Рыжая проказница [Линси Сэндс] (fb2) читать онлайн

Линси Сэндс Рыжая проказница

Глава 1

— Я действительно сказала отцу, чтобы он не обнадеживался — вряд ли лорд де Монтфолт пожелает взять меня в жены, — но он не захотел меня слушать.

Кейд услышал эти слова, просыпаясь. Он открыл глаза и понял, что перед глазами у него скорее всего узорные драпировки большой кровати. Ткань казалась совершенно темной, но ведь в комнате тоже было темно, и только от огня, мерцающего в камине, по всей комнате плясали отсветы и тени.

Значит, сейчас ночь, заключил Кейд, и он находится… где же? Он не мог сказать, где именно. Он надеялся, что это замок Стюарт, жилище его клана в Шотландии, но когда женщина, чьи слова он только что слышал, заговорила снова, он понял, что произношение у нее английское.

— Увы, отец просто не видит того, что видят другие, когда смотрят на меня.

В этих словах прозвучало такое отчаяние, что Кейд с интересом посмотрел на неясную фигуру женщины, сидящей у его кровати. Нельзя сказать, что он видел ее достаточно ясно, но голос у нее был мягкий и немного хрипловатый. Он действовал успокаивающе, и Кейд прислушивался к нему с удовольствием, и это было хорошо, потому что разговаривала она, судя по всему, с ним. По крайней мере в комнате не было больше никого, к кому она могла бы обращаться.

— Боюсь, он смотрит на меня глазами отца и просто не замечает, какая я непривлекательная и неинтересная. Думаю, всем отцам их дочери кажутся хорошенькими. Это очень мило и правильно, но иногда мне хочется, чтобы он видел, какая я на самом деле. Быть может, тогда он не станет принимать подобные отказы столь близко к сердцу. Мне так тяжело все время разочаровывать его.

Кейд на мгновение закрыл глаза, надеясь, что от этого зрение у него прояснится в достаточной степени, чтобы он мог увидеть лицо молодой женщины, но с закрытыми глазами ему было так приятно и спокойно, что ему не захотелось снова открывать их. Решив, что побудет еще немного с закрытыми глазами, он лежал неподвижно и просто слушал женщину, речь которой походила на бальзам, лившийся на его раны.

— Я надеялась, что когда вы и мой брат будете здесь, отец отвлечется от своих попыток поймать мне мужа. Я действительно устала от того, что меня выставляют напоказ всяким лордам, совсем как скаковую лошадь, особенно если учесть, что все они находят меня неполноценной. Нельзя сказать, что меня очень сильно беспокоят их отказы, однако некоторые ведут себя просто грубо. У Монтфолта даже хватило духа прямо заявить, что он не желает жениться на дьявольском отродье. — Она легонько вздохнула и пробормотала: — Хватит об этом, это грустная тема.

Наступила тишина, а потом она сказала раздраженно:

— Хотя я не знаю, о чем еще можно с вами говорить. Я рассказала вам все, что только могла, и, разумеется, подробности жизни здесь, в Мортани, не очень-то интересны. Боюсь, моя жизнь была крайне уравновешенной и лишенной волнений по сравнению с приключениями, которые пережили вы с Уиллом. Без сомнения, любая тема, которую я выберу, наскучит до слез.

Ах, подумал Кейд, значит, он в доме Уилла в Северной Англии. Ну что ж, хотя бы на этот вопрос он получил ответ. И рассказчица надеется — как заметила она немного раньше, — что ее отец оставит свои попытки выдать ее замуж теперь, когда он и ее брат находятся в доме. Это означало, что она сестра Уилла, Эверилл. За последние три года Уилл часто говорил об этой девушке, и его рассказы неизменно вызывали у Кейда улыбку и любопытство.

Теперь любопытство его стало еще сильнее. Уилл никогда не рассказывал ничего о причинах, которые могли бы объяснить, почему никто не хочет на ней жениться. А что это за чушь насчет дьявольского отродья? Насколько ему было известно, отец Уилла, лорд Мортань, был человеком уважаемым и симпатичным. Внезапно Кейду захотелось увидеть, как она выглядит и почему страдает из-за отказов, о которых только что говорила.

Однако, судя по всему, ему не суждено было выяснить это в данный момент, потому что когда он снова открыл глаза, выяснилось, что зрение у него ничуть не улучшилось. Он мог видеть только смутную фигуру, сидящую у кровати, склонившись над чем-то, что лежало у нее на коленях. Казалось, что она невелика ростом, одета в темное платье, а волосы у нее в свете огня, падающего от камина, были яркие, огненно-красного цвета. Отчаяние его нарастало, и он несколько раз моргнул, однако это не помогло, и он снова покорно закрыл глаза.

— Поняла! — вдруг воскликнула она. — Я буду рассказывать вам истории из моего озорного детства.

Он услышал в ее голосе радость, смешанную с иронией, и почти открыл глаза, чтобы снова попытаться увидеть ее лицо, но это стоило бы ему стольких усилий, что он не стал утруждаться и просто лежал, думая, какую историю она ему поведает. Кейд был совершенно уверен, что Уилл рассказал ему все, что только можно, пока они были в плену эти три года. Днем они работали на своих тюремщиков под палящим солнцем, а по вечерам сидели в темной камере без окон, коротая время за разговорами. Кейд рассказал Уиллу во всех подробностях многое и о своей юности, и о своем клане и был уверен, что Уилл сделал то же самое. Поэтому он удивился, когда Эверилл завела речь о чем-то, чего он еще не знал.

— На самом деле в детстве я была не очень озорной. Я по большей части вела себя хорошо, — успокоила она его, как будто признавалась в каком-то грехе. — Но когда мне было шесть лет, я попыталась убежать из дому… хотя это и не увенчалось успехом. — За этим сообщением последовал короткий, почти смущенный смешок. — Понимаете, Уилл на пять лет старше меня. Он был единственным товарищем моих игр и не возражал, когда я ходила за ним по пятам. Мы обычно играли в прятки и другие детские игры после окончания занятий. Но потом, когда мне исполнилось пять лет, Уилла увезли учиться, и я потеряла моего единственного товарища по играм и лучшего друга. — Легкий грустный вздох слетел с ее губ при воспоминании об этом. — Я была очень несчастна, а его снисходительное ко мне отношение довольно сильно избаловало меня. Я умоляла матушку и отца вернуть его, чтобы мы снова могли с ним играть, но родители часто бывали заняты и не имели времени на то, чтобы успокаивать маленькую девочку, которая скучала по своему братику. И вот я решила — если они не хотят вернуть его мне, я поступлю так, как поступала всегда, и пойду следом за ним. Сначала, — продолжала она, — я попросила начальника отцовской стражи отвезти меня повидаться с Уиллом. Он, конечно, отказался, объяснив весьма ласково, что мой отец этого не одобрит. С сожалением сознаюсь, что за это я пнула его в голень. Потом я побежала в свою комнату, чтобы хорошенько выплакаться, а когда слезы на моем лице высохли, решила убежать из дому. Я все очень тщательно продумала в своей детской голове. Я прокралась в кухню и, улучив момент, когда кухарки меня не видели, стащила немного изюма и булочек, потом собрала свое любимое постельное белье, понимая, что путешествие может оказаться долгим и мне придется спать под открытым небом пару ночей, а потом направилась к выходу. В стенах замка проделаны потайные ходы… — Эверилл замолчала и призналась с неодобрением в голосе: — Кажется, мне не следует вам об этом рассказывать. К счастью, вы ничего не сознаете и ничего не слышите. И все-таки…

Она замолчала, и Кейд напряг слух. И обрадовался, когда она снова заговорила:

— Ладно, вряд ли вы все это вспомните, когда очнетесь, так что… Потайные проходы шли между комнатами, а потом сходились в тоннеле, который выводил наружу, за стены замка. Уиллу и мне всегда говорили, что этим путем можно будет бежать из замка, если на него нападут, и именно так я из замка и выбралась. Свечу я взяла из своей комнаты, зажгла ее от огня в комнате своей няни — она была старая, всегда зябла, и у нее в комнате даже летом зажигали камин, — пояснила Эверилл, а потом продолжила: — Я храбро направилась по проходам. Там было темно и грязно, везде висела огромная ужасная паутина и раздавались звуки, словно кто-то носится вокруг. Я была уверена, что это какие-то маленькие существа, которые непременно нападут на меня. Я уже почти повернула назад и побежала бы в свою комнату, однако мне хотелось повидать Уилла, поэтому я заставила себя идти дальше и наконец добралась до конца тоннеля.

Воздух вокруг него вздрогнул от легкого смешка, и Эверилл призналась:

— У меня ушло страшно много времени на то, чтобы открыть дверь. Но все же мне удалось это сделать, и в тоннель тут же ворвался ветер и загасил мою свечу. Однако тоннель заканчивается в пещере, и через вход в нее проникало достаточно солнечного света, чтобы было видно, куда идти. Там я бросила свою свечу и вышла наружу, волоча за собой узел с постельным бельем. Помню, было так светло, что глазам моим стало больно после долгого пребывания в темноте. Я очень устала — ведь я потратила столько сил, — поэтому прошла немного, остановилась под славным тенистым деревом и с удовольствием съела приготовленную в дорогу еду. Я собиралась продолжать свое путешествие после того, как поем, но от пережитых волнений и сытости мне захотелось спать, и я отряхнула, как могла, паутину и грязь со своего узелка и легла под деревом поспать. Тут-то меня и нашли. Думаю, когда все поняли, что я пропала, поднялся страшный шум. Слуги обыскали каждый закуток и щель в замке, на помощь вызвали солдат. Меня нашел под деревом отец. Я крепко спала, закутавшись в испачканное белье, в волосах у меня застряла паутина, на лице была грязь, и отец клялся, что поначалу принял меня за крестьянскую девочку, а не маленькую леди, — закончила она с чувством.

Кейд не устоял. Он открыл глаза, прищурился, стараясь разглядеть ее, и спросил:

— А вы очень огорчились, что вас нашли и вернули обратно?

— Нет. В тот момент я даже обрадовалась, — призналась Эверилл с насмешкой в собственный адрес, не щадя своего достоинства. — Понимаете, пошел дождь, похолодало. Мне очень хотелось вернуться в замок и… — Вдруг голос ее замолк, она резко вскинула голову, увидела, конечно, его, а потом она ахнула и встала. — Вы проснулись!

Кейд ничего не ответил. Ему было больно говорить, да ее слова и не требовали ответа.

Тут Эверилл придвинулась ближе к кровати. Он все еще не мог видеть ее четко. Она спросила:

— А вы не хотите пить? Или — ах, мне следует послать за Уиллом! Он часто сидел рядом с вами и настаивал, чтобы я нашла его, если вы очнетесь. Подождите немного.

Кейд поднял голову и смотрел, как торопливо удаляется ее смутная фигура; его огорчало, что он не может рассмотреть ее как следует. Но вот ее темная одежда растворилась во мраке комнаты. Звук ее затихающих шагов, открывшаяся и закрывшаяся дверь — только так он понял, что она ушла.

Скривившись, Кейд опять лег и снова закрыл глаза, не понимая, почему они обманывают его. У него никогда не было никаких проблем со зрением. И почему он не помнит, как он здесь оказался? И что Эверилл имела в виду, сказав, что Уилл очень часто сидел рядом с ним? Что?…

Звук открывающейся двери отвлек его от этих мыслей, и он нахмурился, устремив взгляд в ту сторону. Должно быть, Уилл находился где-то поблизости. Возможно, внизу, в большом холле, предположил Кейд. Он поморщился от бесполезной попытки получше рассмотреть вошедшего, и позвал:

— Уилл?

— Нет, это Эверилл.

Ее голос звучал удивленно; она закрыла дверь, потом бросилась вперед, и когда приблизилась, ее фигура выделилась из общего тумана, застилающего глаза Кейда, и превратилась в темный призрак, увенчанный огненными волосами.

— Я послала служанку сообщить Уиллу новости и принести питье для вас. Он скоро придет. У вас плохо со зрением, милорд? — Едва этот вопрос сорвался с ее губ, как она добавила: — Не разговаривайте, это явно причиняет вам боль. Конечно, в горле у вас пересохло. Просто кивните и покачайте головой.

Кейд скривился. Она права. Ему действительно было больно разговаривать, хотя он был уверен, что это пройдет, если глотнуть чего-нибудь. Его больше беспокоило, как он здесь оказался и что у него с глазами, но он только кивнул, давая понять, что со зрением у него действительно плохо.

— Ах! — Она слегка нагнулась к нему, и от крепкого запаха цветов и специй у него защекотало в носу, а она пробормотала: — Уилл ничего не сказал о ранении, которое могло бы повредить вашему зрению. Быть может, это как-то связано с раной на голове.

Эверилл выпрямилась и слегка повернулась, потому что дверь опять отворилась. Кейд тоже посмотрел в сторону двери и увидел гораздо более крупную фигуру в темных штанах и светлой рубашке, приближающуюся к нему.

— Уилл? — не удержавшись, спросил Кейд и скривился, услышав, какое удручающее карканье сорвалось с его губ, не говоря уже о том, как засвербело у него в горле.

— Он не видит, — пояснила Эверилл. — Это может быть последствием ранения головы. Или, возможно, его глазам просто не хватает влаги, как и его горлу. Нам с трудом удавалось его немного кормить и поить эти две недели.

— Понятно, — сказал Уилл, подходя к кровати, в то время как Эверилл направилась к двери.

— Я пойду посмотрю, куда делась эта горничная, которой я велела принести для него воды, и еще велю ей принести немного бульона, — сказала она, покидая комнату.

Уилл подошел и навис надлежащим Кейдом.

— Ты ужасно выглядишь, дружище.

Когда Кейд, услышав эти слова, с отвращением фыркнул, Уилл рассмеялся и уселся на то место, где раньше сидела его сестра.

— Хорошо, что ты наконец-то смог открыть глаза. Я боялся, что ты никогда больше этого не сможешь сделать.

— Что?… — начал Кейд, но замолчал, когда Уилл схватил его за руку.

— Побереги свой голос. Я расскажу тебе, что произошло, а вопросы ты сможешь задать потом.

Когда Кейд снова расслабился на кровати, Уилл спросил:

— Ты помнишь, как мы плыли на корабле?

Кейд нахмурился, пытаясь понять, о чем идет речь. Уилл, очевидно, это заметил, потому что в голосе его, когда он заговорил, прозвучала озабоченность.

— Ты ведь помнишь, что нас взяли в плен люди Бэбара и три года держали в заточении?

Кейд кивнул. Это время он забудет не скоро. Почти три года его жизни были потеряны в этой тюрьме. То были ровно тысяча семьдесят два дня ада. Кейд вел им счет по ночам, сидя в темной камере и разговаривая со своими товарищами по заточению — со своим родичем Йеном и Уиллом Мортанем. Уилл был англичанином, которого Кейд почти не знал до того, как они попали в плен к неверным во время Крестового похода, но теперь он считал Уилла одним из самых близких и преданных друзей. Их дружба — вот единственная стоящая вещь, которую принесло им пережитое.

— А наш побег? — спросил Уилл. — Это ты помнишь?

Кейд снова кивнул. После трех лет тяжелого труда, когда пот разъедал открытые раны на спине — их тюремщики любили пускать в ход кнут, — Кейд понял, что ему суждено умереть в этой чужой стране. Он видел достаточно людей, которые так кончали. Каждые два дня падал очередной узник, жертва голода и жажды, доработавшийся до смерти; его утаскивали прочь и бросали в открытый ров, где лежали и гнили другие.

Кейд был уверен, что он тоже закончит свои дни в этой общей могиле. Но когда заболел его родич Йен, Кейд понял, что с него хватит. Он терял одного за другим товарищей, попадавших в вонючий ров; однако Йену он не даст уйти, решил Кейд. Йен был ему как брат, они вместе росли, и Кейд решил сделать все возможное, чтобы спасти его… или погибнуть, спасая. План был простой и отчаянный. Ночью, когда они возвращались в свою камеру, он велел Йену притвориться мертвым, что было нетрудно, поскольку от болезни тот был бледен, как труп. Потом Кейд позвал стражника.

Пришли двое, оба темнокожие и сильные, с мечами наголо. Они даже не осмотрели Йена — только бросили на него взгляд через прутья решетки, прежде чем открыть дверь и приказать Кейду и Уиллу унести труп. Кейд взялся за ноги Йена, Уилл — за руки, и они вынесли его из камеры, но когда проходили мимо сторожей, Кейд набросился на ближайшего к нему тюремщика.

Удивительно было, что Кейд с ним справился. Ему удалось завладеть мечом тюремщика и ключами, ключи он бросил Уиллу, чтобы тот выпустил остальных. Потом он боролся с уже безоружным стражником и его вооруженным напарником, пока остальные не вышли на свободу и не пришли ему на помощь. Ему все еще с трудом верилось, что он выбрался из этой схватки невредимым. Но это было так, и все пленники бежали тоже невредимыми.

— А монастырь в Тунисе? — поторопил его Уилл. — Ты помнишь три месяца, которые мы провели там, пока Йен оправлялся от своей болезни, я залечивал свою рану от меча и все мы поправлялись, набирали вес и восстанавливали силы?

Кейд скривился. Да, они выбрались из тюрьмы невредимыми, однако потом им не повезло. Они пытались украсть лошадей, чтобы бежать, когда Уилла ранил стражник, заставший их врасплох. Пока они управлялись со стражником, Уилл пытался держаться храбро и стойко. Зажимая рану в боку, он попросил товарищей бежать без него, но Кейд не послушался и потратил время на то, чтобы перевязать его рану как можно лучше. Рана была плохая, и Кейд испугался, что жестокость Бэбара отнимет у него еще одного друга.

Они обрели безопасность в тунисском монастыре, там монахи ухаживали за Йеном и Уиллом. Йен выздоровел через пару дней, но для выздоровления Уилла понадобилось две недели. Когда он встал и начал ходить, они провели еще два с половиной месяца, восстанавливая силы и работая, чтобы заработать денег на еду, одежду и лошадей, необходимых для долгого путешествия до дома. Понадобилось более двух месяцев, прежде чем они оказались на севере, во Франции. Кейд вспомнил, что там они наняли корабль и перебрались через пролив в Англию.

— Но ты не помнишь, как мы плыли на корабле из Франции в Англию? — спросил Уилл, напоминая Кейду о его недавнем смущении.

— Помню, — выговорил тот, морщась и с трудом выдавливая из горла слова.

Нанятый ими корабль казался крепким, погода в день отплытия была прекрасной, однако на середине пути налетел шторм, и они оказались среди волн выше корабля. Кейд не был трусом, но даже он дрогнул перед мощными стенами воды, швырявшими корабль туда-сюда. Когда они наконец-то увидели впереди берег, он подумал, что не единственный, кто вздохнул с облегчением, и решил, что плавание почти закончено. И все же мать-природа еще не закончила с ними, и когда капитан попытался войти в гавань, корабль подхватила волна и швырнула на скалы. У Кейда осталось смутное воспоминание о кричащих людях и испуганном ржании лошадей, а потом — о слепящей боли в голове.

— Как остальные? — спросил он, вызвав еще более сильную боль в гортани.

— Перестань разговаривать, — сердито сказал Уилл. — Мы потеряли Гордона и Парлана.

Услышав об этой потере, Кейд закрыл глаза. Еще двоих нужно прибавить к тем остальным, кого они потеряли в безумном походе короля Эдуарда. Из тридцати воинов, с которыми он попал в плен, остались только Домнелл, Йен и Ангус. И Уилл, добавил он. Эдуард приказал этому англичанину отправиться вместе с ними в ночную разведку, чтобы выяснить местонахождение людей Бэбара. Этот приказ обошелся англичанину в три с лишним года жизни, и в то время как Кейд сожалел об участи друга, он был благодарен своей судьбе. Их дружба помогла ему уцелеть во время испытаний.

— Но Йен, Ангус и Домнелл направились к берегу, — твердо продолжал Уилл. — А я вытащил на берег твою жалкую шкуру, после того как обнаружил тебя плавающим в воде вниз лицом. С лошадьми было лучше, — сухо добавил он. — Мы потеряли только одну, и нам удалось собрать остальных, когда они доплыли до берега.

Кейд усмехнулся. Он предпочел бы потерять всех лошадей, чем одного-единственного человека.

— Я посадил тебя на свою кобылу, и мы поехали прямо в Мортань. Ты пролежал без сознания больше двух недель, и…

— Больше двух недель?… — удивился Кейд.

— Да, больше двух недель, — Уилл покачал головой. — Я не понимаю почему. У тебя была шишка на голове, но ведь это даже не открытая рана. Но вот Эверилл говорит, что раны головы всегда такие. Маленькая шишка может убить одного, а другой выживет, даже если ему раскроят череп. — Он пожал плечами. — Кому и знать, как не ей. Эверилл училась лечить у нашей матери и с детства помогала ходить за больными и ранеными. Она заботилась о тебе все эти две недели, вливая тебе в рот бульон по несколько раз в день, чтобы ты не умер с голоду. И еще разговаривала с тобой без умолку. Эверилл уверяла, что так твоя душа останется привязанной к телу, а иначе ты уйдешь бродить в небесах и не вернешься. — Уилл усмехнулся и добавил: — Должно быть, в ушах у тебя звенит от ее бесконечной болтовни. Ты, возможно, пришел в себя ради того, чтобы заставить ее замолчать.

Услышав эти слова, Кейд покачал головой. Он ничего не помнил с тех пор, как разбился их корабль. Но все же он, должно быть, слышал ее слова какой-то частью своего сознания, потому что заметил, что ему не хватает ее нежного голоса. И, словно в ответ на его мысли, услышал, как дверь отворилась и раздались женские шаги.

— Вот и мы.

Веселый голос сопровождался порывом резкого цветочного запаха, который Кейд уже заметил раньше, и появилась Эверилл. С ее приходом в комнате словно стало светлее; казалось, что от ее бодрой помощи почти отступили горькие воспоминания, крутившиеся у него в голове. Отогнав окончательно эти воспоминания, Кейд смотрел на ее темную маленькую фигурку, Эверилл торопливо шла вперед, ведя за собой по меньшей мере двух горничных, а может быть, и трех. Все они несли какие-то предметы, которые он не мог рассмотреть. Кейд напрягался от стараний видеть лучше, но очертания женщин оставались смутными пятнами и не желали становиться более четкими.

Кейд был в отчаянии. Он поднял руки, чтобы попробовать протереть глаза. Глазам что-то мешало, как будто в них насыпали песка, хотя он и подумал, что глаза у него просто высохли, как и все его тело. Голова казалась набитой ватой, во рту была такая сухость, что он не мог даже выдавить из себя слюну, чтобы смочить гортань, а кожа была такой сухой и плотно натянутой, точно над ней поработал дубильщик. Впрочем, в данный момент больше всего его тревожили глаза. Зато руками он мог шевелить.

Слегка вздохнув, Кейд прекратил попытки потереть глаза — он никогда еще не чувствовал такую слабость и беспомощность, и это ему совершенно не нравилось.

— Ну-ка, Уилл, помоги мне приподнять его и напоить, — велела Эверилл.

Кейд скривился, когда англичанин просунул руку ему за спину, поднял и устроил в полусидящем положении. Он понимал, что сам не смог бы этого сделать, поэтому не стал возражать, а только ждал, и вот Эверилл наклонилась и прижала чашу с питьем к его губам. Напиток, сладкий и холодный, лучший Из всех медовых напитков, который ему когда-либо приходилось отведать, полился ему в рот. Кейд мог бы залпом проглотить содержимое чаши, но Эверилл позволила ему только немного отхлебнуть, потом подождала, когда он проглотит, и снова поднесла чашу к губам.

— Еще, — нетерпеливо выдохнул он, когда она сделала это в третий раз.

— Нет. Вы почти ничего не ели и не пили в течение двух недель. Лучше будет пить понемножку.

Подавив нетерпение, Кейд смирился с ее медленным и разумным подходом к делу.

— Как ваш желудок? — спросила Эверилл, отставив в сторону чашу.

Кейд поморщился вместо ответа, и Уилл помог ему снова лечь.

— Тогда, я думаю, мы подождем с бульоном, — решила она. — Вы сможете бодрствовать достаточно долго, чтобы Мэбс помогла вам помыться? Или вы хотите сейчас уснуть?

Кейд открыл рот, желая уверить Эверилл, что он вовсе не устал. В конце концов, он только что проснулся, однако слова заглушил внезапный зевок, и, вместо того чтобы что-то сказать, он усмехнулся.

— Тогда, наверное, помоетесь завтра, — ласково проговорила Эверилл, как если бы он что-то сказал.

Кейд сонно заморгал, а она подоткнула вокруг него простыню и меховое одеяло.

— Спите. Утром вы будете чувствовать себя лучше.

— Неужели он уже устал? — спросил Уилл, когда Кейд закрыл глаза. — Он ведь только что проснулся.

— В следующий раз он, наверное, будет бодрствовать подольше, однако некоторое время он будет быстро уставать. Удивительно, что он бодрствовал столько времени, что смог выпить весь мед.

Голос у Эверилл был мягкий и успокаивающий, он убаюкивал Кейда, погружал в дремоту. Спать по-настоящему ему не хотелось, но его мозг и тело, кажется, были другого мнения, и тихое бормотание голосов не помешало ему уснуть.

Глава 2

Эверилл проснулась с улыбкой на лице; ее разбудил солнечный свет, льющийся в комнату. Поначалу она не поняла, почему она так счастлива. У нее было мало поводов улыбаться с тех пор, как отец вбил себе в голову, что ее непременно нужно выдать замуж. И в последнее время она по большей части просыпалась, чувствуя только мрачное смирение перед предстоящим днем, который, как она ожидала, будет отравлен ядом нового отказа, когда очередной предполагаемый жених, презрительно задрав нос при виде ее, ускачет прочь искать более привлекательные пастбища. Но Эверилл не могла не признаться, что пока искателей было не очень-то много. Их было всего трое, а казалось, что их было не меньше тридцати, потому что их поведение болезненно ранило ее. И поскольку она никогда не знала, когда появится новый, по большей части просыпалась в страхе, что это произойдет сегодня.

Но в это утро Эверилл не испытывала своего обычного страха. Ее переполняла радость и хорошее настроение, когда она смотрела на пылинки, пляшущие в луче света, проникающего сквозь раскрытые ставни. Она немного поразмыслила об этом, удивляясь, что такое ей привиделось во сне, отчего она проснулась такой счастливой, однако потом вспомнила, что вчера вечером Кейд пришел в себя.

Сгорая от нетерпения узнать, как он себя чувствует в это утро, Эверилл быстро села, откинула простыню и меховое одеяло и спрыгнула с кровати. Она поспешила к одному из двух сундуков, стоящих у стены, открыла его и быстро принялась рыться в поисках свежей сорочки. Обычно это делала для нее горничная, и, не испытывай она такого нетерпения, Бесс и сегодня сделала бы это, но Эверилл просто не могла ждать. Две недели Эверилл выхаживала друга своего брата, Кейда Стюарта. Уилл сообщил, что этот человек был без сознания, когда он вытащил его из воды, и оставался в таком положении с тех пор, даже не пошевелился, пока они ехали верхом домой в Мортань. Он взмок от пота и горел в жару, но был недвижим, как смерть, когда они прибыли; и даже после того как жар спал на второй день, он ни разу не пошевелился, и Эверилл тревожилась все больше. Она уже видела случаи, когда больные или раненые впадали в глубокий сон и так никогда и не просыпались. Они просто истаивали, лежа в своей постели, а близкие сидели рядом и ничем не могли им помочь.

Хотя Эверилл и заверила Уилла, что этого уже не случится теперь, когда Кейд очнулся, она могла признаться, по крайней мере себе самой, что да, она боялась плохого конца. Но она сделала все, что могла, чтобы не допустить этого — несколько раз в день вливала ему в рот по каплям бульон, чтобы он не угас от голода и жажды, через день помогала обмывать его и переворачивать, чтобы у него не появилось раздражение на коже, которое могло бы загноиться, и постоянно разговаривала с ним, чтобы он знал, что он не один.

Она не знала, помогли ли ее старания или просто для него еще не настало время смерти, но Кейд очнулся, и Эверилл почувствовала, что может приписать себе хотя бы небольшую заслугу в этом счастливом исходе. Теперь ей хотелось проверить своего пациента и убедиться, что он не погрузился опять в свой противоестественный сон.

— А! Вы уже встали.

Эверилл выпрямилась. В комнату вошла ее горничная Бесс. Эта женщина была на двадцать лет старше ее; у нее были светло-каштановые волосы, тронутые сединой, и стройная фигура. Она держала в руках таз с водой и полотенце. Эверилл все это заметила, однако проигнорировала, сказав:

— Да. Помоги мне одеться. Я пойду взгляну на Кейда.

— Вот как, на Кейда? — переспросила Бесс, поставив таз с водой на другой сундук и подходя к Эверилл.

Сухой тон, которым были произнесены эти слова, вогнал Эверилл в краску. Тон этот напомнил ей, что у нее нет никакого права так фамильярно называть по имени этого шотландского лорда, однако после того, как она две недели рассказывала ему все, что могла придумать, пока он лежал, погруженный в сон, и выздоравливал, Эверилл казалось, что она давно знает этого человека. Да и к тому же брат рассказывал ей множество историй о том, как их взяли в плен, как они жили в заточении, когда они оба сидели у ложа Кейда, и было очевидно, что Уилл крепко подружился с этим шотландцем. И еще было очевидно, что у него сложилось хорошее мнение об этом человеке… как и у самой Эверилл, после всего, что она узнала о нем.

Она могла только восхищаться и высоко оценить то, как Кейд помогал Уиллу не пасть духом, пока они находились в рабстве. Если бы не шотландец, не быть бы ее брату теперь на свободе, потому что Кейд в одиночку придумал и осуществил их отчаянный побег. И это он приволок ее брата к монахам, когда того ранили, и снова спас Уиллу жизнь. Да, Кейд Стюарт был прекрасным, достойным человеком, настоящим другом брата.

Эверилл отвлекла от этих мыслей Бесс, которая внезапно вырвала сорочку из ее рук и отбросила в сторону.

— Мы умоемся, как делаем это каждое утро, а тогда уже вы можете одеться и идти. Подождет ваш шотландец, — твердо сказала Бесс, подводя Эверилл к тазу на сундуке.

— Он вовсе не мой шотландец, — возразила Эверилл, чувствуя, что лицо ее при этом вспыхнуло.

Но, зная по опыту, что спорить с Бесс бесполезно, она не стала сопротивляться, схватила чистое полотенце, принесенное горничной, окунула его в воду и быстро начала обтираться.

Бесс была удовлетворена. Она взяла сорочку, которую вырвала из рук Эверилл, потом принялась выбирать платье, подходящее для предстоящего дня.

Эверилл торопливо умывалась, не обращая на нее внимания.

Потом Бесс помогла ей одеться, но двигалась так медленно, что Эверилл страшно хотелось поторопить ее. Когда покончили с последней шнуровкой, она с облегчением вздохнула и сразу бросилась к двери.

— А волосы? — рявкнула Бесс, и Эверилл остановилась.

С нетерпеливым вздохом она вернулась обратно и позволила горничной заняться своими волосами. Какая скука! Она нетерпеливо топала ножкой.

— Ну вот, — наконец сказала Бесс. — Теперь можете спуститься вниз и позавтракать.

— Я пойду взгляну на Кейда, — сказала Эверилл, направляясь к двери.

— Лучше сперва позавтракайте, — твердо сказала Бесс. — С ним ваш брат и три шотландца. Сейчас их не обрадует ваше появление.

— Значит, он проснулся? — спросила Эверилл.

— Да. На рассвете этот малый снова проснулся, и Мэбс его обиходила. Его напоили, покормили и вымыли.

— Чем Мэбс его кормила? — обеспокоенно спросила Эверилл.

— Бульоном, как вы велели, — успокоила ее Бесс и сухо добавила: — Хотя она говорит, что ему хотелось наполнить желудок чем-то поплотнее, и он поднял из-за этого шум.

— Скорее всего пока еще его желудок не примет плотной пищи, — сказала, нахмурившись, Эверилл.

— Так Мэбс ему и сказала. Он ей не поверил, пока бульон и мед не запросились обратно. Тогда он стих и перестал требовать нормальной еды.

Эверилл кивнула. Услышанное ее не удивило. Когда Кейда привезли, она пыталась влить ему в рот немного бульона, но накормить человека в бессознательном состоянии было трудно. И теперь, после двух недель, в течение которых он проглотил лишь несколько глотков жидкости, даже кружка бульона или меда могла вызвать тяжесть в желудке.

— Так вот, — сказала Бесс, снова обратив на себя ее внимание, — идите вниз и позавтракайте, пока он говорит со своими друзьями. А потом можете навестить его.

— Хорошо.

Эверилл вздохнула и открыла дверь. Ей действительно хотелось самой увидеть, что Кейд проснулся и чувствует себя хорошо, но она понимала — Бесс права и ее присутствие сейчас нежелательно. Можно не сомневаться, что Кейд должен дать какие-то указания своим людям, объяснить, какие вести передать своим домашним, чтобы те знали, что он жив и в порядке и так далее. Уилл говорил ей, что у Кейда есть сестра по имени Мерри, а также два брата и отец, и она не сомневалась, что все они беспокоятся о его здоровье. Она тоже беспокоилась об Уилле, когда о нем не было вестей более трех лет с тех пор, как он уехал, чтобы присоединиться к походу Эдуарда, и была вне себя от радости, когда две недели назад он вернулся в Мортань.

Когда Эверилл сошла вниз, большой зал был полон людей, которые приходили и уходили. Столы были почти все заняты людьми, а слуги суетились, подавая еду и питье.

Эверилл села на свое место рядом с отцом, улыбнулась ему, тихо пожелала доброго утра, а слуга бросился к ней с медовым напитком, хлебом и сыром.

— Доброе утро, девочка, — весело приветствовал Эверилл отец. — Я слышал, наш шотландец очнулся и чувствует себя хорошо.

— Да.

Она слегка улыбнулась и кивнула. Когда Кейд очнулся вчера вечером, было уже поздно и большинство обитателей замка уже легли или собирались ложиться. Вероятно, отец был среди тех, кто уже ушел к себе.

— Привела его в порядок и выходила? Ты славная девочка, Эверилл. Любой был бы рад взять тебя в жены, — сказал он, а потом нахмурился. — Не понимаю я этих нынешних глупых молодых людей. Любой был бы счастлив заполучить тебя, а они отворачиваются от тебя как от зачумленной.

Эверилл вздохнула, поняв по его голосу, что он сбит с толку. Он действительно не понимал, и она остро ощутила его огорчение. Кашлянув, она тихо сказала:

— Отец, у меня рыжие волосы. Многие считают, что это либо дьявольская метка, либо это говорит о неистовом нраве, либо о распущенности, либо…

— Ба! — нетерпеливо прервал ее лорд Мортань. — Глупые предрассудки. У твоей матери были такие же волосы, а она всегда была славной и покорной женой. Ни разу даже не взглянула на другого мужчину, и она явно не была ни злой, ни буйной. Ни в малейшей степени. Что за чушь!

— И еще у меня на щеке эта метка, — не унималась Эверилл, твердо вознамерившись заставить отца увидеть то, что видят другие. — Некоторые считают, что это тоже дьявольская отметина.

— Это всего только маленькая родинка, — с возмущением возразил отец. — Не больше горошинки. Она почти незаметная.

Эверилл не стала с ним спорить, она лишь указала на свой последний недостаток — по крайней мере на тот единственный оставшийся, о котором она решилась упомянуть:

— Когда я волнуюсь, я начинаю заикаться, поэтому кажется, что я дурочка, а я всегда волнуюсь, когда встречаюсь с теми мужчинами, которых вы хотели бы женить на мне.

— Да, это так, — со вздохом согласился отец, явно не находя аргумента, чтобы оспорить этот пункт, однако потом указал с досадой: — Но ты ведь не заикаешься среди друзей и близких.

— Да, — согласилась она. — Среди них я не беспокойная и не застенчивая.

— Тогда, быть может, если ты станешь смотреть на этих мужчин скорее как на друзей, чем на женихов… — Он замолчал, заметив сомнение на ее лице, но, сделав над собой усилие, предложил: — Или, вероятно, мы могли бы помочь тебе сохранить спокойствие, и ты не будешь заикаться, когда они приедут.

— Как?

Отец задумался, и его рука бессознательным жестом потянулась к стоявшей перед ним кружке с разбавленным элем, который он очень любил. Он поднял кружку и внезапно замер, уставившись на дочь. Глаза его широко раскрылись, брови поднялись, и он произнес уверенно:

— С помощью выпивки!

— С помощью выпивки? — с удивлением повторила Эверилл.

— Да. От выпивки мужчины всегда становятся разговорчивей и веселей. Она и на тебя подействует таким же образом.

— Ах, отец… — с ужасом попыталась возразить Эверилл.

Отец не услышал ее и поспешно продолжал:

— Мы попробуем проделать это при первом же удобном случае. Я подумаю, к кому нам подъехать следующему, а потом, как только он будет здесь, мы дадим тебе выпить стаканчик-другой нашего лучшего виски прежде, чем он с тобой встретится, и… — Он вдруг встал. — Я должен пойти просмотреть тот список мужчин, которые потеряли жен или никогда не были помолвлены, и выбрать из них самого лучшего, чтобы попытаться. О, это великолепная мысль! Жаль только, что она не пришла мне в голову раньше.

Отец поспешил удалиться, чтобы найти письмо, присланное его другом Нейтаном. Эверилл в ужасе смотрела ему вслед. Его волнение можно было сравнить только с ее огорчением. Худших идей ему еще не приходило в голову. Заставить ее выпить, чтобы успокоить нервы при встрече с женихами? Сдержанной, как камень, она становилась в тот момент, когда они при знакомстве с ней начинали вести себя оскорбительно. Если от алкоголя она станет держаться развязнее, она скорее всего даст волю чувствам и не сможет сдерживать себя.

Эверилл положила на стол кусок хлеба. Она не знала, все ли рыжеволосые люди имеют необузданный нрав. Но ее мать Маргарет вбивала ей в голову с колыбели, что ни в коем случае не следует идти на поводу у собственного характера, и самой ей удавалось держать себя в узде всю жизнь. Даже ее муж, отец Эверилл, ничего не знал о горячности леди Маргарет. Как и мать, Эверилл тоже всегда контролировала свой нрав. Даже когда последний претендент фыркнул ей прямо в лицо, сказав, что он никогда не женится на рыжей дьяволице, у которой на лице отметина сатаны и куриные мозги, — даже тогда Эверилл сдержалась. Она не плюнула ему в лицо, не разодрала ногтями его щеки, что ей страшно хотелось сделать, а держала язык за зубами в буквальном смысле этого слова.

Но алкоголь вполне может лишить ее самообладания и показать всем и каждому, что у нее действительно именно тот нрав, который приписывают рыжим, и что когда она ведет себя как полагается и высказывает милую симпатию к миру, ей часто хочется пинать людей или убежать куда-нибудь… по крайней мере на какое-то время.

Эверилл скривилась, потому что эта мысль заставила ее вспомнить, как она один раз утратила самообладание — в тот день она пнула капитана стражи в голень, потому что он не захотел отвезти ее к брату, а потом убежала из дому. То был единственный раз, когда проявился ее нрав. Тогда-то мать и начала свою кампанию, имеющую целью научить дочь держать себя в руках.

Эверилл закусила губу и бросила взгляд на лестницу, ведущую в верхний холл. Внезапно она задалась вопросом — сколько мог услышать из ее рассказа о побеге Кейд? Она думала, что он спит, иначе ни за что не стала бы рассказывать об этом, а он совершенно неожиданно задал ей вопрос… В тот миг она была так изумлена и так рада, что он очнулся от своего противоестественного сна; ей и в голову не пришло, что он слышал рассказ о приступе ее детского гнева. Это встревожило ее на мгновение, но она тут же отбросила эту мысль.

На верху лестницы появился Уилл. Эверилл заморгала, увидев стоящих позади брата троих шотландцев, и это отвлекло ее от беспокойных мыслей насчет отцовских планов. Шотландцы начали спускаться вниз, и Эверилл улыбнулась. Забыв о трапезе, она встала и направилась к лестнице. Теперь можно пойти взглянуть на Кейда.

— Закройте глаза.

Кейд сердито посмотрел на старую женщину — то была Мэбс — и нетерпеливо отмахнулся:

— Со мной все в порядке. Оставьте меня в покое.

— У вас ведь болит голова? А это вам поможет, — резко возразила она, убирая его руки.

«Она сделала это с такой легкостью, как будто я младенец», — с горечью подумал Кейд. Учитывая его слабость, сравнение было вполне подходящее. Хотя сегодня утром он был немного сильнее и мог по крайней мере поднять руки, он все еще был достаточно слаб и не мог сопротивляться старухе.

Она наклонилась к нему, держа в руке холодную влажную салфетку.

Кейд нахмурился, но закрыл глаза, а служанка положила на них салфетку. Резкий солнечный свет, лившийся сквозь открытые ставни, немедленно померк, и Кейд вздохнул с облегчением, когда холодная влага впиталась в кожу вокруг глаз, немного уменьшив боль.

— Так-то лучше, — ехидно заметила старая карга.

Кейд только фыркнул в ответ, а служанка довольно усмехнулась. И он опять пожалел, что здесь нет Эверилл. Проснувшись на рассвете, Кейд был весьма недоволен, обнаружив у своей кровати вместо сестры Уилла эту старую гарпию. Голос у Эверилл был приятный и успокаивающий, а у этой женщины он был брюзгливый и резкий, и заботу о нем она проявляла отнюдь не самым ласковым образом. Она обращалась с ним как с куском мяса, когда принялась умывать и перекладывать, чтобы поменять постельное белье. Все это было неприятно и унизительно для того, кто привык заботиться о себе сам, и он не сомневался, что будь здесь Эверилл и занимайся всем этим она, это было бы совсем другое дело.

Еще хуже, что после всего этого единственное, чем накормила его старуха, был бульон и медовый напиток. Кейду хотелось чего-то плотного, чтобы побыстрее восстановить силы, но когда он сообщил об этом, служанка объявила, что леди Эверилл не велела пока давать ему ничего плотного. Очевидно, эта старуха была предана Эверилл и беспрекословно выполняла ее приказания. Разумеется, все его ворчливые требования ничуть ее не тронули.

До Кейда донесся звук открываемой двери, и он затаил дыхание, чтобы понять, кто вошел в комнату. Почувствовав запах пряностей и цветов и услышав голос Эверилл, он незаметно улыбнулся от радости. Затем послышался легкий шум ее шагов.

— Боже мой! — воскликнула Эверилл, и, судя по всему, она стояла прямо у его кровати. — Почему холодный компресс? Неужели глаза все еще беспокоят его, Мэбс?

— Нет, — немедленно ответил Кейд.

Его тихое ворчание заглушил голос Мэбс, сказавшей:

— Да. Они ведь были закрыты очень долго, им еще нужно привыкнуть к свету. Сегодня держите на них холодный компресс как можно дольше. Тогда они перестанут болеть.

Кейд услышал, что Эверилл что-то пробормотала в знак согласия, и помрачнел. Потом он услышал, что старуха направилась к двери. Они разговаривали тихо, но вскоре разговор смолк и раздался звук открываемой двери.

— Итак, — голос Эверилл поплыл над ним, мягкий и милый, каким он и запомнил его, — вы чувствуете себя лучше сегодня утром?

Кейд поднял руку, намереваясь снять салфетку, закрывающую его глаза, но Эверилл удержала его.

— Пока оставьте компресс. Он поможет вам скорее вернуть зрение, — сказала она.

Как ни мягко прозвучали эти слова, в них ощущалась твердость, и руку его она держала крепко, пока не отпустила. Потом, погладив ее, Эверилл весело сказала:

— И кроме того, здесь нет ничего, на что стоило бы смотреть, — только кровать, стул, камин и немного солнечного света.

— Здесь вы, — спокойно сказал Кейд.

Слова его вызвали тихий смех.

— Уверяювас, вряд ли я стою того, чтобы из-за меня заработать головную боль.

Кейд нахмурился, услышав ее слова, потому что вспомнил, как при его пробуждении она сетовала на попытки отца выдать ее замуж и на грубые оскорбления со стороны тех, кого он выбрал в женихи. Ему было любопытно узнать, какая она, но он не стал снимать компресс, решив подождать. Сила и умение мастерски обращаться с мечом были не единственной причиной, по которой он считался прославленным воином до того, как попал в плен и оказался в заточении. Главную роль в этом играл ум. Кейд понимал, когда нужно потерпеть и дожидаться подходящего момента, и как раз это и нужно было сейчас. Он не хотел смущать сестру Уилла или огорчать ее, поэтому дал себе слово, что дождется подходящего момента. Она спросила:

— А что, повезли кто-нибудь из ваших людей вести вашим родным?

Поскольку Кейд медлил с ответом, Эверилл добавила:

— Уилл сказал, что ваша матушка скончалась еще до похода в Святые земли, но что у вас есть сестра, два брата и отец. Он не хотел писать им, чтобы не подавать ложных надежд, пока мы не убедимся, что вы выздоровеете, но я уверена, что им очень хочется получить о вас вести.

Услышав это предположение, Кейд слегка скривил губы. Он сомневался, что отец и братья за эти три года сохранили трезвость ума настолько, чтобы интересоваться его местонахождением, но его младшая сестренка — совсем другое дело. Мерри, конечно, беспокоилась о нем.

— Я отослал всех троих, — признался он, а потом пояснил: — Я дал им не одно поручение.

— Вот как, — сказала Эверилл и доказала, что понимает, как устроена голова у мужчин, спросив с любопытством: — Они не беспокоились, что приходится оставить вас здесь?

Кейд слегка улыбнулся ее пониманию, потому что они действительно беспокоились, что оставляют его здесь, в Мортани, и некому будет проводить его до дома. Он хотел было отрицать это, но решил сказать ей правду.

— Да, они разволновались, точно старые бабы, и сильно бранили вашего брата, в чем я не сомневаюсь, однако я настоял на их отъезде. — И он добавил, кривясь: — Мне не нужно, чтобы они висели надо мной, пока я поправляюсь. В доме Уилла я вполне в безопасности. Я ему доверяю.

— И он вам доверяет, — тихо сказала Эверилл.

Кейд молча кивнул, потому что ничуть в этом не сомневался. Они научились доверять друг другу, когда оказались в рабстве. Именно так они и выжили — защищая друг друга. Он, его люди и Уилл были не единственными узниками в этой тюрьме. Там были и другие, бывшие жители больших и малых городов, разрушенных Бэбаром. Большую часть их жителей убивали, но Кейд знал, что некоторых оставляли в живых, чтобы они работали на своих новых господ, которые держали их впроголодь на одной только жидкой каше и гнилых овощах, заставляя работать до смерти под жарким солнцем пустыни.

Желая сделать их слабыми и покорными, им никогда не давали еды столько, чтобы хватало на всех, и людей убивали их же товарищи по заключению, чтобы получить что-то большее, чем корку хлеба и глоток пойла. Но количество тех, кто умер от рук своих же отчаявшихся товарищей, не шло ни в какое сравнение с количеством тех, кого забили или заставили доработаться до смерти:

— Уилл сказал, что это вы задумали побег.

Кейд улыбнулся, но не стал говорить о том, что этот план пришел к нему совершенно неожиданно, и он жалел только, что этого не случилось раньше. Приди ему это в голову раньше, уцелело бы больше его людей.

— Уилл рассказал, что вы бросили ему ключи и велели выпустить остальных, а пока он этот делал, сами разделались с обоими стражниками, — спокойно продолжила Эверилл. — Какая храбрость!

— Это не храбрость, а отчаяние, — сухо возразил Кейд и признался: — Проведя столько времени в заключении, у меня не было достаточно сил, чтобы справиться с двумя.

— И все же вы справились, — просто сказала Эверилл.

Кейд пожал плечами, его самолюбие не позволяло объяснить, что в тот раз ему помогла простая удача. До того как его взяли в плен и морили голодом три года, он не задумываясь схватился бы и с большим количеством людей… и одолел бы их, но он знал, что только ненадежная рука судьбы помогла ему уцелеть во время побега. Если бы Уиллу не удалось выпустить из камер остальных так быстро, как он это сделал, чтобы те помогли ему одолеть стражников, все они, без сомнения, были бы уже давно мертвы.

Внезапно на Кейда напала зевота, рот его широко и отчасти болезненно растянулся, и он поднял руку, чтобы скрыть зевок, сбив при этом компресс на сторону. Кончив зевать, он снова опустил руку на кровать, не поправив салфетку, и пробормотал что-то, извиняясь за свое невежливое поведение.

— Поспите, — сказала Эверилл, вставая и наклоняясь к нему, чтобы поправить компресс.

При этом он мельком увидел ее лицо, а потом компресс снова был на месте, и она прошептала:

— Сейчас для вас сон — лучшее лекарство. Потом мы сможем поговорить подольше… или, возможно, я вам почитаю, чтобы скоротать время.

Кейд ничего не ответил, он прислушивался, как она снова села на свое место. Теперь ум его был в смятении. В это утро он проснулся и обнаружил, что видит гораздо лучше. Без сомнения, это произошло благодаря жидкостям, которые он выпил накануне. Зрение стало почти нормальным.

Лицо Эверилл оказалось вполне привлекательным. Оно не было особо красивым, но в нем не было ничего, над чем можно было бы насмехаться и от чего стоило бы отворачиваться с отвращением.

Это открытие немного сбило Кейда с толку и несколько рассердило. Что такое с этими англичанами, почему они отвергают такую милую девушку? Засыпая, он думал об этом, а потом решил, что ответ заключается в самом вопросе. Англичане они и есть англичане.

Глава 3

Проснувшись, Кейд обнаружил, что Эверилл нет, а у его кровати сидит Уилл.

— Слава Богу, ты очнулся. Я думал, что сойду с ума от беспокойства.

Услышав раздражение в голосе друга, Кейд удивился и повернулся, чтобы лучше его видеть. При этом щека его коснулась почти совсем сухой салфетки, которая раньше лежала на глазах. Он сделал слабую попытку взять ее, но Уилл тут же нагнулся и выхватил у него салфетку. Потом встал и пошел к сундуку, стоявшему рядом с кроватью, чтобы снова намочить ее.

— Я пришел сказать тебе, что Домнелл, Йен и Ангус уехали, но ты спал. Прежде чем я смог уйти. Эверилл настояла на том, чтобы я сидел и присматривал за тобой, пока она спустится вниз перекусить. Она вернется и принесет тебе что-нибудь поесть.

— Мне не нужно, чтобы за мной присматривали. Со мной уже все в порядке, — сердито ответил Кейд и нахмурился, услышав, какой у него хриплый голос.

— Да, но ты был очень слаб, и мы боялись, что потеряем тебя. Думаю, что сестра будет тревожиться до тех пор, пока ты не станешь на ноги.

От такой перспективы Кейд издал недовольный звук и слабо отмахнулся от Уилла, когда тот подошел и хотел было положить ему на глаза влажную салфетку.

— Мне больше этого не нужно.

Уилл колебался.

— Эверилл настаивала на этом. Она сказала, что у тебя болит голова.

— Голова у меня больше не болит, — проворчал Кейд, хотя на самом деле она еще немного побаливала. Однако неприятные ощущения были слабыми, так что он вполне мог обойтись без компресса.

— Хм-м…

Пока Уилл стоял у его кровати с таким видом, будто решал, кого слушать — Кейда или Эверилл, тот попытался отвлечь его, задав вопрос, который мучил его во сне:

— Почему мужчины, которых твой отец привозит в дом, отвергают Эверилл?

Уилл страшно удивился. Он опустил руку с салфеткой и задумался. Кейд терпеливо ждал.

— Отчасти это из-за ее волос, — сказал наконец Уилл.

— А что такое с ее волосами? — изумленно спросил Кейд.

— Ты, наверное, не рассмотрел как следует, но волосы у нее ярко-рыжие, — сообщил Уилл с гримасой, которая говорила, что это весьма нежелательный цвет.

Замечание Уилла не понравилось Кейду. Быстрый взгляд, который он успел бросить на Эверилл, сказал ему, что у нее красивые длинные волосы, в которых присутствуют оттенки белокурые, пепельные и неистово рыжие, и все вместе это превращало ее волосы в яркую массу огненного цвета, что очень ему понравилось.

— Сам я думаю, что это не страшно, — добавил Уилл. — Это даже красиво в некотором смысле, но рыжие волосы, особенно такие ярко-рыжие, не очень-то популярны у англичан. Есть поверие, что такие волосы — метка дьявола и тому подобное. — Говоря, он, сам того не сознавая, раздраженно пошлепывал мокрой салфеткой себя по бедру. — И еще у нее на щеке родинка, и говорят — это тоже отметина дьявола.

Кейд вспоминал мельком увиденное лицо Эверилл и разозлился. На щеке у нее действительно есть красная отметина — очень маленькое красное пятнышко в виде земляничинки. Вряд ли хоть сколько-то разумный человек может назвать это отметиной, дьявола, но Кейд давно уже понял, что предрассудки редко бывают разумными.

— И конечно, ее заикание, — со вздохом добавил Уилл.

Кейд испуганно посмотрел на него.

— Заикание? — удивленно переспросил он.

— Нуда. А разве ты не заметил? — спросил Уилл, тоже несколько удивленно.

— Она никогда не заикалась, разговаривая со мной, — заверил его Кейд.

— Неужели? — спросил Уилл с внезапным интересом, и его рука с салфеткой замерла. — Странно. Эверилл никогда не заикается с родными и друзьями, но всегда заикается в обществе посторонних, по крайней мере до тех пор, пока не узнает их и ей не станет с ними легко.

— Хм-м… — пробормотал Кейд.

— Возможно, она не заикается в твоем присутствии, потому что ты еще не видел ее, — заметил Уилл. — Если так, это подтверждает мое предположение.

— Какое предположение? — спросил Кейд.

— Что она становится робкой и тихой и начинает заикаться, когда ее что-то смущает или, например, когда она стесняется своей внешности, — сказал Уилл, а потом тихо признался: — В детстве ее ужасно дразнили и из-за волос, и из-за родинки. Поэтому она избегала других детей и играла только со мной. — Он вздохнул и повернулся, чтобы положить влажную салфетку на сундук, рядом с миской воды. — Если это так, она, конечно, оставит тебя на попечение Мэбс и будет избегать и тебя тоже, как только поймет, что ты опять хорошо видишь.

Кейд помрачнел — ему вовсе не нравилось, что ухаживать за ним будет только Мэбс. Нет, он не собирался долго валяться в постели, но он никогда не был очень хорошим пациентом и всегда находил вынужденное пребывание в постели скучным. Перспектива провести еще несколько дней в обществе одной только Мэбс была не из приятных.

— Дай-ка мне этот компресс.

И с этими словами Кейд протянул руку и тут же убрал ее назад, с неудовольствием увидев, что рука у него слегка трясется.

— Что? Зачем? — удивился Уилл.

— Потому что твоя сестра обещала, что будет читать мне, когда я проснусь, и я не хочу, чтобы она поняла, что я вижу ее, раз это отпугнет ее, потому что какие-то дураки-англичане заставили ее смущаться собственной внешности. Положи этот дурацкий компресс мне на глаза, и пусть она думает, что у меня по-прежнему нелады со зрением.

Уилл удивленно скривил губы и пошел за салфеткой. Стоя спиной к Кейду, он спросил с любопытством:

— Так это от того, что Мэбс командует тобой? Или от того, что моя сестра славная и тебе нравится ее общество?

— Я еще не успел понять, нравится ли мне общество твоей сестры или нет, — сухо заметил Кейд, хотя это было не совсем так.

Комната казалась немного светлее, когда он не спал и Эверилл была здесь. Даже появление Уилла вчера вечером не было таким успокаивающим, как те немногие моменты, когда здесь находилась его сестра.

— Наверное, это так, — согласился Уилл, снова поворачиваясь к нему с салфеткой. — Поэтому я задам тебе этот же вопрос через недельку-другую и буду ждать ответа.

Кейд только усмехнулся, а потом насторожился, услышав шум открывающейся двери. Не подумав, он повернулся посмотреть, кто пришел, и увидел Эверилл. Волосы у нее были распущены и пламенели вокруг хорошенького бледного личика; она шла, осторожно балансируя подносом, который держала в руках. Взгляд Кейда тут же переместился на ее темно-зеленое платье, и он заметил, как оно идет ей по цвету и подчеркивает стройную фигуру, но вдруг все исчезло — Уилл внезапно положил ему на глаза салфетку.

— Ну вот, — громко сказал англичанин, — я уверен, что зрение у тебя само наладится довольно быстро. Ты только держи на глазах влажную салфетку и сохраняй терпение.

— А что, глаза все еще беспокоят его? — спросила Эверилл, когда дверь закрылась.

Ее шаги приблизились к кровати.

— Да, беспокоят, — солгал Уилл с ужасающей беззаботностью. — Я уверен, что все наладится, когда он достаточно окрепнет.

— Да, я тоже так думаю, — пробормотала Эверилл, но в голосе ее слышалось беспокойство, и Кейд ощутил мгновенный укол совести из-за того, что обманывает ее.

Он даже подумал, не снять ли повязку и не сказать ли ей правду, но тут он вспомнил о старухе Мэбс и о перспективе находиться в ее обществе между короткими посещениями Уилла, и решил лгать и дальше.

— Вижу, ты принесла ему поесть? — заметил Уилл, когда учуял запах того, что, по мнению Кейда, было очередным куриным бульоном.

В животе у него сразу же заурчало, напоминая, как он голоден. Но перспектива снова получить только жидкую пищу ему пришлась не по вкусу. Ему нужна пища плотная, чтобы окрепнуть, и он уже готов был заявить об этом, когда Уилл добавил:

— И еще сыр и хлеб? Ты думаешь, ему уже можно это есть?

