Дикая Охота (СИ) [Валерия Снегирь] (fb2) читать онлайн

Четверо: Дикая Охота

Глава первая

Тёмные улицы в ночное время были не тем приветливым местом, в котором хотелось скрыться от любопытных глаз.

Неизвестная тень в плаще, прижимавшая к своей груди объёмную книгу, прошмыгнула в узкий тёмный переулок, воровато оглядываясь по сторонам. Было ли необходимым так прятаться? Простые смертные никогда не запоминали таких, как она.

Стоит отойти на шаг — и вот уже смертный никогда не вспомнит, что разговаривал с ней, и кто вообще она такая — тоже не вспомнит.

Но необходимость скрываться была, когда Боги узнавали о том, что кто-то пытался рушить их замысел. Вмешивался в их игру, своей слабой рукой пододвигая незначительные фигуры на доске, тем самым подрывая изначальный замысел.

Одна спасённая жизнь может принести сотни смертей тех, кто не должен был умереть. И замысел менялся.

Тень спряталась за бочками с помоями, вжавшись в стену. Ноги у неё дрожали, рот непроизвольно открылся, а грудь судорожно вздымалась.

Уже не было необходимости дышать, но её душа всё ещё помнила свою смертную оболочку, у которой были нужды.

Услышав, что преследователь прошёл мимо переулка, тень, пригибаясь, двинулась дальше, в темноту. На мгновение оттуда полыхнуло фиолетовым светом — и тень исчезла вместе со вспышкой.

Она упала в мягкую траву, перекатилась на спину и прижала к себе крепче важную для себя книгу. Взгляд фиалковых глаз устремился в ночное небо, раскрашенное причудливыми красками. Будто рассвет, день, закат и ночь смешались воедино.

Успокоившись, девушка села в траве и положила себе на колени книгу, провела рукой по старой обложке, а после открыла её.

Она продолжала дело своего наставника, записывая историю Четверых. Как вовремя они забыли об этой книге. Была возможность дописать то, что с ними уже произошло.

Пусть Богам известно, куда должна привести их игра, такие, как она, иногда влияли на историю по велению той, кто не желала так просто мириться с предопределением истории каждой жизни, существующей в мирах. И меняя историю, они записывали новую, наблюдая за тем, как небольшой толчок запускал события, полностью меняющие божественный замысел.

По привычке вздохнув и прикрыв глаза, девушка открыла их и склонилась над книгой. В руке её материализовалось перо, которым тень начала писать прошедшие события.

Когда она закончит с ними — нужно будет снова навестить тот мир и посмотреть, что же произошло в нём дальше.

***

Голова гудела, в ушах шум. Менсис ничего не понимал. Он помнил только, как попал в ловушку, а после — темнота. Что стало с Викой? Она здесь?

С его глаз резко содрали повязку и ведьмак зажмурился от яркого света. Постепенно привыкнув к освещению, он попытался оглядеться по сторонам. Всё перед глазами расплывалось. Но он точно понял, что в комнате находится несколько неизвестных ему людей.

Один из неизвестных подошёл ближе к ним и зарычал:

— Откуда вы это взяли?!

Что-то тихо звякнуло. Менсис постарался сфокусировать взгляд на этом предмете. На толстом крепком шнурке болталась серебряная фигурка лисицы с сколотым кончиком хвоста.

Менсис судорожно открыл рот, чтобы что-то сказать, но лишь захрипел, не в силах говорить.

— Вам какое дело? — огрызнулась рядом висящая Вика. Она выглядела более уверенной и здоровой. В её глазах читалась явная злоба, а ещё ведьмак смог уловить и то, что девушка пыталась выпутать руки. Но справится ли она с их похитителями?

— Отвечай! — рявкнул подошедший к ним и отвесил Виктории пощёчину. Девушка по инерции повернула голову и криво оскалилась:

— А вот это ты зря, парень.

В следующее мгновение она вытащила руки из петли и резко схватила неизвестного за горло. Тот захрипел, вытаращив глаза. Менсис наконец рассмотрел довольно интересную особенность… у всех неизвестных глаза были ярких цветов. Зелёные, голубые… даже жёлтые, как у него самого. Ведьмаки?

Тут дверь в комнату открылась и на пороге показался ещё один ведьмак. Беловолосый и желтоглазый.

— Задержался, парни. Так, что у вас тут… — он остановился как вкопанный. Удивлённо посмотрел на Вику и окликнул её: — Вика?

— Герренс? — девушка повернула голову в его сторону, но не ослабила хватку на шее другого ведьмака. — А… А-а! Так, это твоя идея? Или почему нас вообще схватили?

— Вика, отпусти его для начала, — сказал Герренс, и Виктория послушно разжала руки, предварительно оттолкнув от себя мужчину. — И кого это «нас»?

Тут он перевёл взгляд на Менсиса и побледнел. После тряхнул головой и посмотрел уже на остальных ведьмаков.

— Парни, ну-ка, снимите их.

Ведьмаки с явной неохотой подхватили Вику и Менсиса, срезали верёвки и распутали цепи, поставив их на пол. Пошатываясь на ватных ногах, молодой ведьмак постарался сфокусировать взгляд на неизвестных, пока Виктория уверенно подошла к Герренсу и пожала ему руку. Беловолосый ведьмак улыбнулся и крепко обнял её, и словно хотел что-то ещё сделать, но девушка легонько оттолкнула его и подняла свою левую руку.

— Давненько мы не виделись, — улыбнулась она. Ведьмак хмыкнул:

— Ну раз так, то действительно, давно…

Герренс подошёл к Менсису и внимательно осмотрел его лицо, а после забрал медальон в виде лисы у другого ведьмака и протянул его Медведю:

— Твоё?

— Моё, — кивнул молодой ведьмак, ничего не понимая.

— Поверить не могу… Ты жив.

— А почему должно быть иначе? — удивился Менсис, забирая медальон и надевая его на себя.

— Больше полувека прошло. Это… долгая история, — Герренс отошёл к стене с зарешеченным окном.

— Я бы сказала, что мы никуда не торопимся. Но нас там точно потеряли и уже ищут, — сказала Вика, поправляя перчатки на руках. — Так что, если вы не возражаете, господа, мы лучше вернёмся в путь-дорогу.

— Оставайтесь пока, — развернулся к ней лицом беловолосый ведьмак. — Дороги нынче опасны.

— Наши товарищи всё ещё в лесу.

— Отправлю парней, приведут сюда.

— С чего такая щедрость, Герренс? — хитро прищурилась девушка. — Ничего сказать не хочешь?

— Точно не при свидетелях, — отрезал мужчина и махнул рукой на дверь из помещения. — Валдир, устрой пока их на ночлег. А нам нужно поговорить…

Виктория хмыкнула и пошла следом за Герренсом. Да, нелёгкий путь свёл их однажды вместе. Но для Вики это не казалось тогда чем-то… особенным. Она нашла ведьмака интересным собеседником, но не более того. Он многое знал о нечисти и рунах, шутил по-деревенски просто и грубо, а в остальном, пожалуй, и не выделялся из толпы похожих на него.

Когда они завернули за угол длинного коридора, Герренс резко развернулся и просто припёр Вику к стене.

— Ты даже не написала мне, — прорычал мужчина, глядя ей в глаза. Вика была спокойна, но её руки были чуть согнуты — одно неосторожное движение ведьмака могло окончиться весьма печально для него.

— А был смысл? Ты бы всё равно меня забыл. Рано или поздно.

— Но ведь не забыл, — воспротивился Герренс, наклонившись ближе, но тут же увидел, как сверкнули в полутьме коридора скрытые клинки. — Проклятье… Вика, я тебя не узнаю. Такая девка была.

— Уже не девка, Герренс. Возраст всё же, — наклонила она голову на бок. — И Клятва.

— Я скучал.

— Ни одной юбки не пропускал тогда. Не верю, что пропустил хотя бы одну ради меня.

— Да что ж ты такая…

— Я уже не беглянка, Герренс. Я Клинок Справедливости, у меня есть Клятва и Кодекс, от которых я не отступлюсь. Я пережила многое и изменилась. А ты остался всё тем же…

— Не могу похвастаться бравыми подвигами. Там мертвяка упокой, здесь утопца обезглавь, где-то мавку отвадь… Я просто работаю, выживаю, как могу. Приношу пользу обществу, даже если оно не хочет этого признавать, и воспитываю поколение таких же отбросов общества, как я, — Герренс отстранился от неё и собирался уходить, но слова Вики всё же заставили его остановиться:

— Лакро’моджа. Ты не отброс общества, Герренс. Воин Тени. Тот, кто остаётся незаметным, но служит благому делу. Переводи, как знаешь. Я ценю ваш труд. Всех и каждого.

— Объясни это людям. Тем, кто не понимает ничего в этом деле. Они неисправимы… В прочем, в южной башне свободные комнаты были, Валдир вам там должен постелить. Это по коридору налево и прямо, до двери. Я пойду.

— Спасибо тебе.

Герренс молча ушёл, оставив Вику одну. Она сжала переносицу пальцами, пытаясь собраться с мыслями. Встреча всколыхнула в ней старые чувства. Нет, она не могла влюбиться снова в него — Клятва Крови была сильна и её сердце принадлежало лишь одному. Но воспоминания отозвались тоской в груди, и девушка пошла в южную башню в нехорошем расположении духа.

Валдир, медноволосый ведьмак с ярко-зелёными глазами, постелил Вике в самой верхней комнате, в то время как Менсису выделил комнатку примерно в центре башни. И сообщил, что направил двух ведьмаков выслеживать их товарищей. Мол, в этих лесах не так много народу бродит, так что случайные путники почти наверняка окажутся их товарищами.

Виктория села на узкое окно в башне, больше напоминавшее бойницу, и устремила взгляд на заиндевелый лес. Кое-где ещё виднелась пёстрая листва, но зима брала своё. Хотя в башне было довольно тепло. И замысловатые узоры рун на стенах только подтверждали догадки об использовании ведьмачьей магии для сохранения тепла. Девушка ещё раз посмотрела на лес, прежде чем отойти от окна и заняться своими делами. Ей нужно было обдумать всё и понять, как же действовать дальше. Может, ведьмаки могли помочь им?

***

Райдо раздражённо пнул дерево, когда понял, что следы оборвались и здесь. Хагалаз неподалёку проверял землю при помощи магии, но ничего толком и не мог найти.

Когда Вика и Менсис не вернулись после наступления темноты, мужчины забеспокоились и было ринулись на поиски, но Повелитель Душ почувствовал неладное и предложил отсидеться под защитой магического контура до утра. С рассветом мужчины двинулись в лес, чтобы отыскать товарищей, но ничего найти не могли.

— Говорил же, нужно было искать сразу, — Райдо прошёл до пня и тяжело опустился на него, пряча лицо в руках. Хагалаз отмахнулся, продолжая высматривать следы пропавших.

Откуда-то сбоку хрустнула ветка и Повелитель Душ резко развернулся туда, как и вампир вскочил, хватаясь рукой за меч. Но из-за тени деревьев к ним вышла… Элера.

Суккуб, бывший суккуб, раздражённо отряхнула тёмную шубу, отороченную пушниной, и взглянула на мужчин с немым укором. Увидеть её здесь было неожиданно. Женщина поправила сбившуюся причёску и подошла к ним ближе.

— Я так и знала, что вам потребуется помощь, поэтому привязала к артефакту отслеживающие чары, — объяснила она своё появление. Хагалаз тут же смягчился и расплылся в улыбке, в то время как Райдо продолжал настороженно наблюдать за ней.

— Так, как ты поняла, что нам нужна помощь? — поинтересовался вампир.

— Заклинание отслеживало момент вашей встречи и разлуки. Я заметила, что вы разъединились и двое пропало из зоны видимости чар. После того, как прошла целая ночь, а они не вернулись, я сделала соответствующие выводы и прибыла сюда, — объяснила суккуб. — Не пойми меня не правильно, Райдо. Я искренне желаю вам помочь. Я прекрасно знаю, как помогали Четверым раньше. Поверь, они ни в чём не нуждались и могли сосредоточиться на своём предназначении, а не пытаться разобраться в самих себе и собирать по осколкам былую славу.

— Мы собираемся убить Господина, и ты помогаешь нам?

— Мы на одной стороне, Райдо. Я уже не суккуб по большей части, а обычная женщина. Я хочу мирной жизни, поверь мне. Вы можете изменить этот мир и дать шанс многим на спокойную жизнь. И я хочу этого.

— Райдо, Элера дело говорит, — вмешался Хагалаз в их диалог. — Тем более, она многое знает о Четверых. Почему бы нам не выслушать её рассказ и не принять помощь? Иметь союзника всегда выгодно.

— Я командовал легионами мертвецов и демонов, — нахмурился вампир, глядя в упор на Повелителя Душ. — Я прекрасно знаю, что такое иметь союзника. Некоторые могут отвернуться в самый неподходящий момент, другие всадить нож в спину. И лишь немногие будут преданно оставаться на твоей стороне, как бы ни сложились обстоятельства.

— Мор? — поинтересовалась вдруг Элера, заставив Райдо замолчать и гневно посмотреть на суккуба.

— О чём идёт речь? — удивился Хагалаз.

— Забудь. Тебя это уж точно не касается, — прорычал Райдо. — Если ты можешь отследить нас по своему артефакту, то отслеживай тогда Вику и Менсиса, — обратился он к женщине, скрещивая руки на груди. Суккуб мягко улыбнулась и извлекла из кармана серебряный медальон с крупным гранатом, в котором виднелись магические всполохи.

— Артефакт заработает на полную мощность, если сосредоточится на поиске кто-то из вас. Ваша связь усилит магию артефакта достаточно, чтобы обнаружить Вику и Менсиса, если они всё ещё на Тольеве. За океаны магия не пройдёт, — объяснила Элера, протягивая медальон в сторону мужчин. Райдо раздражённо дёрнул плечом и взял артефакт, сжимая его в руке и пытаясь понять, как вообще тот работает. — Закрой глаза и подумай о них. Что ты видишь?

Райдо выполнил её указания. Какое-то время он, как и предполагал, видел просто темноту, пока та не рассеялась, а он сам не осознал себя стоящим на стене огромной крепости. Посмотрев под ноги, мужчина отшатнулся от края, за которым виднелась пропасть. Он огляделся, но видение, стоило сосредоточиться больше, начинало мерцать и словно таять. Хватаясь за его образ, Райдо лишь делал хуже, и цвета искажались.

— Какая-то крепость, — наконец выдавил он из себя.

— Не пытайся ловить образ. Задавай лишь вопрос, где твои товарищи, — как из далека раздался голос Элеры. Мужчина прекратил цепляться за образ крепости и сосредоточился на вопросе. Видение снова принимало былую чёткость, краски вернулись к привычным. Райдо мысленно повторял про себя вопрос, пока оглядывался и пытался запомнить хоть какую-то выдающуюся деталь.

— Кругом горы. Лес с одной стороны, — заговорил он, не слыша собственного голоса. — Внизу пропасть. Нет… ров. И заросшая тропа.

— Опиши горы, — услышал он голос Хагалаза.

— Просто горы, — Райдо снова огляделся по сторонам. — Хотя нет… На одной горе можно рассмотреть ещё крепость… И… погодите… — мужчина повернулся в сторону, уловив какое-то движение боковым зрением. Недалеко от него стояла Вика. Она без опаски гуляла по краю стены, иногда останавливаясь и балансируя на самом краю, глядя в пропасть. Райдо сделал несмелый шаг к ней, но видение не таяло, а наоборот, становилось всё более реалистичным. Теперь, помимо визуального образа, мужчина почувствовал пронизывающий холодный ветер, который трепал епанчу и волосы Вики, закидывал его собственные волосы ему на лицо. Запах мороза, хвои и старины ощущался всё сильнее. Райдо сделал ещё один шаг, уже более уверенно. — Вика! — позвал он её.

Девушка повернула голову в его сторону, наклонив её на бок. Что-то в ней было не то… Словно какую-то мелкую и незаметную деталь изменили, но это не попадалось сразу на глаза. Мужчина направился в её сторону, но Вика развернулась и пошла от него прочь.

— Вика! Стой! — закричал Райдо, кидаясь за ней в погоню.

Стены оказались скользкими, и мужчина лишь сейчас понял, что они были залиты кровью. Вика впереди забралась на возвышение и развернулась к нему лицом. Нет, он всё-таки смог понять, что в ней не так. Чёрная епанча таковой уже не являлась — она была тёмно-багровой от крови, кое-где виднелись белые чистые пятна. Её лицо было перепачкано в крови, тяжёлыми каплями багровая жидкость стекала по её рукам.

От ужаса мужчина оцепенел, а руки ослабли. Артефакт выскользнул из его ладони, зацепившись за неё лишь своей цепочкой, и теперь опасно раскачивался на ветру.

Вика с интересом в глазах смотрела на медальон. А после сделала шаг к нему навстречу, протягивая окровавленную руку к артефакту. Райдо не мог пошевелиться. Он начал что-то шептать, то ли звать на помощь, то ли молиться, то ли просто умолял не подходить её.

Затем, когда девушка подошла к нему на расстояние вытянутой руки, он почувствовал, как его схватили за плечо сзади и потянули в пропасть.

— Сожми артефакт, дурень! — рявкнул голос Вики у него за ухом, и мужчина обеими руками вцепился в медальон, доверившись голосу и падая в пропасть.

Когда до острых камней осталось совсем немного — он зажмурился и внезапно почувствовал, как упал в прелую листву.

Открыв глаза, Райдо понял, что находился всё ещё в лесу и сейчас лежал в овраге на прелой листве, продолжая судорожно сжимать руками артефакт. Над головой звучали обеспокоенные голоса Элеры и Хагалаза. Уже через минуту они спустились к нему, Повелитель Душ помог ему встать на ноги, а суккуб взволнованно смотрела на Райдо.

— Что за тарабарщину ты вообще нёс? — возмутился Хагалаз. Райдо удивлённо посмотрел на него. — Я ни слова не понял! И Элера не знает этого языка! Я только и понял это… как там было… Варада Крад. Вика упоминала это когда-то. Ты знаешь этот язык?

— Я… понятия не имею, что ты несёшь, — выдавил из себя Райдо. — Но я видел Вику. Она была на стене той крепости. Только какая-то… другая.

— Думаю, если мы поймём, что за другая Вика это была, то узнаем, почему ты говорил на этом странном языке, — произнесла Элера. — Ты нас напугал. И чуть не выронил артефакт.

— Что бы тогда случилось? — поинтересовался мужчина, протягивая медальон обратно суккубу.

— Ты бы застрял навсегда в этом видении. Не живой и не мёртвый. И существуешь, и тебя нет, — произнесла женщина бесцветным голосом, забирая артефакт и пряча его у себя. — Но ты опомнился и сжал артефакт. Это спасло тебя.

— А ещё ты ходил всё это время и бормотал на этом чёртовом языке ахинею всякую, — буркнул Хагалаз. Райдо покачал головой:

— Осталось только выяснить, где это может находиться… Вика и Менсис ушли, судя по всему, на север. Но их следов мы не обнаружили. Как и тропы.

— В Орлете я нашла картографа, — проговорила Элера. — Но, как я помню карту, севернее нет крепостей! Только леса и горы.

— Проклятье! Они же должны быть здесь! — вампир резко развернулся, пытаясь разглядеть хоть что-то знакомое из видения. Но ничего подобного не увидел. — Неужели всё зря?!

Они пребывали в смятении. Орлет был известен своей тягой к точности во всём, и картографы точно не могли допустить ошибок! Но Райдо чувствовал, что крепость недалеко, и именно там — на севере, где их и не должно быть! И кто ошибался — он, или картографы?

Мужчина опустился на рядом стоящий валун, закрыв голову руками и пытаясь сосредоточиться. Мысли путались, нечёткие размытые образы мелькали перед его взором один за другим. И среди всего этого хаоса он неожиданно почувствовал давно забытое чувство.

Оно прошлось острым ледяным лезвием по позвоночнику, волной первобытного ужаса, словно замораживающего все мышцы и органы. И после по телу разлился жар, возвращая чувствительность коже, но более сильную, что Райдо буквально ощущал уже привычную грубую текстуру исподнего как нечто новое. Нюх дразнили сотни и тысячи запахов. Краски окружающего мира поблекли, становясь невыразительными и тусклыми.

Хагалаз и Элера, до этого не замечавшие происходящего с Райдо, осознали, что с ним что-то не так слишком поздно. Оба повернулись, когда услышали гортанный рык, и увидели… уже точно не того, кого знали до этого.

Поначалу у мужчины лишь дрожала верхняя губа, обнажая клыки. Но после он оскалился, а зрачки в его глазах расширились, заполняя всю радужку, и теперь казались двумя чёрными безднами. Лицо, вроде и прежнее, но теперь оно было изуродовано мимикой до жуткой гримасы сродни морде приготовившегося к прыжку хищника. Его движения стали плавными и неуловимыми, а передвигался Райдо, чуть пригибаясь к земле, словно готовясь к прыжку. Неподвижный взгляд остановился на Элере, и женщина застыла от ужаса. Она никогда в жизни больше не хотела видеть этот взгляд.

— Отойди, — шепнул ей Хагалаз, стараясь заслонить её собой, при этом приготавливая посох для боя.

— Не нужно, — суккуб схватилась за плечо Повелителя Душ, пытаясь оттолкнуть его в сторону. — Он не сделает мне плохо. Уже нет.

— Я без понятия, что с ним, — быстро зашептал мужчина, продолжая не сводить взгляд с обезумевшего товарища, который медленно надвигался на них. Двое сами не заметили, как инстинктивно сделали несколько шагов назад, пытаясь сохранить и так малое расстояние между ними. — Лучше я оглушу его, чем он навредит нам.

— Не нужно…

— Элера…

— Лучше уйди! — Элера попыталась снова оттолкнуть Хагалаза, уже вкладывая больше силы в это действие, как Райдо сорвался и в мгновение ока оказался уже так близко, но все последующие события произошли так резко, что никто ничего не сумел осознать.

Резкая вспышка золотистого света ослепила Хагалаза и Элеру на какие-то секунды, они отвернулись, даже не понимая, что Райдо внезапно остановил невидимый барьер, в который вампир врезался. И этот удар спровоцировал яркую вспышку, а самого мужчину отшвырнуло от них. Нормальный человек после удара о крепкий ствол дерева вряд ли бы стал резко подниматься, но Райдо резво вскочил на ноги, снова вернувшись в прежнее безумное состояние и двинувшись в атаку повторно.

Повелитель Душ на мгновение посмотрел на свою левую ладонь, подозревая, что это Печать защитила его, но она не излучала света, как должно было быть в этом случае. Когда Райдо снова приблизился достаточно для прыжка и уже сорвался с места, в его шею внезапно вонзился дротик, следом за этим по воздуху прошлась сильная магическая волна, отшвырнувшая его в сторону. Вампир прокатился по земле, уже полностью парализованный. Его трясло, он пытался сопротивляться яду, быстро распространяющемуся по телу, но тщетно. Тело оказалось не подготовлено к подобному.

— Райдо! — Элера сорвалась с места, но врезалась в невидимый барьер, вызывая уже менее яркую вспышку золотистого света. — Что происходит?!

— Это не Магия, — удивлённо произнёс Хагалаз и осторожно коснулся барьера. Он отозвался на его прикосновение сильным обжигающим жаром, словно стараясь отогнать от себя. Повелителю Душ пришлось отдёрнуть руку, и узнать точное происхождение барьера он не смог, но зато понял, что они были внутри него. Выхода отсюда не было. — Это напоминает ловушку. Мы внутри барьера и он нас не выпустит.

— Ты можешь что-то сделать?! Райдо плохо! — Элера металась, её взгляд неизменно возвращался к Райдо, лежавшему в отдалении от них. Он выглядел уже неважно. И суккуб больше всего переживала именно за него.

— Он тебя чуть не убил! А ты…

— Не убил бы. Нет времени это объяснять, Хагалаз! Просто вытащи нас отсюда! — её голос уже срывался, а на глазах наворачивались слёзы. Женщина снова обратила свой взгляд к лежащему вампиру и ужаснулась.

К Райдо подошёл мужчина в лёгкой броне, к которой были прикреплены плоские камни с выгравированными на них знаками. Он остановился рядом с всё ещё находящимся в сознании вампиром, пренебрежительно пнул его ногой и наклонился, схватив за подбородок и осматривая лицо.

— Неплохой трофей, я бы сказал! — хмыкнул неизвестный. — Нежить нежитью, однако же нет. Где же эти сволочи живых находят?

— Не трогай его! — крикнула Элера. Неизвестный выпрямился и обернулся к ним.

— А то что ты мне сделаешь, милашка? В морду дашь? Ну так попробуй! — он развёл руками. — Вам из этого барьера не выбраться. И этот некромант ничем тут тебе не поможет. Ведьмачью магию победить способна только она же.

— Ведьмачью?! — удивился Хагалаз. Но… всё сходилось. Иное ощущение магии, её неприятие к нему, и эти знаки — руны — на незнакомце. Всё сходилось. Ещё и глаза, словно звериные.

— Мидр, оставь их! — из тени деревьев вышел ещё один ведьмак. — Ты печати видел у них на руках?

— И что с того? Упырь-то явно опасен, — воспротивился первый ведьмак.

— Вот и тащи его на своём горбу! Снимай руны, это они.

Мидр фыркнул, но сделал неясный им жест рукой, и тогда Хагалаз с Элерой смогли выйти из барьера. После этого ведьмак посмотрел на Райдо, сплюнул, но постарался взвалить его на себя. Учитывая небольшую разницу в росте в пользу вампира, ведьмаку это удалось сделать не сразу.

— Зачем вы здесь? — нахмурился Хагалаз, всё ещё пытаясь защитить собой Элеру.

— Кое-кто хочет вас видеть. Явно знакомый вам, — ответил второй ведьмак. — Идём, здесь небезопасно находиться. Вашему товарищу мы постараемся помочь. Это была вытяжка из ночь-травы. Не опасна, просто парализует на несколько часов.

— С ним всё будет в порядке? — спросила Элера.

— Конечно. Придёт в себя, немного отлежится и будет как новенький.

В любое другое время Хагалаз точно бы отказался следовать за незнакомцами, которые атаковали кого-то из его товарищей. Но что-то подсказывало ему, что так и должно быть.

Глава вторая

— Не лучше было дойти до деревни и ночевать там? — русоволосая девушка зябко поёжилась, потирая плечи. Лето подходило к концу, и ночи становились всё более холодными. Свет Ангарет и пылающий костёр освещали их скромную ночлежку, сооружённую из еловых ветвей на скорую руку.

Беловолосый мужчина у костра поднял взгляд на неё. В отличие от спутницы, он явно не ощущал такого холода. Оно и понятно: девушка была одета в лёгкую, тонкую одежду, поверх которой надела ещё и лёгкий куяк — исключительно символичную защиту. В драки она не вступала, уже наглотавшись крови вдоволь, и предпочитала убегать от неприятностей. А её спутник был одет тепло и максимально защищёно: и куяк, и кольчуга, и металлические пластины, защищающие плечи и шею, бёдра и колени, и сапоги из толстой кожи, чтобы ни одна тварь не прокусила.

Девушка опустилась на подстилку из тех же еловых ветвей поближе к костру. Мужчина неожиданно начал расшнуровывать завязки и откреплять ремни на куяке, а после и кольчуге.

— Ты что делаешь? — удивилась его спутница.

— Ну, тебе холодно.

— При виде тебя в таком виде ещё холоднее! — воскликнула она, когда мужчина уже откинул броню и стянул с себя рубаху. К удивлению девушки, под ней оказалась ещё одна, чуть тоньше первой, а первую мужчина кинул ей.

— Надевай и не мёрзни. Учить тебя всему, что ли? — хмыкнул он.

Недоумевая, как исподняя рубаха согреет её, девушка с опаской покосилась на вещицу рядом с собой и осторожно её взяла. От неё абсолютно ничем не пахло, но ткань как-то… отзывалась на её прикосновения.

— А что за ткань? — натягивая на себя рубаху, поинтересовалась она.

— Обычная ткань.

— А почему она отзывается на мои прикосновения?

— Так ведьмачья магия, что ещё? — пожал плечами мужчина, вороша толстой палкой угли в костре. — Щас согреешься.

Девушка действительно почувствовала неожиданное приятное тепло. Стало гораздо лучше и, вспомнив про поздний час, она завозилась на подстилке, пытаясь поудобнее устроиться для сна.

— Герренс, — тихо позвала она.

— М?

— Ты спать идёшь?

— Погоди минутку, — улыбнулся Герренс, вставая на ноги. Он сделал неясный ей жест рукой, обернувшись вокруг себя, и на мгновение девушка увидела, как вокруг их ночлежки вспыхнули золотистые руны-обереги.

После этого Герренс забрался к ней на лежанку и крепко обнял, прижимая к себе. Тело ведьмака было до безумия горячим и девушка окончательно перестала мёрзнуть в его объятьях.

— Спокойной ночи, — пробормотала она, погружаясь в сон.

— Добрых снов, Вик, — улыбнулся ведьмак, так и не сомкнув глаз.

***

Вика не находила себе место. Хотя бы по той причине, что ушедшие искать её спутников ведьмаки обещали вернуться очень скоро, но у Вики было плохое предчувствие. Что-то случилось, там, где они были. Но что?

Острый слух уловил, как заскрежетали цепи подъёмного механизма, отворяя главные ворота крепости. Виктория направилась прямиком во внутренний двор, соединённый с воротами крепости. Пустующие коридоры навевали на неё какую-то неясную тоску, но сейчас ей было не до этого.

Спустившись во двор, девушка сразу увидела вошедших. Несколько ведьмаков, один из которых тащил на себе бесчувственного Райдо, другие стояли по бокам от Хагалаза и странной женщины. Вика не видела её раньше, но собственное чутьё подсказало, что незнакомка явно была не человеком. Аура была… иной. Пропитанной Тьмой и похотью, сейчас это чувствовалось очень слабо, но дело было даже не в расстоянии, которое было между ними. Это ощущалось скорее как будто истинную сущность незнакомки попросту вырвали из неё с корнем, оставив какие-то осколки былого, которые ещё можно было прочувствовать.

Женщина явно переживала за состояние Райдо, которого ведьмак сгрузил на подвернувшуюся ему на пути лавку, а сам распрямился и, показушно пыхтя, потёр поясницу.

— Вот не надо мне тут! — рявкнул на этого ведьмака вышедший из крепости Герренс, за которым шёл и Менсис. — Иди с молодняком сиди, Мидр!

Мидр недовольно поджал губы, но противиться не стал. У Герренса явно был авторитет среди своих, иначе ведьмаки быстро бы расправились с командиром-самозванцем. Остальные коротко поприветствовали его и поспешили удалиться.

— Так, это ваши товарищи? — поинтересовался беловолосый ведьмак, оглядев всю троицу.

— Двое — да. Но эта… — Вика сцепилась взглядом с незнакомкой. Хотя женщина явно не желала им зла, но её аура заставляла Викторию усомниться в её мотивах. — Явно не человек…

— Вика, вот так ты встречаешь гостей? — удивился Хагалаз, пытаясь хоть как-то заступиться за женщину. Но напарница оказалась быстрее него, и не успел мужчина моргнуть, как Элера уже была в нескольких метрах от него, а Вика прижала к её шее скрытый клинок и внимательно смотрела в глаза.

— Суккуб, — выплюнула девушка с презрением.

— Ты явно специалист по демонам, — хмыкнула Элера. — Так быстро понять сущность демона может или другой демон, или тот, кто прожил с демонами всю свою жизнь, или тот, кто изучал их… Меня зовут Элера.

— Меня твоё имя не интересует. Ещё всякую падаль по имени называть! — огрызнулась Виктория, отстранившись от неё с явным отвращением. — Вы почему вообще суккуба притащили?! А-ну говори, некромант!

— Элера хочет нам помочь, — вступился за суккуба Повелитель Душ.

— Помочь? Да ты знаешь, чего она хочет? Да даже если её лишили магических сил, сущность всё равно осталась! А что если она предаст тебя?!

— Меня теперь больше волнует, откуда тебе вообще известно о её сущности? Как ты это поняла?…

— Молчи! — огрызнулась Вика и быстрым шагом направилась в крепость.

Герренс проводил её растерянным взглядом. По нему было видно, что мужчина хотел броситься следом за девушкой, но сдержался.

— Так… Вы расскажете мне обо всём? — несмело произнёс он, глядя на оставшихся.

— Видимо, придётся, — кивнул потрясённый Хагалаз.

Герренс бегло осмотрел Райдо и сказал, что вампиру стоит побыть в одиночестве, пока он окончательно не придёт в себя. За это время Повелитель Душ успел просветить нового знакомого и Менсиса в произошедшее с ними. Беловолосый ведьмак пообещал помочь чем сможет, и предложил гостям расположиться в свободных комнатах крепости, сам же позвал пару молодых ведьмаков, которые унесли Райдо из двора в неизвестную часть крепости.

Хагалаз абсолютно не понимал, почему Вика так остро среагировала на появление Элеры. И откуда она вообще знала о демонах? Её жизненный опыт был явно больше, чем у Хагалаза, что удивляло Повелителя Душ. Конечно, он не изучал демонов, но какие-то поверхностные знания у него всё же были, почерпнутые из старой семейной библиотеки. Этого хватало, чтобы почувствовать присутствие демона на близком расстоянии, в то время как Вика явно чувствовала демонов на гораздо более далёком расстоянии и даже ослабленных. Хагалаз не ощущал ауру Элеры как демона, только если бы не подошёл слишком близко…

— Тебе что-то нужно?

Повелитель Душ отвлёкся от своих мыслей, когда понял, что слишком увлёкшись ими, бездумно следовал за Элерой. Теперь они находились в одной из комнат, которую им предложили. Точнее, именно эту комнату предложили суккубу.

Хагалаз покачал головой, но сократил и так малое расстояние между ними, когда почувствовал сильный жар от ауры Элеры. Именно сейчас он понял, что она действительно была суккубом. Нечто тёмное и вязкое ощущалось в её ауре, но достаточно слабо. Женщина удивлённо наблюдала за его действиями, когда мужчина наклонил голову набок, над чем-то явно задумавшись. А после поцеловал её.

— Ты почему-то пахнешь… почти как сирень, но… — заговорил он, но Элера прижала палец к его губам, призывая к молчанию. Он посмотрел ей в глаза. Во всех книгах говорилось, что когда суккубы находят подходящую жертву, их зрачки, подобно зрачкам кошек, расширяются, а глаза пылают первобытным пламенем. Но Хагалаз не видел ничего подобного в них. Он видел в них иное, светлое чувство.

— А в прочем, это неважно, — улыбнулся Повелитель Душ, заключая Элеру в объятья.

***

Это было небольшое каменное помещение, с тяжёлыми металлическими дверьми, на которых были выгравированы многочисленные руны, а с внутренней стороны они были исполосованы чьими-то когтями. Совсем крошечное зарешеченное окно пропускало сюда так мало света, что нормальный человек вряд ли разглядел бы всё помещение.

Может, оно и к лучшему? По-крайней мере, любой незваный гость здесь вряд ли бы обратил внимание на крепкую конструкцию, закреплённую на стене, к которой в данный момент цепями был прикручен Райдо.

Толстые цепи крепко сдерживали мужчину, а в некоторые звенья были вдеты плоские камни с высеченными на них рунами. Они окончательно блокировали силы вампира, и тот едва мог дышать и хоть как-то двигаться. Первобытная ярость прошла, опустошив его и оставив после себя лишь чувство бесконечного одиночества и желание, чтобы всё это прекратилось.

Очень хотелось пить. Райдо с трудом поднял голову чуть выше, почувствовав, как на макушку сорвалась с потолка тяжёлая капля. Мужчина раскрыл рот, и вторая капля упала ему на язык, но этого всё равно было мало.

«Двенадцать! За что?! Разве кровь может так на меня действовать?» — думал он, морщась от боли во всём теле.

А следом почувствовал прикосновение ледяной руки к своему лицу и шокировано распахнул глаза.

Перед ним стояла точная его копия. Разве что лицо двойника было испещрено тонкими паутинками тёмных вен, а зрачки в глазах закрывали радужку, горящую алым. Райдо в ужасе попытался отпрянуть от мужчины, но конструкция не давала ему сдвинуться с места, оставляя висеть в уязвимом положении.

— Наверное, приятно дышать этим воздухом? — пророкотал двойник, продолжая прижимать ладонь к лицу Райдо. Вампир попытался отвести взгляд, но не мог этого сделать. Больше всего на свете он мечтал забыть это лицо. Забыть и чтобы больше он не появлялся перед ним. — Но гораздо приятнее воздух свободы, верно,братец? Чего молчишь, как не родной? Мы же с тобой одна плоть и кровь, или ты забыл? — рука с длинными кривыми ногтями оцарапала его щёку и легла на грудь там, где ныне билось его сердце. Двойник замолчал, прислушиваясь к быстрому биению сердца Райдо, а после хмыкнул: — У нашей матушки не билось сердце. И у нас самих, пока ты не предал нас. Райдо, брат, разве жизнь нищего паломника лучше жизни в чертогах Господина? Только вспомни, у нас было всё. Женщины, рабы, солдаты, власть. И ты всё променял. Даже не спросил меня!

— Уходи, — едва смог прошептать Райдо дрожащими губами. Он был слаб, руны высасывали последние силы и даже одно слово давалось с трудом.

— Уходи? Так ты говоришь своему брату? И куда я денусь, скажи на милость? — двойник впился ногтями ему в грудь, словно пытался добраться до сердца, и оскалился. — У нас одно тело, братец. Ты вынудил нас жить так. Одно тело и две души. Неужели до сих пор не понял, что я никуда от тебя не денусь, брат?

— Ты мне не брат, — прошептал мужчина, зажмурившись. — Никогда… — он ахнул, когда двойник резко двинул ладонью, расцарапывая его кожу.

— Так умри! Умри! Умри!! Отдай мне своё тело, Райдо! — закричал он. — Я мог бы столько сделать, если бы не ты! За что Господин поступил с нами так? За что ты убил меня ещё в утробе матери?!

— Я не…

— Умри! Ублюдок! Это должен был быть Я! — его руки сжались на шее Райдо. Мужчина раскрыл рот, пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха, но руки лишь сильнее сжимали его шею. Задыхаясь, он неожиданно начал шептать молитву. Пытался, как мог.

— Да покуда Огонь… пылает…

Двойник зарычал подобно зверю, и в следующее мгновение отпрянул, глядя на обожжённые ладони. Он взвыл и попытался ударить Райдо, но кулак встретился с невидимым препятствием, обжигающим как огонь.

— Ублюдок! Твои лживые боги не спасут тебя! Господин не простит тебе… Нет. — Он медленно начал отодвигаться во тьму помещения. — Однажды я займу твоё место. Уже окончательно…

Райдо выдохнул. Двойник растворился в темноте, оставляя его в полнейшем одиночестве. Однако от осознания того, что это на самом деле не так было страшно. Гораздо страшнее, чем когда он оказался выброшен из Тьмы в незнакомый доселе ему мир. Это тело… словно не принадлежало ему. И противное чувство сворачивалось где-то в груди в склизкий ком, пуская свои щупальца дальше по всему телу, вызывая отвращение к самому себе.

Мужчина попытался отбросить все мысли, сосредоточившись на том, чтобы попытаться выбраться или хоть как-то вернуть себе подвижность в цепях. Мерный звук капель резал слух и возвращал его в те времена, что и вспоминать не хотелось. Райдо попытался выпутать руки, плотно прижимая их к своему телу и пытаясь вытащить их из оков.

Там тоже капала вода с потолка. И когда хотелось пить, он тянул свои ладошки и собирал туда живительную влагу.

Первая попытка оказалась неудачной. Мужчина напрягся, пытаясь снова и снова вытащить свои руки из оков. Кожа тёрлась о звенья, краснела и где-то даже стиралась от усердия, смазывая металл кровью.

Там было подземное озеро. Он точно не знал, жил ли кто-то в тех тёмных водах, но почему-то без опаски подходил к самой кромке воды и смотрел туда, как в зеркало. Видел себя. Со спутавшимися грязными волосами, худым, истощённым лицом и телом, скрывавшимся под грязной рубахой.

Райдо зарычал от негодования, резко выгнулся в цепях, и одна из рук всё же проскользнула под цепями. Звенья расцарапали её сильнее, но мужчина уже не обращал внимания на боль, пытаясь освободить вторую руку.

Постоянное тянущее чувство в животе было его вечным спутником, как и непонимание происходящего. Почему другие дети молчали. Почему молчали старики. Почему никто не хотел с ним говорить. И как он вообще выучился говорить, не так уж и часто слыша человеческую речь? И как он помнил — это был рычащий язык, гортанный, первобытный… И почему-то каждое слово на нём отдавало чем-то знакомым. А кто он, собственно говоря?

Сломать цепи он вряд ли бы смог в таком состоянии, поэтому Райдо лишь пытался отодвинуть цепи так, чтобы вторая рука выскользнула из их плена. Это давалось легче — цепи уже не сдавливали его тело как прежде.

Почему демон стал ему матерью? Почему он не боялся тех тварей, что были вокруг него все те годы? Почему он считал, что его судьба — править тем местом, где в нём взрастили гнев и ненависть?

Освободив обе руки, мужчина просто ухватился за выступающие края конструкции и начал вылезать из цепей сам. Цепи преодолеть было уже легче, но, к сожалению, его опора была не такой широкой и вскоре начала резать ему ладони. Терпя боль, стиснув челюсти, Райдо не отступал от задуманного. Когда он, наконец, смог выбраться из цепей окончательно, то спрыгнул на пол, тяжело рухнув на колени.

Так может, он и правда был Дитя Мрака?

Пот застилал глаза, руки тряслись от нагрузки. Его тело было истощено. Райдо попросту завалился на бок, подтянув колени к груди и спрятав голову руками. Его трясло, но понять от чего именно он не мог. Влияние рун ослабло недостаточно, чтобы он смог совладать с своим ослабевшим телом и подняться на ноги. До двери было достаточно далеко, да и мужчина не надеялся, что его кто-то услышит.

Куда он вообще попал? Где его товарищи? И где Элера?

Он вспомнил, как называл её матерью. Как любил её, всем своим сердцем любил — как сын любит мать. Ни от кого другого он не видел улыбки или ласки. Не помнил, чтобы кто-то ещё мог его пожалеть и успокоить.

Может, она до сих пор не желала ему зла?

***

Менсис не находил себе места. Вика так и не объявилась, и в её комнате её тоже не было. Хагалаза и Элеру искать было бессмысленно — Герренс почему-то это сказал с грустной усмешкой. Но усадил молодого ведьмака рядом с собой, разлил по кружкам какую-то настойку и притащил еды. А после завалил вопросами.

Менсис стоически перенёс этот допрос, и когда признался про Четверых, беловолосый ведьмак заинтересовался ещё больше, после чего выспросил у него буквально всё, что было ему известно.

— Хм… Так вы ищете крепость на севере? — Герренс подлил им в кружки настойки, а после задумчиво посмотрел в зарешеченное окно. — Откуда зверями обратившись… Вот знаешь, на языке крутится, а вспомнить не могу. Что-то очень знакомое! Пожалуй, Вика тут была права, что крепость стоит искать на севере. Смышлёная она… — он грустно усмехнулся. — Вот, помню, мы с ней через Мертвецкий лес шли. Там тропы не видно — топи одни. Так она умудрилась найти безопасную тропку и мы благополучно вышли.

— А как вы с ней познакомились? —поинтересовался Менсис, отставив от себя кружку. Настойка явственно отдавала спиртным и ведьмаку не хотелось пьянеть в неподходящей ситуации, от чего он решил воздержаться, в то время как беловолосый ведьмак явно злоупотреблял напитком в данный момент.

— Да что тут говорить… — вздохнул Герренс. — Она на меня буквально с неба свалилась. Я, значит, сплю. Устал как собака, пока искал ингредиенты всякие. Вздремнуть решил — только лёг и уснул, как она на меня упала. Глаза огромные, перепуганные, да я сам чуть не заорал. Вид у неё совершенно дикий был — в волосах ветки и колючки, одежда вся в траве. Думал, то ли кикимора из болота вылезла, то ли леший. А она мне: «Тсс!» — он приложил палец к губам. — Ну я и молчал. А там кто-то ходил неподалёку. Мы-то в овраге почти лежали, и костёр мой потух. В общем, нас не заметили. Ну и когда она уходить собралась, я её и спросил, а что мне за молчание будет, — мужчина улыбнулся, сделал глоток и, немного помолчав, продолжил: — А она мне в морду дала, назвала кобелём и бежать. И так уж получилось, что кинжал свой обронила. Потом видать вспомнила — и ко мне вернулась. А там разговорились, ну и… я думал, срастётся как. Хорошая девка была. — Герренс навалился на стол, устремив пустой взгляд куда-то в стену. — Хо-ро-ша-я. И драться умела, и готовить, и латать, если потребуется. Я думал, станет мне подругой боевой, даром что не ведьма сама. Зато что умела! И сама какая!

— Зато ты на свою пьяную рожу посмотри, — раздался голос от двери. Герренс аж подскочил, чуть не свалившись со стула, а Менсис вздрогнул и развернулся. Вика стояла в дверях. По её виду можно было сказать, что она чем-то явно была недовольна. Девушка схватила стоявший рядом с ней стул, хлопнула дверью и подсела к мужчинам за стол. — Чего уставился? Наливай и мне! Раз пошла такая пьянка.

Герренс дрожащими руками схватил бутылку, растерянно огляделся в поисках ещё одной кружки, но таковой не нашёл. Тогда Вика просто взяла кружку Менсиса, заметив, что тот вообще не притрагивается к выпивке, отобрала бутылку и долила себе, а после почти залпом опустошила кружку.

— Вик… Ты чего такая? — поинтересовался Герренс с опаской.

— Чего-чего… Я тут голову ломаю, а некоторые там, понимаешь, нашли себе развлечение. Один бухает, другой с суккубом развлекается, третий незнамо где пропадает. Куда упыря уволокли, а, белобрысый?

— Так это… в пыточную, — пробормотал ведьмак.

— У вас тут и пыточная есть?! — удивилась Виктория, громко поставив кружку на стол, от чего оба мужчины втянули головы в плечи. — А ну веди меня туда. Хочу в его честные глаза посмотреть и что-нибудь отрезать. Хотя нет, ограничимся чем-нибудь менее вредным.

— Так он опасен пока… Пусть проспится…

— Это тебе проспаться нужно. Я с тварями похуже общалась. Вот ты против суккуба выстоял бы?

— Ну… э…

— То-то! А я как-то с инкубом справилась сама. В одиночку. Без ваших ведьмачьих руно́ или как там, — она вывела пальцем в воздухе какие-то странные узоры. — Не важно! Веди меня к упырю! Укрощать буду!

— У меня плохое предчувствие, — пробурчал Герренс, всё же вставая из-за стола и хватая с него связку ключей.

Вся троица спустилась по винтовой лестнице и направилась к подземельям крепости. Герренс только успевал отпирать замки — как самые обычные, так и магические, — когда их путь наконец привёл к той самой пыточной, закрытой тяжёлыми металлическими дверьми с выгравированными на них рунами.

— Только он это… опасен, — предупредил Герренс, отпирая дверь. А после, сняв магический замок, он приоткрыл двери так, чтобы туда даже Вика смогла едва протиснуться. Девушка без опаски зашла в тёмное помещение.

Её глаза почти сразу привыкли к этой темноте и она разглядела лежавшего на полу свернувшегося Райдо. По виду вампира нельзя было сказать, что он опасен. Скорее, это ему опасность грозила. Виктория подошла к нему и опустилась на корточки, осторожно дотронулась рукой до шеи, убеждаясь, что он живой. Вампир продолжал дышать и его сердце билось.

— Просыпайся, спящий ты красавец, — она потрясла мужчину за плечо. Он резко дёрнулся и было подорвался на ноги, но сил у него практически не оставалось, из-за чего Райдо лишь растянулся на полу со стоном. — Герренс, вы чем его поили, что он даже встать не может?

— Ночь-трава! Мощная штука! — беловолосая голова ведьмака показалась в дверях. Он с опаской посмотрел на вампира, а после перевёл взгляд на Вику. — Нести противоядие?

— Ты же сам сказал, что проспится и встанет!

— Так я думал, успею дать ему противоядие!

— Неси сюда, дурень! И живее!

Голова ведьмака исчезла за дверью и послышались поспешные отдаляющиеся спотыкающиеся шаги и недовольные бормотания. Вика вернулась к рассматриванию Райдо, чтобы убедиться, что в остальном её товарищ был цел и невредим. На руках у него были царапины и кое-где содрана кожа. Судя по установке у стены, вампира изначально держали в ней, значит, раны появились при побеге. После Виктория заметила, что щека и грудь у вампира были оцарапаны, да и при последующем рассмотрении стало видно красные отпечатки чьих-то пальцев на его шее, будто кто-то душил вампира. Девушка прикоснулась костяшками пальцев к отпечаткам, мужчина слабо дёрнулся и что-то зашептал. Тогда Вика осторожно погладила его по волосам, тихо сказав успокоиться. Мужчина глубоко вздохнул и всё же позволил прикоснуться к себе снова.

От отпечатков шла тёмная энергия. Вязкая и липкая — словно Вика опустила свою руку в чан с густым мёдом и теперь едва могла её оттуда достать. Энергия была пропитана ненавистью к жизни, желанием этой самой жизни и желанием причинить боль и страдания всем другим.

Тем временем, Герренс успел вернуться и протянул Вике кружку с чем-то тёмным и густым.

— Что это? — поинтересовалась девушка, принимая кружку.

— Медовуха. Ну… противоядие от ночь-травы так сказать. Потому что сок ночь-травы, вступая в реакцию с мёдом начинает разлагаться и… — начал объяснять ведьмак.

— Довольно. Мне твоих знаний не надо. Помоги усадить, — она кивнула на Райдо. Герренс поспешил ей помочь, хотя сам искренне удивлялся, как вампир смог выбраться из оков.

Они прислонили Райдо спиной к стене и Вика заставила вампира открыть рот, медленно вливая тому медовуху. Сама же начала рассказывать Герренсу про то, что почувствовала из-за прикосновения к ранам вампира. Ведьмак как в миг протрезвел и сам оглядел ранения, также прислушавшись к их энергетике. Заинтересовавшийся происходящим Менсис подошёл к ним, но сам не произнёс ни слова. Всё равно ему было многое не понятно и он пытался хоть что-то из их разговора проанализировать.

— Может, это суккуб оборонялась? — поинтересовался Герренс, продолжая осматривать следы от рук на шее. — Хотя руки явно мужские… Но с ней же этот… чёрненький…

— Да не могли они. Никто из нас друг другу навредить не способен, — ответила Вика. — Энергия точно не суккуба. Знаешь, больше напоминает кого-то… неживого. Но мертвяки жертву не душат, а сразу жрут. Так что я и думать не знаю что… Другой упырь?

— Отродясь в наших краях упырей не было, — покачал головой ведьмак. — Да и не помню я, чтобы парни про его раны рассказывали. Кто-то проник сюда? Но щиты надёжные… И самого себя ему незачем калечить.

— Тогда я без понятия, кто его так…

Райдо открыл глаза, с трудом фокусируясь на окруживших его товарищей и незнакомого ведьмака. Поначалу разглядев белые волосы, вампир отшатнулся в сторону, но придя в себя, успокоился и уже более спокойно посмотрел на окружающих.

— Райдо, а кто это с тобой сделал? — поинтересовалась у него Вика, дотронувшись до царапин на груди.

— Не знаю, — несколько резко ответил мужчина, отводя взгляд в сторону.

— Всё-то ты знаешь, просто говорить не хочешь, — покачала головой девушка. — Ну, может, Менсис тогда скажет, что думает?

— Я… я точно не… — молодой ведьмак растерянно посмотрел на товарищей.

Вдруг дверь с лязгом закрылась и на ней запылали руны. Все трое осмотрелись по сторонам. Герренса и след простыл, зато пол пыточной резко растворился под ними, и все трое полетели прямиком в чёрную бездну…

Глава третья

— Ублюдок! Сука! Ненавижу! Тварь! — Вика с трудом поднялась на ноги, чувствуя, как болит всё её тело. Они свалились в какое-то подземное болото. Все перепачкались с ног до головы в тине, да ещё к тому же неприятно приложились ко дну болота.

Райдо едва отошёл от действия ночь-травы и сейчас просто стоял на месте, что и так давалось ему с трудом. Вика и Менсис пытались сориентироваться в пространстве. Болото болотом, но здесь было достаточно много растений, излучавших слабое свечение, чего всем троим хватало, чтобы не споткнуться впотьмах и упасть.

— Так и думала! Кобель! — продолжала ругаться Вика. — Сам за каждой юбкой увивался!

— Ты про кого вообще? — поинтересовался молодой ведьмак.

— Про Герренса! Ну сам посуди, раз он не с нами упал, то это его идея. Иначе сейчас бы точно вылезли. Ведьмачья же крепость. Ведьмаки тут должны выжить. Может, ты нас достанешь? — она прищурилась, явно ожидая положительного ответа от Менсиса, но тот лишь потупил взгляд в пол.

— Вода прибывает, — сообщил Райдо, переминаясь с ноги на ногу. — Нам бы, может, найти уже хоть какой-то путь наверх. А то всю оставшуюся жизнь так ругаться будем.

— Если кто-то там с суккубом не развлекался — может, выбрались бы уже. Ну или кто-то посмелее был, что ли, — она покосилась на Менсиса. Молодой ведьмак покраснел от стыда и отвернулся.

Виктория поняла, что так они точно не смогут выбраться и решила обыскать заросшие растительностью стены на предмет лестниц или хоть каких-то выступов, чтобы можно было по ним забраться. Но, как назло, стены были гладкими и по ним вряд ли можно было карабкаться.

Вдруг по помещению прокатился раскатистый визгливый смех. Вика напряглась всем телом, её чутьё обострилось, позволяя буквально ощущать малейшие колебания воздуха. Именно поэтому в следующее мгновение, когда неясная тень прыгнула с корявого высокого куста на неё, девушка ловко ушла в сторону, и нечто нырнуло в трясину.

Воды стало уже по середину бедра для Вики, что затрудняло ей движение. Мужчины пока двигались более свободно, но не сказать, что отличились таким же чутьём.

Подобные тени сейчас сидели у обоих на спинах. Райдо оскалился и попытался сбросить тень с себя, но та заливисто смеялась, только сильнее опутывая торс мужчины своими тонкими руками-сучьями. Менсис совсем растерялся, и попросту стоял столбом, пока тень на нём мерзко хихикала и одной рукой накручивала его распущенные волосы себе на пальцы.

— Гарас дра! — воскликнула Вика, уворачиваясь снова от тени. Она выпустила скрытые клинки и встала в оборонительную позу. Но трясина жутко мешалась, и девушка была вынуждена лишь обороняться, а не атаковать.

— А кто зашёл в наше болото? И-хи-хи! — раздался словно отовсюду писклявый голос. — Какие мо́лодцы!

— А девка тоже ничего! — раздался другой голос. — Обратится когда, ещё краше станет!

— Утопим! Утопим! — засмеялись оба голоса в раз.

Райдо вцепился руками в руки-сучья на своём торсе и резко дёрнулся в сторону, пытаясь оторвать от себя тень.

— А-а! Нелюба я тебе? — пропищала тень, впиваясь сильнее.

— Менсис! Сделай что-нибудь! — рявкнул Райдо, снова и снова пытаясь скинуть с себя нечто.

Ведьмак молчал. Он ничем не мог помочь свои товарищам и из-за этого стыдился и корил себя за незнание. Обладай он нужными знаниями — может, они бы уже выбрались из этого места?

Третье нечто напало на Вику снова, и девушке удалось схватить его и впечатать в стену. Теперь она смогла рассмотреть, что тень обладала силуэтом очень худой девушки с вытянутым лицом и длинным крючковатым носом. При этом кожа была зеленоватого оттенка, перемазанная в тине, местами заросшая мхом, а волосы больше напоминали водоросли, свисавшие длинными патлами с её головы. Глаза же были полностью чёрными, блестящими, а во рту виднелись острые зубы.

— Ну и кикимора же ты, — протянула Виктория, прежде чем отразить следующий удар нечто.

— Кикимора! И что с того? На свою рожу посмотри! — оскалилась тварь. — Утопим! Утопим! Утопим вас всех!

Она нырнула в трясину, буквально растворившись там. Вика растерянно посторонилась, и неожиданно почувствовала, что твёрдого пола под ногами больше нет, а её ноги обвило что-то цепкое и острое, что сразу же потянуло её вниз.

— Гарас дра! — воскликнула она, ударяя руками по поверхности и пытаясь выплыть оттуда. Ничего поблизости не было, за что можно было бы схватиться и вылезти. Или хотя бы продержаться достаточно долго, чтобы дождаться помощи.

Кикиморы продолжали мерзко хихикать. Вика уже с трудом держалась на поверхности, но грудь сдавливала трясина и дышать становилось тяжелее. Райдо и Менсис тоже постепенно погружались в трясину, и сделать уже точно ничего не могли.

«Не может быть… не может быть!» — билась мысль в голове молодого ведьмака. Он не верил, что его жизнь так оборвётся. И молился, чтобы хоть кто-то пришёл к нему на помощь. Неожиданно он услышал, как кто-то тявкнул. Мужчина распахнул глаза, и увидел перед собой нескольких абсолютно чёрных лисов. В шерсти некоторых из них явственно виднелась седина, указывавшая на возраст животных. Он не понимал, откуда звери взялись перед ним в этом болоте, но в следующее мгновение медальон буквально обжёг его грудь.

