Из могилы [Кресли Коул] (fb2) читать онлайн

Кресли Коул Из могилы

Информация о переводе:

Переведено специально для группы

˜"*°†Мир фэнтез膕°*"˜

http://vk.com/club43447162

Оригинальное название: From the Grave

Автор: Кресли Коул / Kresley Cole

Серия: Хроники Арканов / Arcana Chronicles #6

Переводчик: Дарина Ларина

***

Посвящается вам,

спасибо за поддержку и проявленный интерес ко всем этим семи книгам.

Hail Tar Ro и с любовью,) kc

ПОЛЕ БИТВЫ

В результате Вспышки — разрушительного взрыва, который испепелил землю и высушил водоёмы, была уничтожена растительность и практически весь животный мир. Большинство людей погибли, особенно пострадали женщины. Солнце больше не восходит, обрекая мир на бесконечную ночь. Свирепствует чума. Начался голод.

ПРЕПЯТСТВИЯ

Военизированные группировки ведут борьбу за территории и ресурсы. Охотятся на своих жертв каннибалы и работорговцы. Для всех самой ценной добычей являются женщины. Опустошёнными землями бродят Бэгмены — порождённые Вспышкой зомби, гонимые жаждой крови.

ПРОТИВНИКИ

Старшие Арканы. Каждый раз, когда наступают тёмные времена, двадцати двум подросткам со сверхъестественными способностями суждено сойтись в смертельной игре. Победителя ждёт бессмертие вплоть до начала новой игры, поверженных — перерождение. Наши истории отображены на Старших Арканах колоды Таро.

Я Императрица, и мы снова в игре. Смерть, мой давний враг, теперь стал мне верным союзником и отцом моего ребёнка. Но Повешенный — уже поверженный — разрушил наши отношения.

Чтобы спасти человечество от Императора и Фортуны, я должна сплотить наш союз убийц, ведь у каждого свой смертоносный дар.

АРСЕНАЛ

Способности Императрицы — ускоренное исцеление, умение управлять всем, что пускает корни и цветёт, создавать вихрь из шипов и выпускать яд — лучше всего питает ярость, а её у меня предостаточно. Но если я снова шагну в этот ядовитый колодец, не потеряю ли себя?

— Старшие Арканы —

0. Дурак, Хранитель Игр Прошлого (Мэтью)

I. Маг, Мастер Иллюзий (Финнеас)

II. Верховная Жрица, Правительница Глубин (Цирцея)

III. Императрица, Наша Леди Шипов (Эви)

IV. Император, Повелитель Камней (Рихтер)

V. Верховный Жрец, из Тёмных Обрядов (Гатри)

VI. Любовники, Герцог и Герцогиня, Самые Извращенные (Винсент и Вайолет)

VII. Колесница, Чемпион Коварства (Кентарх)

VIII. Сила, Повелительница Фауны (Ларк)

IX. Отшельник, Мастер Алхимии (Артур)

X. Колесо Фортуны, Леди Судьбы (Зара)

XI. Правосудие, Та, что терзает (Злоба)

XII. Повешенный, Наш Лорд Сверхъестественного (Пол)

XIII. Смерть, Бесконечный Рыцарь (Арик)

XIV. Умеренность, Собирательница Грехов (Каланте)

XV. Дьявол, Подлый Осквернитель (Оген)

XVI. Башня, Мастер Электричества (Джоуль)

XVII. Звезда, Навигатор Арканов (Стеллан)

XVIII. Луна, Несущая Сомнения (Селена)

XIX. Солнце, Да здравствует Славное Светило (Сол)

XX. Суд, Архангел (Габриэль)

XXI. Мир, Неземная (Тэсс)

Глава 1

Императрица

День 587 П.В.

Замок Леты

Я продолжала смотреть вдаль даже после того, как Джек — любовь всей моей жизни — совсем исчез из поля зрения. Смотрела до тех пор, пока слёзы не застыли на щеках. Я снова стянула жгут вокруг своего сердца, зная, что когда-нибудь он разорвётся, и я истеку кровью на снегу.

Или того хуже.

Но если Джек смог пожертвовать собой ради Ти, я тоже смогу.

Вытерев слёзы, я повернулась к замку.

Там меня ждёт отец моего ребёнка. Моя родственная душа. Нам предстоит отстроить отношения, возобновить союзы и защитить дом.

И насколько я уверена в нашей с Джеком будущей встрече, настолько же уверена в том, что игра подходит к своему кровавому завершению.

Я буду готова.

— Императрицааааа. —

Тихий шёпот в голове подобен дыханию мороза.

Дурак хочет поговорить со мной по ментальной связи.

Я резко остановилась.

— Я ждала, когда ты выйдешь на связь. —

Прислушалась к себе. Как я теперь отношусь к своему бывшему союзнику?

Противоречиво. Я соскучилась по нему, и я в долгу перед ним за спасение Джека. Также благодаря ему Арик вырвался из-под контроля Пола. Но вместе с тем Мэтью позволил ужасному случиться с нашими друзьями.

С Финном…

— Знаешь ли ты, чего на самом деле хочешь? Я вижу далеко, Императрица. —

— Тогда скажи, чего мне ждать. —

— Боги в ярости. Младшие объединяются. Ад на земле. Землетрясения. Все они идут за тобой. —

— Милости прошу, — сказала я вслух.

Когти заострились. Морозный воздух наполнился ароматом роз.

— Императрица? —

— Мэтью, я наконец-то поняла, чему ты хотел меня научить, — я посмотрела на символы, отмечающие запястье, потом на дорогу, по которой уехал Джек, и продолжила низким злым голосом: — Так или иначе, каждый, кто меня коснётся, заплатит цену.

Я направилась к замку.

Когда я подошла ко входной двери, Мэтью прошептал:

— Ты мне доверяешь? —

Мне кажется, или я слышу угрозу в его тоне?

Только у меня мелькнула эта мысль, как он показал мне видение: мы лежим рядом после того, как Джек, Селена и я спасли его из затопленного дома. Мы с Мэтью быстро стали друзьями, но мы были ими и в прошлых играх.

Он отключил нашу ментальную связь, и тишина накрыла меня, как бывает, когда барабанный бой резко замолкает.

Доверяю ли я ему? Хороший вопрос. Ответа на который у меня пока нет.

Я остановилась перед тем, как переступить порог замка. В мерцающем свете фонаря восстановленные двери походили на монстра Франкенштейна — уродливые, но крепкие. Несколько месяцев назад Смерть снёс их, чтобы добраться до меня. Чтобы убить.

Не думай об этом.

Я нашла его внутри, меряющего шагами фойе. Он тут же остановился, развернувшись ко мне.

— Прошу, заходи.

— Я думала, ты у себя в кабинете. — Его нервозность была видна невооружённым глазом. — Переживал, что я уеду вместе с Джеком?

Он сглотнул. Кивнул.

— Я обдумывала такой вариант.

— Что побудило тебя остаться?

Я ответила ему честно:

— То же, что могло побудить меня уехать. Любовь.

Его светлые брови сошлись на переносице, он сделал шаг ко мне, но я подняла ладонь.

— Мне нужно время, чтобы вновь привыкнуть к такому положению вещей.

Он резко остановился.

— Разумеется. Аромат роз — для меня?

— Нет. Я получила сообщение от Мэтью, которое меня взбесило.

Но лучше гнев, чем печаль из-за ухода Джека.

— Что сказал тебе Дурак?

В животе снова заурчало, и я сказала:

— Ничего, что не могло бы подождать.

— Идём покормим тебя.

Когда мы пошли на кухню, его рука легла на мою поясницу, но в следующую же секунду опустилась, сжавшись в кулак.

Чтобы заполнить наступившую тишину, я сказала:

— Не могу поверить, что у меня всё ещё есть аппетит, после того как я задушила человека насмерть.

Мы победили Пола — Повешенного, но на его место придут другие монстры. Когда я смогу спокойно отдохнуть?

— Ты избавилась от убийцы. — Он опустил взгляд на мою руку. — Как твоя рана?

Пуля Пола пробила меня насквозь. Моё ускоренное исцеление проходит адски больно, но я держу лицо.

— Я почти как новенькая.

Зайдя на кухню, мы сели ужинать.

— Прошу прощения, что не могу предложить ужин по высшему классу, — сказал Арик и мрачно добавил: — Повешенный сложил с себя обязанности по хозяйству.

Я достала замороженную запеканку.

— Выглядит неплохо.

Сказала девушка, евшая кошачьи консервы в испепелённых землях.

— Присаживайся и позволь мне о тебе позаботиться. Ты наверняка устала.

— А ты нет? — Он проскакал на коне несколько дней без сна и отдыха, чтобы добраться до нас с Джеком в Джубили. Я поставила тарелку в микроволновку. — Как ты можешь быть уверен, что Пол не подмешал что-то в еду?

Мне от этого ничего не будет, но Ти?..

— Когда Пол убедил меня, что ты отравила все продукты, я сказал Ларк проверить запахи. После захвата замка ему не было нужды портить свои же припасы.

Меня такой ответ устроил. Они месяцами ели здесь, и ничего не случилось. Мы с Ариком сели за стол, и я сказала:

— Я смогу взять кухню на себя. В Джубили я сама готовила.

— Я могу помочь. Насколько я помню, готовка… давалась тебе нелегко.

— Просто было мало опыта. К слову о пропитании. Волки Ларк уже расправились с телом Пола?

Три зверя-гиганта разорвали его на части прямо в кабинете, забрызгав кровью все бесценные реликвии Арика.

У меня были двоякие чувства к этой стае. Как и Ларк, они находились под контролем Пола, но вряд ли я когда-нибудь смогу снова спокойно спать в одной кровати с Циклопом.

Ещё одна часть моей жизни, которую Повешенный отнял у меня. Умничка Циклоп был моим любимчиком среди всех животных, обитающих на территории замка.

— Да, — ответил Арик. — Полагаю, они также сожрали петлю.

— Хорошо. Не хотела бы увидеть её вновь.

Зато красная ведьма хотела бы. Моё кровожадное альтер эго носила бы её как шарфик и хвастала бы перед всеми своим достижением. Но эта часть меня с алыми волосами и острыми когтями снова притихла. Надолго ли?

— Как думаешь, Ларк справится? — Скорбь по Финну накрыла её только сейчас, и она попросила не трогать её. — Пол ничего больше с ней не делал?

— Нет. Но после того, как он заставил её кремировать тело Финна, её состояние сильно ухудшилось.

Я представила её душераздирающую боль. Сделала бы всё возможное, чтобы помочь ей пережить это…

После того, как мы с Ариком поели (я жадно проглотила всё до последней крошки, а он поковырялся в своей тарелке), мы сели пить чай без кофеина, приготовленный Ариком.

— Что тебе сегодня сказал Мэтью? — спросил он.

Поверх чашки я произнесла:

— После того, как предсказал ад на земле, он сказал, что боги в ярости, а Младшие Арканы объединяются. И предупредил меня, что все они идут за мной.

Хотя Младшие не должны напрямую вмешиваться в игру Старших, каждая масть способствует победе определённой карты. Кубки поддерживали Цирцею… перед тем, как я убила их всех.

Неужели это было всего четыре ночи назад? Частота моих убийств стремительно растёт.

И теперь другие Младшие жаждут мести.

— Ты сказала, что Пентакли возглавляют Лазарет. — Арик потёр подбородок с золотистой щетиной. — А про Мечи и Жезлы что-нибудь слышала?

— Ничего.

Очередные монстры, скорее всего.

— Дурак сказал, где он сейчас?

— Нет. Надо было спросить.

Но я слишком устала и раздражена.

Ти слегка пнулся, и я потёрла живот, радуясь, что он пережил все испытания.

— Благодаря Ти Полу не удалось воздействовать на меня. Как думаешь, мог ли Мэтью спланировать это с самого начала?

Если бы я не была беременна, если бы мы не нашли Джека…

— Я верю, что он повлиял на некоторые события, чтобы всё сложилось именно так.

— Но для чего? Он сказал, что видит далеко. И перед тем как отключиться сегодня, он спросил, доверяю ли я ему.

В первой игре доверяла, и для меня это не очень хорошо закончилось.

Словно бы прочитав мои мысли, Арик сказал:

— Дурак ни о чём так не жалел, как о том, что вывел тебя тогда из игры. Это изменило его навсегда.

Во второй игре он поклялся никогда больше не побеждать. Пока что он держал эту клятву.

— Учитывая, какой злой я была в прошлых жизнях, как мы вообще подружились?

В янтарных глазах Арика отражался свет, точно крошечные звёздочки.

— Может, потому что Дурак видел, какой ты будешь сейчас.

Мне оставалось только вздохнуть.

— Интуиция говорит, что ему нужно доверять, но я не уверена. — Я выдержала пленительный взгляд Арика. — Стоит?

— Я правда не знаю. У меня было больше двух тысяч лет, но, как мне кажется, я не узнал даже верхушки айсберга его возможностей. Он связывался с тобой в Джубили?

— Нет, но ночью перед тем, как Пол захватил замок, у меня был очень реалистичный кошмар про Зару и Рихтера. Она выстраивала в ряд невинных людей — даже детей, чтобы украсть их удачу. — Прикасаясь к ним, она создавала «канал удачи», по которому их везение перетекало к ней. Её глаза сверкали фиолетовым, и тот же цвет проступал на коже каждой её жертвы. Как и с прикосновением Смерти, достаточно было едва задеть. — После чего она заперла всех в здании, чтобы Рихтер… поджарил их на медленном огне. — Неудивительно, что Мэтью предсказал ад на земле. Но мы ещё поборемся. — У тебя есть план против этих двоих?

— Хорошего нет. Если они каким-то образом сумеют найти этот замок, им предстоит преодолеть несколько препятствий.

Значит, мы снова будем просто сидеть в засаде? Если только не… Стоит ли говорить Арику о моих догадках, возникших в нашу с Рихтером встречу у озера? Как мне жить с осознанием того, что если я выпущу красную ведьму на волю навсегда, то смогу победить Императора, но вместе с тем уничтожу весь мир. Или я выгорю и умру, не выдержав всю мощь своих способностей.

Сейчас я здесь с Ариком и намерена восстановить союз. Тем не менее я сомневалась, держа руку в кармане и проводя пальцем по янтарно-золотому обручальному кольцу, подаренному Ариком.

Я не была готова надеть кольцо… И не была готова поделиться своими догадками. Пока нет.

Он продолжал:

— Я надеюсь, что Цирцея в скором времени свяжется с нами, а Ларк придёт в себя и возобновит разведку. Кроме того, если Джек найдёт Кентарха, Колесница сможет мгновенно нас эвакуировать. — Это если Кентарх оправился после нервного срыва. — Тем временем ты можешь восстановить терновый лес вокруг замка и распространить свои лианы.

Мои лианы, мои дозорные.

— Я постараюсь.

Мои способности по-прежнему действовали с переменным успехом. Я скосила глаза на символ Повешенного на своей руке. Это было рискованно.

Арик заметил мой взгляд.

— Я навсегда в долгу перед Джеком за то, что он решил сражаться сегодня.

— Да. Однако он уехал, несмотря на то, что собирался скоро стать отцом.

Стянуть, сдавить, зажать жгут. Сейчас Джек снова во внешнем мире. Но с ним хотя бы Габриэль.

— Я знаю, как тяжело ему было уехать от тебя. Я сожалею об этом. Я весь — одно сплошное сожаление.

Сколько ещё чувства вины выдержит Арик? Мне вспомнилась способность Каланте — Бремя Грехов; она могла сокрушить кого-то, обострив его чувство вины.

На данном этапе игры ей хватило бы сил уничтожить Арика.

— Полагаю, я ещё не совсем осознала, что он уехал навсегда.

И не хотела осознавать. Мне нужно это безболезненное состояние онемения. Он вернулся в мою жизнь на такой короткий срок и снова исчез.

Я нахмурилась от внезапно пришедшей мысли.

— Что ты сказал ему, когда он собирался уезжать? Мне показалось, он очень удивился твоим словам.

Арик откинулся на спинку стула.

— Ты наблюдала за нами.

Я подалась вперёд.

— Ответь на вопрос.

— Я хотел убедиться, что он понимает, как рискованно играть роль приманки для Императора.

Если Джек и Гейб разыщут в пустоши Кентарха и Джоуля, они все вчетвером отправятся в Луизиану, прямо на территорию Рихтера.

— Не могу поверить, что он сам на это подписался.

Арик мягко возразил:

— Можешь.

Я вздохнула.

— Да, могу.

По крайней мере, сейчас он может связаться с нами в любой момент. Он взял с собой два спутниковых телефона — один себе и один для карты Солнца на случай, если они столкнутся с каким-нибудь общительным Бэгменом.

Но я не планировала созваниваться с Джеком — от этого боль расставания только усилится. Да и у него не будет много времени на болтовню, его цель — остаться в живых. А моя? Мне нужно сосредоточиться на спасении мира.

Мы одолели сегодня одного злого Аркана. Осталось двое. При мысли о будущих сражениях меня затошнило.

Читая меня как открытую книгу, Арик сказал:

— Как только захочешь прилечь, наша комната в твоём распоряжении. Там всё осталось точно так же, как и было.

— Пол не присвоил её себе?

— Нет. Он предпочитал свою. Скорее всего, из-за того, что оттуда идут тайные ходы во все части замка.

До чего же жутко.

— И ты не стал уничтожать мои вещи и картины?

Как никак он стёр в порошок кольцо, которое я с таким трудом вырезала для него из lignum vitae, древа жизни.

Как всегда честный, Арик ответил:

— Нет, мне нравилось чувство предвкушения, что я когда-нибудь это сделаю. Я жалел, что уничтожил кольцо, которое ты сама для меня изготовила, но только потому, что мне хотелось уничтожать его снова и снова.

Я сглотнула.

— Понятно.

Он запустил руку в волосы.

— Я две тысячи лет ждал от тебя признания наших отношений, и ты подарила мне обручальное кольцо.

Он опустил взгляд на мой пустой безымянный палец, прежде чем снова посмотреть в глаза.

Я позволила себе взглянуть на него, по-настоящему посмотреть. Я тоже пару раз была под внушением и знаю, какое это отвратительное чувство.

— Ты не уничтожал его. Это сделал Пол. Разве не его нужно винить?

— Да, конечно. Но он действовал через меня. Он разрушил твоё доверие ко мне. Сможешь ли ты когда-нибудь вернуться к тому, что между нами было?

— Не знаю, но очень бы хотела. — Я посмотрела в его усталые глаза. — Может, это посттравматический синдром или что-то типа того, но мне всё ещё снятся кошмары о том, как я бежала отсюда. Так дико сюда вернуться, пытаться делать вид, что ничего не изменилось… Когда столько всего произошло. — Я потёрла виски. — Что ты чувствуешь ко мне, зная, что я была с Джеком?

— Я ревную к нему. — Боль в глазах Арика прямо-таки кричала, что это сильное преуменьшение. — Но это не отменяет мою любовь к тебе. Я готов на всё, чтобы восстановить то, что у нас было. Если только вы с Джеком не дали друг другу каких-либо обещаний?

— Нет. Он рассчитывает, что мы с тобой сойдёмся. Хочет, чтобы было так, как лучше для Ти.

Арик сглотнул, будто не мог вынести такого счастья.

— А чего же в конечном итоге хочешь ты?

Я безрадостно усмехнулась.

— Скажу, как только сама узнаю.

Он понимающе кивнул.

— Давай не будем торопиться и посмотрим по обстоятельствам?

— Звучит отлично.

Он сделал глубоких вдох.

— Расскажи мне о своей жизни в Джубили.

— Что тебе интересно узнать?

Его губы изогнулись, и я узнала в нём тень прежнего Арика.

— Про тебя? Всё.

И мы говорили. Моя рука продолжала исцеляться, и мы с Ариком тоже.

Глава 2

Охотник

Я ударил по тормозам грузовика Кентарха.

— Я возвращаюсь.

— В очередной раз повторяю: нет, мы едем дальше, — возразил Гейб. Похоже, даже его бесконечное терпение уже на исходе.

Он был нашим прожектором, освещавшим заснеженную дорогу, заваленную трупами. Как только мы спустились с горы, где располагается замок Смерти, снег повалил в огромном количестве, и нам пришлось сбавить скорость до десяти миль в час^[1]. Такими темпами мы будем ехать до Вашингтона несколько недель.

Нам преграждали дорогу разбитые машины, и только грузовик Кентарха — гигантский Зверь — мог кое-как через них пробиться. Но вместе с тем я не решался увеличить расстояние, разделяющее меня и Эви.

— Как я мог бросить её?

— Ты оставил её в замке, потому что любишь её. И доверяешь Доминия. — Гейб развернулся на сиденье лицом ко мне. Даже в сложенном виде прижатые к спине его чёрные крылья занимали большую часть кабины. Да и сам он был мощного телосложения. — Ты прекрасно знаешь, что нужно сделать, а для этого приходится чем-то жертвовать.

— Правильно ли я сделал, доверившись Смерти?

Того требовали мои инстинкты, но вся эта ситуация выворачивает меня наизнанку.

— Да. Арик Доминия — не злодей, коим я считал его раньше. Он всегда был с нами честен. — Как и сам Габриэль. — По крайней мере, до того, как попал под влияние Повешенного. — Опять же, как и сам Габриэль. Архангел посмотрел на меня, по-ястребиному наклонив голову. — Ты же как-то сумел продолжить путь после того, как нашёл цветок за козырьком.

Я стиснул руль.

— Жимолость. — Эви оставила для меня ветку, обвязав её красной лентой. Лентой, означающей, что Эви выбрала меня. Но я убрал мой porte-bonheur в карман и снова поехал вперёд. — Я не стал возвращаться, потому что у нас есть миссия.

— И за это время ничего не изменилось, друг мой. Я убеждён: если мы найдём Патрика и Кентарха, игра сама приведёт нас к Императору.

Что меня более чем устраивает. Прошлой ночью, когда Эви ушла погреться, у нас с Доминия состоялся разговор. Он придумал план, как нам победить Рихтера. План, вдохновлённый моим выходом в его доспехах. План, о котором Эви заранее не узнает.

Когда Смерть рассказал мне суть, я подумал: «Это достаточно безумно, чтобы сработать».

Рихтера можно убить безо всякого оружия. Но для этого нужен хотя бы один камикадзе. Возможно, двое.

Тем не менее мы можем спасти весь мир. Так почему же я продолжаю поглядывать в зеркало заднего обзора? Туда, где осталась Эви? Elle me hante.

Если по какой-либо причине наши с Рихтером пути не пересекутся, то мы поедем в Луизиану, чтобы организовать там убежище, используя всё, что мы взяли из замка — начиная с военных средств связи и заканчивая солнечными лампами и взрывчаткой.

Может, получится основать поселение под названием Акадиана. Вот только ни одно место я не смогу назвать домом без Эви. Вдали от неё меня ждут лишь мучения и неутихающая тревога. Мой взгляд метнулся к спутниковому телефону на приборной панели, но я отдал себе мысленный приказ не трогать его.

Некоторые средства связи и высокотехнологичный GPS Зверя пока ещё работали, но мы подозревали, что спутники скоро свалятся на землю.

А если Эви сейчас далеко от телефона?

Ещё один взгляд на зеркало.

Гейб похлопал меня по плечу.

— Интуиция мне подсказывает, что у нас осталось мало времени, чтобы найти Патрика и твоего друга Кентарха. Им нужна наша помощь. А нам — их.

Я поведал Гейбу о нашем плане. Он понимает, как сильно всё зависит от Колесницы.

С этой мыслью я шумно выдохнул и поехал дальше.

Несколько миль спустя я заметил, как Гейб рассеянно водит пальцами по символу Мира на своей руке, которую получил потому, что оказался ближе всех к ней, когда она умерла. У нас не было времени поговорить о смерти Тэсс, Селены и Финна. Гейб дружил с Финном и Тэсс… и был влюблён в Лучницу.

— Тэсс была милой девушкой, — сказал я. — Сожалею о том, что с ней произошло.

Гейб поднял глаза и громко сглотнул.

— Она не была готова использовать свои силы в таких масштабах, но всё равно рискнула.

— Самоотверженная. Прямо как Селена.

В свете всей электроники в салоне грузовика я увидел, как его глаза наполнила глубокая скорбь.

— Как Селена.

— Лучница отдала свою жизнь за меня.

А затем меня — простого смертного — спас от работорговцев Мэтью. Почему, coo-yôn?

— Благодаря Селене вы с Императрицей смогли остановить Повешенного.

— Но только после того, как потеряли ещё и Финна.

— Ещё и Финна, — печально повторил Гейб.

Я хотел сказать что-нибудь ещё о наших друзьях, но ни одна шаблонная фраза не подходила.

«Они прожили хорошую жизнь». Все трое были подростками, чёрт возьми.

«Время залечит раны». Ага, после апокалипсиса, когда с каждым днём всё становится только хуже.

«Сейчас они в лучшем мире». Ну, вполне возможно.

После долгой паузы Гейб решил сменить тему:

— Расскажи, как Патрик жил в Джубили и перед этим.

— Всё время думал, как тебя спасти. Джоуль в своей лучшей форме, только когда он рядом с тобой.

— Всё ещё не могу поверить, что я пытался причинить вред своему лучшему другу.

— Вашу дружбу ничто не сломит. Он понимал, что в этой игре может случиться любое дерьмо.

— Именно так. Я перестал винить Смерть в убийстве Каланте. Но сомневаюсь, что Патрик когда-нибудь его простит.

— Зачем вы вообще решили напасть на Доминия?

Наша миссия — чистое самоубийство, говорите? А что сделали они?

— Она говорила, что мы все — просто ходячие трупы, если не выведем его из игры. Патрик с ней согласился, а я последовал за ним.

Это напомнило мне кое о чём…

— А ты читал хроники Каланте? Звучит интересно.

После того как Эви сказала мне, что они у Джоуля, мы пытались надавить на Башню, чтобы он показал их нам. Упрямый ирландец оказался несгибаем.

— Нет, не читал, но Каланте пересказала всё, что в них написано про меня. Ты разделяешь интерес Смерти к ним. Я знаю, где Патрик их спрятал, но я поклялся не раскрывать это место.

Такой благородный ангел, как Габриэль, никогда не нарушит своего слова.

— Каланте сказала, как ты погиб в прошлых играх?

— Мы полагаем, что в прошлые разы она умирала раньше меня. Такое бывает.

— Да, наверное.

Мои мысли помрачнели. Гейб и Кентарх — отличные парни, Джоуль тоже бывает неплох. Скрепя сердце признаюсь сам себе, что и Доминия мне нравится, я чертовски его уважаю. Но всем им придётся умереть, чтобы выжила Эви.

Если только мы не найдём способ остановить это.

— А в твоей секте когда-нибудь говорили про то, чтобы прекратить игру?

Судя по тому, что мне в Джубили рассказал Джоуль, Габриэль Арендгаст был похищен в младенчестве и выращен последователями некого культа (которые совсем были «ку-ку»), изолировавшимися от цивилизации. Это объясняло его несколько устаревшие словечки и одежду. Они поклонялись ему как ангелу-спасителю или типа того.

— Нет, сектанты говорили только о моей победе. Не думаю, что в моих хрониках было что-нибудь подобное.

По словам Джоуля, хроники Гейба были утеряны в результате пожара много лет назад, как и его меч. В своих прошлых жизнях архангел был мечником, равным самому Доминия.

— А ты веришь, что выход есть? Может, рождение Ти как-то повлияет на игру?

— Увы, но я не верю, что его рождение что-либо изменит. — Мне показалось, он тщательно подбирает слова, отвечая на этот вопрос. — Я уже говорил Эви, что игра подходит к концу. Я знаю это. Смерть знает. Он уже столько раз побеждал, что должен чувствовать приближение развязки. Победителем станет только один.

Надо было прояснить это прежде, чем отправляться в эту поездку, но…

— И кому бы ты отдал первое место?

Слабая улыбка.

— Я не жажду обрести бессмертие, и я поклялся никогда не вредить Императрице, охотник. Я желаю ей победы. Она должна выиграть. А значит, ты скоро с ней воссоединишься.

Моё сердце было готово уцепиться за возможность вернуться к Эви и Ти. Но умом я понимал, как развивается игра.

— Должен быть способ остановить это.

— Ты не хочешь вернуться к своей прекрасной даме?

— Не ценой ваших жизней. Не ценой жизни отца Ти.

Потеря Доминия может сломить Эви. Даже смерть Мэтью станет для неё тяжёлым ударом.

— Однако всё именно так и будет. — Гейб вернулся к своей прожекторской обязанности, как только мы приблизились к очередной свалке из машин. — Доминия на время вернул себе замок и Императрицу, но он всё ещё рассчитывает, что ты позаботишься о его ребёнке.

Излагая свой план, Доминия именно это мне и сказал.

— Но игра ведь может продолжаться годами, верно? У Смерти ещё будет шанс самому вырастить своего сына.

— Не исключаю такой возможности. В этом мире возможно всё.

Гейб пожал крыльями, и блестящее чёрное перо опустилось на пол.

— Даже полностью перевернуть игру. — Пока мы проезжали мимо одного трупа за другим, я добавил: — Мне хочется верить, что боги не желают видеть мир в таком состоянии. Может, их просто нужно подтолкнуть в верном направлении, чтобы всё исправить.

— Такие прецеденты уже случались. — Гейб задумался. — В секте рассказывали разные истории о вмешательстве в планы богов, и во всех было два общих фактора. Во-первых, герой должен привлечь внимание богов. Во-вторых, заслужить их благосклонность, принеся в жертву что-то важное.

— И как нам привлечь их внимание? Кричать громче всех?

— Возможно.

Как кто-то может докричаться до богов? И какую жертву они потребуют?

Императрица

«Тише, тише, малыш», — подумала я, когда Ти снова толкнулся, как будто гоня меня в кровать. Я сказала Арику:

— Мне пора ложиться.

— Да, конечно.

Как настоящий джентльмен, он проводил меня до спальни, которая когда-то была нашей общей.

У двери я замедлилась. Он оставит меня здесь? А сам будет ночевать в кабинете?

— Прошлой ночью ты по понятным причинам хотела оказаться как можно дальше от меня. Но в замке не так безопасно. — Его взгляд метнулся в сторону комнаты Ларк. — Сегодня я останусь с тобой.

В одной комнате со Смертью мои кошмары могут ухудшиться.

— Всё ещё переживаешь из-за Ларк? Она была под контролем Пола.

Он заговорил на безупречном французском:

— Я не давал ей разрешения выращивать того чудовищного медведя. Она сделала это без моего ведома ещё до того, как Повешенный вступил в игру. Я не оставлю тебя одну. Как только ты восстановишь свои растения по всему замку, мы можем вернуться к этому вопросу.

Мог ли Арик перейти на французский из опасения, что она прямо сейчас шпионит за нами через своих животных?

Забота о Ти подталкивает меня к принятию предложения Арика о защите до тех пор, пока я не поговорю с Ларк и не буду уверена в нашем союзе.

— Хорошо, можешь остаться.

Я открыла дверь и вошла внутрь.

За окном было столько снега, что он загораживал скудный ночной свет, но в спальне горела небольшая лампа, создавая интимную обстановку. Как и обещал Арик, комната осталась нетронутой. Даже белая роза, которую он выращивал для меня, цвела.

Кровать была огромной. Она вызвала у меня целый шквал воспоминаний — обо всех тех порочных вещах, которыми мы тут занимались.

Я заметила, что он тоже смотрит на кровать. Вспоминает, как и я? Он сжал кулаки, и мышцы его рук напряглись. Всё это говорило о сильных эмоциях, обуявших его.

Несмотря ни на что, я желала Арика. Всегда. Даже когда презирала его. Так что же нас ждёт в этом плане?

Он произнёс низким голосом:

— Во все времена, когда мы встречали друг друга, мы переживали целую гамму чувств, не правда ли?

— О да. И убийственную ярость, и любовь, и неловкость. — Я подошла к шкафу и достала свою самую скромную ночную рубашку и халат. Раньше я переодевалась прямо при нём или вовсе ничего не надевала. С одеждой в руках я сказала ему: — Пойду приму душ.

Кивок.

Поразительно неловко.

Насладившись горячим душем — станет ли это для меня когда-нибудь обыденностью? — я вытерлась пушистым полотенцем и оделась. Ночнушка натянулась на груди и животе. Я надела халат, прикрываясь, насколько возможно, но ткань всё равно облегала все изгибы.

Хотя Джеку удалось каким-то потрясающим образом раздобыть в Джубили детские вещи, одежды для беременных нашлось немного. Ещё один вопрос, который нужно будет решить.

Пока меня не было, Арик передвинул стул к кровати. Так он мог наблюдать и за мной, и за дверью.

Когда я вошла в спальню, он поднялся, его взгляд оказался прикован к моему телу. Все эти изменения были для него в новинку. Он поднёс ко рту кулак и прочистил горло, с трудом заставив себя посмотреть мне в глаза.

— Нашла всё необходимое? — хрипло спросил меня.

— Как ты и сказал, здесь всё осталось как прежде.

Я прикусила губу.

С печалью в глазах он спросил:

— От этого ещё более неловко?

Я вздохнула.

— Прощальный подарок от Пола.

Забралась в кровать, стараясь не замечать тонкий аромат сосны и сандалового дерева на подушке Арика. Несмотря на эмоциональное оцепенение после ухода Джека, моё тело в этот момент казалось наэлектризованным, все нервные клеточки пребывали в возбуждении… и лёгком страхе.

Арик сел рядом с кроватью, руки положил на подлокотники и сцепил пальцы.

Постепенно сон сморил меня. Засыпая, я чувствовала на себе взгляд его янтарных глаз, сверкающих в темноте.

Глава 3

Императрица

День 600 П.В.

— Всё ещё не голодна? — спросила я Ларк. Последние пару недель я каждое утро оставляла ей завтрак под дверью. Сегодня она наконец-то позволила мне занести тарелку в комнату.

Меня поразили тёмные круги под её заплаканными глазами. Заострённые уши выглядывали из-под копны чёрных спутанных волос.

Её питомцы — сокол, обезьянки на перекладине, один из шести щенят-людоедов и ещё десяток других — выглядели так же вяло, как и она сама.

— Честно, не очень.

Я поставила тарелку с яичницей, тостом и свежими фруктами на её прикроватную тумбочку.

— Надеюсь, это ты не забракуешь. Я целый час потратила на приготовление этого завтрака.

Каждое утро, под неустанным присмотром Арика, я собирала ягоды в теплице, попутно съедая половину, затем шла в амбар за яйцами и молоком.

Циклоп сегодня лежал у моего стула, глядя на меня одним глазом так, словно хотел сказать: «Прости, что чуть было не разорвал тебя на куски». Я погладила его, и он задремал.

Ларк бросила равнодушный взгляд на тарелку.

— Как много ты ела, когда думала, что Джек погиб?

Туше.

Я выглянула в окно. Молнии беспрерывно сверкали меж снежных облаков. Температура снаружи продолжала снижаться. Где-то там, во внешнем мире, он сейчас едет с Гейбом на грузовике Кентарха.

Ларк заметила мою реакцию.

— Всё ещё не могу поверить, что ты его отпустила. — Стоило ей сесть, как заспавшиеся питомцы переместились по покрывалу в поисках другого тёплого местечка для сна. — Ты ведь всё ещё любишь его, верно?

— Люблю и его, и Арика. — Я пожала плечами, развернувшись к ней лицом. — Но остаться здесь было самым благоразумным решением, а Джек не мог отказаться от своей миссии.

Разыскать наших друзей, а затем сыграть роль… приманки.

— Вы общались с тех пор, как он уехал?

Я села рядом с ней на кровать.

— Нет. — Ни разу за эти две недели. — Арик держит с ним связь на случай непредвиденных обстоятельств. И сообщает мне о том, как продвигается миссия Джека.

Арик говорит, что они переписываются время от времени. Сейчас Джек и Гейб на полпути к Вашингтону.

Две обезьяны начали ругаться за место на дереве. Взмахом руки Ларк угомонила их.

— Я удивлена, что Смерть пустил тебя ко мне одну.

Он согласился на это только после небольшой демонстрации выращенной лозы с шипами. Я скрыла от него, насколько трудно мне это далось.

— Он в гараже, ремонтирует сломанные машины.

Ещё один «подарок» от Пола.

— Странно, должно быть, вернуться сюда к боссу.

— Да, есть такое.

Пока мы с Ариком бок о бок восстанавливаем всё, что было испорчено Полом, и возвращаем замок к прежнему виду, мы ведём себя скорее как коллеги, чем супруги. Мы внимательны, обходительны и не выходим за пределы вежливости.

Но в спальне… Нас безнадёжно тянет друг к другу. Он украдкой изучает моё тело и ловит меня на том, как я частенько разглядываю его. Иногда я смотрю на его руки и представляю себя в его крепких, надёжных объятьях. Я скучаю по нему.

И всё же янтарное кольцо продолжает лежать в ящике моего стола. Потому что я не могу отказаться от Джека.

Сокол Ларк негромко вскрикивает со своей жерди. Ветреная погода за окном не позволила птице отправиться на разведку, хотя Ларк в любом случае было не до этого.

Я кивнула в сторону красивой соколихи с белоснежным оперением и пытливым взглядом.

— Я так и не спросила, как её зовут.

— Така. В переводе с японского — «ястреб». Она им, очевидно, не является, но мне нравится, как это звучит. — Ларк рассматривала меня так же пристально, как и Така. — Выглядишь отстойно, нечистая. Разве ты не должна быть на седьмом небе от счастья?

— Так бывает только в кино.

Я не могу радоваться, я слишком нервничаю из-за беременности.

— Тебе всё ещё снятся кошмары о том, как мы нападаем на тебя?

— Ты знаешь о кошмарах? — Она приподняла брови. Ах да, она шпионит за нами. — Да, было несколько.

— И у меня, — тихо призналась Ларк. — Мне снилось… сожжение Финна. Не могу выбросить это из головы.

Какой ужас.

— Мне так жаль.

Она указала на символ Мага на моей руке — уроборос — и прошептала:

— Вечность.

Я кивнула.

— Вечность.

Этот символ был и на её карте тоже.

— Я рада, что его символ у тебя. Не у Пола. — Она обнажила клыки. — Он убил Финна дважды. Первый раз ядом, а второй раз, когда заставил меня сжечь тело Финна.

— Чтобы ты не смогла его воскресить. — Я вспомнила воробья, которого она оживила с помощью фауногенеза. Птица с пустым взглядом всюду следовала за Ларк. Гризли тоже был зомби? Я не обратила внимания на его глаза — меня больше беспокоила его распахнутая пасть, когда мы на грузовике Кентарха стремительно покидали территорию замка. — Твои способности вообще распространяются на людей?

Радужки Ларк окрасились в красный, пульсируя.

— Мы по сути своей все животные.

Зная, что стало с людьми во внешнем мире, я не могла не согласиться.

— А где пепел Финна?

Наверняка ведь остался хоть один зуб или что-нибудь ещё. Не то чтобы я рассчитывала на воскрешение. Как бы мне ни был дорог Маг, я всё же смотрела фильм «Кладбище домашних животных».

— Пол собрал их в канистру и заставил меня отправить одного из волков к берегу, чтобы развеять прах над рекой. — Слёзы потекли из её глаз. — Финн был любовью всей моей жизни. От него ничего не осталось.

Я наклонилась, чтобы взять её за руку.

— Вы обязательно встретитесь в следующей жизни.

— Если только ты не остановишь игру. Когда Финн был жив, я хотела этого больше всего на свете. Но не теперь. — Она убрала руку. — Что, если ты прервёшь цепочку реинкарнаций?

— Шансы невелики, ты же знаешь, — попыталась я оправдаться.

На кровать запрыгнул лисёнок и свернулся калачиком на коленях Ларк. Она рассеянно гладила его своими когтистыми пальцами, пока тот не заснул.

Столь невинное создание по сравнению с тем гризли, что Ларк натравила на нас.

— Нам нужно поговорить о том сверхъестественном медведе. Если бы не Кентарх, я была бы мертва.

— Ты же знаешь, что Пол заставил меня напасть на тебя.

— Ты воскресила медведя до того, как попала под контроль Пола. Есть ли другие зомби?

— Нет, Эви.

Я вскинула брови.

— Правда нет! Мне пришлось влить в него много своей крови, это не так-то просто. И я сделала это только потому, что Посейдонша со своим рвом меня выбесила. Знаю, ты мне не веришь, но Жрица реально слопала моего тигра.

Цирцея это подтвердила.

Не зная, куда деть глаза, я рассматривала звериный принт покрывала.

— А вы съели моего льва, — добавила Ларк.

Я вскинула голову.

— У нас не было выбора. А у тебя, когда ты создавала того гризли, был. Почему он был таким огромным? Потому что ты его воскресила?

Размерами он мог посоперничать с Огеном, когда тот был на пике своей силы.

Ларк замотала головой.

— Нет, сначала он был обычным медведем. Но когда я дала ему своей крови, он стал больше. Намного больше. Так же, как и волки.

— Боже, Ларк.

— Я просто хотела подстраховаться. И защитить Финна. — Её глаза снова наполнились слезами. — Отлично получилось. Я привела его в замок, где его и убили. Если бы я отпустила его…

— Слушай, никто из нас не ожидал такой подставы от Повешенного. А Финн во внешнем мире долго бы не протянул. По крайней мере, свои последние дни он провёл рядом с тобой, — заверила я. — В ночь перед его смертью мы с ним разговаривали, и он сказал, что никогда ещё не был так счастлив.

Горе в её глазах чуть отступило.

— Правда?

— Правда.

— Когда ты думала, что Джек мёртв, как тебе удалось сохранить рассудок?

Кто сказал, что мне удалось?

— Я верила, что Тэсс повернёт время вспять и я смогу его спасти.

— Но ведь затем ты нашла её тело и подумала, что потеряла его навсегда. Как ты справилась тогда?

Я хотела либо уклониться от ответа, либо сказать что-нибудь шаблонно-формальное. Но если наша дружба для меня — не пустой звук, разве я не должна ответить ей честно?

— Я представила жгут вокруг своего сердца, который затянула так сильно, что всё онемело. И при каждом воспоминании о Джеке я повторяла: стянуть, сдавить, сжать.

Я сделала это снова, когда он уехал две недели назад. Обескровленное сердце не болит.

— Надо бы и мне попробовать этот жгут. Чтобы не развалиться на части. — Ларк вытерла слёзы. — Тот, кто сказал, что лучше любить и потерять, чем не любить вовсе, просто конченый пустозвон.

Интересно, терял ли автор этих слов любимого человека. Явно не больше одного раза.

Смогу ли я снова пережить потерю?

Ларк добавила:

— У тебя, по крайней мере, есть Смерть.

Мне есть, ради кого жить. Жить ради Смерти. Как иронично.

— А у тебя есть друзья. И цель — спасти мир. — Мои слова оставили её равнодушной. — Когда мы встретили Императора пару месяцев назад, он хвалился, что любит сжигать тела и будет делать это до тех пор, пока не останется никого. Кто не сгорит, умрёт с голоду. — Надеясь пробудить свойственную ей целеустремлённость, я добавила: — Если никого не останется, то как мы сможем реинкарнироваться в будущем? В таком случае ты больше никогда не встретишь Финна.

Глаза Ларк вспыхнули алым, и все животные в комнате хором взвыли, даже малыш-лисёнок.

— Тогда я должна вырастить ещё одного монстра, чтобы победить Императора.

Я нахмурилась.

— Ты ведь давно это планировала, не так ли? Ларк, что ты задумала?

Она прикусила губу острым клыком. А затем щёлкнула пальцами. Три обезьяны спрыгнули с ветки и забрались под кровать.

То, что они оттуда вытащили, выбило весь воздух из моих лёгких.

Глава 4

Охотник

День 616 П.В.

— Mère de Dieu, — пробормотал я, когда Гейб направил свет прожектора на руины города, погружённые во тьму.

Вашингтон превратился в город-призрак.

Зверь проезжал по опустевшим улицам мимо сплошных развалин. Стены мемориала Линкольну разукрашены граффити. Отражающий бассейн покрыт слоем льда, поверх которого валяются трупы. Монумент Вашингтону раскололся пополам, остриё пронзило землю.

— Я всегда мечтал здесь побывать, — признался я, но сама идея выездных экскурсий для детей из средней школы Бейсена была смехотворной. Благотворительные организации иногда подкидывали нам пару сотен баксов на удаление асбеста^[2]. Единственное, чему нас научили в той школе, так это не раскатывать губу.

— А я даже не знал о существовании таких городов. — За эти несколько недель в дороге Гейб поделился со мной тем, как тяжело емурассматривать старые открытки, потому что до Нулевого дня он не видел ничего за пределами своей горы. — Понятия не имел, что в мире столько чудес.

Мне хотя бы довелось жить на берегу байу, видеть покрытые мхом кипарисы и чувствовать дуновение южного бриза.

— Я знал об их существовании, но не думал, что когда-нибудь смогу их увидеть.

Был уверен, что проведу остаток своих дней за решёткой.

— Полагаешь, Патрик и Колесница спустя столько времени всё ещё здесь?

— Должны быть.

Если они вообще телепортировались в Вашингтон.

Из-за снегопада и разбитых машин на дороге поездка заняла у нас месяц. Я научил Гейба водить, и мы сменяли друг друга за рулём.

Поначалу архангел пришёл в восторг от нового опыта, но совесть дала о себе знать:

— Я смею радоваться, тогда как мой друг может быть сейчас ранен или того хуже.

Я понимал его чувства. Когда я не тонул в страданиях, то думал об Эви в замке Смерти. Боится ли она предстоящих родов? Может, ей неловко снова находиться в том замке…

Краем глаза я уловил движение. Бэгмен? Человек?

Тяжёлый выдох. Просто пластиковый пакет на ветру. Больше их некому производить — видимо, уже сами по себе размножаются.

Я оглянулся на Гейба.

— Чувствуешь кого-нибудь поблизости?

До сих пор мы не заметили ни одного выжившего. Равно как и ни одного Бэгмена.

Каждый раз, когда мы встречали на пути зомби, застрявшего в машине или под завалами, я пытался поговорить с Солом, как это делала Эви. Но ответом было только шипение и клацанье зубов.

Гейб опустил окно, чтобы вдохнуть ледяной воздух.

— Людей поблизости нет. Зловоние Бэгменов затмевает всё, но я никого не вижу. По запаху могу предположить, что в городе их легион. Возможно, с ними расправилась АЮВ.

Упоминание моей армии подняло во мне волну скорби. Если бы я только мог поговорить с выжившими солдатами… Но Цирцея сказала, что они разбежались кто куда после того, как выгребли все запасы из бункера Любовников.

— Нет, не АЮВ. Они не брали Вашингтон.

Пронзительный взгляд Гейба сканировал город.

— Кентарх говорил что-нибудь о местоположении своего убежища?

— Non. Я только знаю, что это пентхаус, забаррикадированный изнутри.

Он оставил там жену и отправился на поиски воды, а жена исчезла. Точнее, так считал Кентарх. На самом деле Исса оказалась заперта в секретном бункере.

После нескольких недель поисков Колесница разнёс пентхаус и нашёл её тело. Обезумев, он убедил себя, что она всё ещё жива, просто пропала без вести… И говорил так всем, пока Королева Кубков не напомнила ему, что он уже нашёл Иссу и сошёл с ума.

— Я могу взлететь и попытаться учуять их.

— Bien.

Я только начал тормозить, как от заряда электричества мои волосы встали дыбом. Небо озарили молнии, раскалывая тьму.

— Башня! — Глаза Гейба распахнулись. — Я лечу к тебе.

Он выпрыгнул из всё ещё едущего грузовика и взмыл в воздух, разметав снег крыльями.

Я следовал за ним на Звере, объезжая развалины, туда, где сверкали молнии.

Джоуль, значит, выжил. А Кентарх?

По мере приближения я всё-таки наткнулся на Бэгменов. Десятки зомби бежали на свет.

У меня упала челюсть при виде многоэтажки. На балконе примерно пятнадцатого этажа стоял Джоуль, швыряя копья в надвигающихся Бэгменов.

Тысячи зомби лезли друг через друга, пытаясь добраться до пентхауса. Одна стена многоэтажного дома была полностью покрыта шевелящейся массой.

Эта жуткая сцена напомнила карту таро Джоуля, на которой с высокой башни летят молнии и извивающиеся тела.

Гейб приземлился рядом с ним, расправив крылья и готовясь к предстоящему натиску. Почему архангел просто не перенесёт наших друзей в безопасное место?

Я развернул Зверя в обратную сторону. Затем помигал всеми фарами и посигналил, чтобы привлечь внимание Бэгменов, но те были сосредоточены на своей цели — живых телах в опустевшем городе.

Как, чёрт побери, вообще неорганизованные зомби карабкаются по зданию? Я видел, как они поднимаются по обычным лестницам, но они никогда не пользовались приставными и уж тем более ни разу не делали лестниц друг из друга.

По всей видимости, ими управляет Сол. Я окинул взглядом местность в поисках других Бэгменов. Рихтер и Зара с ним? Если Император устроит землетрясение, нам всем конец.

Орда Бэгменов уже почти добралась до балкона, когда Джоуль прекратил стрельбу и бросился к Гейбу. Архангел схватил Джоуля и пулей понёсся вниз. Я выскочил из салона. Гейб приземлился рядом со мной.

— Где Кентарх?

Джоуль замахал локтями, распаляясь:

— Гейб бросил его там, чёрт возьми! — Он развернулся к своему лучшему другу. — Твои куриные мозги вообще соображают? Или Повешенный всё ещё держит тебя за яйца? Я же сказал тебе, что Тарх внутри!

Гейб распахнул дверь грузовика и затолкал Джоуля внутрь.

— Я вернусь за ним.

— Тарх не пойдёт с тобой! Он не бросит это место и её тело. Я неделями пытался его убедить, пока нас не почуяли Бэгмены и не окружили дом. С тех пор я целыми днями сражался за свою жизнь.

— Возьми меня с собой, Гейб. — Я прикрепил арбалет к бедру и оббежал капот грузовика. — Я уговорю его пойти с нами.

Я ещё никогда не летал с архангелом — ну, будучи в сознании, — но ради Кентарха готов.

— Только быстро.

Гейб на ходу подхватил меня и полетел в ночное небо.

Иисусе, я что, реально лечу с ангелом? Ох уж эта чёртова игра…

Продираясь сквозь сильный ветер и сильный снегопад, мы перелетели гору Бэгменов. Без бомбёжки Джоуля они забрались уже намного выше.

— Времени мало, охотник. Они вот-вот доберутся до верхушки.

— Понял.

Гейб долетел до балкона и выпустил меня. Мы ворвались внутрь и увидели, что там царит полная разруха, всё завалено обломками гипсокартона. Дышать нечем. Кентарх сидел в углу, покачивая на руках сморщенное тело, завёрнутое в одеяло. Исса, его горячо любимая жена.

Я опустился на колени рядом с ним. Он выглядел исхудавшим, словно ничего не ел с нашей последней встречи.

— Кентарх, нам надо идти! Гейб снова наш друг. Он заберёт нас отсюда, идём.

Он обнажил зубы.

— Ни за что. Для меня всё кончено. Уходите.

Если буду слишком давить на него, он может воспользоваться пистолетом, который всё ещё при нём. Я — дурья башка — убедил его, что нужно тренировать левую руку, после того как он потерял правую.

— Время пришло, podna. Мы возьмём её с собой и похороним как полагается.

— Она умерла здесь. Она ждала меня здесь. Она верила, что я вернусь и спасу её. Здесь я и умру, рядом с ней. Шёпот надежды обманул меня!

Гейб нервно расхаживал у балкона.

— Они уже у перил.

Расправив крылья, он вышел им навстречу и начал разрывать их когтями. До меня доносились все мерзкие звуки: рычание, хрипы, падение тел…

Я вновь обратился к Кентарху:

— Это не вариант. Хочешь умереть вместе с Иссой? Тогда сделай этой правильно. Бэгмены могут превратить тебя в себе подобного. — Эви осталась собой, но кто знает, есть ли иммунитет у других Арканов. — Тогда ты станешь одним из них и будешь жить вечно. В лучшем случае они лишат тебя сил и сожрут живьём.

— И? Я это заслужил. Оставь нас!

Его внимание вновь сосредоточилось на Иссе. Он вмиг позабыл про меня и опасность за спиной.

Гейб вернулся, запыхавшись, его крылья подрагивали от усталости.

— Их уже слишком много. Надо уходить сейчас же!

Нет времени уговаривать Кентарха. Остался лишь один вариант, уже проверенный на coo-yôn’e. Отчаянные времена, как говорится…

Я замахнулся кулаком, покрытым старыми шрамами, и врезал точно по лицу. Это было больно, словно я ударил не человека, а кирпичную стену, но Кентарх завалился на бок, потеряв сознание.

— Гейб, бери его. — Я встряхнул правой рукой. — А затем возвращайся за мной.

— Нет времени. Я понесу вас обоих.

— И её тоже.

Я взял тело Иссы на руки.

Гейб бросил на меня шокированный взгляд.

— Нам нужен Кентарх. А значит, её берём с собой.

— Ладно. Я расчищу нам пространство для взлёта, насколько смогу.

Держа на руках бессознательное тело Кентарха, Гейб бросился к балконным дверям. Его крылья расталкивали Бэгменов, обезглавливая, но отрубленные головы продолжали двигаться. Они впивались зубами в мои ботинки, пока я бежал следом за Гейбом.

Освободив пространство на балконе, он махнул мне свободной рукой.

— Скорее!

Прижав к себе Иссу, я ухватился за Гейба. Он взял нас всех и взлетел вверх.

Отлич…

Что с моими ногами???

Трое Бэгменов перепрыгнули перила и ухватились за меня! Я изо всех сил тряс ногой, но они были огромными, одетыми в изодранную форму футболистов — полную экипировку с каркасами и шлемами. «Вашингтон Коммандерс». Судя по габаритам, это грёбаный основной состав.

Один схватился за кобуру у меня на бедре. Я не мог дотянуться до арбалета. Крылья Гейба дрожали от тяжёлого груза.

— Только не урони нас, архангел! — вскрикнул я, а затем повернул голову и заорал ближайшему Бэгмену: — Сол, мы союзники Эви!

Тварь клацнула зубами. Его же шлем защитил меня от укуса.

— Ну же, Сол, прикажи им отпустить нас!

Ещё одна попытка укуса. Даже если карта Солнца и управляет всем этим роем прямо сейчас, к восприятию конкретно этого Бэгмена он не подключается…

Гейб пролетел в сторону, к соседней высотке, ударив уцепившихся тварей и мои ноги о стену. Моя рана заныла. Но этот манёвр открыл мне доступ к арбалету, который был перекрыт одним из зомби.

Свободной рукой я схватил стрелу и воткнул её в открытый участок на лице. Монстр дёрнулся перед смертью и при падении сбил второго.

Избавившись от лишнего груза, Гейб рванул выше, как порвавшаяся резинка. Я едва удержал Иссу… и содержимое своего желудка.

Гейб сильно наклонился от резкого порыва ветра, но затем вернул равновесие.

— Прошу прощения. Они оказались тяжелее, чем я думал.

Спуск прошёл медленно и ровно, как бы компенсируя турбулентность в воздухе. Архангел аккуратно поставил меня на ноги, как малыша, который только учится ходить. Я едва подавил рвотный позыв.

Положив Кентарха в прицеп, Гейб забрал у меня тело Иссы. Я согнулся пополам в попытке восстановить дыхание.

Джоуль бросился к нам, метая искры глазами.

— Что с Тархом? Его укусили? Вы не уследили?

Я поднял указательный палец — дай мне грёбаную минуту, — а затем сказал:

— Non. Не укус. Удар в челюсть.

— Вы принесли его в отключке?

— Иначе он бы с нами не пошёл. Просто телепортировался бы обратно. Мы найдём какое-нибудь подходящее место для захоронения. Проводим Иссу в последний путь.

Глаза Джоуля повлажнели. Он замотал головой.

— Когда он придёт в себя, он будет в бешенстве.

— Я смогу привести его в чувство.

Мой голос звучал уверенно. Но, по правде говоря, имеющийся расклад мне совсем не нравился.

Без Кентарха план Доминия по спасению мира заранее обречён на провал.

Глава 5

Охотник

К сожалению, это уже не первая могила, которую мне приходится копать после Вспышки.

Хотел бы я, чтобы она стала последней.

Гейб, используя свою сверхчеловеческую силу, рыл вместе со мной яму в промёрзлой земле.

Я привёз нас на Арлингтонское национальное кладбище — единственное место, которое пришло мне в голову. Запоздало сообразил, что Кентарх вряд ли захочет хоронить Иссу на военном кладбище чужого государства, но нам, по крайней мере, будет что ему предложить, когда он придёт в себя.

Он всё ещё лежал в отключке в грузовике неподалёку. Джоуль отсыпался, измотавшись после того, как большую часть недели отбивался от штурма Бэгменов.

Перед тем как он заснул, мы поведали ему обо всём, что произошло с Кубками в Джубили и с Повешенным в замке Смерти, а сам Джоуль рассказал нам, как провёл этот месяц с Кентархом…

— Он перенёс нас в испепелённые земли, всё ещё в приступе безумия, он верил, что надо отыскать Иссу. Поэтому я предложить ему заглянуть в пентхаус: вдруг она вернулась. Это была чёртова ошибка. Его накрыло. Сломало. Я не смог до него достучаться и оказался в тупике. А затем появились Бэгмены.

Я решил посвятить Джоуля в секретный план Доминия по избавлению мира от Рихтера. Реакцией Башни стало:

— В кои-то веки я согласен со Смертью. Это единственный способ. Молись, чтобы Тарх не выскользнул у тебя из рук, приятель.

Я остановил работу лопатой, оценивая глубину.

— Этого должно хватить.

Гейб без труда выпрыгнул из глубокой могилы и подал мне руку.

— Думаешь, это успокоит Колесницу?

— Non. Но других идей у меня нет.

Я оглянулся на завёрнутое в покрывало тело Иссы рядом с могилой. Дико сочувствую Кентарху. Пройти через такое… Если бы я так потерял Эви, тоже бы свихнулся.

Кивнув, Гейб взял наши лопаты и убрал их в прицеп Зверя, после чего начал рыться там в поисках еды.

Я вытер со лба пот и окинул взглядом местность. Такому смертоносному типу, как Доминия, понравилось бы это место с множеством почерневших надгробий. Рядом лежали тела — скорее всего, любящих людей, пришедших сюда после Вспышки.

Попали ли они в ад? Есть ли вообще ад? Раскрытие правды о реинкарнации Арканов и существовании богов перечеркнуло все мои прежние представления о мире.

Я почесал голову. Может, не только игроки реинкарнируются? Может ли простой смертный вроде меня встретить Эви спустя несколько сотен лет?

Телефон звякнул. Я бросился к грузовику, надеясь, что она прислала сообщение, хотя раньше этого не делала. В глубине души я знал, что и не пришлёт.

Доминия: «Эви спрашивает, не пытался ли ты связаться с Солом через Бэгмена».

Мне ненавистно рушить их розовый мирок, но…

«Сол атаковал Джоуля и Кентарха. Мы едва их спасли».

«Император? Фортуна?»

«Не показывались. Хз почему. К слову, Колесница сейчас не в том состоянии, чтобы нам помогать. Пока что».

«На кону судьба человечества, смертный».

«У меня был тяжёлый день, Жнец».

«Напомни ему о нашем союзе. И забери у Башни хроники Умеренности».

«Ок. Как там моя девочка?»

Я коснулся красной ленты в кармане.

На экране отобразился индикатор загрузки, а затем:

«Постепенно осваивается. Скучает по тебе».

То есть они ещё не переспали. Это только вопрос времени. Она всё-таки не давала мне никаких обещаний.

«Передай ей привет от меня».

Колёсико снова прокрутилось.

«Не сдохни там».

Он вышел из приложения.

Я едва отложил телефон, как Джоуль, проснувшись, поднялся на заднем сиденье.

— Где мы?

— На кладбище. Ждём, когда Кентарх придёт в себя.

Джоуль оглянулся на него.

— Ты одним ударом решил выбить из него всю дурь?

Я покачал головой.

— Его скорее свалила многодневная голодовка, чем мой хук справа.

— У него дома были старые запасы еды. Мне удалось запихнуть ему в глотку немного, когда он вообще потерял связь с реальностью. Это было непросто. Задержись вы хоть на день…

— Мы поможем ему справиться с этим. Для этого мы здесь.

Джоуль провёл ладонью по своему измождённому лицу.

— Это ведь Сол натравил на нас Бэгменов, верно? В противном случае у нас плохие новости: зомби научились работать сообща. И тогда нам всем кранты.

Даже не знаю, что хуже.

— Есть догадки, с чего бы Солу нападать на вас вот так?

Эви говорила, что испанец предпочитает по возможности не сражаться вовсе. Однажды он даже спас жизни Эви, Доминия, Гейба, Джоуля и Финна.

Для Мага спасение стало всего лишь отсрочкой.

— Возможно, потому что мы с Гейбом и Финном месяцами выслеживали его. Сол был глазами и ушами Рихтера, и мы хотели от него избавиться.

— Но если это было нападение Сола, то почему Рихтер к нему не присоединился? Чёрт, да Зара могла бы запросто прикончить вас с вертолёта.

— Фиг знает. — Он пожал костлявыми плечами. — Я просто предполагаю, Джеки.

— Я понимаю.

Джоуль сверлил меня взглядом.

— Всё ещё не могу поверить, что ты завоевал замок Смерти и просто свалил оттуда. Ты растерял последние мозги с нашей прошлой встречи?

— У меня есть миссия. Сидя в замке, её не выполнишь. — План избавления мира от Рихтера уже в действии. — Но мне понадобятся хроники Каланте. Мы едем в Луизиану. Сможем там их забрать?

Он сощурил глаза.

— Ждёшь, что я отдам их тебе, чтобы ты потом вручил их Смерти? Может, мне и другие орудия Калли преподнести ему на блюдечке?

Присоединившись к нам с батончиком «Mayday» в руке, Гейб сказал:

— Возможно, её вещи стоит всё-таки передать Императрице при условии, что Эви сохранит их до следующей игры. Иначе как Каланте сможет получить своё оружие и хроники в будущем?

Джоуль нахмурился.

— Ты так уверен в победе Императрицы?

— Я буду стремиться к этой цели, так же как и Джек, Доминия и, надеюсь, Кентарх. Со временем ты тоже начнёшь. Я бы даже поставил на то, что наш союз победит Императора. — С мягкой улыбкой он добавил: — Наше время на исходе, друг мой.

— Смерть ничего от меня не получит.

Джоуль жестом показал, что закрывает рот на замок и выбрасывает ключ.

На лице Габриэля отразилось разочарование.

— Серьёзно, Патрик?

— Ирландский осёл, — проворчал я.

Надо будет продолжить давить на него.

Кентарх пошевелился. Пора.

Его веки дрогнули и приоткрылись. С растерянным видом он выглянул в окно и увидел тело Иссы на земле рядом со свежевыкопанной могилой. Его глаза широко распахнулись.

— Что вы наделали? — Он телепортировался к Иссе, подняв её на руки. — Вы забрали её из её последнего пристанища?

Он замерцал.

— Стой, Тарх! — Джоуль выскочил из грузовика. — Ты не можешь вернуть её обратно в пентхаус. То место кишит Бэгменами!

— Podna, погоди! — Паника сковала моё горло. — Не уходи. Поговори с нами.

Кентарх снова стал материальным и развернулся ко мне.

— Мы с ней должны были остаться там! Я хотел присоединиться к ней. Я не должен был пережить эту ночь.

Гейб тихо произнёс:

— У Бэгменов на вас были иные планы.

— Я прогоню их, а затем верну её тело назад. Пистолет поможет мне уйти за ней.

Я яро замотал головой.

— Non, ты должен похоронить её по-человечески и вернуться к своим обязанностям. Твоя миссия ещё не окончена, солдат. Сначала исполни свой долг, а затем сможешь воссоединиться с Иссой.

Я видел, как он колеблется.

— О чём ты?

На кону стоит всё.

— Смерть разработал план, как спасти мир от Рихтера, и он может сработать, но это зависит только от тебя. Ты как-то сказал мне, что в долгу перед ним за спасение жизни. Вы с Иссой не пережили бы Вспышку, если бы не он.

Упрямства у Кентарха поубавилось.

— В таком состоянии я вам не помощник. Я сломлен.

— Мы поможем тебе встать на ноги. Мы здесь, чтобы помочь тебе. Для этого потребуется огромная сила воли… Но ты справишься.

Он провёл правой культей по осунувшемуся лицу и перевёл взгляд на останки Иссы.

— Охотник, мне нужно к ней.

Я понимал, как сильно ему это нужно. Но любовь к Эви делает меня безжалостным.

— Ты всё ещё состоишь в древнем союзе. Ты исполнишь свой долг? Или бросишь своих товарищей на растерзание врагам посреди войны?

Кентарх хмуро посмотрел на меня. Я почти убедил его. Карта Колесницы — воплощение идеального солдата, великого воина, центуриона. Верность и честь для него превыше всего. Да и идея спасти мир от зла, я уверен, подстегнула его.

И я воспользовался этим.

— Я могу гарантировать тебе одно, солдат: этот бой станет для тебя последним.

Глава 6

Императрица

День 631 П.В.

— О, привет, милая. Ты сегодня рано.

— Мама? — прошептала я. Она шла с соседнего поля на нашу ферму ко мне. Я встретила её на полпути. Тростники вздохнули при моём приближении.

Аромат гардений витал в воздухе, и ярко-жёлтое солнце сияло на безоблачном небе, его лучи отражались в её серёжках. Но вокруг Хейвена нарастало напряжение, словно на побережье Луизианы назревал ураган.

Но несмотря на то, что всё казалось таким реальным, это ничто иное как сон. Почему я даже смутно не ощущаю присутствие Арика рядом в спальне или лёгкие пинки Ти?

Мама улыбнулась, и у меня в груди всё сжалось.

— Ты как будто призрака увидела.

Я сдержала истеричный смешок.

— Можно и так сказать.

— Плохой день в школе? Мне уже бежать за мороженым?

Когда-то я верила, что вечер наедине с мамой может исправить всё. Но мои нынешние проблемы не решить обнимашками и мороженым.

Джек, Гейб, Кентарх и Джоуль вместе едут в Луизиану, на территорию Рихтера, в роли приманки.

А моя союзница Ларк, похоже, затевает что-то нехорошее. Она всё больше времени проводит в амбаре и почти полностью прекратила разведку, снизив тем самым уровень безопасности замка. Может ли быть такое, что она теперь помешалась на идее воскрешения? Если да, значит, она проигнорировала мою просьбу не идти против Арика.

Он старался держаться подальше от стойл, потому как не был готов искать замену Танатосу, но рано или поздно он выяснит, чем Ларк занимается в амбаре. Тогда в замке Леты разверзнется ад…

Мама протянула руку и убрала прядь моих волос за ухо, выдёргивая из мыслей.

— Хочешь поговорить об этом, милая?

Ты умерла слишком молодой, и мне очень тебя не хватает. Будь ты жива, скоро бы стала бабушкой. А ещё твоя дочь безнадёжно влюблена в двух мужчин.

И хотя я безумно скучаю по Джеку, мы с Ариком стали ближе. Мой рыцарь вернул утраченное доверие, терпеливо присматривая за мной каждую ночь.

Мы с ним как два магнита — то отталкиваем друг друга, то притягиваемся с невероятной силой. И как-то сосуществуем.

— Ничего нерешаемого, — ответила я. Мне удалось выдавить улыбку. — Что ты здесь делаешь?

— Планирую расширить посевы. Наш план по переходу на натуральное хозяйство даёт плоды. Земля счастлива, покупатели счастливы. Мы счастливы. — Она окинула поля довольным взглядом. — Как бы далеко ты ни оказалась, Хейвен навсегда останется для тебя домом.

Да, даже сейчас.

Я наблюдала за ней. До Вспышки она была для меня просто мамой. Сейчас, когда я немного повзрослела и пережила апокалипсис, я вижу в ней живую женщину со своими чаяниями и заботами. Жаль, я редко просила её рассказать о себе.

— Неужели ты никогда не хотела пожить где-нибудь ещё?

Её взгляд стал далёким, когда она задумалась над вопросом.

— В Будапеште. На берегу Амазонки. В Париже! Я представляла себе тысячу жизней. — Она посмотрела на меня с безграничной любовью. — Но затем появилась ты, и я захотела дать тебе дом.

Она как неумолимая стихия. Если задастся целью, её уже никто не остановит.

Я всегда мечтала унаследовать её пробивной характер.

— Жалеешь о чём-нибудь?

— Твой папа… — Даже спустя столько лет её глаза наполнились слезами. — Если бы он только увидел, какой ты выросла… Он бы так гордился нашей девочкой.

Уже беременной. Временами кровожадной. Играющей в смертельную игру после конца света. О да.

Если раньше я сожалела о том, как сложилась моя жизнь, то теперь перестала. У нас нет времени на сожаления. Я расправила плечи.

— Я бы хотела узнать его получше.

Сделала себе мысленную пометку посмотреть завтра фотки на флэшке.

— Помни: он всегда рядом. Как и я. Если тебе когда-нибудь станет одиноко, обратись к воспоминаниям.

Я улыбнулась ей.

— Хорошо.

— А теперь пойдём за мороженым.

Она взяла меня за руку.

— Отличная идея.

Я хотела оставаться с ней так долго, как только позволит сон, но уже на подступи к дому почувствовала, как её ладонь начинает исчезать, а пространство вокруг заполняют тёмные тучи.

Ветер усилился, температура воздуха резко упала. Прямо у нас на глазах Хейвен превращался в пепел.

Я сильнее вцепилась в маму, но чем больше я сжимала её ладонь, тем прозрачнее она становилась. Порыв ветра донёс её вздох:

— Люблю тебя, малышка.

И она исчезла.

Окружающий пейзаж сменился глубокой ночью, озаряемой сверкающими молниями. Меня обвивали чёрные лианы. Покрытые кровью и капающие ядом, они простирались по всему миру. Посреди Хейвена стоял трон между двумя дубами, окружённый терниями.

Мой трон. Всё это время он ждал меня.

Я очнулась.

Арик стоял у кровати со стаканом воды наготове.

— Очередной кошмар?

— Типа того.

Сон был настолько реалистичным, что меня ещё долго не отпускало. Я села, приняв стакан из рук Арика.

— Обо мне? — На его лице отразилась тревога. — О том, как я напал на тебя здесь?

— Нет, мне снился Хейвен. И мама. А затем всё потемнело. — Заметив усталый вид Арика, я спросила: — Ты вообще спал?

— Потом высплюсь.

Рядом с его стулом лежала стопка книг про беременность, которые собрал Джек в Джубили.

— Это не может так продолжаться. Прошло уже несколько недель. — И каждую ночь Арик сидел рядом со мной, читал при свете свечи, внимательно изучая всё до мельчайших подробностей, словно готовился поступать в медицинский университет. Иногда я ловила его обеспокоенный взгляд, соскальзывающий со страниц книги на мой живот. — И тебе необязательно целыми днями ходить за мной по пятам. Я же вижу, что ты задвинул все дела, требующие твоего внимания.

Он закончил ремонт одного из грузовиков, даже установил там сиденье для Ти. Но такое обширное хозяйство не управляется само по себе.

Он сел рядом со мной на кровать.

— Нет ничего важнее твоей безопасности, а твоя сила по-прежнему не слушается.

Мне удалось вырастить лишь парочку лиан вокруг замка.

— Я доверяю Ларк.

Я должна доверять Ларк.

Да помогут мне небеса, если она воскрешает ту тварь… После того, как я попросила её не делать этого.

— Азарт битвы может нахлынуть, когда ты меньше всего этого ждёшь. Осторожность не будет лишней.

— Я справлюсь. Если бы ты видел, что я сделала с Кубками, ты бы так не волновался.

— Я видел. Перед тем, как добраться до палубы, я пробежал через ту мясорубку.

— Ну вот. — Я так и не вспомнила, что прошептала Королева Кубков перед смертью. Что она могла хотеть мне сказать? Что-то про Рихтера? — Тебе не о чем переживать.

— Воспоминания о том дне нервируют меня ещё больше. Джек сказал, что ты быстро выгорела. Пока все оставшиеся игроки продолжают становиться сильнее, твои способности бледнеют в сравнении с силой Цирцеи, могуществом Рихтера… Ты должна быть равна им. Равна мне. Но по какой-то причине сейчас ты слабее.

— И что ты хочешь от меня?

— Чтобы всё побережье заросло твоими шипам, вся территория вокруг замка, весь мир. — Именно это было в моём кошмаре! — Ты не должна была бояться утонуть, потому что твои растения могут заменить океан.

Такой вариант казался мне сильным преувеличением, но разве я сама не чувствовала всю катастрофическую мощь этой силы во мне? А я ведь так и не сказала об этом Арику. Но почему? Я ведь здесь, я верна нашему союзу.

Набрав в лёгкие побольше воздуха, я заговорила:

— Во время прошлого нападения Рихтера кое-что произошло. Я внезапно почувствовала все семена, что лежали в земле вокруг… Сотни тысяч солдат, ждущих моей команды. — Я сглотнула, но продолжила: — Арик, земля содрогнулась. Из-за меня.

Его глаза распахнулись.

— Да! Вот этого я от тебя и жду. Ты спрашивала, как я планирую победить Императора. Ты недооцениваешь себя, не осознаёшь, на что ты способна.

— Но за мою силу нужно платить. — Как и гласит мой позывной. — Чтобы оживить этих солдат, я должна прийти в ярость. Когда я была с Кубками, то почувствовала зияющую чёрную дыру внутри… Безграничное могущество было совсем рядом: бери и пользуйся.

Арик нахмурился.

— Тебе хватило бы сил уничтожить Императора?

— Думаю, да. — Я посмотрела прямо в спокойные янтарные глаза Арика, и слова сами сорвались с моих губ: — Но тогда у меня мелькнула мысль, что если мы столкнёмся в бою, то уничтожим мир. — Или моё тело не выдержит, как это случилось с бедной Тэсс. — Мне всегда было страшно давать волю красной ведьме, но только теперь я в полной мере осознала последствия того, что будет, если я сунусь в эту бездну. Арик, я уже не вернусь обратно. Это равносильно ядерной угрозе. Конец всему.

Я превращусь в кровожадного монстра, мои волосы останутся красными, острые когти всегда будут наготове, и контролировать себя я больше не смогу.

— Вернёшься. Приложишь к этому все силы — и снова станешь собой.

— Если бы той ночью я победила Рихтера, то убила бы также Джоуля и Кентарха. Если красная ведьма возьмёт верх, смогу ли я остановиться и не убить тебя?

Её мысли порой проникают в мои, её жажда заполучить все символы и главный приз — бессмертие — затмевает всё в моей голове.

— Ты найдёшь способ. К тому же нет ничего важнее, чем спасти тебя и нашего ребёнка. Ради вас я готов пожертвовать жизнью.

Я вскинула голову.

— Как легко ты говоришь о том, что готов умереть. Готов покинуть нас.

— Я не хочу умирать, sievā. Раньше я жил только ради игры. Но теперь у меня появилось нечто большее, настоящая причина жить. Я мечтаю провести остаток своих дней вместе со своей семьёй. Я останусь с тобой так долго, как только это возможно.

Несколько успокоившись, я ответила:

— Хорошо.

Ему на телефон пришло сообщение с характерным звуком. И хотя моё сердце всё ещё щемило от слов Арика, в этот момент мне захотелось выхватить у него телефон и позвонить Джеку.

Но даже слышать его голос будет пыткой. Полагаю, он считает так же. За всё это время он ни разу не попросил передать мне трубку.

— Что пишет? С парнями всё хорошо?

Судя по всему, Сол натравил на них армию Бэгменов. Но, честно говоря, я совсем не представляю карту Солнца в роли такого агрессора.

— Они в порядке. — Арик убрал телефон в карман. — Сегодня они уже значительно ближе к Луизиане. — Всё ещё под впечатлением от сна, я захотела оказаться там же. — И Центуриону уже лучше.

Ранее Джек писал, что Кентарх телепортировал тело Иссы и бутылку Таскера в Африку, похоронив её у подножия очень значимой для его семьи горы. Вернулся он сосредоточенным и полным решимости сражаться до конца.

Могло ли помутнение так просто взять и пройти? Надеюсь, что да. Надеюсь, он сумел вырваться из петли, в которую попал.

— О чём вы с Джеком обычно переписываетесь?

— Об их успехах, — ответил Арик. — И он сообщает всё, что узнал от остальных, что, по его мнению, может помочь нам перевернуть игру. Я сказал ему, что важна любая мелочь.

Любопытно.

— Например?

— Архангел рассказал предания старейшин из его секты о том, как можно повлиять на богов. Согласно этим легендам, герой должен сначала привлечь внимание богов, а затем принести в жертву нечто дорогое.

— Что ж, нам как раз бы не помешало божественное вмешательство. И как же привлечь их внимание?