В голосе Уилла Кейд различил насмешку.

— Думаю, что вполне.

Уилл усмехнулся удовлетворенно и, судя по звуку удаляющихся шагов, направился к двери.

— Тогда я оставляю тебя, чтобы ты поел, а сам пойду тренироваться.

— Я скоро присоединюсь к тебе, — пообещал Кейд.

— Уверен, так и будет, дружище, — отозвался Уилл.

Дверь закрылась, и в комнате теперь был слышен только шелест платья Эверилл, которая обходила стол.

— Как ваша голова? — спросила она.

У Кейда просто руки чесались, до того ему хотелось снять салфетку с глаз, но он обуздал себя и честно ответил:

— Немного болит, но совсем не так, как раньше.

— Тогда, наверное, можно снять с ваших глаз салфетку, пока вы едите, — пробормотала Эверилл, и он почувствовал, как ее пальцы коснулись его лица, когда она протянула руку.

Она сняла салфетку и отвернулась, чтобы положить салфетку рядом с миской, а Кейд прищурился. Он окинул Эверилл взглядом, увидел волосы, которые вызывали отвращение у стольких мужчин, а потом взгляд его переместился на родинку на щеке. Все было так, как ему запомнилось, — водопад великолепных огненных волос и крошечная земляничника на щеке. Ничего такого, что показалось бы ему отталкивающим или безобразным. Но тут она обернулась и застыла.

— В-вы что, смотрели на меня?

Кейд поднял брови, услышав, что она слегка заикается, и увидел, как она подняла руку, чтобы скрыть родинку. Вспомнив предположение Уилла о том, что она станет избегать его, когда поймет, что он ее видит, шотландец откашлялся и проговорил:

— Уилл же сказал вам, что я не очень хорошо пока вижу. Перед глазами все расплывается…

. — Да? — Она успокоилась и широко улыбнулась, отчего стала очень красивой. — Я только подумала… ну да не важно, не имеет значения. — И она повернулась к подносу, на котором принесла еду. — Я принесла вам и бульона, и разбавленного эля, но еще немного хлеба и сыра. Я подумала, что если вы выпьете все жидкости, можно попробовать съесть немного хлеба.

— Да.

Кейд повеселел от этой мысли. Он предпочел бы ограничиться плотной пищей, но уже понял, что его желудок пока не такой крепкий, как ему хотелось бы.

— Вот. — Она повернулась, держа в руках поднос, остановилась, нахмурилась, а потом поставила поднос и наклонилась к Кейду. — Разрешите, я помогу вам сесть?

Кейд скривился оттого, что ему требуется помощь, но позволил Эверилл поправить подушки у него за спиной, чтобы он мог сидеть прямо. Потом она взяла бульон и поднесла к его губам, разрешив сделать один глоток.

— Ваши люди уехали в Шотландию, — заметила она, выжидая, когда он проглотит бульон. — Им почти не потребовалось времени, чтобы собраться и приготовиться к дороге.

Кейд насмешливо улыбнулся — он знал, что им почти нечего собирать. Они приехали без вещей, если не считать одежду, что была у них на плечах после трех лет заточения, и уехали, в общем, с тем же. Они отправятся в Стюарт с сообщением о том, что с ним все в порядке, и задержатся только для того, чтобы взять сундук Кейда у его дяди перед тем, как снова вернутся в Мортань.

— Кухарка дала им с собой еды в дорогу, — заметила Эверилл, снова поднося к его губам кружку. — Она сказала, что для шотландцев они очень вежливые.

Услышав это оскорбление — он был уверен, совершенно ненамеренное, — Кейд чуть было не рассмеялся, но во рту у него был бульон, и он сдержался в последний момент, иначе забрызгал бы всю Эверилл.

— Прошу прощения, — пробормотала девушка, кажется, поняв, что она сказала. — Я просто хотела сказать… ну, что большинство шотландцев — люди немногословные, м-молчаливые и…

— Все в порядке, — быстро сказал он, заметив ее легкое заикание и пытаясь облегчить ее смущение. — Большинство шотландцев — действительно люди грубые. Но Домнелла, Йена, Ангуса и меня вырастил и воспитал отец Йена, мой дядюшка Саймон. Сам он уроженец Южной Шотландии, а жена у него англичанка, и у нее-то мы и научились хорошим манерам.

— Вот как. — Она неуверенно улыбнулась, потом кашлянула и спросила: — Как ваш желудок? Как вы думаете, вы можете поесть плотного?

Кейд посмотрел на кружку и с удивлением обнаружил, что она пуста. Он немного полежал без движения, прислушиваясь к своему желудку, а Эверилл отставила кружку и снова повернулась к нему в ожидании ответа. Утром от бульона у него было ощущение пресыщенности и даже легкой тошноты, но теперь он чувствовал себя отлично.

— Думаю, что съем чего-нибудь плотного, — пробормотал он.

Эверилл улыбнулась и протянула руку за сыром и хлебом, лежащими на подносе. Все это она тоже скормила ему, отламывая сыр по кусочку и просовывая ему в рот, а потом предлагая глотнуть меду между сыром и хлебом. Кейду хотелось съесть все, чтобы выздоровление пошло быстрее, но ему удалось справиться только с половиной небольшого куска сыра и хлеба, принесенных ею, после чего он признался себе, что сыт и не хочет больше есть. Он был разочарован, что съел так мало, но ей казалось, что он поступил правильно и что он быстро вернется в норму.

— Почитать вам теперь? — спросила Эверилл несколько мгновений спустя, закрыв дверь за горничной, которую вызвала, чтобы та унесла поднос.

— Да, — немедленно ответил Кейд, а потом заметил с любопытством: — В Шотландии женщины редко умеют читать.

— В Англии это тоже редкость, — сказала она. — Но в детстве Уилл был моим единственным другом, я всюду ходила за ним, даже в классную комнату. Когда его учитель понял, что я быстро научаюсь и что у меня хорошая голова, он перестал возражать против моего присутствия и стал учить и меня тоже. — Она насмешливо улыбнулась и добавила: — Когда Уилл уехал учиться фехтованию и всему такому у лорда Л этама, отец оставил учителя, как я полагаю, чтобы я не болталась без дела. Еще несколько лет я продолжала учиться и теперь я знаю английский, латынь, французский и испанский языки и еще арифметику.

Она снова села в свое кресло у кровати и взяла с сундука старую потрепанную книгу, которую он не заметил раньше, потом слегка вздохнула и сказала:

— К несчастью, образованность тоже работает против меня в погоне моего отца за женихами. Меня все время предупреждают, чтобы я скрывала свою начитанность.

Хотя Кейд и знал, что то, что она говорит, правда, он покачал головой, дивясь глупости всего этого. Ему бы понравилось, будь у него умная жена. Его мать получила образование в детстве, и это очень пригодилось, когда ей пришлось принять от его отца управление имением Стюартов. У отца были проблемы с алкоголем, и он слишком часто напивался, чтобы заниматься этим.

Мать взяла на себя все заботы без возражений, и к тому же постаралась, чтобы его сестра Мерри тоже получила образование. У Кейда не было предубеждений против образованных женщин.

Эверилл начала читать, и он оставил эти мысли. Быстро стало ясно, что книга была из тех, которые она читала часто и знает чуть ли не наизусть. Это его не удивило. Книги — вещь дорогая, и как бы ни были богаты, судя по всему, Мортани, даже у них вряд ли была большая библиотека.

Снова улегшись, он закрыл глаза и отдался во власть потоку ее голоса. Одна часть его сознания наслаждалась жизнью, которую Эверилл сообщала персонажам и истории, читаемой ею, а другая часть дивилась тому, что он лежит здесь, в безопасности и комфорте, в мягкой постели, сытый, и милый женский голос наполняет его слух — и все это после того, как он так долго был узником в чужой земле, где постелью ему служил твердый каменный пол, где он был постоянно голоден и почти лишен надежды на то, что ему снова удастся испытать когда-нибудь что-то приятное.

«Мне нужно привыкнуть к этому», — подумал Кейд и улыбнулся про себя.

Глава 4

— Вот, держите.

Покончив с умыванием, Эверилл положила мокрую салфетку в таз с водой, принесенный Бесс, и обернулась, чтобы взять платье, которое та держала в руках. Но тут же похолодела, убрала руку, увидев, что это за платье. Широко раскрыв глаза от ужаса, она еле слышно сказала:

— Нет.

Бесс сочувственно скривилась:

— Да-да, ваш отец велел вам одеться наилучшим образом.

Эверилл закрыла глаза, понимая, что это значит. Одеваться в самое лучшее платье отец велит ей, только когда собирается показать очередному жениху. Темно-красное платье, которое протягивала ей Бесс, было действительно самым хорошим и новым из ее платьев. Но еще это платье было свидетелем ее постоянных унижений со стороны отвергающих ее женихов. Очевидно, отец нашел очередного кандидата в мужья и человек этот прибудет сегодня.

Наверное, ей не следовало удивляться. Рано или поздно это должно было произойти, и прошло уже больше недели с тех пор, как ее грубо отверг последний жених. Это случилось в тот день, когда Кейд очнулся после своего долгого сна.

Хотя Эверилл и была огорчена, она улыбнулась, подумав о друге своего брата. Большую часть этой недели она провела в комнате Кейда, читая ему, разговаривая с ним и — после второго дня — помогая ему утром дойти до кресел, стоящих перед камином, а вечером до кровати, чтобы ему не лежать в постели все время.

Кейд очень окреп с тех пор, как пришел в себя. Он уже не был таким бледным и худым, каким был до того, и уже поговаривал о том, чтобы присоединиться к Уиллу в тренировках. Единственное, что не улучшилось, — это зрение. И хотя Эверилл беспокоилась о нем, чувствовала некоторую радость от того, что он пока не может рассмотреть ее во всех подробностях. Сейчас она была для него всего лишь голосом и смутным пятном, но ее беспокоило, что он подумает о ней, когда увидит в первый раз.

— Ну-ну, — подбодрила ее Бесс, — все не так уж плохо. Может, этот и согласится взять вас в жены.

Эверилл вздохнула и позволила горничной помочь ей одеться.

Кейд висел, подтянувшись, на раме кровати, когда кто-то неожиданно открыл дверь. Застыв, он с виноватым видом повернул голову посмотреть, кто пришел. И обрадовался, увидев, что это Уилл.

— Упражняешься? — сказал друг с удивлением. — И как долго это продолжается?

— Уже третий день по утрам, — сухо признался Кейд. — Хотя в первый раз не смог даже сразу подняться.

— Хм-м… — Уилл кивнул с серьезным видом. — Ты сильно потерял в весе. Болезнь подорвала твое здоровье.

Кейд усмехнулся. Он не стал ложиться в постель, а сел в кресло напротив камина. Силы начали возвращаться к нему в тот же день, когда он стал нормально питаться. Как только он оставался в комнате один, то сразу вылезал из постели и пробовал ходить. Сначала ему удавалось сделать всего несколько шагов — и то держась за кровать. Но после он не отказался от этих попыток и снова воспользовался первым же удобным случаем и заставил себя походить подольше.

После третьего дня он настолько окреп, что смог несколько раз пройти по комнате. Однако он никому не сказал об этом. А потом принялся укреплять мышцы предплечий. Как и с ногами, дело подвигалось медленно.

— Эверилл знает?

Кейд помотал головой:

— Нет, она бы подняла шум.

— Это уж точно, — согласился Уилл с насмешливой улыбкой. — Сестра испугалась бы, что ты все здесь сокрушишь, и, чего доброго, велела бы привязать тебя к кровати.

При этих словах Кейд слегка улыбнулся. Эверилл могла быть милейшим существом, но когда дело касалось его выздоровления, она оказывалась на удивление твердой.

— Думаю, она бы меньше беспокоилась, если б ты сказал ей, что опять видишь нормально.

Кейд вздохнул. Это правда, и он не мог этого отрицать, но ему, как ни странно, очень не хотелось признаваться, что со зрением у него все в порядке. Он боялся, что Эверилл начнет избегать его. Эта девушка была лучом света в его жизни, и если бы не она, его дни были бы очень безрадостными. Кейд с удовольствием проводил время в ее компании, болтая о том о сем, и ему вовсе не хотелось, чтобы это кончилось, чтобы она испытывала смущение и робость в его обществе.

Хотя скоро придется это сделать, подумал Кейд. За последнюю неделю силы и здоровье его восстановились настолько, что не терпелось выйти из своей комнаты и начать тренироваться с Уиллом. Он хотел снова стать таким сильным, каким был до того, как попал в плен. Но еще ему хотелось сидеть по вечерам у огня и наслаждаться разговорами с Эверилл, и чтобы она не стеснялась его и не робела.

— А где она? — неожиданно спросил Кейд.

Обычно по утрам первым лицом, которое он видел, было ее лицо. Она завтракала вместе с ним, чтобы ему не приходилось есть в одиночестве. Уилл, как правило, не появлялся до того, как их трапеза заканчивалась, и посещения его были короткими — он торопился приступить к тренировкам.

— Она внизу, — ответил Уилл. — Я слышал, как она давала указания Бесс принести тебе меду, хлеба, сыра и пирожков.

— А сама она не придет? — удивленно спросил Кейд, не обращая внимания на то, как в животе у него заурчало при упоминании о еде.

— Нет, и тебе повезло, иначе она увидела бы, что ты встал и ходишь по комнате.

Кейд пожал плечами:

— Я не знал, что уже так поздно. За окном еще темно.

Уилл посмотрел на раскрытые ставни и нахмурился:

— Приближается буря. — Он посмотрел на Кейда и добавил: — Причем и в прямом и в переносном смысле.

— Это как? — с любопытством спросил Кейд.

— Отец договорился, что сегодня к нам приедет очередной лорд посмотреть на Эверилл.

Кейд откинулся на спинку кресла. Лицо его стало сердитым.

— Надеюсь, этот лорд не поведет себя как последний претендент на ее руку и сердце.

— Да уж, — согласился Уилл. — Я чуть не выбил ему зубы, когда услышал, что он сказал Эверилл. Не понимаю, к чему такая жестокость? — Он помрачнел, а потом добавил с отвращением: — Боюсь, что новый план отца потерпит полное фиаско.

— Что за новый план? — с интересом спросил Кейд. — Накрыть ее волосы платком, а родинку замазать грязью?

— Как ты узнал? — удивился Уилл.

Кейд печально усмехнулся. Англичане вечно прибегают к каким-нибудь уловкам. Отца Эверилл не назовешь здравомыслящим человеком. Ведь именно Эверилл придется расплачиваться за все, когда покрывало будет снято, а грязь смыта и жених обнаружит, что его обманули. А что подумает сама Эверилл? Что ее отец придерживается тех же мыслей, что и эти мужчины? Что он тоже считает ее внешность несимпатичной?

— Он хочет ей добра, — грустно сказал Уилл. — Откровенно говоря, отца беспокоит его здоровье, и ему хочется видеть Эверилл пристроенной и счастливой, пока он жив. Он обещал матери, когда та лежала на смертном одре, что позаботится об этом. — Он покачал головой. — К сожалению, отец считает, что счастье женщины состоит в рождении детей, он не думает, что жестокий муж может испортить Эверилл жизнь. — Уилл расстроено провел рукой по волосам и добавил: — И это еще не самое худшее в этом новом плане.

Кейд поднял брови:

— Есть что-то еще?

— О да. Эверилл ведь заикается, — напомнил Уилл.

— И?… — спросил Кейд недоверчиво. — Уж не приказал ли он дочери вообще не разговаривать с этим человеком? Неужели он покажет ее закутанной с ног до головы, в грязи и выдаст за немую? Неужели он всерьез считает, что так найдет ей мужа?

— Нет, за немую он выдавать ее не будет, — сухо сказал Уилл. — В данный момент он пытается заставить ее выпить виски.

— Что?! — Кейд не поверил собственным ушам.

— Именно. Отец уверен, что если Эверилл сможет расслабиться в обществе этих людей, то не будет заикаться. А виски, по его мнению, должно помочь ей в этом.

— Бог ты мой! — только и сказал Кейд.

— Да уж, — покачал головой Уилл. — Эверилл отчаянно пыталась отговорить его от этого, когда я был внизу, но у нее ничего не получалось. Я попытался поддержать ее, но он сказал, что будет лучше, если я подожду у тебя, пока не кончится визит лорда Сьюэлла и его матери.

Кейд высоко вскинул брови:

— Он отослал тебя ко мне, точно непослушного мальчишку? И ты ему позволил?

Уилл вспыхнул, но ответил спокойно:

— Мой отец — мой господин. Виски не повредит Эверилл, и хотя этот план как будто говорит о том, что отец сошел с ума, однако он вполне в своем уме и я не могу не подчиниться его приказу. Не подчиниться открыто, — добавил он с усмешкой. — Я договорился с Мэбс и Бесс, что они будут держаться поблизости и придут ко мне, если решат, что требуется мое вмешательство.

— Ну и ну, — пробормотал Кейд.

Ему самому захотелось вмешаться, но лорд Мортань не отказал ему, когда Кейд явился к его порогу: он предоставил постель и уход и ему, и его людям на то время, пока он выздоравливал и восстанавливал силы. И как сказал Уилл, виски не причинит вреда Эверилл. Однако шотландец решил, что если с этим очередным лордом будут проблемы или он каким-либо образом ранит сестру Уилла, то он вместе с другом спустится вниз и вмешается в происходящее. Пусть силы его восстановились еще не полностью, но стоять на ногах он может, может пригрозить своим тяжелым кулаком и с радостью сделает это ради женщины, которая не пожалела времени и забот, чтобы выходить его.

— Итак, — вдруг сказал Уилл, — я спросил у тебя вскоре после того, как ты очнулся, понравилась ли тебе наша Эверилл, и ты сказал, что почти не знаешь ее. Прошла неделя. Нашел ли ты, что Эверилл — приятная девушка, и было ли тебе хорошо в ее обществе?

Кейд не знал, что ответить. Он вздохнул и нехотя признался:

— Да, она очень приятная девушка.

Уилл достаточно хорошо знал друга. Он прищурился и сказал:

— И?…

— Она даже слишком приятная, — со вздохом признайся Кейд. — Но очень уж спокойная. Я ведь не такой уж хороший пациент. Я бываю угрюмым и придирчивым, и не один раз я пытался за эти дни поддеть ее, однако она никак не реагировала, разве только становилась еще более приятной. Кажется, у нее вообще нет никакого характера.

Уилл удивился:

— А что, это плохо?

— Это неестественно, — уверенно ответил Кейд.

Уилл покачал головой:

— Только не в Англии. По крайней мере моя мать всю жизнь была такой же спокойной. Сдержанные женщины вызывают восхищение у всех английских мужчин.

Кейд с отвращением скривил губы:

— Значит, вы дураки. Такая женщина не прожила бы долго в Шотландии. Если бы на Эверилл напали разбойники, боюсь, она не стала бы даже сопротивляться.

В ответ на это Уилл фыркнул, но спорить не стал. Он только вздохнул:

— В таком случае, полагаю, мне не стоит надеяться, что ты женишься на ней?

Услышав это, Кейд встрепенулся:

— Что?!

— Ну, ты ведь говорил, когда мы были в плену, что если нам удастся убежать, ты должен будешь найти себе жену, чтобы та нарожала тебе детей, — серьезно заметил Уилл.

— И ты решил, что Эверилл и я?…

Он не закончил свой вопрос и нахмурился, обдумывая эту мысль. Однако как бы ни нравилась ему сестра друга, он не мог себе представить, что женится на ней и отвезет ее домой в Шотландию.

Когда он доберется до дому, ему предстоит сражение. За несколько лет до того, как он отправился в поход, он получил письмо от сестры, в котором та рассказала, как обстоят дела дома. Мать умерла, и Мерри стала во главе дома. Отец по-прежнему считался хозяином их земель, но слишком много пил. А когда у него случался запой, то он по большей части был не способен управлять делами. Малышка Мерри вела хозяйство и собиралась делать это до тех пор, пока сама не выйдет замуж.

Эти новости немедленно привели Кейда в Стюарт, где он прождал три дня, пока отец не протрезвел достаточно, чтобы можно было попытаться убедить его в необходимости взять на себя обязанности хозяина, а не возлагать их на плечи Мерри. Судя по всему, Кейд повел разговор неправильно. Отец даже не признал того, что его жена и их с Мерри мать многие годы правила Стюартом и что теперь малышка Мерри заняла ее место. Он утверждал, что является законным владельцем Стюарта, сам принимает решения и распоряжается всеми людьми Стюартов. Он благородный лорд и твердо намерен оставаться им и впредь, так что Кейд может прыгнуть в озеро, если считает, что может отобрать у него этот титул прежде, чем он умрет.

Кейд уехал, и если бы кто-то спросил у него, почему именно тогда, он ответил бы так же, как Уилл, сказавший, что он не хочет вмешиваться в планы отца. Эхан Стюарт — его отец, его лорд и пребывает в здравом уме. Но хотя тогда Кейд считал, что это в порядке вещей, и хотя утверждать это с уверенностью можно было только в отношении лорда Мортаня, Кейд, много думавший об этом в последние годы, понял, что отец вовсе не был в здравом уме. Пьянство крепко держало Эхана Стюарта и не только не давало ему возможности быть истинным лэрдом, но служило не лучшим примером для младших сыновей.

В такую-то обстановку и должен был вернуться Кейд; там ему, вероятно, нужно было сначала выдержать бой за право взять на себя руководство Стюартом, после чего ему предстояло много работать, чтобы привести поместье в порядок. Как бы ни нравилась Кейду Эверилл и разговоры, которые они вели с ней после того, как он очнулся, Стюарт был неподходящим местом для такой милой и благовоспитанной женщины, как она. Господи, да она и месяца не проживет в таком грубом окружении, безрадостно подумал он, качая головой. Быть может, он и рискнул бы, если бы под этой милой наружностью скрывался хоть какой-то огонь и сила. Но Эверилл слишком мягкая и покладистая, и она не проживет долго в такой плохой обстановке. Нет, он не возьмет ее в Шотландию. Он не желает видеть, как горести и беды измучат и состарят ее.

— Ну ладно, — вздохнул Уилл, — будем надеяться, что отцовский план удастся.

Кейд фыркнул, однако ничего не сказал, а Уилл заговорил о другом. Кейд слушал, но голова его была занята тем, что происходит внизу. Приехал ли очередной предполагаемый жених? Сколько виски заставил лорд Мортань выпить Эверилл? Избавило ли ее это от заикания? Согласится ли предполагаемый жених взять ее в жены?

Глава 5

— Миледи, у вас вот здесь пятнышко сажи.

Если бы Эверилл не была так сосредоточена на том, чтобы не покачиваться, сидя на своем стуле, а также на стараниях удержать пищу, которая бурлила у нее в желудке, смешавшись с виски, которое отец заставил ее выпить, она, конечно же, попыталась бы уклониться от прикосновений противного маленького лорда Сирила Сьюэлла, протянувшего руку, чтобы стереть грязь с ее щеки. Она, наверное, даже повернулась бы и заговорила с его не менее противной матушкой, сидевшей слева от нее. Но она была действительно сосредоточена на другом, и его прикосновение застало ее врасплох; она, не подумав, рассердилась и с раздражением оттолкнула его руку.

На самом деле этот человек все время прикасался к ней. К ее рукам, лицу, предплечьям, ногам. Мало того что он сидел так близко, что его бедро то и дело касалось ее бедра, но он еще и находил предлоги, чтобы потрогать его. То на ее платье пушинка, то нужно стряхнуть с него хлебную крошку… И все это для того, чтобы несколько раз провести рукой вверх-вниз по ее бедру в довольно неприятной манере.

Эверилл с трудом удерживалась от желания дать в нос этому отвратительному человечку: А он действительно был и отвратительным, и маленьким. Он был почти одного с ней роста — чуть выше пяти футов.

Она заметила, что, получив отпор, лорд Сьюэлл сузил глаза, и заставила себя улыбнуться и пробормотать:

— Это… это ничего, милорд. Горничная позаботится об этом потом.

Эверилл приходилось говорить медленно, чтобы произносить слова внятно, но ей показалось, что она произвела этим хорошее впечатление, и поэтому удивилась, увидев, что лорд Сьюэлл страшно нахмурился. Выражение недовольства то и дело появлялось у него на лице с тех пор, как они уселись за угощение, которое ее отец велел подать для лорда Сьюэлла и его матери.

Сьюэлл почему-то сразу показался Эверилл непривлекательным. Волосы буровато-мышиного цвета, лицо круглое, глаза невыразительные. Короче говоря, он был начисто лишен того обаяния и привлекательности, которые были присущи Кейду. Но имел вес, по крайней мере в три раза больший, чем у Кейда. К несчастью, основная часть этого веса приходилась на живот. Лорд Сьюэлл явно не проводил время за упражнениями, как то делали ее брат и отец. Наверное, подумала Эверилл, он целиком и полностью зависит от того, насколько владеют оружием его солдаты, поскольку у нее вызывало большое сомнение, что он хотя бы немного сильнее ее и владеет палашом лучше, чем она.

Конечно, Эверилл не винила его во всех этих грехах. Она была достаточно разумна, даже теперь, слегка захмелев, и понимала, что внешность не имеет и не должна иметь значения. В конце концов, сама она страшна как смертный грех со своими рыжими волосами и отметиной на лице, и при этом ей хотелось, чтобы ее ценили не только за внешность, но и за другие качества. К несчастью, лорд Сьюэлл и в этом смысле ничем не мог похвастаться. Он не был ни умен, ни интересен и не шел ни в какое сравнение с Кейдом. На этой неделе она каждый день не один час разговаривала с Кейдом о том о сем, вспоминая детство, обсуждая то, что он пережил в заточении и позже, в тунисском монастыре. Они говорили о литературе — например, о «Бервульфе», даже о политике и религии. А у лорда Сьюэлла, судя по всему, не было никакого мнения о таких вещах; он даже ничего не знал о них, и все ее попытки вызвать его на разговор ни к чему не привели.

Оптимизм вызывает только то, подумала Эверилл, что отцовский план удался. Она ни разу не заикалась… хотя и проявляла огорчительную склонность произносить слова невнятно. Весьма огорчительную, решила она.

— Вы что-то сказали? — переспросил лорд Сьюэлл, наклоняясь к ней.

Эверилл понимала, что это всего лишь предлог, чтобы еще раз заглянуть за вырез ее платья. Он все время пытался это сделать. Другие претенденты почти не смотрели на нее, лорд Сьюэлл, казалось, вознамерился рассмотреть ее во всех подробностях, прежде чем что-то решить.

Отец внезапно кашлянул и сказал с грубоватой сердечностью:

— Быть может, когда мы покончим с нашей трапезой, лорд Сьюэлл, вы посидите со мной у огня и мы потолкуем?

— Разумеется, милорд, — весело ответил гость.

Потом придвинулся к Эверилл, снова бросил взгляд на ее грудь и прошептал:

— Ваш отец хочет узнать, возьму ли я вас в жены.

Эверилл подняла руку, чтобы прикрыть вырез платья, и пробормотала нечто, выражавшее, как ей хотелось думать, не меньший интерес. Очевидно, этого оказалось вполне достаточно, потому что Сирил выпрямился и улыбнулся ей, после чего сообщил:

— Полагаю, я отвечу согласием.

Сердце у Эверилл упало.

— И вы должны быть благодарны мне за это, дорогая. В конце концов, вы унаследовали от матери неудачный цвет волос. Хотя вы и проявляете здравый смысл, пряча их под свой убор.

Эверилл обеспокоенно поднесла руку к лицу, заметив, что несколько непокорных рыжих прядок выбились из полотняного чепца, в который Бесс спрятала ее волосы по приказанию отца.

— И у вас такая маленькая… грудь, — добавил лорд Сьюэлл разочарованно.

Это что-то новое. Раньше все объясняли свое нежелание взять ее в жены только тем, что у нее отвратительный цвет волос, родимое пятно и заикание, и она впервые услышала упрек относительно своей груди.

Эверилл была согласна, что грудь у нее небольшая, но и особо маленькой она не была; конечно, ее грудь не шла ни в какое сравнение с грудью его матери, леди Сьюэлл, — у той она была просто огромная, и казалось, что эта леди вот-вот потеряет равновесие и упадет лицом вниз. Уж не поэтому ли лорд Сьюэлл все время заглядывает за вырез ее платья? Он пытается отыскать ее грудь?

— И еще вы склонны болтать о всякой чепухе, — добавил он, нахмурившись.

В ответ Эверилл тоже нахмурилась. Не прошло и нескольких минут после появления гостей, как она почти перестала говорить, в основном потому, что не получала от лорда Сьюэлла никаких ответов на свои вопросы. Но если он считает, что то немногое, что она сказала, можно назвать болтовней… Господи помилуй!

— Ну, Сирил, не будь таким недобрым, — пожурила его мать, подавшись вперед, чтобы присоединиться к разговору. — Леди Эверилл не виновата в том, что она не родилась красавицей и что у нее, к несчастью, почти нет груди. Внешность у жены — не самое главное. Говорят, лорд и леди Мортань были очень счастливы в браке, а ведь леди Мортань была такой же невзрачной. Без сомнения, леди Мортань была весьма благодарна лорду Мортаню за то, что он женился на ней, и делала все возможное, чтобы он был счастлив, и я уверена, Эверилл поступит так же. Из благодарности она будет делать все, что ты пожелаешь. А ночью, в постели, ты задуешь свечу, и внешность Эверилл не будет иметь значения… Просто думай о приданом, когда будешь выполнять свои супружеские обязанности, — предложила леди Сьюэлл и весело рассмеялась своей шутке.

— Матушка права. Надеюсь, вы будете мне благодарны, — изрек лорд Сьюэлл и снова уставился на грудь Эверилл, оценивая ее.

Эверилл некоторое время лишилась дара речи. У нее из головы не шли слова матери жениха: думай о приданом.

Эверилл замутило. Она закусила губу и стала дышать носом, пытаясь побороть дурноту. Но когда лорд Сьюэлл неожиданно прикоснулся пальцами к ее груди, словно то была дыня, которую он проверял на спелость, Эверилл не сдержалась и дала ему пощечину.

Жених взвизгнул, широко раскрыл глаза, схватился за свою щеку и вскочил со стула.

Несмотря на дурноту, Эверилл улыбнулась.

— Ах, неблагодарная негодница! — завопилаледи Сьюэлл, тоже вскакивая с места и бросаясь к сыну. — Сирил! Дорогой мой Сирил, что она с тобой сделала? — Она обхватила руками его голову, прижала к своей мощной груди и обернулась к Эверилл: — Вы ужасная, неблагодарная девица! Как смеет такая особа, как вы — с пятном на лице и рыжими волосами, — прикасаться к моему мальчику?

— А что было потом? — спросил Уилл.

— Да, Эверилл, рассказывайте все до конца, — попросил Кейд.

Ему очень хотелось сойти вниз и отдубасить Сирила, но не меньше того ему хотелось узнать все, что произошло, чтобы наказать его по заслугам. Кейду хотелось не просто поколотить этого типа, но выяснить, не следует ли его вообще прикончить.

Он взглянул на девушку, лежащую на его кровати.

Они с Уиллом спокойно беседовали, когда в комнату ворвалась Бесс и рассказала, что Эверилл ударила лорда Сирила и внизу теперь сущий ад. Они с Уиллом сразу решили спуститься, но столкнулись на лестнице с Эверилл. У нее было смертельно бледное лицо, и она покачивалась, цепляясь за перила.

Предоставив отцу самому выяснять отношения с лордом Сьюэллом, Уилл подхватил Эверилл на руки и поднялся с ней по ступеням. Поскольку ближе всего наверху находилась комната Кейда, они отнесли Эверилл туда.

Теперь она лежала ничком на кровати с холодным компрессом на лбу и рассказывала, что произошло. Кейду страшно нравилось, что она не стеснялась в выражениях, ругая жениха и его матушку. Ее словно подменили. Перед Кейдом было уже совсем не то милое, лишенное страстей создание, которое заботилось о нем, пока он болел. Оказалось, что Эверилл — девушка с характером, что она может грубо ругаться и в состоянии постоять за себя.

— Ах! — Эверилл слабо махнула рукой, а потом прерывисто вздохнула. — Эта старая корова разглагольствовала о том, какая я неблагодарная, что мне, дескать, следует целовать ноги ее сыночку и облизывать их своим языком за одно только то, что он сделал мне предложение. Меня же тошнило от одной только мысли, что он станет моим мужем. И трескотня этой старой суки, и ее смехотворные разглагольствования вызвали у меня такую же тошноту… — Она замолчала, фыркнула с отвращением и пробормотала: — Безмозглый осел этот лорд Сьюэлл…

Услышав такое, Уилл широко раскрыл глаза от ужаса, а Кейд ухмыльнулся.

— А потом эта бабища бросила мне: «Ну что же? Вы намерены просить прощения за такое чудовищное поведение?» — продолжила Эверилл. — И я раскрыла рот, чтобы послать ее куда подальше, и послала бы, но… тут меня вырвало прямо на ее платье.

Она вздохнула, вспомнив об этом. Но потом добавила улыбаясь:

— Но я ничуть об этом не жалею. Вы можете себе представить такую злобную фурию в качестве свекрови? Видит Бог, даже если бы виски не развязало мне язык, я бы ни за что не сдержалась.

— Но Эверилл бы не осмелилась, — испуганно возразил Уилл, а потом нахмурился — настолько смешно прозвучали эти слова после того, что он только что услышал. — Я хочу сказать, что ты никогда раньше не проявляла своего характера. Ты всегда была милая и очень сдержанная.

— Потому что матушка требовала, чтобы я была такой, — спокойно ответила она. — Она начала учить меня сдержанности сразу на следующий день после того, как я попыталась сбежать из дому.

— Ты пыталась сбежать из дому?

Уилл был потрясен. Очевидно, он ничего не знал об этом.

— А как она учила вас, Эверилл? — спросил Кейд.

Научить чему-то пятилетнего ребенка — дело очень трудное, а пытаться заставить его пойти наперекор собственной природе — вещь просто невыполнимая.

— Всякий раз, когда я выходила из себя, она заставляла меня принять холодную ванну, — сказала Эверилл, и в ее голосе не чувствовалось ни капли озлобления из-за этого наказания.

У Кейда в голове не укладывалось, как это можно заставлять ребенка сидеть в холодной воде. Не говоря о том, что это очень неприятно, это еще и действительно опасно — ведь ребенок может простудиться.

Вдруг Эверилл сорвала салфетку со лба и сердито посмотрела на брата:

— Ты, наверное, теперь возненавидишь меня.

— Ну конечно же, нет, — сразу ответил тот, а потом усмехнулся и сказал: — Честно говоря, мне, пожалуй, даже нравится твое поведение. У кого ты научилась так ругаться?

— У тебя, — сухо ответила Эверилл и снова положила компресс налицо. — И у солдат, которые стоят на стене. Они все время отпускают в адрес друг друга крепкие выражения, и когда ставни открыты, мне все слышно из моей комнаты.

— Хм-м… в будущем мне придется позаботиться об этом и даже, быть может, поговорить с этими солдатами, — пробормотал Уилл, но казалось, напротив, был доволен услышанным. Он повернулся к Кейду и спросил, выгнув бровь: — Эверилл по-прежнему кажется тебе слишком мягкой и покладистой?

Кейд посмотрел на сестру друга. Эверилл сняла компресс, и ее прекрасные зеленые глаза с подозрением смотрели то на одного молодого человека, то на другого. Чепец, который она надела, чтобы встретить лорда Сьюэлла, был сброшен, и ее рыжие волосы разметались по подушке. Кейду захотелось прикоснуться к ним, а еще лучше — прижаться лицом. Щеки у Эверилл горели от гнева, милые мягкие губы кривились от возмущения, и он никогда еще не видел ее такой красивой.

— Нет, — выпалил он. — Я вижу, она совсем другая. Поэтому хочу жениться на ней.

Уилл усмехнулся и радостно хлопнул его по плечу:

— Добро пожаловать в нашу семью.

— Что?! — Эверилл выпрямилась. — Что такое вы?… — Она осеклась, поднесла одну руку к животу, другую к голове, застонала, закрыла глаза, снова их открыла и прошептала: — Почему эта чертова комната не стоит на месте?

Кейд подошел к Эверилл и снова уложил ее на постель.

— Поспите. Тогда и комната не будет ходить ходуном.

Эверилл легла с жалобным вздохом:

— Никогда больше не буду пить.

Кейд немного подождал, но, поскольку она лежала неподвижно и, кажется, погрузилась в сон, он посмотрел на Уилла:

— Я поговорю с твоим отцом.

— Я пойду с тобой, — заявил Уилл, направляясь к двери следом за ним.

— Очнулись?

Эверилл нехотя открыла глаза. Она уже попыталась открыть их мгновение назад. И сразу же прищурилась, застонав, поскольку свет свечи оказался таким резким, что у нее заболела голова. На этот раз было не лучше, и она застонала и снова закрыла глаза.

— Голова болит? — спросила Бесс.

Эверилл хотела было ответить, но ничего не сказала, потому что ей на лоб и глаза легла влажная салфетка.

— Ах, Бесс, да благословит тебя Бог, — прошептала она.

Пульсирующая боль в голове утихала от холодного компресса.

— У меня тут укрепляющее питье, если вы считаете, что ваш желудок его выдержит, — сказала Бесс.

Эверилл скривилась при мысли о том, что нужно будет что-то проглотить. С другой стороны, это было бы неплохо — если бы в голове не стучало так сильно. Она решила немного подождать.

— Сколько времени?

— Час поздний, — ответила Бесс. — В замке почти все легли спать.

Эверилл закусила губу, а потом спросила:

— Я лежу в своей постели?

Бесс ответила, слегка усмехнувшись:

— Да, хотя наш шотландец поднял из-за этого большую суету. Ему хотелось самому ухаживать за вами, и он занимался этим несколько часов, пока я не решила, что пора Уиллу перенести вас в вашу комнату.

— Кейд? — удивленно переспросила Эверилл, а потом снова застонала, потому что вспомнила все, что произошло.

Она вспомнила, как он отбросил назад ее волосы и что-то шептал ей, успокаивая, на гэльском языке.

— Боже мой!

— Он был ласков с вами и добр, — сказала Бесс. — Из него выйдет хороший муж.

— Муж? — потрясенно переспросила Эверилл и сорвала со лба компресс.

Она увидела сразу два лица, оба кружились и плясали и казались немного расплывчатыми. Голова у нее от этого заболела опять, но хотя бы уже не тошнило, заметила Эверилл, и хмуро посмотрела на Бесс:

— О чем ты говоришь?

— Кейд просил вашей руки, и ваш отец дал свое согласие. Пожалуй, — сухо добавила Бесс, — ваш батюшка был очень даже благодарен за это предложение. Он сетовал, обращаясь к кружке виски, что никто не возьмет вас в жены, когда слухи о неудачном сватовстве лорда Сьюэлла дойдут до двора, а тут Кейд спустился вниз и сделал свое предложение.

Эверилл уставилась на Бесс, мозг ее отказывался принять эту мысль.

— Этого не было.

— Почему же не было? Было, — заверила ее Бесс, а потом спросила неуверенно: — Разве это не добрая новость? Я думала, вам этот молодой человек нравится.

— Да, он мне нравится, — призналась Эверилл. — В том-то все и дело. Я, наверное, не смогу выйти за него замуж.

— Что? — Бесс нахмурилась. — Раз он вам нравится…

— А что, брачный договор уже составлен и подписан?

— Брачный договор? — переспросила Бесс, и когда Эверилл кивнула, служанка покачала головой. — Они сделают это завтра. Сегодня он только спросил, и ваш отец согласился, а потом они отпраздновали это. Утром у вашего отца тоже будет болеть голова, можете не сомневаться.

— Значит, это еще можно отменить, — с облегчением сказала Эверилл и заставила себя сесть.

Комната сразу же завертелась, но она не обратила на это внимания и спустила ноги на пол.

— И куда же это вы собрались? — Бесс мгновенно вскочила, чтобы остановить юную госпожу. — И что это вы говорите — можно отменить? С какой это стати вам понадобилось это делать? Он вам нравится, вы нравитесь ему. Что…

— Бесс, он ведь плохо видит, — нетерпеливо бросила Эверилл.

— Ну, я не очень-то в этом уверена, однако даже если так — какое это имеет значение? Вы явно нравитесь ему. Иначе он не стал бы делать предложение.

— Я не хочу, чтобы он разочаровался, когда зрение у него восстановится и он рассмотрит меня, — грустно сказала Эверилл, пытаясь встать.

— Миледи, — твердо заговорила Бесс, укладывая ее обратно на постель, — я уверена, что он не будет разочарован. На самом деле…

— Ты не можешь быть уверена, — возразила Эверилл. — А он должен хотя бы знать, что получит.

— Так-то оно так, но…

— Я просто скажу ему, что я рыжая и что у меня родимое пятно на щеке и слишком маленькая грудь…

— Слишком маленькая грудь?! — воскликнула Бесс. — Кто это вам сказал такую чушь?

— Лорд Сьюэлл, — вздохнув, призналась Эверилл. — Он сказал, что моя грудь слишком маленькая. Ему это очень не понравилось, и он все время пытался посмотреть на нее и потрогать.

— Ну да, ему не понравилось, — сухо ответила служанка и закатила глаза, но при этом она отошла в сторону. — Ну так ступайте, объясните этому шотландцу, что волосы у вас рыжие, что у вас родимое пятно на щеке и что грудь слишком мала. Я уверена, что он уже все это знает и все равно хочет жениться на вас.

— Может быть, — пробормотала Эверилл. Она осторожно встала с постели и направилась к двери. — Но я не хочу рисковать, не хочу увидеть недовольство на его лице, когда он поймет, что заключил неудачную сделку.

— Хм-м… — пробормотала Бесс, потом подняла брови, глядя, как Эверилл рассматривает себя.

— На мне ночная сорочка, — удивленно сказала она, хотя и полагала, что удивляться здесь нечему — она ведь до этого лежала в постели.

Удивительно было только то, что она не проснулась, когда ее переодевали.

— Нуда, и я не собираюсь одевать вас в такое время. — Бесс взяла с кровати меховое одеяло и накинула на плечи Эверилл. — Ну вот, теперь идите.

— Но это неприлично, — возразила та.

Бесс пожала плечами:

— А что им останется делать, если застанут вас с ним в таком виде? Велят вам обвенчаться. И все тут.

Эверилл, прищурившись, посмотрела на служанку:

— Тебе бы этого хотелось, да?

— Да, хотелось бы, и хорошо было бы, если бы и вам хотелось тоже, — твердо сказала Бесс. — Он будет гораздо лучшим мужем, чем многие из тех, кого ваш отец привозил в Мортань.

Эверилл бросила на Бесс сердитый взгляд, говорящий о том, что это правда. Кейд будет гораздо лучшим мужем, чем любой из тех грубых, жестоких мужчин, которые отвергали ее. Он добрый, он славный, забавный, ей очень нравится разговаривать с ним, она считает его привлекательным, и… Было бы невыносимо увидеть на его лице такое же отвращение, как у других. Она должна поговорить с ним, но служанка явно не собиралась ей помогать. Эверилл отчасти подозревала, что если она действительно пойдет в комнату Кейда в таком виде, то Бесс позовет отца, приведет его, чтобы он удостоверился, что брачный договор на самом деле уже невозможно расторгнуть.

— Скоро утро, и я еще успею с ним поговорить, — мрачно сообщила Эверилл, снова ложась в постель. — Просто нужно не проспать, а встать пораньше и поговорить с ним до того, как они с отцом подпишут договор.

Бесс успокоилась, кивнула и начала подтыкать одеяло вокруг Эверилл.

— Хорошая мысль, и я вас разбужу.

Эверилл недоверчиво усмехнулась на эти слова, закрыла глаза и заставила себя расслабиться.

— Спите хорошенько, миледи, — тихо сказала Бесс.

— И ты тоже, — мрачно отозвалась Эверилл.

Она слышала, как Бесс, шурша платьем, идет к двери. Слышала, как дверь открылась, закрылась, потом раздались шаги — служанка шла в холл.

Эверилл подождала еще немного, а потом открыла глаза.

В комнате было темно и тихо. Свечку Бесс унесла с собой, и поскольку стояло лето, огня в камине не разводили. В отличие от своей старой няни Эверилл не любила разводить огонь летом. И теперь об этом пожалела, потому что огонь был бы очень кстати.

Она села и стала всматриваться в темноту, надеясь, что глаза к ней привыкнут. Она вовсе не собиралась ждать до утра, чтобы поговорить с Кейдом.

Но глаза не желали привыкать к темноте. И Эверилл решила без света отыскать свой сундук и надеть какое-нибудь платье. Сундук она нашла, ударившись об него ногой. Вскрикнув, Эверилл схватилась за ступню и несколько раз подпрыгнула, после чего стукнулась о другой сундук и с проклятием рухнула на пол.

Эверилл немного полежала, ощупала себя и, убедившись, что не покалечилась, встала и принялась шарить вокруг себя. Рука ее коснулась камина, и Эверилл вспомнила, что у его основания есть потайная дверь. Эверилл нащупала ее и, нажав на небольшой выступ в каменной кладке, потянула плиту. Стена сдвинулась в сторону, и в лицо Эверилл ударил сырой и затхлый воздух тайного коридора.

Наморщив нос и стараясь не касаться руками паутины и плесени, Эверилл шагнула в пугающую темноту. Эта темнота была совсем другая, чем темнота, царившая в комнате, — зияющий перед Эверилл мрак был таким безмолвным и неподвижным, что она готова была поверить, что впереди в коридоре скрываются полчища крыс или каких-то других мерзких тварей, затаивших дыхание и ждущих, посмеет ли она войти туда.

При этой мысли дрожь пробежала у нее по спине, но, решив, что размышления на эту тему только повредят ей, Эверилл медленно стала продвигаться вперед. Достигнув первого поворота, она свернула в сторону комнаты, в которой, по ее мнению, располагался Кейд. В ней Эверилл играла в детстве. Она часто ходила этим путем и считала, что знает его наизусть. Но в детстве она никогда не ходила по этому коридору без свечи и теперь подумала, что в то время она была гораздо умнее.

Пол коридора ничем не был устлан, и Эверилл брезгливо поморщилась, ощутив под ногами затвердевшую грязь и экскременты. Наверное, лучше было все же обуться и одеться…

Едва эта мысль успела прийти Эверилл в голову, как она на что-то наступила. Это что-то было мягким, и, памятуя о дохлых крысах и даже о живых, Эверилл взвизгнула и невольно бросилась вперед. Пробежав несколько футов, она остановилась, поняв, что ведет себя совершенно глупо.

Стоя неподвижно в полной темноте, она подождала, пока сердце перестанет бешено колотиться, и напрягла слух. Не услышав ничего, кроме собственного дыхания, Эверилл закусила губу, напряженно размышляя о том, далеко ли она забежала. Не пробежала ли мимо двери в комнату Кейда? Не могла же она забежать так далеко? Проклятие! Эверилл совершенно не знала, где она находится.

Глава 6

— Ты слышишь?

Кейд поднял брови. Они сидели и спокойно разговаривали в его комнате с того времени, как поднялись наверх, отпраздновав помолвку. Уиллу пришелся по душе союз друга и сестры, да и Кейд чувствовал себя довольным. Эверилл ему нравилась, он с удовольствием беседовал с ней, считал ее привлекательной, а теперь, когда знал, что она не тот милый слабый цветок, каким он считал ее раньше, он был счастлив взять ее в жены. Любая девушка, которая выжила, принимая в детстве холодные ванны, имеющие целью смирить ее нрав, будет прекрасно переносить шотландские зимы.

— Это похоже на…

— На поросячий визг? — предположил Кейд, устремив взгляд на стену, из-за которой доносился этот звук.

— Да, — пробормотал Уилл и подошел к стене.

Кейд с интересом наблюдал, как друг остановился перед камином и пересчитал несколько плит. Он что-то сделал со стеной, и стена со скрипом раздвинулась.

— Что ты делаешь?… — начал было Кейд, но замолчал, потому что Уилл поднял руку, призывая к молчанию.

На его лице появилось выражение озабоченности. Кейд был уже рядом с Уиллом, когда услышал голос, доносящийся из потайного хода в стене. Он прислушался и застыл, узнав голос Эверилл.

С кем она разговаривала? Она бормотала, что никогда не найдет комнату Кейда и свою собственную, что она навсегда заблудилась в стенах.

Когда Уилл стал закрывать проход, Кейд воскликнул:

— Что ты делаешь?! Эверилл там заблудилась.

Нахмурившись, он толкнул стену, но она не поддавалась.

— Думаю, ты не будешь против, если я удалюсь, — пробормотал Уилл. — Сестра, очевидно, хотела с тобой поговорить.

Он снова повернулся к стене и протянул руку к плите, которую уже трогал для того, чтобы открыть потайной ход, но Кейд перехватил его руку.

— Да, тебе, наверное, лучше уйти. Она, видимо, хочет поговорить о свадьбе и смутится, если увидит тебя здесь.

Уилл кивнул, потом указал на плиту, с которой возился, когда открывал стену:

— Здесь внизу есть рычаг. Потяни кверху, и вход откроется.

Кейд кивнул, подождал, пока Уилл покинет комнату, и, снова повернувшись к стене, нашел нужный рычаг. Потянул его кверху, и плита немного отодвинулась. Он замер, услышав, что Эверилл все еще что-то бормочет, потом толкнул плиту сильнее, и отверстие стало шире. Кейд шагнул в тоннель.

Он думал, что увидит Эверилл, но увидел только густой мрак.

— Эверилл! — позвал Кейд.

— Кейд?

Его имя было произнесено со вздохом облегчения. Эверилл бросилась к нему. Она налетела на него и слегка обняла. Однако в следующее мгновение испугалась и отступила.

— Прошу прощения, милорд. Просто я испугалась, что мне суждено вечно бродить в этом тоннеле, как страшному привидению. — Она вдруг замолчала и быстро посмотрела на него. — Как вы смогли открыть потайную дверь?

— Я услышал ваш крик… — просто сказал он.

— Да, но ведь вы не знаете…

— Вы рассказывали мне о тоннелях в ту первую ночь, когда я очнулся.

— Ах да.

Эверилл, судя по всему, не заметила, что он так и не ответил на ее вопрос. С коротким вздохом облегчения она проскользнула мимо него в комнату.

Кейд пошел за ней, закрыв за собой вход в тоннель. Господи, на кого она была похожа! В волосах паутина, лицо грязное, и ночная рубашка тоже. Очень тонкая, почти прозрачная, она не оставляла места для воображения, заметил Кейд, и когда Эверилл обернулась к нему, он заставил себя отвести глаза.

— Бесс сказала, вы говорили с моим отцом о том, что хотите жениться на мне, — с волнением сказала она.

Кейд кивнул:

— Да. А вы хотите выйти за меня замуж?

— Нет, — быстро ответила Эверилл. — То есть я не этого не хочу, — нетерпеливо пояснила она, потом добавила: — И вы сами не захотите, когда узнаете правду.

При этих словах брови у Кейда полезли вверх.

— Что это за правда?

Эверилл колебалась, вид у нее был совершенно несчастный.

— То, что я некрасивая, милорд.

У Кейда словно гора упала с плеч. Он ведь подумал, что речь идет о чем-то таком, чего он не знает. Чего не знает даже Уилл. Он подумал, что Эверилл уже влюблена в кого-то или совершила какой-то опрометчивый шаг в прошлом. Он обрадовался, узнав, что ни о чем таком нет и речи, просто дело в том, что она уверена в своей непривлекательности, о которой ей постоянно твердили… и все из-за глупых предрассудков.

Сегодня вечером Кейд решил, что когда они поженятся, он постарается вызвать в ней самоуважение и убедить ее, что все сказанное предыдущими претендентами было неправдой. Но кажется, придется заняться этим теперь же, а не в будущем. Для этого он откашлялся и сказал:

— Вы не безобразны.

Эверилл взглянула на Кейда и горестно вздохнула. Ей следовало быть готовой к этому. Он не может видеть ее и, наверное, не хочет верить в то, что ее слова — правда. Ей и самой хотелось, чтобы это была неправда. Но это была правда, и она не могла позволить Кейду жениться на ней — он должен понять, что совершает опрометчивый шаг.

— Очень любезно с вашей стороны так говорить, милорд, и я высоко ценю это, — мягко заверила она его, а потом заметила: — Но вы еще не восстановили зрение… поэтому и не заметили, что волосы у меня рыжие, а на щеке…

— Я видел ваши волосы, — сказал Кейд. — И нахожу их очень красивыми. Вы должны гордиться тем, что у вас необычный цвет волос.

Эверилл удивленно заморгала, а потом поняла, что он действительно видит ее волосы. Может, и не совсем нечетко, но это не мешало ему видеть цвет ее волос.

— Вот как? — спросила она, помолчав. — Вам нравятся мои волосы?

Кейд кивнул и смущенно добавил:

— Они похожи на солнечный закат в конце лета.

Услышав его слова, Эверилл широко открыла глаза. Никто никогда не говорил так о ее волосах. На губах ее появилась легкая улыбка, но сразу же погасла, Эверилл вздохнула и сказала:

— Быть может, вы не имеете ничего против их цвета, но у меня такая маленькая грудь…

— У вас? — переспросил Кейд недоверчиво.

Взгляд его опустился на ее грудь, он прищурился. Судя по замешательству, отразившемуся на его лице, он видел ее грудь даже хуже, чем всю предыдущую неделю.

— О чем вы говорите, черт побери? У вас нормальная грудь, очень соблазнительная.

Эверилл вспыхнула от этого заявления.

— Но она…

— Маленькая? — смущенно переспросил Кейд.

— Ну да… — вздохнула Эверилл.

Выражение его лица ничуть не изменилось, и тогда Эверилл попыталась найти иной способ объяснить ему:

— Они похожи на сливы, а не на дыни, милорд. Не совсем плоские, но и не большие.

— Сливы?… — пробормотал он, все еще не сводя глаз с ее груди.

Эверилл с досадой поняла, что так и не смогла объяснить ему, а видит он ее недостаточно четко. Она немного покусала губу, а потом вспомнила, как лорд Сьюэлл щупал ее, и взяла Кейда за руку. Лорд Сьюэлл получил за свое ощупывание пощечину, но ведь у него не было неполадок со зрением? Кейду же нужно было понять, кого он берет в жены. Лучше пережить один-другой неприятный момент, чем потом много лет страдать от его горьких сожалений.

— Что вы делаете?… — начал было Кейд и чуть не поперхнулся, когда Эверилл прижала его ладонь к своей маленькой груди.

— Видите? — грустно спросила она. — Она маленькая. По крайней мере лорд Сьюэлл утверждал это, хотя сама я никогда этого не замечала. То есть я видела, что она небольшая, но и маленькой ее не назовешь… — Эверилл помолчала и добавила: — Мне не хотелось бы, чтобы вы женились на мне, не узнав, какой величины моя грудь. Не хочу, чтобы вы потом всю жизнь жаловались.

Кейд то открывал, то закрывал рот, а потом с трудом издал какой-то сдавленный звук.

Эверилл разочарованно вздохнула. Судя по всему, незачем больше рассказывать о других своих недостатках. Кейд и так огорчился из-за размера ее груди и теперь старается найти способ сказать ей, что он передумал.

Эверилл кашлянула и спокойно проговорила:

— Не беспокойтесь, милорд, я не стану призывать вас к ответу за отказ жениться на мне. Я не хочу…

Эверилл закончила свою речь изумленным вздохом, потому что Кейд обнял ее, привлек к себе и поцеловал ее в губы. Широко раскрыв глаза, Эверилл уставилась на него. Ее охватил такой сумбур чувств, что она закрыла глаза. Рука Кейда уже не лежала спокойно на ее груди — она гладила ее, отчего по телу разливалось странное тепло.

Эверилл не удержалась и застонала. К ее великому сожалению, Кейд тут же пришел в себя и прервал поцелуй. Однако он не отстранился от нее, коснувшись губами ее уха, он прошептал:

— И никакая это не слива. Это яблоко, причем довольно большое. А я люблю яблоки.

— Любите? — выдохнула Эверилл.

— Люблю. Даже очень.

— Ах! — усмехнулась она. — Я тоже люблю яблоки.

Кейд фыркнул, дыхание его обожгло ее кожу, и Эверилл задрожала и инстинктивно повернула голову, чтобы снова найти его губы. Их языки сплелись, а Эверилл подумала, что еще не рассказала Кейду о других своих недостатках.

Быть может, теперь это не имеет значения, с надеждой подумала она и застонала, еще сильнее прижимаясь к Кейду. Наконец она прервала поцелуй, потому что подумала, что Кейду следует все же знать, что она недостаточно совершенна. Она должна быть уверена, что он понимает, какую невыгодную сделку заключил.

— И еще я заикаюсь, — сказала Эверилл. — И это самое… Ах! — удивленно ахнула она, когда Кейд, не выпуская ее из объятий, отступил к креслу и опустился в него, усадив Эверилл себе на колени.

Он снова попытался завладеть ее губами, но она уклонилась от поцелуя и повторила почти с отчаянием:

— Я заикаюсь.

— Со мной вы не заикаетесь, — просто сказал Кейд и занялся ее грудью, сдвинув с нее сорочку так, чтобы трогать и ласкать обнажившуюся плоть.

— Я… я… а-ах! — простонала Эверилл и впилась ногтями в его плечо, потому что его губы неожиданно коснулись ее груди.

Она закрыла глаза, сглотнула; ее охватило жаром. Это действительно самое восхитительное…

Тряхнув головой, Эверилл заставила себя вернуться к тому, что она, как ей казалось, делала. Она говорила о своих недостатках. Какие из них она уже назвала? Волосы, грудь, заикание… какие же еще остаются? Ах да. Обхватив голову Кейда, она заставила его оторваться от ее груди и посмотреть ей в глаза.