Тёплая энергия разливалась по его телу, наполняя мускулы собой и даря небывалую силу. Ведьмак понял, что больше не тонет, а тварь на спине недовольно заворчала и сильно дёрнула его за волосы.

Райдо с ужасом уставился на Менсиса. Его глаза ярко засветились жёлтым светом, и ведьмак с лёгкостью разорвал руки существа на своей спине. Кикимора с жутким криком свалилась в болото и заскулила.

Ведьмак резко развернулся в сторону Вики и сделал неясный никому из присутствующих жест рукой. Виктория глубоко вдохнула, ударила руками по трясине и смогла выбраться из ловушки. Кикимора вынырнула, гневно смотря на мужчину и с визгом кинулась к нему, ловко пробираясь сквозь грязь. Её встретило лезвие меча, срезавшее ей верхнюю половину головы, а следом магическая волна сотрясла воздух и подожгла лишь её тело — пламя не распространялось по трясине.

Менсис развернулся с небывалой лёгкостью, словно не увяз по пояс в трясине. Райдо было жутко видеть его глаза, в которых из-за свечения даже не было видно зрачка. Ведьмак снова взмахнул рукой, и вампир освободился от пут и перестал тонуть. Оставшаяся кикимора попыталась сбежать, но была подожжена такой же волной магии и в муках корчилась на валуне, на который успела вылезти.

— Мертвяк! Мертвяк! — бормотала она, пока окончательно не затихла. Менсис вернул меч в ножны, свечение глаз погасло и он пошатнулся, едва держась на ногах. Товарищи поспешили к нему и помогли удержаться стоя. Пол под ногами снова появился и уровень болота снизился на первоначальный, позволяя всем троим беспрепятственно пройти к образовавшемуся в стене проёму.

Менсис едва держался на ногах, но товарищи не отпускали и позволяли навалиться на них. Оказавшись в простом каменном коридоре, они увидели верёвочную лестницу, и сверху люк, к которому она вела. Вика полезла первой, за ней Менсис, а Райдо полез последним, чтобы в случае необходимости помочь товарищам.

Вся троица вылезла в тёмную комнату, развалилась на полу и попыталась отдышаться. Неожиданно некто зажёг одновременно свечи по всему периметру комнаты, и они разглядели сидевшего в глубоком кресле старика.

Седой, одетый в такую же лёгкую броню, что и остальные ведьмаки, он сам являлся ведьмаком — его зелёные глаза по-кошачьи светились в этой полутьме, завораживая и вызывая страх у недавно спасшихся.

— Невероятно, но Феррунес прошёл начальное испытание, — улыбнулся старик. Из тени его кресла вышел Герренс. Вика гневно ударила рукой по полу и выкрикнула:

— Вот тварь! Предатель!

— Обойдёмся без драк, друзья, — проговорил старик. — Герренс сделал всё как надо. Дал Феррунесу стимул сражаться с кикиморами. Я ожидал, что он сможет разобраться в ситуации раньше, но здесь он всё же разочаровал меня.

— Какой, на хрен, Феррунес? Вы где Феррунеса увидели?! — Вика махнула рукой на товарищей, поднимаясь на ноги. — И вы кто вообще такой?

— Я Ауррис, мастер-ведьмак Орэдны, — представился старик. — Я обучаю всех ведьмаков, что живут здесь. Феррунес — это ваш товарищ.

— Меня зовут Менсис, — подал голос Менсис, тоже пытаясь подняться с пола.

— Я знаю, что тебе дали другое имя. Но родители назвали тебя Феррунесом.

— Вы знаете их? — удивился ведьмак. В его голосе явственно слышалась надежда.

— Конечно, — улыбнулся Ауррис. — Их обоих. Твоё имя оставалось тайной Орэдны все эти годы, пока ты не вернулся. Ты прошёл вступительное испытание и теперь сможешь приступить к обучению. Станешь настоящим ведьмаком, как и твой отец. И отныне носить тебе истинное своё имя — Феррунес сын Аргентиуса. Чёрный Лис вернулся в Орэдну.

Менсис растерянно смотрел на Аурриса. За его спиной стояли удивлённые Вика и Райдо. Никто из них до конца не понимал происходящего. А Менсису — уже Феррунесу — больше хотелось узнать правду о своих родителях. Ведь он их совсем не знал.

***

Им всем было непривычно называть Менсиса другим именем. Вика в своей привычной задиристой манере продолжила называть его ведьмачком, сказав, что сути имя не меняет. Райдо вернули его вещи, и всем троим позволили отмыться от тины в бане, пока решалась судьба Феррунеса. Ауррис настаивал на том, чтобы тот остался в крепости и обучился всему, что обязан знать как ведьмак. Виктория же отнеслась к этой идее с явным недоверием, напомнив про начальное испытание. Все аргументы Герренса были успешно проигнорированы, а сам он послан как можно дальше. Ведьмак, было, навязался в компанию к Вике, якобы чтобы довести её до бани, но его попытка хоть как-то наладить с ней отношения кончилась плачевно. Облитый с головы до ног водой, беловолосый ведьмак был вынужден признать своё поражение.

Райдо не особо доверял ведьмакам, согласившись с Викой, что подобные испытания не внушают доверия. Поэтому финальный голос остался за самим Менсисом — который тоже никак не мог привыкнуть, что его на самом деле зовут Феррунес. Молодой ведьмак попросил пока не называть его по реальному имени, а дать время свыкнуться с новой жизнью. То, что они задержатся тут надолго, было понятно после разговора с Ауррисом. Старик явно не горел желанием отпускать Феррунеса просто так.

Что же касается Элеры с Хагалазом, то про случившееся оба узнали лишь когда Вика уже бесцеремонно ворвалась в комнату к суккубу, чтобы сообщить ей, что все трое чуть не погибли, пока они прохлаждались. Женщина стоически вынесла её гнев, спокойно ответив на все выпады. Хагалаз попытался доказать напарнице, что не прохлаждался с Элерой, а пытался разгадать все те загадки, которые им уже были известны.

К удивлению Вики, на столе в комнате действительно лежали исписанные бумаги и какой-то древний фолиант. А сам Повелитель Душ выглядел помятым и уставшим.

— Фолиант дал один из ведьмаков, — пояснил мужчина, вернувшись к бумагам. — Я смог разгадать, где лежит Меч Хитреца. Крепость, из которой бежали некие люди, обратившиеся в зверей, это Валгор. Одна из трёх ведьмачьих крепостей. Вот только её точные координаты мне неизвестны.

— Да что нам название крепости… Нам нужно её местоположение! — огрызнулась Вика, подойдя к нему и заглянув в фолиант. Девушка принялась листать его, вчитываясь в написанное, но точных координат никто там не оставил. — Горы… Да понятно, что горы! А где они?

— Ведьмачьи крепости являются вершинами треугольника, в котором находятся все кланы ведьм, — в дверях возник расстроенный чем-то Герренс. — Валгор — самая северная крепость. Туда ведёт одна из наших троп. Она не так далеко, если идти по тропе и никуда не сворачивать. Но придётся пройти через Мертвецкий лес.

— Знаю уже его, — дёрнулась Вика. — Найду дорогу.

— Но Валгор разрушена, — вздохнул ведьмак. Остальные удивлённо посмотрели на него. — Уже тысячи лет, как разрушена.

— Гарас дра! — воскликнула Виктория, ударив кулаком по столу. — Разрушена?! И где мне меч искать?!

— Я могу пойти с тобой, помочь в его поисках, — предложил Герренс. — Но Ауррис сказал, что это твоё испытание, и ты можешь взять только одного сопровождающего с собой.

Девушка нахмурилась. С одной стороны, она прекрасно понимала, что в одиночку будет сложнее добраться до Валгор, да ещё и лезть в руины — опасное дело. С другой же, никто не отменял того, что Герренс обижен на неё за то, что она даже не сообщила ему о своём замужестве раньше. И теперь он будет всеми силами пытаться показать ей, что до сих пор любит её.

— Если подумать, — начала она, в упор глядя на ведьмака. В его глазах промелькнула надежда. Вика вздохнула: — Я в одиночку много чего пережила. А тут мертвяки какие-то. Подумаешь! Не обученные же Клинки, и уж тем более не Ита’наи. А в руинах сориентируюсь.

Герренс недовольно поджал губы, но кивнул:

— Тогда я сейчас покажу тебе, куда идти.

Вика вышла за ним следом, оставив Хагалаза и Элеру одних. Повелитель Душ что-то записал на подвернувшийся под руку лист и вернулся к изучению фолианта. Суккуб подошла к нему сзади и заглянула через плечо в книгу.

— Ты пытаешься ещё что-то найти? — поинтересовалась она.

— Меч Хитреца — не единственный артефакт, который нам ещё предстоит найти. Я подумал, что, возможно, есть ещё какие-то подсказки, — ответил мужчина. — Предыдущий Лис был ведьмаком… Значит, в этом таинственном треугольнике может быть спрятано гораздо больше артефактов, — он потёр подбородок и перелистнул страницу. На развороте была карта. Действительно, отмеченные на ней крепости образовывали треугольник, внутри которого был раскидан десяток точек. Видимо, расположение ведьминских кланов.

Элера вернулась с картой, которую развернула рядом с фолиантом. Карты совпадали. В фолианте был представлен увеличенный кусок севера Лайкса.

— Вика могла бы просто перенести эту тропу на карту, — задумчиво проговорила суккуб, проведя пальцем по извилистой линии, ведущей от Орэдны к Валгор.

— Вот и я не доверяю ведьмакам, — проговорил Хагалаз. — Фолиант мне отдал Герренс…

***

То, что Герренс выкинул очередную глупость, Вика поняла, когда они начали спускаться по лестнице вниз. Оказавшись в подземельях, ведьмак резко повернулся вокруг своей оси, очертив вокруг них контур.

— Нам нужно поговорить, — прорычал ведьмак, подходя ближе к девушке. Виктория скрестила руки на груди и вопросительно изогнула бровь. — Какого чёрта?! Вика! Ты же знала, что я люблю тебя! Какого чёрта ты вышла замуж?

— Ты бы так проворонил всё на свете, — фыркнула она в ответ.

— И что? У вас с ним семья? Дети?

— А какое тебе дело?

Тут Герренс схватил её за руки, дёрнув на себя.

— Потому что я люблю тебя! — крикнул он. — Люблю! И не могу забыть! Неужели ты не понимаешь?!

— Герренс, меня уже не волнует это, — сквозь зубы процедила Виктория. Она всё же вырвала свои руки из его и отошла к краю контура. — Что ты теперь хочешь? Ждёшь, что я кинусь к тебе, забуду о муже и заживём мы, как семья? Какая, на хрен, семья, Герренс, у нас может быть? Ты пропадаешь незнамо где, или из крепости своей не вылазишь. Увиваешься за каждой встречной юбкой, как кобель. Думаешь, я буду терпеть такое отношение к себе?

— Но я же люблю тебя, — он подошёл к ней и наклонился, пытаясь поцеловать, но Вика без опаски выставила ему перед лицом скрытый клинок. — Вика!

— Не надейся, Герренс. Очнись ты пораньше, может, и получилось бы что, — она сняла перчатку со своей левой руки и продемонстрировала её ему. Среди вязи рун Герренс увидел два кровавых орлиных крыла. Он перевёл удивлённый взгляд на Вику.

— Что это?

— Руны — печать Лисицы. А крылья — Кровавая Метка. Я заключила Брак на Крови, дурень. Теперь я даже не испытываю любви к другим мужчинам, кроме мужа, — ответила девушка, возвращая перчатку на место. — Уяснил?

— А если вдруг…

— Умрём оба, — холодно ответила Виктория и резко переступила черту круга, чем ввела Герренса в ступор. — Твоя ведьмачья магия удерживает только нечисть и нежить. А я пока не принадлежу к ним, — хмыкнула она. — Ну, белобрысый, где же карта? Или ты просто поговорить меня сюда привёл? Так уже всё выяснили, кажется.

Герренс кивнул. Он снял руны и вывел Вику из подземелий. После всё же принёс ей карту, где была прорисована нужная тропа. Виктория внимательно изучила ту и кивнула:

— Забирай.

— Но… Ты точно заблудишься без неё, — возразил мужчина.

— Забирай-забирай. Я найду дорогу. Не переживай так, — она похлопала его по плечу. — Хоть воды дайте, что ли. И пожрать. А то с голоду в дороге помру. И будут петь в балладах про то, как один ведьмак убил Лисицу голодовкой.

Не особо хорошая шутка возымела эффект: Герренс ушёл за провизией для Вики, давая ей время побыть одной. Девушка села на показавшийся ей крепким ящик, забытый давно кем-то в коридоре, и поправила свои перчатки.

Пожалуй, Герренс не был настолько плох, чтобы не давать ему шанса, но Виктория всегда любила определённость. И ей было лучше иметь не совсем устраивающего её мужа, чем жить в неопределённости с ведьмаком в статусе простой боевой подруги. Такие, как Герренс, вступают в брак уже куда более зрелом возрасте, когда устанут и захотят осесть где-нибудь. Но у ведьмака было ещё достаточно сил, чтобы путешествовать в одиночку и рваться в приключение. С ним Вика могла надеяться лишь на редкие встречи, в которые непременно бы залечивала его раны, латала одежду и доспехи, а на семью просто бы не оставалось времени.

Тоска по тем местам, что стали родными за долгое время жизни там, нахлынула на неё. Неожиданно захотелось снова вдохнуть тот воздух, почему-то ярко пахнувший свободой. И дневное светило там казалось ярче. Снова пройтись по саду, полюбоваться бликами фонтана Тысячи Жизней, и насладиться тонким перезвоном мелких колокольчиков, подвешенных на входе в Храм.

В конце-концов, как ей бы ни хотелось не признавать это, она скучала по мужу. Каким бы он ни был, но Клятва Крови не могла закрепиться в том союзе, который построен против воли, на лжи и ненависти. Если Духи подтвердили этот союз — то он правильный.

— Я тебя мяса вяленого положил, — Вика подняла взгляд на стоящего рядом Герренса с заплечным мешком в руках. — Овощей, бурдюк с водой… ну… зелья, может?

— Обойдусь без твоей отравы, — ответила Виктория, принимая мешок из его рук.

— Так сразу и пойдёшь?

— А что? Оружие при мне, с голода или жажды пока не умру, сил, вроде бы, набралась. Зачем тянуть? — пожала она плечами. — Чем быстрее разберусь с этим, тем быстрее продолжим свои поиски. Может, подсказку найду.

Герренс кивнул, было вызвался проводить её, но Вика отмахнулась от подобного рода помощи. Она закинула мешок за плечи, поправила перчатки и обернулась только когда услышала за спиной скрежет закрывающихся ворот.

Она надеялась, что с её товарищами всё будет хорошо в её отсутствие. И надеялась, что вернётся сюда как можно быстрее, с таким количеством новых подсказок и загадок, чтобы им стало понятно гораздо больше, чем они знают сейчас.

Глава четвёртая

Пятно света из окна медленно ползло по каменной стене вверх, и Менсис просто наблюдал за ним, слушая совсем тихие звуки жизни в Орэдне. Так что не удивительно, что он услышал приближающиеся шаги и встал с койки, чтобы поприветствовать неожиданного гостя. Им был Герренс. Ведьмак выглядел несколько расстроенным, но пытался это скрыть за маской дружелюбия.

— Ауррис тебя звал. Хотел что-то показать, — сказал беловолосый ведьмак.

— Идём, — кивнул Менсис и отправился следом за ним.

Они прошли уже знакомый ему маршрут, но свернули на первом этаже и прошли до другой двери, выйдя таким образом во внутренний двор крепости. Здесь Менсис увидел нескольких самодельных чучел для тренировок, мишеней и стойки для оружия. По краям, образовывая незамкнутый круг, стояло девятеро ведьмаков. Аурриса молодой ведьмак заметил лишь когда поднял голову. Старик вышел на небольшой балкончик и оттуда наблюдал за происходящим внизу.

— Я ещё не видел, как ты сражаешься, Феррунес, — заговорил мастер-ведьмак. — И хочу увидеть это сейчас, чтобы понять, чему тебя следует обучить.

— Но я не взял меч, — воспротивился Менсис. Он услышал, как глухо закрылась дверь, через которую он пришёл сюда. А после все ведьмаки во дворе обнажили свои мечи.

— Тебе он не нужен. Дерись, как ведьмак! — крикнул Ауррис.

Молодой ведьмак услышал, как за его спиной Герренс также вынул меч. Ему невероятно повезло увернуться от удара, но теперь он был один против десяти. Менсис сразу же кинулся к стойке с оружием, но двое ведьмаков преградили ему путь, яркая вспышка на мгновение ослепила его, и мужчина почувствовал очень близко жар пламени. Благодаря какому-то неизвестному ему чуду он не обжёгся и сразу же отпрыгнул назад от атаковавших.

— Сражайся! — рявкнул мастер-ведьмак. Менсис был растерян, но времени думать у него совсем не было. Ведьмак слева тут же кинулся в атаку, и от первого его выпада мужчина уклонился, но в следующее мгновение лезвие всё же поранило его руку. Он отшатнулся, едва удержавшись на ногах, но и справа на него уже готовилась очередная атака. Двое ведьмаков спереди решили внезапно атаковать его, но Менсису удалось в этот раз увернуться, и мечи других двух противников столкнулись с их мечами.

Он ушёл в сторону, всё же смог обежать противников стороной и схватил первый попавшийся под руку меч. Но с ужасом осознал, что всё это оружие было тренировочным, а от того — деревянным. Лишь эфес и рукоять были выполнены из какого-то тяжёлого металла. Но искать что-то более подходящее времени уже не было.

Менсис заблокировал удар одного соперника, резко ушёл в сторону и выставил подножку другому, после чего ударил по бедру третьего и едва смог пригнуться от удара четвёртого, тут же поскользнувшись на льду и упав. Откуда здесь лёд?!

Он неудачно выставил меч перед собой и тот с хрустом разломился пополам. Менсис перекатился по земле, резко подрываясь на ноги, его правое плечо снова опалил жар пламени. Он успел потушить загоравшуюся на себе рубаху, но отвлёкся и пропустил сильный толчок в грудь. При этом его словно ударил сам воздух — никого рядом не было.

— Сражайся как ведьмак! — хрипло закричал Ауррис, всё это время наблюдавший за тем, как тщетно пытается Менсис хоть как-то защититься от других. — Или подохни как пёс!

Менсис понял, что это уже не какая-то проверка, а настоящая битва. Ведьмаки кинулись на него сразу все, и мужчина едва смог парировать несколько ударов обломком тренировочного меча. Чей-то клинок прошёлся опасно близко к его лицу, всё же вспоров ему бровь. Кровь заливала один глаз, но мужчина смог увернуться от следующего удара и развернуться лицом к другим атакующим. Ему вспомнилось что-то очень старое. Такое, что уже начало забываться…

Он предугадал следующий удар и схватил за руку противника, резко ударил его по запястью и подхватил выпавший из ослабевшей руки меч, чтобы отбить следующий удар. Но сделать выпад вперёд не смог, а чуть не упал, едва сохранив равновесие. Что-то сковало его ногу. Мужчина опустил взгляд, и увидел, что его нога была заморожена в куске льда, и ни достать её оттуда, ни оторвать сам кусок льда было невозможно.

Его сильно ограничили в действиях. Менсис пытался ещё отбиться, но смог продержаться совсем недолго. Вторую его ногу точно также заморозили. Он наконец догадался, что ведьмаки использовали руны, которые сам он ставить не умел. Тут же его толкнули сильным потоком воздуха, и мужчина упал на землю, выронив меч, а обе руки попали в оковы льда.

— Щенок! — гневно крикнул Ауррис. — Где твоё мастерство?! Ты позор своего отца! Ты даже не представляешь, как позоришь свой род. Ты хоть что-то умеешь, кроме как палкой махать!? Даже твоё владение мечом ужасно!

Менсис чувствовал, как обида в нём становилась всё больше. Он даже не мог подумать раньше, что его незнание рунной магии так скажется на нём самом. До сих пор ему везло и он обходился без рун, а теперь… Да он даже постоять за себя на самом деле не мог! Его выученные приёмы почему-то сильно отличались от тех, какими пользовались другие ведьмаки. Неужели ему предстоит изучать так много? И вообще захотят ли его учить после этого?!

Как он посмотрит в глаза своим родителям? А если Ауррис всё им скажет? Какого чёрта он стал такой тряпкой?!

— Я возьмусь за твоё обучение только когда ты сможешь показать мне, что достоин, — наконец более спокойным голосом сказал мастер-ведьмак. — В следующий раз, я надеюсь, ты сможешь продержаться гораздо дольше. И покажешь, на что ты по-настоящему способен. Тот случай с кикиморами — не более, чем воля Удачи.

Менсис не видел, как Ауррис ушёл, и как расходились другие ведьмаки. Не видел и то, какими взглядами они смотрели на него. Герренс спрятал меч в ножны и разбил весь лёд, сковывавший ведьмака. Мужчина сел на земле, не решаясь поднять взгляд, но увидел, как беловолосый ведьмак протянул ему руку, и лишь тогда поднял голову.

— Вставай, — мягко сказал ему Герренс. — Нужно обработать твои раны. Я попробую научить тебя основам…

— Спасибо, — кивнул Менсис, приняв его помощь и встав на ноги. — Я… действительно был настолько плох?

— Старик сегодня не в настроении, не обращай внимания, — отмахнулся старший. — Но… тебе есть чему поучиться у нас. Начнём тренировки завтра, если ты не против. А сейчас я могу дать тебе какой-нибудь справочник и ты изучишь основы теории.

Мужчина кивнул. Он не хотел ударить в грязь лицом перед родителями.

***

Райдо не знал, правильно ли он поступает. С другой стороны, Элера когда-то давно заменила ему мать. Она никогда не желала ему зла — внезапно вспомнилось ему. Он крайне плохо помнил своё детство, но то, что суккуб никогда не была против него — запомнил прекрасно. В самом деле, она вряд ли являлась шпионкой или пыталась сделать что-то, что помешает им убить Господина.

Когда Райдо дошёл до комнаты Элеры и только собирался постучать, дверь открылась и он чуть не столкнулся с Хагалазом. Повелитель Душ удивлённо посмотрел на него, но тут же принял прежнее спокойное выражение лица.

— Я могу пройти? — поинтересовался он, намекая на то, что вампир заслонил собой проход. Райдо растерянно кивнул и посторонился, пропуская товарища. После чего сам вошёл в комнату. Элера стояла у стола, где лежал старинный фолиант и листы с какими-то записями, и что-то выискивала в них.

— Я не мешаю? — поинтересовался он. Суккуб обернулась лицом к мужчине.

— Нет, — кивнула она. — Ты что-то хотел?

— Я… наверное, я должен извиниться за то, что напал на вас в лесу, — Райдо не знал, нужны ли вообще извинения. Он же не мог контролировать своё тело, а был словно сторонним наблюдателем. — Просто… со мной что-то творится в последнее время, и…

Он замолчал, почувствовав ласковое прикосновение тёплой нежной ладони к своей щеке. Только тогда мужчина наконец посмотрел в глаза Элере. Она была абсолютно спокойна, и в её глазах не читалось ненависти к нему. Женщина тепло улыбнулась ему:

— Я всё понимаю, Райдо. Я постараюсь что-нибудь придумать. Ты же не принимал Кровавые Кристаллы?

— Нет, — он помотал головой, отстраняясь. — Я почти забыл их вкус.

— Они безвкусные, — зачем-то произнесла суккуб под его удивлённый взгляд. — Если ты и чувствовал вкус, то это была кислота, в которой растворяли их.

— Нет, он был… — рот отчего-то наполнился слюной, и вампиру потребовалось немного времени, чтобы собраться с мыслями и всё же проглотить слюну. — Словно кровь, — прохрипел он.

Элера понимающе кивнула. Она сама единожды пробовала эти Кристаллы, но их вкус был кислым, словно… Она не могла вспомнить подобный вкус, ничего более кислого ей никогда не попадалось. Хотя если напрячь память — всплывал какой-то мутный образ, где был подобный вкус.

— В любом случае, — суккуб пришла в себя, услышав голос Райдо. — Мне, правда, жаль. Я постараюсь себя контролировать, но… — он запустил одну руку в свои волосы, и у Элеры заныло сердце от этого жеста. Он был таким знакомым, слишком… домашним? А был ли это вообще её дом? — Иногда мне тяжело. Я… пожалуй, я пойду.

Он поднял на неё нерешительный взгляд, и получив в ответ кивок, развернулся и ушёл.

Райдо вернулся в выделенную ему комнату, сел на колени, скрестив руки на груди и зашептал молитву. Ему стало немного лучше, но что-то тёмное неумолимо приближалось к ним всем. Он чувствовал это, прекрасно осознавал это — ведь иначе та тварь внутри него не появилась бы снова? Ведь иначе он бы сдержал себя в руках, а не кинулся на тех, кто не желал ему зла?

***

Вика всегда ценила одиночество как возможность обдумать всё случившееся и найти ответы на появившиеся вопросы. За столь долгое время путешествия в одиночестве, она привыкла, что ей не на кого положиться, никто не прикроет ей спину и не подаст руку помощи в час нужды. Это… Это походило на путь Клинка Справедливости.

Дорога — это и есть жизнь для Дар’солга. Им никогда не желают коротких, быстрых дорог — ведь для них это звучит также, как если бы им пожелали скорой смерти. Единственное, что им можно было пожелать — длинной дороги. То есть долгой жизни. Неважно, будет ли она трудной или лёгкой — главное, прожить как можно дольше, ведь каждый день для Клинка был испытанием. Они должны были защищать родную Школу, Храм Духов, окружающих. Реагировать на малейшие признаки опасности. Они никогда не знали, когда и откуда нападут недоброжелатели: будь то враждующие с ними Школы, разбойники, дикое зверьё или вовсе стихия.

Уже тогда Вика привыкла выслеживать опасность и при этом не подавать признаков того, что она осматривается и уже заметила то, что может причинить ей вред. Это был залог успеха в любой драке — сразу подметить пути отступления, слабые точки противника, его подкрепление. Тогда можно было точно понять, выдержит ли она битву или придётся бежать, спасая свою жизнь. Отступать она никогда не любила. Лучше спрятаться заранее, выждать момента и устранить опасность, чем вступить в неравный бой и быть поверженным.

Этот поиск Меча Хитреца — лишь одна из великого множества частей жизненной дороги Виктории. И она надеялась, что за этим отрезком пути будут ещё и ещё новые отрезки. Неважно, насколько сложно ей придётся: она выдержит. Главное, чтобы она застала момент, когда исполнит своё предназначение, как Лисицы.

Мертвецкий лес находился не так далеко от Орэдны. Ведьмаки защищали свою землю магией, не позволявшей перейти мертвякам невидимую границу. Вика почувствовала, что пересекла её, когда воздух стал холоднее, и в нём засквозило опасностью.

«Я могу дойти до Валгор за два дня, — девушка двинулась по едва припорошенной снегом тропинке — вокруг Орэдны зима словно… отступала. И её снега едва-едва добрались до окрестных земель. — Главное не отвлекаться по пустякам, быстро пересечь Мертвецкий лес, а там будет легче».

Вскоре массив крепких деревьев, на которых кое-где ещё сохранились листья, и лишь некоторые ветви укутались в пушистые одеяла снега, сменился чахлыми, скрючившимися словно от боли, чёрными деревьями.

Осторожно ступая по тропе, Вика надеялась, что ни одна из хрупких ветвей или замёрзших листьев не захрустят у неё под сапогами. Мертвецкий лес словно обволакивал серый густой туман, в котором любой чёрный силуэт можно было принять одновременно за дерево, и одновременно — за существо. Где-то вдалеке ворчали и стенали мертвяки.

Виктория тихо ступала по чёрной земле, внимательно вглядываясь в подступающие к ней силуэты. За одним из деревьев она увидела мертвяка. Тот рычал, остервенело сдирая кору с дерева когтистыми руками. Кажется, он даже не замечал, что среди немёртвых находился и кто-то живой.

Девушка даже старалась дышать через раз, переступая очередную корягу и пробираясь дальше. Она плохо помнила точное расположение тропы, но точно знала, что ей нужно найти дерево висельников, около которого и начиналась тропа.

Булькающие стенания раздались совсем близко, и она замерла, скосив взгляд в сторону звуков. Буквально в шаге от неё стоял мертвяк. Он чуть пошатывался, закинув голову назад и словно глядел в небо, которое скрывал плотный туман. Присмотревшись внимательнее, Вика увидела, что на лбу мертвяка была вмятина, по форме напоминавшая копыто лошади.

«Неужели, те мертвяки добрались и до сюда?» — девушка почувствовала, как сердце ухнуло в пятки. Сзади раздался неспешный цокот копыт. Виктория с опаской повернулась в сторону звука.

В нескольких метрах от неё между деревьев неспешно шла лошадь, низкой опустив изодранную голову. На её спине сидел всадник, его доспехи были погнуты, а головы на плечах не было. Она болталась привязанной к седлу.

Вика застыла, сама не зная, от ужаса или изумления. Лошадь приблизилась вплотную, но даже не заметила девушку, пройдя сквозь неё. Виктория лишь почувствовала пробирающий до костей холод, пока животное не прошло через неё целиком.

«Это место… сильно изменилось», — девушка двинулась дальше в поисках дерева висельников, стараясь также не издавать ни звука. Мертвяки слонялись вокруг без дела, и где-то вдалеке всё ещё был слышен цокот копыт той лошади с безглавым всадником на ней. Вика внимательнее вгляделась в туман, когда увидела нечто огромное, по сравнению со всем тем, что она видела в Мертвецком лесу до этого.

Дерево висельников. Могучий дуб, почерневший, и его ветви были скручены словно в агонии, и со всех ветвей вниз тянулись натянутые верёвки, на которых до сих пор болтались тела висельников. Вокруг, бесшумно махая крыльями и беззвучно открывая клювы, летали вороны, то и дело садясь на тела и возвращаясь к своей кровавой трапезе.

Вика остановилась, глядя на это. Всё это выглядело таким… сюрреалистическим. И девушке казалось, словно из жизни исчезли все краски и звуки. Она просто смотрела на дерево висельников, не в силах оторвать взгляда.

Словно издалека раздалось женское тихое пение. Вика повернула голову на звук и увидела тонкую женскую фигуру в длинном белоснежном платье с капюшоном, медленно выходящую ей на встречу из тумана.

Тихим шёпотом ответь мне,

Дуб, что видел сто несчастий.

Тихим шёпотомпропой мне,

Избегая хищных пастей.

Женщина приблизилась уже близко к Вике, и та могла разглядеть её белую, словно мрамор, кожу, тонкие кисти рук с длинными пальцами, в которых та держала обмотанный белой лентой серп. Из-под капюшона на её плечи и грудь рассыпались белоснежные волосы, словно излучавшие слабый свет. Она не поднимала головы, продолжая петь, и даже не посмотрела в сторону Вики.

Ты скажи мне, дуб, чьей же крови,

То дитя, рождённое не Тьмой.

Кто кровавого зверя затравил в оковы,

И сотням жизней даст покой.

Женщина остановилась в нескольких шагах от Виктории, и только теперь подняла голову, глядя куда-то перед собой.

Чья же жизненная нить не вверена

В власть мою, судьбу ту избегая?

И кому судьба миров доверена,

Кому не суждено дойти до края?

Она выронила серп из своих рук, и тот с тихим звоном упал в пепел под её ногами. А после женщина взмахнула руками, обращаясь в белую голубку и взмыла в воздух.

Вика осторожно подошла к оброненному серпу и подняла его, лентой убирая с него пепел и прилипший сор. Лезвие было острым и отполированным до блеска, что девушка видела своё отражение в нём. Она немного повернула серп, и застыла в ужасе.

За ней стоял неизвестный.

Глава пятая

В отполированной поверхности лезвия серпа можно было разглядеть верхнюю часть лица некто. Черноволосую голову венчала серебряная диадема с крупными драгоценными камнями, один из которых, самый крупный, был опоясан тонкими искусно выкованными из серебра змейками, и переливался зелёным светом. Глаза неизвестного по цвету напоминали этот камень, и у Вики зародилось чувство, что она где-то уже видела подобное. Но как бы она ни напрягала память — ей было тяжело вспомнить, откуда она знала этот образ.

Подавив в себе страх, девушка обернулась, но позади неё никого не было. Только воткнутый в землю факел, пламя которого отчего-то переливалось голубоватым светом.

Точно такой же огонь она видела в Тейнитаре, когда… когда ещё пыталась обуздать собственную силу и природу.

Виктория заткнула серп за пояс и взяла факел в руки. Его свет должен был отпугивать души неупокоенных и другую нечисть. Она глазами нашла нужную тропу и пошла по ней, держа факел на уровне своей головы. Встречавшиеся на её пути мертвяки пятились и отходили в туман, но наиболее смелые с интересом следовали за ней, однако, опасаясь подходить близко.

Когда она в прошлый раз была здесь, Герренсу пришлось накрывать их куполом чар, чтобы пройти незамеченными. Но это вымотало ведьмака, что им пришлось сделать долгий привал, когда они отдалились достаточно от Мертвецкого леса.

Вика всё не могла забыть увиденное ею у древа висельников. Кто та женщина? И тот неизвестный в отражении? Увы, но на некоторые вопросы ответы не сыскать, как бы ни хотелось узнать правду. Иногда, всё же, лучше было не знать правду.

Виктория хотела оглянуться, но в подобном месте этого делать было нельзя. Пока она шла и пока горел факел в её руке, она была в безопасности. Мертвяки были достаточно напуганы таинственным свечением, которое окутывало фигуру Вики в мягкий призрачно-голубой свет. Даже если они чувствовали её запах, то были напуганы тем фактом, что призрак вёл себя не так, как ему подобает. Но если бы девушка замедлилась или остановилась — мертвяки рискнули бы подойти ближе, и тогда её ничто не сможет спасти.

Перед ней показался обрыв. Не очень высокий, и не такой крутой, а на его склоне уже выросло несколько деревьев, выглядевших достаточно крепко. Низина терялась в густом тумане, но по памяти Вика вспомнила и это место. Оставалось пересечь реку — наиболее опасную часть Мертвецкого леса, прежде чем пройти через пещеру до безопасного участка.

Повезло, что мертвяки не любили это место. Недовольно заворчав, та мелкая группка любопытных мертвяков развернулась и ушла. Вика ухватилась за толстую ветвь одного из деревьев и свесила одну ногу в пропасть, нащупывая ею опору. Когда сапог твёрдо встал на небольшой выступ, девушка схватила другую ветвь, расположенную ниже, и ступила второй ногой вниз.

Она почти скатилась, но рука, крепко сжимавшая ветвь, не дала ей полететь кубарём вниз. На пару мгновений Вика просто зависла в воздухе, отводя руку с факелом в сторону, чтобы не подпалить саму себя. Благо, тренировки Клинка и Ита’наи сделали её достаточно сильной, чтобы удерживать свой вес на одной руке достаточно долго. Найдя новую опору ногами, Виктория дала себе короткую передышку, прежде чем продолжить спуск, всё также хватаясь за ветки и аккуратно спускаясь вниз.

Берег был узким, за тонкой полоской серого пепла текла река, из который показывались мокрые и скользкие камни. Единственный путь на ту сторону.

Насколько глубокой была река — Вика даже знать не хотела. В этих водах водились не только утопцы, но и твари страшнее. Совсем не хотелось узнавать, какие именно это были твари.

Девушка шаркнула сапогами по пеплу, глядя на единственный путь. Она взяла во вторую руку серп, чтобы иметь хоть какие-то шансы ухватиться за что-то при падении. Вика оттолкнулась от пепла и запрыгнула на ближний камень, опасно покачнувшись после приземления. Убедившись, что его поверхность была не слишком скользкой, девушка прыгнула на следующий камень и почти сразу — на третий.

Но тот оказался более скользким. Вика почувствовала, как сапог вместо того, чтобы остановиться на месте, заскользил дальше, а её тело отклонилось назад. Единственное, что ей пришло в голову — это швырнуть факел так далеко вперёд как она могла. Его голубоватое свечение из плотного серого тумана выхватило морды уже ждавших по ту сторону тварей и мертвяков. Хищные оскалы скрылись в тумане, стоило факелу тихо стукнуться о землю на другом берегу, и его свет более не возможно было разглядеть сквозь туман.

Виктория не смогла удержаться на ногах, но смогла увернуться от камня, чтобы не разбить голову. Она успела вдохнуть воздух и задержать дыхание, прежде чем погрузиться в ледяную бурлящую воду. К своему удивлению, под водой не было так темно. Это походило на то же, что было и вверху, с тем лишь различием, что двигаться было сложнее, как и дышать — невозможно.

А ещё твари сновали совсем близко.

Дна не было видно, и девушка оттолкнулась ногами и руками, пытаясь всплыть ближе к поверхности, чтобы в любой момент успеть вынырнуть за воздухом. Было сложно понять, как глубоко она находится, но когда ей начало казаться, что поверхность была уже близка, в её ноги вцепились когтистые лапы, увлекая за собой на дно.

От неожиданности Вика раскрыла рот, теряя воздух. Спохватившись, она тут же задержала дыхание повторно и попыталась всплыть, отчаянно лягаясь и перебирая руками. Когда и это не помогло, девушка попыталась ударить одну из тварей серпом, с ужасом обнаружив, что его лезвие… исчезло.

Отпустив уже ненужную рукоять, Вика выпустила скрытые клинки и резко подалась вниз, вонзая клинки в схватившие её лапы. С мерзким визгом раненые твари отпускали её и отплывали, но приходили новые, и сил выбираться уже не было. Как и сражаться — бессмысленно.

Вика снова попыталась выбраться из цепкой хватки, уже окончательно теряя запасы воздуха. Ледяная вода оказалась на вкус как подгнившее мясо и пепел. Девушка опустила взгляд вниз. Помимо тянувших её вниз тварей, она различила огромное чёрное пятно, на котором стремительно появилось два светящихся глаза без зрачков, а следом — огромная пасть.

Твари с мерзким хихиканьем рванули девушку вниз, она оказалась среди них, и их лапы толкали её всё ниже и ниже. Острые когти так и норовили выколоть глаза или вцепиться в шею. Вика постаралась защитить лицо и горло, когда почувствовала, как лапы тварей теперь опустились на её голову и плечи, особо сильно толкая вниз.

Открыв глаза, девушка увидела, что она уже была наполовину в раскрытой пасти твари.

Сделать что-либо она не успела. Клыки сомкнулись над её головой. Тварь была огромна, что её клык был размером с руку самой Вики. Она успела схватиться за один из клыков, когда тварь сглотнула, пытаясь её проглотить, но по итогу в горло хлынул только поток воды.

Вика вцепилась в клыки твари, стремясь удержаться именно здесь, ближе к выходу на свободу. Нужно было только придумать, как выбраться отсюда.

Действовать ей приходилось вслепую — никаких источников света здесь не было, а пытаться создать самой — пока рискованно.

Пахло здесь просто отвратительно, но, что удивительно, был хоть какой-то воздух, которым всё ещё можно было дышать.

Вика нащупала ногами опору. По ощущениям, это был язык твари. Именно сейчас она вспомнила какую-то старую сказку, которую слышала в детстве. Как один благородный рыцарь, попав в пасть дракона, выбрался оттуда, пронзив твари нёбо.

Подтянувшись на руках, Вика постаралась обрести достаточную опору, но вся пасть уже покрывалась слюной. Оттолкнувшись ногами, она резко ударила сапогами в нёбо твари. Как же ей повезло, что на толстой подошве были сделаны острые шипы по бокам, служившие обычно шпорами и дополнительной поддержкой при перемещении по вертикальным поверхностям. Тварь взвыла, замотав головой, и Вике едва удалось удержаться, пока пасть не раскрылась и тварь не мотнула головой особенно сильно, отчего девушку отбросило достаточно далеко от неё.

Вика тут же принялась грести вверх, стараясь успеть прежде, чем другие твари нападут на неё. Их чёрные силуэты кружили рядом, и когда девушка уже подобралась к противоположному берегу — попытались атаковать. Ей удалось отбиться и вылезти на пепел, тут же прилипающий к её вымокшей насквозь одежде и волосам. Тяжело дыша, Вика поползла за светом факела, игнорируя урчащих рядом мертвяков.

Схватив всё ещё горевший факел, девушка села, поднимая его над своей головой. Пламя отпугивало нежить. Дрожа от холода, Виктория едва смогла подняться на ноги и обернуться лицом к предстоящему пути.

Полуразрушенная лестница вела куда-то вверх, но её окончание терялось в густом тумане. Вика пошла вперёд, стараясь игнорировать усталость и холод во всём теле. Ноги едва держали её, и на крутых ступеньках она то и дело спотыкалась, упираясь одной рукой в ступени и подрываясь на ноги снова.

Мертвяки следовали за ней, завороженные её истощавшейся силой. Сейчас она была желанной добычей для них. Уже слабая, не имеющая шансов отдохнуть и перевести дыхание. Мокрая одежда была тяжелой, а эта ужасно пахнущая вода хлюпала в сапогах, вытекала из перчаток и затекла везде, куда было только можно затечь под лёгкие доспехи Клинка.

«По-крайней мере, я не в слюне той твари», — заметила про себя Вика, продолжая подниматься дальше.

Впереди показалась пещера, вход в которую больше напоминал череп. Из его пустующих глазниц исходило слабое голубоватое свечение. Пещера охранялась от мертвяков, бродивших снаружи, резко разделяя местную… фауну на две категории. Тех, кто бродил снаружи — самых слабых тварей. И тех, кто скрывался в пещере — самых живучих и сильных тварей.

Недовольно ворча, следовавшие за Викой мертвяки уходили обратно. Девушка без колебаний вошла в пещеру, надеясь хоть в ней немного перевести дух.

Не видя и не чувствуя местных обитателей, Виктория устроилась в небольшом ответвлении пещеры, в который вёл весьма труднодоступный для мертвяков ход. Она избавилась от вымокшей епанчи, хотя это позволило ледяному ветру в пещере усилить ощущение холода. Девушка скинула наплечный мешок на пол и открыла его, думая, что ноша вряд ли уцелела, но с удивлением обнаружила помещённую внутрь мешка руну, значение которой девушке было неизвестно, но судя по сухим вещам, руна сберегла их.

Вика разожгла магический костёр, прекрасно зная, что здесь ей некого опасаться. Она стеснялась своих способностей даже перед спутниками, опасаясь возможного визита Инквизиции, и тогда кто-нибудь мог бы сболтнуть о её возможностях. Здесь же никого не было, а мертвяки болтливостью не отличались. Чуть отогревшись, Вика высушила магией свою одежду и броню. Ощущение тепла и сухости было приятным. Девушка извлекла из мешка обёрнутый в тонкую марлю кусок вяленого мяса и с удовольствием вгрызлась в тот.

Магия и попытка выжить стоили ей немалых сил. Нужно было восстановиться хоть немного. Доев этот кусок мяса и запив его чистой водой, Вика закуталась в епанчу и прислонилась спиной к прогретому магическим пламенем камню. Она задремала, уверенная в том, что её чары предупредят её об опасности.

Сколько она провела в состоянии дремоты — Вика точно сказать не могла. Её силы восстановились достаточно, чтобы продолжить путь, но причиной пробуждения стали не бодрость, не потребности организма, а едва слышимый для человеческого уха звон. В прочем, этот звон услышала бы только сама Виктория — так её чары предупредили о незваном госте.

Вика чуть приподняла голову, чтобы видеть своё временное убежище, и увидела сгорбившееся нечто у её заплечного мешка. Нечто походило на человека, тощего и бледного, одетого в какие-то лохмотья. Он был полностью лысым, с жилистыми руками и ногами. И в данный момент копошился в её сумке.

— Лапы прочь, — рыкнула Виктория, резко встав и выпустив скрытый клинок. Нечто вскрикнуло и попятилось к стене. Глаза у него были бледными, почти слепыми. Лицо действительно походило на измождённого человека.

— Другой хотел узнать, что Живая забыла здесь, — пробормотало оно тонким мужским голосом.

— Это явно не твоё дело, Другой, — уже мягче сказала Вика. — Отойди от моих вещей. Живо.

Другой неохотно отошёл, боком направляясь к выходу, но девушка преградила тот собой. Тогда нечто присело, сложив руки на острых коленях, и по-птичьи склонило голову набок.

— Живая не хочет отпускать Другого? — протянуло оно.

— Что ты вообще такое? — ей действительно было интересно это узнать. Оно не выглядело мертвяком, но и человеком не было. Другой начал перебирать пальцами у своего лица.

— Другой не знает. Другой уже до-олго здесь живёт, среди… — он замолчал, а после шёпотом произнёс: — Этих.

— Каких ещё «этих»? — нахмурилась Вика. Другой подпрыгнул, словно ошпаренный кот, и замотал руками и головой:

— Не говори вслух! Не говори вслух! — истерично и быстро заговорил он. — Они услышат! Другой — другой. Другой не такой. Живая — добыча. Мы не должны произносить их имён, — он успокоился, снова заговорив шёпотом.

— Ты знаешь эти пещеры, — сделала вывод Вика. — Но почему я раньше тебя не видела здесь?

— Другой прячется, — кивнуло оно.

— Так ты, Другой, сможешь меня провести безопасным маршрутом? — улыбнулась девушка, настороженно разглядывая Другого. Тот закивал.

— Другой поможет! Другой знает эти места! Но у Живой есть то, что нужно Другому, — он заулыбался почти беззубым ртом, в котором наблюдались лишь пожелтевшие и гниющие зубы. А после протянул руки к ней.

— И что же? — Вика продемонстрировала ему клинок, как бы предупреждая об осторожности. Другой помахал руками:

— Другому не нужны блестючки. Что-то вкусно пахнет… — он соединил пальцы обеих рук, завороженно глядя на Вику. — Из мешо-очка.

«Он хочет мясо», — догадалась девушка. Она подошла к мешку и вынула оттуда ещё один кусок и протянула его Другому. Тот схватил его и отскочил в противоположный угол укрытия, разорвал ткань и буквально в два укуса съел предложенную ему пищу.

— Вкусно! Вкусно! Вкусно! — восторженно произнёс Другой. — А… ещё? — он заинтересованно посмотрел на мешок, но Вика перетянула его завязки потуже и надела обратно, под епанчу.

— Ты получишь ещё, когда мы выберемся из этой пещеры, — пообещала она.

— Другой покажет дорогу. Следуй за Другим, Живая, — кивнул Другой и, опираясь на руки, начал передвигаться короткими быстрыми прыжками.

Вика пошла за ним следом, держа в руке магический факел. Судя по всему, Другого факел не пугал. Значит, он точно не был мертвяком.

Другой двигался довольно ловко и быстро для подобного метода ходьбы, и Виктория едва поспевала за ним. При этом оба старались не издавать лишних звуков. Другой слишком сильно боялся этих. А Вике не хотелось сражаться тогда, когда драки можно было избежать.

Существо затормозило за очередным поворотом, девушка тоже остановилась, когда поравнялась с ним, и пригнулась за камни, чтобы скрыться от любопытных глаз. Внизу, под отвесным склоном пещеры, бродили мертвяки.

— Они бдят, — зашептал Другой, хватаясь за огромный камень и осторожно выглядывая вниз. — Другой не хочет туда идти-и…

— Есть другие пути? — поинтересовалась Вика шёпотом. Другой замотал головой. — Тогда нам придётся спуститься. Мне нужно выйти из пещеры на ту сторону.

— Другой не пойдёт, — зашептало существо, медленно пятясь назад, но тогда девушка схватила его за плечо и подтолкнула вперёд.

— Ты покажешь мне дорогу, — прошипела она. Другой обернулся, и в его бледных глазах на какие-то мгновения промелькнуло осознание неизвестного для девушки.

— Живчик остался прежним, — прошептал тихо Другой, всё-таки пойдя вперёд. Вика всё равно расслышала его фразу и пришла в замешательство. О каком «живчике» шла речь? В любом случае, она спросит Другого, когда будет подходящее время.

Глава шестая

Менсис поёжился от холода, но постарался сосредоточиться на собственном дыхании. Герренс выполнил своё обещание начать его обучение как ведьмака. И сейчас ученик сидел на широком участке стены Орэдны, одетый только в исподнее, и пытался медитировать. Герренс стоял неподалёку, лениво пережёвывая яблоко и отрешённо наблюдая за тем, как несколько старших ведьмаков возились с молодняком внизу, во дворе.

Совсем юным было от четырёх до тринадцати лет. Самые младшие махали палками, постарше — деревянными мечами, а вот самый старший из них взялся за настоящий меч. Ведьмакам всегда приходилось рано взрослеть. Их дар при недолжной подготовке обращался в проклятие. Контролировать в себе самую древнюю магию — тяжёлая доля.

— Дыши глубоко и размеренно, — крикнул Герренс Менсису. Молодой ведьмак раздражённо выдохнул и попытался выровнять дыхание. Ледяной ветер продолжал нещадно щипать и так замёрзшую кожу. Мужчина сжал руки в кулаки, практически не чувствуя этого движения, и тихо зарычал. — Ладно, поди сюда.

Менсис едва смог подняться на замёрзшие ноги и подошёл к Герренсу, который, в отличие от него, находился в укрытии стен. Беловолосый ведьмак швырнул ему меховой плащ и кивнул на скамью рядом с собой. Закутавшись в предложенную одежду, мужчина сел рядом, дрожа от холода.

— Это ещё ничего, — ухмыльнулся Герренс, снова откусывая от яблока. — А вот зимой сидеть… Всё себе отморозишь.

— Это действительно… необходимо? — борясь с дрожащей челюстью, поинтересовался Менсис.

— Когда ты научишься контролировать своё дыхание и мысли — ты научишься сдерживать магию в себе. А это первый шаг к становлению ведьмаком, — беловолосый ведьмак вышвырнул огрызок яблока за стену и шлёпнул себя по коленям, поглядев на него. — Давай, подымайся и пошли. Отогреем тебя.

Менсис был счастлив оказаться внутри крепости, прямо в комнате с очагом, куда не задувал ветер. Одевшись, он уселся прямо на шкуры у очага, щурился, глядя на пылающий огонь, и пытался растереть замёрзшие руки. Герренс копошился где-то в глубине комнаты, и вышел к нему с двумя кружками и парой бутылок какого-то спиртного.

Разлив напитки, он протянул одну кружку молодому ведьмаку. Тот с опаской принял её и принюхался.

— Расслабься. Хоть отогреешься, — улыбнулся беловолосый мужчина. — Можем пока пройтись по тому, что ты вычитал. Так… напомни, что я тебе давал читать?

— Не помню название книги, но там были основы создания рун.

— Отлично. А сейчас расскажи мне, как создаются материальные руны.

Менсис отставил от себя кружку с спиртным и нахмурился, пытаясь вспомнить содержание той потрёпанной книжки, явно повидавшей многое на своём веку. Вспомнив особенно замусоленный раздел, он начал рассказывать.

Для него было открытием, что материальные руны — редкость даже среди ведьмаков, ведь создать их может только по-настоящему сильный ведьмак. Мало правильно обработать глину, напитав её зельями и магическими свойствами. Недостаточно ювелирно вылепить знак нужной руны на глине, при этом сохраняя концентрацию и напевая особые тексты. Здесь были важны и сам настрой мастера, и его реальные умения создавать обычные руны.

Герренс внимательно слушал своего ученика, медленно отпивая настойку из своей кружки. Когда они только начали заниматься, беловолосый ведьмак случайно узнал от самого Менсиса, что тот хотел бы впечатлить своими умениями родителей.

— Достаточно, — остановил беловолосый ведьмак Менсиса. Тот замолчал и поднял взгляд. — Отдохнуть хочешь? Может, есть?

— Я не отказался бы от чего-нибудь горячего, — пожал плечами молодой ведьмак. Старший улыбнулся и встал из кресла.

— Тогда идём. Тебе нужно восстановить силы.

Оба ведьмака в молчании направились к лестнице, ведущей на нижние этажи, где и располагалась кухня и прилегавшая к ней трапезная. Сейчас обе пустовали — ведьмаки занимались каждый своим делом, а до обеда было ещё достаточно долго.

***

Райдо отбросил с себя пропитавшееся потом одеяло и попытался встать на ноги, но его конечности ослабли. Он с трудом даже приподнялся на руках, но снова рухнул на койку, зарываясь лицом в подушку и бессильно стискивая нывшие челюсти.

Он ничего не мог с этим поделать. С каждым днём ему становилось всё хуже. Кошмары будто медленно выжигались в его воображении, и каждый образ из них запоминался таким чётким, словно действительно существовал. Мужчина был измотан, ему едва хватало сил держаться на людях нормально.

Райдо с трудом перевернулся на живот, поджимая под себя ноги, чтобы в итоге сесть на колени, едва поднимая своё тело руками. Сглотнув вязкую слюну, он устремил взгляд на окно, из которого лился яркий свет.

— Да покуда Огонь пылает, — зашептал он молитву, стискивая простыни под собой руками. Слова давались с трудом, его словно душили, не давая говорить. Но мужчина упорно продолжал говорить, пересиливая боль: — не даст сие пламя извратить разум мой.

Он всё-таки начал догадываться, от чего всё это происходило с ним. Несмотря на то, что Кровавые Кристаллы он уже давно не видел, что-то всё равно заставило пробудиться того монстра в нём. И это он был виной его поведению, ночным кошмарам и слабости.

— Да покуда Свет горит в душе моей, не даст сие погрузиться мне во Тьму, — выдавил Райдо из себя. Он не мог позволить завладеть этому монстру своим телом. Не сейчас. Невидимые руки на его горле… нет, даже не на горле, а в горле начали душить его сильнее. Мужчина поднял одну свою руку и прижал к шее. Это были странные ощущения. Но он мог принять их, ибо та тварь всё-таки была его плоти. Была его частью.

— Да будет так, покуда Огонь дарует нам свой Свет, — хватка невидимых рук ослабла на этих словах, и Райдо наконец глубоко вдохнул.

Ему потребовалось немного времени, чтобы пересилить слабость в мышцах и встать с койки. Одевшись, он умылся холодной водой из стоящего у окна умывальника и выглянул на улицу. Из окна его комнаты была видна территория за крепостью. Бесконечные леса и горы, где магия чётко разделила границу между зимой и осенью. Здесь, в крепости, снег выпадал лишь в середине зимы, в месяц Лютых Морозов, но быстро таял. Ведьмачья магия не позволяла зиме завладеть той крепостью. А там, за невидимой обычному смертному границей, зима устанавливала свои права. Ещё недавно деревья роняли свои пожелтевшие и покрасневшие листья, готовясь к морозам, но вот уже снег укутывал их в пушистые искрящиеся одеяла, скрывая под собой почерневшие ветви и гниющую листву.

Но в этот раз это не была обычная зима, которую все привыкли видеть. Райдо чувствовал опасность, и догадывался, кто был причиной всего этого.

Он всё-таки вышел из своей комнаты и спустился в трапезную, где встретил лишь Менсиса и Герренса. Оба ведьмака сидели за столом и ели наспех приготовленную похлёбку. Райдо поприветствовал их обоих, хотя Герренс всё ещё насторожено относился к вампиру, ожидая от него любой угрозы. Мужчина налил и себе похлёбку, сев рядом с Менсисом.

— Как проходят твои тренировки? — поинтересовался Райдо у товарища. Молодой ведьмак неопределённо пожал плечами.

— У него неплохо получается, — ответил за него старший, и его взгляд пересёкся с взглядом вампира. В трапезной царил полумрак, неровный тёплый свет от очага и свечей позволял видеть предметы, не особо разглядывая их детали и цвета, от чего сейчас Герренс видел, как у Райдо по-кошачьи светились глаза. В прочем, подобное было применимо к большинству ведьмаков, чьи глаза также походили на кошачьи. Лишь те немногие, чьи глаза больше походили на козьи, не обладали этой особенностью. Но эти немногие были из одного рода, происходившего от ведьм, которые забрались на самую высокую гору здесь, на севере, и выбрали мирное сосуществование с тамошней скудной флорой и фауной.

— Я рад, что Менсис способный ученик, — улыбнулся Райдо, снова опуская взгляд в миску.

— Его зовут Феррунес, — воспротивился Герренс.

— Не навязывай ему это имя, ведьмак, — вампир выпрямил спину, и теперь выглядел более грозно, когда широкие плечи и высокий рост стали заметнее. — Пусть он зовёт себя так, как хочет.

Беловолосый ведьмак хотел воспротивиться, но промолчал, разумно предположив, что ссориться с вампиром было ни к чему. Они просидели в молчании, пока Герренс всё-таки не ушёл, доев свою порцию, и не сказал Менсису, что следующая тренировка пройдёт вечером, а пока молодой ведьмак был свободен.

— Он выглядел расстроенным, — произнёс ведьмак, посмотрев на своего товарища.

— Не обращай внимания. Эти ведьмаки привыкли вести более… грубый образ жизни, — ответил Райдо. — Ты не рос в их окружении, и это отличает тебя от них.

— Мне придётся привыкнуть.

— Мы не останемся здесь надолго, Менсис, — покачал головой вампир. — Как только ты обучишься, мы двинемся дальше. Врата открываются повсеместно. Не только здесь, на севере. Но и по всей Тольеве. А ведь ещё есть Астелла.

