Весенний Маскарад [Атаман Вагари] (fb2) читать онлайн

Атаман Вагари Весенний Маскарад

Пролог

Остара (21 марта), весеннее равноденствие, также известен как Весна, Обряд весны, и День остары, отмечает первый день истинной весны. Энергии в природе постепенно изменяются от медленных и вялых зимой до быстро распространяющихся весной. Богиня покрывает Землю своим плодородием, взрывающим ее после сна, Бог наливается силой и мужает. Он шагает по зеленеющим полям и дает изобилие природе. На Остару день и ночь равны. Свет побеждает тьму — Богиня и Бог побуждают к размножению дикие существа Земли. Это время начинаний, действий, придумывания заклинаний для будущего роста.

Скотт Канингэм «Учебник по колдовству»

Весна — время тайн. Начало весны — мистический период, когда тёмные создания зимы покидают землю, уступая место новорожденным созданиям света и тепла. В начале весны ещё бывает время, когда Тьма торжествует. И лишь после Дня Весеннего Равноденствия, Остары, Тьма нехотя уступает место Свету. Однако в этот единственный день в году Тьма и Свет сосуществуют на равных правах. День равен ночи, свет равен тьме, и между силами тьмы и света наступает взаимная и самая крепкая дружба.

Каждый год накануне 21 марта на землю с далёких звёзд сходит маленький Паж, предвестник Весны и Света. Этот Паж бессменно сопровождает Тьму. И Весеннее Равноденствие — его время. Его Тёмный Хозяин уважает своего Пажа. И неизменно появляется вместе с ним, чтобы устроить шалость и чтобы потешить Весну — маленького Пажа. Рассмешить светлого Пажа Весны может только хулиганство Тёмного Хозяина. Это старая традиция, и происходит она из года в год, и у неё нет возраста, нет истории. История сама свершается тайно от всех. Лишь те, кто попадает в поле зрения Тёмного Хозяина, становятся свидетелями его озорства, но не все понимают это. Только Тёмный Хозяин и Светлый Паж определяют, кто поймёт, а кто нет. Кто получит самый ценный Весенний Урок обновления и очищения, а мимо кого это пройдёт так, что он и не узнает ничего!

История этого озорства Тёмного Хозяина — история его подарка своему Светлому Пажу — началась в самый первый день весны. В этот день по воле Тёмного Хозяина и Светлого Пажа произошли несколько событий, которые, казалось бы, не имели друг к другу отношения. Прибыл Паж со своей звезды. Он решил принять облик маленького светловолосого мальчика.

Мальчик появился там, где его никто не видел. Он пошёл по заснеженной аллее парка на улице Грози, мимо здания школы, мимо большого многоквартирного дома на улице Хороший Путь. Потом он растворился в предрассветных сумерках и прошёл мимо Музея Искусств Дерва, мимо одного из домов на Васильковой улице, и завершил свой путь у старинной усадьбы на Аллее Пауков, переоборудованной современными дизайнерами в элитный музыкальный клуб.

Паж остановился между деревьями на заднем дворе усадьбы и произнёс:

— Хочу, чтобы здесь было озеро с лебедями. И карета, которая принесла бы сюда прекрасную даму. А ещё хочу, чтобы сталь из королевских рук была передана в другие королевские руки.

Светловолосый Паж посмотрел на синеющее небо с перламутровыми облаками и улыбнулся, приветствуя начало нового весеннего дня.

— У тебя есть ещё третье желание, — услышал он голос за спиной.

Голос проникновенный, задушевный, вкрадчивый и с хрипотцой. Паж оглянулся и встретился взглядом с Хозяином.

— Третье желание? Ух ты! — с нескрываемым удивлением обрадовался мальчик и даже подпрыгнул в нетерпении. — Тогда… Тогда я хочу, чтобы паук поймал муху!

— Я даже не сомневался. Такое третье желание ты загадываешь каждый год, — усмехнулся обладатель голоса.

Он высок, носит плащ, высокий цилиндр, и у него длинные, чёрные как смоль прямые волосы. Человек без определённого возраста, и лицо само по себе обычное, каких много. Слишком трудно запомнить простым людям. Но легко запоминают это обличье Тёмного Хозяина те, кто становится свидетелем или участником его шалости.

— И первые два, — подсказал паж. — Только видоизменённые.

— Да, в прошлый раз ты вместо лебедей загадал драконов, вместо кареты — метлу, вместо прекрасной дамы — ведьму. Вместо королей у тебя были рыцари, вместо стали — чаша. Я всё помню.

— И ты всё исполнил! И поймал муху!

— Да, потому что я — Паук, — усмехнулся Человек в Цилиндре. — Что ж, на этот раз, мой юный друг, ты мне предоставил возможность совместить приятное с полезным. Те места, где ты проходил. Случайно ли ты выбрал маршрут?

— Не случайно! Я выбрал маршрут намеренно. Это те места, где ты часто бываешь.

Человек в Цилиндре задумчиво посмотрел на красивое величественное здание, пока покрытое снегом, и в предрассветных сумерках выглядевшее слишком серьёзно.

— Пожалуй, с мухи я и начну. Васильковая улица, говоришь? Дом номер тринадцать?

— Да, именно там! — весело закивал паж.

Они оба исчезли.

* * *

Через несколько мгновений Человек в Цилиндре, оставаясь невидимым никому, стоял перед домом номер тринадцать на Васильковой улице:

— Первый, кто выйдет из подъезда, станет мухой.

Подъездная дверь открылась в следующую минуту, и оттуда вышла красивая черноволосая девушка Рэйчел, лет двадцати пяти, богато одетая, в норковом полушубке, с дорогой сумочкой. Цокая на каблуках, девушка прошла несколько метров до шикарной красной машины роскошной марки. Порывшись в сумочке в поисках ключей, Рэйчел оглянулась на окна дома и помахала туда, улыбаясь кому-то. Ей из широкого полукруглого окна махнул молодой мужчина.

Рэйчел села в машину и поехала дворами по направлению к шоссе. Тёмный Хозяин насмешливо посмотрел ей вслед. Он уже знал о ней всё — её прошлое, настоящее и будущее. Потому что он — Паук.

— Муха уже в моей паутине, мой юный друг, — прошептал он и направился неспешной походкой к подъезду дома, в котором проживал её любовник.

Часть 1. От судьбы не уйдёшь

Пауки — это такие членистоногие

— Хлеба и зрелищ! Хлеба и зрелищ! Да! Вот оно, оно свершилось! Многие мечтали всю жизнь побывать на таком празднике! В том числе и я! Моя мечта исполнилась! — радостно кричала Джейн, бросая на стол цветастую афишу, содранную ею со стены одного из домов.

Яркими буквами в афише значилось, что через несколько дней произойдёт карнавальное гульбище, фестиваль на многих площадках города, посвященный Дню Весеннего Равноденствия, или Остаре. Чем-то этот праздник сродни осеннему Самайну, и приходился он на 21 марта. Пит даже в шутку окрестил праздник Весенним Самайном.

— Ну да. Мы все непременно вырядимся мёртвыми и странными и будем беситься всю ночь, — пробурчала я.

В отличие от Джейн, об этом празднике я не мечтала всю жизнь, и относилась к нему спокойно. Я не понимала, с чего люди устроили такой ажиотаж вокруг самого главного дня весны.

Никогда не любила весну. Все другие времена года — лето, зима, осень — для меня считались нормальными. В отличие от весны, которая была ненормальным временем года. Ненормальным — в прямом смысле этого слова. Народ весной всегда сходит с ума. У меня никогда не было весенних депрессий и авитаминозов, никогда я весной ни в кого не влюблялась, но всё равно начиная с марта и по конец мая я себя чувствовала неспокойно. Как оборотень, которого загнала в берлогу свора борзых. Должно быть, странное сравнение пришло мне на ум, но оно полностью отражает моё отношение к весне.

— Непременно! — вторила радостная Джейн. — Это же гениально такое придумать! В День Весеннего Равноденствия будет разрешено колядовать, ходить по городу в страшных костюмах! И всякое отклонение и не имение карнавального костюма будет оценено тухлыми яйцами или помидорами. Я одобряю такой праздник! А всё потому, что в день Остары силы света и тьмы перемешиваются друг с другом, и у них паритет.

Моё лицо чуть не исказилось гримасой безудержного смеха. Но усилием воли я сдержалась, так как не хотела выдавать друга. Когда мы с Питом сидели у него дома и узнали, что к нам хочет заглянуть Джейн, Пит отошёл, велев мне как ни в чём ни бывало принять гостью вместо него. А сейчас он, надев на руку перчатку с лезвиями на концах пальцев, искусной шпионской походкой подкрадывался к Джейн сзади. Он делал всё так ловко и беззвучно, что я искренне восхищалась его трюком.

— А кстати, где хозяин этого дома? — спросила Джейн, удивлённо глядя мне прямо в глаза.

Я тут же сообразила, что в зрачках она увидит отражение готовящегося на неё покушения хозяина дома, и закрыла глаза, став их тереть, при этом говоря:

— Он занят. Мама посмотреть его за чайником попросила. Тот вот-вот должен закипеть.

Питер кивнул мне, рукой без перчатки прикладывая палец к губам. Я, как ни в чём ни бывало, спросила:

— Как ты думаешь, как нам лучше всего отметить нашу Остару?

— Мне кажется, нужен небольшой спиритический сеансик. Пита мы нарядим в вампира, тебя в зомби, а меня — в ведьму. В таком виде мы заявимся к Когану и устроим у него шабаш, — Джейн невинно закатывала глазки.

А «вампир» между тем преспокойно сократил расстояние между ним и ни о чём не подозревающей Джейн до метра. Я решила чуть-чуть ему подыграть и задорно произнесла:

— А знаешь, что? Это чистая правда, что накануне Остары души мёртвых возвращаются обратно! Только на одну ночь. И на один день, День Весеннего Равноденствия. Ведь это же раньше был Новый Год, самая мистическая ночь в году.

— Ну, я знаю эту банальную шутку. Знаю, ты мне сейчас ещё скажешь, что мы в этой комнате не одни, что сзади меня сейчас кто-то находится…

— Нет-нет, Джейн, — замахала я руками. — Сзади тебя никого нет, и вообще в комнате никого нет. Я, признаю, да, это была не очень удачная шутка.

— Ну ладно, — проговорила Джейн и улыбнулась. — А я вот скажу правду: сзади тебя Питер Ривел, и он сейчас положит руку тебе на голову!

В следующий миг она закричала, так как рука Пита в страшной перчатке обрушилась ей на макушку. Но закричала, конечно же, не от ужаса, а от неожиданности, смешанной с наигранным праведным гневом:

— А-а-а! Ривел! Ты дурак! Моя причёска!

Мы с Питом сильно расхохотались и дали друг другу пять. А Джейн пригрозила нам обоим:

— Учтите: моя месть будет вам по заслугам.

Так началась весна.

* * *

— Весна — период обострений всяких психов. Я с первого марта хожу такой настороженный, — пошутил наш старший коллега и по совместительству полицейский детектив Фрэнк Скрэтчи, наливая кофе из кофеварки возле Лифтовой колонны.

Наша начальница Аманда Беллок улыбнулась с пониманием, она что-то набирала на клавиатуре, сидя в наушниках. Пока она не отвлекалась, но слышала Фрэнка. Коллега продолжал размышлять:

— Весной происходит настоящий массовый психоз. В это время года чокается порядочное количество человек. Я уже заметил эту статистику. Маньяки, сектанты, умалишённые, воры, хулиганы, вандалы и прочий сброд портят мёд жизни целыми тоннами дёгтя.

— Это наша с тобой работа, Фрэнк. Разгребать этот дёготь, — Аманда закончила печатать и сняла наушники. — Ты должен радоваться, что благодаря весне не остаёшься не у дел!

— Да. Твой сарказм не знает границ, — покачал головой агент Скрэтчи и проглотил довольно много горячего кофе.

— Кстати, весна — период всяких разных странностей. У тебя своя статистика по простым смертным маньякам, а у меня — своя, по всяким демонам, инопланетянам, ведьмам и василискам. Вся эта аномальщина, ведущая себя нехорошо, также наша работа!

— Их ещё нам не хватало для полной коллекции! — Фрэнк сделал вид, что собирается взвыть.

— Фрэнк, радуйся, — повторила Аманда свой дельный совет. — Весна, птички, солнышко. Такой весны, как эта, больше не будет!

— Это уж точно. Да ещё вдобавок этот Карнавал Остары замутили, будь он не ладен!

— Очень даже ладен! — Джейн не постеснялась встрять. — Весной ведь мало праздников! Так и вся жизнь пройдёт мимо, и не заметишь.

— Ты говоришь с позиций ведьмы. Для тебя Остара — очередной день силы, когда ты можешь подпитываться магией, — агент Скрэтчи снисходительно посмотрел на нашу подругу.

Мы с Питом и Джейн уже тут как тут. С самого первого дня, как нас завербовали в ТДВГ, мы, по словам Аманды, имели уникальную привычку появляться в тех местах, где «пахло жаренным». Пока тут не пахло, но я уже что-то предчувствовала. Борзые ищут-рыщут моё логово. Весна.

Мы хотели спросить у Аманды, не нужна ли наша помощь, а также пострелять в тире и покачать мышцы в спортзале. Аманда была немного занята, мы сели её подождать. Пришёл Фрэнк и начал говорить про весну. Наверное, он тоже оборотень, загнанный борзыми. Я очень понимала старшего коллегу. Фрэнк наш хороший товарищ. Несмотря на его весьма реалистичную профессию, он не чурался изучения мистики и колдовства. Он знал всё про ведьм, про Дни Силы. С Джейн они быстро находили общий язык.

— Да, это день силы! Поэтому не надо на него так ополчаться, — улыбнулась Джейн.

— Хорошо, не буду. Если уж за дело возьмётся такая могущественная ведьма, как ты, тогда я точно спокоен за нашу планету! — пошутил Фрэнк. — Ребята, почему вы не угощаетесь кофе?

— Действительно, кофе — хорошая идея. Только… наверное, мы тогда сначала наведаемся в библиотеку. Не очень хочется с полным кофе желудком класть друг друга на лопатки, — поддержала я, встала и подошла к кофе-машине.

Во время прошлой миссии Фрэнк помог нам. Он поставлял для нас полезные сведения. Про нескольких из семерых людей, предки которых входили в тайное сообщество Совет Магов. И которых убивал колдун Снайкс. После того, как мы успешно справились с колдуном, не без помощи потусторонних сил и существ, мы решили рассказать некоторые вещи, которые узнали, Фрэнку. Ведь он нас сильно выручил и имел право на часть Истины. Фрэнк, выслушав нас, пообещал никому ничего не говорить. Это же было наше независимое расследование. И нас с агентом Скрэтчи связала общая тайна. То есть мы стали ближе друг к другу на ещё одну тайну.

Я налила кофе, моему примеру последовали Пит и Джейн.

— Знаете, мне тут вспомнилась история про кофе, — начал Фрэнк. — В одном ресторане жил-был повар, который никак не мог приготовить кофе…

— Начало весьма интригующее, — прокомментировал Пит. — А почему не мог? Это был безрукий повар? Или у него сломалась кофеварка?

— Прежде чем начать выдвигать основные и сопровождающие версии, агент 003, необходимо дослушать вводную до конца и не перебивать, — поучительным и наигранно-нудным голосом заговорил агент Скрэтчи. — Итак, этот повар, каждый раз, когда начинал готовить кофе…

— Ребята, эй! У нас тут сенсация! — окликнула нас Аманда.

Мы вчетвером дружно повернулись к ней. Аманда сказала Фрэнку:

— Там между прочим, твой босс, Барт Бигсон. Вызывает по экстренному каналу. Уж как-никак инопланетяне приземлились на крышу центральной телестудии! — пошутила наша начальница.

Барт Бигсон — один из крупных полицейских чиновников. Это в обычной жизни. То есть под сильным прикрытием. А в своей настоящей жизни Барт — агент ТДВГ. Начальник Фрэнка он только в обычной жизни. В настоящей жизни он друг, соратник и напарник Фрэнка.

— Послушаем, — Фрэнк с кофе в одной руке устремился к телетайпу.

Аманда приняла вызов:

— Центральная слушает, приём.

— Алло, Центральная! — услышали мы голос Барта. — У нас тут, похоже, АЯ. Подробности — при встрече. В общих чертах доношу следующее. Ограбление в музее Дерва. Из Зала Исторических Ценностей пропало ценное оружие, рапира работы известного мастера-ювелира начала восемнадцатого столетия. Рапира принадлежала самому королю Александэру. Пропало оружие при странных обстоятельствах. При весьма странных, — многозначительно повторил Барт. — Почти что на глазах у охраны. Похоже, что мы имеем дело с призраком. Рапира пропала из-под стеклянного колпака с особо чуткой системой сигнализации, при этом ни на камерах ничего нет, ни колпак не повреждён, ни охрана ничего не заметила. Она просто испарилась, будто выветрилась или разложилась на молекулы. Директор музея в шоке. Они подозревают международную банду воров древностей, так называемых чёрных расхитителей. Удивительно, почему именно эта рапира привлекла внимание вора. Ведь в музее Дерва находятся ещё другие не менее ценные экспонаты. Но рапира, согласен, была дорогущей побрякушкой. Меня привлекли, чтобы я её нашёл.

— Интересное дело, — кивнула Аманда. — Учитывая, что король Александэр был тот ещё эпатажный тип. Самый таинственный монарх в истории. Да уж, пахнет аномальщиной! Мы поняли тебя, Барт. Будем искать. Нужны детали.

— Уже, к сожалению, некогда говорить. Поэтому обещаюсь привезти детали для ближайшего рассмотрения под нашим Фиолетовым Глазом, сразу как только здесь освобожусь. Тут много дел. Прежде всего — сделать всё возможное, чтобы не пронюхала пресса.

— Ловлю тебя на слове, Слон. Отбой.

— Конец связи.

— Слон? — Джейн очень удивилась. — Его позывной — Слон?

— Да, ты разве не знала, агент 005? — удивлённо посмотрел на нашу подругу агент Скрэтчи.

— Я тоже не задумывалась, какой позывной у Барта, — призналась я.

— Слон, — кивнула Аманда. И взглянула с иронией на Фрэнка, обращаясь уже по его позывному: —Ну что, Коготь, весна началась?

Коготь с несколько обречённо-кисловатым видом кивнул. И снова глотнул кофе.

* * *

Дождаться Барта в тот день нам не удалось. Хотя, идя в спортзал, мы тешили себя надеждами, что агент Бигсон привезёт нам ошеломительную вводную для нашего расследования. И что мы уже сегодня останемся на Базе, собирать версии, клепать гипотезы, а ночью поедем на рейд. Фрэнк по большой дружбе обещал держать нас в курсе. Наверное, он решил нас подключить, видя наши загоревшиеся от нетерпения и любопытства глаза, едва мы услышали новость про кражу рапиры.

— У короля Александэра была целая сокровищница ценностей. В одно время она считалась исчезнувшей, но вещи из неё стали потом находить у потомков его придворных, и передавать в музеи. Наверное, эта рапира — одна из легендарных вещей той коллекции, — размышлял Пит, ловко подтягиваясь на брусьях. — Хотел бы я узнать её историю!

— А также то, не является ли рапира магическим мечом-кладенцом, который похитил из музея волшебный рыцарь, — дополнила Джейн. Она лазила по шведской стенке под самый потолок, где висели крепления, и пыталась до них дотянуться, чтобы спуститься обратно по канату.

Я отжималась внизу на матах.

— Пусть бы даже и так, — ответил Пит. — Кража такой дорогущей вещицы из музея — беспрецедентный эпизод! Всё это так интригует. Настоящее преступление века!

— Можно себе представить, — согласилась Джейн. — Вы слышали, что Барт сказал? Что она исчезла из-под колпака, и на камерах ничего нет.

— Не понятно ничего, что он сказал. Я себе должен всё представлять как на пальцах, как на картинке. Пока чёткого представления у меня нет. Ух, ребята! Как бы я хотел, чтобы нас привлекли к этому делу! Но скорее всего, это предел наших мечтаний. Пропажа такой ценности — слишком серьёзно для нас, троих стажёров.

— Пит, ты недооцениваешь нас, — подала я голос, стараясь не сбиваться со счёту отжиманий. — Мы несколько дней назад без подкрепления справились с тысячей живых мертвецов и чернокнижником, который едва не стёр нас в порошок. Если так сложится, что судьбе будет угодно, нам дадут поучаствовать в этом деле. Но в одном ты прав, дружище: нам не хватает подробностей. Вводная информация очень общая.

— Я была в музее Дерва, — вспомнила Джейн. — Мы были там с Фридой, моей маленькой сестрой. Музей имеет богатую историю, и в нём представлены ценнейшие объекты культурного наследия, много классических произведений искусства. Мне бы и в голову не пришло, будь я вором, красть из этого музея. Там всё очень охраняется, везде камеры. Интересно узнать, как вор сделал это, и зачем? И правда, почему именно эту рапиру?

— Вопросов много. Поэтому остаётся уповать на милосердие и честность Фрэнка. А то забудет он нам всё рассказать, старшие коллеги заберут это дело, а мы так ничего никогда и не узнаем, — вздохнул Пит.

Я отжалась ровно сто раз и делала вдох-выдох. Пит принялся оккупировать тренажёр для качания мышц ног. Джейн долезла до каната и теперь лазила по нему вверх-вниз как обезьяна, стараясь удержаться на одних руках, не используя ноги. Я подложила мат поближе к шведской стенке, закрепила у перекладины ноги и начала качать пресс. Тоже сто раз.

— Стоит реально ведь смотреть на вещи, — продолжал Пит. — Никто к нам не подходил с заданием. И вряд ли подойдёт. Фрэнк и Аманда вообще забыли, что мы слышали этот разговор.

— Пит, не нагнетай. Даже если не судьба нам искать украденную рапиру — найдём себе новую миссию, — подбодрила я.

Семь. Восемь. Девять. Стараться, чтобы спина была прямая. Ноги не двигаются!

— Да уж, хотелось бы. Я уже чувствую себя несмазанным заржавевшим роботом, который пылится на складе, — пожаловалсяПит.

Двадцать три. Двадцать четыре. Двадцать пять.

— Ром как-то рассказывал, что у него был период, когда целых четыре месяца ему ничего не давали, — Джейн слезла с каната и стала прохаживаться возле него, махая руками, чтобы отдохнуть. — И он сам ничего не мог найти, как ни странно. Он тогда занимался тренировками, самообразованием и учился контролировать свою силу. Это было в начале его карьеры.

— Да, уж наша-то карьера, в отличие от карьеры Рома, бурно летит на взлёт, — пошутил Пит. — Да, четыре месяца без спецзаданий — это жестоко! Клот, вот ты бы смогла четыре месяца без спецзаданий?

— Честно? Нет. Тридцать один…

— Что? Что тридцать один?

— Тридцать два. Тридцать три.

— Клот точно права в двух вещах. Первая вещь: если так суждено, значит, будет у нас миссия. И вторая вещь: во всех ситуациях, что бы ни случилось — качай пресс! — пошутила Джейн.

— Джейн, я тебя мысленно обнимаю. Тридцать шесть.

— Тридцать шесть раз?

— Уже тридцать восемь.

Упражнения я сейчас выполняла формально, на автомате. Все мысли — о рапире. И о том, что вряд ли нам дадут с бухты-барахты это расследование, Пит прав. Им занимаются взрослые серьёзные умудрённые опытом матёрые коллеги: Барт, Фрэнк. Пропажа такой ценности — дело международного масштаба. А вот мы сейчас позанимаемся в зале, выйдем усталые после душа и пойдём домой. Сегодня суббота. Завтра воскресенье. А послезавтра в школу. И понесутся обычные дни, один другого серее. А тут ещё эта весенняя канитель. Такое же настроение сейчас у моих друзей. Мы просто из вежливости треплем языком друг с другом.

Внезапно на пятидесятом разе качания пресса что-то переменилось. Словно свежий ветер ворвался в комнату. Мои глаза полузакрыты, я следила за дыханием. Пит сидел на тренажёре, подлаживая грузы под свой вес, Джейн снова оккупировала шведскую стенку. Как раз в этот миг мы и услышали:

— Хэй, а что тут так сиро, тускло и убого? Ребят, вы объявили спортзальную забастовку? Или играете троих призраков вечных любителей физкультуры?

Знакомый голос и настоящий сюрприз! Это же Эллен, моя двоюродная сестра! Я сбилась со счёта, стала переворачиваться на четвереньки, мотать головой, чтобы прийти в себя.

— А вот всё так и есть. Мы три спортзальных домовых, — пошутила Джейн. — Привет, Эллен. Привет, Ром!

— О, Ром, привет! Мы только что тебя вспоминали! Так что кто из нас призрак — так это ты, — раздался весёлый возглас Пита.

И Ром здесь! Встав и открыв глаза, я его увидела. Он и моя двоюродная сестра ворвались в спортзал, Эллен тут же сделала более яркий свет и включила музыку.

— Вам что-то дали? — завистливо и пытливо спросил Пит.

— Нет, увы. Мы пришли позаниматься, — ответил Ром.

— Удачно зашли, как видим, почти вся Шестёрка в сборе, кроме Разрушителя, — подмигнула мне Эллен.

— Ты была у меня дома? — спросила я сестру.

— Ещё не заходила. Но интуитивно предчувствовала, что найду тебя здесь.

Несколько месяцев назад моя кузина начала самостоятельную жизнь. Она как старшая дочь в семье моего дяди долгое время заменяла мать целой ватаге из четверых братьев и сестёр. И в какой-то момент психология моей кузины сильно поменялась. Она поняла, что имеет право и на личное свободное пространство. Тем более, трое из четверых братьев и сестёр, Леонард, Кэти и Эрин, вышли из нежного младенческого и дошкольного возраста. Одна из подруг Эллен, Китти Римдик, предоставила ей в пользование двухкомнатную квартиру практически на безвозмездной основе. Эллен рада как никогда везению: от квартиры Китти удобно добираться до места учёбы Эллен и до места, где она подрабатывала, а также до моего дома в квартале Хороший Путь и до Базы. Ведь моя кузина сейчас живёт на улице Грози, совсем недалеко от моей школы. Мне тоже это на руку: Эллен стала моей частой гостьей. Мы с Эллен ведь очень привязаны друг к другу.

Я заметила, что Эллен в отличном настроении. Обычно сдержанная, спокойная и рассудительная, сегодня она просто источник радости, веселья и света. Это всех нас немного удивляло. Включив музыку, она принялась под неё сразу пританцовывать и вовлекла в танец Джейн:

— Давайте все веселиться и встречать весну!

— О, Эллен, ты свой человек! Я ведь тоже так люблю весну! А меня, кажется, никто не понимает, — поддержала Джейн, косясь на меня и Пита, которые действительно не разделяли её такого фанатизма к младому времени года.

— Ром, расскажи им! Ну же, — подзадоривала Эллен.

— Ром, что ты нам должен рассказать? — подошла я к нашему другу, агенту 004 Роуману Террисону. И пытливо посмотрела на него.

— Я рассчитывал рассказать всем. Пол ещё не знает. Но раз он не пришёл — придётся говорить ему отдельно, — Ром оглядел нас. Наверное, он рассчитывал, что его лучший друг и наш напарник агент 006 Пол Спиксон тоже здесь.

— А мы ему отдельно и скажем! Как раз позанимаемся и направимся к нему. Но ты сначала им скажи! — продолжала интриговать двоюродная сестра.

Её танец превратился в ведьмовскую пляску. Влетая в ритм мелодии, Эллен отпустила Джейн и ловко прошлась колесом по матам. Потом изящными кувырками отправилась в другую сторону. Ну она даёт! Сегодня она просто огонь!

— Что вы от нас скрываете? — спросил Пит, уже немного испугавшись.

Ром чуть не расхохотался:

— Ничего страшного не скрываем, ни в коем случае. Наоборот, мы вас очень хотим пригласить на очень закрытую вечеринку, которая пройдёт в очень интересном месте у очень интересного человека в очень интересную ночь.

— Вау! — Джейн так и раскрыла глаза и рот.

— Какая ещё вечеринка? — Пит выглядел подозрительным.

— Один мой хороший знакомый, его зовут Альберт Брэдл, через две недели организует вечеринку-бал, или маскарад, только для своих. Этот Весенний Маскарад будет посвящен Дню Весеннего Равноденствия. Вечеринка будет за закрытыми дверями, на территории старинной графской усадьбы в пригороде. Основное условие — туда должны прийти только свои, исключительно проверенные люди. Альберт Брэдл обратился ко мне с высочайшей нотой доверия, полагая, что я помогу ему собрать достаточное количество нужных гостей. Второе обязательное условие, которое вытекает из первого — туда должны будут прийти только в маскарадных костюмах. Ибо День Весеннего Равноденствия — праздник превращения Тьмы в Свет и Света в Тьму и обратно, праздник магии и волшебства. И третье условие, оно не совсем обязательное, но соблюсти его будет данью вежливости, ибо Альберт Брэдл приглашает всех гостей абсолютно бесплатно. Приглашённые должны исполнить театрализованный номер, или творческий спектакль, по своему усмотрению, что-то, что соответствует тематике праздника. Поясню — сам Альберт Брэдл поэт, пишет стихи, и он будет выступать на этом балу в качестве творца. А любому поэту нужны принимающие его единомышленники.

— Вот это круть! Отметить День Весеннего Равноденствия в графской усадьбе, да ещё и познакомиться с кучей талантливых людей! — Джейн загорелась сразу. — Это замечательно! Я иду! Так… Костюм… в кого бы мне нарядиться? Буду лесной ведьмой! Нет, лучше феей цветов… Или… может, мне перевоплотиться в кентаврессу?

Пит в ужасе посмотрел на Джейн, представляя её кентаврессой:

— Как ты собралась тогда с четырьмя конскими ногами лазить по канату?!

— Подвешу себе четыре каната, — невозмутимо ответила Джейн.

— Я однозначно иду! То, что ты рассказал, так интригует, — подхватила тут же я. — К тому же, сразу решился вопрос, который назревал уже на повестке дня — как нам отметить нашу персональную Остару.

— И я иду, — проговорил Пит, немного смущённый. — Вдруг на этом деле подвернётся спецзадание?

— Да уж наверняка, — хихикнула я. — Уже сама речь Рома вводной попахивает: старинная графская усадьба, маскарад, закрытая вечеринка, только свои.

— А то, — Ром не без самодовольства улыбнулся. — Ближе к делу Альберт расскажет подробности, где, когда, во сколько и так далее. А пока рекомендуется начать продумывать роли, наряды и выступления.

— Я буду проводить мастер-класс! По гаданию на Таро и на рунах. Ещё могу по травам рассказать, как готовить ванны и фимиамы, — сразу придумала Джейн.

— Это супер идея! Праздник Весны и Огня, как называют День Весеннего Равноденствия, использует в своей символике цветы и травы.

— Как я понимаю, Эллен тоже идёт, — улыбнулась Джейн. — Она такая оживленная! Наверное, обрадовалась твоему приглашению, как мы все!

— С самого утра она такая, — поделился шёпотом Ром. — Ещё до приглашения.

— Эй, чего вы там шепчетесь? Давайте играть в пятнашки!

Моя кузина подскочила к нам и увлекла в игру сразу Джейн и Рома, начав наступать им на ноги и убегать от них. Игра в пятнашки хорошо развивает координацию и ловкость. Мы быстро подхватили весёлую затею. Скуки как ни бывало. Мы думать забыли о рапире. Наши мысли теперь устремлены к предстоящей таинственной вечеринке.

* * *

Рэйчел всегда везло. И она это знала и пользовалась этим. Единственная дочь богатых состоятельных родителей, получившая два прекрасных образования и одно из них — за границей, она проживала в шикарной загородной вилле, имела всё, что только хотела иметь и ни в чём себе не отказывала. Машины, шубы, путёвки на фешенебельные курорты, доступы в самые дорогие элитные ночные клубы, бриллианты, счета в банках. Всё было её — едва ли не с самого рождения! Когда зашла речь после окончания университета о работе, она ни в какую не захотела идти на поводу у советов своего папочки «охмурить» богатенького женишка, чтобы сидеть дома и ничего не делать. Не такова её деятельная натура, чтобы сидеть на попе ровно! Рэйчел всегда хотелось независимости от родителей. И ещё ей хотелось исполнить мечту. Прославиться. Она невероятно амбициозна.

Решив сменить фамилию, чтобы ничто не связывало её с отцом — крупным известным олигархом, в свои неполные двадцать два Рэйчел открыла бизнес. И уже три года как он процветал — ведь ей всегда везло. Два года назад она познакомилась с Николасом Трейпилом, молодым талантливым художником, старше её на десять лет. Они стали любовниками, Николас без памяти влюблён в неё и безгранично счастлив. Но он ничего не знал о ней — к своему счастью или несчастью. Ей всегда везло, в особенности в искусстве лжи и обмана ей не было равных. И в искусстве маскироваться, выдавать себя не за ту, какая она есть. Опасное качество для женщины. И она поистине опасная женщина. Прекрасному созданию двадцать пять — а она порочна и коварна как сто самых развратных ведьм-душегубок. Но глядя на её ангельское лицо, разве можно об этом подумать? Что за бред?!

Николаса, его редкостный уникальный талант и его любовь она использовала в хвост и в гриву. Наивный молодой мужчина полагал, что она сама ослеплена любовью, и пребывал на седьмом небе, считая, что повезло именно ему. Себя она выдавала перед ним за обычную провинциальную кокетку, приехавшую покорять город и работающую кем придётся. Она говорила, что обожает высокое искусство. И заставляла его рисовать копии дорогих полотен живописцев прошлых веков. Она говорила, что каждая его картина, подаренная ей — бальзам на душу. Что предел её мечтаний — собрать коллекцию копий этих полотен и открыть музей для бедных, малоимущих граждан, которые не имеют возможности посещать музеи и выставки, чтобы приобщиться к шедеврам живописи. Николас самозабвенно рисовал. Его уникальный талант, почти сверхъестественный дар, заключался в том, что он превосходный копировщик. Жадно разглядывая репродукцию картины, он улавливал все самые мельчайшие оттенки красок, и с потрясающей точностью переносил на своё полотно. И делал это за рекордно короткое время! Если подлинный шедевр мастер рисовал годами, то на такую работу у одарённого Трейпила уходило максимум от недели до двух.

Трейпил до того скромен, что не понимает своего дара, считая, что он всего лишь художник-посредственность. В ранней молодости он пытался продавать картины, но успеха не достиг. Он зарабатывал на жизнь тем, что рисовал иллюстрации для нескольких мелких издательств. Квартира в тринадцатом доме по Васильковой улице ему досталась от деда, тоже художника. Несмотря на бедность и постоянную угрозу полной нищеты, Трейпил был счастлив. Ведь с ним вот уже два года живёт его Муза! Впрочем, она не всегда жила в этом доме. Она приезжала к нему на красной машине тогда, когда ей было нужно. Она объясняла любовнику, что у неё очень много работы. А Трейпил даже ни разу не спросил и не догадался спросить, откуда у бедной девушки из маленького города красная тачка и норковые полушубки. Он ослеплён любовью.

По иронии судьбы, дядя Трейпила, господин Джаспер Годдс — известный в научных кругах культуролог и историк, а также действующий директор Музея Дерва. Некоторое время назад он просил иногда племянника помогать в реставрационных работах некоторых картин из музея. Отношения между дядей и племянником всегда оставались в высшей степени дружеские и доверительные. Когда произошла кража рапиры из музея, расстроенный Годдс рассказал эту новость племяннику и попросил под самой страшной клятвой никому не говорить об инциденте. Николас сильно распереживался из-за дяди, ведь Годдс склонен к сердечным заболеваниям. Рэйчел застала своего любовника в раздраенном состоянии и, конечно же, выпытыла из него большую тайну.

— Пропала вещь редкой ценности. Оружие, наградная подарочная рапира, принадлежащая самому королю Александэру. Её украли из музея, можно сказать, прямо на глазах моего дяди. Только… Это очень конфиденциально, Рэйчел. Пойми меня, — он огромными глазами смотрел на любовницу.

— О… — только и сказала она, изобразив полный шок.

А в её хитрой змеиной черепной коробке уже лихорадочно всё заработало.

«Украсть такую вещь… Кто? Кто же этот мастер? О… Неужели меня опередили? Я должна знать…» — думала она с накатывающим возбуждением.

Рэйчел порывисто встала. Николас в изумлении смотрел на неё:

— Куда ты, Рэйчел?

— О… я только что вспомнила, что забыла отправить отчёт своему начальнику. Он меня убьёт! Уволит! И я останусь совершенно без средств к существованию! Поцелуй меня, Николас! Я ещё заеду к тебе.

Она поспешно ушла. Бедняга Николас остался волноваться в одиночестве. Он даже не заметил, что его любовница не сказала ни слова поддержки и соучастия в адрес его несчастного дяди.

Рэйчел гнала как сумасшедшая, нарушая все правила дорожного движения.

— Нужно быстрей заняться этим делом. По горячим следам. Чёрт, почему я узнала об этом только сегодня? Когда всё произошло? Лишь бы эти остолопы Хьюис и Хеймель были на месте!

Контора располагалась в злачном районе, в полуподвале большого многоквартирного дома, со стороны двора. Едва не сбив ограждение, Рэйчел кое-как припарковалась и хищной кошкой, почуявшей крысу, выскочила из машины. Громыхая каблуками по оголившемуся весеннему асфальту, она доцокала до лестницы и спустилась. Отворив хлипкую дверь, она прошла мимо задымленного сигаретами коридора, в котором располагались фотоателье и ремонтная мастерская, и ворвалась в дверь без вывески в самом конце.

Там находился небольшой, но чистый с виду кабинет, весь уставленный современной офисной мебелью, с полками, трещавшими от бешеного количества папок и бумаг. В кабинете три стола: центральный стол большой, из полированного дуба, с кожаным креслом, и два небольших, по обе стороны, дешёвых как школьные парты, с неудобными табуретками.

За левым столом сидел тип бандитской наружности и без зазрения совести листал журнал с голыми женщинами. За правым столом сидел его товарищ и раскладывал на компьютере пасьянс «Косынку». Едва Рэйчел ворвалась в комнату, туповатые лица сотрудников приобрели испуганно-подобострастное выражение. Пасьянс тот час был свёрнут, а журнал задвинут далеко в приоткрытый ящик. Подобно мегере оглядев своих «остолопов», каждый из которых отличался ещё и дюжим ростом и массивной комплекцией, хрупкая Рэйчел прошипела:

— Если не хотите, чтобы я вас сегодня же убила — за работу. У нас новое дело.

— Кого на этот раз брать будем, босс? — отозвался тип слева. — Бабушку Морзил? Или дедушку Пэхта? Я слышал, в их коллекции пополнение на одного Рембрандтуса…

— Заткнись, Хеймель! И слушай сюда! И ты тоже уши разуй, Хьюис, — плотно закрыв дверь и кинув полушубок на вешалку, она прошествовала за свой стол, уселась в кресло и закинула ногу на ногу.

Затем она пробуравила каждого из двух подчинённых взглядом, от которого у них кровь застыла в жилах. Она ведь опасная женщина!

— Из музея Дерва пропала древность. Если мы её найдём и перехватим — сорвём гигантский куш! Это не картина, которую можно перемалевать и размножить. Это королевская регалия, с бриллиантами, изумрудами, рубинами, сапфирами и финифтью. Так что начинаем действовать. Хьюис, ты идёшь в музей и окучиваешь Годдса. Хеймель, ты помогаешь мне с необходимыми бумагами и ксивами. Годдс должен нанять нас уже сегодня, слышите? Если вы провалите мне это дело — ровно в восемнадцать ноль-ноль ваши простреленные головы будут валяться на свалке по переработке отходов.

Хеймель и Хьюис с трудом удержались от того, чтобы не икнуть. Босс сегодня лютовала! Глаза Рэйчел светились огнём. Настоящая бешеная тигрица. От такой добра не жди!

На столе Рэйчел зазвонил телефон. Пробуравив своих сотрудников плотоядным взглядом с полминуты, чтобы ещё заставить звонящего понервничать, Рэйчел изобразила на своём лице самое добродушное ангельское выражение и сняла трубку, отвечая чистым ласковым голосом:

— Вы позвонили в Детективное Агентство Хордерн, специализирующееся на пропаже антиквариата и предметов искусства. Чем мы можем быть Вам полезны?

Взяв трубку, Рэйчел не заметила, как из-под неё выполз довольно большой паук и деловито спрятался в ворохе бумаг на столе. До пауков ли ей дело?! Бизнес Рэйчел процветает! И Рэйчел не могла упустить возможность осуществить мечту. И прославиться. Мечту совершить такую кражу предмета искусства, которая войдёт в историю как самое гениальное преступление.

* * *

Эллен, Джейн и я бодро зазвонили в дверь квартиры Пола Спиксона. Эллен пожаловалась, что от него ни слуху, ни духу. И что якобы даже Ром не мог до него дозвониться. Мы уже стали опасаться, не заболел ли наш товарищ.

Но когда Пол, весёлый и как всегда энергичный, открыл нам, у нас мгновенно отлегло. В квартире звучала буйная музыка — Пол, как и многие из нас, страстный поклонник тяжёлого рока.

— О, здорово, здорово! Надо же, какая честь для меня, что ко мне пришла такая делегация из прекрасных амазонок, — оставаясь галантным, Пол широким жестом пропустил нас вперёд.

— А у тебя тут что, типа, мальчишник? — поинтересовалась Джейн, заходя первой.

— Что-то вроде эгоишника, то есть мальчишник на одного меня, себя любимого, — хохотнул Пол.

— Чего ты такой радостный? — пытливо спросила Эллен.

Мы стали снимать верхнюю одежду и обувь в коридоре. Пол слегка приглушил музыку:

— Как — чего? Весна же на дворе, — улыбнулся агент 006 во весь рот.

— Джейн, ещё один любитель весны в твою банду, — не преминула пошутить я.

Мы прошли в комнату к Полу. Джейн сразу заметила наличие живности:

— О, Пол, у тебя хомяк?!

Пол живёт один в большой двухкомнатной квартире. Повезло ему с этим в том плане, что он как секретный агент, может совершенно спокойно уходить на миссии глубокой ночью и приходить с них на рассвете и никого не будить. Я подумала о том, что со стороны Пола весьма странно заводить себе хомяка. Пол никогда не отличался особой страстью к грызунам!

— Какой милый, — Джейн оккупировала клетку. — Можно его достать и погладить?

— Не рекомендуется, — покачал головой Спиксон. — Это не мой хомяк. Если он тебя укусит, я не смогу его за это убить, чтобы отомстить за тебя.

— Так я сама его укушу в ответ, — хихикнула Джейн.

— Хотела бы я на это посмотреть. На Рыжую Ведьму — кусательницу хомяков, — улыбнулась я.

— Вот как? А чей же? Что случилось с его хозяевами? — спрашивала Эллен.

— Ничего не случилось. Мне дали его на сохранение, пока идёт ремонт. Родители Амели. Это их хомяк.

— Ах, Амели, — закивала многозначительно моя кузина. — Ну, всё ясно.

Амели — соседка Пола. В одно время Пол в шутку жаловался, что Амели влюблена в него и при любом удобном случае зовёт его в гости. Амели наша ровесница, Пол — видный симпатичный парень, нет ничего удивительного, что Амели в него влюблена. Вот только проблемка в том, что Пол вроде как негласно числится парнем моей кузины. Я украдкой внимательно посмотрела на Эллен: ревнует ли? Но Эллен и бровью не повела при упоминании о сопернице. Железная выдержка!

— Да, он тут пока живёт. А я им помогаю с ремонтом. Отцу Амели. У нас добрососедские отношения, — совершенно откровенно заявил Спиксон.

Мы с Джейн пристально посмотрели на него. Агент 006 развёл руками:

— А это всё ради маскировки! И так на меня многие мои знакомые косо смотрят. Мол, живу один, девушек никаких сюда не вожу. Вы редко ко мне заходите, вот! А то прикрытие было бы более солидное.

— Всё понятно. Значит, ты занимался ремонтом все эти дни. И многое пропустил, — закивала Эллен.

— Мои же родители попросили семье Амели помочь, — оправдывался Пол. — Мол, наша семья и их — близкие друзья, и всё такое…

— Ладно, проехали, — махнула рукой Эллен. — Значит, ты теперь счастливый отец этого хомяка. Ты хоть в курсе, что его нужно кормить?

— Я и кормлю!

— Что-то не похоже. Он смотрит на меня так, будто хомяк-маньяк, — Эллен скептически нахмурилась.

— Вот здорово! Теперь у каждого из нас есть животные, — перевела Джейн тему. — У меня дома попугай, семья Пита только недавно завела щеночка. У Эллен рыбки, у Рома черепаха, у Пола —хомяк… Стоп, Клот! Что-то ты у нас выбиваешься из коллектива! Ты должна себе обязательно кого-нибудь завести! Вот кого бы ты завела?

Я немного подумала и ответила:

— Паука. Большого мохнатого тарантула.

— Фу! — сразу сморщилась и замахала руками Эллен. — Зачем тебе паук?

— Затем, чтобы агент 005 перестала задавать всякие вопросы, — сострила я.

— Ну, знаешь! Ты — редиска, Клот, вот ты кто! — зашипела Джейн.

— Пол, мы ведь пришли не просто так. Мы пришли с официальным визитом, пригласить тебя на вечеринку в день Остары, — начала Эллен.

— В день чего? — не понял Пол.

— День Весеннего Равноденствия. Или, как говорит Пит, Весенний Самайн, — пояснила я.

— А! Ого… Ух ты, — удивился и обрадовался Пол. — Похоже, я правда многое пропустил.

— Да не то слово. Тебе чрезвычайно вредно выпадать из жизни и общаться только с простыми смертными соседями, — моя кузина была безжалостна.

Мы рассказали Полу о том, что нам вчера поведал Ром. После этого гостеприимный хозяин организовал чаепитие. У Пола нашлись большие лепёшки для пиццы, которые он тут же покрыл колбасой, помидорами, майонезом, и мы неплохо наелись.

— Да, День Весеннего Равноденствия — это действительно Самайн. Только наоборот. Это как встреча Нового года, только в разных календарях даты постоянно смещались, — размышлял Пол.

— Самайн наоборот. Хорошо сказано! Весной всегда всё с ног на голову, — заметила я.

— Я и забыл, что этот день называется Остарой.

— Есть также Имболк — день сурка, Мабон — День Осеннего Равноденствия, Лагнасад, Беллтейн, дни Зимнего и Летнего Солнцестояний. Всего восемь таких ведьмовских языческих праздников, или Дней Силы. Они подвязаны под пробуждение или наоборот проводы природных богов и смену времён года, — поведала нам Джейн. — В эти дни ведьмы получают много сил и поддержки от самой матери-природы для исполнения обрядов.

— Да, я вспоминаю легенды и предания, о которых читал, — проговорил Пол.

— Расскажи, — попросила Эллен.

— День Весеннего Равноденствия — это целая история… началось всё до нашей эры. Тогда у жителей более южных, чем наши, широт, был особый праздник, на котором они почитали двух своих божеств — Жизни и Смерти. Этот праздник был ничем иным, как Новым годом. Южные поселения верили, что в ночь на этот самый их новый год исчезают границы между мирами мёртвых и живых, и тени усопших в прошедшем году навещают землю. Они ищут живые тела, в которые можно вселиться, чтобы побыть на земле в мире живых подольше. Не желая стать добычей мертвецов, люди гасили все огни в домах и наряжались как можно страшнее — чтобы отпугнуть мёртвых. А самим мёртвым выставляли угощения, дабы те не ломились в дома из-за того, что им пришлось уйти с пустыми руками.

— Точь-в-точь как Самайн, — кивнула моя кузина.

— Да, сходства очень много. Смысл один, но подтекст разный. На Самайн природа увядает, мёртвые как бы приходят. А на Остару природа возрождается. И мёртвые наоборот уходят, — предположила Джейн.

— И пусть уходят. И больше никогда не возвращаются, — подытожил Пол.

— Жутко интересная лекция, — подметила Эллен.

Разговор перешёл на другие темы, пока кузина не спохватилась, что уже поздно. Нам с Джейн завтра в школу, Эллен и Полу тоже на учёбу. Пол хотел проводить нас, но Эллен отказалась:

— Меня проводят Клот и Джейн. Да и провожать меня — на соседнюю улицу. Покорми лучше зверёныша, пока он не обернулся зубастым монстром. Всё-таки Весеннее Равноденствие на дворе, мало ли, чей это дух!

— О, а ведь Эллен права, — Джейн в шутку погрозила пальцем.

— Заходите в гости. И Пит с Ромом пусть заходят, — пригласил Пол.

— Непременно!

Когда мы вышли из дома Пола на улице Хороший Путь и направились в сторону Грози, где живёт Эллен, кузина из любопытства принялась выспрашивать:

— Клот, ты что, правда собралась заводить себе паука?

— Не собралась я, я же пошутила!

— Не смей заводить никаких пауков! Это самые гадкие твари на свете.

— Ну, я была бы к ним более снисходительна, — защитила Джейн. — Они едят мух, а мухи — твари куда более гадкие, вдобавок ещё и заразные.

— Фу! — только и высказала Эллен.

— Почему ты отказалась, чтобы Пол тебя провожал? Из ревности? — поинтересовалась я.

— Ещё чего! — вздёрнула носик кузина. — Мне и в голову не приходит ревновать!

— Девочки, обратите внимание, какая тёмная ночь, — вдруг произнесла Джейн.

— Да, тёмная, безлунная мистическая ночь. Как и многие ночи, — поддержала я.

— Нет, я правда не ревную Пола. С чего бы мне его ревновать? Никаких поводов!

— Ну так ведь он взял хомяка Амели, помогает делать ремонт родителям Амели, — предположила Джейн.

— Мне совершенно нет до этого никакого дела, — отрешённо сказала моя кузина.

Похоже, она не очень хочет говорить о Поле. Равно как и о пауках.

— Ах, что-то загадочное и особенное будет в сегодняшней ночи, — вдруг заявила Эллен. — У меня предчувствие.