— У меня на щеке родимое пятно. Оно довольно большое и противное и…

Эверилл осеклась, услышав, что он рассмеялся. Она прищурилась и спросила:

— Что вас так развеселило, милорд?

— Вы, — мягко ответил он, а потом сказал: — Ваше родимое пятнышко совсем маленькое, и оно не противное. Оно очаровательное.

Эверилл широко раскрыла глаза, услышав это, потом закрыла, потому что Кейд снова завладел ее губами. Просто невозможно было спорить, когда он целовал ее. И потом, ей на самом деле не хотелось спорить. Ей хотелось, чтобы он продолжал делать то, что делает, — целовал ее и прикасался к ней и… Она застонала, отдаваясь его ласкам. Но потом снова прервала поцелуй и вскочила с колен Кейда.

— Откуда вы знаете, что оно маленькое? Вы его видели? Вы можете меня видеть?

— Конечно. — Кейд снова усадил ее себе на колени и, удерживая ее, посмотрел ей в глаза: — Зрение у меня улучшилось на второй день после того, как я очнулся.

— На в-второй… н-но…

Он закрыл Эверилл рот рукой и тем положил конец ее заиканию. Когда она утихла, он серьезно сказал:

— Уилл объяснил, что вы стесняетесь своей внешности и можете начать заикаться или станете избегать меня, если узнаете, что я вас вижу. Мне нравилось ваше общество, поэтому, когда Уилл сообщил вам, что я все еще плохо вижу, я не стал опровергать его ложь, — Кейд подождал немного, пока Эверилл это осмыслит, а потом продолжил: — Ваши волосы великолепны, родинка очаровательна, со мной вы не заикаетесь, и мне нравится ваша грудь. Я буду счастлив, если вы станете моей женой. Теперь вопрос только в том, захотите ли вы выйти за меня.

Эверилл посмотрела на него с недоверием. Хотя она была довольна, что ее грудь ему нравилась, ей было трудно поверить в то, что он находил ее красивой. Но она не могла найти причину, почему он стал бы лгать. Может, он боится, что она подумает, будто он хочет жениться на ней из-за приданого? Но с какой стати? Это вполне обычное дело, именно поэтому за ней дают такое щедрое приданое, именно для этого приданое вообще существует — чтобы заманить мужа. Честно говоря, Эверилл удивилась бы, если бы кто-то заявил, что хочет жениться на ней не из-за приданого…

— Эйви? — Кейд слегка встряхнул ее, чтобы она обратила на него внимание. — Вы выйдете за меня?

— Да, но…

Она попыталась сообщить ему о своем последнем недостатке, о том, что у нее строптивый характер, но ничего не вышло, потому что он опять поцеловал ее.

Эверилл попыталась сохранить ясную голову, чтобы сделать свое признание в первый же удобный момент, но трудно сохранить голову ясной, когда Кейд вызывает в ней такое потрясение чувств. Ее сорочка каким-то образом упала с ее плеч и собралась вокруг талии. Теперь Эверилл была голой до пояса. Кейд ласкал ее грудь, сжимал, гладил, а Эверилл стонала, ощущая, как по телу разливается тепло. Тут Кейд на мгновение прервал поцелуй и снова опустил голову к ее груди.

— У меня строптивый характер, — выдохнула Эверилл почти сонным голосом в короткий миг, прежде чем его губы сомкнулись на ее груди.

— Да, — прорычал он, не отрывая губ от ее груди. — Это мне тоже нравится.

Потом он лизнул ее сосок, и Эверилл решила, что пусть уже все остается как есть. На самом деле она не поверила, что ему нравится ее характер, но это уже не имело никакого значения, поскольку своим характером она всегда могла управлять. Ей просто хотелось убедиться, что больше ей не придется пить, к чему ее принудил отец сегодня утром.

Довольная тем, что сумела признаться во всех своих недостатках, и тем, что Кейд не может теперь ни удивиться, ни разочароваться, Эверилл запустила пальцы ему в волосы и закинула назад голову со стоном, потому что он в это время ласкал сначала одну ее грудь, а потом другую. Его губы сводили ее с ума, потому что он упивался ею, а от его рук по телу бежали мурашки, поскольку его ладони скользили то вверх, то вниз по ее ноге.

Мышцы ее живота напряглись, и Эверилл инстинктивно развела ноги, когда пальцы Кейда прикоснулись к ее лону. Она застонала и выгнула спину.

— Ах, Кейд! — еле слышно проговорила Эверилл.

Ощущения, которые вызвали его ласки, были ошеломляющими и почти пугающими. Задыхаясь, Эверилл снова сдвинула ноги и прошептала:

— Я не могу…

— Нет, можешь, — заверил ее Кейд и снова завладел ее губами.

Потом он прервал поцелуй и шепнул:

— Ты влажная.

— Что? — смущенно проговорила Эверилл, но тут же поняла, что имеет в виду Кейд.

— Это хорошо, — прошептал он и снова завладел ее губами.

Этот поцелуй был не похож на все остальные. Он был властный и требовательный.

Эверилл впилась ногтями в плечи Кейда и пылко отвечала на его поцелуй. Она смутно чувствовала, что твердая выпуклость под ее ягодицами стала больше и еще тверже, и когда Кейд тоже застонал, Эверилл забеспокоилась, что делает ему больно. От его ласк она выгибалась и стонала. Она словно двигалась под музыку, которую никто, кроме нее, не слышал.

Неожиданно кто-то постучал в дверь.

Кейд и Эверилл замерли и затаили дыхание. Стук повторился.

Со вздохом Кейд прервал поцелуй и, прижавшись лбом ко лбу Эверилл, прошептал:

— Я убью твоего брата.

— Уилла? — удивилась она. — За что?

Кейд молча вздохнул, покачал головой и снял Эверилл с колен. Стук раздался в третий раз.

Он встал и пошел к двери, но Эверилл схватила его за руку и остановила.

— Вы не можете открыть дверь, раз я здесь. Подождите, пока я…

Кейд заставил ее замолчать быстрым поцелуем, а потом сухо сказал:

— Если это Уилл и я не отзовусь, он так и будет стучать. Я отошлю его.

И прежде чем Эверилл успела возразить, он пошел к двери. Она решила не тратить время на препирательства и, схватив свечу с каминной полки, открыла потайной ход и скрылась в темноте.

Увидев Уилла, Кейд нахмурился:

— Ты не вовремя. Уходи.

Он хотел было закрыть дверь перед его лицом, но Уилл помешал ему.

— Я просто хотел узнать… о-о! Ты что, спал? — спросил он.

Выражение решимости на его лице сменилось удивлением, когда он заглянул в комнату.

Кейд обернулся и поднял брови, увидев, что комната погружена в темноту. Эверилл взяла единственную зажженную свечу и убежала.

— Как ей это удалось? — пробормотал он.

Он хорошо помнил, что когда подошел к двери, комната была освещена. Единственное, что ему пришло в голову, — это то, что Эверилл закрыла вход в тоннель в тот момент, когда он открыл дверь в комнату.

— Ага! — сказал Уилл, озираясь. — Значит, сестра была здесь.

— Да. — Кейд сердито посмотрел на друга. — А ты помешал очень важному разговору.

— Вот как? — Уилл выгнул бровь. Он прошел в комнату мимо Кейда. — Рассказывай все.

Кейд переминался с ноги на ногу, размышляя, не выпроводить ли друга восвояси и не отправиться ли самому на поиски Эверилл, однако решил все же этого не делать. Если он снова окажется с ней наедине, то они, пожалуй, согрешат, не дожидаясь свадьбы.

Уилл зажег от своей свечи новую свечу и выглянул в коридор, чтобы поставить подсвечник на подставку. Закрыв дверь, он прошел в комнату и сел в кресло. Кейд нахмурился и уселся напротив друга.

— Итак? — спросил Уилл, обращаясь к другу. — Что произошло?

Кейд вздохнул, откинулся на спинку кресла и пожал плечами:

— Она пришла, чтобы рассказать мне о своих недостатках.

— О каких? — с интересом спросил Уилл.

— О ее волосах, родимом пятне, заиканье, груди и дурном характере.

— Я говорил сестре, что волосы у нее совсем не безобразные, — нахмурившись, сказал Уилл. — А ее родинка не… Постой-ка, ты что-то сказал о груди? — прервал он самого себя.

Кейд кивнул и объяснил:

— Кажется, лорд Сьюэлл нашел ее грудь слишком маленькой.

— О, ради Бога… — Уилл вздохнул и покачал головой. — Вот дурак. Я совершенно уверен, что грудь у Эверилл нормальная.

— Да, нормальная, — успокоил его Кейд и улыбнулся, вспомнив, какая ее грудь мягкая и упругая, как он несколько минут назад упивался ею.

Лорд Сьюэлл, быть может, предпочитает грудь размером с дыню, но ему нравились яблоки, и яблоки Эверилл были прекрасны.

— Нормальная грудь? — резко спросил Уилл. — Что это значит?

Кейд скривился, услышав возмущенный тон друга; пришлось напомнить себе, что он имеет право возмущаться, ведь он брат Эверилл. Не желая посвящать Уилла в подробности, Кейд сказал:

— У меня есть глаза.

— Хм-м… — Уилл вздохнул. — Надеюсь, ты успокоил ее.

— Успокоил, — коротко ответил Кейд.

— И что же ты сказал? — с любопытством спросил Уилл.

— Сказал, что мне нравятся ее волосы и… все вообще, — с запинкой договорил Кейд.

— Хм-м… — Уилл откинулся на спинку кресла, чтобы обдумать услышанное. — Она хочет выйти за тебя?

— Да.

Кейд рассердился от одного только предположения, что она может этого не захотеть. Теперь, когда он узнал вкус ее страсти, ему хотелось большего. Если Эверилл откажется выйти за него, ему придется самому прокрасться по тоннелю, напомнить ей о пережитых мгновениях страсти и постараться сделать так, чтобы его застигли на месте преступления. Тогда ей просто придется выйти за него замуж.

Кейд был человек благородный, он не стал бы вынуждать Эверилл сделать то, чего ей не хочется делать… кроме как стать его женой. С ним она будет более счастлива, чем с любым из тех английских ослов, которых ее отец приводил в замок.

— А ты сказал ей, что теперь видишь нормально? — спросил Уилл.

Кейд с серьезным видом кивнул.

— Она рассердилась?

— Нет. По крайней мере мне так показалось.

Но все же Кейд нахмурился, решив, что Эверилл немного растерялась тогда. Ему хотелось надеяться, что она не рассердится, когда остынет страсть, затуманившая ей голову.

— Ну хорошо. Тогда я пошел спать.

Кейд снова кивнул, но остался сидеть, когда Уилл встал и направился к двери. Он смутно сознавал, что друг уходит, но его мысли были заняты Эверилл и тем, чего от нее можно ждать наутро. Рассердится ли она, поняв, что они сыграли с ней шутку насчет его зрения? Будет ли по-прежнему возражать против их брака? Сможет ли он удержаться и не прикасаться к ней? Единственный вопрос, на который он мог ответить с уверенностью, был последний. С этим у него явно будут затруднения. Эта девушка в его руках горела, точно жаркий огонь, она задыхалась, ахала, стонала и извивалась от его прикосновений, прося большего.

Кейду пришлось совладать с желанием выскользнуть из своей комнаты и явиться к ней, чтобы снова разбудить ее страсть. Умом он понимал, что они все равно поженятся, так что в этом не будет ничего особенно дурного, но в то же время он осознавал, что Эверилл — сестра друга, равно как и дочь человека, приютившего его у себя в доме, нельзя же отплатить за их доброту, лишив Эверилл девственности до оглашения брачного договора.

Можно, правда, настоять на том, чтобы обвенчаться как можно скорее. Скажем, через неделю. Ему удастся держать себя в руках и противиться страсти в течение недели… Если, конечно, он будет… просто избегать ее все это время, решил Кейд.

Глава 7

— Ну вот, красавица моя. Пора вставать и приветствовать утро. Сегодня ваша свадьба, — сказала Бесс, открывая ставни на окнах.

Эверилл вздохнула, услышав бодрую воркотню служанки. Она повернулась на другой бок и натянула на лицо меховое одеяло, чтобы загородиться от солнечного света, внезапно хлынувшего в комнату.

— Что такое? — Бесс стянула с Эверилл одеяло. — Вам следует быть нетерпеливой и радостной, а не валяться в постели в этот самый важный в жизни день.

— Я плохо спала ночью, — грустно пробормотала Эверилл.

Она села в постели, и ее взгляд сразу же упал на двух служанок, которые наливали воду в купальную лохань.

— Так волновались перед свадьбой, что не могли уснуть? — спросила Бесс с усмешкой.

Эверилл ответила ей хмурым взглядом.

— Скорее, я тревожилась.

Сначала Бесс высоко подняла брови, а потом на лице ее появилось понимающее выражение.

— Ну-ну. Я уверена, что тревожиться вам не из-за чего. Сдается мне, лорд Стюарт знает, как вести себя в спальне. Не сомневаюсь, что все будет хорошо.

Эверилл в изумлении подняла глаза на служанку. Много беспокойных мыслей терзало ее ночью, но вот об этом она не думала. Ее больше беспокоило то, как вел себя Кейд после той ночи в его комнате. Не сомкнув глаз, она вспоминала каждый момент, проведенный в его объятиях. Наутро она вышла из своей комнаты и обнаружила в холле Кейда. Увидев ее, он проворчал «доброе утро» и спросил, хочет ли она вступить с ним в брак. Когда она в ответ робко проговорила, заикаясь, «д-да», он снова проворчал что-то невнятное и, взяв Эверилл за руку, повел вниз. Не говоря ни слова, он усадил ее за стол, а потом отвел в сторону будущего тестя, чтобы обсудить с ним брачный договор… Больше с тех пор Эверилл не видела своего жениха.

Позже от отца она узнала, что Кейд пожелал, чтобы свадьба состоялась в ближайшие дни, но отец настоял на том, чтобы это произошло по меньшей мере на следующей неделе. Кейд стал спорить, но в конце концов уступил. Еще он согласился на все, что хотел внести в договор ее отец, после чего отправился тренироваться, даже не позавтракав… и с тех пор целыми днями пропадал на тренировках.

Да, думала Эверилл, он, конечно, приходит ночью в дом, чтобы лечь спать, но если это так, то, вероятно, это происходит очень поздно, потому что днем она его никогда не видит. Вообще же ни Кейд, ни Уилл не бывали с тех пор в замке, даже за трапезами. Эверилл это настолько встревожило, что она решила выяснить, где же они едят, и обнаружила, что Кейд и Уилл наспех перекусывают там же, где и тренируются.

Однажды попав на тренировочное поле, Эверилл вскоре поняла, что не может не приходить туда каждый день, потому что ей нравится наблюдать, как мужчины дерутся на мечах. Она говорила себе, что ею движет просто забота о своем пациенте, но понимала, что это ложь, иначе не прилагала бы столько стараний, чтобы брат и жених не заметили ее. А восторг, который Эверилл испытывала, когда видела, как ловко дерется Кейд, а его мышцы мало-помалу наливаются силой, был очень далек от обычной заботы о пациенте. Правда заключалась в том, что Эверилл пробиралась на тренировочное поле просто для того, чтобы поглазеть на своего жениха. Он же совсем перестал интересоваться ею.

Не то чтобы Эверилл ожидала, что Кейд станет ухаживать за ней, говорить комплименты и дарить цветы, но она была обескуражена тем, что он старательно избегал ее. Эверилл никогда не принадлежала к числу девушек, которые мечтают о свадьбе и детях, но все равно она думала, что жених и невеста должны общаться до свадьбы — хотя бы какое-то время… А теперь она беспокоилась, не будет ли вся ее семейная жизнь именно такой: она — в замке, а муж — у его стен, и встречаться они будут только по ночам в супружеской постели.

— Вставайте же, — настойчиво повторила Бесс. Она схватила госпожу за руку и потянула из постели. — Нечего сидеть с таким видом, точно у вас на плечах вся тяжесть мира. Переспать с мужем — не так уж плохо, и это длится недолго.

— А сколько? — нахмурившись, спросила Эверилл.

— Ну, это зависит от мужчины, — пробормотала Бесс.

Эверилл подумала, а потом спросила:

— А как именно это происходит?

Внезапная тишина, наставшая в комнате, показалась ей довольно тревожной. Бесс обратилась в камень, то же было и с другими служанками. Все они переглядывались друг с другом, избегая смотреть на Эверилл.

Первой ожила Бесс. С шумным вздохом она принялась снимать с Эверилл ночную сорочку.

— Не тревожьтесь, — сказала она. — Ваш муж знает, что нужно делать, и позаботится обо всем.

— Ах, Бесс! — Старая Элли, старшая из двух служанок, наливавших воду в лохань, покачала головой. — Нельзя, чтобы госпожа совсем ничего не знала.

— Это не мое дело… — начала было Бесс, однако замолчала, когда Элли, вылив воду, поставила ведро на пол, выпрямилась и взглянула на нее, подбоченясь.

— Тогда чье же это дело? — осведомилась Элли. — Ее бедная матушка померла, упокой, Господи, ее душу, а отец ничего не станет объяснять.

Эверилл взглянула на унылое лицо своей преданной Бесс. Ей стало неловко оттого, что из-за нее ей выговаривают, она кашлянула и пробормотала:

— Ничего страшного, Бесс. Ты, конечно же, права. Все будет хорошо.

— Нет, уж лучше я расскажу вам, — вздохнув, сказала Бесс. — Надеюсь, вам станет легче, когда вы узнаете, чего ждать.

— Хотя на словах это звучит очень даже страшно, — сообщила Салли, служанка помоложе, — но на деле это куда приятнее, миледи.

Вспомнив ночь, которую она провела с Кейдом две неделиназад, Эверилл не сомневалась, что это так и есть. Ей это явно показалось приятным, и с тех пор ей все время хотелось повторения. Но Кейд явно не чувствовал ничего такого.

Помрачнев от этих мыслей, она спросила:

— А что, все ли мужчины таковы?

Этот вопрос вызвал у женщин неожиданный смех.

— Ой, да, — сухо сказала старая Элли, — как правило, это дело они любят больше всего.

— Как правило? Значит, некоторые этого не любят?

Женщины снова переглянулись, а потом старая Элли сказала:

— Встречаются и такие, которым это вроде бы неинтересно, миледи. Но это редкость, право слово.

Эверилл размышляла над этими словами, когда Салли вдруг сообщила:

— Да, это редкость, но я один раз встретила такого. Я никак не могла сделать, чтобы у него встало, а уж как старалась, пока не заметила, какого размера у него… клинок.

— Клинок? — с сомнением переспросила Эверилл. — Ты имеешь в виду его?…

— Она имеет в виду его штуковину, — вмешалась в разговор Элли, а потом схватила кусок полотна, лежавший на сундуке, и приложила его спереди себе на юбку, чтобы Эверилл ее правильно поняла.

Салли фыркнула:

— Ага. Только у него это больше было похоже вот на что.

И она взяла тряпочку, которую Бесс принесла, чтобы вымыть ею Эверилл, сложила ее вчетверо, а потом скатала так, что она стала не больше мизинца, и приложила к себе. Служанка грустно покачала головой.

— Какая это была жалость! Крупный, здоровый парень, а клинок такой малюсенький. Думаю, это-то и смущало его.

— Ну и глупо, — с отвращением сказала Элли. — Важен не размер, а то, что делать этой штуковиной.

— На этот счет я ничего не знаю, — возразила Салли. — Штуковина была просто малюсенькая.

— Да, и перочинный ножик кажется маленьким по сравнению с мечом, но резать им можно ничуть не хуже, — сухо сказала Элли. — А бывает, что даже и лучше.

Эверилл подумала: уж не потому ли Кейд избегает ее, что «штуковина» у него маленькая.

— Да ведь это никак не объясняет ей, чего ждать ночью, — пробормотала Бесс. Служанка расправила плечи, как солдат, идущий в бой, и сказала: — Когда мужчины решат, что пора идти спать, мы отведем вас наверх по лестнице, разденем, выкупаем и уложим в постель. Потом мужчины отведут наверх лорда Стюарта. Они разденут его и тоже уложат в постель, и можете не сомневаться, хорошенько рассмотрят вас за это время, так что будьте к этому готовы.

— Его уложат в постель, не выкупав? — с любопытством спросила Эверилл, а когда Бесс кивнула, удивилась.

Но задать вопрос она не успела, потому что служанки заторопились, и ясно было, что им не терпится покончить с этим разговором.

— Мы все уйдем, а потом он… — Бесс замолчала, нервно облизнула губы, откашлялась и решительно проговорила: — Потом он, наверное, поцелует вас и… э-э-э…

— О Боже мой, — пробормотала Элли, поскольку Бесс явно была не в силах продолжать. — Просто скажи, что у тебя не было дочерей, которым ты могла бы рассказать об этом, Бесси.

Бесс вспыхнула, а потом бросила:

— Ну да, зато у тебя их вполне хватает. Если ты такая умная, возьми и объясни все сама.

Старая Элли фыркнула, но повернулась к Эверилл и заявила:

— Он будет целовать вас, гладить вот здесь и здесь, а потом введет своего коня в вашу конюшню.

— Коня? — с недоумением повторила Эверилл.

— Свой клинок, — пришла на помощь Салли.

— Ах это, — прошептала Эверилл и, сообразив, что значит «ее конюшня», повторила: — Поняла!

— Ну и хорошо, — разом сказали все женщины, а Бесс, явно довольная тем, что они все объяснили, принялась стаскивать сорочку с Эверилл, чтобы та не мешкая приняла ванну.

Эверилл хмурилась. Она не была удовлетворена. На самом деле служанки ничем ей не помогли. Видит Бог, она знала основные вещи, которые произойдут. Нельзя жить в замке, не узнав этого.

— А это больно? — спросила она.

Женщины застыли и снова повернулись к Эверилл, у них словно бы пропала охота говорить, потому что прошло некоторое время, прежде чем Бесс спросила немного раздраженно:

— Кто вам это сказал?

— Я случайно услышала, как две служанки говорили о том, как это больно, — призналась Эверилл.

Бесс мрачно кивнула и честно сказала:

— Будет больно в первый раз, миледи. Ему придется лишить вас девственности, и от этого будет больно и немного пойдет кровь. Но потом все будет хорошо.

— Если только он не из тех, кто любит делать это грубо, — с неудовольствием пробормотала Салли.

— Сдается мне, лорд Стюарт не из таких, — твердо уверила Элли. — Но этот малый… Сьюэлл… вот у кого имеется склонность к жестокости. Я так рада, что вы не за него выходите замуж, миледи.

Все служанки пробормотали что-то в знак согласия и снова занялись своей работой.

Эверилл была склонна согласиться с ними. Лорд Сьюэлл получал необычайное наслаждение от того, что оскорблял ее, а его рука, когда он обхватил ее грудь, причинила ей боль и совсем не походила на мягкую и ищущую руку Кейда. Мысли о той ночи напомнили ей, что она хотела узнать еще кое-что, и когда Бесс, попробовав воду, кивком показала ей, что может садиться в лохань, Эверилл, прежде чем погрузиться в воду, спросила:

— А грудь действительно пощипывает, когда ее трогает муж?

Мертвое молчание длилось так долго, что Эверилл не удержалась и, усевшись в лохань, посмотрела на женщин. Все они, даже старая Элли, выглядели смущенными, и все уставились на нее, широко раскрыв глаза. Но когда она посмотрела на них, они повернулись к Бесс, молча предоставив ей отвечать.

— Откуда вам это известно? — Голос Бесс звучал как-то сдавленно.

— Подслушала, как об этом рассказывала одна из служанок, — солгала Эверилл, опустив голову.

Женщины вздохнули и успокоились.

— Ну, — сказала наконец Бесс, — наверное, если он делает это как надо и если вам это нравится, их может пощипывать.

— Ах, Бесс, бедняжка, — грустно сказала Салли. — У тебя что же, никогда не пощипывало?

Бесс вспыхнула, отвернулась и принялась складывать сброшенную Эверилл сорочку, явно не испытывая никакого желания отвечать на вопрос.

Эверилл закусила губу, чувствуя себя виноватой в том, что так смутила служанку. Бесс вышла замуж в молодости за того, о ком она часто говорила с нежностью и заявляла, что он добрый и хороший. Очевидно, его доброта и хорошие качества не были связаны со спальней. «А чтобы у меня защипало, — подумала Эверилл, — достаточно было поцелуя и ласки Кейда».

Надеясь, что ей удастся отвлечь внимание служанок от Бесс и ее смущение пройдет, она кашлянула и задала следующий вопрос:

— А что насчет… э-э-э… того, что становится влажно?…

— Влажно? — в один голос переспросили служанки.

Эверилл вспыхнула и опустила глаза, но ей действительно хотелось знать, нормально ли это. Ведь Кейд это отметил. Снова кашлянув, она опустила в воду салфетку, которой воспользовалась Салли, чтобы сделать воображаемую «штуковину», и сказала:

— Между ногами. Это нормально, когда там влажно?

— Это… вы… откуда вы знаете?…

— Миледи подслушала разговор служанок, — ответила за нее Салли, но в глазах у нее что-то блеснуло, и ясно было, что она больше не верит таким объяснениям.

— Да, конечно, — пробормотала Бесс.

Она замолчала и посмотрела на Элли, чтобы та помогла ей.

Старая служанка закатила глаза и сказала:

— Это нормально. Так его клинку легче войти в ваши ножны.

Эверилл с иронией подумала, что лошади и конюшни не подходят для объяснения этого явления, но всего лишь молча кивнула в ответ. Раз это нормально, она рада. Она-то тревожилась, что это неестественно или как-то еще. Теперь, узнав, что это не так, она немного успокоилась и спросила:

— Как мне сделать ему приятное?

Старая Элли взяла пустые ведра, собираясь уйти, но, услышав вопрос Эверилл, резко поставила их на пол и круто повернулась. Салли только-только наклонилась взять свои ведра, но остановилась, и плечи у нее затряслись. Эверилл подумала, что она молча смеется над ее вопросами. Но Бесс, казалось, была просто в ужасе.

— Приятное? — слабым голосом переспросила она.

— Нуда, вы же сказали, что он станет целовать и ласкать меня. А что должна делать я, чтобы тоже сделать ему приятное?

Казалось, что для нее очень важно услышать ответ. Кейд заставил ее стонать и задыхаться от наслаждения в его объятиях, а она только изо всех сил корчилась от его ласк. Ей хотелось быть хорошей женой и тоже доставлять мужу удовольствие.

— Ничего, — проговорила наконец Бесс. — Лежите, и все.

— И все? — с сомнением спросила Эверилл.

Старая Элли нетерпеливо фыркнула:

— Вот и неудивительно, что у тебя нет детей, Бесс. У тебя с Билли не было понятия, чем вы занимаетесь, — бросила служанка, а потом смягчила обидные слова, добавив: — Правда, вы оба были молодые, когда поженились, и ненамного старше, когда он помер.

— Им нравится, когда играешь с их ней штуковиной, — сообщила вдруг Салли.

— Играешь с ней? — недоверчиво переспросила Эверилл, мысленно представив себе, что «штуковину» раздевают, как куклу…

— Да, особенно губами. Это им и впрямь нравится, — твердо сказала Салли, а потом добавила, подумав: — А некоторым нравится, когда щиплют им соски.

Значит, речь идет не о том, чтобы раздевать, как куклу. Все же какое-то облегчение.

— И им нравится, когда вы хвалите их размер, когда вы этим занимаетесь, — со знанием дела заверила Салли. — Чем больше похвал, тем лучше.

— О чем ты говоришь бедной девочке? — в ужасе ахнула Бесс, и казалось очевидным, что хотя она была замужем, она была куда менее опытной, чем более молодая Салли.

И Эверилл подумала, что Бесс после смерти Билла, наверное, никогда не знала мужчин. Если он волновал ее так мало, как стало ясно из их разговора, это неудивительно.

— Ах, да брось ты, Бесс, — ласково сказала старая Элли. — Салли права. Им и впрямь это нравится. — И она повернулась к Эверилл и предупредила: — Но некоторые женщины не любят ласкать их губами, и они доставляют им удовольствие только рукой. Всего-то и нужно обхватить штуковину пальцами и водить вверх-вниз, ну вот как корову доишь. Ну, положим, — поправилась она, — не совсем так, но что-то вроде того. От этого она станет хорошей, твердой и готовой войти.

Эверилл кивнула. А Салли, явно довольная тем, что ответила на все вопросы, взяла свои ведра и направилась к двери.

— Давайте мыться и ступайте вниз, не то ваш отец пришлет за вами Уилла, — строго сказала Бесс. — Мы зря потратили столько времени. Священник, верно, уже ждет вас.

И она начала намыливать Эверилл волосы.

«Почему все-таки Кейд избегал меня в течение этих двух недель? — думала тем временем девушка. — Может, он раздумал жениться? Если так, вряд ли он сказал бы об этом. Они с братом хорошие друзья, и Кейд не захочет оскорбить Уилла…»

Она подумала, что будет ужасно, если Кейд женится на ней без желания. Невыносимо прожить всю жизнь с тем, кто не обращает на тебя никакого внимания.

Нужно поговорить с Кейдом.

— Она не торопится, — напряженным голосом сказал Кейд, ерзая на своем стуле, стоявшем у стола, и в очередной раз бросая взгляд на лестницу, на которой должна была появиться невеста.

— Она придет, — сказал Уилл. — Можешь не сомневаться, она изо всех сил старается себя приукрасить ради тебя.

— Да, но ведь уже почти полдень, — посетовал Кейд. — Сколько же ей нужно времени на то, чтобы нарядиться?

Уилл фыркнул в ответ на эти ворчливые слова, но заметил:

— Ей, конечно, вымоют голову, потом придется ждать, пока волосы высохнут. На это уйдет довольно много времени.

Кейд усмехнулся и посмотрел на сидр, стоявший перед ним на столе, и подумал, что дело либо в этом, либо в том, что Эверилл передумала и не хочет выходить за него замуж.

— Ты как-то не похож на счастливого жениха в день свадьбы, — удивленно проговорил Уилл.

— Большинство женихов и не выглядят счастливыми в день свадьбы, — заметил Кейд. В конце концов, свадьба — это всего лишь выполнение договора, заключенного между двумя семьями, объединение денег или земель или какой-то другой доходной статьи.

Кейд завидовал тем, кто получает удовольствие только от этих процедур. По крайней мере такой человек не будет сомневаться в том, хочет его невеста замуж или нет. Он страстно желал жениться на Эверилл и мечтал о ней все эти две недели, а теперь волновался, что она опаздывает к венцу. А вдруг она вообще надумала сбежать? Конечно, Эверилл этого не сделает, решил Кейд. Хотя… кто знает.

Он еще больше помрачнел и снова посмотрел на лестницу, однако Эверилл все еще не появлялась.

— Она, конечно же, удивится твоему нетерпению, учитывая, что ты не озаботился даже поговорить с ней за это время, — сухо сказал Уилл.

Кейд усмехнулся и принялся вертеть в руках кружку. Ему не хотелось рассказывать брату невесты, что он избегал ее по одной причине — он хотел, чтобы она пришла на свою собственную свадьбу нетронутой. Уилл, наверное, дал бы ему хорошего тумака, если б узнал, какими непристойными картинами мысленно упивался Кейд после той ночи, когда Эверилл побывала у него. Держаться от нее подальше и тратить свою энергию во время тренировок с Уиллом казалось ему наилучшей линией поведения. Это также хорошо действовало на его здоровье. Он снова стал собой, одежда уже не висела на нем как на вешалке, и сила его восстановилась почти полностью.

Кейд посмотрел на темно-зеленую тунику и брэ, которые одолжил ему Уилл, и подумал, что хотя он выглядит в одежде друга лучше некуда, он с радостью снова наденет свой шотландский плед.

Кейд снова вспомнил о своих людях и удивился, почему они все еще не вернулись из дома. То была единственная причина, по которой он согласился ждать свадьбы две недели. Уилл был хороший товарищ, однако было бы неплохо, если бы в этот день рядом с ним находились его родичи.

— Вот она идет, — сказал Уилл, и Кейд поднял голову.

При виде спускавшейся по лестнице Эверилл он широко раскрыл глаза. На ней было темно-зеленое платье такого же цвета, что и его одежда, ее волосы были распущены и струились по плечам огненными волнами, лицо горело, и она была необыкновенно хороша.

Кейд встал и пошел к ней навстречу. Но тут внезапно поднялся лорд Мортань и жестом велел Кейду снова сесть на свое место, а сам поспешил к дочери. Кейд колебался; ему хотелось пренебречь указанием лорда, но это был все же отец невесты, и он снова неохотно вернулся к своей скамье.

— Давайте пойдем к часовне, — сказал священник, который стоял рядом с Уиллом. — Лорд Мортань приведет туда невесту.

Кейд помрачнел, однако пошел вслед за всеми. Эверилл здесь. Она выйдет за него замуж. Этого достаточно.

Большая часть обитателей замка уже собралась у церкви. Священник провел через двор Кейда и Уилла, указал им место на ступенях, и все повернулись в сторону замка. К великой радости Кейда, лорд Мортань и Эверилл уже были на середине двора, но когда невеста подошла ближе, Кейд заметил, что она покусывает губу.

— У нее тревожный вид, — прошептал Уилл.

— Да, — нахмурился Кейд.

— И еще она идет немного слишком быстро, — заметил Уилл. — Отец, кажется, с трудом поспевает за ней.

Кейд усмехнулся. Он и сам это заметил. Эверилл шла быстрым шагом, а потом она и вовсе отпустила руку отца и побежала. Остановившись перед Кейдом, она подняла на него глаза и неуверенно произнесла:

— К-Кейд!

— Да? — настороженно спросил он.

— Эверилл!

Крик лорда Мортаня заставил ее оглянуться. Отец махнул ей рукой, приказывая подойти к нему.

Нетерпеливо фыркнув, Эверилл поспешила обратно к отцу, схватила его за руку и потащила к лестнице, объясняя на ходу:

— Прошу прощения, отец, но я должна поговорить с Кейдом. Пожалуйста, поторопитесь.

— После венчания у вас будет достаточно времени для разговоров, — властно сказал священник, когда запыхавшийся лорд Мортань и Эверилл подошли к ступеням часовни. — Прошу вас, займите место рядом с лордом Стюартом, и я приступлю к венчанию.

Эверилл не обратила внимания на священника и повернулась к Кейду:

— М-милорд!

Она заикалась, и Кейд нахмурился. Раньше с ней этого не случалось, поэтому он удивился, почему она заикается сейчас. Взяв ее за руки, чтобы успокоить, Кейд вопросительно поднял брови.

— Миледи, — резким голосом начал священник.

— Ах, отец Беннетт, оставьте. Мне нужно поговорить с Кейдом, — нетерпеливо прошипела Эверилл и, схватив Кейда за руку, потащила его вниз по лестнице.

Он решил, что ей мешает присутствие священника, отца и брата, но она всего лишь отошла с ним туда, где стояли люди Мортаня. Слуги, солдаты и гости освободили для них место, однако, когда Кейд и Эверилл подошли к ним, стали внимательно слушать, что она ему говорит.

— Я-я… э-э-э… — Она с усилием улыбнулась стоявшим вокруг людям, кашлянула и снова обратилась к Кейду: — В-вы…

Она резко замолчала, потому что Кейд закрыл ей рот рукой.

— Вы заикаетесь, — тихо заметил он, когда она вопросительно подняла брови.

— Да. Иногда с леди Эверилл бывает такое, — сказал кто-то из стоявших рядом, и Эверилл с несчастным видом опустила глаза.

— Это бывает, только когда она волнуется или ей неловко с кем-то, — заметил другой.

— Да, но обычно с лордом Стюартом-то она не заикалась, — сказала какая-то женщина, и, оглянувшись, Кейд увидел в толпе Мэбс.

Он снова посмотрел на Эверилл и тихо спросил:

— Вам так неловко со мной потому, что вы знаете, что я вас вижу?

— Н-нет, д-дело не в этом, — прошептала она, а потом нетерпеливо помотала головой. — Д-дело в том, что я…

Ее фраза закончилась удивленным возгласом, потому что Кейд наклонился и поцеловал ее. Она немного постояла, замерев от поцелуя, потом вздохнула и обняла его, а поцелуй Кейда стал еще глубже.

— Ну и ну, — сказал кто-то, — целоваться до венчания не полагается.

Кейд не обратил на это внимания, как и на тех, кто зашикал на говорившего, и целовал Эверилл до тех пор, пока они оба не задохнулись. Потом он поднял голову и спросил:

— Дело в этом?

— Я боялась, что вы больше не хотите жениться на мне, но чувствуете себя обязанным сделать это потому, что уже дали согласие, — призналась Эверилл торопливой скороговоркой.

— Я хочу жениться на вас, — просто сказал Кейд, а потом взял ее за руку и вывел из толпы.

Но Эверилл высвободила руку, и он вопросительно посмотрел на нее.

— Н-но тогда почему вы избегали меня эти две недели? — спросила она, и он помрачнел, заметив, что Эверилл опять начала заикаться.

— Я же говорил тебе, что это ее огорчит, — сухо сказал Уилл, и Кейд, оглянувшись, с удивлением обнаружил, что друг стоит совсем рядом. Посмотрев на сестру, Уилл добавил: — Я действительно говорил ему, Эверилл.

Кейд нахмурился, взглянул на Эверилл и сказал:

— У меня были на то основания, но это было не потому, что я передумал жениться на вас, миледи.

Эверилл открыла было рот, чтобы спросить, что это за основания, но Кейд опередил ее, сказав:

— Я все объясню потом. Когда мы будем одни.

— Вот как.

Эверилл оглянулась на окружающих их людей, успокоилась и кивнула.

— Теперь мы можем обвенчаться? — тихо спросил Кейд.

Эверилл вспыхнула, опустила глаза и опять кивнула.

Чувствуя, что напряжение спадает с него, Кейд положил ее руку на свою, а потом провел невесту сквозь толпу вверх по ступенькам церкви и остановился перед священником.

Глава 8

— Пора.

Эверилл оглянулась и увидела, что за спиной у нее стоят Бесс и другие женщины.

«Неужели уже пора в постель?» — недовольно подумала она, но, судя по всему, так оно и было.

Чувствуя, как внутри у нее что-то нервно вздрагивает, Эверилл заставила себя встать и отойти от стола, даже не взглянув на Кейда и не сказав ему ни слова. Это было ужасно грубо, и ей было неловко, особенно если учесть, каким внимательным и добрым он был все время, пока продолжалось празднество — а оно продолжалось с полудня до позднего вечера, — но у Эверилл просто не хватило духу встретиться с ним глазами. «Скоро я все узнаю!»

Эти слова не выходили у нее из головы все то время, пока женщины вели ее наверх, раздевали и купали. Умом Эверилл понимала, что не стоит так волноваться, особенно после того, как она позволила Кейду целовать и ласкать себя в ту ночь. Но тогда все случилось совершенно неожиданно, как-то само, и было это восхитительно.

Существовала огромная разница между теми переживаниями и теперешними, когда ее отмывали и натирали благовониями, точно жертву, идущую на заклание.

К тому же то было делом совершенно личным, о нем никто не знал, а теперь весь замок знает, что произойдет этой ночью. Все будут сидеть внизу, пить до отупения и, без сомнения, отпускать непристойные шуточки насчет того, чем занимаются они с Кейдом, Кроме того, на этот раз им предстояло действительно осуществить брачные отношения. Он введет своего коня в ее конюшню, погрузит свой клинок в ее ножны, лишит ее девственности…

Эти мысли, точно кошка, которая охотится за мышью, бегая за ней вокруг стола, снова и снова проносились в голове Эверилл. Она настолько была погружена в них, что даже удивилась, когда обнаружила, что уже лежит в постели, а Бесс подтыкает вокруг нее простыню и одеяло.

— Ну вот, — сказала успокаивающим голосом служанка, — скоро придут мужчины. Салли уже пошла за ними.

Через пару минут дверь спальни распахнулась и толпа буйных распевающих мужчин внесла Кейда. Они поставили его на пол, окружили и принялись раздевать, не переставая петь и отпускать шуточки. Эверилл закусила губу и возблагодарила Господа за то, что она не мужчина, потому что они обращались с ее мужем без всяких церемоний. Слышался звук рвущейся одежды, брань и ворчание Кейда, и это очень смущало Эверилл.

Наверное, этим-то и объясняется, почему новобрачного никогда не сажают в купальную лохань, решила Эверилл, глядя на то, как клочья одежды летят в разные стороны. Такая толпа пьяных приятелей, желающих новобрачному добра, без сомнения, просто-напросто утопила бы его.

Когда мужчины расступились, Эверилл поняла, что с раздеванием покончено, и закрыла глаза. Она собралась с духом, приготовившись к тому, что с нее сейчас откинут одеяло и покажут всем присутствующим. Вскоре она почувствовала, как меховое одеяло и простыня были сняты, а ее разгоряченной кожи коснулся прохладный ветерок — это Кейд опустился рядом с ней на кровать, и одеяло вернулось на свое место.

Не горя желанием встречаться взглядом с мужчинами, которые только что видели ее обнаженной, Эверилл не открывала глаз до тех пор, пока не стихли смеющиеся голоса и топот ног и дверь, щелкнув, не закрылась. Тогда она слегка вздохнула и осторожно открыла глаза. В комнате никого не было, как она и ожидала, и Кейд внимательно смотрел на нее, лежа на кровати рядом с ней.

Эверилл выдавила из себя слабую улыбку и вежливо прошептала:

— Добрый вечер, милорд.

Это почему-то развеселило Кейда, раздался его рокочущий смех, и он улегся на спину.

Эверилл лежала неподвижно, неуверенно глядя на него, а потом он внезапно посмотрел на нее и спросил:

— Ты хочешь есть?

Она удивленно заморгала:

— Есть, милорд?

— Да. Я заметил, что ты почти не прикоснулась к еде во время пира, поэтому велел твоей горничной принести сюда чего-нибудь поесть, — пояснил он и добавил: — Я бы и сам не отказался перекусить.

Эверилл не знала, что сказать. Она действительно мало ела за столом. Слишком были напряжены у нее нервы в ожидании предстоящей ночи, но и теперь ее нервы были не в лучшем состоянии и голода она не чувствовала. Но ей показалось, что неплохо будет оттянуть неизбежное, и кивнула.

Кейд наградил ее улыбкой, откинул одеяло и простыню и встал с кровати.

Эверилл широко раскрыла глаза и не поверила тому, что видит впервые его «штуковину». До того его окружали мужчины, все произошло очень быстро, и она почти ничего не заметила, когда его раздевали. Теперь же, когда все было видно, ей сразу стало ясно, почему он избегал ее эти две недели. Природа щедро одарила Кейда, и он, похоже, боялся за Эверилл.

— Ты идешь?

Она вспыхнула, когда он бросил взгляд в ее сторону, и неуверенно кивнула. Эверилл была обнажена, и хотя Кейд сам не стесняясь расхаживал перед ней в чем мать родила, она была гораздо более чувствительна. Помедлив, она вытянула из-под одеяла простыню, обмоталась ею и быстро спустилась с кровати.

Кто-то разжег небольшой огонь в камине — Эверилл редко велела разводить огонь в это время года, — но теперь в комнате было уютно и хорошо. Кейд сгреб в охапку меховое одеяло и расстелил его перед камином. Эверилл с любопытством наблюдала за ним. Потом он принес туда фрукты, сыр и хлеб, оставленные для них на столе.

— Садись, — велел ей Кейд, устраиваясь на одеяле.

Эверилл села напротив него, проверила, вполне ли пристойно прикрывает ее простыня, а потом бросила взгляд на поднос с едой.

Поначалу они ели молча, а потом Эверилл показалось нестерпимым и дальше хранить молчание, и она напомнила Кейду:

— Вы с-сказали, что объясните, п-почему избегали меня эти две недели.

Эверилл стыдливо потупила глаза. Она не заикалась целую неделю, пока ходила за ним, но неожиданно почувствовала, что теперь волнуется в его присутствии. Осознав, что Кейд молчит, она осторожно подняла глаза и посмотрела на него. Он откусил половину от клубники и жестом велел Эверилл придвинуться ближе.

Немного помедлив, Эверилл заерзала по одеялу, пока не оказалась рядом с Кейдом.

— Посмотри на меня.

Эти слова прозвучали как приказ, и Эверилл прикусила губу. Она подняла глаза и встретилась с Кейдом взглядом. Он тут же провел ягодой по ее губам. Она решила, что он хочет скормить ей эту ягоду, и машинально открыла рот, но он отвел руку, потом снова провел по ее губам клубникой и сказал:

— Я избегал тебя потому, что знал — если снова окажусь рядом с тобой, то не удержусь и сделаю вот это.

Наклонившись, он захватил ее нижнюю губу своими губами и, потянув ее, всосал в себя сок, оставленный ягодой.

Эверилл вздохнула и закрыла глаза, однако сразу же открыла их, почувствовав, что Кейд частично стянул с нее простыню, обнажив одну грудь. Потом он отпустил ее губы и прошептал:

— А потом мне захотелось бы сделать вот это…

Он провел холодной ягодой по ее соску, а потом взял сосок в рот и слизал с него сок, как и в предыдущий раз.

Эверилл судорожно сглотнула, пальцы ее крепче стиснули простыню, которую она все еще сжимала на груди.

— О-о! — выдохнула она.

Выпустив ее сосок, Кейд поднял голову и спросил:

— Тебе нравится?

Когда она молча кивнула, прикусив губу, Кейд тоже кивнул с серьезным видом и добавил:

— А потом мне захотелось бы сделать другие вещи — вещи, которые мужчина не должен делать с женщиной, если она не приходится ему женой, вот я и решил — будет лучше держаться от тебя подальше до тех пор, пока мы не обвенчаемся.

— К-какие другие вещи? — смело спросила Эверилл.

Этот вопрос вызвал улыбку на губах Кейда, он положил ягоду на блюдо и поцеловал Эверилл.

Она вздохнула, раскрыла губы ему навстречу и снова вздохнула, когда его язык ворвался ей в рот. У Кейда был вкус клубники, и это сочетание было просто восхитительно. Эверилл выпустила из рук простыню и схватила его за плечи. Кейд дотронулся до ее груди и начал ласкать ее. Потом он повалил Эверилл на спину. Она не сопротивлялась. Он раздвинул ей ноги своей ногой, не переставая терзать ее губы. Эверилл застонала и обхватила ногами его ногу.

Когда Кейд прервал поцелуй, она разочарованно вздохнула и повернула голову, потому что его губы переместились к ее уху. Он немного потеребил его, вызвав в ней при этом удивительный бунт разных ощущений, а потом принялся лизать и покусывать, прокладывая дорогу к шее. Когда же его губы переместились вниз, к ее груди, Эверилл уже не сдерживала стонов. Вскоре она почувствовала, как рука Кейда скользнула вниз по ее животу и оказалась между ее ног.

Эверилл вскрикнула, однако в отличие от первого раза, когда он делал это, она даже не подумала сдвинуть ноги, а наоборот, их раздвинула. Она почувствовала, что его губы оторвались от ее соска, и их сменила рука, но, честно говоря, Эверилл это не заботило. Все ее внимание было сосредоточено на волнении, которое Кейд возбуждал в ее сокровенном месте. Сначала пальцами, а потом — о Боже! Эверилл едва не потеряла сознание — губами и языком.

Напуганная и потрясенная, Эверилл собралась протестовать, но не смогла, потому что вместо протеста из груди ее вырывались совсем другие звуки: протяжные вздохи и стоны.

От этой ласки Эверилл выгнулась дугой — она не узнавала свое тело, оно словно танцевало какой-то неведомый танец, побуждая Кейда все больше сводить ее с ума.

Эверилл раскрыла глаза, почувствовав, как что-то проникает в ее тело. Она увидела, что голова Кейда все еще у ее бедер… и руки тоже, но, судя по всему, теперь он решил ласкать ее губами и руками одновременно.

В первый момент Эверилл замерла и затаила дыхание, а потом задвигалась. Она поняла, что в тело ее проникает палец.

Теперь дыхание вырывалось из ее груди отрывисто, а тело и мозг превратились в одно сплошное ощущение, взлетая на гребне страсти, которую Кейд вызвал в ней. Наконец она издала крик наслаждения, и тело забилось, словно в экстазе.

Утопая в нахлынувших волнах удовольствия, Эверилл почти не осознала, что Кейд лег на нее. Когда его губы впились в ее губы, она пылко ответила ему, обняла и крепко прижала к себе. И тогда-то он и ворвался в нее, заставив снова закричать, но на этот раз крик был вызван шоком и несильной болью.

Кейд не шевелился и внимательно смотрел ей в лицо. Эверилл тоже смотрела на него, стараясь не кривиться оттого, что прекрасная страсть, которую он разбудил в ней, постепенно затухает. Все было великолепно, пока он не ввёл своего коня в ее конюшню.

— Все в порядке? — спросил Кейд.

Эверилл закусила губу и через силу кивнула. Кейд выдохнул — она не поняла, почему он до того лежал затаив дыхание, — и вышел из нее. Не успела она, в свою очередь, вздохнуть с облегчением, как он неожиданно снова вошел в нее. Впиваясь в его плечи, Эверилл постаралась не морщиться от боли и закрыла глаза, чтобы не смотреть на Кейда — не дай Бог он увидит, как она разочарована, — но снова открыла их, когда он протянул руку и снова стал ласкать ее между ног. Эверилл замерла и сосредоточилась на том, что он делает, удивившись, когда возбуждение снова начало охватывать ее. Потом он начал снова двигаться, однако теперь она не возражала, потому что он ласкал ее.

Вскоре он перестал ее ласкать, Эверилл испытала мгновение тревоги и разочарования, но тут он принялся двигаться туда-сюда, и она застонала, охваченная новыми ощущениями. Бедра ее инстинктивно выгнулись, колени согнулись, ноги уперлись в пол. Эверилл отвечала на его выпады, пыхтела, стараясь ощутить освобождение, которым только что наслаждалась. Она выкрикивала его имя, кричала от наслаждения, тело ее содрогалось и сжималось вокруг, а потом Кейд нанес еще один удар и тоже закричал, изливая в нее свое семя.

Пробормотав слова благодарности и прося прощения, он скатился с нее и освободил от своей тяжести. Потом обнял, привлек себе на грудь и погладил по спине, чтобы она успокоилась.

Эверилл легла поудобнее и довольно вздохнула. Но довольство ее длилось недолго. Ей казалось, что она устанет после того, чем они занимались, но это было не так. Напротив, она чувствовала прилив сил. Они осуществили брачные отношения. Теперь она была его женой по-настоящему.

Леди Эверилл Стюарт.

Она мысленно попробовала это имя и решила, что оно ей очень нравится.

— С тобой все в порядке?

Эверилл едва заметно улыбнулась, когда Кейд прошептал ей эти слова на ухо. Она подняла голову и, робко посмотрев на него, ответила:

— Да.

Через мгновение она уже лежала на спине, а Кейд стоял на ногах. Она смущенно наблюдала, как он пошел к лохани, оставленной служанками. Там он взял кусочек тряпочки, которой она мылась, намочил ее в остывшей воде, отжал и подошел к Эверилл.

— Раздвинь ноги, — сказал он.

Эверилл вспыхнула, но глупо было стесняться после того, что произошло только что. Кейд обтер ее тряпочкой. Он был ласков, хотя и небрежен, однако она все равно ощутила пощипывание, которое заглушила легкая боль. Кончив свое занятие, Кейд снова подошел к лохани и тоже обтерся тряпочкой, смоченной в воде.

Эверилл не знала, следовало ли ей предложить ему сделать это для него, как он сделал для нее, но, пока она размышляла, он покончил со своим делом и вернулся к ней.

Она думала, что он ляжет рядом, и удивилась, когда он закутал ее в простыню и выпрямился. Она потянулась к нему, быстро обхватила руками за шею, а он взял ее на руки и отнес на постель.

Кейд усадил ее на кровать, поцеловал в лоб, принес меховое одеяло и расстелил на постели. Сев рядом с Эверилл, он снова обнял ее. Слегка вздохнув с удовлетворенным видом, он стал ласково гладить ее по спине.

Вскоре его рука переместилась на грудь Эверилл, и Кейд возобновил свои ласки. Эверилл тихо застонала, потому что прежний пыл начал разгораться в ней с новой силой. Она подняла голову, подставляя губы для поцелуя. Кейд поцеловал ее — сначала нежно и трепетно, но очень скоро поцелуй стал более пылким. Первые искры вновь пробудившейся страсти превратились в пламя, и Эверилл застонала. Рука Кейда, лежавшая на ее ягодицах, сдвинулась в сторону бедер и, скользнув между ее ногами, нашла увлажнившееся лоно. Кейд раздвинул пальцами нежные створки и ввел палец. Эверилл замерла, удивленная тем, что ей больно.

Кейд это сразу почувствовал и убрал руку. Прервав поцелуй, он уложил Эверилл на постель и прошептал:

— Усни.

Она помедлила, а потом неуверенно спросила:

— А разве мы не будем?…

— Нет, — сказал он безо всякой радости, но потом добавил поласковее: — Тебе больно потому, что это первый раз.

— Вот как, — прошептала Эверилл, однако отрицать этого не могла.

Ей действительно было больно. Хотя ее тело не было готово к еще одному туру, муж, казалось, желал получить удовлетворение. Некоторое время Эверилл лежала не двигаясь, думая, не стоит ли им все-таки рискнуть. Если ей будет очень больно, всегда можно остановиться, но она предполагала, что в таком случае они оба будут чувствовать такое же разочарование и неудовлетворенность, какие чувствовала она после той ночи две недели назад. Она тогда часами лежала в постели, и тело ее изнывало от тоски. Но в то время Эверилл не понимала, почему оно изнывает, теперь же понимала и не хотела мучиться. Не хотела прийти в возбуждение, а потом остаться неудовлетворенной.

Она подумала, не испытывает ли муж такое же разочарование, какое испытывала она после той ночи, и если так, то что она может сделать? Ей в голову пришел совет Салли и старой Элли, как доставить ему удовольствие. Обдумав сказанное служанками, Эверилл решила, что, наверное, сможет облегчить мучения мужа.

Она прикусила губу, обдумывая, как к этому приступить. Конечно, Элли говорила, что некоторые женщины не любят доставлять мужьям удовольствие ртом, но Эверилл пока не знала, к какому сорту женщин относится. Поэтому решила тут же все выяснить. Она нырнула под одеяло и начала шарить руками по телу мужа.

Кейд насторожился и поднял голову. Он смущенно посмотрел на одеяло и приподнял его, чтобы выяснить, чем вознамерилась заняться его жена. Когда ее рука нашла его плоть, он замер и ошеломленно прошептал:

— Эверилл, что ты собираешься делать?

Он ахнул и приподнялся на постели в шоке от того, что ее язык дотронулся до чувствительного кончика его плоти. В следующий момент Кейд сжал в кулаке простыню и застонал — Эверилл лизнула его во второй раз.

Вот это воистину неожиданно, мелькнуло у него в голове, а Эверилл опять лизнула. Эта женщина не понимает, что делает, подумал Кейд, когда она лизнула его еще раз. А он совершенно не знал, как остановить ее, не ранив ее чувства.

Эверилл снова лизнула его, Кейд беспомощно вытерпел и это, в то время как ему мучительно хотелось откорректировать ее действия.

— Ах, Боже мой, какая у вас большая штуковина, милорд!

Кейд вытаращил глаза чуть ли не в ужасе.

— Да уж, воистину прекрасная штуковина, — проворковала Эверилл, опять лизнула и повторила: — Она очень… большая… и… э-э-э… красивая.

Кейд неожиданно рассмеялся. Но Эверилл была так увлечена делом, что не заметила этого.

— Я бы сказала, что это самая большая и самая красивая штуковина во всей Англии, — щедро добавила Эверилл, а потом замерла, потому что услышала смех Кейда, который больше не мог сдерживаться.

Эверилл подняла голову и воззрилась на мужа.

Кейд сразу сделал серьезное выражение лица: он не хотел расстраивать Эверилл, которая смотрела на него с тревогой и недоумением.

— С вами все в порядке? — спросила она. — Я ведь не сделала больно, нет?

Кейд прикусил губу, чтобы не рассмеяться, и отрицательно потряс головой.

Эверилл нахмурилась, но сказала:

— Кажется, я слышала…

— Это было очень мило, спасибо, — проговорил Кейд голосом, напряженным от стараний не показать, как ему весело.

Потом он уложил Эверилл так, чтобы ее голова лежала у него на груди, и пробормотал:

— А теперь спи.

— Но я еще не кончила… — начала Эверилл, пытаясь снова сесть, однако тут же удивленно ахнула, потому что Кейд снова заставил ее лечь и силой удерживал в лежачем положении.

— Пока что мы кончили, — заверил он ее. — У нас был длинный день. Пора спать.

— А-а, — вздохнула она, потом угнездилась рядом с ним, машинально двигая рукой по его груди. — Я могу снова доставить тебе удовольствие утром, когда ты отдохнешь.

— Да, — сказал он и подоткнул вокруг нее одеяло.

К великому облегчению Кейда, после этого Эверилл затихла, пальцы ее замерли. Он только-только начал расслабляться, как Эверилл вдруг подняла голову и сказала:

— Послушай, Кейд.

— Да?

— А как я смогу щипать твои соски, когда они наверху, а я внизу?

— Щипать мои соски? С какой это стати тебе захотелось щипать мои соски?

— Ну, так ведь Салли сказала, что мужчинам нравится, когда играют с их штуковинами и щиплют им соски, — пояснила Эверилл.

