Касатоныч. Забытые Острова. Одиночное плавание [Дмитрий Кедров] (fb2) читать онлайн

Касатоныч. Забытые Острова. Одиночное плавание

Вступление

Прошу меня извинить за некую сумбурность изложения — это действительно мой первый большой литературный опыт. А тут вдруг еще и сразу — в большом соавторском проекте… Писалось всё это и выкладывалось на другой литературной площадке в тандеме с Алексеем Чистюниным, где именно так и называлось — Одиночное плавание. Сейчас он тоже готовит более расширенную и дополненную версию ОП для публикации здесь.

Ну и был, есть и, надеюсь, и дальше будет у нас у всех ещё один наш друг, товарищ и со-автор и со-редактор серии «Забытые Острова» — Andre. Здесь, на АТ я выкладываюсь самостоятельно, а коллега-соавтор помогает мне с литературной стороны.

Кас-Касатоныч, от имени которого ведется большая часть повествования — близок мне по многим причинам… Надеюсь из текста все станет понятно…

День Первый. На «запасных ногах» по песку… Знаете такую пытку?

Касатоныч

Будем знакомы? Это я. Зовут меня так. Ну да — пока ещё непривычно — для вас. А лично мне — нравится. «Касатоныч» или, если вспомнить полное имя — «Кидридзе Касатоныч». Как оно вдруг возникло, это имя? История то давняя — была она со мной ещё в отрочестве, и, если кому будет интересно, при случае, расскажу. Может быть… Не-не, что вы, не обижаюсь. Уж мне-то в моем положении — ещё и обижаться… Куда уж больше-то? И так хватает слишком «веселого» в моей жизни, успевай только разгребать… Да и не звал меня так никто, участники событий посмеялись тогда, пошутили да и позабыли. Так-то имя совсем простое, как и фамилия, да на кой оно здесь-то, кому нужно? Вот и вспомнил ту историю, и оставил себе только отчество. Касатоныч я здесь, и баста! Так и зовите. Можно и Кас, но это — только для самых близких… На «эй ты» от посторонних — я не откликаюсь. Игнорирую.

Сон был глубокий, а разбудили сразу. Проснулся! От чего — непонятно. Но проснулся… И… Вот паршиво! Сразу понял — Паршиво ВСЁ!

Тепло. Не просто тепло, а жарко. Когда дома в сон начало морить, прикрыл ноги пледом и вот — на тебе, печёт просто. От головы в плечи уходит жар. Что со мной, заболел что ли⁈ Со сна чугунную руку едва подтянул, так и есть — футболка на груди и шея мокрые. Так, надо срочно переодеть, а то простуда обеспечена. Ну вот такой я человек: если мокрой одежде дать высохнуть на мне — заболеваю…

А сейчас — лицо буквально горит. Не, не плавится, его не обжигают огнём, но где-то в чём-то очень близко. Наконец-то начинаю понимать, с чего бы это всё, сквозь веки с окна слепит солнце.

С трудом разлепляю глаза. Солнце — в лицо. Отворачиваюсь и нога пошла в бок, а ведь по ощущением пледа-то и нет…

Рука вдоль тела — шасть. А… где? Сейчас это проще чем разглядывать что там.

Как Константин Райкин в фильме «Свой среди чужих, чужой среди своих» говорит: « Солнце! Глаза! Не вижу!» Вот и я — также: не вижу, прямо в глаза слепит!

Ну ладно солнце, бывает, сплю я лицом к окну, и во время заката, оно, как раз, бьёт мне в лицо. Тут другое — что за…? Откуда песок-то у меня дома? И, главное — столько?!!

И запах!! Его я никогда не перепутаю!!! Как говаривал В. В. Маяковский — «Очень жаль мне тех, которые не бывали в Евпатории.»

Когда вы только подходите к булочной на улице Гоголя с бушующим вокруг запахом ванили, а может и корицы — не знаю. Так вот, ещё когда вы приближаетесь к хлебному магазину на долю секунды, на какой-то миг перед вами мелькнёт полоска моря!

Когда же вы минуете царство плетёной булки. Широкой как два батона те что по восемнадцать копеек — сложенные бок к боку. А то что это именно московская плетёнка — сомнений быть не может! Поскольку только она может ТАК пахнуть! С вкуснейшей корочкой в которую вплавили сахарный песок. Вплавили но не расплавили. Сахар всё ещё сохраняет свою кристаллическую структуру. Вот на каком этапе пекари это делают — уму не постижимо. Но! Ммм — вкуснота…

Нет. Я прекрасно понимаю, что подобная булка пеклась во многих хлебозаводах страны. И для каждого из многомиллионного населения нашей необъятной родины она была «своя», но вот для меня, тогда мальчика из Подмосковья — такую булку, в районе одна тысяча девятьсот восьмидесятого года — папа привозил только из Москвы.

Так вот, повторюсь. Когда вы в Городе Евпатория прошлись бы по улице Гоголя по направлению к Набережной в районе одна тысяча девятьсот восьмидесятого года и миновали бы хлебный магазин. Он, хлебный, будет от вас справа. Вас нисколько не огорчит что вы покинули зону ванили. И вы не обратите на малопривлекательную зону молочного магаза — облицованного маленькими белыми плитками кафеля размером пять на пять сантиметров.

Если вы думаете, что он мне чем-то был неприятен — то да и нет.

Молочный магазин был прекрасен — своей продукцией. Молоко, ряженка, кефир. И всё это в одинаковых бутылках — которые в пунктах приёма стеклотары стоили по пятнадцать копеек. И различались они цветом крышек: серебристая — для молока, зелёная — для кефира, фиолетовая — для ряженки. Помните? Я — да.

Говорят, ещё были и такие: жёлтая — для топлёного молока, полосатая — для обезжиренного кефира, синяя — для ацидофилина, серебристая с желтой полосой — для сметаны.

Ацидофилин — что за зверь⁈ Никогда не слышал. И сметану в таких бутылках, признаться — не встречал…

Но, в Евпаторийском молочном торговали только тремя продуктами из всего того многообразия: молоком, кефиром и ряженкой.

О, Боги! Граждане, Товарищи — кто помнит тот бойкий перезвон когда грузчики тягали проволочные ящики с молочкой⁈ Нет, это ни с чем не перепутаешь!! Все затыкали уши — потому что это было громко! Но, надо сказать, звук не раздражал! Как тот же — металл по стеклу. Нет! Было громко, но терпимо.

С грузовика сгружали прямо на кафель перед застекленной ветреной — в две или даже три шеренги ящиков. А уж после работники магазина заносили их во внутрь. Если мама видела это дело она обязательно незамедлительно заходила и брала пару бутылок. И, в таких случаях, дата выпуска на крышках стояла завтрашнее число. Завтрашнее! Молочка была наисвежайшая! И тут нечему удивляться. Если в СССР кефир брать с самого молокозавода — можно было встретить дату выпуска послезавтрашнюю.

Извините, увлёкся. Так вот — тот магазин мне ничем не досаждал. Просто он своим видом выбивался из серого, тёплого природного камня, который много лет назад использовался вместо кирпича в сём славном городе. Весь город выстроен тем камнем…

Всё это вас будет мало заботить. Поскольку вам в ноздри попадёт манящий и чарующий запах моря. Я не знаю с чем его сравнить и чем там пахнет. Разбор запаха на составляющие ингредиенты — это точно не ко мне.

Я знаю только три вещи про этот запах. Он незабываем, он ни с чем не сравним — для меня, и это — запах детства…

Кое-как сажусь. А вокруг — пляж и берег моря. Моря? А я — где?

Пляж, довольно грязный, видимо после шторма. По всему берегу прибой мотает кучу водорослей. А море «Уй, ёлочки зелёныеее», натуральная лазурь…

В голове крутилось сразу несколько, никому не нужных чужих фраз, и все сплошь нецензурные.

Ну ладно, это всё лирика. Я прекрасно понимаю, что чего-то не понимаю! Ноо… «Спокойствие, только спокойствие». Давайте разбираться по порядку. Раз никого нет вокруг — буду сам с собой. И, чтобы разобраться — нужна голова, и, желательно, здоровая. А моя сейчас — да она просто раскалывается! Ощущения — будто в правый висок вот прямо сейчас вгоняют толстенный бур, не меньше сантиметра в диаметре, а может и двух! И звук! Явно что-то среднее между ударной дрелью и криками чаек…

Жесть! Или уже «Шиза»⁈ Ну… судя по «обстановочке» вокруг, похоже на « белочку» и, явно — в самой тяжёлой её форме!

Я усмехнулся. Вот теперь и доказывай, что пьёшь только для вкуса и не крепче тридцати градусов… Редко, фактически только по календарным праздникам. Блииин, фух, что ж с башкой-то⁈

Начнём разбираться по порядку. Так, небо… Небо тут ясное — до горизонта. Так, чтоб… Глянул вдаль и висок снова дёрнул! Солнце… Солнце невысоко. Чего тут, утро что ли? А сколько сейчас времени-то? Утро — это точно. Чайки? Присутствуют. И их много. Уже легче, хоть половина «сверла» объяснилась… А со второй что? Ведь что-то же примешивалось к моим «белочкам» в виде чаек⁈

О, как по заказу! Оно самое. Запиликала «вторая половина» звука. Глянул вниз и вправо. На запястье хомутик, на хомутике плоский, размером со средний кирпич, гладкий прямоугольник. Неужто сотовый? А чего такой большой⁈ И где кнопки?!!

У меня недавно только появился кнопочный, этот — как бишь его, маленький в клеёночном чехле? Чехол ещё сзади чёрный, а передок прозрачный, так что все кнопки видны. Ну точно — «Nokia». Да, говорят надёжный, посмотрим. И симку на день варенья подарили. Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить! А тут, фиг поймёшь, кто автор, то бишь — чьё производство. Покрутил на весу, ничего не видно, никаких лейблов.

А верещит, зудит, что те голодный комар. Надо ж было им такой гнусный и противный рингтон поставить! Явно баба выбирала, причём с проблемами! Что б ей! А что — ей? Да что б ей… — никогда замуж не выйти! О!

Кстати, о птичках, ну о комарах. Вот кто-нибудь в курсе, не? Кровушку-то нашу пьют именно комарихи! Ихние «мужики» вообще здесь не при делах! Они то ли нектаром питаются, то ли пыльцой с цветов. От баб всё! Всегда! Все беды с них! Вот что значит не нужно доводить их, любимых наших, до стервозности. А впрочем, кому это я? Здесь же никого, ну вроде бы как нет. Или?

По наитию — трогаю стекло. С сенсорными экранами никогда дело не имел. Но ведь не дурак. Что-то где-то о подобном слышал…

С первого раза не сработало, когда злишься, чего-нибудь да не получается, палец проехался по экрану… Приходится повторять. ЗаатКнись уже, заРрразааА!! Так, ну, вроде заработало… побежала строчка сообщения:

Платформа: 5

Локация: Забытые острова

Тип поверхности и рельефа: 6Г

Агрессивность среды: общий режим сезонно

Плотность биоценоза: средняя

Техногенность: низкая

Общая информация будет предоставлена в 12:00

Блюмкнуло и экран погас.

Ну и? И что это было? Что за «народное творчество»⁈ Нет, я Вас спрашиваю⁈ Мне-то что делать с этим «счастьем, и при полной свободе»⁈ Раздеваться до трусов, и вон теми же водорослями обмотавшись вокруг бёдер на манер юбки от кутюр «Мумба-Юмба», плясать с маракасами???

Так вроде с моими «копытами» и не напляшесси. Да и где те «маракасы» взять? Даже барабанов нету. Вообще ничего нету!

Завалился на спину, закрыл глаза и — «УБ ВАШУ МУТЬ, НЕ УСТАНУ ВОСХВАЛЯТЬ Яяааа!!!»

Короче, выматерился по полной, как только смог. Может кто б и лучше постарался — а я так, сказал всё что пришло в голову. Полегчать не полегчало, но… как-то где-то в общем — ммда… А что прикажете делать? Снова сел. Бред, ну всё то, что сейчас вокруг меня, не исчезло. И начал я думать.

Так, то, что я вижу — это бред сивой кобылы? Глюк, мираж, наваждение? А почему он такой реальный? Если да, то почему я всё могу потрогать? Песок, «телефон» на запястье ЭТОТ… Так, ладно, не будем о грустном, а что ещё? Камушки рядом. Вот этот пористый, без дырочки правда, не «куриный божок», но всё же. А вот этот, ээть, дотянулся — гладкий и плоский. Таким хорошо «блины печь», море тихое, в самый раз будет. ВО! Костыли мои. Они? На руках и пятках перетащил свою пятую точку поближе, взял в руки. Точно — мои, родненькие! Все места их поверхности со сбитой краской — на своих положенных местах! И я их не только вижу, но и каждую щербинку руками чувствую.

Ладно, вроде всё пощупать можно, чего там по этому поводу психи-психиатры бухтят, не знаю, но вот в одном документальном фильме чётко говорилось — что если ты разговариваешь с человеком, который тебе приходит в глюках, то ты до него никогда не дотрагиваешься, и при приветствии не пожимаешь руку. А я всё потрогать могу, может тот закон о глюках только о людях и на вещи не распространяется? Бум надеяться на лучшее. Хотя, в данной ситуации, что считать лучшим — тот ещё вопрос. Без ответа…

О! За всей этой бодягой совсем забыл — футболка!! Надо ж снять, пока на мне не просохла!

А ведь совсем рядом камень, он слегка позади, вот я и не обращал на него внимания. И весьма симпатичный. А главное чистый, и футболке уютнее разложится будет, и мне с него оглядеться проще.

Прижав к телу левой рукой оба костыля, завалился на правую сторону, и начал ползти к камню.

Чем тот камень оказался ещё хорош, так это тем, что у него несколько уровней, ну или ступенек, или полок… Да какая мне разница? Главное — они есть. Или их там несколько рядом лежащих, пока не разберу, да и не важно это сейчас. Первый с полметра высотой. Опёрся на него локтем, подтянулся, встал на колено, примостился и на руках, затянув тылы, сел на него. Уф! Сделано!

Слегка отдышавшись, стал перебираться на второй ярус. Для этого одной рукой опёрся на костыль, второй — на камень, встал.

Утвердившись на сём весьма жёстком, отнюдь не низком и не везде ровном «троне», пристроив рядом костыли, стянув с себя футболку, и расстелив её рядом с собой, я наконец-то огляделся вокруг.

Ну и? И ради чего я сюда рвался?

И тут взгляд цепляется за… Два велосипедных колеса с ободами по бокам, и ручки параллельно колёсам, но выше сантиметрах в сорока. Не, ну что я инвалидную коляску не узнаю? Это я-то? Ха! Всегда и везде! Лежит себе тихо-мирно на песочке. Вот поверите — даже удивляться надоело! Спокойно добрался до ней, поднял, раскрыл, развернул к себе — ах ты ж моя прелесть! Даже плед на сидении коричневый, в три раза сложенный, был моим. Сел — балдею. Или обалдеваю? Но всё равно — здорово!

Суть в чём? Мне пешкодралить можно и с костылями. Но на слабых ногах да по песку… Вот поверьте — не в кайф!

Ноги целы, но не разработаны. Сотню кило на себе — унесут, но не далеко. И, почти с самого начала — подгибаются. Ну куда это, скажите на милость, годится?

А вот если впереди себя толкать колясочку. Да идти не торопясь. Будет дело. Уверяю вас. Буит…

Пляж — он и в Африке пляж. Понятно, что в той земной Африке я не был никогда. Куда мне с моими возможностями и доходами… Зато в этой я здесь и сейчас. Или это что-то другое, не Африка? Хотя по цвету моря, скорее похоже на Мальдивы. Откуда знаю — ну и телевизор и комп, для меня они — окно в мир. Есть разница где я? Для меня — нет, надо выживать тут. Огляделся снова.

Песок, кое-где хаотично разбросанные разного калибра камни. Расцветка их — да, пожалуй, что многообразная, скажу так, потому что цветов и оттенков их много. В любом случае — больше, чем я смогу сходу перечислить, а потому — и не буду. Кому это надо? Уж не мне — это точно. Они есть — и достаточно, не это сейчас главное. Но, как мне кажется, во сне я б такое не увидел. Раньше мне такие реальные сны не снились… И они все очень взаправдашние — я потрогал несколько, тёплые, те, что уже нагреты солнцем, и, чуть прохладные, те, что пока в тени других. Вот оно уже скоро поднимется наверх и все они станут горячими — это непременно. Точно — утро!

Кромка берега тянется, отсюда до туда, и, сколь вдаль не всматривайся — краёв не видать. Во всяком случае одна сторона — точно море, в две — этот берег, за спиной — это еще туда дойти надо. Нда… Хочешь налево — хочешь направо, а двигаться куда-то надо. Может где подъём наверх не такой крутой будет, или еще как-то.

Развернулся. Да-а, солнце слепит… тёмные очки бы не помешали… И здесь куда не глянь песок, а впереди разливается всё та же лазурь…

Море, море, мир бездонный,

Пенный шелест волн прибрежных,

Над тобой встают, как зори,

Над тобой встают, как зори,

Нашей юности надежды.

Нашей юности надежды.

Нашей юности надеждыыыы…

Ну это я про себя мурчу — из Антонова. Море же — и я возле него.

Это я не пою — вою,

А вот слёз вы с меня не дождётесь!

Не потому что я крут или слаб,

Просто жалиться? Нет, никогда не любил.

Нас не нужно жалеть,

Ведь и мы б никого не жалели…

Это ведь мои стихи, сквозь боль, сквозь зубы сочинённые. Чёт меня на лирику всё тянет⁈ «Пережитки», ну в смысле, ассоциативное мышление. А кому-то не нравится. Ну уж — извините, подвинетесь. Сам сижу — себе пою. Что вижу — про то пою. А вас здесь нет, поэтому и мнение ваше не учитывается. Точка.

И на шо теперь надеяться прикажите⁈ Мммда.

В лёгкой задумчивости начал похлопывать себя по… а по чему тут хлопать-то? Торс голый, вон она футболочка, на камушке сохнет. Штаны по щиколотку. С карманАми! А что в карманах? Ну, спичек, зажигалок отродясь не водилось — не курю. А что есть? Бумажки какие-то. Та-ак, проверим. Записи давно минувших дней… С-скопидом недоделанный! Ладно, на растопку сгодятся, если огонь добуду… Вот именно, если.

День Первый. Вторая половина дня. Первая Находка!

«А в карманах пусто — выросла капуста». Когда-то у нас в моем детстве это дразнилка такая была, а сейчас капуста в карманах — это деньги… Наши, американские — любые. Мдя… Всё меняется, всё…

Глянул по сторонам, вроде бы всё тоже, но… Было там одно неприятное «но». В одну строну тянулся песок, а на горизонте с другой стороны, была опять лазурь моря.

Песок — субстанция сыпучая, для пешкодралья в моем состоянии крайне не надёжна, посему даже и не стал выпендриваться, взял в обе руки по костылю, и, кое-как, пристроив футболку у себя на голове, вместо панамы, ведь здешнее солнце начинало уже ощутимо припекать, отправился на разведку.

Чтобы не топать лишнего, попёр на лазурь.

Для ясности — у меня ДЦП. Если кто не знает, один из вариантов его схлопотать это нехватка кислорода при родах. Воды уже отошли, пора дышать воздухом, а ребёнок всё ещё не родился. Эта нехватка бьёт по центральной нервной системе. Меня ещё слабенько долбануло — на своих хожу, а видел таких… Но тут такое дело — нам ломаться нельзя. Дольше кости срастаются. Нет. Срастаются как и у всех, просто тело спокойно себя вести не может, всегда мышцы где-то да шевелятся. Поэтому, и аппарат Елизарова — подобным пациентам категорически противопоказан. Не сработает он на нас. И, когда год назад я сломал обе берцовые на правой ноге, мне наложили гипс выше колена, и восемь месяцев отдай и не чешись. Только недавно по дому начал ходить, как говорится, по стеночке. А на длинные дистанции, раздобыл коляску. Ну и костыли, что б их… Короче, есть как есть, и больше к этому не возвращаюсь, точка.

Шёл я часа полтора, ну вот слабые у меня ещё копыта, слабые… постепенно убеждаясь, что море находится с обеих сторон от меня. И тот пляж, по которому я сейчас «танковал», постепенно становился всё у̀же и уже. В итоге, спустя полтора часа, я пришёл к окончанию той пустынной, узкой и, как я надеялся, не особо длинной косы, на которой волею случая очутился.

Добравшись до её пика, уселся на берегу, отдышаться.

Чего хотел узнать, забираясь сюда? А сюда — показалось ближе. Просто ближе и дорога короче. На первый взгляд… Вдруг там есть короткий путь с пляжа? По отмели, или ещё как-то⁈ Сам «своими ногами» не глянешь — не поймёшь…

Хотя короткий путь не всегда таковой. Был когда-то со мной один подобный случай…

Ещё несколько лет назад, до всех переломов — пошёл в гости… По дороге, со всеми поворотами — километра два, ну максимум, два с половиной в одну сторону. А ещё ж в обратку!

Иду домой. Не на пределе своих физических возможностей — но всё-таки.

Подхожу к развилке. В одну сторону — пятьсот метров плюс два поворота и я — дома. Либо в другую сторону — до платформы. Перейти ЖД пути. И после ещё пёхать!

Куда ближе? Ну и пошёл…

Там, на «коротком» пути, где дорога без настила — машины укатали и всё. Можно сказать — сельская, земляная дорога посередь города. С одной стороны — кусты непролазные. Грязные и колючие. С другой забор — сетка «рабица», высотой метра три.

А до этого у нас дождь шёл с неделю. И на две трети того «сельского тракта» стоит лужа — толстенными чернозёмными вперемежку с глиной колеями придерживаемая. И глубины — явно не маленькой.

Вдоль забора есть сухая кромка — там даже травка растёт, но узкая, Зар-раза!

В принципе, держась за сетку пройти можно. Наверно… Ну я и попробовал. Но на третьем шаге вдоль забора вернулся назад. Просто понял, что оторву себе пальцы и всё…

Шёл назад, вдрызг уставший. Проклиная всё на свете — и думал:

«Кабы не польстился на „короткую дорогу“ — подходил бы сейчас к платформе…»

Так, ладно — вернёмся к реалиям. Море, песочек. Идти по нему тяжко!

Зачем упрямо продолжал идти сюда, когда всё понял? А чтоб не было вопросов. Я ж упёртый и упрямый — что решил, сделаю обязательно. Вот и проверил — что здесь и как. «Прогулялся». Чтобы не было потом никаких сомнений, что чего-то там упустил. Знаю, умом своим понимаю что, порой, и неразумно это — но я такой, уже не переделать.

Дошёл до конца, до точки. Всё, теперь ясно — здесь ничего нет. Коса и коса. Из песка и мелких камушков. Если что-то и есть, то только в другой стороне. Где-то… А оно, то, про что я еще не знаю — не может не быть. Иначе тогда ЗАЧЕМ меня сюда кинули? Как мешок… на колесиках… Так что — встали и пошли! «Сударь, вставайте — вас ждут великие дела!» Откуда-то эта фраза всплыла. Кого-то из известных и великих так каждое утро слуга будил. Ну я-то не он, у меня слуг нет и не будет. Всё — сам. Вот и снова иду.

Так что встал и в путь! Туда — где есть, что съесть и попить, иначе загнусь от обезвоживания. Солнышко-о не просто печет — палит!

Подобравшись к самой воде сунул голову в воду. Хоть немного освежится…

Пыхтя, кряхтя и отфыркиваясь, и про себя перебирая нечисть, поднялся в обратный путь.

Пройдя от берега метров десять я, попросту поскользнувшись, упал. Нет, вы меня не поняли! Я не просто упал. Я — УПАЛ! Мякнулся! Треснулся! Шмякнулся! Звезданулся! Дербалызнулся! И ещё кучу синонимов сюда припишите, каких только найдёте и Покрепче!

Не успев сообразить или что-то сделать. Блюмс, и я уже на спине — разглядываю небо. А в следующий момент начинаю ждать, что же в ближайшие секунды заболит? Ну окромя сбитого дыхала, и спины в которую вступило сразу⁈

Разбираться обо что же я такое споткнулся, поскользнулся⁈ На что же я налетел? И что же я в конце концов такого НАШЁЛ⁈ Будем потом. Ладно? Сначала я попытаюсь себя собрать, и понять, всё ли на месте и ничего ли не сломано? Опять? НЕЕЕЕТ!!!

Давайте, потом. Всё потом! ПОЖАЛУЙСТА, ПОТОМММ!

эээЭЭЭЭЭЭ — началось…

Вы когда-нибудь — ТАК падали? Вы когда-нибудь со всего маха бились копчиком о ледяную горку⁈

Вы не знаете что там лёд. Вы просто спускаетесь по склону. Вдруг ноги скользят, сразу обе, и улетают вверх. А склон около 30 градусов. И вы, с учётом угла склона, учитывая все законы физики, пролетаете положенную в данном случае дистанцию, и с ускорением, именно копчиком, врезаетесь в склон.!!! Нет слов — одни эмоции. Если эти эмоции напечатать — цензурными будут только предлоги, и то не все…

Говорю вам как прошедший — через это сомнительное «счастье».

Здесь главное — замереть, не шевелится. Про то, чтобы не дышать, я и не говорю, у вас и так выдох получится через раз и то с трудом, а вдох будет прерывист. Дышите медленно, сквозь зубы — как через трубочку, и на вдох и на выдох. Потому что боль доберётся и до лёгких, и сожмёт их, не шуточно.

Здесь нужно переждать первые пять минут. Знайте — всего пять минут. А уж после будет ясно, настал полный ПИПЕЦ. Или всё ж что-то ещё там будет можно…

Боль! БОЛЬ!! БОООЛЬ!!!

Она постепенно и неотвратно нарастает и на-кА-ТЫ-ВА-ЕЕЕТ!

В эти МИНУТЫ я разговариваю не с вами! Мне плевать на всё и вся! Мне плевать на всех вас, на всё человечество! Есть оно или нет! ПЛЕВАТЬ! Я разговариваю НЕ С ВАМИ. Зачем я здесь, что я здесь делаю, зачем всё это, и почему оно здесь?

Ж-Д-А-Т-Ь. Ждать пока пройдёт боль…

Когда-то я примерно также приложился около нашего переезда. И в эти самые минуты меня нагоняет приятель. Чую, тянет вверх, пытается поднять. «А моя чичас задача, на кладбИще не попасть». Просто переждать её — ПАСКУДУ… Я Лёшке тогда сказа — уйди. И он ушёл, испарился, СРАЗУ. Всё-таки одна из формул счастья, это когда тебя понимают! Люди шли мимо меня. Все слегка отворачивались. Проходили мимо. Помню я ещё подумал: — А ведь обидно, немножко обидно. В другой ситуации я б так и поступил — обиделся. Но тогда именно этого мне и было нужно. Я тоже отвернулся от них, и…

Ждал когда пройдёт БОЛЬ.

Знал, что она ПРОЙДЁТ.

ДОЛЖНА пройти.

Через пять минут.

Я просто — ЖДАЛ!

Когда вечером того же дня мы с Лёшей встретились во дворе. Он поделился ВПЕЧАТЛЕНИЕМ:

— Иду, вижу ты упал, хотел помочь подняться и понял, парня ДОСТАЛО.

А я ему — Просто мне нужно было переждать боль.

Лёшка в ответ: — Да-да, я так и понял.

А у самого глаза, ну что те плошки…

Боль постепенно начала уходить. Как же мало нужно человеку. Вот сейчас не трогайте меня. И всё, уже счастье.

Вспомнилось — из Маньчжурского вальса, из того, где про сопки:

Тихо вокруг.

Сопки покрыты мглой.

Вот из-за туч блеснула луна,

Могилы хранят покой.

Это точно, покоя здесь хватает. И тишина, и тишина… А о чём бы еще подумать, о политике что ли? Да ну её н-на! Вот прямо сейчас именно её и «не хватает», ага. Впрочем, если здесь нет «дерьмократов», «либерастов» и прочих демагогов, может что-нибудь и получится! Точка.

Через какое-то время начал шевелится. Вроде ничего, отпустило. И, на удивление — опять всё работает. Вот что значит упасть на ровное.

Вот теперь пришло время проверить, что же там за такое диво-дивное я себе нашёл?

Себе, себе. Оно уже моё! Заработал я. Вот этими пятью минутами!

Перевернулся на карачки, и начал разгребать песок. Очень скоро на поверхность показалась гладкая крышка… похоже чемодан? Вот на этой крышечке я и загремел, ох, ё!

Разгребаю дальше. Что ж это такое тут покладено? Положено? Нет — зарыто! Гребу, потом взял костыль и вдоль корпуса чемодана стал подрывать.

Оказалось что это и вовсе никакой не чемодан, а вообще — одноколёсный прицеп для легковой машины. О-бал-деть! Зачем он тут? И откуда? И спросить не у кого… На боку которого написано «X-cargo», на тыльной стороне название какого-то «сайта.com». Как говорят нынешние «продвинутые» — это полное ХЗ, то есть «фиг знает что такое». Технического паспорта на это колесное чудо внутри него, я сколь не копал, так и не нашёл.

На крепёжной ручке, или как оно там называется… Ну то место, где прицеп крепится к авто. Я никогда не разбирался в этих делах… Слышал слово «фаркоп» — но то ли оно, подходит ли — понятия не имею. В общем — там и ключики нашлись.

На коленях перебрался от носа прицепа к тылу и, нависая над ним, начал открывать. Тем самым я сам себе помешал распахнуть его широко. И это спасло от неминуемого. Из-под крышки начало сыпаться содержимое. Ну ён жеш на боку лежит — так что логично…

С интересом стал разглядывать имущество из прицепа. Раз оно теперь мое — я должен знать точно, чем располагаю.

Две бутылки воды «Шишкин лес» 1,75 л. и 400 мл. Масло «Жемчужина Поволжья» подсолнечное 100% Нерафинированное 1 Сорт — 250 мл. Масло подсолнечное «Слобода» рафинированное 1,8 л.

Рафинированное, не рафинированное — до сих пор не понимаю разницы, а бутылка удобная, с ручкой. Странно, разнокалиберное всё.

Три берестяных туеска: «Соль», «Сахар», «Чай» — приятно порадовали глаз. Соли и чая хватит надолго, а вот сахара мало, придётся его экономить. Сладкое я люблю, но лучше так. Рис, греча, пшено — бумажные пачки по килограмму. Мало того, на каждый пакет одет матерчатый мешочек. Про себя подумал: «Вот интересно, они продезинфицировали пакеты, прежде чем совать их в мешки⁈» Хи-хи… А глянув в небо вслух произнёс:

— Спасибо той хозяюшке, которая всё это собирала. Не зря старалась, ценю вашу заботу!

В старом затвердевшем просто задубевшем от времени чехле из кожзама, на натуральную кожу мало похожем, походный туристический набор из СССР. Ух ты! «Три в одном» и даже больше! Нож складной, а к нему, в том же наборе прилагаются — ложка, вилка, штопор, открывашка пивных бутылок и консервный нож. На ручке марка завоза — СТИЗ М О С К В А. Явно из какой-то прочной стали.

Хорошо не пластик. Вот с ним поаккуратнее в заказах — не разлагается, нечего сюда завозить всякую гадость!

О! Надо будет всё хранить в туесках, или мешочках. А что, неплохая идея! Так и буду постепенно заказывать — все сыпучее сразу в плотной или хорошо закупориваемой таре. «Мечты, мечты где ваша сладость.» Таких упаковок не бывает. Сделаем проще, закажу кучу мешочков, или банок, и буду пересыпать.

Порадовал нож. Простой, сбалансированный, с деревянной ручкой, удобный в хвате. С лезвием около пятнадцати сантиметров. Может даже самоделка, но добротный. В простейших кожаных ножнах, с завязками у рукоятки, и петелькой для ремня.

Всё сложил на коляску, прицеп закрыл — не поленился на ключ. И призадумался. Да, дорогой подарок. И дорогонько берут за него.

Чтобы найти — взяли болью. Чтобы оставить при себе, нужно переть на своём горбу. Да, на горбу — одно колесо, не подмога.

Ну а что делать — попёр. Такое и бросить? Сдохну, но потащу. А если кто-то придет заберет? Ну уж нет! Не для того я тут валялся! Но тянуть эту бандуру на себе⁈ Не на фиг, на фиг — я не ишак.

Ещё часа через три закончились следы. Слава куриным яйцам, в одну сторону сходил. Теперь в другую пёхать. «Вот так и живём, не ждём тишины…» Нет, я вам не ишак, передохнУ́. Иначе подохну! Тем более что солнышко за то время, что я здесь брожу, поднялось довольно высоко. Всю обратную дорогу приходилось заходить в воду и ложится на мелководье. Про то чтобы попить я старался не думать.

По барханам, и по сопкам я, верблюд семи морей,

Вы напойте, вы пропойте, вы колясочке моей…

За всеми делами оказалось, что я забыл о времени. Я совсем не думал об том телефоне что мотался на руке. Было просто не до того. Да и не собирался я никуда звонить, кому, куда?

Но это я забыл о времени. Но не оно обо мне.

Телефон вдруг ожил — Бум-блям, бум-блям. — зазвучало с него, — Бзии, бзии, бзииии — добавило вибро.

Я взяв его в ладонь, ткнул экран большим пальцем — и «Понеслась»:

Стержневой этноформат: не определен

Характер инфокоммутации: дискретный

Характер донор-акций: дискретный Наблюдение: общий режим

Генеральная задача: общий режим

Дополнительные задачи: отсутствуют

Степень самостоятельности: полная

Ожидаемая адаптация: средняя

Ожидаемый откат: не определён

Ожидаемая организация: средняя

Ожидаемая дезорганизация: выше средней

Условия входа в общий режим: Для внешнего включения режима необходимо установить связь индивидуального коммуникатора с плитой приемника. При этом откроется дискретный донор-канал.

Материальная поставка будет производиться по оперативному ассортиментному заказу, ежедневно в одно и то же время. Формат канала:

1. Группа предметов и товаров материального жизнеобеспечения и потребления — ассортимент неограниченный по качественному и количественному составу.

2. Группа вооружений — ассортимент вариативно ограничен по количественному и качественному составу.

3. Характер ежедневной поставки (глубина и ширина канала) — неограниченное количество позиций выбора за сеанс весом не более 1.5 килограмма. Общий вес ежедневной поставки (ширина канала) может изменяться в зависимости от ряда факторов.

4. Время ожидания от момента окончания ввода перечня до момента начала работы канала — не более 2 минут.

5. Время сеанса ежедневной донор-акции от начала ввода до завершения поставки — не более 40 минут.

Для инициации сеанса поставки расстояние между интеркомом и плитой приемника должно составлять не более пяти метров.

Не допускается одновременное функционирование оператора на двух терминалах, вне зависимости от причин совершения попыток. В этом случае оба канала сворачиваются, терминалы переходят в автономный режим, генеральная задача снимается, наблюдение снимается.

В случае формирования социальных групп, ширина канала увеличивается пропорционально численности группы.

В случае снижения численности группы, ширина канала уменьшается пропорционально количеству выбывших членов группы.

Индивидуальный наручный терминал-коммуникатор (интерком) непосредственно привязан к носителю. При отсутствии контакта с телом носителя более 30 секунд самоуничтожается.

Перемещение плиты приемника допускается не чаще одного раза в сутки. Следующий сеанс поставки может произойти не ранее, чем через 24 часа с момента окончания перемещения

Когда ЭТО ВСЁ на меня посыпалось, у меня отвисла челюсть! Эмоций пока не было. Успевай только вчитываться.

Когда же строчка иссякла — я коротко вздохнул, захлопнув пасть:

— Да Йо… — я заткнул себе рот левой ладонью. Вот не терплю я мата. Если допустишь — потом попрёт со всех щелей, не заткнёшь. Придётся самому вентиль контролировать… Разок-другой высказался и всё, баста, карапузики. Но здесь!!! Не, братцы, ну вы даёте! Нет, ну ни фига себе пожалуйста! Да-а, ни буя себе! «Всё людям, всё для людей»! У нас «Общественное превыше личного». По просьбам трудящихся. И «В рабочий полдень»!

День Первый. ч.3 Поставка и первые обитатели острова

В шок, конечно, я не впал. Ожидал чего-нибудь такого-эдакого. Но, всё-таки, Всё-Таки, ВСЁ-ТАКИ!

"Энто как же, Вашу Мать,

Извиняюсь, понимать?

Да не Хранция какая,

Чтобы смуту подымать!" (из Филатовского «Про Федора-стрельца…»)

Но так-то — тоже ж нельзя! Зачем же так-то с нами, с людями⁈ С людьми?.. Да не важно — с такими, как я в? И, главное — За что?!!

Всё это я бухтел себе под нос, лихорадочно насилуя «кирпич» или точнее интерком — оказывается он именно так у них называется. Ну что ж: «Век живи, век учись — дураком помрёшь.»

Интерком опять «Блюмкнул», вроде бы как ожил, написав:

Инициализация режима поставки осуществлена.

Произведите выбор необходимых предметов.

И мне почему-то вспомнилось из одного монолога Михал Михалыча Жванецкого: «Слухай сюда! Положь колдобину со стороны загогулины и два раза дергани за пимпочки. Опосля чего долбани плюхалкой по кувыкалке и, кады чвокнет, — отскочь дальшее, прикинься ветошью и не отсвечивай. Потому как она в энто время шмяк, тудыть, сюдыть, ёксель-моксель, ёрш твою медь… Пш-ш-ш! И ждешь пока остынет. Остыло — подымаесся, вздыхаешь. Осторожненько вздыхаешь, про себя, шобы эта быдла не рванула! И бегишь за угол за пол-литрой. Потому как пронесло!»

Гоготнув, продолжил ковыряться в Га́джете. Га́джет, га́джет — ну и Га́д же ты!

В интеркоме оказался вполне простой интерфейс, я легко нашёл «Прайс-лист» товаров.

Так, главное — вода у меня есть! И одноразовые вилки-ложки. В прицепе видел.

Ну-у и чего мне надо? — только не шоколада. Шесть пудов не утащить, да и не в чем. О! А растапливать его на чём? Нужна плитка.

Нашёл в списке соответствующую колонку. Плитка, газовый баллон к ней выбирал по минимальному весу. Потом чашка, кастрюлька — из нержавейки. Ложки-вилки пока не нужны. Обойдусь одноразовыми. Так, теперь пожевать.

Что хозяюшки первым сметают с полок в тревожные времена? Гречку, «Геркулес» — «Овсянка, Сээр!» Макароны? «Люблю я макар-р-роны» — вот, пожалуй, с них и начнём, оно и блюдо, и хлеб одновременно.

Поглядел на общий вес — тютелька в тютельку! — Ну и ладно.

Нажал на «ОК» — вытер вспотевший лоб.

Как ни странно, интерком опять ответил:

Ввод заверш ё н. Для начала поставки удалитесь от плиты терминала не менее, чем на пять метров. Рекомендуется закрыть глаза.

А чего мне отходить? Когда я не знаю где она⁈ Крутанул головой, ничего подходящего не увидел.

Ну интерком подтвердил же поставку? Подтвердил! Ну и чего мне тогда волноваться?

Понадеявшись на русский авось — зажмурился! «Волшебные слова» — типа «Ахаллай-махалай», как фокусник Амаяк Акопян или там близкое и родное «Йоксель-моксель», произносить не стал — а вдруг Те, кто всё это устроил, обидятся и НИ-ЧЕ-ГО не дадут? Просто притих. Это я умею.

Где-то поблизости что-то тренькнуло, блямкнуло и снова тишина. Снова не к месту вспомнилось — на этот раз загадка: «Нифига-нифига, потом кааак фиганёт, и фигнюшки-фигнюшки-фигнюшки! А потом опять нифига.»

Ну и как, угадали? Это ж просто. Салют это праздничный! Было б из чего и я б сейчас жахнул. Потому что все заказанное оказалось неподалеку от меня. Получилось!

Йесссс! Получилось! Это я сюда удачно пришел!

Плита с посылочкой стояла чуть дальше по чистому песочку. Или лежала? Раз плоская — значит лежала…

На адреналине восторга аж на ноги встал, вот только эстетики от меня не ждите, ладно? И на своих двоих подчапал к вновь приобретённому. Всё упаковано в коробки, всё аккуратно, нигде не помято. Ну «фирмА», Ё!

Стою, сверху разглядываю, счастья полн… не, ниже пояса всё в норме! Счастья полная грудь. Вот так. Ничего «плохого» уже не намечается, вроде бы…

Не ну, вашу жешь. Бабушку жешь… Не, ну скока мона, а⁈

Вот сколько нужно — столько и будешь удивляться. Ибо если «не нуна»… То потом — не проси Небо, оно может услышать, и исполнить твоё желание! Любое! Ну, почти… А уж насчёт чего-нибудь полезного урезать, так это у нас запросто! Даже и не сумлевайси, касатик."

Дубина, подарков больше не будет! А они тебе нужны. Нужны-нужны, я знаю. Так что повторяй за мной: — « И спасибо товарищу Сталину, за наше счастливое детство», — присылайте ещё подарочки, что бы вы не запланировали, это — всё равно прекрасно.

— Во-от молодец, Батенька, Быро Встал, и Пшёл навстречу новым подаркам!

И уже через полчаса я торил новый маршрут.

Впереди себя толкал коляску, а уж на ней…

«Подарочная плита» оказалось размером 70×30×3 сантиметров, с закруглённым углами, а весом килограмма три не больше. Уложил её вдоль подлокотника, в добавок, для устойчивости задвинул между боковушкой и прижал коробкой с плиткой. Получилось весьма аккуратно. А вот с прицепом пришлось опять возится. Хотел было его поставить моськой в коляску и толкать задом наперёд. Но что тогда прикажете делать с мелочёвкой? Эх, фаркоп бы мне, было б здорово!

Короче, опускаю следующий час. Это было жёстко. Идти, и тянуть и толкать… Даже вспоминать не хочется.

По бескрайнему песочку

Шла коля-сочка вперёд,

Чтобы с сходу влезть на взгорок,

Жить там будет веселей!

Пусть не совсем складно, зато помогает. Но что действительно радовало — на меня, пусть медленно, шаг за шагом, но надвигался берег. И я откровенно любовался открывающимся зрелищем.

Скалы. Весь горизонт занимали скалы. Высота их варьировалась, но нигде не было меньше пятидесяти, а в самых высоких местах достигала примерно семидесяти метров.

Если вы видели балет только по телевизору, то вы не знаете, что такое балет! Если действительно хотите понять что же это такое — идите в театр! Так и природную архитектуру — ее необходимо видеть в живую!

Я не утверждаю что это шедевр. Я говорю, что то, что я видел и ощущал вокруг себя, было прекрасно. Ветерок, легкий, кстати подувший, приятно радовал, и, даже, жара переносилось легче, но пот с меня, всё же, капал, я ж тащил столько всего…

Песчаная коса относительно берега располагалась не под прямым углом, а чуть наискось смещена влево. И, по сему, то, что было справа — уходило от меня в перспективу. Пятка косы упиралась в скалу, огибая её, и уходила узкой полоской влево и в глубь суши.

Продвигаясь вперёд я оказался в довольно широком заливе. Стены поднимались вертикально вверх. Стало ясно — залив сужается. Сразу подумалось — «Каменный мешок» какой-то! Где-то по середине залива на другом берегу тоже показался песок и он тянулся до конца, где берега сходились под острым углом. Решил дойти туда и посмотреть что там есть. Не зря!

Меня ждал радостный сюрприз. Сначала он мне стал слышен. А уж потом…

Рядом с «дорогой» каскадом по камням журчал поток воды, обрываясь перед берегом с уступка, высотой метров пяти.

Слева от него выпуклым бугром выступал белый камень, больше всего напоминавший торт «Наполеон», с его ровными испещренными сколами-пластами теста. Если уж до конца сравнивать с тортом, то крем из камня весь выдавили и осталось одно тесто. Обветренное, местами потемневшее, но всё ещё державшее форму. Не уступая обжимавшим со всех сторон соседям. Справа стоял не менее колоритный гражданин. Тёмно-коричневого цвета, в крапушку. Он выдавался далеко вперёд потока, и видимо от сырости покрылся зелёным мхом.

Сам водопадик скакал с уступка на уступок, почти метровыми струями. Всё вместе это напоминало бороду Деда Мороза.

Вот просто — стоял и любовался… Если вода вытекает с суши, сколько за то что она морская? Правильно — очень мало! Вот поэтому и радовался!

Эх, сейчас бы туда! Сесть и вот просто, отдохнуть.

Посмотрел подходы. Нет, не с моим равновесием. Вокруг острые камни, ровной дороги не выбрать. Ох, Ё, Мазай! Не в этой жизни…

Правее водопада, между каменных колон, нашёлся выход. Проход всего метров десять. Но там закончился песок. Дальше сочно зеленела трава.

Почти сразу сменились ощущения. Воздух посвежел и перестал пахнуть горечью и йодом высыхающих водорослей.

Радости от увиденного перемежались с прозой реалий. Начался пусть небольшой но подъём вверх. Решая куда дальше, осмотрелся.

Прямо от меня метрах в стах строго вверх поднималась скала. В право и влево её обнимал ковёр из трав.

«Направо пойдёшь, к обрыву придёшь. Налево пойдёшь — воду найдёшь» Выбор прост. Повернём налево.

Ноги и колеса скользили по траве, груз так и норовил всем своим весом спихнуть обратно. Приходилось выбирать путь от бугорка к бугорку, приминая траву, и двигаться зигзагом.

И вот очередной сюрприз. Ко мне подошёл маленький ягнёнок. Совершенно спокойно тыкался носом, обнюхивая меня и всю поклажу. Откуда он тут взялся? Вот только что, никого не было⁈

Не успел подивится одному, а их уже крутилось несколько штук. Шныряют вокруг, скачут, бе-бе-кают…

Вскоре появились их мамаши. То приблизятся, то отойдут, но любопытно и им, чего же это такого нашли эти непоседы? Видно людей тут нет, почему-то не боятся. Или ручные?

Ивот — дождался. На взгорке их папаша. Стоит, внимательно смотрит — и на меня… А я двигаюсь как раз к нему. Решив на всякий случай, больше не протягивать рук, я продолжил подъём.

Между тем пара ягнят, побежали влево. Посмотрев туда увидел прогал в траве. Подошёл ближе, точно. Часть газона, или, скорее травяного покрова, откуда тут газону-то взяться, в ширину сантиметров сорок, отсутствует, а вместо него мелкие камни, а по ним журчит.

Вода! Каменистый ручей. НУ! ЖИВЁМ!!

Бухнулся на колени, начал пить и тут же заныли зубы. Ледяная! Тогда ткнулся лбом в камушек побольше, и подставил лицо струе.

Ох, мама! Как дома! Я точно также делал в возрасте примерно 13-ти лет. Зимой с улицы подымешься на четвёртый этаж с клюшкой — все силы вон. Только и хватало, на то чтобы дотащится до комнаты и бухнутся на софу. Отдышишься, а в горле сушь, снова в коридор, разделся и в ванную комнату. Холодный кран открыл, и лицо под струю. Пьёшь и остужаешься, пьёшь и остужаешься. Тут главное что⁈ Правильно — ворот свитера не замочить!

Дождался когда холод с головы опустится до плеч, поднялся. Побрёл дальше. А ноги уже заплетаются. И так находился вдосталь, но пока с завершением пути не ясно. Ох! Куда ж меня несёт-то⁈ Уж полночь близится, а завтрака всё нет.

Так получилось, что за меня всё решили овечки, ну или «дорога» довела. Дружно гурьбой мы двинулись дальше. Овцы прижались к скале, и я за ними. Они обогнули её, и я в серёдке колонны. Косятся, бе-бекают, но все идут. Одним стадом. И я с ними. Все веселее, не один я тут.

Овцы привели меня к забавному сооружению. Кладка каменная грубая, из ломаного камня. У нас я никогда таких не видел. Собственно бывал, конечно, я и в деревнях и козьи постои видел, да и в овчарнях был, аж в двух, там никаких особых отличий не было, что овцы, что козы — содержались одинаково. Так что какое-то смутное представление имею. Но то-то все было деревянным. Полностью. Впрочем, я, конечно же, не спец, может отличия и были, но не бросались в глаза. А тут…

Сарайка — правильной прямоугольной формы. По углам высотой где-то около полутора метров, к середине фасада она вырастала до двух. Как раз здесь находилась в метр семьдесят высоты плотно закрытая дверь. Сооружение венчала крыша из дёрна, на котором рос густой слой травы. Вообще, в центре сараюшки крыша вырастала ещё метра на полтора, от чего всё сооружение напоминало кочку или колпак гнома.

Дверь мне не поддалась, как я ее не дергал и не раскачивал. Судя по всему — закрыта изнутри. И опять выручили овцы. Некоторые из них пошли к углу сарайки, где находилась полуоткрытая калитка.

Не погнушавшись овечьим лазом, я проник внутрь сооружения.

Пахло животными и сеном, но никакой сырости, затхлости и прочего. Встал в полный рост, осмотрелся. Деревянный пол из досок, устлан свежим сеном. Как и можно было и предположить, в центре сарайки стоял столб, на котором и держался купол крыши. На уровне двух метров, на всю ширину постройки оказался потолок — он же пол чердака. У задней стены в четыре ступеньки, в полметра друг от друга стояла лесенка наверх. Лаз без люка. Вернее, без крышки люка, с этим особо не мудрили.

Поднявшись туда увидел несколько длинных черенков от инструментов. Один из них порадовал поперечной ручкой, посмотрел — точно, штыковая лопата. Также там были: лопата совковая; двое грабель, простые и веерные; двое вил — одни широкие на длинной ручке, сено метать. Вторые — мощные коренастые, с короткой ручкой, как раз для навоза.

В самом углу — коса. Знаю точно — эта её разновидность называется литовка. Никогда не косил, но папа показывал как это делается. Даже дал и мне пару раз махнуть. Ничего, конечно, не получилось, нос косы зарывался в траву. Папа говорил: «Нос приподнимай, а пятку опускай к земле.» Нет, не вышло у меня. Он и отбивал литовку: сама наковаленка с большой пятак в пень вогнана была в сарае, и точил, пара оселков у нас было. Кстати, оселки стоит поискать и наковаленку. А если нету, заказать. Не умел «неумел» — так научусь! Рядом стояли три «алюминиевых» ведра разных размеров. Ну это только так говорится, что алюминиевых, на самом-то деле они цинковые, но у нас, в нашей местности родня в деревне иначе их и не называли. Почему-то не металлических, а вот так, ну и я также буду, привычней.

Что еще есть — осмотрелся. Ага, вот. И ножницы для стрижки овец. Под самой крышей маленькое окошечко — и для света и для обзора. Можно и заткнуть чем-то, если понадобится.

Полный набор для ухода за овцами. Кто-то толково всё подбирал, вдумчиво, не торопясь, опираясь на немалый опыт. Итак, овчарня, ну что ж, будем учиться вживаться, раз ничего другого не нашлось. Как в австралийском мультике говорили: «Бери все то что под рукою и не ищи себе другое». В моем положении — выбирать не приходится. Да и не из чего.

Посмотрел что с дверью — оказалось всё достаточно просто. Заподлицо к косяку изнутри положен большой камень. Овцы не смогли — зато у меня получилось. Тем и отличаемся. Руки приложить и голову. Легко отодвинув его открыл дверь. Впрочем, там и задвижка имелась, но она открывалась с обеих сторон.

Вообще, как на мой взгляд — вся деревянная часть постройки очень добротно и толково сделана. Я не профи, но это и мне понятно. Широкие доски хорошо подогнаны, скорее всего этот способ крепежа называется внахлёст, название не уточнял — негде, стыки, разумеется, видны, но щелей нет совсем. И не дует. Внутри помещения температура ровная, ни жары ни холода особо не чувствуется, сквозняков нет.

Что меня особо удивило — так это сама конструкция этого сооружения. Вроде бы всё и просто, но нет — снаружи сарайка была сложена из крупных, валунов и камня, а изнутри, вероятно для тепла, обшита ещё и досками. Подумал, а отчего так сделано? Решил — что там где такое строят — сильные ветра, а дощатый домик мог их просто-напросто не выдержать, вот и воспользовались таким прочным местным материалом. Разумно придумано. Ну что ж — от добра, добра не ищут. Раз овечки тут живут, то и я буду!

И! Главное! Вернулся — внёс плиту. Положу рядом с собой. Вновь залез на чердак. Какая же она всё же… не естественно гладкая, словно отполированная до стеклянного блеска… ладно, делами надо заняться, а не узоры разглядывать. А сколько сейчас времени-то? Глянул на Интерком, шестнадцать часов, без пяти. Значит следующая посылочка завтра в шишнадцать нуль-нуль. А что? Норм.

На улице осмотрелся вокруг, теперь уже хозяйским взглядом. В нескольких метрах от двери стояла, или вернее, лежала на боку, на четверть врытая в землю плоская плита. Зачем она нужна я так и не понял, но впоследствии я использовал её как стол или скамейку, ну как понадобится…

Вот, кстати, да — надо поесть!

Вообще, зная себя, я не переживал по сему поводу. Если с утра предстояла длинная дорога, я вовсе не завтракал. Живот как бы замирал, и никак о себе не напоминал. «Дрессированный» у меня живот, не кормят — значит нельзя. Ну вот такие семейные особенности. У моей родной тётки то же самое — она длинную дорогу только на голодный желудок осиливала. Чайку с утра кружечку и в путь.

Рядом с овчарней неподалёку отыскался ручеёк. Вероятно тот самый, что потом внизу становился водопадиком. Причём овечки, если им надо было попить — подходили и пили. Ну и я нашел себе местечко чуть выше по течению, чтоб уж совсем как они не быть.

Занялся кухонными приготовлениями.

Весь последующий вечер был проведён в окружении овец. Ягнята просто играли вокруг. Включая в свои игры меня и все вещи, мною выложенные. Овцы-мамаши постепенно успокоились, видя что ничего опасного ни от меня, ни от моей тележки и кресла нет, и занялись своими делами, впрочем, не выпуская из вида не столько меня, сколь своих, не в меру любопытных чад.

А вот отец их семейства… О! Баран не сводил с меня глаз несколько часов подряд. После позволил себе пощипывать травку, при этом не теряя бдительности. Он смотрел, причем очень внимательно, видимо оценивая пришельца. Но никак не проявляя эмоций. Короче, он не сердился, и на том спасибо.

Наступил вечер — взяв с собой плед и, оставив почти все вещи на улице, я отправился спать в постройку. Баран прошёл за мной. Почти всё его стадо находилось уже здесь. И они выразили общее хоровое мнение. Дескать, чего припёрся, бе-е⁈

— Ладно-ладно, ребят. Ну что поделаешь, мы теперь соседи. Привыкайте.

Полез на чердак, и там, положив совковую лопату под голову, отрубился.

День второй. Как? И это ВСЕ — мне???

Касатоныч

Утро прошло тихо. Газ в плитке решил сэкономить и на завтрак доел вчерашние макароны холодными. Ну как «холодными»… — вообще-то по ощущениям вокруг очень тепло… даже и ранним утром. Так что просто НЕ разогревал — будет вернее. Немного — но мне хватает. Я, кстати, вообще по утрам много не ем. И, вдобавок, ежели в дорогу — то вообще один бутер и хорош. Что-то объяснять надо? Ну рад что поняли..

С интересом ещё и ещё раз разглядывал имущество из прицепа. Правда, я и вчера со всем его содержимым ознакомился, но всё же, всё же. Раз оно теперь мое, ну а чье же? Потому и должен знать точно, чем располагаю.

Две бутылки воды «Шишкин лес» 1,75 л. и 400 мл. Масло «Жемчужина Поволжья» подсолнечное 100% Нерафинированное 1 Сорт — 250 мл. Масло подсолнечное «Слобода», рафинированное — 1,8 л. Масса/Объем: 1.8 л.

«Рафинированное, не рафинированное» — до сих пор не понимаю разницы, зато бутылка удобная, с ручкой. Странно, разнокалиберное всё.

Три берестяных туеска: «Соль», «Сахар», «Чай» — приятно порадовали глаз. Соли и чая мне тут явно надолго хватит, а вот сахара, придётся наверно позже и дозаказывать. Рис, греча, пшено — пачки по килограмму. Мало того, на каждый пакет одет матерчатый мешочек. Про себя подумал: «Вот интересно, они продезинфицировали пакеты, прежде чем совать их в мешки⁈» Хи-хи… А глянув в небо вслух произнёс:

— Спасибо той Хозяюшке, которая всё это собирала. Не зря старалась, ценю вашу заботу!

Следующая находка приятно кольнуло ностальгическими нотками:

В старом чехле из, как раньше говорили, «кожзаменителя» — набор три в одном. Ложка, нож, вилка. Также наличествовали штопор и консервный нож.

У моего отца в кладовке лежал такой набор. И не просто лежал — а папа им пользовался в походах. Вот только в нашем — штопор был сломан, там на втором ветке угадывалась ржавчина и всё. Дальше ничего не было. И ещё крутящаяся закрывашка с чехла отвалилась, и, соответственно, потерялась. А тут всё было на месте.

(тот самый советских времен ещё набор — туриста, путешественника, дачника, «три в одном»)

Хорошая вещь!

О! Кстати, «о птичках». В смысле с ностальгических небес, или облаков? Вертаемся к нашим баранам…

Надо будет всё хранить в туесках, или мешочках. А что, неплохая идея! Так и буду постепенно заказывать — всё сыпучее сразу в плотной или хорошо закупориваемой таре. «Мечты, мечты где ваша сладость?» Таких упаковок не бывает. Сделаем проще, закажу кучу мешочков, или банок, и буду пересыпать. У мамы в буфете стояли кубические банки с откидными крышками. В большой хранилась мука, а в малых крупы. Заведу себе что-нибудь подобное.

Порадовал нож. Это помимо того что в наборе. Отдельно. Простой, сбалансированный, с деревянной ручкой, удобный в хвате. С лезвием около пятнадцати сантиметров. Может даже самоделка, но добротный. В простейших кожаных ножнах, с завязками у рукоятки, и петелькой для ремня. Надел на себя.

День покатился дальше. А я поковылял «обозревать владения», накануне далеко не отходил — и устал сильно и как-то слишком много впечатлений навалилось, а вот теперь можно и нужно.

От овчарни вправо с почти незаметным уклоном вверх шла ровная площадка метров двести шириной. Сзади её подпирала всё та же скала, с другой стороны строения журчал ручей.

На дальней станции сойду,

Трава — по пояс !

Ходил и благодарил овец. Постарались! Хорошо общипали траву — и возле своего дома, и чуть подальше. Причем, интересно так — как будто и они здесь не так давно — дальше нетронутый, ну почти нетронутый травяной ковер. Не английский газон, но и не по пояс. Здесь были как знакомые по моему родному Подмосковью травы, так и что-то явно совсем экзотическое. По крайней мере, для меня — уж точно незнакомые. Зато овцы прекрасно разбирались что им пригодно в пищу, а что нет. Надо будет и мне внимательно приглядеться, раз чего-то не едят — может ядовитое или колючее быть, хоть так про то знать буду.

Сразу привлекло внимание одно место. Там точно было по пояс. Оставалось выяснить — почему. Почему-то там они не «выкосили». Туда и направился.

Квадрат, вернее прямоугольник, как позже стало понятно, когда обошёл со всех сторон, примерно эдак двадцать на сорок метров — ровненький такой холмик. «Весь покрытый зеленью, абсолютно весь» — причем это не в шутку, а на самом деле. Слишком ровный, слишком заметный, чтобы быть природным образованием. Ну не бывает в природе таких идеально ровных форм! Скорее всего что-то когда-то тут точно было, а потом заросло. Фундамент? Посмотреть? Ну а почему бы и нет? Что теряю — время? Так кто его тут считал, хоть знать буду что рядом есть — может и найду чего? Вдруг и вправду повезёт, узнаю хоть что-то. Сходил за лопатой. Начал подкоп с угла. В случае чего заделать не долго.

Землекоп я медленный, очень. Сильные у меня только руки, ногой же толком не нажать, так что времени на подумать было. Копнул раз, другой — земля мягкая, но и корней трав и растений много, они-то весь процесс и тормозили. Подумал так — сегодня порублю траву лопатой, чтоб два раза туда-сюда не ходить, а назавтра или, даже, сегодня же вечером прихвачу сюда ещё и косу. Всё как-то быстрей будет. Ещё соображение: весь тот дёрн, который снимаю с поверхности — надо его в сторону оттаскивать, что ли… придумаю потом что с ним можно полезного сделать. Никогда такой работой не занимался, а вот же, приходится…

Вот и тружусь, как могу, а голова ва́рит. И загадки без ответа копятся — и нет им числа. А чьё это всё вообще? Где здешний хозяин? Ушёл? Почему и куда? Овцы не доеные. Ну хорошо. Сейчас-то у них ягнята. Но они явно разного возраста, одни постарше, другие только-только родились и ходить начали… Некоторые еще вроде мен — неуверенно шагают. Но со мной-то, как раз, всё понятно, я ж про себя уже сказал — какой из меня «пешеход», скорее ездок… Ну так по здешней траве и не поездишь, потому — вот так… А у них ещё возраст… ага, ягнячий. Так что скоро нужно будет доить овечек. Значит что, вот-вот вернётся? И потом, как он ещё посмотрит на моё присутствие? Копаю тут. Может, как раз, специально всё так сделано⁈ Вопросы, одни вопросы…

Ну а чего я, собственно говоря, зря и напрасно волнуюсь-то⁈ Ну — придёт. Выгонит? Хоть бы и так. Выгонит — дальше двину. В поисках лучшего места. А вдруг — нет? Чем я, к примеру, не сезонный рабочий? Уж какой есть, но и я что-то могу. Если он ушёл, оставив хозяйство без присмотра, значит другого никого поблизости не нашлось. Вот и буду присматривать. Авось поладим? Человек я не конфликтный — точно поладим!

Да, а куда прикажете девать ту бумажку? Среди вещей, прибывших в первом заказе от «Благодетелей», нашлась бумажка. Всё тоже, что и в бегущей строке прочёл вчера в полдень. Опять же — плита! Что вы прикажите мне делать со всем этим ворохом!

Ладно. Давайте плясать от печки. Ну хорошо, от здешнего дома… Что мы знаем? Мы — это я и моя коляска. Она молчит, но я за нас за всех буду думать. Как всегда… Итак: в чём уверены на всё сто? «Не убий.» «Не укради.» «Вор должен сидеть в тюрьме.» «В такую погоду свои дома сидит, телевизор смотрят, только чужие шастают.»

Кстати, о телеке. В начале 90-х видел интервью настоящего князя. Так он ясно сказал: «Если я у себя в доме ночью застану Татя, я вправе его убить!» — тоже, знаете ли, право людей чести.

Резюмируем. Мы не крадём, а выживаем. Кораблекрушение у нас тут, понимаете ли. Жизненное. Были — там, а теперь очутились тут. Непонятно зачем, но вот же — в наличии: я и коляска. Почти «комплект», ни ей без меня, ни мне без нее… Наверно… Придёт хозяин — бум улыбаться на все тридцать два. Впрочем, не выйдет, одного уже нет, знаете ли. Ну тогда на всё что есть.

Так, что ещё? А если? Появится посередь ночи такой вот местный «Князь». Прикинуться шлангом и не дышать? Так вон моё имущество — в прицепе стоит. Кстати, надо будет его хоть за строение закатить и припрятать. Мало ли… Всё остальное откладываем до утра.

Шутки шутками, а договариваться придётся.

И ещё один неписанный закон, принятый простыми людьми в России. И в центре такого может не быть, но особенно на Севере и в Сибири — вполне распространено. Нашёл ты в лесу, допустим, охотничью или промысловую заимку — домик маленький. На полке лежат соль, спички, сахар. Запасец дров на первую, самую трудную ночь приготовлен. Живи день. Неделю или год. Уходишь, будь добр, отблагодари хозяев, или просто — на полке оставь соль, спички, сахар. И дрова — это непременно, таким же как ты, оказавшимся тут в непогодь, подспорье. И спасение… И, дальше уж сами… И никто никогда в претензии не будет.

Отсюда и буду исходить. В каком виде взял, принял — в том и верну. Сломаю если что, положу новое. Так и запишем. Точка.

Копнув обнаружил кирпичную кладку в три кирпича толщиной, и, примерно, в метр высоты. За пол дня работы, очистил только часть. А вот часть чег о, пока не понятно. Будет возможность — разберусь постепенно. Не знаю отчего — но вот есть смутное подозрение что я тут надолго застрял. Иначе зачем всё это?

Около четырнадцати начал кашеварить. Причём буквально. Сварил пшённую кашу. Покосился было на гречку, но стола-то нет. Где перебирать? А рис не такой сытный, если на воде да пустой. Пшено тоже перебрать не помешает, ну да ладно, в нём мусора всяко обычно поменьше чем в гречихе. На порцию зерна две воды, щепотку соли, полторы чайных ложки сахара, и под крышкой — на огонь.

Закипело — убавьте огонь. Минут через пятнадцать снимите крышку. Булькает? Закройте, ещё не время. Перестало булькать? Разгребите кашу в центре кастрюльки. Как вода выпарится, значит готово.

Сижу, ем. Ягнята к кастрюле тянутся.

— Нет, братцы-новобранцы, такая еда не для вас. Вы травоядные? Вот и жуйте, травы кругом столько — аж во все стороны выросла. Или вы мамку сосущие? Так это тоже рядом.

А с чего я решил, что их доить надо? Слышал на севере совсем не доят, молока едва хватает для ягнят.

Посмотрел на овец.

— Девки, скажите честно, вас доят или нет?

От такой наглости овцы аж жевать перестали. Косятся.

— Ну ладно, не волнуйтесь уж так-то. Я ж для дела спрашиваю. Обернулся к барану:

— Ну, отец семейства — без обид, как мужик мужику ответь: жёны у тебя дойные?

Баран перестал жевать, замер, затем сморщил нос.

— Так, — продолжил я, — мы с вами посоветовались и я решил. Они у тебя — до́йные. Ясно?

Баран молчал, только смотрел удивленно. Я, конечно не воротА́… но всё же… Может его прежние хозяева на другом языке разговаривали?

— Ну это справедливо, Народ мой? — глянул на барана. — Это справедливо, «Отец семейства»?

Баран фыркнул, и, начал жевать. Смиренный как Блаженный Августин, а не животное. А потом коротко бэкнул, типа «отстань!» и вовсе опустил голову, продолжил прерванный обед.

— Ну? — я обвёл взглядом всех присутствующих.

Все дружно посмотрели на меня и тоже сказали свое хоровое «беээээ». Чуть не оглох.

— Ну вот, и хорошо. Такое важное дело решили!

Помыл посуду тёплой водой. Откуда у меня тёплая? Из ведра. Утром ещё притащил два полведра с водой с ручья, перелил в одно, и оставил его на «столовом» камне. За полдня оно неплохо прогрелось, металлическое же. А газ — только для еды, на разогрев воды глупо такое тратить. «Вы всё ещё кипятите?» И зря — тут с газовыми баллонами напряжёнка! Особенно с их обменом на полные… Помыл — снова сходил за водой, принёс — к вечеру опять тёплая будет! Почему по полведра? Так вы попробуйте на костылях полные носить. Что, не хотите, трудно? А мне вот приходится. Хоть один в руках, чаще в левой, но держу — для равновесия…

Время приближалось к шестнадцати. Забрался к себе наверх, и «поиграл» в коме, пытаясь сделать заказ. В голове кручу что надумал брать за день. Много чего надо — а выбирать сложно… Нужны обязательно: туалетная бумага, зубная щётка, паста, мыло, ложку и вилку серебряные не забыть, заразу нужно уничтожать на корню! Марля — молоко процеживать. Чего ещё? Брюки приличные бы, с добротным ремнём. Шампунь-гель 3-в-1-ом palmolive. Был у меня такой. И голову и тело моешь, к тому же мало расходуется.

А ложки-вилки вообще нужны⁈ Из нержавейки ж есть… Серебряная⁈

Ионы серебра, обладают антибактериальным эффектом. Вроде бы… А чего тогда не золотую ложку? Зубы — коронки на них делают по той же причине… Короче, спорно — тут научный подход нужен — а у меня энциклопедии нет под рукой. И весовой лимит — тянет! Стало быть — на потом отложим вопросик…

Пока вызывал меню с товарами, экран в кульбите свернулся и выдал строчку:

Поставка временно отложена на сутки в связи с перемещением плиты терминала.

Вот же, блиннн! Бюрократы — и тут «Приходите завтра»!!! Слов нет, особенно приличных, одни эмоции. А я думал — прокатит…

Попереживать всласть мне не дали овцы. Устроили дружную какофонию. Ну вот чего там ещё у них⁈

Весь «кучерявый народ» возмущенно собрался в кучу (или это стадо у них? Вроде отара — это когда их много… ладно, пусть будет стайка… хотя она, вроде как, про птичек, нет?) и дружно орал в сторону раскопа. Вчера, кстати, они встретили меня совсем иначе. Порадовался такому факту. И вдруг подумалось — а что если и вчера овцы были недовольны, а теперь просто вопиют от людской наглости?

«И никогда не угадаешь — что где найдёшь и потеряешь…»

К раскопу приближалась женщина. В синем однотонном наряде. (П одробности мне удалось узнать чуть позже, но поверьте!) На ней красовался костюм-двойка. Однобортный пиджак с ла́цканами длиной чуть ниже талии. С хлястиком сзади, и складки под ним, при определённом сминании, всё это выглядело как маленький ласточкин хвост. Строго по колено почти узкая юбка с пятнадцатисантиметровым разрезом спереди и внизу строго по центру, и с пояском на талии. Блузка на выпуск с «образцовым» вырезом. Убранство завершали туфли-лодочки.

Молодая и симпатичная. Вот поверьте, всё это вместе взятое выглядело весьма эффектно.

На правом её плече висела слегка раздутая сумка, дамская, но добротная и вместительная с двумя ручками, а за спиной угадывался рюкзачок.

Подходила ко мне с тревогой на лице. От чего немного хмурилась, и на лбу от бровей вверх шли две складочки.

Ну вот, дождался хозяюшки…

— Здравствуйте! — улыбаясь я двинулся ей навстречу.

— Здравствуйте. Наконец-то я хоть кого-то тут встретила! — подойдя она протянула руку.

— И давно вы здесь?

— С одиннадцати утра по-местному… — ответила она неуверенно.

— Да, соглашусь, ситуация не из стандартных, — пожимая руку, попутно соображал. Поздоровались. Мягкая рука, без мозолей, и ухоженная. Не хозяйка. А кто же тогда? — на её правой руке — Вот недотёпа! — висел точно такой же «Смарт», как и у меня. Я поднял свою, потряс «телефоном» — Вы про «это» что-нибудь знаете?

— Д-да… — её голос вовсе притих.

Нас тут же окружили бе-бешки.

— Ой, какие они милые! — просияла она и, присев на корточки, стала гладить всех подряд.

— Чаю хотите?

— Ох, с удовольствием…

— Вот и замечательно. Пока попьём-поедим, и разговор проще пойдёт!

Двинулись к «кухне», а я замялся:

— Ээ… чай у меня вкусный. Нет, правда-правда вкусный, проверено. А к нему… только сахарный песок…

— У меня — наоборот, — просветлев сказала она, — есть печенье, а чая нет.

Кажется наметился первый договор о взаимовыгодном сотрудничестве? Ну что ж, заключим.

— Касатоныч, — скромно представился я. Да, я скромный — с девушками…

— Настя, — она растерялась. — А почему — «Касатоныч»⁈

— Просто так…

За совместными хлопотами на кухне легко перешли на ты. Ягнята-бесенята, естественно, крутились около нас. Кто б сомневался, в их устоявшийся быт с растительным и молочным уклоном мы ворвались так неожиданно, так внезапно — и всё наше было им интересно. Что меня порадовало, после того как Настя вымыла руки, оказалось у неё и жидкое мыло с собой, овец она больше не гладила.

— Август, окороти ребятню! Дайте поесть спокойно. — На что Август сказал веское Бееее! и малолетняя шпана в момент рассосалась. — Стола у нас нет, скорее похоже пикник на траве. Ну или на камне, вот он. Огольцы во всё нос суют, вот и… — пояснил я Насте.

— Ха, слушаются…

— Почему бы им не слушаться своего папу? А с Августом мы поладили. Он толковый, не смотри что баран — всё понимает. На Земле до некоторых людей до́льше доходило…

На импровизированный каменный стол стало выкладываться содержимое её сумки. Пакет номер раз: миска, в ней глубокая чашка, и уже в ней чайная ложка. В миске гремела столовая. Пакет номер два: пухлый бумажный и очень вкусно пахнущий.

— Что заинтриговала? А ты сластёна. Угадала?