— Плохое? — напряглась Джейн.

— Почему сразу плохое? Никогда не думала, что ты пессимистка, Рыжая Ведьма! Наоборот. Предчувствие чего-то волшебного, рокового. Каких-то кардинальных перемен, но прекрасных перемен! Вот ведь чудеса. Я чувствую, как сейчас сильно забилось моё сердце.

— Эллен, может тебе лучше заночевать у нас? Мама совсем не будет против. Вдобавок, у нас есть где спать, у меня ведь в комнате два койкоместа, — осторожно напомнила я.

— Нет, что ты! Зачем?! Тем более, мы уже пришли! Обязательно зайдите ко мне, я вас чаем напою.

— Мы же у Пола пили чай, — попыталась из вежливости отказаться Джейн.

— Когда это было? А вам ещё идти домой, на квартал Хороший Путь. Пойдёмте! — позвала нас Эллен. — Я вас надолго не задержу. Полчаса, не больше. Тем более, вам завтра в школу, а уже почти девять. Заодно посмотрите рыбок. У меня там не просто гуппи. Там меченосцы, скалярии есть, и даже несколько улиток! Моя подруга Китти — экзотическая девушка.

Эллен устроилась хорошо. Она в любом месте, где оказывалась, наводила чистоту и порядок. Квартира Китти находится близко к моему школьному двору, окна выходят во двор дома с детской площадкой. Здесь очень уютно. Мы с Джейн сразу почувствовали себя как дома.

— Тебе тут не страшно по ночам одной? — спросила Джейн.

— С чего мне должно быть страшно, что за глупости? Я же секретный агент, как и все мы. Пристало ли мне бояться темноты? Тем более, я тут не одна, а с рыбками!

— Ну всё равно, тут чужая квартира. Вдруг тут привидения?

— Джейн, были бы тут привидения — я бы непременно с ними разобралась. Я живу тут уже несколько месяцев, очнись! С чего такое беспокойство?

— Просто там такая ночь на дворе… И все эти рассказы про Остару, про живых мертвецов, — поёжилась Джейн.

— Прекрати, — Эллен засмеялась и махнула рукой. — В крайнем случае, приму душ и намалююсь грязевыми масками Китти. Не знаю, как будут они смотреться на мне, но когда ими мажется Китти, она похожа на настоящее пугало для зомби!

— Ты ей говорила об этом?! — в ужасе спросила Джейн.

Эллен хитро улыбнулась. Её прекрасное настроение никуда не делось. Она такая же радостная, оживлённая и окрылённая. Она напоила нас чаем, показала большой аквариум, и живо погнала домой без двадцати десять:

— Чтобы в десять отзвонились мне, обе! — попросила она.

Мы побежали домой.

* * *

— Ну что ж вы так задержались! Разве можно так поздно ходить по улицам? — пожурила меня мама. — Я сейчас позвоню Эллен. Клот, ты пригласила её переночевать в нашем доме?

— Да, но она отказалась. Она сказала, что хочет побыть одна.

— Одиночество — друг молодёжи? — усмехнулась мама. — А вот я волнуюсь — как она там одна. И как только Маргарет так спокойно смотрит на то, что её дочь живёт совершенно одна, и в чужой пустой квартире?! Ладно бы, она жила с каким-нибудь парнем, который при случае мог бы её защитить! А кстати, ты знаешь телефон этой девочки? Китти её зовут?

— Да, Эллен оставляла его мне. Вот он, — я нашла маме нужный телефон из записной книжки. — Позвони ей, передай от меня спокойной ночи.

Я направилась спать. Перед сном мама зашла ко мне:

— Я позвонила Эллен. Она занимается кормежкой рыбок. Говорит, что у неё всё хорошо. А вот у меня сердце по ней ёкает.

— Мам, успокойся. Это наверное, от того, что ты устала, — подивилась я маминым предрассудкам.

— Нет, ну вот… Есть такое явление — интуиция. Будто вот случиться что-то должно.

— С Эллен? — испуганно спросила я.

— Нет, вообще… Будто что-то неприятное должно произойти.

— Мам, ну не надо о таких вещах думать. Такое обычно бывает от повышенного давления, скачка температур.

Или из-за весны. Правильно сказал Фрэнк — весной все слетают с катушек! Вот и маме неспокойно. Тоже чувствует, наверное, себя оборотнем, которого борзые загнали в логово.

— Ладно. Спи, — мама поцеловала меня. — Пойду, позвоню тёте Маргарет.

А я заснула ровно в 23:55. И мне снилась Остара.

* * *

Потрясающий вечер! И у неё потрясающее настроение. Эллен подошла к окну и вдохнула свежий воздух полной грудью. Безоблачное небо и мириады блещущих звёзд. Очень скоро вечер перерастёт в тихую ночь. По крайней мере для неё. Ей так хорошо в гордом одиночестве после трудового дня, в квартире своей подруги. А завтра — начало новой недели. И будут наверняка новые интересные дела. А ещё она предвкушала праздник.

«Завтра начну готовиться к вечеринке. Уже подумываю, кем я там могу быть, на Весеннем Маскараде», — весело думала она.

Эллен облачилась в любимую красную байковую пижаму и, держа в руках кружку с кефиром, стояла у окна. И смотрела на окна других домов. Какие-то из окон горели, какие-то нет, а некоторые вспыхивали и погасали. Ах, окна Укосмо! Как ей приятен их добрый свет.

Она постояла ещё немного, а потом подумала, чем бы ей заняться. Спать нисколько не хотелось. Она решила просто полежать в кровати и посмотреть журналы Китти. Только она устроилась поудобнее, вдруг зазвонил телефон.

«Брать или не брать?» — стала она колебаться. Скорее всего, звонят её подруге или родителям Китти. Тогда ей придётся объяснять, где Римдики и кто она сама такая, и что она делает ночью в квартире Римдиков во время их отсутствия. А с другой стороны… Вдруг это госпожа Итчи? Или Клот, которой тоже не спится? Или Ром, Пол? Или её родители? Мало ли кто там. Когда раздался четвёртый трезвон, она вскочила и почти бегом отправилась в другую, большую, комнату, чтобы успеть ответить на звонок.

Она сняла трубку и вопросительно в неё проговорила:

— Алло?

Но услышала в трубке голос ребёнка, скорее всего, мальчика:

— Здравствуйте! Будьте добры Рэйчел.

— Здравствуйте, но вы ошиблись! — сказала она.

— Извините, — ответила трубка, и послышались гудки.

«Рэйчел? Странно, какой именно Рэйчел звонили?» — подумала Эллен. А впрочем — какая разница? Подумаешь — ошибся человек. С кем не бывает? Она взглянула на часы. Почти полночь.

«Не поздновато ли мальчик звонил? Завтра ему наверняка в школу, а он тут по всяким Рэйчелам названивает», — в шутку ворчливо подумала Эллен.

Она снова направилась в маленькую комнату Китти, где всё это время собралась ночевать. Выключила рыбкам компрессор, взбила подушку и улеглась. Стала рассматривать журналы. И в одном из них натолкнулась на рассказ-ужастик. Навострившись, она принялась читать. Ведь это так интересно и задорно — пощекотать себе нервы перед сном!

«В комнате было тихо. Но ощущалось чьё-то еле уловимое присутствие. Будто кто-то невидимый притаился за ширмой и дышал совершенно неощутимо, но он, несомненно, присутствовал. Найрон переступил порог. Следующее заставило его продрогнуть леденящей дрожью: в совершенно пустой, необитаемой, мрачной комнате зазвонил телефон…»

Внезапно после этих строк у неё полезли на лоб глаза и мурашки пробежали лихо по телу! Потому что вновь звонил телефон в заброшенной на время большой комнате Римдиков. Она почти воскликнула:

— Да возьми себя в руки! Подумаешь, совпало!

Чисто ради любопытства она подошла, а затем сняла трубку:

— Алло.

Она подумала на мгновенье, что это звонит опять тот самый мальчик, и сейчас снова спросит Рэйчел. Но… увы, нет! На том конце провода она услышала странные звуки, напоминающие звон лезвий шпаг. Это было первое, что она отчётливо услышала. А потом она услышала Голос.

Голос её сразу поразил. Низкий хрипящий тяжёлый, давящий голос, заставивший её в первую секунду продрогнуть до костей:

— Тебе ведь не спится, да?

— Э-э… — испуганно и растерянно пробормотала она. — Простите, вы, вероятно…

Но Голос перебил её:

— Нет! — проговорил он со страшной ухмылкой. — Я не ошибся, Эллен. Я звоню туда, куда я звоню. Слушай, Эллен, я ведь тоже не хочу спать!

«Псих какой-то… Вероятно, по совпадению угадал-таки моё имя», — судорожно соображала она. А «псих» между тем продолжал:

— Ты скоро привыкнешь ко мне. Как к старому и часто повторяющемуся кошмару. И мы с тобой будем очень мило беседовать.

— Кто вы? Для начала скажите — я вас знаю? — в порыве смелости спросила она.

«Розыгрыш! Как пить дать!» — подумала она и тут же успокоилась. Ей стало весело. Интересно, чья это работа? Неужто Пол решил пошутить? Или, может, проделки её озорной двоюродной сестры?

— Конечно, нет! — Голос коротко засмеялся. — Но в том-то и дело, что я хочу, чтобы ты меня знала. Однако учти: я про тебя знаю ещё больше, чем ты сама!

— Вы что — психолог какой-то? — спросила Эллен нарочито испуганно и удивлённо, едва удерживаясь, чтобы не захохотать в голос. Игра ей понравилась.

Странный страх, появившийся в первые секунды, как она услышала этот Голос, стал пропадать. Он сменился любопытством к этой странной личности. Эллен страстно захотелось разгадать этот секрет. Узнать, кто её разыгрывает.

— Уже лучше, Эллен! Перестала шарахаться от меня. А я не психолог, — заявил страшный Голос. — Я лишь хочу одного — быть с тобой.

— Быть со мной? Вот как. Не знала, что у меня тут завёлся тайный поклонник, — хихикнула девушка. — Так вы говорите, что знаете что-то про меня. И что вы знаете?

— Я знаю, что ты сейчас абсолютно одна. И что никто не придёт к тебе на помощь, едва стоит мне захотеть добраться до тебя. И ещё я знаю, что ты делаешь.

— Ах, как страшно! Вы типа телефонный маньяк, да? Ну так удивите меня! Хорошая попытка разыграть меня, да вот только несколько старомодная. Можно что-то и поинтереснее придумать, — улыбнулась Эллен в трубку.

Девушка ожидала уже услышать на том конце смех и досадные голоса Пола, Клот или же своих бывших одноклассников или друзей из колледжа, что, дескать, Эллен не хочет пугаться. Однако Голос совершенно невозмутимо сказал следующее:

— Ты сейчас читаешь Роман-газету за июнь прошлого года, а именно рассказ «Найрон». Хочешь знать, что было дальше? «Найрон тяжело задышал и схватился за сердце. Шок был таким, что ему еле удалось сдержать себя в руках. Он всё-таки переборол себя и снял трубку». Можешь дальше читать сама. Имей в виду: я реален, как и всё вокруг тебя. И я никогда никого не разыгрываю. Я всегда серьёзен. Завтра я свяжусь с тобой примерно в это же время. Пока, Эллен.

Эллен тяжело задышала и схватила себя за сердце:

— Э… эта… это уже слишком! У Китти в комнате тут, кажется, станция слежения…

Она не стала смотреть на себя в зеркало. Однако она ощущала, как смертельная бледность стремительно пронизывает её лицо. Журнал Китти она захлопнула, зажмурив глаза. И легла. Всю ночь ей снились тысячи видеокамер, обступивших кровать, где она спала. И этот Голос, говорящий одно: «Я реален, как и всё вокруг тебя. Пока, Эллен».

* * *

Это ж надо… Как же меня угораздило, а? И отчего? Какая головная боль! Тысячи ружей изнутри отстреливают со всех сторон мои мозги. Кошмар…

Мама посоветовала выпить анальгетик. Однако толку от таблетки никакого. Я вышла на улицу — в школу. А там погода ещё та. Небо серое, слякоть, грязь. Терпеть не могу весну. Ух, с такой головной болью семь уроков для меня отсидеть — как каторга!

На большой перемене меня ждал «сюрприз». Ко мне подошёл Коган, услав предварительно Фэрри в буфет:

— Итчи, можно тебя на секундочку? Разговор есть. Конфиденциальный.

Я искоса поглядела на кореша. Взгляд исподлобья, руки в карманах. Неужели будет просить помочь с контрольной по геометрии? Чёрт, сегодня ж контрольная! На четвёртом уроке. А у меня голова раскалывается всё равно что гипотенуза без катетов!

— Чего тебе? — кивнула я, мы отошли.

— Дело есть до тебя. Айда сегодня после пятого на сходку, в логово Локуста.

— Сходка? Вот как. И по какому поводу?

— Долго рассказывать. Да и не сейчас. Там будут все мои. И ещё кое-кто. Наш новый клиент. Знакомить тебя с ним будем.

— Что за клиент? Ты что темнишь, Коган? И ты сказал — после пятого? Но у нас же семь уроков!

— Это у тебя семь, Королева Ботанов. У нас пять. Мы с изо и физры дёргаем.

Придётся пропустить сегодня «любимую» физкультуру. Оно и к счастью — я с такими бомбардировками в моей черепной коробке точно бы не смогла сдать простейшие нормативы, хоть и два дня назад клала Рома на лопатки. Вот и повод нашёлся — Коган попросил прогулять вместе! Вообще, я крайне редко прогуливала уроки. Только если голова болела сильно.

Тим Коган — не просто мой одноклассник. Это мой, можно сказать, боевой товарищ. Меня и его шайку, а именно Локуста, Мэрмота, Вайла и Джиллса многое объединяет. Мы прошли огонь, воду и медные трубы.

До недавнего момента мой статус в школе номер 214 был Королева Ботанов. Отличница, примерная девочка, идеальная ученица-ангелочек. Для одноклассников я была скромной серой мышью. Отличная маскировка для секретного агента! Но только до недавнего момента. Пока я не узнала, что мой сосед по парте, которого мне прочили в «женихи», Уолтер, случайно оказался в банде мафии. Отсюда пошло-поехало моё знакомство с Коганом и его шайкой.

Коган и его дружки носят весьма мутную репутацию школьных гангстеров, драчунов и бандитов. Но негласно считаются решателями проблем: все, у кого в школе неприятности, идут к Когану. Коган и его блатная шайка эти неприятности улаживают.

Сам Коган — серый кардинал, негласно чуть ли не пахан всей школы. Громила Эрберт Джиллс, или Жабры — парниша, отличающийся громадными габаритами, но в деле добрый малый и очень умный. Проныра Соломон Мэрмот, или Сурок, умеющий подмазаться к любому, влезть в любую дырку. Ловелас Кларенс Локуст, или Саранча, сынок богатеньких родителей и умеющий умасливать и заговорить любого взрослого, особенно учителя или завуча, мастер по внешней политике, как его за глаза называет Коган. И Кевин Вайл, он же Векки Вайл, настоящий гангстер, играющий роль мерзавца с весьма скользкой кликухой Подлец. На самом деле Вайл далеко не подлец, а настоящий мозг! Я его глубоко уважаю. В одно время он даже едва не стал парнем Джейн, моей лучшей подруги. Но не срослось.

Шайка Когана — закрытая организация. Они в себя никого не допускают. Даже их девушки знать не знают об их делишках. Знаю немного я. Потому что я любезно предоставляла Когану ресурс — информацию, и своих людей: Пита и Джейн. Коган давненько подозревал, что у меня тоже «рыльце в пушку». Что я имею связи с разными структурами. С ГБРиБ, например. Но особо подробно Коган меня не расспрашивал: уважал мои тайны. Равно как и я — его.

Базировались они в небольшом частном домике-развалюхе на окраине парка возле стадиона, если идти в сторону школы Ривела. Домик и участок принадлежат отцу Локуста. Как раз там Коган и устраивал сходки, а иногда принимал там вип-клиентов. Что ж это за клиент такой? И что за дело Коган собрался со мной обсуждать? Как же у меня болит голова, карамба…

Итак, пятый урок — химия закончилась. Законопослушные ученики десятого класса группы «А» устремились в раздевалку. Мы же с Коганом, вежливо отпросившись у нашей классной руководительницы Шебри, якобы пошли домой. То есть домой пошла я с головной болью, а Коган как истый джентльмен вызвался меня провожать.

— Ты круто придумала про головную боль! Так убедительно выглядело. Шебри аж чуть ли не прослезилась. Конечно, конечно, Клотильдочка, иди! — умело изобразил он Шебри. И позавидовал, идиот: —Мне бы так уметь напускать на себя зелёный вид…

Я едва не сдержалась, чтоб не схватить Когана за грудки и не размазать его по стенке. Вместо этого я довольствовалась убийственным взглядом.

— Коган. У меня на самом деле болит голова. И я понятия не имею, что мне в неё придёт с тобой сделать. Поэтому перестань тут у меня мутить в ступе воду, понятно?

— Понятно, понятно, босс! Всё, я всё понял. Извини! Так у тебя взаправду болит голова?

— Взакривду, — передразнила я.

— Ой-ой-ой… Может, зайти в аптеку?

— Идём к Локусту, Коган. Не дури. И чем быстрее ты меня просветишь в это дело, тем лучше будет для всех.

Не хотелось, чтобы Коган со мной возился как с маленькой. Я иногда брала стиль игры в железную леди. Собрав свою головную боль в кулак, я бодро пошла в нужную сторону.

— Они наверняка уже там. Нас дожидаются. Свалили после четвёртого, — пояснил Коган.

— Что, всё настолько серьёзно?

— Не то слово, — подтвердил он.

Я была заинтригована донельзя. Даже на время это помогло справиться с тем, что творилось у меня с мигренью. Когда мы подошли к домику, в котором околачивалась шайка Когана, нам навстречу вышли Джиллс и Мэрмот. Они душевненько поздоровались со мной. И объявили своему главарю:

— Клиент на месте.

— Ещё бы, кто бы сомневался! Он предупреждён? — поинтересовался Коган.

— Мы сказали ему, что ты подойдёшь с нужным человеком. А человека ты предупредил нужного? — поинтересовался Сурок, косясь на меня.

— Человек у нас настолько опытный, что разберётся сам и сразу. Няньки Итчи не нужны. А вот ему могли бы сказать. Представляю, как у него челюсть сейчас до плинтуса упадёт, — отрезал Коган.

— Да что там такое? Труп что ли тут у вас на столе разделанный? — прошипела я на ребят, заводясь с пол-оборота — настолько достала меня эта конспирация! У меня башка раскалывается, а они тут игры в «джеймсбондов» развели.

— Ну так если скажешь труп — значит, да будет так, — усмехнулся Жабры, посторонившись. — Слово Итчи — закон!

Мы зашли в большую полутёмную комнату, где я нашла остальную часть шайки Когана: Вайла и Локуста. Они стояли по обе стороны от стола, а за столом сидел, по-видимому, клиент. Пока мои глаза привыкали к мраку, я разглядела, что клиент — молодой парень, примерно нашего возраста, то есть лет 15–16. Белобрысый, сероглазый, в пиджачке и галстуке. Я его как-то видела в школе.

Пока я его разглядывала, этот парень тоже смотрел на меня, да так, как Коган и описал: с огромным открытым, пусть не до плинтуса, но до пуповины точно ртом. Посмотрев на меня, парень перевёл взгляд на Когана, потом его зрачки прошлись по всем членам шайки.

— Это что такое? Что она тут делает? — спросил он, и его голос мне показался нервным.

— Это, между прочим, наш человек, — заявил Коган.

— Какое отношение эта баба имеет к нашему разговору?

— Самое прямое и непосредственное, Прэди.

— Прэди? Коган, ты обещал меня познакомить со своим клиентом. Так кто это такой — Прэди, и почему он так на меня реагирует? — спокойно посмотрела я на главаря.

— Тим! — возмущённо подал голос клиент.

— Помолчи, Оскар. Не парься, — сделал останавливающий жест в его сторону Коган. И повернулся ко мне: —Итчи, это Прэди. Прэди, это Итчи.

Я изогнула бровь и скрестила руки на груди:

— И какие тут проблемы?

— Я не буду говорить с этой девицей! — взорвался тот Прэди. — С какой стати?! Я обратился к вам с намерением решить мои проблемы. Вы обещали, что сведёте меня с нужным человеком. А вы приводите какую-то убогую бабу, и говорите, что это и есть ваш спецназ?!

Слова «убогая баба» мне совсем не понравились:

— Слушай, ты. Кто бы ты там ни был. Но я не позволю тебе в таком тоне говорить с самим Тимом Коганом. Ты хоть в курсе, к кому ты обратился? Да ты должен ему сейчас ботинки лизать! — зашипела я, надвигаясь на Прэди.

Наверное, из-за головной боли и из-за того, что меня начинала злить вся эта глупая ситуация, в моих глазах заклокотало пламя. Я ведь всё ещё оборотень, которого борзые загнали в логово. Но здесь, среди своих, я именно в логове. А этот — один, борзый тут, выпендривается. Борзый это пламя на миг почувствовал. Он подался назад. В его глазах на мгновенье проскользнул страх. Но только на мгновенье.

— Какого чёрта… — начал он.

— Тише, спокойнее! Сейчас мы всё уладим, — примирительно поднял руки Локуст. — Мы сейчас же объясним это недоразумение. И тебе, Прэди, придётся извиниться перед нашей паханшей, если хочешь, чтобы твои проблемы были решены.

— Паханшей?! — удивлённо воззрился на него клиент.

— Да, Итчи — моя правая рука, иногда — правая голова, — с гордостью объявил Коган, ударив меня по плечу. — К ней на козе не подъедешь. Поэтому советую тебе выбирать выражения. Да, и считаю инцидент исчерпанным. У нас тут не детский сад. Раз уж ты, Прэди, решил к нам обратиться, ты должен нести ответственность за своё решение. У нас с тобой был контракт: мы тебе помогаем, ты платишь. Мы между прочим для тебя задействовали наш самый элитный и дорогой ресурс — Итчи.

— Кто-нибудь скажет вашей паханше, в чём дело? — посмотрела я убийственно на Когана. И деловито отошла к стенке, встав рядом с Джиллсом и привалившись одним боком о косяк.

Присмиревший Прэди рассматривал спектакль, который тут устроили. Коган иногда был большим циркачом.

— Скажем. Пойми, Прэди тебя не знает. Не видел в деле. Ты уж прости его, неразумного, — примирительно заговорил Джиллс. И тихо зашептал, пока в это время Локуст и Коган точно также шёпотом что-то втолковывали Прэди: — Ты когда первый раз к нам пришла, произвела такое же точно впечатление. Разве не помнишь? У тебя отличное прикрытие. На тебя смотришь — и видишь такое эфемерное существо, эльфийку такую беззащитную. В жизни по тебе не скажешь, что у тебя стальные мускулы, которые я сам испытал на себе во время Боёв без правил.

Бои без правил — так назывались наши совместные с шайкой Когана и Питом с Джейн игрища. На велосипедах мы уезжали в парк, поглубже и подальше от ненужных глаз, и там дрались. Но наши драки носили исключительно тренировочный характер. Джиллса я несколько раз укладывала на лопатки. Конечно, он по-джентльменски поддавался, хоть и очень это стремился скрыть. Он понимал, что не честно драться со мной из-за большой разницы в весовых категориях.

— Ладно, проехали, — махнула я рукой. — Так что стряслось? Кого замочить надо?

— Вот это я понимаю — разговор! — Локуст весело поднял большой палец вверх.

Прэди что-то недовольно ответил Когану и кивнул. Наверное, Коган убедил его, что я умею-таки не только постоять за себя, но и за других. Например, за когановских клиентов. А Прэди представлялся клиентом весьма нервным. Терпеть нервных не могу!

— В общем, дело такое. Прэди у нас активист. Староста одиннадцатого, группы «А». Через год мы там все будем, — проговорил Коган загробным голосом, будто переход в одиннадцатый класс — всё равно что путешествие в Страну Мёртвых.

Я понятливо кивнула. Вот, значит, в чём дело. Гордый староста выпускного класса с чем-то пришёл в шайку Когана. И что за запрос у него?

— Прэди новичок в нашей школе. Мало что у нас знает. А всех новичков мы поддерживаем и помогаем. Поэтому мы согласились на его просьбу, — вёл Коган базар. Размеренно и рассудительно.

— Так, — кивнула я.

— Прэди раньше учился в школе номер 930, что на улице Розмарин. Для тех, кто не знает: школа — побратим нашей, в плане криминального прошлого.

— Что, тоже переоборудована из интерната для бездомных? — уточнил Мэрмот.

— Почти. Являлась раньше исправительной спецшколой. А такие заведения — всегда бомба замедленного действия. Прэди там учился все эти годы. Раньше грешил всякими делами. Кражи там, мелкое мошенничество. Пока чуть не спалился. Его едва не посадили, но отпустили, под залог. Его семья прознала про это, состоялся разговор. В общем, случилось так, что он завязал. Задумался о будущем. В нашу школу пришёл, чтобы восстановить честь и доброе имя. Учится очень хорошо. Старостой стал. Задумывает совместно с нашей завучем Розой Мардук разные сплачивающие коллектив мероприятия. Например, устроить дискач в честь День Весеннего Равноденствия — его идея, которую он продвигает. И отвечает за полную организацию.

— Дискач?! — удивилась я.

— Итчи, не веди себя как сверзнутая с луны, — зашипел в мою сторону Вайл. — Ты что, доску объявлений не читаешь? Двадцать первого в школе будет грандиозный праздник! Дискотека Равноденствия. Полный отпад, будет классная тусовка. И это всё Прэди придумал. Пригласит диджеев, устроит кормёжку, развлекательную программу. И для того, чтоб учителей занять, он тоже всё предусмотрел.

— Ого. Тогда отдельный респект, — посмотрела я на Прэди уже другими глазами. — Молодец, что решил исправиться. Когда жизнь бьёт по башке — самый рациональный вариант извлекать из этого уроки и становиться лучше.

— Кому как, — пожал плечами Прэди. И в лоб спросил: —А тебя жизнь по башке била, девочка?

— Да не лезь ты к ней! — шикнул на него Коган. — И вообще, не перебивать пахана!

— И тем не менее, Коган, позволь, я отвечу нашему глубокоуважаемому клиенту. Меня жизнь бьёт по башке вот в этот самый данный момент. В прямом смысле этого слова. И советую тебе меня не злить, мальчик.

— Итчи! — теперь Коган едва не съел меня.

— Продолжай, пожалуйста.

— Спасибо за такое одолжение! Чёрт те что. Первый раз такое! Сказал мне бы кто — Итчи не найдёт языка с клиентом — расстрелял бы за враньё! Я продолжаю, — для внушительности обведя всех взглядом, главарь шайки гангстеров молвил: — Прэди, как перешёл к нам с середины второй четверти, чувствует себя неспокойно. За ним тут ходят его бывшие дружки-корешки. Которые считают, что он им задолжал. Ходят и грозят. Хотят подставить. Устроить пакость, чтобы Прэди сдулся. Подмочить репутацию. То есть суются в нашу школу всякие уроды. И глядят косо, что бы такое взять, что плохо лежит. И Оскар обратился к нам, чтоб мы помогли с ними разобраться. Типа, поймать их и упечь куда нужно. Чтоб они не портили тут жизнь. Намёк поняла, Итчи?

— Как пить дать, — кивнула я. — Сколько их, как их зовут? Это хоть известно?

Коган посмотрел требовательно на клиента — дескать, говори теперь ты. Скрепя зубы от неохоты со мной контачить, Прэди тем не менее сообщил:

— Фамилия одного из них — Денгер, имя Кеннет. Он главный. У него есть подельник, Георг Ханр. Про остальных ничего не знаю. У них целая малина. Не имею понятия, как ты, девочка, будешь от них избавляться. Но Коган что-то говорил про то, что у их «нужного человека» связи с полицией и чуть ли не с Главным Бюро Расследований и Безопасности. У тебя что, папа с мамой там работают? — скептически посмотрел на меня клиент.

Нет, не папа с мамой. А я сама там почти работаю. Я работаю в таком месте, что тебе, детка Оскар Прэди, даже и не снилось. А если я расскажу о какой-нибудь рядовой ситуации из моих будней — ты описаешься, зуб даю. Но я не бахвалюсь своей работой. Я вообще скромная серая мышь.

— Уже кое-что, — кивнула я. — Кеннет Денгер, Георг Ханр. Что-то ещё про них известно?

— Нет, только имена. И то, что раньше они были у меня на районе. Сейчас они что-то задумали. Я не могу с ними связываться, за мной наблюдают специальные драные детективы по делам несовершеннолетних. Если увидят, что я с ними сношусь — мне кирдык. Я не поступлю в институт и угроблю отца. У него после всего того, что он узнал, едва инсульт не случился! Если у тебя там есть какие знакомые в полиции — этих Денгера и Ханра нужно убрать по-тихому. Их и их дружков. И как можно быстрее. Они грозятся сорвать праздник.

— Грозятся сорвать праздник? Это серьёзное заявление, — покачала я головой. — Так ты что, Прэди, у них под колпаком?

— Что-то вроде этого. Их подельники — в школе. Мне подсовывают записки с угрозами. Меня связали по рукам и ногам. Уже дважды что-то пытались воровать у Мардук, причём чтоб меня подставить — хорошо, я был с самой Мардук, и она знает, что это не я.

— Коган, ты про них что-то можешь сказать? — посмотрела я на Тима.

— Мы сами только недавно об этом узнали. Едва нас Прэди подключил — мы подключили тебя. Остальное ты знаешь, — развёл руками Коган.

— Так, всё ясно, — я схватилась за виски. В тот момент голова разболелась особенно сильно. Похоже, у меня появилось независимое спецзадание. Вот и сходила в понедельник в школу, называется. — Я подумаю, что с этим можно сделать. Коган, ты тоже подумаешь. И твоя банда — тоже. Мне не нравится, что в нашу школу пытается проникнуть зараза. Мы едва избавились от шаек Селигатора и Рикасов, теперь нам тут Денгера какого-то не хватает. Посмотрю по своим каналам, что можно нарыть про него.

— А клиенту нашему что делать? — спросил Коган.

— Пусть будет начеку. И не поддаётся на провокации. Пусть побольше вертится с учителями и завучами, особенно — с директрисой. У него должно быть алиби. И пусть готовится к празднику и сделает там хорошую организацию. Этим он нам и отплатит за услуги. Что, разве не так?

— Итчи, ты собралась идти на этот праздник? — удивлённо посмотрел на меня Джиллс.

— Что ты, Жабры, конечно же нет! Я проведу День Весеннего Равноденствия в консерватории, на концерте классической музыки, вечером буду пить чай с малиновым вареньем и спать лягу ровно в двадцать один ноль-ноль.

— Ух, Итчи, Итчи, — покачал головой Жабры, прекрасно поняв, что я шучу.

И ещё он совершенно верно понял, что я не приду на вечеринку. Не любитель я таких тусовок. Тем более, меня уже пригласили. Альберт Брэдл, или как там его? Да, кстати. Костюм, маскарад. И номер выступления… Карамба! Как болит башка. И как я ненавижу весну.

Кое-как о чём-то перемолов языком с ребятами, я пулей выскочила из домика Локуста. Мне показалось, что там было нестерпимо душно. Воздух, мне нужен свежий воздух! В висках стучала горячая кровь. Совершенно не думалось, не соображалось вообще ничего. Что только что было? Я познакомилась с запуганным бывшими корешками, «откинувшимся» одиннадцатиклассником, который имел ко мне несправедливое предубеждение с первой минуты. Узнала о том, что очередная шпана грозится устроить очередной теракт в моей многострадальной школе. Ввязалась во всё это — теперь и не отвертеться! А у меня, может, других дел ещё полно?! Ничего не могу скумекать…

Людей по парку в середине дня в понедельник ходило много. Несмотря на серое небо, все радовались наступившей весне. Дети лазили по турникетам, визжали на горке и на карусели, разбрызгивая вокруг себя слякоть и создавая ещё больше мокроты и грязи. А я хотела уединиться. Конечно, этот парк с редкими деревцами меньше всего подходил для уединения, но, тем не менее, я нашла одинокую скамейку в глубине и села на неё. Отрекаясь в эту минуту от всего, я закрыла глаза, терпеливо снося острую головную боль. А там кишели мысли, прямо-таки роились в беспорядочной круговерти. Прошла так четверть часа. Я решила посидеть ещё столько же, а потом пойти домой. Призакрыла глаза.

«И чего только Когану от меня надо? И зачем я согласилась на это? И что этот Прэди вообще за тип? Мне он не понравился, и я ему тоже. А так как знакомство с клиентом изначально не заладилось — плохой это значок. Надо бы ещё Эллен позвонить, узнать, как у неё дела и как ей спалось сегодня ночью. Вчера мама дала шороху со своими опасениями. Упс, совсем забыла, мама попросила оплатить коммунальные платежи за свет и воду. Неприятная бытовая обязанность. Но, увы, никуда не деться. Как же болит башка. Не хочется переться в этот чёртов банк. И погода такая ужасная… Гадость какая, мерзость!..»

Примерно таково было содержание моих мыслей. Я с удивлением отметила, что занимаюсь подобием йоги или медитации — сижу тут на лавочке в парке и осознаю свои мысли. Похоже, если я поднаторею в этом, стану опытным психологом.

Но ещё больше я удивилась, когда услышала почти рядом с собой голос:

— А погода, между прочим, очень даже ничего.

Я вздрогнула и раскрыла глаза, повернув голову в сторону говорившего. И обнаружила, что на мою скамейку, посягнув на моё личное психологическое пространство, подсел-таки человек. Я сразу отметила, что человека этого можно назвать странным или чудаком, согласно его наружности и одеянию. Высокого роста, сидел, раскованно положив локти на спинку скамьи, имел коричневые узконосые матовые кожаные ботинки со шнурками, вельветовый чёрный костюм — брюки и пиджак, а руки его облечены в коричневые кожаные перчатки. На голове надет не совсем стандартный головной убор, а настоящий высокий чёрный цилиндр. Я оглядела вокруг человека, ожидая, что трость будет тут же, но трость он, по-видимому, забыл дома.

Волосы незнакомца чёрные как смоль, прямые и длинные, полностью скрывали уши. Что вот это за чёрт? Он ведь как будто только что угадал мои мысли! И облик его — как облик явно творческого человека. Художник он что ли какой-то?!

Лицо имело нагловато-беспечный вид. Нос прямой и узкий, губы тоже узки и плотно сжаты в ухмылке, а взгляд тёмных, почти чёрных глаз под густыми бровями остёр и пронзителен. Лицо в меру худое, как и сама конституция тела этого субъекта. Острый подбородок, достаточно хорошо просматривающийся череп. Кожа загорелая, либо её вполне можно даже назвать смуглой. По возрасту я никак не могла определить навскидку, сколько ему лет. Бывают такие люди «без возраста», на которых смотришь и гадаешь, когда человек родился, какому поколению и эпохе он принадлежит. Одно я могла сказать — он старше меня. И наверняка старше восемнадцати. Но моложе шестидесяти. Хотя, есть такие экземпляры, которые в восемьдесят лет после кучи пластических операций выглядят на сорок.

Что касается голоса этого типа, с первой фразой я не обратила на голос ни малейшего внимания. Однако затем я подметила, что и голос соответствовал его неординарному внешнему виду. Низкий, отдаёт хрипотцой и звучит как эхо в ночи: глухо, вкрадчиво и, прямо сказать, жутковато.

Мне стало любопытно. Меня посетило необычное ощущение, что этого человека я видела раньше. Поэтому я решила заговорить с незнакомцем, продолжая поднятую им тему о погоде:

— Весна всегда имеет изменчивую маску для разных людей.

Внезапно я почувствовала, как прошла головная боль. Испарилась начисто в один момент! Будто я пила таблетку, и таблетка вдруг подействовала. А «художник» между тем ответил нарочито поучительным тоном:

— Однако, нельзя категорически утверждать, что погода ужасная.

У меня волосы на голове зашевелились. Этот тип — что? Настоящий телепат? Я ответила на это спокойно:

— Что ж. У каждого свои мнения насчёт погоды. — А затем я вежливо спросила, чтобы проверить свою догадку: —Вы ко мне подсели просто или имеете честь быть со мной знакомым?

Человек в цилиндре усмехнулся краем губ, выдержал паузу и огорошил:

— Вы для меня, юная леди, очень хорошо известны. Однако про меня вы ничего не знаете и знать не можете, — с коварной улыбкой посмотрел на меня «художник». — Отсюда делайте выводы.

Я предположила вслух:

— Наверное, вы знакомый очень хорошо мне знакомого.

— Пусть будет так, — предположил человек в цилиндре.

Карамба, ненормальный тип! Но на вид вполне безобидный. Во всяком случае, пока. Не ведёт себя как маньяк, или как бродяга-попрошайка. Был бы бродягой — сразу бы начал просить деньги, был бы маньяком — тоже разговор бы по-другому шёл. Наоборот, он даже к себе располагал. Я решила быть начеку, несмотря ни на что.

Итак, надо пронюхать, что ему от меня надо. Обычно в наше время так просто не подсаживаются к одиноко сидящим людям в задумчивой позе на лавочках. Какая его цель, какая его выгода, что он со мной заговорил? Сей «художник» вдруг произнёс:

— А я вот просто подсел, без всякой цели. Потому что тоже ищу уединения в данный момент. И нахожу, что лучше не скучать, если подвернулся коллега.

Ей богу, телепат! Ну надо ж, а?! Не каждый день живого телепата увидишь, да ещё и одетого как житель девятнадцатого столетия. Вот это персонаж!

— С вами можно согласиться, — проговорила я, храня намеренно невозмутимый вид. Пусть не думает, что я лыком шита!

— Замечательно, — теперь уже довольно ухмыльнулся «художник». — Давай знакомиться, — сразу перешёл он на «ты».

— Давай, — пожала я плечами.

— Я — Паук.

Он протянул мне руку, храня усмешку. В перчатке. Стоило ли пожимать руку человека в перчатке? Впрочем, у меня тоже надеты перчатки, и я не стала их снимать. Я ответила на рукопожатие, представившись:

— Клот. Клот Итчи.

Почему-то я совсем не удивилась его прозвищу. Паук, ну и пусть Паук. Я бы даже удивилась, если бы этот странный господин представился более или менее обычным именем, как, например, какой-нибудь Александр или Питер.

— Так ты говоришь, у каждого своё мнение насчёт погоды. А по каким меркам ты судишь о погоде? — спросил Паук. — По лужам и грязи? По слякоти и серому небу? Нет, это неправильно! Погоду судят не по тому, какова она снаружи, а по тому, какова она в нутре. В нутре каждого индивидуального человека.

Философ какой! Вздумал тут меня учить. Далась ему эта погода! Ну ладно, поговорю с ним — всё равно ничего плохого в этом не видно. Чудно, но мой интерес разгорался с каждым мгновеньем. Тем более, головная боль прошла, и в мыслях воцарилась такая пронзительная ясность, словно там быстро заработали исправные шестерёнки моего серого вещества.

— Я бы возразила. Если слякоть — то на душе депрессия и меланхолия. Если мороз — то холод и отчуждение. Если солнце — доброта и тепло, если на душе ветер — душа чувствует волю, свободу и раскрепощение.

— Погода не так влияет, — заявил Паук. — Не так однотипно. Ты судишь поверхностно. Ветер — да, это и воля, и свобода, но тебе не до ветра, когда в твоём нутре царит полный штиль. Вообрази себя на берегу моря под пальмами, где дует блаженный бриз, но если в этот момент ты чувствуешь усталость от жизни и тоску, никакой бриз тебя не спасёт. Погода вовне — это то, что дано. Это окружение. Погода внутри — это твой выбор. Это то, на что ты можешь влиять. Внутренняя погода отличается от погоды внешней. И внутренняя погода более значимая. Когда в твоей душе огонь, а за окном дождь, серость и весна, которую ты ненавидишь, а тебе при том не важно, что дождь за окном, тебе важно, что у тебя там внутри огонь!

«А ведь он прав», — с удивлением подумала я. И дёрнула сама себя — откуда он узнал, что я не люблю весну?

— Да, я прав! — вдруг сказал Паук таким тоном, будто чтение мыслей для него было в порядке вещей.

Я произнесла, выдохнув:

— Ну хорошо. Пусть тыправ. Тогда хотела бы я знать, почему здесь сейчас слякоть и у меня в душе тоже слякоть!?

— Это закон вещественности иллюзий. Люди в основной массе привыкли считать, что всё решают не они, а кто-то за них. Что им нужно опираться на что-то внешнее, окружающее их, как на эталон и инструкцию, как им себя вести и что им чувствовать. На самом деле в душе никакой слякоти у тебя сейчас нет. Ты смотришь вокруг и видишь помимо слякоти, злобу, грязь, раздражение. И тебе кажется, что ты и твоя душа от этого зависят, зависят от этого алчного общества мелочных продажных людишек. Ты считаешь себя рабом, ты не можешь это отторгнуть, но ты отторгаешь от себя самое святое: свободу выбора, стараясь удержаться здесь, среди всех. Такое происходит с каждым — если ты продолжишь в таком духе, то потом ты станешь такой же злобной и раздражённой, как все, и никто не выберется из этого замкнутого круга.

«Ну ты и любомудр, Паук!» — подумала я. И начала догадываться, что он прав. И какого чёрта я обращаю внимание на грязь, мерзость, мусор под ногами?! Так ведь делает правда большинство людей! Какого чёрта я уподобляюсь этим самым «мелочным продажным людишкам»?! Я могу быть выше своих негативных мыслей. Я могу выбрать думать о более приятном. Например, о вкусных зелёных кислых яблоках, которые ждут меня дома. О моей любимой двоюродной сестре, что ей можно позвонить и весело поболтать. Об интересной книге, за которую я засяду после того, как сделаю уроки. О предстоящем празднике — карнавале на День Весеннего Равноденствия.

Но с какой стати этот человек в цилиндре передо мной так распаляется и учит меня? С какой целью? Непонятно мне совершенно.

— Ты волен иметь своё мнение, — сказала я нейтрально. — И каждый волен иметь своё мнение. В этой дискуссии все правы, и вообще каждая истина имеет право на даже самую нелепую гипотезу. Я заметила, что ты большой любитель поспорить.

Паук произнёс:

— Вся наша жизнь — спор истин. В тебе я нашёл достойного соперника. Мы ещё обязательно поговорим. Не только про погоду.

Он удовлетворённо улыбнулся.

Повернув случайно голову и кинув взгляд на окружающий парк, я заметила, что ко мне по тропинке направляется Фэрри Руверс, девушка Когана. Увидев меня, она ускорилась и даже стала подбегать ко мне. Я взглянула на Паука. Он всё так же сидел, откинувшись, на скамейке, и невозмутимо глядел в небо. Лицо его спокойно, будто отдыхало. Это несмотря на то, что минуты назад его разум кипел от насущных и серьёзнейших проблем человеческого бытия, и он горячо мне втолковывал про бренности жизни. А Фэрри тем временем уже быстренько подскочила ко мне. Я удивилась тому, что Фэрри ни малейшего внимания не обращала на странно одетого человека, заседающего рядом со мной. Одноклассница заговорила:

— Чего ты здесь сидишь? Ты видела Тима? Где он, неужели он ушёл без меня? Мы договорились, что он будет ждать меня на углу рядом с магазином цветов, и проводит меня до дома.

— Тима? — рассеянно спросила я, не врубаясь, и через секунду до меня дошло, что она ищет Когана. — Он остался с ребятами, в домике Локуста.

— Ох… Клот, пойдём со мной туда, а? Мне страшно туда ходить одной, — Фэрри аж схватила меня за руку и силой сдёрнула со скамейки.

Я в нерешительности посмотрела на Паука. А он, казалось, и вовсе не замечал ни меня, ни Фэрри. Не глядя на меня, он сказал:

— Иди. Мы ещё поспорим.

Я кивнула в знак прощания. А Фэрри толкнула меня:

— Пойдём же!

— Подожди! — я одёрнула её, и мы остановились.

Я оглянулась на скамейку. А Паук… Его и вовсе след простыл! Я огляделась по сторонам — никого! Фэрри спросила:

— Чего это с тобой?

— Слушай, ты видела, как исчез этот… в цилиндре?

— Кто? — глаза Фэрри в удивлении выкатились.

— Ну, тот тип, что со мной на скамейке сидел, когда ты подошла.

Фэрри недоумённо на меня посмотрела и философски заключила:

— Клот, может, ты была так расстроена, что что-то напутала, но я ручаюсь: когда я подошла к тебе, с тобой никого рядом не сидело!

— То есть как это — не сидело? — расширила я глаза и почти выкрикнула это в порыве изумления.

— Ты сидела одна. Я ходила по парку, искала Тима — смотрю, ты одна сидишь, я пришла к тебе, и вот мы идём в этот ужасный дурацкий домик Локуста, потому что Тим забыл, что у него есть девушка! — Фэрри недовольна и капризничала.

— Да, — схватилась я рукой за голову. — Идём к Тиму в дурацкий домик. Превосходно.

Наверное, я сошла с ума.

* * *

Конечно, была маленькая толика вероятности, что я заснула. Но я не могла грезить и бредить. А может, Фэрри его на самом деле заметила, а надо мной решила подурачиться? Однако, как объяснить, что он за пять секунд встал со скамьи и исчез из поля моего зрения? И кто этот тип вообще? Если он только не гипнотизёр-телепат, нельзя объяснить, что Фэрри он смог внушить на расстоянии, что его нет. Так думала я, направляясь на Базу.

В тот момент мне даже ещё в голову не приходило, что я столкнулась с аномальным явлением. Встречу с чудаком в парке я воспринимала как рядовое событие, обыденное приключение, из разряда чего-то, выбивающегося из привычной суеты, но при этом не затрагивающего важных сторон моей жизни.

Войдя в восемнадцатый дом на квартале Хороший Путь, я спросила Аманду Беллок, сидевшую на своём обычном месте на Рецепции:

— Приветствую! Кто-нибудь из наших есть здесь?

— Есть, — ответила она. — Здесь агент 004. Он в тренировочном зале.

Я направилась туда. Ром занимался не в самом спортзале, а в соседнем помещении, большой комнате с высоким потолком, со специальными деревянными мишенями. Ром учился метать ножи. Я понаблюдала, как он это делает. У него получалось очень хорошо.

— Ты пришла потренироваться? — спросил мой товарищ.

— Да, я подумывала покачать мышцы. Можно с тобой подраться?

— Можно, — улыбнулся безотказный напарник. — Сейчас только ещё два ножика запулю!

Я рассмотрела лезвия, которые он кидал. Отлично сбалансированные клинки, с литой рукояткой, обвязанной плотными кольцами пеньковой верёвки. Такие удобно и приятно держать в руках. Чёрный металл, легированная сталь. Чёрный цвет обеспечивал незаметность, скрытность — такой нож не блеснёт в темноте при случайном источнике освещения, не выдаст. Прекрасное оружие!

— Ты уже придумала костюм, в кого переоденешься на Празднике Весны? — полюбопытствовал Ром, целясь в мишень.

— Я ещё не придумала, — честно призналась я.

— Ну, так время ещё есть! Я тоже ничего не придумал. Хочется нарядиться во что-то пафосное.

— Быть незабываемым королём Весеннего Маскарада? — улыбнулась я.

— А кто не хочет быть королём? — парировал весело Ром. Кажется, у него сегодня отличное настроение.

Ром безупречно попал в центр мишени, точно просчитав количество оборотов в воздухе, которое должен совершить нож. Обратив внимание, что я рассматриваю и взвешиваю в своей руке клинки, поинтересовался:

— Хочешь кинуть?

— Нет, хочу взять. Подержать у себя, — совершенно неожиданно для меня, сорвалось у меня с языка это странное пожелание. Я сама себе удивилась — что за блажь?!

Ром пожал плечами, несколько секунд посмотрев на меня:

— Возьми.

— Что, правда можно? Серьёзно?

— Конечно! Это же казённые ножи. Их можно брать на любую миссию.

— Они так остро наточены… — я коснулась пальцем края лезвия.

— Естественно, это же готовое боевое оружие, а не игрушка.

— Спасибо, — я осторожно положила нож во внутренний карман куртки. Погода сегодня тёплая и слякотная, поэтому куртку я надела лёгкую и не стала её снимать, зайдя в подвал базы — рассчитывала оставить в раздевалке перед тренировкой.

— Пойдём драться?

— Пойдём, — кивнула я.

Но подраться нам не удалось. Едва мы вышли в соседний зал, где проходили наши регулярные тренировки, как нос к носу столкнулись с нашим коллегой Фрэнком Скрэтчи. Он вперился в нас взглядом, который я бы обозначила как хищный:

— Ага, вот и вы, агенты 001 и 004. Это судьба. Я вас искал, уже собрался вызывать вас сюда срочно по рации, а Аманда сказала, что вы уже тут как тут. Редкостная удача. Мне с вами повезло, у вас настоящее чутьё!

— Ты нас искал? В чём дело? — удивлённо вскинул брови Ром.

— Задание есть. Идёмте в Оконную переговорную.

Фрэнк без обиняков красноречиво исчез. Мы с Поджигателем переглянулись.

— Как думаешь, нам правда повезло, Ром? — спросила я.

— Думаю, Фрэнк припас для нас что-то стоящее.

— Ты меня обнадёжил, — улыбнулась я.

Через две минуты мы сидели в комнате на первом этаже с большим широким окном во всю стену. За окном смеркалось и шёл дождь со снегом. Вот и конец тёплой погоде. Неустойчивый коварный март.

— Ребята, — агент Скрэтчи оглядел каждого из нас пронзительным взглядом. — У нас с вами будет очень ответственное и очень секретное задание. Мы с вами втроём входим в независимую расследующую группу по делу о музее Дерва. Сам наш босс F настоял на том, чтобы я привлёк к этому расследованию именно вас двоих, как самых лучших агентов среди всей вашей Великолепной Шестёрки.

Мы с Ромом переглянулись в очередной раз.

— Самые лучшие агенты? — это меня изумило и потрясло больше всего.