Кейд собрался было спросить, кто такая Салли, как Эверилл задумчиво присовокупила:

— Хотя… она не говорила, что это нужно делать одновременно. Может, она хотела сказать, что мужчинам это тоже нравится? — Она ненадолго задумалась, потом зевнула и сказала: — Придется расспросить ее об этом.

Кейд на мгновение закрыл глаза, поскольку не был уверен, что способен вынести еще хотя бы один совет этой Салли, но тут же резво открыл их, ибо Эверилл сказала:

— Кейд!

— Да? — настороженно ответил он.

— А в Стюарте красиво?

Он с грустью вздохнул. Его фамильный замок когда-то был одним из самых красивых замков в округе, но так было до того, как его отец пристрастился к вину и предоставил заботиться о замке жене.

Нельзя сказать, что мать, а после ее смерти сестра не справлялись со своими обязанностями, они вели хозяйство не хуже, а может быть, и лучше иного мужчины, но когда у отца и братца начинался запой, то вели они себя очень несдержанно — ломали вещи, гоняли слуг. Постепенно замок приходил в запустение, а когда Кейд был там в последний раз, выглядел просто убого.

Но на сегодняшнем пиршестве Кейд узнал от соседа лорда Мортаня, находившегося среди гостей, что лорд д'Омсбери наконец-то обвенчался с Мерри, его сестрой. А это означало, что Мерри переехала и забота о Стюарте легла на отца и братьев. Но Кейд очень боялся возвращаться домой — а вдруг когда они с женой приедут в Стюарт, они обнаружат л ишь разрушенные стены?

— Так красиво или нет? — нетерпеливо повторила свой вопрос Эверилл.

— Было красиво, — спокойно ответил Кейд. — А если теперь это не так, то будет так снова.

Эверилл подняла голову и с любопытством посмотрела на мужа, но, прежде чем успела спросить, что он имеет в виду, он сказал:

— Мы все увидим очень скоро. Мы уезжаем в Стюарт послезавтра.

— Что? — пискнула Эверилл, приподнялась и с изумлением посмотрела на Кейда.

— Мои родичи не вернулись с данным им поручением. Я должен выяснить почему.

— Вот как.

Она нахмурилась и внезапно окинула взглядом комнату.

Без сомнения, она обдумывает, что нужно будет уложить и взять с собой, решил Кейд, и, полагая, что жена попросит по меньшей мере три дня, чтобы управиться, сказал:

— Я бы поехал и завтра, но мне не хочется, чтобы ты ехала верхом, пока у тебя не пройдет боль. Я даю тебе время оправиться. Мы возьмем только самое нужное. Остальное нам пришлют позже.

— Вот как? — Она вспыхнула, но прошептала: — Ты очень внимателен, муж. Спасибо.

— Ладно, — вздохнул Кейд. — А теперь спи. Тебе понадобятся силы, чтобы собраться и доехать до замка.

Эверилл улыбнулась и снова положила голову ему на грудь. Потом тихо вздохнула, повертелась рядом с ним, устраиваясь поудобнее, и закрыла глаза.

Кейд смотрел на нее до тех пор, пока ее дыхание не стало медленным и ровным, пока не стало ясно, что она уснула. Только тогда он рискнул едва заметно улыбнуться, вспомнив, как она «доставляла ему удовольствие».

Его маленькая женушка могла не понимать, что делает, но она пыталась сделать ему приятное, и это было хорошо само по себе. Потом он научит, как делать это правильно… и придумает, как заставить не говорить ему комплименты.

Самая большая и красивая штуковина в Англии?

Кейд тихо усмехнулся, закрыл глаза и уснул.

Глава 9

— Ой, вода-то какая холодная!

Эверилл слегка улыбнулась на сетования Бесс, но ничего не сказала. Она была занята — смывала с себя пыль и грязь после целого дня пути. То был первый ночлег на их пути в ее новый дом, и поездка показалась Эверилл долгой и крайне утомительной. Ведь большую часть жизни она провела в Мортани и не привыкла к путешествиям, да еще и не выспалась как следует вчера ночью. Она проработала вечером допоздна, разбирая и укладывая вещи, решая, что возьмет с собой, а что ей пришлют позже, и покончила с этим занятием, только когда в комнату вошел Кейд и услал Бесс.

Служанка возражала, говоря, что должна приготовить Эверилл ко сну, но он сказал сердито, что сам обо всем позаботится, и проводил старуху до двери. А потом помог жене раздеться, причем сделал это с такой легкостью, будто давно состоял в горничных у знатной дамы. Эверилл оставалось лишь только удивляться, где это он научился так ловко раздевать женщин. И только когда он покончил с этим и они улеглись в постель, Эверилл поняла, что это простое занятие взволновало мужа.

Вспомнив и оценив его намерения дать ей оправиться перед их путешествием, она робко предложила снова сделать ему приятное. Кейд широко раскрыл глаза — ей показалось, что от удивления, — но тутже замотал головой, сказав еще раз, что даст ей возможность оправиться до того, как они пустятся в путь.

Эверилл не совсем поняла, как может ей повредить, если она будет делать ему приятное, но потом решила, что после этого он не устоит перед желанием ласкать ее и поэтому не хочет рисковать.

Кейд — самый внимательный и добрый муж на свете, подумала Эверилл, уютно устроившись рядом с ним, и задремала.

Кейд действительно был любящим мужем. Его слова бывали порой скудны, тон бывал грубоват, но он очень заботился о том, чтобы ей было хорошо сегодня во время путешествия: сажал ее на свою лошадь, когда она начала засыпать в седле, старался, чтобы она хорошо поела и попила, когда они прервали путешествие. Сам отводил ее в сторонку оправиться каждый раз, когда они останавливались в дороге, а сейчас привел к реке ополоснуться. Эверилл думала, что лучшего мужа и пожелать нельзя.

Взрыв мужского смеха заставил ее с любопытством посмотреть вправо. Кейд и Уилл купались как раз за излучиной реки. Из-за этой излучины Эверилл не могла их видеть, но ей было спокойнее, когда она знала, что всегда может их позвать.

— С меня хватит, миледи. Вода очень холодна! Я выхожу, — заявила Бесс, направившись к берегу.

— Я тоже выхожу, — неохотно отозвалась Эверилл и быстро окунулась с головой в воду, чтобы смыть мыло с волос и тела.

Когда она вынырнула на поверхность, Бесс уже вышла из воды и вытиралась одним из тех полотенец, которые принесла с собой. Отжав волосы, Эверилл взяла из руки Бесс чистое полотенце, вытерлась и стала одеваться.

Они были готовы и как раз собирали влажные полотенца, чтобы идти к лагерю, когда на краю поляны появился Кейд. За ним следом шел Уилл.

Поскольку родичи Кейда, отправленные им с вестями в Стюарт, так и не вернулись, брат настоял на том, чтобы проводить их с небольшим отрядом людей Мортаня. По крайней мере такое объяснение дали Эверилл Кейд и Уилл, но она понимала, что дело не только в этом. У этих двоих хватило ума, сидя за столом, обсуждать состояние Стюарта и намерения Кейда попросить своего отца передать бразды правления ему, Кейду. Впрочем, глупость состояла не в том, что они обсуждали эти вещи, сколько в том, что они полагали, будто их никто не услышит и не расскажет об этом разговоре всем и каждому. Бесс услышала, ясное дело, и сообщила Эверилл. И теперь она ехала в свой новый дом не в таком неведении, как надеялись Кейд и Уилл.

Эверилл понимала, что брат и муж просто не хотят тревожить ее, но на самом деле ее немного обижало, что они считают ее слабой и изнеженной. Подумали ли они о том, что она может помочь при создавшемся положении? Она сильно в этом сомневалась и надеялась, что, как только они прибудут на место, покажет им, как они ошибались.

— Давай, Бесс, я провожу тебя до лагеря, — сказал Уилл и взял ее за руку, в то время как Кейд направился прямиком к Эверилл.

Служанка бросила взгляд в сторону своей госпожи, но Эверилл, судя по всему, не могла отвести глаз от мужа. Она улыбнулась мужу, отступила на шаг и оказалась прижатой к дереву.

Это движение заставило Кейда нахмуриться и остановиться.

— Ты что, боишься меня?

— Н-нет, — ответила она и нахмурилась, потому что заикание выдало ее ложь.

Поняв, как глупо она себя ведет, Эверилл заставила себя шагнуть навстречу мужу. Ее грудь почти коснулась его груди, и почему-то это вызвало улыбку у Кейда.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.

Эверилл смущенно моргнула, услышав этот вопрос. Она не понимала, почему муж задал его. Может, она бледная или осунулась? Хмурясь от такой возможности, она вежливо ответила:

— Прекрасно. А ты?

Кейд усмехнулся, но объяснил:

— Я имел в виду — не повредило ли тебе сегодняшнее путешествие? Тебе все еще больно после моих ласк?

— О-о нет! — ответила Эверилл, заливаясь краской.

— Это хорошо, — сказал он и поцеловал ее.

Эверилл хотя и удивилась, но сразу же отозвалась на поцелуй, обхватила голову мужа руками, призывно раскрыла губы и прижалась к нему всем телом. Он обнял ее и привлек к себе. Эверилл казалось, что прошла целая вечность с тех пор, как муж целовал ее в последний раз, хотя с тех пор прошло всего лишь несколько мгновений.

С последнего поцелуя то есть. На самом деле Кейд целовал ее по нескольку раз в день — и когда они проснулись утром, и когда снова сажал ее в седло, да еще всякий раз, когда они делали остановку. Наиболее пылко он поцеловал ее перед тем, как они с Бесс пошли купаться. Поэтому было вполне естественно ожидать, что на этот раз будет то же самое — глубокий, страстный поцелуй, после которого он отведет ее в лагерь. Но вместо этого Кейд начал гладить ее спину, а потом легонько подтолкнул и прижал к стволу дерева. Он стал ласкать ее грудь, и Эверилл застонала и выгнулась ему навстречу.

В ответ на это Кейд прижался к ней бедрами, стянул с плеч платье и рубашку и обнажил грудь. Эверилл почувствовала, как свежий воздух коснулся ее сосков, а потом Кейд опустил голову и стал ласкать соски губами.

Вдруг Эверилл услышала, как что-то просвистело у нее над головой.

Нахмурившись, она подняла голову, посмотрела вверх и ахнула, увидев, что из ствола дерева торчит стрела. Эверилл смутно сознавала, что Кейд тоже поднял голову, но неожиданно для нее он рывком потянул ее на землю и прижал своим телом.

Сначала Эверилл испугалась, что его ранило другой стрелой или даже оцарапало первой, но тут внезапный шум заставил ее повернуть голову — и она увидела нескольких солдат лорда Мортаня, которые выбежали из-за кустарника и окружили со всех сторон лужайку.

— Откуда прилетела стрела, милорд? — спросил один из солдат.

Кейд указал на противоположный берег реки, и несколько человек сразу же бросились к воде. Однако он позвал их обратно.

— Нет смысла переходить реку. Стрелявший будет уже далеко, когда вы окажетесь на том берегу, — заметил он.

Охрана постояла в нерешительности и неохотно повернула обратно к кустам, а Кейд поднялся и помог встать Эверилл.

— С тобой все в порядке? — спросил он, загораживая ее от мужчин и быстро помогая ей натянуть на плечи рубашку и платье.

— Да, милорд супруг, — прошептала Эверилл, чувствуя, что покраснела.

Кейд нахмурился и быстро, но нежно поцеловал ее. Потом спросил:

— Хочешь, я велю одному из солдат проводить тебя, или подождешь минутку, пока я поговорю с ними, а потом провожу тебя сам?

— Я подожду, — решила она.

Почему-то ее ответ заставил его улыбнуться, но улыбка быстро исчезла с лица. Он кивнул и отошел к солдатам, чтобы посоветоваться. Мгновение спустя он вернулся, взял Эверилл за руку и повел по тропинке через лес на большую поляну, где они устроили лагерь. По дороге Эверилл оглянулась и увидела, что два человека идут за ними, а остальные рассыпались по лесу.

— Кейд! — сказала она. — Как думаешь, кто пустил в нас стрелу?

Он нахмурился и пожал плечами:

— Наверное, разбойник.

— Разбойник? — недоверчиво переспросила Эверилл. — Какой же в этом смысл? Чего ради стал бы разбойник пускать в нас стрелу с другого берега?

Кейд чуть заметно улыбнулся и сказал:

— Я не говорил, что это был умный разбойник.

— Но…

— Я понимаю, что смысла в этом мало, — прервал он Эверилл. — Но я был на чужбине в течение трех лет, и, насколько знаю, у меня нет врагов, которым захотелось бы убить меня. А поскольку убивать тебя тоже нет причин, — он пожал плечами, — это скорее всего был разбойник… или кто-то выпустил стрелу случайно.

Это показалось Эверилл вполне разумным объяснением, она кивнула и замолчала, однако не могла отбросить мысль о том, что возможно и какое-то другое объяснение. Они были на волосок от смерти, и только удача и то, что Кейд опустил голову, когда ласкал ее грудь, спасли его от стрелы.

Эверилл подогнала свою лошадь, чтобы ехать рядом с Кейдом, и устремила взгляд на замок, стоявший впереди на холме. Она увидела крепкую каменную картину и за ней главную часть замка. На таком расстоянии он казался крепким и добротно выстроенным. Он вполне заслуживал, чтобы его называли домом. А когда же из-за облаков вышло солнце и осветило замок, Эверилл тем более уверилась, что это хороший знак.

Она посмотрела на мужа. Поскольку он оставался неподвижным и хранил молчание, Эверилл спросила:

— Это замок Стюарт?

— Да, — мрачно ответил Кейд. — Это Стюарт.

— По виду вовсе не кажется, что замок в упадке, — заметил Уилл, подъезжая к Эверилл с другой стороны.

— Эйви.

Услышав недовольный голос Кейда, Эверилл внимательно посмотрела на мужа. После свадьбы он стал называть ее Эйви, поэтому она поняла, что он хочет сказать ей нечто важное.

— Да, супруг мой?

— Все время, до тех пор пока я не отменю этого приказания, держись рядом со мной или с братом и делай то, что я велю, не задавая вопросов, хорошо?

Эверилл кивнула в ответ и с тревогой посмотрела на замок — впервые со времени отъезда из дома она задалась вопросом, сколько же еще неприятностей ждет Кейда по приезде в Стюарт.

Удовлетворившись ее кивком, Кейд пустил лошадь вперед. Эверилл сразу же поехала следом, держась рядом с ним, как и обещала, Уилл тоже ехал возле нее как приклеенный, так что они втроем начали подниматься по пологому склону холма. Бросив взгляд через плечо, Эверилл увидела, что охрана, сопровождавшая их, тоже ехала с серьезными лицами — воины держались по трое, причем конец отряда терялся в лесу; людей было столько, что сосчитать их не было возможности.

Эверилл подумала, что люди на стене могут принять их за вражеское войско, но, с другой стороны, это хорошо, что их так много — они легко могут дать отпор, в том случае если отец Кейда не согласится добровольно уступить свое место и не позволит сыну управлять замком.

Кейд не очень удивился, когда нашел ворота запертыми и увидел, что подъемный мост при их приближении начал подниматься. Удивление у него вызвало только то, что мост был поднят не до конца. У людей на стене, конечно же, было время поднять его полностью после того, как они заметили приближающееся английское войско, но, судя по пьяным выкрикам, доносившимся с парапета, а также спокойным и гораздо более грозным ответам трезвых воинов, отец Кейда вовсе не желал, чтобы подъемный мост вообще поднимали. И все же кто-то из воинов проигнорировал его желание и поступил правильно. Похоже, этому-то воину теперь задали взбучку.

— Эй! — крикнул Кейд, подведя свою лошадь как можно ближе к краю рва.

Крики наверху тотчас же прекратились, и трезвый голос крикнул:

— Кто идет?

— Кейд Стюарт, сын Эхана! — крикнул он в ответ. — А ты кто?

— Эйдан Стюарт, самый близкий родич лорда Эхана Стюарта, — последовал мрачный ответ.

А пьяный голос прокаркал:

— Видишь, Эйдан, я говорил тебе, что никто на нас не нападал. Это мой брат. Опусти этот чертов мост, дуралей.

Значит, пьяный голос не принадлежал отцу, но не принадлежал он также ни Гавейну, ни Броди, решил Кейд. Оба его брата были младше его и не имели возможности учиться где бы то ни было вне Стюарта. К несчастью, это означало, что дома они могли научиться только одному — пить. Не в первый раз Кейд произнес мысленно благодарственную молитву своей матери, которая настояла на том, чтобы его отправили к дяде Саймону.

Над стеной показалась чья-то голова.

— Ты одет в английское платье и едешь под английским флагом.

Кейд кивнул. Это был человек по имени Эйдан, который, как он знал, приходился вторым или третьим кузеном его отца. С тех пор как он помнил себя, этот человек был верным воином и военачальником Эхана Стюарта. Заметив, что Эйдан говорит мрачно и спокойно, несмотря на то что сверху ему бросали пьяные замечания, Кейд объяснил:

— Сейчас у меня нет моей одежды. Эту одежду я одолжил у Мортаня, так же как и воинов. Он приказал им сопроводить нас, чтобы его сестра, моя жена, — добавил Кейд, указывая на Эверилл, — благополучно прибыла в свой новый дом.

Эйдан подумал, а потом сказал:

— А где Домнелл, Ангус и Йен?

— Это мне тоже хотелось бы знать. Они здесь были?

— Да, и уехали больше недели назад.

— Всего лишь неделю назад? — с сомнением спросил Кейд. — Я послал их сюда больше трех недель назад.

Эйдан крикнул своим людям опустить мост, а потом объяснил:

— Они прибыли сюда в положенное время, но им пришлось ждать, пока твой отец соблаговолит поговорить с ними. Он был… не расположен к этому, — сухо договорил Эйдан, после чего замолчал, потому что мост начал с грохотом опускаться.

— Не расположен? — пробормотал Кейд с отвращением.

Он понимал истинное значение этого слова — отец в это время был мертвецки пьян.

— Все будет хорошо, супруг мой, — спокойно сказала Эверилл, взглянув на него с успокаивающей улыбкой.

Кейд заставил себя улыбнуться в ответ; он смотрел, как опускается мост, и думал о противостоянии, которое ждало его впереди.

Когда мост опустился до конца, он повернулся к жене:

— Не забывай — держись рядом со мной.

— Я ваша жена, милорд. Мое место рядом с вами, — просто сказала Эверилл.

Кейд кивнул и устремил взгляд вперед, и вдруг ему пришло в голову, что в Эверилл появилось что-то решительное, и это привело его в некоторое замешательство. В голову его закралось подозрение, что она что-то задумала. Он снова внимательно посмотрел на нее, но она только мило улыбнулась.

От мрачных мыслей его отвлек гулкий грохот — это мост ударился о землю. Отбросив на время! беспокойство, Кейд натянул поводья и поехал по мосту в дом своего детства. Быть может, кто-то подумает о нем дурно из-за того, что он вознамерился сделать, но таково было намерение его матери с того момента, как она начала приставать к его отцу, чтобы он отослал Кейда к Саймону учиться. Маргрид Стюарт любила мужа, но не закрывала глаза на его грехи. Она знала, что он пристрастился к выпивке и что в один прекрасный день окажется в крепких тисках пьянства, и от этого будут страдать все в Стюарте. Всякий раз, когда она навещала Кейда, она вбивала ему в голову, что настанет день, когда ему придется взять из отцовских рук бразды правления Стюартом — если понадобится, то и силой, — ради блага людей, живущих в замке.

Вот он и настал, этот день, с мрачным видом подумал Кейд, пока они ехали по двору замка к лестнице главного дома.

Остановившись и спешившись, Кейд услышал пьяные крики того из братьев, кто еще недавно стоял на стене. Теперь он шел через двор, чтобы поздороваться с ним, но Кейд не желал задерживаться ради разговора с пьяным. Не обращая внимания на его возгласы, Кейд снял с лошади Эверилл и сразу повел ее верх по лестнице главного дома, зная, что прямо за ними идут Уилл и предводитель их охраны.

Чтобы избежать встречи с братом, Кейд шел быстро и не заметил, в каком состоянии находится двор. Но не заметить состояние дома было невозможно. Он вошел в главный холл и резко остановился. Повсюду царило страшное запустение.

Громкий смех привлек его внимание к столу, и Кейд увидел отца и еще одного человека, сидевшего рядом с ним. Очевидно, брат, что стоял на стене, был Броди, а тот, что находился за столом, — Гавейн, — или, точнее, он был под столом, поскольку этот молодой человек от смеха свалился со стула и упал на пол.

Кейд окинул взглядом холл: покрытые пятнами копоти стены, которые требовалось тщательно побелить, грязные шпалеры, висевшие на этих стенах, — почистить. Некоторые из шпалер держались всего на одном крючке и свисали, точно траурные флаги в безветренную погоду. Рассматривая комнату, он отметил скудную обстановку, состоявшую только из двух столов на козлах. Он посмотрел на пол и отметил, что застлан он необыкновенно грязными камышовыми подстилками, на которых валялись остатки еды и еще бог знает какого мусора.

В холле почти не было людей. А ведь главный холл — это средоточие жизни замка, и в доме его дяди Саймона, и в Мортани он всегда бывал полон людей — приходили и уходили воины, суетились служанки, люди усаживались, чтобы поесть или поговорить. Но сейчас здесь не было никого, кроме отца и брата. Сердце этого замка разбилось, и никому не хотелось сюда входить.

— Мне нужна моя сумка, она в повозке.

Эти слова, которые шепотом проговорила Эверилл, отвлекли внимание Кейда. Повозка, очевидно, уже въехала на двор, и служанка жены пришла следом за своей госпожой. Обернувшись, Кейд увидел, что Бесс вошла в холл не одна. За ней шли несколько воинов Мортаня, которые под руки волокли впавшего в полное беспамятство Броди.

— Он споткнулся на лестнице, — объяснил один из воинов приглушенным голосом, пряча при этом глаза.

Все избегали смотреть в глаза Кейду — им было стыдно за его родичей.

— Отведите его в его комнату, а там я позабочусь о нем, — тихо сказала Эверилл.

— Хорошо, миледи, — сказал воин, потом откашлялся и спросил: — А как мы узнаем, где эта комната находится?

Эверилл, повернувшись к Кейду, шепотом спросила:

— Ты знаешь, где его комната?

Кейд покачал головой, и Эверилл прикусила губу. Гавейн распростерся на полу и храпел, а его отец явно вознамерился последовать за сыном. Глаза у лэрда Стюарта были закрыты, голова опустилась на грудь, и он соскальзывал со своего сиденья, чтобы присоединиться к сыну, лежащему на грязных подстилках.

Зрелище было неприятное, и Кейд стиснул зубы, а Эверилл неожиданно воскликнула:

— Эй ты! Мальчик!

Только тогда Кейд заметил, что из кухни выглядывает маленький мальчик. Ему было около шести лет, и он огромными глазами смотрел на нежданных гостей.

— Иди сюда! — снова окликнула его Эверилл.

Явно довольный тем, что лэрд и его сын находятся в бессознательном состоянии и, стало быть, не представляют никакой угрозы, мальчик посмотрел на Эверилл. Глаза у него стали еще больше. Мальчуган ткнул пальцем в грудь и вопросительно поднял брови.

— Да, ты, — повторила гостья немного недовольным тоном. — Иди сюда.

Мальчик постоял в нерешительности, а потом проскользнул в дверь и неохотно пошел к ней.

От взгляда Кейда не укрылось, что мальчуган описал широкий круг, чтобы обойти стол и храпящих людей; он старался не приближаться к ним, и Кейд решил, что парнишка опасается какой бы то ни было угрозы с их стороны. Заметив на его лице пару синяков, Кейд пришел к выводу, что парнишка, похоже, не всегда бывает достаточно осторожным.

— Как тебя зовут? — приветливо спросила его Эверилл, когда мальчик остановился перед ней.

— Л-Лэдди, — тревожно сказал он заикаясь.

Эверилл насторожилась и сказала:

— Здравствуй, Лэдди.

— Здравствуйте, м-миледи, — пробормотал он в ответ.

Кейд заметил, что выражение лица у его жены смягчилось, когда она услышала, что мальчик заикается. Она присела перед ним на корточки, так что теперь их лица находились на одном уровне, потом подалась вперед и что-то прошептала ему на ухо. Кейду стало очень любопытно, ему захотелось подойти и послушать, что она сказала, но он сдержался.

Эверилл что-то шептала, а мальчик то и дело кивал, соглашаясь с каждым ее словом, а когда она кончила говорить, он расплылся в широкой улыбке и еще раз кивнул. Явно довольная, Эверилл выпрямилась и подвела мальчика к мужу.

— Это Лэдди, он хочет показать, где находятся комнаты вашего отца и брата, — сказала она. — Но будет быстрее отнести их всех наверх разом.

Кейд задумался, а Уилл сказал:

— Мои люди в твоем распоряжении.

— В этом нет нужды, — раздался чей-то голос.

Воины отошли в сторону, и стало видно семерых дюжих шотландцев, остановившихся в дверях. Кейд не заметил, как они появились, но предположил, что это произошло, пока жена разговаривала с Лэдди. Шотландцы шагнули вперед. Главный из семерых был высок, мускулист, краснолиц и рыжеволос. Он остановился перед Кейдом, окинул его взглядом с ног до головы, потом кивнул с явным одобрением и, убедившись, что Кейд именно тот, за кого себя выдает, произнес:

— Милорд, мы рады приезду.

— Эйдан? — спросил Кейд, узнав голос человека, который говорил с ними, стоя на стене.

— Да, — ответил воин, а потом указал на людей, вошедших вместе с ним.

Они сразу же начали расходиться. Двое подошли к английским воинам, чтобы забрать у них пьяного Броди, четверо других подняли с пола отца Кейда и Гавейна.

Кейд достаточно внимательно смотрел на них, когда они поднимали людей с пола и несли их к лестнице, и от его взгляда не укрылось, что, хотя лица у них угрюмые, со своей ношей они обращаются осторожно.

— Значит, ты явился сюда, чтобы забрать у своего отца власть над землями? — спросил Эйдан.

Кейд снова устремил на него взгляд. Он почувствовал, что Эверилл подошла к нему, и хотя он и приказал жене держаться рядом с ним, теперь ему хотелось, чтобы она не делала этого, а ушла. Если ему придется драться, лучше бы ей не попадаться под руку — это рискованно. Он покосился на нее, а потом бросил сердитый взгляд на Эйдана.

— Да, — ответил он.

Эйдан усмехнулся и сказал напрямик:

— Давно пора.

Кейд позволил себе расслабиться. Ему даже тоже захотелось улыбнуться, но он сдержался и только кивнул.

— Ты нужен Стюарту, — сказал Эйдан, а потом добавил торжественно: — Это не значит, что я не стану драться с тобой, если твой отец мне прикажет. Он мой лэрд.

Больше Эйдану нечего было сказать. Когда-то он дал отцу клятву, что будет защищать его, и не собирался ее нарушать. Это была война только Кейда, и хотя люди хотели, чтобы он победил в ней, они намеревались сражаться с ним, если им прикажет их лэрд. Кейд отнесся к этому с уважением; оставалось только надеяться, что они будут хранить верность ему в том случае, если он победит. И он сказал серьезно:

— Значит, я постараюсь сделать так, что он этого не прикажет.

Эйдан кивнул:

— Ангус сказал, что ты получил удар по голове, когда ваш корабль разбился о скалы.

— Да. К счастью, у меня были хорошие друзья, они отвезли меня к себе домой и выходили. — Сказав это, Кейд повернулся к брату Эверилл: — Это один из них — лорд Уильям Мортань.

Он подождал, пока Эйдан кивнет в знак приветствия, а потом повернулся к своей жене — Эверилл в это время о чем-то перешептывалась с Лэдди.

— Эйви! — тихо позвал Кейд.

Эверилл подняла голову, погладила Лэдди по голове и встала.

— Да, мой супруг?

— Иди сюда. — Он взял ее за руку, привлек к себе и сказал, повернувшись к Эйдану: — Моя жена.

Судя по всему, Эверилл была несколько ошарашена таким коротким представлением, но Кейд не видел причин для пространных объяснений. Он уже сообщил, когда стоял под стенами замка, что Уилл и его солдаты находятся здесь постольку, поскольку сопровождают его и его жену, сестру Уилла, в Стюарт. Незачем было объяснять все это еще раз.

Эйдан улыбнулся Эверилл и учтиво кивнул:

— Миледи.

— Д-добрый д-день, сэр, — пробормотала та. Кейд нахмурился, услышав, что она заикается.

Когда ее окружали воины Мортаня, она держалась иначе. Но ведь это были свои люди, ей с ними было легко. Кейд вспомнил, что когда-то дал себе слово научить жену держаться с достоинством, и обещал себе, что займется этим, как только сможет… но не теперь. «Отложим это на потом», — решил он и успокаивающе обнял ее за плечи.

— Поскольку мой отец не расположен разговаривать, — сухо произнес Кейд, — может, ты сможешь дать мне отчет о том, что здесь происходило, пока меня не было?

— Хорошо, — охотно согласился Эйдан.

Кейд кивнул и хотел было подвести всех к столам, но остановился, когда Эверилл потянула его за руку. Нахмурившись, он обернулся и вопросительно поднял брови.

Эверилл помялась, а потом отвела его в сторону и прошептала:

— Пока вы занимаетесь с Эйданом, я, наверное, поднимусь наверх и посмотрю, есть ли там комнаты, пригодные для ночлега. Их, возможно, нужно почистить или…

— Да, — со вздохом прервал ее Кейд.

Об этом он не подумал, но если спальни наверху находятся в таком же состоянии, что и холл, конечно, нужно что-то сделать до захода солнца. Сам он не имел привычки спать на полу в холле и не позволит этого ни Эверилл, ни Уиллу. Скорее он выведет их из дома и устроит лагерь во дворе. Эта мысль его не очень-то обрадовала. Он оставил Эверилл в покое после их брачной ночи: сначала — чтобы она оправилась, а потом, во время их путешествия, просто потому, что они не могли уединиться, а в присутствии сотни воинов ему не хотелось задирать юбку на жене, и он воздерживался, утешая себя тем, что возьмет ее, как только они доберутся до Стюарта и окажутся в своей комнате наедине. Ему даже в голову не пришло, что в замке может просто не оказаться покоев, в которых можно жить.

— Ступай, — сказал он наконец. — Но возьми с собой мальчишку, и если что-то будет не так, просто кричите, и я прибегу.

Эверилл кивнула, хотя и не сразу, а он наклонился и поцеловал ее в губы, после чего снова направился к столу.

Глава 10

— Вот это комната Мерри, — сказал Лэдди, открывая дверь.

Эверилл вошла в нее и остановилась. Это была четвертая комната, которую ей показывал Лэдди. Три предыдущих были в хорошем состоянии, если не считать паутины и пыли. Очевидно, подумала Эверилл, лорд Стюарт и его сыновья никогда не входили в другие спальни. Но в этой комнате все было по-другому.

— Т-тут беспорядок, — скривившись, констатировал Лэдди и вошел следом за Эверилл в комнату.

Заметив, что он снова заикается, Эверилл прошептала:

— А я думала, мы договорились, что со мной тебе незачем волноваться?

Лэдди вспыхнул и отвел глаза.

— Я испугался, ч-что вы рассердитесь, к-когда увидите в-все это.

— А я не рассердилась, — успокоила она мальчика. — А если бы и рассердилась, то не на тебя.

Лэдди кивнул и явно успокоился. Ему даже удалось едва заметно улыбнуться.

Эверилл улыбнулась ему в ответ, потом окинула взглядом комнату. Хотя подстилки из камыша не были свежими, но пол был не так грязен, как внизу в холле. Видимо, здесь не убирали с того момента, как сестра Кейда покинула замок. Но если не считать более-менее чистого камыша, сама комната выглядела так, будто кто-то ворвался сюда в приступе гнева и все порушил. У очага стояло солидное дубовое кресло, а от маленького столика, который когда-то, видимо, стоял рядом с креслом, остались одни обломки. Кровать уцелела, но все простыни и меховое одеяло были сброшены с нее и лежали грудой в углу, и кто-то умудрился сорвать с окна одну ставню. Эверилл не поняла, куда подевалась ставня, однако та, что осталась, висела криво, держась на одной-единственной петле.

Посторонний звук заставил повернуться, и она увидела в дверном проеме Бесс. Служанка держала в руке сумку с лекарствами, за которой ее послали, но явно забыла о ней, когда вошла в комнату. Широко раскрыв глаза, Бесс в ужасе озиралась.

— Ну и кавардак! — проговорила она, покачав головой.

— Да, — посетовал Лэдди, а потом сказал: — Это лэрд все наделал.

— Лэрд?! — в один голос воскликнули Эверилл и Бесс, поворачиваясь к нему.

Мальчик с важным видом кивнул:

— Он часто сюда приходит. Прямо-то он ходить не может, вот и натыкается на все по дороге. Он и его сыновья много чего сломали в замке таким вот образом, но сюда приходит только лэрд, — успокоил он женщин. А потом, скорчив гримаску, добавил: — Он здесь плачет.

Услышав это, Эверилл выпрямилась, ощутив проблеск надежды. Отец, который так сильно скучает по дочери, что плачет, не может быть дурным человеком, подумала она.

— Я сам слышал, — добавил Лэдди.

Судя по тому, с каким серьезным видом он это сказал, мальчик решил, что Эверилл ему не поверила. Она кивнула, желая убедить его, что верит ему. Тогда Лэдди немного успокоился и добавил:

— Неловко было смотреть на это, уж я вам скажу. Стыд и срам! Он плакал и стонал и натыкался на мебель. Потом упал и так и остался лежать, рыдая, кто, дескать, будет управлять домом, раз Мерри уехала.

Бесс с отвращением прищелкнула языком, а Эверилл разочарованно вздохнула, поняв, что старый лэрд скучает не по дочери, а по хозяйке замка.

Покачав головой, Эверилл подошла к двери и взяла у Бесс сумку.

— Здесь мои лекарства?

Служанка кивнула.

Эверилл принялась рыться в ней, и Бесс спросила с тревогой:

— Вы уверены, что хотите это сделать, миледи?

— Да, — твердо ответила та.

— Но…

Эверилл подняла руку, призывая служанку к молчанию, потом посмотрела на мальчика и сказала:

— Лэдди, не мог бы ты спуститься вниз и принести мне немного меда или сидра?

— М-могу, м-миледи, — с готовностью ответил он, и Эверилл слегка улыбнулась, увидев, что он бросился со всех ног выполнять ее просьбу. «Какой славный мальчуган!» — подумала она.

— Насчет ваших намерений, миледи… — тревожно сказала Бесс, как только Лэдди исчез за дверью.

Эверилл вздохнула и повернулась к служанке.

— Мои намерения не изменятся, Бесс, — твердо сказала она. — Ничто не обескураживает человека так, как это делает неприятный результат.

— Если бы дело было в этом, похмелье, от которого, уж конечно, мучаются лорд Стюарт и его сыновья после попойки, отбило бы у них охоту пить уже сто лет назад, — заметила горничная.

— Существует огромная разница между головной болью, которая проходит, если ты начинаешь пить снова, и невозможностью удержать что бы то ни было, в том числе и напиток, в своем желудке, — уверенно сказала Эверилл. — Поверь, если лорда Стюарта и его сыновей будет страшно рвать каждый раз, когда они напьются, они бросят пить. Это говорит обычный здравый смысл.

— Да, а вдруг они поймут, что это вы даете им лекарство? — обеспокоенно спросила Бесс.

— Они этого не узнают. Мы дадим им первую дозу, пока они пребывают в бессознательном состоянии, вольем им в глотки, пока они спят, как кормили Кейда бульоном, пока он лежал без сознания.

— Бульоном вы кормили его совсем понемногу, и в них, ясное дело, не сможете влить больше столовой ложки, — мрачно пробормотала Бесс.

Эверилл нахмурилась, поняв, что это правда. Быть может, придется изменить тактику и не подливать питье в мед, а просто капнуть всего несколько капель неразбавленного снадобья прямо им в горло. Да, решила она, это прекрасно подействует.

— Пошли, — сказала она и вышла из комнаты.

— Куда мы идем? — с шипением спросила Бесс, когда они пошли по коридору.

— Мы идем дать настойку отцу и братьям Кейда.

— Я думала, для этого нужен мед.

— Будет проще, если мы капнем по нескольку капель настойки им в рот, — объяснила Эверилл. — И если мы поторопимся, то все успеем сделать до того, как вернется Лэдди.

— О Боже, — прошептала Бесс, но молча пошла за своей госпожой, которая вскоре нашла комнату отца Кейда.

— Господи, как он это выдерживает? — пробормотала Эверилл, окидывая взглядом спальню лорда Стюарта.

Комнату не освещали ни свечи, ни огонь в камине, но была еще середина дня, и поскольку ставни были открыты, в окна попадало достаточно солнечного света, чтобы было видно и саму комнату, и ее обитателя. Здесь царил такой же хаос, как и в главном холле: на полу валялась одежда и остатки пищи, сломанная мебель и сорванные со стен шпалеры. Более того, в комнате стояла такая вонь, как будто в ней кто-то умер.

Кривясь, Эверилл повернулась к служанке и увидела, что та исчезла. Нахмурившись, она вернулась к двери. Бесс стояла в коридоре, прижавшись к стене.

— Что ты делаешь? — прошипела Эверилл.

— Я подожду здесь. Посторожу, — быстро ответила Бесс.

— Нет, мне понадобится твоя помощь. Ты откроешь ему рот, а я волью настойку.

— Ах, миледи, прошу вас, — заныла Бесс. — Я не могу…

— Можешь, — твердо сказала Эверилл, хватая ее за руку и увлекая за собой в комнату.

— Право, не стоит этого делать. Я думаю, вам нужно…

— Замолчи, ведь мы его разбудим, — прошептала Эверилл раздраженно, доставая настойку и откупоривая пузырек.

— Да его не разбудишь до второго пришествия, — с отвращением заметила Бесс, посмотрев на бесчувственное тело.

— Тогда чего ты боишься? — сухо осведомилась Эверилл. — Открывай ему рот.

Бесс нагнулась к лэрду Стюарту. Как только она схватила его за подбородок и разжала губы, Эверилл принялась капать в рот настойку.

Когда все было закончено, Бесс отпустила лэрда Стюарта и поспешила к двери. Эверилл злила трусость служанки, но она ничего не сказала. Она заткнула пузырек и стала наблюдать за лицом Эхана Стюарта. Когда тот принялся облизываться и сглатывать капли, она вздохнула с облегчением. Удовлетворенная, Эверилл быстро оглядела его, заметив, что он очень схож с Кейдом, разве только старше и у него красный и похожий на луковицу нос. Это, должно быть, результат пьянства, решила она, слегка покачав головой.

— Миледи, — прошипела Бесс из коридора, где ей ничто не угрожало.

Вздохнув, Эверилл пошла к ней.

— Можно, мы теперь спустимся вниз и…

— Нет, — с твердостью прервала ее Эверилл. — Теперь мы займемся братьями. Сначала, я думаю, Гавейном. Его комната ближе других.

— Уж конечно, хватит и того, что мы дали дозу отцу. Честное слово, совсем не нужно…

Не обращая внимания на ее слова, Эверилл молча взяла Бесс за руку и потащила в следующую комнату. К счастью, сделав несколько шагов, Бесс перестала упираться. Поэтому они проделали все гораздо быстрее, чем в первый раз. Когда все было закончено, Эверилл и Бесс выскользнули и из этой комнаты.

— Теперь последний, — сказала Эверилл ободряющим голосом.

— Слава Богу, — пробормотала Бесс. — Ваша матушка, верно, переворачивается в могиле, видя, чем вы занимаетесь.

Не слушая служанку, Эверилл вошла в комнату. Из всех трех спален это была в наихудшем состоянии. Было ясно, что этим троим мужчинам совершенно наплевать на свое имущество. Сломанные предметы обстановки и другие вещи в таком же состоянии украшали каждую комнату, но в этой был сломан даже один из столбиков, держащих полог над кроватью, и драпировки висели косо.

Покачав головой, Эверилл подошла к кровати и подождала, пока Бесс откроет рот Броди. Влив ему в рот настойку, она выпрямилась.

— Ну вот, — сказала она. Слегка вздохнула с облегчением, закупорила пузырек и сунула его обратно в сумку с лекарствами. — Дело сделано. Теперь нам остается только ждать и смотреть, что из этого получится.

— Слава Богу, — тихо сказала Бесс. — Прошу вас, миледи, пойдемте отсюда.

— Идем, идем, — раздраженно сказала Эверилл, решив, что никогда больше не возьмет с собой служанку на подобные вылазки.

Бесс все время брюзжала и тряслась. Ну что же, подумала Эверилл, Бесс прожила на свете более сорока лет и была уже старуха. Но все равно у нее не было никаких оснований быть такой пугливой и робкой. Неудивительно, что служанку так шокировали рассказы Салли и Элли о том, как следует ублажать мужчину. Она, наверное, лежала в постели и тряслась, крепко зажмурившись, всякий раз, когда муж пытался лечь на нее… и ничего приятного в этом не было ни для нее, ни для него, с отвращением подумала Эверилл.

— Миледи, — прошипела Бесс.

— Иду, — отозвалась Эверилл. — Я только…

Вдруг она осеклась и испуганно вскрикнула, потому что рука Броди неожиданно обхватила ее запястье. Широко раскрыв глаза, Эверилл уставилась в его мутные глаза.

— Милашка, а разве ты меня не поцелуешь? — пробормотал Броди, потянув ее за руку.

— Ваш отец не поднимает шума из-за пустяков, — спокойно сказал Эйдан. — Он человек не глупый, только вот пьет, и он понимает, что здесь все приходит в упадок. Каждый день кто-нибудь сбегает отсюда, переезжает туда, где пастбища зеленее, а те люди, что остаются, просто ждут, когда им представится такая же возможность. Половина челяди замка сбежала, а которые еще остались… — Он покачал головой. — Повар ушел, служанки даже не заходят в главный холл, и мужчины стараются этого не делать тоже… Да, ваш отец может быть доволен, что передаст вам титул лэрда и избавится от всякой ответственности.

Кейд отчаянно надеялся на это. Хотя он мало жил рядом с Эханом Стюартом, этот человек все-таки был его отцом, и Кейд не имел никакого желания совершать отцеубийство. Но после всего, что он наслушался от Эйдана о положении дел в поместье, он не мог просто взять и уехать, оставив все на попечение отца. Стюарт находится в отчаянном положении.

— Ты сказал, что повар ушел? — спросил Уилл, и огорчение, прозвучавшее в его голосе, вызвало улыбку у Кейда.

После трех лет в адской тюрьме, когда их кормили всяким гнильем и они просто умирали с голоду, у Уилла проснулся ненасытный аппетит. Кейд, придя в себя после болезни, изумлялся тому, сколько съедает его друг. Еще больше он удивился, когда понял, что и сам не уступает ему. Он тоже слегка огорчился, узнав, что из замка сбежал повар, но его огорчение не шло ни в какое сравнение с огорчением Уилла.

— Да, — сказал Эйдан и усмехнулся, увидев, какое выражение лица стало у Уилла. — Но я знаю, где он, и думаю, что его можно будет уговорить вернуться, если положение дел в замке изменится.

— Может, ты мог бы… — начал было Кейд, но замолк на полуслове, услышав наверху пронзительные крики и вопли.

Мгновенно вскочив, он помчался по лестнице. Сердце его бешено билось, а в голове с быстротой молнии сменялись страшные картины. Быть может, женщины, прибирающиеся в комнатах наверху, наткнулись на мышь или какую-то другую мелкую тварь, или одна из них сильно ушиблась или поранилась? Он надеялся на первый вариант.

Оказавшись на верхней ступени, он увидел, что из дальнего конца коридора мчится Лэдди, а следом бегут три служанки.

Паренек остановился напротив одной из спален в конце коридора и распахнул дверь. В коридоре мгновенно стали слышны громкие, испуганные и совершенно неразборчивые крики, и к ним теперь присоединилось громкое пьяное бормотание.

— Ну же, девочка, перепихнемся быстренько. Обещаю, тебе понравится.

Броди!

Выругавшись, Кейд бросился по коридору и ворвался в комнату. Слава Богу, он подоспел вовремя! Броди схватил Эверилл и пытался завалить ее на постель, а она изо всех сил сопротивлялась. При этом Бесс — она-то и издавала эти крики и вопли — находилась у ближней стороны кровати и молотила Броди кулаками по голове и спине, пытаясь заставить его отпустить госпожу.

Пока Кейд осознавал происходящее, Лэдди влетел в комнату и схватил щит, лежавший на полу, влез на кровать и ударил им Броди по голове. Но Броди словно не почувствовал удара. Отпустив Эверилл, он бросился к мальчишке и принялся его трясти.

От ужаса у Лэдди глаза едва не вылезли из орбит. Собрав последние силы, он снова поднял щит и опять ударил им Броди. На этот раз удар подействовал. Броди закатил глаза и рухнул на кровать. Лэдди тут же отбросил щит, перелез через кровать и подбежал к Эверилл.

— С вами все в порядке, миледи? — взволнованно спросил он.

Бесс прекратила свои вопли и тоже поспешила к госпоже.

— Боже мой, — еле слышно проговорила Эверилл. — Со мной все в порядке, спасибо, Лэдди. Ты такой храбрый!

— Да, ты молодчина! — воскликнул Кейд. — Я не успел и шагу сделать, как ты с ним разделался.

Бесс, Эверилл и Лэдди только сейчас заметили в комнате Кейда. Они широко открыли глаза и удивленно ахнули.

— Ах, с-супруг мой! — воскликнула Эверилл. Улыбнувшись через силу, она опустила взгляд, оправляя на себе юбку. — Мы… э-э-э… я просто хотела посмотреть, не покалечился ли ваш брат, когда упал. К несчастью, он проснулся и… э-э-э… кажется, он подумал, ч-что я… он подумал…

— Я знаю, что он подумал, — рявкнул Кейд, схватил ее за руку и потащил к двери.

Пьяный Броди, судя по всему, принял ее за одну из служанок и вознамерился овладеть ею. И, судя по всему, его не заботило, хочет она этого или нет. Это привело Кейда в ярость. Очевидно, придется ему строго поговорить с братом, когда тот очнется. Пока же ему нужно было поговорить с женой.

— Я же велел тебе никуда не уходить, — мрачно заметил он.

— Но я так и делала, — быстро ответила Эверилл. — А потом ты сказал, что я м-могу п-подняться наверх и…

— И посмотреть, в каком состоянии комнаты, — угрюмо прервал ее Кейд. — Я не говорил, что ты должна посмотреть, в каком состоянии Броди.

К его великому удивлению, Эверилл кивнула:

— Да. Т-ты прав. Мне не с-следовало…

— Да, не следовало, — грозно сказал он, а потом остановился и спросил: — Какую из комнат ты выбрала для нас?

Она замялась, а потом ответила:

— Три комнаты в конце коридора нужно только проветрить, вытереть пыль и поменять постельное белье. Подстилки на полу старые, но чистые и на эту ночь сгодятся.

Кивнув, Кейд направился в последнюю комнату в противоположном конце коридора. Он ввел туда Эверилл, а когда повернулся, чтобы закрыть за собой дверь, увидел, что за ним следуют… все, кроме Лэдди. Мальчика не было.

— А где парень? — спросил он сердито. Служанки принялись озираться.

— Я его найду, — сказала одна.

— Спасибо, — проворчат Кейд. — Когда найдешь, пошли его сюда.

Он снова посмотрел на Эверилл, а потом, не обращая внимания на женщин, закрыл дверь.

— Я б-была… — Эверилл окинула взглядом комнату, как будто искала спасения, потом удивленно ахнула, потому что Кейд схватил ее за руку и привлек к своей груди. — Что такое?

Кейд поцеловал ее, и его глубокий поцелуй сказал ей, как он изголодался, и о страхе, который испытал, когда услышал крик. Оторвавшись от ее губ, Кейд посмотрел на жену и предупредил:

— Держись подальше от Броди.

— Хорошо, дорогой, — прошептала она и, притянув его голову к себе, еще раз поцеловала.

Этот дерзкий жест вызвал у Кейда улыбку, которая тут же сменилась недовольным выражением, потому что в дверь постучали. Вздохнув, Кейд подошел к двери и толкнул ее. За дверью он увидел Эйдана и Лэдди. Стражник держал мальчика за шкирку, паренек же от страха был бледен как полотно.

Выйдя в коридор к Эйдану и Лэдди, Кейд позвал служанок. Едва те пришли, он сказал:

— Войдите в комнату и помогите жене прибраться.

Больше он ничего не сказал. Женщины торопливо проскользнули в комнату.

Лэдди хотелось присоединиться к ним не в меньшей степени, он попытался пойти следом за служанками, но Эйдан удержал паренька на месте.

Плечи у Лэдди поникли, и он сокрушенно вздохнул. Когда Кейд закрыл дверь, Лэдди поднял свои грустные, покорные глаза и спросил:

— Вы меня накажете?

— Накажу? — потрясенно переспросил Кейд.

Он посмотрел на Эйдана, который, казалось, был потрясен не меньше его, потом снова устремил взгляд на мальчика и спросил:

— С какой это стати я стану тебя наказывать?

— Но это же не по закону — крестьянин не смеет нападать на благородного, — сказал Лэдди дрожащим голосом, а потом добавил, на тот случай если Кейд забыл: — А я ударил вашего брата.

— Да, это так, — подтвердил Эйдан.

Кейд не сводил глаз с Лэдди.

— Но ведь ты сделал это, чтобы спасти мою жену.

— Да, — согласился мальчуган. — И я с-сделаю это снова, даже если в-вы и убьете меня. Леди Эверилл славная и красивая,а он злой и противный мужлан, пусть даже он и отец мне.

Кейд застыл на месте.

— Твой отец? Броди — твой отец?

Мальчик пожал плечами с несчастным видом:

— Мамка говорит, что отец.

Кейд внимательно посмотрел на него и увидел в лице его несомненное сходство с братом. У него были черты лица Стюартов и такие же рыжие волосы, как у Броди. Глаза его были такие же темно-зеленые, как у Мерри и как у него самого. Кейд сжал губы, а потом спросил:

— А кто твоя мать?

— Б-Белль, — угрюмо ответил мальчик.

— Она была здесь в служанках, — сказал Эйдан.

— Была? — недовольно спросил Кейд.

— Умерла в прошлом месяце, — с мрачным лицом ответил Эйдан. — Упала в чан с кипящим бельем. Получила страшные ожоги и через неделю умерла.

«После нескольких дней мучительных страданий», — мрачно подумал Кейд. Он окинул взглядом жалкую одежонку мальчика и грязное лицо.

— И кто же теперь присматривает за тобой?

Лэдди молча пожал плечами.

— Служанки немного присматривают, — ответил Эйдан.

«Интересно, — подумал Кейд, — знает ли Броди вообще, что этот мальчик — его сын… и волнует ли его это?»

— Я не собираюсь тебя наказывать.

Лэдди с надеждой взглянул на него.

— На самом деле я послал за тобой, чтобы поблагодарить тебя за то, что ты защитил мою жену, — совершенно серьезно сказал Кейд. — Это было очень смело с твоей стороны. Когда-нибудь из тебя выйдет хороший воин, и я сделаю так, что через год-другой ты станешь оруженосцем.

Глаза мальчика засияли.

— А до того времени, — твердо добавил Кейд, — я велю тебе находиться при моей жене. Она научит тебя хорошим манерам и другим вещам, которые должен знать рыцарь, а ты сможешь охранять ее ради меня, как сделал это сегодня.

— Не пощажу жизни, милорд, — поклялся мальчик, и сияние в его глазах превратилось в слезы благодарности.

Кейд неловко переступил с ноги на ногу, а потом кивнул с суровым видом.

— А теперь ступай и хорошенько присматривай за миледи, моей женой, — приказал он и открыл дверь в спальню. — Следи, чтобы она не выходила из этой комнаты без моего разрешения.

— Хорошо, милорд, — с важным видом ответил Лэдди, улыбнувшись широкой улыбкой.

— Н-но, Кейд, — запротестовала Эверилл, бросаясь к мужу через всю комнату.

Едва она остановилась перед ним, как Кейд наклонился и поцеловал ее. Поцелуй был короткий, но жаркий. Глаза у Эверилл закрылись, и легкий вздох сорвался с ее губ, когда она подняла голову.

— Я слушаю? — поинтересовался Кейд.

Она открыла глаза, заморгала, а потом набралась смелости и выпалила:

— Я не могу оставаться здесь все время. Мне нужно проследить, чтобы приготовили еще и комнату для Уилла.

Кейд кивнул.

— Ну так как же? — переспросила Эверилл нетерпеливо.

Кейд кашлянул и сказал:

— Хорошо. — Он посмотрел на Лэдди: — Она может ходить между этой комнатой и той, которую выберет для лорда Мортаня, но без моего разрешения больше никуда.

Эверилл с досадой вздохнула, но Кейд молча поцеловал ее в лоб и направился в сопровождении Эйдана в главный холл.

Глава 11

Эверилл сердито посмотрела на закрывшуюся дверь, а потом повернулась и окинула взглядом Лэдди и женщин. Кроме Бесс в спальне находились молодая служанка по имени Лили, со светлыми волосами и тусклыми глазами, Мораг — женщина средних лет с темными волосами и печальным лицом, Энни — пожилая служанка с жесткими седыми волосами и такой приторно-сладкой улыбкой, какую Эверилл не видела никогда в жизни.

Эверилл сдержанно улыбнулась. Она посылала Лэдди за медом или сидром, а он вернулся с тремя служанками — последними оставшимися в доме, — они пришли, чтобы объяснить, почему в доме нет ни меда, ни сидра. Судя по всему, лорд Стюарт не видел надобности держать в доме сидр или мед теперь, когда его дочь уехала. В замке могли предложить только эль или виски. Придется ей это исправить, подумала Эверилл, а это означало, что в ближайшее время нужно будет съездить к кому-нибудь из соседей и купить мед.

Сколько же сразу обозначилось разных проблем, подумала Эверилл и тяжело вздохнула. На мгновение она преисполнилась жалости к самой себе, но потом обычный позитивный настрой победил, и Эверилл сказала себе, что лучше быть женой Кейда и иметь кучу проблем, в которых нужно разобраться, чем женой Сирила и иметь совершенно иной набор причин для огорчений — таких, которых нельзя уладить с течением времени. Она расправила плечи.

— Давайте приведем в порядок эту комнату и перейдем в комнату моего брата, а мужчины принесут сюда наши вещи, — сказала она, обращаясь к служанкам.

Женщины кивнули и с жаром принялись за работу. Дело пошло быстро, поскольку им помогали сама Эверилл, Бесс и даже Лэдди. Хотя парнишка больше мешал, чем помогал. Всякий раз, когда Эверилл хотела взять в руки что-то тяжелое, принималась вытирать пыль, он был тут как тут. Впрочем, Лэдди был очень милым, и Эверилл старалась на него не раздражаться. Все время он вертелся у нее под ногами и смотрел влюбленными глазами. И он почти не заикался, что очень радовало Эверилл.

— Ну вот, — сказала она, когда они закончили застилать постель в комнате Уилла. — Думаю, мы все сделали.

— Да, пока что это все. — Бесс выпрямилась и с довольным видом осмотрела комнату, но когда ее взгляд упал на пол, она помрачнела. Она потрогала ногой камышовые подстилки на полу и сказала: — Хотя надо бы сделать что-нибудь с этими подстилками.

— Мы займемся этим завтра… или, возможно, послезавтра, — пробормотала Эверилл, подумав, что можно подождать до тех времен, когда она добудет сидр или мед.

— Мы еще нужны вам, миледи? — спросила Энни, которая подошла к кровати, с трудом передвигая ноги.

Ее донимала застарелая подагра, но Энни не давала болезни одолеть себя. Она работала так же, как и все остальные.

— Нет, Энни, благодарю вас, — ответила Эверилл. — Поскольку вас здесь всего трое, я понимаю, что у вас есть и другие обязанности. Идите займитесь ими.

Служанка кивнула и скрылась за дверью.

— Энни, кажется, довольно славная, а вот две другие очень уж унылая парочка, — заметила Бесс.

— Да, — согласилась Эверилл. — Может, тебе удастся завтра как-нибудь увести Энни от Мораг и Лили и узнать, почему они такие затюканные.

— Я и так могу сказать почему, — встрял в разговор Лэдди.

Эверилл посмотрела на мальчика удивленно:

— Можешь?

— Да. Моя мама и Энни часто волновались из-за этого. — Он помолчал, лицо у него стало серьезным — он пытался вспомнить, что слышал, а потом сказал: — Знаете, Лили должна была выйти за сына кузнеца. Любила она его — просто жуть. А потом мой отец… лорд Броди, воспылал к ней как-то ночью, когда был пьяный, и овладел ею насильно. Когда сын кузнеца, Робби, узнал об этом, он расторг помолвку. Лили плакала и просила его не делать этого, но он сказал, что ей нужно было остерегаться и не попадаться этому похотливому козлу на глаза.

— Козлу? — переспросила Эверилл.

Лэдди вспыхнул, но пробормотал:

— Они так называют моего отца… лорда Броди. Похотливый рыжий козел.

— Понятно, — прошептала Эверилл. — Продолжай, прошу тебя.

— Ну… — Паренек нахмурился, пытаясь соединить нити своего рассказа, потом пожал плечами: — Он сказал, что ей, верно, хотелось, чтобы он схватил ее, и что он не собирается растить ублюдка рыжего козла.

— А она ждет ребенка? — спросила Бесс, подняв брови.

— Нет, — покачал головой Лэдди, а потом добавил: — Она потеряла малютку, не доносила его. Вот с тех пор она и повредилась умом.