— Ты бывал там? Ну, на Астелле? — поинтересовался мужчина. — Просто я слышал, там живут великаны. И вампиры.

— Я никогда не покидал Тольеву, — вздохнул Райдо. — Я родился в Хатуре, далеко от городов, в катакомбах, где нашли себе приют фанатики. Я… плохо помню своё детство.

Райдо лгал. Ту часть детства, в катакомбах, он помнил прекрасно. Помнил и свою мать, которая никогда не любила его и была готова принести в жертву Господину. А вот та часть его жизни, проведённая во Тьме, была лишь размытыми образами. Кровавые Кристаллы слишком сильно повлияли на его восприятие, и теперь вампир помнил лишь какие-то обрывки своей жизни, в то время как бо́льшая её часть была похожа на непроглядную мглу.

— Я всегда хотел увидеть великанов, — признался Менсис. — Говорят, они добрые.

— Когда-нибудь мы окажемся на Астелле, и твоя мечта исполнится, — улыбнулся Райдо.

***

Хагалаз со стоном откинулся на спинку кресла, в котором сидел. Он провёл полночи за изучением фолианта, сопоставлением некоторых уже известных ему фактов с тем, что было написано в фолианте, и за попытками вычислить координаты других артефактов.

Спина нещадно болела, глаза слипались от усталости. Повелитель Душ повернул голову, едва справляясь с затёкшей шеей, и увидел, что было уже светло. Скорее всего, дело близилось к полудню.

— Тебе следует отдохнуть, — произнёс ласковый голос Элеры над ухом. Мужчина поднял взгляд. Женщина стояла рядом с креслом, облокотившись на его резную спинку. Она дотронулась рукой до его плеча и улыбнулась. — Иди поспи.

— Такой шанс узнать тайны ведьмаков выпадает лишь раз в жизни, — пробормотал Хагалаз. — И ты говоришь мне глупо упустить его?

— Нас пока не прогнали из крепости, а значит, ты всё ещё имеешь доступ ко всем книгам в ней.

— Только к тем, что мне принёс Герренс. Их главный ясно дал понять, что не допустит меня до других книг, — вздохнул Повелитель Душ и всё-таки отложил перо в сторону, поднимаясь из кресла и разминая спину.

— Тебе следует обсудить свои находки с другими, — предложила Элера, склонившись над его записями. — Райдо мог бы тебе подсказать что-нибудь ещё.

— Он всё-таки знает многое? — нахмурился мужчина, скрещивая руки на груди. В прочем, атмосфера в комнате не располагала к попыткам затеять ссору из ничего, и он быстро расслабился. Суккуб неопределённо пожала плечами, а после кивнула головой на кровать.

— Выспись как следует. Так ты скоро станешь похож на мертвяка.

— О, точно, — улыбнулся Хагалаз. — Я же Повелитель Душ…

Он направился к кровати, на ходу стягивая с себя рубаху. Из-под неё ему на грудь упал тяжёлый медальон с крупным камнем, внешне похожим на изумруд. Впрочем, Элера всё ещё была сильна в магическом взгляде, и видела, что камень не являлся драгоценным в том смысле, к которому привыкли смертные. Это был один из Камней Душ — весьма редких камней, не отличавшихся особой драгоценностью среди ювелиров, но бывших весьма ценными для некромантов. Они были редкостью, а значит, этот медальон был выкован сотни и тысячи лет назад до рождения Хагалаза. А ему просто повезло стать новым владельцем этого артефакта некромантов.

Она обернулась обратно к записям. После ухода Вики, Повелитель Душ обложился всеми выданными ему книгами и начал изучать их с особой тщательностью, пытаясь найти упоминания других артефактов, принадлежавших Четверым. На листах были видны его расчёты, различные заметки и зарисовки интересовавших его участков карт. Элера села на стул и сдвинула верхние листы в сторону, чтобы посмотреть, что было под ними. На нижних листах были выписаны интересовавшие Хагалаза моменты из книг, некоторые фразы и слова были подчёркнуты или обведены — они его интересовали больше других. Но каких-либо точных выводов мужчина ещё не успел сделать, а лишь предположил, что как минимум два артефакта лежат в этом «треугольнике» из ведьмачьих крепостей.

Пожалуй, сейчас это было единственное, что они вообще могли делать, чтобы быть полезными. Суккуб открыла древний фолиант и вчиталась в его тексты. У них впереди было ещё много времени…

***

Виктория и Другой шли в абсолютном молчании. Мертвяки в этой пещере были явно живучее тех, снаружи, а потому могли обладать более острым слухом. Беглого взгляда на них хватило, чтобы понять, что слух у них как раз будет более острым — глаза у всех полностью отсутствовали. Они бесцельно слонялись по пещере, ворча и стеная, кто-то копошился в обломках камней или просто стоял неподвижно, задрав голову кверху, будто мог что-то разглядеть там.

Пламя от факела могло разве что излучать ауру, отпугивавшую их, но, не видя самого пламени, эти мертвяки могли напасть на них с большей вероятностью. Без особых проблем преодолев пещеру до отвесной стены, Вика и Другой остановились.

Другой задрал голову кверху и ткнул пальцем наверх, намекая, что дальше придётся лезть вверх. Вика кивнула и подождала, когда существо начнёт карабкаться, чтобы самой начать пробираться вверх. Стена была испещрена трещинами и выступами, так что проблем с этим не было. Виктория закрепила факел на лямке заплечной сумки и полезла вверх.

Другой весьма проворно забирался вверх, в то время как опыт девушке подсказывал, что осторожность в подобных вещах — самое главное. Сорваться вниз и поднять шум было равносильно смерти.

Когда они почти достигли вершины, Вика услышала хруст камня и подняла голову. Другой неловко ухватился обеими руками за выступ, повиснув в воздухе. Он вот-вот должен был сорваться. Виктория лишь успела увернуться, чтобы не задело её, а существо с криком упало вниз.

Мертвяки всполошились и заворчали, принюхиваясь и прислушиваясь. Другой лежал внизу, скуля от боли и осознавая, что переживал последние мгновения своей жизни. Девушка осторожно обернулась, чтобы увидеть скрючившуюся на полу фигуру. Она могла пройти остальной путь самостоятельно, выход был уже близко, и Другой станет ей просто помехой.

Бесцветные глаза Другого посмотрели вверх, где чёрная епанча с голубоватым отблеском факела скрылась на вершине. Он выполнил свой долг перед старым другом в новом теле. Простонав что-то неразборчивое, Другой закрыл глаза и остался дожидаться смерти.

Один из мертвяков осторожно придвинулся ближе, припадая на руки к земле и принюхиваясь со свистящим звуком. Почуяв кровь, он довольно заворчал, подобно животному приседая на ноги и облизываясь. Их жертва была измождена, но всё ещё живой, с горячей кровью и плотью. Её тепло, запах и отчаяние привлекали мертвяков в округе. Они замерли в ожидании, ведь никто из них не был здесь главным. Из глубины ответвления пещеры раздалось низкое утробное ворчание. Вожак проснулся, услышав призыв к трапезе. Первый кусок, самый лучший, достанется именно ему.

Глава седьмая

Другой тихо заскулил. Ожидание смерти было мучительно-долгим. Почему мертвяки не могли быстро оборвать его никчёмную жизнь? Он так долго томился в этой пещере, и сейчас, когда исполнил своё обещание, ждал лишь спасительного конца.

Резкий шум привлёк его внимание и заставил открыть глаза. Рядом с ним приземлилась на ноги Живая. Но почему? Зачем?! Она должна была продолжить путь! Без него! Он недостоин быть рядом больше, чем нужен. Он останется бесполезным. А ведь Живая могла уйти и не беспокоиться — Другой принял бы любую участь. Он просто устал долго ждать.

Вика заняла боевую стойку, выпустив скрытые клинки. Сумку и факел она закинула на выступ вверху, где должен был продолжиться их путь. Оставить Другого она не могла. Несмотря на короткое время, что он был её проводником, девушка успела понять, что существо не опасно, а из-за его слов у неё появились вопросы, требующие ответов. Она была готова принять любую правду и хотела её знать.

Мертвяки недовольно заворчали, поняв, что их трапезу прервали. Когда первый из них напал — Виктория уже была готова к этой битве.

Скрытый клинок легко отсёк его голову. В отличие от других Клинков Дарроса, Вика не хотела пользоваться привычными материалами для изготовления своей экипировки. Некогда подаренные ей два слитка редчайшего металла ушли на отливку этих клинков и кольчуги. Лёгкий словно пёрышко, но прочнее любых других металлов, ма’алхас был сложнейшим в изготовлении сплавом, требовавшим долгой подготовки и долгого процесса изготовления. Но усилия стоили потраченного времени и средств — всё созданное из ма’алхаса служило в десятки раз дольше даже при недолжном уходе. Учитывая трепетное отношения к предметам из него на его родине, такие вещи передавались из поколения в поколение на протяжении нескольких веков, после чего чинились и вновь служили своим владельцам дальше.

Так что скрытые клинки, изготовленные из этого сплава, резали почти всё как нож масло, при этом долго не нуждаясь в заточке, а также могли стерпеть любые удары.

Обезглавленный мертвяк упал к ногам девушки и та отступила вбок, готовясь к новой атаке. Теперь мертвяки побежали на неё с разных сторон, стремясь задавить числом. Вика только успевала уворачиваться, нанося удары и отводя мертвяков подальше от Другого, чтобы никто не вздумал его сожрать. В прочем, мертвяки словно ждали чего-то… или кого-то.

Когда ряды мертвяков в пещере изрядно поредели, Виктория уловила содрогания пола пещеры и всё-таки обратила внимание на незамеченный ранее проход в более глубокую часть пещеры.

Оттуда вышел огромный, трёхметровый монстр. Внешне он напоминал тролля, но при рассмотрении становилось понятно, что этого «тролля» кто-то собрал из тел мертвяков. Какой-то некромант, обладавший ужасным чувством юмора. На плоской морде этой твари было два мелких глаза, явно плохо видевших и смотревших в разные стороны. Толстые руки и ноги неуклюже упирались в пол. Тварь почесала брюхо и издала утробный рык.

Тогда посередине его лба раскрылся ярко-красный глаз, размером почти с голову самой Вики. Зрачок в глазу был подобен козьему, и он, описав круг, уставился прямиком на стоявшую в окружении мертвяков девушку. Тварь зарычала и поднялась на ноги, забив себя руками в грудь.

— Гарас дра… — выдохнула Виктория, поняв, что ввязалась не в ту драку.

«тролль» опустился на все четыре конечности и побежал в её сторону. Но его передвижение было слишком неуклюжим, он будто передвигался быстрыми мелкими прыжками, от которых стены пещеры содрогались и мелкие камни и сор осыпались вниз. Другой едва нашёл в себе силы перекатиться, чтобы не быть задавленным этой тварью, когда та резко остановилась и взмахнула одной рукой, целясь в девушку.

Вика ушла от удара перекатившись в сторону и поторопилась подняться на ноги, чтобы не дать на себя напасть мертвякам. Но один особо ушлый запрыгнул на неё, заваливая девушку на спину. Виктория смогла освободить одну руку и схватила мертвяка за сгнившее лицо, стремясь убрать его зубы подальше от своей шеи, пока другие кружили поблизости и явно ожидали добычу желаннее прежней.

Резким рывком руки Вика выпустила второй скрытый клинок, которым проткнула шею мертвяка и смогла сбросить его с себя, тут же подрываясь на ноги и уходя в сторону от пытавшихся повторить этот манёвр тварей.

В её голове была лишь одна мысль. «Как убить эту тварь?!».

Что это за тварь, кто её создатель — девушку не волновало. Нужно было просто убить её, желательно как можно быстрее, иначе сама Вика потеряет силы прежде, чем сможет одолеть «тролля».

Та тварь забила кулаками в землю, и Виктория едва устояла на ногах, когда пол под её ногами словно прыгал от каждого сильного удара.

На мгновение потеряв равновесие, девушка снова оказалась в ловушке. Сразу трое мертвяков накинулись на неё, стремясь обездвижить. Вика зарычала, пытаясь скинуть их, но не смогла справиться с неожиданным напором, и тогда рука этой гигантской твари схватила её. Только после этого мертвяки отпустили свою жертву, позволяя вожаку забрать желанную добычу.

Извиваясь в цепкой хватке, Виктория пыталась просчитать, как ей теперь выбираться из этой западни. Вот и сыграла в геройство. Но ей бы не позволила совесть спать, если бы она оставила Другого на верную смерть.

Внутри неё словно заскреблась гигантская кошка, просясь наружу. Вика уже чувствовала это прежде. Это были попытки освободиться, стать единоличным владельцем этого тела. Виктория перевела взгляд на огромный глаз твари, неотрывно бдящий за ней. Ей едва ли удастся усмирить эту сущность внутри себя, но ведь сущность была достаточно сильна и коварна. Ей удастся освободить их всех. И девушка закрыла глаза, мысленно снимая оковы с этой гигантской кошки. Пантера смотрела на неё кровавыми глазами, хищно и довольно скалясь.

Когда Вика открыла глаза вновь, те были больше похожи на глаза хищной кошки. Мышцы налились силой, и не ожидавшая такой резкой перемены тварь не попыталась сдавить свою добычу рукой, что стало ошибкой. Девушка вырвалась, резко оттолкнувшись от руки и запрыгнув на морду твари. «тролль» замотал головой, недовольно стуча кулаками в пол пещеры, и пытался скинуть с себя попутавшую роли добычу.

Виктория резко сдавила ногами его морду, а после обеими руками ударила в огромный глаз, выпуская в него скрытые клинки. Тварь взвыла от боли, и ослепшая, была способна лишь махать руками и пытаться ориентироваться на слух.

Девушка не стала отступать, и когда ноги соскользнули вниз — вонзила клинки в грудину «тролля», вспарывая его.

В воздухе запахло приторно-сладким запахом гнилой плоти. Вика отпрыгнула от твари, давая ей осесть на землю. Мертвяки попытались атаковать девушку, но та дала неожиданный отпор им, буквально перерубая каждого, кто сунулся к ней, пока «тролль» корчился на полу в предсмертной агонии. Наконец, Виктория вернулась к гигантской твари лишь затем, чтобы перерезать все три её сердца, обрывая её подпитку магией.

Другой с ужасом наблюдал за этим. Живая была… иной. Это не было похоже на неё. Некая сущность вела её, пытаясь взять окончательный контроль над телом. Девушка согнулась пополам, хватаясь руками за лицо и что-то зашептала на незнакомом ему языке. Она дрожала, резко кидалась из стороны в сторону, била себя руками в живот и гневно кричала.

Этот приступ продлился не так долго, но Другому казалось, что прошла вечность, прежде чем Живая обессиленно осела на колени, переводя дыхание. Когда её дыхание выровнялось, она встала на ноги и подошла к нему.

— Ты не ранен? — Вика присела на корточки рядом с Другим. Он помотал головой.

— Другой ушибся, — произнёс он, приподнимаясь на руках. — Но Другой всё ещё может идти.

— Это хорошие новости. Идём, — кивнула девушка и помогла ему подняться.

Теперь без проблем достигнув вершины, они забрали оставленные там вещи и двинулись дальше в путь. Остаток лабиринтов пещеры они прошли без подобных происшествий, только пару раз встретившись с бродившими там мертвяками. В прочем, у Вики ещё оставались силы, чтобы убить напавших на них тварей.

Яркий свет лил из проёма пещеры, ведущего наружу. Вика зажмурилась, когда выходила, и ей потребовалось немного времени, чтобы привыкнуть к такому яркому свету. Открыв глаза, она увидела, что дневное светило медленно приближалось к своему зениту. Это значило лишь то, что её путь длился уже как минимум сутки, если не больше.

Другой опасливо озирался по сторонам, стоя рядом.

— Другой выполнил своё обещание, — пробормотал он, садясь на корточки и складывая перед собой руки. — Другой вывел Живую. Живая даст ему вкусня-яшку?

— Держи, — она достала из мешка ещё один кусок мяса, но когда Другой уже протянул к нему руки, резко притянула мясо к себе, оставляя его в недоумении.

— Что-о?

— Ты получишь ещё больше, если ответишь на мои вопросы, — нахмурилась Вика.

— Другой ничего не знает, — помотал тот головой.

— Кто такой «живчик»?

— Дру-уг, — протянул Другой, опуская взгляд в землю. — Живчик у-умер. Давно-о.

— А я тут при чём?

— Живчик был избран. Другой ему помогал, — он принялся ковырять пальцами землю, всё не решаясь поднять взгляд на девушку. — Потом Живчик у-умер. Другой обещал помочь ему в следующей жизни-и. Другой выполнил своё обещание. Но Живая спасла его, итеперь Другой снова обя-язан.

Вика склонила голову набок. Получается, что Другой знал предыдущее воплощение Лисицы? Это ведь также означало, что он мог знать местоположение других артефактов!

— Держи, — она кинула ему кусок мяса, и Другой радостно схватил тот, разорвал ткань на нём и принялся жадно есть. — Но ты пойдёшь со мной.

— Куда-а?!

— Дальше, в крепость. Раз ты мне обязан, то ты будешь рядом со мной, пока я не найду все артефакты.

— Живая ищет блестючку? — удивился Другой. Вика неуверенно кивнула. — Живчик затопил блестючку, чтобы она никому не досталась. Другой помнит! Другой знает!

— Тебе же лучше. Сейчас отдохнём, а потом пойдём искать… блестючку, — хмыкнула девушка, поправляя лямку от мешка.

***

Воздух пах талым снегом, свежестью и хвоей. Мужчина, полулежавший на наспех сооружённой лежанке из еловых ветвей и накинутого поверх плаща, приоткрыл глаза. Прошло три года с тех пор, как им удалось закрыть последние в их нынешних воплощениях Врата ценой жизни Тени. Около года назад скончался от магического истощения Волк.

Медведь покинул их, отправившись странствовать по миру. Жив ли он сейчас — Лис сказать не мог.

— Ты ещё сможешь идти? — поинтересовался подошедший к мужчине рыжеволосый юноша. Мужчина медленно кивнул.

— Ты храбро сражался, Валлгус, — улыбнулся Лис. — Как настоящий ведьмак.

Валлгус смущённо кашлянул и сел рядом. Его старшего товарища тяжело ранило ещё при закрытии Врат. Он потерял ногу в пасти одной изворотливой твари, и ту заменили деревянным протезом, но подобная жизнь не устраивала Лиса. Он решил, что настало время уходить. Часть принадлежавших ему артефактов он передал своим близким, попросив спрятать те надёжно. С собой он забрал лишь меч и перчатки. Перчатки уже лежали в скрытом месте, дожидаясь, когда следующее его воплощение найдёт их. Меч же будет покоиться рядом с своим владельцем.

— Спасибо, — прохрипел Валлгус. Лис улыбнулся и потрепал его по и так взъерошенным волосам. Валлгус родился в типичной ведьмачьей семье, но не обладал магией от слова совсем. Он стал клеймом своего рода и отец выгнал его ещё мальчишкой. Тогда Лис и нашёл ражего оборванца, которого приютил и сделал своим напарником. Валлгус за долгое время их странствий научился сражаться, применять материальные руны и стал эдаким оруженосцем для своего спасителя. Таскался за ним повсюду хвостиком, носил тяжёлую поклажу и ухаживал за оружием и бронёй. Это было меньшее, чем он мог отплатить за спасение своей никчёмной в ведьмачьем представлении жизни.

— Я уже отдохнул, Валлгус. Пошли, до Валгор осталось немного, — мужчина попытался подняться, но без помощи своего товарища он сделать этого не смог бы.

К вечеру они добрались до Валгор, и крепость встретила их пустующими коридорами, обветшалыми лестницами и гробовой тишиной. Валлгус подставил своё плечо Лису и вёл его дальше в крепость, а после помогал спускаться вниз по лестнице в пещеру, где некогда жившие здесь ведьмаки тренировали свой молодняк.

Валлгус кинул их поклажу на каменный пол, продолжая придерживать своего товарища.

— Живописное место, — хмыкнул Лис, оглядываясь по сторонам. Его глаза слабо светились зелёным в этой полутьме, которую разрезал свет факела. — Вон там алтарь.

Юноша кивнул и подвёл мужчину к нему. Осмотрев поверхность алтаря, тот кивнул.

— Клади ветошь и хворост. — Произнёс он.

— Ты уверен? — Валлгус с опаской посмотрел на своего товарища, но увидел, что его лицо всё ещё оставалось беспристрастным. Он помог мужчине сесть, а после занялся приготовлениями. Когда поверхность алтаря была покрыта хворостом и ветошью, Лис заставил юношу облить это всё маслом.

Только после этого он передал меч в его руки и попросил воткнуть тот при помощи руны в камень, который накроет алтарь. Он также передал ему другие руны, которые позволили бы Валлгусу выполнить последнюю волю своего товарища.

— Сожги моё тело, когда я умру, — произнёс Лис, опускаясь на алтарь. Он сложил руки на груди и глубоко вздохнул, устремив взгляд вверх. — Ты волен уйти после.

— Я буду ждать тебя, — воспротивился Валлгус. — Я помогу тебе в следующей жизни.

— Спасибо, Валлгус, — улыбнулся Лис, ласково глядя на него. — Ты всегда был добр.

— Спасибо тебе, что спас меня. Я выполню все свои обещания, данные тебе, — поклонился юноша, с благоговейным трепетом прижимая к груди переданный ему меч.

Он прождал несколько суток, иногда утешая Лиса разговорами ни о чём. В конце-концов, однажды проснувшись, Валлгус обнаружил, что его товарищ уже не дышал. Он выполнил последнюю волю ведьмака: сжёг его тело, и тогда алтарь накрыл каменный купол, который легко принял в себя клинок меча. Валлгус покинул пещеру, напоследок затопив её водой, чтобы никто не нарушил покой усопшего.

Его последним пристанищем стала пещера, в которой он скрывался десятки лет от мертвяков, почти обезумев от одиночества.

***

Вике казалось это место… знакомым. Словно она уже была здесь. Когда-то давно. Возможно, в прошлой жизни. Наспех приготовив хоть какую-то полноценную еду в виде запечённых овощей, девушка впервые за весь свой путь сытно поела. Другой отказался от такой пищи, боясь обжечься. Отдохнув и восстановив силы, они двинулись в путь снова.

— Ну точно, вал гор настоящий, — хихикнула Вика, когда они пробирались до Валгор по узкой тропке, петлявшей среди гор.

Крепость была полуразрушена. Внешние её стены уже обветшали и обваливались внутрь, но то, что было укрыто от недружелюбных ветров и другой непогоды, ещё представляло из себя монументальную постройку.

Другой бежал впереди, иногда останавливаясь, когда Вика отставала от него, и в те моменты он оглядывался по сторонам, вспоминая былое. Лестница вниз стала ещё более шаткой, и им пришлось идти по ней медленно, взвешивая каждый свой последующий шаг.

Так они очутились у входа в ту пещеру, которая ныне была затоплена водой.

— Та-ам, — кивнул Другой на проход. — Но Другой не пойдёт туда. Другой не умеет плавать.

— Я справлюсь сама, — кивнула Вика. — Здесь есть выход наружу?

— Другой найдёт. А та-ам, — он снова кивнул на вход в пещеру, — есть лазе-ейка наружу.

— Жди меня у той стороны, — девушка передала ему заплечный мешок. — На твоей же совести уберечь это, — предупредила она, снимая епанчу и также передавая её Другому.

— Другой сбережёт, — пообещал тот, трепетно прижимая к груди свою ношу. — Другой будет жда-ать.

Виктория проверила, чтобы вся остальная экипировка была надета на ней должным образом, и лишь после этого склонилась над входом, пытаясь разглядеть воду в свете факела. Убедившись, что до воды было недалеко, девушка передала и факел Другому, а после сиганула в воду.

Насколько глубоко там было — она не знала. Девушка задержалась у поверхности, опустив голову под воду и какое-то время задерживала дыхание, после чего глубоко вдохнула… начав буквально дышать водой. Она не знала, почему умела делать это. Однажды знакомая русалка научила её дышать под водой, и с тех пор Вика пользовалась этим умением, когда ей требовалось надолго уйти под воду. Будь то поиски какого-либо предмета, как сейчас, или попытки скрыться от погони.

Но у этой особенности были свои ограничения. Нельзя было дышать определённой водой. Как в Мертвецком лесу, например, где в воде была гниль, отравлявшая тело.

Зрение также изменилось, позволив видеть то, что было под толщей воды. Виктория принялась погружаться глубже, ища взглядом меч. Тот нашёлся не сразу. Он был на самом дне, воткнутый в каменный купол.

Вика встала ногами на купол и схватилась руками за рукоять меча, потянув его вверх. Вытащить меч оказалось непростой задачей, и девушке удалось это далеко не с первой попытки. Но когда лезвие легко выскользнуло из камня, она почувствовала неведомую силу, которая припечатала её ко дну.

Перед её взглядом проносились яркие, но размытые образы. Она узнавала их. Это были воспоминания прошлых воплощений. И среди этих картинок она увидела заснеженный лес, по которому рысью бежали вороные кони с горящими жаждой крови алыми глазами, и несли они на своих спинах уже знакомых ей всадников. Тут же заговорил смутно-знакомый ей мужской голос:

— И лишь мне поведала Вьюга о тех, чьих сердец пламень угас в вечных льдах. Чьих имён не запомнят живые вовек, кому почестей не отдадут. Знай тех всадников Тьмы на конях вороных, что придут средь буранов и вьюг. Принесут они лишь хлад, голод и страх, а в карете везут саму госпожу Смерть.

Вика вынырнула на поверхность, оказавшись уже снаружи крепости, швырнула Клинок Хитреца на берег и выбралась следом, пытаясь откашляться от воды и переводя дыхание. Она перевернулась на спину и прикрыла глаза, позволяя себе немного отдохнуть.

— Живая вернулась! Другой ждал! — над ней склонилась тень. Открыв глаза, девушка увидела Другого, улыбающегося почти беззубой улыбкой. — Живая достала блестючку! А Другой поймал, во-от, — он показал в одной руке жирную перепёлку.

— Вот и отлично, — прохрипела Вика.

— Другой поймал много! Там, там хватит!

— Прекрасно. — Кивнула девушка.

Ей потребовалось немного набраться сил, чтобы высушить одежду, развести костёр и заняться готовкой. Уже вечерело. Им придётся переночевать здесь, и путь будет долгим. Или же… Девушка усмехнулась. Да, она вполне могла бы попробовать кое-что.

Проведя ночь у крепости, на утро они наспех перекусили перепёлками, и Вика собрала вещи, чтобы отправиться в путь.

— Мы пойдём через ле-ес? — поинтересовался Другой, глядя на Викторию. Девушка поправила ремни на перчатках, одёрнула епанчу и покачала головой:

— У меня есть идея получше.

Она нашла ровный участок земли и при помощи толстой ветки вычертила два круга: один большой, и второй меньше внутри него, после чего написала внутри второго круга несколько рун. Отбросив от себя ветку, Вика взмахнула руками, сосредоточившись на потоке энергии, проходившем через неё. Внутри меньшего круга возникло облако красной дымки, стремительно увеличивавшегося в размерах, пока в высоту это облако не стало как рост среднего мужчины.

Напуганный Другой шмыгнул в ближайшие кусты.

— Здравствуй, Кадош, — улыбнулась Вика, когда алая дымка рассеялась, позволяя увидеть призванного инкуба во всей красе. В прочем, Кадошу не нужно было принимать облик, который привлекал бы Вику как девушку, поэтому сейчас перед ней стоял светловолосый юнец, с серыми глазами и поджарым телом, а из одежды на нём была лишь набедренная повязка. Инкуб скрестил руки на груди, фыркнув:

— У тебя должна была быть веская причина вызывать меня. Ты выдернула меня из объятий симпатичной блудницы! — возмутился он.

— Меня не интересует, с кем ты там обнимался или ещё что делал, — отмахнулась Виктория. — А причина веская. Мне нужна лошадь.

— О, — инкубу потребовалось немного времени, чтобы осознать сказанное. — Лошадь? Серьёзно?! Я думал, попросишь устроить переворот, а ты лошадь попросила… — он разочарованно вздохнул. — Ну, и где я её тебе достану?

— Не знаю. Хочу лошадь — выполняй, — развела она руками. Другой нерешительно вытянул шею из кустов, глядя на эту сцену.

— Я тебе лошадь приведу. Но ты знаешь, какую я могу достать.

— Ой, не пугай пуганого. Мне главное быстро достичь цели, а там уже видно будет.

— Ну, как знаешь, — хмыкнул Кадош, и на несколько минут растворился в алой дымке. Другой несмело вышел из кустов, подойдя к Вике.

— Он у-ушёл? — вытянул он голову.

— Ага. Сейчас вернётся. — Кивнула Виктория.

— Другой не хочет, Другому страшно!

— Он тебя и пальцем не тронет.

— А Живую?

— Пусть только попробует, — девушка дотронулась пальцами одной руки до скрытого механизма перчатки другой. Тут же появился инкуб, державший поводья огромного вороного коня с горящими алыми глазами. — Хм, красавец, — улыбнулась Вика, без опаски протягивая руку к носу животного. Ей пришлось применить известную только призывателям уловку, чтобы демонический зверь послушно ткнулся носом в руку, признавая её хозяйкой.

— Пальцы оттяпает — я не виноват, — отпуская поводья, проговорил Кадош.

— Такой красавец не пальцы оттяпает — а сразу пол-тела, — засмеялась Виктория, пока конь фырчал, тряс гривой и подставлялся под ласку. Другой спрятался за девушку, ухватившись за подол епанчи и с опаской выглядывал из-за её спины. — Спасибо, Кадош.

— Что только не сделаешь ради дружбы, — пробормотал он. — Я могу идти?

— Да, разумеется, — Вика развеяла заклинание призыва, и инкуб снова испарился.

— Другой не полезет на это, — пробормотал Другой.

— Не заставляй меня связывать тебя, — нахмурилась Виктория, обернувшись к нему лицом.

Другой с опаской посмотрел на коня, опасно оскалившего неестественные для лошадей острые зубы. Когда он перевёл взгляд на девушку, глаза той опасной сверкнули.

***

Город спал, лишь тускло горели некоторые огни в окнах и на улице. Тощая дворняга с жадностью ела помои, выкинутые на порог корчмы. Иногда она вскидывала узкую морду, прислушиваясь к ночным звукам. В корчме кто-то опять буянил, а в остальном было тихо.

Раздался приближающийся цокот копыт. Всадники в подобное время были редкостью. Дворняга вскинулась и повернула голову к источнику звука, пытаясь понять, исходила ли опасность от нежданных гостей. Прежде чем разглядеть всадников, в такой темноте можно было увидеть как мощёные улицы покрывались тонким слоем инея, буквально звеневшего в ночной тиши.

Огромные чёрные кони с сверкающими алым глазами несли на себе таких же огромных всадников в лёгких доспехах, покрытых изморозью, и уродливых шлемах. В ногах коней бежали изуродованные гончие, больше походившие на воскрешённые некромантом уже гнившие тела собак. Они скалили пасти с несколькими рядами острых клыков, и их глаза также горели алым в этой темноте.

Дворняга поджала хвост и заскулила, кинувшись вдоль улицы в поисках укрытия, когда была настигнута одной из гончих, что молниеносно перегрызла ей глотку и с довольным рычанием склонилась над обезглавленным телом.

Ведущий всадник остановил своего коня и подал жест остановиться другим.

— Выводите всех. Убивайте слабых. С остальными разберёмся позже, — пророкотал его низкий хриплый голос под шлемом. Всадники спешивались, и к ним подтягивались те, кто шёл пешком.

Они грубо вытаскивали из домов жителей, заставляя их толпиться на улицах под завываниями ледяного ветра, несущего снег, босыми и в исподнем. Стариков и больных убивали сразу, кидая изуродованные тела на потеху своим гончим и лошадям, жадно сжирающим плоть и слизывающим текущую ручьями кровь.

Всех девушек и женщин их главный осматривал с особой тщательностью, но при этом продолжал вести себя также грубо как прежде: хватал окованной в металлическую перчатку рукой за подбородок, разглядывал лицо каждой, царапая длинными когтями своей перчатки нежную женскую кожу.

— Господин будет доволен, — пророкотал он, грубо оттолкнув одну из девушек в руки стоявшего рядом с ним воина. — Её принесём в дар. С остальными повеселимся.

— А что делать с детьми и мужчинами? — пробасил из-под шлема другой.

— Девчонок в Дорха’слад. Тех, кто силён — обратим. Из остальных выпьем жизнь, — он не торопясь дошёл до одной из пленниц. — Давно я не чувствовал вкуса жизни, — всадник медленно снял с себя шлем. Сначала обнажилась нижняя часть его лица, больше походившая на череп, обтянутый тлеющей кожей, с жёлтыми неровными зубами. После показалась вся его безносая физиономия, с глубоко впавшими глазами, светящимися в этой темноте подобно кошачьим глазам. Его лицо полностью походило на череп, на котором кое-где сохранилась кожа, а с макушки головы патлами свисали вниз тёмные волосы. Девушка, перед которой он стоял, от ужаса оцепенела. А всадник схватил её за подбородок, впиваясь лишённым губ ртом в её губы.

Прекрасное личико девушки в миг начало высыхать. Её кожа тускнела, покрывалась трещинами и лопалась, обнажая череп. Когда она безжизненно повисла в руках всадника, он отстранился с довольной улыбкой на преобразившемся лице. Оно снова наполнилось жизнью, частично разгладилась кожа, уже делая его лицо просто похожим на лицо сильно измождённого человека, чем на мертвеца.

Он с брезгливостью оттолкнул высохшее тело девушки под ноги другим пленницам, и те испуганно сжались, кто-то из них зарыдал от страха.

— Молчать! — рявкнул всадник, взмахнув когтистой перчаткой в опасной близости от них. — Открывайте Врата, — обратился он уже к своим. — Пора преподнести наши дары Господину и отдохнуть. Четверо скоро сами придут к нам в руки.

Глава восьмая

Орэдна встретила Вику весьма шумно. Её появление на коне демонического происхождения произвело на ведьмаков весьма сильное впечатление. И хотя старшие ведьмаки смотрели на неё с явным неодобрением и желанием убить призванную тварь, молодняк шушукался и пытался подобраться поближе, чтобы погладить чудного коня.

Конь фырчал, недовольно переступая копытами и не желал слушаться кого-либо ещё, кроме своей хозяйки.

— Спокойно, — Вика погладила мускулистую шею животного, и то послушно опустило голову, замерев на месте. Девушка спрыгнула вниз. Среди толпы ведьмаков к ней продирались и её спутники.

Менсис удивлённо разглядывал коня, Хагалаз с нескрываемым интересом рассматривал животное, в то время как Райдо и Элера легко догадались о его сущности и не выразили каких-либо ясных эмоций. В прочем, было ещё две детали, привлёкшие внимание присутствовавших.

Виктория была без своей привычной епанчи, зато к седлу было привязано нечто бубнящее, обёрнутое в эту епанчу так, что ничего из-под неё не было видно. Один из молодняка ведьмаков подобрался достаточно близко к коню и ткнул подобранной палкой свёрток с нечто, и то издало короткий резкий звук, заставивший юнца с криками ужаса побежать обратно в толпу и прятаться за старшими. Некоторые ведьмаки рефлекторно схватились за оружие.

— Он не опасен, — попыталась успокоить всех Вика.

— Ты говоришь о твари в свёртке, или об этой твари? — прошипел Ауррис, выходя вперёд всех.

— Они оба не опасны, — пожала плечами девушка. — Только коня не трогайте, он этого не любит.

Словно в подтверждение её слов, животное одобрительно фыркнуло и ткнулась носом в плечо своей хозяйки, за что получило ласку. Ауррис подал жест, чтобы свёрток отвязали от седла. Когда двое ведьмаков выполнили его приказ, нечто внезапно зашевелилось в свёртке. Епанча сползла так, как и должна была сидеть на человеке, но сильно болталась на существе. Капюшон слез с лысой головы, бесцветные глаза тут же зажмурились и нечто завопило фальцетом:

— А-а! Свет! Свет! Свет! Другому больно видеть свет! — оно запрыгало на месте, пытаясь закутаться обратно в епанчу. Все присутствовавшие молча наблюдали за этим. Наконец, Другому удалось накинуть капюшон обратно на голову и он пробормотал из тени капюшона: — Другому лучше в темноте…

— Пообвыкнет и будет вести себя нормально, — усмехнулась Вика. — Ну так, могу я рассчитывать на тёплый приём? Поиски артефакта выматывают, знаете ли.

— Ты нашла? — удивился Менсис. Виктория фыркнула и сняла со спины ножны, продемонстрировав всем найденный ею меч. Его гарда была выполнена в виде головы лисицы, эфес украшал крупный рубин, а само лезвие переливалось в дневном свете, поблёскивая призрачно-голубым. При изготовлении клинка явно использовали ма’алхас.

— Меч Хитреца, — кивнул Хагалаз. — Выкованный кузнецом Тьмы на служение Свету.

— Впечатляет, — согласился Райдо.

Вика на пробу крутанула рукой и приняла боевую стойку, сжимая обеими руками рукоять меча. Она давно не дралась на мечах и её движения были не такими уверенными. Однако, меч удобно лежал в руке, а его вес почти не ощущался, из-за чего руки могли долго не уставать при сражениях. Девушка убрала меч обратно в ножны и повесила их на спину.

— Нам следует обсудить, что делать дальше, — произнёс Хагалаз, кивнув на крепость. — Идём.

Вика с удовольствием принялась за горячую еду, и товарищи посчитали ненужным спрашивать её сейчас. Когда она уняла первичный голод, первый же вопрос задал сам Повелитель Душ:

— Ты нашла Меч Хитреца. Может, ты видела ещё какие-то подсказки? — поинтересовался он. Вика с громким стуком поставила кружку на стол и посмотрела на своего спутника.

— Другой кое-что знает, — ответила она.

Мужчины перевели взгляд на это… нечто. Которое с первобытным голодом поедало какую уже по счёту порцию мяса, сидя в самом дальнем углу трапезной. В прочем, один из присутствовавших здесь ведьмаков попытался оборвать его поползновения за очередной добавкой. С дикими воплями Другой кинул миску и скрылся за ящиками с продуктами, сверкая из полутьмы большими глазами.

— Не похоже, что оно что-то сможет сказать, — заметил Хагалаз.

— Его можно разговорить, — заметила Виктория. — И мне кажется, я выяснила ещё кое-что.

— Рассказывай, — он поставил локти на стол, сплёл кисти рук и положил на них подбородок, внимательно глядя на девушку. Та снова отпила из кружки, опустила взгляд на стол, а после, недолго помолчав, наконец сказала:

— Те всадники, которые напали на меня тогда в лесу… Я узнала, кто они. — Она подняла взгляд на товарищей. — Дикая Охота.

Глаза Хагалаза расширились от удивления. Менсис непонимающе посмотрел на товарищей, в то время как Райдо обессиленно сжал кулаки.

— И Райдо догадывался об этом раньше, — заметила Вика, посмотрев на него.

— Это… сложно объяснить, — прохрипел мужчина.

— Выкладывай всё, что знаешь. Без толку скрывать такие секреты сейчас, — покачала головой девушка. Вампир кивнул:

— Я… работал с ними раньше. Как Генерал Хаоса, я мог призвать их в любую минуту и они выполняли мои приказы. — Сознался он наконец. — Они бессмертны, насколько мне известно. А для поддержания сил выпивают жизнь из людей. Они способны обращать некоторых в себе подобных, но пережить превращение могут лишь единицы.

— Это всё? — поинтересовался Повелитель Душ. Райдо кивнул. — Занятно… Я думал, Дикая Охота — не более, чем страшилка, чтобы дети ночью не гуляли.

— Многие сказки на деле не являются таковыми, — заметила Вика. — Это… весьма занятно. И что нам теперь делать? Дикая Охота охотится за нами, а ещё демоны… Нам не разорваться, чтобы закрывать Врата и отбиваться от этих всадников.

— Но нам придётся, — заметил Хагалаз.

— Я извиняюсь за столь грубое прерывание вашего разговора, — к их столу подошёл Ауррис в сопровождении пары ведьмаков. — Но я слышал, что вы заговорили о Дикой Охоте.

— Вас, наконец, начало что-то беспокоить? — ядовито усмехнулся Хагалаз.

— Вы немедленно покинете Орэдну. Я дам вам время до заката собраться и уйти.

— С какой стати мы должны уходить? — нахмурилась Виктория, приподнимаясь за столом. — Ведьмачок ещё не завершил своё обучение, а вы обещали его обучить!

— Феррунес останется здесь, — бесцветно произнёс старший ведьмак. — Но вы уйдёте. Вы трое, — он окинул их взглядом, — суккуб, и это существо.

— Спасибо хоть, что не за шкирку вышвыриваете, — хмыкнула Вика. — Но мы должны быть рядом с Менсисом.

— Феррунес останется здесь. Вы уйдёте, — повторил Ауррис.

— Тогда потрудитесь объяснить, почему мы должны уйти! — вспылил Хагалаз, тоже поднимаясь за столом. Райдо последовал его примеру, и, видимо, увидев недоброе в глазах вампира, Ауррис всё же соизволил объясниться:

— Вы отвлекаете его от учёбы. Тем более, вы сами говорите, что вам нужно искать другие артефакты, так что мы можем мирно разойтись.

— Это не единственная причина. И ваши слова связаны с Дикой Охотой, — процедила сквозь зубы Вика. Старший ведьмак тяжело вздохнул, потёр переносицу пальцами, а после заговорил:

— Наша магия уберегает крепость от нежелательных гостей. Никто не может её обнаружить без нашего на то желание. Но Дикая Охота, как бы мне не хотелось этого признавать, такие же, как мы. Ведьмаки, предавшие нас, в обмен на бессмертие. Если они охотятся за вами, то придут сюда. И наших сил не хватит их сдержать. Если здесь останется только Феррунес, мы сможем скрыть его присутствие. Но вы, — он снова посмотрел на них тяжёлым взглядом, — не сможете скрыться от Дикой Охоты нигде. Вам следует уходить.

— Спасибо вам. За всё, — кивнула Виктория.

Менсис встал, нерешительно глядя на своих товарищей. Хагалаз по-дружески хлопнул его по плечу и улыбнулся:

— Удачи, Менсис. Она тебе понадобится. — Ведьмак кивнул. Райдо тоже хлопнул его по плечу:

— Будь счастлив.

— Прозвучит банально, — к нему подошла и Вика. — Но береги себя, — она повторила дружеский жест остальных.

Менсис лишь смог кивнуть, не найдя слов. Его товарищи быстро собрали свои немногочисленные пожитки, как и Элера, которая тоже тепло попрощалась с ним. Уже стоя во дворе, ведьмак смотрел, как Райдо закреплял вещи на этом чудном коне, Вика проверяла свою экипировку, Хагалаз переговаривался с Элерой. Они повторно попрощались, всё также скупо. После чего его товарищи вместе с суккубом и существом покинули Орэдну. Менсис чувствовал себя опустошённым, и никакие попытки поддержки со стороны ведьмаков ему не помогали. Словно из него вырвали какую-то важную часть, и теперь он просто… существовал.

Может, осталась лишь цель встретиться с родителями и показать им, на что он способен?

***

Снег хрустел под их ногами, конь недовольно фырчал и потряхивал гривой, а привязанный к седлу Другой, устав вопить, просто бормотал что-то несвязное. Он слишком много отвлекался по дороге, бежал куда-то в сторону, поэтому никто не придумал решения лучше, чем привязать его к седлу.

Вика вела коня под уздцы, Райдо шёл рядом, Хагалаз и Элера шли с другой стороны. Они всё также молчали, просто не находя слов — это казалось лишним. Когда сумерки начали сгущаться, путники сделали привал, так удачно найдя неглубокую пещеру, в которую не задувал ветер. Разведя костёр и привязав коня в самой пещере, они всё-таки отпустили Другого, чтобы тот тоже поел. И пока существо ело, забившись в дальний угол, они сидели у костра в полном молчании.

— Куда ты пойдёшь? — прервал нависшую тишину Хагалаз. Элера пожала плечами:

— Не знаю. Вернусь в Орлет, попробую через свои связи узнать больше об артефактах, — произнесла она. — А вы?

— Не имею ни малейшего понятия. Но оставаться на одном месте будет опасно, — покачал головой Повелитель Душ.

— Но нам нужно искать артефакт. Я думаю, если мы уйдём достаточно далеко от Орэдны, то бояться будет нечего, — произнёс Райдо. — Другой же сказал, как там…

— Волк всё знает, — процитировала Вика, поднимая взгляд на товарищей. — Полагаю, искать нужно там, где живут волколаки. Как можно глубже на севере.

— На рассвете отправимся туда, — кивнул Хагалаз. — Но Элера…

— Я доберусь сама, — улыбнулась она. — Не переживай. И если Другой… мешает вам идти — я заберу его с собой. Если он сообщит мне какие-то новые детали, я напишу вам.

— Гонцы вряд ли нас найдут, — заметила Виктория.

— О, не переживайте, — улыбнулась суккуб. — Мой гонец найдёт любого.

Трещал сухостой в костре, конь тихо фырчал, ворчал что-то в углу Другой. Путники больше не разговаривали. Райдо вызвался следить за костром, пока остальные могли отдохнуть и поспать.

На рассвете, уничтожив следы своей стоянки, они двинулись дальше, расставшись у развилки дорог. Элера вместе с Другим направилась в сторону Оруса, в то время как Четверо продолжили свой путь на север Лайкса. Конь тащил их пожитки, пока сами они шли налегке. Им повезло, что по пути им не встретилось ни дикое зверьё, которое пожелало бы их сожрать, ни разбойники, и уж тем более повезло, что ни одного демона в округе не было.

Вскоре их путь привёл к деревушке на берегу замёрзшей реки. На окраине стоял вековой дуб, на котором было высечено изображение волчьей головы. Сама деревушка была весьма скромной для волколаков: домов было там пятнадцать, сам длинный дом, какие хозяйственные постройки и весьма старая кузница.

— Жаль, ни трактира, ни корчмы нет, — вздохнула Вика. Это значило, что на ночлег проситься нужно было к кому-то из местных или разговаривать с местным вождём.

— Попробуем договориться, — пожал плечами Хагалаз.

— У нас не так много денег, — заметила девушка.

— Волколаки вряд ли помешаны на деньгах. Договоримся как-то иначе. Что скажешь, Райдо? — обратился Повелитель Душ уже к вампиру. Тот пожал плечами. Его слух уловил какие-то звуки со стороны леса.

— Я отойду ненадолго. Встретимся чуть позже, — произнёс Райдо и направился в лес.

Острый нюх уловил запах крови. Мужчина добавил шагу и оказался на окраине леса, где увидел пятерых местных мужиков в меховой броне, вооружённых топорами и луками. Возможно, местные добытчики. В их ногах лежал ещё один, закрывавший что-то своим телом, и остальным это точно не нравилось — они пинали его и велели убираться.

Райдо остановился, наблюдая за тем, как продолжало развиваться всё последующее действо.

— Отдавай, сукин ты сын, — зарычал рыжеволосый рябой мужик, схватив лежавшего мужчину за шиворот и пытаясь поднять его.

— Не отдам, — выплюнул тот, крепче прижимая к себе что-то.

— Ведьмачий ты ублюдок. Жаль моя жена не дала тебе задохнуться в пуповине, — рявкнул уже седеющий мужик от души пнув лежавшего по рёбрам. Тот сдавленно охнул. — Без тебя воздух чище был бы, мразь!

— Я… не отступлю, — прохрипел тот.

Райдо подошёл ближе, и его не сразу заметили. А как заметили, то ощетинились своими топорами уже на него.

— Проваливай, пока цел, — рявкнул рябой мужик, потрясая топором. Вампир опустил взгляд на лежавшего мужчину. Тот тяжело дышал, но продолжал упорно что-то прятать от них.

— Я смотрю, вы не поделили что-то, — спокойно произнёс Райдо. — Может, я мог бы вам помочь?

— А тут и так всё ясно, — сплюнул седевший мужик. — Ведьмачьему отродью ни куска не должно доставаться. Без них лучше живётся.

— И с каким пор к ведьмакам вы причисляете тех, кто к ним и не относится? — вампир уж точно бы почувствовал этот странный запах, исходящий от каждого ведьмака или ведьмы. А этот точно был волколаком. Тут от всех псиной несло, казалось, за версту.

— Да тебе откуда знать, чужак? — проворчал другой мужик, вытирая лицо рукавом брони. — Не вмешивайся лучше, а иди куда шёл.

— А ежели сюда и шёл? — нахмурился Райдо.

— А раз так, то покажем тебе, как за ублюдков заступаться, — они хищно оскалились и резко двинулись в атаку.

Райдо с лёгкостью увернулся от двух ближайших мужиков, поставив им подножки. И пока те, грязно ругаясь, барахтались в снегу в попытках встать, вампир сцепился с другим, пытаясь уронить и его. Волколаки были весьма сильными противниками даже в человеческом обличье — их нелёгкая жизнь в Лайксе закалит любого. Поэтому Райдо пришлось прилагать усилия, чтобы оттолкнуть в ближайший сугроб другого своего противника.

Ему удалось добраться до того седевшего мужика и, схватив его за грудки, поднять в воздух. Вампир уже на инстинктах оскалился, и увидев острые клыки в его рту, волколак испуганно заскулил.

— Упырь поганый! — рявкнул один из мужиков и кинулся на Райдо с топором, и тогда мужчина резко развернулся, кинув мужика в его сторону. Они кубарем покатились под откос до ближайшего дерева, где распластались со стонами боли.

— Да чтоб ты сдох! — сплюнул рябой мужик, отряхиваясь от снега. — Пошли. Не дело с ублюдками общаться.

Райдо продолжал стоять неподвижной громадой, пока эти волколаки не ушли. Уже потом он обратил внимание на лежавшего в снегу и протянул ему руку, чтобы помочь встать. Мужчина ударил его по руке:

— Я сам, — он с трудом встал на ноги, отряхиваясь от снега сам и свою ношу, которой оказались несколько тушек кроликов.

— Так вы не поделили добычу? — удивился Райдо. Незнакомец оскалился.

— Какое твоё дело, упырь?

— Мне всегда казалось, что волколаки живут весьма мирно, — покачал головой вампир. Волколак недовольно посмотрел на него:

— Казалось, — он сплюнул. — Ну и думай дальше, что хочешь. И скажу тебе, лучше бы ты проваливал подальше от этих мест. Если у тебя есть шанс жить где-то в другом месте — воспользуйся им. Здесь ты только сгниёшь, — он направился обратно в деревню.

Райдо проводил его взглядом, не решаясь ни сказать ему что-либо ещё, ни пойти следом. Дождавшись, когда незнакомец скроется, вампир вернулся в деревню, где и встретил Вику, сидевшую на крыльце длинного дома.

— Нас вожак пустил, — сообщила она подошедшему Райдо, вертя в руках яблоко. Потом поднесла плод к своему лицу и рискнула откусить. — Тьфу! Ледяное!

— Так на севере же, — хмыкнул вампир, сев рядом.

— Что, не задалось знакомство с местными? — поинтересовалась девушка, убирая яблоко в свой заплечный мешок.

— Откуда знаешь?

— Давеча прошло тут пятеро, говорили о каком-то упыре. Я что-то не чувствую упырей, а вот одного вампира вполне знаю, — хмыкнула она. — Пошли, тебя познакомить с вожаком ещё надо. Потом разберёмся со всем остальным.

Райдо лишь кивнул.

Глава девятая

Длинный дом в этом поселении выглядел более богато, нежели другие постройки. А уж внутри его убранства могли зачаровать любого путника. Шкуры диких животных, черепа хищников на стенах, трофейное оружие — всё указывало на то, что местный вожак, Сверр, любил похвастаться своими достижениями.

Райдо, правда, он сразу не понравился. Хоть и выглядел этот волколак вполне по-человечески, от него веяло чем-то недобрым. А уж каким взглядом он смотрел на Вику — вампир лишь дивился его наглости.

В прочем, сама Виктория игнорировала все попытки ухаживаний со стороны вожака, а её стойка выдала бы её реальный настрой только сведущему человеку. Девушка была готова в любой момент перерезать глотку тому, кто сунется ближе, чем то было допустимо.

Единственным плюсом было то, что вожак не потребовал с них платы за ночлег и выделил одни из тёплых комнат. А коня пристроил в конюшни, которые стояли на отшибе у кузницы.

— Давненько у нас гостей не было, — хмыкнул волколак, разливая мёд по кружкам и пододвигая выпивку гостям. Хагалаз отрешённо наблюдал за тем, как неподалёку суетилась жена вожака, то и дело подносившая им новые блюда. Райдо продолжал внимательно изучать обстановку взглядом, пока Вика вела себя так, словно ничего не происходило вокруг. — Так значит, вы разыскиваете некоторую вещь… А можно по подробнее?

— При всём уважении, — хмыкнула Виктория, глядя ему в глаза немигающим взглядом, — это нам хотелось бы оставить в секрете.

— О, я понимаю, — расплылись в улыбке губы вожака. — Вы трое — весьма… загадочные личности. Откуда же вы будете?

— Из Тейнитара, — поспешила ответить девушка, прежде, чем это сказал кто-то из её спутников. Она понимала, что скажи она что-то более близкое к Лайксу — вожак бы отнёсся с большим недоверием. Местные не любили Орус за многое, в том числе за притеснения своего народа. Хатур повсюду был известен весьма дурно, и большинство выходцев из него предпочитали умалчивать об этом. Иные страны на Тольеве тоже не пользовались благим расположением волколаков, ну а далёкий для них Тейнитар был понятием расплывчатым, и как там всё устроенно — волколаки вряд ли знали.

Райдо выглядел весьма подходяще для астелльцев, которые также обитали в Тейнитаре, в Хагалазе сразу был заметен маг, ну а Вика умела принимать различные личины, чтобы скрываться в толпе. С одинаковым успехом она сошла бы и за травницу, и за наёмницу.

Вожак неспешно кивнул. Его люди вряд ли пересекали океаны ради торговли с далёкими странами. Большинство стай волколаков вели торговлю между собой и с более крупными поселениями. К чужакам относились настороженно. Во многом из-за неприязни с их стороны к оборотничеству.

— Надеюсь, ваши поиски увенчаются успехом, — улыбнулся вожак, а его взгляд снова остановился на Вике.

Им придётся нелегко в этих поисках. Лишившись возможных подсказок из литературы, Четверым нужно будет искать самостоятельно, опираясь на скудные подсказки. Хагалаз обещал заняться этим, а остальные пока могли отдохнуть.

***

Райдо вышел из длинного дома, чтобы проветриться. Волколаки занимались своими делами, и на него практически не обращали внимания. Вампир прислонился спиной к стене длинного дома, наблюдая за кипевшей в поселении жизнью.

Очевидно, им придётся задержаться здесь из-за поисков нового артефакта. Сколько Хагалаз будет работать с полученными ранее сведениями и как быстро кто-то из местных даст хоть какую-то подсказку — никто из них сказать пока не мог. Поэтому оставалось запастись терпением.

Взгляд вампира зацепился за одну из местных девушек. Она, как и прочие, была одета тепло: в мешковатую меховую шубу с капюшоном, закрывавшим её голову, тёплые сапоги и грубо пошитые штаны, которые ей явно были велики. В руках она держала объёмную корзину, закрытую крышкой, но из-за неё девушка плохо видела дорогу и постоянно спотыкалась. Никто из местных даже не стремился ей помочь.

Райдо подошёл к ней и остановил, легко дотронувшись до её плеча.

— Я помогу, — произнёс он. Незнакомка встала как вкопанная и вздёрнула голову кверху. Она была ниже его на голову. На какие-то мгновения они замерли молча, каждый смотрел на другого. Райдо увидел в её голубых глазах удивление и недопонимание. На лицо она была совсем юной, а из-под капюшона выбилось несколько прядей абсолютно белоснежных волос.

— Не стоит, — прошептала девушка, снова опустив голову и перехватывая корзину. Но мужчина тут же ухватился за её ношу, помогая держать.

— Ты не видишь дороги и можешь упасть. А мне не тяжело, — воспротивился он. Девушка нерешительно выпустила корзину из рук. Она была не тяжёлой, и вампир предположил, что там мог быть или хворост, или какие-то травы, или пушнина. Но почему девушка отказывалась от помощи — он так и не смог понять.

Райдо двинулся следом за ней. Молчание тяготило обоих, поэтому незнакомка поинтересовалась у него, почему он вообще помогает ей.

— Разве это грех — помочь кому-то? — удивился вампир.

— Местные точно не разделяют вашего мнения, — вздохнула девушка. Тем временем они уже приближались к дому на окраине деревни. Тот выделялся среди прочих своим… не особо ухоженным видом. За домом явно плохо следили, дерево кое-где потемнело, уже готовясь к гниению. Двор был запущен. От снега очищена лишь площадка у чуть покосившегося крыльца и тропинка до такой же шаткой калитки.

Райдо начал догадываться, что девушка была из семьи, которую в деревне особо не уважали. Когда они подошли к калитке, незнакомка положила на неё руку и обернулась к мужчине лицом.

— Мы пришли. Дальше я сама. Спасибо вам, — уголки её губ дрогнули в улыбке. Райдо сам улыбнулся, передавая ей корзину. На мгновение их руки соприкоснулись, из-за чего незнакомка густо покраснела, но в это же мгновение раздался уже знакомый вампиру мужской голос:

— Я тебе не ясно сказал? Лучше убирайся отсюда.