— Да. F именно так и передал. Что только 001 и 004 могут участвовать в таком деле.

— В деле музея Дерва? Мы не ослышались? Это пропажа ценного экспоната? — уточнил Ром. Оказывается, он тоже знал о краже рапиры.

— Да, так точно, — кивнул Фрэнк. — Вначале несколько слов расскажу о самом экспонате. Это дуэльная рапира с обоюдоострым прямым узким клинком, изготовленным в 18-м веке известным мастером-ювелиром и искусным оружейником Дезмондом Анкелусом по заказу короля Александэра, который преподнёс её в дар нашему городу. Об этом даре написано во многих учебниках по истории. Эфес этой уникальной рапиры выполнен из сплава благородных металлов, присутствуют вкрапления драгоценных камней. Сам клинок очень острый, изготовлен из высококачественной стали. Ножны рапиры лишь приукрашивают своей «скромностью» её стоимость. Вот материал ножен: змеиная кожа, серебряные вкрапления, прилепленные гранённые самородки изумрудов, сапфиров, рубинов. Рапира считается одной из самых первых представительниц вида этого холодного оружия, первые рапиры как раз появились в 17-м столетии, а к началу 18-го этот вид оружия достиг своего расцвета.

Эта изумительная рапира, шедевр оружейного искусства, находилась в музее Дерва под строжайшей охраной. Она изначально была помещена в Зал Исторических Ценностей, где представлены самые драгоценные и уникальнейшие экспонаты прошлых эпох, признанные как артефакты культурного наследия. Вход в Зал Исторических Ценностей для посетителей за отдельную плату. Помимо совершенной системы охраны и сигнализации, там поддерживаются соответствующие климатические условия и освещённость, чтобы экспонаты оставались в целости и сохранности десятилетиями. Рапира пролежала в музее Дерва уже более двадцати лет, с тех пор как один известный коллекционер-меценат с аристократическими корнями бывших придворных короля великодушно и безвозмездно передал её музею в целях эстетического просвещения всего человечества. Я это всё так красиво рассказываю и разливаюсь соловьём, чтобы у вас было представления, друзья, о том, насколько это ценная вещь, — оговорился Фрэнк.

— Мы охотно себе представляем, — улыбнулась я, и мы с Ромом согласно и солидарно кивнули.

— Ага, это всё равно что упереть с неба луну, — добавил Ром.

— Типун тебе на язык, агент 004! — в притворном ужасе Фрэнк замахал руками. — Ещё не хватало Лоуренсу и Харрисону бегать по всему земному шару и стирать память простым смертным людям после такого! Нам надо во что бы то ни стало поймать этого ловкача, своровавшего рапиру, дабы ему действительно не пришло в голову упереть луну. Я уже склонен подозревать, что он на это способен!

Я в нетерпении спросила:

— Итак, эта рапира лежала 20 лет в музее. Как мне стыдно, кажется, я её ни разу не видела. Когда мы с Эллен ходили в Музей Дерва, этот самый знаменитый зал находился на реконструкции, и мы туда не пошли, — вспомнила я. — Как же так получилось, что её украли?

— Сейчас я вам всё расскажу, — агент Скрэтчи, кажется, доволен тем, что донельзя заинтриговал нас и разогнал наш интерес до спринтерского бега. — Эта рапира лежала на специальной музейной мебели — таком столе, со стеклянной крышкой, на подкладке из ткани, внешне напоминающей чёрный бархат. Принцип охраны такой, что саму рапиру нельзя взять в руки, не сняв стеклянный колпак. Чтобы его снять, нужно снять его сначала с сигнализации, иначе сирена издаёт такой звук, что музей моментально оцепляет спецназ. Сразу предваряя ваш вопрос о неисправности системы сигнализации, скажу, что система исправна: она проверяется ежедневно. Близ дверей всегда находится охрана. В зале четыре камеры — по одной из каждого угла; обзор такой, что видно каждый закуток. Зал не имеет окон, не имеет никаких люков, шахт вентиляции — воздух в нём хранит особый кондиционер, работающий от электроэнергии. Ещё там есть противопожарные датчики на потолке, которые реагируют на задымление. Эту особую охранную систему установили около двух лет назад. Как раз тогда, когда её устанавливали, зал и был на реконструкции.

— Логично, — кивнула я. — То есть получается, что там только одна дверь, входная, и никаких других щелей и окон?

— Да, и мышь не проскочит! — подтвердил Фрэнк. — Теперь представьте, какой шок там был утром в субботу, то есть позавчера. Вечером в пятницу, как обычно, зал закрыли на ночь, бдительный охранник так стережёт, что готов пристрелить даже ползущую к запретной двери муху. Он знает, что все экспонаты в полном порядке, к тому же, в зал никто никак не пройдёт, а тут утро, и — пожалуйста! Исчезло бесценное холодное оружие. Кому это понравится? И следов никаких! Полиция в шоке; выдвигается вполне приемлемая гипотеза: несчастный охранник стал жертвой гипноза, сам открыл дверь, сам на время отключил сигнализацию, камеры, позволил вору в перчатках снять колпак, взять рапиру, а потом взял и всё забыл. Вполне приемлемая картина, если учесть, что в нашем веке нам более всего приходится терпеть именно от психотропного оружия. Но то, что произошло сегодня — ломает вообще все рамки, все законы физики.

— Что же произошло? — воскликнули мы с Ромом в нетерпении.

— После происшествия в ночь с пятницы на субботу мой коллега, Барт Бигсон, провёл колоссальную работу: проверили все записи с камер, тщательно опросили и проверили всех людей, которые ночью дежурили в музее. Это ночной охранник, на которого больше всего пало подозрений, сторож территории и уборщик. Их подвергли медицинскому осмотру — не были ли им вколоты наркотики или яд, влияющий на изменение состояний сознания. Ничего не обнаружили. Кроме одной странности с камерами. Камеры всё-таки были установлены не корректно.

— Как это понять? — спросила я.

— Камеры были направлены прежде всего на отлов и осмотр потенциальных грабителей, нарушителей, либо неадекватных посетителей. Угол обзора каждой камеры помещался таким образом, что да, было видно всякую живую душу, входящую в зал. Но не было видно досконально стола с рапирой. Примечательный факт: практически все экспонаты попадали в обзор камер, но только не рапира.

— Вот поэтому вор выбрал украсть её, — вырвалось у Рома. — Однако какими чертями он это сделал?

— Вот именно, агент Террисон! — Фрэнк азартно поднял вверх указательный палец. — Именно чертями! Не иначе как с помощью потусторонних сил он это сделал. Барт провёл расследование по горячим следам, которое заняло всю субботу и воскресенье. И это при том, что музей закрывать не стали, так как это могло вызвать вопросы и привлечь внимание прессы. Поэтому Барт очень тонко внедрил в штат охранников Зала Исторических Ценностей нашего человека — детектива Люка Люменса. Камеры и сигнализацию снова проверили, всё исправно. Люк дежурил с воскресенья на понедельник. Дверь была тщательно закрыта. Но Барт до сих пор корит себя за непредусмотрительность: он упустил из виду тот момент, что камеры и их обзор оставались на своих местах.

Поймав наши недоумённые взгляды, Фрэнк продолжил после паузы, которую умел выдерживать:

— Сегодня утром, когда зал был открыт, на месте рапиры под тем же колпаком было кое-что найдено. Реликвия целиком находится в наших руках, о её существовании мало кто знает, поскольку мы — Только Для Ваших Глаз — взяли на себя расследование этого дела. Впрочем, улика эта нисколько не проливает свет, а напротив, усиливает черноту.

Ром спросил:

— Фрэнк, ты говоришь, дверь в Зал Исторических Ценностей закрывалась. Зачем?

— Так построена система сигнализации. После девяти вечера, если дверь туда открывается, поступает тревога на центральный пульт охраны в полицию. Таковы правила Музея, обойти которые мы пока не можем, чтобы опять же не привлекать много внимания.

— Подождите, коллеги. Я ничего не понимаю, — запуталась я. — Сначала, в ночь с пятницы на субботу, украли рапиру. А сегодня ночью, с воскресенья на понедельник, под этим колпаком на чёрном бархате что-то нашли? Укравший рапиру что-то туда подложил?

— Да, ты совершенно верно всё поняла, агент 001.

Фрэнк с этими словами достал из специального шкафчика небольшую металлическую коробку и открыл её, там лежала маленькая кассета, как для диктофона. Фрэнк осторожно взял её кончиками пальцев, предварительно надев перчатки.

— Там лежало вот это. Тут нет ни малейшего намёка ни на чьи отпечатки пальцев. Подложивший эту кассету сильно постарался.

— Что на ней? — спросил агент 004.

— Я сейчас вам продемонстрирую, — Фрэнк встал, направился к нише в стене и достал оттуда портативный маленький магнитный проигрыватель. — Скажу сразу — кассета сегодня весь день проверялась в нашей акустической лаборатории на предмет выявления шумов, звуков, шифров, инфразвука, ультразвука, белого шума и так далее. На ней ничего. Она чиста с точки зрения подспудных нюансов. На ней записано только вот это.

Агент Скрэтчи вставил кассету в проигрыватель и нажал «играть». Громкость он сделал среднюю. Мы услышали фон, какой обычно бывает на оставшихся секундах закончившейся играть кассеты. А потом…

Высокий звонкий мальчишеский детский голос 8 раз отчеканил странную и очень нелепую для данного случая фразу, произнесённую все восемь раз совершенно одинаково:

— Купи слона! Купи слона! — интонация была весёлой и задорной. — Купи слона! Купи слона! — и так далее, до восьмого «купи слона».

Фрэнк остановил, вытащил кассету и, убирая её снова в металлическую коробку для улик, пояснил:

— Дальше ничего нет. Всю плёнку тщательно проверили. Люка тоже, разумеется, тщательно проверили, — оговорился он с несколько саркастической улыбкой. — Наркотики в него не вкалывали. Он не спал, разумеется. Не видел и не слышал ничего подозрительного — а вы можете себе представить, что он сидел там с чётким намерением отследить аномальные явления. И каждые десять минут докладывал мини-отчёт о том, что происходит, на Базу и лично Барту.

Мы с Ромом минуту обдумывали сказанное. Ром проговорил:

— Голос детский, может быть и видоизменённым женским. Я бы поискал перво-наперво в Сети какие-нибудь наводки на эту фразу, что означает выражение «купи слона». Это явно подсказка.

— Да, но зачем, по-твоему, агент 004, злоумышленнику оставлять нам подсказки? — посмотрел на него в ответ Фрэнк.

Я сказала:

— Выражение «купи слона» означает заведомо невыполнимую просьбу, когда ты хочешь заставить человека что-то сделать, что он точно не сделает. И издеваешься над ним, повторяя эту просьбу бесчисленное количество раз. Есть такая игра в слова у детей. Подходишь к человеку и говоришь ему — «купи слона». Человек тебе отвечает — «зачем?». Ты говоришь — «Все говорят зачем, но ты купи слона!». Человек тебе говорит — «Иди отсюда в баню!». Ты говоришь — «Все говорят иди отсюда в баню, но ты купи слона!». И так далее.

— Метод заезженной пластинки. Мы прекрасно тебя поняли, агент 001. Вот, агент 004, твоя напарница права: никаких наводок вор нам не даёт. Он издевается! Просит у нас купить ему слона.

— Но постойте, коллеги! Всё же я бы проверил всё про слонов. Зоопарки. Географические места в городе. Например, нет ли в Укосмо какого-нибудь переулка Слонов или улицы Слонов… Возможно, какие-то клубы или бары с таким названием.

— Ром, ты делай как считаешь нужным. Расследование полностью ваше, — одобрил Фрэнк. — Но слишком много в мире слонов, вот я что хочу сказать. Слишком широкая выборка. Это всё равно что ехать куда-нибудь на юг, в саванну и джунгли и отлавливать всё поголовье слонов, которое водится на планете.

Внезапно меня осенило:

— А кассету утром кто нашёл? Люк?

— Зал утром открывали Барт и Люк, чтобы проверить. Они и нашли.

— Барт — так ведь его позывной «Слон»! — проговорила я немного оторопело, сама удивляясь своей догадке.

Фрэнк глубоко задумался:

— А ведь и правда. Я об этом не подумал. Клот, ты полагаешь, злоумышленник знает о нас, о Барте?

— Ничего не исключено, — немного замявшись, проговорила я.

— Я поговорю с Бартом. Интересная версия. Что обращение этого негодяя было именно персонально к нему. Но никто позывного Барта, кроме ТДВГ, не знает, однако. Чувствую себя героем какого-то мистического детектива, которые сейчас в модных книжках пишут.

— Я бы ещё повнимательнее изучил бы историю этой рапиры. У нас на Базе есть материалы про неё? — спросил Ром.

— Ты можешь посмотреть в нашей обширной библиотеке.

— Не было ли с рапирой связано это — слоны. Возможно, слоновая кость или ещё какая-нибудь история… — заговорил агент 004, уже не обращаясь ни к кому.

Я спросила:

— А число восемь? Мальчик на плёнке сказал восемь раз «купи слона». Почему именно восемь?

— Я тоже об этом думал, агент 001, —кивнул Фрэнк. — Агент 004, когда будешь искать — ищи восьмёрку тоже.

— «Купи слона». Он что, предлагает купить, дать взятку Барту? — задумчиво проговорил Ром.

— Ребята, вы записывайте пока все мысли, какие у вас есть в голове. Будем по ним работать. Я ещё раз опрошу Люка. Если он даже видел нечто, чему не придал значение — это может быть чрезвычайно важно. Например, мигнул свет, странный шорох, который Люк принял за сквозняк. Возможно даже, что Люк что-то видел или слышал, но пока об этом не говорит, из лучших побуждений, посчитав, что его наблюдение ошибочно и может нас ввести в ещё большее заблуждение. А ещё меня больше всего волнует, кто там промышляет. Каким образом сама собой в воздухе исчезает рапира и появляется кассета? Кстати, камеры уже переставили. Теперь одна из камер направлена прямо на этот пустой стол. Наши люди плотно работают с музейной администрацией. Опрашивают всех работников и смотрителей — не приходили ли посетители, которые казались странными. Пока опрос ничего не дал, ждём результатов. Но надеюсь, что что-то всплывёт.

— Даже в голове не укладывается, каким способом он действовал, — проговорил Ром. — Использовал фантастическое оборудование, позволяющее воровать сквозь стены? Только так можно это объяснить. Если так — мы имеем дело с сумасшедшим гением.

— Или он не человек, и был невидимым для камер, проник через параллельный мир, а рапиру так и унёс. И так и принёс и подложил кассету, — проговорила я.

Кое-что я знала о некоем таинственном месте, которое называлось «Теневая Сторона». И кое-что уже тогда начала подозревать — возможно, кражу совершило сверхъестественное существо? Тогда точно, это расследование по нашей части.

Фрэнк внезапно подошёл ко мне и с гордостью положил руку мне на плечо:

— Клот, ты гений! Мы пригласим Мэтта Харрисона, нашего главного квантового физика и эксперта по прорывам ткани миров. Пусть использует своё оборудование и проверит зал, нет ли там аномальной зоны. А то вдруг там вообще опасно — сегодня пропадают и появляются вещи, а завтра там пропадут люди и появятся какие-нибудь пришельцы?!

— У меня ещё одна версия про рапиру, — вспомнил Ром. — У нашего профессора Демоуса есть разработка Многогранник. Если направить луч Многогранника на вещь, можно «размножить» её. То есть создать трёхмерную голограмму, полностью выглядящую как оригинал, только неосязаемую, создать видимость присутствия этого объекта. Вдруг рапиру похитили задолго до этого, а там всё время находилась голограмма?

— Ром, ты тоже гений. Но с той поправкой, что если это так, значит, преступление мог совершить кто-то из наших. А об этом мне думать очень не хочется, — покачал головой Фрэнк.

Я внимательно посмотрела на нашего старшего коллегу:

— У нас в ТДВГ когда-то были предатели?

— На моей практике ни разу, — без запинки ответил он. — Наши боссы сразу просчитывают такие вещи. Действуйте, ребята. Надеюсь, что завтра уже у каждого из нас что-то будет, что предложить к обсуждению. Нам нужно продвигаться в этом деле. Я отправляюсь искать Мэтта. Библиотека, архивы, секретные материалы в ваших руках, агенты 001 и 004. Я сделал для вас права доступа.

— Спасибо, Фрэнк, — поблагодарили мы.

После того как за агентом Скрэтчи закрылась дверь, я спросила Рома:

— Как странно, что сам F поручил нам это задание. Ты когда-нибудь видел F?

— Ни разу. Его мало кто видел хоть раз, насколько мне известно, — покачал головой Поджигатель.

— Это ещё более чем странно. Я в ТДВГ уже почти два года и тоже не видела F.

— Я в ТДВГ четыре года и тоже его ни разу не видел, — развёл руками Ром.

— Кто же он такой? Хотела бы я познакомиться с ним. Что им двигало, когда он попросил Фрэнка взять нас в это дело? Дело нехилое, судя по всему. Явно пахнет аномальщиной.

— Это точно. Клот, я проверю всё по теме слонов. Узнаю о рапире побольше. Отправляюсь сейчас в компьютерный терминал и в библиотеку.

— Я тебе помогу. Я бы изучила для начала сводку об аналогичных кражах. Как крали произведения искусства из музеев. Или из особо охраняемых мест. Что использовали, какое оборудование.

— Прекрасная мысль! Нам надо определить вектор поиска — мы ищем гения-учёного, использующего сверхсекретные разработки по расщеплению защитных колпаков на атомы, или чёрта, который скачет по астральному миру.

Так мы отправились в компьютерный терминал.

Ром быстро распечатал материалы из Сети и отправился с ними в библиотеку. Он хотел начать изыскания с истории рапиры и найти связь между «слоном» и оружием. Также он сказал, что хочет внимательно прочесть биографию короля Александэра и его ювелира-оружейника Дезмонда, чтобы понять, почему вор позарился на рапиру. Я же осталась за монитором и стала искать сведения об аналогичных преступлениях, которые уже совершались похожим образом.

Работа эта очень кропотливая. Информации много, у меня едва не разболелась голова. Часы показывали позднее время, а я толком ничего не обнаружила. Надо возвращаться домой — хоть я предупредила родителей, что задержусь допоздна у Джейн, злоупотреблять их доверием не стоит. Если я не вернусь до десяти, мама с папой могут начать звонить Джейн и когда поймут, что я не у неё, у них начнётся ненужная мне паника. Напоследок, я вспомнила о сегодняшней просьбе Когана, и по-быстрому выгрузила из базы данных на печать данные на Денгера и Ханра. Ознакомлюсь с ними дома.

Что касается преступлений и краж, я пока ничем не могла похвастаться. Единственная стоящая информация, которую можно передать Фрэнку на дальнейшую проработку, заключалась в поверхностных сведениях о мафии, которая занималась исключительно кражей предметов старины. Так называемые «чёрные расхитители». Я вспомнила, что когда Барт сообщал на Базу о пропаже рапиры, он их упомянул. Возможно, это наша ниточка, которая приведёт нас к рапире? Насколько далеко в техническом оснащении и своей наглости зашли эти «чёрные расхитители», могли ли они украсть рапиру? Несколько таких распечаток я оставила в Комнате Шестёрки, для Рома. Если он заглянёт, пусть их посмотрит. К сожалению, мне надо бежать.

Дома родители ничем не выдали обеспокоенность по поводу моего отсутствия. Значит, всё в порядке!

Перед сном распрямила сложенные листы бумаги с распечатками досье на Денгера и Ханра. Читая данные на них, я обалдела. У Денгера несколько приводов в полицию, когда он был несовершеннолетним. Настоящий хулиган-рецидивист! Кто его родители? Эх, жалко не удалось подольше покопать его подноготную. Вдруг у него есть кто-то, кто его покрывает? Ханр показался мне опасным типом. Взглянув на фотографию, я не поверила, что ему восемнадцать лет — выглядел на все тринадцать. Щуплый, невзрачный, с обманчиво-светлой внешностью. Между тем, в его биографии несколько фактов, что он не совсем нормальный: стоял на учёте в психиатрической клинике, якобы за жестокое обращение с животными. То есть имеет садистские наклонности. Не повезло Прэди, что он с ними связался. Я ещё раз рассмотрела фотографию Денгера: вот он реально на ней выглядел отпетым негодяем! Ну и рожа. Надеюсь, в ближайшее время мне представится возможность расквасить её. Ещё чего, вздумали покушаться на мою школу, на мою территорию! Шушера проклятая…

Когда я засыпала, в голове вдруг возник голос Паука. Этот странный чудак с лавочки. Он снова говорил о погоде — о том, что погоду делает наше настроение, а если мы подвергаемся влиянию настроения, ничего хорошего из этого не выйдет. Мы превращаемся в мелких презренных людишек, тратящих жизнь и энергию на негатив, притягиваем негатив, играем в «жертв». И ничего в итоге не добиваемся. И жизнь проходит мимо. Нет, я не должна равняться на таких людишек! Для меня моя погода всегда будет отличной! Спасибо тебе, Паук.

* * *

Хьюис доложил, что разговор с Годдсом прошёл удачно. Годдс, немного поколебавшись, поддался на уговоры Хьюиса и согласился сотрудничать с детективным агентством Хордерн. Он упомянул, что передал дело в расследование ГБРиБ, полиции и ещё одной детективной организации. Услышав об этом от Хьюиса, начавшая радоваться везению Рэйчел нахмурилась:

— Что за организация?

— Годдс не говорит. Он сказал — это какие-то «люди в чёрном». Якобы какое-то подразделение ГБРиБ, или что-то в этом роде… — проговорил Хьюис.

— Узнай подробнее, что это за конкуренты! Ты уже должен был это сделать, — прошипела Рэйчел на подчинённого.

— Да, босс, — кивнул тот.

— Что тебе дал Годдс?

— Записи с камер наблюдения дал посмотреть. Там — ничего. Он сказал, что полицейские ночью поставили там своего человека. И шуруют, но пока без особого успеха.

— Ещё бы! Кишка у них тонка, — самодовольно улыбнулась Рэйчел. — Одна я знаю эту индустрию. Вор, который невидимый для камер. Редкостный ловкач! Мы тут с Хеймелем тоже поработали. Я узнавала по своим каналам и связям, кто мог «заказать» рапиру Александэра. Но меня интересует не заказчик, а исполнитель. Если удастся выйти на него и перекупить, заполучить его к нам — мы разбогатеем. Это просто гений! Жду сведений от одной моей знакомой. Ясно как белый день: камеры и изображения на них были подменены, а охранник ничего не заметил, потому что в него вкололи особый препарат, блокирующий воспоминания.

— А сигнализация? — спросил Хьюис. Он был, несмотря на свою ленивость во время отсутствия босса, весьма толковым малым. — Кто мог сообщить код?

— Это, между прочим, твоя работа выяснить. Проверь данные на каждого сотрудника музея. Если там обнаружатся «наши» — тащи этого человека сразу ко мне. Моя знакомая из Научно-Исследовательского Института Современной Медицины должна мне прислать данные по такому препарату. Препарат редкий и секретный. Она пришлёт списки возможных покупателей.

— Вы полагаете, что исполнителем была целая банда?

— Это мог быть и один человек, вступивший в сговор с кем-то из музея. Человек, который разбирается в видео и системах безопасности. Вор, который собаку съел на этом, — была уверена Рэйчел.

Она думала, что на правильном пути, однако она заблуждалась. Она оказалась мухой, попавшей в паутину, но ещё не подозревающей об этом. Отпустив Хьюиса пораньше пропустить вечерком стаканчик-другой в баре (Хеймель уже ушёл), Рэйчел продолжила ждать звонка одной высокопоставленной подружки, учёной дамы, снабжавшей детектившу-мошенницу секретными сведениями. Дама имела огромную склонность к дорогим предметом искусства, которыми её снабжала, в свою очередь, Рэйчел. Поэтому у них с ней настоящий продуктивный симбиоз.

Около десяти вечера дама позвонила.

— Детективное агентство Хордерн, — взяла Рэйчел трубку.

— Рэйчел, милая! Ах, ты такая деловая! Это Аннет.

— Аннет, ближе к делу. Что там у тебя? Были те, кто закупал препарат в лаборатории? — в нетерпении резковатым тоном потребовала Хордерн.

— Ты не поверишь, Рэйчел, — вздохнула трубка. — Когда ты мне поручила это, я сочла это дохлым номером. Я думала, ничего не найду. Но ведь мои думки никого не интересуют, верно?

— Это точно. Не тяни, Аннет. Я понимаю, длинный день, ты любишь поболтать. Но мне некогда, — продолжала гнать лошадей Рэйчел.

— Тебе ведь нужно имя?

— Да, имя, или название организации или фирмы, под прикрытием. Ты всё прекрасно понимаешь, не маленькая девочка.

— Некто Хэйес.

— Кто? Кто это такой?

— Некто Хэйес совсем недавно, около двух недель назад, закупал препарат у нас. Нелегально. То есть он не относится ни к военным, ни к силовым структурам, ни к врачам. Частное лицо. Он заплатил огромную сумму денег, фактически дал взятку нашему директору, и тот снабдил его маленькой долей препарата, а по бумагам провёл всё так, что недостачи нет. Препарат разрабатывается только у нас, ему нет аналогов. Возможно, это то, что ты ищешь, — намёками сообщила учёная информаторша.

— Аннет, пришли мне всё, что знаешь на этого Хэйеса.

«Неужели это он, ловкий вор? По-видимому, богач и обладает огромными связями! А может, всё-таки, этот человек от организации? Вроде той, которую курирует мой отец?» — быстро пронеслись мысли в голове Рэйчел.

Какая редкостная удача, что Рэйчел познакомилась с Аннет! Казалось бы — они работали совсем в разных сферах, одна в индустрии предметов искусства, вторая — в сфере научных разработок фарм-препаратов и биологически активных веществ. Что может быть между ними общего? Однако они оказались друг другу полезны. Аннет ненавидит свою работу, свой НИИ. И готова сливать информацию для Рэйчел по любому запросу. На работе об этом никто не знает. И сама Аннет тоже, кстати, не знает, что она вторая муха. Если вы думаете, что паук наедается вдоволь только одной-единственной мухой, то глубоко заблуждаетесь.

* * *

Эллен и думать забыла о вчерашнем звонке. День был настолько насыщенным, что странное телефонное происшествие, случившееся сутки назад, поистёрлось из памяти. Поэтому Эллен вспомнила о нём лишь тогда, когда без двух минут полночь раздался звонок снова.

«Неужели снова этот тип? Нет, быть такого не может!» — пронеслось у неё в голове.

Она взяла трубку больше из любопытства.

— Алло?

— Дочитала рассказ? — сразу приступил он к делу, голос был тот же. Хриплый, страшный, задушевный.

— Ой… — Эллен едва не икнула от неожиданности.

— Рассказать, чем всё закончилось?

— Э-э… не надо. Я сама почитаю, пожалуй, — Эллен, начавшая теряться, быстро взяла себя в руки.

«В конце концов, это просто телефон. Не стоит же он тут у меня в комнате с ножом! Можно с ним и поговорить», — решила она.

Голос, кажется, снова услышал её мысли:

— Я ведь рано или поздно доберусь до тебя.

Пауза. Голос договорил фразу, и это прозвучало несколько угрожающе:

— Когда почувствую, что ты будешь к этому готова.

— Ты кто? Может, скажешь мне напрямик? Кто тебя послал, на кого работаешь? — спокойно спрашивала бесстрашная агентка.

— Это не имеет значения.

— Ага, убегаешь, значит, — наморщила она носик.

— Нет. Если я тебе скажу, кто я, ты не поймёшь.

— Ну так попробуй. Судить-то не тебе!

— Я тебе уже говорил. Я твой самый страшный кошмар.

— Мне что, сейчас в обморок хлопаться? — улыбнулась Эллен. — Банальная шутка!

— Я то, что ты боишься больше всего.

— Ты не знаешь, чего я боюсь.

— Думаешь? — усмехнулся Голос. — Ты мне сама рано или поздно об этом скажешь.

— Ну хорошо. Я боюсь пауков, — честно решила сказать девушка.

— Так вот, я — твой самый страшный паук.

— Пф-ф-ф, смешно! Я что, по-твоему, муха?

— Нет. Ты далеко не муха. Ты очень умна. Проницательна. Но у тебя есть страх — и я его насквозь вижу. И дело вовсе не в пауках.

Эллен вдруг осознала, что беседа приобрела задушевный характер. Не склонная умалчивать, если ей что-то приходило в голову, она так и заявила:

— Чувствую себя с тобой как на приёме у психиатра.

— Да, но тебе не скучно. Тебе интересно. Я интригую тебя. Приятно, когда жертва под микроскопом готова рассмотреть свой страх! От этого она перестаёт быть жертвой. Я горжусь тобой, Эллен. Ведь ты боишься, что рано или поздно тебе предстоит встретиться со мной лицом к лицу. И при этом не бросаешь трубку.

Голос завлекал, заманивал. Эллен слышала в нём такие оттенки и тональности, из-за которых просто не могла пошевелиться, она затаила дыхание. Голос проникал во всё её существо, обволакивал её подобно темноте в лесу. Ей стало казаться, что в комнате сделалось гораздо темнее. Но это не страшная темнота, нет, напротив. Такая темнота казалась ей уютной. Эллен поймала себя на странной мысли, что ей нравится разговаривать с этим типом.

«Это безумие. Меня тут кто-то за дуру держит, а я поддаюсь дурацким чарам и фантазиям! Веду себя как детский сад какой-то…» — немного обозлившись на себя, подумала Эллен.

— Рано или поздно я появлюсь. Запомни — это будет самым страшным мигом в твоей жизни.

— Ну спасибо, обрадовал. Ты монстр что ли, маньяк какой-то?

— Да, я маньяк. Ты боишься маньяков.

— Я давно уже не боюсь маньяков. И вообще, чем больше я с тобой говорю, тем больше понимаю, что я ничего не боюсь.

— Ты, как и все люди, Эллен. Ты боишься. Ты боишься неизвестности. Боишься боли. Страданий. Смерти близких. Боишься остаться одна. Боишься темноты — меньше, чем многие люди, но всё равно боишься. Страх темноты — в крови у людей. Память генов, память предков, потому что в темноте водятся дикие звери.

— С голосом, как у тебя, которые названивают ночами по телефону беззащитным молодым женщинам, — не преминула воспользоваться сарказмом Эллен.

Голос вдруг договорил:

— Но больше всего на свете ты боишься хаоса. Беспорядка. Потому что полагаешь, что потеряешься в этом хаосе и сойдёшь с ума. Ты боишься быть ненормальной, Эллен. Боишься безумия. Больше всего на свете. И, разговаривая со мной, ты думаешь, что уже слетаешь с катушек. Ведь я читаю тебя насквозь. Знаю все твои мысли. Знаю тебя. Я и есть безумие.

Эллен вдруг сделалась серьёзной. На её лицо набежала тень.

Голос прав. Он угадал её страхи. Первое, что хотела сделать девушка — выкрикнуть, чтобы он замолчал, прекратил. Но в решительный момент в ней всё перевернулось.

«А что, если попробовать исследовать этот страх? Ведь он прав, чертовски прав, этот шут. Я с детства окружаю себя порядком. Я правда боюсь хаоса. Боюсь потеряться».

— Я боюсь… — начала говорить Эллен. Она хотела договорить «потеряться», но в последний раз одёрнула себя:

«Какого чёрта я перед ним тут распинаюсь?!»

— Возможно, я боюсь всего того, что ты сказал. Это очевидные вещи, их боятся все люди. Даже ты этого боишься. Ты наверняка тоже боишься темноты. Сидишь там в комнате и дрожишь при мысли, что тебе кто-то также может позвонить, — едко заговорила Эллен, её голос стал похож на занозу. — Ты тоже боишься слететь с катушек. И что с того?

— Я тебе скажу, чего я боюсь, — после долгого молчания сказал Голос. Эллен даже уже подумала, что он пропал и хотела крикнуть «Алло!» в трубку. — Я больше всего боюсь остановки. Что мне рано или поздно захочется остановиться. И никто не сможет продолжить моё дело. Тёмной ночи тебе, Эллен.

Вот теперь он исчез. Окончательно.

— Алло!

Молчание. Длинные гудки.

Эллен вздохнула.

«А может, он прав? Мне эти разговоры снятся? То есть я их придумываю?»

Чего он боится? Что означает — остановится? Неужели этот телефонный хулиган поведал ей свой настоящий страх? Или это поучение, притча? Ведь его тон временами такой менторский. Будто он шибко умный, слишком много знает и хочет всем рассказать, как жить. И выбрал почему-то Эллен. Донести до неё высшую мудрость таким странным способом — названивая ей на телефон.

«Кто же он? Это Пол или кто-то, кого попросил Пол? Или всё-таки не Пол? Но из моих знакомых только Пол, пожалуй, может такое учудить… Клот не стала бы таким образом шалить, да и Пит тоже бы не стал, ему бы в голову такое не пришло!» — размышляла Эллен.

Она задумчиво посмотрела на телефон. Уже шестым чувством она предполагала, что сегодня больше он не позвонит. Подойдя к окну, девушка окинула взглядом мартовскую ночную улицу. Прохожих мало, снега тоже. Небо на редкость ясное и безоблачное. Внимание Эллен на короткий миг привлёк маленький мальчик, лет девяти, он качался на качелях внизу во дворе.

«Кто отпустил такого маленького ребёнка гулять так поздно?» — недоумевала Эллен. Она внимательно осмотрела двор. Родителей мальца не видно. А мальчик весело и беззаботно качался на качелях. Из-под его шапки выбивались светлые волосы. Даже с такого расстояния Эллен разглядела беззаботное, озорное лицо. Мальчишка улыбался, словно самый счастливый человек на свете.

«Он кайф ловит от этих качелей!» — подумала Эллен. Ей тоже захотелось покачаться. Спуститься во двор, поиграть с этим мальчиком. У неё ведь есть родная сестра Кэти, которой тоже десять лет. Эллен прекрасно ладит с детьми, с самого детства она была второй мамой для Леонарда, Эрин и Кэти. Но когда в семье Харви родился пятый ребёнок, Барт, Эллен уже тогда приняла решение жить отдельно. Она долго его вынашивала, часто ночевала у двоюродной сестры Клот, чтобы родители постепенно привыкли, что Эллен «отсоединяется» от гнезда. Эллен во всём и везде любит порядок. Она правда боится хаоса.

Пока Эллен думала о своей семье, она не заметила, как мальчик ушёл с качелей. Пошёл лёгкий ласковый снежок. Эллен легла спать, крепко и сладко заснула.

* * *

Вчера был длинный день. Насыщенный день! Весной дни всегда длиннее, чем зимой. Это ощущалось по количеству событий. Не зря говорят — долгие зимние вечера. Весной эти вечера кажутся не то что бы долгими, а очень наполненными приключениями. Вчера был именно такой вечер. А что приготовит мне сегодняшний день?

Мне даже стало интересно. Спящая зимой жизнь сейчас обрела краски, всё забурлило сплошным сносящим потоком, как будто лёдспячки растаял, и ручей прорвался. Сегодня у меня не болит голова. Я проснулась бодрая и готовая к новым начинаниям.

Итак, какие планы у меня на день? Для начала — сходить в школу. Школа — это досадная необходимость. Это то, что «надо».

Так. Не думать о неприятном. Я схожу в школу. И возможно, получу удовольствие. Хотя бы от того, что сегодня нет контрольных, а значит, будут новые уроки и новые темы. Осваивать новые темы и параграфы учебников куда интереснее, чем писать по старым скучные контрольные. Сегодня не будет математики, не будет физкультуры — эти предметы я недолюбливала.

В школе мне необходимо поддерживать своё амплуа «серой мыши». Никто не должен догадаться, что я собой представляю. Иначе не избежать излишнего внимания, сплетен и пересудов, которые могут мне повредить как секретному агенту, и рано или поздно я и вовсе «спалюсь».

Как раз сегодня оказался один из таких дней, когда моё прикрытие едва не порушилось. Именно из-за того, что я на переменах предоставлена самой себе. Это случилось на большой перемене.

В нашей школе огромная толпа народу, все классы с пятого по одиннадцатый учатся вперемешку на третьем, четвёртом и пятом этаже. На втором этаже учится мелюзга — начальная школа, а на первом — дурацкий физкультурный зал, буфет-столовая, раздевалка и кабинеты администрации. Есть ещё подвал, но в подвале — кабинеты изо, музыки и труда, а также несколько закрытых таинственных дверей, куда ходят только ремонтные рабочие, когда нужно починить какие-то трубы.

На переменах все ученики и учителя переходят из класса в класс. В коридорах устраиваются мелкие баталии, игры в карточки, тусовки, иногда там кто-то кого-то даже может задирать, все носятся, толкаются, могут шутки ради вырвать из рук сумку и убежать с ней или спустить её с лестницы. В шестом классе такое случилось со мной, мой портфель спустили с лестницы два придурка, они смеялись, думая, что я заплачу и ничего им не сделаю. Они жестоко заблуждались. Одного из них я избила сразу и очень больно, жаловаться он не стал, потому что иначе ему пришлось бы признать, что его побила девочка. За вторым я погналась, но не догнала. Однако на следующий день, когда он меня увидел, первым дал стрекача. С тех пор он меня и боится. Я даже не знаю, как его зовут, забыла совершенно, но каждый раз, натыкаясь на него, вижу его сверкающие пятки. Я им давно уже простила сброшенный с лестницы портфель.

Началось всё с того, что наша учительница иностранного языка выгнала нас всех из кабинета на перемену.

— Идите, погуляйте! Нельзя тут сидеть. Я буду проветривать помещение, вас продует, вы заболеете, и ваши родители меня убьют. Что это за мода такая — сидеть в кабинете? Идите пообщайтесь с друзьями, перемена большая! — менторским тоном выпроваживала нас иностранка.

Пришлось покориться. Я хотела вернуться в кабинет за яблоком и книгой, но она его уже заперла и ушла, громыхая ключами. Мой рюкзак остался там, я печально вздохнула. Осмотревшись, я не увидела вокруг себя ровным счётом ничего и никого интересного. Мне снова вспомнился Паук. Что он там говорил о людишках, тратящих свою жизнь на негативные эмоции? Хотелось бы его послушать. Он говорил такое, что могло быть для меня полезным. А ещё мне хотелось его расспросить, как он такой фокус проделал с Фэрри, оказавшись для неё невидимым?

Внезапно мне пришло в голову, что я его могу больше не увидеть. Стало неприятно от этой мысли. Бывает такое — едешь в поезде, попадается интересный попутчик. Или отдыхаешь где-нибудь на базе отдыха или в лагере, и сводишься с суперским замечательным человеком. Слово за слово, и вот вы уже как друзья. Поездка заканчивается — и человек пропадает. Точнее, говорит — звони, пиши, и ты говоришь — звони, пиши. А телефон теряется. Или и вовсе ты как дурак с ним общался, а телефон спросить забыл. И получается такая встреча на один раз.

В связи с этим, я подумала, что люди, которые приходят в нашу жизнь даже на короткий миг, даже на один день, оставляют отпечаток. Частичку себя. И судьба устраивает всё так, что эти люди были нам нужны на определённый отрезок жизни, пусть даже на несколько часов. Эти люди как наставники, как учителя. Как такие сверхъестественные мудрецы.

Задумавшись об этом, я вдруг по иному взглянула на окружающую меня шумящую толпу. Может, не зря я здесь? И может тот факт, что меня сейчас окружают именно эти люди, а не какие-то другие, что-то означает? Раньше я видела в ребятах из школы обезличенное стадо, этакую биомассу, со скучными неинтересными посредственными ценностями и устремлениями. Сейчас я вдруг ощутила каждого человека отдельно. Вот девушка из группы «В», где учится Вайл. Я её знаю, но немного. Вижу её периодически, а имя всё время забываю. Она любит много краситься, голос громкий такой, и она мне кажется не особо приветливой. Отчего она такая? Может, у неё что-то в семье, неприятности, а по натуре она добрый человек? А вот этот мальчик из группы «Б», где учится Джиллс, кажется мне глуповатым, поверхностным и несерьёзным. Наверняка троечник. Посредственность. Может, это моё предубеждение? Ведь он тоже личность! Ну и что, что интеллектом он не блещет. Может, он станет хорошим плотником, работягой? Такие люди тоже нужны на планете. Если бы все были такие звёзды, как я, жизнь была бы скучная. Всё познаётся в контрасте. Глупость и мудрость, Свет и Тьма…

Какое-то знакомое лицо, не очень приятное. Настораживающий тип. Парень лет где-то четырнадцати на вид, восьмиклассник, наверное. Карамба, кто это? Косится на всех. Его никто не замечает, кроме меня. Какое у него пронырливое, подленькое выраженьице глаз.

Стоп… Да это же Ханр! Я вчера вечером рассматривала его фотографию и читала про него досье из базы данных. Что он тут делает? Прямо в моей школе, на моей территории!

Он небольшого роста, щуплый и худосочный, светловолосый. Совершенно незаметная внешность. Ему на самом деле восемнадцать лет, а выглядит молодо. Бывает такой типаж молодых людей, которые всю жизнь остаются низкорослыми и выглядят как «большие дети». Но эти бегающие глаза… Он что-то замышляет! Во мне проснулась тревога. Или инстинкт охотника.

Он идёт к лестнице. Я тихо по стеночке пошла за ним. Увлечённая преследованием, я почти ничего не замечаю вокруг. Вот он спускается. Я следом. Может, у меня паранойя, и он в туалет идёт? Но нет, он спустился до первого этажа и идёт в подвал. На урок музыки? Но он не из нашей школы, и не из какого класса. Куда смотрит наш охранник, что допустил, что по школе разгуливает посторонний? С другой стороны, глупо осуждать охранника: он не пропускал незнакомых взрослых, а то, что преступник может проникнуть под видом подростка или ребёнка, ему и в голову не приходило!

Внизу шум — третьеклашки толпились в коридоре, ждали, пока кабинет проветрится. В кабинетах в цокольном этаже окна маленькие, под самым потолком, и открываются настежь — на то и подвал. Учительница музыки, добрейшая госпожа Блейтон, чуть в стороне от малышей разговаривала с Розой Мардук, главным заведующим учебной части по воспитательной работе и культурному просвещению. Роза Мардук полноватая представительная женщина, с короткой стрижкой и важным видом, в школе среди педагогов имеет огромный авторитет и пользуется влиянием. Властная дама, она периодически вносила в школьный распорядок свои нововведения. Считалось очень престижным быть её любимчиком. В любимчиках у неё ходит как раз наш с Коганом клиент Оскар Прэди. Мардук — довольно высокомерная особа, и к ней по-настоящему «на козе не подъедешь», как любит говорить Коган. А Прэди подъехал! Значит, он заслуживает уважения уже только поэтому.

Разговаривая с интеллигентной госпожой Блейтон которая выше ростом и старше, но вся ссутулилась перед пышущей харизмой Мардук, сама Роза стояла, высоко задрав нос и уперев руки в боки. Всем своим видом выражала важность. К ним и направлялся Ханр, пластунской походкой. Я осталась чуть в стороне, наблюдая, что будет. Он хочет что-то спросить у Мардук или у учительницы музыки?

Кто-то из третьеклашек, бодаясь с товарищем как маленький бычок, случайно толкнул Ханра. Тот схватил мальца за шкирку-воротник и сильным движением отодвинул как вещь, приставляя к стене и убийственно прожигая взглядом. Третьеклассник икнул и побледнел в одночасье.

— Не толкаться, — прошипел Ханр. — Иначе я к тебе приду, я знаю, где ты живёшь.

Он сказал это на полном серьёзе, да так, что у маленького мальчика, наверное, случился шок. Часть третьеклассников сразу притихли. Учительницы ничего не заметили, продолжая говорить.

Мардук как раз в этот момент, что-то эмоционально втолковав музыкантше, повернулась на своих каблуках и стала уходить из подвала. Она прошла мимо и окинула меня таким же напыщенным и надменным взглядом, но ничего не сказала и не спросила — моя роль серой мыши разыграна идеально. Музыкантша повела детей в класс, открывая его. А Ханр всё ещё топтался внизу. Он уставился на меня. Я поняла, что момент очень тонкий, я могу вызвать подозрения, и сразу же спустилась и подошла к музыкантше:

— Госпожа Блейтон, здравствуйте!

— Здравствуй, Клотильда, — удивлённо и искренне радостно поздоровалась учительница. — Как давно я тебя не видела! Как у тебя дела?

— Зашла поздороваться с вами! Знаете, мне… я бы хотела спросить у вас про ноты… есть ли у вас какие-нибудь старинные танцы, или вальсы? — ляпнула я совершенно первое, что пришло мне на ум, без задней мысли.

Ханр направился за Мардук.

— О… Конечно! Я с удовольствием посмотрю для тебя, — улыбнулась польщённая госпожа Блейтон. — Заходи ко мне в пятницу.

Госпожа Блейтон знает, что я заканчивала музыкальную школу и играю на пианино. Она сама предлагала снабжать меня нотами. Мы поддерживали с ней «добрососедские» отношения, здоровались друг с другом и справлялись об успехах.

— Спасибо вам! В пятницу я постараюсь зайти к вам ближе к концу уроков, очень хочу с вами поговорить!

— Конечно! И мы с тобой выпьем чаю, — улыбнулась душевная женщина.

— Я побегу, извините меня. Переменка скоро кончится. Да и вас я не хотела отвлекать! Рада, что застала вас! Желаю вам удачного дня!

— Конечно, конечно, беги! Тебе желаю успехов и много пятёрок получить в четверти!

— Обязательно, — улыбнулась я на бегу, отправляясь за Ханром.

Он что-то задумал. Зачем он идёт за Мардук? Она на него даже не посмотрела — так он удачно слился с фоном из третьеклассников, и ростом от третьеклассников особо не отличался.

Мои предчувствия оказались верными. Ханр шёл за Мардук опытным шагом преследователя. Мардук везде ходила по школе со своей сумкой, была у неё такая особенность, что с сумкой она не расставалась. Сейчас она достала ключи и, дойдя до своего кабинета на первом этаже, открыла дверь и вошла. Дверь закрывать не стала — видимо, зашла совсем на короткое время. Я затаилась, увидев, как Ханр прохаживается возле её кабинета. Он явно прислушивался к тому, что творилось внутри. Вдруг он, косясь глазами по сторонам, сам проскользнул в дверь! И через несколько секунд тихо и по-пластунски, но очень шустро и быстро выскочил из кабинета с сумкой Мардук.

Я глазам своим не поверила! Где сама Мардук? Я никогда не была внутри её кабинета, может, он разделён на две части, и Ханр выждал, пока Мардук зайдёт за перегородку? И как так вышло, что она сразу не заметила пропажу?

Дальше всё случилось за доли секунд. Ханр совершил спринтерскую пробежку по первому этажу, крепко прижимая к себе сумку. Смотрелось так, будто восьмиклассник опаздывает на урок, сжимая портфель. Я взглянула на часы — звонок раздастся через две минуты! Я сама побежала, поколебавшись — может, стоит забежать в кабинет Мардук и сказать ей о том, что Ханр утащил её сумку?

Ханр задержался у лестницы, быстро засунул в сумку руку, что-то вытащил из неё, наверное, деньги, и запихнул их себе в карман джинсов. Потом продолжил свой бег. Одна минута до звонка. Он поднимался вверх по лестнице. Вся толпа школьников, кто на лестнице и кто был в буфете, начала бегать туда-сюда, спеша в свои аудитории. Бегущего Ханра никто не замечал. Одна я стала свидетелем, как ловко он всё это проделал! Далее произошла вообще беспрецедентная вещь. Ханр добежал до третьего этажа и быстро оказался в кабинете истории. Там собрались одиннадцатиклассники, и я увидела среди них Прэди. Он что-то вещал, как пастырь своим овцам, несколько ребят ему дружно внимали. Это был костяк интеллектуалов одиннадцатого класса.

Увидев Ханра, Прэди удивился. Не просто удивился — ошалел! В тот же момент раздался долгий, пронзительный звонок. Ханр быстро всучил ему в руки сумку Мардук и проговорил с ехидненькой улыбочкой:

— Роза Мардук просила подержать пока у себя. Она тебе очень доверяет, — и был таков!

Он попытался улизнуть из дверей. Но у него не получилось. Потому что там стояла я.

Врезавшись в меня, он сначала ничего не понял. Я вдруг обнаружила, что он почти на голову ниже меня ростом! Это ж надо, а! Я, хрупкая пятнадцатилетняя девочка, сто семьдесят сантиметров росту, оказалась выше восемнадцатилетнего мужика!

Мигом вспомнив всё, чему меня учили на Базе — Аманда Беллок технике восточных единоборств, Мунда Рокс технике уличного боя, Эрнестина Мэччи технике вольной борьбы без правил, я проделала захват рук Ханра, скрутила его и устроила ему подножку. Ханр упал, но извернулся ужом, вскакивая и ударяя меня. Он снова попытался сбежать, я напала на него, уже применяя более серьёзные удары, и начала бить. Что на меня нашло в тот момент, я понятия не имела, но я почувствовала в нём опасного хищника, с которым мне надлежит сейчас же расправиться, иначе от него может исходить угроза. Не знаю, как это объяснить; я чувствовала это на подсознательном уровне. Ханр профессионально давал сдачи. Такое ощущение, что его серьёзно обучали! Он бил со всей силы, наотмашь, и если бы не мой тренированный пресс и умение ставить блоки, он мог бы меня покалечить. Я получила изрядное количество тумаков и синяков во время этого боя.

Не могу сказать, сколько он продолжался. И, дерясь с Ханром, я не осознавала, что твориться вокруг. А случилось так, что на наш поединок взирало с полкласса одноклассников Прэди, и сам Прэди стоял с отвисшей челюстью, даже выронив из рук страшный «трофей» — сумку самой Розы Мардук!

Последний раз толкнув меня очень больно под рёбра, Ханр прошипел с бешенством в глазах:

— Я запомнил тебя, тварь! — и был таков. Он убегал очень быстро. Сиганул на лестницу и вверх, намереваясь, видимо, пробежать через высший этаж к другим лестницам и смыться из школы по чёрному ходу.