— Ага…

— Печенье? Ммм, не говори! Суприз будет…

— Вот — Настя достала очередной пакет. — Так растерялась с заказом… и взяла сосисок десяток. Четыре съела, а…

— Варить! Промыть в проточной и срочно на огонь! Авось не пропали!

— О, идея. Если с ними всё в порядке, то в той же воде можно сварить ещё чего-нибудь.

— Отлично! К сосискам гречка подойдёт. Или рожки. А вообще, странно.

— Что?

— Почему я подкидываю подобные идеи? Кто на кухне Хозяйка?

— Я?

— А кто же ещё, я что ли? Во все времена женщины поварёшкой заправляют. Или ты у нас по стряпне не мастерица?

— Нет, почему же, я вполне…

— Ну вот и берись, не тушуйся! Всё что здесь есть, кроме предметов личного пользования, общее.

Песочное печенье «Курабье» или, по простому, «Курабьешки» — с каплей густого джема в середине — вкус моего детства!

— Ой… — я облизнул пальцы. — прости! Такое печенье мне всегда очень нравилось. Но его совершенно нельзя есть и оставаться культурным человеком! Ломается при надкусывании, так что простите. Буду неприличным, и закидывать в рот печеньки целиком. Откуплюсь полноценным обедом из одного блюда на выбор. Чего желаете?

Настя прыснула:

— Я его тоже люблю. Хотела себя побаловать… — а после паузы уже серьёзно добавила. — Сегодня, выйдя из дома, купила пакетик, хотела поднять настроение. Убежала из города на дачу. Иду, задумалась и оказалась здесь… Ты что-нибудь понимаешь⁈ Как мы здесь очутились-то?

— Не больше твоего. Уснул у себя дома, проснулся здесь на пляже. Не прямо вот тут — там, внизу, у самого моря. Потом уже сюда прибрёл, искал где жить можно. Телефон вот этот наручный — прислал СМСку, потом плита…

— Вот-вот, плита! И доставка на неё — раз в сутки.

— Ты уже нашла свою?

— Да, вон в рюкзаке.

— Нужно её приземлить и поскорее. Ну, конечно, если моя компания тебя устроит и ты решишь остаться.

Настя быстро посмотрела на меня:

— А что здесь?

— Овчарня, кстати, очень ухоженная, практически всё местное её население ты видишь вокруг. Весьма просторный чердак, даже для двоих.

А про себя подумал — мне показалось или в её взгляде действительно мелькнул укор?

Мы разговаривали и, естественно — я смотрел не неё. И вот что я видел:

Причёска «Каре с косой чёлкой», с зачёсом налево. Волосы убраны за уши, а низ волос завит на пол-оборота назад.

Открытое, чистое и приветливое лицо, без макияжа, если он и присутствовал, то весьма грамотный и, поэтому, незаметный. Высокий лоб, с не тонкими, но ухоженными бровями в виде длинных запятых. Светло-синие глаза с прямым доброжелательным взглядом и полным набором не нарощеных, а своих ресниц. Нос прямой и весьма тонок, но не остр. Носогубные складки появлялись только когда она говорила. И то не всегда.

Пушкин абсолютно прав, говоря: «Солнце юга невредно русской розе».

— Так сколько ты уже здесь?

— Аэ-э, у-уже сутки, — а про себя, — что, у меня ступор? Вот только этого и не хватало!

Настя слегка улыбалась, наблюдая за моей, явно забавной мимикой.

— Да, Плита! — слегка резче чем нужно всполошился я. — Надо же заземлить. Ну или просто положить на какое-то постоянное её место.

Плиту гостьи устроили напротив моей. На чердаке. Объяснил — что не на улице тем, что и овцы могут что-то попортить, а тут не достанут, да и спокойнее так.

— Кстати, сегодня мне в посылке отказали.

— Как?

— Штраф за перенос плиты. Сутки минули сегодня в шестнадцать часов, а мне СеМеСька оттуда — указал пальцев вверх — штраф на двадцать четыре часа. Может статься и твоя состоится только послезавтра. Впрочем… — и тут я задумался.

— Что?

— Вечно в инструкциях башку свернёшь! Ты «Икеевские» и им подобные поди читала? Там же всё не по-человечески! «Шплинт номер восемь в отверстие номер десять…» — Мы оба грустно улыбнулись. — И тут! Есть «крохотный», но шанс.

— Ну? В чём дело? Не томи уже!

— Понимаешь? Я, правда, не в чём не уверен… Но если сейчас соединить наши плиты, то, возможно, мы сможем избежать хотя бы твоего штрафа!

Настя, притихнув, задумалась:

— Как делить полученное будем?

— Интим не предлагаю. Но, как в нормальной семье — по необходимости. Гарантирую — я не кусаюсь, это первое. И второе, преференции по увеличению веса поставки. Три кг за раз. Возможно…

— Давай! — загорелась Настя.

— Точно? Смотри, ни на чём не настаиваю.

Настя ребром плиты уже давила мне на живот:

— Даваай!!!

— Подчиняюсь «грубой силе». — заявил я. Спорить с женщиной? Нет, это не для меня.

И мы занялись нужным делом. Свели длинные стороны плит вместе, и их кромки засветились, в то же время на наши «комы» пришли сообщения:

Соединить плиты?

Мы оба нажали — «ДА». Есть!

Плиты срослись вместе, как будто так и было, никаких швов. Только по краям стыка угадывались прежние границы, из-за плавности загибов по углам плит.

Высветились новое сообщения:

Следующая поставка завтра в 12:00

Суммарный лимит поставки — 3 кг.

— Урраа! — завопили мы оба…

— Обманули, обманули, обманули, обманули — дурака!

На четыре, на четыре, на четыре, кулака!

Настя приплясывала, стоя на коленках, на досчатом полу чердака.

— Ослы ему славу по нотам поют.

Козлы бородою дорогу метут.

Подхватил я.

— Тебе не кажется что это уже слишком?

— Нет! — с вызовом заявила она. — Нет. Ну правда же здорово получилось.

— Правда. Ссс-ай! Слушай, жёстко тут толочься на коленях. Пошли вниз.

Попраздновав ещё немного мы, с улыбками, разошлись по делам. Настя занялась кухней, а я вновь двинул на раскоп. До вечера расчистил ещё пару метров фундамента.

«Что-то, что-то, что-то точно есть у Бегемота.» А вот что? — Выясним. « Ох и нелёгкая эта работа!»

Вскоре меня позвали к ужину. А приято, чёрт побери! Ощущать себя мужиком. Вот так — в мелочах. Дома — вечный иждивенец, а тут и работа мужская. И баба к столу кличет. Причём — тааакая баба! Приятно, и всё! Без всяких там ненужных пошлостей.

Сорвал пучок травы, с обеих сторон тщательно очистил лопату от земли. За шанцевым инструментом необходим уход, а то враз проржавеет. И не в коем случае не мыть! Это ещё хуже чем просто не чищенную оставить.

— Итак, позвольте поинтересоваться, как же вас зовут, таинственная незнакомка? — начал я светскую застольную беседу.

— Анастасия Алексеевна Лукина, можно просто — Настя, — и теперь уже Настя, наметив лёгкий реверанс, присела на «скамейку».

— Мне же позвольте остаться с прежним именем. Зато сам охотно отвечу на пару неназванных вами вопросов. Представить меня тут более некому, тогда самолично. Не возражаете? Прекрасно! Итак, о себе. Жил в Подмосковье. Слесарь без разряда. Знаешь? Замки на почтовые ящики. Одни собирал. Другие клепал. Последний год на больничном без содержания. Слухи ходили что заводик ку-ку. Теперь-то уж и подавно — без разницы.

— Принимаю условия Вашей игры. — заявила Настя. — Жила двести километров от Москвы. Частный парикмахер. Что? Ха-ха… В рюкзаке вся снасть, но фен электрический, сам понимаешь…

— Солнца много, генератор от солнечной батареи лишним не будет… Закажем, как вес позволит.

— Всё-то у тебя на раз-два-три…

— Да, не пскопские, около столичные, но мы за МКАДом, и, потому, мы — прорвёмся. И вообще — чего унывать? Еда, вода, ночлег есть. Приятные собеседники тоже.

— На меня намекаешь?

— И на овец тоже. Многого не расскажут, но слушают тааак внимательно! — Сходу парировал я. И без паузы. — А муж? — Настя посмурнела. — Оп-па, кажется наступил на больную мозоль, а дальше затараторил — Прости, всё, дальше не лезу. И вообще, последнего вопроса не было. — и уткнулся в кружку.

— Умеешь ты…

— Да, я умею видеть и сопоставлять. А также я уважаю чужие границы. Больше чем сама расскажешь, не выспрошу.

— Ну что ж, подходит.

Ужин прошёл в приятной пустой болтовне. По Евпатории знаю, бывал там — в южных широтах сумерки длятся не более двадцати минут. Так что делить чердак отправились загодя. Войдя в овчарню опять наткнулись на ропот «народа». И, мне показалось, больше всех возмущался баран.

— Август, от тебя я этого не ожидал! Вот сейчас — даже не заикайся! Ты не прав! — Заявил я ему с улыбкой до ушей.

Настя заинтересованно уставилась на нас.

— Посмотри вокруг? — продолжил я, — у тебя сколько жён? И все — здесь! А я что, рыжий? Я что, даже на поговорить не гожусь, у тёплой стенки?!! Обидел, Август! Вот Сейчас просто Обидел!!!

Настя смеялась в голос:

— А меня кто-нибудь спросит? Вот мужики, всех невест разобрали, поделили. Без меня, меня женили, а спросить забыли! А… — она на секунду замерла, — А почему он — Август?

— Смирен как Блаженный Августин, терпеливо принимает все тягости жизни, — и без паузы, указывая на потолок. — Тебе время нужно?

Настя непонимающе переводила взгляд, от меня по пальцу на потолок, и обратно до Августа. В итоге непонимающе мотнула головой.

— На что?

— Дамам, отходящим ко сну, нужно время. Тебе оно нужно?

— А-у, э-да.

— Время у тебя есть, — сделав галантный жест указав на лестницу. — Просю!

Настя, поднимаясь наверх, смеялась уже в полный голос:

— Ох, ребята, я с вас балдею!

Вдогонку я ей бросил:

— Чтобы не было недоразумений. Плита справа, так что твой — дальний правый, мой — левый угол.

— Мм, — раздалось сверху. Чувствовалось, что она старается не заржать.

Вскоре меня позвали наверх.

Кстати, плед достался Насте, а мне — только сено… А вот интересно, если сшить чехлы — получатся ли у нас матрасы? Завтра обсудим, — подумал я почти засыпая.

Но — не удалось. В полной темноте прозвучало:

— Касатоныч, ты спишь? — Позвала Настя. — Касатоооныыыч?

— М? — Откликнулся я и кажется вздрогнул.

— А откуда у тебя прозвище?

— Чего⁈ — Я был раздосадован и отвечал не особо церемонясь. Короче, «вежливость» в тот момент — это не про меня.

— Откуда прозвище?

— Насть, вот именно сейчас тебе необходимо знать происхождение моего псевдонима⁈

— Ну ладно — не злись. Интересно же!

— Вот те! Кть-Буть-Мыть-вТуть!! — С ЧУВСТВОМ ворчал я, гремя костями.

— Чего⁈

— Ничего. — Ответил я, шумно выдохнув и успокаиваясь. — Повернулся на другой бок. — И нивелируя неловкость от своего недавнего гнева. (Однако — мне это нравится! Меня разозлили, а мне же стыдно за то что испытываю гнев… Водится за мной такая черта характера. Ну да ладно…) Продолжил, — Это когда у бабушки в деревне собиралась орава внуков — мне место ночёвки доставалось на полу.

— И чего? — В голосе Насти послышалась нотки заинтересованности.

— Ну тык ть. Дом старый, все половицы скрипят. Нет тихо пройти-то можно — ежели умеючи, и знаючи, где какая скрипит.

— И ты, конечно, все скипы знал.

— Зря иронизируешь, между прочим! Я в каждом доме где живу — знаю все звуки. Если появляется незнакомый звук — иду и проверяю, что именно шумело. Ну это ладно — к слову. Я о ночёвке в деревенском доме.

— Мы вообще-то о твоём прозвище.

— Погоди, дойдём и до него. Так вот. Когда я первый раз попал в большую компашку для ночёвки у бабушки, и мне объявили: будешь спать на полу — сходу подумалось: «Пол в комнате это пусть толстые, но только доски. Под ними пустота, в смысле — небольшой, но подпол. Сейчас пока ходим каждый шаг отдаёт шумом. Представляю как буду громыхать когда стану ворочаться ночью». Посему, когда легли снял с себя всю ответственность.

— Это как?

— Очень просто — сказал — На полу спать? Ладно, согласен. Только ребят заранее прошу прощения когда буду ворочаться, не взыщите — буду греметь костями.

— Ну ты и жук…

— Ага. Кто-то на это улыбнулся, кто-то промолчал, но все согласились. Но совесть моя с того момента успокоилась.

Ага! Ночь прошла тихо, без эксцессов.

День Третий. «Я встретил вас, и… все? И все! И +Былое.»

За завтраком Настя не удержалась и, всё же, спросила:

— Нет, ну а правда — почему Касатоныч? Я помню ночной разговор, всё очень интересно и так далее. Но ПОЧЕМУ⁈ ЗАЧЕМ тебе псевдоним?

— Потому что мы здесь, потому что мы можем быть другими, какими хотим быть, а не теми, которыми нас сделала тамошняя жизнь. Не каждому даётся второй шанс. А нам его — дали! Хотя это тоже ложь. Шансы-то есть и там — в той жизни, где мы были, и откуда нас с тобой выдернули. Просто нужно было оторвать зад от дивана и сделать усилие. В данном случае «диван» это метафора, у каждого «диван» свой.

— Значит и я могла бы сменить имя?.. — Настя не столько спросила, а, скорее, задумчиво констатировала.

— Можешь, но зачем? Оно тебе идёт! — и продекламировал:

'Но живёт без всякой славы,

Средь зелёныя лугавы,

Та, что всё ж её милей'.

Ведь наверняка есть та, кто сейчас смотрится в «зеркальце», а?

— Умеешь ты разговорить!

— А ты не отвечай — вслух. Ответь на те вопросы самой себе. Стоит ли держать в себе обиду на то что было там? Они все там, а мы — здесь. Живы и здоровы. Нет, я не предлагаю настолько уж кардинально — «До основания, а затем…». Ни в коем случае! Если «до основания», то зачем, ведь после ничего, кроме пепелища, не будет!

Знаешь, однажды в программе «Время» видел интервью Маргарет Тэтчер, она объясняла что такое «Консерватор». По её мнению это тот, кто всё лучшее из прошлого сохраняет и переносит в будущее. Вот это по мне. Из прошлого в будущее через настоящее, и только хорошее. А иначе порвёт Тузик грелку. Какая ж с неё после того грелка⁈

Разумеется, и я помню обиды, не могу не помнить, но они смазаны, не ярки, больше не болят. Зачем их холить и лелеять, какой от боли прок? Не вижу смысла.

Прости, что повторюсь. Мы — здесь. Они — там. И дай им Господи! Но дальше, мы — порознь! А их обидами себе души жечь? Нет, ребята, перебор, — я повернулся к ней. — Ты шибко по детям в Африке убиваешься?

— А?

— Допустим, ты в новостях слышишь, в Африке — трагедия! Очередная, они там постоянно происходят. Или в Азии, не важно. Лично ты будешь о них переживать?

— Буду! Это же дети!

— А волосы из-за них на себе рвать?

— Нет…

— Ну вот! Послало наше правительство пару самолётов с гуманитаркой и хорош. Вроде как и от твоего имени тоже. Или вот ты. Скажешь — «там» у меня с тобой был шанс? Встретиться? Даже и просто поговорить, пообщаться. Фигушки, прошла б мимо и не заметила. Красивая, молодая, и я — «на запасных ногах». А сейчас сидишь рядом, какую б пургу не мёл, слушаешь, — улыбнулся. — Скажешь, не так?

— С последним пунктом я б поспорила. Надеюсь, что встреться мы там — я не прошла бы мимо.

— Надежда — прекраснейшее чувство. Тем более что и я надеюсь на то же самое, ну, если честно. Но история не терпит сослагательного наклонения. Мы — там и мы — здесь, всё же отличается.

Прости, «Остапа» конечно понесло. Но я к чему? Отпусти ситуацию, не терзайся по поводу того что было где-то там и раньше. Я же вижу что ты в мыслях постоянно к этому возвращаешься. Там осталось далеко позади чисто географически, оно уже не здесь. Те проблемы нас более не касаются. Важно только то какие мы здесь и сейчас. Лучшее — из прошлого в будущее. То, что мы имеем в душе: наши знания — в наши стремления. Через настоящее — лучшим из прошлого необходимо пользоваться, а не быть «Скупыми рыцарями».

Стремлениями и займёмся. Сегодня у нас поставка, не прозевать бы время.

Кстати, подумай что тебе заказать срочного. С едой у нас не критично, так что можно взять «рухлядью».

Сейчас откачу коляску, ну хотя бы за овчарню.

— Извини, родная, но я тебя спрячу, — это я коляске говорю. Настя рядом, слушает, смотрит, опять улыбается, хотя тема серьёзная. Повезло мне с ней — не скандалистка и не плакса какая.

— Могут появляться и ещё люди. — А это уже Насте. — И какие они будут — мы с тобой знать не можем. Светить всеми подробностями не хочу. Если чего есть ценного — тоже спрячь.

Хотя именно сегодня коляска понадобится в хоз.работах. Тубзик у нас хоть и «китайский», вернее «монгольский», но необходимо огородить. На раскопе дёрна полно набралось, думаю, там хватит и три стенки сделать. Или по принципу раздевалки на пляже, или рулета. С накладными стенками одна поверх второй. А после продолжу с раскопом, похоже там не всё так просто. А ты как насчёт кухни? Возьмёшь на себя? Сама видишь, повар из меня… всяко ты лучше и вкусней сделаешь, вон как вчера получилось, ел да нахваливал!

— Охотно.

— Вот и ладушки, значит сдаю пост. Там три вида зерновых плюс рожки, подсолнечное масло, специи. Короче, ты всё сама видела.

Настя заливисто расхохоталась.

— Чё ржёшь? — мы смеялись уже оба — Пост сдал. Пойду дёрн резать.

— А, кстати? Что такое «монгольский тубзик»? Глаза прищуривать обязательно?

— Две палки посередь поля. Одна воткнута в землю чтоб ветром не унесло, другая рядом. Держишься и приседаешь. За одну держишься — другой собак отгоняешь. Ну или волков… кто придет — тех и прогоняешь.

Под весёлый перелив ручейка её смеха я отправился за лопатой. — Перчатки для хозработ" нужно заказать.

До этого я не заморачивался, ниже по склону ближе к скале вырыл квадрат примерно метр на метр, ямку слегка углубил, сделал скамейку из дёрна и всё.

Вокруг рос лопух, он не он, фиг его знает, похож чем-то, но не такие большие, как у нас, с мягкой тыльной стороной листа. Конечно, не экстра-люкс, но лучше мятой «Правды». Кстати, из-за них и место это выбрал. Попробовал угостить овечек «наш»-то точно овцы едят. А этот? Ты гляди-ка — аж хрумкают. Но как-то неохотно, значит не ядовитые, и на том спасибо. А то «поражение» в пятую точку от местного эндемика получить — как-то не хочется…

А теперь здесь унас дама завелась, потому стенки требуются по этикету.

С «рулоном» решил не мудрить и выложил стенки под прямым углом. Обложил яму впритирку с трёх сторон, причём третью сделал длиннее на сантиметров 50 и только затем пустил четвёртую стену. Затем и её вывел длиннее на тот же «дверной проём». Опять завернул и, немного закрыв ею начало первой, остановился.

Хотел было поначалу укладывать «в лапу», но тогда углы росли бы быстрее стен в два раза. Да и вырезать их специально — замаешься. Решил чуть по-другому. Вышло нечто вроде пирамиды с метр высотой: верхний слой в одну полосу, второй в два и так далее. Расползётся всё, конечно, в первый же серьёзный дождь, но хоть что-то на первое время. Сетку б «рабицу» изнутри пустить, как скелет сооружения, тогда б точно простояла, ага, недели две. Зонт — не спасёт. Ветром сдует. Не догоню. Да и ставить его пришлось бы в центр. Брр — как представлю, так вздрогну. Что ещё? Кирпичный сортир? Не стоит овчинка выделки. Да и, по большому-то счету — нет у меня тут в наличии кирпичей. Фундамент разбирать — я жадный такую вещь портить… Нет. Сделал как решил — из подручного материала. Кому не нравится — пусть до моря гуляет. Пока добежит — пока обратно… Глядишь и прогуляется и проветрится. Но таковых пока не было. К лучшему или худшему, как знать.? Зато с Настей в процессе работы постоянно переговаривались. Начинает она оттаивать. И не только улыбается, но и что-то про себя рассказывает.

Возился с клозетом несколько часов, и закончил около одиннадцати. Настя слегка приплясывала.

— Ты чего?

— Заказ скоро! — Коротко ответила она. — Пошамань в комме. Выберем себе что-нибудь.

— Да рано ещё, чего там делать?

— Пошли!

Поднялись на чердак, мы занялись знакомым делом.

— Интересно, а можно с двух сделать заказ?

— Вот и узнаем.

Открыли коммуникаторы и нам обоим пришло сообщение:

Выберите оператора канала

Мы переглянулись. Настя показала рукой на меня, я — на неё. Засмеялись. Тогда она решительно сказала

— Ты! Кто ж ещё-то?

Высветилось новое сообщение:

Приложите ладонь выбранного вами оператора группы к панели плиты.

Настя кивнула:

— Давай-давай, не тяни! Время!

— Ох и крутишь ты мной, как хочешь, КомондЫрша! — в шутку проворчал я и приложил свою ладонь.

Оператор группы выбран. — это нам обоим пришло. А дальше у Насти коммуникатор стал показывать только местное время и более никаких сообщений на него не было.

— Прости, а можно мне кое-что заказать… личное… — даже здесь на чердаке было видно как она густо покраснела.

— О чём речь! Ты говори — я буду набирать.

Что Настя заказала — о том тактично умолчу… Воображайте, воля ваша! Я не намерен вам помочь, но весу это заняло мало. Лимит, блин. Ничего — уже завтра будет легче, заранее обсудим что кому из нас надо.

Так, мыло для рук у нас есть. Собственно мне и придумывать ничего не пришлось, повторил вчерашний заказ, что собирался взять: «туалетные принадлежности» — пасту взял самую малую что было — на 70 г., марлю, «семейники» на смену, портки ещё ничего, терпит, не сегодня, а — Фу! Двое! Нет, перебор, одни. Мочалку с помочами, чтобы спину сам себе спокойно тереть. Прикинул по весу… Palmolive — на потом.

Остаток в несколько грамм, на завтра.

Заказ приняли, нас выгнали. Когда блюмкнуло, Настя, придержав меня, сказала:

— Можно я первая?

— Без вопросов.

Взлетев птицей Настя исчезла. А я, выходя на улицу, слышал первые охи и ахи. Прошло полчаса или около, и появилась она! В новом сарафане!

Когда говорят Музы — нам — «золотарям» лучше помолчать…

— " Так пускай же они потанцуют,

Так и быть — я на них посмотрю… " — пропел я.

— Что-о?

— Нет, ничего, — я сморщил нос, — знаешь, сюда тебе в ансамбль твоего наряда не хватает какой-нибудь широкополой шляпы и зонтика под стать.

Я тоже сходил наверх. Мои вещи, собранные на плите, выглядели так, как будто до них никто не дотрагивался. Всё аккуратно сложено.

День покатился дальше. И всё было замечательно пока не пришёл Он!

Интерлюдия-1

С-ссанек, «И это всё о нём…»

Помните забавного мальчугана из кинофильма «Приключения Электроника»? Он ещё постоянно повторял: «Я не Рыжиков, я — Чижиков!». И по фильму понятно, что мальчик тот пусть и мал ростом, но уже сейчас умеет разговаривать с людьми, и доказывать свою правоту словесно.

Саня Рыжиков, пухленький симпатичный ребёнок, никогда столь же бесполезными полемическими баталиями не занимался. Выросший в семье с отцом верзилой алкашом, Саня быстро уяснил первое правило оратора-полемиста — «бей первым и будешь правым!»

Мать? Его мама некогда бойкая, весёлая, в меру полная деваха — каждодневно вела войну. За мужа, за семью. И сил хватало только на то, чтобы не показать во дворе новые синяки и ссадины. Почему она не уходила от такого, с позволения сказать, «мужа» — одному богу известно. Ведь ей все соседки и подружки наперебой советовали — «Развестись и увозить сына, пока не поздно.» На что надеялась?

Дразнили Санька с раннего детства «Рыжиков-Чижиков». Чуть постарше — «Чижиков-Пыжиков», «Чижик-Пыжик». Пытались и по имении переиначивать — звали Ссаньком, был за ним в раннем детстве такой грех, но за это он бил люто… и чаще проигрывал, увы, детских сил справиться с дворовой кодлой в одиночку — не хватало.

И уже, примерно лет с двенадцати — «Пыжик, тащи водку»; «Сам пьёшь нам не даёшь! Жадюга?»; «Не принёс? Н-на…». Сначала он, вырвавшись, убегал, и забившись на чердак, плакал. А после, стал отвечать. И, так как «их» всегда было больше, бил первым. Саньку и самому, конечно же, прилетало, и не раз и не два — часто. Но душу грело — его удар был первым. Не задаром навешали! Он тому козлу тоже смазал. Будет завтра фонарём «светить»! — такое грело, хотя свои собственные свежие синяки и ссадины болели изрядно.

Школа. В первый класс Саня вошёл с небольшой болью пониже горла. Ну, знаете? Когда «В зобу дыханье спёрло»! От предвкушения чего-то нового, хорошего. Столько радости, улыбок вокруг — он в своей жизни ещё никогда не видел. Перед тем как его повели в класс, они стояли на «линейке»! Во дворе школы все выстроились буквой «П». (Да, он уже знал все буквы! На подготовительных занятиях его хвалила та тётя в очках — «Учительница».) Взрослые что-то говорили. Все хлопали, улыбались. И было столько цветов! Рядом с ним стоял мальчик с букетом пионов. Пионы большие розовые, и приято пахли. На их фоне Санин букет из пяти гвоздик, который купила мама, выглядел весьма маленьким и невзрачным. Но Саня и не обиделся даже. А девочка с большими бантами с колокольчиком в руке?!! Её пронёс на плече старшеклассник. Саня ещё подумал — её банты похожи на пионы, только белые! Всё было так, так — Ух!!

В середине второго класса, после второй четверти перед Новогодними каникулами «тётя в очках» вышла замуж, и после них уволилась, переехала в другой город. Новый педагог, только что закончившая «ВУЗ» Неля Петровна, по началу Саше даже понравилась. Она имела фигуру тех же пропорций как и у его мамы. Попросту, преподавательница была пышкой. От чего Неля Петровна ещё в школе, а тем более в общежитии при пединституте, взяла за привычку быть предельно сдержанной, даже сухо вежливой и строгой, со всеми сразу, дабы не допускать и мысли о шуточках по поводу её внешности.

Как-то раз Саньку не удалось выскочить со двора незамеченным, и он пришёл в школу, мягко скажем, во взъерошенном состоянии. Неля Петровна не знала о прежних заслугах ученика Рыжикова. Ни о ситуации в его семье. А уж когда выяснилось, что учебники в портфеле у Рыжикова, в ТАКОМ состоянии! Неля Петровна на законных основаниях чуть не влепила кол Рыжикову за такое отношение к книгам, да и вообще!

Нет, он-то оправдывался, объяснил почему так получилось. И, ему даже поверили, на первый раз. Вызывались родители, конечно же приходила мама. Может Неля Петровна со своей строгостью, не сумела достучаться до мальчика. Или он так привязался к своей первой учительнице, что с Нелей Петровной не сложилось — никто не знает. Но количество и частота придирок не уменьшались. Ещё через год он подрался с тем придурком с пионами! Не даром начал тягать водопроводные трубы у себя на чердаке, где по прежнему прятался от «козлов» и качал бицепсы. Денег на секцию в доме, конечно, не было.

В старших классах плохие оценки сыпались на него как горох. И он, естественно, стал, мягко скажем, равнодушным учеником.

Кто виноват? Неля Петровна? Она поступила по своему разумению, тем более она же поверила этому ученику. У Санька попросту опустились руки. Есть моменты когда нужно перетерпеть, пересилить, перетянуть удачу на свою сторону. А Санёк — сдался! Сразу. Пошёл по меньшему сопротивлению. «Вы ко мне так? Ну и я не буду стараться. Да кому вообще оно нужно⁈» А то, что те усилия нужны самому Саньку, он не задумывался.

Школьный Выпускной Санёк пропустил. Отбывал в колонии по малолетству за драку.

Вышел — а тут и армия. Отслужил в стройбате. Весёленькое было время. По первогодке штырил дедов как не фиг делать. Даже матери приходили письма от командиров части с просьбой повлиять на сына. Дескать, тот «избивает старослужащих.» Но самое веселье началось после армии — перестройка!

У-ух, Гизенгу в натуре, чего там только было!!…

Поначалу пробовал было фарцевать. Не пошло и, даже, не покатило. И языки надо знать, и моднявым быть, и метла, чтоб не только по фене, но и с лохами договариваться умело, должна быть не криво подвешена. Короче — не его. Сунулся с другой стороны — отжал сумку с товаром, да не у той тётки. Кто ж знал что у лохушки крутой папик⁈ Еле ноги унёс…

Много чего было — всего и не упомнишь. В одиночку несколько раз обжигался.

А затем собрал несколько парней из местных, и стали по-тихому выносить ларьки, да местных терпил-комерсов, да на счётчик ставить. Ну и всякое такое по мелочи. Любовь? Кто её выдумал и зачем? Когда можно запрячь пяток местных путан, и крышевать их и между делом… И тебе и мене хорошо, да ещё денежки капают. Чем не житуха?

Когда наехали серьёзные пацаны, чтобы не усугублять — он организовал стрелку в сауне. Накрутил девкам хвосты, типа надо, чики, надо — субботник не по-детски, дескать, люди серьёзные. Иначе, мол, все в овражке свалены будут, и «работницы» и их охрана. Ну и те отпарили всех как следует! И чужих и своих… Само собой — беленькая, шашлычок, то-сё. На утро проснулись друзьями.

«Серьёзные» подогнали своих шалав, и уже вскоре весь курятник возили на очередные субботники к нужным людям, заключали «договора о сотрудничестве». Вот тогда и пошли серьёзные дела. Оружие, наркота. А тут ещё ходка, как с куста, нарисовалась, не успели товар слить, ну и накатили пятерик. Хотя, если честно говорить, той ходке Ссанёк рад до жути. Из ребят, с кем он начинал, в живых никого не осталось. Ни пацанов, ни шалав — без него всё там звездой накрылось.

Что его хранило — непонятно, да никто и не задумывался. Кроме Ссанька! Он по настоящему верил что ему улыбается фортуна! За то, что он никогда не сворачивал с выбранного пути. Бить первым! Никого не щадить! Если чего-то решил — идти до конца!

Вот он и шёл по головам, по трупам. Никого не щадя. Никого не любя. Только бы самому выжить. Только бы Фортуне угодить, только бы она не отвернулась! На зоне ходил в середняках, не в авторитетах, чай не «вор в законе», но и не в рядовых — вторая ходка, приличная статья… Да и зона была не красной, не чёрной, так, серединка на половинку. Именно там то погоняло и закрепилось. Никаких «чижиков-рыжиков», один заика сказал, кореша посмеялись — так и прилипло, не отмыть. Да он и свыкся, уже не обижался. У кого-то и не такие погоняла — живут же…

Вернулся, встретили как родного — всё пучком.

А потом как-то заколодило. Пусть сам и не рвался в лидеры группировки, но и на вторых ролях что-то мешало задержаться. То один обойдёт, то другой. Ему говорили старшаки — «не кипиши, глянь спокойно, он молодой, вот и пусть пашет, а лохонётся, ты и подстрахуешь. А не справится — встанешь на его место. Хорошо когда рядом есть такой как ты!» И всё бы так, но «карьера» шла не шатко не валко. Шепотки за спиной Ссанька напрягали, но кому за то вломить он не понимал.

И вот, наконец, дело. Ему поручили руководить. И Ссанёк понял — вот он Шанс! Сегодня или никогда. Фортуна с ним, погнали!

А Фортуна-то та стервой оказалась! Уже отвернулась от Ссанька, только он об этом не знал. «Вторые» решили одним махом грохнуть нескольких зайцев. Подставить организаторов «дела», мол, топорная работа. Обвинить бригадиров, людей хреново сработавших, да так, что самого Ссанька завалить! И сам Ссанёк чтобы был слит за излишнюю несговорчивость и жёстокость. Наступали времена перемен, и беспредельщиков убирали их же подельники, пусть и чужими руками!

Но Ссанёк не знал о той подковёрной возне, и всё принимал за чистую монету. Чего и как — уже и не важно. Когда влезли на объект, взяли товар, тут-то и началось самое месилово! Обложили со всех сторон, как будто заранее знали. Ссанёк и подумать толком не успел что да как, не растерялся, не зассал — нет, просто не столь шустёр оказался… Тех пацанов, кто стоял на стрёме и вне укрытий — положили в пять сек. Остальные всосались в стены. Ссанёк, сжимая в руках любимый калаш-укорот, снятый им же с убиенного мента, ждал. Кто ссучился, и что гаду вломят? Всё потом! Сейчас эта байда не важна! Главное — выбраться! Фортуна, не подведи!

У самых ног стукнулась и закрутилась Ф-ка. Ссанёк молиться не умел, он и в церкви-то отродясь не был. Как всегда в жарких случаях, он яростно попросил свою покровительницу.

— Не подведи!!!

Услышала ли? Так ли поняла???

Всё вокруг закрутилось, полетело куда-то.

Ссанька шваркнуло в траву, где вывернуло на изнанку. Проблевавшись и осмотревшись вокруг, он продолжил изливать содержимое своего организма, но уже в словестно-поносном свойстве. В потоке брани наметилась одна здравая мысль. «Вот так е****ло!»

Опустим детали…

Помогла? Живой! По всем раскладам — не должен был бы… Ссанёк любимец Фортуны — бесспорно! Если Она его закинула сюда, значит так и нужно, и здесь всё будет ништяк! Тогда чего ж он лаятся?

Он встал и осмотрелся в своих новых владениях.

Запиликал пейджер… Нихера себе фигня?…

Кастатоныч , «вот кто-то с горочки спустился — кого нам в гости занесло?»

Завидев нового человека — взял костыли. Я всю жизнь боролся с гравитацией за равновесие. При знакомстве с неизвестным нужно стоять ро́вно.

К нам приближался мужик. Ростом повыше меня. (Для справки: мой рост метр восемьдесят два.) Про себя отметил — в плечах-то пожиже меня будет. А в остальном… Браток из девяностых. Как не опиши, браток, и есть…

Бритый почти под ноль, только чёлка слегка отпущена. Круглое лицо, рубашка с длинным рукавом, грязно-зелёного цвета с тёмной полосой, начинающаяся справа от воротника и так и идущей вниз до ремня. Вот ремень шикарный, из натуральной кожи, широкий, без заклёпок и дырок видать по-минимуму. Брюки камуфляж. Высокие ботинки армейского образца с длинной шнуровкой. В одной руке бушлат, похожий на армейский или ментовский. Другая спокойно лежала на здоровенной сумке. Но главное — на пузе качался АКС-74У! Ого, это серьёзно!

Видел я эту машинку. Вблизи. Не дулом в меня, нет. Тут недавно ехал по Тверской области в Икарусе, зашёл наряд милиции. И один остановился около меня. Я так и прилип глазами к «машинке». Уж потом расспросил кого надо, что за Вещь!

— Здорова, терпилы. Вечер в хату? Молчите, не знаете как отвечать правильно — верно поняли. Кто ещё есть? Никого? А за главного кто — ты, урод? А вот и я! Что, нежданчик словили? Не бзди, сразу не порешаю. — Подошедший откровенно лыбился. По холёной роже было видно — сыт, пьян и доволен собой.

Проходя мимо он слегка толкнул меня в спину. И, много ли мне надо? Конь о четырёх ногах — и тот спотыкается, а я… на двоих запасных… Вот и полетел лицом вниз.

— Чего ты на ногах не стоишь, убогий⁈ — по голосу было ясно, что он удивлён.

— Ээй!

— Слыш, Мочалка, не гунди, а? Я его не бил. Меня зовите Ссаньком.

— Оно и видно! — не удержался я, кряхтя в партере.

Ссанёк развернулся и сходу заехал мне в живот ногой. Моментально померк свет, отключили воздух и все звуки доносились через свист в ушах.

— Чё ж ты делаешь-то?

— И это я ещё любяя… — ухмыляясь протянул Ссанёк. — Впрочем, я сёдня добрый. Отвесил фофана для знакомства и будя пока. Помоги убогому а я, пожалуй, отдохну. Жраать дай! Потом поможешь, ш-шалава. Не видишь штоль — Козырной пришёл, а ты на мизер кидаешься.

Может быть Августу надоело смотреть на все безобразия, творящиеся на его территории. Или может потому что животные чувствуют потенциальную угрозу. Или пахло от нового порохом и смертью… Бог весть почему, но Август, подобрался сзади и боднул Ссанька!

Ссанька здорово шатнуло.

— Ты чё, шашлык, творишь, мля, пулю захотел-на? — Ссанек пнул его в морду.

Август возмущённо бекнул и начал отходить назад, видимо набирая разгон для нового нападения.

— Ты на кого бекаешь, козззёл! Только попробуй ещё раз так подобраться — порешу-на!

— Он не «козёл», он — баран, — толком не продышавшись я подал голос. Сейчас нельзя оставлять Настю одну. Хотя бы так. — Август, не надо! Отойди, сами разберёмся!

Как ни странно, услышав мой голос, баран стал успокаиваться. Но потом весь вечер так и косил недобрым глазом на обидчика и близко не приближался.

— Тогда он баран, а ты — козёл, понял-на⁉ — Ссанёк потирая бочину, скинул сумку у стены овчарни. — Как я скажу — так и будет! А вот она — овца, — показав на Настю, — ей вообще слова не давали! — И, уже, в сторону Августа, погрозив пальцем — Ладно, «кудрявый». Ик. Я тя запомнил! Жди и бойся! На перо поставлю, скоро шашлык замастрячим.

Огляделся по сторонам, выбрал место, скинул туда сумку. Веером кинул бушлат к сумке, бухнулся на него возле дверей овчарни. И, достав из сумки бутылку, смачно приложился из горла. Затем достал из сумки плиту и положил её рядом с собой.

— Заземлил, Мля! Ик. Чё ж привязалась-то, зараза? — он смачно рыгнул.

Вот честно, у меня глаза на лоб полезли! И, с соизволения сказать, ВОТ ЭТО — наш собрат⁈ Твою жешшшь бабушку…

Не знаю что было бы дальше, но Ссанька повело. Крепко повело. То ли перенос, то ли ещё и выпитое наложилось… Может и всё вместе — как знать? Сожрав макароны — Настя отдала ему всё, что приготовила на ужин на нас двоих. Лишь бы не буянил, лишь бы угомонился… Ссанёк досуха высосал свою бутылку, и, обняв калаш, заснул прямо там же…

Кое-как поужинали — чем смогли на скорую руку. Принц Флоризель в подобной ситуации сказал: «Совершенно без аппетита», мы запустили овец в овчарню через дверь, заперли её на засов изнутри и забрались к себе на чердак. Кстати, они видимо как-то правильно поняли Августа и вели себя неожиданно тихо в этот вечер, без обычной своей предночной «переклички». Дверь-то вроде и заперта, но есть же ещё и овечий лаз, его я так и не закрыл, просто не смог плотно задвинуть, да и им удобнее… Но тут уж ничего не поделаешь, будь что будет. В целях самообороны как последнюю линию защиты выложили все двое вил рожнами к лестнице. И, понадеявшись на всегдашний русский авось — «может проспится да одумается», кое-как задремали.

День Четвертый. Хочешь жить — сумей! ч.1 — Напряженность

Кас, утро.

Едва забрезжил первый утренний свет, и сна как не было. Настя находилась рядом, теребила угол пледа.

— Мм?

— Какой уж тут сон⁈ — скорее своим мыслям, нежели мне, ответила она. — Как он тебя… Больно?

— Да… — не такое терпел. Ха, а знаешь? Классики правы — всё в жизни повторяется трижды. В виде комедии, трагедии и фарса. Вчера был второй раз. Меня точно так же валяли, только без фени, фофанов и костылей. Причём, рядом стоял автобус, полный народа, десять минут до отхода. Ни один не вышел, ни звука. Ни один!

— ТрУ́сы! Нет, трусЫ́!

— Да ладно. Если на каждый плевок оборачиваться, ни на что времени не хватит. То, что было там — полная ерунда. А вот это… — я подбородком указал в сторону лестницы. — Это серьёзно!

— Что делать будем?

— Не угомонится — пусть уходит.

— Так он и послушает…

— Разберёмся, — кисло протянул я. — Двум смертям не бывать, а одной точно не минуем.

— О-очень оптимистично, — язвительно заявила Настя.

— Да, я «оптимист». Оптимист учит английский, пессимист — китайский, реалис т, такой, что вон внизу дрыхнет — автомат Калашникова. Будем спускаться? — на что Настя скривилась. А я продолжил — У нас там всё. Еда, плита — «газовая», Август.

— Откуда он такой взялся⁈ — с возмущением выпалила Настя. — Просто из девяностых персонаж. В любом сериале таких полно.

Под тихий разговор мы начали свой путь на Голгофу.

— Десять лет прошло, а его как из холодильника вынули.

— Как десять лет? Когда все тридцать.

— Стоп! Какие тридцать⁈ Мы говорим о девяностых!

— Ну да, — Настя с удивлением уставилась на меня. — Какой по-твоему сейчас год?

— Две тысячи четвёртый. А… а по-твоему какой?

— Две тысячи восемнадцатый… — Настя, просто как шарик, сдулась от осознания информации. — А он, выходит…

— «Вот так перец, хрен в томате, а по сути — огурец!». Чего ж получается⁈ Мы тут с разных годов все! И этот вполне может из девяносто пятого свалится?

— Выходит что так… — Настя удивлённо вытянула лицо.

Мы уже стояли перед дверью на улицу, овцы толпились рядом, до сих пор не выходили.

— Ну? — Отодвинув притворный камень я, сверху вниз, пальцем шлёпнул Настю по носу. — Пошли?

— Пошли.

Пейзаж вроде всё как всегда — мирно, Ссанёк похрапывал на спине. Ремень калаша хитро намотан на руку — вряд ли удастся распутать, не разбудив буяна.

Но овцы выглядели сегодня как-то не так. Напряжённые что ли. С опаской оббежав Ссанька Август выстроил своих, но не абы как, а строго по системе. Дальше всех в кружке стоял молодняк, полукругом, по сути, не пуская их в дом родной, ограждали мамаши, а ближе всех находился Август.

Ну и мы «огородами, огородами» до «витру», зря что ли строил сооружение всё вчерашнее утро⁈

Задержавшись на полдороге, дамы вперёд, я встал на часах.

Ага, «Граница на замке». «Враг не пройдёт». Вот только над победой ещё придётся потрудится. Основательно. Этот противник… Что я могу против него, безоружный?

Сколь по лабиринту не кружи, выход из него там же где и вход. Какие б мы круги не нарезали, наш дом находился там же, где и источник опасности. Ссанёк похрапывал рядом с «Нашей дверью».

— Нет, Насть, мне всё это надоело. Трясёмся как…

— Что предлагаешь?

— Тактический манёвр. — Ссанёк коляску не видел, на её отсутствие не обратит внимание. Сейчас собираем самое у нас ценное и увозим на ней за поворот скалы, откуда я пришёл. Уходить от разъярённого быка лучше налегке. Вдруг бежать нам самим придется? Тем более что «Ссанёк», как и ты, пришёл с другой стороны.

Стараясь не шуметь и лишний раз не подниматься на чердак мы, оставив полупустой прицеп в качестве «заложника», мало ли как дело повернётся, отвезли плитку с продуктами в намеченное место.

Знали б заранее что тут такое недоразумение заявится — не надрывались бы вчера… Спрятали бы или ещё что… Могли… Но вот не знали! Сходили ж мы за ним, еще вчера. Можно б было, даже, и в день нашего с ней знакомства сходить, но Настя так откровенно выдохлась пока пешкодралила по земле, приютившей нас. Так что лишь вчера, под самый вечер, когда не так жарко стало. Ну, короче — дело было так…

* * *

— Насть. — позвал я — Настасья?

— Аюшки?

— Вопрос есть — на засыпку. Ты у моря-то была? Купалась?

— Здесь или вообще?

— Я вообще-то про тута. — Я чуть не рассмеялся. Ну и махнул рукой вокруг. — А не про тама.

— Здеся — не была. Берег высокий. А тама — всё больше летала. Турция там, и на Красном море тоже пару раз. А что?

— Да вот думаю — а не прогуляться ли нам вдвоём⁈ До самого здешнего моря… Поглядишь где меня высадили. Виды — закачаешься! А? Купнуться, опять же мона.

— Ммм — садюга ты. Искуситель! А пошли.

Сказав это она пулей усвистала на бельэтаж овчарни. И уже с верху донеслось:

— Может чего взять надо?

— Да, конечно. Можно рюкзак взять. Даже и нужно, пожалуй… Пригодится…

— А-а, ладно.

— Только он пустой нужен. Учти…

— Я те щас!!!

— О, Женщины! — Возопил я когда она появилась. — Согласившись куда-либо пойти они на долгие полтора часа залипают у зеркала.

— Подлые инсинуации. — Спокойно и с улыбкой произнесла она. — Там нет зеркала.

Я не преминул сбегать туда же, вслед за ней — всё ж на пляж идём, нацепил плавки.

Впрягшись к коляску потолкал её перед собой.

— Ты это зачем — её? — В глазах Насти проскользнула тревога.

— Есть несколько веских причин, — начал перечислять я. — Ну, во-первых. И, заметь, это главная моя корысть — может мне тебя прокатить охота⁈

— А не тяжело тебе будет?

— Корысть огромна — тебя прокатить, а усилий никаких. Что пустую телегу толкать? А с тобой… Мне почему-то кажется что ещё и удовольствие словить могу.

— Это какое же? — поняв всё правильно, Настя улыбнулась.

Так же улыбаясь, не стал отвечать, а продолжил.

— Затем, личный передвижной трон — думается, подобным преимуществом пренебрегать просто грех. Устанем и правда — отдохнуть можно…

Прогулка наша затянулась на несколько часов.

Когда, наконец, добрались до затерявшегося в песках прицепа — мы уже искупались пару раз и…

— Тут у меня дельце есть.

— Так ты ещё и интриган?

— Приятное с полезным. А как же.

Пока выкапывали — замудохался. Нет — я и правда придурок! Перед девчонкой захотел понтануться! Пижон бл*-ин блин! Нет бы лопату взять!! А воду⁈ Бутылка «Шишкин лес» — накой была дана⁈ Нн-да ТурЫст — ЙЁлки!…

Её я, конечно, от этого дела отстранил. От выкапывания. Попытался… Не, дохлый номер. Вы ж понимаете!! Да⁈ Она ж совестливая! К тому же любопытная!

— А чего там может быть⁈

Клад выкапывать — это ж!! В зобу дыханье спёрло!! У неё! А я? А что я? Я и помалкивал, старательно подогревая её азарт. И максимально продлевая интригу. Мало ли, что случится узнай она, что я здесь уже копался. И половиной содержимого этой «заначки» сама Настя давно уже пользуется на кухне…

В обратную дорогу тянул прицеп положив его на сидение коляски. Впрочем, нет. Я её толкал. Прицеп ехал задом наперёд, фаркоп упирался мне в ноги. Фаркоп — это такой специальный крюк, который крепится к раме автомобиля сзади. Короче, вот тут мне удалось-таки отгонять её от столь тяжелого труда. Нет, правда — не дело молодой девке тонны тягать.

Вот так с шуточками, прибауточками. Руганью — вы смеётесь, куда ж без неё⁈ Купнулись, конечно же, на дорожку. Мы и добрались до дома.

Август нас встретил, конечно же, глазами с блюдце! Косился он скорее не на нас, а на неведомую конструкцию. Откель, мол, такая хрендибобина с колесом на передке! На что я ему вполне серьёзно ответил.

— Поживёшь с нами — не то увидишь. Так что привыкай…

* * *

Ну да ладно. Возвращаемся в день нынешний…

На внезапно возникшем «аэродроме подскока» устроили склад.

— Может позавтракаем? — предложила Настя.

Вообще-то слишком громко нашу трапезу назвать завтраком. Скорее лёгкий перекус. Где яичница с беконом, где омлет с тостами? Их заменили по несколько «Курабьешек», запитых водой «Шишкин лес» — наконец-то откупорили…

Август внимательно наблюдал за всеми нашими передвижениями.

— Спокойно, Август, мы никуда не отступаем. Кстати, здесь твою ребятню расположить бы — самое ей место. — И я сам удивился — баран меня понял, что-то бекнул, кого-то подтолкнул и сделал передислокацию личного состава.

Возвращаясь домой, я шепнул Насте:

— Замечательно что Август меня понимает, часто соглашается. Но! Не покидает меня мысль — случайно он не один из «Наблюдателей»?

— Не поняла?

— Уж больно умный, — потыкав в «ком» продолжил. — Не из «благодетелей» ли случайно, вполне может быть он — их глаза и уши⁈

— Ох, ё… — слегка притормозив, протянула Настя.

— Вот и я о том! — и, не сбавляя шага, потянул её за собой. — Пугаться нет причин, это только предположение. Пока он на нашей стороне.

— Вот именно — пока, — прогундосила Настя.

— Сегодня на повестке дня — Ссссанёк, — напомнил я. — С проектом «Август» будем разбираться позже.

Вошли в овчарню, заперлись. И сразу услышали ворчание.

— Да чтоб вас, бу-бу-бу… Та где вы все⁈ — далее невнятно.

В дверь сильно саданули, внутри аж гул пошёл!

— Вылазь, козлы! — и опять удар в дверь. — Хуже будет, ВЫЛАЗЬ!!!

БУМ! БУМ! БУМ!

Не тут-то было. Постройка не шелохнулась. Похоже, строилось на века, ну или от мощного урагана. Да и засов «камень в косяке» держит намертво.

— Уроды!

— Разошёлся! — почти прошептала Настя.

— Угу. Пусть побуянит. Пар выпустит. Представляешь какой у него сушняк⁈ Ты обратила что за бутылку он вчера высосал⁈

— Нет. Я таких и не видела…

— Молодая ешшо! Ха. А я такие помню, и в руки брать не надо. Спирт «Royal», литровые бутылки, девяносто шесть градусов крепости!

Спирт «Royal» в зелёной бутылке. А были ещё в прозрачных.

— Ого! Чистый спирт!

— Ага. «Чистый» — голландского производства. Но «технический», а его как питьевой жрали, в три горла! И травились! Кажется только в девяносто шестом Черномырдин запретил ввоз в страну, сего «ценного» продукта.

— Теперь никаких сомнений, Сссанёк из того времени, — заявила Настя.

— Да даже если и позже «вылупился», он прекрасно помнит то время.

— Но это несущественно. — резюмировала Настя.

— О, заработало! Кажется повредил себе чего-то. Ещё немного и выхожу, ты — погодя.

Всё время разговора, мы прислушивались к звукам «с улицы». Ссаннёк буянил! Орал всякие непотребства, а сейчас просто взвыл!

Открыв дверь я воровато выглянул. Прицеп лежал на боку. Его содержимое разбросано широким веером. Виновник дебоша, находился здесь же. Но уж больно в неожиданном виде. Ссанёк лёжа на спине и, обеими руками держась за правую ногу, крутился юлой. Он часто-часто перебирал левым ботинком, отталкивался. И, тем самым, довольно быстро крутился на спине.

При этом он выл, скулил, рычал на все лады. — Ссууукиии! — разумеется, это неприличное слово. Но из потока брани, произносимого и просто изрыгаемого Ссаньком оно единственное, что можно произнести в культурном обществе.

Увидев меня Ссанёк слегка притормозил. Я клянусь вам, у него в глазах стояли слёзы. Ещё секунда и потекут.

— Ну что вы за люди, а⁈ — ВОЗОПИЛ Ссанёк почти жалостно.

— Что с тобой? — для начала хоть какого-то диалога самое время.

— Чой-то вы не такие, как все, та ну? УЙЙ! — Ссанёк снова заметался.

— Да что ж случилось? — мне правда стало интересно, что могло довести до подобного состояния.

— По камню пнул, а он, сука, твердый…

— Ну шож ты так⁈ — и смех и грех…

— ТА ВЫ, (цензура)…

— Сань, послушай. Ну хватит, а? — из-за моей спины вынырнула Настя. — Давай поговорим. Снимай ботинок, в ручье промоем ушиб. Вода холодная! Враз боль снимет!

Покосившись Ссанёк начал развязывать шнурок.

Осторожно сняв ботинок с носком, кривясь на каждом шаге, поковылял к ручью.

— Уй! Дайте опохмелиться, гады!

— Так нету у нас… — почти извиняясь сказала Настя, — нам не нужно было… — и подмигнула мне.

— Как это не нужно? Должны заботится о старшаке вашем!

— И с какого перепугу ты стал «нашим», да ещё «старшим»? С фига ли «гости понаехали»? — продолжил разговор я. — Мы тебя к нам не принимали. Ты сам пришёл.

— Ну вот и радуйтесь, лохи! Нарисовался — хрен теперь сотрешь, понял, н-на? Уй! Жрать тогда давай! А прописку я ща вам сам устрою! Поляну накрывай, овца!

— Так ты же сам все припасы раскидал. Зачем? Из чего готовить? — Настя пожала плечами.

— Потявкай мне тут! Что значит «нет»⁈ А если найду? Я ещё в вашем курятнике не был. — Яростно почесав голову Ссанёк ляпнул. — Сссить-ай — мыться пора!

Доковыляв до ручья он попросту больной ногой встал в ручей. По лицу у Ссанька побежала блаженная улыбка. Он сел. Затем и вовсе улёгся вдоль ручья, оставив ногу в потоке, головой к истоку начал пить.

— Ох не, Мля! Слишком студёная, зубы ноют.- Ссанёк явно подобрел и сам начал разговор. — Ну и чё здесь ваще есть?

— Сам видишь, овчарня.

— Вижу. Шо ты вовсе не сечёшь чё тут да как. Рамсы путаешь.

— Не понял. По-человечески разговаривай, мы твой жаргон не понимаем и понимать не хотим!

— Вот я и гляжу, не хрена ты не врубаешься, колченогий! К тебе в хату блатной зашёл! Ты назваться, доложиться должен? Должен! Ты это сделал? Нет, Мля! И потом вы же будете орать, чё я на вас предъявы качу. — Ссанёк явно получал удовольствие от происходящего. — Чему вас только в школе учили⁈

Когда я пришёл. Чё я первым делом сделал? Пральна — назвался.

— Первым делом ты мне врезал!

— Эт мелочь. Ты сам напросился!

— Чего?!! Это как это⁈ — возмутились мы оба.

— Хрен в очё! Ты мне нагрубил, за то и схлопотал фофана.

Вроде всё шло как надо. Диалог завязался, и Ссанёк был благодушен. Но вдруг всё стало на глазах сыпаться.

Ссанёк натощак попил студеной водички и выпитый накануне «Royal» легко взошёл на старые дрожжи. Он попросту поплыл буквально за несколько минут. И тут все наши усилия стали бесполезны.

— Жрать хочу! Обещал найти? Вот в курятнике и гляну! — Ссанёк встал и пошёл к овчарне.

Но нам же «больше всех надо»- не смогли, не удержались поправить:

— Это не курятник, в курятнике куры живут, овцы — в овчарне!

— Овчарня она или как ещё — мне по барабану, на!

— Говорят тебе — нету там ничего, — поспешили мы за ним, волнуясь, там же плиты!

— Не ходи, мы сейчас приготовим еды, только не ходи туда! — просила его Настя.

— Ага, вкручивать мне тут будут. — Ссанёк притормозил. — Стоп себе. Ну вы чушпаны совсем обурели! Этот-то чем вам не жрачка⁈ — сделав резкий взмах правой рукой Ссанёк метнул нож, и промедлив секунду, чтобы убедится, всё ли получилось, как он хотел, пошёл дальше.

Почти взрослый ягнёнок, отброшенный ударом в бок, упал замертво! Все застонали! Настя, Август, я и овцы — одновременно. Вот только что был живой и…

Вот как он прорвался сквозь кордон мамаш? Хрен его знает! Но факт есть факт! Овца, видимо мать, подбежала к павшему, тыкаясь носом, стала подталкивать его, как бы говоря — давай вставай, ну что ты, малы, вставай!

Август, почуяв кровь, также подошёл к сыну. Испачкав нос кровью он коротко выдохнул и повернулся к Ссаньку. Я успел заметить как его глаза наливаются красным…

Войдя в сарайку Ссанёк осмотрелся и решительно направился к лесенке. А ствол, между прочем, всё ещё висел у него на плече. Настя подниматься не стала, побоялась, а я сунулся следом.

— Ты чего? Говорят тебе — нету там ничего из продуктов. И не было!

На лежавшие почти у самого спуска плиты, слава Богу, Ссанёк не обратил внимания. А что там ещё найдёшь? Инструменты, наши с Настей вещи, и её сумка. Вот сумкой он и заинтересовался. Не обращая никакого внимания на наши возмущения. Санек, порывшись во внутренностях сумки, начал выбрасывать на пол вещи по одной. А затем попросту перевернул всю сумку вверх дном. Как мы не орали, Ссанёк молчал. Только глаз щурил в раздражении, от назойливости «мух».

На всём чердаке и правда, ничего съестного не было и быть не могло, в сумке — тоже. Но кое-что для себя «интересного» Ссанёк нашёл. Среди требухи Настиной сумки Ссанёк заметил и тут же поднял яркого цвета пакетик наподобие чайного. Небольшой, плоский. Квадратный.

— О, презик! Щас повеселимся. — Развернулся к нам, посмотрел оценивающе на Настю поверх моей головы над лесенкой — Самое время.

Ссанёк не думал, он действовал! Зачем? Вот же все рядом — по рукой. Гребанув ладонью вправо, он одним движением снёс меня в сторону, так что я слетел вниз вместе с лесенкой. — Отдохни пока, убогий.

Он спрыгнул следом, огляделся по сторонам. Вероятно запах овец и истоптанные клочки сена на полу ему не понравились и, схватив Настю за шиворот, потащил ее наружу.

— Пожалуйста, просто уходи!

— Х-хе, а чё это я уйду, когда всё вокруг моё⁈

— Тогда мы уйдём! — Настя почти плакала.

— Не-а — всё моё и вы мои!

Приложившись бочиной о стену я вскочил, отбросил лесенку и рванул за ними. В голове ни одной мыслишки, одна злость! Только б не отстать!! Как оказались на улице — не помню.

— Погодь, жлобяра! Ты ещё со мной не поговорил…

— Ой. Ты гляди-кась, «Дульсинея». Твой «рыцарь печальных ходулей» нашёлся. П-погоди пока… — и с силой оттолкнул Настю, так что и та упала.

— Ну и чё ты х-хочешь? — с этим «х-хочешь» он толкнул меня.

Схватка в стойке не мой конёк, увы. Удар, и я тут же был повален на землю.

— Чё ты м-можешь-то⁈ — С акцентом на «м-можешь» опять пинок в бедро. — От чего я снова лежал на боку.

— Ну-ну, давай! Покажи на что ты годен⁈ — отошёл к своей лежанке. — Гляди, я даже калаш оставлю. С тобой я и голыми руками разделаюсь.

Ссанёк вновь направился ко мне. В это время Настя со словами: — Не смеей! — врезалась в него сзади.

— Ну-ну. Кра-аля, не спеши… — Ссанёк развернувшись, сгрёб её в охапку, после чего поставил перед собой. — С тобой — опосля. — И открытой ладонью наотмашь врезал по скуле! От чего Настя опять отлетела метра на два, и затихла! Умерла?

В это время он находился близко ко мне, а я успел, лёжа на спине, развернуться к нему ногами.

Вы знаете что такое ортопедическая обувь с укрепленными задниками? Это два ботинка, по полтора килограмма каждый. Да и костылями здесь я почти перестал пользоваться.

Я ему врезал! Обоими ногами под колени. Растопырив руки Ссанёк грохнулся. Наотмашь! Его голова ляпнулась мне на живот. Вот она, глотка!

Отсутствие равновесия — всю жизнь моё слабое место. В отрочестве постоянно страдал «асфальтной болезнью». В тринадцать-четырнадцать лет болячки просто не сходили с тыльных сторон кистей рук. И уходить от назревающего конфликта мирными путями, пусть и трусливыми, давно въелось в мою натуру.

Но всему есть предел! Свой «круг» я точно не подставлю! («Анус», вот щоб вы знали — в переводе на русский круг.) А здесь нас обоих собирались драть! Да, чёрт побери — нас обоих! Настю физически, меня морально!

Баста! Детские игры закончились! Было там — пара пацанов, мои нервы тратила. Да и то, пока я их не раскусил. Один просто перед парнями рисовался. А когда мы были один на один — всё его «ховно» улетучивалось. Со вторым тоже поговорил позже — он, оказывается, «помогал мне стать сильнее», ага, когда пинал и толкал…

А вот третий пацанёнок, сам того не зная, стал для меня учителем. Арсен, восьми лет от роду. Знал я его двадцать четыре дня. Столько длилась путёвка в санатории «Роза Люксембург» в Евпатории. Когда я сказал, что бывал там, я немного слукавил.

Мама возила меня в Евпаторию каждый год с двух до четырнадцати лет. Кровь сдавала, дни копила! Почётный донор СССР! Всевозможными подработками не гнушалась! Подъезды убирала. И Возила!

Вы когда-нибудь заходили в кабинет ЛФК? Лечебно Физкультурный Кабинет. Там обычно «Шведская стенка», простите за тавтологию, во всю стену. Метров девять в высоту, и не менее десяти-пятнадцати в длину. Деревянные лестницы с пола до потолка, лазай не хочу.

У Арсена — сухие ноги. Не помню, какое это заболевание. Но мышцы на ногах полностью атрофированы. Фильм «Аватар» видели поди? Главный герой ещё на Земле в постель ложится, штаны снимает, ему, чтобы ходить, нужна операция. Ну вот и Арсен — точно такой же по виду. Только Арсен мог сам всё разработать, и ходил сам. Вот Арсен точно без костылей никуда не мог. Зато грудная клетка развита не по годам! Когда мы познакомились я сразу отметил, что моя уже его вдвое. А ведь мы ровесники…

Арсену необходимо развивать мышцы ног. Ступеньку за ступенькой подниматься на ногах. А он за несколько секунд взлетал под потолок, на руках! Затем параллельно потолку, доходил до другого угла комнаты, и по диагонали спустился в ту же точку откуда стартовал.

Помню я его всю жизнь. И грудная с ручками в его память тож не хилые стали. Накачал. Ну и в Мамину — Конечно!

День Четвертый. Хочешь жить — сумей! ч.2. Отходняк с отягчающими

Кас? Да — и мне это нравится!

…Не помню. Сколько это продолжалось — не помню. Отпустил тело врага только когда понял — не шевелится. Ещё каблуком в причинное съездил, для верности. Не, не шевелится!

Ну и Хер с ним! И на него — тоже. Хер, между прочим, вполне цензурное слово! Хер — так называется буква в «Кириллице»! И смысл здесь только один. Да-да, именно то о чём вы сейчас думаете! Так что все верно — и Хер с Ним! Я не звал его сюда! Мы не звали. Не просил над нами Издеваться! Нет, не просил! НЕТ! НЕ ПРОСИЛ, МЛЯ!!!

С яростью выполз из-под тела, огляделся.

Настя уже сидела на земле! Рванули друг к другу, оба, неожиданно обнялись… Как-то так получилось, что мы сели спиной к… телу. Человеком я бы его и при жизни не назвал… Организм… был…

Что говорили в первые минуты — не помню совсем! Или не слышал? Только после, как включили звук:

— … Я бы не смогла. Никогда не могла. Последние три года только и терпела. Нет, мой-то до такого не опускался. Пил, буянил, бил, но не насильничал, — на щеке Насти начинал опухать синяк.

Я указал на щёку. Настя приложив руку, повела скулой:

— А-кха-а, да, это в стиле Егора.

— Значит, Егор?

— Да. Мы с ним восемь лет знакомы, шесть с половиной — женаты. Поначалу-то всё хорошо было. На рыбалку, в лес с друзьями — все вместе. На дачу с мамой — то с моей, то к его. Жили отдельно. Мне квартира от дедушки осталась, он меня к себе прописал. Деда меня всегда понимал. И Ирку с мамой привечал… а когда он умер — я познакомилась с Егором. Только Ирка с самого начала дулась. И чего? Может и ревновала — не знаю? Ирка — моя младшая сестра. У нас пять лет разницы… — Настя говорила быстро, почти захлёбываясь словами. Её попросту несло. Может мне и не следовало всего этого знать, но как тут остановишь⁈..

— Завидовала она, от того и подлости делать начала. Егор ревновать начал. То одно, то другое. А она и рада стараться — специально что-нибудь подбросит и у нас скандал! Мама тоже… Всегда Ирку поддерживает! Презики эти…

— Может мне не надо знать? — Я было и попытался остановить Настю. Ведь сейчас вывернет всё своё самое сокровенное!

— Нет, нужно! Именно ЭТО нужно рассказать! Сейчас. Тебе.

Их ведь она в мою сумку подкинула! Целую коробку. Я сумку в коридоре оставляю — и дома, и у мамы. Часто отрытой. А Егор увидел. Что тут началось! Коробку-то я в мусорку бросила, а один, видимо, в сумке остался. И ушла сразу же, поехала на дачу. И оказалась здесь.

— Аразвестись?

— Не давал. И причин-то, вроде как, не было, я ж скрывала синяки.

— Напрасно!

— Ну так теперь бы я…

— Ага, сейчас ты смелая. Я за тебя испугался…

— А я за тебя…

Помолчали.

Из небытия нас вывел Август. Подошёл вплотную и ткнулся мне в плечо.

— Что, Август, что, друг мой верный? Досталось тебе? — я стёр с его носа кровь. — Прости. Не уберёг я твоего парубка! Прости!

— Ой, Кас, ты бы видел! Наш Август просто взбесился! Когда Сссанеёк меня ударил, лежу, шевелиться не могу. Только глазами лупаю.

— Ммм!

— Да ладно тебе… ну вот. Лежу и вижу как наш Август пролетает мимо и… ты в это время подбил Ссанька под колена, и тот стал оседать. От чего удар Августа пришёлся почти в горло…

Глянул… Там и ворот оттопыривать не надо. От подбородка до ключиц наливалось синим цветом.

— Совместный труд — он объединяет! И когда враг — общий. Нет, Насть, я не циник. Просто Ссанёк раз двадцать сдохнуть должен!

— Проехали! — с нажимом сказала Настя.

— Проехать-то проехали, а знаешь не могу я больше тут с ним… Трясти начинает.

— Давай переселяться обратно? — предложила Настя.

— Пошли. Но сначала… — я поднял бушлат, и накрыл верхнюю часть трупа. — Так оно вернее будет.

Привезли припасы назад. Как только разгрузили коляску, я усадил в неё тело, опять накрыв бушлатом, отогнал за угол овчарни. Настя и Август делали вид, будто они в упор не замечают, чего я там делаю.

Уборку не останавливали пока не вернули территории прежнего, вчерашнего вида.

Глянули на часы в коме — 10.30.

— Полтора часа до заказа…

— Знаешь, Настя, я даже думать ни о чём не могу пока «он» здесь. Такое ощущение что снова встанет и всё, весь этот кошмар начнётся по новой. Как «день сурка»… Давай так. Сейчас его откачу. А уж после дотолкаю к морю.

Настя посмотрела на меня явно с укором.

— Хоронить? Нет! Чтобы потом смотреть на холмик. Материальное доказательство — что я стал убийцей? Я и так не забуду! Да и креста на нём нет!! Ссанёк ГАД и, причём, дважды! ГАД, потому что меня убийцей сделал! И второй раз ГАД — потому что не стал нашим полноценным товарищем! Кабы слушать стал! У него интерком! Он многое МОГ, но не ЗАХОТЕЛ!

Ооо! Кабы он дал нам время… Даже таких как он можно изменить! Трудно! Медленно! Но Можно! А он как раз времени и не дал! ГНИДА!

И чтобы я каждый день, проходя мимо его могилы, об этом думал⁈ Нетушки! Мне со всем этим жить! Так что «Моментально — в море» и дело с концом.

Август ткнулся мне в колено.

— Что, дружище, думаешь мы ругаемся? — Улыбнулся я. Встав на колени я обнял барана. — Не дождешься! — Затормошил его загривок, приговаривая. — Мы с Настей никогда не поссоримся!

Закончив обнимашки, отвезли коляску за скалу. Притихшая Настя шла рядом.

— Мёртвых не надо бояться, надо их помнить всегда,

Надо живых опасаться, от них и приходит беда…. — Прочитала она.

— Хорошо… Чьи строки?

— Да вот, как-то сложились…

— Здорово! В перекличку к твоим — у Евтушенко есть строки:

Умейте всем страхам в глаза рассмеяться —

Лишь собственной трусости надо бояться…

— А-а, да, сильная песня. И фильм хороший. Кас, я о другом… не даёт покоя мысль дурацкая…

— Мм?

— Боязно. Вдруг Егор за мной явится…?

— Так уж и за тобой? Ему и там хорошо… наверно…

— Ну ты понял.

— Надеюсь что да.

— Прости, это как?

— Собственной трусости — будешь бояться? Или синяки прятать?

— Нет! Не хочу я ТАК больше!

— Вот теперь — понял! Только как я узнаю что это он? Появится намекни, с кем имеем дело.

— Хорошо.

— Хотя вряд ли! Такие как Егор сомнениями не страдают. Всё ж просто… Ну вот сама смотри. Ты попала сюда после ссоры. Наверняка и чёрные мысли бродили. Так?

Настя задумчиво покачала головой.

— Ну вот! И у меня — то же самое. Примерно. Уснул я после ссоры со своими. И последнее, что я там думал: — «На кой мне та никчёмная жизнь⁈ Боже, дай мне в рожу!!»

Вот и дал, как видишь… проснулся уже здесь…

— Хорошо что дал. А то чтоб я делала⁈

— С Ссаньком? Да мало ли… Глаза б выцарапала! Яйца б отбила! Камушком в височек залудила…

— Ага, камушек ещё найти нужно. — Настя от возможных перспектив поёжилась.

— Жить захочешь — научишься! В экстремальных ситуациях решение приходит само! Или ты думаешь я всю жизнь суперменом ходил? Ага, щазз, от хама трамвайного я бегал! Иной раз с харкотой на спине. Причём в буквальном смысле! Здесь просто сбегать некуда. Ну или он не дал. Ты ж его просила — «уходи, или дай нам уйти».

— Угу.

— Ну вот. Он сам всё решил. Я с харкотой на спине до дома добраться ещё как-то согласен. Всех встречных, сторонкой обойду, чтоб спину не показывать! А вот смотреть как он «ничтоже сумняшеся» тебя оприходует — почему-то не захотелось!

— Так, всё! Сплавим в море и адью. Чтобы мыслей подобных больше не было.

— И я о том же. Слушай! Как ты меня называешь последнее время?

— Кас. А что? Не нравится?

— Да нет. Сократим до минимума. Было Отчество — теперь превратим в Имя.

— Ну да. Зачем тебе отчество, ты что, старик?

— Тридцать четыре года.

— Вот и не фиг прикидываться!

— Запутаем врагов окончательно. Ладно! Если у меня новое имя, то значит сегодня День Рождения.

— Именины! — Поправила Настя.

— Пусть так. Чего по мелочам спорить… Но, раз именины — значит Праздник! — Хорошее настроение к нам стало возвращаться.

— Личному составу общины объявляется благодарность! — Указующий перст в сторону Августа. — За своевременную помощь в бою с опасным противником! — Перевёл взгляд на Настю, и чуть не поперхнулся. — За самоотверженное действие перед взбесившемся врагом! — И совсем растаяв тихо добавил: — Обнимашки по желанию награждаемого…

Секунд тридцать паузы. Настя взяла меня под руку, и мы пошли дальше.

— Вот тебя второй день всего вижу… ничего у нас не было, а чувствую себя спокойно, никого не боюсь теперь…

— Как говорится — без комментариев. И, всё же, я благодарен Ссаньку, и, знаешь за что? За две вещи, даже за три. Второе — он нас не убил. Третье — за калаш. И, главное.