Мужчина обернулся и увидел в паре шагов от себя того мужчину, которого местные добытчики валяли в снегу. Выглядел он сейчас хоть и помятым, но злым и уже готовящимся к драке. Райдо предусмотрительно сделал шаг назад от девушки, догадываясь, что это мог быть её ревнивый супруг.

— Я просто помог ей, — спокойным голосом ответил вампир. Волколак оскалился, его верхняя губа подрагивала, указывая на всё нараставшую ярость.

— Убирайся. И не подходи к моей сестре, — незнакомый мужчина загородил девушку рукой, легко отталкивая её за калитку. Вот оно что. Старший брат, беспокоящийся за свою сестру. Райдо кивнул:

— Я помог твоей сестре, а теперь я ухожу. Не нужно крови там, где её можно избежать, — также спокойно произнёс вампир. Он ещё раз посмотрел на таинственную незнакомку, смущённо прятавшую взгляд и прижимавшую объёмную корзину к своей груди, а после развернулся и пошёл обратно к длинному дому.

В какой-то момент он всё-таки обернулся, чтобы увидеть, как брат с сестрой заходили в хижину, и мужчина был явно недоволен тем, что незнакомец помог его родственнице.

Райдо вернулся в длинный дом, решив посвятить оставшееся время помощи товарищам в поисках артефакта. Он только хотел свернуть в сторону спален, как его остановил вожак.

— Надеюсь, я не отвлекаю тебя? — поинтересовался волколак, улыбаясь. Вампир покачал головой:

— Нет.

— Я видел, ты с местными уже знакомишься? — взгляд у него стал недобрым. Пусть внешне его улыбка всё ещё выглядела доброжелательной, но ярость хищника в глазах не скрывалась от опытного глаза Райдо.

— Мы здесь надолго задержимся, — уклонился от прямого ответа вампир. Вожак хмыкнул, но мужчина всё равно различил, как подрагивают его губы от сдерживаемого оскала.

— Не самые лучшие знакомства ты выбираешь, — понизил голос волколак. — Эта семья проклята. Не советую тебе к ним подходить, а лучше убирайся подальше, как увидишь кого из них.

Райдо удивлённо взметнул брови вверх, но вожак развернулся и ушёл. Отвечать на любые вопросы он явно не хотел, оставив вампира с этим разбираться одному. Мужчина всё-таки направился к спальням, решив заняться остальным позже.

Хагалаз сидел на кровати, забравшись на неё с ногами, и разложил вокруг себя все сделанные им записи и карту. Он то вчитывался в бумаги у себя в руках, то искал что-то взглядом на тех листах, что лежали вокруг него.

— Что-то удалось найти? — поинтересовался Райдо, закрыв за собой дверь, чтобы им не помешали. Повелитель Душ, не поднимая головы, ответил:

— Я больше склоняюсь к тому, что в третьей ведьмачьей крепости можно будет найти артефакт, принадлежавший предыдущему воплощению Лисицы, — он отложил пару листов в сторону и вчитался внимательнее в другие. — Возможно, здесь скрыты не только её артефакты… Но всё сказано слишком туманно, поэтому я полагаюсь лишь на свои знания легенд.

Вампир подошёл к нему и взял пару подвернувшихся под руки листов. Переписанные Хагалазом тексты действительно были слишком… неоднозначными. Их авторы изъяснялись чересчур витиевато, и понять сразу, что имелось ввиду, было сложно.

— Если слова того существа правда — кто-то из местных как-то связан с этим артефактом, — Повелитель Душ отложил бумаги в сторону и принялся собирать остальные в стопку. — Вот только кто?

— Вожак сказал, что одна из семей проклята, — Райдо передал ему оставшиеся бумаги. — Но… я не особо доверяю ему.

— Он не вызывает доверия, это точно, — хмыкнул Хагалаз и слез с кровати, чтобы убрать бумаги в сумку. — Нужно действовать осторожно, если мы не хотим, чтобы нас прогнали.

— А где Вика?

— Она сказала, что ей нужно что-то сделать. В подробности, как обычно, не вдавалась.

***

Вика оглянулась, чтобы убедиться в отсутствии слежки. Её чувства сейчас были обострены почти до предела, и малейшее колебание воздуха заставляло прислушиваться к окружению.

Не то, чтобы кто-то из местных запрещал ей навещать собственного коня в конюшнях, но то, что она планировала делать выглядело… странно. Странно для тех, кто не знаком с демонами и их методами призыва.

Этот конь являлся демоном, одним из низших, но это не отменяло его возможной причастности к тому, что происходило сейчас с миром. Если Виктории удастся проникнуть в разум животного — она сможет узнать что-то ещё. Райдо так просто не расколется, ему явно больно вспоминать былое, а то и его разум находится под действием каких-либо чар, блокирующих большинство воспоминаний.

Девушка забралась в конюшни и огляделась. Призванный конь стоял в дальнем стойле и не притрагивался ни к предложенной пище, ни к воде. Демонам всегда нужна была лишь кровь или иные аналоги жизненной эссенции. Нужно будет переложить часть сена в другие кормушки и отлить воду — иначе конюх заподозрит неладное.

— Здесь тебе не Тьма, друг, — хмыкнула она, погладив коня по морде. Животное прикрыло глаза, тихо фыркнув. Маскировочные чары скрывали от остальных демонические глаза и неестественно острые зубы скакуна, поэтому волноваться было не о чем.

Вика снова оглянулась, убеждаясь, что она в конюшне одна. После чего девушка обхватила морду животного обеими руками, заставляя его наклониться, и прислонилась своим лбом к его. Короткий мех покалывал кожу, а тело демона было куда горячее, чем у обычных лошадей. Виктория медленно прикрыла глаза, что сделал и призванный скакун.

Её мысли начали путаться, вместо связных слов возникали лишь образы. Два сознания частично сливались в одно, позволяя видеть прошлое. Призыватель делился своими воспоминаниями с демоном, чтобы получить его воспоминания. Опасная затея, но это был единственный шанс узнать что-то, чего они ещё не знали.

У Вики больше не осталось мыслей. Сознание очистилось от них, полностью запуская в себя воспоминания демона. Контролировать их поток было сложно, и девушке пришлось следить за жизнью этого коня с самого зарождения.

И первое, что она увидела в его искажённых чёрно-красных воспоминаниях — нечто бесформенное, огромное. Словно… словно гигантский кусок мяса, от которого с некоторой периодичностью отваливались мелкие куски. Что это было — Виктория не знала. Но это нечто явно было живое.

Всепоглощающая жажда плоти и крови.

Неуверенные первые шаги в образе коня. Вернее, образ только начал формироваться. Местами на длинных и пока несуразно тонких ногах были видны кости и мышцы. Постепенно облик становился всё более привычным для обычных животных.

Каменные загоны, десятки таких же созданий вокруг. Приторный запах гниющего мяса забивал ноздри и пробуждал первобытный голод.

Демоны, которые охраняли загоны. Облачённые в тяжёлые жуткие доспехи и вооружённые пиками, так больно коловшими бока тех, кто не слушался и пытался выбраться отсюда.

Человек в доспехах. Не демон, нет. От него пахло человеческой плотью, живой горячей кровью, а не серой, гниением или яростью. Рядом шёл мальчишка. Такой же человек, возможно. Хотя от него веяло чем-то холодным.

Мальчишка рос. Крепчал. Всё чаще появлялся здесь и даже пару раз подходил ближе к этому коню. Ещё молодое, совсем мальчишеское лицо только-только начало приобретать знакомые черты.

Когда мальчишка вернулся в следующий раз — он выглядел уже знакомо, но его глаза были уже холодны. И снова боль, потому что конь не желал выходить. Не желал слушаться своего всадника.

Мертвяки в доспехах, покрытых изморозью. И они пытались обуздать коня, но тот не желал подчиняться. Из раза в раз всё становилось больнее. Но конь терпел и не поддавался. Тот выросший мальчишка появился ещё лишь раз. Абсолютно одичавший от власти и жажды крови.

Потом снова были пики и кнуты. И в состоянии, которое живые назвали бы агонией, конь увидел, как к нему подошёл один из демонов. Без брони, одетый в что-то слишком вычурное и из тонких тканей, которые едва ли могли защитить его от оружия. Его рука внезапно оказалась ласковой и дарила утешение. Конь впервые доверился кому-то другому.

Незнакомец вывел его оттуда и скрыл там, где никто бы его не нашёл. Терпеливо исцелял все телесные раны, и лаской — душевные. Неужели у демонов тоже бывают души? Или это лишь осколки чужих душ, чьи тела пожирала Плоть, чтобы порождать новых демонов?

Плоть… то самое бесформенное мерзкое существо. Коня ждала незавидная участь, если бы его не спасли. Снова стать её жертвой, чтобы переродиться кем-то другим. Но он не желал этого. Как не желал и этот незнакомец… уже друг.

— Бальтазар, — произнёс друг однажды, нарекая коня Именем. С тех самых пор между ними создалась нерушимая связь.

И новая нить связи связала его с девчонкой, в чьём теле была заключена невиданная доселе мощь.

Тяжело дыша, Вика едва смогла отстраниться от Бальтазара. Конь выглядел опустошённым, и, фыркнув, отошёл глубже в стойло. Девушка прислонилась спиной к стене, выравнивая дыхание и успокаивая быстро бьющееся сердце.

Ничего особого она не узнала, кроме имени этого демона и того факта, что Райдо знаком с ним, хотя, вероятно, не помнит этого. И почему у Райдо так менялся взгляд? У Виктории были подозрения, что это как-то связано с его ранами в пыточной. Тот, кто нанёс их вампиру — возможно, являлся виновником и его поведения?

Отдохнув, Вика выпрямилась в полный рост и принялась перекладывать сено из кормушки Бальтазара в другие — чтобы никто не понял, кем же на деле являлся конь. Слив немного воды из поилки, девушка нерешительно остановилась у стойла демона.

— Прости, но мне было нужно узнать хоть что-то, — произнесла она тихим голосом. Бальтазар тихо фыркнул и тряхнул гривой, сверкая алыми глазами из полутьмы помещения. — Отдыхай, Бальтазар.

Виктория вышла из конюшни и глубоко вдохнула морозный воздух. Нужно было вернуться, пока её не хватились.

***

Здесь, на юго-восточном побережье Лайкса, средь гор осталась забытая тысячелетия назад крепость. Простому смертному не дано было видеть её, укрытую магией и снегами.

Осиротевшие стены открылись взору пятерых путников, прибывших сюда на жутких вороных конях с горящими кровью глазами. Снега и холод уберегли тела погибших товарищей и врагов. Замёрзшие мумии в доспехах лежали во дворе, свисали со стен, и безжизненные глаза будто бы следили за прибывшими.

Впереди всех шагал Лейкнир, негласный командир, чьё положение никогда не оспаривалось. Он вёл их и тысячелетия назад, и сейчас. Смелый и готовый дать бой — за ним можно было идти в любое пекло.

Лейкнир остановился и посмотрел на деревянные ворота, закрывавшие вход в Кархай. Ворота всё ещё оставались достаточно крепкими, чтобы ветра не снесли их, но ударная руна обратила старевшее дерево в щепки, разлетевшиеся в стороны. Открылся чернеющий проход, и лишь ветер гулко завывал в опустевших коридорах.

Дикая Охота вошла в крепость. И Кархай встречала их, словно мать, долго ждавшая своих сыновей. Ослабленная и состарившаяся от времени, уставшая от ожидания — она всё равно была рада этой встрече. Но вернувшиеся дети уже не слышали её измученного голоса, которым она звала каждого по именам.

Ох, Лейкнир, бравый воин. Что стало с твоим сердцем? Почему оно огрубело, сын мой? Где ты оставил свою любовь и детей?

От взмаха руки идущего позади всей группы Ореста вспыхнули алым пламенем факелы. Теперь Дикая Охота видела, как изменилась крепость изнутри. Почти вся мебель уцелела, но толстый слой пыли и множество паутины сейчас сметались ворвавшимся внутрь ветром.

Маг Дикой Охоты единственный был облачён в тканевые одежды с укреплённым нагрудником, на котором были закреплены неправильные руны, созданные самой Тьмой, и маска закрывала его лицо.

Орест, Хранитель Сердца моего. Почему твои руки запятнаны в крови невинных? Кто тебя вынудил убить?

Высокий и грузный Фаргрим, ведьмак-бестия, с интересом оглядывался вокруг. Они продолжали идти глубже — Орест вышел вперёд и теперь вёл их к тайному пути Хранителей Сердца Крепости.

Ох, Фаргрим, ярость твоя праведна в бою. Почему же жар твой никто не унял? Почему ты приносишь лишь слёзы и горе тем, кто мог сделать тебя лучше?

Рядом шёл Свинульф, приземистый и крепкий ведьмак. Когда под его ногой что-то звякнуло, всадник остановился и опустил голову, хохотнул и подобрал с пола давно оброненный ведьмачий медальон. Серебряная фигурка кролика заманчиво блестела в свете факелов, и ведьмак сунул её к себе в карман.

Свинульф, твоя тяга к сверкающему никогда не остывала. Почему же теперь твоими трофеями стали головы и сердца смертных, а не сверкающие вещи?

Последним шёл Мольдоф. Такой же высокий, как и Фаргрим, но сгорбившийся. Меховой плащ с капюшоном целиком укутывал его в тень, не позволяя разглядеть лучше. Но свисавшие длинные руки походили на звериные лапы: столь же волосатые, с длинными пальцами и острыми длинными когтями.

Ох, Мольдоф, воин с медвежьим сердцем. Ты стал больше походить на зверя: такой же беспощадный и лишённый разума…

Бесконечные узкие лабиринты тайных ходов кончились перед тяжёлой дверью. Орест без труда открыл её магией, и тогда Дикая Охота вошла в просторное помещение.

Посреди него возвышалось каменное Сердце Кархай. Золотистая магия пробегала по узким жилам, сверкая, и камень пульсировал. Многая часть сил крепости истратилась тысячелетия назад, и сейчас Кархай была куда слабее. Уязвимая для Тьмы.

Что же с вами стало, дети мои?

Лейкнир посмотрел на Сердце и скрестил руки на груди:

— Сколько времени займёт порабощение? — обратился он к Оресту. Маг по-птичьи склонил голову набок, тоже разглядывая Сердце.

— Мне понадобятся маги и защита для них. Я смогу начать порабощение сей же час, но вы должны привести мне поддержку, — ответил он.

— Всё будет, — кивнул главный всадник. — Можешь начинать.

Орест подошёл ближе к Сердцу. Кархай не могла противиться, она видела своё дитя, которое пыталась спасти тысячелетия назад. И будь она человеком — зарыдала бы горькими слезами, как и мать, увидевшая сына, который оступился и пал во Тьму. Но крепость лишь стонала, и голос её был не слышим её детьми. Лишь две сестры её могли услышать, но не помочь.

Ведьмак развёл руки в стороны ладонями вверх, сделав ещё пару шагов к Сердцу. Энергия Тьмы заструилась по его жилам, протянула к Кархай тонкие цепкие паучьи лапки. Чёрный туман стелился по полу, заползал на стены и дальше — к потолку. Кархай кричала, но дети её были глухи к словам матери, к крикам о помощи. Каменное Сердце трепетало и билось быстрее, пыталось сопротивляться, но было бессильно.

Кто же вас спутал, дети мои?

Орест резко выгнулся в спине, став словно изваяние. Руки безвольно обвисли, едва-едва касаясь кончиками пальцев пола. Маска и капюшон, скрывавшие его голову, слетели. С тихим стуком жуткое искусственное лицо упало на пол в туман. Лицо ведьмака само походило на уродливую маску иссушенного драугра: без кожи, без носа, с широко распахнутыми белёсыми глазами и неровными жёлтыми зубами. Колдовство забрало его почти восстановившуюся красоту, и теперь Оресту потребуются десятки жертв, чтобы восстановиться.

Но Тьма благодарно шептала ему на ухо, невидимые руки ласково гладили по плечам и груди, томный ласковый голос обещал вознаградить.

Кархай погибала от рук своих же детей. Погибала от Тьмы, принесённой в неё, и не было ей спасения.

Но шёпот живой сестры всё же донёсся до неё.

Жди кровавого зверя, сестра. Он тебя спасёт…

Глава десятая

Менсис напряжённо смотрел за тем, как Герренс точил меч. Его временный наставник явно был разозлён. Временами молодой ведьмак замечал, как руки старшего ведьмака подрагивали, сжимая клинок до побеления костяшек пальцев, а губы недовольно поджимались.

Рассердил ли сам Менсис его? Он не знал. С утра Герренс лишь сказал ему о тренировке и увёл во внутренний двор. Прошла уже неделя с тех пор, как его товарищи покинули Орэдну. Никаких писем, естественно, сюда не доходило. Ведьмаки не желали более видеть чужаков на своей земле.

В один день они приняли только пару ведьм из клана, который защищали. Женщины, одетые в тёмные длинные одежды, закрывавшие их с головы до пят, передали ведьмакам корзины с различными ингредиентами, взамен получив редкие зелья и яды.

Одна из ведьм явно была на сносях, и один из ведьмаков держался ближе к ней. Возможно, она носила именно его ребёнка.

Менсис пока не понимал всех ведьмачьих устоев. Герренс пытался его просвещать в это, но молодой ведьмак всё равно привык к другому образу жизни.

С первыми лучами дневного светила он вставал, умывался и шёл заниматься во внутреннем дворе на манекенах, оттачивая свои навыки владения оружием. Позавтракав, занимался в библиотеке с древними фолиантами и отчитывался по ним Герренсу. Потом уже вместе с временным наставником сражался на мечах и практиковал мастерство рун.

Со временем у Менсиса начало получаться. Шли дни, а после и недели. Он уже уверенно держался в боях на мечах, прикладывал меньше усилий для создания рун. Ощутив впервые всплеск магии внутри себя, молодой ведьмак не смог его забыть. Это было сравнимо с приятной горячей ванной, расслабляющей все мышцы в теле, освобождающей голову от ненужных мыслей.

Ауррис единожды посетил его тренировки, чтобы увидеть, как у молодого ведьмака начало получаться. Старик ничего не сказал. Лишь молча смотрел, с явной тоской в глазах.

О ком он тосковал — Ауррис не говорил. Да и спрашивать было рискованно.

Ровно как и спрашивать Герренса о том, из-за чего или кого тот злился на постоянной основе.

***

Местные уже привыкли к троим героям из старых легенд. Хагалаз больше времени посвящал изучению всех имеющихся материалов, а на улице показывался лишь в редкие моменты отдыха, когда ему требовалось привести мысли в порядок и дать передышку покрасневшим от усталости глазам. Виктория иногда присоединялась к нему в этих исследованиях, но по большей части она покидала деревню ближе к полудню и до начала сумерек не объявлялась. Куда и зачем она уходила — девушка умалчивала. Райдо помогал им чем мог, иногда оказывая и помощь местным жителям. То колол дрова, то таскал тяжести. К тому самому дому, в котором жила таинственная незнакомка из «проклятой» семьи, он не подходил. Но не из-за предубеждений вожака и других жителей, а лишь не хотел лишний раз тревожить их. Они явно натерпелись достаточно. Зачем им лишнее внимание сейчас?

Кошмары его не оставили. Райдо чувствовал, что с каждым разом ему становилось тяжелее. Просыпаясь среди ночи в холодном поту, мужчина снова и снова молился, но теперь эта Тьма, словно подобравшаяся непозволительно близко, не желала так просто отступать.

В прочем, вампир никогда не говорил своим товарищам о том, что страдает от этих ночных кошмаров. Ему было неловко. И он не искал утешения у кого-то постороннего. Будь поблизости Храм Двенадцати — он бы сходил туда, возможно, даже поговорил со священником, но случая не представлялось.

А Хагалаз тем временем вырисовывал новую карту, на которой с каждым днём круг поисков артефактов всё сужался и сужался. Увы, без каких-либо новых источников информации, это было гиблое дело исследовать все места, подходившие под описания. А кто из местных мог дать им подсказку — так и не было известно.

Райдо снова проснулся среди ночи от кошмаров. Ему снился алый туман и абсолютная темнота, которую разрезал мягкий кровавый свет кристаллов, прораставших прямо из-под холодной земли. Босой, он шёл вперёд по этой тропе из Кровавых Кристаллов, чувствуя, как их острые грани впивались в его ступни, прорезая кожу до крови.

Запах тлена, серы и крови забивал ему ноздри. Дышать становилось тяжелее, а воздух становился густым. Райдо шёл, не зная, когда кончится неведомая тропа, и не мог свернуть с неё. И даже повернуть назад не было сил. Нечто невидимое толкало его в спину, стоило замедлить шаг, пытаясь остановиться.

Наконец, тропа окончилась, но он очутился перед жуткой конструкцией. Чёрный трон, основание которого было сделано из черепов и того самого камня, формировавшего арку Врат. Его спинка была также украшена костями, а подлокотники — черепами.

Райдо знал легенды о Чёрном Троне. Легенды гласили, что усидеть на нём способен лишь кто-то страшнее самой Тьмы. Возможно, сам Мрак. Иной осмелившийся воссесть на него — прорастёт Кровавыми Кристаллами, и останется жив до тех пор, пока кто-либо не сжалится и не оборвёт его жалкое существование.

Но в этом кошмаре сидел на троне сам Райдо.

Или та тварь, поселившаяся в нём?

Двойник… Его жуткую гримасу Райдо не мог забыть. И будто бы у них было одно лицо, но лицо двойника было испещрено тёмными паутинками вен, а мимика уродовало его до неузнаваемости. Двойник был облачён в знакомые некогда доспехи, которые носил сам вампир. Давно. Когда ещё ну думал о искре света, бывшей в нём.

Двойник улыбался и словно чего-то ждал. Райдо не мог пошевелиться. Он лишь смотрел, как потом этой твари надоело ждать, и она подошла к нему сама.

Так похожая на его собственную руку рука схватила его за лицо, больно сжимая челюсти и царапая длинными неровными ногтями кожу. А алые как кровь глаза заглядывали в самую душу.

— Ты думаешь, что у нас есть душа, брат? — засмеялся двойник, сжимая руки на его горле. — Неужели ты веришь в эти бредни? Мы с тобой одной плоти и крови. Никакой души наша матушка и не смогла нам дать. Я заставлю наше сердце не биться вновь, братец. Мы станем сильнее, чем прежде.

И эта тварь снова засмеялась, обнажая острые клыки, безудержным дрожащим смехом.

Тогда Райдо и проснулся. Оцепеневший от ужаса, он не мог пошевелиться в кровати, и чувствовал, как кто-то сидел на нём, придавливая своим весом к кровати.

Когда зрение хоть немного привыкло к темноте, мужчина увидел осточертевший силуэт. Двойник был здесь. Снова. Каким образом он становился материальным?

— Не думай, что сбежишь от меня, братец, — хмыкнул двойник, и одна его рука снова скользнула к шее Райдо, несильно сжимаясь на ней. — Я чувствую твой страх. А ведь раньше мы не боялись ничего. Я верну нам это, мой дорогой брат.

И лишь после этого мужчина смог пошевелиться и глубоко вдохнуть воздух. О двойнике в комнате ничего не напоминало. Вампир перевернулся набок, поджимая ноги к груди и пытаясь успокоить быстро бьющееся сердце.

Он шептал молитву, впиваясь пальцами в простыни и пытаясь успокоиться. Ничего не получалось. Он постоянно сбивался, слова путались, и Райдо ничего не оставалось делать, кроме как пытаться не заснуть снова.

Утром он зашёл к Хагалазу, чтобы поинтересоваться успехами его поисков. Вампир выглядел явственно хуже, чем вчера, и Повелитель Душ нахмурился, увидев его в таком состоянии. В прочем, сейчас мужчина полулежал на кровати, вновь обложившись бумагами, а на подоконнике сидел чёрный ворон, с интересом крутивший головой и осматривающийся.

— Откуда птица? — удивился Райдо.

— Это и есть посыльный Элеры, — ответил Хагалаз, снова опустив взгляд на бумаги. — Ей удалось разговорить существо и выведать кое-что в библиотеках. Судя по всему, фраза «Волк всё знает» связана с местным слухом о «Волчьей тропе». Местные верят, что некий Волчий Дух Путника способен указать дорогу к нужному месту, и именно он прокладывает эти… волчьи тропы.

— Тогда нам нужно найти его?

— Он сам тебя найдёт, — хмыкнул Повелитель Душ. — По крайней мере, именно так сказано в легендах. Вот, послушай. «Когда Тойса скроет свой кровавый лик за тучами, и Ангаретт осмелится покрыть серебром сей мир, Дух Путника появится пред тем, кто ищет свою цель». А такая ночь наступит уже сегодня.

Райдо кивнул. Нельзя упускать этого шанса найти артефакт.

— Этот артефакт как-то связан с тобой, — меж тем продолжил Хагалаз. — Да, вот. — Он вытащил свёрнутое письмо от суккуба и развернул его. — Элера думает, что это Щит Тени. Учитывая, что предыдущее воплощение Тени погибло раньше остальных, то артефакты могли быть спрятаны кем-то из них. Не исключено, что это сделал Лис.

— И что в таком случае мне делать?

— Ждать наступления ночи. И надеяться, что этот… дух явится тебе.

Вампир кивнул, соглашаясь. До вечера они занялись своими делами, а Вика снова куда-то пропала. Появилась она уже с сумерками, уставшая и молчаливая. Мужчины не стали заваливать её вопросами, решив, что девушка сама расскажет всё, когда придёт время.

Райдо вышел на улицу, чтобы дождаться наступления ночи и не пропустить появления этого Духа Путника. На небе уже зажигались первые звёзды, а жителей на улице почти не было. Вампир увидел лишь знакомую фигуру того незнакомца из «проклятой» семьи. Он сидел на скамье у колодца и прижимал руку к носу. В воздухе явственно пахло кровью.

— Что случилось? — поинтересовался Райдо, подойдя к нему. Волколак сердито глянул на него, но огрызаться в этот раз не посмел:

— Всё как обычно. Иди куда шёл.

— Тебя ранили, — на этих словах незнакомец отнял руку от лица. Его нос начал опухать, и из него стекала кровь. Вампир сгрёб рукой снег с колодца и приложил к переносице волколака. Тот удивился такой заботе и поспешил сам схватиться за комок снега. — Тебе стоит обратиться к… лекарю, знахарю — кто у вас тут?

— Справлюсь, — отмахнулся он. — Я Валькас.

— Райдо, — кивнул мужчина. Сейчас он уже смог наконец изучить внешность нового знакомого. Волколак был молодым мужчиной лет двадцати пяти, с чёрными длинными волосами, неровно подстриженной бородой и мужественным лицом, черты которого сейчас исказились из-за нанесённого увечья.

— Странное имя для таких как ты, — вздохнул Валькас, откинув начавший таять снег от себя и взяв новую горсть, чтобы успокоить боль в распухающем носу.

— Почему? — удивился вампир.

— Это имя Волчьего Духа Путника. Странно, что им наречён не волкодлак, — Райдо хмыкнул. Слух немного резануло это слово — «волкодлак». По его произношению зачастую и становилось понятно, волколак ли перед тобой или кто-то другой. Только способные к оборотничеству произносили это слово так, не желая нарушать заветов предков.

— Не я выбирал это имя, — ответил Райдо. — За что тебя не любят здесь?

— Сверр хочет забрать мою младшую сестру, — ответил Валькас, только затем поняв, что доверил эту тайну чужаку. Но чужак располагал к себе, что было удивительно, учитывая жутко светящиеся, словно у кошки, глаза.

— Зачем она ему? Он же женат.

— Он — вожак, и думает, что может забрать всех девушек и женщин, которые ему симпатичны, — вздохнул волколак, снова меняя снег. — Он уже давно подбивает к ней клинья. Много чего обещал. Я отказался — не переживём мы такой позор.

— Разве никому больше нет дела до этого?

— А кому ещё?

— А ваш отец?

Валькас поджал губы, опустив взгляд вниз.

— Умер. Двадцать зим, как схоронили. — Райдо осторожно положил свою руку ему на плечо, и мужчина вздрогнул от этого жеста, удивлённо посмотрев на него.

— Прости. Я не знал.

— Ничего, — он покачал головой. — Надеюсь, он сейчас пирует в Хельхейме, — уже тише добавил волколак.

— Если я могу тебе помочь... — начал вампир, но новый знакомый отмахнулся:

— Здесь все бессильны. Я могу только продолжать отказывать Сверру, пока ему не надоест, — он глубоко вздохнул, но неожиданно удивлённо вскинул брови вверх. В прочем, прежнее угрюмое выражение лица быстро вернулось. — Спасибо, что помог мне.

— Я ничего не сделал, Валькас, — улыбнулся Райдо. — Удачи.

Волколак кивнул и направился к своему дому. Вампир проводил его взглядом и направился к окраине деревни, к лесу. Кровавый лик Тойсы спрятался за тяжёлыми тучами, и тогда Ангаретт осветила всё серебристым сиянием.

Мужчина посмотрел прямо перед собой, туда, где среди чёрных длинных силуэтов деревьев терялась тропа. Среди толстых стволов стоял белоснежный волк, шкура которого словно излучала мягкое свечение в темноте, а глаза горели голубым. Волчий Дух Путника сам вышел к тому, кого нарекли его же именем.

Дух, увидев, что Райдо смотрел на него, чуть склонил свою голову в знак приветствия, что сделал и сам вампир. После этого животное развернулось к нему спиной и медленно побрело в лес. Вампир быстрым шагом направился следом за мистическим проводником.

Дух Путника вскоре сорвался в бег, петляя между деревьев, пробегая по сугробам, в которые не проваливался из-за своей призрачной природы. Райдо бежал за ним, утопая в снегу по пояс, но продолжая пробираться дальше. Порой было особо тяжело выбираться из сугробов, и тогда проводник останавливался, наблюдая за вампиром.

Они всё дальше углублялись в лес, где свет Ангаретт едва-едва пробивался до земли из-за высоких деревьев. На очередном повороте Райдо прислонился плечом к дереву, пытаясь хоть немного выровнять дыхание. Волчий Дух Путника остановился, почувствовав, что незнакомец отстал от него, и обернулся, терпеливо выжидая, когда мужчина, немного отдохнув, пойдёт за ним следом снова.

Вампир всё-таки нашёл в себе силы побежать за своим проводником, но через сугробы ему уже тяжело было пробираться. Деревья начали расступаться перед ними, пока оба ночных путника не вышли на опушку леса, где стояла заброшенная хижина. Она была заметена снегами, покосилась из-за гниющего дерева и не внушала доверие своим видом. Волк остановился перед чернеющим проёмом хижины, принюхался, а после тихо заворчал, попятившись и давая Райдо войти внутрь первым.

Внутри всё выглядело таким же заброшенным. Но по какому-то наитию вампир подошёл к сугробу внутри хижины и, опустившись на колени, начал разгребать его. Без перчаток его руки уже замерзали, пальцы краснели и плохо гнулись. Мужчина периодически пытался отогреть замерзающие конечности дыханием, но холод потихоньку начал пробираться под его экипировку.

Наконец ногти заскребли по пласту льда, и Райдо различил под ним деревянный люк. Выхватив из-за спины меч, вампир точным ударом разбил лёд, открывая себе путь вниз. Петли люка проржавели и мужчина с трудом откинул тот в сторону, после чего сиганул в неизвестность.

Это был погреб. Покрывшийся изморозью, тихо звеневшей от его шагов в ночной тиши. Райдо понадобилось немного времени, прежде чем его глаза начали видеть в этой темноте. Лишь тогда он увидел круглый щит, выбивавшийся из окружающего его бардака. Мужчина протянул к нему руку и коснулся металлической обивки, оказавшейся весьма тёплой, и это магическое тепло тут же поползло вверх по его руке, распространяясь по всему телу и согревая.

Вампир резко дёрнулся, упав на колени и сжав щит руками. Перед его глазами пролетали размытые образы прошлых воплощений. Это закончилось слишком быстро, с вернувшимся чувством ужаса от того, что он был не один. От ощущения ледяных рук, касавшихся его словно под кожей.

Райдо схватил щит и поторопился выбраться из погреба. Уже когда он отошёл от хижины, то почувствовал, что первобытный страх притупился.

Мужчина огляделся по сторонам и не увидел своего проводника. Выругавшись, вампир побрёл назад по памяти. Ему повезло, что его следы оставались такими же чёткими, несмотря на то, что Ангаретт начали закрывать тучи.

Щит приятно согревал его своей магией, и Райдо шёл не торопясь. Ему удалось набрести на проторенную дорогу и теперь он шёл по ней, иногда разглядывая среди деревьев свой предыдущий путь.

Он заметил мягкий тёплый свет откуда-то сбоку, и повернул голову туда. Алтарь Двенадцати стоял среди деревьев, прикрытый каменной постройкой, защищавшей его от недружелюбной погоды. На каменном алтаре горело двенадцать зажжённых магией свеч, которые никогда не гасли.

Райдо подошёл к алтарю и опустился перед ним на колени. Он думал, что от молитвы могло стать легче и эта тварь хотя бы временно покинет его. Он положил руки на холодный камень алтаря и начал шептать, как казалось, лечащие душу мантры, но слова в его голове путались, он сбивался.

Его голос дрожал, мужчина не понимал, почему не может вспомнить молитвы. Он почувствовал нарастающую тревогу и ужас. Впиваясь дрожащими руками в обледеневший камень, он прислонился к нему лбом, уже просто умоляя об избавлении. Воздух отчего-то сильно морозил щёки, щипал их, и Райдо не сразу понял, что из его глаза покатились слёзы.

Он уже давно забыл, что это такое.

Мужчина задрожал всем телом, его голос сорвался, и он зарыдал уже совсем как мальчишка, отчаянно царапая ногтями ледяную корку на алтаре. От поднявшегося ветра магическое пламя, танцевавшее на свечах, задрожало словно в испуге, уменьшаясь в размерах, будто это могло спасти его от неведомого врага.

— Просто… избавьте меня… от него… — срывающимся голосом сквозь рыдания выдавил Райдо. — Прошу…

С усилившимся ветром вернулось и ощущение ледяных рук под кожей. Вампир почувствовал, как его сердце быстро и гулко забилось в груди. Он вскинул голову, и увидел, как все двенадцать свеч потухли. Та Тьма, что скрывалась где-то за тёплым кругом света, подступила непозволительно близко.

— Нет… Не может быть, — прошептал Райдо, пытаясь резко подорваться на ноги, но потерял опору и упал обратно на колени. У него совсем не оставалось сил. Мужчина перевернулся и попробовал отползти от алтаря. От того начало резко пахнуть серой, тленом и кровью. Давно забытый запах забивал ноздри и пугал. Вампир стремился убраться подальше от этой скверны, и когда почувствовал, как часть сил начала возвращаться к нему — подорвался на ноги, кинувшись обратно к деревне.

Тьма словно смеялась над ним, издевалась. Ангаретт скрылась за тучами, и лишь Тойса показала в предрассветных сумерках свой кровавый лик. Дурное Знамение…

Райдо не помнил, как выбежал к деревне, чуть не падая с ног. Он всё-таки свалился в сугроб, перекатившись в нём на спину и попытался перевести дыхание. В груди всё болело, лёгкие обжигал страшный холод, а сердце словно норовило пробить его грудину. В ногах уже не оставалось силы, они словно стали не его. Мужчина прикрыл глаза, пытаясь успокоить себя тем, что ночь уже отступила.

Он услышал шум. Преодолевая усталость во всём теле, всё-таки сел в сугробе и увидел толпившихся у длинного дома жителей. Сквозь шум толпы досюда долетал и знакомый голос. Валькас что-то доказывал им. Райдо нашёл в себе силы встать, стряхнуть с себя снег и пойти туда. Пробравшись сквозь толпу чуть ближе, он увидел нового знакомого у крыльца.

На нём были вычищенные доспехи, сверкавшие в лучах дневного светила, а в руке он сжимал такой же новенький топор. Вампир вслушался в его слова и понял, что у колодца ночью Валькас решил покончить со всем, что надоело ему.

— Разве может тот, кто отбирает последний кусок у вдов, сирот и стариков, зваться вожаком? — продолжал молодой волколак. Он словно не обращал внимания на вышедшего на крыльцо длинного дома Сверра в сопровождении пары крепких мужиков с топорами. — Разве мы должны мириться с этим?

— Довольно, Валькас, — ухмыльнулся Сверр, прерывая его пылкую речь. — Я тебя понял. Ты давно уже знаешь, в чём дело. Может, ты всё-таки посчитаешь нужным решить это дело мирно? Я не трону тебя, щенок. У тебя же только клыки прорезались, тебе ещё жить бы и жить.

— Я не позволю тебе очернить мою семью, — зарычал Валькас, крепче сжимая топор в руке и оборачиваясь к нему лицом. Глаза его полыхали яростью. — Ты не получишь мою сестру, мразь!

— Уже получил, — он махнул рукой, и из-за его спины другой крепкий мужик вывел ту самую незнакомку. Её руки были связаны за спиной, в глазах застыли слёзы, но она уже не пыталась вырываться. Увидев младшую сестру, волколак начал звереть. — Как видишь, ты можешь лишь отступить и признать своё поражение. Тогда я не трону тебя.

— Ты ещё ответишь. За моего отца и Отсо!

— Неужели ты думаешь, что я убил их? Валькас, я был лучшего о тебе мнения, — притворно удивился Сверр. — Какой же ты глупец. Хочешь оставить мать на старости лет одну? Хорошо. Будь по твоему. Я принимаю твой вызов. Пусть твоя голова станет напоминанием всем о том, что никто не смеет бросать вызов Сверру, — он протянул руку к одному из своих верных псов, который подал ему топор.

Вожак спустился с крыльца, гордо глядя на Валькаса. Они были примерно одного телосложения и роста, но Сверр был старше и опытнее в драках. Валькас же отличался странной живучестью, выработанной из-за постоянных побоев со стороны других мужиков. Молодой волколак оскалился и приготовился нанести удар первым, но вожак опередил его.

Лезвие топора соскользнуло по его наплечнику, оставляя вмятину. Это был предупреждающий удар. Сверр ещё давал шанс щенку одуматься и не злить матёрого волка. Но щенок был либо ужасно глуп, либо восхитительно упрям, раз снова оскалился и кинулся в бой.

С ярким звоном лезвия их топоров скрестились меж собой. Вожак понял, что Валькас отступать уже не собирался, и в следующий удар вложил куда больше силы, заставляя соперника отшатнуться назад.

Молодой волколак сделал пару резких глубоких вдохов, поднял яростный взгляд хищника на противника и с боевым кличем кинулся на него. Сверр увернулся от удара, тут же ударив кулаком в металлической перчатке по спине щенка. Поскользнувшись на корке льда, молодой мужчина упал на живот, но смог быстро перекатиться на спину, чтобы встретить следующий удар лицом к лицу. Ему удалось отбить прицельный удар, и он схватился за руку Сверра, чтобы или уронить его на снег, или резко подняться самому. Вожак оказался крепким — он не упал, зато Валькас смог подорваться на ноги, за что тут же получил удар под дых. Охнув, он сделал пару шагов назад, но получил удар древком по виску. Перед глазами у него потемнело и молодой мужчина завалился обратно на снег.

Его сестра с ужасом наблюдала за этим. Она не могла кинуться ему на помощь — она была куда слабее Сверра, да и этот мужик, что держал её, так просто не отпустит.

Райдо понял, что Сверр хотел убить Валькаса. Вожак в гневе пнул его по рёбрам, металл брони гулко зазвенел. Вампир неосознанно выхватил Щит Тени из-за спины. Горячая энергия пробежалась по его телу, и когда он посмотрел на свои руки, то увидел, что те обратились в чёрную дымку. А время вокруг остановилось.

Догадка к нему пришла сама. Райдо кинулся к сражавшимся и преградил удар топора Сверра щитом, а после резко двинул тем вперёд, как бы отбивая застывший в воздухе удар. Когда он ослабил хватку на щите, то снова очутился среди толпы, а вожак неожиданно пошатнулся и упал назад, выпустив топор из внезапно ослабевших рук.

Тот воткнулся в его голову, раскраивая череп, и рукоять топора застыла у вожака над лицом. Кровь из раны потекла в остекленевшие глаза.

Верные псы Сверра гневно зарычали. Тот, что держал сестру Валькаса, резко откинул её в сторону. Девушка упала на крылец, больно ударившись о пол, но смогла выпутать руки из верёвок. Она кинулась к своему брату, чтобы преградить его своим телом.

— Не трогайте его! — срывавшимся от отчаяния голосом прокричала она. Но этим псам не было дела до неё. Её грубо схватили за белую косу и попытались за неё же оттащить. Валькас снова зарычал и подорвался на ноги, чтобы защитить свою сестру.

— Он одержал победу в честном бою! — крикнул кто-то из толпы. Толпа зашумела, и некоторые жители даже пошли к ним, чтобы встать на защиту того, кого ещё недавно называли ведьмачьим ублюдком.

Райдо сам вышел вперёд и перехватил руку того, кто схватил сестру нового знакомого за косу.

— Лучше тебе отступить, — прохрипел вампир этому волколаку, а когда тот зарычал, просто ударил кулаком его по носу, осторожно обхватил девушку за плечи и мягко подтолкнул в сторону других жителей. — Лучше уходи. Я разберусь.

Из длинного дома выбежали Вика и Хагалаз. Увидев, что Райдо сцепился с одним из мужиков, они сразу поняли, на чьей должны были быть стороне. Виктория кинулась в драку и, выпустив скрытый клинок, пронзила им руку того, кто попытался атаковать Валькаса. Волколак завыл от боли, но тут же получил второй удар уже кулаком в живот.

Хагалаз выхватил посох из-за спины. Он не хотел колдовать, но лишь сделал вид, что готовился прочитать заклинание. И это подействовало на нападавших гораздо лучше кулаков и оружия. Магии многие волколаки панически боялись.

Заскулив, словно побитые собаки, эти псы поспешили отойти подальше.

— Уходите и не возвращайтесь сюда, — крикнул Повелитель Душ. Мужики сорвались на бег. Теперь, после смерти Сверра, их никто не будет здесь уважать.

Валькас выпрямился во весь рост и удивлённо посмотрел на труп бывшего вожака. Кто-то в толпе выкрикнул, что теперь он, Валькас, и будет новым вожаком. Другие подхватили это, и молодой мужчина с улыбкой посмотрел на них.

— Братишка! — его младшая сестра выбежала к нему, теперь полностью уверенная, что ему не грозит смерть. Валькас подхватил её на руку, словно дитя, и закружил, радостно смеясь. — Спасибо, Райдо… — сквозь слёзы, выдавила она, обращаясь к Волчьему Духу Путника, что наверняка защитил её брата. Вампир вздрогнул, услышав это имя, но понял, что обращались не к нему.

— Он ничего тебе не сделал? — поставив сестру обратно на снег, поинтересовался мужчина.

— Нет. Только притащил к себе и сказал, что как убьёт тебя, то… — она поджала губы, и тогда Валькас стёр руками слёзы у неё на щеках и поцеловал в макушку.

— Больше тебе ничего не грозит, Валка. Я с тобой. — Он поднял взгляд на пришельцев, один из которых и подал ему эту идею бросить вызов вожаку. Невольно, сам того не подозревая. — Спасибо вам, — улыбнулся волколак.

— Теперь ты станешь вожаком? — поинтересовалась Вика. Валькас кивнул. — Что же, поздравляю? Мы всё ещё можем остаться в вашей деревне?

— Разумеется.

Глава одиннадцатая

Зима подобралась к Орэдне незаметно, покрыв инеем древний камень, перетерпевший не одну сотню бурь. Ведьмаки уже давно были готовы к зиме. Запасены необходимые ингредиенты, провизия и зелья. Предупреждены ведьмовские кланы о небезопасности на дорогах. Теперь увидятся они только весной, когда раскрыть их тайные тропы чужакам не получится.

Молодняк был отпущен с занятий и сейчас играл в стенах крепости, пока многие старшие ведьмаки занимались своими делами. Ауррис снова решил проверить способности Менсиса, поставив его одного против десяти ведьмаков.

Мастер-ведьмак наблюдал за всем с того самого балкончика, пока Феррунес крутился в кругу своих противников, демонстрируя куда более лучшие навыки боя.

Менсис с лёгкостью уходил от ударов мечей, уворачивался от большинства рун и сам пользовался ими. Он уже уверенно владел руной Эйваз, закрывая себя магическими щитами от рун противников. Вполне справлялся с руной Иса, замораживая неприятелей.

Глядя на Феррунеса, Ауррис невольно вспоминал его отца. Аргентиус был его любимым учеником, и весьма способным. Какие-то его таланты всё-таки передались его сыну, что не могло не радовать старика. Феррунес станет достойным преемником, настоящим мастером-ведьмаком в будущем и воспитает поколения таких же способных.

С каждым разом молодой ученик держался всё дольше и дольше. В этот раз ведьмакам пришлось постараться, чтобы вымотать его, прежде чем они смогли нанести несколько ударов плашмя по нему — в реальном бою то были бы удары, от которых он погиб бы.

— Достаточно! — крикнул Ауррис, и все во дворе обратили свои взоры к нему. — Феррунес, ты стал более способным, — улыбнулся старик. — Ты достойный сын своего отца.

— Спасибо, — кивнул Менсис. Он всё никак не мог привыкнуть к своему настоящему имени.

— Сегодня можешь уже отдохнуть. Завтра продолжим твои тренировки, — мастер-ведьмак скрылся в тёмном проёме двери.

Ведьмаки разошлись по своим делам, и Менсис направился в трапезную, чтобы восстановить силы после утомительного боя. За столами сидело несколько его знакомых, коротко поприветствовавших его. Кто-то даже похвалил его за старания. Мужчина улыбнулся, сел за стол, и ему пододвинули кружку с пряной настойкой и тарелку с различными закусками. За едой они обсуждали последние новости, смеялись над понятными только им шутками, и Менсис переставал чувствовать себя здесь чужим.

Неожиданно сюда влетел взлохмаченный и радостный Виурс.

— Мужики! У меня сын родился! — запыхавшийся, он плюхнулся на скамью за стол, и тут же его начали поздравлять. — Осенью заберу к себе. Воспитаю ведьмаком.

— Везёт же, — хмыкнул Герренс, отпивая из кружки. После ухода Вики он стал чувствовать себя хуже. Эта чёртова метка у неё на руке всё не давала ведьмаку покоя. Он даже начал изучать, а есть ли что-то, что способно было свести метку, сделать её бесполезной? Увы, книги не давали чётких ответов, а изучать литературу Дарроса он не мог как минимум из-за незнания тамошнего языка.

Виктория была той ещё девкой, за которой хотелось кинуться в самое пекло, потерять голову и встать под град стрелы, лишь бы она удостоила его своего внимания. Но кто-то ей приглянулся больше, чем беловолосый ведьмак. И от того воспоминания об их единственном поцелуе отдавали горечью и терзали его сердце.

Другой бы на его месте сказал, что и чёрт с ней. Много других девок хороших, но Герренс забыть её не мог. Что-то в ней было необычное, манящее. Опасное.

***

Кархай заполнялась Тьмой.

За эти месяцы изначальная, истинная, магия её Сердца почти угасла. Те крохи, что удалось ещё сберечь, таились не в самом Сердце, а были сокрыты в одном из множества камней.

Когда кровавый зверь придёт — Кархай воспользуется убережённой силой. Но пока могла лишь стонать от боли и дальше, наблюдая, как её дети всё больше погружаются во Тьму.

Вокруг КаменногоСердца теперь сидели маги Дикой Охоты. Их извращённая Тьмой сущность поддерживала всё тёмное, что Орест принёс в крепость. И если бы Кархай не сберегла свою магию, то вскоре умерла бы, став пристанищем этих… демонов.

Ей было больно видеть происходившее в этих стенах. Дикая Охота всё больше распоясывалась, упивалась своей властью, чего не было в те давние времена.

Ведьмаки почитали свою родную крепость, как мать. Хранители Сердца денно и нощно оберегали то от вмешательства иных сил. Другие — старались поддерживать свой дом в изначальном состоянии. Латали, если потребуется, берегли, украшали…

Вспоминая, как ребятня носилась по этим коридорам, ныне обагрённым кровью невинных, Кархай горестно вздыхала. Вспоминая, как ведьма́ки танцевали во дворе по праздникам, звонко смеялись и прыгали через костры, она тихо стонала от боли. Вспоминая, как ведьмаки тренировались до крови, до полусмерти, чтобы защищать родные стены, Кархай рыдала.

Свинульф вальяжно вошёл в ранее пустовавшую комнату, где теперь обжился. Восстановил полки и столы, скинул в дальний угол шкуры, создав подобие лежанки для себя. И если изначально комната ещё не вызывала ужаса, то теперь, когда на полках лежали отрезанные головы — здесь не только ужасно пахло для смертного, но и весь вид преобразился до неузнаваемости.

Остекленевшие глаза устремили свои взгляды на лежанку в углу. Обезображенные лица было не узнать.

Свинульф, довольно улыбаясь, поставил на полку новую голову пленницы, которую притащил сегодня. Поправив её, чтобы и её глаза смотрели в нужную сторону, всадник Дикой Охоты отошёл на пару шагов назад, любуясь этим жутким произведением искусства.

Возможно, среди этих трофеев не хватало ещё пары голов. В том числе головы бывшего Генерала Хаоса.

***

Райдо перехватил топор поудобнее и снова замахнулся.

Рубка дров помогала отвлечься. Непрекращающаяся череда кошмаров преследовала его до сих пор, а уж после того случая у алтаря мужчина начал панически бояться темноты. Выматывая себя тяжёлой физической работой, он надеялся довести себя до изнеможения, чтобы сваливаться в кровать без сновидений. Лучше бесконечная чёрная пустота, чем его двойник.

— Ой, а ты уже проснулся? — мужчина замер и обернулся, услышав голос Валки. Девушка вышла из длинного дома, держа в руках крынку с тёплым молоком.

После того, как Валькаса признали вожаком, его семья перебралась в длинный дом. У Сверра осталась вдова, которая, в прочем, быстро нашла себе сожителя — одинокого кузнеца в их деревне. Так что длинный дом перешёл семье нового вожака.

Их престарелая мать не горела желанием покидать дом, в который её привели ещё совсем девчонкой — едва ли начавшей крепнуть от физической работы. Но младшие дети, Валькас и Валка, не желали оставлять её в одиночестве, поэтому женщина теперь занималась днями напролёт шитьём и вязанием, стремясь себя занять работой от мыслей. Старшие дети давно покинули их деревню, разве что старшая дочь осталась.

Она вдовствовала уже пять лет, и от брака у неё остался семилетний сын. Райдо, в прочем, почувствовал в том мальчишке кровь погибшего Сверра. Валькас сам как-то проболтался, что Рота не была верна своему мужу. Да и странно было, что того задрал какой-то зверь на охоте. Но обвинять старшую сестру без доказательств волколак не мог, а потому лишь искал хоть какую-то зацепку, чтобы пристыдить её.

Пока Валькас занимался управлением деревней, помощью местным и прочими обязанностями вожака, Валка старалась помочь ему с гостями. Именно она готовила для Четверых и помогала им с бытом. Рота же… Рота не особо была рада новому статусу младшего брата, а в особенности — его знакомствам.

Райдо так пошёл однажды в баню — так эта баба учудила же. К нему зашла в чём мать родила, думала соблазнить. Вампир лишь вышел в предбанник, оделся и ушёл, оставляя её ни с чем.

К Хагалазу она тоже лезла, но Повелитель Душ в последнее время был слишком занят исследованиями, что его хватало лишь на вежливые улыбки и парочку комплиментов в её сторону.

С чего так яростно она пыталась их соблазнить — мужчины не могли догадаться.

Райдо воткнул топор в колоду и подошёл к Валке. Девушка передала ему крынку, и мужчина сделал несколько глотков.

— Спасибо, — улыбнулся он. — Я думал закончить к полудню с дровами.

— И даже не поел, — нахмурилась она, принимая сосуд обратно. — Я оленью отбивную сделала. Поешь хоть?

— Ну, раз настаиваешь.

Они вернулись в длинный дом, где было тепло и вкусно пахло жареным мясом. На столе стояла нетронутая порция, предназначавшаяся для вампира. Валка оставила крынку и пошла к спальням, чтобы проверить свою мать и гостей.

Мужчина принялся за еду, отмечая про себя тот факт, что младшая сестра Валькаса была с ним весьма… ласкова. То пить вынесет, то накормит от пуза, то помощь какую предложит. При этом смущалась всегда от его благодарностей и улыбок. А стоило им соприкоснуться руками — так чуть не убегала.

«Не могу я так», — помотал Райдо головой. Молодая ещё была Валка, слишком молодая для него. Двадцать две зимы ей как, но жизни она ещё не познала. Да и на что ей такой как он? Мало ли мужиков в округе хороших?

— Смотрю я на тебя и думаю, — вампир поднял голову, услышав голос Вики. Девушка вернулась к удивлению рано и сегодня не выглядела такой измотанной. — Как долго ты ещё будешь строить из себя неприступную крепость?

— Ты о чём? — удивился он.

— А то я не вижу, какими вы взглядами друг на друга смотрите, — хмыкнула Виктория и села рядом с ним на скамью. — Любит она тебя, Райдо. А ты — дурак, не видишь.

— Я для неё старый. — Он снова уткнулся в тарелку, но спутница уходить не пожелала.

— Вот тоже скажешь. В Дарросе знаешь кого стариками называют? Тех, кто уже встать не может сам и под себя ходит. А до тех пор — ты молод и полон сил.

— С чего ты вдруг прицепилась так?

— С того, что ты хмурый в последнее время. Думала, хоть кто-то тебя расшевелит. Видимо, не судьба, — Вика встала из-за стола и махнула рукой. — Буду у себя, если понадоблюсь. Хагалаз там что-то ещё нашёл?

— Пытается найти координаты третьей ведьмачьей крепости.

— И как успехи?

— Ведьмачьи чары не дадут нам пройти там. Поэтому он ищет обходной путь.

Виктория кивнула и молча ушла, оставляя Райдо одного. Он обессиленно выдохнул сквозь зубы. Тварь внутри него не давала ему покоя. Он боялся лишний раз говорить с окружающими — неизвестно, насколько та стала сильнее.

Жизнь продолжала течь своим чередом. Вскорости первое дыхание весны стало явственно ощущаться в воздухе, а Четверо даже не могли и подумать, что вот уже почти два месяца они жили в этих краях.

Как там Менсис — они не знали. Писем от него не было. Элера периодически писала им, присылая новые подсказки, и Хагалаз сделал весьма много записей в попытках узнать как можно скорее о других артефактах.

Райдо так и не решился признаться Валке, что та ему симпатична была. Девушка сама боялась сделать первый шаг, и их разговоры вдвоём выглядели со стороны комично.

В прочем, Рота сделала ещё несколько попыток соблазнить Райдо, и когда вампиру уже надоело, он спросил её в лицо, что той было нужно.

— Ты мужик явно хороший, крепкий, работящий, — закинув чёрную косу за спину и гордо вздёрнув голову, произнесла та. — А я вдовствую уже сколько. Сына тяжело воспитывать одной, знаешь ли.

— А мне не нужна жена, — ответил мужчина. — Мне сейчас не до семьи, — Рота недовольно поджала губы.

— Уходи тогда. Оставь их. Валькас из-за тебя уже много плохого думает про меня.

— Ты поди про то, что нагуляла сына? — прищурился Райдо, и женщина быстро замотала головой, но в воздухе стал ощутим её страх быть раскрытой. — Местных ты может и обманешь, но меня — нет. Сверра это сын. А вдова ты у другого.

— Проваливай, упырь, — оскалилась Рота. — Без тебя хорошо было.

— Брат твой сам всё знает. Оставь лучше ты его, пусть разбирается со всем сам.

Рота после этого оставила свои попытки соблазнить его. Райдо начал догадываться, что женщина ненавидела своих младших брата и сестру, потому и пыталась испортить им жизнь. А то, что брат её приютил — она считала не жестом широкой души, а его долгом. В прочем, Валькас потом ей сам всё в лицо сказал, и с первыми заезжими драккарами Рота покинула это поселение, проклиная Райдо.

Жизнь стала… спокойнее. С теми же драккарами в поселение пришёл неизвестный волколак, внешностью очень походивший на Валькаса, и как оказалось в последствии, он был его старшим братом, покинувшим родные края в поисках места, где мог заработать пролитой в боях кровью. Льётольв был тепло принят здесь. Он удивился новому статусу младшего брата, но был искренне рад тому, что в поселении им уже ничто не угрожало.

Четверо были представлены ему как друзья нового вожака.

— Друзья моей семьи — мои друзья, — клыкасто улыбнулся наёмник, пожимая им руки. — Я слышал некоторые вести о Четверых. Не расскажете подробнее?

Виктория ответила что-то смутное, дабы не пугать остальных пришествием демонов и Дикой Охоты. Льётольв внимательно их слушал, изредка уточняя некоторые детали. Горестно вздохнул, что тоже хочет с ними в путь, но планировал отдохнуть в родных краях и повидаться с матерью и младшими.

О демонах здесь и не слышали, как оказалось, поэтому простого туманного «чудовища» хватило для определения того, с кем сражались Четверо. Местные их за подобное начали уважать, что отозвалось странной тоской в груди.

Возможно, та часть воспоминаний предыдущих воплощений, что ещё спала где-то на задворках сознания, была похожа на то, что происходило сейчас? В конце-концов, Элера однажды обмолвилась, что Четверым раньше не было нужды собирать по осколкам свою славу. Значит, когда-то у них были верные союзники. Но когда Последним Четверым удастся восстановить ту славу — никто сказать не мог.

