Хозяйка дома с призраками (СИ) [Наталья Кошка] (fb2) читать онлайн

Хозяйка дома с призраками Наталья Кошка

Глава 1

Все персонажи и события в книге являются вымышленными, любые совпадения — случайны!

Россия, наши дни

— Мне надоели твои сцены ревности! Сколько можно?? — Костя оборачивается и грубо толкает меня в плечо. В руках у меня сумка, ключи от квартиры, мобильный и пакет с едой. Мне попросту нечем ухватиться за перила. Я теряю равновесие на ступенях и заваливаюсь назад.

— Ааааа!!!

Приземляюсь на спину со всего маха. Слышу хруст собственных позвонков, а вот боли практически нет. Только шок. Муж скатывается по ступеням, падает рядом со мной на колени.

— Машенька! Машка! Господи, где болит?? Прости, я не специально!

Хватается за мобильный, звонит в скорую. А я вижу, как над моей головой все темнеет. Будто грозовые тучи сходятся. И ногам почему-то так холодно! И руками не пошевелить — я их просто не чувствую. В уголках глаз собираются скупые слезы: похоже, это конец!

Идэнейские земли. Параллельная вселенная

— Скорее, доставайте ее! Режьте шнуровку!

— Но, как же… Леди…

— Глупости! Режьте или она задохнется!

Голоса звучат громко, бьют по ушам. Я хочу отмахнуться от всех разом. Оставьте меня, мне и так хорошо.

— Она умирает, ну что же вы, Розалинда!! Помогите мне! — мужской голос сердится, женский — всхлипывает.

— Ой, матушки мои! Леди Изольда! Что ж делается-то!

И вдруг волна воздуха прорывается в легкие, и я дышу, наслаждаюсь им. И пускай пахнет болотом и сыростью, но кажется, что нет ничего слаще — этого глотка! Вместе со вздохом приходит и кашель. Изо рта и носа льется вода, а я все никак не могу ее выплюнуть. С чего бы вдруг мне тонуть? Я же вроде шею сломала??

— Дышите, моя хорошая! Дышите! — женский голос радуется, вперемешку со слезами.

— Ну вот, жить будет, — резюмирует мужской, и я опять куда-то уплываю. Сил на то, чтобы открыть глаза не остается.

* * *

— Леди Изольда! Леди Изольда! Откройте рот, надо выпить лекарство! — кто-то настойчиво теребит меня за плечо. А я не хочу просыпаться. Тяжелое марево без сновидений крепко держит сознание, и я в нем плыву, как в киселе. Никаких забот, боли, предательства…. Да, Костик нашел себе другую, чтобы он там не утверждал. И вот эта мысль больно бьет по самолюбию. Мне нашли замену!

— Я вижу, что вы уже не спите, леди Изольда! Ну-ка давайте, а то возьму хворостинку и как в детстве — по панталончикам-то и отхожу! — женский голос хоть и строг, но так говорят, когда не сердятся на самом деле. И против воли я улыбаюсь. Какие такие панталончики? Какая хворостинка??

— Давайте, моя хорошая! — мою голову приподнимают, и я послушно проглатываю какой-то травяной настой. На языке оседает горечь.

— Умница! — меня целуют в лоб. — Ох, и напугали вы меня, леди Изольда! И зачем подались на это гиблое место??

— Пить…. — едва шепчу. После настойки больше прежнего хочется воды.

— Конечно, конечно! — тарахтит женщина и меня снова приподнимают. Вода льется мимо, затекает на шею. Но именно эти ощущения придают реальности происходящему и приводят меня в чувство. Где я??

После нескольких неудачных попыток, мне все же удается разлепить веки. Сначала ничего не вижу, только хлопаю бестолково глазами, пытаясь разогнать темноту. Через время зрение возвращается ко мне, и я уже могу различить силуэт, и очертания какой-то мебели.

— Ну вот, леди Изольда, все самое страшное позади! А там, даст Светлый, и на ноги встанете!

— Кто вы? — шепчу, так как голос меня не слушается. Горло изранено, и каждое слово дается с трудом.

— Как же это… — растеряно говорит женщина. По голосу не молодая, скорее преклонных лет. — Это же я, ваша нянюшка Розалинда!

— Спасибо вам, Розалинда, — киваю, пытаясь переварить услышанное. Никаких нянюшек отродясь у меня не было. Как и панталон. Черт, все очень плохо! У меня галлюцинации? Воспаление мозга? Или действие наркоза? Никогда не слышала о таких побочных эффектах, но кто знает. Я четко помню, как упала с лестницы, и мне было холодно. А потом — вот это все. Похоже на навязчивый бред!

— Да что это делается-то?! — от моих слов «нянюшка» еще больше расстроилась. И что я не так сказала?

— Розалинда…. — зову ее.

— Да, леди Изольда! — она все еще всхлипывает.

— Помогите мне сесть повыше, и умыться бы.

Мне кажется, что все мое лицо в болотной ряске, по крайней мере, я слышу отчетливый болотный запах от себя.

— Сейчас, сейчас. Оттолкнитесь ножками, леди Изольда, а я вас усажу! — Розалинда стала тянуть меня вверх, обхватив обеими руками. Вот только «оттолкнуться ножками» никак не получается. Не слушаются они меня и все. Едва шевелятся. Изрядно измучавшись, Розалинда сумела меня усадить.

— Хоть и тоненькая вы, как тростиночка, а тяжелая! — выдыхает.

И тут я снова задумалась. Уж кем, а тростиночкой меня не назвать! Я всегда была в теле. Не пышка, но крепенькая. Излишней худобой не страдала. Пошла в мамину «породу». А там все сплошь сельские жители: крепкие, невысокие, жилистые. Костик в наши лучшие годы звал меня сладким пирожочком. Но я не обижалась, принимала себя такой, какая есть. И мужчинам нравилась.

А тут — тростиночка! Что-то не сходится.

— Сейчас оботру вас, милая моя! Вы только не пугайте меня больше. Поскорее в себя приходите, нам еще с вами в наследство вступать!

Господи, какое наследство?! Мне бы проснуться дома, в привычной обстановке!

Розалинда проходится по лицу мокрой тряпкой, и мне становится чуточку легче. Но меня волнует, что вижу я все так же плохо: словно сквозь пелену.

— Скоро доктор придет, осмотрит вас. Уж больно много вы воды наглотались вчера! — охает Розалинда.

Доктор — это хорошо. Может, все прояснится?

— А как получилось, что я на болото забрела? — полушепотом спрашиваю у «нянюшки».

— И этого вы не помните? Ой-ей, леди Изольда! Вы сильно огорчились, как зачитали завещание вашего батюшки. Да примет его Светлый в своих чертогах! — рассказывает с тяжелыми вздохами Розалинда, вычесывая мне волосы. И по ощущениям, что у меня коса отросла, чуть ли не до пят!

— И что там, в завещании? — подгоняю ее.

— Не густо, моя милая, ох не густо! — в голосе звучит практически отчаяние.

Изольда нищая и осталась на улице? Чем не повод пойти утопиться на болото. Сочувствую ей, вот только я здесь каким боком?

— Змея подколодная, жена новая, совсем задурила голову вашему отцу перед смертью. Уж не знаю, какими правдами-неправдами, но она уговорила отписать ей основное имение и самые лучшие земли. Там и Шепчущий лес, и три самые доходные деревеньки, и даже содержание ежегодное у нее больше, чем у вас — у родной кровинки!

— Так что досталось нам? — мне передалось беспокойство Розалинды.

— Ужас, леди Изольда! Тот самый проклятый дом! — она заплакала, прикрывая рот ладошкой. Под заглушенные рыдания я пыталась сложить в голове общую картину.

Изольда — единственная дочь недавно почившего отца. У нее есть мачеха, которая получила большую часть всего. А самой девушке в наследство достался подозрительный дом «с проклятием». Я, конечно же, не верю в эти сказки, и наверняка всем людским домыслам имеется адекватное пояснение. Но что за проклятие такое интересно послушать.

— Розалинда, вы уж простите меня, но разве это — не глупые страшилки для маленьких детей? — осторожно стала нащупывать, но тут раздался стук в дверь.

— Ой, наверное, доктор пожаловал! А я тут вся в слезах! — поведение Розалинды меня удивило. Она стала прихорашиваться, насколько я могла рассмотреть. Интересно.

— Заходите, мистер Брамс! Леди Изольда уже пришла в себя.

В поле зрения показался мужской силуэт.

— Как ваше самочувствие, леди Вильерс? Вчера вы здорово нас напугали.

Я тут же узнала этот голос. Это он сердился и покрикивал на Розалинду накануне.

— Здравствуйте, — прошептала.

— Голос сорвали кашлем, но оно и не мудрено, — доктор стал копаться в сумке или саквояже, выуживая на свет медицинские предметы. — Откройте рот, леди Изольда.

Доктор осмотрел и пощупал горло, зачем-то заглянул в нос и уши, послушал легкие.

— Ничего критичного. Теплое питье, покой и через день можно будет вставать с постели.

— А зрение? — прошелестела. Меня ужасно удручало, что я не могу видеть детали.

— Это все от нервов. Оставлю вам успокоительный отвар. Принимайте утром и вечером. Через пару дней должно пройти.

Ну-ну, все проблемы мы решим ромашкой с мелиссой. Вот так лечение!

— Благодарю вас, мистер Брамс! Возьмите. У нас сейчас денег немного, но ваша работа должна быть оплачена! Вы просто волшебник!

— Спасибо, Розалинда, — произнес польщенный доктор и монетки прибрал к рукам. — Поправляйтесь, леди Изольда.

Розалинда так восхищалась доктором, что мне стало смешно. Он, по сути, ничего не сделал, а она считала его чуть ли ни богом всемогущим.

— Я провожу вас!

Хлопнула дверь, и стало очень тихо. Только где-то вдалеке слышны голоса. Я прикрыла глаза. Хочешь — не хочешь, а придется принять новую реальность. Слишком все по-настоящему, живо. Нельзя спать и чувствовать все как наяву.

А еще, очень хочется жить, встать на ноги, рассмотреть этот новый мир. Понять, кто я и почему оказалась именно здесь.

Глава 2

Розалинда все не шла, и я стала засыпать, утомленная новыми обстоятельствами, да и тело мне досталось хрупкое и слабое. Но отдохнуть мне не дали, так как дверь в комнату буквально выбили, с такой силой кто-то ее пихнул.

— Где эта, болезная? — совсем рядом раздался стук каблучков. Женский раздраженный голос полоснул по чувствительному слуху и немного по нервам. И кто это к нам пожаловал?

— Не притворяйся, что спишь, Изольда! — женщина бесцеремонно уселась рядом, придавив мою ногу. Я дернулась, освобождаясь.

— Как жаль, что ты там не утонула! — с неприкрытой злобой прошипела мачеха. Это наверняка она, больше некому.

— Ты бы тогда прибрала к рукам и мое наследство, не так ли? — просипела ей в ответ. Уставившись туда, где должно быть лицо моей собеседницы.

— Ты такая никчемная неумеха, что не представляю — зачем тебе целый особняк?! — все никак не унимается эта тетка.

— А тебе два зачем? — не осталась в долгу. Больше всего на свете ненавижу таких наглых, беспринципных стерв.

— Ты еще и рот свой поганый открываешь! Не смей мне тыкать!! Теперь только я имею право носить титул виконтессы! — фыркает самоуверенно. А я спешно пытаюсь вспомнить все, что слышала когда-то о титулах. Пускай мир чужой, но раз есть виконты и виконтессы, значит что-то общее должно быть.

— А разве наши титулы что-то значат? — хмыкаю скептически. — Для нас обоих это скорее титул учтивости, не более.

Бью наугад, и, судя по ерзанию собеседницы, попадаю точно в цель.

— Для тебя может быть, — поспешно вставляет она, — но я в положении, и даст Светлый, это будет мальчик! Так что сильно не приживайся в особняке. Едва мой сын родится на свет, как все эти земли перейдут к нему, несмотря на завещание. Мальчик наследует все! — в ее голосе слышно ликование.

— Допустим. Но кто даст гарантию, что это — не нагулянный на стороне ребенок? Еще и мальчик! А если родится дочь? — я забавляюсь, прислушиваясь к реакции. Наверное, если бы могла — она бы ударила меня, но воспитание не позволяет.

— Не надейся! — брызжет ядом, заводясь еще больше. — Доктор уже засвидетельствовал мою беременность и это обязательно будет мальчик! Будущий виконт!

Я бы могла еще долго развеивать ее надежды, но тут вернулась Розалинда.

— Леди Вильерс, — она замирает у порога, склонив голову.

— Ты не вовремя, Розалинда! — рычит грымза.

— Заходи, Розалинда, леди уже уходит, — и плевать мне на ее титулы и высокое происхождение. Мы с ней в данной ситуации на одинаковых правах. Родит, тогда и посмотрим.

Слышу зубовный скрежет, похоже, я ее достала.

— У тебя есть сутки, чтобы собраться и прийти в себя. Если не будешь в состоянии передвигаться, я позову слуг, и тебя выбросят за порог, так и знай!

Кровать выравнивается, и моя нежданная посетительница уплывает в закат, унося с собой резкий аромат цветочных масел.

— Вот же дрянь! — роняю, едва за ней закрывается дверь. Это какой сволочью надо быть, чтобы припереться к больной падчерице, которая вчера одной ногой на том свете побывала?

— Вы как, леди Изольда? — добрая Розалинда касается моего лба. — Что ей надо было?

— Позлорадствовать пришла. Жалеет, что я не утонула вчера.

— Светлый! — в ужасе восклицает нянька и шепчет какие-то молитвы.

— Розалинда, мне нужно самым срочным образом прийти в себя и понять, как нам быть дальше. Поэтому, я сейчас посплю, а ты разбуди меня через пару часов. Там и обсудим все.

Не знаю, откуда берется эта уверенность, но чувствую, что со всем справлюсь. Где наше не пропадало!

Добросердечная Розалинда будит меня под самый вечер, лишая нас возможности собрать все необходимое сегодня.

— Не серчайте, леди Изольда! — оправдывается нянька после моей отповеди. — Вы такая слабенькая, вам отдыхать надо!

— Отдохну, Розалинда, на том свете, — привычно шучу, а женщина тут же вскрикивает.

— Не приведи, Светлый! Не говорите так! Уж не бросайте меня одну, — и тут же заходится в слезах. Вот тебе и пошутила!

— Розалинда, я не всерьез. Вытирай слезы, давай подумаем, что у нас есть и на чем поедем в наш новый дом.

Женщина вздыхает, расставляет тарелки, собираясь кормить меня с ложечки.

— У меня есть немного личных денег. С них я расплатилась с доктором. Но их хватит…. где-то на месяц житья нам двоим, — отвечает, прикинув в голове. — А вы ешьте, леди Изольда!

Я послушно открываю рот, заглатывая овсянку с солью. С детства ненавижу эту кашу, но сейчас не до разносолов.

— А у меня что есть? — спрашиваю, проглотив очередную порцию склизкого овсяного нечто.

— А у вас — в ридикюле пяток золотых. Я их не трогала, и менять не стала. Да где-то вы положили то, что душеприказчик вручил. Тридцать монет золотом, украшения вашей матушки и ваши личные. Если их оценить — там прилично будет, но нельзя ведь продавать их! Это ваше приданное!

Киваю, прикидывая общее имущество. Не густо, конечно, но и не с голой попой.

— А что за содержание в месяц мне должны платить? — вспоминаю о завещании.

— Ох, ничего-то вы не помните, моя дорогая! — горестно вздыхает, но все же отвечает. — Пятьдесят золотых в год.

— Это же…меньше пяти монет в месяц! — восклицаю хриплым шепотом. И без понимания стоимости товаров ясно — это не много. Дай бог, чтобы я ошибалась, и нам этого хватило на жизнь.

— Да, леди Изольда. Придется-то пояски затянуть потуже. А лучше — найти вам доброго и щедрого мужа! Вот тогда бы моя душа была покойна!

— Какие мужья, Розалинда?

И чуть было не добавила — были, плавали, знаем! То еще счастье!

— Давай для начала устроимся на новом месте, а там уж и видно будет!

Ночевали мы вместе. Я на той же самой кровати, где и пришла в себя. Розалинда постелила себе на полу рядом со мной. И как я не предлагала подвинуться и спать вместе — отказалась наотрез.

Глава 3

Утром яркое солнышко разбудило меня теплыми лучами. Глаза видели в разы лучше. Может и прав был доктор, что во всем нервы виноваты. Наконец-то я могла осмотреться.

Некогда со вкусом обставленная комната выглядела плачевно: прорехи на тяжелых портьерах пускали солнечных зайчиков на стенах. А те, в свою очередь, «радовали» глаз облупившейся краской и побелкой, обрывками тонких бумажных обоев.

Большой громоздкий комод перекосился на один бок, так как передняя ножка надломилась, а починить ее было некому. Золоченые ручки давно утратили свой блеск, и теперь казались почти черными.

В комнате оказалось неубрано. Всюду видна пыль, и комки скатавшейся шерсти или волос. На двух видавших виды креслах валяется мятая одежда.

— Розалинда, а чего у нас так грязно? — спрашиваю у няньки.

— Так вы ж не велели убираться! Все боялись, что слуги вынесут ваши вещи по приказу леди Вильерс.

— И то верно, с этой станется, — хмыкнула. — Но на новом месте мы такого себе позволять не будем! Ненавижу пыль! — и в доказательство своих слов звонко чихнула. Голос понемногу возвращается, и я уже могу не шептать, а тихо разговаривать.

Чудно слышать не свой голос, когда говоришь! Будто кто-то озвучивает мои мысли. Но в целом начинаю привыкать и к быту, и к своему вынужденному попаданству. Все лучше, чем в гробу лежать!

Едва успели мы позавтракать подсохшим хлебом с ягодным джемом, и чаем без сахара, как заявилась злобная мачеха. Да не одна, а с мужичком плюгавеньким.

— Ну что ж, Изольда, — голос змеюки сочится медом, но я-то уже знаю, что к чему, — вот и пришла пора нам прощаться! Мистер Крамст принес документы на дом, но я хочу предупредить: обращайся с вверенным тебе имуществом аккуратно. Едва появится на свет истинный наследник всего, тебе придется подыскать другое место! Так что сильно там не рассиживайся.

— Леди Вильерс, там не очень-то и разгуляешься, — тихо произносит Крамст и бросает на меня сочувствующий взгляд. — По-хорошему, леди Изольде бы найти работников, кто крышу подправит, ступени. Да много чего! Уж десять лет прошло, как там никто не живет.

— Это уже не наши заботы, мистер Крамст, — перебивает его мачеха, — имущество должно остаться ровно в том состоянии, в котором переходит в руки Изольде! Чтобы ни одной доски не сломала!

Мое терпение, видят боги этого мира, не железное, и меня так и подмывает послать эту козу брянскую лесом. Но я сдерживаюсь, памятую о правилах приличия, которых все придерживаются. Особенно, если в дом зашел чужой человек.

— Так и будет, леди Вильерс. А теперь мы хотели бы собраться с Розалиндой, с вашего позволения, — забираю бумаги у мистера Крамста, и жду, пока все выйдут.

— Розалинда, давай-ка побыстрее уедем отсюда. Кажется, будто и сам воздух отравлен этой женщиной! Вот будет смешно, если она все же дочь родит.

— Ох, леди Изольда! Дай-то Светлый! Тогда этот проклятый дом останется вам. Хотя я бы предпочла крохотную коморку в ветхом домишке, чем заезжать туда!

Я отмахиваюсь от ее слов, некогда рассуждать над суевериями. Приедем и все увидим своими глазами.

Споро складываем наш нехитрый скарб в два объемных сундука. Розалинда порывается меня уложить в постель, но не время отдыхать. За вещами приходит черед одеял и подушек. Скручиваем все это в один объемный «рулон» и перевязываем бечевкой. Я планирую забрать из комнаты все, что смогу унести. Вот даже эту милую картинку!

В пустую наволочку складываю разные женские мелочи: расчески, искусственные цветы для волос, ленты, немного местной косметики: белила и румяна.

Окидываю взглядом комнату. Еще осталось сложить с десяток книг. Их оставить так точно не могу.

Розалинда зовет слуг, и они выносят наше барахло на улицу, под моим пристальным надзором. Вдалеке маячит мачеха, но хоть не вмешивается.

У входа нас ждет повозка. Не карета, и не какой-нибудь вычурный экипаж, а телега с соломой, запряженная старой клячей. Смотрю на все это, и на душе становится тоскливо: что нас ждет там, на новом месте?

Оглаживаю руками симпатичное темно-синее платье, что выдала мне Розалинда для поездки. Знала бы, что поедем в соломе и с «открытым верхом», одела бы что попроще.

Мы устраиваемся рядом с сундуками, откинувшись на свернутое одеяло, как на спинку.

— Можем ехать, — говорю Розалинде, а она передает нашему извозчику, или как его там называть. Мужчина издает гундосое: «Пошла!». И повозка трогается с места.

Прощаюсь с местом, что так и не стало мне домом, как и самой Изольде. Почему-то мне кажется, что была она глубоко несчастна здесь.

Розалинда сопит носом, смахивая слезы. Немолодой женщине сложнее в этом плане. Если она провела здесь значительную часть свое жизни, выхаживая Изольду, ей наверняка нелегко покидать насиженные места.

На улице стоит теплая погода. Похоже на конец весны, начало лета, если я ничего не путаю. Деревья красуются молодой зеленой листвой, пахнет свежестью и весенними травами. С широкой накатанной дороги мы сворачиваем на менее заметную, что ведет в лес.

— А как долго нам ехать? — интересуюсь у Розалинды.

— Путь неблизкий, леди Изольда, — грустно отвечает нянька. — Вы бы прикорнули, пока едем.

— Спать совершенно не хочется, — признаюсь ей. Мне все любопытно и ново. Вроде бы природа и не сильно отличается от земной. Но когда еще получится побывать в девственном диком лесу? Никакого пластика и мусора по обочинам. Деревья растут, как им вздумается, но дорогой явно пользуются: нет поваленных непогодой деревьев, ветви не мешают проезду.

— Розалинда, а в чем суть-то проклятия? Отчего там никто не живет? Напомни.

Нянька, очевидно, уже привыкла к моим причудам и только тихонечко вздыхает. Хорошо, что она женщина терпеливая, и так любит Изольду.

— Графский то особняк. Считайте, самый большой в округе. Раньше-то и за лесом следили по указу молодого графа, и в деревеньках порядок был. Да что там! Ходили к нему на поклон — решить дело какое спорное, или на работу попроситься. Никогда никому не отказывал. Замечательный хозяин был!

— А что случилось? — слушаю ее болтовню, как сказку.

— В том-то и дело, что никто не знает. Пропал граф, его слуги, горничные. Там полный дом людей был. Как есть, все сгинули. Чай остался недопитым, дрова горели в камине, лошади ржали в конюшне, птица какая на скотнике была — осталась. А людей нету. Страх-то какой, Светлый Бог!

— И что же дальше? Почему никто не заселился вместо графа?

— Ваш батюшка покойный, да примет его в свое царство Светлый, вроде как наследник земель. Так как граф был молод, наследников не имел, то и ближайшим родственником оказался ваш отец.

— И все равно не пойму, почему отец не жил в графском доме?

— Пробовал там жить, да и не он один. Людей туда подселяли. Всегда один конец — на утро сбегают в ужасе. Чудится им и звон ложки о чашку, будто чай мешают, и предметы место меняют. Окна-двери и вовсе живут своей жизнью: открываются, когда не надобно. Или наоборот, запрут кого-нибудь и не выйти. Как же мы там жить-то будем! — Розалинда совсем распереживалась. А я поругала себя мысленно, что завела этот разговор. Только няньку зря напугала.

— Может, уже и спало проклятие, и нет там никого? — пытаюсь подбодрить ее.

— Да как же нет? Куда им деться-то, призракам? Полный дом неупокоенных душ, леди Изольда! А какие слухи поползут, когда туда заселимся! Это ж так всех женихов ваших распугают!

Кто о чем, а Розалинда — о своем. Все-то ей хочется меня сбагрить в «добрые» руки. Но ее понять я могу: негоже «девице» вроде меня одной жить. И возраст подходящий, тот самый, что называют «на выданье».

В пути мы провели часов пять, не меньше. Уже и солнце стало клониться к закату, когда на горизонте показалась крыша нашего пристанища. В лучах уходящего солнца смотрелось красиво: величественное здание с колоннами. К дому вел широкий подъезд, только сильно заросший бурьянами, да молодой порослью.

Извозчик остановил лошадь в метрах пятидесяти.

— Почему остановились? — интересуюсь.

— Уж простите меня, леди! Но я, ни в жисть ближе не встану! А вдруг призраки захотят меня к себе утащить? — мужичок задирает голову и шепчет молитвы богам. Вот уж суеверные! Аж злость берет!

— И что нам? Тащить сундуки самим? — задаю риторический вопрос.

— Простите, леди, простите! Не гневайтесь! — мужичок бухается на колени. — Но у меня семья! Мне умирать никак-то нельзя!

— Ладно, — отмахиваюсь. — Розалинда, давай таскать. Надо бы до темноты управиться.

Нянька хоть и боится не меньше извозчика, но надо отдать ей должное — вместе со мной переносит вещи к самому порогу графского особняка. И стоило нам снять последнюю котомку, как извозчик уезжает, пообещав наведаться с утра, если дамы пожелают съехать отсюда.

— Ну, здравствуй, дом! — не без трепета вставляю массивный ключ с бородкой в замочную скважину, который заполучила вместе с бумагами от мистера Крамста. Механизм щелкает, скрипит и наконец-то поддается. Розалинда в полуобморочном состоянии прячется за моей спиной.

Глава 4

— Не бойся, это просто пустой и заброшенный особняк! — подбадриваю ее дрожащим голосом. Тут хочешь не хочешь, а поверишь во всякую нечисть. Еще и атмосфера располагает.

Из приоткрытой двери на нас пахнуло затхлостью и прохладой. Обычный запах, как для нежилого дома. Только вот о чем мы совершенно не подумали, так это об освещении. Ни свечей с собой, ни лампы керосиновой! Свои мысли озвучила Розалинде.

— У меня где-то огниво было, — она с облегчением отходит подальше от входа и принимается копаться в наших котомках. — А вот и оно.

На свет выуживает камешек-кремень и причудливую железку, еще и кусочек опаленной холстины. И что с этим делать?

— Надо бы, леди Изольда, найти лампу иль свечу. А я попробую зажечь, — говорит Розалинда. Сказать легко, а как искать в незнакомом огромном особняке, где я ни разу не была, и все это — в кромешной тьме?

Просить няньку идти туда — бессмысленно. Она и так трусится, как осенний лист на ветру. Поэтому подбираю юбку, чтобы не вытирать пол красивой тканью и смело шагаю внутрь.

В особняке очень темно, но все же сквозь неплотно занавешенные окна пробивается сумеречный свет. Иду осторожно, нащупывая каждый новый шажок. Не хватало еще сломать ногу или споткнуться обо что-нибудь.

Планировки особняка не знаю, но приблизительно представляю, что вот это все — один большой холл, вон и лесенки по бокам идут на второй этаж. Где-то здесь должна быть гостиная комната, и наверняка там остались огарки свечей. По крайней мере, я на это надеюсь.

Очень не хватает смартфона, в котором всегда под рукой есть фонарик. И вообще, я скучаю по некоторым благам цивилизации: по горячей воде, канализации, удобным джинсовым брюкам и кроссовкам. А еще — по кофеварке. Пожалуй, она на втором месте после душа.

Мои размышления прерывает протяжный скрип несмазанных петель.

— Это просто сквозняк гуляет! — шепчу под нос. А самой так и хочется обернуться посмотреть — нет ли кого за спиной? Мои поиски оканчиваются успехом. Я нахожу не только подсвечник, в котором остались три наполовину сгоревшие свечки, но и масляную лампу. Забираю добро с собой, и почти бегом вылетаю на улицу.

— Ах, леди Изольда! — мне на встречу бросается Розалинда. — Я уж подумала, что призраки вас утащили!

— Не говори глупостей, что со мной станется! — отмахиваюсь, а у самой сердце готово выпрыгнуть из груди. — Поджигай, и пойдем на разведку. Не оставаться же на улице ночевать.

Розалинда умело чиркает огнивом, и через пару мгновений мы благополучно поджигаем и свечу, и старенькую медную лампу.

— Помогай нам, Светлый! — выдыхает нянька и на этот раз первой шагает в темный проход.

При свете все кажется другим и я посмеиваюсь над собственными страхами. Особняк в довольно хорошем состоянии, если судить по внутреннему убранству. Теперь понимаю, отчего мачеха так не хотела отдавать мне его. Холл поражает воображение: должно быть тут было очень красиво раньше, когда горели десятки светильников. Это центральное место в доме и оно производит впечатление. К лестницам ведут некогда красочные ковровые дорожки, а сейчас они припорошены десятилетней пылью. Большой камин посередине вполне способен прогреть такое просторное помещение, настолько он велик.

Но мы не задерживаемся здесь надолго, и идем дальше. Даже Розалинда перестала труситься. Нам нужно разобраться — в каком состоянии кухня, откуда берется вода, и где сегодня мы будем спать.

Едва стоило ступить на порог предполагаемой кухни, как вокруг задрожали, задребезжали медные кастрюльки, крышки, котелки и поварешки.

— Это оно! — стонет Розалинда, отступая обратно. — Проклятый дом не пускает нас дальше!

— Это свинство! — упираю руки в бок. — Кто бы тут ни жил — вам придется смириться! Отныне этот особняк мой!

Не знаю, что на меня нашло, может, сказалась усталость и страх перед неизвестным, но я всерьез разозлилась. И мне стало плевать — призраки тут или собака Баскервилей затерялась!

— Слышите? — топаю ногами и кричу. — Это мой дом! И деваться мне некуда! Завтра с вами разберусь! — и пригрозила кухонной темноте кулаком.

Розалинда же стоит — ни жива ни мертва. Благо, что все посторонние шумы на этом закончились. Я буквально на себе оттаскиваю ее обратно в холл и усаживаю на ступенях.

— Все хорошо, дорогая, все закончилась! — прикасаюсь к ее бледной щеке.

— Нет, леди Изольда! Боюсь, я не такая храбрая, как вы и эту ночь мне не пережить!

— Предлагаю найти место для ночлега и лечь пораньше. А завтра, с дневным светом станет в разы легче, и мы поймем — кто тут шумит и нас пугает.

— Боюсь, я не сомкну глаз! — Розалинда шумно сморкается в платок. — Я и не замечала за вами раньше такой отчаянной решимости, милая. Но вы должны признать, этот дом — зло во плоти.

— Нет, Розалинда. Я не верю, — качаю головой. — Встаем, ну же!

Я помогаю подняться нянюшке на ноги, и вместе мы преодолеваем лестничный пролет. На втором этаже ожидаемо располагаются спальные комнаты. Толкаю первую попавшуюся дверь и захожу внутрь, подсвечивая себе пляшущими от движения огоньками свечи. Передо мной большая «хозяйская» спальня. Огромная кровать с балдахином занимает основную ее часть, еще есть комод и узкий платяной шкаф. Большие мягкие кресла у камина. И напольное зеркало в углу у окна.

Думаю, что в дальнейшем это комната станет моей. А пока сгружаю полуобморочную Розалинду в пыльное кресло. Отовсюду тянет холодом. Стынут ноги от ледяного пола. И хоть на дворе почти лето, дом насквозь сырой и холодный. Подхожу ближе к камину, рассматривая его устройство. Впрочем, ничего сложного даже для современной меня. Кочерга, экран, чтобы не летели искры, каминные меха. А в самом камине — горка недогоревших дров, наполовину истлевших от времени. Рядышком на полу лежат еще несколько аккуратных чурбачков. Судя по всему, кто-то все-таки пытался тут согреться, пусть и неуспешно.

Закидываю дровишки внутрь, и ищу чем бы разжечь огонь. Недалеко от кровати лежит стопка бумаг, припорошенных пылью. Почему-то на полу. Будто хозяин прилег просмотреть бумаги перед сном, да так его и настигло неведомое проклятие. Мотаю головой — ну и чушь лезет в голову! Нет здесь никаких призраков, просто глупые сказки!

Подбираю исписанные аккуратным округлым подчерком листы и поджигаю от свечи. Огонь жадно набрасывается, проглатывая свою добычу. Сухие деревяшки мгновенно занимаются, и комната окрашивается в уютный теплый свет.

Розалинда клюет носом, пригревшись у огня, а я не могу уснуть. Просто слишком много мыслей в голове и столько всего хочется сделать, что даже руки чешутся. Для начала — хотя бы выбить всю пыль и смыть грязь. Здесь так пыльно, что свербит в носу.

Я держусь изо всех сил, но чих нападает: беспощадный и неугомонный. На десятый раз слышу вежливое:

— Будьте здоровы, леди!

— Спасибо, — отвечаю на автомате. И тут до меня доходит, что голос-то мужской! А ведь в доме кроме меня и Розалинды никого нет.

— Выходите немедленно! — хватаю подсвечник, выставив перед собой, в качестве защиты. — Этот дом теперь принадлежит мне, и я не потерплю непрошеных гостей!

Лучшая защита — это нападение. Жду, пока покажется вороватый жулик, что так нагло жмется где-то по углам моего особняка.

— Я бы с радостью, леди, но,… увы! — тяжелый мужской вздох поднимает целый ворох пыли. И я снова звонко чихаю.

— Кто вы? Почему я вас не вижу? — задаю вопрос, методично обходя просторную спальню. Где бы ни спрятался незнакомец — я его найду.

— Граф Джеймс Коул к вашим услугам, леди! — ветерок касается моих рук.

— Виконтесса Изольда Вильерс, — представляюсь в ответ. — Выходите, ваше сиятельство, это не смешно!

— Я настолько близко, леди Вильерс, насколько позволяют приличия, — раздается за моим правым плечом. Разворачиваюсь на пятках, чтобы уставиться в пустоту. Что это? Те самые обещанные призраки?? Но я ведь современная и прогрессивная женщина. Я не верю в подобную чушь…. Или верю?

Глава 5

— Вы…. Вы тот самый проклятый граф? — спрашиваю почему-то шепотом.

— Да, леди, к великому сожалению.

Я открываю рот, чтобы задать новый вопрос, но граф весьма невежливо меня перебивает.

— Только не кричите, леди Вильерс, умоляю вас! Сейчас набегут остальные, и начнется светопреставление!

— Вообще-то и не собиралась, — захлопываю рот. Вот и поговорили.

— Правда? Так это же замечательно! — восклицает приятным баритоном граф. — Тогда, не откажите в беседе, леди Вильерс. Так давно не участвовал в светском разговоре, что боюсь показаться неучтивым и не гостеприимным.

— Дайте мне минуточку, — отступаю ближе к камину. Его тепло успокаивающе действует на взбудораженные нервы.

— Я все же пугаю вас, леди. Простите. Я могу уйти. Вы, судя по всему, облюбовали эту комнату для ночлега, а я мешаю вашему отдыху.

— Нет-нет, постойте! — странно обращаться к невидимому мужчине, я все время верчу головой, пытаясь ориентироваться на слух. Со стороны, должно быть, это выглядит ужасно глупо.

— Это ваша спальня, милорд? Я не сильна в титулах… Я могу к вам так обращаться? — задаю вопрос, прислушиваясь к дуновению ветерка. Граф сейчас где-то слева от меня.

— Конечно, милая леди. Вы можете обращаться ко мне как вам удобно! Я был лишен какого-либо общества долгие….

— Десять лет, — подсказываю.

— Благодарю, десять лет. Можете представить, как я рад вашей компании! И, конечно же, вы можете занять любую из комнат. Мне сон не светит в моем заточении.

— Спасибо, но мне, право, неудобно занимать ваше место. Думаю, мы с Розалиндой переберемся в соседние покои. Здесь же есть гостевая комната?

— Конечно, и не одна. Но я настаиваю, чтобы вы остались здесь. На правах нынешней хозяйки дома. Мне будет приятно, если вы выберете именно эти покои, — голос графа очень эмоционален. Он, то взлетает до звонких и высоких нот, то опускается до низкого бархатного шепота. Как сейчас, например. Слушать его — одно удовольствие.

— Благодарю вас, — пытаюсь изобразить некое подобие реверанса. Неудачно, разумеется.

— Леди Вильерс, предлагаю отбросить все условности и общаться более свободно. Тем более что вы меня не видите, — предлагает граф.

— Да, пожалуй, это упростило бы несколько задачу, — улыбаюсь. Все-таки граф — замечательный собеседник, хоть и невидимый.

— Отдыхайте с дороги. Я распоряжусь, чтобы вас не беспокоили до утра. Вам некого бояться. Я, как и мои люди, всего лишь жертвы неизвестных нам обстоятельств, и мы постараемся вам сильно не докучать, — приоткрывается дверь. Судя по всему — граф уходит.

— Спасибо. Думаю, что завтра мы еще пообщаемся, и вы окажете мне честь, если самолично покажете дом.

— Конечно, леди Вильерс. С удовольствием, — отвечает он.

— Зовите меня леди Изольда, ваше сиятельство!

— Тогда и вы, пожалуйста, просто лорд Джеймс, как называли меня друзья. Доброй ночи!

— Доброй!

Дверь закрывается, и я опускаюсь на пыльное кресло, наплевав на грязь. Такого уж я точно предположить не могла: дружеская беседа с призраком! Да еще и каким! С благородным и вежливым лордом-призраком. Кому рассказать — не поверят!

А ранним утром я просыпаюсь от истошного крика. Розалинда так кричит, что кровь в жилах стынет. Ее не оказывается в кресле по соседству. И куда ее понесло?

Бегу на крик, костеря про себя, на чем свет стоит, любопытство няньки. И почему меня не разбудила?

— Леди Изольда! — всхлипывает она, завидев меня. Розалинду «поймали» портьеры и не желают отпускать. И смех, и грех, ей-богу!

— Розалинда, зачем ты вышла их комнаты? — спрашиваю, а сама стараюсь не расхохотаться. Ох уж эти призраки!

— Мне нужно было… — замялась нянька, пунцовея. — В дамскую комнату!

Ааа, в туалет, значит, приспичило. Это я могу понять, самой бы куда приткнуться…. вот только не знаю куда.

— И что нам теперь делать? — спрашиваю вслух. Остальные призраки себя не проявляют, но и Розалинду не торопятся отпускать. Надо как-то с ними договариваться.

— Придется жаловаться лорду Джеймсу, — громко вздыхаю, — на то, какие не гостеприимные слуги в этом доме.

Трюк срабатывает, и портьера разматывается, выпуская свою жертву на волю. Полуживая Розалинда прячется за меня, озираясь по сторонам.

— Леди Изольда, надо уезжать отсюда! Сгинем тут! — шепчет мне на ухо.

— Увы, Розалинда, но нам с тобой попросту некуда идти. Поэтому придется уживаться с ними, — говорю о призраках. — Да и не все так враждебно к нам настроены. Вчера вечером я познакомилась с хозяином особняка.

— С кем? — недоумевает нянька.

— С графом Коулом, конечно.

— Но он ведь… призрак! — восклицает она.

— Да, и очень приятный в общении. У него замечательные манеры, и очень красивый голос.

— Он еще и разговаривает?? — Розалинда в ужасе распахивает глаза шире.

— Да, и давай-ка будем вежливыми в ответ. О хозяине плохо не говорим, со слугами — пытаемся подружиться.

Мне показалось, или статуэтки на полке одобрительно звякнули. Розалинда тут же подпрыгнула на месте.

— Опять! Они опять начинают!

— Прошу прощения, дамы, — раздается бархатный, чуть тягучий голос графа, — я переговорю со своими людьми. Больше это не повторится.

— Светлый…., - Розалинда падает как подкошенная, и я не успеваю ее поймать. Пыльная ковровая дорожка делает внезапный маневр, и только благодаря этому нянька не разбивает затылок об пол.

— Спасибо, лорд Джеймс, — благодарю графа.

— Это сущие пустяки, леди Изольда. Все, что могу — чуть двигать некоторые предметы и не более. Я даже не смогу помочь и поднять вашу горничную.

— Розалинда скорее компаньонка, чем прислуга. Она — единственная, кто у меня остался.

— Понимаю. Она очень впечатлительна, и мне жаль, что я так сильно напугал ее. Где-то в доме должны быть нюхательные соли…

— Да, это было бы…. уместно, — едва не ляпнула «в тему». Мне постоянно приходится следить за языком, что немного утомляет.

— Матильда, принеси, будь добра, — говорит кому-то граф, и в конце коридора хлопает дверь.

— Матильда? — переспрашиваю.

— Да, это моя экономка, точнее уже наша, — смеется граф. И смех у него не менее приятный, чем голос.

Я улыбаюсь в ответ и наклоняюсь над бедной Розалиндой. Переживаю, как бы с ней не случился сердечный приступ.

Недалеко от моего лица проплывает пузырек с круглой выпуклой крышечкой.

— Леди Вильерс, возьмите. Это должно помочь, — звучит строгий женский голос, по интонации — не молодой. Чем-то мне напомнил голос моей первой учительницы.

— Спасибо, Матильда, — я подставляю ладонь, и на нее опускается пузырек. Открываю крышечку, и в нос тут же ударяет резкий запах нашатыря.

— Розалинда, возвращайся к нам! — поддерживаю ее голову и даю «понюхать» содержимое. Через пару мгновений, она приходит в сознание.

— Как ты? — спрашиваю у няньки.

— Голова еще кружится.… А они еще здесь? — испуганно озирается.

— Розалинда, пожалуйста, держи себя в руках. Да, призраки никуда не делись, но они не причинят нам вреда. Пора бы уже привыкнуть и познакомиться со всеми.

— Не уверена, что готова к этому, леди Изольда! — Розалинда прижимает руки к груди.

— Я представлю тебе хозяина, а ты просто поздороваешься. Идет? — помогаю Розалинде встать с пола.

— Хорошо, только не отпускайте мою руку, леди Изольда! — она снова принимается дрожать. Так мы никогда не сдвинемся с мертвой точки, надо с чего-то начинать.

