истории, связанной с данным историческим лицом, но с другой — для наших современников в момент убийства не произойдет ровным счетом ничего! Для них эти пятьдесят или сколько-то там лет окажутся спрессованными в памяти как давно прошедший отрезок времени, где не было Ленина. Понимаете? Изменение воспримут только отдельные личности…

— Больные?

— Можно сказать и так, — улыбнулся Павел Феоктистович, — невыключенные. Мы их называем иначе — абсолютниками. Они хранители траекторий исторического процесса, способные влиять на Вселенную. При соответствующей подготовке, разумеется.

— Почему меня хотели убить?

— Потому что вы свидетель изменений, произведенных властной структурой регулюма — Фундатора.

— Кто он такой?

— Он не кто, а что — система реальной власти на Земле, способной менять правительства любого государства, законы, по которым эти государства живут, и даже природные условия.

— А кто тогда вы?

— Хороший вопрос, — развеселился эвменарх. — Мы теневая структура…

— Мафия, что ли?

— Нет, не мафия, скорее, служба безопасности регулюма, отвечающая за устойчивость всей его сложной системы под названием Человечество. К сожалению, у кормила Фундатора сейчас стоят жестокие, эгоистичные, агрессивные, не терпящие возражений и других взглядов, уверенные в своей непогрешимости и безнаказанности люди, и нам пришлось уйти в подполье, в результате чего реальность изменилась не в лучшую сторону и продолжает скатываться в пропасть распада.

— Ликвидация СССР — тоже дело рук Фундатора?

— Вы хорошо схватываете суть проблемы. Все негативные процессы в мире так или иначе инициированы Фундатором, хотя исполнителями являются конкретные группы людей и конкретные личности.

Бритоголовый наклонился к экрану компьютера, что-то набрал на клавиатуре и сказал, не поднимая глаз:

— Остальное вам расскажет наш агент влияния и ваш друг Александр. Всего хорошего.

Фадеев встал, похлопал Панова по плечу, и тот с запозданием поднялся.

— Спасибо…

Бритоголовый не ответил.

В коридорчике они остановились. Фадеев вдруг рассмеялся. Панов с недоумением посмотрел на него.

— Ты что?

— Просто вспомнил, где мы находимся — под Ваганьковским кладбищем.

— Ну и что?

— По-моему, это символично, потому что ты, считай, заново рождаешься на свет там, где другие заканчивают свой земной путь.

— Куда мы теперь?

— Домой. Подожди меня у выхода из зала, я закажу кое-какие изменения реальности, чтобы нас не перехватили охотники, и мы отправимся в ресторан, где отпразднуем рождение абсолютника.

— Постой, — ухватил Панов друга за рукав. — А разве Фундатор не умеет делать то же, что и вы, — изменять реальность в свою пользу? Что если он примет контрмеры?

— Может и принять, но мы попробуем его опередить, у нас очень хороший отдел по разработке всяких «случайных совпадений».

Фадеев подошел к одному из пультов с экраном, за которым работал какой-то седой человек в белом костюме, поговорил с оператором, показав на стоявшего у стеночки Панова, и направился к выходу.

— Все в порядке, можем не беспокоиться за свою судьбу.

Они вышли из зала в подвал котельной, все так же вызывающий впечатление заброшенности и запустения, поднялись в цокольный этаж строения, и в это время дверь на улицу распахнулась и вбежавшие в коридорчик котельной люди в черном открыли по друзьям огонь из пистолетов. Панов с ужасом увидел, как пули впились в грудь и в голову Фадеева, хотел закричать и не успел: тяжелая холодная тень накрыла котельную, дом рядом, кладбище, весь город, придавила всех людей так, что они на мгновение застыли, и исчезла.

А вместе с ней исчез подвал с засадой и убитым Фадеевым. Панов оказался в коридоре поликлиники, откуда полдня назад начал с Александром свое бегство от охотников Фундатора. Вокруг сновали озабоченные люди — больные, медсестры, мальчики и девочки из каких-то школ, проходящие обследование, а у стены коридора стоял молодой человек в черном джинсовом костюме и старательно изучал плакаты на стене.

Сглотнув ставшую горькой слюну, Панов на деревянных ногах, вернулся к окошку регистратуры и попросил разрешения позвонить. Трубку на том конце провода сняли через минуту, однако раздавшийся голос показался Станиславу незнакомым:

— Говорите.

— Саш, это я, — заторопился Панов. — Можешь приехать в поликлинику на Бирюзова?

— Кто говорит? — осведомилась мембрана.

— Стас… Панов… Саш, это ты? Извините, мне нужен Александр Фадеев…

— Очевидно, вы ошиблись номером. — В трубке загукали гудки отбоя.

Панов подержал трубку возле уха потеющей рукой и вдруг отчетливо осознал, что Фундатор нанес упреждающий удар: рассчитал и провел такое изменение реальности, в котором не было места для Фадеева.

— Что с вами? — полюбопытствовала дежурная регистраторша, глянув на побледневшее лицо Станислава. — Вам плохо?

— Ничего, пройдет… — пробормотал Панов, опуская трубку на рычаг.

Телефон вдруг зазвонил, заставив вздрогнуть обоих. Медсестра подняла трубку, выслушала абонента, брови ее поползли вверх.

— Молодой человек, вы, случайно, не Стас Панов? — окликнула она отходившего Панова.

— Да, это я…

— Вас к телефону.

Панов с недоверием взял трубку, прижал к уху и услышал тот же незнакомый голос:

— В этой реальности ваш друг не существует. Я тот, кто может его заменить. Ждите в клинике и никуда не выходите, пока я не приеду.

— Как я вас узнаю?

— Узнаете.

В трубке послышались частые гудки. Панов, еще не веря в избавление от страха, посмотрел на суровую медсестру в окошке регистратуры и подумал, что, похоже, у него еще есть шанс стать абсолютником. Если только охотники Фундатора не доберутся до него раньше людей эвменарха.

Мир вокруг действительно был слишком текуч и неустойчив, подверженный любой прихоти властителей, постоянно изменяющийся в результате разборок между различными властными группировками и структурами, но люди этого не видели и не чувствовали. Кроме таких же одиночек, как Панов. Время от времени они появлялись на Земле, и тогда за ними начиналась охота, ибо тот, на чьей стороне оказывался абсолютник, мог диктовать правила игры остальным.

Всего этого Панов не знал, его путь в изменяющейся от малейшего толчка Вселенной только начинался.

Фред Саберхаген Обмен ролями

— Всего двадцать девять? — грозно спросил командующий Армией обороны. Пристегнутый ремнями к командирскому креслу, он смотрел на информационный дисплей ничего не видящими глазами. За иллюминатором плыла Земля, окутанная защитными силовыми полями. Флагманский корабль жался к ней так же сиротливо, как первые управляемые спутники много тысяч лет тому назад.

— Да, всего двадцать девять, — бесстрастно подтвердил голос, прорвавшийся сквозь помехи. Минувшая баталия оставила после себя в околоземном пространстве настолько сильный радиационный фон, что сигналы совершеннейших приборов связи «поджаривались» на лету. Искаженный голос продолжил: — Но сначала их, несомненно, было тридцать.

— Куда же подевался еще один?

Ответа не последовало.

Все силы обороны Земли были приведены в состояние повышенной боеготовности, хотя нападение не представляло серьезной опасности и, судя по всему, было уже отражено. Недобитые берсерки оставались смертельными врагами всего живого, величайшей угрозой человечеству, с какой ему когда-либо приходилось сталкиваться.

За иллюминатором появилась Луна. Благодаря быстрому перемещению флагманского корабля по орбите, ее движение легко улавливалось простым глазом. Но глаз замечал сейчас не только Луну: гораздо ближе к кораблю расплылось пятно, заслонившее часть земного диска. Траектория движения пятна была такова, что вскоре оно грозило приблизиться к кораблю командующего на расстояние в несколько сотен километров. Это была Силовая Станция Номер Один, прирученная черная дыра. В мирные времена миллиарды жителей планеты получали от нее половину необходимой им энергии. Обычно она выглядела всего лишь как слабая помеха зрению, искажавшая картину звездного неба. Датчики массы, стоявшие на корабле, давно уловили черную дыру, и мощные двигатели, повинуясь автопилоту, заработали с ускорением, чтобы уступить место опасному объекту.

Спустя продолжительное время, командующий снова услышал в наушниках голос:

— Мы прощупываем пространство в поисках пропавшего берсерка-андроида.

— Давно пора!

— Согласно компьютерному анализу обломков, оставшихся от вражеского корабля, на нем было установлено тридцать контейнеров для андроидов. Предполагается, что ни один контейнер не оставался пустым.

— Существует ли вероятность прорыва недостающей единицы через ваши боевые порядки к поверхности планеты? — спросил командующий. В его грозном голосе сквозил страх.

— Не существует, сэр. — Последовала непродолжительная пауза. — По крайней мере, известно, что она не достигала поверхности в наше время.

— В наше время? В каком смысле?

Черная дыра проплыла мимо. Люди преувеличивали, называя ее «прирученной». Так было проще усыпить, собственный страх. Правильнее было назвать ее обузданной. Перевод этого загадочного монстра на удобную орбиту стоил немалых усилий.

Что, если берсерк-андроид под номером тридцать случайно угодил в ходе сражения на Станцию № 1? Учитывая координаты боя, такое предположение нельзя было исключить. Ему ничего не стоило проникнуть в черную дыру. Последние гипотезы говорили о том, что при этом он мог сохранить боеспособность, чтобы впоследствии снова появиться во Вселенной целым и невредимым, например, в результате атомного взрыва.

Командующий прокаркал команду. Компьютеры Совета обороны Земли — союза, вызывавшего всеобщий трепет, — немедленно занялись сформулированной им задачей. Какой вред способен причинить Земле одиночный берсерк-андроид? Скорее всего, не очень ощутимый. Однако для командующего и его подчиненных оборона была священной миссией. Храму под названием «безопасность Земли» грозило осквернение.

Компьютерам потребовалось одиннадцать минут, чтобы ответить на заданный командующим вопрос.

— Андроид под номером тридцать действительно проник в черную дыру, сэр. Ни мы, ни противник не могли этого предвидеть, но…

— Какова вероятность, что он выйдет наружу в неповрежденном состоянии?

— С учетом угла, под которым произошло проникновение, вероятность равняется примерно шестидесяти девяти процентам.

— Так много?

— Имеется также вероятность в сорок девять процентов, что он достигнет поверхности Земли в полной боеготовности, только попадет в прошлое. Однако компьютеры дают и обнадеживающий прогноз. Ввиду того, что вражеский аппарат запрограммирован для нападения на современное общество, сомнительно, чтобы он сумел причинить большой вред тогда и там, где он…

— Вы демонстрируете воистину межгалактическое слабоумие! Я сам сообщу вам и вашим компьютерам, когда появится хотя бы малейшая надежда облегченно перевести дух. А пока продолжайте снабжать меня результатами ваших расчетов.

Прошло двадцать минут, прежде чем Земля снова вышла на связь.

— Вероятность в девяносто два процента, что приземление андроида, если оно имело место, произошло в радиусе не более ста километров от точки с координатами пятьдесят один градус одиннадцать минут северной широты, ноль градусов семь минут западной долготы.

— Время?

— Вероятность девяносто восемь процентов: первое января тысяча восемьсот восьмидесятого года, плюс-минус десять стандартных лет.

Командующий наблюдал на дисплее Землю, как мишень, расчерченную зелеными полосами.

— Рекомендуемые действия?

У Совета обороны ушло полтора часа, чтобы подготовить ответ.

Первые два добровольца погибли при попытке запуска, прежде чем был разработан приемлемый метод. Третий был вызван перед запуском на беседу с глазу на глаз с командующим.

Командующий осмотрел добровольца с головы до ног и одобрил его диковинную одежду, странную прическу, весь вид. Не спрашивая, готов ли доброволец к выполнению задания, командующий сказал ему:

— Согласно расчетам, независимо от успеха вашей работы в прошлом, у вас не будет возможности возвратиться в наше время.

— Так точно, сэр. — Тренировка повлияла даже на его речь, и теперь ему было трудно изъясняться на родном языке. — Я так и предполагал.

— Тем лучше. — Командующий откашлялся и заглянул в таблицы. — Мы по-прежнему не имеем исчерпывающих сведений о вооружении противника. Видимо, это тонкие инструменты, предназначенные для шпионажа или диверсионной деятельности на современной Земле; помимо этого, вы должны быть готовы к противостоянию исключительно сильному. Не забывайте также о мыслительных лучах: они вредоносны для любого человеческого сообщества. Опасность представляют и точечные заряды, предназначенные для вывода из строя наших оборонительных компьютеров посредством организации информационного хаоса. Существует и опасность применения биологического оружия, но на этот случай у вас имеется дезинфицирующий набор. Наконец, будьте готовы к любым неожиданностям.

— Слушаюсь, сэр. — Агент-доброволец был полон рвения. Командующий заключил его в традиционные прощальные объятия.

Он утер с лица капли лондонского дождя и вынул из кармана тяжелое устройство, с виду напоминавшее часы, словно с безобидным намерением узнать время. Он стоял на тротуаре перед театром, как будто поджидал приятеля. Прибор у него на ладони не только тикал, словно обычные часы, но и бесшумно вибрировал. Это означало, что вражеская машина находится где-то рядом, не дальше пятидесяти метров от посланца из будущего.

Рядом висел плакат, сообщавший:

УСОВЕРШЕНСТВОВАННАЯ ШАХМАТНАЯ МАШИНА

ЧУДО ВЕКА!

НОВОЕ УПРАВЛЕНИЕ

— Истинная проблема, сэр, — вещал неподалеку мужчина в цилиндре, обращаясь к своему спутнику, — не в том, возможно ли собрать машину, способную к игре в шахматы, а в том, сможет ли она вообще играть!

«Проблема вовсе не в этом, сэр, — мысленно возразил агент. — Считайте себя счастливчиком, раз вы все еще этого не понимаете».

Он купил билет и вошел. В вестибюле были выставлены разнообразные часовые механизмы, некоторые настолько хитроумные, что при иных обстоятельствах человек из будущего мог бы проявить к ним интерес. Когда собралось достаточно посетителей, мужчина во фраке прочитал короткую лекцию. В лекторе было что-то страшноватое, даже хищное, при всей его приглаженности и заученных остротах.

Наконец взорам предстала сама шахматная машина — огромный ящик с сидящей рядом фигурой. Выкатив машину на сцену, служащие расступились. Манекен был облачен в турецкие одежды и слегка покачивался в кресле. Теперь агент чувствовал тревожную вибрацию своего прибора, даже не опуская руку в карман.

Хищный лектор пролаял очередную шутку, промокнул лоб платком и спросил, кто из присутствующих желает сразиться с машиной. Из нескольких человек, поднявших руки, — среди них был и агент, — он выбрал одного. Избранник вышел на сцену и подошел к доске, на которой уже были расставлены черные и белые фигуры. Служащие распахнули дверцы ящика, продемонстрировав, что внутри заключен только механизм.

Агент обратил внимание, что на ящике нет свечей. Это отличало его от шахматной машины Мелзеля, появившейся несколькими десятилетиями раньше. Машина Мелзеля была, разумеется, чистейшим надувательством: свечи были нужны для того, чтобы никто не обратил внимания на запах горящего воска от свечи шахматиста, спрятавшегося в ящике, среди железок, выдаваемых за механизм. Агент знал, что находится во времени, когда электричество еще не вошло в обиход — во всяком случае, до такой степени, чтобы человек, скрывавшийся в ящике, мог воспользоваться электрическим фонариком. К тому же противнику было позволено сесть гораздо ближе, чем разрешал Мелзель, а это также наводило на мысль, что ни в ящике, ни в манекене никто не прячется.

И все же…

Агент мог бы прямо сейчас вскочить и произвести прицельный выстрел. Однако он не знал, как вооружен противник. Что произойдет в случае промаха? Андроид уже научился выживать в Лондоне XIX века, нашел для себя нишу. Не вызывало сомнений, что он уже сеял вокруг себя смерть. Строка афиши «Новое управление» приобретала зловещий смысл. Устранив агента, андроид станет хладнокровно выжидать, выбирая момент для причинения викторианскому обществу непоправимого вреда.

Нет, обнаружив противника, надлежало сначала разработать надежный план его обезвреживания и только потом действовать.

Представление закончилось. Погрузившись в свои мысли, агент покинул театр и побрел пешком в пансион на Бейкер-стрит, где только что снял комнату. При его соприкосновении с черной дырой произошел небольшой сбой, приведший к утрате части снаряжения, а также почти всех поддельных денег. Профессия, которой он заблаговременно обучился, еще не успела принести ему заработка, поэтому он находился в стесненных финансовых условиях.

Главное — план! Скажем, установить связь с человеком, демонстрирующим публике шахматную машину. Познакомиться с ним, прикинувшись…

Прибор в кармане застучал. Раньше псевдочасы не подавали таких сигналов. Стук означал, что противник засек его детектор, настроился на него и выслеживает.

К каплям дождя на лице добавился пот. Агент побежал. Скорее всего, берсерк обнаружил его еще в театре, но сперва не смог вычленить из толпы. Огибая кэбы, кареты и омнибусы, агент свернул с Оксфорд-стрит на Бейкер-стрит, где перешел с бега на быстрый шаг. Ему оставалось преодолеть совсем небольшое расстояние. Выбросить предательский прибор он не мог, так как без него не сумел бы обнаружить врага, но и пользоваться им теперь было опасно…

Ворвавшись в гостиную, агент застал там соседа, расставлявшего по полкам свежие книги. Сосед приветствовал его кривоватой улыбкой. Агент привалился спиной к двери и облегченно перевел дух.

— Представляете, — обратился он к соседу, — у меня появилось сразу два срочных дела, которые пришлось бы выполнять одновременно! Нельзя ли поручить одно из них вам?

То срочное дело, которое агент оставил себе, привело его на противоположную сторону улицы, где он и остановился как вкопанный, стараясь не дышать. Спустя три минуты, со стороны Оксфорд-стрит появилась рослая фигура, которую агент немедленно опознал как нечеловеческую. Нижняя часть его лица была замотана белым шарфом, шляпанадвинута на глаза. Задержавшись перед домом 221-В, существо посмотрело на часы и позвонило в колокольчик. Будь у агента уверенность, что это и есть его недруг, он выстрелил бы ему в спину. Увы, лишившись прибора-часов, он был вынужден полагаться на зрение, а для этого расстояние, разделявшее их, оказалось слишком велико.

После короткого разговора с хозяйкой существо проникло в подъезд. Агент выждал еще две минуты, потом набрал в легкие побольше воздуху, сконцентрировался и тоже вошел.

Существо, стоявшее в одиночестве у окна гостиной, обернулось. Теперь агент был абсолютно уверен, с кем имеет дело: хватило выражения глаз, глядевших на него поверх повязки на лице.

Из-за шарфа голос существа звучал приглушенно.

— Вы и есть доктор?

— Видимо, вы пациент моего соседа. — Агент как бы невзначай покосился на стол, где оставил часы; тут же были разложены бумаги с фамилией соседа. — В данный момент он, как видите, отсутствует, но с минуты на минуту возвратится.

Существо ответило фальшивым голосом:

— Мне посоветовали с ним связаться. Судя по всему, нам с доктором есть о чем вместе вспомнить. Хозяйка великодушно разрешила дождаться его здесь. Я не помешаю?

— Ни в коем случае! Присядьте, мистер?..

Агент так и не узнал, каким именем называл себя берсерк. Прозвеневший внизу звонок прервал их разговор. Служанка окликнула звонившего, потом на лестнице раздались шаги. Убийца выхватил из кармана какой-то предмет и сделал шаг в сторону, чтобы агент не заслонял ему дверь.

Агент сделал вид, что тоже ждет появления соседа, и незаметно достал курительную трубку из корня вереска, предназначенную, впрочем, для иных целей. После этого он поразил берсерка выстрелом из-под мышки.

Для человека он был необыкновенно стремителен, тогда как андроид действовал недостаточно быстро. Оружие обоих сработало почти одновременно.

Противник был уничтожен мощным, но ограниченным в пространстве и во времени взрывом. Причем звук взрыва почти не улавливался.

Агент получил ранение. Он покачнулся и успел подумать, что берсерк применил свой зловещий мыслительный луч. После этого его сознание затуманилось. Он смутно ощущал, что стоит на одном колене, а достигший гостиной сосед недоуменно застыл в дверях.

Потом к агенту вернулась способность двигаться, и он первым делом убрал в карман трубку. Поверженный противник почти полностью испарился: в него было встроено приспособление для самоуничтожения в случае сильного повреждения, чтобы человечество не смогло узнать тайны берсерков. От него осталось всего лишь тяжелое облачко; несколько секунд — и оно выплыло в приоткрытое окно, чтобы смешаться с туманом.

Человек в дверях уперся ладонью в стену, чтобы не упасть.

— У ювелира не оказалось ваших часов, — пробормотал он через силу.

«Я выиграл!» — промелькнуло в голове у агента. Мысль была безрадостной: с ней пришло осознание цены выигрыша. Не меньше двух третей его интеллекта погибли, совершеннейшей организации нервной системы и мыслительной деятельности наступил конец… Нет, не совсем конец! Вражеский луч всего лишь преобразил его мозг в сторону упрощения. Но зато взгляд его соседа приобрел необыкновенную проницательность.

— Не сомневаюсь, что, отправив меня за часами, вы схитрили. — Голос соседа зазвучал резче и увереннее, чем раньше. — К тому же я вижу, что ящики вашего письменного стола взломаны. Не иначе, ваш стол приняли за мой. А вы, сэр, совсем не тот, за кого себя выдаете. — Тон опять смягчился. — Ладно, дружище, я не желаю вам зла. Ваш секрет, если он не таит дурных намерений, будет сохранен.

Агент встал и взъерошил свои светлые волосы, соображая, что к чему.

— Откуда… откуда вы знаете?

— Элементарно, дорогой доктор! — с улыбкой ответил его высокий сосед.

Перевел с английского Аркадий КАБАЛКИН

Публицистика

Михаил Югов, кандидат психологических наук Элементарно, Ватсон?

Пожалуй, не найдется в истории литературы другого персонажа, который был бы рожден воображением одного писателя, но привлекал столь повышенное внимание других авторов. И столько лет оставался бы притягательной загадкой для читателей всех возрастов.

Об этом феномене рассуждает М. Югов, не раз выступавший на страницах печати с психологическим портретом литературных героев.

Когда мне предложили порассуждать о феномене Шерлока Холмса с точки зрения специалиста-психолога, я согласился легко и с энтузиазмом, посколько являюсь благодарным поклонником Артура Конана Дойла. Ответ на вопрос, почему столь живуч и притягателен этот образ для миллионов читателей разных стран (и часто совершенно несхожих культурных традиций), а кроме того, и для десятков писателей, казался очень простым. Ну как же, мы любим Холмса за то, что…

А действительно — за что?

Первое впечатление часто бывает обманчивым. Стоило задуматься о прочитанном еще в раннем детстве цикле Артура Конана Дойла, тогда еще известного нам под «неправильной» двойной фамилией Конан-Дойль, вспомнить о том, как те же рассказы были перечитаны и восприняты уже в зрелом возрасте, о многочисленных экранизациях и исследованиях, посвященных этому на удивление притягательному литературному персонажу, и видимая «элементарность» улетучилась, как дым. Все стало куда сложнее, загадочнее и парадоксальнее…

Обзор данных

Давайте, прежде чем строить гипотезы, оценим имеющийся в наличии «экспериментальный материал». То есть эпистемологии (объяснению, ответу на вопрос «почему») должна предшествовать феноменология (описание, ответ на вопрос «как»).

Полный обзор литературной и квазинаучной (объект-то — чистейшая фикция!) «шерлокианы» не уместить ни в какую статью; боюсь, не хватит и целой монографии. Вероятно, это самый популярный герой во всей мировой литературе, если под популярностью понимать количество «биографий», «исследований» (читателю, надеюсь, ясен смысл кавычек?) и всевозможных литературных и кинематографических продолжений и римейков.

К образу гениального детектива обращались писатели самых разных направлений, жанров и школ. Не обошли его своим вниманием и фантасты.

Только несколько примеров. Знаменитому английскому сказочнику, фантасту и теологу К.С.Льюису присутствие сыщика в его квартире на Бейкер-стрит, 221-В понадобилось для датирования времени действия в романе «Племянник волшебника» (1955) — как будто мало в ту эпоху жило в Лондоне реальных личностей. Мэнли Уэллман в романе «Война миров Шерлока Холмса» (1975) и К.У. Джетер в романе «Ночь морлоков» (1979) свели великого сыщика, как нетрудно догадаться, с его не менее великим современником и соотечественником — Гербертом Уэллсом. Современный американский писатель-фантаст Филип Хозе Фармер в серии произведений создал фиктивное генеалогическое древо Тарзана, и один роман в этой серии, где действует и Холмс, написан будто бы Джоном Ватсоном, доктором медицины. Наконец, это рассказ Фреда Саберхагена, с которым только что познакомился читатель.

После этого не удивительно, что среди тематических антологий, собранных покойным Айзеком Азимовым, значится и такая: «Шерлок Холмс в пространстве и времени»!

О том, что слава Холмса в значительной степени мифическая, свидетельствует сама пресловутая лондонская квартирка, где расположен, без сомнения, один из самых знаменитых лондонских «маленьких» музеев, где экскурсоводом служит дама по имени миссис Хадсон и куда по сей день ежедневно приходят письма со всего света, адресованные Шерлоку Холмсу.

Бейкер-стрит в Лондоне есть, это факт. Кстати, не такая уж маленькая улочка — она расположена на фешенебельном северо-западе и тянется от Риджент-парк почти до пересечения с одной из самых знаменитых городских улиц, Оксфорд-стрит. А вот дома под номером 221-В никогда в реальности не существовало! И скромное здание, на котором значится известный читателям всего мира номер, в реальности втиснуто между домами с номерами 237 и 239. Дело в том, что это единственное здание Викторианской эпохи, сохранившееся на Бейкер-стрит — где же, как не в нем, устраивать подобный музей?

Впрочем, многочисленные туристы, посещающие эту лондонскую достопримечательность, догадываются о том, что их дурачат. Но с радостью подыгрывают пожилой женщине-экскурсоводу. Потому что перспектива лишиться одного из самых живучих и притягательных мифов, созданных писателями XX века, вероятно, кажется поклонникам Шерлока Холмса невыносимой. Как в свое время другие поклонники не разрешили автору убить своего героя руками профессора Мориарти…

Это лишь считанные примеры, позволяющие сделать единственный и неопровержимый вывод о том, что Шерлок Холмс — фигура необычайно притягательная. Причем, остается таковой на протяжении длительного времени, за которое человечество сумело «разойтись» со многими некогда бесспорными кумирами.

И вот тут начинаются загадки, одна парадоксальнее другой.

Обсуждение результатов

Читателя не должно удивлять, что психологи изучают и такие, казалось бы, не поверяемые алгеброй «гармонии», как привлекательность, симпатичность — даже любовь. Причем, изучают экспериментально, стараясь по возможности исключить всякую субъективность, эмоции, обыденный опыт.

Так вот, все известные исследования аттракции (привлекательности) свидетельствуют, казалось бы, против Холмса. Ну не может быть симпатичным и привлекательным подобный тип личности! Тому свидетельство — результаты многих корректно проведенных экспериментов.

Мы, как правило, испытываем симпатию к умным, компетентным людям, мастерам своего дела, но — до поры до времени. Как только они начинают слишком задаваться, относиться к нам с холодным презрением, а себя превозносить без всякой меры, наше отношение меняется на противоположное — к раздражению и антипатии.

Правда, выводы социальной психологии не распространяются автоматически на любую культурную среду, на любой тип национального самосознания. Например, в Америке, где социокультурные условия сформировали устойчивый психологический стереотип — культ победителя, чемпиона, — «умники» находятся в более выигрышном положении, чем, скажем, у нас в России. Вспомните, с каким оттенком у нас произносится сакраментальное «больно умный нашелся», — и многие результаты, полученные американскими социальными психологами, рушатся, как карточный домик! А ведь по популярности образ Холмса в России если какой стране и уступает, так, вероятно, только родине великого сыщика.

Поэтому давайте на время забудем обаятельнейшего Василия Ливанова из превосходного отечественного телесериала и, по возможности, объективно и бесстрастно вспомним реального Шерлока Холмса, каким его изобразил Артур Конан Дойл.

Да, умница и наблюдательнейший человек, это бесспорно. Хотя ум его все-таки несколько односторонний, и правильнее было бы говорить не о могучем интеллекте, который предполагает более широкий спектр качеств, а о гипертрофированном «рацио». Холмс — это гениальный логик, его наблюдательность и умение выстроить безукоризненную дедуктивную цепочку поражает. Но остальные его личностные качества…

Высокомерен. Порой сварлив и мелочен. Склонен к депрессии и мизантропии. Абсолютно нелюбопытен ко всему, что не касается профессиональной деятельности (если не считать увлечения кокаином и музыкой). Интроверт и крайний эгоист, напрочь лишенный чувства юмора и эмпатии (способности к сочувствию, сопереживанию) и на редкость несенситивен (иначе говоря — эмоционально туп). Наконец, нужно добавить еще и отсутствие практически всех естественных человеческих связей, без которых не может сформироваться полноценная личность. Даже Ватсон не столько друг, сколько «тень» великого сыщика, живая декорация, на фоне которой ярче высвечивается талант Холмса. А уж подчеркнутое и демонстративное безразличие великого сыщика к прекрасному полу вызвало у исследователей такое количество самых разнообразных и нелицеприятных интерпретаций, что даже не хочется их здесь обсуждать…

Спору нет, у Холмса есть и достоинства, кроме уже упомянутого интеллекта. Он являет собой тип истинно британского джентльмена — с присущими тому кодексом чести, патриотизмом (читай: монархизмом и имперским сознанием) и консерватизмом. Он может проявить бескорыстие, помогая обездоленным, и жестко потребовать плату с высокородного ничтожества, которому помогает по необходимости. Он вежлив, подтянут, сдержан.

И все-таки, подытожив, получим портрет во всяком случае малосимпатичный. Даже безусловное единственное достоинство Холмса — его отточенный ум, — как уже говорилось выше, может вызывать не столько восхищение, сколько отчуждение и нарастающее раздражение. Рядом с подобным холодным и интеллектуальным совершенством, сверхчеловеком поневоле чувствуешь себя круглым дураком.

Так откуда же тогда берется эта всепобеждающая народная любовь?

Гипотеза

Есть один социально-психологический эксперимент, открывший весьма любопытный феномен — не из тех, что легко приходят на ум из повседневных обыденных наблюдений. Он позволяет дать если и не полную, всеобъемлющую разгадку «феномена Холмса», то хотя бы указать на одну из возможных причин.

Мне кажется, образ Холмса значительно поблек бы, во всяком случае, не пользовался бы столь безоговорочной и стойкой популярностью, если бы… Если бы Холмс был выведен и впрямь абсолютным победителем, личностью «без сучка и задоринки». Но для всех, читавших рассказы Дойла, памятен, как минимум, один случай, когда великого сыщика провели. И кто — женщина! Помните? Ирэн Адер, которая для женоненавистника Шерлока Холмса на всю жизнь осталась этой женщиной…

И как только мы становимся свидетелями редкой промашки «совершенства», наше сочувствие и симпатия к герою возрастают неимоверно!

Эффект этот получил слэнговое название «сесть в лужу» (Pratfall effect — буквально «приземлиться на задницу», «вляпаться»), и открыл его профессор американского университета в Санта-Крузе, Элиот Аронсон, автор популярного введения в социальную психологию «Общественное животное».

Итак, как вы думаете, в какой из четырех экспериментальных ситуаций человек, которого мы должны оценить по шкале аттрактивности, покажется нам наиболее привлекательным:

а) личность, близкая к совершенству, не допускающая ошибок и просчетов;

б) та же личность, но допустившая оплошность (в эксперименте подставной участник во время собеседования всего-то случайно проливал кофе на костюм);

в) во всех отношениях середнячок и посредственность;

г) та же посредственность, но еще и допускающая грубую ошибку?

Теперь, благодаря моей подсказке, вы уже знаете, что наибольшей симпатией мы расположимся не к «абсолютному совершенству», а к «совершенству с червоточинкой» (второй вариант). Что впечатляюще продемонстрировал эксперимент, проведенный с группой студентов Мичиганского университета.

Между прочим, сам автор признается, что на изучение этого неочевидного феномена его натолкнуло любопытное и не совсем понятное (хотя и подтвержденное опросами Института Гэллапа) резкое увеличение популярности президента Кеннеди сразу же после сокрушительного фиаско последнего — неудачной высадки американских солдат в Заливе Свиней на Кубе. До этого провала Кеннеди находился в зените славы, у него все было идеально, все складывалось на редкость удачно, что и вызывало бессознательное раздражение избирателей…

Вот и Холмс со временем неизбежно вызвал бы у читателей отторжение. Но гениальный психолог Артур Конан Дойл (а таким и должен быть настоящий писатель) интуитивно «посадил героя в лужу», тем самым обеспечив ему поистине неумирающую популярность.

Можно указать и другие ее причины — в частности, нескрываемую ностальгию многих англоязычных авторов к Викторианской эпохе доброй старой Англии. Своего рода «уходящей натуре», когда мир был еще стабилен и ясен, нравственные критерии не размыты, и подлецам, какие бы посты они ни занимали, в приличном обществе руки не подавали…

Наверное, и это обеспечивает успех образу Холмса — по крайней мере, в России, где аналогичные настроения владеют многими, если не большинством. Жаль только, что второе наблюдение: о том, что публичным политикам следовало бы взять на заметку описанный социально-психологический феномен — у нас, увы, не срабатывает, поскольку из лужи они по большей части просто не выбираются…

Время от времени нам рассказывают и о неудачах Шерлока Холмса, хотя чаще всего лишь упоминают о них, и эти рассказы не просто нацелены на утверждение достоверности. В них при желании можно прочитать и более важную мысль о том, что жизнь изобретательнее всяких самых искусных выдумок.

Юлий Кагарлицкий (1991)

Проза

Бен Бова Вопрос

Как только встает проблема воли, решительности, выбора действий, наука оказывается бессильной.

Ноам Чомски

Первооткрыватель

Немногие выбирают место для медового месяца в зависимости от того, ясные ли там ночи. Тем более мало кто покидает постель в предрассветный час и лезет на крышу. Но молодая жена Хала Джекобса понимала редкую страсть мужа.

Линда Краусс-Джекобс была, как и ее супруг, астрономом-любителем. Они познакомились на летних сборах Астрономического общества южного Коннектикута. Сейчас она стучала зубами на холоде, наблюдая, как Джекобс, тихо бранясь, устанавливает посреди штата Нью-Мексико, на скользкой крыше коттеджа, маленький, но мощный электронный телескоп.

— Скоро рассвет, — предупредила Линда.

— Знаю, — отозвался Хал. — Когда рассветет, мы снова ляжем в постель.

Эта мысль пришлась Линде по душе. Она была не настолько предана астрономии, как ее муж. Он же был настоящим фанатиком. Это давало плоды: по Солнечной системе носились три кометы Джекобса, а он был полон решимости продолжать открытия, не делая передышки даже в медовый месяц.

Возня и бормотание прекратились. Это означало, что телескоп заработал.

— Можно взглянуть? — спросила Линда.

— Конечно, — ответил он, не отрываясь от маленького экрана. — Через ми… Вот это да! Ты только посмотри!

Опасливо балансируя на крутой крыше, он отодвинулся, позволяя ей заглянуть ему через плечо. В центре холодного зеленоватого дисплея красовался мохнатый шар.

— Прошлой ночью в этой точке ничего подобного не наблюдалось, — поведал Джекобс дрожащим голосом.

— Комета? — догадалась Линда.

— Что же еще? И громадная! Видишь, какая яркая?

Радиоастроном

— Одно ясно, — заключил Эллис де Грут. — Это не комета.

Он сидел, развалившись в старом удобном кресле и закинув ноги на письменный стол. Вид у него был встревоженный. По столу были разбросаны фотографии кометы Джекобса-Каванаши.

— Откуда такая уверенность? — спросил Брайен Мартинсон, разглядывавший снимки. Мартинсон был еще молод, но уже лысоват; от прежней подтянутости не осталось следа: он расплылся от продолжительного пребывания в лабораториях и университетских аудиториях. Однако его ум сохранил остроту: лучшего студента-астронома у де Грута никогда не было. Теперь бывший студент заведовал Национальной радиоастрономической лабораторией в Западной Виргинии.

Де Грут годился Мартинсону в отцы. Редкие волосы на его голове были седы, лицо покрывали глубокие морщины: он беспрестанно глядел в окуляр телескопа и заискивал перед университетским начальством и политиками, не очень щедро отпускавшими средства на продолжение исследований. На ученом была мятая клетчатая рубашка с распахнутым воротом и потрепанные, донельзя вылинявшие джинсы — предмет зависти студентов.

Де Грут убрал ноги со стола и наклонился к молодому коллеге. Постучав пальцем по одной из фотографий, он понизил голос до шепота:

— Об этом знают только девять человек во всей стране. Мы еще ничего не сообщили прессе и даже не поместили сведения в Сети… — Он сделал драматическую паузу.

— Что же это? — спросил Мартинсон, тоже наклоняясь.

— Так называемая комета обращается вокруг Юпитера.

Мартинсон раскрыл рот.

— Это не естественное явление, — продолжил де Грут. — Мы обратились в НАСА, и их специалисты проанализировали движение объекта. Он пересек Солнечную систему по гиперболе, потом ускорил движение, сменил траекторию и лег на эксцентрическую орбиту вокруг Юпитера. За последние три дня орбита его вращения стала круговой.

— Разум! — пролепетал Мартинсон и зажмурился от ужаса.

— Что же еще… — задумчиво произнес де Грут. — Поэтому вам поручается установить с ним радиоконтакт.

Советник по национальной безопасности

Брайену Мартинсону было неуютно в подземелье. Прежде чем оказаться здесь, он преодолел четыре контрольно-пропускных пункта. В этой душной комнате его караулил огромный сержант морской пехоты в полном обмундировании, с внушительным револьвером в кобуре, невозмутимый, как робот. Но больше всего Мартинсона смущала мысль, что прямо у него над головой, в Овальном кабинете, работает президент Соединенных Штатов.

Женщина, сидевшая перед ним, имела такой суровый вид, что ей пристало бы повести в бой целый полк морской пехоты. Кстати, в ее карьере случалось и такое. Теперь на Джо Констанцу была возложена еще более весомая ответственность.

— Говорите, перед нами космический корабль, пилотируемый разумными инопланетянами? — спросила она твердым, как алмазный резец, голосом. На ней был деловой голубой костюм, единственное украшение представляло собой бронзовую эмблему морской пехоты на лацкане — якорь на фоне земного шара.

— Да, космический корабль, — ответил Мартинсон.

— Он не отвечает на ваши послания?

— Нет, но…

— Кто позволил вам выходить на связь? — резко спросил третий участник разговора — субъект со стертой внешностью, с зализанными назад светлыми волосами, в очках без оправы, придававших ему совиный вид.

Нервно откашлявшись, Мартинсон ответил:

— Разрешение установить контакт дал доктор Оджилви, руководитель секции радиоастрономии Национального научного фонда. Они нас финансируют, поэтому…

— Но это вопрос национальной безопасности! — повысил голос зализанный.

— Скорее, глобальной, — поправил его Мартинсон.

Констанца и зализанный непонимающе уставились на него.

— Сегодня утром космический корабль сошел с юпитерианской орбиты, — сообщил Мартинсон.

— Он направляется сюда… — прошептала Констанца.

— Нет, — возразил Мартинсон. — Корабль выходит из Солнечной системы. — Не дав им облегченно перевести дух, он добавил: — Но нам передано сообщение.

Он вынул из кармана магнитофон.

Президент США

Мартинсон понимал, что волнуется отнюдь не потому, что находится в Белом доме. Виной тому было послание. Истолковав его советнику по национальной безопасности, он позволил отконвоировать себя наверх, в Овальный кабинет.

В жизни президент оказался не таким рослым, как на телеэкране, зато лицо с квадратной челюстью было сверхузнаваемым. В особенности «глаза-лазеры», разрекламированные прессой: они мгновенно впились в Мартинсона. Про себя он назвал президента «рентгеновский аппарат».

Правда, когда Мартинсон вторично изложил ситуацию, президент несколько смягчился.

— Выходит, эта штуковина нам не угрожает? — спросил он.

— Нисколько, сэр. Напротив, это редчайший шанс!

— Запустите еще раз пленку, — попросил президент.

Мартинсон надавил на кнопки магнитофона.

— Я сразу включу английскую часть, — предложил он. — Они передали одно и то же послание на сотне с лишним языков.

В кабинете зазвучал сочный, приятный баритон.

— Приветствуем англоязычных жителей Земли. Мы рады обнаружить разум во всех уголках Вселенной, где он только может существовать. Закончив исследование вашей планетной системы, мы покидаем ее, следуя дальше по своему маршруту. В знак уважения и доброй воли готовы ответить на один вопрос, предложенный вашей планетой. Задайте любой вопрос по своему усмотрению — и мы дадим на него исчерпывающий ответ. Но вопрос может быть всего один. У вас есть семь дней, чтобы выйти с нами на связь. После полуночи по Гринвичу седьмого дня ответа уже не последует.

Президент тяжело вздохнул и пробормотал:

— У них есть чувство юмора.

— Мистификация! — пробасил генерал авиации. — Все это придумали «яйцеголовые», чтобы выбить для себя побольше денег.

— Обидно слышать, — парировал Мартинсон с натянутой улыбкой.

— Ваши приемники тоже зафиксировали сообщение: оно прозвучало на широком диапазоне частот. Прикажите собственным специалистам проследить, откуда шла трансляция, — и вы сами убедитесь, что ее источник — инопланетный космический корабль.

Генерал скис.

— Значит, вы уверены, что это всерьез? — спросил президент.

— Да, сэр, уверен, — ответил Мартинсон. — Хотя верится в это с трудом.

— Неужели только один вопрос… — пробормотал советник президента по науке, чью лекцию Мартинсон однажды слушал в Массачусетском технологическом институте.

— Да, они ответят всего на один.

— Но почему? — спросила Констанца, нахмурив брови. — В чем тут фокус?

— Наверное, мы могли бы их спросить, почему они нас так ограничили, — предложил советник по науке.

— И исчерпать этим квоту? — возразил Мартинсон.

Президент посмотрел на советника по науке.

— Фил, сколько времени понадобится, чтобы добраться туда и установить непосредственный контакт с инопланетным кораблем?

Тот печально покачал лысой головой.

— Средств на отправку пилотируемой экспедиции мы не соберем и за десять лет. Даже автоматическая станция будет лететь к окрестностям Юпитера примерно два года.

— Они покинут Солнечную систему всего за неделю, — уточнил Мартинсон.

— Один вопрос… — задумчиво произнес президент. — Что бы такое у них спросить?

— Очень просто, — заговорил генерал авиации. — Давайте узнаем, как работает их двигательная система. Раз они совершают межзвездные перелеты, значит, владеют невероятной энергией. Если и мы ею овладеем, то весь мир будет у нас вот где! — Он показал кулак.

— Думаете, они поделятся своими знаниями?

— Они же обещали ответить на любой наш вопрос.

— Я бы задал более общий вопрос, — высказался советник по науке. — Например, как у них сочетаются квантовая динамика и относительная гравитация.

— Чушь! — махнул рукой генерал. — Какой в этом толк?

— Большой. Если мы сумеем примирить все силы природы, то вырвем у нее последние секреты. Все остальное просто упадет к нашим ногам.

— Уклон в теорию, — не уступал генерал. — Появилась возможность получить конкретную, реальную информацию, а вам хочется, чтобы они выполнили за вас домашнее задание по физике.

Молчавший до сих пор руководитель президентской администрации сказал:

— А не лучше ли узнать, как добиться излечения рака и других опасных болезней.

— СПИД, — подсказал президент. — Если мы найдем средство против СПИДа в мой президентский срок…

— Возможно, генерал прав, — сказала Констанца. — Полагаю, их силовую установку можно было бы использовать в других целях.

— Например, в военных, — предположил советник по науке с нескрываемым омерзением.

Слушая их препирательства, Мартинсон думал о собственном варианте вопроса. Он спросил бы о Большом Взрыве и возрасте Вселенной.

Спор становился все ожесточеннее. Каждый в Овальном кабинете имел собственное мнение. Наконец президент остановил перепалку властным жестом.

— Если восемь человек не могут достичь согласия, представляете, какая проблема встанет перед Конгрессом?

— Вы собираетесь поставить в известность Конгресс?

— Обязан, — ответил президент без всякого удовольствия. — По утверждению доктора Мартинсона, корабль передал свое послание на всех языках мира. Думаю, оно уже не составляет тайны.

— Конгресс… — простонал генерал.

— Это еще цветочки, — предупредила Констанца. — Подумать страшно, что начнется, когда проблемой займется ООН.

Генеральный секретарь

Две войны, нарастающий голод в Центральной Африке, новый «Эль Ниньо», от которого сходит с ума погода на половине земного шара, а тут еще эти инопланетяне! Генеральный секретарь поудобнее устроилась на своей любимой кушетке. Вот бы снова оказаться в Аргентине, в своей родной деревушке в Андах! Там заботы исчерпывались школьными отметками и фырканьем на мальчишек, мечтавших ее соблазнить.

Все утро она заседала с членами исполкома, внимательно слушая объяснения загадочного визита инопланетян. Больше всего это походило на забаву, проказу заскучавших умников. Но потом вспыхнул спор насчет Вопроса — и стало уже не до шуток. Взрослые люди устроили перебранку не хуже уличной шпаны.

Теперь перед генеральным секретарем сидела делегация Паназиатской коалиции — компания круглолицых будд в строгих костюмах западного покроя.

Генеральный секретарь славилась — возможно, сама она мечтала о другой известности — склонностью к ярким цветам. На ней было алое платье с золотым отливом, олицетворяющее горный рассвет.

Китаец, глава комитета, гнул свое:

— Учитывая, что Паназиатская коалиция представляет большинство населения Земли…

— Почти четыре миллиарда человек, — уточнил вьетнамский делегат, сидевший справа от китайского. Он был моложе всех в группе — худенький, активный, с густыми взъерошенными волосами, еще не тронутыми сединой.

Глава снисходительно кивнул, прощая коллеге непочтительность, и продолжил:

— Приверженность справедливости и демократическим принципам требует, чтобы вопрос продиктовала наша организация.

«Четыре миллиарда человек, — думала тем временем генеральный секретарь, — однако в вашем комитете ни одного места не отдано женщинам». Она знала, как их коробит от необходимости иметь дело с ней, видела, как они осуждают ее за то, что у нее в кабинете почти нет символов иерархической власти: ни письменного стола, ни длинного совещательного, а только удобные кресла. И, разумеется, электронные стены: одно прикосновение — и к ее услугам любая информация из любого уголка Земли.

Глава комитета закончил свою речь и сплел пальцы на раздутом животе, обтянутом серым жилетом. Генеральный секретарь поняла, что пришло время отвечать.

Она сделала глоток содовой из хрустального бокала.

— Не спорю, население государств, входящих в Паназиатскую коалицию, составляет большинство населения мира, — начала она неторопливо, подбирая обтекаемые дипломатические формулировки. — Однако решение о Вопросе должно быть единодушно одобрено всеми народами Земли.

— Решение следует поставить на голосование в Генеральной Ассамблее и принять большинством голосов, — спокойно проговорил китаец. — Это — единственный демократичный и справедливый способ принятия решения.

— На решение у нас осталось пять дней, — напомнил вьетнамский делегат.

— Мы уже добились некоторого прогресса, — сказала генеральный секретарь. — Международный астрономический союз решил, что Вопрос будет передан с радиотелескопа в Пуэрто-Рико…

— Аресибо, — уточнил нетерпеливый вьетнамец.

— Благодарю вас. Астрономы послали инопланетянам предупреждение, что Вопрос будет передан с радиотелескопа в Аресибо, а все прочие сигналы с других установок следует игнорировать.

— Следовательно, ситуацию взяли под свой контроль американцы, — заключил китаец спокойным голосом человека, умеющего подавлять свой гнев.

— Вовсе нет, — возразила генеральный секретарь. — Аресибо — международный комплекс: там работают астрономы со всего света.

— Под наблюдением янки.

— Международный астрономический союз…

— В котором доминируют американцы и европейцы! — крикнул один из делегатов.

— Мы не потерпим их политику монопольного диктата!

— Решение должна принимать Азия!

Ошеломленная поведением делегации, генеральный секретарь заметила:

— Только что вы изъявляли желание, чтобы большинством голосов решение принимала Генеральная Ассамблея.

Китаец для разнообразия изобразил на бесстрастном лице печаль.

— Вчера мы позволили себе провести опрос среди членов Генеральной Ассамблеи.

— Неофициальный, — поспешил с уточнением вьетнамец. — Ни к чему не обязывающий.

— Разумеется, — откликнулась генеральный секретарь, удивляясь, что эта информация прошла мимо внимания ее осведомителей.

— Результат далеко не обнадеживающий, — продолжил китаец. — Мы получили более двухсот различных предложений.

— В высшей степени сомнительно, — резюмировал японский член делегации, — чтобы в оставшееся время Генеральная Ассамблея достигла согласия.

— Как же вы предлагаете решить проблему? — спросила генеральный секретарь.

Все, даже вьетнамец, посмотрели на китайца, главу делегации. Тот откашлялся и ответил:

— Мы формулируем Вопрос внутри своей группы и выносим его на ратификацию Генеральной Ассамблеи.

— Простым голосованием «за» или «против», — вставил вьетнамец.

— Это быстро.

— Понимаю, — сказала генеральный секретарь. — Это может принести успех. Впрочем, в случае, если Ассамблея проголосует против вашего предложения…

— Этого не произойдет, — заверил китаец. — Государства, которые мы представляем, обеспечат большинство.

— Население ваших государств — это большая часть населения Земли, но они не представляют большинства стран-членов ООН, где каждый голосующий имеет один голос.

— Африканцы проголосуют, как мы.

— Вы уверены?

— Проголосуют, если хотят, чтобы мы продолжали им помогать.

Генеральный секретарь подумала, что, скорее, африканцы пожелают спросить инопланетян, как добиться независимости от Азии, но промолчала. Вместо этого она спросила:

— Вы определили, какой Вопрос хотите задать?

Левая щека китайца чуть заметно дернулась.

— Еще нет, — признался он. — Обсуждение продолжается.

— Насколько вы близки к выработке общего решения?

В кабинете повисла мрачная тишина. Наконец молодой вьетнамец нарушил молчание.

— Они хотят спросить, как достичь бессмертия! Какая ерунда! Спрашивать надо совсем о другом: как сократить рост населения.

— Мы и так знаем, как его сократить, — небрежно бросил японский делегат.

— Но известные методы не приносят результата! — возразил вьетнамец. — Надо понять, как внушить людям желание не размножаться бесконтрольно.

— Лучше спросить, что научит сдерживаться порывистых молодых людей, не ведающих почтения к старшим, — высказался седовласый делегат.

Генеральный секретарь с возрастающим унынием наблюдала, как спор перерастает в скандал. Азиаты перешли на крик, потом на визг. Когда закипела потасовка с применением приемов восточных единоборств, генеральный секретарь вызвала охрану и спряталась за спинкой кресла.

Телемагнат

— Это — величайшая сенсация с тех пор, как Моисей осушил Красное море! — восторженно вскричал Тэд Трамбл. — Я хочу, чтобы на решение задачи были брошены все наши силы.

— Да, шеф, — произнесли хором семнадцать исполнительных вице-президентов, восседающих за длинным столом.

— Повторяю: все силы!

Трамбл энергично перемещался вдоль стола, одетый в костюм яхтсмена: синий двубортный блейзер, белые брюки, цветастый галстук и кремовая рубашка. Сам он был рослый, поджарый, с густыми усами и волнистой шевелюрой — то и другое выкрашено в моложавый темнокаштановый цвет.

— Одним словом, — он так громко хлопнул широкими ладонями, что вице-президенты дружно подскочили, — я хочу лично взять интервью у инопланетян.

— Вы?! — воскликнул самый старший из вице-президентов.

— Именно. Причем, в прямом эфире!

— Но они не ответили ни на одно наше послание, шеф, — возразила вице-президентша, самая смышленная. Откровенно говоря, она превосходила сообразительностью вице-президентов обоих полов.

— Даже не пикнули с тех пор, как пообещали ответить на Вопрос, — подтвердил ее сосед справа.

Трамбл нахмурился, как ребенок, не получивший от Санта-Клауса желанной игрушки.

— Тогда придется послать кого-нибудь к ним на корабль. Пускай колотит в дверь, пока ему не откроют.

— Это невозможно, — вставил один из молодых малоопытных лизоблюдов.

Резко обернувшись на голос злополучного юнца, Трамбл гаркнул:

— Почему?!

— Ну… Потребуется корабль, астронавты и…

— В моем аэрокосмическом отделе есть все, что надо. Велю им запустить туда кого-нибудь из наших ведущих репортеров.

— За четыре дня, сэр?

— Да, а что? Мы же не это бесполезное правительство, мы умеем работать быстро.

— Но требования безопасности…

Трамбл пожал широкими плечами.

— Если корабль взорвется, это тоже станет сенсацией. Потеряем репортера, ну так что же? Сделаем из него мученика и обвиним во всем инопланетян.

Объединенным силам вице-президентов понадобился целый час, чтобы, не нарушая субординации, отговорить босса от идеи космического полета.

— Ладно. — Трамбл так же бодро расхаживал вдоль стола, по-прежнему кипя энтузиазмом. — Тогда вот что: мы объявляем конкурс на лучший Вопрос.

— Отлично! — немедленно откликнулся хор.

— Восхитительно!

— Гениально!

— Согласен, — скромно подытожил Трамбл. — Спросим у людей по всей стране, по всему дерьмовому миру, какой Вопрос они хотят задать. Все будут смотреть только наши каналы и забудут про остальные.

Стол взорвался новыми поздравлениями.

— Но зарубите себе на носу… — Трамбл мигом посерьезнел. Забежав за свое кресло во главе стола, он вцепился в его спинку так, что побелели пальцы. — Конкурс выиграю я. Усвоили? Неважно, сколько человек дадут ответы. Вопрос сформулирую я. Всем понятно?

Семнадцать голов дисциплинированно кивнули.

Папа римский

— Это не проблема знания, — произнес кардинал Хорват свистящим шепотом. — Это проблема нравственности.

Папа знал, что Хорват переходит на шепот, когда хочет привлечь внимание. Все двадцать шесть кардиналов, заполнившие зал для аудиенций, наклонились в креслах, внимая венгерскому прелату.

— Нравственности? — переспросил папа. Вопреки рекомендации явиться на это совещание в официальном облачении, он решил предстать перед своими ближайшими советниками в простом белом костюме. Зато на кардиналах были их торжественные одежды, от алых шапочек до ботинок от Гуччи.

— Да, нравственности, — повторил Хорват. — Кем послан корабль инопланетян — Господом или сатаной?

Папа оглядел прелатов, отражающихся в черной поверхности стола. Вопрос Хорвата вызвал у них замешательство. Разумеется, они верили в существование сатаны, но, скорее, теоретически, как в элемент катехизиса, не очень-то соответствующий реалиям современности. Поколениям, воспитанным на «Стар Треке», мысль о том, что существа из далеких миров являются порождением дьявола, должна казаться средневековой чушью.

И все же…

— Почему эти инопланетяне скрывают от нас свой лик? — вопрошал Хорват. — Почему готовы ответить всего на один вопрос?

Кардинал О'Ши кивнул. Это был крупный человек с широким мясистым лицом и ярко-рыжими волосами, почти одного цвета с распухшим носом.

— Как вы знаете, — начал О'Ши сладким тенором, — правительства всех стран спорят, какой Вопрос задать. Что же они предлагают? Использовать знания инопланетян, чтобы нарастить власть и богатство, сделать жизнь легче и комфортабельнее.

— Но есть предложения, направленные на искоренение смертельных болезней, — сухо заметил кардинал Нгоно. — Если инопланетяне смогут избавить нас от СПИДа, то это будет деянием, угодным Господу.

— По плодам их узнаете их, — пробормотал папа.

— Истинно так, — подхватил Хорват, барабаня пальцами по блестящему столу. — Почему они настаивают на одном-единственном вопросе? Что хотят пробудить в наших душах — лучшее или худшее?

Не дав развернуться дискуссии по предложенной кардиналом теме, папа заявил:

— Католики, члены Международного союза астрономов, обратились к нам с просьбой высказать взвешенное мнение. Каков будет наш ответ?

— Осталось всего три дня, — напомнил кардинал Сардуччи.

— Итак, наш ответ? — повторил папа.

— Игнорировать инопланетян, — прошипел Хорват. — Они дьявольское порождение, посланное, дабы ввести нас в соблазн.

— У вас есть доказательства? — спросил практичный Нгоно.

Хорват долго смотрел на африканца и в конце концов ответил:

— Когда Бог послал людям Искупителя, это был не корабль с инопланетянами, а Сын Человеческий, одновременно — Сын Божий.

— Это было очень давно, — донеслось с дальнего конца стола.

— Да, — согласился О'Ши. — В сегодняшнем мире на Иисуса Христа не обратили бы внимания.

Хорват отреагировал гневным фырканьем.

— Если Господь возжелал привлечь наше внимание, — сказал Нгоно, — то инопланетный корабль оказался для этого удачным средством.

— Будем считать, — заключил папа, — что мы согласны ответить на запрос астрономов. Что мы им скажем?

Хорват покачал головой и с упрямым видом сложил руки на груди.

— Ваше святейшество предлагает сформулировать для них Вопрос?

Папа пожал плечами.

— Как обеспечить вечный мир?

— Как избавиться от болезней? — предложил Нгомо.

— Как покончить с голодом на Земле?

Хорват хлопнул обеими ладонями по столу.

— Все не то! Вопрос должен звучать так: каким образом привести все Божьи народы под сень единственной истинной церкви?

Большинство кардиналов встретили его слова ворчанием.

— Это подорвет экуменическое движение и отбросит нас в средневековье!

— Мир расколется на враждующие лагери!

— Ни того ни другого не произойдет, если они действительно посланцы Божьи, — гнул свое Хорват. — Если же они — дьявольское отродье, то в любом случае причинят нам страдания.

Папа откинулся в кресле. Он тоже считал Хорвата атавизмом, ходячим ископаемым, однако в этих его словах присутствовал смысл…

Папа чувствовал усталость, опустошенность, даже страх. Что если Хорват прав, и эти инопланетяне действительно посланы нам в испытание?

Единственный Вопрос…Папа знал, что бы он спросил, если бы решение было предоставлено ему одному. Одна мысль об этом повергала его в трепет…

Человек с улицы

— Все это фокусы, — сказал Джейк Беласко, ухмыляясь в телекамеру. — Никаких инопланетян нет и не было.

Светловолосая репортерша собрала вокруг себя порядочную толпу. Теперь она и телеоператор радовались, что студия приставила к ним двоих охранников в форме. Час был бойкий, и столпотворение в торговом центре росло на глазах. Надо же было случиться, чтобы первый же выхваченный ею из толпы «человек с улицы» оказался накачавшимся пивом забулдыгой!

— Значит, вы не верите в существование инопланетян, — проговорила репортерша, изображая улыбку. — А вот правительство как будто принимает их всерьез.

— Все это треп! Просто они хотят деньжат НАСА. Вот подождите, сами убедитесь — никаких инопланетян!

— Что ж, спасибо за ваше мнение.

Через секунду микрофон был предоставлен милой молодой женщине с чудесными голубыми глазами.

— Вы тоже считаете, что инопланетяне — всего лишь выдумка НАСА, добивающейся увеличения финансирования?

— Что вы! — ахнула девушка. — Инопланетяне — сама реальность.

— Значит, вы верите правительству?

— Просто я знаю, что инопланетяне существуют! Когда мне было девять лет, они взяли меня к себе на борт.

Репортерша зажмурилась и сосчитала до десяти. Молодая женщина пустилась тем временем в подробное описание манипуляций, проделанных с нею пришельцами.

— Теперь в моем чреве — их семя, — закончила она нежно, как любящая мать, напевающая колыбельную. — Мои дети будут наполовину инопланетянами.

Репортерша хотела отыскать в толпе кого-нибудь минимально здравомыслящего, но милая молодая женщина вцепилась в микрофон обеими руками и не собиралась с ним расставаться.

Председатель

— Поймите, если мы не сможем предложить приличный вопрос, политики вырвут у нас инициативу!

Зал был заполнен, а народ все прибывал. Слишком много людей! Эта мысль не покидала Мадлен Дюбуа, выступавшую с трибуны. Остальные члены комитета сидели на сцене позади нее. Как глава астрономической секции Национального научного фонда она была обязана сформулировать Вопрос американских астрономов. Это должно было произойти до полудня по вашингтонскому времени.

— Неужели вы так наивны, — не выдержал молодой, но дородный и бородатый астроном, — что воображаете, будто политики к нам прислушаются?

Дюбуа слишком долго карабкалась по ступенькам научной и административной лестницы, чтобы сохранять иллюзии. Однако она умела высматривать шанс — в тех редких случаях, когда таковой открывался.

— Наше предложение будет принято. У них просто не останется другого выхода, — заявила она, косясь на журналистов, заполнивших отведенные им ряды. — Мы представляем единственную беспристрастную группу во всей стране. Мы выступаем от имени науки, заботимся о совершенствовании человеческой расы. Кто еще, кроме нас, с таким упорством искал внеземной разум?

После двух дней отчаянных споров Дюбуа совместно с Международным союзом астрономов разработала протокол. Астрономы каждой страны предлагают свой вопрос, после чего исполком Союза, выбирает лучший путем голосования.

К полудню они представят выбранный таким образом Вопрос главам правительств всех стран и одновременно прессе. Политики по необходимости согласятся с их выбором. Ведь до конца отпущенного срока останется каких-то семь часов!

Она старалась ограничить число участников этого собрания, однако в Вашингтон все равно примчалось несколько сот человек, каждый с собственным представлением о том, какой Вопрос следует задать.

У Дюбуа был наготове собственный вариант: в каком состоянии пребывала Вселенная до Большого Взрыва? Она не могла допустить, что вся материя и энергия во Вселенной происходят из квантовых колебаний в вакууме. Даже если признать это, получается, что вакуум существовал до Большого Взрыва. Тогда откуда взялся сам вакуум?

Она терпеливо, но настойчиво пыталась подвести несколько сотен астрономов к согласию по Вопросу. Но не прошло и двух часов, как она оставила попытки навязать свою формулировку; через четыре часа она отчаялась добиться согласия по любой другой теме.

Брайен Мартинсон наблюдал за пререканиями коллег и уничижительно сравнивал их с юристами. Даже хуже — с космологами!

Астроном-практик, привыкший наблюдать явления собственными глазами, Мартинсон всегда числил космологов теологами от астрономии. Взяв щепотку наблюдений, они строили на их основе бесконечные догадки, представляя их для приличия в виде математических формул. На каждое новое астрономическое наблюдение космологи откликались в среднем семнадцатью объяснениями, по большей части противоречащими одно другому.

Мартинсон вздохнул. Так они ничего не добьются. Рассчитывать, что здесь будет выработано решение, было столь же глупо, как искать ответ в Овальном кабинете, где он томился пять дней назад. Он посмотрел на часы и вскочил.

— Вы уже уходите? — спросил сосед.

— Ничего не поделаешь! — крикнул Мартинсон, перекрывая шум спора. — Меня ждет самолет ВВС. Я лечу в Аресибо.

— Зачем?

— Мне поручено находиться при телескопе в момент передачи Вопроса. — Мартинсон оглядел разгоряченных коллег и добавил: — Если мы только договоримся, о чем спрашивать.

Диктатор

— До Аресибо отсюда всего несколько часов лета, — сказал диктатор, глядя в высокое окно кабинета, выходившее на площадь. — Наши парашютисты могут добраться туда и захватить весь комплекс до шести вечера.

Министр иностранных дел, карьерный дипломат, переживший четыре переворота и две революции, потому что соглашался играть по правилам любой клики, захватывавшей власть, с сомнением взглянул на очередного Полновластного Правителя.

— Военное нападение на Пуэрто-Рико — это агрессия против США, — сказал он с максимальной бесстрастностью.

— Ну и что?

— Янки не оставят нападение на свою территорию безнаказанным: они нанесут ответный удар.

Диктатор стал крутить роскошные усы, как поступал всегда, когда желал скрыть неуверенность. Потом он засмеялся и сказал:

— Что смогут сделать гринго после того, как я задам Вопрос?

Министр иностранных дел знал, что спор бесполезен. Он смирно сидел в кожаном кресле и наблюдал за диктатором, великолепно смотревшимся в полном военном обмундировании, с медалями и перевязью на груди.

— Все очень просто, — продолжал диктатор, убеждая себя, но не министра. — Это ученые и мировые лидеры грызутся из-за Вопроса, а я, ваш Полновластный Правитель, с самого начала знаю, что надо спросить. Ни секунды колебаний!

Несмотря на размеры кабинета и высокий потолок, министру стало душно. Он вытащил платок и промокнул взмокший лоб.

— Вот так-то! — напыщенно разглагольствовал диктатор. — Пока все эти философы и недочеловеки пытаются между собой договориться, я действую. Захватываю радиотелескоп и посылаю инопланетянам Вопрос. Мой Вопрос!

— Человек действия всегда знает, как поступить, — безрадостно промямлил министр.

— Именно! Я знаю, о чем спросить. Как стать владыкой мира? Остальные вопросы не имеют смысла.

— Чтобы задать этот вопрос, надо получить в свое распоряжение комплекс в Аресибо.

— Всего на несколько часов. На один час!

— Ваши войска умеют обращаться с радиотелескопом?

На лицо диктатора набежало облачко, но уже через секунду он просиял.

— Нет, конечно, — честно ответил он. — Это солдаты, а не ученые. Но там есть персонал, он все сделает сам.

— Вы уверены?..

— Когда к голове приставлен пистолет? — Диктатор от души расхохотался. — Они сделают все, что им скажут. Может, придется пристрелить парочку, чтобы другие были сговорчивее. Не бойтесь, они все исполнят.

— А потом? Как отряд эвакуируется?

Диктатор пожал плечами.

— На разработку плана эвакуации из Аресибо времени нет.

У министра свело живот, он выпучил глаза.

— Вы оставите их там?

— Все они добровольцы.

— Что же с ними будет, когда подоспеет американская морская пехота?

— Какая разница? К тому времени я уже буду иметь ответ от инопланетян. Что значат жизни горстки мучеников по сравнению со славой властелина мира?

Министр иностранных дел вскочил с кресла.

— Простите, ваше превосходительство…

И он кинулся к туалету.

Радиоастроном

Военные, по крайней мере, умеют действовать эффективно. Руководствуясь этой мыслью, Брайен Мартинсон мчался со сверхзвуковой скоростью над Атлантикой. Нырнув перед зданием Национального научного фонда в присланный ВВС лимузин, он в кратчайший срок оказался на базе Эндрюс, откуда вылетел на обтекаемом двухмоторном аппарате на Пуэрто-Рико.