Жизнь текла спокойно и размеренно. Хагалаз продолжал свои поиски, Виктория уже реже пропадала из деревни, а Райдо всё не мог сказать Валке, что всё-таки она симпатична ему. Боялся. Впервые в жизни боялся словно мальчишка какого-то пустяка. Да и стыдно как-то было. Девка она молодая, а он?

***

Жизнь в поселении налаживалась. Валькас серьёзно занялся новой должностью. Первым делом, конечно же, молодой волколак постарался обезопасить себя и свою семью от недругов: тех, кто ещё был верен погибшему Сверру. Поэтому новый вожак окружил себя исключительно теми, кто не проявлял ненависти к нему до этого.

Поселение крепчало. Под руководством Валькаса и с его помощью другие крепкие мужики отстроили и починили старые постройки и дома. В деревню также завезли и волкодавов — несомненно важную часть культуры волколаков. Огромные крепкие псы не только помогали своим хозяевам на охоте, охраняли их дома и имущество, но и участвовали вместе с ними в войнах, оберегали детей и также были обучены завалить волколака в его волчьем обличье.

Любой из местных боялся, что может сойти с ума. Этого никто не мог избежать, и иногда кто-то да обращался в волка безвозвратно, теряя себя в сущности зверя. Волкодавы были достойными противниками, выученными так, что без особых проблем могли победить, отогнать и обезвредить волколака.

Сейчас эти псы только охраняли деревню, их брали с собой на охоту, а в остальном — волкодавы покорно несли свою службу.

Пятеро таких жили в само́м длинном доме, оберегая покой семьи нового вожака. К Четверым они пообвыкли быстро, и даже порой ластились и выпрашивали лакомство.

Четверо всё ещё оставались желанными гостями в этих краях. Поэтому могли спокойно продолжать свои поиски, надеясь, что за это время Врат не откроется слишком много.

Вика не говорила своим товарищам, но покидала она деревню именно за тем, чтобы в медитации попытаться почувствовать присутствие демонов. Она не желала открывать все свои тайны спутникам, пусть они и стали достаточно близки. Но каждый всё ещё скрывал свои скелеты в шкафу.

В один вечер Хагалаза от его исследований отвлёк шум внизу. Повелитель Душ отложил исписанные листы в сторону и направился проверить, что же там происходило. Ворон, посыльный Элеры, заинтересовано склонил голову набок и каркнул, когда дверь за мужчиной закрылась.

Внизу, в главной комнате длинного дома, столы ломились от яств и выпивки. Мужики что-то обсуждали и среди малознакомых лиц Хагалаз разглядел Льётольва, стоявшего чуть поодаль от остальных и неспешно потягивавшего из кружки медовуху.

— Сегодня какой-то праздник? — поинтересовался Повелитель Душ, подойдя к волколаку. Тот перевёл взгляд на мужчину и кивнул:

— Ночь Равноденствия. Да и к тому же с благим знамением: Тойсы на небе нет. Год обещает быть хорошим.

— Довольно интересно, — кивнул Хагалаз, тоже взяв со стола кружку с выпивкой. — А ты других не видел?

— Ну, Райдо с Валькасом на улицу вышли, — пожал плечами Льётольв. — Больше никого не заметил.

В это же время на улице вовсю шёл праздник. Ярко пылал костёр, вокруг которого плясала молодёжь и пела песни. Райдо стоял на крыльце длинного дома, наблюдая за происходящим с улыбкой на губах. Даже забывалось о том, что они должны искать демонов… Было так… спокойно.

Особо ярко вспыхнул костёр, взметая высоко в небо снопы искр, и в это мгновение танцевавшая перед костром Валка выглядела словно некая богиня. Взметнулась в воздух белая коса, на пухлых губах играла безмятежная улыбка, в глазах — задор, а подол платья закружился от её движений.

Райдо сам не понял, как залюбовался ей, игрой света на её коже и одежде, подсвеченными выпавшими из косы прядями. Мужчина и не заметил, как к нему подбежал Валькас, которому уже ударило в голову спиртное, и схватил его за руку. Только тогда вампир обратил внимание на нового друга.

— Пошли, — потянул его к танцевавшим молодой вожак.

— Зачем? — удивился мужчина, встав, как вкопанный. Волколак фыркнул и посмотрел на него исподлобья:

— Веселиться. А то мне твоя рожа хмурая глаза мозолит.

Райдо аж поперхнулся, но поддался вожаку и пошёл следом. Увидев его, Валка смущённо покраснела, но этот румянец также можно было принять за то, что танец разгорячил ей кровь, да и у костра было безумно жарко. Понятно, почему никто из присутствующих не носил верхней одежды.

Поначалу вампир старался никому не мешать, но постепенно втянулся в танец. Или выпитая медовуха начала действовать, или ему просто захотелось забыться в этом веселье, чтобы не помнить ни о чём плохом. Он сам не заметил, как ноги потянули его в пляс, а голос легко подхватил слова до этого незнакомой песни.

Танец был быстрым, энергичным — удивительно, как быстро Райдо выучил движения, уже не теряясь в них. Танцевавшие то подходили близко к костру, кружась перед ним, словно дразня пламя, то отходили, бодро переставляя ноги и подпрыгивая. В какой-то момент все отошли достаточно далеко от костра, и тут одна из девушек взяла за руку стоявшего рядом юношу и оба побежали к костру, перепрыгнув через него. Языки пламени опасно лизнули их одежды, но не подпалили той.

Райдо был очарован этим, застыв в изумлении. Ещё одна парочка так легко перепрыгнула костёр, когда он почувствовал в своей ладони чужую ладошку и неосознанно сжал ту. Лишь переведя взгляд, он увидел, что это была Валка, и сейчас она смотрела на него, словно ожидала ответа на немой вопрос. Прыгнет ли он с ней.

Первым порывом мужчины было отпустить её руку и отойти. Боялся ли он огня или чего-то непонятного ему — вампир сам не знал. Он сглотнул, приоткрыв губы, но кивнул, соглашаясь с девушкой. До этого поджатые губы растянулись в тёплой улыбке.

Они сделали пару шагов назад, Райдо крепче перехватил руку Валки, и тогда оба побежали к костру. Первобытный страх внезапно отступил, когда они оказались близко к костру, и прыжок дался легко. Языки пламени лизнули жаром вампира, но в тот момент он не был в опасности.

Жар опалил кожу, и словно обратился жидким огнём, который потёк вдоль позвоночника. Ослепляющая боль заставила Райдо зажмуриться, крепче стиснуть ладошку в его руке, и мужчина сам не понял, что кубарем покатился по снегу вместе с Валкой.

В ушах громко раздавалось эхо сотен наковален. Перед глазами снова появился огонь, но на этот раз — иной. Его пламя было опасно, но в нём закалялась та сталь, что была создана самой Тьмой.

Он вспомнил себя, вступавшего в звание Тринадцатого Генерала Хаоса. Вспомнил, как стоял в кузне во Тьме, где было невыносимо жарко, и шестирукие кузнецы прямо при нём ковали новые доспехи. Звонко били их молоты, искры летели во все стороны, трещал огонь.

Тяжело дыша, Райдо пришёл в себя от того, что в его грудь упёрлась чья-то рука. Только теперь он смог открыть глаза и увидел в полутьме, что он лежал с Валкой в сугробе. Девушка упёрлось свободной рукой ему в грудь, а, увидев, что мужчина пришёл в себя, прошептала:

— Слезь с меня… ты тяжёлый.

— Прости, — выдохнул вампир, сев, и только тогда отпустил её руку, виновато опустив глаза. Волколак отдышалась и принялась вставать. К ним подбежал обеспокоенный Валькас, но, увидев, что всё в порядке, улыбнулся:

— Я сначала подумал, вас всё-таки подпалило…

— Обошлось всё, — Райдо тоже поднялся на ноги, отряхиваясь от снега.

— Пойдём тогда в дом, — махнул рукой волколак в сторону длинного дома. — Вас-то отогреть как надо…

Вампир молча кивнул и пошёл за ним следом. Переодевшись в сухую одежду, мужчина решил не выходить из своей комнаты. Слишком яркими были воспоминания, что сложно забыть и не думать о них…

***

Медленно кружил снег, заметая следы. Вика, сидя на корточках, подобранной веткой вырисовывала понятные только ей знаки. Руны Тьмы.

Она самостоятельно выучила этот язык, свойственный демонам. Как Призыватель, она могла с ними общаться, но понимание этого языка не только облегчало общение, но и позволяло легче подчинить себе призванного демона.

Иному Призывателю пожелают сдохнуть самой мучительной смертью и не захотят подчиняться, пока тот не применит заклятия боли. Вика гораздо легче находила общий язык с этими тварями. И даже обзавелась парой полезных знакомств.

Закончив вырисовывать круг, девушка выпрямилась во весь рост, откинув от себя палку в сторону, а после резко подалась вперёд, вытянув руки, словно хотела толкнуть какой-то невидимый предмет.

Знаки тут же засветились оранжевым свечением, закрепляясь на время. После этого Виктория развела руки в стороны, обратив ладони от себя, прикрыла глаза и медленно начала оборачиваться вокруг своей оси.

Медитации не прошли даром. Её магическое зрение явственно улучшилось, позволяя заглянуть дальше, чем она могла раньше.

Вокруг неё стелилась темнота. Круг рун был единственным источником света, и если Вика увидит ещё один подобный источник — значит, поблизости возникнут Врата.

Но ничего подобного ей не открывалось. Девушка попыталась заглянуть дальше, но стелившийся за широким кругом туман стал плотнее, а голову пронзила ужасная боль. Виктория открыла глаза, тяжело дыша.

Всё-таки, отсутствие Тойсы на небе гарантировало лишь мнимую безопасность от нечисти и сильно ограничивало любое тёмное колдовство. Поэтому день был выбран весьма неудачно.

Вика магией скрыла руны, потушив их свечение, и отправилась назад в поселение.

В это же время Тойса неожиданно показала на небе свой кровавый лик…

Глава двенадцатая

Утро следующего дня разбудило Четверых громким шумом и криками с улицы. Райдо, едва одевшись, выбежал на улицу и увидел рыскавших по поселению жителей, кликавших Валку. Увидев вампира, к нему подбежал Валькас, вид которого явно показывал, что младшая сестра пропала без следа.

— Ты не видел Валку? — спросил волколак с надеждой в глазах.

— Нет…

— Ох, Иса… — простонал вожак, закрывая лицо руками. — Я как проснулся, оказалось, её нигде нет. Уже везде обыскались, но безрезультатно.

— Я могу чем-то помочь? — поинтересовался Райдо, осторожно дотрагиваясь до друга. Тот отнял руки от лица и кивнул:

— Мы с мужиками решили в лесу искать. Думаю, твои способности могут… помочь, — Валькас словно осёкся, и после поспешно пробормотал извинения.

— Я привык, — отмахнулся вампир. — В этом нет ничего такого.

— Тогда выдвигаемся сразу, как будешь готов.

Мужчина вернулся в длинный дом, чтобы надеть на себя броню и взять щит с мечом — мало ли, с чем или кем придётся столкнуться в поисках пропавшей Валки. Валькас за это время успел собрать всех крепких мужиков, кто не боялся отправиться в лес на поиски, возможно, сошедшей с ума сестры вожака. Нескольких волкодавов они взяли, но надеялись, что их выучка не пригодится.

У леса все разбились на несколько отрядов, чтобы как можно быстрее прочесать больше местности. Валькас, Райдо и Льётольв отправились втроём.

Лес сегодня был… тихим. Чернели на белом лысые деревья, ни одной птицы не было слышно, ни единого зверя не пробежало перед ними. Следов Валки тоже не было видно. Мужчины тщательно изучали всю местность, но ничего не могли найти.

Льётольв присел на корточки, обнаружив чьи-то глубокие следы, пока Валькас и Райдо осматривались вокруг.

— И не зверь, и не человек, — пробормотал волколак, измеряя длину следа, а после прикидывая, насколько огромным было неизвестное существо, их оставившее. — Глубокие, зараза…

— Не наши? — спросил его вожак, подходя ближе.

— Широкие слишком, — Льётольв выпрямился во весь рост и взглядом проследил, куда могло уйти существо. — В самую чащу…

— Это единственные следы, возможно, они приведут нас к Валке, — заметил Райдо.

— Идите за мной и никуда не сворачивайте, — скомандовал брат вожака и двинулся по этим отметинам на снегу.

Мужчины углублялись всё дальше в лес, туда, где деревьев становилось больше, и в последствии они словно двигались по узкому коридору, образованному из чернеющих стволов.

Холод становился сильнее. Будто неестественный, он легко забирался под одежду и кожу, и Райдо становилось не по себе от этого.

Уж сейчас встреча с Дикой Охотой ни ему, ни его спутникам не была нужна. Вампир нервно сглотнул, оглядываясь вокруг. Никаких иных признаков присутствия всадников не было. Может, не в этот раз…

В воздухе почувствовался резкий сильный запах чего-то горького и псины. Хотя от волколаков пахло также, как от собак, но этот запах был в разы сильнее, что у Райдо даже голова закружилась.

— Стойте, — тихо прошептал Льётольв, поднимая руку. Мужчины остановились и склонились ближе к земле, чтобы их было труднее рассмотреть за сугробами и деревьями. Волколак глубоко вдохнул воздух, пытаясь понять, откуда исходит запах. Он почувствовал в нём и кровь, что насторожило мужчину ещё больше. — Как будто медведь, но следы не его. Или тварь ранена… или её жертва.

— Посмотрим, что там, — скомандовал тихо Валькас, и они двинулись дальше.

Запах становился сильнее, теперь и Райдо почувствовал кровь. А горечь уже можно было лучше разобрать: будто какие-то травы. Когда запах стал почти невыносимым, мужчины пригнулись сильнее и наконец-то увидели место, где деревьев было меньше.

Сначала они разглядели только странное существо. Сгорбившееся нечто было довольно высоким, и сильно походило на человека с весьма крепким костяком. Медвежья шкура служила неизвестному плащом, под которым иной одежды было не разглядеть. Руки существа были непропорционально длинными, или же казались таковыми из-за его позы. Очень длинные пальцы оканчивались чёрными когтями.

Неизвестный немного неуклюже переваливался при ходьбе, и временами можно было разглядеть в свете нагой волосатый торс.

Уже затем мужчины разглядели в сугробе неподвижное тело девушки в белоснежной ночной рубашке. На рубашке была кровь, кожа её побледнела, а белые волосы растрепались.

— Валка! — крикнул Валькас, неожиданно для самого себя. Льётольв тут же зажал рот брату рукой, заставляя его присесть ниже и напряжённо глядя в сторону неизвестного.

Услышал.

Тяжело дыша, существо выпрямилось во весь рост. Теперь было видно, что его ноги лишь отчасти походили на человеческие, но по большей части были звериными. Медвежьими. Лицо, показавшееся из-под капюшона, также наполовину напоминало уродливую морду зверя с острыми клыками.

Сердце Райдо гулко забилось в груди. Неужели… всё-таки их нашли?!

— Берсерк, — прорычал низко Льётольв. Для волколаков неизвестный выглядел именно как их «дальний» родственник — берендей. Человек, способный обращаться в медведя. И этот, возможно, сошёл с ума, «застряв» при обращении.

Берсерк по-медвежьи зарычал, скаля клыки и приседая на ноги, будто готовясь к прыжку. Бежать и прятаться было бессмысленно. Мужчины тут же выхватили оружие, занимая более удобные позиции для боя. Хоть их и было трое, но противник мог отличаться не дюжей силой и скоростью.

Тварь склонилась к земле и с громким рёвом кинулась вперёд, на Райдо. Вампир поднял щит, готовясь принять удар, но на чудовище тут же налетел Льётольв, топором разорвав мех на шкуре и оставляя глубокую рану в боку. Берсерк взвыл, заваливаясь вбок, где Валькас тут же нанёс ещё один удар. На этот раз берендей успел среагировать и отделаться лёгким ранением.

— Хватай Валку и беги! — рявкнул вожак, снова готовясь к удару. Райдо перевёл взгляд на лежавшую без сознания девушку и кинулся к ней, утопая по колени в глубоком снегу.

Добежав до Валки, мужчина убедился, что её сердце всё ещё билось, после чего, убрав щит и меч за спину, осторожно поднял её тело на руки. Сейчас пригодилось бы что-то лишнее из одежды, чтобы укрыть её от холода. Кожа будто ледяная начинала синеть, а на ресницах осел иней.

— Всё будет в порядке, — прошептал вампир, оглянувшись через плечо на разгоравшееся сражение.

Берсерк ревел, кидаясь из стороны в сторону и пытаясь нанести удар по атаковавшим его братьям. Когда Валькас принял удар на себя и всё-таки отвлёк тварь, Льётольв кинул свой топор в снег и сделал шаг назад, низко пригнувшись. Из его груди раздался нечеловеческий рык, мужчина руками содрал с себя нагрудник и скинул наручи.

Его спина раздалась вширь, выгнулась колесом. Волколак едва успел скинуть с себя и нательную рубаху, пока тело его не разорвало при обращении. Из-под бледной кожи тут же начала прорастать чёрная густая шерсть, лицо вытягиваться в волчью морду, а руки — обращаться в нечто похожее на звериные лапы с длинными когтистыми пальцами.

Райдо так и замер на границе с густым лесом, тяжело дыша и прижимая к себе Валку. Зрелище обращения волколака в его волчью ипостась было завораживающим… и одновременно отвратительным.

Льётольв взвыл и кинулся на берсерка, уже уронившего Валькаса в сугроб и пытавшегося достать до мужчины когтями. Вожак стойко отбивался от его лап, нанося неглубокие раны. Обратившийся мужчина легко снёс тварь в сторону и покатился с ней по снегу.

Оба пытались укусить друг друга и разодрать тело противника когтями. Глаза их горели жаждой крови.

Вампир медленно сделал шаг назад, зажмурился и хотел уже отвернуться и идти обратно к поселению, но услышал крик Валькаса:

— Валка!

Вожак попытался подняться. Только сейчас стало понятно, что берсерк нанёс ему рану на ногу, мужчина забарахтался в снегу, и горячая кровь из раны окрасила тот в алый. С трудом поднимаясь на ноги, мужчина протянул руку в их сторону:

— Она обращается! Райдо! Осторожнее!

Девушка на руках у вампира завозилась, застонала и открыла глаза. Райдо перевёл взгляд на неё. На какие-то мгновения взгляд Валки был устремлён в небо, но потом глаза её закатились, она захрипела и затрещали кости, претерпевавшие изменения.

Мужчина не знал, что делать. Он застыл каменным изваянием, наблюдая, как красивые черты сестры вожака уродуются обращением и превращаются в что-то похожее на волчье.

— Нет… Нет! — Валькас, припадая на здоровую ногу, пытался успеть добраться до них раньше, чем окончится обращение сестры.

Льётольв, получив глубокую рану, заскулил и всё-таки уступил первенство в схватке берсерку. Тварь сбросила с себя волколака, поднялась на четвереньки и кинулась в сторону вожака.

Райдо осторожно опустил Валку в снег, только собрался подорваться, чтобы спасти друга, но девушка вцепилась в него руками. Длинные когти впились глубоко в плоть сквозь броню, мужчина не смог вырваться — когти лишь сильнее раздирали его плоть.

Тварь сбила с ног Валькаса. Волколак лишь чудом успел схватить руками её за горло, чтобы не дать навредить себе. Длинные клыки щёлкали в опасной близости с его лицом, слюна лилась ему на лицо и вожак отплёвывался от зловонной жидкости.

Валка завалила Райдо на снег. Мужчина охнул, ударившись затылком о скрытый под снегом лёд или корень дерева. С трудом открыв глаза, он увидел над собой нависшую в волчьей ипостаси девушку. Белоснежная шерсть частично была заляпана кровью.

Она тяжело дышала ему в лицо, принюхиваясь, а после вскинулась, вытащив когти из его рук, и молча кинулась на берсерка.

Валке удалось сыграть на неожиданности — тварь отлетела в сторону от Валькаса. Обращённая девушка встала над братом, скалясь в сторону берендея, будто показывая, что лежавший в снегу мужчина — её добыча.

Едва пришедший в себя Льётольв тут же воспользовался этим, чтобы напасть на берсерка и разодрать на его спине шкуру, добираясь до плоти. Тварь взвыла, попыталась скинуть с себя волколака, но тот лишь сильнее раздирал здоровую плоть.

Берендей всё-таки изловчился и укусил Льётольва за лапу. Когда тот всё же спрыгнул назад, то тварь кинулась прочь, заливая снег своей кровью, и скрылась среди деревьев.

Валка припала на задние лапы, а после резко начала уменьшаться до своих привычных размеров. Шерсть исчезала, морда обращалась в человеческое лицо, как и само тело. Валькас успел сесть и снять с себя тёплый плащ, в который закутал свою сестру, снова потерявшую сознание у него на руках.

Райдо кинулся к Льётольву, возвращавшемуся в человеческий облик. Он помог волколаку облачиться обратно в доспехи. Тогда их и нашли остальные: заливисто залаяли волкодавы, бежавшие впереди, а за ними, едва поспевая, показались другие жители.

— Нашли! — обрадованно воскликнул один из них.

Льётольва подхватили под руки, чтобы помочь ему дойти с раной, но тот отмахнулся и сказал, чтобы помогли дойти Валькасу. Райдо забрал Валку на руки, и тогда вожаку помогли подняться с снега.

В поселении их встречали обеспокоенные жители. Но, увидев, что все остались живы, чуть успокоились. Братьев тут же отвели к знахарке, чтобы она подлатала обоих, а их сестру вампир отнёс в её комнату, где уже мать принялась суетиться над девушкой, приводя в чувство и отогревая.

— Спасибо тебе, — поблагодарила его женщина, крепко пожимая руку. — Что бы без тебя делали?…

— Не стоит, — смущённо улыбнулся Райдо и поспешил воссоединиться с своими товарищами.

К вечеру Льётольв и Валькас всё-таки вышли от знахарки. Вожак ещё хромал, а его брат выглядел излишне бледным. Но и они отблагодарили вампира за помощь в поисках сестры.

После этого случая потянулись спокойные дни…

Про демонов даже забылось как-то за всем этим бытом, дружелюбной атмосферой. До того момента, пока Четверо не решили совместно обсудить дальнейшие планы и не пошли прогуляться в лес. Там было спокойно, вот только… демоны добрались и до сюда.

Райдо в ужасе уставился на основание Врат из чёрного камня. Два длинных каменных щупальца выросли из-под земли и снега уже вполовину его роста, а магическое пламя, горевшее между ними, начало излучать сильный жар.

Ещё немного и эти Врата окрепнут достаточно, чтобы пропустить кого-то, кто походил бы на прошлого Райдо.

— Гарас дра! — прорычала Вика, видя это. У них уже не было времени возвращаться в деревню и предупреждать жителей о случившемся. Облезлая морда одной из тварей показалась из огня, и вот перед ними вышел монстр, отдалённо напоминавший ящерицу с раздувшимся «капюшоном» у головы, а в вытянутой пасти сверкали сотни мелких и острых зубов.

Хагалаз выхватил посох из-за спины и сосредоточился на потоке Магии, проходившем в этом месте. Он должен был защитить своих товарищей, по возможности создав контур вокруг Врат, чтобы твари не вышли за его пределы, но это отнимет у него много сил.

Райдо и Вика выхватили мечи и заняли боевые стойки. Ящерица, ритмично щёлкая, повернула свою узкую голову к ним боком, чтобы разглядеть противников, а после развернулась к ним мордой и зашипела, широкое раскрывая смердевшую пасть. Из Врат уже высовывалась голова похожей твари.

— Не медлим, — выдохнула Виктория, крутанула мечом и рванула на ящерицу.

Тварь плюнула в её сторону, девушка едва успела увернуться, но едкая слюна твари попала на её перчатку и меч. Меч, к удивлению, выдержал, а вот перчатка с тихим шипением начала плавиться. Отлично! Только им не хватало демона, плюющегося кислотой!

Райдо заметил это и насторожился. Его меч вряд ли бы выдержал подобное, поэтому мужчина воспользовался тем, что тварь отвлеклась на Вику, и двинулся в обход, чтобы нанести неожиданный удар.

Ящерица резко подалась вперёд, щёлкнув челюстями в опасной близости от Виктории, но девушка успела отпрыгнуть, после чего резко рубанула мечом наотмашь. К её удивлению, этот меч, обычно проявлявший типичные для ма’алхаса свойства, смог лишь нанести лёгкую рану по носу твари, а не отрезать его.

Или шкура демона была прочной. Или что-то пошло не так.

Но думать над этим у них не было времени. Разъярённая от боли ящерица снова плюнула в сторону Вики и тут же кинулась на неё. Девушка успела увернуться от кислоты, но тварь схватила её за правое плечо, впиваясь мелкими клыками глубоко в плоть. Её слюна больно жглась, но не прожигала так сильно, как плевок. Виктория попыталась второй рукой, сжимавшей меч, нанести повторный удар, но демон резко дёрнул головой. Потеряв равновесие, Вика поддалась этому движению, словно тряпичная кукла в зубах игравшейся с ней собаки.

Боль затуманивала разум. Несмотря на всю выдержку Ита’наи, Виктория уже не могла отречься от этой боли. Её дыхание сбилось, в голове был абсолютный бардак, и ей едва ли хватало сил, чтобы просто не уронить меч. Рука в пасти ящерицы начала неметь, девушка уже перестала чувствовать её и не могла понять, сжимала ли она пальцы или её рука уже просто обмякла. Так что возможности выпустить скрытый клинок и ударить им тварь попросту не было.

Райдо почувствовал запах человеческой крови. Почему-то он ощущал его слишком отчётливо, несмотря на запах серы и гниения. Во рту стало слишком много слюны, он почувствовал, как биение его сердца замедляется, а верхняя губа подёргивается в предвкушении.

«Нет! Нельзя! — замотал он головой, пытаясь привести мысли в порядок. — Я должен помочь Вике!»

Хагалаз был слишком занят тем, чтобы сдерживать демонов внутри контура. Вампир перехватил меч поудобнее и кинулся на ящерицу. Он вложил столько силы в удар, на сколько вообще был способен, отчаянно пробивая толстую чешую, разрезая плоть и дробя часть костей. Этого хватило, чтобы забывшись от боли, тварь расслабила челюсти. Вика безвольно упала на снег, едва двигаясь.

На Райдо тут же налетела вторая ящерица. Её удар лбом в его плечо заставил его отлететь в сторону, роняя из рук меч. Тут же тварь прыгнула на него, прижимая своим весом к стылой земле. Мужчина едва успел вскинуть руки и перехватить её челюсти, чтобы не дать себя сожрать. Едкая слюна текла по его рукам и капала на грудь, прожигая броню.

Хагалаз понял, что они стали слабее, чем раньше. Если он попытается и дальше сдерживать демонов — то просто потеряет своих товарищей. Пока Райдо ещё мог сражаться, отчаянно цепляясь за жизнь, Вика металась в бреду. Вторая ящерица тихо рыкнула, обнюхивая её, а после вцепилась клыками в её живот.

Повелитель Душ крутанул в руках Посох Волка, и яркий сгусток магической энергии мгновенно настиг ящерицу, обжигая её своей энергией. Тварь мотнула головой и переключила внимание на него.

Хагалаз скинул с себя чёрный балахон, мысленно обращаясь к предкам. Медальон под рубахой снова потеплел, а исходившая от него Магия начала подпитывать силы Повелителя Душ.

Ему было плевать, что бо́льшая часть той энергии — чьи-то души.

Его глаза загорелись зелёным, а Печать Волка на руке ярко засветилась золотистым. Целая волна Магии направилась на вылезших демонов, и от этого потока даже магическое пламя Врат задрожало как на ветру.

— Печати! — рявкнул Хагалаз не своим голосом. Ящерицы ослепли от его Магии, и теперь Райдо удалось вылезти из-под твари, схватить свой меч и вскинуть левую руку. Две печати, его и Хагалаза, заискрились над пламенем Врат.

Вампир подбежал к Вике, приподнимая её над землёй. Девушка уже ослабла, но всё ещё могла соображать. Она, преодолевая слабость во всём теле, всё же вскинула левую руку. Третья печать заискрилась рядом с другими двумя. Не хватало четвёртой.

Но Врата всё-таки потухли, а ящерицы, не получавшие подпитку, стали более лёгкой добычей. Хагалаз смог разделаться с ними Магией, а после, обессиленный, опёрся на свой посох, переводя дыхание.

Райдо подхватил Вику на руки, закрепив её меч рядом со своим и подошёл к Повелителю Душ.

— Врата полностью не закрыты, — прошептал вампир.

— Без Менсиса мы ничего не сможем сделать, — покачал головой Хагалаз. — Нам нужно вернуть его.

— Сначала пусть Вика придёт в себя.

— У нас почти нет времени, Райдо. Тебе ли не знать о Вратах? — взгляд Повелителя Душ впервые за всё время, что они были вместе, стал другим. В нём была видна усталость и обречённость. — Мы должны добраться до Орэдны. Нам нельзя бросать всё.

Вика на руках Райдо тихо застонала от боли. Мужчины посмотрели на неё. Сейчас она не походила на себя прежнюю. Кожа словно посерела, и тёмные вены под ней было видно настолько отчётливо, словно она была прозрачной. Они должны были поторопиться и доставить её к знахарке.

Глава тринадцатая

Райдо занёс Вику в длинный дом, пока Хагалаз побежал искать знахарку. Сидевший в главном зале Валькас с парой мужиков что-то обсуждали, и когда увидели их, всполошились.

— Что произошло? — удивился вожак, подорвавшись со скамьи.

— Ерунда. Мы разберёмся, — покачал головой вампир, направляясь к спальне Виктории.

Ему пришлось повозиться с её экипировкой, чтобы снять ту. Епанча, кольчуга и корсет отправились на скамью, а мужчина оторвал рукав рубахи девушки, чтобы рассмотреть рану.

Светлая кожа вокруг жуткого укуса посерела, став пепельного цвета. Вены вокруг стали чёрными, да и сама рана почернела, выделяя едко пахнувшую слизь. Райдо смочил рукав водой и попытался убрать хоть часть этой слизи.

Знахарка и Хагалаз подошли весьма быстро. Женщина выгнала мужчин, засучила рукава и принялась за промывание раны Вики. Вода быстро окрашивалась в чёрный цвет, и она выплёскивала старую воду в ведро, набирая свежую из кувшина, который стоял в комнате. Скоро знахарке потребовалась ещё вода и она отправила за ней стоявшего под дверью Райдо.

Никакие травы не помогали убрать эту черноту раны, ей только удалось остановить кровотечение. Из-за яда кровь на воздухе обращалась в нечто похожее на слизь. Повезло ещё, что в рану ничего не попало.

Знахарка перевязала руку девушки и оставила её отдыхать, сказав остальным пока не беспокоить её.

***

Вика дрожала от холода, покрылась испариной и с трудом могла пошевелиться. Всё тело болело, она чувствовала каждую рану. Когда её головы коснулась мягкая лапа, девушка всё-таки нашла в себе силы открыть глаза.

Мастер Са’ир сидел на краю её койки, держа во второй лапе чашу с чем-то пряно пахнущим.

— Тише, Крад. Ты потеряла много крови, — прошептал мурс, придерживая её голову и поднося чашу к побледневшим сухим губам. Вика послушно начала пить острую и горячую жидкость, словно жидким огнём стекавшую внутрь. Она закашлялась, и Са’ир дал ей небольшую передышку. — Огненное вино поможет тебе расслабиться. Твоему телу нужен отдых.

— Мне холодно, — прошептала Виктория, когда мурс отставил опустевшую чашу.

— В твоём теле находились Духи, дитя. Ты почти стала одной из них.

Вика смутно помнила эту кровавую резню. Помнила лишь, как в ночной тишине услышала влажный шлепок, обернулась на звук и увидела катившуюся по полу отрубленную голову одного из послушников. На них напали среди ночи, подло и бесшумно, перебив всех, кто охранял Храм Духов снаружи.

Потом перед её глазами стояла лишь кровавая пелена. Она ничего не помнила.

Мастер Са’ир принёс ещё одно одеяло, укутав свою ученицу в него. Здесь было тепло, но тело, почти принявшее смерть, не скоро вспомнит ощущение тепла.

— Спи, дитя, — он погладил её по волосам. — Тебе понадобятся силы.

— А где… где другие? — прошептала девушка, с застывшими на глазах слезами. Са’ир сочувственно посмотрел на неё.

— Они здесь, дитя. Позже ты их увидишь.

Он не мог сказать, что от сотни отправленных в Храм послушников осталось всего пятеро. И двое из них выжили лишь из-за какого-то странного чуда. Было ли это из-за уз Кровавого Брака, что связывал этих двоих, или Духи смилостивились над ними? Никто сказать не мог.

Вика провалилась в чёрную пустоту — в те дни она не видела снов.

***

В себя Виктория пришла под вечер. Её знобило, несмотря на накинутые сверху кем-то заботливым тёплые шкуры. Девушка посмотрела на свою укушенную руку и увидела, что повязка местами пропиталась чёрной жидкостью.

Преодолевая слабость во всём теле, она села на койке и дрожащими пальцами принялась распутывать повязку. Ткань присохла к образовавшейся корке, и Вика стиснула зубы, чтобы не издать звуков боли, когда отдирала ткань от раны.

Внешне та уже не выглядела так жутко. Отбросив ставшую ненужной повязку, девушка бросила быстрый взгляд на дверь, чтобы убедиться в отсутствии посторонних, после чего ладонью здоровой руки накрыла укус, прикрыла глаза и сосредоточилась на потоке Магии, который ощущала здесь.

Яд демона способно вытравить из тела лишь колдовство, связанное с ними. Магия Виктории начала вытравливать остатки той кислоты, потёкшей из её раны в виде тёмного гноя. Стерев гной, девушка принялась заживлять укус. Она потеряла много сил, пока её тело само пыталось избавиться от отравы. Тренировки Ита’наи позволяли стать нечувствительным ко многим ядам, но демоны были редкими тварями, так чтовыработать устойчивость к ним не представлялось возможным.

Рана начала стягиваться, зарастая новой кожей. Это ослабит Викторию на ещё несколько дней, но медитации могут помочь ей восстановить хоть часть магических сил. Учитывая, что она давно не пользовалась так часто своими способностями — это поможет ей избавиться от того излишка, что успел накопиться за всё время.

Когда от раны остались лишь неглубокие порезы, девушка прекратила своё исцеление. Она выкинула ненужную повязку и прошлась по комнате, разминая мышцы. Холод начал отступать, сменяясь жаром. Виктория подошла к окну и приоткрыла тяжёлые ставни, пуская внутрь морозный воздух.

Рубаха была разодрана для повязок, поэтому она стояла у окна в исподнем и штанах. Голую кожу неприятно покусывал холодный ветер, но это помогало очистить свой разум от ненужных сейчас мыслей.

Вику привёл в чувства звук открывающейся двери. Она скрестила руки на груди и оглянулась через плечо на вошедшую, коей оказалась Валка, державшая в руках свёрток. Волколак застыла в дверях, удивлённо разглядывая спину Виктории. Светлую кожу покрывали старые побледневшие шрамы. Длинные, но узкие полосы рассекали её спину, и Валка не знала, что могло оставить их. В её краях шрамы обычно получали от оружия, и были те шрамы уродливыми и неровными. Среди этих странных узоров виднелся и огромный, уродливый шрам, начинавшийся между лопаток девушки и спускавшийся до поясницы. Что могло оставить подобный след — волколак не знала.

— Я рубаху принесла, — пробормотала она, протянув свёрток Вике.

— Спасибо, — поблагодарила та, разворачивая свёрток. Она поспешила одеться, чтобы не смущать сестру вожака своими шрамами. В любом случае, это лишь её история, и даже своему мужу она их не показывала лишний раз.

— Как ты себя чувствуешь?

— Уже гораздо лучше. Где Райдо и Хагалаз?

— Внизу. Сказать, что ты очнулась? — Валка взялась рукой за дверь, собираясь уходить.

— Я сама спущусь к ним, — отмахнулась Виктория и подошла к скамье, где была сложена остальная её экипировка. Облачившись в неё и накинув сверху епанчу, девушка не нашла меча в комнате и догадалась, что тот мог быть у кого-то из её спутников, поэтому она спустилась вниз. Мужчины сидели за столом и что-то обсуждали. Увидев её, оба легко улыбнулись, но быстро скрыли свои улыбки. Хотя и так было понятно, что они рады видеть её живой.

— Как ты? — поинтересовался Хагалаз.

— Уже лучше, — Вика села напротив них. — Что будем делать?

— Нам нужно вернуть Менсиса, — шёпотом, чтобы не услышали другие, заговорил Райдо. — Вернёмся в Орэдну.

— Уверен, что чары нас пропустят? — нахмурился Повелитель Душ.

— Если они нас не пустят — я не гарантирую целостность их голов, — хмыкнула Виктория. — Давайте собираться.

— Ты же… — начал вампир, но девушка отмахнулась:

— Я в полном порядке. Чем раньше мы вернём Менсиса — тем будет лучше нам всем, поверь. Кажется, без него наши силы ослабли. Ма’алхас не разрубил демона, а должен был.

— Что случилось? — к ним подошёл обеспокоенный Валькас в сопровождении Льётольва.

— Ничего такого, — постарался спокойно сказать Хагалаз. — Просто нам нужно… вернуть кое-кого.

— Вы уходите? — удивился брат вожака.

— Да, — Райдо встал из-за стола и протянул Вике её меч. — Не будем вас напрягать.

— Сейчас уже поздно куда-то идти, — Валькас положил руку ему на плечо, хмуро глядя в глаза вампиру. — Оставайтесь хотя бы на ночь.

— Нам не стоит терять время, Валькас, — Виктория тоже вышла к ним из-за стола, закрепляя ножны на спине.

— Я пойду с ними, брат, — твёрдо сказал Льётольв, легко хлопнув младшего брата по плечу. — Присмотрю, чтобы они добрались до своей цели и вернусь.

— Да хранит тебя Райдо, — Валькас сжал его в крепких объятьях. Отпускать брата он не хотел, сердце болезненно ныло в груди. Но Льётольв был тем ещё упрямцем, всегда таким был. И если решил, что может помочь чем-то его друзьям — то быть по его.

— Береги себя, — шепнул ему на ухо старший брат, выпуская из объятий. — Минуту, я заберу свой топор.

Четверо лишь кивнули, и пока волколак ушёл в направлении выделенной ему комнаты, успели собраться сами. Вещей было не так много. Хагалаз забрал свои записи, проверил посох, и остался дожидаться их у двери.

Валка наблюдала за сборами из-за широкой колонны. Она боялась выйти к ним. И больше всего боялась сознаться Райдо в своих чувствах. А ведь он мог уйти и не вернуться… Нет. Нет-нет! Нельзя о таком думать!

Девушка зажмурилась, пытаясь унять слёзы. Старшие уже прощались, и она кинулась к ним лишь тогда, когда в длинном доме остался только Райдо, пропустивший остальных вперёд.

Валка подбежала к нему, и мужчина ошалел от её внезапного появления. Этим она и воспользовалась, чтобы, обхватив руками за щёки, легко поцеловать его сухие губы, а после, густо покраснев, убежала вверх по лестнице. Вампир проводил её удивлённым взглядом.

Что-то звало его остаться, но он понимал, что долг важнее.

Той ночью Четверо ушли из деревни, так тепло принявшей их.

***

Менсис почувствовал странный неестественный холод. Такой, словно… Он даже описать точно не мог это чувство, но оно распространялось где-то в глубине него, словно замораживая быстро бьющееся сердце.

Он отвлёкся от заточки меча и посмотрел на других. Виурс резко скомандовал молодняку идти в крепость и велел идти с ними другим ведьмакам. Герренс, выбежавший из крепости, махнул им куда-то на стену.

— Хранителям собраться, — скомандовал он. — Остальным занять оборону. Феррунес, иди в крепость.

— Что происходит? — удивился молодой ведьмак.

— Я тебе позже скажу, — отмахнулся от него временный наставник, направляясь к лестнице на стену.

Менсису пришлось уйти в крепость — противиться не было желания и даже силы его почему-то начали покидать. Почти все ведьмаки, включая молодняк, сидели в главном зале, в напряжённом молчании. Мужчина сел на скамью, глядя на них, и начинал догадываться, что там, снаружи, происходит что-то, чего он знать пока не мог.

— Герренс! — рявкнул Ауррис, быстро шагая в сторону своего бывшего ученика.

— Тише, — он прижал палец к губам и кивнул вниз. Ведьмаки осторожно подошли к ограждению и посмотрели вниз.

За границей видимого только им контура было с десяток всадников с гончими, и ещё десятки пеших. Дикая Охота добралась до Орэдны.

— Твою мать, — выдохнул мастер-ведьмак. — Наши чары не ослабнут?

— Я созвал Хранителей, они поддержат контур, — ответил Герренс. — Думаю, природа Феррунеса не даст им так просто его почувствовать. Я его порой сам не замечаю, даже если он рядом стоит. А тут…

Ауррис кивнул, напряжённо разглядывая этих пришельцев. Дикая Охота когда-то была такими же ведьмаками, как и они. Остались ли они способны к древней магии — вопрос спорный. Но, видимо, защитный контур перейти они не могли.

Изуродованные лошади недовольно трясли гривами, топчась в нетерпении на месте и роя копытами стылую землю. Гончие тихо рычали, сверкая голодными глазами, а их пасти истекали вязкой смердящей слюной. Пешие стояли молча.

— Их магия всё ещё сильна, — пророкотал Лейкнир, приостанавливая своего коня. — Жалкие ублюдки боятся нас.

— Оставим их? — поинтересовался Фаргрим.

— Нам нужен Генерал, — главный повернул голову в их сторону, и из-под узких прорезей шлема было видно мягкое свечение его глаз. — Отправьте посыльных. Пусть Господин пошлёт нам одного из них. С магией Врат мы сможем пройти в Орэдну.

Бестия Фаргрим тихо хрюкнул, засмеявшись, а после махнул рукой на одного из пеших:

— Ты. Как тебя там… Ишка? Иди и попроси Господина прислать нам одного из Генералов, — скомандовал всадник. Недавно обращённый воин, лишённый возможности говорить, лишь хрипло вздохнул и отделился от толпы, направляясь туда, где им открыли Врата. — А что с остальными? Они явно покинули крепость.

— Суккуб разберётся, — хмыкнул Лейкнир, поглаживая своего коня по мощной шее. — Уж поверь, она не даст им заскучать.

— Эх, и почему я не могу войти в Чертоги? — притворно-горько вздохнул Фаргрим. — Там, говорят, такие наложницы, м-м…

— Уйми свой пыл, Фаргрим. Тебе не хватило пленниц?

— Ну, так было не интересно… А вот ту девчонку, которая от тебя удрала, я бы с радостью. Что-то в ней есть, — хохотнул всадник, и Лейкнир направил своего коня ближе к нему, а после сильно ударил его в плечо. — Ты чего!?

— Девчонка моя. Запомни это, — прорычал Лейкнир. — Бери себе любую мою наложницу, но её — даже не смей.

— Сначала поймай. Чего шкуру не убитого медведя делишь? — отмахнулся воин-бестия и от греха подальше отъехал от начавшего сердиться главного. — Дождёмся, когда Господин пришлёт нам Генерала, захватим крепость и потом можно будет расквитаться с ними.

Каким бы глупцом не был Фаргрим, в одном он был прав. Дикая Охота уже скоро получит долгожданный покой.

***

Небо было тяжёлым, серым, и завывавший ледяной ветер кидал в лицо острый снег. Четверо и их спутник всё равно продолжали идти, утопая по колено в снегу. Бальтазар недовольно фырчал, периодически останавливаясь, как вкопанный, и не желая дальше идти, натягивал поводья и пытался развернуться. Вика его успокаивала и они продолжали идти дальше.

— Ты уже устала идти, — заметил Льётольв, поравнявшись с девушкой. Та лишь раздражённо отмахнулась от него свободной рукой. — Сядь на коня, будет легче. Я поведу его.

— Я справлюсь.

— И всё же, я настаиваю, — твёрже произнёс волколак. Льётольв оказался удивительно заботливым, и стремился помочь везде, где только мог. Из коротких разговоров с ним стало понятно, что это у него воспитание было такое. Их семья была большой, отец и мать, и множество детей. Подобное весьма характерно для волколаков, живших по суровым законам севера. Однако, слабых и больных они не бросали, а до последнего поддерживали, как могли.

Детей же заводили много по той причине, что север часто не давал шанса выжить в одиночку. Льётольв смеялся, что в его семье все были живучими, а потом замолчал, вспомнив отца. Именно после его смерти семья и распалась. Старшие покинули родные края, Льётольв какое-то время поддерживал мать и младших, пока горячая кровь в нём не взыграла, требуя выхода энергии внутреннего зверя. Валькас к тому времени окреп уже достаточно, чтобы позаботиться о своей семье как мужчина. Увы, но с уходом Льётольва, травля его младшего брата только ужесточилась. И лишь сейчас всё наладилось.

Виктория нехотя залезла на коня. Бальтазар послушно подставил спину своей владелице, а когда волколак потянулся взять поводья, то отошёл в сторону.

— Он только меня слушает, — пояснила девушка, взялась за вожжи и направила коня неспешным шагом вперёд.

— Так… каков путь до той крепости, которую вы ищете? — поинтересовался Льётольв.

— По такой погоде — дня два пути, — ответил Райдо, проваливаясь ещё глубже в снег. Вампир тихо выругался и сделал пару шагов назад, обходя то место стороной.

— Сделаем привал за тем холмом? — поинтересовался волколак, кивая вперёд. — Вам бы отогреться не мешало.

— Будто ты не замёрз?

— Я привыкший, — хохотнул их спутник. — Меня ничем не возьмёшь.

За холмом оказалась весьма удобная площадка для лагеря. Снега намело тут гораздо меньше, а естественные укрытия из отвесного склона и деревьев защищали это место от недружелюбного ветра. Льётольв отошёл от лагеря, чтобы нарубить сухостой, пока Райдо и Хагалаз счищали лишний снег. Вика слезла с Бальтазара и опустилась на торчащую из стылой земли часть корня. Укушенное плечо всё ещё ныла, девушка потёрла её, чтобы немного разогнать кровь. Яд всё-таки частично отравил её, но доза была невелика, чтобы начались неприятные процессы разложения организма из-за желудочной кислоты демона.

Волколак споро развёл костёр, и путники уселись вокруг него, чтобы согреться перед дальней дорогой.

— Если ветер успокоится, то доберёмся быстрее, — произнёс Райдо, глядя на товарищей.

— Предвестница Буранов негодует, — покачал головой Льётольв. — Что-то случилось.

— Это местная легенда? — поинтересовался вампир. Волколак фыркнул:

— Легенда?… Нет. Это белоснежная волчица, которая предрекает непогоду. Она также оберегает нас, волкодлаков. Следит, чтобы роды были успешными, чтобы путник добрался до своей цели, чтобы воин вернулся домой… В общем, многое делает. То, что она негодует — дурной знак.

Неожиданно и Райдо, и Льётольв вскинулись, услышав вой. Хриплый, прерывающийся, булькающий — так не мог выть волк.

— Не её голос, — помертвевшими губами прошептал волколак. — Зверьё. Про́клятое зверьё!

Словно в подтверждение его слов на возвышающемся над ними холме появилась группа волков. Благодаря острому зрению вампир смог разглядеть, что животные были изуродованы. Густой мех покрылся кровью, их шеи были изодраны, и эти следы укусов… были знакомы.

— Двенадцать… — выдохнул Райдо, доставая меч. Все остальные тоже подорвались на ноги, доставая оружие. Вика развернулась лицом к волкам, тоже понимая, что придётся несладко.

Вперёд этой группы волков вышел более крупный зверь, один глаз которого излучал пока что слабое алое свечение. Он вскинул голову, завыв именно так, как выл до этого неведомый зверь. На его шее зияла дыра, из которой от воя выхлёстывалась густая тёмная кровь.

— Они мертвы, — удивился Хагалаз.

— Нет, — немного резко ответил Райдо. — Они начали обращаться. Отрубайте им головы, иначе не убить!

Волки кинулись в атаку, рассыпавшись по холму и попытавшись атаковать со всех сторон. Льётольв смело бросился в бой, перерубая первому же напавшему на него зверю шею. Тварь не успела что-либо понять, и её обезглавленное тело покатилось по снегу, оставляя чернеющий след крови.

Райдо не повезло — удар пришёлся по касательной, и зверь успел отскочить, готовясь к новому прыжку. Вампир внимательно следил за тем, чтобы его товарищей не ранили эти твари. Их укус… уже мог быть смертельным.

Виктория достаточно крепко держалась на ногах для человека, который ещё недавно страдал от остатков яда в крови. Её скорость движений была медленнее, чем обычно, но реакция всё ещё оставалась отменной. Девушка легко наносила удары нападавшим на неё волкам, готовясь для решительного удара.

Вожак поступил хитрее своих товарищей, отвлёкших заблудших путников. Он дождался, когда тот, от которого пахло псиной, втянется в сражение с одним из крепких членов стаи, после чего налетел на спину чужака, опрокидывая его в снег и кусая загривок.

Льётольв резко перевернулся под лапами зверя, пытаясь ударить его топором, но рука стала вдруг такой слабой, что выпустила оружие. Спустя столько лет, как отец вручил ему этот топор со словами: «Не выпускай его из рук, сынок. Даже умирая».

Волколак вцепился слабеющими руками в шею твари. Тёмная кровь текла по его рукам, выплёскивалась из-за рычания зверя на его лицо и броню. Льётольв отплёвывался от горькой, смердящей жижи. Но скверна в его теле от укуса твари уже распространялась, множилась, и на сереющей коже воина начали проявляться чернильные тонкие вены, а глаза стали мутнеть.

Райдо, разделавшись с очередным волком, кинулся к волколаку и отрубил голову вожака стаи. Та покатилась по снегу, оставляя чёрный кровавый след.

Вампир спихнул обезглавленное тело с воина и подхватил того на руки.

— Бальтазар! — крикнула Вика, увидев, что конь сбежал. Она металась между тем, чтобы помочь их спутнику, и тем, чтобы кинуться за сбежавшим зверем. Опасности как таковой уже не было — волки были мертвы.

— Я побуду с ним, ищите коня! — крикнул Райдо, опуская Льётольва недалеко от костра. Виктория и Хагалаз кинулись за сбежавшим животным по его следам.

Вампир подобрал выпавший из рук волколака топор и вернулся к нему. Кровь, бежавшая из его ран, почему-то пахла для Райдо так сладко, что в нём снова проснулся тот голод, которого он боялся. Неутолимая жажда крови. Никто и не видел, как вампир упал на колени рядом с умирающим, и тот схватил его руку, в надежде получить утешение.

Мужчина поднял окровавленную руку к своему лицу, глядя на текущую по ней багровую кровь. Вся брезгливость ушла, ушло и понимание того, что он делал. Райдо провёл языком по ладони умирающего, собирая кровь, и её вкус туманил разум.

— Что… что ты… — захрипел Льётольв, когда вампир выпустил его руку из своей и склонился над ним. Глаза вампира сильно преобразились и выглядели безумными, а зрачки расширились, как у хищника, нашедшего свою добычу. Мужчина ласково провёл по щеке лежавшего, а после, зажав его рот рукой, впился клыками в уязвимую шею.

Льётольв кричал от боли, но из-за руки на его губах лишь мычал. Райдо не мог насытиться только кровью. Оторвавшись от прокушенной шеи, второй рукой от попросту разодрал куяк и нательную рубаху на его груди, а после впился ногтями в плоть, раздирая её. Затем, отшвырнув кусок плоти, резко ударил кулаком по обнажившимся рёбрам, чтобы дрожащей рукой достать из его груди ещё бьющееся горячее сердце и вгрызться в него с первобытным голодом.

Каждый кусок плоти и глоток крови только дразнил, разыгрывал всё больший аппетит, и Райдо уже попросту забыл о том, кто он есть. Его несчастная жертва затихла, пока вампир насыщался её сердцем, жадно слизывая кровь со своих рук.

Мужчина запрокинул голову назад, глубоко вдыхая воздух, пропахший кровью и болью. Он оскалил окровавленный рот в усмешке, медленно поднимаясь на ноги и разводя руки в стороны.

— Вот она — свобода, — проговорил он. — Я снова свободен. Спасибо тебе, братец, за это тело.

Поначалу он тихо засмеялся, но его смех резко стал безудержным, дрожащим и безумным. Таким его и застали скоро вернувшиеся Виктория и Хагалаз — Бальтазар не успел убежать далеко.

— Райдо? — в ужасе прошептала Вика, сжимая свой клинок до побеления костяшек пальцев. Мужчина медленно обернулся в их сторону, продолжая безумно улыбаться.

— Райдо мёртв, — пророкотал он. — Но Тринадцатый Генерал Хаоса снова жив. И готов славить своего Господина.

Виктория с ужасом смотрела на это… существо. От прежнего Райдо в нём уже ничего не осталось. Оно скалило окровавленный рот в жуткой усмешке, а его глаза стали алыми и полыхали первобытной яростью. Существо сделало несколько шагов в сторону от них, за его спиной загорелось магическое пламя Врат, и оно скрылось там, напоследок шире оскалив рот с удлинившимися клыками.

Глава четырнадцатая

Ветер успокоился, и снег просто медленно кружил в воздухе, укрывая следы прошедшей битвы.

Виктория и Хагалаз неотрывно смотрели на свежую могилу убитого Льётольва. Они отказывались верить в то, что случилось с Райдо, но вампира больше с ними не было.

— Пусть душа твоя покоится с миром, Льётольв, — прошептал Хагалаз. — Ты храбро сражался. Спасибо тебе.

— И пусть мы встретимся снова, когда придёт наш час, — добавила Вика, слыша вдалеке унылый волчий вой. Она подняла взгляд и увидела двух белоснежных волков. Оба зверя вскинули свои головы, завыв своеобразный реквием.

Что они скажут Валькасу, когда вернутся? И вернутся ли вообще?..

— Нам нужно идти, — Повелитель Душ обнял девушку за плечи и повёл её к коню. — Мы доберёмся до Орэдны к сумеркам.

— Да, — кивнула Виктория и залезла на спину Бальтазара. Хагалаз забрался следом за ней, и двое всадников направили коня в долгий путь.

***

Где-то внизу стенали искалеченные души, рычали недовольные демоны-смотрители. Привычная и родная полутьма — он наконец вернулся домой.

Тринадцатый Генерал Хаоса дошёл до крепких ворот, охраняемых сильными демонами. Те сразу ощерились, увидев его и направили свои пики на него.

— Проваливай, чужак! — рявкнул один из демонов.

— Вот так вы встречаете меня? Преемника на престол нашего Господина? — нахмурился Райдо, разглядывая этих смотрителей.

— Ты — предатель. Этого достаточно, чтобы гнать тебя, — прорычал второй демон. — Проваливай! Пока не насадил тебя на пику.

— Видимо, тебе давно не показывали твоё место, мразь, — в одно резкое движение он переместился ближе к смотрителю и схватил его за шею рукой, да так крепко, что демон вытаращил глаза, пытаясь вдохнуть. В следующее мгновение вампир уже ударил его затылком о ворота, пробивая ему череп о крепкий металл. — Ты ещё будешь спорить со мной? — он перевёл взгляд на второго смотрителя. Тот замотал головой и отошёл, давая воротам раскрыться.

За ними находился замок, отданный в распоряжение одному из приближённых вассалов Мрака. Замок, в котором их воспитали.

— Давно мы здесь не были, верно, брат? — ухмыльнулся Тринадцатый Генерал, обращаясь к запертой в этом теле ещё одной душе. Душе, которая должна была умереть вместо него.

Демоны-стражи провожали его настороженными взглядами, ожидая любого подвоха. Но Райдо шёл молча, глядя прямо перед собой и стараясь не акцентировать внимание на знакомых вещах. В конце-концов, для той души, которая завладела этим телом, из родного здесь была лишь кровавая бойня, Кристаллы и войска. Не его ребёнком принесли в это место, назначив своим преемником и пытаясь воспитать как родного сына. Он познал лишь боль и ненависть и хотел отплатить той же монетой названному отцу и матери.

Мужчине было всё равно на предупреждающие окрики стражей, когда он заходил в покои отца. Ни капли не изменившегося за это время.

Мужчина сидел в глубоком кресле, задумчиво глядя на кровавую жидкость у себя в бокале. Всё те же доспехи, поддерживаемые в идеальном состоянии самыми умелыми кузнецами Тьмы. Даже тем, кто когда-то сковал Клинок Хитреца, предав их всех. Всё те же чёрные волосы, едва тронутые редкой сединой.

— Ну здравствуй, отец, — сверкнул глазами Райдо, хищно оскалившись.

Мужчина в кресле посмотрел на него шокированным взглядом. Несмотря на уже ярко проявившуюся зависимость от Кровавых Кристаллов, его разум порой просветлялся. И не узнать своего сына он не мог.

— Райдо? Ты вернулся? — Владыка Хаоса выронил из рук бокал, расплёскивая жидкость в нём по полу и шкурам. — Спустя столько лет…

— А ты не рад меня видеть, — фыркнул Тринадцатый Генерал и перевёл взгляд на сидевшую в другом кресле суккуба. Юная черноволосая красавица с яркими зелёными глазами была ему знакома. Его последняя фаворитка, которая избежала участи предыдущих. — Аллия, милая моя. А ты, я смотрю, времени даром не теряла? — лицо Райдо начало превращаться в уродливую гримасу ярости. — И что? Ложе Владыки Хаоса мягче генеральского?

