Вендиго [Элджернон Генри Блэквуд] (fb2) читать постранично

Элджернон Блэквуд Вендиго

Глава 1

В тот год охота на лосей не ладилась. Охотники возвращались ни с чем, по-разному оправдывая свои неудачи. Доктор Каскарт тоже вернулся без добычи но ему не пришлось выдумывать небылиц, потому что с ним действительно приключилась невероятная история. Доктор никогда не был особенно страстным поклонником охоты. Это занятие скорее интересовало его с профессиональной точки зрения — как ученого-психолога и знатока поведения людей в экстремальных условиях. В то время он уже писал свою знаменитую монографию «Массовые галлюцинации», но надо сразу сказать, что там вы не найдете описания происшествия, которое мы хотим предложить вашему вниманию. Доктор объяснил читателям, что в данном случае, как непосредственный участник событий, он не может занимать позицию стороннего наблюдателя, как того требует беспристрастное научное исследование.

В той памятной экспедиции, помимо доктора Каскарта и его постоянного спутника — проводника Хэнка Дэвиса, участвовали племянник доктора, студент-богослов Симпсон, и еще один знаток тамошних мест по фамилии Дефо. Студента-домоседа вытащил из его берлоги добрый дядюшка, а Джозефа Дефо, канадца французского происхождения, пригласил Хэнк. Джозеф покинул родную провинцию Квебек много лет назад и с тех пор времени зря не терял: в совершенстве изучил растительность охотничьего края, выучил бесчисленное множество походных песен и привык загибать анекдоты из жизни охотников не хуже самого Тургенева. Лишь в дебрях грамматики не ориентировался этот разносторонне одаренный следопыт, отчего редко участвовал в разговорах. Косноязычием страдают многие жители девственных лесов. Хотя Хэнк, который тоже нигде не учился, по сравнению с Джозефом выглядел Цицероном: не отмалчивался, когда его спрашивали, охотно вступал в беседу. Канадец же не любил общества. Многие впечатлительные, меланхоличные натуры имеют склонность к одиночеству. У Джозефа склонность перешла в страсть. Как преклоняется рыцарь перед Прекрасной Дамой, так он обожал первобытную жизнь без условностей и этикета; жизнь, в которой имеют значение только зоркий глаз и верная рука. Ругался канадец, однако, на многих языках, и виртуозно. Потому что, как говорил Каскарт, эмоционально окрашенная речь легче усваивается. В этой области и Хэнк, конечно, тоже был не промах, но он часто первым прекращал бранный поединок из уважения к своему хозяину, а в этот раз — к тому же из сострадания к молодому благочестивому кандидату в священники. Да и возникали словесные баталии не так уж и часто. Обычно Дефо разговаривал мало, а иногда с ним случались даже припадки молчаливости: он мрачнел, и никакая сила не могла вытянуть из него хотя бы слово. Так продолжалось несколько дней, а потом проходило.

Итак, в последнюю неделю октября охотники разбили свой лагерь в диком лесу на севере от Крысиного Волока. Их было четверо, если не считать аборигена, давнего знакомца по имени Пунк, в число достоинств которого входило умение хорошо стряпать. Одевался индеец по-европейски — в одежду, которую ему дарили белые путешественники, и трудно было поверить, что он настоящий дикарь. Временами казалось, что индеец снимет свой черный парик и скажет чисто, без акцента, на правильном, литературном языке: «Ну, господа, как вам мой грим?» Однако, несмотря на театральную внешность, Пунк не утратил основных качеств своей вымирающей нации: выносливость, выдержку, суровую неподвижность лица и веру в духов.

В ту ночь компания расположилась вокруг костра в полном унынии от неудачной охоты. Дефо спел несколько песен из своего богатого репертуара и собирался уже припомнить пару случаев из прошлого, как Хэнк помешал ему, прервав повествование обидным замечанием о достоверности рассказа. В ответ канадец ничего не сказал, только переменил позу, но зато сделал это так, что стало ясно: у него начался припадок молчаливости. Дядя с племянником не разговаривали по другой причине: они уходились за день до полного изнеможения. Индеец Пунк был очень занят: мыл тарелки и тоже не болтал языком. Костер затухал без догляда. Никто не любовался прекрасным тихим вечером. А между тем было на что обратить внимание: на небе сверкали, не мигая, как никогда многочисленные и яркие звезды, ветер стих, не шелестел листьями и, если прислушаться, можно было различить легкий скрип тонкого, только-только затягивавшегося льда на озере неподалеку.

Нарушил тишину неугомонный Хэнк, который по общему молчаливому согласию взял на себя функции распорядителя. Он произнес скрипучим голосом:

— Надо иттить, кажись. А здесь неча ловить, окромя насморка.

— Решено, — ответил Каскарт в своей обычной немногословной манере.

— Не пожалеете! Я сведу вас в места, где не было никого этим годом! На зюйд-ост, вверх по Садовому Озеру! Идёть, док?

— Да.

— А Дефо вместе с мистером Симпсоном пущай идут поперек озера, потом сволокут каноэ на Сорок Островов.