Поглядывая в маленький иллюминатор, Мартинсон размышлял об инопланетянах и Вопросе. С высоты можно было наблюдать Гольфстрим — ярко-синюю ленту в стальной массе Атлантики.

На горизонте виднелась четвертушка луны. Где-то там, позади нее в непроглядной дали мчался к окраине Солнечной системы инопланетный корабль.

Чего они хотят от землян? Зачем им понадобилось устанавливать контакт, если все, к чему они готовы, — это ответить на один-единственный вопрос? Возможно, они не так уж безобидны. Возможно, все это — хитроумный замысел с целью взорвать нас изнутри. Один вопрос! Одна половина мира спорит с другой. Остались считанные часы, а решения все нет…

Очень похоже на ловушку. Нам предлагают ответить на один вопрос, зная, что мы способны начать из-за него войну. Самый простой способ нас поссорить, а потом прийти и завладеть всем, что останется…

Нет, возражал голос разума. Это параноидальный бред. Их корабль скоро выйдет за пределы Солнечной системы. Они не приближались к Земле. Они прибыли не для того, чтобы нас завоевать.

Но какой удобный способ нас перессорить! При всем желании нельзя придумать более изощренного метода.

Тинейджеры

— По-моему, клево, — сказал Энди Хитчкок, устраиваясь в тени последнего дуба, оставшегося в Дубовом парке.

— Ты об инопланетянах? — спросил Боб Уолф, его неразлучный приятель.

— А то о ком? Об инопланетянах из дальнего космоса. Представляешь, сколько у них с собой дури? Я торчу!

Добрую половину дня они гоняли на мотоциклах по тихим улочкам своего городка, вместо того, чтобы сидеть на уроках. Невозможно было томиться в классе, когда в небе летают инопланетяне, а по телевизору только и гундосят про Вопрос. Разве тут усидишь на месте?

Энди включил карманный радиоприемник. Станцию искать не пришлось: все до одной твердили о Вопросе. Даже самые заядлые рок-н-ролльные каналы перешли с музыки на интервью. Ни на одном диапазоне нельзя было поймать мало-мальски приличного барабанного боя.

— Мы по-прежнему ждем официального заявления Белого дома, — вещал басом диктор, — в Овальном кабинете которого продолжается встреча президента с лидерами Конгресса и ближайшими советниками…

Энди поискал другую станцию.

— На Фондовой бирже отменены торги: все взоры обращены к небесам.

— Европейский Союз единогласно принял протест в адрес ООН, Генеральная Ассамблея которой так и не смогла…

Энди выключил радио.

— Эти тупицы так ничего и не придумали, — произнес Боб, свято уверенный, что людей старше него следует лишить права принимать какие-либо решения.

— Поторопились бы, — сказал Энди, глядя на часы. — Осталось всего — ничего.

— Что-нибудь придумают.

— Наверное.

Парни немного полежали молча на траве под дубом, к которому были «припаркованы» их мотоциклы.

— А я знаю, о чем спросить этих, инопланетян! — хлопнул себя по лбу Боб.

— Да? О чем?

— Как бы мне отвертеться от завтрашней контрольной?

Энди поразмыслил и кивнул.

— Хорошо, что не ты решаешь, приятель.

Радиоастроном

Никогда еще Брайен Мартинсон не видел астрономическую обсерваторию в таком напряжении. Обстановка была крайне серьезной: тишину нарушал только тихий гул установок. Все до одного были бледны, взволнованы и молчаливы.

Обойдя комплекс, Мартинсон устроился в кабинете директора, чтобы наблюдать из окна за огромной тарелкой, возвышающейся среди сочной зелени. Над отражателем шириной в тысячу футов располагалась сама антенна с готовым к работе квантовым генератором.

Директор сидела за столом и уже не первый час увлеченно работала на компьютере. Это была немолодая женщина, в шортах, как все ее сотрудники, и в майке, свисающей с худых плеч. Что поделать — тропики. Мартинсон удивлялся, как она не ежится под холодным кондиционером.

На столе стояли три телефонных аппарата. С одного можно было говорить напрямую с Белым домом, со второго — с генеральным секретарем ООН. Третий был установлен по просьбе Мартинсона — для связи с Мадлен Дюбуа, которая все еще пыталась призвать к порядку разбушевавшихся участников собрания в Национальном научном фонде.

Он посмотрел на часы. Четыре дня, семь вечера по Гринвичу. Оставалось три часа.

Он почувствовал голод — дурной признак. Сильное волнение всегда сопровождалось у него приступами голода. Проблемы с избыточным весом начались у него во время выпускных экзаменов в университете и продолжались на протяжении учебы в аспирантуре и докторантуре. Он все еще надеялся, что это пройдет, но продвижение по служебной лестнице добавляло хлопот. Путь к холодильнику был проторен.

Что делать, если Белый дом скажет одно, а ООН — другое? Нет, этого не произойдет: сначала они обязательно разберутся сами. Дюбуа сообщит рекомендации Международного союза астрономов одновременно президенту США и генеральному секретарю ООН.

Директор знай себе барабанила по клавиатуре. Сначала Мартинсон недоумевал, чем она могла так увлечься в решающий момент, потом догадался: просто она нашла занятие для пальцев. Все лучше, чем грызть ногти.

Он еще раз посмотрел в окно, надеясь, что вид тропического леса его успокоит. С минуты на минуту он ждал звонка. После этого он отправит инопланетянам Вопрос.

Что будет, если ему не понравится их выбор? Ничего не поделаешь: когда говорит Белый дом, приходится вытягиваться в струнку. Но вот если Вашингтон и ООН не сумеют договориться…

Тишину нарушил рев самолетов. Их было несколько, летели они на низкой высоте и, судя по звуку, относились к категории тяжелых. Мартинсон чувствовал, как дрожит у него под ногами пол.

Директор обсерватории оторвалась от монитора и скорчила недовольную гримасу.

— Каким еще идиотам взбрело в голову утюжить небо? Здесь запрещенное для полетов пространство!

Мартинсон увидел самолеты: шесть огромных четырехмоторных аппаратов, выстроившихся двумя буквами «V».

— Чертовы журналисты! — проворчала директор.

— На шести самолетах? — удивился Мартинсон. — Вряд ли! Больше похоже на военную эскадрилью.

— Что-то я не заметила на них звезд ВВС.

— Они так быстро пролетели…

Слова застряли в горле: в окне он увидел несколько десятков парашютов, усеявших голубое небо. Парашюты опускались медленно и грациозно.

— Что за черт? — Директор стукнула по клавиатуре кулаком.

У Мартинсона стиснуло грудь: он догадался, что происходит.

— У вас есть бинокль? — прохрипел он, удивляясь сухости в горле.

Директор молча выдвинула ящик стола, пошарила в нем не глядя и подала Мартинсону тяжелый кожаный футляр. Ученый открыл футляр дрожащими пальцами.

Мартинсон схватил бинокль и настроил окуляры. Руки у него так отчаянно тряслись, что ему пришлось упереться локтями в подоконник.

Он нашел в небе парашютистов в военном камуфляже и вооруженных до зубов.

— Десант, — прошептал он.

— Зачем армии выбрасывать здесь десант? Что это они надумали?

— Это не наши солдаты, — сказал Мартинсон.

У директора округлились глаза.

— То есть, как? А чьи?

Мартинсон обреченно покачал головой.

— Не знаю. В одном я уверен: это не американцы.

— Кто же, если не американцы? Кто еще посмел бы… — Она осеклась, сообразив, что к чему.

Через секунду директор уже прижимала к уху трубку прямой связи с Вашингтоном и орала в нее, как бешеная. Мартинсон облизнул губы и, приняв решение, кинулся к двери.

— Вы куда? — окликнула его директор.

— Я их остановлю! — крикнул он на бегу.

Пока он мчался по коридору, ведущему к центру управления, сердце норовило выпрыгнуть из груди.

Мартинсон ворвался в центр управления, перепугав и без того взвинченную молодежь, готовившую к работе телескоп.

— Мы подверглись нападению!

— Нападение? Что еще за выдумки?

— Перед комплексом опускаются парашютисты. Через пару минут они будут здесь.

— Парашютисты?! Зачем? Чьи?

Юнцы за пультом были напуганы не меньше Мартинсона. Увидев в углу пустое кресло, он плюхнулся в него, подкатил к главному пульту и проговорил:

— Не знаю, кто их послал, но это не наша форма. Кем бы они ни оказались, их цель — захватить телескоп и передать свой Вопрос. Мы обязаны им помешать.

— Помешать вооруженной армии? Как?

— Передадим Вопрос самостоятельно. Если это произойдет до того, как они сюда вломятся, то их высадка потеряет смысл: они опоздают.

— Вашингтон прислал Вопрос?

— Нет, — признался Мартинсон.

— А ООН?

Он отрицательно покачал головой и, включив пульт, уставился на показания приборов.

— Нагрузка полная?

— Все в абсолютной готовности, — доложил техник, сидевший рядом.

— А как?..

— Мы установили преобразователь речи.

Техник подал Мартинсону наушники с микрофоном. Тот напялил их на мокрую от пота голову и засунул в ухо один головной телефон. Подведя крохотный микрофончик к самым губам, он спросил:

— Как включить трансляцию?

Техник указал на квадратную черную кнопку.

— Но ведь у вас еще нет самого Вопроса! — прозвучал за спиной сдавленный голос.

Вместо ответа Мартинсон с силой надавил на клавишу.

В следующую секунду дверь позади него распахнулась, и голос с сильным акцентом провозгласил:

— Приказываю: руки на стол!

Мартинсон не оглянулся. Он тихо произнес в микрофон четыре слова. Усиленные мощнейшим радиопередатчиком Земли, они понеслись со скоростью света к ускользающему инопланетному кораблю.

Четыре слова. Просьба, мольба, вырвавшаяся из души Мартинсона, призыв, в который вылился единственный осмысленный вопрос, пришедший ему в голову. В нем заключалась вся надежда человечества:

— КАК НАМ ВСЕМ ДОГОВОРИТЬСЯ?!

Перевел с английского Аркадий КАБАЛКИН

Дэвид Брин Дело практики

ГЛАВА I

1

Лекция была действительно скучной.

В передней части тускло освещенного конференц-зала расхаживал тучный седовласый директор Сахарского технологического института. Возведя глаза к потолку и заложив руки за спину, он с важным видом рассуждал о предмете, в котором мало что смыслил.

Так, во всяком случае, воспринимал происходящее Денис Нуэл, молча страдавший на галерке.

Быть может, когда-то, много лет назад, Марсель Фластер и был светилом физики. Тогда сидящие здесь молодые ученые только собирались делать карьеру в физике реальности. Денис размышлял о том, что превратило некогда талантливого ученого в ортодоксального администратора.

Зычный голос продолжал:

— Итак, мы видим, господа, что использование зиватронных альтернативных реальностей скоро станет нам по силам, появятся возможности преодолевать пространство и время.

Денис сидел, подперев рукой похмельную голову, и пытался понять, какая сила могла вытащить его из постели в понедельник утром, заставить прийти сюда и слушать рассуждения Марселя Фластера о зиватронике.

Его веки смежились. Он начал медленно сползать со стула.

— Денис! — Габриэлла Версго толкнула его локтем под ребро и сердито прошипела: — Сядь, как следует, и слушай!

Денис быстро выпрямился и заморгал. Теперь он вспомнил, какая сила вытащила его из постели.

В семь утра Габби распахнула дверь его комнаты, схватила за руку и потащила в душ, игнорируя все протесты. Она не выпускала его запястья до тех пор, пока они не оказались здесь.

Денис потер предплечье. В один прекрасный день он заберется в комнату Габби и выбросит все до одного маленькие резиновые мячи, которые рыжеволосая девушка так любила мять в руке во время занятий.

Она снова толкнула его.

— Ты можешь сидеть спокойно? У тебя внимания не больше, чем у спятившей выдры! Неужели ты хочешь, чтобы тебя окончательно выкинули из экспериментов с зиватроникой?

Как обычно, Габби поразила цель в самое яблочко. Денис молча покачал головой и попытался сосредоточиться.

Доктор Фластер закончил что-то рисовать на голографическом экране, стоящем посреди зала. Психофизик положил светоперо на подставку и механически вытер руки о брюки, хотя последний кусок мела был объявлен вне закона более тридцати лет назад.

— Это зиватрон, — гордо возвестил он.

Денис, не веря своим глазам, смотрел на рисунок.

— Если это зиватрон, — прошептал он, — то я трезвенник. Фластер поменял полюса местами и вывернул поле наизнанку!

Габриэлла вонзила ногти в бедро Дениса.

Он поморщился, но умудрился сохранить выражение полнейшей невинности, когда Фластер поднял близорукие глаза.

— Как я уже говорил раньше, — продолжал психофизик, прочистив горло, — все тела обладают центром массы. Центроид объекта является точкой равновесия, к которой, если можно так выразиться, и приложены все силы.

— Вы, мой мальчик, — сказал Фластер, показывая на Дениса. — Вы знаете, где находится ваш центроид?

— Хм-м-м, — попытался сосредоточиться Денис. Он слушал недостаточно внимательно. — Боюсь, я оставил его дома, сэр.

Сидевшие в задней части аудитории аспиранты засмеялись. Габби стала пунцовой. Она попыталась вжаться в свое кресло, явно мечтая оказаться подальше отсюда.

Главный Ученый слабо улыбнулся.

— Вас, кажется, зовут Нуэл, не так ли? Доктор Денис Нуэл?

Денис заметил, что сидящий через проход Бернальд Брейди в очередной раз ликует. Высокий молодой человек с глазами ищейки был главным соперником Дениса, пока окончательно не выставил его из зиватронной лаборатории.

Денис лишь пожал плечами. После того что произошло за последние несколько месяцев, ему нечего было терять.

— Да, доктор Фластер. Вы очень добры, если до сих пор меня помните. Я был заместителем директора Лаборатории номер один.

Габриэлла продолжала сползать под кресло, изо всех сил делая вид, что не знакома с Денисом.

Фластер кивнул.

— Да, теперь я вас узнал. Откровенно говоря, ваше имя недавно упоминалось в моем присутствии.

Лицо Бернальда Брейди расцвело. Ничто не доставило бы ему большего удовольствия, чем ссылка Дениса куда-нибудь подальше… на сбор образцов, скажем, в Гренландию или на Марс. До тех пор пока Денис оставался в институте, он представлял постоянную угрозу карьере Брейди. Кроме того, между ними стояла Габриэлла.

— В любом случае, доктор Нуэл, — продолжал Фластер, — вы никак не могли «оставить» свой центроид в каком-нибудь месте. Я не сомневаюсь: проверка покажет, что он находится около вашего пупка.

Денис посмотрел вниз на пряжку ремня, а потом перевел сияющий взгляд на директора.

«Ну, так оно и есть! Вы можете не сомневаться, я постараюсь постоянно следить за ним в будущем!»

— Как обидно, — заявил Фластер с деланным участием, — узнать, что человек, в совершенстве владеющий самодельной пращой, так мало знает о центроиде!

Он явно намекал на недельной давности случай на вечеринке, когда в окошко влетело маленькое отвратительное существо и начало терроризировать гостей, собравшихся вокруг чаши с пуншем. Денис снял широкий пояс, быстро сделал из него пращу и метнул стакан в похожее на летучую мышь существо, прежде чем оно успело кого-нибудь поранить своим острым, как бритва, клювом.

Денис мгновенно стал героем среди аспирантов и техников, а Габби начала кампанию по «спасению его карьеры». Однако в тот момент он лишь хотел повнимательнее разглядеть маленькое создание, вид которого породил у него самые разнообразные гипотезы.

Все единодушно сошлись на том, что перед ними результат экспериментов Генного центра, находившегося в противоположном крыле института. Но Денис с первого взгляда понял, что существо имеет неземное происхождение!

Мгновенно явились неразговорчивые люди из охраны и унесли бесчувственное тельце. Денис не сомневался, что существо появилось из Лаборатории номер один, его старой лаборатории, где стоял главный зиватрон, не доступный теперь никому, кроме лично отобранных Фластером сотрудников.

— Ну, доктор Фластер, — отважился Денис, — раз уж вы сами упомянули тот инцидент, нам всем будет чрезвычайно интересно узнать, где находится центроид злобной маленькой птицы, залетевшей на нашу вечеринку. Вы можете рассказать о ее происхождении?

Неожиданно в зале для конференций наступила тишина. Не следовало бросать вызов Главному Ученому на глазах у всей аудитории. Но Денису было уже все равно. Без всякой видимой причины его лишили любимой работы. Что еще мог сделать с ним доктор Фластер?

Ученый невозмутимо посмотрел на Дениса, а затем заявил:

— Приходите в мой офис через час после окончания семинара, доктор Нуэл. Я обещаю ответить на все ваши вопросы.

Денис удивленно заморгал. Неужели Фластер действительно сдержит свое обещание?

Он быстро кивнул, показывая, что обязательно там будет, а Фластер снова обратился к голографическому изображению.

— Как я уже говорил, — продолжал Фластер, — психосоматические аномалии реальности возникают в тот момент, когда мы окружаем центр масс невероятностным полем, которое…

Когда они перестали привлекать всеобщее внимание, Габриэлла прошептала в ухо Денису:

— Теперь ты своего добился!

— Да? Чего я добился? — он с самым невинным выражением лица посмотрел на нее.

— Как будто не знаешь! — рассердилась Габриэлла. — Он отправит тебя на впадину Каттара считать песчинки. Будь начеку!

В тех редких случаях, когда Денис Нуэл не забывал расправить плечи, оказывалось, что он выше среднего роста. Одевался он небрежно, можно даже сказать неряшливо. Вьющиеся каштановые волосы носил немного длиннее, чем того требовала современная мода — скорее, из стихийного упрямства, чем по внутреннему убеждению. А карие глаза в данный момент слегка покраснели после слишком поздно закончившейся вчера партии в покер.

Иногда лицо Дениса приобретало задумчиво-отрешенное выражение, которое иногда считается признаком гениальности или выдает любителя розыгрышей. В действительности он был немного ленив для первого и слишком простодушен для второго.

После лекции, когда толпа сонных молодых ученых разбрелась в разные стороны, Денис остановился возле доски объявлений, надеясь найти предложение работы в другом центре по изучению зиватроники.

Как и следовало ожидать, там не оказалось ничего интересного. Сахарский технологический оставался единственным местом, где шли серьезные работы по зив-эффекту. Денис это прекрасно знал. Он и сам приложил руку к успешному продвижению зиватроники. Пока шесть месяцев назад его не выставили за дверь.

Зал для конференций постепенно опустел, Денис увидел, как удаляется Габриэлла — за руку с Бернальдом Брейди. Брейди выглядел жутко важным, словно только что покорил Эверест.

Денис мысленно пожелал ему удачи. Он только выиграет, если Габриэлла, хотя бы на время, сосредоточит свои усилия на ком-нибудь другом. Конечно, Габби весьма толковый ученый, однако, на вкус Дениса, отличается слишком уж цепкой хваткой.

Он посмотрел на часы. Пришло время выяснить, чего хочет Фластер. Денис расправил плечи. Он решил, что положит конец бесконечным отговоркам. Фластеру придется ответить на некоторые вопросы.

2

— Нуэл! Идите сюда!

Седовласый дородный Марсель Фластер поднялся из-за своего огромного пустого стола.

— Садитесь, мой мальчик. Хотите сигару? Они только что прибыли из Новой Гаваны на Венере. — Фластер указал Денису на обитое плюшем кресло.

— Расскажите, молодой человек, как продвигается ваш проект?

Денис потратил последние шесть месяцев на модификацию программы небольшого искусственного интеллекта, хотя еще в 2024 году было доказано, что в этой области ничего достичь нельзя.

Денису не хотелось показаться невежливым, поэтому он рассказал о скромных результатах, полученных его группой.

— Нам удалось кое-чего добиться. Недавно мы создали высококачественную программу приспособления к новым условиям. Тесты показали, что телефонные разговоры со случайно выбранными абонентами занимали 6,3 минуты, прежде чем люди начинали подозревать, что они беседуют с машиной. Рич Сквалл и я считаем…

— Шесть с половиной минут! — прервал его Фластер. — Вам удалось побить прежний рекорд! Раньше это занимало на минуту больше. Поздравляю!

Потом Фластер снисходительно улыбнулся.

— Я надеюсь, вы понимаете, Нуэл, что я не стал бы поручать ученому с вашими способностями работу над проектом, у которого нет будущего, не так ли?

Денис покачал головой. Он уже давно пришел к выводу, что Главный Ученый отодвинул его в сторону, чтобы дать возможность работать в зиватронной лаборатории своим приятелям.

Пока не умер его прежний руководитель, доктор Гуинассо, Денис находился в самом центре исследований поля реальности. Не прошло и нескольких недель после трагедии, как Фластер начал заменять сотрудников Гуинассо на своих людей. Денис до сих пор испытывал горечь, когда об этом думал. Он не сомневался, что его отстранили от любимой работы, когда он находился на пороге замечательных открытий.

— Я так и не понял, почему вы перевели меня, — ответил Денис. — Неужели вы готовили меня для чего-то более значительного?

Не обращая внимания на очевидный сарказм, Фластер усмехнулся.

— Именно так, мой мальчик! Вы демонстрируете удивительную интуицию. Ответьте мне на один вопрос. Теперь, когда у вас появился опыт руководства небольшим коллективом, не хотели бы вы взять под свое начало весь проект, связанный с зиватроном?

Денис только заморгал, поскольку не ожидал подобного поворота событий.

— Ну… — только и пробормотал он.

Фластер встал и подошел к сложной машине для приготовления кофе. Он налил две чашки «Горного аромата» и предложил одну из них Денису. Тот молча взял. Он почти не ощутил крепкого вкуса густого напитка.

Фластер вернулся за стол и принялся неторопливо прихлебывать кофе.

— Неужели вы думали, что мы оставим в стороне нашего лучшего эксперта по зив-эффекту? Конечно, нет! Я планировал вернуть вас в Лабораторию номер один в ближайшие несколько недель. А теперь, когда появилась вакансия в кабинете министров…

— Что?

— Заместитель министра! В Средиземноморском правительстве опять произошли серьезные изменения, и мой старый друг Бун Каламни получил должность министра по науке. Поэтому, когда вчера он позвонил мне и предложил это место… — Фластер развел руки в стороны, словно все остальное казалось очевидным.

Денис не верил своим ушам. Он-то всегда считал, что старик его недолюбливает…

— Насколько я понимаю, вас заинтересовало мое предложение? — спросил Главный Ученый.

Денис кивнул. Ему было наплевать на мотивы Фластера, если он снова получит возможность заняться зиватроном.

— Вот и прекрасно! — Фластер поднял чашку. — Конечно, сначала нужно утрясти кое-какие мелкие детали. Нужно показать вашу способность успешно руководить лабораторией, чтобы все безоговорочно приняли вас в качестве своего начальника.

— Ах вот оно что, — пробормотал Денис.

«Так я и думал. Тут должен быть какой-то подвох!»

Фластер запустил руку в ящик стола и извлек оттуда стеклянную коробку. Внутри застыло мохнатое крылатое создание с острым, как бритва, клювом.

— После того как в прошлую субботу вы помогли поймать его, я решил, что оно доставляет нам слишком много неприятностей. И отдал таксидермисту…

Денис пытался дышать ровно. Маленькие черные глазки смотрели на него застывшим взглядом. В данный момент в них было куда меньше недоброжелательности, чем тайны.

— Кажется, вы хотели узнать об этом существе побольше? — осведомился Фластер. — Как мой будущий преемник, вы имеете на это право.

— Все думают, что оно сбежало из Центра генной инженерии, — сказал Денис.

Фластер усмехнулся.

— Но вы-то знали истину с самого начала, не так ли? Создатели новой жизни еще не успели так поднатореть в своем искусстве, чтобы выпустить в свет нечто столь уникальное, — с удовольствием заявил он.

— И столь агрессивное.

Вы действительно не ошиблись. Наш маленький дружок попал на вечеринку не из генетических лабораторий, более того: он не из Солнечной системы, если уж быть честным до конца. Он появился из Лаборатории номер один — проник к нам из аномального мира, одного из многих, с которыми нас связывает зиватрон.

Денис встал.

— Вы сумели заставить его работать! Наладили связь с чем-то отличным от вакуума или пурпурного тумана! — У него закружилась голова. — Оно дышит воздухом Земли! Закусило несколькими пирожными и кусочком уха Брайана Йена, а потом, как ни в чем не бывало, полетело дальше! Значит, биохимия существа…

— Именно… практически не отличается от земной, — кивнул Фластер.

Денис покачал головой и медленно опустился на свой стул.

— Когда вы обнаружили это место?

— Три недели назад, во время изучения зиватронических аномалий. Должны признаться, что после пяти месяцев сплошных неудач, мы наконец добились успеха. Благодаря тому, что вернулись к вашей схеме ведения исследований, Нуэл.

Фластер снял очки и протер их шелковым носовым платком.

— Ваша методика принесла успех почти сразу. Мы обнаружили мир, удивительно похожий на Землю. Не будет преувеличением сказать, что биологи до сих пор пребывают в эйфории.

Денис посмотрел на мертвое существо под стеклом. Целый мир! Мы это сделали!

Исполнилась мечта доктора Гуинассо. Зиватрон стал ключом к звездам! Отвращение Дениса исчезло. Он был взволнован и восхищен удачей Фластера.

Директор встал и подошел к кофейному автомату, чтобы еще раз наполнить свою чашку.

— Остается только одна проблема, — небрежно проговорил он, стоя спиной к молодому человеку.

Денис поднял глаза, он все еще не мог прийти в себя.

— Проблема?

— Ну, да. — Фластер вернулся к столу, помешивая кофе. — На самом деле, проблема заключается в самом зиватроне.

Денис нахмурился.

— А что с ним?

Фластер поднял чашку двумя пальцами.

— Ну, — вздохнул он между двумя глотками. — Устройство больше не работает.

3

Фластер не шутил. Зиватрон сломался.

Даже после того, как Денис почти целый день провозился с внутренностями устройства, он не сумел до конца разобраться в сути изменений, внесенных в зиватрон после того, как его изгнали из Лаборатории номер один.

Основные генераторы и старые зонды реальности, которые они с доктором Гуинассо создали с таким трудом, остались прежними. Фластер и Брейди не осмелились их трогать.

Однако эти ученые привлекли к экспериментам такое огромное количество дополнительного оборудования, что даже громадные пространства лаборатории оказались забиты практически до отказа.

Сам зиватрон занимал большую часть главного зала. Одетые в белые халаты техники перемещались по многочисленным мосткам, постоянно что-то исправляя.

Большинство техников спустилось вниз, чтобы поздравить Дениса с возвращением. Они с очевидным удовольствием приняли его появление. Радостные приветствия не умолкали почти час, что вызвало страшное раздражение у Бернальда Брейди.

Когда наконец Денису дали возможность приняться за работу, он сосредоточил все свое внимание на двух огромных зондах реальности. Глубоко внутри машины, где они сходились, образовалось пространство, которое нельзя было отнести ни к нашему, ни к какому-нибудь иному измерению. Аномальная точка могла перемещаться между Землей и Другим Местом, в зависимости от того, какой зонд доминировал.

Шесть месяцев назад здесь имелся небольшой люк, сквозь который можно было забирать образцы пурпурного тумана и диковинных пылевых туч, обнаруженных им и доктором Гуинассо. Но за это время люк заменили громадным бронированным переходным шлюзом.

Работая рядом с тяжелой крышкой, Денис кожей ощутил: пройдешь сквозь эту дверь — и окажешься в другом мире! Мороз пробежал по коже.

— Все еще в тупике, Нуэл?

Денис поднял взгляд. Маленький рот Бернальда Брейди был искажен неодобрительной гримасой. Он получил инструкцию поддерживать Нуэла, однако никто не мог заставить его вести себя доброжелательно.

— Мне удалось локализовать проблему, — пожав плечами, ответил Денис. — Что-то случилось с той частью зиватрона, которая попадает в аномальный мир; речь идет о возвратном механизме. Весьма возможно, что починить его удастся только с той стороны.

Постепенно он начал понимать, какой ценой ему достанется право руководить лабораторией. Если Денис не сумеет устранить неполадку здесь, ему придется отправиться в чужой мир, чтобы лично заняться возвратным механизмом.

Он еще не решил, вдохновляет его такая перспектива или приводит в ужас.

— Фластерия, — заявил Брейди.

— Прошу прощения? — Денис заморгал от удивления.

— Мы назвали планету Фластерией.

Денис попробовал выговорить это слово, но потом сдался.

— В любом случае, — продолжал Брейди, — ты не открыл ничего нового. Я уже давно понял, что сломался именно возвратный механизм.

Дениса начинало раздражать поведение Брейди. Он пожал плечами.

— Конечно, ты уже знал! Но сколько времени тебе потребовалось, чтобы прийти к этому выводу?

Он понял, что попал в цель, когда Брейди густо покраснел.

— Ладно, — Денис встал и вытер руки. — Пойдем, Брейди. Покажи свой зоопарк. Если мне предстоит отправиться в чуждый мир, я хочу побольше о нем узнать.

Млекопитающие! Пойманные животные оказались волосатыми, четвероногими, дышащими воздухом млекопитающими!

Он осмотрел одно существо, похожее на маленького хорька. Между пастью и быстрыми глазами охотника располагались две маленькие ноздри. На каждой лапе Денис насчитал пять когтистых пальцев. Рядом с клеткой висела томографическая схема, где было изображено сердце с четырьмя желудочками и скелет; да и все остальные внутренние органы, похоже, находились там, где и у земных млекопитающих.

И все же зверек прибыл с другой планеты!

«Хорек» некоторое время смотрел на Дениса, а потом зевнул и отвернулся.

— Биологи проверили его на предмет вредных микробов и тому подобное, — ответил Брейди на следующий вопрос Дениса. — Мы послали с роботом несколько морских свинок; они прожили в чужом мире несколько дней и вернулись обратно совершенно здоровыми.

— А как насчет биохимии? Аминокислоты, к примеру?

Брейди показал Денису толстую папку.

— Доктора Нельсона отозвали вчера в Палермо. Правительственная комиссия, я полагаю. Вот его отчет. — Он уронил на руки Дениса толстенный том. — Можешь изучить!

Денис уже собрался дать совет, куда Брейди следует засунуть отчет, когда из дальнего угла донесся неожиданный резкий хлопок. Оба повернулись на звук и увидели, как начал сотрясаться большой деревянный контейнер.

Брейди громко выругался.

— Проклятие! Опять! — Он подбежал к одной из стен и нажал кнопку сигнализации.

Оглушительно взвыла сирена.

— Что случилось? — Денис отступил на несколько шагов. Страх в голосе Брейди произвел на него впечатление. — Что здесь происходит?

— Существо! — закричал Брейди в интерком, что не слишком успокоило Дениса. — То, которое нам удалось поймать и посадить во временный контейнер… да, то самое! Оно снова пытается выбраться!

Послышался треск ломающегося дерева, от контейнера отлетела планка. Из темноты на Дениса смотрели две маленькие зеленые бусинки.

Денис пришел к выводу, что это глаза, расположенные на расстоянии не больше дюйма друг от друга. Ему показалось, что зеленые искорки пристально уставились прямо на него, и не мог отвести взгляда. Землянин и инопланетное существо застыли на месте.

В помещение вбежал целый отряд техников.

— Быстрее! — закричал Брейди. — Тащите сюда сети, вдруг оно выпрыгнет из контейнера! Проследите, чтобы оно не выпустило из клеток остальных животных, как в прошлый раз!

Дениса охватила тревога. Взгляд зеленых глаз приводил его в замешательство. Он осмотрелся, не зная, куда пристроить тяжелую книгу, остававшуюся в руках.

Существо наконец приняло решение. Оно выскользнуло из контейнера сквозь щель между планками, а потом резко шарахнулось в сторону, в самый последний момент избежав сети.

Денис успел разглядеть нечто, напоминающее маленькую чешуйчатую свинью с приплюснутым носом, над которым красовался острый рог. Но это оказалась та еще свинья! Одним прыжком взмыв в воздух и взмахнув раздвоенным хвостом, она растопырила ноги: между передней и задней конечностью с каждой стороны появились мембраны — свинья раскрыла крылья!

— Не выпускай ее, Нуэл! — завопил Брейди.

У Дениса не оставалось выбора. Невероятное существо летело прямо на него! Он попытался отскочить, но не успел. «Летающая свинья» приземлилась прямо ему на голову и, отчаянно заверещав, вцепилась в волосы.

От неожиданности Денис выпустил из рук тяжелый том, и книга больно ударила его по ноге.

— Ой! — вскрикнул он, пытаясь схватить непрошеного гостя.

Однако маленькое существо громко и жалобно запищало. И тут Денис понял, что оно скорее напугано, нежели агрессивно и вовсе не собирается причинить ему вред. Он осторожно убрал перепончатую лапу со своего лица, едва успев уклониться от удара Бернальда Брейди, в руках которого появилась дубинка! Денис выругался, а «поросенок» пронзительно завизжал, когда дубинка просвистела у него над головой.

— Не двигайся, Нуэл! Я его почти достал!

— А заодно чуть не снес мне голову! — Денис отступил на несколько шагов. — Идиот, ты что, собираешься меня прикончить?

Казалось, Брейди обдумывает эту идею. Потом он с сожалением пожал плечами.

— Ладно, Нуэл. Подойти к нам,только медленно, мы его постараемся снять.

Денис сделал шаг вперед. Однако маленькое существо еще сильнее вцепилось ему в волосы и жалобно заверещало.

— Подожди, — сказал Денис. — Оно испугалось, вот и все. Дай мне минуту: я сам с ним справлюсь.

Денис подошел к контейнеру и сел на него. Осторожно протянул руку и снова коснулся странного существа.

К его удивлению, дрожащий зверек немного успокоился. Денис тихо заговорил с ним, поглаживая прохладную чешуйчатую кожу. Постепенно животное затихло, его хватка ослабла. Денис снял зверька с головы и положил себе на колени.

Техники дружно зааплодировали. Денис улыбнулся, однако особой уверенности он не чувствовал.

Так рождаются легенды.

«…Да, приятель. Я там был, когда директор Нуэл приручил дикое инопланетное существо, которое вцепилось ему прямо в глаза…»

Денис разглядывал пойманного зверька. Тот смотрел на Дениса со странно знакомым выражением. «Кажется, я где-то его уже видел, — подумал он. — Только вот где?»

Потом Денис вспомнил. Когда ему исполнилось шесть лет, родители подарили мальчику книгу финских волшебных сказок. Многие из рисунков он помнил до сих пор. Так вот, у зеленоглазого, острозубого существа была бесовская усмешка эльфа.

— Эльфенок, — тихонько проговорил он, продолжая ласково поглаживать маленькое существо. — Помесь между эльфом и поросенком. Эльфи! Подходящее имя?

Существо сидело тихо. Денис сомневался, что оно наделено разумом. Однако зверек явно понимает человека. И тут к ним осторожно приблизился Брейди с джутовым мешком в руках.

— Быстро, Нуэл. Пока оно сидит спокойно, засунь его сюда!

Денису достаточно было одного взгляда. Он встал, посадив зверька на левую руку. Тот довольно замурлыкал.

— Пойдем, Брейди, — сказал он, — закончим осмотр, я составлю список всего необходимого. И можешь поблагодарить неземное существо за то, что оно помогло мне принять окончательное решение. Я пройду через зиватрон и побываю у него на родине.

4

Зиватрон превратился в дорогу с односторонним движением. Все, что вы клали в шлюз, переходило в аномальный мир, как и планировалось. Однако назад не возвращалось ничего.

По показаниям телеметрии можно было утверждать, что машина все еще соединена с аномальным миром — местом, откуда появился летающий поросенок.

Но обратно на Землю зиватрон не мог послать даже перышко.

Рано или поздно — Денис давно это понял — отказывают все устройства. Он не сомневался, что проблему удастся решить, заменив сгоревший модуль: пара минут — и все в порядке. Но кому-то придется поменять испорченные детали вручную.

Естественно, экспедиция с людьми готовилась давно. Однако для первого визита обстоятельства выглядели не самым благоприятным образом. Кто-то один должен взять на себя ответственность, иначе найденный мир будет навсегда потерян. Возможно, на поиски уйдут сотни лет, прежде чем удастся найти планету с пригодными для обитания человека условиями.

Так или иначе, Денис принял решение.

Необходимое оборудование по его просьбе сложили возле двери шлюза. Скорость, с которой были удовлетворены все его пожелания, показывала, что доктор Фластер требует результата немедленно.

Он настоял на длинном перечне вещей, необходимых для выживания, хотя и предполагал, что при первом посещении аномального мира они ему вряд ли понадобятся. Даже если нужно будет заменить каждый модуль в возвратном механизме, это не займет больше часа. Но Денис не хотел рисковать. Он даже заказал капсулы с витаминами на случай, если придется задержаться.

Эльфенок устроился на правом плече Дениса и с интересом наблюдал за приготовлениями, но всякий раз, когда к ним приближался Брейди, сердито шипел и выставлял вперед острый рог.

— Ты берешь с собой столько оборудования, что его хватит еще на один проклятый зиватрон. Тебе ведь потребуется не более пяти минут, чтобы починить механизм.

Парень явно завидовал. Впрочем, свою кандидатуру Брейди так и не предложил.

— Денис!

Габриэлла Версго, подобно валькирии, стремительно продвигалась к ним сквозь толпу техников. Один из них не успел отскочить в сторону и чуть не пал жертвой свирепой амазонки.

Увидев Габриэллу, Брейди оживился, совсем как влюбленный щенок. Она одарила его ослепительной улыбкой, а потом вцепилась в правую руку Дениса так, что пальцы у него начали неметь.

— Ну, Денис, — радостно улыбнулась Габби, — я так рада, что вы с Берни помирились! Я всегда считала, что глупо затевать кровную вражду.

Судя по всему, она и в самом деле была довольна. Денис сообразил: Габби ошибочно считает, что они с Брейди враждовали из-за нее. Если так, Денис давно уже вывесил бы белый флаг!

— Я пришла предупредить вас: сюда направляется доктор Фластер, чтобы пожелать Денису счастливого пути. И ведет Буна Каламни!

Денис в недоумении уставился на девушку.

— Новый министр науки! — воскликнула Габби. — Такая знаменитая личность придет взглянуть на то, как первый человек сделает первый шаг в аномальный мир!

Габриэлла погладила эльфенка, пытаясь почесать ему подбородок. Маленькое существо потерпело несколько мгновений, а потом, не торопясь, зевнуло, обнажив два ряда зубов. Габби быстро отдернула руку.

Она обошла Дениса с другой стороны и целомудренно поцеловала в щеку.

— Мне пора. Важный опыт с кристаллом. Удачного путешествия! Возвращайся героем, и я обещаю, мы устроим роскошную вечеринку.

— Она подмигнула и так толкнула Дениса бедром, что эльфенок чуть не свалился на пол.

Помрачневший Брейди чуть просветлел, когда Габриэлла клюнула в щеку и его, чтобы он не обижался. Затем стремительно удалилась, не сомневаясь в том, что половина мужчин в лаборатории смотрит ей вслед.

Ричард Сквалл покачал головой и пробормотал:

— Эта женщина даст фору леди Макбет.

Брейди презрительно фыркнул и отошел в сторону.

Когда Денис вернулся к своим вычислениям, чтобы в последний раз все проверить, эльфенок взмыл в воздух, по низкой траектории подлетел к Ричарду Скваллу и устроился на полочке прямо над его головой, свесив вниз раздвоенный хвост. Он принялся рассматривать портативное электронное устройство для рисования, которое лысеющий техник настраивал для Дениса.

В течение двух дней, с тех пор как Денис объявил, что инопланетное существо никому не причинит вреда, техники часто видели, как два зеленых глаза изучающе смотрят на них сверху вниз. Удивительное дело: эльфенок всякий раз выбирал техника, который делал самую сложную работу.

Приготовления шли успешно, и эльфенок стал талисманом лаборатории. Техники подманивали его кусочками пирожных: им казалось, что он приносит удачу.

Когда Сквалл поднял взгляд и заметил эльфенка, он усмехнулся и повернулся так, чтобы маленькому существу было лучше видно, что он делает. Денис закончил свои выкладки и с интересом наблюдал за общением человека и загадочного существа.

Создавалось впечатление, что летающего поросенка гораздо больше интересует не то, что делает техник, а какие чувства тот испытывает.

Когда на лице Сквалла появлялось удовлетворение, существо быстро переводило взгляд на его руки.

Хотя эльфенок, по всей видимости, не являлся разумным существом, Денис задумался о его истинных возможностях.

— Эй, Денис! — голос Сквалла дрожал от возбуждения. — Ты только посмотри сюда! Мне удалось сделать замечательный набросок пусковой установки в Эквадоре! Я и не знал, что могу так здорово рисовать! Твой маленький дружок действительно приносит удачу!

С противоположной стороны лаборатории раздался шум. Денис толкнул техника в бок.

— Вставай, Рич, они наконец явились.

В сопровождении Бернальда Брейди к зиватрону подошел директор лаборатории. Рядом с Фластером вышагивал низкий коренастый человек с тонкими чертами смуглого лица. Денис понял, что это новый министр науки.

Когда их представили, Денису показалось, что Бун Каламни смотрит куда-то сквозь него. У министра оказался очень высокий голос.

— Значит, это и есть тот храбрый молодой человек, который заменит вас, Марсель? И начнет он с того, что первым отправится в то замечательное место, которое вы обнаружили?

Фластер сиял.

— Да, сэр! И мы им гордимся! Он заговорщицки подмигнул Денису. Только теперь Денис начал понимать, как отчаянно Фластер нуждается в успехе.

— Вы будете сохранять осторожность, не так ли, мой мальчик? — Палец Каламни указал на дверь шлюза.

«Интересно, — подумал Денис, — понимает ли министр, что здесь происходит».

— Да, сэр, непременно.

— Отлично. Мы хотим, чтобы вы вернулись здоровым и бодрым!

Денис вежливо кивнул, автоматически делая перевод с политического жаргона на обычный человеческий язык. «Министр хотел сказать, что если я не вернусь, им придется заняться малоприятной бумажной работой».

— Я обещаю, сэр.

— Превосходно. Знаете ли, таких талантливых молодых людей теперь совсем непросто найти! «Он имеет в виду, что таких можно найти по доллару за дюжину, но ты помогаешь моему приятелю выйти из сложного положения».

— Да, сэр, — снова согласился Денис.

— Мы ценим отважных парней, я уверен, что вы далеко пойдете. «В этом месяце нам не хватает болванов. Может быть, мы используем тебя еще в нескольких самоубийственных миссиях, если ты сумеешь вернуться обратно».

— Надеюсь, сэр.

Каламни демократически пожал Денису руку, а потом повернулся и что-то прошептал Фластеру. Директор показал на дверь, и министр вразвалочку покинул лабораторию. «Наверное, чтобы помыть руки», — подумал Денис.

— Хорошо, доктор Нуэл, — весело заявил Фластер. — Забирайте своего маленького инопланетного дружка, вам пора. Надеюсь, вы вернетесь не позже, чем через два часа… даже быстрее, если вам удастся преодолеть свое стремление к исследованию аномального мира. Мы охладим шампанское к вашему возвращению.

Денис поймал эльфенка в воздухе. Маленькое существо взволнованно заверещало. После того как все контейнеры занесли в шлюз, туда вошел и Денис.

— Начинаем процедуру герметизации, — объявил один из техников.

— Удачи, доктор Нуэл!

Сквалл поднял большой палец вверх.

Бернальд Брейди подошел, чтобы закрыть тяжелую дверь.

— Ладно, Нуэл, — проговорил он негромко, — ты ведь все проверил, не так ли? Осмотрел машину сверху донизу, прочитал отчет биологов, но со мной проконсультироваться не пожелал?

Денису совсем не понравился тон Брейди.

— Что ты хочешь сказать?

Брейди улыбнулся и заговорил так тихо, что его слышал только Денис.

— Я ничего не говорил остальным, поскольку мои слова показались бы им абсурдными. Но считаю, что предупредить тебя просто обязан.

— О чем?

— Возможно, это не имеет никакого значения, Нуэл. А может быть, там тебя ждет нечто весьма странное… например, в аномальном мире не такие, как на Земле, физические законы!

Крышка люка уже почти закрылась. Таймер повел отсчет.

Просто смешно. Денис не позволит Брейди смутить себя.

— Перестань, Берни, — рассмеялся он. — Я не верю ни единому твоему слову.

— Да? Тогда вспомни о пурпурном тумане, который ты нашел в прошлом году: там не действовали законы гравитации.

— Ну, это совсем другое дело. В мире эльфенка, где биология так похожа на нашу, не может быть физических аномалий. Возможны, конечно, небольшие отклонения… Так о чем ты хотел меня предупредить?

Как ни странно, агрессивность Брейди исчезла, и ей на смену пришла неподдельная растерянность.

— Я не знаю, в чем дело, Нуэл. Это как-то связано с инструментами, которые мы туда посылали! Кажется, их эффективность увеличивается пропорционально тому времени, которое они находились в аномальном мире! Создается впечатление, будто один из законов термодинамики действует там несколько иначе.

Только теперь Денис понял, что Брейди не пытается запугать его. Его соперник действительно наблюдал какие-то необъяснимые явления. Однако люк уже практически закрылся.

— Какой закон, Брейди? Проклятие, останови процесс и скажи мне! Какой закон?

Сквозь узкую щелочку Брейди прокричал:

— Тебе придется догадаться самому!

Раздался щелчок, люк захлопнулся. Теперь шлюз был изолирован от Земли.

В лаборатории доктор Марсель Фластер наблюдал, как закрылся люк аномальной машины. Брейди повернулся к директору.

— В чем дело? — спросил Фластер.

Брейди был белым, как полотно.

— Так, ничего особенного. Мы просто поговорили. Чтобы провести время, пока не закроется люк.

Фластер нахмурился.

— Надеюсь, мы не получим никаких неприятных сюрпризов. Я рассчитываю, что Нуэл добьется успеха. Фластерия мне необходима именно сейчас.

— Может быть, ему удастся решить задачу, — Брейди пожал плечами.

Фластер рассмеялся.

— Действительно. Судя по тому, что я увидел здесь за последние несколько дней, ему будет сопутствовать успех. Мне уже давно следовало вернуть этого молодого человека обратно в лабораторию!

Брейди посмотрел вслед уходящему директору.

«Правильно ли я поступил, — подумал Брейди, — вручив Нуэлу не те модули, которые нужны для починки возвратного механизма? Ну, рано или поздно он сообразит, что к чему. Ему лишь потребуется заменить одни микросхемы на другие. Я позаботился, чтобы все выглядело, как производственная ошибка, и никто не смог доказать, что к этому приложил руку я.

К тому времени, когда он починит модули, я успею обработать Фластера. К тому же ставки Нуэла сильно упадут, когда ремонт затянется на недели!»

Брейди чувствовал себя немного виноватым. Он сыграл с Нуэлом злую шутку. Однако все указывало на то, что Фластерия — мирное место. Роботы не заметили крупных животных, к тому же Нуэл всегда хвастался, что был чемпионом среди бойскаутов. Пусть поживет немного среди дикой природы!

Может быть, заодно сумеет разобраться в том, что происходит с роботами…

Да, Нуэл вернется. Но к тому времени он, Брейди, найдет возможность втереться в доверие начальства. Теперь он знал, на какие кнопки нажимать.

Брейди посмотрел на часы. Ему не хотелось опаздывать на свидание с Габриэллой. Насвистывая, он вышел из лаборатории.

5

— Какой закон? Ах ты, сукин сын… — Денис принялся колотить кулаком в дверь.

Однако довольно скоро притих. Бесполезно. Машина активизирована. Он уже находится в аномальном мире…

Денис уставился на дверь, а потом навалился всей тяжестью на один из контейнеров. Затем, сообразив, в каком положении оказался, принялся хохотать. И не мог остановиться. Глаза наполнились слезами, но Денис продолжал смеяться.

Ну и в переделку он попал!

Что ж, в качестве первой реакции смех не худший вариант.

Эльфенок, устроившийся на соседнем контейнере, с интересом оглядывался по сторонам.

«Следует придумать новое имя для этого места, — подумал Денис, вытирая глаза. — Фластерия не подходит».

Вскоре Денис нашел в себе силы взглянуть на другую дверь, ту, что ему предстояло открыть — и попасть в незнакомый мир.

Слова Брейди о «других физических законах» засели в его мозгу. Что он все-таки имел в виду?

Денис вспомнил научно-фантастический рассказ, в котором кратковременное изменение в электрической проводимости привело к десятикратному усилению интеллекта человека. Может быть, ему предстоит столкнуться с чем-то похожим?

Денис вздохнул. Он не чувствовал, что становится умнее — то, что ему никак не удавалось вспомнить название рассказа, было тому подтверждением.

Эльфенок перелетел к нему на колени и замурлыкал.

— Теперь я инопланетянин, — проговорил Денис, взяв на руки маленького обитателя аномального мира. — Что скажешь, Эльфи? Меня здесь ждут? Покажешь мне свой дом?

Эльфи заверещал, словно ему не терпелось выбраться наружу.

— Ладно, — сказал Денис, — пойдем.

Он пристегнул пояс с инструментами и кобурой, где лежал пистолет, стреляющий иглами. Затем, напустив на себя вид «бывалого исследователя», начал открывать дальнюю дверь. Послышался свист выходящего воздуха — давление выравнивалось, и у Дениса слегка заложило уши. Потом люк распахнулся, впустив солнечный свет чужого мира.

ГЛАВА II

1

Шлюз находился на пологом склоне, покрытом высохшей, пожелтевшей травой Луг спускался к ручью примерно в четверти мили. Дальше шла череда длинных узких холмов, поднимавшихся к далеким горным хребтам, покрытым шапками снега. Желтая трава местами уступала место зеленой.

Деревья.

Да, они походили на настоящие деревья, а небо над головой было голубым.

Вокруг царила жуткая, неестественная тишина. Денис сообразил, что задержал дыхание, когда открылся люк, у него даже слегка начала кружиться голова.

Он сделал осторожный вдох, воздух показался чистым и свежим. Ветерок донес шелест травы и скрип ветвей. И ароматы… знакомый запах хлорофилла, перегноя, сухой травы и даже дуба.

Денис стоял возле шлюза и внимательно изучал деревья. Они походили на дубы. Совсем как в северной Калифорнии.

Может быть, он на Земле? Зиватронный эффект сыграл с ним шутку, и они раскрыли секрет телепортации, а не научились перемещаться к далеким звездам?

Вот было бы здорово сообщить Фластеру эту новость из ближайшего телефонного автомата. За его счет, естественно.

Денис почувствовал, как маленькие когти впились ему в плечо. А в следующее мгновение эльфенок расправил крылья-перепонки, взмахнул хвостом и полетел над лугом в сторону деревьев.

— Эй… Эльфи! Куда ты?..

Тут голос Дениса осекся — он понял, что это место не может быть Землей. Ведь именно отсюда прибыл Эльфи.

Он начал замечать мелкие детали — форму травинок, огромные, напоминающие папоротник, растения на берегу реки, особенный аромат воздуха.

Денис убедился, что кобура расстегнута. Сухая трава зашуршала под ногами. Тихонько стрекотали насекомые.

— Эльфи! — позвал он, но маленькое чешуйчатое существо скрылось из виду.

Денис осторожно двинулся вперед. Он полагал, что первые несколько минут пребывания в чужом мире могут оказаться самыми опасными.

Стараясь одновременно наблюдать за небом, лесом и насекомыми, он не заметил приземистого маленького робота, пока не споткнулся об него и не упал на траву.

Денис инстинктивно перекатился и остался сидеть на корточках, пистолет мгновенно появился в его руке, кровь застучала в висках.

Однако он облегченно вздохнул, узнав устройство из лаборатории Сахарского института.

Камеры робота снимали Дениса с едва слышным жужжанием. Денис опустил пистолет.

— Иди сюда, — скомандовал он.

Казалось, робот обдумывает приказ. Затем гусеницы пришли в движение, и он подполз к Денису.

— Что это у тебя? — спросил Денис, показывая на блестящий металлический предмет, напоминающий клещи, зажатый в одном из манипуляторов робота.

— Кажется, часть другого робота? — поинтересовался Денис, надеясь, что ошибся.

По сравнению с другими машинами, с которыми Денису приходилось работать, исследовательский робот не отличался особой сообразительностью. Понимал лишь основные слова. На башенке загорелся зеленый свет, означавший «да».

— Где ты его нашел?

Маленькая машина повернулась и махнула вторым манипулятором.

Денис встал и посмотрел в указанном направлении, но ничего не заметил. Тогда он осторожно пошел через высокую траву и вскоре оказался на открытом месте. Здесь он остановился и огляделся по сторонам.

Поляна напоминала свалку электронных деталей.

Кто-то весьма бесцеремонно разобрал на части один — нет, два — робота из Лаборатории номер один и аккуратно уложил детали на траву, рассортировав по какому-то принципу.

Денис опустился на колени и взял башенку с камерой. Ее вырвали из гнезда, а отдельные части разложили на земле, словно на продажу.

Рядом валялись куски проводов и стекла. Денис присмотрелся повнимательнее и заметил чьи-то неясные следы.

Денис разглядывал аккуратные ряды механизмов, колес, панелей и схем, а также следы, оставленные на глине, и в голове у него вертелась эпитафия, которую он однажды прочитал на одном из надгробий в Новой Англии.

«Я знал, что это когда-нибудь случится».

Денис всегда чувствовал, что ему суждено столкнуться с чем-то необъяснимым. Ну, вот и столкнулся — перед ним бесспорное свидетельство чуждого интеллекта.

Окружающий ландшафт мгновенно приобрел другую окраску. Денис посмотрел на «траву» и понял, что такой он еще никогда не встречал. Деревья превратились в темный, пугающий лес, полный враждебных сил. Ученый ощутил, как по спине пробежал холодок.

Какой-то щелчок заставил его стремительно обернуться и покрепче сжать в руке пистолет — стрекотал оставшийся у него за спиной робот, который что-то искал среди останков своих собратьев.

Денис поднял с земли выдранную из гнезда электронную плату. Чтобы вытащить ее, достаточно легкого поворота, но, похоже, здешние жители явно не знают о существовании болтов и фиксирующих зажимов.

Получается, что роботов разобрали дикари? Или представители столь высокоразвитой расы, что она забыла о существовании такого примитивного инструмента, как отвертка?

Одно не вызывало сомнений: существо (или существа) не имело ни малейшего уважения к чужой собственности.

Роботов, в основном, делали из пластика. Денис отметил, что большей части крупных металлических деталей нет.

Неожиданно его посетила весьма неприятная мысль.

— О, нет, — пробормотал он. — Пожалуйста, Господи, сделай так, чтобы я ошибся! — Он поднялся и быстро зашагал обратно к шлюзу.

Когда его глазам предстала вся картина, он громко застонал.

Панель возвратного механизма зиватрона лежала на земле. Электронная начинка валялась рядом. Значительная часть механизмов погибла.

Денис только и смог пробормотать:

— Ага! — и прислонился спиной к стенке шлюза.

2

Робот «запищал», а потом еще раз повторил последовательность звуков. Денис сосредоточился на записях трехдневной давности, которые возникли на маленьком экране. Здесь происходило нечто очень странное.

На экране мелькали размытые фигуры гуманоидов, которые мельтешили вокруг шлюза зиватрона. Существа ходили на двух ногах, их сопровождали, по меньшей мере, два вида четвероногих. Больше Денису ничего не удавалось разглядеть.

Удивительно, что он вообще хоть что-то увидел. Судя по записям, робот находился на дальнем горном кряже, в нескольких километрах от лагеря. Заметив активность, он развернулся, чтобы заснять фигуры, возникшие возле зиватрона. Денис подозревал, что у робота испортился определитель расстояния.

К несчастью, эти кадры оказалась единственным источником информации. Записи остальных роботов погибли, когда их разбирали на части.

Денис снова обратился к тому моменту трехдневной давности, когда начались странные события.

Сначала перед шлюзом появилась маленькая фигурка в белом. Она ехала на спине мохнатого пони (или очень большой овчарки). Денис так и не смог решить, какое определение подходит больше. Гуманоид выглядел хрупким и двигался весьма грациозно, когда рассматривал зиватрон, причем старался его не касаться.

Затем фигурка в белом уселась перед шлюзом и погрузилась в медитацию. Прошло несколько часов. Денис увеличил скорость перемотки.

Неожиданно со стороны леса появился отряд местных жителей на мохнатых животных. Несмотря на расплывчатость изображения, Денис почувствовал, как первое существо запаниковало, поспешно уселось на своего «коня» и поскакало прочь, лишь немного опережая преследователей.

Больше фигуры в белом Денис не видел. Часть вновь прибывших отправилась в погоню, а остальные замерли перед шлюзом.

Большинство из гуманоидов обладало большими, поросшими мехом головами, высоко торчащими над плечами. Затем три двуногих типа, одетых в красное, спешились. Троица решительно подошла к шлюзу.

Как Денис ни пытался, ему никак не удавалось сделать изображение более четким.

К этому моменту робот, очевидно, решил, что происходящее требует его пристального внимания, и начал спускаться с горы, чтобы изучить ситуацию с близкого расстояния.

К сожалению, — а может быть, к счастью, — маленький робот двигался по пересеченной местности довольно медленно. К тому моменту, когда он добрался до шлюза, существа сломали земные машины и исчезли.

Может быть, они торопились присоединиться к преследователям существа в белом.

Больше Денису не удалось найти в записи ничего интересного. Он вздохнул.

Ужасно хотелось считать размытые образы людьми. Однако он понимал, что не следует делать выводы на основании столь ненадежной информации. Он видел чуждые существа, которые были гораздо ближе к эльфенку, чем к нему.

Денис вытащил из робота диск с записью и вставил новый.

— Будешь разведчиком, — Денис размышлял вслух. — Наверное, следует послать тебя вперед, чтобы ты собрал побольше информации об обитателях этого мира. Только на сей раз действуй с максимальной осторожностью. Постарайся не попасть к ним в руки. Понимаешь? Я не хочу, чтобы тебя разобрали на части, как твоих собратьев!

На башенке робота зажегся зеленый свет.

Перед ним встала очень сложная проблема, и Денис не знал, как к ней подступиться.

Конечно, Брейди дал ему столько аппаратуры, «…что ее хватит еще на один проклятый зиватрон». Но на практике дело обстояло гораздо сложнее. Никому и в голову не пришло, что следует взять с собой запасные кабели высокого напряжения! Оба мощных медных провода и большая часть других металлических деталей вырваны с мясом.

Можно попытаться построить и откалибровать еще один возвратный механизм. Но хватит ли у Фластера терпения ждать, пока Денис закончит работу? Начальству нужен был быстрый успех, и Дениса просто могли здесь бросить, а Лабораторию номер один нацелить на поиск других аномальных миров!

Кроме того, местные жители наверняка станут мешать ему восстанавливать зиватрон.

Денис поднял один из артефактов, оставленных чужаками, — нож с острым изогнутым лезвием, валявшийся в высокой траве.

Длинное, сужающееся лезвие оказалось острым, как бритва; однако сохраняло гибкость и упругость жесткой резины. Украшенная резьбой рукоять, предназначенная для маленькой ладони, напоминала голову дракона.

Денис никак не мог сообразить, из чего сделано оружие. Более того, сомневался, что на Земле сумели бы произвести такой же кинжал. Похоже, он ошибся, полагая, что обитатели этого мира дикари.

Возможно, вандалы, сломавшие механизмы, являются местным эквивалентом преступников или шаловливыми детьми. (Может быть, преследование, которое он видел в записи, сделанной роботом — игра вроде пряток?)

События, произошедшие здесь, могли быть вовсе не характерными для общества в целом. Денис попытался сохранять оптимизм. Ему всего лишь требовался запас металла и пара дней в хорошей мастерской, чтобы починить и откалибровать испорченные детали. Нож указывал на достаточно высокую технологию.

Не исключено, что местные жители знают то, что неизвестно землянам. Денис подумал, что станет первым представителем Земли, которому удалось установить контакт с инопланетной продвинутой цивилизацией.

Он немного приободрился. Кто знает?

Солнце садилось в направлении, которое Денис решил назвать западом. Высокая горная гряда закрывала эту часть горизонта, тянулась на юг, а потом и на восток, огибая долину. Блестящая лента реки, извиваясь, убегала на юго-восток.

Красота чуждых сумерек немного смягчила горечь — возможно, ему придется провести здесь остаток жизни.

Потом он нахмурился.

Нет, с рекой что-то не так. Она поднималась и опускалась между холмами… поднималась и опускалась…

«Это не река!» — сообразил наконец Денис.

Дорога.

3

Ничто лучше не возвращает реальность окружающему миру, чем попытка вырыть яму. Физическая работа, стук металла о твердую почву, сладкий и затхлый запах покинутых гнезд насекомых, легкая пыль. Денис быстро спустился с небес на землю.

Он оперся о лопату и вытер пот со лба. Напряженный физический труд помог отвлечься от событий тяжелого дня. Уж лучше что-то делать, чем сидеть и ждать новых каверз судьбы. Денис разровнял землю на получившемся возвышении, а потом покрыл его сверху дерном.

Денис не мог взять с собой большую часть своих запасов. Закрывать их в шлюзе нельзя — даже самая малость помешает его коллегам отправить к нему нового посланца.

Он прикрепил на замок короткое послание, в котором сообщал, что подробный отчет спрятан в яме вместе с оставшимся оборудованием.

Впрочем, насколько Денис знал Брейди и Фластера, они будут долго колебаться, прежде чем пошлют кого-нибудь ему на помощь. Да и сам Денис прекрасно понимал, что только он способен починить возвратный механизм. И он не имеет права ошибиться.

Однако одну серьезную ошибку Денис совершил. Ранним утром, открыв шлюз и выбравшись наружу, он обнаружил, что робот исчез. Потратив целый час на поиски, Денис сообразил, что маленькая машина отправилась выполнять его задание среди ночи. Он нашел уходящие на запад следы гусениц.

Вероятно, робот направился за гуманоидами, чтобы разузнать о них как можно больше — ведь он получил инструкции.

Денис сердито выругал себя за то, что размышлял вслух в присутствии робота. Но кто мог подумать, что робот поймет такие сложные команды — ведь для общения с ним придумали упрощенный вариант машинного языка!

К тому же Денис не обозначил время возвращения. Значит, робот станет собирать информацию до тех пор, пока на кассете остается место для ее записи!

Наверное, в маленькой машине неисправен какой-то контакт. Брейди ведь предупредил, что с механизмами, попадающими в аномальный мир, происходит нечто необъяснимое.

Денис потерял обоих спутников, которые могли бы сопровождать его. «Интересно, — подумал он, — что стало с эльфенком?»

Скорее всего, вернулся в свою стихию и радуется, что избавился наконец от безумных чужаков.

Когда бело-золотое солнце поднялось над восточным краем леса, Денис был готов отправиться в путь. Придется идти одному.

Ему пришлось завязать узлы на ремнях рюкзака, чтобы тот не соскальзывал. Очевидно, Брейди купил все самое дешевое. Денис пробормотал себе под нос несколько эпитетов относительно происхождения своего соперника, закинул рюкзак на спину и зашагал на юго-восток, в сторону дороги, которую приметил еще вчера.

Денис поднимался по узким звериным тропам, все время оставаясь настороже. Однако в лесу было спокойно. Хотя рюкзак оказался ужасно неудобным, Денис начал получать удовольствие от солнца и свежего воздуха.

Он старался сохранять заданное направление, ориентируясь по дешевому компасу, которым снабдил его Брейди. Делая привалы у ручьев, Денис заносил в записную книжку отличия аномального мира от земного. Пока список был довольно коротким.

Растительность напоминала земную. Чаще всего здесь попадались деревья, поразительно похожие на бук.

Параллельная эволюция. Или зиватрон связал их с альтернативным вариантом самой Земли. Денис знал о зив-эффекте не меньше, чем любой ученый на Земле. Однако не мог не признать, что это знание довольно ограничено. Зив-эффект открыли совсем недавно.

Постепенно привыкнув к лесу, Денис начал все чаще ловить себя на том, что пытается разрешить загадки аномального мира и найти объяснение его существованию.

Лесные обитатели с опаской наблюдали за чудаковатым землянином, упорно шагающим по узким тропам на восток.

Когда спустился вечер, Денис разбил лагерь на берегу небольшого ручейка. Опасаясь разводить костер, он зажег шаткую газовую плитку, которой его снабдил Брейди. Слабое пламя горелки позволило разогреть консервированный суп.

«Скоро придется заняться охотой», — подумал Денис. И тут же отказался от этой мысли. В биохимическом отчете не содержалось никаких сомнений по поводу того, что местные животные годятся человеку в пищу, но ему совсем не хотелось стрелять в обитателей чужого мира. А что если «кролики» окажутся философами? Где гарантии, что существо, которое он решит съесть, не наделено разумом?

Покончив с ужином, Денис активировал систему сигнализации. Она занимала места не больше, чем колода карт: маленький дисплей с крошечной вращающейся антенной. По нему пришлось несколько раз щелкнуть, только тогда прибор заработал.

Очевидно, Брейди снова сэкономил деньги Сахарского технологического.

«Что ж, эта штука даст мне пару секунд форы, если какой-нибудь тип размером со слона начнет копаться в моем рюкзаке», — вздохнул Денис.

С пистолетом наготове он забрался в спальный мешок, уставился в небо и принялся рассматривать созвездия, проглядывавшие сквозь кроны деревьев. Совершенно чужие созвездия.

Следовательно, можно окончательно отбросить теорию о параллельной Земле.

Дожидаясь, пока придет сон, Денис давал названия созвездиям.

Ближе к южным горам Альфреско Могучий сражался с огромной змеей, Стетоскопом. Глаза героя горели неровным огнем: один был красным и мерцающим, другой — зеленым и ровным. Зеленый глаз вполне мог оказаться планетой, решил Денис. Если он переместится в течение нескольких ближайших ночей, можно дать ему собственное имя.

Чуть в стороне от Альфреско и Стетоскопа Хор Двенадцати Девственниц поддерживал солиста Козла Словоохотливого, который монотонно скандировал куплеты, описывающие грандиозную битву Альфреско. Для рассказчика не имело значения, что битва продолжалась тысячелетия, он легко находил новые слова и краски.

Над самой головой висел равнодушный Робот, глядевший на широкую дорогу, сделанную из мириадов крошечных звезд, преследующих Человека Травы… Чужака.

Денис немного переместился. Ему хотелось повернуть голову и посмотреть, куда же так упорно стремится Человек Травы. И только тут он вдруг понял, как это иногда случается во сне, что уже давно спит.

5

Он вышел на дорогу вскоре после полудня четвертого дня пути.

В записной книжке набралось множество описаний деревьев, насекомых, горных формаций, птиц и змей. Он даже пытался бросать камни с обрыва, чтобы определить местную гравитацию. Все наблюдения сводились к тому, что эта планета не Земля, но чертовски ее напоминает.

Почти половина местных животных имела близких родственников на Земле. Впрочем, другая половина не была похожа ни на что.

Денис чувствовал, что становится опытным исследователем, вроде Дарвина или Уоллеса^[1]. Но самое главное: он привык к своим башмакам.