— Простите, господин, — суккуб упала на колени, низко склонив свою голову.

— Не попадайся мне на глаза, сука, — прорычал Генерал, и снова перевёл взгляд на своего названного отца. — Я вернулся уже навсегда, дорогой мой отец. Готовь свою корону и престол для меня. Уж поверь, я наведу здесь порядок.

Мужчина в кресле смотрел на него уже пустыми глазами, в которых не было мыслей. Очередной приступ зависимости заставил те капли оставшегося у него рассудка снова раствориться в безумии. Аллия кинулась к своему господину, пытаясь привести его в чувства. Райдо смотрел на них с брезгливостью на лице. Вот уж точно чего он не хотел — так это возиться с медленно умирающим Альрисом. Рано или поздно названный отец скончается в очередном припадке, исходя слюной и желчью. Тринадцатому Генералу Хаоса нужно было успеть получить от него права наследника. А пока можно поиграть в заботливого сына.

— Я отнесу его в спальню, — он подошёл к ним. Аллия подняла виноватый взгляд на своего бывшего господина. Она не знала, что оба мужчины видели в ней одну и ту же женщину, сбежавшую много лет назад из этих стен — Элеру. И если один страдал без неё, будто бы овдовев без брака, то другой желал ей смерти, пока вторая душа в его теле тешила остатки нежности к той женщине, как к родной матери.

***

Кони недовольно трясли гривами, а гончие ворчали — желанная добыча всё ещё была далеко. Лейкнир разглядывал пустующую гору, прекрасно зная, что это лишь иллюзия. Четыре тысячи лет назад он сам был ведьмаком и тоже наводил подобные иллюзии на свою крепость. Крепость Кархай пала первой. Немногие уцелевшие ведьмаки с молодняком и ведьмами ушли далеко на север, в Мёртвую Долину, надеясь скрыться там от напавшей на них Инквизиции.

Увы, но к тем холодам они были не готовы. Молодняк, старики и женщины гибли первыми. Лейкнир своими же руками хоронил многих из них. И свою горячо любимую супругу, и трёхгодовалого сына, и совсем крохотную дочь — всех троих закапывал под слой никогда не тающего снега, сдирая руки в кровь и молясь о том, чтобы оказаться вместе с ними.

Их осталось не так много — человек двадцать из почти двух сотен. Ни молодняка, ни стариков, ни женщин уже не было. Крепкие мужики, которым повезло выжить и забиться в глубокую пещеру, где разведённый костёр хоть как-то отогревал их замёрзшие тела.

И потом перед ними явился странный чужак, словно из ниоткуда. Он предложил им навсегда забыть тот холод, обрести бессмертие в обмен за услугу. Лейкнир подумал, что наконец сможет отомстить за свою семью. Он согласился. И после были часы, дни или даже годы агонии, будто его и замораживали, и жарили на костре одновременно.

Он потерялся во времени, и лишь когда очнулся, увидел, что в живых осталось только пятеро. Тела остальных иссохли, но их души стали ветром, что вечно сопровождал их.

От тяжёлых воспоминаний Лейкнира отвлекли шепотки среди всадников. К ним со стороны, где были спрятаны Врата, возвращался один из пеших. За ним шла, покачивая бёдрами, суккуб — одна из Тринадцати Генералов Хаоса. Господин явно решил, что им хватит и её. Шестой Генерал окинула их внимательным взглядом, заметила Лейкнира и подошла к нему.

— А вы время зря не теряли? — поинтересовалась суккуб, хищно улыбаясь. — Отыскали крепость… Молодцы. Что ещё сказать?

— Нам нужны Врата, чтобы попасть по ту сторону иллюзии, — прохрипел всадник, продолжая смотреть на Шестого Генерала сверху вниз. Хотя женщину это явно не смущало. Она игриво улыбнулась и провела рукой по его ноге.

— Ну конечно, милый, — мурлыкнула она. — Если вы сможете потерпеть ещё немного, пока я пробью защиту этой иллюзии, то я пущу вас на ту сторону.

— Поторопись. Иначе трусливые ублюдки придумают защиту получше, — фыркнул Лейкнир и направил коня подальше от заигрывающей с ним суккуба. Ещё не хватало сцепиться по возвращении с её муженьком.

Шестой Генерал потянулась, разминая мышцы, а после подошла близко к границе с иллюзией. Она провела рукой по воздуху, увидев мельчайшие его колебания, словно на воде от лёгкого ветерка. Иллюзия жглась, сотнями острейших игл впиваясь в её ладони, но это был лишь защитный механизм. Суккуб сделала пару шагов назад и взмахнула руками, сосредотачиваясь на том, чтобы пробить хотя бы малую брешь в обороне ведьмаков.

С той стороны Герренс всё ещё наблюдал за происходящим снаружи, понимая, что они пропали. Виурс уже оббегал всю Орэдну, собирая самых крепких ведьмаков, чтобы дать отпор. Хранители недолго смогут бороться с чарами. Тем более суккуба. Хитрая тварь точно почувствует их энергетику.

— Молодняк отправим через портал в один из кланов, — прошептал Ауррис, тоже наблюдая за происходящим снаружи щитов. — У ведьмаков им делать нечего.

— Им нужен Феррунес, — покачал головой беловолосый мужчина.

— Они хотят отомстить, Герренс. И убьют нас, как тех, кто не пострадал во время гонений, — вздохнул мастер-ведьмак. — Готовь мечи. Поставь ловушки у ворот, это сдержит их и даст нам небольшое преимущество.

Сглотнув, Герренс кивнул и только хотел уже идти выполнять приказ, как заметил несущегося со стороны леса чёрного коня с двумя всадниками. Сердце больно кольнуло от осознания, что это была Вика. Они направлялись прямо в западню!

— Там Вика! — ошарашенно прошептал беловолосый мужчина, но Ауррис схватил его за плечо.

— Не будем вмешиваться.

— Она нам не враг!

— Дикой Охоте нужны Четверо. Двое вместо одного и более уязвимые — для них это будет отличной приманкой. Мы успеем усилить щиты.

Герренс стиснул зубы и с болью в глазах посмотрел на то, как Виктория направляла коня прямиком в западню.

***

Спешившись, Вика и Хагалаз направились дальше по тропе, оставив Бальтазара неподалёку. Ведьмаки весьма негативно отреагировали бы на возвращение демонического коня, поэтому они решили не напоминать им про него.

— Как мы попадём в крепость? — поинтересовался Повелитель Душ.

— Всё просто. Герренс нас точно впустит, — хмыкнула девушка.

Они выбрались на открытый участок местности и замерли в ужасе. Впереди стояли всадники, пешие, и в их ногах крутились изуродованные гончие. Дикая Охота.

— Уходим, — прошептала Вика, хватая Хагалаза за руку. Было поздно — жуткие псы их заметили, и некоторые из них уже стали в стойку, скаля клыки и глухо рыча.

— Вы посмотрите, кто здесь! — радостно воскликнул один из всадников. Все обернулись к двум путникам.

Сзади их уже брали в кольцо гончие и пешие.

— Наконец-то… — удовлетворённо выдохнул один из всадников, направляя коня к ним. — Вы сами пришли к нам в руки. Даже не пришлось заманивать в ловушку.

Виктория напряглась всем телом, понимая, что вот-вот наступит бойня. Хагалаз схватился рукой за посох, уже подготавливаясь к предстоящему. Медальон нагрелся, обжигая его грудь и распространяя магическое тепло по всему телу. В данный момент это было необходимо, чтобы Повелитель Душ не замёрз от усилившегося холода. Вокруг них завывал ледяной ветер, словно бы души, желавшие обрести покой, жаждали забрать их с собой, но их цель была недостижима.

Ветер нёс с собой снег, и порой в его вихрях можно была разглядеть человеческие гримасы агонии.

Вперёд всадников вышла суккуб в броне, явно не предназначавшейся для ведения боёв. Это можно было назвать скорее одеждой, подчёркивавшей её фигуру и красивое личико, но не тем, что было призвано защитить её даже от шального удара.

— Вы посмотрите, — улыбнулась она, разглядывая путников. — Пришли сами? Зря я старалась найти брешь в контуре, — она фыркнула, отбрасывая тёмные распущенные волосы за плечи. — Ну ничего, зато мы сейчас повеселимся тут с вами.

— Уж тебе я не позволю веселиться, тварь, — Виктория выхватила меч из-за спины и заняла боевую стойку, не моргающим взглядом глядя в упор на соперника. Хагалаз встал к ним боком, сжимая в руках посох. Сейчас их было двое против толпы. Выиграть эту битву они при всём желании не могли, но могли выиграть время, чтобы сбежать.

А ведьмаки уж точно не кинутся к ним на помощь. Слишком дороги им собственные шкуры.

— Взять их, — прорычал один из всадников. — Но девчонку оставьте мне, — из-под узких прорезей сверкнули алым его глаза.

Несколько пеших резко подались вперёд, гончие сорвались со своих мест, взметая лапами снег в воздух. Для Вики время словно замедлилось вокруг. Она чувствовала пробирающий до костей холод, и понимала, что это была магия Дикой Охоты. Видя, что на неё надвигаются сразу несколько противников, девушка резко отпрыгнула назад, но тут же попалась в западню. Сзади к ней подкрался ещё один пеший, его удар эфесом меча по спине вышиб воздух из груди, Виктория согнулась, чувствуя невыносимую боль. Удар пришёлся на старый уродливый шрам, который она получила во время Резни. Из неё будто душу пытались выбить подобным ударом.

По телу прошлась дрожь, сменившаяся ощущением несчётного количества тонких и острых игл, входящих в кожу. Тварь внутри неё снова оскалила свою кровавую пасть, понимая, что её час настал. Вика не сможет выиграть этот бой.

Девушка тяжело задышала. Почти все противники отвлеклись на Хагалаза, размахнувшегося посохом и начавшего колдовать. Волна магии заставила гончих попятиться назад в первобытном страхе пламени. Пеших магический огонь не смутил — они обнажили оружие и теперь были готовы атаковать. Но Дикая Охота желала долгой и мучительной смерти этим путникам. Замучить — и лишь потом, под мольбы, добить решающим ударом.

Повелитель Душ понял, что так просто им не выбраться.

— Оставьте их на меня, мальчики, — вперёд вышла суккуб, снимая с пояса узкую рукоять в виде длинной шеи дракона, эфес же выглядел как клыкастая уродливая морда гигантского ящера. От взмаха руки Шестого Генерала на другом конце рукояти засверкало пламя, образовавшее огненный клинок.

Хагалаз знал, что есть маги, способные создавать оружие из потоков Магии. Но для этого требовалось быть невероятно сильным. Сильна ли была суккуб? А может, в рукояти этого призванного клинка была хитрая уловка? Повелитель Душ чувствовал, что здесь не всё так чисто.

Увы, он не ощущал поблизости мертвецов. Никого, кроме Дикой Охоты. Но влиять на разум кого-либо из них сейчас было сложно.

Виктория открыла глаза, сделав шаг назад и опираясь на отставленную назад ногу. Зрачки у неё расширились, скрывая под собой радужку. Она оскалилась, словно зверь.

Суккуб ответила ей тем же. И после обе девушки кинулись в атаку, скрещивая призванный клинок и меч из благородного металла в кровопролитной битве. Шестой Генерал била наотмашь, вкладывая всю свою ярость в каждый удар. Вику вела вторая сущность, познавшая древнее мастерство Клинков. Каждый выпад был точно выверен, каждый взмах — отточен тысячелетиями развития боевого искусства.

Дикая Охота завороженно наблюдала за этим, не смея вмешиваться. По большей части из-за понимания, что оба путника никуда не уйдут живыми. Лейкнир же следил, чтобы суккуб не вошла в раж и не навредила серьёзно этой девчонке. Мужчина сжал поводья коня, недовольно фыркнувшего от этого. У него ещё были планы на неё.

Хагалаз наблюдал за этой дуэлью, удивляясь тому, как Вика вообще вытворяла подобное после своего ранения. Хотя он не заметил, чтобы она во время их пути как-то пыталась не нагружать руку. Если бы второй клинок был из металла, то их лязг заглушил бы завывания ветра. Но Клинок Хитреца, сталкиваясь с призванным, лишь издавал тихое шипение. Ма’алхас надёжно уберегал оружие Вики от износа при подобных сражениях.

Повелитель Душ крутанул посох в руке и сосредоточился на быстро перемещающихся фигурах сражавшихся. У него не было права промахнуться.

Но его подготовку заметили, и несколько пеших сорвались со своих мест. Мужчина едва успел увернуться от одного удара, как второй пришёлся на его посох. Посох Волка, к удивлению, выдержал клинок, и Хагалаз понял, что сможет хотя бы защититься им, пока готовит заклинание. Резко оттолкнув одного соперника, мужчина развернулся ко второму лицом, ударяя острием посоха его в нагрудник. К счастью, ему удалось пробить куяк, и пеший сдавленно охнул, наваливаясь сильнее, из-за чего острие показалось из-за его спины, почерневшее от крови.

Повелитель Душ едва успел оттолкнуть его, чтобы принять второй удар на своё оружие, иначе второй соперник вышел бы из этой битвы победителем. Им нужно было бежать. Даже если Дикая Охота милостиво не накинется на них толпой, шансы выжить всё равно были крайне малы.

— А ты неплохо дерёшься, — выплюнула суккуб, блокируя очередной удар Вики. — Для девчонки.

Виктория ничего не ответила, резко нанося удар по касательной, и на обнажённой руке Шестого Генерала появилась глубокая кровоточащая рана. Чёрная кровь брызнула из неё, оставаясь чернильными разводами на снегу и стекая по бледной коже.

— Ах ты… — выдохнула демон, шокировано глядя на свою рану. Она едва успела увернуться от следующего удара. Злость в ней кипела, и суккуб крикнула обрывистую резкую фразу на рычащем языке, который был понятен только демонам.

Поток магии, искажённый яростью и болью, именуемый в народе проклятьем, чёрными туманными стрелами полетел в сторону Виктории, но неожиданно растаял, не дойдя до неё.

Послышался болезненный вскрик. Сражение умолкло на какое-то время, и все перевели взгляды к источнику звука.

Хагалаз закрыл глаза рукой, но между его пальцев сочилась багровая кровь. Мужчина едва что-то понимал от боли. Проклятье вгрызалось всё глубже в его сущность, пытаясь причинить столько боли, сколько не выдержит ни один смертный.

Со стороны леса выскочил Бальтазар, смело перемахнувший через окружение, но всё-таки затоптавший своими копытами нескольких пеших и гончих. Вика вскочила в седло, и конь направился в сторону Повелителя Душ, немного снизив скорость.

— Хватайся! — крикнула девушка и схватила мужчину за руку, затаскивая его в седло. Её сила была велика, пока вторая сущность управляла этим телом. Но сущность отступила, поняв, что долгожданный час не настал. — Н-но! — Виктория пришпорила Бальтазара, направляя его обратной дорогой.

Она, как и конь, услышала манящий шёпот. Демоническая натура скакуна подалась на этот зов, снижая скорость, и когда девушка попыталась снова пришпорить его, то конь взвился на дыбы, громко заржав. Хагалаз едва не выпал из седла, слепо вцепившись руками в Вику.

— Заклинаю тебя именем! Слушай меня! — крикнула девушка уже в отчаянии.

Разум коня поддался её голосу и магии, и Бальтазар снова кинулся галопом в чащу леса.

— Они удрали! — гневно выкрикнула суккуб, топнув ногой.

— Мы найдём их, — низким голосом произнёс Лейкнир. — Я знаю имя коня, и он откликнется на мой зов…

Глава пятнадцатая

Бальтазар нёсся по лесу не уставая. Вика крепко сжимала поводья и смотрела вперёд, не отводя взгляда от неведомой дороги. Конь бежал сам, просто как можно дальше от опасности.

Хагалаз прислонился лбом к плечу Виктории, девушка почти физически ощущала его боль. Что вообще произошло? Как такое возможно?! Нужно промыть его рану и перевязать.

Вечные снега остались позади. Чувствуя настрой своей владелицы, демонический конь применил свою магию, чтобы переместиться подальше от скрытой крепости, туда, где Дикая Охота нескоро их настигнет. Вокруг зеленел лес, тихо шелестел листьями и травой ветер, неподалёку шумела речка и пели птицы. Спокойная и мирная обстановка.

Бальтазар остановился, тихо фыркнув и тряхнув гривой. Виктория осторожно слезла с его спины и развернулась к нему лицом. Нужно было спустить Хагалаза на землю.

— Возьмись за седло и перекинь ноги влево, — громко произнесла девушка. Повелитель Душ вцепился в седло и нерешительно перебросил вторую ногу на левую сторону. — Аккуратно, слезай.

Мужчина крепче впился пальцами в единственную свою опору и почти что сполз по боку коня, пока его ноги не упёрлись в землю с резким твёрдым звуком. Вика подошла к нему и развернула к себе лицом, ужаснувшись.

Почти всё лицо Хагалаза было заляпано кровью. Она успела подсохнуть и образовать местами корки и сгустки. Такую рану Виктория не сможет залечить самостоятельно. Ей потребуется помощь.

Девушка подвела мужчину к речке, усадила на землю и сняла с себя епанчу. Для любого Клинка эта деталь одежды в первую очередь была расходным материалом. Её рвали, чтобы перевязать раны, смастерить верёвку, факел или разжечь костёр. Вика безжалостно оторвала от неё пару кусков материи, вымочила их в воде и принялась стирать кровь с лица Повелителя Душ. Ей пришлось повозиться с этим, но вскоре уже было видно саму рану.

Веки мужчины были закрыты, но когда девушка попыталась приподнять их, то он дёрнулся, шипя от боли. Виктория решила не трогать пока рану, умыла его лицо водой и чистой полоской ткани, оторванной от испорченной одежды, перевязала его глаза.

— Так грязь не попадёт в рану, — неосознанно произнесла она вслух.

Нужно было найти ночлег и помощь. Вика поднялась на ноги, оставив Хагалаза сидеть на земле, и огляделась по сторонам.

Шутка ли судьбы, но за речкой она увидела крепкую избу, терявшуюся среди деревьев. Речка была неглубокой и перейти её вброд не составит труда. Виктория свистнула Бальтазара, помогла своему товарищу забраться в седло, сама забралась следом, и конь послушно двинулся к обнаруженной постройке.

Когда путники приблизились достаточно близко, изба внезапно ожила. Вика даже отшатнулась назад, чуть не выпав из седла. Небольшой домишко сам поднялся над землёй, и снизу у него были две огромные ноги, напоминавшие куриные.

— Что за…? — выдохнула девушка.

— Что там? — удивился Хагалаз, морщась от боли.

— Изба себе ноги отрастила, — еле проговорила Виктория, пытаясь понять, удивлена ли она или ей хочется засмеяться.

— Долго ли путь держали сюда, голубчики? — послышался старушечий голос сбоку. Оба путника повернули голову к источнику звука, хотя Повелитель Душ сделал это по привычке — он ещё не скоро привыкнет к своей слепоте.

Неподалёку стояла сухая сгорбившаяся старуха, седые волосы выбивались из-под повязанного на голове платка, одежда на ней была крепкой, со множеством карманов — как у травниц. А в руках она держала объёмную корзину со множеством трав и цветов.

Увидев повязку на лице мужчины, она охнула:

— Где же вы так… Давайте-ка в дом.

***

В печи разгорался огонь, согревая причудливую избу. Кроме того, что она обладала ногами и могла спокойно перемещаться по собственному желанию (или желанию своей хозяйки), так ещё и внутри она была раза в два, а то и в три больше, чем снаружи.

Хагалаза усадили на лавку, сняли с глаз повязку, и незнакомка склонилась над ним, осматривая рану. Когда она попыталась оттянуть его веки, Повелитель Душ снова зашипел от боли.

— Неси сюда бутыль с болиголовом, — произнесла старуха. Вика замешкалась, не понимая, что вообще от неё хотят. — Высокая такая, тёмная. За печкой на полке.

Девушка кивнула и направилась туда. К её счастью, подходящих под описание бутылей было всего две. От обеих пахло одинаково, и Виктория взяла одну из них, вернувшись назад. Старуха взяла бутыль, плеснула из неё в подвернувшуюся под руку кружку и дала выпить мужчине мутную жидкость, пахнувшую завалявшимся сеном. Он чуть не выплюнул противную жижу, но ему зажали рот, и тогда Повелитель Душ, морщась, всё проглотил.

— Сейчас подействует, и смогу осмотреть рану, — произнесла незнакомка, направившись к полкам, где стояло множество склянок.

— Простите, но как я могу к вам обращаться? — всё-таки спросила Вика. Ей было не по себе, что она не знала имени их спасительницы.

— Ну, — прокряхтела та, — Яга я для местных. А кто травницей зовёт, кто чародейкой, — Яга взяла с полки одну из бутылей, небольших размеров с прозрачной жидкостью. — Да ты приляг, голубчик. От этой настойки и уснуть можно, легче станет, — обратилась она к Хагалазу. Мужчина нерешительноопустился на лавку, выпрямляясь во весь рост. — Поди сюда, деточка, — поманила она рукой Вику.

Девушка нерешительно подошла к ней. Яга, кряхтя, опустилась на близстоящую лавку и кивком пригласила сесть и её. Виктория села рядом. Старуха недолго помолчала, отряхивая подолы своего одеяния, а потом заговорила тихим голосом, хотя Хагалаз уже уснул:

— Не ожидала я увидеть ещё одного Проводника, — покачала Яга головой.

— Проводника? — удивилась Вика, слишком громко, что на неё шикнули.

— Тише ты. Пусть спит пока, — нахмурилась старуха, но тут же морщины на её лице разгладились, оставляя лишь «лапки» у глаз и глубокие морщины у щёк. — Проводник ты, деточка. Как и я. Мёртвых умеешь провожать, живых — встречать. Осколок того мира у тебя, — она указала пальцем на её лицо, — спрятан внутри. С ним ты и видишь мир мёртвых, и способности Проводника у тебя проявились.

— Я не некромант, — покачала головой Виктория.

— Тьфу! Никто из некромантов и не считается Проводником, коли мир мёртвых не может увидеть. Батюшка наш, Хаагалаз, вот он первый тот мир увидел благодаря матушке нашей. И нас научил. Двенадцать Проводников всегда было, в разных местах позабытых. Но тринадцать нас теперь стало.

— Я не понимаю…

— Поймёшь, деточка. Всё ты поймёшь со временем. А сейчас, помоги-ка мне с твоим товарищем. Посмотрим, как ему помочь можно, — Яга, снова кряхтя, встала.

На какие-то мгновения подолы её одежд задрались достаточно, чтобы Виктория разглядела, что одна её нога была полностью костяной, а вторая — самой обычной, босой, и немного покрытой грязью. Видимо, травница ходила босиком.

Девушка встала с лавки и принялась выполнять указания старухи. Приносила нужные склянки и травы, промывала рану Хагалаза. Яга наконец смогла сказать, что же случилось. Рана была вызвана проклятьем, и излечить это — непосильная задача для Проводницы.

— Боли он сейчас чувствовать пока не будет. Со временем она совсем исчезнет, как проклятие успокоится. Но исцелить его невозможно, пока цела сущность заклятия, — вытирая руки, проговорила старуха. — Давай, перенесём его на кровать, пусть поспит. Во сне всякая хворь легче переносится. Как горячка пройдёт — сможете дальше идти.

Вика лишь кивнула и помогла перенести мужчину в гостевую комнату. Здесь стояла широкая кровать, сундук и небольшой стол. Девушка раздела товарища, оставив на нём лишь исподнее и укрыла одеялом. Одежду же нужно было постирать — на ней была грязь и кровь.

Яга и ей сказала переодеться в чистое и выдала простую рубаху и штаны, идеально севшие на Викторию. Грязное бельё она сама вызвалась постирать и до сумерек провозилась на улице у корыта.

Развесив одежду сушиться, Вика вернулась в избу. Та больше не предпринимала попыток встать и удрать от неё, а вполне спокойно стояла на месте, поджав под себя куриные ноги.

Внутри пахло свежей выпечкой. Девушка увидела на столе несколько больших пирогов, от которых заманчиво пахло картошкой, капустой и мясом. Только после этого она заметила крутившуюся у печи рыжеволосую девушку, одетую в так же, как и Яга, разве что её одеяние было более открытое: руки были обнажены, а подолы скрывали её босые ноги лишь до колен.

— Ой, ты уже вернулась, — улыбнулась незнакомка, увидев Викторию. — Я Илва, помощница Яги. Садись за стол, ужин уже готов.

Илва достала деревянной лопатой из печи ещё один пирог, от которого пахло ягодами, и поставила его на стол рядом с остальными. Вика нерешительно села за стол, и тогда новая знакомая поставила перед ней кружку и налила в неё козьего молока, а после споро разрезала пироги.

— Вот, кушай, — улыбнулась юная травница. — Тут пирог с мясом, а тут с картошкой, и капустный. Вот этот ягодный, мой собственный рецепт. Только осторожнее, он очень горячий! Тебе настойку душицы, может? Поможет расслабиться после пережитого.

— Нет, спасибо, — покачала головой девушка и взяла один из отрезанный кусков. Слой теста был весьма тонким, начинки в каждом из пирогов было много. Виктории попался мясной, и она осторожно откусила от него. Желудок, давно не получавший пищи, заныл от проснувшегося чувства голода.

— Я тогда тебе постелю пока, — улыбнулась Илва и убежала из её поля зрения.

Вика смогла попробовать каждый из пирогов, прежде чем насытилась. После кружки молока ощущение сонливости лишь усилилось, но к тому времени юная травница сообщила, что комната готова, и девушка ушла туда.

Это была такая же гостевая комната, как и доставшаяся Хагалазу. Виктория скинула одежду на крышку сундука и легла под одеяло, почти сразу провалившись в сон.

Спала она недолго. Ночью ей стало тревожно, и девушка, одевшись, осторожно выглянула из комнаты. Никого в полутёмной основной комнате не было. Прислушавшись к ночным звукам, Виктория услышала тихий храп со стороны печи — там и спала Яга. Илва же спала, возможно, в подобной гостевой комнате.

Девушка скользнула к другой двери, за которой была комната Хагалаза. Мужчина спал, и Вика осторожно села на его кровати, разглядывая спокойное лицо товарища. Проводница перевязала ему глаза, чтобы обезопасить рану от заражения. Виктория просидела на его кровати недолго, и только собралась уходить, как Повелитель Душ прервал нависшую тишину охрипшим голосом:

— Прости, что это случилось.

— Ты не виноват, — воспротивилась она.

— Нет. Я, дурак, думал, что успею наложить все виды антимагии, но не успел.

— Что? — удивилась Вика. Хагалаз усмехнулся уголком губ.

— Я же помню слова той ворожеи… Джейд, верно? Она сказала мне, что я заберу на себя проклятие с родного по крови человека. Но я не думал, что это будет кто-то мне близкий... Кто-то из семьи. Начал накладывать на себя защитные чары, но не успел защитить глаза. Вот и получил.

Виктория опустила взгляд на свои руки, сложенные на коленях. Она смутно помнила, что проклятие было направлено на неё. Получается, они с Хагалазом родственники?!

— Ле Дио, — уже менее хриплым голосом вдруг произнёс мужчина. Девушка вздрогнула. Она не желала слышать эту фамилию. — Ты же ле Дио, верно? Маркиза, про которую ещё говорили, будто она где-то учится далеко.

— Откуда ты это знаешь? — помертвевшими губами прошептала Виктория.

— Я видел герцогиню ле Дио. Вы с ней очень похожи. И твой портрет в гостиной. Тебе на нём лет пять, не больше.

— Давно ты это понял?

— Не очень давно, — покачал он головой. — Всё думал, что маркиза вряд ли будет сквернословить, драться как наёмница и… Ну, я представлял тебя иной. Именно как наследницу ле Дио.

— Когда ты был там? В поместье?

— Мне было десять, — задумался Хагалаз, ненадолго замолчав. — Да, десять. Мы с отцом приехали туда по какому-то важному делу.

— Так ты тоже, получается, маркиз? Или уже герцог?

— Виконт. В Хатуре самым высоким титулом является титул графа. Я был лишь наследником.

— И что же произошло?

— Мой брат меня убил. По-крайней мере, так он думает. Все наверняка считают меня погибшим во время несчастного случая.

— Два наследника знатных родов… Одного хотели убить, вторая сбежала от своей судьбы, — вздохнула Виктория. Хагалаз не ответил — он снова провалился в спасительный для него сейчас сон. Девушка не решилась уходить, а опустилась рядом и разглядывала его лицо. Она не ожидала, что встретит далёкого родственника. У её рода был лишь один родственный род некромантов — Дио. Получается, что Хагалаз был из него. А ведь когда-то давно их род был один… пока не раскололся из-за распрей, про которые Вика однажды прочитала в книгах.

В полутьме неожиданно что-то ярко вспыхнуло, девушка привстала на локте и увидела незнакомку, которую встретила у дерева висельников.

Но сейчас она поняла, кем же была она.

И когда эта незнакомка в белоснежных одеяниях подошла к кровати, протянув руку к Хагалазу, то Виктория смело закрыла его своим телом.

— Не трогай его. Он ещё должен жить, — словно дитя, не желавшее отдавать любимую игрушку, проговорила девушка. Смерть опустила руку и печально улыбнулась:

— Его время ещё не настало, дитя. Я лишь хочу усмирить его боль, — проговорила она чарующим голосом. Вика подняла голову, разглядывая Смерть. Почему-то ей казалось, что она должна обязательно быть уродливой старухой, а не прекрасной девушкой, и носить должна чёрные одежды, а не белые.

Лисица нехотя отстранилась от Волка, давая Смерти прикоснуться к нему. Хагалаз остался жив — лишь его боль, вновь начавшая крепнуть, ослабла.

— Я хотела поговорить с тобой, дитя, — проговорила белоснежная дева. — Идём, мне нужно многое тебе рассказать.

Виктория пошла за ней, и они вышли на улицу. Вот только снаружи вместо привычного леса, сменявшегося чистыми лугами, стелилось одно сплошное поле, покрытое белоснежными цветами, излучавшими слабое свечение в ночном сумраке. Девушка принялись вертеть головой, осматриваясь, и не узнавая это место.

— Это мир мёртвых, дитя, — ответила на немой вопрос Смерть, идя впереди.

— Что?

— Не бойся. Ты можешь быть здесь, как Проводник, — улыбнулась дева, обернувшись к ней через плечо. — Я хотела тебе рассказать кое-что. Да, ты стала Проводником против воли мироздания. Осколок артефакта внутри твоего глаза — именно он дал тебе эту силу. И кроме неё, он даровал тебе ещё кое-что… Возможность, которой не было ни у кого до сих пор.

— Мне хватило Пророчества про Четверых, — фыркнула Виктория. — Я не собираюсь пользоваться этими силами.

— Но вам нужно упокоить Дикую Охоту.

— Ты хотела сказать «убить»?

— Они уже мертвы, дитя. Их искалеченные души жаждут покоя. И ты можешь его даровать им.

— Как? — недоверчиво изогнула она брови.

— Жди, и Хаагалаз навестит тебя также, как и я. Он тебе всё расскажет.

Вика задумалась, опустив взгляд в землю. Она начала догадываться, что же произошло тогда, у дерева висельников.

— Я видела его отражение в серпе?

— Именно так.

— И когда он придёт?

— Этого я не могу сказать, — грустно улыбнулась Смерть. — Иди назад. Этот час скоро настанет.

И белоснежная дева вновь обратилась в белую голубку, взмыв высоко в чёрное небо, усыпанное звёздами. Она дала ответы на некоторые вопросы, но оставила ещё больше вопросов без ответов.

Виктория вернулась в избу, дверь закрылась за ней сама. Ей нужно восстановить свои силы. И решить, что же делать теперь, когда они с Хагалазом остались вдвоём. Или вернее будет сказать, что Вика осталась одна решать все проблемы?

Глава шестнадцатая

Чертоги, в которых проживали Тринадцать Генералов Хаоса, были не менее недоступными, как и Чертоги Владыки. Сотни и тысячи демонов на страже — незнающий не пройдёт безопасным маршрутом.

Тронат, один из советников Владыки Хаоса, был послан сюда, чтобы поговорить с внезапно вернувшимся Тринадцатым Генералом. И хотя его много лет тому назад вышвырнули из Тьмы, он… изменился. И нынешний Райдо уж точно не подведёт их Господина своими прихотями, желаниями и привязанностями.

По-крайней мере, Тронат надеялся, что ума у Тринадцатого Генерала прибавилось.

Но в покоях Райдо не оказалось. Советник проверил всё: и спальню, и купальню, и комнаты для прислуги — нигде того не было. В голову демона пришла догадка, что Генерал мог уйти в ещё одно место.

К его сожалению, так и было. Тронат очень не любил посещать Дорха’слад, но выхода у него просто не оставалось. И Райдо был там, в Гранитной Купальне, в окружении десятка суккубов.

— Я смотрю, ты здорово распоясался, — скрестив руки на груди, прорычал Тронат. Да, он не смел так разговаривать с тем, кто был выше его по положению, но сдерживать свою злость он не мог.

Райдо, как ни в чём ни бывало, посмотрел на него, отодвигая руку с бокалом в сторону:

— Я не могу расслабиться после утомительного возвращения домой? — притворно удивился он.

— Я ожидал чего угодно, но не… — советник запнулся, пытаясь придумать наименее грубые определения творившегося у него перед глазами. Это было, как минимум, невежество, заявляться в Дорха’слад, занимать одну из лучших купален, да ещё и выбрать столько наложниц. — Но не этого... безобразия.

— Тронат, мой дорогой советник, — улыбнулся Райдо, отставив бокал на бортик купальни. Суккуб, сидевшая за его спиной, заинтересовано подняла взгляд, не переставая разминать мышцы шеи Генерала, — меня так долго не было здесь, и я хочу наверстать упущенное. Тебе будет достаточно знать, что я помог своему дорогому отцу? Имею ли я право усладить свой взор этой красотой, — он махнул рукой в сторону, явно намекая на суккубов, — а не видом исходящего слюной старика?

— Ты поплатишься за свою грубость, — снова зарычал Тронат. — Господин не простит тебе!

— Не смей угрожать мне, сучонок, — оскалился Райдо в ответ. — Я преемник его престола, а ты лишь простой советник. Мне не составит труда поставить тебя на место, — он упёрся руками в бортик, явно желая встать, но две другие наложницы придержали его. Было ли это актом защиты Троната или просто нежеланием кровавой разборки — осталось загадкой, но Генерал остался сидеть в купальне.

— Владыка желает видеть всех Генералов на совете, — твёрдо произнёс советник, продолжая в упор смотреть на вернувшегося мерзавца немигающим взглядом раскосых козьих глаз. — У тебя не так много времени, чтобы привести себя в порядок и прийти туда.

— Я успею, — ухмыльнулся Райдо, когда двери за Тронатом закрылись.

***

Герренс сполз по стене на пол и обхватил колени руками. Его всего трясло от едва сдерживаемой ярости.

Он видел, как Вика сражалась. Видел, что они проиграли и едва успели сбежать. Дикая Охота отступила от крепости. Почему? Возможно, кинулась в погоню за более доступной жертвой.

Несмотря на то, что ведьмак остался жив, он бы предпочёл сам сразиться с теми чудовищами, чем подвергать опасности жизнь Виктории. Сердце всё ещё болело от воспоминаний о ней.

Нужно было сообщить остальным, что опасность миновала, но Герренс был не в состоянии. Он подорвался на ноги и в ярости пнул близстоящий стул. От силы удара дерево с треском сломалось, щепки полетели в разные стороны. Ведьмак схватил второй и, гневно крича, ударил им по стене.

Несколько щепок вошло под кожу, и боль немного отрезвила затянутый пеленой ярости ум. Герренс зубами выдернул щепки, одна из которых оцарапала его руку ещё сильнее, и багровая кровь закапала на пол.

Он был готов сейчас же кинуться по следам Вики, чтобы найти её и спасти. Но выживет ли он сам? Вопрос спорный.

Ведьмак всё-таки пошёл в главный зал, где сидели спрятавшийся молодняк и некоторые ведьмаки. Увидев Герренса, они успокоились: опасность миновала. Но Феррунес стоял посреди зала с глазами, полными боли и ярости.

— Всё уже хорошо, — попытался спокойно сказать беловолосый ведьмак, но тут же получил пощёчину от своего ученика.

— Хорошо?! У них что-то случилось! Я чувствовал это! — закричал срывающимся голосом юный ведьмак. — Всё из-за вас! Я должен был быть с ними!

— Тебе нужно учиться, — прохрипел Герренс.

— Я знаю достаточно!

— Ты не покинешь Орэдну, пока Ауррис не скажет, что ты готов! — рявкнул беловолосый мужчина. Он смотрел на Феррунеса, на его злой взгляд, и не видел в нём того мальчишку, которого хотел бы в нём видеть. Он видел в нём его отца, ещё когда они были молоды. И хотя ведьмак пытался убедить себя, что перед ним не тот Чёрный Лис, которого он знал, а всего лишь его Лисёнок, он не мог перестать видеть Аргентиуса в этом, донельзя похожем, лице. — Я не хочу, чтобы ты погиб.

Эти слова Герренс прошептал уже в пустоту — Феррунес сорвался с места и выбежал прочь из зала.

***

Вика проснулась ни свет ни заря. Она чувствовала себя опустошённой и едва смогла сесть на кровати, потирая лицо и пытаясь согнать остатки сна. Одевшись, девушка вышла в основную комнату и увидела хлопочущую у печи Илву. Юная травница ухватом вытащила увесистый чугунок из печи, от которого так и валил пар и ароматно пахло мясом. Поставив чугунок на каменное основание, девушка положила ухват на место, закрыла заслонку и обернулась лицом к Вике:

— Доброе утро! Я вот с утра решила кашеварить. Думаю, ты не откажешься от чего-нибудь сытного? — улыбнулась травница.

— Не откажусь, — кивнула Виктория и села за стол. Илва подала ей тушёные мясо и овощи из чугунка, после чего вернулась к перебору лежавших на столе трав.

— Твой спутник недавно просыпался, но после отвара снова заснул, — сообщила травница, откладывая пряно пахнущие травы в сторону. — В подобном состоянии он пробудет ещё пару дней. А потом уже придёт в себя.

— С него нельзя снять проклятье, — прошептала Вика, отодвинув от себя тарелку. Воспоминания о слепоте Хагалаза, полученной лишь по её собственной вине, отдавались болью в сердце. Кусок в горло не лез.

— Может быть, ему сможет кто-то помочь? — уже менее задорно произнесла Илва. — В мире полно всяких чудотворцев.

Виктория хотела сказать, что раз она не смогла помочь мужчине, то уже никто точно не справится, но промолчала.

— Пойду проветрюсь, — сказала девушка, вылезая из-за стола. Илва проводила её растерянным взглядом.

На улице Вика умылась прохладной водой из умывальника, пытаясь привести себя в чувства. Вода стекала с лица по шее за одежду, неприятно охлаждая горячую кожу. Но это сработало. Девушка крепче затянула пояс на простой рубахе и отошла от избы на пару десятков шагов. Ей нужно было тренироваться. Она поняла, насколько слабой была.

Расставив ноги на ширине плеч, Виктория выставила перед собой согнутые руки и прикрыла глаза. Нужно сосредоточиться, вспомнить азы приёмов, которым её обучал мастер Са’ир. Первый удар — выпад на левую ногу, удар вперёд правой рукой. И следом с разворота — ногой. Комбинировать атаки так, чтобы невидимый противник не догадывался о следующей.

В Дарросе Вика изучила все существующие формы боёв, но пристрастилась лишь к одной. Четвёртая форма. Аль-Крад Гхаджар. Крадущаяся Кошка. Плавность движений сочетается с их неожиданностью, предугадыванием поведения соперника, и резкими добивающими ударами. Эта форма не пользовалась популярностью среди послушников, предпочитавших более агрессивные виды боя. Но Аль-Крад Гхаджар позволяла сберегать силы для решающих ударов и быстро входить в боевой транс.

Отступить в сторону, ударить ребром ладони, увернуться от ответного удара, подсечь врага.

Виктории много раз говорили, что четвёртая форма была популярна среди мастеров древности. Она была лучшей на протяжении тысячелетия, пока её не сместили более резкие и агрессивные формы. Учение было почти забыто и передавалось лишь в одном клане Клинков. Вике невероятно повезло попасть в него, обучиться четвёртой форме и стать лучшей.

Когда случилась та кровавая бойня, тело Виктории узнало Аль-Крад Гхаджар в её исконном виде. Сущность усвоила этот урок, а сама девушка пыталась вытащить все знания из тела, помнящего движения.

Отпрыгнуть в сторону, присев на ноги, резко оттолкнуться и нанести удар по противнику.

Если тело помнит, то и душа должна узнать!

Холодная капля упала на лицо Вике. Девушка замерла, почувствовав, что начинался дождь. Она встала прямо и запрокинула голову.

Небо было серым, тяжёлые тучи сгущались, и скоро должен был начаться сильный ливень. Виктория развернулась и пошла обратно к избе, мельком бросив взгляд на закрытое стойло, где отдыхал Бальтазар. Демоническому коню не требовалась привычная еда и вода, ровно как и сон был не столько важен. Но сейчас это было единственное, чем животное могло заняться, пока его хозяйка занималась иными делами.

В избе было гораздо теплее, чем на улице, и Вика только сейчас поняла, что немного замерзла. Она коротко поприветствовала вернувшуюся Ягу и отдыхавшую Илву. Потом зашла в комнату Хагалаза, чтобы проведать его.

Мужчина полусидел в кровати, привалившись спиной стене. На его глазах была свежая повязка. Видимо, кто-то из травниц заходил к нему.

— Как себя чувствуешь? — поинтересовалась девушка, подойдя ближе к товарищу. Повелитель Душ тяжело вздохнул:

— Всё ещё считаю, что это, — он дотронулся пальцами до повязки, — сугубо моя вина.

— Никогда не знаешь, кого настигнет проклятье, — Вика присела на край его кровати и взяла мужчину за руку. — Ты… Я благодарна тебе. Я даже не знаю, что было бы, если бы не ты…

— Но теперь мы не сможем сражаться.

— Я придумаю способ помочь тебе, Хагалаз.

— Элера… — вдруг задумчиво проговорил он, а после продолжил свою мысль: — Элера может знать что-то. Нам нужно к ней.

— Когда ты ещё немного окрепнешь, — пообещала Вика, — мы отправимся в Орлет.

Повелитель Душ согласно кивнул. Виктория чуть сильнее сжала его руку. Ей было тяжело. Она понимала, что шансов вернуть Хагалазу зрение почти не было. Но эта крохотная искорка надежды всё ещё согревала её в это непростое время.

Она обязательно найдёт решение, чего бы это ей ни стоило.

***

Ещё несколько дней Вика и Хагалаз оставались у Яги. Состояние Повелителя Душ постепенно улучшалось. Он уже не был слаб из-за вгрызшегося в его тело проклятья, а глаза перестали кровить. Проводница сообщила, что мужчина скоро сможет позаботиться о себе, насколько это реально без зрения.

Виктория тренировалась, вспоминая искусство боя. Ей нужно было подготовиться, ведь теперь лишь она сможет спасти их жизни.

Выматываясь во время тренировок, девушка падала в кровать без сил. Всё-таки форма Аль-Крад Гхаджар требовала высокую выносливость от своего пользователя. Каждый раз, погружаясь в сон, девушка видела одну и ту же картину. Бесконечное ночное поле с белоснежными светящимися цветами. Она шла через это поле, не видя его конца и что-то выискивая глазами.

В очередной раз она увидела парящего высоко в небе чёрного ворона. Вика последовала туда же, куда летела птица, и дошла до фонтана из белоснежного камня. Вода с хрустальным звоном перетекала из нижней чаши в верхнюю, поражая своим нелогичным поведением.

Виктория подошла ближе, чтобы разглядеть причудливую постройку, и почувствовала чужое присутствие. Но оно не напрягало её… Словно кто-то хорошо ей знакомый пришёл сюда.

Обернувшись, девушка увидела стоящего рядом мужчину. Чёрные длинные волосы струились по его плечам, голову опоясывала уже знакомая ей серебряная диадема с крупным изумрудом, по цвету походивший на глаза незнакомца в чёрных одеждах. Стоило приглядеться, как Вика разглядела заострённые длинные уши — эльф.

— Вы — Лорд Хаагалаз, — догадалась она. Эльф мягко улыбнулся и кивнул:

— Здравствуй, дитя, — произнёс Лорд Хаагалаз. — Я долго ждал встречи с тобой.

— Мне сказали, что вы сможете научить меня тому, что поможет разобраться с Дикой Охотой.

— Вот как? — хмыкнул Шестой. — Сразу к делу? Я бы хотел соблюсти те традиции, что стали близки тебе, дитя. Что делает Клинок, когда ему нужно умертвить своего врага? — вопрос с подвохом. Вика задумчиво посмотрела на мужчину, пытаясь понять, чего именно он добивается от ней.

— Клинок благородно лишает его жизни, — ответила девушка.

— Но как же право последнего слова?

— Если враг пожелает сказать его.

— В таком случае, я хотел бы, чтобы ты услышала их последнее слово прежде, чем получишь необходимые знания, — он подошёл к фонтану, глядя на искрящуюся воду. Вокруг них возникли ярко светящиеся призрачные шарики. Лорд Хаагалаз посмотрел на Вику. — Они не расскажут тебе сами. Но Фонтан Жизни и Смерти — может.

Виктория склонилась к воде, зачерпнула прохладную жидкость в ладони и замерла. Лишь по странному наитию она догадалась умыться этой водой. Холод начал крепчать, и когда девушка открыла глаза, она уже видела далёкие воспоминания того, кто поклялся убить её.

***

Руки были уже стёрты в кровь, замёрзли и ничего почти не чувствовали, пальцы не гнулись. Лейкнир поднёс руки ко рту, пытаясь согреть их дыханием, но этого было недостаточно.

Они только что похоронили ещё пятерых стариков, которые не выдержали холода. До спасительной пещеры оставалось ещё пара дней пути, и надежда в глазах бежавших от проклятой Инквизиции ведьмаков гасла.

— Мы сделаем привал ближе к ночи, — крикнул он охрипших голосом остальным, стараясь перекричать завывавший ветер. — Ты как? — обратился он к своей жене.

Юная ведьма куталась в отданный мужем тёплый меховой плащ, прижимая к себе их новорождённую дочь. Сынишка держался за одежды матери, тоже кутаясь в полы плаща.

— Всё хорошо, — улыбнулась Магрит обветренными кровоточащими губами. — Уже немного осталось.

— Там впереди укрытие! — крикнул впереди Фаргрим. — Сможем укрыться от ветра!

Лейкнир лишь кивнул своей семье и пошёл рядом с ней, чтобы успеть помочь в случае необходимости.

Они проваливались в снег по пояс, и пришлось идти гуськом, чтобы более слабые знали, где не провалятся глубже. К сожалению, кто-то да выбивался, пытаясь ускориться, но увязали лишь сильнее.

— Братцы! — крикнул знакомый голос. Лейкнир повернул голову в сторону источника звука и увидел медленно проваливающегося ещё глубже в снег Альцида. — Помогите!

— Ему уже ничем не поможешь, — прохрипел идущий рядом Орест. — Оставим.

Суровая правда жизни. Сейчас всем была важнее лишь их собственная жизнь. Лейкнир отвернулся, подавляя в себе чувство жалости. Он не мог рисковать собой ради товарища, чтобы оставить свою жену вдовой, а детей — безотцовщиной.

— Идём, — произнёс он, обнимая Магрит за плечи.

Когда сумерки начали сгущаться, им удалось добраться до укрытия. Потеряв ещё десяток тех, кто глубже провалился под снег или просто не выдержал и окоченел. Костры едва согревали их. Лейкнир смотрел на выживших, понимая, что с каждым днём всё меньше оставалось тех, кто был слабее.

Магрит прижалась к нему под плащом, но заледеневшие доспехи не могли согреть её. Дети спали, Лейкнир придерживал рукой своего сына, а дочь спала в объятьях его супруги. Они обязательно доберутся до безопасного места. До пещеры, где был портал в другую крепость, где они смогут отогреться и вернуться к прежней жизни.

Его сын обязательно станет ведьмаком, а дочь — ведьмакой. Нужно просто дождаться этого момента.

— Я люблю вас, — прошептал Лейкнир, целуя покрытые инеем волосы Магрит.

Утром он проснулся. Снова поцеловал свою супругу, но увидел, что её кожа уже посинела, как и губы. Грудь больше не вздымалась при дыхании. Лейкнир перевёл взгляд на детей и обессиленно застонал.

Он снова сдирал руки в кровь, почти негнущимися пальцами копая снег. Слёзы текли по его щекам, почти сразу замерзая. То и дело мужчина вытирал лицо, чтобы ресницы не смёрзлись между собой. Он потерял свою семью. Смысла жить уже не было.

— Мы обязательно встретимся. Я люблю вас, — прошептал он, в последний раз глядя на лица дорогих ему людей.

От поспешного решения лечь рядом с ними и замёрзнуть насмерть, как и они, его отговорил Фаргрим, потащив дальше, к той самой пещере — цели, что ещё давала остальным надежду.

Но у Лейкнира уже не было желания жить.

Глава семнадцатая

Вика очнулась в кровати. Лицо, к её удивлению, было мокрым. Девушка растерянно провела рукой, вытирая влагу. Это была вода, обычная вода. Или всё-таки та вода из фонтана? Девушка привстала в кровати на локте и увидела, что её сапоги были небрежно брошены у кровати, а ведь она вечером аккуратно ставила их у изножья.

Значит ли это, что то был не сон? Она реально посещала мир мёртвых каждую ночь? И сегодня говорила с Шестым?

Виктория сползла с кровати и потёрла лицо руками, сгоняя остатки сна. Она абсолютно ничего не помнила, кроме самой встречи и воспоминаний Дикой Охоты. А как же способ, который поможет их убить? Шестой не мог её обмануть… Но Вика абсолютно не помнила, чтобы он ей что-то говорил ещё!

Девушка тихо рыкнула в гневе, понимая, что ей ничего не остаётся, кроме как смириться с происходящим и попытаться выиграть ещё время.

Утром они с Хагалазом отправятся в Орлет. Нельзя больше терять время.

***

Для Менсиса тренировки стали возможностью выплеснуть накопившиеся эмоции. Ведьмак выкладывался на тренировках так, что едва доползал до своей койки. Он был зол. Обещания Аурриса всё рассказать уже казались пустыми. Почему за прошедшее время он ни разу не выполнил их? Его родители могли быть всё это время здесь, но даже не знать о своём сыне! И старик молчал с таким упорством, будто хранил страшную тайну.

— Достаточно, Феррунес, — крикнул Ауррис, когда Менсис разошёлся не на шутку, молотя чучело тренировочным мечом с такой силой, что мешок уже истёрся в некоторых местах и оттуда топорщилась солома. — Отдохни.

Молодой ведьмак вернул меч на его место и отошёл в тень стен, чтобы медитировать. Это было единственным способом окончательно подавить свой гнев внутри. Усевшись на каменную площадку, сделанную специально для медитаций, Менсис прикрыл глаза и сосредоточился на своём дыхании.

Звуки тренировок других звучали так, словно постепенно отдалялись, пока не стихли совсем. Мужчина слышал лишь биение своего сердца и дыхание — спокойные и размеренные. Потому стук второго сердца заставил его открыть глаза и удивлённо осмотреться.

Перед ним сидел чёрный лис. Этого зверька Менсис стал замечать уже давно, и постоянно на границе зрения чёрное пятно с золотыми глазами исчезало ровно в тот миг, когда ведьмак оборачивался к нему. Но мужчина понял, что это тот самый наблюдатель, чей взгляд он ощущал на себе в последнее время.

Менсис протянул руку и коснулся пушистой шёрстки лиса — зверь позволил себя погладить и почесать за ухом, а после поднялся на все четыре лапы и спрыгнул с площадки, обернувшись на мужчину. Словно звал за собой.

Ведьмак пошёл следом, не понимая, зачем это делает. Он лишь на пару мгновений осмотрелся вокруг, видя абсолютно пустой двор. Ни души, кроме них.

Лис завёл его в незнакомый уголок двора, куда вёл узкий проход. Менсис едва смог протиснуться следом, а когда всё-таки пролез, то зверька уже не было. Он растерянно посмотрел на то место, где должен был быть лис, а после поднял взгляд.

В десяти шагах спиной к нему стоял мужчина в знакомой броне и с чёрными длинными волосами. Ведьмак несмело сделал пару шагов вперёд, а после выдохнул:

— Отец?

Неизвестный обернулся, и догадка Менсиса подтвердилась. Лицо этого мужчины походило на его собственное, такие же глаза, черты лица… лишь пара шрамов отличала их. Аргентиус улыбнулся.

— Я так долго тебя ждал, — выпалил тут же Менсис, делая ещё пару шагов вперёд. — Ты всё это время был здесь? А почему не выходил? И где мама?…

Вопросы лились из него бесконечным потоком, но Аргентиус молчал, продолжая улыбаться. А когда юный ведьмак выдохся и замолчал в ожидании ответов, то лишь покачал головой.

Стоило мужчине моргнуть, как отец будто… испарился. Сердце гулко забилось в груди, он прошёл дальше и только теперь понял, что же было сокрыто от чужих глаз стенами.

Кладбище ведьмаков. Воткнутые в землю мечи, на которых были подписаны имена. Менсис понял, что стоял рядом с тем мечом, на котором была выгравировано имя его отца.

Мужчина обессиленно упал на колени и вцепился в гарду отцовского клинка, прислонившись к рукояти лбом. Металл приятно холодил разгорячённую после тренировки кожу, а слёзы невольно потекли по его щекам.

Его отец был мёртв. Давно? Неизвестно. Но всё это время ему лгали те, кому он хотел довериться.

Именно поэтому Орэдна, едва успев вернуть под своё крыло Чёрного Лиса, потеряла его снова.

***

Доступ в зал командования был закрыт всем тем, кто не имел с собой Печати Хаоса. Лишь сам Владыка и его Тринадцать Генералов могли войти сюда беспрепятственно.

Переодевшись в привычные доспехи, Райдо посмотрел на себя ещё раз в зеркало и усмехнулся. Бо́льшая часть брони была создана из кожи дракона, одного из крепчайших материалов. Металлические части были выполнены из особого сплава, созданного лучшими кузнецами Тьмы. Ни одно светлое заклятье не могло разрушить магию Тьмы, наложенную на эти доспехи.

Тринадцатый Генерал хмыкнул, поправил наплечник и направился из своих покоев в зал командования. Он был готов ко всему, ведь остальные Генералы уж точно были недовольны его возвращением. Ничего… он наведёт здесь свои порядки. Уже очень скоро.

Огромные тяжёлые двери перед ним раскрыло двое крепких демонов, ростом вдвое больше самого вампира. Райдо вошёл в зал командования — вытянутое помещение с высоким сводчатым потолком, длинный стол стоял посередине, во главе находился трон Владыки Хаоса.

Сейчас здесь присутствовали остальные двенадцать Генералов, и появлению Тринадцатого они не были рады.

— Явился, не запылился! — фыркнул Восьмой Генерал, недовольно скрещивая руки на груди. В отличие от большинства других, его доспехи были «живыми» и реагировали на состояние своего хозяина. Сейчас защитные пластины на спине вздыбились, как шерсть на разъярённой кошке, обратившись в шипы.

— Вернулся и дальше смешить Господина своей ничтожностью? — пробасил из-под шлема Двенадцатый Генерал.

— Если ты думаешь, что мы без тебя не справимся, то ты глубоко ошибаешься, — поддакнул Первый Генерал. Сейчас его доспехи не пылали огнём, как в состоянии боя, но шипы на наплечниках и рога на шлеме начали краснеть — признак его недовольства.

— Вы слишком самоуверенные, — хмыкнул Райдо, проходя к столу. Он задержал свой взгляд на пустующем троне. Пожалуй, сегодня будет лишним садиться на своё законное место, поэтому он сел на пустующее кресло среди других Генералов. — Моя помощь вам ещё понадобится. Я знаю достаточно о Четверых.

— А я вот рада твоему возвращению, — томно произнесла Шестая, подпирая рогатую голову руками и мило улыбаясь. — А то хороших мужчин днём с огнём не сыщешь. Даже среди инкубов.

— Олдара! — рявкнул Седьмой Генерал, подрываясь со своего кресла. Суккуб заливисто засмеялась и похлопала своего супруга по руке:

— Сядь, милый. Я просто беспокоилась о том, чтобы другие женщины могли найти себе достойного.

Инкуб в непроницаемых доспехах тихо зарычал, но сел обратно, устремив невидимый из-за шлема взгляд на Райдо. Тот лишь дружелюбно оскалил клыки: не было причины ссориться с более надёжными союзниками.

Наконец, Владыка Хаоса вошёл в зал командования в своих привычных доспехах. Сейчас его вид не был таким болезненным. Кровавые Кристаллы вернули ему прежнюю строгость и холодность ума, о чём говорили сдвинутые в гневе к переносице брови и недовольно поджатые губы. Альрис сел на свой трон и окинул взглядом собравшихся.