— Граф Джеймс Коул, хозяин земель и этого особняка, — громко говорю, делая жест в ту сторону, где по моему представлению сейчас находится граф.

— Розалинда, милорд, — кланяется пустоте нянька, а сама вращает глазами.

— Приятно познакомиться, Розалинда. Надеюсь, что пребывание в этом доме не станет тебе и леди Изольде в тягость. Добро пожаловать!

— Спасибо, — испуганно произносит Розалинда, но вроде бы больше не падает в обморок.

— Лорд Джеймс, мы вчера с вами обсуждали дом, и я хотела просить вас — покажите нам, что к чему. И, пожалуй, было бы неплохо познакомиться с остальными обитателями.

— Конечно, леди Изольда. Прошу за мной. Чтобы вам проще было ориентироваться, я буду говорить, и прикасаться к вещам — так вы увидите, где нахожусь.

— Отличная мысль! — я полна энтузиазма и желания понять — что нам досталось в наследство.

Глава 6

— На первом этаже располагается большая столовая, холл с лестницами, и кухня. Начнем с первой названной комнаты.

Граф ведет нас налево от входа, где мне еще не доводилось бывать. Легкий воздух касается штор, кисточек на креслах, украшений на канделябрах, и я четко представляю — как впереди нас шагает высокий мужчина.

— Здесь я принимал гостей, устраивал званые обеды. Когда дом пустовал — завтраки и обеды накрывали в покоях.

Голос графа чуть отстраненный, с легкой ноткой грусти. Должно быть, очень непросто жить воспоминаниями и не иметь возможность воплотить в жизнь простые желания: посидеть с чашкой чая у камина, позвать в гости друзей.

— В буфете хранятся остатки праздничной посуды. К превеликому сожалению, некоторые предметы безвозвратно утрачены — их стащили воришки, прежде чем мы успели их отпугнуть.

Я подхожу ближе, заглядывая за мутное и пыльное стекло. На полках красуются несколько больших блюд, расписанных вручную. Очень красиво, и должно быть стоит немалых денег в этом мире.

— Буду рад, если в будущем вы сможете воспользоваться всем этим. Мне это добро, увы, ни к чему.

— Спасибо, лорд Джеймс, это очень щедро с вашей стороны, — бормочу в смущении. А что еще я могу сказать? Неловко перед графом, но и в его проклятии я не виновата, так что это добро — по праву теперь мое.

Мы возвращаемся в холл, а оттуда граф ведет нас на кухню.

— Клара, Софи, Аннет, — громко зовет он.

— Да, господин! — раздаются сразу три голоса в ответ. Розалинда дергается и прячется за мою спину.

— Перед вами новаяхозяйка особняка — леди Изольда Вильерс. Прошу любить и жаловать, и дамы, давайте без шуток, — мягко добавляет граф.

Я киваю, не видя перед собой ничего, кроме очень пыльного помещения.

— Добро пожаловать, леди Вильерс. Я повариха, Клара. Со мной здесь Софи — первая горничная и Аннет — наша посудомойка. В праздники брали больше людей, но из постоянных — только мы. Была бы я в теле — уж угостила бы вас рябчиками в сливочном соусе, или домашним суфле, — женщина тяжело завздыхала, и мне стало искренне ее жаль. Впрочем, как и остальных. Должно быть, непросто чувствовать себя заточенными в этом доме и влачить столь никчемное существование долгие десять лет.

— Спасибо, Клара. Буду рада, если ты расскажешь мне — как тут все устроено. Кроме меня и Розалинды здесь никого больше нет. Придется нам научиться пользоваться кухней самостоятельно.

— Как же это, леди Вильерс? Видано ли, что бы леди своими руками в золе ковырялась или посуду мыла? — удивление Клары вызывает у меня печальную улыбку.

— Моя жизнь сложилась таким образом, что позаботиться обо мне некому. Так что буду рада любой науке.

За плечом вздыхает граф. Ему тоже стало жаль меня? Не стоит. Мои трудности ничто, по сравнению с его заточением.

Чтобы отвлечься, я прохожу вперед, останавливаясь у плиты.

— Клара, это то, о чем я думаю? — прикасаюсь к отлитому из чугуна очагу. Это же настоящая открытая плита! Сама возможность иметь в доме духовку — революционная для подобных времен. А граф, выходит, любил новинки и старался облегчит жизнь простым работникам. Это достойно уважения.

— Ох, да! Наш дорогой хозяин приобрел незадолго до…. Я даже и насладиться-то не успела энтой штуковиной, леди Вильерс! — Клара позвякивает рядом половником, чтобы я видела, где она находится.

— Надо же, как все продумано! — тяну, рассматривая устройство. С одной стороны от очага находится небольшая цистерна для воды, а с другой — духовка. Конструкция далека от совершенства: наверняка жар распределяется неравномерно, и еда в духовке неизменно подгорает со стороны, находившейся ближе к очагу. Но все же это прорыв!

— Клара, а как всем этим пользоваться? — задаю вопрос. В общих чертах я представляю, но хотелось бы послушать опытного человека.

— Леди Вильерс, я-то расскажу, но как вы будете делать-то — ума не приложу. Раз в неделю Софи и Аннет прочищали дымоходы, так как засорялось-то все унутри. И каждое утро надобно было вымести пепел, отобрать золу — не попали ли в мусорное ведро кусочки угля, да начернить плиту. Это-то больше для красоты, конечно, делается. А после, в алькове под очагом разжечь огонь: рядышком с печью всегда дрова держали и уголь. А их нам мужики таскали с улицы. За особняком — сараюшка есть, да дровяной склад. Ох, леди Виьерс, как вы сами-то будете это носить?

Розалинда слушает причитания Клары с таким же скорбным лицом. А я мотаю на ус и понимаю, что парадные платья надо бы припрятать. После растапливания печей от них ничего не останется.

— А вот это для чего? — я пнула носком туфель дощатый настил, который явно был отдельно от основного пола.

— Так это ж, леди Вильерс, ноги стынут, коли долго стоишь на одном месте. Пол-то каменный!

— И то правда, — я уже стала подмерзать. По полу гуляют сквозняки, и от самого камня тянет холодом. Из приятных открытий — грамотная планировка и наличие инвентаря. Разделочный и моечный столы отдельно, возле плиты — достаточно места, чтобы могли развернуться две кухарки при необходимости. Я и медные кастрюльки увидела, и кофейный сервиз из фарфора, и чугунные сковородки.

— А вода у вас где? — вспомнила о насущной проблеме.

— Колодезь есть во дворе, токмо я его вам показать не смогу — дальше кухни мне не выйти-то, — Клара еще тяжелее вздохнула.

— А вы, лорд Джеймс? — обратилась к графу. Но в ответ мне — тишина.

— Вышел наш господин, пару минуточек как. Уж он-то может везде бывать, и во дворе тоже.

— Спасибо, Клара. Я еще к тебе загляну.

Поманила Розалинду за собой в холл.

— Что думаешь? — спросила у няньки. Ей-то весь этот быт привычнее. Может, заметила чего, что я упустила.

— Леди Изольда, не справимся! — тут же завздыхала она. Ее пессимизм разжигал во мне искру сопротивления, и я готова была доказывать на собственном примере, что она не права.

— Как есть захочется — справимся! — отрезала вместо ответа. — А сейчас надо вещи наши разобрать, комнату вымыть-вымести, а потом будем думать, что с обедом. У тебя там еще лепешек не завалялось со вчерашнего дня?

Быстро перекусив холодными и слегка подсушенными лепешками, я первым делом отправляюсь на поиски хозяина. Что бы уже с его помощью осмотреть колодец. Пить хочется нестерпимо.

Искать призрачного графа в огромном особняке — та еще задачка. И я чувствую себя глупо, разгуливая по дому с именем лорда на устах.

Он появляется внезапно, стоило мне взяться за ручку очередной комнаты.

— Сюда, леди Вильерс, попрошу не входить! — тоном графа можно замораживать реки. Чего это он так рассердился? Еще и напугал меня до чертиков.

— Простите, ваше сиятельство! — я отступаю, а в душе закипает глупая обида. — Я не знала, и просто хотела вас найти…. Вы не отвечали.

— Я не слышал. Простите за тон, леди Изольда, — на этот раз в голосе графа слышно раскаяние и печаль, — я отвык от нормального человеческого общения. Единственное помещение, куда попрошу не входить — это мой кабинет. Здесь я предпочитаю отдыхать ото всего.

— Конечно, простите еще раз. Это ваш дом и вы вправе требовать любых ограничений. Тем более что особняк такой большой.

Несмотря на извинения графа, мне он больше не кажется милым и радушным хозяином, и впервые за все время становится жутковато по-настоящему. Я хочу уйти, триста раз пожалев о желании найти его и попросить помощи. Но он сам напоминает об этом.

— Так зачем вы меня искали, леди Изольда? — звучит вполне дружелюбно, но я уже обиделась и ничего с этим не поделать. Поэтому отвечаю односложно и холодно.

— Ничего такого. Извиняюсь за беспокойство!

Поворачиваюсь спиной к предполагаемому собеседнику и чинно спускаюсь по ступеням вниз.

За спиной раздается тяжелый вздох. Лорд Джеймс не торопится меня остановить, и я спешу во двор, чтобы самостоятельно выяснить — где колодец и в каком он состоянии.

Глава 7

И пока я сердитым шагом обхожу имение, на подъездной аллее показывается знакомая телега. Меняю траекторию, и напролом через кусты выхожу к извозчику, что остановил лошадь поодаль от входа.

— Светлый! Праведный Бог! — извозчик со страху скатывается под колеса телеги.

— Милейший! И долго ты там будешь отлеживаться? — настроение у меня и так подпортилось, поэтому я слегка на взводе.

— Леди Вильерс! — показывается голова. — Не гневайтесь! Принял вас, стало быть, за призрака. Как хорошо, что это только вы!

— Действительно. Вставай, дело есть.

— Какое? — бледнеет мужичек.

— Не бойся, в дом заходить нет надобности. Колодец отыскать, да почистить, если сор налетел.

— Ааа, это я могу, — кивает.

Мы вместе обходим дом, приближаясь к строениям поменьше. Очевидно, это сараюшки для инвентаря, дровник или что там еще должно быть?

— А вот и колодезь, любезная леди, — извозчик оттаскивает большую ветку, что отломилась с увядающего дерева, и упала сверху на «крышу» колодца.

Передо мной самый обычный, привычный всем жителям российской глубинки колодец с воротом. Трогаю ручку — никакого движения. То ли дерево размокло-рассохлось от времени, то ли еще что. Извозчик тоже пробует, и под его напором все-таки приходит в движение маховик.

— Это-то надо бы мастера сюда, подправить-то, — вздыхает.

— А есть где найти такого? — спрашиваю не из праздного любопытства. Так как нам грозит медленная и мучительная смерть от обезвоживания.

— Деревенька-то неподалеку имеется. Талые Воды называется. Вот там-то и можно справиться о рукастых мужиках. Может, кто и подсобит.

— Тогда будет тебе еще одно задание. Только скажи мне, как тебя зовут, — в голове потихонечку выстраивается схема действий.

— Томас, леди, — он кланяется в пояс.

— Хорошо, Томас. Окажи мне еще одну услугу — отправляйся в Талые Воды и привези оттуда умельца, да с инструментом, как полагается. А после — отпущу тебя и отблагодарю.

— Энто я могу, леди, могу, — Томас отвешивает очередной поклон и спешит к своей лошадке, что неспешно жует молодую траву.

Я возвращаюсь в дом, и не застаю Розалинду на месте. Надеюсь, что за это время она не успела влипнуть в неприятности, а занялась делом. К моему облегчению, так и есть.

Нянюшка отыскала где-то метелку и теперь вовсю орудует ею в большой спальне лорда Джеймса. Пыль стоит столбом, и я даже усомнилась в эффективности такой уборки. Спускаюсь обратно в холл, где остались не разобранными наши котомки, и отыскиваю среди общей кучи простое домашнее платье. И хотя то синее, что было на мне, уже слегка запылилось и помялось, портить его и дальше не входит в мои планы.

А вот где мне переодеться — оказалось тем еще вопросом. Почему-то мне стало неловко, что меня могут увидеть призраки. И ладно бы слуги, но ведь где-то здесь бродит невидимый граф.

— Лорд Джеймс? — спрашиваю тихо у пустоты. В ответ — ни звука, поэтому подхватываю платье и захожу за широкую пыльную портьеру. Быстро снимаю один наряд и натягиваю новый. На волосы накидываю чистый отрез ткани. Теперь я похожа на средневековую домработницу.

Присоединяюсь к уборке, несмотря на возмущенное пыхтение Розалинды. Кому и что там не по статусу — десятое дело, а жить в такой грязи просто физически не смогу — меня убьет аллергия.

Первым делом я распахиваю все окна. Сделать это оказалось не так-то и просто. Старое дерево не хочет поддаваться, и по итогу я разбиваю два стекла. Они еще держатся в раме, но тонкие паутинки-трещинки наметились. Со стеклами в целом беда: только в этой комнате я насчитала с пяток под замену. А еще окна на кухне, в столовой, в холле…. И это не говоря про остальные комнаты.

Зарождающуюся в душе панику задавила на корню. Впереди лето, теплая пора. Не должны замерзнуть, а к зиме надеюсь исправить львиную долю косяков и поломок.

Моя борьба с грязью началась с того, что я сняла все гардины, балдахин над кроватью и вытащила ковер во двор. После этого меня было хоть выжимай, пот лился градом. Один ковер чего стоил! Но зато его теперь можно было выбить и почистить на свежем воздухе.

Косынка съехала на одно ухо, и я устала ее возвращать на место, в целом стало не до этого. На мне оказалась паутина, пыль, засушенные насекомые…. Бррр, гадость! Но я продолжала упорно свою работу. Как могла — сухой тряпкой убирала сор с подоконника, мебели, картин. Розалинда сметала мусор в кучки, а потом мы это сгружали в ведро, позаимствованное на кухне, и выносили во двор.

Через час комната приобрела вполне приемлемый вид, если не считать «голых» окон и пыльных разводов. Вопрос с водой как никогда встал остро.

Где-то около двенадцати Томас привез двух молодых мужчин, что согласились за небольшую плату посмотреть колодец и прочее. То ли жажда наживы, то ли любопытство их толкало, но они даже зашли в дом. Я провела мужчин на кухню, надеясь, что призраки не станут шуметь, и дадут проверить кухонное «оборудование».

Едва они приступили работе, и принялись вычищать золу из печи, как началось светопреставление. С ума посходили ложки, крышки для соусников и кастрюль. Окна и двери рандомно принялись открываться и закрываться, «случайно» прищемливая убегающих работяг.

— Прекратите! Прекратите немедленно! — мне хотелось плакать и топать ногами. Ну, зачем они их пугают? Я же теперь не найду новых желающих, да и эти разнесут по всей округе, что в проклятом доме поселилась дамочка, которая не боится призраков. Как бы меня не пришли убивать поборники с нечистью.

Я чуть не споткнулась об ящик с инструментом, что впопыхах забыли рабочие. Это единственная добрая новость из всех. Теперь у меня под рукой есть инструмент, которым я, правда, не умею пользоваться. Господи, ну за что мне это?

Ужасно захотелось плакать. Просто пожалеть себя на минуточку. Не так-то просто мне дается этот «дивный» новый мир. Поэтому я сажусь на нижнюю ступеньку крыльца и со слезами на глазах наблюдаю, как спешно разворачивает лошадь Томас, и уезжает вместе с работягами прочь.

Розалинда хотела меня пожалеть и составить компанию, но я попросила оставить меня одну. Тогда она подхватила ведра и пошла к колодцу — единственному предмету обихода, который успели починить деревенские мастера. А я ведь даже не расплатилась с ними за работу!

Стянула с головы косынку и как могла — обтерла лицо. Только не плакать, Машка! Крепись!

За спиной скрипнула входная дверь, и легкий ветерок коснулся волос. Граф пожаловал. Это он не вовремя: я на взводе и едва держусь. То ли плакать, то ли ругаться тянет….

— Мне очень жаль, леди Изольда! Я не успел вмешаться, и….

— Оставьте, лорд Джеймс, это уже неважно. Ваши люди не хотят видеть посторонних в доме, и отчасти их понимаю. Вот только мне некуда деться, поэтому им все же придется смириться, как минимум с моим присутствием. И Розалинды. Жаль, что печь так и не осмотрели, и я хотела попросить посмотреть еще кое-что: замки, скрипящие петли смазать, окна…. Про крышу я вообще молчу. Судя по мокрому пятну над лестницей — течь все же имеется.

— Леди не должна усложнять свою жизнь такими прозаическими вещами, как текущая крыша. Все эти моменты должен решать мужчина, — пробормотал граф.

— Да, конечно, — я зло усмехнулась. — А еще, леди должна блистать, хорошо пахнуть, сногсшибательно выглядеть, уметь музицировать и поддерживать светскую беседу. Я ничего не упустила? — не знаю почему, но жутко злилась на него. Из-за происшествия утром, из-за чертовых капризных призраков, из-за усталости и отсутствия возможности помыться по-человечески. Все эти мелочи не делали меня добрее, поэтому я срывалась на хозяине. Тем более, что он сам напросился с разговором. Нет, чтобы дать мне время остыть.

— Леди не должна говорить в таком тоне, — тихо вздохнул он в ответ. — Я бы очень хотел вам помочь, но не знаю как. Все, что в моих силах — это вот.

Ко мне на колени спланировал относительно чистый носовой платок. Наверное, из графских запасов прошлых лет. Он пах прелостью и залежавшимся бельем, но был гораздо чище моей косынки. Я вытерла влажные от слез щеки.

— Спасибо. Вы могли бы поговорить еще раз с персоналом, и объяснить, насколько жизненно важно для меня нахождение временных работников на территории особняка. Донесите до них мысль, что это вынужденные меры, и по-другому мне не справиться. Они должны вести себя тихо в присутствии посторонних.

Я резко встала, не прощаясь. Начинаю уставать от бесконечного расшаркивания и многослойных словесных реверансов. Это лишня трата времени, по сути. И я все еще зла ко всему.

— Конечно, леди Изольда. Это меньшее, что я могу для вас сделать, — голос графа звучал грустнее обычного. Но он, тем не менее, не забывал о правилах приличия. Где-то в отдаленном уголке души стало тошно от самой себя, и я выдавила в ответ:

— Благодарю, лорд Джеймс.

Глава 8

Розалинда тем временем набрала два полных ведра воды. Я не удержалась и зачерпнула пригоршней немного. Мммм, восторг! Вода оказалась вкусной, чистой и холодной. Она немного привела в порядок мои расклеившиеся мозги. И я отправилась на кухню, доделывать начатое.

Снова повязала косынку, закатала повыше рукава, и полезла рукой в дымоход, соскребая специальной палкой со стен копоть. Черные хлопья сыпались мне на плечи, лицо, забивались в нос. Слава богу, что внутри оказалось не все так плохо, как я себе представляла. Действительно работники кухни следили за состоянием дымохода, и копоти было совсем немного. Но этого хватило, чтобы я испачкалась. И раз уж руки все равно были черными, взяла лопатку и вычистила зольник. В целом печь была готова к использованию и это радовало. Оставалось отмыть рабочие поверхности, перетереть посуду, вымести сор.

На полках в смежной с кухней комнате, за посеревшими от пыли шторками, я обнаружила тазы, мисочки, разные по величине емкости. В основном из меди. Подхватила самый большой таз, и с его помощью перемыла все, до чего сумела дотянуться.

По итогу сегодняшнего дня, у нас имелась практически готовая кухня, чистое спальное место, источник с водой, и дармовой ящик с инструментами. Что-то мне подсказывало, что работяги не вернутся за ним.

В этом же тазу пришлось и самой умываться. Искать другие, подходящие предметы быта не осталось сил. Зато я сразу почувствовала себя легче, стоило освежиться. Розалинда тоже напросилась на помывку, и мы по очереди бегали к колодцу и обратно, таская воду. Ни греть, ни готовить сегодня что-либо не стали. Пожевали сушеных ягод да орехов из запасов нянюшки и отправились почивать.

Я думала, что едва коснусь подушки головой, тут же усну. Но где там! Мысли кружили, давили, вынуждая ворочаться на новом месте. Потом я плюнула на все, и встала с постели. Прихватила томик романа, который заприметила накануне в столовой комнате. Не похоже, что это чтиво предназначалось для графа. Должно быть, книгу забыл кто-то из гостей, или даже слуг.

Под незамысловатый слог и красивую любовную линию, глаза стали сами закрываться, и я практически уснула, как почувствовала какое-то движение. Меня кто-то укрывал покрывалом.

— Лорд Джеймс? — пробормотала сонно, немного смущаясь подобной заботы.

— Спите, леди Изольда. Я уже исчезаю.

Не успела додумать мысль: почему же граф заглядывал к нам в столь поздний час, как провалилась в глубокий сон.

* * *

На следующий день проснулась очень поздно. Даже сама не ожидала от себя подобного. Еще и Розалинда переделала за это время кучу работы: перемыла все тарелки, стаканы, бокалы и навела порядок в буфетах столовой. Она выкинула весь битый фарфор, полочки, благодаря ее стараниям, сверкали чистотой и красовались свежевымытыми блюдами.

— Розалинда! — я обняла оробевшую разом нянюшку и чмокнула ее в щеку. — Ты почему меня не позвала на трудовой подвиг?

Когда она так мило смущается, мне все время хочется шутить. Да и в целом сегодняшнее настроение в разы лучше вчерашнего. Может, все дело в полноценном отдыхе?

— Вы так намаялись, леди Изольда! Да и где видано, чтобы виконтесса ручки гробила в студеной воде!

— А твои, значит, можно? — поймала ее за пальцы. Руки Розалинды покраснели и чуть припухли. Нет, так дело не пойдет! — Все, бросай тряпку, идем топить печь!

Уверено захожу на кухню, не до конца понимая — с чего же стоит начать. Нужны дрова, и это как минимум. Ну и еще удачи немножко.

— Доброе утро, леди Вильерс! — доносятся стройным хором голоса кухонных работниц. Вчера они молчали, не мешали. Видно чувствовали, что сержусь за проделки. Только вздыхали тихонько, поглядывая из своих углов на мои метания и попытки все отмыть.

— Доброе! — отвечаю бодро и упираю руки в бока. — А ну-ка, девицы-красавицы, подскажите мне: что делать, чтобы печь растопить?

— Надобно крупные чурбачки нарубить помельче, да потоньше. Токмо, как вы енто-то делать будете, леди Вильерс? Завсегда у нас этим занимались мужики. А уж после, сложить горочкой, да поджечь. А уж после того, как огонь хорошенько займется — положить дровишки покрупнее, а сверху угольком присыпать. И вся наука!

— Спасибо, Клара. Я тебя поняла. Ну что, Розалинда? Пойдем искать топор!

Нянюшка тяжело вздыхает и шепчет какие-то молитвы своему создателю. А мне молиться-то и некогда, нужно действовать.

Иду на выход, намереваясь самым серьезным образом устроить ревизию инвентаря в дровяном сарае.

— Леди Изольда! — где-то слева появляется граф. Его сопровождает легкое дуновение, как и всегда.

— Доброе утро, лорд Джеймс! — не сбавляю темп, так как дел невпроворот.

— Постойте же!.. Вот неугомонная леди! — буквально шепчет последние слова себе под нос, но я все равно слышу. И никак не понять по его реакции — сердится граф или смеется?

— Столько дел, столько дел, надо печку растопить! — повторяю с улыбкой больше для себя, чем для остальных. Розалинда хмурится, а граф… Кто его знает!

— Леди Изольда, вы же не серьезно? — граф продолжает нас «преследовать» даже на улице. А я и забыла, что он может везде гулять.

— Серьезнее некуда. Мы умрем с голоду, замерзнем и не сможем по-человечески обмыться, если не решим вопрос с печкой.

— Вы говорите такие вещи, леди Изольда, — встревает в разговор Розалинда, заливаясь румянцем по самую шею. — С нами ведь его светлость!

— Ничего со светлостью не станется! — отвечаю со смехом и уж потом прикусываю язык. Где-то здесь поблизости витает граф, но признаков «жизни» не подает. Даже не знаю, что он там обо мне сейчас думает. Наверное, что напрочь лишена воспитания, деревенская до мозга костей и, пожалуй, хамовита сверх меры. Но я же не со зла! Оно само!

Рядом с садовым инвентарем обнаруживается колун. Огромный, наверняка тяжеленный. Но я продолжаю храбриться, и тащу его ближе к деревянной колоде. Вот с помощью нее и нарублю дровишек. Выбираю сухое полено и устанавливаю на колоду. Осталась самая малость — разрубить.

И вот тут-то выходит заминочка. Будь я в своем родном теле, уж кое-как справилась бы. Но надо учитывать телосложение Изольды, и что колун — не туристический топорик. Таким и не помашешь особо.

Попробовала сама им замахнуться — не вышло. Подключила Розалинду — чуть по ногам не заехали. Граф молчал-молчал, сопел, ветром шелестел, и тут его терпение лопнуло, судя по всему.

— Дайте сюда! — рявкнул так, что мы с Розалиндой чуть присели.

Щелк, хрусть! — полетели разрубленные надвое кусочки полена. Поднялись в воздух, слевитировали на колоду и опять. Хрусть!

За пять минут граф наколотил нам целую охапку дров. Я только и поспевала головой вертеть за взмывающим вверх колуном. А говорил, что ничего тяжелее простыни поднять не может, и то, на пару секунд!

— Спасибо, лорд Джеймс! — пробормотала в смущении, наблюдая как «топорик» уплывает на место в сарай.

— Не женская это работа! — отчитал меня граф сердитым тоном и исчез. Ни слуху, ни духу от него!

И чего, спрашивается, ругаешься, начальник? Все ведь получилось!

— Розалинда, у нас сегодня будет теплый обед и горячая вода! — в порыве стиснула нянюшку в объятиях.

Предвкушение «технологического» прорыва радовало душу. Мы с Розалиндой в четыре руки растопили печь и поставили вариться кашу. И пусть у нас не имелось чем ее сдобрить, это событие само по себе — праздник! И теперь кухня казалась самым уютным местом в доме. Здесь стало тепло, светло, чисто и пахло готовкой.

Казалось, что даже сами призраки немножко оживились. Кухарка и ее помощницы с удовольствием подсказывали что и куда класть, где искать ложки и тарелки.

Обед вышел поздним, практически переходящим в ужин. Розалинда где-то откопала припыленную бутылку с игристым напитком. И мы устроили себе пир. И пускай еда была более чем скромная, хорошее настроение не покидало меня.

Розалинда пригубила всего бокальчик и, сославшись на усталость, ушла отдыхать. Я же, уютно устроившись с ногами в кресле, наблюдала в окно как заходит солнце. Напиток грел душу и тело, мысли витали самые разные.

Почему я оказалась в этом мире? Таком необычном и странном, с призраками и проклятиями. Как мы будем дальше тут жить? Чем я буду заниматься помимо дома?

Мои размышления прервал граф деликатным покашливанием.

— Урожай двенадцатилетней давности, собран на этих землях. Какой в тот год уродился виноград! Грозди буквально не помещались в руки! — бутылка качнулась и опустилась обратно на стол.

— Вы не против, лорд Джеймс? — указываю на свой бокал.

— Нет, конечно. Жалею, что не могу составить вам компанию, милая леди Изольда, — голос графа звучит печальнее обычного.

— Посидите со мной немножко, такой закат красивый, — я улыбнулась, представляя своего собеседника.

С соседнего кресла чуть взметнулась пыль. Граф уселся рядом.

— Да, закат просто чудо, впрочем, как и леди напротив!

Глава 9

Ах, ну что за мужчина! В моей жизни еще не встречались такие чудесные собеседники и столь изысканно воспитанные! Комплименты принимать оказалось очень приятно, и я улыбнулась шире.

— Спасибо, — киваю ему, — вы чем-то огорчены, лорд Джеймс? Ваш голос полон печали.

— Не берите в голову, леди Изольда. Ваша жизнь и без меня очень и очень непроста!

— А если я хочу вам помочь? — спрашиваю с вызовом. Коварный напиток сделал свое дело, и я почувствовала себя необычайно смелой и умной, и привлекательной. И все благодаря графу. В его присутствии хотелось расправить плечи и показать себя с наилучшей стороны.

— Если бы вы могли…. — шепчет еле слышно в ответ. Нет, с этим упадническим настроением что-то нужно делать.

— Так, лорд Джеймс, проведите-ка мне другого рода экскурсию. Я хочу увидеть портреты ваших родителей, и вас самого. Должно же было что-то сохраниться? Как я могу с вами разговаривать, даже не имея в голове образа? Женщины, знаете ли, весьма любопытны по своей природе!

Я кокетливо рассмеялась, по крайней мере, мне хотелось, что бы это так выглядело со стороны. А граф оказался слишком хорошо воспитан, чтобы указывать на мое слишком фривольное поведение.

— Где-то остались семейные портреты. Вам действительно это интересно? — чуть оживился.

— Конечно-конечно, идемте! — я резво вскакиваю на ноги, но крепкий напиток некстати ударяет в голову, и меня слегка заносит.

— Осторожнее! — моей талии касается плотный прохладный воздух, удерживая от падения.

— Упс! Стою! — глупо хихикаю, позволяя лорду-призраку еще секундочку побыть так близко.

— Здесь довольно темно, да и старые ковры под ногами…. немудрено, что вы едва не упали, — бормочет граф. Легкое дуновение ветерка касается прядей волос у виска. Мне кажется, или он смущен сложившейся ситуацией?

— Так что там с портретами? — напоминаю, и прохлада на талии тут же пропадает.

— Придется залезть на чердак. Кажется, именно туда сложили некоторые вещи новые владельцы. Сложить сложили, а вот пожить — не успели, — шутит граф. Его настроение чуть улучшилось, а я продолжаю поддерживать игривый тон.

— Вы их всех распугали, да? Как это нелюбезно с вашей стороны, лорд Джеймс!

Мы смеемся, продвигаясь по лестнице наверх. На втором этаже граф уходит направо. В конце коридора виднеется дверь.

— Мы пришли. Не боитесь запачкаться? — переспрашивает и исчезает.

Поворачиваю ключ в замочной скважине, и дверь поддается.

— Я жду вас здесь, — доносится приятный баритон Джеймса откуда сверху. Удобно, должно быть, уметь проходить сквозь стены!

— Иду-иду, — поднимаюсь по скрипучей лестнице. Даже странно, что ступени не рассохлись окончательно от времени. Умеют же люди строить!

Темный и очень-очень паутинистый чердак предстает передо мной во всем великолепии. Здесь сложено много хлама, причем побросали его как попало. Сундуки, ковры, вещи, утварь — все свалено в одну большую кучу. Кто-то очень хотел поскорее избавиться от вещей прежнего хозяина и не особо заботился о сохранности имущества.

— Лорд Джеймс, вы где? — спрашиваю, выставив руку со свечей.

— Ищу портреты, — доносится ответ где-то слева. — О, а вот и они!

Я подхожу ближе, ориентируясь на слух и колышущуюся паутину.

Ткань взмывает вверх, а я подсвечиваю изображение. С полотна на меня смотрит молодой мужчина. Едва ли ему исполнилось тридцать лет. Темные густые волосы собраны в небрежный хвост на затылке. Несколько прядей свисают у лба. Глаза смотрят с усмешкой и легким прищуром. Четко очерченные губы чуть улыбаются и, кажется, что человек на портрете сейчас скажет что-то, вроде: «Здравствуй, дружище! Сколько лет, сколько зим!»

— Это я, — нарушает тишину граф, смущенно покашливая, — впрочем, ничего интересного. Сейчас покажу вам своих родителей. Мама славилась утонченной красотой, а отец — рассудительностью и честностью.

— Очень даже интересно, постойте! — не даю графу закрыть портрет тряпкой. Я только стала рассматривать, а он…. — Вы такой красавчик, граф!

Выдаю фамильярно не трезвым голосом, и только потом до меня доходит, что ляпнула.

— Ой! Простите.

Рядом что-то грюкает и падает. Не граф ли это в обморок упал от моего бесстыдства?

— Спасибо, леди Изольда, за столь высокую оценку моей внешности. Думаю, сейчас в вас говорит напиток.

Ага, все-таки понял, что я наклюкалась. Стыдобища! Но это не отменяет того факт, что граф очень хорош собой. И мне бы промолчать дальше, но язык будто взбесился и живет своей отдельной жизнью.

— Удивляюсь, как это вы не женились? Надо же, пропадает такой чудесный образчик настоящего мужчины!

— Изольда! — от шока граф забыл добавить «леди».

— Нет, ну а что? Вот я вас мужчин не понимаю! Все ищите кого-то, ждете… А рядом ходят нормальные женщины!

Между нами повисает тишина. Граф переваривает информацию, а может, просто пребывает в прострации от моих слов.

— Ладно, давайте следующий портрет, а этот я повешу у себя, — перехватываю тяжеленную раму, а в голове всплывает мысль: а лорд Джемс-то становится сильнее и материальнее! И что-то еще ускользает от моего внимания, но додумать некогда. В неярком свете свечей появляется следующее полотно.

С холста на меня смотрит влюбленная пара: миниатюрная девушка с густыми черными косами, и высокий молодой человек, что бережно прижимает ее к груди.

— Ваши родители? — тихо спрашиваю, проникнувшись чужой нежностью и любовью.

— Да. Это их первый совместный портрет, сразу после свадьбы. Где-то есть еще пара подобных рисунков, а потом на свет появился я и …. — граф умолкает.

— Леди умерла при родах?

— Да. Я убил собственную мать.

На этот раз в его голосе столько личной боли и ненависти к самому себе, что мне становится неловко. Хотела развлечь Джеймса болтовней о семье, а вышло…. Как вышло.

— Ежедневно в мире умирает около восьмисот женщин при родах, — выдаю на автомате информацию, которая каким-то образом задержалась в голове с «земных» времен.

— Откуда вы это знаете? — тут же спрашивает граф.

— Читала в интер…, - едва не говорю то, чего не следовало, — интересные заметки от молодых и подающих надежды докторов.

— Эти шарлатаны ничего не смыслят в науках! Мою мать не смогли спасти! — граф разражается гневной тирадой.

— Мне очень жаль, что вам не довелось узнать свою мать. Но в этом нет вашей вины!

— Спасибо, леди Изольда, за вашу доброту. Но я точно знаю, что если бы я не появился на свет — она осталась жить. А теперь после всего, что произошло со мной и этим домом…. Не уверен, что ее смерть имела хоть какой-то смысл. Простите! Я вас покину.

Грустный и слегка озлобленный на весь мир граф, проскальзывает мимо меня, обдавая прохладой. Я же обхватываю руками портрет и начинаю движение к выходу. Бочком, бочком, как крабик. Еще и подсвечник между делом зажат в руке. Как я спустилась и не убилась на ступенях — загадка! Но не зря говорят, что пьяному — море по колено. Зато на утро проснулась помятая, с головной болью и в обнимку с графом. Нарисованным, конечно.

Розалинда со вздохом ставит передо мной начищенный до блеска медный поднос с витыми ручками. На нем еще дышит паром маленький пузатый заварник. А рядышком на тонкой тарелке лежат золотистые коржики. И еще стоит розетка с вареньем.

— Что это? — для меня это угощение сродни чуду. — Откуда, Розалинда?

Нянюшка сверкает довольно глазами, но вид при этом сохраняет строгий и недовольный.

— Не положено леди напиваться! Еще и в компании его в светлости. Видел бы ваш батюшка…, - она театрально закатывает глаза к потолку.

— Признавайся, где раздобыла продукты, — игнорирую ее ворчание.

— Провела ревизию в продуктовой кладовой. Часть продуктов, что была подвешена под потолком — сохранилась. Мука, конечно, не ахти, но ежели просеять, то вполне можно использовать. В отличном состоянии разные варенья: Клара оказалась умелой кухаркой, и сделала приличные запасы. Некоторые ягоды чрезмерно засахарились, но что с ними станется? К чаю лучше не придумаешь.

Я разулыбалась, слушая болтовню Розалинды. Видно, что нянюшка стала оживать, вон, хозяйничает уже. И с Кларой, судя по всему, познакомилась ближе. Энтузиазм Розалинды, как и чай с вареньем, придают мне сил и желания наводить порядки с утроенным рвением.

По плану у меня сегодня навести красоту в центральном холле с лестницами. Сколько можно разносить мусор и грязь по всему дому? Нужно отмыть это помещение и просмотреть каждую половицу в лестницах. Не хотелось бы сломать ноги или свалиться с верхней ступеньки.

Мы с Розалиндой вооружаемся тряпками, ведрами и отправляемся отмывать холл. Чем больше преображается пространство вокруг нас, тем радостнее становится на душе.

Экономка Матильда оказалась просто кладезем всевозможных советов. Например, она подсказала, где взять и каким образом нанести воск для пола. Мы до блеска натерли паркет и остались довольны результатом. Матильда же очень старалась быть полезной хотя бы на словах. И даже в ее строгом сухом голосе я смогла заметить теплые нотки. Всему персоналу было отрадно видеть, что кто-то всерьез взялся приводить дом в порядок.

После пола я прошлась с влажной тряпкой по окнам и окрашенным в белый цвет рамам. Чтобы стекла блестели — в воду капнула немного нашатыря, опять же, из запасов экономки. Полированную мебель вытерла мягкой ворсистой тряпкой, пропитанной для лучшего вбирания в себя пыли теплой смесью глицерина.

С полированной мебели воск от свечи оказалось можно осторожно снять и отчистить пятно пробкой, смоченной в растительном масле с солью. А затем растереть это место шерстяной тряпкой. Обычно же полированную мебель, рояли и прочие подобные поверхности чистят спитым чаем. Сама я до такого не додумалась бы.

С фарфора, хрусталя и других хрупких предметов смахнула пыль небольшой кистью с мягким ворсом, которая нашлась в хозяйстве. Конечно, хотелось обмести стены и потолок, но если стены можно было оставить на другой раз, так как руки уже устали. То до потолка я никак не достала бы, при всем желании.

Красивые медные ручки на дверях и щеколды на окнах для придания блеска Розалинда натерла нашатырно-меловой смесью. Запах, конечно, оставлял желать лучшего. Но результат превзошел все мои самые смелые ожидания. Современные земные средства отдыхают! Правда, и руки мы убили знатно. По моим ныне тонким и изящным пальчикам было сложно сказать, что они принадлежат леди. Ногти местами обломались, кожа покраснела и обветрилась.

— Не жалеете вы себя, леди Изольда! — не устает повторять Розалинда, разминая затекшую спину.

— Все будет потом, Розалинда. Сейчас время потрудиться.

На этих словах, в паре метров от нас деликатно кашлянул граф.

— Дамы, ваша работа достойна всяческих похвал! Здесь стало так чисто и уютно. Я успел забыть, каким может быть особняк, когда здесь обитают живые люди. И мне захотелось как-то отблагодарить вас, поэтому, вот.

Перед моим носом застывает миниатюрная резная шкатулка, а на каминную полку рядом с Розалиндой ложатся женские часики. Нянюшка соображает быстрее и тут же склоняется в поклоне.

— Благодарю, милорд! Давно засматривалась на подобный браслет с часами, но мне он был не по карману. Это очень щедрый подарок! — она бережно берет часы в руку и прикладывает к уху.

— Их следует завести. А может, и показать часовщику. Сами понимаете, много лет эти вещи пролежали всеми забытые. Леди Изольда, примите и вы подарок!

В голосе лорда Джеймса мне чудится некоторое нетерпение и нервозность. Совершенно ошалевшая от внезапной раздачи даров, я протягиваю руки. Граф на мгновение косается моих ладоней.

Приоткрывая крышку шкатулки, я задерживаю дыхание. Не представляю, что может быть внутри, но при этом — безумно интересно. На красной бархатной подложке красуется белоснежная нитка морского жемчуга. Рука сама тянется погладить гладкие бусины.

— Это очень красиво…, - бормочу вместо положенной благодарности. Просто мне никогда не дарили настолько изысканных украшений.

— Я рад, что угодил вам, леди Изольда! — граф улыбается. Это слышно по его интонации.

— Благодарю вас, лорд Джеймс! Просто волшебный подарок! — спохватываюсь, после ощутимого тычка от нянюшки под ребра. И действительно, что это я, в самом деле! Совсем забыла про манеры, стоило увидеть бусики. Но как же они хороши!

— Не стоит благодарностей! Величайшее удовольствие для мужчины — угодить леди, — прохладная волна касается руки. Граф поцеловал мне кисть? Или у кого-то разыгралась фантазия?

Торжественность момента разрушает ужасающий грохот. У моих ног приземляется увесистый булыжник, что залетел через окно. Только отмытый пол оказывается усеян мельчайшими осколками. И что хуже всего, я вижу как здоровенный детина замахивается еще одной каменюкой для нового броска.

— Берегитесь дамы! — раздается окрик графа, и мы с Розалиндой отбегаем к самой лестнице. Входная дверь хлопает. Граф отправился на разборки с мародерами??

— Выходите, леди! — кричат нам мужланы с улицы. — Выходите, или мы сожжем проклятый особняк вместе с вами!

— Я приказываю вам остановиться! — отвечаю из своего укрытия, в ужасе оглядываясь. Как мы будем спасаться, если фасад займется огнем?

Но тут происходит нечто необъяснимое. Детина с камнем взвывает тонким голосом, и падает на землю. Он катается по траве, пытаясь сбить невидимого противника.

— … сжечь мой дом… покажу тебе, деревенщина неблагодарная! — доносится обрывочно яростный рык графа.

— Спасите! — голос здоровяка пускает петуха. Получается высоко и немного задушено. Надеюсь, лорд Джемс не слишком увлекся перевоспитанием негодника!

Остальные мужчины побросали камни, факелы и бросились наутек, оставив своего товарища самого разбираться с разошедшимся призраком. Через минуту дверь снова хлопает и граф оказывается рядом.