Настя уставилась с подозрением.

— Ты теперь спокойно относишься к моим прикосновениям.

— Когда это я от тебя шарахалась?

— Ну всё-таки. Можно сказать — мы едва знакомы.

— А сколько пережито⁈

— Ага. И планов громадьё!! Общих. Нам тут жить… Кстати. Ты придумала что сейчас закажешь?

— Не-а.

— Опять мне отдуваться? А как же «женский шопоголизм»? У-у, «Редиска»!

— Кто в праздники готовит? Мужик — у мангала. Вот и давай!

— Так, да? Так придумала⁈ Ну ладно. Кетчуп нужен наподобие «Татарского» — он большинство специй заменит. Только где ж качественного взять? У какой фирмы? Ты знаешь?

— Нет, их сейчас так много. И никому толком верить нельзя. Такой химии туда натолокают- узнаешь, есть не захочется

— Тю! Тоже — нашла «проблему». В моей юности был только один кетчуп — болгарский, и вкусный, и с качеством на ять. Бутылочка типа «раиски» только поменьше, но хватало на компанию из десяти-пятнадцати человек. Это уже потом начали с крахмалом мутить, и со всем прочим — тоже. Стоп! А что и кто нам мешает его-то и заказать? Как выглядела бутылочка я помню. Дату выпуска тоже — 1985–1989. Лука репчатого. Кило? Шампура нужны.

Настя слушала меня с широко раскрытыми глазами. Было заметно что такие простые и понятные вещи и их обсуждение — ей нравятся. Ну а я… а я вдруг загрустил.

— Насть, чё-то мы с тобой не про то.

— А чего?

— У нас же сегодня…

— Ой-й, похороны!

— Вот именно, а мы веселимся тут. Ну что?

— Что?

— За помин души — бутылёк?

— Вот что ты делаешь, а⁈

— Правильно, чаем обойдётся. А вообще, как-нибудь потом — обязательно закажем «Хванчкары», «Изабеллы». Ты какие вина предпочитаешь в это время суток — белые или красные? Хорошая штука — «Улыбка», ее в Краснодарском крае делают, доводилось пробовать — тебе точно понравится. Ладно, всё попробуем. Пошли скорей. Заказ скоро.

(вино «Улыбка» — то самое…)

Кетчуп в лицо знал только я, поэтому и заказывать пришлось мне. Шампура нашлись по тридцать два грамма сорока сантиметровые. Взяли стандартный набор — шесть штук. Лука — эх, ладно — кило. Шампунь — больше тянуть нельзя. Ссанёк был прав — пора мыться! 760 грамм. Кетчуп оказался большим по весу. Сам соус 360 грамм, плюс стеклянная бутылка — полкило отдай и не греши. Остаток 542 грамма.

(настоящий, именно болгарский кетчуп, тоже — тот самый)

— Насть, как думаешь, я не слишком?

— В самый раз. Гулять так гулять! Победу надо отметить.

— Чего ещё? Себе чего закажешь?

— Не, всё есть. Не хочу в праздник думать. Сам чего-то вкусненького закажи. Ты меня сегодня гуляешь!

— Да⁈ Ну всё! — пошаманил в коме. Взял торт «Сказка» на полкило в бумажной упаковке.- Щас те суприз будет! Закачаешься! Пошли отсель.

(торт «Сказка», опять же — тот самый)

Настя знакомилась с сюрпризом. А я заглянул в сумку Ссанька. Приличненький баульчик размером 80−40–40 см оказался полупустой. Ну, почти…

Сразу подарок! Два запасных рожка к АКМ. Я привык уже благодарить за нежданчики, поэтому сразу сказал в небо:

— Спасибо, Саня!

Не хочу зацикливаться на содержимом сумки. Сам баул, и магазины для автомата. Больше ничего ценного не нашлось.

Вышла Настя.

— Угодил?

— И даже очень. У нас «там» рядом с моим домом стоял хлебозавод. До сих пор, кстати, держится — за счёт вкусной выпечки и тортиков по старым рецептам!

— В чём же дело? В другой раз оттуда попробуем.

— Как это?

— Настя, ау-у! Проснись наконец! Мы с тобой в привилегированном положении. Если знаем фирму нужного товара, то можем заказать что угодно из любого года! От любого кутюрье или кондитера. Вот, например! Несколько лет назад я гостил у родной тётки. Как-то вечером её муж принёс сметану, купил её у соседки. С тех пор я знаю как должна выглядеть настоящая сметана!

— И как?

— А как у Твардовского в «Тёркине»: «ложка в каше должна стоять по стойке смирно!» И в той сметане — должна. Как оставишь — так и стоит. Причём, в неё вгрызаться приходится, настолько густая!

— Какая ж это сметана? Жирность выше крыши!

— Правильно. Почти масло. Так разбавь молочком. Станет пожиже. Я ж про что говорю-то⁈ Качество! Оно у малых ферм. У частных производителей! Вспомнишь какую ни то фирмочку с хорошим товаром, запомни! Потом её продукцию найдём, закажем! И я тоже если чего такого вспомню, постараюсь не забыть.

— Записывать нужно.

— О, дело! Надо будет общую тетрадь заказать. Будем вести бортовой журнал, чего куда и сколько. Ладно. Пошли павшего однополчанина проводим! Да и дело откладывать больше нет смысла.

— «Павшего однополчанина»? С-санька — ⁈

— Ягнёнка! Рядовой новобранец из отряда капрала Августа!

— Кас! Кончай загадками говорить! Который раз в тупик меня ставишь!

— Извини…

Овцы толпились около погибшего сотоварища. Мы едва протиснулись. Волей-неволей постояли молча.

— Ну что, родственники, простились? — задал я вопрос Августу. А сам подумал: Вот ведь «Зондеркоманда» нашлась!

— Расступитесь-расступитесь, ребята. Выносить пора. Август, освободи проход.

Торчащий нож я специально не стал вынимать, мало ли кровь польётся. И взяв мелкого баранчика за копытца, немного хекнув, взвалил тушку себе на плечи. Ну что — тяжёленький, но не критично для меня. Донесу.

Траурная процессия проводила нас до поворота. Шли молча, всей толпой!

— Всё, ребята! Дальше не ходите. Август, распорядись.

Не устану удивляться сообразительности всего стада, и организационных способностей главы коллектива!

Дальше нас сопровождал только он.

Подошли к коляске. И я просто стал толкать её впереди себя. Как не странно, никаких проблем не возникло.

Добравшись до места, где я пил из ручья в первый день. Здесь у воды мы положили барашка. Настя порывалась было пойти дальше, но я ей посоветовал остаться.

— Видишь, Август доверил тебе самое дорогое — свою семью. Вот и присмотри за ними. Мы быстро — туда и обратно. Я справлюсь!

Но не всё так просто. Вмешался Август. Баран бекнул, посмотрел на Настю и потопал следом за мной. Видать хотел убедиться, что его обидчик навсегда нас покинет.

Мы переглянулись с Настей.

— Вот так вот!

— Да уж. У нас — всё серьёзно! — подмигнула она мне.

Прошли меж колон. Начался песок. Я вспомнил что думал когда шёл сюда в первый свой день здесь. Я тогда назвал бухту «Каменный мешок» Нет. Неверное название — скорее «Каменная бутылка». Ведь есть выход в зелёную долину. Ту, в которой мы теперь живём.

Долго ли коротко ли, а по времени так даже и довольно быстро, добрались до конца косы. Вздохнув я начал «это дело»!

Скинув бушлат, стянул Санька на песок.

— Тьфу, ёлки-моталки! Август, глянь. Он так и остался в одном ботинке. Грибка на стопе и на ногтях не видно. Что? «Помародёрствуем»?

— Бе-еее!

— Правильно! — Как он говорил: «всё наше — его»? Значит всё его — теперь наше! Стало быть заветам Ссанька и последуем.

Развязав шнурок стянул ботинок. Снял ремень с брюк. Такой вещи и пропадать, дудки!

Затем обшарил карманы.

Зажигалка, пустые ножны от ножа. Видимо от того, что торчал в сыне Августа.

Сигареты. Вернул, не курю.

Ещё одни ножны. Не пустые! Но об этом позже.

Оттащил тело в воду. Сам зашёл с ним по пояс, и пустил по воле волн.

Выбрался на берег, и немного постояли с Августом молча.

Я крещён, но вне церкви. Проще говоря — в церковь не хожу, да других молитв кроме «Отче Наш» не знаю. Прочитал её. Постояли ещё. Вспомнилось два места из «Морского волка» Джека Лондона. Почему два? Там двое похорон. Одни в начале книги, другие в конце. Занятные аналогии, между прочим! Почитайте на досуге, всем советую…

На обратном пути, рассмотрел нож. Вынул из ножен и слегка замер! Нож вполне тянул на подарочный! Клинок в виде пики, длина клинка 132 мм. Ширина 32 мм. Как в зеркало смотреться можно — такая полировка. Длина рукояти 120 мм. Из дерева и, явно, двух разных пород коричневых оттенков. Причём, вряд ли красили морилкой, скорее природные тона. Шесть латунных колец. Ох, вот не спец я в этих делах. Но красиво! Откуда размеры точные знаю — в глазу конечно не штангенциркуль, да и откуда бы, просто потом измерил. 10-то см я определю на глаз запросто. А тут — коллекционный образец авторской работы да и только!

— Август, ты раньше дрался? Нет? А, не скажешь или рассказать не хочешь? Сегодня ты здорово отличился! Так ему саданул… То-то он мне так вяло отвечал.

Август внимательно вслушивался в мои слова. Видимо был согласен.

— Знаешь, за такие поступки на фронте медали давали, ну или очередные звания! Медаль тебе без надобности. На слёт ветеранов всё равно не поедешь. А вот звание… Как те бе?

— Беееее!

— Да? Ну тогда решено! Давай думать. У нас — Русская армия. Это — однозначно.

— Беее⁈

— Во и я так думаю! Стало быть всякие там «Капралы» не подходят — чай мы с тобой не легионеры какие. Присуждаю, нет, присваиваю тебе звание Сержанта! Сержант Август! Звучит?

— Беее!

— Ну вот и ладушки. Благодарю за службу!

День Четвертый. Хочешь жить — сумей! ч.3. Прощай…и Здравствуй!

Тофик

Мы возвращались с берега, проводив «в последний путь» тело Сссанька. Жил не по-хорошему, и умер кое-как… На душе смешанное чувство радости от нашей маленькой победы, и неприятное ощущение от того что я убил, своими руками человека. И это я-то — мирный и безобидный инвалид-колясочник в прошлом. Да-да, в прошлом! Уж не знаю что, стресс ли или чувство ответственности за тех кто мне доверился, особенно за Настю, сдернули меня с костылей и буквально заставили ходить. Туда мы шли — я толкал перед собой коляску с телом Ссанка, а обратно я полдороги толкал её вверх, а потом сложил и нёс. Я, САМ! Нёс, а не держался за ручки! Есть чем гордится.

Мы — это мужская часть нашей группы. Я и Август. Именно так!

А сейчас мы шли и я напевал совершенно дурацкую песню:

На меня надвигается по стене таракан!

Ну и пусть надвигается, у меня есть капкан,

Нажимаешь на кнопочку — таракан в западне,

Можно выпить и стопочку, можно выпить и две!

Так-то я не пью, но из песни ж слова не выкинешь! Когда я повторно пропел крайние две строчки, Август, который до этого внимательно прислушивался к моим воплям, утверждающе поддержал:

— Бееее!

Следующий куплет мы пели уже на два голоса, ну как пели — я пел во всё горло, выбивая из себя и страх и робость, а он в конце вставлял своё веское и коронное.

На меня надвигается восемнадцать ребят,

Ну и пусть надвигаются — у меня автомат!

Нажимаешь на кнопочку — и ребята лежат…

Можно выпить и стопочку, можно выпить и пять!

— Бееее! — согласно подтвердил Август. Ну ещё б он сказал что-то другое… автомат-то действительно висел у меня на плече…

— Хорошо поёте, Уважаемые! — раздался голос со стороны.

Из травы поднялся средних лет человек, явно восточной или кавказской внешности в заляпанной краской строительной спецовке-комби. Я передвинул укорот со спины под руку, но направлять на него не стал, успею.

Человек явно понял мой жест, и улыбаясь, быстро заговорил, волнуясь и путая слова.

— Нэт, не нада мена стрылат! Я — короший, мырный, да. Мена Тофик зовут. Я строител. Ремонт мал-мала делал, дом охранал. В магазын пошёл — иду обратно и вот я тут…

— Касатоныч, — растерянно ответил я, а сам покосился на Августа. Август задумчиво поглядывал на новичка, но агрессии проявлять не стал. Ну что ж, поверим. Кто-кто, а он ещё меня тут не подводил. — Вы один?

— Да, одын. А что, зыдэс ест кто-то ещё?

— Есть. Пойдёмте к нашему дому — там всё и расскажете о себе.

— Только если и вы расскажэте, уважаемый, — широко улыбаясь заявил Тофик.

— Справедливо. А вас что интересует?

— Всё! Вот вы с оружием свободно ходите — это как? Того, кого в море бросили — тот наверное бандит, а вы? И у вас что — война?

— Он — да, а я — нет, не бандит, оружие с него снял, войны тут тоже нет. Теперь… Мы — мирные люди. Достаточно?

— Вполне.

С Тофиком мы встретились у подъёма, едва пройдя песчаный пляж косы, и вернулись в зелёную зону острова уже все вместе, втроём. И, пока поднимались, приглядывались друг к другу.

Тофик выглядел так. Высокий, чуть выше меня. Широкоплечий, жилистый, сухой или, скорее, можно сказать, поджарый. Нос кривой, видать бывал в драках. С горбиной, ещё немножко и натуральный флюгер. Причёски не было, голову явно давно не стригли. Цвета «чёрная смоль» кудрявые волосы ниже ушей. Окладистая борода, почти царь Николашка, но неопрятная и длиннее. Ну и, конечно же, усы. Какой кавказец и без усов?

Одет скорее по-осеннему. В тёмных тонах. Сине-зелёная рубашка заправлена в замызганные брюки на ремне. Чёрные ботинки, далеко не 41-го размера. В руках синяя куртка.

На груди виднелся простенький крестик на верёвочке. Как правильно она называется — гайтан? Ну наверно… что-то такое, не цепь. И, главное! На правой руке болтался интерком! Я и обрадовался! Такой же как мы? Но виду не подавал. Ну, мне так казалось…

Вёл он себя как-то неспокойно. Всё время озирался. При этом не выпуская меня из виду. Ну и крутил ус.

Нервничает… — подумал я. — Не драпануть ли хочет? А мне союзник нужен. Ох как нужен-то!

Идём дальше. То ли в ответ его поведению, то ли тоже беспокойство одолело, но я тоже стал подкручивать ус. Глянули друг на друга и невольно усмехнулись.

— Да, уважаемый — у меня тоже усы! Вот недавно подусники отпустил. Теперь есть что подкрутить…

— А што, кароший усы, — расцвёл Тофик, — серьёзный мужчина с усам должен быть…

Знаю я цену твоей улыбки… ну да ладно, авось и искренней дождусь.

Я приостановился. Вот-вот покажется место, где осталась Настя, а мне хотелось договорить без неё.

— Не доверяете мне, уважаемый? — Пошёл я ва-банк. — По сторонам смотрите, чтобы сбежать? Тут — остров.

— Ааээ… — Тофик оказался не готов к подобному продолжению и просто махнул рукой, — Панымаеш, я всё время куда-то бегу, от других, от полиции, от собак… набэгался уже — здэс оказалса.

— Так и я не доверяю! Пока! Но так уж тут всё устроено, что без надёжного напарника не проживёшь. Пока меня вот он выручал, я положил руку на загривок Августа, шедшего рядом, — но вы ж понимаете…

— С этим спорить сложно,- медленно сказал Тофик.

— Тот бандит, — я мотнул головой назад, и убрал автомат за спину, — хотел меня сделать своим рабом.

— Как так, э?

— А МОЮ женщину, взять силой! При мне…!

— Шайтан!! — Вскипел Тофик. — Рэзат такой нада, как ссабака!

— Вот и мне почему-то не захотелось жить по его правилам.

— Маладэц! По мужски поступил!

— Спасибо, Тофик-джан! Сегодня я собой тоже доволен. Теперь понимаешь, почему у меня его ствол? А он «пошёл купаться в последний раз»⁈

— Хэ, понимаю! — Опять заулыбался мой собеседник.

— Да, а насчёт джан, я не ошибся? Армянин?

— Нээт, нэ ошыбся, уважаемый, я — Айер. Из Хайастана.

— Прости, Тофик-джан, не понял?

— Армянин я, Айер. Из Армении, из Хайастана. Так мы себя и страну свою зовём. — охотно пояснил он.

— Спасибо за разъяснение, не знал.

За разговором мы двинулись дальше и, через пару минут, увидели Настю, она сидела рядом с барашком.

— Знакомься, Настя — это Тофик.

— Тофик Арташесович Миторян, — представился наш гость и галантно поклонился. — На русский примерно переводится как Приносящий Удачу Друг. — Выглядела вся эта сценка достаточно забавно, особенно в его исполнении, поэтому мы все трое расхохотались.

— Настя, Анастасия Алексеевна Лукина, — представилась сквозь смех моя женщина.

— Чай будете пить? Здесь вода очень вкусная!

— Канешна буду! Зачем спрашиваешь? Что ты будешь угощать — и я буду!

— Только у нас две проблемы… Хотели бы вот из него что-то приготовить… — она указала рукой на погибшего ягненка.

— Стоп, ребята! — вмешался я. — Август, дружище! Ступай к своим. Успокой народ.

Август глянул на меня, потом на Тофика, и снова на меня.

— Тофик Арташесович? Не беспокойся, я ему верю, всё под контролем. Он — свой, наш! Ступай.

Август вздохнул и побрёл к дому.

— Умнейшее животное! — пояснил я про него Тофику. А уже Насте добавил, — не нужно при нём о барашке.

— Ой да! Как-то не сообразила. Так вот. Хотели что-то приготовить, но я никогда животных от шкурки не освобождала, не приходилось… и готовим мы на газовой плитке, дров тут нет…

— А давайтея́его раздэлаю? Я — умэю, — охотно предложил гость. — Част можно в суп, а част засолит… Сол ест? — добавил он, заучивая рукава.

— Есть! — воскликнула обрадовано Настя. — Сейчас принесу.

А я просто вручил Тофику «зеркальный нож»:

— Действуй, Друг!

— Уах какой Нож! — изумился Тофик и занялся знакомым ему делом, а мы двинулись за Августом.

— Кто это?

— Пока не знаю, но думаю, это — хороший человек, открытый. И зла от него ожидать не стоит. Да и наш товарищ его спокойно принял, не как давеча Ссанька…

При упоминании имени бандита Настя вопросительно глянула на меня.

— Да-да, в море, как обещал… вот его вещи, извини, но здесь всё пригодится. А что ты на меня так удивлённо смотришь?

— Ты! Ты уходил, толкая свою коляску, а теперь сам её несешь! Теперь ты можешь ходить???

— Ух ты! — только и мог я сказать… а сам подумал — за всеми этими событиями я главного-то и не заметил, ведь действительно, я хожу сам. Сам! Даже шатать стало заметно меньше. И, как будто, сил прибавилось.

— Знаешь, Настенька, а я рад что здесь оказался. ТАМ у меня не было шансов так быстро войти в силу, только на «запасных ногах», а теперь…

В глазах Насти промелькнуло сразу несколько эмоций — От как я рада за тебя, до как тебе повезло, а я… — но, похоже, она быстро справилась с этим и просто обняла меня.

— У тебя получилось!

— У нас! — я смахнул слёзы с её щёк. — У нас всё получится, что б нам не пришлось преодолеть!

— Думаешь, получится?

— Уверен!

Вернулись мы к Тофику с солью, единственной кастрюлькой, и лопатой.

— Смотри, Тофик-джан, вот весь наш арсенал.

— Ооо! — грустно протянул Тофик. — Што, больше нечего нэт?

— Нету — развели мы руками…

— А что если сделать холодильник из проточной воды? — предложил я.

— Вариант! — одобрила Настя.

— Годытса, — утвердил Тофик.

Тофик снял шкуру. Я аж залюбовался — ловко так, будто всю жизнь этим занимался. Да, наверное, и приходилось, не то что нам — горожанам.

Рядом с ручьём выкопали неглубокую продольную яму. Выложили её камнями. Топора нет, поэтому тушку резать не стали. С боков и сверху тоже обложили камнями, чтобы не всплывало. Конечно, лучше было б прижать с помощью веток, сверху и снизу их положить. Но где ж их взять-то? Тут только трава и растёт. И кусты в отдалении, вдоль ручья кое-где… И запустили воду. С одной стороны втекает, с другой уходит.

Потрошки пошли на суп. Кишку вымыли, и тоже притопили в нашем бассейне. Может колбаску удастся набить. Тофик говорит что сможет. Специй ещё закажем и сделаем.

Работали слаженно, поэтому и времени ушло немного.

— Тофик-джан, а где ваша плита? — очень своевременно задала вопрос Настя.

— Какой-такой «плита»? — растерялся Тофик. — ЗачЭм плита? Суп варить, да?

— Погоди-ка, — я озадачено потянул ус. — Давайте разберёмся спокойно. Тофик, у тебя на руке, вот видишь — это интерком. Что ты о нём знаешь?

— Этат штука? — Тофик указал на ком у себя на правой руке. — Как оказался здэс он у меня на руке появилась. Скока не пытался знат — нэ вышла.

— Она пищала?

— Давно ты здесь?

Наши вопросы прозвучали одновременно.

— Я бежал. От жадный полицай — у меня регистрация кончилась, продлить не успел. Потом от злой собак… Упал. Паднялся здэс. Гляжу. Касатоныч везёт каласку, да? Как раз выезжает на пэсок. На коласка человек сыдит, морда лицо закрыт… Савсем неживой так возят. Я прослэдыл. Э… — Глянув на Настю продолжил. — Пищала, но мнэ как-то нэ до нэё быыл.

Мы переглянулись.

— А тэпэр вы отвэттэ. Што это за мэсто? Куда я папал, э?

— Насколько мы можем судить, — начала Настя — это остро в. Ну или полуостров, на той стороне мы не были, так что всё возможно.

— Попадают сюда, — продолжил я — люди в расстроенных чувствах. С кем-то поссорился, от чего-то убегаешь.

— Что это за земля — не понятно, — подхватила Настя, — но ясно одно, мы рядом с тропиками или субтропиками. Здесь всегда жара, либо постоянно, либо сезонное. Мы здесь тоже недавно, только четвёртый день. Судить с уверенностью — нет оснований.

— Кто нас сюда закинул, мы не знаем, — продолжил я, — но, похоже, технологии у них ещё те! На инопланетное смахивает. Тем более я с ними сталкивался. — У моих визави глаза на лоб полезли! — Не смотрите на меня ТАК! Я не сумасшедший. — Глянул на Настю с Тофиком. — Рассказать?

— Конечно!

— Нэ тяни, да⁈

— Лет восемь назад я первый раз тарелку видел. Да так, что никаких сомнений не осталось — они! И потом я их подлавливал. В одном и том же месте. В одно и то же время.

У нас рядом «Шереметьево-1», тот, что в Химках. И летящий ночью красный огонёк над городом, не редкость. А я жил малость в стороне. Улица в три дома, со своей котельной за ЖД.

Как-то поздней осенью, сидим, телевизор смотрим. Котельная работала на мазуте, и поэтому в домах всегда жарко. Балконная дверь иной раз открывали. Вижу параллельно окну, летит красная точка. Ну самолёт и самолёт. Нет, взбрело мне в голову! Говорю: «- Гляди, мам, тарелка!» Она выскакивает на балкон и кричит: «- Ой, тарелка, тарелка!» И тут этот «самолёт» делает финт ушами, несвойственный земному происхождению.

До этого оно летело параллельно горизонту: И после слов — «Ой летит, летит» вдруг внезапно оно поворачивает на сто двадцать пять градусов, и каждую секунду увеличивая скорость вдвое, уходит за угол нашего дома. Ни один нормальный самолёт так не сделает!

То есть, летели и сканировали мысли людей. А когда их самих заметили — ушли из зоны видимости заметившего их человека.

Мало того, я жил там до сих пор, и каждую осень в ноябре поздно ночью, в пасмурную погоду я их видел. Смотрел в окно рядом с балконом. Летала красная точка, точь в точь огни от самолёта. Долетит до определённого места и назад, и назад. Туда-сюда, много раз подряд, над центром города.

— И чего им надо?

— Мысли читают? Наблюдают.

— И чэво? Ты кому-нибуд говорыл? Учёный люди сказал?

— Говорил. Своим. Никто не приехал. Никаких уфологов с КГБ-шниками. Ничего никого.

— А ты?

— А что я должен делать? Летают? Ну и пусть летают. Мне-то что? Они ничего плохого не делают. И, даже, если делают, то шито-крыто. И те, кому положено об этом и так знают. А мне, нам — никто ничего.

Вон была история — то ли анекдот, то ли быль:

Встретились две тётки. Одна другую спрашивает:

«- Если твой муж тебе изменяет — ты хочешь об этом знать?»

Та в ответ: «- Нет! Пусть изменяет, только так чтобы я об этом не знала.»

Похоже озадачил я своим рассказом обоих крепко, задумались… О чём? Бог весть… Надо возвращаться к действительности.

— Ладно, ребята, всё это лирика. Вернёмся к нашим «барашкам». Тофик, ты про комы, ну про эти штуки, — я потряс комом, демонстрируя ему свой — ничего не знаешь, так?

— Нэт.

— Очень полезная вещь, — подхватила Настя. — К ней прилагается плита поставки.

— И сейчас мы пойдём твою искать, — это снова я.

— Как искат?

— Рядом с плитой интерком пиликнет. И она, наверняка, лежит рядом с тем местом где вы появились. Мы же не далеко от того места — сходим и найдём. А то жрать охота, а ты ещё овчарни не видел, нашего дома здешнего, — подвёл итог я.

— Ыыы. Вы всэгда так дэлаэтэ, да?

— Как?

— Адын говорыт, потом другой, а мысл не прерывается! Как будта адын говорыл!

— Ну так уж получается.

— Эта патаму што это и правда Твой женщин! — заявил Тофик.

Настя зарделась. А я сказал:

— Поживём — увидим.

— Што тут видеть, и так видно! Вы смотритесь вместе!

— Выбирает женщина! — с нажимом сказал я. — Тофик, ты сколько угодно можешь ходить вокруг женщины павлином, распускать перья и думать что всё хорошо. Но только Она решит, будешь ли ты отцом её детей или нет! И никак иначе. — И, помолчав, добавил. — А колченогие женихи всегда в пролёте.

— Кто «колченогий»⁈ Ты меня так назвал? — взвился Тофик.

— Я, Тофик, я это. Успокойся! Только здесь я набрал силу. Ещё сегодня утром я ходил с костылями. Эта коляска — моя. Там я только на ней да на костылях перемещался. Всё тут очень не просто, Тофик.

— Ох… Умный, да…

— Стараемсу, Тофик, стараемсу… — процитировал я Василия Алибабаевича из «Джентльменов удачи»

— Вот не слушайте его, Тофик, — запротестовала Настя. — Никогда я не смотрела на Каса как на маломобильного!

— Правылна делаешь, дэвушка! На своего мужчыну всегда нада сматрэт сынызу вверх! Как на Арарат! Э!

Настя ещё больше покраснела.

— Съела? — не удержался я и показал Насте кончик языка.

Улыбки не сходили с наших лиц.

— А на жэнщину нужно сматрэт с васхищэныем. Она услада твоих днэй!

— Съел? — в отместку съязвила Настя.

Я решил не отвечать. Но чего мне это стоило? Знал только я!

— Так и есть, Тофик. Так и есть. Ох, Тофик… Если мы все такие умные, достойные, и красивые — пошли делом займёмся.

Плиту Тофика долго искать не пришлось. Едва он приблизился к нужному месту, интерком просто взбесился. И Тофик углубился в чтение.

Как не странно Тофик — кавказский человек, а воспринял всё свалившееся на него, гораздо легче мня. Видимо бывали в его жизни всякие передряги… Он посмотрел на нас. И совершенно спокойно спросил.

— И что теперь делать? Что заказывать? — то ли от шока, то ли он с самого начала Ваньку валял. Но акцент — совершенно отсутствовал!

— Тофик Арташесович, смотрите сами что у нас есть, — по деловому обратился я к нему без тени юмора. — Еда, вода, вкусный чай, ложки, ножи. У вас нет одежды по сезону. В этой вы долго не протянете, запаритесь. Возьмите лёгкие светлые одежду и обувь. Так же предметы личной гигиены.

— А как тут? Я б разобрался, но время идёт.

Настя тут же начала щёлкать на своём интеркоме: «Вы видите вот это, нажмите сюда, перейдите туда-то…»

Вскоре нехитрый заказ был сделан.

— Просят отойти? — прочитал Тофик.

— Просят, не приказывают же, — Настя была само спокойствие.

Бум-блям, заказ на месте.

— Ухщш!!! Как это всё унести-то?

— А коляска на что?

— Всё не нужное туда, а обнову на себя.

— И вот вы опять продолжаете друг друга. — улыбался Тофик Арташесович.

— Переодевайтесь, друг, а мы отвернёмся!

— Не боитесь, поворачиваться спиной?

— Нет, не боимся! «Ссаньков» в округе не наблюдаю! — И, чтобы окончательно разрядить обстановку, добавил, — я прослежу, чтобы она не подглядывала.

Все остались довольны. Даже я, получивший локтем в бок.

Тофик преобразился. Лёгкие туфли со слегка загнутыми носами, брюки цвета беж, майка-тельняшка, на голове повязана футболка с длинным рукавом, в виде накидки до лопаток.

Положив всё лишнее к коляску, сверху как крышкой прикрыли бушлатом.

— А откуда вы так хорошо русский знаете? — всё же не смогли мы удержаться от мучившего нас вопроса.

— Все просто — закончил Севастопольский государственный университет, по специальности «Холодильная, криогенная техника и системы жизнеобеспечения». Там обучение на русском было. Да и дома учителя замечательные.

— А акцент?

— Кому сейчас люди с вышкой нужны? Подавай чего попроще.

— Значит я был прав. Когда пошёл с вами в открытую. Иначе, мы бы многое не узнали друг о друге сегодня уж точно!

— Тофик Арташесович, не знаю от кого вы бегали ТАМ. Но здесь — мы все равны, — я опять потряс коммуникатором. — У нас троих равные возможности. В связи с этим у меня к вам деловое предложение. Вам ваша плита даёт в поставку полтора килограмма товара в день. В этом есть как и плюсы так и минусы. Плюсы очевидны — нет цен. Нет некачественного товара, потому что выбираешь сам. Нет хамоватых продавцов и так далее. Но есть и минус. У вас одного — только полтора кило, более тяжёлую сковородку уже не возьмешь.

— Прозвучало условия задачи, каково же решение?

— Решение в объединении плит. Те же полтора кило. Но умноженные. Пока что на два. Если и вы присоединитесь. С завтрашнего дня будет на три. Но здесь ещё одна закавыка, подпункт условия, так сказать. Вы сейчас переносите плиту. А за него, за этот перенос с места её обнаружения, штраф — сутки. Если мы объединимся — то ваш штраф снимается.

— Весь расклад за то чтобы мы объединились? Сегодняшний день прошёл интересно. Вы несколько раз приятно удивляли меня. Хорошо. Я согласен вступить в команду.

Конец дня и начало вечера прошли в готовке. Наконец-то пригодился рис. Сваренный в несколько замесов плов на потрошках, получился отменным. Ждали долго, но оно того стоило! Налопались от пуза.

Пили чай, много и со вкусом. И, конечно же, разговаривали.

— Я же без регистрации! Любой полицейский схватит и снова родной Ереван. «Джан-ждан, лилужан, виходи на лавка — будем кюшать баклажан и другая травка!» Но — уже дома. И — без денег! А кому я там нужен? Без денег-то? Даже жене не нужен. О, от меня жена ушла недавно! Говорит, «Тофик, тебя вечно нэту, ты где-то там, а я одна.» А что я могу сделать если заработка по специальности дома нет⁈ Никто дэнэг не хочет платить! Я не вор!! Нэ умею воровать! И не торгаш. Воспитали меня так — родители и деды. Нечего кушать — иди заработай!

Устроился я в Подмосковье — коттеджи сторожить. Работа не сложная, опять же жильё… Народ по весне приезжает, привозит собачек. Больших, малых — всяких. Те за лето вырастают. Хозяева осенью уезжают. А собак чаще всего оставляют — не нужны они в городе, особенно большие, гулять с ними надо, кормить, шерсть от них, грызут всё подряд… Собаки ещё кушать хотят постоянно. Вот эти брошенные собаки дичают. Сбиваются в стаи. К весне совсем злые становятся! Опасные. Ничего и никого не боятся. К людям последнее доверие теряют! Я по нескольку раз в день обход делаю, и смотрю как бы не встретить собачек. А сегодня нарвался. Вышел на голову стаи! Никакие палки не помогают. Ох! Погнали они меня! Думал всё — конец пришёл! И здесь оказался…

— Ну и досталось же вам, Тофик Арташесович!

— Ой, ребята. Давайте без отчеств и на Ты, ладно? А то мне как-то неуютно даже.

— Ну как скажете.

— Мы всегда за дружбу. Лишь бы обид не было.

— Какие обиды? Сам прошу. А ещё, ребята — только уговор. Придёт чужой если кто. Я снова стану малограмотным Тофиком с акцентом. Договорились?

— Без проблем.

— Мне всегда нравится как звучит язык при акценте.

Разошлись в сумерках.

Настя поднялась на верх.

Тофик категорически отказался подниматься на чердак заявив: — Трэтый лышный! Да?

— А как же ты? — не унимался я

— Не волнуйся. Я с овечками — здесь чисто. Вон и твой Август нэ возражает! Август — подтверди!

— Беее!

— Вот, слышите?

Поприпиравшись ещё немного, я поднялся. Из темноты чердака я услышал ее тихий голос:

— Ну где ты там возишься? Время дал? Оно кончилось. Не перепутай — «твоя сторона правая».

На правой была она — ждала.

Пару минут паузы…

— Кас, ты чего?

— Я здесь! Я не отстраняюсь! Наоборот, я очень хочу быть с тобой!

— Тогда в чём дело⁈

— Есть несколько причин. Здесь Тофик. Я грязный как тысяча скунсов. И, главное: не хочу чтобы это чудо случилось только из-за пережитого. Постстрес часто ведёт к расставанию. А я очень хочу остаться с тобой. Навсегда!

День Пятый. Собаки-Собачки-Собаченции! Ну и прочие… гости. ч.1

Ночью пошёл дождь. Он шёл и шёл… Под шуршание по крыше так хорошо спалось… Если что-то мне и снилось — то только хорошее. Хорошее — продолжалось. Проснувшись — увидел её. Рядом. Совсем рядом. Вплотную. В обнимку со мной!

— Настён, без обид?

— Я — здесь. С тобой! И убегать не собираюсь.

( Некоторое время паузы)…

День покатился своим чередом. Дождь припустился ещё пуще. Тофику пригодилась его тёплая одежда.

— Не запаришься?

— И что теперь — новый костюмчик портить?

На завтрак доедали вчерашний ужин. У нас же вчера к чаю был торт!!!

Но мы так набросились за ужином на плов, что и торт как-то не зашёл. Простите, попросту не влез! И, посему, его осталось много, больше половины. Хранить до́льше — попросту негде, испортится, мастер-холодильщик есть — а холодильников не завезли. Пока. Думаю и этот вопрос решим. Ну и с электричеством — тоже. Не всё же сразу?

Итак, на завтрак ели торт с чаем. Кому не хватило, дозаправились пловом. Именно в таком порядке. Скажете — неправильно? А так вкуснее!

После завтрака вернулись к моему многострадальному раскопу. Я его вёл вдоль узкой стены строения. До сих пор это выглядело как глухая стена. И прошёл практически в одиночку, с небольшой помощью от Насти, чуть меньше половины стены. Теперь же, когда мы взялись за неё с Тофиком вдвоём, сменяясь, с твёрдым намерением до чего-то но докопаться, хоть и в одну лопату, но вот она-то работала без перекуров.

Может быть богиня победы Ника почувствовала наши серьезные намерения? Или она не хотела отдавать такой куш в другие руки? Ведь откопай я вход раньше, неизвестно что там нашёл бы наглый отморозок Сссанёк. Возможно, что зайди туда первым он, или кто-то совсем другой, а не мы — внутри было бы всё не так. Да запросто! От Тех, кто организовал всё это — ожидать можно и не такого!

Зато сегодня и для нас… Не убрав землю вдоль стены даже и пары метров мы открыли нишу с дверью. Чтобы эта земля не осыпалась обратно в раскоп — расчистили стену ещё чуть дальше. И, уже, после того углубились в месте дверного проёма. Интересно сделано! Его границы также были выложены кирпичной кладкой. Открылся и спуск к двери в виде пандуса, выложенного природным камнем. После полной расчистки дверь открылась на удивление легко.

Чудеса продолжались! Как ни странно — внутри помещения воздух оказался чист и свеж. Вентиляция? Возможно. «Проклятие Тутанхамона», нам, здесь и сейчас, явно не грозило. Свет падал сквозь проём двери. Иного источника света не наблюдалось.

— Вероятно сегодня придётся фонарики заказать, — пробурчал Тофик, осматриваясь в новом месте. — О, я вспомнил, есть такие: днём заряжаются на свету, а ночью проходишь мимо него и он сам зажигается, а через минуту, после того как ты пройдёшь, гаснет. Вроде бы световые датчики движения это называется. На некоторых коттеджах я такое видел. Человек ли пройдет, или там собака пробежит в темноте — свет зажигается, а мне — опять лишнее беспокойство. Но тут для нас в этих условиях — самое то.

— Мм, да, хорошая вещь!

— Надо будет взять. И не один.

— Х-хе — не то крякнул, не то усмехнулся Тофик, слушая наш с Настей унисон.

Справа от двери стоял большой обеденный стол. Короткие стороны сделаны полукругом. Вокруг свободно располагались двенадцать стульев.

Здесь расположились яркие представители семейства «стульев обыкновенных-домашних», что предлагал совмебельпром. Если не в полном своём разнообразии, то в очень даже узнаваемых. В основном присутствовали простенькие с фанерными сидушками.

(стулья обыкновенные…)

Даже тройка «венских» затесалось. Но с торцов стола председательствовали двое массивных стульев. Которые скорее были бы уместны какой-нибудь совконторе.

(стулья «конторские»…)

По центру стола стояло наше спасение — керосиновая лампа «летучая мышь». И спички, как по заказу! Внутри лампы чего-то плескалось…

(Лампа керосиновая «Летучая Мышь»)

Прямоугольная комната представляла собой цилиндр примерно пять на десять метров. Почему цилиндр? Потолки сводчатые. Мы оценили сразу же — надёжнее крепления и не придумать, и ещё один факт — в купольных помещениях удивительно легко себя чувствуешь, потолки не давят, а, как бы, буквально парят над тобой. В церквях бывали? Ну или в старинных купеческих подвалах? Вот-вот, то же самое ощущение. Тут-то, конечно, точно уж не церковь была, а на что-то такое складское — похоже, причём с умом сделано — прочно, кондово. Мы вошли с верхнего левого угла помещения. Стол, стоящий там, занимал больше четверти этого удивительного сооружения.

Из комнаты имелось четыре выхода. В конце правой стены — обычная дверь. Рядом с ней в стене напротив от нас встроенараздвижная. В дальнем левом углу налево уходил коридор. И, наконец, по левой стене почти посередине комнаты — ещё дверь.

Добротный подвал жилого дома. Справа параллельно этой комнате находилась кухня. Уходящий влево метра четыре в длину коридор заканчивался очередной дверью. За ней зальчик с бассейном. Здесь же нашлись двери в бойлерную, котельную, баню-сауну, и в маленький коридорчик с раздельными ванной и санузлом. Те же четыре метра и мы вышли назад в комнату со столом.

Раздвижная дверь вела в смежное помещение. Сразу за ней оказалась лестница. Пролёт вверх упирался в люк наверх, понятно дело, он не открывался. Может быть и отроем потом. А вниз был спуск.

— Уфф, как же всё запутано! — озадачено заявил Тофик. — Нет, туда не пойду. Так и заблудится недолго!

— Похоже знатный домик был когда-то. Интересно — что ж такое сверху было и куда оно делось? Обживёмся пока вокруг кухни, — предложила Настя. — А там — посмотрим!

— И воды нигде нет, — подвёл итог я. — Свет нужен, тогда и осмотреться можно. Ищем окна.

На кухне под потолком мы рассмотрели четыре окошка. Но копать в дождь, охоты не было. Просохнет — отроем!

Осмотрели кухню. Квадрат шесть на десять, уставленный кухонной утварью. В стене справа раздвижная дверь.

— И это всё — кухня⁈ — Не выдержала Настя. — Это ЗАЛ!!

— Похоже на ресторанную, — заметил Тофик. — Смотрите: две варочные плиты. Дровяная печь. И нескончаемые столешницы. А над ними шкафчики, шкафчики, шкафчики. Уах! Мечта хозяйки. Зачэм у меня такого дома на Земле нэ было?

— Тогда почему только одна раковина? — резонно возразила Настя.

— И дровяная печь! Труба уходит в стену, — поддержал её я. — Если растапливать — нужно раскопать трубу с внешней стороны. Где уголь, где дрова?

— Кас, ну ты прямо «Капитан Очевидность» — не бухти, а? Мальчики, лучше гляньте-ка на пол.

Посредине комнаты в полу угадывался люк — ничем иным это быть не могло. Точнее две продольные половинки створок-дверок, открывающиеся в разные стороны. Кольца находились только с одной их стороны и хорошо утоплены в пол, не споткнёшься.

Тофик и я почти одновременно взялись за кольца. Створки люка раскрылись без скрипа и особых усилий с нашей стороны. Вниз шёл пологий пандус. Темновато, но какой-либо опасности мы не ожидали и потому спустились туда по очереди. Сразу стал заметен перепад температур, внизу — гораздо прохладнее.

Дальше первого помещения мы не пошли, двигались осторожно, вдоль стенок, выложенных камнем, и освещали себе путь найденной керосинкой. Чего ожидать — даже не представляли. Но уже и здесь нашлось немало интересного.

Вдоль стен стояли короба. Слева — с мешками угля или торфа в брикетах, толком не разберёшь. А справа — со снедью. Попросту говоря это был погреб со всеми вытекающими корнеплодами.

— Не хотели под дождём копать, а придётся. — Сказал Тофик досадливо, и одновременно облизываясь. — Печку растапливать ну просто необходимо! Такую ляжку барашка затушим, пальчики проглотишь!

— Ага, а мы вчера луку кило в заказе взяли… А тут его — ешь не хочу…

— Ничего, Насть, много не мало! Не пропадёт. Тофик, кто за мясом? Я или ты?

— Схожу, сам отрежу, ты не справишься. Ещё бы в чём готовить найти, и к вечеру точно объедение готово будет.

Ну с ним всё понятно — кавказский человек да чтоб собственную стряпню заранее не похвалил? Не бывает таких! Впрочем, спорить с ним точно не будем — возможно действительно неплохо умеет, раз берётся.

Поднявшись из погреба мы осмотрели и комнату за раздвижной дверью. Шкафы вдоль стен со всякой всячиной. Всевозможные кастрюли, сковородки, супницы, утятницы, баки разного калибра. Чугунные, из нержавейки, эмалированные, и т.д. — это по одной стороне комнаты. А по другой — стенка повара. Ряд шкафов с приправами. Под потолком справа те же четыре окошка.

— Всё, пойду за мясом! — Остервенело рявкнул Тофик. И тут же улыбнулся. — Мясо на столе — дополнительный стимул при откапывании дымохода.

— Тогда я за луком, нечего ему на чердаке зря находиться, — это Настя включилась. — Только аппетит ночью разжигает.

— Насть, не ходи — дождь как с ведра льёт! Посиди тут? — предложил я.

— Никакого ливня нет, — упёрлась Настя. — И потом: если я останусь — пойду осматривать территорию дальше, и тогда точно, или заблужусь, или упаду куда-нибудь. Чего тогда делать будешь?

— «Нет! Такого я допустить не могу!» — спародировав Папанова, ну как смог, заявил я. — Сама виновата. Бушь мокнуть под присмотром!

До овчарни отправились все вместе. По причине постоянного дождя. То припустит, то так льёт. И овцы сегодня прибывали не в особо весёлом расположения духа. Поэтому встретили нас с интересом. Мол, «чего придумали?» «Куда пойдём?»

Прогулке под дождём обрадовались не все. За Тофиком увязалось голов десять. Даже Август далеко от овчарни не пошёл. Только фыркнул с укоризной вслед уходящим. Мол: «Хотите в такую погоду мотаться? Ваше дело. Меня не заманишь.»

Настя зашла в сарайку. Я за ней. Но она со словами: «- Ты мыться хотел. Вот и иди под дождь!» — Со смехом стала выталкивать меня на улицу.

— Ну его, — стал припираться я. — Простужусь ешшо!

— Нет, иди! Пусть с тебя хоть сколько-то смоется! А то вчера заявил, понимаешь: «я грязный…» А я тебя хочу — чистого! И видеть рядом, и вообще…

— С меня и так катушками шкура слезает. Жарко, вот и катается сало — начал я оправдываться, а ну душе пело: Меня!!! Хочет! Видеть! Рядом!!!

Вот так, с шуточками, с прибаутками, добрались до чердака. И тут началось…

— ПОМОГИТЕЕ!! — донёсся «с улицы» голос Тофика.

Настя тут же дёрнулась к лестнице.

— Спокойно! — Рявкнул я. — Оружие взять! Вилы, косу!

Все овцы и Август в это время находились на улице и Настя просто побросала всё вниз. А я схватил баул с доп.магазинами и калаш.

Выметнулись на улицу не сообразив как. В такие моменты тело действует само. Но, самое интересное, нигде не споткнётся, не зацепится! У меня в руках лезвием в землю, крутилась литовка. У Насти длинные вилы. Когда успели подобрать⁈ Хрен его знает!

Тофик почти подбегал к нам. Но не один. На руках он нёс мальчика лет десяти, вцепившегося в него как в надёжную защиту. Рядом с ними бежала женщина с маленьким ребёнком на руках. Чуть подотстав за ними бежали перепуганные овцы, блея на ходу от страха. За ними неслись преследователи. С рыком и хриплым лаем. И какие!

Их нагоняла стая собак!

На наших глазах свора догнала очередную овцу. Окружили, пара самых крупных надбавили хода и сразу с двух сторон атаковала. Короткий почти человеческий вскрик беззащитной жертвы, рык сразу нескольких псов, и овца пала. Остальные, не оглядываясь, только добавили прыти. И люди и овцы.

Как не жаль, но смерть погибшей дала спастись людям! Почти догнавшие их псы, отвлекшиеся на убийство, навалились скопом, кромсая на куски тело упавшей, хотя там хватило и одной пары челюстей. Жуткая картина! И всё это неслось прямо на нас.

Что я, мирный спокойный человек, знаю об автомате Калашникова? Собственно ничего. Но по ящику говорили, что он прост до безобразия. Первый раз в жизни я его взял в руки вчера днём. Хорошо у нас был вчерашний вечер. Тофик мне дал пару советов, да и сам вспомнил что к чему.

У рычажка рядом с затвором три положения. Первое до упора вверх — предохранитель. Второе — автомат. Третье до упора вниз — одиночный огонь.

Рычаг перевожу в среднее положение. Откидной приклад отведён назад. Затвор взведён.

Ну что ж. Кнём морге. Доширак мордюк! Твою див-в-визию…

— Настя, держись — сзади!

Пропуская наших справа от себя я встретился глазами с Тофиком. Краткого мига было достаточно. Убедившись, что он меня видит, я выпустил из рук древко косы.

— Тикин, детей в дом! — спуская с рук мальчика прокричал Тофик. Перехватив оставленное мной древко он развернулся.

Слева набегало сразу несколько псов. Нажал на спуск. Автомат дёрнуло вверх и в бок. — Ттвою бабушку!!! Мало того, что сходу выпустил больше десятка пуль. Так ещё несколько ушло в небо.

Оно конечно — первый блин комом. Но здесь было два нюанса. Первое — я впервые раз стрелял из данного оружия. И второе, цель достигнута — пятёрка самых шустрых врагов обезврежена. Кто-то скулил, кто-то дрыгался, но уже никто из них не был опасен. Стая потеряла разгон, и перестала быть столь страшной.

Справа бой принял Август. Разбежавшись он врезался в ближайшего набегавшего пса, по весу и по габаритам превосходившему Августа. Это был кобель «кавказской овчарки». Август того просто-напросто снёс. Бежавшие следом пара псов, не успев отскочить, налетели на упавшего и попали в завал. Самая крупная псина, чуть приотставшая от остальных — «Ротвейлер» тут же подскочила, ещё бы мгновение и она вцепилась бы в Августа. Но Тофик махнул косой! Передние лапы пса, полетели на траву отдельно от тушки.

— Ушш, Чёрный Шайтан! Как ты мне надоел!! — крикнул Тофик, и ещё что-то явно матерное по-армянски.

Затем он в одно движение перевернув косу, пустил её широким махом, справа налево. Набегало сразу четверо мелких разномастных.

Мне пришлось стрелять, не дожидаясь пока Тофик отойдёт в сторону. Рисковал? Да! Но ещё бо́льший риск в той ситуации не стрелять. На него летел кобель «Среднеазиатской овчарки»! Такой если вцепится — не отпустит. Развернуть своё оружие или убежать Тофик уже не успевал.

Но стрелял короткими очередями в два-три выстрела. Как ни странно — получалось. Первые пули пошли слева от него.

— Уй, ёё! — вякнул Тофик уходя вправо и вниз.

Следующие выстрелы пошли над ним.

— Шшайтан! Обложили, гадыыы! — но он не унимался и рванул вперёд. Тем самым перекрыв мне сектор обстрела полностью!

— КААС! — Короткий крик Насти как кнутом полоснул по нервам.

Оказалось три «добермана» и два «немца» обошли нас сзади. Самого нетерпеливого Настя уже приняла на свои длинные вилы.

Мне опять пришлось стрелять над своим!!!

— ПАДАЙ!!! — завопил я.

Настя ничком бухнулась в траву, но тут же перевернулась на бок, и вновь выставила вперёд вилы! Но добраться до неё мы уже не дали! Я начал стрелять справа налево. А самого левого снёс Август!

Бросив взгляд над уже лежавшими псами, я увидел ещё три стоявших в нерешительности. Выстрелил в ближайшего. А двое других развернулись и резво бросились наутёк.

Август тоже начал разбег. Но я не дал им шанса. Собакам удрать, Августу — совершить очередной подвиг. Дал три очереди по два патрона, и наш тыл был зачищен.

— Кас, справа! — спокойно произнёс Тофик.

Развернувшись нашёл цель, нажал на спуск. Промах! И, что ещё хуже! Кончились патроны!

— А, Дьявол! Гвардия — Оборона! В линию! — крикнул я, и опустился к сумке за новым рожком.

Ребята встали по бокам от меня. Пока поднимался, рядом встала ещё одна фигура. Новенькая, она обеими руками сжимала наши короткие вилы!

— Где дети?

— На чердаке.

В сторону ручья убегало три собаки, я не дал им вернуться для мести.

Осмотрелись по сторонам — никого. Отбились? Похоже что так. Все уцелевшие овцы забились в сарайку. По периметру не одного движения. Обошли вокруг овчарни — никого. Тофик ножом и косой добивал собак-подранков.

— Ссобакам — собачья смерть! Как они меня ещё там достали, и вот теперь здесь, снова…

А новенькая просто опустилась на траву, привалившись спиной к двери и беззвучно заплакала. Настя кинулась её успокаивать. Победить-то мы налётчиков победили, но несколько овец они успели зарезать. И у Августа была рваная рана на плече. Да уж… повоевали… тут и там убитые собаки, растерзанные овцы и мы, с ужасом осматривающие всю эту жуткую картину. Побоище! Форменное побоище…

Немного переведя дух, мы продолжили жить. Да! Сколь не трясись после стресса, а шевелиться нужно. Жив — значит действуй! Необходимо залатать раны, посчитать потери, прибраться… Но сначала — люди!

Собрались вокруг новенькой. Она уже не плакала. Только всхлипывая поглядывала вокруг. Когда мы все сели около неё, ненавязчиво стала рассматривать и нас.

Я глянул на Настю. Молча глазами спросил — «Как она?» Настя, тоже молча ответила — «Уже в порядке.»

— Как вы, ханум? — начал разговор Тофик.

— О-ох. Уже — ничего. Немного успокоилась, — глубоко вздохнув, ответила та.

— Меня Тофик зовут. А это — Кас и Настя.

— Здравствуйте! — не отстал я.

— А мы уже познакомилась, — устало улыбнулась Настя. — Ребят, это Гульнара.

— Ассалом алейкум! — прижав к груди ладонь, немного поклонившись, произнесла Гульнара. — Здравствуйте! Мир вам, добрые люди.

День Пятый.…и прочие неожиданности, куда уж без них? ч.2

Дождь опять припустил, так что мы, подхватившись, дружно зашли в овчарню.

— Август, дружище, иди к нам сюда, — осмотрели его рану. Меня решительно оттеснили. Гульнара с Тофиком начали тихо переговариваться. Соскочили с чердака дети и стали активно помогать матери. Вторым ребёнком оказалась девочка. Их послали за водой. Отправились под присмотром Насти. А я контролировал от дверей с автоматом наперевес. Тут недалеко, и, что главное — всё перед глазами. Вернулись. Рану промыли, вынув несколько шерстинок, попавших туда. Водой.

— Я — доктор. Водка есть? Или что-то спиртосодержащее? Компресс надо бы… — поинтересовалась новенькая.

— Нет. Ничего такого. Вернее, немного есть, но…

— А масло? Какое-нибудь растительное там… Или что-то вроде него?

— Хотя… — и я сбегал и принёс бутылку из «берегового трофея». — Подсолнечное сгодится?

— Вполне. В качестве обеззараживающего подойдёт.

— Не шутишь?

— С чего бы? Если б кому-то из вас — то и спиртовое подошло бы, а животное… Так что масло — в этом случае, наиболее подойдет. Кстати, если не знали: при ожогах — тоже помогает. Расскажу после…

— Будем знать.

А Гульнара как та Золушка из доброго и наивного старого кино, достала откуда-то нитку с иголкой, продезинфицировала их, и зашила рану.

Август будто бы понимал что ему хотят помочь, не брыкался, стоял смирно. Только вздыхал… Его отара сгрудилась в дальнем углу, прикрыв собой молодняк и внимательно смотрела за нашими действиями. Молча… даже не бекнул никто. Когда все закончилось Август отошел на несколько шагов, потом повернулся и выразил по своему благодарность:

— Беее… — после чего пошел к своим. Те его обнюхали, полизали рану и как будто выдохнули и стали негромко переговариваться… Одобряют? Возможно.

Внизу всё ещё было тесно, и мы забрались на чердак.

Девочка как приклеилась к матери, села рядом с ней.

— Апер, какой ты, братец, сильный. — Тофик не уставал хвалить детей пока они помогали с бараном. А сейчас просто рассыпался в похвалах. — Как тебя зовут?

— Азамат. — С гордостью назвала имя сына мать, — это значит — Защитник! В честь деда. Так зовут моего отца.

— А как же, защитник и есть! — Подхватил услышанное Тофик. — Когда я его увидел, он кидал в псов все камни, что только мог найти!

— Я не испугался! — выпрямив спину гордо заявил мальчик.

— О чём разговор, Апер, конечно нет! — С готовностью согласился Тофик.

— А это что за Гехецик? Вот кто у нас по-настоящему красивая девочка! Улыбнись, Аревик! (солнышко- арм.) Солнышко — освети улыбкой наш чердак! И назови наконец своё имя!

Девочка вконец засмущалась. И отвернувшись от нас, спрятала лицо за маму.

— Алия, — ответила за девочку разулыбавшаяся мать.

— Ой! — Вспыхнула Настя. — Я знаю как переводится это имя. Подарок небес.

— Уаах! Настоящий подарок! Именно с Небес! — Тофик расплылся мёдом по хлебу. — Мы и не думали что к нам такая Азиз-Милая заглянет в дом! Ха, и скромница! Вон как засмущалась! Ну всё, всё, Аревс — моё солнышко. Больше не буду. Подожду когда ты снова захочешь осветить дом своим ликом. Кахцрыс — сладкая моя.

Мы наблюдали за всем действом с невольными улыбками. Но Настя не выдержала:

— Тофик, ты чего, мёду переел⁈ Или торта?

Но тот лишь отмахнулся. — Потом объясню. Ханум, я смотрю у вас «телефон» как и у нас всех, на руке.

— Ой, да! Не до него совсем, но да, вы правы, он появился когда здесь оказались… — озадаченно отозвалась Гульнара.

Мы с Настей понимающе переглянулись, и одновременно посмотрели время. 10.59 Тофик глянул на нас и замялся.

— Успеем?

— Не тормози! Начал разговор, раскручивай! — сказала Настя.

— Время одиннадцать — есть время на поиски, — продолжил я.

— Время на что? — насторожилась Гульнара.

— Сейчас всё объясним.

Гульнара быстро ухватила суть происходящего и выгоды от объединения с нами. Вообще она оказалась на удивление разумной женщиной, как-то даже не ожидали такого от представительницы «очень-очень Средней Азии».

— Где именно мы «высадились» на острове, не помню. Осмотреться не дали псы. Но нам почти сразу пришлось перескакивать какой-то ручей. А там и Тофик подоспел.

— Да, я шёл к «холодильнику», ещё за скалу завернуть не успел. Гляжу — бегут! И свора за ними! Как не странно, это именно та самая свора, что гнала меня по дачному посёлку. Впереди, «Черныш» и «Злыдень», ротвейлер и «азиат» — вожаки стаи! Их я ни с кем не перепутаю!

Все невольно притихли.

— Ну, ребята! Не будем о грустном? — Настя тряхнула шевелюрой. — Нужно найти плиту Гульнары. Без носителя интеркома не обойтись. Дети, останетесь со мной и овцами?

— Нет! — почти выкрикнул Азамат. А девочка сильнее вжалась в мать. Мы ещё переглянулись — ну надо же — как хорошо по-русски понимают!

— Я их одних никуда не отпущу! — Заявил Тофик.

— А я чё, рыжая⁉ — затараторила Настя. — Дети со мной не хотят оставаться. А мне без них чего тут делать?

— А? — признаюсь честно, такого напора от неё я не ожидал. Просто представлял её несколько другой, но такая она ещё симпатичнее.

— А ты, Кас, тоже с нами. У тебя одного оружие!

— А? — всё я понял, просто наблюдать за ней было интересно.

— Заказ? Мы всё равно не знаем что сегодня понадобится! — она продолжила «наивно» хлопать ресницами. — Всё, не ерепенься, идём вместе.

Подмигнув ребятам она шустро спустилась с чердака. Но её голова тут же появилась вновь:

— Чего сидим? Кого ждём⁈ Шевелите булками — до двенадцати времени мало! — Заявила она.

Переживая бурю эмоций я двинулся к лестнице. По пути наткнулся взглядом на недоумевающее лицо Тофика.

— А, не бери в голову, — я махнул рукой. — Подрастёшь, женишься. Ещё раз. Тогда и узнаешь, КАК они нами крутят.

Настя прыснула. Люди Востока, прятали улыбки, кто в усах, а кто кусая губу, отводя взгляды.

— А какими булочками надо двигать? — подала голос любопытная Алия.

Через пару секунд уже четыре глотки испытывали постройку на прочность от акустического удара. А я подосадовал что угостить детишек вот прямо сейчас нечем. Торт доели, а печеньки кончились ещё раньше. Точно, закажу именно их!

За мной спустился Тофик, затем Азамат. Следом шла Алия. Но для неё ступеньки были высоки и Гульнара просто поставила дочь на ступеньку и стала спускаться сама.

Недолго думая я подхватил девочку и, посадив её на руки, понёс на улицу. Алия не стала вырываться, но сразу притихла.

— Алия, не обижайся. Мы смеялись не над тобой! Просто так бывает. Два человека скажут, а всё вместе, получается очень смешно. Не обижайся, хорошо?

Девчушка, как мне показалось, очень серьёзно посмотрела на меня и утвердительно кивнула головкой. А я, прежде чем её отпустить, от простоты душевной, чмокнул повыше уха.

Гульнара уже была рядом. И смотрела как-то взъерошено.

Я что, куда-то вляпался⁈ У них не принято доверять чужим людям, носить детей на руках?

Чтобы сбить неловкость, произнёс:

— Кажется больше не боится… — я крутанул рукой, указывая на округу.

— Я её сразу к себе прижала! Слава Аллаху, она и не видела ничего!

— Ну и слава Богу! — выдохнула Настя.

Какое-то время шли молча. Мы с Настей то и дело поглядывали на Тофика.

— Что⁈ Аа, хе-хе. Наверно любопытствуете по поводу моего разговора с детьми?

— Ага!

— Угадал!

— В армянских обращениях приветствие адресовано сперва малышу, а уж потом — его родителям. Да, именно с маленькими мы-армяне здороваемся, гулькаем, шутим, их восхваляют, а уж потом обращаем внимание на своих друзей, родственников, знакомых или соседей, то есть родителей или бабушек-дедушек малышей. При этом мужчины называют маленьких мальчиков апер — братец, уважительно ставя их на совместную и, априори, достойную уважения, мужскую социальную ступень.

— Ух, здо̀рово!

— Достойно!

Гульнара слушала молча.

Плиту искать не пришлось. От дома по прямой через ручей, и там чуток. Интерком Гульнары, заверещал как бешеный!

— Нужно скорее перенести её домой. — Сказала Настя.

Гульнара подняла плиту с травы. Я только крякнул, досадуя на свою нерасторопность, и на поспешность женщин! Это заметила Настя.

— Ты чего?

— Уже — ничего. — Выдохнул я.

— А всё-таки?

— Я что-то не так сделала? — забеспокоилась Гульнара.

— Нет, девчонки, всё «так». — Но видя, что они все смотрят с недоверием. Продолжил. — Ну хорошо, объяснюсь развёрнуто.

— Сейчас Гульнара могла получить с плиты причитающееся на сегодня. Но её плиту стронули, заказ уже не сделать. Только завтра. Да и то — если присоединим эту плиту к нашим. И потом — время…

— Не поняла? — переспросила Настя.

— А ты сама глянь сколько сейчас по-местному… — я указал на её интерком.

Настя глянула.

— Ой, одиннадцать сорок! Опаздываем!

Мы шли сюда со скоростью Алии. Она девочка крепенькая, видно что готова пройти много, но неспешно. Ребенок…

— Спокойно, Гвардия! — Повысил я голос. — Даже если мы все сегодня пропустим поставку, ничего страшного не случится. Еда — есть. Мяса — просто завались! Сейчас, также не торопясь — идём домой. Все вместе! Пока в одиночку тут ходить не стоит.

— Простите, это я виновата! — запричитала Гульнара. — Схватила плиту…

— Перестань! — возразила Настя.

— Никто ни в чём не виноват! — Надавил я голосом.

Бабёнка явно напугана. А может и не уверена в себе. Ещё бы! Попасть неизвестно куда, да ещё люди незнакомые… Можно ли им доверять, до конца непонятно. Ей непонятно, не нам. Ну и что, что защитили от собак. В конце концов не только их но и сами защищались. Что-то дальше будет?!!

Необходимо всё это менять! И сразу!

— Алия, светик мой! Пойдём домой? — я протянул ей руку.

Девчушка отлепилась от подола матери. Чуть помедлив, подошла и вложила свою ладошку в мою.

А через пару шагов, протянула вверх обе ручонки.

— На ручки хочешь?

Она кивнула. И когда устроилась у меня на руках я запел:

На востоке на востоке, что за небо без луны?

На востоке на востоке, что за жизнь без чайханы?

— Придем сейчас домой — чайку попьём! Будешь?

Девчушка только кивнула согласно. Обернувшись к Гульнаре спросил:

— Алия часто идёт к чужим людям?

— Н-нет… — оторопело протормозив ответила та.

— Так может мы не плохие люди? Раз ребёнок пошёл ко мне. А?

Я опять рисковал. Но к ней нужно прорубаться, и как можно скорее. А то неизвестно чего может отчебучить! Молодая, ретивая, почти заполошная. Вон как подскочила ко мне когда я дочку её вынес на улицу! Не обычаи я нарушил, а ребёнка УКРАЛ! Ну, почти. Взбредёт в голову что мы опасны, подхватит детей! Лови её потом!! И, главное! Доказывай потом что мы не верблюды, и хотим им добра. Ага, спросит, как же, «а чего тогда гоняетесь за нами»?!! Короче — ситуацию необходимо менять в корне!

— Азамат! — Я опять не дал женщине решать прямо сейчас. — Ты веришь сестрёнке? Она всегда говорит правду? — Я слукавил, да. Но это часть плана, по успокоению Гульнары.

— Конечно! — мальчик ответил как я и надеялся.

— Тогда, возьми маму за руку, и пойдём домой, — подмигнул я ему. — Вы, между прочим, ещё нашего дома не видели. Кто у вас в семье мужчина, а? И, заметь: не она возьмёт тебя за руку, а ты — её. Видишь? Мама в сомнениях вся.

От такого напора Гульнара явно растерялась. Да так, что едва не выронила плиту. Та всё больше выскальзывала у неё из рук. И Тофик обеими руками подхватил, успел.

Вдруг завыла сирена!

— ААЙ!! — завопил он. — Током шибануло!

— Это как⁈ — Удивился я.

— А тебе ничего? — спросила Настя.

— Нет, всё хорошо.

— Ну-ка, проверим, — я передал Алию Насте. Не потому что не доверял Тофику. Просто Настя была ближе. — Лапуль, посиди пока у тёти Насти, я сейчас. Угу?

Девчушка опять молча согласилась.

— Что ты делаешь! Не нужно! — Забеспокоилась Настя. Но ей остановить меня мешала Алия.

Я шагнул к Гульнаре и тронул плиту в руках у хозяйки. Получил изрядный удар током! Не 220, но весьма чувствительный.

И опять заорала сирена. Даже ещё сильнее прежнего. Ну надо же!

— Ого!

— Сильно⁈ — как от зубной боли, скривилась Настя.

— Чувствительно…

— И что это значит? — спросила Гульнара.

— Охранная система? — предположил Тофик.

— Похоже на то, — потирая пальцы, согласился я.

— И что — теперь? — события и информация обрушивались на Гульнару нескончаемым потоком…

— Ничего особенного, плита не хочет чтобы её трогали чужие руки. — Подмигнула ей Настя. — Это твоя ноша. Вот и неси, не роняй. Бережно, как ребенка. Другой могут не дать!

Между тем Азамат подошёл к маме и взял её за руку:

— Пойдём?

— Ох! Голова моя головушка…

— Ничего, Тикин. Правил не так много. Просто они свалились все сразу. Вот и тяжко.

Всё это время Алия тихонько посмеивалась. Щекотала Настя её что ли? Вроде не похоже. В общем игрались. А сейчас Настя спросила:

— Ну что, Алия, с кем пойдёшь домой? Выбирай. Только мама занята. В одной руке плита, за другую её Азамат держит. Так что выбирай из нас троих. Со мной пойдёшь? Всю дорогу играть будем. С дядей Тофиком? Или с дядей Касом?

Алия притихла. Задумалась… А затем потянулась ко мне. Пока она устраивалась у меня на левой руке, все взрослые улыбались. Что отрадно, и Гульнара тоже!

Когда добрались до ручья, меня прорвало:

— Куда идём мы с Пятачком.

Большой, большой секрет!

И не расскажем мы о нём.

И нет, и нет и…

Я повернулся к Тофику.

— Да! Нужно всё же мясца к обеду.

Тофик встрепенулся:

— Я сейчас.

— Нож с собой?

— Обижаешь! Чтобы кавказец вышел из дома и без ножа? — улыбнулся он. — Я — мигом!

— Ой, ребята!

— Насть, чего вспомнила?

— Ага! Я всё никак рассказать не успеваю. То одно, то другое… Кас, помнишь нож, который Сссанёк метнул и ягненка убил? Ох не простой это нож! Ох не простой! Придём — покажу!

— Ну, заинтриговала! Теперь я ещё быстрее вернусь! — и Тофик убежал.

— Куда идём мы с Пятачком? — спросил я Алию.

— Домой…

Тофик нагнал нас и правда очень быстро, и пустой.

— Ребята! Тушка пропала! Камни раздвинуты в стороны. А мясо исчезло, совсем! — Выдал он очередной ворох информации.

Мы все переглянулись.

— Псы?

— Похоже.

— А кто ж ещё-то⁈

— Значит ночью вокруг блудили!

— К дому не приближались, это точно! Овцы спали спокойно!

— Надо будет сегодня же прибрать туши. Овец обиходить и в подвал. Псов свезём в море. Хватит колясочке моей без дела стоять.

— Куда⁈ Зачем «свезем»? — забеспокоилась Гульнара.

— Что ж ещё с ними делать?

— Как что? Варить!

— Фуу!

— Настя, погоди. Гульнара — не шутишь?

— Какие шутки⁈ Хорошее мясо! Вкусное. Свежее.

— Да не принято у нас! — взбунтовалась Настя. — «Шаурма с котятами», бррр! — её аж передёрнуло.

— Сытые! Не голодали вы… — шёпотом произнесла Гульнара. Но я смотрел на неё в упор, и угадал по губам. — Буду варить. У нас тоже не принято — но это мясо, еда…

Посмотрев ей в глаза, я понял — не отступится. И просто спросил:

— Что нужно делать?

— Печь Казанка нужна. Специи.

— Приправы есть. В подвале. Печь тоже. Трубу сможем наладить и пользуйся. Ладно, всё дома. Пошли, а то опять дождь начинается.

Время поставки мы, конечно же, пропустили.

— А что — если.…? — Почесал бороду Тофик. — Вы говорили, что штрафы за перенос снимается, при объединении плит. Что если перенести наши, и присоединить новую уже на другом месте?

— А ведь это — здравая мысль!

— Ну да, всё равно ж переселяться будем. А там и поставка под рукой да и плиты постоянно под присмотром будут.

— Решено — уговорили. Переезжаем!

И через двадцать минут мы отправились на новое место жительства. Собственно «переезд» — громко сказано. Тут всё рядом — и овчарня и раскоп подвала… Все наши тряпки уместились в бауле. Настин рюкзачок немного раздулся.

— Давай? — Тофик потянулся к рюкзаку.

— Ерунда, — отмахнулась она. И протянула мне свою сумку, набитую до отказа. — Держи.

Тофику достался баул и многострадальная связка лука.

Плиты нёс я. Оказалось, они складываются по шву соединения вдоль длинной стороны, не разъединяясь между собой.

То помещение где находилась лестница в подвал наилучшим образом подошло под новое базирование плит. Там оказался небольшой зал с дверями в смежные комнаты. Вдоль стены мы и расположили плиты, или теперь уже объединенный терминал поставки. Слишком пафосно конечно, хотя и верно, ведь для нас они все равно плиты. И Тофик оказался прав. Как только мы объединились с Гульнарой, пришло сообщение:

В связи с объединением с новой плитой приёмника, штрафы за перенос снимается со всей вновь образованной группы.

Следующая поставка — сегодня в 13.00

Суммарный лимит поставки — 7 кг.

— Урааа!!!

Глянули на часы: 12.28. Йессс! Успели!

На ликование времени не было совсем. Все наши коммуникаторы дружно блямкнули.

Выберите Оператора канала

Мы переглянулись.

— Вы чего⁈ — Гульнара отмахивалась от нас как чёрт от ладана. — Не смотрите на меня! Я вообще не умею, испорчу только!

— Да ну его, — и Тофик, пошёл на попятную. — Вы здесь старожилы, вот и действуйте.

— Насть, тогда ты?

— Руки трясутся. Давай сам!

Пришло сообщение:

Приложите ладонь выбранного вами оператора группы к панели плиты.

— Девчонки, да вы чего⁈ Гульнаре с детьми переодеться нужно. Предлагаете мне в женской и детской одежде копаться⁈ Вон сколь всего необходимо выбрать! Помилуйте! Я ж запутаюсь! А времени в обрез! Бабоньки, не губите, я вам ещё пригожусь…

Женщины переглянулись. Не говоря не слова явно что-то решили.

— Одежды не надо! — уверено сказала Гульнара.

— Чем нужно — я поделюсь, — кивнула Настя. — Сейчас безопасность — важнее.

— Да вы чего⁈ Детей кормить надо регулярно…

— Мы, из того что есть — сварим вам много и вкусно, всем хватит — и детям тоже, и надолго. На всю маххалю наварим! Хлебом клянусь! Чтоб впредь всегда защитить нас всех могли! Мужчины, вооружайтесь! Дети и так злых собак напугались… а если еще чужой недобрый человек появится?