— Понятно, — прошептала Эверилл и грустно вздохнула. Она начинала испытывать все большую антипатию к Броди Стюарту. — А почему же Мораг?…

— Мораг — мать Лили, — сказал Лэдди, как если бы это все объясняло.

Эверилл покачала головой и расправила плечи.

— Ну что ж, спасибо, что рассказал об этом. Теперь я поняла…

Внезапно в коридоре послышались голоса, и Эверилл замолчала. Она бросила взгляд в сторону двери, которую служанки оставили открытой, и увидела группу мужчин, медленно идущих мимо. Они несли Кейда, который находился без сознания. Эверилл широко открыла глаза и испуганно крикнула:

— Что с моим мужем?

Ее крик заставил мужчин остановиться, и они без всякой суеты изменили направление и внесли Кейда в комнату.

— Служанка сказала, что ваша комната — в конце коридора, — посетовал Уилл.

Эверилл не стала объяснять, что эта комната предполагалась для него. Комнаты были очень похожи, а ей не терпелось выяснить, что случилось с Кейдом.

— Что произошло? — спросила она.

Мужчины уложили Кейда на постель и отошли в сторону.

— Когда мы осматривали двор замка, на него вдруг упал камень со стены, — угрюмо ответил Уилл, направляясь к противоположной стороне кровати и глядя на Кейда. — К счастью, он как раз повернулся и уже отходил, и камень только задел голову и попал в плечо. Если бы он стоял на месте…

Уилл не сказал о том, что было бы тогда, и лишь покачал головой, но Эверилл и не нуждалась в дальнейших объяснениях. Камни, которые использовались для возведения стен и зданий, были огромными и тяжелыми; прямой удар убил бы Кейда. Но сейчас за ухом у него была кровоточащая рана. Эверилл сняла с мужа тунику, чтобы посмотреть, нет ли еще ранений.

— Мне нужна вода и моя сумка с лекарствами, — сказала Эверилл.

Бесс пошла за ее сумкой, а кто-то из мужчин направился в коридор и крикнул, чтобы принесли горячей воды. Эверилл убрала с раны волосы и принялась осматривать рану.

— Ну что там? — тихо спросил Уилл.

Эверилл молчала, она наклонилась к Кейду. Рана сильно кровоточила, но Эверилл не думала, что рана очень плоха. На голове у Кейда была большая шишка, камень содрал кожу, но зашивать рану не требовалось. Однако это не значило, что она будет быстро заживать. Ранения головы, к сожалению, были очень опасны, и с ними всегда приходилось много возиться.

Вздохнув, Эверилл выпрямилась и взяла у Бесс свою сумку.

— Он потерял сознание сразу же при ударе или потом?

— Я не терял сознания.

Услышав ворчание мужа, Эверилл испуганно взглянула на его лицо и радостно улыбнулась, обнаружив, что Кейд открыл глаза. На душе у нее полегчало, и она сказала:

— Как ты себя чувствуешь?

— Голова трещит. — Он оборвал себя, а потом со вздохом проворчал: — Ну, в общем, она болит.

Кейд с трудом удержался от крепкого выражения. Эверилл была так рада, что муж в сознании и ворчит! С серьезным видом она обернулась, чтобы взять у служанки миску с водой.

— Вот чистая тряпочка, — сказала Бесс, протягивая ей кусок льняной тряпицы.

— Спасибо, — пробормотала Эверилл и, намочив тряпочку в воде, повернулась опять к Кейду.

Он сел и спустил ноги на пол. Эверилл хотела было упрекнуть его, но решила, что так ей будет легче обрабатывать рану.

— Что случилось? — спросил Кейд Уилла, когда Эверилл начала промывать рану. — Я ничего не понял. Помню только, что мы шли с тобой по двору… а потом я очнулся здесь.

— Со стены упал камень, когда мы повернули обратно, — пояснил друг. — Тебя чудом не убило.

— На меня упал камень? — с сомнением переспросил Кейд, а потом помрачнел и покачал головой. — Стена не выглядит такой обветшалой. Нужно будет осмотреть ее…

— Сиди смирно, — твердо сказала Эверилл. — Я промываю рану, а ты вертишь головой, точно дитя малое.

Кейд сердито глянул на нее:

— Вовсе я не верчусь.

Эверилл только фыркнула и снова занялась своим делом. Эйдан кашлянул и сказал:

— Стена не обветшала. Я осматриваю ее дважды в неделю. Она в прекрасном состоянии.

Эверилл снова рассердилась, потому что Кейд тут же слегка повернул голову, чтобы взглянуть на Эйдана, а потом посмотрел в другую сторону, на Уилла, который сказал:

— Не в таком уж прекрасном, если с нее падают камни.

Эйдан нахмурился, но со вздохом кивнул:

— Я прямо сейчас пойду осмотрю эту часть стены. Вдруг я что-то упустил.

— Брат пойдет с вами, — твердо заявила Эверилл, а Кейд снова повернул голову.

— Я? — удивился Уилл.

— Ты вполне можешь это сделать, — ласково сказала она. — Потому что я хочу, чтобы все вышли из комнаты, пока я закончу свое дело, а ты займись чем-нибудь, вместо того чтобы слоняться по коридору.

Когда Уилл вопросительно посмотрел на Кейда, тот замялся, но кивнул, к ее удивлению. Эверилл не поняла, согласился ли он потому, что не доверяет Эйдану, или потому, что ей мешали работать, то и дело отвлекая разговорами, но все равно она была ему признательна.

Комната быстро опустела, все ушли, в том числе и Бесс, и Эверилл снова занялась своим делом. Теперь Кейд уже не ерзал на кровати, и она смогла быстро промыть раны на голове и на плече и намазать их мазью.

— Ты кончила? — спросил Кейд.

Эверилл покачала головой:

— Я бы перевязала тебе раны, но боюсь, что бинты будут раздражать.

— Конечно, будут.

— Тогда я закончила. Ложись, а я пока приготовлю снадобье, которое снимет боль и поможет тебе уснуть.

Эверилл хотела было отойти, но Кейд неожиданно зажал ее между ногами. Его глаза оказались на уровне ее груди, когда он вдруг обхватил ее ягодицы и, наклонившись, уткнулся лицом в ее грудь.

— Милорд, вам нужно отдохнуть после ранения, — запротестовала Эверилл.

— Я прекрасно себя чувствую, — проворчал он, покусывая ее сосок. — У меня даже голова перестала болеть.

Эверилл не сомневалась, что он лжет, но она совершенно не могла протестовать, так как Кейд скользнул руками под ее юбку и стал гладить ноги. Достигнув ее ягодиц, он сжал их и привлек Эверилл ближе к себе.

— Развяжи свою шнуровку, — попросил он.

— Ч-что? — смутилась Эверилл и закусила губу, ощущая, как пальцы мужа неторопливо гладят ее ягодицы.

— Расстегни платье. Открой грудь, — сказал он.

Эверилл судорожно сглотнула, но подчинилась и развязала шнуровку, а потом замерла, стыдясь сделать следующий шаг.

— Давай, — спокойно приказал Кейд, в то время как его рука достигла ее нежной плоти и принялась ее ласкать.

Сглотнув, Эверилл медленно спустила платье с плеч. Кажется, она распустила шнуровку не полностью, потому что верхняя часть платья упала вниз, но само платье еще держалось на талии. Когда она остановилась, Кейд продолжил:

— А теперь сними рубашку.

Эверилл спустила с плеч и рубашку.

Пальцы Кейда раскрыли складки нежной плоти и скользнули внутрь ее лона.

Эверилл задохнулась и вцепилась мужу в плечи, чтобы не потерять равновесия, потому что колени ее внезапно ослабели. Рубашка упала, обнажив грудь, и Кейд мгновенно воспользовался этим, обхватив губами сосок.

— О, Кейд! — стонала Эверилл.

Он выпустил сосок изо рта и попросил:

— Поцелуй меня.

Эверилл наклонила голову и пылко поцеловала его, а он продолжал ласкать ее. Она прервала поцелуй и откинула голову назад, задохнувшись от наслаждения.

Кейд оставил ее губы и переключился на ее грудь, не прекращая ласкать пальцами ее лоно. Наслаждение становилось невыносимым, ноги Эверилл сильно дрожали, и она боялась, что сейчас упадет.

Волнение, бурлящее в ней, внезапно достигло точки кипения, и она закричала. Кейд на мгновение замер, не отпуская жену, потом убрал руку из-под юбки и, повернув Эверилл, уложил ее на кровать.

Сквозь прикрытые веки Эверилл следила за мужем: он встал и начал раздеваться. Освободившись от туники и брэ, он тоже лег, но тут в дверь постучали.

Оба повернули голову к двери, а потом посмотрели друг на друга.

Пару секунд Кейд медлил и наконец спросил:

— Кто там?

— Мы вернулись, чтобы сообщить о состоянии стены, — проговорил Эйдан.

Кейд посмотрел на дверь, потом на жену и крикнул:

— Я сейчас спущусь вниз! Тогда и расскажешь.

— Тебе нужно выслушать нас немедленно, — серьезно сказал Уилл, и Эверилл поняла, что брат встревожен.

Кейд тоже понял это. Выругавшись, он быстро поцеловал жену в лоб, покинул постель и начал одеваться.

— Подождите меня внизу, я сейчас приду.

Уилл и Эйдан заспешили вниз по лестнице. Убедившись, что они не собираются возвращаться, Эверилл соскочила с кровати и, схватив свою одежду, принялась одеваться. Рубашку и платье она надела быстро, а вот со шнуровкой пришлось повозиться. И все же она успела одеться к тому времени, как Кейд надел сапоги и направился к двери.

Он обернулся, собираясь ей что-то сказать, но тут же понял, что она идет следом за ним.

— Куда это ты направляешься, хотел бы я знать? — спросил он.

— Пить хочу, — ответила Эверилл, и она говорила правду: ей очень хотелось пить, но еще больше ей хотелось услышать, что скажут о стене.

Кейд прищурился:

— Оставайся здесь. Я пришлю сюда служанку.

Внезапно из комнаты, расположенной в конце коридора, донесся громкий звук дикой рвоты, и Кейд остановился.

— Кажется, проснулся твой отец, — пробормотала Эверилл, с трудом удерживаясь от улыбки при мысли о том, как хорошо подействовала ее настойка. Когда со стороны комнаты Гавейна донесся такой же звук, она кивнула. — И ваш братец тоже. Пойду взгляну на них. Судя по этим звукам, им обоим нехорошо.

Выбранившись, Кейд схватил Эверилл за руку и потащил из комнаты за собой.

— Ты не подойдешь близко ни к отцу, ни к моим братьям без моего сопровождения, — назидательно сказал он.

— Хорошо, милорд, — покорно проговорила Эверилл.

Когда он обернулся, чтобы с подозрением посмотреть на нее — не задумала ли она чего-нибудь, — она просто улыбнулась с еще более милым видом.

Покачав головой, Кейд повел ее вниз по лестнице и подвел прямо к столу. Крикнув, чтобы жене принесли попить, он усадил ее на скамью.

— Рассказывайте, — приказал Кейд Уиллу и Эйдану.

Он не сел в кресло лэрда, хотя и намеревался в будущем взять на себя управление замком. И то, что он не узурпировал власть, не поговорив с отцом, понравилось Эверилл.

— Стена крепкая, — сообщил Эйдан.

Кейд помрачнел:

— Не может она быть крепкой, если из нее выпадают камни.

— Никакой камень из нее не выпадал, — угрюмо возразил Уилл. — На том участке стены, под которым ты находился, все камни на месте. Стена нетронута.

Услышав это, Кейд нахмурился:

— Если он не выпал из стены, тогда откуда же он взялся?

— В том-то и дело, — сухо ответил Уилл. — Камень туда принесли.

Эверилл смотрела на брата во все глаза.

— Хочешь сказать, что кто-то нарочно сбросил камень на голову мужа?

— Сдается мне, что это так, — сказал Эйдан.

— Но, милорд… — Она посмотрела на Кейда. — Когда в нас выстрелили в лесу по дороге сюда, вы сказали, что у вас нет врагов. Кто же мог это сделать?

— Выстрелили в лесу? — заинтересовался Эйдан.

Кейд в двух словах рассказал ему о происшествии в лесу, не сказав, естественно, чем именно они занимались, когда стрела попала в ствол дерева.

— Значит, вы наклонили голову и поэтому стрела не попала вам в спину? — переспросил Эйдан. Потом покачал головой. — Должен сказать, милорд, что вам везет. Сначала вы уклонились от стрелы, а потом от камня. — И он еще раз покачал головой. — Да, ангелы хорошо охраняют вас, вот что я скажу.

— Да, это так, — согласился Уилл.

Кейд фыркнул с отсутствующим видом, он явно думал о том, как мог упасть камень. Эверилл взяла мужа за руку и тихо спросила:

— Кто может желать тебе зла?

Кейд пожал ее ладонь и покачал головой:

— Никто. По крайней мере так было до сих пор, — сухо сказал Кейд, и Эверилл поняла, что он подумал с своем отце и о том, что он, Кейд, собирается занять его место.

— Но… — начала она, однако Кейд оборвал ее.

— Это, наверное, был несчастный случай, — сказал он успокаивающим тоном. — Без сомнения, кто-то положил камень туда для какой-то надобности, а потом случайно уронил.

Эверилл внимательно посмотрела на мужа, она даже не скрывала от него, что не принимает его слова всерьез. Но Кейд не обратил внимания на выражение ее лица и повернулся к Мортаг, когда та подошла к ним с несколькими кружками эля.

— Спасибо, — сказал Кейд, когда служанка поставила кружки на стол.

Та посмотрела на него с удивлением и улыбнулась. Очевидно, лэрд Стюарт и его сыновья никогда не благодарили за подобную услугу.

Эверилл бросила взгляд на лестницу. «Интересно, — подумала она, — как там отец Кейда и его братья?» Но потом посмотрела на служанку:

— Вы что-то хотели спросить, Мортаг?

— Да, хотела узнать, что приготовить на ужин, — проговорила та со смущенным видом. — Повар-то сбежал на прошлой неделе.

Услышав это, Эверилл огорчилась.

— А кто готовил для лэрда Стюарта?

Мортаг пожала плечами:

— Он и его сыновья ездили на постоялый двор в деревню, когда им хотелось есть. Или довольствовались тем, что могли найти в доме.

Эверилл замялась, а потом спросила:

— А вообще-то в доме есть какая-нибудь еда?

Мораг покачала головой:

— Если бы была, я бы сейчас что-нибудь стряпала для вас. Я хорошо готовлю, а Лили умеет печь пироги.

— Хорошо, Мортаг, — сказал Кейд. — Мы съездим поужинать на постоялый двор. А что едят слуги?

Мортаг удивил его вопрос, но она ответила, пожав плечами:

— В замке никого нет, только Энни, моя дочка Лили и я. По вечерам мы ходим есть к моей сестре. Ее муж — хороший охотник, и он такой добрый, что заботится о нас с тех пор, как уехала леди Мерревен и все покатилось в преисподнюю.

Эверилл посмотрела на мужа, обеспокоенная тем, как он примет эти горькие слова, но он только кивнул и сказал:

— Я рад слышать это и еще то, что твои родные не сбежали, как все остальные.

Мораг постояла в нерешительности, а потом произнесла:

— Мы бы тоже ушли, не будь моя матушка очень стара. Переезд убьет ее. Вот мы и остались, в надежде, что все наладится.

— Признателен вам за это, — пророкотал Кейд. — А теперь можете идти, спасибо. — Он дождался, когда Мораг уйдет, и обратился к Эйдану: — Как, дьявол побери, все могло так быстро прийти в упадок?

— Мерри уехала семь с лишним месяцев назад, — сказал Эйдан. — И потом, семена были посеяны задолго до ее отъезда. Большинство людей собрались уйти, когда умерла леди, ваша мать, и оставались только из-за Мерри. Но когда и она уехала…

Он пожал плечами.

Кейд кивнул, встал с мрачным видом и взял Эверилл за руку.

— Теперь мы отправимся в деревню и посмотрим, найдется ли у них что-нибудь для нас. Будем рады, если ты пойдешь с нами, Эйдан.

Он подождал, пока Эйдан кивнет в знак согласия, а потом глянул на Бесс, которая держалась позади Эверилл:

— Тебе тоже лучше пойти с нами, Бесс. Здесь тебя никто не накормит.

Служанка согласилась, и все направились к двери. Кейд открыл ее и вывел из холла Эверилл. На пороге он остановился, потому что его взгляд упал на отряд охраны, расположившийся во дворе его замка.

— У них есть припасы, которых хватит на несколько дней, — напомнил ему Уилл. — А если они поохотятся, то смогут продержаться и дольше. Я только скажу пару слов военачальнику, прежде чем мы уйдем.

Эверилл молча взяла мужа под руку. Лицо у него было суровым, но она знала, что новости, которые ему сообщил Эйдан, огорчили его. На нее они подействовали удручающе, однако больше все-таки занимала история с упавшим камнем. Эверилл не верила, что это случайность. С какой стати кому-то понадобилось затаскивать огромный камень на стену? И как можно случайно столкнуть его со стены? И Кейд вряд ли в это поверил. Наверное, он пытался оградить ее от волнений, и потому бесполезно было спрашивать, что он думает об этом происшествии. Он просто повторит, что это случайность, и переменит тему разговора. Значит, она сама должна все выяснить. Очевидно, не все рады приезду Кейда домой. Нужно будет держать ухо востро и следить, чтобы не случилось чего-то плохого. «Я очень счастлива с моим мужем и вовсе не желаю терять его», — подумала Эверилл.

Уилл закончил разговор с военачальником, и Кейд увлек ее вниз по лестнице навстречу брату.

Постоялый двор в этой деревне был местом унылым: он был маленький и темный, и, судя по всему, дела в нем шли плохо или вообще никак. Конечно, там никого не было, когда они пришли, и никто не появился за то время, пока они ели. Их приход вызвал некоторую суматоху. Хозяин постоялого двора и его жена топтались рядом с гостями и всячески выражали свою радость по поводу того, что Кейд вернулся.

По этому поводу — или просто потому, что у них появились посетители, думала Эверилл, пока по возвращении в замок Бесс помогала ей приготовиться ко сну. Ложиться спать ей еще не хотелось, но нужно было — путешествие оказалось долгим и предстоящие дни обещали быть насыщенными. «Мне нужно многое сделать, чтобы привести в порядок мой новый дом», — размышляла она. Эверилл посмотрела на Бесс и сказала:

— Когда мы вернулись, в доме было тихо. Приходят ли в себя лэрд и его сыновья? Кто-нибудь из них спускался вниз после того, как ты вернулась?

Эверилл оставалась на постоялом дворе вместе с Кейдом и Уиллом, пожелавшим поговорить с хозяином после ужина, Эйдан же не захотел там задерживаться, и Бесс, измученная многодневным путешествием, предпочла вернуться в замок вместе с ним.

— Насчет этого я ничего не знаю, — ответила Бесс с удовольствием. — Слышала только, как они дружно блюют, каждый в своей комнате: тишина настает на какое-то время, а потом их опять начинает рвать. Думаю, между приступами они спят.

Эверилл кивнула.

— Они не просили помощи или виски?

— А то как же, просили, — сухо ответила Бесс. — Но Мораг, Лили и Энни, должно быть, ушли к сестре Мораг после того, как мы направились на постоялый двор. Их здесь не было, и они не могли отозваться на вопли несчастных, а я, понятное дело, не собиралась этим заниматься.

— Само собой, — согласилась Эверилл.

— Ну вот, все готово, — сказала Бесс, поворачивая свою госпожу к кровати. — Теперь ложитесь-ка в постель. День у нас был долгий, и завтра, можете не сомневаться, будет такой же.

— Да, — согласилась Эверилл, забираясь на кровать. — Спасибо, Бесс.

— Не за что, миледи, — отозвалась служанка, направляясь к двери. — Спите хорошенько.

— И ты тоже, — пробормотала Эверилл.

Как только Бесс ушла, в комнате появился Кейд. Зевнув, он закрыл за собой дверь и направился к кровати.

Эверилл молча смотрела, как он снял с себя тунику, ее глаза скользнули по его сильной широкой груди. Поймав взгляд жены, Кейд самодовольно улыбнулся. Эверилл подумала: как это восхитительно, что он красуется перед ней!

Кейд занялся завязками своих штанов, а она наблюдала за ним с любопытством. Но у мужа что-то не получалось. Поначалу Эверилл решила, что он шутит, но когда выбранился и принялся дергать за завязки с раздражением, она поняла, что следует ему помочь.

Отбросив простыню и меховое одеяло, Эверилл наклонилась к мужу:

— Так ты их порвешь, дорогой. Дай я помогу их распутать.

Кейд постоял в нерешительности, но потом позволил Эверилл распутать узлы. А ей пришлось повозиться, прежде чем узел удалось развязать. Она вздохнула с облегчением, подняла голову и увидела лицо мужа. Он смотрел на нее с таким голодом, что Эверилл удивленно заморгала. Она опустила глаза и заметила, что за то время, пока она возилась с завязками, его плоть окрепла, туго натянула ткань на штанах.

Вспомнив, какое наслаждение доставил он ей сегодня днем и что им помешали прежде, чем сам он успел получить наслаждение, Эверилл задумалась на миг и поднялась с колен. Она попыталась обойти мужа, но он схватил ее за руку.

— Куда ты идешь? — спросил он встревожено.

— Хочу взять мою сумку, — успокоила Эверилл мужа.

— Сумку с лекарствами? — удивленно переспросил он. — Зачем?

— Это сюрприз. Ложись, я сейчас приду.

Кейд вздохнул, покачал головой, но действительно направился к кровати, а Эверилл подошла к сундуку, в котором лежала ее сумка. Она достала ее, быстро пошарила внутри и нашла нужное снадобье. Быстро открыв пузырек, Эверилл размазала жидкость по ладони правой руки.

— Что ты там делаешь? — окликнул ее Кейд с кровати. — Иди сюда.

— Сейчас, — ответила она, закрывая пузырек и возвращая сумку на место.

Спрятав руку за спину, она вернулась к кровати.

Кейд с подозрением посмотрел на Эверилл: Судя по ее глазам, она действительно приготовила ему сюрприз, причем сама не была уверена, что сюрприз этот ему понравится. Прищурившись, он смотрел, как она забралась на кровать, а потом заметил, что одну руку она держит за спиной.

— Что у тебя там? — спросил Кейд, а потом инстинктивно схватился за простыню и одеяло, потому что Эверилл неожиданно потянула их вниз.

Он оказался недостаточно проворен, и теперь лежал, голый до колен, а его плоть покачивалась взад-вперед, словно приветствовала жену. Кейд уже собрался потребовать, чтобы Эверилл сказала, что собирается делать, как она внезапно убрала руку из-за спины и обхватила его пенис.

Кейд сжал зубы и удивленно уставился на жену.

— Старая Элли рассказала, как доставить удовольствие мужчине, — таким же способом, каким ты доставил мне удовольствие сегодня днем, — пояснила она, принимаясь двигать рукой.

— Старая Элли?! — переспросил Кейд.

— Моя служанка в Мортани. Она очень старая и мудрая, и она посоветовала мне намазать ладонь маслом и водить ею так, будто я дою корову, — бодро пояснила Эверилл, и когда Кейд снова лег на спину, закрыв глаза, охваченный беспокойством, она продолжала свое занятие, массируя пенис так, словно пыталась извлечь молоко из коровьего вымени.

К несчастью, она все делала наоборот. Будь его пенис выменем, она загнала бы молоко обратно, а не извлекла бы наружу. Но Кейд не был коровой, а то, что Эверилл обхватила пальцами, не было выменем. Она продолжала свои труды, пока Кейд не почувствовал, что его возбуждение идет на убыль, и вскоре вообще перестал что-либо чувствовать.

Нахмурившись, Кейд открыл глаза и посмотрел на жену. Его мужское достоинство было на месте, но оно поникло, хотя Эверилл и пыталась вдохнуть в него жизнь.

Эверилл прекратила свое занятие, отпустила пенис мужа и бросила хмурый взгляд на свою руку.

— Как странно, рука у меня как будто занемела, — в замешательстве сказала она.

— А чем ты ее намазала? — спросил Кейд.

Эверилл удивленно посмотрела на мужа:

— Одним снадобьем из моей сумки.

— Это снадобье для того, чтобы притупить боль? — осторожно осведомился Кейд, но когда Эверилл покачала головой, обеспокоенно нахмурился.

— Нет. Это для…

Она осеклась и, поднеся руку к носу, понюхала свою ладонь.

Кейд ждал, сузив глаза.

— О Г-Господи! — вымолвила Эверилл, широко раскрыв глаза.

— Что «о Господи»? — спросил Кейд, едва удержавшись, чтобы не выкрикнуть этот вопрос.

— Боюсь, что я перепутала снадобья, — призналась Эверилл с убитым видом. — Это предназначено действительно для того, чтобы притупить боль. Оно не повредит тебе, но…

Вздохнув с раздражением, Кейд положил конец ее объяснениям, схватив Эверилл за руку и потянув на себя.

— Ничего страшного, — пробормотал он.

— Н-но мне хотелось д-доставить т-тебе удовольствие, — заплакала она.

— Ничего страшного, — повторил Кейд, не зная, то ли ему плакать от радости, что она не навсегда лишила его мужественности, то ли взвыть от отчаяния из-за того, что третья попытка переспать с собственной женой оказалась неудачной.

Он вздохнул, погладил Эверилл по спине успокаивающе и сказал:

— Ты доставила мне удовольствие, Эйви. Очень большое.

— Правда? — спросила она, хлюпая носом.

— Правда, — вздохнул он.

Кейд огорчился из-за слез жены. Эверилл старалась, и очень жаль, что ей дали дурные советы… ну и то, что она перепутала снадобья в темном углу.

Посмотрев на свою жалкую, беспомощную плоть, он с грустью подумал: сколько времени продлится такое положение вещей?

— Спасибо, Кейд, — прошептала Эверилл. — Ты тоже доставил мне удовольствие.

— Вот и хорошо, — сказал он, а потом кашлянул и спросил: — А сколько времени действует это снадобье?

Эверилл немного помолчала и ответила:

— Кажется, часа два.

— Ох! — снова вздохнул Кейд, на этот раз очень горестно.

Он ждал, что можно будет переспать с женой после долгого путешествия, но похоже, что ему придется ждать до следующей ночи.

— Я прошу прощения, муженек, — тоже с горестным видом сказала она. — Я просто хотела сделать тебе приятное, как ты сделал мне.

— Ты и сделала, — снова успокоил он жену, крепче обнимая ее.

И это была правда, понял он, продолжая успокаивающим жестом гладить ее по спине.

Вскоре Эверилл погрузилась в сон. А Кейд, несмотря ни на что, был очень доволен ею. Она была умная, милая, пылкая и — в его глазах — по-настоящему красивая. И еще она пыталась делать то, что делать не умела. Это предвещало хорошее будущее. Он видел, что они будут очень счастливы вместе, когда все уладится… если только он сможет отучить ее следовать советам служанок о том, как ублажать мужа.

Глава 12

— Миледи!

Чей-то шепот заставил Эверилл подпрыгнуть. Она с виноватым видом отвернулась от двери, которую только что закрыла, и увидела, что в коридор ворвалась Бесс с сердитым лицом.

— Муж приказал вам не приближаться к комнатам его отца и братьев. О чем вы думаете?

Она схватила Бесс за руку и быстро увлекла подальше от двери. Служанка продолжала говорить шепотом, и хотя Эверилл не боялась, что та кого-нибудь разбудит, ей не хотелось, чтобы Кейд застал ее здесь.

— Я только поставила в каждой комнате по кувшину с элем, — объяснила Эверилл служанке. — После того как их весь вечер и всю ночь рвало, они наверняка захотят пить.

— Это из-за эля, сдобренного вашей отравой, — угрюмо предположила Бесс.

Эверилл усмехнулась, но отрицать не стала, и служанка сказала, вздохнув:

— А что, если бы Броди проснулся и снова напал на вас?

— Я не подходила к нему близко. Он бы не смог схватить меня, — быстро заверила ее Эверилл. — Даже если бы проснулся и попытался это сделать! А теперь, — она выпрямилась и подтолкнула Бесс к лестнице, — давай сойдем вниз. Кейд хочет сегодня поехать поискать меда и припасов для замка и будет недоволен, если я задержусь.

Они пошли вниз, в большой холл.

— Как вам удалось добыть три кувшина эля так, что этого никто не заметил? — спросила служанка.

— Муж пошел вместе с Уиллом приготовить наших лошадей, а Лэдди и служанки заняты — они приводят в порядок кухню, готовясь принять припасы и напитки, которые мы надеемся привезти сюда, поэтому никто не заметил, как я вошла и вышла.

Кейд велел мальчику помогать служанкам, потому что Эверилл не будет сегодня дома и ему не придется охранять ее, но Эверилл подозревала, что как только они вернутся, Лэдди окажется тут как тут рядом с ней.

— А я прибиралась в вашей комнате, — сухо докончила Бесс и покачала головой. Они уже спустились по лестнице и шли по главному холлу. — Вы оказались хитрой женщиной, миледи.

— Спасибо, Бесс, — весело сказала Эверилл, и служанка снова покачала головой.

— Вы хотите, чтобы мы еще что-нибудь сделали, пока вас не будет? — спросила Бесс, когда они вышли на главную лестницу дома и посмотрели вниз, на двор замка, где праздно слонялись воины Мортаня.

— Да, — угрюмо ответила Эверилл. — Мне бы хотелось, чтобы из главного холла убрали камышовые подстилки и всякую гадость.

— А как же, по-вашему, я смогу это сделать, если в замке нет слуг? — Тут Бесс заметила, как Эверилл смотрит на английских воинов, и помрачнела. — Ну уж нет! Вы же не думаете, что они станут меня слушать и займутся уборкой?

— Станут, если Уилл им прикажет, — возразила Эверилл и, заметив брата, идущего по двору к дому, начала спускаться вниз.

— Не могу себе представить, чтобы ты велел моим людям выполнять обязанности служанок миледи.

Кейд улыбался, слушая нескончаемые жалобы Уилла. Он посмотрел на зятя, который ехал слева от него, потом на жену, ехавшую справа.

Эверилл раздраженно прищелкнула языком.

— Я не велела твоим людям выполнять обязанности служанок, — твердо сказала она и заметила: — Служанки миледи не выносят из холла отвратительные старые камыши.

— Воины тоже не выносят, — возразил Уилл.

— Может быть, но ведь им больше нечего делать, — сердито проговорила Эверилл. — Это поможет им занять себя и скоротать время.

Кейд покачан головой и не стал вмешиваться. Было очевидно, что эти двое — брат и сестра. Они пререкались из-за того, что Эверилл попросила Уилла велеть своим воинам вычистить большой холл, пока их не будет в Стюарте. Хотя слово «просьба» было не совсем точным, полагал он. Его жена произнесла свою просьбу с милым видом, Уилл твердо отказал ей, после чего ему принялись с таким же милым видом угрожать. В конце концов он согласился. Настойчивость жены произвела на Кейда сильное впечатление. Эйви, оказывается, могла быть упрямой девчонкой.

— Об этом больше не стоит говорить, Уилл, — сказала Эверилл. — Ты согласился. Люди помогают, и я очень ценю это. Нет смысла ворчать.

— Да, — сердито согласился Уилл. — И если они перестанут со мной разговаривать, это будет твоя вина. Мое приказание очень им не понравилось.

Эверилл равнодушно пожала плечами:

— Ничего, переживут. В жизни часто приходится делать то, что не хочется, но нужно… Кстати, я вспомнила, — она мельком взглянула на Кейда, — вы уверены, что мы должны ехать за припасами к Доннехэду? Разве нет у нас других соседей?

— Есть, — согласился Кейд.

— Тогда почему не поехать к кому-то из них?

— А почему тебе так не по душе мысль о поездке к Доннехэду? — терпеливо спросил Кейд.

— Потому что его называют Дьяволом, — немедленно ответила Эверилл.

— Ты с ним знакома? — с любопытством спросил Кейд.

— Нет, — призналась Эверилл.

— Тогда откуда ты знаешь, что его так зовут?

Вопрос этот показался Кейду достаточно обоснованным.

— Просто слышала, — сердито ответила Эверилл. — Вряд ли его стали бы называть Дьяволом из Доннехэда, если б он был добрым.

— Это верно, — согласился Кейд. — Он получил это прозвище за то, что в битве становится неистовым.

— Да, но…

— И, — прервал ее Кейд, — мы едем к нему, потому что Доннехэд живет недалеко, а его жена — сестра мужа моей сестры. И поэтому именно он прежде всех соседей окажет нам необходимую помощь.

— Вот как, — пробормотала Эверилл. Эти сведения, кажется, успокоили ее. — Я не знала, что здесь есть родственники.

Кейд молча пожал плечами. Его немного рассердило, что пришлось давать объяснения. Он не привык делать этого. Но ведь они недавно поженились и Эверилл только начала узнавать его. Ему хотелось надеяться, что в будущем она станет доверять его суждениям, а не оспаривать его решения.

Они добрались до вершины холма и увидели внизу лесистую долину, окружавшую второй холм. На вершине его расположился приземистый замок Доннехэда. Кейд посмотрел на грозное сооружение и оглянулся, чтобы проверить, следуют ли за ними повозка и дюжина воинов, которых они взяли с собой. Увидев, что воины следуют за ними по пятам, он кивнул с довольным видом и пустился вниз по холму.

Подъехав к замку, они увидели, что ворота не закрыты, а мост спущен, хотя они и были одеты в английское платье. Их встретили три человека, которые спускались с холма им навстречу. Предводительствовал ими человек по имени Тэвис, светловолосый, пышущий здоровьем, с которым Кейд встречался раньше в сражении. К счастью, он был тогда на той же стороне, что и воины Доннехэда, и Кейд знал, что этот человек — родич Каллена Дункана — Дьявола из Доннехэда.

Когда Кейд в последний раз встречался с Тэвисом, тот был улыбчивым человеком и увивался за каждой встречной юбкой… Но на этот раз Тэвис держался спокойно и почти сурово. Он едва взглянул на Эверилл, что показалось совершенно не свойственным этому человеку — Кейд знал, что Тэвис питает слабость к рыжеволосым. Удивляясь переменам, происшедшим с этим человеком, Кейд объяснил цель своего появления и неспешным шагом повел свою лошадь вверх по холму следом за ним в замковый двор, а двое других поехали вперед, чтобы предупредить лэрда и леди об их прибытии.

Когда они остановились у подножия лестницы, Каллен Дункан и его жена Эвелинда уже спускались вниз. Кейд коротко взглянул на улыбающуюся светловолосую женщину невысокого роста, а потом устремил взгляд на ее спутника — темноволосого мужчину могучего телосложения; кивнув ему в знак приветствия, он спрыгнул с лошади и помог спешиться Эверилл. Дьявол из Доннехэда и его жена приблизились к ним.

— Стюарт, — приветствовал Каллен гостя кивком головы. — Рад видеть тебя.

— И я рад тебя видеть, Дункан, — кивнул ему в ответ Кейд и посмотрел на его спутницу:

— Моя жена — Эвелинда, — представил ее Каллен, он обнял ее за талию и притянул к себе.

Кейд кивнул ей и взял за руку Эверилл.

— А это — моя жена, — сказал он, — и ее брат.

Все эти представления были сделаны исключительно ради леди Дункан. Уилл рассказал Кейду, что встречал Каллена Дункана при дворе несколько лет тому назад и что тот ему понравился.

— Вы англичанка? — спросила Эверилл у Эвелинды.

— Да. Как и вы.

Они улыбнулись друг другу.

Кейд поцеловал жену в лоб и сказал:

— Побудь с леди Дункан, пока я поговорю с ее мужем.

— Хорошо, супруг мой, — пробормотала Эверилл и подошла к хозяйке дома.

Широко улыбаясь, Эвелинда взяла ее под руку. Дамы направились к лестнице; кажется, они сразу нашли общий язык — смеялись и болтали, точно старые подруги.

— Я вижу, вы очень любите свою жену, — сказал Каллен, глядя, как закрывается дверь за дамами.

Кейд пояснил:

— Если ее поцеловать, она перестает заикаться.

— Понятно, — медленно проговорил Каллен, — значит, вы поцеловали ее в лечебных целях.

— Да. Можно сказать и так.

И губы Кейда расплылись в довольной улыбке.

Услышав это, Уилл фыркнул, и все трое расхохотались.

— Не может быть!

— Да. Бесчувственный, как дохлая курица, — заверила Эверилл хозяйку дома с кривой улыбкой, и хотя она и почувствовала, что краснеет, она не могла не усмехнуться, заметив, какой ужас вызвал в ее новой подруге рассказ о неудаче прошлой ночью.

— Боже мой! — ахнула Эвелинда. — И сам он тоже?

— Да, — сказала она с безнадежным вздохом. — И он дрожал, как старик в холодной ванне.

— Не может быть! — пискнула Эвелинда и расхохоталась.

Эверилл сразу же присоединилась к ней; теперь, когда все это ушло в прошлое, она увидела, как это смешно. Она не знала, как они вышли на эту тему. Начали они с разговора о репутации Каллена как Дьявола из Доннехэда. Эверилл с любопытством спросила Эвелинду, что она подумала, узнав, что ей суждено выйти замуж за этого человека. Помявшись, та вспыхнула и рассказала о своей первой встрече с ним. Рассказ был довольно рискованный, он вызвал смех у Эверилл, и она, не мешкая, поведала онесчастье прошлой ночи.

Она решила, что это удивительно — ведь они рассказывают друг другу о таких интимных подробностях своей замужней жизни, едва познакомившись, но Эверилл сразу же стало легко с Эвелиндой, и, после того как они проболтали пару часов за кружкой сидра, ей начало казаться, что они уже давно дружат.

— О чем это вы так мило беседуете?

Эверилл и Эвелинда разом перестали смеяться, услышав вопрос Каллена Дункана.

— С-супруг, мой, — заикаясь выговорила Эверилл, встревожено вскакивая из-за стола.

Неужели он что-нибудь слышал?

Любопытство на лице Кейда и то, как он поднял бровь, когда он, Каллен и Уилл подошли совсем близко, убедили ее в том, что этого не произошло, но, встав, она все еще нервно дрожала.

— Итак? — не унимался Каллен, став позади Эвелинды и наклоняясь, чтобы поцеловать в лоб свою маленькую светловолосую жену. — Над чем вы тут так забавлялись?

Испуганный взгляд Эверилл метнулся к Эвелинде, но волноваться было не из-за чего. Ее новая подруга мило улыбнулась и сказала:

— О, просто так болтаем о своем, о женском.

Этот ответ заставил Эверилл посмотреть, на подругу с некоторым уважением. Эвелинда сказала правду. Они действительно болтали о своем, о женском, но Эвелинда произнесла это так, что в ее словах мужчины не почувствовали никакого подвоха. Они немедленно потеряли к ним всякий интерес.

— Вы что-то ищете? — неуверенно спросила Эверилл, не понимая, почему мужчины вернулись так быстро.

— Нет-нет, — успокоил ее Каллен. — Мы пришли перекусить.

— Ах! — На сей раз в тревоге вскочила Эвелинда. — Я же не… Ах!

Она облегченно вздохнула, когда дверь, ведущая в кухню, отворилась и в зал вошла женщина, неся на подносе еду и напитки.

— Возблагодарю тебя, Бидли. Вот кто обо всем подумал. Это тетушка моего мужа.

Эверилл едва заметно улыбнулась. Эвелинда успела рассказать, что тетка Каллена любит стряпать и много времени проводит на кухне за этим занятием.

Мужчины быстро поели, встали из-за стола и снова занялись делом — договаривались о ценах на припасы и отправились их укладывать. Эверилл и Эвелинда некоторое время гуляли в саду, что располагался позади кухни, а потом вернулись в холл и уселись за стол. Тут мужчины вернулись во второй раз.

Эверилл улыбнулась мужу, но улыбка ее исчезла, когда он спросил:

— Готова к отъезду?

— Уже? — разочарованно спросила она.

Время пролетело так быстро, и ей казалось, что они приехали совсем недавно. Увидев, как она огорчена, Кейд смягчился, обнял ее за талию и сказал рокочущим голосом:

— Мы приедем в другой раз… если с Калленом и его женой у вас все в порядке.

Кейд бросил взгляд на хозяина и хозяйку, а Эвелинда поднялась со своего места и с готовностью кивнула.

— Конечно, все в порядке, — заверила она и добавила: — А мы приедем к вам, как только в Стюарте все наладится.

— Ах, конечно, непременно, — сразу же ответила Эверилл. — Мы бы очень этого хотели.

— Когда все наладится, — повторил Кейд. — Поехали.

И, не отпуская руку жены, он повел ее к двери. Эверилл немного рассердилась, потому что это показалось ей грубым. Вытянув шею, она обернулась.

— Спасибо за все, — сказала Эверилл. — Угощение было чудесным, и знакомство с вами доставило мне большое удовольствие.

— Мне тоже, — проговорила с улыбкой Эвелинда. — Я обязательно напишу Мерри, какая вы красавица. Быть может, они с Александром навестят вас, когда Мерри разрешится от бремени, и мы сможем собраться все вместе.

— Это будет славно, — согласилась Эверилл.

Эвелинда заверяла ее, что Мерри, сестра Кейда и невестка ее и Эвелинды, была очень мила и совершенно не заслуживала прозвища Строптивая, каким ее наградили в Стюарте. Эверилл не знала, что ее золовку так называли, а когда услышала об этом, очень удивилась. Наверное, шотландцы любят давать людям прозвища, которые совершенно им не подходят, вот и Дункана называют Дьяволом, хотя он очень добрый и приветливый человек.

Она думала об этом, пока все прощались и садились на лошадей. Они уже выезжали из ворот, когда Эверилл заметила, что повозка была с верхом нагружена припасами, которые Кейд купил у Доннехэда, но особого внимания этому не уделила.

— Почему у тебя такой задумчивый вид? — спросил Кейд у Эверилл.

Сразу после отъезда на нее напала безудержная разговорчивость; как малое дитя, она щебетала о том, как мила леди Дункан, как она ей понравилась, какое удовольствие доставил ей их визит. После того как они покинули Доннехэд, каждым вторым словом было «Эвелинда»: Эвелинда — то, Эвелинда — это.

— Да так… — немедленно откликнулась она, а потом спросила с любопытством: — А у тебя, Кейд, есть прозвище?

— Прозвище? — удивленно спросил он.

— Ну да, вот Каллена называют Дьяволом, а твою сестру Мерри — Строптивая Мерри, — пояснила она.

Кейд скривился при упоминании прозвища сестры. Он знал, что Мерри получила его просто потому, что пыталась помешать отцу и братьям напиваться до полумертвого состояния… и, наверное, именно отец и братья дали ей его, решил он. Но Мерри его не заслуживала.

— Нет, — ответил он наконец.

— Почему? — Вид у Эверилл был ужасно разочарованный, и она упрямо продолжила: — Судя по тому, что рассказал мне Уилл, ты такой же отважный воин, как и Каллен. Так почему же никто не придумал тебе никакого прозвища? Может, нам самим его придумать?

Это предложение развеселило Кейда, а Уилл заявил:

— У меня есть для него прозвище.

— Вот как? — с интересом спросила Эверилл и подалась в седле вперед, чтобы видеть брата. — И какое же?

— Стюарт Святой, — немедленно ответил Уилл.

— Стюарт Святой? — неуверенно переспросила Эверилл.

— Да, потому что только святой мог на тебе жениться.

Кейд усмехнулся, а Эверилл рассердилась. Фыркнув, она отвернулась от брата и недовольно поджала губы… Кейд с улыбкой наблюдал за ней. Эверилл разрумянилась после разговоров с Эвелиндой. Несколько прядей ее прекрасных огненных волос упали на лицо, глаза сверкали, как изумруды. «Красивая у меня жена», — с удовольствием подумал он и ощутил, как его охватывает возбуждение. После дурацкой истории с болеутоляющим снадобьем он с облегчением понял, что с ним все в порядке, и огляделся, чтобы увидеть, достигли ли они уже земель Стюартов.

— Уилл! — позвал он.

— Да?

— Мы с твоей сестрой остановимся здесь на некоторое время. Потом догоним вас.

Уилл вздернул бровь, однако кивнул и поехал дальше, а Кейд направил свою лошадь в сторону и заставил съехать с дороги и кобылку жены.

— Почему мы остановились? — с любопытством спросила Эверилл, глядя на то, как повозка и воины едут мимо них.

— Я хочу показать тебе одно местечко, которое очень любил в детстве, — ответил Кейд. — Матушка часто водила сюда меня и Мерри, когда я приезжал домой, и устраивала здесь пикники.

— Вот как?

Эверилл улыбнулась — судя по всему, эта мысль пришлась ей по душе. Она направила свою лошадь за лошадью мужа, в то время как последние воины проехали мимо.

Кейд пустил свою лошадь в заросли деревьев. Прошло много времени с тех пор, как мать водила его на поляну, о которой он вспомнил теперь, и Кейд не сразу нашел ее. В конце концов он просто поехал вдоль реки, и поляна внезапно открылась перед ним.

— Ах, как здесь красиво! — промолвила Эверилл.

Восхищенная улыбка появилась на ее губах, а глаза окинули сначала окружающие деревья, потом реку и небольшой водопад.

— Теперь я понимаю, почему твоя матушка приводила тебя сюда.

Кейд кивнул в знак согласия, спешился и снял с лошади жену.

— А мы далеко от Стюарта? — спросила Эверилл.

— Нет.

Обернувшись, он увидел, что она направилась к водопаду. Держась одной рукой за крепкий ствол дерева, Эверилл нагнулась вперед, зачерпнула ладонью холодной чистой воды и поднесла к губам.

Неудивительно, подумал Кейд, что ей хочется пить после того, как она проболтала всю дорогу после отъезда из Доннехэда. Кейд подошел к жене. Он терпеливо подождал, пока она утолит жажду, но едва Эверилл повернулась к нему с улыбкой, он ласково поцеловал ее. Она обвила его руками и раскрыла губы, и тогда его язык проскользнул ей в рот. Рот был холодный от воды, но скоро Кейд согрел его своим поцелуем.

Когда Эверилл начала задыхаться и извиваться в его объятиях, он потянул было за вырез ее платья. Она схватила его за руки и прервала поцелуй.

Вопросительно подняв брови, Кейд посмотрел на жену, но она уже выскользнула из его рук.

— Что?…

Едва он проговорил это, как удивленно осекся и прижался спиной к дереву, потому что Эверилл вдруг повернула его. Обретя равновесие, Кейд выпрямился и смущенно спросил:

— Что ты?…

Вопрос замер на его губах, когда Эверилл неожиданно опустилась на колени и принялась возиться с его штанами. Вспомнив тот последний раз, когда она прикасалась к его плоти, он поспешно протянул руку, чтобы остановить ее, но она оттолкнула его руки, пробормотав:

— Я доставлю тебе удовольствие… Губами.

Ее слова совсем не подействовали на него вдохновляюще. Когда она в последний раз «доставляла ему удовольствие» губами, она лизала его плоть, точно кошка, которая вылизывает свою лапу. Никакого удовлетворения он от этого не получил.

— А-ах! — задохнулся Кейд, потрясенный тем, что она, не сумев сладить с завязками штанов, просто вытянула его мужское достоинство из штанов и взяла в рот.

Кейд не стал прерывать жену, чтобы не обидеть ее, а закрыл глаза и откинул голову назад, прислонясь к грубой коре дерева. Но когда Эверилл принялась водить языком по кончику его плоти, Кейд больше не мог этого вынести. Ведь он привел ее сюда для того, чтобы заниматься с ней любовью, и если он не остановит ее сейчас, он ничего не успеет сделать.

С зубовным скрежетом он отвел голову жены назад и, схватив Эверилл за руки, заставил подняться.

— Я что, неправильно сделала это? — тревожно осведомилась Эверилл. — Эвелинда сказала…

Кейд даже остановился, чтобы спросить ее, какого черта она обсуждает с леди Дункан такие интимные вопросы, но ведь он уже тогда заметил, что женщины быстро нашли общий язык… и действительно был благодарен за совет, который Эверилл получила на этот раз. Он быстро поменялся с ней местами и, прижав к дереву, пылко поцеловал.

Эверилл не ответила на его поцелуй, и когда он поднял голову, чтобы посмотреть, что случилось, она немедленно повторила:

— Я что, неправильно сделала это?

От тревоги и разочарования она нахмурилась и сдвинула брови, и он быстро покачал головой.

— Нет. Ты все делала правильно, — успокоил ее Кейд. — Но я тоже хочу доставить тебе удовольствие.

— Ах!

Тут Эверилл улыбнулась и успокоилась, а Кейд снова поцеловал ее. На этот раз она ответила на его поцелуй и обвила его шею руками, и Кейд был доволен. Ему хотелось, чтобы ее охватил такой же пыл, каким был охвачен он сам, и он уже мог погрузиться в ее жаркие глубины, но ему мешало ее платье. Когда он начал тянуть за его вырез, Эверилл сама опустила вырез, желая помочь мужу. А еще она завела руку себе за спину и распустила шнуровку. Платье упало на землю, и за ним последовала сорочка.

Кейд обхватил ее грудь.

Эверилл застонала, когда он принялся ласкать ее. Лихорадочно вцепившись руками в его тунику, она попыталась стянуть ее. Но Кейд снял тунику и отбросил в сторону.

Эверилл провела пальцами по его обнаженной груди. Он очень удивился, что ему понравилось, когда она ущипнула его за сосок. А он за это время успел поднять подол ее сорочки. Одной рукой он сжал ягодицы Эверилл, а пальцами другой руки стал ласкать лепестки ее лона. Он с радостью обнаружил, что она вполне готова, но все равно продолжал ласкать ее и почувствовал, что ее руки опять легли на его штаны. На этот раз Эверилл сумела развязать завязки, и Кейд почувствовал, как штаны упали к его ногам.

Он опустил голову и обхватил губами сосок жены, продолжая меж тем ласкать ее в сокровенном месте.

Когда Эверилл начала задыхаться и произносить его имя, он наконец поднял голову и переместил руки на ее бедра, намереваясь поднять ее и насадить на свою плоть, прижав Эверилл к стволу дерева. Но прежде чем он успел это сделать, страшная боль взорвалась в его спине, и он повалился на Эверилл.

Эверилл вскрикнула, когда он обрушился на нее, и инстинктивно обхватила его руками, чтобы поддержать. Кейд начал опускаться на колени, но ей удаюсь удержать его.

— Что случилось? — с тревогой спросила она.

— Моя спина, — простонал Кейд и потряс головой, чтобы восстановить зрение.

Эверилл нахмурилась и заглянула ему за спину, пытаясь увидеть, что произошло. Кейд услышал, как она ахнула, а потом сказала испуганно:

— У тебя в спине стрела.

— Вот оно в чем дело, — угрюмо пробормотал он.

Между лопатками разливалась боль.

— Кейд! — Голос Эверилл был полон тревоги. — Ты что, падаешь в обморок?

— Я воин, а воины не падают в обморок, — грозно сказал Кейд, пытаясь справиться со слабостью, которая все больше охватывала его.

— Ах! — с сомнением проговорила Эверилл. — Я так решила просто потому, что глаза у тебя были закрыты.

— Я дал им отдохнуть, — резко ответил он.

— Понятно, — прошептала Эверилл, и почему-то это взорвало его.

— Я пока еще стою на ногах?

Он действительно стоял на ногах, но с большим трудом. Проклятие! Впечатление у него было такое, словно кто-то выдернул из-под него ноги. Он отчаянно старался не дать коленям подогнуться, не упасть на землю. Он держался прямо только потому, что понимал — если он упадет, то… его жене придется защищать себя самой.

От этой мысли губы у Кейда сжались, а решимость возросла. Он обязан усадить Эверилл на лошадь и вывести с лужайки на дорогу. Сейчас же, пока в него снова не пустили стрелу.

Такая вероятность была весьма высока, и Кейд сжал челюсти. Этого простого движения оказалось достаточно, чтобы боль в спине удвоилась. На мгновение Кейд утратил способность дышать, но все же усилием воли справился с нарастающим головокружением. Он схватил Эверилл за руку и потянул в ту сторону, где стояли их лошади.

Но жена упиралась, и он не удивился, когда она запротестовала:

— Кейд, нам следует заняться твоей раной. — Эверилл сопротивлялась и пыталась вырвать у него руку. Когда Кейд остановился и сердито посмотрел на нее, она быстро добавила: — Хотя бы вынуть стрелу.

Кейд не успел ответить — прямо позади них раздался свист и стук. Оба повернулись и увидели, что в стволе дерева, мимо которого они только что прошли, торчит стрела.

— Нет, — твердо сказал он и снова потянул Эверилл вперед.

Но на этот раз ему не пришлось тащить упирающуюся жену; напротив, теперь она шла чуть ли не быстрее, чем он. Кажется, она осознала всю серьезность их положения. Если бы они не шли так быстро, в спине у него, возможно, торчала бы еще одна стрела.

При мысли об этом все перевернулось у него внутри. Тот, кто стрелял в него, не убежал, пустив стрелу, а находился где-то рядом, желая убедиться, что не промахнулся. «Ничего хорошего для нас в этом нет», — подумал Кейд, быстро увлекая Эверилл к ее лошади.

Он испытал большое облегчение, когда они добрались до лошадей. Теперь их можно было использовать в качестве прикрытия.

Кейд чувствовал, что начинает слабеть, перед глазами все расплывалось, ноги его почти не держали. Он боялся, что вот-вот потеряет сознание.

— Помочь тебе сесть в седло? Я могу… — участливо спросила Эверилл.

Кейд не обратил внимания на лепет жены, он собрал последние силы, схватил ее за талию и усадил в седло. Эверилл удивленно ахнула. Она едва не упала на землю с другой стороны, но удержалась в седле.

— Скачи в замок, — приказал Кейд.

С этими словами он хлестнул ее лошадь по крупу, и кобылка рванула вперед, унося на себе свою всадницу.

Эверилл выехала с поляны, а Кейд, спотыкаясь, поплелся к своей лошади. Подойдя к ней, он схватился за седло. Ему нужно было сесть на лошадь, но сил совсем не осталось. Потребовались неимоверные усилия даже для того, чтобы положить руку на седло; взгромоздиться на него было сейчас выше его возможностей.

Кейд решил, что отдохнет одну минутку, и прислонился к лошади. Сейчас он соберется с силами, сядет в седло и поедет.

Кейд понимал, что лжет самому себе. У него не было сил, с которыми он мог собраться, и отдых ничего ему не даст. Сознание быстро покидало его. Но он хотя бы видел, что его жена благополучно уехала. Однако едва эта мысль проплыла у него в голове, стук копыт заставил его прийти в себя. Неужели негодяй, который выпустил в него стрелу, вернулся, чтобы добить его? Кейд машинально протянул руку к рукояти меча в надежде, что у него достанет силы хотя бы извлечь его из ножен.

— Кейд, разве ты не едешь?

Он оцепенел и, подняв голову, посмотрел на жену. Она подъехала к нему и с тревогой посмотрела на него.

— Кейд! — поторопила она его.

— Зачем ты вернулась? — сердито спросил он, от негодования плечи у него расправились, и он выпрямился. — Тебе сейчас следует мчаться в замок, где тебе ничто не грозит.

Эверилл широко раскрыла глаза от удивления, но потом упрямо сжала губы и покачала головой:

— Какая жена оставит мужа, раненного, одного?

— Покорная жена! — рявкнул он.

От возмущения у него появились силы, он смог поднять ногу и просунуть ее в стремя. «Господи, неужели я действительно думал, что она слишком мила и податлива, чтобы выжить в Шотландии?» — с досадой подумал он.

— Хорошо-хорошо, я буду покорной, как ты хочешь, когда мы вернемся в замок и я займусь твоей раной, — твердо заявила Эверилл. — Но теперь нам нужно убираться отсюда, а для этого тебе нужно сесть на лошадь. Тебе нужна помощь? Может быть, я спешусь и…

— Нет, — бросил Кейд, от этого он разгневался еще больше.

Приступ ярости и придал ему сил, которые требовались, чтобы сесть в седло, но не успел он пришпорить лошадь, как почувствовал удар в бок и резко дернулся.

— Кейд!

Испуганный крик Эверилл донесся до Кейда как бы издали, он обмяк в седле, и мрак начал заволакивать его глаза.

Глава 13

— Кейд! — испуганно воскликнула Эверилл, когда вторая стрела вонзилась в бок Кейду… только что из его спины торчала одна стрела, и вдруг в боку появилась вторая.

Эверилл быстро подвела свою кобылку к его лошади. Кейд едва держался в седле. Веки его были полуопущены, на лбу выступил пот. Закусив губу, она бросила взгляд на лес напротив них, высматривая, нет ли там лучника, выпустившего стрелу, но никого не увидела. Это, конечно, не означало, что его там нет. Он, быть может, подкрадывается поближе, чтобы снова пустить стрелу. От одной этой мысли сердце ее охватил еще больший страх, но вместе с тем она почувствовала и решимость не допустить этого. Она не потеряет мужа, которого успела полюбить.

Честно говоря, она полагала, что влюбилась в Кейда еще до того, как он очнулся от своего глубокого сна после ранения и открыл глаза. Причиной тому были истории, рассказанные братом, и то, что Кейд казался ей очень привлекательным. Но после того как она испытала наслаждение, которое он подарил ей, и узнала, как он добр и внимателен, сомнений у нее не осталось. Эверилл полюбила его, и она знала это точно. К счастью, она была девушка практичная и не ожидала, что он тоже полюбит ее. Она была только благодарна, что он счел ее и ее приданое достойными и женился на ней.