— Я тоже об этом спросил. Джек полагает, что для этого нужно банально стать самым громким не-богом на земле. Рупором.

— А что может быть засчитано как жертва?

Оген, карта Дьявола, жаждал жертвоприношений. Цирцея тоже.

— Я много знаю о жертвоприношениях, но не хочу сейчас это обсуждать.

Его обеспокоенный взгляд опустился на мой живот.

А, все эти истории про первенцев. Боги — те ещё отморозки.

Но тут мне вспомнилось видение от Мэтью. Десятка мечей. Он спросил: «Чем ты пожертвуешь? Что готова выдержать?»

Могли ли мы с Ариком привлечь внимание богов в ту самую ночь, когда впервые занялись любовью? Когда зачали Ти?

Тоже встревожившись, я сменила тему:

— Кажется, уже время завтрака.

— Давай я приготовлю. А ты пока отдыхай.

— Мне приятно быть занятой делом. И добывать еду — одно удовольствие, когда есть всё необходимое.

Сбор яиц и молока успокаивали меня. По крайней мере, так было раньше. Но за последние пару недель напряжённая неловкость между мной и Ариком трансформировалась в нечто совсем иное.

В подвальной оранжерее мы пережили целый спектр мучительных мгновений. Когда я, подставляя лицо под солнечные лампы, довольно вздохнула, он сжал кулаки и отвернулся. Та же история повторилась, как только я наклонилась за веточкой розмарина, и его взгляд устремился к моей груди.

Сколько ещё он будет отворачиваться? И хочу ли я, чтобы он перестал?

Возобновление наших отношений стало казаться неизбежным. Я хотела его так же сильно, как и он меня. Каждый раз, когда он выходил из ванной в одном лишь полотенце на бёдрах под влажным татуированным торсом, я сгорала от желания.

Физически я была более чем готова. Но эмоционально любовь к Джеку вставала на пути любви к Арику.

Я поднялась с кровати и нахмурилась, когда Арик издал странный сдавленный звук.

— Арик? — Я проследила его взгляд. — Ой.

Моя ночная рубашка натянулась на потяжелевшей груди. Как она могла так вырасти? За эту ночь я прибавила в весе.

Его брови были сведены, словно я застала его врасплох.

— Sievā?

Мой взгляд скользнул по его напрягшимся мышцам. Арик выглядел так, словно боролся с желанием броситься ко мне и зацеловать так, чтобы я позабыла обо всём.

Пока он не решился, я поспешила сказать:

— Я в душ. Вернусь через минуту.

Как будто бы не доверяя в этот момент своему языку, он просто кивнул.

Стоя в душе, я всё вспоминала его ошалелый взгляд и старалась не обращать внимания на то, какой чувствительной стала кожа под горячей водой. Капли стекали по символам на руках, по растущему животу, по пустому безымянному пальцу.

Я не готова восстановить наш брак.

Оглянулась через плечо в сторону спальни, где остался Арик.

Но буду.

Глава 7

Смерть

Я метался по спальне, терзаемый дикой смесью неудовлетворённого желания и неослабевающего чувства вины. За эти недели что одно, что другое только возросли.

Надо же было всё так испортить.

Или наши отношения всё равно дали бы трещину с появлением Джека, который оказался жив? Эви предпочла его, когда у неё был выбор. Но затем ей пришлось остаться со мной.

Любила ли она меня? Да. Но я всегда буду помнить, что она выбрала не меня.

И всё же я выбрал её. Выбрал принадлежать ей целиком и полностью. Я желал схватить обручальное кольцо из ящика и вернуть ей на палец.

Как моё тело скучало по плотским удовольствиям, так и разум скучал по нашим телепатическим разговорам. Моя душа скучала по своей паре.

Но даже если Эви захочет восстановить то, что у нас было, мы недолго сможем быть вместе. Я всё больше уверяюсь в том, что мы не сможем сорвать игру, даже рождение нашего сына этого не изменит.

Я жалел, что не поведал жене о своём плане победы над Императором. Вопреки своей обычной честности, я решил умолчать об этом, потому как на кону не только наши жизни.

Но разве я был всегда предельно откровенен с ней? Я ведь так и не сказал ей, что Дурак уже давно предсказал моё будущее: полурай, полуад.

Эви, выскользнув из ванной, прятала от меня свой взгляд, и это позволило мне рассмотреть все изменения её потрясающего тела. Наш сын растёт; её грудь и живот стали больше. Одежда едва ли скрывала изгибы, рубашка натянулась на груди.

Пуговка над самой ложбинкой держалась на тонкой ниточке.

Я держался на ниточке.

Это было сущей пыткой: я мечтал, чтобы пуговка порвалась, и одновременно молился, чтобы выдержала.

Пока Эви расчёсывала свои длинные блестящие волосы, пуговица скакала вверх-вниз. Вверх. Вниз. Господь всемогущий…

— Сегодня думаю собрать клубнику.

Час от часу не легче. Она будет постанывать от удовольствия, а мне придётся держать себя в ежовых рукавицах.

— Как пожелаешь, — ответил я, сам не узнавая свой голос.

Когда мы вместе вышли из замка, я подавил желание взять её за руку и повторить все те поцелуи, что мы уже разделяли здесь.

В этом зале она кокетливо улыбнулась мне.

В этом коридоре она прикусила мою нижнюю губу.

У этого окна она вцепилась в мои волосы, чтобы притянуть ближе. Сильнее. Ещё.

Я потёр ладонью лицо. Когда мы спустились в оранжерею, я отвёл взгляд от садового столика, где мы занимались любовью и не раз.

Надо срочно найти тему для разговора. Я прочистил горло и спросил:

— Ты уже решила, как назвать нашего сына? Мы же не можем записать его как Пти Гарсон Грин Доминия.

Она радостно откликнулась:

— А что, хорошо звучит!

Моё выражение лица, должно быть, выдало моё мнение по этому поводу.

— Да боже ж ты мой, я просто шучу. — Даже сейчас она может вызвать у меня улыбку. — Я открыта для предложений. Как звали твоего отца?

— Теодор. А твоего — Дэвид.

Она кивнула.

— Поразительно, как я могу скучать по кому-то, кого почти не знала. Но я правда по нему скучаю, как и по всем, кого потеряла. Мне сегодня снилась мама, и сон был очень реалистичным.

В те редкие минуты, когда я позволял себе задремать, мне тоже снились родители.

— Как думаешь, почему она?

Возможно, Дурак таким образом шлёт Эви послания. Его силы тоже должны были возрасти.

Я не понимал связи, сформировавшейся между ними, и, возможно, никогда не пойму, потому что сам Дурак остаётся для меня загадкой.

Эви пожала плечами.

— Потому что сейчас она могла бы стать бабушкой? Она была бы счастлива. — Улыбка Эви казалась и радостной, и грустной одновременно, эмоции отражались в её глазах. Но затем Эви нахмурилась. — А вот моя бабушка бы не обрадовалась.

— Нет, не обрадовалась бы.

Её бабушка, Тарасова, подтвердила мои подозрения, что эта игра будет не такой, как предыдущие. Но что именно изменится, она не знала. Лишь одно ей было известно наверняка: победителем станет только один.

— Давай тогда не будем усложнять жизнь и назовём его Теодором Дэвидом Грином Доминия? А прозвище останется.

— По-моему, это превосходное решение.

Она погладила живот, обращаясь к сыну:

— Кто против, пусть скажет сейчас или молчит вечно. — Она наклонила голову. — Возражений нет? Тогда решено.

У меня в груди разлилось тепло. Мы только что дали имя нашему сыну — ещё одна веха жизни, которую я и не надеялся пройти.

Мы с Эви обменялись улыбками. Я хотел продолжить разговор, но она отвернулась и начала собирать травы.

— Как насчёт киша на завтрак?

— Звучит неплохо.

Звучит смело. Готовила Эви… необычно. На прошлой неделе она использовала свой дар Императрицы, чтобы смешать специи, и аромат получился восхитительный. Но яичница у неё сгорела. Поэтому с тех пор мы готовим вместе, и результат того стоит.

Она срезала тимьян с задумчивым видом. До всей этой истории с Повешенным она охотно делилась своими мыслями. Теперь же держит их при себе.

Печально, но я могу её понять.

— О чём задумалась?

— О прошлых играх. Я прочитала свои хроники, но у меня всё ещё остались пробелы. Я бы хотела вспомнить больше.

Возможно, она не вспоминает, потому что не готова узнать правду. Я перестал давить на неё. Повешенный научил меня одному: прошлое должно оставаться в прошлом.

По крайней мере, в случае Эви. Из встреч с другими Арканами я извлёк болезненные уроки и не должен их забывать.

— Например?

— Как умерла Цирцея в той игре, когда ты спас её от меня?

— Злоба убила её своей кислотой. — Меня там не было, но я видел, что стало с телом. — Проклятье Жрицы в том, что рано или поздно она должна выйти на сушу. И её выход означает, что финал уже близко.

Мы не слышали о ней с тех пор, как покинули Джубили. Возможно, она ещё несколько месяцев будет набираться сил, чтобы выйти на поверхность.

— Надеюсь, в этой игре она останется в своём храме.

— Я тоже.

Если мы сможем изменить игру. В противном случае Жрице, как и мне, и всем остальным, придётся погибнуть, чтобы Эви и наш сын выжили.

А я всё продолжаю цепляться за надежду найти выход. Но мы не нашли ответа ни в одних хрониках, до которых мне удалось добраться. Возможно, что-то найдётся в хрониках Умеренности.

— Почему Рихтер не представлял такой угрозы в прошлых играх?

Я подошёл к ней, чтобы забрать корзину, в которую Эви складывала травы.

— Его устраняли прежде, чем его сила достигала такого уровня.

— И что нам делать теперь?

«То, что придётся», — подумал я, но вслух ответил уклончиво:

— Рихтер использует большую часть своего резерва для обороны. Если мы ударим по нему достаточно сильно, то даже его адское пламя затухнет. Тогда он станет обычным человеком.

Две игры назад я пытал его, когда он был в таком состоянии. Я мстил за жену.

— А Зара? Ты как-то говорил мне, что если она вооружится всей удачей, стекающей к ней, то мы пропали.

Эви спрашивала, будут ли скоро все шансы в пользу Зары. Я ответил честно: «Не шансы, а итоги. У нас не будет ни шанса».

Сухим тоном я произнёс:

— Будем надеяться, что Фортуна ещё не вошла в полную силу.

Её дар управлять удачей делает её одной из самых опасных игроков. Если не самым.

— Я серьёзно, Арик.

— Я победил её в прошлой игре. Мои доспехи позволили мне выдержать все её атаки. — Моя несокрушимая броня. — Мне повезло встретить её на раннем этапе игры, но я забрал её символ себе.

Ох, сколько мыслей отразилось в глазах Эви.

— И собираешься сделать это снова?

— Я собираюсь защитить свою семью. Я остановлю её.

Нахмурившись, Эви отпрянула от меня и пошла за клубникой. Стоило ей склониться над кустиками, как пуговица на её рубашке расстегнулась, обнажая волнительную ложбинку.

Отвернись!

Но когда я оторвал взгляд от манящего зрелища, то обнаружил, что моя жена точно так же жадно смотрит на меня.

Я уронил корзину.

— Sievā.

Один удар сердца — и мои губы накрыли её.

Она вцепилась в меня и застонала, когда наши языки переплелись. Афродита во плоти — всё в ней божественно. С ней даже бессмертный может попасть в рай.

С очередным стоном она утонула в нашем поцелуе. Я усадил её на наш любимый столик, и воздух вокруг неё наполнил землистый запах, смешавшись со всеми травяными ароматами в оранжерее.

Богиня.

Она выманила меня из могилы, вернула к жизни. Её ноги раздвинулись, и я встал между ними. Наши тела идеально подходили друг к другу.

Мои дрожащие руки скользнули на её бёдра. Эти женственные изгибы вызвали у меня стон.

Надо быть нежнее с ней. Нежнее!

Проклиная свою растущую силу, я спустился с поцелуями к её шее, а затем прижался лицом к её груди. Она закричала, запрокинув голову. Запах её волос сводил меня с ума, мысли плавали.

Когда я уже был уверен, что она сдалась, Эви пробормотала:

— Стой. — Она отстранилась. — Я… я не могу.

Мой голос прозвучал хрипло и резко:

— Я знаю о твоих чувствах к Джеку. Мне всё равно.

Она замотала головой.

— Прости. Я пока не готова.

Мне каким-то образом удалось оторваться от её манящего тепла.

— Пока? Значит, у меня есть надежда?

Она растерянно моргнула.

— Конечно. Я же здесь. Я решила остаться здесь с тобой.

— Из-за ребёнка.

— Нет. То, что возникло между нами за те месяцы, которые мыпровели вместе… Я не хотела, чтобы это закончилось.

— Но это было до того, как ты узнала, что Джек жив. Иначе бы ты не пришла ко мне.

Она нахмурилась.

— Ты разве не помнишь наши разговоры по телефону, когда я была во внешнем мире?

— Помню. Даже тогда я ждал их, хоть и думал, что ненавижу тебя.

Я жалел не только о том, как жестоко поступил с ней, но и о том, что проболтался про власяницу. Хотя тогда она уже бредила от голода; может, и не вспомнит об этом.

Если бы она не ждала ребёнка, я бы всё ей рассказал. Но сейчас я следую совету Джека и оберегаю её от любого зла, в том числе и от правды, которая ничего не изменит, только причинит ей новую боль.

— Арик, я сказала, что выберу тебя, если ты придёшь за мной. Я сказала это после того, как встретила Джека.

Это правда. Другие детали тоже давали мне надежду. Все эти недели я ловил её взгляды, полные желания, и буквально только что она целовала меня так, будто умрёт, если мы оба не достигнем пика наслаждения.

И хотя она могла позвонить или написать Джеку в любой момент, она ни разу не попросила дать ей телефон. В те редкие моменты, когда я засыпал, я всегда блокировал его, чтобы она не прочитала, что именно я пишу Дево. План нужно сохранить в тайне.

Как только я реализую его, она меня возненавидит.

Может быть, оно и к лучшему. Её ярость уменьшит скорбь. Она правильно делает, что боится выпускать дикую часть себя на волю. Из всех карт ей даровала силу богиня гнева.

— Я вернусь к тебе, — тихо сказала Эви. — Просто дай мне немного больше времени.

— Разумеется. — Но у нас его так мало! Выдавив слабую улыбку, полную боли, я сказал: — Мне не привыкать ждать.

Она спрыгнула со столика и отошла от меня.

— Думаю, дальше я справлюсь сама. В конце концов, это самое безопасное для меня место.

Она гонит меня?

— Зови, если что понадобится, — я старался говорить ровно, не выдавая внутренних терзаний. — И не теряй бдительности. Прошу тебя.

Я поднялся по лестнице, ведущей из подвальной оранжереи. Остановился в зале. Развернулся к Эви. Замер. Повернулся в сторону двора, где я обычно тренируюсь. Коня не было.

Куда я иду? Что я делаю?

По привычке вернулся в свой кабинет. Эта комната тоже была полна воспоминаний. Мы занимались с Императрицей любовью на этом диване. Она увлечённо рассматривала мои любимые книги. А на этом столе она вырастила мак и сказала мне его закурить.

Но не все воспоминания были приятными. Я помню, как Пол с надменным видом сидел в моём кресле, самодовольно считая, что я и всё, что мне дорого, полностью в его власти. Помню, как только вернулся сюда и увидел Эви, стирающую его кровь.

Я тогда ещё спросил её:

— Что ты делаешь? Ты не должна.

— Просто обустраиваюсь в замке. Мне не даёт покоя, что следы Пола всё ещё здесь.

— Справедливо.

Я взял тряпку, и дальше мы молча убирались вместе.

А теперь… Что мне делать?

Ещё не до конца осознавая свои действия, я сел и достал бумагу и ручку. В прошлом я не вёл хроники своих игр, потому что в этой инкарнации я довольно рано уверовал в свою непобедимость.

Теперь же я пишу свою историю не только для будущего себя, но и для Императрицы. Со временем она передаст их нашему сыну.

Я хочу, чтобы Теодор знал, каким человеком я был. И хорошее, и плохое обо мне…

Выводя строчки на максимальной скорости, я исписал десятки страниц. Но сомнения закрались, когда я выглянул в окно. Действительно ли это лучшее, на что стоит потратить оставшееся мне время?

Будь я таким же безжалостным убийцей, как раньше, я бы избавился от Фауны и спрятал бы свою жену и ребёнка здесь, в безопасном замке. А сам бы отправился во внешний мир, выследил бы Младших Арканов, не давая им даже шанса напасть на тех, кого я люблю. Нашёл бы Колесницу и выманил Императора на встречу…

Из амбара донёсся крик. Фауна. Я вскочил на ноги, схватил меч с ближайшей стойки и бросился вниз.

Эви остановила меня на выходе.

— Ты куда?

Что это ещё за вопрос?

— Ты не слышала крик?

Я обогнул её, направляясь в снежную ночь, но Эви схватила меня за руку.

— Погоди. Ларк, кажется, работает над одним проектом.

Я поднял брови в ожидании пояснений. Когда их не последовало, я догадался:

— Ааа, она воскрешает очередное животное.

Эви отвела взгляд.

— Это пустая затея, — прокомментировал я. — Её зверушки не выстоят против лавы Императора и ракет Фортуны. — А вот моя семья может пострадать из-за тварей Фауны. — Лучше бы она занималась разведкой, — убеждённо добавил я. Сам же невольно задумался: а чем бы я мог принести наибольшую пользу?

Эви посмотрела на меня.

— Конкретно это животное может быть полезно.

Встревожившись, я снова бросился к амбару.

Эви догнала меня, укрываясь руками от падающего снега.

— Давай сначала поговорим.

Когда я вошёл в амбар, запах крови ударил в ноздри. В дальнем углу я обнаружил Ларк, покрытую этой самой кровью — её собственной и некой твари.

Её глаза сверкали, багровая струйка стекала с её руки на огромный ком подрагивающей плоти. С каждой каплей словно по волшебству возникало сухожилие за сухожилием. Чешуйчатая кожа хаотично покрывала огромные кости и была похожа на лоскутное одеяло, сшитое из внутренностей.

Но даже так я понял, что за существо воскрешает Фауна.

Я обернулся к Эви.

— Вы же это не серьёзно?

Глава 8

Охотник

— Итак, мы на территории Императора, — пробормотал Джоуль с заднего сиденья Зверя, когда мы сбавили скорость на трассе.

В свои прошлые партизанские вылазки они с Гейбом и Финном замечали Рихтера в этих краях чаще, чем в каких-либо других местах.

Сейчас это было понятно по визитной карточке Императора: пепелища и обугленные здания на протяжении нескольких миль. Уже собираясь свернуть на юг в сторону Луизианы, мы засекли сокровищницу.

Охотник во мне не мог устоять.

Кентарх настроил навигацию на дисплее Зверя.

— Через пару миль надо будет повернуть.

Даже с GPS нам не просто ориентироваться на местности, где нет надёжных опознавательных знаков.

Дорога сюда заняла у нас несколько недель из-за всех этих разбитых машин, потому что Кентарх может телепортироваться только в те места, где он уже был, или те, что находятся в поле его зрения. Любой подозрительный звук представлял опасность, поэтому я был настороже всякий раз, когда Центурион выходил из машины.

Мы угодили в канаву, нас всех встряхнуло. Джоуль рявкнул:

— Господи, кайджан! Следи за дорогой.

Он вращал головой чуть ли не на все триста шестьдесят, осматривая заснеженную пустошь.

— Да что с тобой? Даже если Рихтер нападёт, мы в любой момент сможем телепортироваться.

Пожимаю плечами.

— Потихоньку схожу с ума вместе с Тархом.

Кентарх никак не отреагировал, мол, что правда, то правда. Но на самом деле он справлялся уже гораздо лучше, приступов безумия не наблюдалось. Ну, заметных, по крайней мере.

Они с Джоулем от души поглощали наши припасы, восстанавливаясь, и их силы сейчас были практически на пике.

— Я мог бы поклясться, что за нами следят, — признался Джоуль. — Императрица тоже не могла избавиться от этого чувства, когда мы были во внешнем мире.

Я скосил глаза на Габриэля.

— Есть кто-нибудь неподалёку?

Он опустил окно и вдохнул.

— Моё чутьё тоже что-то улавливает. Но никаких конкретных звуков или запахов.

Я взглянул на Кентарха, тот ограничился кивком.

— Рихтер с Зарой не стали бы скрываться, — вслух рассуждал я. — А вот Сол вполне может следить за нами через своих Бэгменов.

Гейб снова принюхался.

— Поскольку их запах повсюду, я не могу их различить. Если даже и сидит один такой в засаде тихо и неподвижно, я никак не смогу его засечь.

— А вдруг это не из Старших Арканов? — предположил Джоуль. — Мэтью говорил Императрице, что Младшие наблюдают за нами.

Так было с Кубками. Они видели нас в чаше с кровью. А чем занимаются другие масти?

— Мы справимся со всеми, кто нам попадётся, — сказал я, продолжая ехать вперёд.

В дороге в компании ребят мне удавалось время от времени переключиться с мыслей об Эви, но я всё равно дико скучал по ней. Это как открытая рана, которая всё никак не заживёт.

Я постоянно гадал, как она там. Наверное, светится, как и все беременные…

Хоть Доминия и держит меня в курсе относительно состояния её здоровья в целом, расспрашивать подробнее о его беременной жене мне как-то неловко. Поэтому мы обсуждали только миссию.

Когда я последний раз переписывался с ним, он прислал такое сообщение: «Сейчас под твоим влиянием три карты. Ты их лидер. Веди их. Работай с ними. Их силы ограничивает только их воображение. Мой план сработает лучше, если Рихтер будет ослаблен».

Руководить другими мне было несложно, но после потери армии я сомневался, что готов снова взять на себя эту роль.

Тем не менее сообщение Доминия напомнило мне солнечный день накануне Вспышки, когда я пришёл в школу Стерлинга на футбольную тренировку своего единокровного брата. Брэндон был талантливым квотербеком, но у него плохо получалось работать в команде.

В какой-то момент тренер отвёл своего подающего надежды игрока в сторонку.

— Сынок, хороший квотербек должен сплачивать команду. Ты должен взять кучку обкуренных подростков и научить их действовать сообща, думать только об игре и выкладываться на все сто десять процентов.

Я тогда посмеялся над советом старика. Но позднее я провёл параллели между ситуациями Брэндона и своей. Может, в конечном итоге моё предназначение — направить мощь этих Арканов на благое дело: борьбу со злом.

Но если я в этой команде квотербек, то Доминия — тренер, раздающий указания. И он требует, чтобы мы достали ему билет в один конец, как только вычислим местонахождение Рихтера. Честно сказать, я не знаю, как к этому относиться.

На развилке я притормозил. Покорёженный дорожный знак выглядел так, будто пережил песчаную бурю.

Кентарх взглянул на приборную панель.

— Мы на месте.

Он взял прожектор. В южную сторону вела довольно расчищенная трасса. На западном же направлении нас ждал пепел и потрескавшийся асфальт.

Я припарковал машину и развернулся к остальным.

— Это наш шанс выследить Императора. Вы со мной? — Джоуль издал какой-то сдавленный звук, и я поспешил добавить: — Я не говорю, что мы вступим с ним в бой. — Пока что. — Просто найдём его логово и разработаем план.

— Попридержи коней, приятель. Разве мы здесь не для того, чтобы основать крепость для Императрицы? Создать новое убежище?

— Это был план Б на случай, если мы не сможем избавиться от Рихтера. Но мы уже пересеклись с Солом, так что у нас есть все шансы выйти на Императора.

В любом случае я уже начал сомневаться, сможем ли мы построить что-либо в Луизиане.

— Раньше было прикольно наступать Рихтеру на хвост… Но это было до того, как он стал таким ядерным. После той битвы у озера я понял, что лучше держаться на фиг подальше от их союза.

Кентарх в том бою потерял руку, но всё же сказал:

— Я за то, чтобы отправиться за Императором.

Джоуль нахмурился.

— Потому что тебе жить надоело.

Колесница наклонил голову.

— Верно. Жилищное строительство в Луизиане звучит как… трата времени.

Гейб с заднего сиденья произнёс:

— Игра не дремлет. Как только мы пытаемся сделать паузу и изолироваться от остальных игроков, она втягивает нас обратно. Арканы так или иначе сталкиваются друг с другом, будь то сознательно или случайно. Напасть первыми — значит в какой-то мере контролировать свою судьбу. Я голосую за то, чтобы пойти на запад.

— Я тоже. — Перевожу взгляд на Джоуля. — Так что?

Он скрестил руки на груди.

— Говорила мне ма: «Пэдди, не лезь на ринг, если не хочешь драться». И я не хочу. Но, похоже, я в меньшинстве.

— Ouais. Тогда решено.

Кентарх сказал:

— Я оставлю прицеп в пещере с припасами.

В следующую секунду он испарился. Никогда к этому не привыкну. За минуту он перенёс прицеп и вернулся.

— В путь.

— Так точно, — отозвался я, вновь заводя двигатель, и свернул на запад. К лучшему или к худшему, но мы направляемся прямо в жерло вулкана.

Глава 9

Императрица

— Приберись здесь, а потом зайди ко мне в кабинет, — приказал Арик, проверив, не завелось ли в зверинце ещё кого-нибудь. Мой авторитарный рыцарь вернулся, его многовековые властность и решительность вышли на передний план. Он отвернулся от Ларк и направился обратно в замок.

Я посмотрела на неё, как бы говоря: «Всё будет хорошо», и поспешила за Ариком.

А будет ли?

Всё это время она воскрешала существо из кости, которую показала мне в своей комнате несколько недель назад. Эту кость её волки стащили из музея и принесли сюда. Я сразу сказала ей, что воскрешать его — плохая, чёрт возьми, идея.

Сама Ларк называла его воскрезавром.

Я не знала, удастся ли ей вырастить динозавра, который будет даже больше оригинала. Ну, как это было с волками или тем зомби-медведем. И если да, то сможет ли она его контролировать?

Помимо банальных вопросов о том, что он будет есть и куда справлять «дела», была ещё одна проблема. Кровопролитие усиливало зов битвы — вдруг Ларк ему поддастся? Её крик, на который прибежали мы с Ариком, походил на первобытный рёв.

Я неуклюже ускорилась, чтобы догнать Арика, широко шагавшего своими длинными ногами. Снег хрустел под сапогами. Мне было неловко, ведь я уже давно подозревала, что Ларк что-то затеяла. Её облик стал более звериным: клыки, когти, заострённые уши — всё казалось длиннее.

С этим надо было что-то делать, но что? Запретить ей? Пригрозить наказанием? Трещина, которую дали наши отношения, может легко превратиться в пропасть.

Арик шагал к дверям замка.

— Ты не мог бы меня подождать? — Пытаясь догнать его, я уже запыхалась. — Что будешь делать?

Едва сдерживая гнев, он бросил через плечо:

— Мы проведём собрание. Как союзники, коими ты нас считаешь.

— Ты можешь остановиться на минутку?

Он резко развернулся ко мне.

— О чём ты только думала?

Я бы поправила его, что не имею к этому отношения, но сейчас был не лучший момент.

— Ты просила меня довериться тебе, но при этом не доверяешь моему опыту, накопленному за не одну игру. Я знаю Фауну лучше, чем она сама себя.

— Она не причинит нам вреда. Всё, чего она хочет, — это воссоединиться с Финном.

— Если она так тоскует по Магу, то ей выгодно поскорее завершить игру. Чем скорее наступит конец, тем скорее начнётся следующая, и они все реинкарнируют. А знаешь, как быстрее всего завершить игру, Императрица? Ах да: убив всех нас.

У этого плана есть одна проблема — нежелательный победитель. Ларк этого не допустит.

— Она не причинит нам вреда, — настаиваю я. Но если останемся только мы втроём, может ли она убить кого-то из нас, а затем покончить с собой?

— Мы говорим о карте Силы. Если она поставит перед собой цель закончить игру, нам всем конец. — Я открыла рот, чтобы возразить, но Арик не дал мне такой возможности. — Она создаёт гигантского хищника, самого опасного из всех. С ней нельзя терять бдительности.

— Давай просто выслушаем её, ладно?

Мы вошли в кабинет, я села на один из стульев перед столом, а Арик — за сам стол. Когда-то он это делал специально, создавая барьер между нами. Я считала, что это осталось в прошлом, но, видимо, нет.

Он достал оселок, чтобы заточить им меч. Прекрасный способ создать подходящий настрой для продуктивного разговора.

Пока мы ждали Ларк, я нервно разглядывала символы на своих руках, а он точил лезвие. Я спросила:

— Почему не пьёшь водку?

Вообще не видела его с алкоголем с тех пор, как мы вернулись.

В ответ лязгнул металл. Вжииииик.

— Пить в одиночку, пока тебе нельзя? Нет, спасибо. К тому же я наслаждаюсь ясностью ума теперь, когда меня никто не контролирует. — Справедливо. — Ты знала, что делает Ларк, и позволила ей?

Его вопрос не оставлял мне пространства для манёвра, поэтому я не стала отвечать.

— Думаю, нам нужно спокойно поговорить с ней об этом. Мы просто попросим её больше так не делать.

Он сузил глаза, видя меня насквозь.

— То есть ты не оказывала ей поддержки, а то и вовсе запретила это делать. Она сознательно пошла против твоей воли. Так оно и происходит — ближе к концу игры все союзы распадаются, как я тебе и говорил. Пускай в прошлых играх ты первой отступала от своего слова, а в этой решила держаться до конца, но раскол всё равно неизбежен.

После своих резких слов про «отступала первой» он решил прикусить язык.

— Неизбежен? — Я вскинула голову. — Так мы с тобой тоже разойдёмся?

— Никогда. Теперь, когда Повешенный мёртв, это исключено. Но с другими всё иначе: каждый Аркан представляет собой угрозу. Фауна остаётся здесь после той выходки с медведем только потому, что я рассчитываю на её помощь в родах. Однако в её нынешнем состоянии это не вариант.

Я тут же вспомнила кровожадный блеск в её глазах. Такое уже было, когда она разрезала мою руку, чтобы снять власяницу и сбежать от Огена. И буквально несколько недель назад она смотрела на тело Пола с диким голодом. Может ли её карта постепенно сводить её с ума?

Если я поделюсь своими опасениями с Ариком, он сегодня же выставит Ларк из замка.

Вжииииик.

— Найдём тебе другого врача вместо Фауны.

— После Пола я как-то не очень доверяю медработникам. К тому же где ты найдёшь нормального врача во внешнем мире?.. — Я запнулась от промелькнувшей мысли. — Только не говори мне, что в Лазарете.

Он поднял брови.

— Даже не думай. Там правят Пентакли, а все Младшие Арканы хотят меня убить, забыл?

Он провёл большим пальцем по краю лезвия.

— Я могу переубедить даже самых упрямых.

— Только не меня.

— Когда ты была в Джубили, как ты планировала рожать?

— Там была акушерка, но она уже мертва. Придётся тебе. Разве это сложно? Я толкаю, ты ловишь.

Он сделал глубокий вдох, как бы набираясь терпения.

— Я так понимаю, ты не прочитала ни одной из книг про беременность, которые я тебе приносил.

Это всё равно что читать об авиакатастрофах во время полёта. В конце концов, за время беременности я уже была истощена от голода, заколота, отравлена, до смерти напугана… А, ещё меня кусали Бэгмены, их мутация могла остаться в моём организме.

Не говоря уже о том, что бабушка написала в моих хрониках: «Она понятия не имеет, что Жизнь и Смерть…»

И хотя сама я не была так уверена, я всё же сказала:

— Слушай, всё будет нормально. Мы сталкивались и с худшим, сейчас можно взять передышку.

— Sievā, беременность — это не по моей части. Это полная противоположность моей сути и моих способностей.

Я похлопала по своему выпирающему животу.

— И тем не менее…

Он положил оселок и меч на стол.

— А если что-то пойдёт не так?

— Тогда ты просто вырежешь Ти из меня. — Хирургические инструменты Пола остались на месте. — Я исцелюсь от любых ран. Как-никак, я уже много раз доказывала, что могу выдержать любую боль. Так что это вообще не проблема.

— Не всё так просто. Я могу ранить ребёнка, если ты дёрнешься во время операции. А ты будешь дёргаться, потому что у нас нет анестезии. Зато в Лазарете есть.

— Выбрось эту идею из головы, Арик. Это слишком опасно.

— Есть ещё одна причина, почему я не могу принимать роды… Есть вероятность, что мне нельзя прикасаться к Ти. — Его лицо помрачнело. — Малейший контакт с моей кожей может убить его.

— Ты переживаешь из-за этого? Ты его отец. Конечно, ты сможешь к нему прикасаться.

— Как ты можешь знать наверняка? Ты готова рискнуть, зная, что можешь ошибиться? — Он выглянул в окно, где шёл нескончаемый снегопад. — Либо я в ближайшую пару недель отправлюсь на поиски помощи, либо мы лишимся даже этой возможности.

Я указала на себя:

— Толкаю. — Затем на него. — Ловишь.

Я видела по его лицу, что он, мягко говоря, не в восторге от такой перспективы, но и спорить дальше не стал.

На его телефон пришло сообщение. Он хмуро его прочитал.

С Джеком всё в порядке?

— Что случилось?

— Ничего страшного. Просто информируют о дальнейшем продвижении. Сегодня они далеко проехали.

Когда Арик убрал телефон в карман, я спросила:

— Как часто вы с Джеком общаетесь?

У меня уже мелькала мысль, что при других обстоятельствах они могли бы стать друзьями. Похоже, они стали ими даже с имеющимися обстоятельствами.

Он пожал плечами.

— Много переписываемся, созваниваемся редко.

От его небрежного тона у меня поползли мурашки по коже. У меня возникло подозрение, что он намеренно не подпускает меня к телефону. А значит, я должна прочитать их переписку при первой же возможности.

Хотя он никогда не запрещал мне этого напрямую, он всё же поставил пароль. Я думала, эта дополнительная мера безопасности из-за Ларк, но что, если он скрывает информацию от меня? Возможно, Арик и Джек проворачивают что-то за моей спиной.

Я решила сменить тему:

— Всё хотела спросить, что же произошло с тем маком, который я выращивала у тебя на столе?

Арик поджал губы.

— Повешенный его выкинул. И это неимоверно меня бесит. Сколько зла он нам причинил…

Я подумывала вырастить для Арика ещё один, но новый цветок не заменит прежний. То же самое с кольцом, которое я сделала для него. Новое не будет нести в себе тот же смысл. Мы оба задумались об этой утрате.

Ларк постучалась и вошла, выглядя посвежевшей после душа. Но в то же время движения были резкими, будто она вся на нервах. Переживает из-за этого собрания? Или хочет поскорее вернуться к своему проекту?

Она села рядом со мной.

— Ну вот, я пришла. Можно начинать собрание.

Это было дерзко. Раньше она всегда относилась к Арику с почтением.

На его лице промелькнуло раздражение.

— Ты согласилась не разводить животных без моего чёткого разрешения. Ты дала мне обещание.

Она вцепилась когтями в подлокотники.

— А ты обещал, что я буду в безопасности, пока не придёт мой черёд выбыть из игры. Но затем допустил нападение Огена. И Пола. Я ни хрена не в безопасности.

У меня упала челюсть.

Он повернулся ко мне и вскинул брови, мол, видишь? Затем посмотрел на Ларк, пригвоздив её взглядом к месту.

— Если тебе жить надоело, я могу решить эту проблему, — пробормотал он.

Она задрала подбородок выше. Её губы изогнулись, но не в улыбке.

— Похоже, мы уже не так нужны друг другу, как раньше. Пора завершить нашу сделку.

Я поспешила вмешаться:

— Арик, не слушай её. Она просто на взводе. Когда проливаешь кровь, откуда-то появляется воинственный настрой. По себе знаю.

Ларк выпалила:

— И что ты мне сделаешь? Прогонишь? Может, ты не заметил, но без меня дичь перестала размножаться. Да здравствует апокалипсис! А значит, без меня вы умрёте с голоду. Видите, все козыри сейчас у меня…

Его меч оказался у её горла быстрее, чем я успела что-либо предпринять.

— Раскол начинается.

— Так, стоп! — Я вскочила на ноги и обогнула стол, над которым он склонился. — Давайте действовать по уму, а не на эмоциях.

Теперь в нём проснулся зов битвы? Я намеренно коснулась его обнажённой кожи. Прежде мои прикосновения его успокаивали.

Не сводя глаз с Ларк, он сказал:

— Она права. Оген и Пол едва не убили тебя. Так зачем мне держать ещё одного смертоносного Аркана под одной крышей с моей женой и сыном?

— Арик, пожалуйста!

Но он не сдавался.

— Посмотри на неё. Ты сама веришь, что она прекратит свои опыты? Что она никогда не причинит тебе вреда?

Я не могу за неё поручиться. Сейчас она явно не в себе, да и раньше она меня подводила.

— Всё не так просто.

Мышцы Арика перекатывались от злости, однако голос оставался ледяным.

— Нужно сделать так, чтобы стало просто. Ради нашего сына. Всё ради него.

Ларк запоздало приняла взволнованный вид. Кровожадность отступила, явив перед нами испуганного подростка.

За считанные месяцы в этом замке погибло уже двое Арканов. Как спасти подругу? Как сохранить союз?

— Пожалуйста, опусти меч. Я прошу тебя, Арик.

Посмотрев мне в глаза, он выругался на латышском, но опустил оружие.

Когда непосредственная угроза миновала, я повернулась к Ларк.

— Взгляни на ситуацию с его стороны. Это существо может запросто нас убить. А если ты сама погибнешь в бою? Мы не сможем его контролировать.

Один из её клыков впился в нижнюю губу. Она явно обдумывала возможные сценарии.

— Если я прекращу воскрешать животных, я могу остаться?

Не давая Арику времени, я ответила раньше:

— Да. Если прекратишь опыты и избавишься от этого существа, то, конечно, ты сможешь остаться.

Арик не стал возражать. Но и не сдвинулся с места.

— Возвращайся к себе в комнату, Ларк. Я чуть позже загляну, хорошо?

И расспрошу обо всём в подробностях.

Она с явным облегчением кивнула и выбежала из кабинета.

Арик убрал меч на стойку и начал расхаживать по комнате.

— Тебя мучает совесть из-за прошлых игр — боги знают, я сам винил тебя за действия прежних Императриц, — но нельзя, чтобы чувство вины заглушало здравый смысл. Ты стала слишком мягкой по отношению к другим Арканам, тем самым подвергая себя и нашего сына опасности.

Я хочу, чтобы он меня понял.

— Когда Ларк снимала власяницу с моей руки, ей пришлось довериться мне. А ведь я, вернув себе силу, могла убить её. Но она рискнула и осталась вместе со мной, чтобы сразиться. Я должна ответить ей тем же.

Несмотря на все сомнения.

Он тяжело вздохнул.

— Что?

— Не могу упрекать тебя за верность. Этим ты отличаешься от прошлых Императриц. Возможно, именно поэтому я впервые влюбился в тебя в этой игре. — Он говорил, что хотел меня и раньше, но никогда не впускал в своё сердце. — И всё же, sievā, твоя доверчивость может привести тебя к гибели.

Пока я обдумывала его слова, мне в голову пришла внезапная мысль.

— А между Рихтером и Зарой тоже будет раскол? Ведь Сол уже отвернулся от них. Может ли нам так повезти? Хоть удача и на стороне Зары.

Арик ответил только:

— От этого зависит судьба человечества.

Глава 10

Охотник

День 645 П.В.

— Вы только взгляните на это.

Я передал ребятам бинокль, хотя Гейбу он был не нужен.

Посреди долины стоял одинокий дом, который когда-то вполне мог украшать обложку популярного архитектурного журнала. Весь из стекла и металла, каким-то чудом уцелевший после Вспышки.

Джоуль посмотрел в бинокль.

— Выглядит как загородный коттедж какого-нибудь богача.

— Уже нет.

Дорожка пепла вела прямо ко входной двери. Две недели мы шли по следам Рихтера, и вот мы нашли его пристанище, которое он делил с Зарой и Солом.

Множество окон и яркий свет позволяли разглядеть интерьер, но мы не засекли там ни единой живой души. Я заметил мягкие диваны и деревянные панели — всё это легковоспламеняющиеся материалы.

— Если бы Рихтер сжигал всё, к чему прикасается, от этого дома осталось бы лишь пепелище.

Джоуль встрепенулся.

— Если он не так опасен, значит, я смогу его убить.

Его губы изогнулись в зловещей ухмылке.

Меня охватило предвкушение. Возможно, нам удастся победить Рихтера без жертв. Я спросил Кентарха:

— Что скажешь?

— Дракон не станет сжигать своё логово. — Он обвёл взглядом территорию. — Мы можем предположить, что Фортуна также обитает здесь.

В отношении неё у нас плана нет. Пока что.

Я осмотрел долину вокруг.

— А где же Бэгмены Сола? Рихтер сказал, что их дом защищает целая орда.

Джоуль едва ли не запищал от восторга.

— Кто бы мог подумать… Рихтер соврал!

Я обернулся к архангелу.

— Сможешь пролететь над домом? Проверить, нет ли там Бэгменов и вертолёта Зары?

Кивок.

— С удовольствием.

— Только будь осторожен.

Он вышел из грузовика и взмыл в воздух.

Пока мы ждали его возвращения, Джоуль заламывал пальцы до хруста, я натягивал тетиву арбалета, Кентарх сидел совершенно неподвижно.

Гейб вернулся с разрумянившимися щеками и снежинками в волосах.

— Её вертолёт на заднем дворе. Бэгменов я не заметил, но учуял наших врагов. Полагаю, все трое внутри дома.

Чёрт. Из-за того, что они недавно восполнили свои магические резервы, мы не сможем причинить им никакого вреда.

Гейб, как всегда, руководствовался здравым смыслом:

— Нам надо залечь где-нибудь поблизости. Как только выйдут, мы сможем пробраться внутрь.

Ждать? Мои инстинкты требовали отправиться на охоту.

— Они могут засесть там на месяц, если не больше. Сейчас особо в магаз не сбегаешь.

Кентарх сказал:

— Давайте я телепортируюсь в замок за доспехами Смерти. Мы можем покончить с ними уже сегодня. — Он сжал левую руку в кулак. — Чувствую, моя счастливая погибель уже близко.

Я качнул головой.

— Когда я рассказал Доминия, как мы вышли на след Рихтера, он написал, что доспехи идут в комплекте с ним, без исключений.

— Могу забрать и его тоже.

Тогда Доминия умрёт сегодня.

Оправится ли Эви от такой потери? Я много раз обдумывал план Смерти, аж мозги кипели. Не хочу подвергать его опасности, если на кону не стоит возможность завершить игру.

Я сделаю всё, чтобы он смог увидеть своего сына. И заботиться об Эви как можно дольше. Благородство, скажу я вам, ранит больнее, чем клинок в сердце.

— Нет. Он останется в замке.

Кентарх расстроенно пробормотал:

— Значит, боя не будет?

Первым порывом было ответить: «Тебе жить надоело?» Но потом я вспомнил, что да, надоело, и потому сказал:

— Вдруг мы сможем избавиться от них, не вступая в бой? Я разложу взрывчатку по дому, одну подкину в вертолёт. — Доминия дал нам С-4 — взрывчатку, купленную на чёрном рынке ещё до Вспышки. Солу не повезёт, но он заслужил это после того, что Бэгмены устроили в Вашингтоне. — Если меня поймают, ты телепортируешь остальных подальше отсюда.

Доминия хватил бы удар, услышь он меня сейчас. Но он сам предложил мне возглавить отряд солдат. Я могу действовать по своему усмотрению.

Простите, тренер, иногда квотербеки поступают по-своему.

— Хороший план, — прокомментировал Кентарх, а сам продолжал смотреть на дом с такой тоской, будто там лежало тело Иссы.

— Ты не можешь пойти туда в одиночку. — Гейб встряхнул заснеженной головой. — Вспомни, как ты прошёл через купол Повешенного. Ты был на волосок от смерти.

Реально на волосок. Помню, как голова кружилась от голода… и как Гейб едва не разрезал мне глотку. Но всё же я ответил:

— Со мной всё будет в порядке.

Его способности мало чем могут помочь в замкнутом пространстве. Я вылез из грузовика и направился собирать вещи в рюкзак.

Джоуль выскочил следом.

— Я с тобой.

— А разве mère не говорила тебе не лезть на ринг?

— Она говорила не лезть без веской, чёрт возьми, причины. Кто-нибудь должен прикрыть твой тыл.

Я колебался. Умирать не хочется, но и подвергать опасности друга и ценного Аркана — тоже.

Приняв нахальный вид, он добавил:

— Думаешь, я приму «нет» в качестве ответа?

— Ладно. — Я аккуратно сложил взрывчатку и детонатор, а затем подготовил арбалет. — Идём.

Верный Габриэль тут же выпрыгнул из грузовика.

— Я тоже иду.

— Ты должен стать правой рукой Кентарха. — Буквально. Затем я весёлым тоном добавил: — И постарайся удержать его от геройств, хорошо?

Это было сказано в шутку, но подразумевалось: «Никуда, чёрт побери, его не пускай».

Поколебавшись, Гейб кивнул.

Когда мы с Гейбом уже готовы были пойти, я поймал взгляд Кентарха:

— Помни: мы расходный материал. Особенно я. Но не ты. Если запахнет жареным, хватай Гейба и телепортируйся в замок Смерти.

— Есть, — ответил солдат.

Джоуль и Гейб переглянулись, но первый тут же закатил глаза и сказал:

— Я вернусь, куриная ты голова.

Ангел вздохнул.

— Ладно, Патрик.

Эти двое… Реально не разлей вода.

Мы с Джоулем направились в долину, прокладывая тропу по густому слою снега и выпуская облачка пара. Мне всё казалось, что вот-вот из ниоткуда выскочат Бэгмены, но никто на нас не нападал.

Пока мы спускались с холма, я вспоминал нашу прошлую стычку с союзом Рихтера, вот только мысли о расплавившемся оружии и ядовитых укусах убавляли мою решимость. Поэтому я прокручивал в голове всё, что Эви рассказывала о карте Солнца.

Сол считает, что он и другие Арканы и есть боги. Солнечный свет, который излучают его глаза и кожа, может воздействовать по-разному: и людей убивать, и цветочки выращивать. Бэгменов он контролирует целиком и полностью.

Он учился в магистратуре на историческом факультете, организовывал вечеринки и состоял в отношениях с парнем и девушкой, которые превратились в Бэгменов. Когда Эви использовала их в качестве рычага давления, он жестоко ей отомстил…

Ближе к дому мы с Джоулем стали идти тише. В одном из окон я увидел большой стол с тарелками еды. На столешнице были разбросаны карты и прочие бумаги.

Мы обогнули дом и нашли любимый транспорт Зары на вертолётной площадке рядом с топливохранилищем. Она зафиксировала лопасти цепями, но сама штуковина всё ещё выглядела чертовски устрашающе.

Настоящее произведение искусства. На носу вертолёта была изображена пасть дракона с огромными клыками. Но если я восхищённо рассматривал его, то лицо Джоуля выдавало его раздражение.

— Мы с Гейбом и Финном взрывали любое топливо, попадавшееся нам по пути. Откуда она его берёт?

— Просто ей везёт.

«Но скоро удача отвернётся от неё», — подумал я, разложив достаточно С-4, чтобы её вертолёт разлетелся на куски.

Джоуль едва сдерживал смех.

— Это ей за руку Тарха!

Я закрепил ещё один блок взрывчатки на топливохранилище и развернулся к дому в поисках мест, где стратегически выгодно разместить бомбы. Дистанционный взрыватель позволяет запустить процесс с безопасного расстояния — мы можем сделать это прямо из грузовика.

Осмотрев дом снаружи, мы вернулись к главному входу. Всё ещё не было видно ни следа жильцов.

— Хочу зайти внутрь, посмотреть на карты на кухне.

К тому же жертв будет больше, если разместить взрывчатку внутри. Жертв с их стороны, я надеюсь.

— Как думаешь, они запирают дверь?

— Non. Они считают, что не найдётся такой сумасшедший, который рискнёт войти.

Я подошёл ближе к двери. Джоуль следовал за мной по пятам. Затаив дыхание, я повернул ручку.

Не заперто.

Стоило мне открыть дверь, как лицо обдало тёплым воздухом, словно это не дом, а сауна. Рихтер определённо где-то здесь. Но если они сейчас спят, то зачем горит свет?

— Держись рядом, — скомандовал я и быстро начал крепить взрывчатку. В духовке. На дверном проёме. Настраивая детонатор на новые взрывы, я ощутил прилив адреналина. Может ли всё оказаться настолько просто? Или везучесть Зары спасёт её от любой угрозы?

Убрав детонатор, я начал перебирать бумаги на кухне. Нашёл карту уровня грунтовых вод, затем карту ближайших линий разломов, а на третьей было изображено расположение тектонических плит на земном шаре.

Четвёртая показывала, где в этой местности можно найти военные укрепления. Все из них были отмечены красным крестиком, кроме одного. Объект культурного наследия под названием Форт-Колман был обведён кружком, а под ним кто-то написал от руки: ЛАЗАРЕТ.

Я провёл пальцем по названию. По коже пробежал холодок. Союз Рихтера специально избегал этот форт? Им известно, что там обитают Пентакли?

— Господи Иисусе! — воскликнул Джоуль.

Я оглянулся, ожидая увидеть мясистое лицо Рихтера. Но никого рядом не оказалось, и я развернулся к Джоулю, зашипев:

— Какого чёрта ты орёшь?

Широко распахнув глаза, он указывал пальцем на столешницу. Блестящее парное оружие лежало поверх очень древней на вид книги.

— Это саи моей Кэлли. И её хроники. Как, чёрт возьми, они оказались у Рихтера?

Не знаю и не хочу знать.

— Хватай их и уходим.

Всё складывалось как нельзя лучше!

Джоуль бросился к книге и оружию.

За её вещами я увидел две тарелки с наполовину съеденной едой, будто ужин резко прервали. Я коснулся чашки кофе со следом алой помады на каёмке. Всё ещё тёплая.

— Надо торопиться. Складывай всё в мой рюкзак.

— Чтобы ты отдал хроники Жнецу?

— Просто сложи всё в чёртов рюкзак. Нельзя, чтобы у тебя были заняты руки.

Всё ещё ворча, он послушался…

Шшшшшшурррхх. Мы с Джоулем обернулись на шелестящий звук. Целая стена пришла в движение, медленно отодвигаясь.

Я поднял арбалет и прицелился.

Джоуль материализовал копьё, приготовившись нанести удар.

— Это тайный ход, как в пентхаусе Тарха.

За стеной оказался лифт. Судя по электронному индикатору, кабина начала подниматься снизу.

— Там, видимо, какое-то убежище или хранилище.

Джоуль сжал в руке своё оружие.

— Что, если к нам едет Рихтер?

— Значит, сейчас он не горит, иначе бы расплавил лифт. Поэтому приготовься запустить копию прямо в его грёбаное сердце…

Глава 11

Императрица

Спрятав волосы под тёмным капюшоном плаща, я кралась в сторону конюшни, где Арик объезжал своего нового скакуна.

Ставлю на то, что он не берёт мобильник с собой на тренировки. Я намеревалась украсть телефон и всё прочитать — если, конечно, меня не засекут. Шанс у меня есть: с того противостояния с Ларк в его кабинете пару недель назад Арик стал занят ещё чаще.

Скрепя сердце он всё-таки выбрал огромного коня по кличке Титан, одного из потомства Танатоса. Как только Арик принял решение, глубокие карие глаза Титана стали красными, а серая шерсть посветлела до белой. Даже отсюда я слышала дыхание коня.

У меня самой изо рта шёл пар, поскольку снегопад не прекращался и температура воздуха продолжала снижаться. Ещё один повод для беспокойства среди множества других.

Тихо идя по тропинке, расчищенной Ариком, я мысленно перебирала все свои проблемы.

Напряжённость в наших отношениях с Ариком. Джек во внешнем мире. Мои нескончаемые кошмары. Перепады настроения Ларк. Исчезновение Цирцеи после Джубили. Молчание радио Мэтью. Предстоящие роды.

Не говоря уже об угрозе нападения Рихтера и Зары.

Это жуткое чувство, что слишком многое находится вне контроля, выбивало землю из-под ног, и я резко напряглась, когда в моей голове прозвучали ядовитые мысли красной ведьмы: «Императрице не нужны союзники. Ей нужны символы».

Я так понимаю, она хочет получить бессмертие и править миром, который под её влиянием превратится в терновую пустыню. Дом, милый дом. Поэтому мне продолжают сниться кошмары о ядовитых шипах, заполонивших землю? И о троне среди терний?

Сегодня утром я очнулась, жадно хватая ртом воздух, с двумя вопросами: что станет с миром, если я стану победительницей? И не я ли устрою ад, предсказанный Мэтью?

С другой стороны двора в зверинце горел свет, разносились звуки животных. Я оглянулась, боясь, что Ларк может меня заменить.

Она прекратила воскрешение динозавра и даже более того — сожгла его останки. Подозрительно легко? А ещё она согласилась держать волков и других опасных зверей за пределами замка.

Изредка, когда Ларк всё-таки выходила из своей комнаты, они с Ариком холодно вели себя друг с другом. А я оказалась между ними, пытаясь поддерживать мир.

По крайней мере, она возобновила разведку, охрану периметра и попытки установить местонахождение Рихтера. Я несколько раз пробовала с ней поговорить, она всё время отказывается, мол, слишком занята, но мне кажется, она что-то скрывает. Или, может, с моего возвращения в замок прошло слишком мало времени, и она не готова общаться как раньше.

Как бы то ни было, мне не хватало нашей дружбы.

Спрятавшись за своим старым засохшим терновым кустом, я смотрела, как Арик, вскинув меч, безжалостно атакует.

До чего же он красив… Желание рвёт меня на части.

Вдалеке завыл волк. Я оторвала взгляд от Арика и поспешила к конюшне, сосредоточившись на цели. О чём они с Джеком переписываются? Я сгораю от любопытства прочитать все сообщения до единого.

Будет ли это нарушением личного пространства Арика? Да. Но он месяцами сидел в моей голове, читая даже самые сокровенные мысли, а Джек прослушал запись моих откровений Алхимику.

Теперь пусть на своей шкуре узнают, каково это.

Плащ Арика лежал на скамье, а телефон — сверху. Я быстренько схватила его и выскользнула из конюшни, вернувшись в замок незамеченной.

Сидя в спальне, я смотрела на экран блокировки. Нужно ввести четыре цифры.

Попробовала свой день рождения. Нет. Год его рождения? Ни фига. Но затем меня озарило. Я ввела дату…

Бинго! Я кликнула по иконке «Сообщения» и сделала резкий вдох.

Что скрывается в ящике, открытом Пандорой?

Охотник

Двери лифта, наконец, открылись. Нас ослепила вспышка яркого света.

Джоуль бросил копьё.

БУМ! От взрывной волны мы пролетели через всю комнату и упали на пол.

Взрывчатка не сработала? Ток пробежал по стенам и потолку, но деревянный пол был безопасен.

Успел ли неизвестный выскочить из лифта до атаки Джоуля? Как только зрение прояснилось, я увидел светящегося парня, бегущего ко входной двери. Это Сол!

Оглянувшись через плечо, он заметил, как я поднимаюсь на ноги. Запнулся.

— Джексон Дево?

— Да?

Откуда он меня знает?

— БЕГИ!

Мне не нужно было повторять дважды. Мы с Джоулем выбежали из дома следом за ним.

Тяжело дыша, Сол выпалил:

— Башня, бей по дому! Они внизу!

— У меня есть кое-что получше.

Я вытащил детонатор и открыл защитный клапан.

Глаза Сола округлились.

— Давай. Быстрее!

Я нажал кнопку.

И ничего.

Я вернул предохранитель на место, снова снял и нажал кнопку. Ноль реакции.

— Чёрт, сломано.

— ¡Joder! Удача Зары!

— Джоуль, давай копьями!

Он уже метал.

— Попробуй-ка сломать это!

Он на сверхчеловеческой скорости обрушил несколько копий на дом, пока мы бежали в сторону грузовика. Позади нас скрипел металл, разлеталось стекло.

— Ouais, так его, этого ублюдка!

Сол крикнул:

— Если ты ещё целишься, то уже слишком поздно. Они спаслись.

Не замедляя шаг, Джоуль рявкнул:

— Они твои союзники!

Я поспешил встать между ними.

— Не отвлекайся, Джоуль. Давай в вертолёт.

Кивнув, он метнул ещё одно копьё. Прицелился он идеально, вот только брошенный им снаряд отскочил от крыши…

Все последующие молнии постигла та же участь.

— Это начинает надоедать!

Сколько времени потребуется Заре, чтобы подготовить вертолёт к взлёту, или Рихтеру, чтобы разогреться?

Джоуль снова ударил по дому. Здание посыпалось, огонь разрастался.

Вот только жар словно догонял нас.

— Снег тает, — заметил я, когда подботинками захлюпала грязь. По моему лицу стекал пот.

— Рихтер наступает! — Сол потерял одну сандалию, споткнулся, но удержал равновесие. — Как только Зара взлетит, он ударит по нам. Эта долина превратится в одну большую пропасть с лавой. У вас есть машина?

— Вон на том холму.

Если только Кентарх не выполнил моё указание, заметив пламя.

Рёв двигателя вертолёта раздался позади.

— ¡Mierda!

Я обратился к Солу:

— Используй свою магию против них.

В его глазах промелькнул страх.

— Они слишком сильны! Ты не представляешь, на что они способны.

Джоуль тяжело выдохнул.

— Мы не успеем…

Кентарх возник перед нами. Мы втроём резко остановились.

Как всегда спокойный, Центурион сказал:

— Надо уходить.

Он схватил меня, а я вцепился в Джоуля и Сола. Кентарх переместил нас к Зверю и отпустил.

— Ох ты ж, телепортация? — Сол пошатнулся, перед тем как броситься к задней двери. — Давайте убираться отсюда.

Габриэль выпрыгнул из грузовика и широко расправил крылья, закрывая нас от угрозы.

Джоуль обогнул друга, направив молнию на Сола.

— Ты никуда не едешь. Ты напал на нас в Вашингтоне!

— ¡Ay, por favor! Ты нассал на лицо Бэгмена… К которому я подключился!

Заметив, как покраснел Джоуль, я рявкнул:

— Башня, блин!

— Vámonos. Выясним отношения, как только уберёмся подальше отсюда.

— А ты чего это к нам примазался? У нас тут закрытый клуб, тебя не приглашали.

Устало застонав, Сол ответил:

— Ты был в машине со Смертью и Императрицей, когда напала Зара. Если бы не я, вы бы уже были похоронены под рухнувшим мостом. Пять Арканов — пять трупов.

— Да ты играешь за две стороны!

Когда вертолёт взмыл над полыхающими развалинами дома, а земля стала жарче, Сол оглянулся через плечо и снова повернулся к нам:

— Давайте уже поедем.

Его кожа засветилась.

Моя рука взметнулась, чтобы прикрыть глаза, но тут Кентарх телепортировался к нему и сжал левой рукой шею Сола.

— Свернуть?

Сол вцепился в руку Колесницы, отчаянно пытаясь сделать вдох.

— Мой свет… сведёт тебя с ума… раньше, чем ты… убьёшь меня…

Кентарх мрачно пробормотал:

— Я уже безумен.

Надо отдать ему должное, Сол не струсил. Приглушив свет, он выпалил:

— Я знаю их секреты!

Я сказал Кентарху:

— Возьмём его в заложники.

Колесница отпустил Сола, предупредив:

— Не смей залезать внутрь без разрешения.

Сол потёр шею.

— Sí, genial. Отлично. Разрешение. Заложник…

Земля содрогнулась под нами. Так сильно и внезапно, что у меня ударились зубы друг о друга, и я с трудом устоял на ногах.

Земля рядом с домом дала трещину. Внутри бурлила лава.

Джоуль отступил.

— Ладно, пусть едет! Но я с ним рядом не сяду.

Гейб вернулся в грузовик. Я затолкал Сола в прицеп. Тот врезался в крыло Гейба. Джоуль запрыгнул с другой стороны.

Возвращаясь в салон, я едва не упал лицом вниз. Ботинки, расплавившись, прилипли к раскалённой земле.

— Чёрт побери!

Шины задымились.

Я резко дёрнул ногой, отрывая подошву от земли, и забрался в машину на водительское место. Попытался завести двигатель, как земля снова задрожала. Зверя зашатало, мы тряслись как галька в консервной банке. Я не мог ухватиться за ключ. Спустя три попытки двигатель удалось завести. Я надавил на газ, но мы не сдвинулись с места. Могли ли колёса расплавиться?

Над развалинами дома загорелись огни. Вертолёт Зары.

— Кентарх, телепортируй нас в пещеру.

Он уже положил ладонь на приборную панель. Мы замерцали, но не исчезли.

Расщелина разрасталась прямо у нас на глазах, направляясь в нашу сторону, точно огненная река.

Кентарх смотрел на пламя… с тоской. Он хотел к Иссе.

Чёрт, нет.

— Твоя смерть близко, но не сегодня.

Его глаза горели безумием, в них виднелась его внутренняя борьба.

— Колесница, вытащи нас отсюда!

Он моргнул, приходя в себя.

— Такое чувство, словно грузовик застрял.

Я подключил полный привод, снова заводя двигатель. Мы не сдвинулись ни на дюйм.

— К чёрту пещеру. Телепортируй нас хоть куда-нибудь! — Пот стекал по моему лицу, я снова и снова жал на газ. — Давай, давай же!

Двигатель взревел, но затем смолк.

В ста футах от нас расщелина змеёй подбиралась всё ближе.

Сол шептал на испанском что-то, похожее на молитву. Крылья Габриэля дрожали.

Джоуль хлопнул по сиденью Кентарха вспотевшей ладонью.

— Ну же, Тарх!

— Дай ему сосредоточиться.

Трещина была уже в тридцати футах от нас. В двадцати. Огонь отражался в глазах Колесницы.

Время на исходе.

— Кентарх, телепортируйся сам в замок!

— Нет, охотник, я справлюсь.

Джоуль повернул голову к лучшему другу.

— Гейб, оставь меня!

— Никогда!

Слишком поздно. Расщелина уже добралась до грузовика. Моё сердце ухнуло в пятки. Утратив опору под собой, мы летели в горящую пропасть.

Эви, ты так никогда и не узнаешь, как сильно…

Нас тряхнуло. Грузовик накренился вбок, а потом грохнулся на твёрдую землю. У меня ушла пара секунд на то, чтобы сориентироваться. Мы приземлились рядом с нашей пещерой с припасами.

Mère de Dieu. Меня затрясло от облегчения. Мы едва не сгорели насмерть. Едва не сгорели заживо.

Когда-то я выжег клеймо Любовников — думал, что ожоги мне больше не страшны. Non. Как только ко мне вернулся дар речи, я обратился к Кентарху:

— Спасибо, Колесница. Ты не представляешь, как я счастлив оказаться здесь.

В его глазах промелькнуло чувство вины.

— Эй, чтобы вернуться в строй, нужно время. Не кори себя.

Кентарх вытер взмокшие брови.

— Все целы?

Джоуль возвёл глаза к небу и перекрестился.

Гейб с круглыми глазами кивнул.

— Мы с Патриком — да. Насчёт Солнца — не знаю.

Сол не мог справиться с дыханием. Между двумя шумными вдохами он пробормотал:

— Едва не… едва не…

Жар развеялся. Моя футболка была пропитана потом и теперь морозила меня. Я попытался завести машину. Щёлк-щёлк-щёлк. Даже двигатель сгорел. Отличная, мать его, новость.

Без обогревателя Зверя мы скоро замёрзнем, особенно Сол, у которого лишь набедренная повязка и сандалия.

— Все в пещеру. Надо развести костёр.

Там должны быть дрова и еда.

— Ага, а чё с нашим пленником? Он всё ещё может натравить на нас свою орду Бэгменов.

Габриэль поддержал его:

— Их раскол с Рихтером и Зарой не означает, что мы можем ему доверять. Он, как-никак, Аркан.

Я развернулся к Солу.

— Ну что, солнышко, тебе есть, чем нас успокоить?

Сол мигом оправился от шока. Понял, что угроза ещё не миновала?

— Я угрожал вам только потому, что хотел любой ценой сбежать от Рихтера. — Он обогнул крыло Гейба, чтобы посмотреть на Джоуля. — И если бы я хотел тебе смерти, ты бы не дождался приезда Джека и этого крылатого бога.

— Брешешь! — возмутился Джоуль. — Ты присоединился к Рихтеру чуть ли не с Нулевого дня. Ты и твои вонючие Бэгмены шпионили для него.

— У меня была своя территория — великий Олимп! Я только пару раз помог ему в начале. Вы тоже меня поймите, они с Зарой уверяли, что ты поджаришь меня на электрическом стуле, а Императрица вырастит цветочки на моей могилке. Смерть Зара описывала как какого-то Терминатора — бесчувственную непобедимую машину, которая не остановится, пока не прикончит меня.

Я тоже представлял Доминия таким. Пока не узнал его настоящего…

Гейб пробормотал:

— Терминатора?

Джоуль шепнул ему:

— Потом объясню.

Я спросил Сола:

— Тогда почему ты спас Смерть от Зары?

— Главным образом потому, что я спасал Императрицу. Но ещё он открылся для меня с новой стороны, когда поехал сражаться за неё. Muy romántico. Любой, кто рискует жизнью ради своего партнёра, достоин уважения, согласитесь?

Мне нечего на это возразить. Рассуждения Сола во многом напоминали мои собственные мысли о Доминия.

— Так что да, я присоединился к двум сильным Арканам, но только потому, что видел угрозу во всех остальных.

Джоуль фыркнул.

— А затем ты просто взял, чёрт возьми, и изменил своё мнение?

— Sí. После того, как узнал, какие Рихтер и Зара на самом деле. Я мечтаю накормить тысячи людей, а эти двое сжигают всю еду, чтобы заморить выживших голодом! А как только я встретил Эви, то понял, что среди Арканов есть и добрые боги вроде меня, которые не хотят участвовать в этом кошмаре. Я начал помогать этим героям, противостоящим Рихтеру и Заре. Даже помогал вам, — он указал на Джоуля и Габриэля, — и не раз.

Повернувшись ко мне, Сол продолжил:

— После падения Олимпа Рихтер предложил мне остаться с ним. У меня не было никакой машины. Вся еда у них. От вертолёта не сбежишь. Я был в ловушке. Но теперь вы спасли меня, и за это я очень вам благодарен. Я готов рассказать всё, что знаю, потому что их нужно остановить, а один я этого сделать не смогу.

Моё чутьё подсказывало, что надо дать ему шанс.

— Мы тебя выслушаем. Но только попробуй использовать свои силы против нас — и Кентарх сделает то, что тебе не понравится.

Взяв рюкзак, я вышел из грузовика и словно на Северный полюс попал.

Эйфория от чудесного спасения прошла, сменившись злостью на взрывчатку, которая жёстко нас подвела. Когда ещё подвернётся такой случай?

Я достал из прицепа одежду и ботинки для Сола. Колёса всё ещё дымились. Зверю понадобятся новые шины и серьёзный ремонт.

Когда я бросил вещи Солу, Джоуль не поверил своим глазам:

— Мы что, даже не свяжем его?

— Non.

Смачно выругавшись, Джоуль зашагал к пещере, Гейб и Кентарх за ним.

Сол быстро оделся.

— Gracias.

— Можешь объяснить, зачем ты носишь тогу, когда на дворе — снежный апокалипсис?

— Римская тога вообще-то прикрывает верхнюю… Ладно, неважно. Я никогда не мёрзну, да и рядом с Рихтером вечная жара. — Он надел ботинки. — Зара вон тоже ходит в шортах и топах, а пот всё равно течёт градом.

Надеюсь, у Сола есть более полезная информация о них, иначе Джоуль поджарит ему зад.

Не выпуская Сола из поля зрения, я направился к пещере. Он плёлся по снегу следом за мной.

Внутри я занялся разведением огня. Гейб, изучив запасы продовольствия, кинул ребятам пайки «Мейдей». Он немного поколебался, прежде чем поделиться пайком с Солом.

Как только костёр загорелся, я спросил Сола:

— Так что ты там говорил про писающего Джоуля?

Я прожёг взглядом Башню, который едва сдерживал смех.

Сол сел у огня.

— Я подключился к одному из Бэгменов, хотел передать вам сообщение. И Джоуль это знал, потому что Бэгмен не раз подавал ему сигналы. Но вместо того, чтобы прислушаться, Джоуль прицелился и пустил струю.

— А что ты ожидал, старина Джеки? Башня никогда не промахивается.

— Патрик? — Чопорный Гейб скривился от отвращения.

— С неба не только молнии падают, но и льётся золотой дождь! — расхохотался Джоуль.

Я был сыт по горло его поведением.

— Зачем ты это сделал?

— Потому что этому змеёнышу нельзя доверять. Почему всех волнует моя моча, а не то, как хроники и оружие Каланте оказались у Сола и его союзников?

— Это мы тоже выясним. — Я повернулся к Солу и сказал: — Нам нужно знать их слабости.

— Прежде всего, — он расправил плечи, — позвольте мне представиться как следует. Я Соломон н

, славное светило и бог солнца. Всё рядом со мной оказывается в тени. Но вы можете называть меня просто Сол.

Джоуль закатил глаза, расхаживая по пещере.

Я должен был как-то успокоить ребят и развязать этому типу язык.

— Приятно познакомиться, Сол. Моё имя ты знаешь.

— У тебя много имён. Генерал. Охотник. Кайджан. Джек. Я наслышан о тебе. — Он окинул меня взглядом сверху вниз. — И должен признать, у Императрицы прекрасный вкус на мужчин.

Джоуль был готов взорваться.

Я хмуро посмотрел на Сола.

— Для тебя это всё — просто игра?

— А разве всё это не является частью игры?

— Не сегодня и не в этой пещере. Ты должен убедить нас, что тебя выгоднее оставить в живых.

Не то чтобы я собирался его убивать после того, как мы выяснили, почему он атаковал Джоуля… И после того, как он выбрал нашу сторону.

Сол вздёрнул подбородок.

— Императрица, моя pequeña, никогда не простит тебя, если ты меня убьёшь.

Да Эви сама свернёт мне башку.

— Зато простит, если я ногой выбью тебе зубы.

Его взгляд потемнел.

— Я не против взять в рот другую часть тебя, которая повыше. К слову о сексе, — Сол повернул голову к Джоулю, — если тебя возбуждает «золотой дождь», в следующий раз говори заранее. Обсудим допустимые границы и стоп-слово.

Джоуль покраснел как помидор и начал заикаться:

— Т-ты, гадёныш!

Его лицо надо было видеть. За это Солу нужно сказать отдельное спасибо. В Джубили Эви описывала Солнце как «невозможно обаятельного очаровашку». Теперь я вижу почему.

Но нельзя терять бдительность.

— Что за сообщение ты хотел передать Джоулю?

Сол снова посмотрел на меня.

— Рихтер и Зара считали, что я знаю, где находится замок Смерти. Я боялся, что рано или поздно они захотят выпытать у меня эту информацию, и оказался прав — вы как раз прервали экзекуцию.

— Что произошло?

— Мы с Зарой ужинали, Рихтер тренировался. Обычный вечер. Как вдруг ни с того, ни с сего она спросила меня, почему я до сих пор не рассказал им, где скрывается Смерть. И чем больше я заверял её, что понятия не имею, тем сильнее она злилась. Сказала, что знает, как выбить из меня всю правду. Рихтер зашёл вместе с двумя моими Бэгменами, с которыми я никогда не расстаюсь.

— Эви сказала, что они были твоими возлюбленными.

— Беа и Джо, sí. — Его легкомысленное кокетство пропало словно по щелчку. — Рихтер пытал их, чтобы узнать то, что я никак не мог им сказать.

Мне стало не по себе. Не мог сказать, потому что не знает, или?..

— Так ты знаешь, где замок?

— Sí. Конечно. Но я не мог предать Эви. Я проследил за вами, когда вы покинули Джубили.

Merde.

— Как ты нас нашёл?

— Почувствовал, что Бэгмены попали под цунами, и проверил местность. Один из моих разведчиков заметил вас, поэтому я отправил его и нескольких других следом за вами. Пока вы ночевали в этой пещере, они прикрепили голову Бэгмена под вашей машиной. Типа маячка.

— Голову? Господи, Сол! — Я прищурился. — Всё это время ты знал, что мы выслеживаем Рихтера.

Он пожал плечами.

— Пользуюсь тем, что есть. Иначе откуда бы я узнал так много про Рихтера? Я спрятал другую голову на чердаке над его спальней.

Просто жуть… Впрочем, Эви в режиме красной ведьмы не менее жуткая.

— Доминия не обрадуется, когда узнает.

— Главное, я ничего не раскрыл врагам. — Его улыбка снова стала игривой. — Ни про замок… Ни про bebé.

Глава 12

Императрица

Я сидела на кровати, читая многомесячную переписку между двумя любимыми мной мужчинами.

В первых сообщениях Арик был более деловым, сухо информировал о моём разговоре с Мэтью, развитии беременности, настораживающем поведении Ларк. Джек отвечал столь же формально.

Но постепенно переписка стала более непринуждённой, и они уже напоминали не соперников, а скорее старых друзей.

В ночь, когда Кентарх телепортировался обратно из Африки, Джек написал: «Я не был уверен, что он вернётся. Теперь можно выдохнуть и немного расслабиться».

Доминия: «Полагаю, ты уже пьян».

Джек: «Хе-хе. Как там моя девочка?»

Доминия: «Снова привыкает к жизни здесь. Всё ещё думает, что умеет готовить».

Эти слова вызвали у меня улыбку.

Джек: «Я умею читать между строк. Вы снова вместе».

Доминия: «Нет. Но я не оставляю надежды. (Ох, Арик!) В любом случае, быть рядом с ней — лучший подарок, который только могла преподнести мне судьба».

Джек: «Ага. Это рай на земле».

Доминия: «Точно пьян».

Джек: «Ещё как».

Доминия: «Если бы год назад мне кто-то сказал, что я буду посреди ночи переписываться со своим главным врагом, я бы отрубил лжецу голову».

Джек: «Тебе лишь бы мечом махать».

На следующий день Арик написал с утра пораньше: «Ох, смертный, ты даже не представляешь, как бы я сейчас хотел побить тарелки рядом с твоими ушами».

Джек: «Beck moi tchew, Reaper». (Да пошёл ты, Жнец).

С каждым словом я влюблялась в каждого из них чуточку больше и не могла сдержать улыбку, когда речь зашла о Джоуле.

Доминия: «Что там с хрониками Каланте?»

Джек: «Джоуль всё ещё ни в какую. Говорит, книга спрятана подальше от Смерти. И что он скорее сожжёт её, а затем насрёт на пепел, чем отдаст мрачному жнецу».

Доминия: «Башня, как всегда, мастер изящной словесности».

Джек: «Хотел бы я знать, что у него на уме».

От прогресса в их отношениях у меня прослезились глаза. Они начинают доверять друг другу, делиться личным. Вот только от следующего сообщения мне захотелось выпустить когти.

Джек: «Дошли до развилки. Либо в Луизиану, либо за Рихтером. Большинство проголосовало за охоту на Императора. Если мы его выследим, сможем покончить с ним раньше».

Арик не говорил мне, что они напали на след!

Доминия: «Мой план надёжен. Придерживайтесь его».

Что? Когда я пару месяцев назад спросила Арика, есть ли у нас план, он пространно ответил: «Хорошего нет».

Джек: «Придерживаемся, просто без твоего участия. Кентарх телепортируется за твоими доспехами, когда мы засечём Рихтера».

Зачем Джеку доспехи Арика? В прошлый раз ему не понравилось их носить.

У меня закралось нехорошее подозрение.

Доминия: «Я всё равно должен явиться. Того требует игра. Если вдруг не откроется новых подробностей, надо исходить из того, что только один Аркан может жить».

Телефон задрожал в моей руке. Я только вернула Арика из-под влияния Повешенного, я не могу потерять его вновь! Слова расплывались перед глазами, но я заставила себя читать дальше.

Джек: «Слушай, ну никто же дату финала не назначал. Игра может тянуться годами. У тебя будет время вырастить сына».

Доминия: «Если для победы нужны мои доспехи, они будут на мне. Это не обсуждается. В любом случае вам нужен я. Не забывай ещё про Зару. Возможно, к этому моменту она уже стала самым опасным игроком за всю историю».

Джек: «Упрямый осёл. Не ты один можешь присоединиться к Кентарху».

Присоединиться к Кентарху? Не знаю, в чём заключается план, но Арик явно настроен взять билет в один конец, хоть и заверял, что мы попробуем выжить вместе.

Мои глифы вспыхнули от ярости. Вот вам и командная работа! Вот так мы вместе пытаемся устранить врагов и завершить игру на наших условиях!

Затем я прочитала последнее сообщение от Арика Джеку: «Ты должен выжить и позаботиться о моей семье».