— Я собрал вас в этот раз, чтобы обсудить дальнейшие планы, — проговорил он. — Четверо ускользнули от Дикой Охоты. Но мы теперь знаем, что они ослаблены. А значит, их легче будет поймать.

— И ты должен быть благодарен мне, отец, — хмыкнул Райдо. — Ведь это моя заслуга.

— Но Шестой удалось ослепить одного из них! — возмутился Восьмой Генерал. — А этот ублюдок всего лишь…

— Молчать! — рявкнул Владыка Хаоса. Его Генералы затихли, все, кроме Райдо, который чувствовал себя более чем уверенным. — Меня не волнует, чьи это заслуги. Мне важно, чтобы вы принесли мне их головы в знак нашей победы! — он ударил кулаком по столу. Многие из присутствующих покорно склонили свои головы, но Тринадцатый Генерал недовольно смотрел на своего приёмного отца. — Поэтому я хочу, чтобы ты, — он ткнул пальцем в Седьмого, — довёл это дело до конца.

— Слушаюсь, Владыка, — пробасил инкуб, покорно склоняя голову.

— А ты не хочешь узнать, отец, что думаю я на этот счёт? — поинтересовался Райдо. Альрис перевёл тяжёлый взгляд на него.

— А ты, сын мой, — заговорил Владыка Хаоса, — сможешь искупить свою вину передо мной, только принеся мне их головы. Раз ты так желаешь показать себя, я разрешу тебе немедленно выдвигаться на их поиски. Бери кого хочешь в свои помощники, но если ты вернёшься без трофея — твоя смерть будет долгой и мучительной.

В глазах Альриса остались только ярость и безумие. Он сдержит своё слово. Тринадцатый Генерал лишь оскалился в ответ.

***

— Тут хватит еды на день пути, — Яга протянула Вике свёрнутую в материю выпечку. Девушка поблагодарила травницу и сунула свёрток в свой заплечный мешок.

У них уже не было так много времени, сколько им хотелось. Виктория понимала, что следует торопиться, но у Бальтазара не до конца восстановились силы, чтобы мгновенно перенестись к цели. Придётся ехать верхом на нём столько, сколько потребуется. Отсюда до Орлета дня два пути.

— Вы уж поосторожней будьте, — прокряхтела Проводница, подходя к полке с зельями и отварами. — Дороги нынче опасные… Какое-то зло пробудилось.

— Известное зло, — девушка туго затянула мешок, чтобы оттуда ничего не выпало и надела его на спину. Порезанную епанчу она сунула в него же — ещё может пригодиться.

Яга передала ей ещё немного зелий, чтобы обрабатывать раны Хагалаза и унимать боль от проклятия, если она возобновится. После чего, когда путники уже забрались на коня, тяжело вздохнула и подошла ближе.

— Возьми это, дитя, — она взяла протянутую руку Вики в свои и что-то вложила в неё, плотно сжав ту в кулак. — Сбережёт тебя. Недоброе чую…

— Я справлюсь, — кивнула Виктория. — Спасибо вам. За всё.

— Двенадцать благослови ваш путь, — кивнула травница и отошла. Илва несмело помахала им рукой, и Вика отвела взгляд на дорогу, а после легонько сжала бока Бальтазара. Конь рысью направился по дороге.

Воздух стал ощутимее холодней, а высоко в посеревшем небе кружили вороны в ожидании своего кровавого пира. Путники ехали молча. Хагалаз всё думал о том, что было бы, успей он наложить на себя нужную защиту. Викторию же терзали нерадостные мысли и предчувствие недоброго.

Останавливаясь лишь чтобы дать немного коню отдохнуть и перекусить, к вечеру они достигли небольшого поселения, рядом с которым стоял Храм Двенадцати. Прекрасная в своей монолитности и чистоте постройка с высокой колокольней и витражными окнами внушала спокойствие любому, чей взгляд останавливался на ней.

Вика привыкла же к более… яркому виду храмов. Храмы Духов не были построены из камня, а из древесины мшельче-зарка. Эта же древесина использовалась для изготовления деревянных деталей оружия и доспехов из-за своей прочности и гибкости. Окрашенная в алый цвет, она использовалась для постройки Храмов Духов, символизируя своим цветом кровь — то, что связывало поколения, то, что связывало Духов с живыми.

Тем не менее, Храм Двенадцати был не менее почитаемым местом для неё. Вика остановила Бальтазара:

— Мы приехали, — сообщила она Хагалазу. — Здесь Храм. Попросимся на ночлег, а с утра выдвинемся дальше в путь.

— Прекрасно, — кивнул Повелитель Душ и дождался, когда девушка спрыгнет с седла, чтобы спуститься самому.

Конь тряхнул гривой, ткнулся носом в плечо хозяйки, а после шагом направился к настилу неподалёку. Виктория взяла Хагалаза за локоть и повела к Храму.

Внутри их встретил просторный зал с скамьями, на которых сидели прихожане и некоторые путники, тоже остановившиеся на ночлег. К ним подошёл один из священников, облачённый в традиционные белые одежды.

— Приветствую, дети мои, — произнёс он. — Что привело вас сюда?

— Наш путь был долог, — ответила Вика, продолжая придерживать Повелителя Душ за руку. — Мы можем остановиться на ночлег?

— Разумеется, — кивнул священник и указал рукой на зал. — Проходите.

— Вика, — Хагалаз приостановил её. — Найди Алтарь Шестого. Я бы хотел… медитировать.

— А как он выглядит? — удивилась девушка.

— Я провожу твоего спутника, дочь моя, — улыбнулся уголками губ священник и Виктория отстранилась от Повелителя Душ, позволяя увести его к нужному алтарю.

Сама девушка огляделась и неспешно прошлась вдоль стены, рассматривая витражные окна. А после остановила взгляд на алтарях. Хагалаз опустился перед одним из них на колени и скрестил руки на груди, склонив голову. Священник поправил свечи и после подошёл к другому молящемуся человеку у противоположного алтаря и о чём-то тихо заговорил с ним.

Вика внимательно пригляделась к убранству святынь и поняла, что на тех были выгравированы символы, олицетворявшие каждого из Двенадцати. Она подошла к тому алтарю, на котором были изображены серп и голубка, после чего задержала взгляд на горящих свечах.

— Тебя что-то беспокоит, дочь моя? — голос священника вывел девушку из раздумий. Она перевела взгляд на мужчину и покачала головой:

— Нет… святой отец, — она плохо помнила, как именно стоит обращаться к служителям Храмов и надеялась, что всё-таки угадала.

— Я вижу, что тебя что-то гложет. Можешь исповедаться, — мягко произнёс он. Виктория опустила взгляд в пол.

— Я уже и не помню, когда в последний раз была в Храме Двенадцати. Я… Это правильно, что я нахожусь здесь?

— Вне зависимости от твоей веры, Двенадцать могут тебе помочь и направят тебя, дочь моя, — улыбнулся мужчина, взяв её руки в свои и поглядел ласково в глаза. — Всё хорошо.

— Спасибо, святой отец, — кивнула Вика. Священник выпустил её руки и направился дальше обходить алтари.

Когда Хагалаз закончил с медитацией, они с Викторией устроились на одной скамейке, привалившись друг к другу. Храм был погружён в полумрак, горели лишь свечи на алтарях и несколько светильников по периметру.

Путники погрузились в глубокий сон.

***

Вику разбудил собачий вой. Девушка встрепенулась и огляделась. Свечи по периметру помещения уже догорели, лишь на алтарях они продолжали освещать Храм. А вой был… сверху? С колокольни?

Сердце гулко забилось о рёбра. Неизвестная собака взвыла ещё раз, а после затихла. По крыше застучали тяжёлые капли дождя, разрушая мёртвую тишину. И после — тяжело загремел похоронный колокол.

Этот звук разбудил уже почти всех в Храме. Они растерянно оглядывались в поисках источника звука, а некоторые зашептали молитву, напуганные происходящим.

Хагалаз растерянно крутил головой.

— Что это?

— Грим, — помертвевшими губами произнёс один из прихожан.

Виктория встала со скамьи, чувствуя пробирающий до костей холод и странный зов. Противиться ему было сложно, но девушка смогла остановиться и просто устремила взгляд на витражные окна, за которыми сверкали молнии, но почти не было слышно звуков грома, заглушавшихся звоном колокола.

Следом снаружи витражей с едва слышимым хрустом начал образовываться иней.Догадка о природе его происхождения пришла в голову Вики сама. Девушка тихо выдохнула сквозь зубы.

Дикая Охота вновь настигла их.

Прихожане вставали со скамей и собирались у алтарей. Вышли и священники, многие из которых стали молиться. Хагалаз едва смог подняться сам, рукой нащупав Вику поблизости и встав рядом с ней плечом к плечу. Пусть он сейчас не мог что-либо сделать, но, может, он внушит своим присутствием ей бо́льшую уверенность?

За тяжёлыми дверьми послышалось лошадиное ржание, звериное гневное рычание и лай. Колокол продолжал своим тяжёлым голосом заглушать многие звуки.

Потом все звуки разом стихли. Лишь тарабанил по крыше и в витражи дождь, бормотали молитву верующие и тяжёлое дыхание остальных — всё это разгоняло нависшую тишину.

Снаружи раздался болезненный тонкий собачий скулёж, а следом двери распахнулись сами. Вспышка молний озарила тёмный проём, выделяя ковыляющий силуэт огромной чёрной собаки.

Грим был изранен, густая чёрная кровь капала на пол, он прихрамывал и едва смог войти в Храм прежде, чем одна из гончих смерти настигла его. Обернувшись мордой к пришедшим врагам, страж Храма оскалил окровавленную пасть, всё ещё пытаясь отстоять святое место и победить исчадия Тьмы.

Дикая Охота стояла там, на отдалении. Чистая энергия ещё не давала им запросто войти сюда, потому находившиеся внутри Храма были в безопасности. Пока.

Гончие смерти рычали и лаяли, брызгая кровавой слюной и рвались внутрь, но невидимый барьер останавливал их.

Он будет существовать до тех пор, пока Грим был жив. Раны на нём начали срастаться, но из-за скверны этот процесс не был столь быстрым, как обычно. Страж Храма почти перестал припадать на изломанные лапы, и его глухой низкий голос стал более уверенным. Но этого было всё ещё недостаточно.

Неожиданно Вика вскрикнула от боли и упала на колени. Яркая вспышка, словно в её спину вставляли раскалённые иглы, затянула разум белой пеленой. Хагалаз пытался нащупать её и поднять на ноги, но девушка оттолкнула его руку, всё ещё ощущая адскую боль.

— Бальтазар! — воскликнула она, догадавшись, из-за чего всё это произошло. Едва зрение прояснилось, вырисовывая размытые силуэты перед ней, как Виктория подорвалась на ноги и рванула к выходу. Грим рыкнул, заставляя её остановиться. — Пропусти…

Страж Храма тихо рычал. Он трясся, уже не от ран, а от осознания, что проигрывал исчадиям Тьмы. Его сил не хватит надолго, и все те, кто находился внутри Храма Двенадцати, обречены на смерть.

— Пропусти меня! — громче сказала Вика. Грим видел, что без толку пытаться её сдерживать. Спасёт ли её верная смерть остальных? Вряд ли. Может, лишь выиграет ему немного времени. Но почему эта девчонка пожелала выходить туда, где её ждёт смерть?!

Страж Храма вновь обернулся к своим врагам, давая Виктории выйти. Девушка рванула наружу. Гончие смерти не стали трогать её. Всё равно хозяева справятся с ней сами. Важнее было разбить барьер, уже начавший трескаться.

— Вика! — крикнул Хагалаз, кинувшись вперёд, но ударился бедром о скамью и запнулся, упав на пол. Он не мог ей помочь… Неужели, всё так и завершится?!

Виктория выбежала на улицу под дождь, обратившийся снегом и увидела Бальтазара. Конь хрипел, пытаясь подняться на все четыре ноги, но не мог. Чёрная кровь хлестала из его ран, а на спине пылали руны Тьмы.

Рядом с ним стоял силуэт, который Вика не желала видеть. Не сейчас.

— Ублюдок… — выдохнула девушка, выхватывая из-за спины меч. Райдо повернул голову в её сторону, хищно улыбаясь.

— Надо же. Моя догадка оказалась верной. Это ничтожное животное тебе дорого? — произнёс мужчина. Он крутанул в руке меч и развернулся к ней лицом. — Стоило догадаться раньше.

— Он здесь не при чём! И все они! — крикнула Виктория, сжимая рукоять меча. В её глазах полыхал гнев. Вампир засмеялся.

— Мне всё равно. Он, — мужчина кивнул на Бальтазара, который уже перестал пытаться подняться на ноги, а лишь хрипел. — Недостоин жизни. Как и те, кто прячется внутри.

— Ты никого из них не получишь!

— Разумеется, — улыбнулся Райдо. — Если ты сдашься добровольно.

Вика, тяжело дыша, перевела взгляд на Бальтазара. Из ноздрей коня текла кровь, животное захлёбывалось кровью, копытом взрывая стылую землю и глядя своими алыми глазами, казалось, прямо в душу Виктории. Девушка прислушалась к остальным звукам ночи, посмотрев на ждущую Дикую Охоту и Райдо.

— Ты поклянёшься, — произнесла Вика.

— Разумеется, — ухмыльнулся Тринадцатый Генерал. — Я клянусь, что никого больше не трону.

Девушка выпустила Клинок Хитреца из рук, тот упал на покрывавшуюся снегом землю. Она подошла к вампиру, и он улыбнулся, оскалив клыки, а после подвёл её к другому коню, ждавшему своего хозяина.

Вика посмотрела на Храм с болью в глазах. А потом поняла, что новый Райдо ей лгал.

— Убейте остальных, — махнул он рукой Дикой Охоте, разворачивая коня.

— Нет! — девушка попыталась спрыгнуть из седла, но не смогла. Рука вампира до хруста сжала её плечо.

— Я не нарушил своей клятвы. Никого и пальцем не тронул. Про других я ничего не говорил, — прошелестел его голос над ухом. — Н-но! — Тринадцатый Генерал пришпорил своего коня, направляя его в разгоревшееся вдали алое пламя Врат.

Барьер Храма Двенадцати со звоном раскололся, пуская внутрь гончих смерти и дождавшуюся своего часа Дикую Охоту. Те, кто был внутри, уже запаниковали. Хагалаз едва соображал, что происходит. Он не мог ничего поделать. Грим в отчаянии пытался выгнать исчадий Тьмы, но Лейкнир с размаху всадил в его череп топор. Зверь забился в предсмертной агонии, царапая когтями пол и захлёбываясь кровью.

— Не щадите никого, — пробасил Лейкнир, доставая второй топор и глядя на сгрудившихся перед алтарями прихожан и священников. Обессиленный Хагалаз его интересовал меньше.

Остальные двинулись внутрь. Гончие побежали вперёд, и несколько из них тут же схватили своих первых жертв, вгрызаясь в них. Крики боли заполнили Храм. Витражи со звоном лопнули, а свечи потухли. Ни одна молитва более не могла быть услышана.

Повелитель Душ сел на полу. Он всё слышал, но с ним ничего не происходило. Именно это давило на него осознанием собственной беспомощности и бессилия. Мужчину трясло, но из его глаз не могли потечь слёзы. Он беззвучно рыдал, слыша, как умирает в агонии ещё один, как в отчаянии кричит женщина. Все они пали жертвами лишь по его вине. Он должен был быть умнее!

Лейкнир торжествующе улыбался под шлемом. Как только они закончат с прихожанами и священниками, то схватят Волка и разберутся с ним. Тринадцатый Генерал должен был доставить Лисицу туда, где из неё выбьют необходимые сведения. Он пообещал доверить это дело Лейкниру, а уж тот постарается!

Но неожиданно всё веселье нарушило появление незваного гостя.

В дверном проёме возник силуэт ещё одного. Ведьмак. Глаза его пылали золотом, по обнажённому лезвию меча пробегали золотистые искры. Не что иное, как состояние ярости, которое позволяло ведьмаку использовать все ресурсы своего тела.

Взмахом свободной руки Менсис создал руну огня, которая подожгла некоторых гончих. Те завизжали, и одна из них покатилась по полу, пытаясь потушить магическое пламя, от которого её кожа и мышцы лопались, сгорая. Запах палёной гнилой плоти скрыл за собой другие.

Крутанув меч в руке, ведьмак направился прямиком к Дикой Охоте. Лейкнир понимал, что он слишком рано сунулся на поиски Медведя. Повезло же его душе переродиться в теле мертвяка… Такого им пока не убить, да и пленить — себе дороже.

— Ты опоздал, ведьмак, — пробасил Лейкнир, расслабленно поигрывая топором в своей руке. — Мы уже получили то, что хотели.

— Вы отсюда не уйдёте живыми, — прорычал Менсис.

— А ты забавный, — хмыкнул всадник. — Мы мертвы. Уже давно.

С гневным криком молодой ведьмак замахнулся и попытался ударить мечом Лейкнира, но тот парировал удар своим топором. Менсис снова и снова наносил удары, несколько из которых всё же достигли своей цели, но кровь не пролилась. Раны всадника были глубокими, но не кровили.

Ведьмак снова создал ещё одну руну, поджигая тех гончих, которые уже готовились вмешаться в бой, и успел увернуться от удара топором. Но то был лишь отвлекающий манёвр. Когда мужчина отшатнулся в сторону, Лейкнир обернулся призрачным силуэтом из крошечных частичек льда и снега, а после стал ветром, как и другие члены Дикой Охоты, и вылетел из Храма.

Менсис задрожал, отходя от состояния ярости. Все, кроме него и Хагалаза, уже погибли. Изуродованные тела лежали у алтарей с погасшими свечами.

Ведьмак подбежал к своему товарищу и упал перед ним на колени.

— Что с тобой?! — в отчаянии спросил он.

— Проклятье, — ответил Повелитель Душ. — Помоги встать. Где Вика?

— Я видел её с Райдо. Они были оба на коне, — ответил ведьмак. — Куда они поскакали?

— Знать бы самому, — сплюнул Хагалаз. — Райдо больше не с нами.

— Что?! Почему?

— Я понятия не имею, что с ним стало. Но его будто подменили. Если Вика с ним… Или сбывается наш сон, или произошло что-то, вынудившее её сделать это. Во дворе должен быть конь.

Менсис кивнул и повёл Хагалаза наружу. Они увидели Бальтазара, всё ещё живого и лежавшего на земле. Ведьмак не сразу догадался описать состояние коня Повелителю Душ, но когда сообщил ему о произошедшем, то мужчина ответил:

— Дай ему немного крови. Он демон. Кровь поднимет его на ноги.

Чёрный Лис опустился на колени рядом с конём и сделал надрез на своей ладони, протянув её животному. Почуяв запах желанной жизненной эссенции, Бальтазар поднял голову и начал слизывать её. С каждой каплей его демоническая сила возвращалась и лечила нанесённые увечья. Когда раны срослись, конь перестал слизывать кровь и резво поднялся на ноги, заржав. Мужчина подобрал оброненный Клинок Хитреца — дурной это знак…

— Куда мы направимся? — спросил Менсис, уже находясь в седле. Хагалаз сидел позади него, держась за его плечи.

— Скачи в Орлет. У нас ещё есть надежда получить помощь.

Глава восемнадцатая

— Даже стражи почти нет, — удивился Менсис, приостанавливая Бальтазара. Конь перешёл на рысь, подходя к открытым воротам Орлета. Двое стражников лишь на пару мгновений посмотрели на путников, а после снова обратили свои взоры вдаль.

Оставив коня в конюшне, мужчины двинулись по улицам города. Хагалазу пришлось держаться за плечо ведьмака, чтобы ориентироваться в царящей здесь суматохе — все эти звуки сбивали его и ориентироваться в пространстве становилось тяжелее.

— А где находится Элера? — поинтересовался Менсис, когда они шли по улице, по бокам которой тянулись торговые ряды. На двух путников почти не обращали внимания, все были увлечены другими делами.

— Поместье герцогов Ллевадо’ту, — вспомнил Повелитель Душ. — Если не ошибаюсь, их поместье расположено в Белом районе. Там стоят статуи, не перепутаешь.

Ведьмак кивнул — всё ещё не до конца признавая тот факт, что его товарищ лишился зрения. Пройдя по шумным улицам, мужчины завернули на ту, которая выделялась своим видом среди прочих. Белоснежные статуи, изображавшие воителей, магов и всадников стояли вдоль неё перед огромными, такими же белоснежными и красивыми зданиями. Менсис огляделся, пытаясь понять, какой из домов является нужным для них. К счастью, Хагалаз помнил из рассказов Элеры многие мелкие детали, и это помогло ведьмаку отыскать поместье, на воротах которого был фамильный герб Ллевадо’ту — щит с крыльями, на котором была выгравирована фамилия рода.

Менсис постучал в ворота и прислушался. Никто не выходил. Ведьмак сильнее начал бить по чугунным прутьям, и тогда откуда-то сбоку, из невидимой части сада, раздалось ворчание и кряхтение, а после к воротам приблизилось нечто, облачённое в сдержанные одежды со стоячим воротничком.

Нечто, чересчур сильно напоминавшее Другого.

— Другой? — удивился ведьмак. Существо остановилось, глядя своими широко раскрытыми бледными глазами на пришедших. А после заахало, хватаясь за лицо и присев на землю:

— Другой не верит своим глазам! Друзья Живой пришли сюда? А где Живая?!

— Это… долгая история, — уже тише произнёс Менсис. Другой снял с пояса связку ключей и поторопился открыть им.

— Другой хочет всё выслушать! Другой теперь ключник. С блестючками работает, дверки открывает, — прокряхтел он. Замки щёлкнули, и двое путников смогли войти. Существо тут же поторопилось запереть ворота. — Сюда. Идите за Другим, друзья, — и в своей привычной манере, опираясь на руки, побежал к воротам дома.

Очутившись в просторном холле, мужчины остановились. Другой ловко взбежал по широкой лестнице и закричал:

— Госпожа! Друзья Живой пришли! Госпожа! Другой их привёл сюда!

— Тише ты, — шикнул женский голос и из-за поворота показалась Элера, в красивом платье и с какой-то книгой в руках. — Кто пришёл? — она перевела взгляд вниз и увидела путников. Книга выпала из её рук, суккуб сбежала с лестницы и подлетела к ним. — Что случилось? — удивилась она, увидев повязку на глазах Хагалаза. — И где остальные?

— Это долгая история, — прошептал Повелитель Душ.

— Я должна знать, Хагалаз! Что вообще у вас случилось?!

Мужчина склонил голову.

***

Элера отвела их в гостиную. Сейчас герцогов Ллевадо’ту здесь не было — они были заняты другими делами. Да и их род значительно стал меньше, по сравнению с прошлым. И пока хозяева отсутствовали, как гувернантка и доверенное лицо, суккуб могла распоряжаться домом.

Другой тем временем устроился рядом с ними и вылупил свои бледные глаза на путников, ожидая их рассказов. Хагалаз и рассказывал. Как они пришли в деревню волколаков, нашли ещё один артефакт, и как после Райдо покинул их, убив невинного. Про то, как наткнулись на Дикую Охоту, и Повелитель Душ ослеп. И про Храм, где и Вика… ушла.

— Так что мы без понятия, где их искать, — вздохнул мужчина в конце своего рассказа. Другой шмыгнул носом и отвернулся, бормоча что-то про предателей. Элера приобняла Хагалаза за плечи и ласково провела рукой по щеке.

— Мы что-нибудь придумаем, — пообещала она.

— Будто ты в это веришь, — кисло усмехнулся он. Менсис ободряюще сжал плечо товарища.

— Наша связь не ослабла. И мы можем попытаться использовать её, — сказал ведьмак. Повелитель Душ нахмурился, а после поинтересовался:

— Но почему тогда нам удалось разлучиться? Связь разве не должна была остановить нас?

— Обращение Райдо нарушило её, — тихо сказала суккуб. — Связь не могла предугадать подобный исход.

— Какой именно исход? — удивились мужчины.

— Игоша, — вздохнула женщина. — Связь не могла предугадать появление игоши в теле одного из Четверых. Такое… случается так редко, что предположить нельзя.

— Райдо под властью игоши?!

— Под властью не рождённого близнеца. Скорее всего, их тела слились в утробе матери, и Райдо поглотил своего близнеца. Но неупокоенная душа окрепла под влиянием Кровавых Кристаллов. Он ведь… не всегда был таким.

— Обычные ритуалы тут не подойдут, — задумчиво проговорил Хагалаз. — Я не уверен, что вообще существует описанный и подтверждённый случай избавления от игоши в живом теле. Обычными ритуалами мы умертвим их обоих.

— Я попытаюсь что-то найти, — пообещала Элера. — Раз игоша пробудился от Кристаллов… нужно противоядие от их воздействия.

— Такое существует?

— Вероятнее всего, — кивнула женщина. — Я поинтересуюсь этим у знатоков. И сообщу вам, если найду что-то. Пока вы можете отдохнуть, я скажу, чтобы вам выделили комнаты.

— Разве ты можешь распоряжаться домом? — удивился Менсис. Суккуб кивнула:

— Я доверенное лицо герцогов Ллевадо’ту. И, думаю, они сами не будут против. Тем более большинство из них сейчас в отъезде. Лишь один наследник иногда появляется здесь. — Она поднялась на ноги и, поправив платье, уже развернулась, чтобы найти прислугу и отдать приказ.

— Спасибо тебе за всё, — вслед ей громко произнёс ведьмак. Элера склонила голову. Она хотела им помочь, чего бы ей это ни стоило.

***

Был поздний вечер. Менсис и Хагалаз уже, скорее всего, уснули в выделенных им комнатах, а Элера сидела в гостиной, склонившись над древним фолиантом и, едва шевеля губами и водя тонкими пальцами по старому пергаменту, пыталась найти подсказки, как действовать дальше.

Повезло, что супруга наследника в какой-то степени увлекалась демонами и прочими существами, помимо некромантии. Благодаря этому найти в фамильной библиотеке пару нужных книг не составило труда.

Сбоку раздались тихие шаги, и суккуб подняла голову. Неподалёку, едва зайдя в круг тусклого света от свечей, стоял наследник рода Ллевадо’ту. Джастис выглядел уставшим и потрёпанным, светлые глаза покраснели, русые волосы всклокочены, а одежда была измята.

— Что случилось? — удивилась гувернантка, поднявшись с дивана и отложив фолиант на него. Она учтиво поклонилась, хотя Джастис вёл себя с ней больше как с другом, нежели с прислугой.

— Поиски не увенчались успехом, — тяжело вздохнул мужчина и опустился на диван, сгорбившись. Элера села рядом, ожидая, когда наследник сам решится заговорить. — Уже столько лет от неё не было ни слуха ни духа в Орлете… И вот почти год назад она вдруг объявилась здесь. И исчезла.

Суккуб опустила взгляд на сложенные на коленях руки. Она прекрасно знала, кого всё это время искал Джастис. Свою сбежавшую дочь. И Элера, кажется, уже давно догадалась, кем же была его дочь, чьё происхождение было покрыто тайной и тщательно скрывалось долгие годы, а после — скрывался факт её побега.

— Возможно, она ещё вернётся, — попыталась ободрить мужчину она. Но тот покачал головой:

— Она своенравна. И не вернётся так просто.

— Тебе нужен отдых. Мне сказать прислуге сделать тебе ванну? — И опять Джастис покачал головой:

— Я немного посплю, и потом вернусь к этим попыткам… — он глубоко вздохнул. — А ты что читала? — мужчина поднял на неё взгляд, и Элера отвела глаза. — Элера. — Нахмурился наследник.

— Мне нужна помощь вашей супруги, — несмело произнесла она.

— В чём?

— Герцогиня ле Дио разбирается в демонах, как я поняла. Даже лучше, чем я. Мне нужна кое-какая информация.

— Рассказывай, и я подумаю, как донести это до неё.

Суккуб, порадовавшись, что её не наказали, рассказала всё, что могла, утаив лишь несколько имён в своей истории. Джастис внимательно выслушал её и кивнул:

— Завтра отправимся к ней. Думаю, она найдёт решение.

— Благодарю, — женщина склонила голову. Наследник поднялся с дивана и ушёл к себе.

Элера вернула фолиант на его законное место в библиотеке и направилась в свою комнату, но, проходя мимо выделенных гостям комнат, не смогла не зайти к Хагалазу.

Поначалу она подумала, что мужчина спал, но когда подошла ближе, то услышала, как он глубоко вздохнул, а после повернул голову в её сторону.

— Не удивляйся, я не могу заснуть, — произнёс он тихо. Суккуб опустилась на край кровати и взяла его руку в свои. Мужчина чуть сильнее сжал её по-женски хрупкую ладонь.

— Тебе больно? — тихо спросила она.

— Уже почти ничего не чувствую, — вздохнул Повелитель Душ. — Ни боли… ни чего-то другого.

— Завтра я попробую найти лекаря…

— Не поможет. Это всё проклятье, и его ядро сложно найти. Сегодня оно где-нибудь здесь, — он дотронулся второй рукой до своих глаз, — а завтра — тут, — и опустил руку на то место, где было сердце. — Его невозможно извлечь безопасно для меня. Так что не ищи лекаря… Я как-нибудь сам разберусь, — вздохнул он. Они замолчали на какое-то время, пока мужчина не произнёс совсем тихо: — Иногда я вижу сны… Но не могу понять, что они значат.

— Ты боишься их? — спросила Элера.

— Я… не знаю, как реагировать на них, — покачал головой Хагалаз. — Бояться ли мне их или жаждать — я не знаю.

Суккуб опустилась рядом с ним на кровать и обняла. Повелитель Душ удивился подобному, но ничего не сказал. От звуков тихого пения его окончательно поглотил сон, в котором он в этот раз не видел длинного каменного моста, по которому от него убегала незнакомка, за которой мужчина тщетно пытался следовать. В этот раз он просто шёл сквозь бесконечные луга, где было спокойно…

Элера пыталась найти ядро проклятья при помощи оставшейся у неё магии, но всё было безрезультатно. Стоило найти энергию ядра, как оно ускользало, не желая быть пойманным. С подобным действительно мог разобраться только сильный маг, который смог бы «выманить» ядро проклятья. Но суккуб не знала никого, кто был способен на подобное.

***

Ближе к полудню следующего дня Джастис и Элера пришли в особняк к ле Дио, чтобы обсудить мучивший суккуба вопрос. Супругу Джастиса они нашли в её кабинете. Женщина сидела за столом и перебирала какие-то бумаги, не особо обращая внимания на пришедших. Лишь когда наследник Ллевадо’ту подошёл к столу, она подняла на него взгляд.

— Я не ожидала тебя увидеть сегодня, — хмыкнула Сильвестра ле Дио, отложив кипу бумаг в сторону и сложив руки на столешнице в замок. — И по какому вопросу ты пришёл ко мне в этот раз? Ещё и с гувернанткой.

— Если позволите, госпожа, — склонила голову Элера, — я хотела кое-что узнать. Вы уже в курсе про вернувшихся Четверых. У них случилась беда, один из них… оказался под властью игоши. Я хотела бы им помочь.

— Это редкий случай, — нахмурилась Сильвестра. — Но я точно знаю, что могло бы помочь. Игоша — нежить, и весьма слабая. Его влияние способно кое-что ослабить. Но прежде, чем я скажу, где это искать, — женщина поднялась из-за стола и подошла к суккубу вплотную. Они были почти одного роста, и из-за непрерывного зрительного контакта гувернантке даже стало немного дурно. — Ты ответишь на один мой вопрос.

— Слушаюсь, госпожа, — выдохнула Элера.

— Сильвестра, не пугай её, — попытался надавить на супругу Джастис, но он понимал, что это без толку.

— Среди этих Четверых заметили девушку, одетую как наёмник из Дарроса, — произнесла Сильвестра, не мигая глядя в глаза суккуба. — Ты же давно поняла, кем она является, не так ли?

— Я… не знаю о чём вы, госпожа, — сглотнув, ответила женщина.

— Мне не составит труда допросить моего младшего брата, если ты не сознаешься.

— Да, госпожа… — выдохнула Элера.

— Скажи чётче, — прорычала герцогиня ле Дио.

— Это была ваша дочь, госпожа…

Сильвестра развернулась и подошла к распахнутому окну, тяжело облокотившись о подоконник.

— Спустя столько лет… Ну конечно, она тщательно заметала за собой следы. Иначе не могла… — пробормотала герцогиня, а после обернулась к ним лицом. — Где сейчас она?

— Этого я не могу знать, госпожа… К сожалению.

— Я её всё равно найду, — Сильвестра сжала одну руку в кулак, глядя на неё. — Но сейчас твой вопрос… Серебряная кровь способна значительно ослабить любую нежить. В том числе игошу. Дева с серебряной кровью в данный момент находится в Храме Двенадцати в Орлете. Буквально в двух улицах отсюда. — Она посмотрела на суккуба. — Можете пойти туда прямо сейчас же. Возможно, она благосклонно поделится своей кровью для благого дела.

— Благодарю вас, госпожа! — поклонилась Элера.

— Иди, — кивнул ей Джастис, и суккуб поспешила вернуться в особняк Ллевадо’ту, чтобы уже вместе с Четверыми пойти к этой деве.

Хагалаз по понятной причине отказался идти с ними, но Менсис, узнав, что способ всё-таки существовал, воодушевился и быстро согласился сделать всё, что только потребуется, чтобы заполучить эту серебряную кровь.

Храм Двенадцати в Орлете был богато украшен и всем своим видом так и кричал о богатствах самого города. В это время здесь было менее шумно, чем в часы службы, но прихожан здесь всё равно было много.

Знать сидела на скамьях, щедро украшенных резьбой и позолотой, обмахивалась веерами и о чём-то шепталась. Представители более бедного сословия толпились у входа в Храм, но некоторые стояли у алтарей и молились.

Увидев идущих через Храм Элеру и Менсиса, грузный мужчина с аккуратной ухоженной бородой и полностью лысой головой в одеждах святого отца подошёл к ним, пыхтя.

— Что привело вас сюда, дети мои? — поинтересовался он, цепким взглядом разглядывая Элеру. Суккуб поджала губы, а ведьмак, заметив это, встал немного впереди, как бы загораживая женщину от сального взгляда священника.

— Нам сказали, что здесь находится Дева серебряной крови, — ответил мужчина. Священник недовольно посмотрел на него, но после заговорил:

— Нет, сегодня Дева не принимает нуждающихся. Платите взнос и ждите своей очереди.

— То есть, вы ещё и деньги возьмёте? — прищурилась Элера. — А Её Высочество в курсе происходящего здесь?

— Ну разумеется! — насупился священник. — Так вы будете платить взнос?

— Мы подумаем над вашим предложением, — резко ответила женщина, взяла Менсиса под руку и потащила за колонну, подальше от любопытного взгляда. Оказавшись вне досягаемости глаз явно пользовавшегося положением служителя, Элера тихо заговорила: — Так и знала, что что-то пойдёт не так…

— Это незаконно — наживаться на других, — прошептал ведьмак. Женщина кивнула:

— Я сообщу об этом герцогине ле Дио, а она донесёт уже королеве. Этого ведь поставили временно на должность, пока святому отцу Легию нездоровится. — Суккуб оглянулась через плечо, чтобы убедиться, что никто за ними не следит. — Даже не знаю, как сейчас быть.

— Он не допустил вас ко мне? — раздался слабый девичий голос, и оба спрятавшихся за колонной перевели взгляды на бесшумно подошедшую к ним девушку. Совсем юную, неестественно бледную и худую. Она была облачена в белоснежные длинные одеяния, полностью скрывавшие её тело и обшитые серебряной нитью. Её волосы были такими же белоснежными и рассыпались по её хрупким плечам серебрящимися волнами. Вот только… глаза её скрывала серебряная пластина, и было удивительно, как же она легко их нашла.

— Ты — Дева серебряной крови? — шёпотом спросил Менсис.

— Да, — кивнула незнакомка. — Меня привезли сюда, чтобы я помогала нуждающимся.

— И чтобы нуждающиеся несли деньги отъевшемуся борову, — тихо фыркнула Элера. — Тебя держат взаперти?

— Почему вы так решили? Я вольна ходить по Храму, когда мне вздумается.

— Но твои глаза… — осторожно начал ведьмак. Дева дотронулась одной рукой до пластины на лице:

— Это… вынужденная мера… — рукав соскользнул по её руке вниз, обнажая тонкое запястье, усеянное узкими тёмно-серыми полосами.

Менсис неосознанно дотронулся рукой до бледной кожи, и дева дёрнулась назад, одёргивая рукав.

— Он не щадит тебя.

— Если это помогает нуждающимся — то пусть! — воспротивилась она. — Я слышала, вам нужна моя кровь. Возьмите её просто так.

— Ты совсем слаба, — прошептала Элера. — Мы не посмеем.

— Вам же нужна помощь! Возьмите её! — она протянула сложенные руки вперёд к ним, предлагая снова порезать тонкую бледную кожу и собрать драгоценные капли редчайшей крови. От этого жеста больно стало и суккубу, и ведьмаку.

— Хорошо, — женщина бережно обхватила тёплыми руками её холодные запястья. — Только скажи нам, как твоё имя?

— Аллексия, — прошептала дева.

— Если тебя позовёт незнакомый голос по имени — следуй за этим человеком, Аллексия, — произнесла Элера, после чего посмотрела на Менсиса и кивнула. Мужчина достал из кармана небольшой ножик и узкий флакон для крови. Аллексия даже не дёрнулась, когда лезвие вспороло её кожу. Получив немного серебряной крови, ведьмак накрыл свежий порез пальцем, смоченным в соке живоцвета, и провёл им по ране. Та практически моментально затянулась.

— Вы залечили меня? — удивилась дева.

— Ты заслуживаешь бережного отношения к себе, — произнесла Элера, отпуская её руки. — Береги себя. Помощь скоро придёт.

Суккуб точно знала, что не оставит это как есть.

Глава девятнадцатая

Виктория с трудом приходила в себя. Плечо ужасно болело, и даже выучка Ита’наи не позволяла отречься от этой боли. Девушка едва смогла разлепить глаза, видя перед собой лишь размытые силуэты.

— Ты очнулась, — прозвучал знакомый голос словно из глубокого колодца. Далёкий и отчуждённый. Вика прищурилась, стараясь разглядеть говорившего. Поначалу увидев белые волосы, она хотела позвать Герренса, подумав, что это он, но потом всё-таки поняла, что это не ведьмак.

Это был Райдо.

Вампир подошёл к ней с довольной улыбкой на лице и посмотрел прямо в глаза. Только сейчас девушка поняла, что была подвешена за руки к потолку цепями, а под ноги кто-то заботливый поставил табурет, из-за чего их глаза были на одном уровне.

— Я был неаккуратен, — усмехнулся мужчина, дотронувшись до повреждённого плеча Виктории. Сейчас боль ощущалась слишком ярко. Девушка зажмурилась, стискивая зубы до выступающих желваков. Плечо опухло и наливалось багровым. — Впрочем, это не помешает нашему разговору, верно?

— Я тебе ничего не скажу, мразь, — прошипела она, яростно глядя ему прямо в глаза. Райдо засмеялся.

— Скажешь. Ты мне всё расскажешь, — он отошёл от неё и сел на неподалеку стоявший стул. Пока вампир молчал, Вике удалось немного осмотреть помещение. Оно было небольшим, и из мебели тут стоял лишь покосившийся стол, стул, и табурет под ней. Подняв взгляд вверх, девушка увидела крепкие скобы на потолке. Так просто не вырваться.

Мужчина удобнее устроился на стуле, разглядывая беспомощную Вику, а после заговорил:

— В подобных ситуациях активируется память твоих предыдущих воплощений. А значит, я смогу узнать всё, что требуется моему Господину. И сверх того — узнаю местоположение других.

— Ты нас предал, — прорычала Виктория.

— Я никого не предавал, — ухмыльнулся Райдо. — А теперь ты ответишь мне на первый вопрос. Или, — мужчина свистнул и неплотно закрытая дверь со скрипом медленно открылась вовнутрь. Из тёмного проёма показалась уродливая морда гончей смерти. Или же нет…

Пёс был таким же огромным, как Грим из Храма. Чёрной шерсти на нём почти не осталось, а кожа частично слезала, обнажая мышцы и немного — органы. В оскаленной пасти было множество острых длинных клыков в два ряда и раздвоенный язык. А красные глаза полыхали жаждой крови.

— Если ты будешь молчать, — улыбнулся Райдо, — то узнаешь, насколько крепки челюсти Мора. — Он кивнул на гончую смерти, подошедшую к нему. Пёс утробно рычал, глядя в сторону Вики, и явно был готов к кровавой трапезе. — Ну так что?

— Хоть убей — я не скажу ничего, — выплюнула ему в лицо Виктория. Вампир оскалился. Девушка понимала, что её палач куда менее терпеливее инквизиторов Тейнитара, готовых методично повторять вопросы от рассвета до заката. Райдо не будет церемониться с ней, но она всё ещё нужна ему живая. Что же касалось её целостности… это был спорный вопрос.

— Его челюсти способны раздробить тебе кость, — попытался запугать её мужчина. Мор тяжело опустился у ног хозяина, всё также не сводя голодный взгляд с пленницы. — А его слюна — яд для смертных.

— Мне уже нечего терять, ублюдок, — Вика вскинула голову выше, от чего плечо снова опалило болью. Она всё-таки тихо застонала от боли. Вампир поднялся со стула и свистнул, привлекая внимание гончей смерти.

— Пригляди за нашей гостьей, Мор, — скомандовал Райдо и вышел из комнаты. Виктория сразу поняла, что мужчина лишь встал за дверью, видимо, ожидая, когда она начнёт звать его на помощь, лишь бы не оставаться наедине с жуткой тварью. Девушка перевела взгляд на Мора, вальяжно поднявшегося на длинные крепкие лапы и подошедшего к ней.

Пёс обнюхал её сапоги и попытался прогрызть их, но крепкая кожа виверны выдержала напор от острых клыков, лишь слегка помявшись под ними. Недовольное результатом, чудовище задрало голову и резко прыгнуло, вцепившись клыками в бедро пленницы.

Клыки легко прошли через толстую ткань штанов и впились в плоть, однако не задели кость. Боль снова затуманила разум, но Вика попыталась выровнять дыхание и отвлечься от происходящего с ней. Получалось плохо. Плечо снова обожгло болью.

Райдо, не удовлетворённый тем, что девушка так и не пожелала сознаться, вернулся в комнату и подозвал к себе пса.

— Я был лоялен к тебе, но твой новый палач сделает всё, чтобы ты раскололась, — пообещал вампир, скрывшись в темноте коридора вместе с псом.

Спустя пару мгновений гнетущей тишины, Виктория услышала тихие шаги и увидела, как в двери показался один из всадников Дикой Охоты. Кажется, их главный, если судить по внешнему виду.

Заперев дверь на ключ, мужчина прошёл дальше, сняв шлем и положив тот на стол. Теперь Вика видела его лицо. Тёмные волосы были зачёсаны в короткий хвост, глаза по-кошачьи светились в полутьме за кругом света, а лицо имело вполне человеческие черты.

— В прошлый раз ты опять убежала, — проговорил он низким голосом, подходя ближе. — Но в этот ты не сбежишь.

— А твой конь такой же слабый, как и ты, раз ты не бросился в погоню? — огрызнулась девушка. Лейкнир усмехнулся и дотронулся рукой до её налившегося багровым плеча. Вика неосознанно дёрнулась, и тогда рука мужчины крепче сжалась на плече, вызывая невыносимую боль. Она запрокинула голову кверху, глухо взвыв от того, как больно обломки кости впивались в её мышцы при движении.

— Тебе стоит молчать о подобном, если ты не можешь пережить боль, — прорычал всадник, но отпустил её плечо, тут же смягчившись. Его холодные руки обхватили лицо девушки, приводя в чувства. — Мне не хочется, чтобы ты отвлекалась от нашего разговора из-за этого пустяка.

С этими словами Лейкнир опустил одну руку. Вика мутным взглядом проследила за ней и увидела, как мужчина снял с пояса небольшой флакон, в котором плескалась жидкость отвратительного цвета. Легко вскрыв флакон, всадник второй рукой сжал челюсти пленницы, заставляя открыть рот и влил туда дурно пахнувшую жидкость.

Виктория попыталась выплюнуть всё, но палач заставил её запрокинуть голову, и, захлёбываясь, девушка была вынуждена проглотить жидкость.

— Это залечит твоё плечо, — пояснил мужчина, всё-таки смилостивившись и отпустив её. Вика закашлялась и прохрипела:

— Уб… кха! Ублюдок…

Лейкнир подошёл к ней со спины.

— Эти шрамы, — задумчиво произнёс всадник, коснувшись ровных бледных полос на её спине. — Тебя секли плетьми, не так ли?

— Какое тебе дело? — огрызнулась Виктория. Мужчина провёл пальцами по отметинам, а после его взгляд наткнулся на уродливую выжженную надпись. Метка Тьмы.

Он дотронулся пальцами до неё, и девушка выгнулась, стремясь уйти от прикосновения. Адская боль затуманила разум.

— Мне не хочется причинять тебе боль раз за разом, — зашептал Лейкнир ей на ухо. — Просто расскажи мне всё, и ты будешь свободна.

— Пошёл… к чёрту! — она мотнула головой, затылком ударив его по носу. Мужчина, грязно ругаясь, отшатнулся, прикрывая повреждённый нос рукой.

— С-сука, — выдохнул он. — Ты сама напросилась, — зарычал всадник.

Виктория выдохнула и задержала дыхание. Она понимала, что Лейкнир сейчас не отступится так просто.

Когда её забрали в Ита’наи, то тренировки терпения воспитали в ней достаточную силу воли, чтобы стерпеть любую боль. Но Метка Тьмы причиняла боль не на том уровне, на котором можно было отречься от неё. Боль вгрызалась в разум, заставляя думать только о ней и чувствовать только её. Поэтому каждый удар плетью затуманивал разум белой пеленой. Вика пыталась сдержаться, стискивая зубы и впиваясь руками в цепи. Но и плечо, которое Лейкнир, конечно, немного залечил своей отравой, всё ещё ныло. Неужели Райдо, просто сжав его, раздробил кости?

Виктория теряла сознание, безвольно обвисая на цепях, но мужчина приводил её в сознание, обливал водой и, дождавшись, когда она снова начнёт соображать, повторял свой вопрос. Не получая ответа — снова принимался за пытку.

Спина девушки превратилась в кровавое месиво, и лишь Метка Тьмы всё также горела на её спине, продолжая вгрызаться в саму сущность, как и любое другое проклятье.

— Мне уже больно видеть тебя такой, — прошептал Лейкнир, касаясь рукой её исполосованной спины.

— Так… не смотри… — едва дыша, прошептала Вика. Мужчина покачал головой.

— Сознайся, и боли больше не будет.

— Убивай тогда… сейчас…

— Нет.

Мужчина обхватил её лицо руками, убирая прилипшие к нему волосы и разглядывая покрасневшие от недосыпа глаза. Он ласково провёл большими пальцами по замёрзшей влажной коже щёк, а после подался вперёд, но неожиданно обжёгся о воздух.

— Какого чёрта? — отшатнувшись назад, прорычал всадник. Виктория слабо ухмыльнулась:

— Я замужем…

— Ни одна клятва не способна на такое, — Лейкнир отошёл всё-таки от неё, разглядывая, а после перевёл взгляд на руки. На левой всё также находилась Печать Лисицы, и среди рун он увидел два кровавых крыла. — Что это за метка?

— Кровавая Метка, — спокойно ответила девушка. — Можешь хоть кожу содрать, хоть руку отрезать — она уже часть меня. Её магия будет со мной и дальше.

Мужчина недовольно поджал губы, гневно смотря на неё. Всё-таки он не сможет забрать пленницу себе. Может быть, маги Тьмы что-то и придумают, как убрать эту «метку» и её чары. Но придётся потратить время.

Лейкнир схватил её за челюсть одной рукой, заставляя поднять глаза и посмотреть на него.

— Я всё равно добьюсь своего, — прорычал он, грубо оттолкнув голову Вики. Та мотнулась в сторону и безвольно упала на грудь девушки. Сил у пленницы уже не оставалось, руки отчаянно впились в цепи.

***

Тринадцатый Генерал Хаоса вошёл в защищённое помещение. За прозрачным куполом магии часть пеших воинов Дикой Охоты создали круг, защищая сидевших там магов. Посреди этих кругов возвышалось каменное сердце крепости Кархай, медленно пульсировавшее и перегонявшее древнюю магию по всей крепости, тем самым защищая её.

— Насколько силён ваш контур? — поинтересовался вампир у Ореста.

— Он сочетает в себе древнюю магию ведьмаков и Тьмы, — ответил маг, неотрывно наблюдая за их медитацией. — Подобную защиту не сможет уничтожить никто.

— Это меня радует, — кивнул Райдо, глядя, как на поверхности прозрачного купола начали возникать ярко-голубые всполохи. — Я полагаю, всё под контролем?

— Тот купол, который вы видите, начнёт бурлить, как кипящая вода, если на него начнёт воздействовать чужак, — ответил маг Дикой Охоты. — Сейчас мы в полной безопасности. Крепость переходит под наш контроль, и скоро процесс завершится.

— Я надеюсь, вы успеете сформировать защиту прежде, чем нас найдут другие. — Тринадцатый Генерал ещё раз посмотрел на купол, а после развернулся и ушёл. Нужно было пополнить свои силы. Заодно укрепить Врата в определённых точках, что позволит сформировать из уже открытых Врат особый контур, и тогда этот мир уже ничто не спасёт.

С девчонкой разберётся Лейкнир. А у Райдо есть дела поважнее.

***

Менсис точно не понимал, как вообще Бальтазар ориентируется так хорошо, но у мужчины было предположение, что это одна из способностей коня, как демона. Ведьмак крепко держался за вожжи, всматриваясь вперёд.

Запах жжёной плоти и серы начал чувствоваться отчётливо. Кажется, они нашли Райдо… или то, чем он стал.

Бальтазар перепрыгнул через невысокое ограждение, копытами задавив какого-то мелкого демона. Менсис обнажил меч, второй рукой удобнее взявшись за вожжи. Он не сражался раньше верхом на коне, но надеялся, что трудности не возникнет.

Деревня пылала, визжали погибавшие жители, рычали упивавшиеся кровью демоны. Среди них ведьмак ещё не заметил знакомую фигуру вампира. Крепче сжав рукоять меча, он сдавил бока Бальтазара, и конь понёсся вперёд.

Под меч мужчины попала шея рослого демона, но клинок не оставил на ней даже царапины.

Менсис выругался. Он не мог в одиночку одолеть это полчище тварей, чтобы без труда добраться до Райдо.

«Обагри меч моей кровью», — раздался незнакомый голос в его голове. Ведьмак впал в ступор, и лишь какое-то странное чувство заставило его прижать меч к боку Бальтазара. Кровь коня словно жила своей жизнью: первые попавшие на клинок капли словно щупальца обвили тот, окрасив меч в тёмно-багровый. Стоило убрать лезвие, как рана на боку животного тут же затянулась.

Бальтазар резко развернулся и снова побежал вперёд на демона. На этот раз Менсис замахнулся для удара сильнее, и — о, чудо! — меч перерубил толстую шею демона. Теперь остальные твари заметили ведьмака и выбрали его своей главной целью. Но мужчина был готов.

Конь старался спасать своего всадника, убегая тогда, когда они не могли одолеть тварей, и затаптывая копытами других, кто был мельче и мог досаждать ведьмаку укусами и отвлекать его внимание.

В очередной раз отрубив голову демону, Менсис заметил знакомую фигуру. Райдо стоял на небольшом отдалении. Переодетый в другие доспехи, а рядом стояла огромная гончая смерти — больше своих соплеменников вдвое.

— Спустись и сражайся как мужчина, — рявкнул Райдо, указывая мечом на Менсиса. Бальтазар остановился и недовольно тряхнул гривой.

— Ты вызываешь меня на дуэль? — переспросил ведьмак, глазами ища пути к отступлению.

— Щ-щенок… — выплюнул вампир. Так просто его заманить в ловушку, но желание разделаться лично было превыше здравого смысла. — Да, я бросаю тебе вызов. Уйдите, — кинул он уже демонам, и те послушались.

Бальтазар замер, и ведьмак скатился с его спины на землю. Конь ткнулся носом в затылок мужчины и тихо фыркнул, грустно посмотрев на него своими алыми глазами.

— Я справлюсь, — тихо прошептал Менсис, погладив коня и направившись вперёд к Райдо.

Мор, недовольно зарычав, отошёл назад. Он не смел вмешиваться в дуэль. Пока хозяин не станет слабее.

Оба мужчины встали на изготовку, наблюдая за действиями оппонента. Первым сорвался вперёд вампир. Ведьмак парировал его удар, уйдя в сторону, но их клинки снова схлестнулись с ярким звоном металла.

Тринадцатый Генерал был силён и стремился вымотать своего противника, нанося быстро и часто сильные удары, которые Менсис был вынужден принимать на свой клинок. Но тот так просто не сдавался и, когда Райдо замахнулся для очередного удара, резко начертил в воздухе руну. Её сила сбила вампира с ног, отправив на землю.

Ведьмак тут же прыгнул сверху, стремясь быстро обезвредить противника, но тот изловчился и перевернул их, прижимая Менсиса к земле и стремясь укусить в шею.

Вынув из потайного кармана флакон с серебряной кровью, мужчина тут же освободил одну руку исхватил ею Тринадцатого Генерала за челюсть, отводя его лицо от своей шеи, а после, резко дёрнувшись под мощным телом, перевернул их снова, коленом наступив на живот вампира. Выдрав пробку из флакона зубами, ведьмак вылил её содержимое в рот Райдо. Тот попытался выплюнуть всё и часть драгоценной крови всё-таки пролилась мимо, потекла по его шее, но Менсис сжал челюсти мужчины вместе, заставив проглотить остатки.

Хрипя, Тринадцатый Генерал затих. Ведьмак осторожно склонился ближе, готовый в любой момент отскочить, если это была ловушка, но вампир просто уснул.

Мужчина поднялся на ноги, заткнул за пояс подобранный меч Райдо и вернул свой в ножны, а после с небольшим трудом, но поднял бывшего товарища, закинув его себе на плечи. Оглядевшись, он увидел уцелевший домишко, куда и направился.

Ведьмак положил вампира на увиденную койку, отложил его оружие в сторону и лишь тогда обратил внимание на выглянувших из-за угла детей. Значит, в деревне остались выжившие. Их было пятеро: самому старшему парнишке на вид было лет двенадцать, двум девчонкам было от силы лет семь, ещё один мальчишка лет трёх, и младенец, которого одна из девчонок держала на руках.

Самый старший сжимал в руках топор, который едва мог удерживать на весу, и гневно смотрел на пришедших.

— А ну иди прочь! — рявкнул он, а у самого поджилки тряслись перед видом взрослого мужчины со странными глазами.

— Я не хочу вам вредить, — мягко произнёс Менсис, демонстрируя пустые руки. — Я не причиню вам зла.

— А этот выродок убил наших родителей! — выкрикнул мальчуган, кивая в сторону бессознательного Райдо.

— Он не хотел этого делать, — воспротивился ведьмак. — Послушай, — снова мягко заговорил он. — Я не сделаю вам больно. Мне лишь нужно подождать, когда он придёт в себя, и мы уйдём. Пока я здесь, я могу вам чем-то помочь.

— Нам не нужна помощь выродка! — рявкнул мальчишка, а его тонкие руки сильнее затряслись, уже едва удерживая топор.

— Опусти топор, — улыбнулся Менсис. — Я не обнажу меч против вас.

Пацанёнок фыркнул отдуваясь и попятился. Остальная детвора тоже зашла за перегородку, за которой располагался бабий кут. Ещё раз гневно глянув на ведьмака, мальчишка скрылся там, задёрнув штору. Мужчина успокоился и, найдя в комнате целый табурет, поставил его рядом с кроватью, сел на него и проверил, что Райдо всё ещё подавал признаки жизни.

— Скоро ты придёшь в себя, — пробормотал Менсис, прислонился спиной к стене и уснул чутким сном.

За ночь он просыпался дважды. Один раз — по нужде, а во второй почувствовал, что товарищ начал приходить в себя. Но время просветления у вампира ограничилось парой мгновений, и он снова погрузился в пучину забытья. Ведьмак понял, что кровь всё-таки действует, и успокоился, снова уснув.

***

Свет Ангарет пробивался через задёрнутые занавески. Сестрёнки спали вместе с младшим, а Андреасу не спалось. Мальчишка возился на скамье, а после поднялся, взял в руки топор и подошёл к задёрнутой шторе.

— Ты куда? — удивился проснувшийся Эйрик. Андреас шикнул на него:

— Тише ты! Я этих зарублю, а утром выкинем их в реку, — шёпотом пояснил он и бесшумно скользнул в основное помещение избы.

Оба мужика спали. Тот выродок с кошачьими глазами спал сидя на табурете, прислонившись спиной к стене. А тот, который убил матушку, на кровати. Гнев взыграл в крови Андреаса, и он также тихо подкрался к кровати, забрался на неё, встав над выродком и замахнулся топором.

В это же мгновение выродок открыл глаза, светящиеся в темноте, подобно кошачьим. От испуга Андреас вскрикнул, выронив топор на пол и порезав свою руку.

— Что… ты… — прохрипел мужик, пытаясь встать. Кажется, поднятый шум не разбудил его товарища. Андреас зажал рану на руке, шипя от боли. Глубоко порезало — долго заживать будет. Выродок вдруг шумно вздохнул и сглотнул слюну.