— Психов со сворами может прибывать немерено. А у нас — дети! Вооружайтесь! Нам уверенность нужна!

После ТАКОГО поднятия ставок отпала всякая охота спорить…

День Пятый.…и прочие неожиданности, куда уж без них? ч. 3

Теперь уже мы с Тофиком посмотрели друг на друга. И я решительно положил руку на интерком.

Пришло сообщение:

Оператор группы выбран.

Произведите выбор терминала ввода.

Используйте либо интерком либо панель поставки.

Я выбрал плиту. Понадеявшись на то, что на ней шрифт окажется больше. Одна из плит засветилась как экран телевизора и на ней проявился текст.

— О, Гвардия! Приятный сюрприз: у нас — 7042 грамма.

— Со вчерашнего же остаточек! — пояснила Настя.

Зашёл в меню. — Оружие. Там две ветки — «Боевое» и «Охотничье».

— Куда дальше? — я повернулся к ребятам.

— Что — «куда»? Нам ничего не видно.

— Плита светится?

— Да. Белый экран. И всё.

— Ладно. Буду озвучивать. Слушайте: в простыне многочисленных товаров нашёл оружие. Здесь два направления — «Боевое» и «Охотничье». Захожу в «Боевое». Ух! Глаза разбегаются! У нас — АК-74У. Да и ты, Тофик Арташесович, вчера говорил, что два года чистил АК-74М. Вот и посмотрим — Калаши…

Сколько ж их развелось-то! И, что из них сто́ящее?

— Из того, что действительно себя зарекомендовало — АК-74М. — Оживился Тофик. — Почти всю сотую серию гонят на экспорт. Внутри страны в госструктурах только АК-105 и АК-74М, оба калибром 5.45.

— Тофик! Лекцию о современном оружии прочтёшь потом. Ладно? Времени мало! Что брать? Вот прям сейчас, а не когда-то потом.

— За АК-74М — ручаюсь! — продолжил Тофик. — Мамой клянусь! Ещё ИЖМАШ выпустил на основе автоматов недурные карабины САЙГА-МК, два варианта, и каждый под два калибра. Тоже хороши!

— Откуда ты столько знаешь? — удивилась Настя.

— Дедово ружьё — я с его лет чистил, — Тофик указал на Азамата. — Потом армия. Российская. А до последнего времени в инете иногда интересовался…

Попробую заказать — коли Тофик с ним два года вожжался, и вес подходящий. Масса без магазина — 3,40 кг. Э-эх, не дают. Жадюги! Скупердяи. Кас, спокойно, соберись! Выход найдётся. А если так попробовать? АК-74 — снова нет! С-сссапоги! Ладно, начнём с начала ветки. Какой там первый? Автомат Калашникова, калибр 7,62-мм (АК) — тоже нет. Да шоб вам повылазило! Пишут: «Современное Боевое оружие заблокировано». Но!

Как-то к месту вспомнилось, промелькнуло из «Бриллиантовой руки»:

" — Теперь вот такое предложение: а что, если…?

— Не стоит.

— Ясно. Тогда, может быть, нужно…

— Не нужно!

— Понятно. Разрешите хотя бы…

— А вот это — попробуйте. Вам поручена эта операция, так что действуйте!"

Вот я и раздумываю… А если взять времён ВОВ⁈ Можно? Вот там и гляну! Что из тогдашнего нашего я помню? ППШ? Его взять… как-то сомнительно… Но ведь можно же! ППС, ППД какие-то! Это что за звери ещё? Совсем не знаю своей истории! Тофик говорил про РПК. БЫСТРЕЕ! Так вот он РПК-74. Зла не хватает — опять отказ. ВО! РПК-16!! Для очистки совести, загляну.

«Хрен тебе на все хотелки, товарищ Касатоныч» — такое чувство возникло у меня когда получил отказ в поставке такого шикарного пулемёта. Пролетела мыслЯ — что пулемёт-то, наверное, мОжно получить, лукавят Организаторы, несомненно лукавят, но за что-то такое выдающееся… чтоб такого придумать?

— Так, ребята. — Перебил я их. — Спешу поделится новостя́ми. Каждый автомат имеет свой раздел, можно зайти. Сразу выскакивает подраздел «сопутствующие товары». Но вот петрушка какая получается. Попутку заказать-получить можно. А сам калаш — нет! Уже несколько автоматов проверил. Рожки и патроны сколько хочешь бери, хоть весом, хоть в упаковках, а сам ствол — НЕТ И ВСЁ! Стоит красная «Х». И пишут: «В настоящее время поставка данного вида вооружения недоступна.» Ещё и издеваются, гады! Присылают сообщение: — «В условиях вашей группы можно заказать не позже окончания второй мировой войны»… Так, а это что⁈

АК-74У Масса (без магазина), 2.7 кг. КРАСНЫЙ КРЕСТ! Кабы он и правда «Медсамбат» обозначал…

Посмотрим «Сайгу» Тофика. Снова «Оружие» — «Охотничье» — «Карабины» — САЙГА. Какие там?

— САЙГА-МК 5.45 исполнение 30 и 33.

— У-тю-тю, сейчас… исполнение 30, вес 3.6 кг. Купить, в смысле заказать поставку — низяяя. — Протянул я, находя нужное место на экране. — Ой! Простите… Ха! Оговорился по привычке. Запрет! 5.45 исполнение 33. вес 3.2 кг. И тоже «крест».

А вот хрен вам с грядки — не сдамся! «САЙГА, САЙГА, кругом САЙГА».

— Ну, и чего берём? Тофик, твоё мнение? Тебе ж с ней жить. На плече носить.

— На предыдущие модели много нареканий было. А эти и правда хороши. Гражданские варианты реальных машинок. Но если нельзя…

— Похоже нарезное полностью под запретом. Или времён Великой Отечественной. Во! Глянуть Мосиху?

— Ха! Неплохо ты её… Классная вещь, кстати. До сих пор — в авторитете… Но хочется что-нибудь посовременнее… — Тофик всё ещё чесал бороду. — А САЙГА это продукт концерна Калашникова… Бренд и качество само за себя говорит.

— Продукты тоже разные бывают. — Ребят нужно возвращать из грёз раздумий. — Есть «продукты питания», а есть «продукты для питания». Первое я не ем! Как ты не упрашивай…

— И в чём разница?

— Продукты для питания, мы отправляем в рот. А продукты питания, то есть переработанные продукты, относим в унитаз.

— Ххе!

— Ну уж, разве не?…

— Ребят, время. Чего берём?

— Глянь САЙГА-410, исполнение 2. Была такая машинка у того «дяди», что я рассказывал. Ну хозяина дачи…

Пошаманив ещё, я выдал:

— Три кило триста грамм. Берём?

— Бери!

— Хорошо б конечно, АК-74У — в самый раз был бы. Недаром его менты таскают. И по весу легче всех!

— Полиция!

— Чё, переименовали? Ну и нехай! Как срам не прикрывай, общественные туалеты не переименовывай — един хрен, уборщице платить придётся… — не забывая нажимать на кнопки резюмировал я. — Три триста отдали. Три двести сорок два в остатке. Швыдче, хлопцы и дивчины, швыдче! Что ещё?

— Рожки, магазины, патроны.

— Да. «Рожки» — в магазине! И мясо, говорят, «в магазах покупать лучше, там костей больше…» — балагурил я вполголоса, перебирая страницы. А самому было грустно. Пока переговаривались и обсуждали — зеленая галка возле укорота сменилась на красную — запретку. Просто, не комментируя больше, взял Сайгу-410. Надо брать что дают, пока хоть это можно!

— Рожки от РПК-74М на 45 патрон подходят к нашему. — Продолжил Тофик. — Но уж больно длинные.

— РПК-74М, бакелитовый рожок на 45 патрон — 300 грамм. АК-74, бакелитовый рожок на 30 патронов 234 грамма, магазины 60 патронов 5.45. Вес — 270 грам. У нас — рыжие.

— Да, бакелит, — подтвердил Тофик. — По уставу три рожка в наряд.

— У нас — не армия!

— Пральна, Настён! Здеся — круче!! — согласился я. — Доведём до четырёх на ствол. Пока, а там посмотрим. Минус 270 грамм. Ещё 2974.

Патрон 5.45×39 мм, маркировка ПП «повышенной пробиваемости» производства России. Вес одного патрона 10.2 грамма. Двести пятьдесят патронов — 2550 грамм. Свободного веса 424 грамм. Плюс сорок патронов.

— Шестнадцать грамм в остатке.

Побежали строки сообщения:

Ввод завершен. Для начала поставки удалитесь от плиты терминала не менее, чем на пять метров. Рекомендуется закрыть глаза.

— Ходу! Ходу отседова!

Мы вышли, даже скорее выскочили в комнату со столом, и закрыли дверь. Встали к ней спинами. Просят — надо уважить, а то мало ли…

— Сколько там получилось?

— Двести девяносто патронов. Можно было б ещё один взять. Но там десятые доли не сходились. А нам теперь каждая граммулька — на вес копеечки!

— Рачительный ты хозяин однако!

— Ну а то… Ой!

Мякнул мой ком. Пришло сообщение. Я осел на пол и прочитал вслух.

Поощрительная донор-акция.

За создание базовой группы — Поощрение от Организаторов: одноразовое увеличение весового лимита до 30 кг.

Или, вариативно, вещь по выбору Оператора группы:

1. Палатка восьмиместная.

2. Надувная резиновая лодка.

За двукратное расширение этноформата — разовое увеличение весового лимита. Итого суммарно до 5О кг. Ассортимент не ограничен.

За увеличение группы вдвое, поощрение: разовая акция — вещь по выбору Оператора. Вес не нормирован.

— Пляшите!!! — это уже я не удержался и прокомментировал.

Что тут началось!!.. Мои соратники радостно загомонили, и, что интересно, танцевать никто не отказался, а вы б удержались? Вот и мы…

«Танцуем, сегодня точно мы танцуем!»… Тофик выплясывал что-то кавказское — то ли лезгинку, то ли что-то свое армянское, я в таких тонкостях не разбираюсь, Гульнара — что-то восточное, да так что Тофик закружился вокруг неё чуть ли ни хороводом. Как у него это получалось в одиночку — сказать не берусь — но было именно так. Настя — запрыгала на месте и захлопала в ладошки, а дети Гульнары её поддержали, видя как веселятся отчего-то взрослые. Им не надо объяснять причины — старшим радостно и им хорошо. А я… я стоял и радовался, глядя на это безудержное веселье, думая про только что полученное сообщение: — Мы всё делаем правильно! Так и надо. Ура!

— Ребята… — Никакой реакции. Я повысил голос. — Гвардия! Мне не хочется прерывать веселье, но… Поставка не ждёт!

— Ой, да! — вроде замолчали и перестали танцевать и пританцовывать, даже детишек утихомирили.

— Что выбрать-то⁈

— Специи нужны.

— Одежду на всех.

— Говорите точные размеры.

— Лучше записать.

— К обеду что-нибудь на десерт.

— На чём писать собираешься?

— Тетради нужны и ручки.

— Карандаши надёжнее.

— Лопат ещё парочку?

— В подвале вроде видел.

— Тогда всё необходимо проверить.

— Правильно, инвентаризация необходима.

— Базарим, Гвардия, а время — идёт. — Лучше б я этого не говорил! Мозговой штурм, начался с новой силой…

— РПК-16 — с него барабан слупить и то хлеб, с паршивой овцы хоть клок урвать.

— Зачем он нам?

— Затем, что новейшее оружие не дают, но можно детали взять. Праздник давно закончился, но сопутствующие товары всё ещё продают. Как с Первомаем. Праздник помер, а флажки в спец магазинах найти можно.

Барабан с РПК-16 на 95 патронов. Имеет наш калибр — 5.45×39. С таким запасом патронов мы будем иметь преимущество в любой перестрелке…

( Через некоторое время ):

— ВСЁ, НАДОЕЛО! ВЫ МЕНЯ НЕ СЛЫШИТЕ! — Взбеленился я! И пошёл к плитам.

— Кас, ну погоди, — Настя почапала следом.

— Чего годить-то⁈ Когда время на поставку закончится⁈ — вошёл в зал, и задвинул за собой дверь.

— Кас, ну чего ты, а⁈ — Настя не унималась и вошла следом.

Я как раз приближался к…

— Ох, Мама! Совсем забыли! Тофик! Калаш прибыл!

Тофик уже догонял Настю. Оба с радостными моськами сунулись в комнату, что мы определили под терминальную. Но не тут-то было! Плиты включили сирену, и начали мигать яркими всполохами.

— Чего ещё за?!…

— Что мы опять не так сделали?

— Началось это когда я обогнал Настю, — заметил Тофик.

— Тогда — сдай назад.

Нам всем пришлось почти кричать.

Они отошли к двери. Визг прекратился.

— Для эксперимента. — заявила Настя. И подошла ближе. Какофония не заставила себя ждать. Настя вернулась к двери. — Тофик, давай!

— Чего?

— Не тормози. Подойди, говорю!

— Да ну его!

— Иди! — Настя, вытолкала его в спину.

«Светомузыка» включилась незамедлительно.

— Ну и на кой это тебе нужно⁈

— Погоди, ещё Гульнара, — не унималась Настя.

— Не, не пойду. Боюсь!

— Ну миленькая, ну пожалуйста! Пять шажочков.

Тот же результат.

— Чё ты тут цирк устроила⁈

— Теперь мы точно знаем — плиты теперь признают только Каса. — Ничуть не смутившись заявила Настя.

— Убедилась, да? Тогда — чешите отсюда! — Нет, правда, у меня уже начинала болеть голова. — И дверь прикройте!

Сев на корточки передплитами, зло крикнул:

— Щелку оставьте! — И примирительно добавил, — Подсказывать будете…

— Чего?

— ЧЕГО СПРОШУ!!!

Так, Кас, успокоился. Будем привыкать к новой для себя роли «кормильца и добытчика». Как они называют — Оператора? Вот именно. Буду проводить операцию «Поставка»! Что там опять пишут-то?

Решительно снял лежащее до сих пор на плитах оружие и патроны, отложил в сторону. Рассматривать, радоваться и, увы, огорчаться будем немного позже. Оно уже здесь и оно наше. Начнем? Пожалуй, да! Я — готов к работе, а Вы? И меня словно бы услышали. Теперь уже не в коммуникаторе, а по центральной панели побежала строка:

Поощрительная донор-акция.

За создание базовой группы — Поощрение от Организаторов: разовое единовременное увеличение весового лимита до 30 кг.

Или, вариативно, вещь по выбору Оператора группы:

1. Палатка восьмиместная

2. Надувная резиновая лодка.

За двукратное расширение этноформата — разовое увеличение весового лимита. Итого — суммарно до 5О кг. Ассортимент не ограничен.

За увеличение группы вдвое — поощрение: разовая акция — вещь по выбору Оператора. Вес не нормирован.

В связи с тройным бонусом Оператору даётся 60 минут для того чтобы определится с выбором. Отсчёт времени начинается с момента активирования данного сообщения.

Ух ты ж! Что ж, у меня есть хотя бы час. Можно «поспешать медленно». Как говорят коллеги-итальянцы «Темпо-темпо, рагаце». Что брать?

За первый бонус, возьмём лодку. Весом что — проел и забыл, а лодка останется… Полтинника, второго бонуса, хватит на все нужды!

«Расширение этноформата» — за него недурственно капает! Что ж. «С Интернационалом воспрянет род людской!» Да здравствует союз трудовой! А вот Коммунистической Партии тут не нужно. Один раз обосрамшись. Будя! Тем более что те, кого ноне возглавляет Зюгаша, уже не коммунисты. Точка!

«За увеличение группы вдвое — вес не нормирован». Да, согласен. Редко такое может быть. И с каждым разом всё сложнее. В другой раз только когда еще шесть человек придёт за раз — вернее нас станет вдвое больше. И то куча «Если» возникает. «Если» не «Ссаньки» и тому подобная гопота, неважно «Любера» они или кто там ещё; «Если» не дурни, пока вроде как нам с этим везло; «Если» согласятся объединиться; «Если» обойдётся без тёрок за власть и т.д. и т.п. Из меня руководитель — тот ещё, всему учиться приходится. А если какой «татупед» заявится? У него опыт словесный «руками водить» всяко больше. О-хо-хонюшьки!

Чего ж такого измыслить, чтобы всем понравилось⁈ Так, ладно, начну с простого.

— Тофик! Ты рыбак?

— Нэт! — Раздалось сквозь щель приглушённо. Послышался звук отодвигающегося стула, и приближающиеся шаги. Видимо Тофик сел за стол. А теперь вновь подошёл к двери.

— Рыбачил в детстве на речке. Но это скорее за компанию. Со всеми вместе чтобы время провести. Многие у нас рыбалкой увлекались. Всё же река рядом…

— И я не особо… Значит снасти не нужны. Пока — не нужны. Тогда одежда. Настя, составьте список размеров всех наших. И не спорьте!

— Сейчас. У меня в сумке есть на чём записать.

— Тофик. Ты знаешь что-нибудь к десерту? Лимонад приличный, пряники?

— Ха! Лимонад «Натахтари»- шесть видов. Мягкий приятный вкус. Грузины клянутся, что в Подмосковье с родины возят!

— Ага, спасибо! — и начал искать.

Лимонад «Натахтари» — сет «шесть вкусов» (Саперави, Груша, Крем-сливки, Лимон, Апельсин, Фейхоа), 6 шт. по 1 л. Стеклянная бутылка.

Возьму два, «Грушу» и «Крем-сливки». После выберем вкус будем брать понравившиеся.

Мороженое «Аврора», без подсказок набрал я. Объедение! Ручаюсь!! Насколько помню — с вареньем по всей высоте стакана. И мармеладными кусочками сверху. Кстати, стаканы — классные. Мало того что симпотные, так ещё из крепкого пластика. Мама крышки выкидывала, а стаканы копила до весны, рассаду в них пикировала. О! Вот оно — 400 млг Порция! Нас шесть. А! Возьму семь.

2800 мороженного и 2 литра газа. 4800 десерт, не хило! Курабье ж хотел! Вот оно «еврэи, не жалейте заварки»! посему, возьмём кило.

— Кас, — окликнула меня Настя, — возьми бумажку. Здесь размеры одежды и обуви на всех нас.

Я подошёл к ней ближе. И Настя шепнула на ухо:

— Видел бы ты сейчас Гульнару!

— Что такое⁈

— Пунцовая сидит! «Настя-ханум, ты что⁈ Мужчине размеры свои говорить — Стыд!»

— А я про что⁈ Вам самим. Девчонкам заказ сегодня делать нужно было…

— Ага! Нам — оружие перебирать⁈ Не смеши!! Ты в одежде хоть как-то разбираешься. А я в БТРах не бельмеса!

— Ну вот! БТР и заказала бы.

— Издеваешься⁈ Вообще не знаю, что это такое. Ляпнула первую попавшуюся аббревиатуру.

— Примерно то же самое что и БМП. Только не спрашивай, в чём разница. Я ведь тоже не служил.

— Я тебя сейчас укушу! — зашипела Настя.

— Ай! «Хулиганы зрения лишают»! — я со смехом шарахнулся от двери. Впрочем листки с размерами выхватил из её пальцев, успел. Но тут же вернулся.

— Слушай. Ты её — спрашивала? Что она предпочитает в одежде? Восточные наряды? Или европейское?

— Спрашивала. Говорит — по ситуации.

— Ага, «помогла» подруга! Спасибо! Опять самому креативить придётся!

— Кас! Она вовсе не «забитая женщина Востока», а вполне современная. И вообще она в медицинском в Казани на детского врача училась!

— Откуда знаешь?

— Чувствую, а про детского врача и где училась — она сама сказала. Нет, Кас, поверь. Словарный запас иной, поведение. Боится, да. Пытается понять куда попала, да. Приспособится к нам, да. Но вполне при этом современна.

— Тем лучше. Проблем меньше. Тебе-то что брать?

— Мне⁈ Ничего не нужно. В этот раз — обойдусь.

— Как это? Я другую женщину одеваю с головы до ног. А тебе разве не обидно?

— Нет, никаких обид, ты что? Ну правда — ничего не нужно!

— Насть, на кокетство и всё остальное — у нас времени совсем нет. Давай быстро! Говори, что тебе взять?

— Кас, да чего ты в самом деле-то? Уверяю тебя — ничего личного и всего такого. У меня всё есть. Сам же знаешь — я в первый же день всё нужное получила. И в плане одежды тоже. Всей. Не отвлекайся!

— Ну как знаешь, — уяснив что напоролся на стену буркнул я. — Тебе же хуже! Я пошёл.

— Тофик! Твои размеры — тоже здесь?

— Да. На последней страничке.

Глянув на записку понял, что это были два листка из центра записной книжки.

— Всё понял…

Одна мудрая женщина мне как-то сказала что в понимании женщины «подарок» — это одежда. Исходя из этой логики сейчас я собираюсь одарить Гульнару с ног до головы. И я ни за что не поверю, чтобы Настя не ревновала! Хоть чуточку! Даже если я и неправ, то лучше перебдеть сейчас чем разгребать проблемы в группе потом.

Опять же обувь нужна. Это у меня крепкие вездеходы. А ребята не особо далеко уйдут. Требуется добротная сменка. Может не сегодня, но необходима всем.

Начал шаманить в поиске плиты.

Военная форма. Лето. Выскочило три варианта.

— Тофик! Что лучше? Форма летняя ВКПО/ВКБО; Комплект летний уставной полевой бежевого цвета; или Костюм для пустыни российских ССО?

— «Сирийка» лучше, но не «Поросячка», а вторая. А чего ты по военке пошёл?

— Ну оружие выбирали. Почему бы не прошерстить военторг? Погоди, «сирийка» — это что?

— Да, именно так. Костюм для пустыни российских ССО. Ввели как раз во время войны в Сирии. По слухам он в ходу с весны 2018 года. Камуфляж для полупустыни. Легче ВКПО. И паришься в ней меньше. Короче, Сирийка 2018 года обходит предшественниц по многим статьям. Но опять же по слухам. Я ж не носил…

— Спасибо, Тофик-джан. Вот и проверим полевую форму в наших условиях. Здесь ещё летняя форма советской армии.

— «Афганка»? Слишком плотная ткань. Не стоит брать! На «афганку», если не ошибаюсь, шла ткань диагональ и на сирийку «рипстоп». Дышит и она — легче. Но не факт, могу ошибаться. У ткани «Афганка» есть плюсы — стопроцентная х/б, удобно носить. В ней комфортно до нуля градусов. Легко стирается. Но тяжелее всех перечисленных.

— Ясно. Погоди! Война в Сирии? Молчи! Потом расскажешь.

Итак. Я продолжил «шаманить». Тактическая одежда. Костюм для пустыни. В него входят: Брюки; куртка тактические. Сирийский камуфляж. Оказалось ткань вовсе не «Рипстоп» а разработка компании «Чайковский Текстиль». Ещё б знать, что это, где оно, и с чем её едят… Состав ткани — 50% хлопок, 50% полиэстер. Берцы уставные БТК «Сирийки» песочные. Между прочим, вес — полтора кг. Общий вес меньше трёх. Округлим. Шорты, носки. Футболка (мультикам), трусы (армейские), и то и другое — сто процентов хлопок. Бейсболка КМФ «Сирия», и панама расцветка «Сирия» — мне не понравились. Бейсболка вообще ничего не закрывает. А на панаме резинкой подгонять размер. Терпеть ненавижу всякие зажимы на голове! Давит, и как итог, голова болеть начинает! Или может я не разобрался, фиг его знает. Но из-за цейтнота не стал мудрить. Залез в комплект «поросячки» и выбрал там «Панаму сирийку». Пусть цветом и отличается, зато с отворотной накидкой на шею. И себе такой же комплект взял. Будем хоть с виду на армию похожи, авось для чего-то да это сгодится. Хотя знающий человек поймёт подвох сразу. Панама из другого комплекта формы, выдаст. Если что в последствии чёнь-ть подберём по цвету…

День Пятый……и прочие неожиданности, куда уж без них? ч.4

Во второй комплект подставим размер обуви Насти. Станет носить или нет — там видно будет. Но, сразу решил, закажу — чтоб были!

Теперь Гульнара. Точнее — вещи для неё, так правильно будет.

Помню я эту традиционную расцветку. Блиин, пусть и пару минут искал, но запарился! Зато нашёл. Оказывается, ткань называется «хан атла̀с». Никогда на Земле не знал, а вот тут — довелось.

(Платья из «хан атла̀са»)

Не эстет, чай. Да и много ли я в этом понимаю? Поэтому-то и быстро выбрал платье. Чего там выбирать? Свободный покрой. Национальный костюм то и значит что чтим традиции — подобрал по цвету порточки. Так, теперь обувь. Женские туфли из «бархатного арда̀са»: каблук на вид сантиметра два, сине-жёлто-коричнево-белый узор, с красной окантовкой поверху. Слипоны из «арда̀са» и кожи. Две пары разных расцветок — Насте тоже подойдёт. Прости Господи, «Слипоны», кто им названия-то выдумывает — оказались тапками на плоской подошве. Для ребятишек — летние кеды из арда̀са разной расцветки. С какого-то боку припёку, детская обувь оказалась рядом с женской… Ну понятно — женская логика ру́лит.

(Женские туфли из бархатного «арда̀са»)

Теперь европейские «модели» — хоть здесь проще. Никогда и в этом специалистом не был, но, коли живёшь рядом с несколькими женщинами, чего только не узнаешь. При условии если они тебе доверяют, и, если, в какие-то моменты ты делаешь вид что тебя здесь нет! А в нужные, и правда, исчезаешь. Опять же вкус нарабатывается…

Итак, два Платья. Пройдёмся по натуральным тканям. Стопроцентный хлопок. Короткий рукав. Длина «Ниже колен» и «в пол». Оба однотон, можно сказать белые. Одно с пояском, другое — без. У второго по подолу узоры как на тюли.

Туфли. У Гульнары есть. Теперь Насте. Каблук? Каблук в пять сантиметров вроде бы норм, но и он к концу дня спину натрудит. Говорили ж мне какой высоты нужен каблук. Но когда он был — тот разговор?!! Забыл давно всё… О! Вроде бы три. Или нет? Ладно коли чё, после возьмём, с уточнёнными данными…

Вот симпатичные: натуральная кожа; лодочки с заострённым носиком параллельно полу; цвет беж; каблук пять сантиметров; без задника; над пяткой ремешок с пряжкой, можно регулировать; по всей поверхности туфли узор из дырочек — ромбики-квадратики. Весьма в восточном стиле, и одновременно по-европейски.

А если возникнет, всё же, вопрос — «каблук»? Где-то тут мелькнуло… Во, то что нужно! Цвет опять же — беж. Почти всё тоже самое. Только без узоров, и каблук один сантиметр. Годится!

На голову. У Насти — есть. А Гульнара — ни за что не откажется от платков. Что тут из лёгких и натуральных тканей? Во! Пойдёт.

Теперь детское: Стиль «Милитари»? Ну его! Да и мама, наверняка, будет против…

В чём они сейчас? Одеты все трое по-зимнему. Собственно, почему я начал гоношить по поводу одежды… Причём, на каждом семь одёжек, и на каждой по семь застёжек. Часть они скинули, но всё равно солнце безжалостно…

Две панамки, носочки…

Во, точно! Набрал: «Подследники» — взял «телесного» мадамам к туфлям по две пары.

Так: панамки, носочки, маечки, бельишко. Алие нашёл точно такой же костюмчик — шёлковые порточки, весёленьких расцветок платьишко. Азамата одену по-европейски: лёгкая рубашка с длинным рукавом, продуваемые брюки.

На одежду в целом ушло десять кило. Промежуточный 15,800.

— Тофик! Подскажи-ка: как правильно называется амуниция у солдат — под всё, что на нём навешано?

— Что ты имеешь в виду? Там много всякого выдумано и сделано. Причём в разных армиях и обвес по разному изготовлен, в зависимости от того какие это войска, что для каких целей предназначено и так далее. Но в целом — каждый нынешний солдат носит немало всякого добра.

— Вот-вот! Каждый солдат — сам себе склад. «Всё своё ношу с собой». За плечами понятно — ранец. А вся «сбруя» вместе как называется?

— Тактический пояс… — проговорил Тофик, задумчиво, — впрочем… названий у него несколько. Но я тебя понял. Там на выбор куча подсумков, под каждый прибабах — свой. А ранцев сейчас в армии не носят, вроде бы. Это в Отечественную вещмешки у солдат были. если не путаю — они его «сидором» звали.

— Понято, — направился к терминалу, — пора идти.

— И ещё! — Вдогонку Тофик повысил голос. — Уточняй там, что с креплением «моле» давали. Так проще найти то, что нужно.

— Есть, шеф!

Я ж огромную кучу фильмов пересмотрел из тех ещё, советских времён про армию, и там — подсумки, марш-броски с полной выкладкой, и т.д. И, всё ж, военспец нам здесь не помешал бы! Надо! Чтоб во всех тонкостях военного дела шарил, а не как я — инвалид бывший! Пока же — воспользуемся советами Тофика Арташесовича. Тем более что наш доблестный Тофик-джан явных ошибок не делает. Нет, правда, повезло мне с ним! Оно конечно, и я не Пушкин, но сирано — ай да я!

Смотрю списки, изучаю возможное. Ого-го сколько тут всего! Так, не отвлекайся, Кас, сосредоточься — ага, вот оно, читаем.«Тактический пояс molle с лямками, и подплечными подушками». Варбелт-Марбелт, тьфу, сам чёрт хвост сломит в этих подсумках и иже с ними. Ещё б знать, чё тут лучше выбрать. ФирмА, ё. Развели трихомудию! Ну их в пень! Вот этот, первый попавшийся 450 гр. — беру два…

Девчат бы наших вооружить! Оно конечно, если бабы берутся за оружие, значит мужиков, нас, стало быть — скорее всего нет в живых! И пришло время уже им защищать своё, то бишь, детей. Впрочем, чего это меня понесло в столь высокие сферы⁈ Это там актуально, на родной Земле, а здесь — неизвестно кого к нам занесёт. Самооборона — прежде всего! Пистоли б никому не помешали. Короткоствол, и выхватить проще, да и незаметнее, ну и не тяжелые, ведь придётся постоянно при себе таскать — тоже важно. Да и нам с Тофиком не помешает. Вывод: берём четыре пистоля!

О, кобурятники. «Кобуры́ разные нужны, кобуры́ разные важны!» Набедренная кобура «Универсальная», то есть — подходит под любой пистолет, с возможностью прикрепить к поясу. В принципе — неплохой вариант. Но! Нацепи такое нашим сударыням — и никакой конспирации, всем будет ясно, у неё оружие. Кобура̀ с платформой и подсумками. Выглядит как набедренная сумка непонятной формы.

А это что? «Сумка Урбан — Тактические Решения». «Тактические сумки» — интересно! «Урбан» выглядит безобидно. Вполне смахивает на детский ранец. Если в экстренной ситуации и его будет носить на спине Азамат, а Гульнара вынет оттуда что-либо — со стороны это будет выглядеть вполне естественно. Берём две. 615 грамм. Рыженькую. И чёренькую, Насте.

(сумка «Урбан»)

Ладно. А что же выбрать из пистолетов? В доступном списке — « Наган», «ТТ», ППШ, ППС, ППД. Правда, последние три — вроде как пистолет-пулеметы, а по нашему, по-простому — так и вовсе автоматы…

А «товарищ Маузер» где? Забыли⁈ Ну да, ну да! ППШ и Маузер… Вот только их как раз и «не доставало», именно в качестве «дамского оружия»! Ага. « Тише, ораторы! Ваше слово, товарищ Маузер!» — это у Маяковского звучит гордо, а на деле великоваты будут. Проезжаем мимо!

«Наган»? — Вот не лежит у меня душа к нему… Хоть и говорят, что револьверы эти безотказны. Но не верю, чтобы оружие и без проблем. Наверняка ж есть! Просто иные чем у пистолетов. Где-то слышал, в каком-то док-фильме — были случаи, у них стволы отваливались! Знать бы отчего?!!

«ТТ»? — тяжеловат, да и грохочет на всю Ивановскую. С ним не до скрытности. С другой стороны — и мы не спецназ. Так что пока со всем этим погожу, в другой раз закажем.

Подсумки, ещё есть жилетки-разгрузки, с кармАнами для магазинов… Ёлочки! ДА КАК ЖЕ Ж В ЭТОМ РАЗОБРАТЬСЯ-ТО?!! НЕ-НЕ, ТУТ ПРАВДА СПЕЦ НУЖЕН!!!

Зарылся ты, паря! «Спокуха, крёстный! Я — Дубровский» Пора выныривать!! Что нам реально на сегодняшний день необходимо? Подсумки под четыре рожка, и всё. Вот он. « Былёненький он зел» в комуфляжную крапушку. Вес 50 гр. В него влезает по два рожка. Арифметика проста, у нас — восемь. Итого: четыре подсумка. Стоп! Весь боекомплект в подсумке. А в автомате, пусто? Вывод? Пральна говорите — доведём до пяти рожков на ствол… плюс 468 гр.

Ах да… Чуть не забыл! Магазин от РПК-16. Вот он — 970 гр. Под него подсумок. Кажись подойдёт вот эта — «сухарная сумка», да ещё классическая — 392 гр. Итого: 784 гр. По военке, кроме патронов вроде всё. Пока что вес заказа — 19.911 гр.

Патроны идут в ящиках. И сколько же он весит, интересно?

Патрон 5.45×39 мм, маркировка ПП. Ящик — 2160 штук. 22.032

— У нас ещё 8057 грамм — гаркнул я, — думайте что ещё взять!

— Есть тема! — сходу откликнулся Тофик. — Кас, ты сегодня стрелял. И как, Тебе самому всё понравилось?

— Подбрасывало и уводило вправо… вроде бы…

— Ну вот! А я совсем недавно читал об этом… Нужен «Дульный тормоз-компенсатор» или ДТК.

— Понял тебя, Тофик Арташесович! Понял!

«Дульный тормоз-компенсатор» к нашим характеристикам подходит — ДТК «Штурм» 134 гр. Что ж, минус 268 грамм.

(Дульный тормоз-компенсатор)

— Готово.

— Ещё насчёт САЙГИ… Опять у того дяди подсмотрел. Нужна штука одна, называется — дульная насадка. Щас погоди, вспомню… Сайга-410 и как его — «Парадокс». О! Переходник под ДТК

— Слушай! Тофик Арташесыч. Мы тут всё по две штуки берём. А оно к САЙГе хоть подойдёт? А то вляпаемся!

— Не переживай, там только магазины разные, из-за длины гильзы.

— Лады, успокоил. Вес насадки — 135 грамм

— Тепэ́р, — продолжил Тофик с восточным акцентом. Он, когда волнуется — похоже всегда так. — Приклад понравился?

— Не особо… — честно признался я.

— Ест фырма, — продолжил Тофик, — они дэлают дэтали к оружию. Если взят приклад с трубой к нему, то безобразия при стрельбе уменьшатся в разы!

— Есть такое дело! — Весело забарабанил я пальцами по плите. Нашёл — труба приклада АКМ — 224 гр. И приклад телескопический со встроенным амортизатором отдачи — 330 гр.

— Ещё 6749 грамм. — выдал я.

— Там ещё конечно есть что сменить, но это после, когда будем делать спец улучшения, — подвёл Тофик. — Во, слушай! Коли уж мы сегодня берём всё по военке. Возьми набор «выколоток», а? Мужики жаловались, в комплекте с охотничьим вечно идут куцые. Короткие слишком. Работать неудобно!

«Выколотки» — набор шесть штук. Вес каждой 53 грамма.

— Шесть двести девяносто шесть. — Объявил я.

За дверьми настала тишина — работа мысли. Ну что ж, дело нужное…

— Тофик — патроны для САЙГИ!

— О, точно!

— Вес патрона 25 грамм. Чего берём — дробь или пули?

— Бери пули.

— Вот ведь пакость! Более шести с половиной веса, а патронов только 267. Остаток 21 грамм.

— Фууу! Слава Тебе, Господи! Свалили одно дело! — Радостно возопил я. — Осталось всего два…

Так, с оружейной темой мы, вроде как, разобрались. Семь потов сошло, но там-то хоть как-то понятно было и проконсультироваться у того же Тофика можно — что нам подходит а что — нет. И сколько чего надо. Решать-то, конечно, мне — а пользоваться-то всем нам… Теперь лодка.

Совершенно в этом не разбираюсь. Как-то в детстве меня на деревянной катали по местному озеру. И в юности на надувнушке сам грёб целых пять минут по Истре на одноместной. Вот и весь опыт общения с лодками.

Так, ладушки. Дайте мне «на посмотреть»! О, таки есть на что! Нет, ну до дамских прелестей здесь далеко! Но всё-таки… Уф, непростая задача, не проще чем с оружием… Но хватит умствовать — пора окончательно выбирать и заказывать. «Огласите весь список!» Оп-па, а он немаленький. Смотрим, «листаем».

Понравились несколько видов, в основном, длинных, начиная от четырёх метров. С мотором. Особенно с тентами в виде палаток. А длиннее есть?

О, кажется то что нужно: лодка KORSAR Admiral 610. Вес 175 кг. Мотор до 100 лошадок. Шестнадцать пассажиромест. И, ГЛАВНОЕ — ЕЁ МОЖНО ВЗЯТЬ!

(Надувная ПВХ лодка «Адмирал ADM- 610» 1)

А на нос прикрывашка есть? Есть: носовой тент с таргой на лодку Korsar Адмирал ADM-610.

Беру. Но зажмурившись!

Так, смотрю моторы, сначала российские, как-то привычнее. Наверное из-за того что оружие только отечественного производства можно заказывать. Итак — Бийск, Ветерок, Вихрь, Импульс, Нара, Нептун, Салют, Старт, Парус, Прибой, Привет, Кама, Москва, ЛММ. Ого-го сколько! И из всего ЭТОГО многообразия я должен выбрать? Ёшкин кот, и в этом ещё шарить? Да лучше вплавь… хотя нет, акулы не дадут. Придётся разбираться!

Дальше пошли, иностранные фирмы. Ох, йоу… Evinrude, HDX, Honda, Johnson, Mercury, Mikatsu, Nissan, Marine, Suzuki, Tohatsu, Volvo, Penta, Yamaha.

Да, Ёпперный театр, что с сим счастьем делать-то? Я вам эксперт что ли⁈ Ну я понимаю конечно: назвался груздем, лежи в корзине и не чирикай.

Продолжил капаться в списке… Читаю — мотор такой-то, минимальная высота транца не ниже…

Сегодня я точно кого-нибудь покусаю… Вот чтоб я знал, что это такое⁈ В самом-то деле!

— ТОФИК! — Взревел я. — ГВАРДИЯ! — Обратился я ко всем НАШИМ…

— Я здесь!

— Что такое?!! — Откликнулась Настя.

— Кто-нибудь, хоть что-нибудь знает о лодочных моторах⁈ — В надежде я обернулся к двери. — Ребята, помогайте!

— Нэт! Извини, но вот тут у меня точно — пробел… — Тофик озадаченно почёсывал маковку.

Из-за его плеча выглядывала растерянная Настя.

— Не-а…

— А? — я в последней надежде, потянул подбородком за их спины.

Настя, поняв меня, глянула себе за спину на Гульнару. Вновь посмотрела на меня.

— Нет…

— Ангидрид Вашу Перикись Марганца В Толумумбу Н2О!!! — это я типа к всевышним силам. — КОРОМЫСЛО ВСЕМ ИМ В ДЫШЛО, ЧЕРЕЗ ЗАДНИЦУ ЧТОБ ВЫШЛО!!! — Ну, Воззвал, так сказать…

Глянул на стоявшие в дверях встревоженные моськи махнул рукой, всё, мол, нормально. Идите, чего уж там… Требовать от Гульнары и Тофика знаний о лодочных моторах — проще самому с ума сойти. Продолжил ковыряться с плитой…

Первым делом, глубокий вдох выдох и включить мозги.

Что я знаю по данной теме? — Ничегошеньки…

Что я хочу? — Не напортачить, и чтобы всё работало как должно…

Что для этого требуется? — Время на обдумывание, для сбора информации. Может здесь собака и порылась? — Попробуем!

Снова глянув на своих, подмигнул. И начал вбивать — «Можно ли перенести решение данного пункта поставки, а именно по выбору мотора к лодке, на неопределённое время?»

Пришёл ответ:

Решение по выбору мотора вам отложено на две недели. В связи с этим и поставка лодки откладывается на этот же срок.

— Ура, ребята!!! — я поспешил успокоить своих. — «Расстрел» откладывается! Живём покуда!

И, наконец, приз в студию — «Вещь по выбору Оператора. Вес не нормирован.» Всё по веленью моему… Вес не нормирован? Оно конечно. Но возможно, эта закавыка посложнее всего!

А если, с другой стороны зайти? Чего у нас нет?

Огорода, грядок. Резонно, но не актуально. Ещё! Больнички, с нейрохирургами!

Опять в облаках витаешь! Ты хотя бы фельдшера заимей, фантазёр! Да легко. Уже есть. Вон Гульнара — детский доктор! Кстати, нужно с ней поговорить как следует!

Что ещё «в супе не хватает»? Только дай нормальный ответ, а не из области путёвки в Париж на ту Землю!

Ладно… Да вот. хотя бы. Кухня, вроде бы она есть. А по факту? Электроплиты да, а тока-то нет. Печь — да, а трубу для неё ставить обратно копай, неизвестно сколько времени отдашь. Опять же темно в кухне той. Де-юре с де-факто ох как отличаются! Может в эту сторону и капнуть?

Печи. Ого! Целая россыпь, и все разные: — ух сколько! Это дело я люблю, это дело я люблю. Всё я печево люблю! Опять же, самое интересное, что они для меня все зелёненькие! Что же выбрать?

С другой стороны, есть же комплексные кухни. Столовые наконец. Чего там ещё? Летние кухни. О! Кажись нащупал. Посмотрим…

Стал набирать поочерёдно — Здания. Беседки. Беседки с пристройкой. Нет, не так. Беседка с кухней! Есть контакт!

Пришло сообщение:

Чем заполнить кухню?

А чего тут думать⁈ Русская печь; коптильня; мангал; печь казанка; тандыр; помпейская печь; пара моек; разделочные столы; ящики под хранение кухонной утвари.

Пришло следующее сообщение:

Чем заполнить беседку?

Большой обеденный стол, стулья. Тульский самовар. Буфет. Горка. О, точно! Ввёл «русский стиль».

Подумалось — «Пусть будет в духе Чехова. Русская усадьба или что-то подобное. Обжитое. Доброе!»

Нажал «Ввод»

Дело-то пошло! А ты боялся… ага. Как оно ещё всё будет? Но не завернули вроде. Ой, не говори гоп…

Пришло сообщение:

Ввод завершён. Для начала поставки удалитесь от плиты терминала не менее, чем на пять метров. Не выходите на улицу. Рекомендуется закрыть глаза. Следующая поставка, завтра в полдень.

— Гоп, однако? Гоп-гоп-гоп — Ё! — Выскочив, я задвинул дверь.

Глянул на сидящих за столом.

— Ну что, Гаврики? Волнуетесь? Зря. Получилось! — и картинно вытер несуществующий пот со лба. — Нас всех просили зажмуриться.

День Пятый… и прочие неожиданности, куда уж без них? ч.5

Блюмкнул КОМ, я заглянул в зал. В свете «мыши» заметно, что куле́й на полу прибавилось.

С хитрецой глянул на детей:

— Идите сюда!

И, когда оба подошли, шепнул им на ухо. Те, уяснив сказанное, пошли в разные стороны.

Алия припрыгала к столу:

— Мама, можно мы с дядей Касом?

— Ну что с вами поделать⁈ — Гульнара развела руками. — Идите…

— Тётя Настя, — Продолжила Алия. — Пожалуйста, дайте нам три ложки. — И, получив просимое, вернулась ко мне.

Между тем Азамат взял ещё одну лампу. И мы втроём вошли в дверь. Я дверь закрывать, а Настя вслед.

— А мы? А нам?

— По губам! Подходи — по попе дам! — съехидничал я. — А если серьёзно. Из-за стола ни шагу! Ну, я имею в виду — на улицу. — И подражая голосу персонажа в исполнении Любовь Марковны из фильма «Красавец-мужчина» произнёс: — Счас подарок принесём. Ждите! — И, почти копируя её движения из фильма, закрыл дверь.

Стараясь не шуметь, втроём мы откопали мороженное с лимонадом. И спокойно усевшись радом с ворохом всякой всячины, не спеша съели два стаканчика. Ребята поделили свой по братски. Не потому что я жадный, просто знал, что их ждёт ещё по стаканчику в 400 грамм, за общим столом. А это так, из баловства. Ну вот захотелось мне выпендриться, ребят угостить.

— Ну что, пошли наших потчевать? — Спросил я довольные мордашки.

— Ага!

— Пошли!

— Берём коробки, и вперёд.

При нашем появлении, все встали. И опять я увидел в глазах матери ребятни напряжение!

— Гульнара, что мне сделать, чтобы ты успокоилась, ну хоть немного? На детей не смотреть? Совсем их игнорировать, будто нет их вовсе? Я так не умею! Дети в доме. Нет, не так. Люди в доме! Маленькие люди! Им внимание необходимо.

Всё время моего монолога Гульнара стояла прямая как струна, теребя уголки тёплого платка, висевшего у неё на плечах. И смотря глазами загнанной лани.

— Что мне сделать, чтобы ты перестала бояться нас? Что нам всем сделать такого, чтобы вы поняли что вы — дома? Что это — и ваш дом?

Да, непонятно где. На каком-то острове и, что с того? Это не мешает нам быть и оставаться людьми. Да, мы познакомились уже здесь и совсем недавно. И, по сути — случайно. По крайней мере нам так кажется. Не мы выбирали — нас выбрали, — я подмигнул ребятам, мол — подключайтесь.

— Но это — наш дом! — Подхватила Настя — Тофик с Касом его откопали, только сегодня отрыли вход. Наш с вами — общий дом! Потому что только все вместе мы можем выжить. Общиной. Один человек может не мало, но и не много.

— Один человек, конечно, может вырыть колодец, — Тофик Арташесович понял правильно, — обложить брусом или камнем. Но сколько он потратит сил, лазая вверх-вниз! И на отдых будет уходить всё больше времени. А если их двое, справятся в разы быстрее. Первый работает внизу, второй наверху. Пока работает — один, второй отдыхает, потому что пока ведро не вернётся, уму и правда делать нечего.

— В общине есть взаимовыручка, — продолжил я, — есть кому подстраховать. Нас здесь — шестеро. И теперь у нас есть Дети. И это — замечательно! Есть для кого жить и стараться выжить. Тофик назвал Алию солнышком. И это так и есть! Когда она улыбается, становится светлее и теплее на душе! В Азамате присутствует сила духа. Не просто с мальчиком разговариваешь. Чувствуешь — мужчина растёт. Защитник! Но и ему нужен отдых. Вот — ваш дом. Ну расслабьтесь же…

— Мам, ну всё хорошо же? — Азамат выглядел даже озадаченным.

— Мы мороженное ели! — с восторгом выдала «секрет» Алия.

Началась сумятица с всхлипами Гульнары, с обнимашками Гульнары с детьми, затем Гульнары и Насти.

— Ууу, водопад… Тофик, помогай! Коробки на стол, пировать будем! До обеда далеко, а повод есть! И ещё какой! Дамы, с вас — кружки, стаканы, что найдёте. У нас сегодня, в наличии тонизирующий, витаминизирующий, мнээ… как там бишь дальше?

— Биостимулирующий, дезинфицирующий, — подхватила Настя, — стабилизирующий, транквилизирующий…

— И очень вкусный! — Напиток.

— И имя ему — лимонад.

— Да, и ложки на всех.

— Сейчас, Кас. Ххи! Я тоже люблю этот фильм. — Уходя на кухню, сказала Настя. — Только ложки у нас столовые, чайных просто нет…

Мороженое ели молча, посмеиваясь, и улыбаясь друг другу. Оно конечно не настолько великолепно, чтобы проглотить языки. Но вот так вышло. Может виноват, вкус уже полузабытого детства. Или мысли о так понятном, но навсегда потерянном вчера. Навсегда ли? Ох-хо-нюшки… Одни непонятки! И только дети воспринимали всё происходящее как должное. Для них это было — здесь и сейчас! Всё по-настоящему! Мама — рядом! Вкусности — на столе. Люди вокруг не знакомые, но кажется не злые. Вокруг нас было Их детство.

— Ребята! Обращаюсь ко всем сразу. Задача у нас сегодня непростая! Необходимо всё попробовать и решить, что вкусно, а что нет. И то, что нам не понравится, брать больше не будем.

Азамат, набрав полную ложку, потянул её в рот.

— Азамат, ну куда так много⁈ — вмешалась Гульнара.

— Мама, оно уже тёплое, — ответил ей сын.

— Всё равно — не торопись, — возразила Гульнара.

— «Братцы кролики», куда бежим? — Опять встрял я в их разговор. — Чего торопимся-то⁈ Я же вас просил — едим не спеша, никуда не торопимся. Больше влезет! Проверено! Лучше прислушайтесь к свои животам, может уже битком они! Не булькают? — Дети прислушались и не отрываясь от поглощения сладкого угощения дружно замотали головами.

— Гульнара, ребята съели одну порцию на двоих, так что решай сама, сколько им чего можно или нет.

Алия и вправду, больше глазами ела. Без особого энтузиазма ковыряла в своём стакане…

— Понимаешь, Гульнара, — обратился я к ней — я потому с детьми быстро общий язык нахожу — у меня племянников много, все разного возраста. С несколькими в няньках сидел, с грудничками дело не имел конечно, а вот с полутора лет — пожалуйста, справлюсь запросто, хоть с мальчишками, хоть с девчонками. Но признаюсь — мне везло! Я не нарывался на ребячью орду! По одному всегда. Ха-ха. Так что обходились по-тихому… Потому и с твоими мне легко, я их как своих-наших воспринимаю. Ну не сердись, а?

— Хорошо… — Гульнара уголком платка вытерла набежавшую слезу и призналась, — вот знаю вас всего ничего — а верю! Хочется верить! А со «своими»… так получилось, что уехала я с родины, и от мужа и от его родни — не ужились! А с вами спокойно и надёжно.

Ну а что трясёт меня — так это за детей. Как не вижу их, так начинает колотить. Не вас я боюсь, вы хорошие, добрые и храбрые — вон как нас от своры собак защитили!. А бояться — само как-то получается…

Настя обняла Гульнару.

— Пойдём посидим в сторонке. Не гоже мужчинам женские слёзы видеть!

За столом мы остались вчетвером. Угощения отставлены в стороны. Алия, перелезла ко мне на колени, а Азамат медленно пил лимонад.

— Что же решаем? Что нравится, а что нет? — Спросил их Тофик.

— Не знаю, — пожал плечами Азамат. — Всё нравится.

— Ага. Всё нравится! — Подтвердила Алия.

— Ну а теперь, когда женщины заняты, расскажи-ка ты мне, Тофик-джан, что там за такое с Сирией у вас было, а то в МОЁ время такого ещё не происходило! Короче: колись! Откуда столько знаешь?

— Хе! Слющай, чито ты такой настырный, а? Откуда зынаю, откуда зынаю. Зынаю и всё! Да⁈.. — Потом хитро подмигнул и дальше уже без нарочитого «южного» акцента стал рассказывать, ну почти…

— В своё время, ремонтировали рефрижератор с холодильными установками в порту — там и наслушался всякого, в том числе и про Сирию, а потом чито-то не так пошло! Да? Сократили-уволили… многих тогда. И подался я в Москву.

А уже в Подмосковье по старой памяти, продолжил следить в инете интересные темы, в том числе военку смотрел. В инете чего тока нету! Да? Ну там формы новые. Из какого материала, чего да как. Потом ещё подсумки те же. Экипировки солдат типа «Ратник». Экзоскелеты всякие там…

И вот на одной из дачь, что охранял, разговорился с хозяином — крупным военным спецом в больших чинах, приехавшим в отпуск с той страны… как раз в том посёлке, что я сторожил, дача у него. Ну остался как-то он один, все чёго-то разъехались у него в доме. Скучно стало военному после баньки, позвал меня. Он сам несколько языков знал, фарси, дари, пуштунский, арабский, ну и наш армянский немного, так что я для него почти свой… Выпили, говорит тут — можно, всё ж таки не Восток, там этого не любят. Вот он как раз мне многое пояснил популярно в чём там причина — саудиты тянули газтрубу в Европы. Короче говоря — конкуренты ГазКомпании объявились, ну и тамошний сирийский президент с понятно чьей подачи запретил тянуть через свою страну — вот и полыхнуло на всю Сирию на саудовские деньги, а под шумок точечными ударами самолёты «случайно» остатки трубы разбомбили на всей длине… вот оно че…

— Ясно… И, даже, местами — понятно. А теперь, Уважаемый Тофик-Джан! Да! Объясни лоху сельскому, «чито» такое «Инет»! Да? Правильно называл? В который раз упоминаете о сём славном господине! А я, дурень малограмный, его не ведаю. Как в радиопередаче одной слушал: «поймал Серый Волк Красную Шапочку и говорит ей — Колись, Краснуха!»

— Что, так и сказал? Прямо по радио такое было?

— В наше время — было!

— Ну ты, Кас, и спросил! — поразился Тофик. — Тут в двух-трёх словах, пожалуй, и не расскажешь — что это… Но я попробую. Интернет — глобальные сети… это когда через экран своего устройства, компьютера, ноутбука или мобильного телефона ты можешь узнать всё обо всём, прочесть практически любую книгу, посмотреть любой фильм, причём не дома, а где угодно! И всё равно всех возможностей я этим не передам. Их намного больше. Короче так — интернет это телевидение и всемирная энциклопедия одновременно. Причём, раз в месяц платишь за одну услугу, а пользуешься всем сразу — чего душа пожелает. Музыка, новости, общение с людьми. Ко всему здесь и почта, общие и приватные чаты, ну где общаешься с помощью переписки, и видео телефоны. Что угодно.

— Да-а, мой отец несколько лет назад, в районе двухтысячного года, сказал. Всё идёт к тому, что на одном техническом устройстве будет всё сразу. Здесь часы, здесь телевизор. (При этом он крутил книжку в руках), здесь радио, и магнитофон…

— Да, так и есть. Только это не несколько аппаратов в одном корпусе. А одно устройство с кучей функций.

— Круто! Тофик, вопрос к тебе ещё: а как насчёт «ударно останавливающей силы»? Я вот слышал что 5.45 — это ж наверняка стрелять. 7.62, вроде бы сильнее и имеет преимущество по тормозу. Как думаешь, может на 7,62 пересядем? Ещё не поздно, может быть та же «Сайга»…

Это мы обсуждаем что брать оружейного, вернее сказать продолжаем прерванный поставкой разговор. Вот ведь, казалось бы — чего проще, заказал ружьё такое-то и к нему столько-то патронов. И всё! Так нет же — толкнуло меня подробности выспрашивать — какой калибр, какой приклад, какой обвес… Ну и получил такой разговор…

Тофик покосился на девочку, и я закрыл её уши ладонями. И во время последующего разговора, играли с ней «в прятки». То над головой сомкну пальцы, а то закрою её глаза. Ей почему-то такая глупость нравилась. Главное что не вырывалась, и не слушала нас. Азамат сидел серьёзный, спокойный и очень внимательно вникал во все. Как же! О взрослых мужских делах разговор. Раз ему не запрещают — значит и ему надо знать. А потом может и пострелять дяди Кас и Тофик дадут и научат как правильно это делать! С ними интересно! Ну и злых собак они победили!

— Знаешь, Кас, 5.45 — редкостное недоразумение! Но зато — патрон легче. Всё просто: как правило, все вояки оснащены 5.45. Ну если не спецназ какой, или там снайперы — у них больше заморочек… Поэтому давай-ка не выдумывай лишнего! Берём 5.45 и всё! А про «останавливающий эффект» оставь спорить теоретикам «диванным» тем, которые нигде и никогда не были. И стреляли только из положении сидя, из своей «двухбулки» по унитазу. Вот там они — «снайперА» и признанные специалисты. 5.45 убивает также как и 7.62. Никакой разницы!

История про 7.62 — это для охотников. Понимаешь, если после двух или трёх попаданий ты не труп, то точно конец. Ты здесь где-нибудь травмпункт с реанимацией видел⁈ Ну ладно, вот Гульнара-доктор у нас теперь есть, а если б её не было, а? Как оно, представил? Вот!

«Останавливающий эффект» нужен при охоте на животных с большой массой. И, как правило, в лесу, чтобы была сила для преодоление веток. Мы же, здесь и сейчас, берём оружие исключительно для самозащиты. Где у нас ветки? Нету! Вообще деревьев тут нету — одна трава. Высокая, низкая — всякая. И не факт что в ближайшее время на других островах придётся воевать или оборонятся в лесистой среде. Учитывать возможные опасности — должны и обязаны, но…

— До тех островов ещё как-то добраться нужно. И доктор с пустыми руками, тоже мало что может.

— Вот именно! — продолжил Тофик. — Думать об этом будем тогда, когда до этого дело дойдёт. Нам же нужно оружие и срочно — от всех предполагаемых опасностей сразу. И от «недобрых людей» в том числе, чего уж лукавить перед собой. Одного гада ты завалил — повезло. Не факт что следующие будут лучше и не вооружены лучше.

При охоте на «двуногих без хвоста» можно использовать даже палку, главное — в темечко попасть. Да и дистанции на нашем острове до 100 метров. Оптимально для 5.45 и полное отсутствие кустов. Все остальные калибры — это дальше стрелять и больше тушу валить. Пока таких тут нет.

— Всё так. Насчёт калибров — вопросы закрыты.

Мы переглянулись и синхронно кивнули друг другу — оставляем как есть. Тем более и стволы и патроны — получены уже.

— Но, справедливости ради, надо сказать, что и свой остров мы не осмотрели, мобыть и здесь не всё так просто. Что мы видели кроме берега? По сути — ничего! Толкёмся на пятачке, а территорию-то осваивать надо.

— «Существенное замечание!»

— Ага! «Товарищи лётчики, ставлю всем нам вид!» Сегодня нам и у кухни есть чем заняться! А вот чуть погодя, просто необходимо осмотреться!

— Это точно — «дел за гланды»! — и провел ладонь по шее.

— Ну, «В бой идут одни старики» я наизусть знаю. А эта фраза — откуда?

— «Ликвидация», там рассказывается о послевоенной Одессе.

— Будет день поспокойнее в плане срочности поставок — нужно непременно видеомагнитофон взять. И видеотеку подобрать. У нас дети! Им учиться-развлекаться нужно! Да и пока мультики смотрят — нам и нашим женщинам за ними не присматривать. Да и самим вечерок скоротать — тоже не вредно…

— Видеомагнитофоны уже архаика. Сейчас диски и флешки в ходу. Приспособы всё к тому же компьютеру. И проще и по весу легче. А вот экран и правда побольше нужен. Чтобы сидеть не впритык к экрану. Телевизор с большой диагональю. И через переходник подключим компьютер.

— Напишешь на бумажке, я закажу. А впрочем — «инициатива наказуема» — сам возьмёшь, раз такой умный! Всё! Решено! За ПалСекамыча, ты теперь отвечать будешь! У меня и так «дел за гланды»! Хе. Хорошая фразочка! Спасибо за неё!

— ПалСекамыч⁈ Это ещё кто такой?

— Ну реклама, по телеку крутили… Аббревиатуры четыре было: PAL, SECAM, и так далее. Я просто сейчас уже подробностей не помню. Короче, за все дела с кинопрокатом, ты теперь в ответе.

— По кочкам, по кочкам, по гладенькой дорожке — бух в ямку! — Алия снова залилась звонким смехом…

Женщины вернулись почти в обнимку, шепча что-то. Я услышал последнюю фразу Насти, и то, только потому что она села рядом со мной, — «Расскажешь после, что захочешь. Остынь сначала, успокойся. Не каждому мужчине такое знать нужно.»

— Ну что? — я взял слово. — Если вы думаете что наше торжество закончилось, так нет! Праздник продолжается! Сюрпризов полно… И куча подарков, для вас всех — разных. Сидите здесь, я быстро.

Метнувшись в зал, я вернулся с оружием, армейской сбруей на двоих и пачками патронов.

— Милые женщины, вот взгляните: всё — как вы и хотели! Теперь мужчины в вашем доме без оружия ходить не будут. Точка! Тофик Арташесович, пожалуйста научи меня этим пользоваться. Зарядим, и пойдём дальше.

— Всё просто как в аптеке, — начал Тофик, пододвигая рожки и пачки с патронами, — в магазин входит 30 патронов, а в пачке 30 и находятся. Проще не бывает!

Присмотревшись за его действиями с первым магазином, я тоже начал действовать. Между делом продолжили разговор.

Молча положил перед Тофиком — « Сайгу 410», исполнение 2.

— Радуйся что так. — Тофик и не переживал. — Могли и«гладкоствол» какой, подсунуть! Который дальше тридцати метров не бьёт — зато универсален в плане заряда — хоть гайки с шайбами суй. Всё сожрёт… А здесь «Сайга» тридцатая — слизана или, как правильно сказать, «максимально унифицирована с боевым автоматом АК-74М». Разница всего-то ничего. С данного карабина нельзя стрелять очередями, только одиночные выстрелы. А так один в один. И наши магазины ему подходят — все.

Короче умыли нас. Мы малость ещё попыхтели, но как-то успокоились… И продолжили невольно прерванный праздник.

— Сударыни! Спешу уверить вас, что я — самый нормальный парень. В том смысле, что совершенно нечуткий к женскому миру. А таковые мужчины дарят на восьмое марта, совершенно не то что ждут от них женщины. Большинство мужчин дарят предметы прикладного характера, те, что пригодятся в быту. Кастрюли, паровые всевозможные варки и т.д. — вот и я такой же!

Я глянул на присутствующих взрослых, каков эффект от сказанного? Тофик лыбился. Настя откровенно получала удовольствие. А Гульнара — она сидела в недоумении.

— Гульнара, не переживай ты так уж… — Настя поспешила её успокоить. — Не видишь, он ехидничает. Ну, шутит.

День Пятый, ч.6…и прочие неожиданности…

— Если я приду к вам в гости, и мне не понравится кружка, в которой пью чай — то подарю десяток кружек, и такие, как нравятся мне. А по сему, начну не с того что лежит там за дверью. А именно со сковородок. Правда я и сам ещё не знаю, что из этого выйдет.

— Это как это⁈

— А вот так! Пошли смотреть чего получилось из набора «Вещи по выбору Оператора. Вес не нормирован.» Мне самому страсть как интересно…

Ровно посередине и без того краткого «пути» между подвалом — нынешним нашим домом, и овчарней, вотчиной Августа, впритирку к скале появилось новое строение. Вот возникло из ниоткуда, а кажется что всегда тут и было, насколько удачно в окружающий ландшафт вписано! Умеют…

Плохой из меня заплетатель слов. Хотелось бы рассказать красиво, чтоб все нашу радость ощутили — да не выходит. Витиевато и красиво рассказать о чём-то — увы, не про меня, не умею. Встречал таких пару раз в жизни — продавцов. Как правило — образованные люди с большим словарным запасом и несомненным талантом убеждения. У таких и не хочешь — но купишь! Вот на радио их много. В телевизоре — знаю одну. Наверное и ещё есть, а ту — хорошо запомнил. Тараторит как из пулемёта, и никогда не повторится. Да знаете вы её — наверняка! До недавнего времени сусликов всем раздавала. Или сурков? Впрочем, какая разница — да хоть карбышей!.. Вспомнили? Нет? «Та лаааадноо!» — её характерное выражение. А теперь — понятно? Ну высоких рейтингов её передачам!

Так вот, я — не она, уж простите. Так что заливаться соловьём — ах, чего я выпросил, ах, чаво мне дали… Увольте! Сами поймёте по ходу дела.

Функционально, лаконично — всё по делу и к месту. Фундамент — монолит. Чи бетон, чи ещё что. Право слово, не удивлюсь если это скала выросла, и подложила под постройку шикарную основу. Слева кухня, справа беседка. Два входа с двустворными калитками, запирающимися изнутри крючками-накидушками — слева на кухню и по центру с фасада в беседку два крыльца. Все перила и калитки из плетёных веток. С кухни в столовую — аж два прохода. Там, почти по центру стоит печь, вот с обеих её сторон и проходы. Бревенчатые стены с кладкой русская чаша (в охлоп) или сибирская чаша. Из беседки — хорошо просматриваемый вид. Стол, почти такой же, как и в подвале — на 12 мест. Вся мебель деревянная. И, на что я сразу обратил внимание — везде естественные цвета дерева. Возможно где-то морилка и есть, даже наверняка — но она всегда гармонично сочетается с деревянной поверхностью. А, в основном, здесь лак. Дерево ухожено, скорее всего обработано пропитками и мастиками от вредителей, но живое! И красивое само по себе.

Мода, что ли такая — красками портить дерево? Не знаю, может я и неправ. Но мне кажется — любая краска, не поддерживающая естественного цвета — убивает дерево. Пока оно открыто, оно с вами разговаривает, дышит, греет. Ошкуренное бревно, радует узором, со временем — трещинками. Естественный цвет деревянных изделий, будь то мебель, утварь или дом, сам по себе хорош. Краска всё это скрывает, обезличивает. На покрашенное дерево смотришь как на предмет. Да, это мебель, торшер, стена, часть обстановки — но ничего более.

Зато вот кухня, о! Особая статья! Как и обещал — сухое перечисление содержимого. Итак — слева направо, что нам дали бонусом за достижении группы. Сразу у входа нас встречал стол, или, как сейчас принято обзывать кухонные столы — столешница, ширина которого составляла примерно метр, длиною больше метра. Угол занимал тандыр. Он располагался под 45% к нам, пряча свои бока в пустотах помещения, экономя пространство. И, поэтому, визуально занимал гораздо меньше места. Рядом с ним расположился мангал размером метр на полтора. Далее примостились печи-казанки, аж три подряд. Опять столешница. И мойка. На этом кухня заканчивалась. Если двигаться вдоль этой стены — выходим в беседку.

Итак, поворачиваем направо. Как я уже говорил — здесь были широкие проходы в обеденную зону и стояла помпейская печь. Снова поворот. Мойка, столешница, коптильня, русская печь — полтора на полтора, ещё одна казанка, затем столешница и мойка на выходе. Центр помещения занимала длинная столешница, так сказать, общая ко всем варочно-пекущим агрегатам. Все плоские части фасадов печей украшены столбиками, карнизами, и вообще всевозможными рюшечками. Приглядевшись ближе, стало понятно — они сделаны из тех же кирпичей, выточенных в причудливую форму. А на мебели такие же украшения и, конечно, из дерева. Основы печей со столами находились на одной высоте. Внизу под столешницами располагались тумбы со створками, а за ними — начинка. Требуха кухни и гордость хозяек — ложки, миски, поварешки, кастрюли, казаны и т.д. Много всего, очень много!

(эскизный рисунок содержимого нового помещения)

Ну вы понимаете, да? При первом осмотре здания — визгу-писку от всех наших было немерено. Вопрос не в том. А кто радовался больше, угадайте — дети или взрослые? А вот и нет! Громче всех радовалась Гульнара! Визжала, пищала и прыгала — забыв о возрасте. Ну и дети за ней — глядя на счастливую маму. Вы не поверите, но даже Август со своими пришел поглядеть на веселый шум. Они обошли сооружение вокруг, задумчиво побебекали, делясь впечатлениями и удалились в свою овчарню снова, крайне удивленные. Вот не было — и теперь есть! Не поручусь, но, похоже, он ещё больше меня зауважал — мне так показалось… А мы — продолжали радоваться.

— Ну что. Гуляй, махалля?

— Точно! Я не я буду, если всё не переделаю! Собаки, овцы — всё переработаем. Мясо не пропадёт!

Настя опять скривила нос. На что Гульнара грустно улыбнулась, видимо вспоминая, что-то мало приятное.

— Сама-то я городская, из Ташкента, но в ауле мужа научилась… Тоже поначалу как Настя-ханум нос воротила, а декхане — родня мужа надо мной смеялись: дескать, белоручка и неумёха… Училась готовить, впускала в себя уклад родни мужа. Всеми силами пыталась с ними поладить. Не прижилась. Не смогла. Заклевали. То не так, это не эдак. И муж, родню слушал, маму свою. Совсем худо стало. На детей кричать стал. А когда на меня руку поднял… В чём была, детей подхватила и бегом без оглядки. Как до дому добрались, не помню. Очнулась, а уже у мамы во дворе сидим. А ведь там путь неблизкий…

В Москву поехала, брат мужа сестры обещал с местом в больнице помочь. Где-то в Подмосковье, там место свободно было. Пока ехала — врача другого взяли. Я туда-сюда, нигде по профессии работы нет. И с регистрацией не получилось. Тот человек, который этим занимался, срочно уехал.

Денег нет, регистрации нет. Вай мэ, что делать? Хоть какую работу найти. Земляки помогли! Мансур Мирзоевич — большой человек. Приходил за меня просить. Слава Аллаху — взяли на работу. Дворником. Правда в детскую поликлинику, но, не по специальности же… Зато комнату дали.

Я полтора года, две зимы и лето в Москве. Детей не видела. Дома не была. Деньги почтой отправляла — детям, маме. На дорогу денег нет. Как ехать⁈

Мансур Мирзоевич — вот хороший человек! Помог, денег дал! Мама с детьми ко мне приехали! Два месяца вместе жили — столько радости никогда за последние годы не было.

Неделю назад мама к сестре в Питер на три недели поехала, у неё внук родился! Радость в дом! Как не съездить⁈ Да и помочь… А дети со мной остались.

А тут — когда это было-то? Совсем запуталась. А! Вчера, да, точно вчера. Мансур Мирзоевич после обеда, в гости зашёл. Вот как знал, что мама уехала.

С подарками, с гостинцами. Стол накрыли. Посидели, покушали, поговорили. А в конце он мне и говорит. Мужа он мне нашёл. Мол, есть человек, не старый, сорок два года. Жена умерла, трое детей, до домуправа дослужился, зарплата хорошая, квартира своя. Сватом, значит, от него пришёл. Подумай, говорит, как жить будешь? Ушёл.

Мансур Мирзоевичу не откажешь. Пошли в магазин. Идём, думаю, всё думаю… Глядь, и уже здесь бредём.

Боюсь! Голода — боюсь. Недоедала — деньги детям отправляла. До голодных обмороков доходила — и не стыжусь того! Не успокоюсь пока не сварю всё, что сегодня настреляли, зарезали.

Тушёнку сварим из баранины. И отдельно из собак, с добавкой бараньего жира. Всё вкусно получится. Вот увидишь, Настя-ханум, не переживай даже. Хлебом клянусь!

Выговорившись, Гульнара замолчала. Наступила тишина, которую никто не хотел нарушать. А мне вспомнилась, давний рассказ моего отца.

— Мой отец лет двадцать тому, поехал к брату, в гараже помощь нужна была. Кажется крышу гудронили. И вот два брата родных и зять, муж их сестры, пол дня ковырялись в том гараже. А в соседнем боксе, сосед машину перебирал. Время за полдень. Об обеде пора позаботится. Сосед и предложи, давайте я мол сготовлю. Лады. Мужики не отвлекаясь, продолжили дело. А сосед раскочегарил плитку. Пожарил мясо, нашлось чего-то ещё, так и собрал обед на четверых. А мужики возьми и спроси. Откуда мясо-то? Вроде не было запасов у тебя… Дык вон, щенок недавно крутился тут. Ну вот, и…

Папа говорит: К тому времени я уже проглотил пару кусочков, третий жую. Не выплёвывать же⁈ Да и понравилось — мясо как мясо.

Отец по незнанию, ел собачатину. А я сознательно буду…

Тофик понимающе мне улыбнулся.

— Шкуры снимем, выделаем — на постели пригодятся. Вдвоём мы справимся.

Вновь обследовали и основательно выпотрошили подвал с кладовой, на предмет приправ, зелени и всевозможных корнеплодов. После чего я и Настя были выдворены с кухни.

— Идите-идите — нечего вам тут.

Переглянувшись, мы не стали возражать. Разворачивающееся действо и правда с непривычки коробит. Им — привычно, нам — нет. Оглядевшись по сторонам, что-то для себя решив, Настя заявила:

— Пошли!

И мы вдвоём — пошли. Сначала набрав воды во все вёдра. Затем вынесли с кладовой большие кастрюли, заполнили их водой. И начали таскать воду в ванну. Всё это время я безропотно таскался за Настей.

Примерно через часа полтора она хоть немного, но согрелась. После чего Настя вновь скомандовала сказала:

— Пошли!