Позаботиться о моей семье. Позаботиться… позаботиться…

Меня всю трясло, аромат роз заполонил воздух. Понятия не имею, сколько прошло времени, когда Арик вернулся в комнату после тренировки.

Поверх тонкой шерстяной рубашки на нём была кольчуга. И то, и другое облегало его точёные мышцы. Кожаные штаны и латные рукавицы только придавали ему сексуальности. Я уловила запах его пота и лошадиной шерсти, и это сводило меня с ума.

В прошлом мы всегда после его тренировок занимались любовью, и он был изумительно горяч и напорист. Сейчас же его привлекательность только злила, потому что заняться сексом хотелось сильнее, чем ссориться.

Его взгляд опустился с моего лица на телефон, зажатый в кулаке.

— Что делаешь?

— Читаю твои сообщения.

Он наклонил голову.

— Как ты узнала пароль?

— Вбила дату нашей первой ночи. Самой значимой. Когда ты лишился девственности и заделал мне ребёнка.

— Да, судьбоносная была ночь, — низко ответил он и добавил: — Самая важная за всю мою долгую жизнь.

— Ага, а потом тебе в голову пришёл отличный план принести себя в жертву. И ведь не постеснялся обвинять Джека во лжи, когда сам всё это время скрывал от меня свои намерения!

— Не постеснялся. — Он снял рукавицы и бросил их на стол. Лязг. — Я ни разу не солгал тебе ни единым словом. Но признаю, что обманывал, умалчивая и недоговаривая.

Я отложила телефон в сторону.

— Ты говорил мне, что не оставишь меня. Говорил, что мы оба выживем и позволим Цирцее победить, когда состаримся. Всё это было ложью.

Он прислонился к стене с изяществом бессмертного рыцаря.

— Как я уже отмечал, погода изменилась, и игра давит на нас сильнее. Теперь, когда выяснилось, что я, как ты выразилась, заделал тебе ребёнка, мы должны обеспечить нашему сыну хорошее будущее. Каждому из нас придётся принести жертву.

— Но ты ведь сам предполагал, что его рождение может изменить игру. — Ответ я прочитала по его лицу. — Но больше ты в это не веришь.

— Не знаю. Но его рождение точно не остановит Императора и Фортуну.

— И в чём же заключается твой план?

— Я устраню Зару, после чего Кентарх телепортирует меня к Рихтеру.

— Ты не можешь с ним сражаться. Твой меч просто расплавится.

— Но не доспехи, — отметил Арик. — Только Дьявол мог их расплавить.

— Не можешь же ты убить его доспехами… — И тут до меня дошло. В горле мигом пересохло. — Кентарх телепортирует тебя внутрь Рихтера.

Спокойный кивок.

Но если Арик спокоен, то я на грани нервного срыва.

— Почему сам Кентарх не наденет доспехи? Он в любом случае умрёт, когда будет телепортироваться вместе с тобой.

— Не обязательно. Он может становиться нематериальным, помнишь? Именно так они с Иссой пережили Вспышку.

— Джек писал, что Кентарх хочет умереть. Но тебе-то есть для чего жить. — Я с трудом дышала. — Твой план всё равно не сработает. Ты не видел, насколько силён стал Рихтер. Я видела. Он очень быстрый. Кентарх может промахнуться. И даже если огонь Рихтера не причинит ему вреда, Кентарх не сможет ничего разглядеть среди пламени.

— Для этого нам нужно ослабить Императора. Я это учёл. — Слова Арика звучали здраво и рационально — то есть совершенно противоположно тому, как я себя чувствовала. — Любимая, моя битва против них станет для меня последней. Я уже смирился с этим.

Я встала, сжав руки в кулаки.

— Как? — Слёзы застилали глаза. — Как ты смог смириться с этим?

— Я спросил себя, что для меня важнее всего, и это не наша совместная жизнь. На первом месте для меня безопасность — твоя и нашего сына — в мире, который восстановится под твоим влиянием. На это я и направил все усилия.

Его непоколебимый тон вызвал мурашки по моему позвоночнику. И только подлил масла в огонь моей злости. Я шагнула к нему и толкнула его в грудь, громко всхлипнув.

— Умирать легко. В мире после апокалипсиса это выбор труса. Чтобы жить дальше, нужна смелость.

— Я для себя всё решил. Я сделаю всё, что потребуется, чтобы ты и наш сын увидели будущее. И извиняться за это не собираюсь. — Он сжал мои руки, выводя большими пальцами круги на моих ладонях. — Я жалею только о том, что не увижу, какими вы станете.

— Меня так просто не переубедишь.

Мои лозы могут похитить его доспехи и спрятать в надёжном месте.

— Как и меня.

Он положил ладонь на мой затылок, в глазах вспыхнула страсть.

Мой отчаянный взгляд нашёл его губы…

И в следующую секунду мы уже целовались.

Боже, как мне этого не хватало! Каждое прикосновение вызывало взрыв чувств, и я застонала, как голодающий, получивший кусок хлеба.

Трепетными движениями, не прекращая поцелуи ни на миг, он снял с меня одежду. Его губы прошлись по всем моим сияющим глифам и округлившемуся животу, когда я легла спиной на кровать.

Он пробовал меня на вкус, блаженно закатывая глаза. Пребывая в не меньшем трансе, я извивалась под ним.

Его пальцы до боли сжимали мои бёдра, но мне это безумно нравилось.

Запрокинув голову, я простонала:

— Ещё!

— Всегда.

Он выругался на латышском, приподнявшись надо мной и входя в моё тело. Татуированная грудь поднималась и опускалась при каждом чувственном толчке бёдер.

Я стояла на краю пропасти, выкрикивая его имя…

Телефон зазвонил.

— Нет. Нет. — Арик потёрся носом о мою шею. — Я перезвоню ему позже.

Я попыталась стряхнуть наваждение — страсть, накрывшую меня с головой.

— А… А вдруг это срочно…

Арик чуть отстранился, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Да пусть этот мир сгорит ко всем чертям. Ничто нам не помешает. — Жёстко вбиваясь, он шептал моё имя. Наконец-то моё имя. — Эви. — Страсть. Желание обладать. Сильнее. Глубже. — Эви…

А дальше мой разум окончательно затуманился.

Глава 13

Охотник

— Что значит «не отвечает»? — возмутился Джоуль, когда я сообщил ребятам, что Смерть не берёт трубку. — Чем он там занят? Сидит на приёме у стоматолога? Господи…

Прежде он отвечал на звонки и сообщения в любое время дня и ночи.

Мой взгляд был устремлён в костёр, а в голове прокручивались всевозможные сценарии, и от каждого нового желудок сворачивался всё в более тугой узел.

Сегодня мы выяснили, что местонахождение замка Рихтеру неизвестно, да и Доминия с Эви могут справиться с любой угрозой. Кроме разве что Ларк.

Я только открыл рот, чтобы попросить Кентарха сгонять на разведку, как раздался звонок. Я тут же ответил.

— Почему ты не брал трубку?

— Что-то срочное? — Доминия не ответил на вопрос. И его голос звучал хрипло, словно он много кричал на поле боя или типа того. — Эви тоже на связи.

— Привет, peekôn.

Я люблю тебя, чёрт подери. Чуть было не погиб вчера, боялся, что больше никогда тебя не увижу. Не стоило мне уезжать от тебя.

— Привет, кайджан.

Первый наш разговор за несколько недель. Её голос прозвучал с хрипотцой. Меня бросило в жар. Так было после того, как она кричала в мою ладонь в нашей постели в Джубили.

Осознание накрыло меня. Доминия и Эви только что были вместе. Боль пронзила сердце, хоть я и знал, что так будет.

С телефоном в руке я, пошатываясь, подошёл к деревянному ящику и достал бутылку виски «Джек Дэниэлс». Я не пил с момента возвращения Кентарха из Африки, и горло резко обожгло.

— Ça va, Jack? — спросила она меня.

— Bien. Toujours bien.

По голосу было понятно, что дела у меня как угодно, но только не «как всегда, отлично».

— Джек, я… — Что? Скучает? Любит меня? Хочет, чтобы я вернулся? — Я рада, что ты в порядке.

Я вывернут наизнанку.

— Ouais. Как ты? — поинтересовался в ответ, пытаясь вернуть душевное равновесие.

— Да вот… Читала сообщения на досуге.

Merde. Кусочки пазла начали складываться. Она прочитала нашу переписку и выяснила, что Доминия намерен пожертвовать собой. Когда её близким что-то угрожает, она сходит с ума и цепляется за них, ценит как никогда, старается держать их ближе. Я успел прочувствовать это на себе в Джубили.

Теперь же, похоже, всю её заботу ощутил на себе Смерть.

— Ответь, — вмешался Доминия. — Что случилось?

— Я как раз собирался рассказать…

Игнорируя ноющую боль в груди и косые взгляды ребят, я пересказал события прошлой ночи.

Сказал, что Сол вместе с нами в убежище, что он знает про замок и Ти, что Лазарет был отмечен на карте, что мы нашли хроники Каланте (комментарий Джоуля на заднем плане, думаю, слышали все).

Доминия волновало только одно:

— Вы ворвались в логово Императора, не поставив в известность меня?

Я сощурил глаза.

— А с каких пор я обязан перед тобой отчитываться, Жнец?

— Ох ты ж! — хмыкнул Джоуль рядом со мной.

— Ты рисковал жизнью Кентарха, смертный? Он наше главное орудие против Рихтера.

— Его жизни ничего не угрожало.

Ну, почти. Ничего не угрожало, если бы он не застыл как вкопанный в самый неподходящий момент.

Нет, «застыл» — не то слово. Парень был чертовски смел. Кентарх смотрел на ту огненную реку как на некий портал, что приведёт его к Иссе. В какой-то мере так оно и было.

Он всегда теперь будет так колебаться, когда его жизнь висит на волоске?

Доминия громко вздохнул.

— Нам нужно задать несколько вопросов Солу.

Я включил громкую связь и махнул Солу.

— Эви и Смерть хотят поговорить с тобой.

— ¡Pequeña!

Сол заулыбался, и солнечный свет озарил пещеру.

Это было потрясающее чувство. Я грелся в его лучах и представлял, как мы с Эви сидим под голубым небом.

— Бог Солнца! Как ты?

— Рад слышать твой голос.

А я нет. Ещё глоток. Ревность терзала меня изнутри.

— Я так счастлива, что тебе удалось сбежать от Рихтера и Зары, — сказала Эви.

— Спасибо моим новым друзьям и союзникам.

Союзникам, да? После всего, что я пережил из-за Бэгменов, смогу ли я сотрудничать с человеком, тесно связанным с ними? С королём Бэгменов?

Peut-être. Может быть. В конце концов, его свет исцеляет и заряжает Эви. А мне теперь придётся работать в команде с четырьмя Арканами — в чём есть как свои преимущества, так и сложности.

Вот сейчас, например, Джоуль сверкал глазами.

— Какие, в жопу, союзники?! Он нужен нам ради информации. Кто-нибудь слышал от него что-нибудь полезное за это время?

— Задавайте вопросы, — серьёзно предложил Сол. — Я отвечу на все.

— Ты говорил об их слабостях, — начал я. — Расскажи всё, что знаешь о слабых местах Рихтера и Зары.

— Захтера. Зара плюс Рихтер равно Захтер.

Естественно, Джоуль не мог промолчать:

— Ну уж нет! Рихтра.

Господи, дай мне сил.

— Давайте мы не будем зацикливаться на этом. Их слабые места, Сол.

— Sí, sí. Я много за ними наблюдал. Заметил, что Зара почти не способна причинить вреда, даже когда заряжена полностью.

Вскинув брови, Кентарх поднял свою правую руку, намекая на отсутствующую кисть.

— Да, Тарху есть чем возразить. — Джоуль сел у костра и начал полировать копьё тряпкой. Наконечники были безупречны, так что полагаю, он просто таким образом успокаивал нервы… И выделывался перед Солом.

Но тот продолжил говорить:

— Да, когда Зара полна удачи, её почти невозможно одолеть. Но даже кошка с девятью жизнями умрёт, если убить её десять раз. Так и Зара может удачно уклониться только от определённого количества пуль. Проблема в том, что чем больше удачи она забирает, тем больше смертельных ударов нужно нанести. Рискну предположить, что около сотни. Но кто сможет нанести их и при этом остаться в живых?

— Восемь объединившихся Арканов, например, — сказал я. И один решительный человек. — Но это не новость для нас. Смерть уже предупредил, что сначала нам нужно будет истощить её.

— А говорил ли он, что к Заре можно подобраться довольно близко, если не иметь плохих намерений? Только когда ты решаешь убить её, всё вокруг встаёт на её сторону.

А вот это уже интересно. Знал ли Доминия?

Джоуль остановил полировку.

— А Рихтер? Как убить его, если всё наше оружие плавится?

— Сжигать посевы ему легко, но чтобы плавить пули и копья, нужно сосредоточиться. А он не любит работать головой. Как и с Зарой, если нанести достаточно большое количество ударов, он тоже не выдержит. Представьте, что надо ударить по нему сто раз и не получить сдачи. Потому что один его ответный удар — и вы мертвы.

Я не против таких грубых прикидок. Нам нужно от чего-то отталкиваться, любое число сойдёт.

— Это потребует огромную огневую мощь, — отметил я, мечтая о зенитных ракетах и танках. Но ничего подобного нам по пути не встретилось.

— Рихтер не верит, что подходящее оружие вообще существует после Вспышки, — сказал Сол. — Он боится только Цирцеи. Её наводнение полностью оглушило его. Где сейчас Верховная жрица?

— У неё свой храм под водой, — уклончиво ответил Доминия. Это не то чтобы ложь, но мы не знаем, там ли она сейчас и что вообще произошло с ней после Джубили. — У Рихтера есть план?

— Он хочет похитить pequeñ’ью. По крайней мере, на время.

Я сжал кулаки, но опять же — это не было новостью для нас.

— А Зара?

— Хочет найти и убить вас всех. Она пытается выяснить, где находится замок Смерти, совершая полёты, насколько позволяют запасы топлива. Пока что она даже близко не подобралась, но её сила растёт, и рано или поздно Зара наткнётся на замок. Так она, к слову, нашла хроники Умеренности. Из-за погодных условий она сбилась с курса и была вынуждена совершить экстренную посадку. Зашла переночевать в первый попавшийся дом, а там оказались хроники.

— Но я же спрятал их в вентиляционной шахте в ванной!

Сол пожал плечами.

— Потолок рухнул, как только она вышла из комнаты. Книга и оружие упали к её ногам. С ней такое сплошь и рядом.

Джоуль тихо выругался.

— Даже со всеми их слабостями и безумными прикидками я не верю, что мы с ними справимся.

Кентарх и Гейб согласно промычали.

— Знаете, что сильнее удачи, podnas? Навыки. Мы должны вложить больше сил и быть готовыми лучше, чем они. Для меня это значит, что двести ударов отделяют нас от победы.

И спасения мира.

— Согласен, — произнёс Доминия. — Ты забываешь, Башня, что я убивал их обоих в прошлых играх.

— Я помню обо всех, кого ты убил, мрачный жнец.

Доминия пропустил намёк мимо ушей.

— Солнце, нам нужно больше информации. Куда сейчас отправятся Император и Фортуна?

— Мои Бэгмены дежурят вокруг нашего бывшего дома, но они не засекли жара Рихтера. А значит, они полетели на вертолёте, чтобы Фауна не смогла их отследить.

Мы всё равно бы не смогли сейчас на них напасть. Сначала я должен выяснить, не замрёт ли Кентарх вновь в момент опасности.

Эви спросила:

— У них есть запасной штаб?

— Это и был запасной. Но как только Зара восстановится, ей сразу попадётся на глаза всё необходимое. Прежде чем нападать на кого-нибудь из Арканов, ей нужно заправить вертолёт и пополнить запасы.

Я сделал ещё один глоток.

— Запасы чего?

— Тонна temeridad… эм, безрассудства… Плюс ракеты, снаряды, пули. Пиу-пиу-пиу!

Я развернулся к Кентарху. Одной из способностей его карты Аркана является оценка оружия.

— Можешь сказать более точно?

— Она управляла вертолётом модели AH-64 Apache, — монотонно начал перечислять Кентарх. — Полностью вооружённый, он вмещает шестнадцать противотанковых ракет «Хеллфайр», семьдесят шесть ракет «Гидра-70» и тысячу двести патронов. Скорострельность — шестьсот выстрелов в минуту.

Я тихонько присвистнул, мой прежний оптимизм пошёл на убыль.

— Семья Зары владела заводом по производству вертолётов, — просветил нас Сол. — Она разбирается в них лучше, чем кто-либо из живых. Свой личный вертолёт она сама пересобрала, сделав его ещё смертоноснее.

Эви сказала:

— Не будь она злодейкой, я бы ей восхитилась.

Джоуль хлопнул копьём по своим коленям.

— Императрица во всех видит потенциальных друзей!

Эви ничего не ответила, но я догадываюсь, что её когти заострились в этот момент.

Доминия обратился к Солу:

— Когда они последний раз подпитывались от других?

— Меньше недели назад. Они перевернули все крепости в округе, находя новых жертв и припасы. Ну, все, кроме Форт-Колмана, он же Лазарет. Рихтер хотел разрушить его, но Зара сказала «нет».

Эви спросила:

— Почему? Из-за того, что там Младшие Арканы?

Сол потёр подбородок.

— Лазаретом заправляют полубоги? — Полубоги? Никто не стал его поправлять. — Ни одному моему Бэгмену не удалось пробраться через их стены, да и Захтер ни разу не говорили об этом. Когда я спросил Зару, в чём дело, она не ответила. Думаю, она уже тогда меня подозревала, потому что я позволил нескольким борцам за свободу человечества подобраться слишком близко к логову Рихтера.

— Люди пытались напасть на Рихтера? — Я отпил ещё виски. — Господь, упокой их души.

Лицо Сола помрачнело.

— Зара заметила их тепловой след, и Рихтер поджарил всех восьмерых на медленном костре.

Боже милостивый.

Гейб спросил:

— Как Зара и Рихтер планируют завершить игру? Их союз недолговечен.

Я сказал:

— Рихтер думает, что мир восстановится, как только он победит, и это даст ему новое пространство для сожжения.

Он сам нам сказал: «И когда земля возродится, я буду сжигать всё, что на ней произрастёт». Больше пепла. Больше дыма. Больше страданий.

— А Зара? — спросила Эви. — Рано или поздно даже у самой везучей карты закончатся люди, из которых можно выкачать удачу.

Сол ответил:

— Она думает, что выжившие просто прячутся, жадины такие, но как только всё вернётся как было, они выйдут на свет, и она их поймает. Зара не привыкла ждать.

Виски дал эффект: я ощутил хорошо знакомое тепло по всему телу.

— Послушайте, сегодня наш союз победил. Мы забрали у них хроники и разрушили дом. Давайте отпразднуем это.

Мой голос звучал совсем не радостно.

Джоуль сказал:

— Но это не значит, что книгу получит Жнец.

Кентарх раздражённо вздохнул, и даже Гейб закатил глаза.

Эви устало застонала.

— Да хватит тебе, Джоуль! Ты либо с нами, либо нет.

— Ещё не решил. Вы тут, похоже, готовы принять любую шваль.

— Bueno. Я займу его место. Hasta luego, Башня!

Ты не упрощаешь нам задачу, Сол. Видимо, моё предназначение заключается в том, чтобы не дать этим парням поубивать друг друга, хоть это и против воли богов… и правил игры.

— Я разберусь с Джоулем.

— Разберись с этим! — Он показал мне средний палец.

Доминия сказал:

— Солнце, у меня ещё будут к тебе вопросы. — Затем он обратился ко мне по-французски: — Не теряй бдительности рядом с нашим новым гостем. Я в нём не уверен. Просто… будь осторожен.

Звучало так, будто ему искренне есть дело до меня.

После этого он снова заговорил с Солом на английском:

— И последнее, Солнце. — Его тон стал зловещим. — Поверь мне: я убивал тысячелетиями. Если причинишь боль кому-либо из присутствующих в пещере, твоя смерть будет самой длительной и мучительной из всех даже при всём моём богатом опыте.

Сол сглотнул и ответил:

— В отличие от Башни, у меня нет сомнений насчёт этого союза. Я рад быть одним из вас. Можете рассчитывать на мою верность.

Перед тем, как положить трубку, Смерть добавил:

— Джек, поговорим ещё завтра.

Вызов завершён.

Он отключился, потому что мой голос звучал слишком устало и раздражённо? Или он просто хочет поскорее лечь спать вместе с Эви?

В пещере не было дураков… Все догадались, почему у меня испортилось настроение. И смотрели куда угодно, только не на меня.

Вечерело. Мы расставили у костра поддоны. Когда Сол вышел отлить, Башня спросил меня:

— Как думаешь, почему Жнец сказал «кому-либо из присутствующих в этой пещере»? Полагаешь, он отомстил бы за меня?

— Ouais. О Доминия я знаю наверняка одно: если он что-то сказал, значит, он это сделает.

Джоуль лёг на свой поддон, глубоко погружённый в раздумья. Переосмысляет своё отношение к Жнецу? По своему опыту знаю, как это непросто.

Я сидел и пил, пока остальные засыпали. Крылья Гейба дёргались во сне. Джоуль несколько раз вспыхивал искрами.

Хотя спать на поддоне в сто раз удобнее, чем в грузовике, Кентарх всё время ворочался и крутился, словно не мог устроиться поудобнее. Полагаю, жизнь никогда уже не будет для него комфортной.

Сол тоже занял поддон и лёг спать. Чтобы отвлечься от мыслей об Эви и Доминия, я прокручивал в голове всё сказанное Солом сегодня. Не знаю, можно ли ему доверять. Не могу забыть, как он сначала предал Эви. Она даже подумать об этом не могла, как вдруг он напал на неё и попытался сдать Рихтеру и Заре.

Он проснулся. Поймав на себе мой тяжёлый взгляд, Сол ответил соблазнительной ухмылкой.

— Hola, bello. — Он поднялся и сел рядом со мной. — Какие мысли скрываются за этими серыми глазами?

Снова со мной флиртует? Я однолюб, верен одной женщине. Даже если сама Эви в этот момент делит постель с другим.

— Просто слишком много всего.

Мне нужно было побыть одному, поэтому я накинул на себя пальто. Взяв в руки бутылку, арбалет и рюкзак, я вышел наружу к грузовику.

Мысленная пометка: утром проверить днище Зверя, нет ли там головы Бэгмена.

В машине я открыл хроники. Большая часть была написана на незнакомом мне языке, но кусок, посвящённый самой Каланте, был внесён её сестрой на английском.

Я читал, как они вдвоём планировали соблазнить Джоуля, чтобы объединиться с ним в союз, и как её сестра переживала, что Каланте постепенно влюбляется во вспыльчивого ирландца. Помимо пары предупреждений о необходимости первым делом вывести из игры Жнеца и не доверять Императрице, я не нашёл никаких важных деталей.

Но здесь было достаточно основ, чтобы таким игрокам, как Зара и Рихтер, понять, кто они такие и что стоит на кону.

Вскоре после того, как я закончил читать, Сол открыл дверь со стороны пассажира и забрался в салон.

Я устало выдохнул.

— Я сейчас не лучшая компания, Сол.

— Потому что Смерть и Императрица переспали прямо перед тем, как позвонить тебе?

Моя рука сжала арбалет.

— У тебя там Бэгмен шпионит в замке?

— Нет, я просто знаю её голос. Может, ты забыл, но я провёл с ней достаточно времени в дороге. Когда она заговорила голосом Императрицы, я сразу понял: либо она кого-то убила, либо с кем-то переспала.

— Так, может, я вышел, чтобы зализать свои раны?

— Я мог бы сделать это для тебя. — Он окинул меня медленным взглядом. — Все до единой.

— Метишь не то дерево, Сол.

Теперь я вижу, что он только выглядит беспечным. Под всей этой лёгкостью и развязностью он просто пытается выжать лучшее из имеющегося.

Со вздохом он ответил:

— Всегда amigos, никогда amantes. Я понимаю.

Его глаза помутнели, стали полностью белыми, как у Бэгменов. Кайджану надо будет привыкнуть к такому зрелищу.

— Ты подключился к одному из своих разведчиков?

— Sí.

Сол мог так подключиться к моей матери. Эта мысль не давала мне покоя. Я не удержался и спросил:

— Ты приказывал Бэгменам по всему миру нападать на всё, что движется?

Может, поэтому ma mère вцепилась в горло Клотиль? Мои пальцы скользнули за воротник и пробежались по чёткам.

— Я управляю только несколькими; обычно теми, что ближе всего.

— Тогда почему они нападают? Что ты чувствуешь, когда сливаешься с ними?

Он моргнул, его взгляд прояснился.

— Всепоглощающую жажду. Жажду крови. — Он оставил меня обдумывать это, добавив: — Я сделал так, чтобы Бэгмены обходили стороной это место. Иногда их тянет ко мне.

— Рихтер мог бы сжечь их.

— Они ему не интересны. Подозреваю, он каким-то образом питается через сожжение, как древний дракон. Ни разу не видел, чтобы он ел или пил человеческую еду, а я много за ним наблюдал. Похоже, ему не нравятся Бэгмены на вкус.

Виски забурлил в моём животе.

— Почему ты не использовал свои силы против него и Зары? У тебя наверняка была возможность и не одна за столько месяцев.

Раз уж нападение не удалось, а след мы потеряли, возможно, нам стоит отложить пока эти две задачи и сосредоточиться на полученной информации.

Сол покачал головой.

— Удача Зары обезвредила бы меня быстрее, чем я активировал лучи. А Рихтер сжёг бы на месте. Хоть я и бог, но у меня нет ни сверхсилы, ни способностей кисцелению, ни обострённых чувств. Физически я почти как обычный человек. Не считая, конечно, моего идеального лица и тела греческого божества.

Я хмыкнул. Но тут мне в голову пришла мысль, и я сощурил глаза.

— Как тебе удалось сбежать от них сегодня?

На лице Сола отразилась скорбь. Он словно вмиг постарел на несколько лет.

— Они с таким упоением пытали моих Бэгменов, что не заметили, как я добрался до лифта. К тому же Захтер не ожидали, что я брошу своих любимых. Мои Беа и Джо погибли сегодня, это я знаю наверняка. — Его глаза заблестели, голос охрип. — Por Dios, я любил их.

— Мне жаль, что их больше нет.

Я протянул ему бутылку. Сол взял её в руки, но не пил, просто смотрел.

— Долгое время я боялся, — он понизил голос до шёпота, словно говорил опасную ересь, — что они уже мертвы и я никак не смогу их исцелить. Мои последователи в Олимпе работали над лекарством.

Сказать ему то, что я узнал о Бэгменах от Доминия? Виски внутри меня сказал: «Конечно».

— Сол, Жнец способен чувствовать смерть, и он мне сказал, что Бэгмены уже мертвы. Окончательно. Это просто двигающиеся тела.

После долгой паузы Сол сделал глоток и закашлялся от обжигающей крепости напитка.

— Теперь мне легче. Спасибо, что сказал. Не стоило так долго держать их в этом состоянии.

— Ты можешь, ну, деактивировать их?

Он нахмурился.

— No sé. Не знаю.

— Все эти люди не хотели бы быть такими. Не хотели бы убивать и обращать других в себе подобных. Тебе надо выяснить, как упокоить их.

— Упокоить? — Представляю, какая внутри него развернулась борьба. — Если они и правда просто мертвецы, то да, я постараюсь.

Это поставило точку в вопросе. Будем держаться вместе. Как только пройдёт его скорбь и он сможет увидеть правду, я сумею убедить его отключить всех Бэгменов.

Он салютовал бутылкой.

— А теперь расскажи мне, что было с тобой после нападения Рихтера на твою армию.

Я пожал плечами и начал рассказывать.

Где-то бутылку спустя мы с Солом уже были пьяны. Я рассказал ему, как Селена спасла меня, а я спас coo-yôn’a. Рассказал, как был убит Финн, как действовала магия Повешенного и как мы его победили. Рассказал, как я уехал, оставив Эви в замке.

Но я умолчал про наш план и тайны наших союзников.

— Оставить pequeñ’ью с другим мужчиной, полагаю, было нелегко. — Каждый день я жалел о своём решении, но оставался верен цели. — Она говорила мне, что любит двоих.

— Ouais. Двоих.

— Я так понимаю, ты хочешь, чтобы Эви победила. И меня это полностью устраивает! Но какое будущее может быть у неё с Жнецом? Ну, я имею в виду, разве он не должен умереть? Как и все мы? Того требует игра, разве нет?

— А если мы перевернём игру?

Сол, не колеблясь, ответил:

— Если такое возможно, мы должны это сделать. Я не уверен, что как только останется последний Аркан, всё чудесным образом вернётся на круги своя. Возможно, так было в прошлом, но эта игра отличается.

— Чем?

— Если Смерть может чувствовать, ну, смерть, то я чувствую солнце. Оно всё ещё есть, восходит каждое утро и заходит каждый вечер, но его свет не доходит до нас. Не знаю почему. Думаю, это какая-то мощная магия. Возможно, даже божественное проклятье.

— Доминия и Гейб говорят, что боги подготовили фундамент для этой игры. Очень шаткий фундамент.

— Sí, именно! И как же нам угодить другим богам? Убить всех Арканов, кроме одного? Должен быть вариант получше.

Хах. Другим богам.

— Нам нужно больше информации. Доминия переведёт эти хроники. Может, в них есть что-то полезное.

И Младшие могут владеть сведениями, неизвестными нам. Мы уже вычислили местонахождение целой масти. Пентакли торгуют медикаментами и женщинами в Лазарете.

Не могу перестать думать о той карте в доме Рихтера. Хочу выяснить, почему они с Зарой не тронули Форт-Колман. Хотели создать питомник, чтобы осталась «пища» на чёрный день, как это делал Верховный жрец со своей каннибальской кладовкой? Или, может, Пентакли владеют магией, которая страшит двух Старших Арканов? Если так, то мы должны разузнать, кто они такие.

— Мне не терпится узнать, что Смерть почерпнёт из этих хроник. — Сол стёр конденсат с окна грузовика, чтобы выглянуть наружу. Молнии, сверкающие из низко свисающих туч, выглядели как фейерверк. — Знаешь, встреча с Эви вернула мне вкус к жизни после Вспышки. Она накричала меня за то, что я отказывался снять одежду с мертвеца.

Я не смог сдержать улыбку.

— Когда-то я отчитал её за то, что она отказалась брать солнечные очки с трупа. Похоже, что она тосковала по мне, а ты попал под горячую руку.

— Значит, она училась у лучших. Должен признать, это так волнительно — оказаться во внешнем мире вместе с вами. Мне многому нужно научиться.

Время снова взять на себя роль квотербека. В моей сборной стало одним игроком больше, это открывает новые возможности для манёвров на поле.

— Каков наш план, генерал?

С чего начать? Отправить Кентарха с хрониками к Смерти. С истерикой Джоуля я справлюсь. После этого…

— Мы должны починить этот грузовик, если хотим ехать дальше.

В замке Доминия найдутся подходящие запчасти. Кентарх может захватить их, когда передаст хроники.

— А затем?

Ответ казался единственно верным.

— Отправимся на разведку. В Лазарет.

Глава 14

Императрица

— Джек понял, — сказала я Арику, когда он вернулся из душа позднее той же ночью.

— Что?

На нём были только свободные спортивные штаны. Рельефный торс обнажён. Воспоминания о нашем недавнем занятии в его постели невольно вспыхнули в голове.

Я дала себе мысленный подзатыльник, чтобы не отвлекалась.

— Джек понял, что мы переспали.

С того самого момента, как мы с Ариком поспешили перезвонить, меня переполняла злость из-за его плана и чувство вины за своё поведение.

— Да. Смертный очень проницателен.

— Ему, должно быть, сейчас очень больно.

— Как было мне, когда Джек сообщил о возобновлении ваших отношений. Он смирится. К тому же сейчас у него много других забот.

— Он едва спасся из логова Императора и Фортуны.

— И это тоже. Полагаю, прямо сейчас он планирует наведаться в Лазарет.

Мои глаза распахнулись.

— Он не полезет к Младшим Арканам.

— Думаешь? Лично я не против, чтобы он и его команда разведали побольше о том, что представляет потенциальную угрозу тебе. Помнишь, Дурак предупреждал, что две оставшиеся масти объединяются против тебя? И есть шанс, что Джек найдёт там профессионального врача.

Арик положил меч рядом со своей стороной кровати и забрался на постель ко мне.

— Что ты делаешь? — Я указала на стул. — Иди на своё место! Я всё ещё не простила тебе твой самоубийственный план.

— Я буду спать вместе со своей женой. Мы… как ты это называешь? Снова сошлись.

Его авторитарные замашки не должны быть такими сексуальными.

— А меня ты спросил?

— Нет. И не собираюсь: я же видел твою реакцию. Я нужен тебе так же сильно, как ты мне. Зачем же отказывать себе в том, чего желаем мы оба?

Воспоминания промелькнули перед глазами. Я не нашлась с ответом.

— Можешь дуться на своей половине кровати, — сказал он. — Чуть позже ночью ты меня обязательно простишь. И утром ещё раз.

У меня перехватило дыхание.

— Ты совсем не чувствуешь себя виноватым за то, что скрыл от меня свои планы? Своё будущее самоубийство?

Он покачал головой.

— Не стоит недооценивать мою любовь к тебе. Ради тебя я готов свернуть горы.

— Так переверни игру!

Не оставляй нас.

— Хроники Умеренности могут помочь. И, возможно, рождение Ти как-то повлияет исход. — Видимо, заметив, как я вся внутренне сжалась, Арик потянулся ко мне, обхватив рукой мою щеку. — Знай: я сделаю всё, чтобы оставаться с тобой как можно дольше.

Эмоции грозили захлестнуть меня с головой.

— Я этого не переживу. Раз уж на то пошло, нашего сына можешь вырастить ты. Ему нужен отец.

— Мать ему нужнее.

Спорно.

— Почему бы тебе не победить? Что, если я ничем не лучше Императора? Сомневаюсь, что красная ведьма устроит всем рай на земле. Мне снится пустошь с ядовитыми шипами. Это так же жутко, как то, что планирует Рихтер.

— На твою долю выпало немало испытаний. — «В том числе и из-за меня», — это не было сказано вслух, но висело в воздухе. — Твои кошмары вполне объяснимы.

Резонно. И почему я ожидала нормальные сны обычной девчонки, слыхом не слыхавшей об апокалипсисе? Но всё же я не хотела побеждать.

— Ты не пропадёшь навсегда, — уверенно продолжал Арик. — Ты сможешь подавить ведьму, когда это потребуется.

— Разве не ты говорил мне, что бессмертие — это настоящая пытка?

Провести несколько веков в одиночестве — мой самый большой страх.

— Часть своего правления ты разделишь с Джеком, а ещё у тебя будет Ти. Будь у меня дети и внуки, о которых можно позаботиться, всё было бы иначе. Но у меня не было ничего, кроме сожалений и жажды мести. Ты же сама жизнь, и это отразится на мире.

Или же будет адская пустыня с колючими кустарниками. Мне вспомнился шёпот красной ведьмы: «Деметра щедро одаривает, но и жестоко лишает».

— Опыт показывает, что ты лучший кандидат на роль победителя. Ты не использовал своё бессмертие, чтобы править миром. А ведь мог бы захватить все государства.

— Это только усилило бы бога смерти. — Во взгляде Арика отразилась боль, словно все его бесконечные годы пронеслись перед глазами. — Зачем мне чествовать божество, обрёкшее меня на участие в этой игре? Пора его чемпиону узнать, что такое поражение.

После этого Арик отпустил меня и лёг на своей стороне. Оставив последнее слово за собой, он задремал. Я же закипала изнутри.

Он направил всю свою решимость на достижение цели, которую я никогда не приму. Мы не едины в наших планах, а каждая попытка пойти против Арика плохо заканчивалась для меня. Я бессильна помочь ему.

Мои кулаки сжались. В прошлом, если я чего-то хотела, то получала. Ну, кроме Арика и Джека одновременно. Как бы то ни было, я прикладывала все свои силы, верила в себя и никогда не стояла на месте.

И тут ответ пришёл сам собой. Сегодня у нас появился ещё один козырь.

Сол.

Если он зарядит меня энергией, я смогу пойти против Рихтера, не рискуя сгореть, расплавиться или взорваться. Мне не придётся черпать силы из своего ядовитого источника. Завтра я сообщу парням, что теперь Солнце — наш самый ценный игрок.

Решив всё для себя, я наконец-то провалилась в сон…

Ночью Арик выполнил своё обещание.

Проснувшись на следующий день, я обнаружила на соседней подушке подарок — янтарное обручальное кольцо на стебле белой розы. Послание было очевидным: «Мы созданы друг для друга. Я люблю тебя».

При всей моей любви к Джеку я не могу представить жизнь без этих особых моментов, которые есть только между мной и Ариком. Я взяла кольцо, понимая, что надеть его значит признать, что мы снова женаты.

С одной стороны, мне нужно больше времени на принятие столь важного решения. С другой — у нас нет такой роскоши, как время.

Он прав: мы снова сошлись. С судорожным вдохом я надела кольцо, мысленно представляя, как засияют глаза Арика, когда он увидит его на моём пальце.

Окончательно запутавшись в своих мыслях и эмоциях, я пошла в ванную и посмотрела в зеркало. С губ сорвался крик.

Прядь моих волос навсегда окрасилась в красный.

Смерть

На моём столе лежали хроники Умеренности, а поверх — записка.

Прихватил кое-что из запчастей для машины. Едем в Лазарет.

Кентарх Мгайа

На секунду я задумался, почему он не остался пообщаться. Как-никак, в этой его жизни мы ещё ни разу не встречались лично. Но тут же напомнил себе, что Колесница — самый рациональный Аркан, максимально сосредоточенный на задаче. Гостевые визиты не входят в его миссию.

Как я и ожидал, Джек со своей командой направляются в Форт-Колман, чтобы выяснить, почему Фортуна запретила атаковать это место. А значит, им предстоит столкнуться со злом. Снова.

Вздохнув, я пробормотал:

— Охотник и его игры.

Глава 15

Императрица

День 666 П.В.

— Ты читаешь уже несколько часов, — сказал Арик, сидя за столом, где сам он занимался переводом хроник Умеренности. За прошедшие три недели он дошёл до середины.

Я же изучала собственные хроники, перечитывая с самой первой строчки: «Сия летопись есть чистая правда о Нашей Леди Шипов, Императрице всех Арканов, избранной выступать от лика Деметры и Афродиты, олицетворяющей жизнь во всех её проявлениях и таинства любви». Но не нашла ничего, что потенциально могло бы помочь нам перевернуть игру.

Я кивнула в сторону книжек, разложенных на его столе.

— Не припомню, чтобы ты делал перерывы.

Арик выглядел великолепно, весь такой сосредоточенный на тяжёлом интеллектуальном труде. Всякий раз, когда он делал пометки, его мышцы приходили в движение, а с ними и символы на руке.

Обычно красная ведьма жадно желает заполучить их все, но символы Арика перестали её волновать. Больше она не шепчет мне убить его. Её отношение к нему изменилось, теперь она видит в нём достойного, смертоносного союзника. Честно говоря, у меня даже мелькала безумная мысль, что она признала его в качестве… своей пары.

— Ты права, — согласился он. — Это сложная задача, многое стоит на кону.

Большая часть переведённого им описывала способности Каланте, природу грехов и силу вины.

Хотя Арик обнаружил и любопытный момент:

— В первой игре был заключён союз между Всадником рассвета, Заклинательницей зверей, Бездной и Предателем.

— То есть между Солом, Ларк и Цирцеей. А Предатель — это, видимо, Повешенный. — Я нахмурилась. — В первой игре у меня был союз с Цирцеей и Ларк. Без Пола и Сола.

— Возможно, они объединились уже после твоей смерти. Но, несмотря на могущественный союз, их четвёрка не смогла одолеть Дурака.

— То есть в той игре он убил не только не меня?

Арик обеспокоенно пробормотал:

— Похоже, что так.

Я прочитала ту часть, что была написана на английском, но помимо более глубоко погружения в личность Джоуля (при всём его вызывающем поведении, внутри он нежный и ранимый), мне это ничего особо не дало.

— Нашёл ещё что-нибудь интересное?

— Как раз перевёл кусок про Младших Арканов.

Огонь в камине освещал его восторженное выражение лица.

Это же потрясающе!

— И что там говорится?

— Мы уже знаем, что у Младших три цели: скрыть следы существования Старших, приблизить конец игры и после этого привести человечество в новую прекрасную эпоху. Но в этих хрониках описана специфика роли каждой масти.

— Например?

— В прошлых играх Пентакли способствовали распространению торговли, а Кубки — развитию цивилизации и восстановлению численности населения. Муза истории Жезлов вдохновляла деятелей культуры и религии, они же ведут записи обо всех играх. Мечи сочетали мудрость и силу, возвращая тем самым порядок в мире.

— Такие прям хорошие и замечательные. Но в этой игре Кубки были агрессивны, а Пентакли торгуют женщинами. И не забывай, что бабушка предупреждала меня особенно остерегаться Мечей.

— Быть может, конец света отразился на мастях. Мне помнится, что в играх, начавшихся в мирное время, было намного меньше злых Арканов. Всего два или три.

И я была в их числе.

Я встала, чтобы взять с полки колоду карт Таро, а затем вернулась за свой стол. Я отделила Пентаклей — Младших Арканов, с которыми скоро встретится Джек, потому что никакие мои аргументы не убедят его отказаться от идеи наведаться туда. Упрямый кайджан.

На каждой их карте была изображена монетка с выгравированной пятиконечной звездой. Я перевернула одну карту и нахмурилась.

— Пентакли вверх ногами — это пентаграмма.

Такие рисуют хулиганы под мостами.

Арик взглянул на карту.

— Верно. Пентакль — это хороший знак, символизирующий гармонию между пятью элементами: воздухом, водой, огнём, землёй и духом. В перевёрнутом виде, когда одна из вершин направлена вниз, он означает состояние, когда земные блага или плотские желания берут верх над духовной составляющей. Только на карте Дьявола изображается перевёрнутая пентаграмма.

Я нашла Дьявола в колоде и скривилась, увидев огромного рогатого получеловека-полукозла, возвышающегося над закованными в цепи мужчиной и женщиной. Пентаграмма изображена между двумя его изогнутыми рогами. Перед глазами вспыхнули воспоминания, как Оген душил меня — он хотел продлить агонию, чтобы смерть была медленной и мучительной, но Арик успел прийти мне на помощь.

Порыв ветра ударил в стену; я вздрогнула, словно бы физически ощутив, как понизилась температура снаружи. Снегокалипсис явно не собирается отступать.

Арик передал мне слова Сола о том, что тот чувствует ежедневный восход солнца. Значит, оно всё ещё горит, но божественная магия скрывает его от нас. Неужели из-за этого земли стали бесплодны, а моря — безжизненны? Из-за этого животные не могут размножаться без магии Ларк?

Может ли желание Джека пойти к Пентаклям быть заранее срежиссировано?

— Мне не нравится, что Джек отправился в Форт-Колман.

Я больше не скрывала своих чувств к нему перед Ариком. Мой благородный рыцарь прекрасно улавливает моё настроение; это всё равно, что скрывать правду от самой себя.

— Во время нашего прошлого разговора ему ничего не угрожало.

Они созванивались несколько часов назад, Арик уговаривал Джека ещё раз подумать, точно ли ему это надо.

Из-за сильного снегопада Джек и его команда преодолели за день не больше мили.

— Только ты не начинай, — устало добавил Арик. Видимо, остальные уже вынесли ему мозг.

Я спросила Арика:

— А что, если сама игра заманивает Джека к макгаффину^[3]?

— Возможно, что так. Но если они доберутся до Лазарета, то смогут узнать больше о той угрозе, которую представляют из себя Пентакли.

— Как думаешь, какими способностями обладают Пентакли?

— Можно только гадать. Надеюсь, в этих хрониках найдутся ответы.

— Кентарх может телепортироваться за нами, как только они доберутся до форта. А мы их подстрахуем.

Не то чтобы от меня сейчас много помощи. Мои силы всё ещё нестабильны. Хотя мне удалось вырастить пару лоз, у меня так и не вышло создать дозорные лианы или восстановить терновый лес вокруг замка.

Хмурый вид Арика заставил меня смутиться своей нелепой идеи.

— Ты не можешь подвергать опасности Ти.

У меня опустились руки. Арик прав, но это всё равно неприятно.

— Ладно. Тогда ты можешь пойти с ними.

— И оставить тебя одну с Ларк? Ни за что.

Он не стал переходить на французский — ему плевать, услышит она или нет.

Я перестала спорить с ним насчёт неё. Пока Арик занят переводами, а погода мешает разведке, мы с Ларк стали больше времени проводить вместе, восстанавливая былую дружбу. Но вынужденное безделье оставляло ей много времени на мысли о Финне, и она снова погрузилась в депрессию…

Ещё более сильный ветер обрушился на замок. На крыше скопился такой толстый слой снега, что вся конструкция заскрипела. Я подошла к окну и выглянула. Фонари на территории замка лихорадочно мигали от сильного мороза.

Арик заметил мою реакцию.

— Целый ряд инженеров подтвердили, что этот замок выдержит любую катастрофу. Он выстоит.

Этому Ноеву ковчегу не страшны никакие бури, ветра (в том числе со спорами растений Императрицы) и даже землетрясения — если только он не окажется в самом эпицентре. При нормальных обстоятельствах топлива хватило бы ещё на пятьдесят лет, но не в условиях вечной ночи и нескончаемой зимы.

Наш давний план отдать победу Цирцее в старости, пока мы с Ариком растим Ти, казался несбыточной мечтой. Но я всё ещё держалась за него.

— Вот бы узнать, как там Цирцея и Мэтью, всё ли с ними в порядке.

Я тщетно пыталась разговаривать с водой в раковине и всегда мысленно звала Мэтью перед сном, спрашивая: «Изменит ли Ти ход игры? О какой жертве ты говорил? Где ты сейчас?»

Но Мэтью никогда не отвечал. И хотя у меня было полное право злиться на него (он вообще-то убил меня!), стоило мне только представить его большие карие глаза, как в сердце оставались лишь переживания за друга.

Арик сказал:

— Дурак лучше всех Арканов готов к любому развитию событий. — Мэтью не может видеть своего будущего, но, путешествуя с другими, он считывает их судьбу и защищает тем самым себя. — А Цирцея рано или поздно вернётся на поверхность. Это неизбежно. — Арик поднялся с места и встал рядом со мной у окна. — Прошу тебя, не волнуйся. Со временем всё будет хорошо.

Он положил тёплую ладонь на мой живот, и тревога немного отступила.

На седьмом месяце беременности я чувствовала себя огромной, как дом, но в то же время это придавало мне некой царственности. Особенно потому, что Арик продолжал восхищаться моей изменяющейся фигурой. Каждую ночь после того, как мы занимались любовью, я, положив голову ему на грудь, водила пальцами по его татуировкам, а он гладил мои волосы. Часами мы рассказывали друг другу о детстве, родителях и о том, какое будущее мы хотим для Ти.

Арик мягко массировал мой выпирающий живот, за что был вознаграждён сильным пинком, которому будущий отец очень обрадовался.

И это напомнило мне…

— Я хочу тебе кое-что показать. Это сюрприз.

Несмотря на мои дефектные способности, я сумела воплотить в жизнь один проект.

Он моргнул, вмиг собравшись.

— Мне?

Арик не был любителем сюрпризов, особенно после тех моих ядовитых подарочков в прошлом.

— Ну, скорее для Ти.

Взяв Арика за руку, я повела его в нашу спальню. У двери я попросила его закрыть глаза и подвела к детской качающейся кроватке, которую я сама сделала.

— Вот так, теперь можешь смотреть.

Он распахнул глаза, и его губы сами собой приоткрылись.

Конечно, это была уникальная вещь.

Я сделала её из lignum vitae, окружив лианами, которые в случае необходимости оживут. Шипы тоже не подпустят к малышу чужаков.

По бокам были выгравированы изображения роз и символы наших союзников: коса Смерти, арбалет Джека, трезубец Цирцеи, волк Ларк, уроборос Финна, молния, колесница, крылья, солнце и маленькая собачка с карты Мэтью.

По крайней мере, я всё ещё надеюсь, что Мэтью на нашей стороне.

Кроватка выглядела так, словно я стащила реквизит со съёмок готического ужастика, и меня это забавляло.

Я едва оторвала взгляд, чтобы заценить реакцию Арика. Он спокойно провёл пальцем по одной из лиан, уходящей в терновый куст.

— Это… непревзойдённое мастерство работы с деревом.

— Эм, спасибо?

Он развернулся ко мне.

— Пугающее произведение искусства, — сказал он, но в его глазах сверкала гордость. — Полагаю, красная ведьма приложила к этому руку.

— Немного.

Откровенно говоря, в процессе работы наши мысли звучали в унисон.

— Как она относится к малышу?

— Готова защищать его от любой угрозы. И примерно так же она начала относиться к тебе. Она больше не хочет тебя убивать.

Чего не скажешь о других картах — они всё ещё лакомые кусочки в её кровожадной системе мира.

— Рад слышать. Передай ей мою глубочайшую признательность.

— Обязательно. А в прошлых играх я когда-нибудь упоминала своё альтер эго?

— Ты ни разу не говорила о ней. — Он протянул руку к моей голове и зажал алую прядку между большим и указательным пальцем. Ещё одна поменяла цвет на прошлой неделе. — Потому что ты была ей.

Бабушка говорила, что мои волосы навсегда станут красными, как только я стану той безжалостной Императрицей, какой и должна быть.

— Такой женщине ты готов доверить мир после апокалипсиса?

— Я знаю, что ты снова станешь собой. Эви всегда будет брать верх. — Его рука скользнула на мою уже несуществующую талию. Он снова посмотрел на кроватку. — Я серьёзно считаю, что здесь всё идеально. Но в голове просто не укладывается, согласись? Детская кроватка. Для нашего сына.

— О, прекрасно тебя понимаю.

Когда я делала матрас из сладких трав и шерсти нескольких овечек Ларк, сама не могла поверить, что скоро на нём будет спать наш малыш.

— Сам факт кажется чем-то нереальным, немыслимым. Я чувствую его толчки своей рукой, чувствую нашу связь, но спустя две тысячи лет мне сложно поверить, что через каких-то пару месяцев он появится на свет.

И всё же я видела беспокойство в глазах Арика.

— Всё ещё боишься, что не сможешь к нему прикоснуться?

Я взяла одну из его прекрасных рук и прижалась губами к костяшкам. Такие смертоносные, мне они дарили лишь нежность и удовольствие.

— Другой вариант ещё хуже. А вдруг я смогу прикасаться к нему… потому что он такой же, как я? Я бы врагу не пожелал такой судьбы, тем более собственному сыну.

— Тогда ему придётся найти кого-то столь же прекрасного, как я, — ответила я с улыбкой, пытаясь отвлечь его от неприятных дум. — И он будет ценить её ещё сильней.

— Эви… — Арик взял меня за плечи и заглянул в глаза. — Ты станешь прекрасной матерью.

Мой голос понизился до шёпота:

— Не делай так.

— Как?

— Не говори этих памятных фраз.

Он свёл брови.

— Прости, не понимаю, что это значит.

— Ты пытаешься создать момент, который я буду вспоминать после того, как тебя не станет. Вот будет у меня когда-нибудь плохой день, но я вспомню эти твои слова о том, что из меня выйдет отличная мать, и мне станет лучше.

Его улыбка была полна нежности.

— Разве это плохой сценарий?

— Да. Я хочу, чтобы со мной был ты, а не воспоминания. — Чем больше я думаю о планах Арика и Джека, тем сильнее злюсь. Они так легко рискуют своими жизнями, не заботясь о моих чувствах. — Ты хочешь, чтобы я выжила в этой игре, но не хочешь, чтобы я в ней участвовала. После родов это изменится. Сол усилит меня, и я расправлюсь с Рихтером… Как и обещала, — сказала я, и символы на моей руке словно бы завибрировали силой.

Взгляд Арика скользнул по моей руке и вверх. В этот момент я поняла, что ещё одна прядь волос стала красной.

Глава 16

Охотник

День 701 П.В.

— Жми! — скомандовал я, стараясь перекричать шквал ветра, образовавшийся в долине.

Мы с Гейбом, Кентархом и Солом толкали бампер Зверя, пока Башня пытался проехать сквозь снежную бурю.

Сколько раз мы столкнулись с этим сегодня? Beaucoup. За десять часов мы преодолели милю — это наша средняя скорость за последние несколько недель пути.

Джоуль вдавил педаль газа, мы толкнули Зверя.

Я стиснул зубы. Мороз плохо сказывался на моей больной ноге. Колёса расплёскивали грязь, но грузовик с места не сдвинулся. Я постучал рукой в перчатке в заднее окно.

— Погоди минуту.

Джоуль распахнул дверь и выскочил наружу.

— Мы, чёрт побери, застряли!

Всё ещё пытаясь отдышаться, я с трудом пробормотал:

— Спасибо, что держишь в курсе, Башня.

Кентарх уже потратил сегодня много сил и не видел, куда нас телепортировать, за снежной пеленой. Поэтому я развернулся к Солу:

— Твой выход. Расплавь снег.

Его способности могут расчистить нам путь… Или устроить лавину. Вполне вероятно.

— Я выжат как лимон, Джек. — Сол выглядел измождённым. — Боюсь, я грохнусь в обморок, если попробую использовать лучи.

Он оглянулся вокруг, как будто тут можно было разглядеть что-то, кроме ветра со снегом.

Горький опыт показал, что когда у него заканчиваются силы, он теряет контроль над Бэгменами. Хорошая новость в том, что большинство из них замерзали насмерть. Плохая — те, что выжили, тянутся к нему, как мотыльки на огонь.

В одну из снежных бурь на прошлой неделе на нас напала дюжина покрытых снегом зомби. В пурге было сложно ориентироваться. Гейб не мог расправить крылья из-за сильного ветра. После одного особенного резкого порыва он своим когтем едва не перерезал горло Джоуля.

— Ну же, ты же сам всё время твердишь, что ты бог, — сказал я Солу. — А боги не лимоны.

Я говорил как последний мудак. В какой-то мере я им становлюсь.

А какой у меня выбор? Они всё спрашивают, зачем я так упорно хочу попасть в Лазарет. Неужели не видят пугающую альтернативу прямо у нас под носом?

— Постарайся, солнышко. Мы уже близко.

Мы ни на секунду не выключали радио в надежде поймать сигнал. Вчера мы получили повторяющееся сообщение из Лазарета: они предлагали медицинскую помощь в обмен на разные блага.

— Ладно, попробую.

Сол расправил плечи и посмотрел в направлении дороги. Его глаза сверкнули раз, два, а затем загорелись двумя лучами света. Они начали растапливать падающий снег, превращая его в дождь. Сол пошатнулся, но глыба льда, не дающая Зверю проехать, превратилась в мини-паводок.

— Отлично! Теперь можно ехать. — Ненадолго. — Джоуль, назад.

Пока тот перелезал с водительского сиденья на заднее, мы закинули лопаты и автомобильные коврики в кузов.

Раздался грохот. Все насторожились.

Из салона машины донёсся голос Джоуля:

— Рихтер?

Гейб принюхался.

— Не думаю… — Его взгляд скользнул в сторону от дороги, где вершины холмов были покрыты толстым слоем снега. Гейб рявкнул: — Лавина!

Мы все запрыгнули в грузовик, едва снег повалил. Он накрыл двери. Окна. Крышу.

Наконец воцарилась тишина. Жуткая тишина. Даже ветра не было слышно. Похоже, мы оказались под двадцатью футами снега.

Я заглушил двигатель, пока он не перегрелся.

— Кентарх, можешь перенести нас на пятьдесят футов назад?

Надо поскорее отсюда выбираться. Клаустрофобия сдавливала горло.

Джоуль стянул перчатки, показывая ладони в мозолях.

— На те пятьдесят футов, что мы с таким трудом преодолели?

— Нам всем больно, Башня. Но мы двигаемся вперёд. Даже получили сообщение. — Я повернулся к Кентарху. — Твой черёд.

— Я попробую, но не могу постоянно так нас телепортировать. — Мы знали, что большой вес и длинные дистанции даются ему непросто, но, как выяснилось, переносить людей ничуть не легче. А Зверь плюс пассажиры равно один истощённый Колесница. — Десять раз за день — это слишком много.

— Я тебя услышал. Завтра отдохнём.

Он вцепился в приборную панель и закрыл глаза. Я ощутил вибрацию, которая всегда сопровождала телепортацию, но мы никуда не переместились.

— Ты как, podna?

— Дай мне ещё немного времени на восстановление.

У нас пятерых воздух закончится за считанные минуты. Включай квотербека, Джек. Нельзя допустить, чтобы игроки запаниковали.

— Без проблем. Столько, сколько потребуется. — Мой голос прозвучал достаточно убедительно? — Сол, можешь растопить немного снега и проделать дыру в сугробе, чтобы нам поступал воздух?

Я разбил его окно.

Судя по лицу, его уже тошнило от этого.

— Эм, да, конечно, Джек. — Его глаза засияли, но лучей не испускали. Он упал на спинку сиденья. — Присоединяюсь к Кентарху. Даже боги не могут делать это снова и снова.

— Да хватит уже этой божественной чуши! — Джоуль, мальчик из церковного хора, и в хорошие дни не желал это слышать. — Либо растопи снег, либо можешь устраиваться поудобнее в нашей новой могиле.

— Все успокоились! — скомандовал я, хотя у самого лоб покрылся бисеринками пота. — Сейчас отдохнёте немного и справитесь.

— А если ни один из них не сможет? — закричал Джоуль. — Почему мы всё время рискуем своими задницами? Вчера мы проехали две мили — за двенадцать часов, прошу заметить. И это был хороший день, потому что никто не умер. В отличие от сегодняшнего.

— Я тут скорее на стороне Патрика. — Гейб привык парить в небесах; оказаться взаперти для него — настоящее испытание. — Охотник, нам нужно обсудить, что будем делать дальше. Боюсь, нам не по силам преодолеть даже милю, что уж говорить о десятке, отделяющих нас от Лазарета.

Неужели они думают, что я этого не понимаю? Им кажется, что я так зациклился на Лазарете из-за Эви. И это правда, но не вся.

Потому что моя цель — поселение в Луизиане — достигнута.

Кентарх тихо произнёс:

— Ты что-то не договариваешь. Раньше ты постоянно болтал об Акадиане. — Само слово было ножом в сердце. — Мы с пониманием отнеслись к смене курса, когда появился шанс найти Рихтера, но теперь мы потеряли его след, и я не понимаю твоей настойчивости. Если ты продолжишь отмалчиваться, я никуда дальше не поеду.

— В Лазарете могут быть ракеты, которые пригодятся против Рихтера и Зары, и врач для Эви.

С каждым днём Доминия всё меньше привлекала эта идея. Вчера он отметил, что до крепости могли добраться и заражённые чумой, а у нас нет времени сажать врача на карантин.

Он решил сам принимать роды и активно к этому готовился.

Кентарх же ответил:

— А могут и не быть.

— Слушайте, чутьё мне подсказывает, что нам надо в эту крепость. Можете просто поверить мне на слово?

И не тратить попусту кислород?

— Нет.

Не слово, а выстрел в лоб. Кентарх не обязан нам помогать, все козыри у него.

Квотербек из кайджана не получился, придётся рассказывать команде суровую правду о финальной четверти игры.

— Акадиана в такую погоду — не вариант. Даже со всеми припасами из замка и твоими талантами мы не сможем туда добраться.

Я думал, что солнечный свет, семена и топливо Доминия всё изменят. Я ошибался.

— Да какая разница, чувак. Акадиана ничем не хуже других мест. И уцелевшая половина твоей армии могла направиться туда. Они могут быть сейчас там.

— Ребят, вы не знаете южную Луизиану так, как знаю я. Здесь нет гор, которые защитят от ветра. Нет пещер, в которых можно было бы укрыться. Стройматериалы будет очень сложно достать — лишь разбирая те постройки, которые не были уничтожены Вспышкой. Но мы не сможем построить крепость, которая защитит нас от холода. Акадиана была мечтой. Прекрасной мечтой, но уже несбыточной. Правда в том, что… если снег не прекратится, наша пещера с припасами останется лучшим вариантом из возможных.

Все замолчали.

— А что насчёт бункера Любовников? — внезапно подал голос Гейб. — Мы могли бы отправиться туда.

— Был полностью зачищен АЮВ, перед тем как они разбежались кто куда. Да и жуткое это было местечко.

— Тогда давайте поедем в замок, — предложил Джоуль.

Во время нашего прошлого разговора с Доминия он как раз настаивал на этом…

— Пора тебе вернуться, смертный. Твоя затея пойти против Младших — безумна. Если вы вообще сможете до них добраться…

— Так, по крайней мере, у меня и ребят будет цель. В замке я сойду с ума.

Видеть Эви и Смерть вместе? Жить с ними, не имея возможности прикоснуться к ней?

Enfer. Ад.

— Ты готов умереть во внешнем мире? Никогда не видел такой погоды. И чувствую, дальше будет только хуже. Риск слишком велик.

Проглотив подкрадывающееся отчаяние, я спросил:

— Тогда как нам это остановить? Ответь.

— Я знаю только один способ.

— Закончить игру. — Он уже почти закончил переводить хроники Каланте, но не нашёл в них ничего полезного. — Восемь людей, чья судьба мне не безразлична, должны умереть?

— Я среди них. Меня самого не радует такая перспектива. Но так было заведено тысячелетиями.

— Это ещё не конец. Возможно, нам удастся найти ответы в Лазарете.

Джоуль вдохновился своей идеей:

— Да, поехали в замок! У них есть бекон! Может, мы с Жнецом даже помиримся и умрём в обнимку.

Гейб заметил:

— К сожалению, Смерть не приглашал тебя разделить с ним горячий сытный ужин.

Кстати да. Доминия всё ещё скептически относился к идее собрать Арканов в своём замке.

— Даже если он пустит нас к себе, что дальше? Будем плевать в потолок, пока не наступит конец света? А что делать с игрой? Если мы не найдём способ её перевернуть, вы все умрёте. Слышите? Все вы. Потому что моя девочка выживет, хоть во всемирном потопе, хоть в адском пламени. Возможно, Пентакли что-то знают. Возможно, нет. — Мой голос звучал громче, гремя в тесном салоне грузовика. — Но лучше я задохнусь в пути, чем буду гнить в замке, пока не закончится еда или вы не начнёте убивать друг друга. Все меня поняли?

Я впервые потерял самообладание при команде, но не жалею об этом.

Сол прочистил горло.

— Sí. Я понял. Либо мы перевернём игру, либо умрём молодыми, а миру придёт конец. Выбор очевиден.

— Ладно, охотник, — сказал Гейб. — Если мы сможем пережить этот день, я с тобой.

Джоуль упрямо мотал головой.

— Бе! Кон! Бе! Кон!

Я развернулся к Кентарху:

— Так что?

Солдат ничего не ответил. Просто телепортировал нас на пятьдесят футов назад.

Глава 17

Императрица

День 730 П.В.

— Просыпайся, любимая.

Арик сел рядом со мной на кровать.

Я накрыла голову подушкой.

— Нееет.

Зачем меня будить? Он же знает, какая тяжёлая у меня выдалась ночка — всё время тошнило. Он гладил меня по спине, пока я не заснула ближе к полудню.

Меня снова мучили кошмары об отравленной пустоши. С каждым разом они становились всё ярче и правдоподобнее.

Сомневаюсь, что это просто психологическая травма девушки, пережившей апокалипсис. Я не стала говорить этого Арику, но эти сны казались… пророческими.

Может, Мэтью шлёт мне предупреждения?

Арик терпеливо ждал.

Недовольно пыхтя, я откинула подушку.

— Что такое?

— Ты взяла с меня слово, что я сообщу тебе, когда Джек с остальными доберутся до Лазарета. Так вот, сообщаю.

Я резко подскочила, не обращая внимания на боль, пронзившую всё тело.

— Кентарх телепортируется за тобой?

Весь месяц я настаивала на том, чтобы Арик присоединился к ним. Поскольку Ларк много спала и редко выходила из комнаты, он сказал, что рассмотрит возможность отлучиться ненадолго.

Но теперь он указал на мой огромный живот.

— Не могу, срок уже большой.

Да, конечно, Ти может появиться на свет со дня на день. Я открыла рот, чтобы возразить, но Арик сказал:

— Я не могу рисковать заразиться, когда ты вот-вот родишь. Ты просила меня не искать врача, а самому приготовиться принимать роды? Я это сделал.

Он ответственно подошёл к задаче: перечитал все книжки по беременности и раздобыл все необходимые материалы, начиная от стерильных ножниц для перерезания пуповины и заканчивая сотней латексных перчаток в упаковке. Вращающийся стул Пола уже стоял наготове в нашей спальне рядом с несколькими обогревателями.

— Я пошёл на компромисс со своей стороны, сделай, пожалуйста, то же самое со своей, Эви.

Запал немного поубавился, потому что Арик прав.

— Может, они тогда подождут родов?

— Я просил об этом Джека, но он отказывается. Мне удалось уговорить его только на средства связи. Мы будем видеть и слышать всё происходящее из кабинета. Они сейчас приближаются к форту.

Блин, уже?

— Ладно, пошли.

— Я так понимаю, тебя бесполезно просить остаться в постели и отдыхать?

— Совершенно бесполезно.

Я спрыгнула с кровати, почувствовав что-то странное внизу живота. Не придав этому значения, я поковыляла к своим вещам. Штаны с высокой талией показались неожиданно свободными. Видимо, я растянула резинку. Я тщетно пыталась надеть ботинки, но не могла дотянуться до опухших ступней.

Арик бросился мне помогать. Натянул ботинки и завязал шнурки.

— Поверить не могу, что они всё-таки добрались туда.

— Погода в последние дни смилостивилась над ними.

Неделю назад мы устраивали собрание союза по видеосвязи, Гейб тогда так прокомментировал непрекращающийся снегопад:

— Такое чувство, будто боги затаили дыхание.

На что Джек поинтересовался:

— Что будет, когда они выдохнут?

Боюсь представить.

Я спросила Арика:

— Они пойдут все вместе?

— Только Джек и Джоуль.

Как бы мне ни хотелось, чтобы у Джека было больше поддержки, я могла их понять. Крылья Гейба сразу его выдадут. Сол — моя батарейка. А Кентарх — наша единственная надежда на экстренную эвакуацию.

А Джоуль, похоже, много тренировался в последнее время, стал сильнее. И даже если Пентакли их разоружат, его копья всегда при нём.

— Готова? — Арик взглянул на мои волосы.

Видимо, ещё одна прядь стала красной.

— Где Ларк? Может, ей тоже надо это увидеть.

— Спит у себя. Предлагаю не мешать её спячке.

Согласна.

Арик подхватил меня на руки, чтобы ускориться.

— У Джека и Башни на головных уборах прикреплены крошечные камеры, которые передают через спутник изображение на наш компьютер и на ноутбук Кентарха в грузовике. Мы все будем подключены.

В кабинете Арик поставил мой стул рядом со своим, жестом предлагая сесть. Экран был разделён на две части, одна была помечена как Дж. Дево, другая — П. Джоуль.

Арик включил микрофон.

— Мы с Эви здесь.

Через динамики раздался голос Джека с небольшими помехами:

— Мы выходим. Через пять минут будем у входа.

Я сказала:

— Будь осторожен, Джек.

— Буду, peekôn.

Хотела бы я быть рядом, чтобы защитить его. При мысли, что ему грозит новая опасность, у меня выдвинулись когти.

Арик нахмурился, учуяв аромат роз. Снова скосил глаза на мои волосы.

Едва Джек и Джоуль подошли к форту, загорелся свет, стали видны очертания. Это место было таким же жутким, как бункер Любовников. Из-за Вспышки кирпичные стены почернели, а деревья превратились в обугленные пеньки. Прожекторы освещали безжизненную пустошь, растянувшуюся на много миль вокруг.

Джексон и его отряд несколько месяцев добирались до Форт-Колмана. Что ждёт их внутри?

Я прикусила губу. Арик выключил наш микрофон.

— С ним всё будет в порядке, — и сухим тоном добавил: — Не забывай, он умеет обманывать смерть.

Глава 18

Охотник

— Говорить буду я, Башня, — предупредил я Джоуля на пути ко входу в форт.

Охранники на крепостных стенах используют прожекторы, чтобы освещать заснеженную равнину. Погода ухудшается. Мы вовремя добрались.

— Просто пообещай мне, что я смогу что-нибудь взорвать.

— Шансы есть.

Я собираюсь проверить, нет ли у Пентаклей склада оружия. Если эта масть окажется такой же злодейской, как Кубки, мы похитим кого-нибудь из них для допроса.

При нашем приближении пара вооружённых охранников направили на нас свет. Я постарался, чтобы моя хромота стала более заметна.

Один приставил винтовку к плечу и возвёл курок.

— Руки вверх! С чем пришли?

Мы подняли руки в перчатках.

— Услышали ваше сообщение. Мне бы вытащить пулю из ноги.

— Что можете предложить взамен?

— Грузовик, который мы оставили чуть дальше по дороге. — Я мотнул головой, указывая направление. — Он на ходу, но мы израсходовали почти весь бензин, чтобы добраться сюда.

— Откуда вы? Машины уже несколько недель как застряли в снегу.

— С побережья. Удачно поймали затишье в погоде. Самим не верится, чтодоехали.

Они ещё раз окинули нас взглядом.

— Все специалисты сегодня на службе. — Они оба хмыкнули. — Приходите завтра.

— На службе? Похоронной, что ли? — Я даже подумать не мог, что они нас просто развернут. — Ребят, вы не представляете, как сильно у меня болит нога, особенно после того, как мы гнали сюда, как ненормальные. Может, вы не расслышали? У нас тут отличный грузовик!

— Вот переночуйте в нём и возвращайтесь завтра.

В наушнике я услышал голос Доминия:

— Уходи, Джек. Внутри происходит что-то, не предназначенное для ваших глаз.

Я пробормотал:

— Понял. — И, поддавшись случайному порыву, выкрикнул: — А какую-нибудь еду авансом выдать можете?

Стражники переглянулись.

— Если грузовик заводится, вы получите мясо. Завтра.

Мясо. Каким-то чудом взяв себя в руки, я ответил:

— Хорошо. Вернёмся завтра.

На пути к грузовику Джоуль сказал:

— Ставлю на то, что они сегодня кого-то укокошат.

— Ouais.

— Господи боже, в каком мире мы живём?! Это невыносимо.

В наушнике раздался голос Эви:

— Джек, уезжайте оттуда насовсем. — Её голос звучал устало и как-то неправильно. Она должна отдыхать, а не переживать за меня. — Знаю, ты хочешь спасти всех невинных людей там внутри. Но в плен попадают не только хорошие люди.

Я не хотел беспокоить её ещё больше, но раз уж мы наконец-то сюда добрались, ничто не помешает мне туда войти.

— Не могу. Я должен увидеть, что там за служба такая.

— Не забудь меня. — Джоуль указал на стену, оставшуюся позади, и добавил: — Я заметил слепую зону прожекторов. Тарх может телепортировать нас на стену, а там мы спрыгнем.

— Кентарх, ты как?

В последнее время мы старались не прибегать к телепортации слишком часто.

Ответ прозвучал по рации:

— Я в деле.

На заднем плане раздался голос Сола:

— Я тоже хочу пойти.

Но Эви говорит, что ему нельзя рисковать, потому что он поможет нам выманить Рихтера. Не знаю, стоит ли ей вообще планировать встречу с Императором, но мы на всякий случай держим Сола на скамейке запасных.

Гейб поддакнул. Но он нас сразу выдаст — его крылья продолжают расти.

Доминия сказал:

— На твой страх и риск, смертный. Другие Арканы не смогут проникнуть туда, чтобы спасти вас. Нужно тщательно взвесить, стоит ли ради утоления вашего любопытства рисковать спасением мира.

— Никому и не придётся меня спасать, Жрец. Все понимают, что я тут расходный материал.

— Неправда, — возразила Эви. — Джек, не глупи. В прошлом мы рисковали только для того, чтобы спасти друзей и любимых, а не чтобы разгадать загадку.

Нам с парнями стоило невероятных трудов сюда добраться. Нельзя упускать такую возможность.

— Я не знаю, как это объяснить, bébé. Я просто чувствую, что должен пойти туда.

Джоуль добавил:

— Ты не один, кайджан. Я тоже не самый ценный игрок тут.

— Включу гарнитуру уже внутри, — предупредил я и заставил себя отключиться, пока не потерял самообладание.

Когда мы подошли к грузовику, Кентарх, Гейб и Сол уже ждали нас около него.

Гейб произнёс:

— Мне было бы проще, если бы я мог пойти с вами.

— Ты никак не сможешь сойти за человека, куриная ты голова. — Джоуль закатил глаза. — Оставайся здесь и проследи за тем, чтобы этим придуркам не пришло в голову устраивать спасательную операцию.

Кентарх вскинул бровь, а Сол воскликнул:

— Por Dios, да ты делаешь всё, чтобы нам не захотелось тебя спасать, Башня!

Я посмотрел на Гейба. Ему реально предстоит проследить, чтобы никто не бросился на спасение одного гражданского и упрямца Башни. Архангел понимающе кивнул.

Кентарх протянул руку.

— Готовы?

— Ouais.

Я схватил за руки Джоуля и Колесницу. Доля секунды мурашек — и вот мы на стене.

Мы тут же пригнулись, оглядывая местность.

Крепость включает в себя пять бастионов, образуя звезду, Пентакль. Совпадение? Или именно форма привлекла масть?

И если прожекторы были направлены наружу, то внутреннюю часть освещали только фонари и факелы. В центре пролегала большая ровная площадка, которая, вероятно, когда-то была зелёным газоном. Вокруг неё возвышались двухэтажные стены с помещениями внутри. Эти помещения соединялись коридорами, и всё вело к главному входу с большой чёрной дверью.

Повсюду всё ещё висели таблички для туристов, хоть и немного подплавившиеся:

СКЛАД. КАЗАРМА. ГАУПТВАХТА. ЧАСОВНЯ.

Чуть в стороне стояли ряды пустых палаток, колыхающихся на ветру.

— Где все? — тихо спросил Джоуль.

Я заметил только первых двух охранников, ещё парочку у прожекторов и четверых, скучковавшихся у горящего мусорного бака в дальней части форта. Все вооружены автоматическими винтовками.

— На службе, наверное.

Если Младшие объединились, то против нас могут выйти три масти по четырнадцать карт каждая. Сорок два человека с неизвестными способностями. Могут ли они все быть внутри?

— Я думал, здесь будут толпы. — Джоуль покачал головой. — Вроде Королева Кубков говорила, что это место даже больше Джубили. Может, они всех съели?

Или их ряды подкосила чума.

— Давайте выясним. — Я повернулся к Кентарху. — При первом же намёке на угрозу жизни телепортируйтесь в замок.

— Мы будем наблюдать за вами. Будьте начеку, — и с этими словами Кентарх исчез.

Мы с Джоулем приготовились спрыгнуть с высоты около двадцати футов. Уже представляю, как это ударит по моей больной ноге. Я на мгновение позволяю себе помечтать: что было бы, если бы эти люди действительно обменивали медицинские услуги на всяческие блага? Роды Эви мог бы принять настоящий врач. И Финн, возможно, тоже получил бы помощь.

Мы с Джоулем приземлились. Как и ожидалось, мне пришлось подавить стон боли. Я достал арбалет и шепнул Джоулю:

— Прикрывай сзади.

Он кивнул, держа копьё наготове.

Я снова включил гарнитуру.

— Приём. Меня слышно?

Кентарх ответил:

— Слышно.

Доминия:

— Слышно.

Когда мы с Джоулем подошли к той стене, что была ближе всего к главному входу, я заметил, что на всех фонарях были вырезаны пентаграммы — не Пентакли. Тени демонического вида колыхались на стенах.

— Ребят, вы это видите?

Они подтвердили, что видят.

Мы прошли мимо свалки из костей. Человеческих костей. Я заметил на них несколько царапин — похоже, что от лезвия, отделявшего от кости мышцы и сухожилия.

— Каннибализм, однозначно, — отметил Доминия.

Джоуль выругался себе под нос.

— Так эти Младшие заманивают людей обещаниями помощи, чтобы затем их съесть?

Уверен, что так.

— Судя по количеству черепов, Пентакли очень активно этим занимались, когда людей в округе ещё было достаточно. — Запоздало я сообразил, что Эви тоже смотрит. Всплыли ли у неё перед глазами воспоминания о том, как пришлось бороться за свою жизнь в каннибальском логове Верховного жреца? — Как ты, peekôn?

— Вспоминаю, — прошипела она.