Я вдруг увидела валяющуюся пачку денег на полу. По счастью, Ханр выронил их, это были деньги Мардук. Отряхнувшись, я чертыхнулась: по меньшей мере десятка два, а то и больше глаз взирали на меня в немом шоке.

— Карамба! Я опаздываю на иностранный! — рявкнула я на приливе адреналина.

— Ни фига себе… — высказал Прэди. — Теперь я понял, почему Коган тебя подсунул.

В его тоне сквозило нечто, похожее на уважение. Я подошла к Прэди вплотную и зашипела:

— Подними деньги с пола. Засунь их в сумку. Ты меня тут не видел, ясно тебе?

— Э-э…

— Тебе ясно? — угрожающе надвинулась я.

— Да, я всё понял, — он тут же поднял деньги. И посмотрел на одноклассников: —Спокойно. Это всё… мои личные проблемы. Моя личная жизнь. Недоразумение. Я должен вернуть эту сумку госпоже Мардук.

— Скажи, что нашёл сумку, валяющуюся на полу. Ни слова о Ханре, если ты не полный дурак. А самого Ханра я беру с этих пор на себя. Усёк? — зашипела я с нажимом, начиная нервничать, что опаздываю действительно на урок, и иностранка будет меня журить.

Прэди кивнул. Толковый парень, умничка. А уж как он объяснит своим приближённым, которые тут стояли, открыв рты, и смотрели на бесплатный раунд бокса, это уже не мои проблемы. Я побежала на урок. По счастью, иностранка сама задержалась на целых пять минут, и когда я прибежала на нужный этаж, мои одноклассники с унылым видом толпились под до сих пор закрытой дверью проветриваемого кабинета.

Слухи разнеслись быстро: когда иностранка вернулась и стала открывать наш кабинет, подтянулись из «курилки» Энтони, Эмиль и Юджин. Энтони сразу забросил удилище:

— Хэй, народ, вы слышал? Только что драка была на третьем! Какая-то девка избила пацана! Говорят, профессионально так отмутузила!

Тут же послышались нелепые пошлые дурацкие шуточки от Алекса Френди. Я его терпеть не могу, этого напыщенного придурка. А Коган слегка тронул меня за локоть и шепнул:

— Твоя работа, Итчи?

— Коган, я тебя когда-нибудь убью, — зловеще проскрежетала я ему сквозь зубы.

Его прозорливости можно только позавидовать. Вот почему он пахан и главарь школьной мафии!

* * *

Вечером мне удалось хорошо потренироваться на Базе. Я в течение часа накачивала мышцы, чтобы оставаться в хорошей физической форме. Когда я уже заканчивала и собиралась пойти выпить чаю, ко мне присоединился Пол.

— Как твой ремонт у соседей? — спросила я, когда он завис на брусьях, а я решила ещё раз сесть на шпагат, чтобы не потерять приобретённую растяжку.

— Продвигается полным ходом.

— А как хомяк?

— Знаешь, я бы хотел, чтобы у меня был заяц.

— Заяц? Почему заяц? У тебя много моркови?

— Нет, дело вовсе не в моркови. А в Остаре.

— Как это?

— Согласно ведовским древним традициям, само слово «Остара» означает богиню Весны. Она пробуждается, гонит прочь все тёмные силы, весь холод и мрак зимы. К ней тянутся изумительные милые создания — зайцы, козочки, овечки. Там, где она проходит, природа раскрывается, вспыхивают пламенем цветы, дует свежий весенний ветер. Остара — богиня Ветра и Огня, богиня Перемен, богиня Света и Тьмы. И символ Остары — заяц. Заяц резвый зверь, всегда быстрый, всегда юный, как и сама весна.

— Как красиво. Я не знала об этой легенде. С тобой как ни поговоришь — умнеешь и апгрейдишься! — засмеялась я, подбадривая друга.

— Наоборот, это вы с Джейн напомнили, как правильно называется День Весеннего Равноденствия. Я заинтересовался, стал изучать тему.

— У тебя секретное расследование? — спросила я Пола.

— Нет, просто так! Тем более, раз мы собираемся на этот Весенний Маскарад, к тому крутому знакомому Рома, мы должны быть подготовлены и вооружены знаниями!

— Ты большой молодец. Будешь тогда нас всех просвещать, чтобы мы явились на Весенний Маскарад во всеоружии!

— Обязательно! — пообещал Пол. И сам спросил меня, в свою очередь: —Как там Эллен? Я сегодня не мог до неё дозвониться.

— Она в колледже, должно быть. А после колледжа могла заехать к своим, — пожала я плечами. — Я её тоже сегодня не видела ещё. Мы созвонимся вечером.

На кухне Базы застала Рома. Поджигатель тоже пил чай, держа кружку в одной руке, второй что-то писал в блокноте.

— Клот, у нас тут новости. По нашему делу, от Фрэнка.

— Ты видел его? Когда? Я здесь уже больше часа, была в спортзале.

— Нет, мы созванивались днём. Он сказал, что его сдёрнули на другое расследование. Что-то связанное с коррупцией в одном НИИ. Там группа лиц занимается сбытом секретных фарм-препаратов на чёрный рынок. Фрэнк получил наводку от неизвестного анонима и решился её проверить, и сразу что-то накопал. Бывает же такое! Скорее всего, это был кто-то из наших союзников ТДВГ. А нам он просил кое-что передать.

— Что там? Это по делу музея Дерва?

— Разумеется. Потише, Клот. Это очень секретно, — Ром понизил голос до шёпота и тихо-тихо заговорил: — Годдс, директор музея, кроме нашей команды, нанял ещё какого-то детектива. У которого якобы узкая специализация на пропаже предметов искусства. Этот детектив какой-то левый. Годдс ему доверяет, потому что навёл о нём справки, детектив представил рекомендации нескольких богатых коллекционеров картин, для которых он работал ранее.

— Что это за детектив? — напряглась я.

— Это Фрэнк и просил узнать. Он назвал только его фамилию — Хордерн. Я уже успел облазить всю Сеть — ничего не нашёл. Ни сайта, ни наводки. Очень законспирированный этот тип. К Годдсу приходил его помощник, молодой мужчина, который Годдсу сперва не очень понравился.

— Фрэнк оставил данные про тех людей, которые рекомендовали директору этого детектива?

— Да, это некие Элиза Мариак и Льюис Бенш. Я как раз сегодня займусь ими, узнаю подробнее, что за люди. Фрэнк велел действовать аккуратно. Его задание — постараться узнать информацию про Хордерна. По понятным причинам конспирации, мы не можем сообщить Годдсу о нашем интересе к Хордерну напрямую. Настораживает, что этот детектив и его посредник, тот молодой мужчина, что приходил в музей и назвался явно вымышленным именем, очень настаивали, чтобы Годдс их нанял. Они якобы собаку съели на краже ценностей. Нам надо выйти на этого детектива. Не понятны его мотивы и намерения.

— Мотивы — возможность заработать деньги, — предположила я. — Он рассчитывает в обход полиции найти рапиру, для поднятия своего престижа. Мол, вот он я какой гениальный, нашёл, утёр нос простофилям-копам.

— Возможно да. А возможно также и то, что этот детектив может быть связан с кражей рапиры. И с тем, что мы находили. С кассетой, например. На днях Фрэнк направит в музей Мэтта. Сейчас Мэтт занят на рейде в другом городе, и когда он вернётся, сразу исследует аномальную и геопатогенную активность зала Исторических Ценностей. Да, на предмет открытия там самопроизвольных порталов в иные измерения.

— Ром, кого из тех двоих ты берёшь на себя? Элизу или Льюиса? — я заглянула в блокнот.

— Я беру женщину, это логично, — усмехнулся Поджигатель.

— Хорошо, тогда я займусь Льюисом, — кивнула я.

Заняться Льюисом Беншем — это означало полностью прошерстить о нём всю Базу Данных, узнать, что за человек, и как он связан с таинственным детективом Хордерном. При необходимости придумать легенду, как можно к Беншу «подойти» и расспросить про Хордерна. Такими обходными путями и находилась Истина. Я хотела сразу идти в Компьютерный Терминал, но осознала, что мои родители вот-вот вернутся с работы. А меня дома нет, и я должна буду им лишний раз объяснять, где я. Посмотрела на часы.

— Карамба. Уже начало девятого… — я заколебалась.

Мой напарник «отпустил» меня:

— Время ещё есть. До завтра, даже до послезавтра. Фрэнк нас не торопит, потому что основную линию расследования проводят Люк и Барт. Они опрашивают сотрудников музея. Кое-что нашли: за несколько дней до кражи рапиры заболела одна служительница-бабулька. Она легла в больницу на обследование. У Барта чутьё на эту пожилую леди. Они хотят её опросить, но сделать это в спокойной обстановке. Старушке предстоит пройти несколько небольших операций, опросить её прямо в больнице не представляется возможным.

— То есть Барт думает, что она видела потенциального похитителя рапиры?

— Возможно, да, возможно нет. А возможно, она просто что-то знает.

— Хорошо бы так. Ведь пока мы пытаемся найти рапиру или наводку, сама рапира ускользает всё дальше. Её уже могли раз пятьдесят продать на чёрном рынке, — я вспомнила, как вчера изучала информацию о «чёрных расхитителях».

— Вот это не факт. То, что нам была оставлена кассета, говорит, что похититель задумал игру. Не понятно, к чему она приведёт, — проговорил Ром.

На кухню зашёл наш коллега Эдгар Клете, поздоровался с нами и принялся варить кофе в кофе-машине. Мы с Ромом допили наш чай, пожелали коллеге удачи в его исканиях. Ром отправился в компьютерный терминал, а я — домой. Мне нужно завтра после школы сделать быстро уроки и быстро бежать на Базу, изучать досье на этого Бенша.

Вечером произошло любопытное и приятное приключение. Я вернулась домой буквально за пять минут, как машина родителей припарковалась у калитки. Я поцеловала маму, как ни в чём ни бывало ответила на её вопросы, сделала ли я уроки, что сделала их только что и уже даже успела принять душ и попить чаю. Мама спросила меня, как Эллен, и я как раз собиралась ей звонить.

— Ты всё-таки предложила бы ей ещё раз переночевать у нас. Почему-то мне не спокойно, что она там одна.

Я немного удивилась — мама вроде бы эту тему больше не поднимала с позавчерашнего дня.

— Ну, я попробую, — улыбнулась я и набрала номер Китти Римдик.

Было уже девять вечера. Эллен ответила сразу, голос её казался бодрым, оживлённым:

— Привет, Клот! Как я рада, что ты позвонила! Соскучилась по тебе!

— Что, правда? — удивилась я.

— Ещё бы! Я сегодня так устала, — пожаловалась кузина. — В колледже нас просто загрузили! А потом часа три подряд сидела в библиотеке и делала реферат по культурологии, писала себе конспекты.

— По культурологии? — удивилась я.

— Да, нам задали. Я решила рассмотреть тему старинных обрядов и праздников. И выбрала Остару, разумеется. Нынче тема очень популярна.

— Это точно. Все её изучают, — улыбнулась я и хотела добавить «Даже Пол вон, сегодня мне рассказывал про зайца и богиню».

Но подумав о том, что Эллен наверняка расстроится, услышав о Поле, не стала рассказывать. Ведь Эллен вроде как ревнует? Или нет? И Пол ей звонил сегодня, спрашивал о ней. Ладно, они сами разберутся. Не собираюсь я вмешиваться в отношения моего хорошего друга и двоюродной сестры. В тот момент я приняла для себя негласное решение, что обсуждать с Полом Эллен, а с Эллен — Пола и вообще упоминать их друг о друге — табу. Я подспудно чувствовала, что Эллен и Пол в самые последние дни немного отдалились друг от друга. Возможно, им так нужно? И этот ремонт для родителей Амели, этот хомяк Амели у Пола. И то, что Эллен так равнодушно отреагировала на то, что Пол был занят делами этой Амели… Чужая душа потёмки!

Между тем, Эллен весело продолжала щебетать как весенняя смешливая сорока:

— Клот, слушай! Приходи ко мне ночевать! Я купила вкусное печенье и сладкие кукурузные воздушные хлопья. И у меня осталось много молока, я одна его не выпью, а оно свежее, может испортиться! — она проговорила это таким ласковым, завлекающим голосом, что я высказала:

— Ты меня прямо соблазняешь! Искусительница в красном халате!

— Да, на мне сейчас красный халат! Угадала! А ещё я тебе кое-что хочу рассказать, похвастаться кое-чем.

— Чем же?

— Я начала шить себе платье к Весеннему Маскараду! Закупила сегодня ткань. Нашла у Китти машинку и разобралась в ней. Нашла шикарную выкройку. Ты должна мне помочь. Мне нужно, чтобы меня кто-то измерил. Давай, Клот, ну пожа-а-алуйста, приходи! — манила меня сестра.

— Ты мне не оставляешь выбора! Я хотела тебе к нам предложить прийти, вообще-то… и моя мама по тебе соскучилась…

— Куда я к тебе пойду с молоком и иголками?! — хихикнула Эллен.

— Да, ты права. Ты меня схватила в тиски, — расхохоталась я. — Сейчас я спрошу у мамы, если она отпустит…

— Пусть приходит вместе с тобой, — вдруг заговорила быстро Эллен. — Она же тоже у тебя любила раньше шить!

— Да, любила, когда было побольше времени.

— Ну так, пусть приходит, посмотрит журналы, выкройки. Продолжить шить никогда не поздно! И ты приходи, самое главное. Бери портфель, учебники, уроки. Мы с тобой часочек-полтора посидим, и спать. А тебе до школы идти пять минут от меня!

И я пришла. Моя мама без вопросов отпустила меня. Мы с Эллен сидели, не замечая времени. Пили молоко, ели вкусное печенье и воздушную сладкую кукурузу. Платье, которое собралась шить Эллен, было потрясающим! Я в который раз поразилась многогранным талантам моей сестры: она рассчитывала сшить такое великолепное платье менее чем за две недели до праздника! И она это сделает. Я помогла Эллен снять с неё мерки, она всё это записала, показала швейную машинку, ткань, картинки-фотографии платья из журнала для рукодельниц.

— Ты будешь в этом платье как настоящая Богиня Ветра и Огня! — сделала я комплимент.

— О, Клот, мне так нравится это имя! Богиня Ветра и Огня. Как страстно! — Эллен в восторге.

Потом мы взглянули на часы и ахнули: стрелка приближалась к двенадцати.

— Уже полночь почти! А тебе завтра рано вставать в школу. Заболтала я тебя! Ложись поскорее. Я тут сама всё уберу и тоже лягу.

Эллен положила меня спать в гостиной комнате. А сама она должна была спать в комнате Китти. В гостиной стоял телефон. Пока Эллен мыла посуду, он зазвонил. Я уже улеглась, и задумчиво посмотрела на звонящий в ночи аппарат. Часы как раз тихонько отбивали полночь.

Телефон звонил настойчиво. Я размышляла — позвать ли Эллен? Вдруг ей звонят, а она не слышит. Нет, всё-таки надо взять трубку. А вдруг это Китти и звонит узнать, всё ли с Эллен в порядке? Или что-то случилось, срочный вопрос? Обычно, по срочным вопросам звонят так поздно. В итоге я подошла к телефону. Тут я подумала, что он сейчас перестанет звонить. Слишком долго я своими размышлениями испытывала терпение звонящего. Но не тут-то было! Он всё ещё звонил.

На кухне прекратился шум воды. Эллен закончила мыть посуду. Тут же я сняла трубку.

— Алло?

В трубке сначала секунды две было молчание. Я хотела переспросить «Алло», как вдруг детский, скорее всего, мальчишеский голос, вежливо спросил:

— Добрый вечер. Будьте добры Питера!

Странно, в первую секунду голос и интонация показались мне дико знакомыми…

Я на автомате ответила:

— Вы не туда попали.

И положила трубку, даже не задумываясь. Мой мозг сам по себе продолжил мысль: «Если вы звоните Питеру Ривелу, его номер такой-то…». Я улыбнулась своим мыслям. Эллен зашла с кухни:

— Ты с кем-то разговаривала? Телефон звонил?

Тут я заметила, что с выражением лица кузины что-то не то. Она возбуждённая, взъерошенная. Бледная, а щёки красные. Такое ощущение, что сердце её билось в тот момент с сумасшедшей скоростью.

— Да, звонили. Кто-то ошибся. Какой-то мальчик, спрашивал Питера.

— Мальчик? — Эллен удивлённо сощурилась. Но тут же её лицо вдруг приобрело обычное, беспечное выражение: —Ну, бывает. Я что-то не хочу спать. У меня завтра в колледже пары начинаются не с утра. Провожу тебя в школу и немного тоже вздремну завтра. Пока почитаю или займусь платьем. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Эллен, — пожелала я и улеглась спать.

Заснула я тут же. Вообще не прошло и не секунды, после того, как я легла — как я уже была во сне! Никогда такого не было, какая-то магия! Я всегда засыпаю достаточно быстро, но чтобы так отрубиться — это просто немыслимо!

Но всё-таки последняя мысль в моём засыпающем сознании проскользнула. Этот мальчишеский детский голос в трубке и «КУПИ СЛОНА!» были подозрительно похожи…

* * *

«Что со мной такое творится?» — Эллен уже в сотый раз за последние три дня задавала себе этот вопрос. Она не знала, что думать по поводу вечернего телефонного маньяка. Самое смешное — Эллен не знала, для чего она уломала младшую кузину прийти к ней ночевать.

«Я же не маленькая! Да и Клот ли меня охранять? Это я ведь по сути должна охранять её! То же мне, охранницу себе нашла», — сетовала на себя растерявшаяся Эллен.

В итоге она, засев с выкройкой и миллиметровой бумагой на кухне, принялась логически соображать. Она отдавала себе отчёт, что пригласила Клот ради эксперимента. Ведь если обладатель Голоса в ночи следит за ней каким-то образом, то он, возможно, знает, что пришла Клот в гости на ночёвку. Позвонит ли он в таком случае? Или не позвонит? Когда Эллен мыла посуду, ей показалось, что звонил телефон. Она не стала выключать воду. А когда закончила, услышала, что её сестра с кем-то разговаривает. Эллен словно ледяным душем окатило. Она никак не могла понять своих чувств и настроения.

«Хаос. Тот самый хаос, которого я так боюсь. Хаос — это не просто безумие. Это когда я сама в себе не могу разобраться! Но — мне не страшно! Наоборот, это интересно. Эксперимент»

Клот сказала, что был мальчик. Вчера вечером Эллен тоже видела мальчика. После того, как кузина легла спать, Эллен посмотрела в окно. Мальчик сегодня не гулял, на качелях не качался. Эллен уже догадалась, что в первый раз некую Рэйчел спрашивал он. И что он связан с Голосом в ночи. Возможно, это целая шайка телефонных маньяков-аферистов. К примеру, некий негодяй, чтобы усыпить бдительность жертвы или ввести её в заблуждение, подговорил ребёнка участвовать в его злоумышлениях.

«Меня разыгрывают. И я убедилась, что это не Клот. Если б это были её шалости, она бы вела себя по-другому. Клот даже ни о чём не знает!»

«Позвонит он или не позвонит?»

Работа по платью немного застопорилась. Эллен вдохнула несколько раз свежий воздух из приоткрытой форточки. И продолжила старательно наносить на миллиметровку нужные выкройки, с учётом мерок, которые они с Клот сегодня сняли. Эллен не первый раз шила платья и уже знала все этапы работ. Она рассчитала время тютелька в тютельку, чтобы успеть сшить к празднику. Как же ей повезло с тканью, что удалось найти нужный фасон и даже за выгодную цену!

Снова зазвонил телефон. Эллен спохватилась — оказывается, она уже целый час увлечённо работает с выкройками. И часы показывали начало второго ночи! А телефон настойчиво звонил, из большой комнаты-гостиной, где спала сестра.

«Он сейчас Клот разбудит. И Клот снимет трубку, и… Нет! Этого нельзя допустить. Он звонит мне.»

Эллен не хотела вмешивать Клот. Быстро вскочив и едва не споткнувшись, она побежала в гостиную.

Телефон разрывался на столике, а Клот спала в трёх метрах от него и ничего не слышала! Подобно милому младенцу, она чему-то улыбалась во сне, глубоко и спокойно дышала. Наверное, ей снилось, как она пребывает на интересном спецзадании.

Эллен сняла трубку. И тихо в неё проговорила, каждый миг ожидая, что Клот проснётся:

— Аллё…

Вначале она ничего не услышала. Тишина в трубке. Девушка удивилась. Где же Голос? Снова поймала себя на странной мысли, что хочет его услышать. Это более чем странно, это безумно! Ведь она только что думала о мошенниках, аферистах, или о тех, кто пытается её разыгрывать, выставляя уже третью ночь дурочкой.

«Не могу разобраться в себе… Что же это со мной?»

В тишине трубки донеслись звуки. Они напоминали смех, но не человеческий! А смех деревянный, роботообразный, механический. Какой издавал смеховой мешочек из магазина приколов. Эллен замерла. Она совсем не ожидала услышать этот звук! Она не испугалась, она просто была донельзя удивлена.

«Розыгрыш раскрылся. Это что, финал?»

Смех продолжался. Эллен уже хотела положить трубку, оставаясь в полных непонятках, как вдруг… Голос раздался совсем внезапно на фоне восстановившейся тишины прекрасной ночной связи, да так внезапно, что Эллен едва не подскочила от неожиданности:

— Думала меня провести?

Тон насмешливый, но было в нём что-то дружеское. Будто старый закадычный приятель по-доброму журил её за неудачную шутку.

Эллен с шумом выдохнула, совершенно забыв, что может разбудить спящую Клот:

— Да. Хотела посмотреть, что будет, если я буду не одна, — призналась она, сказав совершеннейшую правду.

— Ты честная и смелая. Могу тебя поздравить — сегодня тебе повезло. Как раз сегодня я хотел наведаться к тебе, но увы, не вышло. Не люблю наведываться к своим жертвам, когда они не одни, — Голос наигранно разочарованно вздохнул.

Эллен с ошеломлением почувствовала в себе отдалённый укол сожаления. Сожаление это было о том, что не пригласи она Клот — уже сегодня бы она, возможно, увидела его воочию. Познакомилась бы с ним. Как же он интриговал её! Она уже третий день возвращалась к своим догадкам, как он может выглядеть.

— Я предусмотрительная, — в тон игре проговорила Эллен, стараясь, чтобы голос звучал ровно и спокойно.

Сама она стала оглядываться, в поисках камер.

— Знаешь, мне кажется, что ты установил камеру на люстре. И всё видишь.

— Чтобы видеть тебя, мне не нужны камеры. Достаточно просто паутины на карнизе, — сказал Голос.

— Паутины на карнизе? Гадость какая… надо её убрать, — вслух быстро проговорила Эллен. — Недолюбливаю пауков, кажется, я тебе уже говорила.

— Дело не пауках. Я всё равно буду тебя видеть.

— Даже не сомневаюсь.

— Камер в квартире Китти нет. Рано или поздно ты в это поверишь. Как и в то, что я реален и нереален одновременно.

— Э… А к чему ты раскрываешь свои карты? — в свою очередь, спросила Эллен.

— Потому что я тоже честный и смелый, как и ты. И потому что я тебе интересен.

— Это уж точно. Вот только я понять не могу, кто ты такой. Ты говоришь, что ты маньяк. Но я не чувствую себя твоей жертвой, и я тебя не боюсь.

— А стоит, — заявил Голос. — Ты заходишь слишком далеко, полагая, что я не имею над тобой никакой власти. Твоя сестра сейчас спит и не просыпается только потому, что я так сделал.

— Вот ещё! — скептически фыркнула она. — Ещё скажи, что ты предметы можешь двигать на расстоянии!

— Могу, — сказал он.

Тут же, к великому шоку Эллен, стул, стоящий в углу около занавески… медленно поехал по паркету в сторону второго, свободного кресла. Эллен едва не выронила трубку. Мир перед её глазами начал расплываться.

— Подумай, прежде чем захочешь подробно узнать меня. Я знаю каждую твою мысль и каждое твоё желание. Я тебе уже говорил, что я — твой страх. Ты боишься хаоса и боишься безумия. Я и то и другое. Ты не можешь понять, что внутри тебя, что с тобой происходит. А внутри тебя я и происхожу с тобой я. И лишь тебе решать, захочешь ли ты подпустить меня к себе близко.

Проговорив это хриплым и задушевным голосом, трубка стала издавать короткие гудки. Эллен смотрела на стул. Это были не галлюцинации: стул, ранее стоящий возле занавески, передвинулся почти на полтора метра. Сам собой.

«Это какие-то фокусы… Этот телефонный маньяк — иллюзионист чёртов! Или он меня загипнотизировал…»

С трудом уняв бешено бьющееся сердце, Эллен включила свет во всех комнатах, схватила в ванной тряпку и швабру и принялась выискивать паутину. Она нашла паутину в гостиной на карнизе и уничтожила её. Только после этого она более-менее успокоилась. В голове её полный хаос!

* * *

Я чуть не опоздала в школу. Услышав будильник и вспомнив, что нахожусь на той же улице, где и школа, решила вздремнуть и, как это обычно бывает, проснулась уж очень поздно! Спасло то, что идти до школы две минуты.

Эллен с утра была рассеянной. Оказалось, она не спала всю ночь, увлеклась из-за платья, заработалась. Она даже подумывала не идти сегодня в колледж. С утра она меня спрашивала про стул, где он стоял, не передвигала ли я его. Я сказала, что вообще не помню никакого стула. Эллен объяснила, что имела в виду стул, который стоял в гостиной возле окна, а когда я проснулась, он стоял рядом с креслом. Что она имела в виду — я не успела понять, так как была озадачена тем, что проспала.

— В квартире Китти что, полтергейст? — спросила я, уже одной ногой в ботинке.

— Нет, пока не замечала. И рыбки тоже не замечали. Да, Клот… Ещё вопросик. После того, как мальчик позвонил, ну, который ошибся, ты слышала, чтоб телефон ещё звонил?

— Какой телефон, Эллен?! Я спала! И выспалась, кажется, на всю неделю вперёд!

— Понятно… — сконфуженно пробормотала кузина.

— Карамба, десять минут до звонка на первый урок! Эллен, я побежала.

В школе уйма дел! Семь уроков, и на четырёх из них — контрольные, да ещё и лабораторная работа по физике. Коган и Фэрри со мной не пересекались, даже сели рядом, чтоб списывать друг у друга, и без конца миловались. Мне всё это было не интересно, я загрузилась учебным процессом, и настолько, как обычно загружается компьютерный процессор новой программой. То есть буквально ничего вокруг себя не видела и не слышала. Лишь к концу седьмого урока, это была география, Коган снова сидел на последней парте рядом со мной, и успел шепнуть:

— Дала ты вчера шороху, Итчи!

— Что-что? — не сразу врубилась я. — А что вчера было?

— Как! Итчи, ты правда с Луны сверзнулась, как говорит Вайл! Мы тебя скоро будем называть Лунатичкой. Слушай сюда, Лунатичка! Ты произвела фурор на Прэди. Он почти что влюбился в тебя. Как ловко ты отделала того самца-недомерка!

— Кого? А… этого… Ханра, — кивнула я, косясь на учительницу географии, которая начала недовольно коситься на Когана, как на источник повышенного риска беспокойства и дурного поведения на уроке.

— Тебе, наверное, интересно знать, чем дело стало? — прошуршал Коган почти на ухо, я кивнула. — Прэди вернул Мардук сумку. Она не поняла даже, что случилось, как так оказалось, что кто-то украл сумку. Ведь типа она зашла в этот момент на пять минут в кабинет. Прэди ей сказал, что сумку нашёл на полу. Джиллс с Локустом там всё уладили, обработали каждого из свидетелей. Если кому-то в голову придёт проговориться, они скажут, что драка была между Прэди и каким-то гавриком.

— Спасибо за услугу, — поблагодарила я Когана, что он обеспечил мне прикрытие.

Хорошие новости! Ведь идя в школу утром, я пару раз думала, какие последствия и резонанс может произвести моё вчерашнее родео.

— Тимоти! — раздался строгий голос географички. — Прекрати отвлекать Клотильду! Сосредоточься на параграфе. Ровно через три минуты ты пойдёшь к доске. Будешь выписывать все районы нашей страны, где добывают каменный уголь.

— С удовольствием. Я его и сам могу сейчас добыть. Поджечь школу, например, она же каменная! — ответил дерзко Коган, чем вызвал бурю смеха в нашем классе и восхищённый взгляд Фэрри, влюблённо оглянувшейся с передней парты.

Географичка лишь руками развела, взяла журнал и потребовала у Когана бенефиса. Он пошёл к доске, и получил «трояк». Но несмотря на это, продолжал пребывать в прекрасном расположении духа.

— Чегой-то ты такой весёлый? — спросила я его после уроков.

— Когда весна в природе и на душе, и когда сердце находится в плену любимой женщины — грех не быть весёлым! — заявил он, подобно поэту-классику. — Мы сегодня с Фэрри идём в кино, на поздний романтический сеанс, а до этого я затащу её к себе домой.

— Не забудь сделать алгебру, геометрию и физику на завтра, Казанова! — прошипела я.

— Слушаюсь и повинуюсь, шеф! Ты чёрствая леди и совершенно лишена сентенций!

— Как там Прэди? Нужно ли мне подойти в Поместье Локуста? Эта дурацкая весна у тебя ветром в голове сдула последние мозги, Коган! — проворчала я.

Коган махнул рукой:

— Это дело подождёт. Сам Прэди нас сегодня не дёргал. Значит, у него всё устаканилось.

Но я задней мыслью знала, что не устаканилось. То, что я поколотила Ханра, не говорило, что он исчез из школы. Но по-честному, у меня совершенно не было ни желания, ни времени заниматься Прэди и его проблемами. Ни Ханр, ни Денгер сегодня не попадались в поле моего зрения. Значит, Коган прав, с них ещё станется. А мне нужно быстро доделать уроки и сбегать на Базу — там нас с Ромом ждёт тоже уйма работы!

* * *

Льюис Бенш и Элиза Мариак — коллекционеры древностей. Богатые люди, Бенш имеет даже аристократическиекорни, а Элиза — дочь богатого промышленника. Дама неудачно вышла замуж, и её муж разорил семью в неуспешных предприятиях, а потом умер, не дожив до семидесяти.

И Льюису, и Элизе более восьмидесяти лет. Они проживают в частных старинных домах-усадьбах, километров за триста от Укосмо. Мы с Ромом выяснили: у одного и у второй некогда пропадали ценные картины известных художников, которые были переданы им как фамильные реликвии. В Базе Данных эта информация просвечивалась: оба пожилых любителя живописи обращались в полицию. Дела оказались нераскрытыми. Потом по истечении нескольких месяцев они вдруг забирали свои заявления, якобы за ненадобностью.

— Объяснение очевидно, — рассказал Ром. — Они обратились к этому ушлому Хордерну! Ведь они же и рекомендовали Хордерна Годдсу, директору музея. Наверняка пришлось выложить баснословные денежки. Я запросил у Фрэнка вводную и легенду, хочу сам съездить к Элизе и поговорить с ней.

— Дельная идея, Ром! Правда, тебе придётся заложить много времени. Такая дальняя поездка, — поразилась я.

— Ничего страшного. Главное, чтобы Фрэнку это помогло. До него сегодня не прозвониться — расследует вовсю дело с этим НИИ. Вроде они там раскрыли серьёзные недостачи редких и секретных препаратов. Директора уже арестовали, и на подозрении одна из лаборанток, которая там работает подозрительно долго — более двадцати лет.

— Ого! То есть они перепродавали эти лекарства на чёрный рынок? Как хорошо, что у ТДВГ появилась наводка!

— Не то слово. Наверняка информаторы постарались и решили подсобить в нашем нелёгком ремесле.

— Ром, я тут ещё кое-что нарыла.

Я сильно устала, от напряжения и нагрузки у меня даже разболелась голова. И не мудрено — мы работали подряд почти шесть часов, без перерыва, чтобы найти Истину! Мы сидели в Комнате Шестёрки, завалились досье, материалами, картами городов и местностей, где проживали мадам Мариак и господин Бенш. Дело того стоило — мы продвинулись, пусть немного. Ром был свято уверен, что в правильном направлении. Каждый из нас искал по своему пути, мы периодически советовались друг с другом.

— Я тебя слушаю, — отозвался агент 004.

— Я проверила по базам данных самого Годдса. Мало ли, чем чёрт не шутит? Вдруг он тоже, как директор того НИИ, продаёт рапиры на чёрный рынок, или что-то в этом роде? Я обнаружила, что у него есть интересный родственник, который работал в музее в одно время. Его зовут Николас Трейпил, он художник-реставратор, приходится Годдсу племянником.

— И что? — спросил Ром.

— Ну, это я на всякий случай тебе говорю, о том, что я нашла. Я пока ещё не знаю, как это всё увязать, но можно сказать, во мне взыграла шпионская интуиция.

Ром задумался. Он всегда с вниманием относился к особому виду чутья, когда сыщики как по наитию хватали улики, которые казались совершенно неважными, и в итоге дело выгорало.

— Мы будем иметь в виду. Запиши это в листе гипотез. С таким результатом мы придём к Фрэнку. Он хотел пообщаться с нами вечером, но скорее всего, вряд ли у него получится выбраться. А завтра наверняка нам удастся всем встретиться. К Элизе я планирую отправиться с утра, поездом-экспрессом.

— Прекрасный план, — энергично закивала я. — Ром, ты большой молодец! Занимается ли кто-то ещё делом рапиры? Слышно ли, как продвигается расследование у Люка и Барта?

— Ничего не слышно, — покачал головой Ром. — Они больше контачат с Фрэнком. И Мэтт ещё не вернулся. Но тот тип, который подбросил кассету, никак больше не даёт знать о себе. Похоже, мы его спугнули: Люк и ещё один наш коллега из ГБРиБ, Брайан Лоуренс, дежурят там круглосуточно. Зал уже прикрыли от посетителей, никого не пускают, висит табличка, что там ремонт и смена экспозиции, а музей работает в обычном режиме. Пресса тоже пока ничего не заподозрила — в этом во многом заслуга наших. Годдс готов нам кланяться в ноги только за то, что его не тревожат назойливые журналисты и ему не приходиться оправдываться перед вышестоящим начальством, что из его музея пропала такая редкость. Он уповает и на нас, что мы поможем найти рапиру, и на этого таинственного Хордерна, про которого мы ничего не знаем. От старушки-служительницы, которая в больнице, тоже нет новостей. Как бы она там не умерла от этих операций. У меня на неё тоже шпионское чутьё, что она что-то может интересное рассказать — ведь она работала в соседнем зале.

Я задумалась. Время явно против нас. Я переживала, что рапиры давно уже и след простыл. Искать её на нашей планете — всё равно что иглу в стоге сена! Да что там — иглу… молекулу!

— Ром, как ты думаешь, рапиру найдут? Реально ли это?

— Я думаю, что найдут, рано или поздно. Ведь всё тайное станет явным, — оптимистично заявил Ром. — У неё кстати, богатая история, я вчера прочитал. Король Александэр слыл эпатажным монархом, он часто инкогнито выбирался в город из дворца, тайком от собственной стражи, и расхаживал по улицам в разных обличьях. Вёл дружбу с простолюдинами и настоящими бродягами, играя перед ними роль некоего обедневшего графа-бастарда. Делал он это больше из озорства, эксперимента ради. Полученные сплетни и слухи от народа использовал в своих политических реформах и идеях.

Он уделял огромное значение фехтованию, и не упускал случая с кем-нибудь подраться или вызвать кого-то на дуэль. Можно смело заявить, что он был одним из искуснейших фехтовальщиков своего времени. Король Александэр приглашал лучших учителей из других стран, чтобы его обучали всем приёмам, и собирал громадную коллекцию дуэльного оружия. Шпаги, рапиры, эстоки, мечи всевозможных форм и размеров, сабли, палаши — он собрал целый арсенал, и многие эти клинки сейчас представлены в ряде музеев.

Однажды король, по своему обыкновению, вышел в город ночью. Историки утверждают, что это была ночь на 21 марта, то есть на День Весеннего Равноденствия. Поразительное совпадение, не так ли?

В одном из тёмных переулков на короля напала шайка грабителей, и король, полагая себя опытным бойцом, решил вступить с ними в схватку в одиночку, при нём была лишь шпага. Грабителей оказалось много, они едва не лишили страну мудрого правителя, и сделай они это — не известно, как бы пошла нить истории. Возможно, Клот, нас бы с тобой на свете не появилось. В самый последний момент, когда короля уже серьёзно ранили, ему на выручку пришёл незнакомец, в тёмных одеждах, он был высок, длинноволос и очень проворен. Он-то в одиночку всех грабителей и порешил. В руках незнакомца была рапира, та самая.

Когда ошеломлённый король пожелал узнать имя своего спасителя, тот назвался маркизом Хэйесом из некоего графства, о существовании которого Александэр ничего не слышал, из чего король заключил, что его спас иностранный подданный. Александэр хотел убедить человека пойти с ним во дворец, представить его к награде и наделить важной государственной должностью за своё спасение. Человек же отказался, и, узнав, что спас самого короля-инкогнито, в порыве чувств подарил ему своё оружие — рапиру. После чего он исчез. И король Александэр никогда его больше не видел, никогда не слышал о нём, хотя пытался узнать и навести справки.

Эту рапиру, спасшую ему жизнь, король передал своему верному ювелиру-оружейнику, Дезмонду Анкелусу, и велел украсить рукоять и навершие, изготовить ножны, из самых лучших драгоценных камней и металлов. Примечательно, что уже тогда сам мэтр Анкелус оценил высокие боевые качества клинка и совершенство баланса. Анкелус выполнил поручение монарха, и вручил Александэру. Король же распорядился, что эту рапиру он передаёт в дар нашему городу, Укосмо, на улицах которого король был этой рапирой спасён.

Рапира была подарена конкретному человеку, господину Вазерсу, бывшему в те времена губернатором, и тот сохранил её для потомства. Он завещал её своему родственнику-графу, и потомки этого родственника-графа в конце двадцатого века передали легендарную рапиру музею Дерва. Да, я забыл упомянуть ещё об одном примечательном факте, относящимся к чудачествам Александэра: король любил давать имена своим клинкам. Он дал имя и этой рапире.

— И какое же? — с замиранием сердца и впечатлившись этой историей, спросила я агента 004.

— Остара, — с улыбкой ответил Ром.

— Остара… — проговорила я. — В честь того дня, когда король чуть не погиб и был спасён. Ром, ты гений и великий мозг! Как только тебе удалось узнать такие подробности?

— Я исследовал несколько источников. Да, на нашей Базе ТДВГ есть несколько редких секретных материалов и книг, которых нет ни у кого, благодаря им я и собрал по крупицам эту легенду! — скромно поделился Ром.

— Карамба! Я просто в шоке!

— Мы сегодня хорошо поработали. Думаю, мы заслужили отдых и несколько часов сна, — улыбнулся агент Террисон.

После того, как я вернулась домой, я позвонила Эллен. Я вспомнила, что совершенно забыла к ней зайти после школы за своей сумкой с домашней одеждой.

— Привет, Эллен! Как твои дела?

— Всё хорошо, — бодро ответила кузина. — Я существенно продвинулась с платьем. Думаю, что успею даже раньше!

— Ты молодец, — поддержала я. — Как твоё самочувствие? Утром ты была какая-то… сама не своя. Я очень спешила в школу, но заметила это!

— А, пустяки! — голос Эллен звучал безмятежно и весело. — Я загрузилась из-за платья. Ну и ещё из-за того, что кроме платья, нужно сделать массу дел. Сегодня вечером ходила в библиотеку, взяла несколько книг по тем предметам, которые пропустила. Вот сейчас буду заниматься.

— Так уже почти ночь на дворе, — поразилась я.

— Именно! Вся ночь впереди.

— Ты разве не хочешь спать?

— Нет, совсем нет, как ни странно. Я на пике энергии, на порыве вдохновения. Какое же это всё-таки чудесное время — весна! У всех депрессии, авитаминозы, а у меня, наоборот, подъём! Наверное, от того, что я родилась весной.

У Эллен уже был день рождения, в первых числах марта день рождения. В этом году она предпочла отметить праздник в тесном семейном кругу. Я и наши общие друзья тепло поздравили её. После своего дня рождения она словно переменилась, стала более весёлой, непосредственной. Это могло быть связано с тем, что Эллен постоянно занималась копанием в себе, читала книги по психологии, находила и выполняла разные упражнения, вроде развития силы воли. Не знаю, от чего, а я стала беспокоиться за кузину. Этот её всегда оживлённый беззаботный голос — не скрывается ли за ним, что Эллен старается подавлять в себе негативные чувства? Вдруг её что-то беспокоит, и это что-то весьма серьёзно, а Эллен об этом никому не говорит? Я тут же вспомнила недавнее беспокойство мамы по поводу того, что Эллен сейчас живёт совсем одна «в чужой квартире».

— Эллен, у тебя всё в порядке? — постаралась как можно более аккуратно и мягко спросить я.

— Абсолютно! — оптимистично заверила Эллен. — Клот, у меня абсолютно всё хорошо! Даже более чем! Чувствую в себе постоянное воодушевление. Хочется много чего начать. Жизнь бьёт ключом! Когда ты в следующий раз пойдёшь на базу, на тренировку? Зови меня с собой, хочу кого-нибудь положить на лопатки и как следует размяться!

— Я позову тебя, — улыбнулась я, немного устыдившись, что вчера, когда ходила на тренировку, не подумала о том, чтобы вытащить сестру. — Я рада, что у тебя всё в порядке. Тебе большой привет от мамы и папы. Если что — я на связи, и я всегда с тобой, ладно?

— Разумеется! Я тебя обожаю, Клотти, — промурлыкала кузина в трубку.

— И я тебя, — улыбнулась я.

Эллен удалось меня успокоить. Ну она и хитра! Вообще, у моей двоюродной сестры много талантов, между прочим так.

А завершился день более чем интересно и символично. Я сильно устала сегодня. Поговорив с Эллен, я съела лёгкий ужин, приняла душ и решила спать. Родители, занимаясь своими делами, попросили меня выключить телевизор, который оставили у себя в комнате включённым.

Зайдя в комнату к родителям, я взглянула на экран, и заинтересовалась. Там шла передача о животных, и по всему экрану ползали пауки. Потом стали показывать огромных тарантулов. Поскольку я неравнодушна к этим удивительным животным, я присела и стала заинтересованно слушать. Диктор вещал:

— Они хищники, они прожорливы и коварны, причём никогда сами не путаются в цепях, расставленных для жертв. У них тонкий расчёт, бесхитростный и в то же время очень меткий план: поймать, съесть и выжить. Да, они живут благодаря получению пищи, как и все другие живые существа. Паутина выполняет для пауков три функции: жилище, капкан и тарелка. Многие глубоко заблуждаются, считая, что паук — это насекомое. Паук пусть и относится к классу членистоногих, однако это — паукообразное животное, имеющее восемь лапок, в отличие от любого насекомого с шестью лапками. К тому же, насекомые являются жертвами паука, но не наоборот. В повседневной жизни паук и его паутина являются символами многих явлений. Паутина — это путы, трясина, паук — кровососущий, изымающий все соки. Паук же — хитрый, юркий, шустрый и проворный, жаждущий вечной охоты зверь.

Последняя фраза особенно врезалась мне в сознание и даже, наверное, в подсознание: Паук — хитрый, юркий, шустрый и проворный, жаждущий вечной охоты. Почему-то я вспомнила ту мимолётную встречу на лавочке и сопоставила эти эпитеты с человеком в цилиндре.

Похож… Как пить дать похож!

Восемь лапок. И мальчик на кассете сказал «купи слона» восемь раз

* * *

Эллен поймала себя на мысли, что шитьё — это как отдушина, как настоящий истинный отдых.

«Наверное, в прошлой жизни я была модельером»

У Китти нашлось немало прекрасной инструментальной музыки, под неё шитьё платья делалось не только увлекательным, но и полезным занятием. Эллен «дорвалась» — она не шила довольно давно, в силу недостатка времени и постоянного наличия кучи других дел. Эллен гордилась собой, что взялась за такое сложное платье, и что она обладает такими полезными навыками — умеет шить, кроить. Это ведь поможет в жизни, даже если наступят чёрные времена, руки Эллен всегда смогут её прокормить. Эллен очень практична. Она не упускала случая развивать в себе умения делать всё. Начиная от умения стрелять и драться и кончая умением готовить вкусные борщи и шить красивые платья.

Сегодня она посвятила платью целый день. Решив доделать намётку на ткани «черновыми» нитками, по которым уже пойдёт шов на машинке, Эллен не рассчитывала лечь спать рано, хотя и устала. Усталость была приятной и нравилась ей.

А ещё Эллен ждала звонка. Она знала, что таинственный тип позвонит снова. Сегодня ей не страшно. Хотя вчера она изрядно перепугалась.

Однако, по мере того, как стрелка часов продвигалась к полуночи, Эллен становилось несколько не по себе. Тревога нарастала с каждой минутой.

Эллен отложила платье, глотнула воды.

И в этот момент раздался звонок. Он словно по расписанию, приглашал Эллен взять трубку. Она уже не сомневалась, что это он. Девушка прошла в большую комнату, где стоял телефон, где вчера спала её сестра и где случился «полтергейст». И включила свет на полную яркость. Только после этого она сказала «Алло».

— Сегодня ты заставляешь меня ждать, — сказал Голос с нотками угрозы.

— Я вольна поступать, как мне вздумается, — сухо ответила Эллен. — Что тебе нужно? Опять собрался меня пугать?

— Ага, значит, я достиг своей цели. Тебе очень страшно. Ты вся напряжена, вся на взводе. Ставишь психологическую защиту, пытаешься зашить свои страхи в платье. Страх в красном платье — как это романтично!

— Ты псих, — высказала Эллен. Она поймала себя, что нервничает.

«Он знает о платье. Ну разумеется! Он же следит за мной. Только как, я не понимаю…»

— И тем не менее, ты берёшь трубку, — констатировал Голос. — Я горжусь тобой, Эллен. Ты не избегаешь своих страхов. Смело смотришь им в лицо. Значит, ты близка к моей цели — скоро будешь готова, чтобы я до тебя добрался!

— Как ты вчера это сделал? — спросила Эллен, намереваясь переменить тему, чтобы подхватить контроль в этом странном разговоре. — Я про стул!

— Ах, стул! Всё просто. Когда ты находишься везде и одновременно нигде, то стул — не более чем часть твоих мыслей, которыми ты волен распоряжаться по своему желанию.

— Ты что, хочешь сказать, что ты бог, создатель этого мира, всех нас придумал, изобрёл, и передвинул стул усилием мысли на расстоянии? — спросила Эллен, стараясь унять дрожь.

Она снова перестала себя понимать. Её одновременно бесил и пугал этот Голос, и ей очень хотелось его слышать дальше, чтобы разговор продолжался долго, даже пускай всю ночь.

— Это тебе решать.

— Я не могу так двигать стулья. Он был подвинут, сам собой, на моих глазах, и это факт. Я… мне приходилось сталкиваться с аномальным. Более того — почти что каждый день, это моя профессия. Скажи честно, ты — демон?

Эллен сама удивилась, как так вышло, что она спросила. Голос хмыкнул:

— Да, я твой личный демон. Ты меня раскусила.

— Э… ты так это говоришь, повторяя мои слова, что… что я тебе не верю, — проговорила Эллен, стараясь оставаться спокойной.

Тут её вдруг пробрало. Она поняла, что общается со сверхъестественным существом.

Могло ли такое быть? Или тому, что происходило, в том числе вчера со стулом, есть логичное объяснение? К примеру, это всё тот же розыгрыш, только очень искусно поставленный? Эллен вспомнила, как в детстве, приходя в цирк, каждый раз думала, что фокусник разрезает женщину в коробке по-настоящему, и воображала, что эта волшебная женщина, разрезанная на две части, особый род ведьмы, которые приходят работать в цирк специально для этой цели — чтобы их разрезали. Что если в коробку положить другую, обыкновенную женщину, и фокусник её разрежет, она обязательно умрёт от потери крови. Эллен с детства привыкла к тому, что в мире есть что-то неизвестное, и иногда ошибочно принимала очевидные вещи, связанные с наукой, достижениями техники — за аномальное. В этом отношении Эллен сама про себя шутила, что она — первобытный пещерный человек.

И тут ей уже который день названивает то ли хулиган, намеревающийся над ней подшутить, то ли мошенник, а то и вовсе маньяк, который представляет страшную угрозу. А Эллен склонна думать, что он — демон, призрак или нечто иное. Она снова запуталась и испугалась, уже в который раз.

«Может, то, что я с ним говорю — его цель. Я попала в его игру, попалась на его удочку. Что, если это не хулиган, а маньяк? Но если я его спрошу прямо — ты маньяк? Он скажет — да, конечно. Тем более, что он так мне уже говорил, что он — маньяк».

— Я чувствую, что ты колеблешься сейчас, бояться ли тебе меня или нет, — усмехнулся снова Голос.

— Я… пока я тебя не боюсь. Потому что я тебя не знаю.

— Ты удивительное существо, Эллен. Обычно наоборот как раз того, чего не знают — боятся.

— Я не как все, — заявила она.

— Тем не менее, я могу тебя напугать ещё раз. Чтобы ты понимала, кто я, и определилась в своём решении скорее.

Эллен поначалу не поняла — к чему он клонит. В трубке послышались короткие гудки, она задумчиво положила её. Вдруг… в комнате погас свет. Эллен вздрогнула.

«Похоже на фильмы ужасов», — тут же обрела она присутствие духа и осмотрелась.

Было темно, её глаза медленно привыкали. Вдруг она увидела слева от себя, в дверном проёме, чью-то тень. Это было настолько неожиданно и мимолётно, что Эллен поначалу ничего не поняла. Тень вошла в комнату со стороны коридора на два-три шага и остановилась. Высокая тень, абсолютно бесшумная. Выглядела она как силуэт человека в длинном плаще и в цилиндре на голове.