— Леди Изольда, Розалинда, вы в порядке? — спрашивает встревоженным голосом.

— Да, благодарю, — киваю. — А кто же держит молодца, если вы здесь? — подхожу ближе к выбитому окну.

— Да там есть, кому преподать урок, — хмыкает граф. — Извиняюсь за свою несдержанность. Мое поведение оправдывает только страх за жизнь дам. А с этим парнем вполне справятся конюх и его помощник. В последние дни мы все почувствовали себя живее. И все благодаря вам, леди Изольда!

Граф удаляется, тихонько напевая под нос какую-то веселую мелодию. А я остаюсь наблюдать, как дергается и мычит спеленатый здоровяк. Он дико вращает глазами, будучи не в силах разглядеть своих оппонентов.

— Может, стоит его отпустить? — спрашиваю у невидимого конюха.

— Не извольте беспокоиться, леди! Еще пару минут подержим и отпустим, — вежливо отвечает. — Негоже доставать беззащитных женщин!! — а это он уже здоровяку.

— Леди Изольда, я так испугалась! — делится дрожащим шепотом нянюшка. — Но каков наш граф! Бросился на защиту. Жаль, что он всего лишь призрак, — Розалинда вздыхает и обмахивается платком.

Да, очень жаль. А если вспомнить, как хорош лорд Джеймс на том портрете…. Остается только вздыхать!

Впрочем, мне совершенно некогда придаваться романтическим охам-вздохам. Разбитое окно требует внимания, как и уборка битого стекла. А ведь сегодня я планировала прогуляться до деревушки и попытаться выкупить у местных немного еды. Мы, конечно, можем еще день продержаться на постной каше, коржиках из муки и травянистом чае с вареньем. Но хотелось бы и мяса прикупить, и овощей. Ужасно соскучилась по картошке и яйцам! А уж съесть что-то сладенькое и сдобное…. Мммм! Мечта!

Странно, но мои гастрономические пристрастия перекочевали в тело Изольды вместе со мной. Остается надеяться, что не испорчу новую фигуру мучным.

Глава 10

После того, как были устранены последствия нападения, я задумалась всерьез: что же делать с окном. Где найти стекольщика и как заманить его в особняк? А пока, весенне-летний ветерок беспрепятственно разгуливал по первому этажу, размахивая кисточками на портьерах.

До заката оставалось часа четыре, и я предложила Розалинде пройтись до ближайшей деревушки. Судя из разговоров, она находилась не так уж и далеко. Час пути, если двигаться пешком.

— Как мы покажемся там, леди Изольда? — заохала нянюшка. — А вдруг эти разбойники оттуда родом? Как бы беды не случилось!

Розалинда, конечно, права. Нападавшие вполне могут оказаться местными жителями, и тогда наша миссия по закупке окажется под ударом.

— А что, если мы переоденемся? — возникает гениальная идея. — Наряд попроще, волосы — под косынку. По рукам и не понять, что я — голубых кровей. Сойду за горничную, или простую девушку из другой деревушки, которая сопровождает матушку, — подмигиваю няне.

— Что вы, леди Изольда! — ужасается она. — Прикидываться горничной? Вам? Виконтессе??

С каждым новым вопросом она все повышает голос. А во мне просыпается дух авантюризма. Это может оказаться забавно!

— Решено, мы идем за покупками!

Пока Розалинда охает и причитает, я подхожу к зеркалу. Наряд на мне вполне подходящий случаю. Старое домашнее платье, что изрядно замусолилось за последние два дня. На рукавах видны следы от сажи, воротничок тоже не первой свежести. Юбка чуть примята. А если сменить обувь и покрыть голову, чем не помощница кухарки?

Через пятнадцать минут мы готовы отправляться в путь. Розалинда держит в руках объемную корзину для продуктов. На ней, как и на мне — старый скромный наряд и головной убор.

— Ох, и не нравится мне ваша затея, леди Изольда! — поджимает недовольно губы.

— Никаких леди! Я теперь… Ирма! — идея с именем рождается от перестановки букв: Мария — Мари — Ирма. Боже, как же я соскучилась за своим родным именем! Кто бы знал!

— Ирма…, - бурчит недовольно Розалинда, но не решается спорить.

— Леди Изольда, если позволите замечание, — раздается голос экономки Матильды. Очевидно, она все это время незримо присутствовала и подслушивала. Единственная радость у призраков, так что не приходится за это сердиться.

— Говори, Матильда, — киваю.

— Вы глазки опускайте в пол, разговаривайте тихо и с почтением в голосе. И тогда в вас будет сложнее разглядеть высокородную леди. И пусть ваша матушка, — на этих словах Матильда хмыкает, — говорит за вас. Негоже юной девице лезть вперед родительницы.

И действительно, об этом я не подумала.

— Спасибо, Матильда! Так и сделаем. Вернемся через пару-тройку часов.

— В добрый путь, леди Изольда!

Послеобеденный воздух кажется теплее обычного, и мы шагаем легко и с удовольствием, по крайней мере, я так уж точно. Приятно пройтись, побыть на свежем воздухе, а не драить полы в стылом и сыром особняке.

Розалинда все еще сердится на меня за мою идею с переодеванием, но деваться нам действительно некуда. Проходя мимо незасеянных полей и все разрастающихся участков с деревьями, я осознаю масштаб «заброшенности» графства. Без толкового хозяина и дорога скоро зарастет окончательно.

Небольшая деревушка показывается на горизонте минут через сорок. К тому моменту, как мы оказываемся на месте, наш образ «простушек» дополняется дорожной пылью и потными лицами.

— И куда нам дальше? — шепчет Розалинда, бредя со мной вдоль небольших домиков.

— Не знаю. Надо спросить, — в тон отвечаю.

У одного из домов трудятся мужики — чинят забор.

— Спроси у них, — пихаю Розалинду. Кривится, но делает, как сказала.

— Светлый вам в помощь! — кивает нянюшка мужикам. Они тоже отвечают дружным хором, чуть притормозив с работой. Отмечаю, с каким интересом рассматривают меня парни помоложе.

— Издалека путь держите? — вежливо интересуется крепкий мужчина с густой бородой.

— Пару часов пути, — кивает Розалинда, чуть приукрасив правду, — а мы с дочкой по делу: ищем, у кого еды можно купить.

— У нас хозяйство имеется свое: куры, утки, кролей держим, — поглаживая бороду, отвечает мужчина. — Да вы заходите, жена яиц продаст и подскажет что к чему.

— А у моих родителей — мельничка небольшая, — обращает внимание на себя молодой русоволосый парень, — через три дома живу. Заглядывайте! — и подмигивает мне. Я прячу улыбку, так как в моих глазах парнишка слишком юн, чтобы воспринимать его всерьез. Мужчины принимаются подшучивать над ним, называя меня при этом «милой девой».

А мы, тем временем, проходим вглубь двора. Тут же заливается лаем беспородная собака, что охраняет участок. На шум выглядывает моложавая женщина в чепце.

— Цыц, блоховоз! Хватит надрываться! Вы ко мне? — вытирает руки о полотенце, что заткнуто за пояс ее юбки.

— Добрый день! — снова кланяемся, улыбаемся. Розалинда в двух словах рассказывает с чем пожаловали.

— Далече вы забрались, — подозрительно щурит глаза, — неужто в вашем поселении не нашлось с кем обменяться?

Я ожидала подобной реакции, поэтому все-таки пришлось вклиниться в беседу.

— А мы живем на отшибе, дома редко бываем. Все чаще в услужении у старой дамы. А от нее до вас ближе, чем до дома, — вру и не краснею. Зато вижу, как заливается цветом Розалинда.

— А что за дама-то такая? Из местной знати? — все не унимается с расспросами хозяйка. А может ей просто скучно, да языком почесать охота. Лихорадочно придумываю на ходу, кем может быть мифическая дама.

— Стало быть, жена то покойного осочника*. Добрая женщина, и дом у нее небольшой, на окраине графского леса. Наняла нас с матушкой для простой работы: печь растопить, накуховарить, прибрать где….

Понимаю, что во мне умерла великая актриса, так как жена бородача согласно кивает, и не прочь еще поболтать.

— А как граф-то пропал вместе со всеми людями, то и не стало работы для осочника. Занемог он, да вскорости и схоронили. Так матушка мне сказывала, — поглядываю на Розалинду выразительно, ожидая поддержки.

— Так оно и было, — затрясла головой нянюшка, — так что нам бы, хозяюшка, яичек, да мяска прикупить. Да может, что из овощей с прошлого года залежалось. Деньги-то нам выдали, не волнуйтесь.

Розалинда показательно позвенела монетками в мешочке.

— Есть немного лишку на продажу. По мне так даже лучше — не тащиться на ярмарку через неделю. Обождите на лавке, да корзинку давайте, сложу снедь.

Хозяйка уходит, прихватив нашу корзину с собой. Я пожимаю радостно ладонь Розалинды.

— С голоду не помрем-то, матушка! — кривляюсь, искажая речь.

— Ох, и выдумщица вы у меня! — тихонько смеется в ответ.

Мы садимся на лавочку под тенью большой раскидистой яблоньки. Ноги гудят с непривычки. Зато на душе праздник — как удачно мы заглянули!

Вскорости возвращается женщина с полной корзинкой еды, еще и мешок холщовый тащит в другой руке. Откидывает чистую холстину, которой сама накрыла добро и принимается рассказывать.

— Тут у нас, стало быть — половина тушки кролика. Желательно сготовить поскорее, чтобы не испортился. Снизу немного моркови положила, да лука несколько головок. Чеснока нет, весь взялся плесенью, сыро зимой было. Картошки совсем немного, остальная на посадку ушла. Это из запасов, что для себя держали. С крупами у нас бедно — зайдите к соседу через три дома, может там подсобят. Зато я вам яичек положила, масла, две крынки молока свежайшего. Сахару кусок отщипнула. Да не глядите, что темный такой. Хороший да сладкий сахарок. Яблоки с прошлого года, и немного тыквы. В мешке — рожь. Смолотите у соседа, можно и блинов будет нажарить. Коль все устраивает, попрошу четыре серебрушки за все. И приходите на следующей неделе, уток резать будем.

— Все устраивает, милая хозяюшка, — кланяемся в пояс. — Только у нас цельный золотой. Как быть-то?

Женщина сначала нахмурилась, но потом расцвела.

— Давайте так. Я для вас подсоберу еще мяса, да у соседей поспрашиваю что есть. А вы сразу расплатитесь и за эту часть, и за следующий раз. Уж я-то не обману. Светлый Бог мне в свидетели!

Соглашаться немного боязно, так как вижу эту женщину впервые, но и выхода у нас нет. В долг мне никто не отпустит продукты.

— Хорошо, пускай, — золотой уплывает в руки новой знакомой. — Спасибо вам! До свидания!

Мы прощаемся и уходим в сторону соседского дома.

Заглянув через забор, обнаруживаем пожилого мужчину, что молотит зерно прямо во дворе. По кругу неспешно бредет ослик, пощипывая солому из «плывущего» перед его мордой мешка. В движение приходит несложная конструкция, заставляя жернова крутиться вокруг деревянной оси.

— Доброго дня! — перекрикивает шум и скрип Розалинда. — Нам бы муки ржаной смолоть!

Мужчина кивает и подходит ближе.

— Смолоть можно, девоньки. А много ль надо?

— Да вот, полмешка, — демонстрирую нашу добычу.

— Энто легко. У меня ужо стоит обмолотая рожь. Давайте меняться, и ждать не придется, — предлагает хозяин мельницы. — За помол до двух мешков беру один серебряный.

— А крупы продаете? Нам бы пшеничной, да ячневой. Иль, может, еще чего есть.

— Есть, есть. Обождите минуту!

Когда хозяин возвращается, я с радостью отмечаю, что тащит он в руках небольшие тряпичные мешочки, набитые разной крупой.

— В городе муку меняем на овсянку и гречку. А просо, ячка и пшеничка — все свое, этими руками выращенное! Ну и сыновья помогают, значится. Заберете, девоньки? За каждый мешочек по серебрушке. Итого — с вас четыре монеты за крупы, и одна — за помол.

— Сдача найдется? — со вздохом переспрашивает Розалинда. — Если и тут придется оставить лишку, эдак мы скоро без денег останемся!

— Не волнуйся, милая, найдется! — мужчина уходит в дом, а нянюшка фыркает.

— Тоже мне! Престарелый ловелас!

— Тише, Розалинда, — смеюсь в ответ. — Глядишь, и тебя замуж пристроим.

— Что вы, леди Изольда! — лицо ее становится краснее томатов. — Я уж старая, куда мне замуж?! Да и вас одну не могу оставить.

Но тут возвращается мужчина, и мы умолкаем на полуслове.

— Приходите еще, девоньки! — улыбается нам и прощается. — В добрый путь, красавица!

Розалинда вспыхивает пуще прежнего и спешит за меня спрятаться. Мы отходим в сторону, и я не могу удержаться от очередной подколки.

— А ты, Розалинда, сердцеедка! Покорила мужчинку с первого взгляда!

— Да ну вас, леди Изольда, скажете тоже!

Но я вижу, что ей приятно, а лучезарная улыбка нет-нет, да и проглянет на лице.

Обратный путь в разы дается тяжелее. Навьюченные мешками мы приплетаемся домой почти затемно. И на мое удивление, особняк встречает огнями в окнах.

— Розалинда, давай-ка в обход, — командую ей, и мы начинаем кружить вокруг дома, в поисках черного входа. Не нравится мне то, что кто-то зажег свечи в наше отсутствие. Как бы не пожаловали прежние разбойники, или кто похуже!

Дверь с обратной стороны дома предназначается для слуг, и ею давно никто не пользовался. С трудом, но нам удается попасть внутрь. Сгружаем еду у самого входа, а сами вооружаемся чем придется. В моих руках — каминная кочерга, у Розалинды — березовое полено.

— Леди Изольда, я сейчас лишусь чувств, — шепчет нянюшка, ступая за мной след в след.

— Мне тоже страшно, но это наш дом! — отрезаю. — Мы хотя бы посмотрим, кто тут хозяйничает.

— Угу, и сразу бежать, если это недобрые люди! — гнет свою линию.

— Ладно-ладно, а теперь давай помолчим! — шикаю на нее.

* * *

Выходим аккурат под лестницей в холле. Под потолком горят все свечи на люстрах. А сам потолок сверкает чистотой. Его что? Вычистили?? Даже «дождевое» пятно замыто да подбелено.

— Розалинда, ты когда-нибудь видела, чтобы разбойники в доме порядки наводили? — спрашиваю у нянюшки.

— Нет, леди Изольда!

— Странно это, но…приятно! Впору благодарить, а не защищаться, — рука с кочергой сама опускается. Ну не буду же я, в самом деле, нападать на того, кто тут похозяйничал?!

— Леди Изольда! — доносится встревоженный голос графа сверху. Судя по всему, он спускается к нам по лестнице. — Вы ушли, а я себе места не находил! Две женщины! Одни! На дороге, где может всякое случится! Спасибо Светлому богу, уберег! — лорд Джеймс и в самом деле переполошился не на шутку. — Дайте-ка сюда. Такие тяжести носите!

Корзинка тут же переходит в руки графа.

— Бернар! — зовет кого-то хозяин особняка.

— Я здесь, ваша светлость! — позади нас откликается еще один мужской голос.

— Отнеси это на кухню, будь добр! И захвати мешки с крупой.

— Кто это, лорд Джемс? — я только успеваю проводить глазами уплывающие котомки.

— Это мой личный камердинер. Пока еще не все слуги пришли в себя, но, как видите, что-то мы уже можем и сами сделать. Матильда вместе с конюхом отчистила потолки. И лестницы нашлись, и инструменты. Теперь эта комната выглядит полностью завершенной!

— Постойте, вы хотите сказать, что часть слуг стала более материальной? Они снова могут взаимодействовать с предметами? — пытаюсь понять, что произошло в наше отсутствие.

— Да. И это ли не чудо!

— И никаких разбойников в доме? — подытоживаю.

— Нет-нет. Только мы, призраки, — по интонации графа понятно, что он улыбается. — Все свои, так сказать.

Даже на лице вечно перепуганной Розалинды расцветает улыбка.

— Я очень рада, что с нашим появлением дом ожил, и вы стали чувствовать себя лучше, лорд Джемс.

— Намного! — подтверждает граф. — И я приглашаю вас, леди Изольда, на ужин. Не откажите в такой малости!

Я оглядываюсь на Розалинду, которая усиленно кивает мне.

— С удовольствием, лорд Джемс. Сколько у меня есть времени?

— До ужина два часа. Буду ждать вас в столовой. Засим, откланиваюсь, дамы!

Граф уходит, и я дожидаюсь, пока хлопнет дверь наверху.

— Розалинда, это что же у нас? Свидание? — растерянно рассматриваю свой «деревенский» наряд.

— Выходит, что так, леди Изольда, — она прыскает со смеху вместе со мной. — И что же это мы стоим?! Бегом в спальню! А я воды нагрею. Ох, матушки мои, Пресветлый бог! Не успеем собрать вас!

Розалинда убегает на кухню, а я, перепрыгивая через две ступени, несусь наверх, к себе. Застываю у зеркала. Ну и лицо! А волосы?! Вся пыльная, вспотевшая, прическа слежалась под платком…. Красавица, одним словом.

Пока нянюшка готовит мне «ванну», а по простому — таз с горячей водой, устраиваю ревизию сундука с вещами. Наверняка у Изольды в закромах завалялось что-нибудь симпатичное.

Из общего вороха тряпок выуживаю на свет вполне приличное платье. Насыщенного сливового цвета, с красивым округлым вырезом и симпатичным пояском. К нему прибавляю местное орудие пыток — корсет и пышный подъюбник.

Развешиваю все это добро, чтобы хоть чуточку отвиселось. И мне приходит в голову мысль, что к этому наряду отлично подойдет подаренная графом нитка жемчуга. Пусть лорд Джемс увидит, что мне понравился подарок, и он больше не пылится без дела.

Без стука влетает Розалинда. В одной руке — ведро с водой. В другой — тяжеленный допотопный утюг.

— Вот, леди Изольда! Откопала в закромах у Матильды! Сейчас отглажу платье — будете настоящей леди! Не то, что сейчас, уж простите! — качает головой.

— Да чего уж там! Понимаю, что сейчас выгляжу ничем не лучше прислуги.

— Сейчас принесу таз да мыло. Мотильда обещала найти щелок и розовое масло.

— Зачем щелок? — от подобного заявления я выпадаю в осадок.

— Голову мыть, — спокойно отвечает Розалинда, сконцентрировавшись на глажке платья.

Да, я понимаю, куда попала и что здесь не найти любимый шампунь или кондиционер для волос. И надо признать, кожа головы начинает зудеть без тщательной промывки. Но, щелок?!

— Розалинда, масло, так уж и быть, возьми. А остальное не надо. Мылом обойдусь.

— Леди Изольда, так в мыле тоже щелок. Иначе, как отмыться? И что-то вы раньше не противились такому мытью.

И глазками на меня — стрель! Ох, даже пот холодный прошиб. Совсем я расслабилась, забылась. А Розалинда-то перемены в воспитаннице подмечает. Не к добру это!

— Платье уже выглядит гораздо лучше, спасибо! — перевожу стрелки, игнорируя внимательные взгляды нянюшки.

— Утюг остыл. Поставлю еще на печь и вернусь.

Розалинда уходит, а я — выдыхаю. Нельзя забывать, где я и с кем общаюсь. И почему-то, пытаясь вспомнить свою прошлую жизнь, с трудом вспоминаю мужа и наш быт. Словно за эти немногие дни покрылись воспоминания толстым слоем пыли. Совсем как на чердаке!

*Осочники — служивые люди, которые охраняли королевские леса, наблюдали за звериными переходами, подготавливали и участвовали в королевской охоте, военных походах, заготавливали для двора дичь, охраняли пущи великого князя или феодальной знати от браконьерства и самовольных рубок. Осочников селили по краям лесных владений: они имели право за свою службу на пользование двумя волоками земли и некоторые льготы на повинности.

Глава 11

После помывки и всех сборов, выгляжу иначе. Сейчас я гораздо больше похожа на леди, чем раньше.

— Уложу вам волосы в высокую ракушку, леди Изольда. Так шея будет выглядеть длиннее. Надеюсь, граф Коул оценит по достоинству наши усилия! — восклицает Розалинда.

— Не забывай, что он всего лишь призрак, — напоминаю скорее себе, чем ей.

— Ну да, ну да, — улыбается многозначительно, — именно поэтому вы так нервничаете! Уж я-то все вижу. Да и призрак наш оживает потихонечку. А там глядишь, и вовсе станет нормальным.

— Розалинда, тебе эти метаморфозы не кажутся странными? Стоило нам объявиться, как все стало меняться. Да и само проклятие…. Не знаю, смущает меня оно. Тем более что лорд Джеймс не торопится с рассказом — как так вышло.

— Леди Изольда! Куда уж тут страннее! Мы живем с призраками, общаемся, реверансы отвешиваем…. Так что странность — это теперь вся наша жизнь. Никогда бы не подумала раньше, что смогу к такому привыкнуть.

Розалинда ловко подкалывает последний локон.

— Готово, леди Изольда! Украшение?

— Да, пожалуйста.

Нитка жемчуга ложится на шею и чуть холодит кожу. Бросаю последний взгляд в зеркало. Неплохо. Молочно-белая кожа Изольды контрастирует с нарядом, и в целом образ получился уточненным и воздушным.

— Пусть Светлый вам помогает, моя милая! — нянюшка смахивает скупую слезинку. — Вы такая красавица у меня, леди Изольда, аж в груди тесно!

— Ну что ты, Розалинда! — обнимаю добрую женщину за плечи. — Спасибо тебе за все. Одна я бы не справилась со всем этим.

Имею ввиду дом и свое попаданство, и историю, в которую влипла с графом.

— Идите, леди Изольда, негоже графа заставлять ждать! — спроваживает меня растроганная нянюшка. А я думаю, что надо бы устроить Розалинде выходной. Женщина она немолодая, а тут нагрузки такие!

Спускаюсь по лестнице, стараясь держать осанку и успокоить разошедшееся сердечко. И чего так разволновалась? Это же наш граф!

Вкусные ароматы заполняют холл и прилегающие комнаты. В столовой сервирован по всем правилам стол. Осталось не оконфузиться и соответствовать окружающей обстановке.

— Вы очаровательны, леди Изольда! — доносится справа голос графа. Я чуть вздрагиваю от неожиданности, за что он тут же извиняется.

— Спасибо, лорд Джеймс. И не извиняйтесь, пора б мне уже привыкнуть к вашему появлению.

— Надеюсь, что это когда-то закончится, и тогда я перестану вас пугать. А пока, примите эту розу от меня в качестве извинения и моего восхищения вашей красотой! — от графа ко мне подплывает по воздуху цветок. И где только раздобыл его?

— Благодарю вас! — прячу глаза в смущении и украдкой нюхаю розу. Сладковатый и нежный аромат заполняет легкие.

— Прошу, присаживайтесь! — передо мной галантно отодвигают стул. Граф — просто душка! Красиво присаживаюсь на краешек, сложив руки на коленях. Роза покоится рядом на столе.

— Сегодня кухня впервые работает с момента нашего заточения, — лорд Джеймс опускается на стул напротив. Как жаль, что я его не вижу! Могу лишь догадываться о местоположении графа, ориентируясь на слух, и как двигается мебель.

— Удивительно! Клара снова может готовить? И делает это для меня? — немного теряюсь от такой информации. Призрак-то кушать не будет, значит, прислуга трудится для меня и Розалинды.

— Конечно, а для кого еще? Отныне вы — полноправная хозяйка всего особняка и земель вокруг. Все кто проживают здесь — подчиняются вам. Пусть и в призрачном виде, — хмыкает лорд Джеймс.

— Но, как же…? Настоящий хозяин — именно вы. А я так, проживаю здесь, покуда это возможно. Если вы обретете прежнее обличие, нам с Розалиндой придется искать другое место для жизни, — заканчиваю грустно. Было бы жаль расставаться с этим местом и его обитателями.

— Нет! — поспешно возражает граф и тут раздается громкий стук в дверь. От неожиданности смахиваю пустой бокал со стола.

— Вы кого-то ждете, леди Изольда? — в мгновение ока граф оказывается у меня за спиной.

— Нет, — испуганно цепляюсь за столешницу. Что это еще за новости? За окном стемнело, кроме меня и Розалинды — здесь никого нет. Призраки не в счет.

Стук повторяется, и к нему добавляется мужской голос.

— Я знаю, что у особняка появилась новая хозяйка! Прошу вас, леди, не пугайтесь! Я старинный друг бывшего владельца этих земель!

На шум прибегает Розалинда. Мы вдвоем подкрадываемся к двери. Но нас опережает граф. Он успевает «выглянуть» наружу и тут же возвращается с ругательствами.

— Леди Изольда, гоните его в шею. Никакой он мне не друг! — раздается его раздраженный голос.

— Кто это? — шепчу в ответ. Но поздний гость опережает графа.

— Я — барон Рональд Краувиц. Возможно, вы слышали мое имя от местных.

— Не открывайте, — шипит на меня граф. Но не думаю, что старая дверь и наполовину выбитые окна удержат вполне материального барона от визита, если он надумает забраться внутрь.

— Открывай, Розалинда, — киваю нянюшке, а сама отхожу ближе к лестнице.

— Добрый вечер, лорд Краувиц. Добро пожаловать! — произношу со своего места, стараясь выглядеть достойно и задавив испуг на корню. Еще не хватало прятаться в собственном доме! Или доме графа…. Короче, не важно!

— Очарован, дорогая леди! — мужчина кланяется, и снимает цилиндр. — Простите, не имел чести быть представленным ранее, поэтому не знаю, как к вам обращаться, — цепким взглядом проходится по мне, Розалинде и окружающей обстановке.

— Виконтесса Изольда Вильерс к вашим услугам.

— Леди Вильерс, еще раз, здравствуйте! Позвольте только повесить цилиндр и сюртук, — он разворачивается на пятках, в ожидании слуг. Но их нет.

— Отдайте Розалинде, лорд Краувиц. К сожалению, я пока не обзавелась штатом прислуги.

Нянюшка принимает вещи у недоумевающего барона.

— А во дворе кто-нибудь есть? Разместить лошадей и моих слуг?

Качаю головой, наблюдая за реакцией гостя с плохо скрываемым раздражением. Приперся на ночь глядя, когда его никто не звал, еще и ждет, что его тут обслужат по высшему рангу.

— Простите, леди Вильерс, об этом я не подумал. Одну минуту!

Барон выходит на улицу, а я тут же вспоминаю о хозяине особняка.

— Лорд Джеймс? — зову шепотом.

— Я здесь, — моей руки касается прохладный поток воздуха.

— Не отходите далеко, пожалуйста. Мне страшно, — честно признаюсь.

— Я буду рядом. И если что-то пойдет не так, знайте — вышвырну Краувица, даже пикнуть не успеет.

— Хорошо, — с губ срывается нервный смешок.

Дверь распахивается и на пороге показывается барон. Да не один, а в сопровождении двух мужчин.

— Мы привязали лошадей и дали им попить, если вы не против, леди Вильерс, — кланяются мужчины, а барон подходит ближе. По его поведению видно, что он чувствует себя очень комфортно, будто у себя дома. И ему нравится распоряжаться чужим имуществом, как своим.

— Не против, — отвечаю, а сама хмурю брови. Чтобы не думали, что здесь можно задержаться надолго.

— Так уж вышло, леди Вильерс, что я и мои люди оказались поблизости. До меня дошли слухи, что в особняк заехала молодая хозяйка. И я решил нанести визит вежливости. Тем более проезжал мимо. Правда не ожидал, что дом находится в таком запустении. Здесь нужна крепкая мужская рука, — барон осматривает стены, потолок, заглядывает в столовую. Я вынуждена идти за ним, словно это он — хозяин, а я — служанка на побегушках.

— Послушайте, лорд Краувиц…

— Можно просто Рональд, — перебивает он меня. — О, ужин! И стол накрыт на двоих. Ждете кого-то? Я помешал?

От его бесцеремонности хочется скрипеть зубами. Где-то рядом проскальзывает граф, и я чувствую, как ветерок касается моего локтя. Розалинда растерянно мнется у порога. Поглядывая на мужчин, что остались в холле.

— Розалинда, будь добра, подай нам ужин. А после, накорми и размести людей лорда Краувица.

Нянюшка кланяется и уходит выполнять поручение. А я хозяйским жестом приглашаю барона за стол. Оставляю его вопросы без ответа. Не собираюсь отчитываться перед этим наглецом.

— Жизнь в особняке весьма скромная, лорд Краувиц, — решаю сразу расставить все точки над «и». — Слуг нет, как и развлечений. Боюсь, что прежние времена канули в небытие, и мне не по карману устройство званых вечеров.

И пусть прозвучало немного грубовато, зато сразу становится понятно — барона никто здесь не ждет. Надеюсь, ему хватит такта свалить завтра утром в закат.

— Прекрасно понимаю ваши трудности, леди Вильерс! — восклицает сочувствующим тоном и нагло тянется за бутылкой, что стоит по центру стола. — Молодой и одинокой леди так сложно выжить в этом большом и жестоком мире, где всем заправляют мужчины!

Я напрягаюсь, когда он подходит слишком близко.

— А ваш бокал где? — спрашивает, застыв с бутылкой в руках.

— Разбился, — сухо роняю.

— Тогда возьму еще один, оттуда, — улыбается как ни в чем ни бывало и лезет на полку с хрусталем. Похоже, этого барошку сложно чем-либо смутить!

Очень вовремя появляется Розалинда с подносом в руках. И барон отступает на свое место, поставив передо мной наполненный бокал. С тяжелым сердцем смотрю, как на тарелку к Краувицу уплывает здоровенный ломоть кролика с овощами. Это мой кролик! И я вовсе не рассчитывала кормить постороннего мужика добытыми продуктами.

Жаль, что мы сейчас не в моем привычном мире. Там бы я преспокойненько послала ко всем чертям этого холеного лордика и дверью хлопнула перед носом. Делов-то!

Мы молча едим, изредка обмениваясь взглядами. Что же тебе на самом деле нужно, Рональд Краувиц?

Пытаюсь залезть к нему в голову, но барон отлично держится. По его лицу невозможно что-либо понять. Только улыбочка блуждает любезная, что невероятно меня бесит.

— Прошу простить меня, лорд Краувиц, но не могли бы рассказать что-то о предыдущем владельце особняка? Вы упомянули, что были дружны с графом Коулом. Какой он был? — задаю вопрос, когда с едой было покончено.

— Чудесный человек, — с энтузиазмом принимается рассказывать, обрадовавшись, что я хоть что-то спросила. — Радушный хозяин, что умело справлялся со своими обязанностями. Под его началом эти земли приносили отличный доход. Говорят, сам король был весьма и весьма благосклонен к нему в свое время.

— И что же случилось? Вы ведь наверняка слышали эти деревенские байки про призраков! — позволяю себе ироничную улыбку.

— Конечно, леди Вильерс! Это все сущая ерунда. К сожалению, никто так и не знает, что же сталось с графом на самом деле. Предполагаю, что он сбежал за границу. Либо же его убили проходимцы. Как и всех, кто здесь работал.

— Если их убили, то где тела и следы преступления? Что-то не сходится в этой версии, — качаю головой. А барон откидывается на стуле, уперев в меня взгляд голубых глаз.

— Леди не боится жить в доме, где могло быть совершено преступление, — произносит за между прочим. — Тогда расскажу еще одну историю. Естественно, вы должны понимать, что это все — досужие домыслы. И где правда, знает лишь граф! Да хранит его Светлый бог!

— Да-да, хранит, — чуть наклоняюсь вперед. Так интересно узнать что-то еще из жизни лорда Джеймса.

— Говорят, что незадолго до своего исчезновения, граф собирался жениться. Его избранница была никому неизвестная девушка. За ней не стояла богатая семья, поговаривали даже, что она и вовсе сирота. Кроме красоты и юности, ей нечего было предложить молодому и богатому жениху, — барон умолкает, хотя история явно на этом не заканчивается.

— И? — подталкиваю его в нетерпении.

— Боюсь, что продолжение истории не для нежных женских ушек, — улыбается коварно барон.

— Я похожа на девицу, что сейчас грохнется в обморок, лорд Краувиц? — интересуюсь холодно у него.

— Нет-нет, что вы. Просто, я право и не знаю… — зачем-то ломает комедию.

— Да говорите же вы уже! — в сердцах восклицаю. Мне просто необходимо знать, чем дело закончилось.

— Как скажете, леди, — отвешивает шутовской поклон. — Поговаривают, что граф не стал дожидаться свадьбы и сделал девушку своей гораздо раньше положенного. А наигравшись с ней, решил расстаться. Бедняжка наложила на себя руки. Но прежде рассказала о грехе местному священнику, и тот пришел к графу за ответом. А того уже и след простыл. И только сиротка осталась висеть на яблоньке у ворот.

Стоило барону закончить рассказ, как его бокал нелепым образом опрокидывается ему на белоснежную рубашку, оставляя рубиново-красные разводы.

— Ох, Светлый! — ойкает, и хватает салфетку. — Прошу прощения, леди Вильерс, сегодня я неловок как никогда!

А я догадываюсь, что бокал не сам по себе выкинул такой фортель. Графу не понравился рассказ гостя. Впрочем, как и мне. С трудом верится, что лорд Джемс мог так поступить с несчастной девушкой, а после — сбежать. Тем более, он и не сбегал никуда. Вон, как гуляет сквозняк по полу! Граф в ярости видимо.

Глава 12

Барон Краувиц задавливает зевок, и допивает одним махом напиток.

— Сутки не слезал с лошади и устал, надо признаться, леди Вильерс. Поэтому нижайше прошу меня простить — отправляюсь на покой, — он встает со своего места и кланяется.

— Я провожу вас, — говорю как примерная хозяйка, а сама лихорадочно соображаю — куда же его поселить? В остальных комнатах жуткий беспорядок и грязь. А тут — цельный барон!

На помощь приходит Розалинда, что перехватывает нас у лестницы.

— Леди Вильерс, гостевые комнаты готовы! — произносит и кланяется. И когда только успела все вымыть?

— Замечательно, Розалинда!

Дожидаюсь, пока нянюшка уйдет, и обращаюсь к Краувицу:

— Ваша комната прямо и налево. Единственный минус — отсутствие свежего белья и некоторых удобств. Надеюсь, что не слишком шокирую вас этими фактами. Мы только начали приводить особняк в порядок.

— Что вы, леди Вильерс! Никаких претензий с моей стороны. Я все понимаю, и более того, знаю, как поправить ваше шаткое положение. Но, думаю, такие разговоры лучше вести на свежую голову. Так что оставим этот вопрос на завтра. Добрых снов, милая леди! — и прикладывается к моей ручке губами. Фу, гадость какая!

Когда барон скрывается из вида, вытираю брезгливо руку о подол. И что это он удумал? Тоже мне, спаситель нашелся! Только проблем прибавил своим появлением.

Бреду на кухню, чтобы занять чем-то руки и голову. Лучше перемою всю посуду, чем обдумывать загадочные слова барона.

Но кухня встречает меня идеальным порядком и свежестью. Как так-то? Ведь не могла Розалинда в одиночку перемыть гостевые комнаты, еще и здесь все отдраить!

— Леди Вильерс! — голос кухарки раздается буквально над ухом.

— Ох, Клара, ты меня испугала!

— Простите! Я не хотела! — грустно восклицает в ответ.

— Знаю-знаю. Так это ты тут похозяйничала? — улыбаюсь невидимой собеседнице.

— Не одна я, леди. Со мной тут Аннет и Софи. Как вам кролик? Надеюсь, что не растеряла навык за столько-то лет! Очень старались угодить вам.

— Спасибо вам! Мясо нежнейшее у кролика, и сочное. А уж чистота…. Нет слов! Вы очень мне помогли!

— Благодарю, леди Вильерс! — бормочет смущенная Клара.

— Спасибо, леди. Спасибо! — вторят помощницы. — Рады что-то сделать своими руками.

— Вы только не показывайте своих умений при госте. Барон не догадывается о наличии у меня помощниц.

— А может прогнать его, леди Вильерс? Как тех работяг? — выдвигает неожиданное предложение Клара.

— Нет-нет, не стоит. Я надеюсь, что завтра барон нас покинет. И мне не хотелось бы, чтобы он вернулся с целью сжечь особняк и изгнать призраков. Пусть думает, что здесь никого нет, кроме меня и Розалинды.

— Как скажете, леди. Но если вдруг что — мы можем!

* * *

Выхожу из кухни и снова вздрагиваю. Да что ж такое-то! На этот раз меня пугает граф.

— Леди Изольда, есть разговор! — налетает на меня сходу. Еще и шепчет так громко, что в целом толку от такого шепота нет никакого.

— Краувиц нас не услышит, — говорю графу.

— Все равно, я не хочу рисковать!

И тут происходит нечто совершенно невообразимое. Лорд Джеймс хватает меня за руку и тащит в столовую, от чужих глаз подальше. И ощущения при этом такие странные, будто бы граф перемерз на улице. И ладонь просто ледяная! А хват вполне себе ощутимый.

— Вы такой холодный, — бормочу, выдергивая кисть из его ладони. А в голове играет продолжение фразы: «…. как Айсберг в океане».

— Простите мне мои манеры, но ситуация не терпит отлагательств и промедления. Я должен вам кое-что рассказать, причем как можно скорее. Барон Краувиц опасен! — выпаливает граф. — Вы более не в безопасности в этом доме, Изольда! Боюсь, что моих сил может не хватить, если этот грязный человек задумает дурное.

Лорд Джеймс так взбудоражен, что с трудом подбирает слова. И я даже не сразу поняла, что он назвал меня просто по имени.

— И что же нам делать? Может, забаррикадироваться в одной из комнат? А вы его напугаете, — предлагаю, а у самой поджилки трясутся. Граф сумел напугать меня своим серьезным тоном.

— Я уже думал об этом, но такой шаг лишь отсрочит неминуемое. Он вернется с подмогой и тогда одному богу известно, чем все закончится.

— Но должен же быть какой-то выход! Скажите, что у вас есть план! Он ведь есть? — вопрос получается совершенно жалким.

— Есть, милая леди Изольда… — граф так тяжело вздыхает, что сразу становится понятно: вариант не очень.

— И-и?? — подгоняю его.

— Вам придется спешно покинуть особняк под покровом ночи. А уж я позабочусь о том, чтобы этот негодяй долго не мог выбраться из комнаты.

— Бежать? Ночью? Не вы ли говорили, как опасно бывает на дорогах женщинам! Да и куда мы пойдем? — план графа мне совершенно не нравится и не подходит.

— Знаю, знаю…. Но лучше сбежать в деревню и остаться живой, чем потом закончить как Катарина! — с болью в голосе произносит граф.

— Катарина — это та самая невеста? — переспрашиваю. Так вот, как звали бедную девушку!

— Да, то есть, нет! Она не была моей невестой, и, предвосхищая дальнейшие вопросы — я и пальцем ее не касался! Светлый Бог! Только извращенный ум Краувица мог придумать такое. Повесить собственные грехи на меня!

— То есть, это он обесчестил бедняжку, а после — выставил за порог? — мурашки бегут по коже, стоит представить, что этот страшный человек сейчас находится в моем доме.

— Да, но все было немного не так, как он вам рассказывал. Я приютил Катарину. Она действительно жила в этом доме, и я относился к ней, как к младшей сестренке. Да и какие у нас могли бы быть отношения, если ей тогда едва исполнилось шестнадцать. Она же была сущий ребенок! Добрая, искренняя, но уже повидавшая в своей короткой жизни слишком много горя.

— И что же с ней стряслось?

— Родители Катарины работали у меня на виноградниках. Я знал девушку с малых лет. И когда прошел сильнейший мор, многие отправились в обитель Светлого бога. Родители Катарины не стали исключением. Так юная девушка осталась сиротой. Без приданного и крепкого мужского плеча за спиной, ее ждала незавидная участь. А я на тот момент схоронил отца, и решил приютить девушку. Планировал отдать с зимы в пансион для молодых девиц, ведь она даже грамоты не знала. Но все решил тот злосчастный вечер, когда я пошел на поводу друзей и устроил прием, несмотря на то, что по всей стране стоял многодневный траур. Бог преподнес суровый урок: смерть отца, после — Катарины, а еще через день — все обитатели особняка стали призраками.

— Какая ужасная история!

Мне безумно становится жаль графа и девушку, и вообще всех!

— И какую роль сыграл во всем этом барон? — возвращаюсь к тяжелому разговору спустя минуту.

— Весь вечер Краувиц приставал к девице, хоть и было видно, что она напугана таким напором. Я несколько раз делал ему замечание, но он словно с цепи сорвался. Пришлось увести Катарину наверх и наказать не покидать комнату. Пьяная компания изрядно меня достала, поэтому выпроводил, кого мог, а остальных отправил спать. Барон покинул особняк утром, едва рассвело. Даже не остался на завтрак. Мне такое поведение показалось странным, и я тут же направился к Катарине.

Граф внезапно умолкает.

— Что? Что было дальше? — не могу сдержаться.

— Мне никто не открыл. А когда я вломился — комната оказалась пуста. Опросил всех: задержавшихся гостей, слуг, но никто ее не видел. Только слышали голоса из комнаты Катарины ночью, но не стали вмешиваться. Мало ли с кем она шушукается.

— К ней приходил ночью барон? — выдвинула предположение.

— Как оказалось, да. Принудил к близости и, получив свое — сбежал. Катарина ринулась за ним, но Краувиц скрылся на лошади. Не знаю, говорили ли они еще о чем-то, но бедняжка решила, что такой срам можно смыть только смертью. Залезла на яблоню, примотала шнурок, петлю на шею накинула и прыгнула вниз.

— Боже! — закрываю рот ладонью. И этот отморозок сейчас спит в комнате наверху!

— Да. Именно по этому, я хочу, чтобы вы с Розалиндой быстро покинули особняк. Хотя бы ненадолго, — лорд Джеймс продолжает гнуть свою линию.