В первое время он их просто ненавидел: проклятые колоды стерли ему в кровь ноги. Но с каждый днем башмаки становились все удобнее и удобнее. Остальное оборудование тоже доставляло ему некоторые неприятности, но и к нему Денис постепенно привыкал.

Охранная сигнализация будила его по нескольку раз каждую ночь, но он разобрался с ее настройкой, и теперь она не срабатывала, когда на него падали листья.

Прошлой ночью Денис проснулся и увидел на границе своего маленького лагеря группу мохнатых четвероногих животных. Это были копытные. Некоторое время они стояли в свете фонарика, который на них направил Денис, и смотрели на него. Сердце путешественника заколотилось, что есть силы, но существа вскоре тихо удалились.

Конечно, они оказались вполне безобидными, но почему не сработала сигнализация?

Денис выбросил из головы все тревоги, когда начал нетерпеливо спускаться по склону к дороге. Затем, скинув рюкзак, спрятался у обочины.

Дорога выглядела довольно странно — ее ширины едва хватило бы для земного автомобиля. Неровное полотно изгибалось, повторяя все подробности естественного рельефа почвы — никто не попытался спрямить дорогу, как это сделали бы на Земле. По обочинам и вовсе царило запустение.

Однако само блестящее покрытие выглядело гладким и достаточно прочным. Денис вылез из укрытия и сделал несколько шагов по дороге. Потом вылил на нее немного воды из фляги и попытался поцарапать гладкую поверхность пряжкой ремня. Никаких следов не осталось, а от воды поверхность не стала скользкой.

Два узких желобка — расстояние между ними составляло ровно 1,42 метра — шли по центру дороги, повторяя все ее изгибы. Денис опустился на колени, чтобы получше разглядеть желобок: его перпендикулярное сечение оказалось почти идеальным полукругом, а внутренняя поверхность гладкой и почти скользкой.

Денис уселся на пенек и принялся тихонько насвистывать.

Дорога произвела на него сильное впечатление. Он сомневался, что подобную поверхность могли бы изготовить на Земле.

Но почему у нее такие неровные края? Зачем нужны желобки, и почему дорога так петляет?

Это озадачивало. Как, впрочем, и то, каким странным образом разобраны роботы и возвратный механизм. Похоже, местные жители мыслят совсем не так, как люди.

Возле шлюза Денис обнаружил, что почти все металлические части зиватрона исчезли. Тогда он подумал, что этот мир беден металлами. Но за последние дни он видел по меньшей мере три места, где залежи железной и медной руд выходили на поверхность.

Он столкнулся с тайной, разгадать которую у него имелась всего лишь одна возможность.

На западе дорога уходила в горы. На восток спускалась к широкому водоразделу. Денис вскинул рюкзак на спину и зашагал вниз по дороге, в сторону цивилизации, как он надеялся.

6

Денис никак не мог привыкнуть к мысли, что он недооценил Бернальда Брейди.

Вечером того дня, когда он изучал дорогу, помешивая суп в котелке, стоящем на маленькой газовой горелке, Денис размышлял о своем сопернике, полагая, что, возможно, был к нему не справедлив. В первые дни пребывания в новом мире он часто жаловался на качество снаряжения, винил Брейди за мозоли, натертые плечи и едва теплую похлебку. Но постепенно все проблемы решились. Очевидно, для адаптации требовалось время.

Теперь же, когда Денис восстановил прежние навыки, маленькая горелка работала отлично. Первая канистра с топливом кончилась в первый же день. Однако вторая продержалась гораздо дольше и нагревала пищу куда быстрее. «Это дело практики, — вынужден был признать Денис. — Практики и, — несколько нескромно добавлял он, — кое-каких навыков».

Пока готовился суп, Денис с уважением изучал маленькое охранное устройство. Ему понадобилось несколько дней, чтобы до конца в нем разобраться, но теперь он знал, что цвета на экране соответствуют находящимся неподалеку существам. Корреляция стала очевидной, когда он наблюдал за стаей похожих на лисиц существ, которые пытались застать врасплох нескольких маленьких птичек. Одновременно Денис поглядывал на экран прибора. Может быть, это как-то связано с температурой тела, но устройство четко показывало лисиц и птиц красным и желтым цветами.

Дениса немного беспокоило, что у него ушло так много времени на то, чтобы оценить возможности прибора. Может быть, он слишком много отвлекался на решение уравнений.

В любом случае, скоро путешествие подойдет к концу. Весь день в горах ему попадались разработанные карьеры. Дорога стала шире. Возможно, завтра он встретится с существами, которые управляют этим миром.

Охранное устройство тихонько гудело у него в руках, затем крошечная антенна быстро переместилась на запад. Бледный экран загорелся, и раздался негромкий сигнал тревоги.

Денис выключил звук и достал из кобуры пистолет. Потом выключил горелку. Наступила тишина, и Денис услышал шелест ветра в ветвях.

Ночной лес превратился в лабиринт теней. Лишь одинокие звезды мерцали сквозь густые кроны.

В нижнем левом углу экрана возникло несколько точек. Образовав извивающуюся ленту, они устремились к центру дисплея.

Наконец, Денис услышал легкое поскрипывание и слабое фырканье.

Точки на экране обрели цвет. Более дюжины крупных желтых клякс двигались по дороге в его сторону.

Денис уже выяснил, что желтый цвет обозначал травоядных. Однако среди них появились розовые и даже ярко-красные. А в центре процессии мерцало два маленьких зеленых огонька. Денис не представлял, что это может означать.

На некотором расстоянии от основной группы он заметил еще одну маленькую зеленую точку.

Его лагерь находился в стороне от дороги, на склоне холма. Денис спрятал прибор и. принялся осторожно спускаться вниз. Казалось, ночь усиливает звуки. Каждый раз, когда он наступал на сучок, раздавался оглушительный треск, но Денис продолжал продвигаться вперед в поисках подходящего наблюдательного поста.

Спустя короткое время слева появилось слабое свечение. Оно усиливалось, быстро превращаясь в ослепительный белый свет, пролившийся на деревья у дороги.

Фары! Денис заморгал. «Чему я удивляюсь? Неужели я думал, что строители такой дороги не в силах ее осветить?»

Прячась в кустарнике, Денис наблюдал за ярким лучом. За ним, размахивая руками, маршировали смутные двуногие фигуры.

Процессия проходила очень близко, но Денис почти ничего не видел. До него доносилось глухое фырканье животных. Прикрыв рукой глаза, он сумел разглядеть огромных четвероногих, тащивших массивные повозки, которые бесшумно скользили по дороге. Каждый экипаж посылал вперед пучок ослепительного света.

Позади вышагивал отряд двуногих. Денис заметил тяжелые одеяния с капюшонами и острое блестящее оружие.

Как только к Денису вернулось ночное зрение, он заметил гигантский экипаж, но яркий свет снова ослепил его, заставив упасть на землю. И так несколько раз. Ужасно обидно, но другой возможности рассмотреть процессию Денис не находил.

Прошло еще несколько фигур в капюшонах, за ними четвероногие животные, которые абсолютно бесшумно тащили вагончики. Денис пытался понять, как движутся экипажи. Он не слышал скрипа и не видел колес. Однако и двигатели на воздушной подушке должны шуметь, разве не так?

Антигравитация? Ничто другое не годилось в качестве объяснения. Но если они ее открыли, зачем использовать животных?

Может быть? он видит потомков погибших цивилизаций, которые пытаются наладить торговлю оставшимися артефактами? Такое объяснение показалось Денису возможным.

Мысль об антигравитации взволновала ученого. Может быть, именно об этом различии в физических законах говорил Брейди перед тем, как захлопнулась крышка люка?

Последний отряд «воинов» в капюшонах прошел по дороге. Эти ехали, а не шли. Их скакуны закидывали гривастыеголовы и ржали. Денису показалось, что они похожи на косматых пони. Слишком уж заманчиво было трактовать увиденное по земным меркам.

Он потер глаза и продолжал внимательно наблюдать процессию. Однако видел лишь смутные силуэты. На одном из животных сидела фигура поменьше, в светлом плаще с капюшоном — она выделялась на темном фоне. Что-то подсказало Денису, что перед ним пленник. У него не было блестящего оружия, а руки неподвижно лежали на шее животного. Голова в капюшоне безнадежно опущена.

Когда всадники проезжали мимо, пленник в белом поднял голову, а потом повернулся в сторону Дениса, словно увидел его в густом кустарнике! Землянин быстро нырнул вниз, в горле разом пересохло.

Одна из темных фигур подстегнула животное, на котором сидел пленник. Процессия проследовала дальше.

Денис моргал и тряс головой, надеясь, что она просветлеет. Его посетило странное видение. Ему показалось, что белый плащ пленника на мгновение распахнулся и в звездном свете он увидел печальное лицо красивой девушки.

7

Еще долго чарующий образ стоял перед его мысленным взором — так долго, что Денис не сразу заметил, как процессия наконец удалилась.

У Дениса слегка кружилась голова. Слишком много переживаний сразу.

Он смотрел вслед удаляющемуся на восток каравану. Ученый по-прежнему практически ничего не знал о технологии и культуре обитателей мира, в котором оказался. Единственное, что он выяснил наверняка — местные жители порой относятся друг к другу, совсем как земляне.

И тут он услышал с дороги глухой звук.

Денис неожиданно вспомнил, что видел на дисплее своего прибора еще одну маленькую зеленую точку, следовавшую за караваном. Он совсем о ней забыл!

Денис осторожно прокрался вперед, чтобы получше разглядеть происходящее. Пронзительного света больше не было. Теперь у него есть шанс что-нибудь увидеть!

Он бесшумно спустился почти к самой дороге. Сначала он не заметил ничего. Потом приглушенный звук заставил его посмотреть направо.

В отсветах удаляющейся процессии тускло блестели стекло и пластик. Маленькая ручка поднялась в слабом звездном свете. Гусеницы почти бесшумно вращались: робот из Лаборатории номер один следовал по дороге за удаляющимся на восток караваном… Самым тщательным образом выполняя инструкции Дениса, он собирал информацию о местных жителях.

Денис с трудом сдержался, чтобы не закричать. Идиотская машина! Он бросился к дороге, споткнулся о древесный корень и покатился вниз. Поднявшись на ноги, успел заметить робота, который помахал ему рукой (прощался?), а потом скрылся за поворотом.

Денис тихонько, но забористо выругался. На диске робота содержалась информация, которая была ему необходима. Но он не мог последовать за ним, не привлекая к себе внимания стражи!

Он еще стоял посреди темной дороги и что-то бормотал себе под нос, когда с ближайшей ветки ему на голову свалилось что-то живое. Денис вскрикнул от неожиданности — существо крепко вцепилось ему в волосы. Он сделал несколько неуверенных шагов и свалился под дерево.

8

— Ну, и зачем ты перепугал меня до полусмерти? — хрипло проговорил Денис. — Я мог врезаться в ствол, и нам обоим было бы больно!

Объект его упреков сидел на камне неподалеку и наблюдал за ним. В зеленых глазах отражалось пламя газовой горелки. Эльфенок самодовольно зевнул, всем своим видом давая понять, что собеседник преувеличивает угрожавшую им опасность.

— Будьте прокляты все машины и все местные жители! Кстати, где ты пропадал четыре дня? Я спас тебя от скучнейшего пребывания в лапах Бернальда Брейди, а в ответ попросил только одного — чтобы ты сопровождал меня в чужом месте. И что получилось? Друг называется — взял и бросил меня одного; теперь я научился разговаривать сам с собой… или еще того хуже, беседую с маленькой летающей свинкой, которая не понимает ни слова…

Наконец Денис убедился в том, что руки перестали дрожать, и налил себе чашку супа.

— Глупая шутка инопланетного существа… проклятые инопланетяне…

Денис посмотрел на маленькое животное. Оно высунуло язык. Глаза Дениса и эльфенка встретились.

Денис вздохнул и развел руки в стороны. Потом налил немного супа в крышку котелка. Эльфенок спрыгнул с камня и принялся с удовольствием поедать угощение, время от времени поглядывая на Дениса.

Когда оба закончили трапезу, Денис помыл посуду и забрался в спальный мешок. Потом взял охранное устройство и начал нажимать на кнопочки. Эльфи устроился рядом, внимательно наблюдая за манипуляциями Дениса.

Денис пожал плечами и взял на руки маленькое существо.

— Почему тебя так интересуют машины? Ты ведь не можешь ими пользоваться. — Он погладил когтистые лапки.

Когда Денис выключил горелку, лесная ночь словно стала чернее. В наступившей тишине Денис вдруг принялся рассказывать эльфенку о созвездиях и о том, что ему удалось узнать.

И понял, что ему и в самом деле приятно иметь спутника, даже если он инопланетянин и не понимает ни единого слова.

ГЛАВА III

1

На следующий день дорога начала спускаться в широкую речную долину.

Сидящий на плече Дениса эльфенок запищал, схватил со свисающей ветки пучок ягод и принялся с аппетитом уплетать; по мордочке потек сок.

Денис чувствовал себя превосходно. Рюкзак перестал натирать плечи — видимо, он завязал узлы в нужных местах. Башмаки стали на редкость удобными, путешественник легко шагал по упругому покрытию дороги, быстро двигаясь вперед.

Он чувствовал, что лес скоро кончится. Однако так и не решил, что будет делать, когда окажется в цивилизованном месте.

Что за существа эти автохтоны^[2]? Какими технологиями владеют и помогут ли восстановить зиватрон?

И что еще важнее, не захотят ли они аккуратно разложить его самого на кусочки, по размеру и цвету, как зиватрон?

Может быть, следует сначала осторожно понаблюдать за местными жителями?

Он шел вперед, а в голове у него выстраивались различные сценарии дальнейшего развития событий.

«Я знаю! Буду искать загородное поместье здешнего эксцентричного ученого. Я узнаю его по куполу обсерватории, возвышающемуся над западным крылом особняка.

Отлично, Денис. Когда ты постучишься, добрый старый ученый лично откроет тебе дверь, потому что он отослал слуг спать, а сам наблюдал за небесными светилами. Когда он увидит тебя, его грудная клетка начнет сокращаться от отвращения — уж слишком уродливыми покажутся ему твои два плоских глаза и миллионы завитков на голове. Но когда ты поднимешь руку в универсальном жесте, свидетельствующем о мирных намерениях, он быстро втащит тебя в дом и воскликнет:

— Входите скорее! Благодарение небесам, вы пришли сюда первым!»

На лугу возле дороги Денис нашел следы лагеря. Угли костра еще сохраняли тепло.

Денис снял рюкзак. Затем положил электронного «стража» на камень, эльфенок устроился неподалеку.

— Ладно, блестящие глазки, — обратился землянин к Эльфи, — сейчас мы выясним, годишься ли ты на что-нибудь. Ты будешь стражником, а я займусь детективной работой.

Эльфи вопросительно склонил голову, а потом зевнул.

— Да-а. Теперь я вижу, как мало ты знаешь. А я уже кое-что нашел! Смотри, следы!

Эльфенок фыркнул, на него не произвели впечатления слова Дениса.

На земле виднелось множество глубоких вмятин — очевидно, их оставили тягловые животные — и более мелкие отпечатки копыт, как от неподкованных пони. Аромат навоза тоже указывал, что эти животные сродни лошадям.

Покончив с изучением отпечатков копыт, Денис принялся искать следы двуногих. Очень скоро он обнаружил, что все они были в обуви.

Судя по четким отпечаткам гофрированных подошв, аборигены были обуты так же, как и он. Вот очередное свидетельство развитой технологии. Все отпечатки идентичны… словно компьютер нашел оптимальный рисунок, после чего началось массовое производство. Он обошел луг, разглядывая следы, потом схватился за собственный башмак и попытался взглянуть на подошву, но не удержал равновесия и повалился на спину. Рисунок его собственной подошвы ничем не отличался от тех, что отпечатались на земле.

Послышался писк, который подозрительно напоминал смех. Денис повернулся и свирепо посмотрел на эльфенка. На чешуйчатой мордочке застыла обычная гримаска.

— И не вздумай возражать! — мрачно предупредил Денис.

Ему удалось найти совсем немного — рядом с кострищем валялось несколько кусочков сушеного мяса, а там, где стояли животные, — немного рассыпанного зерна.

Возле высокого дерева Денис обнаружил красное пятно. Ему показалось, что оно напоминает пролитую кровь. А на земле он заметил следы борьбы и клочья меха. Потом нашел длинный золотистый локон. Денис долго разглядывал его, а затем спрятал в нагрудный карман.

Немного ближе к лесу он наткнулся на мертвое животное.

Оно походило на крупного кузена эльфенка. Вздернутый нос, острые зубы и раздвоенный хвост, а по размерам и строению смахивало на большую собаку.

Голова лежала в трех футах от тела, неподвижные глаза уставились в небо. Кто-то отсек ее вместе с частью плеча.

Денис смотрел на останки, пока сигнал электронного охранника не заставил его вернуться к кострищу. Он с тревогой огляделся по сторонам. Что случилось? Быстро повернувшись, Денис увидел шестерку оборванных, похожих на собак существ, которые вышли из-за линии деревьев. Злобно зарычав, животные бросились на него.

Пистолет оказался в руке прежде, чем Денис успел принять какое-нибудь решение. В последние дни он не раз тренировался в стрельбе навскидку по стволам деревьев. Вероятно, эти упражнения спасли ему жизнь.

Он прицелился в землю, прямо перед мордами собак.

Почва перед стаей вздыбилась, но разъяренные звери рвались вперед, ни на что не обращая внимания. Тогда Денис немного приподнял оружие и выстрелил еще раз.

Стая мгновенно превратилась в воющую массу. И сразу разделилась на две части: мертвых и улепетывающих.

Денис взглянул на оружие в своей руке. Питающийся солнечной энергией пистолет использовал в качестве пуль любые мелкие осколки металла, которые оказывались в обойме, на огромной скорости посылая их в нужном направлении.

«Настоящий убийца», — подумал Денис.

2

Вскоре он почувствовал, что цивилизация совсем близко.

Некоторые склоны были обработаны. Дорогу с двух сторон отделяли от полей густые заросли кустарника. На лугах паслись стада животных.

Скоро начнут попадаться путники. Случайная встреча в пути — не лучший вариант первого контакта. Денис пришел к выводу, что пора сойти с дороги. Он поискал проход в кустарнике, но тщетно. Эльфи, сладко спавший на рюкзаке, проснулся, когда Денис вытащил мачете и принялся прорубать дыру в живой изгороди. Эльфенок перескочил на высокую ветку и укоризненно посмотрел на человека, нарушившего его покой.

Денису приходилось нелегко. Тяжелое лезвие отскакивало от веток, почти не оставляя на них царапин.

Он с отвращением посмотрел на мачете. Металл начал ржаветь, лезвие затупилось. Денис выругал Бернальда Брейди, черпая некоторое утешение в том, что не ошибся в своем сопернике.

Пока Денис слизывал кровь с царапины на руке, его посетила идея. А не воспользоваться ли замечательным ножом, который он нашел возле шлюза? Путешественник скинул рюкзак и вытащил завернутый в материю артефакт. Развернув сверток, он не поверил своим глазам.

Острый и упругий клинок работы превосходного мастера по-прежнему производил неплохое впечатление, но сейчас больше напоминал кусок обсидиана, прикрепленного к деревянной рукояти кожаным ремешком. Ему было далеко до великолепного произведения искусства, которое нашел Денис неделю назад.

Вот это феномен!

К реальности его вернул пронзительный крик сверху. Эльфенок дважды пискнул и энергично затряс головой. А потом взмыл вверх и скрылся в зарослях.

Денис вытащил из кармана электронного охранника. Маленький экран показывал, что в его сторону перемещаются красные точки.

Ученый быстро завернул артефакт и, закинув рюкзак на плечи, принялся с удвоенной энергией рубить заросли. Надо немедленно убраться с дороги!

Наконец, словно арбузное семечко, он выскочил на луг, повалился на траву, а затем быстро перекатился на живот и снова достал электронного сторожа. Дисплей показывал множество желтых точек, очевидно, они отмечали пасущиеся на склонах стада, которые Денис уже успел заметить. С краю экрана находились две красные точки и две желтые — они двигались в его направлении.

«Два всадника», — подумал Денис.

Зеленая точка Эльфи исчезла с экрана. Непоседа вновь покинул его.

Денис так сосредоточился на красных точках, перемещающихся по дороге, что не сразу заметил два маленьких розовых пятнышка, отделившихся от большой группы желтых на юге. Они стремительно направлялись к центру экрана.

«Ага, это значит — ко мне», — сообразил Денис.

— Хе-е-йоу-уе-й!!

У него за спиной раздался пронзительный вопль, и он испугался. Кто-то приближался к нему сзади!

Рука Дениса метнулась к кобуре, у него не осталось надежды, что он успеет опередить невидимого врага.

— Хе-е-йоу!

Не обращая внимания на рюкзак, стесняющий движения, Денис повалился на живот, пытаясь одновременно вытащить оружие. Поднял пистолет дрожащими руками и собрался выстрелить… в собаку.

Он заморгал… Крошечная собачка зарычала на него, а потом отбежала назад, чтобы найти защиту у ног со сбитыми коленками.

Денис поднял взгляд и увидел, что ноги принадлежат маленькому мальчику. Вооружен малыш был пастушеской палкой с крюком, а сам едва достигал четырех футов. Над чумазой мордашкой топорщились взъерошенные волосы.

Первый представитель иной цивилизации, с которым Денис вошел в контакт, закусил губу, а потом пролепетал:

— …ые-е-ит-т-а… — Он никак не мог перевести дух. — …Хо-о-о-вы-и пап?

Слегка онемев от неожиданности, Денис сообразил, как глупо выглядит. Медленно, чтобы не напугать ребенка, он поднялся на ноги, решив не думать об абсурдности появления в этом чуждом мире восьмилетнего мальчика. Денис заставил себя сосредоточиться на проблеме языка. Слова, которые произносил мальчик, показались ему странно знакомыми, словно он слышал их раньше.

Он попытался вспомнить что-нибудь из лингвистического курса, который прослушал в колледже. Существуют звуки, вспомнил Денис, которые имеют универсальное значение в любом человеческом языке. Антропологи используют их при первых контактах с незнакомыми племенами.

Он решил попробовать один из них.

— Эй! — сказал он.

Однако мальчик уже успел отдышаться. Нетерпеливо пожав плечами, он повторил:

— Вы хотите встретиться с моим папой?

Денис вытаращил глаза. Он смог кивнуть лишь через несколько секунд.

3

Щенок кругами бегал вокруг них и путался под ногами. Мальчик — его звали Томош — шагал рядом с Денисом с самым серьезным видом. Он вел непрошеного гостя к своему дому.

Оглянувшись назад, Денис заметил, как по дороге проехали два всадника. То, что на экране выглядело двумя красными точками и повергло в панику, оказалось мирными крестьянами, едущими по своим делам на косматых пони.

Денис постепенно привыкал к новой ситуации. Из всех возможных вариантов первого контакта этот оказался самым обескураживающим. Денис и представить себе не мог, как сюда попали люди.

— Томош… — начал он.

— Да, сэр? — мальчик произносил «р» с необычным акцентом.

Денис немного помолчал. С чего начать? Столько всего нужно узнать.

— А со стадом все будет в порядке, пока ты провожаешь меня к себе домой?

— С риккелами ничего не случится. Собаки за ними следят. Мне нужно считать их дважды в день и поднимать тревогу, если одного не хватает.

Они молча прошли еще некоторое расстояние. У Дениса оставалось совсем мало времени, чтобы приготовиться к встрече со взрослыми обитателями планеты. Ему было не по себе.

Малейшая ошибка при первом знакомстве с аборигенами, нарушение правил этикета могут дорого ему стоить.

Лучше уж у мальчика выведать то, что обязательно насторожит взрослых.

— Томош, а здесь много еще ферм?

— Нет, сэр, всего несколько, — с гордостью ответил паренек. — Наша самая дальняя! В горы, где живут л'тофф, король посылает только рудокопов и торговцев. А вот барон Кремер поступает неправильно. Мой папа говорит, что барон не имеет права отправлять туда лесорубов и солдат…

И Томош принялся рассказывать о том, какой жесткостью отличается местный повелитель, и что король, который живет далеко на востоке, когда-нибудь поставит его на место. Томош поведал ему, что лорд Херн именем барона захватывает все рудники из-за этих распрей, а циркачи вот уже два года не показывались в их местах. Денис понял, что попал в феодальный строй, в стране хозяйничает аристократия, а войны здесь — что соседские ссоры.

К несчастью, из рассказов мальчугана он не мог сделать никаких выводов относительно уровня технического прогресса в этом мире. Запыленная одежда мальчика выглядела очень неплохо. Карманов Денис не заметил, но кожаный ремень с удобными небольшими мешочками выглядел так, словно его выбирали по модному каталогу. Обувь Томоша очень напомнила Денису крепкие теннисные туфли, какие он носил в детстве.

Когда они поднялись на вершину холма, Денис увидел разбросанные строения фермы. Дом, амбар и сараи располагались вдоль дороги в сотне футов от склона. Двор окружал высокий частокол. Денису показалось, что ферма выглядит вполне процветающей. Томош нетерпеливо схватил Дениса за руку и потащил за собой.

Усадьба оказалась довольно обширным невысоким строением с пологой крышей, поблескивавшей в лучах полуденного солнца. Сначала Денису показалось, что это сверкает алюминий, но, приглядевшись, он понял, что стены сделаны из тщательно обработанных полированных деревянных панелей.

Денис остановился возле ворот. Последний шанс задать глупый вопрос.

— Томош, — начал он, — я в этих местах совсем недавно…

— Я и сам понял: ты так смешно говоришь!

— Ну, да. Я пришел издалека… с северо-запада. — Из болтовни мальчика Денис понял, что местным жителям почти ничего не известно о тех землях. Мне бы хотелось побольше узнать о твоей стране, — продолжал Денис. — Кстати, как она называется?

Мальчик без колебаний ответил:

— Койлия!

— Значит, твой король носит имя короля Койлии?

— Верно!

— Хорошо. Знаешь, Томош, с названиями получается очень забавно. Люди в разных странах называют мир по-разному. Как у вас называют ваш мир?

— Мир? — На лице мальчугана появилось удивление.

— Весь мир. — Денис обвел рукой землю, небо и горы. — Все океаны и королевства. Как вы их называете?

— Татир, — мальчик серьезно кивнул. — Так называется весь мир.

— Татир, — повторил Денис.

— Томош!

Из дома донесся пронзительный крик. Мальчик нахмурился.

— Это тетя Бисс. Что она здесь делает? Где папа и мама? — Он побежал в сторону дома, оставив Дениса у ворот.

Что-то случилось. Тетя мальчика выглядела встревоженной. Она опустилась на колени, обняла племянника за плечи и начала что-то серьезно ему объяснять. Скоро Томош уже с трудом сдерживал слезы.

Денис почувствовал неловкость. Заходить на ферму без приглашения взрослого он считал неудобным. Но и уйти прочь не мог.

Дом и двор выглядели по-земному. Настоящие цыплята что-то клевали на земле бок о бок с выводком существ, напоминающих маленьких ручных страусов.

А с другой стороны, ферма поражала воображение. Прозрачные аккуратные окна в доме были разной формы и размера. Большие располагались рядом с маленькими без всякой системы.

Томош вцепился в подол тетки, по его щекам текли слезы. Денис понял, что с родителями мальчика что-то случилось.

Наконец он решился сделать несколько шагов вперед. Женщина подняла взгляд.

— Вас зовут Денис? — спокойно спросила она на местном диалекте.

— Да, мадам. С Томошем все в порядке? Могу ли я чем-нибудь помочь?

Казалось, предложение Дениса ее удивило.

— Родители мальчика ушли, — сказала она немного мягче. — Я заберу его к себе. Вы можете поужинать у меня и подождать, пока придет мой муж: мы должны собрать вещи и запереть дом.

Денису хотелось задать еще несколько вопросов, но суровый взгляд женщины заставил его промолчать.

— Посидите на ступеньках и подождите. — Она взяла мальчика за руку, и они скрылись в доме.

Дениса не обидела подозрительность женщины. Чужой человек, да еще говорит с незнакомым акцентом. Он уселся на ступеньках крыльца, туда, где показала тетушка Бисс.

Перед входной дверью стояла полка с инструментами. Сначала взгляд Дениса равнодушно скользнул по ним — он думал о других вещах. Но потом землянин посмотрел на них более внимательно и нахмурился.

— Все страньше и страньше^[3], — пробормотал он.

Никогда в жизни он не видел такого странного набора.

Рядом с дверью стояли мотыга, топор, грабли и лопата — совершенно новенькие и чистые. Он потрогал большие ножницы, висевшие рядом, они показались ему острыми.

Рукоятки были сделаны из гладкого темного дерева, как и следовало ожидать. Однако полупрозрачные лезвия крайне озадачили его.

— Они же из камня! — прошептал ученый. — Из полудрагоценного камня. Может быть, это цельный кристалл!

Денис не мог представить себе технологию, которая обеспечивает такими инструментами обычного фермера. Это невероятно!

Но на этом сюрпризы не заканчивались. Продолжая разглядывать полку, Денис убедился в том, что инструменты на дальнем конце тоже сделаны из камня. Однако с растущим чувством изумления он понял, что ничто больше не объединяет их с красивыми и удобными предметами, стоящими у двери.

Второй топор, как ему показалось, вполне мог принадлежать человеку из каменного века!

Остальные инструменты занимали промежуточное положение между этими двумя крайностями. Некоторые были абсолютно примитивными. Другие походили на продукт высоких технологий.

— Стивиянг — лучший практик в наших краях, — послышался голос за его спиной.

Денис обернулся. Он настолько увлекся инструментами, что не заметил, как на крыльцо вышла тетя Бисс. Женщина протянула ему миску и ложку, которые Денис взял совершенно автоматически. Только сейчас он понял, что голоден.

— Стивиянг? — с некоторым трудом повторил он имя. — Отец мальчика?

— Да. Стивиянг Сигель. Прекрасный человек, он был сержантом Королевских Разведчиков, пока не женился на моей сестре Суре. Репутация прекрасного практика и привела его к катастрофе. Ну, и еще… он сложен, как барон — крепкий и высокий. Люди барона пришли за ним сегодня утром.

Женщина говорила уверенно, словно не сомневалась в том, что ее слова Денису понятны, а он не осмеливался задать вопрос.

— А что с матерью Томоша? — спросил Денис.

Он подул на ложку с похлебкой. Ничего особенного, но пахнет гораздо приятнее, чем его однообразные консервы.

Тетя Бисс пожала плечами.

— Когда Стивиянга забрали, Сура побежала за мной, а потом собрала вещи и ушла в горы. Она хочет попросить о помощи л'тофф. — Бисс фыркнула. — Можно подумать, от них будет толк.

Голова Дениса кружилась от невероятного количества абсолютно непонятных сведений. Кто такие л'тофф? И что, черт возьми, значит практик?

Арест отца Томоша можно было бы объяснить его излишней гордостью, но почему его схватили за то, что он «сложен, как барон»? Неужели здесь это считается преступлением?

— Как Томош?

— Успокоился. Он хочет с вами попрощаться, пока вы не ушли.

Денис рассчитывал, что сможет немного погостить и попутно получить дополнительную информацию, прежде чем отправиться в крупное поселение. Страна, судя по всему, была не слишком мирной. Ему хотелось выяснить, кто производит такие совершенные инструменты и лично потолковать с мастерами, избежав контактов с бароном Кремером.

Тетя Бисс твердо кивнула.

— У меня дома нет места. Завтра мой муж Бим запрет ворота фермы Стивиянга. Если вам нужна работа, вы найдете ее в Зуслике.

Денис опустил глаза в свою миску. Ему вдруг ужасно захотелось провести под крышей хотя бы одну ночь. Тетя Бисс немного помолчала и вздохнула.

— Ну, ладно. Томош считает, что вы настоящий пилигрим, а не один из тех бездельников, что иногда приходят с востока. Думаю, не будет большой беды, если вы переночуете в амбаре. Только обещайте вести себя прилично, а утром сразу уйти.

Денис быстро кивнул.

— Может быть, я смогу как-нибудь помочь по хозяйству?..

Бисс обдумала его предложение, затем повернулась к полке и взяла топор с кремневым лезвием.

— Не думаю, что от этого будет прок, но попробуйте нарубить немного дров.

Денис с сомнением посмотрел на грубый топор.

— Ну… я попытаюсь… — Он бросил взгляд на другой топор, красивый и ладный, стоявший у двери.

— Нет, воспользуйтесь этим, — твердо заявила Бисс. — Позади дома найдете поленницу дров. Удачной вам практики. — Она кивнула и вернулась в дом.

Опять это слово! Денис не сомневался, что не понимает чего-то чрезвычайно важного. Однако решил, что именно таких вопросов и не следует задавать тетушке Бисс.

Бросив завистливый взгляд на великолепный топор, Денис со вздохом взял «первобытный» инструмент и направился к сложенной за домом поленнице.

ГЛАВА IV

1

Город Зуслик лежал на дне долины, а невысокие холмы, расположенные по обеим ее сторонам, спускались к широкой ленивой реке. Среди густых лесов тут и там встречались возделанные поля, равномерно разбросанные среди рощ. Город стоял на пересечении сразу нескольких дорог.

Денис довольно быстро понял, что обнесенный стеной город построен вокруг холма, нависшего над изгибом реки. На самой его вершине, возвышавшейся над городом, находилась мрачная приземистая башня, составленная из плоских каменных слоев, издалека весьма напоминавших свадебный пирог.

Воспользовавшись монокуляром, полученным в Сахарском технологическом, Денис разглядел колонны людей, которые, словно муравьи, маршировали во дворах, что окружали крепость. Время от времени, вспыхивая яркими бликами, на оружие падали солнечные лучи. Ветер играл знаменами на башне.

Вне всякого сомнения, тут и располагалось владение правителя. Денис надеялся, что идти туда не придется. Ему совсем не понравилось то, что он узнал об этом человеке.

Позавчера вечером, когда Денис устраивался на сеновале фермы Сигеля, маленький Томош забежал из дома в сарай. Он заявил, что пришел пожелать гостю спокойной ночи, но Денис понял, что малыш нуждается в утешении и сочувствии. Сдержанная тетка была скупа на ласку.

Дело кончилось тем, что Томош просидел на сеновале несколько часов, рассказывая Денису самые разные истории и слушая его. Абсолютно честная сделка. Денис смог попрактиковаться в произношении — привыкнуть к койлианской версии английского, а Томош, к своему огромному удовольствию, узнал о повадках Братца Кролика и летающих слонов.

Конечно, Денису не удалось получить исчерпывающей информации о койлианской технологии — он ведь разговаривал с маленьким мальчиком. Однако путешественник внимал «страшным» историям Томоша про «блекеров», сказочных персонажей и призраков, и про древних добрых драконов, что катали по небу людей, посадив их на свои спины. Денис постарался все получше запомнить — разве можно знать, какая информация потом окажется полезной?

Впрочем, Томош кое-что поведал и о бароне Кремере, чей дед многие поколения назад пришел с севера и отнял Зуслик у старого герцога. Тогда-то Денис решил, что Кремер как раз из тех людей, от которых следует держаться подальше.

Конечно же, Денису ужасно хотелось узнать о бароне Кремере побольше, но он прекрасно понимал, что это не та тема, на которой стоит задерживаться. Он отвлек мальчишку от печальных мыслей, запев старую походную песню. Томош даже развеселился и принялся хлопать в ладоши. А вскоре малыш заснул прямо тут же, на сеновале.

А рано утром, когда Денис собрался уходить, тетушка Бисс, столь же суровая, как и накануне, протянула ему завернутые в тряпицу сыр и хлеб. Томош мужественно сдерживал слезы.

Денис добрался до границ города всего за один день. По дороге он все время искал глазами маленькое розовое существо с ярко-зелеными глазами. Однако эльфенок так и не объявился.

Устроившись на высоком берегу реки, Денис внимательно разглядывал Зуслик. Где-то в крепости томился отец мальчика, которого держали тут за то, что он «сложен, совсем как барон» и умеет прекрасно обращаться с инструментами…

Вдруг краем глаза Денис заметил какое-то движение. Он повернулся… и увидел, как из-за деревьев прямо на него на дикой скорости несется нечто громадное и черное!

Денис распластался на земле, а гигантская летающая тварь промчалась над его головой, накрыв огромной тенью и оглушив таким пронзительным свистом, что Денис не сомневался: сейчас, произойдет что-то ужасное.

Однако ничего такого страшного не случилось, и Денис, подняв голову, принялся отчаянно оглядываться по сторонам. Чудовище исчезло!

Вчера вечером Томош рассказывал об устрашающих драконах, которые когда-то, по слухам, защищали жителей Татира от смертельного врага. Неужели в этом мире находится место и мифологическим существам?

Путник внимательно оглядел горизонт и, в конце концов, заметил черную тень. Она направлялась к городу. Денис вытащил свой монокуляр и направил его на замок.

Через несколько секунд он сообразил, что виденное вовсе не «дракон», а летательный аппарат. Когда он опустился во дворе замка, к нему бросилось несколько маленьких фигурок. Два человека, по всей видимости, пилоты, выбрались наружу и, не оглядываясь, поспешили в замок.

Денис почувствовал себя немного глупо — ведь он уже встретил немало подтверждений тому, что здесь довольно высокий уровень технического прогресса… Почему бы местным жителям не построить летательные аппараты?

Имелся только один способ узнать о диковинном мире побольше. Денис поднялся на ноги, стряхнул траву, надел рюкзак и направился к городу.

2

Рынок за городскими стенами почти ничем не отличался от любого земного базара в городке, расположенном на берегу реки. Шум, крики, бойкая торговля, толпы мальчишек, снующих тут и там и замышляющих очередное безобразие; лавчонки и склады, и самые разнообразные запахи.

Денис напустил на себя вид человека, уверенно шагающего по своим делам. Рассматривая одежду горожан, он понял, что никто не обратит внимания на то, как он выглядит — сапоги, рубашка и брюки казались здесь самой обычной одеждой. Да и рюкзак на спине не вызовет подозрений.

Денис немного успокоился.

«Может быть, мне удастся без приключений добраться до заведения, которое у них тут считается университетом», — с надеждой подумал он.

Денис совершенно точно знал, с кем ему необходимо встретиться и поговорить.

Даже в феодальные времена на Земле имелись центры просвещения. Когда Денис увидел летательный аппарат, его надежды возросли.

Резкий запах вяленой рыбы и дубилен ударил ему в нос, когда он вышел к докам. Мощные, надежные причалы казались совсем новыми, словно были построены только вчера. А их поверхность, как и койлианские дороги, покрывало такое же эластичное вещество.

Денис остановился, чтобы получше рассмотреть одну из лодок. Он был достаточно опытным моряком и потому сразу обратил внимание на сложную конструкцию парусного судна, которое тоже построили из блестящего, поразительной красоты дерева.

Неподалеку он заметил группу грузчиков, которые носили со склада в трюм корабля огромные мешки. Приземистые могучие мужчины весело напевали, чуть сгибаясь под тяжестью груза.

«Неужели вероисповедание запрещает им прибегать к помощи тележек?» — удивленно подумал Денис.

После того, как грузчик сбрасывал свой мешок в трюм, он не возвращался назад по узкому трапу, а вместо этого забирался на планшир. Стараясь не нарушить глухой ритм, отбиваемый его товарищами, он пропевал коротенький куплет, а затем нырял в воду, уступая место следующему.

Денис улыбнулся, как человек, который понял, что в его присутствии пошутили, только он не сумел уловить сути анекдота.

3

Денис заметил, что маленький караван миновал главные ворота, а люди выстроились в очередь, дожидаясь, когда их вещи проверят в сарае, похожем на таможню. У ворот стояло несколько приземистых, похожих на носорогов, четвероногих животных, запряженных в огромные сани. Точно таких же Денис видел ночью на дороге.

«Вот теперь и выясним, имеем ли мы дело с антигравитацией!» Денис помчался вперед, ведь у него появилась возможность разобраться с мучившей его загадкой!

Как он и подозревал, никаких колес у них не было. Груз закрепляли на чуть приподнятой платформе, четыре угла которой плавно переходили в четыре маленьких полоза, утопленных в двух абсолютно ровных колеях — такие Денис видел на дорогах Койлии.

Погонщик прикрикнул на животное, поводья натянулись, сани заскользили вперед. Денис последовал за ними, наклонившись, чтобы получше все рассмотреть.

Магнитная левитация? Или сани приводят в движение крошечные устройства, действующие при помощи электричества? На Земле имелись похожие, но ему не доводилось видеть таких маленьких.

Краем уха Денис слышал, что люди потешаются над ним за его спиной, отпуская какие-то шутки на местном диалекте. Ему было все равно. В голове мелькали схемы и математические расчеты, он придумывал и отбрасывал самые разнообразные объяснения тому, как работает комбинация сани-дорога.

Такого удовольствия он уже давно не получал!

Напряжение последних двух недель вырвалось на свободу, разбудив в путешественнике ученого. Он опустился на четвереньки и принялся внимательно изучать полозья. Сани медленно двинулись вперед, и Денис вскрикнул от изумления, увидев, как в колею потекла прозрачная жидкость. Она тут же исчезла, мгновенно впитавшись в поверхность дороги.

Денис потрогал каплю влаги, потер пальцы друг о друга. После этого ему никак не удавалось соединить пальцы вместе, потому что они соскальзывали, к тому же он практически не чувствовал прикосновения.

Жидкость оказалась идеальной смазкой! На несколько секунд Денис впал в состояние полнейшей эйфории, а затем принялся рыться в одном из своих мешочков в поисках пластмассовой бутылочки. Ему пришлось удерживать ее левой рукой, в то время как он тщетно пытался вытереть правую. Пробку Денис вытащил зубами.

Скорчившись рядом с движущейся вперед повозкой, он засунул бутылочку под сани, стараясь набрать хотя бы немного жидкости, которую потом можно будет проанализировать…

Сани неожиданно остановились, и он больно ударился о бортик головой. На него посыпались какие-то фрукты, похожие на вишни.

А впереди послышались новые голоса. Кто-то громко выкрикнул приказ, и толпа попятилась.

Однако Денис, переполненный восторгом, ничего не замечал. Он так и остался сидеть на корточках около саней, надеясь, что они снова придут в движение и он сможет получить еще немного волшебного вещества.

Ему на плечо опустилась тяжелая рука. Денис отмахнулся и пробормотал:

— Минутку. Я сейчас.

Рука сжала плечо сильнее, резко развернула ученого, и Денис, удивленно моргая, поднял голову.

Над ним возвышался громадный мужчина, одетый, вне всякого сомнения, в какую-то униформу. Его лицо выражало одновременно изумление и ярость.

Рядом, ухмыляясь, стояли три стражника. Один из них хохотал.

— Да, ладно, тебе Гил'м. Отпусти его! Не видишь, он занят.

Тот, кого назвали Гил'мом пылал от возмущения. Он вцепился в куртку Дериса и поставил его на ноги. В правой руке богатырь держал двухметровый шест со сверкающей алебардой на конце.

Гил'м, не спуская глаз с Дениса, прорычал, обращаясь к одному из шутников:

— Фед'р. Иди сюда, возьми мой теннер. Жалко портить его практику. С этим я разберусь и при помощи рук.

Ухмыляющийся стражник повиновался. Гил'м пошевелил пальцами, похожими на сардельки, и еще сильнее ухватился за куртку Дениса, который наконец стряхнул оцепенение и сообразил, что попал в весьма неприятное положение.

— Прошу прощения, благородный сэр! — начал Денис заготовленную заранее «легенду». — Я и не знал, что уже подошел к воротам вашего великолепного города! Видите ли, я в здешних краях чужой, прибыл из далекой страны. Я намерен познакомиться с вашими философами и обсудить множество чрезвычайно важных проблем. Это поразительное смазывающее вещество, например… А вам известно, что… Ой!

По мере того, как Денис произносил свою речь, лицо стражника принимало неприятно малиновый оттенок. Очевидно, Денис выбрал не совсем правильный подход… Он чудом успел увернуться от увесистого кулака, просвистевшего в нескольких сантиметрах от того места, где мгновение назад находился его нос.

— Слушай, кончай, Гил'м! Ты что, не можешь дать по морде какому-то ничтожному зусликцу?

Понаблюдать за происходившим собрался уже целый отряд стражников. Они гоготали, подначивали великана и даже пытались заключить пари: на какое расстояние отлетит голова гремми, если Гил'м врежет ему по-настоящему.

Остальные путники медленно отступали, с опаской поглядывая на происходящее.

— Ну-ка, стой смирно, гремми! — рявкнул Гил'м.

А после этого отвел руку в сторону и старательно прицелился. Он явно наслаждался моментом.

«Кажется, это серьезно», — подумал Денис.

Затем бросил взгляд на стражника… на могучую руку, вцепившуюся в куртку… Выхватить игломет он уже не успеет; впрочем, начинать общение с чужой цивилизацией, убив представителя полиции, не совсем правильно.

И тут Денис сообразил, что по-прежнему держит в левой руке маленький открытый сосуд со смазкой.

Не отдавая себе отчета в том, что делает, он вылил содержимое на мясистую лапу, ухватившуюся за его куртку.

Великан замер и тупо уставился на чужака, потрясенный тем, что кто-то осмелился оказать сопротивление власти. В это время Денис извернулся и выскользнул из его рук, словно кусочек мыла. Гил'м уставился на свою пустую левую руку, покрытую тонким слоем блестящей жидкости.

— Эй! — жалобно взвыл он и, развернувшись, успел заметить, как гремми промчался через ворота в город.

4

Денис предпочел бы прогуливаться по незнакомому городу более спокойным шагом.

Спасаясь от преследования, он выскочил на великолепный мост, перекинутый через канал. Прохожие шарахались в стороны, когда он мчался между ярко раскрашенными рыночными прилавками. Крики стражников раздавались где-то совсем рядом.

Денис миновал жонглера, выступавшего на углу, и, ловко увертываясь от его булав, нырнул в аллею за лавочкой, в которой продавали пирожные.

Он услышал, как по мосту застучали сапоги стражников, послышались отчаянные вопли: видно, солдаты налетели на несчастного жонглера. Денис, не останавливаясь, улепетывал по извилистым улицам и аллеям.

Здания в городе напоминали зиккураты, иные поднимались к небу на несколько дюжин этажей. А между ними змеились узкие улочки.

В пустынной аллее Денис остановился, чтобы немного перевести дух. Носиться по незнакомому городу с тяжелым рюкзаком — дело совсем не простое. Наконец он решил снова двинуться в путь, но вдруг услышал впереди знакомый голос: стражник отчаянно ругался.

— …сжечь этот чертов город дотла! Вы хотите сказать, что никто из вас не видел никакого гремми? И воров, поработавших в нашей сторожке, пока мы тут гоняемся за этим типом? Значит, ничего не видели? Проклятые идиоты! Вы тут все одна шайка! А знаете, как хорошая затрещина оживляет память?

Денис забрался поглубже в аллею, решив, что придется расстаться с рюкзаком. Вытащил сумку, в которой имелось все необходимое на крайний случай. Прицепив ее к брючному ремню, беглец огляделся по сторонам, не зная, куда спрятать рюкзак.

Первый этаж здания, у которого он стоял, поднимался всего метра на три. Следующий уровень начинался в метре или двух от края первого, так что крыша являлась чем-то вроде парапета. Денис отступил назад и забросил рюкзак на уступ. Затем снова отошел и подпрыгнул, стараясь уцепиться за край.

Поднял одну ногу, чтобы забросить наверх, но правая рука у него заскользила, поскольку сохраняла еще следы смазки. Больно ударившись, Денис рухнул на землю.

Он предпочел бы немного полежать и постонать, но времени на это совсем не было. Так что пришлось с трудом подняться на ноги и предпринять новую попытку взобраться наверх.

И тут Денис услышал за спиной шаги.

Он резко обернулся: Гил'м входил в аллею, сияя торжествующей улыбкой. Высоко над головой он держал свое смертоносное оружие.

Денис открыл кобуру и, вытащив игломет, навел его на стражника.

— Так, приятель, — заявил он, — стой на месте. Мне совсем не хочется причинять тебе боль.

Солдат продолжал наступать, радостно ухмыляясь. Похоже, он предвкушал удовольствие, которое получит, когда рассечет Дениса надвое.

Денис нахмурился.

— Полагаю, ты не вполне понимаешь, с чем столкнулся, — сказал он стражнику.

Гил'м продолжал свое наступление. Лишенный выбора, Денис решил действовать. На одно короткое мгновение его охватила паника, когда палец дважды соскользнул с предохранителя. Затем раздался щелчок. Денис прицелился и выстрелил.

Раздался резкий хлопок — и полированная ручка алебарды разлетелась в щепки.

Однако отдача оказалась такой сильной, что игломет вылетел из скользкой руки Дениса и покатился по земле.

Денис и Гил'м, оказавшись безоружными, замерли на одно короткое мгновение, словно фигуры на огромной картине. Стражник озадаченно таращился на своего противника.

Денис осторожно двинулся вперед, надеясь, что успеет схватить оружие прежде, чем враг придет в себя. Игломет лежал рядом с выпавшей из рук Гил'ма алебардой, ровно посередине между свирепым великаном и Денисом.

Он уже протянул руку, когда в аллее появилось два других стражника в высоких меховых шапках.

Денис схватил оружие и поднял его, приготовившись выстрелить, но вдруг отчетливо понял, что не сможет вот так взять и убить человека. Он бросился бежать, но в голову ему ударила рукоять брошенного ножа. Денис упал и погрузился во мрак.

5

— Ну-ну, полегче. Через день твоим синяком можнобудет дорогу освещать! Уж поверь мне, я знаю! Только попрактикуй его немножко!

Голос звучал где-то поблизости, костлявые пальцы держали Дениса за плечо. Он с трудом сел, чувствуя, как в голове пульсирует отчаянная боль.

— Ух ты, прямо настоящий фонарь, — хозяин голоса удовлетворенно хихикнул.

Денис понял, что не может как следует рассмотреть говорившего. Он попытался протереть глаза и чуть не потерял сознание от боли, когда прикоснулся к синяку на левой щеке.

Сквозь пелену, застилавшую глаза, он увидел ухмыляющегося старика, у которого не хватало половины зубов. Денис чудом не повалился на бок, так сильно у него закружилась голова, но странный тип быстро подхватил его.

— Я же сказал, полегче, ты что, не слышал? Через пару минут мир покажется тебе немного симпатичнее. Вот, выпей-ка глоточек.

Денис покачал головой, затем закашлялся и чуть не захлебнулся, когда странноватый доктор схватил его за волосы и влил в рот несколько глотков теплой жидкости. У нее оказался отвратительный вкус, однако Денис схватил кружку и принялся с жадностью пить, пока у него ее не отобрали.

— Так, хватит. А теперь посиди и постарайся собраться с мыслями. Когда они притаскивают кого-нибудь в таком состоянии, его отправляют на работу только на второй день. — Старик поправил скомканную подушку под головой Дениса.

— Меня зовут Денис, — хриплым скрипучим голосом представился он. — Где я?

— Я Тет, а ты угодил в тюрьму, приятель. Что, не понял еще, куда попал?

Денис огляделся по сторонам, его кровать была продолжением длинного ряда грубо сколоченных деревянных нар. Он посмотрел на стену: самая обычная мазанка. Передняя часть сарая была открыта и выходила в огромный двор, обнесенный деревянным забором.

Справа шла гораздо более солидная стена, гладкая поверхность которой ослепительно сверкала на солнце. Присмотревшись повнимательнее, Денис заметил, что над ней располагается несколько более узких ярусов, уходящих высоко в небо. В самом центре сверкающей стены находились ворота, возле которых на скамейках устроились скучающие стражники.

Люди во дворе — очевидно, заключенные, — что-то делали, но Денис никак не мог понять, что.

— О какой работе ты говоришь? — спросил он. У него еще немного кружилась голова. — Вы что, делаете здесь личные номерные знаки?

Ему было наплевать на странный взгляд, который бросил на него старик.

— Нас заставляют работать, уж можешь не сомневаться. Только мы ничего не делаем. Тут собралась всякая шушера — бродяги и тому подобное. Среди нас нету таких, кто знал бы, как что-нибудь делается.

Конечно, кое-кто из здешних парней поссорился со своей гильдией. А кто-то служил старому герцогу задолго до того, как папаша Кремера явился в наши края и все захватил. Думаю, некоторым из них что-нибудь известно про делание…

Денис потряс головой. Похоже, они с Тетом разговаривают на разных языках. Или, может быть, у него что-то не в порядке со слухом. Жутко болела голова, и он почти ничего не понимал.

— Мы сами выращиваем себе еду. Ну, не все, конечно, — продолжал старик. — Я забочусь о новичках гремми, вроде тебя. Но, главным образом, мы практикуем для барона. Отрабатываем свое содержание.

Вот опять… практикуем. Денис понял, что его стошнит, если он еще раз услышит что-нибудь подобное. Каждый раз, когда кто-нибудь произносил это слово, у него возникало неприятное ощущение, словно подсознание пыталось рассказать ему о тайне, которую сумело раскрыть. Но почему-то все его существо отчаянно отвергало новое знание.

Денис с трудом сел и спустил ноги с кровати.

— Эй-эй! Тебе еще нужно полежать пару часов. Ну-ка, ложись обратно!

Денис помотал головой.

— Нет! С меня довольно! — Он повернулся к старику, который смотрел на него с явным беспокойством. — Хватит, мое терпение лопнуло! Мне надоело быть паинькой на вашей идиотской планете, ты меня слышишь? Я желаю знать, что здесь происходит! И немедленно!

— Успокойся, — начал Тет, жалобно вскрикнув, когда Денис схватил его за рубашку и притянул к себе.

— Давай-ка, поговорим о главном, — прошипел Денис сквозь стиснутые зубы. — Вот, например, твоя рубашка. Где ты ее взял?

Тет в ужасе заморгал, словно попал в руки безумца.

— Она совсем новая. Я должен ее разносить. Это одна из моих работ.

Денис еще сильнее вцепился в рубашку.

— Новая? Да она напоминает половую тряпку! Скоро совсем рассыплется!

Старик вытаращил глаза, а потом кивнул.

— И что?

Денис заметил яркое пятно на поясе старика и тут же вытащил кусок тонкой, переливающейся всеми цветами радуги, ткани. На ощупь она напоминала шелк.

— Эй! Это мое!

Денис потряс находкой перед носом Тета.

— Вас одевают в лохмотья и разрешают иметь такие великолепные штуки?

— Точно! Нам позволяют держать при себе кое-что из личных вещей, чтобы они не испортились из-за того, что никто над ними не работает. У барона, конечно, служат мерзавцы, но не такие же!

— Может, скажешь, что этот кусочек ткани совсем не новый? — Платок выглядел так, словно его час назад купили в дорогом магазине.

— Нет, конечно! Он принадлежит нашей семье вот уже пять поколений! — гордо заявил Тет. — И мы постоянно им пользуемся! Все время! Я смотрю на него и по сто раз в день сморкаюсь!

Ничего не понимая, Денис с трудом поднялся на ноги и вышел на улицу, морщась от яркого солнечного света. Он миновал несколько групп работающих мужчин — все они были в тюремной одежде — и вскоре добрался до места, где забор соединялся со сверкающей стеной замка.

Левой рукой прикоснулся к грубой деревянной поверхности, почти не обработанной, лишь обмазанной глиной. А правой погладил стену замка — гладкую, твердую, как металл, и блестящую, точно полудрагоценный камень…

Кто-то подошел сзади. Оглянувшись, Денис увидел Тета в сопровождении двух других заключенных, которые с любопытством поглядывали на новичка.

— Когда была война? — тихо спросил Денис.

Они переглянулись. Высокий плотный человек сказал:

— О какой войне ты говоришь, Грем? У нас постоянно идет какая-нибудь война. Ты имеешь в виду, когда папаша барона вышвырнул отсюда старого герцога? Или заварушку, которую Кремер устроил недавно… с королем?

— Большая Война, идиоты! — заорал Денис не своим голосом. — Та, что уничтожила ваших предков! Та, из-за которой вы теперь живете, пользуясь тем, что осталось от праотцев… самосмазывающиеся дороги… вечные носовые платки!

Он прикоснулся рукой к голове, где пульсировала дикая боль, и на него накатила волна тошноты. Его собеседники принялись перешептываться.

Наконец смуглый коротышка с очень черной бородой пожал плечами и проговорил:

— Не знаю, о чем ты, приятель. Мы живем лучше своих родителей, можешь не сомневаться. А уж наших внуков ждет гораздо более приятная жизнь, чем выпала нам. Это называется прогресс. Слышал про такое? Ты к нам явился из мест, где поклоняются предкам?

Денис тихонько застонал и поплелся дальше в сопровождении свиты, которая постепенно разрасталась.

Он прошел мимо заключенных, копошившихся на огороде. Аккуратные ряды зеленых побегов казались совершенно нормальными. Однако инструменты были грубо сработанными и неудобными — такие он видел в доме Томоша Сигеля. Денис показал на вилы и мотыги.

— Новые инструменты, верно? — сердито спросил он у Тета.

Старик пожал плечами.

— Так я и думал! Все новое здесь грубое и ничуть не лучше простого камня или дерева, в то время как богатеи владеют самым лучшим, что осталось от ваших предков…

— Эти инструменты предназначены для богатых, — перебил его коротышка.

Денис вырвал мотыгу из рук парня, работавшего неподалеку, и помахал перед носом коротышки.

— Это? Для богатых? В обществе, где царит жесткая иерархия? Грубые, варварские, бесполезные, бездарные инструменты…

Толстяк, у которого Денис отобрал мотыгу, возмущенно запротестовал:

— Знаешь, я изо всех сил стараюсь! Но я же совсем недавно начал! Она станет лучше! Правда, ребята?

Окружение Дениса согласно закивало.

Денис заморгал, окончательно запутавшись. Он же ни слова не сказал про парня, что работал мотыгой. Почему он так обиделся?

Вдруг Денис заметил группу людей в противоположном конце двора. Они были одеты в великолепные одежды, радующие глаз: ткани так и играли на солнце.

Молодые люди фехтовали, правда, вместо шпаг или мечей в их руках Денис увидел палки. Неподалеку прохаживалось несколько стражников, которые с интересом за ними наблюдали.

Денис никак не мог понять, что делают здесь, в тюрьме, аристократы и их охрана.

— Вот! — крикнул он, показывая на всю компанию. — Одежда на этих людях старая, правильно?

И хотя толпа теперь держалась не так дружелюбно, как в самом начале, заключенные согласно закивали.

— Значит, ее сделали ваши предки, я не ошибся?

Бородатый коротышка пожал плечами.

— Думаю, можно сказать и так. И что из того? Не имеет никакого значения, кто сделал. Важно, сумеешь ли ты сохранить вещь.

— Вы не отрицаете, что аристократы получают самое лучшее, иными словами самое старое? — спросил Денис.

— Ну, конечно…

— А на этих ребятах старая одежда, правильно?

Все дружно расхохотались. Даже парни в ярких, великолепных костюмах прервали свое занятие и заулыбались.

— Они не богатые, Денизз, — ухмыльнувшись беззубым ртом, объявил Тет. — Это бедняги-заключенные, как и все мы. Просто у них комплекция такая же, как у некоторых дружков барона. Если ты можешь носить богатую одежду, ты будешь ее носить, хочешь ты этого или нет! — Его слова прозвучали, как афоризм.

Денис уже в который раз покачал головой. Мысли у него перемешались, но подсознание, казалось, собиралось что-то сообщить…

— Отца Томоша посадили в тюрьму за то, что он похож на барона… Так сказала его тетка…

Кто-то вскрикнул, однако Денис продолжал рассуждать вслух, слова лились все быстрее и быстрее.

— Богатые заставляют бедных целыми днями носить за них роскошную одежду… но она не становится хуже, не изнашивается. Как раз наоборот…

Рядом с ним кто-то что-то говорил, но Денис был занят своими мыслями. Он задумчиво двинулся вперед, ни на что не обращая внимания. Заключенные расступались, давая ему дорогу — так люди ведут себя со святыми или безумцами.

— Нет, — бормотал он, — одежда не изнашивается, потому что богачи находят тех, у кого такой же размер… Ее постоянно носят, чтобы…

— Прошу прощения, сэр. Вы упомянули…

— … чтобы одеждой пользовались, чтобы она все время… — голова у него шла кругом. — Практика! — он выкрикнул это слово и прижал руки ко лбу, потому что ему показалось, что он сходит с ума.

— …вы назвали имя Томоша Сигеля?

Денис поднял глаза и увидел высокого широкоплечего человека, облаченного в роскошные одеяния. Почему-то лицо этого заключенного показалось ему знакомым. Но он не мог думать ни о чем, кроме своего неожиданного открытия.

— Бернальд Брейди! — выкрикнул Денис. — Он сказал, что здесь действуют иные физические законы! Что-то про роботов, которые, вернувшись домой, становились более эффективными…

Денис провел рукой по рубашке и брюкам. Стражники забрали у него ремень и мешок, однако, не тронули содержимого карманов.

— Конечно же. Просто не заметили, — прошептал он. — Они ни разу в жизни не видели молний!

Толпа неожиданно притихла, когда он открыл один из карманов, вытащил блокнот и принялся его листать.

— «День первый, — прочитал он вслух. — Все, что я принес с собой, отличается исключительно отвратительным качеством. Самое дешевое, какое только можно купить. Клянусь, я поквитаюсь с мерзавцем Брейди»… — Он поднял глаза и мрачно улыбнулся. — Непременно поквитаюсь.

— Сэр, — снова заговорил высокий мужчина, — вы назвали…

Денис перевернул еще несколько страниц.

— «День второй… Все не такого уж плохого качества, как я думал сначала… Видимо, я ошибся, когда…»

Нет, не ошибся! Просто то, что он взял на Земле, стало лучше!

Денис захлопнул блокнот и обвел глазами толпу. Наконец-то он увидел.

Увидел башню, которая в течение жизни нескольких поколений постепенно менялась и, в конце концов, превратилась в замок — потому что с ней работали, ее практиковали много-много лет.

Он увидел садовые инструменты, которые со временем станут чудесными произведениями искусства, такими, какие он видел на пороге дома Томоша Сигеля.

— Пещерные люди! — простонал он. — Я не найду здесь ни ученых, ни техников, потому что у вас их просто нет! Вы не знаете, что такое технологический прогресс, верно? — Он сердито посмотрел на одного из парней. Тот шарахнулся от него, явно не понимая, о чем Денис толкует.

Тогда Денис резко развернулся и ткнул пальцем в другого.

— Ты! Ты даже не знаешь, что такое колесо! Ну, скажи, что я ошибся!

Заключенные в ужасе пялились на безумца.

— Мне следовало… следовало остаться у шлюза и построить новый зиватрон… Эльфенок и робот оказались бы гораздо полезнее, чем кучка дикарей, которые, возможно, сожрут меня на ужин… а потом станут практиковать мои кости в надежде, что они превратятся в ложки и вилки…

У него подогнулись ноги, он опустился на колени, а потом повалился лицом в песок.

— Это я виноват, — проскрипел старческий голос. — Я не должен был разрешать ему вставать с такой шишкой на голове.

Денис почувствовал, как сильные руки схватили его за ноги и плечи, мир вокруг покачнулся.

Первобытные недоумки! Наверное, собираются уложить его в постель, чтобы она превратилась в пуховую перину.

Денис слабо улыбнулся, голова у него кружилась.

И тут он потерял сознание.

6

Денису приснился кошмар: шла ночная телевизионная передача, посвященная вопросам термодинамики; в разговоре участвовали светила ученого мира. И вдруг в самый разгар серьезного интервью оркестр заиграл бойкую мелодию, и под грохот фанфар на сцену выскочил ухмыляющийся шимпанзе в шапочке с пропеллером и принялся петь разухабистую песенку, в которой весьма нахально поносились все постулаты знаменитых ученых мужей. Гремела музыка, вращался пропеллер, шимпанзе резво скакал, потом вдруг его шапочка превратилась в шлем космонавта, он взмыл в воздух и исчез.

— Уф! — Денис покачнулся и ухватился обеими руками за края койки. Тяжело дыша, он долго смотрел в темноту. Наконец, вздохнув, снова опустился на постель.

Значит, все-таки не было никакого поющего шимпанзе. А он находится в тюрьме в чужом мире, где действуют вывернутые наизнанку физические законы.

Была ночь. Из разных углов камеры доносилось мирное посапывание и храп заключенных. Денис лежал, не шевелясь, пока вдруг не обнаружил, что кто-то сидит на соседней койке и наблюдает за ним. Он повернул голову и увидел высокого крепкого мужчину с шапкой темных вьющихся волос.

— Тебе приснился плохой сон, — тихо проговорил сосед.

— Я был не в себе, — поправил его Денис и присмотрелся повнимательнее. — Твое лицо кажется мне знакомым. Это на тебя я наорал вчера вечером? Ты из тех… кто практикует одежду?

Мужчина кивнул.

— Да. Меня зовут Стивиянг Сигель. Ты говорил о моем сыне.

— Томош. Очень хороший мальчишка. Ты можешь им гордиться, — кивнув, ответил Денис.

— С Томошем все в порядке? — взволнованно спросил Сигель.

— Не беспокойся. Когда я с ним разговаривал, у него все было хорошо.

— А мою жену Суру видел?

Денис нахмурился, он никак не мог вспомнить, что ему сказали. Казалось, с тех пор прошла вечность!

— Хм-м-м, Томош остался с тетушкой Бисс. Она мне сказала, будто твоя жена пошла искать помощи у… кого-то по имени Латуф? Ликофф?

Его собеседник мгновенно побледнел.

— Л'тофф! — прошептал он. — Ей не следовало этого делать. В лесу опасно, а со мной не так уж все и плохо!

Сигель вскочил с кровати и начал расхаживать взад-вперед.

— Мне необходимо отсюда выбраться. Я должен!

Дениса посетили те же мысли. Теперь, когда он понял, что здесь нет никаких ученых и ждать помощи неоткуда, ему нужно было поскорее вернуться к зиватрону и попытаться самому построить возвратный модуль. Иначе придется навсегда остаться в этом безумном мире.

Возможно, удастся использовать Практический Эффект, хотя Денис подозревал, что, когда речь зайдет о сложных приборах, он будет действовать иначе, чем на топоры или сани. Новая идея смущала и приводила его в замешательство, как ученого.

Единственное, что Денис знал наверняка — он ужасно скучает по дому и, кроме всего прочего, должен врезать Брейди по морде.

Когда он попытался встать, Сигель поспешил к нему на помощь.

Они подошли к окну: в небе светили две маленькие яркие луны.

— Я думаю, — тихо сказал он фермеру, — что смогу помочь тебе отсюда выбраться.

— Один из стражников утверждает, будто ты волшебник, — задумчиво взглянув на него, проговорил Сигель. — Твое вчерашнее поведение заставило нас с ним согласиться. Ты и в самом деле можешь устроить побег?

Ученый улыбнулся. Пока счет был не в пользу Дениса Нуэла. Пришла его очередь сделать свой ход. Разве физик с высшим образованием не сможет использовать Практический Эффект к собственной выгоде?

— Уж мы тут попируем, Стивиянг, — заявил он.

Лицо Сигеля засветилось надеждой.

Вдруг краем глаза Денис заметил какое-то движение. Он повернулся к замку, стены которого сияли в лунном свете.

