2medicus: Лучше вспомни, как почти вся Европа с 1939 по 1945 была товарищем по оружию для германского вермахта: шла в Ваффен СС, устраивала холокост, пекла снаряды для Третьего рейха. А с 1933 по 39 и позже англосаксонские корпорации вкладывали в индустрию Третьего рейха, "Форд" и "Дженерал Моторс" ставили там свои заводы. А 17 сентября 1939, когда советские войска вошли в Зап.Белоруссию и Зап.Украину (которые, между прочим, были ранее захвачены Польшей
подробнее ...
в 1920), польское правительство уже сбежало из страны. И что, по мнению комментатора, эти земли надо было вручить Третьему Рейху? Товарищи по оружию были вермахт и польские войска в 1938, когда вместе делили Чехословакию
cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
одиннадцати годам Радфорд знал по всем академическим предметам примерно столько же, сколько средний выпускник средней школы. А если брать не только академические предметы, то и больше. Средний выпускник средней школы не знает, как можно проспать ночь в подвале на полу без подушки и одеяла.
Однако к детским годам Радфорда существовало два важных примечания. Они не содержались в книгах его отца, но всегда были под рукой и могли в случае нужды пролить немного живого света. То были взрослый человек по имени Черный Чарльз и маленькая девочка Пегги Мур.
Пегги училась с Радфордом в одном классе. Правда, он больше года не обращал на нее внимания, разве только заметил, что ее всегда первую отпускали с дополнительных занятий по правописанию. Понимать цену Пегги он начал лишь тогда, когда разглядел у нее на шее, в ямке между ключицами, комочек жевательной резинки. Он тогда подумал, что это она здорово догадалась, хоть и девчонка. Она сидела через проход от него, и он залез под парту, будто бы что-то уронил, а сам шепнул ей:
- Эй! Ты всегда так прилепляешь резинку?
Юная леди с жевательной резинкой между ключицами обернулась, приоткрыв рот, и кивнула. Она была польщена. То был первый случай, когда Радфорд обратился к ней не по учебному делу.
Радфорд пошарил под партой, ища несуществующий ластик.
- Слушай. Хочешь, я тебя познакомлю после школы с одним моим другом?
Пегги прикрыла рот ладонью и притворилась, что кашляет.
- С кем? - спросила она.
- С Черным Чарльзом.
- А он кто?
- Один человек. Играет на рояле. На Уиллард-стрит. Мой приятель.
- Мне не разрешают ходить на Уиллард-стрит.
- Подумаешь!
- А ты когда пойдешь?
- Сразу после школы. Сегодня она нас не будет оставлять. Ей самой-то скучища... Двинули?
- Двинули.
В тот день дети отправились на Уиллард-стрит, и Пегги познакомилась с Черным Чарльзом, а Черный Чарльз с Пегги.
Кафе Черного Чарльза было обыкновенной дешевой забегаловкой и вечным бельмом на глазу городских властей, которые и всю-то улицу, на которой оно стояло, из года в год неизменно обрекали на снос - на бумаге, понятное дело. Про такие заведения родители - глядя сквозь боковое стекло семейного автомобиля - обыкновенно говорят детям: "Безобразие. Антисанитария". Словом, это было отличное местечко. Да и не случалось, кажется, чтобы у молодых посетителей Черного Чарльза хоть однажды разболелись животы от аппетитных, шипящих в сале сосисок, которые он подавал. Но вообще-то к Черному Чарльзу ходили не затем, чтобы есть. Конечно, придешь, так уж и поешь, но идешь-то не для этого.
К Черному Чарльзу ходили потому, что он играл на рояле, как бог играл словно какой-нибудь знаменитый пианист из Мемфиса, а может, и того лучше. Он играл и свинг, и просто, и, когда ни придешь, он всегда сидел за роялем, а потом пора было уже уходить домой, а он все сидит за роялем. Но дело даже не только в этом. Настоящий хороший музыкант не может уставать от музыки, это само собой, тут и удивляться нечему. Но его отличала еще одна черта, свойственная мало кому из белых музыкантов. Он был добрый, и, когда к нему подходили и просили сыграть что-нибудь или просто так подходили поговорить, он всегда слушал. И смотрел на тебя, а не мимо.
До того, как Радфорд привел Пегги, он был, видимо, самым юным из посетителей Черного Чарльза. Он уже больше двух лет ходил туда один, раза по два, по три в неделю. И всегда засветло, по той простой причине, что поздно вечером ему не разрешалось уходить из дому. Правда, на его долю не доставалось той толкотни, того гомона и чада, которыми славилось заведение Черного Чарльза в ночное время; зато и днем он получал кое-что не хуже, а то и получше. Он мог слушать, как Черный Чарльз играет подряд все знаменитые песни. Нужно было только разбудить его. Но в этом-то и была загвоздка. Черный Чарльз после обеда спал и спал мертвецким сном.
Оказалось, что с Пегги бегать на Уиллард-стрит к Черному Чарльзу еще лучше, чем одному. С ней было хорошо не только сидеть на полу, с ней и слушать было хорошо. Радфорду нравилось, как она подтягивает к подбородку длинные крепкие ноги, все в синяках и ссадинах, и сплетает пальцы на лодыжках. Нравилось, как она, когда слушает, прижимает рот к коленкам, так что от зубов остаются метины. И как она потом шла домой: не болтала, только иной раз поддаст ногой камешек или консервную банку или в задумчивости раздавит пяткой надвое окурок сигары. В общем, она была девчонка что надо, хотя Радфорд, конечно, ей этого не говорил. У нее была опасная привычка чуть что лезть с нежностями, даже, кажется, совершенно безо всякого повода.
Но надо отдать ей справедливость - она даже научилась будить Черного Чарльза.
Однажды, когда они, как обычно, в четвертом часу вошли в кафе, она сказала:
- Радфорд, знаешь что? Можно, сегодня я его разбужу?
- Валяй. Если только у тебя получится.
Черный Чарльз, сняв ботинки, спал на старой жесткой кушетке, отгороженный несколькими неубранными столиками от своего любимого рояля.
Пегги подошла к вопросу с
Последние комментарии
2 часов 7 минут назад
11 часов 10 минут назад
1 день 10 часов назад
1 день 10 часов назад
1 день 10 часов назад
1 день 11 часов назад