— Нет, это не вариант. Бегать всю жизнь не получится, да и я — не юная девица вроде Катарины, и могу за себя постоять. А вообще, надо сдать этого барошку властям. Королевским гвардейцам, например. Или кто этим занимается?

— Леди Изольда, как вы себе представляете «сдачу» Краувица? В чем вы его обвините? Кто свидетели? — граф тяжело вздыхает. — Призраки? Вам никто не поверит, увы. А если и найдутся желающие проверить дом, то только с очищающим огнем в руках.

— Об этом я как-то не подумала, — вынуждена признать свою ошибку. — Давайте просто запрем его до утра и дело с концом. А если он будет вести себя недостойно за завтраком, пустим тяжелую артиллерию — призраков. Не думаю, что у барона такие крепкие нервы, — неуместный смешок срывается с губ.

— Вы слишком рискуете, — граф недоволен. — Но пусть будет по-вашему. И вы с Розалиндой тоже запретесь на ночь. А утром держите дистанцию с бароном и как можно скорее — выпроводите его вон!

— Хорошо.

— Будь он неладен, этот Краувиц… — бормочет граф, поднимаясь по лестнице. Я иду за ним следом.

Лорд Джеймс останавливается у двери барона. Мы прислушиваемся к звукам какое-то время.

— Должно быть, уснул, — шепчу одними губами. Снимаю со стены пустой подсвечник и засовываю в круглые ручки-петли вниз «головой». Теперь барошке будет сложнее выбраться из своего «номера» для гостей.

— Этого недостаточно, — шипит в ответ граф. И принимается двигать этажерку для книг, что стоит неподалеку в алькове. Скрежет ножек по полу выходит просто оглушающим. Наконец-то этот дикий шум заканчивается и граф подхватывает меня под локоть.

— Скорее, Изольда, запирайтесь у себя. В моей спальне врезан замок на двери. Ключ — в ящике комода.

— А вы? — притормаживаю у порога.

— А я покараулю этого змееныша. Не выходите ночью, заклинаю!

— Конечно, лорд Джеймс. И вы берегите себя! — чувствую себя беспокойной женушкой, что волнуется за супруга.

— Да что со мной станется, — голос графа теплеет. — Отдыхайте!

Бросаюсь к комоду, и в самом дальнем углу ящика нащупываю ключик. Розалинда, набегавшись за день, уже дремлет на краешке кровати. Слава богу, что не на полу или в кресле. Бедная, умаялась!

Запираю дверь и на всякий случай подтаскиваю кресло к входу. Оно не спасет, если вдруг что, но задержит незваного гостя.

Долго не могу уснуть, прислушиваясь к звукам в особняке. Но они совсем обыденные — ветка дерева скребет в окно, ухает филин, или кто-то похожий на него. И никаких посторонних шорохов. Постепенно сознание уплывает в мир сновидений и я отключаюсь.

Глава 13

С утра мы с Розалиндой выбираемся из комнаты как два вора: тихо крадемся на цыпочках. Время довольно раннее, поэтому, скорее всего барон еще спит.

Этажерка, как и подсвечник все там же, где мы их и оставили. Стоило поравняться с дверью, как в нее заколотили.

— Эй! Что за шутки? Откройте!!

Барошка не спит! Мы замираем у двери. И как выкрутиться?

Прохладный ветерок обдает шею, и я слышу тихий голос графа:

— Скажите, что заклинило дверь, и сейчас мы что-нибудь придумаем.

— Барон Краувиц, доброе утро! — кричу ему.

— Какое доброе, леди Вильерс?? Что у вас тут творится? Меня заперли? — разражается гневной тирадой.

— Нет-нет, что вы! Чистое недоразумение! Помните, я говорила — особняк в плачевном состоянии, все дерево разбухло от влажности. Мне нужно пару минут! Мы вас вызволим!

— Позовите моих людей! Мужчины выбьют эту дверь.

— Не нужно портить мое имущество! Имейте терпение! — отбриваю нахального барошку и шепчу своим сообщникам. — Надо вернуть этажерку на место.

— Да, только тихо не получится, — отвечает граф.

— Позову еще призраков! — Розалинде приходит в голову отличная мысль, и она убегает вниз по лестнице.

Мы дожидаемся снаружи, а барон — взаперти. Слышно как он нервно меряет комнату шагами и что-то бурчит под нос.

Розалинда возвращается через пару минут, приведя за собой Бернара — личного камердинера графа и конюха с помощником. Матильда «приплывает» сама на шум.

— Что у вас тут происходит? — громко спрашивает.

— Тшшш! — шипим на нее с графом.

— Кто это? — доносится из-за двери. Ты гляди! Ушастый какой!

— Вы о чем, лорд Краувиц? — спрашиваю у него, пока призраки приподнимают этажерку и молча переносят на место.

— Я слышал еще один женский голос, — отвечает барон.

— Так это Розалинда! — отбрехиваюсь. Нянюшка делает круглые глаза.

— У вашей Розалинды вроде был другой голос, — продолжает настаивать.

— Вам показалось! — вынимаю подсвечник и распахиваю дверь. Опирающийся на нее Краувиц вываливается в дверной проем. Стоя на коленях обводит пространство перед собой глазами. И никого не видит, разумеется. Кроме меня и няньки.

— Странно. Готов поспорить, что слышал голоса, шепот, какое-то движение, — наконец-то поднимается на ноги.

— Старый дом, — пожимаю плечами. — Он живет своей жизнью, шуршит половицами, скрипит несмазанными петлями. Ничего удивительного, что вам показалось. Мы тоже не сразу привыкли с Розалиндой.

— Сделаю всем чаю, — кланяется нянюшка и уходит. Барон еще раз выглядывает в коридор, словно хочет убедиться, что я не прячу за дверью толпу работников.

С трудом сдерживаю рвущийся на волю смех. Лицо Краувица выглядит озадаченным.

— Простите, леди Изольда, за переполох. Не знаю, что на меня нашло, — отвешивает поклон. — Приведу себя в порядок и спущусь к вам.

— Конечно, лорд Краувиц, — тоже киваю и улыбаюсь, — не торопитесь.

Хочу закрыть дверь, но барон выставляет ногу.

— Не хочу показаться параноиком, но не могли бы вы не запирать? Вдруг снова дверь заклинит?

— Как пожелаете, — оставляю барона с приоткрытой дверью. Спускаюсь по лестнице, сотрясаясь от смеха. Напугали здорового мужика!

* * *

Завтрак проходит в напряженном молчании. Я жду, пока барон насытится и уедет, куда глаза глядят. А вот о чем он сам думает — могу лишь догадываться. Впрочем, когда он заводит разговор, причина его задумчивости становится понятной.

— Леди Вильерс, так уж сложилась жизнь, что к своим почти сорока годам, я так и не обзавелся семьей, — начинает издалека. — Мое состояние приносит мне стабильный доход, баронство можно считать процветающим.

Краувиц поглядывает на меня, ожидая какой-то реакции. Но я молчу. Пусть уж выскажется до конца.

— Так вот, побывав у вас, понимаю, насколько трудно молодой и неопытной леди справляться с большим домом. И мужчин рядом нет, чтобы в случае чегозащитили….

На этих словах раздается оглушающий скрип несмазанных дверных петель. Я, как могу, маскирую звук кашлем. Похоже, графу не нравится, куда заворачивает беседу барошка. А тот выдерживает паузу и продолжает, как ни в чем не бывало.

— А время сейчас неспокойное. Жить на отшибе одной — плохая затея. И потому…, - барон встает со своего места. Я поднимаюсь следом за ним, как того требуют приличия. — Я прошу вашей руки, леди Вильерс! Окажите честь стать баронессой Краувиц.

Занавес! Моя челюсть отпадает в удивлении. Я думала, он предложит выкупить особняк, или пожелает сделать меня своей любовницей, может даже и насильно. Но, женой?? На кой черт ему жена и полуразрушенный особняк?!

Вместе с этим заявлением на пол летит буфет, наполненный фарфором. Грохот получается такой, что у меня даже колени подгибаются. Барон тут же оказывается рядом и уверенным жестом прижимает меня к своей груди.

— Странный дом, стоит отметить, — озирается по сторонам, — я бы вызвал сюда священнослужителя.

— Лорд Краувиц, пустите же! — отталкиваю его и отступаю на пару шагов. Барон меня пугает в разы больше, чем разбитая графом посуда и мебель.

— Так что скажете? — наступает на меня. На его лице читается маниакальная упертость и уверенность, что деться мне некуда.

— Я польщена предложением, но вынуждена его отклонить! — продолжая отступать, оказываюсь в холле. Здесь гораздо больше места для маневра. Да и Розалинда выглядывает из кухни. Показываю глазами, чтобы была наготове: мало ли что сейчас отмочит барон.

— И могу я узнать причину? — Краувиц останавливается посреди комнаты. Складывает руки на груди, окидывая меня совершенно другим взглядом, не то, что раньше. В нем наконец-то отражается его истинная натура: злобная, подлая, наглая.

— Причина в том, что леди Изольда не является владелицей этого дома, а соответственно, тебе не нужна, — меня перебивает громкий голос графа. Он доносится откуда-то сверху, со второго этажа.

— Джеймс?? — барон весь как-то скукоживается, и вертит головой, пытаясь отыскать источник звука.

— Узнал старого друга, — сарказм в голосе графа отчетливо слышен всем. — А теперь я бы хотел услышать правду: что ты забыл в моем особняке?

— Ты все еще жив? — вместо ответа выкрикивает Краувиц. — Выходи, побеседуем.

Глаза барона выдают его страх и растерянность, но вместе с тем — и желание убедиться в «живости» хозяина дома.

— Я прекрасно вижу тебя и отсюда, — насмехается над ним лорд Джеймс. — Приехал помародерствовать?

Барон едва не скрипит зубами от досады. Видимо его планы летят в тартарары, а невидимый собеседник — бесит. Я же молча наблюдаю со стороны за разворачивающимися событиями.

— Позовите моих людей! — нервно бросает мне Краувиц и пятится к выходу.

— Розалинда! — зову, но в этом нет смысла. Все происходящее и так было ею отмечено, и она чуть ли не силой выпихивает двух сопровождающих барона с кухни. Наверное, там они завтракали до этого момента.

— Мы уезжаем, — отрывисто распоряжается Краувиц. — Седлайте лошадей.

Мужички спешно мне кланяются и выходят следом за бароном на улицу.

— Лорд Джеймс! — радостно восклицаю и поворачиваюсь к лестнице лицом. — У вас получилось!

Под моим изумленным взглядом от стены отделяется тень. В силуэте можно угадать широкий разворот мужских плеч, длинные развевающиеся волосы, чеканный шаг крепких мужских ног.

— Граф, я вас вижу!!! — делаю шаг на встречу, позабыв о манерах.

— Что? — он чуть запинается посреди лестницы. — Изольда, вы серьезно?!

Вскидывает руки, всматривается в них.

— Для меня ничего не изменилось. Я и раньше видел себя. А что видите вы??

Быстро взлетаю по ступеням, все еще не веря собственным глазам. Может, это обман зрения? Или я принимаю желаемое за действительное?

Тянусь к его руке, затаив дыхание. Неужели мой граф становится человеком?!

* * *

Легкая прохлада пробегает по коже, едва наши ладони соприкасаются. Мне кажется, или температура тоже изменилась? Лорд Джеймс выглядит не таким ледяным, как раньше.

— Что вы чувствуете, леди Изольда? — спрашивает он, затаив дыхание.

— Будто опускаю руку в воду ручья. Но при этом, ваше рукопожатие вполне материальное.

— Так странно и удивительно! Вы определенно положительно влияете на меня и этот дом! — теплые нотки в его голосе вызывают учащенное сердцебиение у меня.

— Я очень рада, что оказалась здесь и могу чем-то помочь, — отвожу глаза и отпускаю призрачную руку графа. А лорд Джеймс еще какое-то время молчит, рассматривая меня, будто впервые увидел. Затем роняет какой-то затаенный вздох.

— Проверю — убрался ли Краувиц с наших земель и скоро вернусь. У меня грандиозные планы по восстановлению особняка. Теперь всю тяжелую работу могут делать мужчины и вам, леди Изольда, не придется убивать ручки! — граф склоняется и оставляет поцелуй на тыльной стороне моей руки.

Щеки мгновенно опаляет жар. Приятно чувствовать себя настоящей леди, видеть, как симпатичный мужчина сражается за тебя и ограждает от забот. В душе поселяется уважение и восхищение этим самым мужчиной. И от переполняющих чувств хочется танцевать!

Провожаю взглядом статную фигуру графа, которую теперь отчетливо видно при свете дня. Розалинда выбегает из кухни, едва Джеймс скрывается за порогом.

— Леди Изольда! Вот так дела-а-а!! — хватает меня за руки. — Кажется, его сиятельство влюбился в вас!

— Розалинда! Скажешь тоже, — отмахиваюсь от ее слов, а у самой сердечко частит с ударами.

— Не спорьте с нянюшкой! — с наигранной строгостью произносит. — Мне виднее! И вы только представьте: лорд Коул обретет свой прежний облик, особняк оживет, и уж тогда точно — позовет вас замуж! Светлый бог! Могла ли я представить, что вы, леди Изольда, станете графиней?! Счастье-то какое!

— Розалинда, по-моему, ты слишком торопишь события! — от её охов-вздохов становится смешно.

— Помечтать-то можно, — улыбается в ответ. — Ой, совсем забыла! Вас там ждут! — оглядывается на кухню и хихикает, как девочка.

— Кто ждет? — недоумеваю.

— Идемте, идемте! Сейчас все сами увидите! — Розалинда быстрым шагом уходит на кухню. А мне не остается ничего другого, как последовать за ней.

В чистом и теплом кухонном помещении меня ждет очередной утренний сюрприз. Из кладовой мне навстречу выплывают женщины: силуэты чуть подернуты дымкой, но все же черты лица и общий облик отлично просматриваются.

— Леди Вильерс! — кивает троица.

— Ничего себе! — не могу сдержать удивления. — Я и вас вижу, дамы.

Женщины кивают, улыбаются. Самая молоденькая из них стеснительно теребит передник.

— Я — Клара, — взмахивает крепкой ручкой обладательница мелких кудряшек и объемных форм.

— Наконец-то я могу вас всех рассмотреть! Клара, именно такой тебя и представляла! — улыбаюсь ей.

— Леди Вильерс, я — Софи. А это — Аннет, — высокая и худенькая женщина представляет молодую и стеснительную.

— Теперь вы больше не сможете меня напугать, — заявляю под общий смех. Розалинда вообще выглядит довольной и счастливой. Теперь у нее появились не только незаменимые помощницы, но и возможные подруги.

Глава 14

Быт нашего странного дома с призраками постепенно налаживается. Из самых дальних уголков особняка слышны голоса и шум работы. Ожившие слуги с утроенным усердием принялись за работу, истосковавшись в вынужденном бездействии.

Общими усилиями и при моем участии мы привели все жилые комнаты в порядок, оставив на потом то, что вполне может подождать. Перемещаясь из комнаты в комнату, я видела с каким энтузиазмом работают люди, но больше всего поражал граф.

Он не гнушался любой грязной работы и готов был собственными руками заколачивать гвозди, двигать мебель, белить потолки. Не раз приходилось выставлять лорда Джеймса, так как в его присутствии робели и терялись слуги. Со мной же они вели себя совершенно иначе. Обращались почтительно, с благоговейной любовью и преданностью заглядывали в глаза, но все же чувствовали, наверное, что нет во мне «голубой» крови. Поэтому и держались проще, и шутили, и не пугались моей помощи.

Впрочем, работы мне доставалось по минимуму. Продумать, как будет стоять мебель, протереть зеркала, подшить оборванную кисточку на портьерах.… И таких мелочей было много, скучать не приходилось.

Но все же все чаще меня посещала мысль, что придут холода и я с ума сойду от скуки в особняке. Большая часть работы к этому моменту будет сделана, а тут — ни интернета, ни телевизора, ни выездов каких-либо. И не то, чтобы они мне нужны были — эти балы, приемы и званые вечера, но нужно будет как-то коротать время.

Перебирала в памяти — а что я умею и могу? Неплохо готовлю, но не мега-повар. Хорошая хозяйка и чувствую стиль… Но кого я смогу удивить этим в новом мире? Вязание и вышивка никогда не были моими «сильными» сторонами, равно как и земледелие. Что может знать об урожае жительница квартиры?

Остается только вернуться к своей земной специальности, но и тут вопрос: а пригодятся ли мои музыкальные умения в Идэнейском королевстве? Преподаватель по классу фортепиано…. Сомнительно, что смогу чего-либо добиться на музыкальном поприще в этом мире. Но, где наша не пропадала?

Да и соскучилась ужасно по инструменту, урокам и игре. В планах у меня — попасть наконец-то в город, и уж там послушать-поспрашивать — как и чем живет народ. Может, и придумаю что-то для себя.

А поездка в город нам просто необходима. Ремонт-ремонтом, но нам не хватает элементарных вещей: инструмента, стекол, краски… И я не говорю про такие важные бытовые мелочи, вроде мыла, соды, запасов сахара и прочего. Часть продуктов мы все также закупаем в соседней деревушке, но и у них не все бывает.

Поэтому в один из вечеров, я категорично заявляю графу:

— Завтра я еду в город.

Повисает неловкое молчание. Лорд Джеймс шокировано молчит, будто бы я ляпнула что-то совершенно неприличное.

— Телегу уже наняла, с утра поедем с Розалиндой, — дополняю в гнетущей тишине. И чтобы как-то разрядить атмосферу, произношу со смешком. — Деньги завалялись, а мы не тратим.

На самом деле они нисколечко не завалялись, и даже скорее наоборот — таяли со скоростью снега под палящими лучами солнца. Но отчаиваться я не собиралась. В эту поездку я планировала вложиться в столь необходимые для нормальной жизни вещи. И разузнать про работу для себя. В крайнем случае, я не только музыку преподавать могу, но и другие дисциплины. Вполне в состоянии обучить детей младшего возраста грамматике, чтению, счету и всему остальному.

Остается открытым вопрос: по статусу ли виконтессе подобные занятия? А если и найду место, то каким образом разрываться между особняком и городом?

Граф прерывает мои затянувшиеся размышления строгим голосом:

— Исключено, леди Изольда!

Я вскидываю глаза, пораженная его тоном. И тут же во мне просыпается дух противоречия. Я просто так не намерена отступать.

— Будьте так любезны, поясните — почему же? — складываю руки на груди и упираюсь взглядом в высокий лоб графа. Упрямства нам обоим не занимать, но иногда я совершенно не понимаю лорда Джеймса.

— Легко, — соглашается и копирует мою позу. — Вас могут ограбить, обидеть, обмануть. Вы не знаете города и едете туда совершенно беззащитная, еще и с деньгами. Не факт, что вообще доедите куда хотели. В дороге случается всякое.

— Уж как-нибудь выкручусь, — отмахиваюсь от обеспокоенного графа.

— Леди Изольда, вы иногда поражаете меня своим… — судя по всему, подбирает приличные слова, — легкомыслием! Если понадобится — я силой задержу вас. Но не стану рисковать вашей жизнью… и жизнью Розалинды, конечно, — поспешно добавляет.

— И что же станете делать? Запрете меня? — меня некстати разбирает нервный смех. Ситуация абсурдная!

— Если придется, — грустно признается. — Но мне бы этого не хотелось, поэтому прошу проявить благоразумие и дождаться моего полного возвращения в мир живых.

— Простите великодушно, но сколько придется ждать? — я встаю с места и принимаюсь расхаживать туда-сюда.

— Вы в меня совершенно не верите, — мягко укоряет и останавливается напротив. — Потерпите еще хотя бы месяц.

— А как же остекление? — развожу руками, демонстрируя отсутствие стекол в окнах. — Так и будем жить? Со сквозняками, в разрухе….

— Прошу вас, леди Изольда, потерпите еще немножко. Я чувствую, как с каждым днем мне становится все лучше и лучше, — прохладные ладони опускаются на плечи в совершенно не дружеском жесте. Когда он так делает, жутко смущаюсь. Как и сейчас.

Мягко высвобождаюсь практически из объятий и отступаю на шаг. Между мной и графом сложились весьма… странные отношения. Мы не муж и жена, но уже пережили ремонт, а иногда ведем такие задушевные разговоры, будто знакомы всю жизнь! И при этом он ни разу не обозначил в разговоре своих истинных чувств ко мне, поэтому и сама помалкиваю. Сложно понять — ждет ли нас какое-либо совместное будущее, если граф не подает знаков.

Поэтому и сторонюсь его прикосновений, сколько могу. Судя по всему — не время для этого и не место…. А может, и вовсе — не судьба!

Граф ни на чем не настаивает и возвращается на свое место за столом. И пусть он пока не ест, но совместное времяпровождение во время моей трапезы стало привычным делом.

— Если вы все же решитесь поехать, — начинает издалека, провожая мои «метания» внимательным взглядом, — то я поеду с вами!

Напарываюсь на эти слова, будто на невидимую стену. Это еще что за новости?

* * *

— Позвольте, лорд Джеймс, но как вы себе это представляете?

— Очень просто, — улыбается в ответ. — В последние дни я не только стал более материальным, но и перестал проходить сквозь стены и предметы. Теперь могу надеть, к примеру, плащ. И таким образом никто не разберет — кто перед ним: человек или призрак.

— Но это… — не могу подобрать слов. — Безрассудно! А если вас кто-то толкнет на рынке, или сорвет с головы капюшон…. Только представьте на минуту, что начнется!

— Есть у меня одна идея, но я вам пока ее не озвучу. И уж раз вы так хотите ехать — поедем вместе и точка!

Мне кажется, что теперь мы с графом поменялись местами: я его ругаю за авантюризм, а он — веселится и отчаянно желает отправиться в путь.

— Ладно, будь по-вашему, — сдаюсь под его напором. — Но не забудьте, мы с вами — никакие не лорды и леди. Простые горожане. Не самые бедные, но и не зажиточные, эдакий средний класс.

— Хорошо-хорошо, — соглашается со всем граф. — Тогда, до завтра! Мне нужно еще кое-что подготовить.

На этой таинственной ноте лорд Джеймс покидает меня, чтобы вполне по-человечески прошествовать по лестнице и скрыться в своем любимом месте — кабинете. Меня, как и остальных слуг, он все еще не пускает туда. И хоть мне безумно интересно заглянуть в этот потаенный уголок, я придерживаюсь данного обещания не нарушать уединение графа.

Утро следующего дня начинается с довольно раннего подъема и сборов. Для походов в деревню я выбирала образ простушки — местной девушки, что с матушкой хотела прикупить провизии. А для поездки в город отыскала платье понаряднее. Но не настолько, чтобы в моем облике можно было угадать благородную леди.

Длинные волосы спрятала под чепец, как того требовали правила хорошего тона. С непокрытой головой могли расхаживать только дворянки со сложными прическами. Но и они предпочитали небольшую шляпку для прогулок.

Единственным «украшением» в наряде стал цветастый летний платок, что полагалось накинуть на плечи, да простой узкий поясок на талию. Образ милой горожанки был завершен и очень мне нравился: просто, удобно, никаких выкрутасов.

Спускалась к завтраку с некоторым трепетом, не зная чего ожидать от графа. Он впервые покинет особняк за десять лет…. Как бы на радостях не сошел с ума! Тут же открестившись от этой мысли, я поздоровалась с Матильдой и Бернаром, что уже вовсю руководили остальным штатом слуг, вливаясь в будничную суету.

Завтрак в столовой радовал глаз: отварные яйца, домашний хлеб и гусиный паштет. Объедение! Но где же граф? Он всегда составляет мне компанию, и начинать без него даже как-то неловко.

Но стоило мне отхлебнуть ароматного травянистого чая, как за спиной раздался мужской голос.

— Доброго утра, леди Изольда!

Я спешно проглатываю практически кипяток и спешу подняться навстречу хозяину особняка. Разворачиваюсь и… впервые у меня вырывается крик при виде лорда Джеймса. На меня идет мужчина. Из плоти и крови. Лицо — белое, словно полотно, а на фоне этой белизны — алые губы и черные ресницы с провалами вместо глаз. Ох, и жуткая картина!! Еще и эти волосы! Откуда у него появилась эта завитая грива каштановых кудрей??

— Простите, леди, это всего лишь я! — разводит руки в стороны с виноватым смешком и медленно поворачивается вокруг своей оси. Сюртук отлично сидит на его широких плечах, ноги — облегают темные брюки, заправленные в высокие сапоги. Немного щеголеватый вид у графа, надо признать. На его фоне я выгляжу бедной родственницей.

— И вы простите мою реакцию, просто не ожидала, — отмираю, когда первое впечатление сходит на нет. — Это что? Белила?

Осторожно касаюсь его щеки. На подушечке пальца остается белая густая пудра.

— Да. Пришлось озадачить наших горничных и Матильду. Совместными усилиями «замазали» мою призрачность. Все так плохо? — граф проходит к стулу напротив и занимает свое постоянное место за столом. Ощущение, что передо мной настоящий мужчина все сильнее, из-за одежды и косметики.

Я отчетливо вижу черты его лица, как он морщится когда смеется, как вздрагивают крылья носа. Единственное, что остается невидимым — его глаза. Даже кисти, и те видны благодаря перчаткам. А шея замотана в модный шелковый платок. Ни дать ни взять — денди!

— Нет-нет, что вы! — спешу его успокоить. — Но я бы добавила немного румян, чтобы кожа лица не выглядела такой уж бледной. И скрыла лоб под глубоким капюшоном. Ваши глаза могут напугать не подготовленного человека, — наконец-то мне удается искренне улыбнуться. Все же такое перевоплощение графа стало для меня шоком.

— Я и не планировал показываться кому-либо на глаза, кроме вас, разумеется, — кивает он мне. — А вы не отвлекайтесь, леди Изольда, приятного аппетита! Увы, мне пока утренняя трапеза не светит. Хотя паштет пахнет просто одуряюще вкусно!

— Вы слышите запахи? — перспрашиваю, намазывая упомянутый паштет на ломтик хлеба.

— Да, с некоторых пор.

— А что еще изменилось? — интересуюсь, но тут же спохватываюсь. Это, должно быть, слишком личное, и о таком не стоило спрашивать. — Можете не отвечать, лорд Джеймс. Иногда я забываюсь, прошу простить.

Прячу смущение и неловкость за чашкой чая.

— Мне нравится с вами беседовать, леди Изольда. Так что не извиняйтесь. Пожалуй, вы единственная из всех знакомых мне женщин, кто обладает столь незаурядным умом, смелостью и любознательностью. Я с удовольствием поделюсь с вами своими ощущениями. Вместе с запахами пришли отголоски тактильных ощущений. Раньше я никак не реагировал на жар камина. Теперь же, чувствую исходящее от него тепло. Или поток холодного воздуха из разбитого окна. Это странные и приятные ощущения.

— Надеюсь, что на этом ваше восстановление не закончится и вскорости не понадобится подобный маскарад!

— К слову о маскараде, — ухмыляется граф и вытаскивает из кармана маску. — Для большей конспирации надену карнавальную маску. Если кто и рискнет сорвать с головы капюшон, то не сумеет ничего рассмотреть.

Лорд Джемс водружает на лицо маску, что закрывает большую часть лица и делает глаза менее заметными за счет узких прорезей.

— Да, так гораздо лучше, — подтверждаю и встаю из-за стола. — Теперь мы готовы отправиться в путь!

Глава 15

В дороге проводим пару часов. Старый знакомый — Томас, согласился отвезти нас за две серебряных монеты туда и обратно. И хоть графу было совсем не по статусу разъезжать на телегах с соломенной подстилкой, он и бровью не повел. Аккуратно примостился с краю, тщательно скрывая лицо от извозчика. Томас, к слову, очень заинтересовался новым «пассажиром».

— А это, стало быть, кто, леди Вильерс? — поинтересовался он у меня, когда заняла место рядом.

— Мой гость, — пресекла все его расспросы на корню. — И в городе не зови меня леди. Мы выходим в люди инкогнито.

— Инко — что? — поскреб озадаченно бороденку пятерней.

— Томас, следи за дорогой! — брови насупила, превращаясь в, самую что ни на есть, злобную леди. А все из-за страха, что болтливый Томас не успокоится.

— Простите, леди! — выпрямился на козлах, словно аршин проглотил.

А за спиной хмыкнул граф. Веселится за мой счет?

Большую часть пути провели в молчании, рассматривая окружающий пейзаж. Лорд Джеймс иногда ронял горестные вздохи, когда мы проезжали мимо нераспаханных полей, или дорогу перебегали непуганые звери: кабанчики, зайцы и даже попалась на глаза одна шустрая лань.

Когда же вдалеке показались очертания домов, я развернулась к своей маленькой компании и еще раз проговорила то, что уже десять раз обсуждалось накануне.

— Я — Ирма, молодая учительница, — граф и нянюшка кивают. — Розалинда — моя тетушка, что присматривает за мной, так как родители давно почили с миром. Вы — мой кузен, сын Розалинды. Имя себе придумали? — спрашиваю у лорда Джеймса.

— Ничего в голову не приходит, да и глупо это как-то. Пусть останется просто Джеймс. Розалинде же можно ходить под своим именем. К чему такая конспирация? Не думаю, что обо мне вообще еще кто-то помнит. Да и я буду в основном молчать, — граф разводит руками.

Томас вслушивается в наши разговоры, и я обращаю на него взгляд полный негодования. Извозчик тут же переключает внимание на лошадь. Ох уж эти сельские жители! Все-то им интересно. А для нас — такая осторожность вынужденные меры, а не развлечение.

Нервно поправляю складки платья. Надеюсь, эта поездка пройдет без сучка и задоринки, и мы вернемся домой с нужными материалами, и возможно — работой для меня.

Городок встречает нас оживлением на улицах. Да таким, что нам приходится спешно сходить с телеги. Проехать вглубь не удается. Слишком много желающих, экипажей, лошадей, людей с котомками и корзинками. Поэтому оставляем Томаса и его телегу, и принимаем решение двигаться к рынку пешком.

В толпе становится понятно, откуда столько народу. Сегодня проводится некая королевская ярмарка: звучит красиво, но абсолютно не понятно.

Мы с Розалиндой держимся за руки, чтобы толпа не развела нас в стороны. За нами, стараясь сильно не отстать, шагает граф с корзинками в руках. Небольшая городская площадь и примыкающие к ней улицы заставлены товарами. Здесь и местная продукция, и привезенная из дальних уголков графства.

Рассматривая товары, меня посещают совершенно другие мысли, не связанные с покупками. Кто сейчас «следит» за городом, в отсутствие графа? Как далеко простилаются его земли? Как устроено управление всем? И какого же самому лорду Джеймсу? Наблюдать за всем со стороны, не имея права вмешаться?

— Ирма! — окликает меня Розалинда, так как я ушла вперед, позабыв обо всем на свете. Спохватываюсь, и возвращаюсь к своей «тетушке». Обвожу глазами напирающих со всех сторон людей, но графа не видно.

— Где Джеймс? — чуть повышаю голос, чтобы меня было слышно.

Розалинда вертит головой и пожимает плечами в недоумении. Как знала, что графа нужно было дома оставлять! И кто за кем присматривает?!

Липкий пот струится по спине от страха. А что, если его уже раскрыли? Или он столкнулся со старыми знакомыми и как-то проявил себя?

— Нужно его найти! — хватаю няньку за руку и тяну обратно. Мы возвращаемся тем же путем, что шли сюда. Буквально заглядывая под каждый похожий капюшон. Но лорд Джеймс будто бы под землю провалился! В отчаянии подхожу к Томасу, чтобы узнать — не возвращался ли наш друг к телеге.

— Возвращался! — кивает извозчик и указывает на кучу всего, что граф успел натаскать. — Тут молотки, гвозди, енто — для крыши смола. А вот туточки — стекло! Приказал барин беречь пуще ока, и не ставить ничего поверху.

— Господи… — выдыхаю с облегчением.

Значит, хозяйственный граф слишком увлекся покупками и забыл, зачем ехал с нами. И ругать его за это не могу: человек десять лет из собственного дома не выходил!

— Дамы, прошу меня простить! Я немного увлекся! — знакомый голос за спиной заставляет вздрогнуть от неожиданности.

— Слава Светлому богу! — вздыхает нянюшка, и я с ней полностью согласна.

— Мы вас потеряли, ло… кхм… Джеймс! — проглатываю привычное обращение, сокращая до имени.

— Вы пошли дальше, а я решил зайти в лавку к старому Бирну. Его товары всегда славились качеством и надежностью. Как и ожидалось, он еще на месте. Все такой же старый, и все такой же скупердяй. Не уступил и медяка! — граф заливается счастливым смехом, и на душе сразу становится тепло. Не возможно на него сердиться, когда он такой жизнерадостный, энергичный, полный планов и желания что-то делать своими руками.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Этого будет достаточно, чтобы привести дом в порядок? — спрашиваю, оглядывая внушительные запасы. В телеге остается все меньше места, а ведь нам еще нужны продукты и бытовые мелочи.

— На первое время — вполне, — утвердительно кивает граф.

— А деньги? — спохватываюсь запоздало. На что приобрел он все это добро? Кошель с монетами все это время был у меня.

— Я вполне в состоянии заплатить по счетам, — суховато роняет лорд Джеймс. Очевидно, я зацепила мужскую гордость этим вопросом.

— Тогда осталось пройтись по продуктовому ряду, и заглянуть в пару лавок по дороге. И можно будет ехать обратно, — перевожу разговор.

— Хорошо. Я бы еще хотел вас угостить вкуснейшей выпечкой в знакомой кофейне, но не уверен, что мне стоит там показываться. Поэтому вот, — граф вкладывает мне в руку целых три золотых, — зайдите в «Сдобу от Робина», не пожалеете.

Сжимаю в кулаке монеты, улыбаясь как дурочка на все тридцать два. Все-таки лорд Джеймс настоящий джентльмен и знает, как сделать приятно даме! И отказываться от денег не стану. Я не гордая, а нужд у нас много.

* * *

Лорд Джеймс показывает нам много полезных магазинчиков, ведь оказывается, что за последние десять лет, лавочники, в основной своей массе, не сменили место торговли. Некоторые торговые точки разрослись и стали приносить своим хозяевам неплохой доход. Такой вывод сделал граф, заглянув к некоторым из них. Выходит, что в городе жизнь нисколечко не изменилась, и запустение видно только в мелких селах и прилегающих полях.

Дошли мы и до «Сдобы от Робина». Граф остался снаружи, не желая привлекать внимание, а мы с Розалиндой окунулись в атмосферу сладкой выпечки и умопомрачительных ароматов. Съели по крохотному крендельку с сахарной присыпкой, запив его настоящим кофейным напитком со свежими сливками. Для меня это место стало настоящим открытием! Вкусно, уютно, душевно! Надеюсь, что когда-нибудь смогу вернуться сюда с ожившим графом и уже не торопясь выпить чашечку кофе.

А вот на выходе из этого гостеприимного местечка произошла неприятная встреча, что буквально перечеркнула теплые ощущения, оставленные кофейней.

— Изольда? — взвивается до высоких и чуть истеричных ноток женский голос. Вскидываю глаза и сталкиваюсь с мачехой взглядом. Только ее и не хватало для счастья!

— Леди Вильерс! — испуганно кивает Розалинда и старается спрятаться за мою спину. Я же напротив, развожу плечи и не спешу здороваться с неприятной родственницей.

— Почему ты здесь? В таком виде…, - пухлые губы кривятся в язвительной усмешке. Мачеха — как обычно, в своем репертуаре. Вижу ее третий раз в жизни, но каждый последущий — неприятнее предыдущих!

— Гуляю, — беспечно отвечаю и улыбаюсь шире. Наверное, со стороны эта улыбка выглядит как оскал.

— Не позорила бы фамилию отца и сидела дома! — шипит мне, чуть ли не на ухо и оттаскивает за локоть в сторону от входа в кофейню. А у этой дамочки хватка, что надо! Боюсь, у меня останутся следы на руке от ее клешни!

Смахиваю ее руку и произношу тихо, но так, чтобы она услышала наверняка.

— Еще раз так схватишь — не досчитаешься зубов!

Молодая женщина глупо хлопает глазами, пока до нее медленно доходит смысл слов.

— Ах, ты ж, гадина! — захлебывается собственной яростью, но отвечает шепотом. А то вдруг кто-то услышит.

— Дамы! — внезапно подкрадывается граф, и мачеха ойкает испуганно. Пытается заглянуть в лицо лорду Джеймсу, но это не так просто. Плотный и глубокий капюшон надежно прячет его от чрезмерно любопытной женщины.

— Мы не представлены… — начинает бормотать она. И готовится подать ручку графу, но он не спешит заводить знакомство, ожидая от меня реакции.

— Боюсь, нам пора! — заявляю бодрым голосом, и подхватываю бледную Розалинду под руку. Мачеха провожает нас злым взглядом, очевидно так и не придумав, как задержать и что спросить.

— Всего доброго! — отвешивает галантный поклон граф и отправляется за нами следом. А я давлюсь смехом: как же виконтессе должно быть любопытно!

— Ох, едва не попались! — шепчет нянюшка, пока мы удаляемся все дальше от леди Вильерс.

— Ерунда! — отмахиваюсь. — Она не знакома с лордом Джеймсом, а ее мнение по поводу нашего вида меня совершенно не интересует. Надеюсь, что больше никогда ее не увижу. До чего же она противная!

— Не говорите так, леди Изольда! — пыхтит Розалинда, так как мы довольно быстро шагаем, лавируя между покупателями. Притормаживаем у лавки с женской одеждой. Витрина выглядит довольно скромно. Думаю, что простая горожанка вполне может сюда заглянуть за покупками.

— Я ненадолго, — киваю графу и нянюшке, оставляя их снаружи. Не буду же прицениваться к нижнему белью при мужчине!

— Добрый день! — меня приветствует миловидная женщина с иголкой в руках. Прямо за прилавком она продолжает что-то подшивать. — Что вас интересует?

Она окидывает меня внимательным взглядом, и, очевидно посчитав платежеспособной, расцветает в доброжелательной улыбке.

— Меня интересует нижнее белье, — сразу перехожу к делу. Те детали интимного гардероба, что обнаружила среди вещей Изольды, вызвали у меня кучу вопросов и недоумение. Панталоны — это непрактично! Корсеты и лифы, что носят местные дамы — ужас и мрак. Мне бы чего-нибудь попроще, да попривычнее.

— Прошу сюда, — женщина демонстрирует стопку кружевного и простого белья на выбор. Все вещи — одного кроя и вида, разве что отличаются тканью и украшениями.

— А вы шьете на заказ? — интересуюсь у продавщицы, рассматривая товар.

— Смотря, что вы хотите, — скептически приподнимает бровь. Ну да, где это видано, чтобы простая горожанка крутила носом и выискивала эксклюзив.

— Вы могли бы укоротить вот здесь, а сверху заузить? — показываю на готовом изделии. Если у панталонов убрать лишнюю длину, а в поясе — вставить тесьму, они вполне сойдут за трусики-шортики. А они гораздо удобнее, да и ткани на такое изделие уйдет в два раза меньше.

— Это можно сделать. Но зачем вам? — глаза швеи горят любопытством.

— Видела у одной важной дамы, что прислуживает леди… имени не могу назвать, сами понимаете, — говорю загадками, разжигая интерес еще больше. — Так вот она носит именно такое белье. Говорят, что скоро подобное будет повсюду.

Ну да, приврала немного. Но не думаю, что новая модель не понравится покупательницам. И себя обеспечу удобным бельем. Еще бы топ сшить…. Но не все и сразу. Для начала разберемся с трусами.

Женщина при мне наметывает по готовому изделию черновые швы.

— Так? — переспрашивает.

— Да, было бы отлично. И вместо широкого пояса — вшить ленту или шнурок. Так белье не будет сползать при носке.

— Есть у меня кое-что, — произносит с улыбкой швея и ныряет под стол. — Привез как-то муж из столицы, да нигде не сгодилось. Вот.

Она вываливает на стол мотки настоящей отделочной бейки. Неужели кто-то уже додумался производить подобную нужную вещь? Чувствую, нас ждет бельевая революция!

— Это же золотая жила, — не могу удержаться от довольной улыбки.

— Если вашу модель купит хотя бы десяток покупательниц — запатентуем новый продукт! — произносит швея.

Выхожу из этой лавки с радостным сердцем. Белье для себя заказала, и внезапно наткнулась на область, где хоть сколько-нибудь могу применить свои знания. Вот уж не думала, что буду участвовать в создании новой линии одежды!

Глава 16

Мы обошли все самые интересные места на ярмарке, значительно пополнив запасы продуктов и истратив большую часть сбережений. На будущей неделе придется ограничиться тем, что имеем. И пропустить «поход» к соседям за продуктами. Впрочем, у меня все равно приподнятое настроение. Когда еще удастся так славно прогуляться!

Но на этом знаковые встречи не спешат заканчиваться и в этот раз небесные силы посылают нам доктора Брамса.

— Леди Вильерс! Розалинда! — в его интонации слышно удивление, но он тут же маскирует его за вежливой улыбкой.

— Здравствуйте! — киваю ему. Граф незаметно отходит от нас на пару шагов, делая вид, что вовсе не с нами. Розалинда реагирует странно: заливается краской по самую шею, становясь похожей на томат.

— Добрый день, мистер Брамс! — бормочет в смущении.

— И вам, и вам, добрый! Как ваше здоровье, леди Вильерс? А вы, Розалинда, не болеете?

— Вашими молитвами, в добром здравии, — отшучиваюсь.

— Спасибо, все замечательно! — вторит нянюшка.

— Я собирался нанести вам визит, но не знал — уместно ли будет, — приговаривает доктор, не сводя глаз с Розалинды. А это уже интересно!

— Так что же вы, мистер Брамс, заезжайте! Мы с Розалиндой будем рады вашей компании, — решаю помочь этим двоим.

— С вашего позволения, всенепременно! На этой неделе, — подмигивает пунцовеющей Розалинде.