Андреас повернул голову в его сторону и понял, что повёл себя чрезмерно глупо. В следующее мгновение мальчишку схватили мёртвой хваткой, и он не успел даже пикнуть — вампир был беспощаден к своей жертве.

***

Менсис проснулся, когда услышал детский плач. Ведьмак не сразу понял, что происходило, вскинул голову и огляделся. Глаза быстро привыкли к темноте хаты, и мужчина увидел в слабом серебристом свете Ангарет силуэт вампира.

Райдо склонился над одним из детей. Мальчишка уже просто тихо плакал, а его руки были заляпаны кровью.

Менсис бесшумно поднялся, положив руку на эфес меча, и подошёл ближе. Его руки подрагивали от неуверенности. Попытаться ранить бывшего товарища? Ведьмак не мог его убить, и не важно, что Райдо стал чем-то другим.

Ведьмак резко схватил его за плечо и оттолкнул от ребёнка. Вампир перекатился на спину, и теперь было видно заляпанный кровью подбородок. Тонкая шея жертвы была полностью испачкана багровым.

Генерал Хаоса усмехнулся, скаля клыки. Менсис с трудом перевёл взгляд с умиравшего мальчишки на уже бездыханные тела остальных.

— Ты чудовище, — прошептал ведьмак охрипшим голосом.

— Но кто из нас ужаснее? — усмехнулся Райдо, поднявшись на ноги.

Менсис тут же ударной руной откинул того в стену. Хрустнуло дерево, жалобно звякнула кухонная утварь. Генерал Хаоса издал низкий рык и молниеносно пересёк расстояние от стены до двери.

Ведьмак склонился над мальчишкой, всё ещё тихо рыдавшему от боли. Мужчина накрыл рану на шее своей рукой, второй пытаясь найти у себя хоть что-то, что могло исцелить несчастную жертву.

На улице ярко сверкнула молния, округу огласил раскатистый гром, а следом — звериный рык и, неожиданно, человеческий крик.

Менсис подорвался на ноги. Сердце гулко билось в груди. Он не знал, бросаться ли ему за Райдо или пытаться исцелить невинного пацанёнка. Кровь влажно блестела на его руке, её запах забивал ноздри.

Ведьмак с болью в глазах посмотрел на умиравшего, и всё же выбежал на улицу. «У него всё равно не было шанса!» — попытался заглушить голос совести мужчина.

Глава двадцатая

Вика почти потеряла сознание. Мучительные пытки так и не привели ни к чему, и Лейкнир оставил её на время отдохнуть, заперев дверь снаружи. Девушка безвольно висела в цепях, склонив голову к груди и тихо прерывисто дыша.

Она почти не обращала внимание на происходящее вокруг, поэтому, когда перед ней возник неизвестный мужчина, то заметила Виктория его лишь тогда, когда прохладная рука коснулась её щеки.

— Он измучил тебя, дитя, — прошептал неизвестный. Девушка едва смогла поднять взгляд на него. Что-то внутри подсказало, что перед ней было предыдущее воплощение Лисицы. Лис, бывший ведьмаком.

Вика прикрыла глаза. «Я в порядке», — хотела сказать она, но не смогла.

— Твои раны нужно залечить, — продолжил Лис. Девушка была слишком слаба, чтобы удивиться, но мужчина тут же произнёс: — В тебе часть моей души. И я слышу твои мысли, можешь не напрягаться, дитя. Я пришёл сюда, чтобы помочь.

«Но как ты мне поможешь?» — Виктория снова преодолела себя, чтобы открыть глаза и посмотреть на него.

— Кархай осквернена, — вздохнул он, накрыв второй рукой повреждённое плечо Вики. Прохлада немного уняла её боль. — Но Тьма не окончательно захватила её. Ещё можно обернуть этот процесс вспять. Обратись к своим корням, и ты сможешь очистить крепость.

«У меня не было ведьмаков в роду», — Лис на этих словах усмехнулся.

— Даже если так… Часть моей души в тебе, а я был чистокровным ведьмаком. Обратись к моим предкам, и они направят тебя. Будь сильной, дитя, — он дотронулся губами до её покрытого потом горячего лба и растворился.

Виктория прикрыла глаза, пытаясь сосредоточиться. Боль сейчас отошла на второй план, и девушка пыталась понять, как обратиться к корням части души Лиса. Её мысли обратились в поток реки, мирно текущей по плоскогорью и омывавшей тёплые от дневного светила камни. Она плыла в тёплой воде, видя вдалеке впереди нечто, что тянуло её.

Высокий деревянный столб, на котором были высечены изображения животных. И вокруг него собрались люди. Ведьмаки.

«Мне нужна ваша помощь», — Вика пыталась подплыть ближе, но видение всё отдалялось от неё. Ведьмаки обернулись к ней лицами, и она услышала в своей голове десятки голосов, слившийся в один:

— Наша сила с тобой, Кровавая Пантера.

Виктория погрузилась в глубокий транс, не реагируя на происходящее вокруг. Кархай словно тяжело вздохнула, почувствовав желанный глоток светлой энергии.

Камни крепости пришли в движение, закрывая девушку в каменный кокон и обволакивая его магией для защиты. Древняя ведьмачья магия начала рушить заклятья Тьмы, исцеляя нанесённые Вике раны. Два разума сливались в один, и теперь пленница Дикой Охоты могла слышать крепость и видеть то, что видела она.

Кархай не обладала голосом, но сейчас Виктория понимала, что та хочет ей сказать.

— Скверна распространяется по мне… Но ты можешь остановить её. Я уберегу тебя и дам тебе силу, которуя сберегла. Даже умерев, я позволю тебе свершить пророчество.

— Какое пророчество? — удивилась девушка про себя.

— Пророчество о кровавом звере.

Волна, несущая с собой приятный жар, окатила Вику с головы до ног, укутывая в кокон. Плечо и спина перестали болеть, а сердце девушки забилось в ритм сердца крепости.

Магия Виктории распространялась по древнему камню, изгоняя Тьму. Взамен она получала знания, которые Кархай сберегла.

Как тренировались ведьмаки в этих стенах. Как спокойно текла здесь жизнь. И как Кархай осталась одна, словно мать, чьи дети умерли у неё на руках.

— Помоги заблудшим душам, дитя…

***

Повсюду полыхал огонь, жадно перекидываясь на всё, что было способно гореть. По стенам стекала кровь убитых. Инквизиция не щадила никого: убивала не только мужчин, но и детей, стариков и женщин.

— Пока-айтесь, грешные души! — противным скрипучим голосом кричал стоявший в окружении крепких воинов-защитников грузный мужик в рясе. Ведьмаки не желали предавать свою магию, отчаянно борясь за право жить дальше.

Кархай стенала от боли, причиняемой Инквизицией, и её сердце выплёскивало всё больше магии, заставлявшей статуи и колонны оживать, обращаться в каменных големов и сражаться против пришедших.

Магрит растерянно стояла на балконе крепости, прижимая к груди новорождённую дочку. Сынишка испуганно спрятал лицо в складках её одежд. Заметив свою семью, Лейкнир яростно оттолкнул подобравшегося близко инквизитора на торчавший из стены крюк. Острие проткнуло грудь нападавшего, но не убило его, оставив корчиться в муках и издавать противное бульканье ртом, из которого потекла багровая кровь. Из-за шлема инквизитор был вынужден захлёбываться ею.

Ведьмак закрыл лестницу руной огня и побежал к балкону. Перемахнув через ограждение, он поспешил оттолкнуть своих близких в защиту стен Кархай.

— Уходите! — шепнул он, быстро поцеловав Магрит в висок.

— Но как же вы? — удивилась женщина.

— Мы задержим их. Кархай поможет отбиться, и тогда мы воссоединимся. Идите к порталу, эвакуируйте остальных. — Он посмотрел на своих детей с болью в глазах. С осознанием, что мог больше их не увидеть. — Будьте сильными… Я люблю вас!

Он резко развернулся, отбив мечом летевшие в них стрелы, и обернулся лишь за тем, чтобы увидеть, как супруга всё-таки послушала его и пошла вместе с детьми к порталу. Лейкнир перемахнул через ограду, повис на ней и после спрыгнул прямиком на громилу-инквизитора, ломая ему плечи своим весом. Плечи нарушителя покоя неестественно прогнулись, а руки обвисли подобно тряпкам. Воя от боли, он пропустил удар булавой в шлем, нанесённый разъярённым Фаргримом.

— Вовремя ты, — хмыкнул Лейкнир и принял руку товарища, чтобы подняться на ноги. Фаргрим пыхтел от злости, и его изуродованное шрамами лицо вовсе обратилось в маску бестии. — Сколько мы ещё продержимся?

— Орест создал достаточную защиту для остальных, — рычащим голосом ответил он. — А мы уж постараемся…

— Убей мужика в рясе, — догадался ведьмак. — Я отвлеку их внимание.

— Удачи, брат, — кивнул Фаргрим и сорвал с пояса флягу с настойкой, которую научился изготавливать лишь недавно. Она пробуждала зверя в любом, кто её выпил. Но лишь мужчина ведьмачьей крови мог выжить после неё. Опустошив залпом флягу, бестия кинул её себе под ноги и раздавил, яростно зарычав. Короткие волосы на голове и руках вздыбились подобно шерсти разъярённого медведя, а в глазах заполыхала жажда крови. Издав крик, переходящий в рык, Фаргрим кинулся напролом, и был он страшен в этом обличье, когда всё человеческое скрывалось за маской зверя.

Голыми руками он был способен оторвать конечности врагу и размозжить его череп. Он прорывался сквозь толпу инквизиторов, буквально не замечая собственных ран. Сосуды в его глазах полопались, окрашивая их в красный, и сам измазанный в собственной крови и мозгах врагов он походил на берсерка.

Мужик в рясе, дрожа и обливаясь семью потами, шептал какую-то молитву, но это не спасло его. Лейкнир отвлёк нескольких защищавших его воинов, а остальных взял на себя подтянувшийся к битве Мольдоф. Такой же яростный воин, как и Фаргрим, с тем лишь отличием, что вёл себя дикарём он всегда. С тех самых пор, как неудачно обратился в зверя, Мольдоф частично остался в той ипостаси, и пальцы его рук оканчивались длинными толстыми когтями, а ноги были подобны волчьим. Шерсть же покрывала его наполовину, даже преображая его лицо в уродливую морду нечто среднего между человеком и зверем.

И тогда ведьмак-бестия смог добраться до мужика, схватив его за голову и одним резким движением прервав бесконечный скрипучий поток бессмысленных для ведьмаков слов.

— Лейкнир! — с балкона одной из башен свесился вниз Орест. Он выглядел вымотанным, на неестественно бледном лице яркие дорожки крови выглядели как причудливая боевая раскраска. Дурной знак. Орест долгие десять лет был одним из Хранителей Сердца Кархай, и то, что крепость позволила ему ослабнуть, означало лишь одно.

— К порталу! — громко рявкнул Лейкнир, отбиваясь от инквизиторов. Снова создав пару рун, ему удалось выиграть себе пару мгновений, чтобы сломать шею одному врагу, и воткнуть второму промеж глаз топор.

Ведьмак побежал к заигравшемуся в героя товарищу. Свинульф, азартно хохоча, выдернул свою секиру из трупа очередного инквизитора и содрал с его груди тяжёлый золотой орден, спрятав тот в карман.

— Нет времени! — крикнул Лейкнир, и Свинульф обернулся к нему, резко посерьёзнев и кивнув.

Им нужно было успеть скрыться в крепости. Сейчас они уже ничего не смогут сделать.

— Я выиграю вам время, мои дети, — услышали они мысли Кархай. — Уходите с миром.

Это означало одно. Кархай уже решила всё. Ведьмаки, продолжая отбиваться от атак инквизиторов, отходили назад в крепость. Всё больше големов выходило на бой, сминая стройные белые ряды «святых» и окрашивая их рясы в алый.

Лейкнир бежал, не помня себя. Он надеялся, что с его семьёй всё хорошо. Не было времени брать свои вещи, он только успел схватить подвернувшийся под руку меховой плащ, точно зная, что он пригодится им позднее. Спустившись в пещеры под крепостью, ведьмаки дошли до портала, около которого ещё толпились ведьмы, молодняк и старики.

— Чего вы ждёте? — рявкнул Лейкнир, взглядом выискивая Магрит. Увидев свою супругу, он кинулся к ней. Ведьма зарыдала от облегчения и прижалась к мужу, не обращая внимания на залившую его кровь. Сынишка тут же вцепился в его руку. — Уходим, Магрит. Мы все уходим. Кархай выиграет нам время, — прошептал ведьмак, целуя её в макушку.

Орест подтянулся одним из последних. Других Хранителей Лейкнир и не заметил. Но на немой вопрос в его глазах Хранитель Сердца лишь покачал головой. Остальные погибли, отдав свои души на подпитку Кархай.

Лейкнир смело шагнул в портал, который перенёс их в заснеженные горы. Пути назад не было. Была лишь надежда, что в другом месте они будут под защитой своих братьев по крови.

***

На улице хлестал ливень. Тринадцатый Генерал Хаоса шёл по размякшей земле обратно к Вратам, но неожиданно почувствовал жар. Он охватил его горло, и вампир начал задыхаться. Мужчина не мог видеть, как на его шее прорисовывались серебряные узоры, тускло загоревшиеся светом в ночи.

Он упал на колени, цепляясь пальцами за горло, словно пытался содрать кожу вместе с рисунками.

Мор, его верный союзник, вернувшийся к нему спустя долгие годы, неподвижно стоял рядом. С одной стороны, пёс видел перед собой хозяина, и что-то внутри него хотело сейчас заскулить, податься вперёд и успокаивать корчившегося от боли Райдо, но с другой… его хозяин оживал, что было недопустимо.

Пёс оскалил клыки, глухо зарычав. В глазах Тринадцатого Генерала застыл первобытный ужас.

— Мор… нет… это же я… — захрипел вампир, но гончая смерти уже кинулась на него, уронив на спину и стремясь вцепиться в горло. Мужчина закрывал шею руками, но Мор раздирал и их в попытках добраться до уязвимого места.

Выбежавший на улицу Менсис сразу выхватил меч из ножен, оглядываясь в поисках источника звука. Увидев, что гончая смерти пыталась убить Райдо, ведьмак долго не думал. Он кинулся к ним, и клинок точно пронзил шею пса.

Тот затих, зависнув над своим бывшим хозяином. Длинный язык вывалился из слюнявой пасти. Менсис столкнул пса ногой с клинка, и труп животного упал сбоку от едва дышащего от ужаса вампира.

Райдо повернул голову к Мору и беззвучно закричал.

Второй раз пёс покинул его. И если в прошлый раз того убили ни за что, то в этот — убили, защищая вампира.

Мужчина перевернулся на живот и обнял мёртвого пса, ероша рукой мокрую облезлую шерсть. Дождь стекал по его лицу, и не было видно слёз, проливаемых по ушедшему союзнику.

Менсис и Бальтазар молча стояли рядом, как свидетели неизбывного горя от утраты самого близкого и верного друга. Небо было затянуто тяжёлыми чёрными тучами, отчего создавалось впечатление, что и оно облачилось в траур. Райдо провёл рукой по морде пса, закрывая его глаза и поцеловал его между ушей.

— Спи спокойно… — выдавил он из себя, всё-таки найдя в себе силы встать.

К утру дождь закончился. Вдоль каменной стены, защищавшей в былое время деревню от волков, появились свежие могилы. У одной из них вампир простоял ещё какое-то время. Пока они работали под дождём, почти вся грязь с мужчин смылась. Но им требовалось сделать перерыв, отогреться и обсохнуть, прежде чем выдвигаться в путь.

Менсис закинул лопаты обратно в уцелевший сарай, где их и нашёл, а после подошёл к товарищу и положил руку ему на плечо.

Они так и не проронили ни слова.

Глава двадцать первая

— Проснись, дитя, — снова зашептала Кархай. Вика открыла глаза. Каменный кокон вокруг неё истаял вместе с цепями. Боли уже не было. Девушка без проблем поднялась на ноги и огляделась по сторонам.

В одной из стен образовалась ниша, в которой что-то лежало. Виктория подошла туда и увидела сложенную кольчугу с рубахой и пару перчаток с скрытыми клинками. Она поспешила облачиться в это. Сжав одну руку в кулак, девушка выпустила клинок из перчатки. На его лезвии были выгравированы ведьмачьи руны, поблёскивавшие в полутьме от скрытой в них магии.

Спина, к удивлению, не болела — все нанесённые ей раны уже обратились в шрамы. Частично исчезла и Метка Тьмы, поверх которой начало проступать давно утерянное родимое пятно на позвоночнике.

— Я на твоей стороне, дитя, — снова услышала Вика крепость. — И я помогу тебе. Веди…

Виктория почувствовала жар в теле, стремительно наполнявший мышцы особой силой. Она доверилась словам Кархай и вышла из помещения, где её держали.

Крепость подсказывала ей, куда и как идти. Всё глубже и глубже по старым коридорам, не видевшим живых уже тысячи лет. Всё ниже и ниже по обветшалым лестницам. Туда, где сердце Кархай пыталось самостоятельно бороться со скверной.

Оказавшись в тёмном коридоре, Виктория взмахнула руками вперёд. Факелы по обе стороны вспыхнули магическим пламенем. Скрываться от врага не было смысла: ведь он сам оказался в ловушке. Вика сжала обе руки в кулаки, и скрытые лезвия показались из перчаток, переливаясь магическим блеском.

Две гончие смерти, лежавшие в коридоре, незамедлительно подорвались на ноги и, рыча, бросились на девушку. Одна тварь сразу напоролась на её клинок нёбом, и Лисица резко повела рукой в сторону, разрезая пасть гончей. Вторая псина набросилась на неё сбоку, и Виктория с разворота раскроила ей череп сильным ударом. Чёрная мёртвая кровь забрызгала её, но Лисица лишь вытерла лицо об рукав рубахи и пригляделась к тяжёлой двери впереди. Вокруг неё была какая-то зловещая аура, а мягкий свет от факелов не добирался до неё, будто Тьма затаилась именно здесь.

Вика содрала со стен два факела и направилась вперёд. Кархай сама распахнула проклятые двери, снося ими две колонны и обрушивая камень на купол противоречивой смеси магии. Тот забурлил, словно кипевшая вода. Караулившие снаружи пешие и гончие тут же поднялись в бой.

Виктория крутанула оба факела в руках и когда первый соперник кинулся на неё — направила огонь ему на забрало шлема. Мертвецы всегда хорошо горели, мёртвая плоть боялась огня. Охваченный пламенем, воин Дикой Охоты завыл нечеловеческим голосом, отстраняясь и пытаясь смахнуть с себя жгучие ярко-рыжие языки. Но под его ноги угодило двое гончих, запылавших также ярко.

Виктория снова раскрутила факелы, словно в каком-то загадочном танце, а после резко ударила их друг о друга. Звон металла на мгновение оглушил всех находившихся здесь, а после на стенах запылали рыжим руны. Их свет становился всё ярче и ярче, словно прорезая стылый камень.

Древние статуи в этом зале начали оживать, их глаза загорелись в цвет рун. Големы отрывались от стен, размахивая длинными неуклюжими руками и со скрежетом разевая беззубые чёрные глотки. Воины Дикой Охоты сгрудились у купола, чтобы не дать пройти врагам к нему.

Вика снова ударила друг о друга факелы, те ярко вспыхнули, рассыпая снопы искр в стороны. Големы неуклюже двинулись, сужая свой круг. Воины уже чувствовали страх, не испытываемый ими ранее. Они резко поворачивали свои головы, стремясь найти пути отступления, долг защитить купол теперь был им не важен, дороже лишь их искалеченные души.

Виктория опустила факелы, глядя на Дикую Охоту взглядом, который пробирал до костей. Взгляд сильного матёрого волка перед слабыми, загнанными в угол и ещё неокрепшими ягнятами. Взгляд не человека, а кого-то… большего.

Големы двинулись в атаку, их тяжёлые руки легко мяли доспехи и дробили кости. Дикая Охота пыталась отбиваться, но даже нападая на одного голема группой, они не могли долго противостоять им. Изувеченные тела отлетали к стенам, оставляя на них чёрные кровавые следы.

Кархай пыталась очистить своё сердце. Оно билось словно в быстром ритме военного марша. Сокращался камень, покрываясь золотистым сиянием, и расправлялся, выплёскивая это золото из себя на камень рядом. Купол начал покрываться трещинами, а сосредоточенные на медитации маги не обращали на это внимание. Зато начали пробуждаться воины, которые охраняли их покой.

Разобравшись с пешими Дикой Охоты, големы собрались у купола, своими каменными кулаками стремясь обрушить его защиту быстрее. За тающей магической поверхностью встали громадные чёрные силуэты.

Первый удар нанесли эти чудовища, созданные магией и эликсирами из когда-то живых людей. Настоящие великаны по современным меркам: косая сажень росту и мощные тела, закованные в броню из чёрного металла.

Удар булавой одного из них снёс голову голему, и обезглавленное тело недолго ещё пыталось отомстить обидчику — всего в два удара оно оказалось раздроблено. Теперь Виктории нужно было разбираться с ними самой.

Девушка попыталась взглядом найти уязвимое место на этих великанах, но безрезультатно. Они выглядели несокрушимыми громадами. И выхода у неё не было. Вика отставила одну ногу назад, глазами высматривая себе первую цель, а после резко оттолкнулась, побежав к ней.

Пока големы отвлекали других, у неё было не так много времени, чтобы узнать новых противников. Удар факелом в сочленение чёрных пластин — но воин даже не загорелся.

Он замахнулся топором таких же гигантских, под стать ему, размеров. Девушка едва увернулась от удара, который с лёгкостью пробил колонну. Тягаться с этими чудовищами будет сложно. Пользуясь неуклюжестью оппонента, Вика нанесла удар в колено, но это лишь на пару мгновений нарушило равновесие воина. Он не упал, а в эти мгновения уязвимости Лисице удалось лишь покорёжить импровизированным оружием пару пластин.

Големы пали, и теперь все чудовища обратили свои чернеющие забрала на Викторию. Она отпрыгнула в сторону, отходя немного дальше от них, а после крутанулась вокруг своей оси. Пламя от факелов перекинулось на пол, очертив спасительный круг. Но долго он не выдержит. Вика не знала, сможет ли сдержать магический контур Дикую Охоту. Факелы потухли, и девушка выпустила их на пол.

Чудовища не торопились и медленно обступали её. Лисица была загнана в ловушку. Снова. Но теперь таинственный некромант не подымет на её защиту полчища мертвецов.

Дикая Охота ждала. Их невидимые взгляды были словно ледяные острые копья, медленно скользящие под кожей и причиняющие боль. Вика глубоко дышала, пытаясь успокоиться и не выдавать свой страх. Ей нужно сосредоточиться и найти решение.

Дверь в зал неожиданно распахнулась, и сюда вбежало неуклюжее каменное существо ростом с пятилетнего ребёнка. В своих каменных культях оно сжимало… Клинок Хитреца!

Топор одного из чудовищ угодил точно в существо, и оно осыпалось камнем, выронив драгоценный меч на пол. Но в эти пару мгновений Виктория набралась смелости, чтобы резко побежать, покидая своё мнимое безопасное убежище. Ей снова чудом удалось увернуться от удара, она поскользнулась на камне и заскользила по полу прямо к мечу. Схватив клинок, девушка резко подорвалась на ноги и встала в защитную стойку. По лезвию меча загорелись руны, и вдруг появилась странная уверенность в своих действиях. Словно… словно рядом с ней были её напарники.

Чудовища явно почувствовали изменившийся настрой жертвы и теперь уже не ждали её действий. Они кинулись сразу все на неё.

Виктория ушла от очередного удара и рубанула мечом по бедру другого чудовища. На этот раз клинок рассёк металл и из раны брызнула чёрная кровь. Девушка поспешила повторить подобный удар, уворачиваясь от оружия врагов. Уверенность в своих действиях наполняла её мышцы странным жаром и силой.

Кархай, сумев скинуть очередной слой вгрызавшейся в неё скверны, поспешила помочь закинутому сюда происками Судьбы-шутницы дитя. От стен снова отделились големы, на этот раз крупнее и более уродливые, но крепче прежних.

Каменные создания кинулись на помощь Вике, отвлекая на себя внимание чудовищ. Их удары не причиняли серьёзного вреда Дикой Охоте, но теперь девушка сражалась лишь с парой врагов, а не с десятком.

Нанеся очередную рану чудовищу, Виктория закрылась своим клинком от удара другого. К удивлению, Клинок Хитреца принял на себя удар легко, даже не погнувшись, но Лисице пришлось приложить немало усилий, чтобы устоять на ногах.

Отбив этот удар, девушка увернулась от нового, снова нанесла ранение противнику, но в этот раз лезвие другого чудовища задело её. Кольчуга чудом смогла сдержать бо́льшую часть урона, но острое лезвие всё-таки рассекло звенья в ней, прорезало нательную рубаху и обнажило частично спину Вики, оставляя за собой кровавый след прямо на родимом пятне.

Резкая боль пронзила всё её существо. Внутри снова зарычал и оскалил пасть кровавый зверь, просясь наружу — отомстить обидчику.

«Я не могу позволить тебе выйти», — пронеслось в голове девушки. Не сейчас. Она слишком слаба, чтобы усмирить эту сущность! А пантера, словно ласковый котёнок, просилась, умоляла. Но это была лишь маска.

Девушка выпрямилась, сжимая меч обеими руками и тяжело дыша. Она чувствовала, как кровь тяжёлыми каплями вместе с потом стекала по её спине, как пот разъедал свежую рану. И вместо камней Кархай она сейчас видела Чёрный Трон. Его образ то резко появлялся перед Викой, то так же неожиданно исчезал.

К чему вообще древняя легенда о никому ненужном троне?! Она на грани жизни и смерти! Нет времени думать о другом, нужно думать, как выжить!

Глаза Виктории наполнились яростью, сосуды в них полопались, а зрачки расширились, закрывая голубую радужку. В левом зрачке теперь легко можно было рассмотреть что-то поблёскивающее, мистическое… осколок древнего артефакта.

Заклинаю тебя силой, дарованной Предками.

Вика развернулась к чудовищам лицом. Вены на её лице вздулись, все мышцы теперь были напряжены до предела, и сила пульсировала в них, готовая вылиться в новый удар.

Заклинаю тебя силой, дарованной Пророчеством.

Дикая Охота уже была готова к новому бою. Они ждали, и их взгляды всё ещё ощущались кожей. Но теперь Виктория не боялась их.

Заклинаю тебя силой, дарованной Мирами.

Девушка отставила одну ногу назад, присев на неё. Клинок она выставила перед собой, готовясь к резкому броску. Вика прикрыла глаза, глубоко вдыхая.

Пробудись, Дитя, рождённое не Тьмой!

Пробудись, Наследница Чёрного Трона!

С грозным кличем, режущим горло своей силой, Виктория кинулась вперёд. Её клинок обратился в грозное оружие и с лёгкостью отсёк ноги близстоящему чудовищу. Оно обрушилось на пол, гремя доспехами. У воина не было времени даже замахнуться для удара, как его голова покатилась по полу, заливая камень чёрной кровью.

Теперь Вика могла одолеть их. Эта страшная сила наполнила её тело и требовала выхода. Чей голос взывал к ней? Она не поняла, но времени думать не было.

Девушка развернулась, принимая удар врага на свой клинок и с лёгкостью отбивая его, а после отрубив руки чудовища. Чёрная жидкость заливала её, и от вкуса пары попавших в рот капель проснулась ещё бо́льшая жажда крови.

Виктория теперь кружилась в смертельном танце, её меч вспыхивал рунами при каждом ударе, а вой врагов и тяжёлый стук капель чёрной эссенции нежизни заменяли музыку. Не этого ждала Дикая Охота. Не этого предвидел Лейкнир, пытаясь освободить себя и братьев.

Разобравшись с чудовищами, Вика, залитая кровью врагов и с жутким взглядом безумца, обернулась к магам, всё ещё пытавшимся закончить начатое. Ей удалось легко прикончить двоих из них прежде, чем сюда вошли пятеро всадников Дикой Охоты. Все те, кто её основал.

— Как ты посмела?! — рявкнул Лейкнир, обнажая топор. Виктория столкнула с лезвия только что убитого мага и развернулась, вальяжно сделав пару шагов в сторону появившихся «старых знакомых». На её лице играла жуткая улыбка.

— Не этого ты ожидал? — поинтересовалась она. — А чего? Что я сдамся?

— Я дал тебе шанс остаться живой, — зарычал ведьмак, крепче сжимая рукоять топора. — Но ты не оставила мне выбора.

— А был ли этот выбор изначально? — Вика склонила голову к плечу, но Дикая Охота уже приготовила оружие и образовала полукруг перед ней. — Как славно. Пятеро крепких мужчин против одной слабой девушки. — Она выпрямилась, всё также улыбаясь. И было в этих улыбке и взгляде что-то знакомое Лейкниру. Что-то, что страстно хотелось забыть и не вспоминать.

Такие же голубые глаза. Такая же жуткая улыбка.

— Убить её! — закричал ведьмак, и Дикая Охота кинулась в бой.

Виктория легко парировала их удары, уходя от заклятий Ореста. Мольдоф пытался побороть её буквально голыми руками — его острые звериные когти постоянно проходили вблизи от девушки. Лейкнир держался поодаль, всё пытаясь понять, что же знакомое он разглядел в бывшей пленнице.

Отбив очередную атаку, Вика резко отпрыгнула к магам и отсекла одному из них голову. Её целью всё ещё было прервать процесс распространения скверны и дать Кархай самой вытеснить остатки Тьмы из себя.

Фаргрим схлестнулся с ней в нешуточной борьбе. Булавы пытались достичь своей цели, но меч отбивал каждый удар. Звон металла больно ударял по ушам. Девушка резко отпрыгнула в сторону и отсекла руки ведьмака-бестии. Тот даже не взвыл, а лишь ушёл в сторону.

Кровь из ран обратилась в подобие щупалец, воссоздавших руки всадника. Это было неожиданно. Вика впала в ступор на какие-то мгновения, а Фаргрим заржал, подобрал свои булавы и воспользовался моментом, чтобы нанести удар.

Лисица ушла от этого удара, но всё-таки задело её кольчугу. Нельзя отвлекаться на такие мелочи! Важно добить остальных магов, а после Кархай поможет осуществить задуманное. Костяк Дикой Охоты нельзя убить просто так.

Вике пришлось немного измотать противников, прежде чем у неё появились долгожданные мгновения. Девушка снова подскочила к магам и на этот раз не стала мелочиться, снеся головы уже двоим.

Остался последний. И теперь Дикая Охота старательно не подпускала Вику к нему. Заклятья Ореста всё чаще почти достигали своей цели, а Мольдоф уже метил в лицо девушке, стремясь выцарапать глаза. Свинульф и Фаргрим всё также не знали усталости.

Лишь Лейкнир стоял в отдалении, наблюдая за этой битвой и всё ещё пытаясь понять, на кого же походила Виктория.

Лисица начала чувствовать усталость. Дурной знак. Нужно скорее заканчивать это. Ей удалось отбить очередную атаку, и девушка сразу же поспешила отрубить руки близстоящих всадников, после чего кинулась вперёд и всё-таки успела отсечь голову оставшегося мага.

Крепость словно вздохнула, руны на стенах ярче загорелись светом, а из самого сердца полилось золотое свечение.

Что-то подтолкнуло Вику развести руки в стороны, вычерчивая незнакомые ей узоры. Но если бы у неё было время приглядеться, то она увидела бы, что эти узоры сплетали воедино руны на стенах.

Зал накрыл новый купол, который не давал оказавшимся в нём Лисице и Дикой Охоте выйти наружу. Сердце Кархай покрылось защитным коконом, и тут же от купола отделился мощный поток магии.

Викторию что-то ударило в спину, и она упала, покатившись по… земле? Девушка едва успела прийти в себя и осознать, что она находилась уже не в крепости, как на неё с боевым кличем накинулся Лейкнир. Меча рядом не было, и Вика лишь смогла перекатиться по земле, чтобы не подставить свою голову под лезвие топора. Тот застрял в почве, давая Лисице пару драгоценных мгновений, чтобы подорваться на ноги и сбить ведьмака с ног.

Враги покатились по земле. Всаднику удалось подмять под себя девушку и его руки сомкнулись на её шее. Вика вцепилась в его предплечья, выпустив скрытые клинки, пронзившие его плоть. Не чувствуя боли, они пытались одолеть друг друга. Виктория не понимала, почему ничего не чувствовала. Ей даже словно не нужно было дышать.

Лисица резко вскинулась всем телом, вытащив одну ногу из-под тела мужчины и упёршись ею в его живот. Перехватив его предплечья, она развернула их на земле и ударила кулаком ему в челюсть. Голова Лейкнира мотнулась в сторону, он оскалился и на этот раз схватил уже её за плечи, резко перевернулся и ударил затылком о землю.

— Папочка, зачем ты делаешь ей больно? — прозвучал детский голос неподалеку. Враги замерли, а после повернули головы к источнику звука. В паре метров от них стояла молодая женщина, ведьма, прижимавшая к груди новорождённого, а рядом с ней стоял маленький мальчик. Женщина прикрыла одной рукой рот, в её глазах застыли слёзы.

— Магрит… — выдохнул Лейкнир, отпустив Вику и с трудом поднявшись. Ноги его не держали, мужчина чуть не падал при каждом шаге. — Ты здесь… — Он подошёл к своей семье, не веря в это чудо. Протянул руку и коснулся щеки супруги, ощутил под рукой влагу её слёз, и после из глаз ведьмака потекли слёзы. Он схватил на руки сына и обнял Магрит, целуя их и что-то сбивчиво шепча.

Виктория поднялась на ноги и посмотрела в сторону. Там стояли десятки других членов Дикой Охоты и остальные четверо из костяка. И те, кого некогда обратили в монстров, на деле были мальчишками, похищенными из семей. Теперь их взгляды не смотрели на неё как на врага.

Орест подошёл к ней и опустил свою руку на плечо девушки.

— Ты освободила нас… — словно до конца не веря в происходящее, произнёс он. — Никогда бы не подумал, что скажу тебе это, но… спасибо.

Вика ничего не понимала и кивнула лишь из вежливости. Орест пошёл дальше, и его жест повторили остальные. Они уже все выглядели как люди, даже Мольдоф вернул свой человеческий облик. В конце к ней подошёл и Лейкнир, пожавший ей руку и поблагодарив за всё.

Девушка провожала их взглядом, уходящих за черту леса в бескрайнее ночное поле с белыми цветами.

Мир мёртвых. Она оказалась в нём снова.

Но как на этот раз выбраться отсюда?

Виктория огляделась по сторонам, а после направилась туда же, куда только что ушла Дикая Охота, но её остановил знакомый голос:

— Крад!

— Мастер Джа’уир? — Вика обернулась и увидела стоящего в паре метров от неё пожилого мурса. Его некогда полностью чёрный мех уже покрыла седина, а глаза стали бледнее, чем раньше. — Что вы здесь делаете? — Девушка подошла к своему гранд-мастеру — так в Дарросе было принято называть наставников своих учителей.

— Тебе не стоит ходить за ними, — проигнорировал её вопрос Джа’уир. — Они окончательно умерли, их души теперь свободны.

— Вы умерли?! — с ужасом в голосе прошептала девушка. Мурс ласково улыбнулся и обхватил мягкими лапами её лицо.

— Успокойся, Крад. Это лишь очередной этап жизненного пути. Три дня, как я очутился здесь, ожидая встречи с тобой, чтобы проститься. Мои ученики всё ещё несут службу.

— Я уже не успеваю…

— Понесёшь почётный караул, Крад. Я не в обиде на тебя. Мой ученик воспитал достойного Клинка Справедливости. Я горжусь тобой.

Вика поджала губы, едва сдерживая слёзы, а после обняла мурса, зарывшись лицом в складки чёрной епанчи с алой лентой. Джа’уир ласково погладил её по волосам и спине, не тревожа раны. Простояв так несколько минут, они всё-таки отстранились друг от друга.

— Мы встретимся снова, Крад, когда придёт и твой час, — улыбнулся гранд-мастер, стирая лапой слёзы на щеках Виктории. Та кивнула. — Твой проводник задерживается, жди его здесь. Тебе не стоит уходить отсюда.

— Иначе я умру?

— Всё так, Крад.

Вика попрощалась со своим гранд-мастером. Мурс ушёл туда же, в бескрайнее поле, оставив её одну среди редкого леса.

***

Менсис уже запыхался, пока они бежали по заброшенным коридорам Кархай. Благодаря Бальтазару, им удалось очень скоро вернуться в Орлет, забрать Хагалаза и перенестись к нужной крепости. Вика была где-то здесь.

Ведьмак увидел в коридоре два трупа гончих смерти. Значит, они идут по правильному пути.

— Там впереди дверь! — оповестил он своих товарищей.

Райдо и Хагалаз шли широкими шагами позади. Вампиру пришлось вести Повелителя Душ за руку. Вернувшийся мужчина ощущал огромную вину перед своими спутниками. Из-за него… всё из-за него!

Мужчины вбежали в зал, в котором царил настоящий хаос. Трупы воинов и магов, гончих смерти, и груды камней. Но у причудливой каменной колонны лежало шестеро тел. Пять — тех всадников из Дикой Охоты, и одно — Вики.

Менсис кинулся к Виктории, упал на колени и поспешил проверить её. Девушка не дышала, а её сердце не билось. Ведьмак поднял полный боли взгляд на товарищей. Райдо зажмурился и отвернулся.

— В чём дело? — спросил Хагалаз.

— Вика не дышит, — прохрипел Медведь. Он приподнял её тело над полом и посмотрел на лицо, на котором не было эмоций. Глаза её были закрыты, словно девушка спала.

— Здесь открывали портал в мир мёртвых, — вдруг произнёс Повелитель Душ, осторожно ступая вперёд. Ему чудом удалось не споткнуться о тела и камни, а после он опустился неподалёку от Менсиса и протянул руку, пытаясь нащупать их. Ведьмак помог ему, направив к себе. — Я могу попытаться попасть туда и вернуть Вику.

— Это не опасно? — спросил Медведь.

— Как знать… Я тоже могу не вернуться оттуда. Но шанс вытащить нашу общую подругу всё-таки есть, — Хагалаз приподнял голову, будто хотел посмотреть на товарища. — Положи её на пол. И помоги мне лечь рядом.

Менсис выполнил его просьбу. После этого он отошёл к Райдо, и они лишь наблюдали, как Повелитель Душ сжал руку девушки, а после тоже перестал дышать. Мучительное ожидание неизбежного…

Хагалаз очутился в редком лесу. На пару мгновений мужчина впал в ступор — он видел. Но после к нему пришло осознание того, что проклятье не следует в мир мёртвых за своим владельцем.

Он обернулся и увидел Викторию, стоявшую неподалёку и смотревшую в ночное небо.

— Вика! — окликнул её Повелитель Душ. Девушка вздрогнула и посмотрела в его сторону, не веря своим глазам.

С одной стороны, она была рада его здесь видеть, а с другой — испугалась, что и он умер.

Они подбежали друг к другу и крепко обнялись. Вика от облегчения чуть не разрыдалась, но сдержала слёзы. Непозволительно показывать слабость перед товарищами.

— Какого чёрта ты здесь делаешь?! — выпалила она.

— Пришёл за тобой.

— Ты знаешь, где выход?

— А ты мне доверяешь? — улыбнулся мужчина. Девушка кивнула. Тогда он взял её за руку и повёл в противоположную полю сторону.

Там был обрыв, за которым стелилась чёрная бездна. Но Виктория одёрнула себя: она доверяет Хагалазу. Он пришёл за ней. Хуже уж точно не будет.

Крепче сжав руку товарища, Вика оттолкнулась от земли, и они оба полетели в эту бездну, чтобы в следующее мгновение, задыхаясь, очнуться в своих телах.

Глава двадцать вторая

Лучи дневного светила прорезались сквозь тяжёлые тучи. Медленно кружил в воздухе снег, укрывая белоснежным пушистым покрывалом следы на стылой земле.

Тысячи лет назад здесь, среди лесов и гор, возникла крепость Кархай. Оплот древнего учения ведьмаков, одно из трёх средоточий их знаний. Её опустошила Инквизиция, нагрянувшая в эти земли. И сейчас… тысячелетний камень, всё это время представлявший собой нерушимую громаду, начал крошиться. Обваливались стены, гремя в этой тишине, прерывавшейся лишь далёкими звуками жизни леса.

Валгор обрушилась почти сразу — осиротевшая в одночасье и оставленная без единой капли силы. Кархай сберегла те крупицы магии, что поддерживали её сердце эти годы.

Четверо путников и чёрный конь медленно брели по заснеженной дороге, прочь от крепости, где прошлокровопролитное сражение. Прочь от места, где их судьбы впервые сплелись с Дикой Охотой и где нити всадников оборвались, отпустив Четверых дальше в их опасный путь.

Кархай погибала, когда оставшиеся в живых её измученные дети обрели покой.

Путники обернулись, поглядев на возвышавшуюся вдали некогда великую крепость. Теперь там были лишь обломки, среди которых возвышался высокий каменный столб, испещрённый рунами. Колонна, в которой осталось сокрыто сердце крепости — всё ещё бьющееся и живое.

Орэдна слышала, как затихла её сестра. Как Кархай лишь скрылась с глаз чужаков, всё равно оставшись местом, где ведьмаков всегда будут ждать. И Хранители Сердца Орэдны вместе с родной крепостью тоже слышали это.

С неба падал белоснежный снег, искрясь в лучах светила. Конь тряс гривой и медленно брёл по заснеженной земле, опустив голову. Четверо путников всё ещё не закончили свой долгий путь…

***

Жизнь в поселении стала спокойной. Валькас с утра вышел из длинного дома, чтобы поинтересоваться у кузнеца, не нужна ли будет ещё сталь для изготовления брони воинов.

За это время, что волколак был вожаком, всё здесь преобразилось. Он не тянул к себе богатства, а старался быть справедливым ко всем. Обветшалые дома были восстановлены и укреплены, на волнах у берега покачивались новые драккары. Натренированные волкодавы несли свой караул, полностью готовые встретить неприятеля.

Ребятня играла на улицу, барахталась в снегу и радостно гикала. Валькас посмотрел на них с грустной улыбкой. Когда-то и он также бегал по поселению. Когда его братья и сёстры ещё были здесь. Он помнил, как Льётольв возился с ними.

Льётольв… бравый воин. Где же он сейчас? Наверняка исполнил свою мечту и теперь сражается наравне с героями из древней легенды…

Острый слух уловил шаги со стороны леса. Волколак обернулся туда лицом и застыл, вглядываясь в появившиеся силуэты. Конь с всадником и трое путников. Те самые Четверо.

Мужчина побежал к ним, ожидая, что увидит и брата. Заметив его, странники остановились. Он замер перед ними и оглядел их. Льётольва здесь не было. Где он?…

— Здравствуй, — Вика слезла из седла и подошла к Валькасу. Он пожал ей руку и лишь затем пригляделся внимательнее к ним. Девушка была без своего чёрного причудливого плаща. На ней была местами рваная кольчуга, на спине болтались ножны, а руки всё также в кожаных перчатках.

Повелитель Душ был в своих привычных одеждах, но теперь его глаза скрывала чёрная повязка. Неужели он ослеп?

Незнакомый мужчина с жёлтыми глазами, вероятно, их спутник, за которым они и ушли. Его Валькас не знал.

И Райдо. Броня на вампире была другая, но сохранился прежний щит. Вот только лицо… Беловолосый мужчина прятал глаза и будто съёжился под взглядом волколака.

— А где Льётольв?… — прошептал вожак. Райдо прикрыл глаза и сильнее наклонил голову, что выбившиеся из-под опоясывавшей головы ленты волосы упали ему на лицо, скрывая глаза. Вика поджала губы.

Она хотела бы солгать Валькасу, что Льётольв куда-нибудь ушёл вершить бравые подвиги. Но тогда он будет ждать брата… Она не могла так поступить. Но и сказать правду — было слишком горько.

— Льётольв защитил нас ценой своей жизни, — ответила она, всё-таки осмелившись поднять взгляд на волколака. Его глаза округлились, он ещё не осознавал её слов. — Он храбро сражался с демонами, но мы… не успели ему помочь.

Райдо стиснул зубы и отвернулся. Это он был убийцей. Он, а не демон! Его стоило казнить, а не лгать волколаку. Валькас прикрыл глаза на пару мгновений, а после кивнул:

— Он погиб смертью храбрых. Так, как и мечтал, — ответил вожак. — Где его тело?…

— Далеко в лесах.

— Я должен забрать его. Похоронить должным образом, — покачал головой волколак. — Оставайтесь у нас, отдохните. Я постараюсь найти его быстро, чтобы и вы смогли с ним попрощаться.

Девушка поблагодарила его за гостеприимство. Пока Райдо и Хагалаз ушли в длинный дом вместе с Валькасом, Вика и Менсис направились к Вратам, печати на которых демоны так и не сломали. Они постарались закрыть все те Врата, что встретились им за это время.

Печать Медведя легла поверх трёх других, и, объединившись с ними, окончательно закрыла чудовищную арку, тут же распавшуюся пеплом, который подхватил ветер.

Виктория переживала, что будет, когда Валькас и другие найдут тело Льёотольва. Они с Хагалазом попытались скрыть жуткую чернеющую рану, но поможет ли это?… Два дня Четверо ждали, когда ушедшие в том направлении волколаки вернутся.

Покрытое тонкой коркой льда и снега тело их бывшего спутника положили в сооружённый для похорон драккар. Все жители вышли попрощаться с старшим братом нового вожака.

Драккар ещё стоял на берегу, и около него находились сам Валькас, Валка и их мать. Престарелая женщина спрятала лицо под платком, прислонившись к боку единственного оставшегося у неё живого сына. Мужчина обнимал её одной рукой, а второй придерживал младшую сестру, которая опустила взгляд в землю, пытаясь скрыть слёзы.

Другие стояли на небольшом отдалении. Они вложили в драккар свои дары, которые пригодятся Льётольву в Хельхейме.

Валькас поднял голову и увидел Четверых, стоявших вдали ото всех. Он повёл своих родных к толпе. Знахарка кивнула ему и взяла под руки обеих, а после мужчина пошёл прямиком к этим чужакам, которые всё-таки стали ему близки.

— Вы были с ним, когда он погиб, — произнёс волколак, остановившись перед путниками. — Подойдите и попрощайтесь с ним. Я думаю, он был бы рад услышать своих друзей.

Вика кивнула и пошла вперёд. Райдо едва сдерживался, чтобы не выдать реальных эмоций. Они прошли через толпу и встали у драккара.

Льётольв словно спал, если не считать его чрезмерно бледной кожи, покрытой инеем. Снег в его чёрных волосах словно стал сединой. Будто пытался скрыть то, что умер молодой мужчина, которому ещё жить бы и жить, а не глубокий старик.

Руки волколака были скрещены на груди и держали его топор. Виктория последовала ранее увиденному жесту местных и положила свою руку поверх его, коснувшись их лбом. Задержавшись в таком положении пару мгновений, она отошла, позволив проделать это остальным. Хагалаз откуда-то тоже знал этот обычай, но ему потребовалась помощь, чтобы найти руки Льётольва.

Последним прощался Райдо. Когда он прислонился лбом к заиндевевшим перчаткам, то ожидал, что волколак оживёт и вцепится в его волосы, попытается свернуть шею, раскроит череп топором — отомстит. Сделает то, что должно.

Но мужчина не оживал. Вампир отстранился и посмотрел на спокойное лицо. Если бы не пророчество, если бы он мог, то поменялся бы с ним местами.

Когда они отошли к остальным, пара крепких мужиков столкнули драккар на волны. Валькас встал впереди всех с зажжённым факелом в одной руке. Когда между ним и умершим братом появилась широкая полоса воды, волколак замахнулся и кинул факел далеко вперёд. Тот упал в цветы, украшавшие днище драккара.

Огонь медленно охватывал всё. По поверьям северных народов, именно так можно было вознести душу умершего в Хельхейм. Туда, где пируют их праотцы. Все стояли и смотрели на отдалявшееся судно, пылавшее в густеющих сумерках как факел.

На какие-то мгновения Валькас увидел не пылавший драккар, и в этом видении Льётольв поднялся и, держась за ахтерштевень судна, помахал ему рукой. Мужчина зажмурился и отвернулся.

— Прощай, брат…

В эту ночь во всём поселении пылали факелы, а в длинном доме, несмотря на то, что собралось там большинство жителей, было необычайно тихо. Женщины, дети и старики разошлись раньше всех. Остались лишь мужчины, выпивавшие за покой ушедшего Льётольва.

Четверо чувствовали себя чужими здесь. Даже если Валькас принял их как друзей, это не отменяло того, что они были причастны к смерти его брата. Больше всего чувствовал вину именно Райдо.

Он не осмелился даже поговорить с Валкой в эту ночь, хотя девушка подходила к нему. Они разошлись по комнатам уже ближе к рассвету. Когда яркое зарево слилось с ещё горящей точкой на горизонте.

***

Прекрасное поле с белоснежными цветами раскинулось под ночным небом, в котором играли разноцветные ленты небесного сияния, перемигивались звёзды. Тихий тёплый ветер покачивал налившиеся бутоны светящихся цветов, шелестел тихо травой и листвой деревьев на краю поля.

Сквозь траву, не пригибая её к земле и не сминая цветы, шла девушка в белоснежном длинном платье, и длинный подол развевался по невидимому ветру, как и её белоснежные волосы. Она тихо напевала песню на древнем языке, иногда останавливаясь и срывая цветы, чьи бутоны уже погасли, в букет.

И Жизни реки прерывались,

Над водопадом Смерти.

Склоните головы свои,

И вспомните их имена.

Девушка остановилась, увидев пару замёрзших цветов. Их бутоны завяли и покрылись инеем. Смерть сорвала и их, с печалью в глазах. Она двинулась дальше и в какой-то момент замерла, подкинув свой букет высоко в небо. Цветы тут же обратились сгустками света и, кружась в танце, полетели в небо.

Завянет жизнецвет,

И свет его померкнет.

И в этот час зайду в ваш дом,

Чтоб подарить покой.

Она проводила взглядом улетевшие души, а после глубоко вздохнула. Дикая Охота убила многих невинных. И теперь… умерла сама.

Смерть подошла к тому участку поля, где жизнецветы были покрыты льдом. Лёд перестал обжигать её нежные руки — девушка спокойно смогла взять один цветок за стебель и сорвать его. Посмотрев на игру света в корочке льда, она принялась убирать остальные цветы. Так много душ детей, обращённых в чудовищ, ей никогда не приходилось срывать. И слёзы блестели в её глазах.

Тихо вьюга завывает за окном,

Ночь вступает в царство тьмы.

Спи, дитя, в защите света.

Спи, дитя, в объятьях лета.

Кто ночью тёмной приносит хлад,

Кто убивает невиновных.

О Миросвет, ты дай нам сил.

О Миросвет, ты защити.

Восьмая продолжала собирать букет из погасших жизней. Так много она прежде не собирала. Даже в те времена, когда страшные болезни подкашивали смертных — увядавших цветов было не так много. Букет стал уже огромным, но не было проделано и половины работы. Ей снова пришлось отпустить души незамысловатым ритуалом.

Во вьюге всадники несутся,

Остра их сталь и холодна.

И сердца холод не истает —

Навечно прокляты сердца.

Им Мрак велел принять законы,

Что были так жестоки к нам.

Им Мрак велел склониться пред силой,

Что уничтожит все миры.

Она продолжила собирать цветы, наткнувшись взглядом на крупный цветок, к которому склонил свой бутон второй цветок. И рядом завяли совсем крохотные два. Смерть коснулась их пальцами, продолжая напевать, и с болью в сердце сорвала все четыре.

О Лейкнир, бравый воин.

Пред справедливостью твоей

Склонили бы все головы,

Коль не покатились б с плеч.

Судьба к тебе была жестока,

И в вечном холоде теперь

Супруга верная и двое деток

Уснули беспробудным сном.

Продолжая собирать жизнецветы, Смерть снова наткнулась взглядом на знакомый цветок. Пять цветов обожгли её своим холодом многие тысячелетия назад для смертных. Тогда она подумала, что эти жизни угасли, но оказалось, что к ним приложил свою руку Мрак.

Ах Орест, от ума большого

И сердца тёплого тогда

Кархай признала тебя сыном,

Что Сердца был достоин.

Но Тьму принёс ты в её лоно,

И проклял на века.

Несущим светом нарекали,

А оказался слугой Тьмы.

Мрак был сильнее Двенадцати. Его неосознанно боялся каждый из них. И Смерти, Восьмой, часто приходилось обжигать свои руки, срывая жизнецветы и пытаясь освободить души тех, кто покорился воле страшного бога.

О Фаргрим, бестия ночная.

Твой жар не затухал в ночи.

И томно девицы вздыхали,

В объятьях жарких твоих.

Враги страшились твоей мощи,

Но обратили тебя в Тьму.

И слышать теперь только мольбы,

Забыв про ласки и любовь.

Даже Первый, Миросвет, считавшийся сильнейшим из них, опасался влияния Мрака. По этой причине тысячелетия назад они нашли смертных, кто был достаточно силён и готов пожертвовать собой, чтобы спасти Миры. Они сдерживали Мрака все эти тысячелетия. Двенадцать в какой-то момент даже забыли об опасности…

Ах Свинульф, неуёмна тяга

Твоя к сверкающим вещам.

Трофеем будет всё, что можно:

От медяка и до щита.

Но жажда крови опьяняет,

И вот уже твой разум пьян.

И в сундуках блестит не злато,

А чахнут головы врагов.

Но словно Тьма сама вмешалась в затеянную ими игру. Будто Двенадцать рушили божественный замысел, в который никогда не были посвящены. И теперь опасность была сильна.

О Мольдоф, ты в медвежьей шкуре

Вкусил берсерка ярость всласть.

Тебя страшились, уважали

В боях за доблесть.

Но Тьмы вкусив разок —

Ты разума лишился.

Медведь ли ты, шкуру сбросивший,

Аль человек в медвежьей шкуре?

Дикая Охота — всего лишь полбеды. Они не были сильны так, как Первородные демоны. Возможно, Мрак сомневался в их лояльности. Возможно, использовал их как пешек в своей игре по захвату и уничтожению Миров.

Кричала Крепость-мать,

Молясь природе и богам.

И зов её услышать не могли,

И пала жертвою она.

Кровавый зверь укрыт был в стенах,

И ярость в нём взрастила ты.

Её клыками и когтями

Убила ты сынов своих.

Смерть наконец закончила убирать замёрзшие жизнецветы со своего поля. И снова подкинула высоко букет. Рассыпались в воздухе цветы, обращаясь сгустками света.

Пусть обретут покой те,

Что не нашли его тогда.

Чьих пламень душ угас

Во льдах и хладе.

О бравом воине вспомним песню,

И зачитаем о хранителе стихи.

Напомним всем о бестии,

Сороке и медведе мы.

Ритуал был завершён. Их души теперь успокоятся. Награждённая силой прорвать завесу Мира Мёртвых девчонка справилась со своей задачей. Разум смертного не вспомнит ритуал, которому её обучил Шестой. Смерть направилась к лесу, чтобы вернуться в свою обитель.

Чьи силуэты в ночь уже не явятся,

И нам буран не принесут.

Спи, дитя, усни в защите света.

Спи, дитя, в объятьях Тьмы.

Оговорившись, девушка остановилась и помотала головой. Возможно, на неё повлияли те жизнецветы, что росли именно здесь. Они не были белыми, как другие. Они почернели от Тьмы, на них выступили красные прожилки от пролитой крови.

Один такой, самый крупный, многие тысячелетия не давал Смерти покоя. Не сорвать его — уже сколько обжигалась в своих попытках устранить настоящую чуму Миров. Нет, не для неё это было. Не ей суждено было прервать эту игру.

Девушка склонилась чуть ближе к этим цветам. Некоторые из них беспокоили её. Неужели, они все оказались в настолько печальном положении, что готовы были вверить свои судьбы тем, кого принято называть Детьми Мрака?

— Ты славно потрудилась, — из леса вышел Шестой и обнял свою супруг, расчёсывая пальцами её белоснежные волосы. — Меньше одной опасностью для Миров…

— Увы, всё может обернуться против нас, — прошептала она. — И наши благословения не спасут нас.

— Кровь Мрака слаба в этих людях, любимая.

— Но у двоих есть его метки. Они — новые наследники Чёрного Трона.

Шестой глубоко вздохнул и посмотрел на небо. Он сам понимал, что им никуда не деться от того пророчества. И двое наследников сейчас сами того не знают, но сражаются за право быть избранными Тьмой в качестве преемников своего предка на Чёрном Троне.

Эпоха Мрака приближалась к своему закату. И если не Четверо положат конец ему, то Тьма сама устранит свою пешку в божественной игре, избрав более достойного — сильного — наследника.

Увы, но судьбы этих двоих были не в их власти. Тьма оберегала интересных ей людей… ведь любила эти игры.

Оглавление

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвёртая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава десятая

Глава одиннадцатая

Глава двенадцатая

Глава тринадцатая

Глава четырнадцатая

Глава пятнадцатая

Глава шестнадцатая

Глава семнадцатая

Глава восемнадцатая

Глава девятнадцатая

Глава двадцатая

Глава двадцать первая

Глава двадцать вторая