Эллен вскрикнула, испугавшись только на мгновенье.

Тень исчезла. Свет замигал и снова зажёгся.

«Полтергейст… В квартире Китти Римдик полтергейст…»

Сердце Эллен бешено колотилось.

* * *

Несмотря на своё аристократическое происхождение и богатый светский лоск обстановки, Элиза Мариак оказалась добрейшей души старушкой, открытой, общительной и улыбчивой. Милая дама настолько радушно приняла агента Террисона, что юноша оказался смущён.

Рому пришлось обмануть Элизу по своей легенде. Обман необходим для прикрытия. Собирая досье на мадам Мариак, Ром разузнал, что она находилась в дружбе с профессором-историком Спарком, который недавно умер от долгой затяжной болезни. Агент 004 представился его студентом и сказал, что профессор Спарк завещал Рому навестить Элизу, и что Элиза якобы владеет информацией по поводу некоторых картин, которые у неё в коллекции в подлиннике. Ром же — молодой аспирант, пишущий диссертацию по живописи, и желал бы получить от Элизы консультацию.

Продумывая в деталях эту легенду и простраивая различные алгоритмы поведения, в зависимости от хода разговора с мадам Мариак, Ром не подозревал, насколько успешно получится его предприятие. Элиза не только благодушно зазвала Рома в свою шикарную усадьбу, усадив пить чай, но и рассказала немало интересного о картинах! Рому даже не пришлось изворачиваться, чтобы направить беседу в нужное ему русло.

Эта Элиза Мариак оказалась настоящей находкой для шпиона. Или, наоборот, находкой для мошенников.

— Да-да, мы с профессором Спарком очень много говорили, про картины. Они мне достались от отца. Мой покойный муж, царство ему небесное, всё время говорил — продать можно всё, но только не эти картины! У меня их семь штук. Вы представляете, господин Террисон, два года назад я чуть не потеряла их! Это было такое потрясение…

— Потеряли? Что же случилось? — Ром изобразил удивление, смешанное с беспокойством.

Старая дама артистично всплеснула руками:

— Их чуть не украли! Воры. Вы представляете?

— Воры? Они забрались к вам, сюда?

— Да! Я спала… Я слышала шум, но подумала, что это моя кошка. Картины висели прямо в этой комнате. Да-да, молодой человек, за вашей спиной.

Ром огляделся, увидел стену в старинных обоях, на ней — старинные фотокарточки в изящных рамках. Но его натренированный взгляд сыщика приметил гвоздики выше фотографий, где могли висеть картины.

— Я спустилась, свет включила — меня чуть удар не хватил! Картин не было! И воров тоже свет простыл. Я два дня пила сердечные капли, и только на третий пришла в себя и поняла, что нужно обратиться в полицию! Это было так сложно… столько бюрократических проволочек. Мой дом — в двух километрах от ближайшего населённого пункта. Полицейские такие дураки… Они меня называли выжившей из ума старухой, что я живу тут одна, в такой глуши и что у меня даже нет сигнализации, при этом у меня тут на стенах развешаны такие картины! Я готова была умереть от горя. Эти картины — в них вся моя жизнь. Всё в них напоминало об отце, о моей семье. Я хотела завещать эти картины Музею Дерва, но только после своей смерти. Себя я чувствую бодрой, для своих лет я очень даже ничего, не так ли, господин Террисон? Вы бы даже могли и приударить за мной, — старушка кокетливо улыбнулась.

Прежде чем Ром успел вставить вежливую оговорку вроде «спасибо, у меня уже есть девушка», словоохотливая старушка оживлённо продолжала:

— Меня спасло провидение! Сам бог меня спас! Он послал мне эту замечательную женщину… Я уже готовилась умереть. У меня врач был тогда, сказал — глубокая депрессия, прописал таблетки. Посоветовал начать писать завещание. И тут пришла она, она была настоящим ангелом!

— Женщина? Какая женщина? — Ром по-настоящему был изумлён.

— Хордерн. Она назвала себя госпожа Хордерн.

— Это женщина?

— Да, милая очень, молодая такая! Примерно вашего возраста. Ну, возможно, чуть постарше вас, да. Она сказала, что может мне помочь.

— Как она у вас оказалась? Вам порекомендовали её? Это ведь женщина — частный детектив?

— Да, частный детектив. Она сказала, что она от моего хорошего знакомого. Я спросила — от кого конкретно, она сказала, что тот человек пожелал остаться неизвестным. Возможно, это был врач, с которым я в хороших отношениях. Ведь лишь немногие знали о пропаже картин. Только полиция и врач. Да, вряд ли это был кто-то из полиции. Но это не так важно! Она обещала мне помочь, сказала, что располагает информацией. И, представьте, что она сделала! Она каждый день приходила ко мне, сообщала, как продвигается расследование. Она помогала мне, заботилась обо мне. Буквально выхаживала меня, будто родная внучка! Вы можете себе представить? В один прекрасный день она сообщила, что картины нашлись! Я была вне себя от радости. Моя жизнь вернулась ко мне. Госпожа Хордерн вылечила меня без всяких лекарств! Правда, пришлось заплатить очень большую сумму… Но тогда я готовилась к смерти, о деньгах не думала — наоборот, я всё была готова отдать, лишь бы вернуть эти картины. И она вернула их мне! У меня не осталось практически никаких сбережений. У меня был большой счёт в банке, я заплатила этой женщине. Но цена очень справедливая! Я бы и больше заплатила, если бы совсем не рисковала остаться нищенкой, себе я оставила некоторые деньги. Ведь она так помогла мне!

Ром слушал эту пышущую эмоциями речь старушки как в тумане.

«Налицо схема мошенничества. Бедную старуху обманули… Но… как это проверить?..»

— Мадам Мариак, а могу ли я посмотреть на эти картины? — осторожно спросил Ром.

— К сожалению, после того случая я их никому не показываю. Я увезла их в одно место, о котором никто не знает. Я прислушалась к словам полицейских и все самые ценные вещи увезла из дома.

— Понимаю вас. Вы много пережили. Теперь вы спокойны, что картины в безопасности.

— Да, господин Террисон, — кивнула старушка.

— А с госпожой Хордерн вы поддерживаете отношения? — поинтересовался агент 004.

— Нет, — выдохнула старушка со скорбным выражением лица. — Она пропала. Я звонила ей по карточке, которую она мне оставила. Там абонент не отвечает. Она вернула мне картины и пропала. Наверное, она имеет много другой работы. Выполнила свой долг, как она обещала. Я пыталась расспросить потом врача о ней, но он сказал, что первый раз про неё слышит и вообще что он не знает лично ни одного частного детектива. Возможно, он врал, скрывал… Бог ему судья. Зато картины теперь вернулись.

Старуха Мариак улыбнулась, и Ром понял — аудиенция его окончена. Вдобавок, часы показывали, что до отъезда поезда-экспресса в Укосмо осталось совсем немного времени.

* * *

— Она такая странная в последнее время… она так много работает. Её начальник совсем с ума сошёл. Она приезжает ко мне поздно, такая усталая и разбитая. Мне так жаль её, я так её люблю. Я бессилен здесь, не знаю, как ей помочь. Про свою работу она не рассказывает, — тихо говорил Николас, задумчиво смотря на графин с красным вином.

В комнате царил полумрак. Несмотря на яркий солнечный мартовский день, тёмные шторы гостиной были занавешены. Напротив художника сидел его гость. Его новый друг, с которым у художника установились приятельские, открытые отношения.

Этот друг всегда приходил днём, когда Николас решал сделать перерыв в своей кропотливой работе по восстановлению и созданию копий картин. И всегда приходил очень кстати. Его слова могли успокоить и поддержать.

Сперва они говорили об общих вещах. Говорил в основном художник. Он много философствовал, был благодарен собеседнику, что тот его слушает. Ведь у Николаса не было близких друзей, тем более таких, с которыми можно пофилософствовать. Не станет же он свою возлюбленную грузить проблемами бытия? Рэйчел представлялась ему ангелом, которую нужно холить, ласкать и лелеять. И исполнять все её капризы и желания.

Недавно художник раскрылся перед новым другом и стал рассказывать о Рэйчел. О том, как сильно её любит. И как его беспокоит, что Рэйчел всё время такая занятая.

— Я всё понимаю, она человек бизнеса… То есть её жизнь тоже не балует, как и всех. Она вынуждена, как все, прозябать в офисе весь день, с девяти до шести. Жить по правилам, придуманным капиталистами. Строго исполнять поручения, ходить в строгой одежде, говорить особым образом, вести себя особым образом. Я никогда не работал в офисе. Смотря на Рэйчел, я думаю, что это ад. Она зарабатывает очень мало, даже меньше меня. Однако, утверждает, что моя работа — это нестабильный доход, а ей нужны постоянные деньги, пусть небольшие. Я всё это говорю, потому что последнее время думаю — а не пожениться ли нам?

Тёмные глаза друга смотрели на художника с затаённым укором.

— Ты тюфяк, Николас. Очнись! Ты талантливый художник, а свой талант хочешь продать за узы брака с этой женщиной. Ты уже по сути продал, когда стал её рабом.

— О чём ты говоришь, Хэйес?! — художник словно очнулся от сна. Он с непониманием посмотрел на порицающего его приятеля.

Ведь раньше Хэйес слушал его, не перебивая. Кивал и поддакивал, поддерживал всем своим видом. Что сейчас случилось?

— Я слушал тебя все эти дни, Николас. И вот что я увидел. Я увидел светлого гения, с широким мозгом, человека, способного изменить мир в лучшую сторону — говорю без преувеличения. Твой талант, Николас, способен вселить в душу человека радость и свет. Твои картины — те, которые ты рисуешь сам, а не копии шедевров живописи — настоящая магия. Ты считаешь себя взрослым мужчиной. Но твоя беда в том, что ты наивен. Ты боишься идти своим путём, боишься услышать позывы сердца. Ты всё время думаешь, что тебе нужен кто-то, кто будет тебя направлять. Кто будет тебе говорить, что делать. Сначала это был дядя Джаспер. Потом появилась Рэйчел. Ты сущий ребёнок, Николас. Ты полагаешь, что у тебя должен быть дом, в котором ты должен жить с кем-то, для этого ты думаешь о женитьбе на Рэйчел, о деньгах и о постоянной работе. Но ты не можешь представить, что ты сам вершишь свой путь и можешь идти один, стать открывателем нового направления, первопроходцем, человеком, за которым потянутся массы. Ты пока не дорос до этой мысли. Поэтому растрачиваешь талант попусту, идя на поводу у всех подряд. Но у тебя ещё всё впереди. Вот ты говоришь — любишь Рэйчел, боготворишь её. А как, ответь? Как раб может любить того, кто его истязает? Подумай над этим.

Хэйес встал и говорил это, прохаживаясь взад-вперёд по гостиной.

— Мне пора идти. Сегодня вечером я должен быть в кафе на перекрёстке улиц Грози и Хороший Путь. У меня там важная встреча. Я ещё приду к тебе.

Николас не мог опомниться от потрясения, от слов друга. Он не понимал, как ему реагировать. Он был растерян донельзя.

И ещё художник глубоко задумался. Правда ли, что Рэйчел использует его как раба? Нет, не может быть! Ведь Рэйчел — такой ангел!

Часть 1. От судьбы не уйдёшь (продолжение)

* * *

Я с завистью смотрела из окна школы на прохожих, шедших по улице. Как же мне хотелось погулять! Ведь когда окончатся занятия, будет не до прогулок, надо идти домой делать уроки, а потом — на Базу. Эх, что за жизнь. Никакой свободы.

На улице весна. Прекрасное время! Кажется, я начинаю любить весну. Борзые отстали от оборотня, он вылез из норы и побежал по лесу, вдыхая свежий пробуждающийся воздух полной грудью. Как бы я хотела побегать сейчас по улице. Но снова звонок на урок, контрольная, требовательные учительницы.

И снова Коган. С информацией по Прэди:

— Оскар хочет встретиться. Кое-что рассказать.

— Где и когда? — спросила я, думая, что это будет либо на ближайшей перемене, либо сразу после уроков.

— Он придёт в Поместье часам к десяти. Ты будешь там?

— Разумеется. Куда ж я денусь, с подводной лодки, — недовольно пробурчала я.

— Вот и чудненько.

— Как вы с Фэрри сходили вчера в кино? — спросила я из вежливого интереса.

— О, тоже чудненько, — улыбнулся Коган. — Фэрри такая душка! Дала себя поцеловать много-много-много раз!

Что за мода — ходить в кинотеатры целоваться!? Тогда эти кинотеатры надо переименовать в целоватеатры. Меня вот всегда раздражало, когда я, сидя в кино, вижу влюблённую парочку рядом с собой, слышу их противные чмоканья. И вообще, меня всегда раздражает, когда я вижу влюблённые парочки на улице и в общественных местах. Как можно так при людях показывать свои чувства? Что-то неискреннее, неестественное я узревала в этом. Если уж тебе нравится другой человек — что за обыкновение лобзать его посреди тротуара, где ходят другие люди?! Совершенно никакой романтики! Раньше меня даже это смущало, когда я иду и вижу, что люди целуются, и когда я бросала на них взгляд, сразу отводила его. Потому что видела в этом со своей стороны какое-то подобие вуайеризма. То есть чувствовала себя, что я некстати — люди-то обычно, когда целуются, предпочитают уединяться! Это одна из причин, по которым я не люблю весну: весной эти чмок-чмок прямо активизируются в геометрической прогрессии.

Я посмотрела на Когана, как старая дева, он всё понял.

— Да-да. Постараюсь меньше говорить о своих отношениях с Фэрри… Тебе это ведь вряд ли интересно, ты же как парень!

— Да, просто свой в доску парень, — не преминула заметить я с сарказмом.

— Тимоти! Опять ты болтаешь на уроке! Сейчас выгоню тебя, будешь писать контрольную за дверью! — шикнула преподаватель. Когану ничего не осталось, как развести руками и продолжить писать контрольную, списывая украдкой у меня.

А на Базе меня ждала редкостная удача. Фрэнк наконец сумел вырваться, чтобы обсудить с нами дело пропажи рапиры. Ром привёз потрясающие новости. Сегодня он совершил марш-бросок за три сотни километров от города и обратно на поезде-экспрессе, побывал в древней усадьбе династии Мариаков. Я втайне завидовала другу. Он активно участвовал в расследовании, имея возможность добывать сведения из первых рук. А я из-за насыщенной школьной жизни могла только урвать три-четыре часа по вечерам, чтобы покопаться в базах данных.

Фрэнк завёл нас в Оконную переговорную, сразу оговорив:

— У меня, к сожалению, очень мало времени. С трудом вырвался. Опрашиваем сейчас свидетелей по делу крупной коррупции в НИИ. Но мы с Люком и Бартом сегодня успели кое-что провернуть! Точнее, это не я, а Люк и Барт. Мне они принесли сведения на блюдечке. У меня страшная запарка, похоже, я сегодня не буду спать третью ночь подряд.

— Мы тебя понимаем, Фрэнк, — высказал агент 004 слова поддержки нашему коллеге. — Мы по-настоящему восхищаемся, как ты ведёшь два таких крупных дела одновременно, как пропажа рапиры и преступные дела в НИИ!

— На самом деле, Ром, я веду шесть таких крупных дел. О четырёх я просто не говорю, потому что они совсем не связаны ни с рапирой, ни с НИИ.

А я удивилась:

— То есть то, что произошло в НИИ, связано с делом рапиры?

— Мы не знаем. Проверяем факты. Видишь ли, Клот, у директора НИИ Генри Рокмура и его подельницы-лаборантки Аннет Кейс была особая клиентура. Несколько представителей полулегальных организаций, кому они продавали фармпрепараты. В том числе те, которые были не апробированы, то есть экспериментальные. Это очень крупное дело — они фактически снабжали чёрный рынок веществами, имеющими опасные и непредсказуемые последствия для организма человека. То есть по сути, биологическим оружием.

— Карамба! — свистнула я.

— Отвечая на твой вопрос, Клот, скажу так: что, если предположить, что вещества, которые там были изобретены, они продали тому, кто имеет отношение к краже рапиры? То есть рапиру украли, используя эти вещества.

— Что-то вроде сонного газа особого действия? Охранник нанюхался его, и не помнил, как впустил преступников в Зал Исторических Ценностей? — догадался Ром.

— Да, что-то вроде этого.

— А кассета, которую они потом подбросили? Когда Люк дежурил? Люк, выходит, тоже стал жертвой этого фармпрепарата? — в нетерпении спросила я.

— Это только предположения. Всё нужно тщательно проверять. Пока ведётся расследование. Рокмура и Кейс уже задержали. У них найдены улики — в их домах припрятаны те самые препараты, которые они в небольших количествах подворовывали. Если мы выясним, кого конкретно они снабжали, мы раскроем сразу несколько десятков преступлений и задержим главарей банд. Даже ГБРиБ вцепились в это дело мёртвой хваткой, наш коллега из ГБРиБа Брайан в предвкушении просто ликует!

— Ещё бы, я его понимаю, — кивнул Ром.

— Ребята, время идёт, — заторопился Фрэнк. — Я должен вам дорассказать, про блестящую работу Люка и Барта, что они проделали сегодня. Они поговорили с Кристин Грин!

— С кем? — не поняли мы.

— Со старухой-смотрительницей из музея Дерва, которая отвечала за два соседних зала, ближайших к залу Исторических Ценностей!

— Что она рассказала? — как коршуны, впились мы в Фрэнка взглядами.

— То, что она рассказала — навело на размышления. Примерно за месяц до кражи рапиры в музей стал приходить странный посетитель. Старуха поначалу мало на него обращала внимания. Он приходил в разное время, но всегда заходил в эти залы. И был каждый раз одет в разную одежду. Выглядел он чудаковато, но именно так, по мнению старухи, и должны выглядеть увлечённые творческие и научные люди, посещающие самозабвенно музеи. Госпожа Грин описывает посетителя музея как молодого человека высокого роста, длинноволосого брюнета, очень любезного, интеллигентного, с приятным голосом. Старуха сказала, что он ей очень понравился, так и располагал к себе. Но когда она стала выспрашивать, кто он такой, он ничего толком не смог о себе рассказать. Люк и Барт сразу занялись записями с камер наблюдения. Они хотят извлечь из записей кадры с похожими по описанию старухи лицами и показать ей на опознание. Они надеются сами найти этого типа — если он ходил каждый день, в период приблизительно между седьмым февраля и седьмым марта, он рано или поздно «засветится».

— То есть Кристин Грин полагает, что этот молодой человек — преступник? — уточнила я.

— Пока ещё никто ничего не полагает, — оговорился агент Скрэтчи. — Когда Барт и Люк, используя всё обаяние, попросили старуху вспомнить, не замечала ли она чего или кого подозрительного, она почти сразу про этого человека. Она сожалеет, что заболела, думает, что это произошло от переутомления. Своей работой в музее Дерва она очень дорожит и лишний раз боится брать отпуск, чтобы её преждевременно не отправили на пенсию, хотя ей уже далеко за семьдесят.

— Но ведь даже если Барт и Люк, просмотрев сотни часов видеоматериала за предыдущий месяц, и найдут это неизвестное лицо, это может оказаться совпадением! Может, это студент, изучающий экспонаты, или просто какой-нибудь чудак, — высказал предположение Ром.

— Всё может быть. Мы пока ничего не отбрасываем. Вам будет задание: как только Люк и Барт закончат и найдут подозрительного человека, а возможно, они найдут даже нескольких, кто им покажется подозрительным, они сообщат вам. И вы поможете им собрать на них досье. Жаль, что им не удалось заняться этим раньше: пришлось улаживать бюрократические формальности с Годдсом и его представителями охраны.

— Мы поняли. Обязательно сделаем, поможем Люку и Барту! — закивала я.

— Они пытаются подружиться с Годдсом. Войти к нему в доверие, чтобы он немного посвятил их в свои планы, как он намерен найти рапиру. Ведь он привлёк ещё и этого Хордерна, — напомнил Фрэнк.

— Про Хордерна я кое-что разузнал. Это подозрительная личность. Начнём с того, что это — женщина. Так что у нас тут полный «шерше ля фам», — усмехнулся Ром. Он был весьма доволен собой, особенно после того, как мы с Фрэнком удивлённо на него посмотрели.

Агент 004 рассказал нам, насколько удачно он съездил сегодня к старой вдове Элизе Мариак, в Тьмутаракань. И что ему успешно удалось поговорить с ней про Хордерна и картины. Мы узнали, что Хордерн — некая молодая привлекательная дама, о которой Элиза узнала не понятно от кого, коей безоговорочно доверилась, и которая нашла старой леди её пропавшие картины, а потом таинственным образом исчезла, будто добрая фея.

— Тут много подозрительных нестыковок. И эта Элиза, божий одуванчик, производит впечатление, что впала в детство в старости. Наивная натура. Такие легко становятся жертвами мошенников. Когда я ехал в поезде, меня осенила странная мысль: вдруг картины подменили? Вдруг эта Хордерн привезла Элизе копии?

— То есть… Она сама украла эти картины? И потом под видом благодетельницы хитрым путём явилась к Элизе и вернула? Но это ж какого высокого качества должны быть копии, что Элиза не заметила подмены?

— Элиза подслеповата. Она носит очки, — сообщил Ром.

— Ром, то, что ты рассказал — очень важно, и просто феноменально! — Фрэнк внезапно почти вскочил с места. Он был сильно взволнован. — Вы же уже собрали информацию по Хордерн из Базы?

— Мы копались в Базе данных и в Сети много часов вчера и позавчера, — сказал 004. — На Детективное агентство Хордерн ничего нет. У них нет сайта, нет никакого пиара и рекламы. А людей с фамилией Хордерн в одном Укосмо около трёхсот штук. Среди них, кстати, нет ни одного детектива или полицейского.

— Продолжайте копать. Я свяжусь с Люком и Бартом, пусть они вытрясут с Годдса разрешение устроить очную ставку с этой молодой красивой дамой, как её назвала Мариак. Ещё я сам лично при первой же возможности опрошу Льюиса Бенша, второго рекомендателя Годдса. Он тяжело идёт на контакт, закрыт и недоверчив. Чинит нам всякие препятствия, в силу бюрократизма и ригидности своего мышления, — в сердцах высказал агент Скрэтчи.

— Если эта детектив Хордерн — такая искусная ловкая мошенница, что проворачивает такие схемы преступления, то возможно, она не под своим именем, — сказала я.

— Как пить дать! Так, ещё нужно немедленно направить к Беншу и Мариак кого-то из наших, чтобы они посмотрели картины. Картины необходимо отдать экспертам. И если обнаружится, что это действительно копии, нужно искать тогда художника, который в состоянии их сотворить.

— А не Хордерн ли является похитительницей рапиры «Остара»? — задалась я вопросом вслух.

— Всё теперь может быть. Ах, какая незадача… Время… Я разрываюсь, — Фрэнк был почти в отчаянии от того, что не может быть в нескольких местах одновременно.

У Фрэнка запиликала рация.

— Это Брайан. Зовёт меня, мне надо через пять минут быть на другом конце города, а я всё ещё отсюда даже не выехал!.. Я побежал.

— Удачи тебе, Фрэнк! — от души пожелали мы.

— Бедный Фрэнк, — высказал Ром. — Как жаль, что мы не можем ему сейчас помочь. Я-то сейчас во времени абсолютно свободен!

— И я бы могла помочь что-либо сделать… но только до десяти вечера, — вспомнила я про своё обещание прийти в Поместье Локуста.

— Дело тем не менее продвигается. То было мало зацепок, теперь столько гипотез, что впору и запутаться, как в паутине! — покачал головой Ром.

Паутина, пауки. Вот уж точно!

— Знаешь, Клот, меня тут посетила ещё одна догадка. В связи с этой детектившей Хордерн. Которая может оказаться мошенницей. Я бы хотел поискать информацию про людей, вроде Бенша и Мариак, которые собирают картины. И прячут их в своих домах. То есть живут в таких усадьбах, вроде той, гдеживёт Элиза. И у которых совершались кражи. Да, пожалуй, так: мне нужна База Данных преступлений. Буду отслеживать по кражам. Кражи предметов искусства, в особенности — картин.

— Хорошая идея. Ух, Ром, уже половина девятого… Мне пора.

Мы пожали друг другу руки, я пошла домой. Меня ела совесть, за то, что все мои напарники работают в поте лица, а я по этому делу вообще ничего не делаю. С другой стороны, что я сейчас могу сделать? Чтоб успеть дойти до Поместья, мне нужно выйти за сорок минут, то есть в девять двадцать. Сейчас восемь сорок. А я ещё не ужинала, и не приготовила себе свежую одежду в школу на завтра, не собрала даже портфель. Ух, карамба, ну и денёк! Надеюсь, встреча с Коганом будет на сегодня последним, завершающим этапом сюрпризов, которые мне преподнёс этот день.

Однако, я заблуждалась. Помимо встречи с Коганом, произошло аж три встречи, в разной степени странных и судьбоносных, прежде чем я легла наконец спать, уставшая как бобик.

На улице стоял приятный вечер, в меру тёплый и в меру прохладный. Накануне выпал снег, который чуть подтаял, было влажновато, в воздухе чувствовалась свежесть, словно ветер прилетел с лесов и полей, ворвался в захламлённый машинами город и сдул все техногенные запахи. Идя по шумящей машинами улице Хороший Путь, я и подозревать не могла, что тут так может легко дышаться. Куда-то подевались все выхлопные газы! Или это иллюзия, из-за весны? Как бы там ни было, а я ни разу не пожалела, что Коган заставил меня поздно вечером идти к нему в Поместье.

Этот самый домик Локуста, записанный в собственность на имя его отца, который приходился основным местом сборищ шайки Когана, стоял на окраине небольшого парка. В этом парке не далее как в минувший понедельник у меня произошёл таинственный разговор с чудаковатым типом в цилиндре, назвавшийся Пауком. Ещё рядом находился стадион, где Коган и его шайка иногда гоняли мяч, а через несколько домов — школа, где учится Пит. Район Фэрис-квартал — место родное, поэтому когда я шла по тёмным плохо освещённым улицам в сторону деревьев парка, мне не было нисколько ни страшно, ни неуютно. Поскольку в марте всё ещё относительно рано темнеет, я дошла до Поместья в полном мраке. Но это ничего, ведь совсем скоро день будет равен ночи, и счёты у тьмы и света станут равны. А пока над Землёю господствовала Тьма.

На этот раз банда Когана не в полном составе. Присутствовал сам Коган, Джиллс и клиент — Оскар Прэди. Когда я вошла, поздоровавшись рукопожатием с главарём шайки и Жабрами, Оскар уже не смотрел на меня волком, а наоборот, почтительно склонил голову в почти что галантном приветствии. То-то же! Увидел меня в деле.

— Спасибо, что пришла. Мы тебя ждали, — посмотрел на меня Коган. — Мы не отнимем у тебя много времени. Наше место строго конспиративно, поэтому мы устраиваем тут встречи. Оскар настоял на этом. Он не хотел обсуждать то, что собирается сейчас сказать, в школе.

— Понимаю. На Оскара ведётся охота, — кивнула я.

— Это ещё мягко сказано. Они прижали меня подчистую, — высказался Оскар.

— Говори потише, — Коган предупредил Прэди, что лишние эмоциональные возгласы ни к чему.

— Я пойду похожу снаружи, на шухере, — сказал Жабры, взяв в руку большой нож.

Этот нож и его внушительные габариты могли о многом сказать потенциальным любителям подкрадываться к домику Локуста и подслушивать, о чём там говорится.

Коган кивнул своему человеку. И жестом пригласил Прэди к разговору. Тот уже не стал говорить обиняками:

— Мне сегодня опять поступила записка с угрозами. Самих Денгера и Ханра я с тех пор не видел, после случая с дурацкой сумочкой Мардук, — пояснил Оскар, предваряя мои вопросы. — Они подбрасывают мне записки в самые неожиданные места. Так они давят на меня, дают понять, что следят за мной и контролируют каждый шаг. В общем, угроза двойного порядка. Первое — то, что три человека, упрятанные около года назад в колонию для несовершеннолетних, откинулись. Пахан у них Денгер, они пришли к нему и напомнили, что за мной должок. Их тогда схватили, когда они покрывали мою задницу, а я вышел счастливчиком. Их имена Довси, Биунбрак и Шайли. Они хотят, чтоб я им заплатил бабло за то, что добровольно ушёл от них. Либо вернулся и лизал подошвы Денгеру и снова на них работал. В противном случае они грозятся серьёзно повредить мне.

— Ты боишься их, — констатировала я.

— Это очень серьёзные люди! Не понятно, как Довси, Биунбрак и Шайли откинулись, кто им помог. Это настоящие психопаты. Им только по шестнадцать-семнадцать, а на их счету кражи, разбои, даже убийства! Они лояльны Денгеру. Теперь он укрупнился, рассчитывает на большие сферы влияния, вместе с этой троицей и недоноском Ханром.

— Они могут к нам прийти, — дополнил Коган, внимательно посмотрев на меня. — Мы конкуренты. Могут в любой момент заявиться. Я уже отдал приказ о мобилизации. Джиллс раздобыл пушку, чтоб нам было чем крыть, если что! — это Коллинз проговорил шёпотом.

— Буду иметь в виду. Довси, Биунбрак и Шайли, значит. Посмотрю, что у меня на них есть, — размеренно сказала я, стараясь выиграть время, чтобы сообразить действия и взвесить слова, проявляя при этом достойную реакцию. Я же правая рука пахана, а не просто случайная «убогая» девочка с улицы, как меня изначально увидел этот клиентик!

— Второе, — напомнил мрачно Прэди о том, что угроза была «двойного порядка». — Они недвусмысленно дали понять в этой записке, что собираются что-то сделать. Какой-то показательный акт. Возможно, в школе. И возможно, что либо завтра, либо в понедельник. Отомстить за случай с сумочкой. Ведь Ханр тогда следил за Мардук, знал все её ритуальные хождения туда-сюда по кабинетам, знал, что когда она заходит к себе, ставит сумочку рядом с дверью и уходит за перегородку, не подозревая, что у кого-то хватит наглости просто войти к ней в кабинет, ведь в школе её все боятся. Расчёт поставлен на то, чтобы сбить меня с толку, подорвать мне репутацию. И напомнить о себе, что они вездесущи. Репутация дорога мне. Никто в школе — ни мои одноклассники, ни учителя, ни Мардук не знают о моём прошлом. Я всё тщательно скрыл. У Мардук пока не хватило ума копаться в моём личном деле и наводить обо мне справки только потому что я примерный одиннадцатиклассник, отличник и ей нравлюсь, постоянно льщу. Ханр рассчитывал подставить меня, он знал, что про него самого я Мардук ничего не скажу, буду укрывать его существование — в этом у меня правда связаны сейчас руки. И сейчас, раз они смогли проникнуть в школу и расхаживают там под видом учеников, они способны на всё. Я прошу вас принять меры, — Прэди требовательно и одновременно с мольбой переводил взгляды с меня на Когана и обратно.

— Мы примем меры, — ответила я. А что мне оставалось ещё тут сказать?!

По сути, так и обстояло дело — если уж Прэди рассчитывал на мою защиту, на моё влияние, значит, он должен их получить. Но как мне всё это предстояло обделать? Подойти к Фрэнку и попросить — «Фрэнк, ты не мог бы взять себе ещё седьмое дело — разобраться с шушерой в моей школе, всех там переловить и пересажать снова за решётки, чтобы они одному одиннадцатикласснику жизнь не портили?». Или ещё круче — подойти к Аманде и попросить дать взвод из нескольких десятков агентов, чтобы они оккупировали школу, изъяли прячущихся там под партами или в обличьях учеников Ханра и Денгера и увезли их в неизвестное место с последующим стиранием памяти.

Это просто смешно! Я улыбнулась.

— Ты улыбаешься, потому что у тебя есть план? — спросил заинтересованно Коган, с гордостью смотря на меня как на супергероя.

— Я улыбаюсь, потому что… — начала я, было, говорить. А потом, не придумав толком, что сказать, выдохнула, махнув рукой: — Ай ладно. Прэди, я тебя услышала. Я подумаю, помозгую, что с этим можно поделать.

— Помозгуешь? Как это?! — вылупился на меня Прэди как на идиотку. Кажется, он не это ожидал услышать. А как раз то, что я привлеку свой лично знакомый взвод спецназа для этой операции, или что-то в этом роде.

— Расслабься. Не парься, — сказала я Оскару. А в большей степени, говорила это я самой себе. — Весна на дворе. Птички поют. Всё образуется. Мы тебя спасём.

Прэди тут же посмотрел на Когана, как бы спрашивая, стоит ли ему не сомневаться в моей адекватности.

— Итчи, если у тебя в твоём секретном плане есть, что обсудить со мной лично, я готов. Мы с Жабрами всегда к твоим услугам. Я всех готов подключить, если что. Судя по словам Прэди, нашей школе угрожает опасность. И случится это не далее как на днях. И нам желательно заранее знать, где будет нанесён удар. Дабы соломку подстелить, как говорится.

— Не нужно теоретизировать и философствовать, Коган, — обрубила я. — Я сама с этим справлюсь. Я работаю всегда в одиночку.

В тот момент я понимала, какую яму себе вырыла. Прэди и Коган думают, что я уже имею чёткий план, и уже видят Денгера и Ханра взятыми в тиски! А я даже не представляю, как подступиться к делу! И заявляю при этом, что я одна во всём разберусь. Наверное, я полная дура. И если завтра или в понедельник в школе случится страшное событие, где может пострадать Прэди или даже Коган, а я сама палец о палец тогда не ударю по незнанию, как это предотвратить, будет очень хреново, скажу так.

— Я понял тебя. Ты привлечёшь свои ресурсы, — закивал медленно Коган. — Как тогда, когда мы брали Рикасов. Когда в школу ворвались агенты ГБРиБ в масках и с пулемётами, а мы были эвакуированы каким-то важным человеком, состоящим в родстве с Ривелом, которого ты, Ривел и Рыжая называли вашим боссом. Прэди, будь спокоен. Итчи знает, что говорит. Ты даже не представляешь, с какими связями она имеет дело.

— Лишь бы это помогло моему делу. Я не против… таких экстравагантных, малопонятных методов. Я очень нервничаю, я бешусь, я на взводе. Но я тебе доверяю, Коган. Помни об этом! — Прэди остро взглянул на Когана, давая понять, что не простит никакой оплошности. И сказал, не обращаясь ни к кому конкретно, однако, подразумевалось, что это относится ко мне: — Они могут учудить нечто такое, что умением хорошо драться не обойдёшься, будь ты хоть мастером-ниндзя. Я хочу сказать, что то, что ты завалила Ханра — это везение из разряда чуда. Второй раз, судя по содержанию записки, на чудо полагаться не приходится.

— Где сама эта записка, могу я на неё взглянуть? — спросила я.

— Я уничтожил её. Не считаю нужным хранить такие вещи, — ответил Прэди.

— Ах да. Детективы по делам несовершеннолетних. Которые тоже у тебя на хвосте.

— Они, к сожалению, ничем помочь не могут. Я и тут связан. И если я к ним обращусь — Денгер ясно дал понять, что он сделает. Он обещал добраться до моих родителей.

Бедный мальчик. Обложили его, видите ли, со всех сторон! А он прибежал к «убогой» девочке и надеется, что эта всемогущая, великая и ужасная Итчи одним махом решит все его проблемы! Как бы не так!

Покидала я Поместье в полном раздрае. У меня аж пересохло в горле. Что мне сейчас делать, куда бежать? Надо было уделять время раньше на разработку Денгера и Ханра. Копать базы данных, узнавать, где их логово. Выйти на них, следить. Подключить Пита, Джейн, Пола в помощь. Узнать о них всё, чтобы внезапно прижать, схватить, напасть. Тогда бы не было бы этой чёртовой записки. Что теперь-то делать? Я откровенно блефовала только что! Обманула Прэди, обманула Когана, что у меня есть секретный суперплан, благодаря которому я всех спасу.

Так, для начала надо успокоиться. Выпить воды, хотя бы. Ух, ну и сушняк!

Случайно вышла дворами на улицу, где находилась моя школа. Вот и она. Что собираются сделать эти ублюдки? И так ли страшна угроза? Может, они задумали невинную шалость, которая будет касаться одного лишь Прэди. А тот уже в штаны намочил, балбес. Одним прицелом его убили! Трус он, вот он кто.

Вода, вода. На улице столько воды — хоть пей из луж! Не дойду я до дома, не попив. И почему мне не пришло в голову взять воды с собой или попросить у Когана в конце концов? Так бы не мучилась сейчас. Я как раз подходила к перекрёстку, где улица Грози впадала в улицу Хороший Путь. На углу стояла круглосуточная закусочная с непритязательным названием «Лимон». Там всегда есть свежая прохладная вода из холодильника. Прекрасно!

Я зашла туда. К моему удивлению и неудовольствию, у прилавка собралась очередь. Шумная подвыпившая компания из пяти человек что-то весело обсуждала с барменшей. Я изобразила кислую мину на лице. Придётся ждать этих людей неизвестно сколько, пока барменша соизволит вспомнить, что есть ещё покупатели. Наверное, это её знакомые.

Шло время, как тягучка. Я уже десять раз передумала, стоит ли мне тут стоять и ждать? Я же пришла только за водой. Но раз я стояла уже более десяти минут — должна была достоять! Компания всё не унималась. Взрослые мужчины и женщины, смеялись, шутили, балагурили меж собой и с барменшей. Им было всем хорошо. Какое дело им до изнывающей от жажды одинокой девочки? Девочка может в другой киоск пойти искать воду. В тот момент мне стало почти до слёз жалко себя. Я почувствовала себя маленьким человечком, жертвой обстоятельств. Сзади меня кто-то встал.

Очевидно, запас шуток у компании иссяк. Попросив у барменши поцеловать ей многократно ручку, компания с гоготом удалилась. Я наконец появилась у прилавка. Барменша, уже собравшаяся, было, отойти по своим делам в подсобку, недовольно мельком взглянула на меня.

«Если она сейчас возьмёт перерыв пять минут, я её убью», — подумала я. А ещё я подумала о том, что так становятся серийными убийцами. Я уже докрутила свои мысли до такой степени, что меня раздражало вообще всё. Я возненавидела людей в тот момент — ту компанию, барменшу.

— Девушка, вам чего? — спросила она.

— Воды, пожалуйста, — я протянула ей деньги, проскрежетав сквозь зубы.

— Какой воды?

— Обычной. Негазированной. Литр.

Сначала хотела взять пол-литра, но передумала. Пока стояла в очереди — жажда усилилась. Или это был ловкий маркетинговый ход — заставить меня промурыжиться в ожидании, чтобы я заказала больше и заплатила подороже?

Взяв воду, я повернулась спиной и к барменше, и к тем людям, которые притулились сзади меня — а до них мне вообще не было никакого дела, и подошла к ближайшему столику у окна. Взгромоздилась на высокий круглый табурет, как заправский посетитель кабаков, открыла воду и стала жадно пить из горла. На улице пошёл дождь со снегом. Я себя чувствовала не в своей тарелке. Непонятки с Коганом и Прэди в школе, теперь ещё эта чёртова очередь, которая выбила меня из колеи… Я, сама Клот Итчи, умеющая сражаться с демонами — и вдруг скисла и стухла от каких-то недалёких людей! Какой позор. Или же можно так размышлять — я тут этим людям жизнь спасаю, а какая-то никчёмная барменша меня и в грош не ставит. К чёрту всё!

Да ещё и попса эта дурацкая звучит из колонок. Я только сейчас поняла, что попса, в основном песенки слащаво-гнусавым голосом про любовь, для меня ещё один раздражитель, действующим незаметно, латентно, как медленный яд. Так и хотелось заорать, чтоб вырубили треклятое нытьё, лившееся из магнитофона.

Всё это пронеслось в голове в один момент. Внезапно музыка как по волшебству сменилась! Словно пристыженная толстая барменша услышала мои мысли и решила мне удружить, в компенсацию за то, что надолго зависла с той компанией и не могла мне никак продать эту чёртову воду.

Заиграл рок. Я стала вслушиваться в слова песни. И поразилась, насколько эта песня совпала сейчас с моим душевным состоянием!

Ты не знаешь, кто ты.

Зачем ты пришёл в этот Мир.

Зачем ты строишь мосты,

Чтобы попасть на пир.

Ты не знаешь, зачем

Тебе дан такой рок,

Как не знать счастья совсем,

Или не счесть дорог!

Убей Тьму! Убей Ложь!

Убей обман в душе, и ты поймёшь,

Что Тьма — это закрытые глаза,

А Свет — это вечерняя гроза!

Лишь когда ты один,

Свет приходит в ночи.

Молча бродишь за ним —

Но он ускользает — ищи!

Свет тот не дастся тебе,

Пока не научишься бить.

Бить по обману во Тьме,

Иначе тьму не сможешь убить.

Тьма затмевает взгляд,

Тьма — это Ложь, но не Зло.

Скоро будет меч твой взят —

Вспышка — и обман разнесло!

Свет бывает во Тьме.

Рождается Свет, когда бой.

А пока ты сидишь в тюрьме,

Сам не в ладу с собой.

Да, сейчас я не в ладу с собой, и есть тому причины. Допью воду, пойду домой. Там помозгую. Ух, чувствую, мне сегодня ночь не спать! А думать, думать и думать над школьной темой и во что я ввязалась. И тут вдруг…

— Госпожа Гарш, — кое-кто обратился к барменше. — Сюда не заходила случайно высокая девушка, лет двадцати пяти, с иссиня чёрными вьющимися волосами?

— Нет, господин, к сожалению, нет. У вас здесь условлена встреча? — продавщица говорила вежливо, её голос приобрёл мелодичные, милые нотки.

— Почти так. В таком случае, пробейте мне лимонад «84».

— Господин, этого лимонада нет уже в продаже, если я не ошибаюсь, уже более пятнадцати лет! — удивлённо сказала продавщица.

— В самом деле? Очень жаль. По крайней мере, то была здоровая пища. Спасибо, госпожа Гарш.

Я уже узнала голос. Пока он говорил с барменшей, меня парализовало как током: что он тут делает, как тут оказался? Как так вышло, что мы с ним встретились в этом же кафе? А между тем, он преспокойно сел рядом со мной, за тот же столик, и, удобно положив руку на подоконник, стал поглядывать на меня режущими тёмными и коварными глазами. Всё та же нагловатая насмешливая ухмылка. Сильнейшим усилием воли я возвратила себе бывалое хладнокровие. И тоже стала разглядывать его, попивая свою воду.

На нём по-прежнему цилиндр, вельветовый чёрный костюм, ботинки и длинный парик. Хотя, кто его знает, парик это или его натуральные волосы? Чёрные как смоль и длинные. Голос по-прежнему низкий, сухой, гортанный и хрипловатый. Он невозмутимо заговорил:

— Ты ведь никогда не можешь уйти от судьбы, не так ли?

Я вспомнила, как он говорил: «Жизнь — это спор истин». Я поняла, что Паук пришёл поспорить на какую-то тему. Это знание родилось в моей голове как искра. Хотя, выглядело всё как случайное совпадение. Я ведь не собиралась в это кафе. И более того — я не собиралась встречаться тут ни с какими пауками. Я так же невозмутимо сказала в ответ:

— Этого ещё никто не знает. Судьба вещь тонкая.

— Если она доступна, она предсказуема, — произнёс Паук.

— Это как — предсказуема?

— Нельзя ничего изменить, как бы ты этого ни хотел. Всё предрешено, — заявил Паук несколько игриво.

К чему он это? Интересно…

Разговор с Пауком стал приобретать судьбоносную окраску. Всё моё дурное настроение слетело как кожа со змеи. Я внимательно стала следить за нитью беседы.

— Тогда жизнь становится скучной и не интересной, если жить по незыблемой машинной программе, — молвила я, привлекая философию.

— Я очень тебе сожалею, но всё именно так и есть.

— То есть ты берёшься утверждать, что судьба является записанным на каком-то материальном или энергетическом поле явлением, и все события и поступки людей есть её отражение?

— Именно. Между прочим, если «поле», как ты его называешь, Клот, а на самом деле оно называется Зеркалом Мира, находится в руках определённого лица, это лицо преспокойно может знать обо всём будущем, не боясь, что оно изменится.

— Чепуха! — резко возразила я, с демонстративным грохотом обрушив полупустую бутылку пока ещё на столик, а не на его голову. — Я знаю, что человек волен в своей судьбе и является полноправным её хозяином! И никакой предрешённости не существует.

— Ха-ха! Какая наивность! — заметил Паук. — Будто ты полагаешь, что в общих чертах зная своё будущее, человек может изменить его!

— Не просто полагаю, а знаю!

— По собственному ли опыту? — надменно осведомился чудак в цилиндре.

— Нет. Но это постулат Кармы. Это аксиома, непреложная истина! Которая очень отличается от твоей, причём кардинально.

— Ты плохо знаешь Карму, Клот Итчи. Сейчас я расскажу тебе одну историю. Это произошло примерно лет сорок с чем-то назад. В это время были популярны сеансы опытной гадалки-мастерицы Раны. Можешь потом почитать о ней в старых газетах — люди были одержимы идеей узнать своё будущее у Раны.

Рана не была шарлатанкой, а предсказания делала лишь избранным. Она обладала подлинным даром устанавливать связь с Зеркалом Мира, могла мгновенно сделать чёткий прогноз. Однажды к Ране пришла молодая незамужняя женщина, её звали Фелиция Кайс. Можешь проверить, её могила на Кладбище Дубов. Госпожа Кайс наслушалась о предсказаниях Раны от знакомых и пришла к той из чистого любопытства. Вначале Рана долго смотрела на госпожу Кайс стеклянными и отстранёнными глазами, а потом сказала: «Через два года, восемь месяцев и шесть дней ровно в два часа дня вы умрёте близ церкви на улице Холлигэн».

Госпожа Кайс была в шоке, долго не могла успокоиться. Потом подружки успокоили её, говоря, что Рана могла ошибиться. На два года Кайс вздохнула с облегчением, ей удалось выйти замуж. Но по мере того как приближался её назначенный час, она становилась всё тревожнее. Когда настал тот день, она поклялась себе не выходить из дому. Но от судьбы не уйдёшь. Без двадцати два ей позвонил муж и просил срочно приехать к нему на работу, там что-то произошло. Кайс колебалась четверть часа. Знала бы она, что ей звонил не муж, а сама её Смерть: муж в это время находился в разъездах по городу, ему некогда было куда-либо звонить. Кайс поймала машину. За четыре минуты её доставили до улицы Холлигэн, где находился офис мужа. Ей надо было только перейти дорогу. Она всё делала правильно — переходила по зебре, на зелёный свет. Её сбил сумасшедший мотоциклист-подросток, мчавшийся во весь опор. Она умерла сразу.

Паук обезоруживающе посмотрел на меня. Я задрала нос — меня тут на мякине не проведёшь! И заявила:

— Всё подстроено! То, что ты мне рассказал, не феномен! Тысячи примеров можно привести, когда гадалки предсказывали неотвратимую смерть совершенно верно. Делая такой прогноз, они своим биополем кармически воздействовали на поле жертвы, и жертва умирает. Чем меньше знаешь о будущем — тем больше вероятность выжить. Однако, зная будущее, можно его изменить! Я знаю, что пойду завтра в школу. Но я могу изменить будущее — не пойти! Если я таким образом меняю будущее, я получаю свободное время, но пропускаю кое-что интересное. У судьбы всегда есть альтернатива.

— Враки! — возразил неугомонный Паук. — Вот я тебе скажу, что завтра ты вернёшься из школы пораньше из-за того, что некий подросток по фамилии Ханр после второго урока распылит по всему коридору третьего этажа баллончик с перцовкой. Твою одноклассницу Таиссию увезут на скорой в больницу, потому что у неё активизируется сильная астма, и она умрёт. А что касается лично тебя, ты в это время будешь находиться в буфете с девочкой по имени Фэрри. Попробуй, измени здесь кое-что!

Я побледнела, совершенно огорошенная. Хорошо, пусть он выдумал будущее, но, извините, откуда он знает имена моих одноклассников?

И Ханр! Паук его знает? Как?! Кто он такой? И каким образом узнал? И зачем, карамба, он мне тут помогает, распинается? Врёт он? Блефует?

Неужели я получила в руки настоящий прогноз будущего и ценную информацию, которую смогу использовать, чтобы помочь этому Прэди?!

Я проговорила с вопросом, чисто из любопытства:

— А если я завтра в школу не пойду?

— Завтра вообще для тебя критический день. Не сочти за грубость, но это так: завтра на тебе клином сойдутся звёзды и планеты, чтобы попытаться тебя нейтрализовать. Я вижу твою нить жизни в Зеркале Мира. Перед Днём Весеннего Равноденствия у тебя несколько таких дней, один из которых может стать для тебя последним. Алгоритм развития твоей Судьбы приводит к некоторым тупиковым дорожкам. И если ты не пойдёшь в школу, то попадёшь на одну из них. На тебя нападёт бешеная собака, когда ты ровно в 11:36 пойдёшь выносить мусор. Она серьёзно искалечит тебя, заразит бешенством, ты ляжешь в больницу. И тоже умрёшь.

— От бешенства?! От укуса собаки! Более нелепую смерть я и вообразить не могла, — высказала я в полном недоумении. — Если уж я как-то и представляла себе свою смерть, то только в глубокой старости, окружённая внуками, правнуками, в тёплой постели. Или же… в бою, сжимая в руке пушку. Но никак от того, что меня укусит несчастное больное животное, и кровь будет заражена вирусом. От укусов животных по статистике умирает самая меньшая часть людей из тех, кто умирает по разным причинам! На первом месте — сердечные болезни, на втором — рак, на третьем — автокатастрофы, — я вслух проговорила статистику смертности населения, которую изучала на Базе. И договорила свою мысль этому умнику: —Допустим, я — уникум, и мне действительно суждено быть покусанной собакой… Хотя, карамба, я скорее допускаю мысль, что мне суждено быть покусанной каким-нибудь вампиром или зомби! А если я завтра не пойду выносить мусор, останусь дома?