— А вы не окажете нам услугу, мистер Брамс? — вспоминаю о еще одном дельце. И доктор для этой роли отлично подходит. Наверняка он многих знает как в городе, так и за его пределами.

— Все, что в моих силах, леди Вильерс! — отвечает с легким поклоном, привлекая ненужное внимание к моей особе.

— Я ищу работу. В целом мне не к спеху, но хотелось бы что-нибудь иметь ближе к холодам.

Доктор застывает с приоткрытым ртом. Розалинда — тяжело вздыхает, закатывая глаза. Ее мнение по этому поводу мне хорошо известно: леди не может работать!

— Понимаете, — принимаюсь пояснять свою позицию, так как Брамс что-то слишком надолго выпал из реальности, — зимой в огромном особняке будет ужасно скучно. Живем мы с Розалиндой весьма просто и тихо. С соседями общение, как таковое, не поддерживаем. Вот я и подумала, что могла бы занять себя чем-то в долгие зимние вечера.

— Но позвольте, леди Вильерс… — доктор все еще выглядит очень растерянным. — Чем же вы хотели бы заняться?

Его вопрос звучит крайне деликатно, но за ним явно читается другой смысл: а что же я умею.

— Я могла бы учить детей, все-таки образование, которое мне обеспечил батюшка, вполне позволяет давать уроки малышам, — бью наугад, и доктор кивает.

— Так-то оно так, да только… — понижает голос до шепота. — Вы ведь леди! Что скажут о вас другие? Не подумайте чего! Я крайне уважаю такое ваше решение, но общество…!

— Вот и я говорю леди Вильерс, что не стоит и браться за работу, но кто послушает старую нянюшку! — горестно вздыхает Розалинда и получает «понимающий» взгляд от доктора. Только не хватало, чтобы они начали «дружить» против меня.

— Мнение каких-то снобов не особо меня волнует, — говорю резче, чем хотелось. — И все же, присмотритесь к своим знакомым лордам и леди. Может, кому требуется учительница для наследников, — настаиваю на своем. Про музыку пока молчу, так как не знаю — а умела ли что Изольда в этой области? Хотя девиц учат всякому: танцам, пению, игре на музыкальных инструментах, вышивке…. Остается надеяться, что нынешнее мое тело не растеряло музыкальный слух.

— Попробую что-нибудь узнать, — обещает мистер Брамс, а по его лицу видно — не нравится ему эта затея.

— Вот и славно! — подытоживаю. — Ждем вас на чай и с добрыми вестями.

Доктор откланивается и мы еще какое-то время смотрим ему вслед, а у меня на языке вертится вопрос.

— Скажи-ка, Розалинда, как давно ты знаешь доктора Брамса? — озвучиваю мысли.

Мы продолжаем продвигаться в сторону нашей телеги, а граф немой тенью следует за нами.

— Лет пять, не меньше, — отвечает Розалинда.

— А он женат? — продолжаю свои расспросы.

— А мне почем знать, леди Изольда! — слишком бурно реагирует на такой простой вопрос. — Кольца-то на пальце не видать, должно быть, холостяк, — добавляет уже спокойнее.

Чудесно! Холостяк и свободная во всех смыслах Розалинда. План по сведению этих двоих рождается за долю секунды. Я уже представляю, как «отпускаю» нянюшку под венец, и будет у нее свое долго и счастливо!

Мы устраиваемся в телеге, предварительно разместив корзинки со снедью. Лорд Джеймс выглядит молчаливым и задумчивым, и я не решаюсь нарушить его размышления разговором. Должно быть, он находится под впечатлением от нашей вылазки. Шутка ли — десять лет заточения!

* * *

Всю неделю в нашем особняке не смолкает стук молотков, визг пил и голоса слуг. Из свежего дерева мастерят новые рамы, куда впоследствии встанут стекла. И хоть многие окна все еще в хорошем состоянии, работы по всему дому набирается прилично.

Как главный вдохновитель и руководитель, по дому бегает граф. Лорда Джеймса можно обнаружить в самых неожиданных местах: то на чердаке, откуда он следит за починкой крыши; то в кладовой с продуктами, где он озаботился размещением новых полок взамен отсыревших; то в моей спальне — туда он захаживает чаще всего, иногда под абсолютно надуманными предлогами, что не может не вызывать улыбку. Как сегодня, например.

— Леди Изольда, вы говорили, что в комоде ящики плохо выдвигаются, — сообщает он мне, после приветствия. Хорошо, что я уже закончила утренний туалет и встречаю графа с прической и в приличном платье. Не хватало еще светить новомодным исподним, которое вчера привез Томас. Я стала чаще просить его о небольших услугах, ведь деньги за свою помощь он берет небольшие, а время мне при этом экономит знатно.

Кроме хлопчатобумажных трусиков на резинке, хозяйка лавки передала пространное письмо, в котором выражала надежду встретиться со мной еще раз, и обсудить другие детали туалета, «подсмотренные» у важной дамы из столицы.

Я про себя улыбнулась и сделала вывод: новое белье понравилось постоянным покупательницам этой лавки. И даже если капризные леди не пожелают примерить подобное, распространить свою линию белья среди горожанок и простолюдинок — уже было бы достижением!

— Так что с комодом, — напоминает о себе лорд Джеймс, остановившись за моей спиной. Я отвожу взгляд от зеркала, в отражении которого отображается призрачный граф. Его внимательный взгляд, кажется, пытается забраться ко мне в голову, и разложить увиденное по полочкам. Эта его способность «зрить в корень» иногда меня пугает. Лорд Джеймс поражает своей проницательностью и интуицией. А скорость, с которой он схватывает что-то новое — поистине поражает.

Иногда думаю, что я для него — любопытная загадка, которую он силится разгадать, но пока безуспешно. Но что будет, если ему станет со мной неинтересно?

С каждым новым днем, я привязываюсь к нему все больше. Пришла пора признать: этот мужчина зацепил меня за живое. С ним весело, легко, интересно, он — приятный собеседник и джентльмен до мозга костей. Рядом с лордом Джеймсом хочется стать лучше, шире расправить плечи, поверить в собственные силы и перевернуть этот мирок с ног на голову.

И если в самом начале нашего знакомства я служила источником вдохновения для графа, то с некоторых пор мы поменялись ролями. Джеймс сумел расположить к себе, и вызывал в моем сердце безграничное уважение своим упорством.

— Комод потерпит, у вас и так много работы, — отмахиваюсь. — Может, перерыв на чай?

Конечно, мое предложение можно расценить как издевательство. Граф все еще не ест и не пьет, но мне так не хватает его компании за столом, что я придумываю повод для встречи. Совсем как граф за пару минут до этого.

— Изольда, мне кажется, что нам пора обсудить кое-что, касающееся нас обоих, — внезапно произносит он, отбросив надуманные предлоги. Неужели сейчас признается в чувствах? Обозначит свои намерения в отношении меня?

Пульс учащается, выбивая громкую чечетку где-то в висках. Встаю со своего места, замирая напротив.

— Вы вошли в этот дом, как чудо. Принесли с собой жизнь и смех, — говорит с мягкой полуулыбкой. Его голос ласкает слух, и я наслаждаюсь каждым словом. — Давно хотел сказать, но боялся, что слишком тороплю события….

— Леди Изольда! Лорд Джеймс! Беда! — влетает испуганная Розалинда. Мы отступаем друг от друга на шаг, словно подростки, которых родители застали за первым поцелуем.

— Что случилось? — спрашивает граф совсем другим тоном. Ему первым удается взять себя в руки, в то время как я испытываю досаду.

— У дома посторонние. И мне показалось, что я видела королевский герб на карете!

Мне разом становится дурно. Даже в глазах темнеет. Только не это! А что, если с проверкой нагрянули королевские проверяющие…. Или еще кто! По доносу барошки, или может кто-то другой пустил слух, что в особняке происходит движение. А вдруг посторонние видели призрачного графа? Что тогда?

— Леди Изольда, возьмите себя в руки. Сейчас не время для паники! — прохлада ладоней лорда Джеймса действует отрезвляюще. — Розалинда, предупредите всех в особняке, чтобы не показывались на глаза. А вам, моя дорогая, — граф целует мне руки, — придется в очередной раз проявить отвагу и встретить гостей. Мы должны узнать кто это и зачем пожаловал в наш дом!

* * *

Делаю несколько глубоких вдохов-выдохов, чтобы успокоиться, и только потом отпираю входную дверь. Точнее, не я, а Розалинда. Наблюдаю в дверной проем, как поступеням взбегает лакей в нарядной ливрее.

— Леди Вильерс! — он почтительно кланяется. — К вам прибыл особый представитель Его величества из отдела безопасности Королевской Канцелярии — лорд Фердинанд Эклз, герцог.

Пока я пытаюсь не упасть в обморок от таких новостей, из кареты выходит сухопарый и высокий мужчина. Немолодой, с густыми седыми волосами, что, неожиданно, оказываются коротко стриженными. Его внешность скорее отталкивающая, чем приятная. Хотя никаких явных «дефектов» и нет. Но что-то есть в его взгляде такого, отчего совершенно отпадает желание знакомиться с безопасником ближе.

Герцог подходит ближе и Розалинда отступает с глубоким поклоном. Отсидеться за ее спиной не выйдет, поэтому делаю шаг и приседаю в реверансе.

— Здравствуйте, леди Вильерс. Перейдем сразу к делу, — произносит безэмоциональным серым голосом. И от этого становится еще страшнее.

— Добрый день, ваша светлость. Своим визитом вы окажете честь этому дому, — опять кланяюсь и жду, пока герцог переступит порог. Он неспешно заходит, внимательно оглядывая пространство внутри.

— Розалинда, подай чай! — распоряжаюсь, как примерная хозяюшка, а у самой поджилки трясутся. Зачем пожаловал этот господин? По какому делу?

— Не нужно чая, — отрезает и проходит в столовую. Ступает степенно и уверено, будто бы сотню раз уже тут бывал.

— Как скажете, ваша светлость, — семеню следом. — Буду рада помочь в любом вопросе, если это будет в моих силах.

— Именно за этим я и приехал. По распоряжению короля.

Он не говорит «его величества», не расшаркивается и тем самым пугает до икоты. С таким серьезным собеседником не забалуешь, и женские уловки с ним не сработают. Остается надеяться, что на такой серьезной должности держат адекватного человека и в случае чего — он сначала подумает, а уж потом прикажет арестовать.

Мы останавливаемся у окна, ведущего во двор. Отсюда видно, как стража и лакеи герцога разминают ноги после долгой дороги.

— Итак, — лорд Эклз замирает напротив, уперев прямой взгляд в мое лицо, — где граф Коул?

Меня бросает в жар, а язык отнимается. Скажу правду — мне никто не поверит, сочтут сумасшедшей. Совру, что лорда Джеймса не видела и не знаю — этот господин тут же раскусит.

Опускаю глаза, пытаясь совладать с эмоциями.

— Я уже в курсе, что он жив. Не пойму одного: где он столько времени пропадал и почему не показался королю на глаза, как вернулся. Ну же, говорите!

— Дело в том… — начинаю издалека, сминая влажными ладонями рюши на платье.

— Я здесь, не стоит так давить на леди, лорд Эклз, — раздается голос графа за моей спиной. Вздрагиваю всем телом и разворачиваюсь. Джеймс успел нанести слой косметики на лицо и накинул плащ, скрыв за капюшоном лоб и глаза.

— Рад, что слухи о вашей смерти оказались ложью, — спокойно произносит герцог, даже и ухом не поведя при виде графа. — К чему этот маскарад? Вы больны? — обходит меня, приближаясь вплотную к лорду Джеймсу.

— Можно и так сказать, — усмехается граф. — Чем обязан визиту, ваша светлость?

— Наш король любопытствует: что происходит на ваших землях и откуда такие невероятные слухи. Сначала, гибель молодого графа и всех его домашних, затем нелепость про проклятие и дом полный призраков. Теперь вы внезапно воскресли. Все это не могло пройти незамеченным мимо дворца, — поясняет герцог.

— Не все слухи, лорд Эклз. Но некоторые вещи я не смогу объяснить, — пожимает плечами лорд Джеймс.

— Что вы имеете в виду? На вас кто-то покушался? Почему об этом не известно короне? — продолжается допрос, а я только успеваю переводить взгляд с одного лорда на другого.

— Думаю, здесь проще показать, чем рассказать. Только прошу вас, лорд Эклз, держите себя в руках! — граф откидывает капюшон с головы, а я зажмуриваюсь. Что же он делает?!

Глава 17

Герцог чуть отшатывается, заглянув в глаза лорда Джеймса. Даже у такого опытного и хладнокровного джентльмена дрогнули нервишки.

— Что это? Как?? — он всматривается в черты графа.

— Если бы я только знал, — грустно разводит руками Джеймс. — Проклятие, волшебство, чужая зависть…. Что-то сработало против меня и моих слуг. Все эти десять лет мы были заперты в стенах дома, и только с появлением леди Вильерс, обрели облик. Хоть и несколько отличающийся от прежнего. Но я могу думать, говорить, что-то делать руками. Значит, я живу?! — звучит полувопрос.

— Весьма любопытная ситуация, — вскидывает бровь лорд Эклз. — Я просто обязан доложить о подобном случае королю. И вы, леди Вильерс, поедите со мной. Кто-то должен подтвердить правдивость моих слов. Иначе его величество решит, что я выжил из ума!

— Я не могу бросить дом и лорда Джеймса! — невольно делаю шаг ближе к графу, ища у него защиты. Я не хочу ехать в столицу! Более того, не готова к встрече с монархом. А если кто-то поймет, что я — иномирянка? Моя речь, привычки, манеры…. Все же мне не всегда удается «отыграть» свою роль идеально. И если граф уже привык к моим закидонам, то, что сделают со мной при дворе? Сожгут на костре как ведьму какую-нибудь и забудут!

— Это обязательно? — хмурится Джеймс. — Я не хочу, что бы у леди Вильерс были проблемы из-за меня.

— Обязательно! — голос герцога становится холоднее северного ветра. — Раз уж вы привязаны к дому и не можете ступить и шагу наружу, леди Вильерс — выступит в роли свидетеля.

— Предположим, что я все же могу отправиться с вами в столицу, — говорит вкрадчиво граф и я показываю ему глазами, чтобы не смел продолжать. — Дадите ли вы гарантии безопасности мне и леди? Особенно ей! Изольда никак не связана с этой историей и в случае моей смерти, я хочу, чтобы этот особняк перешел в ее полное пользование, как и земли графства.

— Но, позвольте, — кривится герцог, — на каком основании?? При всем уважении к леди… кем она вам приходится? Дочерью? Сестрой? Супругой? Нет. Она вам — никто. Случайная наследница недавно почившего виконта! И это еще одна причина, по которой я здесь. Если в ближайшее время вы не вернетесь к жизни в полной мере, король будет вынужден отдать эти земли кому-то, кто сможет ими управлять. Графство приходит в упадок!

— Странно, что этим вопросом озадачились только сейчас, — зло отвечает лорд Джеймс. — Интересно узнать, чьими стараниями вы, лорд Эклз, оказались здесь? И к кому же после меня перейдут земли?!

— Не забывайтесь, граф! — строго осаждает Эклз молодого лорда. — Я не обязан держать отчет перед полуживым призраком, пускай и некогда добрым другом моего сына. Вы кстати знали, что Филипп погиб? — лишь на мгновение на лице герцога мелькает тень сожаления.

— Нет, — граф качает головой, — мне очень жаль, ваша светлость!

— Дела давно минувших дней, — отмахивется Эклз и возвращает лицу бесстрастное выражение. — Итак, леди Вильерс, вам хватит полчаса на сборы?

Вот и приплыли! Все-таки не удастся отвертеться!

— Я постараюсь, — произношу покорно и бросаю быстрый взгляд на графа. Губы поджаты, нахмурился. Явно недоволен, как повернул разговор. — С вашего позволения! Лорд Эклз, лорд Коул, — кланяюсь и выбегаю из комнаты. За дверью меня ловит за руки бледная как полотно Розалинда.

— Ох, матушки мои! Что же это будет, леди Изольда?? — произносит шепотом.

— Очередное приключение, милая, — грустно обнимаю ее за плечи. — Дай Бог, чтобы не финальное…

Розалинда шепчет молитвы, и мы уходим наверх, чтобы собраться в путь.

В своей комнате предаюсь панике. Какой кошмар! Я еду ко дворцу! Там все будет по-настоящему: и король, и придворные, и весь этот антураж…. И тут я, на фоне всего этого величия!

Да у меня даже наряда приличного нет, в котором я не оскорблю его величество!

Розалинда тоже находится в состоянии близком к обморочному, но при этом умудряется мне помогать, раздавая короткие команды:

— Руки сюда! Вот так!

— Сядьте, леди! Прическа.

— Розовая вода, пудра.

— Почти готово!

За пятнадцать минут я превращаюсь из домашней Изольды в леди виконтессу. Оставшиеся пятнадцать минут уходят на сборы нехитрого скарба: несколько смен белья, два платья, шаль, бальные туфельки и маленький сверток с косметикой.

Спускаюсь на первый этаж. Пока никто не видит — забегаю на кухню.

— Клара, девочки! — зову кухарок. Тихонько приоткрывается дверь кладовой, откуда показываются призрачные работницы.

— Да, леди Вильерс! — шепчут в ответ.

— Присмотрите за домом, и за лордом Джеймсом. Передайте остальным, что я скоро вернусь! — киваю им на прощание.

— Все сделаем, милая леди! — вздыхает Клара. — Вы токмо возвращайтесь обязательно!

Степенным шагом выхожу на крыльцо, как будто это не я только что бегала на кухню. Герцог подает знак рукой, и для меня распахивают дверцу кареты. Неловко ныряю внутрь, досадуя, что у меня не было возможности потренироваться садиться и выходить из подобного транспорта.

За мной следом шмыгает юркой мышкой нянюшка, забившись в дальний угол кареты. Поднимаю глаза и замираю. Рядом с герцогом сидит мой граф. Как же это…?

* * *

— Подумал, что неплохо было бы составить всем компанию. Да и в столице давно не бывал! — улыбается граф, придерживая на руках небольшой саквояж. Он ему вместо косметички?

Кошусь на герцога. Хочу отговорить лорда Джеймса пока еще не поздно, а потому тщательно подбираю слова.

— Вы уверены, лорд Коул, что в вашем присутствии есть необходимость? Кто знает, как действует это проклятие, и можете ли вы отдаляться от дома настолько далеко? — аккуратно намекаю.

— Не извольте беспокоиться, леди Вильерс. Думаю, поездка пройдет благополучно. Все лучше, чем сидеть в четырех стенах, — отвечает Джеймс.

— Дорога неблизкая, поэтому мы сделаем одну остановку ближе к ночи. А пока — давайте-ка помолчим! — сухо цедит сквозь зубы герцог.

Какой же он вредина! Предлагает провести шесть-восемь часов в полнейшей тишине? Ужас!

Отворачиваюсь к окну, с сожалением поглядывая на наш особняк. На втором этаже мелькает силуэт кого-то из слуг. Беспокоятся, бедолаги! Карета трогается, и я откидываюсь на обитую бархатом спинку сидения. Дорого-богато, должна сказать!

Поначалу таращиться в окно казалось скучным, ведь единственную дорогу, ведущую к особняку, я успела отлично рассмотреть и не раз. Зато когда мы выехали за пределы графских земель, стало гораздо интереснее. Впрочем, пейзаж вокруг нас был довольно однотипен: деревеньки, поля, небольшие клочки леса, раскиданные тут и там, одинокие особняки и замки. Причем некоторые из них довольно помпезные, с широкой подъездной аллеей, с вычурной лепниной и декоративными элементами над входом.

Отмечала все это походя, так как карета довольно бодро несла нас вперед, и мы с Розалиндой дружно «охали» на особенно крупных ухабах или выбоинах. Герцог периодически доставал какие-то бумаги, и прятал нос за ними, полностью погрузившись в чтение.

Лорд Джеймс, как мог, скрашивал эту поездку, периодически что-то показывая мне на пальцах или разговаривая одними губами. Пару раз я даже хрюкнула от смеха, совершенно неинтеллигентно. Но это все граф виноват: нечего было меня смешить.

Под конец первого дня Розалинда задремала, и мне пришлось ее тормошить, как остановились у постоялого двора. Лорд Эклз не стал нас дожидаться и рванул внутрь здания. Впрочем, мне совершенно не было какого-либо дела до него самого.

— Розалинда, просыпайся, — тихонечко трясу за плечо нянюшку.

— А? Что? — с спросонья она не сразу понимает о чем речь. — Мы уже в столице, леди Изольда?

— Нет, что ты. Просто остановка на ночь в придорожном мотеле.

— Мотеле? — переспрашивает Розалинда непонятное слово.

— Таверне… постоялом дворе, — поясняю как могу.

Граф терпеливо ждет нас снаружи, не бросая одних в темноте.

— Пора выбираться из кареты. Сейчас отдохнем в кроватях. Надеюсь, что этот злюка Эклз не станет скупиться на чистое постельное белье и теплую воду. Было бы неплохо освежиться, — бормочу под нос. Розалинда понимающе вздыхает.

— Дамы, прошу! — граф приоткрывает для нас дверцу кареты, а затем и дверь, ведущую в освещенный зал гостиницы.

Здесь довольно многолюдно, причем основная масса посетителей — лорды и леди. Наверное, это место пользуется славой у богачей. Не зря герцог решил остановиться именно здесь. Сам лорд Эклз уже беседует с мужчиной в темном сюртуке, что едва не стелиться перед ним.

Герцог указывает на нас подбородком, и мужчина кланяется. Через минуту подбегает к нам.

— Уважаемый лорд Коул, леди Вильерс! — складывается, чуть ли не пополам. Что ему сказал Эклз такого, что он так старается? А может все дело в золотых, оставленных служащему щедрой рукой безопасника?

— Прошу вас! Лучшие номера для вас и лорда герцога! Наш дворик рад приветствовать друзей его величества! — продолжает рассыпаться в любезностях. Так вот в чем секрет! Достаточно было сказать, что мы едем ко двору.

Мы успеваем сделать лишь пару шагов вверх по лестнице, как сзади раздается топот ног и мужская ладонь опускается на плечо идущего чуть впереди графа.

— Коул? Какого здесь происходит?! Эй, посмотрите, кто восстал из мертвых!

Глава 18

Сердце падает камнем в пятки. Нам только сейчас всеобщего внимания не хватало! Осторожно поднимаю голову. Рядом стоит молодой мужчина, со щегольски подкрученными усиками. Он быстро теряет терпение и тянет за плечо графа.

— Послушай, друг, я ведь к тебе обращаюсь!

Лорд Джеймс сбрасывает его руку с плеча и роняет глухим голосом:

— Вы ошиблись!

Поднимаемся выше, а мужчина в растерянности остается позади.

— Но как же… Я четко услышал — граф Коул и какая-то там виконтесса.

Вскидываю бровь и прохожусь по щеголю недовольным взглядом. Его что? Манерам не учили? Кто так отзывается о даме?!

— Простите, леди, запамятовал ваше имя, — тушуется, но больше для вида. И ждет, что я представлюсь. Граф спешит скрыться с глаз долой, и я в полной мере разделяю это стремление. Преодолеваю оставшиеся ступени и ухожу прочь, игнорируя насмешливого мужчину, что так и остается стоять без ответа.

Заходим в отведенные нам апартаменты. Иначе эти номера и не назвать. При каждой спаленке имеется небольшая приемная, куда мы и заваливаемся.

— Едва не попался, — хмыкает лорд Джеймс.

— Да, вы были близки к провалу, Штирлиц! — смеюсь в ответ.

— Когда-нибудь, я все же заставлю вас рассказать — в чем ваш секрет, леди Изольда, — задумчиво тянет граф, пока я запоздало соображаю, что сейчас ляпнула. — Неизвестные словечки, манера поведения, весь ваш облик…. Ни одна женщина нашего королевства не похожа на вас! А ваша смелость? Иногда вы меня шокируете, в хорошем смысле слова.

Он откидывает капюшон и теперь мне видно его лицо. Граф посмеивается, по-доброму подначивая меня. Не введусь на провокацию, лишь загадочно обещаю:

— Когда-нибудь…

Нас находит Розалинда, что успела осмотреть остальные комнаты и даже разузнать на счет ужина.

— Лорд Коул, леди Вильерс! — кланяется нам. — Комната готова, ужин подадут через десять минут.

— Хорошо, идем, — киваю ей и оборачиваюсь на пороге. — Доброй ночи, лорд Джеймс!

— И вам, Изольда! — граф красиво кланяется мне вслед. Приседаю в ответном реверансе и убегаю с довольной улыбкой. Ну что за мужчина!

* * *

Утром мы завтракаем в своих комнатах. Герцог Эклз распорядился, чтобы еду подавали в номера. Очевидно, кто-то уже доложил ему о вчерашнем происшествии. И это отличное решение: поменьше мелькать среди гостей.

После этого спешно покидаем гостеприимное заведение, не встретив вчерашнего знакомого. Уже в карете, герцог нарушает тишину первым:

— Нас ждет непростое объяснение перед королем, поэтому убедительно прошу: продумайте каждое слово. Потратьте время в дороге с умом, — буркнул и уткнулся в свои бумажки. И что он там читает?

Чем ближе мы подъезжали к королевскому дворцу, тем сильнее разыгрываются мои нервы. Даже улыбчивый граф стал серьезнее обычного. А Розалинда и вовсе принялась за свои молитвы, вознося мольбы шепотом к Светлому богу. Впрочем, это казалось не худшей идеей в сложившихся обстоятельствах, и я была готова примкнуть к ней.

Солнце клонилось к закату, когда лошади вынесли карету к мощеной булыжником улочке. А вот и столица! Я прилипла к окну, жадно рассматривая город.

Здесь было довольно красиво и чисто. Мимо нас проносились экипажи, а вдоль улицы прогуливались нарядные лорды и леди.

— Вам еще не доводилось бывать в столице, леди Вильерс? — внезапно спросил герцог.

Прикинула в голове все рассказы нянюшки об Изольде, и о том, как проходила ее юность, и смело покачала головой.

— Нет, ваша светлость.

— В таком случае, вам повезло. Сейчас идет неделя королевских балов, и вы, как девица на выданье, можете выгодно блеснуть на них, — пробормотал Эклз, стрельнув в меня взглядом из-под кустистых бровей.

Меня бросает в жар. Я и забыла, что здесь не принято «разгуливать» слишком долго без мужа.

— Я все еще скорблю по батюшке, ваша светлость. Не думаю, что будет уместно показываться на балу, пока не истек срок траура, — пытаюсь выкрутиться.

— Глупости! — отмахивается герцог. — Скорбите себе в душе, сколько влезет. Но в тех условиях, что вы сейчас живете…. Это неприемлемо! Юная леди и граф…. Какие слухи о вас поползут! — он даже отложил свои бумаги, так разошелся.

— Лорд Коул все еще не совсем человек, — пытаюсь мыслить здраво. — И врядли его сиятельство станет вести светский образ жизни, пока не вернет себе облик.

Поглядываю на графа и он кивает.

— Так и есть, лорд Эклз. О каких слухах речь, если все считают меня мертвым. А леди Вильерс получила особняк в наследство. Было бы нечестным выставить ее на улицу…

Но герцог и его перебивает.

— Да кому будет дело до ваших проблем с призрачностью? — кривится на этом слове. — Все будут обсуждать вашу связь с виконтессой независимо от того — есть для этого какие-то предпосылки или нет. Я, как приближенное лицо к короне, и поборник чистоты в королевстве, настаиваю, чтобы леди Вильерс появилась на балу. И более того, была объявлена как свободная девица на выданье. Ваша фамилия уважаемая, леди. Многие семьи не будут прочь принять вас. А так как у меня не осталось наследников, я дам за вами приданное. Чтоб вы не выглядели совсем уж нищенкой.

Я хватаю ртом воздух от возмущения. Кто его просил вмешиваться? Тоже мне, благодетель нашелся! Я не планирую выходит замуж за первого встречного безусого юнца, просто потому, что так положено!

Граф не решается спорить, и только по его крепко сцепленным рукам понятно, что ему такой вариант нравится не больше моего.

Розалинда же напротив, тихонько толкает меня и шепчет на ухо.

— Леди, не отказывайтесь! Это решит все ваши проблемы разом. У вас наконец-то появится свой нормальный дом, муж и комфортная жизнь!

Но в этот раз я с ней согласиться не могу. Взгляды на замужество у нас совершенно разные!

* * *

Едва прибываем на место, как нас тут же разводят по разным комнатам. Меня и Розалинду отводят на «женскую» сторону, предоставляя комнаты и время на то, чтобы привести себя в порядок.

Надо отдать должное королю и его заботе о гостях. Меня тут же вкусно покормили, предоставили горничную в помощь и шикарные покои на все те дни, что предполагалось, я здесь проведу.

Розалинда бледнела и краснела, охала и переживала — как я буду без нее на приеме, чем добавляла мне «нервов». Чтобы хоть сколько-нибудь отвлечься, я закидала вопросами горничную. Надо же иметь представление — что тут и как. Лучше выглядеть в глазах этой милой девушки неотесанной дубиной, чем в глазах короля — дурно воспитанной леди.

— А как зовут его величество? — поинтересовалась у горничной, чем вызвала очередной шок. Его она даже не попыталась скрыть. Ну да, ничего не знаю! Вот такая я неученая!

— Наш король, да благословит его величество Светлый бог, именуется Кристианом третим Идэнейским, — она отвечает мне дрожащим от трепета голосом и подкалывает оставшиеся пряди ловким, отточенным движением. — Позвольте совет, леди Вильерс!

— Говори! — киваю.

— На аудиенции говорите коротко, глаз не поднимайте. Не спорьте, вопросов не задавайте. Отвечайте: «да, ваше величество» или «никак нет, ваше величество». И почаще кланяйтесь.

Я отнеслась к этим советам со всей серьезностью.

— Спасибо, Лорен.

— Готово, леди Вильерс. Вас проводят к апартаментам его величества, а пока вас не будет — я подготовлю наряд на вечер. Какое из платьев вы хотите надеть? — горничная шагнула к шкафу и распахнула дверцу. Розалинда уже успела развесить те немногие пожитки, что у меня имелись. И сейчас на мне красовалось самое лучшее из моих платьев. Бальных в моем гардеробе не было вовсе.

— А где ваш багаж? Его еще не доставили? — обернулась Лорен.

— Это все, что есть, милая. Готовить ничего не нужно. Я спущусь вечером в этом наряде, — пригладила руками миленькую розовую ткань, из которой было пошито платье на мне. И хоть этот цвет я не носила в своей прошлой жизни, здесь же он смотрелся вполне уместно.

— Л-леди Вильерс, надеюсь, это была шутка? — побледнела Лорен. — Ни в коем случае нельзя надеть на бал повседневное платье. И раскрой не тот, и оно же простое! Ни камней, ни рюшей… Вы оскорбите гостей и его величество, — закончила практически шепотом.

Я задумалась над новой проблемой, что замаячила на горизонте. Но прийти к какому-то решению мне не дали, так как раздался громкий стук в дверь.

Горничная метнулась посмотреть кто там, и поставленный голос королевского слуги объявил:

— Его величество король желает видеть леди Вильерс!

— Иду! — отозвалась и бросила последний взгляд в зеркало. Зрачки от страха расширены, лицо бледное…. Выгляжу не лучше призрачного графа!

Мы шли минут пять быстрым шагом вдоль множества комнат, каких-то залов, поднимались по лестнице и снова шли. Королевский дворец оказался поистине огромен, и это еще больше заставляло меня нервничать. Что сейчас будет?

Наконец-то мой провожатый остановился у белоснежной двустворчатой двери с золочеными ручками и передал меня следующему слуге. И уж тот отворил дверь, склоняясь в почтительном поклоне и громко объявляя:

— Виконтесса Изольда Вильерс!

Вот и настал мой черед! Я не успела ничего рассмотреть. Сделала два шага внутрь и присела в глубоком реверансе. И так и застыла. Спина и ноги тут же задрожали от напряжения. Но я продолжала «сидеть». Где-то справа раздался мужской голос:

— Подойдите, милое дитя!

Я плавно разогнулась, стараясь не показать, что вся взмокла в ожидании. И на деревянных ногах пошла к столику у окна. Там сидели уже знакомые мне лица: граф Коул и герцог Эклз. И еще двое, кого я видела впервые. Один мужчина держал перед собой бумагу и писчие принадлежности. Наверное, секретарь или писарь. А вот второй…. Он впечатлял. Не внешностью, нет. На первый взгляд, король мог показаться самым обычным мужчинкой пятидесяти лет.

Но то, как он держался, его взгляд, по-царски сложенные руки, поза, с которой встречал меня. Все это говорило о необычайной власти, силе и недюжинном уме.

Я подошла ближе и снова склонилась. Все как учила Лорен: мало говорим, много кланяемся.

— Добро пожаловать в королевскую резиденцию, леди Вильерс. Окажите честь и присоединитесь к нашему разговору, — сказал король. А я пробормотала положенное в ответ — «благодарю, ваше величество!».

Села на свободный стул, сложив перед собой руки. Глазки в стол, и не дергаться!

— Что ж, мы уже успели выслушать рассказ лорда Эклза, моего доверенного лица. Также убедились в правоте его слов, приняв у себя графа Джеймса Коула. И теперь хотели бы узнать вашу историю, леди Вильерс, — произнес король.

Я решила, что стоит начать с самого начала. Но говорить с королем, смотря при этом на стол — мне показалось невежливым. Поэтому я подняла глаза и принялась рассказывать, стараясь не сильно пялиться в лицо величества. Сконцентрировала взгляд на блестящей броши, что сверкала в лацкане королевского сюртука и ей поведала то, что знала, умолчав о своем «попаданстве».

— … и таким образом я познакомилась с лордом Коулом! — закончила свой отчет, который получился коротким и по существу.

Король внимательно выслушал меня, не перебивая, но потом стал задавать вопросы:

— И вы не испугались призраков? Изначально лорд Коул был совершенно невидим. Должны признать, что его облик до сих пор производит неизгладимое впечатление, — его высочество позволил себе улыбку. А его манера говорить о себе в третьем лице немного сбивала.

— Испугалась, ваше величество, — улыбнулась в ответ. — Но ситуация сложилась таким образом, что мне больше некуда было пойти. Поэтому я готова была отстаивать свое имущество, чего бы мне это не стоило.

— Забавно, не правда ли? — обратился монарх к герцогу Эклзу. — Теперь мы понимаем, почему вы взялись опекать леди. Такая сила духа не может не восхищать.

Потом обвел всех нас взглядом и добавил:

— Мы услышали достаточно и готовы вынести королевский вердикт.

Я замерла в ожидании продолжения. Сердце стучало так громко, что, казалось, его заполошный ритм должны слышать все собравшиеся.

— Приказываем! Восстановить во всех правах графа Джеймса Коула. Снять с него любые обвинения, и пресечь суеверные слухи. И распространить другую информацию, что граф выполнял королевское поручение, требующее максимальной секретности на благо короны. И добавить, — король сделал паузу, — что в ближайшие месяцы граф Коул не принимает посетителей. Это убережет вас от ненужного внимания, — пояснил он Джеймсу.

— Благодарю вас, ваше величество! — граф встал и поклонился монарху.

— Идите, лорд Коул. Вы можете не показываться на балу сегодня вечером, — кивнул ему король и переключил внимание на меня.

Граф не посмел спорить с королем и вышел из кабинета. А я осталась скромно сидеть, гадая — чего же хочет его величество от меня?

Глава 19

— Леди Вильерс, ваше положение таково, что нам придется вмешаться, — задумчиво произносит король. — Лорд Эклз предложил отличный вариант, который спасет вашу честь и решит все проблемы разом.

Хочется сделать «фейспалм» на этих словах. И его величество туда же!

— Неделя королевских балов уже началась, и вы потеряли один день, но у нас остается еще шесть! За эти вечера нужно решить вопрос с вашим замужеством. Лорд Эклз составил список возможных претендентов на вашу руку.

С каждым новым предложением, я опускаю глаза все ниже. Так как с трудом могу держать язык за зубами и прятать от короля недовольство. А он продолжает между тем:

— Эти мужчины — в высшей степени достойные молодые люди, которые составят отличную партию любой уважаемой леди. И по окончанию праздничной недели мы ждем отчет и предоставляем вам выбор, леди. Надеемся, вы по достоинству оцените широкий жест и останетесь верны короне и двору.

Король взмахивает рукой и безопасник встает.

— Ваше величество, — кланяется монарху, — провожу леди Вильерс с вашего позволения.

— Ступайте! — благосклонно кивает нам обоим.

Встаю, кланяюсь и выхожу следом за герцогом. А внутри клокочет ярость. Ну что за мужики вредные?! Не живется им спокойно! А еще говорят, что женщины любят сводничать, лезть не в свои дела!

Едва резные двери за нами закрываются, как герцог ловит меня за локоток и утаскивает в сторону.

— Надеюсь, вы будете благоразумны, леди! И не опозорите и мое имя в том числе! Я видел ваше кислое лицо, будьте уверены. Как и наш король. Вы достаточно натворили дел, подняли шума вокруг себя. Дайте пыли улечься! Это понятно? — и встряхивает меня как тряпичную куклу.

— Понятно! — огрызаюсь и выдергиваю руку.

— То-то же! — Эклз заметно успокаивается и говорит гораздо спокойнее. — Сейчас ступайте в покои и ждите там. Через час приедет одна дама, я вас представлю ей. Этой леди можно смело доверить столь тонкий вопрос, как знакомство с возможными женихами или подбор туалета. Она введет вас в свет, как того требуют приличия. И будет вашей компаньонкой на королевских вечерах. Очень надеюсь, что вы приобретете в ее лице неоценимого помощника и друга.

Мы оказываемся внизу, и герцог перепоручает меня слугам. Вышколенные и молчаливые мужчины доводят меня до двери покоев. Благодарю их за помощь и захожу к себе.

Розалинда бросается ко мне навстречу, и я обнимаю нянюшку. Я к ней так привыкла, что и не передать словами! Как жаль, что вместо неизвестной дамы нельзя взять с собой Розалинду. Уж она бы и подсказала на ушко как себя вести, и спровадила слишком назойливых кавалеров. А так, придется довериться какой-то клуше. Наверняка она старая и занудная, с кучей заморочек и правил.

Стоило мне пересказать нянюшке о своем визите к королю, как в покои постучали. Я уж подумала, что дама приехала раньше оговоренного срока. Но это оказался граф.

— Леди Вильерс! — порывисто шагнул ко мне, протягивая руки. Но напоролся на внимательный взгляд горничной и сочувствующий — от Розалинды.

— Оставьте нас ненадолго, — кивнула им. И обе ретировались в спальню, претворив за собой дверь, но не до конца, чтоб не оставлять незамужнюю меня и свободного графа наедине.

— Как все прошло? — тут же спрашивает Джеймс и утягивает меня к креслам.

— Меня хотят выдать замуж. И осталось всего шесть дней на то, чтобы определиться с женихом, — делюсь своими переживаниями. — Какой кошмар!

Прикрываю лицо руками. Это абсурдно! Выбирать спутника жизни из списка, составленного пожилым безопасником! А как же чувства? Хотя бы банальное уважение друг к другу? Я ведь совершенно не знаю этих мужчин.

— Значит, у нас осталось всего шесть дней, — тихо произносит граф и снимает маску, которую он теперь носит на постоянной основе. Скидывает парик и снимает перчатки. — Изольда, посмотрите на меня!

Вскидываю голову. Тон графа заставляет насторожиться. Всматриваюсь в черты его лица, но не могу угадать — что у Джеймса на уме.

— Оттягивал этот момент, сколько мог, и может напрасно, — ерошит призрачные волосы. Даже сейчас граф очень красивый. И без этого дурацкого парика ему гораздо лучше!

— Нам постоянно кто-то мешает поговорить, — улыбаюсь чуть нервно, рассматривая его.

— Да, так и есть. Хочу сказать, что вы мне очень дороги, леди Изольда. И с вашим появлением в особняке у меня появилась цель в жизни: снова стать нормальным, вернуть себе облик.

— Вы мне тоже дороги, Джеймс! — вставляю слово, но граф останавливает жестом.

— Постойте, дайте договорить, — тяжело вздыхает, словно перед прыжком в ледяную прорубь. — Но что я могу вам дать?

Вскакивает с места, и принимается мерить комнату шагами.

— Возможно, вам действительно стоит прислушаться к лорду Эклзу и сделать, как велит король. Мое проклятие все еще не отпускает меня. Где искать спасения — я не знаю. Могу только ждать, но ваша жизнь продолжается. Вы не должны хоронить себя вместе со мной в заброшенном особняке.

— Но, лорд Джеймс, я не хочу замуж! За этих мужланов!

— Поверьте, вам предложат только благородных лордов, — грустно качает головой. — Так будет лучше для вас. А я всегда буду с благодарностью и теплом вспоминать вас и дни, проведенные вместе! — низко кланяется и накидывает капюшон. Быстро покидает покои, и я даже не успеваю его остановить. Что это только что было? Он отказался от меня осознанно? Ради гипотетического моего благополучия? Ну что за бред!

Бежать за графом с криками «Остановитесь!» совершенно не в моем духе, поэтому решаю дать ему день на «успокоиться». Тем более, следом за графом прибывает та самая дама.

Она заплывает в мои покои, как к себе домой. А весь ее внешний вид напоминает «домомучительницу» из сказки про Карлсона. Дама несет свою грудь, как величайшее достояние этого мира, поглядывая с высоты своего немалого роста на всех, как на букашек.

— Леди Вильерс? — с сомнением вопрошает у меня и прикладывает пенсне к глазам. Думаю, дело не в том, что у нее плохое зрение, просто это образ такой.

— С кем имею честь…? — чуть киваю в ответ.

— Зовите меня — леди Санрейн, — протягивает руку, и я пожимаю ее пальчики. — Вижу, что фронт работ предстоит немалый!

Ну и бесцеремонная дамочка!