Она еще раз окинула взглядом лес. Воздух звенел от птичьих песен, и, кроме деревьев, кустарника, водопада и реки, ничего не было видно. Эта идиллическая картина представляла собой резкий контраст со страхом и тревогой, охватившими Эверилл, и этот покой ни на минуту не обманул ее. Нужно убираться отсюда, и побыстрее. Враг, быть может, уже собирается пустить в Кейда очередную стрелу.

Эта мысль была главной у Эверилл. Она оглянулась на мужа. Глаза у него были закрыты, и он лежал поперек седла, свесив голову. На мгновение ей показалось, что он мертв, но она увидела, что его грудь вздымается и опускается, и вздохнула с облегчением. Еще мгновение она размышляла, что ей делать, но выбор у нее был очень небольшой. Она не может ехать на своей кобылке и вести лошадь мужа под уздцы — вдруг Кейд упадет на землю. Она также не может тратить время на то, чтобы вытащить стрелы и заняться его ранами, до тех пор пока не отвезет его в безопасное место.

Выбранившись, Эверилл быстро спешилась, взяла в руки поводья обеих лошадей и попыталась сесть на лошадь мужа позади него так, чтобы не очень его стеснить. В конце концов ей пришлось довольно сильно потеснить его. Пытаясь совершить этот неловкий маневр, она очень старалась не задеть случайно стрелы в его спине и боку. Он лежал поперек седла, а она сидела на крупе лошади. Эверилл никогда еще не сидела на лошади по-мужски, но сейчас ничего лучшего сделать не могла.

Она прищелкнула языком, тронула лошадь и обрадовалась, когда та послушалась и пошла вперед… но тут Эверилл поняла, что перед ней стоит еще одна проблема. Она понятия не имела, как найти дорогу в Стюарт.

— Ты очнулся?

Кейд моргнул и открыл глаза, когда услышал это замечание. Окинув взглядом комнату, он понял, что лежит на кровати, а перед ним в кресле сидит Уилл и смотрит на него. На мгновение Кейду показалось, что он снова в Мортани, выздоравливает от ранения в голову, которое получил при кораблекрушении. Но он лежал на боку, у него болела спина, и он находился дома, в Стюарте.

— Какой-то мерзавец пустил в меня стрелу, когда мы с женой собрались уединиться, — сказал Кейд, припоминая происшедшее.

— Я понял, чем именно вы хотели заняться, когда ты велел мне ехать дальше с повозкой, — сухо отозвался Уилл.

Осознав, что разговаривает с братом жены, Кейд нахмурился и проворчал:

— Извини.

Уилл пожал плечами и спросил:

— Как ты себя чувствуешь?

— Болит. Где Эверилл?

— Когда она кончила возиться с тобой, я отослал ее вниз, чтобы она поела, — спокойно ответил Уилл. — Все эти события совершенно выбили ее из колеи, и я решил, что ей необходимо подкрепиться и успокоиться.

— Я удивлен, что ей удалось самой доставить меня сюда, — пробормотал Кейд.

Последнее, что он запомнил, была пронзившая его боль, когда он собирался сесть на лошадь. Больше он не помнил ничего. Он вовсе не был уверен, что ему удалось самому сделать это до того, как он потерял сознание.

— Она не сразу нашла дорогу в Стюарт, — спокойно сообщил Уилл. — Когда она въехала во двор, шел дождь и было время ужина. — Уголки его рта приподнялись с веселым выражением, и он добавил: — Ее появление вызвало некоторый переполох.

— Ну еще бы. Появиться со мной, лежащим поперек седла, да к тому же раненным.

— Да нет, тебя никто и не заметил поначалу, все были слишком захвачены видом Эверилл, чтобы обратить внимание на тебя, — сказал Уилл со сдержанным удовольствием, и когда Кейд посмотрел на него, пояснил: — Поездив некоторое время, пытаясь найти дорогу в Стюарт, Эверилл решила, что больше нельзя ждать, и занялась твоими ранами. Она делала это, не снимая тебя с седла. Ей удалось вытащить стрелы, а потом она разорвала свое платье и как-то умудрилась просунуть его тебе под грудь и через спину и наложить временную повязку, а потом она поехала дальше искать Стюарт. Она сказала, что никогда еще так не радовалась, как в тот момент, когда въехала на холм и увидела Стюарт.

— Значит, на меня никто не обратил внимания из-за того, что моя жена появилась в одной сорочке?

— Да, — скривился Уилл. — И как я уже сказал, когда она въехала во двор замка, шел дождь.

— Дождь?

Кейд широко открыл глаза, представив себе, во что превратилось при этом тонкое полотно сорочки.

— Она с таким же успехом могла бы появиться вообще голой, — сухо проговорил Эйдан за его спиной.

Когда Кейд хотел повернуться и посмотреть на него, чья-то рука легла ему на бедро и остановила.

— Не следует вам двигаться, милорд. Лучше лежите на боку. Денек-другой, и заживет.

Эйдан обошел вокруг кровати и сел на стул по другую ее сторону.

— Ваша жена являла собой прекрасное зрелище, — заметил Эйдан.

Кейд на мгновение рассердился, услышав эти слова, но воин усмехнулся и добавил:

— Ты счастливый человек.

— Вид у нее действительно был великолепный, — сказал Уилл. — Волосы намокли и прилипли к лицу, сорочка облепила тело. — Он нахмурился и пробормотал: — Я не знаю, когда она успела превратиться в женщину, но она редкостная красавица.

Несмотря на терзавшую его боль, Кейд не мог не улыбнуться, услышав эти слова. Он подумал, что Уилл, вдруг увидевший, что сестра превратилась в красивую женщину, не мог не почувствовать неловкость от своего открытия. Для него она всегда была маленькой Эйви, а сегодня шоры спали с глаз и он увидел женщину, каковой она и стала.

— Но она не смогла сказать нам, кто стрелял в вас, — продолжил Эйдан, переводя разговор на другую тему. — И говорит, что ты тоже этого не знаешь.

— Не знаю, — вздохнул Кейд, на миг закрывая глаза. — Негодяй, что стрелял в меня, должно быть, прятался в лесу и находился позади меня. Я ничего не видел. Но почувствовал, — добавил он, скривившись.

— Итак, — угрюмо проговорил Эйдан, — в вас выстрелили по дороге сюда, потом кто-то сбросил вам на голову камень, а теперь еще одна попытка убить… Я думаю, милорд, кто-то ведет на вас охоту.

— Это я понял, — угрюмо ответил Кейд. — Теперь вопрос в том — кто?

— Тебя не было дома почти три с половиной года, — заметил Уилл. — Ты можешь вспомнить, кого так сильно обидел, что этот человек затаил на тебя злобу?

— Понятия не имею, кто бы это мог быть, — сухо сказал Кейд.

Насколько ему было известно, у него вообще не было врагов. Когда он в замешательстве покачал головой, Уилл кашлянул и спросил:

— А может, твой отец или кто-то из братьев стоят за этими нападениями?

— С какой стати им хотеть убить меня? — изумленно спросил Кейд.

Да, он собирается взять на себя управление поместьем, но ведь они об этом еще не знают… А узнают только когда протрезвеют, и то лишь после того, как он поговорит с отцом.

— Они могли узнать о твоем возвращении и о планах стать лэрдом, — заметил Уилл. — Йен, Ангус и Домнелл могли обсуждать это, а их могли подслушать.

Кейд обдумывал эту возможность с мрачным видом, когда Эйдан покачал головой и сказал:

— Они месяцами не выходят из главного здания. Они не могли пустить в вас стрелу, ни во время вашего путешествия, ни сегодня.

— Хм-м… — Уилл помрачнел. Он, казалось, был огорчен тем, что родичи Кейда не могли быть теми, кто хочет его убить; он выпрямился и спросил: — У вас здесь нет тайных проходов, как у нас в Мортани?

— Нет, — ответил Эйдан, а Кейд одновременно с ним сказал:

— Есть.

— Так есть или нет? — в замешательстве спросил Уилл.

— Есть, — повторил Кейд, заметив, как удивился Эйдан.

Мать рассказывала ему, что это семейная тайна, но Кейд думал, что Эйдан об этом знает.

— Ну, тогда кто-то из них мог воспользоваться тайным коридором, чтобы сбросить на тебя камень, — с явным удовлетворением сказал Уилл.

— Но они не могли съездить в Англию, выстрелить в тебя и вернуться обратно незамеченными, — твердо проговорил Эйдан. — На это потребовалось бы несколько дней, а никто из них не находился вне поля зрения больше нескольких часов, а ночью они спали.

— Они могли кого-нибудь нанять, — заметил Уилл.

В комнате воцарилось молчание. Все обдумывали вероятность того, что члены семьи Кейда могли желать ему смерти.

Эверилл съела вкусный ужин, приготовленный Мортаг, и понесла поднос с восхитительным тушеным мясом наверх для Кейда, когда услышала в коридоре какое-то шарканье. Остановившись на верху лестницы, она посмотрела в ту сторону, где находились комнаты отца и братьев Кейда, и немного удивилась, увидев владельца Стюарта, который стоял в дверях своей комнаты, держась на ногах только потому, что вцепился в дверную раму.

Эверилл постояла в нерешительности, взглянула на поднос, который держала в руках, но все же направилась к лэрду Стюарту.

— Добрый вечер, милорд, — спокойно сказала она, остановившись перед хозяином замка. — Приятно видеть, что вы встали и вышли. Как вы себя чувствуете?

Стюарт медленно поднял голову и безучастно посмотрел на Эверилл. Вид у Эхана Стюарта был отталкивающий. Глаза красные и налитые кровью, серая кожа, рыжие с проседью волосы нечесаные. Борода и усы в таком же неопрятном виде.

— Кто ты такая, черт побери? — спросил он сердито.

Эверилл улыбнулась ослепительной улыбкой и ответила:

— Жена Кейда Эверилл.

— У Кейда есть жена? — с явным удивлением спросил Эхан Стюарт и потом нахмурился. — Этот малый женился без моего разрешения?

— Да, — коротко ответила Эверилл.

— Вот как.

Он опустил голову и увидел поднос в ее руках. При виде пищи он мгновенно позеленел, но, заметив кружку, схватил ее и осушил залпом, а потом с отвращением сплюнул.

— Это не виски.

— Нет, — сухо ответила Эверилл, когда он поставил пустую кружку на поднос. — Это медовый напиток, и я несла его не вам, а вашему сыну.

— Да?

Вид у Эхана Стюарта был жалкий и несколько растерянный. И он покачивался, стоя в дверях.

— Вы неважно выглядите, милорд, — спокойно проговорила Эверилл. — Может, вам лучше лечь?

— Я хочу пить, — горестно сказал он.

— Я принесу вам поесть и меду, чтобы утолить жажду, — успокоила его Эверилл, поставила поднос на пол и, взяв свекра за руку, повела в комнату.

— Я не пью мед. Я предпочитаю виски, — угрюмо сказал он, когда она уложила его на кровать. — Принеси мне виски и чего-нибудь поесть.

Эверилл вздохнула, выпрямилась и спросила:

— Вы уверены, что не лучше будет выпить меду? Кажется, виски у вас плохо идет, и я боюсь, что вам опять станет нехорошо.

— Нет. Это не от виски. Это от болезни. Я хочу виски. От него все пройдет.

— Хорошо, я принесу вам виски. Но не вините меня, если от него вам станет плохо. Я вас предупредила.

И она направилась к двери.

— Ха! От виски мне не станет плохо, — проворчал старик, когда она вышла. — Виски — это живая вода, малышка.

Ничего не сказав, Эверилл закрыла дверь, подняла с пола поднос и быстро пошла по коридору к их с Кейдом комнате. Только она собралась открыть дверь, как та сама открылась перед ней. Подняв глаза, Эверилл с удивлением увидела брата.

— Я хотел принести Кейду чего-нибудь попить. Он пришел в себя и чувствует жажду, — объяснил он с рассеянным видом, посмотрев на поднос в руках сестры. Он заметил пустую кружку и нахмурился, а потом взглянул на тушеное мясо. — Пахнет хорошо.

— Это приготовила Мортаг. Очень вкусное мясо, но для Кейда, — твердо сказала Эверилл. — Могу принести и тебе тоже, если хочешь. Все равно мне нужно сходить еще раз за медом.

— Еще раз за медом? — удивленно спросил Уилл. — А кто выпил этот?

Эверилл замялась, но потом решила, что будет лучше не упоминать об отце Кейда, и сказала только:

— Я взяла кружку для меда, а мед налить забыла.

Уилл фыркнул и взял у нее поднос.

— Если ты захватишь тушеного мяса и для меня, буду очень рад. Я покормлю Кейда, пока ты ходишь, и закончу наш с ним разговор.

Эверилл кивнула и решила, что нужно принести поесть и Эйдану. Она взяла с подноса пустую кружку и сказала:

— Ступай. Я подержу тебе дверь.

Уилл пошел к кровати, а Эверилл тоже вошла в комнату вслед за ним и взяла с сундука, стоявшего у двери, свою сумку с лекарствами. Потом вышла и поспешно спустилась вниз.

Служанки и Лэдди хлопотали на кухне, когда она вошла, все еще разбирая и раскладывая по местам привезенные из Доннехэда припасы. Они суетились так, что можно было подумать, будто сейчас Рождество, — раскрасневшись от удовольствия и улыбаясь. Все, кроме Бесс, заметила Эверилл. Нельзя сказать, что у Бесс был несчастный вид, когда она помогала им, но она не жила без съестного так долго, как жили они все, и хотя время от времени губы ее изгибались в улыбке, когда другие вскрикивали, обнаружив то или се среди привезенных припасов, старуха отнюдь не испытывала такой радости.

К счастью, они были полностью поглощены своим занятием и предоставили Эверилл самой взять все, что она хотела, когда та сообщила, что пришла за медом для Кейда и медом и мясом для Уилла и Эйдана. Поэтому она смогла поставить на поднос три кружки с виски так, что никто этого не заметил. Потом она отнесла все на стол, достала свою настойку и быстро налила понемногу в каждую кружку.

Эверилл легко вздохнула и пошла наверх. Сначала она направилась в свою комнату, чтобы отнести ожидавшим мужчинам мясо, а когда уже собралась открыть дверь, вдруг сообразила, что не может внести виски в комнату, не вызвав при этом вопросов. Она поставила поднос на пол, намереваясь снять с него кружки с виски, но вместо этого выпрямилась, держа их в руках. Если она войдет в комнату, ей будет трудно опять уйти оттуда, а отец Кейда, чего доброго, сам спустится вниз и выпьет виски без ее снадобья. Придется сначала отнести ему одну кружку, а остальные оставить на прикроватных столиках, а потом отнести поднос Уиллу и Эйдану и проведать мужа.

Эверилл проходила мимо комнаты Броди, когда дверь неожиданно открылась. Она удивленно и встревожено повернула голову, но деверь даже не посмотрел на нее. Его взгляд был направлен на виски в ее руках. Эверилл не успела даже поздороваться с Броди, как он выхватил кружку из ее руки и захлопнул за собой дверь.

— Пей на здоровье, — сухо пробормотала Эверилл и продолжила свой путь к комнате хозяина замка, держа в руках две оставшиеся кружки.

Эверилл уже почти вошла в эту комнату с обеими кружками, как вдруг передумала и поставила одну на пол перед дверью, а другую внесла с собой.

— А, вот и вы, — с облегчением сказал отец Кейда, садясь в кровати, когда она вошла.

— Да, и я принесла вам виски. Но на самом деле я думаю, что вам не стоит его пить, — сказала она. — Я уже видела это раньше и боюсь, что добром это не кончится.

— Что видела? — спросил Эхан.

Он облизнул губы и протянул руку за кружкой, когда Эверилл остановилась рядом с кроватью.

Она отвела руку с кружкой в сторону и спокойно объяснила:

— Такую реакцию на выпивку. Некоторые могут пить целыми днями всю жизнь без всякого вреда, но у некоторых в теле образуется отвращение к крепким напиткам, и они больше не могут их употреблять. Судя по тому, как вам было плохо, боюсь, с вами происходит именно это.

— Не смеши меня, малышка, — презрительно бросил лэрд Стюарт. — Давай сюда виски.

— Хорошо. Я вас предупредила, — сказала Эверилл и протянула ему кружку.

Потом направилась к двери — ей не терпелось отнести поесть Уиллу и Эйдану до того, как еда остынет, но она все же остановилась в дверях и оглянулась:

— Вы уверены, что не хотите поесть мяса?

Стюарт даже не отвел кружку от губ, он только покачал в ответ головой.

Эверилл тоже покачала головой и вышла. Подхватила с пола последнюю кружку и пошла к следующей двери.

Она думала, что найдет Гавейна спящим, или по крайней мере надеялась на это. Но когда открыла дверь и вошла, крадучись, в комнату, она нашла его лежащим на кровати навзничь, бодрствующим и уставившимся в потолок. Когда Гавейн увидел Эверилл, то рывком поднял голову и посмотрел на нее.

— Ты кто? — спросил он с недовольным видом.

Вспомнив, что произошло в комнате Броди, Эверилл замялась, но осторожно шагнула вперед.

— Я жена Кейда.

— А Кейд вернулся?

Гавейн быстро сел.

— Да.

— И ты его жена? — спросил он, с любопытством глядя на нее.

— Д-да, — ответила Эверилл, внезапно оробев.

Гавейн слегка улыбнулся:

— Ему повезло: ты хорошенькая.

Услышав этот комплимент, Эверилл удивленно заморгала. Гавейн перевел взгляд с ее лица на кружку:

— Это мне?

— Да, — ответила Эверилл. — Ваш отец потребовал принести ему виски, а я принесла и вам на тот случай, если вы тоже захотите выпить.

— Нет.

Гавейн с отвращением скривился и отвернулся, словно один вид виски был для него невыносим, а потом вспомнил о хороших манерах и добавил:

— Но все равно благодарю вас.

Эверилл с любопытством рассматривала его, склонив голову набок. Это был привлекательный мужчина, или он был бы таким, если бы вид у него не был столь запущенный. Как и у отца, волосы у него были спутаны, а лицо заросло многодневной щетиной. Эверилл была совершенно уверена, что он будет выглядеть привлекательным, когда приведет себя в порядок. И еще он не схватил виски, как это сделали его отец и брат, едва пришли в себя.

— Вы уверены, что не хотите выпить? — спросила она наконец, чтобы испытать его.

Он угрюмо покачал головой:

— Мне это до смерти осточертело.

Эверилл кивнула, но после небольшого колебания поставила кружку на стол. Если он действительно покончил с пьянством после того, как его два дня непрерывно рвало, то и слава Богу. Если нет и отвращение это просто временное, третий день, вероятно, довершит начатое.

— На тот случай, если вы передумаете, — пояснила Эверилл, заметив, что он наблюдает за ней.

Гавейн снова скривился, но спросил:

— Где Кейд?

— Когда мы возвращались сегодня из Доннехэда, его ранили. Теперь он лежит в постели и поправляется.

— Брат ранен? — с тревогой переспросил Гавейн, а потом откинул одеяло и встал. — Он поправится? Где его комната?

С облегчением увидев, что Гавейн одет, Эверилл подошла и поддержала его, чтобы он не упал, потому что ноги его еще плохо держали.

— Почему я такой слабый? — огорченно спросил он.

— Думаю, потому, что несколько дней вы почти ничего не ели, только пили виски, а два последних дня вас тошнило, — сказала Эверилл не без сочувствия.

— Ну да, — сказал Гавейн, не скрывая отвращения к самому себе, — мне нужно поесть, а в этом несчастном заброшенном доме есть нечего.

— Больше нет никаких заброшенных домов, — спокойно возразила Эверилл. — В замке найдется что поесть. Сегодня мы привезли припасы из Доннехэда. Хотите, я принесу вам чего-нибудь?

— Да. Спасибо.

Эверилл кивнула. Он высвободился из ее рук и пошел по комнате на дрожащих ногах к сундуку, там он нагнулся и открыл его. Она с любопытством следила за ним. Гавейн не был похож ни на отца, ни на Броди. И еще у него были добрые глаза, и у Эверилл мелькнула мысль, что он пил не потому, что хотел пить, а потому, что не хотел отделять себя от отца и брата.

— Зачем вы пьете? — неожиданно спросила Эверилл.

Гавейн удивленно посмотрел на нее, а потом криво улыбнулся:

— У Стюартов все мужчины пьют.

— Кейд не пьет, — заметила она.

— Да. Ему повезло, — рассеянно пробормотал Гавейн, продолжая рыться в сундуке. — Его отослали из дома еще в детстве… Я часто жалел, что меня тоже не отослали. Но меня не отослали. Только Кейда.

Эверилл подумала, не упрек ли это в адрес Кейда. И если это так, не затаил ли Гавейн обиду на брата? Вряд ли. Гавейн показался ей хорошим человеком. Он просто сбился с пути, и она не слышала, чтобы кто-нибудь рассказывал о его жестокости.

С другой стороны, именно с Броди нужно не спускать глаз, подумала она. В нем чувствовались холодное равнодушие и жестокость.

— Вот.

Гавейн вздохнул с облегчением, отыскав тунику. Он надел ее, потом повернулся к Эверилл:

— Вы проводите меня к Кейду?

— Да, — пробормотала она и проводила его до дверей.

Шагая по коридору, Гавейн, казалось, ступал немного тверже, но Эверилл понимала, что чувствует он себя далеко не так хорошо, как желает показать.

Эверилл наклонилась, чтобы поднять с пола поднос, стоявший у двери в комнату Кейда, и Гавейн открыл перед ней дверь.

Пробормотав «спасибо», она проскользнула мимо него в комнату и направилась к кровати. Мужчины замолчали, заметив их появление.

Уилл и Эйдан, прищурившись, посмотрели на Гавейна, а Кейд не на шутку рассердился.

— Я же велел тебе держаться подальше от моего отца и братьев, когда меня нет рядом! — сказал он, взглянув на Эверилл.

— Да, но ваш брат захотел увидеться с вами, — ответила Эверилл, а Уилл встал и взял у нее из рук поднос. Как только он поднялся, Эверилл подвела Гавейна к освободившемуся стулу, боясь, что брат Кейда упадет, если будет стоять.

Уиллу это не понравилось, но он молча поставил поднос на край кровати и с жадностью посмотрел на еду.

— Мясо для Эйдана и мед я принесла для вас обоих, — заявила Эверилл, огибая стул, на котором уселся Гавейн, чтобы подойти к изголовью кровати. Она поцеловала мужа в нахмуренный лоб и сказала: — Я рада, что вы очнулись, сердитый или нет. Как вы себя чувствуете?

Она положила ладонь ему на лоб, проверяя, нет ли у него жара, а Кейд скривился и прорычал:

— Я с отвращением обнаружил, что опять лежу в постели, вот как я себя чувствую.

Эверилл слегка улыбнулась и выпрямилась. Жара не было, и если муж настолько хорошо себя чувствует, что способен ворчать, значит, он скоро поправится. Насколько она могла судить, обе стрелы попали в мышцы и не задели ни внутренних органов, ни костей. Ему очень повезло.

— Наелись, или вам принести еще? — спросила Эверилл, когда Кейд съел все мясо.

— Не хочу тебя беспокоить, — проворчал он.

— Никакого беспокойства, — успокоила его Эверилл. — Я собиралась принести поесть и Гавейну тоже. Какая разница, сколько мисок нести — одну или две.

Кейд рассердился:

— Ты не служанка. Пусть этим занимаются слуги.

— Служанки заняты, — ответила Эверилл. — Так вы будете еще есть или нет?

Кейд кивнул, а она улыбнулась:

— Тогда я сейчас вернусь.

Как только Эверилл вышла в коридор, она услышала шум в комнатах Броди и отца Кейда. Их, по всей видимости, опять рвало. На этот раз снадобье подействовало быстрее, чем Эверилл ожидала. Уж не налила ли она настойки больше, чем нужно? — подумала она с тревогой. Эверилл закусила губу, но потом пожала плечами и пошла к лестнице. Либо эти двое покончат с пьянством, либо будут всю оставшуюся жизнь наклоняться над своими ночными горшками. Это лучше, чем делать незаконных детей бедным служанкам.

Вздохнув, Эверилл спустилась вниз и пошла на кухню в третий раз.

Глава 14

— Жена!

Услышав этот тихий зов, Эверилл открыла глаза и увидела только темноту над кроватью. Она давно пыталась уснуть, но никак не могла. В голове крутились тревожные мысли. Хозяйство замка было в полном расстройстве, а у нее даже не было слуг, чтобы привести все в порядок. Три человека, которые пережили плен вместе с Кейдом и Уиллом и которых муж заранее послал в замок, исчезли, и Эверилл понимала, что их исчезновение гнетет его. Но это, в свою очередь, беспокоило и ее. И самое важное — кто-то неоднократно пытался убить ее мужа. В общем, подумала Эверилл, в данный момент на нее свалилось неприятностей столько, что это просто несправедливо.

Шорох и вздох послышались рядом, напомнив еще об одной неприятности.Она лежала в постели с мужем и боялась пошевелиться, чтобы ненароком не толкнуть его и не сделать ему больно. Эверилл хотела лечь спать в другой комнате, но Кейд настоял на том, чтобы она спала рядом с ним, как положено жене. И теперь она так боялась пошевелиться во сне, что не могла уснуть.

— Да? — отозвалась наконец Эверилл.

— Просто я хотел узнать, спишь ли ты.

Она осторожно переменила положение и посмотрела на мужа:

— Ты не можешь уснуть?

— Не могу, — вздохнул он.

— Хочешь поговорить?

— Поговорить? — переспросил он, словно не понял ее.

Эверилл подозревала, что он не очень-то умеет разговаривать. Он больше склонен к ворчанию и односложным замечаниям, чем к поддержанию разговора. Она не возражала. Отец и брат в определенном настроении были такими же.

— Да, — сказала она. — Как у вас все прошло с Гавейном?

— Хорошо.

Эверилл ждала, что он что-нибудь добавит к этому. Но поскольку он ничего больше не сказал, она заметила:

— Он, кажется, гораздо больше похож на тебя, чем Броди и твой отец.

— Да.

Эверилл закатила глаза, но не оставила своих попыток.

— Ты сказал ему, что намерен взять бразды правления в свои руки?

— Да.

Эверилл решила, что пора задавать ему вопросы, на которые нельзя ответить «да» или «нет». Кашлянув, она спросила:

— И что он ответил?

За ее вопросом последовало молчание, и Эверилл с легким раздражением подумала: зачем ему было знать, спит она или нет, если он не желает с ней разговаривать? — но тут Кейд ответил:

— Гавейн считает, что отец будет рад избавиться от этого бремени.

Эверилл уже поздравляла себя с тем, что ей удалось заставить мужа не ограничиться одним только «да».

— И Эйдан тоже, — добавил Кейд.

— Ну так ведь это хорошо.

— Да.

Эверилл закусила губу, однако спросила, не желая отставать:

— Ты понял, кто может желать тебе смерти?

Кейд фыркнул, а потом сухо сказал:

— Ты спрашиваешь об этом так, будто интересуешься тем, что я больше люблю — мед или сидр.

Эверилл скривилась, услышав это, но он добавил:

— Нет. Я не понял. Я много чего еще не понял.

В голосе его звучало раздражение, и Эверилл нахмурилась, но спросила:

— Чего еще ты не понял?

Немного помолчав, Кейд сказал:

— Еще я не понял, куда, к черту, подевались мои люди. Мы должны были встретиться с ними по дороге сюда, и даже если мы с ними разминулись, они должны были добраться до Мортани, узнать, что мы уехали, и уже быть здесь.

— Я уверена, что они скоро появятся, — сказала Эверилл успокаивающим тоном, хотя этот вопрос волновал ее не меньше Кейда.

Как он сказал, им следовало бы уже быть здесь. Трое мужчин верхом могут передвигаться гораздо быстрее, чем они — с воинами и повозками — доехали из Мортани до Стюарта.

— Лучше бы им появиться поскорее, — угрюмо сказал Кейд. — Я на них рассчитываю.

— Зачем они тебе? — полюбопытствовала Эверилл.

Он помолчал, а потом пробормотал:

— Не важно. Давай-ка спи. Час поздний.

Эверилл рассердилась. Ее любопытство было задето, и ей следовало бы заставить его рассказать ей, почему он рассчитывает на этих людей, но вряд ли бы он это сделал. Она вздохнула и закрыла глаза, хотя знала, что уснуть ей не удастся.

— Доброе утро, милорд, — весело сказала Эверилл, входя в комнату свекра.

Прошло три дня с тех пор, как Кейд был ранен стрелами, и каждый день она подавала его отцу и Броди виски со своим снадобьем, а потом ждала, чтобы увидеть, станут ли они это пить… и каждый день они пили, а остальную часть дня их выворачивало наизнанку.

Эверилл уже начала беспокоиться, что эта постоянная рвота повредит их здоровью, если в ближайшем будущем они не бросят пить, но теперь, когда она уже приступила к осуществлению своих намерений, ей ничего не оставалось, кроме как продолжать. Единственно хорошее было то, что Гавейн пить бросил. Он воздерживался даже от эля и пил мед или сидр за едой. И еще он привел себя в порядок и, начав нормально питаться, становился с каждым днем все красивее. Ей уже начало казаться, что из него выйдет хороший муж для какой-нибудь девушки. Кейд тоже заметил происходящие с братом перемены, они с Гавейном все сильнее сближались. Братьев можно было часто найти в общей комнате, где они играли в шахматы или просто беседовали.

— Я принесла вам еще виски, милорд, — сообщила Эверилл и, подойдя к кровати, протянула отцу Кейда кружку.

Лэрд Стюарт бросил на кружку взгляд и схватил свой ночной горшок, потому что его начало страшно рвать. Эверилл поставила кружку на столик у кровати.

— Может, вы хотите немного поесть? — спокойно спросила она. — Виски ваш желудок явно не принимает.

— Не надо никакой еды, — простонал он. — Я умираю, малышка. Мои дни сочтены, и вскоре я встречусь с Создателем.

— Хм-м… — сухо буркнула Эверилл. — Я уверена, милорд, что вы вовсе не умираете. Я просто думаю, что ваше тело отравлено виски.

— Нет, я умираю, — с жалобным стоном возразил Стюарт.

Эверилл закатила глаза:

— Вы не можете умереть, милорд. Кто будет заботиться о ваших людях?

— Ба! — Он с отвращением отмахнулся от ее слов. — Мне все это надоело. Все эти слуги и воины вечно ворчат — дай им то, дай им это. Я не хочу провести свои последние дни так, чтобы меня все время дергали. — Он покачал головой. — Этим может заниматься Кейд. Он вправе взвалить на себя это бремя. Он мой наследник.

— Я рад слышать это, — неожиданно раздался голос Кейда. — Я как раз хотел переговорить с вами об этом.

Эверилл обернулась и увидела, что в дверях стоят муж, Уилл, Эйдан и Гавейн. Кейд был немного бледен, потому что не совсем оправился после ранения.

— Надеюсь, отец, ты сказал это серьезно? — спросил Кейд, медленно входя в комнату. — Ты готов уступить мне свои права на управление замком и землями?

Эверилл заметила, как напряжены у него плечи, и поняла, что мужа все еще беспокоит боль в спине и в боку. Она предпочла бы, чтобы он оставался в постели хотя бы еще несколько дней, но теперь, когда они были женаты, он стал гораздо более беспокойным пациентом и не желал ее слушаться. Утром она оставила его в раздраженном состоянии — ему хотелось немедленно встать и одеться.

— Да. Можешь забрать себе — ты теперь лэрд по закону, я передаю тебе свою власть, — угрюмо сказал Эхан. — С меня хватит.

Некоторое время Кейд смотрел на него, а потом взглянул на своих спутников:

— Вы слышали? Он передал власть мне. Теперь я — лэрд.

Когда все торжественно кивнули, он обратился к отцу:

— Теперь, отец, тебе уже нельзя будет передумать.

— Знаю, — устало сказал старик и поставил со вздохом ночной горшок на кровать. — А теперь расскажи о том, как ты жил на чужбине. Хочу перед смертью узнать о тебе побольше.

Эверилл изумленно покачала головой, услышав такое драматическое высказывание, и проскользнула мимо мужчин в дверь, пока Кейд не вспомнил о своем приказании держаться подальше от отца и братьев — ведь он застал ее у него в комнате.

Она закрывала за собой дверь, когда увидела, что по коридору идет Мортаг, держа в руке кружку. Лицо у нее было мрачным, как сама смерть.

Эверилл нахмурилась и преградила ей дорогу:

— Это для Броди?

— Да, — ответила Мортаг. — Он поймал Лэдди, когда тот слонялся в коридоре, ударил его и велел, чтобы Лили принесла ему виски. Я сказала парнишке, что сама отнесу виски наверх.

Услышав это, Эверилл вздохнула. Видимо, Лэдди слонялся по коридору, ожидая ее появления. Он очень серьезно взялся выполнять данное ему поручение охранять свою госпожу. Но сегодня утром Эверилл встала рано, чтобы отнести виски отцу и брату Кейда, и немного задержалась в комнате его отца.

— Я отнесу виски, — тихо сказала она.

— Нет, миледи, не надо…

— Я отнесу, — твердо сказала Эверилл, не желая, чтобы Броди пил виски без ее снадобья.

Отец Кейда сегодня утром отвернулся от виски, и это вызвало у нее надежду, что Броди тоже в скором времени бросит пить.

Мортаг отдала кружку Эверилл. Нельзя же не подчиниться прямому приказу госпожи.

Пытаясь смягчить свой тон, Эверилл сказала:

— Можешь сказать остальным, что лэрд Стюарт отказался от своего титула в пользу моего мужа. Теперь здесь все пойдет иначе.

— Слава Господу! — пробормотала Мортаг, и на ее обычно сжатых губах мелькнула улыбка. — Да уж, пойду скажу Лили и всем прямо сейчас.

Эверилл смотрела ей вслед, дожидаясь, когда служанка уйдет. Как только Мортаг скрылась, она достала пузырек из маленькой сумочки и вылила в виски остаток зелья. Покидая дом своего отца, она взяла с собой всего три пузырька, поскольку была уверена, что этого будет достаточно. Но если это питье не подействует, ей придется сегодня же приготовить новую настойку.

Покачав головой — вот еще одно дело, а дел у нее и без того хватает, — Эверилл сунула пустой пузырек в сумочку и направилась к комнате Броди.

Он сидел на краю кровати, свесив голову. Похоже, ему было очень плохо. Вот уже пять дней он пил виски со снадобьем и выглядел теперь даже хуже, чем его отец. Он похудел, его знобило, но он все равно протянул руку за виски, как умирающий с голоду тянется к еде.

Эверилл молча отдала кружку, стараясь не приближаться к нему близко. Как только Броди сделал глоток, она направилась к двери, но круто остановилась, увидев, что в дверях стоит муж.

— К-Кейд! — нервно воскликнула она. — Я п-про-сто…

— Иди сюда, — сердито оборвал ее Кейд.

Эверилл немного постояла в нерешительности, но потом торопливо подошла к нему. Он схватил ее за руку и потащил за собой. Кейд довел ее до их комнаты и втолкнул внутрь.

Эверилл думала, что он станет ругать ее за то, что она нарушила приказание держаться подальше от брата и отца, но вместо этого он изумил ее вопросом:

— Что ты туда налила?

Эверилл широко открыла глаза, придумывая, что бы сказать. Наконец она облизнула губы и с запинкой проговорила:

— Я т-только…

— Не нужно заикаться, ты меня этим не разжалобишь, — жестко сказал Кейд, и Эверилл изумленно раскрыла рот.

— Я н-не… — начала было она.

— Эверилл!

Она вздохнула, а потом, волнуясь, сказала:

— Н-настойку, ч-чтобы им б-было н-нехорошо и они п-перестали п-пить.

Он недоверчиво прищурился:

— Так это по твоей милости их тошнит, а не от виски?

— Да, — призналась Эверилл.

Она думала, что он сейчас придет в бешенство, но, вместо того чтобы ругаться, Кейд рассмеялся.

— Какая же ты умная ведьмочка! — воскликнул он.

Эверилл с сомнением посмотрела на него:

— Так ты не сердишься?

— Нет, конечно. Я очень тебе благодарен. Гавейн уже столько дней не пьет. Он стал похож на человека. А с моим отцом все разрешилось так легко именно потому, что он уверен, что умирает. Вот он и отдал мне власть в замке без всякого сопротивления. И он так и не выпил виски, которое ты оставила ему.

Эверилл сказала осторожно:

— Я думаю, что Гавейн бросил бы пить сам, если б узнал, что ты вернулся. Не думаю, что он пил также сильно и по тем же причинам, что твои отец и брат. Что же до них двоих, то твой отец может снова не выдержать и выпьет виски, которое я оставила, а Броди еще не освободился от зависимости, судя по тому, что снова и снова просит принести ему выпить.

Кейд пожал плечами:

— Если они пьют, то пусть пьют. Но если их будет тошнить каждый раз, когда они будут пить виски, скоро они не смогут на него даже смотреть.

— Да, но у меня кончилась настойка, и я не уверена, что смогу найти траву, из которой ее готовила, — с сожалением сказала Эверилл.

— А что за трава, где она растет?

— У водоемов.

Кейд немного подумал, а потом кивнул:

— Наверное, у реки ее можно будет найти. После обеда мы туда съездим.

— Нет, — возразила Эверилл. — Ты не выйдешь за пределы двора. Я поеду с Уиллом и его людьми. Я не хочу, чтобы тебя опять ранили. Ты только-только начал поправляться.

Кейд пожал плечами:

— Все будет хорошо. Мы возьмем охрану.

— Бери кого хочешь, — угрюмо сказала она. — Но я в таком случае никуда не поеду. Можешь сам искать траву, если твердо намерен ехать.

— Но я не знаю, что это за трава, — нахмурился Кейд.

— Тогда оставайся в замке и позволь мне поехать и привезти ее.

Вид у него был сердитый, но на лице отражалось не только возмущение, но и восхищение.

— Оказывается, жена, ты ловкая женщина.

— Да, — с улыбкой согласилась Эверилл.

Она была рада, что победила в споре.

Кейд покачал головой и сказал:

— Хорошо. Я останусь в замке. Теперь у меня много дел — ведь я владелец поместья. Но ты держись рядом с Уиллом и не отходи от охраны.

— Хорошо, дорогой, — сразу же сказала она, мило улыбнувшись.

— Уилл много чего рассказывал о тебе, но он никогда не говорил, что ты чертовски умная.

— Я не умная, — возразила Эверилл, а потом повторила предостережение, которое ей часто повторяла ее мать: — Ум в женщине — непривлекательное качество.

— Волосы огненного цвета тоже считаются непривлекательными, и все же я нахожу их привлекательными, — сказал Кейд, обнял Эверилл за талию и привлек к себе.

— Тебе следует быть осторожным, — промолвила Эверилл.

— Хорошо, — улыбнулся Кейд. — Как только поправлюсь, обязательно уложу тебя в постель, жена.

— Я с нетерпением жду этого, — прошептала она и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала его.

Это было быстрое и легкое прикосновение губ, не более того. У Эверилл не было никакого желания начинать то, чего они не смогут пока что довести до конца.

Неожиданно кто-то постучат в дверь, и Кейд убрал руку с талии Эверилл. Она быстро подошла к двери и, открыв ее, увидела в коридоре Уилла. Он улыбнулся сестре и, бросив взгляд на Кейда, сказал:

— Твой отец хочет знать, вернешься ли ты к нему.

— Да, — сказал Кейд. — Но сначала я хочу попросить тебя об одном одолжении.

— Все, что хочешь, — ответил Уилл.

— Эверилл нужно съездить на реку за целебной травой.

— Я буду сопровождать ее, — немедленно сказал Уилл и добавил: — у тебя ведь здесь много дел.

— Да, спасибо.

Выражение его лица говорило о том, что слова Уилла нисколько не обманули его. И еще Эверилл подумала, что он заметил беспокойство, промелькнувшее на лице Уилла, и готовность, с которой тот предложил сопровождать ее, и пришла к выводу, что брату, как и ей, очень хочется, чтобы Кейд остался дома.

— Думаю, тебе стоило бы взять с собой по меньшей мере дюжину воинов на всякий случай. Две дюжины было бы лучше, но…

— Я возьму три дюжины, — усмехнулся Уилл, — они сами будут рады, что для них нашлось какое-то дело.

— Ну, — весело сказала Эверилл, — тебе, муж, хорошо бы пойти поговорить с отцом. Мы выедем сразу же и быстро вернемся.

— Да, — кивнул Кейд и хотел было нагнуться, чтобы поцеловать ее, но замер, пронзенный болью в ранах.

Эверилл быстро поцеловала его и прошептала:

— Тебе не стоит сегодня напрягаться. Ты просто отдавай приказания и предоставь работать другим, а если устанешь, отдыхай. Ничего позорного в этом нет; тебе надо поправиться после опасной раны.

— Да-да, — пробормотал Кейд, подталкивая ее к Уиллу. — А теперь ступай, я же займусь наведением порядка в доме.

Кивнув, Эверилл вышла в коридор и пошла к лестнице; Уилл шел следом.

— Возьми с собой дюжину воинов, Уилл! — крикнул Кейд, а потом поправился: — Нет, лучше две дюжины. И не выпускай Эверилл из виду. Она хитрая девочка.

— Хорошо, — ответил Уилл. А потом фыркнул: — Хитрая? С чего, черт побери, он это взял?

— Не знаю, — сказала Эверилл улыбаясь.

Уилл покачал головой. Когда они были уже внизу, он сказал:

— Я все устрою, пока ты завтракаешь.

— А ты уже поел? — спросила она.

Из кухни выглянул Лэдди. Едва Эверилл заметила его, он скрылся в кухне, а потом снова выскользнул за дверь и пошел к ней. «Моя маленькая сторожевая собачка», — весело подумала она. Очевидно, мальчик решил, что удобнее наблюдать за ней из кухни, чем слоняться по коридору, рискуя нарваться на неудовольствие Броди.

— Да, я завтракал. Я ведь давно встал, — сказал Уилл, и Эверилл снова посмотрела на него. — Вы с Кейдом долго спали. Его что, беспокоила рана?

— Нет. То есть он не жаловался, но мы оба никак не могли уснуть.

— Понятно. У него есть о чем тревожиться, — сказал Уилл с серьезным видом, подводя сестру к столу. — Однако отец Кейда отказался от титула и своего положения, и теперь хотя бы об этом он может не тревожиться.

— Зато появилось множество новых тревог.

— Но даже это множество новых тревог не так тяжко обременяет его, как мысль о том, что придется бороться с родным отцом за право управлять Стюартом.

Эверилл кивнула, хотя и знала, что Кейд никогда не беспокоился о том, что может проиграть в этом сражении, но самый факт, что придется сражаться с отцом, его угнетал. Трудно поднять оружие на родителя, даже если это порой бывает необходимо. К счастью, в этом отпала необходимость.

— Доброе утро, малыш, — поздоровался Уилл с Лэдди, когда тот встретил их у стола. — Ты побудешь с леди Эверилл, пока она завтракает?

— Да. Я сказал на кухне, что она идет завтракать, — с важностью сообщил Лэдди. — Лили принесет ей поесть.

— Ты славный малый, — похвалил его Уилл, а потом посмотрел на Эверилл, которая села за стол: — Не спеши. Мне понадобится некоторое время, чтобы приготовиться к отъезду.

И с этими словами Уилл ушел.

Лэдди уселся на скамью рядом с Эверилл, весело улыбнулся ей и пожелал доброго утра; вид у него был счастливый и бодрый, несмотря на новый синяк под глазом. Мальчику хорошо досталось от Броди, с горечью подумала Эверилл, но заставила себя улыбнуться:

— Сегодня у тебя очень бодрый вид, Лэдди. Чему ты так рад?

— Погодите — увидите, — уверенно ответил он, а потом объяснил: — Это сюрприз.

— Сюрприз? — с интересом спросила Эверилл и бросила взгляд на кухонную дверь, которая отворилась, пропустив Лили в сопровождении Мортаг, Энни и Бесс.

Лили прикусила губу и разрумянилась, явно чем-то взволнованная, но три остальные женщины прямо-таки сияли от предвкушения чего-то. Сияла даже обычно унылая Мортаг.

— Вот это вам на завтрак, миледи, — сказала Лили, вспыхнув с довольным видом и ставя перед Эверилл поднос.

Она посмотрела на то, что лежало на подносе, заметила свой обычный утренний сидр, а потом широко открыла глаза, увидев тарелку со слоеным печеньем.

— Это ты приготовила? — спросила она у Лили.

Та кивнула, казалось, она с трудом сдерживает свои чувства.

— Попробуйте, — потребовал Лэдди. — Они просто тают во рту и такие вкусные. Лили пришлось защищать свое печенье, не то мы бы все съели.

— Вот как? — весело осведомилась Эверилл и взяла с тарелки теплое печенье.

— Ага. Когда мужчины увидят их, они все подберут в два счета. Так что вы лучше ешьте, пока еще что-то осталось.

Эверилл улыбнулась, откусила кусочек и покачала головой. Печенье действительно таяло во рту. Она медленно жевала, вздыхая от удовольствия, потом проглотила и с восторгом посмотрела на Лили:

— Ты просто богиня в отношении печенья, Лили. Никогда не ела ничего подобного. Ты явно унаследовала от своей матушки склонность к стряпне, потому что печенье это просто замечательное. Даже тетка Дьявола из Доннехэда не печет ничего подобного, а ведь она славится своей стряпней.

— Правда? — пискнула Лили; на ее лице от такой похвалы выразились одновременно ужас и удовольствие, и Эверилл вдруг увидела, что девушка очень хорошенькая, когда она не выглядит грустной, несчастной и бледной.

— Конечно, правда.

— Спасибо вам, миледи. — Лили усмехнулась от радости и удовольствия, а потом спросила: — А как вы думаете, может, я еще приготовлю?

— Ну конечно, приготовь. Потому что я боюсь, что Лэдди прав — мужчины действительно все съедят подчистую.

Лили кивнула, просияв, присела в реверансе, а потом бросилась обратно на кухню: ей не терпелось сейчас же приступить к делу.

— Спасибо, миледи, — сказала Мораг, с ласковой улыбкой посмотрев вслед убегающей дочери. — Вы так обрадовали ее вашей похвалой.

— Я всего лишь сказала правду. Вы с ней обе превосходные кухарки, Мораг. Я очень рада, что могу поручить вам приготовление еды, а не ждать, пока Эйдан найдет бывшего повара и вернет его в Стюарт — если только вы с ней этого хотите.

— Это вы серьезно? — удивилась Мораг.

— Совершенно серьезно.

Служанка замерла, окинув взглядом большой холл. Люди Уилла накануне убрали камыши, отчего воздух стал чище, но грязь на полу стала еще заметнее.

— Я бы хотела, — сказала Мораг с легким вздохом. — И я знаю, что Лили тоже, но мне сдается, вам сейчас больше нужна служанка по дому, чем кухарка, миледи.

Бесс подошла, села рядом с Эверилл и предложила:

— Может, вы съездите в деревню и сообщите, что теперь здесь хозяин ваш муж и что вы предлагаете прислуге вернуться обратно?

Услышав это, Эверилл удивленно спросила:

— Хочешь сказать, что все люди, сбежавшие из замка, живут в деревне?

— Нет, но Энни говорит, что хозяин трактира передаст это сообщение по всей округе.

— Но вернутся ли люди? — усомнилась Эверилл.

— Вернутся, — сказала Энни, усаживаясь по другую сторону от Лэдди. — Они же Стюарты, а Стюарты предпочитают жить в Стюарте. Все, кроме повара, — с гримасой сказала она. — Он француз и очень кичится этим. Бывало, когда леди Мерри и ее мать рядом, он все время улыбается да вздыхает, но едва они отойдут, так что его не слышно станет, начинает хитрить да злобствовать — никого не пропустит.

— Значит, мне придется заехать в деревню, когда Уилл повезет меня, — решила Эверилл.

— А куда это ваш брат хочет нас везти? — немедленно спросил Лэдди, и Эверилл улыбнулась, посмотрев в его решительное лицо.

— У меня кончилось одно лекарство, и брат собирает людей для охраны, чтобы поехать со мной поискать нужную траву. Я хочу сказать, что он везет нас поискать ее, — быстро поправилась она.

Мальчик перестал хмуриться и кивнул:

— Правильно. Надо, чтобы у вас все лекарства были под рукой, раз лэрда то и дело ранят.

— Вот именно, — сухо сказала Эверилл.

— А сколько людей поедет? — спросила Энни с задумчивым видом.

— Кажется, он сказал, что хочет взять с собой три дюжины воинов. А почему ты спрашиваешь, Энни?

— Да ведь три дюжины — это очень много, миледи. Они могли бы быстренько нарезать и привезти много свежего камыша, — пояснила служанка.

— Да, если миледи сумеет заставить их это сделать, — сказала Мораг. — Они так ворчали, когда их попросили убрать старый камыш, и я думаю, им не по нраву придется собирать новый на замену.

— К тому же нужно прежде вымыть пол, а потом уже стелить свежий камыш, — заметила Бесс.

— Мы втроем можем это сделать, — сказала Энни и пожала плечами. — Никому еще не пошло во вред немного тяжелой работы. Мы могли бы по крайней мере начать, и если госпожа и вправду задержится, чтобы поговорить с трактирщиком, и вся округа все узнает, к полудню у нас будут помощники. Служанки согласились.

— Итак, — спросила Энни, — вы велите воинам нарезать камыша, иначе они так и будут стоять вокруг вас с важным видом?

— Велю, — успокоила ее Эверилл, но подумала, что поступит лучше.

Если они берут с собой всего три дюжины, большинство воинов останется в замке и будет слоняться по двору весь день, ничего не делая. Им не повредит, если они отскребут присохшую к полу грязь, так что женщинам останется только вымыть каменный пол. Она решила поговорить с Укллом.

Женщины встали и ушли на кухню, оставив ее с Лэдди.

Бросив взгляд на мальчика, Эверилл заметила, с каким выражением он смотрит на лежащее перед ним печенье. Она взяло одно печенье себе, а тарелку с остальными пододвинула к мальчику:

— Подкрепись. Тебе понадобятся силы, если ты собираешься срезать камыш.

— Кто, я? — удивился Лэдди.

— Нуда. Нельзя же заставлять других делать то, что мы сами делать не хотим? — вполне резонно сказала Эверилл.

Он подумал, а потом спросил:

— Это значит, что нам придется чистить и большой холл, когда мы вернемся обратно?

Эверилл покачала головой. Она не сомневалась, что и воины, и служанки справятся с этим делом без них.

Уилл быстро собрал воинов, которые должны были сопровождать их. Эверилл и Лэдди уже ждали их, стоя на верху лестницы. Рядом с ними стояли две лошади с пони, а также три дюжины верховых. Но улыбка Уилла исчезла, когда сестра попросила его велеть своим воинам помочь с уборкой большого холла.

— Ладно, — тяжело вздохнул он.

— Я все понимаю, — с сочувствием сказала Эверилл. — Но это нужно сделать, а нам сейчас страшно не хватает прислуги. Если бы они могли помочь…

— Ладно, — оборвал он сестру и помог ей сесть в седло. — Я поговорю с военачальником.

— Спасибо, — улыбнулась брату Эверилл.

Потом она посмотрела на Лэдди — мальчик в нерешительности стоял рядом с ее кобылкой и смотрел на пони. На лице его читалось одновременно страстное желание и ужас. Эверилл поняла, что он, наверное, никогда не ездил верхом. Вряд ли он вообще выходил из главного дома, разве что проделывал короткие вылазки на двор замка, и хотя он и был сыном Броди, пока они не приехали в Стюарт, с ним обращались как с сыном служанки. Она не знала, о чем думает ее брат, — быть может, о том, что эта короткая вылазка к реке даст возможность научить мальчика ездить верхом, или, быть может, поскольку сам Уилл научился ездить верхом как раз в возрасте Лэдди, он, не думая, решил, что мальчик уже знает, как это делается; как бы то ни было, она не собиралась заставлять мальчика садиться на пони, поскольку у него был крайне испуганный вид.

— Иди сюда, — позвала она Лэдди и протянула ему руку.

Мальчик поднял на нее глаза:

— Я что, поеду на вашей лошади?

— Нуда, раз тебе приказали быть все время рядом со мной, — спокойно ответила она.

— Ладно.

Он явно почувствовал облегчение, но бросил взгляд на пони, прежде чем принять ее руку.

Лэдди был тяжелее, чем казался на вид, и когда Эверилл с усилием попробовала подтянуть его наверх, несколько воинов спешились и неожиданно пришли ей на помощь.

— Спасибо, — смеясь, сказала Эверилл, когда они усадили Лэдди перед ней.

— Всегда готовы помочь, миледи.

— С удовольствием поможем, миледи.

— Рады помочь, миледи.

И все улыбались, кланялись и пятились назад. С этими людьми она выросла, и они всегда относились к ней как к дочери своего лэрда — с некоторым равнодушным почтением. И уж конечно, они никогда не удостаивали ее пылкими взглядами и улыбками, как сделали это сейчас, и никогда не бросались с такой поспешностью и готовностью помочь ей. Это странно, в замешательстве подумала Эверилл, потом слегка тряхнула головой и проверила, удобно ли уселся Лэдди.

— Тебе удобно? — спросила она и с удивлением обнаружила, что мальчик сердито смотрит на мужчин, которые помогли им. — Что случилось?

— Им не следует так смотреть на вас, — с угрюмым видом ответил он. — Вы ведь жена лэрда.

— А как они на меня смотрят?

— Будто вы девчонка, которую они хотят затащить в кусты.

Эверилл была настолько. шокирована этими словами, что едва смогла перевести дух.

— Вовсе они так не смотрели, — с сомнением сказала она, после чего строго спросила: — И кто это научил тебя так выражаться?

— Ах, да так все говорят. — Лэдди пожал плечами, а потом признался: — Я не совсем понимаю, для чего нужно затаскивать женщину в кусты, знаю только, что так поступает мужчина с женщиной, которая ему нравится.

— А, ну да… — Эверилл откашлялась. — В присутствии дамы так выражаться не принято. Ведь ты же будущий рыцарь.

— А служанкам так можно говорить?

— А они говорят? — спросила Эверилл.

— Энни вчера рассказывала Мораг, что когда принесла эль к столу, лэрд Уилл и Эйдан смеялись, что, дескать, лэрду досадно, что он не может уединиться с женой — как только он хочет вас завалить, кто-то пускает в него стрелу или еще что-то.

«Уж эти мне мужчины!» — подумала Эверилл и закрыла глаза со вздохом.

— И потом, воины все время говорят об этом. Они рассуждали и о том, как повезло лэрду Кейду, что он может спать с вами в одной постели.

— Они думают, что моему мужу повезло? — с удовольствием переспросила Эверилл, решив поначалу, что они скорее жалеют ее мужа.

Все они знали, сколько мужчин отвергли ее до того, как он взял ее в жены. И потом, никто из них не был слеп и ясно видел, что она такая непривлекательная.

— Да, — важно сказал он. — С тех пор как лэрда ранили стрелами и вы привезли его домой. Они говорят, что вы приехали вся промокшая насквозь и почти голая, сидели на лошади лэрда, точно королева-победительница, и на вас стоило посмотреть. — Он вздохнул. — Жаль, я не видел.

— И хорошо, что не видел, — возразила негромко Эверилл, вспыхнув.

Ее в тот день больше занимало, как перенести Кейда в постель и заняться его ранами, чем то, как она выглядит. Так было до тех пор, пока не примчалась Бесс и не закутала ее в меховое одеяло; она как раз шла за мужчинами, которые вносили Кейда в их комнату, когда заметила, что сорочка на ней промокла, стала прозрачной и прилипла к телу.

В то время Эверилл об этом как-то не раздумывала, потому что — исходя из ее опыта — мужчины никогда не смотрели на нее иначе как на скучную сестру Уилла или как на некрасивую дочь лэрда Мортаня. Ее сильно потрясло, когда она услышала слова Лэдди. Никто не считал ее привлекательной. Она даже не думала, что Кейд может придерживаться такого мнения, хотя он держался с ней так, будто она в достаточной мере ему нравится. Она думала, что он просто добрый человек, потому что она стала ему нравиться, когда ухаживала за ним, и потому что она сестра его друга. Конечно, именно по этим причинам он женился на ней. И еще из-за ее приданого.

Глава 15

— Господи! — удивленно сказала Эверилл Уиллу, когда воины, широко улыбаясь, принялись резать камыши. — Видишь? Они вовсе не возражают.

Уилл только фыркнул:

— Они не стали бы улыбаться и так усердно работать, если б об этом их попросил я.

— Уверена, стали бы, — пробормотала Эверилл и пошла по топкой земле в поисках нужного растения.

Хотя Уилл согласился немного уклониться от маршрута и заехать в деревню, чтобы коротко переговорить с трактирщиком и его женой, и даже согласился позволить своим людям отыскать и нарезать камыши, сам он отказался просить их, настояв на том, что это должна сделать Эверилл.

Она немного разволновалась, когда Уилл призвал воинов выслушать ее, и она пару раз запнулась, хотя обычно никогда не заикалась, разговаривая с воинами Мортаня. Но обрадовалась и приятно удивилась, когда они все согласились помочь. Она ни минуты не верила, что они не согласились бы, если бы Уилл попросил их, а не приказал. На самом деле Эверилл подозревала, что им было очень скучно в замке и они стали бы заниматься чем угодно, лишь бы как-то развлечься. И она была за это благодарна. Еще одно дело можно будет вычеркнуть из ее списка — с такой скоростью они очень быстро приведут дом в порядок независимо оттого, вернутся слуги в Стюарт или не вернутся.