На третьем уровне, на парапете, за оградой возникла фигура одинокой девушки в прозрачном одеянии; на плечи ее ниспадал каскад великолепных золотых волос.

Девушка стояла далеко, но тем не менее Денис понял, что она сказочно прекрасна. И у него почему-то возникла уверенность, что он ее где-то видел.

— Принцесса Линнора, — проговорил Сигель. — Она здесь в плену, как и все мы. На самом деле я попал сюда из-за этой красавицы. Барон решил произвести на нее впечатление своим богатством. Мне приходится практиковать его личные вещи, доводить их до совершенства. — В голосе Сигеля появилась горечь.

— Она так же прекрасна днем, как и ночью? — спросил Денис, который по-прежнему не мог оторваться от поразительного видения.

Сигель пожал плечами.

— Конечно, она привлекательная. Но я не понимаю, о чем думает барон. Она дочь л'тофф. И вряд ли кто-нибудь из них согласится выйти замуж за обычного человека, пусть даже очень богатого.

ГЛАВА V

1

— Они патрулируют внешнюю стену, чтобы люди держались подальше отсюда, — сказал Арт, маленький вор. — В конце концов, у некоторых преступников есть семьи и друзья. Даже спустя тридцать лет люди Кремера не пользуются здесь популярностью.

Денис кивнул.

— Стражники осматривают внешнюю стену так же внимательно, как и внутреннюю?

Заговорщиков было пятеро. Во время ужина они собрались вокруг расшатанного стола. Узники сидели на кривых, неудобных стульях — практиковать стулья входило в их обязанности.

Гэт Глинн, самый молодой из заговорщиков, сидел на корточках возле ближайшей стены замка, прикрывая собой опытную модель устройства, разработанного Денисом для побега. Светловолосый юноша первым постиг замысел землянина и взялся за работу. Он прятал устройство, как только кто-нибудь из остальных сигнализировал ему, что рядом находится стражник.

В данный момент его руки делали быстрые возвратно-поступательные движения, и маленький инструмент, который он практиковал, тихо скрежетал.

Смуглый коротышка, которого Денис смутно помнил по своему первому дню в тюрьме, покачал головой и ответил на его вопрос.

— Нет, Денис. Иногда группу заключенных выводят наружу и заставляют бросать в стену камни. Но обычно мы практикуем ее изнутри.

— Понятно, — кивнул Денис. — Вот почему эти ребята колотят по стене, а стражники их не останавливают.

Стивиянг кивнул:

— Со временем внешняя стена станет еще более мощной, строители подведут крышу, и замок поднимется еще на один этаж.

Денис поднял взгляд на дворец. Теперь геометрия свадебного торта стала понятной. Когда койлианцы что-нибудь строили, поначалу их творение выглядело, как примитивный навес. После нескольких лет практики навес превращался в одноэтажное здание, после чего сверху приделывали грубую надстройку. Второй этаж постепенно совершенствовался, а первый начинал разрастаться в ширину.

— Кроме того, они следят за тем, чтобы мы практиковали всю стену, — добавил Арт.

Маленький вор утверждал, будто является атаманом всех грабителей и воров в городе Зуслик. Узники относились к нему с уважением.

— Конечно, мы всегда пытаемся пропускать отдельные участки стены… чтобы иметь шанс выбраться отсюда. А охрана следит, чтобы мы распределялись равномерно. Так мы играем с властями. — Он усмехнулся, словно не сомневался в своей конечной победе.

Раздался негромкий щелчок. Молодой Гэт отпилил кусок дерева и с восхищением посмотрел на Дениса.

— Гибкая пила работает! — возбужденно прошептал он и вручил инструмент Денису.

Зубчики нагрелись от трения. На Земле они бы уже начали стачиваться. Здесь же, благодаря усилиям парня, молния стала чуть острее, чем раньше.

Брюки Дениса держались теперь на трех примитивных пуговицах, но зато у заговорщиков появился инструмент.

Когда ужин закончился, стражники приказали всем выходить на работу.

Задача Дениса заключалась в том, чтобы атаковать доспехи при помощи тупого копья, причем один из солдат надевал их на себя! Денису приходилось быть очень аккуратным. Если он ударял солдата слишком сильно и тому становилось больно, заключенный получал удар хлыстом. Если выпад оказывался слишком слабым, солдаты грозились его выпороть.

— Мы должны охранять Тэта, чтобы он мог спокойно практиковать пилку, — заявил Денис, вставая. — И необходимо снабжать его деревом. Остальную часть плана обсудим позднее.

Никто не стал спорить: все считали его волшебником.

Снова послышался окрик стражников, и Денис поспешил на работу. Одно из наказаний за леность заключалось в том, что узник лишался какой-нибудь из личных вещей. Хотя теперь Денис ходил в одежде аборигенов, ему разрешили в свободное время надевать комбинезон, чтобы его практиковать.

2

В течение следующих трех вечеров, пока Гэт или Сигель практиковали под одеялами маленькую пилку, Денис расхаживал по тюремному двору.

Кроме того, что он подолгу практиковал топоры и доспехи, ученый брал уроки письменного койлианского языка. Стивиянг Сигель, самый образованный из всех заключенных, стал его наставником.

Денису пришлось немного изменить свое мнение о людях Татира. Их культура оказалась совсем не такой примитивной, как он подумал сначала. Лишь технология оставалась на уровне каменного века. Впрочем, они в ней и не нуждались.

Любой неживой предмет можно практиковать, поэтому все делалось из дерева, камня или шкур… с небольшими добавками местной меди или метеоритного железа, которые высоко ценились.

Алфавит представлял собой слоговую азбуку, и Денис легко его освоил. Сигель получил довольно приличное образование, хотя был солдатом и фермером. Он оказался терпеливым учителем, но мало что мог сообщить Денису о появлении людей на Татире. Этими вопросами занимается церковь… или можно обратиться к легендам. Стивиянг рассказал все, что знал. Он не понимал, зачем Денису детские сказки, но выполнил просьбу своего внимательного ученика.

Наконец Денису пришлось признать, что здешние легенды о происхождении людей звучат весьма противоречиво, как и на Земле. Если между Татиром и Землей существовала какая-то связь, то воспоминания о ней стерлись из памяти людей обоих миров.

Однако Денис отметил, что некоторые самые древние легенды, в особенности те, в которых говорилось о Старой Вере, рассказывали о великом падении. Враги человечества отняли у людей власть над животными и над самой жизнью.

После последней трапезы Денис попытался атаковать проблему Практического Эффекта при помощи тензорного исчисления, однако у него не возникло ни одной гипотезы, объясняющей удивительный феномен. Впрочем, занятия математикой его несколько успокоили.

Время от времени у него возникало странное ощущение потери ориентации, которое он испытал, когда попал в Зуслик, а потом в первый день пребывания в тюрьме.

Ни один из авторов романов фэнтези ничего не писал о том, как трудно человеку приспособиться к необычному новому миру.

На четвертый вечер в тюрьме, прошмыгнув мимо внутреннего поста стражи в сад, Денис услышал негромкую музыку.

Мелодия показалась ему прелестной. Расчеты аномалий, которые он вел в уме, исчезли, как клочья тумана, развеянного утренним ветром.

Звуки доносились с верхнего уровня, который возвышался в дальнем конце тюремного двора. Денис разобрал нежный женский голос и звуки инструмента. Казалось, музыка рыдает в ночи. Очарованный Денис пошел на звук и остановился в том месте, где старая стена соединялась с новой. Он поднял голову и увидел девушку, перебирающую струны своеобразной лютни. Денис узнал принцессу Линнору из племени л'тофф.

Балкон окружали заостренные прутья решетки. В лунном свете поблескивали медовые волосы девушки. Затаив дыхание, Денис слушал пение принцессы, хотя и не понимал слов.

Инструмент, на котором она играла, практиковали не одно поколение, чтобы он достиг такого совершенного звучания.

Неожиданно девушка перестала петь и повернулась. В дверях балкона возникла темная фигура. Линнора встала и посмотрела на вошедшего.

Высокий широкоплечий мужчина сделал шаг вперед и поклонился. Если бы Денис только что не видел Стивиянга Сигеля в бараке для заключенных, он мог бы поклясться, что его приятель заявился в гости к принцессе. Денис услышал низкий голос, но опять не разобрал ни слова.

Принцесса л'тофф медленно покачала головой. Мужчина рассердился и решительно шагнул к ней. Сначала она отступила, но потом дерзко вскинула голову и остановилась.

Сердце Дениса забилось чаще. И в голову пришла безумная мысль: броситься на выручку… Остановила его другая мысль — о полной бесполезности подобного поступка.

Интонации высокого мужчины стали властными. Он угрожал девушке, потом швырнул на пол какой-то предмет, развернулся на каблуках и стремительно удалился.

Линнора некоторое время смотрела ему вслед, а потом наклонилась, чтобы поднять то, что он бросил. Затем ушла с балкона, оставив лютню.

Денис стоял в тени, надеясь, что она вернется.

Через некоторое время Линнора вновь появилась на балконе, приблизилась к решетке и посмотрела вниз, на тюремный двор.

Денис не выдержал, шагнул из тени прямо в бледный свет двух лун. Принцесса взглянула на него и слабо улыбнулась, как если бы ждала его появления.

Затем она просунула руку между прутьями и бросила вниз сверток, который перелетел через нижние уровни и упал у ног Дениса.

Денис наклонился. Это была одна из его порванных сумок, та, что он носил на поясе. Внутри он нашел часть отобранных у него вещей. Некоторые были сломаны — кто-то безуспешно пытался понять, как они устроены.

Вместе с вещами лежало послание. Девушка снова взялась за инструмент и принялась играть, а Денис попытался применить знания, полученные им от Стивиянга. Вот, что он прочитал в записке.

«Он озадачен.

Я не могу рассказать ему о том, что представляют собой ваши вещи. Он потерял терпение и скоро начнет задавать вопросы вам.

Завтра вас будут пытать, чтобы вы рассказали все, что знаете.

В особенности, о том ужасном оружии, которое убивает прикосновением.

Если вы действительно посланец из царства Дарителей Жизни, бегите сейчас.

И произнесите имя Линноры, когда окажетесь в горах».

Письмо заканчивалось размашистой подписью. Денис поднял глаза. Его переполняли вопросы, которых он не мог задать, и слова благодарности, которых не мог произнести.

Печальная песня закончилась. Линнора встала. Подняв руку в прощальном жесте, повернулась и ушла.

Денис долго смотрел ей вслед.

— Вставай! — Он потряс Арта за плечо.

Рядом Стивиянг тихо будил Гэта, Мишву Квана и Перта, последнего члена их комитета.

— Что? Где? — маленький вор мгновенно проснулся, а в его руке блеснул заостренный камень. Он быстро взглянул на Дениса, кивнул и начал одеваться.

Арт утверждал, что происходит из семьи телохранителей, которые много лет охраняли старых герцогов Зуслика — еще до того, как отец Кремера захватил власть путем обмана и предательства. Заговорщики собрались возле стены.

— У нас больше нет времени на подготовку, — сказал Денис.

— Но ты сам сказал, что пила еще не готова! — запротестовал Гэт.

— Сегодня ночью — или никогда, — покачав головой, ответил Денис. — Я не могу объяснить, но вы должны мне поверить. Арт, попробуй украсть инструменты.

Маленький вор ухмыльнулся и быстро зашагал к сараю, расположенному неподалеку от освещенных окон хижины стражников, где хранился садовый инвентарь. Арт быстро и бесшумно заберет несколько инструментов, которые они, в случае необходимости, используют, как оружие. Денис очень надеялся, что до этого дело не дойдет.

— Дай мне пилу.

Гэт осторожно протянул ему то, что еще недавно было молнией. Острые зубчики сверкали в тусклом лунном свете.

Из кармана комбинезона Денис вытащил леску для чистки зубов, которую стражники у него не отобрали, и привязал две петли к концам пилки.

— Ну, пора, — прошептал он.

Денис был доволен, что его товарищи разбираются в веревках и лассо. Стивиянг Сигель взял пилу, отступил немного в сторону и принялся раскручивать ее над головой, постепенно увеличивая длину лески.

Сигель сделал еще один взмах и отпустил леску. Петля захлестнула острыми зубчиками одно из бревен частокола. Денис подергал леску, проверяя, достаточно ли надежно она держится.

— По местам! — тихо скомандовал он.

Вор Перт остался следить за часовыми, чтобы отвлечь их, если возникнет необходимость. Стивиянг, Гэт и Мишва прятались в тени, предоставив Денису первому поработать с пилой.

Он вспотел еще до того, как убедился в том, что зубчики смотрят в нужном направлении. Обмотав руки плотной материей, он принялся тянуть леску взад-вперед, словно чистил зубы. Если зубчики направлены в нужную сторону, пилка срежет кожаный ремень, связывающий бревно с его соседями.

Они начали сверху — в самом слабом месте частокола, здесь стену почти не практиковали. Опускаясь все ниже и ниже, пила будет становиться «крепче», а бревно своим весом порвет оставшиеся кожаные путы.

Во всяком случае, Денис рассчитывал, что эти физические законы на Татире работают. Денис сидел на корточках, с каждым разом увеличивая усилия. Вскоре его движения стали ритмичными, и у него появилось время поразмыслить — о девушке на балконе.

Как она узнала, что он стоит внизу, в темноте? На что намекал Стивиянг, когда говорил, что принцесса л'тофф не совсем человек?

Интересно, будет ли у него возможность узнать ответы на эти вопросы?

Денис пилил до тех пор, пока не почувствовал, что устал, и его движения не начали терять четкость. Тогда он знаком подозвал Сигеля, чтобы тот его сменил, а сам присоединился к Гэту и Мишве.

Минута проходила за минутой. Один раз Арт предупредил их об опасности — издал крик ночной птицы. Сигель прижался к земле, а вскоре появились обходившие тюрьму часовые с фонарем. Если луч света скользнет в их сторону, все будет кончено. Денис и его товарищи затаили дыхание.

Однако стражники прошли мимо, они только что сосчитали заключенных в бараке, в том числе и соломенные чучела, которые пятерка заговорщиков положила в свои постели.

Когда маленький вор показал, что все спокойно, Сигель снова занялся делом. Гэт придвинулся поближе к Денису.

— А правда, что принцесса бросила тебе записку? — прошептал паренек.

Денис кивнул.

— Могу я на нее посмотреть?

С некоторой неохотой Денис отдал ему маленький листок. Гэт, нахмурившись, беззвучно шевелил губами.

— Однажды я встречусь с л'тофф, — тихонько проговорил юноша, возвращая записку. — Мне рассказывали, что во времена старого герцога с ними общались гораздо чаще. — Ты знаешь, что иногда они берут к себе обычных людей? Л'тофф взяли бы меня к себе, я уверен. Я хочу стать делателем.

Гэт произнес последнее слово так, словно делился с Денисом страшным секретом.

— Делатель, — прошептал Денис, — это тот, кто делает инструмент? Тот, кто делает начальный?

Гэт кивнул.

— Да. Есть гильдии резчиков камня и тех, кто работает с деревом; гильдии дубильщиков и строителей… — Он покачал головой. — Гильдии закрыты для людей со стороны, и у них все устроено по старинке. Только фермеры, вроде Стивиянга, могут делать свои начальные такими, какими хотят. Они ведь живут далеко от городов, и никто не может их поймать.

— Так, понимаю… За что тебя посадили в тюрьму, Гэт?

— За то, что я сделал начальные сани без разрешения касты. — Юноша пожал плечами. — Я совершил глупость и попался. Пока не появился ты, я собирался идти к л'тофф, но теперь предпочел бы работать на тебя! — Он широко улыбнулся Денису. — Мне кажется, ты знаешь больше про делание новых вещей, чем л'тофф и все касты вместе взятые! Может быть, тебе понадобится ученик, когда ты захочешь вернуться домой. Я буду очень стараться! Я умею…

Парень начал волноваться, и Денис знаком показал ему, чтобы он замолчал. Гэт сразу умолк, но его глаза сияли.

— Посмотрим, — сказал Денис Гэту. — Когда мы отсюда выберемся, я постараюсь побыстрее вернуться домой, и мне понадобится помощь. Дениса уже не раз посещали беспокойные мысли: слишком много времени прошло с того момента, как он прибыл на Татир. А вдруг Фластер послал кого-нибудь ему на помощь? Вряд ли. Денис понимал, что Главный Ученый будет тянуть до последнего, прежде чем приступит к розыску.

С другой стороны, Фластер мог вообще отказаться от дальнейших попыток наладить связь с «Фластерией». Может быть, они решили исследовать другие аномальные миры… Используя формулы, придуманные Денисом Нуэлом.

«Я могу провести здесь всю жизнь», — вдруг понял Денис.

Перед его мысленным взором неожиданно возникли золотые волосы в лунном свете. И он подумал, что на Татире есть привлекательные стороны. Впрочем, он тут же напомнил себе, что Кремер собирается его пытать.

Да, нельзя забывать и о таких перспективах.

Стивиянг Сигель пока не попросил смены. Он работал с упорством, достойным восхищения.

Денис подался вперед, чтобы взглянуть на успехи фермера, и не поверил своим глазам: Стивиянг уже добрался до половины бревна! Как?..

Денис еще раз посмотрел на Сигеля и потер глаза. Наверное, это. оптический обман, но ему вдруг показалось, что воздух вокруг фермера слегка мерцает. Денис повернулся к Гэту, чтобы сверить свои впечатления.

Молодой делатель, как и сидевший рядом с ним Мишва, с благоговением взирали на Сигеля.

— Что происходит? — нетерпеливо прошептал Денис.

Не отводя взгляда от Стивиянга, Гэт ответил:

— Это настоящий транс фелтеш! Говорят, что далеко не многим удается увидеть подобное хотя бы раз в жизни!

Фермер работал с поразительной интенсивностью, его руки перемещались, точно два мощных стремительных поршня. Постепенно слабое мерцание окружило и леску, уходящую к бревну.

Денис сделал знак вору Мишве Квану; тот был настоящим великаном. Повинуясь указаниям, Мишва присел у стены, оперся на нее спиной и надавил в том месте, где пилил Сигель. Кожаные ремни тихонько заскрипели.

Сигель продолжал работать. Пила опустилась на уровень человеческого роста, но ее дальнейшее продвижение замедлилось. Здесь заключенные много практиковали стену, и она была значительно прочнее.

Мишва крякнул и надавил еще сильней. Бревно тихонько застонало, а потом понемногу начало поддаваться.

Денис показал Гэту, чтобы он помог Мишве. Бревно еще немного опустилось, но тут Денис увидел на зубьях частокола какое-то существо.

Темная фигурка — лишь немногим больше лягушки-вола — остановилась возле постепенно расширяющейся бреши; ее внимание привлекла слабо мерцающая пила.

Зеленые глаза сияли в темноте, поблескивали чешуйки. Денис вскинул голову.

— Эльфи, проклятый бродяга! Появился, и именно сейчас! Хоть бы раз в жизни ты сделал что-нибудь полезное!

Денис перевел взгляд на бревно; всякий раз, когда Мишва и Гэт нажимали на него, раздавался такой оглушительный треск, что он должен был разбудить всю округу.

К ним поспешно приблизился Арт.

— Мне кажется, они что-то услышали, — прошептал вор. — Может быть, стоит немного переждать?

В частоколе уже образовалась заметная брешь. А на лице Стивиянга застыло такое лучезарное выражение, что по спине Дениса пробежала дрожь. Денис не хотел прерывать Сигеля. Он отрицательно покачал головой.

— Нельзя. На карту поставлено все! Если появятся стражники, тебе придется как-то их отвлечь!

Арт коротко кивнул и вернулся на свой пост.

Денис поднял глаза и убедился, что эльфенок остается на месте с прежней усмешкой на лукавой мордочке.

«Волшебник» присоединился к Мишве и Тэту. На этот раз бревно заскрипело действительно громко! Откуда-то сзади раздались тревожные крики — в бараках стражи начался переполох.

— Ну, дружно! — скомандовал Денис.

Все понимали, что времени — в обрез.

Мишва Кван глухо взревел и налег на стену, Гэт и Денис отлетели в стороны.

Среди бараков вспыхнуло пламя — Арт прибег к отвлекающему маневру. Возле огня замелькали тени. Над головами взметнулись дубинки, стражники принялись колотить заключенных. Из мрака неожиданно возникли Арт и Перт. Маленький вор тяжело дышал.

— Я сумел добыть для нас две сотни биений сердца, Денис. Но на большее рассчитывать не приходится.

Бревно снова застонало, как умирающее животное, и наклонилось еще градусов на десять.

— Одна сотня биений пропала, — сухо заметил Арт.

Сигель заработал с удвоенной энергией, пила запела тоном выше. Теперь уже всю пятерку заливал мерцающий волшебный свет.

Мишва Кван отступил на двадцать футов от стены, издал победный вопль, бросился на наклоненное бревно, и перед ними неожиданно возник проход. Бревно с грохотом рухнуло на землю, а стражники наконец поняли, что происходит. Забыв о пожаре, они бросились к заговорщикам.

— Пора! — закричал Денис Сигелю и потащил фермера к узкому пролому в частоколе.

Рядом с ними просвистело копье. Стивиянг встряхнулся, улыбнулся Денису и кивнул. Один за другим они проскользнули в дыру и устремились в темноту.

Денис успел заметить, как под упавшим бревном что-то ослепительно сверкнуло, но задерживаться не стал.

Скоро они с Сигелем неслись по узким улочкам Зуслика, уходя от погони.

ГЛАВА VI

1

На все ворота, ведущие из города, при помощи специальных сигнальных фонарей было передано сообщение о побеге. Поступил приказ удвоить отряды стражников: каждого, кто пытался покинуть город, тщательно обыскивали. Воздушные патрули облетали окрестности вплоть до наступления темноты.

— Никогда раньше барон не поднимал такого переполоха.

Одноглазый вор Перт выглядывал из окна верхнего этажа одного из самых новых, — а следовательно, неприглядных — высотных домов Зуслика. Его беспокоили сигнальные вспышки и расхаживающие по улицам города отряды солдат в высоких медвежьих шапках.

Арт, вожак воров, махнул рукой своему приятелю, чтобы тот отошел от окна.

— Здесь им нас не найти. Ты помнишь, чтобы храбрецы северяне, преданные барону, хоть раз нагрянули в одну из наших берлог? Закрой ставни и сядь, Перт.

Перт послушно отошел от окна, но продолжал бросать косые взгляды на других беглецов, тихо разговаривавших за столом в кухне, в то время как жена Арта готовила еду.

— Мы с тобой знаем, кого они ищут, — сказал он Арту. — Барон взбешен, что лишился одного из своих лучших практиков. Да и колдун от него смылся.

— Ладно, — примиряюще кивнул Арт. — Они помогли нам улизнуть, так что мы у них в долгу.

Перт недовольно засопел. Ему не нравилось, что чужак командует зусликскими ворами, волшебник он там или нет.

Гэт поднял голову от чертежа, сделанного Денисом, и посмотрел на него. Мальчишка с трудом сдерживал возбуждение.

— Значит, мешок не полетит до тех пор, пока в него не попадет горячий воздух? А потом взмоет в небо, как птица или бумажный змей? Или дракон из легенды?

— Узнаем, как только леди Арен вернется с первым мешком, Гэт. Мы поставим эксперимент с моделью и поглядим, как она изменится за ночь — подействует ли на нее практика.

Гэт поморщился, услышав имя старой портнихи. Вне всякого сомнения, юноша был не очень высокого мнения о леди Арен и ее своеобразных манерах. Она жила в этом же доме и едва сводила концы с концами, зарабатывая на жизнь шитьем, однако настаивала на том, чтобы все обращались к ней так же, как и во времена юности, когда она служила при дворе старого герцога.

В данный момент успех их плана зависел от мастерства полоумной пожилой леди.

Стивиянг Сигель сидел рядом с Гэтом и неторопливо попыхивал трубочкой, прислушиваясь к разговору и время от времени задавая вопросы. Складывалось впечатление, что он полностью пришел в себя после транса фелтеш. Сигель отказался от своей первоначальной идеи — перелезть через городскую стену, — только когда Денис убедил его в том, что имеется более надежный способ выбраться из города и отправиться на поиски его жены.

Арт и Перт уселись за стол рядом с ними, и Денис с Гэтом убрали чертежи, когда жена Арта, Мэггин, принесла жареную дичь и кружки с элем.

— Денис, ребята прислали нам сообщение, пока вы занимались своими картинками, — с набитым ртом проговорил Арт.

— Они нашли мой рюкзак? — с надеждой спросил Денис.

Арт покачал головой.

— Ты не очень-то внятно объяснил, где искать. Знаешь, у западных ворот домов целая куча, а у некоторых парапеты используются вместо балконов или садов. Твой рюкзак наверняка уже кто-нибудь подобрал.

— И никаких намеков? Никаких разговоров?

Арт сделал большой глоток, и пенистый эль побежал по бороде. Было видно, что главарь шайки воров получает истинное удовольствие от домашней еды.

— Ну, вот что я тебе скажу, Денис, ходят кое-какие странные слухи. Говорят, в городе появился зверь кренеги. А еще утверждают, будто призрак старого герцога явился, чтобы отомстить барону Кремеру.

Ходит даже история о странной твари,которая вовсе ничем не питается, зато заглядывает людям в окна и двигается быстрее молнии… ничего подобного у нас тут не водилось. Якобы у него пять глаз. — Арт положил ладонь с растопыренными пальцами себе на голову, потом принялся отчаянно вращать рукой и дико свистеть.

Перт подавился элем. Мэггин и Гэт громко расхохотались.

Денис мрачно кивнул. Он рассчитывал, что ворам удастся найти его вещи.

Раздался едва слышный стук в дверь. Все напряглись, но стук повторился — пять раз, потом два — в определенном порядке.

Перт поднял засов, и в комнату вошла пожилая женщина в элегантном черном платье. Она опустила на пол большой мешок, в то время как мужчины поднялись и учтиво поклонились ей.

— Милорды, — проговорила женщина и присела в реверансе. — «Глобальный гобелен», о котором вы говорили, закончен. По вашей просьбе я вышила едва заметные очертания облаков и птиц по краям. Можете сами практиковать картину до совершенства. Если маленький шар вас удовлетворяет, я приступлю к изготовлению большого, как только вы доставите мне необходимые материалы.

Арт взял в руки сшитые между собой изношенные бархатные простыни и сделал вид, что изучает работу портнихи. Затем протянул ее Денису, а сам поклонился леди Арен.

— Вы чрезвычайно любезны, ваша светлость, — сказал он, словно являлся представителем высшей знати. — Мы не станем пачкать ваши руки деньгами или янтарем. Но мы не можем не продемонстрировать вам своей благодарности. Вы позволите нам внести свою лепту в содержание вашего дома, как мы уже неоднократно делали в прошлом?

— Полагаю, будет прилично, если мы поступим именно так, — ответствовала пожилая женщина.

Завтра у ее дверей, словно по волшебству, появится корзина с продуктами.

«Глобальный гобелен» представлял собой сферу из светлой ткани, сшитую с трех сторон. По краям шла едва заметная вышивка — облака и птички. Стежки были не очень ровными, хотя леди Арен, вне всякого сомнения, считала себя истинным художником.

Наконец пожилая дама удалилась.

— Хорошо, — заявил Денис, — давайте заканчивать.

Он расстелил ткань на столе, а Гэт и Сигель взяли несколько мягких сальных свечей и начали осторожно натирать войлочную бумагу, которую по указанию «волшебника» раздобыли воры. Тем временем Денис привязал маленькую плетеную корзинку с открытой стороны сферы. Как раз в тот момент, когда он закрепил свечу в крошечной корзиночке, остальные объявили, что закончили работу. Арт, Перт и Мэггин удивленно наблюдали за их приготовлениями.

Денис и Гэт отнесли свое хитроумное изобретение в угол, где уже стояла грубая деревянная рама.

— Это называется «воздушный шар», — сказал Денис, натягивая ткань на раму.

— Ты уже говорил, — ехидно заявил Перт. — И обещал, что он полетит. Сделанная вещь полетит… в доме, где нет ветра… — Он явно не верил Денису.

Здесь и сейчас имелся лишь один способ полететь — сначала построить, а потом очень долго практиковать огромного воздушного змея с крыльями.

Давным-давно какой-то койлианский гений, ненавидевший сырость, изобрел зонт — теперь практически каждый житель владел этим предметом. Позднее, после того как во время грандиозной бури ветер чуть приподнял и пронес над землей владельца большого зонта, кому-то в голову пришла новая блестящая идея. На Татире родились воздушные змеи. На практику было потрачено безумное количество времени, и в результате появились крылья, которые крепились особым способом и поднимали человека над землей, чтобы он мог посмотреть на нее с высоты птичьего полета.

Это изобретение помогло отцу барона Кремера, мелкопоместному дворянину из горной северной страны, победить старого герцога и заставить короля Койлии отдать в его владение верхнюю долину Фин-гола.

Движение в сторону настоящих планеров началось лишь в последние годы — по инициативе самого Кремера. И хотя теперь другие армии имели на вооружении воздушных змеев, только он обладал настоящим военно-воздушным флотом. Что и являлось главным тактическим преимуществом в его нынешнем конфликте с королевской властью.

Денис поставил свечу прямо под отверстием в днище экспериментального шара и уверенно улыбнулся.

— Ты все увидишь, Перт. Только позаботься о том, чтобы у нас под рукой были ведра с водой.

Денис надеялся, что Практический Эффект на Татире лишь дополняет известные ему законы физики, а не заменяет их.

Прозрачный дым от свечи начал проникать в шар сквозь оставленное отверстие.

— Может мне кто-нибудь объяснить, чего добивается барон Кремер? — спросил Денис, дожидаясь, когда шар наполнится горячим воздухом. — Насколько я понимаю, он бросил вызов самому королю?

Стивиянг Сигель задумчиво подымил своей трубочкой, а потом ответил:

— Я служил в отряде Королевских Разведчиков, Денис, пока не женился и не ушел в отставку. Барон очень жестоко обращается с нами, подданными короля, живущими на западной границе.

Барона поддерживают гильдии делателей. А гильдиям не нравится, когда люди начинают селиться далеко от городов. Мы сами делаем многое из того, что нам необходимо, а потом практикуем вещи — высекаем кремни, дубим кожи, плетем веревки и занимаемся ткачеством. Некоторое время назад нам удалось научиться делать бумагу, если уж быть честным до конца.

Арт и Перт с любопытством на него уставились. Гэт изумленно вытаращил глаза.

— Бумажная гильдия — самая засекреченная из всех! Как вам удалось узнать… — Он прищелкнул пальцами. — Конечно же! Л'тофф!

Сигель молчал до тех пор, пока не заметил, что все глаза обращены к нему.

— Барону все известно, — пожав плечами, проговорил он. — И гильдиям. Так что. если вы, ребята, узнаете правду, чего ж тут плохого? Людям надоело, что ими командуют гильдии, церковники и мелкие князьки. Популярность короля резко возросла с тех пор, как он изменил закон о голосовании, отменив имущественное ограничение, и стал созывать Ассамблею каждую весну вместо одного раза в десять лет.

— Дай-ка я расскажу дальше, — кивнув, перебил его Денис. — Кремер возглавил борьбу баронов и князьков за свои права.

— Они достаточно сильны, — снова заговорил Сигель. — Королевские Гвардейцы и Разведчики — это, конечно, отборные войска, но они малочисленны. А теперь еще у Кремера появились летающие змеи. Его противники напуганы, а Церковь утверждает, будто на Татир вернулись древние драконы… в качестве доказательства того, что Боги благосклонны к Кремеру. Нужно отдать барону должное: никто не додумался до планеров, даже л'тофф.

Еще одно упоминание о странном народе вернуло мысли Дениса к принцессе Линноре, томящейся в замке барона.

— Шар уже почти наполнился, — сообщил Гэт.

Под давлением теплого воздуха мешок начал растягиваться. Сфера получилась не очень ровная, но это, как известно, — дело практики!

Свеча сгорела меньше, чем наполовину. Воздушный шар пошевелился, натянул тонкие нити, и корзинка оторвалась от пола.

В комнате повисло напряженное молчание, затем Мэггин громко рассмеялась, а Арт с силой треснул Дениса по спине. Гэт ползал вокруг шара, словно собирался запомнить, как он выглядит.

Стивиянг Сигель сидел неподвижно, однако его черные глаза сияли.

— Слушай, но ведь эта штука не сможет поднять человека! — заявил Перт.

Арт повернулся к нему и возмущенно спросил:

— А откуда тебе знать, что она сможет сделать — ее еще никто не практиковал!

Перт смущенно отступил назад, облизнул губы и с опаской оглядел медленно поднимающийся к потолку воздушный шар.

— На самом деле, — сказал Денис, — Перт прав. После некоторой практики наш шар будет вести себя лучше, чем такой же на… в моем родном мире. Но для того, чтобы он смог поднять несколько человек, нам придется сделать огромный воздушный шар и воспользоваться тем пустым складом, о котором ты мне говорил, Арт. Мы там поработаем, а потом сбежим из города ночью, когда летчики барона крепко спят.

В глазах Арта загорелся огонек.

— Ты, Гэт и Стивиянг не забудете передать от меня привет л'тофф?

— Конечно, не забудем.

У всех троих имелись свои собственные причины желать встречи с загадочным племенем, живущим в горах. Денис намеревался рассказать о том, что принцесса Линнора попала в плен, и предложить им план ее освобождения.

Арт мечтал получить солидную награду за свое участие в предприятии, кроме естественного удовольствия устроить барону парочку серьезных неприятностей. Гэт давно хотел с ними познакомиться.

Шар замер у потолка.

— Так, — проговорил Денис. — Вы обещали научить меня концентрироваться, чтобы практика давала максимальный результат. Начнем?

Все расселись по своим местам. Стивиянг был признанным специалистом практики и потому приступил к объяснениям.

— Первое. Денис, тебе не нужно концентрироваться. Простое использование инструмента делает его лучше. Но если ты сосредоточишься на самом предмете и на работе, которую делаешь, процесс пойдет быстрее. Каждый день ты даешь своему инструменту все более и более трудное задание — в конце концов, он становится идеальным.

— А транс, в который ты впал у тюремной стены? Наша пила приобрела невиданные качества всего за несколько секунд.

Стивиянг немного подумал.

— Мне доводилось видеть фелтеш и раньше. Когда я жил среди л'тофф. Но даже и у них это состояние редкость. Оно возникает после долгих лет тренировок или в экстремальных ситуациях. Я и представить себе не мог, что мне доведется его испытать.

Стивиянг снова задумался, потом покачал головой и взглянул на Дениса.

— В любом случае, рассчитывать на фелтеш не приходится. Будем практиковать наши «воздушные шары» привычными методами. Ты можешь нам поточнее объяснить, что делает сейчас твой опытный образец и каким он должен стать? Только не забегай далеко вперед, иначе ничего не получится.

2

Два дня спустя поиски беглецов прекратились. Стражники у городских ворот по-прежнему старательно несли караул, но жизнь уличных патрулей вернулась в привычное русло. Денис наконец смог прогуляться по Зуслику.

Они с Артом сидели в открытом кабачке на шумной улице неподалеку от рыночной площади. Денис проглотил последний кусок местного жаркого и запил его темно-коричневым элем. После целой ночи практики у него развился зверский аппетит.

— Еще! — заявил он и с грохотом поставил кружку на стол.

Арт смотрел на него несколько минут, а затем подозвал официанта.

Денис был всего лишь чуть-чуть крупнее среднего койлианца, но его аппетит вызывал у местных жителей неизменное изумление.

— Полегче, приятель, — посоветовал ему Арт, — после того как я за все заплачу, у меня не останется денег, чтобы отвести тебя к доктору!

Денис ухмыльнулся и вытащил из стаканчика грубую зубочистку. Мимо по одной из самосмазывающихся дорог проехали сани.

— Кому-нибудь из вас удалось собрать еще скользкого масла? — спросил он вора.

— Не так, чтобы очень много, — ответил Арт. — Мы поручили это уличным мальчишкам, но водители швыряют в них камнями. А ребятишки просто обожают играть в «жирную свинью». У нас всего четверть кувшина, не больше.

Всего четверть кувшина! Почти литр самого лучшего смазочного материала, какой Денису доводилось видеть! Когда Денис показал Арту, как он действует, тот пришел в неописуемый восторг.

Дениса удивляло, почему койлианцы не знают, как работают их дороги. Неужели они начисто лишены любопытства? Или их намеренно держат в невежестве.

История утверждает, что большинство культур на Земле тоже отличалось кастовостью, и процесс развития шел чрезвычайно медленно. Здесь же толчком к прогрессу послужил конфликт между бароном Кремером и королем.

Сегодня утром они с Артом арендовали складское помещение. Хозяин помещения был счастлив: кто-то должен занимать место, чтобы оно не пришло в упадок, пока не наступили лучшие времена.

Денис увидел, что Арт умеет отлично торговаться. В результате они сошлись на том, что хозяин склада заплатит им за то, что они на некоторое время туда переедут!

Вчера ночью ребята Арта собрали весь имеющийся в городе запас войлока и теперь, сохраняя крайнюю осторожность, сносили на склад свою добычу. Леди Арен и несколько ее помощниц, женщин из семей, пострадавших от своенравного барона, сразу же приступили к работе. Гэт же строил гондолу для большого воздушного шара.

Как-то Денис и Арт увидели на одной из главных площадей города религиозную процессию. Три священника в желтых одеяниях и толпа их последователей несли платформу, на которой лежал сверкающий меч. Четыре угла паланкина украшали только что отрубленные человеческие головы.

— Жрецы Мликкина, — пояснил Арт. — Кровожадные негодяи. — Он сплюнул.

Денис заставил себя не отводить глаз, хотя почувствовал, что внутри у него все сжалось и его вот-вот затошнит.

«По всему видать, священники готовят жителей к смерти и войне», — подумал он.

Процессия опустила платформу на мостовую, и главный жрец поднял над головой меч — вне всякого сомнения, приспешники Мликкина пользовались им каждый день да еще на протяжении жизни многих поколений — и обратился к толпе оборванцев. Денис почти ничего не понял из его слов, но зато различил многократно повторяемое выражение «восточные отбросы». Когда жрец принялся поливать грязью короля Гимиэля, кое-кто в толпе начал смущенно переглядываться, но открыто высказать протест не осмелился никто. Впрочем, несколько зусликцев поспешили прочь. На площади остались лишь сторонники культа Мликкина, а в дальнем ее конце Денис заметил пожилую женщину, преклонившую колени перед нишей, в которой стояла пыльная статуя. Женщина убрала мусор и положила свежие цветы на неровный пьедестал.

Денис поспешил вперед, в то время как Арт неохотно тащился сзади, время от времени повторяя, что здесь для них совсем неподходящее место.

— Что это такое? — спросил его Денис, показав рукой на маленький храм.

— Храм Старой Веры. Говорят, он стоял тут, еще когда Зуслика и в помине не было. Священники пытались его снести; но, поскольку люди приходят сюда с давних пор, камень даже поцарапать невозможно. И тогда они приказали устроить здесь свалку.

— А какая им разница…

Денис остановился ярдах в двадцати: он узнал фигуру на пьедестале. Это был дракон. Точно такой же, как на ручке ножа, обнаруженного им около зиватрона.

А в ухмыляющейся злобной пасти чудовища пристроилась другая фигурка — «блеккер», так назвал его Арт. Покрытый толстым слоем грязи и отбросов, дракон тем не менее будто подмигивал прохожим. Открытый глаз сверкал, точно драгоценный камень.

Впрочем, внимание Дениса привлек скорее пьедестал, нежели сама фигура мифического существа. Колонна с каннелюрами представляла собой точно воспроизведенную цепочку ДНК!

Дениса вновь охватило ощущение нереальности происходящего. Он медленно приблизился к храму, раздумывая о том, как жители планеты могли узнать хоть что-нибудь о генах, не имея ни нужных приборов, ни необходимого образования.

— Эй! — Арт пнул приятеля в бок. — Солдаты! — Он мотнул головой в сторону главной улицы.

Денис бросил последний тоскливый взгляд в сторону статуи и поспешил за Артом в аллею. Они спрятались в тени и наблюдали за патрулем. Сбоку, рявкая на прохожих, вышагивал сержант Гил'м.

Денис взглянул в сторону маленького храма и заметил, что пожилая женщина исчезла, а с ней вместе и его надежда разузнать побольше о Старой Вере.

Денис позволил Арту увести себя с шумной площади, решив, впрочем, разузнать о статуе чуть позднее.

В зале Гильдии производителей стульев было полно детей. Она всегда являлась самой бедной, поскольку, в отличие от всех остальных, у нее не имелось никаких секретов, которые следовало оберегать от посторонних. Любой при помощи палок и шпагата мог сделать начальный стул или стол.

Арт объяснил Денису, что гильдии вроде этой в основном нанимают на работу детей и стариков, которых не берут в дорогие магазины и лавки.

Сначала мебель отправляется в дома бедняков. Попользовавшись год или два, они продают улучшенные модели зажиточным горожанам. А уж затем она переходит к тем, кто может заплатить за нее приличную сумму.

По залу в сопровождении двух мастеров расхаживал священник в красном одеянии и благословлял уже готовые изделия.

— Еще один патруль, Денис. — Арт показал на проходивших невдалеке стражников. — Пожалуй, стоит вернуться домой.

— Ладно, — неохотно согласился Денис.

Они нырнули в боковую аллею и оказались на проспекте Сладостей. Арт кое-что купил, а Денис тем временем пытался разобраться в том, как организовано в городе движение. Но почему-то никак не мог отделаться от образа священника в красной сутане.

Когда они подходили к логову воровской шайки, Арт схватил Дениса за руку и принялся внимательно изучать улицу.

— Давай-ка пойдем короткой дорогой, — сказал он и провел Дениса между лавками в другую аллею.

— Что случилось?

— Может быть, у меня расшалились нервы, — покачав головой, ответил Арт. — Но если ты нутром чуешь западню и в четырех случаях из пяти ошибаешься, остается еще пятый. Нельзя игнорировать предчувствия.

Денис в таких делах доверял Арту полностью. Он заметил гору ящиков, приваленных к стене здания, напоминающего свадебный торт.

— Иди-ка сюда, — позвал он Арта, — у меня есть инструмент, который умеет отлично распознавать опасность.

Они взобрались на первый парапет, прошли через сад и поднялись на следующий уровень. Денис засунул руку в карман и вытащил маленького электронного охранника.

Арт не сводил зачарованного взгляда с мигающих разноцветных огоньков. Денис крутил настройку, но на экране мелькали хаотические сигналы, прочитать которые не представлялось возможным. Охранник, которым неделю никто не пользовался, начал барахлить.

Денис вздохнул и полез в другой карман. Маленький складной монокуляр был в мешке, который ему бросила Линнора. К счастью, пытаясь его открыть, Кремер только поцарапал корпус.

Денис принялся внимательно разглядывать улицу внизу.

По бульвару сновали толпы людей: фермеры, приехавшие на рынок, аристократы со слугами, похожими на них, как две капли воды, иногда проходил стражник или священник. Денис заметил группу людей, стоявших у входа в кабачок: и понял, что люди Кремера с оружием в руках внимательно рассматривают прохожих. А в следующее мгновение он увидел, как из здания вышел высокий аристократ в сопровождении низенького человечка с повязкой на глазу. Они что-то возбужденно обсуждали.

— Слушай, Арт, — во рту у Дениса неожиданно пересохло, — мне кажется, тебе это будет интересно.

— Твоя маленькая коробочка? Ты смотришь сквозь нее или на что-то внутри?

— Сквозь нее. Когда ты к ней приспособишься, обрати внимание на кабак в дальнем конце улицы.

Арт взял монокуляр, и Денис показал ему, как им пользоваться.

— Как здорово! — обрадовался Арт. — Я все вижу, совсем как сказочный орел из Крайди! Могу сосчитать кружки на столе в… Великий Палми! Это же Перт! Разговаривает с самим лордом Херном! Подонок! — выругался Арт. — Он нас сдал! А ведь его отец служил вместе с моим папашей старому герцогу! Я выну из него все внутренности и стану практиковать их до тех пор, пока они не превратятся в веревки! Я…

Денис прислонился к стене. У него кончились гениальные идеи. Они не могли предупредить ни друзей в квартире Арта, ни работников на складе, где уже начали мастерить большой воздушный шар.

Арт ругался чрезвычайно артистично и владел весьма богатым словарем, так что некоторое время он был занят.

Неожиданно на соседней крыше Денис увидел резкую короткую вспышку — между трубами передвигалось что-то совсем маленькое, Денис попытался понять, что же это такое.

— Они кого-то поймали! — объявил Арт. — Вытащили из моей квартиры… Но только одного! Остальным, наверное, удалось сбежать! У Перта совсем не радостный вид. Он дергает лорда Херна за рукав и показывает в сторону набережной. Ха! К тому времени, как они туда доберутся, наши успеют смыться. Так им и надо!

Денис практически его не слышал, он не сводил глаз со сверкающей фигуры, которая перебегала по крыше от одного укрытия к другому.

— Они схватили Мишву! — воскликнул Арт. — И… и он от них вырвался и умудрился подскочить к Перту. Давай, сделай этого подонка, Мишва! Они хотят его схватить, прежде чем… Эй, Денис! Отдай!

Денис выхватил у Арта монокуляр и, не обращая внимания на протестующие вопли своего товарища, навел на крышу. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы найти нужное место. Прошло еще несколько мгновений, и из вентиляционного отверстия появился робот — глаз на конце тонкого стебелька поворачивался направо и налево, изучая обстановку. Робот изменился с тех пор, как Денис видел его в последний раз на дороге. Стал более светлым и почти сливался с крышей дома, на которой вел наблюдение за толпами зусликцев.

На спине у него устроился пассажир.

— Эльфи! — воскликнул Денис.

Маленькое существо нашло себе отличного товарища, с которым и предавалось любимому занятию — наблюдало за происходящим.

— Денис, отдай коробочку! Я должен узнать, добрался ли Мишва до этой крысы Перта!

Какое удивительное совпадение! И какая ирония судьбы! Денис знал, что робот является ключом ко всему… спасению его друзей и принцессы, он может помочь ему выбраться из Зуслика, починить зиватрон… он может все!

Ему просто необходим этот робот!

— Эльфи! — крикнул Денис. — Робот! Иди сюда и отчитайся! Немедленно! Ты меня слышишь? Немедленно!

Арт схватил приятеля за руку. Люди внизу начали удивленно поднимать головы.

Странная парочка на дальней крыше помедлила несколько мгновений, а затем отправилась дальше по своим делам.

— Иди сюда, немедленно! — завопил Денис.

Он продолжал бы орать и дальше, если бы Арт не схватил его сзади. Предводитель воров хоть и был коротышкой, но отличался недюжинной силой. Так что когда Денис снова посмотрел на крышу, робот и эльфенок скрылись из виду.

Арт отчаянно поносил Дениса, а тот сидел, тер виски и мотал головой.

«О, Господи! — подумал он. — Что я наделал!»

— Ладно, — сказал он Арту. — Отпусти меня. Давай отсюда выбираться. Можем идти дальше.

Однако уже очень скоро, когда солдаты взобрались на крышу, Денис понял, что снова ошибся.

ГЛАВА VII

1

Наутро после второго ареста Денис проснулся оттого, что болела шея, а в ухо попала солома. За дверью камеры послышались голоса.

Он попытался сесть, но от резкого движения заныло избитое до синяков тело. Тогда он осторожно опустился на солому и вздохнул.

Судя по всему, камеру хорошо попрактиковали. Здесь было сыро и холодно — Денис не сомневался, что тут полно вшей. Он почесался.

— …не понимаю, зачем они притащили сюда чужестранца, — донесся до Дениса голос одного из надзирателей. — Даже если он в чем-то и провинился.

— Верно, — согласился второй. — Мы отлично справлялись… немного пыток, несколько случайных смертей, чуть-чуть практики. Но тут стало совсем паршиво после того, как появился Инкви…

Шаги постепенно удалились и голоса стихли.

Денис сел и сразу понял, что с него сняли всю одежду — они не собирались совершать одну и ту же ошибку дважды — с волшебником следует соблюдать осторожность. Он потянулся за единственным грязным одеялом, которое ему оставили.

Оказалось, что в него завернулся его сокамерник.

— Арт! У тебя два одеяла! Верни мне мое!

Глаза маленького вора приоткрылись; некоторое время он бессмысленно смотрел на Дениса, потом облизнул губы.

— С чего бы это? Я попал сюда из-за тебя. Мне следовало распрощаться с тобой, как только мы выбрались из-за частокола.

Денис поморщился. Конечно, Арт прав. И зачем он только позвал эльфенка и робота?

— Мне очень жаль, что так получилось, Арт. Даю слово волшебника, что когда-нибудь я с тобой расплачусь. А теперь отдай мне мое одеяло, иначе я превращу тебя в лягушку, а себе заберу сразу оба.

Он проговорил эти слова таким ровным и спокойным голосом, что глаза Арта округлились от удивления. Он угрюмо фыркнул и бросил Денису его одеяло.

— Разбуди меня, когда принесут завтрак. А потом посмотрим, сумеешь ли ты превратить его во что-нибудь съедобное! — И повернулся на бок.

Денис накинул на плечи то, что здесь называли одеялом, и попытался практиковать его.

Время шло медленно. Лишь изредка по коридору проходили стражники, которые что-то бормотали себе под нос. Постепенно Денис понял, что они без конца повторяют, какой должна быть тюрьма.

— Здесь сыро и мрачно, — говорил первый стражник.

— Верно: сыро, мрачно, — отвечал второй.

— Да, не хотел бы я быть заключенным. Здесь просто ужасно.

— Точно: ужасно.

— Перестань без конца повторять за мной! Почему именно я должен делать всю работу? Ты мне надоел!

— Угу. Надоел…

Так Денис разгадал еще одну тайну. Стражники практиковали тюрьму, постоянно повторяя, как здесь отвратительно.

Наконец через пару дней вечером за ним пришли. Денис встал, когда засов отошел в сторону и дверь распахнулась. Арт из своего угла молча наблюдал за происходящим.

В камеру вошел офицер в элегантной форме. За его спиной стояли двое высоких солдат, чьи конические шлемы почти касались низкого потолка.

Лицо стройного аристократа показалось Денису знакомым, и он тут же вспомнил, что видел его на улице рядом с предателем Пертом в тот день, когда их с Артом схватили.

— Меня зовут лорд Херн, — заявил офицер. — Кто из вас двоих волшебник?

Арт и Денис молчали.

Лорд Херн посмотрел на Арта и принял решение. Со скучающим видом он кивнул Денису, показывая, что тот должен следовать за ним.

— Удачи тебе, Арт, — сказал Денис. — Мы еще встретимся. — Маленький вор только закатил глаза к небу и вздохнул.

Солнце уже собиралось спрятаться за западными горами, когда они вышли на один из нижних уровней.

К ним присоединилась еще одна пара стражников. Дениса вели по длинным коридорам в верхнюю часть замка. Никто из слуг даже не повернулся в его сторону, когда он проходил мимо в одном одеяле.

Еще пара стражников охраняла дверь, которую они открыли по приказу лорда Херна.

Денис последовал за ним в хорошо обставленную комнату без окон. Здесь стояла роскошная широкая кровать, застеленная красивым покрывалом. Хорошенькая молодая служанка раскладывала на ней элегантный коричневый костюм с пышными рукавами. Сквозь открытую дверь в противоположном конце комнаты Денис видел пар и слышал шум льющейся воды.

— Сегодня вечером ты будешь обедать с бароном Кремером, — объявил лорд Херн. — Так что веди себя прилично.

Денис пожал плечами.

— К сожалению, меня здесь не будет. Я отправляюсь с дипломатическим поручением, — продолжал лорд Херн. — Может быть, мы еще встретимся.

— Я буду ждать с нетерпением, — вежливо кивнул Денис.

Аристократ едва заметно кивнул в ответ и вышел.

Денис не стал ждать ни минуты — сбросил грязное одеяло и нетерпеливо направился в комнату, где приветливо журчала вода.

2

«Пещерные люди, — снова и снова напоминал себе Денис, когда направлялся в банкетный зал. — Не забывай, приятель, они всего лишь пещерные люди».

Однако ему было трудно удержать этот факт в голове. Великолепный зал был украшен прекрасными зеркалами и гобеленами. Его сапоги стучали по мозаичному полу, в котором отражался мерцающий свет канделябров.

Стражники в светлых кожаных доспехах со сверкающими алебардами в руках неподвижно выстроились вдоль стен.

Приблизившись к массивным двойным дверям, Денис постарался расслабиться.

«Если здешний правитель ждет встречи с волшебником, значит, мне следует вести себя соответствующим образом, — размышлял Денис. — Может быть, барон Кремер прислушается к разумным доводам, и мне удастся заключить с ним сделку — свободу для себя и моих друзей, помощь в починке зиватрона, в обмен на то, что я обучу одну из гильдий принципу колеса? Согласится ли барон отпустить Линнору, если поведать ему секрет воздушного шара?»

Огромные двери бесшумно распахнулись, и Денис оказался в гостиной с высоким сводчатым потолком. В центре комнаты стоял изумительный резной обеденный стол темного дерева. Вышитая скатерть сверкала в свете люстр.

Хотя стол был накрыт на четыре персоны, в гостиной находились только слуги. Один из них подошел к Денису с подносом, уставленным разнообразными напитками, и предложил выбрать что-нибудь.

Денис показал на бутылку, и слуга налил вино в хрустальный бокал цвета пламени.

Денис, не торопясь, вышел на балкон, над головой высилось звездное небо с двумя маленькими лунами. Он поднес бокал к губам и поперхнулся — волшебство моментально исчезло. В очередной раз он оказался в плену предположений, ожидая ощутить вкус прекрасного вина, а не слоновьей мочи!

Послышался мягкий женский смех. Он быстро обернулся и увидел, что на балконе еще кто-то есть. Девушка прикрыла лицо рукой, чтобы скрыть улыбку.

А Денис понял, что краснеет.

— Я знаю, как вы себя чувствуете, — грустно проговорила молодая женщина. — Ужасно, не так ли? Вино невозможно практиковать, и никто не умеет его делать. Эти болваны наливают всякую дрянь в роскошные бутылки и радуются.

Денис ожидал, что принцесса Линнора будет похожей на эльфа — хрупкой и почти эфемерной. Она и в самом деле оказалась красивой, но гораздо больше походила на земную женщину. Когда Линнора улыбалась, на щеках появлялись ямочки, а изумительно белые зубы оказались чуть-чуть неровными. Хотя принцесса была еще совсем молодой, горе успело наложить на нее свой отпечаток — вокруг глаз появились легкие морщинки.

Денис почувствовал, как у него перехватило горло. Он неловко поклонился, пытаясь вымолвить что-нибудь осмысленное.

— В моей стране, леди, мы бережем подобные вина для покаяния.

— Какого покаяния? — казалось, на нее произвели впечатление его слова.

— В данный момент, — продолжал Денис, — я бы поменял этот редкий бокал и все богатство барона на бутылку хорошего каберне — чтобы выпить за вашу красоту и ту помощь, которую вы мне однажды оказали.

— Очень сложный комплимент, но мне он понравился, — улыбнувшись, ответила принцесса. — Сэр волшебник, должна признать, я не рассчитывала увидеть вас снова. Моей помощи оказалось недостаточно?

Денис подошел к ней, и они оказались рядом у перил балкона.

— Нет, леди. Ваша помощь сделала возможным мой побег с тюремного двора.

Линнора слегка отвернулась от него, пытаясь сдержать смех.

— На следующий день у барона было такое лицо, что я испытала несказанное удовольствие — вы с лихвой расплатились за мою скромную помощь. Жаль только, что ему удалось снова поймать вас.

Денис собирался сказать что-нибудь галантное вроде: «Я не мог не вернуться к вам, леди», но открытое выражение ее серых глаз заставило его отказаться от столь глупой затеи.

— Ну, — со вздохом ответил он, — даже волшебники иногда совершают ошибки.

Линнора сочувственно улыбнулась, и он понял, что выбрал правильный ответ.

— Значит, следует ждать другой возможности, не так ли? — спросила она.

— Нам никто не запрещает надеяться, — негромко сказал Денис.

Они замолчали, наблюдая за мерцающими лунными отблесками на воде реки Фингол.

— Когда барон Кремер показал мне ваши вещи в первый раз, — наконец проговорила Линнора, — я сразу поняла, что в нашем мире появился необычный человек. То были инструменты огромной мощи, хотя я и не чувствовала в них Пр'фетта.

Денис пожал плечами.

— В моем мире это самые обычные инструменты, Ваше Высочество.

— Вы пришли из мира чудес? Из земли наших предков? — глухо проговорила она.

Денис заморгал.

«Из земли наших предков?»

— В ваших инструментах мало Пр'фетта, — продолжала Линнора. — Однако у них сильная сущность — у нас таких вещей очень мало. Только один раз я видела подобные предметы — далеко отсюда, среди холмов, незадолго до того, как меня пленили.

Денис бросил на принцессу быстрый взгляд. Неужели такое совпадение возможно? Но прежде чем он успел открыть рот, сзади послышался другой голос:

— Мне бы тоже хотелось побольше узнать о родине волшебника. И о многих других вещах.

Они повернулись. Высокая фигура загораживала свет, льющийся из гостиной. На мгновение сердце Дениса радостно забилось — ему показалось, что он видит Стивиянга Сигеля.

Человек сделал несколько шагов вперед.

— Я барон Кремер, — заявил он.

У хозяина дома была широкая челюсть с ямочкой на подбородке, серебристые волосы скрывали уши. Глаза оставались в тени, когда он жестом пригласил их занять места за столом.

— Не пора ли начать обед? А потом, я надеюсь, у нас появится возможность обсудить различные сущности… и другие миры.

3

Священник Хосс'к широко развел руки в стороны, чуть не задев высокий канделябр.

— Таким образом, волшебник, мертвые вещи получили компенсацию за те преимущества, которые Боги даровали живым существам. Дерево может расти и разбрасывать свои семена, но оно обречено на смерть — чего нельзя сказать о реке. Человек мыслит, действует и перемещается, однако со временем он обязательно состарится. А вот инструменты, которыми он пользуется, — неживые рабы, служащие ему всю жизнь, — становятся только лучше в процессе использования.

Объяснения священника представляли собой диковинную смесь теологии, телеологии^[4] и преданий. Денис изо всех сил старался сохранять серьезность. Жареная дичь на его тарелке оказалась приятным разнообразием в тюремной диете, и он не собирался возвращаться в камеру только из-за того, что не проявил уважения к бредням местного мудреца.

Барон Кремер сидел на другом конце стола и молча наблюдал за реакцией Дениса на речь Хосс'ка.

— Боги заложили во все неодушевленные предметы — даже в те, которые когда-то были живыми, такие, как шкуры или дерево, — некий потенциал… возможность увеличить свою полезность.

Толстенький ученый муж был одет в элегантный белый вечерний костюм. Когда он жестикулировал, становился виден ярко-красный жилет.

— Когда делатель превращает потенциал в сущность, — продолжал Хосс'к, — вещь можно практиковать.

Сидевшая напротив Дениса Линнора, ела понемногу и без аппетита. Ее лицо выражало скуку и некоторое раздражение — принцессе не нравилось то, что говорил священник.

— Существует мнение, — вмешалась Линнора, — что живые существа тоже обладают потенциалом.

Хосс'к покровительственно улыбнулся.

— Весьма своеобразное толкование древних предрассудков, которое всерьез воспринимается лишь темными племенами вроде л'тофф и всякими проходимцами на востоке. Оглянитесь по сторонам! Разве кролики или лошади становятся лучше из поколения в поколение? Или люди?

Нет! Только неодушевленные предметы при помощи практики могут быть доведены до совершенства. — Хосс'к победно улыбнулся и отхлебнул вина.

Денис никак не мог отделаться от смутного ощущения, что уже встречал этого человека, и что они враги.

— Ладно, — сказал Денис, — вы объяснили, почему неодушевленные инструменты улучшаются в процессе их использования. Но как, к примеру, получается, что кусок кремня становится топором только тогда, когда им начинают пользоваться?

— Ага! Хороший вопрос! — Хосс'к помолчал немного и сыто рыгнул.

Линнора закатила глаза, но священник не обратил на нее внимания.

— Видишь ли, волшебник, ученые мужи уже давно знают, что будущая судьба топора, о котором ты упомянул, определяется сущностью, вложенной в него мастером гильдии. Сущность, вложенная в самом начале, не менее важна, чем Пр'фетт, которым владелец наделяет свое орудие, практикуя его.

Сколько бы крестьянин ни старался, он не превратит сани в мотыгу или воздушного змея в чашку.

Денис понял, что Хосс'к принадлежит к той категории интеллектуалов, которые не приемлют никаких изменений в обществе, напрочь игнорируя реальность.

Денис решил помолчать. Весь вечер он ел медленно и говорил мало, понимая, что барон внимательно следит за его поведением. И практически не пил вина.

Изредка он обменивался с Линнорой короткими взглядами. Один раз, когда барон отдавал указания слуге, а ученый муж с важным видом обращался к потолку, принцесса надула щеки и очень смешно передразнила Хосс'ка. Денис с трудом сдерживал смех.

Когда Кремер с любопытством посмотрел на них, Денис постарался сделать равнодушное лицо, а Линнора немедленно нацепила маску невинной скромности.

Денис вдруг понял, что готов влюбиться.

— Священник, — наконец заговорил Кремер. — Поведай нам о родине этого человека, ведь ты видел его инструменты.

Барон откинулся на спинку роскошного кресла, больше похожего на трон. Казалось, его переполняет энергия, которую ему лишь с большим трудом удается сдерживать.

— Как пожелаете, милорд, — проговорил Хосс'к, вытирая рот салфеткой. — Во-первых, какой из инструментов Дениса Нуэла интересует вас прежде всего?

Кремер снисходительно улыбнулся.

— Ручное оружие, убивающее на расстоянии, стеклянная трубка, позволяющая видеть далекие предметы, а также коробочка, которая показывает насекомых в виде точек.

Хосс'к кивнул.

— А что эти вещи объединяет?

— Вот ты нам и ответишь на свой вопрос.

— Очень хорошо, милорд. Не вызывает сомнения, что инструменты содержат сущность, не известную в Койлии. Наша леди л'тофф, — он поклонился Линноре, — подтвердила мое предположение.

Хотя Денис Нуэл и пытался скрыть свое происхождение, его полное незнание деталей нашей жизни показывает, что он прибыл из далекой страны, где изучение сущности двигалось совсем в другом направлении.

Может быть, даже сама сущность там иная — в результате чего и практика носит принципиально иной характер.

Денис заерзал на стуле.

«Может быть, этот тип совсем не так глуп, как мне показалось вначале», — подумал он.

— Особенно о многом говорит коробочка, содержащая свет, — продолжал Хосс'к. — Крошечные насекомые, спрятанные в ней, не известны в наших краях. Как их называют, волшебник?

— Они называются точечными элементами матрицы, — ответил Денис. — Их изготовляют из жидких кристаллов, которые…

— Живые кристаллические элементали! — прервал его Хосс'к. — Подумать только! Сначала я боялся, что они погибнут. Через некоторое время они потускнели, но я не смог найти отверстий, чтобы их покормить. Наконец, мне удалось выяснить — совершенно случайно, должен признаться! — что элементали оживляются под воздействием солнечного света!

Денис не удержался и приподнял бровь. Хосс'к торжествующе рассмеялся.

— О, да, волшебник! Мы не какие-нибудь неотесанные мужланы или дураки. Это открытие особенно порадовало господина барона, поскольку его новое оружие, «метатель игл», которое ты так любезно предоставил в его распоряжение, перестало работать. Теперь, естественно, во время практики оно каждый день питается солнечным светом.

Толстенький ученый муж засиял, когда барон оценил его достижение скупой улыбкой и легким кивком.

— Мне удалось найти маленькую дверку в «метателе», — продолжал Хосс'к. — И я обеспечиваю маленьких существ, сидящих внутри него, металлом, который им, очевидно, нужен не меньше солнца. У твоих демонов дорогостоящие привычки, волшебник. Моему господину пришлось уплатить цену нескольких рабов, чтобы продолжать практиковать свое новое оружие!

Денис равнодушно посмотрел на Хосс'ка. Священник оказался неглупым человеком, но его умозаключения не имели ничего общего с реальностью. Ему не хотелось думать о том, как Кремер «практикует» оружие.

— Ну, и какие выводы вы сделали о моей родине? — поинтересовался он.

— Во-первых, мы поняли, что часть твоего волшебства заключается в том, чтобы забрать сущность живого существа и вселить ее в инструмент до того, как начинается практика, — усмехнулся священник. — Значит, в вашем обществе гораздо меньше уважают жизнь, чем в Койлии. Некоторое время назад, — продолжал Хосс'к, — я взял кое-какие из предметов, которые принес с собой Денис Нуэл — те, что были не нужны господину барону для других целей — и положил их в темный чулан. Мне хотелось посмотреть, как они возвращаются к своему исходному состоянию. Оказалось, они не теряют своих свойств! Даже хитроумным застежкам на заплечной сумке ничего не сделалось.

Денис взглянул на Кремера. Барон слушал, сложив руки на столе.

Линнора с беспокойством переводила взгляд с Хосс'ка на Дениса и Кремера.

«Что ее тревожит? — подумал Денис. — Неужели то, что сказал этот болван?»

Он решил прервать дурацкие рассуждения Хосс'ка.

— Я не думаю…

Однако ученый муж не желал замолкать.

— Вещи волшебника поистине поражают воображение. Только однажды мне довелось столкнуться с чем-то подобным, — не унимался Хосс'к. — Во время недавней экспедиции к западным горам, к северу от земель л'тофф, я и мои спутники обнаружили маленький домик, сделанный из металла…

Денис смотрел на Хосс'ка и чувствовал, как руки сами собой сжимаются в кулаки.

— Ты! — Теперь Денис не сомневался, что видел священника на экране робота Сахарского технологического.

— Ага, — кивнул ученый муж. — Судя по твоей реакции, маленький домик принадлежал тебе, волшебник. Я не удивлен. Мне удалось найти коробку и открыть ее. Там я обнаружил несколько маленьких инструментов! Я захватил их с собой, чтобы дома, не торопясь, с ними разобраться. Мне не удалось понять их назначения, но — как и предметы из твоего заплечного мешка — они совершенно не изменились!

Хосс'к сунул руку внутрь своего громоздкого костюма и вытащил пригоршню мелких предметов.

— Это остатки двух яростных демонов, охранявших домик. Но они оказались бессильны против теннеров храбрых солдат моего лорда.

Денис узнал обломки роботов и остатки электронного оборудования, которое обошлось институту в сотни тысяч долларов!

— Конечно, мы не могли задержаться надолго, чтобы произвести полное расследование. Потому что именно в этот момент заметили принцессу. Моим людям пришлось потратить два дня, чтобы выследить ее — от маленького металлического домика до пещеры на склоне горы, где она заблудилась…

— Я не заблудилась! Просто пряталась там от твоих трижды проклятых северян! — резко ответилаЛиннора.

— Ну… Я решил, что будет разумно пригласить принцессу в Зуслик… ради ее собственной безопасности, конечно.

— Значит, ты и есть тот кретин, который изуродовал возвратное устройство, — прорычал Денис.