Леди Санрейн устраивает свой филей в мягком кресле и устремляет на меня вопрошающий взгляд. Дарю такой же в ответ. Увы и ах, но я не обладаю экстрасенсорными способностями, чтобы догадаться, что у нее на уме.

— И где ваши наряды? — нетерпеливо постукивает перчатками по подлокотнику. Киваю своей горничной.

Лорен выносит мои скромные пожитки, и дама становится еще удивленнее.

— И это все? — тонким голосом переспрашивает.

— Да, — киваю.

— Какой кошмар! — она всплескивает руками, отчего ее бюстик подпрыгивает на месте. — Мы же можем не успеть пошить что-то новое! А открытие вечера уже через пять часов. Ужасно!

Она очень натурально бледнеет, и я начинаю переживать, как бы леди не хватил удар.

— Милочка, — она быстро берет себя в руки и обращается к горничной, — сбегай-ка на этаж выше. Передай записку одной леди. Сейчас организуем для виконтессы пошивочную.

Леди Санрейн строчит что-то на клочке бумаги и вручает Лорен. Горничная убегает, а я опускаюсь на диванчик напротив. Эта дамочка только здесь появилась, а уже навела шороху. Боюсь представить, что же будет дальше!

— А вы, леди Вильерс, не сидите без дела, раздевайтесь! — приказывает мне.

— Что?

— Снимайте ваше это… убожество, ей-богу! Сейчас придут помощницы, и мы снимем мерки. У моей знакомой много платьев, которые она ни разу не надела. Подберем что-то из них, и перекроим под вашу фигуру. Роста вы одинакового.

— Разве это допустимо?

Меня все больше бесит эта выскочка и с трудом удается отвечать вежливо.

— Полноте вам тревожиться! После принцессы не зазорно надеть платье. Тем более — новое!

— Принцессы?? Ваша знакомая — дочь короля?

Сказать, что я удивилась — ничего не сказать. И стало вдвойне неловко. А если кто-то из слуг проболтается? Да я же стану главным посмешищем вечера!

— И что с того? Лорд Эклз не объяснил вам, очевидно. Но я имею определенный вес при дворце. И даже высочества прислушиваются к моему мнению. И по секрету вам скажу: состою в дальнем родстве с юными наследницами.

Пока я перевариваю новую информацию, двери распахиваются, и в комнату влетает целый взвод горничных, которыми руководит шестилетка.

— Санни! — взвизгивает девчонка с кукольными локонами и повисает на леди Санрейн.

— Ах, милая моя! — обнимает «куколку» в ответ. — Сколько вам говорить, что юным принцессам не пристало носиться коридорами! И где ваши няньки?

— Все заняты сборами Кэролайн! А мне так скучно! Вот просто ужас как! И совершенно нечем заняться. Можно я посижу с тобой?

До меня наконец-то доходит, что нарядная крошка — королевская дочь. И по этикету я должна быть ей представлена, и еще поклониться обязательно нужно. Черт!

— Оставайтесь, леди Вайолет. Но я буду занята. На меня свалилась огромная проблема! — леди указывает в мою сторону перчатками, зажатыми в руке. И принцесса тут же разворачивается.

— Ой, а она красивая! — с детской непосредственностью заявляет и подходит ближе. — Я — леди Вайолет. Младшая дочка короля.

Вскакиваю и приседаю в реверансе.

— Для меня большая честь познакомиться с вами, ваше высочество!

— Не надо кланяться, нас же не видят мои няньки и папа. Можно просто сделать вот так! — она хватает меня за руку теплыми ладошками и несколько раз встряхивает. Забавная девчонка!

— Тогда, зовите меня просто Изольда, — отвечаю ей в тон и подмигиваю.

Что ж, если девочке нравится леди Санрейн, может она не так уж и плоха, как показалось вначале? Хотя ее бы пыл, да в нужное русло! Цены леди не было!

— Мы забрали кое-что у сестры. Она все равно не вспомнит об этих нарядах. У Кэролайн несколько шкафов доверху набитых платьями, — малышка, видимо, разбирается в моде, поэтому деловито расхаживает между горничными.

— Я знала, что на вас можно положиться! — радостно восклицает леди Санрейн и подключается к осмотру добытого добра. — Вот здесь отпорем рюши. У леди Вильерс и своя пятая точка ничего так! Зачем ей большой зад.

Принцесса радостно смеется и переходит вместе с леди к следующему платью.

— Это придется вернуть. Цвет молодой зелени — не наш цвет, — тут же отметает один из вариантов. И тут я мысленно соглашаюсь с леди. — А вот это — очень даже неплохо. Его можно взять для сегодняшнего вечера. Минимум работы, красивая ткань, достаточно провокационный вырез. То, что надо для первого выхода в свет! Хватит стесняться, леди Вильерс, пора раздеваться!

Со вздохом позволяю горничным стянуть с меня платье, и совершенно забываю, что на мне — то самое, революционное белье.

— Любопытно! — роняет леди Санрейн, снова нацепив пенсне. — Что это на вас, милая? Какое-то срамное исподнее. Хотя….

Она подходит ближе. Малышка Вайолет тоже крутится рядом, пытаясь вставить свои пять копеек.

— А мне нравится, Санни! Такие забавные панталончики!

Не могу сдержать улыбку при взгляде на ее высочество. До чего же она милая и смешная!

Горничные тоже на меня пялятся, но делают это тактично, бросая короткие взгляды.

— Новая модель женского белья, — развожу руки в стороны и делаю круг вокруг своей оси. И хоть мне немного неловко, но не пропадать же презентации! — Не спадает, не требует веревочек и лент, не собирается между ног в жаркий ком в теплое время года.

Леди Санрейн хмыкает недоверчиво под нос, но я-то вижу, что бельишко ее заинтересовало.

— Ладно, сейчас нам совершенно некогда заниматься этим вопросом, — вспоминает о насущных делах, — но после, вы мне расскажете, леди Вильерс, кто вам пошил эти панталоны.

— Всенепременно! — обещаю и делаю мысленную зарубку: нужно будет нанять еще парочку мастериц. Если Санни разнесет по дворцу новость — от желающих отбоя не будет. И модели должны быть разные, для тех, кто побогаче и для девушек из простой семьи.

— Так, ускоряемся! — хлопает в ладоши леди. — Нам нужно подогнать по фигуре это платье молочного цвета и успеть придать виконтессе благопристойный вид! Ну же!

Вокруг меня разворачивается настоящий ураган. Летают ткани, порхают горничные и приглашенные модистки… или швеи. Я уж не знаю, кто есть кто, а лишь успеваю вертеть головой.

Маленькая непоседа Вайолетт куда-то убегает, пообещав заглянуть ко мне сегодня, а может и завтра, ведь у ее высочества весьма насыщенный график. Но еще больше — сил и энергии. И она попросту не в состоянии долго заниматься чем-то одним.

Через пару часов мои покои пустеют. Девушки уносят наряд, чтобы довести его до идеального состояния. Леди Санрейн уходит, чтобы и себя привести в порядок, и обещает, что мы увидимся на балу, где она мне все про всех расскажет.

А я наконец-то могу присесть, хоть и ненадолго. Для меня уже приготовили горячую ванную, и Лорен ждет, чтобы помочь мне со всеми приготовлениями. Розалинда — греет щипцы для укладки. Буквально через час из меня будут лепить куколку, наподобие малышки Вайолет.

К назначенному времени я полностью собрана. Платье отлично село по фигуре, подчеркнув достоинства и скрыв немногочисленные недостатки. Вот только грудь внезапно оказалась слишком… Просто слишком! Одним словом — на виду.

Нервничаю перед выходом в «большой свет». И еще больше — из-за вынужденного знакомства с потенциальными женихами. А уж танцы! Об этом даже думать страшно. Придется топтаться по ногам кавалеров, ведь я не знаю местных танцевальных па.

К бальной зале меня провожает специально обученный человек. Королевский лакей настолько нарядный и какой-то праздничный, что начинаю чувствовать себя серой мышью на его фоне. Что ж, может леди Санрейн была права, и это декольте — единственное, что хоть сколько-нибудь выделит меня из толпы «невест».

Меня объявляют, и я делаю шаг за порог. Свет миллиона свечей слепит. Яркий блеск украшений, аромат чужих духов, помпезность всего мероприятия — оглушают. Я тут же теряюсь в людском водовороте, не понимая — как здесь вообще можно с кем-то пообщаться? Выбрать жениха?

Отовсюду доносятся обрывки чужих громких разговоров, смеха, флирта…. Поверх всего этого великолепия — грохочет музыка. Целый оркестр трудится на балконе, наигрывая что-то быстрое и танцевальное, вроде земной мазурки.

— Леди Вильерс! — в мой локоть цепко впивается леди Санрейн. Сейчас она очень хороша. Как праздничный крейсер среди мелких лодчонок.

— Рада вас видеть! — абсолютно искренне говорю. Без нее я здесь потеряюсь.

— Впечатляет, не правда ли? — она прикладывает к носу пенсне, посматривая на остальных дам свысока. — Нам нужно туда.

Задает направление и мы начинаем неспешное движение сквозь толпу, расшаркиваясь с какими-то лордами, леди и их знатными отпрысками.

— А где женихи? — чуть нервно свожу лопатки, стараясь выглядеть достойно. Не то, чтобы меня так интересовали эти юнцы на выданье, но все же хотелось бы посмотреть на них издалека и хоть сколько-нибудь подготовиться морально.

— Они будут подходить к вам согласно регламенту — каждый в свое время, — тихо отвечает Санни, и тут же совсем другим тоном какому-то знакомому. — Ах, великолепно! Очень рада, очень рада!

Позволяет приложиться к своей ручке, и мы снова плывем дальше, поближе к королевскому трону. Где-то там, издалека, сияет ликом венценосный монарх.

Глава 20

— А вот и жених номер один! — дергает меня за руку леди Санрейн.

Вскидываю глаза. Вокруг полно людей, так что не понимаю о ком она. Ближе всего к нам оказывается старичок с жидкой бороденкой.

— Леди Санрейн! — он почтительно кланяется моей компаньонке. — А это, должно быть, юная виконтесса! Рад знакомству, леди Вильерс!

Тянется к моей руке, пока я пытаюсь изобразить на лице приветливую улыбку. К сожалению, это плохо удается. От старика разит немытым телом и тяжелым духом, сдобренным каким-то ядреным парфюмом. Наверное, чтобы перебить вонь. Вокруг нас сразу образуется пустое место. Остальные гости тоже унюхали это чудесное амбре и спешат оказаться как можно дальше.

Санниокругляет глаза и сдавленно цедит сквозь зубы:

— Рада представить барона фон Драуша. Вы не угостите дам чем-нибудь горячительным, барон? Мы только приехали, а здесь — так душно!

— Конечно, милые леди, конечно. Я сейчас! — барон уходит в сторону накрытых столов с напитками. А мы дружно выдыхаем.

— Это что только что было? Жених?? — обмахиваюсь веером, который предусмотрительно с собой прихватила.

— Поверьте, Изольда, — леди опускает приставки и обращается ко мне, как к подруге, — я об этом — ни сном, ни духом. В смысле, про запах.

Она прикрывает лицо ладонью, тихонько посмеиваясь.

— Я давно не видела фон Драуша. И только вчера получила полный список претендентов. Для меня его участие такой же сюрприз, как и для вас.

— Он же… совсем старик, — понижаю голос до шепота.

— Его заслуги перед короной слишком очевидны, поэтому его включили в список. Но это только мои домыслы. Что по этому поводу думает Его величество — мне неизвестно.

— Заслуги? — решаю уточнить на всякий случай.

— Лет сорок назад барон руководил гарнизоном, отстаивая границы королевства. Это было так давно! Я была ребенком, когда началась война. Слава Светлому богу, она продлилась недолго. Именно тогда барон показал себя храбрым и преданным короне воином.

— Это все понятно и замечательно, но зачем ему жена? В таком возрасте о внуках надо думать, а не о женитьбе! — не могу удержаться от комментария. Санни вскидывает бровь.

— Изольда, полноте вам! Все мужчины одинаковы: им нужна молодая, красивая, энергичная, талантливая…. И многое другое. А соответствуют ли они супруге — десятый вопрос. Возможно, нашему королю было неудобно отказать в такой малости старику барону и его добавили в список из уважения. Конечно, никто не рассматривает его всерьез в качестве вашего мужа. Хотя…, - она задавливает улыбку.

— Да какое уж тут может быть «хотя»! — фыркаю в ответ.

— Барон богат, наследников не имеет. Перетерпеть его немного и станете богатой вдовушкой!

— Леди Санрейн, не издевайтесь, молю!

Мы смеемся, а сзади раздается молодецкий голос:

— Позвольте представиться!

Обе вздрагиваем от неожиданности и плавно разворачиваемся. Перед нами оказывается юноша. Он составляет резкий контраст с первым женихом.

Зеленая молодость еще не сошла с его лица. А эти усики…. С трудом удается задавить снисходительную улыбку. Сколько ему? Семнадцать?

— А я вас знаю! — кокетливо смеется леди Санрейн. Мне бы поучиться у нее этому искусству светского флирта. Юноша тут же вспыхивает до корней волос.

— Герцог Виттельсбах к вашим услугам! — резко кивает, от чего на лоб падает волнистая прядь темных волос. Должно быть, лет через пять, герцог станет первым красавцем в королевстве. Но сейчас…. Для меня он — милый ребенок с чуть прыщавым лицом и первыми усиками под носом.

— Виконтесса Изольда Вильерс, — приседаю в реверансе. За последние дни я неплохо поднаторела в этих приседаниях.

— Позвольте пригласить вас на танец. Сейчас будут играть чудесный вальс! — молодой герцог смело тянет руку. Раздумывать некогда, так как в поле зрения попадает старик барон с бокалами. Его компанию я точно не выдержу, поэтому соглашаюсь на танец. Надеюсь, что вальс здесь окажется похож на земной.

— Ваша светлость, я не сильна в танцах, — предупреждаю заранее.

— Зовите меня просто Альбертом, — мило улыбается, и довольно уверено ведет в танце. Что ж, этот юноша несомненно приятный молодой человек и заслуживает честности. Поэтому решаюсь на вопрос.

— Лорд Альберт, вы по своей воле решили со мной познакомиться?

Герцог слегка тушуется, и отвечает после минутного раздумья:

— Дядя настоял, — его извиняющаяся улыбка объясняет многое.

— Его величество — ваш дядя? — тихо уточняю.

— Да. Вы не знали? — искренне удивляется Альберт.

— Я так редко выхожу в свет! Не судите строго, я никого здесь не знаю.

— Ничего, это даже к лучшему. С вами приятно общаться и я надеюсь, что могу быть откровенным, — он становится серьезнее.

— Разумеется! — заверяю его.

— Я давно влюблен в одну молодую леди, но пока дядя не дал согласие на нашу помолвку. Но мы не оставляем надежды! — пылко восклицает и тут же извиняется. — Простите, леди Вильерс. Наверное, не такого вы ожидали от разговора со мной.

— Нет-нет, что вы! Я благодарна за честность и не претендую на ваше внимание. И буду безумна рада поздравить с помолвкой в числе первых, когда она состоится!

Альберт радостно улыбается и заговорщицки подмигивает:

— Тогда еще один танец, и будем считать, что мы с вами познакомились как следует. Дядя останется доволен!

Кидаю взгляд поверх плеча юного герцога. Так и есть. Король бдит, рассматривая вальсирующих. Все-то у него на контроле!

Дарю обворожительную улыбку Альберту и мы пускаемся в новый круг по залу.

После племянника короля, я буквально нарасхват. Один за другим мне спешат представиться молодые лорды. Довольно симпатичные, энергичные, оказывающие знаки внимания. Некоторые из них делают недвусмысленные намеки, что не прочь уже сегодня «подружиться» со мной как можно ближе.

После очередного кавалера сбегаю под крыло к леди Санрейн.

— Сколько их еще осталось? У меня отваливаются ноги, — совсем не по этикету признаюсь ей. Санни понимающе улыбается.

— На сегодня еще один или два, точно не помню. Сейчас вполне позволительно немного отдохнуть. Я вижу свободные места под цветочной аркой.

Стоило нам сделать пару шагов в сторону укрытия, как передо мной вырастает очередной лорд. Со вздохом поднимаю глаза и вздрагиваю всем телом.

— Леди Вильерс! — растекается сладкой патокой барон Краувиц. — Вы сегодня на высоте! Я с трудом сумел к вам пробиться, — тянется к моей руке, но я прячу обе за спину. От барошки не хочу ни поцелуев, ни приветственных речей. Весьма грубо разворачиваюсь к нему спиной и спрашиваю у Санни:

— Этот тоже в списке?

— Лорд Краувиц? — вскидывает брови. — Не припомню его. Должно быть, в списке барона нет.

— Вот и чудно! — вцепляюсь в руку леди Санрейн и утаскиваю прочь, обходя по дуге ненавистного барона.

— Леди Изольда, а Джеймс тоже приехал на бал? — доносится мне вслед насмешливый вопрос от Краувица.

Чуть поворачиваю голову в сторону, чтобы он мог расслышать ответ:

— А мне почем знать!

Да — грубо! Да, неприлично и вообще…. Но мне плевать! Я боюсь этого мужчину и всерьез опасаюсь того, что он может предпринять.

— Изольда, что на вас нашло? — тихо шепчет Санни, растеряв всю веселость.

— Поверьте, леди Санрейн, от барона лучше держаться подальше. Страшный человек!

— Спасибо, учту, — она осторожно оборачивается, — все еще глядит нам вслед! И что ему от вас нужно?

— Долгая история…, но если в двух словах — особняк графа Коула, который сейчас принадлежит мне. Временно, скажем так. И барон думает, что сможет заполучить часть графства, если станет моим супругом.

— Что ж, история стара как мир. Многие из лордов пытаются улучшить свое благосостояние за счет удачного брака, — хмыкает леди.

— Давайте не будем о нем! Лучше расскажите, кто остался на сегодня и к чему мне готовиться.

— Отставной полковник Мирбах так же претендует на вашу руку. Единственный из всего списка, кто не имеет аристократических корней. Но он надежен как гранитная скала, весьма трудолюбив и хозяйственен. И еще не так стар, как фон Драуш. Полковник сколотил неплохое состояние и способен обеспечить вам небедную жизнь. Единственный существенный его минус — все еще живая мать. Я лично знакома с этой женщиной, и поверьте, она может кого угодно свести с ума. Даже не представляю, как полковник с ней уживается!

— Спасибо за предупреждение. Вообще странно, когда взрослый состоявшийся мужчина живет с матерью.

Мы с Санни обмениваемся понимающими взглядами и принимаем от лакея-официанта прохладительные напитки.

Остаток вечера проходит без происшествий. Я успеваю познакомиться с полковником Мирбахом, и покружиться в танце с очередным бароном. А еще, полюбоваться на принцессу-дебютантку, в чьем платье щеголяла сегодня.

Когда позволяют правила приличия — покидаю бал, чтобы сбежать к себе в покои. Ног не чувствую от усталости. Меня встречают Лорен и Розалинда.

— Леди Изольда! Как все прошло, милая моя? — нянюшка усаживает меня в кресло, желая услышать подробности. Лорен, тем временем, принимается распускать мою прическу.

— Меня атаковали мужчины, — хмыкаю в ответ, наслаждаясь аккуратными прикосновениями горничной к волосам.

— Я знала, что вы покорите все свободные сердца! — с гордостью восклицает Розалинда.

— Так уж и все! — улыбаюсь ей. — Были и не очень приятные знакомства.

Коротко рассказываю про барона фон Драуша, и как ко мне подходил Краувиц.

— И хватило же наглости! — возмущается Розалинда, а сама выглядит напуганной. — А что, если он и завтра продолжит преследование?

— Да, я тоже об этом подумала. Но завтра меня ждут новые кавалеры. А в последующие дни — эти двадцать несчастных будут кружить вокруг меня по очереди. Так что думаю, у Краувица практически нет шансов. Меня больше волнует тот факт, что по истечению недели мне нужно будет дать какой-то ответ королю.

На сердце становится тяжело. Ни один из кандидатов и близко не запал мне в душу, как граф Джеймс Коул. И как жаль, что его не было сегодня рядом! И плохо, что мы так и не поговорили. Не понятно, что он успел себе надумать за это время.

Перед сном Лорен с нами прощается. Розалинда укладывается в смежной комнате, предназначенной для приема гостей. А в моем распоряжении оказывается поистине королевское ложе: огромная кровать на резных ножках.

От усталости и перенасыщенности впечатлениями, я проваливаюсь в сон практически мгновенно. Но просыпаюсь посреди ночи от того, что с трудом могу дышать. Еще и тяжело так, что не вздохнуть!

Распахиваю глаза, чтобы ничего не увидеть в темноте. Но перед лицом кто-то маячит.

— Тш-ш-ш-ш, моя упрямая леди! — раздается над самым ухом голос Краувица. — Сейчас все и решится. И больше не будет необходимости танцевать с другими лордами. Ведь кто захочет взять в жены потаскуху?

Мужская ладонь сильно зажимает нос и рот, и мое сознание плывет от нехватки кислорода. А между ног начинается возня: барон пытается забраться под длинную ночную рубашку.

Дергаюсь, пытаясь сбросить с себя тяжелое тело. Но ничего не выходит, а Краувиц только сильнее вжимает меня в постель.

Неужели это произойдет со мной??

— Сопротивление бесполезно. Ты станешь моей! И дом Коула я тоже приберу к рукам. И да, я знаю ваш маленький секрет. Неужели ты и правда думала, что сможешь вечно покрывать призрака?

Слезы стекают по вискам. Где же все слуги, когда они так нужны? Где Розалинда? Хоть кто-нибудь!

Дергаю ногой, и попадаю барону прямо по причинному месту. Краувиц шипит проклятия сквозь зубы и чуть приподнимается на локтях. Неужели решил отпустить?

Но тяжелая мужская ладонь бьет наотмашь. На мгновение мир теряет все звуки, и я глохну.

— Еще раз дернешься — забью до смерти! — перекошенное лицо барона зависает в сантиметре от меня. С моих губ срывается всхлип. Это конец!

— Светлый бог! — раздается возглас Розалинды, и затем — топот ног.

— Проклятье! — рычит Краувиц и скатывается с меня в мгновение ока.

— Помогите! На помощь! — доносится из коридора крик нянюшки. Она поняла все правильно и бросилась за подмогой.

Барон оборачивается на пороге и кричит мне:

— Тебя это не спасет. Твоей репутации — конец! И не думай, что выкрутишься! Расскажу всем, что сама меня завлека…

Договорить он не успевает, так как его скручивают королевские лакеи.

— Да вы понимаете, что делаете? Уберите руки, паршивые псы!

Наслаждаюсь воплями барошки и выдыхаю с облегчением. Мне ужасно повезло, что Розалинда так чутко спит. Если бы не она, даже страшно представить, чем закончилась бы эта ночь.

Сомкнуть глаз не удается, и мы согреваемся с нянюшкой чаем, который притащила добросердечная Лорен. Когда она узнала, что произошло — расплакалась. Так мы и просидели до самого утра втроем, болтая о разном.

Удивительно, насколько легко мне общаться с простыми женщинами, вроде Лорен и Розалинды, и как сложно бывает с носителями благородной крови!

— Ах, леди Изольда! Синяк какой налился! — замечает Розалинда, когда за окном встает солнце.

Я подхожу к зеркалу. Да, красота неописуемая! Бардово-синяя гематома наливается цветом на самом видном месте — на скуле. С таким «украшением» впору отсиживаться в комнате, а не плясать с высокими гостями на королевском балу. Да и надо признать, что после происшествия, я не хочу видеть всех этих напыщенных лордов!

Аккуратный стук в дверь заставляет всех троих вздрогнуть от неожиданности. После этой ночи — мы слишком остро реагируем на любой звук.

— Войдите! — разворачиваюсь «здоровой» стороной, чтобы посетителю не бросался в глаза мой синяк.

— Леди Вильерс! — на пороге замирает мой граф. Сердце тут же отзывается нездоровым ритмом при виде него.

— Проходите, лорд Коул! — приседаю в реверансе, как и положено в таких случаях.

Розалинда и Лорен синхронно скрываются в соседней комнате, оставляя нас наедине. Но я даже не знаю — хочу ли этого. Боюсь возможной реакции графа на синяк.

Едва за женщинами закрывается дверь, как спокойствие слетает с Джеймса в одно мгновение.

— Изольда! Я все знаю! — бросается ко мне, и заключает в объятия. Этот жест без всяких слов показывает его отношение ко мне и меня прорывает.

Слезы просто стекают по лицу, и ничего не могу с этим поделать. Да, очень испугалась, и теперь, когда граф рядом, а я — в безопасности, броня пала.

— Тише, моя маленькая, все хорошо! — его ладони поглаживают мою спину, а губы — оставляют лихорадочные поцелуи на лбу и висках.

— Я… я… ненавижу его! — наконец-то удается вытолкнуть из себя. — За что он так?

— Краувиц — просто дрянь! — жестко отвечает граф и чуть отодвигает меня от себя. — Я убью его сегодня и дело с концом!

Его слова мгновенно приводят меня в чувство.

— Джеймс, не надо! Думаю, после сегодняшнего он больше не посмеет ко мне лезть. Я не хочу, чтобы ты марал об него руки! И что скажет обо всем этом король? — незаметно для себя я тоже перехожу на "ты".

— Это уже неважно, Изольда, — граф серьезен, как никогда. — Я вызвал Краувица на дуэль, и даже его величество не сможет помешать поединку чести.

— Ты что сделал? — ноги перестают меня держать, и я обмякаю в руках графа. — Ты с ума сошел!

— Нет, любовь моя! Сколько можно прятаться за твоей спиной? Я мужчина и должен отстоять свою возлюбленную, чего бы мне это не стоило. За тем и пришел, чтобы попрощаться.

— Но как же…. А как же мы? — выдержка меня окончательно покидает, и я утыкаюсь в грудь моего призрачного графа. Он стал для меня дороже всех мужчин на свете! А сейчас он собирается пойти на смерть, из-за меня!

— Если не умру, а я на это надеюсь, — усмехается Джеймс, целуя меня в макушку, — то тут же попрошу у короля твоей руки. Больше ждать и отсиживаться не хочу! Достаточно! И другим тебя уступать не намерен!

— К черту это благородство! — восклицаю, размазывая слезы по лицу. — А если Краувиц тебя убьет? Ты подумал, что со мной будет??

— Ты совершенно в меня не веришь, да? — совершенно беззлобно восклицает и поддевает мой локон. — Скажи, что я тебе нужен, Изольда!

— Дурак! — всхлипываю и обхватываю его лицо руками. Дарю самый нежный из поцелуев, на которые способна. Вкладываю в него свою душу, тепло и любовь, которая распустилась в сердце благодаря этому чудесному мужчине.

Отрываюсь от ласковых губ и замечаю: наконец-то вижу его глаза! Похоже, что последние события ускорили восстановление графа. Он все еще призрак, но больше похож на человека, чем раньше.

— Я люблю тебя, Изольда Вильерс! — признается с тяжелым вздохом. — Люблю, несмотря на то, что очень старался не влюбиться. Но у Светлого бога специфическое чувство юмора!

— Больше не смей от меня закрываться! — обнимаю его крепко-крепко, стараясь сохранить в памяти и тепло объятий и этот момент.

— Мне пора, — он сам отстраняется и аккуратно ставит меня на ноги.

— Когда дуэль? — стараюсь, чтобы голос не сильно дрожал. Обхватываю себя руками, ведь без Джеймса сразу становится зябко и неуютно.

— После обеда. Нужно соблюсти все правила и условности. Барону предоставят выбор: шпаги или мушкеты.

Обмираю в ужасе, стоит представить, как в графа впивается острие меча или его грудь прошивает шальная пуля.

— Я буду за тебя молиться! Всем известным богам! — обещаю и отпускаю его.

Граф изящно кланяется и уходит, оставив меня в расстроенных чувствах. Только бы он остался жив!

Глава 21

Завтрак, а после — и обед, проходят в ужасающем смятении. Душа не на месте, как и сердце. Я истоптала все углы, ожидая новостей. Пыталась даже попасть на прием к королю, чтобы остановить дуэль, но мне отказали.

Когда мое состояние оказывается близко к обмороку, ко мне заглядывают леди Санрейн и принцесса Вайолет.

— Изольда! Я наслышана о происшествии! Какой ужас! Как вы, милая? — леди прямиком направляется ко мне и стискивает в крепких объятиях.

Наверное, будь я мужчиной — оказалась бы польщена таким приветствием. Но по итогу — зажата у пышной груди без возможности пошевелиться. Наконец-то леди отпускает меня, и я с удовольствием вздыхаю такой вкусный воздух.

— Умоляю, скажите, что вы что-то знаете! Дуэль уже состоялась? Я не могу найти себе места! — спрашиваю у нее.

— Вы так переживаете за этого гнусного барона? — вскидывает идеальные брови Санни.

— Нет-нет, меня интересует судьба второго дуэлянта! — заламываю руки.

Вечно непоседливая принцесса присмотрела сладости, оставшиеся от завтрака, и теперь занимается их уничтожением.

— Я знаю, — шамкает она с набитым ртом.

— Что, ваше высочество? — сажусь рядом, ожидая вердикта, как приговоренный — помилования.

— Уже все закончилось, — облизывает липкие пальцы, за что тут же получает укоризненный взгляд от леди Санрейн.

— Чем закончилось? — почему-то получается шепотом. И комната резко уплывает в сторону.

— Изольда! Светлый бог! Вам дурно? — восклицает леди Санрейн и вокруг меня разворачивается суматоха. Откуда появляются нюхательные соли, влажный платок на лоб и стакан с водой.

— Скажите, кто?! — выкрикиваю и отмахиваюсь ото всего. Еще секунда промедления и мое сердце просто не выдержит!

— Победил странный лорд. Он все время прятал лицо, и я даже не смогла рассмотреть его хорошенечко! — возмущается Вайолет.

А я уже ничего не слышу после этих слов. Джеймс жив! Боже, спасибо тебе!! Какое облегчение!

Суета вокруг продолжается. Краем уха слышу, как Санни отчитывает за что-то крошку-принцессу. Кажется, ей не полагалось присутствовать на дуэли, но няньки не уследили за ребенком. И все же благодаря любопытству юного высочества, я смогла узнать самое главное — граф Коул одержал победу!

Через полчаса гостьи уходят, и я обмякаю в кресле. Никогда в жизни еще так не волновалась! Отправляю Лорен на «разведку», чтобы узнала — в каком состоянии граф и могу ли я его увидеть.

Горничная возвращается через пятнадцать минут с запиской. Сбегаю от всех в спальню и разворачиваю дрожащими пальцами клочок бумаги.

«Дорогая леди Изольда!

Я в полном порядке и безумно хочу вас видеть, но меня ждет король. Увидимся вечером, на балу.

Преданный вам, граф Дж. Коул»

Перечитываю коротенькие строчки раз двадцать, и все равно — мне мало. И конечно же, граф не написали и слова о том, как все прошло. Мужчины порой так невнимательны к деталям!

Бросаю взгляд на часы у каминной полки — четверть третьего. А бал начнется только в шесть. Как много времени! И как же дождаться вечера?

Стук в двери прерывает мои размышления. Слышу, как Лорен кому-то растеряно отвечает, и выглядываю из спальной комнаты.

В гостиной — собралось несколько дам. Лица некоторых мне уже знакомы, остальных — вижу впервые. Из этой массы посетительниц выделяю главное действующее лицо: леди Санрейн. И что задумала «Фрекен Бок» на этот раз??

— Леди Вильерс, а мы к вам с дружеским визитом! Дамы, — Санни обводит женщин рукой, — хотят взглянуть на ваше исподнее. Точнее, не на то, что на вас, ну вы поняли…

Все собравшиеся разражаются дружным смехом, прикрывая ротики веерами и ладошками, прыская в плечо подругам. А мне не остается ничего другого, как продемонстрировать белье. Раскладываю перед гостьями несколько вариантов, которые взяла с собой.

Белоснежные хлопчатобумажные трусики, с ластовицей и резинкой производят эффект разорвавшейся бомбы. Дамы молчат. То ли в шоке, то ли в восторге, трудно сказать. Мельком бросаю взгляд на Санни — леди довольно щурится.

— И расскажите нам, как вам это белье? Комфортно в нем? Непривычно видеть такую миниатюрную вещицу! — она первой нарушает тишину.

— Очень удобно. Белье хорошо держится на фигуре, не сползает, не сминается, не собирается комом. При ходьбе не мешает. И танцевать в таком в разы удобнее.

Дамы шушукаются и делятся мнением. Одна из них обращается ко мне с просьбой.

— Леди Вильерс, а вы не могли бы порекомендовать меня своей портнихе? Я бы, пожалуй, заказала с десяток этих чудесных панталончиков!

— Они называются трусы, — прячу улыбку и киваю дамам, — все, кто пожелает приобрести подобную вещицу — могут обратиться в лавку нательного белья мадам Роше. А если скажите, что узнали о новинке от меня — получите скидку.

Волшебное слово «скидка» действует на дам ободряющее. Они все вызываются навестить мадам Роше и расспрашивают про местонахождение магазинчика. Мои трусики перекочевывают из рук в руки, и мне даже слегка неловко от этого.

Наконец-то всеобщее любопытство оказывается удовлетворено, и потихоньку дамы начинают прощаться. По итогу мы с леди Санрейн остаемся вдвоем.

— Я же обещала, что подумаю над вашим бельишком, — хмыкает самодовольно и добавляет, — с вас, Изольда, подарочный комплект… эмм… тр-у-у-сов, — тянет задумчиво.

— Без проблем! — улыбаюсь ей. — Спасибо за организацию показа. Надеюсь, дамы останутся довольны результатом.

— Ладно, раз вопрос с панталонами решен, давайте вернемся к насущному: в чем вы собираетесь спуститься вечером? И что же делать с вашим лицом? — она озабочено вздыхает.

— Я бы предпочла остаться в покоях, но меня будет ждать граф Коул. Поэтому надену белое платье с серебристым отливом. Его как раз закончили перешивать под меня, — кивнула на наряд в моей спальне.

Лорен уже успела отгладить все оборки, и платье ждало своего звездного часа. Почему-то именно этот наряд напомнил мне свадебный: пышная многослойная юбка, лиф расшит стеклярусом и мягко поблескивает в неверном свете свечей.

Жаль, что я в нем иду не под венец, а на очередную череду свиданий с посторонними мужчинами, до которых мне нет никакого дела. И внезапно поняла, что больше всего хочу оказаться как можно дальше от дворца, спрятаться в «нашем» призрачном особняке.

* * *

Леди Санрейн, удостоверившись, что мой наряд готов, а я точно буду вечером где требуется, уплывает к себе. Пообещав перед уходом, что как и в прошлый раз — будет мне подсказывать имена и подробности о возможных женихах.

Лорен с Розалиндой принимаются приводить меня в порядок, заблаговременно приготовив все необходимое.

А после часа манипуляций мне дозволяется взглянуть на себя в зеркало.

Мама дорогая!

Слой белил на моем лице превышает все допустимые разумные границы! Но что поделать? Иначе в этом мире не скрыть гигантскую гематому на скуле. И пусть мой вид можно назвать слегка болезненным, это лучше, чем красоваться с синяком на лице.

Поверх белой пудры — дамы нанесли румяна. И хорошо, что я их вовремя остановила, а то была бы как та Марфушенька-душенька из детской сказки со свекольными щеками.

На губы лег местный аналог помады — некая густая консистенция, по вкусу напоминающая воск. И это было лучше, чем ничего. Подкрашенные, таким образом, губы, оживляли внешний облик.

Прическу соорудили высокую, как того требовала мода нынешних времен. От лба волосы гладко зачесали наверх, скрепив шпильками спадающие на плечи завитые пряди.

В целом — выглядела я миленько, хоть и будто после болезни. Единственным реальным украшением этого вечера обещало быть платье. Я даже стерпела утяжку корсетом, и кольца для юбки, которые сами по себе весили килограмма два, не меньше.

И когда наконец-то меня обрядили в белоснежно-серебристый наряд, все мучения оказались не напрасными.

Швеи отлично поработали. Подол не мешал при ходьбе, маленькие рукавчики «фонарики» — кокетливо приоткрывали плечи, при этом, не сползая с рук.

— Ох, какая вы, леди Изольда! — всхлипнула Розалинда и полезла за пазуху за платком.

— Да, леди Вильерс! Платье-то какое нарядное! И вы в нем — точно принцесса! — Лорен расправила последние складки на мне и отошла в сторону, любуясь проделанной работой.

— Спасибо, дорогие мои! Без вас — у меня бы так здорово не вышло. Остается держать осанку и мило улыбаться, — изобразила чуть агрессивный оскал, и дамы захихикали.

Через полчаса за мной зашел королевский слуга, что церемонно провожал юных леди в зал. А перед самым входом вручил крохотную записку с каменным лицом.

Сердце радостно екнуло. Наверняка это от графа!

Я отошла чуть в сторонку, чтобы не мешать остальным гостям. Развернула и…. Как эта гадина меня нашла?!

Записка оказалась от мачехи. Чтоб ей три раза икалось! И была пропитана ее ядом. Каждое слово было точно выверено, чтоб уж наверняка меня ранить. Единственное, что не учла эта дамочка, так это то, что я — не Изольда с ее кротким характером.

Пробежалась еще раз глазами по тексту.

«Моя милая падчерица!

Мы так давно не виделись, что, кажется, прошла не одна сотня лет. Впрочем, у нас появился отличный повод это исправить. Твоей руки попросил мой давний знакомый и просто отличный человек: приходской священник мистер Ломер. Его возраст и опыт — неоценимы. И пускай он не благородных кровей, я уверена, что вы будете счастливы в браке. В самом скором времени жди нас в гости. Надеюсь, это письмо порадует тебя».

Так, значит! Виконтесса Вильерс решила устроить мою судьбу в обход короля и всех остальных. С чего она вообще взяла, что имеет какую-то власть надо мной? Это же смехотворно!

А эти строчки: «… его возраст и опыт неоценимы». На себе испробовала что ли? Настроение из мечтательного резко перешло в режим берсерка. Прямо захотелось пристукнуть эту деятельную леди чем-то тяжелым, чтобы сидела на попе ровно. Ей надо заниматься будущим ребенком, а не плести интриги за моей спиной!

Прячу бумажный огрызок в декольте и озираюсь. А если виконтесса здесь? Наблюдает со стороны? Хотя… Кто бы стал вводить в свет вдовствующую леди без мужа, еще и в положении. Нет, у нее здесь есть «глаза». Жаль, что так просто не выяснить — кто именно.

Но ничего, и с этим тоже справлюсь. В крайнем случае, всегда можно нажаловаться королю, что против его воли прет дальняя родственница.

Вот было бы забавно!

* * *

Сливаюсь с толпой юных дебютанток и просачиваюсь за резные двери. Музыка грохочет, пары — вальсируют. Одним словом, бал в полном разгаре.

Прокладываю себе дорогу вдоль стеночки, к тем самым местам у декоративных арок. В основном там сидят кумушки постарше: солидные дамы, что «выгуливают» своих повзрослевших дочерей.

Присаживаюсь вдали от всех, рассматривая пеструю толпу веселящихся лордов и леди. Санни пока не вижу, поэтому не тороплюсь вливаться в общий поток. Без нее я здесь, как без рук.

Музыка гаснет, так как прибыл очередной высокий гость. Как я успела понять, оркестр останавливают только для того, чтобы объявить королевское семейство, разных герцогов и графов. А всех остальных, кто стоит чуть ниже в этой ранговой лестнице — объявляют как есть, перекрикивая звуки музыки.

— Его светлость — граф Джеймс Коул!

Вместе с остальными я задерживаю дыхание. Он здесь! Пришел!

Вскакиваю, чтобы рассмотреть его получше, но любопытствующая толпа напирает, и мне никак не разглядеть — где он и во что одет.

Оркестр затягивает что-то лирическое, и на этот раз, я оказываюсь отрезана от остальных вальсирующими парами. Прямо злость разбирает! Ну, в самом деле!

Еще и какой-то наглец подхватывает меня за талию и утягивает в круг.

— Я не танцую! — сердито заявляю и вскидываю глаза.

— И все же, я настаиваю, — звучит знакомый голос.

— Джеймс!

— Это я, — кивает мне прекрасный молодой мужчина. Несколько прядей свободно спадают ему на лицо, остальные — собраны в низкий хвост. Карие глаза смотрят с нежностью и затаенной радостью.

— Ты… без маски! Не может быть! Что это? Как?? — я теряюсь и радуюсь, словно ребенок. Граф продолжает кружить меня в танце и только благодаря его умениям, мы еще не врезались в толпу.

— После дуэли я ощутил небывалый прилив сил. Знаешь, мне кажется, я все понял, — серьезно заявляет. — Я восстановил справедливость. Заступился не только за тебя, но и за всех тех женщин, которых успел обидеть Краувиц. А я уверен, что их было не мало.

— Это ужасно, — качаю головой и просто радуюсь, что проблемы с барошкой — уже в прошлом.

— Да, и после этого проклятие пало. Я все думал, что в этом виноват кто-то конкретный.… Но возможно сам Светлый бог хотел преподать мне урок: нельзя оставаться в стороне, когда кого-то обижают. И нужно думать наперед. Каждое действие имеет последствия.

— Но ты ведь не виноват, что барон оказался таким козлом! — восклицаю в сердцах, и Джеймс прячет улыбку.

— Но именно я познакомил Катарину с ним. А после — не убедился, что девушка в безопасности, хоть и заметил развязное поведение Краувица. Так что в моей теории есть определенная логика.

— Так это или нет, это уже не важно. Ты — жив, и более того, твои руки стали теплыми! А это значит, что ты больше не призрак и можешь не прятаться от остальных.

— Да. Именно поэтому сегодня я здесь. Пусть все узнают, что граф Коул — вернулся!

Глава 22

После танца с Джеймсом, замечаю, как леди Санрейн усиленно мне кивает и посылает какие-то знаки.

