Ртуть [Амели Нотомб] (fb2) читать постранично
- Ртуть (пер. Нина Осиповна Хотинская) (и.с. За иллюминатором) 376 Кб, 103с. скачать: (fb2) - (исправленную) читать: (полностью) - (постранично) - Амели Нотомб
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (39) »
Амели Нотомб Ртуть
Дневник Хэзел
Чтобы жить на этом острове, надо иметь, что скрывать. Я уверена, что у старика есть какая-то тайна. Понятия не инею, что бы это могло быть, но, если судить по тому, какие он принимает предосторожности, секрет, наверное, нешуточный. Раз в день из порта Нё на Мертвый Предел отправляется катер. Люди старика поджидают его на пристани; снедь и почту, если есть, просматривают, а беднягу Жаклин обыскивают. Она-то мне об этом и рассказала с затаенным возмущением: мол, в чем могут подозревать ее, тридцать лет прослужившую старику? Хотела бы я это знать. Однажды этот катер перевез и меня, почти пять лег тому назад. С тех пор я здесь и порой думаю, что обратно мне уже не вернуться. В своих мыслях, когда я злюсь, я всегда называю его стариком; знаю, я несправедлива, ведь старость – отнюдь не главное отличительное качество Омера Лонкура. Он, Капитан, – самый великодушный человек из всех, кого я встречала; я обязана ему всем, и прежде всего жизнью. И все же сокровенный и свободный голос внутри меня зовет его стариком. Я без конца задаю себе один вопрос: не лучше ли было бы мне умереть пять лет назад под той бомбежкой, что обезобразила меня? Иной раз я не могу удержаться и говорю старику: – Почему вы не оставили меня подыхать, Капитан? Зачем спасли? Он всякий раз возмущается: – Если у человека есть возможность не умереть, он обязан жить! – Зачем? – Ради живых, которые его любят! – Те, кто любил меня, погибли под бомбежкой. – А я? Я полюбил тебя, как отец, с самого первого дня. Ты моя дочь, вот уже пять лет. На это мне нечего ответить. Но голос у меня в голове кричит: «Если вы мне отец, как же вы можете спать со мной? И потом, по возрасту вы годитесь мне скорее в деды, чем в отцы!» Никогда у меня не повернется язык произнести такое. Я разрываюсь надвое, когда думаю о нем: одна половина любит, уважает и высоко ценит Капитана, а другая, скрытая, брезгает стариком. Но эта часть вынуждена помалкивать. Вчера был его день рождения. Наверно, никто из тех, кому исполнилось семьдесят семь лет, никогда так не ликовал. – Тысяча девятьсот двадцать третий – замечательный год, – сказал он. – Первого марта мне стукнуло семьдесят семь; тридцать первого марта тебе сравняется двадцать три. Чудесный месяц март двадцать третьего года: вместе нам с тобой будет ровно век! Этот наш общий столетний юбилей, который так радует его, меня скорее ужасает. И, как я и боялась, он пришел ночью ко мне в постель: отпраздновал так свой день рождения. Лучше бы ему было сто лет: я не хочу, чтобы он умирал, но пусть бы не мог больше со мной спать. Что самое убийственное – это что он ухитряется меня хотеть. Каким чудовищем надо быть, чтобы желать девушку, в лице которой не осталось ничего человеческого? Если бы он хоть гасил свет! Но нет, он не сводит с меня глаз, когда ласкает. – Как вы можете так смотреть на меня? – спросила я его в эту ночь. – Я вижу твою душу, а она прекрасна. Этот его ответ сводит меня с ума. Он лжет: я знаю, как уродлива моя душа, ведь я испытываю отвращение к своему благодетелю. Если бы на лице было видно мою душу, я стала бы еще безобразнее. На самом-то деле старик – извращенец: это из-за моего уродства он так сильно меня желает. Ну вот, опять мой внутренний голос начинает злобствовать. Я так несправедлива! Когда Капитан подобрал меня пять лет назад, он наверняка не помышлял, что со временем захочет меня. Я была одной из тысяч жертв войны, которые тогда умирали как мухи. Мои родители погибли, и у меня не осталось никого и ничего на свете – это же чудо, что он взял меня под свое крыло. Через двадцать девять дней будет мой день рождения. Мне бы хотелось, чтобы он уже прошел. Год назад в такой же день старик заставил меня выпить слишком много шампанского; наутро я проснулась голая на шкуре моржа, которая лежит вместо коврика у моей кровати, и совершенно не помнила, что было ночью. А когда ничего не помнишь, это еще хуже. А что же будет со мной после этого мерзкого юбилея? Не надо, я не должна о нем думать, мне от этого худо. Меня сейчас опять вырвет.* * *
Второго марта 1923 года директриса больницы города Нё вызвала к себе Франсуазу Шавень, свою лучшую медсестру. – Не знаю, что вам и посоветовать, Франсуаза. Этот Капитан – сумасшедший старик. Ему нужна медсестра; если вы согласитесь отправиться к нему на Мертвый Предел, он заплатит такие деньги, о каких вы не могли и мечтать. Но вам придется принять его условия: когда вы сойдете с катера, вас подвергнут обыску. Ваш медицинский саквояж тоже обыщут. И кажется, еще какие-то предписания ждут вас на месте. Я не стану вас осуждать, если вы откажетесь. Хотя не думаю, что Капитан опасен. – Я согласна. – Вы готовы выехать сегодня же? Насколько я понимаю, это срочно. – Я еду. – Вас так прельщает солидный гонорар, что вы даже не раздумываете? – Отчасти. Но главное в другом: я знаю, что кто-то- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (39) »
Последние комментарии
40 минут 16 секунд назад
45 минут 49 секунд назад
49 минут 27 секунд назад
50 минут 1 секунда назад
55 минут 39 секунд назад
1 час 12 минут назад