Мы влили в ванну воду из кастрюль с улицы. Снесли в ванную комнату все лампы. С последней ходкой Настя взяла банные принадлежности.

— Проводи, здесь темно.

У ванной комнаты она забрала меня последнюю «летучую мышь», и состроив моську, закрыла перед носом дверь.

— Щас уела, да? Если ты думаешь, что я обиделся, или что-то ждал, ты глубоко ошибаешься! — Гаркнул я закрытой двери, и гордо отправился на улицу.

— Залей воду в кастрюли! — раздалось мне в спину.

Из чего следовало — «враг» уязвлён, но не сломлен…

Процесс повторяли несколько раз. Меняя воду после каждого, мы все побывали тут. Только Гульнара с детьми, к нашему удивлению, умудрилась вымыться в одной воде.

Вечерить в беседку собрались все нарядные. Мы с Тофиком в форме. Ну а о принаряженных в новое дамах с ребятами и говорить нечего!

— Кас, как ты всё нашёл-то? Знать же надо!

— Хе. Не я такой умный — Плита помогла. Все эти «арда̀сы», «хан атла̀сы», и всё остальное. До сегодняшнего дня я их ведать не ведал. Мне один товарищ часто повторял: — «Ищи знакомые буквы». Вот и нашёл.

— Нате! Никак не покажу вам, всё времени нет. — Настя положила на стол нож. — Тот, что Сссанёк метнул в барашка.

— Армейский нож образца 1944 года, — тихо сказал Тофик. — Реальная вещь из времён Великой Отечественной. Смотрите. Деревянная рукоять с насечкой. Конструкция разборная. Хромированный клинок. На клейме «ИМЗ 1945». В руке лежит как влитой. Длинна рукояти примерно сантиметров десять, клинок меньше двадцати. Прекрасный баланс. Метать очень удобно.

Армейский нож образца 1944 года.

— Вот-вот! Недаром Сссанёк им-то кидал — махнул рукой, и всё.

— Ага. Даже не остановился толком. Понял что попал, и дальше двинул.

— Ну вот, очень хороший нож. — Подвёл итог Тофик. — Классный!

— Только вот вопрос! Откуда такая вещь у братка из 90-х?

— Вряд ли он тебе ответил бы, даже если б жив остался!

— А я б всё одно спросил!

— Это точно, реальный пацан был! — Хмыкнул я. — «Человек дела»! Ему — не до разговоров…

А Настю от моих слов передёрнуло. — Опасаясь именно таких как он, мы и просили вас вооружиться!

— Верно!

— Но тогда нужно вооружаться всем. Поначалу, хотя бы ножами.

— Всё будет, ребята — всех вооружим. Сегодня я присматривался к пистолетам. Самый оптимальный вариант ТТ. Всем хорош, но тяжёл — почти кило.

— Оахх! Утюг! Постоянно носить — замучает. Ну а нож кому? — Спросил Тофик. Посматривая то на Азамата, то на всех взрослых. Получив молчаливое согласие, продолжил.

— Апер, Братец, ты сегодня побывал в бою! И при разговоре взрослых, вёл себя достойно. Возьми. С ним наши деды и прадеды воевали! В Великую войну. И победили!

— А хотите ещё загадку на миллион? — Настя сегодня явно в ударе. — Плита Сссанька пропала!

— Это ж — как⁈

— Ага! Когда вокруг овчарни павших собирали, я заметила. Плита там у входа лежала, а сейчас её нет.

— Может ночью, вместе с тушей барашка?

— Да на кой она собакам-то⁈

— Тогда — КТО?

— Вроде б некому.

— Вот и я говорю — территорию осматривать надо.

— Ммдаа…

— Не, ну чё вы нагнетаете? Нету тут никого!

— А может правда? Пропала и всё. Исчезла!

— Это как? Обоснуй!

— Ну… Санёк же умер. Так? А вдруг со смертью хозяина, плита распадается. Фьють, и нету.

— Не, там и следа её не осталось.

— На атомы…

— Как-то не очень правдоподобно…

— А что здесь можно взять за твёрдую основу? Что правдоподобно? Что железно? И что железобетонно. Ничего ж не ясно. Мы сами здесь четвёртый день, опыта, наработок, выводов — ноль.

Все опять притихли. Разговор покатился дальше.

— Гульнара, всё очень вкусно. Спасибо тебе! Как правильно — Бигзур рахмат? —

— Саубулгыз — расти большой! — Так у нас отвечают.

— Ой да, замечательно. — поддержали меня Настя и Тофик.

— Бывал я в их восточных столовых, узбекских, таджикских, там большой разницы-то нету, — начал Тофик, потирая руки и невольно облизываясь. — У нас, вернее у вас в Подмосковье, целая сеть таких — «Исфара» называется, там лагман, шурпа — почти обязательные блюда в меню. Шурпа — вроде супа, лагман — даже не знаю как объяснить — скорее что-то среднее между первым и вторым, но очень сытно. И, когда всё приготовлено — из-за их специфических специй толком и не понятно — из чьего мяса, может баранина, может говядина.

— Вот бы всё это тоже попробовать… — Настя была в восторге.

— Знаешь, Настя, — задумчиво ответила на вопрос моей подруги Гульнара, — а давай я тебя тоже научу эти блюда готовить, раз они тебе так понравились. Будешь мне помогать — и вскоре и сама научишься. А твой мужчина оценит. Он, как я поняла — тоже доволен обедом остался?

— А давай! — согласилась Настена.

— Ну тогда слушай: Лагман — это лапша, — начала объяснять Гульнара. — Домашняя лапша с соусом. Месишь тесто — тянешь лапшу. Затем варишь соус. Для соуса в казан наливаем растительного масло. Сразу сыпем перец хуанз э. Как только он запузырится, Он отдал свои ароматы в масло и больше не нужен. Убираем его шумовкой. В сильно нагретое масло кидаем нашинкованные лук и чеснок, они сразу покрываются золотистой корочкой. Без паузы следом кидаем мясо. Как мясо побелело, всё. Добавляем мису — это такая ферментированная соевая паста. Она усиливает вкусы. Дальше кидаем баклажаны. Они заберут излишки масла. Нет баклажанов — кидайте болгарский перец. Овощи по сезону. И в конце добавляем воду, главное, чтобы вода была вкусной. Это очень важно!

Затем в подсоленной воде, варим лагман-лапшу. Варится быстро, минуты три.

Сервируем. В миску лагман, затем соус, украшается свежей зеленью. Записала?

— Я ещё раз потом попрошу повторить и запишу, а давай про что-то другое расскажи? У тебя вкусно рассказывать получается, как будто еще раз поела.

— Ну слушай, джаным — Шурпа. Готовится без крышки. В казан — топлёного масла. Резанную говядину — жарим, помешивая. Лук — жарим, помешивая. Морковь — жарим, помешивая. Сладкий перец. Доводим овощи до готовности. Затем крупно резаные томаты. Посыпаем толчёными кориандром и кумином. Горох нут. Это важно! Заливаем всё кипятком, и прикрываете крышкой. Затем картофель, чеснок. Доливается вода. Соль. И резаный кружочками белый лук. Подаётся в миске. Вот сегодня доедим что уже приготовлено, а завтра ее и сделаем. Наши мужчины должны быть сытыми и довольными. Согласна?

— Ну ещё бы, да!

— Тофик Арташесович, тебе не кажется, что девчонки над нами издеваются? О таких вкусностях рассказывают, при пустых тарелках!

— Да-да, издэваются! Р-рр! — попытался изобразить грозного голодного тигра Тофик… а смешно стало всем, и нам и детям. Ну какой из него тигр? Разве что домашний!

Мы оба протянули свои миски дамам. Десертом к чаю пошли конечно же «Курабьешки».

Примерно за час до заката я пошёл растрясти живот. А то не усну. Плотный был сегодня день. Насыщенный событиями. Разными! И сссобаки, бой с ними и Гульнара с детьми, находки и бонусы…

Завернул к овчарне. Надо проведать Августа.

Тот встретил меня. И, надо сказать, выглядел довольно бодро.

— Как ты тут, друг?

— Бее!

— Спасибо за предоставленный ночлег, спасибо за помощь в отражении собак, и ты сегодня пострадал! Как плечо? Терпимо?

— Бее!

— Теперь мы в том подвале — нашем новом доме будем жить. Завтра зайдешь — посмотришь если хочешь. Ты теперь тут снова полновластный Хозяин — мешать более не будем.

— Бееее?

— Ну да, туда жить переходим. Видишь сколько нас стало, аж шестеро. Если у тебя ночевать, так и места не хватит…

Но если что! Сигналь! Прибегу! Мы близко, а вокруг тихо. Услышим, без вопросов. Споки-ноки, Друг. Утром увидимся!

Дверь в подвале изнутри закрывалась на задвижку. Всем досталось по комнате. Конечно без кроватей, спали кто на чём.

Гульнара с детьми расположились в отдельной комнате.

Настя ждала меня у чуть приоткрытой двери в её, Гульнарину комнату, и увидев что я вошёл, сделала знак чтобы я молчал и тоже послушал. И, так таинственно… Заинтриговала! Ну что там может быть такого?

А там… Гульнара укладывает детишек спать, и рассказывала им сказку на ночь:

— Нет, он храбрый и добрый… и к вам хорошо относится.

Я притих, стал слушать и вскоре сильно удивился. Оказалось сказка — про доброго и умного дядю Каса, как он всё может… И что дядя Тофик — совсем не страшный и очень храбрый…

День Шестой. Часть 1. Ох рано встает… «орава»!

(Следующий день, раннее утро)

Обоснулся. Темень — хоть глаз коли! Слышно как рядо м сопит Настя. Где это мы? Ах да, точно — в одной из комнат подвала.

Вечером по-быстрому разок осмотрели помещения, прилегающие к залу. Много непоняток… Прачечная с тремя рядами стеллажей со стиральными машинами, стоящими друг над другом. Стояли в недоумении, что за здание должно быть сверху, если в подвале ТАКАЯ прачечная⁈ Гостиница, что ли?!! Или?

Смежная с ней комната, скорее всего гладильня. Утюги, доски и т.д., дальше — что-то вроде кладовой — уж больно много шмоток…

Вот верхнюю одёжку оттуда мы и растащили по обследованным комнатам, пока накидали её вместо матрасов на пол, кстати, и насчет них надо будет продумать что лучше — или заказывать, или сделать чехлы да травой набить. А может — мешки? Спальные⁈ И, прибывая в таких совместных раздумьях, быстренько устроились на ночлег. Если и есть здесь пять звёзд, не убегут — все наши будут…

Торкнувшая иглой мысль — разбудила окончательно. А потом ещё нахлынули чувства — неловкости, смущение, даже стыд.

— Вот же ш! «Богатыря» нашла!

Тоже мне — «Илья» Касатоныч… Впрочем, меня всё на нравоучения тянет, стало быть — «Добрыня».

А Тофик? Он, конечно, добрый, но не силён физицки. Жилист — да. Но и не Поддубный. Оно конечно, у него не отнять — характер есть. Коли что — тонну поднимет. На кишках вытянет! А потом что⁈ Посему нечего пыжится — быть ему «Поповичем»!

Осталось «Иваныча» найти… в общем — ещё одного или больше! А что — мечтать так мечтать!

И, кстати. Насчёт «Добрыни». Чего это я всех поучать взялся? Менторский тон — проскакивает. Нужно придержать эту бяку в себе. Пень с бугра, а туда же! «Мэтр» нашёлси. Или у них батыры? Точно, как же я сразу не вспомнил! Ох, Гульнара — заварила кашу…

По-тихому выбрался с накидушек, заменивших нам матрас. На четвереньках, добрался до двери. На кой вставать, если ориентироваться можно только на ощупь? Нашёл дверь, встал на ноги. Поднять правую руку. Во, есть! На вешалке нащупал автомат со сбруей. Дверь выпустила не скрипнув.

На улицу никто не выходил — задвижка заперта.

Рассвет только занимался. Алело справа от меня.

Как там Любэ поют? «Заря, заря, заря — занималась алая…!» Ну, как-то так. А тут — что день грядущий мне готовит? Прогуляться пойти по утренней зорьке, что ли?

Всего несколько шагов и о, ботинки уже мокрые от росы! Противно будет, если вода доберётся до носков. Поскорее выбраться на ощипанное место. Наши мохнатые «газонокосилки» небось ещё спят все: умаялись, да и просто рано, да и день для них вчера выдался ещё тот… Стрессовый… Да, многих из них мы потеряли. Не, не стоит о грустном!

Вот эта травка мне точно знакома. Только не спрашивайте названий! Они у меня в голове не задерживаются — почему-то. А травку точно знаю! На тонком стебле — куча веточек с мелкими семенами, в разные стороны. Немного похожа на ёлочку, ну с очень «редкими звеньями "веток». С ней игру можно устроить — угадайку. «Петух или курица». Зажать стебель двумя пальцами, и потянуть в верх, срывая веточки. Если сложится в аккуратненький небольшой пучок, значит «курица». А если с выступающей в верх веточками — «петух».

А вот у этой — съедобная сердцевинка. Если потянуть за похожую на камыш метёлку, вытягивается верхнее звено травинки. И внизу будет два или три сантиметра мягкой части. Вполне съедобно…

Крутилось в голове одно название — тимофеевка. Но скорее и здесь путаю чего-нибудь…

Кстати, у этой травинки бывает иной раз сложно ухватиться за метёлку. Верхний лист примыкает к самой шишке камышика. И тогда, чаще всего, звено вытягиваемой травины попросту ломается. А может это две травки, поэтому и ведут себя по разному?

И ещё, если съел — выбрасывать не спеши: с травиной в зубах думается сподручнее…

Бывает такое — задумаешься, а ноги сами несут по знакомой дороге. Очнёшься только когда руками начнёшь что-то делать. Оглядишься, а ты уже совсем не там где себя помнил. Вон, к примеру, Некрасовские семь мужиков из поэмы «Кому на Руси жить хорошо?» — «За спором не заметили, как село солнце красное, как вечер наступил…» А меж тем они только что отмахали сколько-то там вёрст, как бы не тридцать, а то и больше, да так, что оказались не просто в глухом лесу, но ещё и в соседнем уезде. Там дальше в следующей строфе вообще полная веселуха: « За водкой двое сбегали, ведерко принесли.». Это ж какое чутьё надо иметь чтобы вот так вот с бухты-барахты, ни с того ни с сего ведро водки в ЛЕСУ отыскать! Не иначе как и им по полтора кило на рыло причиталось — другого объяснения я не знаю. Никто и нигде из литературных персонажей любых зарубежных писателей на такие подвиги не способен — только наши. Видать с натуры писал…

Вот и я теперь, как и они, осознал себя открывающим дверь овчарни.

Впрочем, «открываю» — громко сказано. Я только-только дотронулся до ручки двери. Слева, в неплотно прикрытую калитку на меня смотрел Август.

— О! Брат, привет! Проснулся уже? Как ночь прошла?

Август молчал, а глаза печальные-печальные…

— Ты чего, обиделся что ли⁈ С чего бы? Ты ж сам сетовал на тесноту в первые дни. А теперь — мол, скучно стало?

— Беее! — вот не поверите, а в этот раз он бэкнул как-то с укоризной.

— Ну-у прости, друг… Ну да, понимаю — своих вспоминаешь, печалишься. Всё, нет их больше, в бою пали. Надо жить дальше! Не смотря ни на что! В качестве извинений — предлагаю совместную прогулку. Ты тут абориген — вот и покажешь мне ближние окрестности. Лады? Так, кстати, как ты относишься к утреннему моциону? Прошвырнёмся «по бырому»?

— Беее, — согласился баран.

— Тогда попёрли. Только куда? Во, точно! Прогулка для тебя, ты и выбирай маршрут.

— Бее, — как ни странно, Август меня послушал, согласился (!) и вышел «на улицу».

— Вперёд! Веди меня мой Проводник! А я в твоём кильватере пристроюсь — оп-па, это я что стихами заговорил?

Настроение у меня великолепное, погода прекрасная. Маршрут знакомый. Рядом проверенный в бою друг, который меня внимательно слушает и не перебивает, иногда даже что-то своё добавляет, причём и я его прекрасно понимаю! Балагурил вплоть до «каменной бутылки» — выхода на косу.

В нескольких метрах от него на траве, вытянувшись в струнку, припав животом к траве, с пробитым черепом лежал труп собаки. Похоже она приползла с «бутылки» — кровавый след тянулся оттуда. И я точно помню — вчера в нападавшей стае этого не было! Значит не всех мы вчера, или что?

— Ээ, братуха, кто ж тебя так⁈

Рыжий, гладкошёрстный, не особо крупный дворовый пёс. Не знаю почему, но я перевернул «друга человека». И увидел — впалый живот, с донельзя оттянутыми сосками. — Сука! Причём кормящая…

— Прости, «подруга», обознатушки-перепрятушки… Но вот вопрос! Куда ты так старалась добраться! Да с такой раной⁈ Щенят где-то оставила? Логово недалеко? — Я невольно осмотрелся вокруг. — И что у нас тут за Вильгельм Тэлль с пращёй завёлся, понимаете ли. Да ещё на моём огороде!! Или Давид?

Нарисовалась дилемма. Кого искать первым? Неизвестного, и тем опасного «пращника»⁈ Или последовать зову сердца павшей! Получила смертельную рану и всё равно рвалась к малышам! Весомый аргумент…

— Август, мне тут как-то говорили, что у овец нюх хороший. Врали небось? Короче, можешь найти, куда рвалась эта псинка?

Август молча фыркнул. Я так для себя понял — «и ты ещё во мне сомневаешься?» В раздумье я почесал жидкую бородёнку. Блин. Бритвы нужно взять сегодня! Типа того, что для мужчины нет….

И мы двинули в обратном направлении вдоль ручья.

Минули поворот к нам, Август уверенно пошёл дальше. Ручей разделился на два рукава. Точнее сказать, они здесь соединялись. Один бежал от нас, от подвала с овчарней и здесь впадал в другой, что тёк почти прямо вдоль весьма высоких кустов. Именно в эти заросли, флегматично перепрыгнув наш ручеёк, Август и полез. А мне что делать? Последовал за ним…

Интерлюдия — Катя

Лето, солнце, тепло, лёгкий ветерок… Катя так любила играть с летними солнечными зайчиками! Зимние — они не те, слишком уж робкие и пугливые, зато летники — такие радостные и горячие!

Утро начиналось с того, что она тихонечко заходила в спальню родителей, специально оставляла дверь в комнату открытой, чтобы создать сквозняк. Мало того, подпирала дверь своими тапочками, чтобы та не захлопнулась.

Закрыв глаза, босиком на щелястых досках пола — ей так это нравилось! Замерев стоять перед дверью на балкон, и прятать глаза от солнца, в широких полосках тени от тюли. Ветерок играл занавеской и то и дело весёлые зайчики попадали на лицо девочки. И ещё она вставала так, чтобы в самый пик порыва ветерка занавеска, поднимаемая ветром, могла коснуться её колен.

Катя могла стаять так очень долго.

Но чаще всего она слышала шуршание одеяла. Затем сонное бурчание папы. Дело вот в чём. Ветерок будил маму, так как она спала с краю кровати. Просыпалась — открывала глаза и видела счастливую дочурку, и локтем толкала мужа. Дескать, «Посмотри что делается!»

Когда Катя слышала что со стороны кровати наступала тишина, она поворачивала голову, и видела улыбки папы с мамой.

Дальше? Бурное вставание. Шум, гам, тарарам! Весёлые завтраки… Как же давно это было…

Когда Кате исполнилось восемь лет — их не стало… Что уж там случилось — ей не рассказывали, только оба — сразу… И как холодом пахнуло…

Уже позже, когда Катя подросла, по маленьким обрывкам разговоров, которые она слышала, сложилась картинка — родни у неё не много. Бабушка очень хотела её взять, но не могла по здоровью. И служба опеки не позволила, сказали «условия не те». А сестре папы она оказалась не нужна…

Зато шикарная родительская квартира отошла ей… Но от квартиры — ни горячо ни холодно! Её дадут в восемнадцать, а до того дожить надо! Интернатским всем дают. Чаще всего… Ещё два года…

Выросла в детдоме. Разное случалось — и хорошее и дурное. Было и было. Люди и события. Было и прошло. Важно то что здесь сейчас!

Ссоры? Их и не было как таковой. Первые — давно забылись. Девчонки из параллельного класса гнобили её давно. За то что тянула руку на уроках, и часто отвечала верно. За то, что голову держала прямо. За то что красива — как говорят. Сама-то она себя не считала красивой. Ну коса, ну фигурка округлилась. Ну а так — ничего особенного… Ну чего они взъелись-то⁈

Драться научилась — хоть и не любила… Пришлось. В фильме «Расмус-бродяга» интернатские дети хором поют «Хорошо живется нам, детям из приюта — нет у нас ни пап ни мам, но полно уюта». Ага, как будто про их детдом спето! Подружки есть — вот уже несколько лет вместе. С ними давали отпор. Если могли.

И ещё момент. В интернате хоть и «одна семья», и старшие за младших заступаются, а Катя стеснялась старшакам признаться, что её в школе обижают. Должно быть не хотела. Гордость — может и излишняя.

А сегодня училка послала её к техничкам на первый этаж. Понадобилось чего-то. В коридорах встретилась с тремя «гончими»! Старше всего-то на год. А гонору! Как же — выпускницы! До «дембеля» им два месяца осталось! Почему вдруг в школе армейские понятия-словечки? Катя тоже не понимала…

Катя рванула от «гончих». Их так звали потому что бегали хорошо, в спортивных командах за город от школы выступали. А догнав били! «Гончие» — из спорткласса. Сейчас модно такие заводить, как поветрие — типа гармоничное развитие, ага. Школам престиж, директорам почёт. Вот они и стараются. Или математические или языковые, или вот такие, как в их школе. Ребята-то и девчонки там сильные, но слишком уж недалёкие, так скажем. Но как-то их тянули, не исключали, вы что, разве ж можно? Да на спорткласс оценки не больно-то нужны, кому поступать — в институт физкультуры только айда пошёл возьмут. Ну и ребятам в армии спортподготовка пригодится. Вот и эти — мымры тупые, а гонору — у каждой на десятерых хватит. Что бог не додал, в магазине не купишь!

Тёлки — одним словом. Чуть заколосилось, сразу в утреннюю гимнастику включают упражнение. Раз, два — ноги врозь. Ни ума, ни чести!

Заводила у них — Люська. Низкого роста, круглолицая, с вечной паклей вместо причёски. Не повезло ей с волосами — жёсткие, непослушные. К тому же рябая. То ли от ветрянки оспины, то ли ещё что — одна щека дуршлагом, вся в мелкую дырочку. Короче, отсюда и характер — дрянь девка…

Погоня продолжалась недолго. Загнали!

И вот — сортир, кабинка. Дальше бежать некуда! Единственное, что осталось от защиты — это шпингалет, и обрезок трубы в руках. Нужник воняет — а «подружки» за фанерной дверью.

Закрыла глаза. Глубокий вдох-выдох. Задёшево она не проиграет! Как бабушка говорила — «Нас не купишь за рупь двадцать!»

И тут — зайчики!

Ощущения детства — солнечные зайчики сквозь закрытые веки, и по коленкам плещется занавеска — щекочет.

Открыла глаза.

Перед ней стояли высокие кусты и сквозь листву, пробивается жаркое солнце. А под ногами — куча разномастных щенков. Первые уже тычутся ей в колени носами, лижут её, отсюда и щекотка.

Ничего не понимая Катя опустилась на корточки. А щенкам того и надо. Полезли на неё. Повалили на спину. Передние радуются, задние напирают.

Да сколько ж вас тут⁈

Всё это вместе взятое — и налетевший ветерок и языки щенков! По лицу, рукам! Пробило Катю — покатились слёзы. Труба куда-то делась. Она лежала на траве и гладила собачат. Солнце сквозь листву играло с ней в прядки, и ему помогал слегка прохладный ветерок.

Касатоныч — «лыцарь на белом…Августе»

Пробираясь вперёд я услышал человеческий плач. Рыдания навзрыд!

Хорошо что Августу не нашлось места для разбега!

Посередь кустов он вдруг скакнул вперёд, и! Раздался пронзительно плачущий скулёж собаки! Который тут же перерос в ор. Так как к обиженной присоединилось невесть сколь голосов. Разбираться после будем, главное гладиатора унять! Догнал быстро, а вот оттащить… Ага! Поди справься с эдакой тушей, рвущейся в бой! Моих сил явно не хватало. Мне пришлось на него сесть, и держать за рога, чтобы хоть немного унять. И только тогда удалось оглядеться.

Доложу я вам — таки было на что посмотреть!

Юная деваха, с красной моськой от слёз.

Две взрослые собаки, явно находившиеся не в форме. Худющие донельзя. Явно не знавшие что им делать. То ли бросаться в бой, или тикать без оглядки сломя голову. Для атаки у них явно не хватало сил. А от бегства их останавливали находящиеся здесь кучка щенков. И, единственное, что они себе позволяли, это скалится на пришельцев.

И все они. Деваха, собаки и щенки — жались теперь друг другу. С абсолютно одинаковыми ворожением «лиц»… Страх! Шок! Недоумение. Непонимание, что от него ждать!! И это всё, относилось ко мне. Ко мне! Можно сказать народному спасителю. Рыцарю, в рыцарских… ой, форме российской армии! Верхом на белом рыса… пардон, не очень белом баране!

— Спокуха, ребята! Всё в поряде! Обещаю, он больше не будет! — заявил я. — И вообще, мы хорошие — чес слово.

И… я начал ржать…

— Кто вы? — спросила спасаемая.

— Мы? А что именно вы, барышня, имеете в виду? Вы столь вежливы и обращаетесь к человеку старше Вас летами на Вы. Или ваше Вы — множественное число? И вы имеете в виду нас с моим другом?

— Ммнее… — протянула спасаемая.

— Отвечаю по всем пунктам сразу. Я — местный лыцарь. Это мой Росинант. Не видишь? Белый! Правда его зовут Август. Подтверди!

— Беее!

— Вот, видишь, — он так и сказал, — моим словам можно верить! И я на нём сижу. Чё, не похож? Ну извини! Каков лыцарь, таков и скакун под ним… А Вы, барышня, стало быть моя блинцесса, и я вас спасаю. Или ты предпочитаешь Македонского? Тогда он Буцефал. Слышь, Буцефал Росинантович, ты как? Плечо-то болит небось?

— Бее!

— Буянить не будешь⁈ Слезу! — баран мотнул башкой. И я сполз с него на траву, но всё же обнимая барана одной рукой.

День Шестой. Часть 2. Ох рано, встает… «орава»!

— А вас? Вас как зовут?

— Ой да, верно — чё это я⁈ — я приподнял воображаемую широкополую шляпу, которую заменила вчера заказанная панама. — Разрешите представится, «Лыцарь» Кас.

— Девица Катерина, — изобразив реверанс сидя, произнесла Блинцесса.

— «Святая Катерина — пришли ей дворянина.». — как мог, я пытался спародировать строки из фильма про мушкетеров.

Барышня наконец-то соизволила оценить мой экспромт и прыснула в кулачок. Ну а то, что вместо кулачка использовали щенка, это уже детали. Победа была на лице спасаемой… И тут я заметил у Барышни на руке интерком…

— Слушай, Барышня-Боярышня-Блинцесса — тут вот какое дело. Нашим животным попривыкнуть друг к дружке надо. А нам с тобой поговорить есть о чём. Ты кино «Место встречи изменить нельзя» — смотрела? «О делах наших скорбных покалякать надо», — сиплым голосом Джигарханяна процитировал я.

—? — она поглядела на меня с явным изумлением. Неужели не смотрела? Или забыла?

— Здесь недалеко наше жильё и твоего нового приятеля, — я потрепал Августа по загривку, — овчарня. Людей шесть человек, с тобой — семь. Попали сюда неожиданно. Бац — и уже здесь…

Ты ведь наверняка так же — ПОПАЛА⁈

— Да, закрыла глаза. И…

— Вот-вот! И я о том же. Со всеми нами так. Раз и «тама», то бишь тута. В день по человеку прибавляется. Обычно… Только вчера неожиданно трое — женщина с ребятишками. И, чему. кстати, очень рад, до сих пор везло — всё больше люди хорошие приходят к нам. Только один гад от всего отказался — драться полез. Говорю как есть, без прикрас. Тебе теперь — с нами! Если решишь присоединиться конечно.

— А у меня есть и выбор?

— Выбор есть всегда! Но мы — тебе будем рады.

— А что у него с плечом? — Катя указала на Августа.

— Вот об этом-то и речь. Одному, одной — здесь сложно. Разное случается. Вчера повоевать пришлось. Похоже, на нас вот их отцы напали!.. Стаей!

— Ой!

— Вот тебе и ой! Вчера от их «папаш» отбивались. Они чуть людей не убили. Детей порвать хотели. Детей!!! Шестерых овец зарезали. Из них — трое ягнят! Представляешь? Вот он, товарищ Калашников спас! — я одним взглядом, чтобы не пугать четвероногих, указал на автомат. — А сегодня их сыновей будем кормить. Знаешь что по сему поводу говорил товарищ Сталин? Тот, который Иосиф Виссарионович? «Сын за отца не отвечает.» Да-да, так и сказал. Вот мы и будем, по этому принципу жить, с собачками дружить.

В этот момент самый смелый из щенков ткнулся носом мне в ботинок. Не глядя на него я похлопал ладонью по траве.

— Иди сюда, ну…

Одновременно сжал загривок Августа.

— Тебе говорю: не обижай слабых! А, тем более маленьких. Они же дети… собачьи… Понимаешь? И, Здесь все свои.

Спокойно, дружище, спокойно!

У нас ещё всё впереди.

И пить нам, и весело петь.

Уже и рассветы проснулись,

Что к жизни тебя возвратят.

Уже изготовлены пули,

Что мимо тебя просвистят.

Смастерил я каламбурчик из заглавных строк песни Визбора, ну уж как смог… Говорил я всё это Августу — попутно поглаживая его.

Некоторое время ушло на знакомство. Ну, у нас знакомство — у четвероногих на обнюхивание. Что, в общем-то — то же самое… Даже взрослые псины, в конце-то концов, подставили головы под мою ладонь. А пока они «принюхивались"да приглядывались, мы с Боярышней "калякали».

— Кать, ты чего про эту штуку знаешь? — я покачал интеркомом.

— Ой и у меня такая же!..

Ещё через полчаса, мы всей гурьбой шагали домой. Самых слабых щенят несли на руках. Матерям придавал сил страх за своих чад… Катерина несла плиту.

На подступах к овчарне пришлось остановится.

— Катя, как сможешь — придержи щенков. А я мамаш за загривки! Блин! Как же развести-то их⁈

Хорошо что на встречу уже шёл…

— Ха! За тобой глаз да глаз нужен! Я ж думал, ты ещё дрыхнешь! А ты вон… опять с приплодом…

— Тофик Арташесович, хватит ржать! Помог бы лучше… Август, ты тоже — попридержи своих. Видишь же, новенькие боятся…

За Тофиком показалась и Гульнара с Настей.

— Гвардия — это Катя. Только пару часов как ПОПАЛА…

— Привет!

— Здравствуйте.

— Всегда рады пополнению.

— Накормить же надо!

— Сейчас дойкой овец займусь.

— Я помогу.

— И немного! Они и слона готовы проглотить! Но с голодухи — просто нельзя… если перекормим — проблемы будут.

— У меня сырое мясо есть — в погреб вчера снесла. Потрошки пригодятся. Вот, Настя, а ты нос воротила. Как раз то самое мясцо и пойдёт в ход…

— Только смотри, без костей давай! А то с голодухи ж не разгрызут толком. «Колита» ещё не хватало…

— Сама знаю! Да и кости ещё вчера все выварены, перебраны…

— Знаем, знаем! Видели — как ты!.. Слушай, Гульнара — будешь такие тяжести тягать сама — я тебя от кухни отстраню! Так и знай!!

— Гвардия! Давайте договоримся сразу! Сорванные спины, грыжи, и прочие прелести усердий нам на фиг не нужны! Больничек у нас нет! Помните об этом. Так что танки на пупе таскать не надо. Попросту запрещаю! — Посмеялись, кивнули, надеюсь меня услышали.

Дальше? «Суетня-беготня-толкотня»…

Мы все сидели в летней кухне. Собачки накормлены. И, как воспитанные, находились вне беседки, в её тени. Пригодились калитки на входах в беседку. Плита девчушки присоединена к нашим, и общий вес поставки будет десять с половиной кило. А мы — просто сидели и болтали.

— Вокруг «того» дома за ЖД, помните я позавчера рассказывал, Иван-чай растёт постоянно. Вчера я не стал уточнять. Но «Иван-чай» — это первое что пришло на ум из возможных травяных сборов в округе. Вон же сколько тут луговых трав! Наверняка ж найдутся и знакомые нам. О нём я знаю давно, но сам никогда не пил. Когда предлагал своим собрать засушить — мне отвечали — «заводы кругом, машин полно — не чистая экообстановка…».

Сборные чаи из трав очень люблю. Один раз, правда, погорел на таком сборе — потом неделю выхаживался! Ну так — сам и виноват. Температурил под 39! Вот, представьте… Зима. Деревня. На улице около нуля. Вечером пошли в гости в другой дом, примерно за километр от нашего. Там провели часа два, и отправились домой. А за те два часа мне, как и всем, предложили чайку выпить. Я, естественно, не отказался. Вспотел… Рубашка прилипла к спине моментально! Переодеться не во что! А там и домой пошли. Да и, если честно, неполадки с рубашкой заметил только выйдя на улицу. В доме натоплено было сильно, не до того. На утро проснулся с простудой… и это я был в гостях! До дома добирался с температурой 38 полчаса на автобусе, 2,5 часа на электричке. В общей сложности пешком километра два. И по времени часа четыре. Помню, я после того «приключения» проболел неделю…

— Сбор-то какой был?

— Малина и липовый цвет. Да ещё немного листьев мяты, для вкуса — жуткая потогонная смесь!

Алия подошла ко мне.

— Ата, можно погулять?

Я стрельнул глазами на Гульнару. Та замерла, сжав платок в руках.

— Просто она знает, —Гульнара почти извинялась. — В доме главный — «Ата» — отец по-нашему, Папа.

— Да, конечно. — Ответил я девчушке, — только далеко не отходи, до ручья и обратно. А с кем пойдёшь? У нас теперь собаки. И мы с ними мало знакомы! Давай договоримся — без взрослых, первое время никуда! Присмотримся к собачкам, поймём что они добрые. Тогда и дружить с ними будете. Договорились?

Азамат, к тебе тоже относится — я не шучу. Будь аккуратен! Ты отвечаешь за сестру!

Мальчишка ничего не ответил, молча взял Алию за руку.

— Молодца! Так с кем пойдёте?

— Я с ними пройдусь, — Гульнара отлепилась от тарелок. — Да и к собачкам присмотреться нужно. По их поведению характеры легко понять. Кому можно доверять, а кого опасаться.

И, когда девчушка вслед за мамой ускакала, я, глянув на Настю, развёл руками.

— А что я должен был сказать?

Тофик при этом разговоре молчал, но очень громко и выразительно молчал! Так выразительно, что и слов-то не надо.

— Вот только ты ещё тут не ревнуй! Да? — рявкнул я ему. — Завоюешь её сердечко. Сам станешь папой. ЕЁ Папой! — Я перевёл дух и уже более спокойно продолжил. — Ребят. Желаю нам всем, чтобы эта проблема была самой серьёзной из всех, что нам встретятся в ближайшее время.

А вообще-то, Тофик, ведь они — правы. Кто успел тот и съел. Ты чего сам-то тормозишь? Кто не успел, тот опоздал.

— Вот сейчас, точно не понял. Ты о чём?

— Не понял он… Ты с чего начал, когда мы с ними знакомиться начали? С разговора с детьми. С поднятия их статуса. И, прежде всего, в своих собственных глазах. Чтобы они сами ощущали себя значимыми людьми. Я лишь подхватил и продолжил твоё дело.

— Ну да. Всё так. И к чему ты это?

— Ты полностью «замолчал»! Отдал мне инициативу! Почему?

Когда вчера ты начал с ними разговор, я молчал. И не только потому что не понимал, чего ты, именно ты хочешь. И потому что ты знал, для чего тот разговор, а я тогда — нет. И ещё, ты знаешь их обычаи — значит опять инициатива у тебя! А я — опять в пролёте.

Пойми правильно: Ребёнок — это Человек! Со своим мнением. Со своим видением мира. Он часто молчит. Но не потому что ему нечего сказать, а потому что он слушает, внимает, учится! Ребёнок слушает взрослых. Отвечает только равному себе. И тому, кто докажет, что хочет слышать его. Взрослый должен доказать ребёнку, что Его мнение важно, что Его хотят слышать. Что над ним не будут смеяться. И если засмеялись — объяснить почему. Объяснить, а может и доказать, что смеялись не над ним. А над сказанной шуткой. Да, то что Он только что сказал, обернулось шуткой. Потому что взрослые бо́льше знают, бо́льше читали, имеют жизненный опыт, и могут сопоставить и сравнить. И эти сравнения действительно забавны.

Ты отстранился. Со вчерашнего обеда, из мужчин, с ними разговариваю только я. И вот тебе результат!

Ты равный мне за этим столом. Обладаешь полным доверием в общине. Кабы было по-другому, я бы вручил тебе оружие? Конечно же нет! У тебя такой же ствол как и у меня. И ножи примерно одинаковые. Да, наш Статус сейчас одинаков. Для детей — стопудовый аргумент! Если для тебя это так важно, чего отстранился?

Тофик понурился, понимая что я прав. А я продолжал «проработку»:

— Нет, Тофик Арташесович, ты плохого не подумай! Никаких претензий к тебе нет. Скорее это я оправдываюсь. Когда Алия заговорила со мной, ты так ожог меня взглядом! Будто я в чём-то виноват…

— Дети любят сердцем, а не головой, — спокойно и, скорее по-философски, протянул Тофик.

— Вот именно! Повторяю — у тебя прав сколько и у меня. Не тормози!

Тофик молча кивнул и пошёл догонять Гульнару с детьми.

— А у вас и правда интересно! — Улыбаясь сказала Катя. — Только вот почему «Блинцесса»? Почему вы меня так назвали? Просто так или смысл есть?

— Не совсем. Так мой родной дядька, брат отца, называл мою маму. А лыцарь — это от меня вдогонку и в рифму чтобы.

Мы все трое — Настя, Катя и я, тоже вышли наружу. Позвали наших. Всё делали медленно без резких движений. Дабы не пугать собак. Они и так все на нерве — чуть что готовы бежать спасаться…

Сытых «мамаш», лежавших у крыльца, клонило в сон. Но толком подремать им не удавалось. Как только кто-нибудь из них заваливался на бок, щенки сразу атаковали матерей — «Дай молочка! Дай молочка! Дай молочка!» И поэтому тем приходилось всё время лежать на животах, подобрав под себя лапы.

Ага, подумалось мне, как в той песне:

" Ласточка, ласточка, дай молока,

Дай молока четыре глотка…"

Только вот вместо «ласточки» в данном случае — «мамочка». Да и кто здесь «приёмный», а кто «свой», сам бес не разберёт!

— Ой бедные, и поспать-то толком не могут!

— Можно их в подвал пустить — пусть поспят?

— Грязные уж очень. Помыть бы их сначала, причём всех… Забодаемся проветривать… Кстати, надо будет обязательно заказать шампунь от блох — у нас же дети, не дай бог на них перескочат…

— Вода ж ледяная!

— Набрать побольше, как вчера. И как нагреется, мыть — в первую очередь мамаш. А пока, может их сюда пока пустить? В беседку щенки не пролезут. Смотрите как смирно себя ведут. Накормили и всё, больше ничего не надо. Лежат себе смирненько, послушные.

— Эээ… Нет, не факт! «Накормили» — вот ключевое слово. С голодухи и не так присмиреешь. А характеры мы через несколько дней только сможем узнать. Да и то, если они не особо хитрить будут…

— А что, можно и пустить сюда. Обеим сейчас только б поспать. Да и присмотрим…

— Где им только место отвести?

— У овчарни неплохо бы и привыкнут скорее…

— Не погрызут?

— Приглядим! Попервости я могу снова к овцам перебраться, — предложил подошедший Тофик.

— Уйй Ёёё! — «Поглядим». «Проследим». «Пощупаем». Послушаем! — Совсем с этой собачьей «ребятнёй» о деле забыл! У нас же ещё темка нарисовалась! У выхода на песчаную косу, лежит ещё одна псина! Убитая! Причём недавно. С раскроенным черепом!! Рвалась обратно к логову. По направлению куда ползла из последних сил, я и прошёл, и вот их всех и встретил…

— И кто ж у нас ещё тут завёлся?

— А поди угадай⁈

— Выслеживать нужно…

— «Наконец они смекнули, чтоб стоять на карауле…»

— А что, самое то.

— Ну чё? Я ничё. Кнём морге, значит кнём. Кстати, насчёт «усидят или нет» — плюсы тоже есть. При теперешней «сигналке» чужак вряд ли сунется!

— Эт точно!

— Мне не нравится один щен, — заявила Гульнара. — Я нагнулась его погладить, а он клацнул зубами около моего горла.

— Это который же из них⁈

— Вон тот, похож на ротвейлера.

— Таких два. Не перепутаешь?

— Нет, я хорошо рассмотрела, обоих.

— Таких давить сразу нужно!

— Знаю, согласен. Вот и уводите с собой.

— Куда, зачем⁈ Они же такие милые все…

— Катюш, пойми! Это признак — инстинкт убийцы проявляется. Как только видит бьющуюся жилку — сразу тянется к ней! И ему всё равно. Овечка перед ним или человек. Взрослый или ребёнок. Он убьёт! Не сможет остановится.

— Ну а если следить, воспитать?

— Сталкивался я с подобным. Мои знакомые — оставили воспитывать. Вырастили, потом пришлось отдать. Попросту встал вопрос: либо люди живут в доме, либо пёс. И куда отдали, я не спрашивал…

— Катенька, знаю, жалко. Ну а если бы он тебя зарезал, пока ты в кустах сидела с ними, что тогда⁈

— Вот именно! Я с ними около часа сидела, и ничего!

— Значит другие его оттесняли. Или он слаб был, сам не лез. А теперь поел, осмелел… Всё, Не спорь! Вон их сколько ещё…

— Кстати, мы хоть знаем, сколько их всего?

— Мельтешат, фиг посчитаешь…

— Ну пожалуйста! Давайте проверим — вдруг ошибка? — Катя уже плакала.

— Охх, ё…

— Ну где твой неблагонадёжный?

— Вон, бегает.

— Тащи сюда.

Азамата с сестрой отправили в беседку. И начали играть со щенятами. Хоть посчитали, и то ладно — оказалось девять штук. Всех перетаскали на руки, только бешено лизались… Раз шесть «подозреваемого»- он клацнул больше половины. Катюшка просто разрыдалась. Настя обняла её.

— Хорошо, разобрались. Кто эту псинку «приберет»?

— Разделывать лучше не здесь. Сами понимаете…

— Ну чё говорить попусту? Я с Гульнарой и пойду… За час управимся. И за обстановкой послежу! — это Тофик, ну да, куда уж тут без него.

— Добро.

— Сейчас только казан возьмём, — направившись к кухне произнесла Гульнара.

— Да казан разве удобно будет? Да и нету вроде такого большого…

— На узбекском языке, — пояснил нам Азамат, — казан — это кастрюля. Любая. Маленький или большой, с круглым дном или с плоским. Всё — казан…

— Вот здорово! А я не знал…

Тофик с Гульнарой ушли, увлекая за собой бедолагу с дурной кровью.

— А мы тогда воду греть начнём.

Наши вернулись через часа полтора. Хмурые оба, донельзя. Без вредного псенка.

— Собаки той нэт! Кровавый след до песка, а дальше засыпан песком. — Это Тофик волнуется и акцент проскальзывает.

— Но совсем не аккуратно, кровь местами проступает, — добавляет Гульнара.

— Следы босых ног уходят в воду. Не везде видны. Пытался шифроваться.

Интерлюдия Капитан Часть 1. «Капитан, капитан — улыбнитесь!» ©

(Из личного дела в спецотделе: Истомин Александр Сергеевич. Год рождения — 1993)

Мои друзья — начальники, а мне не повезло:

Который год скитаюсь с автоматом.

Такое вот суровое, мужское ремесло

Аты-баты, Аты-баты. (здесь и далее: текст песни Трофима (Сергея Трофимова) — Аты-баты…)

Он был здоров. И морально, и физически. Чувствовал себя здоровым, если уж совсем точнее. Хотя авторитетные врачи из медкомиссии именно насчет физического состояния что-то, всё же, ему темнили. По своему обыкновению… Перестраховщики, блин!!! «Реабилитация после ранения — это ж такое затяжное дело… Вы ж должны понимать… Не первый раз вы, Александр Сергеевич, у нас в нашем в медцентре обследование проходите. И, если, в прошлые разы мы вашему напору уступали, то теперь — нет! Категорически. Даже и не просите. Надо так! Вам надо отдохнуть, возможно что и несколько лет. И никакой тяжелой изнурительной работы, запредельных нагрузок, стрессов… Свежий воздух, усиленное и разнообразное калорийное питание. Распорядок дня.». Так они и говорили… Уклончиво… Ну вот так уж случилось!

В его детстве в семье не было ничего плохого — только хорошее, доброе, позитивное. Да-да, и такое тоже бывает! Редко? Как посмотреть. При правильном воспитании и отношении людей друг к другу — обычное явление. Ни громких скандалов, не тяжелых затяжных разводов, ни алкашей, даже и среди соседей. Среда такая… Повезло, скажете? Да нет — это-то и должно бы быть и стать нормой. Жаль, не у всех и не повсюду такое… Смерти? Да. Он их тоже видел, как навсегда уходили люди. Папа снимал шапку, а когда был в форме — отдавал честь. А мама подходила к женщинам в толпе, о чём-то разговаривала…

Помнил как и его семья шла за гробом. Умерла его прабабушка. В памяти осталась её добрая морщинистая улыбка, запах ванили с корицей, и вкус мягкого, ещё горячего хлеба, только что вынутого из печи. Она пекла…

Детство прошло среди казаков. С песнями, с вкусными весёлыми застольями. Навыками обращаться с лошадьми. Джигитовкой. К четырнадцати годам он всё это уже умел и сам не хуже других сверстников. Крутил шашкой и получше некоторых. Рубил лозу на скаку. А к шестнадцати — научился управляться и двумя.

Папа — потомственный кадровый военный, офицер. Мама — врач, терапевт. Все выходные вместе, и чаще всего — всей семьей на природе. Палатка, костёр, или у бабушек с дедушками за городом. Песни под гитары… Папа очень неплохо освоил шестиструнную, а мама замечательно играла на семиструнной — закончила музыкалку по классу гитары.

Сначала пели под две гитары, а после подтянулись ещё четыре. Знаете как на Руси говорят? «Один ребёнок — это не ребёнок. Два ребёнка — это пол ребёнка. Три ребёнка — вот это Ребёнок!»

А у них в семье было четверо! Во как! Вначале родился он — Сашка, старший, первенец, а через год и ещё тройня! Повезло! Сестрёнка и два брата-акробата! Вечно чего-то выделывают и норовят вскарабкаться повыше от земли. То на дерево заберутся, то на крышу. Сестрёнка за ними присмотри — брата позови, он их снимай-спасай. Да так, чтобы мама не заметила. И, если, всё ж, и узнает про что-то — упросить чтобы папе не рассказала! Ну а он сам — заводила и авторитет для младших. Наравне с отцом. Так и росли — дружно и весело. Шумно, конечно же — это ж дети, всё-таки, а они долго тихо себя вести не могут. Чать, не скучные книжные очкарики, а живые и неунывающие непоседы… Но соседи никогда не жаловались на шум, потому как если что — к ним же и обращались за помощью. И к родителям, а потом уж и к детям тоже. Каждый общий семейный отпуск — у воды, облазили весь берег Крыма. Под парусом!

В четырнадцать лет — Севастопольское президентское кадетское училище. В шестнадцать — Рязанское общевойсковое. Не с отличием, чуть-чуть недотянул, но очень на хорошем счету был, и там и там. Через два года — лейтенант. Затем В ойска Д яди В аси. А там его заметили и оценили. Так и попал в очень специфическое подразделение… Ну, в общем-то, про него обычно не всем подряд-то и рассказывают, но оно, тем не менее — есть. И работает, и, при том, весьма эффективно.

Служил я не за звания и не за ордена.

Не по душе мне звездочки по блату,

Но звезды капитанские я выслужил сполна.

Аты-баты, аты-баты…

Иногда командировки в тааакие горячие точки и ситуации попадать доводилось, что… Короче — там реально жарко, всегда, во всех смыслах. В общем, чего уж там скрывать, вся их служба там — одна сплошная непрерывная командировка. Постоянно! Чуть ли не нон-стоп, с редкими короткими отпусками…

Явных врагов и скрытых недругов у нашей родной Державы хватало всегда, во все её трудные и непростые времена, при всех правителях и руководстве. И от строя это никак не зависит. Дальние и ближние и соседи, да и просто очередные мировые «гегемоны» и «миротворцы», все они — всегда ей люто завидовали и норовили подмять под себя и сломить, расчленить, или, хотя бы, нагадить… Так что легко Ей не было никогда, даже и в периоды без явных войн и вооруженных конфликтов.

И подобных «партнеров» и всяческих прочих недоброжелателей тоже хватало — их всегда намного больше чем надо бы. Да и вообще не надо б, но… Тех, кто на словах -то «мир-дружба, разрядка напряжённости», а на деле и втайне — у них тяжелая и увесистая фига в кармане… И наращивание мускулов. Постоянно.

Или те ближние, скажем так, «соседи», кто «и вашим и нашим» показушно стелется, униженно кланяясь за подачки, территорию свою предоставят кому-то заморскому под лагеря для прикормленных и выпестованных «сепаратистов» и экстремистов, или ещё что-то подобное… Но, не менее поганое и враждебное нам. На это-то сил и средств дальний враг не жалел никогда. Вот и приходилось, в противодействии, порой, радикально купировать самые гнойные нарывы… такого рода… Для того и создавалось, по задумке, их служба… Потом задач-то только добавлялось… Не соскучишься, короче говоря.

Зато загар — как на курорте. Но, при всем при том, и начальство с поощрениями за удачное выполнение… «заданий», так скажем — не обижало. Жаль, не все заслуженные награды можно пока ещё открыто носить. Ну тут уж, ничего не поделать — специфика службы…

В то же время, ещё пока учился, посмотрел фильмы о Гардемаринах. Запало в душу оттуда: «Жизнь принадлежит Родине, но Честь — никому!» Принял — как своё.

С девчонками тоже получилось. В четырнадцать — познакомился. В шестнадцать — влюбились. В двадцать — женаты. Хотели детей! Планировали, как оно будет — всё. Их всё!

А вот потом… поворот

И авария-то, можно сказать, пустяковая. Скорость не превысил, тем более поворот. И трезвые все! Как, впрочем, и всегда. А попали в клещи…

…Грузовик занесло — водитель не справился. Ну и пришлось мотоцикл класть на бок, крутанулись. Всё бы нечего, кабы не дачник со своим стеклом в багажнике на крыше. Главное ж… И скорая рядом оказалась. И госпиталь недалеко. И довезли, и операцию провели успешно. А вот диагноз! Жизни ничто не угрожает… Множественное повреждение осколками стекла. Оно проникло во внутренние ткани живота!! Осколки повредили!!!.. Пришлось удалить!!!…

А дальше… Как гром среди ясного неба! «Контрольный в голову…»

«На момент аварии пациентка была беременна. Срок три недели», или, как врачи выразились — « первый триместр». Шансов родить в дальнейшем — никаких.…!!!

Конечно же, он винил себя! Конечно, все отговаривали: «скорость не превысил, всё сделал как надо. Кабы не легли на асфальт — расшиблись бы в лепёшку». Вот именно — если бы и кабы…

Конечно же, он её не оставит. Надо жить дальше! Вон сколько детей сирот… Усыновляй, расти, воспитывай. И всё будет хорошо.

Когда жена вышла из госпиталя… как в песне:

Жена моя красавица оставила меня.

Она была ни в чем не виновата….

И через полгода она уехала. А ещё через полгода прислала развод по почте. Вся семья собралась вместе, братья-сёстры, родные, двоюродные, и прочие… Друзья, сослуживцы тоже не оставляли его, как могли старались поддержать. Но на ночь-то он оставался один… Один!!! Тут-то и начиналось самоедство. И к бутылке не тянуло, ну вот тоже с детства неприятие к алкоголю, нет, мог с друзьями и роднёй посидеть, ну одну-две рюмки и всё. А заливаться под горлышко — не, ну его! Спасала работа. Решил перевестись на другое место службы. Помог набор во внутренние, очень и очень специфичные спецвойска. Там и людей знающих его ситуацию меньше. И нагрузки есть и будут больше. Они и были! И опять — с сослуживцами после очередного, скажем так, дела, посидеть мог, а выпить нет, не тянуло и всё.

По жизни к нему дважды приклеивались прозвища. Первый раз ещё в суворовском — «Пушкин». Ну понятно — из-за имени-отчества. А второе — «Майор Томин» из «Знатоков». Потому и позывной в спецвойсках себе выбрал — «Знаток».

К подначкам всегда относился спокойно. Себя в обиду не давал — отшучивался. Спокойный, уравновешенный.

Итого в итоге Александр Истомин прослужил два неполных года в ВДВ, и три года в спецвойсках. Очень непростых. Таких, что и вовсе не показывают по ТВ. Но очень нужных стране. Где получить пулю или острую сталь в тело — обыденное дело, хотя, конечно, до этого бы лучше не доводить. Но пришлось, выручал товарища, и…

Затем ранение и затянувшаяся реабилитация. Шансы восстановиться есть. Вот и на медкомиссию документы недавно подал. По сути же — его комиссовали окончательно. Но командир, дабы не добивать парня, сказал так:

— Ты вот что, Саша — отдохни побольше. В чем-то они правы. У тебя не столько физическое — моральное истощение. Пережег ты себя… Рыбачь, на охоту сгоняй, да и не раз и не два. Чаще! А я к тебе в отпуск с семьёй! А? Как, не против? Тогда и решим…

Александр так и сделал. Неожиданно полученный «отпуск» не профукал впустую. Дома в Астрахани помнили каким он был в юности — добродушный, всегда улыбчивый. Знали его историю и, потому, зазря не трогали столь несправедливо ушибленного судьбой мужика. Да и к семье его очень тепло относились.

Устроился работать в «Рыбнадзор», с лицензией на оружие — всё, как положено, чин по чину. Ему нравилось бродить одному, сплавляться по Волге, неплохо изучил дельту, да и вообще — ему нравилось на природе.

Поначалу мужики-браконьеры давали ему отпор. Вернее — пытались его дать, ага. Но! После того как увидели, ЧТО делается с новым инспектором после того как наставишь на него оружие! Как опасно чернели его глаза… Нет! У него не падала планка. И сдавал он их всех подотчётно, без единой царапины и вывиха. Не говоря о прочих членовредительствах. Брал их Александр жёстко, расчётливо, без пощады. И, прежде всего — к себе.

Оценили. И, даже, втайне гордились. Браконьерский «планктон», к примеру, считал за шик если в полицию или опорный пункт их доставлял сам Истомин А. С…

Когда накатывала тоска — шёл к людям. Если же случалось такое среди недели и все близкие были заняты — тогда в пейнтбольные клубы. Александр знал в округе их все наперечёт. Брал себе в команду пару новичков, и гонял, гонял, гонял, как и ветеранов в команде соперника, до седьмого пота…

Чтобы отвлечься — у старого друга выкупил недостроенный проект. Мини-яхту — деревянный каркас, оклеенный армированным стеклопластиком на эпоксидной основе. Дальше шпаклёвка, покраска. Четырнадцать метров в длину. Ширина 3,6. Осадка 1,6 метра. Короче, должно выглядеть не хуже пластика.

Но это в задумке. А по сути — та стройка застопорилась на стадии обшивки деревом. У друга закончились свободные деньги. А эллинг под яхту занимает много места на небольшом участке… А домашние пилят… «продай»…

Александр и выкупил. И друга выручил, и себе отдушину приобрел. Есть куда руки приложить — остальное наладится… Наверно.. И отвёз… Помните, поди, свои выходные у бабушек? Ну вот так и эллинг с каркасом яхты переместился на один из участков семьи за городом. Деньги у него были, ну, так уж сложилось. Потом и братья с сестрёнкой — вложились в семейную лодку.

По военной карьере, по стопам отца и дедов пошёл только сам Александр. Братья остались в городе, освоились в коммерции. А сестрёнка, и вовсе молодец — пошла в медицину и теперь работала под началом у мамы.

У всех сложились семьи! У всех. Везде дети! И не по одному! Так что выходные дни, как и прежде — проходили весело.

Лодку достраивали без пауз полтора года. И, совсем недавно спустили на воду. На дворе стоял теплый сентябрь 2019 года.

Накануне Александр спустился, уже на новой яхте по Волге. Заночевал у приятеля. И на рассвете вышел в Каспий. Чем раньше доберётся до Оли — тем дольше будет долгожданная встреча. Сейчас завернёт в Бахтемир и до посёлка Оля на моторе.

(А вы, лично вы про ту Олю что подумали? Фу-у, пошляки… Ну да ладно, рассказ наш не об этом.)

(реальный поселок Оля Камызякского р-на Астраханской области)

Вот ведь Палыч! Забрался в свою Олю… Ну да ладно! Ради него Александр куда угодно залезет. Кабы не майор, не было бы ранения с реабилитацией, хоть и после комиссования. А был бы оркестр и скупой армейский салют над венками. Многими… Обошлось, но… Ну и будя об этом!

Командир не для красного словца говорил про отпуск. И вправду, приезжал, уже дважды — и семьёй. Женой и двумя дочками. А второй раз даже тёщу свою притащил! Видимо внучки и дочка уговорили, не иначе. И ведь реально понравилось! Месяц из дельты Волги не вылезали. Вот ведь… Благодарил потом Александра. Дескать, та поездка ему помогла помирится с матерью жены… А Палыча он ждал. Готовился! Палыч давно обещал приехать. Тем более земляк. Но вот так складывались будни, три года не был в Оле…

Внизу, в кают-компании лежит кейс с отдарочком…

Сейчас он смотрел на остров Нижни й Камызякского района.

(о. Нижний на карте Каспия… видите ниже дельты Волги самый левый рукав? И самый «крупный» остров пониже его, уже в самом Каспии? Вот — это он и есть… на Земле…)

Пойду к нему, а потом направо и вверх. Немного ниже спустился чем надо. Но приятно вот так под парусом по широкой воде. У острова поверну вправо и вверх на моторе. Мысли снова вернулись к жене. Да, жене. Хоть и время прошло. И он временами не думал о… Не мог он назвать её по-другому.

Александр много раз пытался поговорить с Катрусей. И до развода, и после. Она не гнала, всегда встречалась с ним. Выслушивала. Но! Всегда одно и тоже — холодное, непреклонное нет. «Ты не в чём не виноват. Да и никогда я не винила тебя. С чего ты взял такое! Но — не вернусь!»

Сейчас подумалось — а вдруг⁈ Вдруг она отказалась от семьи с ним, для того чтобы спасти его⁈ Развелась потому что решила — она даёт ему шанс успеть родить детей. Своих детей!

Как вернусь в город — обязательно поеду к ней! Пора объясниться, пора! Неужели она не понимает…"

Александр бросил взгляд назад, в сторону дельты Волги. И! Так хорошо знакомые берега, покрылись маревом. Расплывались как мираж.

— Что за…

Александр потёр глаза и посмотрел вперёд. Остров Нижний находился в резкости.

Вот туда и буду смотреть — вперёд. Сослагательные наклонения замучили уже! Если она вернётся? Если сложилось бы иначе? Надоело!

"Что будет — то будет, была не была,

Что будет, пусть будет — такие дела!" (из песни в к/ф «Человек с Бульвара Капуцинов»)

Даже и сам напевать стал этот простенький мотивчик, от хорошей мысли даже как-то радостней стало.

Подходя мимо острова, почуял подвох. Что за ерунда? Вроде тот остров, а вроде бы как и нет… Глянул на радар — пусто! Железяка бьёт на расстояние в двадцать морских миль — и ничего…

Он обернулся вновь. Берегов сзади не было вообще. Да и нигде больше земли не видно! Только о. Нижний, он, вроде как, остался на месте. Если это он вообще!

Сплошные вопросы. Ответы на суше — туда и двинем…

Подойдя к отмели, бросил якорь. Проверил — надежно ли тот закрепился, подергав за линёк. Истомин всё привык делать обстоятельно, чтоб после не переделывать, а уж пути отхода сделать надежными — этому еще в учебке натаскали. Потом практика подтвердила — правы учителя и наставники. Зашел в помещение — первым делом оглядись, присмотри все запасные выходы… Привычка! Ну а то что тут остров — так ничего ж не меняется… И на маленькой надувной лодке добрался до берега. Карабин с собой, куда ж без него⁈

Вытянул надувнушку на берег, осмотрелся.

(Продолжение — следует! Непременно!)

День Седьмой. Часть 1. Вот и не верь в приметы!

Кас

(раннее утро)

Проснулся в темноте. Ну да, правильно — в темноте света ж нет! Ни тут тебе лампочки задрипанной, ни мне будильника с подсветкой. Хотя вру — вот же коммуникатор. Глянул… Точно — рань! Ни свет ни заря… Нужны ещё часы с тихим ходом и фонарики. Нам! Всем нам.

Снова зазудела бородёнка… Вот же ж, блин блинский! А⁈ Шестые сутки растёт, и всё никак не вырастит…

Волосы у меня на подбородке растут жидко — очень редкие. Вида никакого. Так что брею. А тут, так уж получается — поневоле отращиваю. И вот какая бяка — пока не вытянутся больше сантиметра — будут щекотать. Гады! Как Настя не ругается? Сегодня точно возьму «Жилет».

« Жилетт — лучше для мужчины нет. Нева — день пройдёт и ты вдова.» Чушь, конечно, про лезвия «Нева»! Народный фольклор. Брился я и «Невой» — ничего такого, суперопасного там нет… Да, одно лезвие. Да, легко порезаться. Ну и что теперь? А как же бритвы столетней давности? Ими пользовались и не считали за опасные. Не понимаю шумихи что сейчас развели… Пиарщики, так их эдак!

Впрочем, чего уж там — понимаю. Опять очередная хитро выдуманная рекламная политика. Зачморить чужой товар, взамен навязать свой: «На базаре два дурака — один продает, другой покупает!»

Где-то рекламу видел, что-то вроде того: «Первое лезвие бреет чисто, второе ещё чище…». И добавку народную слышал: следующее скоблит кость!

Вчера не получилось. Почему? Катюшку одевали. Лимонад грузинский тоже допробовать, а как же⁈ Азамат с Алиёй перед самой поставкой, как сговорились:

— Можно, лимонада?

— Там ещё четыре вкуса…

— Дядя Кас, вы же говорили, нужно понять какие нам больше нравятся, выбрать…

— А, ладно! Давайте попробуем?

Алияшка радостно захлопала в ладоши, а Азамат просто улыбнулся. Разыграли, как по нотам…

Ну что я могу противопоставить супротив её глазюк? Взяли, все четыре вкуса!

Ещё бытовой химии изрядную шеренгу баклажек, тюбиков и т. д… Вот куда и ушло основное количество сегодняшнего весового лимита. Кто б спорил с женщинами — только не я! Ну уж нет! себе дороже встанет. Как говаривал волк из мультика голосом Олега Табакова «ДитЯ́м чистота нужна… Ребёнки, они в грязи расти не могут…» Плюс женский санитарно-гигиеницкий пакет — Настя сунула мне записку с кучей пометок.

(тот самый мульт, ага…)

— Вот не бережёте вы меня! Сегодня сугубо женский заказ поставки, какого я делаю в операторах?

— Кас, не зуди! Начнёшь искать — разберёшься…

— «Не зуди! Не дерзи…» — передразнил я её голосом. — Девки, вот честно, говорю как есть: не цените вы меня! Всё, что я о «ваших штучках» знаю, это… Ну все рекламы в телеке долдонят с утра до вечера. «Тампакс», «тампакс»… Достали уже!!! Я пробовал, «Сникерс» лучше, вкуснее… — развернулся, и с серьёзной миной, пошёл в «операторскую»…

За спиной сначала немая пауза, а потом заливистый смех — дошло!

Вообще день прошедший выдался хорошим — удачным. Всё сложилось как до̀лжно. Работали дружно, споро, даже весело, шутили, смеялись — и всё получалось. Никто не ссорился. Катюшка оказалась весёлой компанейской девчонкой. То ли ей и правда понравились люди и захотелось показать себя с лучшей стороны? А может она такая и есть — время покажет. Но день когда Катерина влилась в группу оказался весьма недурственным во всех отношениях.

К обеду мясное меню разнообразили корнеплодами.

— Ребят! А что — если? — Начала Настя.

— Чего опять придумала?

— Картошка есть. Морко́шка есть. Свеко́лка — тоже. Может винегрет сба́цаем?

— Вариант.

— По восточным обычаям к мясу зелень нужна. Много! — Заметил Тофик. — Чтобы с грядки и на стол.

— Огородишко вскопаем, будет тебе и петрушка с кинзой, и щавель с укропом!

— Дело доброе. Поскорей бы…

— Слушайте. А чего париться-то⁈ Вес -то небольшой совсем — можно ж заказать!..

— Решено: сегодня винегрет, а впоследствии закажем, если что.

— Со временем молочное прибавим к столу. — Своё слово вставила Гульнара.

Надо сказать она всё чаще стала вступать в разговоры. Освоилась? Люди в группе перестали казаться чужими? Хорошо бы…

— Перед завтраком подоили. Овец в стаде достаточно. Удой дал, пусть и немного, но хватило — Катюше с детьми на завтрак. И щенкам я дала — свеженького… Похоже овечки наши после собак — пуганные! Дали мало. Но даже сейчас молоко достаточно жирное. А успокоятся — тогда и посмотрим сколько соберётся за весь день. Вполне можно масло и сыр делать, творог — само собой. Утреннее я уже распределила. Что в завтрак съели, что щенкам в плошки с потрошками. А часть на творог! Детям — молочное надо…

И, как бы, отвечая на невысказанный вопрос, добавила.

— Это я не всех овец ещё доила. Взрослых только. Да и не до конца… Ягнятам тоже оставить нужно!

— Ойй! Блинчики со сметаной… — Со стоном ностальгии протянула Настя. — Давно не ела…

— Можно ещё вареньица капнуть… — поддакнул Кас.

— Ну не травите душу! Вы — садисты… — Не выдержал Тофик.

— Чего страдать-то? — Удивилась Настя. — На первой же сыворотке блинов нажарим. Только муки нужно взять.

— Сметаны ж у нас ещё нет. А они уже о блинах мечтают…

— Ох, и не говори, Гульнара. Кашу из топора варят! — Улыбнулся Кас. — Кто-нибудь о соде вспомнил? Будут вам пресные блины без неё! Какой тогда вкус?

— Тогда лучше разрыхлителя пакетик, там всё что нужно уже есть.

— Опять химия… На природе живём! Может хот тут без «добавок» обойдёмся?

— Кас, ну ты и балда! «Пищевая добавка» это всё, что ты ешь и что кладёшь в тот же рецепт блинов. А в состав разрыхлителя входит… щас, погодите — я точно помню… ээ щас…

Она зажмурила глаза — видимо так лучше представить…

— Вот! Три части лимонной кислоты, пять частей пищевой соды и двенадцать частей пшеничной муки. Или лимонная кислоты двенадцать грамм, соды — двадцать, муки сорок восемь грамм.

— «Сирано»… — Хоть и с улыбкой до ушей, но Кас все не унимался. — Бидоны нужны, сепаратор нужен, безмен тоже! О блинах они размечтались. Как говаривал домовой Нафаня: «Кастрюли не мыты, пол не метён, сковородки не чищены…», — а они — блины делят!

— «Неправда ваша, Гражданин начальник»! — Настя обняв Каса за шею, продолжила спор. — И не безмен, а кухонные весы с делением в один грамм. И вообще, не кати бочку на нашу Гульнару! Мы её в обиду не дадим!

— Когда это я успел⁈

— У неё на кухне всё блестит!

— Дык я ж не про неё!…

— Вот и не надо здесь «ля-ля», а то «би-би» приедет и задавит!

Все откровенно улыбались, слушая эту шутливую перепалку. Ну может и представили даже — тут, на острове и машину…

— Погоди… А? Ээ, я не понял…

— Чего? — Настя слегка отстранилась, но не расплела рук на его шее.

— «Пекарский порошок» добавляют взамен муки или вместе?

— Когда как. Зависит от рецепта. И того, что ты готовишь. Короче, не волнуйся! Здесь — две женщины, э… уже три с половиной.. так что самому возиться с готовкой не придётся. Уж как-нибудь — избавим от мучений…

— Ну почему — мучений? Я и каши варить умею — даже манка без комочков получается. Там секрет есть. — Кас подмигнул Азамату с Алиёй. — И блины ваши пёк. Вернее оладушки. Первый раз о соде забыл. На другой день исправился…

Хороший — ничего не скажешь. Хороший вчера денёк получился… — Кас улыбался нахлынувшим воспоминаниям. Слева от него просыпаясь потянулась Настя.

— Красотка! Пора вставать, однако.

— Не хочется…

Выходя из своей комнаты — вслух назвать её спальней язык всё же не поворачивался, они обсуждали.

— Ну бородёнка, да, соглашусь — жидковата. А усы⁈

— Ммм… — сморщилась она.

— Нет, Настён, как хочешь, а усы я оставлю!

— Ну-у, посмотрим…

— Да вот — присмотрись! Пощупай. Прислушайся в конце концов…

— Как это к усам прислушаться я должна?

— К себе, к своим ощущениям! Ты же с ними целуешься…

— Аа… Ну это да… — она встрепенулась. — Значит мне решать⁈

— Тебе. Но мне их носить! Так что и моё мнение учитывай.

— Мм-да… — Настя прыснула. — Тяжё-ееелый случай…

— Вот побреюсь, тогда и начинай. Прислушиваться, присматриваться. А то, ишь ты, стричь она вознамерилась! «Парикмахерша» — пнимаешь!

— Чего не поделили, Голубки? Воркуете — аж завидно!… — Тофик появился из своей кельи.

— Вчера этим целый день занимались, — из своей комнаты вынырнула Гульнара. — С утра опять за старое?

— Это чем же мы вчера занимались, ещё и весь день?

— Да-да! Позвольте вас спросить⁈

— Да ругались! — Тут же парировала Гульнара. — В обнимку друг с дружкой. И довольными улыбочками до ушей. Причём у обоих…

— Гвардия! Шутки — шутками, а мне и правда неловко… — посерьезнел Кас.

— Это ты сейчас о Чём⁈

— Ну вот… Насть, не рычи… И по душе, и в охотку всё! А… Чувствую себя, как в той поговорке: «И хочется, и колется»

— Ага — «и мама не велит!»

— Мама как раз не против — причём давно… Ххээ, з-знаешь… нет, я тебе потом расскажу… А вот как-то всё — незаконно что ли… Во, точно! Наконец-то нашёл правильные слова! Насть, я ведь сам себе не мог ответить. Чего не так…

— Оо… Да́ра́гой! Нашёл о чём горевать… — удивился Тофик. — Ты где-нибудь сэльсовет здесь видел, да? Дворец бракосочетаний? Церквушку какую-нибудь?

Он переглянулся с Гульнарой. Та тоже понимающе покивала. Тофик продолжил:

— Нету тут никакой законной власти. Пока… Мы как бы теперь — сами с усами! Так что, Кас, не думай даже! А если вы по свадьбе заскучали…

— Уэй… Мы вам та-аакую свадебку сыграем! Все завидовать будут! Вот кто ни зайдёт — обзавидуется! Хлебом клянусь!

Мы с Настей растерянно переглянулись. Как-то все оно слишком быстро… Зато остальные, глядя на нас двоих — улыбались.

— Хотите⁈ Прямо сегодня и… А?

— Доброе утро! Чего здесь происходит? — затараторила подоспевшая Катюшка. — Чего я пропустила?

Даже в полумраке столовой, где они все сейчас находились, стало заметно два запунцевевших лица. Слово взял Тофик.

— Так, ребята! Молодым нужно время на обдумывание.

— Ну и в загсах давали время на обдумывание… — подхватила Гульнара.

— Чё? Свадьба⁈ УРАА! — Завопила Катька. — Спелись значит!

— Тихо, тихо! Ребят моих разбудишь…

— Ой! Простите! Простите… — А сама начала пританцовывать. — Это дело я люблю! Это дело я люблю! Люблю на свадьбах погуля-а-а-а-ать!