Хосс'к расхохотался.

— Да, волшебник, я завершил работу по разборке, но наша принцесса л'тофф уже начала собственное расследование, когда появились мы. В любом случае, волшебник, — продолжал Хосс'к, — когда милорд Кремер решит, что пришло время вернуть тебе твое имущество, мы поможем восстановить твой домик и практиковать его до тех пор, пока он не будет в полном порядке.

Ну, а если милорд примет другое решение, мы совершим еще одно путешествие в горы и заберем весь металл в его сокровищницу.

Денис замер на месте. Если шлюз будет перемещен, он навсегда останется в этом мире!

— Мне кажется, мы отклонились от темы, мой дорогой священник, — вмешался молчавший до сих пор Кремер. — Ты объяснял нам, что инструменты, которые раньше принадлежали нашему волшебнику, не меняются со временем, даже если их никто не практикует.

— Да, милорд, — поклонился Хосс'к. — Существует лишь одна возможность «заморозить» инструмент. В нашей стране такой техникой владеют только л'тофф.

Линнора застыла на своем стуле, не глядя ни на Хосс'ка, ни на Дениса.

— Нам всем известно: секрет заключается в том, что кто-нибудь из племени л'тофф добровольно отдает часть своей жизненной силы данному инструменту, чтобы Пр'фетт стал постоянным. — В голосе Кремера появилась задумчивость. — Великий дар, не так ли, волшебник? Священники утверждают, будто л'тофф избраны Богами… которые наделили их талантом делать красивые вещи красивыми навсегда. Однако всякий дар имеет свою цену, не так ли, Хосс'к?

Священник важно кивнул.

— Да, милорд.

Денис заморгал. Новой информации было слишком много, но он прекрасно понимал, какую цену платит за свой талант народ л'тофф.

Принцесса не поднимала глаз.

— Конечно, всем известно, — усмехнувшись, продолжал Хосс'к, — что, спасаясь от человеческой жадности, л'тофф бежали в западные горы, где предки нашего короля Гимиэля выделили им территорию и обязали прежних властителей Зуслика охранять их.

Денис вспомнил разговоры о том, что барон Кремер разделался с последним старым герцогом.

— Мы говорили о собственности волшебника, — негромко, но жестко напомнил Кремер.

— Конечно, — кивнул Хосс'к. — Ну, и к какому выводу мы приходим, узнав, что инструменты волшебника не распадаются под воздействием времени и не превращаются в начальные изделия? Денис Нуэл является аристократом в своей стране, где металл и жизнь человека стоят совсем дешево. Более того, мы вынуждены признать, что люди, похожие на л'тофф, в его стране порабощены и вынуждены отдавать свои жизни инструментам. Жестокая эксплуатация зашла так далеко, что даже одежда Нуэла заморожена. Здесь, в Койлии, никому не пришло в голову растрачивать таланты л'тофф на одежду…

— Черт подери, — вмешался Денис. — Не пора ли внести…

Хосс'к довольно усмехнулся и продолжал:

— Денис Нуэл может быть изгнанником или искателем приключений. В любом случае наш гость происходит из могущественной и безжалостной расы воинов. Исходя из всего сказанного, с ним следует обходиться, как с представителем высшей касты, пока он остается в Койлии.

Денис, лишившийся дара речи, уставился на священника. Он даже смеяться не мог. Если бредни Хосс'ка дают ему столь высокий статус, стоит ли возражать?

Пока он размышлял, побледневшая принцесса Линнора резко встала.

— Господин барон. Джентльмены. — Она кивнула направо и налево, но на Дениса даже не посмотрела. — Я устала. Надеюсь, вы меня извините?

Так и не взглянув больше на Дениса, она удалилась в сопровождении двух стражников.

Ученый повернулся к Кремеру и увидел, что барон ему улыбается.

— Ты не куришь, волшебник? У меня есть трубки, которые практиковали каждый день в течение трехсот лет. Думаю, нам есть что обсудить к обоюдной выгоде.

Денис ничего не ответил.

— Может быть, — задумчиво добавил Кремер, — мы подумаем над вариантом, который устроит нашу леди.

Денис нахмурился. Неужели его чувства так очевидны?

Он сухо кивнул. В его положении не оставалось особого выбора.

4

— Хорошо, что систему водопровода регулярно практиковали, — заявил Арт, обматывая две трубы разного диаметра куском материи, а сверху замазывая их влажной землей. — Мне совсем не улыбалась перспектива изготовлять трубы из глины, а потом самому их практиковать.

Денис при помощи долота обрабатывал деревянную крышку для большой цистерны. Рядом дожидались своей очереди несколько бочек «лучшего» вина барона. Построенный им лабиринт из труб мог бы присниться водопроводчику только в кошмарном сне. Однако Денис решил, что для «начальной» очистки этого будет достаточно.

Им требуется получить всего несколько капель бренди. А потом можно приступить к практике.

Арт насвистывал; казалось, он простил Денису их арест после того, как его выпустили из тюрьмы и назначили помощником волшебника. Теперь маленький вор, получивший удобную старую рабочую одежду, чувствовал приятную наполненность желудка и страшно гордился тем, что принимает участие в столь замечательном, проекте.

— Думаешь, Кремер останется доволен?

— Скоро мы начнем производить такую выпивку, что барон придет в полный восторг.

— Я его по-прежнему ненавижу, но не могу не признать, что платит он совсем неплохо. — Арт позвенел кусочками бесценной меди в кожаном кошельке.

Арт радовался жизни, но Денис понимал, что установка для перегонки спирта ничего не решает — он лишь выиграл немного времени. Скоро барон пожелает получить новое оружие, необходимое ему в войне против короля и л'тофф.

Денис и Арт работали над перегонным кубом уже почти неделю. И Кремер начал проявлять признаки нетерпения.

Что предпринять, когда перегонка спирта будет налажена? Научить барона ковать железо? Объяснить ремесленникам принцип колеса? Денис надеялся сохранить кое-какие «чудеса» в резерве на случай, если Кремер нарушит свое слово. Барон обещал хорошо заплатить Денису и обеспечить его всем необходимым для починки «металлического домика». Однако он в любой момент может передумать.

Может быть, стать Мерлином для барона Кремера? Вероятно, Денис мог бы помочь Кремеру одержать безусловную победу — и в результате самому получить немалую власть.

В таких условиях ему будет значительно легче освободиться, починить зиватрон и вернуться домой.

Хороший план — только почему-то вызывает отвращение.

Денис мог назвать одного человека, которому подобный план вряд ли понравился бы. После того памятного обеда он несколько раз видел принцессу Линнору, она проходила мимо него в сопровождении стражников, холодно кивала и шла дальше, не обращая никакого внимания на попытки Дениса с ней заговорить.

Установка для перегонки спирта была построена на широкой лужайке, неподалеку от тюремного двора, откуда они с Артом сбежали всего несколько недель назад. Возле внешней стены замка сержанты командовали ополченцами — жителями города и окрестных деревень, которые практиковали свое зазубренное оружие.

В небе маневрировал воздушный флот барона. Летчики бросали связки маленьких дротиков в цель.

Ни у кого на Койлии не было таких планеров. По слухам, изобретение удалось сделать случайно, когда кто-то обрезал веревку воздушного змея, на котором летал барон — на Кремера совершили покушение. Змей начал падать.

Однако барон не разбился — его подхватил мощный воздушный поток. Надо отдать должное Кремеру — он сразу понял, что возникло нечто новое, и принялся практиковать змея. На глазах у восхищенных зрителей барона и змея окружило мерцание — фелтеш транс. Змей постепенно превратился в планер.

В конце концов, Кремер все-таки сломал ногу, но зато сделал замечательное открытие.

Семнадцать добровольцев было покалечено, однако барону удалось создать целый флот из одноместных и даже четырехместных планеров.

Денис задумчиво наблюдал за летательными аппаратами. Ангар и стартовая башня тщательно охранялись. Впрочем, опытные пилоты имелись только в замке Зуслик. Даже если кому-нибудь и удалось бы выкрасть планер, он не смог бы его практиковать — и очень скоро сложная машина превратилась бы в самого обычного воздушного змея.

Барон Кремер не знал, что на Татире появился еще один потенциальный пилот.

Нет, Денис покачал головой. У него есть план, и следует его придерживаться.

Подошел Арт с деталью конденсатора в руках.

— Скажи, Денис, куда крепится эта штука, которую ты называешь…

Денис вернулся к революционным преобразованиям науки на Татире.

5

— Господин, вам следует переодеться для вечеринки.

Денис поднял глаза от исписанных листков, на которых стройными рядами вышагивали формулы аномальной математики.

— Что, Двара, уже пора?

Служанка улыбнулась и указала на старинную кровать, где разложила парадный костюм для обеда.

— Да, милорд. — Девушка сделала реверанс. — Сегодня вы наденете костюм, соответствующий вашему положению. Ему двести лет. Специальный практик, очень похожий на вас, носил его, не снимая, целую неделю. Костюм только что почистили и выгладили.

Двару отправили служить Денису сразу после первого обеда с бароном. Хорошенькая маленькая брюнетка приносила ему еду и следила за порядком в покоях.

— Господин, не следует заставлять господина барона ждать, — вежливо напомнила она.

Ученый бросил грустный взгляд на стол с бумагами. Он получал колоссальное удовольствие от занятий математикой, отдыхая и одновременно пытаясь понять, каким образом возник Практический Эффект. Погрузившись в уравнения, Денис обо всем забывал, превращаясь в земного ученого, которому нечего бояться.

Впрочем, Кремера можно было даже назвать щедрым. К примеру, у Дениса было столько дорогостоящей бумаги, сколько он мог пожелать. Однако барон по-прежнему запрещал Денису пользоваться земным оборудованием.

Ладно, пора одеваться. Кремер пригласил богатых горожан и глав гильдий, чтобы показать им своего нового волшебника.

К Денису подошла Двара и принялась расстегивать рубашку.

Когда это произошло в первый раз, он смутился и оттолкнул ее руки. Однако его поведение лишь обидело Двару. Нужно соблюдать обычаи страны, в которую попал.

Двара завязывала ему галстук, когда в дверь постучали.

— Войдите! — крикнул Денис.

Показалась голова Арта.

— Готов, Денис? Пошли! Нужно приготовить бренди для вечеринки!

— Ладно, Арт. Я скоро буду готов.

Двара чуть отступила и одобрительно улыбнулась: ее господин выглядел весьма элегантно. Денис подмигнул девушке и последовал за Артом.

Здесь, рядом с двумя стражниками, которые никогда их не покидали, стояло четверо крепких работников, взваливших на плечи огромную бочку.

— Я получил сообщение от жены… — прошептал Арт Денису, когда они шли по коридору.

Денис продолжал шагать, словно ничего не слышал.

— С остальными все в порядке? — тихонько спросил он.

Арт кивнул.

— В основном. Стражники поймали двоих ребят… Мэггин выяснила, что случилось с Пертом. — Он выплюнул имя своего бывшего товарища так, словно это было что-то омерзительное.

— А Мишва?..

— Угу. Он позаботился о гнусной крысе, можешь не сомневаться! Перед тем как его стукнули по башке. Мерзавец так и не успел рассказать про склад, поэтому Стивиянг и Гэт сумели…

Арт замолчал, когда перед ними распахнулись огромные двери, ведущие в зал для торжеств. Однако Денис почувствовал облегчение уже от того, что его друзья в безопасности.

Празднество напомнило Денису нечто среднее между потлачем^[5] и балом у Людовика IV.

Представители местной элиты явились на званый вечер в самых лучших нарядах. Большую часть времени заняла церемония обмена подарками. Статус каждого гостя определялся количеством и качеством даров.

Денис расхаживал по залу, отвечая на поклоны богачей и обмениваясь с ними изысканными комплиментами.

Арт объяснил ему положение вещей: получателя даров раздирают противоречивые чувства. Жадность борется с осторожностью. Богатый человек жаждет получить красивую древнюю вещь, но опасается, что придется вложить в ее содержание слишком много рабочих часов своих слуг. Через некоторое время каждый должен продемонстрировать полученные подарки — и если вещь теряет свои первоначальные качества, ее новый хозяин покрывает свой дом позором.

Несколько раз Денис замечал выражение тоски, появившееся на лице гостя, который сделал неправильный ход и получил слишком много даров.

Тем временем Арт установил в одном из углов бочку с бренди. Слуги начали разливать янтарный напиток в маленькие бокалы. Послышались удивленные восклицания, кто-то отчаянно закашлялся.

Денис искал Линнору. Может быть, удастся объяснить девушке, что он пришел из страны, где уважают человеческую жизнь. Ему хотелось убедить принцессу, что, играя по правилам Кремера, он станет для него настолько полезным, что барон согласится отпустить Линнору. Но он ее не нашел.

Денису удалось освободиться от «хвоста» — так назывались личные слуги, сопровождающие своего господина. Ему вполне хватало неприятных мыслей о том, что кому-то приходится долгими часами практиковать его одежду.

В результате Денис выделялся среди гостей, и теперь уже все знали, что он чужеземный волшебник. И чем больше обычаев он нарушал, тем выше становилась вероятность, что его не станут заставлять участвовать в новых дурацких ритуалах.

— Волшебник!

Денис повернулся и увидел, что его подзывает к себе Кремер.

Барона окружала толпа местной знати, в которой своим ярко-красным одеянием выделялся священник Хосс'к. Денис, не торопясь, подошел и отвесил Кремеру вежливый, но сдержанный поклон.

— Так вот он каков — волшебник, показавший нам, как практиковать вино в… бренди, — богато одетый аристократ с восхищением смотрел на свой бокал. — Скажи мне, волшебник, раз уж ты занимаешься подобными вещами, нельзя ли превратить пшеницу в бифштекс?

Похоже, он успел оценить новый напиток по достоинству.

Барон Кремер улыбнулся.

— Волшебник, разреши познакомить тебя с Каппуном Тси, главой гильдии резчиков по камню и представителем Зуслика в Ассамблее нашего лорда, короля Гимиэля.

Денис слегка поклонился.

— Польщен.

Тси тоже немного склонил голову и знаком показал слуге, что хочет еще бренди.

— Ты не ответил на мой вопрос, волшебник.

Денис не знал, что сказать. Эти люди смотрели на мир по-своему и вряд ли смогли бы понять объяснения Дениса.

И тут он увидел, что в сопровождении служанки в зал вошла принцесса Линнора.

Толпа перед ней расступалась, а когда она кому-нибудь кивала и что-то говорила, люди в ответ натянуто улыбались. Холодное спокойствие заметно выделяло принцессу в толпе.

— Боюсь, все обстоит не так просто, мой дорогой Каппун Тси.

Денис быстро обернулся и понял, что неловкую паузу заполнил Хосс'к.

— Видите ли, — продолжал свои разглагольствования ученый священник, — волшебник вовсе не улучшал вино, которое постепенно превратилось в бренди. Он делает бренди, наделяя его новой сущностью.

Глаза Каппуна Тси засветились от едва скрываемой жадности.

— Гильдия, которая получит лицензию…

— А почему столь замечательный секрет следует отдать одной из существующих гильдий? — рассмеявшись, вмешался барон Кремер. — Какое отношение, друг мой, имеет обработка камня к созданию огненного напитка?

Каппун Тси покраснел.

Денис пытался уследить за Линнорой, переходившей от одной группы гостей к другой.

— Нет, магнат Тси, — продолжал барон, с губ которого не сходила усмешка. — Новая сущность, которую создал волшебник, может быть разделена между существующими гильдиями. Впрочем, я не оставляю мысли о создании новой гильдии. И возглавить ее должен тот, кто открыл нам секрет бренди.

Денис вдруг понял, что происходит.

Кремер мастерски им манипулирует! Гильдии-монополисты всегда оставались на его стороне, а теперь и вовсе станут плясать под его дудку в надежде получить новую лицензию.

Одновременно Денис сообразил, что минуту назад барон предложил ему огромное состояние и власть.

Денис заметил, что даже полный энтузиазма Хосс'к слегка призадумался — казалось, он уже видит Дениса в новом свете. Волшебник превращается в опасного соперника.

Что ж, такой оборот событий Дениса вполне устраивал. Он уже давно обещал расквитаться с Хосс'ком за то, что тот заставил его задержаться на Татире.

Денис заметил, что Линнора стоит неподалеку, но так, чтобы оказаться подальше от барона.

— Ваша Светлость, — обратился Денис к барону, — многие считают, что мое бренди всего лишь более крепкое вино. Могу ли я продемонстрировать им, что на самом деле это нечто совсем другое?

Кремер кивнул, пряча в углах рта улыбку.

Денис попросил принести ему наполненный бренди бокал и поставил его на маленький столик. Потом достал из широкого рукава несколько палочек, кончики которых были намазаны чем-то темным.

— Барон Кремер говорил о напитке с огненным вкусом. Судя по тому, как многие из вас передвигаются по залу, кровь в ваших жилах стала теплее.

В толпе послышался смех. Денис заметил, что Линнора наблюдает за ним, стоя возле ближайшей колонны. Она улыбнулась, когда он упомянул о захмелевших магнатах.

— В этот замечательный вечер обмена дарами, — продолжал воодушевившийся Денис, — я подарю барону Кремеру сущность… огня!

Он чиркнул одну палочку о другую. Обе мгновенно загорелись.

Толпа застонала и в благоговейном страхе отступила на несколько шагов. Денис сделал довольно примитивные спички. Он видел, как здесь добывают огонь: жители Койлии использовали древний принцип трения.

— А теперь, — продолжал Денис, наслаждаясь произведенным эффектом, — огненный напиток!

Он поднес одну из горящих спичек к бокалу.

Раздался негромкий хлопок, и над сосудом появилось голубоватое пламя. Толпа вздохнула. Наступила долгая тишина.

— Сущность огня… поймана в напитке? — Денис повернулся и увидел пораженного Хосс'ка.

— Замечательно, — спокойно заметил барон Кремер. — Я вижу, ты умеешь ловить огонь. Великолепно.

— Но… но… — залепетал Хосс'к. — Огонь является одной из сущностей жизни! Даже последователи Старой Веры с этим согласны. Только Боги им пользуются, когда создают и практикуют людей! Мы не можем поймать огонь! — Хосс'к нервно облизывал губы.

Денис расхохотался. Наконец-то он сумел хоть немного отплатить священнику за его издевательства.

— Разве я не говорил, — весело объявил Кремер, — что Денис Нуэл в состоянии поймать что угодно внутри инструмента!

Толпа покорно зааплодировала, но Денис видел, что гости барона напуганы. Продолжая улыбаться, Денис посмотрел налево и увидел лицо Линноры, на котором застыла тревога.

Принцесса одарила Дениса презрительным взглядом, а потом стремительно повернулась и направилась к выходу.

Только теперь Денис вспомнил слова Хосс'ка о «Старой Вере». Очевидно, демонстрация опытов с огнем вновь пробудила в ней страх перед человеком, который готов надругаться над жизненными сущностями. Неужели все, что он делает, Линнора понимает превратно?

«Это комментарии барона Кремера заставили Линнору уйти», — решил про себя Денис.

Что ж, на этот раз Кремер легко его переиграл. Денису ничего не оставалось, как продолжать двигаться прежним курсом, надеясь, что когда-нибудь Линнора сумеет понять его.

6

На следующее утро Арт и Денис пришли к своему перегоночному кубу довольно поздно. Оказалось, что заключенные решили устроить собственную вечеринку и оставили после себя кучу мусора.

— Проклятие, — вздохнул Денис и приказал привести все в порядок.

Да, ему удалось реализовать свой план и втереться в доверие к Кремеру. Однако вчерашний прием оставил у него неприятные воспоминания, от которых он старался побыстрее избавиться, с головой погрузившись в работу.

Вскоре после полудня у ворот замка пропела труба; ей ответили трубы на башне. Во дворе начали быстро строиться солдаты.

Из цитадели в роскошных одеждах спустился Кремер в сопровождении своего эскорта. Среди яркой толпы выделялся высокий кузен Кремера, лорд Херн.

Ворота замка медленно отворились, и во двор въехал небольшой конный отряд.

— Посольство л'тофф! — выдохнул Арт.

Денис поднял взгляд на парапет третьего уровня, где часто прогуливалась Линнора. Сейчас ее там, конечно, не было.

Денис и Арт молча наблюдали за тем, как посольство подъезжает к барону и его свите. Отряд состоял из пяти всадников, одетых в плащи приглушенных цветов. В целом они показались Денису самыми обычными людьми, если не считать бород, которые не были приняты у жителей Койлии. Двое л'тофф придержали лошадей, а остальные спешились и приветствовали барона.

Лицо Кремера Денис видел гораздо лучше, чем лица послов. Слов он не слышал, однако ответ Кремера не вызывал никаких сомнений. Барон развел руками и сочувствующе улыбнулся.

— Сейчас он скажет, что разошлет людей прочесать окрестности, — заявил Арт.

Так и оказалось. Кремер махнул рукой взводу своих конных воинов, показывая на холмы.

— Двое л'тофф, те, что справа, ему не верят, — пояснил Арт. — Они бы с удовольствием разобрали замок по бревнышку, начиная с самого барона.

Седобородый руководитель посольства попытался успокоить одного из своих спутников, темноволосого юношу в коричневых доспехах, который сказал барону что-то резкое. Стража Кремера недовольно зашевелилась, готовая броситься вперед по приказу своего господина.

Молодой л'тофф презрительно на них взглянул и сплюнул на землю.

Арт задумчиво пожевал стебелек полевого цветка.

— Я слышал, что л'тофф склонны все спорные вопросы разрешать мирным путем. Однако за последние двести лет им пришлось стать воинами, несмотря на защиту короля и старого герцога.

Барон улыбнулся, наклонился к одному из придворных и что-то коротко ему прошептал. Тот мигом скрылся из виду.

Кремер взмахнул рукой, и слуги мгновенно принесли прохладительные напитки и легкую закуску. По приказу барона для гостей вынесли стулья, солдаты отступили назад, образовав полукруг возле крепостной стены.

Неужели сказочная чувствительность принцессы не подсказала ей, что родственники находятся совсем близко? Денис не сомневался, что Линнора действительно обладает поразительным даром. Около месяца назад он привел принцессу к зиватрону, где ее и схватили люди барона. И еще — Линнора сумела «увидеть» Дениса на темном тюремном дворе. Впрочем, ее талант был редкостью даже среди л'тофф.

Так или иначе, Кремер ничего не боялся. Тихонько вскрикнув, Арт схватил Дениса за плечо.

Несколько стражников тащили от нижних ворот замка пленника, который отчаянно сопротивлялся, видимо, несчастный обладал недюжинной силой. Денис узнал Мишву Квана. Когда Мишва понял, что его тащат к одиноко стоящему возле стены столбу, он начал сражаться со стражниками с еще большей яростью.

Кремер поманил к себе Хосс'ка. Священник поклонился л'тофф и начал показывать им какие-то предметы. Денис вздрогнул, когда узнал своего электронного сторожа. Не вызывало сомнений: Хосс'к объяснял, что враг теперь не сумеет подобраться к замку незамеченным.

Потом он продемонстрировал, как работает монокуляр. Посол заметно побледнел.

Денис почувствовал, что его начинает охватывать ярость. Ему совсем не понравилось, когда Хосс'к повернулся и махнул рукой в его сторону, а барон Кремер улыбнулся и слегка поклонился своему волшебнику.

Между тем Мишву Квана привязали к столбу. К барону подошел Гил'м, который командовал стражниками. Кремер протянул ему небольшой предмет, тот отвесил поклон и направился к пленнику.

— Нет! — отчаянно крикнул Денис.

Гил'м остановился, не доходя до столба, ухмыльнулся и поднял маленький черный предмет. Денис перескочил через ограду и помчался вперед. Ему удалось миновать нескольких стражников, однако один из них сумел схватить его сзади. Как раз в этот момент Гил'м поднял оружие и нажал на курок.

С трудом поднявшись на ноги, Денис увидел возле сломанного пополам столба окровавленный труп. А в деревянной стене образовалась огромная брешь.

Да, они вовсю практиковали игломет Дениса. Гил'м с довольной улыбкой подставил оружие лучам солнца.

Дениса охватили отвращение и стыд одновременно. Он бросился вперед, укусил за руку одного из стражников, сбил с ног другого, но в следующее мгновение что-то тяжелое ударило его по затылку. Свет погас.

7

Линнора смотрела на ровные ряды букашек, выстроившихся на поверхности маленькой коробочки. В дальнем правом углу они с удивительной скоростью поменяли свое положение, она едва успела проследить за ними глазами.

Вся коробочка легко помещалась у нее на ладони. С двух сторон имелось два ремешка, которые заканчивались маленькими металлическими штучками, Линнора не могла понять, для чего они нужны.

Она начала нажимать на маленькие выступы в той части коробочки, где не танцевали букашки, и всякий раз они принимались двигаться иначе. Ей хотелось смеяться и снова и снова заставлять забавных крошек выделывать свои па.

Нет. Линнора положила коробочку и убрала руку. Она не станет экспериментировать над живыми существами, пока не узнает, какую роль они играют. Линнора не могла нарушить один из главных постулатов Старой Веры, которой придерживались многие поколения л'тофф. Девушка тихонько вздохнула. Священник Хосс'к рассуждал так логично! Жизни множества л'тофф страны Дениса Нуэла наверняка принесены в жертву ради того, чтобы эти вещи без практики не менялись.

Но так ли это? Линнора покачала головой.

Старая Вера утверждает, что когда-то на Татире властвовали другие законы. В прежние времена, до падения, менялась жизнь, а инструменты оставались неизменными.

Теперь, когда требования Кремера становились все более жесткими, а посольство л'тофф удалилось, так ничего и не добившись, Линнора все глубже погружалась в отчаяние.

Если бы только она могла доверять волшебнику! Если бы он был тем добрым человеком, каким показался ей вначале, пока не согласился служить Кремеру и жить в роскошных покоях, обитых плюшем!

Линнора вытерла слезы, пообещав себе больше не плакать. Маленькие жучки продолжали свой таинственный танец.

8

Денис проснулся с ощущением, что с помощью его тела практиковали бейсбольные биты. Он едва мог пошевелиться. Все болело.

Наконец ему удалось повернуться на бок и открыть глаза.

Оказалось, что он находится не в своих прежних роскошных апартаментах, но и не в тюрьме. Денис предположил, что его комната расположена на одном из верхних, новых уровней замка.

Возле двери стояли стражники — два северянина. Когда они заметили, что узник пришел в себя, один из них вышел в коридор.

Денис со стоном уселся на койке. В горле пересохло, поэтому он протянул руку, чтобы налить воды из графина.

Напившись, он поставил чашку на столик и снова откинулся на подушку.

Очевидно, волшебник лишился своего прежнего статуса.

В коридоре послышались тяжелые шаги. Дверь распахнулась, и в комнату вошел барон Кремер.

— Волшебник, — заговорил Кремер, — что мне с тобой делать?

Денис сделал еще несколько глотков, потом медленно ответил:

— Да, ситуация затруднительная. Тут нужно подумать. Впрочем, у меня есть кое-какие идеи. Как вам нравится такая: вы поможете мне и моим друзьям вернуться домой живыми и невредимыми?

На лице Кремера появилась улыбка — не слишком доброжелательная.

— Интересная мысль, волшебник. Но, с другой стороны, дворцовый палач жалуется: инструменты ветшают без практики. Другой вариант решения проблемы кажется мне не менее привлекательным.

— Да, вы попали в тяжелое положение, — посочувствовал ему Денис.

— У меня трудный выбор, — подтвердил барон.

— Не сомневаюсь, что вы найдете выход.

— В самом деле? Может быть, ты сумеешь придумать компромисс.

— Х-м-м. Компромисс. — Денис почесал небритый подбородок. — Ну, скажем так: я выполняю ваши поручения быстро и весело, а вы, в свою очередь, обеспечиваете меня приличным уровнем жизни и смутными обещаниями о власти и свободе?

— Замечательное решение! — улыбнувшись, заявил Кремер. — Ничего удивительного нет в том, что тебя называют волшебником.

— Что вы! Мне это ничего не стоило. — Денис скромно пожал плечами.

— Ладно, будем считать, что мы договорились, — усмехнулся барон.

— У тебя два дня на то, чтобы закончить устройство для перегонки. Затем ты начнешь работать над новым мощным оружием, убивающим на расстоянии. Тебе придется создать нечто, что усилило бы мою военную мощь. Ты меня понял?

Денис кивнул. Он решил пока помолчать.

— И еще, волшебник. Если ты снова поставишь меня в неудобное положение перед посторонними или попытаешься мне помешать, то очень скоро познакомишься с моим палачом. Тебе ясно?

Денис ничего не ответил, только посмотрел на высокого светловолосого человека в роскошном костюме и едва заметно кивнул.

— Ты найдешь здесь свое счастье, Денис Нуэл, — обещал Кремер.

— Со временем… если будешь хорошо себя вести, мы переведем тебя в достойные покои. И еще мне интересно узнать, как вы приручаете ваших л'тофф. Может быть, мы начнем с принцессы Линноры.

Он усмехнулся и вышел. Дверь закрылась, и Денис остался наедине со стражником. Землянин сел на своей койке. В принципе, ситуация не слишком изменилась. Через год или два ему удастся заслужить доверие Кремера, в особенности, если он изобретет порох, который поможет барону завоевать Койлию.

Пришла пора принимать решение. Ни при каких условиях он не раскроет Кремеру секрета изготовления пороха, колеса или выплавки металлов. Что же тогда остается?

Только побег.

9

Раскаленные клещи сомкнулись на его пальцах. Над обугленной плотью поднимался пар.

Денис застонал. Ему плеснули в лицо водой, и он открыл глаза.

Арт с тревогой смотрел на товарища.

— Тебе приснился кошмар, Денис. С тобой все в порядке?

Денис решил немного вздремнуть после ужина неподалеку от того места, где они работали. Уже начало темнеть.

— Да, — пробормотал Денис, — я в норме. — Он встал и вытер лицо полотенцем.

— Я только что вернулся с тюремного двора, — Арт с сомнением посмотрел на осунувшееся лицо Дениса. — Я сказал, что хочу лично выбрать парней, которые будут следить за перегоночным кубом.

— Тебе удалось что-нибудь узнать?

— Никто не видел Стивиянга, Гэта, Мэггин или других моих людей, из чего я сделал вывод, что их до сих пор не поймали. И что ты планируешь делать теперь? — тихонько поинтересовался Арт, чтобы его не расслышали стражники. — Попробуем сделать еще один шар? Или у тебя есть другие идеи, вроде пилы, которая перепилит стену?

После казни Мишвы Арта больше не привлекала перспектива жизни внутри стен замка. Он хотел только одного: выбраться отсюда, встретиться с женой и отомстить Кремеру.

Спустились сумерки, несколько стражников поднялись на возвышение, на котором днем хранилось оружие Дениса.

Денис сделал кое-какие вычисления. Очевидно, пистолет приближался к теоретическому пределу своих возможностей. Еще одна причина уносить отсюда ноги. Денису совсем не хотелось оказаться в замке в тот момент, когда барон обнаружит, что оружие стало терять свою эффективность.

Он наблюдал за тем, как стражники осторожно несли игломет. Нет, его охраняют слишком тщательно. Вернуть его и пробиться на свободу не удастся. Нужно искать другой способ.

Когда совсем стемнело, планеры барона приземлились на ночь, и Денис снова подумал об ангарах, где ночью хранились планеры. Их не слишком серьезно стерегли. Чтобы стать пилотом, требовались долгие тренировки; барон Кремер считал, что контролирует всех, кто способен управлять планером.

И был прав. Денис никогда не управлял настоящим планером, не говоря уже об этих диковинных сооружениях. Однако он учился водить маленькие одномоторные самолеты и со временем рассчитывал получить лицензию.

— Ты уже научился выбираться из своей комнаты? — спросил он Арта.

— Конечно, — маленький вор пренебрежительно фыркнул. — Дверь закрывают на засов, но кто удержит меня в комнате, которую не практиковали, как тюремную камеру.

— В особенности, если ты располагаешь запасом замечательного масла.

Арт пожал плечами. Они собирали вещество, когда никто за ними не следил. У них имелось совсем немного, однако запаса хватит надолго.

— По замку я могу перемещаться без особых проблем. Труднее с внешними стенами, там полно стражников и собак. Я бы мог обчистить банкетный зал Кремера, если бы знал, как перебраться через стену.

— А как насчет одной из этих штук? — спросил Денис, кивнув в сторону ангаров, где пилоты тщательно складывали свои машины.

— Ну, не знаю, — Арт с тревогой взглянул на Дениса. — Планеры довольно громоздкие. Ты просто так спрашиваешь или?..

— Да, — кивнул Денис, — именно так я собираюсь сбежать отсюда.

— Я боялся этого ответа, Денис. Знаешь, скольких людей потерял Кремер, пока его пилоты учились управлять этими штуками? До сих пор половина новичков погибает. Ты когда-нибудь летал на планере?

— А ты как думаешь? — небрежно спросил землянин.

— Да, конечно, — смущенно улыбнувшись, проговорил Арт. — Только идиот попытался бы убраться отсюда на планере, в полной темноте, не зная, как им управлять. Извини, Денис.

— Ладно, — Денис потрепал Арта по плечу. — Ты сумеешь спрятать планер до тех пор, пока он нам не понадобится? Люди Кремера не пересчитывают их каждый раз, но случайно могут хватиться.

— Никаких проблем, — усмехнулся Арт. — В моей комнате полно всякого хлама для наших «экспериментов».

— Тебе помочь, когда ты за ним пойдешь?

— Вот уж не надо, Денис, — испугался Арт. — Некоторые вещи следует доверять только специалистам. Не обижайся, но я сам справлюсь.

— Хорошо. Может быть, тебе следует сегодня лечь пораньше, Арт?

— Что? Но еще совсем рано… — Тут до Арта дошло, и он кивнул.

— Значит, мы попытаемся сбежать завтра вечером?

— Или послезавтра.

— Хорошо. — Маленький вор зевнул, а потом громко проговорил:

— Ну, пойду попрактикую свою кровать! — Ткнув Дениса локтем под ребра, он ему подмигнул. — Встретимся утром, босс! — И тихонько добавил: — Надеюсь.

— Удачи, — так же тихо ответил Денис.

Пахучая жидкость начала медленно вытекать из трубки. Если так пойдет дальше, люди Кремера скоро смогут справляться и без него. Оставалось научить их правильно заливать винную смесь.

Денис подумал о Линноре. Теперь, когда он твердо решил бежать, необходимо было посвятить в свои планы принцессу. Задача выглядела неразрешимой.

Оставалось надеяться, что Линнора даст ему шанс объясниться.

«Гильдия делателей бренди» столпилась вокруг аппарата, наблюдая за медленно капающей жидкостью. Денис поймал несколько капель и принюхался, с тоской подумав о бутылке «Джонни Уокера» тридцатилетней выдержки, оставшейся у него дома. Он сделал маленький глоток и задохнулся. Напиток получился крепким.

Вскоре явилась вечерняя смена — бренди и перегоночный куб практиковались без перерыва. Денис задержался, чтобы убедиться, что вторая бригада знает свое дело. К тому моменту, когда он закончил, на небе уже зажглись звезды.

— Пойду немного разомну ноги, — небрежно бросил он стражникам.

Северяне молча кивнули и последовали за ним. Несмотря на провинность, Денису не запретили свободно перемещаться внутри замка.

Он, не торопясь, прошел мимо ангара с планерами к главным воротам. Когда Денис оказался у покоев принцессы, его снова посетили сомнения. Спасение Линноры усложнит и без того рискованный план? Честно ли это по отношению к Арту?

Денис завернул за угол здания и заметил в мерцающем свете факелов стройную фигуру в белом. Линнора держалась за прутья решетки и смотрела в звездную ночь. Неожиданно девушка обернулась. На балкон вышел кто-то еще.

Денис как бы невзначай бросил небрежный взгляд вверх. Перед Линнорой стоял барон.

Кремер произнес какую-то тираду; Линнора решительно покачала головой и попыталась уйти, но барон схватил ее за руку и на сей раз сказал что-то резкое, в его интонациях читалась неприкрытая угроза.

Линнора пыталась сопротивляться, но Кремер только рассмеялся и легко прижал ее к груди.

Денис положил руку на пояс, где спрятал четыре гладких камня. Ему еще не удалось попрактиковать свое примитивное оружие, однако он успеет дважды метнуть камни, прежде чем стражники на него набросятся. Попасть в Кремера будет совсем нетрудно.

«Если бы я был героем Шекспира, то безоговорочно принял бы смерть ради спасения чести девушки», — подумал он.

Плечи Дениса опустились. Большинство персонажей Шекспира были романтическими идиотами. Даже если ему удастся попасть в Кремера, Линнора получит лишь небольшую передышку. А он лишится жизни.

Нет, вмешиваться не следует, в особенности если остается шанс завтра же освободить пленницу барона.

Послышался звук рвущейся одежды.

Денис повернулся спиной, чтобы ничего не видеть. Через несколько секунд его внимание привлекло какое-то движение наверху.

Что-то быстро перемещалось по небу, постепенно приближаясь и увеличиваясь в размерах. Неужели?.. На лице Дениса расцвела улыбка.

С южной стороны замка послышались тревожные крики. Стражники выскакивали из бараков, на ходу натягивая доспехи. Тревожно зазвонил колокол.

В свете факелов неожиданно возникло огромное темное облако. Два громадных свирепых глаза сурово смотрели вниз. Из открывшейся пасти вырвался огонь.

Денис подпрыгнул в воздух от восторга. Кремеру не удалось поймать остальных! Они сделали и практиковали шар; он летает! Летает!

Огромная сфера медленно набирала высоту. В гондоле Денис различал смутные силуэты друзей.

Однако шар поднимался совсем не так быстро, как рассчитывал Денис. И, что того хуже, его несло прямо к замку Кремера!

— Давайте, ребята, — прошептал Денис, в то время как его перепуганные стражи в ужасе смотрели на небо. — Поднимайтесь! Улетайте отсюда!

Шар начал постепенно подниматься. Крошечные лица смотрели из гондолы вниз, во двор замка. Солдаты принялись метать копья и камни, но они не достигали величественного, бесшумного летательного аппарата.

Денис перевел взгляд на Кремера. Приятно понаблюдать за потерявшим уверенность тираном. Барон отпустил Линнору, которая расплакалась и прижалась к стене. Впрочем, в отличие от своих слуг, Кремер совсем не испугался. На его лице даже появилась улыбка, а рука нырнула под тунику.

Денис понял, что он собирается сделать.

«Вот уж нет, — прошептал Денис, — ничего у тебя не выйдет, мерзавец».

Он быстро снял пояс, тщательно выбрал камень, зажал его в руке и устремился к первому парапету, надеясь, что успеет вовремя.

Кремер с пистолетом землянина в руке предвкушал удовольствие, поджидая, пока аэростат приблизится. Денис заложил камень в импровизированную пращу и начал раскручивать ее над головой.

Камень с громким стуком ударил в парапет рядом с бароном и отскочил в темноту. Кремер от неожиданности метнулся в сторону, а потом стал озираться по сторонам. Тут он увидел Дениса, который готовил второй камень.

Кремер усмехнулся и прицелился в землянина. Денис понял, что не успеет выпустить второй камень. Он едва начал раскручивать пращу, когда Кремер выстрелил, и жалящие куски металла со стоном вошли в землю в нескольких метрах от «волшебника». Денис с удивлением обнаружил, что остался в живых. Внезапно маленькая светловолосая буря, вооруженная острыми ноготками, обрушилась на барона, помешав ему выстрелить во второй раз.

Не смея надеяться на удачу, Денис продолжал раскручивать пращу. Воздушный шар находился прямо над их головами и продолжал быстро перемещаться. Еще каких-нибудь полминуты, и аэронавты будут в безопасности…

Наконец Кремер схватил Линнору, которая пыталась отобрать у него оружие, и отшвырнул ее на пол. Бросив на Дениса злобный взгляд, барон снова поднял пистолет и прицелился в шар.

Должно быть, стражники уже сообразили, что происходит. Денис выпустил камень из пращи и одновременно услышал, как к нему, тяжело топая, спешит охрана.

Камень ударил Кремера в левый висок в тот самый момент, когда шар оказался непосредственно над ним, а тяжелое тело стражника обрушилось на Дениса сзади…

ГЛАВА VIII

1

Денису уже порядком надоело просыпаться со свинцовой головой, не зная, где он находится.

Не открывая глаз, он с уверенностью мог сказать, что опять оказался в камере. Острая солома впивалась в обнаженную спину, не касаясь лишь тех мест, где бинты скрывали ссадины и раны.

Видимо, кто-то, наделенный властью, решил, что стоит на некоторое время сохранить ему жизнь. Уже неплохо.

Как ни странно, несмотря на отчаянную боль, — а на сей раз они, похоже, потрудились на славу, — Денис чувствовал себя не так уж плохо. Некоторое удовлетворение доставляли воспоминания о том, как барон Кремер повалился на пол балкона, точно подрубленное дерево.

Дрожа и морщась от боли, Денис сел и после осторожного изучения своего тела пришел к выводу, что никаких серьезных повреждений ему не причинили.

«Пока», — напомнил он себе.

Где-то в сыром коридоре раздавался глухой звук… Будто кто-то что-то рубил острым предметом. Может быть, палач практикует топор?

Движение времени отмечало лишь появление охранника с очередной порцией скудной еды да вопли какого-то несчастного.

Его кормили жидкой кашей, причем в разное время. И он совершенно запутался. На день или два крики в дальнем конце коридора прекратились, затем, видимо, появилась новая жертва, на которой охрана практиковала некоторые специальные инструменты.

Денис занимался вычислениями в уме, вспоминал дом и радовался любым звукам, нарушавшим монотонное течение времени.

Однажды он услышал, как стражники возбужденно что-то обсуждают:

— … сначала здесь, потом высоко, на башне, потом во дворе, а теперь снова здесь! И никто не знает, что это такое!

— Чудовище!Вот что! — фыркнул другой. — Слуга того могучего демона, что напал на барона четыре ночи назад. Я же тебе говорил, колдуны и л'тофф приносят несчастье! Скорее бы барон поправился и вынес приговор…

Голоса стихли в другом конце коридора.

Денис подошел к решетке и крикнул:

— Стражник! Ты сказал, что Кремер жив?

До сих пор охрана не отвечала ни на какие его, вопросы, но эти, похоже, только что заступили на пост. Они переглянулись, один из парней ухмыльнулся.

— Да, волшебник. Демон, которому ты приказал бросать камни на Его Светлость, тебе не помог. Барон Кремер через несколько дней поднимется с постели. А пока за все отвечает лорд Херн.

Денис кивнул. Какие дикари, никогда не видели пращи! Удивительно, что у них есть луки и стрелы. По всей видимости, никто, кроме них с Кремером, не знает, что произошло на самом деле.

2

Денис проснулся от кошмара. И долго еще находился в состоянии какого-то тяжелого полузабытья.

Неожиданно ему показалось, что в тишине подземелья возник необычный звук. Сначала он посчитал его продолжением дурного сна.

Но звук постепенно изменился, превратился в тихое шипение.

Денис потряс головой в надежде, что она прояснится, и уставился в темноту. Вдруг в одном из углов его двери возникла огненная вспышка, крошечный блик в почти непроглядном мраке.

Свет медленно поднимался, оставляя за собой сверкающий хвост, и остановился на высоте двух футов. Затем ослепительное сияние свернуло направо. Что-то кромсало дверь, пытаясь проникнуть к нему в камеру.

Яркое свечение снова свернуло под прямым углом, начало медленно опускаться к полу, затем кусок двери выпал, и Денис замер, уставившись в черноту проема. В наполненной дымом пустоте появилось два блестящих глаза — ни одно живое существо не могло обладать такими уродливыми глазами.

Сам того не желая, Денис зажмурился и затаил дыхание. Тихонько повизгивающее чудовище медленно приближалось. Потом неожиданно остановилось.

Денис ждал, что будет дальше. И вдруг понял, что больше не может не дышать — открыл один глаз, очень медленно… приготовившись к самому страшному…

…и с облегчением выдохнул.

— О, Господи!

На холодном каменном полу его камеры терпеливо ждал указаний давно потерянный робот из Сахарского технологического.

Даже в тусклом свете подземелья Денис видел, что робот изменился. Он явно стал совершеннее, выполняя свое новое задание. Самые последние инструкции, выданные ему Денисом несколько недель назад, заключались в том, что он должен доложить о готовности действовать под его руководством. Ни один земной робот в подобной ситуации не смог бы выполнить такого приказа.

Робот терпеливо преодолевал препятствия, пока не достиг цели.

Как ему это удалось? Инструментом должен пользоваться человек, разве не так? Получалось, что теория, по которой Практический Эффект, по крайней мере, частично, является проявлением пси-способностей, никуда не годится.

И тут Денис вспомнил, что в прошлый раз видел робота в сопровождении живого существа, которое просто обожает наблюдать за тем, как работают сложные инструменты, причем, чем сложнее, тем лучше.

— Выходи, Эльфи, — прошептал он. — Ты прощен.

В темноте загорелись два зеленых глаза, пару раз моргнули, а затем возникла улыбка Чеширского кота.

В следующее мгновение зверек уже сидел на коленях у Дениса и тихонько мурлыкал, словно они расстались всего несколько часов назад.

Денис гладил прохладную спинку Эльфи и с удовольствием прислушивался к тихому жужжанию робота. К человеку вернулась надежда на спасение.

В коридоре снаружи Денис обнаружил одного из охранников, который без сознания лежал возле скамейки. Денис снял с него форму, связал, засунул в рот кляп и затащил в свою камеру.

Когда землянин закончил, ухмыляющийся Эльфи занял свое излюбленное место у него на плече.

Изначально робота снабдили небольшим станнером, предназначенным для того, чтобы брать образцы животной жизни. Очевидно, он так часто им пользовался, что теперь прибор мог без проблем устранить любую помеху на пути к цели.

Денис заговорил с машиной, стараясь, чтобы слова звучали четко и ясно.

— Новые инструкции. Запомни. Ты должен сопровождать меня повсюду и приводить в бессознательное состояние каждого, на кого я покажу вот так.

При помощи указательного пальца Денис изобразил, будто стреляет из пистолета. Очень непростое задание, но робот стал достаточно сложной машиной и сумеет его понять.

— Сообщи мне, понял ли ты приказ и сможешь ли его выполнить.

На панели загорелся зеленый сигнал. Отлично.

— Вторичный приказ. Если мы окажемся в разных местах, ты должен сделать все, чтобы продолжать функционировать и отыскать меня.

Снова загорелся зеленый огонек.

— И последнее, — прошептал Денис, — если ты обнаружишь, что я умер… через три месяца возвращайся к зиватрону и жди кого-нибудь, кто прибудет с Земли. Как только он появится, доложи ему все, что тебе известно.

Робот понял. А затем на экране появилась просьба начать энциклопедический доклад о жителях Татира.

— Еще рано, — ответил Денис. — Сначала надо отсюда выбраться. Мне нужно спасти друзей… Ладно, готовы? — Надо сказать, что его спутники производили впечатление не очень могущественных союзников — ведь речь-то шла о штурме башни.

Денис разгладил форму и, натянув фуражку на глаза, двинулся в путь.

Принцессе Линноре ничего не оставалось делать, как пользоваться красивыми вещами, находящимися в ее комнате.

Она сидела перед древним трюмо и смотрела на себя в зеркало, которому, наверное, исполнилось несколько веков. Ей совсем не хотелось практиковать собственность барона Кремера, захватившего ее в плен, но у нее не было другого выхода.

Когда-то комнату занимала одна из любовниц Кремера. Вкус крестьянской девушки оставил заметный след на обстановке. Проведя месяц в неволе, Линнора устала от ярких красок и аляповатых украшений. Она уничтожила самые мерзкие и сосредоточилась на практике своего утонченного вкуса. Кремер, вне всякого сомнения, приготовился к длительной осаде. И Линнора не рассчитывала, что сможет долго ему противиться. Барон обладал сильной волей, к тому же от него зависела ее жизнь.

Линнора взяла со стола красивую старую щетку для волос и начала причесываться, разглядывая себя в зеркале. Она постаралась увидеть в зеркале Правду. Таким способом принцесса наносила Кремеру ответный удар. Следующий, кто заглянет в зеркало, увидит больше, чем просто изображение своего лица.

Неожиданно принцесса почувствовала, что в ночной тишине возникло некое напряжение, словно вот-вот должно было произойти что-то очень серьезное.

Из-за двери донесся необычный высокий звук, потом что-то с грохотом повалилось на пол. Линнора встала и крепче сжала щетку для волос, которая была достаточно тяжелой и вполне могла послужить оружием.

Услышав тихий стук в дверь, Линнора отошла в тень, однако почувствовала, что за дверью находится кто-то знакомый.

— Кто там? — Линнора постаралась, чтобы голос звучал уверенно и спокойно, но у нее ничего не получилось. — Кто там?

— Денис Нуэл, принцесса, — донесся из-за двери хриплый голос. Я хочу предложить вам сбежать отсюда. Как вы на это смотрите? Только у нас мало времени!

Линнора бросилась к двери и распахнула ее.

На пороге стоял грязный, весь в синяках, лохматый и улыбающийся Денис Нуэл — в форме дворцового стражника.

— Неужели бегство и в самом деле возможно? — спросила Линнора.

— Я не уверен, — ответил Денис. — Но в данный момент мы направляемся в башню, чтобы это выяснить. Я предлагаю вам составить мне компанию. Полагаю, нам обоим нечего терять.

— Верно, — насмешливо улыбнулась Линнора. — Подождите минутку. Я сейчас. — Она встала и поспешила к шкафу.

Денис затащил в комнату стражников, которые так и оставались без сознания. Пока Линнора собирала все необходимое, он связал охрану — естественно, кто-нибудь наверняка заметит их отсутствие, но нельзя же оставлять бесчувственные тела прямо в коридоре.

— Я готова, — объявила Линнора. — Мне удалось найти вещь, которая, пожалуй, вам подойдет. — Она протянула Денису толстый плащ из великолепного черного материала. Денис с удовлетворением отметил, что сама принцесса переоделась, сменив белое платье на черное.

— И еще, мне кажется, что этот загадочный предмет принадлежит вам. Надеюсь, я его не испортила, пока разглядывала.

— Мой компас! — радостно вскричал Денис.

Принцесса с изумлением наблюдала за тем, как он надевает компас на руку.

— Так вот зачем нужны маленькие ремешки!

— Я покажу вам, что умеет делать компас, если нам удастся отсюда выбраться, — пообещал Денис. — А теперь пора уносить ноги. Если Арта нет в башне, нам не удастся далеко отсюда уйти.

3

Когда Арт услышал снаружи шум, он открыл дверь с дубинкой в руке. Но увидев на пороге девушку и волшебника, радостно заулыбался. Конечно, он заметил охранника, который валялся без сознания.

— Денис! Заходи! И вы, принцесса! Знаешь, я не сомневался, что ты объявишься. Вот почему я тут остался даже после того, как лррд Херн назначил меня управляющим винокуренным заводом. Заходите, я угощу вас бренди!

Арт оттолкнул безжизненное тело стражника, чтобы Линнора могла войти в комнату… и замер на месте — он увидел за спиной Дениса тихонько пофыркивающего робота.

— Эй, он твой дружок, Денис? — спросил Арт, не спуская глаз с диковинного существа.

— Да, Арт. — Денис увлек принцессу внутрь, а за ней и Арта, который не мог сдвинуться с места.

Линнора обрадовалась, что можно укрыться от сверкающих линз. Несмотря на то, что девушка видела робота в действии в темных коридорах замка, когда он помог Денису справиться еще с двумя парами стражников, она с опаской поглядывала в сторону диковинного существа.

До сих пор ей не доводилось встречать ничего похожего — это создание одновременно излучало Пр'фетт и суть. Робот очень напоминал неживую вещь… однако двигался и вел себя, словно был одушевленным!

Денис приказал ему остаться снаружи и охранять дверь.

— Эй, Денис, — проговорил Арт, разливая бренди в три стакана. — Я тут попытался кое-что делать, совсем как ты! Хочешь, покажу, что у меня получилось? Например, я придумал отличную штуку, чтобы ловить мышей.

— Не думаю, что у нас есть время, Арт. Они вот-вот поднимут тревогу.

Линнора закашлялась, щеки у нее покраснели, она с изумлением взирала на стакан, который держала в руке. Затем понюхала жидкость и сделала еще один маленький глоток.

— Наверное, ты хочешь взглянуть на планер, — кивнув, спросил Арт.

— Ты сумел?! — радостно вскричал Денис, который боялся спросить Арта о том, что его больше всего волновало. — Я не сомневался, что у тебя получится!

— Оказалось совсем не трудно, — Арт покраснел от удовольствия.

— Скользкое масло здорово помогло. Он здесь, под мусором. Когда стражники обнаружили, что один планер пропал, они подняли страшный шум, но барон лежит в постели, а без него никто не сумел организовать настоящий обыск.

Денис помог приятелю расчистить кучу мусора в углу.

— Хорошо, что ты пришел сегодня. — Арт окинул планер критическим взглядом. — Еще пара недель, и он бы снова превратился в воздушного змея. А пока, думаю, у тебя не возникнет с ним никаких проблем.

«Твоими бы устами, да мед пить», — подумал Денис, помогая Арту тащить тяжелый планер вверх по лестнице на крышу.

Денису пришлось самому собирать при свете луны этот необычный летательный аппарат. Арт и Линнора пытались ему помогать, но проку от них было немного.

Сильный ветер натягивал ткань, временами вырывая ее из рук. Наконец Денису удалось растянуть крылья, и он принялся искать закрывающий механизм. И тут раздался сигнал тревоги. Видимо, кто-то натолкнулся на стражников, с которыми немного поработал робот Дениса.

Снизу доносились возбужденные крики, потом по лестнице застучали тяжелые сапоги.

— Ставить эксперименты некогда, — пробормотал Денис. — Арт! Садись на сиденье позади, чтобы планер стал поустойчивее!

Затем Денис подозвал робота.

— Инструкции! — сказал он ему. — Иди вниз и сдерживай тех, кто поднимается, пока мы не улетим. После этого постарайся остаться в целости и сохранности и следуй за мной. Мы двинемся на юго-запад.

Вспыхнул зеленый огонек, робот развернулся и умчался выполнять приказ.

Арт занял свое место и закрепил ремни, как показал ему Денис. Он держался совершенно спокойно и уверенно, потому что видел парящий в ночном небе воздушный шар, и нисколько не сомневался в том, что Денис умеет управляться с разными летательными штуками.

— Планер рассчитан на двоих, — сказал Денис, — но вы вместе весите не больше, чем один крепкий мужчина. Линнора сядет позади вместе с Артом. Нам бы только выбраться из города!

Однако Линнора куталась в свой плащ и с ужасом взирала на огромные крылья.

Тут они услышали грохот и возмущенные крики, которые доносились с площадки внизу. Робот занял оборону на лестнице.

Взгляды Дениса и принцессы л'тофф встретились. Землянин не мог силой затащить девушку в планер, но и оставлять здесь не имел права.

Линнора первой заметила на парапете маленькую фигурку. Она вскрикнула, и Денис, резко развернувшись, увидел веселую мордочку — пару зеленых глаз и острые, точно иголки, зубы.

— Кренеги! — выдохнула Линнора.

Продолжая ухмыляться, эльфенок подлетел к Денису и устроился у него на плече, маленькие коготки больно впились в кожу.

Арт уставился на него округлившимися от суеверного благоговения глазами, в то время как Линнора что-то говорила. Денис не разбирал ее слов.

— Кренеги сам выбирает, по собственной воле… и те, кого он выбрал, делают мир… — сказала она.

Было похоже на молитву. Может быть, эльфенок относится к виду животных, которые являются священными для народа Линноры. Похоже, от Эльфи все-таки будет польза!

Он протянул Линноре руку. На сей раз она спокойно шагнула вперед и, словно околдованная, приняла его помощь. Денис усадил принцессу перед Артом и велел маленькому вору держать ее как можно крепче.

Снизу доносились оглушительный грохот и отчаянные вопли — новая группа солдат атаковала лестницу. Денис чувствовал угрызения совести из-за того, что оставил робота в одиночестве сражаться с врагами.

Налетел новый порыв ветра, и Денис снова посмотрел на своих спутников. Эльфенок тихонько мурлыкал, а в глазах Линноры сияла уверенность, которой Денис не понимал.

Где-то внизу резкий голос капитана стражи выкрикивал приказы. Медлить нельзя было ни минуты.

4

Как только они поднялись в воздух, у Дениса появилось дурацкое желание вернуться и придумать какой-нибудь другой способ бегства.

— Денис, осторожно, шпиль!

Неожиданно из темноты прямо на их пути возникла высокая башня. Денис перенес весь свой вес налево.

— Наклонитесь! Сильнее! — крикнул он, надеясь, что Арт и Линнора последуют его примеру.

Планер медленно наклонился. А в замке, оставшемся у них за спиной, поднялся настоящий переполох. На каждой башне и на всех парапетах зажглись огни. Денис боялся оглядываться, но надеялся, что роботу, в конце концов, удалось избежать преследования.

«Свадебные торты» Зуслика проносились внизу. До стены города оставалось около мили, а за ней блестела река. Они начали терять высоту.

Денис слышал, как у Арта стучат зубы, однако Линнора спокойно и крепко держала его за пояс. Умница! Она даже не дрожала!

— Давай! — убеждал Денис планер.

Эльфенок вцепился ему в плечо передними лапками и расправил крылья, так что задние летели по воздуху. Может быть, этот мерзавец тоже пытается помочь?

«А у меня совсем неплохо получается!» — весело подумал Денис, когда планер ловко миновал шпиль койлианского собора.

Зуслик представлял собой лабиринт кривых, переплетающихся улиц и уходящих высоко в небо строений. Рассчитывать на то, что удастся приземлиться в темноте, не приходилось. Складывается впечатление, что спастись удастся только эльфенку.

Денис взглянул на Арта и Линнору. Маленький вор улыбался, абсолютно уверенный в том, что магические способности Дениса отведут от них беду.

Линнора сидела с закрытыми глазами, ее лицо было совершенно спокойно, она что-то тихонько шептала. Несмотря на то, что принцесса находилась совсем рядом, Денис не понимал ни слова, так сильно ревел ветер. Ему вдруг показалось, что она произносит слова в такт тихому мурлыканью крошечного существа, сидящего у него на плече. На одно короткое мгновение Линнора открыла глаза и радостно улыбнулась.

Эльфенок замурлыкал еще громче.

Денис провел планер мимо последнего препятствия, впереди виднелась городская стена.

— Ну, давай! Давай! — уговаривал он машину.

Заклинание Линноры и голосок эльфенка, будто влились в напряжение Дениса, и реальность вокруг начала мерцать. Крылья вздрогнули и тихонько зазвенели, словно планер менялся прямо у него в руках. Денис заморгал — оказалось, что стена уже в двадцати ярдах от них. По парапету с факелами в руках расхаживали солдаты и внимательно изучали все, что происходило внизу.

«Может быть…» — подумал Денис, к которому вернулась надежда.

У него возникло ощущение, будто планер ликующе запел. Принцесса Линнора излучала удивительную убежденность, а существо, устроившееся у него на плече, отвечало ей в унисон, точно они вместе исполняли какую-то великолепную симфонию. По веревкам побежали едва различимые блики, натянутая ткань чуть дрогнула, и они пронеслись над стеной на высоте человеческого роста. Один из стражников поднял голову, и у него отвисла челюсть. Но в следующее мгновение городскую стену поглотила черная ночь.

Все трое начали приходить в себя после транса фелтеш. Они благополучно выбрались из города, но Денис прекрасно понимал, что никакие чудеса не помогут им перелететь через реку.

Слева виднелись мачты кораблей, стоящих в доках, Денис сомневался, что им удастся их миновать и добраться до другого берега.

— Все умеют плавать? — спросил он. — Надеюсь, все, потому что мы падаем в воду. Обрежь ремни! — приказал он Арту. — И прыгайте, когда я крикну.

Вор немедленно повиновался и разрезал ножом кожаную упряжь. Линнора кивком дала знать, что готова.

— Пора! Прыгаем!

Линнора наградила Дениса мимолетной улыбкой, а затем они с Артом скользнули вниз. Он услышал два всплеска, и тут ему пришлось заняться собственной посадкой. Прыгать было поздно. Денису удалось справиться со своими ремнями, когда его ноги коснулись воды. Именно в этот момент он понял, что эльфенок куда-то улетел. Почему-то Денис нисколько не удивился.

5

— Денис!

Арт старался грести как можно тише. Он обернул тряпкой весла ялика, который они украли. Из замка уже выехали отряды солдат, отправившиеся на поиски беглецов — всадники и пешие патрули скоро начнут прочесывать окрестности.

— Вы его видите?

Линнора отчаянно вглядывалась в темноту.

— Нет. Но он должен быть где-то здесь. Не останавливайся!

Мокрая одежда облепила ее тело, на воде дул пронизывающий ветер, но принцесса думала только о своем спасителе.

— Волшебник! — позвала она. — Где ты? Волшебник! Отзовись!

Но ей отвечало лишь тихое поскрипывание весел и крики солдат на берегу.

Арт продолжал грести.

— Денис Нуэл! Ты не можешь умереть! Помоги нам тебя найти! — Голос Линноры дрожал.

Они замерли на месте, затаив дыхание в тишине ночи. И вдруг до них донесся едва различимый звук.

— Туда! — Линнора схватила Арта за плечо и показала рукой направление.

— Денис! — снова крикнула Линнора, уловила в ответ тихое покашливание где-то впереди, а потом услышала хриплый голос:

— Земляне сбалилсь в боду… счастью, бой корабль убеет плавать. А вы, ребята, из берегового патруля?

Линнора вздохнула. Она не поняла почти ни единого слова из того, что он сказал, но ее это не беспокоило — волшебники должны быть загадочными.

Денис цеплялся за плавающий на воде каркас, а огромный воздушный пузырь поддерживал планер на плаву. Отряды солдат из замка приближались к берегу. В мелькающем свете фонарей он наконец различил очертание лодки.

Дрожа, Денис забрался в лодку, и принцесса накинула ему на плечи кусок какой-то ткани. Однако, когда Арт собрался снова сесть на весла, Денис его остановил.

— Давай попытаемся спасти планер, — сказал он, гнусавя. — Пусть они не знают, как нам удалось сбежать. Я бы не возражал, если бы они думали, что нам помогло волшебство.

Линнора улыбнулась и положила руку ему на плечо.

— Ты обладаешь поразительной способностью излагать свои мысли, Денис Нуэл. Кто же в здравом уме станет сомневаться в том, что нам помогло волшебство?

ГЛАВА IX

1

Ферма начала приходить в упадок.

Открыв ворота, Денис посмотрел на дом Стивиянга Сигеля, дом, который показался ему таким уютным и обжитым всего несколько месяцев тому назад. Теперь же здесь царствовала разруха.

— Кажется, путь свободен, — сообщил землянин своим спутникам.

Он махнул Арту рукой, чтобы тот следил за дорогой, а сам быстро подошел к дому и заглянул в одно из потускневших окон.

Повсюду лежал толстый слой пыли. Ферма явно была необитаема.

Денис вернулся к воротам и помог идти Линноре, а Арт волок сломанный планер. Добравшись до крыльца, все трое без сил рухнули на ступеньки. Некоторое время тишину нарушало лишь прерывистое дыхание беглецов да стрекотание насекомых.

Арт растянулся на спине, сложил на груди руки и захрапел.

Линнора, морщась от боли, с трудом сняла туфли. Несмотря на интенсивную практику в последние два дня, они все равно не годились для путешествий по пересеченной местности. Она натерла несколько мозолей и к тому же растянула лодыжку.

Денис тяжело поднялся на ноги, завернул за угол дома и, подойдя к колодцу, опустил ведро.

Арт приподнялся ровно настолько, чтобы напиться, а потом снова улегся. Линнора пила маленькими глотками, потом намочила платок и отерла лицо.

Очень осторожно Денис смыл засохшую кровь с ее ног, она морщилась, но не издала ни звука. Когда он закончил и уселся рядом с нею на пыльном крыльце, Линнора положила голову ему на плечо и закрыла глаза.

Они скрывались от патрулей в течение трех дней, питаясь птицами, которых Денис убивал из самодельной пращи, и рыбой, пойманной ловкими руками Линноры в быстрых речушках. Два раза они чуть было не попались. Первый раз — отряду всадников, а второй, когда у них над головами бесшумно пронесся планер. Барон, видимо, действительно поднял всех на ноги, чтобы поймать беглецов.

— Нам нельзя здесь оставаться, Денис, — сказал Арт, не открывая глаз.

В тот вечер, когда они сбежали из замка, он хотел спрятаться на окраине Зуслика, а потом потихоньку пробраться в город. Арт чувствовал себя на природе ужасно, однако тщательность, с которой были организованы поиски, убедила его, что будет лучше, если он отправится с Денисом и Линнорой.

— Я знаю, Арт. Можно не сомневаться, что люди барона уже тут побывали. И обязательно вернутся. Но у Линноры поранены ноги и распухла лодыжка. Ей нужно немного передохнуть, а другого подходящего места я не знаю.

— Денис, я могу идти дальше, правда, — Линнора выпрямилась, но тут же покачнулась и чуть не упала. — Мне кажется, я мо… — Глаза принцессы закатились, и Денис едва успел ее подхватить.

— Крикнешь, если к нам пожалуют солдаты, — сказал он Арту и поднял девушку на руки.

Потом с трудом поднялся и ногой открыл дверь в дом. Петли отчаянно заскрипели.

«Интересно, что стало с высоким фермером и мальчишкой, мечтавшим стать учеником волшебника, — подумал Денис. — Удалось ли им пережить полет на воздушном шаре?»

Денис отнес Линнору в спальню Сигеля и осторожно положил на кровать. А затем повалился в стоящее рядом кресло.

— Я только минутку тут посижу, — пробормотал он, но усталость навалилась на него, точно тяжелое одеяло. «Волшебник» попытался подняться, но у него ничего не вышло. Денис посмотрел на спящую девушку. — Кажется, когда герой в первый раз укладывает прекрасную принцессу в постель, они ведут себя иначе…

Денис дремал, а его мысли перескакивали с одного предмета на другой… он думал об эльфенке и роботе…

Линнора рассказала ему, что «зверь кренеги» разделяет с человеком способность вносить в инструмент Пр'фетт, однако сам не умеет пользоваться никакими инструментами и, похоже, не наделен разумом.

Иногда дикий кренеги надолго привязывается к человеку, и тогда практика становится во много раз эффективнее. Даже л'тофф, чье искусство в данной области никем не оспаривается и является непревзойденным, не могут соревноваться с человеком, завоевавшим дружбу кренеги.

Однако кренеги отличаются непостоянством. Считается, что человеку страшно повезло, если он один раз в жизни встречается с этим поразительным существом. В тех же редких случаях, когда кому-нибудь удается с ним подружиться, такого счастливчика называют делателем мира.

Вполне возможно, что Эльфи — существо непостоянное, но Денис был несправедлив, называя его бесполезным.

Денис провалился в сон, и ему снились зеленые глаза Эльфи и красные — робота… до тех пор, пока чья-то рука не начала трясти его за плечо.