Паук оставался неумолим в своём абсурде:

— Ты пойдёшь! Мать попросит тебя это сделать. Завтра она не пойдёт на работу, так как сейчас с твоим отцом находится в гостях у Эдгейсов, и там она договорилась с начальницей, что завтра поработает из дома.

— С меня хватит, — пробормотала я, окончательно сражённая. — Но я останусь при своём: судьба изменчива. Зная её, можно повлиять на своё будущее. Каждый выбирает свой путь!

— Может, поспорим, что тебе ни в коей мере не удастся изменить будущее, которое ты знаешь? — коварно спросил Паук.

— Если только ты говоришь правду, то, пожалуй… я попробую. Но… позволь задать тебе один нескромный вопрос.

— Валяй, — позволил Паук.

— Ты ведь тоже экстрасенс или что-то в этом роде?

— Почти. Я полагаю, эта встреча — последняя. Если тебе, конечно, не удастся доказать свою точку зрения относительно Закона Неминуемости. Если тебе хоть на один грамм удастся предотвратить что-либо из моего сказанного, то я с тобой ещё поквитаюсь. Мне пора. Здравствуй и прощай.

Ну и тип!

Паук стремительно встал и вышел. Внутри меня бушевало недоумение. Кто ты, Паук? Верить или не верить? Что ж, схожу-ка я завтра в школу подобру-поздорову. Всё-таки надышаться перцовкой лучше, чем лишиться какой-либо части ноги или тела от того, что эту часть откусит собака. То есть из двух зол всегда надо выбирать меньшее. А если про Ханра он сказал правду — то тут он сослужил мне настолько огромную услугу, что я теперь готова на всё, чтобы достойно отплатить за неё!

Я почти вихрем кинулась на выход, распахнув дверь кафе. И чуть не врезалась в маленького мальчика, который заходил. Первую секунду я перепугалась, что ушибла ребёнка, но всё-таки моя реакция сослужила мне хорошую службу — я задержалась за дверь. Мальчик посмотрел на меня снизу вверх и, улыбнувшись, произнёс:

— Ничего страшного, всё хорошо!

Продолжая улыбаться, он вошёл в кафе. Как странно, он такой маленький — и один. Где его родители? Я задумчиво посмотрела ему вслед. Устами младенца глаголет истина. Пусть так. Мальчишке было лет девять, не больше.

А голос мальчика…

Карамба! Кажется, я его уже слышала. Хотя это ни о чём не говорит. У всех детей голоса похожие, высокие, пищащие. И тем не менее, у меня такое состояние, что на меня вылили ушат холодной воды. Зато жажда почти прошла!

Я направилась домой, наивно считая, что концентрация приключений и событий на сегодня окончилась. Ха! Как бы не так.

Путь мой пролегал по улице Хороший Путь, и я решила срезать дорогу и пройти дворами, мимо дома Пола. Поэтому не удивительно, что я его встретила. А вместе с ним — Джейн. Ребята стояли во дворе и разговаривали. Меня заметили сразу.

— О, Клот, тебя нам принёс весенний ветер! Что за мистическое совпадение? Откуда ты? — поинтересовался агент 006.

«Я из параллельной вселенной», — так и хотелось ответить.

— Встречалась с одноклассниками, — пояснила я.

— Вы в школе вообще не видитесь, только после школы, да? — пошутила Джейн.

— Почти так, — улыбнулась я.

— Очень хорошо, что ты подошла! Я доверю тебе проводить Джейн до дома её бабушки, — пошутил Пол.

— О, Клот, ты теперь мой парень! Как это романтично, — хохотнула Джейн.

Мои друзья, агенты 005 и 006, в приподнятом настроении. Хоть у них всё хорошо!

— Знаешь, мы тут объединились с Рыжей Ведьмой, по поводу номера, который хотим представить на вечеринке Весеннего Маскарада, — посвятил Пол в свои замыслы.

— Да, и хотим тебя тоже привлечь!

— Привлечь? Меня? — удивилась я. — А что за номер?

— Понимаешь, мы хотим сделать такой перформанс. Прописываем сценарий. Он посвящён Дню Весеннего Равноденствия — Остаре. Это будет театрализованное действо с музыкой, песнями, танцами и спецэффектами, сюрреалистического характера, — рассказал Пол.

— Нам нужна твоя посильная помощь. Ты с нами? — Джейн умоляюще посмотрела на меня и мягко стала гладить по плечу. Я сразу поддалась:

— Разумеется, я с вами! А что нужно делать?

— Мы хотим организовать мастер-класс по изготовлению весенних оберегов, и небольшую ярмарку. Я сделаю несколько оберегов и магических артефактов, такой хэнд-мейд, и буду продавать всем желающим. Также часть оберегов я закуплю в одном интернет-магазине, буду рассказывать о них и продавать подороже! — улыбнулась хитрая Рыжая.

— Ты какая ловкая бизнесменша! — улыбнулась я.

— Обереги и руны — это ещё не всё. Главная часть — спектакль. Мы с Джейн только что обсуждали сценарий. Суть в том, что на земле Зимой господствовали Силы Тьмы. И нам нужен кто-то, кто сможет их изобразить. Мне кажется, что ты и Пит вполне подойдут!

— Я и Пит — силы тьмы? Лестно это слышать! — я рассмеялась.

— А я и Джейн будем представлять силы света и пробуждающейся природы. Я буду богом, а Джейн — богиней.

— И у нас даже будет заяц! — весело заявила Джейн. — С зайцем обещала помочь одна моя знакомая, у её родителей своя ферма в пригороде.

— Заяц — непременный атрибут Остары, я об этом уже говорил! — напомнил Пол.

— Будет очень здорово! Твоя задача — уговорить Пита.

— А что с ним не так? Вы с ним разговаривали, и он отказался? — не поняла я.

— Нет же, мы с ним ещё не разговаривали! Поговори с ним, — попросила Джейн. — Мы только сегодня с Полом придумали про этот спектакль, и что там и Силы Тьмы, и Силы Света! Наше выступление произведёт настоящий фурор!

— Я уже ощущаю и предвкушаю, насколько круто это будет! — вдохновенно произнесла я.

— Отлично! Клот, дай пять! — Джейн с ловким хлопком ударила по моей ладони.

Пол затряс мне руку:

— Ты настоящий друг, Клот!

Кажется, я ввязалась ещё в одно безумное предприятие.

Провожая Джейн до дома её бабушки, я с удивлением увидела, как окна на втором этаже моего дома ярко светятся. Кто это в моей комнате?

Когда я пришла домой, выяснилось, что ко мне переселилась на одну ночь Эллен! Моя мама вовсю болтала с ней в гостиной. Родители уже вернулись от Эдгейсов, ведь время было довольно позднее. Мама всегда воспринимала Эллен как взрослую собеседницу, под стать себе, как зрелую женщину, несмотря на то, что моей двоюродной сестре только недавно исполнилось восемнадцать. А я при своих пятнадцати годах так и оставалась для мамы маленькой деточкой.

После того, как формальные разговоры «при маме» были проговорены, мы с Эллен поднялись ко мне наверх, я плотно закрыла дверь-люк на первый этаж.

— Эллен, какой сюрприз! Очень приятный сюрприз! Я тебя не ждала.

— Да, нежданный гость хуже врага, — сыронизировала моя сестра.

— Что ты, напротив! Наконец-то мы вдоволь пообщаемся!

— Клот, тебе надо спать. Уже так поздно, почти начало первого! Я себе не прощу, если из-за меня ты не выспишься или опоздаешь в школу. Я сама ложусь спать, так как немного устала сегодня.

— Эллен, — я внимательно посмотрела на кузину. — У тебя точно всё хорошо? Моя мама столько раз приглашала тебя к нам, ты всё отказывалась. А сегодня пришла…

— Я решила, что невежливо игнорировать приглашение твоей мамы, ведь она моя родная тётя, — объяснила Эллен. — А ещё я решила немного сменить обстановку. Это полезно, это расширяет кругозор. Психологи рекомендуют хотя бы раз в месяц спать не дома, не на привычном месте, избавляться от ритуалов и закостенелых привычек. Это очень развивает человека. Менять маршруты, менять привычные слова-штампы, менять цвет, менять краски, менять еду.

Я с интересом выслушала Эллен.

— Да, в этом что-то есть! Человек быстро окружает себя привычными вещами. Он погружается в свою субстанцию, в зону комфорта. И попадает в болото. Сотни людей, придя домой с работы, включают телевизор и стабильно два часа его смотрят, готовят и едят ужин, ложатся спать. Утром снова на работу, садятся в один и тот же вагон метро, а до этого идут до метро одной и той же дорогой. Смотрят себе под ноги, не смотрят на людей… Ничего не видят. Так проходят годы, десятилетия, вся жизнь. И никаких тебе приключений! А если пойти однажды на работу не по привычному двору, а по соседнему — там, может, тебя ждёт женщина твоей мечты! — развила я мысль.

Кузина внимательно и немного лукаво улыбаясь, посмотрела на меня:

— Что-то расфилософствовалась. Особенно про женщину моей мечты мне понравилось.

— Это я так, условно, — одёрнула себя я.

Паук. Из-за него меня потянуло на такой лирический лад.

— Так, условная моя, спать давай! Половина первого! Тебе вставать через шесть с половиной часов! Я читала книгу, что если человек недосыпает положенный срок — он может умереть!

— Да ты что! — в притворном ужасе выпучила я глаза как лягушка.

— Да, — Эллен, дразня, показала мне гримаску как обезьянка. — Так что быстро спи!

Она состроила свирепое выражение лица и тут же рассмеялась. Я — вместе с ней. Как хорошо, что она пришла! Я легла, Эллен потушила свет, тоже стала ложиться.

— Эллен, — зашептала я.

— М-м?

— Как хорошо, что ты пришла! Приходи каждую ночь! Моя мама только за, что ты у нас будешь жить!

— Клот, я… очень не хочу обидеть тебя и твою семью, которая, кстати, тоже и моя семья, ведь мы родственницы, надеюсь, ты поймёшь. Я более семнадцати лет жила в большой семье, с кем-то вместе… Я хочу немного пожить одна. Дело даже не в самостоятельности. Хочу отдохнуть от большого количества людей. Ты же знаешь, как я жила у себя дома. Я делила комнату с Эрин и Кэти, двери были постоянно открыты, постоянно в доме кто-то находился. Я ни разу не оставалась одна, в уединении. А сейчас, на данном этапе жизни, мне важно пройти этот опыт.

— Эллен, а случайно тебе не страшно, когда ты одна ночуешь, в пустой квартире, ведь у Китти такая большая двухкомнатная квартира, — спросила я аккуратно.

Я услышала, как Эллен глубоко и сладко зевнула:

— Нет, не страшно. Наоборот, в этом есть своя прелесть, в этой Темноте. Я в детстве никогда не боялась темноты, в отличие от многих детей. Потому что я была самая старшая в семье, а Эрин и Кэти боялись, и я всегда их успокаивала и спасала от монстров. Возможно, поэтому я стала агентом ТДВГ и сражаюсь с настоящими монстрами, — Эллен тихо засмеялась. — И я сама не понимала — что такого страшного может быть в этой темноте? А сейчас, когда я сплю одна, как ты говоришь, в пустой квартире у Китти, я наконец понимаю, что такое Темнота, почему её боятся другие. Но я её не боюсь. Наоборот, она меня привлекает. Возможно, это странно звучит, и мне нужно сходить на консультацию психолога. Бред, да, понимаю.

— Эллен, это твои мысли. И ты вправе думать так! Никакой психолог тебе не нужен, — проговорила я, чувствуя, как сон начал смаривать меня.

— Я знаю. Я просто соскучилась по тебе, поэтому и решила сегодня заночевать с тобой. Спи, Клот. Доброй ночи.

— Добрых снов, Эллен!

* * *

«Я не замечала за собой слежки, — думала бесстрашная Эллен, лёжа в постели. — Моё шестое чувство меня бы не подвело, если бы за мной кто-то шёл по пятам. Я шла сюда окольными путями, сделала большой круголя…»

Если это полтергейст в квартире Китти — то возможно, это дух, привязанный к определённому месту. Эллен решила заняться своим мини-расследованием. Если это розыгрыш или телефонное хулиганство — тот, кто ей звонил, позвонит сегодня туда, к Китти, а трубку там не возьмут. Эллен сделала некоторую хитрость, которую подсмотрела в шпионских фильмах — ведь она всегда училась на практике, ежеминутно, даже когда занималась таким невинным развлекательным делом, как просмотр кино. Уходя из квартиры Китти, она закрыла там все двери и на каждую осторожно наклеила свои волоски. Если во время её отсутствия кто-то проник бы в квартиру, и начал бы ходить, раскрывая двери, волоски бы оказались на полу, и тогда Эллен бы приняла определённые меры. Она бы прежде всего сделала вывод о том, что в квартиру проникает некий злоумышленник, и он же, возможно, названивает по телефону, чтобы сбить Эллен с панталыку.

Однако, если это никакой не полтергейст, а сверхъестественное существо, то оно может позвонить и сюда, в дом Итчи.

«Это абсурд. Даже если он позвонит или не позвонит — это ничего не объяснит!» — промелькнула у Эллен рациональная мысль. Тем не менее, она рассчитывала хоть как-то приблизить разгадку и понимание Истины. Пролить Свет на эту Тьму.

Даже если он хулиган или маньяк, даже если он следил за ней — отважится ли он звонить сюда, в дом её родной тёти? Тем более, телефон стоит в гостиной, звонок может разбудить господина и госпожу Итчи. А вдруг он не маньяк и не хулиган? Вдруг демон? Как объяснить то, что произошло со стулом, и появление странной тени? Не иначе как полтергейст, а полтергейст — это уже явно происки духа или демона, и они попадают под резолюцию ТДВГ!

И что делать, если он позвонит?

Время уже за полночь. Обычно он звонит в полночь. Нет, он сегодня не позвонил и вряд ли позвонит. Эллен ворочалась в постели. Наконец она стала засыпать, дремать, к ней стали приходить видения на грани бодрствования и сна. Среди этих видений явно мелькала та высокая тень. Но Эллен почему-то не боялась её.

«Кто ты? Кто же ты?»

Она вдруг резко проснулась и распахнула глаза. В комнате младшей кузины царил полумрак. На улице накрапывал лёгкий дождь. Эллен не поняла, от чего она проснулась. Она нащупала часы, включила подсветку — два часа ночи. Эллен машинально встала с постели, вдела ноги в тапки и подошла к двери. Он решила, что сходит в туалет и выпьет стакан воды. Туалет находился внизу, сразу рядом с лестницей.

Эллен побывала там, потом постояла перед лестницей, раздумывая, идти ли ей на кухню за водой или нет. Путь на кухню должен был проходить через гостиную. И тут вдруг…

Раздался телефонный звонок. Эллен вздрогнула.

Телефон звонил, несмотря на это.

«Сейчас встанет тётя Элла или дядя Даймон, и возьмут».

Звонок звонил пять раз, шесть, семь. Господин и госпожа Итчи не вставали. Эллен стало не по себе. Будто тот стакан воды, который она собиралась выпить, вылили ей за воротник. На негнущихся ногах она направилась к телефону.

«Это меня…» — билась в ней одна мысль, вместе с бешено отбивающим чечётку сердцем.

Но когда она взяла трубку, на неё напало состояние спокойствия, расслабленности. Будто она поступила совершенно правильно, выполнила свой долг с чистой совестью.

— Алло… — прохрипела она. Голос её был хриплым спросонья, и она боялась разбудить родителей кузины.

— Пыталась от меня скрыться, верно? — всё тот же насмешливый Голос.

— А ты… не вовремя. Опоздал сегодня, — сразу нашлась Эллен.

— Прости за столь вопиющую непунктуальность, — с пафосной иронией заявил Голос. — Ну, что ты теперь думаешь? Интересно тебя послушать.

— Я тебе не скажу, что я думаю, — уклончиво ответила девушка.

«Какое странное чувство. Я будто ждала этого звонка, и… этот его голос… почему мне так приятно его слышать, почему мне так приятно, когда он со мною говорит? Это бред!»

— Можешь и не говорить. Ты напугана. Признаюсь, я вчера переборщил. Но ты должна была убедиться в моей сущности и природе. А также в том, что стоит мне только захотеть — и я до тебя доберусь.

— Почему же не добираешься? — спросила Эллен.

— Это прозвучало как заигрывание? — поинтересовался Голос.

— Я тебя не боюсь. И если ты мне покажешься, я совсем не против.

— Показался же я тебе вчера. И вот результат — ты начала меня избегать, прятаться в домах, где много людей. Но люди тебя не спасут — они крепко спят. Даже если ты закричишь — не услышат и не проснутся.

— Вчера ты не совсем мне показался. Я хочу ещё раз тебя увидеть, — проговорила Эллен, сбивчиво дыша.

«Зачем я это сказала?! Что со мной?! Я с ума сошла!»

— И я вовсе не… прячусь. Я хотела проверить, кто ты. Всё это необычно. Я думаю, что ты не человек. И ты… ты мне интересен, вот! — проговорила она на одном дыхании, не дождавшись, пока Голос что-нибудь скажет.

Она готова была вырвать себе язык. Настолько она сейчас запуталась!

— Ясно, что ты не боишься. Ты каждый раз берёшь трубку, хотя имеешь выбор не взять. Ты идёшь навстречу Кошмару, идёшь всё глубже и глубже во Тьму, и скоро вернуться не сможешь уже. Ты идёшь навстречу Хаосу, Эллен.

— Хаос уже не так меня пугает… если у Хаоса такой Голос, как у тебя, то… то бояться там нечего.

— Когда-нибудь, возможно, я покажу тебе, что значит Хаос, — задумчиво произнёс Голос. И спросил: — Так ты говоришь, что хочешь видеть меня, хочешь, чтобы я пришёл?

— Да, — выдавила из себя Эллен.

— Тогда ты должна кое-что сделать для меня.

— Что именно? — она поняла, что её раскручивают на какую-то сделку, и уже пожелала о своём опрометчивом согласии.

Однако просьба оказалась совсем необычной и, как ни странно, невинной:

— Не уничтожай больше паутину на карнизе. И никогда, больше никогда не убивай пауков, даже если они будут ползать по тебе.

— Э… Так ты что, из общества по защите насекомых? — Эллен нашла в себе силы сыронизировать.

— Пауки — это не насекомые, Эллен. Пауки — это такие членистоногие. Вдумайся в это слово — членистоногие. О чём оно тебе говорит?

— Их ноги состоят из сегментов… из маленьких члеников.

— Именно. Благодаря этому ноги их очень гибкие, и могут направить в разные стороны, куда паук пожелает. Паук всегда имеет выбор, куда ему отправиться. В этом ведь вся соль. Выбор Пути, Выбор Дороги. Совсем в разные стороны паук может пойти. Вперёд, назад, влево, вправо, а благодаря паутине — по диагонали, вверх и вниз.

— Да. Чрезвычайно приспособляющееся ко всему существо.

— Будь тоже членистоногой, Эллен. У тебя тоже есть право выбирать. Всегда.

— Ты что, назвал меня паучихой? Ну спасибо, — хихикнула Эллен.

Она почувствовала, что ей совсем легко и хорошо на душе.

— Ты услышишь мой голос завтра, — пообещал он.

Это было последнее, что он сказал.

«Ха! Кажется, он любит пауков. Может, он энтомолог какой-нибудь?» — подумала Эллен. Ей стало приятно и уютно вдруг, она потянулась. Затем онавернулась в постель и стала засыпать. Сквозь полуприкрытые веки она наблюдала, как тьма в комнате сгущается, подступает к ней ближе, поглощает её. И Эллен мягко тонула в этой Тьме, погружаясь в крепкий блаженный сон. В самый последний момент перед засыпанием ей вдруг показалось, что кто-то слегка коснулся её волос и медленно провёл по голове, но Эллен и в голову не пришло вскакивать и истерически визжать. Наоборот, она с умилением улыбнулась. Рука, которая до неё дотронулась, принадлежала ребёнку. Эллен вспомнился мальчик на качелях во дворе.

* * *

Когда меня разбудил верный будильник, я не сразу вспомнила, что было вчера. Я спустилась, пошла принимать душ. Тут только память вернулась ко мне. Только сейчас моё вчерашнее приключение казалось бредом. Вероятно, этот Паук — чудак, псих, наверняка знаком с кем-то из Коганской шайки или из школы, раз знает о Ханре. Но слишком уж он странный. Когда я вышла из ванной и направилась на кухню, Эллен собиралась в колледж, папа уже уехал на работу, а мама… Мама ещё не оделась, не накрасилась, в домашнем халате помогала мне и Эллен собрать с собой закуску-ланч.

— Ты пропускаешь сегодня работу? — удивилась я.

— Сегодня пятница. Мы вчера обсудили с моей начальницей у Эдгейсов, что по пятницам я буду иногда работать дома. Мне надо будет пройти обследование у врачей, специально записываюсь на пятницу. Мне пошли навстречу. Я хотя бы хозяйством в свободное время позанимаюсь!

Я удивилась. Что там Паук вчера говорил, что мама отпросится? Он экстрасенс?! С Эллен мы выходили вместе и вместе шли до метро.

— Ты придёшь к нам ночевать сегодня? — спросила я.

— Нет, я после колледжа — сразу домой. Хочу позаниматься платьем. Ну и уроками. Чтобы освободить себе выходные для приятных дел, — улыбнулась кузина.

— Ты хорошо спала у нас?

— О да, очень! А как ты спала?

— Как всегда, очень крепко!

— И тебя ничего не разбудило? — пригляделась ко мне почему-то Эллен.

— А что меня могло разбудить?

— Я ночью вставала, ходила в туалет и попить воды. Очень волновалась, что могла разбудить кого-то. По этой причине я тоже сегодня буду спать дома, то есть у Китти.

— Эллен, нашла из-за чего волноваться! — улыбнулась я. — Я тоже иногда хожу в туалет, и иногда даже с грохотом спускаюсь по лестнице, и дверь хлопается, если сквозняк, но мои родители и слова ни разу мне не сказали, они спят крепко, и их комната далеко от дверей в туалет. Поэтому зря ты боишься их разбудить.

— Очень на это надеюсь, — улыбнулась кузина.

Снова она сегодня какая-то сама не своя.

Что ж, кое-что из того, что говорил Паук, сбылось: мама решила сегодня поработать дома. А что там насчёт Ханра? Следовало бы проверить эту наводку.

В школе прежде всего надо получать знания. Это основная цель посещения школы. В самом начале дня мне несказанно повезло. В раздевалке, когда я вешала свою куртку, меня окликнула учительница музыки, госпожа Блейтон:

— Клотильда, доброе утро! Рада тебя видеть. Пойдём, зайдём ко мне в кабинет, я хочу тебе кое-что передать в подарок, — добрая женщина улыбнулась.

Я с опаской взглянула на часы. Первый урок — контрольная по геометрии, не хотелось бы на неё опоздать!

— Больше десяти минут до звонка. Ты успеешь. Это будет быстро, — поторопила меня Блейтон. И опустила глаза, извиняясь и объясняя: —Мне сегодня надо будет уйти после второго урока. Прости, что не получается пригласить тебя сегодня на чай, как я обещала. Но моё приглашение в силе, обязательно заходи в любой другой день после уроков!

— Что вы, госпожа Блейтон! Не стоит… — пробормотала я, окончательно смутившись. Эта милая дама проявляла ко мне такое чуткое внимание, будто я её старинная подруга, а в сущности мы чужие люди. Она учительница, я ученица.

Через две минуты мы уже спускались в подвал, госпожа Блейтон подошла к кабинету музыки и открыла его ключом:

— Помню о твоей просьбе. Я пошуршала в нотах, которые содержатся в школьной нотной библиотеке. Да-да, в том зелёном шкафу в углу. И кое-что для тебя нашла. Не понятно, как эти ноты там оказались, я их никогда раньше не видела, но я готова тебе их подарить, возможно, для тебя они подойдут.

— Правда? Там старинные танцы? — спросила я.

Признаться, я в тот момент задумалась, зачем я попросила именно старинные танцы. Мне надо было поговорить с госпожой Блейтон в тот день, когда я выслеживала Ханра, чтобы не привлечь его внимание. Вот я и ляпнула про эти танцы. А добрая женщина потратила для меня время, нашла для меня ноты. Я должна быть искренне благодарной.

— Ну, насколько старинные — судить не мне. Ещё раз повторяю — я ничего не знаю про эти ноты. Ни того, откуда они взялись, ни того, что это там за музыка. Но это определённо вальс!

Госпожа Блейтон завела меня в кабинет, включила свет.

— Вот, я их приготовила. Они у меня на столе.

Она вручила мне потёртое издание нот, небольшого формата, тоненькую книжечку. Видно, что книжечка с нотами побывала уже в чьих-то руках. Я взглянула на название, оно мне ни о чём не говорило. На обложке изображён скрипичный ключ, нотный стан. Обложка в тёмных чёрных, коричневых и оранжевых расцветках.

«Ты и я — одно звено в цепи. Музыкальный сборник Л. П. Хэйеса», — прочла я.

Внизу увидела обозначение: «Издательство СЛОН, 1976 год».

— А кто такой Л.П. Хэйес? Это автор песен? Композитор? Я такого не знаю, — призналась я. И с любопытством посмотрела на госпожу Блейтон.

Но учительница музыки покачала головой:

— Увы, я его тоже не знаю. Я пыталась о нём навести справки. Его даже нет в Сети! Может быть, это какой-то композитор непопулярный, который издавал свои ноты самиздатом, частным путём.

— А издательство СЛОН?

— Издательство довольно известное, — отрешённо проговорила госпожа Блейтон. — До звонка мало времени. Заходи ко мне на будущей неделе, мы обязательно поговорим!

Я спохватилась и, засунув ноты в рюкзак, побежала на урок.

На контрольной по геометрии ко мне подсела Фэрри. Она хотела списать у меня, и Коган великодушно освободил для своей девушки место рядом со мной, Мозгом Ботанов, как он меня назвал. Коган умел делать шикарные комплименты! Но наша классная руководительница Шебри дала нам разные варианты. Фэрри шепнула, с мольбой о помощи:

— Сможешь решить за меня, если у тебя останется время?

— А ты чем занималась дома? Здесь те же вопросы, что и в домашнем задании, а ответы и решение приводится в конце учебника.

На контрольной подглядывать в учебники нельзя. Но если ты добросовестно бы делала домашние задания, Уинифред Руверс, тебе бы даже не пришлось списывать.

— А как думаешь? — ответила Фэрри, многозначительно кося свои красивые голубые глаза на Тима. — Когда у тебя такой суперский парень — уроки делать некогда!

Да, беда. Коган из-за своих любовных дел совсем хватку может потерять. Он и дело Прэди по большому счёту ведёт сквозь пальцы — всё спихнул на меня, а встречи с Прэди в Поместье Локуста назначает только для проформы, каждый раз мечтая с них свалить поскорее и уединиться на диванчике с Фэрри в своих объятиях.

Стоп. Прэди. Ханр. Паук. Он сказал — после второго урока… Что же будет? Так, контрольная. Шебри смотрит. Надо сосредоточиться. Уф, карамба!

А вторым уроком — история. Разговаривали о средних веках, ведьмах, кострах и виселицах, о городах и деревнях, о социальных проблемах и о чуме. Урок спаренный, и на следующем уроке истории мы должны говорить о культуре Средневековья.

Как хорошо известно школярам, после второго урока всегда большая перемена — целых двадцать минут. Кабинет, где проходил урок истории, находится на четвёртом этаже. Лишь только позвонил звонок, добрые пять шестых нашего класса отправились по курилкам и туалетам. Фэрри подошла ко мне:

— Клот, давай в буфет сходим? — предложила она.

Я удивилась, почему она решила сходить со мной. Где же Коган? Или Фэрри решила быть благодарной за то, что я помогла ей половину контрольной сделать?

В буфет мне не хотелось. Я ответила:

— Я лучше посижу и подожду тебя тут.

— Ну Клот! Сходи со мной-то за компанию? — нахмурилась Фэрри. — Пойдём! — она упрямо схватила меня за руку.

Я решила: действительно, что может быть плохого, если я схожу с Фэрри в буфет? Встречу, может, Мэрмота или Локуста, и что-нибудь от них узнаю "зрелищного". Мы спускались по лестнице. Фэрри шла не спеша. Когда дошли до третьего этажа, у меня судорожно забилось сердце. Во что бы то ни стало надо проверить! Третий этаж! Не упускать его из виду. Ведь из того, что наговорил Паук — пока всё сбылось. Мама осталась поработать дома. Фэрри позвала меня в буфет на большой перемене! Словно Паук прав и выигрывает пари — я живу сейчас чётко по расписанной им схеме, которую он где-то подсмотрел. Я решила выкрутиться шпионским манёвром:

— Фэрри! Как хорошо, что мы спускаемся! Я вспомнила — мне надо подойти к госпоже Серджион…

София Серджион — наша вторая классная руководительница, учитель литературы. Её кабинет прямо под кабинетом истории. Фэрри недолюбливает Серджион за то, что Серджион заставляла нас писать сочинения. Фэрри писать сочинения не умела и не любила, а госпожа Серджион, как назло, всегда зачитывала сочинения Фэрри и критиковала её, устраивая перед всем классом разбор полётов — стилистических, грамматических и синтаксических ошибок. Поэтому моя подружка с недовольством проговорила:

— Ладно. Делай свои дела, а меня найди в буфете! Я хочу есть. И я тебя жду!

Вот капризная у Когана какая девица! Фэрри стала спускаться дальше, а я зашла на третий этаж и направилась в кабинет. Внимательно посмотрела в коридор. Никакого Ханра. Зайдя в кабинет, я не нашла госпожу Серджион. Вероятно, наша литераторша пила чай с математичкой госпожой Шебри в её кабинете. Я встала возле стола, как бы невзначай посматривая во входную дверь и делая вид, что поджидаю учительницу. На самом деле я смотрела в коридор.

Сердце моё продолжало бешено колотиться без видимых причин. Оно заколотилось ещё сильнее, когда я увидела, как моя одноклассница Таиссия в компании с Салли и ещё с тремя девочками из группы «Б» вышла из другого кабинета и зашла в туалет. Спустя несколько секунд на этаж зашёл Ханр! Я сразу узнала его, мой наточенный глаз выскоблил его фигуру среди десятков других детей и подростков всех возрастов. Ханр шёл такой же пластунской походкой, вдоль стеночки, как и тогда, когда пытался провернуть грязную афёру с сумочкой Мардук.

Ханр встал спиной к двери кабинета Серджион, и… моё сердце чуть не выскочило от волнения и напряжения при виде того, как он тихонечко запускает руку в карман, и оттуда выглядывает распылитель! Свидетелей нет. На него никто не обращает внимания! Ханру ничего не стоит распылить баллончик. В коридоре в этот момент — почти никого. Горстка шестиклассников в дальнем конце коридора режутся в сотки. Какая-то девочка у дверей кабинета за двадцать шагов от Ханра смотрится в зеркало и красит губки. Ханр улучил чертовски подходящий момент!

Не до конца осознавая, что делаю, я плавным скользящим движением вышла из кабинета Серджион, тихо подскочила сзади к Ханру и схватила его за руку, приготовившуюся выпустить газ. Не теряя полученного преимущества в скорости и неожиданности, я выкрутила эту руку, так, как меня учили специальным приёмам борьбы на Базе. Ханр вздрогнул от неожиданности и оглянулся. Я смачно врезала ему кулаком в лицо и проскрежетала:

— Что ты задумал, гад?

Осыпав меня градом матерных слов, он попытался достать баллончик и ударил меня в живот. Удар сбил меня с ног, но в самую последнюю секунду, когда он собрался осуществить мерзкий замысел, я сама сбила его с ног ботинком по колену и пнула далеко вперёд по коридору баллончик.

Получилось так, что я своим телом прижала его к полу так, что он не мог двигаться — не зря я обучалась на Базе боевым искусствам! Он почувствовал, что я посильнее, и сдавленно прохрипел:

— Пусти, скотина!

— Я — Клот Итчи. А вот ты — грязный поганый скунс, и даже не заслуживаешь места в хлеву, — с этими словами я сдавила ладонью его горло.

— Тебе не жить! Я серьёзно! — прохрипел подонок. Глаза его недобро сверкнули. Второй раз я одерживаю над ним верх.

Вдруг я услышала, как из туалета дверь открывается, и едва я успела встать со своей жертвы, вышли Салли и Таис. Остальные их товарки, по-видимому, остались в туалете покурить. Таиссия удивлённо посмотрела на меня, и на корчащегося на полу Ханра. В этот раз у него не получилось быстро встать и убежать — ведь я надавила на его особо болевые точки. Я посмотрела на Таиссию и спокойно проговорила:

— Его зовут Ханр. Он — не ученик нашей школы. И он только что хотел распылить перцовку. Таис, тебя, как авторитета, я искренне прошу: меня тут не было, поняла?

Таис меня «прикроет». В крайнем случае, не неё повлияет Салли, которая знает меня в деле. Кроме всего прочего, Салли девушка Джиллса. Салли сразу кивнула.

— Какой кошмар! Какая перцовка?

— Вон там валяется баллончик. Салли, лучше будет, если вы с Таис, как активистки класса, сообщите Мардук или охраннику про этого чужака.

То, что если Ханра поймает Мардук, и тот расскажет ей о своей «связи» с Прэди, подставляя его нарочно, меня совсем не волновало. На меня резко накатило чувство усталости, и я очень захотела домой.

Не дождавшись ответа обескураженных девчонок, я пошла по коридору. Резко разболелась голова. В последнее время эти мигрени стали меня донимать.

Я спустилась в буфет и застала там Когана и Фэрри. Плюхнувшись к ним за столик, я попросила у Фэрри глотнуть компота из её стакана и, уже не конспирируясь из-за присутствия здесь Руверс, шикнула Когану:

— Только что видела Ханра.

— Что? Он снова тут околачивается? — Коган обалдел.

— Да, снова. На твоей территории. А тебе как будто пофиг!

— Я сказал ведь Локусту и Мэрмоту следить за ним! — Коган крепко выругался, тоже не стесняясь присутствия своей дамы.

Дама возмутилась:

— Я вам не мешаю?

— Иди в кабинет истории, Фэрри. Я с тобой попозже поговорю, всё тебе объясню. Это наши мафиозные разборки.

— Ах да, конечно. Всегда так! — Фэрри надула губки, встала и с обиженным видом вышла из буфета, даже не забрав свою недоеденную еду.

Я приложилась к её компоту, так как меня, кроме головной боли, мучила ещё и жажда. Вспомнила вчерашний вечер, как я зашла в кафе Лимон и выпила два литра воды. Сейчас всё повторяется. Я изменила будущее и попала во временную петлю. Только вместо Паука, менторским тоном вещающего мне жизненные истины, сейчас рядом ошалевший Коган, которому весна довольно прочно впиндюрилась в мозги.

— Я приму меры! А где сейчас Ханр? — спохватился Коган.

— На третьем этаже, полагаю. Я сказала о нём Салли Айнрос.

— Что?! Что ты наделала? Зачем Салли? Джиллс убьёт тебя! Он против, чтоб мы его девушку вмешивали во всякие там дела!

— А что, я по-твоему, должна была сделать? Я избила его, отобрала баллончик. Но у меня большая перемена, и я тоже хочу перекусить и попить компот.

— Итчи, ты либо гений, либо сумасшедшая! Однозначно! Это же тот теракт, который хотели устроить Ханр и Денгер! Побежали скорее!

— Коган, я есть хочу. И у меня болит голова!

— Итчи, не валяй дурака! — Коган сдёрнул меня с места.

Когда мы очутились на третьем, Ханра там не было. Мы с трудом нашли Салли на улице за небольшой бойлерной, где она курила, и вызвали её на разговор. Она сказала, что Ханр убежал. А перед этим сказал Салли, что сообщит об Итчи Денгеру, и Денгер сам ей займётся — чтоб она передала это Итчи. Салли взяла баллончик себе и спрятала в сумку.

— Отдай мне. Это же улика! Ты не можешь это у себя хранить, — потребовал Коган.

— Конечно, не могу! У меня там тушь, тени, блеск для губ и косметичка с лаками для ногтей.

Мы быстро совершили перекладку баллончика в сумку Когана.

— Я рассмотрю это в Поместье. Хреновы дела у тебя, Итчи.

— Спасибо, Коган. А то я не знала, — с сарказмом посмотрела я на товарища.

— Я не могла пойти к Мардук. Меня бесит эта стерва, а я бешу её. И пришлось бы всё рассказывать, приводить доказательства, а этот хлыщ смылся. Пришлось бы тебя подставить, Клотильда.

— Понимаю. Спасибо, — уже искренне поблагодарила я боевую подружку.

Карамба. Всё сикось-накось! Надо поймать этого Ханра! Брать его голыми руками, вести к Мардук. А я, карамба, испугалась подрыва репутации серой мышки, по-тихому пошла в буфет! Чёртова мигрень! Ничего из-за неё не соображаю!

— Тебе спасибо. У Таис астма. Она как посмотрела на баллончик — побледнела. Она говорит, что если бы вдохнула такое — точно бы умерла.

— Да ладно! Так бы и умерла! — не поверил Коган.

— Да! Потому что там пипец какая смесь! — с упрёком Салли посмотрела на главаря шайки. — Таис сегодня респиратор как назло забыла. Первый раз в жизни.

«Твою одноклассницу Таиссию увезут на скорой в больницу, потому что у неё активизируется сильная астма, и она умрёт», — сказал вчера Паук. Едва я о нём вспомнила, голова заболела ещё сильнее. Спазм в нервах под черепной коробкой был такой силы, что я сморщилась.

— Ты чего? — посмотрели на меня Коган и Айнрос.

— Ничего. Башка трещит.

— К похолоданию, наверное, — пожала плечами Айнрос и затянулась сигаретой.

Её подружку чуть не отравили перцовкой. Должно быть, Салли закуривает стресс.

— Где Таис? — спросила я. — С ней всё в порядке?

— Да. Я предлагала ей пойти покурить, она отказалась. Сказала, что ей надо прийти в себя. А я не могу без сигареты.

— Завязывай, — посоветовала я.

— Не могу. Дань моде. Не курят сейчас только ботаны и лохи, — заявила Салли.

— По-твоему, я лох? — посмотрела я на неё недовольно.

— Ты — Королева Ботанов, Итчи, — ответил за неё Коган.

— Я пойду домой. Схожу отпрошусь у Серджион.

Не зря я целых пять минут тёрлась у неё в кабинете, прежде чем поймать Ханра — словно чувствовала, что нужно её дождаться.

Когда я вышла из школы, без приключений отпросившись у учительницы, мой путь пролегал мимо двора, где живёт Эллен. Не зайти ли к ней? Я поглядела на её окна. Но тут же вспомнила, что время раннее — около одиннадцати, и Эллен, должно быть, сейчас в колледже. На противоположном конце двора я вдруг увидела Ханра. Я приостановилась. Что задумал враг? Он был там не один. Стоя рядом с каким-то детиной, он показывал в меня жестами и что-то втолковывал собеседнику.

Мне не захотелось с ними сейчас связываться. Ханру сегодня досталось сполна. Я ускорила шаг и вскоре уже шла по дворам улицы Хороший Путь. Периодически оглядывалась. Погони не было. Я вышла к шоссе, дошла до метро. Оставалось пройти несколько метров прямо и повернуть на нашу тихую улочку — квартал Хороший Путь с частными домами.

Рядом с домом Румса — нашего соседа находится особая территория с мусорными баками. Я поневоле задержалась на ней взглядом. Сюда мы ходим выбрасывать большие мешки с мусором. Сейчас тут никого. Ни собак, ни людей. Ни бешеных собак.

Паук прав. Паук может предсказывать будущее. Удивительно. Редкостное везение мне вчера встретить человека, способного предсказать будущее — иначе я бы упустила Ханра, и Таис могла грозить серьёзная опасность. А человек ли Паук? Я до конца не разгадала, кто он. Почему он так утверждал, что будущее не изменимо? Изменила же я!

Я пришла домой, стараясь вести себя нормально и как обычно, чтобы не выдать головную боль, терзавшую меня. Рассчитывала по-тихому пробраться в мамину комнату, взять анальгетик из аптечки. Мама дома. Она погружена в хозяйство. Услышав, что я пришла, она удивлённо выплыла в коридор откуда-то с кухни:

— Вас что-то рано отпустили из школы.

— Учитель заболел. Пятым уроком физкультура, на неё никто не пойдёт. Шестой урок на этой неделе тоже отменяется.

— У вас прямо как на работе, пятница — короткий день, — порадовалась за меня мама. И спохватилась: —Клотильда, подожди! Не снимай куртку и ботинки! Раз ты одета — вынеси, пожалуйста, заодно мусор. А я пока приготовлю тебе чай и подогрею еду, чтобы к твоему приходу всё наложить.

Мама деловито убежала на кухню, а я, весьма оторопелая, осталась стоять в коридоре. Пока всё, о чём говорил странный тип в цилиндре, продолжает сбываться. К чему всё это идёт? Мама принесла мне большой пакет, наполненный разными отбросами. Я снова отправилась на улицу, так и не выпив таблетки от головной боли. То, что у меня под черепной коробкой, раскалывалось и взрывалось всеми видами фейерверков.

Я нарочно старалась идти медленно. Медленный темп я избрала, идя от двери дома до калитки. Когда я вышла из калитки — меня осенило: я же могу выкинуть мусор не там, где всегда бросаю, у дома Экзальта. А пойти направо, дойти до дома бабушки Джейн, и там тоже есть мусорный бак! Как раз где наш квартал упирается в Лесопарк. Так я и сделала.

Удивительное дело, но когда я приблизилась на достаточное расстояние, я различила там скопление людей — их там не меньше дюжины. А ещё машина полиции и машина скорой помощи. Там что-то произошло! Моё сердце забилось в предчувствии чего-то неприятного. Я овладела эмоциями, нацепив на лицо бесстрастное выражение.

Доходить до контейнера не имело смысла: я услышала уже на расстоянии, как пожилая женщина весьма громким голосом давала показания полиции:

— Иду я, и вижу — эта чудовищная собака повалила мужчину на землю, и терзает его! Она бешеная! Я давно говорила, что всех этих тварей давно надо перестрелять! Куда вы смотрели? Поздно приехали, да и толку от вас мало! Мужчина при смерти, и сорок уколов его не спасут!

Тут же подхватила другая товарка-сплетница. Женщинам-зевакам только волю дай — такой хай поднимут!

— Собака эта без привязи бегала тут полдня! Лаяла на всех, бросалась на детей! Меня чуть не укусила за ногу! Только ангел меня спас — она ведь могла меня повалить и тоже прогрызть сонную артерию!

Всё, Паук. С меня достаточно. Я попятилась задом, удаляясь от места происшествия. Я не видела собаку. Наверное, её уже пристрелили. Когда это всё случилось? Паук сказал в кафе Лимон — мне грозила бы такая участь, если б я не пошла вообще в школу. Что ж, вполне реальный такой расклад. Я утром маме говорю — у меня болит голова, в школу не пойду. Мама отправляется на кухню готовить, накапливается мусор. Она идёт ко мне в комнату и говорит — «Клотильда, иди, вынеси, пожалуйста, мусор. Заодно твоя голова пройдёт, подышишь воздухом, побудь немного на улице». Я иду, выношу мусор, как раз минутами возможно тридцатью-сорока раньше, и на меня набрасывается эта тварь, сбивает меня с ног, дико лает, клацает челюстями совсем рядом от моей шеи. Я пытаюсь сбросить её с себя — она рвёт мою одежду, рвёт кожу кусками. Потом приезжает скорая, меня, истерзанную и искусанную, увозят в больницу.

Эта картинка настолько отчётливо встала перед глазами, что я невольно вздрогнула, прогоняя наваждение. Я долго не могла успокоиться. Вдобавок, меня головная боль доконала. Я выбросила мусор в контейнер рядом с домом Румсов и вернулась домой. Там я осуществила свой план, прокралась в мамину спальню и съела таблетку от головы.

* * *

Ром Террисон, агент 004, был на Базе.

— Ром, признайся, ты тут ночуешь? Я как сюда ни приду — ты здесь!

— Почти ночую, — признался Ром, улыбаясь. — Клот, я кое-что нашёл! Идём.

Меня снова кольнул стыд. Почему Ром что-то находит, а я — нет? Мне казалось, я в этом расследовании как пятое колесо в телеге, и скоро меня отстранят. Ведь я ничего не сделала! Не выяснила про похитителя рапиры, про эту Хордерн.

Похожее ощущение я испытывала и вчера, когда Прэди с надеждой во взгляде смотрел на меня, ожидая, что я раз и навсегда избавлю его от проблемы. А я тоже ведь вчера знать не знала, как подступиться к Ханру и Денгеру. Но вечером в кафе Лимон Паук мне всё доходчиво объяснил. Так, может, Паук на этот раз подсядет ко мне за столиком в каком-нибудь кафе и расскажет, кто похитил рапиру Остару? Чтобы я хоть немного смогла помочь коллегам в расследовании.

Мы с Ромом пришли в наш кабинет Шестёрки. Я спросила, хотя задавать такой вопрос не собиралась:

— Ром, ты веришь в преднамеренность судьбы? То есть в неизменность будущего? Что вся информация о нас и о наших делах где-то записана, и даже зная это, мы ничего не можем изменить?

Ром секунд пять смотрел на меня, потом в потолок, потом выдал, улыбаясь:

— Нет, конечно! Будь так — все те прорицатели и пророки, которые предсказывали нам конец света, оказались правы, и мы бы с тобой даже не родились. Ведь первый конец света предсказывали ещё до нашей эры и произойти он должен был за пять тысяч лет до нашего рождения.

— А может, тогда же он и произошёл. Когда исчезла Атлантида, никто не знает. Может, и исчезла она пять тысяч лет назад, — проворчала я.

— Нет, я не верю в предопределённость будущего. Это фатализм — типа, что судьбу не изменишь. Будущее строим мы сами.

— Вот и я о том же! А как ты думаешь, Ром, всякие эти прорицатели — когда они предсказывают будущее для отдельного человека или для целого народа — они правду говорят, что они всё это «видят»? Или они ошибаются? Или «видят» они как раз то, что можно изменить? То есть видят как бы то, что должно случиться, если ничего не делать?

— Ну, это уже футуристы. Футурология — наука, которая изучает возможные варианты будущего, связанная с прогнозированием, статистикой. Учёные берут статистические закономерности и исследуют их, разворачивают математические модели. Они предсказывают, что к такому-то году окончится нефть и бензин, к такому-то иссякнут запасы пресной воды и так далее. Послушаешь их — аж страшно жить! Но на деле не всё так страшно. Футурологи часто ошибаются, не учитывая каких-то факторов. То есть основывают свой прогноз на основании неполных данных, общих закономерностей и мнениях большинства. Банальный пример сейчас приведу: завтра солнце встанет. Я пророк? Разумеется! Или я тебе сейчас скажу: завтра ты встретишь чёрного кота на улице. Я пророк? Разумеется! Потому что если ты мне поверишь про кота, ты так загрузишься этой мыслью, что призовёшь кота в свою жизнь и он действительно тебе явится.

— Гадалки, которые предсказывают замужество или смерть в определённые даты — вот почему нередко они оказываются правы! Они программируют судьбу.

— Программируют не они, а сам человек. Фишка в том, как ты относишься к этому «прогнозу», насколько он тебя глубинно затрагивает. Кстати, расскажешь мне завтра, видела ты чёрного кота или нет. Мне самому интересно, вдруг я ещё и провидец? — рассмеялся Ром.

— Тебе мало дара поджигать предметы взглядом, агент 004?

— Хорошего должно быть много! И, возвращаясь к твоему вопросу, скажу так: будущее изменить можно и нужно. Глупцы те, кто этого не делает. Кто смиряется с неизбежным. Кто готов жить по матрице, по программе — они рабы, которые попадают в созданную кем-то систему. Тебе разве так не кажется? Что каждому из нас предначертан определённый путь, но мы можем выбирать. Делать такой резкий рывок и прокладывать новую лыжню. Вспомни сотни тысяч примеров из истории: знаменитые писатели, художники, правители стран были простыми людьми когда-то. Возьми тех же поп-звёзд, имена которых гремят на весь мир: многие родились в семьях с мизерным достатком, их родители были посредственностями. Этим детям было суждено оставаться такими же посредственностями, впадать в полную деградацию. Но что-то происходило в их жизни, резкий поворот, скачок — и — вуаля! Они — звёзды, зажигались на небосклоне. Они выбирали себе будущее. Хотя те же провидицы, увидев их в детстве, наверняка могли сказать — вот, я вижу в энергоинформационном поле твою судьбу, ты станешь бомжем, нищим, будешь просить подаяние и умрёшь с клопами. Вообще, интересно поразмышлять на эту тему.

— Да, непочатый край. Прости, что отвлекла тебя, — спохватилась я. — Ты мне хотел что-то рассказать.

— Да, Клот! Я тут кое-что нашёл!

Ром весь загорелся азартом, совершенно забыв про разговоры о фатализме и предопределённости будущего. Он подал мне папку с распечатанными листами:

— Вот, ознакомься! Мои изыскания. С Фрэнком пока связи нет. Но я нашёл то, что искал.

— По тем людям, у кого пропадали картины?

— Да, я нашёл четверых! На поиск ушло много времени, но оно того стоило. Я нашёл, кроме Бенша и Мариак, ещё других коллекционеров древности и картин, у кого за последние три года были совершены кражи картин. Их объединяет, что они все живут в области Укосмо, либо в окрестных пригородах — радиус двести-триста километров от нас. Ещё у них общее то, что они сообщали в полицию о краже. Воры проникали со взломом в их дома, пока их не было или пока они спали, и похищали картины. Но спустя какое-то время, когда полиция ничего не могла найти, да и не пыталась, эти люди отзывали заявления, говорили, что картины нашлись благодаря усилиям частных детективных агентств! Стоит проверить, не Хордерн ли приложила руку. Если это она — а тут я на сто процентов уверен в этом совпадении — то всё становится на места. И нам нужно проверять возвращённые картины, не искусные ли это копии. Загрузить этим Фрэнка.