— И потом, Катенька. Тут такое дело: Удачу спугнуть можно! Как бабочку с плеча.

— Потом ищи её. А ведь нужно, чтобы она сама на плечо избраннику села. Ловить бессмысленно…

— Ещё неизвестно кто тут спелся, — осипшим от волнения голосом произнёс Кас.

— Вон как в одну дуду поёте… — поддакнула Настя.

— Так с вас и берём пример, — парировал Тофик. — Гульнара-ханум, Катя, знаете чем меня поразили с первого же дня эти двое? Как они утверждали — знакомы были второй день. А разговаривали так, будто знают друг друга всю жизнь. Каждый из них продолжает мысль другого. Вот как сейчас…

— Ну, ладно-ладно, идёмте, — Гульнара взяла Катю за рукав, потянула к выходу. И махнула Тофику. — А то ребят засмущали совсем…

И под фыркающие смешки Кати, трое участников разговора вышли. Оставив новоявленных жениха с невестой приходить в себя.

Кстати, Катя вовсе не хотела выглядеть нетактичной или ещё чего похлеще. Улыбались-то все трое… Просто именно Катя не смогла сдержаться.

Настёна-2 («мЕтро»)

Счастье! Неописуемое, необъяснимое, беспричинное. Вот же оно… Она уже несколько часов сидела и… Сама понимала, что глупо вот так сидеть и дебильно лыбиться миру, но ничего не могла с собой сделать…

Наконец-то! Нашла! Всю жизнь искала — и Вот ОНО! То самое место! Которое искала так долго. По сути — всю жизнь… Пусть и недолгую… Но!

Чёртова соседка вечно зудит, достала!

«— Ты — такая юная, красивая. Тебе жить да жить. Чего тебе не хватает? Бе-бе-бе, Бу-бу-бу…»

Бблиннн, ззадолбала! Карга старая! Кабы понимала…

Не хочу как она. Не хочу быть старой! Жирной! Вечные проблемы, вечные болячки. Между прочим, мне — уже семнадцать лет. Блин!

Поучают. Поучают… Поучайте лучше ваших… которые у вас есть! А нас… Своих просрали — теперь за чужих взялись! Что, разве я не права? У них дети с внуками разлетелись кто куда, носа не кажут — в родительский дом. Ага — «начало начал»! Теперь вместо них — другим мозги выносят. Наверное чтобы тоже смотались поскорее. А если кому некуда уехать? Или не на что — как мне⁈ С родаков копейки вечно не выпросишь! Жмутся — Козлы!

От нищеты два раза бегала из дома. Психологиня школьная после каждого раза допытывалась, всё причину выспрашивала. «Чего бегаю? Зачем?» Дура безмозглая! А — ну её…

Первый раз к готам прибилась. Второй — эмо встретила. Вот они — понимают! Понабралась чуток уму-разуму! Хотя… тоже мудаки. И те, и другие…

Мир конечно — отстой! Вечно какие-то ката-клизЬмы — хоть телек не включай… Люди — говно. Но других-то нет…

А себя ненавидеть — тупо!

Себя — любить нужно! Неужто не понятно⁈ Только сначала — стать красивой! Тогда и тебя полюбят…

Но сегодня, все проблемы — в задницу! Нынче — Праздник!

Открыла глаза и… Небо синь! Лазурь — Море! Она сама сидит на краю скалы — и ветер! Прохладный, с морским привкусом. Вот никогда не была на море, а сразу понятно — это оно и есть… Марка дура, ну знакомая из эмо… — сразу б решила, что…

" — Это классное место для того чтоб с жизнью покончить!!"

Ага — разбежалась! Я, можно сказать — всю жизнь попасть сюда старалась! А эти — сдохнуть… Ищи ду́рика…

Только бы старпёров не встретить! Опять забодают — поучаючи…

группа Касатоныча

(За завтраком)

— Какие ещё есть обычаи? — вроде бы не к месту спросила Катя.

— Что?

— Ты о чём?

— Вы ж недавно сами говорили: Бабочка на плечо — счастье не спугни. А ещё какие приметы у вас есть?

— Так их много…

— Какие? Мне и правда — интересно.

— Хее. Я о свадьбах — двадцать одну примету знаю! — Гордо заявил Тофик.

— Уээй! Двадцать одну⁈ Расскажи.

— Ну, например такая: Если накануне свадьбы в доме чихнет кот или собака — невеста будет счастлива в замужестве.

— Слушай, так у нас собак и щенят теперь вон сколько!

— И?

— Что, «и»? Соберем всех в одну комнату и перец в воздух подбросим. Вот расчихаются-то! Зато счастья сколько нажелают!!!

— Да ну тебя, всё шутки шутишь. А если серьёзно?

— Так куда ж серьёзней-то? Свадьба!

— Эээ! С таким не шутят! Грех! — Запротестовала Гульнара.

— А ещё?

— Нуу… Нет. Не важно всё это. Они есть и ладно. Вспомнятся к месту. И потом. Я пожил среди разных народов, знаю — у всех есть схожие обычаи…

— У узбеков много общего с таджиками, — заметила Гульнара, — и там, как и у нас, встречают гостей и провожают их.

Если родился ребёнок, а тем более — Сын, таджику — Байрам надо делать! Байрам — это праздник. Барана резать! Соседям мясо раздавать, чтобы кушали.

— Слава Богу — мы не таджики! Байрам, а тем более по такому важному поводу — это пожалуйста. А как представлю что Августа резать… бррр… Ладно, извини, Гульнара, что перебил — что там еще?

У нас в Узбекистане принято что нельзя есть с ножа, это делает человека злым, нехорошим. Предки верили, что нож — это самый агрессивный столовый предмет и может просто передать свой заряд зла и тому, кто отведает кусочек пищи с него. Ну и когда падает — плохо…

Даже в шутку не повязывают на шею ремень или верёвку, иначе человека может настигнуть проклятье, и он всю жизнь будет страдать.

Заранее вещи для ребёнка не покупать — плохая примета.

Треснутой посудой не пользуются, зеркалами тоже — энергетика плохая.

Если к кому плов принесли, тарелку нужно вернуть. Примета такая…

Если нежеланный гость в дом к пришёл вам, то после его ухода хозяйка хватается за веник и начинает пол мести. Если гость желанный, то хозяева вслед ему брызгают чистой водой, чтобы этот человек снова к ним пришёл.

Чтобы беда не пришла в дом — веник обязательно должен лежать на полу, и ставить его в верх метёлкой ни одна хозяйка не подумает.

Таджикские женщины никогда не сидят на пороге дома: это может отвадить мужа от дома, и он женится на другой.

Если молодой человек положил морковь в обувь своего отца или матери, то это означает, что он готов к браку и просит родителей женить его.

— Во сколько нового! — восхищённо протянула Настя. — А я, наверное, никого не удивлю…

Упавшая вилка или ложка — тётка заявится. Нож — мужик. Сплюнь или постучи по дереву, если дерева поблизости нет — подойдёт голова. Подойдёт и голова соседа, но своя дешевле обойдётся — ругаться не станут…

Не ходи с пустым ведром. Не давай денег в руки. Положи куда-нибудь, пусть оттуда возьмут.

— И у меня верная примета есть! — начал Кас. — Мне мама рассказала как-то. И главное — всегда сбывается! При снегопаде смотрите на стекло окна. Если снег на раму налипает — то скоро будет оттепель. Именно этот снег скоро стает.

Ещё случай был. Гостил я у родной тёти и вдруг приезжает её родная сестра и, соответственно, ещё одна моя тётя. Хозяйка налила её чай, сидим-едим, разговоры не смолкают… И вдруг замечаем: на столе лишняя чашка и уже с чаем.

— Ой, я тебе две чашки чая налила — соседка сейчас заявится! Блин…

— На куй!… — говорит гостья и подтянула чашку себе…

Многое что ещё вспомнили, и сошлись на том, что многие приметы, поверия и обычаи схожи у всех народов.

— Ну так чего? Бывшая же наша общаяя Родина — одна страна была! — Пожала плечами Катерина.

— Верно! — Согласилась Настя. — Но не только это. Рядом живём. Дружно живём. Не только породнились, но и проросли друг в друга давно.

— Так выпьем славного чая, а именно это напиток наполняет сейчас наши стаканы, за то, чтобы общность народов, населяющая просторы России — никогда не ослабевала! — Улыбнулся Кас. — Хорошо загнул?

Встретили аплодисментами… ну надо же…

— Шутки шутками — а я ведь всерьёз… — через какое-то время продолжил Кас. — По натуре я — интернационалист. До тех пор, пока не сели на шею, разумеется.

— То есть как?

— В смысле — всех уважаю на равных. Нет ни «больших», ни «малых» народов. Есть — Люди. Кто-то встречает по одёжке. А я — по натуре. Придёт Человек — я за него ухвачусь. Постараюсь удержать рядом. А пойму что пустышка — отстранюсь.

По мне всё очень просто, как всё банальное и естественное. Пока вопросы о национальности на поверхность не вылезают — всё замечательно. К примеру: один другому дал по морде. Не потому что они из разных народов. А потому что один хам, а другой защищает свою честь! Мне абсолютно всё равно какая у тебя национальность. Человек! Или нет! Вот мои критерии! — Кас виновато улыбнулся. — Пафосно звучит?.. Возможно.

— Зато верно!

— А почему, собственно, мы должны стесняться пламенных речей⁈ — Возмутился Тофик.

— Слова о Патриотизме и должны звучать громко! — Поддержала Настя. — Ну, с вызовом что ли… А мы почему-то стесняемся этого. Смеёмся над старыми концертами. Я смотрела ретро-концерты к девятому Мая. Ничего смешного!..

Гульнара задумавшись уставилась в одну точку.

— Права ты, Настя, ох права! — Вдруг из её руки выпала ложка. — Ой!

Всё переглянулись.

— Нэт! ПластикАвая — нэ считаИтся! — заявил уверенно Тофик.

Все заулыбались.

— А чего собственно⁈ Ну, деваха какая заявится? Или женщина… Чего плохого⁈

— Ну в общем да. Ничего страшного… — согласился Тофик и потянулся к солонке. При этом случайно задевает и толкает свой нож, лежавший рядом на столе. И тот падает и втыкается в пол.

Азамат, рядом с которым стояла солонка, взял её одной рукой и подал Тофику. Всё бы ничего но, в момент передачи деревянная плошка выпадает из рук, и соль рассыпается по столу.

Глядя на всё это вздрогнула Алия, и из её рук выпрыгнула, по счастью пустая, фарфоровая кружка. Крутанувшись на боку она нырнула на пол — и! У кружки отлетает ручка.

Гульнара в успокоительном жесте погладила дочь по голове.

Вся цепь событий произошла с интервалом в доли секунды. Зрители только успевали поворачивать головы.

— Ну! И что это значит⁈

— Что ж за «чуда» такая к нам свалится, что перед ней ТАКИЕ предупреждения идут⁈

— Да, ну — не может быть…

— Братцы! Не хочу пугать… — серьёзно сказал Кас. — Но у меня две или даже три кружки остались без ручек, перед тем как я сломал ногу. «Два удара — восемь дырок» — это вилка. А я упал один раз — и… Перелом обеих берцовых костей, посередине голени…

— Вот те раз! — воскликнул кто-то…

— Приметы сбываются — если в них веришь! — Сказала Гульнара с уверенностью. — Это как зомбирование. Программируешь себя и всё. Потом только негатив сбывается. Ну замечаешь только плохое.

— Да, не будем зацикливаться. — Согласилась Настя. — И всё будет хорошо! Ребят! Но и бдительности не терять!

— Точка! — Подытожил Кас.

— А мне тут вспомнилось, — это Гульнара никак с образными примерами не закончит, — ещё такая примета есть: раз уж у нас тут баран Август со своими семейными рядом — вот про них, не то чтобы примета — так, жизненное наблюдение… Когда идет стадо баранов — впереди, конечно, вожак. У нас — Август, или вот ты, Кас, но в селе, ауле или кишлаке — давно заметили: впереди стада баранов идёт козёл… или коза… Вот прямо как у нас здесь! Ты, Кас, и ты, Настя, не подумайте плохого, но уж очень на тех животных похожи, когда упрямитесь… — и все мы снова засмеялись. Представили… Живо…

Тем самым спало общее напряжение, в которое мы себя перед тем загнали. Кто б не пришел — пусть будет, разберемся!

Интерлюдия Капитан. Часть 2. Гесперия…??? Это — ГДЕ?

Истомин

(новые берега…)

Выбрался из надувнушки — глубина по колено. Под ногами скрипели мелкие камешки. В обе стороны, насколько глаз дотягивался — тянулся нескончаемый каменистый пляж, шириной метра три.

Берег, где он сейчас высадился, круто поднимался вверх. Скальные породы устроили резкий подъём, метров на двадцать.

Чуть в стороне между камней нашлась ложбина. «Ущельем» её сложно назвать — слишком она мелковата, зато подъём облегчает. Распадок? Да, наверное. Ну или дожди промыли…

Истомин забрался наверх. Утро выдалось ясным, всю округу хорошо видно. Остров лежал как на ладони.

Площадь его составляла примерно километра два на полтора. Но это грубо. Так сказать — на первый взгляд. А там, кто ж его знает? Если все мысы дотошно считать, может и чуть больше… или меньше… Хотя и они не особо выделяются… Скорее овал в очертаниях, да, так будет вернее.

Центр этого сплюснутого овала занимало поле. То, что это не дикая трава, а именно поле с каким-то культурным растением — выдавало наличие борозд. Видать пахали здесь когда-то? Возможно. Но явно не теперь. Светло-жёлтая стерня стояла ровным ковром. Собирали урожай? Более чем вероятно и, явно, не вручную, так как следы от покрышек трактора кое-где на земле ещё оставались видны.

Изредка по периметру поля росли высокие деревья, с длинными, почти плакучими ветками. Именно в этот момент, как по заказу, настойчивый порыв ветра тронул густую листву ближайшего дерева. Шелест листьев с ветвей густой кроны разнёсся вокруг.

Примерно в километре от Александра, ближе к центру острова обнаружились несколько построек. Ух ты! Неужто живёт кто-то? Над всеми строениями возвышалась некая башенка. Впрочем, узнать, что эт о — не представляло труда. Над ней располагались четыре лопасти. И сейчас, когда ветер добежал до них, слегка тронул ворчунов, те охотно ответили нетерпеливым поскрипыванием. Может жаловались своему другу-ветру, мол: «надоело стоять без дела! До нового урожая, ещё нескоро…»

Вот, значит что это такое — деревянная ветряная мельница.

Безлюдная картинка, вот хоть садись за мольберт и пиши пейзаж.Интересно, собачки есть здесь на дворе, или без них обойдётся? Ивана Шишкина не хватает… Хотя он, вроде как, только лес писал? Или и поля — тоже? Не, не вспомню… Всё равно, какого-то хорошего художника «деревенщика», так вернее будет.

Но это с точки зрения мирных граждан. Истомин смотрел на округу другими глазами. Вся ситуация, складывающаяся вокруг, заставляла его прислушаться к чуйке военного. Что-то тут было не так и резало глаз. Может строения не «наши», или форма конструкции этой мельницы? Вообще-то в наше время чего только чудного люди не строят. Если финансы им это позволяют. Хотя именно эта мельница смотрелась в окружающем ландшафте вполне гармонично и казалась с виду вполне рабочей, а не построенной наобум игрушкой по чьей-то дурной прихоти.

И ещё вопросы. Куда делась дельта Волги со всеми прилегающими берегами и островами⁈ Как мог в одночасье настолько изменится остров Нижний?!! И — точно он ли это? Что же тут такое происходит?!!! (То, что изменилась и соленость воды и её состав, да и весь животный мир моря — он еще пока не знал… Узнает еще…)

Возможно что ответы — найдутся там где есть люди? Уж они-то знают точно! И вообще — до мельницы и поселения добраться нужно. И отчего-то кажется что это будет непросто. Как только он отойдет от береговых камней, то окажется на том поле словно голый. И все местные, кому ни лень, смогут тыкать пальцами, палками, и всем чем захотят.

Или, при желании, «скосить» непрошенного гостя, если есть чем, это не составит труда. Поле-то это со всех сторон простреливается. А дистанция-то ого-го. Александр терпеть ненавидел выставлять себя загонным зайцем. Да ещё на открытой местности. Подставляться? Не такому его учили…

Остатки колосков, или попросту стерня, на поле жёсткие, острые, сидели тесно друг к другу и были готовы к любому неуважительному или панибратскому отношению к ним сверху. Но обувка человека военного оказалась, всё же, выносливее…

Истомин рванул «бильярдным шаром по столу». Раз уж других вариантов сходу не придумать. Зигзагами, часто меняя направление, на максимальной скорости. Только что без кувырков. Они хороши при наличии укрытий. Придать ускорение телу, перед входом за бугорок. А здесь — только скорость терять. Рвал когти до последнего. До первого забора, которым ему на удивление оказался банальный плетень, перемахнул через него. Нырнул к стенке. Потом в сарайку. Осмотрелся.

Обычный деревенский двор. Вроде бы… Жилой дом, колодец с воротом, пара сараев, немного дальше длинный сарай или, может, амбар, и, чуть в стороне — мельница, стоящая на малом срубе. Никаких сомнений — постройка имела поворотный механизм. С обыкновенной двускатной крышей. На противоположной от лопастей стороне располагался балкончик шириной во всю стену, по центру лестница от земли, и не будем забывать что она не крепилась к земле. Дверь во внутрь здания. А над дверью, видимо на втором этаже, ещё балкончик.

Ветряк-то ладно, но вот дом! Дом сейчас куда интересней! С его трубы тихонько потянулся дымок. Люди значит тут всё-таки есть? И кто же они?

Вы никогда не плавали по Северной Двине? Бывали в Архангельской области? Короче — видели северные избы? Нет? Просто подумайте сколько там снега наметает! Тут снега, судя по всему, не бывает, очень уж тепло, впрочем, кто его знает⁈ Но окна…

Окна находились на уровне трёх метров и Александр, уже более не опасаясь быть замеченным, прошёл вдоль стены к высокому и весьма широкому крыльцу. Поднялся вдоль торца, дабы избежать скрипа, и вошёл в сени.

Пришлось остановится. Контраст света оказался слишком резкий. Из ярко солнечного дня в тьму сеней. Александр попросту ослеп на несколько секунд.

Напротив двустворчатых дверей, у противоположной стены стоял сундук. Истомин даже на секунду замер, разглядывая его. Ёлки, сундук подобных размеров он ещё никогда не встречал! Не сундук, а целый Сундучище, или уважительно — Сундук Суду́кович. Добрых три метра по фасаду, и не меньше двух по ширине! Старинный, заслуженный и добротный.

Поглядеть было на что, но он не стал отвлекаться. Едва разглядев дверь напротив, Александр пошёл в жилую часть избы.

Дверь открылась с резким скрипом-чваканьем, так что скрывать своё присутствие — бессмысленно. Александр и вошёл не таясь. По привычке вытер ноги у входа. Даже запершившее вдруг горло не сдерживал. Кашлянул как следует, от души, типа: вот он я — встречайте… Только карабин не поставил у косяка. Проделывая всё это он не забывал осматриваться.

Большая комната. У двери, как и положено, вешалка с кучей тужурок. С другой стороны, низенькая лавчонка, на ней вёдра с водой. Дальше вдоль стены стол, о четырёх лавках. Всё на месте, всё ухожено… вдоль противоположной стены — госпожа русская Печь.

В комнате находилось двое мужиков. Один возился у печи, а второй сидел на табурете, стоявшем посередь помещения. Оба спинами к входу. Оба босые. Оба в белых, по всей видимости, полотняных портах и рубахах свободного покроя. На этом их сходство и заканчивалось. Кашевар — крепкий седоватый мужчина, с в меру атлетической фигурой. Возрастом явно за, но всё ещё вполне. Седина, как говорится, в полголовы — а ему шло.

Второй, о нём можно сказать так — боровик за сорок. Большелобая, не так давно стриженая под ноль голова с изрядной залысиной и едва начавшими седеть висками. Высокая поджарая развитая фигура с явно сильными руками. Истомин подумал: не Аполлон, но близко. Худой больно. Тогда уж скорее — кощей.

— Это ты, Грач? — поворачиваясь спросил тот что на табурете — «кощей». — Вы уже ве… — Тут он понял, что зашёл чужак, глаза сузились, лицо стало жёстким и он резко стартанул к столу.

— Э-э! Даже не думай! — Истомин преградил ему дорогу, сам прошёл вглубь комнаты. У стола вдоль лавки лежал калаш.

— Ого! Как всё серьёзно-то! — Отодвигая автомат дальше по лавке и сам садясь рядом проговорил Александр. — Так-то вы гостей привечаете — сразу за оружие хватаясь? Ну-ну… И кто это вас тут так напугал-то? Я вот, человек прохожий — к вам на чаёк зашёл, п-нимашь, а вы «бодаться»! Сидеть, я сказал! Ммм — не хорошо… Мужики, честно! Я — человек мирный. Теперь. Но когда в меня стволами тычут… «Кто к нам с чем зачем — тот от того и того!» Понятно объясняю? Ну не нравится мне это всё! Давайте-ка спокойненько, без нервов — поговорим. — Он положил свой карабин себе на колени. — Ну рассказывайте, «Голуби».

— Я местный, а это из хозяев, — затараторил «стряпух».

— Слышь, «Прохфессор»? Не тарахти, а⁈ А с голубями ты угадал! Мы все здесь «свободные»… Только неувязочка. Это ты вошёл в дом, тебе первому и представится положено, рассказать о себе. Что, как, по какой статье, в смысле — откуда будешь, с чем пришёл. Вместо этого ты хозяевам этого дома оружием угрожаешь… Нехорошо, паря! Это как, вежливо по-твоему? — Сухой негромкий голос с хрустом чеканил слова, словно сушёные горошины бросал на дощатый пол.

Он снова сел на табурет и внешне расслабился. Но Истомин прекрасно понимал. Спокойствие обманчиво. Дай такому хоть мизерный шанс, — взорвется мгновенно. Умные цепкие глаза буравчики перестали стрелять по сторонам. Смотрел в упор на пришельца.

— Твоя правда, «дядя». Нарушение устоев налицо! Но давай разберём по порядку. Это ж ты первый дёрнулся к оружию, я ж — остановил тебя. Только остановил! Ты, «дядя», за стволом дёрнулся. Я тебя своим остановил. Всё на равных.

И заметь ещё: ствол на тебя не наводил. И второе. Конечно гостю называться первому. Что ж, тут ты прав. Представляюсь по прибытию: Истомин Александр Сергеевич. Астрахань. Служу в рыбнадзоре. И это всё, за что я сейчас уверен. Остальное — непонятки… Непонятки и с тем — куда попал! Моргнул при выходе из дома, и вот оно — я здесь. Где здесь? Что здесь? Как оно здесь? Сплошь вопросы. И ответы только у вас.

— Любопытство не порок. Узнать где оказался — вполне законное желание. Ладно! Напой ему, Проф, только лишнего не болтай, — ухмыльнулся дядя из «хозяев».

— В таком случае разрешите представится: Илларион Тихонович Шафранов. Профессор ташкентского института микробиологии. Доктор наук. Автор множества статей в специализированных журналах. Впрочем, Ташкентского, это я оговорился - это уже все в далёком-далёком прошлом. Это единственное что я могу сказать твердо и ничего не скрывая о месте прежней работы. Далее — настолько важные подписки о неразглашении, что и о своем месте службы я не могу полностью рассказать даже здесь. — При этом «дядя» удивлённо посмотрел на профессора, видимо для него такие «новости» оказались неожиданными.

Нда, не всё так гладко у них, раз мне он готов о себе рассказать, а им — нет.

— Да-да, вы, я вижу, Александр Сергеевич, человек серьёзный, тем более, судя по вашей выправке — служивый и к понятию гостайны относитесь с уважением. Итак, продолжим. Попал я сюда из Полинезии, с острова Бора-Бора, что входит в государство Таити. Мы с женой отдыхали там, будучи законными заслуженными пенсионерами. Тепла, знаете ли, захотелось после долгих многомесячных командировок в полярные области нашей страны. А уже там, в нашем отеле, где мы жили — объявили штормовое предупреждение. Нас всех, постояльцев и персонал, зачем-то продержали несколько часов в фойе, не разрешая никуда выходить, а потом, когда опасность отменили, объявив что всё обошлось и шторм благополучно прошёл мимо острова, жена устала от всего этого и пошла отдохнуть в наше бунгало, а я отчего-то задержался на ресепшене, хотел узнать когда связь восстановится, когда рейсы ожидаются, потом решил ещё в бар заглянуть…

Даже и не дошёл туда, что-то случилось — я поначалу не разобрал и… оказался здесь. С острова, «так сказать», на остров. Почему-то я твёрдо уверен что супруга тоже где-то на здешних Островах — есть у меня такое предчувствие и мы непременно должны найти друг друга, просто обязаны! Вы, кстати, её не встречали? Её зовут Людмила Борисовна Тимофеева, она примерно моих лет, невысокая, тоже, как и я, ученый и микробиолог. Нет? Ах да, вы же здесь совсем недавно и, пока, мало что видели… Но вдруг — я обязан был спросить. Извините… Очень жаль. Но я всё равно надеюсь на нашу с ней встречу…

Впрочем, откуда мы, как собственно и кто мы — не столь уж и важно! Вы, молодой человек, абсолютно правы! Гораздо интереснее — где мы. И вот это — одна из первых загадок. Вы, Александр Сергеевич, представляясь, изволили сказать, что «попали», моргнув. И в этом вы не одиноки! Мы все осознаём себя в этом мире примерно одинаково. Например, я очутился возле этой самой печки, идя в ресторан при гостинице. Захотел чайку, знаете ли. Пошёл и вот, такая оказия…

«В этом мире» — это не оговорка, смею вас уверить! Мы в ином мире — нежели прежде! Смеётесь? Зря! Я совершенно серьёзно. Постепенно сами поймёте! Те же звёзды и координаты во Вселенной, но иные широты, иные земли. Я провёл исследования, систематизировал наблюдения, и, смею вас уверить, данного островка нет на нашей родной планете. Да-да, мы не на Земле! Вам это покажется поначалу абсурдным, как, впрочем, и всем, кто здесь оказывается, но это — факт. А здешняя планета называется «Платформа номер Пять». Почему именно так — я могу рассказать свою теорию, но это пока не столь важно. Поймёте…

Более того, оказывается есть некие «локации». Так вот, наша отчего-то называется «Забытые острова». Кто их забыл и где — это ещё предстоит выяснить, и я небезосновательно полагаю, что вы, да-да, именно вы, коллега, в этом примете непосредственное участие.

Наш остров называется Хлебный. Потому что хлеб всему голова. А здесь выращивают хлеб. Впрочем, есть и второе название — Мельница, но мне больше нравится — Хлебный. Оно теплее.

— Ага, и потому что это ты его так назвал, — засмеялся «хозяин».

— Да. Я — первый житель этого клочка суши. Я сжал пшеницу. Я первый заставил крутится жернова нашей мельницы, смолол муку. Я первый испёк хлеб в печи. А они все, «чистые и нечистые» появились позже.

— Ты, паря, поосторожней словами-то бросайся, — недовольно влез в рассказ «дядя», — схлопочешь! И в баню мы ходим… Или ты не об этом и «чертями» нас приложил?

— Это фигура речи, из Библии! Надеюсь против Библии -то ничего не имеете?

— А, ну тогда ладно, «пой» дальше, складно у тебя получается, я аж заслушался!

— Вот видите, Александр Сергеевич, с кем приходится иметь дело. И это «сильные мира сего», — Илларион Тихонович при этом слегка поморщился. — Впрочем, о том и речь. Здесь правят люди «западники». Люди, воспитанные западной культурой. Юристы, демагоги, и, как в данном случае, силовики — от несогласных с любой властью. Я бы назвал их современными анархистами, но, впрочем, лирику в сторону.

Сюда прибывали и продолжают прибывать разные люди. И, уверяю вас, все западники. На основании разговоров с ними у меня сложилась теория и, смею уверить, небезосновательная. Подкрепленная фактами и наблюдениями.

Чтобы вам стало более понятно, немного поясню, что именно я имею в виду. Как известно историческое название западных областей Европы — Гесперия.

Ещё в древнегреческих мифах говорится о богине утренней зари Эос — дочери… Впрочем, есть несколько версий происхождения героев той истории. Точность в данном случае не важна — важнее суть. Каждый из источников имеет свои плюсы. Все сходятся в одном: Эос — красивейшая крылатая Дева.

На своей колеснице, запряжённой волшебными крылатыми лошадьми она каждое утро выплывает из глубин моря. Какой великолепный образ, неправда ли⁈

Её сына Геспера считали вечерней зарёй.

(продолжение? Следует!)

День Седьмой. Часть 2. Вот и не верь в приметы!

Кас

День покатился дальше, своим обычным чередом. Дел хватало всем, впрочем — как всегда. Не забывали и по сторонам поглядывать, что естественно. У нас ведь тут что? Можно сказать — малый хуторок, затерявшийся не то в кустах, не то в редколесье — шут его знает, как это всё называется. В местных условиях… Климат-то здесь другой, не наш… И мало ли какая животина из тех кустиков, что нас окружают, появиться может. Хотя… кустов, если честно, этих там — раз-два, и обчёлся… Тогда — разнотравье? Ну… может быть… Ладно — найдётся может быть ещё специалист и объяснит как эта местность называется. Вот!

И Катя тоже поглядывала. Но, как оказалось, из других соображений.

— Кас, ты говорил, что к вам каждый день кто-нибудь приходит. — Не выдержав заговорила она. — А когда ОН придёт? И кто это будет: ОН или ОНА?

— Кто ж знает? Всяк по разному… Ты, вон — появилась на рассвете. Настя — в полдень, Гульнара с ребятами часов в десять утра, а Тофик… ээ, вот ведь — забыл… Аа! Около трёх пополудни…

— Так значит, могут и к вечеру прийти⁈

— Ну да… Тебе так не терпится узнать кто сегодня появится?

— Ага… Как оно вообще⁈… Ррраз! И здесь — новый человек! Загадка. Кто он? Какой он⁈ ИНТЕРЕСНО…

— Ой, Кать, не ломай мозги… — мимоходом заметила Настя. Она от ручья несла охапку просушенного белья. — Придёт — тогда узнаем кто и каков ОН, ну или ОНА. Тем более что — разные ходят. И добрые, и… Всякие. Убедились мы уже. А так как ты сейчас — только маетой напрасной изведёшь себя без толку. Лучше помоги мне с бельём. Сложить и разобрать нужно. Что — чьё…

Ближе к часу дня Кас, вернулся с поставки, очень удивлённый:

— Опять огнестрел ограничивают только произведённым до конца войны… Отчего так? Вот не верю что это случайно! Должно ж быть хоть какое-то объяснение.

Тофик в ответ, а глаза такие хиииитрые:

— Английский знаешь, да? Нет? Там существительные, если их вырвать из контекста, пишутся c The, The Битлз, например. Так и наша родная планета. Думаю, на самом деле она называется «The, мля». Во всяком случае, это многое бы объяснило!

— Ну а мы тогда — ГДЕ? — отвечаю ему.

— Как где, в глубокой… э, «забыл» как по-русски, тут дети, — кивнув на Алию с Азаматом и Катю, — в подвале, где-то на Островах, вот! Зато тут не скучно!

— Вот с этим — соглашусь. Где б ещё такая компания подобралась? И, кстати! Снова можно строить союз трудовой! Без партий, но с правительством. В том смысле, что генеральной линии будем придерживаться.

— И как, какова она у нас?

— Дружба народов. Взаимовыручка во всём. Как раньше — строили дома всей деревней. Свадьбы гуляли так же. Многообразие культур это обогащает, а не разделяет. Ну — о чём утром говорили…

Катины ожидания завершились примерно через час после этого разговора.

Подошла новенькая.

По виду — девчонка лет семнадцати, а может и ещё младше.

Кроссовки «Адидас» с белыми носочками. Шортики из обрезанных джинсов со стразиками. Футболочка с открытым животом и тоже со стразиками. По центру нижней губы одето кольцо. Не проколота губа, а именно накручен один оборот от тонкой блестящей пружины. Над верхней губой под правой ноздрёй виднелся шарик пирсинга. В левая ноздре торчащее колечко. А на голове!… На ярко рыжем фоне, красовались разноцветные локоны. Здесь были: синие, фиолетовые, чёрные, зелёные оттенки.

Её фигурка явно страдала от недоедания. Ещё пока не «модельная» анорексия ходячей вешалки, но очень близко к ней. Организм тянется в рост, а девчонке хочется быть стройной. Сама себя ограничивает в еде. И поэтому выглядит анорексично.

— Настёна, — представилась новенькая. И сделав жест рукой Умы Турман из «Криминального чтива» заявила с вызовом: — я — Мѐтро!

Каса аж передёрнуло! — И это — Настёна⁈ Господи, за что⁈ — закинув голову вверх «подумал» он. «Подумал»? Почему же тогда у него за спиной, смех⁈

— А? Чего вы⁈ — Кас с недоумением обернулся.

— Нет-нет, ничего! — Прыснула Катька.

— ПрАдАлжай, дАрАгой, — с нажимом на акцент сказал Тофик.

— У тебя шикарно получается вести первичные переговоры! — елейно пропела Настя.

Вся компашка за его спиной — явно получала удовольствие…

— Вот гады… — прошептал Кас. А в голос, продолжил… — Чё ржёте-то⁈ Помогли б лучше… — Он и сам готов был рассмеяться. Но нельзя ж: девчушка может обидеться…

— Ауээ — Настя! Не обижайся, ладно? Мы тут о своём… Дело в том, что у нас есть уже Настя. Н-но… Ничего страшного — верно⁈ Просто будете Настя-старшая. И Настя — младшая. Это ты. Чего тут такого… Ты, кстати, проходи. Чего ты там встала…

Касу всё никак не удавалось найти правильные слова! И это явно нравилось всем сзади стоящим. А новенькая — всё больше мрачнела…

— Настя, ты вот что, — Кас понизил голос почти до доверительного шёпота. — Они надо мной смеются… Давай мы вместе не будем обижаться на ребят, лады? Они хорошие, честное слово — вот увидишь… Давно ты тут?

— Ваще-то — с утра!

— И где ходила столько времени?

— Гуляла! — Выдавила из себя Настя-младшая.

— Чего видела? Чего узнала?

Ответа не последовало.

— Мы сами здесь не так давно и нам всё интересно. И кто что видел и что полезного для всех нас подметил…

Опять молчание. Только губки надулись.

Разговор явно не клеился. То ли девушка хотела другого приёма. То ли ожидала что будет иной эффект от её появления. Мало ли…

Обиделась? На что? — Кас из-за спины новенькой, изобразил пантомиму. Он слегка развёл руки в стороны, показывая открытые ладони, и пожимая плечами, при этом весьма эмоционально «крикнул»: — Ну, что?!! Помогайте!!

После чего оживились женщины, разряжая обстановку:

— Ладно, хватит! Наговоримся ещё…

— Человек целый день на жаре! Поесть надо! Проходи, милая. Сейчас мы, быстро.

— Проходи, садись за стол…

Гульнара чем-то непонятным на вид, но очень вкусным и сытным наполнила миску с горкой.

Настя, теперь — старшая, до краёв наполнила кружку молоком.

Алия принесла новенькую ложку.

Никто ничего не репетировал — так уж получилось, что все трое сошлись у стола одновременно. Поставили угощение.

— Ладно тебе, не дуйся, — подбодрила Катя.

— Поешь лучше, — посоветовала Гульнара.

— Молочка попей, — Подмигнула Настя-«старшая».

— Оно очень вкусное.

— Овечки молодцы, вкусное молоко дают! — Не отстала Алия.

Все семеро подсели за стол. Внутренне ожидая: «Ну вот, сейчас поест, расслабится, начнёт говорить…»

Не тут-то было! «Новенькая», съев пару ложек, набычившись ковырялась в миске. Единственно где она дала слабину — это с молоком. Припав к кружке — выпила сразу половину! Ещё бы — полдня на жаре! Конечно, вода на острове есть. Но в ручьях — ледяная. Много ли такой выпьешь с непривычки? Да, тем более, она, судя по всему — явно горожанка…

Через какое-то время общество начало реагировать:

— Чего сидим?

— Да-да, кого ждём?

— Дайте отдышаться человеку!

Разбрелись, переглядываясь — слегка разочарованные…

— Ну?

— Что «ну»?

— Кать, вот тебе — «подарочек»! Ты ж её — ждала! Принимай…

— Ну а я-то что?!!

— Да ладно. Это я так… не бери в голову…

— Чего делать-то будем?

— М-да, и верно — «подарочек»…

— А что, собственно, произошло? Чего мы? Чего не так-то⁈

— Правильно! Ещё не вечер! Отойдёт разговориться…

— Единственно, что понятно — у неё нет коммуникатора, плиту искать не надо.

— Ну… С другой стороны — и неплохо. Я к чему… Полдня незнамо где валандалась. Может с другого краю острова припёрлась. Это сколько с ней мотаться⁈ А поди-ка договорись с такой букой…

Так и порешили — Настю-младшую пока не трогать. Дать время. Как это по-научному? На адаптацию — вот! А там посмотрим…

За весь день с новенькой так и не нашли общего языка. Настя-младшая разговаривала с нами нехотя. Отвечала на вопросы коротко, односложно, и всё время с какой-то обидой. Главное бы понять — на что⁈

За ужином Настя-старшая завела разговор:

— Что у тебя случилось?

— Ничего…

— Чего тогда дуешься на всех, точно мышь на крупу?

— Отстань!

— Ты сама-то хочешь, чтобы тебя поняли? Справедливо. Этого все хотят. Но тогда и объяснись! Трудно понять человека — который молчит, и обижается на всех. Будто бы это мы перед тобой в чём-то виноваты. Ты можешь спокойно и внятно объяснить — что не так?

— Вы ВСЕ… Ничего не понимаете! — Почти выкрикнула она.

— А ты и расскажи. Мы очень хотим понять тебя — честное слово!

— Старикам ничего втолковать нельзя. Отсталые вы! Даже — она! — Девушка указала на Катю. — Ведь молодая! Могла бы поддержать… Ан нет — весь день поёт под вашу дудку! Видать — понравится хочет!

Так длинно она ещё не говорила. К тому же эмоционально. А последнюю фразу с надрывом, почти плача — как обвинение.

— Погоди-ка. Говорю — притормози, подруга! — В недоумении начала Катя. — Ты вообще сейчас — о чём⁈

— Вот-вот… — Как бы подтверждая одной ей понятную истину, снисходительно хмыкнула обличительница.

— Н-ну хорошо, — вновь продолжила Настя. — Даже если ты в чём-то убеждена и обвиняешь нас. Допустим. Но ты, хотя бы, объясни! В чём мы неправы? А то — хаешь огульно! А причин не говоришь…

— Да пошли вы…

И! Дальше случилось то что случилось…

То ли специально она так поступила. А может и просто на эмоциях дёрнулась рука — НО… Миска Насти-младшей крутанулась — и… Как всегда, вкуснейшее восточное блюдо — брызнуло по полу…

Настя могла бы и просто обидится, а Гульнара не выдержала такой наглости по отношению к еде и мокрой тряпкой по р-роже ей кааак шлёпнет!

— ВСЕМУ ЕСТЬ ПРЕДЕЛ! — Крикнула она. — Как тебе не стыдно! За такое не просто бьют, за такое — выгоняют! Хлебом клянусь! У нас в маххаля была одна такая как ты — на людях хлеб на землю бросила, так пока не переехала подальше — с ней никто не разговаривал! Не жила ты впроголодь…

— А я не собираюсь впроголодь! Найду богатого папика — пусть он меня содержит. Или парня мажористого найду.

— Иди-иди, походи вокруг — может и найдешь! — Катя прибывала в полном бешенстве! Едва зубами не скрипела… — Скажу тебе откровенно как ровесница: ТЫ — ПОЛНАЯ ДУРА! Нам тут такие пока не попадались… НЕТ, НУ ЭТО Ж НАДО?!! Ббб…

— Кать! КАТЯ! КАТЁЁ!! — Кас включил глотку на полную. — ТИШЕ! Ну чего ты? Всё-всё — успокойся…

И «Я-Мѐтро» ушла. Вот просто — встала из-за стола и ушла. Скрылась в растительности…

— Нет йЁ! — Тофика прорвало. — Какова штучка, а⁈

— Катя? — Обратился Кас. — Ты и правда, ей ближе всех по возрасту. Ты хоть что-нибудь понимаешь?

— Вот не капельки… Поверите? Сама в шоке!

— А её заявление? — «Вспомнила» Настя. — Ну когда она только появилась. Назвала имя. И произнесла «Я — Мѐтро», помните? Что это значит⁈

— Может Мэтр — Предположил Кас. — Всезнайка типа?

— Это ваши Европейские штучки! — С уверенностью заявила Гульнара.

— У нас такого нет! — Подтвердил Тофик. — Явно что-то молодёжное…

Все невольно повернулись к Кате…

— Н-не знаю… — Катя искренне пожала плечами. — Хотя…

— Что?

— Крутится одна мысль — но… Даже думать противно!

В недоумении начали расходится. Ближайшие часы Кас всё повторял слова Говорова Виктора Павловича из «Бандитского Петербурга»: «- Что происходит⁈»

Настёна («мЕтро»)

Она долго шла. Может быть даже несколько часов? Да и ладно, не впервой. Но это её не огорчало…

Распиравшая её радость — помогала бороться со всем.

Голодная! Ещё бы, со вчерашнего вечера ничего не ела. Но ничего. Чуть похудею — красивее буду.

Солнышко начало припекать — началась жажда.

Помогали ручьи. Но вода леденющая — жуть как зубы сводит! Пила малюсенькими глоточками, перед тем как проглотить — грела воду во рту.

«А что я вам — сумасшедшая⁈ Такую воду хлестать? Не-а, болейте сами. А я не хочу…»

Когда увидела людей у забавного сарайчика — искренно обрадовалась. Там среди овечек ходили девушка её лет и двое детей поменьше.

Когда из сарая вышла женщина, она не расстроилась: «Совсем без взрослых маленьким нельзя!»

Присела в траве — «Нужно присмотреться — кто здесь есть.».

Когда поняла, что взрослых полно. Всех рассмотрела: — «Ничего вроде.».

Собралась с духом — и… «Не робей, Настя! Прорвёмся… Свезло, что прикид не меняла со вчерашней тусы…»

Пошла… — «Походкой-то бедра… — в лучшем виде!»

Представилась — никакой реакции. Ну хоть гогочут над этим козлом, а не надо мной…

«Мудак? Или просто так? Щас разберёмся…»

«Вояка, тоже мне — форму нацепил, а без погон… »

«Чё он мемекает-то в разговоре — точно пришибленный? Заигрывает⁈ Ну-ну — пусть попробует подкатить…»

«Ответила на пару вопросов для приличия и будя с них…»

«К столу позвали — ладно, сяду. Пусть поймут, что я воспитанная!»

«Ооо! И второй такой же… Вояка без погон! Неужто дезертиры⁈»

«Навалили жирной бурды в миску — неужели она думает, что Я ЭТО буду есть⁈»

Поставили молока. «Пить хочется — жуть просто! Хотя вкус незнакомый. Овечье?»

Девчушка принесла ложку. «Ой — какая миленькая!»

Опять же для приличия и ради девочки — съела пару ложек. «Нет, блин — отраву ешьте сами…»

Опять начались расспросы. «Неужто всё по новой?»!

«И ведь сами ни черта не пертют. Чё своими руками творят! НЕПОНИМАЮТ что ВСЁ, во что она всё утро верила, да что там — Знала! Они сейчас мне обламывают!!»

«Да, неужто всё зря? Неужто и здесь — в сказке — как и там?»

«Опять дебильные расспросы. Где? Что? Почему? ЗАЧЕМ⁈ Блин…»

«Опять — ходи, делай, слушайся. Посуду грёбаную мыть!!»

Вот не хотела миску эту ронять — сама как-то опрокинулась! «Не, ну правда — не хотела!»

От этой урючки! Получила тряпкой по лицу — «Блин, чёрт… Ну я ж не виновата — правда!»

Как можно вежливее ответила: « Пусть знает… Хоть я и не виновата. Так что лица не терять — перед всякими… Ответила с достоинством!»

«Нет, ну а Она-то чего⁈ Ровесница — тоже мне!! Могла бы и помочь…»

«Гоните? Ну и не очень-то и хотелось… И без вас обойдусь!»

Касатоныч

К ночи, когда мы уже остались только вдвоём, произошёл такой разговор:

— Настён?

— Мм?

— Кхэ. Прости, неловко об том говорить…

— Заинтриговать хочешь?

— Нет, конечно. В общем… Утренний разговор помнишь ведь⁈ Ну вот. Тебе не кажется, что Тофик Арташесович — поспешил?

— Насчёт свадьбы?

— Да… — Кас сказал, и! От охватившего его волнения заговорил быстро-быстро.

— Мы знакомы меньше недели — ну какая свадьба⁈

Затем. Люди приходят каждый день. Есть вероятность, что завтра заявится какой-нибудь — Аполлон Шварценеггерович по фамилии Айвенго. Весь из себя — красивейший, сильнейший…

— «Благороднейший их благородных»?

— Ну да… И выберешь его себе…

— А ты значит — Афродиту Венеровну ждёшь?

— Какая «Афродита»! Какая «Венера»! О чём ты вообще⁈

Кстати, это одна и та же богиня утреней зари, только в разных мифологиях — греческой и римской. Я точно знаю потому что мультики классные по мифам есть. А потом сам выяснял, если вопросы возникали. Н-но — это не важно…

Мне тебя — за глаза! Зачем мне «какая-то» там⁈ И! Ты мне правда нравишься!.. Чего ты?

— Не, ничего. Хорошо говоришь. Интересно, к чему выведешь… — Настя улыбалась, — причём давно, с самого начала этого трудного разговора.

— Ну вот… я и говорю…

С одной стороны. Мы с тобой — неплохая пара. Но этоя́так думаю. А вдруг мне только кажется? А на самом деле? Вдруг ты и вправду найдёшь себе какого-нибудь Сталлоне? В этом случае Тофик явно поспешил…

Затем — остров. Кто сказал что мы здесь навсегда? Завтра проснёмся — а мы у себе дома. И всё ЭТО — только сон!!

И это только верхушка айсберга — пирамиды мыслей. Разобраться в которой поможет только время. Только оно расставит всё по полочкам…

Я тебе ещё не надоел?

— Вовсе нет, — тепло отозвалась Настя. — Тем более что ты во многом повторяешь мой собственные мысли. Под ногами — груды книг-бумаг. А вокруг такие же пустые полки уходящие к небу. И библиотекарь только один — я. Я сама должна привести всё в порядок…

— Ну вот и я о том… — Подтвердил Кас. — Поехали дальше.

Допустим — сон. Мы проснёмся и что⁈ Сколько там у нас разницы во времени? Лет двадцать⁈

— Ау, как его… — Настя сразу и не сообразила. — Сейчас посчитаю…

— А я и считать не буду! — Перебил её Кас. — Не хочу! Кто я там для тебя? Старпёр! Нищий инвалид… Вот даже не думай меня там искать! Найдёшь — СКАЖУ ЧТО НЕЗНАКОМЫ! Точка!!

— У-у, какой ты грозный…

— Да, блин, я злой — потому что-то… Может слышала такой анекдот? Есть два способа — фантастический — добиваться всего самим, или реальный — прилетят и помогут инопланетяне.

Там… на Земле у меня было два варианта, два способа вылечиться — так чтобы совсем позабыть о своей болезни: фантастический — добиваться всего самим, силами семьи, а это финансово маловероятно, или реальный — прилетят и помогут инопланетяне. Как видишь — ТУТ мне они помогли.

— Выходит — сработал «реальный» способ?

— Получается что так. Нет, разумеется я бы наладил там ноги и в гости опять за триста км собирался! Знала б ты моих тёток! И мужья их… Короче — только дурак откажется от общения с такими людьми…

И ещё я Злой потому что о чём мы сейчас говорили — не самое страшное…

— А что тогда?

— Что если тебя там нет⁈

— То есть?

— Ну вот так. Представь! Я просыпаюсь — дома. С кухни жареным батоном тянет. Представь — на сливочном масле, пропитанный в молоке, с двух сторон посыпанный сахарным песком, нежнейшие ломтики…

Мама, услышавшая мой кашель, кричит со смехом:

«- Проснулся, засоня? Иди — обед стынет…»

А тебя там — НЕТ! Ну вот — не существуешь в природе. Не родилась! Какого тогда⁈

Да я из одного этого страха, тебя там искать не буду…

Блин! НЕ-ХО-ЧУ!

Ии-и… Коль пошла такая пьянка — давай рассмотрим ещё такой момент.

Там — я вечный иждивенец. Кто меня там ждёт? Приятели? Которые давно выросли. И дружат со мной только в одну сторону. Когда я им звоню, захожу. А сами никогда шага навстречу не сделают…

Родне? Да ну! У них тоже своя жизнь. Как бабушка умерла — так и собираться перестали. И отговорки у всех имеются, не подкопаешься — жизнь быстрее стала, ни на что времени нет! Или как Ратару пела:

Время стрессов и страстей,

Мчится всё быстрей.

— Маме?..- Не выдержала Настя.

— Только ей! Ей одной… Всю жизнь со мной возилась. Любила! Да! Радовалась моим мелким успехам! Да! Но ведь тянула… как она уставала — кто бы знал! А ведь ей сейчас совсем немало лет…

На Острове я зажил полноценной жизнью — это дорогого стоит. Да! Если… вот именно, ЕСЛИ, всё у меня будет хорошо ЗДЕСЬ — значит я этим самым помогу им ТАМ.

— А неизвестность⁈

— Верно, Настенька, верно. То, что мама ничего обо мне не знает — это ужасно! Пропал? Сбежал! Куда? Зачем⁈..

Но, опять же, почему мы решили что дела обстоят — именно так?

— Объясни.

— Вариантов-то — куча! От пропажи без вести и того, что это всё сон, до…

А кто сказал, что я не иду сейчас на кухню, по пути не захожу в ванную помыть руки, а? Что если мы с тобой клоны самих себя? И для нас и наших близких всё не осталось по прежнему?

— Блин!!

— Вот тебе и загогулина! Я очень скучаю — правда! По маме! По родне. По некоторым из них особенно. Представляешь, есть пара двоюродный сестёр с которыми я никогда не ссорился! Ну вод не было повода… Да! И ещё брат, тоже двоюродный…

А кой-кого — век бы не видеть… А пройдёт месяц… Думаешь, порой — и их, даже и таких, со всеми их недостатками, повидать не помешало бы…

Но, если! Если маме будет чуть легче от того что я исчез… А может и не рождался там — мало ли? Повторяю — вариантов неисчислимое количество…

Пусть здесь, пусть какая-то неустроенность, надеюсь временная, но зато вместе… Нет! Даже если будет возможность — останусь тут. Да… Решено. Остаюсь. С тобой! Хотя никто и не предлагает вернуться. Да, вроде как, и не понятно как это может произойти. Да и не только со мной это все! Вот если смотреть на нашу группу — все ЗАХОТЕЛИ оказаться где-то там, где им лучше чем было до того. И вот они здесь. Ты… И Тофик, и Гульнара с детьми. И Катюшка… да скорее всего — над нами Эксперимент как раз такой и проводят: «Х отите жить лучше — да живите, но всего добивайтесь сами, а вам предоставлен Шанс!» Дураки мы будем если НЕ воспользуемся!"

— Всё так… — Сказала Настя. — Кабы не одно — но…

— Мм?

— Паёк каждый день — а ты говоришь, самостоятельность…

— Это точно — умереть при таком с голоду трудно. Но знаешь — можно… Вспомни что приволок Сссанёк?

— Спирт «Royal» — «Вспомнив» просветлела лицом Настя. — И… Не верю я чтобы он ту бутылку приволок с собой в сумке.

— Вот-вот… Так что — от нас зависит, ЧТО брать на те полтора кило…

— Отметил. Праздник. Новая жизнь. Новоселье. А дальше — за ум возьмется…

— Возможно. Но мы же с тобой видели его дальнейшие действия. Как они называются — помягче?

— Паразитический образ жизни…

— «Вот и именно!» — как говаривал Горбачёв… Так что, Насть, — что и как брать с дотации решает сам человек. Полная свобода.

В листке с пояснениям к пайку сказано — «Степеньсамостоятельности: полная» — хочешь живи, а хошь умри…

— Ну, в общем, да… — Согласилась Настя. — Подобной аргументации — трудно возразить…

— Знаешь, Насть, я вот как-то подумал — что, наверное, не одни мы такие на этих островах. Есть же и другие — русские, нерусские, да какие угодно! Помнишь — в самом начале нам всем писали — «локация Забытые Острова»?

— Да, что-то такое было.

— Вот! Значит есть и другие локации — а там тоже люди и группы. И те, кто не ленится — на этот паёк в полтора кило прожить могут. Если не сидят сложа руки. К примеру — брать полтора кило овсянки, на следующий день — ещё чего-то и так далее. Просто нужно распланировать, что брать, дорожить каждым граммом. Ну и не лениться…

— Значит что, Кас — Людей будет больше?

— Конечно! Представляешь — Аполлоны с Делонами…

— Ага — и Венеры Миллоские…

— Не! На фиг мне — «безрукие»⁈

— То есть⁈

— Ну — «Венера Милосская», она ж без рук. Зачем мне такая хозяйка в доме? Оно конечно, приди такой человек, и прокормим и без помощи не оставим — это без сомнений! Но зачем мне в неё влюбляться когда есть Ты⁈

— Хочешь сказать — мне волноваться не стоит? — засмеялась подруга.

— Типа того… — Подтвердил Кас. — А мне — насчёт Аленов Делонов — начинать?

— Посмотрим… — Снова прыснула Настя…

— Кас, не обидишься — если я сейчас твой недочёт озвучу?

— Конечно, давай! Как говаривал незабвенный Папанов — «с недостатками, допустим, надо бороться!»

— Ну не с недостатками, а с жульём он говорил, но ты прав — бороться нужно… Свои изводить согласен?

— Безусловно! Жги — не жалей…

— За тобой есть грешок — порой вылезает менторская нотка. Учить начинаешь… А с людьми помягче нужно… Во всяком случае — со многими.

— Я⁈

— Ну чего ты, Кас⁈ Я же по-хорошему…

— Нет, Насть, ничего — продолжай…

— Вот, например, то как ты сейчас про Афродиту с Венерой объяснял. Немного той нотки проскочило… — Смягчило, если бы ты добавил — «Я конечно не учу, а просто вспомнилось…» Ну, согласись — по-другому зазвучит…

Или вспомни как ты Тофику о детях говорил! Что, он сам не знает как с ними обращаться⁈ А ты включил «знатока»- «Профессор педагогики» из телека прямо! Ну куда это годится⁈

— БЛЛИИИН!! — Кас длинно выдохнул…

— КАС! Без обид?

— Нет, Насть — какие обиды⁈ Здесь думать надо…

Знаешь? Ведь ЭТО вовсе не моё. Правда! Я вечно сомневаюсь в том что говорю людям. И заранее готов извинятся если укажут на ошибку… А тут… Йёлки зелёные!

— Не расстраивайся! Всё же поправимо! — Стала успокаивать Настя.

— Надеюсь! Знаешь, Настён, ты последи за мной. Пожалуйста! И если опять меня занесёт — подай знак какой-нибудь! А?

— Договорились!

На том, собственно, этот «примечательный» день и закончился. «Фря» — так и не вернулась…

Интерлюдия Капитан. ч.3. «Тушкан взбесился»?

(продолжение рассказа Профессора…)

Вообще, надо вам сказать, Эос весьма любвеобильна. Объяснялось это тем что она часто встречалась с Аресом. В отместку Афродита, а именно её любовником и был Арес, внушила Эос вечную неразборчивую страсть к смертным юношам. Именно поэтому цвет утренней зари пунцовый, она, как бы, стесняется проведённой ночи.

Дочь Геспера Гесперида родила семь дочерей, звёздных нимф — Гесперид. О них тоже множество мифов. Только один миф «Эсак и Гесперия» чего стоит…

Юный Эсак, сын Приама царя Трои, и брат великого героя Гектора, влюбился в красавицу Гесперию. А её возьми да ужаль змея. Нимфа умерла. Эсак, обезумев от горя, бросился со скалы в море. Фетида пожалела юношу, и когда он опустился в море, одела его в перья. Всплыл он уже превратившись в птицу. Эсак не согласился с такой участью, и стал искать смерть. Нырял и нырял в море, но перья его оберегали, выталкивая его на поверхность. Нырял он так, нырял, пока совсем не исхудал. И не превратился в нырка…

В римской мифологии богиню утренней зари зовут Авророй, от которой произошли все остальные звёзды, горящие на ночном небе, в том числе и Люцифер. Вечернюю зарю называли Веспер, позже отождествив его с Эосфором. Веспер символизировал восток, а Геспер — запад.

Я всё это рассказываю к тому, чтобы подвести к нехитрой мысли. Вокруг нас — мир запада. То есть — Гесперия.

Все люди, до сих пор приплывавшие на сей благословенный клочок суши, страдали одним и тем же «недугом». Да-да, именно недугом, не побоюсь этого слова! Западное воспитание. Несмотря на то что наши с вами, судя по всему, соотечественники. Отсюда вывод — слишком меркантильны. Материальные блага затмили в них духовность. И не важно какое у них образование. Высшее, или три класса «церковноприходской». Все говорят на одном языке… Вот и вы — наш соотечественник, ведь так, я вас правильно понял? Вас, кстати, из какой области сюда занесло? Ах да, вы же уже сказали — из Астрахани.

— Совершенно верно.

— И, как вы считаете — кто вы по натуре? «Восточник» или «западник»?

— Мне не совсем понятна терминология, простите. То есть, что такое в вашем понимании — «человек востока»? Понятно что яркие представители таковых это Китай и Япония. Но что вы вкладываете в это понятие, мне пока не ясно

Но, смею заметить, уважаемый Илларион Тихонович, есть ведь и третье понятие — Русские! Я как раз из них. Кровей понамешано конечно. Но всё нанизано на русский род-фамилию. Русские вобрали в себя и сделали своими все культуры, и восток и запад. То-то нас не могут понять рационалисты западники.

— Очень интересно, вам свойственны нетривиальные ходы, это радует. Х-ха! В вас есть потенциал приятного собеседника! Поверьте, это немало. Тем более здесь. Где каждый человек — на вес золота. Возможно мы с вами неплохо сойдёмся?

— Отчего же нам не сблизится, уважаемый Илларион Тихонович? Не вижу препятствий! Тем более, если совпадут взгляды на политику и прочее. Хотите верьте, хотите нет — мне всегда хотелось познакомится с человеком учёного склада характера, пообщаться в спокойной обстановке…

— В таком случае поспешу задать коронный вопрос «от Остапа Ибрагимовича», — расплылся в улыбке Илларион Тихонович. — Какое же ваше политическое кредо?

— Я думаю на подробный разговор у нас будет время. А пока…

— Вы правы, — спохватился профессор. — Дел полно, и иных тем для разговоров, тоже… Да и людей узнавать лучше постепенно. Иначе можно оттолкнуть важного тебе человека, лишь по первой неприглядной черте характера. А это — ошибка!

— Совершенно с вами согласен. Мм… Заканчивая вашу мысль — могу сказать, что та неприглядная черта характера, может и не быть таковой. И происходить лишь от недопонятости.

— Ну блин, спелись! Ещё один словоплёт объявился… — не выдержал светской беседы «дядя» — Но, надо признать, красиво языками метёте. Да и складно.

— Чем бранится, лучше б назвал свои имя отчество. Разговаривали бы на вы, как и положено в культурном обществе. А то всё на ты и неопределённое «дядя», Видишь же? Приличные люди собрались.

— Я те не салага в хату зашёл! А ты мне не старшак, что б я те обзывался!

— Даже так? И кто ж ты тогда, какой масти?

— Я — Во р! Этим всё и сказано. И харэ обо мне. Вон с профом базарьте, у вас лихо получается.

— Уважаемый Илларион Тихонович. Коли нам так любезно разрешили продолжит ь столь занимательную беседу… У меня вопрос, — Истомин тут же вернулся к светскому тону. При этом все трое улыбнулись.

— С Гесперией вы мне подробно объяснили — теперь всё мало-мальски понятно. Хотя и здесь масса вопросов. Вообще, это один остров или нет?

— Ооо! Мир Гесперии, или мир Заката весьма обширен. Как я уже говорил, сюда приезжают люди. И, судя по тому что они рассказывают, здесь по соседству находится целый ряд островов и наш Хлебный не самый маленький из них, надо сказать. Он стоит наособицу. На некотором удалении ото всех. Остальные гораздо восточнее.

— В таком случае — следующий вопрос. Как обстоит с миром Восхода, или, пользуясь вашей терминологией — Авроры? Она-то тут есть? Или нет? По всем законам жанра, как обратная сторона медали, должна бы быть.

— Совершенно верно! Судя по тем же рассказам прибывающих, строго на восток располагается не менее обширный и весьма интересный архипелаг. Судя по всему там обжились люди не робкого десятка. Те, кто вернулся оттуда — весьма активно почёсывают бока, знаете ли! — При этих словах профессор весело потирал руки.

— Но-но! Я ж тя просил — лишнего не болтать! — возмутился «дядя».

— И что такого секретного я сказал⁈ — невозмутимо возразил Илларион Тихонович. — Если не говорить о людях, у нас бывавших, тогда на чём основываются мои выводы, позвольте вас спросить! Голословным теоретиком, уж простите, никогда не был, и становится не собираюсь, знаете ли! И хватит мне «тыкать»! В конце-то концов Вахтанг Константинович ЧТО вам сказал⁈ Напомню: «Отдыхать, наблюдать и местных НЕ трогать.» Местные — это мы и есть. Вот и будьте людьми — наслаждайтесь жизнью!

— Едрить тя в пупырочку! Да кто тя трогает-то? Надо же! Тушканчик взбесился!.. — на худом лице «хозяина», до этого сохранявшем напряжённое спокойствие, выплыло искреннее удивление.

— «Дядя!» — Обратился к нему Александр. — Всё же на «Вы» пожалуйста. Во-первых, он вас старше намного и видно что человек учёный, интеллигентный, а вы ему постоянно тыкаете! Да и меня слишком уж мало знаете. Во-вторых, суть в чём: когда такие «тушканчики» бесятся, значит всё, пришёл край, дальше терпеть нет мочи! Сейчас чугунок «те» на голову оденет! И будет танцевать вокруг. Отбивая длинным хвостиком ритм по твоей новой шляпе.

Ха! У меня случай был в детстве! Расклад такой. Основной компашке лет по восемь. Но несколько пацанов на два года младше. И был ещё во дворе парень на четыре года старше нас — Толька. У него сила, у него задумки интересные. Если, к примеру, крепость зимой строим, то у него получались самые большие комья снега. Но и ховна в нём хватало! Коли не в духе, мог всех достать… И вот как-то — достал! Стонали уже все… И один из младших — Олежка. Подошёл к нему сзади, и с полного оборота огрел Толечку хоккейной клюшкой! Шишка выросла моментально.

Конечно Олег огрёб своё. Домой убежал в синяках! Но через несколько дней Толька признался, что побаивается шпингалета. И спиной больше к нему старался не поворачиваться. Фиг его знает, что выкинет этот карапет…

— Отчаянный видать пацан тот Олежка.

— А что теперь с ним стало?

— Его семья переехала. В первый класс он пошёл уже не из нашего дома. После видел его пару раз, но не знаю, что да как. Дружбы не заладилось… Впрочем, прошу вас — рассказывайте дальше… Воспоминания закончились.

— Люди приезжают, люди уезжают, — продолжил учёный. — Останавливаются кто на пару часов, кто на день. Кто-то и остаётся… Делятся новостями. Так как наш остров Хлебный крайний в архипелаге, он стал для кое-кого и транзитным. Все, кто плывут мим о — обязательно высаживаются и у нас. Новостей всегда полно.

— А далеко ли отсюда архипелаг Аврора?

— От нас — шестьдесят морских миль строго на восход, это примерно 110 километров.

— Откуда такая точность?

— Ну вы меня обижаете, коллега! Я ж учёный! — а у самого профессора бесенята в глазах так и прыгают. — Ладно уж, скажу — вижу же что не верите. Приборами измеряли — те, кто туда добирался. Или оттуда шёл — потому и знаем.

— Ага, уяснил. Ээ… простите, что прыгаю с темы на тему, уважаемый. Мне правда всё интересно. Но вопросы роем в голове вьются.

— Задавайте уж свой рой, — благодушно улыбнулся профессор. Больше всего это напомнило как кот мурлыкнул, объевшись сметаны. — Утолять жажду знаний я всегда готов!

— В разговоре мелькнуло имя — Вахтанг Константинович. Судя по контексту — кто-то здесь из главных. Не поясните, кто такой?

— Да, вы правы: Вахтанг Константинович Кобахидзе, — с охотой продолжил энциклопедист, — начальствует здесь над сими «товарищами».

Шафранов взглядом указал на сидящего. Тот зыркнул, но смолчал.

— Несколько раз уже приплывал и сюда, порядок наводит. Весёлый, улыбчивый человек. Грузин — умница. Несколько лет в Москве прожил. Никогда не подумаешь о таком плохого. Куча анекдотов, весёлых историй за плечами. Ни одного грубого слова. А, между тем… Вор в законе. Да-да, очень для них всех авторитетный человек. Подручный Мамуки Чкадуа. До того как сюда попасть — Черкизон крышевал. И здесь ему мало кто возражать осмеливается.

Знаете, он такой… умеет. Тихо-мирно, с шутками. Вроде бы. Но порой, когда он с братвой разговаривает — от той лавки, где они сидят, холодом веет. Не будем переходить на персоналии, просто скажу. С тех разговоров мужики белее мела выходят.

— Но-но! Проф, ты это… Не зазнавайся. И «мужики» — пашут. А правильные ворЫ — нет. Был бы ты на киче — знал бы кого КАК называть.

— Не ты, а Вы, уважаемый!

— Ну «Вы», ётить! Не думай Те что ВЫ жар-птицу за коки ухватили! Накось выкуси!! Вишь ты, сам Пахан ему глазки состроил. И теперь он гоголем тут ходит! Пнимаешь… Как в фавор попал — так и слетишь оттуда! Фуфель! Глазом не успеешь моргнуть! Мимино как раз мёдом стелет тем кого закопать решил…

— Мимино?

— Ага. Кликуха у него такая, погоняло. Он же двойной тёзка Бубе. Вот и привязалось.

— «Весьма оригинально», не правда ли? — Профессор просто сиял.

— Не банально — это точно…

— Да уж, незаурядный товарищ. Я, знаете ли, здесь, с позволения сказать, наблюдатель как в вива̀рии. Богатейшая палитра характеров! Один другого стоит… Те ещё… экземпляры… Он вот — кивок на «дядю» — Смотрящий за нами, а я, типа наблюдатель…

— А не боитесь говорить подобное?

— Нет. И не из-за «жар-птицы в руках»… Вовсе нет! Да, я умею договариваться! Не горжусь, но… И что с того⁈ Переговоры, беседы, споры — вот мой конёк! Но, кроме этого, есть вельми веские доводы к тому, чтобы чувствовать себя в относительной безопасности.

Шафранов как актёр на сцене подержал какое-то время шикарную театральную паузу, привлекая внимание слушателей и, наконец, продолжил.

— Я нужен им! И сам я, и мои знания. Никто из здешнего общества не умеет того что могу я. Я единственный кто знает как, и умеет — хотя бы теоретически, то, что необходимо сделать на данном клочке суши.

— А ведь «дядя» прав — насчёт «знайки-зазнайки», — улыбнулся Истомин.

— Да⁈ А вы знаете как сжать рожь или любую другую сельхозкультуру? Или, как в нашем конкретном случае — растущую здесь пшеницу? Причем при всей внешней схожести — климат-то тут тропический и южное, да-да, это я точно могу сказать, южное полушарие! И сорта зерновых тут нужны не наши, привычные, а местные, районированные и акклиматизированные. А как отобрать здоровое зерно для следующего посева? Что нужно учесть для его сохранности? Как устроена Мельница? Войти в неё и не лупать зенками, а сразу работать! Назовите рецепт хоть одного хлеба? Что, зачем и почему! Как поставить опару? И совсем уж простое: управится с печью, соблюсти гигиенические нормы? И это только про хлеб…

Ещё когда профессор увлеченно рассказывал о мифах древней Греции, Истомин заметил за ним привычку поправлять очки. Пусть очков и не было, Илларион Тихонович подносил руку к переносице. Его жест не повторял движение гимназиста Валерки из «Неуловимых» — тот, если помните, поправлял очки одним указательным пальцем. Как бы интеллигентное движение. Профессор же в полемическом запале лупил себя по середине переносицы почти наотмашь! Вот и теперь он «поправил» очки.

— Ыыы! Ну пряма Тоська из «Девчат», когда та про блюда из картошки перечисляла, — прохрустел «дядя».

Шафранов вновь сиял как новогодняя ёлка. И подмигивал Александру, косясь на «свой объект наблюдений». Как бы говоря: «Ну, каков красавчик? А?!!»

— Ну хорошо, уважаемый Илларион Тихонович. Про ваше здешнее «житьё-бытьё» я частично понял. — Истомин, решил закинуть разведывательный вопрос. Пора было закруглять разговоры. — А появись у вас возможность уплыть отсюда. Вы бы воспользовались случившейся оказией?

— Амм… Вот ведь! Умеете вы вопросики подкидывать! — Шафранов вновь встал в пятую позицию. — Вы знаете, коллега, я вас сильно удивлю, но, пожалуй что, и нет.

Здесь я неплохо устроился. С власть предержащими договорился. Даже смены власти не боюсь. И ещё. Вы даже не представляете какое это удовольствие — от теории перейти к практике! Я вечный научный деятель. Мои инструменты — колбы-реторты, да блокнот с карандашом. А тут деревенская жизнь. Настоящая ветряная мельница — работающая! А каков колодец? Колесо продумано так, что здоровенное ведро поднимает от усилия мизинца! Каждое действие в удовольствие! Когда я наладил трактор, справедливости ради нужно сказать, там и налаживать нечего было. Но душа пела когда мы на нём поехали!

Смена формы деятельности — просто в кайф! Как бы вульгарно это не звучало. Да-да, не смотрите так удивлённо. Хоть и человек я, как вы сами видите, коллега, уже немолодой, но отдельные словечки и понятия из современного новояза применяю в своём лексиконе. Но это я отвлёкся, извините великодушно. Так вот, я о здешнем: «новыми игрушками» играть мне пока не надоело… К тому же, я уже шестнадцатый день здесь. Не успел устать от нового быта… Плюс юные друзья. Благодарные слушатели. Есть кому рассказать всё то что знаю.

Во всё время разговора, напряжение между собеседниками постепенно спало. По крайней мере — внешне. В их движениях перестала присутствовать скованность. О профессоре и говорить нечего, он просто купался в происходящем. И Истомин решил действовать.

Слушая ответ Илларион Тихоновича Александр встал. И пошёл на сближение с мужиками. «Дядя» не снимая благодушия с лица, задрав рубаху на пояснице, потянулся чесать себе спину. А назад рука выскочила уже с ПМ ом.

Он сделал только одну ошибку. Слишком близко подпустил Истомина. Пистолет был выбит прикладом карабина.

ЗК тут же был уткнут в пол носом. Не долго думая Истомин подтащил его к ближайшей стене и, сняв с пояса пленённого ремешок, связал его руки за спиной.

— Слышь, «дядя», ты б не кобенился — со мной, видишь, такое не проходит, и назвал своё имя, а? А то пойдёшь в поруб без заполненного протокола, непорядок!

— Пошёл ты! «Начальничек…»

— Ну, твоё право. — Истомин, соорудив кляп из ближайшей тряпицы, заткнул «безымянному» рот. — Вы же тут не один, вот чтобы не искушать «вас» призрачными соблазнами…

Всё произошло быстро, даже буднично. На сцену из боевика ну никак не тянуло. Вот только Илларион Тихонович Шафранов побледнев побрёл к лавке и, схватившись за живот, сел скрючившись.

— Илларион Тихонович, что с вами⁈

— Ничего-ничего… Сейчас пройдёт. Ох! Ффффф. Живот скрутило. Со страху наверное. М-м…

— Где болит? Чем помочь⁈

— А пёс её знает где болит. Пониже желудка выше пупа. А помочь… Там на шестке, горшок с заваренной ромашкой. На днях нашёл, знаете ли, не удержался — собрал некоторое количество. Заварил… Вас не затруднит?..