Мы с Джоулем пошли дальше, хотя мне дико хотелось разорвать этих тварей на части. Подавляемая злость разъедала изнутри, прожигала внутренности, словно я выпил кислоту…

Мы прижались к стене, когда в перекрёстном коридоре возникли две фигуры в плащах. Один из них держал чёрную свечу, а другой нёс череп козы.

Как только они прошли мимо, я сказал:

— Хуже каннибала только каннибал, поклоняющийся дьяволу.

— Просто дьяволу, — задалась вопросом Эви, — или карте Дьявола?

Джоуль ответил:

— Если карте, то они должны ненавидеть Жнеца не меньше меня.

На что Доминия отозвался медовым голосом:

— Твои чувства взаимны, Повелитель молний.

Мы проследовали за фигурами в плащах, пока они не вошли в чёрную дверь.

— Судя по всему, они направляются на ту самую службу. Я пойду внутрь. Ты со мной?

Когда Джоуль кивнул, я взглянул на его копьё. Если он начнёт швыряться этими штуками в закрытом помещении, то может и меня поджарить. Ну и чёрт с ним, не то чтобы мои шансы выбраться оттуда высоки.

— Заметишь хоть один косой взгляд — жги.

— Всегда так делаю, кайджан. — Он выпятил грудь. — Всегда так делаю.

Dieu aide-moi.

— Джоуль, — заговорила Эви, — если ты выберешься оттуда живым в одиночку, уверяю, ты об этом пожалеешь.

Она звучала почти как красная ведьма.

Кентарх предупредил:

— Конец связи через пять секунд.

Через пять секунд я открыл дверь, и мы с Джоулем скользнули в пустую нишу. Чёрные свечи и фонари с пентаграммами освещали старую часовню, где явно царил сатанизм. Все кресты были перевернуты. С потолка свисали чёрные полотнища. На всех дверях краской нарисованы пентаграммы.

Джоулю — бывшему мальчику из церковного хора — едва не сорвало крышу.

Начались песнопения:

— Славься, Оген! Славься, Подлый Осквернитель! Пентакли взывают к тебе!

Я пробормотал:

— Ты угадала, Эви.

Она рассказывала мне, что Дьявол постоянно говорил про шабаши и подношения. Он и понятия не имел о поклоняющихся ему Пентаклях. А они-то в курсе, что Оген уже мёртв?

На фоне песнопений раздался мужской голос:

— Мы предлагаем тебе этот осквернённый мир, где ты вознесёшься и будешь править царством тьмы, повелитель Оген. Пусть это тело утолит твой дикий голод! Наши тела принадлежат тебе, наполни их своей силой. Мы предлагаем тебе боль и крики в надежде удовлетворить твой демонический аппетит.

Остальные напевали:

— Боль и крики! Власть и демоны! Боль и крики!

Любопытство заманивало меня ближе. Мы с Джоулем подошли к краю ниши и выглянули за угол.

Фигуры в плащах заняли скамьи. Песнопения зазвучали громче, с надрывом. У дальней стены над алтарём на помосте висела пентаграмма. Перед ней стоял мужчина в мантии, спиной к нам. Ставлю на то, что это Король Пентаклей. Перед ним на алтаре лежало мужское тело, дёргавшее ногами.

Fils de putain. Король только что отложил окровавленный кинжал, чтобы вынуть сердце из груди жертвы. Спасать бедолагу уже слишком поздно.

Люди начали раскачиваться, и я заметил татуировки на их шеях в виде пентаграмм. Все они были взрослыми мужчинами, всего четырнадцать человек — масть в полном составе. А где же тогда остальные Младшие?

Джоуль напрягся рядом.

— Это священник, мы должны что-то сделать!

И тут я заметил то же, что и Джоуль: воротник жертвы.

— Тише. Он уже мёртв.

— Они измываются над убитым священником!

Такого мальчик из церковного хора стерпеть не мог. Заряд электричества побежал по его коже, и волоски на моём затылке встали дыбом. Не будь сатанисты поглощены обрядом, они бы уже наверняка нас заметили.

Король положил всё ещё бьющееся сердце на серебряную тарелку на алтаре.

— Он вырвал его сердце! — прошипел Джоуль. — Прямо из груди!

Доминия вмешался:

— Держи себя в руках, Башня. Их слишком много.

Я тоже верующий католик, но…

— Возможно, это даже не настоящий священник. Он мог убить священника и забрать его одежду. Или Пентакли прикола ради так его нарядили.

Джоуль уже меня не слушал, а я не мог схватить его за руку, не рискуя поджариться.

— Слушай, нам нужно выбираться отсюда. — Мало ли, что задумали эти Младшие… Помимо того, чтобы полакомиться человечинкой. — Мы схватим их лидера, когда они будут расходиться, и допросим его. А сейчас уходим.

Джоуль не отрывал глаз от жертвы.

— Меня уже тошнит от этого мира. Тошнит от всего этого дерьма. — Его акцент ещё никогда не звучал так отчётливо. — Если я не могу спасти священника, то зачем мне все эти способности?

— Чтобы спасти весь мир.

— Тогда мы начнём с искоренения зла. Эти Младшие — все до одного каннибалы. Они ликовали, когда этот маньяк достал сердце священника!

— Сделай это, Башня, — взволнованно, с придыханием произнесла Эви. — Взорви их всех!

— Эви, tais-toi! — Замолчи! — Доминия, уведи её подальше от компьютера.

Жнец странным тоном ответил:

— Боюсь, сейчас это невозможно.

— Чёрт побери, она права! — воскликнул Джоуль и загорелся так ярко, что озарил полумрак часовни. Он поднял копьё, разряды электричества пробегали по всей длине орудия.

Король развернулся к дьяволопоклонникам.

— Вернись к нам, о возлюбленный сын Сатаны. Filius Satanae, подчини нас своей противоестественной воле… — Он запнулся, заметив нас. — Аркан! — Он хлопнул окровавленной рукой по своей татуировке на горле. — Мы ждали тебя.

Джоуль запустил копьё со скоростью света.

Король махнул свободной рукой. Копьё застыло в воздухе и просто упало на пол.

Oh, merde…

Ещё один взмах руки короля отбросил нас Джоулем к стене. БАМ! Как удар гигантского кулака под дых. У меня вышибло весь воздух из лёгких, но всё же каким-то образом я удержал арбалет.

— Джек! — закричала в наушнике Эви.

— Ах, к нам пожаловал великий Башня. — Глаза короля лихорадочно сверкали в свете факелов. — Старший Аркан станет главным блюдом нашего пира.

Мы с Джоулем пытались подняться на ноги. Но король держался за тату одной рукой, а другую держал вытянутой в нашу сторону.

— Я убью вас всех! — взревел Джоуль, борясь с чарами главного Пентакля.

Сумев кое-как встать на ноги, я хотел выстрелить из арбалета. Не смог его даже поднять. Прорычал в микрофон:

— Он контролирует мои руки.

Джоулю тоже удалось подняться.

— И мои.

Марионетки на ниточках.

Губы короля искривились, обнажая прогнившие зубы.

— Нет, я не контролирую ваши руки. Вас держит демон… а мы контролируем демонов!

К горлу подкатила тошнота. Меня словно бы сжимали невидимые руки. Настоящий демон? Такой силе мы противиться не можем.

Джоуль был на грани срыва.

— Меня держит какой-то демон?!

— Вы почувствуете всё, но не сможете ударить в ответ. — Затем король обратился к своим последователям: — Свежее мясо с доставкой прямо к алтарю.

Они все обменялись самодовольными ухмылками. Один Пентакль даже облизнулся, глядя на Джоуля.

Доминия заговорил холодным, как лёд, тоном:

— Слушайте меня внимательно. Демонов не существует. Пентакли, судя по всему, владеют телекинезом. Но их способности не сравнятся с электричеством Башни. Когда я досчитаю до трёх, вы оба должны одновременно упасть на пол и атаковать. Для них это станет неожиданностью. Башня, метни два копья в дальнюю часть зала и замкни треугольник собой как проводником. Джек, не попади под удар.

Джоуль способен на это? Доминия уже помогал ему в прошлом лучше раскрыть свои способности.

Я пробормотал:

— Принято.

Джоуль напряжённо кивнул.

Доминия произнёс медленно и отчётливо:

— На счёт три. Раз… два…

Джоуль, засранец, грохнулся на пол раньше, поэтому мне пришлось упасть следом за ним. Сила, удерживавшая нас, исчезла. Не успел Король что-либо предпринять, как я выстрелил из арбалета, попав прямо ему в сердце. Тем временем Джоуль бросил два копья по обе стороны от алтаря.

Электричество возникло между копьями с ослепительной вспышкой. Повеяло жаром, и часовня содрогнулась.

— Идите к папочке! — заорал Джоуль, его глаза сверкнули серебром. И электрические токи устремились сначала друг к другу, а затем и к нему самому, зацепив по пути нескольких сатанистов.

Я успел отскочить за секунду до того, как Джоуль поймал их.

Несколько Пентаклей попытались прибегнуть к телекинезу, прижав руки к татуировкам. Но слишком поздно. Удар Джоуля был молниеносным. Их тела изогнулись в неестественных позах, волосы встали дыбом, глаза выпучились.

Двое оставшихся предприняли попытку сбежать. Электрические токи схватили их, точно протянутые пальцы. Хвать! Они прям там же упали, корчась от боли до самой смерти.

Четырнадцать Пентаклей. Целая масть. Убиты током.

Я не слышал, что мне говорят в наушник. Меня тошнило от запаха горящей плоти.

Джоуль невозмутимо поднялся на ноги и протянул мне наэлектризованную руку.

— Обойдусь, — сказал я и встал сам.

Он ухмыльнулся и вытер пот с побледневшего лица.

Он напомнил мне Эви после того, как та уничтожила Кубков, захваченная азартом битвы. Как и в случае с Эви, я был поражён увиденным. Какой силищей он обладает…

Слышали ли нас другие обитатели крепости? Снаружи ещё, как минимум, семь охранников. А у меня осталось только пять стрел. Я выжидал, направив арбалет на…

Двери распахнулись. Самые первые два охранника ворвались внутрь с поднятыми пистолетами.

Я пустил стрелу, Джоуль метнул копьё. Тела стражников упали, не давая дверям обратно закрыться.

Четвёрка, сидевшая у костра, примчалась к нам по коридору. Один из них заорал:

— Отомстим за Короля!

Прямо за ним я увидел вторую пару охранников, что дежурили у стены. В свете фонарей был виден их обезумевший взгляд. Пускай эти шестеро и не Пентакли, но они их преданные фанатики.

— Башня, вниз! — выкрикнул я, когда полетели пули.

Мы нырнули за скамью. Оставаясь на корточках, я прицелился и выстрелил. Попал в одного. Увернувшись от пули, я выстрелил в следующего. В воздухе за моей головой разлетелись осколки.

Оставшиеся четверо охранников спрятались за стеной, продолжая стрелять в нас.

— Сделай всё возможное, Башня.

Джоуль провёл влажными ладонями по штанам, перед тем как создать новое копьё. Сделал несколько поверхностных вдохов, после чего поднялся и метнул своё оружие. Копьё вонзилось в ближайшую к охранникам стену.

Тыдыщ!

Ни взрыва, ни электрических зарядов. Просто копьё. Вибрирующее в стене.

Джоуль обратно пригнулся.

— Я выжат как лимон.

— Тогда придётся по старинке.

Я выглянул из-под скамьи как раз в тот момент, когда один из охранников начал стрелять повсюду без разбора. Моя стрела прилетела ему прямо в лоб.

Три стражника. Одна стрела. Я жестами попросил Джоуля дать мне копьё. Он сотворил новые и мне, и себе.

Затем я выкрикнул:

— Чёрт, стрелы кончились!

Достаточно громко, чтобы услышали охранники. Иногда приходится играть грязно.

Джоуль тут же подхватил:

— Блин, копья тоже!

Два бугая вышли из укрытия с винтовками наготове.

— Выходите с поднятыми руками!

Невидимые в облаке древесной пыли, мы с Джоулем метнули копья. Его попало точно в сердце, моя же угодила в шею охранника, откуда фонтаном брызнула артериальная кровь.

Мы нырнули вниз, как раз перед тем как последний охранник открыл стрельбу что есть мощи, так же экономно тратя свои ресурсы, как и Джоуль, когда расправлялся с Пентаклями. Иными словами, совсем не экономно.

Скоро у него должны закончиться патроны. Ждём… ждём…

Щёлк, щёлк, щёлк.

Магазин пуст. Пока он отвлёкся на замену, я выскочил из укрытия и бросился к нему.

Он поднял глаза, заметил арбалет и проскрежетал:

— Увидимся в аду.

— Займи мне там местечко.

Я ударил его в глаз и, не тратя времени даром, побежал к трупам собирать стрелы. Проверил их оружие и забрал одну винтовку, где ещё было пол-обоймы.

Пока мы ждали появления новых охранников, я слышал, как кровь стучала в ушах.

Но больше никто не прибежал. Чёрт, да где же все? Мы нашли только одну масть и горстку охранников.

Я услышал голос Кентарха:

— Повторяю: доложите обстановку.

Я вытер рукавом лоб. Пот и щепки.

— Мы в порядке.

Эви уточнила напряжённым голосом:

— То есть целы и невредимы?

— Ни единой царапины, мэм. — Ещё не вечер. Я обратился к Доминия: — Откуда ты узнал, что демонов не бывает?

Особые знания карты Смерти?

— Я не знаю наверняка.

Я невесело рассмеялся.

— Хорошо сыграно.

Мой смех стих, как только я огляделся вокруг. Вдруг то реально были демоны?

— Пасиб за помощь, Жнец.

Это было самым милым, что Джоуль когда-либо говорил Смерти.

По-прежнему не теряя бдительности, мы с Башней обошли дёргающиеся, дымящиеся тела и приблизились к алтарю.

Джоуль перекрестился и обратился к мертвецу без сердца:

— Простите, святой отец, что не успел вас спасти.

Моё внимание привлёк рот мужчины. Окровавленным наконечником стрелы я оттянул его нижнюю губу.

— Имей хоть каплю уважения, кайджан… — Джоуль запнулся, когда увидел то же, что и я.

У «священника» были подпилены зубы — признак Зубов, каннибалов из шахт, которым промыл мозги Верховный жрец, дав им команду убить Эви. Я нахмурился. Думал, они все уже мертвы.

Джоуль выглядел сокрушённым.

— Может, это с ним сделали Пентакли. У него не было выбора.

— Взгляни правде в глаза, Джоуль. Они нарядили каннибала в сутану. Для их больных мозгов это было частью представления. Белый воротничок не делает тебя священником.

Джоуль развернулся ко мне, начиная отходить от былого запала.

— Прости, что не оставил ни одного для допроса. И что едва не позволил нас съесть.

— Господи, Башня. Напомни мне в следующий раз оставить тебя в грузовике. — Ответы, которые я так жаждал получить, казались далёкими как никогда. — Идём. Попробуем найти что-нибудь полезное.

С оружием наготове мы вышли из часовни. Как только мы свернули в коридор, я услышал слабый голос, доносящийся с нижнего этажа.

— Здесь кто-нибудь есть? Мы заперты внизу.

Джоуль не без труда создал ещё одно копьё.

— Пленники?

— Или ловушка.

Мы пошли на голос по узкой лестнице. Нас встретила кромешная тьма. Naturellement. Естественно. Даже с фонариками мы ничего не видели.

Я взял со стены один из фонарей Пентаклей.

Джоуль моргнул.

— Хочешь спуститься в тёмное подземелье? С фонарём дьяволопоклонников? Ты что, вообще ужастики не смотрел? Предлагаю считать, что мы уже достаточно повеселились, и валить подальше от этого Форт Боярда.

Эви сказала:

— Согласна. Джек, вам надо уходить оттуда.

— Нет, пока я не выясню, что здесь происходит.

— Эй! Здесь кто-нибудь есть? — позвал голос.

Я поднял брови.

— Это женщина.

Джоуль расправил худые плечи.

— Тогда помощь уже идёт.

Я возвёл глаза к небу и начал спускаться по ступенькам.

Глава 19

Императрица

Смотреть и слушать, как Джек рискует своей жизнью, борясь с Пентаклями, оказалось тяжелее, чем быть там самой… Потому что я не могла его спасти.

Сейчас в свете единственного фонаря было ещё сложнее что-либо разглядеть. Я выключила микрофон и развернулась к Арику.

— Скажи им, чтобы не ходили туда.

Арик поднял брови и посмотрел на монитор.

— Они не станут меня слушать сейчас. Во всяком случае не так, как Джоуль послушался тебя несколько минут назад.

Я вспыхнула, охваченная чувством вины.

— Я не знаю, что это было. — В тот момент я почувствовала спазмы в животе, позвоночник завязался в узел, и агрессия красной ведьмы вышла наружу. — Просто несла какую-то чушь.

Но это ещё не всё. Когда Арик попытался вывести меня из кабинета, я выпустила лианы, давая ему понять, что никуда не уйду. Они всё ещё заполняли кабинет.

— Если бы я мог остановить Джека, я бы это сделал. Но он не получил ни информации, ни пленных для допроса. Теперь ему ещё важнее доказать, что весь этот путь они проделали не зря. — Арик поднял глаза, чтобы посмотреть на меня. — Я не могу заставить тебя покинуть кабинет, но очень прошу. Тебе нужно отдохнуть.

— Отдохнуть? — От всей этой стрессовой ситуации спазмы только усилились и спина была мокрая от пота. — Когда они решили спуститься в тёмное подземелье? — Господи, ну почему там так темно? Я слышала шаги Джека по влажному бетону. К жуткому эху добавлялось непрекращающееся капанье воды. — Да ты шутишь.

Голос Арика звучал разочарованно, когда он сказал:

— Мы потеряли невероятную возможность узнать больше о Пентаклях и игре, но вдруг Джеку удастся получить информацию от пленницы.

— Ладно, ладно, поняла. — Я включила микрофон и обратилась к Джеку и Джоулю: — Пожалуйста, будьте осторожны.

— Ouais. Мы просто заглянем туда. Не нужно переживать за старину Джека.

Охотник

Полураздетые мужчины на грязном полу первой камеры жались друг к другу, чтобы согреться. Их было не меньше двадцати — все с явными признаками голода и обморожения.

Большинство выглядели безнадёжно. Некоторые сошли с ума. Они были слишком слабы, чтобы говорить; их потрескавшиеся губы слиплись. Ни воды, ни каких-либо удобств.

— Кайджан, взгляни на тех, что сзади.

Я поднял фонарь. У нескольких были опухшие красные глаза и скрюченные тела. Костоломная лихорадка.

Чума проникла сюда. Этих людей не спасти.

Джоуль натянул балаклаву на рот и нос.

— О, мы в полной заднице!

Я тоже закрыл лицо банданой.

— Надо уходить, Башня. Allons-y.

Мы развернулись к выходу. Как я слышал, заболевание передаётся через кровь. Возможно, по воздуху.

Неудивительно, что Зара и Рихтер сюда не совались. Жертвами чумы особо не полакомишься. Даже Рихтеру, полагаю, не интересно их сжигать.

Неужели вся эта поездка с самого начала была глупой затеей?

Как только мы подошли к ступенькам, сзади из камеры раздался женский голос:

— Подойди ко мне, кайджан.

Я будто погрузился в сонное состояние. Она услышала, как Джоуль назвал меня кайджаном, или узнала мой голос? Что-то в ней казалось знакомым.

Эви спросила:

— Что происходит? Они больны? Джек, уходи оттуда.

Женщина слабо произнесла:

— Числа для тебя. Все для тебя.

Какие числа? Я ничего не мог с собой поделать: развернулся и направился обратно к её камере. Меня тянуло нечто большее, чем желание помочь заточённой женщине.

Эви настаивала:

— Не ходи туда! — У неё перехватило дыхание. — Джексон Дево, ты в своём уме?

Я не хотел, чтобы моя девочка нервничала, но мне нужно было заглянуть в последнюю камеру.

— Со мной всё будет хорошо, bébé. Prend-lé aisé.

— Джоуль, почему он разговаривает как пьяный? Может, его разум контролируют?

Башня дёрнул меня за руку.

— Мы уходим. Выход в той стороне.

— Иди. Я догоню через минуту.

Я оттолкнул его и пошёл дальше к камерам.

— Прости, Императрица, — заговорил Джоуль в гарнитуру. — Моя задница требует выметаться из чумной тюряги.

Он побежал по лестнице.

Доминия обратился ко мне:

— Смертный, ты ведёшь себя как безумец. Поворачивай назад, сейчас же.

— Да что с тобой, Джек? — закричала Эви. — Кентарх, вытащи его оттуда!

Но Доминия вмешался:

— Колесница, не приближайся к Джеку, пока не пройдёт карантин. Это не твоя миссия.

Кентарх помедлил, но всё же сказал:

— Принято.

— Нееет! — выкрикнула Эви. — Телепортируйся к нему!

Я пробормотал:

— Прости, Эванджелин.

И выключил гарнитуру.

Наконец-то стала видна самая дальняя камера. Женщина средних лет сидела, прислонившись к стене. Потрёпанная одежда обтягивала истощённую фигуру. Волосы сплошь в колтунах. Глаза были налиты кровью, а пальцы изогнуты неестественным образом. Она не переживёт эту ночь. Да что там, ближайший час.

— Кто ты?

— Зови меня Эрем. Ты тот… кого я искала. Кайджан.

Ага.

— Как давно ты заболела, Эрем?

Сколько мне нужно будет просидеть на карантине?

— Без понятия. Гнию в этой… камере уже много месяцев.

Она заразилась уже здесь?

— Зачем им было запирать женщину?

В нашей нынешней суровой реальности женщин не оставляют гнить за решёткой.

— Потому что боялись меня и моих способностей.

— Хах.

Ещё одна сумасшедшая. В постапокалиптическом мире это неудивительно.

Что я вообще тут делаю? Её уже не спасти. Мне надо выйти отсюда, успокоить Эви и сесть на карантин.

— Пентакли выделили мне отдельную камеру… профессиональная этика, — выплюнула она. — Ты убил всех? Их четырнадцать, каждый с татуировкой на горле.

— Да, мы убили их. Есть ли здесь ещё кто-то, кто может представлять угрозу?

Другая масть?

Она покачала головой.

— Их последователи разбежались, когда в форте началась чума.

— Тебе известно, какими силами обладали Пентакли?

Она зажмурилась, слёзы потекли из уголков глаз.

— Мы не развращались так, как они. Мы строим. Мы правим. Мы защищаем.

— Ага. — Я оглянулся в сторону выхода. Попробую задать ещё вопрос. — Что ещё ты о них знаешь?

Она перестала дышать. Всё, конец? Но тут вдруг глубоко втянула воздух.

— Слишком долго рассказывать. А ты не можешь взять меня за руку. — Она хмуро взглянула на свою грязную искривлённую ладонь. — Все мои знания… могли быть переданы тебе. Способности бы активировались. Но уже слишком поздно, да?

Да уж, крыша совсем поехала.

— Просто расскажи мне всё, что можешь, Эрем…

Её спина изогнулась буквой U, руки искривились ещё сильнее. Предсмертный спазм. Когда ей стало чуть легче, она легла на спину, хватая ртом воздух.

— Боль… непередаваемая. Но ты должен знать об игре. О том, что нужно сделать.

Об игре? Эта женщина — одна из Младших?

— Я весь внимание.

Она не торопилась выкладывать информацию.

— Я расскажу всё, что смогу… с двумя условиями. Во-первых, следуй за числами.

Она указала скрюченным пальцем на стену. У неё над головой кровью были написаны цифры.

— Долгота и ширина.

Несмотря на все сомнения, я запомнил координаты.

Она попыталась ухмыльнуться.

— Молодец.

Эти координаты вполне могли вести на Аляску… ну, или на Луну, кто их знает. Но любопытство требовало выслушать её.

— А второе условие?

— Выстрели мне в сердце… до следующего приступа.

Убить женщину? Хотя я мог подарить ей быструю безболезненную смерть, но воспоминания о ma mère — и маме Эви — нахлынули на меня, и я помедлил.

— Прояви милосердие к солдату… после конца света. — Солдату? Эрем никоим образом не походила на солдата. — Поклянись, что выполнишь мои условия. Поклянись… душой своей любимой матери.

Это она просто ткнула пальцем в небо и угадала? Или она знает обо мне больше, чем кажется? Мало у кого из выживших остались родители…

Я сильно сомневался, что мы сможем добраться до указанных координат, но мне нужно было узнать больше.

— Клянусь ma pauvre défunte maman, что последую за числами, — и добавил: — если это будет в моих силах.

— Я принимаю клятву. — Она медленно выдохнула. — В первую очередь ты должен узнать, что ты… ты…

Мороз пробежался по позвоночнику.

— Что я?

Её мышцы снова свело судорогой.

Глава 20

Императрица

— Кентарх! — орала я микрофон. — Забери меня отсюда, я пойду за Джеком!

— Нет. Извини, Императрица. Я на это не подписываюсь.

Арик выключил компьютер, отсоединил провод и все средства связи.

— Sievā, тебе нужно сесть и отдохнуть. Если не ради себя, то ради малыша.

Мои когти обострились.

— Включи обратно!

— Ты не сможешь включить компьютер без пароля. Который я сменил после того, как ты залезла в мой телефон.

Аромат роз усилился, я едва могла дышать.

— Если мы ничего не сделаем, Джек умрёт. Почему ты не пустил к нему Кентарха?

— Ты знаешь почему. Колесница рискует заразиться чумой.

— Пусть рискует! Лишь бы вернул Джека. — Только я это произнесла, как внутри меня начало что-то происходить. Я ахнула, схватившись за живот. — О боже… У меня отошли воды!

Арик застыл.

— Что?

Начались сильные спазмы. Нет, не спазмы. Схватки?!

— Кажется, я…

Ноги подкосились.

Арик бросился через всю комнату, успевая меня подхватить. Мы посмотрели друг другу в глаза, и время словно остановилось. Он тоже вспомнил, как когда-то поймал свою беременную мать? Как она умерла у него на руках из-за нечаянного прикосновения?

Что-то заставило его содрогнуться изнутри.

— Мы справимся, Эви. Дыши глубже.

— Только не сейчас! Попроси Ларк присмотреть за мной и позвони Кентарху. Не оставляй это так, Арик. Прошу, не дай Джеку умереть.

На его лице отражалась внутренняя борьба.

— Я не могу тебя оставить. Это исключено.

Посмотрев на него как на предателя, я закричала:

— Ларк, помоги мне!

Схватки стали ещё сильнее. Я выдержала падение с вертолёта и многочисленные ампутации, но эта боль ни с чем не сравнится!

Ларк заглянула в кабинет несколько секунд спустя.

— Что случилось? — Её волосы были взлохмачены, на лице отпечаток мятого постельного белья. — Эви, ты рожаешь?

Шрам и Людоед пришли вместе с ней.

Серьёзно, Ларк? Волкам нельзя быть в замке.

Её глаза пульсировали красным, пока она звериным взглядом оценивала обстановку.

Я сама тоже оглянулась, отмечая новые детали. На Арике нет доспехов, меч остался лежать на другом конце кабинета. Я рожаю. Если не считать парочки моих лиан, мы крайне уязвимы в этот момент.

Жажда крови полыхала в её взгляде, как у хищника, почуявшего раненную добычу. Перенимая её агрессивный настрой, волки пригнулись, обнажив клыки. В моей голове пронеслись все предупреждения Арика.

Удерживая меня на руках, он двинулся к мечу, но даже он не успеет добраться туда прежде, чем волки нападут.

Прищуренный взгляд Ларк остановился на моей руке, на символах. Мне знакомо это искушение.

Волки присели, готовясь к прыжку… Арик тянулся к оружию…

Я застонала от новых схваток.

Ларк качнула головой и сделала судорожный вдох.

— Я… я бы хотела помочь. Не могу. Мне лучше уйти!

Вместе с волками она развернулась и побежала прочь, шкрябая когтями стены по пути.

Арик свёл брови.

— Она сдержалась, — пробормотал он с удивлением, если не восхищением. Но тут же сосредоточил всё внимание на мне. — Теперь остались только мы.

— Но Джек…

Смогу ли я родить сама, если Арик отправится спасать Джека? В прошлом женщины как-то справлялись, но я не хочу подвергать опасности Ти.

Арик — наша единственная надежда. Либо наша, либо Джека.

— Прости, Эви. Сегодня у нас другая задача.

Поверить не могу, что мы оставляем Джека на произвол судьбы… Но у нас нет выбора.

Арик, должно быть, прочитал смирение на моём лице.

— Давай я отнесу тебя в спальню? Мне нужны наши вещи.

Я смогла только кивнуть.

Он вынес меня из кабинета, промчался по коридорам замка и осторожно уложил на кровать.

— Здесь сейчас будет жарко, потому что ребёнку нужно тепло.

Он проверил термометр и включил обогреватели.

Я уже вспотела.

— Мне нужно снять лишнее.

Он помог мне стянуть одежду, а затем облачиться в свободную ночнушку.

— Теперь удобно?

— Не то слово, которое я бы использовала в этой ситуации. — Новые схватки, боль была оглушительной. Красная ведьма выползла наружу, точно левиафан. Я воскликнула: — Ведьма внутри меня бушует! Она может тебе навредить!

Позабыв о том, что он наша пара из Арканов. Да, она влюбилась в Арика. Но она всё ещё безумна и непредсказуема.

— Учту.

Он, оставаясь предельно спокойным, подтащил к кровати ящик со всем необходимым. Достав стопку одеял и полотенец, он положил их на матрас. Затем поднос с медицинскими инструментами. Всё было наготове.

Только сейчас пришло полное осознание, что такое беременность. Я поймала взгляд Арика.

— Мне страшно.

— От твоей руки пали сильнейшие злодеи, своей мощью ты уничтожала целые империи. Это покажется сущим пустяком.

Меня это мало убедило, особенно когда снова повторились схватки. Ти, казалось, разрывал мой живот.

— Господи, как же больно! Разорвать бицепс было проще, чем это.

Арик поморщился при упоминании той ночи, когда на нас с Ларк напал Оген.

— Вместе мы справимся. — Он натянул на руки медицинские перчатки. Хмуро посмотрев на свои ладони, он надел вторую пару поверх первой. Затем занял место между моих ног, приготовившись доставать нашего сына. — Давай я взгляну.

Прикусив губу, я раздвинула ноги.

— Засекать время между схватками не надо. Он уже идёт.

Эти слова хлыстом ударили по моей тревожности. Мы прошли точку невозврата. Арику придётся принять роды.

— Нам надо было искать врача, хоть какого-нибудь… — В этот момент мне было страшнее за Ти, чем за Джека. Мой кайджан выберется из передряги, как всегда это делал. Но Ти… — Пусть Кентарх перенесёт сюда врача! — Я несла полную чушь, но не могла заткнуться. — У нас нет никакого опыта. Ты же сам говорил, что это не твоя сфера компетенции…

— Я смогу принять роды. — Арик полностью преобразился, вновь став благородным рыцарем. — Я изучал этот вопрос, и теперь я готов сделать то, что должен, чтобы спасти свою семью.

— Откуда такая уверенность?

— Потому что мне всегда удаётся преуспеть в том, чему я посвящаю себя. А я никогда ещё не был так замотивирован преуспеть в чём-либо.

Я ахнула.

— Боже, ты можешь быть чуточку менее заносчивым?

— Нет.

Он был решителен, убедителен — именно таким, каким он был нужен мне в этот момент.

— Хорошо, хорошо. — Я сделал глубокий вдох. — Тогда прекращаем панику. Пора нашему малышу увидеть свет.

Губы Арика изогнулись.

— Отлично.

Но оставалась другая угроза. С каждыми новыми мучительными схватками ведьма всё больше проявляла себя. Пока я орала от боли, из земли по всей территории вокруг замка вырастали травы и деревья. Замок трясся, точно зверь, отряхивающий шкуру, и снег падал с крыши. Вскоре за окном вместо сугробов на подоконнике показались ветви шиповника, стучащие по стеклу.

Арик поднял глаза, когда с потолка посыпалась пыль.

— Тише, любимая.

— Тише?! ТИШЕ???

Я оскалилась, роза в горшке у кровати взмыла вверх, выпуская побеги. Они тянулись к стенам и потолку, но в какой-то момент упали на пол и поползли во все углы.

Арик был окружён. Он оглянулся через плечо и затем вновь посмотрел на меня.

— Держись, Эви. Ты можешь сделать это и без ведьмы.

Я сжала кулаки, пытаясь удержать её на поводке.

— Я не хочу тебя ранить, но она слишком сильна.

Его взгляд всё время возвращался к моим глазам. Должно быть, они светятся зелёным. В мои алые волосы вплетены листья. Он настаивал:

— Я не буду сражаться с тобой, так что лучше тебе держать её под контролем.

Стебли роз утолщались, пока не стали размером со стволы деревьев.

— Я пытаюсь! Но на всякий случай надень доспехи.

— Я не сдвинусь с этого места. Всё будет хорошо.

— Нет, не будет! Почему ты меня не слушаешь?

Размеренным тоном он произнёс:

— Дождись новых схваток и тужься.

Боль пронзила меня, и стебли задёргались. Один случайно задел Арика и опрокинул рыцаря на лопатки с такой мощью, будто машина на полной скорости сбила пешехода. Арик врезался в детскую кроватку.

Я резко села.

— Арик! Ты цел?

Я хорошо потрудилась над этой кроваткой — от удара на ней не осталось и следа. Арик стоически поднялся и кивнул. Это могло значить как и то, что он в полном порядке, так и то, что он пытается скрыть перелом. Возвращаясь к кровати, он не сводил с меня взгляда.

— Моя грозная супруга, твои враги должны трепетать от страха, гневить тебя равносильно смерти.

— Пожалуйста, оставь меня одну и уходи в безопасное место.

— Ти уже близко. — Арик решительно занял место у подножия кровати. — Мы справимся. — Когда снова начались схватки, он потребовал: — Тужься!

И я тужилась, прижав подбородок к груди и стиснув зубы.

— Умница, у тебя отлично получается.

Он провёл рукавом по лбу, размазав по коже кровь.

— Почему столько крови? — взывала я. — Ти в порядке?

— Всё хорошо. Вы оба молодцы.

Мои бёдра были обагрены кровью, простыня была вся мокрая.

— Нет, ты врёшь! Почему так много крови? Что-то не так!

Он тихо пробормотал себе под нос:

— Это моя.

Видимо, порезался во время удара.

— Прости! Сильно поранился?

— Просто царапина на предплечье.

От простой царапины не бывает столько крови.

— Не ври мне.

— Со мной всё будет в порядке.

Я ранила его. Джек, вполне вероятно, заразился чумой. Мой малыш может родиться Бэгменом. Отчаяние захлестнуло меня, и боль только усугубляла моё состояние.

Видя меня насквозь, Арик сказал:

— Не думай обо мне… Ни о ком. Просто сосредоточься на том, что делаешь.

Схватки усилились, я орала во все лёгкие. Картинка перед глазами дрогнула. В этот момент я засомневалась, что мы с Ти переживём эту ночь…

Глава 21

Дурак

Временное убежище Стикса

Буря усиливалась. Я окинул взглядом остальных в нашем убежище.

Я должен буду покинуть их, как только они станут Мудрыми. Пройдёт время, и всех их потомки будут Мудрыми. Но пока рано.

Они всё время хотят, чтобы я говорил с ними. Я пытаюсь! Каждое слово меняет будущее. Я вижу, как оно меняется в момент моей речи. Пейзажи преображаются. Человечество трансформируется. Уничтожено. Восстановлено. Уничтожено.

От одного слова.

Так что… Тихо!

Так тихо…

Когда я говорил, Императрица не слушала. Жертва совсем рядом. Она уже догадывается, что это будет за жертва? Нести память о цветке. Прямо сейчас Императрица занята.

Проще ли покинуть дом, когда знаешь, что уже никогда не вернёшься? Я так и не смог. Бороться с магией. Принести жертву. Я этого не смог.

Делаю то, что могу.

В самом конце мы ляжем и уснём навсегда?

Глава 22

Смерть

Замок Леты

— Я уже вижу его, — сказал я Эви, стараясь, чтобы мой голос не звучал так удивлённо. — Осталось немного. При следующих схватках тужься сильнее.

Ради неё я должен был демонстрировать уверенность, но меня самого штормило.

Слишком много переживаний, слишком мало опыта.

И по факту я мало чем смог ей помочь. Её тело само знало что делать.

Помогать я буду после. Дождусь, когда пуповина перестанет пульсировать, перед тем как отрезать её. Затем вытру кровь, оставив верникс. Покормим Ти при первой же возможности — малышу нужно будет тепло и телесный контакт.

— Прости, что ранила тебя. — Едва не плакала Эви.

— Пустяки. — На фоне всего остального это даже не ложь. — Дыши глубже.

Она изогнулась всем телом, грудью вперёд. Агония исказила её черты, и острые когти вспороли простыни.

И так до следующих схваток. Когда они наступили, все её мышцы действовали слаженно для достижения одной цели. С хриплым выкриком она начала тужиться изо всех сил, невзирая на боль.

Наш сын скользнул прямо мне в руки, обтянутые перчатками. Он был…

Идеален.

Он наморщил лицо, щёки раскраснелись. Его громкий плач был таким же долгожданным, как рассвет в нашем мире вечной ночи.

— Он плачет, — произнесла Эви, тяжело дыша. — Это ведь хорошо, да?

— Да, это хорошо. — Я не мог оторвать глаз от крошечного существа. И, к моему удивлению, он смотрел прямо на меня глазами такого же цвета, как мои. — Здравствуй, сын, — сказал я. Каждый удар моего сердца звучал точно раскаты грома. — Эви, он прекрасен.

Но в следующую секунду я ощутил тепло не только в груди, но и кожей. В том месте, где порвался мой рукав, Ти своей маленькой ножкой коснулся моей поцарапанной кожи.

Моей смертельной кожи.

О боги, нет! Достаточно малейшего прикосновения… Умом понимая, что уже слишком поздно, я всё равно перехватил ребёнка иначе, на что Ти ответил недовольным плачем.

Слишком поздно. Как всегда.

Эви с трудом приподняла голову.

— Что случилось, Арик?Ты так резко побледнел.

— Я не заметил… Мой рукав. — Слова застряли в горле. — Коснулся… Я коснулся его.

Она подскочила на кровати и потянулась к малышу.

— Что?

Я передал его ей.

— Уже ничего нельзя сделать. Ничего…

Я ждал, когда его кожу покроют чёрные пятна. Перед глазами мелькали множество моих жертв. Их боль.

Когда наш ребёнок погибнет, я последую за ним.

Эви схватила полотенце, чтобы вытереть Ти; её глаза судорожно его осматривали.

— Я ничего не вижу. — Она прижала малыша к себе. — Арик, это бы уже произошло.

Я не смел дышать. Прошла секунда. Другая. Он правда в порядке?

Взгляд Эви смягчился, пока она смотрела на плачущего младенца.

— На Бэгмена не похож. Я так переживала. Ты не представляешь, как я переживала.

Плач затих, когда мальчик потянулся к груди.

За все годы, что я убивал, ни одна жертва после моего прикосновения не выказывала желания поесть. К моим глазам подкатили слёзы.

— Он голоден…

Эви устало засмеялась, прижимая сына к себе и инстинктивно направляя его.

— А как же, после такого-то приключения. — Когда он присосался к ней, она сказала: — Ого. Да, вот так, маленький мой. Твой первый завтрак.

С выдохом облегчения меня покинули все силы.

— Я могу касаться нашего сына.

Эви робко улыбнулась мне, когда Ти жадно взялся за дело.

— Я знала.

Но тут у меня мелькнула другая мысль. Это может быть потому… что он такой же, как я.

Глава 23

Охотник

Голова была как в тумане, когда я, плетясь, выходил из подвала, потратив ещё одну стрелу и, вероятно, заразившись чумой. Я стянул бандану с лица и глубоко вдохнул морозный воздух.

Если хотя бы половина из того, что рассказала мне Эрем, было правдой, то это переворачивает всё моё представление об игре, апокалипсисе и вообще обо всём.

Я пытался представить, как отреагирует Доминия, если я перескажу ему её слова. Наверное, решит, что она была в бреду. В лучшем случае.

В худшем, что она хочет заманить меня в ловушку. Скажет, что идти по её координатам — полный идиотизм. Пусть так, но мне не терпится проверить её слова.

Джоуль шёл навстречу мне по заснеженному газону. Гейб был с ним, его взгляд сканировал окрестности на предмет возможной угрозы.

— Какого чёрта, кайджан? Захотелось сдохнуть самым мучительным способом, известным человечеству?

Я пожал плечами.

— Я должен был выяснить, что известно последнему оставшемуся свидетелю. Я понимал риски. Так что не подходите близко.

— О нет, видишь ли, Кентарх сказал, что я тоже мог заразиться. Потребовал, чтобы мы отсидели на карантине две недели в этой сатанинской психушке!

Я спросил Гейба:

— А ты что тут делаешь?

— Если Патрику нужно изолироваться, то я с ним. К тому же я помогу навести порядок в форте.

Миссия откладывается на две недели. При условии, что я выживу.

— Так ты выяснил что-нибудь стоящее?

Не всё так просто. Лучше мне сначала осмыслить это самому. Развернувшись к ним спиной, я бросил через плечо:

— Мне нужна карта.

Джоуль пошёл следом за мной.

— Тебе нужно перезвонить Жнецу. Телефон в грузовике разрывается от звонков.

Эви, должно быть, с ума там сходит от переживаний. Виновато вздохнув, я засунул руку в карман, где лежал мой porte-bonheur.

— Я всё улажу.

— Это ещё не всё, дружище. Похоже, ты стал крёстным отцом.

Императрица

Проснувшись, я в панике подскочила.

— Где Ти?

Арик, стоявший у окна, развернулся ко мне со спящим комочком на руках.

— В целости и сохранности.

— Поверить не могу, что я отрубилась. — Смутно вспомнила, как Арик отрезал пуповину, смыл кровь и переодел меня. — Императрице полагается быть образцовой матерью.

— Ты уже несколько недель нормально не спала.

Я прислушалась к ощущениям: тело полностью исцелилось. Затем начала вспоминать события прошлой ночи.

— Ты был ранен! И что с Джеком?

— Я в порядке. Джек звонил несколько минут назад. Сидит в форте на карантине, хочет поговорить с тобой, как только ты будешь готова.

— Он как-то объяснил свою выходку?

Розы в спальне зашелестели, ощутив мой нарастающий гнев.

— Сказал, что у него были на то причины, но мне о них пока рассказать не может. Пообещал позвонить тебе в пять.

Я взглянула на часы на тумбочке. То есть через час. Тогда с ним и разберусь. А пока моим вниманием вновь завладел Ти. Я протянула руки, и Арик передал мне спелёнатого малыша.

Ти спал. У него были светлые волоски, а также розовые щёчки и губки. Ни малейшего признака Бэгмена.

Я подняла голову, когда завыл ветер и застучал в оконные рамы.

— Цирцея полагала, что его рождение может восстановить наш мир.

Она надеялась, что появление на свет первого ребёнка двух Арканов позволит солнцу взойти и положит начало новой эре. Возможно, я тоже на это надеялась. Надеялся ли Арик?

Я боялась, что мир возродится только со смертью всех Арканов, кроме одного. Может ли Ти оказаться в одном ряду с нами?

Арик наклонил голову.

— Видимо, у него иное предназначение в этой игре.

— А есть ли оно у него вообще?

Кроме как защитить меня от Пола.

— Это нам ещё предстоит выяснить. — Арик сел рядом со мной на кровать. — Ларк заходила, пока ты спала. Окрестила нашего сына Нечистым Младшим и сказала, что он довольно симпатичный для слюнтяя.

Я не могла не улыбнуться

— Я был очень впечатлён тем, что она сумела вернуть себе контроль тогда, в кабинете, и сказал ей об этом. Она выглядела крайне польщённой.

— Как хорошо, что ты сказал ей об этом. Она ценит твоё мнение больше, чем чьё-либо ещё.

Представляю, в каком она была восторге.

— Я не возражаю против её инстинктов, покуда она может держать их в узде рядом с тобой и ребёнком. Сейчас я верю, что она может.

— А, теперь понятно. Ты решил, что если уж простил мне прошлые игры, то и Ларк тоже надо.

— Моя карта символизирует изменения и развитие. — Мы обменялись улыбками. — А твоя — восстановление и плодородие.

Мать-земля.

— И гнев, — добавила я, указав на его перевязанную руку.

— Из всех сценариев, по которым могла развернуться эта ночь, царапина на руке — это даже замечательно. — Нас могли сожрать волки, а Джека с Джоулем — каннибалы. Ти мог погибнуть от прикосновения Арика… Да уж, из этой битвы мы вышли победителями. — Я намерен наладить отношения с Ларк и сделать всё, что в моих силах, чтобы помочь ей справиться с возникшими трудностями.

Ого. Это большой шаг с его стороны.

— Но мы не можем позволить ей взять в руки малыша. Возможно, у него прикосновение Смерти.

— И типа поэтому ты можешь к нему прикасаться? — Я посмотрела на Ти, и душа моя была полна оптимизма. — Не думаю, что это так, но я готова принять меры предосторожности, если тебе так будет спокойнее.

— Спасибо.

Мы с Ариком сидели вместе, любуясь нашим сыном, его маленькими ладошками и крошечными пальчиками на ножках.

— Разве может быть что-то милее? — спросила я.

— Нет.

— Чувствуешь, как сердце переполнено любовью?

Он поднял голову, чтобы посмотреть мне в глаза. Он прекрасно меня понял, но намеренно интерпретировал иначе:

— Да. — И сухо добавил: — Ребёнок тоже ничего так.

Уголки моих губ приподнялись. Все тревоги, все разногласия позади, теперь Ти у меня в руках. Этот мальчик уже отхватил себе кусочек моего разделённого надвое сердца. Никогда ещё во мне не было так сильно желание защищать.

— Как думаешь, он здоров?

— Да, любимая.

Я тоже так думала. С греющей душу уверенностью я сказала ему:

— Арик, с нами всё будет хорошо.

— Я позабочусь об этом, — ответил он, в его голосе прозвучали стальные нотки, напомнив мне о том, что игра ещё продолжается и, по правилам, только один из родителей Ти может выжить. В лучшем случае.

Телефон зазвонил.

Глава 24

Охотник

Я не стал откладывать звонок Эви. Мне нужно было своими ушами услышать, что с ней и малышом всё в порядке.

Мы с Гейбом и Джоулем ютились в одном из бараков, выглядевшем давно заброшенным. Запасшись едой, топливом для отопления, колодой карт и виски для меня, мы начали отбывать карантин.

Кентарх и Сол остались в грузовике под стенами форта, на страже.

Мы уже отключили сообщение Пентаклей с предложением медицинских услуг. Я мечтал, что здесь будет огромная больница, но мы нашли лишь один жалкий медкабинет, который явно использовался только для своих.

Отчаявшиеся люди рисковали жизнью, добираясь сюда в надежде получить помощь, но никто им помогать не собирался.

Мы также обнаружили склад с кучей личных вещей, с которым даже шахта Иерофанта не сравнилась бы. Пентакли, походу, заманили сюда тысячи людей.

Эви и Доминия взяли трубку с первого гудка. Она в ту же секунду спросила:

— Какого чёрта, Джек?

В её голосе было много злости, но ничто не выдавало в нём слабость.

Меня накрыло облегчение.

— Могу спросить тебя о том же: ты родила? Я правильно понял? Как вы там?

— С нами всё хорошо.

— Мне так и сказали, но я хотел услышать лично от тебя. — На том конце провода раздался детский возглас, и мои губы сами собой растянулись в широкой улыбке. — Мне не терпится увидеть своего крестника.

— Да? Ну, придётся тебе подождать… Пока карантин не закончится. Разумные люди обходят стороной заражённых костоломной лихорадкой.

— А сама-то?..

Я отхлебнул из бутылки, посчитав, что виски — лучшее дезинфицирующее средство. Хе-хе.

— Хорошо, что напомнил: надо бы приготовить для тебя порцию яда. Примешь, как только глаза станут красными.

— Да не будет со мной ничего. Не переживай за старину Джека.

— Вот скажи нам, чем ты думал? Мы тут умираем от любопытства. Нет, не буквально умираем. Не так, как ты мог.

Я хмыкнул.

— Возможно, я буду молить о смерти после двух недель в закрытом помещении вместе с Башней.

Тот проворчал:

— Иди на фиг, кайджан. И включи громкую связь.

Когда Гейб кивнул, я так и поступил.

— Расскажи нам, что произошло, — попросила Эви.

— Эрем, та женщина в подземелье, была Рыцарем Мечей. Эр. Эм. Солдатом, борцом за свободу.

— Реально?

— Это она так сказала, — отметил Доминия. — У неё уже мог начаться лихорадочный бред.

Если они не верят, что Эрем была одной из Младших, то остальное тем более сочтут бредом. Может, мне тоже стоило делить её слова на десять. Но всё сказанное ей казалось правдой.

— Да, но моя интуиция говорит, что ей можно верить. Она сказала, что у Мечей есть ангар, где хранится оружие и всё необходимое. — Она ещё добавила: «Помирать, так с музыкой!» Но я решил опустить эту часть. — Она дала нам координаты места. Мы посмотрели, оно в паре сотен миль от нас.

С тем же успехом пара сотен могла быть и парой тысяч. Снаружи вновь усилилась снежная буря, завывания вьюги вокруг стен форта пробирают до мурашек.

Джоуль застонал в ответ на мои слова. Я бросил на него взгляд, как бы говорящий: «У тебя есть идеи получше?»

Доминия спросил:

— А где же остальные из её масти? И какие у них способности?

— Она сказала, что если двое Мечей возьмутся за руки, они могут временно нейтрализовать способности Старшего Аркана. Восемь из них решили пойти против Императора. Те самые борцы за свободу, которым Сол позволил приблизиться. — По крайней мере, эту часть истории Эрем он подтвердил. — Однако Зара застала их врасплох ещё в пути, и Рихтер уничтожил их лагерь прежде, чем они смогли что-либо предпринять.

Доминия сказал:

— Значит, девять Мечей, считая Эрем, уже нет в живых. Что с оставшимися пятью?

— Оставшиеся отправились в этот форт, чтобы объединиться с Пентаклями. — Только уже не против Рихтера. Мишенью номер один стал другой Аркан. Вернее, другая. — Когда они поняли, что Пентакли — опасные психопаты, здесь развернулась битва. Мечи были в меньшинстве, Пентакли взяли их в плен. Один за другим Мечи погибли от чумы.

Выживем ли мы с Джоулем и Гейбом?

— Рассказала ли она ещё что-нибудь об игре? — спросил Доминия.

— Сказала, что Рихтера нужно остановить. — И не только его. — Мне не удалось её особо расспросить, у неё было всего пара минут перед её смертью.

Когда у неё вновь начался приступ, она каким-то образом сумела вперить в меня свой взгляд. Её кровавые глаза как бы спрашивали: «Сдержишь ли ты своё слово?» И хотя у меня оставались ещё сотни вопросов, я… выполнил обещание.

Эви сказала:

— Я не доверяю ни слову этой женщины. Она ведь могла солгать о том, кто она такая? Подслушала разговор настоящих Мечей. И даже если она правда была одной из них, мы не можем доверять Младшим Арканам.

Я поморщился. Эрем тоже говорила не доверять Императрице: «Из всех Старших Арканов Императрица самая коварная. Нельзя допустить, чтобы она или Рихтер победили… Иначе миру конец».

Эви продолжила:

— Мы уже видели две масти, в истинности которых сомневаться не приходится. Обе оказались кучками безумцев. С чего бы Мечам отличаться? Помните, Мэтью предупреждал меня насчёт Младших? Они опасны.

Дурак сказал, что они объединяются против неё. В этом и заключался план, по словам Эрем: «Мы пришли сюда, потому что она убила Кубков».

— Слава тебе, Господи! — воскликнул Джоуль. — Я тоже ему об этом говорю, но он не слушает. С Королевой Кубков было так же: Императрица предупреждала, что с ней что-то не так, а наш охотник был просто очарован Лоррейн.

— Я? — Я прожёг его взглядом. — Это ты пел ей оды. В Джубили мне нравилось обилие ресурсов, а не политика… и уж точно не сами Кубки.

Эви добавила:

— Бабушка говорила, что Королева Кубков и Рыцарь Мечей были ходячим ужасом.

Но твоя grand-mère уже не раз ошибалась.

— Я понимаю, что те, кого мы встретили, были плохими…

— Кончеными психами!

— …но я верю, что Эрем была хорошей. Я поклялся ей, что найду их убежище. Так что если переживу чуму, то отправлюсь туда.

По многим причинам.

Но Эви была не согласна.

— В дороге сейчас слишком опасно. Даже если эта Эрем реально была Рыцарем Мечей, что всё ещё не доказано, она могла ошибиться с координатами. Она уже была при смерти, Джек.

— Знаю, знаю. Но я должен попытаться. Я уже поговорил с ребятами, и почти все согласились поехать со мной. — Я посмотрел на Джоуля. — Сейчас у меня есть две недели, чтобы уговорить Башню.

Он показал мне средний палец. Интересно, этот палец у него хоть когда-нибудь устаёт?

Эви резко спросила:

— Хоть заглянешь к нам посмотреть на Ти?

— Я же сказал, что прибегу по первому зову, как только понадоблюсь, но пока я вам не нужен. Так что у вас есть время побыть в узком кругу семьи.

Я услышал, как Доминия что-то ей прошептал, но не разобрал ни слова. Её голос смягчился на следующих словах:

— Похоже, для тебя очень важно туда попасть.

Не просто важно. Мне это жизненно необходимо. Я не успокоюсь, пока не узнаю, что там. Это самый важный квест для парня, которого всю жизнь влекли головоломки.

— Пришлите мне фото Ти. Я буду на связи.

— Хорошо. Береги себя, Джек.

— Кстати, Эви…

— Да?

— С днём рождения, peekôn.

Императрица

Джек каким-то образом вспомнил про мой день рождения.

После завершения звонка я сказала Арику:

— Совсем забыла. Ого, у нас с Ти день рождения в один день.

Я посмотрела на сына, спящего в кроватке.

— Будет легче запомнить в будущем.

Будешь ли ты с нами на следующий день рождения Ти? Буду ли я?

Арик сел рядом со мной на кровать и достал из кармана коробочку, покрытую мягким материалом.

— Это не сравнится с тем, что ты подарила нам, — Ти издал во сне милый детский звук, — но, возможно, это тоже вызовет у тебя улыбку.

— Ты тоже вспомнил? — Внутри оказалась красивая золотая цепочка с овальным футляром, на котором была выгравирована роза. — Медальон?

Он уже дарил мне украшение на шею в прошлой игре, ничем хорошим это не кончилось. Зачем он решил сделать это вновь?

Но затем я заглянула внутрь и увидела личико Ти. Пока я спала, Арик успел распечатать фотографию нашего сына и поместить её в медальон.

Арик с горящими глазами произнёс:

— Хочу ещё добавить туда прядь его волос, когда они у него немного отрастут.

— А я хочу ещё твоё фото.

— Как пожелаешь.

Я прижала золотое украшение к щеке, согревая его.

— Вы всегда будете рядом со мной.

— Я приготовил ещё кое-что. — Он пошёл к чулану, а вернулся с увесистой книгой. — Для тебя и Ти.

Заголовок на обложке был написан от руки.

СМЕРТЬ XIII

ХРОНИКИ АРИКА ДОМИНИЯ, БЕСКОНЕЧНОГО РЫЦАРЯ

Мои губы раскрылись.

Глава 25

Императрица

День 791 П.В.

Стоя на коленях в кладовой вместе с Ларк, держа в одной руке планшет для бумаг, второй я почесала затылок. Клянусь, я уловила присутствие в замке постороннего.

Но никто не мог прорваться через мой зелёный отряд. Вот уже два месяца с рождения Ти грозные тернии охраняли замок.

— Что такое? — спросила Ларк. Пока Ти спал, мы с ней решили провести инвентаризацию.

Обычно я носила его с собой в самодельном слинге из лиан, но сегодня предстояла пыльная работёнка, поэтому я оставила его в кроватке. Арик же пока тренировался с Титаном на освещённом манеже снаружи.

Мимо него тоже никто не мог проскользнуть. Но всё же…

— Не знаю.

На всякий случай я проверила Ти по своему «маячку» — мягкому листочку, прикреплённому к его комбинезону. Через маячок я могла почувствовать, если сердцебиение Ти участится.

Но нет, оно было медленным и ровным. Он всё ещё спит. Я нарисовала в голове образ пухленького малыша в готической кроватке, и губы сами растянулись в ухмылке.

— Всё в порядке.

Я чересчур тревожная мать? Да. Но вы ещё не видели Арика. Он помешался на безопасности мини-версии меня.

Перед тем, как спуститься в кладовую, я выглянула в окно. Смерть объезжал своего нового скакуна по заснеженной земле. Его манера держаться стала… более безжалостной. Мой рыцарь в сияющих доспехах защищал уже не только меня и наш дом, но и нашего сына.

На фоне тёмного неба со сверкающими молниями он выглядел завораживающе.

— А с этим что? — спросила я, протягивая Ларк пачку кукурузного крахмала.

Она принюхалась и пожала плечами. Проверка качества пройдена. Я сделала пометку на своём листочке.

— Так, значит, Джек и ребята уже приближаются к месту по координатам Эрем?

Я кивнула.

— Он прислал нам сообщение.

Чудом избежав заражения чумой, они вновь отправились во внешний мир, неделями выдерживая снежные бури. Я постоянно переживала за них.

А вдруг они наткнутся на Рихтера по дороге? Или на других каннибалов? Джек писал, что видел следы их деятельности повсюду.

Ну, то есть обглоданные останки.

— Ты вообще представляешь, каково там сейчас снаружи?

— По крайней мере, отправиться в приключение в компании друзей, должно быть, весело: разнюхивать новые территории, выживать благодаря смекалке… Гнездиться в одном месте — это для куриц-наседок.

Меня забавляли её звериные метафоры.

— Как думаешь, парни найдут этот их ангар?

— Может быть.

Если он существует и они его найдут, возможно, нам удастся узнать больше об игре. Например, как её остановить.

Арик завершил перевод хроник, но ничего полезного в них не обнаружил. Он не говорил мне, что перестал верить в саму возможность завершения игры, но у нас заканчиваются ниточки, по которым ещё можно было бы получить информацию.

— Хей, а вдруг они встретят Дурака где-нибудь по пути? — предположила Ларк. — Ну, игра же должна подталкивать Арканов друг к другу.

— Да. Если только Мэтью сам их не избегает. — Что возможно. — Хотела бы я знать, где он сейчас.

Вдруг ему сейчас одиноко и страшно? Я не видела его вживую уже больше года, с тех пор как мы покинули Форт Арканов, чтобы спасти Селену от Любовников. Он всё это время мучился из-за своих божественных способностей.

Мы с Ариком пытались связаться с ним, но он никому из нас не отвечал, даже после рождения Ти. Мы точно знали, что ещё пару месяцев назад он был жив, потому что Сол подтвердил, что ни у одного из его бывших союзников не было символа Мэтью.

Я мысленно представила символ Дурака — ноль, перечёркнутый по диагонали. Если мне придётся победить в этой игре, он окажется на моей руке. Меня передёрнуло от этой мысли.

Все двадцать два символа Арик зарисовал в своих хрониках, в которых без лишней воды описал всю историю битв и возможных стратегий. На этих аккуратно исписанных страницах он преуменьшил свои подвиги и оправдал мои предательства.

Однажды ночью, когда мы лежали в постели, он так резюмировал свои хроники:

— Записки о слишком долгой и слишком кровавой жизни.

— Не говори так, — прошептала я, зная, что он завершил их потому, что был убеждён: он погибнет в этой игре. Это инструкция о том, как победить, написанная рукой действующего чемпиона…

Ларк щёлкнула когтистыми пальцами.

— Земля вызывает Эви!

Я моргнула.

— Прости. Задумалась.

Она прищурилась.

— Ты ведь не забеременела снова?

— Что? Боже упаси, нет.

— Но вы со Смертью навёрстываете упущенное, я права?

О да.

Моё лицо вспыхнуло.

— Больше никаких детей.

С учетом цикла и грудного вскармливания, мы решили, что пока это безопасно.

— Мудрый выбор. Мне нравится роль тётушки, но пора уже мамочке вернуться к делу. Сама знаешь, по миру ещё ходят злые Арканы вроде Рихтера.

После рождения Ти я становилась сильнее с каждым днём. Как и красная ведьма, которая, похоже, готовилась к противостоянию с Императором.

Даже при всей помощи Сола у этой битвы возможны четыре варианта исхода. Рихтер меня убьёт. Я выгорю и умру. Я уничтожу мир. Или же я каким-то образом сумею обуздать ведьму.

Очнувшись от очередного ночного кошмара, я наконец-то вспомнила, что мне тогда прошептала Королева Кубков: «Ты такая же злая, как Рихтер. Но он хотя бы лишён коварства. Твоё же кровавое правление приведёт к гибели человечества».

Неудивительно, что я так долго не могла восстановить это в памяти.

Красная ведьма зла и коварна, но, если я на время выпущу её, чтобы защитить своих близких, это ещё не означает, что она заменит меня навсегда.

Нет, я отказываюсь в это верить.

— Мамочка вернулась в строй, — ответила я Ларк. — Осталось только вновь найти Рихтера. Тебе удалось что-нибудь разведать сегодня утром?

Снегопад ненадолго прекратился, но температура воздуха стала ещё ниже.

— Едва ли. Така не может далеко летать в метель. Похоже, что теперь нашими глазами и ушами стала ты.

Несмотря на Снегокалипсис, мои лианы продолжали расти, простираясь по обледенелой земле на много миль вперёд, отдалённо уже напоминая образ из моих кошмаров.

Но они были весьма полезны. Я могла засечь любого незваного гостя, будь то крыса или Бэгмен, создав мощнейшую систему наблюдения.

— Если бы вы со Смертью сняли запрет на воскрешение, — начала Ларк, — я могла бы оживить холодостойких арктических волков. — В ответ на мой взгляд она вскинула руки. — Просто шучу. Я не планировала раскачивать этот ковчег.

— Вот именно — не надо.

Арик приложил усилия, чтобы наладить с ней отношения и вывести её из депрессии. Ти тоже очень помог в этом. И хотя Ларк не могла к нему прикасаться, её маленькие зверята развлекали Ти, словно живые игрушки. Она обожала проводить время с малышом.

Как и все мы.

Арик хотел лично менять каждый подгузник, успокаивать Ти, когда тот плакал. Он вёл себя так, будто перед ним огромный пустой резервуар, который нужно срочно заполнить — вместить всё будущее взаимодействие с сыном в один короткий промежуток времени.

Прошлым вечером мы с Ларк допоздна смотрели фильм. Когда я вернулась в нашу спальню, Арик стоял у кроватки, держа в руках Ти. По щеке моего рыцаря текла слеза. Заметив меня, он не стал вытирать лицо или отворачиваться. Он просто протянул мне руку.

Я пересекла комнату и взяла его ладонь.

— Ты только посмотри на него, Эви, — пробормотал он. Ти казался каким-то нереальным. Его губки были приоткрыты, ресницы касались розовых щёчек. — Все наши усилия и страдания были не напрасны. Всё, через что мы прошли, все перипетии судьбы привели нас к нему.

Не знаю, верю ли я в это. Иногда мне кажется, что судьба приложила свою руку, иногда нет.

Чаще всего я задаюсь вопросом, в какой же мир мы привели Ти. Вдруг он никогда не увидит свет солнца? Других детей, играющих во дворе? Вдруг он никогда не влюбится…

Ларк подскочила на ноги.

— Я что-то почуяла, Эви. В замке.

Едва она это произнесла, как маячок просигналил мне о движении рядом с кроваткой Ти. Мои когти удлинились. Я бросилась к спальне, крикнув через плечо:

— Беги за Ариком!

Я пыталась подключиться к лианам кроватки, атаковать ими… Но они словно бы не чуяли угрозы.

В коридоре на полу я заметила разлитую воду. Затем ещё одну лужу и ещё. Они вели к нашей спальне.

Стоп… Это не лужи. Это влажные следы ног.

— Цирцея, это ты? — Видимо, она телепортировалась по воде в замок. А если Ти может убивать прикосновением? Я побежала к ним, едва не поскользнувшись на мокром полу. — Не бери его на руки! Не трогай его!

Я обогнула угол и ворвалась в комнату.

Цирцея стояла босиком в мешковатом пальто, её тёмная кожа была ещё влажной. И хотя сама она выглядела так, будто едва держится на ногах, у неё на руках спал Ти, прижавшись щекой к её коже.

Я прошипела:

— Он мог убить тебя!

Она вскинула брови, как бы говоря: «И что?»

— У него нет Прикосновения Смерти.

— Он не опасен?

Цирцея погладила его по головке.

— А я-то думала, что ты так несёшься, чтобы спасти его от меня.

Я бросила на неё негодующий взгляд.

— Ты же его крёстная!

— Тшшшш. — Этот звук напомнил мне шум волн на берегу. — Не разбуди его. — Она наклонила голову. — Искреннее беспокойство? Как же сильно ты изменилась с прошлой игры. Может, в этой ты не станешь запирать меня в подвале, чтобы убить в подходящий момент.

Я закатила глаза.

Она прижала к себе Ти.

— Я так рада познакомиться с этим маленьким шалунишкой.

Хотя её голос звучал приглушённо, в нём слышался островной акцент.

— Его рождение не повлияло на мир так, как ты рассчитывала. Ничего не изменилось.

Она пожала плечами.

— Я просто хотела, чтобы тебе стало легче.

Арик ворвался в комнату, звеня шпорами, с мечом наготове, и резко остановился.

— Ты прикасаешься к нему.

Веселье промелькнуло в её усталых глазах.

— Да, он очень ласковый ребёнок.

Ти действительно мило прижимался к Цирцее.

Арик шумно выдохнул.

— Его сила может проявиться в подростковом возрасте, как это было со мной.

Цирцея же в ответ на это сказала:

— В нём течёт кровь Арканов, но сам он не Аркан. Я знаю это как свои пять пальцев.

Значит, он не один из игроков. Напряжение отпустило меня.

Арик смотрел на Ти, не отрываясь. Его глаза сияли.

— Он не такой… как я?

— Я слышала, как вы обсуждали, что ему нельзя ни к кому прикасаться, и искренне возмущена всей этой клеветой на моего крестника.

Я прищурила глаза.

— То есть ты знала, что была такая вероятность, что он тебя убьёт.

— А также была вероятность, что нет. Мы всегда так сильно боимся маленькой вероятности, что упускаем большие возможности.

Она слегка пошатнулась, и мои лианы устремились к ней, чтобы забрать Ти.

Малыш захныкал, не желая покидать руки Цирцеи, но лианы убаюкали его. Как только он снова оказался в кроватке, я поспешила к самой Цирцее, чтобы поддержать.

Арик спросил её:

— Что ты здесь делаешь, Жрица?

Опираясь на меня, она сказала:

— Я покинула свои глубины.

Полное осознание того, что означает её присутствие, накрыло меня. Господь Всемогущий, Жрица вышла на сушу.

Глава 26

Охотник

День 802 П.В.

Миновав два отряда ополченцев, одну безумную группу каннибалов и по меньшей мере три сотни Бэгменов, мы нашли убежище, о котором говорила Эрем.

Крылья Гейба взволнованно трепетали.

— Я искренне надеюсь, что мы там что-нибудь найдём.

Я стиснул руль.

— Я тоже.

Увиденное заставило меня по-новому взглянуть на выражение «Богом забытое место».

Перед тем, как Эрем умерла, я спросил её, будут ли там противопехотные мины или ещё какие-нибудь ловушки. Она сказала: «В этом не было необходимости. Если ты найдёшь ангар, значит, ты достоин. Дверь будет открыта».

Даже Джоуль был в восторге.

— Я уже не верил, что мы когда-нибудь увидим это место! Сто лет сюда добирались.

Всего лишь чуть больше двух месяцев. И как я напоминал ему каждый раз, когда он начинал ныть: идей лучше у нас всё равно нет.

По дороге мы делились подробностями из прошлого. Это позволило мне больше узнать о ребятах и не сойти с ума вдали от Эви и Ти.

На прошлой неделе я спросил парней:

— Чего вам больше всего не хватает в мире после Вспышки? По чему вы скучаете?

— По родной стране, — ответил Сол. — Когда я был маленьким, мои родители регулярно возили меня к испанским берегам. Скучаю по песку и солёной воде, нагретым солнцем. С ними ничто не может сравниться.

Габриэль сказал:

— Я скучаю по голубому небу. Как-то раз я услышал сравнение неба с большой синей птицей, и мне оно так понравилось…

— Кто бы сомневался, куриная ты голова, — без особого запала вставил свой комментарий Джоуль.

— Звучит прекрасно. Как думаете, мы ещё когда-нибудь увидим голубое небо?

Я кивнул и вслух сказал:

— Непременно. — А сам подумал: «Не факт…», и, оглянувшись через плечо на Джоуля, спросил: — А что насчёт тебя, Башня?

— По маминой шарлотке. Клянусь, в рецепте была материнская любовь или что-то типа того. Ты буквально чувствуешь это, когда ешь. — Он смутился, решив, что слишком разоткровенничался. — Твоя очередь, Тарх.

Кентарх ответил:

— По смеху моей жены. — Хотя он никогда не улыбался, его серьёзное лицо всё-таки чуточку смягчилось при мысли о ней. — Она всегда смеялась от души. Было сложно удержаться и не засмеяться вместе с ней.

Сложно представить Кентарха, хохочущего в голос.

Он повернул голову ко мне.

— А ты, охотник? По чему скучаешь ты? Не считая очевидного.

— Всю жизнь я хотел уехать из Луизианы. Теперь же дико скучаю по ней.

Но я хотел не просто вернуть потерянный дом. Я хотел жить в нём с Эви и Ти. После того, как она прислала фото с малышом, мне стало только хуже.

Чуть справившись с первой реакцией (моё сердце, казалось, было готово вырваться из груди), я заметил две вещи. Первое — Ти вырастет копией своего отца. Второе — волосы Эви становятся красными.

Не знаю, что это значит. Полагаю, скоро мы это выясним…

А пока я маневрировал по скользкой дороге, и снежинки кружили вокруг дворников.

— Кентарх, как обстановка?

— Мы движемся прямо к пункту назначения. Полагаю, что ангар находится вон у тех гор.

Он указал на пару вершин вдалеке.

Постепенно мы приблизились к этим горам, не без остановок, конечно же, потому как снег периодически усиливался. Но как только мы прибыли, мои надежды рухнули. Разбитая трасса завершалась у подножия этих самых гор, и частично расплавившийся знак гласил: «КО Ц ДОР ГИ».

— Конец дороги? — фыркнул Джоуль. — Как будто без знака это не очевидно!

— Ничего не понимаю. — Кентарх проверил экран навигации. — Нам нужно вернуться к последнему перекрёстку и подъехать с другой стороны.

— А может, Дама Мечей всё-таки была не в себе?

Сол окинул взглядом местность.

— Не чувствую ни одного Бэгмена.

В прошлом он постоянно засекал хотя бы одного-двух, где бы мы ни проезжали. По мере усиления снегопокалипсиса они всё чаще замерзали, но я не терял бдительности.

— Возможно, Мечи зачистили территорию. — Гейб опустил окно, чтобы принюхаться к морозному воздуху. — Поблизости никого, но я чую какой-то подозрительный запах. — Он вдохнул глубже и напрягся. — Оружейное масло. Полагаю, нам нужно пройти между этих гор.

Я припарковал грузовик. Меня едва ли не трясло от предвкушения. Штаб Мечей может оказаться в долине с другой стороны.

— Давайте пойдём на запах.

Я уже потянулся за фонариком на голову, как Кентарх сказал:

— Тут огромные сугробы. Нам понадобится помощь Сола.

Я кивнул.

— Справишься, солнышко?

Он просиял, услышав своё новое прозвище.

— No hay problema.

Джоуль не мог промолчать:

— Без проблем?! То же самое ты сказал перед последней лавиной!

Мы уже пережили несколько.

— Народ, не время ссориться. Идём.

К счастью или к сожалению, но мы скоро разгадаем эту загадку.

Пока Сол освещал (и растапливал) нам путь, мы потихоньку двигались по новой тропе.

— Колоссальная трата времени, — ворчал Джоуль. — Попомните мои слова: нельзя доверять Младшим Арканам.

Мы начали обходить гору и наткнулись на отвесную скалу, не дающую пройти дальше. Такого я не ожидал.

— Гейб, сможет взлететь и разведать обстановку?

Но он уже со своим орлиным зрением осматривал тупик.

— В этом нет необходимости. — Он прошёл мимо нас прямо к отвесной скале. И прошёл её насквозь. После чего крикнул с той стороны: — Это оптическая иллюзия.

Я пошёл следом за ним, тяжело дыша. Отсюда уже было видно, как основания двух гор сталкивались под углом, будто бы соединяясь в единое целое. Но всё же между оставалась расщелина шириной в пару футов.

Сол, Джоуль и Кентарх шли за мной.

По ту сторону воздух показался мне на несколько градусов теплее, а слой снега был высотой не более фута. Я обернулся к Солу.

— Свети, podna.

С сияющей улыбкой он осветил ровную местность, простирающуюся между не двумя, а целыми четырьмя горами. Пространство было размером с футбольное поле, в центре него была огромная постройка, напоминавшая… ангар. Через дверь просачивался свет.

— Это, друзья мои, ловушка. — Джоуль сотворил копьё. — И мы в неё уже угодили.

Я бросил ему через плечо:

— Тогда почему бы не пойти до конца?

Глава 27

Императрица

— Даже если ты убьёшь меня, пока я сплю, оно всё ещё того стоило, — сказала мне Цирцея, устраиваясь на кровати, которую Арик перетащил к бассейну.

— Я не собираюсь тебя убивать, — заверила я и шутливо добавила: — По крайней мере, не сегодня.

— Ещё рано, Эви Доминия. Ещё слишком рано.

— Да-да, ты права.

После того, как Жрица приняла душ, переоделась в одну из моих пижам и плотно поужинала, я показала ей гостевую комнату, но она сказала:

— Я бы предпочла бассейн, если не возражаете. Не хочу показаться вам капризной гостьей, но это бы… — она бросила взгляд в сторону Ларк, — меня успокоило.

Я пообещала ей:

— Никто здесь тебя не обидит.

Печальная улыбка.

— В конце игры нам всем придётся. Так было всегда.

Хотя Арика беспокоил расход электричества, я всё же уговорила его включить нагрев воды и несколько дополнительных обогревателей. Стеклянная стена была вполне герметична, но в подвале всё равно прохладно без дополнительного обогрева.

Цирцее нужно нормально восстановиться.

Я присела на кровать рядом с ней.

— Тебе нужно что-нибудь ещё?

Вещи, которые я ей одолжила, были слишком огромными. Она похудела почти на четырнадцать килограммов с нашей прошлой встречи.

Она покачала головой.

— Ты знала, что в этом бассейне солёная вода? Ах, и кровать такая мягкая! Это было очень благородно со стороны Смерти принести её сюда.

Перед тем как река у замка замёрзла, Цирцея общалась с помощью неё. Мне нравилось приходить к берегу и болтать с Жрицей. Теперь же она сидела прямо передо мной.

— Не думала, что ты придёшь.

Выход на сушу всегда предвещал ей скорую гибель.

— Я уже говорила тебе, что выход из глубин может быть моей единственной надеждой. У меня не было выбора. Чтобы добраться до храма, я становлюсь одним целым с океаном, но больше в нём нет жизни, а значит, я не могу там жить.

Связь со стихией оборвалась в обе стороны — у магии Цирцеи, как и у моей, были побочные эффекты. Я чувствую всю боль растений, которые создаю, а Цирцея, когда управляет водой, испытывает то же, что и каждая капля под её контролем.

Она продолжала:

— Тайны залегли на дно. Течения доносят шепотки, но мне их язык незнаком.

Я не совсем понимала, о чём она говорит, поэтому просто слушала.

— Я оставила свой храм и трезубец. — Она понизила голос до шёпота. — В этой жизни я больше их не увижу, не смогу туда вернуться.

Она вскинула на меня взгляд, словно сама поражалась своей откровенности.

Я была почти уверена, что там, в бездне, у Цирцеи вместо ног были Пентакли. Теперь же у неё осталось лишь несколько чешуек на руках. Ти от них в восторге.

— Почему же ты тогда не вышла к нам сразу после того, как мы победили Пола? Я же вижу, как долго ты мучилась.

Мне хотелось откормить её и окружить заботой. Обнимать и не отпускать.

— Я была слишком слаба. — Она смотрела на бассейн, в её светящихся лазурных глазах плескалось чувство вины. — Я не хотела затопить всё побережье. Я ведь могла убить вас вместо того, чтобы спасти.

— Но ты не убила нас. Мы здесь благодаря тебе.

Она посмотрела мне в глаза.

— В Джубили жили и хорошие люди. Да, поселенцы творили ужасные вещи, но это было одно из лучших мест, что я видела за время моих скитаний по водным просторам.