— Денис! Проснись!

— Что, черт… — Денис быстро открыл глаза. — Что такое? Солдаты?

В сумрачной комнате вырисовывался лишь силуэт Арта.

— Я услышал на дороге голоса и успел скрыться в доме.

Денис тяжело поднялся на ноги и подошел к окну, чтобы заглянуть в щель между занавесками. Пыльное окно выходило на переднее крыльцо. Кто-то прошел по деревянным ступеням.

Денис показал Арту рукой, чтобы тот спрятался за дверью и взял маленький стул. Шаги раздавались уже в коридоре. Дверь спальни медленно открылась.

В дверном проеме появилась плотная женщина средних лет. Она увидела Дениса, вскрикнула и отскочила назад, чуть не сбив с ног маленького мальчика, стоявшего у нее за спиной.

— Подождите! — крикнул Денис.

Однако женщина схватила мальчугана за руку и потащила к входной двери, паренек отчаянно сопротивлялся.

— Денис! Ма, это же Денис!

Женщина неуверенно замерла у открытой двери, пальцы, сжимавшие руку сына, побелели. Денис остановился в коридоре и поднял руки высоко над головой.

— Привет, Томош, — спокойно сказал он.

— Привет, Денис! — радостно поздоровался с ним мальчуган. В глазах матери читались подозрительность и страх.

Денис изо всех сил старался вспомнить, как ее зовут, Стивиянг несколько раз называл имя жены.

Неожиданно он почувствовал у себя за спиной движение.

Проклятый Арт! Я же велел ему оставаться на месте! Еще один чужой мужчина в доме доведет несчастную женщину до истерики!

Глаза миссис Сигель широко раскрылись, но вместо того, чтобы броситься бежать, она выдохнула:

— Принцесса!

Денис обернулся и изумленно уставился на Линнору. Несмотря на растрепанные волосы, заспанный вид и сбитые босые ноги она выглядела, как особа королевской крови.

— Ты права, добрая женщина, хотя, насколько я понимаю, мы с тобой никогда не встречались. Я должна поблагодарить тебя за гостеприимство твоего дома. Я и весь народ л'тофф будем признательны тебе до конца жизни.

Миссис Сигель покраснела, а потом смущенно присела в реверансе.

Денис же взял Линнору за руку и подвел к стулу. Она поймала его взгляд и улыбнулась.

Миссис Сигель подняла самый настоящий переполох, когда увидела, в каком состоянии находятся ноги принцессы. И настояла на том, что должна немедленно заняться ее ранами.

Только через десять минут Денис нашел в себе силы рассказать миссис Сигель о том, что в последний раз видел ее мужа, когда тот летел на огромном воздушном шаре. И еще немало времени ему потребовалось, чтобы объяснить ей, что такое «воздушный шар».

2

— Мы могли бы спрятать вас здесь, — сказала Сура Сигель Денису, когда все остальные отправились спать. — Конечно, это опасно. Барон мобилизовал ополчение, и его люди скоро вернутся.

Однако Денис видел, что Сура не верит в свой собственный план. И отлично знал, в чем заключается главная проблема.

— Нюхачи, — проговорил он.

Денис видел животных с огромными носами, когда находился в замке барона. Они напоминали дальних родственников земных собак, только ничего подобного на Земле Денис не встречал. Двигались они медленнее, зато отличались поразительным обонянием.

— Нам нужно как можно быстрее покинуть этот дом, — покачав головой, ответил он. — Все, что рассказывал о вас Стивиянг, чистая правда — вы необычайно добры, но я не могу этим пользоваться. Мы уйдем послезавтра. — Денис опасался оставаться так надолго, но понимал, что иного выхода у них нет.

— Но ноги принцессы не заживут! И опухоль не пройдет!

Миссис Сигель предложила отвести Линнору к своей сестре и спрятать ее там. Однако Линнора и слышать об этом не хотела. И не только потому, что боялась подвергать невинных людей опасности. Она спешила предупредить свой народ о новом оружии Кремера.

— Ладно, — смирилась добрая женщина. — Как только рассветет, я принесу вам из дома Бисс хорошие инструменты. Томош будет следить за дорогой и предупредит о появлении солдат. И еще: я нарисую карту, по которой вы доберетесь до л'тофф, впрочем, у вас самый лучший проводник на свете.

Линнора и Томош ушли спать после скромного, но сытного ужина, которым Сура накормила их, прибегнув к тайным запасам Сигеля. Арт тихонько похрапывал, сидя на стуле, практикуя его в благодарность за гостеприимство хозяйки.

Сура поведала Денису о своем путешествии, из которого совсем недавно вернулась — она побывала в горах у л'тофф. Она всегда с восторгом слушала мужа, когда Стивиянг принимался рассказывать о своих приключениях на границе и встречах с разными народами.

Сура знала, что они не сказочные волшебники и не дьяволы, а самые обычные люди, которых боги осчастливили своим благословением. С тех пор как л'тофф покинули обжитые места, еще во время правления доброго короля Фосс'та, они жили чрезвычайно замкнуто, почти не покидая своего убежища в горах.

Когда люди барона захватили Стивиянга, Сура помчалась к сестре и попросила забрать Томоша. Затем, побросав кое-что в мешок, отправилась на запад, твердо решив просить помощи у прежних товарищей мужа. Она почти ничего не помнила о том, как добралась до гор, если не считать того, что она постоянно дрожала от страха.

Впервые Сура поняла, что оказалась на территории л'тофф, когда встретилась с патрулем — суровыми, свирепыми на вид мужчинами. Они были явно возбуждены и с пристрастием допросили незнакомку, но, в конце концов, отпустили. Только позднее она узнала, что исчезла принцесса Линнора.

Отец Линноры, принц Линси, правил абсолютно независимым королевством, подчиняясь только королю Койлии. Такое положение дел раздражало могущественных лордов и служителей храмов. Корона же монополизировала торговлю редкими сокровищами, чей Пр'фетт был «заморожен», превратившись в стабильное состояние. Каждый такой предмет стоил л'тофф некоторой части его силы — недели, месяца или года жизни.

После смерти старого герцога отношения между л'тофф и местными аристократами становились все более напряженными. Очевидно, аристократы считали, что, подчинив себе независимое племя, сильнейших союзников короля, они смогут легко справиться с центральной властью. Если же им удастся захватить заложника и таким образом влиять на принца Линси, то и города, расположенные на востоке, перейдут в их распоряжение.

Когда Сура пришла в горы, л'тофф были заняты поисками принцессы. Линнора ускользнула от подружек и служанок около двух недель назад, сообщив в весьма таинственной записке, что почувствовала, будто их мир посетило «что-то чужое».

Принц Линси подозревал, что дочь попала в руки барона. С ним был полностью согласен Демсен, высокий красивый командир отряда Королевских Разведчиков.

Суру, как свидетеля последних событий, пригласили присутствовать на совете, где Линси, Демсен и старейшины племени обсуждали, что же следует делать дальше. Все внимательно слушали, когда она, немного волнуясь, отвечала на их вопросы.

Принц Пролл потребовал разрешения взять Зуслик штурмом и освободить Линнору. Однако Линси прекрасно понимал, что Кремер превосходит его силой, и л'тофф не смогут победить его в открытом сражении, в особенности если вспомнить о планерах барона. Линси послал к барону делегацию, которую возглавили Вождь Совета Старейшин и принц Пролл.

Сура довольно быстро поняла, что не найдет здесь помощи — раз уж л'тофф и Королевские Разведчики не в силах вернуть принцессу Линнору, что они смогут сделать, когда речь зайдет о простом фермере?

Она вернулась домой и обнаружила, что вовсю идет подготовка к войне, а люди Кремера прочесывают окрестности в поисках опасных беглецов.

Суре ничего не оставалось, как забрать у сестры сына и отправиться домой. Ее не оставляла надежда, что Стивиянг рано или поздно к ней вернется. В собственной спальне она обнаружила тех самых опасных беглецов, которые переполошили всю округу.

3

С тех пор как Денис плотничал в последний раз, прошел не один год, а инструменты, которые оказались у него под рукой, оставляли желать лучшего. Тем не менее на следующее утро он приступил к работе.

Линнора устроилась на небольшом стоге сена и занималась кожаными ремнями. Она ловко управлялась с шилом, проделывая отверстия в нужных местах. Девушка тихонько что-то напевала и каждый раз улыбалась Денису, когда он поднимал голову. Он улыбался ей в ответ, размышляя о том, что усталость не страшна, если тебе улыбается такая девушка.

Арт вошел в сарай, неся в руках маленький стульчик, что выдала им Сура. Поставив его на пол, он принялся разглядывать хитроумное приспособление, которое строил Денис.

— Я понял! — от радости Арт даже прищелкнул пальцами. — Мы закрепим стул внутри, и принцесса на него сядет. Я про такие штуки слышал. Они называются «носилки».

Денис только улыбался и продолжал заниматься своим делом. Воспользовавшись отличной пилой, он вырезал из куска дерева четыре совершенно одинаковых диска. Около метра в диаметре и дюйма в толщину.

Арт задумался, потом нахмурился.

— Но нам понадобится четыре человека, чтобы нести носилки! А у нас есть только ты и я, да еще ослик, которого л'тофф подарили Суре.

Тем временем Денис вырезал посередине каждого диска небольшое круглое отверстие.

— Иди сюда, Арт, — позвал он вора. — Помоги мне, пожалуйста!

— Что ты делаешь, Денис? — спросила Линнора.

— Это колесо, — ответил Денис. — Мы установим все четыре штуки на место, и ослик сможет перевезти тебя уже завтра ночью. Мы будем передвигаться с такой же скоростью, как если бы ты шла пешком. Естественно, сначала придется выйти на дорогу, тут уж ничего не поделаешь. В любом случае, только по дороге мы сможем добраться до перевала.

А все устройство называется телега. По правде говоря, там, откуда я прибыл, такое утлое приспособление продержалось бы не больше нескольких часов. Но я рассчитываю на действие Практического Эффекта.

Арт и Линнора переглянулись: снова волшебник заговорил загадками.

— Я мог бы сделать начальный вариант получше, — сказал Денис, закрепляя последнее колесо. — Но нас повсюду ищут, а как только нюхачи нападут на наш след… лучше нам к тому времени быть в горах. Так что придется положиться на Практический Эффект. Сегодня мы с Артом будем по очереди возить тележку по двору. А завтра, возможно…

Денис отступил назад и принялся рассматривать свое творение. На лице Арта появилось озадаченное выражение, однако Линнора не сводила серьезного взгляда с телеги. Она прищурилась, а затем помахала рукой, словно пыталась увидеть нечто такое, чего до сих пор ей видеть не приходилось. Неожиданно она захлопала в ладоши и рассмеялась.

— Толкни ее! О, Денис, толкни ее, и она начнет двигаться!

Денис заулыбался. Он пнул телегу, которая, громко жалуясь на свою судьбу, выкатилась из двери сарая.

Снаружи кто-то завизжал, послышался грохот. Денис поспешил выяснить, что произошло, и обнаружил, что Сура Сигель сидит прямо на земле и не может отвести взгляда от его изобретения. Тележка еще немного проехала и остановилась в нескольких футах от испуганной женщины.

— Когда он на меня наскочил, я решила, что он живой! — причитала Сура.

— Это всего лишь машина, — успокоил ее Денис, протянув руку. — Мы повезем в ней принцессу…

— Я поняла! — Сура сердито принялась поправлять платье.

— Томош бегал к моему двоюродному брату, у которого дом возле дороги, — сказала она. — У них целую неделю жило четверо солдат из отряда, посланного бароном. Они говорят, что собираются выезжать послезавтра. Куда отправятся, не сказали, но брат думает, что на запад.

— В таком случае, — проговорил Денис, — нам нужно уходить сегодня ночью.

Из дома выскочил Томош, остановился и уставился на тележку.

Арт помог Линноре устроиться на маленьком стульчике. Принцесса весело хохотала, когда они с Томошем принялись медленно возить ее по двору.

Они пустились в путь сразу после наступления темноты, когда луны еще не заняли свои места на небе. Ослик тащил неустойчивую тележку и опасливо пофыркивал. Когда он остановился возле ворот, не желая идти дальше, Линнора тихонько запела.

Ослик пошевелил ушами и задышал ровнее — пение девушки его успокоило. Наконец он снова двинулся вперед, Денис подталкивал тележку сзади, пока они не выбрались на настоящую дорогу. Там процессия остановилась, чтобы попрощаться с Сурой и Томошем.

Линнора что-то шепнула мальчику, а Денис пожал руку миссис Сигель.

— Удачи вам, — сказала Сура. — Если встретите Стивиянга, скажите ему, что у нас все хорошо.

— Обязательно, — пообещал Денис.

Арт подтолкнул ослика, и неуклюжая тележка, скрипя, покатилась.

Даже на гладкой, ровной дороге тележка подпрыгивала и грохотала, но Линнора мужественно сносила все тяготы. На ее лице появилось мечтательное выражение, словно принцесса была за много миль отсюда.

Денис понял, что она приступила к практике — помогает тележке совершенствоваться. Сам он толкал вперед свое творение, отчаянно надеясь, что рядом окажется эльфенок.

4

Мерис Демсен, командир отряда «Зеленый лев» из Королевской Разведки, налил еще вина в кубок принца Линси, а затем оглядел присутствующих, выясняя, чьи кубки пусты.

Паренек из Зуслика, Гэт, кивнул и заулыбался. Зимнее вино л'тофф было лучшим из всего, что ему когда-либо доводилось пробовать.

Стивиянг Сигель прикрыл рукой свой кубок. Он знал, как действует этот напиток еще со времен своей службы в отряде Королевских Разведчиков.

— Нам сообщили, что патрули Кремера оказывают серьезное давление на жителей приграничных районов, — сказал Демсен. — Кроме того, стало известно, что бароны Тарли и Трабул готовятся к войне и выставляют сторожевые посты на территории л'тофф. Даже барон Фейф-дей приступил к мобилизации своих людей.

— Плохие новости, — проговорил принц Линси. — Я считал его своим другом.

Стивиянг Сигель медленно поднялся с места, поклонился принцу, Демсену и сыну Линси, темноволосому принцу Проллу.

— Господа, я должен еще раз просить вас отпустить меня домой. Моей жены здесь нет, следовательно, я должен вернуться к ней и сыну. А как только я смогу убедиться в том, что они в безопасности, я отправлюсь на выручку к своим друзьям, которые в данный момент томятся в застенках барона Кремера.

— Стивиянг, разве ты не слышал, — вздохнув, проговорил принц Линси, — граница закрыта! На нас в любой момент могут пойти войной.

— Сядь, Стивиянг, — сказал Демсен. — Твое место здесь. Мы все в тебе нуждаемся. И не можем позволить рисковать жизнью.

Принц Пролл, сидевший в самом конце стола, с грохотом опустил на стол свой кубок.

— Зачем вы ему мешаете? — потребовал он ответа. — Почему стоите у него на дороге?

— Сын мой… — начал Линси.

— Он, по крайней мере, готов рискнуть… ради тех, кого любит! Скажите мне, что нам даст ожидание, когда все бароны, чьи владения расположены к западу от Фингола, готовы выступить против нас? Ради всех святых, отпустите Сигеля! И позвольте мне нанести удар, пока они еще окончательно не объединились!

— Мы нанесем удар, сын мой, — ответил ему Линси. — Но сначала нужно хорошенько подготовиться. Стивиянг и Гэт принесли нам устройство, построенное волшебником из чужой страны — «воздушный шар»…

— Который ничто в сравнении с оружием, полученным Кремером от волшебника! Кроме того, шар изорван в клочья, какая от него польза?

— Вы правы, принц, устройство пострадало, — вмешался Демсен.

— Но нам удалось его починить. И мы делаем и практикуем несколько новых «воздушных шаров». Вполне может быть, это как раз то, что нам было нужно — возможность противостоять планерам Кремера. Сейчас Гэт и Сигель, мой старый товарищ по оружию, следят за деланием новых шаров…

— Делание! И что оно нам даст? — Принц сердито сплюнул в огонь и опустился на свой стул.

— Не святотатствуй, сын мой. Делание так же почетно, как и практика. Старая Вера утверждает, что когда-то мы обладали способностью создавать саму жизнь. До того, как блекеры отбросили нас назад и сделали дикарями.

Впрочем, все прекрасно понимали, что в доводах Пролла есть зерно здравого смысла. Нужно время, чтобы что-то сделать. И даже л'тофф требовалось время на то, чтобы путем практики довести вещь до совершенства. Однако они знали, что Кремер ждать не станет.

Гэт не прислушивался к разговорам о стратегии. Он не солдат. Он… инженер. Денис Нуэл научил его этому слову, и Тэту оно ужасно нравилось.

Юноша твердо знал, что ключ к спасению л'тофф — и, в конце концов, Дениса, Арта и принцессы — в том, чтобы усовершенствовать шары. До сих пор он лишь присматривал за починкой шара, на котором они прилетели, а также за постройкой и практикой новых аппаратов. Но это не мешало ему решать в уме новые конструкторские задачи.

«Должен быть выход», — думал он.

Бумага стоила слишком дорого, и ее использовали только для самых важных целей. Потому Гэт обмакнул палец в вино и принялся чертить линии на поверхности великолепного древнего стола.

5

Барон Кремер сидел на кровати, а на роскошном шелковом покрывале былиразбросаны кипы донесений. Он упорно работал, изучая доклады и сообщения, поступившие от властителей западных земель, которые вот-вот прибудут к нему на совет.

Он радовался, читая их послания, поскольку все бароны, обладавшие значительными силами, согласились его поддержать.

Но остальные бумаги представляли собой кучу мусора — счета, жалобы, просьбы…

Если кто-то и обратил внимание на то, как Кремер шевелит губами, когда читает, никто не прокомментировал сей факт. Трое писцов, помогавших ему в работе, старательно отворачивались, чтобы не смотреть на малиновый синяк, красовавшийся на левом виске их господина.

Кремер отшвырнул длинный свиток. Придворный врач — пожилой господин, который обращался с бароном, как с ребенком, и, пожалуй, был одним из немногих людей, кого Кремер уважал — приказал ему оставаться в постели. Он должен быть совершенно здоров через неделю, когда начнется главная кампания против короля. Наступление на владения л'тофф имело второстепенное значение, и Кремер не сомневался, что командиры его армии сами прекрасно с ним справятся.

Казалось, все идет по плану. И все же он рассчитывал на какую-нибудь неожиданность как на повод покинуть свои покои!

Кремер с силой ударил кулаком по бедру. И тут же вернулась боль в виске. Он поморщился и осторожно дотронулся рукой до синяка.

«Я с тобой обязательно расквитаюсь, — подумал он. — Ты мне за все заплатишь! Я знаю, с кого спросить за свое унижение!»

Из задумчивости барона вывел оглушительный взрыв, от которого взметнулись шторы и задрожали оконные стекла в рамах. Кремер так резко откинул покрывало, что все бумаги рассыпались по полу. Не обращая на них внимания, он выскочил на балкон и посмотрел во двор. Со всех сторон к стене сбегались люди. Барону было не видно, что там произошло.

Запахнувшись в свой двухсотлетний халат, он помчался вниз по лестнице, четверо стражников из его личной охраны поспешили за ним следом. Выскочив во двор, Кремер увидел ученого Хосс'ка, который палкой ворошил обгоревшее дерево и мелкие черепки. Барон остановился, не в силах отвести взгляда от руин перегоночного аппарата, построенного Денисом Нуэлом. От черных, раскуроченных труб поднимался дым. Роскошное красное одеяние ученого покрывал толстый слой сажи.

— Что все это значит? — взревел Кремер.

Солдаты, с ужасом взиравшие на место катастрофы, тут же вытянулись по стойке «смирно».

— Я сделал открытие, милорд! — низко поклонившись, ответил Хосс'к.

— Ты стал виновником самой настоящей катастрофы! — завопил Кремер, оглядываясь по сторонам. — Единственный секрет, который мне удалось выведать у волшебника, — прежде чем он наплевал на мое гостеприимство и сбежал с заложницей — был этот аппарат! Я рассчитывал, что смогу с огромной выгодой для себя торговать его продукцией. А ты… вечно ты всюду лезешь…

— Милорд… вы же сами мне приказали изучить суть устройств, которые принес с собой волшебник из чужой страны. И я решил выяснить, как работает…

Кремер метнул на Хосс'ка свирепый взгляд. Зрители уже прикидывали, сколько осталось жить бедняге.

— Тебе следовало разобраться в сути, определяющей работу этого аппарата, — сердито проговорил Кремер, — прежде чем его ломать. А теперь будь любезен его восстановить. Думаю, тебе будет не очень удобно практиковать свои великолепные одежды, когда я прикажу отрубить твою глупую голову.

— Я представитель церкви! — запротестовал Хосс'к. — Однако Кремер посмотрел на него так, что он весь съежился и часто закивал. — Не беспокойтесь, милорд. По правде говоря, принцип работы чрезвычайно прост и остроумен. Видите горшок…

— Меня не интересуют детали. — Кремер махнул рукой. У него все сильнее болела голова. — Поговори с теми, кто здесь работал. Я хочу знать, сколько понадобится времени, чтобы аппарат снова начал давать бренди.

Кремер шагал мимо руин крошечного винокуренного предприятия, но его мысли снова вернулись к проблемам войны — как распределить силы таким образом, чтобы захватить волшебника и принцессу Линнору… и как одновременно начать кампанию против племени л'тофф.

Деньги — вот ключ ко всему! И не бумажная труха, которая сохраняет ценность только потому, что ее мало. Ему нужны настоящие металлические деньги! Тогда он сможет купить услуги наемников и переманить на свою сторону аристократов королевства!

В этот момент сквозь ворота замка промчался бегун, увидел барона и подскочил к нему.

— Милорд, лорд Херн просил передать вам свое почтение и сообщить, что нюхачи взяли след беглецов.

— Где они? — От радости Кремер потер руки.

— На юго-западном переходе, милорд. Во все лагеря у подножия гор посланы гонцы, они поднимут тревогу.

— Отлично! Отправим им в помощь кавалерию. Иди, передай командиру «Первых копьеносцев», чтобы собирал людей. Я скоро подойду.

Мальчишка отсалютовал и умчался выполнять приказ.

Кремер повернулся к Хосс'ку.

— Ученый! — тихо проговорил он.

— Д-да, милорд?

— Мне нужны деньги.

— Да, милорд, — с трудом выдавил из себя Хосс'к.

— Ты знаешь место, где я могу быстро получить много денег? — хитро улыбаясь, спросил он.

Ученый заморгал, а потом кивнул.

— Металлический дом в лесу?

— Верно. — Против воли Кремер рассмеялся. — Ты немедленно отправляешься туда с отрядом кавалерии, — приказал он толстому священнику. — Чтобы через пять дней весь металл был у меня.

И снова Хосс'к только кивнул в ответ.

6

Прошло полтора дня с тех пор, как они покинули ферму Сигеля, и Денис начал надеяться, что им удастся пройти мимо кордонов барона незамеченными.

Всю первую ночь маленький отряд беглецов двигался по дороге, мимо мерцающих огней расположившихся в горах лагерей — то собирались восточные армии барона. Арт и Денис помогали маленькому ослику тащить тележку, а Линнора, напряженно сосредоточившись, умоляла ее, чтобы она как можно меньше скрипела.

Один раз они обошли заслон, выставленный прямо на дороге. Ополченцы мирно храпели на своих постах, но Денису казалось, что тележка вопит, словно баньша^[6]. Он успокоился лишь тогда, когда они добрались до опушки леса.

Наутро они уже поднялись на перевал и оставили позади основные отряды, готовые в любой момент начать военные действия против л'тофф.

Продолжать путь при свете дня было бы безумием, и потому Денис завел всю компанию в густой кустарник неподалеку от горной дороги. Они отдыхали весь день, по очереди спали, тихо разговаривали, ели то, что дала им Сура. По-видимому, они устали больше, чем думал Денис, потому что, когда он проснулся, оказалось, что снова наступила ночь. Две маленькие луны Татира светили ярко, и лес казался каким-то пугающе призрачным.

Он разбудил Арта и Линнору; оба быстро открыли глаза и удивленно принялись озираться по сторонам. Денис настоял на том, чтобы Линнора снова села в тележку, поскольку ей еще было трудно передвигаться. Он вспомнил, как проходил здесь в прошлый раз, три месяца назад. Тогда он еще не знал, что ждет его впереди, и представлял себе, что выйдет в долину у реки, где живут удивительные существа, обладающие не менее удивительной технологией.

Действительность оказалась еще более диковинной. Даже сейчас его иногда посещало смутное ощущение нереальности происходящего, словно он не мог поверить в то, что мир, в котором оказался, на самом деле существует.

«С другой стороны, — размышлял он, шагая под темным пологом леса, — разве Земля не странное место, если хорошенько об этом подумать?»

Денис вряд ли смог бы назвать троих или четверых инженеров, которые в глубине души не верили бы в гремлинов^[7], потусторонние голоса и закон Мерфи. Денис так и не решил, какой мир следует считать более несовершенным. Впрочем, это не имело принципиального значения. Сейчас главное — выжить.

Линнора подняла голову и посмотрела на него, он улыбнулся ей вответ. Все будет хорошо, если только он сумеет доставить принцессу в горы. Не важно, насколько силен Кремер, л'тофф, вне всякого сомнения, продержатся достаточно долго и дадут Денису возможность воспользоваться каким-нибудь магическим заклинанием, рожденным на Земле.

Только бы успеть!

Рассвет наступил раньше, чем они ожидали.

Впереди маячил перевал. Денис не сомневался, что там обязательно должен быть аванпост. Но они поднимались вверх, все было тихо и спокойно, и он решил, что на сей раз, кажется, опасности нет. Он уже собрался объявить привал, когда неожиданно слева раздался крик.

Арт выругался и показал на костер, расположенный неподалеку — как они могли его не заметить! В лагере начался переполох — замелькала коричневая форма территориальной армии Кремера.

— Уходите, Арт! — крикнул Денис, хлопнув ослика по спине. — Я их задержу!

— Один? Денис, ты спятил!

— Уводи отсюда Линнору! Я с ними справлюсь!

Линнора испуганно посмотрела на Дениса, но промолчала, а бормочущий что-то себе под нос Арт повел ослика вперед по дороге. Вскоре они скрылись за поворотом.

Денис выбрал подходящее место и встал посреди дороги. К счастью, ополченцы являлись не самыми лучшими солдатами Кремера — главным образом, отряды набирались из фермеров, во главе которых стоял опытный командир. Многие из них с удовольствием сидели бы дома, а не болтались по горам и лесам.

Когда патруль выбрался из кустов на дорогу, Денис увидел только мечи, копья и теннеры. Ему повезло, что среди ополченцев не оказалось лучников. Впрочем, хороший лучник в этих местах редкость — лук требовал ухода и длительной практики, мало кто из фермеров имел возможность тратить столько времени на оружие.

Значит, его план может сработать.

Денис стоял посреди дороги и ждал, поглаживая в кармане гладкие камешки и кусок шелковой ленты.

Когда солдаты приблизились к нему футов на сто, Денис вложил камень в пращу. Хорошенько ее раскрутил и с диким воплем пустил свой снаряд.

— Абракадабра! У-у-у-га бу-у-у-га!

Ополченцы наступали плотной толпой, так что промахнуться было невозможно. Кто-то взвыл, на землю с грохотом попадало оружие.

— О, демоны воздуха! — обратился Денис к небесам. — Проучите дураков, которые смеют бросать вызов волшебнику! — Он швырнул новый камень.

Еще один солдат скорчился, с громкими стонами прижимая к животу руки.

Часть парней, стоявших в последних рядах, потихоньку нырнула в кусты.

Сержант в сером плаще заорал и начал подталкивать вперед свое войско. Через несколько минут ополченцы образовали нечто, похожее на строй, и стали медленно приближаться к Денису. Естественно, он мог остановить их очередным метким выстрелом, но пройдет совсем немного времени, и они сообразят, что его снаряды настигают только единичные жертвы, а следовательно, всей компанией они смогут легко разобраться с нахальным чужаком.

Денис убрал пращу и вытащил из-за пояса длинный кожаный ремень, к одному концу которого был привязан полый кусок жесткого дерева.

— Спасайтесь! — страшным театральным голосом заорал он. — Иначе я вызову демонов! — Медленно наступая на перепуганных фермеров, он принялся раскручивать ремень над головой.

Пустая деревяшка начала издавать скрипучие, глухие стоны. У Дениса совсем не было времени, чтобы как следует попрактиковать новое оружие, но через несколько секунд оно завыло гораздо громче, испуская пугающие звуки, от которых волосы становились дыбом.

Деревенские парни занервничали, стали отступать, кто-то решил, что пришла пора спасаться бегством.

Отчаянно ругаясь, сержант снова выкрикнул приказ, и Денис узнал северный акцент. Однако нарастающие, пронзительные вопли трещотки наполнили лес, рассыпались на тысячи многозвучных плачей, будто в тени деревьев, в предрассветной мгле притаились страшные диковинные звери.

Леденящие душу стоны становились все громче, и неожиданно Денис почувствовал, что и ему самому уже не по себе…

Ополченцы испуганно озирались по сторонам, пятились, не обращая никакого внимания на проклятия северянина. Неожиданно сержант выхватил из рук какого-то паренька копье и с боевым кличем швырнул его в волшебника.

Денис наблюдал за тем, как копье летит прямо на него, но улыбался и спокойно шагал вперед. Он должен был продемонстрировать свою магическую неуязвимость.

Копье врезалось в землю в нескольких дюймах от левой ноги Дениса и, вибрируя, запело, в то время как он, не останавливаясь, продолжал наступать на врага.

Ноги у него дрожали, но он смеялся — впрочем, если быть честным до конца, собственный смех показался ему несколько истеричным.

И солдаты не выдержали. Дружно взвыв от ужаса, они бросились улепетывать со всех ног.

На лице сержанта промелькнуло нечто похожее на вызов, но когда Денис взревел: «Бу-у-у!», он развернулся и помчался вслед за своими людьми.

Денис вывел своих спутников из укрытия. Глаза Линноры сияли.

7

Вскоре беглецы миновали каменоломни, которые Денис заметил во время своего первого путешествия в этих краях. Теперь они двигались быстрее, поскольку тележка катилась все уверенней. Однако Денис прекрасно понимал, что обратившиеся в бегство ополченцы наверняка уже оповестили людей барона: и тот готовит новую погоню.

Они подошли к развилке, Линнора выбралась из тележки и направилась к дороге, которой явно давно не пользовались. Она уходила на юг.

— Торговый путь. Я прошла здесь, когда в первый раз почувствовала появление металлического домика.

Принцесса нахмурилась, словно ее огорчало состояние дороги. За последние несколько лет торговля начала приходить в упадок. Еще немного, и на этом месте останется лишь заросшая тропинка.

Денис отвернулся и посмотрел на северо-запад. Там, в нескольких днях пути, к северу от главных дорог, находился его «маленький металлический домик».

Но долг велел ему повернуть совсем в другую сторону. Тяжело вздохнув, он взял ослика под уздечку и вывел его на юго-западную тропу.

— Ладно. Впереди у нас еще один серьезный подъем и еще один перевал. Пошли.

Вскоре долина осталась у них за спиной. Под руководством Линноры и с помощью Арта и Дениса маленькая тележка постепенно начала превращаться в чрезвычайно удобный экипаж. Они находились всего в нескольких милях от границы самого высокого южного перевала, когда Арт тронул Дениса за плечо.

— Смотри, — показал он назад.

Внизу, примерно в двух милях, под деревьями быстро передвигалась колонна. Денис прищурился, жалея, что у него нет монокуляра.

— Бегуны, — сказала Линнора, приподнявшись со своего стульчика. — На них серая форма северян Кремера.

— Они смогут нас догнать?

— Денис, именно с этими солдатами отец Кремера победил старого герцога. Они профессионалы и в состоянии преодолеть огромное расстояние, — с сомнением покачав головой, ответила Линнора.

— Я думаю, будет лучше, если я пойду сама, — заявила она, выбравшись из тележки.

— Нет! У тебя снова распухнут ноги!

— Взбираясь на гору, вы сможете тащить меня не быстрее, чем если я пойду пешком. Дай и мне немного поработать. — Она взяла Дениса за руку.

Денис оглянулся на темные фигуры, видневшиеся внизу. Солнечные лучи отражались от оружия солдат, неумолимо приближавшихся к беглецам.

Как преследователи, так и преследуемые несколько замедлили ход по мере приближения к вершине.

Теперь, когда Линнора шла сама, Денис подумал, что можно было бы оставить тележку и планер, который лежал в ней. Но что-то его останавливало. Они много практиковали эти два предмета, которые еще могли оказаться полезными.

В любом случае, их скорость ограничивали возможности Линноры. Она все прекрасно понимала и с напряженным лицом упорно шагала вперед. Денис не решался предложить ей отдых — дорога была каждая минута.

У него самого страшно болели ноги, а легкие саднило от слегка разреженного горного воздуха. Добравшись до перевала, все трое без сил повалились на землю.

— Вон там, — проговорила принцесса, показывая на заснеженные вершины, — там мой дом.

Денису показалось, что горное королевство л'тофф находится так же далеко, как и пологие холмы Средиземноморья на Земле. Разве смогут они туда добраться, когда их преследуют такие мощные силы?

Он посмотрел на извивающуюся тропинку, уходящую вниз по склону. Затем повернулся и взглянул на тележку, которая до сих пор служила им верой и правдой. Неожиданная идея посетила его, и он принялся тихонько насвистывать себе под нос.

— Арт, — сказал он, — последи-ка за обстановкой.

Предводитель зусликских воров застонал, но послушно поднялся на ноги и, хромая, занял наблюдательный пост.

Денис тем временем нашел под ближайшим деревом пару надежных веток. Взяв кусок веревки, он принялся прикреплять палки к тележке, чуть повыше задних колес. Не успел он закончить, как услышал крик:

— Денис! — Арт отчаянно размахивал руками. — Денис! Они нас почти догнали!

Денис выругался, поскольку рассчитывал, что у него будет больше времени на то, чтобы претворить свой план в жизнь. Когда к ним подбежал Арт, Денис уже помогал Линноре забраться в тележку. Арт тут же начал подталкивать вперед измученного ослика, который заупрямился и не желал сходить с места.

— Оставь его, — сказал Денис и, обрезав поводья, отпустил несчастное животное на свободу.

— Садись назад, — приказал он изумленному Арту. — Поедем все вместе.

8

Командир отряда «Голубой грифон», входящего в зусликский гарнизон, тяжело дыша, бежал рядом со своими солдатами. Измученные легкие отказывались служить, в боку отчаянно кололо. Однако он твердо решил не отставать от ребят, большинство из которых были добровольцами, выходцами из аристократических семей, не старше двадцати лет.

Он знал, что в свои тридцать два староват для подобных подвигов. Возможно, подумал он, вытирая пот со лба, нужно попросить перевода в кавалерию.

Он остановился на одно короткое мгновение, чтобы взглянуть на своих людей и увидел такие же напряженные, залитые потом лица. Дюжина парней из сорока стартовавших осталась лежать у дороги на склоне горы.

Пожалуй, он еще немного повременит с переходом в кавалерию. Казалось, мучительные минуты погони едва ползут. И вот наконец они добрались до вершины. Командир чудом не столкнулся с солдатом, бежавшим впереди него. Паренек неожиданно остановился и показал рукой куда-то вперед.

— Вон… Смотрите! Там…

Командира отряда наполнило ликование. Барон Кремер щедро наградит того, кто поймает волшебника и принцессу из племени л'тофф. В следующее мгновение многоопытный ветеран удивленно заморгал, глядя на южный склон.

На дороге, примерно в ста ярдах от них, в маленькой коробочке сидели три человека. Казалось, они терпеливо ждут, когда их схватят.

И тут командир заметил, что коробочка двигается! Сама по себе! В нее не запряжено никакое животное!

— Как?..

Неожиданно он сообразил, что здесь наверняка приложил руку волшебник.

— За ними! — хотел крикнуть он, но из его горла вырвался лишь сдавленный хрип. — Вставайте! Догоните их!

Однако маленькая коробочка набирала скорость и вскоре скрылась из виду.

9

— Следи за поворотом!

— Я слежу за проклятым поворотом! А ты не забывай про тормоза!

— Что? Где коза?

— Две палки. Когда мы приблизимся к повороту… поверни их так, чтобы они прижимались к задним колесам!

— Денис, мне кажется, я помню очень опасный поворот, немного впереди…

— Что ты сказала, Линнора? Где? О, нет! Держитесь!

— Денис!

— Наклонитесь! Нет! В другую сторону!

— Ой-ой-ой! Уже все? Можно я отпущу сломанные палки? Что-то мне нехорошо…

— Как ты, Линнора? С тобой все в порядке?

— Думаю, да, Денис. Ты видел, мы были на краю пропасти?

— В самом деле? К счастью, не видел. Слушай, посмотри-ка, что там с Артом? Мне кажется, он потерял сознание.

Дорога стала ровнее, и Денису удалось выправить бег тележки.

— Хм-м-м… Арт приходит в себя, только он какой-то уж слишком зеленый.

— Так, если понадобится, врежь ему как следует! Мы снова набираем скорость, и мне нужно, чтобы он занялся тормозами. А ты помоги ему их практиковать!

— Я попробую, Денис.

Денис сражался с тележкой, устремившейся вниз по склону. Арт пришел в себя как раз вовремя, чтобы взять на себя управление тормозами. Вор отчаянно ругался, демонстрируя своим спутникам, что здоровье его несколько поправилось.

— Спасибо, Ваше Высочество, — вздохнул Денис.

— Пожалуйста, Денис. Только я должна тебе сказать… мне кажется, впереди есть еще один крутой поворот.

— Чудесно! Такой же, как и предыдущий?

— Нет, пожалуй, похуже.

— О, Господи! Ты права! Держитесь!

Когда спуск наконец закончился, беглецы промчались еще несколько ярдов и даже въехали на противоположный склон. Они остановились в маленькой горной долине, которая служила летним пастбищем. Неподалеку от дороги стояла маленькая пастушья хижина.

Арт закрепил тормоза, чтобы тележка оставалась на месте, и повалился на траву, весело хохоча.

Линнора с радостным визгом последовала за ним и тоже плюхнулась на землю, по ее щекам текли слезы.

Денис сидел в тележке, дрожа, и не снимая с рук кожаных ремней, при помощи которых он управлял своим импровизированным автомобилем. Он бросил испепеляющий взгляд на Арта и Линнору. Они резвились, точно дети.

Медленно, очень осторожно Денис снял с рук ремни. Восстановившееся кровообращение принесло волну сильной боли.

— О, Денис. — К нему подошла по-прежнему улыбающаяся Линнора. — О, милорд волшебник! Ты выставил их такими идиотами! Мы летели быстрее ветра. Ты замечательный!

ГЛАВА Х

1

— Денис?

— Уфф? Что… в чем дело, Линнора?

Денис поднял голову и протер глаза. Снаружи было еще темно. Рядом с ним, на полу маленькой пастушьей хижины тихонько храпел Арт.

Линнора уснула, свернувшись калачиком, рядом с Денисом, под тем же одеялом. Сейчас она сидела с широко раскрытыми глазами, уставившись на лунную дорожку.

— Денис, я снова почувствовала.

— Что почувствовала?

— У меня появилось ощущение, что кто-то или что-то прибыло на Татир. Как в тот раз, когда я поняла, что твой маленький металлический домик возник в нашем мире несколько месяцев назад… а потом, когда появился ты.

Денис помотал головой, чтобы хоть немного привести мысли в порядок.

— Ты хочешь сказать, что кто-то воспользовался зиватроном?

Линнора не поняла вопроса. Она молча смотрела в ночь.

«Интересно, неужели Линнора действительно чувствует, когда начинает работать зиватрон? Если это так, возможно, кого-то отправили на поиски пропавшего Дениса Нуэла?»

Денис сочувствовал бедняге, однако помочь ему в данный момент ничем не мог.

— Ладно, не стоит об этом беспокоиться, — сказал он принцессе.

— Давай спать. Завтра нам предстоит тяжелый день.

2

Когда рассвет озарил поле, металлический домик из чужого мира ослепительно засиял. Хосс'к шепотом приказал стражникам не шуметь и задумчиво уставился на маленькое чудо. Одним только богам известно, как разобрать его на части.

Впрочем, данный вопрос следует отложить на потом, поскольку, как и в прошлый раз, Хосс'к обнаружил, что его опередили. Какой-то человек перетаскивал ящики из маленького металлического домика.

В тусклом предутреннем свете Хосс'к решил, что перед ним старый знакомый волшебник. В конце концов, где его искать, как не здесь?

Может быть, Нуэла удастся заставить разобрать домик. В любом случае, Кремер перестанет сердиться на Хосс'ка, если тот поймает и приведет к нему волшебника.

Однако когда стало немного светлее, Хосс'к с огорчением обнаружил, что у пришельца светлые волосы. Значит, это не Денис Нуэл. Хосс'к напряженно прислушивался к тому, что бормотал себе под нос чужестранец.

— …какой ужасный беспорядок!.. возвратный механизм разобран на части… все разбросано по земле… дурацкая записка про местные разумные существа!.. хочет со мной поквитаться, вот что он делает. И все потому, что я не купил для него оборудование в том дорогом магазине, про который он сказал…

Хосс'к удовлетворенно хмыкнул. Один волшебник вполне сгодится вместо другого. А вдруг с этим будет легче договориться!

Он махнул рукой солдатам, приказывая им окружить ничего не подозревающего чужестранца.

3

— Ты что строишь, Денис?

Денис поднял голову, рассвет еще не наступил, и он чувствовал себя усталым и раздраженным. Предполагалось, что Арт должен помогать Линноре готовить завтрак.

— А как ты думаешь, Арт?

— Ну… — Арт потер подбородок. — Кажется, ты приделываешь планер к тележке, а крылья превращаешь в паруса, как на лодке. — Арт прищелкнул пальцами. — Точно! А почему бы и нет? Ветер дует без толку. Пусть нам помогает! — Он повернулся и крикнул: — Эй, принцесса! Идите, посмотрите, что придумал волшебник!

4

— Отец, военные действия начались!

Принц Линси поднял голову от огромной карты, когда в зал совещаний вошел его сын Пролл.

— Где они нанесли удар?

— Все перевалы на востоке атаковали союзники Кремера. Они выступили одновременно по команде посыльных, прибывших на проклятых планерах. Мы предполагаем, что через день в районе северного торгового пути нам предстоит сражение с большой армией.

Линси посмотрел на Демсена. Командир отряда Королевских Разведчиков покачал головой.

— Если все лорды на западе присоединились к Кремеру, я не смогу доставить сообщение королю, в особенности учитывая тот факт, что в небе полно планеров.

— А как насчет воздушного шара? — спросил Линси.

— Мы не можем рисковать, — пожал плечами Демсен. — Сигель и Гэт работают день и ночь, но если кто-нибудь из ваших людей не приманит целую стаю кренеги, сомневаюсь, что мы успеем подготовить воздушный флот к боевым действиям. Не волнуйтесь, дружище. — Демсен положил руку на плечо принца Линси. — Мы устроим им хорошую взбучку. А там, кто знает?..

5

— Мне казалось, паруса должны были нам помогать! — проворчал Арт, которому пришлось тащить маленькую тележку. Денис толкал ее сзади.

— Ну, не получается! И что из того? Хорошие идеи срабатывают далеко не всегда!

Они толкали тележку вверх по крутому склону, пока не добрались до относительно ровного участка, где остановились, чтобы передохнуть. Денис вытер пот со лба и знаком показал Линноре, что она должна забраться внутрь.

— Я могу идти, Денис. Правда, могу. — Линнора сердилась, ей не хотелось быть постоянной обузой.

— Не сомневаюсь, что ты сможешь еще немного пройти, — твердо проговорил Денис. — Но очень скоро тебе, возможно, придется бежать.

— Ладно! — сердито согласилась Линнора. — Буду практиковать тележку и твои паруса.

Неожиданно она протянула руку, схватила Дениса за волосы и уверенно поцеловала в губы. Затем кивнула, словно хотела заявить, что выиграла очко в соревновании, и молча уселась в тележку, глядя прямо перед собой.

Денис стоял некоторое время, смущенно хлопая глазами, но потом решил, что ему это понравилось. Его размышления прервал Арт, который показывал на склон горы, оставшийся у них за спиной.

На маленьком летнем пастбище метались черные тени. Мимо хижины, в которой они провели ночь, промчался отряд кавалерии, насчитывавший около двухсот воинов. Несколько солдат задержались, чтобы обыскать хижину, остальные поспешили в погоню за беглецами.

Солдатам понадобится минут двадцать, чтобы добраться до них.

Денис покачал головой. Глядя на долину, расстилавшуюся впереди, он не видел ни одного места, где можно было бы спрятаться.

«Ну хорошо, — подумал он, — и что нам делать? У меня закончились гениальные идеи».

Он уже собирался сообщить это своим спутникам, когда краем глаза заметил какое-то движение в густых кустах, растущих на северо-восточном склоне. Что-то направлялось в их сторону, причем на огромной скорости.

— Знаете, — задумчиво проговорил Денис, — вполне может быть…

Примерно в двадцати ярдах от них шум прекратился, словно существо, прячущееся в кустах, осматривалось по сторонам. Затем оно чуть изменило направление и помчалось прямо на них!

Через несколько мгновений из растущего у дороги кустарника подвывая и оглушительно грохоча, вылетел робот, принадлежащий Сахарскому технологическому. Прячась, под металлической крышей сидел зеленоглазый эльфенок с острыми зубками и радостно ухмылялся.

— Ну, — сказал Денис и улыбнулся, — вы не очень торопились.

Эльфенок в ответ чихнул.

6

У третьего рукава реки Рудцик сражение шло не слишком благоприятно для обеих сторон.

С точки зрения барона Р'кеттса и графа Фейф-дея, продвижение вверх по узкому каньону было медленным и опасным маневром, в результате которого они потеряли много времени и людей. С невысокого холма они наблюдали за своими армиями.

Барон Р'кеттс с довольным видом разглядывал марширующих солдат. Даже барон… нет, теперь король Кремер… не мог бы пожаловаться на то, что они медлят в пути. Барон Р'кеттс по-прежнему рассчитывал на легкую победу и надеялся хорошенько поживиться во время этой кампании. Он слышал фантастические рассказы о сокровищах л'тофф и о том, будто они так ловко практикуют инструменты, что те за несколько минут становятся безупречными, мало того, навсегда сохраняют свои качества!

У барона Р'кеттса ужасно болела спина оттого, что ему все время приходилось скакать верхом, но он постоянно повторял себе, что оно того стоит. Кремер обещал ему невиданные богатства и удовольствия.

Графом Фейф-деем владели совершенно иные чувства. В то время как Р'кеттс взирал на поток вооруженных людей, поднимающихся по горной дороге, Фейф-дей видел лишь тех, кто двигался в противоположном направлении. Фермеры, крестьяне, практики и даже мелкие делатели из деревень, расположенных в его графстве, шли, едва переставляя ноги, прижимая к ранам бинты и морщась от боли.

Фейф-дей тяжело вздохнул. Ну, по крайней мере, военные действия отвлекут Р'кеттса от нападения на его земли — хотя бы на некоторое время. Его народ, возможно, будет в большей безопасности, когда к власти придет новый король.

Впереди послышался сигнал трубы — предупреждение. А в следующее мгновение с грохотом посыпались огромные камни. Фейф-дей быстро повернулся к своим ординарцам.

— Скорее скачите к сигнальному посту. Сообщите о новой засаде, пусть вызовут подкрепление.

7

— Мы наносим удар и отступаем, наносим удар и отступаем… — хриплым голосом докладывал курьер. — Мы остановили неприятеля на всех фронтах, но в долине реки Руддик их слишком много, они идут нескончаемым потоком!

Принц Пролл поблагодарил его и отправил отдыхать.

— Милорд, разрешите мне взять резерв и бросить его в бой у реки Рудцик, — повернувшись к отцу, попросил он.

— Нет, сын мой, — усталым голосом проговорил принц Линси. — Твой отряд и разведчики Демсена должны оставаться на севере. Там будет предпринято основное наступление.

Он прекрасно понимал, что, когда это произойдет, л'тофф потребуются самые лучшие командиры, которые смогут повести за собой воинов в главное сражение, от которого будет зависеть их судьба. Возникнет нужда в сильных молодых бойцах, вроде Пролла и Демсена, которые сумеют вселить в души солдат отвагу, заставить их остановить, а затем и разбить северян Кремера.

Казалось, Пролл его понял, потому что не стал возражать. Молча кивнув, он принялся снова расхаживать взад и вперед перед палаткой, дожидаясь очередных новостей.

— Пошли за Стивиянгом, — приказал Линси своему адъютанту. — Я хочу знать, можем ли мы рассчитывать на то, что он успеет сделать все вовремя.

8

— Кто вы такие, черт вас побери? Отпустите меня! Вы что себе позволяете? И куда меня тащите?

Стражники крепко держали высокого чужестранца и волокли его туда, где под деревьями на столетнем раскладном стульчике устроился ученый муж Хосс'к в красном одеянии.

Светловолосый чужестранец оглядел Хосс'ка с ног до головы и расправил плечи.

— Вы здесь самый главный? Советую объяснить мне, что тут происходит! Мне наплевать, что вы сделали с Нуэлом… меня интересует зиватрон!

— Помолчи, — приказал ему Хосс'к.

Чужестранец заморгал и отступил на шаг назад.

— Слушай, толстая морда, я доктор Брейди из Сахарского технологического и представляю доктора Марселя Фластера, который…

Один из стражников развернулся, и чужестранец повалился на землю.

— Ученый муж велел тебе помалкивать!

Болтливый тип перекатился на спину и, моргая, уставился на Хосс'ка. Рта он больше не открывал.

Хосс'к удовлетворенно улыбнулся. Этот волшебник наверняка окажется более сговорчивым, чем Денис Нуэл.

9

— Ушли?

Линнора повернулась и шикнула на Арта, который немедленно нырнул в кусты и затих.

Линнора настояла на том, что должна занять наблюдательный пост. Она не так устала, да и ноги у нее при этом отдыхали. Кроме того, Денис еще ни разу в жизни не видел человека с таким острым зрением.

Он лежал на сухих ветках и иголках в густых зарослях кустарника рядом с маленькой тележкой. Минут пятнадцать назад они с Артом без сил повалились на землю, не обращая внимания на бесконечную процессию всадников, проскакавших мимо.

Неожиданно Денис почувствовал, что кто-то сильно дергает его за рукав. Он повернул голову и увидел стоявшего в нескольких дюймах робота. Ярко горела красная лампочка, обозначавшая «внимание».

Денис чуть приподнялся на одном локте и посмотрел на запись, появившуюся на маленьком экране.

— Проклятие, не сейчас! — выдохнул он.

Робот собирался доложить ему о выполнении своего первого задания — рассказать о жителях Татира.

— Чуть позднее, честное слово, я выслушаю все, что ты захочешь мне поведать.

— Порядок, — сообщила Линнора. — Последние всадники скрылись из вида.

— Хорошо, — сказал Денис и со стоном сел. — Рискнем выйти на дорогу.

Он поднялся на ноги и протянул руку. Эльфенок слетел с ветки, сидя на которой наблюдал за промчавшейся мимо кавалькадой. Он так радостно ухмылялся, будто считал происходящее веселой шуткой.

Конечно же, им никогда в жизни не удалось бы пройти так много, если бы не робот и Эльфи.

Денис и Линнора протолкнули тележку сквозь кусты, а Арт отправился следить за дорогой. Линнора забралась внутрь и принялась снова закреплять паруса. Денис уже открыл было рот, чтобы ее остановить, но потом передумал. Кто знает, может быть, они окажутся полезными.

— Сюда направляется целая армия, Денис, — сообщил запыхавшийся Арт. — Мы опережаем их примерно на час, не больше!

— Ну что ж, в путь!

Линнора устроилась поудобнее, Арт занял свое место у тормозов, а Денис остался на ногах, чтобы помогать толкать тележку. Он запрыгнет внутрь, когда дорога пойдет под откос.

Линнора уже погрузилась в медитацию, приступив к практике. Возможно, он стал более чувствительным к подобным вещам, или все дело в присутствии эльфенка, но Денис вдруг ощутил, как воздух вокруг изменился, словно зазвенел.

Эльфенок нашел для себя более удобное место, чем у него на плече — уселся на верхушке мачты и казался совершенно счастливым. Его довольное ворчание усиливало действие волшебных сил, превращавших простую тележку в совершенную машину.

Робот тащил повозку, Денис толкал ее сзади, когда дорога поднималась по склону, и бежал рядом, если она уходила вниз. Арт ловко орудовал тормозами, а Линнора правила. Тихонько гудел робот, хлопали на ветру паруса, эльфенок урчал. Постепенно Практический Эффект окружил их своим сиянием.

Неожиданно Дениса охватило поразительное ощущение радости. Ему казалось, что благодаря эльфенку он слышит мысли Линноры, старательно практикующей тележку, которая менялась прямо у него на глазах. Вскоре он обнаружил, что ему приходится бежать, чтобы от них не отстать. Тогда он приказал роботу остановиться и уселся впереди, забрав у Линноры вожжи, которые стали намного мягче и податливей.

Вдруг Арт толкнул его в плечо и показал на столб пыли, поднявшийся у них за спиной. Их догонял еще один отряд всадников, а за ним следовала, казалось, бесконечная колонна пехоты.

Ловушка! Стоило им увеличить скорость, как они настигли бы тех солдат, что находились впереди, но и замедлить ход не представлялось возможным!

— Давайте снимем паруса, — предложил Денис. — Смотрите, как они повисли. Ветра все равно нет, а внимание они привлекают.

— Не нужно, Денис, — вмешалась Линнора. — Мне кажется, они помогли нам двигаться медленнее на крутых склонах, хотя должна признаться, что не понимаю, каким образом. Я уверена, без них тележка будет слушаться нас хуже — мы же практиковали их вместе.

Денису ничего не оставалось делать, как довериться ее ощущениям.

Примерно через милю за поворотом они наткнулись на группу отдыхающих всадников. Когда тележка промчалась мимо них, Денис успел заметить удивление на лицах солдат, которые бросились врассыпную и покатились по пыльному склону горы. Вслед беглецам неслись отчаянные крики спохватившихся преследователей.

Денис сосредоточил все внимание на управлении, тележка с оглушительным визгом набирала скорость. Впрочем, на этот раз он чувствовал, что сможет с ней справиться. Он слышал, как хохочет у него за спиной Арт, а Линнора тихонько поет боевую песнь, которая вплетается в его восторженный вопль.

Тут дорога снова повернула, и они оказались на поле боя. Перед ними, на небольшой поляне среди холмов шло сражение. Около сотни всадников Кремера застали врасплох отряд воинов л'тофф, одетых в неброскую зеленую форму. Денису ничего не оставалось делать, как направить свою машину в самую гущу боевых действий.

Лошади кавалеристов, отлично подготовленные к войне, увидев рычащее, размахивающее крыльями чудовище, с пронзительным ржанием разбежались в разные стороны, унося с собой всадников, бессильных с ними справиться.

Денис оглянулся и увидел, что приближается новый отряд солдат Кремера. Примерно в четверти мили впереди показалась большая группа воинов в зеленой форме, спешивших на выручку своим товарищам, попавшим в западню.

Землянин приказал роботу прибавить скорость, поскольку им нужно было как можно скорее оказаться за линией фронта.

Их неожиданное появление остановило наступление врага и даже заставило кое-кого спасаться бегством. Однако Денис понимал, что должен добраться до противоположной стороны поляны — лишь тогда они окажутся на дружественной территории.

Неожиданно он почувствовал, как что-то шевелится у него под ногами. Взглянув вниз, он увидел эльфенка, спрятавшегося в самом темном углу тележки. Маленький кренеги отлично умел заботиться о собственной шкуре!

— Денис! — взревел Арт, дико размахивая руками. — Денис, ты куда собрался?

— А ты как думаешь? О, нет… Робот! Назад!

Маленький автомат бросился выполнять приказ и поднял тучи пыли, пробуя затормозить.

За кустами, растущими вдоль дороги, оказался крутой склон. Тележка, промчавшись сквозь заросли, устремилась вниз.

Денис изо всех сил старался удержать экипаж в равновесии.

— Медленнее! — орал землянин, пытаясь практиковать спуск, чувствуя, что и остальные заняты тем же.

— Медленнее!

Впереди, меньше чем в ста метрах, их поджидала пропасть, а останавливать время Денис не умел.

ГЛАВА XI

1

— А теперь вспомните, о чем я вам говорил! — крикнул Гэт остальным аэронавтам.

Из корзин десяти шаров послышались одобрительные возгласы.

Гэт повернулся и знаком показал Стивиянгу Сигелю, который управлял передовым шаром, что все готово. Фермер кивнул.

— Рубите концы!

Топоры обрушились на канаты. Мешки с песком попадали на землю. Сноровистые руки подбросили угля в огонь, разведенный на дне корзин. Один за другим разноцветные шары поднимались в небо.

Они долго ждали, когда подует подходящий ветер.

Гэта переполняло возбуждение. Закончились долгие дни напряженной работы и ожидания.

Ветер нес их на запад. Казалось, прошли долгие часы, но на самом деле они довольно скоро добрались до гор Руддик, где враг достиг наибольших успехов. Отряд Стивиянга облетел южные вершины, огибая каньон. Здесь аэронавты бросили якоря поджидавшим их солдатам л'тофф. Вскоре шары были надежно привязаны.

Когда силы под командованием Гэта обогнули северные вершины, процедуру повторили.

— Смотрите! — воскликнул один из лучников в гондоле Гэта.

На фоне освещенных солнцем облаков показались две дюжины темных теней. Издали планеры походили на коршунов.

— Приготовиться! — приказал командир одного из шаров.

— Вот они! Стреляйте!

— Они приближаются слишком быстро!

— Хватит жаловаться, дружище! Их нужно остановить!

— Я достал одного!

— Отлично! Только не заносись!

— Следите за вражескими дротиками.

Победные возгласы сменялись криками боли; схватка продолжалась пару минут; вскоре неприятель отступил, а на земле остались лежать обломки трех планеров.

Пехота л'тофф дружным криком приветствовала успех своих товарищей.

— Ладно! — хрипло воскликнул Гэт. — Они еще вернутся, и во второй раз нам будет труднее с ними справиться! Пока их нет, займемся теми, кто внизу! Берегите стрелы, пусть каждая найдет свою цель!

Гэт видел, как противник начал перегруппировку, чтобы захватить каньон, над которым зависли четыре шара Стивиянга Сигеля.

С этого момента атаки возобновлялись каждый час. Лучники л'тофф наносили страшный урон пехоте врага. Однако стрел могло не хватить.

Сражение продолжалось, и защитники тоже несли потери. Пехота л'тофф яростно обороняла опорные позиции своих лучников, а войска противника сражалась с отчаянным ожесточением. Постепенно начала вырисовываться общая картина битвы.

Возле северной вершины защитники держались довольно уверенно. Лучники Гэта нанесли большой урон вражеской пехоте, которая пыталась взобраться вверх по склону. Кроме того, им удалось отбить три атаки планеров.

Однако на южной стороне дела шли значительно хуже. Солнце еще не успело опуститься за самые высокие горные хребты, а отряд Сигеля потерял два шара. Гэт не знал, продержится ли Стивиянг до наступления ночи. Два оставшихся шара не могли в достаточной степени прикрывать друг друга.

Гэт беспомощнонаблюдал за прибытием подкреплений врага… в том числе и дюжины дополнительных планеров. Казалось, генералы снимают планеры с других фронтов, чтобы одержать здесь убедительную победу.

Наконец все имевшиеся в распоряжении врага планеры помчались в атаку на два шара Стивиянга. А Гэт ничем не мог им помочь!

2

— Медленнее! Медленнее!

Денис почувствовал, что Линнора и Арт подхватили его слова. Практический Эффект начал действовать.

Серебристый огонь заплясал на поверхности тележки, скорость чуть снизилась. Однако они неотвратимо продолжали двигаться к обрыву. Десять метров, пять, два…

В самый последний момент робот, подняв тучу пыли, затормозил у самого обрыва.

Арт изо всех сил ухватился за крону молодого деревца, благодаря которому они избежали верной гибели.

Денис протер глаза, однако вниз так и не взглянул. Он попытался побыстрее откашляться, чтобы попросить робота отойти подальше от пропасти. Однако тележка проехала еще на несколько дюймов вперед. Гусеницы робота зависли над бездной.

— Ну, — пробормотал, постепенно приходя в себя, Денис, — Линнора? Арт? С вами все в порядке? У меня есть идея. Давайте медленно и осторожно сдвинемся назад. — Линнора принялась ослаблять ремень.

Пришло время выбираться из тележки. И тут что-то прожужжало около уха Дениса. Сначала он подумал, что это огромное насекомое, но, обернувшись, заметил вторую стрелу, просвистевшую мимо его уха.

— Ой! — крикнул Арт, когда стрела вонзилась в бок тележки рядом с его пальцами.

Лучники барона Кремера — не меньше дюжины — осторожно спускались вниз, выбирая момент для нанесения последнего удара. Они стреляли на поражение, беглецов не собирались брать в плен.

Впрочем, понял Денис, особенно беспокоиться не о чем. Арт явно терял силы, скоро он не выдержит и отпустит деревце.

Неужели конец? Денис осмотрелся, пытаясь хоть что-нибудь придумать. Линнора возилась с ножом. Что она собирается сделать? И тут Дениса озарило. Планер! Они поставили крылья вертикально — как паруса. Теперь Линнора пыталась перерезать веревки, которые их удерживали.

Прошла еще одна секунда, прежде чем Денис сообразил, как сильно натянуты веревки.

— Нет, Линнора! Не делай этого!

Слишком поздно. Веревка лопнула, и крылья со свистом опустились, сбив две смертельных стрелы.

Потом Арт не смог объяснить, почему выпустил деревце. Повозка вдруг взбрыкнула, как обезумевший жеребец, и Арт повалился в ее заднюю часть — необычное средство передвижения угрожающе раскачивалось на самом краю пропасти.

Эльфенок вскочил на плечо Дениса — до сих пор он прятался на полу тележки. На хитрой мордочке появилось выражение нетерпения: казалось, Эльфи пытался сказать, что ему все это надоело.

«Снова собирается нас бросить?» — подумал Денис, не в силах оторвать взгляда от сказочного существа.

Кренеги потупил взгляд, словно понимал, о чем думает Денис. И начал раскрывать крылья, готовясь улететь. Потом, в первый раз, эльфенок бросил взгляд в пропасть и отчаянно запищал — его крылья не предназначались для таких перелетов! Денис чуть не рассмеялся, увидев растерянность на забавной мордочке.

Все эти размышления заняли несколько мгновений, мимо просвистело еще несколько стрел, а тележка перевалилась через край. Эльфенок взвыл, Арт закричал. Денис молча смотрел вниз.

Их спасла Линнора. Она запела.

Первая нота оказалась такой высокой и чистой, что все мгновенно забыли о стремительно приближающемся дне каньона. Они уже довольно долго работали вместе как единая команда практиков. Линнора помогла им сосредоточиться. Почти сразу они погрузились в фелтеш транс.

Денис почувствовал, как вошел в контакт с разумом Линноры, потом к ним присоединился Арт и даже кренеги-эльфенок впервые отнесся к происходящему серьезно. Пространство вокруг них кипело от энергии, они пытались изменить реальность.

Денису вдруг показалось, что он вошел в контакт с окружающим миром. Поток хаотической энергии подхватил его — нечто похожее происходило возле зиватрона, когда он начинал работать, и Денис закрыл глаза.

Когда он снова открыл их, оказалось, что рядом с ним сидит темноволосый молодой человек с густыми черными усами. Они находились внутри необычного сооружения из белой парусины и множества деревянных распорок, связанных струной рояля. Хотя воздух со свистом проносился мимо, реальность вокруг оставалась серой и неподвижной.

— Знаешь, нам пришлось очень нелегко, пока мы не нашли нужную кривизну крыльев, — объяснял усатый пилот, перекрывая рев ветра. — Лэнгли никогда не понимал. Он слишком торопился и не тестировал своих конструкций, в отличие от меня и Вилбура…

Денис удивленно заморгал, а потом и вовсе закрыл глаза. Когда он снова их открыл, все вокруг в очередной раз изменилось.

— …поэтому мне пришлось самому тестировать X-10, понимаешь? Двигатель занимал больше половины всего свободного места! Его называли летающей бомбой!

Теперь на месте пилота сидел человек с тонкими усиками и сардоническим выражением лица.

Пространство вокруг оставалось туманным и почти неподвижным, как во сне.

— Только не думай, что я ставлю себя на место будущих испытателей, — пилот моноплана усмехнулся.

Лицо показалось Денису знакомым, но он никак не мог вспомнить имя — кажется, видел фотографию в старом учебнике. Денис снова заморгал… А когда открыл глаза, сцена вокруг в очередной раз изменилась.

Все происходило очень быстро. Пилот исчез. Рев двигателя стал приглушенным. Денис почувствовал аромат хризантем и заметил женщину в соломенной шляпке и ярко-розовом шарфе. Она улыбнулась ему, не отрывая взгляда от рукоятей управления. И снова все пропало.

Денис оказался на месте второго пилота в кабине большого двухмоторного самолета — бомбардировщика, так ему показалось. Пахло керосином и резиной. Штурвал в руках слегка подрагивал. Лысый пилот в форме цвета хаки усмехнулся, бросив на него быстрый взгляд.

— Прогресс, — заговорил первый пилот. — Приятель, у тебя совсем простая роль. В прежние времена на это уходили годы и море кровавого пота!

Наконец Денису показалось, что он понимает, о чем идет речь. Он узнал лицо летчика.

— Знаете, полковник, вам бы очень пригодился Практический Эффект.

Офицер покачал головой.

— Вот уж нет. Гораздо интереснее добиваться всего самому.

— Я понимаю.

Полковник кивнул.

— Каждый из нас делает то, что должен. Не хочешь немного здесь задержаться?

— Боюсь, мне нужно возвращаться к друзьям. Благодарю, вы мне очень помогли.

— Не о чем говорить. Жаль, что ты не сможешь встретиться с нашими испытателями и астронавтами. И не забывай, сынок: ничто не заменит напряженного труда!

Денис кивнул. Он закрыл глаза, ветер взревел с новой силой, и сон развеялся, как предрассветный туман.

Секунды, растянувшиеся на годы, вновь обрели прежнюю быстроту; мерцание воздуха немного ослабло, и Денис обнаружил, что они летят! Ветер унес остатки серебристого тумана. И они все еще были живы.

Он не знал, сколько времени прошло на самом деле, но тележка-планер изменилась, превратившись в нечто совсем новое: крылья теперь надежно крепились к фюзеляжу, сама тележка удлинилась и обзавелась хвостом, корпус гордо устремился вперед. Самолетик медленно набирал высоту.

Наверное, это был самый мощный фелтеш транс в истории Татира. Измученный эльфенок отдыхал на коленях Дениса, которого настолько захватило управление самолетом, что он не смотрел на Арта и Линнору.

Денис взглянул вниз. Пора искать место, пригодное для посадки. Вскоре он заметил небольшое плато на востоке. Они приближались к плоскому участку земли. Больше Денис не видел ничего подходящего. Он боялся, что робот пострадает при приземлении, но понимал, что придется рискнуть.