День Восьмой. Часть 1. Бьет ключом и все по голове. Набат⁈

Кас

(утренние думы и заботы)

Проснулся — вокруг темень… Хоть глаз выколи… Хорошо что тут нечем…

Ну правильно. Если подумать…Окна нашего жилья всё ещё не освобождены от земли… Опять, стало быть, копать придётся? Похоже на то… Вот и ближайшая работёнка нарисовалась. Сама собой… Ни к спеху — но надо. Надо бы… Вот! Ладно, как будет настроение — и займёмся. Потому как работать эдакими кротами-землекопами… мягко сказать — надоело…

Прошедшие два сухих дня не прошли даром. Мы с Тофиком Арташесовичем освободили от земли правую продольную стенку на три четверти. Ура! Кухня и три спальни имеют теперь естественную подсветку в дневное время.

Опять же, из уже сделанного: в домовой кухне — наладили трубу у печки. На что Гульнара ещё позавчера решительно заявила:

— Спасибо, конечно, ребята, но всё равно — буду готовить во дворе!

Переспросили:

— А чего так-то?

— И вкуснее, — говорит, — и дети под присмотром, а не в тёмном помещении.

А что? Правильно говорит. Светло, тепло… А в домовой кухне темень постоянно. Нет — теперь-то днём светло. Но всё равно — полумрак.

Сегодня займёмся левой стороной здания. Пусть и у нас рассвет брезжит. А то как у крота в этой… Ну, там где он живёт. Или иначе сами тут кротами станем! Слепошарыми… Оно конечно, «кошачье зрение» развить не помешало бы. Но здесь — без шансов! Дело в том… Ну, если кто не в курсе… Для кошачьего — нужно хоть толику света. Они, видите ли — отражают. Ловят свет, и отражают. Ну если ничего не путаю, конечно. Тогда в энциклопедию загляните. В любую — какую открыть сможете. Кому из вас уточнение позарез трэба. А ко мне с такой ерундой — не приставайте. Здесь же ни зги не видно! Как у чистокровного эфиопа… где — не скажу, не был и не собираюсь!

Гульнара наша — молодец! Взяла на себя всю кухню, вернее стряпню. Посуду-то они вместе моют. Дружно, всем женсоставом, и Катеринка и Алияшка с ними… Учатся. И Настя моя тоже старается. Но, пока что, Гульнара её плотно отодвинула там на вторые роля́. Надо думать — до поры. На русской кухне — отыграется. Я в неё верю!

Сейчас же у нас царствует восточная… Пока — всем нравится. Узнаём много нового и, действительно, вкусного! И обе Молодц ы — не ссорятся! Ну и замечательно. Что им делить-то? Шуточки, смех постоянно. И ещё примета добрая, на двоих — шушукаться стали… И Катюшку в кружок взяли! Та тоже — не отстаёт… И когда мы с Тофиком подходим — хи́-хи не смолкают…

А это что значит? Налицо — здоровая обстановка в коллективе! «Верным курсом идёте, товарищи!» Не я это сказал, но с автором — полностью согласен. По этому вопросу.

Так, ладно — с этим ясно. А вот с «Килькой»-то что делать⁈ Ума не приложу.

Послал Бог Катеньке «подарочек»! Или кто там за кадры отвечает⁈ Гвоздь ему на кресло вместо кнопки! И «десятку» крученую — никак не меньше! Лучше сотку. Какие классики — таковы и розыгрыши в ответку! Не спец ты по кадрам, а это… Ну понятно, в общем.

Девочка наша просила:«Человека прислать». Именно так — с большой буквы! А они? Родится, что ж? Родится кажный могёт. Ты Человеком будь. Вот тогда я скажу, что ты — не это самое… Прости, Господи! Это ж какой ярлык она себе навесила⁈ Не дать не взять с загадки: «Висит, меж ног — болтается. Никто не прикасается. Чё такое?» Не-а, не угадали. « Оно родимое — присохло.»

Терпеть ненавижу — психологов-дармоедов. Но здесь без них не обойтись… Тяжелый случай.

Почему дармоедов? Это отдельный разговор. И длинный… Поэтому, не сейчас.

С девчушкой нужно очень аккуратненько, на мягких лапках, так сказать. Медленно, потихонечку. Отмывать её от всего наносного…

«Ох и нелёгкая это работа, из болота тащить…» Особенно, если сам или сама оттуда не хочет… Ну, хоть не бегемот, и за то спасибо… потому как тащить -то нам придётся. А кому ж ещё-то? Других тут нет. Хотя, опять же — неизвестно кому легче⁈ С этой «килькой» намаемси…

Но не будем о грустном…

Ладно, о чём тогда?

Приметы. Да, сбылось — на наши головы. Я ещё пару забыл вчера упомянуть — «Упадёт подушка — цыганка заявится, а остро отточенный карандаш — му…к, ладно, ч удак на букву „м“, в общем „нехороший человек“ — своими придирками непременно мозг вынесет…»

А с «килькой без томата» накаркал… — чего б о кружках промолчать! Может и обошлось бы? Лучше б толковый мужик со стволом, чем эта чума ходячая…

(утро)

Как и накануне все взрослые высыпали из спален одновременно. Собрались за столом в холле. Только вот плясать не хотелось. Настроение не то — смурные все.

— Чего это вы? Как будто ночь не спали!!

— Да нет — вроде ничё.

— Так… С «этой» встречаться ннууу, — на «ннууу» Катя потянулась — совсем не хочется.

— И чего вы на неё ополчились? — вступилась Гульнара. — Нормальная девчонка. Недолюбленая, вот и всё.

— Ты ж сама ей!

— Ну и что⁈ За то — она уже получила! Дальше живём…

— Гвардия — не журись! — Попытался взбодрить присутствующих Кас. — Не такие бастионы брали.

— И потом — так и эдак «беременной» не останется. — Подтвердила Настя.

— Чего?

— Говорю — разродится. Ситуация решится…

— Аа…

— Ну ты и…

— А решать её нам! — Подытожил Кас. — Всё! Хва хандрить. Встали!

Настя-младшая пришла не сразу. Успели утренние дела поделать, завтрак приготовить. Над столом в садовой беседке разносился густой аромат вкуснейшего сладкого чая. Ну вот… По запаху было слышно, что он сладкий…

И не важно что сада пока нет. Именно что пока. Будет! Вырастет! Зато беседка — эва какая! Класс!!

Кас, глядя на новое строение, был доволен собой. А что? Славно получилось… Пусть я и не волшебник — но вот же…

Да! Простите… Так вот! Настя-младшая…

Она появилась как-то ниоткуда. Только что не было, а тут р-раз и уже сидит за столом! Как просочилась?..

— Привет.

— Как спалось?

— Где ночевала?

Это народ к ней. А она — молчок.

Катя, глядя на неё думала — «Сидит, дурррында, нахохлилась, а нормального совёнка изобразить не может. Веса-то — и нет… Х-хи, вот балда! Чего же ты, „подруга“? Жрать своё надо! Пайку съедать — Закон! У нас в детдоме — так было. Дают — бери! За столом! Там воспитатели присмотрят. По углам шарится будешь — отберут. Всегда есть кому… Ещё и на посмешище выставят, крысой считать будут или ещё чего похлеще удумают… А ты, видать и в столовке не особо жуёшь. Глупо… И на домашнюю не похожа. Бродяжка какая? Вроде нет — те не такие. Не умыта — вон „снюшки“ у глаз. Не чёсана! Брр…»

Тофик: «Кто её родители⁈ Как допустили? Что у них — совсем мозгов нет⁈»

Гульнара: «Что за странный ребёнок⁈ Дикарка, честное слово… Ничего, подкормим — подобреет…»

Настя-старшая: «Как можно довести себя до такого⁈ Чисто цыплёнок из морозилки! Ещё чуть и синевой пойдёт…»

Кас: «Сегодня меньше кобенится. Вишь как уплетает! За обе щёки!! Голод не тётка… Вот на эту удочку мы её и постараемся вытянуть…»

Настя-младшая молча поев выдавила из себя через губу:

— Спасибо.

И ушла. Снова перешла ручей и скрылась из виду в кустах напротив беседки.

— Чего делать-то с ней? — Спросила Катя в нерешительности. — В детдоме понятно — такие оттуда драпают. Там бы её за чмо рили. От коллектива она отбилась! В банды — только рабами! Одна дорога — в отрыв… А здесь-то что⁈

— А по-моему — не так всё плохо… — заметил Кас.

— Что хорошего-то⁈ — Возмутился Тофик. — Чистая дикарка!..

— Ей идти некуда! — ответил Кас. — Ну сами посудите. Есть где-то надо? Воровать негде — мы которую ночь всю еду прячем. Чтобы и собаки не шарились, и вообще…

Хочет она или не хочет — придёт к нам! Больше тут не к кому. А мы её на еду как того лисёнка из норы выманим — разговорим!

— А что — нормальный ход! — обрадовалась Катя.

— Шанс вполне реальный… — подтвердила в задумчивости Настя.

— Только делать нужно всё очень аккуратно, и не торопясь, — добавила Гульнара. — Допустим ошибку — придётся всё начинать сначала.

Посудачив ещё народ занялся насущными делами — кто чем.

Тофик одними глазами указал Касу на лопату. Помедлив пару секунд оба сморщили носы — копать не хотелось.

— Что тогда?

— Прогулка по окрестностям — годится?

— Есть такой пункт в повестке неотложных дел!

— Почему бы не сегодня?

— Я бы сказал — почему бы не сейчас⁈ — выдал Кас итог размышлений. — Сидим тут… как коты на завалинке — а вокруг новый интересный Мир! Пора его открывать!

— Да! — поддержал с нескрываемым энтузиазмом и удовольствием Тофик. — Сам хотел предложить! Куда пойдем?

— Для начала — вон на ту горку. Ты там не был?

— Нэт! А надо было?

— Теперь — надо!

— И знаИшь, командЫр, я заметЫл — наши овечки туда нЭохотно ходят, как думаеш — пАчему? — н е знаю почему он опять корявил свой язык, но вот эта его манера оказалась к месту, я и сам стал собраней, будто готовясь не к лёгкой прогулке, а к чему-то более ответственному.

— Август не пускает? Вот и проверим — ЧТО там!

— Что берём?

— Ну раз горка — наверно верёвки… Оружие — обязательно. Бинокль — сверху наши владения осмотрим, вдруг что достойное осмотра углядим. Перекус, фляги… А там сверху уже видно будет — куда и чего.

— Дяденьки — а мне можно с вами? — тут как тут нарисовалась Катерина. — Я не помешаю — честное слово!

Надо было видеть мордашку девушки! Ну разве ей можно отказать? У Шрековского приятеля Кота глаза были меньше и менее убедительные — «чес, слово» ©.

Мы снова переглянулись, улыбнулись и, почти одновременно, кивнули:

— Катико-джан, ты случайно не в театральный поступаешь? — Хмыкнув поинтересовался Тофик, уже нормальным языком без жуткого «кавказского» акцента. — Подлизываться умеешь! Садись — за сценку пять!

— Собирайся, Катюшка! Только с одним условием — от нас ни на шаг! И идти будешь позади нас — спину прикроешь!

— Спасибо!!!

Уяснив суть сутолоки Настя отреагировала спокойным замечанием:

— До полудня вернуться не забудьте, «путешественники»! Поставку никто не отменял…

— Постараемся. Но, ежели что… Сама закажешь! Не маленькая…

Сборы были недолги. Девчонки собрали свёрток с едой на перекус. Настя пожертвовала свой рюкзак.

— От сердца отрываю, между прочим! Еду в нём никогда не носила — берегла от пятен…

— Не плачь, дорогуша! — Тут же подхватил игру Кас. — Меняюсь! Взамен рюкзака даём САЙГУ! Вас без оружия оставлять нельзя…

— Я ж стрелять не умею!

— Сей карабин чуть посложнее твоего фена. Смотри…

Кас отделался от автомата со всей сбруей, отдав его Тофику. А сам хитро улыбаясь в усы — ухватил рюкзак с харчем. Так сказать — по заветам Эзопа! Кому надо — поймёт…

(Умный в гору Не пойдёт…!!!)

В голове вертится и с каждым следующим шагов всё громче стучит известная фраза про гору и умных, которые её обходят. Но это ж не про нас, правда? Мы не ищем легких путей.

…Отвесная скала, у которой сейчас толклись «наши герои», состояла из неровного серого камня, с вкраплениями кучи других оттенков. И это всё цвета камня, а не малознакомых растений, густо облепивших тыльную стену утёса почти до самой вершины. Впрочем, чистый камень всё ещё просматривался, так что мелкие зелёные насаждения не праздновали полную победу — но были близки к оной.

И с самими растениями стоило разобраться. Не похоже чтобы это был мох. Не теневая сторона чай! Для мха необходимы тень и сырость — не так ли? Или я что-то не знаю и путаю? Опять! Ну, не суть… Скорее всего это был какой-то мелкий кустарник…

Относительно сторон света стена располагалась с северо-запада на юго-восток. Ежели встать к ней спиной и чуть повернуть голову вправо то мы будем смотреть строго на восток. А повернём головы налево — увидим горку. К ней мы и двинули…

Н-да, Горка. С большой буквы. По факту — здоровенный Холм продолговатой формы. Поросший лесом или высокими кустарниками — разберёмся по ходу дела… Он располагался к нам длинным боком. Издали чётко просматривались несколько вершин. Левая была самая маленькая.

Кас перестал вести мысленный диалог с самим собой и глянул на спутников. Они все смотрели в одну строну — разглядывали цель своего похода.

— Ребят! На что он похож?

— Длинный неровный… С виду какой-то неуютный…

— На фасолину. — Буркнул Тофик скептически.

— Почему на неё? — удивился Кас.

— Маму вспомнил… — нехотя признался Тофик, — она знаете какое вкусное лобио делала? Вах! Пальчики оближешь! Так что на фасоль, да…

— А может на «пьедестал почёта»? — Предложила Катя. — Ну как в спорте. На которых спортсменам призы вручают… Вон три тубы. Самая высокая в центре. Та, что справа — пониже.

— Ага! — Подхватил Тофик. — И вершинки вполне ровные — есть где встать…

— Пьедестал они углядели! — Донёсся голос Насти. — Ста метров от дома не отошли, а уже медали вешать собрались…

— Ну не ворчи! «Холера» ты ж моя ясная-а-а-а! — Протянул Кас. А на последнем слове аж взвыл слегка.

Тофик с Катериной — откровенно заулыбались, предвкушая спектакль.

— Не превращайся ты в эту, как её⁈ Вот не обернувшись ещё, а вижу — стоит! Толстая баба с контрабасом вместо фигуры упёрла руки в бока… на ней — безразмерная мужская футболка, юбка-колокол на ладонь ниже колена, и в стоптанных тапках на босу ногу.

Ладно бы с послевоенной Одессы она вынырнула! Я первый её обнял бы после такого приветствия!! А то ведь это ты! Голос не подделаешь. Я по голосам хорошо узнаю людей…

— Что, правда похожа на толстую вздорную тётку?

— Да, дорогуша! — разворачиваясь к ней подтвердил Кас. — На толстую старую Бабищу! Не превращайся в неё — пожалуйста!

— Всё. Не буду больше ворчать… — В приторном ужасе всплеснула руками Настя.

— И, кстати, неправда ваша, «гражданка Контрабас». — Уточнила Катя. — Вовсе не сто метров мы прошли. А гораздо больше. И тормознули не просто так! Вон кусты впереди! Пролезь попробуй…

Расставшись с провожавшей их Настей на позитивной ноте экскурсанты-топографы отправились дальше на маршрут.

Кусты и вправду выглядели непролазными! Продрались сквозь них с минимальными потерями как для флоры так и для одежды. Между стеной кустов и самой горкой находился широкий поросший травой прогал.

— Однакось, крутенёк…

— Не тормози!

— Возьмём с разгону!

— А вообще — это холм или гора? — и Катеринке тоже интересно стало.

— А хрэн его знает… Вах — не подумайте! Я о том что в земле растёт — вкусный который! Я ничего плохого сказать не хотел! Да⁈

Тихонько поржав — продолжили дискуссию:

— Вообще холм состоит из той же почвы что и в округе — вроде бы… А гора из камня. Нет?

— Логично.

— Сейчас и посмотрим…

Не успели! Нас нагнали Август с новой «подружкой» — одной из недавно обретённых собачек. Баран, конечно же, чуть впереди и, на полшага позади, признавая безусловное главенство Вожака, она. Почему-то в недавно ощенившихся собачьих мамках и их потомстве Август никакой угрозы для своей отары не видел, не обижал и не прогонял, и даже милостиво позволял ночевать им в той же кошаре. Собаки же в благодарность охотно включились «в работу» и, как могли, помогали ему пасти и загонять паству. Дети стали называть её Жулькой, а мы пока окончательно с её именем не определились. Догнали и, как ни в чём не бывало, встали рядом. Как бы говоря — «Вы стоите и мы не спешим…»

Начался подъём и я сходу отстал от остальных. Вернее, мы отстали. Оно и немудрено: Тофик-то понятно почему вырвался вперёд — ему и раньше по горам приходилось лазить. Говорит что в детстве к деду в дальнее село на лето отправляли. Вот там и научился. Родник-то внизу, а село на горке. За день раза два-три пробежишься с полными кувшинами — так на гору летать без них будешь. И научился… ну, почти, как он мне сказал. Ну а Катюшка — в силу молодости и задорной молодой энергии, да и радости тоже, что ей позволили пойти вместе со старшими в эту «экскурсию». Ну не походом же ее называть? Поход — это далеко и надолго.

Мы вообще-то изначально планировали не так далеко отойти сегодня, всего-то лишь на ближнюю горку забраться. Вот и лезем. Вернее я лезу, потому что отстал, а они — вперёд усвистали. Не хотелось бы сравнивать с горным козлом и легкой ланью… хм, а я сам тогда кто? Не, не буду приводить никаких примеров и сравнений с животными. Они, кстати, не так уж и плохи. Собака, говорил уже — имени ей пока не дали, высунув язык карабкается рядом с Катеринкой. Вот Август, удивительно, но и он в этой нашей «горнопроходческой бригаде» в вожаки не лезет и, когда я за него цепляюсь — не обижается. Один раз согласно бебекнул и всё. Лезет вверх рядом со мной, мог бы ускакать, как и они, вперёд, но он к этому не стремится. Видимо здраво полагает что мне пока что такие нагрузки — очень и очень непривычны. Он меня видел и на костылях, и в коляске… Просто принимает такого какой я есть. И спасибо ему… Не обижаюсь. Просто лезу. И смотрю вперёд и, особенно, под ноги.

— Кас, гляди как дЭвушка наступает — как козочка, легко, а ты как твой друг Август, напролом прёшь… тут петлять надо, влэво-вправо…

— Тофик-джан, ты говори да не заговаривайся! Забыл что я последний год только на костылях передвигался? Сам-то, сам-то давно в гору лазил? Ты тут для чего? Умеешь — вот и учи! И потом — чё это ты на Августа напраслину возводишь⁈ На кого прёшь — пряха⁈ Он как раз в отличие от некоторых — зигзагами шныряет последние полчаса. Родственник Архаров как-никак…

— Бее! — согласно подтвердил мой шерстяной поводырь, как бы намекая что это они ему — родня.

— Как скажешь! — согласился с ним и я. — Тебе сверху видней!

Тропки и в помине не существовало. Поднимались по мелким камням. Стараясь ставить ногу на траву, растущую поверх камней — хоть махонькая, но дополнительная сцепка с поверхностью. Где была возможность — шли по ровным глыбам неизвестного камня.

— Как у нас с геологией? — Поинтересовался Тофик. — Кто может сказать, что это за камень?

— Не-а, — отозвалась Катя, — точно не я.

— Понятия не имею… — пыхтя отозвался и я, — в ней — не бельмеса. «Парень с нашего двора» — смотрел. Но и колчедан сейчас — в упор не узнаю…

— Вы замечаете? Выбирая пологий путь нам пришлось идти не только зигзагом, но и по спирали…

— Ага, как по лестнице. Сейчас за уступчик завернём и будем иди лицом к нашему дому…

— Дяденьки, вы хоть по сторонам-то смотрите?

Говоря это Катя стояла спиной к ним и смотрела вниз.

— Вот же… Ещё б немного и точно не увидели такой красоты…

Им открылся вид на озерцо или довольно большой пруд, изрезанный острыми углами берегов. За которым опять потянулись густые заросли.

— На сколько мы поднялись интересно?

— От уровня нашего жилья?

— Да.

— Ну метров на сто, сто пятьдесят…

— А прошли, похоже, немногим больше…

— Да. Тангаж — «рысканье в норме». Туда-сюда не больше двадцати шагов…

— Интересно, дорога по прямой к водоёму есть? — Можно попробовать пройти вдоль ручья, около которого Катю нашли с собакевичами… Он, похоже, по прямой с этого озера и течёт…

— «Катин ручей»? — Предложил Тофик.

— А что⁈ Пора обрастать географическими названиями…

— Нее, моим именем не надо. Ну его к аллаху… Уж лучше — «Щенячий»…

— Экая ты скромница… ладно, подумаем…

Сделав почти полный оборот вокруг центральной вершины они взобрались на относительно ровную площадку.

Солнце, лениво всплывшее над горизонтом несколько часов назад, к этому времени успело забраться за холм. И поэтому сейчас весь участок у скалы, где они толклись несколько дней подряд был в тени. Но это продлится недолго. Уже скоро овчарня и всё вокруг озарится весьма бодреньким солнышком. Начнёт жарить не по-детски! И продлится это ещё часов шесть, когда светило устало скроется за скалой.

Верхушка холма являла собой площадку примерно в триста квадратных метров, поросшую высоким и весьма густым кустарником.

Ребята разошлись вокруг осмотреться — постоянно переговариваясь друг с другом:

— Вот ведь незадача-то! С этой вредной растителностью — голым не долго остаться! Всю одежду разорвать недолго…

— Да это тебе не «Шелезяка» — где одни камушки… ТаЙ и тижТы!

— Чё там⁈

— Да всё то же — кусти-ки… — было понятно, что человек продолжает говорить во время физических усилий. — Вот ведь, Ёк Макарёк — еле пролез…

— Смотри мне — порты не порви…

Всеобщие подначки, смешки, ответные колкости — разрежали обстановку…

Продравшихся ближе к центру ребят ждал сюрприз.

На внезапно открывшейся площадке свободной от кустов им в ноги бросился щен.

— Что за чудо-юдень⁈

— Откуда ты взялся — мурло вислоухое⁈

Он истово лупил себя по бокам не обрубленным хвостом.

— На вид — доберманестый. Может из наших?

— Отбился от стаи?

— А выжил как⁈

— Жрать что-то ж нужно!

— На вид ему месяца два. Так что вполне может пропитаться на подножном.

— Червячки, ящерки?

— Ну как вариант…

— Может из тех — кого Гульнара в казане унесла?!!

— Фиг его знает. У неё спрашивать надо. Может и удрал кто…

Между тем взрослая псина, что пошла с ними, стала активно обнюхивать и вылизывать найдёныша. Вот кто искренне обрадовался встрече! Ну и, конечно, Катя!

Катюшка уже давно стояла на коленках и активно месила щенка обеими руками:

— Ах ты негодник! Как же ты тут оказался — а⁈ Кусаться вздумал? Ах ты кусака! Кусака эдакая!! Уу — злюка. Злюка — вот ты кто…

— «Злюка?» Гм… — Тофик как бы на вкус «попробовал» слово — и расплылся в улыбке. — А что? Вполне себе годная кличка для собаки. Во! Им всем надо клички дать! А то отзываются на все — как не позови.

— Вот и займитесь. Катюш, подмогнёшь — щенки ж твоя епархия.

— Чё это моя-то? Они все наши общие!

— А чья ещё-то⁈ Ты ж с ними с самого начала возишься! Твои они — ты их и «крести» дальше.

— Ага! — Подхватил Кас. — Ещё скажи — не в охотку… Ты да Алия с Азаматом. Кстати, их тоже к делу подключим. Клички под характер псов подобрать не помешает, а ребятня щенят хорошо узнала…

Между тем компания двинулась дальше.

Их привлёк серый камень, высившийся на границе с кустами. Из-за них его и разглядеть толком не было возможности.

— Смотрите-ка, да тут провал за ним!

— Лаз вниз?

— Он самый. Только вход от мелких камней освободить нужно. Нет, ну ты смотри — как нарочно закидали…

— Лопата б не помещала…

— Тогда уж грейдер!

— Тогда уж экскаватор. Грейдер — назад не гребёт. Только от себя…

— Знатоки! Мы копаем или как?

— А мы что делаем⁈

— Мы не копаем — мы камушки гребём.

— Ыыы — выгребаем!

— Развеселились, дяденьки… — Не унималась Катюшка. — Дыхание, говорю, берегите…

Мужики же, переглянувшись, хмыкнули и дальше слышно было только тяжёлое дыхание. Клацанье друг об дружку камней — это падающие просили подвинуться уже лежащих на земле. Да иной раз Катерина «фыркала» на непослушную прядь волос — которая никак не хотела лежать за ухом и всё время спадала на лоб. Катя первое время убирала её на место, а после, сдавшись, просто дула на неё, пытаясь отогнать от лица:

— Щекотит, зараза!…

Камни были шершавые, разноформатные и разноразмерные, порой и с острыми краями. Но все умещались в кулак. Самые большие хватал Кас — как обладатель самой большой ладони.

— Чтобы не делать лишнюю работу — отбрасываем недалеко, метров на десять. Как раз на центр полянки. Ну этого места — безкустов.

— Согласен… Таскать на склон холма, что ли⁈ Была охота!! До того склона несколько десятков метров — бегать дольше…

— Да и сбрасывать вниз — неизвестно куда упадёт, чего по пути натворит и чего стронет. Только обвала нам и не хватает!…

— Коллегиально в три голоса — порешили! Ну и ладушки…

— Коль чё — после на более подходящее место снесём камушки эти…

Вход оказался довольно узок и поэтому работы оказалось не так много — перекидав камней кубометра полтора мы расчистили ровную площадку. А за ней намечался пологий спуск вниз.

— Грот?

— Пещера?

— А поглядим!

Интерлюдия Капитан, Часть 4. Нас что, снимают скрытой камерой?

(Через несколько минут. Что, опять«власть меняется»?)

— Вот, кажется, отпускает. Уф…

— Ну слава те! Вы уж не пугайте меня так больше, Илларион Тихонович.

— Не дождётесь! — Болезный уже улыбался.

— Вот и ладно. Илларион Тихонович, а «этого» -то сидельца куда бы определить? — Александр указал на пленника. — Не хорошо как-то при нём нам разговаривать. Неуютно себя чувствую. Закут бы какой?

— Вы серьёзно решили тут власть менять?

— Ну так а что мне ещё остаётся? Они ж так просто меня не выпустят. Да и на месте житья не дадут.

— Тоже верно… Там дальше по коридору — чуланчик малый. Как раз без режущих инструментов. И засов с внешней стороны вполне надёжный.

— Агась. Понято. — Истомин поволок пленника к выходу. — Илларион Тихонович, будьте любезны, подскажите: сколько « этих кадров» тут всего?

— Четверо. Сейчас остальные трое находятся на дальнем конце поля. За мельницу и прямо до упора. «Гараж» у нас там. Ну или тракторный амбар, если хотите… В наличии — одна единица хранения. Первый трактор в СССР, выпускавшийся массово. Трактор СТЗ-15/30, колёсный. Ну, в общем, «экскурсия» у них. И мальцы мои там же — показать, пояснить…

(тот самый трактор СТЗ-15/30)

— Что за мальцы?

— Двое пацанят. Мы трое — первичная группа на этом острове. Полтора кило поставки на человека. Эти же — «гости». На них ничего не дают.

— Простите, не понял…

— Не заморачивайтесь! Всё объясним после. Идите — меняйте власть. Кажется вы и вправду — стОящий человек…

— Благодарю на добром слове!

— С Богом!

Заперев безымянного Истомин поспешил за мельницу.

Выглянул из-за строения:

Опять во чистое поле! Прятаться тут негде. Расчёт — только на скорость. А там, по обстоятельствам! Впереди стерня на добрый километр. А если в бок, хоть в какой, то примерно в половину. Куда не метнись, всюду столбиком маячить.

С другой стороны… Если прямо к ним — солнце в спину. Тем, кто заметит меня от сарая, толком не рассмотреть. Будет виден силуэт, но и только. Так что можно и не бежать. А то ещё всполошатся, выскочат все разом навстречу, что делать тогда? Идём прямо на них и не торопимся. Бережём: им нервы, себе — дыхание…

И, приладив карабин на плечо, мелкой рысцой потрусил к уже видневшимся вдали деревцам.

По мере приближения к месту ему открывалась симпатичная картинка. Жидкая берёзовая рощица площадью в четверть сельского стадионного футбольного поля, заполняла «остриё», вернее закругление, если быть точным, овала.

Александр добрался, как ни странно, без приключений. Никого его бегущая фигура не заинтересовала. Притулившись у сросшихся вместе трёх берёзок, снова осмотрелся.

Нечасто растущие молодые тонкие деревца окружали бревенчатый сарай. Он и стоял как раз по центру рощи. От поля по траве в его направлении тянулась колея, петляя между деревьями. Одностворчатые ворота открыты градусов на пятьдесят. Нигде никого не видно.

Ну что? Одно из двух. Или они все внутри, или попрятались, или я ослеп! Или… (Что не хотелось бы думать…) — мой новый знакомый Илларион Тихонович врун.

Истомин дослал патрон, и вновь поставил на предохранитель.

Как говорит наш новый знакомый: «Едрить тя в пупырочку» Чего, спрашивается, трофейный калаш не взял⁈ С другой стороны — незнакомое оружие, насколько оно к неожиданностям готово, как пристреляно? Не, всё правильно — свой карабин не подведёт точно. На него и надежда. Ладно. Двум смертям не бывать!

И Александр по дуге, забирая влево, тем самым скрываясь за створкой ворот, рванул бегом к сараю. — «Очень быстро, Джакоп!» и следом «Рредиска! Трава по ногам громко шуршит!»

Высоко поднимая ноги он добежал до стены. Заглянул за угол — никого. Подошёл к воротной створке вплотную чтобы посмотреть в щель у косяка.

Внутри оказалось довольно светло. На обеих боковых стенах строения имелись окна. Илларион Тихонович говорил правду. В гараже находились двое мальчишек и трое взрослых мужиков. Собственно, на виду-то находились только двое. Но пятый участник разговора несколько раз тоже подал голос.

Истомин обратил внимание, что у обоих мужчин было оружие. Вот именно что только что было… чуть раньше. Но калаш одного уже лежал на верстаке. А вот и второй только что повесил свой автомат на какой-то крюк. Шанс!

Как раз в это время из сарая вышел обладатель третьего голоса. Потянулся, сомкнув лопатки и, слегка обернувшись назад, сказал:

— Да, надоело! Чего я там не видел? Железки как железки. У нас и на Закатном тоже какие-то есть…

Бывший военный не стал более ждать другого подходящего случая. Военные, тем более с такой биографией — бывшими не бывают! Момент был идеален для внезапного нападения. Он им и воспользовался…

Истомин прикладом двинул детину в основание черепа. И ворвался в сарай.

— Ты кто⁈

— Что за?!.

Ну и, конечно, раздался визг пацанят…

Перекрывая всех разом, Александр гаркнул:

— ТИХО! Я — Инспектор Рыбнадзора Истомин. Лицензия на рыбалку есть? Нету! Разрешение на ношение оружие на МОЕЙ территории — тоже нету? Граждане подозреваемые — у вас проблемы. И главная Проблема — это я! Молчать! Не шевелиться — Я СКАЗАЛ!

— Новобранцы, спокойно! — обратился он к мальчишкам. — Ничего страшного не происходит. Как окрестил происходящее Илларион Тихонович: я — меняю власть. Только и всего.

— С ним всё в порядке? — задал вопрос тоненький и весьма высокий белобрысый парнишка.

— Да, конечно — он в доме. Сидит за столом у печки. Уже чего-то вкусное сварил. Я не пробовал, не до того было. Мы с профессором всё больше о древней Греции разговоры вели. Но уж больно вкусно пахнет…

На сбледнувших мордашках заиграли улыбки.

— Это он мастер. Дай только повод. Расскажет такое! Заслушаешься!.. — подал головок второй мальчонка.

Во время этого разговора Александр водил стволом от одного мужика к другому. Тем ничего не оставалось, только стоять замерев. И скрипеть зубами.

— А теперь делаем то, что вам скажу. Медленно, не торопясь. Начинаем движение. Мальцы, без команды ни шагу и держитесь подальше от этих злых дяде к. И вообще, залезьте-ка вы на трактор. Нет, стой! «Брунетик», как тебя? Обойди бочку! Слишком близко будешь к тому «очень доброму» дяденьке! Я ж сказал, всё делаем медленно…

— Теперь — «дяденьки». Не опуская рук — пять шагов назад! — Скомандовал Александр. — Сзади вас свободное пространство, так что не бойтесь споткнуться.

Истомин подошёл и забрал автоматы. Ребята сидели на корточках поверх кожуха на тракторе, ну что тебе воробьишки в пыли посередь драки. Взъерошенные, но заинтересованные. Александр подмигнув им, продо́лжил командовать.

— Не спеша выходим все на улицу. РРУКИ ЗА ГОЛОВУ!

Необходимо провести обыск всех «добрых дяденек». А для этого нужно положить их на животы. Держать пять человек в поле зрения не так просто. Тем более мальчишки находились выше его обзора. Александр мальцам доверял, хотел бы доверять. Но сейчас кто он им? Чужой! Пока не станет своим — о полном доверии речи нет. Так что приходилось действовать одному.

Пятясь спиной к выходу Истомин поманил за собой уже доведённых до белого каления взрослых.

— Ребята, как только они выйдут, спускайтесь. — Александр старался говорить спокойно. — Дел впереди невпроворот. А каша уже стынет. Непорядок! — Он снова подмигнул пацанам.

Оказавшись на улице Истомин глянул на ушибленного. Тот лежал смирно, всё ещё не шевелясь. Забирая вправо Истомин отошёл в сторону.

— Обходим «мирно отдыхающего» сотоварища — и шустренько к нему присоединяемся. Заходите ему за ноги. И в линейку — ложитесь на животы. Макушками к пяткам впереди лежащего.

— Витёк, МЛЯ!

— Ну ты ещё у меня…

— БЕЗ разговоров! И резких движений заодно. Сами понимаете — МНЕ терять нечего. И, кстати — я тоже в курсе. Малейшая ошибка, и вы меня на лоскуты порвёте. Так что действовать буду максимально жёстко! Уж не обессудьте… Расклад прост как булочка от Илларион Тихоновича. Делаете что велю, встретите полдень в добром здравии. Нет — могилы рыть не буду! Брошу в море и адью. Неча пейзаж портить. ЛЕЧЬ МОРДАМИ В ЗЕМЛЮ! ЖИВО! — Александр сознательно повышал голос. Лагерники и зеки привыкли к таким командам и чисто на рефлексах безропотно подчинялись.

Когда бандосы улеглись как велено — РУКИ ВВЕРХ! Александр позвал:

— Братцы новобранцы! Где вы там? — мальцы тут же появились на пороге сарая. — Давайте, обходите наших «добрых» слева и встаньте в сторонке.

Когда все заняли свои места, Истомин подошёл справа к лежащему без чувств, не выпуская из поля зрения остальных. Мальчишки столбиками замерли в метрах двадцати чуть правее и дальше от него.

Сел на корточки, начал обыск.

Сапоги-то на нём сидели плотно, новенькие кирзовые, но, вполне ожидаемого засапожника в них, отчего-то, не обнаружилось. Зато на поясе вскоре нашёлся нож, ну и калаш на плече. Вот и весь улов с этого «баловня судьбы». Лежит себе отдыхает. И в ус не дует, пока его сотоварищи зубы по злобе крошат.

Александр перешёл ко второму. Тот не выдержал, начал, скажем так — шевелиться!

— Дядя, ОН! — раздалось со стороны ребят.

— Вижу! Спасибо, хлопцы! — А сам подумал: Добрый знак"!

— КТО ЕЩЁ ГРАБКАМИ ПОШЕВЕЛИТ, ПОЛУЧИТ ПУЛЮ!

И выстрелил над головами лежащих. Отчего лежащие мужики прекратили всякие попытки к шевелению и возмущению.

Вытащив очередной, уже второй ПМ из кармана, взвёл затвор и продолжил досмотр.

«Урожай» составил три хороших ножа и ещё один ПМ, третий.

Истомин связал руки пленных их же ремнями. И затащил всех троих обратно в сарай. Вернее, затащил-то одного, малоподвижного, а остальных двоих просто отвёл по одному. Вроде в помещении на виду ничего острого не видно? Ну и хорошо! Подольше посидят связанными — меньше мешаться будут.

Пока волок ушибленного, тот подал голос, постепенно приходя в сознание. У Александра отлегло от сердца. Убивать ему не хотелось. Вины за мужиками он не знал, скорее он сам в данной ситуации действовал как налётчик!

— Ну вот, братва, — обратился он к пленникам. — Ваш Витёк начинает приходить в себя.

— Ты за всё ответишь…

— Но-но, без грубости! Я вам благую весть, можно сказать, несу, а вы ругайтесь… Короче, я вас сейчас запру. Но здесь окна большие, тем более стеклённые, выбраться не составит труда, когда развяжитесь. А мне фора нужна! Так что без обид, лады?

И Александр по очереди врезал им в челюсть. Отправив обоих в нокаут. Запер гараж на засов.

— Дядя, здесь ещё замок. Вот на скобе висит. — Сказал «блондинчик». Оба парнишки подошли ближе.

— Замок — это прекрасно! — Сказал Истомин. — Но он нас не спасёт. Вылезти в окна, минутное дело. И, кстати — вам меня можно называть дядя Саша. А вас как величают?

— Меня — Володя, а его — Казтуган.

— Вот и познакомились! Только почему наш юный друг молчит? Или рождённый судьёй так думает? Что ж, хорошее качество для несущего справедливость!

— Ой и правда, Илларион Тихонович говорил что имя Казтуган переводится как «рождённый судьёй», — опять затараторил Володя. — Просто я чаще говорю. Он же — всё больше помалкивает. Мы привыкли уже…

Оба мальчика заулыбались.

— Дядя Саша, а почему вы про рыбалку и лицензию спросили, мы же все на берегу, а не в море были?

— А потому, Володя, что моя задача была — удивить, и, даже, ошарашить, и показать им, что право ходить ЗДЕСЬ с оружием теперь только у тех, кто Закон соблюдает. Они из таких? Нет! А я — при исполнении. Чувствуете разницу? Вот! И, давайте, ребята, прибавим-ка ходу! У нас и вправду — впереди куча дел…

Поднявшись в дом и найдя своего учителя, где и ожидали, мальчишки наперебой затараторили.

— Ой, Илларион Тихонович, да вы не знаете!

— Чего сейчас было!!…

А вот Александру профессор не понравился. Всё ещё слишком бледный. Ребятам улыбается, а сам кривится. Значит и его боль ещё никуда не ушла. Начал отвечать — а у самого холодный пот на лице. И говорит через силу…

— Ээ, братцы-новобранцы, нашему Аксакалу совсем не весело! Давайте-ка займитесь кухней, а я тут…

— Да, ребят, вы же ещё не завтракали? Соберите на стол, и гостя попотчуем. Он вряд ли где такую кашу ел. У нас Полба, знаете ли!

— Что, настоящая полба⁈ Та самая? Из сказки про Балду?

— Да-а!

— Правда, здорово⁈ Илларион Тихонович её вкусно варит! Попробуйте.

— На поле росла другая пшеница. А вот в амбаре мы нашли несколько мешков «Двузорянки». Латинское название — «Triticum dicoccum»…

— Профессор, это всё очень интересно, но…

— Да-да, конечно же — я снова отвлёкся. Рассказывайте, как вы намерены действовать дальше? Вы уже составили план?

— А что тут мудрить? Уходить надо! «Хозяева» подобного обращения не спустят! Кабы у нас была рота от «Дяди Васи», можно б было потягаться. А так, не потяну.

Поэтому мой план прост. Как прибыл сюда — так и уйдём. У меня на берегу яхта, знаете ли… — Александр постарался передразнить профессора, с его любимо фразочкой, и, по-видимому, неплохо получилось, потому что все заулыбались.

— Оо-у, если есть такая великолепная возможность, нужно воспользоваться. Конечно, уходите! И ребяток моих увозите!

— Илларион Тихонович! Да что вы такое говорите! — закричал Володя.

— Мугалим-Учитель, даже не думайте…

— Тише, ребята! Никого из своих мы не оставим! Речи о том нет! Пойдём в море, все вместе! Всё, Профессор, решено! Лучше скажите, где у вас аптечка? Чем помочь?

— НЕТ ЗДЕСЬ АПТЕЧКИ! Нет! — Учёный сорвался на крик. — А помочь… Хрен его знает! Ой, простите. Мальчики, не берите в голову, всё в порядке. Скоро всё будет хорошо…

Ребята нехотя стали возится у печи. А Шафранов, покосившись на них, тихо сказал Александру:

— Никогда так не болело…

Истомин сжал его предплечье. Повернулся к пацанятам, и скомандовал:

— Мальчиши-Кибальчиши! С завтраком возится некогда. Пожуйте чего-нибудь и за дело. Задача — собрать всё самое ценное, и к берегу. Предупреждаю — тяжести самим не таскать, звать меня! Не забыли? Окна в сарае. Рано или поздно «плохиши» выберутся. Профессор, командуйте!

Примерно за час всё и вся перетащили на берег. Александр предлагал отнести профессора на руках. Но тот резко воспротивился.

— Что я — дама? Нет-нет — на руках носить будете женщин! А я уж как-нибудь…

Но у него никак не получилось — он оказался откровенно слаб даже для такого малого марш-броска. Илларион Тихоновича перевезли на тачке — как отдельный ценный груз. На коленях он вёз плиту.

— Это чего такое? — Заинтересовался Истомин.

— Потом-потом — сейчас не до того! — отговорился учёный.

Профессор, конечно, хотел бы и мельницу утащить, но не получилось — домкрата не нашлось.

Александр же всё делил на десять! То есть, брал десятую часть из намеченной поклажи. Например:

— Там ещё восемь мешков полбы!

— Возьмём один!

— Урожайную пшеницу надо! Хлеб печь…

— Илларион Тихонович, печка здесь остаётся. На чём печь-то⁈ — Удивился Володя.

— Ммм… Транжиры! ПОСЕВНУЮ ВЗЯТЬ — ОБЯЗАТЕЛЬНО!! На новом месте посеем!

— Да-да — возьмём.

— У нас её двадцать мешков! — С гордостью произнёс учёный.

— Берем два.

— ПЯТЬ!!! — Не сдавался учёный.

И так далее…

— Гвардия, а на чём приплыли Плохиши? Если лодка какая есть, то погрузка шустрее пойдёт!

— Нету! Ни их, ни нашей. У нас лодка была… — ответил Володя.

— Когда мы собрались втроём, нам за создание первичной группы дали, — дополнил Илларион Тихонович.

— Трехместную, тоже надувную. Там и помпа была, и всё такое! — не унимался Володя, с обидой в голосе.

— Мы с ней два дня возились, дел много было помимо лодки. — Подал голос Казтуган. Видимо тема разговора, задела за живое мальчишку.

— А «эти» пришли, и всё забрали. «Незачем вам», говорят… Жалко, рыбачить могли бы… — затухающим голосом закончил пояснения Володя. — С берега хуже ловится — пробовали.

— А ЧТО с отобранной лодочкой бандиты сделали? — Удивился Истомин. — Тупо к себе утащили?

— Да.

— На буксире, — уточнил Володя.

— И зачем? Вы и так бы на ней не удрали… от мельницы-то…

— От соблазнов, так сказать… — развёл руками профессор.

— Утырки они, одним словом.

— Ннн-не без этого, — слегка поморщившись, с удовольствием протянул Шафранов.

Мальчики скромно улыбались.

— Мальчики, — профессор состроил серьёзную мину. — Так нельзя о взрослых думать. — Тут же хитро зыркнул и приватно сообщил. — Хотя «ЭТИ» заслужили!

— Плохиши, как вы их «окрестили» — профессор, подвёл итог разговора — приходили на катере. Вахтанг Константинович привёз их и уплыл с двумя, так сказать, «матросами». У него скоростной, современный, вытянутый такой…

Ещё час ушёл на погрузку. На двухместной лодке в три метра длиной много не погрузишь. Ускорились тем, что протянули трос в две длины от судна до берега, забили лом в береговую гальку, к нему прикрепили блок, и тягали лодку туда-сюда. Мальчишки грузили, что полегче, Истомин выгружал.

Захламили всю палубу. Что можно кидали в рубку, лишь бы побыстрее управиться. Кое-как справились.

Даже Илларион Тихонович забравшись на борт, заметно повеселел. Отдавал дельные распоряжения, ловко жонглируя названиями тех или иных деталей яхты. Оказалось и в данной теме он имел некий багаж знаний. Правда, был не всегда точен. В «сланях», «кокпитах» и «нактоузах» — явно путался.

А когда мальчики стали вытягивать надувную лодку на борт, Александр остановил их и, закрепив её тросом, сказал:

— «Тузик» оставим на буксире.

Затихли все! Его никто не понял. Истомину пришлось пояснить:

— Говорю, лодку на привязи потянем.

— А почему? — оказалось Володя не только говорлив, но и любопытен.

— «Тузик» или «туз» — так называется малое спасательное судёнышко или вспомогательная лодка. Длиной около трёх метров и вместительностью не более двух человек. То есть — наша надувнушка. Один из способов транспортировки снаряжённого «тузика» — буксировка.

— А «снаряжённый тузик» — это какой?

— Готовый к использованию. Садись и греби.

— А-а. Значит надутый! Да?

— Не только. Укомплектованный вёслами, уключинами для них. Стоит «банка». Видите? Лавочка посередине. «Транец» — задняя стенка лодки — при необходимости на неё крепится мотор.

— Здорово! А?

— Время! Ребят: отвалим от острова — сыпьте вопросами! Обещаю — отвечу на все. А сейчас мы драпаем, и чем скорее, тем дешевле обойдётся недавний мордобой…

— Ох! Точно…

— Якорь поднят. Парусом сейчас займёмся. И… Ходу, ходу отсе́дова! Вот не поверите — мне с этими вашими «хозяевами», «добрыми дядями» чего-то совсем не хочется больше встречаться. Ну не капельки…

— Странно, коллега. В доме вы очень «мило» с тем дядей беседовали. Даже замолчать его смогли как оппонента в дебатах. Мою утирашку на это истратили…

— Да, вы правы, Илларион Тихонович, миленький получился кляп, — усмехнулся Александр.

— Ой! Вы бы видели как дядя Саша Витька приложил!! — Просиял Володя. — А нас так научите?

— Драться нехорошо! — назидательно произнёс учёный.

— Кх-э… — Александр смутился. — Похоже, профессор, мы своей весёлостью, ввели в заблуждение мальчишек…

— Мда, ошибочка вышла, коллега…

Казтуган притих. Видимо его мимика была всегда скупа. А Володя выглядел весьма озадаченно.

— Сейчас, объясним, — Александр улыбнулся. — Запомните: драться нужно только в том случае, если нет другого выхода. Если бы у меня был шанс договориться с братками на берегу, я бы поступил иначе. И, в том, что я сделал, нет ничего весёлого! Если бы они до меня сумели дотянуться, всё бы закончилось иначе.

— Вы об этом говорили, там у гаража, — спокойно напомнил Казтуган.

— Совершенно верно. Десять раз подумайте, ребята, прежде чем применить силу. Но если решились — бейте наотмашь! Чтобы с отдачей не прилетело. И да — научу. Считайте что уже начал, пока теорию, а будет берег какой спокойный — и практику начнём отрабатывать. И учитесь выполнять все мои команды, раз учителем меня просите быть.

Как в подтверждение сказанному что-то свистнуло и через долю секунды долетел хлопок выстрела. Сухой, хлёсткий как щелчок нагайки. Истомину и думать не нужно было.

— Выстрел мосинки! Всем лечь на палубу, и быстро спускайтесь в рубку! — скомандовал он.

Ребята дисциплинированно нырнули в рубку, а пожилому учёному до её входа было несколько метров. Опустившись с лавки на те самые слани кокпита он на четвереньках добирался до места. При этом не уставая ругаться себе под нос. Впрочем, Александру всё было слышно…

— Тьфу ты, ёлочки! Как же я забыл-то… — ворчал профессор. — В чулане нашли. Но, так как у них у всех автоматы, посмеялись и забыли! Я забыл, а они, видать, нет — вот ведь незадача… Всего-то и было нужно — дверь открыть и забрать…

Следующая пуля звонко дзынькнула по металлу.

— Шли-ма́зл! Гевек! — С возмущением, обернувшись, гаркнул Илларион Тихонович. — Чтоб ему не дна не покрышки! — Шмак облезлый. Никому не потребный. Шарпей вонючий…

Меж тем Истомину деваться было некуда — управлять судном можно только от штурвала. То есть — с открытой кормы яхты. И паруса поднимались вручную. Он, конечно, пригнулся — полностью соглашаясь с эпитетами милейшего учёного. Но остался на месте. Всё, что он мог себе позволить — это перебраться за «нактоуз» и держать штурвал из-за него. Какое-никакое, а прикрытие…

В который раз, с завистью поминая начинку яхты персонажа Армена Джигарханяна из фильма «Тайны мадам Вонг». Там была система тросов, которая позволяла управлять парусами с «нактоуза», приборной панели и пультом управления современного судна, находящимся непосредственно перед штурвалом.

Кто смотрел кино «Пятнадцатилетний капитан» тот помнит тумбочку с компа̀сом, под которую злодей Негоро засунул топор. Ну вот та тумбочка и есть «нактоуз».

А сейчас Истомин пожалел и о второй изюминке той яхты — ею можно было управлять из маленькой каюты, притом потайной.

Потайная каюта, конечно, не к чему — подумал Александр — хотя, судя по нынешней жизни, тут она точно не помешает… Но вот «нактоуз» в рубке именно сейчас весьма пригодился бы!

О системе управления парусами он задумался ещё при постройке яхты. Но это ж сколько нужно дополнительных тросов, блоков, моторчиков и т.д. и т.п. А сколько отлаживать?!! Прикинув КПД усилий на «сомнительную эсте́тскую затею» — как окрестил её отец Александра. Истомин-младший отказался от данного проекта. Тогда — при строительстве. Но сейчас…

— Знал бы прикуп — жил бы в Сочи. Как говорят «эти» и подобные им. Э-хх… — Истомин повернул рычаг ДУ двигателя на «нактоузе».

Тут же под кормой послушно заурчало. И яхта начала̀ набирать скорость.

— Ха! Живём, братцы! — Крикнул он своим. — «Дырку от бублика они получат, а не Шарапова!»

Пули вроде бы больше не свистели.

Александр прикинул… В мануале, инструкции по применению винтовки Мосина — русским по белому чётко и ясно написано: «Дальность прицельной стрельбы — 2200.» Из других справочников следует: 1880 метров — 2800 шагов. Максимальная дистанция, что сейчас он смог вспомнить — это 3200 шагов, и пуля, де, сохраняет убойность до 4000 м.

Он точно знал, сам держал её в руках, планка целика позволяет стрелять на дистанцию 2000 метров. Это, опять же — в теории. А как сказал забытый ныне классик: «Суха теория, мой друг, а древо жизни вечно зе нел е ет»…©

Теория от практики далека всегда и это ещё очень «мягко» сказано. Для точной стрельбы нужна практика и ох как немалая. А «наши» братки — посмеялись и бросили в чулане.

С другой стороны — без фарта скучно жить. Раз в жизни и слепой попадёт куда захочет. Вспомни, как ты сам первый раз стрелял в тире. Целился в белочку, а кувыркнулась уточка…

Тебя тогда все хвалили за удачный выстрел, но ты, Саша — честный малый, и ты признался, что промазал больше чем на полметра…

Не будем рисковать! Четыре км, это…

Успокоились когда рулевой сказал:

— Всё! Ушли. Расстояние примерно две с половиной морских мили. А это четыре с лихом километра. При любых раскладах — винтовка Мосина дальше не бьёт…

Отошли ещё на небольшое расстояние — для верности. И заглушили мотор.

— Осмотреть мат-часть на предмет повреждений. — С улыбкой командовал капитан яхты. — Экипаж, как вам первое приключения на море?

— Здо̀рово!..

— А то… Кабы паруса успели б поднять — скорость ещё круче была бы! Ладно, ребята. Всё осмотрите здесь. Но аккуратно! За борт не свалитесь — безопасность прежде всего! Обо всех дырках от пуль докладывать в рабочем порядке. То есть, без криков и беготни. Авралов нам сейчас не нужно. Ясно? Приступайте.

Мальчишки с горящим глазами пошли выполнять задание.

— Илларион Тихонович, как вы там?

— Да вроде ничего… — голова профессора появилась из входа в рубку.

— А самочувствие?

— Вы знаете, коллега, а ведь отпустило! Даже настроение улучшилось. Задор какой-то появился. Опять дулю нашим «плохишам» захотелось показать…

— Ну и Слава… — Александр запнулся, — Ээ…???

У него отяжелел рукав куртки на левой руке. И то, что там мешалось — начало издавать звуки.

Сняв штурмовку он увидел большой плоский телефон, закреплённый ремешком как часы на руке… Он-то и верещал как подорванный.

— Э-это что ещё значит⁈

— А то и значит, Коллега! — Просиял Шафранов всеми тридцатью двумя металлокерамическими зубами — Что, и Вы Теперь в Привилегированном Классе? Поздравляю! — И профессор потряс перед собой левой рукой, на которой висел точно такой же смартфон!…

— Что это⁈

— Это, дорогой мой Сашенька, непосредственное доказательство того что мы и правда находимся на другой планете. А этот предмет — связь с затеявшими столь грандиозный, с позволения сказать — шахер-махер!

— А я всё надеялся проснуться… — упавшим голосом произнёс Истомин.

— Иии, Батенька… Не мечтайте даже! Вернуться у нас нет никаких шансов…

— Будете смеяться, профессор, но последние часы я ловил себя на мысли, что мечтаю чтобы из-под какого-нибудь куста выполз уже Валдис Пельш со своей дурацкой программой и гаркнул мне в ухо: «Вас снимают скрытой камерой!!»

День Восьмой. ч.2 Бьет как ключом и все по голове. Давление?

(Вперед и вниз!)

«Кротовая нора», в самом начале имевшая около полутора метров в диаметре, сразу загибаясь в пологую спираль, уходила вниз в глубь холма. Тропинка постепенно расширялась. Причём, в основном — вверх. И скоро стало удобно идти одному человеку, не пригибаясь.

— Пол усыпан мелкими камушками — не то щебёнкой, не то ещё чем…

— Хорошо что не скользит — а не то б!

И, как «услышали» нас — субстанция под ногами поехала, и…

Все тут же «сели» на задницы и покатились вниз… Независимо — сколько у них ног…

— Вашу ж бабушку — больно жэ!

— Классная тёрка! Только я Вам — НЕ МОРКОВКА-ААааа!!

— ВАХ!! На входе салазки забыли выдать — да!

— Бээээ?!!!

Хорошо что «ехать» пришлось недалеко. Потирая соструганные места люди приняли на спины съехавших за ними скулящих, лающих и блеющих членов экспедиции.

— Ох, Август!

— Какой же ты мягкий — за это спасибо.

— Но всё-таки тяжёлый!

Август один, протаранив и, тем самым, отодвинув всех людей, проехал на несколько метров вперёд.

Охи-ахи и всевозможные причитания и словесные негодования вместе со скулёжем и вылизыванием собаками людских лиц. Постепенно перешли в людские восторженные возгласы.

Вокруг разливался янтарный свет. Казалось он струился отовсюду…

Пещера, точнее вертикальный скальный разлом всё так же уходил вниз, но более полого и заметно расширяясь. Дневной свет проникал через трещины, разбегаясь солнечными зайчиками по влажным стенам разноцветной мозаикой.

— Вот же — незадача… — ворчал Кас.

— Чего не так, дАрАгой, а⁈

— Да, ть!!! Я вам чё — болерун чё ли⁈ На цыпочках ходить… Ладно бы за деньги — а то задарма!! Недавно только на ноги толком встал, а тут то в гору, то в раскоряку, то на пальцах…

— Объясни толком-то…

— Тропка, говорю… Стены и потолок раздались — спасибки. А дорожку могли сделать пошире?!! То каблук провалится, то носок — чтоб им! ТоЯма ТоКанава…

— Н-ну извини, да? Туристические маршруты с мостиками не успели проложить для тебя, дорогой! Прости пожялюсьта!

— К октябрьским чтобы всё исправили, товарищ Миторян! Лично отвечаете! Не то будем разговаривать на другом уровне! Вы ж понимаете — с меня тоже главк отчёт требует — торопит…

— Вьсё исравим, дорогой — не вольнуйтесь…

— Сталактиты… — восхищенно прошептала Катя.

— Никогда в живую не видел — только по телеку!

— Красотень!

Дальше — больше. По мере продвижения вглубь пещеры стены расступались вширь, потолок поднимался всё выше. Лепнина становилась всё затейливее.

— Глядите — сталагмиты…

— Не понял — это чего?

— Каменная сосулька, которая растёт сверху называется…

— Сталактит — да это я знаю. А?

— А та что растёт ей навстречу — с пола к потолку — называется сталагмит.

— О как!

— Когда они соединятся, — продолжили Катя, — вода всё также будет стекать по ним — неровности выровняются, превращая сосульки в тонкий столб. И дальше им останется только расти вширь…

— Ха! Вспомнил! — Встрепенулся Кас. — Видел я однажды — сосуленцИю… О-го-го какая! На углу кинотеатра зимой прохудился водослив с крыши. Так сосулька наросла — метров семь высотой и в ширину пять, не меньше! Вот, ей-Богу — не вру!

— Если свисающие сосульки «сталактиты», более или менее, одинаковы, — тихо продолжила Катя. — Хотя это совсем не так — нет не одной похожей! То сталагмиты — абсолютно разные…

— Просто вниз смотреть проще. Наверх — шея быстро отваливаться начинает.

— Ну… да, — согласилась Катя. — Смотрите: ну чем не огарки свечей? Тоньше. Толще. Иные выглядят как бочонки мёда — ровненькие, пузатенькие. А другие оплыли с одного боку и, теперь, имеют затейливую соседку рядом с собой.

— Как будто ей не захотелось расти вверх, а стало скучно и «свечка» вырастила себе сиамского близнеца, — подхватил Тофик.

— Вот-вот! — Обрадовалась поддержке собеседников Катюшка. — А вон та «Верста Коломенская» — длинная несуразная. Но тоже симпатяшка, потому что непохожа на соседок — на полсотни метров вокруг, она одна такая…

— Смотрите на эту! — Заметил Кас. — Ничего не напоминает?

— Вроде нет.

— Ну на бутылку смахивает. — Предположил более опытный в «таких формах» Тофик.

— Не просто бутылка, а из-под шампанского, и из «17 мгновений»⁈ — Кас наткнулся на непонимающие взгляды.

— Не помните? Ну что вы! В кино, голос за кадром от Ефима Копеляна, давая характеристику Штирлицу, говорил что тот во время бомбёжек, выключая свет, зажигал свечи. Ну?

Кас посмотрел на ребят. Те натужно морщили — кто что, припоминая…

— Нет, Кас, не помню…

— Нуу-у, и⁉ — Требовательно протянула Катя.

— Он вместо подсвечников использовал бутылки из-под шампанского, а когда те полностью заплывали воском, Штирлиц их срезал с постамента и раздаривал «товарищам по партии». Ну чем не «бомба» — «подарок от Штирлица», а? Вон и потёки есть.

— А вот и «Столбы», не заставили себя ждать…

— Вот это я вам скажу — накипело…

— Чего?

— Ну… Чайников у природы нет. А накипь куда-то складывать нужно. Вот и ваяет подобные театры… — Тофик замолчал, залюбовавшись.

— А вон та колонна усеяна углублениями, как будто пещерками — кельями монахов.

— Где-где?

— Да вон же — причудливой формы. Снизу ровная, а с серёдки начинаются ажурные изыски. Тоньше — шире. Вся в ямках и бугорках.

— Глянь, за ней ещё интереснее. Как будто усеяна окошками, а к верху сужается.

— Ну чем не башня? Иди и заселяйся…

— Вся архитектура мира в одном зале!

— Ага — вон та Пизанская башня.

— А вон там Кремль — только не помню с какого города…

— И «восточные мотивы» тебе пожалуйста…

— Некоторые стены все залиты каменным дождём…

— Да куда не взгляни — одни красоты…

— Хорошо что всё это не сахарное, ну. или не тортики…

— Почему?

— Я б язык проглотила! И потом — представляете что было бы с моей фигурой⁈

— Ну что было бы — ничего особенного. Истории подобные случаи уже известны, по крайней мере один факт и вовсе описан…

— Это где ж такое?

— Не помните? Ну как же… Товарищ жил в пещере. Если не изменяет память — бегал в одной набедренной повязке. Отрастил пару зубов у себя под мышкой. И называл себя — «Моя прелесть»…

Катя надула губки:

— ДА НУ ВАС!!! Шутите всё… — Впрочем, тут же и прыснула, присоединяясь к общему смеху.

— Тихо! Тихо, тихо — только тихо… — опять полушёпотом стал успокаивать Тофик. — Обвалов нам не нать…

— Теперь стоп. Робя-тыы — такие пейзажи нужно рассматривать не спеша. Вот, кстати, подходящий «пенёчек». Кто бы знал как надоело лезгинку танцевать. О-ох — ноги гудят! — Усаживаясь простонал Кас… — Хрен с ними с портками — высохнут. Но хоть немного отдохнём… От, даже,простого выпрямить-согнуть и то больно… Садитесь, братцы, и вы — в ногах правды нет.

— Хочу заметить — её нет и выше… — Прокряхтел Тофик, опускаясь на корточки.

— Существенное замечание! Товарищи лётчики: ставлю всем на вид! — дошутил Кас. И заткнулся, подняв глаза вверх…

Люди замолчали и окружившая их тишина стала оживать.

Где-то что-то шуршало, сразу с нескольких сторон доносился звук капели, совершенно отчётливо слышался писк.

— А шуршит и пищит откуда-то сверху…! — Таинственным полушёпотом констатировал Тофик.

Все рефлекторно подняли головы. Ничего неожиданного, конечно же, не нашли. Поражала сама естественность природы. Её красота. Разнообразие форм свисающих каменных сосулек. И переливы оттенков цветов — зависимых от степени освещения.

— Дух захватывает…

— Ага…

Приглядевшись к сводчатому потолку — заметили движение.

— Вон то тёмное пятно. Вам не кажется что оно шевелится⁈

— Мама!! — Чуть ли не взвизгнула девушка.

— Тихо, Катя!

— Вот только ты хоть не визжи. Ладно⁈ — Кас с гримасой на лице вернул голову в привычное положение. — Блиин! Шея затекает! Да и — никогда не мог смотреть строго вверх. При этом равновесие теряется — а для меня это всегда актуальная тема… Тофик — чего там⁈

— Шевелится чего-то.

— Ага — чёрненькое чего-то.

— Скорее серенькое…

— Вы уж, ребята, определитесь, что ли! Толи у вас серенькое чернеется или, всё ж, чёрненькое сереется, — ехидничал Кас. — Мне как, бояться уже начинать, или?

— Зачем? — Не понял удивленный Тофик.

— Ну как — серая биомасса ляпнется вниз и потянется к нам. Ориентируясь на звуки и тепло, распространяющееся от наших тел.

— Зачем? — На этот раз полюбопытствовала Катерина.

— Какие вы! Любопытные. Но не сообразительные… Ням-ням, конечно. Кушать всем хотца. Ну фильм «Через тернии к звёздам» помните? Там что-то подобное происходило…

— Опять ты, блин… Страшилок нагоняешь…

— Что значит — опять⁈ Вроде только начал…

— Вот же — чего ж там всё-таки шевелится⁈ Никак не разберу… — Тофик с досады поморщился. — Аж жалко — бинокля нету…

— Как это нету? Брали же… Где-то в сумках.

— Не мучайся понапрасну. Рукокрылые там, скорее всего.

— Кто???

— Летучие — мыши, лисы, собаки.

— И как различить?

— От моськи до задних лапок до 30 сантиметров — мыши. Если около пятидесяти — собаки. Лисы — что-то среднее.

— Откуда такое? Что, в твоем родном Подмосковье все они водятся? Не знал!

— Дроздов с Сенкевичем учили. И этот, как его⁈ Ну — Тофик? Кто ещё вёл «В мире животных»⁈ А! Во! Вспомнил! Песков!!

— Кто такие? — Навострила ушки Катя.

— Натаскаем с канала видеотеку — посмотришь.

— Гарантируем — понравится!

— Ладно… Я запомню — вы обещали!

— И, кстати, Тофик Арташесович — спасибо за идею!

— Чего такое?

— Концы у нас не малые — оптика и вправду позарез нужна! В ближайшие дни обзаведёмся подзорными трубами и помощнее. Непременно. Обещаю! Днём можно с берега осматриваться, или вот как сейчас — с горы, а ночью с ними звёзды ещё ближе…

— Резонно!

— А что они едят? — Всё так же, уставившись вверх, спросила Катя.

— Кто что, — Тофик говорил с задранной вверх головой, отчего голос звучал натужно. — Есть виды, которые питаются одними только фруктами. Кто-то к чисто растительной диете добавляет и насекомых. Кто-то из них — ест одних стрекоз с мотыльками — «хыЩники», так сказать. А есть и вампиры — кровушку пьют…

— Так вдруг и здесь — того!

— Тебя что, кусали? — Тофик глянул на Катю. — Или ты видела укусы на ком-нибудь? На людях, или животных наших? Ладно, собаки у нас пока ещё недавно, а на овцах?

— Не-а… Не было такого.

— Вот именно! И мы — НЕ видели. Пока вина не доказана — пусть живут спокойно!

— Да и если узнаем что это — «вампиры». Пока наших не трогают… На кой они нам?

— Вот, тоже, кстати. Заметили, нет? Сколько мы уже здесь? С неделю? А комаров с мухами — не видно! Живём у стены — затишек. Вода ж рядом. Опять же — животные. Кабы кто из гадов кровососущих тут был — мы б давно заметили.

— Ладно — чего на них смотреть⁈ И правда — шея… — Закряхтел Тофик, опуская голову. Потирая при этом глаза. — Двинули дальше?

— Агась. — Встали. И-ить! — Кас со стонами поднялся и сделал первые шаги. — Оть-ё…

Катя уставилась с недоумением.

— «Копыта» затекли. — Пояснил он. — Сейчас разойдутся…

Вплоть до поворота — шли и косились, оглядываясь на колонию спящих мышей, висящих вниз головой как живые груши с глазами, и чуть не влезли в подземное озерцо.

— Ну… Прямо скажем — не Гудзон! — Скептически прищурилась Катюшка.

— Скажу больше — даже не Байкал! — Тофик подхватил иронический тон.

— Примерно со штрафную площадку на футбольном поле, да?

— Ты-то откуда?

— Так у нас рядом с детдомом… трибун не было, а вот ворота и размерчик поля — всё по стандартам… «Шик модерн»…

— Ну надо же! Оказывается вот откуда берёт начало наш ручеёк!

Попробовали на вкус — солёная…

— Не наш ручей, а жаль…

Следующий Зал, в который вошли люди, оказался небольшим — особо не потанцуешь. Но не в размерах дело. Пол оказался неровный. Всюду бугорки, кочки, всё те же наросты. Тупые, неуклюжие, тесно стоящие и, тут же — острые как иглы.

Дорожка шла вдоль водоёма. Бугристая. Вся в кочках. Но хоть без иголок — и на том спасибо.

Озерцо у дальнего берега оказалось мелким. Наипрозрачнейшая вода ничего не скрывала, все цвета и формы камушков на дне можно было разглядеть, несмотря на расстояние. А вот место, у которого стояли люди, оказалось широким неровным колодцем с глубокой водой.

— Чем глубже тем темнее вода.

— Свет только отсюда. Насколько может — пробивается отсель. А в обратку оттель — ни зги…

— Пещера?

— А вдруг — бездна⁈ УУУУ!!

— Чё, страшно? А мне — нет. Ыыы

Пока любовались красотами — из воды поднялась башка с ушастый запор величиной. Ну… может и меньше, но нам в тот момент именно так показалось…

Первым делом оно фыркнуло — отдуваясь от воды раскрывая ноздри как крокодил. И, кстати, ноздри располагались так же как и у упомянутой рептилии.

Моргнув — на людей уставились два спокойных глаза.

Пасть — широченная в скулах, сужалась к рылу. Из-за этого вся голова по форме напоминала ромб.

В приоткрытом ротике легко просматривались внушительные зубки. Губ не наблюдалось и, поэтому, зубы торчали на всеобщее обозрение. Они стояли отдельно друг от друга, но тем самым не мешали соседям. Все острые как стилеты — без режущих кромок. То, что мы привыкли называть резцами было сантиметров десять длинной. Каждый. Коренные в двое, а клыки в два с половиной раза длиннее — не меньше.

И этакое чудо-юд о, твёрдо держащееся на толстой кожаной шее — медленно поднялось над водой — с той же скоростью у людей отвисли челюсти.

Размеры⁈ Не хиленькие! Да Бог с ними… Главное — ВОНО смотрело на людей! Сколько в тех глазах присутствовало мысли — тоже непонятно, да и не важно. Монстра находилась на своей территории. Знакомой и ею обжитой. А значит — уверена в себе. Что подтверждалось её действиями — она совершенно спокойно смотрела на новых посетителей…

— Катя — в сторону! — Тофик за руку оттянул её от воды.

— Не стреляем — медленно отходим. — Не понятно как, но Кас говорил очень спокойно. Хотя, видит Бог, сердце его — лупило по рёбрам словно в огромный барабан. — Тофик Арташесович, будь другом — придержи Августа, а я псинками займусь.

И, кстати — насчёт спокойствия Каса. Он не герой и не супермен. Просто, когда опасность в двух шагах — думать не о чём. Вот ОНО. Переживём следующие пару минут — минует опасность — тогда и думать начнём. Будет о чём. Но это после — а сейчас…

Собачки — до этого момента они вели себя спокойно. Всю дорогу бегали, обнюхивали, особо не шумя.

И здесь — враз присев. потихоньку порыкивали в сторону опасности вперемешку с тихим скулежом. Испугались!

Кас поискал собак периферийным зрением. Ага, вот они. Щен вырвался вперёд, так уж получилось — он сейчас находился ближе к воде. Но, понятное дело, нервы не железные — ещё немного и они вот-вот сорвутся на отчаянный лай.

— Тъ-ть, фють, — Кас пощёлкал языком по нёбу и попытался свистнуть, — блин, зараза, как бишь тебя — дуйте сюда оба! — Он попытался приманить псин. — Мы же вроде уже дали ей кличку — ни хрена не помню…

От него до суки было шага полтора. И она,вроде, готова слушаться — во всяком случае постоянно оглядывалась на людей. Хвост зажат между ног. Поскуливает, но огрызается — скалит зубы.

Сия мизансцена могла продолжаться вечность. Люди, впрочем, как и животные, просто не знали что им делать…

Но паузу прервала монстра… Уж она-то знала, что делать с самой пришедшей к ней пищей!

Она совершенно бесшумно стала приближаться к берегу.

Тут и сорвался щен! Подскочил к самой воде, и… Как⁈ Как он не захлебнулся лаем — не понятно. Как хватало дыхалки на такую отчаянную звонкую нескончаемую трель⁈

Монстра наклонила голову — обратив внимание на источник звукового раздражителя.

Кас чуть присел. И, не сходя с места — ноги просто не слушались! На грани своих возможностей — всё же дотянулся до взрослой псинки:

— Иди сюда! С-скотина ты этакая…

Монстра сделала грациозное движение головой.

— Как голубь клюнул… — раздался чей-то голос.

И… Щенячий лай, заполняющий всё вокруг, захлебнулся. Ещё отражаясь от множество углов неровных стен и петляя меж каменных сосулек, звонко разносилось эхо. А обладатель столь чистого альта (если только подобное сравнение можно привести к собачьему голосу) исчез. При этом с морды рептилии, (когда та перехватила добычу — или пережёвывала?) на каменистый бережок стекла небольшая лужица крови. Вот и всё… был и нету…

Сгребая в охапку собаку Кас тихо произнёс:

— Ходу! — и, как бы, сбрасывая оцепенение, как бы подгоняя себя и товарищей голосом, завопил:

— БЕЖИИМ!

Кас замыкал отступление, и, пока бригада разворачивалась, пока набирала ход — ему хватило времени ещё раз бросить взгляд на ящера.