В хрониках Каланте говорилось, что угрызения совести испытывают только по-настоящему добрые люди. Моё сердце обливалось кровью за Цирцею.

Стараясь звучать бодрее, она сменила тему:

— Ты помнишь прошлые разы, когда я выходила на сушу?

— Нет, я мало что помню из прошлых игр. Жду новых видений.

Мэтью говорил, что вернёт мне память о двух играх через сны. Но мои кошмары оставляли мало места для воспоминаний.

— Может, ты просто не хочешь вспоминать. Прошлое может быть болезненным.

Охотно верю.

Жуткий волчий вой раздался снаружи. Ларк отказалась лично поприветствовать нашу гостью, сказав: «Когда Посейдонша заняла реку, она слопала моего тигра и насмехалась над талантами Финна как мага. С чего вдруг я должна тратить на неё своё время?»

Цирцея всматривалась в ночь.

— Живя с Фауной, ты играешь с огнём.

— Играем с огнём мы с Императором.

— Возможно, Джек выманит его. Разве не в этом заключается ваш план?

Он с ребятами отправились к убежищу Мечей. Разговор с Цирцеей помог мне отвлечься.

— Они надеются на это. Но я начинаю верить в то, что Император придёт сюда.

У Рихтера ко мне нездоровый интерес.

Если наши с ним силы равны, или его с Цирцеей, я смогу защитить наш дом.

Если.

Цирцея сказала:

— Я была удивлена тому, что ты отпустила Джека после смерти Повешенного.

— В тот момент это казалось логичным. Я всё ещё люблю его… и Арика.

Я покрутила кольцо на пальце. Цирцея вздохнула.

— В прошлых играх ты никого не любила. Но в этой жизни твоя любовь безмерна.

И не поспоришь.

— Давай продолжим разговор завтра. — Веки Цирцеи потяжелели. Мне показалось, она едва сдерживает зевоту. — Я хочу встать пораньше, чтобы увидеть своего крестника, так что рассчитывай время. К слову о времени, разве тебе не пора его кормить?

Я начала сцеживать молоко и использовать бутылочки наряду с грудным вскармливанием, просто на случай, если со мной что-нибудь случится.

— Почему ты так заботишься о нём? Он не вернул солнце, не начал новую эру…

— Пускай ты мне не нравишься, но я хорошо отношусь к Смерти, а Ти — его сын. К тому же я понимаю, что это первый ребёнок у двух Арканов за все эти века. Это делает текущую игру уникальной.

— Как и апокалипсис.

— Согласна.

И тут меня озарило.

— Ты обижена на богов за то, что они тебя прокляли. — Прям как Арик. — Они не желали появления этого ребёнка на свет, а ты хотела им насолить.

Она наклонила голову.

— Я давняя почитательница всего, что связано с Арканами. Недаром я Верховная Жрица. Я могла простить богам то, что они прокляли нас, но не то, что они сделали с миром.

— Шаткий фундамент. Сол признался Джеку, что чувствует, как солнце всходит и заходит каждый день, но тёмная магия скрывает его от нас.

Цирцея кивнула.

— То же самое с моими течениями, бесплодными животными Ларк и твоей безжизненной почвой. Я тоже чувствую эту магию.

По какой-то причине мне стало не по себе от всех этих разговоров о магии и проклятьях… Это наводило на мысль, что мы на верном пути.

— И как же снять проклятье со всего мира? Поднять бунт? Когда мы были во внешнем мире, Кентарх сказал мне, что мы должны бороться не друг с другом, а с богами, взять ситуацию в свои руки.

Цирцея слабо хмыкнула.

— И ты, конечно же, поверила, что можешь победить богов. Я часто шутила о том, насколько высокого ты о себе мнения. — Посерьёзнев, она добавила: — Но то, что твои способности огромны, это факт. Границы твоих возможностей, как и у Дурака, непостижимы.

Она уже мне как-то говорила, что мать-земля контролирует рождение и возрождение.

— Непостижимая… Именно так я бы описала красную ведьму.

— Похоже, что внутри каждой из нас живёт ведьма.

Вот только Цирцея реально является заклинательницей.

Я решила отложить разговор об игре и проклятьях до тех пор, пока ей не станет лучше.

— Я всегда считала, что с ведьмами обошлись несправедливо. Они просто хотели, чтобы их оставили в покое и дали спокойно заниматься своим делом.

Цирцея выглядела довольной, её уголки губ приподнялись.

— Делай, что хочешь, покуда это никому не вредит^[4].

Я улыбнулась в ответ.

— В одной из игр меня пытались сжечь на костре. У деревянного столба. Стоит ли говорить, что у них ничего не вышло?

Её улыбка стала шире.

— Эта история звучала смешнее, когда ты впервые мне её рассказала. Тогда… — Её лицо помрачнело, дружеская атмосфера пропала. — Иди уже, покорми моего крестника. Если я умру этой ночью, то в следующей жизни буду преследовать тебя в кошмарах.

Я вздохнула.

— Договорились…

Вернувшись в комнату, я увидела Арика. Он держал на руках спящего Ти. Я поцеловала их обоих.

— Цирцея очень признательна за гостеприимство.

— Хм. Делиться с ней значит отнимать у него.

— Мы либо найдём способ завершить эту игру — и Снегокалипсис, — либо мы всё равно обречены.

Я ожидала, что он сейчас вытащит туз из рукава, новую идею спасения. Но вместо этого он сказал:

— Не спорю.

Теперь, когда я родила, Арик перестал ограждать меня от плохих вестей. Иногда мне хочется вернуться в то тепличное время.

Он понизил голос.

— Может, пускать сюда Цирцею было не лучшей идеей. Она уничтожила целое поселение.

— Случайно! И контроль она потеряла только потому, что пыталась спасти нас с Джеком.

— Потеряла контроль над своей магией? Или над своей кровожадностью?

— Думаешь, её накрыл азарт битвы? Ты же говорил, что за все эти игры она научилась держать себя в руках.

Арик спокойно ответил:

— Да. Но способности Жрицы остаются одними из самых тёмных среди Арканов. Она представляет собой взрывную смесь морской ведьмы и морского чудища.

Мы победили Пола, но на его место придут другие монстры… Мы сами пригласили одну из них в наш бассейн?

Многозначительно вскинув бровь, Арик добавил:

— Тебе ли не знать. Ты видела её храм изнутри.

Разглядывая изображения цунами, уничтожающих порты, и чудовищ, топящих корабли, я спросила Цирцею, контролировала ли она этих монстров.

Я отвела взгляд, вспомнив её ответ: «Конечно, нет, Императрица. Я сама была тем монстром. Ужасом из бездны».

Глава 28

Охотник

Дверь ангара открылась без труда. Я включил внутри свет. Это было даже не логово, а настоящие хоромы.

Зайдя в помещение, Сол выдохнул:

— Ay, fíjate. Вау!

Глаза Джоуля засияли.

— Это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

В кои-то веки я был с ним согласен. Чем больше рассматриваю это место, тем больше мне здесь нравится. Кухня вдоль стены со сверкающими столешницами и современной техникой. Крытый баскетбольный зал и тренажёрка. Диваны в гостиной так и манят усесться перед огромным плазменным теликом. А музыкальный автомат в любой момент готов исполнить лучшие хиты прошлого столетия.

Мы прошли по коридору, ведущему к спальням, общей ванной, рабочему кабинету, огромной библиотеке и необъятной кладовке.

Взгляд Кентарха скользил по запасам продовольствия.

— Этого нам хватит на годы.

— На годы… — повторил я в ошеломлении, едва ли не облизываясь на всё содержимое ящиков и холодильников.

Мы проверили каждую комнату, после чего вернулись в кабинет. Внутри был компьютер, шкафы с документами и радиостанция, над которой висела табличка:

ПРИВЕТСТВУЕМ ВСЕХ, КТО СТРОИТ И ЗАЩИЩАЕТ.

ВСЕХ, КТО УЧИТСЯ И НАСТАВЛЯЕТ.

ВСЕХ, КТО ВОССТАНАВЛИВАЕТ СПРАВЕДЛИВОСТЬ.

ВАШЕ МЕСТО — СРЕДИ МЕЧЕЙ.

Эти слова откликнулись во мне. Я почувствовал гордость…

На стенах висели фотографии в рамках. Я приблизился к самой большой — на ней было тринадцать взрослых людей, каждый держал какое-то своё оружие: меч, нунчаки, автомат… У одного даже была переносная ракетная установка.

Масть Мечей.

Моё внимание привлекла женщина, стоявшая четвёртой справа. Одетая в форму военно-морской пехоты, с густой косой, рельефными мышцами, самодовольной усмешкой и чертами лицами похожая на заражённую чумой женщину в подземелье Пентаклей.

В списке она значилась как Р.М., Рыцарь Мечей.

Значит, она говорила правду, она в самом деле была Рыцарем Мечей. И похоже, она была офигенно крутой.

Я подозвал Джоуля.

— Познакомься, это Эрем.

И посмотрел на него, мол, что теперь скажешь?

Но праздновать пока рано. В этой игре Арканов подобные удивительные находки обычно оборачивались крупными неприятностями.

— Мы ещё не всё проверили, кайджан. Не расслабляйся.

Осталась всего одна дверь в конце коридора, но он прав.

— Идём.

— Я задержусь здесь. — Джоуль начал рыться в документах. — Вдруг найду что-нибудь интересное.

— Хорошо. Оставайся начеку.

— Мои копья всегда готовы.

Dieu aide-moi.^[5]

Все остальные направились к последней двери. За ней оказалась лестнице, так что мы спустились вниз… И у меня упала челюсть.

— А Эрем-то не преувеличивала.

Ящики с оружием и военным снаряжением были разложены с армейской аккуратностью, каждая группа вещей промаркирована. Блестящие пистолеты на стеллажах были готовы к бою. Мы нашли обмундирование, использовавшееся полицией для подавления массовых беспорядков, и настолько высокотехнологичные средства связи, что гаджеты Смерти кажутся безнадёжно устаревшими.

Сол обернулся по кругу, сияя.

— Наше новое убежище готово к любому апокалипсису… Бэтмен бы одобрил.

Кентарх взглянул на меня с уважением, но это не только моя заслуга. Сюда мы добрались общими усилиями.

Гейб глубоко вдохнул.

— Я никого не чувствую.

— Давайте разделимся и проверим на всякий случай.

Пока мы осматривали место, я отметил, что здесь, по всей видимости, геотермальное отопление. Полы были тёплыми, температура воздуха очень комфортная. Я также обнаружил клапаны для подземных резервуаров для хранения топлива. Все они были полными.

Я крикнул:

— Чисто!

Парни эхом повторили то же самое из каждого угла. Даже Джоулю придётся признать, что здесь нет никакого подвоха.

Когда мы вновь встретились у лестницы, Кентарх сказал:

— Я нашёл четыре зенитно-ракетных комплекса с функцией самоохлаждения и возможностью перезарядки. Настолько продвинутые, что мало кому из военных они были доступны. Ещё есть ящики с боеприпасами. Если нам нужно сто раз взорвать Фортуну и Императора, то это то, что нам нужно.

Сол ущипнул меня за плечо.

— Неплохо для небольшой вылазки. Похоже, что теперь наш охотник сможет изменить мир.

— Мы вместе его изменим, — поправил я. — Я бы предложил половину из этого переправить в замок, чтобы и тут, и там быть готовыми к войне.

Доминия хотел убежище. Вот оно.

Сол сказал:

— Если мы привезём плодородную почву и семена, я смогу вырастить крупы в этой безветренной долине. — Ему в любом случае нужны ежедневные тренировки, чтобы развивать способности. — Можем даже взять козу или корову из замка.

— У нас будет свежее молоко? — Глаза Гейба просияли, аппетит проснулся.

Все мои сомнения насчёт остальных слов Эрем тут же улетучились.

— Я позвоню Жнецу, расскажу…

— Стоять! — Джоуль, громко топая, спускался по лестнице. — Притормози свой победный марш, кайджан. Кажется, ты не всё нам рассказал.

Merde.

— Например, что ты чёртов Младший Аркан!

Дважды merde.

— Ты забыл нам сообщить, что Мечи искали недостающую карту Пажа!

Он подошёл ко мне и помахал листком бумаги перед моим лицом.

На нём был заголовок «Возможные Пажи Мечей» и список из десяти имён, первое из которых — Джексон Дэниел Дево, кайджанский генерал.

Кто-то сделал пометки на полях: «Построил Форт Арканов», «Подчинил АЮВ», «Возможно, убит Императором».

Я едва успел прочитать ещё пару имён, как Джоуль бросился показывать листок другим. Сол нахмурился. Кентарх оставался спокоен. Гейб наклонил голову, точно ястреб.

— Где ты это нашёл? — спросил я.

— В кабинете много записей. Есть что почитать.

Сол выглядел разочарованным.

— Я думал, мы теперь союзники. Почему ты не рассказал нам, что ты можешь быть одним из полубогов?

— Мы не… Они не… Младшие не полубоги. И я не рассказывал вам, потому что вы все хором кричали, что им нельзя доверять. Так себе момент для признаний, что я, возможно, один из них.

— Возможно? — уточнил Кентарх. — Ты не видел изображения Эрем над ней?

— У Младших нет изображений. Мечи узнают друг друга через прикосновения, а я, по понятным причинам, не мог взять её за руку.

Мне очень хотелось, но она отказалась: лучше живи и оставайся в игре, чем убедись и умри.

Гейб спросил:

— Вы как-то связаны с Эрем? Кубки были кровными родственниками, и Пентакли, судя по их внешности, вполне могли бы.

Я замотал головой.

— Мечи не семья. Они отыскивают друг друга по определённым характеристикам.

Джоуль скрестил руки на груди.

— И я должен верить тебе на слово?

Проглотив раздражение, я ответил:

— Эрем сказала, что все Младшие пережили Вспышку. Либо потому что готовились, либо потому что сама судьба вмешалась. Поэтому Мечи искали тех, кто проявил себя. Он или она обычно ведут за собой других и отлично владеют оружием, как Колесница. Это один из талантов Мечей.

Кентарх свёл брови.

— Слишком многие попадают под такое описание.

Я неохотно продолжил:

— Мечи также любят строить крепости, устанавливать свои порядки.

— Форт Арканов! — воскликнул Джоуль тоном: «Ага, попался!»

— Эрем считала, что Паж — это я, но не все были с ней согласны. В списке есть ещё девять имён.

— Да тебя, блин, даже зовут Джек! То есть валет или паж в игральных картах. Признайся, что-то тянуло тебя разыскать сначала её, а затем и это место.

А ещё Любовники называли меня негодником^[6]. Неужели они догадывались о том, кто я?

— Может быть. Но вы же помните, что я сказал во время лавины? У нас всё равно не было других идей. Мы никогда бы не смогли построить такой место в Луизиане, уж точно не в такую погоду.

Гейб сказал:

— Все подтверждённые Мечи погибли. Значит ли это, что ты никогда не узнаешь наверняка, являешься ли ты одним из них?

Всё внутри меня сжалось.

— Не узнаю.

Моя собственная суть останется загадкой… до конца моих дней.

Но всё же отдельные детали заставляют меня верить в то, что это правда. Когда я впервые увидел Доминия воочию, он несколько раз сказал, что ошибался насчёт меня. И что, если то головокружение, что я почувствовал в сфере Пола, было вызвано не только голодом? Возможно, я чувствую способности Арканов.

— Эрем направлялась в Форт Арканов, когда Рихтер напал. Она решила, что я погиб.

— Ты должен рассказать об этом Жнецу, — заявил Джоуль. — Ты же знаешь, какие у него большие планы на тебя и свою семью. Но эти планы изменятся, как только он узнает, кто ты такой. Как никак, Младшие ходят против Старших и наоборот.

— Мечи хотели вывести Рихтера из игры, ouais, ну а кто нет? Они, как и мы, боялись, что он разрушит этот мир. Доминия знает, что я люблю Эви. Я скорее умру, чем причиню ей боль.

С плотоядной ухмылкой Джоуль достал из кармана куртки ещё один листок.

— Да, Мечи хотели устранить Императора, но главной угрозой они считали не его. Видишь ли, паж, твоя дама была их целью номер один.

И хотя Эрем сказала мне то же самое, я всё равно выхватил листок из руки Джоуля. На нём была записана речь Короля Пентаклей, переданная по радио. Этот fils de putain обвинил Эви в умышленном убийстве четырнадцати Кубков и «неоправданном уничтожении» целого поселения невинных людей. Он также заявил, что Императрица и её союзники придут за остальными Младшими Арканами, чтобы убить их всех.

Я сверкнул глазами на Джоуля.

— Разумеется, Мечи действовали исходя из имеющейся информации. Их задача — защищать людей от Старших Арканов.

Сол спросил:

— Откуда нам знать, была ли твоя масть хорошей или нет?

Джоуль вздёрнул подбородок.

— Ниоткуда. Мёртвые не говорят.

Я сощурил глаза и окинул взглядом помещение.

— Разве?..

***

Позднее тем же вечером мы сели ужинать, взяв еду из кладовки. И хотя мы были рады съесть что-то, кроме сухпайков, общее настроение оставалось мрачным.

Я позвонил Доминия и Эви, чтобы рассказать им обо всём, но Эви спала вместе с Ти. Жнец холодно выслушал меня и задал вопросы, на которые у меня не было ответов:

«Чувствуешь ли ты себя одним из Мечей?», «Как думаешь, игра ведёт тебя?», «Может ли другой кандидат из списка Пажей напасть на Императрицу?»

Но в итоге он сказал:

— Ангар — это большой успех. Ты отлично справился, смертный.

Мы договорились, что завтра Кентарх телепортируется в замок для обмена припасами. Доминия предложил нам свежую еду, семена и скот. Мы же передадим им ракеты и пусковые установки.

После звонка Жнецу мы с ребятами обследовали вещи Мечей, чтобы понять, какими людьми они были. Мы получали информацию о них из всего, начиная с личных переписок и видеодневников и заканчивая выделенными цитатами в философских книгах. К какому выводу мы пришли? Мечи были хорошими людьми, посвятившими себя одной цели, в которую верили всем сердцем.

И эта цель — спасти мир.

Даже Джоуль согласился.

Здесь, в ангаре, Мечи вместе тренировались, учились, разрабатывали стратегии, а затем они отправились в бой… и погибли.

Я не мог избавиться от ощущения, что их судьбу повторят все, кто назовёт это место своим домом.

И в то же время чем больше я узнавал о Мечах, тем меньше считал себя одним из них. Все они были выдающимися людьми — учёными, врачами, архитекторами, инженерами. Я же даже школу не окончил…

Они до самого конца оставались альтруистами, мои же мысли и инстинкты после Вспышки были далеки от святости. Когда Эви выглядывала незнакомцев во внешнем мире, я пытался убить в ней веру в людей, говоря, что нет никого хуже оставшихся в живых.

Мечи же считали иначе. Чем сильнее разрушался этот мир, тем больше они старались помочь другим.

В итоге ни у кого не было настроения болтать, волна эйфории от открытия ангара прошла. Мы сидели за столом, где когда-то ужинали Мечи, и каждый из нас был погружён в собственные мысли.

— Миссия, — внезапно произнёс Кентарх, и его слова были подобны взрыву в полной тишине, — превыше всего.

Глава 29

Императрица

День 806 П.В.

— Я на тренировку, — внезапно заявил Арик, поднимаясь из-за стола, за которым анализировал отчёты о запасах топлива и продовольствия, пока я играла с Ти у камина. Арик взглянул на часы на стене: — Джек позвонит через пять минут.

— А?

Прошло четыре дня с тех пор, как мы узнали, что он может быть Мечом. Джек сказал Арику, что они потихоньку обживаются в ангаре, изучая всевозможные записи. Я решила дать ему время, как бы сильно мне ни хотелось обсудить это открытие.

— У него есть компьютер с возможностью подключения по видеосвязи. — Арик поцеловал меня в лоб, а затем и Ти. — Можешь использовать мой ноутбук.

И ушёл.

Я смотрела ему вслед, понимая, как ему непросто. Эй, Жнец, твоя жёнушка собирается болтать с другим парнем, в которого она влюблена.

Звонок раздался пару минут спустя. Взволнованная, ведь я так давно не видела лица Джека, я подхватила Ти и бросилась к ноутбуку.

Обезоруживающая улыбка Джека на экране тут же вогнала меня в краску. Похоже, Сол светит там вовсю, потому что Джек был таким же загорелым, как в школе, и его серые глаза сияли. Взяв себя в руки, я спросила:

— Ну и ну, кайджанский чемпион. Выглядишь замечательно.

Он ухмыльнулся.

— Сол подстриг меня и подобрал мне кое-какую одежду из того, что мы здесь нашли. Рад, что тебе нравится. А сама-то! — Его взгляд жадно потемнел. — Ох, Эванджелин, кто бы мог подумать, что меня потянет на рыженьких.

Мои щёки вспыхнули от его игривого тона. Не всем пришлись по душе алые прядки, которых становилось всё больше. Ларк бросала на мои волосы опасливые взгляды. Цирцея просто вздыхала.

— Покажи мне этого малыша, о котором все говорят.

Я придерживала Ти, поставив его на свои колени.

— Представляешь, ему уже три месяца!

Замок Потерянного Времени оправдывает своё название.

— Bonjour, p’tee garçon. — Джек улыбнулся Ти, в уголках его глаз появились морщинки. — Я твой крёстный, мой юный podna.

Ти завороженно смотрел на него в ответ. А затем подпрыгнул на неуклюжих ножках, выражая свой восторг.

Джек радостно засмеялся, словно малыш сделал тройное сальто назад.

Я дала сыну прорезыватель, чтобы игрался. Ти с удовольствием вцепился в него зубами, продолжая слушать.

— На фотках, которые вы присылали, он казался мне полной копией Смерти, но теперь я вижу и твои черты. Как ведёт себя Доминия?

— Наслаждается отцовством в то немногое, как ему кажется, время, что у него осталось.

Я буквально чувствую, как при этой мысли очередная прядка окрашивается в красный.

Сегодня погода немного успокоилась, поэтому я выходила с Ти во двор, чтобы он поиграл в снегу. Арик в это время катался на коне. Он подхватил Ти на руки. Я фоткала радостного малыша, как типичная счастливая мамочка до апокалипсиса.

В этот момент я узнала кое-что новое об Арике: он смущался перед камерой. Эта прогулка была одновременно и радостной, и грустной по двум причинам. Первая — Арик терпеливо позволял его фотографировать, потому что хотел, чтобы у меня остались его изображения на память. Вторая — я поняла, что мне понадобится целая жизнь, чтобы узнать всё о своём супруге.

— Как сама, peekôn?

Честно?

— Чуть менее апокалиптично теперь, когда слышу твой голос.

— Слышал, у вас в замке появился новый жилец. Как вы, уживаетесь с Цирцеей?

— Мне стало спокойнее теперь, когда я знаю, что она с нами, в безопасности. И она уже идёт на поправку. — В подтверждение моих слов из бассейна донёсся громкий плюх. — Готовит заклинание памяти к следующей игре. — Если Джек — один из Младших Арканов, значит ли это, что он тоже реинкарнирует? Никто не знает. — Нас ждёт настоящее колдовство! Возможно, она распространит заклинание и на меня.

Прогресс!

— То есть скучать вам не приходится?

Я не могла не улыбнуться.

— Нисколько. А вы, ребят? Как поживаете? — спросила я, потихоньку подбираясь к главному открытию Джека.

— Я много узнал о парнях за эти дни. Сол скучает по испанским пляжам. Гейб вчера посмотрел свой первый фильм — «Терминатор», — и его крылья трепетали во время каждой напряжённой сцены. Джоуль тоскует по своей большой ирландской семье, так же как и по Каланте.

— И я знаю, по кому скорбит Кентарх. Боль не утихает, верно?

— И не утихнет.

— Да, — тихо согласилась я. — Не утихнет.

— Но жизнь здесь хороша, насколько это вообще возможно. Сол уже выращивает зерновые для нас и животных, которых вы передали. Вчера он разморозил озеро неподалёку и так подогрел воду, что мы смогли ненадолго занырнуть.

— Не может быть! Это похоже на сон.

— Когда на твоей стороне Король Бэгменов, тебе не нужно переживать, что кто-то может утянуть тебя на дно. Я впервые решился искупаться с того раза, как мы с тобой плавали в том бассейне.

Я вспомнила, как он взял меня за руку и завёл во временный дом Селены. «Мы дома, Эви Грин!» — крикнул он тогда.

— Та ночь была, кажется, целую вечность назад.

Мы оба замолчали, погрузившись в воспоминания.

Спустя некоторое время Джек спросил:

— Так… — он указал на мои волосы, — мамочка решила сменить имидж?

— Я чувствую, как красная ведьма становится всё сильнее. Словно готовится к битве.

— Когда мы были в Джубили, ты как-то сказала, что боишься того, чем закончится ваша встреча с Рихтером.

— Да, и до сих пор боюсь. Но сейчас меня больше пугает, что будет, если она не сразится с ним. — Может, для меня тоже уже приготовлен билет в один конец. — Ещё и этот план Арика пожертвовать собой и оставить нас с Ти тебе, как и весь этот замок… Он продолжает вести себя так, будто сейчас средневековье.

Позаботься о моей семье.

— Он старомоден.

Я вздохнула.

— Да. Вы когда-нибудь это обсуждали?

Джек пожал плечами.

— Мы на войне. Солдаты погибают. Он пытается предусмотреть такой исход.

Мы все готовимся к любым чрезвычайным ситуациям. Колесница два раза перемещался к нам для обмена запасами, чтобы и им, и нам суметь пережить самую суровую зиму и защитить себя от любой угрозы.

При встрече с Ларк, Цирцеей и Ти Кентарх был вежлив, но замкнут, и спешил вернуться в ангар.

Арик больше никого из Арканов не приглашал. Джоулю «не больно-то и хотелось». А вот Сол бы не отказался. Выпускник исторического факультета как услышал от Гейба обо всех сокровищах, накопленных Ариком за его долгую бессмертную жизнь, так и загорелся желанием увидеть их воочию.

Но Арик напомнил мне: «На мне были доспехи, когда Сол использовал свои силы против меня, и то я почувствовал разрушительную мощь его лучей. В закрытом помещении он может вывести любого из нас из игры за считанные секунды…»

Я сказала Джеку:

— Я верю, что Рихтер придёт сюда. Мне удалось ускользнуть от него однажды и сбежать от Зары, когда она украла мою удачу. Они больше не выпустят меня из виду.

— С этим не поспоришь. И им не составит труда вас найти. Кентарх сказал, что замок окружён лианами. Зара с её удачей рано или поздно заметит их, когда будет пролетать мимо на вертолёте. Уверен, что так и будет.

— Я подумывала о том, чтобы убрать лианы, но в такую погоду Ларк не может устраивать разведку. Так что лианы пока — наша единственная сигнализация.

Джек изогнул губы.

— Таки ты кое-чему у меня научилась, да?

Я улыбнулась в ответ.

— Немного. — Но тут же сощурилась, когда в голову пришла следующая мысль. — Но вы с Ариком уже зашли дальше, не так ли? Вы уже продумываете битву, что здесь развернётся?

— Скорее всего, замок станет полем боя. Надеюсь. Если Сол растопит реку, Цирцея сможет вам помочь. У Ларк девять волков-великанов, и твои лианы продолжают расти. Рихтеру, если он окажется достаточно беспечен, придётся несладко.

К сожалению, на его стороне ещё и Фортуна. Эта тема тяготила меня, поэтому я сменила её.

— Так ты, значит, был занят последние дни? Каково это — предположительно быть одним из Младших Арканов?

— Я всё время размышляю о том, правда это или нет. Сейчас склоняюсь больше к тому, что нет. Мэтью говорил, что я не Аркан. Да и чувствую я себя старым добрым Джеком Дево. У меня нет ни сверхспособностей, ни особых талантов, так что чёрт с ним.

Он запустил пальцы в свои волосы. Мой Джек не любит, когда тайны остаются нераскрытыми.

— Как я поняла, Мечи меня недолюбливали.

Арик сказал, что я была их целью номер один, как и предупреждал Мэтью.

— Их дезинформировали насчёт тебя.

— Помнишь, я говорила тебе о моей бездонной ярости? Я представляю угрозу этому миру. Мечи были правы.

— Ты хорошая, Эванджелин, у тебя добрая душа. Я всегда буду так считать.

Он говорил с такой убеждённостью, что я сама была готова в это поверить.

Почти.

— Кого Мечи хотели видеть победителем?

Джек поколебался, но признался:

— Смерть.

Мудрый выбор. Возможно, нам стоит прислушаться к их мнению. Я не хочу обрекать Арика на ещё несколько веков бессмертия, но я также не желаю гибели нашей планеты.

Джек спросил меня:

— Как ты относишься к тому, что я могу оказаться Младшим Арканом?

Я усадила Ти поудобнее, не зная, как выразить свои опасения.

— Меня несколько беспокоило то, что тебя могло тянуть ко мне из-за игры. Как-никак, наши пути не раз пересекались с тех самых пор, как нас приставили друг к другу на уроке истории.

— Думаешь, случайно? Эви, да я хватался за любую возможность оказаться рядом с тобой!

— А как же мы тогда нашли друг друга во внешнем мире, когда Пол захватил замок?

— И вы, и я просто направлялись к единственному возможному источнику еды по единственной доступной дороге. Нас осталось мало, мы не могли не пересечься.

Меня его слова не убедили.

— Я переживаю, что твои чувства были… ну, наведёнными или типа того.

— Я как-то задумался об этом на миллисекунду. А затем достал свой проржавевший мобильник и пролистал до любимой фотки, где ты стоишь на берегу залива и любуешься закатом. Глядя на эту фотку, я понял две вещи. Что я тебя люблю — независимо от игры, независимо о того, кто я, — и, что ещё важнее, ты любишь меня. Я не думаю, что игре это по душе, так же, как и то, что вы с Доминия любите друг друга. Мы чувствуем это вопреки игре, что делает возникшую между нами связь ещё более неожиданной.

В его словах был резон.

Я так сильно скучаю по нему. Разлука невыносима. Я понимаю, что без него и Арика мне всегда будет чего-то не хватать, но пока ещё не смирилась с этим.

— Тогда почему не заглянешь к нам вместе с Кентархом в следующий раз? Мне тяжело без тебя.

Он потёр рукой подбородок.

— Я буду пятым колесом.

— Мне жаль, что ты так это воспринимаешь.

Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но передумал.

— Ну же, Джек, скажи мне. Не сдерживайся.

После недолгих сомнений он признался:

— На пути к Джубили я спросил Кентарха, что бы он сделал, если бы узнал, что Исса беременна от другого. Я никогда не забуду его ответ: «Наши узы настолько крепкие, что я стал бы ему отцом лишь потому, что она стала матерью». — Джек глубоко вздохнул. — Вот так.

Я едва дышала от переполнявших эмоций.

— Правда в том, что я хочу, чтобы семья другого мужчины стала моей. Из-за этого я немного ненавижу Доминия, и мне это не нравится. К тому же я уже дважды уходил от тебя; не уверен, что смогу в третий. Женщина, я должен чувствовать тебя на каждом шагу. Каждую секунду.

Мы смотрели друг на друга так, будто между нами был всего один шаг… а не сотни миль пустоши.

Он поделился со мной своими сокровенными мыслями, могу ли я?

Я боюсь той, кем я становлюсь.

Ты нужен мне. Ты и Арик.

Мне всё больше кажется, что из этой игры я не выйду живой.

Ти засуетился, прервав момент.

Джек прочистил горло и спросил:

— Ему нужно поменять подгузник?

Я проверила.

— Да… Как ты понял?

— Есть кое-какой опыт. Когда-то давно у Клотиль были Младшие братья и сёстры, которых вешали на неё. Но она сама была мелкой, поэтому я обычно помогал.

Ты тоже был ребёнком. Чёрт, в то время я сама была маленькой девчонкой.

— То есть ты можешь и мотоцикл починить, и подгузник поменять? Эй, девушки, хватайте, пока не поздно.

— Не забывай, что я ещё и готовить умею. Хоть кто-то из нас.

Я показала ему язык, после чего сказала:

— Сейчас вернусь.

Я отнесла Ти к столику, на котором мы его пеленали, быстро его переодела и вернулась за компьютер.

Теперь уже чистому и сухому Ти захотелось обнимашек. Он зевнул и прижался ко мне, вцепившись маленькими ладошками в мой свитер. И как бы он ни старался, глазки сами собой закрывались.

Джек ухмыльнулся.

— Au dodo, mon biquet.

Пора баиньки, мой барашек.

Пока Ти засыпал, я поймала себя на том, что с обожанием смотрю на него и улыбаюсь. Затем перевела быстрый взгляд на Джека.

Он потёр грудь, как будто его сердце болело от переполнявших чувств.

— Чёрт, Эванджелин, с тобой никогда не будет легко, да?

Я грустно ему улыбнулась, вспомнив все разы, когда он задавал мне этот вопрос. Мой ответ оставался неизменным.

— Не-а, не будет.

Глава 30

Императрица

Позднее тем же вечером мы с Ариком нежно занимались любовью, после чего он прижал меня к своей груди, пока Ти мирно спал в своей кроватке. Дрова потрескивали в камине, пламя уютно освещало комнату. Неторопливые сладкие моменты всё ещё случаются даже после апокалипсиса.

Сонный голос Арика пророкотал над моим ухом:

— Не могу избавиться от мысли, что я только что был вознаграждён за организацию видеозвонка.

Я ущипнула его за татуировку на груди.

— Я же вижу, как ты расслабилась, убедившись, что он в безопасности.

Арик провёл пальцами по моим волосам.

— Да. Эта возможность поговорить с ним очень много для меня значила. Спасибо за то, что ты такой понимающий.

Мало кто из мужей содействовал бы отношениям своей жены с другим мужчиной. Хотя, конечно, мало кто из мужей уверен, что обратится в прах в ближайшем будущем.

Я закрыла глаза на секунду, но ни на мгновение не забывала о том, что стоит на кону.

— Я стал замечать, что каждый раз, когда я разговариваю с ребятами в ангаре, Солнце начинает чуть ли не все свои фразы со слов: «Джек говорит» или «Джек считает». Мне кажется, он очарован Джеком.

Похоже, Сол за время поездки к ангару возвёл Джека в герои и почитает теперь как кумира. С кем не бывает.

Арик пробормотал себе под нос:

— Есть хоть кто-нибудь, кто не пал жертвой обаяния Джека Дево?

Что на это ответить?

— Оу, а что, Джоуль тоже от него без ума?

Губы Арика скривились.

— Как Джек отнёсся к новости, что он, возможно, Младший Аркан?

— Пока скептически. Но ещё не уверен. Думаешь, это правда?

— Он отлично попадает под описание типичного Меча. Да и исторически Паж Мечей считался посланником между лагерями. Это очень хорошо ложится на историю Джека в этой игре.

— Это как-то меняет твоё отношение к нему?

— Я так привык не доверять другим Арканам, что первой эмоцией было подозрение. — После прочтения хроник Арика я его прекрасно понимала. — Мне интересно, есть ли у Младших Арканов такие же инстинкты, как у нас. Черты, которые они не в силах контролировать. Но всё же я полностью доверяю Джеку. Мне кажется, он это заслужил.

— Это хорошо.

— Как бы то ни было, найти ангар было большим успехом. Нам понадобится место, куда можно будет перенести Ти в случае атаки Рихтера.

Рихтер. Мои когти начали зудеть, просясь наружу.

— Жду не дождусь новой встречи. Только он и я.

Арик весь напрягся.

— Этого не будет.

Я резко села, нахмурившись.

— Ты уже забыл, что я поклялась ему отомстить. Пускай он не убивал Джека, но он лишил жизни Селену и всех тех людей. — Смех Императора до сих пор звучит у меня в ушах. — Или ты забыл, как он месяцами пытал меня две игры назад? Какое счастье, что у меня нет тех воспоминаний.

— Ты сама мне говорила, что ваш бой может закончиться уничтожением всего мира. Или твоей смертью. И что тебя это пугает. Что это равносильно ядерной угрозе. Если скажешь, что это предчувствие изменилось, тогда и поговорим.

Мэтью говорил, что сила — моё бремя. Вдруг я начну что-то, что не смогу потом остановить? Но если мой выбор — позволить Арику сгореть заживо в теле Рихтера или рискнуть всем миром…

— Убить Императора — моя задача, не твоя. И уж точно не твоя, если ты намерен пожертвовать собой.

Арик спросил дразнящим тоном:

— Если на одной чаше весов моя жизнь, а на другой — судьба человечества, разве нам не нужно прислушаться к голосу разума?

Я вскинула подбородок, сжала кулаки.

— А если я не желаю его слушать?

Он молчал некоторое время. После чего наклонился, обхватив моё лицо тёплыми ладонями.

— Ты любишь меня.

Я посмотрела на него, стараясь вложить во взгляд всю силу своих чувств.

— Конечно.

Он свёл брови.

— Это больше, чем любовь. Ты чувствуешь ко мне то же, что и я к тебе.

Я смогла только кивнуть.

Но его это словно бы опечалило.

— В глубине души я полагал, что ты не способна любить меня всем сердцем, потому что половина его уже занята другим. Я забыл главную черту Императрицы. Твой гнев бездонен… как и любовь.

— Тогда ты понимаешь, почему я не могу тебя потерять. Ты говорил мне, что хочешь провести всю жизнь со мной и с Ти. Мы хотим, чтобы ты был рядом.

— Но интересы нашего сына важнее наших желаний. Мы должны поступать так, как будет лучше для него. Всё ради Ти.

Даже твоя смерть?

— Я хочу, чтобы он узнал тебя, чтобы любил тебя.

— Sievā, он уже любит. Я много в чём сомневался за свою долгую жизнь, но я чувствую, что его любовь так же крепка, как щит, выдержавший не одну битву. — Мой рыцарь. Он притянул меня обратно к себе. — Мы не принимаем сегодня никаких окончательных решений. Я открыт для предложений.

— Если бы ты правда верил, что мы можем перевернуть игру, ты бы не был так готов расстаться с жизнью.

Я ожидала, что он скажет что-нибудь вроде «возможно, Джек найдёт какую-нибудь подсказку в записях Мечей» или «мы продолжим искать ответ».

Но он сказал:

— Мы с тобой не раз читали и перечитывали все доступные хроники. Ты знаешь об этой игре всё то же, что и я. И на основе той информации, что у нас есть, я не верю, что игру можно завершить. Как и ты, любимая.

Меня ведь тоже не оставляет ощущение, что игра движется к своему кровавому финалу. Но говорить это вслух, принимать как данность…

Кентарх говорил о шёпоте надежды. Я боялась, что моя до самого конца будет обманывать меня иллюзией возможного переворота игры.

— Кто-то один должен победить. И дожить до следующей игры. Этот «кто-то» — ты.

— Я не могу.

«Могу», — промурлыкала красная ведьма.

— Я не переживу твою смерть. Не ставь меня в такое положение.

— Это зависит не от меня. Как и вся война.

— Ты упоминал что-то подобное в своих хрониках.

Единственный способ повлиять на исход войны — не участвовать в ней.

— Рано или поздно мы все встретим свой конец. Я только надеюсь, что мой будет достойным.

— В каком смысле?

— Многие воины хорошо сражаются; они годами тренируются, чтобы стать великими. Но никакие тренировки не подготовят тебя к смерти; к тому, чтобы умереть с почётом. Ты либо рождён с такой чертой, либо нет.

А как умру я? Все те разы, когда моя жизнь оказывалась под угрозой — например, когда я попала под чары Иерофанта или боролась с Алхимиком, — у меня не было времени представить, что будет, если я проиграю.

Теперь я задумалась об этом и уже не уверена, смогу ли пережить предстоящую схватку с Рихтером, даже если со мной будет Сол. Сколько времени нам отведено?

— Как думаешь, когда Мэтью вернёт позывные Арканов?

У каждого игрока есть своя фирменная фраза, которая предупреждает других о его приближении. Позывной Рихтера «Трепещи передо мной!» прозвучал ровно перед тем, как он разгромил армию Джека.

Арик ответил:

— Когда Хранитель Игр будет готов к финалу. Когда все его замыслы, интриги и махинации будут доведены до конца. Слова «сумасшедший, как лиса» очень ему подходят, не находишь?

Позывной Мэтью.

— В твоей интерпретации он кажется монстром.

— Надеюсь, что нет. Но не забывай: именно Дурак победил в первой игре. Не просто так на его карте изображён мальчик, отправляющийся в путь. Он был первым бессмертным.

Я вспоминаю его карту: беззаботный молодой человек шагает под ярким солнцем по дороге с котомкой за плечом, белой розой — одним из моих символов — в свободной руке и с собакой у ног. Запрокинув голову, он не видит, что шагает прямо к пропасти.

Я вспоминаю, как в детстве гадала, что ждёт его на дне пропасти: смерть или новое приключение.

— Как думаешь, он сдержит своё слово никогда больше не обходить меня в игре?

И если нет, то кто из нас сможет его одолеть?

— Я уверен в этом.

И хотя у меня были причины сомневаться, Мэтью всё ещё казался хорошим парнем. Я вспоминаю, как он смотрел на меня с бесконечным доверием и как другие дети считали его изгоем, не представляя, какой он на самом деле особенный. Но всё же я не дала чёткого ответа, когда он спросил, доверяю ли я ему.

Позывной Мэтью напомнил мне кое о чём…

— Ты когда-нибудь расскажешь, какой у тебя позывной?

В хрониках Арика он не упоминался.

Уголок его губ приподнялся.

— Я же говорил тебе, что выше этого. Победителю полагаются определённые привилегии, например, возможность незаметно приблизиться к другим игрокам, когда я этого хочу.

— Но ты ведь не всегда был победителем. В первой игре у тебя был позывной.

Он наклонил голову.

— Арик, ну скажи мне!

Он хрипло произнёс мне на ушко:

— Из могилы я восстану для тебя.

Холодок пробежался по моей коже. Иногда я забываю, как он смертоносен. Будь я его врагом, эта фраза привела бы меня в ужас.

Но сейчас она кажется мне романтичной. Ведь теперь я знаю, что он всегда ко мне вернётся. Даже смерть нас не разлучит…

Глава 31

Императрица

День 851 П.В.

— Чем ты занята сегодня? — спросила я Цирцею, зайдя с Ти на руках в её домик с бассейном и лабораторией.

Только одно может сделать замок Леты ещё странней: реальные занятия магией. Коридоры наполняла безбожная смесь запахов серы, угля и трав. Радужки Цирцеи светились, как будто фосфоресцирующие, всякий раз, когда она заглядывала в теплицу, собирая всякие листочки своих зелий.

— Работаю над заклинанием памяти.

Она занималась им по несколько часов каждый день, прерываясь только на еду, которую я ей приносила. За те пару месяцев, что Цирцея провела здесь, она набрала вес и стала сильнее. Её глаза стали ярче, улыбка шире.

Она вытерла руки о фартук, а затем сняла его и потянулась к Ти.

— Иди к тётушке.

Все её котлы и мензурки всевозможных форм и размеров на импровизированных полках и скамьях радостно забулькали.

Я расплела лозы и передала малыша ей. Он, радостно агукая, угодил в её объятья.

— По крайней мере, пытаюсь его усовершенствовать. — Она опустилась на лабораторный стул, усадив Ти на колени. Свободной рукой она устроила ему целое шоу: тонкие водяные струйки заплясали на рабочем столе. — Если допущу где-нибудь ошибку, все твои воспоминания будут стёрты.

— Не переживай, у нас ещё есть время.

Хотя с рождения Ти уже прошло четыре месяца.

— Разве, Эви Доминия? Время — вор нашей жизни.

Я нахмурилась, услышав эту пословицу. Люди то и дело тратят время попусту. Мы пытались выиграть больше времени. Оно может быть на нашей стороне. Но мы не часто задумываемся о том, что оно измеряет нашу жизнь. Отведённый срок. Теперь я не могу думать ни о чём другом.

Следующая фраза Цирцеи попала точно в цель:

— И эта игра близится к концу.

— Я всё ещё надеюсь закончить её раз и навсегда. — Я уже сама себе напоминала заевшую пластинку. — Заклинание сохранило все твои воспоминания о прошлых играх?

— Да, но я начала его использовать всего несколько игр назад. Но тех, что были раньше, нет. В отличие от тебя. Дурак ведь вернул тебе воспоминания о прошлых играх, верно?

— Он сказал мне, что показал воспоминания, равные двум играм, но я так думаю, что он имел в виду суммарно. Я видела сцены из нескольких, но ни одной игры полностью. — Он всё делает не просто так, но неизвестно, с какой именно целью. — Наверняка на стенах твоего храма была какая-нибудь подсказка.

Эти стены и есть её книга заклинаний.

— Как я уже сказала, я ничего такого не припоминаю. И, опережая твой вопрос, я туда больше не вернусь. Я изменилась, чтобы прийти сюда. Как бы сильно я ни захотела, мне уже не хватит сил вернуться в прежнее состояние.

— Понимаю. Мы продолжим изучать другие хроники, искать подсказки. — Бабушка говорила мне обращать внимание на символы, придавать значение всем знакам, возникающим на моём пути. Связи есть, я их видела, но ещё не могу пока сложить в единую картинку. — Может, мы что-то пропустили в книге Любовников…

Скажете, я слишком упряма, чтобы сдаться? Да. Потому что альтернатива слишком удручает. Джек всегда говорил, что я твердолобая — tête dure. Он прав.

Я что-то упускаю из виду…

— Императрица, игра никак не изменилась. Если даже рождение ребёнка у двух игроков на неё не повлияло, то я вообще не представляю, что может её перевернуть.

Я села напротив неё и Ти.

— То есть ты просто смирилась с тем фактом, что многие люди, которые нам не безразличны, просто умрут?

— Я надеялась, что хроники Умеренности станут решением, а не Граалем. — Макгаффином я бы даже сказала. — Но мы должны взглянуть правде в глаза.

— Не самая моя сильная черта. — Я никак не могла примириться со всей бессмысленностью этой игры. — Ты сказала мне, что моим уроком было встать и идти, несмотря на десяток мечей в моей спине. Но я чувствую, что это ещё не всё.

Я признала, что являюсь Императрицей, только после победы над Алхимиком. Сражаясь с Огеном, я овладела своими способностями. Одолев Любовников, я поняла, что любовь — не самая могущественная сила во Вселенной, это и есть вселенная.

Но после нападения Рихтера на армию Джека я потеряла себя, позволила ярости поглотить меня. Схватки с Кубками и Повешенным стали вишенкой на моём ядовитом торте.

Смогу ли я найти путь обратно к любви?

Я сказала Цирцее:

— Я всё ещё надеюсь понять смысл этой игры. Некую высшую цель.

Цирцея ответила с горечью в голосе:

— Как только ты признаешь, что наше существование — просто развлечение для богов, твоим надеждам придёт конец.

Она говорит прямо как моя бабушка: «С чего тебе вдруг вздумалось, что боги положат конец своему развлечению?»

Цирцея добавила:

— На твоём месте я бы готовилась к победе.

— В прошлый раз, когда мы об этом разговаривали, ты сама к ней готовилась.

Чтобы дать мне и Смерти шанс прожить вместе до старости и оставить бессмертие Цирцее, которая бы потратила эти годы на изучение тайн морских глубин.

— Мир так долго не протянет.

— Если я потеряю вас всех, я сойду с ума. И как я после этого выведу человечество из апокалипсиса? Кто тогда позаботится о Ти?

Она пожала плечами.

— Ты его мать. Это всё, что у нас есть.

Ларк вошла к нам, вместе с ней был Людоед. Я удивилась тому, что Цирцея подпустила волка-великана так близко к себе, но она, казалось, была искренне рада видеть их обоих.

— Hail Tar Ro, Фауна.

— Хаюшки. — Ларк помахала рукой. — Тар Ро и всё такое.

И хотя сначала они весьма холодно приняли друг друга, постепенно, видимо, оттаяли.

Как ранее пояснила мне Ларк: «Первое время я её не понимала. Помнишь, как ты говорила, что карта Солнца многогранна? Так и Жрица. Она разрушает побережья, принимает человеческие жертвоприношения и при этом не лишена совести».

У Цирцеи и Ларк много общего, они обе потеряли любовь всей своей жизни. Жених и родственная душа Цирцеи, Эдвин, которого все звали Недом, погиб в Нулевой день, когда должна была состояться их свадьба.

Спорили Ларк с Цирцеей только по одному вопросу: кто сегодня возьмёт Ти. И хотя малыш обожал своих тётушек одинаково, они всё никак не могли поделить Ти-тайм, как называла эти минуты Ларк. Время с Ти — бесценно.

Теперь Ларк хлопала в ладоши перед ним. Цирцея, поджав губы, неохотно передала его.

Ларк потёрлась о него носом как щеночек. Ти радостно засмеялся.

— Кентарх ещё не появлялся? — спросила она меня и взмахнула рукой. Из её кармана вылетело несколько жучков. Они кружили над головой Ти, а тот заворожённо наблюдал за ними.

— Должен быть к полудню.

Иногда мы уговаривали его задержаться и пообедать с нами. Ну, если только была не моя очередь готовить.

Цирцея спросила:

— Джек так и не собирается?

— Нет. Может, как-нибудь потом. — И хотя моё сердце тосковало по нему, головой я понимала. — Мы собираемся пересмотреть план обороны вместе с Кентархом. Вам рассказать?

Ларк закатила глаза.

— Да перестань, мы уже и так всё знаем. Нам известно всё, о чём вы со Смертью разговариваете.

Цирцея весело пересказала:

— Мы с тобой выступим против Императора, Сол нам поможет: растопит мою реку и зарядит энергией тебя. Все остальные возьмут на себя Фортуну, атакуя её животными, ракетами и копьями.

Ларк добавила:

— Джоуль возьмёт ракеты и снаряды Зары на себя. Он уже начал создавать запасы копий для Смерти. Ты используешь лианы, чтобы создать окопы, которые защитят нас от пуль. Как только мы исчерпаем её удачу, Гейб пролетит над ней и сбросит что-нибудь на её вертолёт, пока мои волки будут разбирать её агрегат на запчасти.

— Ой, ну да, как-то так.

У меня украли мою речь.

Цирцея поднялась, чтобы помешать варево в котле.

— Мне интересно, сможет ли Сол действительно растопить мою реку. Я скучаю по ней. С ней у меня связаны приятные воспоминания.

— Чур, вертолёт мой. — Ларк обнажила клыки. Её волки уже дважды нападали на разные вертолёты Фортуны. — Мы с бандой всегда готовы пустить в бой зубы и когти.

Красная ведьма оживилась на описаниях жестокости.

— И моё улыбающееся лицо станет последним, что Рихтер увидит в своей жизни.

Ларк и Цирцея вскинули брови. Видимо, это прозвучало даже более зловеще, чем у Ларк.

Ведьма внутри меня продолжала готовиться к схватке, и всё больше прядей становились алыми. Если Злоба линяла, Ларк становилась всё более звероподобной, а Цирцея превращалась в морское чудище, то у меня была своя трансформация в Императрицу.

Прежде у меня скакали эмоции, но ведьма помогла вернуть равновесие… и склонить к насилию. Агрессия выходила на первый план, желание броситься в бой бурлило под кожей.

Как лава Императора.

— Это зависит от тебя. — Пар клубился у лица Цирцеи. — Сейчас, чтобы победить Рихтера, мне понадобилось бы быть в океане, рядом с храмом и с трезубцем в руке. Но я могу помочь.

Я мысленно приструнила ведьму и заговорила более нейтрально:

— Мы все должны действовать сообща, наши силы будут дополнять друг друга.

Ларк потёрлась носами с Ти.

— Так когда ты сообщишь Джеку, что он будет в это время сидеть с Нечистым Младшим?

— Мы не будем говорить об этом Джеку, — призналась я, — до последнего момента.

Кентарх перенесёт Ти в ангар и телепортирует остальных Арканов в замок для битвы.

Ларк расхохоталась.

— Жёстко ты с ним, Эви.

Цирцея нахмурилась.

— А если Кентарх погибнет? Как ты снова увидишься с Ти?

На этот вопрос у меня не было ответа. Не стоит забывать, что Колесница хочет умереть.

— Как сказал бы Джек, надо решать проблемы по мере…

— Тихо!

Ларк наклонила голову, заострённые уши двигались, прислушиваясь к чему-то. Мы все замолчали. Даже Ти не гулил.

В какой-то момент я услышала то же, что и она, это звяканье — дзинь, дзинь, — словно две сосульки стучали друг о друга.

Дзинь… дзинь… дзинь… дзинь…

Звяканье звучало всё громче и быстрее. Мы вскочили, бросились к окнам, выглядывая наружу. В свете молнии мы увидели, как слой льда распространяется по земле, приближаясь к нам.

ЗВЯК. ЗВЯК. ЗВЯК. ЗВЯК…

— БЕЖИМ! — закричала Ларк. С Ти на руках она помчалась к двери, мы с Цирцеей бросились следом.

— Ларк, унеси Ти подальше отсюда! — О боже, Арик был снаружи… — Арик!

Я оглянулась через плечо.

Кристаллы льда расползались по окнам, разбивая стекло. Они покрывали пол, заморозив даже солёную воду бассейна. Мензурки Цирцеи потрескались, пламя погасло.

Ти заплакал, пока мы бегом поднимались по лестнице в замок. Я использовала лианы, чтобы захлопнуть за нами дверь. Когда мы отступали, нас обдало морозом. Зелёные стебли заледенели и упали на пол, разбиваясь.

Не обращая внимания на боль, я создавала всё новые и новые баррикады из лиан, пока, наконец, натиск не прекратился.

— Арик! Где ты?

Мои колени подкосились, когда я увидела его, спешащего к нам по коридору.

— Sievā. — Он забрал Ти у Ларк, прижимая малыша к груди. — Всё хорошо, сынок. Всё хорошо.

Ти шмыгнул носом, но каким-то образом успокоился.

Я вцепилась в руку Арика, и он притянул меня к себе.

А если бы Цирцея спала у бассейна? Она уже была бы мертва.

— Что это было?

— Не знаю. Какое-то жуткое природное явление.

Ларк между тяжелыми вздохами сказала:

— Циклоп патрулировал территорию. Вмиг превратился в ледышку. Я почувствовала это. Никто не мог такое пережить. — Её глаза стали красными, когда она подключилась к другому своему разведчику. — Мороз пока что отступил. Налетел, как ураган, и так же быстро исчез.

Апокалипсис продолжает набирать обороты!

— Он ведь оправится, да?

Циклоп был одним из фамильяров Ларк и должен жить, пока жива она.

— Да. Но если бы мороз добрался до питомника, я бы потеряла всех своих животных.

Мне показалось, или Арик с Цирцеей переглянулись?

Она пробормотала:

— Боги обрушили на нас свой гнев.

Мэтью нас предупреждал.

Арик сделал глубокий вдох.

— Я позвоню остальным, предупрежу, чтобы оставались начеку.

Ларк выпалила:

— Погоди, ты думаешь, что это ещё повторится?

Он кивнул.

— Тогда игра окончена, котятки. Дни человечества сочтены…

Глава 32

Охотник

День 867 П.В.

Меня разбудил какой-то звук, и я подскочил на своей койке. С меня мигом слетели остатки сна. Мне снилась Эви, как это часто бывало за эти два месяца, прошедшие с нашего разговора.

Я потёр рукой лицо и окинул комнату взглядом. Все ребята были на месте, мирно спали.

Прошлый день был загруженным. Кентарх, используя свои способности, переносил всякую всячину из замка, особенно целую тонну детских вещей. Теперь у нас были манеж и запас молочной смеси для Ти.

Планировали ли мы с Доминия защитить Эви от самой себя?

De tout coeur. Всем сердцем.

Когда Рихтер нападёт на замок, они с Ти будут в безопасности здесь, в ангаре.

Кентарх, спавший напротив, как всегда, ворочался на своей койке. Иногда он телепортировался во сне, исчезая из кровати, не просыпаясь. Возможно, перемещался к могиле Иссы. Или в место их первой встречи.

Он жаждал того, чего не мог получить, и я его понимал. Я так сильно скучал по Эви, что уже был на грани безумия…

— Эрем? Слышно меня? Пожалуйста, ответь.

Мне показалось, или это женский голос по радио? Я накинул на себя футболку со штанами и поспешил в кабинет. Схватил тангенту и нажал кнопку.

— Приём, вы меня слышите?

— Кто ты, чёрт побери, такой? — спросила женщина.

Отличное начало.

— Меня зовут Джек Дево.

В ответ раздался смех.

— Так Эрем всё же нашла тебя! Чтоб меня. Я Брунгильда, Боевой Топор. Да, во всех смыслах^[7]. Можешь звать меня Брун.

— Я видел тебя в списке возможных Пажей.

Она возглавляла банду байкеров, а ещё часто работала с металлами и выстроила себе гарнизон.

Серьёзная конкурентка.

— Так, ладно, избавь меня от мучений и скажи прямо: Эрем подтвердила, что ты Меч?

— Non. Не успела… Она скончалась.

— Повтори?

— Умерла от чумы.

Я рассказал о том, как Пентакли обманули Мечей и как я нашёл Эрем в том подземелье.

Брун тяжело вздохнула.

— Рыбак расстроится. Это один из четырёх возможных кандидатов, оставшихся в живых.

Его я тоже видел в списке.

— Почему его называют Рыбаком?

— Он занимался нудлингом. Ну, типа ловил рыбу голыми руками. Основал колонию в Миссури. Они там едят рептилий и всяких букашек. Очень питательно, если только твой голод сильнее отвращения.

— Ты говорила, что живых кандидатов осталось четверо. Кто ещё?

— Крокодилья Наживка из Центральной Флориды. Она построила крепость на ферме с аллигаторами. Эти зубастики нормально пережили Вспышку и отлично защищают территорию. Не каждый может позволить себе живую охранную систему.

— И чем же они питаются?

Гиды в Луизиане раньше скармливали им куриц. Но сейчас птиц почти не осталось.

— Бэгменами. Двух зайцев одним выстрелом, как говорится.

— Хоть какая-то польза от этих зомби.

Если у нас Солом всё получится, мы остановим Бэгменов по всему свету. Способности Солнца с каждым днём становятся всё сильней, и он научился создавать такие лучи, что обращают Бэгменов в прах, но только по одному за раз и на близком расстоянии. Теперь его цель — осветить весь земной шар.

— Значит, мы теперь никогда не узнаем, кто из нас на самом деле Паж Мечей? — Брун вздохнула. — Я ведь правильно понимаю, что Пентакли получили по заслугам?

— Да. Остались только Жезлы.

— Тебе о них что-нибудь известно?

У Мечей были папки с материалами о Старших Арканах, но мы не узнали ничего нового — Доминия уже рассказывал нам обо всём. А вот их заметки насчёт Жезлов были весьма любопытны.

— Судя по рассказам выживших во внешнем мире, вся масть представлена женщинами. Говорят, что они внезапно появляются, наблюдают за развитием событий, а затем просто исчезают. Их ещё называют Стиксом.

Когда Эви и остальным казалось, что за ними наблюдают, могло ли это быть на самом деле?

— Да, Эрем говорила. Мы надеялись, что ты знаешь больше.

— Слышал, они покупают женщин.

Двое бандитов решали, продать Эви Стиксу или в Лазарет.

— Это да. Покупают, освобождают и наказывают торговцев.

— Это хорошо.

Возможно, Жезлы такие же порядочные, как и Мечи.

— Слушай, а разве с тобой не было нескольких Старших Арканов?

— Да, некоторые из них сейчас со мной, — ответил я, не вдаваясь в подробности.

Дела у нас шли неплохо, если делать скидку на обстоятельства. По утрам мы шерстили библиотеку, изучая всё начиная с искусства ведения войны и заканчивая инженерией и архитектурой. Даже если я не один из Мечей, я всё ещё могу стать достойным человеком, и миру после апокалипсиса понадобятся люди, которые смогут его восстановить.

Я многому научился, возведя Форт Арканов, и считаю, что у меня хорошо получилось, но сейчас я поставил перед собой задачу научиться большему.

Когда я попросил Доминия несколько книг из его библиотеки, он заодно передал мне папку со всевозможной информацией о Хейвене, включая чертежи и фотографии, которые ему удалось раздобыть ещё Вспышки. Он знал о моём обещании заново отстроить Хейвен в Луизиане для Эви, чтобы мы начали там совместную жизнь. Это было до того, как она вышла замуж за Доминия и родила с ним ребёнка.

Я написал Жнецу: «Перестань вести себя так, будто твоя смерть — уже решённый вопрос».

Доминия: «Перестань вести себя так, будто нет. Меня это уже начинает утомлять, смертный».

Хех.

После библиотеки мы шли тренироваться. По вечерам смотрели фильмы на старых кассетах. Гейб просто влюбился в кино и теперь уже понимал некоторые отсылки.

Брун сказала:

— Старшие Арканы поселились в убежище Мечей? Да Эрем в гробу там сейчас переворачивается. Хотя могилы, судя по твоим рассказам, у неё нет, но ты понял, о чём я. Никто не предполагал, что Старшие будут пользоваться благами ангара. Они должны умереть. Только так мир вернётся на круги своя.

— Не всё так просто.

Брун устало вздохнула.

— Не знаю, получаешь ли ты новости из внешнего мира, но мы тут мрём как мухи. Вы уже сталкивались с этим морозом-убийцей? Это быстро изменит твоё мнение.

Да, всё было вполне сносно… Пока не позвонил Доминия. Он предупредил нас, чтобы не уходили слишком далеко от ангара. Мы здесь чуть с ума не сошли.

— Тотальная заморозка. Ouais, была пару дней назад.

Мороз уничтожил наши посевы и почти весь скот. Сол бросил все силы на защиту нашей фермы своим светом, и сам при этом едва не заработал обморожение.

— Тогда ты должен понимать. Хорошая новость: чуму больше никто не распространяет. Плохая: потому что все, кто был вне своих убежищ, превратились в ледышки! И это не прекратится, пока все Старшие Арканы, кроме одного, не умрут.

Она так просто говорила о смерти моих друзей.

А что там с Мэтью? Он всё ещё бродит где-то во внешнем мире, пряча козырь в рукаве. Что задумал coo-yôn?

— Все здесь настроены на то, чтобы остановить Императора и Фортуну. Они готовы умереть в бою, если потребуется. Но как сражаться, если мы даже найти их не можем?

— А представь, если победит Императрица? — спросила Брун таким тоном, будто это худший из всех возможных сценариев.

— Почему Мечи хотели вывести её из игры? Просто потому что считали, что она уничтожила Кубков забавы ради?

В бумагах, найденных Джоулем, были и другие, весьма стратегические причины, но я хотел услышать ответ от той, кто регулярно общался с Эрем.

— Они хотели её устранить, потому что Императрице нельзя доверять. Главный предатель из Арканов — это Повешенный, но она не сильно лучше.

— Я знаю Эви лучше, чем кого-либо. Она добрая, забавная и пойдёт на всё ради друзей.

Не знаю никого, кто был бы настолько верен близким.

— Я наслышана о тебе. Говорят, ты влюблён в неё.

— Jusqu’au bout, — гордо заявил я. — Всем сердцем и на всю жизнь.

— Ты влюблён в девушку, которой она могла бы быть. Но внутри неё необузданная сила, которая сводит её с ума. Оглянись, природа — та ещё непостоянная сука, а твоя Эви — воплощение Земли-матушки. Нельзя допустить её победы, Джек. Она оставляет за собой лишь яд и разруху. Она сильнее всех Старших Арканов вместе взятых. Эрем постоянно твердила всем, кто готов был слушать: Императрица не похожа на монстра… Но она им является.

— Ты ошибаешься насчёт неё. Когда-нибудь сама в этом убедишься.

Ещё один тяжёлых вздох.

— Читай больше записей Мечей. Учись. В скором времени ещё раз поговорим.

Мы только разъединились, как в кабинет вошёл Кентарх. Судя по мрачному выражению лица, он всё слышал.

— Только Джоулю не говори, ладно? У нас и так слишком много проблем с Башней.

Он продолжал гнать на Сола, разрушая дружескую атмосферу. Чёрт, Джоуль даже стал терпимее к Доминия, сказав, что от него определённая польза, после того как Смерть научил его, как раскрыть ещё один аспект его силы в Лазарете. Когда Жнец, возвращая хроники Каланте, передал нам ещё и бекон, этот жест также не остался незамеченным. Солу же никак не удавалось найти подход к Башне.

— Не скажу, — ответил Кентарх. — Нам не нужны новые распри.

Я недавно подсел к Джоулю и спросил, почему он отказывается идти навстречу Солу.

Он хрипло ответил:

— Я уже рассказывал тебе, что у меня были пять Младших братьев и мама, для которой мы были всем. Мальчишки были теми ещё хулиганами! — Он тепло улыбнулся, но глаза заблестели от слёз. В этот момент я вспомнил, что Джоуль — самый Младший из известных мне Арканов, ему было всего пятнадцать на момент начала игры. — И я точно знаю, что, когда случилась Вспышка, мама вывела этих козлят из дома посмотреть на огоньки, чтобы перевести дух и покурить в тишине хотя бы пару чёртовых минут.

— Господи, Джоуль, мне так жаль. Но причём тут Сол?

— Каждая игра начинается с катастрофы, связанной с той или иной картой, так? И в этот раз был его черёд, понимаешь? Солнце засветило ночью, и люди превратились в пепел. Моя семья превратилась в пепел. В лучшем случае. Он для меня — ходячее напоминание об этом.

Я понятия не имел, что на это ответить. Нельзя же просто сказать: забей и научись жить дальше. Когда после Вспышки ma mère стала Бэгменом, вся моя жизнь перевернулась с ног на голову.

Злость Джоуля усмирял лишь тот факт, что Сол расправлялся с Бэгменами…

Кентарх прислонился к столу, сложив руки на груди.

— Ты веришь в то, что эта женщина сказала насчёт Императрицы?

— Ты несколько месяцев провёл в компании Эви. Она кажется тебе мировым злом?

— Азарт битвы — не просто слова. Я сам это испытал. Можешь представить наказание для меня хуже, чем прожить несколько веков, не имея возможности умереть и присоединиться к Иссе на том свете? Но даже я чувствовал всепоглощающее желание победить.

— Но вот какой прикол — я могу вернуть Эви в чувства, когда она соберётся шагнуть в пропасть.

— Тебе едва это удавалось после мелких стычек. Она верит, что ей судьбой предназначено сразиться с Императором. Сможет ли кто-то спасти её после финальной битвы, которая…

Он замолк, сощурив глаза.

— Что такое?

Он пожал плечами.

— Я только что решил давно мучавшую меня загадку.

Загадку. Я весь подобрался.

— Поделишься?

— Мне надо ещё подумать.

Разочарованный, я сказал:

— Слушай, по нашему плану, Эви не будет сражаться с Рихтером. Ты ведь всё ещё в деле?

Мы убедили её, что нянчиться с Ти здесь оставят меня. Но на самом деле Кентарх телепортирует меня в замок, а её и Ти — в ангар.

— Да. — Он пошёл к выходу, но у двери снова развернулся ко мне. — Но твоя подруга права насчёт одного. Эта игра скоро закончится. Или никого не останется…

— ЗАМОРОЗКА! — закричал Гейб из спальни.

Звяк… звяк… звяк… Звяк! Звяк! Звяк!

Глава 33

Смерть

День 882 П.В.

Я больше не могу потакать своему эгоизму.

Я молча расхаживал по комнате, ожидая — Ти всегда просыпается в два часа ночи, — когда меня накрыло предельно ясное осознание.

Вот он, мой конец. Отсюда мне уже не выбраться.

Я прошёл мимо спящей жены к детской кроватке и посмотрел на сына. Мысли метались.

Я всё пытался найти оправдание своему затянувшемуся существованию, ведь уже прошло пять месяцев с его рождения. Разве я не заслужил этого счастья с новообретённой семьёй? Разве я недостаточно настрадался, чтобы заслужить эту небольшую передышку?

У Ти только прорезались нижние зубки. И он уже ползал! Ещё через несколько месяцев он пойдёт. Мне не терпится это увидеть.

Мне хотелось, чтобы он назвал меня папой. Как и каждый родитель, я лелеял надежду вырастить из него лучшего человека, чем я сам.

Но больше всего я хотел, чтобы Ти жил в мире, где он будет счастлив. После первой тотальной заморозки Эви задумчиво отметила:

— Электрические лампы и любящие тётушки — это, конечно, хорошо, но мало. Ему нужные другие дети, школа, мороженое в жаркие солнечные дни.

Да. И хотя я не мог дать ему всего этого, я могу положить начало воссозданию такого мира.

Я обратился к Мэтью: «Дурак, помоги мне. Как ты уже делал это в прошлом». В ответ лишь молчание.

Правила игры нам известны. Мне не удалось их изменить, значит, я обязан им следовать. Все, кроме победителя, должны умереть.

Я оглянулся на Эви. Она спала, протянув руку на мою половину кровати. Мы с каждым днём сближались всё сильней. Чем дольше я жив, тем больше она будет скорбеть.

Полностью вжившись в роль отца и мужа, я позабыл свою многовековую роль: убийца. Я должен ездить по свету, преследовать и уничтожать врагов, как неоднократно это делал. Теперь, когда я готов завершить игру, судьба сама приведёт меня к ним. Так всегда было.

А потом… Я ведь не остановлюсь на врагах. Я ведь Жнец, я соберу души всех Арканов, включая самого себя. Ради Эви. Ради нашего сына. Ради всего человечества.

Время пришло. Погода продолжит ухудшаться. Мы закрыли все ставни и жили как в гигантском гробу.

Угроза заморозки означает, что Ти не сможет даже выйти на улицу поиграть в снегу или покататься со мной верхом на Титане. Малыш любит лошадей, но мы не рискнём пойти в конюшню.

Цирцея известила нас сегодня, что наложила заклинание памяти на всех союзников. Всё готово.

Единственная причина, почему я ещё не покинул замок, заключилась в том, что я боялся оставить Эви и малыша одних. Я уже как-то уезжал и едва успел вернуться, чтобы остановить Огена. Что, если Фортуна и Император найдут замок? Несмотря на мороз, лианы и деревья продолжали окружать нашу крепость, точно зелёный маяк посреди снежной пустоши.

Эви была озадачена их стремительным ростом, но не я. Как и многие Арканы до неё, Императрица заманивала добычу к себе.

Этого жаждала красная ведьма, а Эви даже не осознавала её действий…

Сегодня я попрошу Кентарха и Джека прийти в замок, чтобы защитить мою семью, а сам отправлюсь в путь.

Точно по расписанию Ти распахнул свои янтарные глаза и улыбнулся, увидев меня в свете камина. Раньше я в одиночку бродил по коридорам этого замка. Теперь же каждую ночь я ходил с Ти, наслаждаясь каждым его движением, каждым вдохом.

Иногда я задавался вопросом, не делает ли он этого специально. Просыпается в два часа ночи, чтобы покататься на папиных ручках. Когда он протянул ко мне свои пальчики, я поднял его из кроватки и прошептал:

— Ночью надо спать, сынок.

Ти улыбнулся, показывая свои новые зубки, и прислонился головой ко мне. Моё сердце улетело к звёздам.

— Как же я буду скучать по тебе, мой маленький, — сказал я с ноющей болью в груди. — Сделаем круг по замку?

К тому времени, когда я дошёл до кабинета, его глаза уже были закрыты, грудь размеренно поднималась и опускалась. Теперь он проспит до того самого времени, в которое раньше должен был быть рассвет.

Столько доверия. Столько любви.

Я тихо подкинул брёвнышко к углям в камине и зажёг канделябр.

Несколько секунд спустя в комнату проскользнула Цирцея. Тепло улыбнулась при виде Ти, а затем перевела взгляд на меня.

— Не спится?

— Нет. Тебе тоже?

Она покачала головой и села.

— Все мои мысли занимает будущее женщины, которого у неё нет.

— И к чему привели тебя эти мысли?

Я сел за стол и переложил спящего сына на другую руку.

— Я рада, что ты собираешься спасти Императрицу, Джека и Ти.

Эви думает, что мы обманем Джека и оставим его в ангаре с Ти. Джек думает, что мы обманем Эви. Я же намерен обмануть их обоих.

— Подслушала мой разговор с Колесницей?

Она кивнула.

— Императрице нужно сохранить жизнь. Она хорошая мать.

— Согласен. — Любящая, терпеливая, внимательная. Ти очень повезло, что она у него есть. — Это особенность её карты.

Она ведь буквально мать-земля.

— Я всё ожидала предательства с её стороны, но в какой-то момент всё-таки поверила ей. Я чувствую, что она меня не предаст. — Интуиция всегда была сильной чертой Жрицы. — Верю, что моя сестра наконец-то стала моей настоящей семьёй.

— Я тоже в это верю.

— Вот только это проблема, ведь Арканы должны убивать друг друга. Нас осталось одиннадцать, Смерть. Так быть не должно.

И хотя я сам об этом думал, вслух я спросил:

— Что ты хочешь от меня услышать?

— Ты оставил надежду отменить игру?

Поколебавшись немного, я всё же признал:

— Да.

— А Императрица нет.

— Она не хочет, чтобы умирал. Более того, мне кажется, она хочет, чтобы я победил.

Она начала постепенно переводить Ти на молочную смесь, чтобы он был готов остаться без матери. Ни за что.

— А если мы выступим против Рихтера, но он победит?

— Тогда с ним сразится она. Но я не пущу её на передовую.

Цирцея задумалась над моими словами, после чего произнесла:

— Однажды я рассказала Императрице, что другие игроки приходят ко мне. Когда не видят иного пути, кроме как в бездну.

Зачем она говорит об этом мне?

— Думаю, они предпочитали сами выбрать, как закончить игру. — Цирцея смотрела мне прямо в глаза. — Я выберу свой конец, Жнец. Не ты. Я буду бороться.

— В чём ты меня подозреваешь?

— Чтобы защитить свою семью, ты будешь делать то, что умеешь лучше всего. Убивать, начиная с худших. Странно, что ты ещё не в пути.

Я сощурил глаза.

— Моя самая проницательная союзница, ты видишь то, чего не замечают другие.

— Но в этот раз тебе понадобится подмога. Тебе уже не повезёт так ограбить Фортуну, как получилось у Джека. Не теперь, когда вся удача стекается к ней. Ты не можешь странствовать в одиночку, как делал это веками.

— Вместо того чтобы покидать замок, — в комнату вошла Ларк, одетая в пижаму и тапочки в виде зайцев с торчащими ушами, — почему бы не заманить Рихтера и Зару к себе?

Я поднял брови.

— Даже не сделаешь вид, что случайно мимо проходила?

— Нет времени. Заморозка снова разгоняется в двадцати милях от нас. — Она грызла свой коготь. — Циклоп заморожен… снова. В прошлый раз понадобилось несколько дней, чтобы он оттаял и воскрес.

— И как вы предлагаете заманить сюда Рихтера и Зару?

— Радиосообщения многих привели в Лазарет. Просто дай координаты замка.

— Чтобы все, у кого есть радио, устремились сюда?

Цирцея поцокала ногтями по подлокотнику, её чешуйки переливались в свете свечей.

— Зара вроде бы говорит по-португальски? Если сообщение будет на этом языке, большинство потенциально опасных гостей его не поймёт. К тому же мало кто из оставшихся в живых рискнёт прийти сюда, когда снаружи бушует заморозка.

— Я подумаю, — ровным тоном произнёс я. Зелёный маяк Эви — одно дело, радиовещание — совсем другое.

Ларк добавила:

— О, это ещё не всё. Мы переведём сюда ребят из ангара. Игра не сможет не откликнуться, если восемь Арканов соберутся в одном месте. Когда сразу несколько игроков оказались в форте кайджана, Зара и Рихтер нашли их и атаковали. Это случится вновь. Давайте встряхнём этот улей, вместо того чтобы сидеть в засаде и гадать, когда это случится.

Хотя для себя я уже решил перейти в наступление, вслух я отметил:

— Эви никогда не согласится. Она раскусит наш план.

— Так предложи ей свидание или запоздалую вечеринку по случаю рождения Ти. — Цирцея взволнованно вскинула руки. — Да, мы втроём скоро умрём, но это же не значит, что мы не можем повеселиться!

Ларк охотно закивала.

— Клянусь, в какой-нибудь игре я таки выйду из подросткового возраста живой. А пока предлагаю достать вина из погреба Смерти и пить, пока не поймаем белочку.

Цирцея нахмурилась.

— Что?

— Ну, до белой горячки…

— Погодите секунду. — Я поднял свободную руку. — Мне придётся заглушить инстинкты, забыть весь свой прошлый опыт и впустить опасных воинов в свой дом, минуя все защиты? Я должен рискнуть жизнью жены, сына и собственной, доверившись всем вам?

По правде говоря, я изменил своё мнение насчёт Арканов за эти несколько недель. Никогда ещё я не был так уверен в своих союзниках. Хотя так быть не должно.

В конце останется лишь один из нас.