После недолгих маневров, Денис начал заходить на посадку.

— Приготовьтесь! Садимся!

«Плато» оказалось песчаным откосом. Планер слегка приподнял крылья и, словно альбатрос, плавно опустился на песок. Поднялась туча пыли, самолетик остановился у края площадки. До пятидесяти метрового обрыва оставалось метра четыре.

3

Хотя отряд двигался не спеша, Бернальд Брейди чувствовал себя паршиво: он не привык ездить верхом.

Как только тип в красном одеянии объявил привал, Брейди с трудом сполз на землю. К нему подошел стражник и чуть ослабил веревку на руках. Брейди добрался до дерева и с облегчением прислонился к стволу.

Скоро запахло съестным. Один из солдат протянул Брейди легкую и очень красивую миску с супом. Землянин ел и с восторгом разглядывал посуду. Его теория получала подтверждение.

Хотя люди, захватившие его, делали вид, что они дикари, им не удалось скрыть своей истинной сущности. Изумительная посуда выдавала их с головой.

Нуэл наверняка прожил все это время среди местных жителей. И строил козни, понимая, что рано или поздно Фластер пошлет Брейди чинить зиватрон. Нуэл нанял каких-то фанатиков, которым нравятся средневековые игры — таких сейчас полно на Земле, — чтобы они подшутили над коллегой, который вылезет из зиватрона! Эти ребята исполняли свою роль с таким увлечением! Сначала им даже удалось его напугать, особенно, когда толстяк принялся расспрашивать Брейди о снаряжении.

Брейди фыркнул. Чтобы люди, которые делают мечи из драгоценных камней, удивлялись, увидев ружье и микроволновую печь!

О, да, они знали Нуэла. Всякий раз, когда Брейди упоминал его имя, толстый «священник» бросал на него странный взгляд. «Солдаты» тоже понимали, о ком он говорит, хотя и не произносили ни слова.

Да, Нуэл мстит ему за то, что Брейди поменял несколько плат в возвратном устройстве.

Пожалуй, с него хватит. Пора положить конец этому безобразию! Игра зашла слишком далеко. Руки затекли, все тело болело… Брейди с мрачным видом поставил пустую миску на землю и попытался встать.

Тут один из «солдат» отчаянно закричал и со стоном упал на колени — из его горла торчала стрела. Брейди с недоумением наблюдал за тем, как, захлебываясь собственной кровью, умирает человек.

— Партизаны, — крикнул кто-то. — Напали с тыла!

Один из «офицеров» выкрикнул приказ. Группа людей устремилась к деревьям у дороги. Брейди пришлось довольно долго ждать, тишину нарушали лишь дикие вопли и звон оружия. Наконец в лагерь вбежал гонец и устремился к толстяку в красном, который спрятался за стволом дерева.

Брейди подполз поближе, чтобы подслушать разговор.

— …за поворотом засада. Похоже, кому-то из них надоело ждать, слишком рано захлопнули ловушку. Нам повезло. Однако отсюда не выбраться без помощи армии.

Толстяк в красном, которого называли Хосс'к, нервно облизнул губы.

— Мы отправили последнего голубя с сообщением милорду Кремеру, что нам удалось захватить еще одного волшебника из чужой страны!

— После наступления темноты я отправлю дюжину людей в разные стороны, — ответил офицер. — Кто-нибудь доберется до замка…

Брейди отполз обратно и долго сидел, пытаясь понять, что происходит. Дикая реальность не укладывалась ни в одну из его теорий.

4

— Милорд, мы получили послание от священника Хосс'ка. Он находится у Северного Перевала. Хосс'к утверждает, будто ему удалось поймать…

— Не сейчас, — прорычал барон Кремер. — Передайте болвану, чтобы оставался на месте и не мешал продвижению северных отрядов!

Гонец быстро кивнул и выскользнул из палатки.

— Продолжайте, — обратился Кремер к своим офицерам. — Что вы сделали, чтобы очистить долину Руддик от летающих чудовищ.

День едва успел начаться, когда Кремер прибыл на планере к месту военных действий. У барона болела голова, и он чувствовал себя отвратительно.

— Милорд, войска графа Фейф-дея окружают двух оставшихся у южного края каньона чудовищ. Мы оказываем им всяческую поддержку с воздуха при помощи планеров, которые вы прислали с других фронтов.

Затем мы сразу атакуем южный фланг каньона. Мы потеряем много людей, но л'тофф будут вынуждены отступить, и мы сможем окружить оставшихся четырех чудовищ, которые охраняют северный склон. Им придется сдаться.

— И сколько планеров мы потеряем? — спросил барон.

— Не так уж много, милорд. Может быть, пятнадцать или двадцать.

— Не так уж много… — Кремер вздохнул. — Непростительно много! Мы уже лишились почти трети аппаратов, и нам нечем поддержать северные отряды.

— Ваше Величество, силы противника истощены. Любой прорыв приведет к быстрой победе! В особенности, здесь.

Кремер оглядел своих офицеров. Он увидел, что они полны решимости, и настроение его снова изменилось.

— Да! — кивнул он. — Вводите в бой подкрепление. Сегодня мы одержим историческую победу.

5

Когда наступило утро, Денис и Линнора лежали на песчаном берегу, укрывшись одним из одеял Суры Сигель, и наблюдали, как на востоке медленно встает солнце.

Линнора вздохнула и положила голову Денису на грудь. Он понимал, что пора вставать и выбираться с плато, но сейчас не хотелось даже шевелиться.

— Эй. Денис? — послышался смущенный голос Арта, готовившего неподалеку завтрак.

— Что?

— Денис, думаю, тебе стоит взглянуть…

Денис открыл глаза и увидел, что Арт показывает на запад.

— И когда ты только это прекратишь? — проворчал Денис.

Он с трудом подавил раздражение: Арт постоянно приносил дурные новости. Маленький вор махнул рукой в сторону горного склона, с которого они вчера свалились.

Денис присмотрелся к далекому склону, озаренному яркими лучами утреннего солнца: небольшой отряд осторожно спускался вниз, используя веревки на наиболее опасных участках.

Денис прикинул, что враги доберутся до них часа через два, в лучшем случае, через три.

Линнора коснулась его плеча, и Денис повернулся — принцесса показывала в другую сторону!

«И ты тоже?» — Он укоризненно взглянул на девушку и только потом перевел взгляд в направлении ее руки.

К ним приближалось несколько ярких пятен. Шар, догадался Денис, окруженный планерами. Гондола уже горела.

Необходимо уходить с плато, пока люди Кремера до них не добрались. Кроме того, пора помочь хорошим парням.

У Дениса уже возникли кое-какие идеи. Он вытащил старый, острый, как бритва, столетний нож, который дала ему Сура Сигель, и повернулся к Линноре и Арту.

— Найдите прочный кусок дерева вот такой ширины и такой длины.

Когда Арт начал задавать вопросы, Денис отговорился:

— Я хочу кое-что вырезать.

Линнора и Арт переглянулись. «Опять волшебство», — подумали они и отправились выполнять приказ.

Когда они вернулись, Денис разговаривал… то ли сам с собой, то ли с металлическим демоном. Он пододвинул планер к краю обрыва и установил под ним робота. Рядом лежала куча вещей.

— Мы нашли подходящую палку, — заявил Арт.

Денис кивнул. Он взял ветку длиной в пять футов и принялся быстро ее строгать, очищая от коры и сучьев. Линнора и Арт не осмеливались его отвлекать. Эльфенок проснулся и с интересом наблюдал за происходящим.

Наконец Денис убрал нож, полюбовался своей работой и отдал палку роботу!

— Вот, — сказал он. — Держи эту штуку посередине своим центральным манипулятором. Да, правильно. А теперь попробуй вращать по часовой стрелке. Хорошо! Сначала тихонько, а потом изо всех сил. Видя, что Арт и Линнора ничего не понимают, Денис попытался объяснить им, что придумал на сей раз. Однако они сумели запомнить лишь новое слово — пропеллер.

Денис попросил Арта остаться на земле и подталкивать планер сзади. Линнора заняла свое привычное место. Денис поднял кренеги, который тихонько скулил.

— Пошли, Эльфи. Тебе еще предстоит поработать. — Он сел перед Линнорой и кивнул ей, чтобы она начала практиковать транс.

— Пропеллер, — прошептала Линнора новое слово, чтобы его не забыть. Потом начала напевать.

Четверка вошла в фелтеш транс с такой легкостью, словно они были рождены именно для этого состояния. Очень скоро их окружило знакомое мерцание, и они поняли, что реальность опять начала меняться.

6

Последний из шаров у южной гряды оторвался почти сразу после захода солнца, когда защитникам якорной веревки пришлось отступить. Впрочем, аэронавты, наученные горьким опытом, принялись сбрасывать мешки с песком, оружие, одежду, словом, все, что попадалось под руку. Шар устремился в небо, мимо поджидавших его черных планеров, а ветер начал сносить аппарат к востоку, где обитатели гондолы окажутся в сравнительной безопасности.

Гэт смотрел ему вслед и надеялся, что именно в этом шаре находится его друг Стивиянг.

— Теперь планеры смогут свободно атаковать наши войска на перевале, — сказал лучник л'тофф Гэту. — Они прорвутся с юга и окружат пехоту в долине.

— Необходимо подкрепление! — согласился с ним Гэт.

— К сожалению, все резервы брошены на северный фронт.

Гэт выругался. Если бы только найти способ перемещать шары против ветра!

— Вон они снова! — крикнул один из лучников.

Гэт поднял глаза: еще одна группа крылатых дьяволов устремилась в атаку. И откуда они только берутся? Наверное, Кремер бросил сюда все свои планеры.

Он поднял лук и приготовился к очередной схватке.

7

Арт изо всех сил старался удержать хвост тележки-планера. Его башмаки начали скользить по мягкому песку.

— Я больше не могу!

— Продержись еще немного! — крикнул Денис.

Пропеллер вращался очень быстро, из-под него била тугая струя воздуха. Линнора изо всех сил нажимала на тормоза, ее длинные светлые волосы полоскал ветер.

— Он ползет! — сообщил Арт.

— Сейчас я скажу роботу, чтобы он вращал пропеллер в противоположном направлении, и тогда… — Денис не успел закончить фразы.

На мгновение все стихло, а потом пропеллер завращался с новой силой.

— Не сейчас! — отчаянно заорал Денис, но планер бросился вперед, точно скаковая лошадь, перед которой открылись ворота стартового загончика.

Арт отпустил хвост и упал у самого края обрыва.

— Эй! — хрипло завопил он. — Эй! Подождите меня!

Но «тележка» уже находилась над обрывом. Арт заворожено наблюдал, как летающая машина метнулась вверх, застыла в воздухе, нырнула вниз, выровнялась и помчалась вперед.

«Да, — подумал Арт, — какая поразительная маневренность! Наверное, волшебник специально старается для дамы своего сердца. Кто же станет его винить?» — Душа Арта устремилась вслед за быстро удаляющимся аэропланом.

Он не мог отвести глаз от великолепного зрелища, но вскоре шум у него за спиной напомнил о солдатах Кремера. Арт понял, что пора поискать убежище.

Линнора радовалась, как дитя.

Кровь стучала в висках Дениса. Он потянул за одну из веревок, которую привязал к роботу, чтобы вручную управлять аэропланом в полете, не выкрикивая команд. Теперь, наученный горьким опытом, он потянул совсем чуть-чуть. Наконец проклятая штука выровнялась. Робот вращал пропеллер равномерно, а Денис старался держаться подальше от скал и опасных воздушных потоков. Планер начал постепенно набирать высоту, и Денис откинулся назад, снова оказавшись в объятиях Линноры.

— О, мой волшебник, — вздохнула девушка. — Ты великолепен! И пришел из чудесного мира!

Денис понемногу приходил в себя. Несмотря на несколько тревожных секунд, на сей раз все обернулось именно так, как он рассчитывал. Кажется, он приручил Практический Эффект!

Эльфенок с любопытством озирался по сторонам — ему явно нравилось летать, не прибегая к помощи собственных крыльев-перепонок.

Денис провел рукой по гладкой поверхности бывшей тележки, построенной всего два дня назад! Неуклюжая повозка превратилась в стройный летательный аппарат! Просто поразительно!

Впрочем, Денис понимал, что чудо произошло благодаря удивительному сочетанию талантов людей, л'тофф и кренеги. И все же…

Эльфи уселся у него на коленях и замурлыкал. Тихонько поглаживая прохладную спинку, Денис посмотрел на Линнору, вспомнил о ее последних словах и улыбнулся.

— Нет, любовь моя. Мой мир не прекраснее твоего, где природа так добра к людям. Лишь совсем недавно наша жизнь стала удобной и мирной — благодаря напряженному труду миллионов людей. Если бы у них был выбор, многие жители Земли почли бы за счастье поселиться на Татире.

Он посмотрел на раскинувшиеся под ним долины и понял, что принял поразившее его самого решение — он останется на Татире.

Конечно, можно ненадолго вернуться на Землю, чтобы поделиться со своим народом открытиями, сделанными здесь. Однако Койлия станет его домом. Ведь тут живет Линнора. И его друзья…

— Арт! — Он резко дернулся. Планер судорожно качнулся.

— Ой! — воскликнула Линнора. — Нужно вернуться!

Денис кивнул и принялся осторожно разворачивать самолет.

Из своего укрытия под упавшим деревом Арт слышал крики солдат. Они долго стояли на опустевшем плато, обмениваясь удивленными репликами. Такого им еще видеть не приходилось. Слово «дракон» витало в воздухе.

Шло время. И вдруг Арт услышал пронзительные вопли разбегающихся солдат и оглушительный рев. Так повторилось несколько раз, причем рев раздавался все ближе и ближе, а крики солдат удалялись.

Вскоре Арт решился выбраться из своего укрытия и осмотреться. Солдаты Кремера в отчаянной спешке покидали плато, хватались за свисающие со склона веревки, по которым совсем недавно сюда спустились. Они карабкались вверх так, словно за ними по пятам гнался сам дьявол.

Даже Арт слегка вздрогнул, когда у него над головой возникло стремительно приближающееся ревущее чудовище. Но он тут же с облегчением заметил две маленькие фигурки. Арт сразу догадался, кто сидит внутри ревущего чудовища. Денис и Линнора прогнали солдат — теперь они вряд ли сюда вернуться. Арт понимал, что сесть они здесь не смогут, и помахал рукой вслед улетающему планеру. Друзья помогли ему избавиться от солдат.

Он вздохнул и направился к куче припасов, оставленных на плато. Хватит, чтобы продержаться несколько дней.

«За пару дней они разберутся с бароном Кремером и вернутся за мной, — подумал он. — А если нет, я попробую сам построить летающую штуку!»

Тихонько напевая себе под нос, он принялся готовить обед.

8

Сражение развивалось не лучшим образом. Около полудня Гэт приказал сбросить на землю все лишнее, чтобы приготовиться к стремительному отступлению.

Однако во время следующей атаки планеров дротики в нескольких местах пробили обшивку шара, а у л'тофф оставалось все меньше стрел. Нагретый воздух выходил из отверстий, шар начал опускаться.

Погиб один из лучников, и его тело без всяких церемоний пришлось выбросить за борт гондолы.

Солдаты внизу держались из последних сил. Все понимали, что южный фронт вот-вот будет прорван и их положение тоже станет критическим.

Кремер отлично знал, что судьба сражения решается именно здесь. Он снял часть войск с северного фронта, где разведчики Демсена оказывали его армии упорное сопротивление. Гэт видел, как прибыли отряды наемников и собственные части Кремера.

Шар неотвратимо выпускал воздух, Гэт не мог предсказать, сколько он еще продержится над землей. И тут, словно им и без того не хватало проблем, один из лучников схватил Гэта за плечо.

— Что там такое? — спросил лучник.

Гэт прищурился. Сначала он подумал, что приближается еще один планер. В прозрачном полуденном воздухе к ним мчался новый летательный аппарат, который показался Гэту больше планеров Кремера.

Вдобавок до них доносился странный рев — планеры летали совсем не так. Что-то мощное и стремительное было в повадке этого необычного летательного аппарата. Если Кремер выпустил против них новое оружие…

Но нет! Ревущее чудовище взмыло ввысь, а потом устремилось вниз, намереваясь атаковать поднимающуюся в воздух колонну черных птиц!

Пришелец пронесся мимо на такой скорости, что воздушная волна ударила по планерам, и они начали выходить из-под контроля пилотов, переворачивались и падали на землю!

Лишь нескольким удалось удержаться в воздухе. Набрав высоту, они развернулись и атаковали одинокого врага. Однако ревущее чудовище не испугалось дротиков, ловко сманеврировало и устремилось на неприятеля. Результат каждого поединка был предопределен: боевые машины Кремера одна за другой падали на землю или искали место для вынужденной посадки.

Прошло всего несколько минут, и в небе не осталось ни одной черной птицы! Л'тофф не верили своим глазам. Потом над рядами обороняющихся пронесся победный клич. Даже ветераны северян начали отступать, увидев, как ревущее чудовище расправилось с их воздушным флотом.

И тут над горными долинами раздался чистый зов рожков. На перевале появился отряд вооруженных всадников, над головами которых развевался королевский флаг. Огромный дракон с зелеными крыльями ухмылялся с гордо реющего на ветру знамени.

Гэт знал, что дюжина Королевских Разведчиков пряталась на склонах, поджидая подходящего момента. Эффект превзошел все ожидания Демсена и принца Линси. Связь между ревущим летательным аппаратом и легендарным драконом не вызывала сомнений.

Именно в этот момент воющее чудовище спикировало вниз, словно собираясь растерзать пехотные части барона Кремера.

Ни один солдат не осмелился выпустить стрелу — сердца захватчиков переполнял ужас. Побросав оружие, отряды Кремера покинули поле боя.

Впервые за последние несколько дней Гэт вздохнул с облегчением. Он знал, кто пилотировал планер, похожий на дракона.

9

— Ваше Величество! Все пропало! — всадник в сером плаще остановил скакуна перед бароном.

— Что? О чем ты говоришь? — Кремер был поражен. — Мне докладывали, что победа в наших руках!

Барон поднял глаза и сразу все понял. Серые, красные и зеленые фигурки беспорядочно отступали. Посланец опередил их лишь на несколько минут.

Кремер вместе со своими офицерами оказался на пути бегущей армии. Довольно быстро он сообразил, что остановить солдат ему не удастся.

Тогда барон посмотрел в небо в поисках своего главного оружия, но не увидел ни одного планера! Послышался шум, и Кремер заметил незнакомую машину, которая преследовала его людей! Вокруг чудовища мерцал воздух — фелтеш транс!

Сначала шары, а теперь это!

Летающее чудовище повернуло на север.

Кремер догадался, что оно направилось к северному фронту. Тут барон понял, что проклятый чужеземный волшебник опять спутал все его планы.

Вне всякого сомнения, как только весть о его жестоком поражении распространится, остальные лорды сразу переметнутся к королю Гимиэлю. Через несколько дней их армии устремятся на запад в надежде добыть голову барона Кремера.

Он повернулся к своим помощникам.

— Передайте приказ о немедленном отступлении: здесь и на севере. Пусть горцы собираются в долине Высоких Деревьев, в моих наследственных землях Лемминг. Там у нас мощные крепости и нам не будут страшны летающие чудовища волшебника.

— Ваше Величество! — Офицеры с недоумением смотрели на него.

Еще несколько минут назад они служили будущему повелителю Койлии, а теперь выясняется, что приходится возвращаться в дикие земли предков!

Кремер понимал, что лишь очень немногие в состоянии быстро оценить обстановку. Он не винил своих офицеров, все произошло чересчур стремительно. Однако медлить было нельзя.

— Скорее! — крикнул Кремер, прикоснувшись к кобуре, где лежало страшное оружие. — Я хочу покинуть эти места. Затем мы отправим срочное сообщение в Зуслик. Наш гарнизон заберет с собой все самое ценное, а также запасы продовольствия… Нам они еще понадобятся.

10

Уже начали спускаться сумерки, когда чудесный «дракон» вернулся в сердце земель л'тофф. Встречающим пришлось долго следовать за ним, пока Денис не нашел подходящее место для посадки. Сверкающий в лучах заходящего солнца самолет сделал последний круг и легко покатился по земле, пока не остановился рядом с дубовой рощей.

Толпа возликовала, когда л'тофф увидели стройную фигурку своей принцессы. Они даже попытались поднять ее на плечи и внести в город.

Однако Линнора этому решительно воспротивилась. Она приказала л'тофф отойти в сторону и помогла высокому темноволосому незнакомцу вылезти из самолета.

Однако еще большее изумление вызвало маленькое существо, сидящее на плече у мужчины. Два сверкающих зеленых глаза и хитрющая усмешка кренеги заставили л'тофф отступить на несколько шагов в благоговейном молчании.

А потом по толпе пронесся дружный вздох, когда чужестранный волшебник обнял их принцессу и они принялись целоваться.

ГЛАВА XII

1

Когда Денис наконец проснулся, он чувствовал себя очень странно: словно прошло много времени и ему снились самые разные сны. Он сел и протер глаза.

Сквозь прозрачный занавес в ярко убранный шатер проникал солнечный свет. Денис отбросил шелковое покрывало и поднялся с мягкой постели. Обнаружив, что совершенно обнажен, принялся искать хоть какую-нибудь одежду и вскоре наткнулся на мягкие кожаные брюки и шелковую зеленую рубашку, лежащие на белом стуле. Черные кожаные ботинки оказались точно его размера. Быстро одевшись, он поспешил наружу.

И сразу увидел принца Линси, оживленно беседовавшего с несколькими офицерами. Правитель выслушал сообщение запыхавшегося гонца, затем расхохотался и с благодарностью похлопал паренька по плечу.

— Денис!

На Дениса смотрел один из офицеров л'тофф и радостно улыбался. А он никак не мог вспомнить, когда их познакомили… вчера? Или позавчера?

— Денис! Это же я, Гэт!

Денис удивленно заморгал. И точно! Казалось, паренек здорово повзрослел за последнее время. А может быть, дело в форме.

— Гэт! Что слышно о Стивиянге?

— Мы получили известие только час назад, — радостно объявил Гэт. — Он в порядке. Его шар приземлился на территории графства, правитель которого поддерживает короля, и он уже выступил с целой армией, чтобы разобраться с Кремером!

— Значит, Кремер…

Денис не договорил, потому что к нему направлялся высокий, стройный человек с седой бородкой — принц Линси.

— Приветствую тебя, волшебник Нуэл. Надеюсь, ты хорошо отдохнул?

— Ну, да, конечно, Ваше Высочество. Только я хотел бы поскорее узнать…

— Да. — Линси расхохотался. — О моей дочери и твоей невесте, по моему соизволению. Линнора в роще неподалеку. Я пошлю за ней немедленно.

Денис мечтал снова увидеть Линнору, однако сейчас его гораздо больше интересовало, как идут дела на войне. С воздуха он видел, что войска Кремера отступают на всех фронтах. Однако дух солдат в серой форме не сломлен. Отличные воины, которые отчаянно сопротивлялись, удерживая армию л'тофф и давая возможность своим товарищам отойти на безопасное расстояние.

— А что Кремер? — спросил он.

— О нем можешь не беспокоиться. — Линси улыбался. — Все союзники барона перешли на сторону короля. А сам он в данный момент направляется в свое родовое поместье в горах.

Денис почувствовал облегчение. Он не сомневался, что Кремер еще доставит королю кучу неприятностей. Но пока все успокоилось, кризис миновал.

Денис радовался, что сумел помочь народу Линноры. Но главное, он был счастлив, что тиран не станет заставлять его создавать смертоносные устройства.

К принцу подбежал запыхавшийся паж и что-то прошептал ему на ухо.

— Дочь просит вас прийти на луг, где вы приземлились позавчера ночью, — сказал он Денису. — Она там, вместе с твоей чудесной машиной. Никто ничего не трогал, — заверил его Линси. — Я сказал своим людям, что того, кто прикоснется к страшному рычащему существу, похожему на дракона, ждет смерть в пасти чудовища.

На лице принца Линси Денис заметил хитрую улыбку и сразу понял, кому обязана принцесса Линнора своим острым умом. Вне всякого сомнения, пока он спал, Линнора подробно рассказала отцу обо всем, что с ней произошло с момента пленения.

— Я готов, Ваше Высочество. Не могли бы вы дать мне провожатого.

Линси подозвал девушку, которая взяла Дениса за руку.

2

Линнора сидела, скрестив ноги, возле носа самолета, а неподалеку перешептывались ее придворные дамы.

Денис очень удивился, увидев, как скрючилась Линнора: она сунула голову под переднюю часть устройства, когда-то начинавшего свою жизнь в роли тележки. Ему стало любопытно, что это она там делает.

— Линнора, — позвал он, — что ты…

Послышался громкий стук. Денис почувствовал, что краснеет, поскольку за стуком последовало исключительно длинное и замысловатое ругательство.

Принцесса выбралась из-под машины и села, потирая ушибленную голову.

— Денис! — вскричала она и бросилась к нему на шею.

Лишь через некоторое время, слегка задыхаясь, он поинтересовался, что же она разглядывала под тележкой.

— Ах, это! Надеюсь, я ничего не испортила, когда сунула свой нос туда, в чем ничего не понимаю. Но ты так долго спал, а отец приказал за мной следить, чтобы я не сбежала воевать… Мне стало скучно, так скучно, что я решила посмотреть… — Линнора была явно возбуждена каким-то открытием.

— Линнора, твои дамы немного шокированы твоим поведением — ты уселась на землю, а потом забралась под самолет.

— Рано или поздно они привыкнут, верно? Кроме того, что я стану твоей женой, и ты, надеюсь, будешь учить меня волшебству. Мой опыт показывает, что это довольно пыльное дело. Твой кренеги тоже сначала был тут, но сейчас, кажется, улетел — наверное, на охоту.

Денис потерял надежду то, что его любимая когда-нибудь перейдет к делу.

— Что ты делала под этой штукой? — настаивал он на своем.

— Робот! — неожиданно объявила она. — Мне стало скучно, и я решила поговорить с чудесным существом-инструментом, которое ты взял с собой из своего мира.

— Ты разговаривала с… — удивленно переспросил Денис. — Покажи, как, — попросил он наконец.

Придворные дамы были еще больше шокированы, когда волшебник и их принцесса опустились на грязную траву и заползли под диковинное устройство. Они даже собрались скромно отвернуться, если их самые ужасные предположения подтвердятся.

3

Когда Линнора сказала, что «разговаривала» с роботом, она имела в виду, что в действительности с ним говорила, а он отвечал ей, выводя ответы на маленький экран.

Денис нахмурился, глядя на ряды койлианских букв, появляющихся на жемчужно-белом прямоугольнике. Он не успевал читать сообщения, написанные на чужом языке. Кроме того, его очень занимало, каким образом робот научился…

Впрочем, Денис вспомнил, что с первой минуты пребывания на Татире машина по его приказу собирала информацию о жителях планеты. Естественно, сюда входило и изучение письменности.

— Раздели экран, — приказал он. — Текст на койлианском — слева, перевод на земной английский — справа.

Текст тут же разделился на две части. Денис довольно быстро заметил одну чрезвычайно интересную вещь — две системы имели общий стиль.

Он некоторое время читал отчет: история Койлии, обнаруженная роботом в древних свитках, которые он временно позаимствовал в каком-то храме Зуслика. Здесь много и подробно говорилось о Старой Вере, которой прежде придерживались почти все жители Татира, а теперь среди ее приверженцев осталось лишь племя л'тофф и небольшая группа населения. Среди множества мифов и легенд Денис начал улавливать определенную систему.

Временами он просил робота обратиться к более ранним записям, затем приказывал вернуться назад. Линнора зачарованно наблюдала за ним, порой предлагая прочитать тот или иной абзац или объясняя значение понятий, с которыми Денис до сих пор не встречался.

Наконец он решил, что с него достаточно. Вывод напрашивался сам собой.

— Татир не просто другая планета, — объявил он. — Это будущее!

Линнора чуть отодвинулась и посмотрела на него.

— Да, для тебя, мой волшебник из прошлого. Твое открытие что-нибудь меняет? Ты женишься на женщине, которая может оказаться твоим потомком?

Денис обнял ее и поцеловал.

— Ты не можешь быть моим потомком. У меня нет детей.

— Ну, это дело поправимое, — вздохнув, успокоила его Линнора.

Денис уже снова собрался ее поцеловать, но в этот момент откуда-то сверху раздался крик:

— Денис! Принцесса!

На сей раз два громких удара сопроводила серия восклицаний, произнесенных хором. Денис и Линнора вылезли из-под самолета, потирая головы. Впрочем, они тут же заулыбались, увидев, кто их поджидает.

— Арт!

На краю поляны собралась толпа, л'тофф с безмолвным благоговением наблюдали за происходящим — на плече ухмыляющегося Арта удобно устроился тихонько мурлыкающий кренеги.

— Значит, ребята Пролла все-таки сумели тебя найти! Я боялся, что по нашему описанию они вряд ли сумеют отыскать то плато, и нам придется отправиться за тобой на самолете. Мы ужасно за тебя волновались!

Арт почесал эльфенку подбородок и совершенно спокойно заявил:

— У меня все в порядке.

— Вот и отлично.

— Я послал с парнями Демсена записку Мэггин. Попросил ее приехать сюда из Зуслика и провести со мной отпуск — если, конечно, Ваше Высочество не возражает. — Он поклонился Линноре, та расхохоталась и обняла маленького вора. — Да, кстати, вы, наверное, еще не слышали новость, но думаю, вам будет интересно. Ребята Демсена наткнулись на отряд Кремера рядом с северным перевалом. И знаете, кто с ними был? Наш старый дружок Хосс'к!

— Хосс'к?

— Точно, только ему удалось сбежать. Однако разведчики захватили очень странного типа, который, похоже, был пленником Хосс'ка. Он сейчас в палатке Линси. Странное дело, говорит этот парень совсем, как ты, Денис. А кое-кто из пойманных горцев утверждает, будто он тоже волшебник.

Денис и Линнора переглянулись.

— Думаю, нам следует взглянуть на него, — сказала принцесса.

4

— Ну, Брейди, значит, Фластер все-таки послал тебя за мной. Надо сказать, он не особенно торопился.

Светловолосый человек, с мрачным видом сидевший на складном стуле, быстро обернулся.

— Нуэл! Ты! Господи, как же я рад увидеть землянина!

Выглядел Бернальд Брейди каким-то потрепанным и измученным.

На лбу красовался синяк, а привычное язвительное выражение сменили искренняя радость и облегчение, когда он понял, что перед ним человек из его мира.

Линнора и Арт вошли вслед за ним, и у Брейди широко раскрылись глаза от изумления, когда он разглядел эльфенка на плече Арта. Очевидно, тот тоже узнал Брейди, потому что принялся угрожающе шипеть. Пришлось Арту вынести его наружу.

Когда они ушли, Брейди повернулся к Денису и умоляюще произнес:

— Нуэл, пожалуйста! Ты можешь мне сказать, что здесь происходит? Тут у них самый настоящий сумасшедший дом! Сначала я обнаружил, что зиватрон разобран на части, потом нашел твою странную записку. Тут выяснилось, что все мое оборудование как-то странно себя ведет… И, наконец, меня избили по приказу какого-то придурка, который изображает из себя самого главного… отобрали у меня все вещи…

— И оружие? Этого я и боялся. — Денис поморщился.

— Отняли все, — со стоном проговорил Брейди, — от походной печки до обручального кольца!

— Ты женился? — Брови Дениса поползли вверх. — На ком? Я ее знаю?

Неожиданно у Брейди сделался смущенный вид, было видно, что ему не хочется обидеть Дениса.

— Ну, знаешь, когда ты не вернулся…

— Ты хочешь сказать, что Габби вышла за тебя?

— Ну, да… ты слишком долго не возвращался. И мы обнаружили, что у нас очень много общего… ну, ты понимаешь? — Он опасливо посмотрел на Дениса.

— Да ладно, Берни, — рассмеявшись, ответил Денис, — я уверен, что ты ей больше подходишь. Поздравляю. Мы постараемся как можно скорее вернуть тебя к ней, — пообещал он своему бывшему сопернику. — Мне тоже нужно на время вернуться на Землю. Хочу продать кое-что из местных произведений искусства и купить необходимые инструменты.

Денис считал, что ради благополучия обоих миров он должен позаботиться о том, чтобы Линси тщательно охранял зиватрон, ограничивая количество желающих посетить Землю или Татир. Им совсем ни к чему временные парадоксы!

Но до определенной степени обе стороны могут получить выгоду от торговли друг с другом.

— Даже если бы нам и удалось собрать новый зиватрон из тех частей, что ты закопал, — покачав головой, заявил Брейди, — нам ни за что не успеть вовремя. Фластер дал мне всего несколько дней, и они уже почти истекли. А кроме того, я не знаю координат Земли!

— Я их помню, — успокоил его Денис.

— Да? — в голосе Брейди появился намек на так хорошо знакомый Денису сарказм. — А координаты этого безумного места ты уже рассчитал?

— Не волнуйся. Я могу их определить. Видишь ли, я знаю не только, где мы находимся, но и когда.

Брейди, ничего не понимая, уставился на него, и тогда Денис начал ему объяснять.

— Подумай о самых важных открытиях XX и XXI веков, — предложил ему Денис. — Вне всякого сомнения, такими открытиями стали достижения биоинженерии и зиватроника. Исследования, только начавшиеся в Сахарском технологическом и других институтах, когда мы там работали, казалось, подарят нам целый мир чудес — гигантские цыплята, коровы, дающие йогурт, даже единороги, драконы и грифоны!

Затем появился зиватрон, и перед нами открылись дороги к звездам, которые до сих пор мы считали недосягаемыми. Когда через сто лет — или около того — зив-эффект наконец был доведен до совершенства, огромные отряды путешественников отправились в другие миры с целью колонизировать их или найти место, где они стали бы жить так, как им представлялось правильным.

Они не брали с собой большого количества инструментов, только то, что могли пронести через зиватрон. В конце концов, зачем усложнять себе жизнь и таскать тяжелые куски металла, когда можно создать организм, который будет выполнять необходимые тебе функции?

Самовосстанавливающиеся полуразумные роботы, построенные из живой материи, станут возить вас на работу, трудиться в полях и убирать в доме. Абсолютно надежные огромные летающие драконы защитят новые колонии. И все специализированные организмы будут «заправляться» пищей, которая производится особыми устройствами.

В будущем колонисты не станут путешествовать к звездам на космических кораблях и уж, конечно, не будут брать с собой металлы.

— По-моему, Нуэл, все твои рассуждения притянуты за уши, — заявил Брейди, почесываязатылок. — Ты не можешь знать, что произойдет в будущем.

— Могу, — улыбнувшись, сказал Денис. — Потому что мы с тобой в будущем, Брейди.

Брейди вытаращил на него глаза.

— Представь себе группу колонистов, неформальную, примыкающую к движению, представители которого выступают против машин и механизмов, — продолжал Денис. — Предположим, они нашли мир, который им понравился и в который можно попасть через зиватрон. Они собрали необходимую сумму, чтобы оплатить переход, и оставили Землю, отправившись в свои райские кущи и плотно затворив за собой дверь.

Сначала все шло хорошо. А потом начали умирать сложные животные, появившиеся на свет при помощи биоинженерии. Ученые, в конце концов, обнаружили причину — болезнь, виновниками которой являются существа, путешествующие сквозь зив-пространство. Люди уже не раз вступали с ними в войну. Неприятель — блекеры — выбрал этот отдаленный форпост человечества, чтобы проверить новое оружие.

Они устроили на Татире — так называется мир, о котором идет речь, — эпидемию. Болезнь уничтожала запасы синтетических продуктов. А без пищи сложные существа-симбиоты, от которых зависела человеческая цивилизация, обречены на гибель. В поисках выхода жители Татира открыли зиватронную связь с Землей и попросили о помощи.

Брейди сидел на самом краешке стула и внимательно слушал.

— И что же случилось?

— Земля боялась заразиться, — пожав плечами, ответил Денис. — При помощи мощного устройства они закрыли все зив-пути на Татир на тысячу лет, в надежде, что за это время будет найдено лекарство. Теперь земляне и захватчики не могли проникнуть на Татир. Но, прежде чем так поступить, — Денис поднял вверх один палец, — они отправили сюда ценный подарок!

— Думаю, он уже немного успокоился, — услышали они голос Арта. — Я его принесу, а ты сиди спокойно!

Отодвинулся занавес, и появился Арт, на плече которого сидел эльфенок. Увидев Брейди, он сердито на него посмотрел, но шипеть не стал, только расправил крылья и слетел на колени Линноры. Она его погладила, и он тут же принялся довольно урчать.

— Л'тофф не забыли, какой дар преподнесла нам Земля, правда, мой маленький кренеги? — прошептала Линнора.

— Вы не забыли, — подтвердил Денис. — В последующие века падение цивилизации привело к тому, что жители Татира стали практически дикарями — ведь их мир лишился всего. Машины покрылись ржавчиной и были забыты. Им даже не знаком принцип колеса. Большинство специализированных животных погибло, язык начал меняться, канули в Лету практические знания и науки.

Те, кто остались на Земле, знали, что это произойдет. Но они не могли допустить распространения инфекции на своей планете. Поэтому они чуть приоткрыли дверь, ведущую на Татир, и отправили туда последнее достижение, результат новейших исследований — животное, обладающее иммунитетом против болезни и особым талантом, который даст жителям Татира шанс спастись. Прошло время, и они до определенной степени тоже стали обладать этим талантом. Те, кто ближе всего общались с необыкновенным существом, были наделены им в большей степени и стали зваться л'тофф.

— С нашей точки зрения — иными словами, жителей XXI века, — дар, посланный Землей, был самым настоящим чудом, — продолжал Денис. — Он действительно спас планету. А я-то считал его совершенно бесполезным.

Брейди проследил за взглядом Дениса.

— Эта тварь? — недоверчиво показал он пальцем на эльфенка, который повертел головой и продемонстрировал ему свои остренькие зубки.

— Именно, — кивнув, сказал Денис. — Конечно, я делаю выводы из разобщенных сведений и легенд тысячелетней давности. Но я уверен, что именно так все и происходило.

Денис встал рядом с Линнорой. Принцесса из племени л'тофф и эльфенок посмотрели на него, и он им улыбнулся.

— Теперь наконец начали рушиться барьеры, отделявшие Татир от других миров. По какой-то причине дверь, ведущая на Землю XXI века, распахнулась первой. Возможно, причина в том, что мы построили первый зиватрон. Скоро откроются и другие дороги, и местные жители должны быть к этому готовы. Вполне возможно, что блекеры все еще поджидают подходящей возможности, чтобы сюда проникнуть. Вот почему я еще немного побуду здесь после того, как мы починим возвратный механизм и отправим тебя домой. — Когда Линнора взяла его за руку, он добавил: — По крайней мере, это одна из причин.

— Весьма убедительная история, — нахмурившись, признал Брейди, — если не считать одной маленькой детали.

— Какой?

— Ты так и не объяснил мне, каким талантом наделена эта мерзкая тварь!

— Разве тебе никто ничего не сказал? — удивленно спросил Денис.

— Нет! Я не понимаю, что тут происходит, и это сводит меня с ума!

Денис вспомнил, сколько раз за месяцы, проведенные на Татире, он давал себе клятву поквитаться с Брейди. Сейчас бывший соперник находился в его власти, но Денис больше не держал на него зла. Впрочем, он решил, что имеет право доставить себе удовольствие и немножко ему отомстить.

— Я дам тебе возможность сообразить самому, Брейди. Думаю, ум вроде твоего быстро найдет ответ на все интересующие тебя вопросы, если ты станешь его как следует практиковать.

Бернальду Брейди ничего не оставалось делать, как молча негодовать, глядя на веселящегося Дениса Нуэла. Красавица, какой-то коротышка, чешуйчатое зубастое существо и бывший соперник смотрели на него и ухмылялись. Почему-то у Бернальда Брейди возникло неприятное ощущение, что он не получит никакого удовольствия от процесса познания.

Перевели с английского Владимир ГОЛЬДИЧ, Ирина ОГАНЕСОВА

Печатается с эксклюзивного разрешения автора на разовую журнальную публикацию.

Литературный портрет

Вл. Гаков Восхождение Дэвида Брина

В сознании многих эта великолепная «тройка Б» — Бенфорд, Бир и Брин — буквально неразделима.^[8] Можно сказать, три ипостаси одного и того же автора.

Действительно, в их биографиях и творчестве много схожего. Все трое вспыхнули звездами первой величины в начале 1980-х годов (хотя писать начали в разное время), а ныне являются признанными лидерами так называемой «твердой» научной фантастики. Все трое получили отличную научную подготовку; у Бира профессиональный роман с естественными науками вышел скоротечным, Брин и Бенфорд защитили диссертации и активно занимались научной деятельностью (последний не прекращает ее и по сей день). Наконец, все трое живут на Западном побережье США, а это — особый духовный микроклимат, субкультура, одним словом, мир, фрагменты которого можно обнаружить в произведениях всех троих…

Разумеется, достаточно прочитать по одной, наугад выбранной книге каждого, чтобы понять, насколько члены этой троицы не похожи друг на друга. И все-таки, как только разговор заходит об одном из них, можно не сомневаться — вскоре будут помянуты и двое остальных. Я, во всяком случае, вижу определенный смысл в том, что впервые услышал о Дэвиде Брине не от кого-нибудь, а от Грегори Бенфорда.

Было это в 1983 году, когда Бенфорд, в ту пору уже признанный лидер американской «твердой» фантастики, впервые оказался в Москве. Разумеется, меня остро интересовало, кого еще из молодых коллег выделит сам Бенфорд, однако произнесенное имя мне тогда ровным счетом ничего не сказало: Дэвид Брин. Между прочим, единственной книжкой, с которой Бенфорд коротал часы в самолете и гостинице, был второй роман упомянутого Брина — «Начинается звездный прилив». Год спустя книга с триумфом сделала «дубль» — завоевала обе высшие премии в жанре, и после этого не знать, кто такой Дэвид Брин, было уже просто неприлично…

Он родился 6 октября 1950 года в Глендейле, который только называется «городом», а на деле представляет собой один из районов Большого Лос-Анджелеса. После окончания школы будущий писатель учился в Университете штата Калифорния (в близлежащем Сан-Диего), а потом в знаменитом Калифорнийском технологическом институте (Калтехе), который и закончил с дипломом астронома. После этого Брин защитил в своей «альма-матер» магистерскую диссертацию, а затем и докторскую. До этого успел поработать во флагмане аэрокосмической индустрии — фирме «Хьюз Эйркрафт», консультантом НАСА, да еще прочитать курс физики в родном университете и в одном из местных колледжей.

Чуть позже он повторно вернулся в университет, но на сей раз обучал студентов не физике и не астрономии: уже известный писатель Дэвид Брин вел здесь творческие мастерские по литературе.

К ней он всегда испытывал склонность — даже когда занимался физикой и математикой в университете. «Я все утешаю себя иллюзиями, — вспоминал он, — что мог бы стать знаменитым ученым или инженером. Хотя, увы, память говорит другое: в те благословенные годы учебы в Калтехе я слишком долго ждал, когда же соизволит проснуться моя „десятая муза“. На лекциях по физике перед нами разворачивали новые, возбуждающие горизонты того, как устроена Вселенная, — а для меня все это звучало какой-то китайской грамотой, через которую приходилось продираться с трудом и совсем без удовольствия. Математика осталась для меня труднопостижимой поэзией, аромат которой таял в воздухе еще до того, как я успевал его ощутить. В моей голове уже тогда витали по большей части слова и образы, а не числа и формулы… Думаю, что я испытывал бы трепет и смущение в присутствии Истинного Физика, во взоре которого видны отблески картин того, что происходит на границе Вселенной: ученый видит их воочию — Большую Сингулярность и голову Медузы… и не сморгнет, и не обратится в камень!»

Согласимся, это слова писателя, а не физика.

«Остепененным» ученым Дэвид Брин стал в 1981 году, но уже за год до того он дебютировал в научной фантастике, а в 1983-м выпустил второй роман, принесший ему славу и признание. Этот роман окончательно определил дальнейший жизненный путь Брина.

Как пишут авторы второго издания справочника «Научные фантасты XX века», вышедшего в 1986 году, имени Дэвида Брина в первом издании, появившемся пять лет назад, вы не найдете. Сейчас же это один из авторов, которого невозможно забыть; он, без сомнения, входит в первую десятку ныне здравствующих и пишущих фантастов.

Действительно, ворвался он в научную фантастику на редкость стремительно и неудержимо. Дебютировав в 1980 году романом «Нырнувший в Солнце», новичок за считанные годы выдвинулся в лидеры «твердой» НФ. По опросу, проведенному в 1988 году журналом «Локус», Дэвин Брин был назван читателями «лучшим автором научной фантастики 1980-х годов».

Сравнивая творчество Дэвида Брина с произведениями его коллег-сверстников, Брайан Олдисс в своей истории научной фантастики, вышедшей в 1986 году, отмечал: «Проза Брина более облегченная, а язык более разговорный, нежели, к примеру, у Бира или Стерлинга. Брин мягче, человечнее, хотя во всем, что касается сюжетной фантазии, вряд ли уступает кому-либо. Тем не менее он автор преимущественно идей, и если сравнивать его с кем-либо, то, вероятно, придется вспоминать писателей прошлого». После чего мэтр британской фантастики пророчески предрек: «Уже сейчас творчество молодого писателя являет все признаки того, что к концу 1980-х годов из него получится отменный автор-бестселлерист».

Первый роман Брина был принят читателями и критиками неплохо — но и только; многие, как и автор этих строк, познакомились с дебютом писателя задним числом, вдохновившись чтением продолжения — уже упомянутого романа «Начинается звездный прилив» (1983), собравшего внушительный урожай премий: «Хьюго», «Небьюла», премия журнала «Локус»^[9]… Следующий роман, завершивший трилогию (то, что трилогия вырастет в сериал, выяснилось позже, но предугадать можно было уже тогда, десять лет назад), «Война цивилизаторов»^[10] (1987) также принес автору премии «Хьюго» и «Локус».

Первый и второй (пока, несомненно, лучший) романы из серии о Восхождении обещали многое. Придуманная Брином схема «обустройства» галактики поражала сложностью и продуманностью, что выгодно отличало его мир от примитивных «космических опер» многих коллег.

Во-первых, не одна обитаемая галактика, а целых пять союзов разумных рас. Во-вторых, все они были некогда «засеяны» разумной жизнью, а таинственный сеятель — сверхраса Прародителей удалилась неведомо куда (как и положено всем этим Хайнам и Странникам), однако оставила приглядывать за молодыми цивилизациями-несмышленышами пять рас-наставников (Patron Lines), по одной на каждую галактику. В обязанности Наставников входит помощь «местным» разумным расам в их медленном и трудоемком карабкании по цивилизационной лестнице. Это Восхождение (Uplift) и составляет тайный план неведомых Прародителей, своего рода галактический Высший Закон, какие-либо отклонения от коего не допускаются и своевременно — я бы добавил: с фанатичной непреклонностью — пресекаются… При том, что эти пять рас — наиболее деятельные и старые, во время оно были «возвышены» предыдущими Наставниками, а те — своими, еще более древними. Память о самых первых в значительной мере утеряна, остались лишь мифы и легенды.

На мой субъективный вкус, и этого более чем достаточно для раскручивания добротного, полновесного сюжета. Однако автору показалось мало. И он насыщает действие еще несколькими темами.

В-третьих, земная цивилизация усомнилась в благих намерениях Плана. Дело в том, что у землян не было «своего» Наставника (а значит, и покровителя), и их не очень жаловали в обитаемом космосе — как всяких выскочек. Кроме того, землянам разрешили «возвысить» шимпанзе и дельфинов, но дальше поумневшие шимпанзе начали втихую «возвышать» и другие виды обезьян, и… события начали приобретать необратимый характер. План неведомых первых Прародителей оказался под угрозой. А опыт общения с иными космическими расами показывал, что обитаемая Вселенная напоминает собой средневековый феодальный раздрай наподобие того, когда монарх умирает или отправляется в долгий поход, после чего в стране начинается бесконечная драка влиятельных кланов, каждый из которых считает, что именно на него возложена обязанность следить за исполнением Закона. Это, в-четвертых. В-пятых, единственное, что может сохранить пусть зыбкий, но мир в пяти галактиках, это проникновение в полумифическую вселенскую библиотеку Прародителей — Галактический Институт (нечто вроде азимовского Основания), где аккумулирована вся известная мудрость Вселенной. В-шестых, самодеятельность землян вызывает беспокойство у Наставников — и в воздухе (точнее, в безвоздушном пространстве) пахнет грозой, назревает галактическая война. В-седьмых, экипаж земного космического корабля состоит не только из людей: им помогают те самые разумные дельфины, чьи образы, кстати, по живости и убедительности соперничают с образами людей. Есть еще «в-восьмых», «в-девятых», «в-десятых»…

Перебор? Дело вкуса… Уже на последнем романе первой трилогии я откровенно заскучал, поскольку количественное увеличение сюжетных линий не сопровождалось новым качеством: цикл Брина уверенно выруливал на конвейерный сериал — другое дело, что сериал, в отличие от многих, высококачественный. Вторая трилогия о Восхождении — «Риф света» (1995), «Берег бесконечности» (1996), «Галс неба» (1997) — оказалась явно слабее предыдущей, хотя большинство читателей ее приняли, о чем свидетельствуют впечатляющие тиражи…

К счастью, писатель не зациклился на своей беспроигрышной эпопее и в промежутке между двумя трилогиями приятно удивил романами совершенно иного толка. Этот поворот в творчестве Брина и знаменует собой истинное Восхождение автора, результат которого пока однозначно предсказать трудно, но сам факт «отрыва» от золотоносного конвейера говорит о многом…

Вспомнить хотя бы роман «Почтальон» (1985), переписанный из одноименной повести. Не останавливаясь на этой книге подробно (в пятом номере журнала рассказывалось об экранизации этого романа), могу только отметить, что произведение Брина послужило приятным напоминанием о полузабытом: о том, что и научной фантастике не чужда художественность, подлинная страсть, дум высокое стремление — и все такое прочее.

К теме глобальной катастрофы Брин возвращается в своем самом «футурологическом» романе «Земля» (1990), написанном, несомненно, под влиянием «Остановки на Занзибаре» Джона Браннера. Это тщательно продуманная и до деталей выписанная панорама земной жизни через полстолетия — не во всем, на мой взгляд, удачная, но серьезная и художественно правдивая. В романе затейливо переплетены катастрофы естественные и рукотворные — созданная в лаборатории микро-«черная дыра» вырвалась наружу, ну, а что касается засоренной, превращенной в помойку планеты, то это уже никакая и не фантастика. Это вполне вписывается в разделяемые Брином концепции Геи — планеты как живого организма, философские идеи Пьера Тейяра де Шардена, нашего Вернадского, а в научной фантастике — Олафа Стэплдона.

Говоря о такой важной социальной функции научной фантастики, как предупреждение, Брин заметил: «Я — часть этой культуры. Критичность — единственная известная вакцина против социальной ошибки. И если так называемая „литература основного потока“, тем более, кино, телевидение и прочие масс-медиа уже заражены вирусами ошибок, то мы, писатели-фантасты, являемся, пожалуй, единственными антителами, образующими иммунную систему. Мы помогаем созданию лучшего мира, но делаем это по-своему — предотвращая худшие из возможных ошибок. Самые выдающиеся произведения научной фантастики — это почти всегда „самопредотвращенные“ пророчества. „Доктор Стрейнджлав“ помог предотвратить третью мировую войну. „1984“ зарядил нас аргументами против тоталитаризма. „Капитал“ Маркса — одна из величайших научно-фантастических книг всех времен — помогла реформировать нашу систему, которую автор этого произведения полагал абсолютно нереформируемой».

Контрастом всем перечисленным книгам, особенно двум последним, предельно серьезным, служит более легкий, даже несколько игривый роман Брина «Дело практики» (1984), опубликованный в этом номере журнала. Забавная, хотя логически убедительная и изящно написанная история современного ученого, попавшего в некий параллельный мир, где правит магия (или местная наука, кажущаяся магией), вызывает в памяти целую вереницу литературных ассоциаций — циклы Спрэга де Кампа и Флетчера Прэтта, Пирса Энтони, Кристофера Сташеффа. К счастью, в отличие от них, Брину хватило чувства меры, и он не стал растягивать шутку на очередной сериал.

Для полноты картины следует упомянуть написанный в соавторстве с Бенфордом почти «производственный» роман «Сердце кометы» (1986), выход которого совпал с пиком ажиотажа вокруг кометы Галлея, а также сравнительно недавно вышедшие романы «Штучная работа» и «Время славы». Хотя Брин писал и произведения малой формы, а один из рассказов, «Хрустальные сферы» (1984), даже принес автору очередную премию «Хьюго», в сознании критиков и читателей он, в целом, остается автором многотомной интеллигентной «космической оперы», нескольких заметных одиночных романов и…

В интервью, данном журналу «Локус» в прошлом году, Дэвид Брин поделился творческими планами:

«Что выпущу в ближайшее время? Вы знаете, когда наследники покойного Айзека Азимова предложили мне написать один из романов-продолжений к серии об Основании, я поначалу ответил отказом. Мне хватало и своих собственных проектов. Но мой друг Грег Бенфорд объяснил мне, что научная фантастика — это всегда своего рода беседа с читателем и с самим собой. И я сдался, поскольку меня тоже захватила идея Грега рассматривать азимовское Основание как дружеский ужин за круглым столом, за которым неторопливо — вот уже полвека — писатели-фантасты обсуждают судьбу человечества…»

Вл. ГАКОВ

БИБЛИОГРАФИЯ ДЭВИДА БРИНА (Книжные издания)

1. «Нырнувший в Солнце» («Sundiver», 1980).

2. «Начинается звездный прилив» («Starlide Rising», 1983).

3. «Дело практики» («The Practice Effect», 1984).

4. «Почтальон» («The Postman», 1985).

5. Сб. «Река времени» («The River of Time», 1986).

6. В соавторстве с Г.Бенфордом — «Сердце кометы» («Heart of the Comet», 1986).

7. «Война цивилизаторов» («The Uplift War», 1987).

8. «Дошкольный период доктора Пака» («Dr. Pak's PreSchool», 1989).

9. «Земли» («Earth», 1990).

10. «Штучная работа» («Piecework», 1991).

11. «Время славы» («Glory Season», 1993).

12. Сб. «Чуждость» («Otherness», 1994).

13. «Риф света» («Brightness' Reef», 1995).

14. «Берег бесконечности» («Infinity's Shore», 1996).

15. «Глас неба» («Heaven's Reach», 1997).

Конкурс

Банк идей

Впервые за всю историю конкурса «Банк идей» мы предложили нашим читателям не задачу из области НФ, а загадку в стиле фэнтези. Результат получился неожиданный. Нам казалось, что большинство читателей без особого труда найдут правильное решение, но, привыкнув оперировать категориями научной фантастики, конкурсанты в раздумье остановились перед иным жанром, а затем почему-то принялись искать бытовой «ключ» к разгадке, почти начисто игнорируя фантастический элемент рассказа. В итоге лишь два участника конкурса нашли верный ответ. Их имена мы назовем позже, а сейчас рассмотрим наиболее популярные версии.

Но прежде предлагаем освежить в памяти условия задачи, которые содержатся в экспозиции рассказа (см. со стр. 258 — до первых «звездочек»). Опубликовав тот же текст в четвертом номере «Если», мы задали читателям два вопроса:

КАКУЮ СУДЬБУ ВЫБРАЛИ РОДИТЕЛИ ДЛЯ СВОЕГО СЫНА?

КАК ИСПОЛНИЛОСЬ ПРЕДНАЧЕРТАНИЕ?

Абсолютное большинство участников конкурса не испытывают иллюзий по поводу выбора купца, полагая, что он изберет для своего отпрыска судьбу придворного. Он даст сыну приличное образование (благо позволяют средства), запретит общаться с крестьянскими ребятишками, а возможно, отправит в монастырь — постигать духовные и светские науки. Лишь некоторые романтики (Т.Тимохина, Красноярск; Ю.Рябченко, Красноярск; В.Лурье, Мурманск) надеются на здравомыслие купца, который выберет для сына достойный труд землепашца.

А далее — ответ на второй вопрос.

Вариант 1

Первая версия — назовем ее БЛАГОРОДНОЙ — предполагает, что сын Жигделя непременно разочаруется в придворной жизни и возвратится к земле, став действительно счастливым человеком и даже философом (В.Кувинов, Москва; Е.Гравес, Москва; Т.Долганов, Кострома, и другие). Более того, убедившись в цинизме и развращенности двора, он способен поднять крестьянское восстание против угнетателей (В.Тузанов, г. Токмак, Запорожская обл.; М.Парфенов, г. Адлер, Краснодарский край; М.Нарижный, Киев). Тем самым читатели убирают из предсказания союз «или», и пророчество исполняется в любом случае — как бы ни повернулась судьба.

Вариант 2

Вторая версия — НАКАЗАНИЕ — оставляет сына Жигделя наедине с дворцовыми интриганами. По мнению В.Попова (Саратов), Л.Сойкиной (Екатеринбург), К.Сушко (г. Красногорск, Московская обл.) и других, юноша, так или иначе ставший придворным короля, испытает на себе всю ненависть местных Макиавелли, ему не простят стремительной карьеры и не забудут низкого происхождения, а в итоге неизбежно погубят — наветом ли, ядом ли, колдовством… Юношу не спасет даже тайный брак с принцессой — в этом случае бедная девушка кончит свои дни вместе с ним.

Вариант 3

Некоторые читатели предлагают совершить с бонпо АКТ ОБМЕНА. Допустим, шерп поступает в услужение монаху, а тот уж сам берется отыскать верное решение (А.Ройзман, С.-Петербург; В.Тростянов, Новосибирск). Можно предложить бонпо яков в обмен на покровительство мальчишке (Г.Павлова, Тула). Или завещать парня предсказателю и тем самым выбрать третий путь (Г.Самохин, Пенза). И, наконец, самая мрачная сделка: купец готов превратиться в агат в коллекции бонпо ради того, чтобы сын выбрал правильный путь (А.Бунин, г. Лиски, Воронежская обл.).

Вариант 4

Ряд читателей заинтересовался личностью бонпо, вполне справедливо полагая его главным героем всей этой истории. Наиболее популярная версия — ПУТЕШЕСТВИЕ ВО ВРЕМЕНИ. Оказывается, бонпо — это сын Жигделя, вернувшийся в прошлое, чтобы сообщить своему отцу, как воспитывать мальчика (С.Бармашев, Салават; К.Жирков, п. Коминтерн, Саратовская обл., и другие). Неясно только, почему он делает это столь замысловатым образом… Монах также может оказаться инопланетянином, предлагающим землянам некий тест на СВОБОДУ ВОЛИ. Ведь предсказание не столько дарует выбор, сколько строго детерминирует поступки испытуемого в том или ином случае (А.Питиримов, с. Швариха, Кировская обл.; М.Парфенов, г. Адлер, Краснодарский край). Или, как считает А.Елфимов (г. Рогачев, Гомельская обл., Белоруссия), монах специально отбирает людей, способных сопротивляться предначертанию. Близка к этому позиция А.Миньяр (Москва), которая предложила довольно изощренную версию: бонпо знает судьбу, однако, заставляя человека сделать целенаправленный выбор, он эту судьбу меняет…

Некоторые конкурсанты считают монаха адептом старого культа. Бонпо узнает в сыне Жигделя знаменитого провозвестника буддизма и пытается смутить ум его отца лживыми посулами (В.Илларионов, г. Дмитров, Московская обл.; С.Бонза, Минск; Д.Горшенин, Иваново). Читатель С.Грибок (Москва) прозревает под личиной монаха старого тибетского бога.

Вариант 5

Некоторые читатели увидели в рассказе не притчу, а ВОДЕВИЛЬ. Отсюда — масса проблем с установлением отцовства. Отцом мальчика может оказаться вовсе не Жигдель, а бонпо; или. наоборот, Жигдель оказывается сыном бонпо, который желает своему сыну (внуку) всех земных благ; или у греховодника Жигделя действительно рождается сын, но не от законной жены, а от законной, напротив, родится дочь, которая станет принцессой… Словом, голова идет кругом, но согласитесь, к фантастике это не имеет ни малейшего отношения.

Вариант 6

И наконец, версии, более всего приближенные к разгадке произведения. Многие читатели увидели двусмысленность в предсказании бонпо, ведь почетное место при дворе короля вовсе не означает, что это непременно место придворного. А потому сын Жигделя вполне может оказаться палачом, шутом, тюремщиком, его отрубленную голову могут выставить в тронном зале или, что уж совсем неожиданно, положить в основание нового дворца в качестве «ретранслятора мыслей». К сожалению, все эти версии, кроме упомянутого «ретранслятора мыслей» Э.Ткаченко (с. Новая Безгинка, Белгородская обл.), чудо-птицы, в которую превратится сын (И.Пинк, Тула), и чучела демона, созданного воображением В.Зайцева и В.Режабека (Ростов-на-Дону), лежат в плоскости французского авантюрного романа, а не фантастики.

Понятно, что многие читатели попытались найти опорные моменты в тексте и на их основе построить собственную концепцию. Одни посчитали «ключом» тот факт, что як пошел вправо от чортена, тогда как молитвенные колеса предписывали путь влево. Других заинтересовало упорное нежелание монаха сообщать купцу результаты гадания. Третьи увлеклись способностями колдунов бонпо, которые перечислил фантаст. Все эти детали, безусловно, имеют смысл для дальнейшего повествования, но главные «ключи» нашли лишь два конкурсанта. Это ожерелье из агатов, поразившее шерпа, и волшебная чуба бонпо, способная… Впрочем, здесь мы остановимся.

Не указывая ответ (вы найдете его в рассказе), назовем имена победителей, разгадавших замысел автора. Это И.Родченко (Оренбург) и И.Сухарева (г. Рыбинск, Ярославская обл.).

Еще два конкурсанта признаны победителями за оригинальные обоснованные версии, учитывающие условия задачи. Все победители получили призы издательства «Полярис» — семь книг в серии «Миры Пирса Энтони».

В.Сергеев (Самара) обратил внимание, что один из яков двинулся вокруг священного чортена в неправильную сторону. После чего монаху пришлось заставить шерпа трижды бросить кости. В.Сергеев связывает эти два факта, считая, что бонпо вынужден снова и снова перепроверять себя, поскольку чувствует: кости лукавят. В конце концов, устав от надоедливых просьб купца, монах предлагает ему некое «среднее арифметическое» из своих бросков — ведь определенного ответа он так и не получил… Жигдель прибывает домой и обнаруживает, что у него родилась двойня. Шерп начинает воспитывать одного сына как крестьянина, а второго как придворного. Мальчишки, естественно, завидуют друг другу: у первого — полная свобода, игры со сверстниками, дружелюбие старших; у второго — роскошные одежды, изысканная еда, мудрые книги. Став юношами, они встречают бонпо и набрасываются на него с упреками. Хитроумный старик предлагает им поменяться именами и судьбами. В результате второй сын становится крестьянином, но ведет себя заносчиво и высокомерно, вызывая негодование всей деревни, а первый мучается ролью «землепашца при дворе», подвергаясь насмешкам королевской челяди. Словом, во всем виновато упрямство яка, назойливость купца и желание «сыграть сразу в двое ворот».

Версия В.Куницына (С.-Петербург) более фантастична. Бонпо — это прибывший из будущего Великий Лама, который сам заставил яка выбрать неправильный путь. Лама — хороший психолог и понимает, что встретивший предсказателя купец, с одной стороны, не сможет удержаться от просьбы бросить кости, но с другой, всю жизнь будет мучиться оттого, что сделал неверный вывод — ведь як пошел по «неправедному» пути. Поэтому он предоставит сыну две возможности одновременно: приохотит его к крестьянскому труду и даст прекрасное духовное образование. То есть выполнит основные требования буддизма, и его сын станет Учителем и через ряд реинкарнаций обретет почетное место в «духовном царстве» Будды.

И еще один наш конкурсант, И.Смирнов (Уфа), получает приз за серьезное отношение к игре. Для того чтобы найти решение задачи, И.Смирнов отправился в библиотеку и проштудировал девять (!) книг, посвященных истории и верованиям Тибета. В результате автор письма раскрыл этимологию многих терминов, упомянутых в рассказе, вполне профессионально указал нам на некоторые неточности, допущенные фантастом. Например, в тексте неправильно указано время торговых передвижений на Тибет — это делается в конце весны, когда поля убраны и вновь засеяны и наступает период большой торговли, а не осень, когда торговцы идут в противоположном направлении — к подножию Гималаев. И.Смирнов категорически не согласен, что сооружение, вокруг которого двигались яки, называется чортен: судя по описанию, это, скорее, тхобо или лапсе. И наконец, он убежден, что в условиях жесткой кастовой системы Непала вероятность занять почетное место при королевском дворе для шерпа равна нулю. И тут И.Смирнов, несомненно, прав. Если, конечно, не учитывать возможности фантастики…

Пэт Мэрфи Почетное место

Солнечным днем в начале октября шерп Жигдель Гонбо поднимался на Нанпа Ла по крутой тропе. Он посвистывал и покрикивал на трех яков, робевших перед крутизной. На яков были навьючены товары из Тибета: толстая материя из овечьей шерсти и сушеная баранина. Сума на поясе у Жигделя была набита драгоценностями.

Забираясь все выше, Жигдель поздравлял себя с успехом. Он считал себя удачливым торговцем, умеющим добиться выгодной сделки. Он отлично заработал на Тибете продажей риса и цампа и теперь возвращался к себе в долину Кумбу. Ему не терпелось скорее попасть домой, к молодой жене. Два месяца назад, когда они расстались, Бхоти Афе была беременна их первенцем.

На гребне перевала другие путники собрали на склонах камни и возвели чортен — башенку из камней разного размера, увенчанную молитвенными флажками. Когда-то флажки были яркими, но потом выгорели на беспощадном солнце высокогорья и совсем побелели. Жигдель насилу разобрал темные буквы мантры, когда-то начертанной на ткани: «Да светится бриллиант в лотосе». Бриллиант означал Будду, лотос — сердце мира. Порывы ветра срывали молитву с флажка и отправляли порхать по миру.

Как всякий разумный человек, Жигдель обошел чортен слева, по часовой стрелке — направление, указываемое молитвенными колесами и диктуемое почтительностью и осторожностью. Но один из яков избрал собственный путь — упрямо побрел вправо от башенки из камней. Жигдель досадливо выбранился и, погнавшись за тупой скотиной, тоже оказался по неверную сторону. Догнав яка, он вытянул его по боку палкой и заставил вернуться. Внезапно он увидел в тени башенки человека — старого праведника бомпо, отдыхающего после восхождения.

Подобно большинству шерпов, Жигдель был истинным буддистом. Он преклонялся перед могуществом колдунов бомпо, чья религия предшествовала просветлению божественного Будды. Своими чарами они умели вселять в женские сердца любовь, изгонять дьяволов, дарить удачу, превращаться в черных воронов.

— Намаете, — почтительно приветствовал Жигдель старика, присел на соседний камень и обменялся с ним обычными для путников репликами: куда держишь путь? Откуда? Как дела?