Эверилл увидела в траве знакомый стебель и остановилась. Она наклонилась и отвела ветви других растений, чтобы лучше рассмотреть то, которое искала. Вдруг она чуть не потеряла равновесие, потому что воин, который шел сзади нее, не остановился достаточно быстро и врезался в нее, отчего Эверилл шатнулась вперед. Одной рукой она ударилась о мокрую землю, а потом напряглась, почувствовав, что воин схватил ее за бедра, чтобы не дать упасть. Он не сразу отпустил ее, и она обернулась и взглянула на него широко открытыми глазами. Он тоже широко открыл глаза, когда обнаружил, что прижимает к себе жену лэрда Стюарда. Он отпустил ее и словно ошпаренный попятился.

— Простите, миледи, — промямлил воин, но Эверилл не могла не заметить, что взгляд его не отрывался от ее ягодиц.

В полном замешательстве от происходящего, Эверилл оттолкнулась, выпрямилась и с усилием улыбнулась Лэдди, когда тот поспешил к ней, глядя на злополучного воина, точно маленькая злая собачонка.

— Не думаю, что тебе следует наступать на пятки миледи, Доджи, — сухо сказал Уилл, появляясь из леса.

— Да, милорд, — тут же ответил воин и отступил еще на несколько шагов.

Уилл кивнул и, посмотрев на сестру, спросил:

— Все в порядке?

Та кивнула и присела на корточки, чтобы сорвать растение, которое так долго искала.

— Это оно? — спросил Уилл, опускаясь рядом с ней на корточки.

— Да, — пробормотала Эверилл.

Она вынула ножик и срезала несколько стеблей.

— А этого хватит? — спросил Уилл.

Эверилл улыбнулась:

— Этого хватит, чтобы приготовить только один пузырек настойки.

— И сколько ты хочешь приготовить?

Эверилл подумала и решила:

— По крайней мере два.

Она надеялась, что потребуется всего пара капель, прежде чем Броди бросит пить, как это сделали его отец и брат, но лучше запастись с избытком, чем потом жалеть.

— Я пошлю кого-нибудь из воинов в замок за повозкой. Камыша нарубили очень много, и его неудобно нести в руках.

Когда Уилл скрылся из виду, Эверилл повернулась к Лэдди и сказала:

— Беги за моим братом и попроси его, чтобы он велел всем воинам смотреть, не увидят ли они нужное растение. Если столько народу займется поисками, мы все сделаем быстро и вернемся домой.

Мальчик кивнул и бросился за Уиллом. Эверилл пошла дальше, но, сделав всего пару шагов, поняла, что ей нужно сходить под кустики. Она решила потерпеть до возвращения в замок, но, к тому времени как к ней вернулись Лэдди и Уилл, поняла, что больше терпеть не в состоянии.

Она выпрямилась и поманила к себе брата, который остановился поговорить с охраняющими ее людьми.

— В чем дело? — спросил Уилл, подходя к ней. Эверилл замялась, покраснела и привстала на цыпочки, чтобы все объяснить.

— А, — кивнул Уилл, потом оглянулся, махнул воинам рукой, а сам взял Эверилл за руку и повел в лес.

Лэдди сразу собрался идти за ними, но Уилл обернулся и покачал головой:

— На сей раз, дружок, ты не можешь охранять свою госпожу. Ей нужно опорожнить дракона.

Лэдди недоверчиво округлил глаза:

— У нее есть дракон?

Уилл расхохотался и жестом велел ему оставаться на месте.

— Я скоро вернусь и объясню, в чем дело.

Лэдди пошел медленнее, но не остановился, и Эверилл улыбнулась ему с успокаивающим видом:

— Это женские дела.

— А-а. — Мальчик нахмурился, но не остановился и сказал: — Тогда зачем он тоже идет?

Эверилл закатила глаза и вздохнула:

— Ладно, Можешь идти вместе с Уиллом. — Потом бросила взгляд на людей, которые тоже пошли за ними, и резко сказала: — Но не вы.

Воины разом остановились, переглянулись, словно не зная, можно ли не подчиниться миледи.

— У меня здесь два сторожа, и этого достаточно. Почему бы вам не заняться поисками растения?

Воины кивнули и начали шарить глазами по земле. Хотя Эверилл не могла не заметить, что, в общем, они двигаются потихоньку в их сторону. Она покачала головой и проворчала:

— Вот мы вернемся, и я хорошенько поблагодарю Кейда за это.

Уилл фыркнул и повел ее по узенькой тропинке в заросли деревьев. Там он остановился.

— Годится?

Эверилл огляделась.

— Прекрасно.

— Тогда пойдем, Лэдди. — И он выпустил руку Эверилл и взял за руку мальчика. — Нам надо отойти в сторонку, чтобы Эверилл могла спокойно присесть под кустик.

— Присесть под кустик? — спросил Лэдди. — А почему вы не сказали этого раньше?

— Леди не говорят о таких вещах на людях, — сухо возразил Уилл.

— Подождите! — Лэдди неожиданно замер на месте, вынудив остановиться и Уилла тоже. — Я не должен выпускать ее из виду. Так велел лэрд.

— Но ведь не можешь же ты стоять и смотреть?

Уилл схватил его за шиворот и заставил отойти.

— Не могу. — И он ухватился за ствол дерева, вынудив их опять остановиться. — А как мы узнаем, вдруг ей понадобится помощь?

«Какой упорный малый!» — раздраженно подумала Эверилл, которой хотелось, чтобы Уилл оттащил его подальше, к маленькой лужайке, и она смогла бы спокойно справить нужду.

— Она будет петь, правда, Эверилл? — сказал Уилл.

— Нет, не буду, — твердо ответила она.

Даже ради спасения своей души Эверилл не могла бы напеть какую-нибудь мелодию… даже чтобы заставить их уйти.

— Но я буду разговаривать, если вы будете любезны уйти отсюда.

— Ну вот, — сказал Уилл. — Она будет разговаривать, и мы будем знать, что с ней все в порядке.

После некоторого раздумья Лэдди кивнул с важным видом и шагнул в сторону лужайки.

— Ну тогда ладно.

— Слава Богу, — проворчала Эверилл.

Дождавшись, пока они скроются за высокими кустами, откуда ее не будет видно, она подняла юбку. Это такое испытание — быть женщиной, ей-богу. Будь она мужчиной, она просто стала бы к ним спиной, и все. Но нет. Она женщина, а женщина должна задрать юбку и сорочку и сесть на корточки так, чтобы не потерять равновесия.

— Она молчит, — огорченно сказал Лэдди, глядя на кусты, за которыми уединилась Эверилл.

Но тут они зашевелились, и на лужайку вышла его госпожа. Тяжело вздохнув, она высказала мысль, которая больше всего ее занимала последние минуты:

— Как ты думаешь, Уилл, что будет делать Кейд, если его пропавшие люди не появятся вскоре?

Эверилл знала, что Кейд о них беспокоится, и это беспокойство висело на нем, точно старый плащ. Домнелл, Йен и Ангус не выходили у него из головы.

— Если они не появятся к ночи, он пошлет отряд верховых на поиски завтра утром, — ответил Уилл.

— Что?! — крикнула Эверилл.

— Я сказал… — начал Уилл, но она прервала его.

— Я слышала твои слова, — угрюмо проговорила Эверилл, не понимая, почему муж ничего не сказал ей об этом.

Почему мужчины не видят затруднений, разговаривая друг с другом, но им кажется немыслимым говорить о делах с женами? Ее мать, кажется, последней узнавала о том, что происходит в Мортани.

— Уилл, почему… — начала она и внезапно замерла, испуганно прислушиваясь к шороху в кустах.

— Она опять перестала разговаривать.

Она обернулась и закричала, потому что одетый в плед мужчина, спотыкаясь, вышел из кустов и пошел прямо на нее. Мужчина протянул к Эверилл руку и рухнул прямо у ее ног, как раз в тот момент, когда Уилл и Лэдди выскочили на лужайку.

Уилл и Лэдди остановились и с недоумением посмотрели на человека, который лежал на земле без сознания. Первым заговорил Лэдди:

— Что с ним?

Эверилл устремила на мальчика испуганный взгляд:

— Не знаю.

Уилл опустился на колени рядом с незнакомцем и перевернул его лицом вверх.

— Ну что? — спросила Эверилл, когда он выругался. — Ты знаешь его?

Она осеклась, потому что сама узнала этого мужчину.

— Домнелл!

— Да, это он, — пробормотал Уилл, отогнул плед и поднял окровавленную рубашку, обнажив рану в боку.

— Дай взглянуть, — попросила Эверилл, оттесняя Уилла и наклоняясь над мужчиной, чтобы осмотреть его рану.

Она не подняла глаз, когда воины Мортаня выбежали на лужайку, услышав ее крик. Воины окружили их, держа мечи наготове, но, поняв, что происходит, спрятали их обратно в ножны.

Домнелл, Йен и Ангус пробыли в Мортани две недели, прежде чем Кейд пробудился от своего долгого сна. Шотландцев знали большинство, если не все воины-англичане, и Эверилл услышала, как они повторяют имя Домнелла, пока она осматривала рану, а потом увидела старые и новые пятна крови.

— Этой ране несколько дней, и она открылась снова, — угрюмо сказала она. — Нужно скорее везти его в замок.

Уилл кивнул и взял Домнелла на руки, как ребенка. Эверилл безмолвно наблюдала за братом. Они поднялись и пошли по лесу туда, где были привязаны их лошади. Уилл передал Домнелла одному из воинов, чтобы тот подержал его, пока он усядется в седло, а потом взял его к себе на лошадь. Он подождал, пока Эверилл и Лэдди устроятся на кобылке, и посмотрел на людей, садившихся на лошадей:

— Доджи, ступай и скажи всем, чтобы они перестали резать камыш и обыскали лес — может, они найдут там Йена и Ангуса или что-нибудь необычное. Ты останешься с ними и поможешь в случае чего.

Воин кивнул, снова спешился и отправился к сборщикам камыша, а Уилл пришпорил лошадь и поскакал к замку. Эверилл немедленно пустила свою кобылку следом и обхватила рукой Лэдди, когда тот чуть не свалился с седла. Это было машинальное, почти не замеченное ею движение. Эверилл думала о Домнелле и обо всем, что нужно будет сделать с ним, когда они привезут его домой… а также она думала о том, что сталось с Йеном и Ангусом.

— Люди должны будут дать тебе клятву верности, — заметил Гавейн, спускаясь по лестнице вслед за Кейдом.

— Да, — пробормотал тот, но вдруг резко остановился, услышав шум в холле. — Какого черта? Что случилось?

— Судя по всему, леди, ваша жена, велела воинам-англичанам вычистить пол в холле, — изумленно проговорил Эйдан.

В холле трудились несколько человек. Это не были только воины Мортаня. Там работали еще и женщины, одетые как крестьянки, и даже несколько мужчин в крестьянской одежде.

— Опять? — спросил Гавейн, поднимая брови.

— Да. Вчера она велела им убрать старый грязный камыш, — пояснил он. — Я заметил, что она не приставила к делу наших людей. Ваша жена — разумная женщина. Она понимает, на что годится англичанин, и не ошибается, полагая, что воинами-шотландцами нельзя вертеть как угодно.

Это замечание вызвало у Кейда усмешку, но он тут же сказал:

— Уилл — мой друг, и он хороший воин. Его люди очень отважны. Не нужно, чтобы они слышали, как ты оскорбляешь их такими словами, они ведь проделали дорогу сюда, чтобы охранять меня.

— Да, милорд, вы правы, — согласился Эйдан и добавил, вздохнув: — Хотя очень трудно не подшучивать над ними.

— Да, — сказал Кейд, убирая с лица усмешку и спускаясь вниз по лестнице.

Поговорив с отцом после отъезда Эверилл и Уилла, они с Гавейном и Эйданом решили спуститься вниз и обсудить, что следует сделать в первую очередь теперь, когда Кейд стал лэрдом; но эта мысль уже не казалась им привлекательной, потому что в холле, где они собрались расположиться за столом, было шумно и суетливо, поэтому Кейд направился к двери.

— Лучше пойдем выпьем в трактире, а здесь мы будем мешать.

Эйдан и Гавейн согласились с этим предложением; они как раз подошли к двери, когда та распахнулась и в холл торопливо вошел воин-шотландец. Увидев Кейда, он резко остановился и сообщил:

— Меня послали сказать, что леди Эверилл, ее брат и пятеро воинов мчатся по холму сломя голову. Что-то случилось. И похоже, что у лэрда Мортаня в седле сидит раненый.

Услышав это, Кейд встревожился. Почему к замку приближаются только пятеро воинов и почему они скачут во весь опор? Он видел, когда они уезжали, что замок покинули тридцать шесть человек. Чтоже случилось с остальными?

Всадники ворвались на двор, когда Кейд спускался по ступеням. Ему хотелось побежать им навстречу, но он понимал — если они везут раненого, они подъедут прямо к главному дому, чтобы ему поскорее оказали помощь. Поэтому он остался ждать у подножия лестницы, напрягая зрение, пытаясь рассмотреть, все ли в порядке с Эверилл. К его великому облегчению, с женой было все благополучно. Тогда он перевел взгляд на Уилла и заметил раненого человека в его седле. Увидев плед, Кейд помрачнел, не понимая, кто бы это мог быть.

Как бы ни был он охвачен любопытством, он направился прежде всего к Эверилл, когда ее лошадь остановилась у ступеней крыльца. Кейд снял с лошади Лэдди и помог Эверилл спуститься с лошади.

Кейд быстро поцеловал жену в лоб и повернулся к Уиллу.

— Кто это?… — начал было он.

— Это Домнелл, — тихо ответила Эверилл и на миг сжала руку мужа, желая выразить молчаливое сочувствие.

— Домнелл? — изумленно повторил Кейд.

— Да. — Уилл спрыгнул на землю позади него. — Он ранен в бок мечом. Ране несколько дней, но она открылась. На тунике свежая и старая кровь.

Домнелла понесли в дом, и Уилл с Кейдом пошли к двери.

— А он сказал, что случилось?

— Нет. Он ничего не мог нам сказать. Он потерял сознание.

— А где вы его нашли? — спросил Кейд.

— Он вылетел из кустов на поляну. Эверилл ходила облегчиться, а мы ее караулили.

Кейд кивнул, выслушав все объяснения; они прошли через холл и поднялись наверх. Дойдя до просторной пустой комнаты, они молча смотрели, как мужчины положили Домнелла на кровать и как Эверилл немедленно принялась хлопотать над ним, приказывая принести горячей воды и полотенец для перевязки.

Эйдан и Гавейн отправились выполнять ее приказания. Эйдан вышел в коридор и громко крикнул вниз, чтобы принесли воду и полотенца. Гавейн спросил, где ее сумка с лекарствами, а потом бросился за ней к сундуку. Кейд же подошел к кровати и устремил взгляд на Домнелла.

— Плохо дело? — спросил он, глядя на бледного человека, лежащего на кровати.

— Довольно плохо, — осторожно ответила Эверилл, приложив руку к ране.

— Он выживет?

Эверилл закусила губу, а потом вздохнула и покачала головой:

— Не знаю. Сделаю, что в моих силах… будем молиться, чтобы у него не начался жар, и уповать на то, что он потерял не очень много крови.

Понимая, что она не сможет сделать ничего большего, Кейд кивнул и замолчал; Гавейн подбежал с сумкой в руках. Мгновение спустя Эйдан привел Бесс и Лили с водой и полотенцами. Женщины осмотрели раненого и начали выгонять из комнаты мужчин.

Кейд мог бы возразить, но подчинился. Женщины сделают все, что в их силах, а присутствие посторонних только помешает им, решил он и пошел к двери, сказав только:

— Пошлете за мной, если он очнется.

Уилл, Эйдан и Гавейн уже были в холле и ждали, когда появится Кейд. Лица у них были мрачные.

— Плохо дело, милорд, — сказал Эйдан.

Кейд взглянул на Уилла:

— Вы обыскали округу?

— Когда мы уезжали, я послал людей на поиски. Если Ангус и Йен в лесу, их найдут.

Кейд кивнул, ему тоже хотелось принимать участие в поисках, но из-за недавнего ранения он не мог это сделать.

— Даже и не думай об этом, — угрюмо сказал Гавейн, очевидно, поняв, о чем думает Кейд. — Ты еще не оправился после того, как в последний раз вышел за пределы двора. Оставь это людям лэрда Мортаня. Если Ангус и Йен в лесу, их найдут.

— Да, — согласился Уилл, — и потом, я вовсе не желаю гоняться за Эверилл, когда та услышит, что ты ушел, и помчится следом за тобой.

Кейд улыбнулся, услышав это предположение, и нехотя согласился:

— Подожду, пока они кончат поиски, но если не найдут, я не стану ждать до утра, как мы запланировали, а вышлю поисковую группу проверить дорогу в Англию. Они отправятся сегодня же ночью.

Все согласились с ним и спустились вниз.

Звук открываемой двери пробудил Эверилл от легкого сна — она и не заметила, как уснула, сидя в кресле рядом с кроватью Домнелла. Протерев глаза, Эверилл выпрямилась и посмотрела на дверь, что была ближе к кровати, и нахмурилась, увидев, что она осталась закрытой.

Какое-то движение привлекло внимание Эверилл ко второй двери, ведущей в коридор, как раз когда Кейд закрыл ее. Дверь находилась в противоположном конце комнаты, и Эверилл сказали, что эта комната раньше была двумя очень маленькими спальнями, но несколько лет назад Гавейн и Броди повредили разделяющую их стену, когда были пьяны и подрались. Мерри велела не чинить стену, а убрать ее и превратить две комнаты в одну большую для гостей. Так что теперь это была единственная комната в замке с двумя входами. И сегодня это очень пригодилось. Пока мужчины сгрудились у одной двери, стараясь поосторожнее внести в комнату Домнелла, лежащего без сознания, Эверилл просто вбежала в нее через вторую дверь и принялась застилать постель для раненого.

— Жена. — Кейд остановился рядом с Эверилл, поцеловал в лоб и устремил взгляд на раненого. — Он не шевелится?

Эверилл покачала головой.

— Я недавно слышала в холле какой-то шум. Что это?…

— Броди, — угрюмо ответил Кейд. — Он требовал виски. Он был уверен, что его не станет на этот раз тошнить. Дурак, — сухо добавил Кейд.

Эверилл нахмурилась, вспомнив, что настойки у нее не осталось.

— И что ты сказал?

— Сказал, что у нас кончилось виски, потом велел Эйдану принести ему поесть.

— И он поел? — с любопытством спросила Эверилл.

— Да. Все съел. Эйдан сказал, что Броди после еды выглядел гораздо лучше. Он держался на ногах, был одет и ходил совсем не шатаясь. Но вниз он не спустился. Охрана Уилла принесла растения, которые ты искала, — продолжал Кейд. — Ты сможешь приготовить утром свою настойку? Я не хочу давать Броди виски без нее.

— Да, приготовлю.

— Если эта твоя настойка не удержит Броди от пьянства, мне придется выгнать его из замка. Я не позволю ему оскорблять воинов и слуг, а он не в состоянии следить за собой, когда пьян.

Эверилл кивнула и спросила:

— А как твой отец?

— За целый день ни капли не взял в рот… но прошел всего один день, — предостерегающе заметил Кейд. — Завтра он опять может попросить виски.

— Да.

Она вздохнула. Интересно, что есть в этом виски, почему оно держит людей в своей власти? Неужели их жизнь на самом деле настолько ужасна, что они предпочитают напиваться до потери сознания, лишь бы не видеть этой жизни? Да, жизнь тяжела, и многие поменялись бы с ними местами не раздумывая — мужчины и женщины, которые буквально стирали за работой пальцы до костей за малую плату или вообще бесплатно. Смешно, но эти люди были, вероятно, счастливее, чем Броди и отец Кейда, обладавшие столькими привилегиями. Эверилл этого совершенно не понимала.

Внезапно Кейд, стоявший рядом с ней, насторожился. Эверилл проследила за направлением его взгляда и увидела, что муж смотрит на Домнелла, который открыл глаза и в замешательстве озирается вокруг. Эверилл немедленно встала и взяла в руку кружку с медом, стоявшую на столике. Она принесла мед уже несколько часов назад, и теперь он, конечно, остыл, но вряд ли это было важно для раненого.

Когда она повернулась к Домнеллу с кружкой в руке, Кейд обошел вокруг кровати и помог ему приподняться, чтобы тот мог попить.

Эверилл поднесла кружку к губам раненого и сказала:

— Пейте.

Судя по виду Домнелла, он собрался протестовать, но только молча открыл рот.

— Благодарю вас, миледи, — прошептал шотландец после четвертого глотка.

Эверилл опять поставила кружку на столик, а потом потрогала лоб Домнелла. Никаких признаков жара не было. Она выпрямилась и кивнула мужу.

— Ты можешь говорить? — сразу спросил его Кейд.

— Да, — со вздохом ответил Домнелл.

— Где Ангус и Йен?

— Мертвы, — последовал мрачный ответ.

Эверилл бросила на мужа тревожный взгляд, заметив, что у того такой вид, будто его ударили в живот. Кейд побледнел и опустился на край кровати. На его лице появилось выражение смятения и утраты, потом он овладел собой и мрачно спросил:

— Как это случилось?

— Это случилось после того, как мы выехали из дома твоего дяди. Мы заехали туда, чтобы забрать твой сундук, как ты просил… — Домнелл замолчал, помрачнел, а потом сказал: — Наверное, кто-то узнал, что в нем лежит. На нас напали в ту же ночь, когда мы расположились на ночлег. Я проснулся оттого, что мне в живот воткнули меч, а надо мной стоит какой-то человек.

— Ты его узнал?

Кейд задал свой вопрос с таким мрачным видом, что Эверилл не позавидовала бы этому человеку в том случае, если Домнелл его узнал. Лицо у Кейда было холодное и угрюмое, и Эверилл не сомневалась, что он будет мстить. Она почти обрадовалась, когда Домнелл сказал:

— Нет. Но это был шотландец. По крайней мере на нем был плед. — Он замолчал, облизнул губы и добавил: — Я слышал, как кричали Йен и Ангус, а потом потерял сознание. Я не знаю в точности, сколько прошло времени, прежде чем я очнулся. Был день… Сундук исчез, а Йен и Ангус были мертвы. Я был уверен, что тоже скоро умру. Но все-таки я постарался как можно лучше перевязать себя, похоронил их обоих и поехал сюда.

— Грабители не взяли лошадей? — удивился Кейд.

— Думаю, они взяли двух других, но лошадь Йена была на месте. Это строптивое животное, наверное, сбросило того, кто попытался ехать на нем, и вернулось к Йену. Когда я очнулся, лошадь стояла поблизости и щипала траву. — Домнелл вздохнул. — Лошадь и меня сбросила утром. Хорошо, что я успел добраться до земель Стюартов. От этого рана у меня снова начала кровоточить… и я решил, что вот-вот умру, когда услышал голоса. Когда я разобрал, что голоса принадлежат англичанам, я поначалу испугался, что поехал не в ту сторону и снова оказался в Англии, но потом узнал голос леди Эверилл и…

Он пожал плечами, сочтя ненужным добавить что-либо еще.

Эверилл хотелось утешить мужа, но чем могла она его утешить? Она знала, что Кейд очень любит своего родича Йена. Любил его и Уилл. Брат говорил ей: они все находились в одной камере, когда были в плену. Мысль о брате заставила ее вздохнуть. Каково ему будет услышать эти новости?!

— Мне пойти привести сюда Уилла и Эйдана? — тихо спросила Эверилл.

Кейд кивнул, и она посмотрела на Домнелла:

— Хотите есть?

— Да, — ответил тот. — Все это время я ел только ягоды и все, что мог найти в лесу.

— Тогда я принесу вам поесть.

И она вышла из комнаты.

Эйдан тихо разговаривал с Уиллом, сидя за столом, когда Эверилл вошла в большой холл. Она рассказала им, что Домнелл пришел в себя, и они сразу ринулись наверх.

Эверилл почти дошла до кухни, когда заметила, что пол устлан свежим чистым камышом. Кажется, к тому времени, когда воины перестали срезать камыш при появлении Домнелла, у них уже было нарезано достаточно. Наверное, ей не следовало удивляться. Этим делом занимались тридцать человек, и работали они очень усердно.

Теперь холл выглядел совсем по-другому, хотя стены нуждались в побелке. Еще нужна была мебель, а шпалеры на стенах нужно было вычистить, и…

На этом Эверилл прекратила свои размышления. Дурной запах исчез, пол был чистый. Остальное могло немного подождать.

Она вошла в кухню и остановилась, увидев толпу мужчин и женщин.

— Ах, миледи! — бросилась к ней Мораг, как только заметила Эверилл в дверях. — Вам что-нибудь нужно? Не хотите поужинать? Время обеда давно прошло. Все уже поели, и я спрашивала у лэрда, не принести ли вам поднос. Он сказал, чтобы я не утруждала себя и не ходила наверх, он пошлет вас вниз, если вы проголодались, а сам посидит немного с Домнеллом. Но когда вы не сошли вниз, я решила — может, вы уснули, а у него не хватило духа вас разбудить.

Эверилл только моргала от этого потока слов, потом улыбнулась:

— Да нет. Я пришла за… — Она тряхнула головой, собираясь с мыслями. — Кто все эти люди?

— Это первые из слуг, которые вернулись, — ответила Мораг с улыбкой.

— Вот как. — Эверилл с любопытством окинула взглядом мужчин и женщин и спросила: — А почему они все здесь?

— Ну, они расспрашивали про вас и про лэрда, а мы их уверяли, что все будет хорошо и что им нужно остаться.

— И вы подкупили их, угостив печеньем Лили, я вижу, — весело сказала Эверилл, когда Лили поставила поднос с угощением на стол и все столпились вокруг него, чтобы попробовать лакомство.

— Мы отложили немного для вас и для Домнелла, — успокоила ее Мораг, а потом с грустью добавила: — Если, конечно, он очнулся и может поесть.

— Ах да. — Эверилл вспомнила, зачем она пришла сюда. — Он очнулся. Я пришла за едой для него.

— Вот как! — Мораг просияла. — Очнулся и хочет есть. Это хороший знак.

— Да, — согласилась Эверилл.

Это был очень хороший знак. Очень скоро Домнелл встанет и начнет ходить.

— Я соберу ему поесть, а потом и вам поставлю подносы на стол, — сказала Мораг, принимаясь хлопотать — нарезать для Домнелла мясо, сыр и хлеб.

Но вдруг она остановилась, бросила взгляд на свою госпожу и спросила:

— Или вы хотите поужинать в своей комнате? Мне не составит труда принести поднос наверх.

Предложение показалось Эверилл соблазнительным, она замялась, и Мораг кивнула и снова принялась хлопотать.

— Я принесу его вам наверх, — сказала она.

— Спасибо, Мораг, — с искренней благодарностью проговорила Эверилл. — Я ценю вашу заботу.

— Да я же сказала, мне не трудно. — Мораг подала ей поднос для Домнелла. — Поднос для вас я принесу одним мигом.

— Спасибо, — еще раз сказала Эверилл и пошла к выходу, и поскольку Мораг поспешила открыть перед ней дверь, поблагодарила ее в третий раз.

После шума, стоявшего в кухне, большой холл показался грустным и тихим, и Эверилл огляделась, не понимая, почему эти люди не пришли разговаривать сюда, но тут ее взгляд упал на две единственные скамьи, стоявшие у стола, которые остались целыми, и она сообразила, что людям просто негде сидеть. И потом, хотя кое-кто из них вернулся, они все же остерегались, что Броди или его отец напьются, сойдут вниз и поднимут шум. Она подумала, что потребуется некоторое время, прежде чем они почувствуют себя в достаточной степени спокойно, чтобы снова сидеть в большом холле. Быть может, как только Броди исправится или будет изгнан, думала Эверилл, поднимаясь по лестнице..

Мужчины спокойно беседовали, но замолчали, как только она вошла. Решив, что они ждут, когда она уйдет и можно будет продолжать разговор, Эверилл молча поставила поднос на столик у кровати Домнелла и повернулась, чтобы уйти.

Ее взгляд скользнул по коридору к комнатам в противоположном конце; она прислушалась и успокоилась, ничего не услышав, кроме тишины. Надеясь, что отец и брат Кейда спят и этой ночью не поднимут шума и не отпугнут вернувшихся слуг, Эверилл пошла в свою комнату.

Она так устала, что забыла взять в холле факел, чтобы зажечь у себя свечу, но на сундуке у двери стояла зажженная свеча. Эверилл с удивлением посмотрела на нее, потом обернулась, услышав шум за спиной.

Она замерла и широко открыла глаза, увидев, что к ней идет Броди.

Глава 16

— Б-Броди! — удивленно ахнула Эверилл и инстинктивно начала пятиться назад, когда он шагнул вперед. — Я… Ч-что вы з-здесь д-делаете?

— Пришел посмотреть на жену брата, — грубо ответил он, наступая на нее. — И спросить, почему она меня травит.

Широко раскрыв глаза, встревоженная Эверилл бросила взгляд на дверь, но она уже была так далеко от входа, что спастись через дверь не было возможности. Потом она хотела позвать Кейда, но и пикнуть не успела, как Броди зажала ей рот рукой. Прижавшись к ней всем телом, он продолжил подталкивать ее в сторону кровати.

— Я подумал, что кто-то подмешивает что-то в виски, когда меня стало рвать всякий раз, как я выпью, — угрюмо проговорил Броди, не переставая подталкивать ее. — Но до сегодняшнего вечера я не был уверен. Вечером, поев, я почувствовал себя гораздо лучше и воспользовался потайным коридором, чтобы выскользнуть из замка и пойти в трактир глотнуть виски. И знаешь, что случилось?

Поскольку Эверилл молча во все глаза смотрела на него, он немного встряхнул ее.

— Ты знаешь, что случилось?

Эверилл быстро затрясла головой.

— Ничего, — сказал он вкрадчиво. — Меня не тошнило. Я был в полном порядке! Поэтому я выпил еще и стал думать: кому в Стюарте понадобилось делать так, что мы все заболевали от выпивки? И знаешь что?

Эверилл торопливо замотала головой, опасаясь, что он снова встряхнет ее.

— Я вспомнил, что это ты всегда приносила виски. Мило улыбалась и предлагала его, как некий ангел небесный, и все время предупреждала меня, что мой организм не выдержит и что от выпивки нам станет плохо. — Броди яростно встряхнул ее. — Это была ты, да?

Эверилл судорожно сглотнула, не зная, что отвечать. Она молча смотрела на Броди, жалея, что не позвала мужа, как только обнаружила в комнате его брата.

— Это была ты, да? — кипя от ярости, повторил Броди.

Потом тряхнул Эверилл с такой силой, что перед глазами у нее вспыхнули искры, и впервые ей показалось, что он хочет убить ее.

Закрыв глаза, она кивнула.

— Так я и знал, мерзкая сука! — бросил Броди и отшвырнул ее от себя, как комок грязи.

Эверилл задохнулась от страха, ощутив, что падает, потом удивленно вскрикнула, поняв, что грохнулась на кровать. Она хотела было позвать Кейда, но Броди снова накинулся на нее и ударил кулаком в лицо так, что у Эверилл дух захватило.

Она со стоном закрыла глаза и замотала головой, пытаясь избавиться от боли и не поддаться темноте, грозившей затопить ее. Эверилл понимала, что если она сейчас потеряет сознание, то умрет.

— Я убью тебя! — проревел ей в ухо Броди, задирая на ней юбку. — Но сперва я немного позабавлюсь.

Охваченная паникой, Эверилл согнула ногу и лягнула его, угодив прямо в причинное место. Ловя ртом воздух, Броди мгновенно отшатнулся от нее. Но тут позади него неожиданно возникла Мораг и, занеся у него над головой пустой поднос, огрела его по голове изо всех сил. У Броди словно искры посыпались из глаз, раздался страшный грохот. На этот раз двух ударов не понадобилось. Глаза у Броди закатились, и он рухнул на Эверилл без чувств.

Мораг сразу отбросила поднос в сторону и попыталась стащить лежащего без сознания Броди с Эверилл и освободить ее.

— Миледи! — с усилием выговорила она. — С вами все в порядке?

— Да, — слабым голосом отозвалась Эверилл и подняла руки, чтобы помочь ей сдвинуть с себя Броди.

В конце концов они перекатили его на середину кровати, а потом Эверилл быстро спрыгнула на пол. Мораг помогла ей удержаться на ногах, потому что Эверилл немного пошатнулась в спешке.

— Всегда-то он был дурной травой, этот вот, — мрачно сказала Мораг. — Даже в детстве. Бегал везде, всех задирал да девчонок щупал.

Эверилл вздохнула:

— Думаю, уже послезавтра с ним не будет проблем. Кейд сказал, что поговорит с ним, и если он не бросит пить, выгонит его из Стюарта. Полагаю, Броди предпочтет изгнание.

— А я вот думаю, что лэрд Кейд не даст ему выбирать, когда увидит ваше лицо. Этому мерзавцу еще повезет, если его всего лишь выгонят. А когда лэрд узнает, что он хотел изнасиловать и убить вас… — Она покачала головой. — Думаю, Броди не долго проживет на этом свете.

Эверилл помрачнела. Она не испытывала симпатии к Броди, но ей не хотелось, чтобы Кейд жил с мыслью о том, что убил из-за нее родного брата.

— Быть может, мы не станем рассказывать об этой истории, — тихо предложила она.

— Что? — изумленно спросила Мораг и тут же покачала головой: — Нет, миледи. Он…

— Был пьян и имел право возмущаться. Я действительно подливала кое-что в виски, — призналась она.

— Ах, миледи! Не делайте этого, — сказала Мораг с грустным видом.

— Чего не делать? — удивилась Эверилл.

— Вы ищете ему оправдание, как это делала его матушка? Дескать, не в том дело, что он дурной ребенок, а в том, что на него плохо влияет отец, да еще он скучает по Кейду? Так говорила Маргрид, когда Броди был помладше, а потом, когда стал старше, не в том было дело, что он злой человек, а в том, что пьянство не выпускало его из своих когтей. А теперь вот и вы будете его оправдывать? — огорченно спросила Мораг. — После того, что он хотел сделать с вами?

— Я… — заговорила Эверилл, а потом замолчала и с безнадежным видом уставилась на Броди.

— А бывало так, что ваш муж сердился на вас за что-нибудь? — тихо спросила Мораг.

— Да, — пробормотала Эверилл, вспомнив, как отреагировал Кейд, когда застал ее за тем, что она подливала лекарство в виски.

Он пришел в ярость из-за того, что она близко подошла к его отцу и брату, и эта ярость испугала ее.

— Он ударил вас?

Эверилл покачала головой. Он не тронул даже волоска на ее голове.

— Ну вот. Кейд — хороший человек, а хорошие люди не срывают на других свой гнев, — уверенно проговорила Мораг, а потом сердито посмотрела на Броди: — А этот — нехороший человек. Не ищите для него оправданий. Расскажите мужу, что он сделал. Или я расскажу, — угрюмо добавила она и вышла.

Эверилл посмотрела ей вслед и заметила разлитое питье и еду на полу у двери. Очевидно, Мораг сбросила все, что лежало на подносе, чтобы использовать его как оружие, когда, войдя увидела, что Броди набросился на нее.

Стон, раздавшийся с кровати, заставил Эверилл повернуться и посмотреть на Броди — он еще не пришел в себя. Но она и не хотела ждать, когда он очнется. Не обращая внимания на беспорядок, Эверилл подошла к двери, взяла свечу и вышла.

Нужно поговорить с Кейдом, подумала она и замерла на месте, потому что к ней бросилась Бесс:

— Что случилось? Мораг только что прошла мимо меня по лестнице, и лицо у ней было как грозовая туча. Она что?… — Служанка вдруг осеклась, увидев госпожу вблизи. — Миледи! Ваше лицо!

— Ш-ш, — прошептала Эверилл и, схватив Бесс за руку, увлекла ее в коридор.

Она прошла мимо комнаты Уилла и втащила Бесс в комнату, находившуюся между его комнатой и комнатой Домнелла. Осторожно закрыв за собой дверь, она огляделась и вздохнула, а потом сказала:

— Нужно приготовить эту комнату для ночлега.

— А кто здесь будет спать? И что случилось с вашим лицом? Вид у вас такой, будто вас кто-то ударил.

— Так оно и есть, — сдержанно ответила Эверилл.

— Как?! — Глаза Бесс округлились от ужаса. — Надеюсь, это не ваш муж?

— Нет, конечно, — успокоила ее Эверилл.

Поставив на стол свечу, она начала снимать с кровати старые простыни, которые так никто и не снял. Если вытереть пыль и подмести пол, комната вполне сгодится на одну ночь, подумала она, а потом сказала:

— Это сделал Броди. Он накинулся на меня в моей комнате. Он догадался, что я что-то подливала в виски.

— Так я и знала, что добром это не кончится, — сказала Бесс, обходя вокруг кровати, чтобы помочь Эверилл.

— Но ведь оно хорошо подействовало на Гавейна и отца Кейда, — заметила Эверилл. — И лучше, когда двое из них не пьют, чем если все трое будут сосать виски до конца дней своих.

Но Бесс покачала головой:

— Ваш муж душу из него выбьет, когда увидит синяк у вас под глазом. Хватит того, что он бил слуг, но теперь он взялся за вас? Ну и ну!

— Нуда… — неуверенно проговорила Эверилл.

— Вы так и не сказали, для кого мы готовим постель, — напомнила ей Бесс, когда они сняли старое белье.

— Для Кейда и для меня.

Бесс выпрямилась с удивленным видом.

— А что случилось с вашей комнатой?

— Там лежит Броди. Он без сознания.

Бесс вытаращила глаза, но сказала:

— Ладно, мы уберем оттуда этого негодяя. Мы велим мужчинам взять его и отнести в его комнату — или лучше пусть они бросят его в ров с водой.

— Мне бы не хотелось, чтобы Кейд знал, что Броди лежит в нашей комнате. Мне бы не хотелось, чтобы Кейд объяснился с ним до наступления утра. Утром у него хотя бы будет возможность обуздать немного свой гнев, — сказала Эверилл, вздохнув при мысли, как разгневается Кейд, когда она расскажет ему, что произошло.

— Понятно, — сердито сказала Бесс. — А как вы намерены объяснить, почему вы с ним не будете спать сегодня в вашей постели?

— Скажу, что Мораг опрокинула поднос с едой, который принесла мне, и на нашей кровати больше нельзя спать, по крайней мере сегодня.

— То есть солжете.

— Это не ложь, — быстро возразила Эверилл. — Мораг действительно опрокинула поднос… на пол, — призналась она. — Но поскольку на кровати Броди, спать там сегодня никак нельзя.

Бесс фыркнула:

— Опять ваши хитрости. Право слово, в Мортани вы не были к ним склонны.

— В Мортани я не была замужем. Нам понадобятся чистые простыни и меховое одеяло… — Она вдруг осеклась.

— Что такое? — спросила Бесс, прищурившись.

— Все мои простыни в нашей комнате, и нужно будет взять оттуда одеяло, — с грустным видом сообщила Эверилл, которой совершенно не хотелось снова оказаться рядом с Броди.

— Не легче ли будет просто взять и рассказать вашему мужу…

— Нет, — прервала ее Эверилл, — я пойду принесу их. А ты жди здесь.

— Ну вот еще, — пробормотала Бесс и пошла следом за госпожой.

Когда женщины проскользнули в комнату, Броди все еще был без сознания. Обрадованные Бесс и Эверилл быстро собрали простыни, одежду для нее и Кейда, которую они наденут утром, и отнесли все в ту комнату, где они собирались спать этой ночью. Потом они пошли в комнату Броди, чтобы взять оттуда меховое одеяло. Эверилл надеялась, что они смогут воспользоваться этим одеялом, а не возиться с тем, на котором лежал Броди, но эту надежду убил исходивший от одеяла Броди запах. Кейд сразу же поймет, что что-то не так, если она уложит его спать под этим дурно пахнущим одеялом.

Мысленно послав мольбу Господу, чтобы им удалось достать одеяло, не разбудив Броди, Эверилл снова вернулась в свою комнату. Одеяло Броди они взяли с собой, положили его на пол у кровати, а потом быстро и осторожно перекатили Броди, чтобы вынуть из-под него одеяло Эверилл и Кейда. К их великому облегчению, он не очнулся. Эверилл накинула на Броди его одеяло, и женщины ушли.

Боясь, что Кейд направится в спальню до того, как они управятся, они приготовили постель в самое короткое время. Потом Бесс помогла Эверилл раздеться и поспешила перехватить Кейда.

Эверилл ходила по комнате, ожидая прихода мужа и запоминая то, что собиралась ему рассказать. Дверь открылась, и в комнату вошел Кейд.

— Бесс сказала, что ты хотела поговорить… — начал он и осекся, заметив, что на Эверилл нет ничего, кроме тонкой ночной сорочки.

Она стояла довольно далеко от единственной горящей свечи, стояла почти в полной темноте, и Кейд не смог бы увидеть синяк на ее лице. Она нарочно встала так. Эверилл хотела рассказать ему, что произошло, прежде чем он увидит, что натворил Броди. Она была уверена, что это смягчит гнев. Она на это очень надеялась.

— Что ты здесь делаешь в таком виде? — спросил наконец Кейд, шагнув к ней.

— Собираюсь лечь с-спать. — Эверилл замолчала, заметив, что слегка заикается, а потом продолжала: — С-сегодня мы б-будем с-спать з-здесь.

Кейд прищурился, услышав, что она заикается, остановился и спросил подозрительно:

— А что случилось с нашей комнатой?

— М-Мораг опрокинула п-поднос с ужином, к-ко-торый п-принесла м-мне, и с-спать на кровати сегодня…

Тут слова замерли на ее губах, потому что Кейд быстро подошел к ней, обнял и поцеловал в губы. У Эверилл дух захватило.

— Ничего страшного, — пробормотал Кейд, целуя ее ухо. — Всякое бывает. Я не сержусь… так что хватит заикаться.

— Хорошо, дорогой, — сказала Эверилл, задыхаясь и наклоняя голову набок, чтобы ему было удобнее.

— Можно поспать сегодня и здесь, а завтра постель, конечно, просохнет, — продолжал он, не переставая гладить ее спину.

— Да, — простонала Эверилл, когда его ладонь легла ей на грудь и стала ласкать ее сквозь тонкую ткань сорочки.

А потом, вспомнив, что ей нужно поговорить с ним, тряхнула головой, чтобы очистить свои мысли.

Накрыв рукой его руку, лежащую на ее груди, Эверилл сказала:

— Б-Броди понял, что я что-то подливала в виски.

Кейд сразу замер и медленно поднял голову и посмотрел на ее лицо, по-прежнему остававшееся в тени.

— Он пошел в деревню, чтобы выпить, и когда понял, что его не тошнит, обо всем догадался. Он решил, ч-что я пытаюсь убить его, и страшно рассердился, — быстро договорила Эверилл.

Кейд сразу же отпустил ее и направился к двери.

— Я пойду поговорю с ним. Мне следовало уже давно сделать это.

— Сейчас не ходи, — поспешно возразила Эверилл, хватая мужа за руку. — Он без сознания. Мораг ударила его по голове подносом.

Кейд повернулся и тут же похолодел, увидев ее лицо. Ярость вспыхнула в его прищуренных глазах. Только тогда Эверилл поняла, что не заметила, как вышла на освещенное место. Она быстро отвернулась и попыталась снова отойти в тень, но было поздно. Кейд схватил ее за руку и вывел на свет, чтобы с мрачным видом оглядеть лицо. Когда он заговорил, его голос звучал холодно и спокойно от нескрываемой ярости, и ей стало страшно.

— Это он сделал?

И Кейд слегка обвел пальцем кожу вокруг ее глаза. Даже от такого легкого прикосновения Эверилл стало больно, и она вздрогнула, но все же устало кивнула.

Кейд тут же отпустил ее руку и снова пошел к двери.

— Он без сознания, — с тревогой напомнила ему Эверилл..

— Он у меня быстро очнется, — рявкнул Кейд, выходя из комнаты.

Эверилл дошла до двери, но немного успокоилась, увидев, что Кейд направился к комнате Броди.

Потом ее взгляд устремился в другую сторону, где находилась их комната и где лежал без сознания Броди, а потом она попятилась обратно в ту комнату, где они собирались провести эту ночь. Закрыла за собой дверь, легла и стала ждать Кейда.

Когда он вернулся, его движения были порывистыми от негодования; он прошел по комнате, снимая по пути с себя оружие и плед.

— Все хорошо? — тихо спросила она, глядя на него.

— Да. Этого ублюдка нет ни в его комнате, ни в холле. Должно быть, он пришел в себя и отправился в трактир. Он пробудет там по меньшей мере неделю, а когда вернется в замок, я его поколочу, — в ярости сказал Кейд, стягивая с себя рубашку, которую носил под пледом.

При этом движении раны на спине и боку причинили ему боль, и он поморщился, а потом вздохнул с несчастным видом и заставил себя двигаться осторожнее; он лег на кровать и повернулся лицом к Эверилл.

Эверилл кусала губу, с тревогой ожидая завтрашнего дня, но тут Кейд неожиданно придвинулся ближе к ней. Потом обнял и привлек к себе.

Когда Эверилл неохотно обратила на него взгляд, она увидела при свете свечи, что глаза у него открыты. Он молча смотрел на нее, и выражение его лица становилось все более суровым, когда он всматривался в синяк у нее под глазом.

— Ты полечила его? — спросил он тихим рокочущим голосом. — Приложила что-нибудь холодное?

Нет, не приложила, вспомнила Эверилл. Она так разволновалась, что совершенно об этом забыла. Но ей не хотелось в этом признаваться из опасений, что Кейд будет настаивать и пойдет вниз, чтобы найти какую-нибудь примочку. Эверилл решила, что не станет лечить синяк, и ответила только:

— Все в порядке.

И прежде чем Кейд успел сказать что-то еще, она приподнялась на локте, задула свечу, стоящую на столике возле кровати, и вся комната погрузилась во мрак. Едва она снова легла, как Кейд притянул ее к себе и уткнулся лицом в ее волосы.

— Я позабочусь о нем утром. Поймаю его, если придется. Он никогда больше ничего тебе не сделает, клянусь.

— Да, любимый, — прошептала Эверилл, но его слова не уменьшили ее опасений.

Теперь она боялась Мораг и того, что может рассказать эта женщина. Ведь Эверилл сказала Кейду, что Броди ударил ее, но не сказала, что он хотел изнасиловать ее и убить, что он и сделал бы, без сомнения, не появись Мораг. Если служанка расскажет Кейду все, как намеревалась…

И Эверилл вознесла мысленную молитву в темноте, чтобы Кейд не убил своего брата и чтобы ему не пришлось жить всю жизнь с этими воспоминаниями.

Кейд встал, быстро молча оделся и крадучись, как вор, вышел из комнаты… чтобы не разбудить жену. Эверилл полночи не могла уснуть, но теперь крепко спала. Кейд знал это потому, что и сам не спал. Он полагал, что она тревожится из-за того, что он хочет сделать с Броди. Это не давало ему уснуть — это, да еще горе из-за потери Йена. Они всегда были близки с кузеном, а три года, которые провели в одной камере с Уиллом, сблизили их еще больше. В этой камере они говорили о вещах, о которых мужчины обычно не говорят, таких как безнадежность и отчаяние, терзавшие их, и о том, какое будущее их ожидает, когда — и если — они выберутся из плена. И то, что этот человек умер спустя всего пару недель после возвращения домой, было труднее принять, чем все остальное, с ним случившееся. Зачем было позволить ему вынести все то, что он вынес, и убить его, едва он вышел на свободу? Порой планы Господа Бога казались Кейду не имеющими смысла!..

Пока они с Йеном находились в преисподней, этот ублюдок Броди сидел на своей заднице, напивался до одурения, оскорблял людей Стюартов и пальцем не шевельнул для того, чтобы не дать замку и земле дойти до ужасающего состояния. Отец и Гавейн хотя бы только пренебрегали делами, тогда как Броди ухудшил положение дел своей жестокостью и злобным поведением.

Все, что он узнал о Броди по приезде в Стюарт, вызывало у Кейда ярость. И поэтому он поначалу решил дать время остыть своему гневу. Броди должен был сначала протрезветь. Но теперь он зашел слишком далеко. Никто не смеет поднимать руку на Эверилл. Никто.

Кейд плотно сжал губы, вспомнив, что увидел утром, когда взошло солнце. Глаз у Эверилл был в синяках и так распух, вряд ли ей удастся открыть его, когда она проснется.

Броди за это заплатит… в десятикратном размере. Он никогда больше не посмеет прикоснуться к Эверилл или к кому-либо из прислуги. Кейд намеревался втолковать ему это, а потом предоставить выбор — бросить пить или убираться из Стюарта к чертовой матери и никогда больше не возвращаться… И он собирался сделать это до того, как жена проснется.

— А, доброе утро.

Кейд тряхнул головой, чтобы отогнать эти мысли, и, покосившись, увидел, что дверь в комнату Уилла открыта, а сам он стоит на пороге, как будто намеревался выйти как раз тогда, когда Кейд шел мимо.

— Доброе, — пророкотал он.

— Я хотел узнать…

— Не теперь, — тихо сказал Кейд, чтобы никого не разбудить. — Мне нужно выяснить отношения с братом.

Он заметил, что Уилл удивленно поднял брови, а потом прошел мимо, направляясь в холл.

— С которым? — спросил Уилл приглушенным голосом. — С Гавейном или с Броди?

— С Броди.

— Что он натворил?

— Ударил Эверилл, — холодно сообщил Кейд.

— Что?!

Кейд сердито посмотрел на него и прошипел:

— Не шуми. Иначе мы разбудим весь замок.

Уилл спросил, понизив голоса:

— Как? Когда?

— Вчера вечером. Очевидно, он догадался, что она подливает какое-то снадобье в виски, чтобы после него было плохо.

— А она подливала? — изумился Уилл.

— Подливала. Она пыталась заставить их бросить пить, а он решил, что она хочет отравить его, и ударил ее, — пояснил Кейд.

Уилл немного помолчал, а потом пробормотал:

— Ублюдок. Хотя, наверное, у него были на то основания, если он решил, что она хочет его убить.

Кейд неохотно кивнул:

— Это единственная причина, почему я не стану убивать его за то, что он прикоснулся к ней.

— А что ты собираешься делать?

— Разбужу его, изобью до полусмерти, а когда он придет в себя, поговорю с ним. Либо он перестанет пить и драться, либо уедет отсюда навсегда.

— Лучше пусть уезжает, — торжественно проговорил Уилл, когда они подошли к двери Броди и Кейд распахнул ее.

Он сразу же ринулся в комнату, но остановился в дверях с проклятием, увидев, что брата нет на кровати. Броди вообще не было в комнате, и она выглядела точно так же, как вчера вечером. Кейд решил, что брат даже не вернулся на ночь.

— Где он может быть? — спросил Уилл.

— Свалился где-нибудь пьяный на дороге между замком и деревней, — с отвращением ответил Кейд.

Он надеялся покончить с Броди до того, как проснется Эверилл, но, похоже, ему не удастся это сделать.

— А где его одеяло? — поинтересовался Уилл, когда Кейд повернулся, чтобы выйти из комнаты.

Услышав этот вопрос, Кейд остановился и круто повернулся к кровати. Одеяла не было.

— Может, он перешел в другую комнату, чтобы не встретиться с тобой_s пока ты не остынешь? — предположил Уилл.

— Нет, — тут же ответил Кейд. — Все комнаты заняты, кроме комнаты Мерри, и он не стал бы…

Он внезапно осекся. Ему пришло в голову, что Броди очень даже мог расположиться в бывших покоях сестры, и побежал туда по коридору. Но, бросив быстрый взгляд в комнату Мерри, убедился, что она пуста.

— А что ты скажешь насчет комнаты между моей и той, где лежит Домнелл? Она пустая или нет? Он мог перейти туда.

Кейд покачал головой и закрыл дверь.

— Нет. Мы с Эверилл спали там сегодня. Она сказала, что Мораг опрокинула на нашу кровать поднос с ужином.

— Странная неловкость для этой женщины, — заметил Уилл.

Внезапно Кейд сузил глаза, обдумав ситуацию. Для любой служанки опрокинуть на кровать поднос с едой было бы чрезвычайной неловкостью, но Мораг была очень умелой прислугой и неуклюжесть была ей совершенно не свойственна. Что-то должно было ее отвлечь, или… Кейд перевел взгляд на дверь их комнаты и пошел туда, вспомнив, что Эверилл не привела никаких подробностей о своем столкновении с Броди. Например, где он мог подойти к ней. Но она сказала, что Мораг ударила его так, что он потерял сознание. И Мораг опрокинула еду им на постель.

Он понял, что мысль его друга идет по тому же пути, что и у него, когда Уилл спросил:

— А где он столкнулся с Эйви? Может, он напал на нее в вашей комнате?

— Лучше бы он не входил туда! — прорычал Кейд и подошел к двери комнаты, которую они с женой занимали до сегодняшней ночи.

Он распахнул дверь и выругался, увидев, что кто-то спит на его кровати. Он сразу ринулся вперед и чуть не упал, поскользнувшись на полу. Уилл схватил его за руку и помог удержаться на ногах.

Пробормотав что-то в знак благодарности, Кейд выпрямился и уставился на пол.

— Ты, кажется, сказал, что Мораг уронила еду на постель? — спросил Уилл приглушенным голосом.

Кейд нахмурился, вспомнив прошлый вечер, а потом признался:

— Она не сказала, что именно на кровать, просто я сам так решил, иначе почему бы мы не смогли на нее лечь?

Уилл повернулся и посмотрел на человека, лежащего на кровати.

— Полагаю, потому, что она уже была занята.

Кейд почувствовал, что внутри у него все сжалось от ярости, когда в голове у него сложилась цельная картина. Броди был слишком тяжел, чтобы женщины могли его унести, вот он и лежал где упал. И не нужно обладать особенно острым умом, чтобы понять, каким образом Мораг разбросала еду по полу, подумал Кейд, вспомнив, как Лэдди ударил Броди по голове щитом, чтобы тот отпустил Эверилл. Вероятно, Мораг поступила точно так же — ударила его подносом. И ни одна из женщин не сказала ему о том, что Броди лежит в их комнате. Они навели его на мысль, что этого мерзавца нет дома. Хотели, чтобы он немного поостыл.

Кейд подошел к кровати и сердито посмотрел на брата. Тот лежал на боку, спиной к нему, лицо его было покрыто одеялом, из-под него торчали только волосы.

— Вставай, — рявкнул Кейд.

— Он без чувств, — пробормотал стоящий рядом Уилл.

— Ничего, сейчас я его приведу в чувство. — Кейд наклонился и грубо встряхнул брата. — Черт побери, Броди. Очнись и убери свой зад с моей кровати.

Когда это тоже не подействовало, он перевернул Броди на спину, намереваясь ударить его по лицу, но остановился, когда одеяло упало на пол и Кейд как следует всмотрелся в брата.

Он резко выпрямился. На смену недавнему гневу пришло потрясение.

— Он мертв, — тихо сказал Уилл, и голос его говорил о том, что он тоже потрясен. Оба молчали, глядя на Броди, а потом Уилл с тревогой спросил: — Думаешь, его убило снадобье, которое Эверилл подливала в виски?

— Нет, конечно, — тут же ответил Кейд. — Вчера вечером он его не пил. У Эверилл кончилась та трава, которой она пользовалась. Та самая, которую она собирала вчера, когда вы нашли Домнелла. Вчера вечером Броди пил виски без примесей. Он получил его в трактире.

Уилл вздохнул, а потом спросил:

— Тогда как ты думаешь, что произошло?

Кейд осмотрел голову брата и нашел шишку на затылке. Неужели Мораг ударила его так сильно, что убила? Он перевернул Броди обратно на бок, намереваясь осмотреть голову с другой стороны, но остановился, увидев кровь на спине брата.

Чувствуя дурноту, Кейд стянул одеяло ниже и резко выпрямился.

— Его зарезали, — сказал Уилл приглушенным голосом.

Первое, что почувствовала Эверилл, была дикая головная боль и сильная боль вокруг глаза. Заметив, что может видеть только одним глазом, она попыталась открыть второй, но вздохнула, когда выяснилось, что он совершенно заплыл.

— Эверилл!

Судя по тону Кейда, он произнес ее имя уже не первый раз. Она перевернулась на спину и посмотрела на мужа здоровым глазом. Он навис над ней, и лицо у него было такое, какое ей хотелось бы видеть как можно реже. Вид у него был невероятно холодный и мрачный.

— Рассказывай, что произошло вчера вечером? — потребовал он, как только увидел, что она проснулась.

— В-вчера в-вечером? — пробормотала она, и воспоминания нахлынули на нее.

Кейд вздохнул, сел на край кровати и сказал уже немного мягче:

— Не нужно заикаться. Я не сержусь на тебя, но это важно. Что случилось с Броди?

Эверилл молчала, не зная, что сказать, а потом спросила:

— Ты изгнал его или он согласился бросить пить?

— Ни то ни другое. Он мертв, — напрямик сказал Кейд.

— Что?! — Она резко села.

— Он мертв, Эверилл, — спокойно повторил Кейд. — А теперь рассказывай, что случилось.

— Почему он мертв?

— Я все объясню после того, как ты расскажешь, что произошло вчера вечером, — твердо проговорил Кейд с решительным видом.

Эверилл нахмурилась, услышав его тон. Он сказал, что не сердится, а тон свидетельствовал об обратном. Решив, что почти не имеет значения, что рассказывать ему теперь, когда Броди мертв, она откинулась на спинку кровати и сказала:

— Он был в нашей комнате, когда я вошла туда после того, как отнесла поднос Домнеллу. Я устала, и Мораг предложила мне поесть в спальне. Когда я вошла в нее, Броди уже поджидал меня. Он закрыл мне рот рукой, чтобы я не могла закричать, и спросил, зачем я травила его. Он, дескать, заподозрил, что что-то не так, когда его стало постоянно тошнить, но убедился в том, что я что-то подливала в виски, когда пошел в трактир и выпил виски, котороепродают там. Он назвал меня мерзкой сукой, бросил на кровать и ударил по лицу.