— Ага. — Ларк закинула свои ноги в тапках-зайцах на стол. — Придётся. Пришло время отложить косу в сторону и протянуть руку.

Глава 34

Императрица

ЗВЯК… ЗВЯК…

Пока я готовила ужин на кухне, окрестности покрывались слоем льда от очередной сверхскоростной заморозки, движущейся к замку. Мы ничего не можем с ней сделать, с ней невозможно бороться, она просто сильнейшим порывом ветра сносит всё на своём пути.

Но пока что в крепости мы в безопасности. Мы держались подальше от стен. Эту заморозку мы переживём и следующую. И ту, что после неё, возможно, тоже…

Детский плач раздался в ночи. Ти? Он каким-то образом выполз во двор, захотев посмотреть на лошадок?

— Господи, нет!

Я выбежала из замка в ту сторону, откуда доносился звук. Где же все?

— Арик! Цирцея! Ларк!

Никто не ответил.

Продираясь сквозь метель, я бросилась к амбару.

— Держись, Ти, я иду!

Я заметила его, ползущего по дорожке. Заморозка приближалась. ЗВЯК. ЗВЯК. ЗВЯК. ЗВЯК. Кристаллы льда окружали нас.

Выхода нет.

— Боже, Ти!

Заморозка настигла сначала меня, и вот мои ноги уже заледенели. Не в силах бежать, я попыталась завернуть Ти в кокон лиан, но они разбились, не успев окружить его.

Когда заморозка добралась до него, с его синих губ сорвался крик. Он отчаянно тянулся ко мне, пытаясь маленькими пальчиками коснуться мамы. Ужас в его глазах сменился болью предательства.

«Почему ты не спасаешь меня? Почему ты позволяешь им мучить меня?»

— Ти, я не могу пошевелиться, не могу…

Мои лёгкие были заморожены. Я не могла даже кричать, глядя, как лёд навеки поглощает моего сына.

Я закрыла глаза, сдаваясь. С гор донёсся гремящий звук.

Смех Рихтера.

Мои глаза распахнулись. Его лава, подобно цунами из ада, возвышалась над нами, грозясь обрушиться на замок и расплавить всех нас…

Я резко села, хватая ртом воздух, просыпаясь от кошмара.

— Эви, что случилось? — Арик был рядом со мной на кровати.

Между тяжёлыми вздохами я проревела:

— Где Ти? — Слёзы текли по моим щекам. Я содрогалась всем телом. — Дай мне его.

Арик бросился к кроватке.

— Он здесь.

Арик взял спящего малыша на руки и передал его мне.

Ти был мягким и тёплым. Живым.

Я обняла его так крепко, что он проснулся и заплакал. Должно быть, моё сердце колотилось прямо напротив его уха. В комнате пахло розами.

— Тише, любимая. — Арик забрал сына и покачивал его, пока тот не заснул вновь. Вернув Ти в кроватку, Арик снова присел рядом со мной. — Тебе просто приснился страшный сон.

Я пробормотала:

— Д-да, точно. П-просто сон. — Или видение? В замке потерянного времени сложно понять что есть что. Но как бы то ни было я не могу просто проигнорировать это. Нам нельзя ждать, надо действовать. Время на исходе. — Я должна сразиться с Императором, Арик. Только я могу это сделать.

Больше Рихтер не засмеётся. Я заставлю его замолчать навечно. Вряд ли сама выживу, но заберу его с собой в могилу.

— Это не обязательно…

— Ты меня слышишь? — Я обнажила зубы. — Это должна сделать я. Я.

Болезненные ощущения после кошмара никуда не делись, но я вберу в себя эту боль, использую её во благо.

Ти не в безопасности, пока в мире творится чёрт-те что. Мы должны повлиять на игру.

Но как?

Смягчив тон, Арик сказал:

— Я понимаю. И мы обсудим это подробнее в ближайшие дни. Вместе поразмыслим над этим и доработаем нашу стратегию.

Я кивнула, мысли всё ещё были в беспорядке.

— А пока у меня есть новости, которые, надеюсь, тебя порадуют. Я только что разговаривал с Цирцеей и Ларк. Они предложили пригласить на ужин остальных Арканов. Я вижу, как ты скучаешь по Джеку, и, думаю, он не откажется от запоздалого празднования рождения Ти.

Я умею читать между строк. Арик, как и я, решил, что смиренное ожидание конца — не для него. Цирцея только-только закончила заклинание, и мы уже так давно готовимся к обороне, что нас сложно застать врасплох.

Вот только он не догадывается, что я собираюсь вывести его с поля боя.

— Разве собирать Арканов вместе не слишком рискованно?

Он спокойно ответил:

— Организовать ужин, чтобы продемонстрировать нашим союзникам поддержку и доброжелательное отношение, кажется благоразумным решением.

Да? Я бы хотела перед смертью хотя бы раз увидеть, как Арик принимает союзников за нашим столом. И как Джек берёт на руки Ти.

Прямо как мама в свой последний день, я соберу друзей за ужином, будем наслаждаться теплом, вкусной едой и приятным разговором. Как и она, я похороню свой страх глубоко внутри. Это будет мой последний ужин.

А затем, когда Рихтер неизбежно нападёт на мой дом, он заплатит цену.

Я поймала себя на том, что губы готовы изогнуться в улыбке, но мне нужно изобразить нерешительность. Сделав нужное выражение лица, я сказала:

— Но ведь нас может накрыть азарт битвы.

Кивок.

— Однако мы должны доверять своим союзникам, — ответил он. — При этом перед ужином перепроверим защиту замка.

— Джеку будет тяжело.

— Да. — Арик провёл костяшками по моей щеке. — Но ему не помешает напоминание, за что он борется.

— А тебе каково будет увидеть Джека рядом со мной?

— Буду мучиться ревностью при каждом твоём взгляде в его сторону. Но я выдержу.

— Ладно. Давай сделаем это.

— Помни, всё ради Ти.

Минуту назад я сдерживала улыбку, теперь же едва выдавила.

— Всё ради Ти.

Смерть

Эви собирается пожертвовать собой? Нет уж, милая Императрица. Сейчас не твой выход.

Я поцеловал её в лоб и пробормотал:

— Хорошо.

Я достал из кармана телефон и написал: «Генеральный прогон плана и затем ужин в честь рождения Ти. Через неделю. По решению Императрицы, участие всех обязательно».

Джек: «Самое время. Нам как раз нужно было собраться вместе. Можешь ещё Рихтера позвать».

«В этом вся суть».

Джек: «Понял. Мы будем».

Как только я прочитал его последнее сообщение… Позывные Арканов вернулись.

Глава 35

Императрица

День 889 П.В.

— Смотришь так, будто никогда больше этого не увидишь, — отметила я горящий взгляд Арика, пока я кормила Ти грудью. — Или не увидишь нас.

Ужин состоится через пару часов. Весь день сегодня, пока четыре Аркана готовили и прибирались, Арик всюду следовал за мной.

Мы передавали друг другу Ти, пока поправляли одежду к ужину. Пару дней назад мы с Цирцеей и Ларк «отправились на шоппинг» за самыми официальными нарядами среди множества одежды на чердаке.

Арик, естественно, выбрал один из нескольких смокингов, сшитых на заказ. И перчатки в качестве аксессуара.

Сейчас же он сидел рядом со мной на кровати и грустно улыбнулся на мои слова.

— Разве? — Это не было отрицанием. — Полагаю, теперь, когда позывные возобновились, нам стоит быть готовыми к любому исходу.

Как король радиоволн, он пытался связаться с Рихтером, Зарой и Мэтью. Но никто не ответил.

Меня напрягал тот факт, что такой неуравновешенный психопат, как Рихтер, не откликнулся, сколько бы Арик ни дёргал его за ниточки.

Император и Фортуна что-то задумали…

Когда Ти отстранился от моей груди, Арик пробормотал:

— Спокойной ночи, сынок.

Я поцеловала малыша, а затем лианами перенесла его в кроватку и спросила Арика:

— Ты готов к тому, что здесь окажется так много Арканов?

Для него отбросить свои опасения и принять у себя наших союзников было большим шагом.

— Мне уже не терпится. Не помню, когда последний раз собирал гостей.

— У нас есть время до их появления. — Я потянулась к нему. — И я знаю, как нам его провести.

Он наклонился, чтобы коснуться губами моих. Один жаркий поцелуй повлёк продолжение, и пока мы тихо занимались любовью, Арик переплёл наши пальцы. Он держал меня за руку, а сердце разрывалось на куски.

После близости мне хотелось лишь нежиться в его объятьях, но нам ещё много чего нужно сделать.

Арик прижался губами к моим волосам, глубоко вдыхая.

— Изволишь собираться?

Я улыбнулась своему старомодному рыцарю.

— Изволю…

Когда я выскользнула из ванной, уже одетая к ужину, он ждал меня в своём элегантном чёрном костюме. Строгие линии облегали его высокую фигуру и твёрдые мышцы.

Арик был так сексуален, что рисковал вновь оказаться в кровати. Он заметил моё пристальное внимание, и его высокие скулы порозовели. Затем он сам окинул меня взглядом.

Его губы приоткрылись, янтарные глаза засияли.

— О боги, ты великолепна.

На мне было платье-футляр изумрудного цвета, подчёркивавшего алые пряди волос, и медальон, подаренный Ариком.

Несколько недель назад мой муж вложил в это украшение пару завитков Ти наряду со своей фотографией. Широкой улыбки не получилось, но в глазах был весёлый блеск — он знал, как мы посмеёмся над его первым селфи.

А сейчас он с хрипотцой в голосе произнёс:

— До сих пор не могу поверить, что ты моя жена. Это кажется чем-то нереальным.

Я довольно улыбнулась, скользя взглядом по его фигуре.

— Ты тоже неплохо так привёл себя в порядок.

— Часть меня хочет всё отменить и утащить тебя обратно в кровать.

Он обнял меня. Я моргнула.

— Этот ужин был твоей идеей.

— Да, моей.

Он с трудом заставил себя выпустить меня из объятий, но удержал за руку.

Вместе мы подошли к кроватке Ти, как делали уже сотни раз за эти месяцы, и посмотрели на нашего спящего малыша.

Сегодня утром они общались о чём-то, насколько это вообще возможно, с счастливыми улыбками на лицах обоих. Арик радостно смеялся, как вдруг резко замолк, нахмурившись, и крепко обнял Ти.

Словно почувствовав, что папе это нужно, Ти не сопротивлялся. Просто прильнул к его груди.

Да, ради Ти мы готовы пожертвовать всем. Но моё «всё» отличалось от «всего» Арика. Моя жертва будет совсем не тем, на что рассчитывает мой супруг.

Выдавив ослепительную улыбку, я сказала:

— Пора.

— Пора, — эхом повторил он и, положив мою ладонь на свой локоть, проводил меня в зал, где напольные часы пробили семь вечера. Арканы, проживающие в замке, решили выпить между собой, пока не присоединились гости, которых ждём через полчаса.

Ранее Арик спустился в погреб и вынес несколько бутылок. Я сказала ему:

— Спасибо, что готов разделить их со всеми. Уверена, это очень дорогое вино.

Он указал на бутылку, которая выглядела старше всех.

— Таких в мире только три.

— Не знала, что ты настолько любишь вино.

— Не вино, — ухмыльнулся он. — Я люблю всё самое лучшее.

Мой благородный рыцарь.

Когда мои каблуки цокнули по плитке на полу, я заметила:

— Зверинец Ларк как-то притих.

Ни воя, ни стрекота, ни писка.

— Очень любезно со стороны Фауны, — одобрительно произнёс Арик.

Цирцея проплыла вниз по лестнице, блистая в насыщенно-синем платье без рукавов, в котором её чешуя и плавники выделялись ещё сильнее. Она внесла в платье свои штрихи, увеличив разрез юбки на несколько дюймов и сделав декольте более глубоким.

— Ты прекрасно выглядишь, Цирцея, — сказала я.

— Знаю! — Она провела рукой по своим длинным волосам. — А мой крестник будет на ужине?

— Да, но я принесу его после того, как все соберутся и мы обсудим наши действия во время нападения.

Арик подготовил план замка для наших союзников, но визуализация была чистой формальностью. Все уже знали, где должны будут находиться и что делать.

Затем по лестнице спустилась Ларк, одетая в приталенный бордовый костюм, берцы и фуражку, в которой она была в нашу первую встречу. На её шее свернулась живая норка.

Я широко ей улыбнулась, глядя на этот причудливый меховой воротник.

И, честно говоря, ожидала, что она закатит глаза, но Ларк ухмыльнулась в ответ.

— Только не убивай меня за то, что я горячее тебя.

— Ничего не могу обещать.

Она фыркнула. Мы все вместе направились в обеденный зал.

Как и советовал Джек вечером накануне смерти моей мамы, я разложила лучшую посуду, всё столовое серебро, никаких ограничений. Стены украшали сладко пахнущие цветочные гирлянды, огонь трещал в большом камине. Люстра над головой мягко мерцала.

На столе стояла изящная композиция из белых и жёлтых роз с павлиньими перьями, которые раздобыла нам Ларк. Гроздья спелого винограда, гранаты и половинки инжира манили к себе.

За столом могли разместиться пара десятков человек, поэтому мы расставили карточки для гостей. Мы также обозначили места павших или пропавших Арканов.

Селена. Тэсс. Финн. Даже Каланте. И Мэтью тоже.

Замок ещё никогда не казался таким великолепным. Это наш дом с Ариком и нашими друзьями, единственный дом Ти.

Мы остановились напротив бутылок с вином, и я настояла на общем фото. Осторожно, чтобы никто не коснулся кожи Арика, мы сфотографировались у роскошно накрытого стола. Сегодня Арик даже улыбнулся на камеру!

— Время наполнить бокалы. — Цирцея хлопнула в ладони. — Я уже видела этикетки и не могу больше ждать.

— Можем начать с этого. — Арик выбрал ту самую «одну из трёх бутылок в мире». — Хотя ему стоит дать подышать.

Цирцея буркнула:

— Таким занимаются только те, кто очень долго живёт на свете.

Мы дружно расхохотались.

Арик открыл эту редкость и разлил по бокалам.

— Там, откуда я взял это вино, есть ещё много чего интересного.

Он как будто бы поддался атмосфере вечера, полностью влился в роль. Как в той пословице: взялся за гуж — не говори, что не дюж.

— Такое вино заслуживает тоста от каждого. — Цирцея вдохнула аромат из своего бокала, а затем высоко подняла. — Я начну. Предлагаю тост за крепкие союзы. Может, в двадцатый раз нам повезёт!

Я вскинула брови.

— Я всё слышу.

Ларк сдавленным голосом произнесла:

— Тост за тех, кого мы потеряли.

— И за тех, кого мы нашли, — добавила я.

Арик поднял свой бокал и открыл рот, чтобы сказать…

— ТРЕПЕЩИ ПЕРЕДО МНОЙ! —

— ГДЕ ОНА ОСТАНОВИТСЯ, НИКТО НЕ ЗНАЕТ —

Глава 36

Охотник

Я понятия не имею, как завязывать галстук.

Нашёл среди вещей Мечей и теперь не знаю, что с ним делать. Последний раз я носил галстук в суде, когда меня, подростка, юрист пытался наставить на путь истинный.

«Я будущих уголовников за версту вижу. Когда будешь старше, сидя за решёткой, ещё вспомнишь этот наш разговор», — говорил он.

Иногда мне хочется вернуться в прошлое и ответить ему: «За меня не переживай. А вот ты… Умрёшь из-за Вспышки».

Выживу ли я в грядущей битве? Мне всегда казалось, что ни одна из них не станет последней, всегда будут ещё… Вся моя жизнь — борьба. И теперь, когда позывные Арканов вернулись, это всего лишь вопрос времени, когда Король Ада и Леди Удача нанесут удар.

Джоуль, услышав позывные, расхохотался:

— Конец близко. Пристегните ремни, ребятки!

Габриэль пробормотал:

— Вдох-выдох.

Сол тоже засмеялся.

— Лучше свалить пораньше, чтоб по нам начали скучать, чем осточертеть, оставаясь до последнего. Правило вечеринок и жизни в целом.

Губы Кентарха изогнулись. У него на лице было написано: «Я иду к тебе, Исса».

С этого момента Джоуль и Сол заключили перемирие. Нет уже времени на детские обиды.

Я предпринял ещё одну попытку с галстуком. Я так нервничал перед встречей с Эви и личным знакомством с Ти, что руки тряслись. Месяцами я пытался заглушить свои чувства, но сердце не унималось.

Я направился в жилую зону. Парни уже были готовы и ждали меня.

Джоуль — под чутким руководством Сола — подстригся и надел очень даже приличный костюм. В рубашке и пиджаке Габриэля были специальные прорези для крыльев. Ему явно непросто держать их сложенными.

Если Сол выбрал белый блейзер и яркий шарф, то Кентарх — камуфляжную толстовку и штаны, для него любой выход — это спецзадание.

Подарки для Ти стояли на столе, всё из местных запасов.

Я поднял галстук.

— Кто-нибудь может мне помочь?

Гейб поднял брови.

— Ни разу не завязывал современные модели.

Кентарх молча показал, что у него нет руки.

Сол моргнул.

— Галстук? Это же только для стариков. Может, выберешь что-нибудь другое, охотник?

— Иди сюда. — Джоуль сделал это быстро и ловко. — Мне приходилось носить галстук каждое воскресенье.

— Спасибо, podna.

Я кивнул ему, радуясь, что он всё-таки согласился пойти.

Он проворчал что-то насчёт кулинарных навыков Императрицы, после чего добавил:

— Эх, что бы на это всё сказала Каланте: наряженный Солнцем, иду на ужин со Смертью…

Все замолкли. И взорвались смехом.

Но всеобщее веселье быстро угасло, сменившись нервозностью.

Джоуль спросил:

— Мы реально пойдём туда? Ну, то есть, ты точно готов увидеть Императрицу вместе со Смертью как пару? И их ребёнка?

Джоуль даже не пытался подсластить пилюлю. Я переглянулся с Кентархом и сказал:

— Справлюсь. Наше время ограничено.

Когда-то я верил, что Доминия пробудет с Эви и Ти достаточно долго, чтобы его сын успел его узнать. Но теперь всё изменилось.

Игра должна подойти к концу.

А значит, мы все лишь оттягиваем неизбежное. Все, кто живёт в ангаре, как и Мечи, жившие тут до нас, будут сражаться до последнего вдоха.

Реинкарнирую ли я? Как-то сомневаюсь. Всё ещё не чувствую себя Арканом.

Попаду ли я в рай или ад? Не знаю. Мои католические убеждения дали трещину.

Я уверен наверняка лишь в том, что люблю Эви и что парни — мои братья по оружию. Вместе мы прошли через многое, проделали огромный путь, справились со всеми испытаниями.

Я отпил из фляги и передал её по кругу.

Гейб сделал глоток, и его крылья затрепетали.

— Всё никак не привыкну к виски. Возможно, у меня иммунитет к его действию.

— У меня точно нет, крылатый! — После того как Джоуль отхлебнул от души, Кентарх жестом попросил передать флягу ему. — Ты тоже будешь, Тарх?

До этого он вообще не пил алкоголь. Его ответ был, каквсегда, краток:

— Почему нет? — Он сделал глоток и скривился. — Мы месяцами таскали бутылки вот с этим?

Я ухмыльнулся.

— То есть больше нельзя говорить: «Не суди, пока не попробуешь»?

Сол засмеялся.

— Разве что о жизни полубога!

Я окинул их взглядом, и слова сами сорвались с языка:

— За вас, podnas. За лучшую компанию, которую только можно было найти, чтобы пережить апокалипсис.

Глава 37

Императрица

Господи боже, началось.

Нет, только не сейчас. Не сегодня. Вино отдало горечью на языке.

Глаза Ларк вспыхнули алым, когда она подключилась к своему разведчику, чтобы установить местонахождение наших врагов.

— Рихтер и Зара скоро будут здесь.

Я безрадостно хмыкнула.

— Ты месяцами ждала, чтобы сказать это.

Её взгляд прояснился.

— Годы. Целые годы, — поправила она. — Они в паре сотен миль от нас.

Мы поставили бокалы на стол. Цирцея вздохнула.

— Им нужно дать приз за лучший тайминг. Я бы сказала, они заслуживают особо мучительной смерти только за одно это.

Арик посмотрел в окно.

— Даже с попутным ветром Фортуна не сможет прилететь сюда быстрее, чем за час. И я подозреваю, что Рихтер будет с ней или следом. — Арик развернулся ко мне. — Ты готова?

Никогда больше не увидеть сына? Нет. Я бы хотела, чтобы всё было по-другому. Мирную жизнь, солнце над головой и возможность построить крепкую семью. Но вместо этого я ровно ответила:

— Зови их.

Вместо того чтобы пойти за телефоном, он просто закрыл глаза и мысленно связался с Кентархом. Спустя несколько секунд Арик открыл глаза.

— Колесница говорит, они будут через десять минут. Без Джека. Кентарх перенесёт Ти туда. Нам нужно подготовиться самим и собрать детские вещи.

Я кивнула.

Ларк была полна бравады:

— Ну так давайте мухой наверх. Встретимся там.

Цирцея, пробормотав ещё раз про «особо мучительную смерть», позволила себе последний глоток вина, после чего они вместе с Ларк разбежались по своим комнатам.

Несмотря на то, что каждая секунда была на счету, я всё же бросила последний взгляд на стол.

— Это мог быть прекрасный ужин.

Я пыталась найти утешение в прекрасном «если бы».

Арик взял меня за руку под сверкающей люстрой.

— Да, любимая, мог быть. Но вместо него мы устроим пир в честь нашей победы.

— Отличная идея, — подыграла я ему. Как и в прошлом, когда я ухаживала за больной матерью, у меня мелькнула мысль: «Мы просто актёры, играющие свои роли».

Я была уверена, что не вернусь из этой битвы. И Арик думал то же самое о себе.

Охотник

— План Д, — внезапно произнёс Кентарх.

Что?

Мы просто болтали, снова пустив виски по кругу перед торжественным ужином, как вдруг военная выправка Колесницы стала ещё прямее.

— Эм, что это значит?

Без какого-либо предупреждения трое Арканов бросились к Кентарху — и они все исчезли.

Меня накрыло осознание трёх фактов. Битва сегодня. Доминия меня обманул. И все были в сговоре.

Глава 38

Императрица

Мы с Ариком и Ти встретили Цирцею и Ларк в зале одновременно с появлением ребят из ангара.

Когда мы с Ариком бежали в свою спальню, чтобы переодеться — я в джинсы, ботинки и пальто, он в доспехи с ножнами, — у меня возникло предчувствие, что это наши последние минуты вместе. Он наверняка заметил, как моя ладонь дрожала в его руке, и поднёс мои пальцы к своим губам для поцелуя.

— С нами всё будет в порядке, Эви.

Готова ли я? И да, и нет. Я не готова расстаться с ним и Ти, и в то же время готова защитить их любой ценой.

Переодевшись, мы с Ариком, как всегда, подошли к кроватке. Я подняла Ти и начала переодевать его в тёплые вещи. Сын проснулся и нахмурился.

Пока я застёгивала пуговицы, он радостно подпрыгивал, словно думал, что мы поведём его на прогулку, играться в снегу. Не знаю, как я сумела не расплакаться.

Теперь же мы собрались на первом этаже со всеми нашими союзниками, кроме одного. Окинув взглядом весь отряд, я подумала: «Какая мощная команда. И всё же Зара и Рихтер могут уничтожить нас всех». А вслух спросила Кентарха:

— Джек?

— Будет в ярости. Но в безопасности.

Джоуль поприветствовал меня кивком.

— В прошлый раз, когда я видел тебя с такими красными волосами, ты собиралась перерезать мне горло своими когтями. — Это правда, но я вернула самоконтроль благодаря Джеку. Джоуль наклонил голову, глядя на Ти. Малыш смотрел на новоприбывших широко распахнутыми глазами. — А он ничего так, миленький. Для отродья Смерти.

Я сухо ответила:

— Я тоже по тебе скучала, Джоуль.

Но всё же я помнила, что без него — и каждого из наших союзников — нас с Ти просто не было бы. В тот или иной момент моя жизнь зависела от них.

Держа шлем под мышкой, Арик обратился ко всем:

— Спасибо, что откликнулись.

Он представил тех Арканов, которые не были знакомы лично — по крайней мере, не в этой жизни, — и протянул свою руку в латной перчатке для рукопожатия.

На ужине он бы показал себя образцовым хозяином. Я видела в нём любимого сына дворянина со всеми задатками посла.

Пожав Арику руку, Сол подошёл ко мне, чтобы заключить в медвежьи объятья и поболтать с Ти:

— ¡Pero qué mono! — Он тепло улыбнулся Ларк. С горящими глазами он окинул взглядом плавники и чешуйки Цирцеи. — ¡Fantastico!

Она подмигнула ему.

— Круто выглядит, правда?

Единственное, что понравилось Солу даже больше Цирцеи, — это замок.

— Логово Смерти! Очень атмосферно! Представляете, какую тут можно закатить тематическую вечеринку? Или же устраивать экскурсии с гидом?

Когда Арик протянул ладонь Джоулю, Башня уставился на неё.

— Издеваешься? У меня есть принципы.

— Спокойно, мальчики, — забавлялась Цирцея. — Вам обязательно идти на конфликт? Особенно так близко к финалу игры? Ещё скажите, что наше предназначение — переубивать друг друга.

Арик не ответил ей, но обратился к Башне:

— Я признателен за то, что ты вообще пришёл.

Вспыхнув, Джоуль пробормотал:

— Давайте уже займёмся делом.

Пришло время передать Ти Кентарху. Арик снял перчатку и с любовью погладил сына по щеке. Затем каждый из нас по очереди поцеловал Ти в лобик. Я вдохнула его запах, слушая восторженное гуление. Я прощаюсь со своим мальчиком. Пытаясь не расплакаться, я передала его на руки Кентарху, который усадил Ти на предплечье.

— Передай Джеку спасибо.

Кентарх схватил меня за руку.

— Сама ему передашь.

По коже побежали мурашки, когда он телепортировал нас троих. Я оказалась в странном помещении. Спальня в ангаре? Я ахнула, ошеломлённая. Кентарх же опустил Ти в заранее подготовленный манеж и уже собрался телепортироваться обратно.

— Прости.

Не успел он моргнуть, как мои лианы вылетели и схватили его.

— Не так быстро. — Я удерживала его на месте своим арсеналом, не давая уйти. — То есть я думала, что обманываю я, а обманывали меня?

Джек влетел в комнату с луком и рюкзаком наготове.

— Решили бросить меня здесь, Колесница? Какого хрена?

Кентарх с округлившимися глазами пытался исчезнуть, но не мог.

Джек указал на меня.

— Ты должна была остаться здесь с Ти. Твой муж-манипулятор надул нас обоих.

Я оттолкнула Джека лианами, а другими стиснула Кентарха ещё сильнее.

— Ты вернёшь меня назад, Колесница. Или я отравлю тебя ядом прямо здесь и сейчас.

После секундного колебания он кивнул.

Джек пытался выпутаться из моих лиан.

— Не делай этого, Эви! Пойду я! Им нужен я!

— Я пригожусь им больше.

Лианы сдвинулись, освободив Кентарха только после того, как я прижалась к нему.

Ти заплакал в детском манеже. Потребность успокоить его была невыносима. Но ещё сильнее было желание защитить Арика.

— Я люблю тебя, Ти. — Я повернулась к Джеку, с отчаянием смотревшего на меня. — Позаботься о моём сыне.

Как только мы с Кентархом начали исчезать, Джек закричал:

— Эви, нееет!

Глава 39

Смерть

Я смотрел на пустое место, где только что была моя семья. Больше я их не увижу. Жаль, я не смог попрощаться с Эви, но в каком-то смысле я делал это последние несколько месяцев.

Несмотря на всеобъемлющую скорбь, я прочистил горло и сказал:

— Пора расходиться по местам.

Арканы покинули комнату. Я проверил мечи и окинул взглядом замок в последний…

— Мерзавец!

Я обернулся. Разъярённая Императрица заставила Колесницу вернуть её.

Оправившись от шока, я произнёс со всей настойчивостью:

— Вернись к нашему сыну, любимая. Останься там с Джеком. Прошу тебя, Эви.

— И позволить тебе воплотить в жизнь твой безумный план? Ни за что! Императора должна убить я.

— Ты наш запасной план. Если мы здесь не справимся, ты останешься последней надеждой этого мира.

— Так, может, надо просто справиться?

Чёрт, её невозможно переубедить. Теперь придётся не просто сражаться, но и её защищать. Я посмотрел на Колесницу. Мы обсуждали такое развитие событий. Я вздохнул.

— Отпусти его, Эви. Он не станет телепортировать тебя обратно.

После секундного колебания она послушалась и обратила всю свою ярость против меня.

— Как ты посмел меня обманывать!

— Я не сказал ни слова лжи.

— Какой же ты подлый манипулятор.

Её глаза сверкали зелёным пламенем. Отлично. Я хотел, чтобы она была в ярости.

Достаточно ли она сильна, чтобы уничтожить Императора? Да. Но сможет ли она обуздать свою силу, если выпустит её?

Остаётся только надеяться.

— У нас нет времени на разговоры. — Я развернулся к Колеснице. — Можешь перекинуть нас на пост?

Я прижал Эви к себе. Кентарх взял меня за руку в латной перчатке и телепортировал нас к берегу реки. После чего, кивнув нам, поспешил к своему посту с ракетной установкой.

— Держись рядом со мной, — сказал я Эви, ведя её к своей стойке с сотней копий, любезно предоставленных Джоулем.

Справа от меня заняла пост Цирцея, рядом с ней Ларк. Людоед держался поблизости в качестве их личного охранника. Остальная часть легиона Фауны притаились среди высоких дубов Эви и окопов и ждали своего часа, готовые окрасить зубы и когти в красный.

По мою левую руку стоял Сол, растопивший лучами снег и замёрзшую реку. За ним Джоуль, Габриэль и Кентарх приготовили оружие. У Габриэля ещё была металлическая сеть, похожая на ту, которой поймали меня после того, как я вытащил Эви из шахты Иерофанта. Полагаем, что винту вертолёта сеть понравится не больше, чем мне.

Все устремили взгляды к линии горизонта, за реку, к покрытой лианами равнине. Рихтер и Зара появятся с той стороны.

Несмотря на угрозу появления двух смертоносных Арканов, Кентарх держался уверенно. Габриэль тоже. Отрывистое дыхание Джоуля было заметно по пару в холодной ночи, но не стоит забывать, что он самый Младший из нас, даже Младше Ларк. Сумеет ли Башня оправдать наши ожидания?

Сол засиял ярче. Мне даже на секунду показалось, что начался рассвет. Понимая, что до настоящего восхода солнца я уже не доживу, я насладился этой иллюзией.

Но всё же взгляд невольно вернулся к жене.

Когда она почувствовала свет Сола, её веки потяжелели. Алые волосы жили своей жизнью, как у горгоны Медузы, лианы извивались на земле вокруг нас.

Эви вскинула руки, и лианы взлетели вверх, точно кобры. Понимает ли она, что улыбается перед лицом неизбежной угрозы? Непостижимое создание!

Но отвлеклась она ненадолго. Уже в следующую секунду Эви пронзила меня взглядом.

— Я с тобой не закончила. Если бы я не вернулась, как ты собирался справиться с Рихтером?

Я распрямил плечи.

— Сделал бы то, что должно.

— Ты всё ещё настроен на поездку в один конец.

— А ты нет?

Она виновато отвела взгляд, перед тем как вновь посмотреть на меня.

— Ты же знаешь, что из нас двоих ты больше достоин жить.

Я решил сделать небольшое признание; раскрыть один из моих секретов от неё.

— У нас мало времени, но ты должна знать: Дурак сказал мне, что единственный способ для меня победить в этой игре — это самому забрать твой символ. А значит, этому не бывать.

— Что? — Её лианы подскочили. — И ты говоришь мне об этом только сейчас?

— Если ты сегодня умрёшь, значит, рано или поздно я тоже. Наш сын останется сиротой.

— Очень смешно. — Понизив голос, она добавила: — Я не думаю, что мои сны о разрушенном мире — это следствие моих психотравм. Я уверена, что они пророческие.

Я сделал глубокий вдох и повторил её слова:

— И ты говоришь мне об этом только сейчас?

С мольбой во взгляде она произнесла:

— Слушай, давай просто обойдёмся без безумных подвигов. Как-нибудь отразим атаку и придумаем что-нибудь потом, хорошо?

— Тогда я должен попросить тебя не лишать нашего сына будущего сегодня вечером.

Она прикусила губу.

— Я постараюсь.

— Я тоже постараюсь не умирать, но, если это случится, для меня было огромной честью сражаться вместе со своей невероятно храброй супругой.

Она схватила меня за плечи.

— Не сегодня, Арик. Прошу, не сегодня.

— ТРЕПЕЩИ ПЕРЕДО МНОЙ! —

— ГДЕ ОНА ОСТАНОВИТСЯ, НИКТО НЕ ЗНАЕТ —

Ларк закричала:

— Они в ста милях от нас!

Вдалеке стало заметно красноватое свечение. Император. В нескольких милях от него нёсся странный электрический шторм. Это, должно быть, вертолёт Зары. Молнии сверкали вокруг него, придавая сходство с плазменной лампой.

Я приготовился, надев шлем — часть моего бронированного панциря. Джек как-то ходил в моих доспехах; ему понравилось не больше, чем мне. Попробуй поносить их две тысячи лет, смертный. Я слишком долго пробыл в этих оковах.

Кентарх скомандовал:

— Запускайте ракеты!

— Огонь! — выкрикнул Габриэль. Первая ракета полетела от замка с пронзительным свистом.

Джоуль и Кентарх выстрелили одновременно. Джоуль издал восторженный клич.

Колесница, Аркан-калькулятор, вёл счёт каждой ракете. Он запрограммировал их так, чтобы летели на вертолёт, но тепловой след Рихтера мог сбить их с курса. Как бы то ни было, Арканы на том конце ощутили бы сопротивление.

Вот уже запустили дюжину. Вторую. Эви использовала лианы, чтобы раскидать больше ракет, пока мы вели бесперебойный обстрел. Точно. Эффективно.

Я приподнял забрало шлема, чтобы переглянуться с Эви. Всё идёт согласно плану. Она уверенно кивнула.

Кентарх спокойно выкрикнул:

— Тридцать восемь.

Зара была уже достаточно близко, и мы видели, как молнии бьют по ракетам. Но её удача не вечна, рано или поздно окружающая среда перестанет её защищать.

Перед нами блестела река. Цирцея выкрикнула:

— Спасибо, Солнце! Я готова. — Она вскинула руки, её глаза загорелись. Вода забурлила. Вскоре появилось два больших водоворота — современная Харибда с сестрой-близняшкой. — Поделись светом с Императрицей.

— Хорошо, Жрица.

Несмотря на усталость, Сол поднял последнюю ракету и выстрелил.

Кентарх продолжал вести счёт:

— Сорок пять.

Ларк выкрикнула:

— Рихтер прячется за вертолётом. Вот же трус!

Тем лучше для нас.

— Он позволит нам победить её, — сказал я Эви. — У него нет выбора. Даже такой пустоголовый громила понимает, что не сможет сам справиться с Леди Удачей.

Эви довольно ухмыльнулась.

— Раскол.

— И хотя Император пока бездействует, топливо-то расходуется. — Непрерывный поток лавы в такую погоду — это, конечно, устрашающее зрелище, но его ресурсы быстро исчерпаются. — Фауна, выпускай мышек.

— Так точно.

Её глаза вспыхнули красным. Она направила к вертолёту рой летучих мышей, заполонивших небо.

Как только Фортуна отвлечётся на них, Ларк прикажет волкам нападать. Они злобно рычали, выжидая в тени дубов.

Но летучие мыши полетели не к ней, а прямиком к своей смерти.

— Этот бешеный ветер уносит их в сторону! — крикнула Ларк.

— Всё равно это ослабляет Фортуну. Пусть пытаются.

Раздался какой-то новый свист. Кентарх проорал:

— Ракета летит сюда!

Зара выстрелила в нас. Я развернулся к Башне.

— Твой выход.

Он опустил ракетную установку и взялся за копьё.

Я крикнул:

— Жди команды.

— Я готов, Жнец.

— Сейчас!

Он бросил… и копьё улетело вдаль. Взрыв случился над рекой. Металлический привкус дыма от столкновения молнии и ракеты наполнил воздух.

— Отличный бросок, Башня.

Башня выпятил грудь.

— Могу делать так весь день напролёт…

Кентарх перебил его:

— Ещё одна.

Фортуна запустила вторую ракету вслед за первой. Джоуль метнул копьё слишком рано. Промах. Он вспотел, создавая в руке третье копьё.

Я взял одно из своих и бросил со всей своей мощью. Но даже с моей силой и меткостью не получилось сбить то, что летело к нам на огромной скорости.

— Не спеши, Башня. Соберись.

Джоуль снова промахнулся.

— Чёрт, уже близко!

Ракета была уже в зоне видимости. Кентарх скомандовал:

— Прячься!

Я только приготовился хватать Эви, как вдруг она выкрикнула:

— Я справлюсь!

С решительным видом она взмахнула руками, и её лианы устремились к берегу реки, а затем вверх. В воздухе они поймали ракету в свои зелёные сети, сомкнувшись вокруг снаряда. Лианы дёргались, как неуправляемый пожарный шланг, но Эви стиснула зубы и удержала контроль.

— Цирцея, держи!

Цирцея направила один из своих водоворотов вверх, превратив его в струю. Вода устремилась к лианам, державшим ракету, и захлестнула их. Вместе они с Эви сумели удержать снаряд. Приглушённый взрыв под водой вызвал гигантскую волну.

Цирцея пошатнулась.

— Ох.

Теперь, когда она стала единым целым с рекой, она почувствовала этот удар. Как и Эви через растения.

Тяжело дыша, Эви спросила меня:

— Сколько их ещё у Зары?

— Четырнадцать.

А ещё, вероятно, семьдесят шесть других ракет, поменьше. Не говоря уже о двенадцати сотнях патронов.

Я бросился к Джоулю и схватил разволновавшегося юношу за плечи:

— Ты чёртов Повелитель Молний! Тебя по праву боялись в каждой игре, потому что ты сила, с которой надо считаться. Защити этот союз, Башня!

— Да. Хорошо! — Джоуль вскинул подбородок. — Ладно, ладно. Я в деле.

Снова послышался свист. Кентарх крикнул:

— Сюда летят три.

Вместо того чтобы запаниковать, Джоуль расправил плечи.

Эви шепнула:

— Мне знаком этот взгляд. Он сейчас задаст им жару.

Джоуль отбил первую ракету. Вторую. Третью.

Кентарх продолжал:

— Ещё три на очереди.

С неизменной точностью и сосредоточенностью Джоуль продолжал сбивать их. В воздухе потрескивало электричество, мы все были на адреналине. Я представил, как Зара в кабине вертолёта рычит от досады, запуская очередную ракету. Очень опрометчиво.

Вскоре Башня уничтожил все противотанковые ракеты, кроме одной, но Фортуна по какой-то неведомой причине всё равно приближалась, пока Рихтер держался позади, лишь запугивая своим присутствием. Выглядит как крайне неудачная стратегия. Я бы продолжил бить издалека. У неё есть план?

Она подлетела достаточно близко, чтобы я мог ударить. Наконец-то я могу прицелиться! Я крикнул Башне:

— Если я собью её раньше, буду всю жизнь тебе это припоминать!

Я запустил в неё первое копьё.

— Ну попробуй, Жнец!

Ирландец создавал новые с небывалой скоростью.

Молнии Зары отражали все наши удары, но мне кажется, или она стала делать это медленнее? Вот уже десять копий улетело, двадцать…

— Семьдесят шесть, — вёл счёт Кентарх.

Ларк выкрикнула:

— Зара запускает «гидр»!

Зара выпустила очередь из малых ракет. Нескольких десятков разом. Я выкрикнул Джоулю:

— Нам нужна сеть электричества!

— Понял!

Он сделал глубокий вдох и бросил сразу два копья. Они приземлились вдалеке одновременно, и вверх взмыла потрескивающая электрическая стена.

Я затаил дыхание. Ракеты летят… Вот они врезаются в сеть…

Одна за другой они взорвались. Зара выстрелила снова… И снова… Истощая свои запасы.

Когда баррикада остановила все ракеты до единой, Джоуль выкрикнул:

— Ну и кто теперь тут самый ценный игрок, а?

Ларк, Цирцея и Эви похлопали ему. Кентарх и Габриэль стреляли из ракетных установок через баррикаду. Наши ракеты пролетят над ней, а затем устремятся к цели.

Кентарх произнёс:

— Восемьдесят четыре.

По-прежнему ни одного прямого удара, но импульсивная Зара истратила по меньшей мере половину своих ракет в попытке пробить баррикаду Джоуля.

Когда искры иссякли, он бросил вторую пару копий. Пот скапливался над его бровями, движения стали заторможенными. Без его электрической стены эти ракеты нас уничтожат.

Габриэль, похоже, подумал о том же.

— Как поётся в известной песне, пришло время мне полететь^[8]. Я пролечу над молниями Фортуны и выпущу свою сеть.

Я покачал головой.

— Погоди, Архангел. Её защита слишком сильна.

На краю моего сознания зашевелился страх — то, чего я боялся ещё перед битвой. Но я не могу признаться в нём даже самому себе.

Ястребиный взгляд Габриэля остановился на друге, что держался из последних сил.

— Он так долго не протянет.

Башня вскинул подбородок.

— Я справлюсь, птаха!

— Да, но я могу помочь. — И странным голос Габриэль добавил: — I’ll be back. Hasta la vista, baby.

Даже испытывая колоссальное давление, Джоуль усмехнулся в ответ на слова друга. Между ними была особая связь, которую видели все.

— Терминатор, ха? Да ты у нас, оказывается, шутник.

Когда я вскинул голову, растерянно посмотрев на Архангела, тот пожал крыльями.

— Я теперь знаком с современной культурой, Жнец.

— Сначала попробуем другую тактику. — Я развернулся к Фауне. — Выпусти волков.

— Слушаюсь, босс! — Её глаза пульсировали жаждой крови. Стая выпрыгнула из укрытия и бросилась к вертолёту с воинственным воем. Ларк ждала этого момента годами, и её волки стали крупнее и сильнее, чем когда-либо. Она скрестила когти в нетерпении. — Мы сейчас пообломаем крылышки твоей птичке, сучка.

Внезапно её волки затормозили, врезаясь друг в друга, и заскулили.

— Ааааа! — заорала Ларк, зажав уши руками и падая на колени. — Зара включила… что-то типа ультразвука.

Я ничего не слышал, но Ларк и её волки корчились на земле.

Габриэль тоже зажал уши.

Чёрт, это стоило предусмотреть!

Морщась от боли, Архангел схватил сеть и взмыл в небо. Помахав Башне одним крылом, он направился к цели.

— Птаха, живо вернись!

Я выкрикнул:

— Стой, Габриэль, ещё рано!

Эви посмотрела в небо:

— Она ещё не исчерпала свою удачу, Арик.

Я прокричал:

— Габриэль, вернись!

Слышит ли меня вообще Архангел через весь этот шум?

Он продолжал лететь, не оглядываясь. Я скомандовал остальным:

— Прекратить огонь!

Сол опустил ракетную установку. Кентарх тоже расслабился ненадолго.

Я смотрел, как Габриэль проносится через облака. Он поднялся над грозой, усердно работая гигантскими крыльями, чтобы удержать ровное положение при таком сильном ветре.

Мы все ждали, боясь дышать. Джоуль шептал молитвы.

Фортуна притормозила, Император по-прежнему держался позади. Она что, пытается помочь воздушной атаке Габриэля?

— Чего они ждут?

Едва я задал вопрос, как услышал нечто вдалеке. О нет.

Звяк… звяк… звяк… звяк…

Заморозка словно бы шла от того места, где была Фортуна, защищая её… Тот самый кошмар, о котором я старался не думать. Они с Императором остались нетронуты, а вот нас мороз мог убить в мгновение ока.

— Быстро к Колеснице! — Я схватил Эви за руку и побежал к нему. Он может сделать нас нематериальными, пока заморозка не пройдёт. — Все берёмся за руки!

Заморозка была в ста футах от нас и быстро приближалась.

Джоуль мчался к Кентарху, крича:

— Спускайся, Гейб! Тащи сюда свою задницу! Прошу!

Слышал ли Габриэль это позвякивание? Чует ли приближение заморозки?

Ларк, всё ещё зажимавшая уши, отправила волков обратно к амбару, вот только Людоед не успеет. Ларк и её волк бросились к Кентарху.

Я помог Эви добраться до него быстрее, затем схватил Ларк свободной рукой, тогда как она сама вцепилась в загривок Людоеда. Джоуль взялся за вторую руку Кентарха и протянул ладонь Цирцее и Солу.

Пятьдесят футов.

Колесница может спасти наши жизни, но не наше оружие.

— Сол, ты должен противостоять заморозке. Наши ракеты взорвутся, и река снова замёрзнет.

Солнце кивнул.

— Сделаю всё, что в моих силах.

Десять футов.

— Кентарх, Сол, сейчас!

Они активировали свои силы прежде, чем заморозка настигла нас. Мы не почувствовали ничего, кроме щекотки от исчезновения. Пока Колесница защищал нас, Сол согревал наше оружие. Хватит ли его лучей, чтобы остановить заморозку там, где летает Габриэль?

Кровь шумела в ушах. Я посмотрел на лицо Эви и прочитал в её глазах страх. Если Кентарх или Сол не выдержат, сможет ли она регенерировать себя?

— Надо отступить, — шепнула она. — Сол и Кентарх выдохнутся, а Зара всё ещё будет слишком сильна. И Рихтер тоже. — Она посмотрела мне в глаза. — Не сегодня, Арик.

Если мы телепортируемся в замок, Зара и Рихтер начнут бомбардировку. Нам нужно отступить полностью. И хотя кровь в моих венах кипела, требуя продолжать бой, преимущество было на стороне врагов. Я отдал команду Кентарху:

— Перенеси нас в ангар.

— Нет, Тарх! — взревел Джоуль. — Мы не можем бросить Гейба.

Свет Сола начал тускнеть. Кентарх сжал челюсть, он тоже был весь напряжён от прилагаемых усилий. С каждой секундой они становились всё слабее.

Джоуль выискивал в небе Габриэля.

— Да где он, чёрт возьми? — Башня развернулся ко мне. — Ты его видишь?

— Нет.

Но вдруг я услышал рёв боли где-то среди туч.

Джоуль побледнел.

— Вы это слышали? Это мой Гейб? — Джоуль тяжело сглотнул. Его брови были низко сведены. — Ему больно?

— Я его не вижу.

Очертания Кентарха дрогнули. Хватит ли ему оставшихся сил на то, чтобы телепортировать нас всех?

Ларк рявкнула:

— Надо уходить. Колесница долго не выдержит.

Цирцея подхватила Сола, когда тот пошатнулся, но он всё ещё светил. Тяжело дыша, он спросил:

— Как понять, опасна ли ещё заморозка?

Ларк, вскрикнув, отпустила Людоеда. Волк тут же превратился в ледышку.

— Опасна!

Сол распахнул глаза.

— Ещё немного, Кентарх! Мы выдержим.

Моё внимание привлекло чёрное мерцание в воздухе.

Габриэль.

Он, как никогда, был похож на своё изображение: величественные крылья расправлены, в руке сеть. На безжизненном лице застыло мученическое выражение.

Я в ужасе смотрел, как Габриэль Арендгаст, великий Архангел, камнем летит вниз.

Джоуль моргнул, не в силах поверить своим глазам.

— Только не Гейб. Нет, нет…

В памяти вспыхнуло воспоминание о той ночи, когда я в машине с четырьмя Арканами пытался скрыться от вертолёта Зары…

Джоуль уговаривал друга бросить нас и спасаться самому.

— Оставь меня, Гейб.

Архангел ответил:

— Если бы мне давали доллар каждый раз, когда ты это говоришь… И отвечу я, пожалуй, как обычно: «Ни за что».

Теперь же Джоуль смотрел, как Габриэль падает, со слезами на глазах и умолял:

— Не оставляй меня, Гейб. Не оставляй меня…

Тело архангела ударилось о землю в тридцати футах от нас. В ослабевающем свете Сола мы увидели, как Гейб… разбился. Его голова откололась от шеи, крылья распались на множество осколков. Лицо оставалось целым, белёсые глаза словно бы смотрели на нас.

Удача Зары спасла её от архангела, вызвав заморозку. Она убила нашего добродетельного ангела, истинного джентльмена, нашего союзника друга.

Эви взревела от ярости.

Джоуль заорал одновременно с ней:

— Я УБЬЮ ТЕБЯ, ЗАРА!

— Продолжай держаться за руки, Башня, — проскрежетал я.

Ему хотелось наброситься на Фортуну… Но если он отпустит Кентарха, то они с Цирцеей и Солом тут же замёрзнут насмерть.

Сейчас ему нельзя мстить, у него задача посложнее: бездействовать, глядя на останки своего лучшего друга.

— Гейб, нет, только не Гейб…

Слёзы текли по его лицу, застывая на искрящейся коже.

Цирцея вскрикнула:

— Только без электричества! Я не могу держаться за тебя!

Я приказал Кентарху:

— Колесница, перенеси нас отсюда.

— Нет, Тарх! Мы не можем отступить! Мы должны закончить начатое. Встретим наших близких на том свете. Слышишь меня?

Решительный кивок Кентарха определил нашу судьбу. К лучшему или к худшему, но битва продолжится.

Глаза Сола затуманились, лучи погасли.

Кентарх тоже уже на пределе?

Вскрикнув, Колесница сдался, его силы иссякли. Я прижал Эви к себе. Она дрожала в моих объятьях…

Мы живы! Заморозка, похоже, прошла. Но теперь у нас нет пути к отступлению…

Пули Фортуны градом обрушились на нас, земля затряслась.

— Все в окопы! — выкрикнул я, хватая Эви на бегу.

Император устроил землетрясение. Мы подскакивали как игральные кубики. Я нёсся к ближайшему окопу, остальные следовали за нами. Я с трудом удерживал равновесие. Пули попадали в грязь у наших ног. Фортуна прицелилась и снова выстрелила. Семь пуль попали в мой нагрудник, отскочив рикошетом.

Кентарх подавил крик, промычав.

Я оглянулся через плечо и не поверил своим глазам. Кровь била фонтаном из его живота и обрубка левой руки.

Колесница… лишился второй кисти.

Я бросил Эви в окоп, а сам вернулся за Кентархом и остальными. Ларк нырнула к Эви, дрожа от боли. Её волки жалобно выли из амбара.

Эви стянула куртку, чтобы перевязать рану Кентарха, который сидел неподвижно с мрачным лицом. Она вколола ему что-то своими когтями, но он словно бы этого и не заметил.

Он не сможет телепортировать меня в Рихтера. Эви придётся взять Императора на себя. Я же займусь Фортуной.

Я нёсся по содрогающейся земле к Джоулю, но тот бежать в окопы не собирался, всё метал копья в вертолёт.

— Гори в аду, Зара!

Ослеплённый яростью, он продолжал нападать, швыряя молнии с сумасшедшей скоростью. У меня волосы под шлемом встали дыбом.

Он истощает её запасы, но скоро ли они у неё закончатся?

Эви выкрикнула из окопа:

— Арик, забери Джоуля оттуда! — Она выбралась на поверхность, чтобы увидеть меня. — Тащи его к нам.

— Не могу. — Если сейчас прикоснусь к его искрящейся коже, умру от электрического заряда. Но я мог бы заслонить его. — Держись позади меня, Башня!

Охваченный скорбью, он, казалось, не слышал меня.

Десятки пуль, предназначавшихся ему, ударились о мои доспехи. Пробить — не пробили, но я с трудом удержался на ногах. Ещё несколько я отбил мечами, но из-за землетрясения удерживать равновесие было невозможно, и, если я оказывался слишком близко, меня било током.

— Чёрт побери, Башня! — заорал я, перекрикивая шум выстрелов. — Стой за моей спиной!

Со слезами ярости на глазах он сотворил ещё одно копьё.

— Это за Гейба…

Повелитель молний рухнул на землю, после того как его удар попал точно в цель.

Глава 40

Охотник

— Если они выживут, я обматерю их с ног до головы, — сказал я Ти. Мой голос звучало спокойно, но в мыслях творилась буря. — Ты даже не представляешь, насколько у тебя хитрый père. Он убедил меня, что я тоже буду сражаться, а сам рассчитывал оставить меня нянькой. И твоя mère тоже.

Я изливал свою душу, чтобы сбросить напряжение. В ангаре было непривычно пусто без ребят.

Хотел глотнуть виски, чтобы успокоиться, но с такой ценной ношей лучше оставаться трезвым. Бутылка в руках сегодня будет только у одного из нас. Как только мне удалось его успокоить, я приготовил ему смесь, которую он с удовольствием выпил. Но вместо того, чтобы сразу заснуть, он всё ещё оставался начеку и в напряжении.

Я убрал чистую бутылочку и готовую смесь в свой рюкзак и держал наготове на случай, если Кентарх придёт за нами и скажет срочно убираться. Теперь же надо помочь Ти — и себе — расслабиться.

— Как ты, маленький podna? — Впервые в жизни рядом нет ни мамы, ни папы, ни тётушек. Только старина Джек. — О, слушай, у меня есть идея. Давай развернём подарки, не будем дожидаться остальных. Сами виноваты, что бросили нас.

Я усадил Ти на колени и открыл первую коробочку, в которой оказался крем для загара от Сола. В открытке было написано: «Однажды он тебе понадобится, обещаю. С любовью, твой обворожительный дядюшка Сол». Если раньше у меня были сомнения в отношении Соломона Хелиодоро, то в итоге Эви оказалась права. Он отличный парень. Когда не кидает меня вместе со всеми.

Я развернул второй подарок.

— А это от Гейба. Он настоящий ангел.

Габриэль подарил Ти свечку и своими руками сделанную открытку: «Ти, свети ярко во тьме. С самыми тёплыми пожеланиями, Габриэль Арендгаст».

Но даже этот самый открытый и честный ангел участвовал в сговоре. Мы с ним ещё отдельно поговорим.

Я распечатал подарок Кентарха. Деревянный лев. Вырезал в тайне ото всех, видимо. Интересно, как он сделал это одной рукой? Впрочем, Кентарх умеет удивлять.

Как сегодня, например.

Я вскинул брови, увидев подарок Джоуля. Саи Каланте. В записке было:

Малыш, твоей маме я их доверить не могу, так что полагаюсь на тебя: передай их, пожалуйста, моей Калли.

Я закатил глаза, но продолжил читать.

А если серьёзно, то у тебя очень хорошая мама, надёжный друг и настоящий боец. И если она поставила перед собой цель, то берегись. Перемирие между Арканами? Ага, конечно, разбежалась. Но вот я здесь, пишу тебе, словно я твой близкий родственник или типа того. А твой отец? Из всех Мрачных Жнецов этот не самый плохой.

Не давай им спуску, приятель. И знай, что я обязательно буду оказывать на тебя плохое влияние, пока жив.

Патрик Джоуль

— Когда мне кажется, что ирландец уже исчерпал лимит моего терпения, он внезапно открывается с лучшей стороны. Язва, конечно, но всё же отличный парень.

Я потянулся к последнему подарку.

— А это от твоего крёстного.

Разорвал упаковку и показал Ти фотографию Эви в рамке. Ту, где она смотрит на закат на берегу Мексиканского залива. Ти провёл пухлым пальчиком по стеклу, прямо по её лицу.

— Да, это она. Твоя мама.

Пусть только попробует, чёрт возьми, не вернуться. Если это всё, что останется Ти… Я зажмурился.

Я открыл глаза и увидел, что Ти смотрит на меня. Моргнул раз-два. Слюни скопились пузырьками на губах.

— Да, мой маленький друг, ты сегодня получил офигенные подарки. Тебя окружают замечательные люди. Я бы хотел быть сейчас рядом с ними.

Понимаю, что они хотели как лучше, но всё же…

Я поднялся, подошёл к музыкальному автомату и набрал номер одной из старых любимых песен. Ти заснул ещё до того, как Отис второй раз протянул «вэйстин та-а-а-айм»^[9].

Я смотрел на малыша, который спал, доверчиво прижавшись к моей груди. Ради него мне хотелось уничтожить всех злодеев на свете. Но я застрял здесь.

Вскоре на связь вышла Брун. Я был рад возможности отвлечься от тревожных мыслей. Всё ещё с Ти на руках я направился в кабинет.

После краткого приветствия она перешла сразу к делу:

— Здесь творится что-то неладное, Джек.

Я много чего скрывал от неё (например, существование Ти), но решил поделиться информацией о происходящем.

— Прямо сейчас идёт битва с Рихтером.

Она издала восторженный возглас.

— Они могут просто переубивать друг друга! Чёрт, возможно, мы уже завтра встретим рассвет.

Мэтью так и не объявился. Если взойдёт солнце, это значит, что Эви погибла вместе с остальными. Пожалуйста, только не рассвет. Господи, прошу, не надо рассвета.

— Сегодня не могу долго говорить. Мне пора.

— Знаю, ты любишь Императрицу…

В эту самую минуту я держал её сына у себя на коленях. Я бы умер ради Эви и этого малыша.

— …но чем ближе к финалу, тем больше жертв. Если Дурак продолжит оставаться в стороне, нашим победителем станет он.

Глава 41

Императрица

Крик разорвал мои лёгкие, когда я увидела, как упал Джоуль.

Я вместе с остальными, выглянув из укрытия, наблюдала, как он вершит свою месть. Теперь же он лежал на земле, такой юный, такой хрупкий… Его голова была безжизненно повёрнута набок к нам, позволяя увидеть рану от пули посреди лба. Его открытые глаза ничего не видели. Мои наполнились слезами скорби.

После смерти Джоуля Рихтер прекратил землетрясение. Лишь немного потряхивало то тут, то там. Наши догадки оказались верны: Император желал, чтобы мы расправились с Фортуной.

Вертолёт весь искрился от электричества, но Зара каким-то образом выровняла его и даже сумела подлететь ближе. Я увидела её сквозь стекло: она сидела в кабине, весело смеясь, и стянула перчатку, чтобы посмотреть на свои новые символы.

Она лишила жизни двух моих друзей. Убила Джоуля и Гейба. Во мне вскипела ярость. Красная ведьма пробудилась.

Арик схватил Джоуля, прибежал к окопу и опустил тело внутрь.

— Нам нужно придумать, что делать с Зарой.

Я посмотрела на Джоуля, затем на окровавленные раны Кентарха и подавленные лица Цирцеи и Сола. Всхлипы Ларк и шум вертолёта стали непрерывным звуковым фоном.

Меня трясло от злости. Я создала новые лианы.

— Схватим вертолёт.

Лианы устремились в небо.

Зара заметила их и раскромсала пулями, но я, не обращая внимания на боль, вырастила новые.

Арик снял шлем и вытер пот с лица.

— Остановись. Тебе нужно беречь силы для битвы с Рихтером.

— Я справлюсь.

— Я помогу, — сказал Сол, хотя всё ещё был бледен. Он моргнул и дал столько света, сколько мог. Эта вспышка позволила мне протянуть свои лианы ещё дальше.

Я добралась до полозьев вертолёта и ухватилась за них. Боже, до чего мощная машина! Двигатель ревел, но я всё равно постепенно утягивала вертолёт вниз.

Фортуна сбросила на нас свою последнюю ракету, я в ответ встряхнула вертолёт. Мои лианы поймали ракету, замотав в кокон и обезвредив, но я ощутила все прелести взрыва: жар огня и острые обломки.

Зара запустила пулемётную очередь прямо по краю окопа, создав торнадо из грязи и снега. И всё это пока вертолёт пытался вырваться из моего плена.

Раздался свист. Ракеты!

Арик прикрыл меня, крикнув остальным:

— Ложись!

— Я в порядке. — Слившись со своими лианами, я почувствовала ракеты над собой и уже была готова схватить их в свои зелёные сети. Каждый взрыв разрывал меня на кусочки. БОЛЬНО!.. Ахнув, я спросила: — Сколько их ещё у неё?

Кентарх вместо конкретных цифр бросил лишь:

— Много.

Я, сглотнув, притворилась, что меня это нисколечко не беспокоит:

— Ну и ладно.

Арик сказал:

— Если ты так настаиваешь, Эви, я этим воспользуюсь.

Он притянул меня к себе для жаркого поцелуя, а затем снова опустил забрало шлема. Не успела я его остановить, как он выпрыгнул из укрытия, отражая мечом атаку Зары.

— Фортуна, я здесь!

— Арик, нет!

Я забралась на край окопа. Цирцея и Сол со мной.

Несмотря на раны, Кентарх тоже к нам присоединился. Он оставался спокоен. Мы все затаили дыхание, пока Арик взбирался по моим лианам вверх.

— ¡Ay, venga! — воскликнул Сол. — Он решил напасть на неё в её же вертолёте.

— Нет! Я его сейчас сброшу.

Цирцея резко повернула ко мне голову.

— Не смей. Позволь Смерти сделать то, что он делал всегда. Пусть пожнёт её душу.

— Она слишком сильна!

С ней невозможно бороться лоб в лоб.

— А он, по-твоему, нет?

Кентарх проскрежетал:

— Лучше помоги ему. Дай Смерти опору, Императрица.

Я с тяжёлым сердцем согласилась и нарастила ещё лиан, чтобы Арику было легче подниматься. Зара дёрнулась, чтобы вырваться из моих зелёных оков, но я велела своему арсеналу держать её на месте.

Ухватившись за полоз, Арик раскачался и запрыгнул на площадку над боекомплектом. Он ударил мечом по ракетной установке, искры водопадом полетели вниз.

Сол вскинул кулак.

— Завали её!

Кентарх сказал:

— Он сломал все оставшиеся ракеты.

Мне кажется, или его голос стал звучать слабее? Хоть я и вколола ему коагулянт, он всё равно потерял слишком много крови.

Цирцея заметила:

— И никаких несчастных случаев. Никаких неудач. Она истощила резерв?

У Зары закончилась удача? Может ли у неё от адреналина открыться второе дыхание?

Только я подумала об этом, как две молнии пронзили мои лианы. Я стиснула кулаки от боли и усилила нажим, притягивая вертолёт к земле.

Арик сверху крикнул:

— Эви, отпусти!

Молнии снова ударили по моим лианам, но я не собиралась выпускать добычу.

Зара наклонила нос вертолёта и начала стрельбу по окопу. Я развернула её в другую сторону, и пули попали в скалы вдалеке. Всё это время я продолжала пытаться опустить её, чтобы Арик был ближе к безопасности.

Он же о собственном благополучии беспокоился не так сильно, пытаясь мечом пробить стекло. Там же Зара!

Заорала сирена.

Ещё одна молния вспыхнула прямо рядом с ними, ослепив меня на секунду. Я заморгала. О боже, она же пыталась ударить по нему!

— Арик!

Он покачнулся, но всё ещё держался за бок вертолёта.

Шлема на нём не было.

Я закричала.

— Прыгай, сейчас! Оставь её!

Он либо не услышал, либо не послушался.

Моё дыхание стало прерывистым от страха, я дышала часто и поверхностно, мои способности ослабли.

Зара схватила пистолет с откидного сиденья и прицелилась. Арик выбил его из её руки!

Вертолёт дёрнулся вверх. Едва держась, Арик занёс меч для смертельного удара.

Молния ударила вновь, попав по его оружию, но Арик сумел удержать меч в руке. И каким-то образом остался жив. Как он это выдержал?

Следующие несколько секунд проходили словно в замедленном режиме.

Вертолёт накренился, и Арика занесло внутрь кабины. Зара попыталась вытолкнуть его.

Должно быть, она коснулась его лица. Они посмотрели друг другу в глаза. Её радужки стали фиолетовыми. Обнажённые руки начали чернеть.

Цирцея воскликнула:

— Да, так её!

— Прикосновение Смерти! — радовался Сол. — Выкуси, Зара!

Фортуна визжала в агонии, её конечности отказывали одна за другой, пока она билась в конвульсиях, едва удерживаемая ремнями безопасности.

Но одновременно с Ариком она использовала свой дар — фиолетовые вены расползались по его лицу.

— Арик! — взвыла я.

Дёрнувшись и вскрикнув во все лёгкие в последний раз, Зара безжизненно обмякла в кресле пилота.

Фортуны больше нет.

Я крикнула Арику:

— Выбирайся оттуда!

Её сила должна была умереть вместе с ней… да ведь?

В кабине вертолёта начался пожар, сирена выла как ненормальная. Страх затмил все мои мысли. Я никак не могла сосредоточиться на лианах, которые должны мягко приземлить Арика.

Вертолёт перевернулся набок, словно корчился в предсмертных муках. Это застало меня и лианы врасплох. Арик выпрыгнул, но горящая кабина словно бы дёрнуласьследом за ним.

Он, похоже, задел панель управления. С оглушительным рёвом вертолёт полетел вниз.

Глава 42

Императрица

Я пыталась своими лианами нащупать Арика среди дыма и пламени. Я хотела подхватить его, но он прыгнул раньше.

Пыталась поймать его в воздухе. Промахнулась.

Я несколько секунд ждала, не дыша. Он упал на землю и перекатился на ноги.

Когда он поднялся, меня едва не вырвало от облегчения.

Прямо как в фильмах, Арик направился к нам, а за его спиной взорвался вертолёт. Но главное, он возвращался ко мне, живой и невредимый. Мой герой.

Но битва ещё не окончена. Я вылезла из окопа.

— Найди свой шлем и надень его! — выкрикнула я.

Фортуна забрала его удачу. Кто знает, что с ним может произойти.

Он заметил свой шлем и поднял его. С огромным облегчением надел на себя. Теперь он в доспехах. В безопасности.

Мои колени подкосились.

Арик раскрыл руки навстречу мне, и я понеслась к нему. Безумно хотелось высказать ему, всё что я думаю о его безрассудстве. Но теперь, когда Фортуны нет, в бой вступил Император. Воздух стал жарче, земля снова задрожала. Я закричала:

— Рихтер наступает!

Сол выбежал из окопа и бросился снова к своему посту. Поднял установку и запустил ракету, затем ещё одну. Третью. Каждая, приземляясь, скрывалась в облаке дыма, пока Рихтер отбивался.

Падение вертолёта, видимо, сломало ультразвуковой аппарат. Волки Ларк вернулись из амбара, с рычанием присоединяясь к схватке.

Цирцея и заметно дрожащая Ларк помогли Кентарху выбраться из окопа. Его пошатывало от кровопотери. Его раны оказались даже хуже, чем я думала. Он попросил опустить его у пробитого пулями дерева. Захотел занять место в первом ряду на финальной битве?

Цирцея развернулась к реке и подняла руки, вызывая цунами. Ларк тем временем натравила другую стайку летучих мышей на Рихтера.

Мы всё ещё держимся! У нас волки, ракеты, волна и Рыцарь Бесконечности. Если объединим усилия, у нас будет шанс. Я почти добежала до Арика, уже открыла рот, чтобы сказать ему, чтобы больше не смел так рисковать…

За ним снова раздался взрыв. Опять вертолёт?

Арик пошатнулся.

Я не верила своим глазам.

Винт вертолёта проделал дыру в его непробиваемой броне. В его теле.

Его голова в шлеме наклонилась вниз. Он смотрел на зияющую рану. Упал на колени.

Я бросилась к нему.

— Нееет! — крикнула я. Схватила его, когда он едва не упал на спину. — Как? Ты же в доспехах? — От его бока ничего не осталось, лишь… кровавое месиво. — Нет, нет, нет…

Я сняла с него шлем. Меня поразило его выражение лица. На нём было…

Принятие.

— Победи, Эви. — Из его рта текла кровь. — И найди меня в следующей игре.

Он не может умереть. Я не дам ему умереть. Это исключено.

— Останься со мной! Останься со мной, Арик.

— Письма… Тебе, Ти и Джеку. В моих хрониках. Прости меня.

— Мне не за что тебя прощать! Ты не умрёшь. Я тебе не позволю!

Едва произнеся эти слова, я почувствовала, как становлюсь красной ведьмой. Когти заострились. Символы на коже начали светиться.

— Sievā, твоя карта искажается. Я вижу, как она… переворачивается.

Противоположность. Порок. Неужели я поддалась тёмному зову — состоянию, когда неконтролируемые эмоции управляют Арканом.

Я крикнула через плечо:

— Ларк!

Она подобралась к нам.

— Исцели Арика! Ты же можешь создавать плоть? Значит, можешь его исцелить.

Она нервно кивнула.

— Я попытаюсь.

Пока она когтями разрезала себе руку, Арик прохрипел мне:

— Сразись с Императором, но затем обуздай свою силу. И снова стань Эви. — В его глазах была мольба. — Ради нашего сына. Всё ради Ти.

— Мы спасём тебя! — Я развернулась к Ларк. — Скорее!

Она влила багровую кровь в рану Арика.

— Император наступает, — произнёс он. По его губам текла кровь. — Ты должна быть готова. Убей его здесь. Или вы все погибнете.

— Ларк!

Её глаза сверкали красным, клыки удлинились. Её тело гудело силой… Но ничего не происходило.

В последнем созданном ею звере сухожилия и ткани нарастали как по волшебству. А сейчас… ничего.

— Я… Я не могу делать этого с людьми! Я не могу воскресить человека. — Она свела брови. — И никогда не могла.

Глаза Арика уже стали невидящими. Он продолжал говорить мне:

— Прочти моё письмо. Скажи нашему сыну… как сильно я его любил. И помни, пожалуйста, Эви, что ты навсегда в моём сердце. Es tevi mīlu. Я в тебя верю.

Кентарх крикнул:

— Осторожно!

На нас летел гигантский огненный шар.

Я не успею увести Арика.

— Уходи, Эви.

Бросить его?

— НИКОГДА!

Ларк пыталась оттащить меня от него.

— Бежим! Бежим, чёрт побери!

В последнюю секунду она бросилась прочь от зоны поражения.

Пламя поглотило нас с Ариком. Я в ужасе смотрела, как его лицо на долю секунды исказила боль, после чего жизнь покинула его обугленное тело.

Но по какой-то причине огонь не тронул меня. Я почувствовала лишь лёгкое давление в области шеи.

Ох. Кентарх обхватил меня окровавленным предплечьем и использовал свои способности.

Он телепортировался, чтобы спасти мне жизнь, но, видимо, не смог нас эвакуировать. Поэтому сделал нас нематериальными, крича от титанических усилий, которые прилагал, чтобы защитить меня.

Он не мог помочь Арику. Как только пламя отступило, доспехи Смерти остались пустыми. Внутри был лишь пепел, дрожащий на ветру. Шлем катался туда-сюда.

Его больше нет. Он убит. Нет. Это невозможно.

Кентарх рухнул рядом со мной. Я не понимала, дышит ли он ещё.

А я?

В полной растерянности. Что реально? Что нет?

Рихтер верхом на лаве приблизился к реке, к волне Цирцеи.

— Поджарен до корочки, Императрица! Я только что вывел из игры Смерть. Чёрт, можно ли представить более потрясающее чувство?

Он запрокинул голову и рассмеялся.

Этот смех… Когда я думала, что он убил моего Джека, это смех преследовал меня.

Джек оказался жив, но я не могу отрицать то, что увидела своими глазами. Арик Доминия, Рыцарь Бесконечности, мёртв.

Этот смех.

Я поднялась на ноги. От реки исходил пар по мере приближения Рихтера.

Сол запустил последнюю ракету.

— У меня всё!

Ларк бросилась к складу с боеприпасами, чтобы помочь ему перезарядиться.

— Все мои животные просто плавятся. Я должна держать волков ближе.

Цирцея выкрикнула:

— Теперь мой черёд! — Пот капельками стекал с её лба, она из последних сил управляла волной. Её поднятые руки дрожали, в чешуйках отражалось пламя Рихтера. — Ни шагу ближе, поджигатель!

Мы все, включая Рихтера, понимали, что река даже дыру не проделает в его растекающейся на многие километры лаве.

С криком она направила гребень волны над Рихтером… Пауза…

Вода обрушилась на него, создав огромное облако пара.

Шлем Арика раскачивался туда-сюда.

Реально или нет?

Из моих лёгких вырвался мученический выдох.

Рихтер снова поднялся, сияя ещё ярче.

— Нельзя победить огонь без огня, морская сучка! Результат всегда будет один.

От реки ничего не осталось, русло высохло, едва Император приблизился на своей волне из лавы.

Сол запустил ещё одну ракету. Рихтер её расплавил.

— Предатель!

И запустил в него огненный шар, который пролетел мимо нас с Кентархом. Сол, Ларк и Цирцея спрятались в окопе, едва избежав огня.

Колесница не шевелился. Скорее всего, он погиб.

Как Арик. Арик мёртв. Убит. Ничто не вернёт мне мужа.

Теперь же Рихтер нацелился на меня. Его лава покрывала землю вокруг него, поглощая мои лианы и деревья. Пепел и зола взмывали в небо — своеобразный дождь наоборот. Могучие дубы падали под натиском Императора. Я чувствовала их жгучую боль, но ничто не могло сравниться с моей скорбью.

Со своего места я видела огненно-красные глаза Императора и его обнажённое тело, облачённое в адское пламя. На его мускулистых руках горело несколько символов.

И среди них символ Арика. Потому что Арик мёртв.

Мёртв.

Ярость застилала мой разум. Желчь обжигала горло. Когти сочились ядом. Всё утратило смысл, но мне нужен этот символ. Красные волосы стали длиннее, раскачиваясь, как ветви плакучей ивы, корона из роз расцвела на моей голове. Когда земля подо мной содрогнулась — от моих солдат глубоко под землёй, — я прошептала:

— Из могилы мы восстанем для тебя.

Грозит ли нам обвал? Да.

Рихтер, усмехаясь, приблизился на своей лаве ко мне.

— Сегодня наша ночь, Императрица. С тех пор, как я прочитал о тебе, я знал, что ты станешь моей.

Цирцея заорала:

— Ларк, сделай что-нибудь! Защити Эви!

Ларк с волками выстроились передо мной.

— Оставайся сзади, Эви, — предупредила она, а затем обратилась к Рихтеру. — Хочешь поиграть, Зиппо?

Но я отодвинула лианами её и стаю в сторону.

— Дальше я сама.

Бабушка говорила мне: «Пока ты полностью не примешь свою порочность, у тебя нет шансов против Императора».

Время принятия.

А почему нет? Арик мёртв. И если Кентарх тоже, то как я доберусь до сына? Возможно, Ти потерян для меня.

Меня всё вело к этому моменту. К катаклизму.

Когда моя бездонная ярость выплеснулась наружу, глифы озарили тёмную ночь сильнее пламени Императора. Его дым был густым, но мои растения поглощали его.

— Один на один? — Его лицо расплылось в жуткой ухмылке. — Мне нравится. Чую, будет весело. Ты не похожа на плаксу. Но я заставлю тебя рыдать.

Ко мне так и не вернулись воспоминания о том, как он пытал меня в предыдущей игре. Возможно, мне нужно разозлиться ещё сильнее. Тогда я не смогла одолеть его. Не знала всей своей силы.

— Ты ненавидишь меня, — внезапно осознала я. — Ненавидишь женщин.

Он кивнул.

— Да, каждую из вас. — Он облизал губы. — Но тебя я хотел.

Потому что ты ещё не знаешь, кто я.

— И меня ты заслуживаешь. — Я подманила его пальцами с острыми шипами. — Подойди, Рихтер, прикоснись.

— Сомневаюсь, что ты сдашься без борьбы. Хорошо, что ты способна регенерироваться.

Он запустил в меня огненный луч.

Я вскинула руки и сотворила деревянный щит. Он сгорал и восстанавливался, из пепла произрастала новая жизнь, а луч продолжал безжалостно прожигать мою защиту.

Внезапное осознание: Рихтер играет со мной.

— У каждого Императора должна быть Императрица. Я пришёл забрать свою!

Столько дыма и жара, столько ярости, отражающей мою собственную… Сила луча вынуждала меня пятиться назад, но я продолжала держать щит.

Да, он явно играет со мной. Ну, ничего.

Я ведь тоже играю с ним.

Мои силы были раскрыты полностью. Лианы стремительно расползались по земле, ища свою жертву. Лава сжигала их, а я посылала новые. Снова и снова.

Его луч иссяк. Я выглянула из-за щита. На его лице отражалось замешательство.

— Ты же даёшь мне топливо для горения, тупая сука!

— А ты разжёг во мне гнев. И он никогда не погаснет!

Как потушить огонь, используя легковоспламеняющуюся древесину?

Задушив его.

Всё больше моих лиан расползались, подобно змеям. Рихтер сжигал их всех, а они продолжали наступать. Мои подземные солдаты подрагивали от предвкушения, разрастаясь под его лавой. Вскоре огромные деревья вырвались из-под земли и протянулись до самого неба, стряхивая пламя с ярко-зелёной листвы.

— Мы восстаём!