Беседуя, Жигдель изучал собеседника. На бонпо была чуба — длинная тибетская мантия из шерсти. На шее у него было надето ожерелье из камней дзи. Жигдель впился глазами в украшение, недоумевая, откуда этот человек раздобыл столько дорогих агатов, высоко ценимых тибетцами и непальцами. Жигдель слыхал, что подобные камни могут быть получены с помощью волшебства. Если бросить чубу праведника на гусеницу или бабочку, та превратится в чудесный ограненный камень.

Бонпо возвращался на Тибет после путешествия в Кумбу. Трудно было понять, по какому делу он там побывал, но с колунами иначе не бывает, и Жигдель не стал допытываться. Они обсудили погоду (хороша для пути), торговлю на Тибете (Жигделю не на что было пожаловаться) и состояние тропы (оползень на северном склоне Нанпа Ла испортил отрезок дороги, поэтому Жигдель посоветовал бонпо сделать крюк).

Немного погодя, Жигдель задал бонпо вопрос на самую важную для себя тему.

— Не скажешь ли, как поживает моя жена?

Бонпо устремил на Жигделя взгляд мудрых темных глаз.

— Давай посмотрим. — Запустив руку под чубу, он извлек на свет истертую кожаную суму. Из сумы он вытряс горсть мелких костей и протянул Жигделю.

— Брось здесь, — приказал он, указав на плоскую гранитную поверхность.

Жигдель потряс кости в кулаке и высыпал их на камень. Бонпо уставился на кости, морща смуглое личико.

— Еще раз! — приказал он, собрав кости и снова передав их Жигделю. Тот бросил кости второй раз. Бонпо подобрал под себя ноги, чуть приподнялся и навис над костями, не сводя с них глаз. Сейчас Жигдель поверил бы, что колдун способен превратиться в ворона: уж очень он походил на зловещую птицу.

— Еще раз! — приказал бонпо Жигделю, и тот снова повиновался, беспокоясь, почему бонпо так хмур. Уж не больна ли жена? Не видит ли он в их будущей жизни бед?

Наконец старик сел прямо и кивнул.

— Твоя жена родила сына, — изрек он.

— Она здорова? — тревожно спросил Жигдель.

— Здорова, — ответил бонпо, отмахиваясь. — Здоровей не бывает.

— А малыш?

— Чудесный мальчик, — заверил его бонпо.

— Тогда почему ты так нахмурился? — спросил Жигдель, повысив голос чуть больше, чем следовало бы. Он сильно разволновался да и характера был нетерпеливого.

Бонпо улыбнулся. Жигделю его улыбка не очень понравилась: он мысленно сравнил ее с гримасой проказливой храмовой обезьяны.

— Я увидел разные возможности, только и всего. Тебе не о чем беспокоиться. Если ты правильно воспитаешь сына, он станет хорошим крестьянином.

Жигдель насупился, недовольный, что от него что-то скрывают.

— Ты должен сказать мне все, что знаешь.

Бонпо с улыбкой покачал головой.

— Поверь, тебе лучше остаться в неведении.

Жигдель вскочил и устремил на бонпо угрожающий взгляд.

— Скажи, что ты там углядел!

Бонпо поднял на Жигделя глаза, щурясь от яркого солнца.

— А ты упрямец! — молвил он. — Повторяю, лучше тебе этого не знать.

— Я настаиваю!

— Изволь. Я вижу, что твой сын способен пойти по жизни двумя путями. Он может стать крестьянином, сильным и счастливым человеком. А может занять почетное место при королевском дворе.

Пораженный Жигдель уставился на бонпо.

— При дворе короля? — пролепетал он. Хотя он был процветающим торговцем, однако его мечты никогда не простирались дальше покупки еще одного яка, новой пристройки к дому, новой делянки проса. Слова бонпо показали, как мелки были прежде его стремления. Подумаешь, еще один як! Ведь его сын может стать приближенным короля! Он представил сына взрослым — мужчиной моложе его самого, в черной чубе из тончайшей шерсти, перепоясанной кушаком с бирюзой и драгоценностями чистой воды.

Вытащив из сумы несколько монет, Жигдель сунул их в ладонь колдуну.

— Благодарю, — радостно сказал он. — Благодарю тебя, мудрец!

— Запомни, — сказал бонпо, — он может стать крестьянином. Счастливым человеком, работающим в поле.

Жигдель кивнул и попрощался с бонпо.

По пути домой он гадал, почему бонпо так неохотно сообщил ему добрую весть. Не иначе, праведник полагал, что духовное просветление важнее богатства. Конечно, это так. Но стать придворным короля…

* * *

Бонпо не обманул: жена Жигделя произвела на свет мальчика — крикливого крепыша с густыми черными волосиками и круглым красным личиком. Взяв свое дитя на руки, Жигдель заглянул в его темнокарие глазенки. «Придворный советник, — подумалось ему. — Человек, исполненный могущества и мудрости…»

— Быть тебе великим, — сказал Жигдель ребенку. — Великим!

Ребенок замигал, глядя на отца, и воплем оповестил о желании есть.

Жигдель назвал сына Кира, в честь шерпа, первым перешедшего Нанпа Ла и открывшего перевал между Тибетом и Кумбу. Шерп Кира Гонбо вырос в деревушке в долине Кумбу и все детство провел с местной ребятней. Но мать с отцом ни на минуту не забывали, что ему предначертаны великие дела.

Когда он помогал матери на гречишном поле, то и дело спотыкаясь о комья земли, она твердила ему:

— При дворе ты будешь вкушать тончайшие яства и никогда не замараешь рук.

Когда гонялся по просяному полю за бабочками и стрекозами, она повторяла:

— При дворе ты будешь носить драгоценные украшения, превосходящие этих бабочек яркостью и красотой.

Когда помогал отцу торговать на базаре тибетской шерстью, Жигдель напоминал:

— При дворе ты будешь носить одежды еще чудеснее.

Конечно, Жигдель и Бхоти в жизни не бывали при дворе и не видали короля. Король жил в далеком городе Катманду, до которого от Кумбы было много дней пути. Но это не мешало им мечтать. Зимними вечерами, варя на очаге кашу из цампа, Бхоти Афе представляла себе ослепительные украшения на шее сына. Отправляясь по своим торговым делам и погоняя по тропе своих яков, Жигдель воображал сына хозяином стада из сотен голов: слуги нахлестывают косматую скотину, а та оглашает горы звоном серебряных и золотых колокольчиков.

Зная, какая судьба предначертана Кире, Жигдель и Бхоти из сил выбивались, чтобы лучше подготовить сына к великим делам. Живя в маленькой деревеньке, трудно готовить мальчика к придворной жизни, но родители не сдавались. Когда Кира подрос, они упросили деревенского ламу научить его письму, ибо придворный советник наверняка должен быть грамотен. Лучший деревенский певец стал учить его пению, ибо пение и танец играют в придворной жизни не последнюю роль.

Учение все чаще мешало Кире как следует трудиться по хозяйству и помогать отцу. Когда надо было помогать Бхоти убирать ячмень, Кира был занят штудированием учения Будды. Когда надо было навьючивать яков, Кира размышлял, как он будет давать королю советы по части налогообложения. Зато когда деревенские девушки стирали у колодца белье, Кира оказывался тут как тут: он красочно расписывал им свою будущую придворную жизнь.

Кира вырос красивым юношей. Всем он удался: и темными умными глазами, и блестящими черными волосами, и отличными зубами. Ладони у него были нежные — ведь он редко работал по хозяйству. Он уже не водил с отцом яков по горам: многодневные пешие переходы были для него утомительны, к тому же он полагал, что человеку, которого ждет такой взлет, негоже спать у костра, завернувшись в одеяло, и торговаться, сбивая цену на хворост.

Иногда Кира гадал, как король отыщет его в такой крохотной, затерянной деревушке. Все чаще ему приходило на ум, что следовало бы самому отправиться в Катманду и предстать при дворе. Но потом он смотрел на свою одежду — лучшее, во что могли его вырядить родители, — и печально вздыхал. Мыслимое ли дело — явиться к королю в одежде крестьянина, пускай и не бедного? Вот он и не покидал деревню, а только мечтал занять в жизни видное место, не зная, как этого добиться. Часто он прогуливался по тропинкам вокруг своей деревни, взирал на снежные вершины гор, окружающих долину, и вожделел новой жизни.

Однажды на тропе, которая увела его далеко от деревни, он повстречал праведника бонпо. Бонпо сидел на камне и грелся на солнышке.

— Намаете, — приветствовал старик молодого человека, улыбаясь ему.

— Куда ты идешь? — спросил Кира старика повелительным тоном. С годами у него появилась привычка говорить с людьми так, словно он уже добился могущества. Чуба старика была изорвана и пропылена после дальнего пути. Представить его важной персоной было трудновато.

— В Катманду, — отвечал старик.

— Вот как? — сказал Кира полным самомнения тоном. — Я тоже попаду в один прекрасный день в Катманду. Когда я родился, мудрец предсказал, что меня ждет почетное место при королевском дворе.

При этих его словах бонпо нахмурился.

— Туда я и направляюсь — ко двору короля.

Кира высокомерно покосился на старика.

— Зачем ты королю?

Старик ухмыльнулся, и его лицо пошло обезьяньими складками.

— Он будет рад встрече со мной. Как всегда.

— Почему же?

Бонпо порылся в мантии, извлек видавшую виды кожаную суму и высыпал ее содержимое на свою грязную ладонь. На ярком солнце засверкали рубины, изумруды, бирюза, янтарь. Кира затаил дыхание.

— Король любит драгоценности, — объяснил старик, по-прежнему ухмыляясь.

Кира кивнул. Любой с такими драгоценностями был бы принят при дворе. Он заговорил со встречным уважительнее, чем раньше.

— Откуда у тебя такое богатство? Ты принес его с Тибета?

Улыбка бонпо стала ещешире.

— Вовсе нет, юноша, вовсе нет! Я собрал камешки по пути. Вот хотя бы этот… — Он тронул пальцем в табачных пятнах крупный изумруд. — Не прошло и получаса, как я его подобрал. Это совсем просто — главное, знать, где искать.

Кира не сводил взгляд с изумруда.

— Ты покажешь мне, где искать? — спросил он старика срывающимся голосом.

Старик хрипло захохотал. Его голос напомнил Кире карканье ворона.

— О, нет, юноша! — взмахнул руками старик. — Такие знания не для всякого. Ну, мне пора. — С этими словами он ссыпал камни обратно в суму, спрятал суму под мантией, встал и простился с Кирой.

Кира проводил бонпо горящим взглядом. Он не мог поверить, что старик нашел этакое богатство в дорожной пыли. Кира всю жизнь прожил в долине Кумбу и ни разу не видел такого изумруда. Не иначе, здесь не обошлось без колдовства.

* * *

Стоило старику скрыться за поворотом, как Кира заторопился за ним следом, полный решимости выведать его тайну. Он шагал за ним, не приближаясь, но и не упуская из виду. Идти пришлось очень быстро, ибо старик оказался шустрым ходоком. Но Кире повезло: старик шел себе, не оглядываясь, устремив взгляд на тропу впереди себя.

Ближе к вечеру, свернув в который раз вместе с тропой, Кира едва не налетел на бонпо. Тот остановился и что-то вытащил из котомки за плечами. Оказалось, старый драный плащ. Старик трижды встряхнул его, а потом замер, любуясь двумя бабочками, оранжевой и черной, порхающими в поздних солнечных лучах над тропой. И тут бонпо набросил на одну из бабочек свой плащ.

Старик подобрал плащ. Бабочки под ним не оказалось. Бонпо нагнулся и поднял с земли какой-то предмет. Солнечные лучи тотчас отразились от его находки, и стало ясно, что это драгоценный камень.

«Ага! — пронеслось в голове у Киры. — Вот я и выведал твой секрет!» Он, конечно, слыхал о таких штуках. Всякий шерпский ребенок знал о магических способностях праведников бонпо. Но никогда еще он не видел волшебного превращения собственными глазами.

Старик положил новую драгоценность в суму, к остальным камням, выпрямился и зашагал дальше.

Кира заторопился следом. Старик свернул с нахоженной тропы, перелез через каменную гряду и двинулся вдоль горного потока в сумрачную расселину. Солнце село, потом взошла полная луна. Притаившись за большим валуном, Кира наблюдал, как старик, опустив на камни свою поклажу, устраивается на ночлег над неистовой рекой.

Собрав сучьев, бонпо развел маленький костер. Кира продрог и, чтобы согреться, поплотнее завернулся в свою шерстяную накидку. Старик тем временем вскипятил чай и поел каши из цампа. Кира по-прежнему дрожал, а старик, закутавшись в свою мантию, сбросил сандалии и улегся спать.

Кира ждал, глядя, как костер превращается в тлеющие угли. Когда луна забралась высоко в небо, а звезды засияли, как желанные драгоценности, он бесшумно подкрался к старику. Из заплечного узла, служившего спящему подушкой, торчал край волшебного плаща.

Кира застыл в нерешительности. Бонпо похрапывал, но Кире показалось, что он увидел в лунном свете блеск его глаз. Он присел на корточки, раздумывая о том, что собрался совершить. Красть дурно, но, с другой стороны, надо ведь исполнить предначертание и оказаться при дворе! К тому же у старика и так полно драгоценных камней.

Кира потянулся к узлу и ухватился за край плаща. Дыхание праведника было тихим и ровным. Кира тянул медленно и осторожно. Серый плащ легко переместился из узла к нему в руки, словно ему и предназначался. Бонпо так и не проснулся.

Кира скомкал плащ и заспешил по тропе вперед. Ему хотелось еще до зари уйти как можно дальше. В небе сияла полная луна, тропа была освещена ярко, как днем. Когда отец брал сына с собой погонять яков, тот быстро лишался сил, зато сейчас без устали преодолевал каменные гряды, оставлял позади долины, пробегал через спящие деревни, не обращая внимания на собачий лай. Он переживал, что не успел проститься с матерью и отцом, но знал, что куда важнее исполнить предначертание судьбы. Он всегда успеет послать родителям весточку из королевского дворца.

Кира шел всю ночь, сжимая в руках плащ и думая о том, как появится при дворе. Он продаст часть драгоценностей и купит себе великолепную одежду. Потом закажет оправу для других драгоценных камней и подарит их королю. Он представлял себе, как будет восторгаться король, получив пригоршни рубинов, изумрудов, бирюзы и янтаря. Кира преклонит перед королем голову, а тот, безусловно, возвысит его и произведет в советники.

Солнце взошло, и Кира ускорил шаг, полный мечтаний о счастливом будущем.

Он давно уже покинул долину Кумбу и спускался все ниже. Тропа бежала вдоль возделанных террас. С одной стороны росло просо по колено — зеленые стебли с пучками несозревших зерен, каждый размером и плотностью с кулак. С другой стороны, шестью футами ниже, тянулись террасы.

Среди просяных стеблей порхали мелкие, с ноготь, белые бабочки. Кира замер, готовый испробовать волшебный плащ в деле. Сначала он трижды встряхнул плащ, помня, что так поступил бонпо, потом набросил его на бабочек. Приподняв плащ, он нашел среди поломанных просяных стеблей три белых опала, искрящихся в утреннем свете.

Кира поднял камни с земли и положил их себе на ладонь. Все три были безупречной формы, гладкие, чистые. Он положил камни в суму у себя на животе и продолжил путь.

Узкий поток, низвергавшийся со скалы, перерезал тропу. Над водой трепетали крылышками яркие стрекозы. Кира набросил на них плащ — и насекомые стали рубинами, изумрудами, сапфирами. Взмах плащом — и черно-оранжевая бабочка упала на землю полированным агатом «тигровый глаз». Ярко-желтые мотыльки превращались в кусочки янтаря.

Сколько драгоценных камней ему необходимо? Юноше казалось, что он никогда не сможет остановиться. Он туго набил суму на животе, но стоило ему заметить еще одну бабочку-красавицу, еще одну изящную стрекозку — и он снова хватался за плащ. Он лишился сил после бессонной ночи и многочасовой ходьбы и уже шатался, как пьяный. Идти по тропе становилось все труднее: она превратилась в полоску скользких камней, зажатую полями. Много раз он был близок к падению на нижнюю террасу, но в последний момент удерживал равновесие.

Перед ним промелькнула еще одна красивая бабочка. Крылышки размахом с его ладонь были чернее ночи, с синими прожилками. Он задохнулся при мысли, какой великолепный камень получится из такой красавицы. Он был просто обязан присоединить этот камень к своей коллекции.

Бабочка перелетала через тропу под самым его носом, но стоило ему приготовить плащ, упорхнула на поле. Он трижды тряхнул плащом и устремился за бабочкой. Один неверный шаг, подвернутая нога — и он пошатнулся. Он замахал руками, чтобы удержать равновесие, но не тут-то было. Плащ выпал у него из рук. Он опрокинулся, растопырив руки.

Плащ опустился на него сверху, укрыв с головы до ног.

Колдун бонпо наблюдал эту сцену с каменной ограды поля. Обернувшись вороном, он догнал Киру. Его карканье сильно напоминало человеческий смех. Спустя несколько минут бонпо пролетел над полем и подхватил на лету плащ. Потом устремился к северу, где его ждали дела.

* * *

В тот же день крестьянин нашел на своем поле статую, наполовину ушедшую во влажную землю. То было изваяние красивого юноши, вырезанное из единой глыбы оникса. Глаза ему заменяли отполированные бурые агаты, губы были коралловыми, зубы жемчужными. Статуя протягивала руки, словно пыталась добраться до чего-то очень желанного.

Крестьянин пригнал буйвола, призвал на подмогу двух соседей и увез статую с поля. Позже он продал ее проезжему торговцу, а тот, смекнув, какая это ценность, переправил ее в Катманду. Купец, которому была продана статуя, подарил ее королю. Король, любитель искусств и собиратель драгоценностей, принимая дар, высоко оценил мастерство ваятеля.

— Кто расскажет мне о великом скульпторе? — спросил он. — Или о юноше, позировавшем ему.

Купец опустил голову. Он был рад, что король остался доволен подарком, но ничего не мог сказать о его происхождении. Он признался, что перекупил статую у другого торговца и понятия не имеет, где живут скульптор и натурщик.

— Очень жаль, — вздохнул король. — У юноши столько вожделения во взоре! Столько рвения и одновременно отчаяния! Хотелось бы узнать, чего он так жаждет. Я даровал бы ему это, будь на то моя власть.

— Ваше величество так щедры! — пролепетал купец. — Доброта ваша не знает границ.

Король поставил статую в своем тронном зале, на самое почетное место. Все просители, побывав у короля, говорили, что юноша из оникса в тронном зале совсем как живой.

Перевел с английского Аркадий КАБАЛКИН

Теперь, когда ответ найден, загадка выглядит на удивление простой, не правда ли? Вот и нам так казалось, когда мы предложили этот рассказ вниманию конкурсантов. Но мы ведь знали разгадку…

И как всегда, по завершении очередного этапа конкурса мы ставим перед читателями следующую задачу. Коль скоро мы обожглись на фэнтези, то усердно дуем на НФ, а потому предлагаем вам не просто «твердую» научную фантастику, но классику жанра, — рассказ начала семидесятых годов. Однако автор в России практически неизвестен, так что на эрудицию можно не рассчитывать.

Условия задачи:

Земля будущего. Хотя человечество по-прежнему разделено на страны (правда, под началом мирового правительства), земное сообщество переживает период благоденствия — за счет того, что несколько десятилетий назад был открыт эффект телепатии. Естественно, войны невозможны, преступления ликвидируются в зародыше. Люди и народы стали ближе и понятней друг другу.

Однако, как оказалось, телепатия имеет неожиданные негативные последствия. Часть людей, склонных к депрессиям и психопатиям, неосознанно объединила свои тревоги и ушла в глубочайшую кому. Подобное явление получило название «телестасис». Люди, пребывающие в нем, полностью выключены из общества, они лишились всех функций, кроме самых элементарных. Однако их коллективный психоз втягивает в свою орбиту все новых и новых людей, даже психически здоровых, но с повышенной эмоциональностью. От мощного, сладостно разрушительного импульса страха, исходящего из телестасиса, практически нет защиты; для него не помеха ни расстояние, ни экраны. И конечно же, более всего телестасис воздействует на детей, вовлекая их в пучину бессознательного ужаса. Уже три процента человечества находятся в телестасисе, и с каждым днем их число растет…

Президент планеты созывает ведущих специалистов всех стран — социологов, философов, физиков, антропологов — дабы решить эту проблему. Задача кажется безнадежной, и высокое собрание готово на самые крайние меры. Правда, в составе Совета есть простой врач-психиатр, попавший сюда в достаточной мере случайно. Он сознает, что никакие медикаменты не помогут, но решение приходит неожиданно, и в этом ему помогают другие члены Совета, которых он сумел понять и почувствовать…

Вопрос один:

ЧТО МОЖНО ПРОТИВОПОСТАВИТЬ СТРАШНОЙ БОЛЕЗНИ, ПРИНЯВШЕЙ ХАРАКТЕР ПАНДЕМИИ?

Просим учесть, что прямых подсказок в тексте нет: мы лишь изложили необходимую сумму фактов, на основе которой можно разгадать замысел автора или построить собственную концепцию.

Ждем ваших ответов до конца декабря. И хотя главное — не победа, а сама игра, издательство «АСТ» вручит участникам конкурса фантастические призы: пять последних книг своих серий «Координаты чудес» и «Век Дракона».

Прямой разговор

Юрий Брайдер, Николай Чадович Хорошую историю жалко обрывать…

На вопросы читателей отвечают известные белорусские писатели Юрий Брайдер и Николай Чадович.

— Обычно соавторам задают вопрос — как вы пишете вместе… Позвольте вас спросить, а почему вы пишете вместе? Неужели поодиночке не получается? (Ю. Калачев, Барнаул)

— Во-первых, вопрос поставлен неправильно. Так ведь можно спросить любого писателя: а почему ты пишешь один, а не в соавторстве? Творчество — штука настолько тонкая, что результат трудно предсказать — вне зависимости от того, сколько людей работают над «продуктом». А во-вторых, именно в фантастике, как нам представляется, наиболее плодотворно работать вдвоем: когда создаешь воображаемые миры, одному трудно уследить за логикой, непротиворечивостью, да и просто за всеми сюжетными линиями. Тут как раз и проще ловить друг у друга противоречия и несообразности. Неудивительно, что в эпоху так называемого Золотого века нашей фантастики почти все лучшие фантасты работали в соавторстве — братья Стругацкие, Войскунский и Лукодьянов, Альтов и Журавлева, Емцев и Парнов и т. д. Ну и, в-третьих, так сложилось, что мы всегда пишем вместе — это судьба, а от судьбы не уйдешь.

— Ваши книги «Евангелие от Тимофея» и «Клинки максаров» абсолютно непохожи, словно вы работали над ними по отдельности. Если это так, то кто из вас написал «Евангелие», а кто — «Клинки»? (Е.Левин, Москва)

— Мы всегда пишем вместе. А что касается непохожести произведений, так это же хорошо! Стиль может меняться… да нет, он просто должен меняться от произведения к произведению в зависимости от поставленных задач. Мы противники единообразия в творчестве. Идеальный вариант, когда каждая следующая книга не похожа на предыдущую.

— Многие критики считают, что «сериальность» вредит творческому росту. Как в этом плане обстоят дела с вашей серией «Миры под лезвием секиры»? (Н. Беклемишева, Саратов)

— Наверно, это дело критиков — отслеживать творческий рост и так далее… В конце концов, есть читатели, они и решают, нравятся им книги или нет. Что плохого в «сериальности»? Если ты создал Вселенную и путешествуешь по ней, то будь добр, не бросай попутчиков — читателей — на полпути. Если бы Бог был противником «сериальности», то ограничился бы только первым днем творения.

— В последнее время часто высказывается мнение, что современная фантастика находится в глубоком кризисе. Вы согласны с такой точкой зрения? (В.Родченко, Киев)

— Создается впечатление, что о кризисе говорят либо авторы, находящиеся в творческом застое, либо критики, которым нескандальное развитие литературы — нож острый! Творческий кризис — это личное дело каждого писателя, издательский — тоже дело обычное, одни издательства увядают, другие расцветают. Если есть насущная потребность писать и есть что сказать читателю, то жанр, по большому счету, не имеет значения.

— Ваш рассказ «Телепатическое ружье» должен войти во все альманахи фантастики! Но почему вы перестали писать рассказы, неужели все дело в гонорарах? (С. Коваленок, Минск)

— С годами накапливаются идеи и сюжеты, которые трудно воплотить в малые формы. Писатель рассказывает истории, а хорошую историю жалко обрывать в самом начале. Ну а если кто-то вам скажет, что он не заинтересован в гонорарах — значит перед вами либо обманщик, либо графоман. Впрочем, насчет графоманов мы погорячились, сейчас больше всего зарабатывают как раз…

— Не кажется ли вам, что время фантастики и прочих развлекательных жанров миновало, их с успехом заменяют видео и компьютер? (Н. Аристов, Москва)

— Кто сказал, что фантастика — это развлекательный жанр?! Чтение фантастики требует определенной подготовки, некоторых специфических знаний. А если кому-то хочется развлечься, то он и в Лувре, и в Эрмитаже найдет повод для веселья. Компьютер — это всего лишь инструмент, пишущая машинка с богатыми возможностями. Никто ведь силой не заставляет вас с утра до вечера отстреливать чудовищ или трепаться по Интернету. Можно отдыхать, а можно и работать. Всегда есть выбор!

— Писатели-фантасты очень любят нас пугать. Как вы думаете, когда наступит конец света? (В. Светлова, Москва)

(Здесь мнения соавторов разделились. Один утверждал, что конец света давно наступил и теперь каждый живет в персональном аду или раю, другой — что никакого конца света не было и не предвидится, а что касается страшилок, которыми пугают фантасты, так немного эмоциональной встряски никому не повредит).

— Считаете ли вы, что дар фантазии, воображения один из немногих свойств, отличающих человека от животного? (П. Гродберг, Санкт-Петербург)

— Если судить по делам человеческим, то лучше бы у него не было никакой фантазии! Такое богатство самоистребительного воображения недоступно никакому животному. Сто лет уже фантасты горло надсаживают, предупреждая и предостерегая, а люди, как непуганые идиоты, продолжают губить природу, отравлять все вокруг, наращивать все новые и новые виды оружия… Если уж на то пошло, мы не знаем, обладают ли животные воображением! Может, фантазия настолько далеко их завела, что они отказались от того, что мы называем разумом. Мало ли сейчас людей, готовых ради постоянного нахождения в воображаемых мирах травить себя всякой гадостью, медленно убивая себя. Поаккуратнее надо быть с фантазиями…

Напоминаем, что в рубрике «Прямой разговор» вопросы авторам задают сами читатели.

Ждем ваших писем с вопросами к писателю-фантасту Владимиру Михайлову до 20 октября 1998 года.

Полемика

Не так давно «Если» открыл новую страницу в Интернете на сервере «Русская фантастика» (http://www.sf.amc.ru/esli). Помимо информации о содержании текущих номеров журнала мы предложили рубрику «Диалог», ставшую неожиданно для нас одной из самых популярных «электронных» страничек журнала. Наряду с благожелательными откликами, сообщениями, предложениями, среди которых есть немало полезных, мы получили несколько полемических писем. Одно из них содержало ряд серьезных претензий к нашему постоянному автору Вл. Гакову. Однако автор категорически отказался вести дискуссию в Интернете по соображениям, которые станут ясны ниже. Так что сегодня мы публикуем письмо читателя, поступившее на сайт «Если», и ответ, полученный редакцией традиционным путем.

«НЕ СТОЙ НА ПУТИ»

Здравствуйте, господа!

Необыкновенно приятно было увидеть наконец полноценную страничку «Если». Поздравляю!

Единственное пожелание: уберите Гакова — его статьи только портят общее впечатление от журнала. Зачем распространять это убожество еще и в электронном виде?

Кроме громадного количества фактологических ошибок:

Джин Вулф закончил свою первую тетралогию («Книгу Нового Солнца») в 1982 году, в 87-м было написано дополнение «Земля Нового Солнца», критические статьи по поводу собственной книги были объединены в сборнике «Замок дней». Причем, тетралогия фактически не являлась сериалом — закончена она была к моменту публикации первого тома, просто четыре тома оказались более выгодны издателю. (Сейчас переиздание опубликовано в двух томах). Вторая тетралогия — «Книга Долгого Солнца» — действительно была закончена в 1997 году, но к первой она никакого отношения не имеет, кроме разве что блестящей стилистики да намека на возможность объединить обе в общую историю Вселенной.

Льюис Шайнер никогда не примыкал к киберпанкам, хотя его блестящий роман «Передовая» был отмечен Стерлингом — это типичная психологическая НФ (дело происходит на Марсе, кстати). Второй его роман, «Покинутые города сердца», вообще ближе к латиноамериканскому сказочному реализму. Рассказы Шайнера написаны в самом разнообразном ключе и классификации вообще не поддаются.

Тим Пауэрс дебютировал в 70-е, а не в 80-е годы, и творчество его настолько разносторонне, что заслуживает отдельной статьи, а не лейбака «пророк паропанка». К Блэйлоку этот лейбак, кстати, тоже не липнет.

Суэнвик действительно написал несколько чисто киберпанковских романов (в чем могли убедиться и российские читатели), так что отнесение большей части его творчества к вышеозначенному субжанру вовсе не недоразумение.

Книги Слейдека, а уж тем более Бишопа, постоянно в списке хитов, о чем свидетельствует хотя бы количество переизданий и литературных премий, полученных авторами.

Пол МакОули сериалов в жисть не писал, если не считать одной дилогии да только-только опубликованного (уже после статьи Гакова — решил, видно, его реабилитировать) первого тома трилогии «Слияние» — «Дитя реки». Вообще, автор заслуживает отдельного разговора — это яркая звезда современной англоязычной фантастики.

Так вот, кроме ошибок, удивляет сам подход автора статьи к теме фантастики. По Гакову, фантастика — это примерно то, что писали Кларк с Азимовым (вот уж действительно, любители маловысокохудожественных сериалов). Киберпанк — это уже не-е-е… Бишоп со Слейдеком — под подозрением. Возникает вопрос: why? Фантастика всегда была размытым жанром — диапазон от Лавкрафта до Хайнлайна и от Толкина до Гибсона поддается только одному определению: фантастика — литература невозможного или еще/уже не произошедшего. Я понимаю, что под это можно пропихнуть фактически любое литературное произведение, но ничего лучшего предложить не могу.

И еще: хоть Гаков и извиняется, что перечислил едва ли не половину заслуживающих внимания имен, но не упомянуть Яна Макдональда с его «Чагой», «Сердцами, руками и голосами», сборниками рассказов; Яна Бэнкса — «Мост», серия «Культура»; Джетера — продолжения диковского «Снятся ли андроидам…», «Оружие смерти»; новые книги Энн Райз, Уильяма Гибсона, Дугласа Адамса и последние романы Дика — просто грех. Не рассказать о таком авторе, как Нил Стивенсон, романы которого «Вирус — снег» и «Бриллиантовый век» были лучшим из того, что опубликовано в жанре, — уже некомпетентность.

К началу нового тысячелетия достойные писатели все больше задумываются о вечном, не втискивающемся в узкие рамки таковского понимания фантастики. «Другое поколение, другие дела», как пел Б.Г. Спасибо Гакову за то, что еще в 80-е он пытался расширить представления русскоязычного читателя об англоязычной фантастике, спасибо за первый опыт русскоязычной энциклопедии. Но «Не стой на пути у большой любви, а если стоишь — отойди» (автор тот же). Пора, господин Гаков, давно пора сойти с большой дороги фантастики и дать пройти другим.

С уважением, Сергей КРАСИКОВ

ИНТЕРНЕТ С БОЛЬШОЙ ДОРОГИ

Я бы не стал полемизировать с читателем-«сетевиком», которому решительно не нравится все, что пишет Вл. Гаков («Зачем распространять это убожество еще и в электронном виде?»), если бы не совершенно умилительная оговорка в финале электронного письма. Стоит процитировать целиком: «Пора, господин Гаков, давно пора сойти с большой дороги фантастики и дать пройти другим».

Вот именно по поводу «большой дороги» и хотелось бы высказаться. Увы, на наших глазах Интернет, который его пророки и пропагандисты описывали как наступление информационной свободы, все чаще оборачивается электронным беспределом. Перечеркивая те безусловные интерда, которые также отрицать бессмысленно.

Но сначала давайте разберемся с конкретными замечаниями обвинительного толка, с «громадным количеством фактологических ошибок», как пишет автор письма. В порядке, так сказать, их поступления.

В чем заключается полемика по поводу Джина Вулфа, я, признаться, не понял: под сведениями, приведенными автором письма, готов подписаться, но и в моей статье нет ничего, что данным сведениям противоречило бы. Фразы «фактически не являлась сериалом», «к первой (тетралогии) она никакого отношения не имеет, кроме разве что…» суть оценки автора письма, и ничего больше.

Насчет «ошибки» с Тимом Пауэрсом и Джеймсом Блэйлоком. Вообще-то, прежде чем лихо навешивать Гакову обвинения в некомпетентности (не знает, что Пауэрс дебютировал аж в 70-е годы — позор!), неплохо бы перед тем разгромленную статью внимательно прочесть. В том числе и сноску на стр. 257 журнала (№ 6, 1997 г.), где черным по белому написано, что Пауэрс дебютировал в 70-е годы, но… Словом, читайте. А вот насчет «лейбаков» (я по своей доперестроечной «замшелости» такого слова отродясь не слышал, но подозреваю, что это старый добрый «ярлык»), то советую обратиться к Энциклопедии научной фантастики под редакцией Клюта и Николлса (р.1161). Здесь абзац начинается с характерного пассажа: «Что касается научно-фантастической литературы, то впервые „паропанк“ широко и впечатляюще был продемонстрирован в книгах трех калифорнийских друзей — Джеймса Блэйлока, К.У.Джетера и Тима Пауэрса…»

Понимаю, что нельзя слепо следовать авторитетам, сам отстаиваю право критиков на собственную классификацию. Но в данном случае утешительно, что нас с Клютом и Николлсом уже трое — некомпетентных убожеств.

В случае с Суэнвиком автор письма, напротив, желает записать большую часть творчества этого автора в киберпанк. Ну и исполать ему, однако мое право — высказаться в том смысле, в каком я это сделал на страницах «Если». Во всяком случае, «фактологической» ошибки я снова найти не смог при всем желании.

Автор письма укоряет меня, что я-де проглядел романы Бишопа и Слейдека в списках хитов, а также вопиюще не заметил большое количество литературных премий, будто бы подтверждающее, что оба указанных автора — среди самых обласканных и признанных. Ну что ж, давайте посчитаем число высших премий, «Хьюго» и «Небьюла», полученных авторами. На начало 1990-х годов (временные рамки, которыми я себя ограничил, о чем и сообщил своим читателям) Бишоп получил всего две «Небьюлы», а у Слейдека — выразительный ноль. При том, что многие герои моей статьи имели этих премий по пять-шесть.

И наконец, Пол Маколи. Итак, по мнению автора письма, он «сериалов в жисть не писал, если не считать одной дилогии». Действительно, Гакову стыдно было бы этого не знать — а заодно и упомянутым Клюту с Николлсом. Ведь и в их энциклопедии (р.746) проводится та же ересь: «Начиная с первого романа, „Четыреста миллиардов звезд“ (1988), он запустил масштабную и „далеко идущую“ серию… Следующими томами (further volumes) стали романы: „О падении“ (1989) и очень основательный „Вечный свет“…

С единственным замечанием автора письма могу согласиться, да и то условно: я поторопился записать в киберпанки Льюиса Шайнера. В свое оправдание (оттого и «условно») сообщу только, что в данном случае пошел на поводу у Брюса Стерлинга, который в своем интервью, данном мне два года назад, назвал Шайнера в числе наиболее перспективных киберпанков. Если уж «зав-агитпропом» (по самоаттестации Стерлинга) не может разобраться с членами своего движения, то куда нам-то…

Вообще же хочу отметить, что никто никогда клятвы на крови при вступлении в то или иное литературное движение или течение не давал (все-таки, слава тебе Господи, не партия и не орден), поэтому, строго говоря, «фактологической ошибкой» зачисление или незачисление кого-либо куда-либо не является. Это прерогатива критиков, с коими другие критики или читатели могут не соглашаться.

После перечисления «громадного количества фактологических ошибок» (потрясает, правда? — пойти и застрелиться от стыдобы…) следуют обвинения концептуальные.

Отвечать на них я не буду принципиально, ибо вступать в полемику после вышесказанного как-то даже неудобно. Можно по-разному относиться к перечисленным автором письма писателям и книгам, не нашедшим отражения в моем обзоре, который я сознательно ограничил началом 1990-х годов, о чем четко заявил в статье. Но называть «некомпетентностью» отсутствие произведений, скажем, Нила Стивенсона, начавшего активно печататься лишь в середине 90-х — это, увы, диагноз.

Диагноз явления, о котором я уже говорил в преамбуле.

Мало того, что Интернет становится прибежищем разного рода чудаков, аутсайдеров и людей, скажем так, весьма специфических интересов и пристрастий. Это можно было бы даже приветствовать, отнестись с пониманием: ну пускай занимаются тем, к чему душа лежит.

Но есть тенденции, которые меня по-настоящему тревожат.

То, что лихие и амбициозные хакеры — это, как ни крути, воры, преступники (вне зависимости от того, взламывают ли они системы электронной банковской защиты за хорошие деньги или потрошат закрытые сайты просто так, из интереса), в общественном сознании как-то затушевалось. Наоборот, образы эдаких современных «киберробингудов» окрашены флером романтики: люди против цензуры воюют, обеспечивая право каждого на все, что только попало во всемирную паутину (World Wide Web). Без каких-либо ограничений, без оглядки на такие химеры доэлектронного прошлого, как правила приличия или уважение к частной собственности.

То, что веселенькие сайты типа обнаженных знаменитостей, созданные пылким воображением людей, в буквальном смысле раздевающие принцессу Диану или укладывающие в постель несовершеннолетних фигуристок, становятся одними из самых посещаемых, должно было бы встревожить думающую публику куда больше, чем трагическая гибель принцессы. Загнанной бесцеремонными папарацци — тоже своего рода борцами за свободу: «Народ должен знать ВСЕ».

То, что многие писатели, музыканты и иные субъекты авторского права начинают медленно, но верно прозревать, уже не испытывая прежнего щенячьего восторга от бесплатного «гулянья» по сетям их произведений, лавины, увы, не остановит. С повсеместным вторжением Интернета такие рудименты, как право на интеллектуальную собственность, похоже, приходится сдавать в утиль.

И наконец, то, что Интернет предоставляет исключительные возможности для ненаказуемого хамства, словесного погрома и полной безответственности, частично подтверждает и данное письмо.

Хотя к автору его у меня претензии минимальные: в электронной почте фэнов — наших и американских — приходилось встречать заявления и почище. Спасибо, хоть после «греха» и «некомпетентности» не припечатал еще и «преступлением»… Ну что ж делать, если люди не слышали, что свобода — это осознанная необходимость, иначе говоря, самоограничение. Не хватало еще Маркса перечитывать! Наелись, ныне у нас свобода…

Впрочем, это тема особого разговора: от чего освобождает «всемирная паутина» и что захватывает в свои тенета. Но то, что долгожданная «электронная» свобода освобождает даже от минимальной ответственности, превращая полемику в бранную перепалку, это факт.

Куда там «стариковским» традиционным печатным изданиям: бумага, разумеется, тоже все стерпит, но в лучших случаях не стерпит редакция. Даже если согласна с автором по сути. Все же есть отличие подготовленного печатного материала — пусть и резко критического, «на убой», от скабрезного бранного письмеца, подброшенного в почтовый ящик. Или от брошенного в запальчивости устного оскорбления, за которое к тому же не рискуешь получить по физиономии…

И последнее.

Уважаемый господин Красиков! Сейчас не те времена, когда я начинал (вы, как я могу судить по тону вашего письма, пребывали тогда еще в весьма юном возрасте): нет «официальных» критиков, нет пожизненных кормушек, нет спущенной свыше табели о рангах. В журнале «Если» и во всех других Гаков места не покупал. Кроме того, в последние годы я, вопреки общей моде, вообще сознательно сторонюсь каких бы то ни было ристалищ и конкурсов: если в моих писаниях пропадает нужда, кто-то меня теснит, я просто нахожу себе новую экологическую нишу и начинаю планомерно ее осваивать. Потому и не появляюсь на конах, равнодушен к номинациям, не участвую в литературных драках. У меня всего этого хватало в прошлом, а сейчас (позвольте мне воспользоваться вашей цитатой), «к началу нового тысячелетия достойные писатели все больше задумываются о вечном, не втискивающемся в узкие рамки…» — и так далее. В данном случае я имею в виду узкие рамки фэновских разборок.

А что касается «большой дороги», где я будто бы занимаю чужое место, то это и вовсе неприличный поклеп. Гуляйте себе по ней на здоровье, кому не зазорно. Нас, воспитанных еще в эпоху «доэлектронную», дикую, несвободную, туда и силком не затащишь. Воевать — воевали, спорили, но чтоб с кистенем шалить — такого не бывало. Не приучены.

С уважением, Вл. ГАКОВ

От редакции. Читатели имеют право не соглашаться с оценкой Вл. Гакова последствий экспансии Интернета. К тому же наш постоянный автор отличается категоричностью суждений, что хорошо известно не только редакции журнала, но и ему самому. Однако мы полагаем, что человек, посвятивший всю свою жизнь фантастике, причем, обратившийся к ней в те непонятные нынешнему читателю времена, когда НФ была, мягко говоря, не-востребована, а попросту — гонима, человек, упрямо и без всякой надежды на успех боровшийся с литературной безвкусицей и конъюнктурными поделками, заслужил право хотя бы на одну малость — собственное мнение.

И все же, возвращаясь к Интернету, отметим одну любопытную деталь. Предложения и пожелания читателей, поступающие в редакцию по компьютерной сети и обычным путем, по сути своей схожи. А вот полемические письма различаются резко — интонационно и лексически.

Мы открываем рубрику «Полемика» на страницах журнала. Большинство наших авторов согласились принять участие в ней. Но давайте договоримся об одном, как нам кажется, понятном соображении: человек, написавший любой материал в журнал фантастики «Если», столь же влюблен в жанр, сколь и мы с вами. А потому — при всем возможном несогласии с его концепцией — он наш союзник, а не враг.

От редакции добавим: впредь мы не рассматриваем и тем более не предлагаем авторам журнала письма, которые выводят полемику за литературные рамки.

Хроника

Курсор

Пиром во время чумы называли в конфиденциальных разговорах издатели традиционную Московскую книжную ярмарку, что имела место в начале сентября. При этом все единодушно отмечали высокий организационный уровень ее проведения и великолепные стенды. Увы, финансово-политический кризис в стране свел на нет все потуги больного выглядеть здоровым. Особенно это было заметно в сфере издания фантастики. Наиболее эффектными выглядели экспозиции как раз тех издательств, которые уже либо свернули ее выпуск, либо находятся на грани краха. Искушенный посетитель не прельщался блеском глянцевых обложек, а смотрел на год выхода книги, порой к своему изумлению обнаруживая издания аж 1995-го! В приватных разговорах модные и раскрученные авторы стенали по поводу резкого падения тиражей и гонораров, а издатели хватались за голову, представляя до каких высот могут подняться расценки на бумагу и типографские услуги. И еще — на фоне уже давно отмеченной тенденции падения интереса издателей к фантастике детская литература продолжает активно и весьма качественно публиковаться, а ориентация на дорогие и малотиражные проекты по изданию раритетов, кажется, себя не оправдывает.

Вавилон-5 — навсегда! НАСА совместно с корпорацией «Babylonian Productions» составили, как сообщает американская пресса, «стратегический альянс» для подготовки нового проекта — продолжения культового «Вавилона-5». Сериал будет называться «Крестовый поход», и продюсер Майкл Стражински сообщает: «Зрители увидят далекие миры так, как их еще не показывали ни в одном фантастическом сериале. Это будут планетные системы двойных звезд, дикие и странные инопланетные ландшафты и формы жизни, — и все это будет основано на самых последних научных данных, которыми нас снабдит НАСА. Мы хотели бы вернуть на телеэкран „чувство удивительного“, вернуть науку в научную фантастику».

Выпущена марка, посвященная теле- и киносериалу «Звездный путь». Это событие приурочено к выходу в декабре девятого фильма киносериала, который будет называться «Восстание». Кстати, осенью этого года по РТР должна начаться демонстрация первых 150 серий (из 400) знаменитого «Звездного пути». Правда, если время показа совпадет с новым сезоном «Вавилона», то участь капитана Керка, мистера Спока и других членов «Энтерпрайза» незавидна.

Переносятся на декабрь третий Конгресс фантастов России, в рамках которого должно было состояться вручение литературной премии «Странник». Причиной тому — известная ситуация в стране и полная неопределенность в финансировании.

Очередной «Зиланткон», возможно, все-таки состоится в ноябре в Казани. Наряду с ролевыми играми в этом году будет широко представлено и фантастиковедение. Начинающие авторы также могут рассчитывать на внимание к их пробам пера.

Агентство «F-Press»

Имена лауреатов «Хьюго» были объявлены в августе на Всемирной конвенции в Балтиморе. Следует отметить, что вкусы знатоков и поклонников фантастики, присуждавших премию, нередко совпадали с мнением редакции журнала «Если».

Итак, в больших формах премию получил роман Джо Холдемана «Вечный мир», сделав таким образом «дубль» вместе с премией «Небьюла».

Повесть Аллена Стила (в русском переводе «Куда мудрец боится и ступить…», «Если» № 7,1998 г.) была первой по номинации повесть (novella), а по короткой повести (novellete) премию получил Билл Джонсон (в русском переводе «Выпьем, господин посол!», «Если» № 1, 1998 г.).

Получил «Хьюго» и Майк Резник за рассказ «43 антаресских династии».

Среди других лауреатов надо отметить Дж. Клюта и Дж. Гранта за «Энциклопедию фэнтези», что было вполне ожидаемо, а журнал «Локус» по доброй традиции снова получил свою «серебряную ракету». Среди фильмов лучшим был назван «Контакт» Роберта Земекиса.

Присуждались и другие премии. Так, премию им. Дж. Кэмпбелла, которой отмечают лучшего дебютанта последних двух лет, присудили Мэри Дориа Расселл, а новую премию «Sidewise Award», которой отныне будут награждать за произведения «альтернативной истории» — Уильяму Сандерсу (в русском переводе «Неведомый Гамлет», «Если» № 10,1997 г.).

Соб. инф.

Критика

Рецензии

Маргарет Уэйс Дон Перринг Робот-Блюз

Москва: Армада, 1998. — 410 с. Пер. с англ. К. Савельева — (Серия «Фантастический боевик»). 15 000 экз. (п)

Что необходимо для настоящего фантастического боевика? Ответ: мастерство писателя, верный бластер и неутомимый киборг. Все это имеется в романе «Робот-блюз». Книга держит читателя в напряжении до самых последних страниц. Здесь есть все: верность и предательство, отчаянные схватки и тонкая интеллектуальная игра. С юмором у автора тоже все в порядке.

Угодив в коварно подстроенную ловушку, полицейский Крис выживает лишь благодаря высокотехнологичному союзу с механической плотью. В полиции для Криса-киборга нет места, и он отправляется в вольное плавание, сколотив отряд лихих коммандос «МАГ-7». Крис и его товарищи всегда готовы взяться за любую работу, так что делом их чести становится борьба с мафиозным кланом Юнга, перед которым пасует даже федеральный космофлот.

Объектом охоты преступников становится Дэлин Роуэн, друг и напарник Криса. Благодаря показаниям Дэлина главари мафии отправляются за решетку. Но полиция бессильна защитить свидетеля от мафии. Дэлин должен был исчезнуть, сгинуть, не оставив и следа. Он действительно исчезает, а в результате операций и гормональной терапии рождается Дарлин Мохини — тот же Дэлин, но в женском обличье…

Знатоки телесериалов типа «Робокоп» и любители остросюжетной фантастики не будут разочарованы. Хотя роман «Робот-блюз» и не поражает новизной идей и литературными изысками — это все же добротное чтение.

Константин Белоручев

С. Антонов Врата испуганного бога

Москва: Армада, 1998. — 409 с. (Серия «Фантастический боевик»). 15 000 экз. (п)

«Свеженькая, сочная, с пылу с жару, закрученная, идиотская ситуация горячит кровь и щекочет ленивые нервы: руки сами так и тянутся подхватить пугач за ствол и расколотить им пару горшков. Таким образом развивается цивилизация».

Только не надо в панике лезть под диван. Это всего лишь один из первых абзацев дебютного романа волгоградского автора. Если вы, уважаемый читатель, что-нибудь поняли, то смело можете приступить к чтению книги С. Антонова.

Лишь постоянное хохмачество позволяет не обращать внимания на непонятный, неадекватный, а иногда и не совсем цензурный лексический арсенал автора. Что же касается сюжета… то сюжет есть, точнее, он был, но писатель забыл о нем где-то на середине повествования.

Но обо всем по порядку, если, конечно, такая категория Хаоса может быть применена к роману Антонова. Земная цивилизация ведет слегка затянувшуюся войну (хотя что по космическим масштабам означают какие-то восемь десятилетий?) с Неизвестно Кем, злобным и непостижимым, который методично проникает с Той Стороны на Сторону Нашу в самое неподходящее для полицейско-патрульной службы время.

Так бы и продолжаться войне с переменным успехом в течение ближайших тысячелетий, если бы не доблестные герои — Дональд Маллиган и Збышек Какалов, которые и в киберспейсе (именно так у автора!), и в нашем обычном космосе доказали, что если остались еще планеты Дублин и Жмеринка, то следует лишь перезапустить любую подвернувшуюся под руку систему, чтобы надрать Неизвестно Кому известно какое место.

В целом роман «Врата испуганного бога» лучше всего подходит под странноватое обозначение «русский киберпанк». Причем делать упор следует на слове «русский», так как когда хохлы в сто седьмом поколении, нервно теребя отутюженный казацкий чуб, лезут в космос, комментарии излишни. Радует лишь то, что, ступив на зыбкую почву виртуальной реальности, автор решительно не собирается давать спуску Уильяму Гибсону, настоятельно рекомендуя начинающим хакерам взламывать электронную защиту японских корпораций исключительно со стороны Кракова.

Рецензент так и не обнаружил в выходных данных, какое имя скрывается за буквой «С». Сергей? Семен? Сарданапал? Это заставляет подозревать, что С. Антонов — псевдоним автора или группы авторов, задумавших бесповоротно похоронить российскую фантастику.

Константин Миньяр

Джек Уильямсон Космический легион

Москва: Армада, 19.98. — 396 с. Пер. с англ. М. Осипова, В. Маршавина — (Серии «Классика Фантастического боевика»). 10 000 экз. (п)

В век парапанка и «болевой магии» что может быть приятнее, чем старая добрая «твердая» НФ. К сожалению, отечественному читателю творчество Джека Уильямсона не так хорошо известно, как романы Э. Гамильтона и «Дока» Смита. Хотя по масштабности и глубине описываемых событий книги Уильямсона, ставшие настоящей классикой жанра, ничуть имне уступают. Остается лишь выразить признательность издательству «Армада» за то, что они взялись восполнить этот досадный пробел на книжных полках российских поклонников фантастики.

Середина тридцатого столетия. Союз предателей человечества с медузианами-негуманоидами несет ужас и разрушения ни о чем не подозревающим планетам землян. Когда пришельцы вторгаются в Солнечную систему, устраивают на Луне свою базу и начинают методически бомбардировать многострадальную Землю сводящим с ума и пожирающим плоть пурпурным газом, кто, кроме последних четырех уцелевших космических легионеров, способен остановить захватчиков?

Джек Уильямсон отправляет своих «мушкетеров» в межзвездное пространство. Им всего-то и надо, что проникнуть в цитадель медузиан и выкрасть прелестную Аладори, обладающую секретом АККА — изобретения настолько простого, насколько и опасного, так что двое людей не могут одновременно быть посвящены в этот секрет. Кажется, все работает против Джона Стара и его верных товарищей: у них нет ни единого шанса на успех, однако… Легионеры не привыкли отступать ни перед какими препятствиями. Сражения, головокружительные погони и смертельная опасность, таящаяся за каждым углом… Все это лишний повод для крутых парней показать свои боевые навыки.

В романе Уильямсона поклонники фантастики найдут все необходимые атрибуты жанра, а также нечто большее. Верность и измена, трусость и отвага, бескомпромиссность борьбы и страх за собственную шкуру являются побудительными мотивами персонажей американского фантаста. Полутонов Уильямсон не признает, так что вопрос, за кого переживать, у читателя просто не возникает. Только настоящая любовь, преданность и верность товарищам способны спасти нашу планету.

Константин Миньяр

Далия Трускиновская Шайтан-звезда

Санкт-Петербург: Азбука, 1998. — 544 с. (Серия «Русская fantasy»). 15 000 экз. (п)

Далии Трускиновской удаются серьезные, проблемные повести — вспомним «Секундантов» или «Монаха и кошку»… Но одно из ее неоспоримых достоинств — это умение легко и интересно писать чисто развлекательные вещи, не отягощенные высокой философией или глобальными сверхидеями. И это в наше-то время, когда в любом боевике герои обязательно произносят громкие слова о судьбе России, спасении мира и долге перед человечеством. Трускиновская не нуждается в таких подпорках, умея увлечь читателя и без них.

Именно к таким развлекательным вещам относится «Шайтан-Звезда». Это уже не первое обращение Трускиновской к волшебному миру «Тысячи и одной ночи» — ранее у нее уже выходила «арабская» повесть «Сказка о каменном талисмане».

Сюжет «Звезды» пересказывать бесполезно — он столь же многолинеен и хитро сплетен, как в арабских сказках. Есть там и принцы, волею обстоятельств лишенные трона, и могущественные джинны, и подмененные в детстве дети, и многочисленные восточные красавицы, «стройные и соразмерные».

Это романтическая повесть из жизни мусульманского Востока времен крестовых походов, в которой удивительно точно и вкусно описаны этнографические подробности — от устройства и распорядка бань-хаммамов до множества бытовых тонкостей ислама. Причем создается все это без злоупотребления цветистым восточным языком — им могут говорить персонажи, но не автор. Правда, обычная для Трускиновской ирония, всеми красками блиставшая в «Королевской крови» или «Каменном талисмане», здесь почти незаметна.

И хотя мы читаем на последней странице: «Продолжение следует», остановлено повествование очень умело и логично. Так что читатель может ожидать второй книги спокойно, желая узнать, что же было дальше, но при этом не кусая локти от нетерпения.

Что ж, будем ждать следующей ночи, когда Шехерезада из Риги продолжит дозволенные речи…

Наталия Мазова

Ольга Ларионова Евангелие от Крэга

Москва — Санкт-Петербург: ACT — Terra Fantastica 1998. — 496 с. (Серия «Звездный лабиринт»). 10 000 экз. (n)

Время продолжений наступило и наступило сразу на всех. Продолжения пишут от мала до велика — и мэтры, и молодые авторы.

Но эта книга производит на общем привычном фоне несколько странное впечатление. Нет, само по себе продолжение к продолжению — явление достаточно обычное, недаром же существует понятие «сериал». Но насколько «Делла-Уэлла» не походила на знаменитую «Чакру Кентавра», настолько и следующий, третий роман непохож на «Делла-Уэллу».

Хотя начинается он с того самого места, где оборвался предыдущий. Да и первая часть, в общем, продолжает сюжет двух первых романов, повествуя о судьбе моны Сэниа, ненаследной принцессы Джаспера, и ее мужа и возлюбленного Юрга — звездолетчика Юрия Брагина. Прекрасный язык (что в наше время само по себе уже немалая редкость), яркие персонажи и сочно описанный быт — все это может доставить удовольствие от самого процесса чтения. До чего приятно сегодня читать текст, автор которого не испытывает затруднений в подборе нестертых и нестандартных эпитетов, с легкостью сохраняет оригинальность в описаниях и речах персонажей! Только вот сказочно-условная, парящая над реальностью стилистика «космической оперы» постепенно исчезает, сменяясь реалистическим антуражем.

Первая часть неожиданно обрывается буквально на полуслове, и начинается часть вторая, повествующая совершенно о другом. Настолько о другом, что она вполне бы могла быть издана в качестве отдельного романа. Вторая часть более всего приближается к тому, что можно назвать вполне классической фэнтези, и повествует о похождениях некоего инопланетного странствующего рыцаря, причем выглядит гораздо более цельной и эстетически завершенной. При этом она весьма нетрадиционна для Ларионовой. Однако и здесь действие обрывается неожиданно — именно там, где, казалось бы, должны сойтись все сюжетные линии, намеки и ассоциации, чтобы составить единую картину. Но тут и сказке конец… Естественно, воспоследует продолжение — но пока остается впечатление, что перед нами два романа, каждый из которых оборван буквально на полуслове.

Впрочем, не исключено, что кому-то так даже интересней.

Владислав Гончаров

Сергей Якимов Герои Земли

Москва: ACT, 1998. — 492 с. (Серия «Звездный лабиринт»). 10 000 экз. (п)

Не буду придираться к стилю «Героев Земли». Бывает и хуже. Поговорим лучше о сюжете. Непонятно название книги, в которой кроме героев с Земли действуют не менее героические персонажи из других, параллельных миров. Непонятные зловреды непонятно зачем разрушают три населенных мира из цепочки параллельных миров (лишь затем выясняется, что им нужно обеспечить спокойствие на небольших участках, где должны были встать «врата» для перехода в другие миры). И в каждом из этих миров, как чертик из коробочки, возникают свои «герои», которые без подготовки начинают крошить и шинковать врагов. Примечательно, что даже девушка-киевлянка или охотник, до этого имевший дело лишь с арбалетом, без колебаний берут в руки силовые винтовки пришельцев — «нечто напоминающее секретное оружие из фильма „Стиратель“ с Арнольдом Шварценеггером». И с незнакомым оружием они оказываются на голову выше любого противника. Любители боевика получат удовольствие. Стреляют силовые винтовки и пушки, взрываются боевики, падают прожженные насквозь пришельцы… Сотня врагов не может попасть в героя с десяти метров, а он их спокойно отстреливает с любого расстояния. Душа радуется. Но жажда писателя к разрушениям отнюдь не ограничивается стрельбой и взрывами. Наверное, лучшие, наиболее любовно написанные страницы романа посвящены разрушению Киева (по знанию деталей, похоже, родному городу автора). Падение колокольни лавры и монумента Родины-матери, разбитые мосты, пылающие жилые кварталы… Что может быть приятнее, чем растягивать описание гибели родного города на десятки страниц, снова и снова возвращаясь к ним? Вопрос не к рядовому, заурядному человеку, а к Сергею Якимову.

Василий Мочар

Библиография

Personalia

БОВА, Бен

(BOVA, Ben)

Американский писатель и журналист Бенджамин Уильям Бова, родившийся в 1932 году, может считать пиком своей профессиональной карьеры 1971 год, когда в связи со смертью бессменного редактора американского журнала научной фантастики «Аналог» Джона Кэмпбелла встал вопрос о его преемнике. Выпускник факультета журналистики престижного Университета Темпл в Филадельфии, блестящий журналист и писатель-популяризатор, технократ до мозга костей, некоторое время проработавший научным редактором в НАСА, Бен Бова был признан лучшей кандидатурой и руководил журналом целых восемь лет. В научной фантастике он дебютировал в 1959 году романом «Звездные завоеватели» и с тех пор выпустил несколько десятков романов и сборников рассказов. Главное его достижение — это цикл об астронавте Чете Кинсмене, объединенный под одной обложкой как «Сага о Кинсмене» (1987), а также серии «Частники» и «Путешественники». В 1990 — 92 годах Бова был президентом Ассоциации американских писателей-фантастов.

БРИН, Дэвид

(См. биобиблиографическую справку в «Если» № 8, 1996 г.)

В одном из интервью Дэвид Брин сказал: «Да, я убежден, что задача литературы — развлекать, информировать, рассказывать истории. Лучшим из нас удается еще и просвещать, и вдохновлять… Кое-кто даже искренне верит, что накопленная гигантская библиотека научно-фантастических сценариев — всех этих историй об ошибках, которые могут быть допущены, — окажется бесценным подспорьем в те первые дни хаоса и неразберихи, когда мы впервые вступим в контакт с иным разумом. Воистину, если Вселенной правят мудрые Высшие Силы, то авторов научной фантастики обязательно следовало бы включить в комиссию по организации торжественного приема „чужаков“ со звезд».

ГОЛОВАЧЕВ Василий Васильевич

Один из самых популярных ныне российских фантастов родился в 1948 году в г. Жуковка Брянской области. Закончил Рязанский радиотехнический институт. Работая по специальности, руководил конструкторской группой. Фантастикой увлекался с детских лет. Самые первые публикации были в жанре юмористики. Его дебют как фантаста состоялся в 1968 году, когда в «Студенческом меридиане» (тогда еще газете, а не журнале) был опубликован рассказ «Великан на косогоре», впоследствии легший в основу повести «Непредвиденные встречи». Ныне автор множества книг. Его романы «Смерш-2», «Схрон» и др. пользуются неизменной популярностью у читателей и неоднократно переиздавались. Жанр фантастики привлекает Головачева двояко: как читателя — это зов тайны, и как писателя — возможность сказать то, что недоступно традиционной прозе. Лауреат издательских премий «Золотой Змей», «Армада» и журнала «Мы», а также приза «Фан-кон». Своими заочными учителями считает Ст. Лема, К. Саймака, И. Ефремова и В. Михайлова. На его становление как писателя сильно повлияло творчество ранних Стругацких.

САБЕРХАГЕН, Фред

(См. биобиблиографическую справку в «Если» № 6, 1995 г.)

Известный нашему читателю, в основном, циклом о космической расе механических убийц — берсерков, Саберхаген продуктивно работает во многих жанрах: от «твердой» научной фантастики и «космической оперы» до фэнтези и изящной литературной мистификации в духе Борхеса, Лема и других. Критик Сандра Майзел, написавшая очерк творчества писателя в сборнике «Писатели-фантасты XX века» (1986), отмечает: «Воображение Саберхагена может воспламениться от чего угодно. Он способен обнаружить удачный сюжет для рассказа в маятнике Фуко („Брат-берсерк“), черной дыре („Покровы Азларока“) или даже тыквенном семечке („Давление“)… Однако, как демонстрируют произведения цикла, воображение Саберхагена подпитывается и литературой („Маска красного смещения“), изобразительным искусством („Улыбка“), историей („Крылатая тень“) и мифологией („Некоторые события в радианте храмовника“)».

ХЕМРИ, Дж. Дж.

(HEMRY, J. G.)

К сожалению, получить какую-либо информацию об этом авторе не удалось. Видимо, перед нами литературный дебют молодого фантаста. Единственное упоминание о Хемри содержится в журнале «Locus», который признал его рассказ «Если легонько подтолкнуть…» лучшим коротким рассказом прошлого года, опубликованном в журнале «Analog».

Подготовил Михаил АНДРЕЕВ

Уважаемые подписчики журнала «Если»!

Экономический кризис, подмявший под себя обыденную реальность, не мог не коснуться и фантастики.

Как вы знаете, после литературной, публицистической и критико-информационной части «Если» следует цветной раздел «Видеодром», посвященный кинофантастике. Однако при небольшом объеме (32 полосы) стоимость подготовки и полиграфических работ по этому разделу равняется трети стоимости всего журнала. В нынешней ситуации, которую не надо объяснять никому и которая обрушилась на нас столь же неожиданно, сколь и на каждого гражданина России, журнал не в состоянии себе этого позволить. Тем более, что уже сегодняшний номер потребовал дополнительных вложений со стороны издательства, выпускающего журнал, поскольку подписные деньги, полученные редакцией в июле, по известным причинам практически обесценились. И все же мы нашли возможность увеличить объем основной части журнала на 16 полос, чтобы как-то компенсировать отсутствие «Видеодрома».

Однако это не значит, что журнал «Если» отказывается от полюбившегося читателям раздела. С нового года мы предполагаем возобновить его выпуск, а до того времени будем публиковать отдельные материалы, посвященные кинофантастике, рецензии на новые фильмы и новости со съемочной площадки в основной части журнала.

Также информируем наших подписчиков, что в связи с переходом на новую полиграфическую базу этот и последующий номера могут прийти к читателю с некоторым опозданием.

Редакция

Примечания

1

Альфред Рассел Уоллес (1823–1913) — английский натуралист. (Здесь и далее прим. перев.)

(обратно)

2

Первоначальные обитатели страны, аборигены.

(обратно)

3

Цитата из «Алисы в стране чудес» Льюиса Кэрролла.

(обратно)

4

Идеалистическое учение, считающее, что все в мире осуществляется в соответствии с заранее предопределенной Богом или природой целью.

(обратно)

5

Ритуальное празднество с приношением даров (у американских индейцев).

(обратно)

6

Привидение-плакальщица; дух, вопли которого предвещают смерть.

(обратно)

7

Злой гном, приносящий неудачу летчику.

(обратно)

8

Литературный портрет, посвященный творчеству Г.Бира, опубликован в «Если» № 4, 1997 г., а взгляды Г.Бенфорда были высказаны в его интервью в «Если» № 6, 1997 г. (Прим. ред)

(обратно)

9

Причем, книге Брина пришлось конкурировать в том году, как минимум, с двумя не менее популярными — «Тысячелетием» Джона Варли и «Роботами рассвета» тогда еще живого классика Айзека Азимова (Здесь и далее прим. авт.)

(обратно)

10

В оригинале «The Uplift War»; существующий русский перевод названия — «Война цивилизаторов» — лично мне представляется малоудачным.

(обратно)

Оглавление

Проза

  Джон Дж. Хемри Если легонько подтолкнуть…

Публицистика

  Эдуард Геворкян, Николай Ютанов Нищие духом не смотрят на звезды

Проза

  Василий Головачёв Невыключенный

  Фред Саберхаген Обмен ролями

Публицистика

  Михаил Югов, кандидат психологических наук Элементарно, Ватсон?

Проза

  Бен Бова Вопрос

  Дэвид Брин Дело практики

    ГЛАВА I

    ГЛАВА II

    ГЛАВА III

    ГЛАВА IV

    ГЛАВА V

    ГЛАВА VI

    ГЛАВА VII

    ГЛАВА VIII

    ГЛАВА IX

    ГЛАВА Х

    ГЛАВА XI

    ГЛАВА XII

Литературный портрет

  Вл. Гаков Восхождение Дэвида Брина

Конкурс

  Банк идей

  Пэт Мэрфи Почетное место

Прямой разговор

  Юрий Брайдер, Николай Чадович Хорошую историю жалко обрывать…

Полемика

Хроника

  Курсор

Критика

  Рецензии

    Маргарет Уэйс Дон Перринг Робот-Блюз

    С. Антонов Врата испуганного бога

    Джек Уильямсон Космический легион

    Далия Трускиновская Шайтан-звезда

    Ольга Ларионова Евангелие от Крэга

    Сергей Якимов Герои Земли

Библиография

  Personalia

Уважаемые подписчики журнала «Если»!

*** Примечания ***