— Какая изощрённая мошенническая схема — выслеживать одиноких коллекционеров и воровать у них предметы искусства, — поразилась я в который раз.

— Ждём Фрэнка, чтоб передать ему полномочия по этому делу, и получить его указания. У меня всё, — объявил Ром.

— Ты гений, Ром! Так здорово потрудился! — искренне восхитилась я служебным рвением товарища.

«Не то что я, тунеядка и лентяйка», — добавила я про себя.

— Пустое. Это моя работа, и она мне интересна, — добродушно и скромно махнул Поджигатель рукой. — А ещё более мне интересно, что Барт и Люк нашли на камерах, и что им ещё рассказала Кристин Грин про того незнакомца.

— Они ещё не связывались с тобой, чтобы мы начали поиски этого таинственного лица?

— Ещё пока нет. Видимо, у них дело не очень-то клеится.

— А эта старушка, госпожа Грин, нарисовала портрет таинственного незнакомца?

— Неизвестно. Тоже ждём от них вестей, — развёл руками агент 004.

Я проговорила:

— У меня такое чувство, что наши поиски уводят нас в сторону. Мы вцепились в эту таинственную Хордерн, а про рапиру всё забросили.

— Почему же забросили? Люк, Барт и Брайан отслеживают камеры, — подсказал Ром.

— Мы так как следует и не занялись кассетой. Мы же хотели проверить про слона. Давай я займусь этим! Мне кажется, эта наводка.

— Я пробовал узнать про слона, слоновую кость или что-то иное, связанное со слонами и с этой рапирой. И не нашёл никакой связи, поэтому пока притормозил здесь, — объяснил напарник.

— Я тоже попробую поискать, — настояла я на своём. — Что конкретно ты уже смотрел по слонам?

— Слоновая кость — нет ли такого материала в составе рапиры. По вещам короля Александэра — не было ли у него чего-либо из слоновой кости или статуэтки слона. Даже проверял по разным источникам, не было ли у него личного слона, ведь сей монарх отличался эпатажностью. Я проверил даже разные данные о зоопарках, о происшествиях со слонами, и не нашёл ничего такого, что бы указывало на связь слона и рапиры.

— Купи слона, было сказано восемь раз. Это подсказка. Нам нужно искать рапиру, а не отвлекаться на Хордерн, — проговорила я, словно получив озарение.

— По одной из версий, Хордерн, если она искусная мошенница, стоит за похищением рапиры, — предположил Ром. — Необходимо узнать, кто она такая, установить личность. В музее она не появлялась, Годдс, кажется, её лично не видел, а все переговоры ведёт через её посредника. Его проверить тоже пока не удалось, так как он использует псевдоним.

— Сплошная законспирированная мафия. Ром, а ты смотрел организации, которые связаны со слоном? Например, название СЛОН.

— Смотрел. Я нашёл кафе, музыкальное издательство нот и детский досуговый центр раннего развития, если не считать фирмы, которая производит зонты, но она называется «Три Слона», а там никак не фигурирует цифра восемь.

— Детский досуговый центр. Голос на плёнке был детским! — снова меня осенило. — Ты проверял их адреса, ездил туда?

— Нет ещё, я так глубоко не копал. Меня больше беспокоит Хордерн. Если она ворует картины, общается с каким-то художником, который искусно подделывает их, и потом возвращает лже-картины владельцам за бешеную плату — то её следует изловить, она крупная мошенница. Возможно, даже если и не она украла рапиру, то связана с пропажей — иначе зачем ей сейчас окучивать Годдса через своих загадочных посредников?

— Да, ты прав, я не спорю. Но когда пропала рапира, через две ночи там лежала кассета. Кстати, об издательстве СЛОН я кое-что знаю. Сегодня моя учительница музыки дала мне ноты от этого издательства, малоизвестного композитора.

— Вот тебе на! А фамилия твоей учительницы или этого композитора случайно не Хордерн? — подивился Ром такому странному совпадению.

— Нет. Как фамилия композитора — я уже не помню, — честно призналась я — ноты оставила дома. — Так что я тебе могу подтвердить, что издательство СЛОН существует.

Я была настолько возбуждена и обрадована мыслью, что, наконец, смогу чем-то оказаться полезной коллегам, что не заметила, как прошла моя головная боль. Выписав себе на листе бумаги несколько сведений об организациях с названием СЛОН, о которых мне сообщил Ром, я побежала в компьютерный терминал.

* * *

Около десяти вечера я постучалась в дом Ривелов. Ощущение собственной нужности в этом мире заполонило меня с ног до головы. Сегодня я спасла школу от хулиганства Ханра, подхватила расследование по пропаже рапиры и занимаюсь благородным делом — помогаю Джейн и Полу подготовиться к празднику Остары. Для этого мне нужно замотивировать Пита.

Дверь открыла его мама, с прелестным щеночком таксы на руках. Тут только я вспомнила, что так ни разу и не видела ещё легендарной собаки Пита, о которой столько раз слышала.

— Клотильда, посмотри, кто у нас живёт!

— Какая прелесть! Маленькая она ещё какая! — я потрепала щеночка по голове. Такса отличалась любопытным нравом, сразу же стала обнюхивать и лизать мне руку.

— Ему только полтора месяца, — сказала госпожа Ривел. — Это мальчик.

— Как вы его назвали? — поинтересовалась я.

— Ещё не придумали. Но Патрик как истинный хозяин этой собаки, предлагает назвать его Волкодавом. Он считает, что если дать маленькой собаке устрашающее и внушительное имя, собака будет отличаться повышенной храбростью, — засмеялась соседка.

— Любая собака — хищница, ведь она как… как паук, преследует добычу, — проговорила я, и тут же одёрнула себя, почему я сказала «паук»?

Патрик, выглянувший в коридор, чтобы посмотреть, кто пришёл, услышал меня и сразу заголосил:

— Мама! Давай его назовём Пауком! Клот это здорово придумала — Паук!

— Ну ты и придумщик! Да, может, Тараканом назовём? — пошутила госпожа Ривел.

Только не Пауком! Мой мистический друг в цилиндре обидеться может, что его прозвищем назвали собаку, пусть и такую замечательную юную таксу!

— Нет, Паук! Или Волкодав! Не надо таракан! Таракан — это насекомые. А пауки — это такие членистоногие. А волкодавы — это волкодавы!

— А таксы — это таксы, так что давай-ка ты, Патрик, назови свою собаку просто Такса или Такс. Или же Таксик. Или Такси. И никто не уйдёт обиженным, — теперь уж сам Пит, в гости к которому я пришла, вышел на общий сбор.

— Если вы назовёте его Такси, готовьтесь к тому, что он будет каждый раз включать счётчик и нарушать правила дорожного движения на поворотах и в превышении скорости, — предупредила я. — Приветствую, Питер Ривел. Я явилась к тебе как посланник тьмы.

— Ого! Вот это заявочка! Пойдём ко мне. Надеюсь, это безопасно?

— О, безопаснее некуда! Я всего лишь заставлю тебя прислуживать силам ночи, смерти, холода и зимы и мешать вступить Весне в наш мир.

— Ух, Клот. Чувствую, я влип! — пошутил Пит.

Когда мы оказались у него наверху, в его комнате, я посвятила Пита в план, который придумали Джейн и Пол, по поводу импровизированного спектакля и подготовки к празднику Остары.

— В общем, Джейн и Пол предлагают сделать перформанс, Эллен шьёт себе платье, а Ром молчит и себе на уме, — заключила я. — Не хотелось бы мне остаться не у дел, поэтому я и решила прибиться в банду к Полу, Джейн и тебе.

— Да без проблем, — усмехнулся Пит. — А что мы с тобой-то будем делать?

— Раз Рыжая и Разрушитель хотят быть силами света — устроим им силы тьмы. Напустим мрака и ночи. Мне так по душе зима гораздо ближе, чем весна. Вот, Пит. Я принесла ноты. Я подумала о том, что мы можем спеть. Надеть костюмы зимних духов. И что-то изобразить. Нам нужно придумать концепцию.

— Ноты принесла? Ого… Ты хоть в курсе, что я последний раз играл на пианино года два назад?

— Ну, могу и я сыграть, — миролюбиво улыбнулась я. — Я как раз играла около двух дней назад последний раз. Не зря же мы ходили в музыкальную школу, чтоб наши умения пропадали.

— Да, но ты ходила семь лет. А я урывками занимался три года, только чтоб научиться немного играть попсу и рок.

— Тебе не придётся играть попсу и рок. Здесь вальсы.

Я подала Питу на просмотр таинственную нотную книжицу, которую мне сегодня вручила госпожа Блейтон.

— Ты и я — одно звено в цепи. Музыкальный сборник Л. П. Хэйеса, — прочитал Пит заглавие на титульном листе. — Ого, интересно. Что это такое?

— Ноты.

— Понимаю, что ноты. Никогда о таком композиторе не слышал. Ты что-нибудь слышала? В каком он веке жил? К какой стране принадлежит?

— Понятия не имею… — проговорила я механическим голосом, потому что в который раз меня осенило — Хэйес! Где же я это слышала?

— Прочитаем содержание. Тёмный Ритуал. Грани Тьмы. Красивая Смерть. Я не сошёл с ума. Уже завораживает! О, Клот, смотри, а вот эта песня по твоей части — Хитрый паук плетёт паутину.

— Что? Паук?

— Ты что, содержание не смотрела?

— Нет, я пролистала просто, посмотрела сами ноты визуально. У меня времени не было смотреть содержание, — я сильно удивилась. Рассмотрев оглавление, я удивилась ещё больше — что за странную инкунабулу мне передала госпожа Блейтон.

— Сейчас в Сети посмотрю этого композитора, — Пит подскочил к экрану монитора включённого компьютера. — По горячим следам отыщем его!

Я же стала читать слова одной из песен. Она меня заинтересовала тем, что довольно короткая, ноты и мотив мне показались простыми. Ведь на разучивание её и репетицию у нас оставалась всего неделя!

Дай мне Жизнь — а я тебя убью.

Дай мне шанс понять, как я люблю

Смерть.

Дай мне острие и кровь заката,

А я отдам тебе минувшее куда-то

В вечность.

Ты и я — одно звено в цепи.

Ты умерла, а я стал всё равно, что ты!

Вечность есть конец, а край есть Смерть,

И пусть живой станет вечен!

— Пит, смотри, тут песня, которую могут исполнять силы тьмы и зимы, точнее, их тёмный представитель, охотящейся за красавицей-весной. Это период катавасии с погодой в марте, когда то солнце, то дождь, то снег, накануне Дня Остары, — прокомментировала я.

— Не нашёл я этого композитора. Сеть ничего не выдаёт, — пожаловался Пит.

— Он скорее всего не композитор, а редактор-составитель, — догадалась я. — Песни разных авторов. Вот перечень! И они все объединены какой-то общей тематикой. Тематикой Тьмы. Первый раз вижу такой сборник.

Поход в Издательство СЛОН у меня запланирован на завтра. А пока надо решать задачи по мере их поступления. Если я пришла к Питу заниматься музыкой и подготовкой номера к Весеннему Маскараду, значит этим я и должна заниматься. Вот завтра я и узнаю про этого Л. П. Хэйеса! Легенду я уже приготовила. Вот будет номер, если это издательство СЛОН окажется связанным с пропажей рапиры!

— Может, это бракованное издание, и в фамилии или инициалах закралась опечатка? — размышляла я сама с собой вслух. — Ладно. Я проверю это ещё. Смотри, Пит. Вот эта песня. Думаю, её можно разучить. Успеть до следующей пятницы, когда назначен праздник.

Пит пробежался глазами по словам песни. Прочитав её несколько раз, он заявил:

— Жуть какая! Это песня про маньяка-убийцу, который охотился за девушкой и убил её в конце! Точно так, как и предыдущих жертв, влюблённую молодую пару. И кажется, этот Хэйес точно составитель, потому что я эту песню знаю, я вспомнил сейчас. Я даже слышал её.

— Вот это номер, Пит! Ты нас спас! Это будет наше выступление, и как всё в масть! — обрадовалась я. — А я бы не так мрачно интерпретировала песню. Я бы сказала, что в ней поётся о символических сверхъестественных существах-духах. О Мраке и Весне. О борьбе Жизни и Смерти, о том, что Смерть всегда угрожает Жизни и является её естественным концом, однако Жизнь торжествует. И важно умереть красиво. То есть уйти красиво, прожить достойную жизнь и достойно умереть в глубокой старости.

— Ну ты и загнула, — покачал головой мой друг-напарник. — Тебе нужно идти профессором в философскую академию.

— Спасибо на добром слове. Доставай свой синтезатор, начинаем репетировать.

— Что, прямо сейчас?

— У нас мало времени. На всё про всё — неделя. А Джейн и Пол в любой момент могут потребовать с нас отчёт, что мы приготовили, и мы не должны их подвести!

— Да, я согласен. А во что мы оденемся?

— В призраков и зомби, — не задумываясь, ответила я. — В тёмных духов весны. Джейн и Пол будут представлять бога и богиню Остары.

— Бога и богиню? Они что… типа супруги? — удивился зачем-то Пит.

— Какие такие супруги? — не поняла я, к чему он клонит.

— Когда ты сначала сказала — Джейн и Пол вместе что-то замутили, я сначала не поверил. Пол же обычно всё время с Эллен! А тут он с Джейн…

— А ты что, кого-то из них ревнуешь? — пристально посмотрела я на Пита, и товарищ стушевался:

— Нет, я никого не ревную. Я удивлён. Они что, стали парой…

— Пит, это не наше дело. Парой они не стали только потому, что решили организовать номер к празднику, чтобы не подвести Рома, который нас пригласил на это закрытое мероприятие. В данном случае мы с тобой тоже представляем пару, по твоим меркам. У нас у всех совместная миссия, вот и всё! — разложила я всё по полочкам для не в меру любопытного Пита. — С чего это ты вдруг превратился в сплетника? Прекрати разговаривать о наших друзьях в таком ключе!

— Да я ничего, я так, просто…

— Вот именно! Доставай синтезатор! Смотри, здесь ля минор. Ты помнишь ля минор?

— Ох, Клот… Ты точно мрачный тёмный дух весны! Очень уж вошла в роль, — усмехнулся Пит и стал доставать коробку с синтезатором из пыльного угла, где она стояла.

* * *

Я видел, как они делались вечны.

Они лежали вдвоём — так будет бесконечно.

Четыре цветка и «покойтесь с миром».

Как жаль, что они не умерли красиво!

Голос старинной песни доносился с пластинки патефона. Голос принадлежал одному малоизвестному певцу,однако этот певец некогда получил толику популярности в далёких семидесятых годах. Сидящий в кресле человек, слушающий пластинку, самодовольно и удовлетворённо улыбался.

— Ты попросил написать его эту песню тоже во время Остары, — напомнил маленький мальчик, который сидел на мягком уютном ковре в позе лотоса и наблюдал, как большой мохнатый паук-тарантул переползал с его одной руки на другую. Мальчик улыбался, он очень любил пауков, а этого паука считал своим самым лучшим другом.

Человек, сидящий в кресле, провёл мягко рукой по клинку рапиры, которую держал в ладонях.

— Это было твоё желание, — ответил он, любовно смотря на клинок.

Потрескивал огонь в камине. Из окна в полумрак комнаты заглядывали вечерние звёзды.

— Я помню, — улыбнулся мальчуган. Он подхватил паука и посадил себе на голову. Ему нравилось, как паук устраивался в его светлых волосах как в гнезде и щекотал ему макушку. — Я побывал в комнате учительницы и положил туда ноты. И я заколдовал эти ноты, чтобы королева их выбрала.

— Ты большой молодец, Паж, — усмехнулся человек с рапирой.

Рядом на столике лежали сверкающие ножны, все в драгоценных камнях. Эти камни, украшающие эфес оружия и его ножны, мерцали загадочными огоньками при пляшущих бликах огня. Человек был заворожен этим волшебным зрелищем.

— Теперь королеве осталось спеть и сыграть эту песню для нас.

— Для тебя и прекрасной леди, — проговорил мальчик.

— Для меня и прекрасной леди, — кивнул человек с рапирой.

— Жалко, что прекрасная леди не пойдёт с тобой до конца. Она мне нравится.

— У неё своя задача. Но ей будет хорошо. Ей повезёт. Если она выберет быть со мной в Ночь Весеннего Равноденствия. А она выберет, я знаю. Только одна ночь, первая и последняя.

— А королева? — спросил Паж.

— Королева пойдёт со мной до конца, — ответил тот.

— Когда ты будешь дарить ей рапиру? Во время послезавтрашнего сражения? Ты тоже будешь спасать её, как тогда, короля?

— Да, я тоже буду спасать её, как тогда, короля. Но рапиру подарю позже. Когда станцую с прекрасной леди. Я соскучился по этой рапире и хочу, чтобы она подольше побыла у меня.

— Это же твоя рапира. Ты не должен её дарить, — улыбнулся Паж. — Ты же можешь выбрать другое оружие.

— Нет, не могу, Паж. Ты прав, я не должен её дарить. Но я хочу подарить её. Это будет испытание для королевы. Её испытания только начинаются.

— Она почти нас с тобой нашла. И про Муху она тоже скоро узнает.

— На то она и королева. Я пока не дам ей прийти сюда. Она придёт сюда, когда будет время и черёд.

— А ты будешь сегодня говорить с прекрасной леди?

— Разумеется, — человек улыбнулся, отложив рапиру. — Как хорошо, что ты напомнил! Она же ждёт и не дождётся.

Он встал.

— И ты к ней придёшь в гости? — маленький паж, заворожено улыбаясь, посмотрел на Тёмного Хозяина снизу вверх.

— Не сегодня, — покачал тот головой.

И направился к старинному дисковому телефонному аппарату, стоящему рядом с дверью в гостиную. Пластинка с дивной песней доиграла. Мальчик отпустил паука ползать в вольное плавание, поднялся с пола и подошёл к коробке, извлёк из неё смеховой мешочек. Нажав на него несколько раз и получив звук жутковатого деревянного смеха, Паж мило и весело улыбнулся:

— Купи слона!

А Хозяин стал набирать номер.

* * *

Эллен различила, что в квартире во время её отсутствия никого не было. Она ждала звонка. Причём ждала с нетерпением. Время тянулось предательски медленно.

«Я как школьница, дожидающаяся ухажёра, который мне носит портфель», — одёргивала она себя и пыталась заняться платьем. Но мысли возвращались к таинственному незнакомцу. Рациональная Эллен совсем не хотела признать, что стала зависима от мистического телефонного романа, сюжет которого с каждым звонком рисковал перерасти в сюжет фильма ужасов. Ведь Эллен ещё не понимала, с чем или с кем она играет.

Она много думала о волшебном светловолосом мальчике.

«Вчера он приходил ко мне ночью. Я слышала его нежное дыхание. Даже, кажется, его лёгкие шаги. И перед этим качался на качелях во дворе. Он связан с этим незнакомцем. Может, это дух, ангел? Ангелы часто обращаются в детей. А что если, ситуация наоборот опасная — мне названивает демон, а этот ребёнок, ангел, пытается предупредить меня, пытается спасти? Ох, что мне делать? Вдруг там с мальчиком и маньяком страшная история — тот демон, который мне звонит, когда-то убил этого мальчика, и теперь решил взяться за меня? Но почему же я его совсем не боюсь, а сижу как дура и жду — позвонит или не позвонит?» — терзалась Эллен.

Её любимая работа по шитью не шла и не клеилась. Эллен сегодня непривычно рассеянна, сбивалась, несколько раз чуть не пришила изнанку к лицу.

«Нет, надо отложить работу. Я себе скафандр сошью таким макаром! Впереди целые выходные, на них поработаю хорошо, побольше», — думала она.

И тут раздался телефонный звонок.

«Вполне ожидаемо», — Эллен почти не удивилась, почти не вздрогнула и почти не испугалась. Она подошла почти спокойно:

— Алло?

Она ещё не знала, к чему приведёт разговор. Каждый телефонный звонок — как аттракцион.

— Как мне приятно, что ты отвечаешь так быстро, — сказал вкрадчивый задушевный Голос.

— Ну, как бы мы же договаривались! Что ты позвонишь.

«Странно. Меня сейчас прёт. Будто мне правда ухажёр какой-то звонит!»

— Ты не убрала паутину. И паук говорит тебе спасибо за это, — в Голосе почувствовалась снисходительная насмешка, но она перемежалась с искреннем одобрением. Эллен пока не могла оценить оттенки этого голоса, этих чудных эмоций в его тембре.

— Мы об этом тоже договаривались. Мы квиты. Ты позвонил, я не убрала паутину. Ох, признаться, я забыла про эту паутину!

«С ним так легко общаться, будто это закадычный друг! Даже с Полом мне не бывает настолько легко, несмотря на то что Пол вроде как мой молодой человек и напарник»

— Ты становишься всё более готовой, — констатировал Голос.

— К встрече с тобой?

— Да.

— Слушай… я тут думала… кое о чём. И… как раз хотела спросить, — поколебавшись, решилась заговорить Эллен.

«Будь что будет. Должна же я попытаться узнать правду?!»

— Не демон ли я? Ты меня уже об этом спрашивала, — напомнил Голос.

— Нет, не совсем про это. Хотя да, и это тоже. Я хотела спросить про мальчика, — Эллен до последнего момента не была уверена, стоит ли задавать этот вопрос.

«Вдруг я спугну его? Вдруг это запретная тема?!» Сердце Эллен приостановилось.

Но пауза была недолгой. Голос совершенно спокойно произнёс:

— Ты думаешь, что он связан со мной.

— Да, я так думаю. И я думаю, что ты — сверхъестественное существо. И он тоже. Но у меня не укладывается в голове, что ты используешь обычные средства связи. Ну и не обычные тоже… — Эллен поняла, что окончательно запуталась. Она засмущалась и даже покраснела, но не от страха. А от собственного неумения пока понять замысел и мотивы обладателя этого Голоса.

Голос же ответил на это:

— Мальчик никак не связан со мной. Он сам по себе. Я не властен над ним, и он надо мной тоже. Это Паж.

— Кто? Паж? Твой паж? Так ты что, король что ли? Или рыцарь какой-то, раз у тебя есть собственный паж? — Эллен вдруг стало весело. Она едва не расхохоталась.

— Не важно, чей он Паж. Вообще, ничей, но может быть и твоим, если захочешь. Не думал я, что тебя заинтересует мальчик.

— Но он приходил ко мне. Значит, ему есть до меня дело. Как и тебе. Вы с какой планеты оба, ребята? — к Эллен вернулось её смелое бравое настроение.

— С Пауколандии, — ответил Голос.

Эллен с трудом подавила смех.

— И что теперь? Ты явишься мне?

— Я подумаю над этим. Для чего ты хочешь, чтобы я тебе явился?

— Хочу познакомиться с тобой. Узнать тебя поближе. Поговорить… не по телефону, — проговорила Эллен, глубоко задумавшись.

— Только из любопытства? Или чтобы проверить себя, не испугаешься ли? Ты понимаешь, насколько это большой риск — допустить меня до тебя? Приблизить меня к тебе?

— Ты же сам первый начал предлагать свидание. Разговор у нас получается какой-то странный.

— Согласен. У тебя хаос в голове. Тебя это пугает и грузит. Но тебе нужно принять решение. Принять собственный выбор. Ответить себе на вопрос, для чего ты так заинтересована во мне.

— Нет, ну интересно, конечно! Мне названивает демон, грозится, что подберётся ко мне, я говорю — ладно, я не против знакомства, а демон начинает ломаться аки застенчивая девчонка перед первым поцелуем, — Эллен наморщила носик и упёрла свободную от телефона руку в бок.

— Разберись в этом. Подумай над тем, что тёмного у тебя происходит в твоей жизни.

— Тёмного? У меня сейчас как раз белая полоса и у меня всё прекрасно! — заявила Эллен в полной уверенности.

— Тёмная полоса — не значит чёрная, Эллен. Не путай кровь и воду. Когда ты поймёшь, что у тебя стало происходить тёмного, и что твоя жизнь меняется — только тогда ты разберёшься, для чего я тебе нужен. До свидания, Эллен. У тебя есть ещё время. Но не затягивай с этим. Тарифы на связь из Первородного Мрака дороговаты и провода быстро изнашиваются, знаешь ли.

— Не знаю… — вырвалось у Эллен, она собралась сказать или спросить что-то ещё, однако… Связь оборвалась. Эллен с удивлением и недоумением смотрела на гукающую трубку, держа её в руках так, будто у неё в руках большущий паук.

* * *

Чтобы добраться до досугового центра, пришлось потратить уйму времени: "Слон" находится на другом конце города. Но я совместила приятное с полезным, изучила этот район, где не была раньше. В жизни всё пригождается, для опыта, и каждый опыт — ценное вложение в копилку. Наверняка в моей практике секретного агента сегодняшний опыт сослужит хорошую службу. Вдруг когда-нибудь придётся по работе быть в этом районе и удирать от погони, скажем?

Сам досуговый центр располагается в лабиринте дворов из многочисленных многоэтажек, на первом этаже жилого дома-башни. Суровая тётка-консьержка, когда я вошла, прогавкала, что всё закрыто, и что-де надо читать объявления. Тётка напомнила мне демона из потустороннего мира, имела злющее лицо. Я тут же пожалела, что у меня с собой нет моего верного "Степлера" — усыпляющего пистолета, чтобы поставить её на место.

Тут же я вспомнила, что у меня есть острый ножик для метания, который Ром разрешил мне взять с Базы. Однако, я решила не превращаться в одного из Сорока разбойников. Я вышла из дома, прочитала объявления. Несколько воспитателей приглашали в секции ритмики, раннего развития, карате и игры на фортепьяно.

Что ещё требовалось узнать о "Слоне"? К сожалению, войти внутрь не представилось возможным. Тогда я подошла к зарешеченным окнам и посмотрела в них. За одним окном пустующий кабинет администрации, за другими — классные комнаты с партами, с меловыми досками. Кое-где виднелись яркие намалёванные рисунки на стенах. По-хорошему, чтобы найти зацепки, нужно побывать внутри, пообщаться с преподавателями, с администрацией, посмотреть, что это за люди. Может, злая вахтёрша — зацепка? Человек с таким злющим лицом вполне мог упереть рапиру из музея! Как там её зовут, госпожа Бинкинс?

А что, если это не просто досуговый центр, а тайная база преступного сообщества? Что, если Бинкинс — не настоящее имя этой грымзы, а псевдоним? Ведь эта детективша Хордерн тоже действует под псевдонимом, поэтому мы с Ромом ни в одной Базе данных не можем на неё ничего найти.

Запутавшись в своих мыслях, я поняла, что переигрываю. Это обычный детский досуговый центр! У него хорошая репутация, он функционирует уже 10 лет. Что же, наведаться сюда в понедельник? Но в понедельник у меня школа, и куча дел, не будет столько свободного времени, как сегодня.

Повздыхав, я достала из рюкзака блокнот и посмотрела следующий адрес. Издательство СЛОН на очереди. В Сети значилась информация, что Издательство давно расформировалось и его не существует. Это было небольшое частное издательство. Но я хотела проверить адрес, потому что там фигурировала цифра 8: Издательство СЛОН находилось в доме номер 8 по улице Мальв.

Меня грела мысль, что, проверяя эти места, я помогаю Рому, Фрэнку и остальной команде, денно и нощно расследующей похищение рапиры. Я чувствовала, что коллеги буксуют, расследование движется медленно.

Что, если Хордерн, эта загадочная дама, никак не связана с кражей рапиры? Что, если она взялась помогать Годдсу, чтобы самой что-то разнюхать? Например, её привлекла эта кража как мёд — муху, и она решила докопаться, кто её украл? Нет, это глупая мысль. И как только такое мне могло прийти в голову?!

Вот и улица Мальв. Надеюсь, мне тут повезёт больше, чем с досуговым центром. На месте Издательство "СЛОН" находились жилые дома. В одном из них, в полуподвале, располагался книжный магазин. Я спустилась туда и поговорила с продавцами. Сначала они сказали, что ничего не знают, что они тут работают недавно. Но пришёл потом продавец, который давно тут работал и знал район. Он подтвердил, что такое издательство тут существовало.

— Это не совсем издательство, это типография. Одна из самых лояльных. Туда молодые писатели приносили свои опусы. Что-то вроде самиздата, — ответил продавец. — Оно закрылось лет пятнадцать назад, если мне не изменяет память. Его учредитель уехал. Помещение было в аренде, долго пустовало. Потом открыли наш магазин.

— Скажите, а у вас остались книги того издательства? — полюбопытствовала я.

— Наш магазин с ним не работал никак. Поэтому не осталось.

— Вы знаете, кто был учредитель этого издательства? Или, может, вы знаете людей, которые в нём работали? — с затаённой надеждой спросила я.

Но продавец ничего не знал. Напротив, он стал подозрительно оглядывать меня с ног до головы: мои вопросы показались ему слишком умными. Оно и понятно: не каждый день пятнадцатилетние девочки заходят и спрашивают такое.

Для соблюдения конспирации я походила между рядов, посмотрела книги. Несколько приобрела — цены здесь хорошие. На кассе спросила, уже больше на удачу:

— Скажите, у вас есть книги редактора или составителя Л. П. Хэйеса? Он был составителем нотных сборников.

— Спросите в музыкальном магазине тогда, — посоветовала кассирша, но всё же мой запрос по компьютеру пробила. — Нет, таких нет. Есть Хэппельс, Хэммер, Хэмптон…

— Жаль. Но ничего страшного. Спасибо вам, — поблагодарила я.

Так, моя охота окончилась ничем. Если не считать приобретённого чувства адского голода, приобретённых книг и приобретённого чувства неудовлетворения, что я так ничего и не обнаружила. Даже несмотря на то, что помогла, казалось бы, Рому и Фрэнку, и им теперь не надо проверять эти два адреса. А вдруг надо? Вдруг я что-то упустила? Невинный досуговый центр, невинный книжный магазин. Практика научила меня, что те вещи, которые мы привыкли воспринимать как самое обыденное, оказываются буквально порталами в другие миры.

Но я устала, вымоталась этими поездками по городу, которые на фоне промозглой слякотной погоды и грязной каши из снега и собачьих отправлений под ногами показались весьма изнурительными.

Приехав домой, сытно пообедала, и только затем отправилась на Базу. Я должна успеть пробыть там до семи вечера — на семь у нас с Питом репетиция. Взяла подготовку к Весеннему Маскараду в свои твёрдые руки: Питу нельзя доверять серьёзное планирование этой "операции". Ведь он почти что не в теме, загружен таксой, младшими братьями и сёстрами и ещё много чем. А праздник меньше чем через неделю!

Ром был на Базе, с такой точностью, как космонавт. Я уже не спрашивала, ночует он там или нет. Это неэтично, задавать такие издевательские вопросы, ведь я палец о палец не ударила, чтобы помочь. Вошла в наш Кабинет Шестёрки почти что с поникшей головой.

— Клот, ты — гений!

— Что-что? — не поняла я. Если Ром вздумал подшутить надо мной, то вполне справедливо. Сегодня, когда я с большим энтузиазмом ехала по двум адресам, где фигурировало название СЛОН, я была вдохновлена, полна новых мечт, что расследую это дело. А теперь я мучилась самоуничижением.

— Ты гений, ещё раз повторяю!

Я взглянула на Рома. Он восторженно смотрел на меня.

— Ты чего так на меня пялишь… ой, извини, то есть смотришь? — я оторопела — своего невозмутимого и всегда рассудительного мудрого напарника я редко видела в таком состоянии. Глаза его горели.

Только не говорите мне, что Ром заколдован пресловутыми чарами весны. Я застрелю кого-нибудь, если это так!

— Клот, ты оставляла вот это? — Ром помахал у меня перед носом бумажкой.

Я взяла её и посмотрела, что это — та самая распечатка из Сети, которую я делала несколько дней назад, когда вычленяла информацию о бандах и бандитах, занимающихся кражами ценностей.

— Общие сведения из газет о "чёрных расхитителях". Всё то, что на поверхности лежит, что удалось раздобыть репортёрам. А что? — спросила я.

— Клот, это ещё не всё! Благодаря тебе у нас существенные подвижки!

— Благодаря мне? Э-э…

— Вот ты скажи мне для начала, ты сегодня видела чёрного кота? — Ром посмотрел на меня пытливо. Нет, он точно издевается!

— Чёрного кота? Я не помню. То есть… Я была сегодня в двух отдалённых концах Укосмо, и… а, когда я ехала в автобусе, кот сидел на одной из остановок, которую я проезжала. Но он был не совсем чёрным, скорее тёмно-серым…

— Не важно! Я пророк!

Я тут же вспомнила наш вчерашний с Ромом разговор. И улыбнулась.

— И я пророк насчёт того, что всегда верил в тебя! Знаешь, вот эта твоя распечатка и то, что мы с тобой вчера поговорили о СЛОНе — на кое-что нас навело. И меня, и Фрэнка, и Люка с Бартом.

— Так, рассказывай, не трави душу, — я одарила Поджигателя одним из самых тяжёлых взглядов, на какие способна.

— Клот, мы скоро их возьмём! Возьмём и вора. Начнём с того, что Барта и Люка с камерами постигла неудача. Но они договорились со старушенцией Грин, что на днях Фрэнк побудет у неё в больнице с планшетом с установленной программой "Кто вы". И старуха во всех подробностях опишет портрет. То есть нарисуем этого таинственного посетителя. Это первое. Второе — шикарная новость! Мэтт сегодня ночью возвращается, и завтра он сможет проверить Зал Исторических Ценностей на аномальную активность. Третье: Фрэнк сейчас занимается бумагами и допусками, которые обеспечат ему доступ к картинам коллекционеров, которые были сначала украдены, а потом возвращены. Он уже нанял наших союзников, высоко профессиональных экспертов. Четвёртое и пятое — в одном флаконе! И это благодаря тебе, Клот, так что держись и падай!

— Что, что там, Ром? Отставь ты свои фанфары! — пожурила я товарища.

— Наши с тобой разговоры о СЛОНах навели меня на мысли. Я стал проверять адресок один. Самый невинный: кафе Слон.

— Что? Кафе? Ром, с какой стати невинный? Я его оставила на десерт себе. Сегодня я ездила в детский досуговый центр и на улицу, где находилось бывшее издательство СЛОН!

— Клот, ты молодчина! Ты просто супер! Не сокрушайся, что мы украли у тебя объект, наоборот, я уже рассказал нашим, что это полностью твоя зацепка. И Фрэнк уже сказал, что сам F тебя представит к награде, лично! Ты заслужила! Мы начали проверять это кафе, и выяснили, что некоторое время назад там было место встречи одного из главарей "чёрных расхитителей" со своими подельниками и клиентами. Сейчас он оттуда, конечно, концы в воду забрал, но факт потрясает! Этого главаря зовут Бэйзил Флай, за ним давно охотится ГБРиБ как за мафиози. Но он действует так тонко, что взять его не за что, улик против него нет. А по неофициальным данным наших информаторов, он заправляет крупным синдикатом по контрабанде исторических ценностей. Крупная рыба! Точнее, муха.

— Муха?

— Его фамилия — Флай — переводится как муха, — улыбнулся Ром. — Надеюсь, мы станем теми пауками, которые поймают эту муху. Конечно, нам не повезло прийти в это слоновье кафе и задержать его там с поличным, как он передаёт эту самую краденную рапиру какому-нибудь нелегальному покупателю, например. Но мы уже хотя бы направление знаем, в каком копать. Сейчас все силы бросили на поиски Флая. Фрэнк и Барт занялись опросом всех наших союзников, кто поставлял информацию про него.

— Карамба, — только это я и смогла высказать.

— Клот, если мы поймаем Флая — а мы его поймаем, и если выяснится его причастность к краже рапиры, тут уж не сомневайся, мы вытряхнем из него всю правду и заставим вернуть клинок на место… но я не об этом, я о том, что когда мы его поймаем и вытряхнем рапиру из его алчной глотки — это будет только лишь благодаря тебе, твоей смекалке и догадливости!

— Ох, Ром… — пробормотала я, окончательно сражённая и сбитая с толку. — Умеешь же ты делать комплименты дамам…

— Это не комплимент. Это профессиональное признание заслуг коллеги, признание того, что у тебя есть чему поучиться! Пока мы тут копошились и дёргали совсем не за те ниточки паутины — ты раз и закрыла это дело, ты как настоящий паук-крестовик! Да ты просто монстр-тарантул, Клот!

— Погоди говорить "гоп", Ром. Вдруг это не Бэйзил Флай?

— В смысле?

— Ну, мы его поймаем, а выяснится в итоге, что рапиру он не брал и знать ни о чём не знает?

— Как бы там ни было — мы добьёмся Истины, Клот. Рапира будет найдена! Знаешь, тут ещё Фрэнк принёс новость. Я не сразу стал говорить её тебе, чтобы не заставить паниковать. Тут поступило особое распоряжение от босса F, что мы обязаны найти эту рапиру до конца недели. Ну, до пятницы.

— То есть до официального празднования Остары. До твоей вечеринки, Ром. И у нас всего пять дней.

— Шесть, — поправил Ром. — И вечеринка не моя, а Альберта. Кстати, как у вас там проходит подготовка? Вы уже решили, какой номер будете исполнять?

— Мы уже всё решили, — успокоила я друга. — А вот ты-то готов? Или тебе тоже нужна помощь?

— Я готов. Хочу стать там королём этого бала!

— У тебя получится, не сомневайся. Ты уже король, Ром. На самом деле, это только благодаря тебе я случайным образом получила эту распечатку и решила поездить по адресам, где фигурировало название СЛОН, — не осталась я в долгу по части комплиментов.

Ром это оценил:

— Мы с тобой команда, Сорвиголова. Дай пять!

Мы с Поджигателем дружно ударили по рукам. Несмотря на то, что Базу я покидала в полном раздрае и с кашей в голове, настроение у меня было отличным.

* * *

— Нам чертовски повезло, босс!

— Годдс дал нам то, что не дал копам! Записи с камер. Нам удалось провернуть это дельце так, что остолопы-полицейские остались в дураках. Мы убедили Годдса не давать полицейским то, что он дал нам. Он сам просматривал изображения с камер вместе со своей охраной, и обратил внимание на подозрительного субъекта.

— Мы принесли распечатки его рожи, босс! Он прямо как на ладони!

Хьюис и Хеймель наперебой докладывали Рэйчел о своих успехах. Их служебному рвению мог позавидовать самый заправский трудоголик.

Однако Рэйчел не спешила разделять их энтузиазм. Она спокойно выслушала их, надменно скрестив руки на груди, и рявкнула:

— Вы уже узнали всё про него? Кто он такой, как зовут, где живёт?

— Н… нет, босс, — осмелился ответить враз побледневший Хьюис.

— Тогда нечего лыбиться! За работу! Покажите мне его. Есть наводки?

— Кроме того, что, по словам Годдса и его тупоголовых стражей, он продолжает приходить в Музей, — ответил Хеймель.

— Что ж, — Рэйчел ухмыльнулась. — Если это и правда он — то это великолепно!

Она подумала, что таинственный грабитель дразнит её. Он словно хочет знакомства с ней. Откуда в ней такая уверенность? Она предчувствовала это на уровне интуиции. Рэйчел всегда считала себя гением по части предчувствий, и они её не подводили. Что позволяло ей всегда выходить сухой из воды. Неведомый ангел или её персональный демон, или же они оба об руку вели её, подсказывали верные шаги и решения.

Он украл рапиру, думала она, а я так хочу сама украсть эту рапиру. Я познакомлюсь с ним и договорюсь. Эта игра доставляет мне удовольствие.

Рэйчел изучила материалы, которые принесли её люди. Это записи с камер видеонаблюдения, которые Годдс отложил отдельно, посчитав, что на них фигурирует лицо, которое связано с похищением рапиры. За несколько дней до кражи этот молодой человек с поразительной периодичностью приходил в Музей и ютился возле Зала Исторических Ценностей. Годдс не хотел показывать эти записи полиции. Он опасался огласки и был не до конца уверен в своих подозрениях. А людям Рэйчел он поверил и предоставил. Редкостная непредусмотрительность со стороны директора музея! Но ведь он хотел как лучше.

С записей и фотографий, сделанных со стоп-кадров, на Рэйчел смотрело чуть насмешливое лицо, с хитринкой. Человек одет несколько старомодно — в вельветовый костюм старинного покроя, словно сошёл с подмостков театра, где ставили историческую пьесу, или сбежал из костюмерной. Весь внешний вид этого субъекта говорил о его странности и эпатажности. Человек имел длинные чёрные волосы, спускавшиеся ниже плеч. Эта причёска придавала неформальный фантастический ореол, будто он загадочный сказочный персонаж.

Рэйчел не придала значения, что на всех фотографиях, которые для неё предоставили услужливые Хеймель и Хьюис, человек представал в выгодном ракурсе, словно намерено красуясь перед камерами. То есть вставал всегда так, что его можно было отснять в полный рост и целиком. Другие посетители виднелись лишь фрагментарно.

Он насмехался над музеем, над полицией, планируя преступление. Но как он это сделал? Если, конечно, это он, а не какой-нибудь придурок с психическими отклонениями, считающий, что если его снимает хоть какая камера наблюдения — это делает его знаменитым, и поэтому он так кривляется.

Рэйчел мало что понимала, но интуиции доверилась безоговорочно. Интуиция в тот момент кричала: это он! Тот самый вор, которому удалось совершить, возможно, самое феноменальное преступление века.

* * *

"Что тёмного происходит у меня в жизни? И как это понимать?"

Эллен думала над этим целый день. Она шила платье, включив приятную медитативную музыку.

"Вот я шью платье. Вожусь с иголками, нитками. Точно также паук шьёт свою паутину. Поразительно, но я уже не с таким отвращением, как раньше, отношусь к паукам".

Что-то меняется в её жизни. Она это ощутила. Она поняла, что живёт уже не так, как прежде. Что-то происходит не только в её образе жизни, но и в её голове.

Весна случилась. В начале марта у неё был день рождения. Именно с тех пор она стала ловить себя на мысли, что у неё что-то меняется.

Тёмная полоса — это не чёрная полоса. Что же это тогда? Что-то таинственное, загадочное. Дух перемен. Эллен даже подумала, не обратиться ли к Джейн, не попросить ли погадать на картах Таро?

Раньше Эллен служила другим. В семье она была второй мамой для двух младших сестричек и братика. Лишь имея крупицы свободного времени, Эллен и то не отказывалась от роли служения другим: ездила в гости к тёте, помогала ей, "присматривала" за кузиной Клотильдой. Только с Клот Эллен чувствовала себя в своей тарелке, по-настоящему свободной.

Эллен стала слишком рано взрослой. Она успевала отлично учиться, поступила на бесплатное отделение Колледжа Гуманитарных Наук, самостоятельно прошла курсы иностранных языков. Благодаря этим курсам она познакомилась с Полом, который привёл её в ТДВГ. А потом в ТДВГ завербовали Клот. И с Клот у Эллен отношения стали ещё более близкими, теперь уже Эллен была не "нянькой" для неё, а полноценной напарницей.

Всё больше дел, миссий, заданий. Её мама посвящала много времени новорожденному пятому ребёнку, маленькому Барту. Леонард, Эрин и Кэти подросли. Леонард уж точно не нуждался в няньках. Сёстры Эрин и Кэти всё больше отдалялись от Эллен — или она от них? Они обычные девочки, обожают играть в куклы. Эллен же чувствовала себя в некоторой степени обделённой. У неё не было игр, не было кукол. Разве только с Клот и впоследствии с Полом и остальными ребятами из Великолепной Шестёрки она могла немного подурачиться и расслабиться.

"Этот мальчик, которого Голос обозначил как Паж — он как дух моего несостоявшегося детства. Он так беззаботно качался на качелях. И когда он пришёл ко мне ночью — он хотел меня поддержать"

Теперь Эллен самостоятельно приняла решение поменять образ жизни. Она поселилась жить одна. Она вольна заниматься тем, чем хочет. Она по-прежнему отлично учится в колледже, успевает всё по хозяйству. Она не изменила привычкам раскладывать всё по полочкам.

Но она вдруг почувствовала, как у неё высвободилась уйма времени! Ранее у неё не было свободного времени, её жизнь была расписана по минутам. Живи она в семье — она бы даже не осмелилась взяться шить самостоятельно платье по такой сложной выкройке. Даже не все опытные портнихи готовы взяться за такой заказ, имея в запасе меньше двух недель. У Эллен появилось много времени размышлять, пересматривать свою жизнь, переоценивать.

"Я всю жизнь жила так, как будто у меня должна быть большая семья, муж, дети. Я умею шить платья, готовить. Меня не напугаешь бытовыми трудностями, я всю жизнь этим занималась. Но и ухитрялась как-то между делом спасать людей, общаться с потусторонними существами, умудрилась овладеть стрельбой из огнестрельного оружия и единоборствами. Кто я? Какое моё предназначение? Мне только 18 лет, а я чувствую себя такой старой, и такой уже… местами опустошённой. Возможно, я ошибаюсь, считая, что исчерпала себя? Или считая, что моя жизнь — для быта и семьи. Я всегда так думала. Когда я попала в ТДВГ — я была уверена, что это до поры до времени"

Эллен чувствовала себя как на распутье.

— Хаос. И я не знаю, куда мне идти. И даже не могу решить, прислушиваясь к своему сердцу. Сердце говорит — сиди и шей платье, ты будешь на Весеннем балу красоткой. Разум говорит — шей платье, у тебя появится такой колоссальный опыт шить такие платья, ты сможешь этим обеспечивать себя, зарабатывать на жизнь. А что-то шальное, дикое во мне говорит — сбегай на Базу, постреляй в тире, подерись, выпроси опасное задание! Наверное, я сумасшедшая.

"Да, сумасшедшая. Докатилась до того, что сама с собой разговариваю", — не без самоиронии подумала Эллен и улыбнулась.

— Что там он говорил о членистоногости? Я чувствую, что у меня правда восемь ног. Но это как в грустно-смешном анекдоте про сороконожку — когда она попыталась вспомнить, сколько у неё ног, пересчитать их и понять, на какой ноге она стоит, она упала и не смогла больше подняться. У меня восемь ног, все они тянут меня в разные стороны. Настоящий Хаос! Вот что происходит тёмного у меня в жизни.

Она надеялась, что он сегодня позвонит, и он позвонил. Ближе к полуночи, когда Эллен закончила на с шитьём, приняла горячий душ и выпила молоко с печеньем. Сегодня за весь день она ни с кем не разговаривала, никуда не выходила. Наслаждалась свободой, спокойствием, музыкой, тишиной и приятным чувством гордости, что она шьёт себе шикарное платье. Это так необычно для её шебутной жизни!

Эллен с невозмутимой готовностью взяла трубку.

— Ты начинаешь получать ответы на свои вопросы, — сказал Голос. — Я рад этому. Ты скоро совсем прозреешь и дорастёшь до нужного уровня.

— Из членистоногой стану наконец человеком? — пошутила Эллен.

— В твоей системе координат — да, раз ты до сих пор не оцениваешь членистоногих должным образом, — ограничился таким ответом Голос.

— Что же я должна делать дальше? — поинтересовалась девушка.

— О, ты уже полностью доверяешь мне, считаешь меня своим духовным гуру, — нотка насмешливости.

— Разве у меня есть другой выбор?!

— Конечно, есть. Всегда. У тебя же восемь ног как минимум! — Голос тоже шутил. Эллен приятно улыбаться от его шуток. — Что делать дальше — к тебе скоро придёт понимание этого. И когда это случится — я до тебя доберусь. Наш час встречи близок. И я к тебе ближе, чем ты можешь себе представить!

Голос в трубке раздался вдруг так отчётливо, что Эллен вздрогнула. Ей показалось на миг, что обладатель этого голоса сидит у неё в комнате.

— Помни, что это страшное, рискованное испытание, Эллен. Ты ведь не уверена до конца, кто я, не уверена в моих намерениях. Может, ты зря так наивно мне открываешься? — теперь в Голосе очень пугающие нотки.

У девушки словно ледяной мороз прошёлся по коже: ведь он прав, она не может гарантировать, что эти разговоры кончатся для неё безопасно!

— Если ты хотел бы причинить мне вред, ты бы уже давно сделал это, не так ли?

— Как знать? Может, я веду с тобой игру. Как паук с мухой. А ты уже в моих сетях.

Связь была окончена. Последний разговор и особенно последняя его фраза, насквозь пропахшая угрозой, не понравилась Эллен. Что-то произошло в её мозгу в тот момент, и романтически-шутливого настроения как ни бывало. Эллен закрылась у себя в комнате, где она спала, завернулась в одеяло и легла на бок. Она много думала, прежде чем заснуть.

К ней вернулась прежняя рациональность. Она анализировала все эти странные полуночные разговоры. Эллен посмотрела на ситуацию со стороны. И оценила её как не очень благоприятную для себя.

"Мне уже больше недели названивает маньяк или демон, который не понятно, чего хочет. Угрожает мне. Говорит, что когда он до меня доберётся — это будет нечто страшное. А я всё в хиханьки да хаханьки с ним играю! Так может, я его провоцирую?!"

Эллен стала думать о прочитанных книгах, об изученных работах психологов и юристов о поведении преступников. Она вспомнила, что есть категория маньяков, которые, прежде чем напасть на жертву, из кожи вон лезут, чтобы внедриться к ней в доверие, подружиться с ней. Их возбуждает повышенная доверчивость и наивность жертвы. А как объяснить трюки и спецэффекты — с выключением света, с мелькающей тенью, со стулом, который у неё на глазах передвигался?..

"Это было несколько дней назад. Я уставала, спала не очень хорошо. Я была напряжена. Это всё было моё воображение! Либо этот маньяк владеет навыками гипноза".

Уже засыпая, Эллен приняла твёрдое решение заняться вплотную этим "маньяком". Тем более, что у неё появилась куча свободного времени, и ей хотелось применить активность, которую она натренировала в себе за долгие годы лишенного детства и которая теперь пропадала даром.