Ласты! В разные стороны. Как у моржа или тюленя. Э, Э! «Приятель»!! Ты чё, гнида — за добавкой лезешь?!! Я те не сосиска в тесте…

— Да не вертись ты! — гаркнул Кас на собаку. — И так неудобно с тобой…

Кас перехватил её поудобнее. Отпустить с рук не решался по простой причине: рванёт обратно защищать людей — и тоже погибнет почём зря. Но это понимал человек. А собака будет действовать по своей логике. Самоотверженно, безоглядно, не думая о себе, и о том, что может произойти.

Она, дрожа всем телом, подняв морду, изогнувшись лизнула человека в щёку.

— Ладно, ладно — мир! — Тут же отвесил пендаля притормозившему Августу. — СникерсНи — Кучерявый!! Двигай шустрее…

Из-за того что монстра вылезла не особо ровно, люди шарахнулись от неё и, тем самым, выбрали путь отступления. Они попятились от зверя — но не туда, откуда пришли, а невольно пошли дальше по дорожке, огибающей озеро.

Стали слышны ритмичные шлепки по камням и короткие слегка скрипучие выдохи.

Слева обернувшись взвизгнула Катя:

— Оно ползёт за нами!!!

Кас, набежав на неё, зацепил плечом:

— Вперёд смотри — спотыкаться никак нельзя! И вообще, братцы, кто может — врубайте пятую скорость! Живые останетесь…

Через несколько секунд Касу подумалось:

Ходу прибавили все — вроде бы… Но никто не вырвался вперёд! Неужто ребята выдохлись⁈ Не верю!! Или у меня с ногами так хорошо стало⁈ Чудны дела твои, Господи…

Кас дорогу не выбирал. Бежал за всеми вслед. Ему главное от Августа не отстать. И посматривал чтобы Катерина держалась чуть впереди него. Направление задавал Тофик Арташесович. Августа он давно отпустил. Тот бежал самостоятельно, чётко придерживаясь своего места в строю.

Как сузился зал, как дорожка пошла слегка в горку, как начался коридор — всего этого Кас не видел. Не до того! Удрать бы успеть!

Спину пока не откусили — значит справляемся… Сколь ещё от него бежать-то⁈ Вот привязалась! Бегемотина *ерова!!!

И тут монстра подала голос! Резкий, трубный, скрипучий металлический рык!!

Что там мне вспоминалось⁈ Едущий с Майнак Евпаторийский трамвай №3, поворачивающий на улицу Гоголя? По сравнению с этим, то не скрип — то ублажающая душу песня из детства. Хотя тоже скулу сводило от неё…

Между тем шлепки с выдохами стали активнее.

Катюшка не выдержала, страшно же, и бросила взгляд назад:

— Догоняет!!!

— Дистанция?

— Метров пятнадцать…

Но тут люди ушли за поворот.

— Наконец-то…

И монстра вновь раскрыла ротик. Второй рык оказался во много раз сильнее первого.

— Чуть ли не стены дрожат!!!

— Она что — обиделась?

— Ну а как ты думала? Обидишься, когда комплексный обед со стола сам убегает…

— Закуску значит — снямкала, а остальные блюда сами ушли — форменное безобразие…

— Ходу-ходу, граждане — не сбавляем темпа! И не трепитесь! Берегите дыхание…

Вновь возникшие на пути красоты — воспринимались вяло. Впрочем они и не прекращались. Просто людям было не до этого.

Даже стена, вся сплошь состоящая из сталактитно-сталагмитных колонн не произвела должного впечатления. В другое бы время — да, полюбовались бы, непременно, но не теперь. Люди шли вперёд, почти бежали. У них была цель — выбраться отсюда на фиг! Скорее!

Возглас обиженного животного переполошило ещё одну стаю летучих мышей.

(колония летучих мышей…)

— Кажется другие — помельче выглядят.

— Ну и фиг с ними.

— Виды описывать после будем — если понадобится…

— Хорошо ещё что не обвалилось ничего.

— Да пещерка выдержала — вроде бы… Представьте ЧТО было бы, обвались она, пока мы там бегали!

— Верёвка у кого-то не найдется, метра с полтора-два — поводок сделать?

— Не-а, не подумали…

— Ну и…

— Отпусти ты её уже, безопасно…

— Нет! Назад рвануть может! Не пущу — моё… — Так до конца туннеля Кас и нёс перепуганную собаку на руках.

Август на них несколько раз удивленно оглядывался, но потом принял ситуацию как должное:

— Беееее? — что все поняли как «охота тебе тяжести таскать — ну и тащи!»

Уже на поверхности, повалившись наземь, лениво разглядывая окрестности, разговорились.

— Тоже мне — «Несси» нашлась! Вот только её нам тут и не хватало!!!

— Может просто грохнуть её?

— А толку с того⁈ Ну уберём мы одну с пещеры. А уверены что там только одна? В одиночку она бы не выжила — стало быть там, наверняка, колония таких, может быть даже в несколько десятков. Перестрелять же всех — патронов не хватит, да и сложно это, вдруг не все туда заплывают.

И, кстати, насчёт «грохнуть» — думаешь там шкурка тонкая⁈ Сомнительно — автомата может и не хватить… А если туда что-то посущественнее тащить — гранатомёт там или бронетранспортёр — воно конечно, ЖАХНЕТ! НО!.. Обвала не боишься⁈

— Опять же, вопрос — откуда ту «башебузуку» брать⁈ Это ж опять заказывать — вес поставки тратить…

— «Вот и именно!!» — Как говаривал незабвенный Михал Сергеич.

— Чё ж делать?

— А чего мы до этого делали?

— Жили!

— Вот именно, и я про то. И, ребят — давайте не нагнетать! Рассудим здраво — хоть и дрожат коленки до сих пор. Ха-ха… Мы точно знаем, что вода в том озерце морская, помните — проверяли… Стало быть, что? Кать?

— Что? Ну… Что родники безопасны.

— Молодэсь, Катё!

— И ещё. Озерцо на дне пещёры — так, нет? Кто-нибудь видел дорогу ещё ниже?

— Нет.

— Вроде бы…

— А пешкодралить до него и от него — сколько?

— Не меньше километра, ну если все повороты выпрямить…

— Как минимум, думаю что и бОльше. И какой напрашивается вывод?… Ну, ребята⁈

— Озерцо-то — на уровне моря? Так?

— Вот! Кто «За» — прошу поднять руки, — и Кас поднял лапу подбежавшей собаки.

— А чего ты такой весёлый?

— Живой — вот и весёлый!- ответил Кас, ложась спиной на травку. — Я ж замыкал… Всю дорогу, пока удирали — спиной чуял — вот-вот, и ТЯПНЕТ… До сих пор ее голодный взгляд в лопатках!

Помолчали. Да, воспоминания — те еще! Не дай Бог!

— Ладно!… Из вышеизложенного вывод: монстря́кам море — суша нам, и нет проблем…

— Думаете они не полезут — сюда⁈ Как его морду вспомню…

— С грота им хода нет точно.

— С обеих сторон узкие места имеются.

— А с берега?

— Вокруг нас мели. По крайней мере на том участке где мы были. А туда, где мы живем — крутой подъем. Не влезут!

— Круглосуточно? А если во время прилива?

— А вот не знаю…

— Надо будет понаблюдать!..

— Придётся понаблюдать!..

С площадки, на которой сейчас все отдыхали после выматывающей беготни по коридорам пещеры, открывался хороший обзор. Слева от них — открытое пространство на несколько километров. Этот широкий коридор с боков был обхвачен тем же кустарником.

— Взгляните вдаль — поверх зелени. Синь? Или солнце дурит⁈

— Э-а… Не дурит, — улыбаясь подскочила Катя. — Синью поблёскивает!

— Океан! Слева и справа…

— И прямо! — указывая вперёд продолжила Катя. — Вон холм, а за ним…

— Моле, моле, моле!. — Слегка грустно улыбнулся Кас… — Так говаривала моя племяшка — когда мы подъезжали к Евпатории…

Интерлюдия Капитан. Часть 5. «Море, море — Мир Бездонный!»©

Предназначение

— И что теперь? — Александр всё ещё прибывал в шоке. — Делать-то что⁈

— Дышите! — Ответил Шафранов. — Прежде всего — Не надо отчаиваться…

— Да уж…

— Вы что же — и правда надеялись вернуться⁈ На Землю???

— Ну-у… в общем-то да… Там у меня… жена… Бывшая, но… сослуживцы, работа, друзья, братья, сестра… их семьи…

— Иии… Милейший Александр Сергеевич…!!! Столько дел здесь наворотили…Уже!! С ходу. Причём, едва-едва попав на эту «Платформу». И теперь — такая реакция на подтверждение факта! Полноте, дружище…

— Можно сказать — мне ж только что зачитали приговор!

— Да! Вы правы… С этой точки я не рассматривал ситуацию… Ээ — да. Пока не видишь печать на гербовой бумаге, так сказать — теплится надежда… Что ж, Саша! Аам… Вы позволите мне называть вас?

— Бога ради…

— Разумеется, мы с мальчиками — чем сможем, вас поддержим! Но это известие вам придётся пережить самостоятельно! И потом, вы капитан корабля — вам по статусу не положено опускать руки! Смею заметить — только вы можете доставить нас всех на землю обетованную. Я, знаете ли, от морского дела — далёк…

— Да-да — вы правы… Я сейчас…

Но проведение не давало времени на хандру. В это самый момент напомнил о себе «смартфон»…

Зарычав Истомин, тронул экран пальцем. Тот радостно подсветился изнутри, и аппарат заработал — по нему побежала информативная строка:

Платформа: 5

Локация: Забытые острова

Тип поверхности и рельефа: 6Г

Агрессивность среды: общий режим сезонно

Плотность биоценоза: средняя

Техногенность: низкая

Общая информация будет предоставлена в 12:00

Повторившись дважды строка исчезла, а затем погас и сам аппаратик.

— До полудня будет спать теремок? — Слегка саркастически осведомился Истомин.

— Совершенно верно. Основной блок сведений поступит в полдень, — подтвердил Профессор.

Прискакали мальчишки.

— Мы осмотрели что смогли. Толька наверх не лазили…

— Верно, не нужно залезать на мачту. Вы без спасательных жилетов, мало ли что… — это Профессор беспокоится о подопечных.

— И как, каков итог наблюдений? — спросил Истомин, кивком подтверждая сказанное Шафрановым.

— Дядь Саш — вот там у мачты след от пули!

Истомин осмотрел то место, куда указали ребята. — Вот же ж — «меткие»! Когда не надо…

— Проблемы?

— Да! Едрить их в пупырочек! Повреждён — «вертлюг гика». А если он не даст нормально вращаться гику, то со сменой галса у нас будут проблемы.

— Простите, коллега. Но я не силён в терминологии…

— Да, сейчас поясню…

Так вот, Гик — горизонтальное дерево, (пяткой) подвижно крепится с нижней частью мачты. По гику растягивается нижняя часть косого паруса.

Конец гика, упирающийся в мачту, называется пяткой, противоположный конец — ноком.

За нок тянешь тросами и поворачиваешь гик в стороны при повороте судна, или как это называется правильно — «смене галса». По телеку видели когда-нибудь, чтобы судно зигзагом шло? Вот! Поворачивая гик туда-сюда — это и достигается… Для чего? Для того чтобы идти не по ветру, а, подчас, даже и против него. И двигаться, в результате, в нужном направлении.

Вертлюг пятки гика — это блок, обеспечивающий вращение гика в горизонтальной плоскости. Сейчас проверим что там к чему…

Следующие полчаса ушли на выяснения ущерба и на проверку скорости хода яхты при этих недостатках.

Итог. увы, не особо порадовал…

— Гик работает — через силу! — Объявил Александр. — По хорошему — вот прямо сейчас нужно останавливаться и чинить!

— Справимся?

— А куда деваться⁈ Должны!

— Дядя Саша, я правильно понял? — поинтересовался Володя. — Вы теперь управлять кораблём не сможете?

— Молодец! Правильно понимаешь. Только… — Александр хитро прищурился. — Не я, а мы — это во-первых. Мы же одна команда? Или я ошибаюсь?

— Конечно! — загомонили мальчики.

— Профессор — ваше слово? — Обратился Александр.

— Ну куда ж я от вас⁈ Конечно теперь мы вместе!

— Отлично! — Истомин. — И второе…

Договорить ему не удалось — мявкнули смартфоны, у него и у учёного. Александр прочитал вслух:

— Создана первичная группа — подробности в полдень.

— У меня примерно тоже самое… — Шафранов довольно хмыкнул. — Так что вы говорили, Коллега?

— Да! Так вот — нас теперь четверо, и мы обязательно справимся с возникшими трудностями! — Продолжил «капитан корабля». — И ещё — на яхте имеется мотор. Сколько-то яхта может пройти на нём. Запаса горючего, надеюсь, хватит, я ж когда в путь собирался, хорошо заправился — под пробку. Но… насколько я понимаю — горючее нам просто так никто не даст, его тут нет Так? И потому — его экономить нужно…

— Так-так-так, Капитан, ход ваших мыслей верен! — поддержал профессор.

— Осталось утвердить курс и вперёд. Илларион Тихонович, помнится вы говорили что приличные люди обитают на востоке?

— Я говорил, что на восток от нас проживают менее прагматичные, и более одухотворённые люди…

— Если прагматики-западники имеют дела с представителями криминального мира. То нам прямая дорога в противоположную сторону.

— Ну я бы не назвал их буйными… — Начал рассуждать учёный. — Вполне управляемый народ…

— Ага — с автоматами…

— Ну, коллега! Силовики всегда нужны. Порядок поддержать, в конце концов, мешок картошки из погреба достать…

— Вам не кажется, дорогой Илларион Тихонович, что физически сильный мужчина с дальнобойным огнестрельным оружием в руках должен иметь хотя бы зачатки морали в душе?

— Бесспорно! Априори так!

— Простите, уважаемый профессор — это лишь моё мнение, но… Индивидуум, идущий на убийство — ради собственного процветания, ради сиюминутной, подчас мелочной выгоды — не имеет права считаться «управляемым народом»!

— Вы абсолютно правы — я…

— Эти — «хорошие парни» не имели никакой возможности нас вернуть! Вы сами сказали что на суше нет ни одной лодки и, тем не менее — они стреляли по нам! Что это? Мальчишеское упрямство — отомстить любой ценой? Или. «Не доставайся же ты никому⁈» «Не беда что все без крыш — зато Ивану вышел шиш⁈»

— Уважаемый Александр Сергеевич, ну пожалуйста, давайте успокоимся… К тому же я с вами полностью согласен… И… Должен признать свою ошибку. Я заигрался на своём острове! Мельница, печка, полный цикл обработки зерна… От уборки урожая до посева… Заигрался! Да… Чего уж лукавить — и мальчиками рисковал…

— Илларион Тихонович — об этом не сейчас…

— Да-да… Мальчики, всё хорошо — мы не ссоримся. И… простите меня… — учёный сник, совсем расстроившись…

— Уважаемый профессор, и об этом наедине. Хорошо?

Ребята! Вот что. Мы всё обсудим и не раз. Но, кроме того, чему вы научились на острове, прибавьте ещё один урок. От меня. В жизни нет черновиков. Мы её пишем только набело. Понимаете? Одна маленькая ошибка — и жизнь может повернуться совсем по другому. Неловко спрыгните со стула — можете остаться хромыми.

— А может и ещё круче, — продолжил профессор. — Ответите не так известному вам «дяде Вове», а у него автомат на плече…

— Учитель — так мы и так это знали. — Спокойно сказал Казтуган.

— Да. — Подтвердил Володя. — Всегда думали как им ответить… Вы же нас предупреждали быть осторожнее — вот мы и…

— Молодцы — юнги! Если сами не будете соображать — никакие уроки не помогут… Кстати, об уроках — сейчас будете изучать мат-часть яхты. Будем заводить мотор. Что нужно перед этим сделать, проверить. Пойти регламент. На что обратить внимание. За чем следить при запуске. Порядок действий повторяется ежедневно. Сегодня объясню подробно, а завтра — будете сами докладывать без напоминаний.

Не бойтесь ошибаться — это часть учёбы. И, Володь, отвечу на все твои вопросы. Не стесняйся!

Итак — запуск мотора яхты начинается с проверки…

В тот день у мальчишек блестели глаза, не переставая…

Через некоторое время упорядоченной суеты, все вновь расположились на лавках рядом со штурвалом. Откуда-то снизу раздавался ровный звук. А за кормой оставался широкий след от работы винта.

После минутного затишья ребята начали шушукаться.

Шафранов указывая на них, маякнул Истомину. — Уже чего-то придумали…

Тот, усмехнувшись, обратился к непоседам:

— Какие планы на ближайшие десять минут?

— Почему на десять? — Удивился Володя.

— Потому что вы генерируете идеи. Озвучивая лишь малую толику, — хохотнул учёный.

— Не томите, чего удумали?

— Дядя Саша, может порыбачим?

— Поясни…

— Ну… В каюте вдоль стен висят удочки. Может порыбачим, а?

— Вот глазастые! — Александр покачал головой. — Удочки висят над диваном в салоне…

— Так там же, всё близко…

— Ладно — тащите. В первую очередь ту, что справа!

— Мальчики, не бегать! — крикнул им профессор.

— Ребят! У нас нет запасных ног для вас. — Поддержал его Истомин. — Так что всё делайте — аккуратнее! Смотрите куда ставите ноги!..

— Илларион Тихонович, не поверите! Мне один товарищ неделю назад подарил удочку для рыбалки в океане! Говорит — «я опоздал на спуск яхты на воду, поэтому с меня подарок с извинениями.» Не просто удочка, а с морским удилищем с какой-то немыслимо прочной леской, плюс катушка… В общем — ржали все! А он, ничуть не смутившись, пояснил так: «Ты и сам — человек непредсказуемый! Где завтра очутишься — одному Богу ведомо! Может и в Море… Вот, чтобы был вооружён — на всякий случай…»

— Выходит напророчил?

— Похоже что так… Но я бы не усидел на Волге! И на Каспии — тоже. Там я всё знаю, потому в отпуск на Чёрное море — обязательно б сгоняли!

Между тем мальчишки принесли снасти. Из-под ближайшей лавки достали сумку с искусственными наживками. И! Закипело дело…

Кто говорил что рыбалка — это легко и просто? Закидывай наживку — вынимай улов. Как бы не так! Так могут считать только диванные дилетанты. Рыбалка — это отдельное Искусство! И места знать надо, и навыки иметь — много чего. Да-да, это целый мир со своими законами и приметами, своими сложностями, и… так далее. А ещё- это ремесло. Научиться — можно. Но не сразу… далеко не сразу.

Поставив небольшой воблер с двумя крючками-тройниками — забросили отрекомендованный спиннинг.

— Вообще-то у меня все удочки и удилища крепкие. Современные материалы — бамбуковых нет. Не должны подвести…

Поставив спиннинг в паз на борту кормы Александр помог наладить две других удочки. За которые с удовольствием ухватились пострелята. Забросили в обе стороны от бортов.

— Так мы большую площадь охватим, — пояснил Истомин. — И ещё, ребят, не забывайте поигрывать приманкой — не давайте ей спокойно болтаться — завлекайте рыб. А я займусь ловлей на глубине.

Выбрав леску Александр скептически осмотрел снасть…

— Нет! Так не пойдёт…

Он переснарядил спиннинг. Поставил металлический поводок и другой воблер потяжелее и с зеркальными полосками.

— Вот — теперь попробуем!

Пару раз закинул — пусто. С каждым разом он давал уходить приманке всё глубже. На третий — клюнула!

— Есть! — Истомин подсёк. И радостно напрягся, делая качки — вытягивая удилище вверх, подтягивая рыбу — и вновь опуская удилище, при этом постепенно сматывая леску…

— Дядя Саша — а она далеко?

— Метров сто, сто пятьдесят — может чуть больше… Редиска — рванула вниз…

Борьба продолжалась минуты две — хотя, конечно, всем присутствующим казалось, что времени прошло гораздо больше. Равнодушных к рыбалке на борту сейчас не просто не было…

— Урраа! Снова побеждаем!

— Не говори гоп. Сейчас как рванёт — будете знать как раньше времени праздновать… Что за⁈…

Вместо рывка вниз — борьба вовсе прекратилась…

Александр спокойно продолжил сматывать снасть.

— Сорвалась?

— Непохоже, но… Сейчас посмотрим…

Над водой показалась голова рыбы. Зрители обрадовались. Но когда то, что было на крючке, приподняли над водой — все они в растерянности стали переглядываться.

Рыба-то осталась на крючке, но у неё напрочь отсутствовал хвост. Его попросту откусили! Оставшийся от рыбины метр — молча вытянули на борт.

— Как же её… Ёлочки — ну как же…

— Илларион Тихонович, что с вами?

— Знаю же как называется эта рыба. — Ёрзал профессор на своём месте. — Из благородных… Хвоста нет, и, как заколодило — название не могу вспомнить…

— Съедобная? — спросил Володя.

— Безуслоовно! — Выдохнул учёный.

— Вот и ладушки…

— Того что досталось — нам всем на сытный обед хватит.

— Ребят. Вопрос вам на засыпку. Что можно сказать, глядя на неё? — Истомин, как раз, закончил вытаскивать крючки из пасти рыбы, и бросил её на слани кокпита.

Две пары глаз уставились на остатки великолепного улова.

После непродолжительной паузы прозвучало:

— «Господи, спасибо что взял деньгами.» Нет, ну правда же? И половина рыбины чего-то стоят…

— Илларион Тихонович: не подсказывайте! — Александр улыбнулся.

— Укус ровный, полукругом… Начал рассуждать Казтуган.

— Какого же размера у-ку-сив-шая рыбина? — медленно протянул Володя.

— Ии — какой вывод? — Довольный своими учениками спросил учёный.

— В воду — ни ногой!

— А упадём — не бултыхаться, приплывут — мало не покажется…

— МОЛОДЦЫ!

Увлечённые рыбалкой мальчики позабыли о своих удочках. А когда вернулись к ним — и поплатились….На одной оказалась «борода»!

— Мальчики, ну как же вас угораздило-то так⁈ — Недоумевал Шафранов.

— Да я перезабросил, но не уследил — как раз «уполовиненная» — клюнула…

— Ладно, ребята, не переживайте — будет время, распутаем… А сейчас — давайте-ка попробуем по другому поступить. На удачу! — Истомин, развернувшись в другую сторону, махнул спиннингом градусов на двести. Из-за чего заброс получился не просто неплох, а очень даже неплох.

— Ода-анако!… — Откомментировал восхищенно Шафранов. Ребята промолчали, но было видно — откровенно завидуют. Им до такого мастерства ещё учиться и учиться, да и силёнки маловато…

Истомин завёл мотор и скомандовал:

— Ребята, встаньте у руля, и следите чтобы яхта шла прямо.

— А разве нам не хватит? — спросил Казтуган.

— На еду — конечно, рыбы достаточно. Но это так… Для спортивного интересу.

— Надо же узнать, какие виды под нами обитают… — Поддержал рыбака учёный.

— А зачем мотор?

— Мы сейчас пошли на скорости, чтобы приманка начала двигаться как рыба, спасающаяся от преследователей.

Поклёвка не заставила себя ждать: меньше чем через минуту — лесу с силой рванули!

— Стоп, машина! — Скомандовал капитан. — Убрать. Убрать слабину! — сквозь усилие заговорил Истомин. — Поднял — смотал. Поднял — смотал. Там что-то не слишком крупное — скоро достанем…

Вскоре над поверхностью забилась она!

— Полосатый тунец! — крикнул профессор.

Оказавшись в руках человека — пойманный, но не побеждённый, он продолжал негодовать.

— Ну что — отпустим или на ужин?

— Давайте отпустим? — Жалостливо сказал Володя.

— Между прочим: тунец — очень вкусная рыбка — Выступил искусителем Шафранов.

— Нет — на ужин! — Предложил Казтуган.

— Ну если оставим, то уже точно на сегодня рыбалка завершена… — Сказал Александр. — У нас сегодня рыбный день.

Всю рыбу отправили в специально предназначенный для неё ящик. Ребята поминутно туда заглядывали — потому что тунец давал о себе знать.

Истомин снова встал у штурвала.

— Пора в дорогу.

Пошли на моторе в сторону востока. Несколько минут — всё было в норме…

— Кто забросил спиннинг? — В недоумении произнёс Володя. Никто не ответил…

Вдруг — снова рывок лески! И она стала бешено разматываться

— ВОТ ЖЕ ЁЁЁЁЁЁЁЁЁёё!!

— Леска у нас плетёная и она уходит. Уходит очень быстро! — Схватившись за спиннинг, Истомин продолжил объяснять ребятам.

— А снасть выдержит?

— На вид может и не впечатляет, но рыбку в двести кило спиннинг вытянет. Ать!..

Дальше на разговоры не было не времени не сил! Из воды выпрыгнуло что-то невероятное!

— МАРЛИН!!

Добрых полчаса длилась битва! Рывки, прыжки! Жуть — красота…

Когда ЕГО подтянули к яхте профессор не выдержал:

— Полосатый марлин. Видите? По всему телу идут вертикальные полосы. Его тело вытянуто как подводная лодка. Одна из самых быстрых рыб в океане. Может развить скорость до восьмидесяти километров в час.

У него характерное копьевидное рыло достигающее более метра в длину. Оно вдвое прочнее человеческих костей. Это копьё нужно при охоте. Марлин догоняет косяк рыбы, и своим оружием протыкает добычу насквозь. Охоту ведут стаей в десять и более голов. При нападении, видимо для устрашения, поднимает свой спинной плавник. При этом выглядит очень красиво!

Рыбы хладнокровные животные. Но у марлина над глазами есть мышцы которые греют глаза. И марлин может быстрее замечать добычу. Будто очень шустрая видеокамера с хорошим разрешением.

— Размытые пятна превращает в образы?

— Совершенно верно.

Ребята дружно заголосили:

— Отпустите!

— Да, да! Отпустить!

— Обязательно! Только поднимем…

— Зачем⁈

— Давайте так!

— Ребята! ВЫ СЛЫШИТЕ ВООБЩЕ⁈ Для того чтобы ОТПУСТИТЬ — нужно вынуть крючок! А для этого необходимо вытянуть его на палубу…

Добыча оказалась более трёх метром в длину. Из которых и правда, чуть больше метра отводилось на голову с его оружием.

Вытянули на корму — придерживая копьё подвернувшийся тряпкой. Рыбину держали оба взрослых мужчины. Профессору достался хвост. Может он и рад был продолжить свою лекцию — кстати говоря, и правда, весьма интересную, но переполнявшие его чувства не давали ему сказать что-то внятное. Это же сам полосатый Марлин! Редкая удача, а тут — вот так и сразу. Ух!

Осмелевшие мальчики в конце концов подошли и начали гладить диковинную рыбу.

— Сколько читал о них — а вижу в первые! — Наконец-то выдал Шафранов.

— Эх жаль — фотика нет!

— Коллега, а у вас случайно нет фотоаппарата на борту⁈

— Нет. Как-то не обзавёлся пока.

— Жаль…

Через какое-то время с такой же осторожностью как и вначале — рыбу отпустили. Поплыли дальше. Мотор стучал ровно не надрываясь. Яхта шла на средней экономичной скорости.

— Дядя Саша, а почему мы плывём так медленно?

— Потому что у каждого мотора есть оптимальный режим, ну или, если хотите, скорость, при которой меньше расходуется топливо. Пойдём быстрее или медленнее — скорее закончится горючка. А кто нам его здесь подвезёт⁈

— Понятно — приходится экономить.

— Верно. Да и износ мотора меньше при таком режиме работы. — Подытожил Илларион Тихонович.

День Восьмой. ч.3 Бьет как ключом и все по голове. Нет, это бабьи склоки!

(Остров —??? Да!)

Прямо перед ними на расстоянии примерно с километр-полтора находился поросший одной лишь травой холм. В половину высоты от уровня моря, до той точки, на которой сейчас находились люди. Он открывал проход к морю, как бы раздвигая собой уходящие от него вправо и влево скалы. Приземист, добротен, весьма упитанный «поросёночек» — неясного очертания, но без оплывших боков. Как впоследствии оказалось — с добротным задом, весьма ровной, широкой, слегка горбатенькой спинкой и конусообразным «рылом». Но в тот момент разглядеть его не давало расплывающееся над ним марево.

— Всё же — остров, — недовольно пробурчал Тофик. — А я так надеялся…

— Не грустите! Зато немаленький. Не просто скала, а вон сколько всего во все стороны… И мы ж ещё не знаем, что у нас за спиной…

— Мда. В той стороне мы не были…

— Это что — лесостепь? — Указывая налево спросил Кас.

— Я-то почём знаю? — пожала плечами Катя.

— Простите, ребят — лезет из «природоведения» примерно за 4-й класс. Только я её никогда живьём не видел… Тофик Арташесович, ты, случайно, не в курсе?

— Да кто ж её знает — но где-то в чём-то похоже. А может и нет…

— Резонно. Неважно КАК оно называется — лишь бы не кусалось! И ручейки с пресной водичкой текли…

— А и правда — вроде блестит. Вон там, видите? Примерно посередине всего прогала.

— Ага, зигзагом…

— Проверим, непременно туда сходим, но не сегодня… В другой раз — обязательно! Всё это, конечно, интересно и занимательно, и даже познавательно, но, знаете, думаю не только я устал и вымотался. Давайте-ка искать дорогу к дому!

— Да уж! Тремор — во всём теле. С бодуна и то так не трясёт…

— Тофик Арташесович — поверю тебе на слово! — Заржал Кас. — Я, знаете ли, не пьющий. Вот верите или нет, но ни разу в зюзю не напивался…

— Многое потерял…

— Что ж, можно и попробовать — как-нибудь…

— Вот это дело! — Просияла Катя. — Я к тому, что тоже люблю такие сабант у и — посиделки за полночь…

— Ладно, раз надо — устроим, подгадаем повод… Только учтите — ежели отчебучу чего! Вам же потом расхлёбывать! И "гостайну "хранить — тоже вам!

— А причём тут она-то⁈

— Притом! Вдруг что — лишнего сболтну! Мало ли…

Проведя ещё с полчаса на вершине и опустошив Настин рюкзак от харча, чему Кас только обрадовался, ему ж нести, двинулись до дому. Вниз и направо.

— Памятка от Эзопа сработала. — Хмыкнул Кас.

— Чего?

— Неважно…

Катя пожав плечами осмотрелась и выдала свое наблюдение:

— Похоже мы «вылезли» с «третьего места»…

— То есть?

— Холм-то трёхглавый! Мы его и назвали — «пьедесталом почёта».

— Точно! Ты же и предложила. Прости — башка не варит…

— Ну вот — поднимались мы на левый пик, а сейчас идём с третьего.

— Извивы и чудеса местной природы…

— Да, чуть не забыл! Август, дружище. Где ты там?

Баран пожёвывая поднял голову — как вынырнул из-за куста.

— О! Вот ты где… Извиниться хочу перед тобой за пинок! Ну там, в пещере. Ты же понимаешь, друг, что для твоего спасения…

— Бее, — согласно подтвердил Август, и было такое впечатление что если б мог тот добавил: « Но больше так не делай… бодну!»

Склон оказался довольно пологим и людям ничто не мешало знакомится с растительным миром. И, как оказалась — не зря.

Катерина резко встала у одного из кустов. Идущему следом Тофику пришлось притормозить.

— Кать, ты чего? — Удивился Тофик. — Столбняк напал⁈ Зашибу же ненароком…

— Ущипните меня…

— А если — поподробнее?

— Маракуйя! — Выговорила Катя, так толком и не выйдя из ступора. — Сс-ть, АЙ! Вы чего⁈

— Сама просила ущипнуть!

— Когда⁈

— Только что.

— Говори толком — чего ты устроила⁈

— Я и говорю, — обиженно загундосила Катюшка, потирая трицепс, — вон куст облеплен Маракуйей, видите?

— Чё за фрукт такой и с чем её едят?

(лиана с плодами маракуйи…)

— Именно что — фрукт! Если вкратце — то растёт как лиана. Собственно почему как? Она лиана и есть. Цветы большие и красивые. Плоды — небольшими продолговатыми мячиками как распухшие сливы, только без бокового шва. Цвет плода — зависит от сорта. Или — не знаю… Да чё я вам говорю-то?!! Сами гляньте — вот он.

— Куст как куст, ничего особенного — только местами увешен…

— Новогодними шариками! — подхватил Кас. — Только вот цвет их… Хотя у меня одна «рыбка» на ёлке — фиолетовая!

— Собираем!

— Нэ потравимся? Эти нЭдобаклажаны вооще едят ли?

— Точно — съедобные⁈

— Не смешно ни разу! — решительно заявила Катерина, и начала рвать… Подразумевается плоды, но первое, что она сорвала — это рюкзак с плеча Каса.

— Ну, Катюш — не дуйся! Сейчас всё соберём… — Чего ты, за то что ущипнул — обиделась⁈

— Между прочим — до сих пор больно!!

— Да я ж тихонько — вроде бы… Между прочим — сама просила!

— Я свидЭтЭлЪ — чесслово!

— Спелись, да? Двое против одной?

— ЗачЭм двое? Трое! И Август-джан подтвердит: сама напросилась.

— Беееее!

— Вот видишь? Подтверждает!

— Ыы… Ну всё, Кать! Не обижайся — в тебе никто не сомневается!

— Говоришь — значит соберём!

Мужчины решительно подошли, обступив девушку с обеих сторон. Катя отстранившись обошла куст.

— Светлые плоды не рвите — они не зрелые. И вообще, слегка надавливайте — берём только те, что немного мягкие.

— Дуется… — тихо резюмировал Тофик.

— Ага…

— Да ну вас! — Но при этих словах она уже почти улыбалась.

Собирали — кто во что. А через пару минут — Катя с визгом выскочила и пулей помчалась вниз.

— Опять не слава Богу! Что на этот раз?

И, переглянувшись, оба рванули за ней. За ними неспешно потрусил Август. Последней шла собака, постоянно оглядываясь назад. Догнали только метров через двести. Катя сидела на коленях, потирая лодыжки.

— Там — муравейник! Здоровый как этот!! Бррр…

— Покусали⁈

— Ну! Сволочи!!

— Не чешись. — Посоветовал Тофик. — Я серьёзно, быстрее пройдёт!

— Может водой сполоснуть? Ещё булькает вроде…

— Да ладно, потерплю, — ответила она вставая.

— Катико — а это случайно не?!. — указывая чуть в сторону спросил Тофик.

На небольшой, но открытой площадке стояло нечто неказистое…

Высотой едва достигавшее метра. И в обхвате от силы метра в полтора. Корявенькое. Снизу голый ствол, а вверху — с несколькими ветками врастопырку. Облепленное продолговатыми сочно-зелёными, скорее даже тёмно-зелёными листьями. Не то деревце, не то куст. Среди густых листьев торчали продолговатые жёлтые плоды.

— Братцы! Может кто-нибудь объяснит мне что это⁈ А впрочем — хрен с ём… Я извиняюсь — уже «робко» поинтересовался Кас — собираем?

— Ага… — и совершенно позабыв об искусанных ногах Катюшка рванула к растению — Все ярко-жёлтые — наши!!

Собственно ярко-чего-то там было не так много. Плодов — сантиметров пять в длину и четыре в диаметре набралось с пару десятков.

— Кумкват! — тихо выдохнула Катюха. — Малюсенькие апельсинчики. Родом из Китая. Вообще-то ростом они два, два с половиной метра. Этот малорослик какой-то, или молодой совсем.

(деревце кумквата с плодами)

Как говаривали великие мира сего — «не отходя от кассы» нашлось ещё пара таких же «неказистых». И, в общей сложности, перекочевало в рюкзак около сотни. Всё это время Катя не прекращала восторженно сыпать познавательной информацией о тропических фруктах.

— Катюш, скажи честно — откуда столько знаешь об экзотических ням-няшках?

— Тоже мне «экзотика» — вон вокруг их сколько! Хи-хи. — А потом посерьёзнев добавила. — У нас в интернате училка-воспиталка продвинутая попалась — готовила нас к жизни, вот и задавала кому что… Мне, о тропических фруктах — подготовить сообщение на тему. Ха-ха… Вы, дяди Кас и Тофик, не поверите — моей подруге поручено было о пингвинах рассказать… Справилась!

Телек плюс инет… — сейчас полно инфы о путешествиях. Что купить где дешевле. Смотрела, завидовала и мечтала — думала заработаю — поеду…

— Ага — вот и приехала! — хмыкнул Тофик.

— Ну, типа того.

— Кать, Кать — Оу! Тормозни. — Кас выставил вперёд ладонь. — Не пускай мозги из ушей.

— Мм?

— «Инфа». «Инет». Как сказал Пушкин:

Но панталоны, фрак, жилет,

Всех этих слов на русском нет!

— Не забывай: ничего такого я не знаю! Так что прошу. Пожалуйста! Излагай по-русски.

— Ха-ха. Ладно…

— Эмм — простите, ребят, — Смутившись начал Кас. — Должен пояснить: я не против нововведений. Живой язык всегда развивается и абсорбирует — впитывает в себя всё новое. И противится естественному процессу — глупо. Я против безграмотности. Вот и всё.

Кас поднял глаза на Катю с Тофиком.

— Слишком пафосно? Занесло меня? Простите. Я к тому что если чего не знаю — буду переспрашивать. Не сочтите за труд — поясняйте «неандертальцу». А?

— Договорились…

— Сумбурно, но доходчиво. — Хмыкнул Тофик.

На подходе к дому ноги сами заходили быстрее. На уставших лицах заиграли улыбки.

— Неужели — греет?

— Что???

— Шаг твёрже. Улыбочки играют. Скажем прямо — не к месту… Неужто и вправду греет мысль что дом — скоро⁈

— Кажется — да…

(нежданная Гостья)

Как всем известно — хороший театр обычно начинается с вешалки. Может быть… Ну это — если действительно хороший, с традициями. И, почти всегда — так. Наш же здешний «народный театр» начался со огромного скандала, слышного аж за десятки метров от дома. Причем, шумело там явно несколько сердитых женщин.

Несколько? У нас же там всего двое с утра было — моя Настя и Гульнара. Им-то чего делить?!! Ложки-плошки? Навряд ли! Кого ещё принесло???

Навстречу выскочил взъерошенный Азамат.

— Я вас издалека заметил! Как хорошо что вы вернулись! У нас — ТАКОЕ!!!

Помимо тревоги в облике пацана появилось ещё что-то? Выручила Катя.

— Азамат, тебя подстригли? — сказано было с легкой обидой, потому пришлось вмешаться.

— Катюшка, не куксись — и тебе причёску сделаем!

— Ага, сделают они… чтоб Несси пугать?

— ЗачЭм пугат? Про неё сразу нЭ говоры толко… Нэ надо!

— Это всё ладно, по ходу дела… Азамат, рассказывай чего тут без нас стряслось?

— Там седая апа пришла — сердитая. Недавно пришла. Теперь — ругается сильно…

— А причёски? — не устояла Катерина.

— Как вы ушли — Настя-апа предложила причёски всем сделать. Теперь нарядились все. Вас ждали, обед готов. А тут…

— Как хоть её зовут-то?

— Лидия Сергеевна Сучкова. Грозная больно.

— Ну пойдём, посмотрим на вашу «комиссаршу».

Скандал доносился из летней столовой — и шёл, по всей видимости, уже не по первому кругу. Чтобы хоть как-то разобраться Кас притормозил всю компанию в стороне от входа.

— Послушаем сначала — что к чему…

— Что вы тут устроили⁈ — Громыхал хорошо поставленный женский, но отнюдь не писклявый голос. — Кто вы такие? Что здесь происходит? Кто так готовит⁈ И вообще, что вы здесь делаете? Кто разрешил?

Возрастом скандальная особа — внешне в районе шестидесяти. Жирной она не была, но в теле, про таких вернее сказать — пышная дама. На голове — что-то вроде укладки, но сказалась жара, так что видок не шибко… Костюм-двойка, цвет — оттенок коричневого, точнее не скажу. Цветастая косынка на шее. На ногах туфли с каблуком в меру. Всё стильно — всё к месту.

Тётка всё больше разгонялась в адрес Гульнары. А та, опустив глаза в пол, отступала всё дальше, со всем соглашаясь.

— Да, Бике. Как скажите, Бике.

Кас скосил на Тофика и тот быстро пояснил.

— Бике — обращение для пожилых авторитетных женщин.

— «Бике», «комиссарша»… Бблиннн!..

Надо отдать должное Насте. Она стойко давала отпор. Стиснув зубы, парировала все нападки на подругу. Но на десять её слов в ответ летело сто.

— Гульнара в этом не виновата! Дело в том, что…

— А ты — МОЛЧИ! — и продолжился с новой силой.

— Почему ребёнок весь изгваздан⁈ Почему на полу грязь⁈

Действительно Алия только что взяла какое-то лакомство со стала, но испугавшись начавшегося ора, смазала себе по щеке липким, и уронив то ли пирожок, то ли ещё что, на пол.

Итак, что у нас тут? На лицо — форменный разнос «генерала» на плацу. В полную силу лёгких. С использованием всего словарного запаса и искусно-витиеватого его хитросплетения. Чтобы только унизить подчинённых, не добиться правды, нет, а чтобы растоптать даже надежду хоть когда бы то ни было оправдаться. Чтобы слушали только её одну. Но обычно у генерала есть цель. Завладеть умами сколь бы то ни было многих стоящих перед ним представителей народа. И вот когда у взвода, роты, полка уже точно не осталось своих мыслей… Вот тогда донести до толпы ту единственную мысль, ради которой, собственно, тот генерал и приехал к людям. Отстоять Москву в 41, Сталинград в 42, или взять рейхстаг в 45. Как правило тем солдатикам предстояло умереть. А вот Цель! Ради чего их посылают на смерть — вот ЭТО и нужно было вложить вдолбить в головы людей. Для этого и орёт генерал на плацу. Знает ради чего. Эк меня понесло! С чего бы?

Эта тётка вряд ли знает конечную цель своего концерта. И неважно что послужило первопричиной такого поведения. Тётка явно пребывает в своей стихии. И пора заканчивать эту бодягу. Девчонок выручать. Гульнару спасать — вот что!

В это время из беседки вышла перепуганная Алия. Мать всё-таки нашла в себе силы и вытолкала её с места экзекуции.

Тут же Катя обняла её, чтобы хоть как-то утешить.

— Азамат, — тихо позвал Тофик. — Возьми сестру, и отведи в дом. Нечего вам тут слушать. А мы маму вашу выручать будем.

Мальчик кивнул, и дети ушли очень серьёзные.

Оставшиеся Кас, Катя и Тофик Арташесович быстро переговорили, но обошлись без слов. Разговаривали одними глазами.

Тофик указал на дверь и развёл руками. Кас перевёл для себя как: «Ну что мне с ней — воевать что ли⁈»

Катя, напротив, всем видом показывала что готова показать разбушевавшейся курице «где тут что почём в неурожайный год озимых апельсинов»!…

Кас так же молча сделал последние распоряжения перед «боем»: Кате не высовываться из-за бруствера. А Тофику побыть в резерве. Повесил автомат на плечо и двинулся.

Бодро дробя ботами по ступенькам, производя как можно больше шума, поднялся на поле боя. Ну, Господи, не пронеси, но вынеси! Жаль что молится не умею, а то бы… Демонстративно поправил автомат на плече. Набрал побольше воздуха и выдал:

— А НУ ЖИВО ЗАТКНУЛАСЬ! ЁРШ ТВОЮ МЕДЬ! ЖАБА С КОЧКИ!!

Тётка мигом замолчала! Как от ушата ледяной воды. Сидела, мелко хватая ртом воздух. Если бы можно было озвучить её звуки то получилось бы нечто подобное: «Авь-авь-авь…»

— Не нравится⁈ — Продолжил Кас, но уже нормальным голосом. — Мне тоже НЕ нравится когда лают на мою родню! Тем более — посторонние!

— Родню? — Тётка вопросительно заозиралась,перебирая лица.

— Да, Гульнара — сестра мне! А Тофик Арташесович, вот он, — он указал рукой на заглянувшего — брат! Чего тут такого?

Надо было видеть ошалелые глаза нежданной «гостьи». Но вклиниться в свою речь давать не стоило.

— Кккак⁈ — Вопрос возник скорее от неожиданности нежели от удивления.

— Так! «Братских народов союз вековой!..» ЗАБЫЛА ЧТО ЭТО ТАКОЕ⁈ КРЫСА ЗАБОЛОТНАЯ!! — и уже на тон тише продолжил: — Вопросы? Нет вопросов? Тогда марш на место! Уб… В-вашу в дышло муть…

Странное дело — тётка встала. Охнув на ступеньках, спустилась с крыльца и с потерянным видом побрела прочь. Впрочем, далеко она не ушла, не то состояние, плюхнулась на первый же бугорок — и затихла.

Кас украдкой поглядывал за ней сквозь вьюн.

В теньке притулилась? Ну и ладно — пусть остынет. «Воительница…» Бабушка амазонок, етить твою налево!

Вот же ёрш по деревне! Но «тётушку» необходимо было сбить с толку. А то ж неизвестно чем бы тут всё кончилось… И ещё — когда орут и тут же говорят тихим голосом. Это ж фашистский ораторский приём вроде бы — нет? Или ГБ? Никогда не думал, что у меня ТАКОЕ может быть!! Но ить, получилось же — вот что странно… Расту над собой? Или что — «Хайль, Кас»? Да ну нафиг — где я и где тот бешеный оратор с косой челкой. И вообще здесь и сейчас — мы за широту рядов, а не за такую «чистоту нации». С этим где-то и без нас разберутся. А пока — интернационалЪ — наше всё! Всегда было и есть — точка!

Будем считать что сказались магнитные бури и весь этот напряжённый день. А я — хороший. Вот хороший и всё. БЛИН. Всё равно неуютно как то…

— Настя, скажи что я хороший, а не этот самый. А?

Через некоторое время мы сидели, собравшись вместе, за общим столом в подвале.

— Зря ты с ней так…

— Ничего не зря! — Ерепенился Кас. — Гульнара, ты что правда не понимаешь⁈ Никто, слышишь — никто не должен так на тебя кричать в твоём же доме!

— Старших — уважать нужно!

— Полностью согласен! — Кас с чувством мотнул головой. — Скажу больше — Необходимо! Но, йЁлки! Не взбалмошных же этих самых-то. И не давать им садиться нам на шею. Ну чего вы⁈

Ребят! Я сам с превеликой радостью встречу любого человека — будь он хоть кто — мне без разницы. Сейчас все нужны, всем рады! Примем, накормим, спать уложим — всё по завету. Но! Наутро мы с него или с неё начнём спрашивать. Так же как с самих себя. И вот тогда ему придётся доказать, что он не верблюд, а как раз наоборот — человек! И мы будем это доказывать изо дня в день. Вместе. Или НЕ будем. По заслугам и награда. Разве не так?

— У неё истерика — скорее всего.

— Истерику такого рода — необходимо остановить, что я и сделал. А саму истеричку — поставить на место. Грубо? Да! Шоковой терапией? Ну — да. На грани фола? Возможно. Простите — как уж смог. Меня этому не учили. А сегодня… Все мы учимся… И, кстати, если знаете как поступить — советуйте! Только спасибо скажу. Или сами действуйте. Чего я-то впереди паровоза вечно⁈

Народ приуныл, задумался — каждый о своём…

— Ребят, стоп! — Встрепенулся Кас. — Азамат, как ты сказал её зовут⁈

— Сучкова Лидия Сергеевна.

— Ну, правильно… Х-хе! Хотите развеселю? А то сидите квёлые. Выше носы — она моя соседка!

— Что?

— Ну да! По той жизни. Точнее я знал где она жила! Кхе-кхе, даю биографическую справку-характеристику о вновь прибывшей.

Так уж получилось — заочно знаком с ней. Знаком с несколькими ребятами из её двора. Мои приятели корешались с парнями из её двора, а их парни… Ну ясно да? У одних мафон японский — у других записи поновее. Короче…

Сучкова Лидия Сергеевна, или «товарищ сУкова» как её звали окружающие. Иное прозвище к ней просто не липло, а это… Впрочем, как позже выяснилось, иным оно просто не могло и быть! Характер пожилой женщине достался тот ещё… Редкой скандальности. Иным бы тётенькам и трети её стервозности хватило б за глаза — но только ни ей.

Всю жизнь проработала на заводе в ткацком цеху. Но так как завод работал с металлом то и сетки они ткали из металла.

Возраст — район шестидесяти. Скорее 60+.

Вдова. Двое или трое детей — точно неизвестно.

По виду и по манере — деревенская тётка. Но не всё так просто.

Причёска — химическая завивка.

При выходе на люди одевалась всегда стильно. По молодости и в зрелом возрасте — носила шляпки. Приличные костюмы двойки. Не стеснялась ярких цветов. Вплоть до красного. Цветастые косынки на шее. В давние времена на туфли одевала ботики.

Та женщина, которая мне рассказывала о ней, говорит что поразилась контрасту, увидя Сучкову в цеху. В длинном кожаном фартуке. В немыслимых чёботах. Женщина на территории завода и вне его — это два разных человека.

Умело лаялась со всеми и всегда. Ругалась смачно! Виртуозная матершинница! Сметая все преграды. Не признавая никаких авторитетов или начальства. При этом, как правило, всегда по делу. Грамотная. С правильной аргументацией. А уж если она кого-то защищала — всё! Ей не было преград…

Её сын, тот что при ней — пошёл не в мать. Остальные где-то далеко. Добрый и неконфликтный, затюканный? Да, вероятнее всего. Сколь его не шпыняли не ругал, он никому не отвечал. Его всю жизнь защищала мама. Вот за него она рвала в клочья всех и вся.

Неизвестно что было раньше, и где она работала ещё после увольнения с завода, но в последние годы — домуправ. Не допускала ставить автомашины во дворе. Добилась того что положили бетонную болванку при въезде во двор. Надо ли рассказывать — какую надпись дворовая шпана намалевала на свежей балке на следующий же день?

Гоняла шумные компании после одиннадцати вечера. Вплоть до того, что набирала воды в кастрюлю и окатывала лавку с пятого этажа. Тому сам свидетель — попал как то раз под раздачу… В ответ от мальчишек получая звонок в дверь и завёрнутую в газету подожжённую свежую кучку на коврике. Да-да, его самого! Кстати — вы в курсе, что оно хорошо горит? А запах⁈ Мм — «сказка»!!..

Если спросит — могу заложить автора. Серьёзно — сейчас-то уж чё⁈ Гы-гы! Мне ребята рассказывали кто за что и почему. Не поленился сбегать домой за газетой. Залез в кусты — сделал куль. Потом оравой относили… Х-хэ. Короче — веселуха…

— И Вот это самое пахучее гм… — поморщилась Настя — «вещество» мы и получили, и теперь с ней придётся как-то уживаться… и с её закидонами — тоже?

— Да, Настя, и уживаться и мириться. — Тофик в ответ ей улыбнулся. — Чем и займёмся прямо сейчас.

— Но вначале, Тофик, прости — продолжил Кас — пока не забыл… На повестке два обязательных пункта. Гульнара, прости меня, за то что назвался твоим родственником. С Тофиком Арташесовичем мы, думаю, сами разберёмся. А вот перед тобой хочу извиниться! От своих слов я не отказываюсь! Но! В который раз я лезу не в свой огород… Наверняка за эти дни нарушил кучу ваших восточных обычаев, но ей-Богу, не со зла. И второе — давай договоримся. Стариков уважать необходимо, но только не буйных — лады? И третье — если чего делаю не так — учите на месте. Обычно — на одни и те же грабли — не наступаю…

Интерлюдия Капитан Истомин. Часть 6. «О, Море, море…»

(новое Звание)

— Профессор, я вот чего подумал… Для первой рыбалки — не много ли у нас событий? — После небольшой паузы Александр начал новый разговор.

— Нормально, — отозвался Шафранов, — в меру. Просто попали на клёвое место…

— Да уж… — И, почему-то, Истомину вспомнилось, и он, переминаясь с ноги на ногу, изобразил танец на месте: — «Клёво, живу я клёво, такого клёва я не встречал никогда…» Из песни кого-то там…

— Корнелюка вроде…? — неуверенно подсказал профессор.

— Ага — точно.

— «Это был конечно он.» — Процитировал Илларион Тихонович.

— Дядя Стёпа? — Удивился Володя.

— Разумеется!

— А он-то тут при чём?

— Просто так — к слову…

Вдруг поперёк судна над кормой мелькнуло что-то узкое и длинное! Оно пролетело в полуметре от головы Истомина.

— Что за Бяка тут понимаешь⁈

Ответом была вторая зеркально-серебряная молния в несколько метров длинной.

— Ходу! — Заорал учёный.

Александр не стал тратить время на расспросы. Повернул рычаг скорости.

— Не дай Бог у них косяк здесь! Видимо поблизости под водой затонувшее судно… ну или камень большой…

— А что это⁈ — Не утерпел Володя.

— «Большая барракуда» — (лат. Sphyraena barracuda) — вид рыб из семейства барракудовых (Sphyraenidae). Достигает двух метров в длину. Но эти, вроде даже, побольше…

(большая барракуда)

— У страха глаза велики…

— Ну может быть, — не стал спорить учёный.

— А зачем они выпрыгивают?

— Охотятся…

— Что, на людей???!

— Нет, конечно. В природе на кого-то там… — не помню точно… И на людей бывает нападают. Но это редкость…

С четверть мили пёрли на максимальной.

Затормозили лишь когда Александр заметил, что заверещала его новая цацка.

— Уж полдень близится — а Саша всё в делах! — Обрадовался Илларион Тихонович. — Уделите ему внимание, коллега. Этот агрегат теперь не успокоится, пока вы не прочтёте.

Истомин вовсе остановил яхту. И стал читать вслух:

— Стержневой этноформат: не определен…

Профессор слушал вдумчиво, временами кивал, будто бы соглашаясь. А вьюноши слушали просто раскрыв рот. Потом оказалось что пацаны до того учителю просто на словО верили, а тут сподобились, так сказать, лично услышать все условия проживания… Это как будто вы въехали в новую квартиру, и вдруг вам объявляют условия, на основании которых вы в ней живете.

Условия входа в общий режим:

Плита поставки терминала на морских судах может функционировать в обычном режиме только если транспортное средство причалено к берегу и находится возле суши не менее 24 часов подряд. Пользование плитой в открытом море — категорически недопустимо!

Для внешнего включения режима необходимо установить связь индивидуального коммуникатора с плитой приёмника. При этом откроется дискретный донор-канал.

Перемещение плиты приемника допускается не чаще одного раза в сутки. Следующий сеанс поставки может произойти не ранее, чем через 24 часа с момента окончания перемещения.

— … Даже дух перевести не дала, холера такая! — В завершении слегка возмутился Александр.

— Да, эти индивидуумы не церемонятся с нашим братом.

— Ну и что вы можете сказать на весь этот поток галиматьи, профессор? — спросил Александр. — Поскольку я, уж простите великодушно — ничегошеньки не понял…

— Насколько я мог заметить — у вас всё стандартно. Ну, почти. Новое — то, что в открытом море пользоваться плитой поставки запрещается. И ещё то, что после прибытия на новое место — сутки ждать до следующего сеанса, тоже нормально. Мне со своей плитой тоже ждать пришлось — надо было в дом переносить, вот и…

Но, из всего сказанного мы можем сделать вывод, что ни моя, ни ваша плита не будет действовать, пока мы не пристанем к берегу. Отсюда вопрос — насколько хватит запасов⁈ С рыбой проблем нет. И поймаем, в этом мы уже убедились. Да вон как они сами вокруг скачут. Плюс всё то, что унесли с острова. Пропитание имеется! Не пропадем! А как у нас, позвольте поинтересоваться, обстоит дело с пресной водой?

— Бак триста литров. И, вы будете смеяться, но у нас и опреснитель имеется. Сколь не упирался — поставили! Я говорю: «На Волге живём — на кой мне?!!» А они хором — «На море! Должо́н быть — не спорь!»

Я даже обиделся было! А они мне: «Ты, что ли, платишь за агрегат? Наша затея — мы и платим! Расслабься, брат.» Ну и всучили… Они — это братья и сестра. Родные, одним словом.

И потому, с другой стороны — чего мне и правда на родню обижаться, что ли⁈ Сестра предложила — братья поддержали. Хи-хи, ха-ха. Ну и замяли ссору в зародыше! Мы никогда не могли обижаться толком друг на друга! Ээ…

Интерком снова ожил.

— Вход в режим Контролёр — Прочёл Истомин на автомате.

— Что-то новенькое! — Заинтересованно заявил учёный.

И Александр продолжил:

— Сов.секретно! Информация только для личного пользования! Разглашению не подлежит. Только в «сокращённом виде» особо доверенным лицам или главам групп (кластеров), которые успешно руководят своими сообществами.

— Вот те р-раз! — Он переглянулся с присутствующими и продолжил вникать в информацию, читая уже про себя:

Бла, бла, бла — ну это повторяются…

Истомин Александр Сергеевич. 1993 года рождения…

Ого! Анкетка полная имеется! А чего, собственно, удивляться⁈ Организация!!…

Предлагаем Вам принять особый статус…

Ну надо же! «Предлагают…» Таким макаром меня только в спецотряд приглашали, и там тоже — вроде и можно отказаться, но как потом себе самому своё малодушие объяснять? Видать глубоко копала эта контора, все мои резоны просчитали… Так и на Земле люди с внимательными глазами моё дело смотрели. Неужто и эти — тоже?

… Тип поселения: особое — Контролёр…

… Характер донор-акций: дискретный, особый внешний режим

Вводная донор-акция: эксклюзивное оружие-идентификатор…

Похоже, ещё и оружие выдадут? Ну против него точно возражать не буду — с ним спокойнее, тем более не один я теперь, вон у меня теперь мальчишки и профессор болтологии, мне теперь и за них решать.

Генеральная задача: контролирующий режим

Дополнительные задачи: отсутствуют

Степень самостоятельности: полная

Ожидаемая адаптация: выше средней

Ожидаемый откат: не ожидается

Ожидаемая организация: индивидуально

Ожидаемая дезорганизация: ниже средней

Полная свобода и никакой отставки…

Генеральная Задача: Установление законности и порядка во вверенной территории.

Вон оно как! Лихо!

И каков свод правил? Чем руководствоваться? Откуда плясать? От какой печки? Что взять за основу — Свод законов РФ, или РСФСР? Или ещё раньше — Свод Законов Российской Империи? Стоит вдумчиво разобраться. Где разбираться будешь, капитан⁈ Опять самому договоры заключать со своей совестью! Поскольку — как они пишут: Степень самостоятельности: полная… Это как, стало быть, доверяют?

Ну и с доверенными людьми и главами " кластеров". Сойдёмся во взглядах — останусь с ними. А нет — так и уйти недолго… Ну или! На Хлебном — именно это самое «ИЛИ» и произошло… «Товарищи! Рабоче-крестьянская революция, о необходимости которой всё время говорили большевики, совершилась!» ЕЁ ЕТИТЬ…

С пряниками пока не ясно. С «зарплатой» тоже… А вот кнут в уголок наверняка ж поставлен. Не сейчас, так потом догрузят. Ежели что не по их: ата-та обеспечено — и весьма не хилое!…

… С возникновением чрезвычайных обстоятельств, ставящих под угрозу само существование общины реципиента и при отсутствии других вариантов решения проблемы — статус миссии Контролёр может быть расширен до миссии Спасателя. Решение об изменении статуса может быть принято устроителями Эксперимента. В кризисной ситуации кластера Контролёр может сделать запрос на изменение статуса. Подробности о миссии Спасатель при необходимости будут даны дополнительно. Срок завершения организационного периода не определён.

А вот это, похоже, самый лакомый кусок пряника — вишенка на торте. Хотя, опять же — ничегошеньки непонятно! Что за Спасатель такой⁈ И с чем его едят…

Условия входа в общий режим:

Для внешнего вхождения в режим необходимо дать подтверждение через инфоканал личного интеркома.

— Оо — вроде всё! Замаялся читать даже, — проговорил он вслух, в замешательстве посмотрев на присутствующих. — Кхе. Коллега — можно вас на минуточку? Ребята, без обид. Лады?…

Перебравшись на корму взрослые обменялись мнениями.

— И что теперь — сыграем в «Что? Где? Когда»? — минута на размышления? Ну⁈ Знатоки! Вопрос задан — минута пошла! Чего делать-то с ЭТИМ «счастьем» будем?

— Чудны дела твоих избранников, Господи… — пробубнил себе под нос Шафранов в задумчивости. — Чего только на свете не бывает… Саша — не переживайте — уж так-то…

— Прорвёмся…

Загорелся экран интеркома. Пришло сообщение:

Принять особый режим: Контролёр. Да/Нет.

— Ну что? Соглашаться мне или нет⁈

Шафранов: — Разумеется соглашайтесь! Будете местным участковым.

Казтуган: — Анискиным! Бола берсін! (казахск. — пусть будет!)

Володя — Шерифом…

— Опять подслушивали⁈

— Да мы никому!

— Вот поплатитесь вы когда-нибудь за своё любопытство…

Александр нажал «Да» — по экрану побежали строки.

Доступно изменение конфигурация интеркома по особому протоколу — Контролёр.

Применить Да/Нет.

Применить !

И плоский кирпич, смартфон или как его здесь называют «интерком» растёкся по руке холодом чем-то липким, обволакивая руку около кисти податливым пластилином. И замер в форме узкого браслета.

Реконфигурация закончена.

Запустить модификацию скрытого ношения? Да/Нет.

Да!

Пластина словно растворилась. Тактильные ощущения остались, но визуально ничего не наблюдалось.

После некоторых опытов стало ясно следующее. Первое: интерком, находясь в скрытом режиме — никому не виден. Второе: его никто не может коснуться, кроме хозяина.

— «Интересно девки пляшут, что не фортель — всё не в такт…!!!» — выдал Истомин.

— Вообще-то там по-другому… — машинально начал поправлять учёный и задумался.

— А как?

— Мм — что?

— Как правильно?

Интересно девки пляшут

По четыре штуки в ряд… — почти пропел профессор и продолжил:

— Володя, подожди. Саша, знаете…

Но договорить опять не дали. Вновь пришло сообщение:

Внимание! Плита поставки терминала Контролёра на морских судах может функционировать в обычном режиме только если транспортное средство, на котором он находится, причалено к берегу и остается возле суши не менее 6 часов подряд. Пользование плитой в открытом море категорически недопустимо!

— Существенная «добавочка к пенсии» — однако… — с ехидством заметил Шафранов, — всем, значит, сутки ждать у берега, а вам, коллега — только шесть часов. «Нормально, Григорий? Отлично Константин!»

— Мы теперь при исполнении, профессор! Служащим — скидка!

— Мальчики, всё поняли? Теперь это — наша тайна!

— Ага! Базара нет, начальник! — «Выдал» Володя.

— Всё пучком! — Поддержал друга Казтуган.

Взрослые переглянулись и… Но ничего не успели. Так как ребята не выдержали первыми — покатились со смеху.

— Охо-хонюшки! Понабрались от этих… «соседей». Прости Господи… — ворчливо, но с явным облегчением стал выговаривать профессор.

— Вы так больше не шутите. — Хмыкнул Александр.

— А не то меня Кондратий хватит, ей-богу! — Отдуваясь поддержал его Илларион Тихонович.

— И всё-таки… — Через некоторое время начал Александр. — Почемуя́? За что?

— Сомневаетесь в себе, батенька? Это говорит о том, что вы — совестливый человек. Но напрасно маетесь так — всё у вас получится! Это я вам говорю… И, отвечая на ваш вопрос — могу сказать так.

За то, молодой человек, что вы, не раздумывая и не откладывая УЖЕ начали наводить законный порядок. «Вор должен сидеть в тюрьме!» Помните кто и где сказал? А когда ворЫ начинают свои порядки наводить… Да, собственно что тут говорить? Вы и так всё, что могли, сделали. На нашем Хлебном.

— Но мы же ушли с вашего острова?

— Да, ушли. Но что-то я мало верю что вы туда не вернетесь ещё раз и доделаете то, что уже начали. Ведь так? Были такие мысли?

— Ну вы прямо экстрасенс — на ходу считываете…

— Годы, батенька, годы… и опыт… Так что я верю — что ещё тоже вернусь на остров Хлебный!

— Ну вот! А вы уходить оттуда не хотели…

— Во-первых, я тогда ещё не знал о вашей прекрасной яхте. А затем… Смалодушничал! Знаете, Саша — бандит для меня понятный — земляк, или европеец, а вы — русский, априори чужой и опасный… стереотипы.

— Да что ж вы такое говорите⁈

— Подождите! Не возмущайтесь. Дайте сказать… — начал объяснять Шафранов. — Я из бухарских евреев… был… но давно… очень давно. Уж и забывать про то стал. Наукой занимался… Прикладной…Опыты ставил — на стыке нескольких наук. В разных регионах… И, зачастую, в закрытых и удаленных поселках. И тут уже… На острове Хлебном — мне всё понятно. «Игрушки» — Классные! Все процессы в социуме — предсказуемы… Наладил отношения с братками. Пригрелся — одним словом. Рабство затягивает — знаете ли…

— Мне национальный вопрос — вообще безразлично, мои предки — казаки кого только в жёны не тащили… И ничего! Вон как вас ребятишки неподдельно уважают, не за возраст, не за национальность — за знания… Вас те, кому положено — проверяли, допуски положенные дали — вот! Мне этого достаточно. Считайте что я ещё одну спецоперацию провёл — увёл из-под носа криминальных элементов секретоносителя государственно значения. Довольны? За это мне… — уже «очередное звание присвоили». Ну надо же — и тут нашли!

— Кто?

— А вот Те самые, Кто нам эти сообщения шлёт.

Двинулись дальше? Поплыли — не скажу, хотя… по течению и под небольшим ветерком — как еще назвать-то? Топливо экономим — потому так. Жары особой из-за ветерка нет, да и легкие тучки пробегают, так что терпимо.

о. Унылый Блин

— По курсу небольшие глубины. Возможно мель.

— Интересно… Если возможно, коллега — пройдите ближе…

Любопытство Шафранова оказалось не напрасным и вознаградилось нахождением острова. Невысокий — где-то с метр, а где-то полтора над уровнем моря. Не больше, скорее остальная часть ещё ниже. Площадью примерно в половину очень неровного футбольного поля. Изрезанного мелкими полыньями, заполненными песком. Вообще островок в своей основе состоял из камня — плоские горизонтальные плиты, а промежутки между ними заполнил песок. Известняк, или, скорее, ракушечник — не знаю как правильно, но что-то похожее.

Остров Блин.

На самом широком участке суши нашлась почти окаменелая коряга с несколькими ветками врастопырку, бывшая когда-то большим деревом. Может и не местного происхождения, а течениями её сюда прибило…

А, была не была, в своём судовом журнале обозначу его как остров Блин. Больше всего напоминает именно его. Да и когда профессор запнулся — именно это слово первым и сказал. Ну надо же, учёный человек — и такое… Да все мы одинаковы, что учёные, что нет, когда по пальцу молотком — поминаем «нехорошую женщину», или, как в случае при детях «пупырчатую лепешку»… Так тому и быть.

— Смотрите, дядя Саш!

Пацанва, разумеется, оказалась на месте раньше всех.

— Что это?

— Тряпка⁈

— Похоже — флаг⁈ — Александр дотянулся и снял драный лоскут. — Футболка!

— Где же люди?

Обошли всё кругом. И в углублении за деревом — нашёлся хозяин «флага надежды».

Голова — точнее то, что от неё осталось — лежала на камне — видимо ничего лучшего взамен подушке не нашлось. Из всего остального было понятно что на ногах скелета, когда-то были джинсы. Больше ничего из одежды не было.

— Ребята — вниз не спускаться!

Истомин сам осмотрел убежище несчастного.

— От чего он умер?

— Оглянись вокруг. Нет ни инструментов, ни удочки. И этого, как его? «Смартфона» в яме тоже нет.

— Коммуникатора?

— Да, спасибо. Его тоже нет. Так что парень попал без шансов!

Наступила гнетущая тишина…

Всех придавила тоска. Затем молча, не смотря друг на друга, взрослые развернулись и, увлекая за собой детей — пошли к яхте.

— А похоронить? — спросил Володя.

— Где здесь могилу копать? — ответил ему Казтуган.

— Ну в море опустить…

— Там куча костей. Ты каждую будешь носить по отдельности⁈

— Ну-у…

— Здесь даже погребальный костёр развести не из чего… Если бы мы пришли чуть позже — и этого бы не нашли…

Взрослые вмешались только теперь.

— У каждого своя судьба. Мы ничего не можем для него сделать.

— Ну — мы ж его помянули.

— Тем, что постояли над ним — да. Отдали дань… Но тоже — двоякая ситуация. То ли ему посочувствовали, а может поняли что нас ждёт.

— А это уже этическая сторона вопроса, коллега. Кого жалеют на похоронах близкого человека? Того, кто ушёл или себя?

Человек умер — жалко. Но он прошёл свой путь и отправился к богу. А если ушёл после тяжёлой болезни — тем более облегчение. Как говорят — отмучился.

А вот тот, кто скорбит по усопшему — сам себе, не отдавая отчёта, жалеет именно себя. Как же он будет жить — без этого человека⁈..

Вскоре — яхта отчалила.

— И никто даже не подумал о том что это тоже суша, и можно разобравшись с коммуникатором, сделать заказ… Моя вина…

— Какой на фиг заказ, когда…! Простите… Вообще, от посещения осталось какое-то гнетущее впечатление, как будто чувство вины, что не успели, не спасли… И, как будто, над разрытой могилой постояли… Провожал — приходилось, но там хоть было понятно — отчего, а тут…

— Не истязайте себя, Александр — его не стало намного раньше, чем мы сюда прибыли… Спасти бы точно не успели.

— Да, профессор, вы, конечно же, правы, но… — Истомина всё ещё крючило, как от застарелой зубной боли.

— Вообще неуютный этот островок какой-то… унылый? — В успокоительных целях продолжил профессор. — Полагаю что в шторм и сильную волу его заливает весь, потому как и на камнях, и, даже, на деревце — повсюду застрявшие пучки водорослей, кое-где обломки ракушек… неприятно… Ладно, двигаемся дальше.

И яхта капитана Истомина, теперь уже нагруженного уже и здесь новым званием и новым заданием, двинулась дальше… к новым берегам и островам…

Продолжение — следует! Второй том здесь: https://author.today/work/320726

Nota bene

Книга предоставлена Цокольным этажом, где можно скачать и другие книги.

Сайт заблокирован в России, поэтому доступ к сайту через VPN. Можете воспользоваться Censor Tracker или Антизапретом.

У нас есть Telegram-бот, о котором подробнее можно узнать на сайте в Ответах.

* * *

Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом:

Касатоныч. Забытые Острова. Одиночное плавание

Оглавление

Вступление

День Первый. На «запасных ногах» по песку… Знаете такую пытку?

День Первый. Вторая половина дня. Первая Находка!

День Первый. ч.3 Поставка и первые обитатели острова

День второй. Как? И это ВСЕ — мне???

День Третий. «Я встретил вас, и… все? И все! И +Былое.»

День Четвертый. Хочешь жить — сумей! ч.1 — Напряженность

День Четвертый. Хочешь жить — сумей! ч.2. Отходняк с отягчающими

День Четвертый. Хочешь жить — сумей! ч.3. Прощай…и Здравствуй!

День Пятый. Собаки-Собачки-Собаченции! Ну и прочие… гости. ч.1

День Пятый.…и прочие неожиданности, куда уж без них? ч.2

День Пятый.…и прочие неожиданности, куда уж без них? ч. 3

День Пятый……и прочие неожиданности, куда уж без них? ч.4

День Пятый… и прочие неожиданности, куда уж без них? ч.5

День Пятый, ч.6…и прочие неожиданности…

День Шестой. Часть 1. Ох рано встает… «орава»!

День Шестой. Часть 2. Ох рано, встает… «орава»!

Интерлюдия Капитан Часть 1. «Капитан, капитан — улыбнитесь!» ©

День Седьмой. Часть 1. Вот и не верь в приметы!

Интерлюдия Капитан. Часть 2. Гесперия…??? Это — ГДЕ?

День Седьмой. Часть 2. Вот и не верь в приметы!

Интерлюдия Капитан. ч.3. «Тушкан взбесился»?

День Восьмой. Часть 1. Бьет ключом и все по голове. Набат⁈

Интерлюдия Капитан, Часть 4. Нас что, снимают скрытой камерой?

День Восьмой. ч.2 Бьет как ключом и все по голове. Давление?

Интерлюдия Капитан. Часть 5. «Море, море — Мир Бездонный!»©

День Восьмой. ч.3 Бьет как ключом и все по голове. Нет, это бабьи склоки!

Интерлюдия Капитан Истомин. Часть 6. «О, Море, море…»

Nota bene