— Ты ее знаешь? — граф отслеживает мой взгляд.

— Да.… Эту леди ко мне приставил герцог Эклз.

— Понятно, — Джеймс мрачнеет лицом, — приставил сваху, значит. Я поговорю с королем. Ты — моя! И я не собираюсь уступать тебя кому-либо.

Порывисто сжимает мои руки и ныряет в толпу.

— Джеймс, постой…, - только и успеваю охнуть, как его уже и след простыл.

— Изольда, ну наконец-то! Сколько можно обжиматься с этим графом?! — Санни ловит меня за локоток, и намерена утащить куда-то, где уже наверняка меня дожидаются женишки.

— Леди Санрейн, я не пойду замуж за этих лордов, — обнимаю ее. — Спасибо вам за все, но мое сердце принадлежит графу Коулу. Окончательно и бесповоротно!

— Но, леди…. Вы, должны понимать, герцог и король будут крайне недовольны. Так явно выказывать свое несогласие может быть чревато! — она с сочувствием пожимает мою руку. — Изольда, вы мне нравитесь, и я желаю вам счастья, но будьте осмотрительны!

— Буду. А вы не могли бы прикрыть меня на сегодня? — обращаю на Санни умоляющий взгляд. Она вздыхает и соглашается.

— Ладно, но если меня припрут к стенке — скажу, что вы сами приняли такое решение, так и знайте.

А потом она сама меня обнимает и шепчет на ухо.

— Быстро за мою спину, на горизонте очередной жених! Бегите, Изольда!

Я ухожу прочь, и сзади доносится наигранный вздох сожаления:

— Дорогой барон То́дар! Ох, леди Вильерс сегодня нездоровится. Позвольте составить вам компанию, чтобы скрасить ваше одиночество!

Задавливаю смешок. Этому барону очень повезло. Санни способна скрасить чье угодно одиночество, печаль и вообще!

Окидываю взглядом зал. Гости разделились на три лагеря: танцующие, пьющие и праздно шатающиеся. А в центре всего этого безобразия — восседает король на импровизированной «сцене». На возвышении стоит шикарное кресло, инкрустированное драгоценными камнями. И его величество принимает посетителей.

Кто-то подходит на минутку, выразить свое почтение. А кто-то задерживается подольше, с просьбой или отчетом. Замечаю в веренице желающих попасть к королю и моего графа. Он стоит в одиночестве, широко расправив плечи, не обращая внимания на царящую суету.

Позволяю себе лишь секундочку им полюбоваться и принимаюсь прокладывать дорогу поближе к Джеймсу. Уж если держать отчет перед королем — так вдвоем!

Оказываюсь рядом как раз вовремя. До графа стался один «посетитель».

— Леди Изольда, что вы здесь делаете? — понижает голос.

— Пришла поздороваться с его величеством, — не моргнув и глазом, отвечаю.

— Леди, разговор может быть… не очень приятным, — тихо добавляет, чтобы расслышать могла лишь я.

— Джеймс, я не уйду! — возражаю, и перед нами освобождается место.

— Ваше Величество! — мы синхронно кланяемся, пока король не взмахивает рукой. Это значит, что можно подойти ближе.

— Лорд Коул, леди Вильерс, — кивает нам монарх. — Как вам вечер?

Обводит небрежным жестом зал. А глаза при этом продолжают нас сканировать. Я и забыла, как неловко себя можно чувствовать в присутствии короля!

— Чудесный бал! — сухо произносит граф. Я киваю в знак согласия.

— Мы слушаем, — переходит на официальный тон король. Церемонии закончились, можно и к делу приступить.

— Ваше Величество, я прошу у вас благословения на брак с леди Вильерс, — тут же заявляет граф, а я задерживаю дыхание.

Король сдвигает брови.

— И что думает по этому поводу сама виконтесса? — он переводит взгляд колючих глаз на меня.

— Прошу вашего благословения и разрешения, — приседаю в низком реверансе, не смея поднять голову. Граф опускается рядом на одно колено.

Мы начинаем привлекать внимание, я прямо чувствую, как вокруг сгущается воздух, а по залу плывут шепотки.

Молчание затягивается, мои ноги и спина — деревенеют. Кажется, еще минута и я упаду в обморок.

— Встаньте, — властный приказ разрезает воздух, как хлесткий удар плеткой. Вокруг нас все приходит в движение, лишние уши отмирают и отступают в сторону.

Мы стоим плечо к плечу с Джеймсом, и мне так хочется взять его за руку, получить хоть немного поддержки и тепла в этот момент! Но вместо этого — сцепляю руки в замок перед собой, вытянувшись в струнку.

— Вы все-таки решили сделать все по-своему, леди Вильерс, — обращается король ко мне. — И не учли наши пожелания.

Мне не остается ничего другого, как опустить голову ниже. В глазах закипают слезы. Неужели он запретит нам быть вместе? И что тогда??

— А вы, граф Коул, и вовсе поступили необдуманно, попросив руки юной леди, не посоветовавшись с графом Эклзом, как опекуном виконтессы. Вы оба — огорчили нас!

Слова короля пригвождают к полу. Каждое — как удар молота по наковальне.

— Мы обдумаем вашу просьбу. А сейчас — веселитесь! — он хлопает в ладоши, и лакеи его величества заграждают королевский трон от всех. Это знак, что прием окончен, и мы должны отойти в сторону.

На негнущихся ногах отхожу в сторону. По лицу Джеймса не понять, что он думает, и только бледность на его щеках выдает внутреннее волнение.

— Нужно дождаться решения короля, — тихо отвечает мне и незаметно прикасается к руке. — Я приду сегодня вечером к тебе, обсудим варианты.

Кивает и сливается с толпой. Я нахожу глазами Санни. Уж лучше ее компания, чем в одиночестве давиться слезами.

* * *

Остаток танцевального вечера проходит для меня смазано и в тяжелых думах. Леди Санрейн отважно отбривает всех кавалеров, чем грозит навлечь и на себя немилость короля. Но я просто не в состоянии развлекать светской беседой незнакомых лордов, быть милой и улыбаться.

И, как только позволяет этикет, ухожу к себе. Лорен и Розалинда в четыре руки разбирают мою прическу, а потом я прошу их оставить меня одну. Любое присутствие рядом — только добавляет мне нервозности и раздражения.

И когда наконец-то приходит Джеймс, я уже успела известись окончательно, и даже всплакнуть.

— Изольда! — в противовес мне, граф спокоен и уверен. По крайней мере, производит такое впечатление.

— Никаких новостей? — спрашиваю с надеждой.

— Нет, милая. И не стоит так нервничать. Наш король — рассудительный и мудрый человек. Не думаю, что он захочет нас разлучить. Обсудит с Эклзом и повернет все так, что нам останется лишь согласиться — да, идея нашего брака хороша!

— Мне бы твою уверенность! — восклицаю и снова принимаюсь мерять комнату шагами.

— Моя милая леди, лучше скажи — как себя чувствуешь? Я все еще переживаю из-за поступка Краувица.

— Ах, это… Я уже и думать забыла.

Одни события стремительно сменяют другие, и происшествие с бароном отошло на второй план.

— Я рад, что ты в порядке. И знаешь, очень хочу поскорее оказаться в нашем особняке. Пусть там сейчас не все доделано, и где-то гуляют сквозняки. Но время, проведенное с тобой там — самое счастливое.

— Ох, Джеймс! Я тоже этого хочу! Убежать от всех проблем, чтобы нас наконец-то оставили в покое!

Граф аккуратно обнимает меня, и продолжает мечтательным голосом перечислять:

— Я снова займусь виноградниками. Знаешь, в подвале есть бочки. Мы их заполним виноградной брагой, а через несколько лет — сможем насладиться результатами трудов. И у нас довольно много пустующей земли. Можно было бы что-то выращивать. Не на продажу, а для себя. Чтобы не зависеть от закупок.

— Да. Я бы еще хотела, чтобы вокруг дома росли цветы. Много-много, самых разнообразных! И обязательно — милая плетеная беседка, где мы могли бы в конце дня обсуждать наши планы.

— И нужно будет смастерить качели для наших детей! — внезапно добавляет он.

— Детей? — заливаюсь краской по самую шею.

Не сказать, чтобы я вовсе не думала об этом. Но услышать от Джемса — совсем другое дело.

— Ты ведь не против, чтобы наша семья стала больше? В будущем, разумеется, — бормочет мне в макушку.

— Не против, — прячу лицо у него на груди. Это и волнительно, и приятно — обсуждать с моим практически женихом подобные вещи.

Раздается требовательный стук в дверь, и мы буквально отпрыгиваем друг от друга. Кого принесла нечистая на ночь глядя? Не поздновато ли для визитов?

За дверью обнаруживается герцог Эклз. Заходить ко мне не торопится, и мы стоим на пороге покоев. Становится даже как-то неловко.

— Леди Вильерс, приношу извинения за поздний визит, — цедит сквозь зубы, — но раз уж вы посмели проявить неуважение к королю, потерпите и мое присутствие!

Просто киваю, озадаченная его речью и поведением.

— Мне велено донести, что завтра после обеда состоится церемония бракосочетания. Король лично проведет ее. Заметьте! Высочайшая честьвам оказана.

Герцог по-стариковски поджимает губы.

— И да, обещанное наследство оставлю за вами, хоть вы и не оправдали возложенных на вас надежд! Доброй ночи! — разворачивается на пятках и уходит прочь с прямой, как палка, спиной.

Что это только что было?

Из-за двери выглядывает граф.

— Ушел?

— Да. Ты все сам слышал…. Я ничего не понимаю! За кого меня выдают?

— Не так громко, милая. Здесь у всего есть уши!

Джеймс уводит меня подальше от порога и запирает дверь.

— Ты — ложись отдыхать, а я попробую поговорить с Эклзом. Завтра с утра передам новости запиской, — целомудренно целует меня в лоб и собирается уйти.

— Ты думаешь, я после такого усну??

— Постарайся. Представь — завтра наша с тобой свадьба, а ты — не выспалась.

— Наша ли… — жалобно вздыхаю, но граф только улыбается.

— Я тебя никому не отдам. Просто знай!

Остаюсь одна и с трудом доползаю до кровати. Внезапно силы покидают меня, и я падаю на кровать.

Из соседней комнаты выходит сонная Розалинда. Должно быть, задремала, пока мы разговаривали.

— Леди Изольда, давайте снимем наряд, водички теплой принесу, умоетесь. А потом уже и в кроватку можно! — возится со мной, как с малым дитем. Но, что кривить душой — иногда так приятно почувствовать себя маленькой!

Даю себя раздеть, а от остальной помощи отказываюсь. Быстро смываю косметику, вместе с переживаниями этого дня и забираюсь под одеяло. Надеюсь, мой Джеймс со всем разберется. А я — что-то устала…

* * *

Утром меня будет Лорен, в то время как Розалинда с кем-то общается в гостевой части покоев.

— Кто это там? — спрашиваю у горничной, кивая на дверь, откуда доносятся голоса. Не королевский дворец, а проходной двор!

— Его величество прислали девушек, чтобы вас собрали для церемонии, Лорен смотрит с сочувствием.

— Их там много? — спрашиваю шепотом.

— Много, — честно признается. — Пора вставать, леди Вильерс. Или эти дамочки возьмут штурмом дверь вашей спальни. Розалинда, как может, их отвлекает. Но боюсь, время вышло.

— Помогай нам Светлый! — восклицаю, переняв фразочку у нянюшки.

Выползаю на всеобщее обозрение в халате поверх ночной сорочки.

— Леди Вильерс! — меня приветствуют шесть вышколенных горничных, которые одновременно приседают в реверансе.

— Доброе утро…, - ошарашено отвечаю. Такого «сервиса» у меня еще не было!

— По распоряжению его величества, мы поможем вам собраться для торжественной церемонии бракосочетания! — официально заявляет одна из горничных. Наверное, она что-то вроде «председателя» этого союза горничных.

— Хорошо, помогайте.

Смиряюсь с неизбежным. Да и какой смысл противиться, все равно будет так, как сказал король. Успеваю только шепнуть Розалинде, пока меня не окружили эти мастерицы красоты:

— Граф не заходил? Записку не передавал?

— Нет, леди Изольда. Мне сбегать? — тут же вызывается нянюшка.

— Да, будь добра! А то что-то сердце не на месте!

Розалинда уходит, а я попадаю в руки горничных. Меня весьма профессионально и шустро раздевают, тут же «окунув» в ванную с ароматной пеной.

Девушки работают споро и молча. Одна занимается моими волосами, вторая —лицом, третья — приводит мои руки в порядок.

Остальные принимаются развешивать наряд и все прилагающееся к нему. И где только достали подвенечное платье? Опять из закромов принцессы?

Через какое-то время возвращается Розалинда и склоняется к моему уху.

— Меня не пустили к его сиятельству! — шепчет возбужденно. — Весь двор на ушах и обсуждают предстоящую свадьбу. Видано ли — сам король устраивает для сиротки церемонию!

Выпадаю в осадок от таких новостей. Думала, церемония пройдет между делом. Где-то там перед началом бала объявят, что такой-то и такая-то обручились. Счастья, любви и все дела!

А тут… Нервишки сразу дают о себе знать тремором в руках.

А если король решил женить на мне своего племянника? Ну, мало ли какая блажь могла напасть на его величество! Или того самого барона с жутким запахом? В виде благодарности за его долгую службу — устроить королевскую свадьбу!

Тем временем, омовения заканчиваются, и начинается новая, не менее долгая процедура — укладка волос. Я терпеливо жду, пока девушки в четыре руки заплетают мне множество косичек, подвивают отдельные пряди, что потом собрать все это богатство в сложную прическу.

Последним штрихом в этом непростом деле становятся малюсенькие декоративные шпильки с блестящими камушками. Очень надеюсь, они не драгоценные! А то я потеряю парочку, а потом мне счет предъявят. Не дай бог!

— Леди Вильерс, если вы устали, можем сделать перерыв, — объявляет старшая горничная и я с благодарностью ей киваю в отражении зеркала.

У меня затекла спина от неподвижного сидения, да и неплохо было бы позавтракать. Словно подслушав мои мысли, с подносом заплывает Лорен. Сервирует столик на двоих, загадочно подмигивая мне. Кого еще принесла нелегкая?

За спиной раздается стук каблучков и в дверном проеме показывается знакомый бюстик.

— Милая, какая шикарная прическа у вас! — Санни, как и всегда, в своем репертуаре. Искренне восхищается, нисколько не смущаясь бурного проявления чувств.

— Леди Санрейн, — киваю ей. — Чаю?

— Не откажусь. И я видела, что Лорен тащит к вам поднос и попросила добавить еще один прибор. Так что не понятно, кто кого приглашает на чай!

Леди хохочет, устраиваясь с комфортом на диванчике. Горничные уходят, обещая вернуться через час. А Санни подносит пенсне к лицу и спрашивает деловым тоном:

— Изольда, признайтесь, что не ожидали такого поворота! Три дня во дворце, а уже идете под венец. Вот что значит — правильно подать товар лицом!

— Только бы этот товар достался определенному покупателю, а не случайному проходимцу, — мрачно отвечаю.

— Уверена, ваш граф уже все решил. Лучше съешьте пирожное, Изольда. Сладкое поднимет настроение! — леди Санрейн ловко отправляет в рот миниатюрную корзиночку с кремом.

— Успокоюсь только тогда, когда увижу Джеймса рядом!

— Так и будет, вот увидите! А уж я на вашей свадебке — попляшу! — хмыкает Санни и подливает нам чаю.

Глава 23

С трудом поспеваю за лакеем, который ведет меня к залу. На этот раз мы идем совершенно другим путем, и по итогу я оказываюсь с обратной стороны от центрального входа. Тайными переходами мы выходим прямиком к королю.

На минуту теряюсь, растерянно рассматривая монарха в шаге от меня. Спохватываюсь и приседаю низко-низко, чтобы скрыть смущение.

— Леди Вильерс, а вот и вы! — король подходит ближе и протягивает ладонь. Принимаю его руку и встаю в полный рост.

— Вы — очаровательны, и наряд невесты вам чрезвычайно идет. Как жаль, что Альберт влюблен в другую. Ах, молодость!

Смотрю во все глаза на монарха и не узнаю. Он сегодня какой-то другой: веселый, дружелюбный, общительный… Чудеса, да и только!

— Спасибо, ваше величество!

— Вы готовы? Двор жаждет лицезреть молодую невесту, — хмыкает король.

— Постойте, ваше величество, — с мольбой заглядываю ему в глаза, — я не смогу быть хорошей женой чужому для меня лорду…. Поймите, я искренне привязана к графу Коулу, и наши чувства взаимны!

— Оставьте, леди Вильерс, — чуть холоднее произносит он, властным жестом прерывая меня. — Не стоит испытывать мое терпение. И улыбайтесь!

По короткому кивку короля, перед нами распахиваются двери, и мы выходим на всеобщее обозрение прямо у королевского трона.

— Его величество король! — громыхает церемониймейстер, и весь зал приседает при нашем появлении. — В сопровождении виконтессы Вильерс.

Зал приходит в движение. Я чувствую себя красивой куклой Барби в витрине магазина. Глаза всех без исключения направлены на меня.

— Сегодняшний вечер нарекаем вечером любви и признаний! — произносит король, оставив меня позади и сделав пару шагов вперед. — Попрошу жениха подняться к нам!

Кручу головой, пытаясь понять — кто мой жених и откуда он выйдет. Толпа чуть расходится в стороны, потому что к центру бальной комнаты приближается мужчина.

Высокий, темные волосы довольно коротко острижены. Зрение подводит меня из-за подступающих слез. Мужчина похож, но все же это не Джеймс! Может, это кто-то из тех женихов, которых я избегала вчера весь вечер. Сегодня я выйду за незнакомца! Какой кошмар! А как же мой граф??

Король что-то продолжает говорить про священность брака и уз, которыми он связывает двух супругов. Зал проникновенно притих, а незнакомец встал по правую руку от меня.

Боюсь даже взгляд поднять на него. И не хочу! Он мне не нужен, этот навязанный жених! И тем больше поднимается волна возмущения в моей душе, когда этот наглец берет меня за руку, сплетая наши пальцы.

Что за вольность? Мы ведь еще даже не женаты?!

Более того, мужчина идет дальше, и принимается поглаживать подушечкой большого пальца тыльную сторону моей кисти. Господи боже… Любвеобильный какой!

Исподтишка бросаю взгляд на активничающую руку. Красивая мужская кисть. Чуть смуглая кожа, тонкая сеточка венок просвечивает насквозь, аккуратные и длинные пальцы. Хочу взглянуть повыше, рассмотреть лицо, но тут король обращается к нам.

— Властью, дарованной нам Светлым богом, соединяем этих двоих в браке! Отныне и до самой смерти сплетены две души воедино. Жених может поздравить невесту поцелуем любви! — в голосе короля отчетливо слышен смех и я бросаю на него сердитый взгляд. Нашел время веселиться! А мне потом мучайся с неизвестным мужчиной всю жизнь!

Разворачиваюсь к жениху и с тяжелым сердцем поднимаю глаза. На меня с нежной улыбкой смотрит Джеймс!

— Изольда, любовь моя! Ты не рада? — немного растеряно переспрашивает, пока я хлопаю глазами.

— Твои волосы… — только и могу произнести.

— Ах, это…. Да, меня просто насильно решили привести в порядок по приказу его величества. У меня не было шансов! Но если тебе не нравится, я отращу волосы и будет как раньше.

— Нет-нет… все отлично. Просто я подумала….

— Вы поцелуетесь наконец-то или нет?? — шипит на нас король, обернувшись вполоборота.

— Позволишь? — мягко спрашивает граф, делая шаг навстречу.

— Да!

Нежный, и самый желанный на свете поцелуй скрепляет не только брак, но и наши сердца, помыслы в единое целое. Растворяюсь в ощущениях, позабыв обо всем на свете. Гремит музыка, громкие аплодисменты, а мы все еще целуемся, позабыв о приличиях.

— Достаточно! — прерывает нас король и обращается к залу. — Ешьте, пейте, веселитесь! Сегодня мы поздравляем графа Коула и его супругу со свадьбой.

Двор, будто ждал этой команды. И стоило королю замолчать, как все дружно бросились исполнять королевскую волю.

Джеймс подставил мне руку и повел к центру зала. Церемонно поклонился, приглашая на танец.

— Окажите ли вы мне честь, графиня Коул? — звучит его взволнованный голос. А меня переполняют эмоции, и все что я могу сейчас — это кивнуть в знак согласия.

Вкладываю ладонь в его руку, вторую — кладу на плечо, и мы начинаем движение по кругу: раз-два-три, раз-два-три…

Душа улетает куда-то за облака, когда смотрю на своего мужа. Бог мой! Я теперь замужняя дама! И не абы кто, а целая графиня!

Нас поздравляют знакомые, и не очень, лорды и леди. Я вижу в их глазах любопытство и желание расспросить нас обоих — как же так вышло? Виконтесса мелкого пошиба отхватила видного графа, который к тому же где-то пропадал десять лет. А по некоторым слухам — и вовсе умер.

Но приличия не позволяют гостям задавать каверзные вопросы, и в целом вечер проходит отлично.

Мы с Джеймсом не расстаемся и на минуту. Кажется, что после всех приключений — мы наконец-то обрели друг друга. А сколько всего у нас впереди! Например, супружеская ночь.

Я по этому поводу несколько переживаю. Мужчин у меня в этом теле еще не было, да и в целом как-то неловко. Раздеться перед графом, когда у нас с ним кроме пары поцелуев и не было больше ничего.

И в тоже время, сердечко сладко замирает, стоит подумать, что этот замечательный мужчина — теперь мой. И душой, и телом.

— Устала? — ласково целует мою руку. — Хочешь уйти?

— А можно? — отвечаю вопросом на вопрос. — Королевский бал в самом разгаре. Что о нас подумают люди?

— Кажется, раньше тебя это не особо заботило, — подмигивает с хитрой улыбкой. — Идем, сегодня нам все можно!

Бросаю взгляд по сторонам: народ веселится, парочки — флиртуют. Один танец сменяется другим, и в целом никому нет до нас дела.

Граф уверенным шагом уводит меня на «мужскую» сторону дворца, где размещают в основном лордов.

— А если меня кто-то здесь увидит? — почему-то разбирает смех. И я спрашиваю шепотом, прикрывая рот ладошкой.

— И что с того? — в тон отвечает Джеймс. — Изольда, ты теперь моя супруга, и совершенно не важно, что о нас будут говорить. Обсудят и успокоятся.

Мы быстро идем, иногда срываясь на бег. Ощущаю себя двадцатилетней девчонкой, что сбежала из дома на свидание с парнем. Граф толкает дверь покоев, и мы оказываемся в гостиной комнате.

— Чтобы нам никто не помешал! — предусмотрительно запирает дверь на ключ, и разворачивается ко мне.

Я прижимаю руку к груди, что вздымается волной от быстрого шага. Джеймс окидывает меня взглядом: от макушки до носков туфель.

— Я не успел тебе сказать самое главное, — делает шаг навстречу.

— И что же это? — улыбаюсь, глядя ему в глаза.

— Что мне досталась в жены самая очаровательная и замечательная леди на свете! Умная, красивая, отчаянно смелая…. В такую невозможно было не влюбиться! — с каждым словом он сокращает расстояние между нами. — Спасибо, что вернула меня к жизни, Изольда!

— Спасибо, что приютил меня в своем доме… и сердце!

На пол летит одежда. Его сюртук, жилет, брюки…. Белым облаком опадает свадебное платье к моим ногам. И жутко надоевший мне корсет, и кольца с подъюбниками!

Остаюсь в одном нижнем белье, в том самом, революционном.

— Кажется, за десять лет моего заточения, женская мода шагнула далеко вперед, — шепчет Джеймс мне на ушко, обдавая теплом своего дыхания. — И я не могу не восхититься! Эти ножки, и бедра, и…

А дальше слова у него заканчиваются, и длинные мужские пальцы ловко подцепляют новомодные трусы за резиночку, и белье улетает к вороху остальной одежды, что разом стала ненужной.

* * *

Зря я переживала за первую ночь и чего-то стеснялась. Мой мужчина доказал, что он джентльмен до мозга костей и никогда не обидит даму. Всю ночь я удивлялась его нежности и чуткости, и умению улавливать малейшие изменения в моем настроении.

Были и смелые ласки, и трогательные признания, и неспешное удовольствие в познании друг друга. Лишь под утро мы насытились и нам удалось немного вздремнуть. А через пару часов нас разбудили слуги, что доставили завтрак в покои.

Джеймс спрятал меня в спальне, отрезав от любопытных глаз дверью. И я не спешила вставать с постели, наслаждаясь своим первым днем в роли графини.

Позволила мужу кормить с ложечки, и он так увлекся этим занятием, что прием пищи плавно перетек в другое, более интересное занятие.

Одарив друг друга любовью и вниманием, мы стали собираться домой. Нас больше ничто не держало во дворце, и, как сказал Джеймс, мы вольны делать, что нам вздумается.

На радостях я сбежала в женскую половину, чтобы собрать и свой немудреный скарб. И к тому же, меня там ждала Розалинда, что наверняка извелась в ожидании.

— Леди Вильерс! — всплескивает руками Лорен при виде меня.

— Отныне — леди Коул! — говорю в ответ, демонстрируя горничной семейный перстень, что Джеймс отдал мне уже под утро.

Оказывается, он все это время надеялся, что у нас все получится, и даже ждал такого исхода. И заблаговременно приготовил фамильное украшение, что передавалось в их семье от отца к сыну, для будущей супруги.

А сам едва не отказался от меня! Боясь моего отказа, и того, что обречет молодую и живую меня на жизнь с проклятым призраком.

Теперь-то эта история выглядела забавной, и наверняка мы будем рассказывать ее внукам с улыбкой на лице. Но еще три дня назад — я была безмерно зла на графа за чрезмерное благородство и упрямство в некоторых вопросах.

На шум голосов выглядывает нянюшка и бросается меня обнимать. Сквозь слезы и смех, я наконец-то могу ей рассказать, что очень счастлива. И моим мужем стал именно Джеймс!

— Вот счастье-то какое! — радостно вытирает глаза Розалинда. — А вам письмо передали, леди Изольда. И по почерку мне думается, что это от злющей виконтессы! И что ей не сидится-то спокойно?!

Розалинда фыркает сердито и достает из передника конверт. В этот раз, это не записочка, а вполне себе официальное письмо. Зная, что эта змея отныне не властна надо мной, я со спокойным сердцем разворачиваю лист. Чем больше читаю, тем выше уползают мои брови в удивлении.

* * *

«Дорогая моя дочка!» — начинает этими словами письмо виконтесса Вильерс. И мне сразу становится смешно. Дочка? Серьезно? Как же быстро мачеха «переобулась», буквально налету.

«Прими мои искренние поздравления! И как жаль, что я не присутствовала на твоей свадьбе. Но, ты же знаешь, в моем положении не позволительно посещать балы. Да и на какие средства я бы купила себе платье, достойное королевского дворца? Потому радуюсь за тебя из отчего дома, и надеюсь, что ты не оставишь свою любящую мачеху на произвол судьбы…»

Дальше виконтесса расписывает, как сложно ей вести дела, буквально приходится считать каждую копейку. А уж как она будет растить моего братишку на эти крохи — она не представляет. А по сему — бьет челом и надеется на мою поддержку, и денежки графства.

Дочитываю до конца, поражаясь наглости некоторых. Вот уж беспринципная дрянь! И тут-то меня посещает гениальная идея. Плохо ей живется? Одиноко и страшно без мужской поддержки? А почему бы не выдать моложавую виконтессу замуж? Скоро срок ее обязательного траура пройдет, а там и свадебку можно сыграть. И у меня даже есть чудесный жених на примете!

Впрочем, этим вопросом я намерена заняться потом, когда мы вернемся в особняк. А пока…. Переодеваюсь в дорожное платье, наблюдая за сборами моих нехитрых пожитков.

Горничная докладывает, что ко мне пожаловала делегация из нескольких дам, что желают всенепременно перекинуться парой слов с графиней Коул. Я заинтригована, да и отказывать неудобно.

— Леди Коул! — первой заплывает Санни. Я так рада ее видеть, что наплевав на всяческие церемонии, просто обнимаюсь с ней. Леди Санрейн в ответ стискивает меня в поистине медвежьих объятиях, выдавливая из меня жалобный писк.

— И как же мы будем без вас теперь? — смахивает слезинку.

— Приглашаю вас в гости, — улыбаюсь ей, — с друзьями не стоит расставаться надолго!

— Ах, дорогая моя! Обязательно приеду! Как только закончится эта суматошная неделя балов, и я навещу собственный дом. Мы все пришли попрощаться с вами, и напомнить, что сделка с бельишком в силе! — подмигивает Санни.

— Конечно, я помню. Дамы! — киваю пестрому цветнику, что следует за леди Санрейн, как птенцы за наседкой.

— Доброй дороги, леди Коул! — звучат пожелания, и я еще раз обнимаюсь с Санни.

— Спасибо вам за все! — провожаю гостей до самых дверей.

Гостить во дворце оказалось не так страшно именно из-за леди Санрейн. Ее помощь была просто неоценима! И я покидаю стены королевского замка с легким сердцем.

На улице нас ждет нарядный экипаж. Наверное, это подарок короля, а может — лорда Эклза.

Мой муж уже ждет меня и галантно помогает взобраться на подножку, а затем — устроиться с комфортом внутри. Мы с Розалиндой машем в окошко Лорен, моей горничной. Девушка так прониклась моей судьбой, что сейчас вытирает слезы, что непрестанно льются из ее глаз.

— Ну что? В путь? — Джеймс задорно нам подмигивает и стучит по стенке кареты. Лошади трогаются, увозя нас из помпезного королевского двора.

Мы все хотим быстрее оказаться дома, поэтому отказываемся от остановок на постоялом дворе и гоним лошадей весь день, чтобы оказаться у графского особняка поздно вечером.

Дом встречает нас огнями в окнах и… приветливой прислугой, что бросается к нам навстречу. Боже, как же здорово вернуться домой! Я прикипела к особняку всем сердцем, и именно эти стены ощущаются родными.

Джеймс выходит первым, чтобы официально представить меня домашним.

— Позвольте представить, — подает мне руку и я степенно ступаю на землю рядом с ним, — моя супруга — леди Изольда Коул.

— Леди Коул! — прислуга кланяется. А я с удовольствием рассматриваю оживших призраков во все глаза. Нас встречает и Матильда, Бернар, и девочки с кухни… Их всех так много, что я поражаюсь. Я даже не со всеми знакома. Штат прислуги в общей сложности насчитывает человек двадцать-двадцать пять. Неужели я теперь хозяйка всего??

Глава 24

Первые недели нашей семейной жизни мы с Джеймсом наслаждаемся компанией друг друга и непрекращающимися работами в особняке. В нас обоих столько рвения и желания изменить все к лучшему, что слуги от нас слегка в шоке.

Мы наравне с персоналом трудимся, закатав рукава. Мой граф, как и обещал, пропадает на виноградниках. В обед я выхожу к нему с графином холодного лимонада, чтобы он мог утолить жажду.

Любуюсь точеным аристократическим профилем, и крепкой мужской фигурой. При виде меня Джеймс встает с колен.

— Спасибо, дорогая! — принимает из моих рук напиток и жадно опрокидывает в себя. А затем принимается хвастаться первыми результатами своих трудов.

— Смотри, видишь, как проклюнулись листочки? Мы подвязали уже несколько рядов, и, судя по тому, сколько завязалось кисточек — урожаю быть в этом году!

Смахивает капельки пота со лба и притягивает меня за талию.

— Тебе хорошо со мной? Здесь. Ты всем довольна? — Джеймс заглядывает мне в глаза.

— Да, конечно! Но есть еще вопросы, которые я хотела бы обсудить с тобой.

Мой граф мгновенно становится серьезным.

— Слушаю тебя.

— Помнишь, я говорила о том, что хотела бы чем-то заниматься, кроме дома? — аккуратно начинаю издалека. Джеймс кивает.

— Так вот, — продолжаю, — похоже, я нашла себя на несколько необычном поприще, — прячу улыбку, вспоминая Санни и придворных дам.

— И что же это, любовь моя?

— Пошив одежды. Но мои модели будут сильно отличаться от того, что принято носить в обществе. Как ты смотришь на то, что я хочу открыть салон готового платья. И там будет отдел с бельем.

Граф хмурит лоб, но я-то вижу его насквозь. Глаза смеются.

— Только, если ты не будешь снимать мерки с чресел лордов. Этого я не смогу пережить! — наигранно вздыхает.

— Фу-у-у, Джеймс! Ну как тебе такое в голову могло прийти! Пока моя линия одежды рассчитана только на женщин.

— В таком случае, я нисколько не против. И думаю, пришло время тебе кое-что передать. Идем!

Сверх меры заинтригованная, иду за мужем. Джеймс снимает полотняные перчатки, в которых работал на виноградниках, и утягивает меня за руку на второй этаж. Мы останавливаемся у той самой двери, куда раньше мне был воспрещен вход. И с тех пор, я так и не побывала в графском кабинете.

Впрочем, небольшая комната не особо отличается от остальной обстановки дома. Особое внимание приковывает большой письменный стол из цельного куска дерева, и картина с прекрасным пейзажем на полстены.

Джеймс обходит стол и достает небольшой ключик из ящика.

— Изольда, как моей супруге, я открою тебе секрет этого дома. О нем никто не знает. Возможно кто-то из слуг лишь догадывается, — с этой таинственной речью он подходит к картине и вставляет ключик в незаметную скважину прямо на полотне.

Раздается щелчок, и картина открывается подобно оконным створкам. А за ней….

— Ого! — вырывается невольно у меня. Мне еще не доводилось видеть столько богатств разом.

— Это фамильные драгоценности, и кое-что я приобрел до своего проклятия. Дела шли в гору, поэтому я посчитал лучшим вложением для средств — эти украшения. Здесь есть и золото, — граф принимается доставать мешочки, один за другим. А на столе растет горка из золотых монет.

— Боже мой, Джеймс…, - у меня даже ноги подкашиваются при виде всего этого добра. — Мы неприлично богаты!

— Да! — усмехается муж. — Именно поэтому Краувиц так отчаянно желал заполучить старый особняк. Слухи о моем богатстве каким-то образом дошли до него.

— Не вспоминай об этом негодяе! — вскидываю руку, но тут же любопытство пересиливает. — Где он сейчас?

— Насколько мне известно — охраняет границы королевства. После дуэли барон сильно припадает на левую ногу, но это не мешает ему нести службу у северных границ.

— Надеюсь, он там и останется! — выдыхаю с облегчением. Вот уж кого я больше не хочу видеть в этой жизни, так это барона Краувица!

— Светлый ему судья! — строго добавляет граф и возвращает богатства на место. — А это — тебе.

Вкладывает в мою ладонь ключик от сокровищницы. Вскидываю на графа неверящий взгляд.

— Это твой ключ. На тот случай, если тебе понадобится украшение для выхода, или расплатиться с кем-то, — так просто поясняет и целует меня в лоб.

— Джеймс, это вовсе не обязательно! — бормочу растрогано.

— Я тебе доверяю, как самому себе. И этот ключ — доказательство моей любви и доверия. Не отказывайся, пожалуйста!

Прижимаюсь к его груди, смаргивая набежавшие слезы.

— Мне слишком повезло с вами, лорд Коул! — шепчу сдавленным голосом.

— Нет-нет, это мне повезло с вами, леди Коул! И возвращаясь к нашему разговору — бери, сколько посчитаешь нужным для открытия своего салона. Очень хочу посмотреть, что из этого выйдет!

* * *

Отлипаем друг от друга, так как раздается стук в дверь, а затем к нам заглядывает Бернар.

— Лорд, леди, — кивает уважительно, — к вам пожаловал мистер Брамс с визитом.

— Брамс? Не припомню такого, — хмурит лоб мой муж.

— Это мой старый знакомый. Доктор из особняка Вильерс, — подсказываю.

— В таком случае, Бернар, пригласи его в столовую и распорядись подать угощение. Мы сейчас спустимся.

— Постойте, Бернар, — окликаю камердинера, — и сообщите Розалинде, пожалуйста.

Слуга уходит, а муж вскидывает вопросительно левую бровь:

— Что ты опять задумала, любовь моя?

— Ничего такого! — отвожу взгляд, а сама прикидываю: как лучше свести два одиноких пожилых сердца.

Мы спускаемся в столовую, и при нашем появлении доктор вскакивает с места.

— Леди Коул! — почтительно кланяется, согнувшись чуть ли не пополам. И, несмотря на то, что он живет от нас далеко, уже в курсе перемен в моей личной жизни.

— Добрый день, мистер Брамс. Рада, что вы нашли время и заглянули к нам.

— Большая честь для меня! — еще раз кланяется.

— Присаживайтесь за стол, расскажите, как поживает моя матушка, виконтесса Вильерс? — интересуюсь, как положено хорошо воспитанной леди.

— Вашими молитвами, леди Коул! Виконтесса здорова, энергична, часто принимает гостей. Одним словом — беременность ни сколько не изменила привычной уклад жизни, — доктор рассказывает и пододвигает чашку с чаем поближе. А за ней — и мягчайшую сдобу от Клары.

Джеймс молчит, позволяя мне руководить приемом. И это чертовски приятно! На мистере Брамсе хоть немного отточу свои навыки.

— А вот и Розалинда! — восклицаю, привлекая внимание к нянюшке, которая, к слову, успела снять косынку, в которой разгуливала по дому, и накинуть красивую шаль на плечи.

А платье на ней просто чудесное! Васильковое, легкое, с аккуратным квадратным вырезом на груди, весьма пикантным. На руке Розалинды поблескивают те самые часики, подарок графа. Ни дать ни взять — благородная леди в годах!

— Вы ведь помните Розалинду, мистер Брамс? Моя нянюшка — весьма дорогой сердцу человек и неоценимая помощница! — указываю смущающейся Розалинде на место рядом с доктором.

Брамс приходит в себя от шока, и отрывает наконец-то взгляд от бюстика нянюшки.

— Конечно, конечно, леди Коул! Как я мог забыть? Позвольте вашу ручку, — тянется к Розалинде. — Весьма рад!

— Еще чаю?

Обхожу всех с заварником, отпустив слуг. Наши милые посиделки носят семейный характер, и я с удовольствием наблюдаю, как между Розалиндой и доктором завязывается диалог. Джеймс наклоняется к самому моему уху и тихо шепчет:

— Сводница!

Тихонько фыркаю в кулак. Что есть, то есть! Когда счастлив сам, хочется и для близких людей немного тепла и радости.

Когда чаепитие подходит к концу, протягиваю мистеру Брамсу письмо для мачехи. Его приготовила еще пару дней назад, но все не было с кем передать. А тут — такая удача!

— Дорогой мистер Брамс! — улыбаюсь ему широко, словно он уже часть нашей семьи. — Будьте добры, передайте леди Вильерс конверт, с моими наилучшими пожеланиями. И напомните леди, что с первым снегом, мы с графом приедем навестить ее и новорожденного. А заодно, и поговорить о том, что я написала в письме.

Доктор серьезно кивает и обязуется передать все в точности. И уже стоя на пороге добавляет:

— Леди Коул, вы позволите… ухаживать за Розалиндой? С самыми честными намерениями и далеко идущими планами. Моя практика небольшая, но приносит стабильный доход. Ваша дорогая нянюшка ни в чем не будет нуждаться, это я могу обещать вам! Светлый бог мне в свидетели!

— Позволю, — киваю с серьезным видом, пряча довольную улыбку, — и наш дом всегда для вас открыт!

Доктор уходит, пожав графу руку, и поцеловав тыльную сторону моей ладони.

А Розалинда выбегает из столовой с горящими щеками:

— Он уже уехал? Что сказал? Леди Изольда, не томите!

Больше не могу сдерживаться и выпускаю смех наружу. Кружу нянюшку по просторному холлу, пока она не начинает охать, что я ее «закружу до смерти».

— Доктор очарован тобой, дорогая. И испросил позволения ухаживать!

Розалинда хлопает глазами, заливаясь краской по самые уши.

— Дамы, оставлю вас! — вклинивается немного смущенный этой темой Джеймс и сбегает от нас. А я разворачиваюсь к няне и говорю:

— Быть еще одной свадьбе!

* * *

Спустя несколько месяцев…

В маленькой деревенской часовенке уютно и светло. У колон, поддерживающих крышу, зажжены благовония, стоят в больших корзинах букеты из белых крупных цветков. Особая атмосфера настраивает на романтичный и добродушный лад.

Возле алтаря стоит невеста. Не молодая, но красивая. Своей особой, внутренней красотой и добротой. Рядом с ней — будущий супруг. Он заметно нервничает, и бросает быстрые взгляды на невесту.

Любуюсь обоими со «зрительского» места. Ну что за чудесная пара получилась!

— Принимаете ли вы, в сердце свое и жизнь, этого мужчину? — звучит вопрос от священника. И Розалинда кивает:

— Принимаю.

— А вы, сын мой, принимаете ли эту женщину, как хозяйку своей души и дома?

— Принимаю! — торжественно отвечает доктор.

— Нарекаю вас мужем и женой под всевидящим оком Светлого бога! Скрепите союз поцелуем уважения и любви!

Не могу сдержаться от радостного визга, хоть и не пристало графине так себя вести. Джеймс подмигивает мне и засовывает пальцы в рот. Раздается залихватский свист, который подхватывают жители деревни.

— Я и не знала, что ты так умеешь! — заявляю мужу со смехом.

— С тобой рядом я чувствую себя таким живым! Иногда приятно забыть о статусе и бесконечных правилах. Посмотри, как все радуются!

Да, на свадебку Розалинды пришла поглазеть не только ближайшая деревня, но и соседняя. Люди радушно встречают чужое счастье и искренне желают добра новой семье.

Дожидаюсь, пока толпа чуть схлынет, и тяну мужа за руку:

— Пойдем, поздравим их! Вот они обрадуются!

Джеймс подходит к доктору, а я — к Розалинде.