Тут она на миг замолчала, не зная, стоит ли рассказывать мужу о том, что Броди хотел ее изнасиловать и убить, но потом решила, что не стоит. Броди мертв, и Кейду будет лишь еще больнее.

Она вздохнула и продолжила:

— А потом Мораг ударила его по голове, и он рухнул на меня без сознания.

— А что было потом? — спокойно спросил Кейд, когда она замолчала.

Эверилл пожала плечами:

— Мораг стащила его с меня, и мы оставили его на постели.

— Он был покрыт меховым одеялом, — сказал Кейд.

— Да. Я решила, что мы с тобой будем спать здесь, и велела Бесс помочь мне застелить постель чистыми простынями, но одеяла здесь не было, поэтому мы принесли сюда наше одеяло, а для Броди взяли одеяло из его комнаты. Он не был мертв, когда мы его оставили. Он дышал… Ты ведь не думаешь, что это моя настойка убила его, да?

— Его зарезали.

Услышав это, Эверилл резко выпрямилась.

— Зарезали?

— Да. Кто-то воткнул ему в спину кинжал, — сказал Уилл, сообщая этим о своем присутствии.

Он стоял слева от кровати, и Эверилл не могла его видеть из-за подбитого глаза, поэтому ей пришлось повернуть голову в его сторону.

Потом она снова в замешательстве посмотрела на Кейда:

— Но кто мог это сделать?

— Любой. Его не очень-то любили здесь.

— Мне кажется, хотели убить тебя, — сказал Уилл, и когда Эверилл с Кейдом посмотрели на него с удивлением, добавил: — Броди лежал в твоей постели, Кейд. Заколоть его мог тот, кто решил, что это ты. Ведь тебя уже не раз пытались убить.

— Но все это происходило не в доме, — быстро возразила Эверилл, которой не хотелось верить, что это было еще одно покушение на Кейда.

— Камень, который упал на него со стены, упал во дворе замка, — возразил Уилл.

— Ну и что? Конечно, для убийцы это большой риск, и все же…

Она замолчала, потому что Кейд накрыл ее ладонь своей рукой и ласково пожал.

— Я понимаю, тебе не хочется верить, что в нашем доме пробита брешь, но Уилл прав, камень вполне мог предназначаться мне, и нам нужно подумать об этом.

Эверилл нехотя кивнула: и опустила голову, признаваясь себе, что все это очень может быть. А потом ее охватило негодование, и она сердито посмотрела на брата и мужа:

— И ты до сих пор не решил, кто может стоять за всеми этими нападениями? Уж конечно, у тебя есть какие-то предположения, кто настолько не любит тебя, что хочет видеть тебя мертвым?

— Нет, — спокойно сказал Кейд — Я понятия не имею, кто бы это мог быть.

— Хорошо, тогда, может, это не тот человек, которого ты разозлил, — сказал Уилл, — а тот, кто выиграл бы от твоей смерти?

Кейд покачал головой:

— Такого тоже нет. Думаешь, это Гавейн? Если бы отец не отказался от титула и положения лэрда, он был бы следующим в нашей родословной.

— Это не Гавейн, — сказал Уилл, и Эверилл была склонна согласиться с братом.

До сих пор все, что она знала об этом человеке, ей нравилось. Но если бы случайно убили Гавейна, она без колебаний поверила бы, что за этим стоит Броди, однако не думала, что Гавейн способен убить родного брата.

— Нет, — согласился, вставая, Кейд. — Мне еще нужно подумать об этом.

— Куда ты? — с тревогой спросила Эверилл.

Если человек, который хочет убить мужа, находится в замке, Кейду теперь везде грозит опасность, подумала она и сказала:

— Может, стоит позаботиться о страже, которая бы охраняла тебя?

— Да. Я велю двум стражникам стоять за дверью твоей комнаты. Они будут следовать за тобой весь день, а еще двое будут охранять нашу дверь по ночам, — сказал Кейд.

— Не обо мне речь, — возразила Эверилл с раздражением. — Убить ведь пытаются тебя. Я говорю об охране для тебя.

— Я не отойду от него, сестра, — спокойно сказал Уилл. — А если отойду, то сделаю так, чтобы рядом с ним был кто-нибудь еще.

Услышав это, Кейд недовольно поморщился и сказал:

— Мы пойдем вниз, а ты поспи еще. Я знаю, ты не сразу уснула сегодня ночью.

Они пошли к двери, но Эверилл окликнула мужа:

— Кейд!

Он оглянулся. Она замялась, и он тихо попросил Уилла подождать в коридоре. Когда тот вышел, Кейд закрыл дверь и снова подошел к кровати.

— Да?

— Мне жаль, что Броди убили, — пробормотала Эверилл, и она говорила это совершенно искренне.

Смерть Броди не очень потрясла ее, но она сочувствовала мужу, у которого убили брата. Кейд кивнул.

— Ты очень огорчен? — неуверенно спросила Эверилл, не зная, как его утешить.

— Нет, — успокоил ее Кейд и попытался объяснить свои чувства, что, как ей казалось, он делал не часто. — Это был мой брат, но я его почти не знал… и я не любил его. Хотя мне жаль, что он мертв, настоящего горя от этой потери я не испытываю. Говоря по правде, сообщение о смерти Йена больше огорчило меня.

Эверилл кивнула. Это ее не удивило. Вряд ли кто-нибудь, кроме отца Кейда, будет горевать из-за смерти Броди… ну, может быть, Гавейн и Мерри… это ужасно грустно, но ведь этот человек сам навлек на себя такую участь своей жестокостью. Трудно чувствовать настоящее горе, когда умирает тиран.

— Поспи немного, — сказал Кейд.

На этот раз Эверилл позволила мужу уйти, не окликая его, но едва дверь за ним закрылась, она отбросила меховое одеяло и начала одеваться.

Все равно теперь ей уже не уснуть. Броди мертв, и в этом виновата она. Если бы она рассказала Кейду вчера вечером, что его брат спит в их комнате, его могли бы отнести в его комнату и он остался бы жив.

Конечно, тогда она и Кейд провели бы эту ночь в своей спальне и заколоть могли мужа, мрачно подумала Эверилл. Быть может, она не чувствовала особой вины из-за своих поступков, приведших к убийству Броди. Она была достаточно себялюбива, чтобы радоваться, что убили не Кейда, а его пьяницу брата. И, честно говоря, это было, возможно, первое полезное дело, совершенное этим человеком за всю его жизнь. Жаль только, что произошло это слишком поздно.

Глава 17

— Эверилл? — Кейд остановился на лестнице, столкнувшись с Эверилл, которая направлялась вниз, тогда как он шел наверх. — Я думал, ты еще немного поспишь.

— Нет. Я проснулась, и у меня много дел.

Кейд постоял в нерешительности, его взгляд скользнул к комнате наверху. Он только что позавтракал с Гавейном и Уиллом. Оба, и брат, и друг были убеждены, что смерть Броди была результатом новой попытки убить Кейда. Он был склонен согласиться с ними и решил, что нужно поставить двух вооруженных стражников на ночь в верхнем коридоре, чтобы такое больше не повторилось.

Уилл предложил свою охрану из двух человек для самого Кейда, и хотя Кейду это было не по душе, он согласился, чтобы прекратить спор. Но вот с предложением англичанина, что это должны быть англичане, он не согласился. Теперь Кейд был лэрдом Стюарта, и у него были его собственные люди, которым он мог поручить эту задачу. Однако Гавейн и Уилл и слышать об этом не захотели. Они потребовали, чтобы он оставался в доме, и предложили пойти к Домнеллу и сообщить ему, что случилось, пока они сами не найдут Эйдана и не приведут его к Кейду.

Так он и хотел сделать, но тут столкнулся с Эверилл на втором этаже. Он посмотрел на жену и спросил:

— Хочешь, я составлю тебе компанию, пока ты будешь завтракать?

Эверилл улыбнулась с таким видом, словно он преподнес ей в подарок солнце, но отрицательно покачала головой:

— Благодарю, но нет, дорогой. Я вижу, что ты куда-то шел, а я как раз собиралась взять что-нибудь на кухне поесть и поговорить с Мораг, а потом принести поесть Домнеллу.

— Тогда я скажу ему, что завтрак вот-вот принесут, — решил Кейд.

— Значит, ты направляешься к нему? Хочешь, я принесу чего-нибудь и тебе?

— Нет, — сказал Кейд и поцеловал ее в губы.

Эверилл стояла на две ступеньки выше, чем он, и от этого их лица оказались на одном уровне. Кейду очень понравилось, что в кои-то веки ему не приходится наклоняться, чтобы поцеловать жену. Это означало, что не нужно превозмогать боль в раненой спине. Он углубил поцелуй, и руки его сами собой нашли ее грудь. Когда Эверилл тихонько застонала от этой ласки, Кейду страшно захотелось забыть о своих планах и увлечь жену в их спальню. Однако тут Эверилл обняла его и случайно задела рану на боку. Кейд напрягся, сдерживая стон. Все-таки он еще не совсем поправился, еще день-другой, раны заживут, и он сможет выполнить свой замысел, но сейчас не время.

Кейд слегка вздохнул, прервал поцелуй и поддержал Эверилл, когда та открыла глаза, а потом нежно провел пальцем по ее носу. Жена выглядела совершенно очаровательно с пылающим лицом и горящим страстью здоровым глазом.

— Мне нужно кое-что сделать, — сказал он извиняющимся тоном, не желая показать ей, что она случайно причинила ему боль.

Эверилл вздохнула, ее взгляд скользнул вниз, на большой холл и на дверь в кухню, и кивнула:

— Мне тоже. — Потом вопросительно подняла на него глаза: — Ты сказал, что хочешь чего-то, или нет?

Кейд фыркнул, довольный тем, что его поцелуй может настолько вывести ее из равновесия, но лишь повторил свое «нет» и пошел к комнате Домнелла. Эверилл же пошла вниз.

Кейд открыл дверь, не постучав, вошел, приблизился к кровати и понял, что кровать пуста. Оглядевшись, он увидел, что Домнелл стоит у окна и смотрит вниз, на замковый двор. Заметив Кейда, он смутился, и в его взгляде мелькнуло что-то похожее на удивление.

— Кейд? — воскликнул он негромко.

Кейд наклонил голову набок, брови его удивленно поднялись, когда он заметил, как подействовало на Домнелла его появление в комнате. Домнелл вымученно улыбнулся.

— Прости, — пробормотал он, — думал, это пришла твоя жена, — боялся, что она отругает меня за то, что я встал и хожу.

— Отругает точно, — спокойно сказал Кейд. Он не показал виду, что понял, что Домнелл лжет. — Тебе нужно лежать. У тебя могут разойтись швы, над которыми Эверилл столько потрудилась.

— Я встал на минутку, мне страшно надоело лежать. Я видел, что Гавейн и Уилл прошли через двор к конюшням как раз перед тем, как ты вошел. Судя по их серьезным лицам, что-то случилось.

— Да, случилось. И они по моей просьбе ищут Эйдана.

— Вот как? — проговорил Домнелл угрюмо. — А зачем? Что произошло?

Кейд внимательно смотрел на него; он заметил, что Домнелл напряжен.

— Произошло кое-что. Позже расскажу.

Домнелл снова покосился на окно. Что-то произошло во дворе, и это привлекло его внимание.

— Что там? — с любопытством спросил Кейд.

— Какой-то всадник только что проехал по мосту и въехал во двор, — пробормотал Домнелл, сильнее наклоняясь вниз и щурясь, чтобы рассмотреть всадника. — Похож на…

Он замолчал и покачал головой, будто пытался отогнать какую-то неприятную мысль. Потом повернулся к Кейду:

— Так что, говоришь, случилось?

— Броди закололи во сне в моей постели, — ответил Кейд просто.

Домнелл недовольно сжал губы.

— А как он попал в твою постель?

— Странно, что ты не спрашиваешь, почему его закололи и кто это сделал. Странно, что ты спрашиваешь, как он оказался в моей постели, — медленно проговорил Кейд.

Они молча смотрели друг на друга, меряя друг друга взглядами, а потом вместо того, чтобы рассказать о нападении брата на Эверилл, Кейд сказал:

— Он оказался там случайно. Упал без чувств, там его и оставили.

— Хм-м…

Домнелл направился к двери в другом конце комнаты. Заметив это, Кейд насторожился, однако он немного успокоился, когда Домнелл остановился у камина. Он оперся рукой о полку и некоторое время смотрел на пепел, а потом спросил:

— Ты понял, что это сделал я? Я выдал себя, когда ты вошел.

Кейд почувствовал, что напряжение окончательно спало с него, и его охватило разочарование.

— Я подозревал, но не был уверен до этой минуты.

Домнелл с усмешкой обернулся, в его руке блеснул короткий нож, но Кейд даже не обратил на него внимания. Его раны почти зажили, а рана Домнелла, хотя и была старой, недавно открылась снова; один точный удар выведет его из строя. Если только он не выбежит через дверь, у которой стоял.

— Зачем ты это сделал? — спросил Кейд.

Хотя они с Домнеллом не были так близки, как с Йеном и Ангусом, но Домнелл тоже был его родственником. Они многое пережили вместе и уцелели, и ему было трудно понять, зачем Домнелл покушался на его жизнь.

— Зачем? — повторил Домнелл и скривился: — Полагаешь, я должен тебе объяснить это?

— Полагаю, должен, — сказал Кейд.

Домнелл кивнул и пожал плечами:

— После несчастного случая, который заставил тебя пролежать в постели без сознания так долго, что мы уже не знали, будешь ты жить или умрешь, Ангус рассуждал, как мы будем продолжать твое дело после твоей смерти. Мы приедем в Стюарт, заставим твоего отца отказаться от титула и будем вместо тебя управлять поместьем. Ты этого хотел, говорил он, а потом заметил, что поскольку я следующий в роду после тебя и твоих братьев, сделать все это должен буду я. Тогда я отмахнулся от этой мысли, — продолжал Домнелл, — но семя было брошено, и я не сумел забыть эту мысль. Я тоже имею права на эти земли и этих людей. Я мог освободить слуг и воинов от трех пропойц и дураков, недостойных править ими. — Домнелл покачал головой. — Тогда я даже не знал о сундуке с деньгами, но я хотел стать лэрдом Стюарта… Когда ты не пришел в себя в конце первой недели, — продолжал он, — я стал думать, что все складывается как надо. Вскоре я убедился, что ты никогда не очнешься и что именно я заставлю твоего отца отречься от титула и назову себя Стюартом. Мне понравилась эта мысль. Я захотел этого так сильно, что, когда ты неожиданно очнулся после столь долгого сна, вместо радости, которую почувствовали все, я пожалел о том, что ты пришел в себя, и даже разозлился. Тогда-то я и решил, что в конце концов мне придется помочь тебе поскорее встретиться с Создателем, чтобы я смог получить все, что заслуживаю.

— Все, что принадлежит мне, ты хочешь сказать? — сухо заметил Кейд и, когда Домнелл молча пожал плечами, спросил недоверчиво: — И у тебя не было никаких угрызений совести?

— Ты стоял на моем пути, — коротко ответил Домнелл.

Услышав это немудреное высказывание, Кейд вздернул подбородок, как от удара, потом сжал губы и спросил:

— А Йен и Ангус?

— Когда ты рассказал нам о сундуке, я захотел завладеть им. Это сильно упростило бы мою задачу, и когда Ангус сказал, что я должен занять твое место и управлять Стюартом, — это было еще до того, как все мы узнали о деньгах, которые ты припрятал и на которые рассчитывал, чтобы наладить жизнь в Стюарте, — я подумал, что они с Йеном не согласятся на раздел после того, как я убью тебя, поэтому…

— Они бы на это не согласились, но даже если и так, в сундуке золота больше чем достаточно, его хватило бы на всех, — сухо сказал Кейд. — Тебе незачем было убивать своих родственников.

— Да, но подумай, насколько проще было бы убедить здешних людей объединиться со мной против их лэрда и его сыновей, если бы мне принадлежало все содержимое сундука. И потом, после трех лет пребывания в рабстве я мог наконец пожить в свое удовольствие.

— У тебя совершенно нет совести, — с изумлением проговорил Кейд и удивился, как это за столько лет он не разобрался в этом человеке.

— Да, моя нянька тоже часто так говаривала, и она говорила это так, будто это недостаток, — с довольным видом подтвердил Домнелл. — Но я никогда по-настоящему не понимал, какая польза в совести. Если хочешь чего-нибудь, почему бы тебе не взять это? И почему это ты должен стать лэрдом, а не я? Ты не очень-то хотел этого, иначе поспорил бы с отцом и потребовал бы передать тебе титул, когда Мерри написала тебе, прося это сделать.

— Значит, ты убил Йена и Ангуса и явился сюда? — спросил Кейд.

— Нет. Я поехал в Мортань. Я решил, что ты все еще там, и собирался явиться с грустной историей — я поведал ее тебе, когда впервые очнулся здесь, — а потом хотел убить тебя по дороге в Стюарт. Но когда остановился на расстоянии одного дня езды до Мортани, услышал разговор на другом берегу реки и удивился, увидев купающихся Эверилл и ее служанку. А потом, когда ты остался с ней, а все остальные ушли… это было просто как дар Божий. Очевидно, Господь тоже хотел, чтобы Стюарт достался мне.

— Ты пустил в меня стрелу, — сказал Кейд.

— Да, но ты наклонился, и я чуть не убил по ошибке Эверилл. После этого я поехал за твоим отрядом, надеясь, что подвернется другой случай, но первая стрела сделала тебя осторожным. Ты никогда не отходил от своих людей, всегда был окружен воинами. Ты даже не пытался остаться наедине с Эверилл.

Кейд молча смотрел на него, а потом спросил:

— А камень, который упал со стены?

— Да. Я знаю о потайных проходах этого замка, как и ты. Несколько лет назад твой отец рассказал мне о них, когда был пьян. Очень удобная вещь.

— А вторая и третья стрела? — спросил Кейд, хотя знал ответ.

Домнелл кивнул:

— Я был уверен, что на этот раз все получилось. Я собирался появиться с твоим сундуком и заявить о своей добыче, но решил сначала прокрасться в замок и убедиться, что ты мертв. Я не мог подойти ни к кому прежде, чем узнаю наверняка, что ты мертв, и мне пришлось бы появиться без твоего сундука и войти во владение им позже. — Он сжал губы недовольно. — В жизни не слыхал о таком везучем негодяе, как ты. Я просто ушам своим не поверил, когда, проскользнув в замок через коридор, подслушал, как ты спорил с Эверилл о том, что пойдешь с ней в лес искать какую-то траву. Ты не только не был мертв, ты уже встал с постели и ходил с таким видом, будто ничего не случилось. — Домнелл с досадой покачал головой. — Поэтому я выскользнул обратно через коридор и подождал, когда все уедут со двора, а потом поехал за ними до того места, где они остановились и стали резать камыш. Я подумал, не стоит ли мне вернуться в замок и убить тебя, но меня уже почти заметили в первый раз, когда я сбросил на тебя камень, и я решил, что будет безопасней сделать это, находясь внутри замка. Поэтому я расковырял свою старую рану и вышел из леса, так чтобы меня увидела Эверилл. Она поступила именно так, как я и ожидал, и привезла меня сюда.

— И ты осуществил свой план, но вместо меня убил Броди.

— Да, — сухо ответил Домнелл. — Я уже сказал — ты везучий негодяй. — Он стиснул зубы, а потом признался: — Мне следовало бы понять, что что-то не так, раз в спальне не было Эверилл, однако я просто решил, что вы спите в разных комнатах, как это делают многие пары. Кто бы мог подумать, что ты оставишь этого ублюдка спать в своей постели, а сам ляжешь в другой комнате?

Кейд помолчал немного, но потом спросил:

— Где ты получил свою рану?

— Это я ранил его.

Кейд резко повернулся и увидел в проеме двери Йена. Его погибший друг явно восстал из мертвых. Бледный и угрюмый, он замер на пороге. Кейд почти поверил, что это призрак, явившийся для мщения, если бы позади него не стояли Уилл, Гавейн и Эйдан. Кейд медленно улыбнулся. Йен жив!

— Не может этого быть! Я же убил тебя! — взвыл Домнелл.

— Ты лишь попытался, — с омерзением бросил в ответ Йен и повернулся к Кейду со словами: — Я только что приехал. Я приехал бы быстрее, но был слишком плох. — Он указал на свой живот и скривился: — У меня в животе торчал меч.

— Подарок от Домнелла? — спросил Кейд.

— Да. После того как мы взяли твой сундук и поехали обратно в Мортань, мы остановились на ночлег, и я проснулся от того, что в животе у меня торчит меч. Я был настолько в ярости от его предательства, что схватил свой меч и расплатился с ним прежде, чем потерял сознание. Когда я очнулся, Ангус был мертв, а Домнелл исчез вместе с сундуком. Я понял, что он решил бежать с ним во Францию либо еще куда-нибудь. Мне и в голову не пришло, что у него хватит ума явиться сюда. Я бродил весь день, а потом опять потерял сознание. В следующий раз, когда я очнулся, я оказался в каком-то замке и за мной ухаживал ангел. Ее люди нашли Ангуса, когда я сказал им, где его искать, и похоронили. Они вернули меня к жизни, и как только я смог ходить, я сел в седло и поехал сюда, чтобы рассказать тебе, что случилось. — Йен бросил на Домнелла гневный взгляд и закончил: — Если бы я понимал, что он поедет сюда и наделает здесь дел, я бы сразу послал вестника, а не ждал бы, пока сам смогу привезти сюда весть о его предательстве. Прости меня, Кейд. Судя по тому, что рассказали мне Уилл и Гавейн, я бы избавил тебя от многих переживаний и спас бы жизнь Броди. Просто мне и в голову не пришло, что он посмеет здесь показаться.

Кейд видел по лицу Йена, что тот испытывает сожаление и раскаяние, но молча отмахнулся от его извинений. Он не считал его виноватым ни в чем и был просто рад, что кузен жив. Кейд повернулся к Домнеллу:

— Брось нож, Домнелл. Ты никогда не будешь здесь лэрдом. И ты никогда не выйдешь отсюда. Тебе остается только сдаться.

Домнелл не знал, на что решиться, он окинул взглядом стоявших перед ним людей, как вдруг случилось самое худшее, что могло случиться в жизни Кейда… из двери позади Домнелла появилась Эверилл. Сияя радостной улыбкой, лучась сердечностью, совершенно не соответствующей происходящему, она поспешно вошла в комнату с подносом в руках, лепеча:

— Кейд, Бесс только что сказала мне, что вернулся Йен, и я подумала… Домнелл! — прервала она себя, ахнула в ужасе и стала рядом с ним. — Господи! Что вы делаете? Почему вы встали?

— Эверилл! — рявкнул Кейд, бросаясь вперед, чтобы остановить ее, потому что она протянула руку к Домнеллу, явно намереваясь уложить его снова в постель.

Но было слишком поздно. Эверилл остановилась, обернулась, удивленная его резким тоном, и Домнелл тут же оказался рядом с ней. Обхватив стан Эверилл за талию, он притянул ее к себе и приставил к ее горлу нож.

Кейд замер, вся кровь отхлынула от его лица; он смотрел на свою жену, которой угрожал человек, пытавшийся убить его самого по меньшей мере три раза.

— Кейд! — Эверилл в смятении посмотрела на мужа, а потом на того, кто ее держал. — Домнелл, что?…

Слова ее замерли, и у Кейда сжалось сердце. Судя по ее лицу, она начинала что-то понимать; его умная женушка посмотрела ему в глаза и сказала:

— Так это Домнелл пытался убить тебя?

На ее лице не было ни страха, ни колебаний, только спокойствие, которое она постоянно проявляла в критические моменты. Сейчас Кейд понял, что никого никогда не любил так, как эту женщину. Ее сердечность, ее пылкость, ее храбрость и умение сохранять спокойствие в критических ситуациях были бесценны. Она спасла ему жизнь в лесу, когда в него пустили две стрелы, не впала в панику, не поехала в Стюарт, чтобы послать за ним помощь, а положила на лошадь и отвезла домой. И теперь она не впала в панику. Ее слова были простым проявлением понимания, а не вопросом, но все равно Кейд кивнул утвердительно.

Когда он после этого посмотрел на Домнелла, то увидел, что тот улыбается с торжествующим видом.

— Кажется, теперь у меня есть кое-какой выбор, — сказал он, пятясь к двери и увлекая вместе с собой Эверилл.

Глава 18

Когда Эверилл поняла, что Домнелл предал ее мужа, в ней закипела ярость, но она пренебрегла ею; вместо этого она постаралась устоять на ногах в то время, пока этот отвратительный человек тащил ее по комнате.

— Домнелл.

Голос Кейда привлек внимание обоих, и они остановились. Эверилл слегка вздохнула и с надеждой посмотрела на мужа, а тот сказал:

— С этим сундуком ты можешь жить как лэрд где угодно. Можешь взять его и идти своей дорогой, только не трогай Эверилл.

— Ну да, — усмехнулся Домнелл. — Так ты и позволил мне выйти отсюда с сундуком, если я отпущу твою жену? Ты меня принимаешь за дурака?

— Я даю тебе слово, — твердо сказал Кейд. — Можешь уйти отсюда сразу же, только отпусти Эверилл.

Эверилл заметила, что Домнелл склонил набок голову и посмотрел на Кейда с изумлением.

— Я верю, что ты говоришь серьезно, — сказал он. — Ты способен отдать все ради девчонки, о существовании которой ты даже не знал несколько недель назад.

— Да, — коротко ответил Кейд.

Эверилл повернулась, чтобы посмотреть на мужа, глаза ее сияли любовью. Она не знала, от чего именно тот отказывается, но понимала, что речь идет, о чем-то таком, о чем он некоторое время тревожился и что было для него важно. И он отказывается от этого ради нее. Это самое удивительное, что она слышала в жизни. «У меня самый славный, самый добрый, самый любящий муж во всей Англии и Шотландии», — подумала Эверилл.

Кейд добавил:

— Но если ты ее не отпустишь или тронешь хотя бы один волос на ее голове, я вырву тебе кишки и заставлю съесть их, а потом отрежу тебе голову.

Пожалуй, подумала Эверилл, слово «славный» не совсем подходит для его описания.

За спиной у нее Домнелл сухо усмехнулся, от его дыхания у нее шевельнулись волосы.

— Ну вот, я вижу того Кейда, которого знаю. Приятно слышать, что ты не совсем еще обабился.

Кейд холодно посмотрел на него:

— Что ты мне ответишь? Скажи, что отпустишь ее и уйдешь отсюда, и я велю своим людям опустить оружие.

— Воистину великодушное предложение, — сказал Домнелл. — И я знаю, что ты обычно держишь данное слово. Но на этот раз я, наверное, не воспользуюсь удобным случаем. Я возьму ее с собой, чтобы благополучно уехать отсюда, а ты останешься здесь, и тогда я ее не убью. Я отпущу ее, когда почувствую, что мне ничто не грозит.

Домнелл начал двигаться в сторону, заставляя Эверилл двигаться вместе с ним, прижимая нож крепче к ее шее, так что ей оставалось либо двигаться вместе с ним, либо перерезать себе горло. Она и двигалась, ее глаза не отрывались от Кейда, чтобы хорошенько запомнить его на тот случай, если она видит его в последний раз в жизни.

Эверилл видела, что его руки сжались в кулаки, тело напряглось от беспомощного отчаяния и ярости, — он тоже смотрел на нее не отрываясь, чтобы запомнить на всю жизнь. Она попробовала успокоить его, улыбнувшись, но не смогла. Она была напугана, и мышцы ее лица не желали подчиняться безмолвному приказу рассудка и не могли скрыть ее страх.

Домнелл остановился, и Эверилл почувствовала, что мышцы его задвигались, потому что он что-то делал за своей спиной. Эверилл обдало спертым воздухом, и она вспомнила ночь, когда ходила по потайному проходу в замке Мортань в комнату Кейда. Она поняла, что Домнелл открыл какой-то проход позади них. Оказывается, в Стюарте тоже есть потайные проходы!

Домнелл выругался. Эверилл скосила глаза в сторону и поняла, что его разозлило — в спешке он взял с каминной полки незажженную свечу, от которой вряд ли будет какой-либо толк в темном потайном коридоре. Она ощутила его колебания, потом увидела, что его глаза обратились на Кейда и мужчин.

— Эй ты! Малый! — крикнул Домнелл, и Эверилл заметила, что за спинами мужчин стоит Лэдди.

Заглядывая в дверь, мальчик пытался понять, что происходит. Услышав окрик Домнелла, Лэдди посмотрел на него. Глаза его широко раскрылись, и он вопросительно указал на себя пальцем.

— Принеси зажженный факел из коридора, — приказал Домнелл, отбрасывая в сторону бесполезную свечу.

Эверилл стиснула зубы и едва удержалась, чтобы не вздрогнуть, когда свеча в подсвечнике ударилась о пол и покатилась.

Она видела, как Лэдди повернулся и неуверенно посмотрел в коридор, но когда он не тронулся с места, она поняла, что факелы торчат слишком высоко для его роста. Эйдан тоже, кажется, понял это, быстро выскользнул в коридор и скрылся из виду, чтобы принести факел. Он вернулся мгновение спустя и протянул горящий факел мальчику. Тот немедленно понес его вперед, вид у него был перепуганный, и Эверилл ободряюще улыбнулась ему. Она не знала, успокоило ли это его хотя бы отчасти, но он немного выпятил грудь и согнал с лица страх.

— Отдай ей факел, — приказал Домнелл, когда Лэдди остановился перед ними.

Эверилл протянула руку, но мальчик помешкал и, подняв подбородок, храбро предложил:

— Я могу нести его для вас. Тогда вы позволите леди Эверилл уйти?

Она ласково посмотрела на него и прошептала с улыбкой:

— Спасибо, Лэдди. Но лучше будет, если факел возьму я. — Поскольку мальчик стоял в нерешительности, она мягко добавила: — Все будет хорошо.

— Я сказал: отдай факел ей, — нетерпеливо рявкнул Домнелл.

Вид у Лэдди был недовольный, но он протянул факел. Не успела Эверилл его взять, как Домнелл потащил ее в проход позади них. Она увидела, что Лэдди двинулся вперед, словно хотел последовать, по обыкновению, за своей госпожой, но Домнелл протянул руку и ударил по рычагу, расположенному сбоку, и вход в коридор захлопнулся, заперев их вдвоем в стене и преградив путь всем остальным.

Дальше Домнелл не стал терять времени. Повернувшись, он толкнул Эверилл вперед и потащил за собой в темный и узкий проход, идущий позади комнат.

Эверилл была совершенно не готова, когда он внезапно остановился, и вздрогнула, почувствовав, как нож сильнее прижался к ее шее, когда она не сразу остановилась, но у нее не было времени испугаться, потому что он внезапно толкнул ее вперед. Эверилл споткнулась и упала на грязный каменный пол. Факел выскользнул из ее руки, когда она попыталась смягчить удар от падения.

— Возьми его, — приказал Домнелл, и Эверилл сначала решила, что он говорит о факеле, но Домнелл поднял факел раньше ее и, подняв его вверх, повторил: — Возьми его.

Эверилл обернулась посмотреть, на что он указывает, и поняла, что упала перед неглубокой узкой нишей, в которой хватало места ровно для того, чтобы в ней поместился небольшого размера сундук. Она подвинулась к сундуку ближе и с любопытством посмотрела на него, гадая, что в нем может находиться.

— Пошевеливайся, черт бы тебя побрал! — яростно бросил Домнелл. — Они не будут долго ждать и бросятся за нами.

Сжав зубы от боли, Эверилл заставила себя подняться на ноги и наклонилась, чтобы взять сундук за ручки. Она потянула его вверх, но сундук не шелохнулся. Нахмурившись, Эверилл попробовала помочь себе ногой, но сундук был просто слишком тяжелым и у нее не хватало сил сдвинуть его с места.

— Подними его! — гаркнул Домнелл.

— Я не могу, — тихо сказала Эверилл. — Он слишком тяжелый.

— Лучше подними, не то от тебя не будет никакого толку. Я не могу нести его и следить за тобой.

Закусив губу, потому что в этих словах прозвучала нескрываемая угроза, Эверилл сделала еще попытку, но все было бесполезно. Она не в состоянии была поднять сундук.

Домнелл начал приближаться к ней в свете факела, глаза у него были холодные, а лицо злобное. Вдруг позади них открылась дверь в проход и в него ступил Кейд. Выругавшись, Домнелл обернулся, встал рядом с Эверилл и бросил в Кейда факел. В той части коридора, где находились они с Домнеллом, сразу же воцарилась тьма, но Эверилл увидела, что ее муж отпрянул обратно в комнату, чтобы уклониться от факела.

Домнелл схватил Эверилл за руку и потянул ее за собой. Она увидела, что открылся новый проход и Домнелл втащил ее туда, закрыв за собой дверь.

Прежде чем Эверилл поняла, где они находятся, Домнелл снова толкнул ее к сундуку и прижал нож к ее горлу.

— Только пискни, и я убью тебя на месте, — хриплым шепотом сказал Домнелл, а потом вжался вместе с ней в стену, прислушиваясь к тому, что происходит за дверью.

Эверилл огляделась и быстро сообразила, что они попали в комнату Броди. Она не знала, было ли так задумано Домнеллом, или просто ему повезло, но он выбрал единственную комнату, в которой их могли найти с наименьшей вероятностью. Поскольку Броди умер, никто не станет заходить сюда без надобности. Вряд ли кому-то придет в голову, что Домнелл осмелится переждать в доме, потому что никто не знал, что сундук спрятан в проходе. Не укажи Домнелл на сундук, Эверилл ни за что не заметила бы его, а Кейд и остальные будут искать их в тайном коридоре, считая, что они пойдут по нему до конца.

Эверилл расслышала очень слабые голоса. Это Кейд и его люди проходили по потайному коридору мимо них. Вскоре голоса стихли вдали.

Эверилл закрыла глаза и попыталась поискать какой-нибудь выход из положения. Домнелл явно решил дождаться, когда мужчины удалятся, а потом… что потом? Подумав, Эверилл поняла с замиранием сердца, что ее неспособность поднять сундук ставит ее в очень опасное положение. Как сказал Домнелл, он не может одновременно нести сундук и держать нож у ее горла. Вместо того чтобы служить щитом между ним и его преследователями, она превратилась в бремя.

Его ищут вверху и внизу, и Домнелл может, по-видимому, оставаться в безопасности в этой комнате некоторое время, не опасаясь, что его обнаружат. Когда все успокоится, он сможет выскользнуть отсюда, взять сундук и исчезнуть с ним… В таком случае она будет не нужна. Если он сохранит ей жизнь, она сможет его выдать криком, а это для него слишком рискованно.

Домнелл убьет ее, поняла Эверилл. Это будет самым разумным с его стороны. Он, наверное, подождет, когда все уйдут дальше, а потом убьет ее. Если она хочет спастись, нужно предпринимать что-то немедленно, решила Эверилл.

Затаив дыхание, она начала шарить руками вокруг себя, надеясь найти что-нибудь, что можно использовать как оружие. Она делала все возможное, чтобы Домнелл не заметил ее движений. Он стоял отвернувшись от нее, хотя и продолжал держать нож у ее горла. Наконец она нащупала в темноте какую-то вещь, прислоненную к стене, и вскоре поняла, что это щит Броди. Прекрасный металлический щит, который вряд ли побывал хотя бы в одном сражении и которым Лэдди ударил Броди, когда тот набросился на нее.

Эверилл осторожно ухватила щит руками и замерла, обдумывая, что делать дальше. Выбор у нее был небольшой. Единственное, что она могла сделать, — это поднять его над головой, не обращая внимания на нож у горла, и ударить щитом Домнелла. Если она сумеет вложить в удар столько сил, что собьет Домнелла с ног, тот не успеет ее убить.

Стиснув зубы, Эверилл втянула в себя воздух и решилась. Собрав все свои силы, она подняла щит и опустила его на голову Домнелла.

К счастью, внимание его было отвлечено звуками за стеной и он не заметил, что она делает, а потом было уже слишком поздно. Эверилл услышала, как щит со звоном ударил его по голове, и Домнелл взвыл. Высвободившись из его рук, Эверилл, не отпуская щита, отскочила в сторону, повернувшись к Домнеллу лицом.

Взревев от ярости, он попытался ударить ее, но Эверилл действовала отчаянно и быстрее его: издав яростный крик, она обрушила щит на его голову во второй раз, и вложила в этот удар все свои силы.

Домнелл пошатнулся и стал падать. Эверилл отпрянула в сторону, и он упал.

Она опасливо смотрела на поверженного врага, когда стена рядом с ними внезапно открылась и в проход ринулись люди. Впереди был Кейд. Он резко остановился, увидев, что происходит. Его взгляд скользнул по Домнеллу, потом по Эверилл.

Эверилл выпустила щит из рук, когда муж шагнул к ней, и немедленно бросилась к нему в объятия. Он поднял ее на руки, намереваясь вынести из комнаты, но его остановил Уилл:

— Кейд!

Он повернулся к Уиллу, продолжая держать Эверилл на руках:

— Что?

— А с ним как поступить? — спросил Уилл, указывая на Домнелла, которого обступили Йен, Гавейн и Эйдан.

— Бросьте его в темницу, — приказал Кейд.

Он хотел было направиться к двери, когда Уилл сказал:

— Пожалуй, мы можем это сделать, но не понимаю, зачем держать в темнице мертвое тело.

Эверилл, как и Кейд, посмотрела на поверженного Домнелла. Уилл и Гавейн перевернули его лицом вверх и тут стало видно, что в его груди торчит его собственный нож. Очевидно, Домнелл упал прямо на него.

— Тогда делайте с ним все, что хотите. Мне все равно, — сказал Кейд и снова отвернулся.

На этот раз он вынес Эверилл из комнаты и никто его не окликнул.

— Со мной все в порядке. И тебе незачем нести меня, — прошептала Эверилл, когда он понес ее по коридору к их комнате.

— У тебя кровь.

— Где?

— На шее.

Эверилл обеспокоенно потрогала свою шею и действительно обнаружила болезненную рану. Она была длинная, однако Эверилл не помнила, когда Домнелл успел ее порезать. Но рана была не очень глубокая. По крайней мере Эверилл на это надеялась.

— Все в порядке, — сказала она, чтобы успокоить мужа. — Почти не больно.

Кейд не обратил внимания на ее слова и крикнул:

— Бесс!

— Со мной все в порядке, Кейд, — повторила Эверилл.

Ей очень захотелось прогнать все его тревоги. Но это возымело не больше эффекта, чем предыдущие уверения. Кейд донес Эверилл до их комнаты и сел на кровать. Продолжая держать жену на руках, он крепко поцеловал ее, вкладывая в поцелуй всю свою нежность.

— Никогда больше не пугай меня так, — прошептал он, когда наконец поднял голову. — Я уже решил, что потерял тебя.

Эверилл ошеломленно посмотрела на него. Она была сражена глубиной его чувств. В комнату ворвалась Бесс.

— Вы меня звали, ми… — с тревогой спросила служанка, но тут же голос ее замер — она увидела Эверилл с окровавленной шеей. И едва сдержалась, чтобы не закричать.

Служанка бросилась в коридор, созывая других слуг и приказывая, чтобы принесли воду и полотенца. В мгновение ока она вернулась в комнату и оказалась у сундука, где Эверилл хранила сумку с лекарствами. Не сразу она достала оттуда то, что ей казалось нужным, и подошла к Кейду и Эверилл.

— Что случилось? — спросила Бесс, приподнимая пальцами голову Эверилл, чтобы лучше рассмотреть рану.

— Ее ранил Домнелл, — пробурчал Кейд таким голосом, будто собирался убить этого человека, все равно, жив он или мертв.

— Надеюсь, ему за это досталось? — с мрачным видом спросила Бесс.

— Досталось. Но не от меня, — ответил Кейд и добавил: — Его убила Эверилл.

— Я его не убивала, — тихо возразила она, бросая на мужа сердитый взгляд. — Я всего лишь ударила его щитом. Он упал и напоролся на собственный нож.

— Вот как, — сказал Кейд улыбаясь. — Оказывается, ты, Лэдди и Мораг прекрасно умеете обращаться со щитами. Я думаю, нужно будет повесить в каждой комнате по щиту. Если на замок когда-нибудь нападут, вы сможете отбиться от врагов и без помощи солдат.

— Мораг пустила б ход поднос, — напомнила ему Эверилл, радуясь, что Кейд уже не такой мрачный.

— Щит тяжелее, — заметил он. — И окажись в нашей комнате щит в тот вечер, она не разбросала бы по полу твой ужин.

— Да уж, — согласилась Эверилл. — Щиты очень тяжелые.

Они улыбнулись друг другу и посмотрели на дверь. В коридоре уже слышался шум шагов — это спешили слуги.

Мораг принесла миску с водой и полотенце, и Бесс с облегчением взяла у нее и то и другое и быстро принялась промывать рану.

— Нужно будет зашить ее, — решила Бесс, как только смыла с раны кровь.

— Нет, — ахнула Эверилл.

— Она сильно кровоточит, Эйви, — сказал Уилл, возвещая о своем появлении.

Вокруг них уже собралось множество людей. Уилл, Лэдди, Эйдан, Гавейн и Йен стояли и смотрели с серьезными лицами, и каждый кивнул ей, когда Эверилл посмотрела на них.

Мораг держалась поблизости, а Лили и Энни стояли возле двери.

Эверилл закусила губу и взглянула на мужа.

— Порез нехороший, Эйви, и на плохом месте. Каждый раз, когда ты станешь поворачивать голову, рана будет открываться. Лучше ее зашить, — с сожалением сказал он, а потом глянул на служанок и приказал: — Принесите вашей госпоже виски.

— Мне понадобится игла, — заявила Бесс, а Мораг пошла за виски.

— Но… — начала Эверилл, уже охваченная паникой.

Она замолчала прежде, чем успела выпалить все, что хотела, — что она не желает иметь на шее швы. Сама она бессчетное количество раз зашивала раны, но ей пришлось терпеть эту муку всего один раз, в детстве, когда она порезала ладонь. И все же вместо того чтобы резко возразить, Эверилл сделала попытку уговорить Кейда:

— Но, дорогой, если наложить на порез мазь и перевязать, он сам зарастет. Просто я какое-то время не буду поворачивать голову. Я уверена, что он не такой глубокий и быстро затянется.

— Ты его не видишь, Эйви. Он вовсе не мелкий.

— Но…

Эверилл замолчала, потому что в ее руку проскользнула маленькая ладонь. Обернувшись, она увидела Лэдди, который сжал ее пальцы успокаивающим жестом.

— Я буду все время держать вашу руку, миледи, — предложил мальчик. — Оно и будет не так плохо, а если станет больно, вы сможете сжимать мою руку как хотите крепко. Мама всегда так делала, когда мне лечили царапины и порезы, а еще помогает, если крепко закрыть глаза и по-настоящему крепко вцепиться в чьи-то пальцы.

Эверилл вздохнула и ласково, с благодарностью сжала его руку:

— Спасибо, Лэдди. И я отплачу тебе тем же, если когда-нибудь понадобится.

Он улыбнулся, потом оглянулся, потому что в комнату снова вошла Мораг с виски в руках.

Увидев виски, Эверилл скривилась. Она никогда не любила крепких напитков, и казалось насмешкой, что теперь она должна выпить — после того как с таким старанием пыталась удержать от выпивки своего свекра и Гавейна. Но в прошлом она часто давала виски мужчинам, когда собиралась пустить в ход нож или иглу, и решила, что будет рада отупляющему действию этого крепкого напитка, когда Бесс воткнет ей в кожу иглу.

Расправив плечи при мысли об этом, Эверилл взяла бокал с виски.

Глава 19

Хлопнула дверь спальни, пробудив Эверилл ото сна.

Это было спустя три дня после смерти Домнелла. Его и Броди похоронили — Броди в фамильном склепе, и священник провожал его в последний путь, а Домнелла — без религиозных ритуалов и за пределами замка. С тех пор в Стюарте стало спокойно. Отец Кейда больше не стенал по поводу того, что он умирает, но начал одеваться, мыться и спускаться вниз, к столу. Ни он, ни Гавейн по-прежнему не пили, к великому облегчению Эверилл. Они, конечно, могли снова вернуться к своим прежним привычкам, но она и Кейд делали все, что могли, чтобы этого не случилось. Йен быстро поправлялся от раны, нанесенной Домнеллом, и поговаривал о том, чтобы отправиться на поиски той маленькой английской мисс, которая ухаживала за ним. Уилл все чаще заговаривал о том, что пора готовиться к отъезду домой и что ему самому пора найти себе невесту и остепениться. Большая часть слуг вернулась назад в Стюарт, и теперь былая слава замка постепенно возрождалась.

По крайней мере так говорили Эверилл. Сама-то она почти не выходила из спальни… потому что ей нужно было восстановить свои силы. При мысли об этом она досадливо закатывала глаза. Кейд оказался даже еще более упорной сиделкой, чем она, и требовал, чтобы Эверилл непременно оставалась в постели после раны — из-за швов, которые наложила Бесс ей на шею. Последние три дня Эверилл скучала до слез, общество ей составляли только Лэдди и Бесс, да еще время от времени заходили брат и другие мужчины. По вечерам приходил Кейд, чтобы посидеть с ней и почитать, как когда-то она делала для него. Его глубокий голос действовал нанее успокаивающе. Но Эверилл страшно надоел этот вынужденный отдых, и она каждый раз собиралась поговорить с Кейдом, когда он придет вечером, и потребовать, чтобы он позволил ей утром покинуть постель.

Вот и сейчас, как только Кейд вошел в спальню, она вспомнила о своем намерении. Но едва муж начал раздеваться, как у Эверилл совершенно вылетело из головы, о чем она собиралась поговорить с ним. Ее расстроило, что муж чем-то огорчен, а лицо у него было мрачное, брови сдвинуты. Он явно был не в духе, и началось это с той ночи, когда умер Домнелл. Поначалу Эверилл никак не могла понять причину его плохого настроения. Сама она была рада, что Домнелл умер или по крайней мере что ее мужу больше ничто не угрожает. Но она вспомнила, что Домнелл — его кузен и когда-то они были друзьями. Несмотря на его преступное поведение, муж, вероятно, скорбел о его утрате.

Эверилл подождала, когда Кейд кончит раздеваться и уляжется рядом с ней. Едва он укрылся одеялом, она сказала:

— Прости меня, дорогой. Я знаю, что Домнелл когда-то был твоим другом. Ты должен горевать о нем вне зависимости от того, как все обернулось под конец.

Кейд бросил на нее вопросительный взгляд:

— Ты что, сошла с ума? Он убил Ангуса и пытался убить Йена и тебя. — Он покачал головой: — Нет. Я не жалею о том, что он умер. Это избавило меня от необходимости убить его своими руками. Этот мерзкий негодяй, верно, сидит в аду и скалит зубы над тем, как одурачил меня, — ведь он похитил мой сундук с золотом и спрятал. Я никак не могу его найти. — При мысли об этом Кейд стиснул зубы и добавил с горечью: — Хуже всего, что платить за это придется обитателям Стюарта. Я рассчитывал, что золото поможет всем нам пережить эту зиму.

Эверилл широко открыла глаза, внезапно вспомнив о сундуке, который Кейд и Домнелл считали таким ценным. В эти дни о сундуке разговоров не было, но теперь, когда о нем зашла речь, она могла сообщить мужу хорошие новости. Эверилл открыла рот, чтобы рассказать Кейду, где находится сундук, но вместо этого спросила с любопытством:

— Значит, в этом сундуке лежит золото? Это из-за него Домнелл убил двух человек и собирался убить тебя?

— Да, — коротко ответил Кейд.

Эверилл нахмурилась и пробормотала:

— Сколько же там золота? Этот сундук тяжелый. Я не смогла даже поднять его, когда Домнелл приказал мне его нести.

— Что?!

Кейд удивленно взглянул на нее. Она слегка улыбнулась и сообщила:

— Сундук находится в потайном проходе, в нише рядом со входом в комнату Броди. Ты, наверное, прошел мимо…

Эверилл замолчала. Муж уже не слушал ее. Он спрыгнул с кровати и бросился к двери. Не успела она крикнуть ему, что он совершенно голый, как он был уже в коридоре. Покачав головой, Эверилл вытащила простыню из-под мехового одеяла и закуталась в нее поверх тонкой сорочки, а потом пошла следом за мужем. Уже у дверей она догадалась захватить с собой плед мужа, чтобы он мог прикрыться.

Эверилл пошарила руками по неосвещенному полу, нашла плед, быстро вышла в коридор и увидела, что Кейд уже возвращается с сундуком.

Он медленно шел к ней. Теперь он показался ей совсем другим человеком, не осталось ничего от того понурого лэрда, который вошел к ней в спальню несколько минут назад. Он по-прежнему был без одежды, но плечи его расправились, походка была уверенной, а на лице сияла улыбка. Кейд нес тяжелый сундук так, словно он совсем ничего не весил.

Когда муж подошел к двери, Эверилл отступила в сторону, пропуская его в комнату, заметив при этом, что на верху лестницы стоят Мораг и Бесс и смотрят ему вслед, разинув рты, точно две дурочки.

Эверилл вошла следом за мужем и закрыла дверь.

Кейд сел на кровать, поставил перед собой сундук и стал возиться с замком. Эверилл услышала щелчок, замок поддался, Кейд откинул крышку, и их глазам явилось содержимое сундука.

При виде золотых монет, лежащих в сундуке, Эверилл резко остановилась. Сундук был полон до самого верха, несколько монет даже выкатилось из него на кровать.

— Ты богатый! — изумленно проговорила она.

— Да, — сказал Кейд, — мы богаты.

— Но откуда?… — спросила Эверилл в замешательстве.

Кейд пожал плечами:

— Как только я получил звание рыцаря, я пошел в наемники. Наемник предлагает свой меч, чтобы помочь тому, кто может заплатить. — Он усмехнулся. — Люди, впавшие в отчаяние, хорошо платят.

Когда Эверилл посмотрела на него с удивлением, он опять пожал плечами:

— Лучшего занятия у меня не было. Мать не хотела, чтобы я находился поблизости от Стюарта и отца… а дяде Саймону моя помощь была не нужна, вот я и собрал небольшое войско, и мы воевали за деньги. — Он посмотрел на сундук и добавил: — Многие из тех, с кем я сражался бок о бок, тратили свои деньги на женщин и выпивку, но я не пью и мне никогда не приходилось платить женщинам, поэтому я сберег большую часть заработанного. К тому же я получил дополнительную плату за то, что все устроил. — Он окинул взглядом деньги и сказал: — Я всегда собирался использовать эти деньги для того, чтобы получше устроить жизнь в Стюарте. Но даже не представлял себе, насколько они мне понадобятся.

Эверилл опустилась на кровать и спросила в замешательстве:

— Но если ты богат, почему ты женился на мне?

— Как почему? — Кейд удивленно повернулся к ней. И нахмурился при виде ее смущенного лица. — А ты как думаешь, Эверилл, почему я женился на тебе?

— Ради моего приданого, — сказала она.

Он фыркнул:

— Ради таких-то пустяков?

Она вспыхнула:

— Отец дал за мной вовсе не пустячное приданое.

— Да-да, — сказал Кейд успокаивающим тоном и поцеловал ее в щеку. Захватив пригоршню монет, он высыпал ее обратно. — Но по сравнению с этим оно ничто.

Эверилл тоже смотрела на сундук и не могла не признать, что он прав — ее приданое не идет ни в какое сравнение с этим богатством.

— Так ты думала, что я женился на тебе ради приданого? — спросил он.

Эверилл вспыхнула, но кивнула:

— Нуда, ради него и потому еще, что я сестра Уилла.

Кейд рассмеялся:

— Если так рассуждать, я с таким же успехом мог бы жениться на твоем отце.

Она машинально улыбнулась, но потом помрачнела испросила:

–. Но тогда почему ты на мне женился?

— Эйви, — серьезно сказал Кейд, — а почему бы мне не жениться на тебе? Ты сразу мне понравилась, мне нравилось твое общество. И потом, ты же красавица. Я очень скоро полюбил тебя. Еще до того, как мы поженились. Каждую минуту, когда мы были врозь, я скучал по тебе.

Эверилл посмотрела на мужа смущенно и сказала:

— Но ведь я заикаюсь, как дурочка.

— Вовсе не как дурочка, — возразил Кейд сердито. — Ты заикаешься, когда волнуешься, вот и все. — Он недовольно прищелкнул языком и спросил: — Ты же не думаешь, что Лэдди — дурак, а?

— Нет, конечно. И я знаю, что я тоже не дурочка, но другие считают меня дурочкой, когда я заикаюсь и…

— А какое тебе дело до того, что думают другие? Я твой муж и считаю тебя умной.

Эверилл подняла брови и спросила неуверенно:

— И ты не возражаешь против того, что я умная?

— С какой стати?

— Большинство мужчин не любят умных жен.

— А я не большинство. Нет, я не возражаю. На самом деле я и не хотел бы ничего иного. Я люблю твой ум, Эйви. Я люблю тебя.

Эверилл покусала губу, а потом сказала:

— Я тоже люблю тебя, Кейд, и думаю, что полюбила тебя еще до свадьбы. Я ничего не могла поделать. Уилл набил мою голову таким количеством рассказов о твоей чести и храбрости, что я полюбила тебя еще до того, как ты очнулся.

Улыбка, которая появилась на лице Кейда, была настолько яркой, что могла осветить темную ночь, но у Эверилл не было возможности насладиться ею. Муж неожиданно наклонился к ней и поцеловал ее. Эверилл подумала, что он этим и ограничится, но, как всегда бывало, когда он целовал ее, их охватила яркая и жаркая страсть. Кейд быстро прервал поцелуй и поставил сундук с золотом на пол. Сняв простыню, в которую была закутана Эверилл, он отбросил ее в сторону и потянул за сорочку. Сняв ее, он уложил жену в постель, лег рядом и крепко обнял. И тут он резко отстранился, воскликнув:

— Я совсем забыл о твоей шее!

— Все в порядке, — быстро успокоила его Эверилл, — она почти зажила. Бесс сказала, что через пару дней можно будет снять швы.

Даже произнося эти слова, Эверилл скорчила гримаску, потому что она не скоро забудет, как ей накладывали эти швы. Ей удалось сдержаться и не закричать от боли только потому, что на нее смотрело много людей.

Ласки Кейда отвлекли ее от неприятных воспоминаний. А когда его руки сомкнулись вокруг ее груди, Эверилл застонала и закрыла глаза. Кейд дотронулся губами до ее уха и прошептал:

— Мы должны быть осторожны. Тебе нельзя делать резких движений.

Услышав эти слова, Эверилл открыла глаза и посмотрела на мужа. Шея, конечно, болела, но она так соскучилась по ласкам Кейда. Она легла на спину, уговаривая себя лежать смирно, а потом сжала простыню и замерла от наслаждения, потому что Кейд взял сосок в рот и начал ласкать его. Скоро Эверилл уже не могла лежать неподвижно, потому что его губы и язык оставили грудь и двинулись ниже, изучая пупок, живот и внутреннюю часть бедра. К тому времени, когда он развел ей ноги и стал целовать ее лоно, Эверилл дрожала от такого возбуждения и наслаждения, что не могла уже владеть собой. Ее тело непрерывно двигалось, голова металась по подушке.

— Кейд, прошу тебя, — сказала, задыхаясь, Эверилл, чувствуя, что больше не может выдержать. — Если ты не прекратишь это и будешь ласкать меня, на шее разойдутся швы.

Кейд сразу остановился и поднял голову, чтобы посмотреть на жену. Очевидно, она не шутила. Он замер и заглянул ей в лицо.

— Согни колени, — попросил он.

Эверилл подчинилась, и он поцеловал ее. Он провел губами по ее губам один раз, потом другой, его бедра шевельнулись при этом, а плоть потерлась о ее лоно. Эверилл застонала и схватила мужа за плечи. Бедра ее стали двигаться, ступни вжались в постель. Кейд развел языком ее губы и проник в ее рот, а его плоть проникла в ее лоно. Эверилл задохнулась от наслаждения, которое доставила ей эта волнующая комбинация. Она запустила пальцы ему в волосы и стала выгибаться под его ритмичным натиском, приветствуя каждое его движение своим телом и сердцем. Наконец наслаждение ее достигло пика, и тело почувствовало освобождение.

Кейд прервал поцелуй, с его губ сорвался крик. Откинув голову назад, он ворвался в ее лоно в последний раз, а затем уронил голову и закрыл глаза, словно от боли. Легкий вздох сорвался с его губ, и он вышел из Эверилл и лег рядом.

Притянув ее на свою грудь, он устроил ее поудобнее и снова вздохнул — но на этот раз это был вздох наслаждения.

Эверилл с любопытством посмотрела на мужа и удивилась, увидев на его лице улыбку.

— Чему ты так улыбаешься, дорогой?

Улыбка Кейда превратилась в усмешку, и он сказал:

— Наконец-то я снова занимался любовью со своей женой. — Увидев, что от этих слов брови у нее полезли вверх, он добавил: — Со времени свадьбы прошло много времени.

— Да, — согласилась Эверилл, которая вдруг сообразила, что среди множества всяких перипетий это был первый раз, когда они действительно любили друг друга после свадьбы. Первый — но не последний.

— Я наконец-то чувствую себя дома, — пробормотал Кейд с сонным удовлетворением.

— Вы дома, милорд, — тихо сказала Эверилл. — Мы оба дома.

— Да, мы дома.

И он нежно поцеловал ее.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19