Экспедиция в Западную Европу сатириконцев: Южакина, Сандерса, Мифасова и Крысакова [Аркадий Тимофеевич Аверченко] (fb2) читать постранично
- Экспедиция в Западную Европу сатириконцев: Южакина, Сандерса, Мифасова и Крысакова 434 Кб, 121с. скачать: (fb2) - (исправленную) читать: (полностью) - (постранично) - Аркадий Тимофеевич Аверченко
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (45) »
Аркадий Аверченко Экспедиция в Западную Европу сатириконцев: Южакина, Сандерса, Мифасова и Крысакова
Автобиография
Еще за пятнадцать минут до рождения я не знал, что появлюсь на белый свет. Это само по себе пустячное указание я делаю лишь потому, что желаю опередить на четверть часа всех других замечательных людей, жизнь которых с утомительным однообразием описывалась непременно с момента рождения. Ну, вот. Когда акушерка преподнесла меня отцу, он с видом знатока осмотрел то, что я из себя представлял, и воскликнул: – Держу пари на золотой, что это мальчишка! «Старая лисица! – подумал я, внутренно усмехнувшись. – Ты играешь наверняка». С этого разговора и началось наше знакомство, а потом и дружба. Из скромности я остерегусь указать на тот факт, что в день моего рождения звонили в колокола и было всеобщее народное ликование. Злые языки связывали это ликование с каким-то большим праздником, совпавшим с днем моего появления на свет, но я до сих пор не понимаю, при чем здесь еще какой-то праздник? Приглядевшись к окружающему, я решил, что мне нужно первым долгом вырасти. Я исполнял это с таким тщанием, что к восьми годам увидел однажды отца берущим меня за руку. Конечно, и до этого отец неоднократно брал меня за указанную конечность, но предыдущие попытки являлись не более как реальными симптомами отеческой ласки. В настоящем же случае он, кроме того, нахлобучил на головы себе и мне по шляпе – и мы вышли на улицу. – Куда это нас черти несут? – спросил я с прямизной, всегда меня отличавшей. – Тебе надо учиться. – Очень нужно! Не хочу учиться. – Почему? Чтобы отвязаться, я сказал первое, что пришло в голову: – Я болен. – Что у тебя болит? Я перебрал на память все свои органы и выбрал самый нежный: – Глаза. – Гм… Пойдем к доктору. Когда мы явились к доктору, я наткнулся на него, на его пациента и спалил маленький столик. – Ты, мальчик, ничего решительно не видишь? – Ничего, – ответил я, утаив хвост фразы, который докончил и уме: «…хорошего в ученьи». Так я и не занимался науками.* * *
Легенда о том, что я мальчик больной, хилый, который не может учиться, росла и укреплялась, и больше всего заботился об этом я сам. Отец мой, будучи по профессии купцом, не обращал на меня никакого внимания, так как по горло был занят хлопотами и планами: каким бы образом поскорее разориться? Это было мечтой его жизни, и, нужно отдать ему полную справедливость – добрый старик достиг своих стремлений самым безукоризненным образом. Он это сделал при соучастии целой плеяды воров, которые обворовывали его магазин, покупателей, которые брали исключительно и планомерно в долг, и – пожаров, испепелявших те из отцовских товаров, которые не были растащены ворами и покупателями. Воры, пожары и покупатели долгое время стояли стеной между мной и отцом, и я так и остался бы неграмотным, если бы старшим сестрам не пришла в голову забавная, сулившая им массу новых ощущений мысль: заняться моим образованием. Очевидно, я представлял из себя лакомый кусочек, так как из-за весьма сомнительного удовольствия осветить мой ленивый мозг светом знания сестры не только спорили, но однажды даже вступили врукопашную, и результат схватки – вывихнутый палец – нисколько не охладил преподавательского пыла старшей сестры Любы. Так – на фоне родственной заботливости, любви, пожаров, воров и покупателей – совершался мой рост и развивалось сознательное отношение к окружающему.* * *
Когда мне исполнилось 15 лет, отец, с сожалением распростившийся с ворами, покупателями и пожарами, однажды сказал мне: – Надо тебе служить. – Да я не умею, – возразил я, по своему обыкновению, выбирая такую позицию, которая могла гарантировать мне полный и безмятежный покой. – Вздор! – возразил отец. – Сережа Зельцер не старше тебя, а он уже служит! Этот Сережа был самым большим кошмаром моей юности. Чистенький, аккуратный немчик, наш сосед по дому, Сережа с самого раннего возраста ставился мне в пример как образец выдержанности, трудолюбия и аккуратности. – Посмотри на Сережу, – говорила печально мать. – Мальчик служит, заслуживает любовь начальства, умеет поговорить, в обществе держится свободно, на гитаре играет, поет… А ты? Обескураженный этими упреками, я немедленно подходил к гитаре, висевшей на стене, дергал струну, начинал визжать пронзительным голосом какую-то неведомую песню, старался «держаться свободнее», шаркая ногами по стенам, но все это было слабо, все было второго сорта. Сережа оставался недосягаем! – Сережа служит, а ты еще не служишь… – упрекнул меня отец. – Сережа, может быть, дома лягушек ест, – возразил я, подумав. – Так и мне прикажете? – Прикажу, если понадобится! – гаркнул отец, стуча кулаком по столу. – Черрт возьми! Я сделаю из тебя шелкового! Как человек со вкусом, отец из всех материй предпочитал шелк, и другой материал для меня казался ему неподходящим.* *
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (45) »
Последние комментарии
33 минут 48 секунд назад
2 часов 13 минут назад
1 день 8 часов назад
1 день 14 часов назад
1 день 14 часов назад
1 день 15 часов назад