— Моя милая, как же я за тебя рада! — шепчу няне на ушко, стиснув в объятиях. Сердце щемит от переполняющих меня эмоций. Нянюшка стала для меня кем-то вроде матери в этом мире. И сейчас пришло время отплатить за ее заботу и доброту.

— Поздравляю вас! — мой граф улыбается, а я — ерзаю рядом. Очень уж не терпится вручить подарок. — Леди Изольда, вам слово.

— Спасибо, дорогой, — выхватываю из рук мужа бумагу, скрученную в трубочку и перетянутую алой лентой. — Примите наши поздравления и скромный подарок!

Выпаливаю и протягиваю бумагу доктору, как главе семьи.

— Леди Изольда, что вы задумали? — охает Розалинда и заглядывает через плечо мужа. — Что??

— Да, теперь у вас есть свой небольшой домик неподалеку от нас. Всего час езды, и мы сможем увидеться. Я не выдержу долгой разлуки, а потому присмотрела отличный, крепкий дом для вас. А лорд Коул — его купил.

Чета Брамсов прибывает в каком-то ступоре. А меня понемногу разбирает смех. Вот так подарок мы устроили! Как бы ни пришлось в чувства приводить от свалившегося счастья.

— Лорд, леди…, - доктор по очереди хватает нас за руки и принимается трясти. — Спасибо! Спасибо вам огромное! Что ж это делается…. Такой подарок! Спасибо!

— Полноте вам! — мягко останавливает его Джеймс. — Вам предстоит обустроить дом по своему вкусу, так что вас ждут некоторые траты. И признаюсь — я не смог отказать жене в таком малости.

Тону в самых любимых глазах на свете. Это так мило — его забота, слова, жесты, которыми он доказывает свою любовь. Могла ли я мечтать о таком?

Розалинда вытирает глаза уголком фаты. К слову, это была моя идея — воплотить земную традицию здесь. Я не видела, чтобы невесты покрывали голову прозрачной тканью в этом мире. А когда я показала нянюшке, как это красиво, она не стала отказываться.

Провожаем нашу пару к празднично украшенному экипажу. Сегодня Розалинда словно леди из высшего общества уезжает в карете с ново обретенным супругом.

Джеймс приобнимает меня за талию, пока мы машем вслед молодоженам. А когда карета скрывается из виду, спрашивает:

— Домой или в салон?

Прислушиваюсь к себе. И хоть срок беременности еще совсем крохотный, но мне нравится мое состояние, и отношусь к нему бережно. Впрочем, как и муж.

— В салон! — киваю. — И на этой неделе нужно съездить к виконтессе. Доктор успел мне шепнуть перед церемонией — леди Вильерс благополучно разрешилась от бремени. Слава Светлому богу!

— Слава богу! Девочка? — хмыкает мой граф. Он в курсе всей истории и как мачеха пыталась прибрать к рукам как можно больше имущества.

— Девочка, — улыбаюсь, — все-таки у судьбы своеобразное чувство юмора!

* * *

— Мальчик бы ей тоже не помог. На днях получил депешу из королевского дворца.

— И что там? — интересуюсь.

— Король подписал новый указ. По всем родам и землям провести проверку.

— И что будут проверять?

— Наследников высоких родов, аристократов. Я навел справки, и выходит, что твоя мачеха — дочь торгоша. Брак с виконтом был договорным, ради поддержания состояния.

— А нет мужа — нет титула, — подытоживаю.

— Именно. А дитя родилось сильно после. Сомневаюсь даже, что от твоего отца. И к тому же — дочь.

Умолкаем, каждый погрузившись в свои мысли.

— А если у нас будет девочка? — прикладываю руки к животу.

— Это будет самая очаровательная графиня во всем королевстве! Не волнуйся, даже если бы меня не стало — все наследство досталось тебе и дочери. Я уже позаботился об этом.

— Ты ходил к душеприказчику? Но, зачем, Джеймс?

— После истории с проклятием, я не имею права легкомысленно относиться к нашему будущему. Хочу все учесть.

— Ты слишком беспокоишься. У нас все будет хорошо. Главное, чтобы мы тебе не надоели!

— Изольда, это просто невозможно! — наклоняется и целует в нос. — Прошу, никогда не говори так. Ты прочно поселилась в моем сердце. И вообще, хватит мерзнуть, скорее в экипаж.

Мы устраиваемся с комфортом, и бодрые лошадки уносят нас в сторону города.

Салон, который я открыла совсем недавно, уже успел отлично себя показать: покупателей много, и некоторые — очень смелые, приобретают новые модели белья и некоторые элементы одежды.

Мадам Роше теперь работает на меня. Мы отлично поладили, и дело идет в гору. Сегодня с утра должна была состояться презентация взрывной новинки: модели юбки-брюк для женщин.

Немного нервничаю, ступая на порог салона, и ожидаемо нахожу мадам в расстроенных чувствах.

— Что случилось? — протягиваю ей руку.

— Ах, леди Коул! Вы бы видели, как дамы смеялись над брюками! И даже не пожелали примерить. Ведь я потратила несколько дней на раскрой, пошив, и модельный ряд.

Мадам быстро втянулась в дело, и даже «украла» некоторые словечки у меня.

— Это не повод опускать руки. Покажите мне готовые модели, — попросила швею.

Из-за дальности расположения нашего особняка, я не могу приезжать в город так часто, как это требуется. Поэтому готовые вещи еще не видела.

Мадам Роше с тяжелым вздохом раскладывает передо мной будущий товар. Все вещи отменного качества: аккуратные двойные строчки на швах — наша «фишка», широкие свободные брючины, частично прикрытые слоем ткани, на манер юбки с запа́хом. Даже не знаю, что не понравилось этим привередам.

— Это провал! — роняет слезу мадам.

— Глупости! — отмахиваюсь. — Просто все боятся чего-то нового. И того, что их так же поднимут на смех.

— И что же нам делать? — грустно спрашивает.

— Вот вы бы стали носить такую вещь? — интересуюсь у нее.

— Да! Ваши брюки — это нечто! Они удобные, теплые, красивые и я уже их примеряла.

— Ну, вот и отлично! Часть останется у вас, часть — возьму себе. И сделайте несколько штук большего размера: презентую одной знакомой, — мелькает мысль выслать брюки в качестве презента Санни. Она — смелая женщина, и может рискнет задать новое направление в моде.

Глава 25

Всю неделю я занимаюсь делами салона. Рассылаю образцы ткани, маленькие карточки с рисунками и сама щеголяю в новинке, эпатируя консервативное общество.

И понемногу мне удается переломить взгляды на моду. Охотнее всего покупают мои вещи простые горожанки. И я их прекрасно понимаю. Побегай целый день в мыле, пешком. От рынка — домой, потом по какому-нибудь поручению или делу — к соседке. За детьми успевай приглядывать, и дом содержи в чистоте…. Это непросто.

А тут корсет — дышать не дает. Многослойные юбки подметают тротуар. Сколько неудобств приходится бедным терпеть. А я им предлагаю мягкие, женственные силуэты из приятных тканей, к тому же — практичные в но́ске.

Как только становится понятно, что кризис миновал и новую вещь дамы приняли, я оставляю все дела на попечении мадам Роше и уезжаю в отчий дом.

Конечно же, Джеймс отправляется со мной. Он меня бережет, как зеницу ока, разве что пылинки не сдувает. Да и в его компании путь веселее, а предстоящий разговор с мачехой — не так напрягает.

— Готова? — спрашивает он меня, когда наш экипаж въезжает на подъездную аллею, ведущую к дому виконтессы.

— Готова, — киваю.

Пришло время решить этот вопрос. Отплатить за проявленную «доброту» мачехи.

Окна горят яркими огнями, изнутри доносятся музыка и смех.

— Мне одному кажется, что это странно? — вкидывает бровь Джеймс. — Она ведь родила пару недель назад!

— Ничему не удивляйся, милый. Не уверена, что этот ребенок вообще ей нужен, — поглубже вдыхаю и выхожу наружу.

Мелкий снежок задорно похрустывает под ногами. К нам навстречу бегут слуги.

— Добрый вечер! — кланяется седовласый мужчина. — Как доложить хозяйке? Кто прибыл?

Лицо мужчинки кажется знакомым, по-моему он служил еще в те дни, когда мы с Розалиндой тут мыкались.

— Никак не докладывай. Хочу устроить матушке сюрприз. Неужто не признал молодую хозяйку? — улыбаюсь ему широко.

Мужчина моргает раз, другой и расцветает в улыбке.

— Леди Изольда? Так вас не признать! Уж похорошели как! — низко кланяется. — Всегда рады вам!

Похорошела…. Еще бы! Если больше никто не отравляет жизнь. Помню, как впервые увидела собственное отражение — бледная, несчастная, с синяками под глазами. Неудивительно, что ретивый служка и не признал Изольду.

— Спасибо-спасибо! — киваю мужчине, и с царственной осанкой прохожу в дом.

А здесь веселье полным ходом идет! Нарядные леди и лорды гуляют с коктейлями по дому, звучит ритмичная музыка. Вижу мачеху. В алом открытом наряде снует между гостями, громко смеется, сверкает бриллиантами в ушах. Неужели еще не все состояние Вильерса промотала?

— Лорд, леди, позвольте вашу одежду! — нам кланяется вышколенный молодой человек во фраке. Как-то слишком круто развернулась вдовушка. И не боится в одном исподнем остаться? Устраивая такие вечера.

— Мы ненадолго, — качаю головой и обращаюсь к мужу. — Виконтесса на два часа.

Джеймс понимающе хмыкает и прокладывает нам путь среди гостей, ориентируюсь на яркое платье.

Подходим ближе и дожидаемся, пока виконтесса соизволит обратить на нас внимание. Сначала она замечает графа, и расплывается в сладкой улыбке. Такой приторной, что хоть на хлеб намазывай.

— Добрый вечер! Виконтесса Вильерс, — представляется она моему мужу, и приседает пониже, открывая вид на глубокое декольте.

Стою чуть позади и закатываю глаза. Кто-то не меняется даже с наступлением материнства. Все пытается оторвать себе жениха «пожирнее». И с удовольствием наблюдаю за переменами в ее лице, когда до нее доходит — кто перед ней.

— Граф Джеймс Коул. Не имел удовольствия представиться лично, — сухо кивает муж, без единого намека на улыбку.

— Граф… Коул?! — голос мачехи становится тонким. — Изольда тоже здесь??

— Графиня Коул, — поправляет ее мой мужчина и делает шаг в сторону. Виконтесса широкими глазами проходится по мне. И шубку заметила натуральную, и украшения, и сапожки, и сразу позеленела от жадности.

Но надо отдать ей должное: быстро взяла себя в руки, и схватила два бокала с игристым напитком с подноса.

— Прошу вас, дорогие мои! Мы отмечаем рождение моей крошки Лизетты! Выпейте вместе с гостями! — виконтесса просто лучится от счастья, а глаза смотрят насторожено.

— И где же моя сестренка? — спокойно спрашиваю, игнорируя протянутый бокал. — Хочу посмотреть на нее.

— Она уже спит, — небрежно отмахивается мачеха, скривив лицо.

— Мы можем поговорить где-то? — выразительно окидываю зал взглядом.

— Изольда, неужели ты приехала, чтобы вести скучные беседы! Давай порадуемся немного! Роды были такие трудные! — театрально вздыхает мачеха и успевает с кем-то из гостей «чокнуться» бокалом.

— То-то я вижу, как вы страдаете, матушка! — язвлю в ответ. Меня начинает утомлять этот театр одного актера. Пора заканчивать.

Бросаю на мужа взгляд. Джеймс понимает все с полуслова.

— В ваших же интересах, виконтесса, чтобы мы поговорили приватно, а не в присутствии благородных лордов и леди, — говорит он ей. Мачеха бледнеет и кивает гостям:

— Пейте, ешьте, веселитесь! А я отлучусь ненадолго — размещу дорогих родственников!

Она указывает нам на второй этаж, и мы поднимаемся за виконтессой. Она принимает нас не в кабинете, а шикарном будуаре. Интересно, все это было у нее и при отце? Или наклянчила у богатеньких любовников?

Очевидно, что обращаться к графу ей страшно, поэтому она смотрит только на меня, и говорит только со мной.

— Изольда, неужели было обязательно так себя вести? У меня гости!

Она все еще не поняла, кто тут хозяин положения, и продолжает строить из себя обиженную невинность.

— Не Изольда, а леди Коул, — холодно произношу и прохожу вглубь комнаты. — Неплохо вы устроились, виконтесса. Только сдается мне, что живете не по средствам. И откуда же все? Платье, бриллианты, шампанское рекой?

Устраиваюсь на мягком пуфике, сложив руки на коленях. Муж облокачивается плечом в дверном проеме. Мачеха оказывается между нами, и вертит головой туда-сюда. Выглядит довольно забавно, и я с трудом сдерживаю смешок.

Если так долго крутить головой, она может отвалиться!

* * *

— Впрочем, меня не особо заботит, откуда у вас средства и роскошь. Ваше дело! — указываю рукой на соседний пуфик, будто это моя комната, и принимаю гостей тоже я.

Мачеха присаживается напротив и замирает. Словарный фонтан так же внезапно иссякает, как до этого бурно изливался. Неужели ей нечего сказать?

— Надеюсь, что Лизетта ни в чем не нуждается, и вы не забыли о родительских обязанностях, — говорю строго.

— Я не такая дрянь, как ты… вы думаете! — нервно восклицает, и поводит плечами. — Моя дочь ни в чем не нуждается! У нее отличная нянька. И кормилица!

— Сами кормить, вы, конечно же, не стали, — подытоживаю. — Ладно. Итак, остановимся на главном. Помните эту записку? — протягиваю виконтессе огрызок.

Она пробегается глазами и становится еще грустнее.

— Как видите, ничто не забыто, — дарю ей язвительную улыбку. — Как вы написали тогда? Его возраст и опыт неоценимы?

— Я не понимаю, к чему вы клоните? — виконтесса вскакивает, будучи не в силах усидеть на одном месте.

— Мы с супругом считаем, что приходской священник мистер Ломер — отличная партия для вдовствующей леди, которой еще ребенка надо на ноги поставить.

— Не-е-ет, — тянет мачеха шепотом. — Вы… Ты не можешь так поступить со мной!

— Почему же? — вскидываю взгляд. — Для меня, значит, он был достаточно хорош, а для вас — нет?

Встаю в полный рост, и достаю из-за пазухи документы, которые подготовила заранее.

— Здесь несколько писем. Ходатайство графа перед уважаемым мистером Ломером, вкотором мой супруг обязуется оставить этот чудесный особняк за вами в качестве приданного. И ежегодная рента в сто золотых для вас, и пятьдесят золотых для Лизетты. Заметьте — рента для вас в разы больше, чем оставили мне в отчим доме! Остальные деньги, которые приносят деревни и лес — пойдут на ремонт дорог, покрытие нужд селян, восстановление земель, что при отсутствии хозяина пришли в упадок.

— Я против! Я никогда не пойду за этого старикашку! И он же простолюдин! — взвывает сиреной мачеха.

— Хорошо, — спокойно киваю, и забираю документы обратно. — В таком случае, вам придется покинуть особняк в течение суток. Оставив в стенах этого дома все, что лично не было подарено вам моим отцом — лордом Вильерсом. Вы вернетесь в родительский дом, и более не станете представляться виконтессой. И все это, заметьте, в рамках исполнения королевского указа. Прочесть вам его? — вежливо интересуюсь.

— Какого указа? — она хватается за сердце.

— Того самого, о правах наследования, первенцах и титулованных родах. Не читали? Вышел на днях. Общество ждут яркие перемены. Те, кто был обижен — получат законные земли. А кто считал себя властителем всего — окажутся с голой… кхм, ну вы понимаете! — дарю сочувствующую улыбку. — Передайте Лизетте мой подарок.

Оставляю на вычурном дамском столике стопку из золотых монет. Из моего личного дохода.

— Едем, Джеймс, — подаю руку мужу. Он отлипает от стены и улыбается мне. Какой же он у меня красивый все-таки!

— Постойте…. постойте! — за спиной раздается грохот. Оборачиваюсь.

Мачеха стоит на коленях, в своем этом помпезном алом платье. Жалкая, и разом подурневшая. Сейчас хорошо видно, что ей уже далеко за тридцать, и она старательно прихорашивается, чтобы выглядеть моложе своих лет.

— Встаньте, леди Вильерс, к чему это? — кривится Джеймс. Понимаю, что ему, с его добрым сердцем — эта сцена крайне неприятна. Но и спустить мачехе все с рук — не имеем права. Если она сейчас не примет верное решение — реально останется на улице. Но пока она еще этого не поняла.

— Пожалуйста, лорд Коул, Изольда! — складывает руки в молитвенном жесте. — Должен быть еще какой-то выход!

— Не ломайте комедию! Мистер Ломер не так стар, как вы это преподносите. И к тому же — мой отец едва ли был моложе его, когда вел вас под венец.

Хочу добавить — вам не привыкать. Но ради мужа прикусываю язык.

Мачеха встает с колен, резкими движениями отряхивая подол. Лицо полыхает злобой.

— Я никогда не забуду, через какое унижение мне пришлось пройти! И как я ползала перед вами на коленях! И дойду до короля! Я всем докажу, что имею право жить здесь и пользоваться всем, что отписал мне Вильерс!

— Как знаете, ваше право, — киваю ей. — Жаль, что вы не приняли наше предложение. Это защитило бы Лизетту от голодной жизни, и множества проблем. Всего доброго!

Покидаю особняк с некоторой тяжестью на сердце. Думала, мне полегчает, когда поквитаюсь с жестокой мачехой. А по итогу…. Осадочек остался.

— Изольда, не грусти! — муж обнимает меня в экипаже, и я расслабляюсь в его объятиях. — Я прикажу присматривать за этим семейством. И если что-то пойдет не так — мы вмешаемся. Не волнуйся, Лизетта не останется на улице.

Граф так хорошо меня знает, что сразу вычислил, куда мои мысли унесло. И что я беспокоюсь о ребенке, который не виноват, что его мамаша — дура.

— Хорошо. Спасибо, Джеймс. Надеюсь, в твоих глазах я не выгляжу злобной стервой?

— Нет, что ты! — отвечает со смехом. — Разве что совсем чуть-чуть. Такой очаровательной маленькой стервочкой, которой я очень горжусь и люблю!

Глава 26. Финал

Лето почти закончилось, а я с наслаждением нежусь под теплыми лучами солнца, подставляя им, то один бок, то другой. Из-за беременности я стала крайне неповоротливой. Шутка ли — девятый месяц идет! Впрочем, это мне не мешает наслаждаться ласковым теплом и шикарным видом, открывающимся моему взору.

За прошедший год не только я сильно изменилась, но и графский особняк. От былой развалюхи не осталось и следа. Крыша — починена, стены радуют глаз свеженькой побелкой. Ровные столбики фруктовых деревьев уходят вглубь сада, а за ними начинаются наши виноградные плантации.

Но сейчас я любуюсь не спелыми гроздьями, а собственным мужем, который объезжает владения на изящном вороном скакуне. Отмечаю чеканный шаг лошади, прямую спину Джеймса, сильные бедра, что стискивают круп животного. Ух, какая картина! Так бы смотрела и смотрела!

Словно почувствовав мой взгляд, лорд Коул оборачивается и ищет меня взглядом. А найдя — приподнимает поля шляпы в приветственном жесте. Машу ему в ответ.

А буквально через секунду меня скручивает первая схватка. И я пугаюсь. Нет, я, безусловно, знала, что это рано или поздно произойдет, и вполне была готова…. По крайней мере, мне так казалось.

— Джеймс? — зову неуверенно мужа. Но тут «прилетает» новый спазм, и мне становится не до церемоний. — Джеймс!!!!

Мой граф оказывается рядом за считанные секунды и скатывается с лошади.

— Что? Изольда! Началось?? — красивое и мужественное лицо мужа искажает испуг. И на секунду мне становится смешно: и кто же из нас двоих больше боится?

— Ага, рожаю, — шепчу в ответ, переживая новую схватку. И что так часто-то??

— Повитуху сюда! — кричит слугам Джеймс. И потом уже мне. — Идем, родная, я отнесу тебя в спальню.

— Джеймс, не успеет повитуха из города доехать, — качаю головой, сдерживая слезы. Все-таки это очень больно! Черт-черт-черт!

Я думала, что у нас есть еще пару недель, но ребеночек решил иначе. Жутко рожать в домашних условиях, без акушерки и современной медицины. Но куда деваться!

С трудом взбираюсь по лестнице. Практически вишу на муже, и Джеймс подхватывает меня на руки, доносит до кровати. По его команде дом превращается в гудящий улей, стоило ему только произнести:

— Леди рожает!

Служанки, кухарки, экономка — все забегают ко мне по очереди, что бы удостовериться — не надо ли чего.

— Джеймс, пусть съездят за Розалиндой! — осеняет меня. Нянюшка, по крайней мере, хоть детей на руках держала и знает, что к чему. — До нее ближе, чем до города.

— Я лично привезу ее, любовь моя! Ты только держись! — вылетает из комнаты муж, а я пытаюсь дышать, как показывали в фильмах.

Матильда приносит чистые простыни, острый нож, таз для воды. С ужасом наблюдаю за приготовлениями, умоляя Светлого бога быть снисходительным к иномирной попаданке. И главное, чтобы с ребеночком все было хорошо!

Когда становится понятно, что Джеймс и Розалинда все равно не успеют, я обращаюсь к экономке:

— Матильда, узнай у женщин — кто видел роды, или помогал принимать. Времени не осталось!

Она уходит, а вскорости возвращается с Кларой — нашей главной кухаркой, и с одной из горничных.

— Леди, если позволите. Я у коровы роды принимала, — улыбается кухарка.

— А я помогала повитухе в деревне, — кивает горничная.

Корова, значит…. Откидываюсь на подушках, утомленная схватками и страхом. Но деваться некуда и просто киваю.

— Давайте снимем платье, оно только мешаться будет, — девчонка-горничная выглядит толковой и шустро расплетает шнуровку на спине. — Держитесь руками за кровать, и приседайте. А мы уж ребеночка поймаем!

— Если вернется граф — не пускать! — отдаю приказ экономке, задирая подол сорочки до пупка. Не хочу, чтобы муж видел меня такой: потной, красной, заплаканной. И к тому же — в такой позе.

Клара с простынею на изготовке стоит рядом со мной на коленях. Стыд уходит куда-то на второй план, когда звучит команда:

— Тужьтесь, леди, тужьтесь!

Рычу, стараясь изо всех сил. Но не так-то просто это, как хотелось бы. Горничная мягко давит на живот, а я спрашиваю:

— Ребеночку не надавишь так??

— Нет, что вы! Я осторожненько! Все будет хорошо, леди Изольда! Еще раз!

На четвертый раз мои усилия не проходят даром, и происходит чудо: мой ребеночек выходит наружу! Не передать, какие эмоции меня накрывают! Облегчение, счастье, радость, и слезы…. Все вперемежку!

— У вас здоровенький мальчик! Поздравляю! — громко оглашает комнату Матильда, которая первой сумела рассмотреть малыша. Клара и горничная все еще возятся со мной. Слышу тихий писк моего малыша и не могу сдержать эмоций.

Плачу, повиснув на своих помощницах.

— Умница! Все хорошо! — Клара по-дружески гладит меня по голове. — У вас все получилось!

— Спасибо, спасибо вам огромное! — благодарю женщин от всего сердца.

За окном раздаются голоса и цокот копыт.

— Граф вернулся! — докладывают мне, и слезы вмиг высыхают.

— Помогите мне, быстренько!

Меня обмывают в четыре руки, обряжают в нарядную рубашку. И я укладываюсь в кровать. Ноги едва слушаются. Наверное, кости разошлись.

Мне тут же вручают уже чистого сыночка, и споро убирают все следы родов. Будто и не было ничего!

Маленький ищет грудь, и смешно морщит носик-пуговку. Требовательный стук в дверь отрывает меня от созерцания чудесной крохи.

— Наш папочка пожаловал, — шепчу сыночку и киваю женщинам, чтобы впустили графа.

На пороге показывается он. Граф Джеймс Коул. Встревоженный и прекрасный! Со смехом машу ему рукой. Он делает шаг, другой…. Такой растерянный и взволнованный, будто боится верить в происходящее. Подходит к кровати и опускается на колени.

— Это наш сын? — спрашивает почему-то шепотом.

— Да! — киваю с улыбкой.

— Он такой крохотный! Светлый бог! — прикладывает руку к груди, будто хочет успокоить сердце. И я слышу, как сильно оно бьется в данный момент.

— Нужно дать ему имя, — напоминаю мужу. — Как на счет Уильяма?

— Граф Уильям Коул, — тянет Джеймс. — А мне нравится!

— Я не помешаю? — приоткрывается дверь и к нам заглядывает нянюшка.

— Розалинда! — восклицаю. — Иди скорее к нам. Хочу тебе представить юного графа — Уильяма.

— Боже правый! Какой славный малыш! — нянюшка смахивает слезы и целует меня в лоб. — Поздравляю, леди Изольда! Вы стали мамой. А вы, лорд Джеймс — отцом! Ах, ну что же за чудесный день сегодня!

— Мы торопились, как могли, но ты справилась со всем сама, — Джеймс ласково проводит рукой по моим волосам. — Я так боялся, что с тобой что-то случится, как с моей матерью.

— О, Джеймс! — слезы наворачиваются на глаза.

Так вот почему он был так напуган! И ведь ничего не сказал мне раньше, чтобы не пугать еще больше. И как я могла забыть о печальной истории его рождения?

— Кажется, ваш сыночек хочет есть, — прерывает слезопоток Розалинда. — Вы уже нашли кормилицу?

— Она не нужна нам, — категорично заявляю. — Я уверена, что у меня будет много молока. Грудь так налилась!

Джеймс бросает быстрый плотоядный взгляд в мое декольте, и встает на ноги.

— Оставлю вас ненадолго, дамы! Нужно объявить всем, что отныне у этого дома есть наследник!

Граф уходит, а я прикладываю сына к груди.

Кто бы знал, что моя история так повернется! Любимый муж рядом, родился сыночек. А еще, я обзавелась настоящими друзьями и верными соратниками.

— Не так уж и плохо жить в доме с призраками? — подмигиваю Розалинде.

Нянюшка смеется в ответ:

— Как хорошо, что вы такая смелая, леди Изольда! Как вспомню нашу первую ночь здесь — так и вздрогну!

— Любовь побеждает все! Даже проклятия. Даже самые страшные.

— Лучше и не скажешь, — кивает Розалинда.

ЭПИЛОГ

Пять лет спустя

Я прогуливалась между торговыми рядами, подыскивая подарок для Уильяма. Канун Нового года, и мой любознательный ребенок попросил подарить ему книжку с картинками. А еще хотел деревянную лошадку-качалку, саблю, чтобы была как настоящая, и самый вкусный в мире пряник.

Сладости ему пообещала испечь Клара, которая отрывалась по полной на кухне, балуя маленького графа сверх меры. Иногда даже приходилось вмешиваться, и прятать сдобные радости.

Саблю пообещал подарить Джеймс. И отправился за ней, ни много ни мало — в столицу. Поэтому мне оставалось найти книжку, которую сын еще не читал и ту самую лошадку.

И вот, когда я уже нацелилась завернуть в книжную лавку, за рукав кто-то дернул.

— Леди, у вас монетки не найдется?

Передо мной стояла девочка пяти-шести лет на вид. Мое материнское сердце сразу дрогнуло при виде малышки. На улице зима, а на ней — прохудившиеся ботиночки, замусоленный тулуп. И сама малышка выглядела грязной, неопрятной. Тонкое остренькое личико утопает в большом шерстяном платке, который ей не по размеру.

— Найдется, — киваю ей и вкладываю в холодную ладошку целый золотой. Глаза ребенка округляются.

— Золотой? Настоящий? — переспрашивает.

— Настоящий, — киваю ей. Малышка спешно благодарит и хочет убежать. — Постой!

Ловлю за руку. Девочка пугается.

— Не бойся, деньги обратно не попрошу. Как тебя зовут, малышка?

Сержусь на себя и мужа. Как мы проворонили сиротку в подшефном нам городе? Ну как же так? Почему девочка побирается?

— Лизетта, — отвечает голубоглазая кроха и у меня все обрывается внутри. Это не может быть простым совпадением.

— А где твоя мама, милая? — стараюсь говорить мягко, чтобы не напугать ребенка еще больше.

— А мама…, - она вздыхает совсем по-взрослому. — Мама ушла, и я не знаю, где она.

— Понятно, — мрачнею еще больше. Предстоит серьезный разговор с Джеймсом. Он говорил, что все под контролем. Но девочка уже на улице. Одна!!

— А у тебя есть кто-то из родных? Дедушка? Няня? Где ты живешь?

Лизетта явно не хочет отвечать, и я присаживаюсь на корточки, опустившись до ее уровня, заглядываю в глаза.

— Когда-то очень давно я была знакома с твоей мамой. И даже была на твоем первом дне рождения. Представляешь? Меня, кстати, зовут Изольда, — пожимаю ее ручку.

Лизетта вроде бы смотрит уже не так настороженно и не предпринимает попыток сбежать.

— Ты кушать хочешь? Я знаю одно место, где подают восхитительные булочки. Составишь мне компанию? Там и поболтаем.

Она раздумывает несколько секунд, а потом кивает.

Я беру ребенка за руку и поворачиваюсь к сопровождающему меня слуге:

— Мы будем в кофейне. Купите все по списку, — отдаю список покупок.

Заходим в кофейню, а тут такие ароматы, что даже у меня в животе голодно отзывается. Что уж говорить про девочку! Лизетта замирает у самого порога, поедая глазами разложенные на прилавке плюшки и пироги.

Заказываю всего понемногу, и мы устраиваемся за крохотным столиком. Лизетта вскидывает на меня серьезный взгляд:

— Спасибо вам, леди. Приятного аппетита!

— Кушай на здоровье, детка!

Старательно прячу слезы, когда вижу, как малышка набрасывается на булку. Боже, она голодная, и совсем одна!

Жду, пока Лизетта наестся, и только после этого перехожу к расспросам.

— Можешь рассказать, что случилось?

Она кивает.

— Дедушкин дом забрали за долги. Мама хотела платья, и украшения, но денег совсем не осталось. Тогда она пошла к какому-то лорду, и нам немного заняли. Но вернуть надо было намного больше.

— Откуда же ты все это знаешь? — поражаюсь таким «взрослым» подробностям.

— Мама громко ругалась с дедушкой.

— И что случилось потом?

— Дом забрали, и мы съехали в квартиру. Мама много плакала и… пила.

— Долго вы так жили?

— Не знаю, зиму, и осень точно. Сначала дед заболел и слег. Он сильно кашлял, а денег на лекаря не было. Потом мама тоже заболела. Сильно-сильно, она такая горячая была, — глаза Лизетты наполняются слезами. — Я просила ее не уходить, но мама не послушала и куда-то пошла.

— И больше она не вернулась?

— Нет.

— Сколько дней ты живешь одна?

— Сегодня…, - она загибает пальчики, — четвертый день.

— Боже, — выдыхаю. Это какой-то кошмар! Как малышка не погибла? И ее никто не обидел. Это просто чудо, что она осталась жива.

— А дедушка, он, — пытаюсь подобрать слова, но не выходит. — Он умер?

— Не знаю. Когда ушла мама, он звал ее, звал. А под утро затих. Я пошла искать маму, но до сих пор не нашла.

— А где же ты ночевала все эти дни? — спрашиваю у нее. Чем больше малышка рассказывает, тем страшнее мне становится.

— У сапожника в лавке, он добрый. Разрешил остаться на ночь. Правда, он и сам бедный, потому, что плохо видит. И почти не шьет обувь. Зато он мне отдал этот платок!

Девочка радуется тому, что у нее есть теплый платок, и она нашла друга, а у меня сердце кровью обливается.

— Ты сможешь показать мне этого чудесного доброго сапожника и квартиру, где вы жили с мамой?

Лизетта кивает, и уже без страха берет меня за руку. Мы берем экипаж, так как квартира оказывается далеко от рынка. И как же малышка не заплутала в городе?

Оставляю девочку в теплом экипаже, со слугой. А сама поднимаюсь наверх. Квартира оказывается крохотной, на чердачном помещении. Недоумеваю, как же мачеха умудрилась спустить все немалое состояние своего отца, и то, что осталось у нее от покойного Вильерса.

Первое, что меня встречает — это вонь. В комнате лежит мертвый старик. По спине пробегает холодок, и я иду дальше. Здесь есть еще одна комнатка. Это оказывается спальня мачехи и Лизетты. Тут лежат немногочисленные игрушки, детские вещи, разбросаны сильно затертые женские платья.

Подхватываю несколько кукол и спешу обратно.

— Вы нашли маму? — встречает меня малышка вопросом. И столько надежды в ее глазах!

Качаю головой.

— Зато нашла твоих подружек. Держи!

Отдаю кукол, и Лизетта тут же принимается играть.

Делаю знак своему человеку, и мы отходим чуть в сторону. Распоряжаюсь узнать — кто хозяйка квартиры и сможет ли она похоронить старика. Выделяю несколько золотых, чтобы хватило на приличные похороны.

А сама решаю увезти Лизетту домой. Неизвестно где бродит непутевая мать, а девочка не может ночевать у сапожника все это время!

Приезжаем в особняк. Немного нервничаю, что скажет по поводу нашей гостьи муж, но он приедет только завтра. Так что у нас есть немного времени, чтобы подготовиться.

Сыночек встречает меня у порога, и тут же удивляется, что я пришла не одна.

— А это кто? — Уильям скачет то на одной ножке, то на второй. Шило в одном месте, одним словом.

— Где твои манеры, сын? — провожу ладонью по непослушным вихрам. Уильям пошел весь в отца: темные волосы, карие глаза, густые черные ресницы и чуть смуглая кожа.

— Это Лизетта, — представляю ему девочку.

— Привет! Давай играть! — сходу налетает на нее мой шалопай.

— Привет, — тихо отвечает малышка и прячется за моей спиной.

— Уильям, сначала Лизетте нужно осмотреться, отдохнуть. А потом сможете поиграть.

— Ну, ма-ам! — канючит.

— Потом, дорогой. Мы устали. Сходи, узнай — скоро ли ужин.

Сынок убегает, а я веду Лизетту наверх, где полным-полно свободных комнат. Выбираю ту, что ближе всего к нашей спальне. Вдруг малышка испугается ночью или станет звать мать.

— Здесь ты можешь переночевать, — показываю ей комнату.

— Очень красиво, — кивает и тянется потрогать вышивку на подушке. Но тут ж одергивает ладошку. — Но я грязная.

Признается буквально шепотом.

Бедный, бедный ребенок! Вот уж натерпелась малышка! Мне хочется окружить ее заботой и теплом, чтобы она могла оттаять в домашней обстановке.

— Сейчас скажу, чтобы нагрели воды, и ты сможешь привести себя в порядок. Что думаешь?

Лизетта соглашается.

После купания, и в чистом наряде, который мы сумели подобрать из вещей Уильяма и моих собственных, девочка становится чудо, как хороша!

Спускаемся к ужину. Сын вертится рядом с гостьей и не дает ей проходу. Ему тоже не хватает детской компании, это ясно как божий день.

Дети выглядят практически одногодками, и я уже прикидываю, как было бы здорово, если бы Лизетта осталась с нами.

Внезапно хлопает входная дверь. И доносится знакомый голос. Неужели Джеймс вернулся так рано?

Выхожу к нему навстречу, радуясь его приезду и переживая одновременно. Что он скажет?!

— Дорогой, ты быстро! — сама помогаю ему раздеться, отослав слуг.

— Хотел поскорее вернуться домой, гнал экипаж весь день, — целует меня в щеку. — Купил подарок для Уильяма и спрятал пока. А то найдет раньше времени. А как вы тут без меня?

Уверенным шагом заходит в столовую. Уильям срывается с места.

— Папа!

Повисает на Джеймсе, выпрашивая свою порцию внимания и любви. Лизетта встает из-за стола и чуть приседает в поклоне.

— Добрый вечер!

Я и не ожидала, что девочку учили правилам поведения, и тем приятнее становится открытие.

— У нас гостья? Добрый вечер, юная леди! — кивает муж и занимает свое место за столом.

Жду, пока все усядутся, и только потом говорю:

— Это Лизетта.

Джеймс роняет вилку, так и не донеся до рта.

— Потом обсудим, — улыбаюсь ему, а сама — словно комок нервов. Впрочем, детская болтовня скрашивает этот крайне напряженный ужин, и наши красноречивые «гляделки» с мужем остаются незамеченными для детей.

После ужина дети начинают клевать носом. Особенно Лизетта. Наверняка малышка давно не ела по-человечески, и не высыпалась.

— Уложи Уильяма, а я помогу Лизетте, — прошу мужа.

И хоть у нас огромный штат слуг, я приучила графа уделять ребенку внимание перед сном, и он спокойно воспринимает мою просьбу.

Укладываю девочку в кровать, подоткнув одеяло со всех сторон, как делаю это всегда для Уильяма. Рядом на подушку кладу ее кукол. Так ей будет спокойнее и привычнее засыпать.

— Спи сладко, милая. Я буду в соседней комнате. Здесь тебя никто не обидит, — говорю ей перед уходом.

— Спасибо, леди Изольда, — шепчет сонным голосом и тут же проваливается в глубокий сон. Я остаюсь еще на пару минут рядом с ней. Лизетта выглядит хрупкой, нежной. Как можно было обречь такую чудесную кроху на столь нищенское прозябание? Руки чешутся найти мачеху и надавать ей пощечин.

Ухожу к себе с тяжелым сердцем. Отдавать малышку никчемной матери совершенно не хочется.

— На тебе лица нет, — муж встречает меня в нашей спальне и тут же протягивает руки, — иди сюда.

Утыкаюсь ему в грудь, смаргивая слезы. Как жаль малышку! И что же нам дальше делать?

— Прости, милая. Это моя вина, — грустно бормочет Джеймс. — Со всеми заботами я забыл о твоей мачехе. И последние полгода к ней никто не наведывался.

— А до этого как они жили? — отлипаю от мужа и заглядываю в глаза. Джеймс тоже выглядит расстроенным и озадаченным.

— Неплохо вроде бы. Я просил не вмешиваться в их жизнь, а только приглядывать со стороны. Мачеха блистала на разных вечерах. Девочку видели не часто и в компании няни, а иногда — деда. И уж точно им было что есть, и где жить.

— Это не твоя вина, — качаю головой, выслушав мужа. — Эта глупая женщина все спустила на платья и развлечения. А когда спускать стало нечего — влезла в долги и начала пить. Ты бы видел, в какой жуткой квартире они жили последние месяцы! Ах, как мне жалко Лизетту! Если бы могли…, - складываю руки на груди, поднимая взгляд на Джеймса.

— Забрать ее к себе? — заканчивает за меня с мягкой улыбкой. — Я не против, но сначала нужно узнать, что стало с твоей мачехой. Ты ведь, по сути, сводная сестра для Лизетты и ближайшая живая родственница. Так что можно было бы оформить документы на опекунство.

— О, Джеймс! Это было бы замечательно! — бросаюсь ему на шею. — Спасибо!!

— Пока не за что, любимая. И не спеши радоваться — вдруг объявится мать.

* * *

Холодный январский ветер треплет края одежды, и я крепче прижимаю к себе Лизетту. Она отчаянно хотела поприсутствовать на похоронах матери, а я не смогла отказать ей в этом.

Малышка не плакала, только смотрела большими круглыми глазами, как опускают в могилу гроб с почившей матерью. А я злилась на мачеху, на ее безрассудство, и что она разбила сердечко собственной дочери.

Нашли мы «леди» Вильерс лишь через неделю. Замерзшей в сугробе неподалеку от той самой квартиры. И сегодня предавали земле бренное тело. Надо было сказать что-то, пару слов в память об ушедшей душе. Но я не могу выдавить из себя что-либо.

Мачеха не была ни доброй, ни ласковой, ни умной…. Так что сказать в финале ее бессмысленной жизни? Остается только поблагодарить за Лизетту, ведь девочка очень хорошая и ни в чем не виновата.

— Пойдем, малышка! — увожу ее прочь, когда церемония прощания заканчивается. Забираемся в экипаж, продрогшие напрочь. Джеймс тут же кутает нас в пледы.

— Домой? — переспрашивает у нас.

Обнимаю Лизетту одной рукой, и она доверчиво льнет к моему боку.

— Домой!

Напоследок хочется сказать, что все главные герои обрели свой дом и любящих людей. Изольда вокруг себя создала атмосферу заботы и тепла, поделилась нерастраченной на Земле нежностью с новой семьей, и ни о чем не жалеет.

Граф Джеймс Коул не просто вернулся к полноценной жизни, но и стал больше проявлять заботы о ближних и подвластных ему людях. В его графстве серьезно вырос уровень жизни. Теперь, на улицах редко можно увидеть нищего или сироту.

Салон леди Коул и мадам Роше — процветает и по сей день. А модницы Идэнейских земель щеголяют в совершенно новых образах и костюмах.

Барон Рональд Краувиц погиб при несении службы, — так было сказано в официальном донесении королю. Но те, кто знали Рональда лично, могли предположить, что он снова ввязался в некрасивую историю, а местные мужчины расправились с похотливым барошкой.

Розалинда и доктор отлично уживаются вместе, и это тот самый случай, когда брак, заключенный в зрелом, осознанном возрасте — приносит удовлетворение и счастье обоим супругам.

Санни, или леди Санрейн, выскочила замуж. И кто бы мог подумать? Ее супругом стал суровый и нелюдимый представитель Его величества из отдела безопасности Королевской Канцелярии — герцог Фердинанд Эклз. Да-да, тот самый господин, что взялся опекать Изольду при дворце.

Как утверждают слухи, лорд Эклз стал больше улыбаться и реже бывать во дворце. Все-таки брачные отношения творят чудеса!

Конец

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26. Финал

ЭПИЛОГ