Я мечтала стать такой же неумолимой стихией, какой была моя мама. И вот, свершилось! Силы у меня в изобилии — я могу делать это вечно.

Я лианы. Я деревья. Я сама, мать её, земля. И она сокрушит Рихтера.

— Любишь пожёстче? — Он нацелил на меня новый луч. — Это мой любимый стиль игры!

Пламя ревело, ударяясь о мой щит. Но теперь уже я наступала. Больше не сдам ни клочка земли. Император слишком долго властвовал над землёй.

Его второй луч просто рассеялся. Рихтер взревел от гнева. Зелень, окружавшая нас, лишала огонь кислорода.

Я убрала щит.

— Первое правило Аркана, Рихтер? Береги арсенал.

Это касается всех игроков, кроме меня.

Я шагала вперёд, прямо через лаву, достигавшую моих колен, и мои ноги регенерировали быстрее, чем сжигал огонь. Я не чувствовала боли. Только силу. Моя одежда сгорела дотла, поэтому я заменила её лозами. Наконец-то я стала той, кем должна.

Я красная ведьма.

Увидев, как я иду через лаву с улыбкой на лице, Император скосил взгляд. Ищет пути отступления? Я подумывала подарить ему иллюзию шанса на побег, но отказалась от этой идеи, потому что слишком жаждала забрать себе его символы.

— Я разрежу тебя на кусочки и задушу лианами, — злым голосом с придыханием произнесла я.

Он сжал кулаки и выступил вперёд, встречая меня на середине пути.

— Хочешь ближний бой? Я могу это устроить. — Он всей своей внушительной фигурой навис надо мной и сжал мою шею пылающими ладонями. — Я уже однажды так оторвал одной девке голову. — Моя кожа обуглилась от жара. — Ты моя. Всегда была моей!

Он смеялся, пока я горела.

И регенерировала в его руках.

Он усилил давление.

Я продолжала регенерировать.

Ты сжёг Арика. Но ты не сможешь выжечь мою ярость.

На его лице отразилось недоумение, когда жар начал ослабевать. Огонь вокруг нас угасал, оставляя Императора голым в одной лишь саже. Его руки больше не обжигали, лава остывала, превращаясь в обугленные камни.

— Я всё ещё сильнее тебя! — Он начал меня душить. — Я РИХТЕР! — Его огромные мышцы были предельно напряжены. Я же улыбалась. — Аааа, я убью тебя!

Моё горло мгновенно исцелялось. Его лёгкие раздувались, его сила иссякала. Но хотя его хватка ослабла, он всё равно жёстко встряхнул меня.

Моё тело качнулось, как у тряпичной куклы. Вот только у этой куклы есть зубки.

Пора заканчивать с этим. Я планировала подарить ему медленную мучительную смерть, но я слишком жажду заполучить его символы… и свой трон.

Зажмурив глаза, он заорал:

— Я разрушитель! Разрушитель! Тебе никогда не хватит сил одолеть такого мужика, как я!

— А тебе никогда не хватит ума понять, что я уже это сделала.

Я взяла из одного из своих глифов свои самые ядовитые споры и послала Рихтеру воздушный поцелуй.

Споры полетели к лицу Рихтера, будто лепестки на лёгком ветерке.

Он резко закашлялся, но я уже проникла в его дыхательные пути и заблокировала их. Его дыхание превратилось в жалкие хрипы. Он отпустил меня и ухватился за собственное горло.

Глаза отчаянно распахнулись. Я засмеялась.

— Ах, кажется, ты начинаешь понимать! Да, Рихтер, тебе конец.

Он упал на землю, покрытую листвой, и начал корчиться у моих ног. Он прохрипел:

— Стой… стой!

Я задумчиво похлопала когтем по своей щеке.

— Нет.

Рихтер в ужасе смотрел, как лозы прорастают в его теле, точно зелёные вены, медленно разрывая его изнутри. Корни произрастали из-под земли, питаясь его органами. Терновая клетка сдавливала его тело, чтобы не дёргался в этой мясорубке.

Его смерть была в тысячу раз болезненнее, чем смерть Арика, и тянулась, казалось, несколько дней. Я присела рядом с ним, чтобы сказать:

— Вот ты и платишь цену.

Последним, что он увидел перед смертью, было моё улыбающееся лицо.

Когда его тело обмякло, отдав все силы и боль, моя улыбка померкла. Я встала и отряхнула ладони.

Мои руки покалывало. Его символ — анкх — проявился на моей коже. Затем Колесо Фортуны и ещё девять символов.

И… коса. Арик мёртв.

Я сошла с ума. С удовольствием. Потому что безумие выжгло мою скорбь.

Корона из роз превратилась в шипы под стать трону. Сила — моё бремя. Она так же тяжела, как мой терновый венец.

Я Королева Мая. Принцесса Яда. Леди Лотос. Повелительница Растений.

Королева Терний.

Моя великая битва была не против Рихтера, а против себя самой. Я самый опасный враг, с которым когда-либо сталкивалась Эви.

С первой же секунды бедная, милая Эви отступила. И земля содрогнулась.

Лианы по всей планете пробудились, преображая континенты. Я превратила все эти зелёные гибкие растения в жёсткие чёрные стебли и распространила их по всей поверхности земли, превращая ночной кошмар в реальность. С них стекал настолько опасный яд, что почва дымилась. Ад на земле?

Это восхитительно.

С помощью лиан я ощутила горе людей по всей земле, понявших, что теперь уже точно конец. Возвела глаза к небу и обратилась к богам, мурлыча с придыханием:

— Я привлекла ваше внимание?

Естественно, я самый громкий рупор, когда-либо существовавший на земле.

— Императрица, остановись, — произнесла Жрица за моей спиной. — Всё закончилось, мы победили.

— Победили? Вы победили? — Я обернулась. Я красная ведьма, и я не оставляю свидетелей. Я бы убила «друзей» Эви и осквернила их трупы. Чёрные розы расцвели бы на их телах. — Всё закончится, когда я останусь последней из Арканов.

Как только расправлюсь с этими игроками, возьмусь за поиски Дурака. Мои лианы его из-под земли достанут.

Жрица втянула воздух.

— Твоя карта перевёрнута.

— Я бы сказала «исправлена».

Солнце и Фауна остановились рядом с ней. Он пробормотал на испанском что-то похожее на молитву, а затем обратился ко мне:

— Давай поговорим, pequeña.

Я приближалась к ним, лианы собирались позади меня.

— Эви, не делай этого, — взмолилась Фауна. — Я не хочу на тебя нападать.

Её волки вышли перед ней.

Я выпустила споры на стаю. Волки попадали на землю, воя от боли. И Ларк определённо это почувствовала.

— Я не Эви. Я Императрица.

Вздёрнув подбородок, Фауна выпустила когти. Я показала свои в ответ. Глифы подсветили капающий с них яд.

Ларк заскулила, как испуганный зверёк, и опустила руки.

В глазах Жрицы отразилась вся глубина её отчаяния. Она серьёзно поверила, что я её не трону? О да! Изумительно.

— Наберитесь смелости, друзья, — обратилась она к остальным. — Пришло наше время умереть.

Глава 43

Императрица

— Я могу сделать это безболезненно, — сообщила трём Арканам напротив. — И вы как будто погрузитесь в сон.

Мои лианы выстраивались вокруг них, словно формируя гигантскую паутину.

— Эви, я знаю, ты ещё там. — Фауна пыталась вырваться, но куда уж этой мошке против голодной паучихи. — Очнись! Что ты делаешь?

— Нет ничего постыдного в том, чтобы сдаться.

Она пробормотала:

— Цирцея, сделай что-нибудь. Ударь по ней волной.

Жрица сжала кулаки, беря контроль над тем, что осталось от реки.

Я засмеялась, окинув взглядом лужи, размывающие берега.

— Это её не остановит, — призналась Жрица Фауне и Солнцу.

— Ни это, ни что-либо другое, — добавила я. — Ничто на свете…

Уловила движение сбоку. Колесница поднялся! Измученным взглядом он окинул окружающее пространство.

Моих пленников и мой новый образ. Труп Императора в терновой клетке.

Не успели мои лианы добраться до Колесницы, как он телепортировался.

Я недовольно рыкнула, сжав в тисках остальных. Теперь придётся выслеживать не только Дурака, но и Колесницу.

Плевать. Хотя это не в моём стиле, но я могу охотиться. Подобно Деметре, я переверну землю, но найду их… и своё дитя. Я перевела взгляд обратно на трио Арканов.

— Так на чём мы остановились?

Ах да, мне надо забрать их символы. Меня вдруг накрыло дежавю, словно я уже была когда-то в точно таком же положении.

Жрица вздёрнула подбородок.

— Смерть не хотел, чтобы ты стала такой.

Фауна добавила:

— Он просил, чтобы ты снова стала собой. Ты должна вернуть Эви!

Едва ли. Я чувствовала, как сильно сказалась потеря Смерти на Эви. Она никогда не оправится. Она не сможешь пережить этот ад, не сможет защитить Ти. Я лучше подхожу для постапокалиптического мира.

Это с самого начало было моим предназначением. Мать-природа сведёт счёты, жестоко покарает…

Колесница вернулся, но он был не один. Он телепортировался в ангар за Джеком и Ти.

— Эванджелин? — Джек крепче прижал себе малыша. Его взгляд метнулся с моего лица на корону, а затем на разруху вокруг, задержался на доспехах Арика. — Какого чёрта тут происходит?

Мои лианы снова бросились к Колеснице. Но я даже не успела схватить его, как он рухнул.

Колесница закрыл веки и выдохнул имя своей жены:

— Исса…

У него не было кистей, но он всё равно потянул к ней руки, умирая.

— Кентарх! — Крепче обнимая Ти, Джек упал на колени и проверил пульс Колесницы. — Он… мёртв.

Я его не убивала, но из Арканов я стояла ближе всех, поэтому на моей руке появился новый символ: голова лошади.

— Гейб и Джоуль тоже? Доминия?

Скорбь Джека откликнулась в Эви, но я подавила её. Скорби я предпочла восхищение своей коллекцией символов.

Джек поднялся и обратился ко мне:

— Ты должна вернуть контроль, Эви.

— Она убьёт нас. — Жрица бессильно дёргалась в лианах. — Предаст нас. Опять.

— Peekôn, ты не убийца. Ты верна своим друзьям, всегда была. Ты должна прекратить это всё.

Когда Ти захныкал, я протянула к Джеку когтистые пальцы.

— Отдай мне сына.

— Да, конечно, только погоди немного. Кентарх потратил остатки сил, чтобы телепортировать меня сюда. Сначала я добьюсь того, чтобы ты снова стала собой.

— Можешь даже не надеяться.

— Надежда всегда есть. Ты говорила, что хочешь быть хорошей, и я твоё напоминание об этом. Твой якорь человечности.

— Так было прежде. Когда я хотела остаться прежней. Но уже нет. Между добром и злом я выбираю зло.

— Нет, на самом деле ты так не думаешь. Позволь отвести тебя в безопасное место.

— Мне не нужна безопасность. Как и человечность, раз уж на то пошло. Монстры продолжат наступать. Я должна защитить своего сына от них.

— Мир не ограничивается этим! Я сам раньше так думал, но оказался неправ. Добро всё ещё существует.

Мои лианы устремились к Джеку и забрали у него малыша. Ти заплакал во весь голос, что только сильнее разбередило мне душу.

Джек продолжал спорить.

— Остановись! Ты должна прекратить это!

С моими лианами он не справится. Никто из них не справится.

Я отбросила Джека в сторону и поднесла сына к себе.

— Иди ко мне, маленький мой.

Когда я преградила Джеку путь, не давая подобраться ближе, он закричал:

— Ты не зло! Я никогда в это не поверю, Эви! Jamais!

Плач сына стих. Ти взирал на меня округлившимися от шока и страха глазами. Я видела в них своё отражение: листья в волосах, светящиеся глифы на бледной коже, горящий злобой взгляд. Ну чем не воплощение зла?

— О нет, Джек, я само зло. И была им уже давно.

Ти привыкнет к новой мне. Непременно. Потому что я собираюсь отравить весь мир, и только мы вдвоём будем процветать.

Уже сейчас чёрные лианы покрывали всю обозримую поверхность земли, обвивали горы и покушались на владения Жрицы.

Яд. Мучения. Страдания.

Но Ти отпрянул от меня. От меня? Я его мать! Он сморщил личико и снова расплакался.

— Эви, только не его! Мы никогда этого не переживём.

Я рассеянно произнесла:

— Я не сделаю ему ничего плохого.

Но так ли это? Разве я не хотела заставить страдать всех людей на планете?

Я смотрела вниз на него, он смотрел на меня в ответ. Как будто не узнавал. А значит, он потерял в этой битве не только отца, но и мать.

У меня закружилась голова, виски заболели, затылок готов был расколоться надвое. И воспоминания хлынули фонтаном.

Я увидела сцену из далёкого прошлого. Я заглотила ртом побольше воздуха, пока эта сцена разворачивалась перед глазами, проливая свет на события давно минувших дней. С моих губ сорвались слова:

— Я помню… первую игру. Помню Tar Ro.

Священное царство. Особую арену, созданную специально для нашей игры.

Должно быть, этими воспоминаниями поделился со мной Дурак, но я только сейчас впервые их увидела.

Словно не удержавшись, Жрица спросила:

— На что это было похоже?

— На рай и ад одновременно. Красота и опасность на каждом шагу.

Джек притих. Даже Ти в колыбели из лиан постепенно успокоился.

Я прижала пальцы к пульсирующим вискам.

— Мы вчетвером — вместе с Дураком — остались последними. Мы были союзниками.

Солнце, должно быть, присоединился к нам позднее в той игре. Оставшиеся Арканы выглядели иначе, только глаза остались прежними.

Хроники Умеренности, которые не привлекли моего внимания во время первого прочтения, теперь же стали источником важной информации.

— Всадник рассвета, Заклинательница зверей, Бездна и Предатель.

Предателем была я.

Я заманила их всех в ловушку, окружила своими лианами, но они даже не подозревали, что вот-вот умрут, не чувствовали никакой угрозы, исходящей от меня. Настолько они доверяли своей союзнице.

Тысячу лет спустя эти Арканы вновь допустили ту же самую ошибку.

Жрица постаралась расслабиться и больше не сопротивляться.

— Что с нами произошло?

Я знала, о чём она думает: надо разговорить Императрицу, отвлечь, чтобы она не заметила новой волны восполняющейся реки. Но Жрица не станет атаковать, пока рядом со мной её крестник.

— Тогда победил Мэтью, верно? — тоненьким голосом спросила Фауна, догадавшись о том, что задумала подруга. Волки уже воскресли после моих ядовитых паров и подбирались ближе.

Скоро я выпотрошу всю эту свору на глазах у Фауны. Она прочувствует, как я разрываю её фамильяров на кусочки. И как только я убью её, они уже больше не воскреснут.

— Расскажи нам, pequeña. — Солнце тоже перестал дёргаться. — Что там было?

Мне кажется, или его глаза стали чуть ярче? Готовится атаковать меня?

Я едва не рассмеялась. Я только что покрыла всю землю ядовитыми шипами. Все их трепыхания — это чистое безумие. К тому же никто из них не подвергнет риску жизнь малыша.

— Дурак был Хранителем Игры. Когда я уже тайно замышляла напасть на вас, он принёс послание от богов, предоставивших нам выбор. Либо мы покончим с собой и игрой, либо игра будет продолжаться вечно, становясь всё масштабнее и уничтожая человечество. Мы отмахнулись от такого предложения, предпочтя продолжить борьбу за бессмертие.

Это была проверка. И мы её провалили. Неудивительно, что Дурак так странно реагировал всякий раз, когда я предлагала покончить с игрой. Боги уже давали нам такую возможность.

— Поэтому он устранил тебя? — спросила Жрица. Я кивнула.

— Боги послали Хранителя Игры, чтобы убить нас всех. У него не было выбора.

Я бросила взгляд на тело Колесницы. С тех пор, как мы отвергли предложение богов, мы застряли в петле, так же как он в этой жизни. Ещё шестьсот или семьсот лет я буду топтаться на одном месте — ничему не научусь, ничего не потеряю.

Снова.

Мы просто игрушки для богов: рождены с определённой целью и обречены повторять её веками.

— Мы в аду, — прошептала я.

Смерть говорил мне, что мы прокляты, но я только сейчас осознала, как близок он был к правде.

Печаль отразилась в глазах Жрицы.

— Да. В аду.

Если только я не сохраню им всем жизнь. Императрицу нельзя загнать в ловушку. Она не будет выступать на потеху другим.

Красная ведьма боролась с Эви.

Какой дурой я была! Разве не лучше быть злой и бессмертной, чем порядочной и мёртвой?

Как только ведьма вернула себе контроль, я опустила глаза на Ти. Я чуть было не превратила его жизнь в вечный кошмар! Как он познает в этом мире любовь и дружбу? Неужели его взгляд никогда не устремится к горизонту в ожидании возвращения любимой?

Внутри меня шла борьба с ведьмой. Я пыталась унять её жажду новых символов, жажду кровавой битвы. Всё ради Ти.

На протяжении всей этой игры я повсюду встречала знаки — символы бесконечности, охотничий лук, зазубренный излом скалы, напоминающий молнию, и многое другое — всё это были ключевые точки на пути, который привёл меня сюда.

Посмотреть в глаза малышу.

Внезапное понимание охватило меня. Он был рождён не для этого. Не он был спасением, а я. И Кентарх, и мы вчетвером. Ти только дал мне время на осознание этого. Судьба мира изменится, потому что я увидела себя в глазах сына.

Он действительно миниатюрная копия мужчины, которого я любила и потеряла. Но в его внешности есть и мои черты. И моей матери. Будет ли он такой же неумолимой стихией, как она?

Буду ли я такой?

С моих губ сами собой сорвались слова:

— Я не играю в игры, где не я устанавливаю правила. — Сколько раз я уже говорила это в прошлом? Это мой последний шанс воплотить эти смелые слова в жизнь. — Я выхожу из игры.

Цирцея сжала зубы, после чего неохотно произнесла:

— Ты не можешь. Мы не можем все остаться в живых. Мы должны умереть, чтобы мир восстановился.

Рыдая над телом матери, я поклялась, что сделаю всё, чтобы восстановить мир. Не думала, что это подразумевает убийство друзей.

Пусть я была Предательницей в прошлом, но больше я ей быть не собираюсь.

— Кто сказал?

Ти начал успокаиваться, потому что я менялась у него на глазах, вновь становясь похожей на его маму. Терновая корона превратилась в цветочный венок, когти укорачивались.

Жестоко покарать. Или щедро одарить.

Я отчаянно пыталась понять смысл этой игры, какой урок мы должны усвоить. И вот ответ.

Любовь.

Смогу ли я стать прежней, когда монстры всё продолжают и продолжают наступать? Да. Как сказал Арик, мой гнев бездонен. Как и любовь.

Я буду щедро одаривать.

Мои лианы вернули Ти к Джеку. Весь напряжённый, он притянул малыша к себе. Ничего не произнёс, просто не сводил с меня глаз.

Я мысленно позвала: «Мэтью! Ответь мне».

Тишина. Мне придётся разбираться самой. Как всегда. Решение маячило на краю сознания, тянулось ко мне, как цветок к солнцу.

Если мне хватает сил отравить весь мир, то хватит и прокормить.

Лианы вокруг нас сменили цвет с угольно-чёрного на зелёный, простираясь по горе, застывшей лаве, останкам Рихтера. Они заворачивали в коконы тела тех, кого мы потеряли. Кентарх. Джоуль. Гейб.

Они собрали прах Арика в сосуд из древа жизни.

Любовь.

Цветы посыпались с моих волос. Слёзы текли по моим щекам. Любовь — и скорбь — сделали меня ещё сильнее. Полюбив и потеряв, ты становишься могущественнее всех во Вселенной.

Красная ведьма отступила и погрузилась в сон.

— Что происходит? — нервно спросила Ларк. Её полностью оправившиеся волки переводили взгляд с меня на свою госпожу.

— Императрица меняется, — прошептала Цирцея. — Её карта вернулась в правильное положение.

Лианы, удерживавшие моих пленников, теперь обнимали моих друзей, держа их поблизости.

— Мы перевернём игру и сразимся с богами, а не друг с другом.

В память о тех, кого мы потеряли.

— Но мы не можем убить богов, если сами ими не являемся. — Глаза Сола распахнулись. — Я так и знал!

— Мы можем снять их проклятье. Вернуть жизнь на планете.

Цирцея напряжённо усмехнулась.

— Мне бы такую самооценку.

— Но, Эви, хватит ли нам сил на такое?

Я кивнула Ларк.

— Наши способности безграничны.

По Tar Ro я само изобилие. Теперь же мой избыток силы протекал через всех нас. Я поделилась с ними регенерацией, и их силы тоже начали литься за край. Между нами образовалась связь. Они почувствовали то, что чувствовала я. И наоборот.

Наши разумы соединились, наши сердцебиения синхронизировались. Не знаю как. Мэтью? Ведьмовство? Может, вмешательство некого бога-отшельника.

Впрочем, это неважно. Земля пришла в движение, и мои друзья увидели символы, что появлялись передо мной — формы, конструкции, ключевые точки.

Водоворот Цирцеи взмыл в небо гигантским жгутом.

Я выпустила свой собственный жгут. Не используя кровь.

Только любовь.

Такое чувство, будто мы уже парили над землёй, вращались в круговороте. Лепестки разлетались вокруг нас.

Кожа Сола начала излучать тёплый свет.

— Что это? — восхищённо спросил он.

— Кажется, это наша магия, — сказала Цирцея.

По всей планете мой яд отступал, исчезал, сменяясь цветами и ягодами. Отравленные тернии превратились в безобидные стебли. Я очистила почву от проклятья, сделавшего её бесплодной.

Фруктовые деревья вынырнули из-под земли и расправили ветви, а на полях прорастали зерновые культуры. В Хейвене вернулись к жизни дубы и сахарный тростник. Мы восстаём.

Где-то на другом конце планеты маленькая девочка заметила куст с ягодами. Мы вчетвером почувствовали приятное натяжение, когда она сорвала одну ягодку. Почувствовали, как она ею насыщается. В множестве миль от неё, на другом континенте, ещё одна дрожащая рука рискнула сорвать яблоко.

— Сестра-изобилие, — обратилась ко мне Цирцея.

Она очищала все водоёмы мира: от самого маленького ручейка до огромных океанов.

— Сестра всемогущая, — ответила я.

Через нашу связь я чувствовала волны, слышала течения и улавливала шепотки в её королевстве эха.

Сол развернулся к ней.

— Ты пахнешь морем. Прямо как в детстве.

— Я вспоминаю все секреты, — выдохнула Цирцея.

Длинные волосы Ларк крутились в воздухе, образовывая символы бесконечности.

— Ребят, со мной что-то происходит, и это ощущается так… правильно! — Она возвела руки к небу, и бабочки-монархи вылетели из её ладоней. Пока они танцевали над нами в свете Сола, мы чувствовали каждый взмах их крылышек. — Матерь божья коровка! Вы это видели?

Мы все ощутили, как животные, убитые Вспышкой, воскресают. Только у них не было пустого взгляда, как у первого воробья Ларк. Их глаза были живыми. Птички щебетали, насекомые жужжали. Волки поражённо оглядывались.

Цирцея была в не меньшем восторге, чем Ларк.

— Песня китов согревает мне душу!

Мы все их слышали. Магия богов сильна, но наша, когда мы едины, сильнее.

— Ах, голова кружится от всего этого! — воскликнул Сол. — Я чувствую море и всех животных. Как дети радостно едят ягоды. Моя мечта прокормить всех людей сбывается! — Его кожа ярко сияла неземным светом. В какой-то момент светящаяся сфера вынырнула из его груди и улетела куда-то вдаль со скоростью света. Он моргнул. — Я помог Бэгменам обрести покой.

Ещё одно видение возникло у нас перед глазами: в сотнях милях отсюда группа подростков вышли поесть наши плоды, но из снега выскочили Бэгмены и окружили ребят. Бежать некуда. Судя по их лицам, подростки решили, что всё, им конец.

Но сфера Сола кометой пролетела по небу. Как только она промелькнула над их головами, зомби попадали на землю и превратились в пыль.

Подростки сначала не поверили своим глазам. Но затем радостно закричали и засмеялись, глядя, как пустые одежды Бэгменов подхватил ветер.

— Madre de Dios, — сказал Сол. — Мой свет избавил их от мучений. Бэгмены упокоились с миром.

Его сфера пронеслась вокруг земного шара — маяк для всех выживших.

Хотела бы я, чтобы Арик разделил с нами эти потрясающие мгновения. Я на время позабыла о скорби и просто проживала возрождение.

Чудо из чудес.

Запах моря. Яркие крылья. Оживление зверей. Деревья, листьями тянущиеся к небу, а корнями уходящими глубоко в обновлённую плодородную почву. Песни китов.

У меня закружилась голова от всё ускоряющегося вращения.

Что с нами будет?

Мы без единого слова поняли, что предложение богов повторилось. Примем ли мы его?

Мэтью говорил, что нужно будет принести жертву. Возможно, это мы.

Я переглянулась с остальными. Я готова пожертвовать своей жизнью и знала, что они тоже. Мы примем иное решение, не то, что много веков назад.

Закончим ли мы апокалипсис и игру? Не знаю. Но мы готовы рискнуть всем, понимая, что, возможно, это ничего не даст.

Я посмотрела на прах Арика, затем на Ти и Джека. Распрямила плечи и ободряюще улыбнулась. Ти, твоя мама умрёт ради всеобщего блага.

Джек, должно быть, понял, что это была прощальная улыбка.

— Эви, нет. Останься со мной!

Мои лианы оттолкнули его, держа на безопасном расстоянии, пока мы всё вращались и вращались.

Волки выли, прощаясь.

А мы крутились… Как тогда, с Квинтэссенцией… Карусель…

— Что-то происходит, — заметил Сол. — Погода меняется.

Воздух вокруг нас становился теплее. Почему?

Внезапно другой свет затмил сияние Сола.

Рассвет. Лучики солнца ласкали нашу кожу.

Вращение остановилось. Как только наши стопы коснулись земли, мы зажмурились, отвыкнув от слепящего солнца. Апокалипсис закончился?

Мои лианы отпустили остальных. Освободившись от этой мистической связи, мы все пошатнулись.

Я потянулась к Ти. Обескураженный Джек передал мне малыша, а сам остался рядом, защищая нас обоих. Я ощутила вселенскую усталость, рассеянно покачивая ребёнка.

Ларк нахмурилась.

— Мы всё ещё здесь.

Цирцея указала на мою руку, покрытую символами.

— Игра продолжается.

«Помни, — когда-то сказал мне Арик, — эта игра попытается свести тебя с ума».

Я уткнулась лицом в грудь Джека и плакала в свете утреннего солнца.

Глава 44

Императрица

День 7 Н.Р.

— Нам нужно кое-что с тобой обсудить, — сказала мне Цирцея. Она организовала сегодня собрание на кухне.

Джек с Ти на руках, Ларк, Сол, Цирцея и я сидели за столом — такое вот совещание эпохи Нового Рассвета. Мы решили поменять терминологию и смотреть в будущее.

На закате после битвы мы все, затаив дыхание, ждали нового дня, когда солнце вновь поднимется над горизонтом и птицы запоют, встречая рассвет. Снег продолжал таять. Пошёл лёгкий дождик, затем прекратился, как и должно было быть в тот день перед Вспышкой, если бы не катастрофа.

— Что случилось? — спросила я Цирцею. Я ожидала серьёзного разговора — как-никак, я едва не убила всех игроков.

— Ты должна прочитать письмо, которое оставил тебе Смерть.

Ох. Письмо. Видимо, Ларк тогда услышала его последние слова.

Все за столом смотрели на меня выжидающе.

Переживали, что я сорвусь из-за этого письма и разнесу всё к чертям? Чёрта с два! Да, часть меня умерла вместе с Ариком, но я вернула свой жгут на место и затянула его вновь — ради Ти.

— Хорошо, — сказала я Цирцее. — Я сделаю это.

Держа руки под столом, я провела пальцами по символу Арика. Одному из шестнадцати на моих кистях.

Когда-нибудь какой-нибудь игрок соберёт все двадцать один. Пускай мы положили конец апокалипсису, но игру это не завершило. Наша жертва не была принята.

Как сказала Цирцея: «Это не жертва, если ты не воспринимаешь это как великую потерю». А мы все только рады были отдать жизнь.

Помимо нас четвертых, в живых оставался Мэтью. Иногда я чувствовала его присутствие в своей голове, словно он проверял, как я.

Я говорила ему: «Я понимаю, почему ты нас убил. Мы вынудили тебя». Но он так и не отвечал.

Не знаю, как к нему относиться. Спокойно ли он спал перед битвой, зная, что мой супруг её не переживёт? Как бы я ни была рада завершению апокалипсиса, я ни на секунду не переставала думать о том, что мы с Ариком могли провести больше времени с сыном в этом новом мире.

Если даже Смерть чувствовал, что эта игра будет не такой, как предыдущие, то уж Мэтью наверняка предвидел всё это.

Спасибо, что предупредил, Дурак.

— Хорошо? — повторила за мной Ларк. — Ты просто возьмёшь и прочитаешь это письмо?

— Угу.

Могу собой гордиться: мой голос прозвучал совершенно нормально.

— Но мы тебя не торопим, — заверил Джек. Он спал в гостевой комнате по соседству со мной и Ти. Я задумалась. Похоже, все беспокоятся за малыша, поэтому бдят по очереди.

Ларк сощурила глаза.

— Так, стоп, ты что, опять вернулась к этому приёму со жгутом?

Да! Но даже жгут не спасал от боли. Замок вновь стал моим аппаратом ИВЛ. Я питалась лотосами и делала вид, будто Арик уехал пополнять наши запасы. С минуты на минуты его шпоры зазвенят в коридоре. Я частенько поглядывала на дверь, ожидая его появления.

И не только я: наш малыш постоянно искал его глазами. Что-то заставляло Ти просыпаться каждый раз в два часа ночи. Он охотно тянул ручки, а когда Арик так и не приходил, Ти начинал плакать.

— Я в порядке, Ларк. Я готова.

Цирцея поднялась со своего места.

— Тогда решено. Мы проводим тебя до кабинета.

Ого. Они поверили мне.

— Отлично.

Я встала со стула.

В полной тишине мы вышли из кухни и направились по коридору. Я переживала, что замок пострадает из-за землетрясения, но Арик оказался прав — здание осталось целым. Лишь пара трещин образовалась то тут, то там. Чуть съехавшие картины легко было вернуть на место.

А вот обитатели замка пострадали куда сильнее.

Перед дверью кабинета я сказала:

— Дальше я сама.

Они нервно переглянулись.

Ти в руках Джека произнёс «агу» и нахмурился, растерявшись при виде напряжённых улыбок окружающих.

— Pequeña, мы можем остаться и поддержать тебя. — Сол ласково улыбнулся мне. — Я умею держать за руку, как никто другой.

И тут же прикусил губу, вероятно, подумав что-то вроде: «Смерть мог бы держать её за руку, imbécil». Они все ходили на цыпочках вокруг меня. Как по минному полю.

Не надо!

— Я в порядке, правда.

— Тебе не обязательно делать это прямо сейчас, — продолжал настаивать Джек. — Ещё слишком рано.

Ларк внимательно следила за моей реакцией.

— Послушай, Эви, мы понимаем, как тебе непросто…

Сказала та, что так смело отпустила почти весь свой зверинец на волю, чтобы все звери могли участвовать в размножении. Она оставила при себе только своих фамильяров, нескольких лошадей и скот для пропитания, но всем остальным предстоит удивительная — и опасная — жизнь на свободе.

Титан остался. После смерти Арика призрачно-белая шерсть красноглазого скакуна вновь стали обычными серыми. Когда-нибудь Ти будет кататься на этом коне.

— Поговорим позже, ребят, — бросила я через плечо, заходя внутрь. — Я найду вас, когда закончу.

И закрыла за собой дверь.

Оставшись одна, я окинула взглядом кабинет. Пальцы невольно потирали медальон. Много мест в замке были богаты на воспоминания — моя башня, где я разрисовала стену; моя танцевальная студия, где Арик подарил мне балетные туфли, и, разумеется, наша общая спальня, но эта комната больше всего напоминала о нём.

Я осматривала бесценные реликвии, внезапно поймав себя на том, как мечтательно улыбаюсь. В один из первых случаев, когда Арик пустил меня в свою святыню, я махнула на короны и скипетры и пошутила, дразня его:

— Признайся, ты носишь их, когда никто не видит. Играешь в теннис скипетрами?

— Нет, Императрица. Не играю.

— Можно мне? Можно мне?

Сдерживая улыбку, он сказал:

— Нет, Императрица, нельзя…

Мы постепенно влюблялись друг в друга… Это нельзя было предотвратить, нельзя было остановить, это было подобно водопадам, что есть и на его, и на моей карте.

Моё внимание переключилось на его коллекционные книги. Однажды, занимаясь любовью, мы случайно сбили их с полок, и он, смеясь, крикнул: «Пусть падают!»

Я перевела взгляд на поднос с водкой. Одна рюмка осталась на столе рядом с хрониками. Должно быть, он выпил стопку прошлой ночью. Пустая рюмка больше никогда не будет наполнена.

Я прошлась вдоль ряда огромных готических окон. Он частенькостоял у них, пока его изощрённый ум выстраивал новую стратегию.

Я выглянула посмотреть на залитый солнцем пейзаж вокруг замка и мысленно представила возвращение Арика. Вот-вот я увижу его, с прямой спиной скачущего на коне после долгой дороги. Он снимет шлем и помашет мне, его глаза засияют светом звёзд.

Мои фантазии были настолько яркими и живыми, что я едва могла отличить их от реальности.

Мой разум играл со мной в странные игры в замке Леты, и я уже не могла без них обойтись. Особенно когда вернулась к столу Арика и открыла его хроники, чтобы прочитать письмо.

Охотник

— Зря мы это сделали, — сказал я остальным, когда мы возвратились на кухню. — Она ещё не готова к этому.

Пока красная ведьма взяла отпуск, а волосы вновь стали светлыми, Эви почти не ела и не спала, просто бродила по замку, выглядя так, будто призрака увидела.

Нет, не так. Она выглядела так, будто вот-вот увидит призрака. Я даже не был уверен, понимает ли она в полной мере, что Доминия с нами больше нет.

Или что игра продолжается.

Шесть Арканов пали. Пять осталось.

Как я и подозревал, могила Иссы не стала последней в моей жизни. Эви хранила урну с прахом Доминия на своей прикроватной тумбочке, а вот Кентарха, Габриэля и Джоуля я похоронил рядом с бабушкой Эви и Финном. Эви на похоронах, устроенных нашим падшим друзьям, походила на лунатика, совершенно не осознающего, что происходит.

Да, конечно, Кентарх наконец-то воссоединился с Иссой, а Джоуль — с Каланте и своей семьёй. Может, в раю Габриэль летает по чистому голубому небу, о каком ангел мог только мечтать. Потому что при жизни его не дождался.

Цирцея села за кухонный стол.

— Так надо. Это нельзя откладывать.

Я перехватил Ти поудобнее.

— Прошла всего неделя. К чему такая спешка?

Я не знал, как помочь Эви. Я почти всё своё время проводил с ребёнком — с этим никаких проблем, я только рад. Но я не могу исправить случившееся ради Эви. Хотел бы я забрать всю её боль, но это невозможно.

Ларк достала из холодильника кувшин с молоком и налила себе стакан.

— Дела в мире всё ещё плохи. Мои разведчики присылают образы, от которых у меня мурашки по коже.

Она почесала за своим острым ухом.

— Я вижу то же самое, — присоединилась Цирцея. — Несмотря на еду, солнце, чистую воду и отсутствие Бэгменов, мир всё ещё разрушен. Как последние оставшиеся Арканы мы должны взять дело в свои руки и восстановить порядок.

Ларк кивнула.

— После того астрального путешествия я чувствую себя ответственной… буквально за всех. Эви первая заметила, что мы должны переориентироваться на помощь другим, использовать наши силы во благо. Я готова. Но мы застряли здесь, как животные в спячке.

Она села со стаканом и сделала большой глоток.

Сол прислонился спиной к кухонной тумбе.

— И лучше не станет, пока люди не обретут надежду. Им нужна надежда.

— Тогда вы правы, — согласился я. — Людям нужны Арканы. Я видел, на что вы способны. Возможно, в этом теперь ваше предназначение.

— Может быть. — Цирцея выглядела обеспокоенной. — Но игра продолжается.

Я нахмурился, не веря в это. Не думают же боги, что оставшиеся Арканы просто поубивают друг друга?

— Это явно уже позади. Я видел, что вы сделали вместе, эту особую связь. Могу только представить, что вы чувствовали в тот момент.

Моя девочка объединилась с другими Арканами, и вместе они вернули мир к жизни. Я и прежде считал её divinité — божеством. Теперь же мне остаётся только надеяться когда-нибудь стать достойным её.

— Я всё ещё не понимаю. Гейб говорил, что нам надо привлечь внимание богов и пожертвовать чем-то дорогим. Как вы мне сами сказали, каждый из вас был готов отдать свою жизнь.

В качестве некого всеобъемлющего — и духовного, и физического — подношения.

— Но мы не умерли, — сказала Цирцея. — Мы не предложили богам ничего стоящего, чтобы им захотелось прекратить игру навсегда.

— Вы уверены, что один из вас всё ещё должен стать бессмертным?

Она переглянулась с Ларк и Солом.

— Да. Мы поправили покосившуюся сцену, но спектакль продолжается.

Это заявление тут же переключило меня в режим защитника. Хотите навредить моей девочке, серьёзно?

Я постарался говорить ровно:

— И как вы себе это представляете?

— Мы выйдем наружу и пойдём в разные стороны. Оставим судьбе право выбрать победителя. А сами пока будем помогать людям.

Похоже на неплохой план, но…

— Не забывайте, что где-то там ещё есть Жезлы. Не попытаются ли оставшиеся Младшие Арканы спровоцировать вас на бой?

Я тоже из Младших? Но у меня нет ни малейшего желания стравливать этих людей между собой. Ровно наоборот.

— Задача Младших — ускорить завершение игры, чтобы остановить катастрофу, — заметила Цирцея. — Мы разобрались с апокалипсисом. Ещё они должны помогать людям. И мы собираемся этим заняться. Если они увидят, что наши интересы сходятся, возможно, они оставят нас в покое.

Возможно. Но мы понятия не имеем, где они и на что способны.

Сол спросил:

— А как же сама игра, что сводит нас друг с другом? Я много слышал о том, как судьба намеренно устраивает так, чтобы пути Арканов пересекались.

— Судьба? Или Перст Судьбы? — уточнила Ларк, намекая на Мэтью. Это его прозвище. — Наш план сработает, только если Дурак это допустит.

В который раз я мысленно спросил: «Что ты задумал, coo-yôn?»

Цирцея пожала плечами.

— Есть только один способ выяснить.

Сол выглядел расстроенным.

— Не всем из нас хорошо в одиночестве. Только мне показалось, что я обрёл семью после Вспышки… Ну, после Нового Рассвета. И вы уже предлагаете расстаться.

— Я тоже не хочу вас покидать. — Словно бы в поисках утешения Цирцея потянулась к Ти. Я передал малыша ей, и она прижала его к себе. — Увы, но у нас нет выбора. Мы должны сохранять бдительность. Зов битвы может вернуться в любой момент.

Так вот почему Цирцея настаивала на том, чтобы Эви прочитала письмо. Время играет свою роль. Жрица боится, что кого-то из них может перемкнуть.

Выдавив улыбку, она добавила:

— Давайте не будем испытывать судьбу.

И между строк читалось: «Или себя».

Глава 45

Императрица

Сделав глубокий вдох, я открыла хроники Арика.

Он оставил пустые страницы для описания финальной битвы. Со временем я найду в себе силы их заполнить. Он одолел одного из самых опасных из когда-либо существовавших Арканов, его отвага должна быть увековечена для будущих поколений.

Я нашла письма Джеку и Ти. Отложила их в сторону, потому что они не для моих глаз.

Письмо мне было вписано в сами хроники. Затянув жгут, я приступила к чтению.

Моя дорогая Эви,

Я написал это письмо тебе по двум причинам. Во-первых, потому что все события, описанные на предыдущих страницах, привели меня к тебе. Во-вторых, потому что это не личное послание. Пусть любой, кто прочтёт мою историю в этой игре, узнает, что сделало меня таким, какой я есть.

Ты.

Когда я родился тысячу лет назад, я уже был предназначен тебе.

Тогда я не знал, что обрету вместе с тобой, но время, проведённое рядом, затмило мои самые смелые мечты.

И хотя мои самые счастливые моменты связаны с тобой и Ти, замок Леты никогда не был мне домом. Это моя крепость одиночества, выбранная для того, чтобы пережить апокалипсис и сохранить мои бездушные пожитки.

Теперь, когда меня не стало, я хочу, чтобы вы с Джеком и Ти покинули это место. Лета — река забвения, но в этом замке ты никогда не сможешь забыть. Любые напоминания будут возвращать тебя к скорби. Найди в себе силы уйти. Помни: всё ради Ти.

К тому же дом Императрицы — это Хейвен. Жизнь, сложившаяся у нас здесь, это уже завершённая глава. Начни новую в поселении под названием Акадиана. Ведь это была мечта не только Джека, но и твоя.

Моё сердце разрывалось надвое. Я хотела, чтобы Ти рос в окружении отцовских коллекций — всех этих уникальных книг, картин и реликвий. Но Арик прав: это не наш настоящий дом.

И всё же понимать необходимость и решиться на такой большой шаг — это разные вещи.

Сменить кровать, когда я всё ещё чувствую запах Арика на подушке…

Покинуть нашу спальню, когда все его вещи лежат на тех же местах, где и были, словно он может вернуться в любой момент…

Перестать есть лотос…

Я хорошо тебя знаю. И знаю, что ты будешь противиться. Но прошу тебя, Эви, прислушайся к моей карте. Она означает перемены и новые начинания. Она советует отпустить то, что не даёт тебе двигаться дальше.

Скорбь не даёт тебе двигаться дальше.

Но всё же ты колеблешься, да? Поэтому я открою тебе свою последнюю тайну. Весьма постыдную. Надеюсь, это разъярит Императрицу.

Я едва не захлопнула книгу. Если представить моё тело как сосуд для эмоций, то мои уже лились через край. Места для злости уже не осталось. Но любопытство побудило меня читать дальше.

Когда я взял тебя в плен, то связался с Дураком и потребовал что-то, что могло бы ограничить твои способности.

Как ты уже знаешь, он поведал мне об особых свойствах моих доспехов и предложил использовать власяницу. Но я скрыл от тебя другой факт: Дурак предупреждал меня, что эта брешь в моих доспехах сделает меня уязвимым и в итоге приведёт к моей гибели.

Я зажмурилась на мгновение. Так он знал?

Я веками держал на тебя обиду, запрещал себе доверять Императрице, но всё равно отчаянно хотел заполучить тебя. Поэтому я отсёк власяницу. И хотя с помощью Дьявола я заделал дыру, металл в этом месте истончился и утратил прежние свойства.

Винт вертолёта Зары попал точно в цель, её силы нашли это единственное уязвимое место.

Затем я полюбил тебя, а ты меня. Какое-то время я верил, что смогу изменить будущее, что предсказание может не сбыться. Я был самонадеян.

В ту ночь, когда мы впервые занялись любовью, он сказал мне, что рискнул бы всем, лишь бы быть со мной: «…если бы я мог обменять семьсот лет жизни победителя на семь месяцев в качестве твоего мужа, то пошёл бы на это, не раздумывая. Я бы обменял эти столетия на семь дней. Семь часов».

И он действительно пошёл на эту сделку.

Если бы я доверился тебе раньше и снял власяницу, когда Оген был ещё жив, то заставил бы его приделать её обратно.

Я поражённо выдохнула. Мэтью говорил мне, что я единственная слабость Смерти. Буквально.

Чтобы спасти меня от Огена, Арик убил единственное существо, которое было способно восстановить его доспехи. Желание Смерти заполучить меня, обрести любовь подписало ему смертный приговор. Уничтожив Дьявола, Арик распрощался со своим бессмертием.

Я пробормотала вслух:

— Почему ты мне не сказал? Я была бы более терпеливой. Более понимающей. Я ведь не знала, что наше время ограничено.

Но так ли это? Время — вор нашей жизни. Даже бесконечное существование Арика подошло к концу.

Я обрёл рай с тобой, сделка исполнена, но теперь мне пришлось оставить тебя в горе, что для меня невыносимо. Я искренне отказывался верить, что ты будешь оплакивать меня, как я оплакивал бы тебя. Знай я раньше, я бы держал дистанцию между нами.

Но тогда бы у нас не было Ти. Если обдумывать все возможные варианты развития событий, можно сойти с ума…

И всё же я надеюсь, что ты теперь зла на меня. Что это хоть немного умерит твою боль.

Нисколько. Я не чувствовала злости, потому что сама поступила бы так же. Более того, моё отношение к Мэтью тоже не изменилось. Он всего лишь дал информацию, решение же принимал Арик.

Я не могу винить Мэтью в смерти Арика.

Понимаю, что поступил эгоистично и тем самым причинил тебе боль, поэтому не смею просить тебя о многом.

Но, пожалуйста, передай эти хроники и моё письмо Ти в день его шестнадцатилетия — именно в этом возрасте я впервые вступил в игру. И скажи ему, что я любил его всем сердцем каждую секунду каждого дня.

Эви, твоя сила духа поможет тебе преодолеть любые невзгоды. Ты, Джек и Ти справитесь со всем. Уверенный в этом, я могу обрести покой. Я верю в тебя.

Знай, что мы ещё встретимся. Я буду искать тебя в эфире вечности, пока мы не воссоединимся.

Моя любовь остаётся с тобой, моя дорогая Эви. Она навсегда твоя. Я полностью отдал тебе своё сердце. И ты бережно хранила его.

Арик (который не был вечно одиноким)

Я представила, как он писал эти строки за этим столом. В горле застрял ком. Слёзы грозили пролиться. Но жгут и замок кое-как удерживали моё шаткое душевное равновесие. Я просто сидела и рассеянно смотрела, как солнце опускается по небосводу. Завораживающее зрелище.

Не знаю, сколько прошло времени, но был уже поздний вечер, когда я всё-таки взяла себя в руки и встала, чтобы спуститься к остальным. Они ждали меня на кухне.

— Ти уже спит. — Джек внимательно вглядывался в моё лицо. — Как ты?

— Держусь. — На краю пропасти. — Пока что.

— Что он написал?

— Он хотел, чтобы мы поселились в Акадиане. Но я не уверена, что смогу уйти. Вы все мне очень нужны.

Джек переглянулся с Цирцеей и снова посмотрел на меня.

— Ничего, peekôn, у нас есть время. — Жрица открыла рот, словно собираясь возразить, но Джек твёрдо заговорил: — Никто не умрёт, если мы просто немного подождём.

Глава 46

Императрица

День 14 Н.Р.

— Ты собираешься уйти, да? — спросила я Цирцею на берегу реки. Она улучила момент, чтобы помочить ножки, наслаждаясь солнечным весенним деньком. Птицы громко щебетали, словно пытаясь отработать всё то упущенное время, пока они были в вынужденном отпуске.

Цирцея похлопала по траве, предлагая мне сесть. Чешуйки на её руках переливались на свету.

— Как ты поняла?

Я сняла обувь и опустилась рядом с ней.

— Раньше ты позволяла Джеку таскать малыша, теперь же изо всех сил пытаешься провести как можно больше времени с Ти. И на реку смотришь с невыразимой тоской. — Где-то в пяти футах от нас из воды выпрыгнула большая рыба, поймала какую-то летающую букашку и нырнула обратно. — Куда пойдёшь? Вроде ты говорила, что больше никогда не вернёшься в свой храм.

Я вырастила одуванчики и начала переплетать их стебли.

— Нет, теперь уже я не могу вернуться в свою бездну. Но течение зовёт меня. Планирую основать портовый городок на берегу близ Джубили.

— Ищешь искупления?

Река забурлила, отражая эмоции Цирцеи.

— А ты нет? Мы должны и дальше помогать человечеству. — Она сделала глубокий вдох, и поверхность воды снова разгладилась. — Да и Хейвен ждёт твоего возвращения.

Я прошептала:

— Не знаю, смогу ли я. — Цирцея знает, какой всепоглощающей бывает скорбь. Поймёт ли она мои опасения? — Иногда мне кажется, что я больше никогда не увижу Арика, а этот замок — моя последняя ниточка, связывающая с ним.

— А как же следующая игра?

— Отказавшись сражаться и сняв проклятье, мы наверняка разгневали богов. Возможно, они решат нас наказать.

Прямолинейная Цирцея не стала развеивать мои страхи.

— Возможно. Мы изменили ход игры, и только время покажет, что будет дальше. Но лично я верю, что вы ещё встретитесь вновь.

Мне тоже хотелось бы в это верить.

— Если мы все переродимся в будущем, сработает ли твоё заклинание?

Так много факторов…

Она подняла брови.

— Да непременно. Но даже если и нет, даже если ваше воссоединение со Смертью не состоится, тебе всё равно лучше покинуть это место. Не забывай урок: нужно встать и идти, несмотря на десять мечей в спине.

— Во мне дыра насквозь. Не знаю, смогу ли вообще подняться на ноги, особенно если ты уйдёшь. Я не готова тебя отпустить. — Я развернулась к ней. — Ты говорила, что мы сёстры.

— Так и есть. Но ты куда более стойкая, чем ты думаешь, Эви Грин Доминия. Так или иначе, оставшимся Арканам лучше держаться подальше друг от друга. Любой из нас может поддаться жару битвы.

— Я никогда тебя не трону.

— Тебе стоило огромных усилий снова стать собой. Но осторожность не бывает лишней.

«Судьба найдёт способ заставить Арканов воевать», — говорил Арик.

— А как же Ти? Ты нужна ему.

Один цветочный венок я надела на себя, второй протянула ей.

Цирцея великодушно возложила его на свою голову.

— Пускай физически нам лучше сохранять дистанцию, но я смогу навещать тебя в Хейвене в своей жидкой форме. Крёстной Ти будет женщина из воды. Признай, это будет не самым странным явлением в его жизни.

Её слова так и не убедили меня.

— Слушай, мы положили начало чему-то новому. Сумели проявить себя. Но мы ещё не закончили.

Я нахмурилась.

— Мы создали рай на земле для всех людей.

— Мы должны дать им больше. Порядок. Надежду. Направление. Потому что хищники становятся сильнее, а слабые не могут им противостоять. Каннибалы представляются мне раковыми клетками — если вовремя их не заметить, их количество возрастает в разы. Нам нужно действовать.

Цирцея была решительно настроена уйти. Никакие мои доводы не убедят её остаться.

— И когда ты собираешься уйти?

Сколько ещё у нас есть времени, пока она не нырнула в воду и не гидропортировалась в далёкие края?

— Сразу после того, как поцелую своего крестника на прощание.

Я задавила боль и сказала:

— Смотри, чтобы твой портовый городок стал офигенно крутым местом.

Она положила ладонь на мою щеку, её глаза блестели.

— Он будет уступать только Акадиане.

***

Я проснулась следующим утром от воя за окном. Поднявшись с кровати, подошла к кроватке Ти. Он спал.

Раздался новый вой. Я поспешила к окну.

В предрассветном свете я увидела Ларк в маленькой фуражке с козырьком. Она ехала на лошади, нагруженной седельными сумками, в окружении своих волков. Циклоп посмотрел на меня непостижимым взглядом.

Наши с Ларк глаза встретились. Я так и думала, что она тоже скоро нас покинет. Она вела себя отрешённо весь день после слёзного прощания с Цирцеей.

Как и все те животные, которых она выпустила из своего зверинца, она отправилась познавать эту удивительную — и опасную — жизнь на свободе.

Мне хотелось позвать её обратно. Бродить по миру в одиночку слишком опасно! Но впервые с того дня, как погиб Финн, она выглядела воодушевлённой.

Я медленно кивнула ей, послала воздушный поцелуй и выдавила нервную улыбку. В добрый путь, подруга.

Она отсалютовала в ответ. После чего они с Циклопом и остальной стаей начали спуск по горе. Я долго смотрела им вслед, пока они не скрылись в утреннем тумане.

Сердце подсказывало мне, что я больше никогда не увижу Ларк Инукаи.

Слёзы текли по моему лицу, как вдруг в замке раздался пронзительный птичий крик. Её сокол! Я бросилась в фойе.

Така сидела на жёрдочке, на её голове был крошечный шлем. Ларк оставила одного из своих фамильяров — и записку. Я схватила листок и прочитала:

Нечистая,

Не умею прощаться, поэтому просто смоюсь по-тихому и поеду на запад. Посмотрю, что да как, помогу чем смогу.

Оставляю тебе своего кречета. Ей не помешает отдых. Если понадоблюсь, скажи ей, и я тут же примчусь. Хотела оставить тебе Циклопа, но ему лучше с остальными боевыми волками. Понимаю, что ты будешь по нему скучать. Почти так же сильно, как по вашей покорной слуге!

Я бы хотела остаться с тобой подольше, но всё в этом замке напоминает мне о Финне, хотя он провёл здесь всего две недели.

Не представляю, что тогда творится с тобой.

Так что не откладывай, принцесса. Смерть хотел, чтобы ты уехала в Акадиану. Сорви уже этот пластырь.

Я сделаю это сегодня. Такое чувство, будто я снова научилась дышать. Видишь ли, в чём дело, Эви. Жгуты почти так же опасны, как открытые раны.

Навсегда твоя подруга,

Ларк!

У меня вырвался неровный выдох. Не выпуская записку из руки, я рванула к её комнате и едва не сорвала дверь с петель. Спальня казалась пустой и безжизненной без неё и её животных. Постельное бельё с изображением кенгуру осталось. Фланелевую пижаму и тапки с заячьими ушками она наверняка забрала с собой.

Она уехала насовсем.

Вытерев слёзы, я в последний раз закрыла дверь в комнату Ларк и спустилась по лестнице.

Джек встретил меня внизу с луком наготове.

— Ты как? Я слышал вой снаружи.

— Минус один.

Я протянула ему записку. Он прочитал и затем решительно кивнул.

— Так будет лучше для неё. Ей нужно было уехать.

А мне? Я прокручивала в своей голове сны и воспоминания о Хейвене, представляла дубы и сахарный тростник, возродившиеся после тяжёлых времён. Если я снова ступлю на почву Хейвена, станет ли мне легче? Смогу ли вновь стать счастливой?

Это кажется невозможным.

К нам присоединился Сол.

— Ларк уехала, да?

— Да. — Я нахмурилась, заметив его уставший вид. — Ты как будто вообще не спал.

— Я и не спал. Ходил по замку, понимая, что время на исходе. Не хочу быть третьим колесом, разве что если вы захотите тройничок…

— Весьма соблазнительное предложение, солнышко. — Джек обнял меня одной рукой. — Но я люблю только её.

— Я просто дразню вас. — Сол вздохнул. — Честно говоря, я так не хочу никуда уходить. Да и некуда особо.

Я прочистила горло.

— Мы скоро собираемся… уехать. — Слова, произнесённые вслух, укрепили мою решимость. — В Луизиану. А ты можешь оставаться, сколько захочешь.

— ¿En serio? — Он заметно повеселел. — Я мог бы целую книгу написать о невероятной коллекции Доминия, которую он собирал веками! — Для студента-историка, которым был Сол до Вспышки, это самый настоящий джекпот. — И могу позаботиться о книгах и картинах, когда магия постепенно иссякнет.

Арику бы это понравилось.

— Да, пожалуйста, сохрани всё, что сможешь, в лучшем виде. Когда Ти подрастёт, будешь учить его истории. — Возьму с собой несколько личных вещей, а остальное оставлю как есть. Всё равно мне больно видеть всё, что связано с Ариком. Внезапно вспыхнула мысль, и я попросила Сола: — У меня будет только одна просьба. Оставь комнату Арика нетронутой. Я запру дверь и не хочу, чтобы там что-то поменялось.

Хочу поддерживать её в том же состоянии, насколько это возможно.

— Конечно, pequeña, — тихо произнёс он. — Могу я ещё что-нибудь для тебя сделать?

Я похлопала его по плечу.

— Займись делом.

Его кожа засветилась от восторга. Я нежилась в лучах солнца.

— Ты не представляешь, какое это облегчение для меня. Здесь столько всего можно сделать. Спасибо ещё раз!

И умчался наверх. Его настроение кардинально поменялась за эти пару минут.

Джек посмотрел на меня.

— Ты уверена?

Вообще нет.

— Да, — ответила я, хотя в душе полагала, что шансы наладить жизнь — пятьдесят на пятьдесят.

Глава 47

Императрица

День 33 Н.Р.

В день нашего отбытия солнце светило особенно ярко.

Джек сел за руль, я рядом на переднем сиденье, а Ти восторженно оглядывался по сторонам в своём детском кресле, которое Арик специально установил для сына. Рядом с ним в своей клетке крутилась Така. Титан и ещё одна лошадь были в прицепе-фургоне.

Мы с Джеком отвели на сборы две недели, чтобы ничего не забыть. Как-никак мы лишимся всех привычных удобств.

Ряд вещей, очевидно, жизненно необходимы: топливо, детская смесь, консервы, солнечные панели для Хейвена. Собранная из сподручных средств радиостанция, что позволит поддерживать связь с возможными союзниками Джека. Все хроники.

И вещи, которые жизненно необходимы лично мне: распечатанные фотки с наших телефонов и подарки от ребят для Ти. Балетные туфли от Арика. Его доспехи, мечи, коса.

Его прах я сложила в свой рюкзак.

— Ты готова?

Джек внимательно наблюдал за мной. Я сделала глубокий вдох, набираясь сил.

— Сейчас или никогда.

Он повернулся:

— А ты готов, мой юный podna?

Малыш агукнул в ответ и запрыгал на месте.

— Exactement! — Именно!

Джек завёл двигатель.

«Мы действительно уезжаем», — подумала я, когда гигантские ворота остались позади. Я приняла решение не оглядываться на замок потерянного времени. Слишком долго я пробыла под его чарами.

Но Ти всё выворачивал шею, не желая выпускать его из виду. Малыш казался растерянным. Словно ждал, что его отец примчится следом. И заберёт нас обратно домой.

Я же перестала надеяться на внезапное возвращение Арика, и это разрывало меня изнутри. Когда мы подъехали к подножию горы, я пробормотала:

— Притормози…

Джек остановился посреди петляющей дороги.

Сжав медальон в руке, я оглянулась. Это было ошибкой.

Без успокаивающей атмосферы замка воспоминания превратились в острые кинжалы. Мой испуганный взгляд метался из одной точки в другую.

Вот арена, где Арик катал Ти на лошади, а я фотографировала их.

Вот та часть двора, где я мыла Циклопа, чтобы привлечь внимание Смерти.

Вот тренировочная площадка, где мой рыцарь поощрял успехи Императрицы своими поцелуями.

А вот готические окна кабинета Арика… Сколько раз я ходила по территории замка и замечала его там, жадно наблюдающего за мной?

Но теперь его там нет.

Он мёртв. Может быть, я увижу его в следующей жизни. А может и нет. Но точно не в этой.

Слёзы, что я так долго сдерживала, хлынули ручьём. Мне пришлось бороться с желанием броситься обратно в замок, ставший нашим домом, и вдохнуть запах Арика.

Джек поставил машину на ручник, выскочил и бросился ко мне. Открыл дверь с моей стороны и обхватил меня за плечи.

— Нам не обязательно уезжать, — тихо произнёс он. — Мы можем оставаться столько, сколько захочешь.

Уехать значит начать жизнь без Арика. Смириться с потерей и жить дальше с этой болью. Не будет ни возвращения в прошлое. Ни внезапного воскрешения. Ни какого-либо ещё рояля в кустах.

Просто… жить с этой болью.

— Арик п-прав… Если останусь, не смогу двигаться д-дальше, — всхлипнула я. — Он х-хотел, чтобы я продолжила жить.

Джек сжал меня в объятиях.

— Ты ещё встретишься с ним.

Джек был уверен, что в будущем мы с Ариком воссоединимся.

Уткнувшись ему в грудь, я проревела:

— С-скажи мне, что в Хейвене станет лучше. Что мне б-будет легче.

Джек немного отстранился, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Там всё будет по-другому. Новое начало. Но мы в любой момент сможем вернуться сюда, если захочешь.

— Да, конечно. — Вот как я знала, что больше никогда не увижу Ларк, так я знала и то, что больше никогда не вернусь в это место, пока жива. — Джек… — Мой голос опустился до шёпота. — Мне кажется, я никогда не оправлюсь. Я не смогу стать той Эви, которая нужна тебе и Ти.

Я посмотрела на него, чувствуя себя раздавленной.

Может, им лучше оставить меня в замке, где я буду угасать в забвении… И лягу в одну могилу с Ариком.

Джек замотал головой.

— Ты сможешь. Ты справишься. Я читал послание Доминия тебе. Он верил, что мы втроём справимся, и я тоже верю. — Джек обхватил моё лицо обеими ладонями, вытирая слёзы большими пальцами. — Помни, bébé, вместе мы можем всё.

Сколько раз он мне это говорил? В каком-то смысле он всегда оказывался прав. Смогу ли я подняться с десятью мечами в спине? Первый шаг — встать на колени.

— Я… я думаю, что готова.

— Ouais. Хорошо.

Он вернулся обратно за руль, и машина тронулась с места, увозя нас в новую главу нашей жизни.

Пока, Арик. Я очень сильно тебя люблю.

Я повернула голову и смотрела на замок, пока он не скрылся из виду, исчезнув, подобно сну…

Глава 48

Охотник

День 152 Н.Р.

Мы с Эви и Ти у неё на руках стояли перед нашим новым домом.

Сегодня мы завершили работу над главным корпусом. Будем жить в нём, пока не достроим остальное.

— Невероятно, Джек. Поверить не могу, что я снова буду жить в Хейвене.

Она восхищённо рассматривала всё — величественное поместье, двенадцать поросших мхом дубов и бескрайнее море сахарного тростника вокруг.

Несмотря на весь свой опыт в этом вопросе, я сам поразился тому, как хорошо всё получилось.

— Мне тоже кажется, что неплохо.

Я даже сумел раздобыть кремовую краску для фасада и зелёную для ставней. Но нам бы это не удалось без тех растений, что ранее передал мне Доминия.

— И не срубили ни единого дерева, — гордо отметила Эви.

В этом не было необходимости, потому что она могла сотворить безупречную доску или прочную колонну одним лишь взмахом руки. Чёрт, она могла бы соорудить весь дом сама, но я хотел помочь.

Поэтому мы взялись за дело вместе. Её лианы удерживали Ти, когда тот заползал куда не следует, и поднимали тяжёлые балки. Нам удалось многое восстановить из руин, но некоторые вещи никогда не будут прежними. И это нормально. Мы были погружены в работу с утра до ночи, что только на пользу нам обоим.

Оглядывая плоды нашей работы, я сказал:

— Почувствуй этот южный ветер.

Он покачивал тростник, создавал рябь на ближайшей речке, приносил запах моря из далёких краёв. Раньше они звали меня. Теперь уже нет. Я больше не хочу никуда уходить.

— Я скучала по этому месту.

Её взгляд был устремлён куда-то вдаль, пальцы невольно растирали медальон.

Дорога сюда была непримечательной по сравнению с тем, с чем мы обычно сталкивались в пути. Мы с Эви по очереди сменяли друг друга за рулём, её силы были всё время активны, так что нашему p’tee garçon ничего не угрожало.

Серьёзно, лучше ребёнка и представить сложно. Сейчас он тянул Эви за прядку волос и с лукавым блеском в глазах улыбался мне. Я ухмыльнулся в ответ.

Как только мы втроём добрались до Луизианы и уровень опасности снизился, скорбь Эви вернулась. Всё казалось настолько зыбким и ненадёжным, что я жил в постоянной тревоге.

Вновь оказавшись в Хейвене, Эви зарылась пальцами в плодородную почву. В ту секунду я уж было подумал, что она всё-таки сдастся, пустит корни и сольётся с землёй.

В ту секунду Эви выглядела так, будто она думала о том же.

И, казалось, она сама была удивлена тому, что отпустила почву и встала. Она переняла силу земли, и часть её шрамов зажили. После чего Эви сказала мне: «Как хорошо вернуться домой, Джек».

На том месте, где был её дом изначально, мы нашли пепел, оставшийся с того судьбоносного дня, когда мы сожгли Хейвен вместе с телом её mère. Собрав немного пепла, мы организовали кладбище на холме, с которого открывался вид на реку. Мы похоронили прах её матери и Доминия, пометив каждую могилу символом в виде дуба.

Достаточно ли этого, чтобы попрощаться и отпустить? Понятия не имею.

Возможно, некоторые раны настолько глубоки, что эти маленькие жесты просто тонут в них, как в зыбучих песках. Бинты, поглощённые самой раной.

Вопрос остаётся открытым.

Ти помогал ей справиться с горем. Надеюсь, что и я тоже. Я готов дать ей столько времени, сколько нужно, пускай даже целую вечность.

Возможно, так и будет. Каждый раз при мысли о Доминия она поглаживала свой медальон. Рано или поздно она так сотрёт весь рисунок.

Иногда я порывался взять телефон и написать ему сообщение. Мне не хватало его взгляда на вещи. Его остроумия.

Однажды, когда буря немного поутихнет, я, может быть, покажу ей письмо, которое Смерть написал мне. Я перечитывал его раз за разом.

А может, не покажу.

— Джек?

Я моргнул, возвращаясь в реальность.

— Ouais, bébé?

Она протянула мне свободную ладонь. На её губах играла едва заметная улыбка.

— Давай войдём внутрь.

Императрица

День 157 Н.Р.

— Эви, viens ici! Иди сюда, скорее!

Я бросилась бежать, приготовившись к любым неприятностям, будь то наступление армии или приближение заморозки.

Но затем я услышала смех Джека и немного сбавила скорость. Ничего чрезвычайного. Какое облегчение.

Однако эти несколько секунд страха напомнили мне о том, что жизнь коротка, и мне жаль, что мы проводим время порознь и не пытаемся сблизиться. Мы каждый день работаем до изнеможения, избегая разговоров о будущем.

Он чётко обозначил, что его устроит всё, что я могу ему предложить. Он на сто процентов посвятил жизнь мне и Ти.

Мы с Джеком спали в одной кровати. Ходили по территории рука об руку. Он вкладывал всю душу. Даже бросил пить, потому что не хотел «упустить ни единой секунды», проведённой с нами.

Меня удерживала скорбь.

С недавних пор я начала верить, что увижу Арика вновь. Смерть обещал, что будет искать меня в эфире и вернётся ко мне.

Но вряд ли нам с Джеком повезёт прожить ещё одну другую жизнь вместе. Мы мало обсуждали его возможную принадлежность к Мечам. Он просто отмёл эту мысль как незначительную… или невозможную. А даже если он и один из Младших Арканов, мы не знаем наверняка, реинкарнируют ли они.

Поэтому я наслаждалась временем, проведённым рядом с Джеком и моим маленьким мальчиком. Они моё настоящее. Арик будет моим будущим в другой жизни.

Когда мы похоронили его прах и доспехи на холме, я развязала жгут. Я решила дать жизни ещё один шанс.

Обогнув угол дома, я ахнула при виде Ти, направляющегося к Джеку. Он пошёл! Ти смеялся, шатаясь на каждом шагу, и не перестал смеяться, даже когда плюхнулся в густую зелёную траву.

Я захлопала. Меня охватили противоречивые эмоции. Я была счастлива увидеть это своими глазами. И хотела бы, чтобы Арик тоже дожил бы до этого момента. Я взяла медальон в ладонь и провела большим пальцем по розе.

Но в то же время я рада разделить это мгновение с Джеком — мужчиной, который готов вырастить Ти как родного сына, не претендуя на место Арика. Он просто готов быть рядом.

Ухмыляясь, он крикнул мне:

— Ты это видела, peekôn? Не успеем и глазом моргнуть, как он побежит!

Я запомню этот момент не только из-за успехов Ти, но и из-за отцовской гордости в сияющих глазах Джека.

Джек действительно ему как отец. Не пора ли это узаконить? Я найду в себе силы снять кольцо Арика и спросить Джека, готов ли он предложить своё.

Как того хотел Арик…

Позднее тем же вечером, после того как мы с Джеком уложили нашего любимого карапуза спать, мы сидели на ступеньках крыльца и вслушивались в ночные звуки: рыба выпрыгивает из реки, цикады поют, тростник шуршит, Така чистит крылышки в прихожей.

Я и подумать не могла, что услышу снова скрип Хейвена. Не верила, что снова буду засыпать под шёпот тростника. Но вот, это свершилось.

Когда-то давно, целую вечность назад, мы с Джеком шли по этим полям ночью накануне Вспышки. Я вдыхала солёный воздух и сладкий запах росы, прислушивалась к стрекоту насекомых.

И вот мы вернулись. Все наши приключения привели нас сюда.

Это так странно — просто быть. Я всё думала, что либо умру молодой, либо стану бессмертной до следующей игры, а вот этот вариант — просто жить — казался несбыточной мечтой.

Может ли быть, что регенерация сохранит мне молодость, пока Джек и Ти будут взрослеть? Сможем ли мы втроём наладить жизнь здесь, или игра и Стикс непременно вмешаются?

Я оглянулась на Джека и заметила, что его отпустило прежнее напряжение. Он расслаблен и доволен. Это спокойствие передалось и мне; я заглушила все свои тревоги.

— Ты как-то говорил, что всё это вернётся ко мне, но я боялась поверить.

Он обнял меня за плечи одной рукой.

— Дальше будет только лучше, peekôn.

— Да. Я тоже так думаю. Всё уже налаживается.

Он одарил меня своей умопомрачительной улыбкой.

— Что это? Неужели жимолость?

Я прижалась к нему, чувствуя его тепло.

— Не понимаю, как это возможно — любить кого-то настолько сильно?

Он понял, какие подводные камни спрятаны в этом вопросе, и ответил:

— Потому что у тебя больше сердце. В нём достаточно места для двоих. Я полюбил тебя первым в этой жизни, а Доминия будет любить тебя в следующей. — Джек достал из своего кармана красную ленту, ту самую, которой я обозначила свой выбор. — Пока я подержу её у себя. А ты сможешь отдать её ему в будущем.

Я кивнула. Горло сдавило от избытка чувств. Но когда мне всё же удалось вернуть дар речи, я сказала:

— Ты как-то обмолвился, что хочешь жениться на мне. Предложение ещё актуально?

Он прижался губами к моим, даря bec doux.

— Как только ты будешь готова, peekôn.

Глава 49

Императрица

5-й год Н.Р.

Я спустилась по лестнице, услышав звуки включённого патефона, играющего старую песню… и полного хаоса.

Джек готовил детям завтрак.

Ти ухаживал за курами и каждое утро ел яйца. Малышка Кло, названная в честь тётушки, напротив, отказывалась от них, ей подавай только самые экзотические фрукты, которые только может вырастить мамочка. А малютка Кент, которого мы назвали в память о Колеснице, больше всего на свете обожал авокадо.

Сейчас этим фруктом был измазан весь высокий стульчик Кента, пока Джек пытался накормить улыбающегося малыша. Авокадо был размазан и по щеке Джека. У меня в сердце кольнуло.

Ти, сидевший рядом с поющей Кло, спросил меня:

— Можно я пойду сегодня рыбачить с папой?

Он всюду хвостиком ходил за Джеком. Как и следовало ожидать, они стали лучшими друзьями.

— Даже не знаю… А ты хорошо себя вёл?

Ти скопировал фирменную ухмылку Джека и один из самых типичных жестов кайджана — пожатие плечами с поднятой ладонью.

— Я подумаю. Поговорим, когда я вернусь. — Я повернулась к Джеку: — Войска движутся сюда. Я скоро.

И выскользнула из кухни, чтобы покормить Таку.

Сегодня я как-то особенно сильно скучала по Ларк. Она всю ночь мне снилась.

Годами я разговаривала с ней — через её сокола — о наших детях, о разрастающихся поселениях — Акадиане и Порт-Эдвине, основанном Цирцеей, о том, как до нас добрались солдаты из бывшей армии Джека и как он привлёк их здесь к охране порядка.

Я рассказывала ей о приключениях Сола. Описав все сокровища замка в пяти томах, он запер ворота и отправился в шумный порт Цирцеи. Она помогла ему с течениями, и он пересёк океан.

В солнечной Испании он обосновал свою собственную колонию на побережье, Сиело, для всех гедонистов, которым постапокалиптические страдания уже поперёк горла. Его девиз: вино, женщины, мужчины и музыка!

Я поделилась с Ларк слухами насчёт Мэтью. Говорят, он путешествует с группой кочевниц, известными как Мудрые Матери, или Стикс… или Жезлы. Последняя оставшаяся масть Младших Арканов защищала женщин и девочек, помогая восполнить их ряды.

Уж не знаю почему, но они оставили Старших Арканов в покое, позволив нам жить своей жизнью. Под влиянием Мэтью? Этого я пока что не выяснила.

Я так много общалась с этим соколом, что окружающие считают меня сумасшедшей. В отличие от регулярных визитов Цирцеи в её водной форме, ответы от Ларк я не получаю. Можно, конечно, счесть таковыми громкие птичьи выкрики, но я так и не научилась понимать, на связи ли Ларк в этот момент или нет. Возможно, она слишком занята.

Путешественники, останавливавшиеся в Хейвене, приносили разные слухи. Одни говорили, что видели девушку со звериными глазами и стаей гигантских волков близ Канадских Скалистых гор. Другие клялись, что видели её в Йосемити.

Я вполне верю, что она могла быть и там, и там. Повелительницу Фауны невозможно удержать в одном месте. Ей нужна свобода.

Джек остановил меня на крыльце.

— Подожди, мне нужно кое-что тебе сказать.

— Что?

Он свёл брови.

— Bébé, прошлой ночью Така… отошла в мир иной.

— Это невозможно. — Така — один из фамильяров Ларк, а значит, она будет жить столько же, сколько и сама Ларк. — Она просто снова улетела на тот дуб.

Джек покачал головой.

— Мне жаль, Эви. Я уже поговорил с Цирцеей. У неё нет символа Силы. Скорее всего, Мэтью был ближе всех к Ларк. Я собирался рассказать тебе, как только займу детей делом.

Джек… не шутит? Ларк погибла где-то в глуши? Было ли ей страшно? Одиноко?

Она мечтала пережить подростковые годы. И пережила, но всё ещё была слишком молодой, чтобы умереть.

Перед глазами мелькнуло воспоминание из прошлой игры. Как Маг целует её тёплой летней ночью, пока хвосты львов переплетаются, образуя знак бесконечности. Ларк воссоединилась с Финном?

Слёзы потекли по моим щекам.

— Дай мне, пожалуйста, время.

— Ouais, конечно.

Я бросилась вверх по лестнице, пока дети не видят. Хотя Ти, похоже, всё слышал.

До меня донеслись его слова:

— Мама очень любила эту птицу.

— Да, сынок, — сдавленным голосом ответил Джек. — Очень.

Глава 50

Императрица

16-й год Н.Р.

— Вчера к нам присоединились новые пилигримы, — восторженно сообщила Кло. — Целая деревня. Много парней.

Мы только-только сели за стол вместе с Джеком, Ти и Кентом.

— Много сердец собираешься разбить, cher? Ты их слишком не мучай, ладно?

Джек с любовью потрепал её волосы на макушке. Она захихикала.

Ти ухмыльнулся мне со словами:

— Ну какой же день рождения без пилигримов?

Барбекю у реки, чтобы Цирцея могла появиться в своей водной форме, — это наша ежегодная традиция. И каждый год путешественники, почитающие Арканов, приходят в Акадиану посмотреть место рождения Императрицы, а если повезёт, то и увидеть её саму, что расценивается как благословение свыше.

Молва об игроках распространялась от поселения к поселению, легенды о нас были так же популярны, как телешоу до Вспышки.

Глаза Кента загорелись.

— Возможно, они привезли книги для обмена! Я устал перечитывать одни и те же снова и снова.

— Будем надеяться, — с гордой улыбкой ответил Джек. — Иначе наш книжный червь взбунтуется.

Если Ти был копией Арика, то Кло и Кент унаследовали серые глаза, чёрные волосы и смуглую кожу Джека. Наши младшенькие, Элен и Карена, названные в честь бабушек, внешностью пошли в меня, но по характеру оказались сущими бесенятами. Как обычно, когда я позвала их на обед, они спрятались, хихикая, среди сахарного тростника.

Я частенько переживала за этих двоих, но Джек напоминал мне: «Peekôn, эти дикарки сами выйдут, как проголодаются».

Пока мы обедали, я призналась:

— Я всё время чувствую себя обязанной устроить грандиозное шоу для приезжих.

Наверно, мы должны быть счастливы, что столько народу почитает игроков. Так легче внушать им разные идеи типа «Арканы всегда были против каннибализма!»

Но наших правил придерживаются не все. Нам приносили страшные истории с восточного побережья северной части Порта-Эдвина. К сожалению, даже в эпоху Нового Рассвета всякие бандиты, солдафоны и каннибалы продолжали являть миру своё гнилое нутро.

Несмотря на то, что нас окружало изобилие природные ресурсов, похоже, на обществе всё-таки сказывалась нехватка женщин. Джек как-то сказал, что именно мы делаем общество цивилизованным. Немогу не согласиться.

Здесь он был фактически мэром города и шерифом, следившим за порядком и даже обменивавшимся почтой с Цирцеей. Он вместе со своими единомышленниками воплощал в жизнь планы по объединению огромных территорий и установлению контроля над ними.

Джек бросил на меня предостерегающий взгляд.

— Никаких больше шоу с пони или собаками, bébé. Оно того не стоит.

Да знаю я. Последние годы, когда я использую свои сверхспособности, старые раны начинают болеть.

Разорванный бицепс. Прожжённая кислотой Алхимика кожа. Укусы Бэгменов. Три пули Зары в сердце. Раскалённые ладони Рихтера на моей шее.

Мы не понимали почему. Пришлось отказаться от использования дара. Ну, активного. Я переживала, что из-за регенерации останусь вечно молодой, но вроде начинаю стареть. Сейчас я выгляжу ближе к тридцати. Последняя беременность таки оставила растяжки.

Цирцея и Сол также начали взрослеть и страдать от использования своих способностей. Она сказала: «Мы люди, наделённые сверхчеловеческой силой. Нам не положено так долго ходить по земле».

В отличие от меня, они с Солом не перестали пользоваться магией. Он всё так же устраивал грандиозные световые шоу для своих последователей, а она управляла гигантскими волнами близ своего порта.

Джеку я ответила:

— Согласна. Не буду устраивать никаких шоу для туристов.

Он кивнул, явно испытав облегчение.

— Предлагаю организовать музей. Ты хотела развеять некоторые мифы и рассказать миру правду. Это будет хорошее начало.

Некоторые считали, что каннибалы Иерофанта преследуют меня, потому что я одна из них. Другие подозревали меня в убийстве Ларк. Мы так и не выяснили, что случилось с моей самой близкой подругой, но я не хотела, чтобы кто-то считал меня причастной к её смерти.

— Отличная идея.

Ти предвкушающе потёр ладони.

— Давайте сделаем это! — Он развернулся к Кенту и Кло. — Вы в деле?

— Когда я отказывалась? — фыркнула Кло, перекинув свои смоляно-чёрные волосы через плечо. В свои четырнадцать она уже вела себя как самая настоящая дива. — Вообще крутая идея. Однажды вы, мальчики, научитесь размахивать молотом не хуже меня.

— Я могу сделать чертежи! — голос двенадцатилетнего Кента дал петуха. Непростой возраст. — Может, пилигримы привезли бумагу?

Он унаследовал мой талант к рисованию и обожал делать архитектурные чертежи, но бумага быстро заканчивалась. Чаще всего он делал эскизы на глиняных табличках.

Джек довольно улыбнулся.

— Ouais. Сразу после обеда приступаем к делу.

Уже представляю картину: Джек надел пояс с инструментами, трое наших старших стоят с молотками, а младшие девочки бегают среди тростника, затеяв очередной розыгрыш…

Рай на земле.

Закончив обедать, Кло встала и объявила:

— Пойду встречать гостей.

Я вскинула бровь.

— И флиртовать?

Она даже хуже моей лучшей подруги Мел.

Джек сказал:

— Возьми с собой подругу и арбалет, ma cher.

Кло показала нам язык и выбежала из кухни. Но арбалет взяла. Как и её тёзка, она была прекрасным стрелком.

Все пятеро детей отлично стреляли. Джек постоянно их тренировал.

Кент вскочил со стула.

— Я тоже пойду. Вернусь к ужину.

Несколько неуклюже на своих длинных ногах, он поспешил за старшей сестрой.

Когда мы остались втроём, я посмотрела в глаза Джеку.

— Ты помнишь? Уже шестнадцатый день рождения Ти.

Пришла пора ему прочитать хроники Арика и его последнее письмо, полное любви и отцовских наставлений.

Ещё через несколько лет я, возможно, вручу Ти свои собственные хроники. Хотя, скорее всего, потом сразу же отберу их, едва он успеет прочитать первую строчку: «Сия летопись есть чистая правда о Нашей Леди Шипов…»

Джек со всей серьёзностью посмотрел на Ти.

— Твой отец хотел, чтобы ты прочитал его хроники, как только тебе исполнится шестнадцать. Мы с твоей мамой считаем, что ты готов.

Ти откинулся на спинку стула, в его глазах горел лукавый огонёк.

— Да я уже их прочитал. Года два назад.

Я удивлённо открыла рот.

— Эм, ладно. Хочешь… что-нибудь обсудить?

Он пожал плечами. Сущий подросток.

— Это не было таким уж большим шоком. Вы постоянно о нём говорите, поэтому я и так много о нём знал.

Джек тихо хмыкнул.

— Кажется, мы сами не замечали, как много о нём говорим?

— А вот описание битвы было невероятным! Поверить не могу, как вы это всё провернули.

— Ouais. — Джек сжал мою ладонь под столом. — Это было непросто.

Я спросила Ти:

— И после всего, что ты узнал, что ты теперь думаешь обо мне?

Хоть Арик и старался оправдывать и смягчать все мои поступки, но всё же от правды никуда не деться.

Ти снова пожал плечи.

— В прошлом тебя готовили к игре. В этой жизни ты отказалась следовать правилам. Ты исправила всё то зло, что причиняла ранее. Мам, вы с Арканами спасли мир.

Джек гордо произнёс:

— Верно подмечено.

Я почувствовала облегчение, но тут же снова напряглась.

— А мои ты читал?

Мы их особо не прятали. Возможно, стоило. Там есть кое-какие личные моменты…

Ти замотал головой.

— Это другое. Я не стану делать этого без твоего разрешения.

— Спасибо. Я подумаю, когда буду готова.

Надо будет попросить его пропустить несколько сцен.

— И хочу когда-нибудь заглянуть в замок Леты. Он часто мне снится. Если хотя бы половина из описанного дядей Солом — правда…

— Посмотрим, что можно сделать, — сказала я. — А письмо Арика ты прочитал?

— Да. — Ти несколько стушевался. — Я ведь любил его, да? Когда был совсем маленьким?

— Ещё как, — ответила я. Голос невольно охрип. Под столом Джек сильнее сжал мою ладонь в знак поддержки. — И он это знал. Он как-то сказал мне, что чувствует, что твоя любовь так же крепка, как щит, выдержавший не одну битву.

Ти с трудом сглотнул.

— Это хорошо. — Он словно хотел сказать что-то ещё, но, взглянув на моё лицо, выдавшее бурю едва сдерживаемых эмоций, поднялся. — Пойду-ка я тоже в город, присмотрю за Кло и её подругами, пока они не влезли в неприятности.

Мы с Джеком переглянулись. Мы подозревали, что Ти влюблён в лучшую подругу Кло — милую девчонку, которая наверняка обрадуется, узнав, что привлекла внимание такого парня.

— Отличная идея, — сказала я. — И проследи, чтобы все вернулись к ужину. Цирцея будет здесь в шесть.

— И помни, — добавил Джек своё обычное наставление в память об Арике: — если не можешь отвечать за свои поступки…

— Не совершай их, — закончил за него Ти. — Помню, пап. — Но затем задержался на пороге. Обрамлённый солнечным светом, он был так похож на Арика, что я едва не ахнула. — Я подумываю написать свои собственные хроники, чтобы ты передала их моему отцу в следующей игре.

Я смогла только беззвучно кивнуть.

Глава 51

Императрица

— Как ты? — спросила Цирцея, поднявшись над рекой в своей водной форме.

Мы были вдвоём. Солнце уже село, и суматоха улеглась. Джек, Ти, Кло и Кент сидели на крыльце, обсуждая новый музей, а две мои проказницы уже легли спать… Но это неточно.

— Держусь.

Дни рождения давались непросто. Каждый год жизни нескольких Арканов был риском: любой из нас мог победить, а значит, в следующей игре оказаться старше и слабее всех. Каждая секунда этой жизни отнимала время, которое я смогу провести с Ариком в следующей реинкарнации.

Он вступит в игру молодым и сильным, а я уже не буду той девчонкой, в которую он влюбился. Я буду зрелой женщиной… неспособной использовать свои силы. Дело даже не в привлекательности; какой толк будет от меня как от союзницы против врагов?

Цирцея из воды наклонила голову.

— О Дураке так ничего и не слышно?

— Ни слова. — Она каждый год спрашивает меня об этом в день рождения, это уже наш своеобразный ритуал. Так же как и я каждый год выращивала одуванчики и выплетала два венка. — Он тёмная лошадка.

Сумасшедший, как лиса.

— Как и в таро.

— Говорят, что его и Мудрых Матерей последний раз видели в западной части Канады. Они прошли мимо нас.

— Хм. Возможно, Младшие боятся бросать вызов Старшим.

— Эти женщины не из робкого десятка, — отметила я. — Они разобрались с несколькими опасными бандами.

— Думаешь, Дурак присматривает за нами?

— Думаю, благодаря ему у нас были все эти годы. Никаких макгаффинов, никакой игры, никаких Младших.

Как выразить все свои мысли по поводу Мэтью?

Он не раз говорил мне, что я плохо слушаю, поэтому я мысленно прокручивала всё, что он говорил. Среди множества фраз чётко и неизменно он пытался донести одну: ты мой друг.

После долгих размышлений я пришла к выводу, что ему стоит доверять. Я решилась на прыжок веры. Позволила Дураку вести меня…

— А что, если всё это было частью его плана? Что, если он специально устроил всё так, чтобы мы завершили апокалипсис? Может, он всё организовал и приготовил, а мы только добавили вишенку на торт? Он доверился нам.

Цирцея задумчиво произнесла:

— Тогда в чём заключается его нынешний план?

Хороший вопрос.

— Понятия не имею.

Но подозреваю, что мой друг продолжает игру как минимум ради спасения всего человечества.

— Надеюсь, ты права насчёт него, — сказала Цирцея и закашлялась.

Я заметила, что с ней что-то не так, когда она общалась с детьми во время барбекю, у неё как будто поубавилось энергии.

— Ты в порядке?

Колебание.

— У меня… плохие новости. Боюсь, это мой последний визит к вам.

Я застыла.

— Почему?

— Я больше не могу поддерживать водную форму. Это не так легко, как было раньше. — Она неловко махнула рукой. — Даже такие мелочи стали слишком изматывающими. И, как ты знаешь, чем больше я использую свои способности, тем быстрее старею. — Голос Цирцеи стал глуше. Я представила, как она смотрит на океан в свете звёзд из своего дома на берегу. — Мой дар угасает, и жизнь в роли Верховной Жрицы всё больше кажется далёким сном. Я уже не представляю себя той, что жила в бездне. И жертвоприношений мне уже давно не хочется. Но ведь я была Жрицей, жила в бездне и жаждала жертвоприношений. Может быть, я уже сделала достаточно добра, чтобы искупить свои грехи.

— Достаточно добра? Да все жители Порт-Эдвина благодарят богов — и тебя — за своё существование. — Я нахмурилась. — Но ты права; не стоит тебе больше использовать водную форму.

Я уже мысленно начала планировать поездку всей семьёй к ней, как вдруг она произнесла:

— Мне нужно сказать тебе кое-что ещё. — И извиняющимся тоном призналась: — У меня… рак.

Эта новость лишила меня дара речи. Вспомнив, как говорить, я сказала:

— Но тебе же едва исполнилось сорок.

— Полагаю, я отравилась, когда впервые вошла в океан. Вода была загрязнена ещё до Вспышки. А использование дара только ускорило развитие болезни.

— Насколько всё плохо?

Я много знаю о лекарствах на растительной основе. Если начать действовать на ранней стадии, распространение раковых клеток можно замедлить.

Цирцея вздохнула.

— Уже всё тело. Я чувствую их соседство с водой в каждой клетке своего организма.

Нет, нет, нет.

— Приезжай к нам. — Мне хотелось стиснуть её водную форму в объятьях. — Или я приеду к тебе. Я тебя не оставлю.

— Хочешь добить меня? — театрально ахнула она. — Я думала, это в прошлом!

— Я не шучу. Есть догадки, сколько тебе осталось?

Она щёлкнула языком.

— Полгода. Солу, кстати, тоже не очень. В прошлую нашу встречу он сказал, что каждый раз, когда он светит, у него колет сердце. Но светить он никогда не перестанет.

— Никогда…

Соломон Хелиодоро — прирождённый шоумен, а солнечный свет — его коронный номер.

Признание Цирцеи опустошило меня. Грусть легла тяжким грузом на сердце. Цирцея как-то говорила, что хочет, чтобы после смерти её кремировали и развеяли прах над морем. Неужели она отправится в свой последний путь уже через полгода?

— Не надо, прошу, — сказала она. — Прости, что вывалила это всё на тебя в твой день рождения. Но я хотела сообщить об этом сама, хотя бы в водной форме.

— Я рада, что ты это сделала. Не скрывай от меня таких важных вещей.

— Тогда скажу прямо: я хочу, чтобы ты начала думать о будущем. Тебе нельзя остаться последним Арканом. Мы и так уже слишком стары, наши способности угасают. Сестра, ты должна выработать стратегию. Подумай о том, как завершить эту жизнь.

Пройти через всё это снова, но уже без энергии молодости и прежних сил — звучит удручающе. Но всё же…

— Я не могу оставить Джека. Я никогда его не оставлю.

— Тогда он оставит тебя. Со временем он умрёт. Эви, ты уже настолько освоилась в этой жизни, что совсем не думаешь, как тебе сражаться в следующей.

— Я не могу. Дело не только в Джеке. У меня же ещё дети.

Она снова вздохнула.

— Я переживаю за тебя. Я умру, переживая за тебя. — Голосом, полным горечи, она добавила: — Ты должна взглянуть правде в глаза.

Я повторила свой ответ, данный много лет назад:

— Не самая моя сильная черта.

— А как же Смерть? Ты обещала, что будешь с ним в следующей игре.

— Кто ж знал, что столько Арканов проживут много лет. Но он поймёт, что я не могла бросить семью, не могла оставить нашего шестнадцатилетнего сына. И кроме того, я не могу поступить так с Мэтью.

Если у Дурака есть план, я сыграю свою роль в нём.

Я больше никогда не буду Предательницей.

Словно эхо давнего разговора, я услышала слова Цирцеи:

— В этой жизни твоя верность бездонна.

Когда её водная форма снова начала терять очертания, я сказала:

— Поговорим об этом в другой раз. Пожалуйста, иди отдохни. Я отправлюсь в Порт-Эдвин на рассвете. Мы встретимся уже через пару недель, и я буду рядом.

— Ещё рано, сестра. Я тебя позову…

***

Едва я попрощалась с Цирцеей, как ко мне подошёл Джек.

— Сочувствую, bébé.

— Ты всё слышал?

Он кивнул.

— Я отправлюсь в порт, как только она даст мне сигнал.

— Разумеется. Мы все вместе поедем. Если ты уверена, что это безопасно — два Аркана окажутся рядом…

— Цирцея ни за что не причинит мне вреда.

— Знаю, знаю. — Джек пнул камешек на берегу. — Она задала важные вопросы о том, что может ждать тебя в следующей игре, если ты продолжишь жить сейчас. Доминия говорил, что бессмертие — сущий ад. Теперь я понимаю, каким кошмаром это может обернуться. И каждый год повышает твои шансы на эту «победу». — Джек запустил пальцы в волосы. — Цирцея и Сол долго не продержатся, а значит, останетесь только вы с Мэтью. А если у coo-yôn’a тоже побочные эффекты от использования силы? Может, он, в отличие от тебя, не смог от них отказаться.

Я тоже не то чтобы полностью отказалась. Но вопрос Джека навёл меня на мысль.

— А может ли он вообще перестать их использовать? Как выключить возможность видеть будущее?

Высока вероятность, что он уже глубоко болен и сейчас страдает. Моё сердце сжалось.

Джек сократил расстояние, разделявшее нас, и опустил ладони на мои плечи.

— Надо подумать, с кем оставить детей, и затем, — его пальцы сжались, — мы с тобой сможем уйти.

У меня отвисла челюсть.

— Так, ну у меня сложная ситуация, это можно понять, но ты-то куда?

Он засмеялся.

— Думаешь, я просто продолжу жить, когда тебя не станет?

Я вскинула брови.

— Я же как-то продолжила, когда Арика не стало.

— Это другое. Мы заботились о малыше в трудные времена, а затем стали семьёй… — сказал он. — Женщина, я отдал тебе сердце. Если ты умрёшь, я его потеряю. Как можно жить без сердца?

— Ох, Джек… — Я потёрлась щекой о его ладонь. — Но мы нужны детям. И будем нужны ещё много лет.

Через окошко на втором этаже нашего дома донёсся смех Карены и Элен, которые вообще-то уже должны спать. На крыльце Кент и Ти хохотали над чем-то, что сказала Кло. Мы не можем просто бросить их всех.

К тому же даже если бы у меня не было детей и совместной жизни с Джеком…

— Ты ведь слышал, что я сказала Цирцее насчёт Мэтью?

Кивок.

— Я верю, что у него есть план. В нашу последнюю встречу он спросил меня, доверяю ли я ему. Да, доверяю. — Джек выглядел неубеждённым, поэтому я добавила: — Помнишь, как я впервые рассказала тебе о нём? О том, что слышу его голос в голове и что сомневаюсь, что смогу выжить без него?

— Ouais.

— Ты поверил мне на слово и въехал на фургоне в тот дом, чтобы спасти его — совершенно незнакомого мальчика. В ответ он не раз спасал нас. Он заслужил нашу верность, особенно мою.

Я вспомнила, как скакала на лошади по минному полю вокруг Форта Арканов, и Мэтью направлял меня. Сейчас я чувствую себя столь же уязвимой и столь же готовой довериться ему.

— Я не понимаю той связи, что вас соединяет. И, скорее всего, никогда не пойму. Но ещё я не могу забыть, как увидел его sosie. Злого двойника.

Да, но Джек бредил из-за лихорадки в шахтах работорговцев.

— Я никогда его не предам.

Джек пронзительно посмотрел мне в глаза.

— Тогда придётся позволить ему предать тебя. Потому что победителем станет только один.

Глава 52

Императрица

Три недели спустя…

Цирцея солгала.

Мы с Джеком и все наши расстроенные дети стояли на берегу великолепного Порт-Эдвина. Я дрожащими руками сжимала урну с прахом и венок из одуванчиков.

Я почувствовала покалывание на коже, где появился её символ — трезубец — через несколько дней после моего дня рождения. Не спустя полгода, как она сказала. Не спустя пару месяцев. Через считанные дни.

Когда мы прибыли туда, гоня на максимальной скорости, её последователи признались, что в нашу последнюю встречу она знала, как мало времени у неё осталось.

Использование сил тем вечером стало для неё последней каплей. Осознание этого было подобно кинжалу в сердце.

Перед своей смертью в окружении своих почитателей Жрица прошептала:

— Сестра, мы ещё встретимся вновь.

Непременно, сестра.

С болью в сердце я развеяла прах Цирцеи Ремире над её таинственным королевством и бросила одуванчиковый венок в воду. Море в качестве платы забрало мои слёзы.

Готова поклясться, что волны немного задержались, перед тем как вновь разбиться о берег…

Глава 53

Императрица

36-й год Н.Р.

— Как я выгляжу? — спросил меня Джек, поправляя галстук. Ему всё-таки пришлось научиться его завязывать.

Сегодня ему вручат ещё одну общественную награду в городском амфитеатре. Мы часто устраиваем такие церемонии. Народ любит награды — приятное напоминание о былых временах — и обожает Джека.

— На миллион довспышковых долларов, — искренне ответила я. Его суровая внешность с каждым годом становилась всё привлекательнее.

— Хех. Не знал, что ты такая льстивая.

Джек умопомрачительно улыбнулся. Кажется, я никогда не перестану краснеть от этой ухмылки.

Пускай мы оба уже в возрасте, но меня по-прежнему дико тянет к нему. И судя по тому, что творилось в нашей постели весь вечер, это взаимно.

— Это не лесть, а чистая правда.

— А ты, — он окинул меня взглядом сверху вниз, — jolie как с картинки.

На мне были джинсы, сапоги, нарядная блузка и шарф — в эпоху Нового Рассвета это вполне себе полуофициальный вид.

— Жаль только, дети тебя сегодня не увидят.

Они уже упорхнули из нашего гнезда. Я отправила им приглашения, но письма вовремя не дошли. Все соберутся только завтра.

— Мне тоже. Скучаю по ним.

Ти с женой жили в замке Леты, планируя пополнение в семье. Кло тоже вышла замуж, они устроились в старом домике Арика со спутниковой тарелкой. Мы встречались с их семьями на полпути так часто, как только могли, и они пару раз в год приезжали в Хейвен.

Кент, Элен и Карена с её женихом путешествовали вместе, узнавали больше о мире. Эта бесстрашная команда уже добралась до руин Форта Арканов и Олимпа Сола, бывали в разных поселениях пилигримов, дальше по плану поиски логова Мечей. Мы держали его местоположение в секрете, это наше семейное убежище.

Четвёрка хотела своими глазами увидеть «Зверя» Кентарха — транспортное средство великого Колесницы — и обещали привезти подарки, подаренные маленькому Ти нашими союзниками, в музей Арканов.

У туристов вызывало бурный интерес всё, что мы выставляли. Я пожертвовала письмом Ларк, косой Арика и своими балетными туфельками наряду с множеством других вещей. После смерти завещаю ещё больше.

Я нервно сглотнула: если только не одержу победу в этой игре…

Джек спросил:

— Мне как-то неловко это признавать, но мне нравится занимать этот пост.

— Кому бы не понравилось быть губернатором Юго-востока? — Его имя будет во всех книгах по истории: он глава самого большого сообщества в мире — места надежды, управляемого жёсткой рукой. — Это огромное достижение, Джек.

Все регионы оставались аграрными. Все, кто пережил пепельный ад, не могли нарадоваться зелёным полям.

Были ли недовольные? Да. Несколько лет назад каннибалы Восточного побережья объединились и провозгласили себя Зубами. Их главарь, как можно догадаться, называл себя Иерофантом. Ноль баллов за оригинальность. Они даже заняли часть тех же самых шахт, которые захватил Гатри, настоящий Иерофант.

Джек ещё раз поправил галстук.

— Я не смог бы сделать это без тебя.

Я обхватила ладонями его лицо и посмотрела прямо в глаза.

— Смог бы. — И это не пустые слова. Он обладал недюжинным терпением (которого мне всегда недоставало) и навыками коммуникации (которые я даже не пыталась развивать). — Видели бы тебя сейчас все те, кто в тебе сомневался.

Он расправил плечи.

— И ты бы не стала отказываться от совместного проекта на уроке истории?

Я ухмыльнулась.

— Я была бы счастлива сделать его с тобой.

— Ты моё главное достижение в жизни. — Он сжал мои ладони и нежно поцеловал каждую. — До сих пор не понимаю, как мне так повезло.

Рука об руку мы направились к двери. Пока мы спускались по лестнице, мой взгляд скользил по фотографиям на стене. На них все наши дети, мои родители и бабушка. Мел. Мама Джека, Клотиль, его старые друзья.

Мне всё-таки хватило духу повесить наше общее селфи с Ариком, Цирцеей и Ларк, сделанное перед битвой…

Когда мы с Джеком вышли через переднюю дверь, лошади громко заржали. Потомства Титана, внуков Танатоса, хватило на целую конюшню для нас и наших детей.

Помимо белых роз, что цвели в Хейвене в честь Арика и Мэтью, десять лет назад я посадила у крыльца жёлтые розы в память о Соле. Я опустила взгляд на его символ на своей руке.

Когда он проявился на моей коже, я ещё не знала о смерти Сола. Только через несколько дней пришло послание с той стороны океана, сообщавшее о сердечном приступе, заставшем Сола в кровати. Молва гласит, что Бог Солнца возлежал в окружении нескольких любовников, счастливо сияя до последнего вздоха.

Мне его не хватало, но скорбь в его отношении казалось неуместной. Он прожил жизнь так, как хотел. Вино, женщины, мужчины и музыка. Я организовала на кладбище надгробия для него, Цирцеи и Ларк.

Остались только мы с Мэтью.

Если не использовать способности, то я прекрасно себя чувствую. Со мной всё будет хорошо. Я верю Мэтью, хоть и не слышала о нём уже давно.

Мы с Джеком по обыкновению стояли на крыльце, его крепкая рука обнимала мои плечи, и мы вместе смотрели на Хейвен. Он глубоко вдохнул, потирая грудь напротив сердца от переполняющих эмоций.

— Мы дома, Эви Дево.

Приглушённый шепоток донёсся из прошлого: «Мы дома, Эви Грин».

Тогда мы не были. Нам ещё предстоял долгий путь. Сюда.

Но теперь он вовсе не казался долгим. Я и глазом моргнуть не успела, как десятилетия пролетели быстрее молний Джоуля.

Время — вор… и оно продолжает красть.

Джек сказал:

— Помнишь, как ты говорила мне, что безумно хочешь увидеть поля сахарного тростника под голубым небом? Что у тебя сердце трепещет, когда ты слышишь шелест листьев?

— Так и есть. — Я прижалась к его сильной фигуре, точно ива, льнущая к дубу. — Ты обещал, что я это увижу. Что вместе мы можем всё.

— Это правда. Мы построили этот дом и вырастили ораву детей. — Он довольно вдохнул, когда южный ветерок зашуршал листьями. — Чувствуешь этот аромат жимолости? Прямо сейчас я мог бы умереть счастливым. — Он развернулся ко мне лицом. — Только одно меня беспокоит.

О нет, Джек, не сейчас. Раз или два в год он поднимает вопрос завершения игры.

А я каждый раз напоминаю о грядущих событиях, которые мы не можем пропустить. У Ти с женой зимой родится ещё один малыш, а Карена весной выйдет замуж. Скоро надо будет собирать урожай. Ребята привезут новые вещи для музея. В городе ещё не достроен храм для всех паломников, которых становится всё больше и больше с каждым годом.

И даже если я могла бы попрощаться с семьёй, я переживаю за Мэтью. Разве я не обещала остаться верной ему? Я искренне верю, что именно благодаря ему я проживаю эту восхитительную жизнь.

Он направлял меня, оберегал, а затем запустил, как юлу.

Пируэт балерины. Водоворот.

Что он обещал мне? Самые невозможные фантазии. Когда вся семья в прошлый раз собралась вместе, я обвела взглядом лица каждого и мысленно направила послание: «Спасибо, мой дорогой друг».

Если бы не Мэтью, никого бы из них не было. Моя любовь бездонна, как и моя верность.

Я подняла глаза на Джека:

— Поговорим об этом после урожая.

Он строго посмотрел на меня.

— Tête dure. С годами ты стала только упрямее.

— Поэтому мы такая отличная пара. — Я поднялась на носочки и прижалась к его губам в поцелуе. — Идём, нам нельзя опаздывать.

Глава 54

Охотник

Мы с Эви оседлали моего коня, по размерам которого сразу видно, что его предком был Танатос.

Мы с ней часто ездили вместе, притягивая любопытные взгляды прохожих, но нас это не волновало. Нам не привыкать быть белыми воронами.

Каждый раз, когда Эви начинает выносить мне мозг, я дразню её: «Эванджелин, с тобой никогда не будет просто?» Но правда в том, что все эти тридцать шесть лет вместе действительно были простыми.

Чертовски простыми.

Как и вся моя родня по материнской линии, я влюбился раз и навсегда. Для меня существует только Эви, так было и так будет.

В седле она обхватила руками мою талию, в точности как много лет назад, когда мы ехали на том «Дукати». Господи, я всё ещё чувствую те мурашки по коже, все те острые ощущения, что испытывал, когда мы оба были молодыми. Но и в нашем возрасте есть свои плюсы.

Когда я погладил её по бедру, обтянутому джинсой, как мечтал в тот далёкий день, Эви прильнула ко мне, хотя вслух сказала:

— Не шали. Ну, по крайней мере, пока мы не вернёмся.

Я улыбнулся вечернему солнцу. Какой же я счастливчик. Не жизнь, а сказка.

— Как насчёт того, чтобы срезать путь, séductrice?

Она ухмыльнулась за моей спиной.

— Я ждала, когда ты предложишь, кайджан.

Конь перешёл на галоп, а затем свернул к полям.

— Держись крепче!

Эви вцепилась в меня, и я позволил коню размять ноги. Вскоре мы уже скакали по ферме, прямо сквозь тростник, перепрыгивая небольшие канавки.

Эви завизжала от восторга, а затем запрокинула голову и засмеялась.

— Быстрее!

Конь перепрыгнул лежавшее дерево. Мы с Эви прижимались друг к другу, как одно целое. Запах тростника обволакивал нас, насыщенный землистый аромат кружил голову так, как виски не под силу.

Минуя музей Арканов, я отдал ему салют. Это памятник не только героям игры и той жертве, что принёс каждый из них, но и нашей семье. Мы вложили всю душу в его строительство.

Когда мы приблизились к городу, я сбавил скорость, чтобы перевести дух и сохранить хотя бы видимость важности и достоинства. Остановившись у коновязи, я помог Эви спуститься. Она одарила меня счастливой улыбкой, её глаза сияли. Она была потрясающей девушкой и стала умопомрачительной женщиной.

Я немного завидую тому, что Эви навсегда останется такой.

Пока мы шли рука об руку, она подняла на меня свои большие голубые глаза, и я внезапно возвращаюсь в то утро, когда мы вышли из пещеры после нашей первой совместной ночи. Тогда с ней я обрёл дом, словно знал, предчувствовал, что принесут мне грядущие десятилетия.

Она была так поразительно прекрасна той ночью, что я забыл про всё на свете. Она пахла жимолостью и едва ли не мурлыкала от счастья.

И сейчас так же. Я повторил свои слова из прошлого:

— À moi, Evangeline.

Моя. Помнит ли она?

Она наклонила голову, её уголки губ приподнялись. Конечно, помнит. Она ответила точно так же, как и тогда:

— Всегда.

Но нет, она не всегда будет моей. Я должен всё-таки настоять на решении вопроса с бессмертием. Я позволял ей меня отвлечь, потому что мне и самому хочется дальше жить этой жизнью, на которую прежде я даже надеяться не смел. И второго шанса у меня не будет.

Не Аркан. Мэтью постоянно повторял это обо мне. Простому гражданскому не светит реинкарнация. Но всё равно теперь, когда наши дети уже выросли, я снова возвращаюсь к уговорам.

Она не в курсе, но я отправил разведчиков на поиски Мэтью, чтобы выяснить его намерения. Победителем может стать только один, и Богом клянусь, моя девочка им не будет…

По пути к сцене несколько моих сотрудников сообщили, что здесь собралось больше четырёхсот человек — весьма внушительная цифра для Нового Рассвета.

Пока мы с Эви поднимались по ступенькам, толпа скандировала:

— О-хот-ник! О-хот-ник! О-хот-ник!

Я махал и улыбался. Глаза Эви светились гордостью, отчего я невольно выпячивал грудь вперёд. Но как бы ни было приятно получать все эти награды, мне не терпелось вернуться домой. Завтра уже начнут приезжать дети, а мне хотелось ещё немного побыть вдвоём.

Я держал её за руку, пока мы слушали нескончаемую речь старика. Это был тот самый догхантер, за которого мама Эви хотела выдать её замуж после Вспышки. Славный малый, но очень уж многословный.

Только я встал за трибуну, чтобы произнести слова благодарности, как вдруг заметил, что кто-то проталкивается через толпу. Мятежник? Мои ребята тут же активизировались. Ещё четверо незнакомцев в разных частях толпы скинули плащи и подняли автоматы. Они целились в Эви…

— Слава Иерофанту! — закричали они.

Я бросился к ней, закрывая своим телом, когда пули рассекли вечерний воздух.

Зрители закричали, все в ужасе побежали в разные стороны. Охрана окружила нас, но Эви уже выпустила свои лианы на стрелков, оставляя на земле сплошь кровавое месиво.

— Чёрт тебя подери, Джексон Дево! — рявкнула она, бледная и трясущаяся после использования своего дара. — Сколько раз нужно повторять, что меня не надо прикрывать? Регенерация, забыл?

— Я не хотел, чтобы ты использовала свои силы.

Учитывая, сколько боли ей это причиняет.

К слову о боли… Я скатился с неё, и мы оба посмотрели вниз.

Твою мать.

Императрица

— Джек???

Пять дырок от пуль. Кровь хлестала во все стороны.

Я на время подавила панику, чтобы произвести антикоагулянт и когтями ввести в его тело.

Он будто бы и не почувствовал, как я прокалываю его кожу. Я едва проглотила крик.

— Зачем… зачем ты это сделал? — Я сняла с шеи платок и прижала к самой опасной ране. После чего крикнула через плечо: — Врача!

Подчинённые Джека уже побежали искать.

— Я не мог иначе. Я буду защищать тебя до последнего вздоха.

До его последнего вздоха.

Сцена вокруг окрасилась в багровый цвет. Кровь из одного из отверстий была темнее. Со смертельной раной в печени мы уже ничего не сможем сделать. Когда наши с Джеком взгляды встретились, я поняла, что он тоже понял.

На его лице отразилось смущение.

— Кажется, мне крышка.

Я всё равно попытаюсь его спасти.

— Мы справимся! Ты никогда не сдавался, и сейчас не смей.

— Ахах. — Тень улыбки. — Я с детства был уверен, что долго не проживу. Каждый день с тобой я проводил так, будто он может стать последним. Но все эти «последние» дни сменялись один за другим. Я прожил больше трёх десятилетий «последних» дней с тобой.

Кровь лилась ручьём. Я сама уже была в агонии, но продолжала делать инъекции. Один укол за другим.

— Вместе мы можем всё! Ты сам мне говорил. И не раз это доказывал. Так что борись.

Он достал из кармана красную ленту. Попытался отдать её мне.

— Для Доминия.

— Перестань! — Слёзы заполонили глаза. — Не оставляй меня! Ты не можешь!

— Я должен был тебя отпустить. Но я был эгоистом.

— Нет, я хотела быть с тобой каждую секунду! Я очень сильно люблю тебя, Джек.

Слёзы лились водопадом, и это, казалось, причиняло ему больше боли, чем раны от пуль.

— Не плачь по старине Джеку, bébé. Нам нужно поговорить о тебе. Тебе нельзя побеждать. Пообещай мне. — Даже умирая, он думал только обо мне. — Поклянись, что ты последуешь за мной. Это единственный вариант.

— Н-не бросай меня.

— Это важно! Не думай о детях или coo-yôn'e. Подумай о себе. Ты должна это закончить. — Он обхватил мою шею, чтобы притянуть ближе к себе. — Promets-moi.

Его голос звучал всё слабее, кожа остывала. Жизнь покидала его.

Моё дыхание превратилось в всхлипы.

— Я… я обещаю.

Мои волосы ниспадали завесой, закрывавшей ото всех наши лица. Джек прохрипел:

— Господи, женщина, я буду скучать по тебе. — Последними словами Джексона Дэниела Дево стало: — Ах, peekôn… Это всегда была ты.

Глава 55

Императрица

Неделю спустя…

Мы похоронили Джека рядом с Ариком. Над каждой могилой возвышался свой дуб.

Сегодня я лежала под этими деревьями, сквозь кроны которых просачивались солнечные лучи. На моём запястье была надета алая лента. Уже давно потрёпанная и выцветшая, но всё ещё удерживающая жгутом моё сердце.

Лёжа неподвижно, я погружалась в бездну Цирцеи — единственное место, что мне оставалось. Разве я не дала обещание Джеку?

Обеспокоенный Ти открыл калитку кладбища. Ему есть из-за чего переживать.

Маме нехорошо, сынок. Потерять Джека — всё равно что потерять конечность, которая уже никогда не регенерирует.

Ти осторожно приблизился ко мне, как к дикому зверю.

— Нам нужно поговорить.

Он скосил взгляд на надгробие Джека, затем Арика, а потом снова посмотрел на меня.

— Да, конечно.

Он решил перевезти свою семью в Хейвен. Кент вроде как тоже собирается вернуться. А Кло? Не помню. Последние дни были как в тумане…

— Ты писала в своих хрониках, что я уже однажды вывел тебя из тьмы. Я сделаю это снова.

Он не понимает. Без Джека каждая секунда — пытка.

Ти прочитал ответ по моему лицу.

— На папе держалась вся семья. Мы слишком рано его потеряли. Мам, ты нужна нам как никогда.

Он протянул руку, чтобы помочь мне встать.

Я не приняла.

— Всё с вами будет в порядке. Мы с Джеком научили вас всему, что надо.

Он свёл брови.

— А как же справедливость?

— Стрелявшие уже заплатили своими жизнями. — Я так и не оправилась после такого расхода сил. — Я отправила их всех на корм червям.

Жаждущий справедливости Ти насупился сильнее, услышав мои слова.

— Мы поймали их сообщника за пределами города. Есть и другие.

— Ну так поймайте всех.

Ты как-никак теперь новый шериф.

— Их очень много. Они когда-то были Зубами. Теперь они подчиняются новому Иерофанту. — Чудовища так и будут наступать. — Они объявили тебя нечистой и поклялись, что не успокоятся, пока ты и все твои дети и дети их детей не будут мертвы. Под угрозой все, кого ты любишь. Мне нужна твоя помощь, чтобы защитить нашу семью. Помоги нам.

Ти — гордый мужчина, в этом он похож на отца. Ему очень непросто просить о чём-то.

Но сила приносит боль. Сколько я смогу выдержать?

— Их целые толпы, и они объединяются друг с другом. — Ветер взлохматил светлые волосы Ти и раскачал кроны дубов. — Они грозятся захватить Порт-Эдвин.

Мысль о том, что каннибалы разрушат сияющий город Цирцеи, всколыхнула мою ярость. Но факт остаётся фактом…

— А я что могу сделать?

— Мы собираемся позвать Брун и других возможных Младших Арканов, чтобы выступить против Зубов. Ты победила настоящего Иерофанта и уже знакома с шахтами. Ты могла бы поехать со мной.

Я оглянулась на могилу. Не присоединиться к Арику и Джеку? Подняться с сотней мечей в спине? Я не хотела оставлять Мэтью, но кто станет винить меня после всего случившегося?

Чёрт, возможно, он всё так и спланировал, чтобы я сама распрощалась с жизнью. Я нахмурилась.

Или подавила эту новую угрозу.

Ти продолжал:

— Когда ты только влюбилась в папу, ты хотела его отпустить, чтобы не впутывать его в эту игру. Но ты не смогла, и всё случилось так, как случилось. Зубы пришли сюда, чтобы покончить с тобой и твоими детьми. Папа просто оказался на их пути.

Глубоко внутри меня красная ведьма приоткрыла глаза и потянулась: «Звали меня?»

Может, мне и стоит отправиться в бой с последним врагом. Выживу я или умру — решит судьба.

Ти вытащил сложенный листок из кармана куртки.

— Я хочу, чтобы ты прочитала. Это письмо моего отца папе.

— Прямо сейчас?

Он специально толкает меня в пропасть?

Но в то же время мне правда было любопытно. Джек предлагал мне это сделать, вскоре после того как мы достроили Хейвен. Но тогда мне не хватило духу даже взглянуть на это письмо.

— Разве может стать больнее, чем уже? — спросил Ти.

Я взяла у него потрёпанный листок. Мои руки дрожали. Весь мир вокруг будто бы специально притих в это мгновенье.

Джек,

Если ты это читаешь, значит, меня уже нет… О чём ты не раз мечтал, не так ли, смертный? Хотя, если ты это читаешь, значит, я тоже смертен.

Мы оба знали, что я не вернусь из этой битвы. Спартанки, провожая своих мужчин на войну, говорили: «Возвращайся с щитом… или на нём» (так я, по крайней мере, слышал; мне кажется, тебе понравится это изречение). Я либо окажусь на своём щите, либо сгорю дотла.

После стольких веков я наконец-то восстановлю равновесие и заплачу по счетам. Поскольку от рая я откажусь, моё существование на этом завершится.

Твой же жизненный путь только начинается. Как же я завидую тебе!

Но вот жизнь Джека тоже закончилась. Она пролетела, как молния Джоуля. Быстро и ярко. О время, ты вор.

После своей кончины я не смогу больше позаботиться о самом дорогом, что есть у меня в этом мире, поэтому я прошу тебя стать мужем моей жене и отцом моему сыну.

Только ты сможешь защитить их жизни и быть рядом, когда это нужнее всего. Моя гибель станет для Эви страшным ударом, но ты заберёшь её — от меня, от Смерти, из мира мёртвых.

Джек так и сделал. Он дал нам всё! Он заслуживал куда больше, чем быть застреленным фанатиками.

Его смерть была насильственной… потому что какой-то твари в тысяче миль от нас передалось безумие монстра, которого, как я думала, я давно победила. Лианы пришли в движение под моей кожей, и я тут же поплатилась за это болью.

Прямо сейчас я вижу будущее так же ясно, как Дурак. Ты станешь верным мужем, терпеливым и любящим отцом, великим руководителем и поможешь Императрице вступить в новую эпоху. Мой сын вырастет твоим лучшим другом, какими, как мне хочется верить, стали мы с тобой. Весь мир узнает об Арканах, и Эви, уже показавшая себя заботливой матерью, будет дарить надежду всем нуждающимся.

Надежду? Миру от меня нужно не совсем это. Человечеству нужно, чтобы я покончила с членами культа. Им был дарован рай на земле, а они выбрали ад…

Я прожил дольше кого бы то ни было, и все эти нескончаемые годы я наблюдал за людьми. Джексон Дево, ты единственный, кому я могу доверить столь важное дело. Понимаешь меня? Если когда-нибудь тебе в душу закрадутся сомнения из прошлого, знай, что из всех людей, которых я когда-либо встречал, ты лучше всех нас.

Ты достоин.

Все, кто говорили иначе, уже давно забыты.

Защити мою семью. Люби их. Вырасти моего сына. И расскажи ему когда-нибудь обо мне.

Моя задача — после столь долгого существования — умереть с честью. Твоя задача — вернуть Эви к жизни.

А.Д.

Я прошептала:

— Ты достоин.

Чернила были слегка потёрты, лист истрепался — я знала, что Джек проводил пальцем по этим строчкам раз за разом на протяжении многих лет.

Ты достоин.

Всякий раз, когда он начинал сомневаться в себе, он перечитывал это письмо, и Арик напоминал ему:

Ты достоин.

Возможно, я была слишком занята детьми и не замечала, как важно Джеку знать, что…

Ты достоин.

Арик поддерживал его даже из могилы.

Ох, Джек. Ты не представляешь, насколько ты достоин.

Дрожащей рукой я вернула письмо Ти.

— Почему ты дал мне его именно сейчас?

— Потому что ты не закончила. Миру всё ещё нужна надежда. Мы не вступили в новую эпоху. Ещё нет.

Новую эпоху? Осторожнее со своими желаниями, сынок. Мои волосы начали алеть.

Сколько ещё боли я выдержу? Я выпустила когти, и это было мучительно. Но я стерплю всё, я доберусь до лже-Иерофанта и прошепчу ему на ухо: «Подойди, прикоснись…»

Ти сказал:

— Присоединяйся к нам, мам.

— Нет. — Я встала без его помощи. — Ты останешься здесь и присмотришь за Хейвеном. Я сама.

Пока он с братьями и сёстрами защищает дом, я отправлюсь в путь. Но я не просто уничтожу этого нового Иерофанта. Я раскрошу Зубов в их же логове.

Хоть это и не вписывается в мою обычную стратегию, но я могу охотиться. Возьму пример с Кентарха и не остановлюсь, пока не выполню свою миссию.

Красная ведьма не умерла. Она просто пребывала в спячке, ждала весны, чтобы расцвести вновь…

Глава 56

Императрица

46-й год Н.Р.

Сегодня мне исполняется шестьдесят четыре, а Ти — сорок шесть. Он уже сам воспитывает двух внуков.

Наша с Ариком и Джеком семья разрослась, ветви её простирались, как у мощного дуба, а корни уходили всё глубже и укреплялись.

В отличие от меня. Я стала тенью себя прежней. Красная ведьма замолчала навсегда.

Моя многолетняя борьба с Иерофантом-самозванцем и его приспешниками успешно завершилась, но все эти сражения истощили меня. Я прихромала обратно в Хейвен, неестественно постарев и мучаясь от боли. Я выглядела и чувствовала себя древней развалиной.

Годы, прежде летевшие, теперь бесконечно тянулись, а моё здоровье продолжало ухудшаться. В глубине души я надеялась, что со временем моя скорбь от потери Арика и Джека притупится, но нет. Люди думали, что я обрела покой, но на самом деле у меня просто больше не было сил проявлять эмоции.

Несколько недель назад моя правнучка спросила, как вырастить цветок. Я не смогла ей отказать и впервые после шахт использовала свои силы. Такая малость имела тяжёлые последствия: по словам врача, у меня случился инсульт, который, скорее всего, повторится.

Я прикована к постели, и такбудет до конца жизни. Вечной жизни?

Не знаю. Судя по тому, что мне удалось выяснить, Мэтью тоже постарел и плохо себя чувствует, но он сейчас совсем один. Несколько путников рассказывали, что он покинул Мудрых Матерей со словами: «Я уже рассказал вам всё, что вам нужно знать». Его слова напомнили мне те, что когда-то сказала мне бабушка, перед тем как её арестовали за моё похищение.

Мэтью мог распрощаться с жизнью в любой момент. Планирует ли он пережить меня? Неужели он позабыл про все тяготы бессмертия?

Мне больно думать о том, как он будет веками бродить по земле в одиночестве, будучи одной ногой в могиле. Как я могу обречь его на такую судьбу? У него нет семьи, которая о нём позаботится. А у меня есть.

С каждым проходящим годом я всё больше убеждалась в том, что он вёл не только одну эту игру. Лже-Иерофант — свидетельство тому, что мир ещё не стал таким, каким должен быть. Порядок восстановился далеко не везде.

Я отыграю свою роль. Мэтью, очевидно, я нужна живой. Поэтому я буду жить. Если он хочет, чтобы я победила, я это сделаю.

Всё же в упрямстве мне нет равных.

Пускай нам с Ариком не суждено прожить вместе следующую реинкарнацию, как мы мечтали, мы можем воссоединиться через игру. Мне больно оттого, что мы потеряем наш шанс в следующей жизни, но он поймёт, почему я доверилась Мэтью… и почему я решила ему помочь.

Из любви.

С трудом, но я продолжала вести хроники. Если всё же случится так, что я скончаюсь прежде Мэтью — вопреки всем моим усилиям, — я хочу помнить всё на случай, если заклинание Цирцеи не сработает.

Хотя смогу ли я вообще когда-нибудь забыть?

Я всё ещё оплакивала символы своих друзей на моей постаревшей коже. Я ласково поглаживала косу Арика. Перебирала пальцами бусины чёток Джека. Алая лента служила закладкой в хрониках.

С каждым заходом солнца я закрывала глаза с облегчением. Прошёл ещё один день. Осталось ждать на один меньше.

Время ничего не значило. Время значило всё.

Я очень устала, но продолжала держаться. Со мной семья и воспоминания. Только я смогу пережить то, с чем придётся столкнуться победителю игры.

Мэтью как-то спросил меня, чем я готова пожертвовать, сколько я готова вынести. Мне хочется верить, что я нужна ему, и это меньшее, что я могу для него сделать.

Пускай мои способности ослабели, но эта искра силы всё ещё во мне есть.

Я выдержу.

Глава 57

Дурак

59-й год Н.Р.

Комната Эви. Огонёк свечи.

Она лежала в своей просторной постели с закрытыми глазами. Ещё не спала, но погрузилась в воспоминания о своей молодости.

Её хроники лежали на столике рядом. Её потомки читали их ей каждую ночь. Она хотела, чтобы они читали ей только об этой игре, но не могла произнести этого вслух.

Она уже не может говорить. Я тоже едва ли. Кое-как поднялся по лестнице. Никогда ещё не был настолько старым. Усилия! Боль!

Я достал из своей куртки страницы и вложил в её хроники. Я писал от лица Джека. Тредичи. От своего. Даже от лица Повешенного.

Затем я подошёл к ней. У меня осталось несколько секунд перед тем, как я умру. Не думал, что прибуду так поздно, не хотел, чтобы Императрица так долго мучилась. Нить времени выскользнула из пальцев, ткацкий станок остался без присмотра. Я вернул нить на место — прямая линия в вечность.

Эви, похоже, почувствовала моё присутствие или услышала мой слабый зов. Её веки затрепетали, взгляд остановился на мне. Узнавание.

Я узнал в ней ту самую девушку, что встретил тысячу лет назад. Эви пыталась что-то сказать. Безуспешно. Её хрупкое тело напрягалось от тщетных усилий.

Она поджала губы, а затем мысленно позвала:

— Ты слышишь меня? —

Я кивнул.

Она слабо улыбнулась.

— Давно мы так не разговаривали. Я скучала по тебе. —

— Я скучал по Эви.

Говорить удавалось с трудом. Сердце постоянно кололо. Ему нужен отдых.

— Ох, Мэтью, я всё ещё вижу в тебе того мальчика, каким ты был когда-то. —

— Ты Императрица.

Её лицо менялось от игры к игре и от года к году, но глаза оставались прежними.

Она закашлялась. Я предложил ей стакан воды с её тумбочки, но она покачала головой.

— Я не видела тебя вживую с тех пор, как покинула Форт Арканов. По твоей щеке текла одна-единственная слеза. Как я же переживала за тебя! Но Арик сказал мне: «Он найдет тебя, когда ты меньше всего будешь этого ожидать». Он оказался прав. Чем ты занимался все эти годы? —

— Распространял добро. — Десятки лет я путешествовал вместе с Жезлами, но наши пути разошлись, как только я научил их всему, что надо было. Они стали Мудрыми. Их потомки будут Мудрыми. Они будут править как полагается.

А я? Прямая линия…

— Пожалуйста, подойди ближе. — Когда я вышел на свет, она резко втянула воздух, её глаза повлажнели. — Да тебе даже больнее, чем мне. —

В каком-то смысле да. Да, в каком-то смысле.

— Подойди ближе. Подойди. —

С огромным усилием, но я лёг рядом с ней на кровать и стал ждать удара. Я пришёл сюда с конкретной целью, но желудок завязался в узел. К какому финалу приведёт нас выбранный курс?

— Вот так, да. — Её голос успокаивал, хотя тело пыталось выработать яд — в последний раз. — Помнишь, как мы лежали так когда-то, когда ездили с Джеком и Селеной? Ты помнишь, мой дорогой? —

Я с трудом кивнул.

— Помню. Знание — моё бремя. Я стараюсь. Я тебя не подведу.

На её лбу проступили бисеринки пота от попыток отрастить когти. Она мысленно проклинала себя за слабость. Она была так зла, потому что думала, что никто не заставит её вернуться к игре. Однако вот, в самом конце, боги всё же заставили её. Как и предупреждал Тредичи.

Но она готова на всё, чтобы избавить меня от бессмертия в одиночестве. Она готова страдать, чтобы не страдал я.

Её верность… ослепительно ярка.

Несколько жизней назад я предвидел этот сияющий маяк — этот самый момент, — и с тех пор полюбил её всем сердцем.

Она мой друг.

Я слышал её суетливые мысли: «Последний удар, последнее убийство, я должна это закончить!»

И она закончит, в некотором смысле. В некотором смысле она всё закончит.

Она не понимала, что, призывая свои силы, она… угаснет.

Я понимал. Я понимал всё. Это я буду веками существовать на грани жизни и смерти.

— Дорогой мой, ты не понимаешь, что делаешь! — Она снова закашлялась. Когда её символы начали исчезать с её рук, она закричала: — Нет, нет, ты же совсем один. — Её худший страх. — Это моё бремя. Не твоё! —

Щекотно. Новые символы на моей дряхлой коже.

— Я снова поношу их. Символы нужно заслужить. Я заслужу. — Я погладил её по щеке своей дрожащей рукой. — Я клялся никогда больше не побеждать. Ты простишь меня за это.

— Я этого не хотела! — Кашель усиливался. — Боже, нет, я же обрекаю тебя… —

Свет в комнате потускнел.

Покидая эту жизнь, Эви услышала мой шёпот:

— Мэтью лучше знает.

Глава 58

Айви Льер, потенциальная Императрица

800-й год Н.Р.

«Дыши, — мысленно сказала я себе, выбегая из Хейвена. — Дыши глубже».

Желание броситься к тростниковому полю было огромным, но я продолжала идти спокойным шагом. Я спиной чувствовала взгляды из старого поместья, и не только мамин из кухонного окна. Мудрые Матери наблюдали за мной, не сводя глаз. Они только что закончили в очередной раз допрашивать меня, пытаясь понять, Императрица я или нет.

Веками потомки Жезлов ждали возвращения Старших Арканов. Из всех ветвей рода Эви Грин Доминия Дево только в одной каждое поколение рождались исключительно девочки. Мудрые Матери заметили это и поселили нас с мамой в Хейвене несколько лет назад.

Недавно они почувствовали, что близится начало игры, и отправили к нам делегацию. Эта группа из восьми Жезлов следила за каждым моим словом, анализировала каждое движение, пытаясь найти сходство с предыдущей Императрицей. И постоянно задавали уйму вопросов…

Снились ли мне странные сны? А разве не все сны странные?

Скучаю ли я по Смерти или Джеку Дево? Ну… Судя по тому, что я о них читала, — а я знала хроники Императрицы вдоль и поперёк, — они были неплохими ребятами.

Были ли какие-то проявления сверхспособностей? Нет, ни малейших.

По пути к полю я прошла мимо развешенных после стирки вещей на верёвках. Я как-то читала, что раньше были машины, которые могли мыть и сушить одежду, но это казалось какой-то фантастикой.

Хотя некоторые люди пытались вернуть технологии, Мудрые Матери и губернаторы регионов категорически запрещали это, неустанно повторяя: «Если ребёнок злоупотребляет привилегией, он её лишается».

Добравшись всё-таки до высоких зелёных рядов, я выдохнула с облегчением, скользя пальцами по листьям. Мама хотела, чтобы я хорошо показала себя перед Жезлами, но мне это сложно даётся. Я всю жизнь пытаюсь соответствовать чужим ожиданиям. Порой я реально чувствую себя Императрицей, взрослой женщиной, матерью нескольких детей.

В такие моменты мне хочется послать к чёрту все мамины запреты и правила! Я виновато оглянулась, испугавшись, что кто-то мог услышать мои мысли.

Чаще всего я просто обычная девчонка по имени Айви.

Хотя мне уже восемнадцать — то есть я уже старше, чем была предыдущая Императрица, когда она вступила в игру, но у меня с ней много общего. Мы обе ещё в детстве потеряли отцов. Нас обеих воспитывали строгие матери.

Всю зиму мы с мамой ругались. Она спалила, что я сбегаю из дома и тайком пробираюсь в музей Арканов, часами разглядывая экспонаты, и посадила меня под домашний арест на неопределённый срок. Но вчера я вылезла в окно, чтобы встретиться с друзьями в городе, хотя обстановка в Акади неспокойная.

Сегодня особая дата — восьмисотлетие битвы на Лете, в которой Императрица огромной ценой спасла мир. В которой великий Колесница совершил свой последний подвиг, чтобы сохранить Императрице жизнь. В которой союз Арканов положил конец апокалипсису.

Из хроник Смерти мы узнали, что ещё ни разу между играми не было столь долгого перерыва. Значит ли это, что нам не грозит новая Вспышка?

Или это просто отсрочка?

После восьми веков мира и процветания все боялись того, что нас ждёт.

К слову о страхе… Я нахмурилась. Мне всё ещё было не по себе после странной встречи прошлой ночью, когда дряхлый седой дед в старомодной одежде резко остановился и посмотрел на меня так, словно увидел призрака. Потом он поплёл за мной и моими друзьями, бормоча: «Конец — это начало…»

Это явно очередной сумасшедший, возомнивший себя Дураком, которого, как и многих, привлекли грядущие празднования. Хотя он выглядел так, словно вот-вот откинет копыта, но я на всякий случай всё равно накрыла ладонью рукоять ножа на поясе. И с тех пор я больше не выходила в город…

Начало темнеть, и делегация Мудрых Матерей вышла из дома к повозке, которая должна доставить их к храму, где состоится торжественная церемония.

Наконец-то! Я подождала ещё пару минут, пока они окончательно не скроются из виду, и вернулась в дом. Тихонько поднялась на второй этаж, мамы нигде не было видно, и зашла в свою комнату, чтобы переодеться.

Закрыла за собой дверь и выпустила задержанное дыхание…

В моей кровати кто-то лежал!

Я распахнула глаза. Тот жуткий старик!

Схватилась за нож, но псих пробормотал:

— Я устал, Императрица.

— Я… я не Императрица. Почему вы лежите в моей кровати?

Он забрался под одеяло. Хорошо устроился, ничего скажешь! Прям как у себя дома.

Хотя его голос был слаб, но в нём всё равно слышалось возмущение:

— Я устал, — произнёс он таким тоном, словно я задаю глупые вопросы. — Ты всё ещё плохо слушаешь.

— Ладно, а почему нельзя отдохнуть у себя дома? — Возможно, мне стоит опасаться сумасшедшего, но не похоже, что он сможет хотя бы встать с первого раза. Моё сердце наполнилось жалостью к нему, я убрала нож. — Я позову врача.

Он замотал головой.

— Не надо врача.

— Вы себя видели? Вы как будто на пороге смерти!

Он кивнул с серьёзным видом.

— На пороге Смерти.

Какой-то умирающий старик лежит в моей кровати. Маму хватит удар. Да, иногда я сама влезаю в неприятности, но тут я честно ни при чём!

Он вздрогнул.

— Холодно.

Во мне проснулось желание защитить старика и позаботиться о нём. Я пробормотала:

— Так… ладно. — Я достала ему дополнительное покрывало. — Сейчас принесу воды, а потом позову врача.

Я налила воду из кувшина в кружку на комоде. Посмотрела на себя в зеркало, чувствуя себя как во сне. Такое ощущение, будто я уже заботилась о ком-то в Хейвене. Но с самого детства я жила здесь только с мамой, а она ни дня в своей жизни не болела.

В голове промелькнула мысль: «Мы обе актрисы и играем свои роли».

Странно.

Я принесла кружку старику в кровати. Он ухватился за неё обеими руками, как маленький ребёнок. Уголки моих губ невольно приподнялись. Для старика он довольно милый. Как щеночек…

Стоп. Это у него тату на сморщенных руках?

Нет. Не тату.

Символы.

— О боги, вы реально тот самый Дурак!

Победитель прошлой игры. Его никто не видел целую вечность. Некоторые даже сомневались в его существовании — как будто вся игра была чьей-то выдумкой.

— А ты Императрица.

Теперь уже я не могла просто отмахнуться от его слов.

— Я её потомок, но у меня нет сверхспособностей. Вы наверняка перепутали.

Он с трудом поставил кружку на прикроватную тумбочку.

— У Императрицы есть чувство юмора.

Голову сдавило тисками, виски начали пульсировать. Я закрыла глаза, когда их защипало от слёз. Комната кружилась. Меня всю трясло от воспоминаний, наполнявших разум.

Когти-шипы. Смертельно опасные силы. Сердце, разрывающееся между Джеком и Ариком.

Я едва дышала, вспоминая своих детей: их первые слова, первые шаги, первая любовь.

Я едва удержалась на ногах, когда ко мне пришло осознание. О господи, я Эванджелин, Императрица Арканов. Я реинкарнировала в новую игру.

Жизнь Айви осталась лишь воспоминанием, все её девчачьи заботы испарились.

— Я… я всё помню, Мэтью! — Передо мной был мой друг. — Я Эви… Я всё помню. Заклинание Цирцеи сработало!

Болезненный кивок.

А значит, реинкарнация Арика тоже скоро меня вспомнит, если не уже.

Мой восторг испарился, стоило взгляду вернуться к Мэтью. В то время как я переродилась юной девушкой, он умирал стариком. В прошлой жизни я, видимо, опередила его на считанные секунды. И он застрял в этом теле.

То есть когда начнётся игра и возобновится старение, ему останется жить эти несчастные секунды?

Слёзы потекли ручьём от осознания того, что он для меня сделал.

— Ты уберёг меня от этой ужасной участи. Пришёл ко мне, когда я уже была на смертном одре, чтобы стать бессмертным вместо меня. Столько веков спокойствия и процветания — это твоё влияние на мир. Это всё благодаря тебе.

— Всё.

У меня вырвался задушенный смешок сквозь слёзы.

— Я очень скучала по тебе.

Я села рядом с ним и взяла его за руку.

— Я постоянно думал о тебе. — Он смотрел на меня своими серьёзными карими глазами. — Помогал людям вернуть надежду. Имя Эванджелин значит благая весть.

Он протянул руку и коснулся моей щеки, прямо как перед моей смертью.

Вспомнив об этом, я поняла, что потеряла семью, детей, любимого мужчину. И скоро потеряю Мэтью. Он уже не может скрыть боль.

Он страдал львиную долю тысячелетия.

— Как я могу тебе помочь?

— Времени мало.

— В городе ты сказал: «Конец — это начало». — Меня охватил страх. Я вытерла слёзы. — Новая игра вот-вот начнётся? Грядёт какая-то катастрофа, и мы должны быть готовы?

Снова.

Я мысленно воззвала к своим силам. Никакого отклика. Ни лиан, ни глифов. Вместо длинных острых когтей аккуратные розовые ноготочки.

— Как мне найти Смерть и всех наших союзников?

— Тредичи вернётся. Я привёл союзников к тебе, раз и навсегда. Ищи их во время утреннего прилива в большом порту.

Арик вернётся ко мне! Но жадной Эви этого было мало.

— Союзников? А Джек? Он тоже реинкарнировал как Младший Аркан?

— Не Аркан. Просто исключительный. — Мэтью нахмурился. — Надо было мне с ним попрощаться.

Как мы с Джеком и подозревали, та жизнь была нашим единственным шансом. Меня накрыло отчаяние, но я быстро задавила его. Сейчас не время. Мне нужно подготовиться к грядущей катастрофе… и к борьбе с врагами.

— А что с Рихтером и Зарой?

Не говоря уже обо всех остальных, кого мы победили.

— Больше никаких арсеналов.

А?

— У карт больше нет сверхспособностей? — То есть Арик больше не будет убивать прикосновением! — Погоди, а как нам сражаться без способностей?

— Конец игры. Я завершаю игру.

Я сглотнула.

— То есть я… просто обычная девушка? Всё кончилось?

— Навсегда. — С измождённым видом он добавил: — Я несу память о тебе.

Он уже говорил мне это раньше. На своей карте он несёт белую розу — один из моих символов. Мне захотелось вырастить бутон и подарить ему, но не вышло.

— А как же боги? Им ведь нужна была жертва, а нашу они не приняли… И что теперь будет с тобой?

Он смотрел мне в глаза с безграничным доверием.

— Последняя остановка.

Я забыла как дышать в ожидании, когда раскроется эта тайна. Мэтью — единственный Аркан, не переродившийся в эту эпоху мира и спокойствия.

— Мы должны были привлечь внимание богов и предложить им что-то такое, чего нам будет очень не хватать, — произнесла я неслушающимся голосом. — Ты сделал это, отмучавшись восемь веков, и теперь твоя смерть — это жертва.

— Последняя смерть. Искупление.

Слёзы снова подкатили к глазам.

— Ох, Мэтью. Ты знал, что так будет. Ты всё это предвидел.

Он увидел прямую линию в будущее. И финальной точкой был он сам.

— Я сошёл с карусели. Последний Мэтью.

Он говорил о реинкарнациях. Он больше никогда не переродится.

— Ты всё продумал.

Он спас мир от очередной игры, от очередной катастрофы, что могла уничтожить нас всех.

— Мэтью знал, как лучше.

Прошедшее время.

Он преподнёс нам величайший дар от всего сердца, с которым ничто не сравнится.

Любовь — это целая вселенная.

Слёзы водопадом текли по моему лицу.

— Т-теперь я понимаю.

— Я усну навечно. — Его веки тяжелели, лёгкие замедляли работу. Глубокие морщины на его лице выдавали его мучения. — Императрица была моим другом.

И снова в прошедшем времени.

Всхлип сорвался с моих губ.

— Должен быть другой способ. Я не хочу тебя терять.

— Мы никогда больше не встретимся.

Мне хочется как-то это исправить, спасти всех. На секунду мне даже мерещится аромат роз, но у меня нет способностей. Сохранил ли Мэтью свои? Если да, то он может предсказать любое моё слово, любые мои мольбы, всё, что только придёт мне в голову…

— Да. — Он сумел выдавить слабую улыбку. — Всё нормально. Я устал умирать.

Я ласково провела по его седым волосам.

— Представляю, дорогой мой, представляю. — Он прожил все игры, сохраняя воспоминания о каждой из прошлых жизней и о каждой своей смерти. — Но я всё ещё не готова тебя отпустить. Мне так тебя не хватало.

В этот момент мне вспомнились давние слова Арика: «Императрица, дай ему отдохнуть».

— Случится то, чего не представишь и в самых диких фантазиях.

Я вспомнила и этот наш разговор.

— Что-то хорошее?

Хрипя, он ответил:

— Хорошее, хорошее, хорошее, хорошее, хорошее прощание. Ты мой друг.

Я вытерла слёзы.

— Навсегда, Мэтью. Навсегда.

Он слабо потянул меня за руку. Я опустилась рядом на кровать. Мы лежали вместе, и это напомнило мне многие ночи в дороге. Держа меня за руку, Мэтью прошептал:

— Засыпай.

Мне стало очень тепло, я не могла открыть глаза, прямо как в тот первый раз, когда он показал мне видение об игре. Сжимая его ладонь, я погрузилась в сон, как и он… о символах.

Вихри, волки, стрелы, молнии. Мне снилась коса, подружившаяся с тростником. Мне снились битвы и подвиги, магия и союзы.

Мне снился конец вечной жизни.

Жизни Дурака.

Он больше не будет жить, но это не значит, что он умрёт. В этом видении он шёл с узелком на плече, белой розой в руке и мелкой собачонкой под ногами. Солнце озаряло его безмятежное выражение лица.

Когда он шагнёт в пропасть со скалы, у него начнётся новое приключение.

Мэтью Мэт Ноль Матто наконец-то свободен.

Я проснулась в слезах. Рядом со мной лежало его тело. Невидящие глаза были открыты. Одинокая слеза высохла на щеке. Но лицо выражало покой.

В таком состоянии мне было легче увидеть в нём того парня, которого я знала. Но всё же он ушёл навсегда — единственный игрок, который уже не вернётся.

В отличие от всех когда-либо существовавших Арканов, он не потерял символы после смерти. Они остались, а он нет.

Я прошептала:

— В добрый путь, мой дорогой друг.

Я наклонилась к нему и поцеловала в холодную щеку, а затем закрыла его веки навсегда.

Никто никогда не узнает, как один-единственный Аркан, которого многие давно списали со счетов, завершил смертельную игру и спас целый мир.

Хотя нет, узнают.

Потому что я расскажу. Имя Эванджелин значит благие вести.

***

Мамины шаги послышались на лестнице.

— Айви, ты чего там застряла? Мы опаздываем. — Она вошла в мою комнату и застыла, вмиг приходя в ярость. — Какого чёрта ты лежишь с… о богини, почему в твоей кровати мёртвый старик?

— Это Дурак.

Она недовольно сощурила глаза и запыхтела, собираясь разразиться гневной тирадой… Но тут её взгляд остановился на его руках, на всех этих символах.

— Это он!

Я встала с кровати, вытирая слёзы.

— Да. — Я взяла вещи, чтобы переодеться перед дальней дорогой. — Надо будет похоронить его на кладбище Арканов. Сделаем это в субботу.

Лишившись дара речи, она просто кивнула. А затем нахмурилась, внезапно осознав, что я начала указывать ей.

Это реинкарнация моей мамы? Наверняка я никогда не узнаю, но всё равно люблю её. Вернутся ли ко мне мои дети? Только время покажет.

Знаю только, что скоро мы с Ариком встретимся. Чтобы успеть в порт к рассвету, надо пока поставить скорбь на паузу.

Я подарила Мэтью прощальный поцелуй и развернулась к маме.

— Скоро вернусь. Я люблю тебя. Очень-очень.

Оставив её приходить в себя от шока, я спустилась по лестнице, вышла из дома и направилась к конюшне.

Оседлала кобылу и поспешила к музею Арканов. Последует ли мама за мной?

Я зашла внутрь, прямиком к экспонатам Императрицы. За стеклом хранились мои личные вещи и фотографии. Я прошла мимо последнего письма Ларк и хроник, что написал Ти для своего отца.

Ти. Мои дети. Остаётся только верить, что они тоже переродятся в этой жизни.

Я поймала своё отражение в стекле. Хотя моё лицо изменилось, но глаза и волосы остались прежними. Узнает ли меня Арик? Как я найду его в толпе?

Посетители музеи ахнули, когда я пролезла через музейные ограждения, чтобы забрать свои вещи. Я разбила стекло и достала свой золотой медальон и янтарное обручальное кольцо.

И чётки Джека тоже! Я едва не расплакалась, увидев заляпанную кровью красную ленту. Её я тоже убрала в карман.

Мама ворвалась в музей с округлившимися глазами.

— Айви, ты с ума сошла? Это священные реликвии. Немедленно верни их обратно!

Я взяла её руки в свои, обагренные кровью. Моя кожа не регенерирует. Мне понадобится время, чтобы к этому привыкнуть.

— Когда я вернусь, нас ждёт долгий разговор. Но сейчас мне надо успеть на корабль.

Глава 59

Императрица

Я мчусь на лошади во весь опор.

По пути мои эмоции скачут от скорби к волнению, от волнения к предвкушению, от предвкушения к грусти и так по кругу. После стольких лет мы с Ариком снова воссоединимся. Очень символично, что он прибудет на корабле. Ведь корабль есть на его карте.

Пока я на своей кобыле преодолеваю одну милю за другой, всё происходящее кажется чем-то нереальным, тело одновременно и моё, и нет. Опыт прошлого и мой, и нет.

Навстречу скольким приключениям я вот так неслась в прошлых жизнях? Но в этой у меня нет сверхъестественных способностей, и я буду жить как обычная девчонка. Я держу нож под рукой и подстёгиваю лошадь.

Проехав всю ночь, я прибыла в порт к началу рассвета. Поспрашивала местных и нашла причал, где останавливаются корабли. Сегодня утром ожидается только один.

Посреди толпы незнакомцев я застываю в напряжённом ожидании, не сводя глаз с горизонта, пока чайки проносятся мимо, играя. Едва не вскрикиваю, когда вдалеке появляется корабль, поначалу крошечный, но затем он становится всё больше и больше. Меня охватывает нетерпение, нервы уже на пределе. Хочется обхватить корабль лианами и притянуть ближе к себе.

Но нет никаких лиан. Нет способностей.

И нет войны Арканов. Я согласна на такой расклад.

Целую вечность спустя корабль приближается к нам, моряки выкрикивают приветствия, причаливая. Мой взгляд жадно скользит по многолюдным палубам, но не находит Арика.

Терпение, Айви. То есть Эви. Он там.

Другие, возможно, тоже. Мэтью сказал, что собрал союзников. Кого именно? Цирцею, Ларк или Селену? Возможно, я сейчас увижу Кентарха, Сола, Финна или Тэсс! Джоуль и Габриэль наверняка уже лучшие друзья.

Но кого там точно не будет, так это Мэтью. Я провожу ладонью по мокрой щеке. И Джека…

Краем глазом я замечаю некую фигуру, зацепившую моё внимание.

На причале, примерно в двадцати футах от меня стоит высокий загорелый парень с тёмными волосами. И широкоплечий, прямо как мой Джек. Он как будто не находит себе места, словно хотел бы оказаться где угодно, но только не здесь. У его ног лежит куча вещей. Он собирается уплыть на этом самом корабле, на котором прибывает Арик?

Почему я не могу отвести от него взгляд? Мне лучше искать глазами Арика.

Парень застывает и разворачивается в мою сторону. Его серые глаза, полные жизни, с прищуром останавливаются на мне.

Жар и разряды электричества прошибают меня изнутри. Сердце взрывается фейерверком. О боже.

— Это Джек, — шепчу я сама себе.

Его реинкарнация.

Он выглядит похоже, но не прям двойником. Только глаза остались неизменными.

Его взгляд скользит по мне, в точности как в нашу первую встречу… много веков назад. Его нервозность сменилась решимостью.

Как я могла забыть главное правило? Нельзя недооценивать Джексона Дево. Он всегда найдёт способ всех удивить.

Даже не будучи Пажом Мечей, Джек всё равно переродился, а значит, вернутся все-все-все. Мы все вместе будем на этой карусели! Не веря своим глазам, я смеюсь, и меня снова охватывает ощущение нереальности происходящего.

Может, я просто в своём раю, пока Мэтью в своём? Или мне всё это снится. Но если так… я не хочу просыпаться!

И всё же мой смех застревает в горле, когда мужчина, спускающийся с корабля, перетягивает моё внимание. Наконец, я нахожу Арика. Я узнаю его сразу же, как и Джека. Высокий рост, крепкое телосложение и длинные светлые волосы. Он без перчаток, потому что его прикосновение больше не смертельно. Один взгляд в янтарные глаза — и я забываю как дышать.

Они вернулись. Они оба вернулись ко мне!

Едва Арик ступает на палубу, он запинается и прижимает ладони к вискам, словно его внезапно атаковали. Должно быть, подействовало заклинание Цирцеи. А затем и на его завораживающем лице появляется узнавание. Он делает решительный шаг ко мне, в глазах отражается нетерпение.

Джек уже тоже сокращает расстояние между нами. Он потирает кулаком грудь, словно сердце рвётся наружу. Интересно, сработало ли на нём заклинание Цирцеи? Или он просто снова ощущает нашу связь?

Связь. Нетерпение. Моя радость меркнет, сменяясь грустью. Моё сердце снова будет рваться пополам. Неужели это моя судьба? Мне всегда будет чего-то не хватать…

Я вспоминаю, как когда-то лежала на койке в Форте Арканов, пытаясь решить, кого выбрать.

Джек, любовь всей моей жизни, говорил: «Мы всегда будем вместе: Эви и Джек».

Арик, моя родственная душа, говорил: «Мы будем вместе. Навеки».

Я сощуриваю глаза. Мэтью раз за разом спрашивал, знаю ли я, чего на самом деле хочу. Он говорил: «Я знаю. Вижу. Чувствую это. Думай, Императрица. Смотри дальше».

Я хотела любить и Арика, и Джека в исцелившемся мире. Поэтому я достаю нож, натягиваю ленту…

И разрезаю её пополам.

Когда они оба подходят ко мне, я смотрю на их лица, но на самом деле не только на них. Я смотрю на всех Арканов, на весь этот мир. Я смотрю на вас, читатели моих хроник, и только попробуйте осудить меня за счастье, которое я выбираю.

Представьте, как я расправляю плечи и, гордо поднимая подбородок, ставлю точку в этом вопросе:

Я

буду

с обоими.

Глава 60

Императрица

878-й год Н.Р.

И я была.

Окружённые друзьями и семьёй, в этой жизни мы были втроём и никогда не разлучались. И не разлучимся в следующей, потому что наша связь выходит за рамки земной жизни, она вечна.

Порой, дорогие читатели, нужно смотреть далеко…

***

На этом подходит к концу доподлинная история Нашей Леди Шипов, Императрицы всех Арканов, избранной выступать от лика Деметры и Афродиты, олицетворяющей жизнь во всех её проявлениях и таинства любви.

Примечания

1

Здесь и далее примечания переводчика: ~16 км/ч

(обратно)

2

Природный минерал, опасный для здоровья.

(обратно)

3

Ключевой предмет / персонаж / явление, вокруг которого вертится сюжет.

(обратно)

4

Основной принцип Викки (неоязыческой религии, связанной с ведовством).

(обратно)

5

Господи, дай мне сил (фр.)

(обратно)

6

С английского языка слово knave, которым обозначают карту валета наряду с Jack (отсюда и буква J на картах), переводится как плут, мошенник, негодяй.

(обратно)

7

Так ещё называют женщин в возрасте с непростым характером — очень жёстких, принципиальных, агрессивных, высокомерных.

(обратно)

8

REO Speedwagon — Time for Me To Fly.

(обратно)

9

Otis Redding — A Waste Of Time.

(обратно)

Оглавление

Информация о переводе:

***

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Глава 44

Глава 45

Глава 46

Глава 47

Глава 48

Глава 49

Глава 50

Глава 51

Глава 52

Глава 53

Глава 54

Глава 55

Глава 56

Глава 57

Глава 58

Глава 59

Глава 60

*** Примечания ***