* * *

Наше расследование шло полным ходом — и это чувствовалось уже по тому движению на Базе, которое я застала, когда воскресным утром пришла туда. На первом этаже настоящая шумиха: я встретила почти с десяток коллег, перездоровалась со всеми. Тишком выспросила у Аманды, в чём дело, почему все так бегают, не случилось ли чего экстраординарного? Аманда спокойно ответила:

— Так совпало, что много кто вернулся из командировок. И F сейчас раздаёт всем новые задания. Ничего, скоро, когда все получат свои вводные, здесь по-прежнему будет тишь да гладь.

— То есть F здесь? И будет какое-то совещание? — полюбопытствовала я.

— Наш босс всегда по умолчанию здесь. И всегда по умолчанию его нет. Ты же знаешь, Клот, наверняка, что его мало кто видит лично. Обычно он отдаёт распоряжения через своих приближённых и замов.

— Аманда, а можно нескромный вопрос?

— Валяй.

— Ты сама когда-нибудь видела F? — понизила я голос до истинно конспиративного шёпота.

— А ты как думаешь? — ответила вопросом на вопрос хитрая начальница.

— Ну… ты же вроде главный координатор Базы, главный мозг. К тебе стекается вся информация, где каждый из нас и на каком задании находится. Значит, ты наверняка видела F и неоднократно.

— Совершенно нелогичная тут взаимосвязь получается, — покачала головой Аманда, указывая на моё ошибочное предположение.

— Что, неужели ты не видела F?!

— Всему своё время. Я знаю, чтобы увидеть босса — нужно очень сильно постараться. Я пока лишь только Главный Координатор. Это одна из низших должностей в иерархии, чтобы ты знала. Я что-то типа секретарши.

— Секретарши?! Быть такого не может! Я знаю тебя уже почти два года, и каждый раз ты представляешься мне самым главным человеком в ТДВГ.

— Это потому что на меня иногда ещё накладываются обязанности тренерши по борьбе, сенсэя. Похвально, что ученики воспринимают меня именно как сенсэя! Одно другому не мешает — быть секретаршей и сенсэем.

— И тебя не повышают? — поразилась я.

Этот странный разговор с начальницей я завела совершенно спонтанно. Возможно, если бы не весна на дворе, и я не была бы заинтересована в нашем с Ромом расследовании, я бы даже и не зашла на Рецепцию.

— Я чувствую себя на своём месте, — убедительно произнесла Аманда и улыбнулась.

— А ты знаешь тех из нас, кто имеет доступ к боссу? Ну, кто лично видел его и знает? — спросила я.

— Конечно. Одного из них и ты сама прекрасно знаешь. Это твой второй шеф.

— Майло Стимвитз? — удивилась я.

— Ну разумеется. Он лицо в ТДВГ весьма влиятельное, в отличие от меня, — улыбнулась Аманда. — Кстати, это у него недавно Барт, Фрэнк и Люк в три горла выбивали, чтобы он разрешил отозвать из командировки ценного агента Мэтта Харрисона, для того чтобы тот просто сходил сегодня в музей.

— Ого! Это из-за рапиры?

— Да, из-за неё, родимой. Вас с агентом 004 уже подключили к расследованию, я в курсе. И ведёте вы его довольно успешно: расследуя это дело, вскрыли уже столько преступлений века! Поразительно. Вы разворошили осиное гнездо.

— Это не мы, а тот пронырливый тип с паранормальными способностями, который утащил историческую ценность, артефакт культурного наследия! — вежливо поправила я.

На рецепцию стремительной походкой зашёл наш коллега, агент Отто Жонт. Я редко пересекалась с ним по спецзаданиям, но знала, что Отто имеет отношение к прессе. То есть одна из его миссий — освещать и подавать в прессе аномальные события выгодно, так, чтобы избежать паники. Отто вежливо поздоровался со мной и сразу заговорил с начальницей:

— Аманда, записывай дело. Оно, правда, из разряда рядовых случаев, для полиции, но всё равно нужно оповестить Фрэнка. Только что анонимный информатор дал мне наводку на одну интересную даму.

— Что за дама, что за наводка? Давай чётко, без прелюдий, Отто, мы не на симфоническом концерте, — Аманда строго посмотрела на коллегу, приготовившись вбивать информацию в компьютер.

Я сочла себя лишней и вознамерилась уйти, чтобы не мешать. Но следующее, что сообщил мой коллега агент Жонт агенту Беллок, пригвоздило меня к полу на несколько секунд.

— Даму зовут Рэйчел Бинкинс, работает вахтёром-охранником в детском развивающем клубе "Слон". Информатор сообщил, что она имеет отношение к наркоторговле. Дети в опасности! Аманда, мы не можем так просто это оставить и передать остолопам из полиции, которые наверняка не примут таких фактов!

— Успокойся, Отто, я всё поняла и приняла. Кто Информатор, твой человек?

— Нет, я ж сказал, анонимный. Точнее, анонимная. По голосу это была молодая девушка, она намерено коверкала голос, чтобы он казался совсем детским. Возможно, ты знаешь, кто может это быть.

Я была абсолютно поражена. Только вчера я была в этом Слоне, столкнулась с этой злой тёткой. Кто бы мог подумать, что она злая не только по роже и по манерам, но и по своей природе? Это ж надо… Работница детского досугового учреждения оказалась наркокурьером! И куда катится мир? Может, это весна виновата?

Рома не было, однако он оставил для меня послание:

"Как придёшь — заходи в Срединную Переговорную".

Я немедленно отправилась в другое крыло Базы, где находились наши Переговорные. Подумав, что за закрытыми дверями совещание, я вежливо постучалась. Ром весело крикнул:

— Заходи!

Я вошла.

— Так и знал, что это ты! Я блестящий интуит, пророк и вообще супермен! — улыбнулся радостный и довольный агент 004.

— Я в тебе, Поджигатель, даже не сомневалась, — сделала я комплимент напарнику. — Как успехи? Что ты тут делаешь?

— О, я только что закончил свидание с Мэттом. А он только что приехал из Музея и сразу сюда, отчитываться мне, потому как Фрэнк оставил меня тут за главного. Зря вы с Мэттом разминулись — он столько всего понарассказывал!

— В смысле — понарассказывал? — попросила я подробностей, про себя сокрушаясь, что не застала агента Харрисона. Его я была бы рада увидеть — у нас с ним очень дружеские отношения.

— Он провёл анализ аномальной активности в Зале Исторических Ценностей.

— И?.. — я едва сдержала нетерпение — Ром так и наращивал бесконечно театральными паузами настоящий накал интриги.

— Активность выявлена! — Поджигатель произнёс это словно слово "Эврика!", когда знаменитый учёный открыл закон всемирного тяготения.

— Что за активность?

— Портал! Мэтт Харрисон — известный в ТДВГ квантовый физик и специалист по порталам. Он много лет изучает прорывы в пространственно-временном континууме и отслеживает, куда какой портал идёт, даёт им классификацию. Совместно с профессором Демоусом он разработал прибор, позволяющий регистрировать и измерять такие прорывы. На жаргоне ТДВГ их называют Способами Проникновения.

— Способами Проникновения? — переспросила я. — Интересненькое название. То есть способы, через которые сюда в наш мир может проникать чужеродное нечто.

— Не обязательно нечто — союзники!

— Именно чужеродное нечто, которое ворует наши рапиры, — добавила я. — То есть Мэтт, проведя своё исследование, хочет сказать, что вор — демон из параллельного мира? Что он утащил рапиру короля Александэра в иное измерение?

— Этого Мэтт прямо не утверждает. Он говорит о том, что возле стола, на котором покоилась рапира, есть всплеск аномальной активности, но безвредный для людей. И который может объяснить, как вор оказался в зале. Причём Мэтту удалось идентифицировать этот прорыв как односторонний портал, "с той стороны". Проходили через него два раза.

— Ого! Какое поразительное исследование. Два раза. То есть сначала это был вор, который вышел с того измерения и утащил рапиру. Второй раз это был тот, кто положил кассету — тот же вор или кто-то из его помощников.

— Думаешь, их двое?

— Да их там может быть целая банда! И… Ром, кажется, я начинаю строить версии, как могло произойти, что рапира была унесена. Эх, как жаль, что я не застала Мэтта…

— Что за версии?

— Я бы хотела поточнее расспросить Харрисона, — в замешательстве пробормотала я.

Поскольку об истинной своей версии о том, что преступление совершило некое сверхъестественное существо и протащило рапиру через Теневую Сторону — субпространство между параллельными мирами — я предпочитала не говорить. Это только догадка, и она могла оказаться беспочвенной! Я могла бы запутать коллег ещё более основательно. Знания о Теневой Стороне даны мне недавно, и те мои таинственные товарищи, которые эти знания давали, наверняка тоже не хотели бы, чтобы я о нихраспространялась. Я хотела выведать у Мэтта, знает ли он что-нибудь о Теневой Стороне. А ещё более мне захотелось поговорить со своим начальником и наставником Майло Стимвитзом. Вот он точно бы всё смог объяснить и расставить по полочкам!

— Клот, Мэтт, возможно, где-то ещё здесь ходит по Базе. Давай подойдём к Аманде и спросим, может, удастся его поймать? — Ром встал.

Я тоже встала, только нерешительно:

— Мэтт какие-то подробности ещё говорил?

— Ну, особо никаких, он только сказал, что… — начал Ром. — Да пойдём же, может, правда удастся его застать! Вы с ним буквально на пять минут разминулись!

Внезапно, когда я уже была готова согласиться на предложение коллеги, в дверь Срединной Переговорной постучались. И следом вошла… моя кузина Эллен Харви.

— Эллен? Привет! — Ром искренне обрадовался, увидев её. — Как ты нас нашла?

— Аманда подсказала. Привет всем! Ребята, вы мне нужны! Как хорошо, что вас двое! И ты, Клот, тоже, — моя кузина плотно прикрыла за собой дверь.

Она присела в кресло и посмотрела на нас выжидающе:

— Я вас не отвлеку?

— Конечно, нет! — Ром поспешно сел в другое кресло, я пришвартовалась на диванчик, как раз между Ромом и Эллен.

То, что моя кузина пришла на Базу, событие довольно рядовое. У неё могли идти параллельные нашему спецзадания, она могла заскочить на тренировку. Однако, внимательнее взглянув в лицо кузины, я поняла: что-то не так. Эллен держалась необычайно скованно, сдержанно. Будто колебалась, была неуверенна в себе. В отличие от прошлых дней, когда она искрила счастьем и весельем!

— Ребята, мне надо с вами поговорить. Сначала с вами, и с тобой, Ром, посоветоваться, как с нашим старшим лидером, а потом посмотрим.

— Ну, я не так чтобы старший лидер. Но всегда готов помочь, и не только в плане посоветоваться. А что случилось? — кажется, Ром тоже обеспокоен внешним состоянием и поведением агента 007.

Эллен вдохнула, выдохнула, снова вдохнула и сказала:

— Кажется, за мной охотится маньяк. И готовит на меня покушение. Похищение, убийство, пытки… Или что-то ещё в этом роде. А пока играет со мной, то умасливает, то запугивает. Я уже несколько раз пыталась рационально разобраться в том, что происходит, но каждый раз мои мысли переклинивало. Это продолжается уже больше недели, с прошлого воскресенья. Причём он настолько опытный и опасный, что… я едва ему не поверила и не открылась…

Мы с Ромом сидели в абсолютном потрясении. Особенно я! Вот уже целую неделю мою сестру терроризирует какой-то негодяй, а я только сейчас об этом узнаю!

* * *

Рассказывая им всё в мельчайших деталях и подробностях, Эллен чувствовала облегчение. Она долго колебалась, стоило ли это делать? Ведь маньяк мог быть проворнее, чем она думает, мог узнать. Но пришла к выводу, что глупо и сознательно подвергаться опасности, поэтому ей следует обращаться за посторонней помощью её коллег-профессионалов.

* * *

Этот нереальный и фантастический рассказ кузины произвёл на меня впечатление покруче, чем осознание той же самой нереальной кражи рапиры. Но больше всего я поражена стойкостью и выдержкой Эллен. Ей вот уже неделю названивает псих, а она, вместо того, чтобы паниковать и бесперебойно о нём афишировать, спокойно и тихо ведёт тонкую игру.

При взгляде на Рома тоже было ясно, что наш агент 004 шокирован.

— Эллен, почему ты раньше не сообщила? Тут полный дом секретных агентов, которые способны расправиться с кучей адских тварей, а ты страдаешь как беспомощная овечка! Или ты, как и твоя сестра, полагаешь, что справишься в одиночку? — Ром имел в виду меня, когда я оправдывала полностью свою кличку "Сорвиголова".

— Я не знаю, — моя кузина ответила честно, хотя её слова звучали парадоксально.

Ведь если молодую женщину преследует маньяк, гоняется за ней по пятам, не даёт ей есть и спать, и она не сообщает об этом полиции и на вопрос почему отвечает "я не знаю" — это более чем странно! Я предположила:

— Он тебя запугивал? Сказал, что если ты обратишься к полиции — будет хуже? Сказал, что установил за тобой круглосуточное наблюдение, знает, где ты и с кем ты?

— Клот, это тогда полный капут! Эллен пришла сюда — значит, этот тип тоже знает, где наша База, — предположил Ром, заключив логический вывод.

— Нет, он не запугивал меня. Наши эти ночные разговоры выглядели невинно, как философские беседы. Его угрозы напоминали розыгрыши. Первые три раза я вообще думала, что это мне Пол звонит… Я даже грешила на тебя, Клот.

— На меня? Что я тебе звоню? — изумилась я. И догадалась: —То есть, когда ты ночевала у меня, ты хотела проверить моё алиби? Сплю ли я в своей постели или, подменив свой голос на хриплый задушевный бас, пытаюсь тебе позвонить?

— Нет, не в этом дело. Накануне он стал пугать меня фокусами. Вызвал галлюцинации. Или это уже я с ума начала сходить. От напряжения. Я ведь устаю, пока шью это платье, и вообще в последние дни со мной чёрт знает что творится. Вот я и решила, что в квартире Китти полтергейст. А ещё я хотела поставить эксперимент — позвонит или не позвонит. А он позвонил. Причём ты, Клот, и твои родители спали очень крепко!

— Я клянусь, что я не слышала ничего в ту ночь! — положила я руку на сердце.

— Я верю тебе, — успокоила меня двоюродная сестра. — Я же говорю — всё это странно для меня в первую очередь. Я пытаюсь ответить на вопрос Рома, почему я пришла сегодня. И отвечаю ещё раз: сначала я думала, что это розыгрыш. Потом — то есть вчера ночью — меня переклинило, и я поняла, что угрозы могут быть не пустым звуком. Что он правда вездесущ.

— Эллен, а ты не пробовала телефон выключить из сети? — спросил Ром.

— Нет. Я об этом не задумывалась. Ведь это телефон Китти, и если я его отключу, то могу сломать, сбить настройки. И потом придётся нанимать мастера, его чинить, а учитывая, что это не моя квартира — хлопот не оберёшься…

— Стоп, Эллен, — Ром оказался очень проницательным. Он заметил: — Кажется, ты об этом прекрасно задумывалась, но не хотела этого делать. Ты хотела, чтобы он звонил. Ты провоцировала его. Ты думаешь — ты играешь с ним, исследуешь его, играешь в охотницу на демонов. А судя по твоим рассказам, он собаку съел на этих разговорах, на таких жертвах как ты. Это может оказаться опасным!

Ром теперь вскочил:

— Нам нужно поговорить с Амандой. Прямо сейчас. Я схожу за ней. Подождите меня.

— Ром, ты уверен, что… — начала возражать Эллен.

— Да, я уверен. Почти два года назад Аманда рассказывала о похожем случае. Некий маньяк названивал молодым женщинам, устраивал с ними философские разговоры. Накануне ненавязчиво следил за ними. Причём его разговоры тоже отличались таким фиглярством, фокусничеством, что жертва была в восторге. До поры — до времени. Потом жертвы пропадали без вести. Их до сих пор ищут. ТДВГ расследовало это дело, оно лежит в ультра-секретных фиолетовых папках. Я за Амандой. То, что ты рассказала — имеет почти девяносто девяти процентное сходство с тем делом.

Поджигатель выбежал из Срединной Переговорной настолько стремительно, что мы с Эллен не успели и ахнуть. Я ошеломлённо посмотрела на кузину:

— Эллен, я в шоке. Ты в большой опасности!

— Я не знаю… Точнее, я не уверена. То, что Поджигатель только что сказал — как гром средь ясного неба… Я теперь подробнее хочу познакомиться с этим делом. Возможно, что всё к лучшему. Что мы сейчас переговорим с Амандой.

Я забыла о рапире, о портале в Зале Исторических Ценностей, о таинственном воре. То, с какой бедой пришла Эллен, моя кузина, моя семья — это гораздо важнее. Среди агентов ТДВГ есть мнение, что работать вместе с родственниками не желательно. Что только в исключительных случаях могут завербовать кого-то из твоих родственников, но не сильно близких. Например, двоюродных. Потому что если вербуют твоих детей, родителей, мужа, жену или родного брата или сестру — вы несёте друг за друга огромный груз ответственности. И ваша привязанность может сыграть плохую шутку. Кто-то из врагов может использовать во зло, как вашу Ахиллесову пяту. Хотя, в ТДВГ работают сёстры Рокс, Мунда и Сильва. Но, очевидно, что когда их вербовали, учитывали эти факты.

То, что Эллен накануне вела себя несколько необычно, и я так и не докопалась до истинных причин — навлекло на меня очередную порцию самобичевания. Я объясняла её перепады настроения от задумчивости и усталости до чрезмерной оживлённости весенним авитаминозом. А это могло быть вызвано её колебаниями по поводу этого маньяка.

Ром вернулся менее чем через пять минут с Амандой. Наверное, она оставила кого-то на Рецепции подменять её. Аманда присела к нам на диван и внимательно посмотрела на Эллен:

— Эллен, расскажи-ка мне всё по порядку. Не спеши. Излагай факты как можно более подробнее. Каждое слово. Каждое действие. Каждое обстоятельство. Не обращай внимания на то, что ты уже то же самое сказала ребятам — то была всего лишь репетиция.

— Что, неужели это настолько серьёзно? — удивилась моя кузина.

Однако, Аманда Беллок была действительно серьёзна:

— Эллен, рассказывай.

Снова я и Ром выслушали её историю. О том, как в квартире Китти зазвонил телефон, там был Голос-в-Ночи, как его обозвала Эллен. Как потом у неё после разговора несколько раз были странные галлюцинации — будто двигался стул или будто она видела тени. Как Голос позвонил персонально ей мне домой, пока я и мои родители спали. Как Голос говорил Эллен всё то, что она делала и что не мог знать никто посторонний — что она читала, на какой странице книги находилась, что она шила платье. Как она слышала в трубке то деревянный смех из мешочка приколов, то голос мальчика. Как она видела мальчика во дворе.

Этот мальчик заинтересовал меня. В первый раз, когда она нам с Ромом поведала о своих приключениях, о мальчике она не сказала. Видимо, забыла.

Аманда задавала уточняющие вопросы, слушала внимательно. Где-то посередине её рассказа наша начальница достала блокнот и стала делать пометки.

— И вот, вчера наш разговор был вроде бы в обычном ключе. В конце он опять грозил, что до меня доберётся. Что выслеживает подходящий момент, когда я буду готова, чтобы он до меня добрался. И мне в какой-то миг стало страшно. Я решила, что я упала с сосны, раз до сих пор считаю это всё розыгрышем. Я, право, не знаю, что думать. Аманда, может, ты мне объяснишь, что делать теперь? Кого пойти застрелить?

— Эллен, то, что происходит с тобой, подлежит незамедлительному расследованию. Ты поступила благоразумно, рассказав нам это. С моей стороны, остаётся один важный вопрос. Так, как ты говорила, что этот Голос-в-Ночи знает о тебе многие факты из твоей личной жизни — резонно предположить, что он и в реальности наблюдал за тобой. Ты точно не замечала за собой слежки?

— Нет. Никогда! — уверенно заявила кузина.

— Агент 007, подумай ещё раз. Мы часто не принимаем к вниманию очевидные факты. Наш мозг строит защитный механизм. Что-то вроде стены, которая с одной стороны помогает нам справиться с напряжением и стрессом, с другой стороны, не пропускает важную информацию и ограничивает наше мышление. Погрузись и вспомни. Привлеки свою интуицию. Любое, малейшее происшествие, которое у тебя вызвало хотя бы мимолётное ощущение, что за тобой кто-то наблюдает. Закрой глаза. Посиди в тишине. Ребята, пока молчите, не дышите, — это Аманда уже обратила к нам с Ромом.

Но мы и так не дышали — ситуация, в которую попала моя двоюродная сестра, полностью поглотила нас с головой.

— Ну… Один раз… Это был вторник… Или среда. В общем, я посчитала, что это бред полный. И забыла об этом. Вытеснила из мозгов, — начала медленно говорить агент 007, прикрыв глаза.

— Так, продолжай, — Аманда внимательно слушала и приготовилась записывать.

— Я была в колледже. На одной из пар профессор дал нам задание — изучить параграф, подготовить по нему вопросы для семинара. Профессор строгий, он при малейшем шуме всегда берёт зачётку и ставит автоматом трояк, после чего выгоняет с занятий до конца семестра, без права пересдачи. Ну, есть ещё такие уникумы. Но это не важно, я не про профессора вовсе. Я про то, что мы все в группе сидели очень тихо — слышно было, как наши ручки скрипят по тетрадке. Профессор дремал. Наверное, он приказал нам сидеть тихо, чтобы иметь возможность поспать?

— Эллен, дальше, — направила Аманда. — Что произошло.

— Здание колледжа Гуманитарных Наук старое, историческое. Высокие потолки, большие окна. Я посмотрела в окно, у нас там парк такой, скверик. И я увидела человека. И человек этот, как мне казалось, смотрел прямо на меня. Это было нелепо. Кому придёт в голову, проходя по улице, задирать голову и смотреть за студентами, кто на верхнем этаже? Но я на себе почувствовала его взгляд.

— Ты видела в подробностях его лицо?

— Нет, он был довольно далеко. Но я могу описать, во что он был одет.

— Так, я слушаю.

— У него был вид как у театрального артиста. Или как у такого бродяги, немного выжившего из ума. Потому что на нём был цилиндр…

— Цилиндр?! — выпалила я одним духом.

— Клот, тс-с-с! Эллен, продолжай, — пошипела на меня Аманда.

— Ну да. Цилиндр и костюм такой. Однотонный. В общем, как будто он правда артист.

— А рост, телосложение?

— Рост трудно описать — стоял далеко. А телосложение — худой.

— С ним был ещё кто-то?

— Нет, один. У меня было такое чувство, что это он меня заставил посмотреть в окно. Я почувствовала на себе его взгляд, — повторилась Эллен. — Потом я посмотрела на профессора — не будет ли он устраивать санкции за то, что я смотрела в окно. Но профессор спал. В группе царила тишина. Все конспектировали. Я посмотрела опять в окно, но того типа в цилиндре уже не было. Я тогда подумала, что мне показалось, быстро забыла этот случай. Что, это и есть телефонный маньяк?

— Эллен, — Аманда отложила блокнот и внимательно посмотрела на кузину: — С этого дня не находись больше одна. Я запрещаю. Это приказ. Ночуй всегда с кем-то. Это расследование я беру себе лично.

— А в чём дело? Ром сказал, что вроде бы похожие случаи были два года назад.

— Мы во всём будем разбираться и достаточно оперативно. Старайся, чтобы тебя всегда кто-то сопровождал. Я сейчас свяжусь с Полом и сообщу ему.

— Что, он будет моим телохранителем?

— Пусть так. Пол точно сможет тебя защитить. Пока оставайся с Ромом и Клот. Ребята, не отходите от неё ни на шаг.

Карамба! Вот это поворот! Только что мы занимались совсем другим расследованием — и превратились в телохранителей агента 007. Редкостная трансформация.

— Но я сама могу постоять за себя, — попыталась возразить Эллен.

Однако Аманда ответила ей таким тоном, что мы поняли — сопротивление бесполезно:

— Я ещё раз повторяю: это приказ.

— Ты можешь хотя бы рассказать подробности? Посвятить меня в обстоятельства дела?

— Пока нет, — покачала головой Аманда. — Жди от нас информации.

— Ох… Мне надо всё это переварить.

— Я не сомневаюсь. Отдыхай. Договорись с Клот, что некоторые ночи будешь ночевать у неё, а в некоторые ночи тебе придётся погостить у Пола. Наша База тоже, кстати, к твоим услугам.

Аманда стремительно вышла из комнаты. Мы с Ромом переглянулись. Эллен спросила:

— Поможете мне собрать и перенести вещи, моё шитьё? И, Клот, у тебя есть швейная машинка?

— Есть, у мамы.

— Прекрасно. Ром, может, ты расскажешь подробности по этому делу?

— Я мало знаю подробностей. Я не вёл это расследование. Знаю о нём со слов Аманды. Два года назад она вела это дело. Оно имеет аномальный характер. С равной периодичностью несколько лет подряд накануне Дня Весеннего Равноденствия пропадали девушки. Пропадали с концами. Им всем названивал кто-то по телефону. И тоже им всем было поначалу приятно с ним разговаривать.

* * *

Едва за тремя бесстрашными, но ни о чём не подозревающими агентами закрылась дверь, Аманда в срочном порядке нажала кнопку вызова и распорядилась. Назвав адрес Колледжа Гуманитарных Наук, она скомандовала:

— Касательно этого адреса ещё одно для тебя поручение, Мэтт. Осмотри с биолокаторами парк перед восточными окнами.

А потом она нажала другую кнопку вызова и весьма тревожным голосом сообщила:

— Похоже, он объявился. Случайно в качестве контакта выбрал Эллен Харви, агента 007. Нет, она ни о чём не знает. Никаких подробностей. Только общая расплывчатая информация, которую ей случайно сообщил 004. Я приказала ей перейти на режим повышенной безопасности. Это поразительно! Все приметы сходятся. Голос, смех из смехотворного мешочка, мотивы с угрозами похищения. Забросьте эту чёртову рапиру пока — она реально как заноза в одном месте. Новые жертвы могут появиться в день Остары. Надо ли, так легко попался на нас красавчик! Главное, чтобы 007 как можно меньше о нём знала. Она нацелена действовать самостоятельно, а это ни в коем случае нельзя допустить. Не мудрено, что она не подозревает окончательно с чем столкнулась — не каждый день ведь узнаёшь, что по телефону можно мило беседовать с самой Смертью.

Часть 2. Хлеба и Зрелищ!

Будем вместе пауки…

* * *

Едва Эллен улеглась в постель, её тут же пронзила мысль:

"Что я наделала?!"

Накануне она долго колебалась, прежде чем заявить коллегам о беспокоящих её проблемах с этими ночными звонками.

"Ничего ведь страшного не происходило. Я только понапрасну взбаламутила всех. Но агент Беллок была не на шутку встревожена! Редко я видела нашу Аманду в таком состоянии. Значит, это правда опасное дело?"

Конечно же, Эллен благоразумно выполнила приказ Аманды: осталась сегодня ночевать у двоюродной сестры. Отправились ко сну девушки рано, несмотря на все треволнения: завтра обеим на учёбу. Но Эллен долго не засыпала, ворочалась с боку на бок.

Она много думала и анализировала. Она осознала противоречие, что у неё в голове царили два убеждения, две ничем не подкреплённых гипотезы. Первое — Эллен поступила правильно, сообщив на Базу об этом случае. Этот тип опасен. Вместе с ним шло рукой об руку продолжение, развитие этой версии — если это так, то Эллен надлежит действовать самой. Сделать себя "приманкой". Поймать этого маньяка на живца. Сделать вид, что она поддалась его чарам, а при этом быть начеку. Как же потом повысится самоуважение, если она, агент 007, справится в одиночку с таким опасным типом! Развивая мысль, Эллен уже подумывала, как убедить Аманду дать ей возможность самой принять участие в поимке этого гада.

Но это убеждение перекрывало второй, парадоксальное. Вдруг Аманда ошиблась? Вдруг она имела в виду совсем другое дело? Вдруг таинственный Голос в Ночи, который названивает Эллен, не имеет ничего общего с тем злодеем, который похищал девушек? Как плохо, что Аманда не захотела сразу знакомить с подробностями. Изучение их очень бы помогло Эллен определить, к силам света относится Голос в Ночи или к силам тьмы. Эллен оставляла у себя в голове место для безумной надежды, что Голос в Ночи желает ей добра. Ведь с ним было так комфортно.

Было? Почему — было? Неужели он не позвонит?

Ночь становилась всё более глубокой и тёмной. Уже давно перевалило за полночь. Снизу из гостиной не доносилось ни звука. А может, телефон звонит, разрывается, а Эллен его не слышит за закрытой дверью?

Она долго прислушивалась в ночную темень, но, увы, ничего не могла различить. Постепенно мысли о том, что её жизнь подвержена опасности, уходили далеко, на задний план. И мысли о том, что Голос в Ночи — её друг и имеет самые добрые намерения, всё больше пленили храбрую девушку. Она разрывалась, колеблясь между этими двумя точками зрения.

Эллен не выдержала, встала на цыпочки и тихонько вышла из комнаты сестры. Она спустилась по лестнице в гостиную. Нет, телефон не звонил, молчал. Эллен вдруг осознала страшную вещь: сегодня он не позвонит. Он узнал, что она раскрыла свою и его тайну. Эллен приняла уже в себя то, что у неё с этим загадочным типом состоялся какой-то уговор, о том, что она никогда никому о нём не расскажет. Она почувствовала себя предательницей. Что предала что-то в себе.

Не имея особой надежды, Эллен тихо подошла к телефону. Она смотрела на него в течение пяти минут, словно пребывая в оцепенении ожидания. Потом она, повинуясь внутреннему импульсу, взяла трубку. И стала слушать гудки. Один, второй, третий. Длинные гудки.

Эллен вздохнула. Её худшие опасения подтвердились: он сегодня не позвонил.

Гудки прервались. Сердце Эллен на мгновение подскочило в груди. Она приготовилась услышать Голос. Её уже мало заботило, что в нескольких метрах от неё спят её тётя и дядя, что она может их разбудить. Эллен перестала дышать.

Но вместо голоса она услышала смех. Дьявольский деревянный смех, словно хохотала механическая обезьяна. Где-то очень-очень далеко хохотала. Эллен так и замерла. А потом она услышала детский шёпот, в котором сразу уловила голос того самого мальчика:

— Королева на стрёме!

Потом снова деревянный смех. И… длинные гудки. Эллен взметнула головой, прогоняя наваждение. Уж не показалось ли ей? Эллен поднялась наверх, завернулась в одеяло и заснула. Но ей было очень грустно и одиноко сегодня.

* * *

Сегодня ночью я решилась на рискованный эксперимент. Я решила не спать, потому что хотела убедиться, что с Эллен всё в порядке. И при необходимости сама была готова подойти к телефону. Происшествие, которое произошло на Базе, когда к нам пришла Эллен, взбаламутило меня. Я искренне переживала за сестру.

Полтора года назад, почти в самом начале моей карьеры в ТДВГ мы с Питом расследовали дело о шайке телефонных гипнотизёров. Опытные мошенники звонили жертвам, терявшем близких родственников, якобы от их лица — с того света. Причём обставляли всё так, что жертвы верили им безоговорочно и приносили в нужное оговоренное место деньги, дорогие вещи и драгоценности. Возможно, Эллен стала такой жертвой. Я понимала её мотивы, почему она раньше не говорила никому.

Я была настолько возбуждена и взбудоражена всеми последними событиями, что на меня напала самая настоящая бессонница. То есть я мозгом понимала, что не засну, и при этом спать не хотела, так как то, что происходит с кузиной — важнее, чем мой сон. Поэтому я лежала в кровати в буквальном смысле на стрёме. Прислушивалась к спокойному дыханию Эллен, она спала на второй свободной кушетке, где и всегда спит, когда ночует у меня в комнате. Себе под одеяло я засунула маленькие электронные часы с подсветкой и каждый раз подсвечивала себе время. Около двух часов ночи Эллен проснулась, встала. Наверное, она пошла в туалет.

Когда она вышла из комнаты, я по пятам устремилась за ней и замерла в проёме люка, ведущего на первый этаж. Если Эллен будет разговаривать по телефону — я услышу. Неужели он опять позвонил сюда? Что это за тип, который знает, где она находится, постоянно следит за ней? Маньяк? И почему Эллен описывала того чудного человека в цилиндре? Что-то в последнее время слишком много цилиндров.

Я вспомнила о Пауке. Это Паук ей звонил? Нет, такого быть просто не может! Полный бред! Зачем Пауку названивать Эллен и следить за ней?! Паук ведь совсем не похож на маньяка. Наоборот, он мне помогает…

Стоп. А почему я так его «защищаю», почему я так прониклась к нему? Ведь он очень мутная, тёмная личность. Мне следовало бы держать с ним ухо востро, а я по наивности и дурости называю его заочно своим союзником и даже другом. Я ничего, ровным счётом ничего о нём не знаю! Я не должна вводить себя в заблуждение. Вдруг он мошенник?

А между тем, как бы хотелось его увидеть снова. Поговорить с ним. Вглядеться в его хитрые тёмные глаза.

Эллен вернулась через пять минут. Я услышала её шаги и сама на цыпочках долетела до своей кровати и сделала вид, что сплю. Моя кузина тоже легла и, кажется, заснула. А я лежала с открытыми глазами, смотрела в потолок. Пока не увидела рассвет. Тут я стала засыпать, но так и не заснула, потому что прозвонил будильник, который напомнил прискорбный факт: сегодня понедельник, надо идти в школу, семь уроков.

* * *

Пелена с глаз Николаса медленно, но верно спадала. Мир, от которого он бежал и забывался в творчестве, этот тридцатипятилетний ребёнок, открывался во всей ужасной наготе, и так резал по глазам, как только может резать лезвие. С приходом к нему его странного нового друга Николас узнавал о самом себе ещё больше, чем узнал до этого с самого рождения. В нём просыпались такие мысли, каких не было раньше. Он кардинально пересматривал жизнь, взгляды. И этот новый друг, Хэйес, помогал ему. Хэйес приходил каждый день, иногда он приходил дважды в день. А Рэйчел же последние дни совсем перестала навещать возлюбленного.

Николас понял, что до этого момента пытался жить как все. Пытался быть «нормальным», в то же время осознавая, что художник — это от бога или от дьявола. То есть художнику дар свыше дан, и как все, как люди он уже по определению не может быть. Николас Трейпил не считал свой талант талантом. Он пытался использовать талант в угоду простым бытовым потребностям — хорошо рисовал копии картин и реставрировал их для дяди Годдса. Да, хорошие реставраторы тоже нужны, они в цене и тоже делают архи важное дело. Но ты прежде всего художник — так говорил ему Хэйес.

А как же Николас познакомился с этим своим новым другом? Ах да, выставка. Трейпил без особой задней мысли поучаствовал в выставке картин. На его удивление, его картинами, которые он считал посредственностями, заинтересовались.

Особый интерес к его картинам проявлял маленький мальчик. Ещё тогда на выставке, Николас недоумевал насчёт этого ребёнка: к нему ни разу не подошёл кто-либо из взрослых. То есть мальчик был там один, передвигался самостоятельно. Он громадными счастливыми глазами рассматривал несколько работ Трейпила, представленных там. Потом мальчик куда-то делся.

Зато на улице, по выходу из здания выставки, к Николасу подошёл этот человек, одетый в костюм, какие носили двести лет назад. Николас в первую секунду подумал, что это театральный артист. «Артист» разговорился с ним, и так они стали незаметно дружить. Это ни на что не похожая дружба — такая дружба обычно не встречается у взрослых людей. Николас в присутствии этого необычного человека чувствовал себя самого ребёнком, а этого человека — своим наставником, старшим братом.

Постепенно, за последние дни, Хэйес вытеснил из головы Николаса весь его любовный флёр, ослеплённость Рэйчел и занял там своё достойное место. Николас в шутку про себя называл его голосом совести, голосом рассудка. Их разговоры тоже были не похожи на другие разговоры обычных людей.

— Ты разве никогда не замечал, Николас, что тебе тесно в этом мире?

— Тесно? Нет… У меня большой хороший дом… Куча свободного времени. Денег, правда, не всегда хватает, но…

— Подумай ещё раз. Разверни сознание. Ты разве не замечал, что есть некие барьеры, границы, клетка, забор, которые не позволяют тебе жить так, как ты хочешь?

— Барьеры?.. Что ты имеешь в виду? — недоумевал художник.

— Ты всегда хотел — с детства хотел — рисовать так, как никто. Ты хотел наладить связь с Космосом. Ты хотел донести людям свет высшего знания. Вместо этого ты пребываешь во тьме ложных ограничивающих убеждений и самообмана. Ты обманываешь себя, убеждая, что живёшь по правилам, которые сам придумал. А в идеале ты хотел бы жить без правил. Барьеры воздвигнул ты сам. У тебя есть всё, чтобы их снести подчистую, Николас. Вместо этого ты продолжаешь воздвигать барьеры, включая мысли о свадьбе с Рэйчел. Ты не задумывался разве, что едва ты начал мечтать о свадьбе с Рэйчел — как она исчезла?

— Ну да, мы стали встречаться реже, — вслух подумал Трейпил.

— Это не удивительно. Она чувствует в тебе изменения. Ты внутренне растёшь и становишься опасным для неё.

— Что за глупость? Ведь я люблю её, скучаю по ней! — проговорил Николас, однако не очень уверенно.

— А ты никогда не думал над тем, что любишь её как муху, которая залетела в окно? И ты думаешь, что это единственное живое существо на Земле в принципе и единственное существо, которое обязано сделать тебя счастливым?

— Ни в коем случае! Рэйчел — ангел! Это я сам готов всё сделать для неё!

— Ты повторяешь заученный текст из любовного романа. Ты сплошь состоишь из чужих фрагментов, из осколков чужих масок. Ты теряешь себя, Николас. И только тогда, когда ты рисуешь сам, от души, ты находишь себя снова — это и позволяет тебе держаться.

Хэйес встал и направился в прихожую. Трейпил подумал, что тот вышел покурить. Через несколько секунд Николас устремился за ним из комнаты, но… удивительное дело — Хэйеса нигде не было! Художник в замешательстве окликнул его несколько раз и не получил ответа. Зато в дверь настойчиво кто-то затрезвонил. Николас, в полных непонятках о том, куда девался его друг, пошёл открывать.

Рэйчел. Девушка была возбуждена, глаза её ярко горели.

— Ах, Николас, я так соскучилась по тебе! — почти взвизгнула она и кинулась к нему в объятия. Она немедленно опутала его всеми руками, очень крепко прижалась и стала целовать, так, как будто была каннибалом.

Так оно и было. Николас вдруг впервые в жизни не почувствовал ничего. В голове его засело — Муха. Ему вдруг представилось, что на него сейчас налетела огромная красивая обольстительная муха в образе его девушки и стала паразитически оплетать его, захватывая в плен. Николаса напугали его новые мысли и чувства. Он сделал вид, что отвечает на ласки Рэйчел, однако с ужасом понял, что уже не считает её ангелом. Что он и Рэйчел — это что-то неправильное. Что должен быть он и только он. А Рэйчел в его жизни — лишняя муха, которая влетела в окно. Но он пока не знал и не представлял, как справиться с нахлынувшими странными мыслями. Рэйчел же, однако, ничего не замечала.

* * *

Вопреки моим ожиданиям, день начался бодренько. Да, я не спала целую ночь, однако чувствовала лишь лёгкое состояние усталости. Сегодня семь уроков, контрольных нет, так что можно и пережить. А днём, придя домой, обязательно посплю.

В школе тихо. Никаких мафиозных сходок и дел. Никаких Ханров и Денгеров, никаких козней с их стороны. Происшествие в пятницу сгладилось истекшими выходными, забылось. Впрочем, я обратила внимание на то, что у нас появились новые и дополнительные охранники. Раньше был всего один дежурный, а сегодня их трое. Они со строгим и свирепым видом расхаживали по первому этажу, каждый раз одёргивая шалунов и спрашивая документы у родителей. Тут же я подумала, что, к сожалению, против Ханра и Денгера это плохая защита: ушлые пацаны из шпаны найдут, как пролезть в любую дырку, если захотят добраться до Прэди.

День учебный уже заканчивался, когда я лениво подумала, что завтра неплохо бы спросить Когана или Прэди напрямую о том, как дела. Может, Ханр и Денгер отстали от него? У меня полно других забот. Мне надо готовиться к празднику Остары — Весеннему Маскараду у Альберта Брэдла, и мне надо заниматься таинственным расследованием кражи рапиры. Теперь мне ещё прибавилась миссия спасти сестру от рук серийного маньяка. Необходимо сегодня же вечером на Базе узнать о нём! Расспросить Аманду, Рома — кого угодно. Да, и с Мэттом мы про аномальные активности в Зале Исторических Ценностей музея Дерва так и не поговорили. А как там дела у Фрэнка, раскопали ли они что-нибудь?

Школьный день завершился. Я шла домой. Ух, сказывается всё-таки отсутствие сна ночью. Голова тяжёлая. Приду домой, посплю. Ну их в баню, эти уроки. Сделаю после семи вечера, с семи до девяти. Придут родители с работы — скажу им, что пошла гулять с Питом или Эллен, а сама дёрну на Базу, узнаю там подробности. Ром наверняка там будет.

Я пришла домой и принялась за обед, ибо из-за недостатка сна у меня вырос аппетит, я почувствовала усталость и решила восполнить растаявшую энергию калорийным куриным супом, котлетами с макаронами, кетчупом и хлебом. Едва я себе всё это разогрела на плите и наложила в тарелки, в гостиной раздался телефонный звонок.

Эллен ещё не было, скорее всего, она ещё учится в колледже. Тут же я подумала о том, что для неё это не безопасно. Я была бы более спокойна, если бы она сидела у меня дома весь сегодняшний день, с оружием в руках, заперев все окна и двери. Телефонный звонок напомнил мне о кузине и её проблеме. Вот будет забавно, если это звонит тот маньяк? Что ж, сейчас я с ним сама поговорю и заставлю отстать от моей сестры! Я решительно взяла трубку, предварительно прожевав кусок хлеба — свой обед я уже начала есть.

— Алло?

В трубке непонятное шуршание. Потом я услышала звук улицы, ветра — ветер такой, что прямо задувал в трубку. Вообще, я люблю ветреные дни. В такие дни погода всегда отличная. Несмотря даже на то, что весна. Вот весна и ветер — компромиссное всегда сочетание!

— Алло! — переспросила я более решительно.

Снова молчание, шуршание. Я собралась уже положить трубку, и услышала всхлип.

— Привет, Клотильда.

Салли Айнрос, моя одноклассница, девушка Джиллса. Почему же тон её такой безрадостный и безысходный?

Салли чрезвычайно редко мне звонила. Мы с ней не особо дружим, относимся друг к другу хорошо. Мы с ней дрались плечом к плечу против школьной мафии — Кэти Рикас и её подельников, и Салли бесстрашно тогда нам помогла. То, что она позвонила мне сейчас, удивительно. Тут же вспомнила, что в школе её сегодня, кажется, не видела.

— Клотильда, я… в общем, встретиться с тобой надо.

— По поводу? — с любопытством насторожилась я. Вот такого, чтобы Салли приглашала меня на встречу, никогда не было.

Голос совсем упавший. Что случилось? Что-то с Джиллсом? Она с ним поссорилась, и ей нужен дружеский совет, нужна жилетка, чтобы она выплакалась? Но ведь Салли больше дружила с Таис, с другими девочками. Догадки терзали, заполонили бессонную уставшую голову и… полностью отключили бдительность.

— В четыре тридцать. Около… — прерывалась она, будто бы плакала или всхлипывала. — Около дома номер пятьдесят девять на улице Тополей.

Тут она почти со стоном выдохнула в трубку. Сдерживала рыдания? Крик? Мой голос сделался деревянным:

— Хорошо. В четыре тридцать. Договорились. А что случилось?

— Клотильда… Я тебе потом скажу. Прости, — а вот это слово «прости» словно рапирой пронзило мне сердце.

Короткие гудки.

Куда ей перезвонить? Она из дома звонила? И что это за место, куда она меня приглашает? Что там, на этой улице Тополей? Я нашла телефон Салли и набрала ей домой. Скажу, что связь сорвалась. Скажу, что ничего не поняла, что беспокоюсь, и пусть Салли объяснит причину волнения.

Трубку взяла, по-видимому, её мама.

— Здравствуйте, будьте добры Салли.

— Её нет дома.

— Ах. Извините, когда она будет?

— Я не знаю, честно скажу. Она ещё не приходила со школы. Наверное, зависла у своего молодого человека.

Взглянула на часы. Без десяти четыре. Улица Тополей довольно далеко от моего квартала Хороший Путь. Я открыла карту Укосмо и по указателю отыскала улицу Тополей. Она оказалась на востоке, на окраине. До неё можно доехать троллейбусом, а потом пройтись пешком.

В коридоре замешкалась, выбирая куртку. Уже теплеет с каждым днём, но сегодня — ветер. Надену-ка я куртку чёрную, с подкладкой. Ой, что это такое у меня твёрдое в кармане внутреннем? Да это ж нож Рома, который агент 004 мне дал! Выкладывать и прятать уже некогда, оставлю в кармане, так и быть.

Троллейбус бодро катил на северо-восток. На нужной мне остановке вышло мало людей. Улица Тополей — типичный тихий спальный район. Я отыскала направление нечётных домов и уже среди них принялась отыскивать 59-й дом. Странное место встречи: у дома.

Дом номер 47, 49, 51. Все маленькие шестиэтажные, однотипные. Вот и 59 на подходе. Глухой забор, за ним какой-то объект. Безлюдный переулок, в котором гуляет пара мартовских кошек. И несколько собак-бродяг околачивается. Потому что рядом помойка. Нахмурилась я. Ещё из подъезда вышел зловредный старикашка и, чуть меня не толкнув, стал ворчать себе под нос. Около помойки — пустырь, на нём ржавые качели.

Подул сильный влажный ветер, и качели заскрипели, покачиваясь. Я принялась бродить взад-вперёд, описывая геометрические фигуры около забора, подъезда, помойки и качелей. Ещё около качелей стояла обшарпанная скамейка. По мере того, как я ходила, то один, то другой объект оказывался у меня за спиной. Когда качели со скамьёй казались в очередной раз вне поля моего зрения, и я повернулась к ним, на скамейке я увидела…

Нет, не Салли. А машину. Машина, медленно крадучись и абсолютно бесшумно, въезжала во двор и остановилась между двумя домами, загораживая собой проулок — выход на более широкую улицу, где начиналась цивилизация. Передние колёса чуть не наехали на кошку, которая с диким воем пустилась как ошпаренная в неизвестном направлении. Номера забрызганы грязью и неразличимы, стёкла тонированы. Весь вид этой машины не предвещал хорошего.

Я услышала визг тормозов позади себя. Сзади тоже во двор въехала машина и встала так, что заслонила искорёженную временем и лужами маленькую пешеходную улочку, ведущую в этот двор.

Я осознала, что нахожусь в самой настоящей западне: путь справа от меня отрезан машиной, впереди — стена дома, без окон, слева — сплошной бетонный забор с колючей проволокой, сзади — заброшенный дом с заколоченными окнами. Можно, конечно, бежать к подъездам домов тех, что справа окаймляют переулок, но, похоже, они наглухо закрыты. Сзади тоже путь отступления вдоль стены заброшки, однако туда заехала машина, явно нарушив правила движения по пешеходным зонам. А людей — никого. Тот злой дед, которого я увидела, давно уже ушёл. Собаки и те разбежались, не говоря уже о трусоватых кошках, озабоченных мартовскими брачными игрищами.

Сигануть через забор? Но что там меня ждёт, за колючей проволокой? Десять раз поранюсь. Начать кричать и стучаться в окна, кидать в них булыжники, чтоб вызывали полицию? Тоже не вариант. Я уже догадалась, что это за машины. Я подозревала, что нажила врагов, пару раз сцепившись в школе с Ханром, однако не ожидала, что нажила их в таком количестве.

Двери первой машины стали открываться. С водительского места вылез верзила, в спортивном костюме и кожаной куртке, на шее поблёскивала цепь. Его я видела в пятницу после уроков рядом с двором, где живёт сейчас Эллен. Он был с Ханром. Денгер? Надо же, столько слышала о нём, и наконец, предстоит познакомиться! Следом за ним с соседнего сиденья салона вылез сам Ханр. Он торжествующе ухмылялся. С задних сидений вылезли ещё типы. Все — косая сажень в плечах, на вид лет двадцать.

Из второй машины, такой же грязной, замызганной и с затонированными стёклами, стали вылезать ещё четыре субъекта. У трёх из них лица были все в татуировках и застарелых шрамах. Не это ли Довси, Биунбрак и Шайли, откинувшиеся зэки, о которых предупреждал Прэди?

Я стала пятиться в сторону заброшенного дома. У меня затеплилась надежда проникнуть в одно из его побитых окон, а там пробежать его насквозь и вылезти с другой стороны, уже на более людную улицу. План хорош, однако, те четверо, что вылезли из второй машины, сразу пресекли такую возможность, рассредоточившись возле стены заброшки. Они всё заранее просчитали. И свидетелей здесь нет. Я поняла, что меня могут убить.

Как назло, я не взяла с собой Степлер. Вот сглупила — так сглупила! Бывает же такое — идёшь гулять, берёшь Степлер, и ничего не происходит. А тут меня при весьма подозрительных обстоятельствах вызвала в непонятное место одноклассница, и я ничего не взяла. Стоп. Нож! Тот, который великодушно подарил мне напарник Террисон.

Те люди, что встали возле заброшки, окружая меня в полукольцо, демонстративно спрятали одну из своих рук в карманы. У них там могут быть и пушки! Однако, если они вздумают стрелять — сразу же попадутся, ведь выстрелы же можно услышать! Кто-то из обывателей наверняка вызовет полицию, услышав перестрелку, не перевелись ещё сознательные граждане. Впрочем, надеяться на них не приходится. Как теперь выкручиваться? Их восемь, они явно хотят меня убить.

Ханр, Денгер и два остальных пассажира из первой машины подошли ко мне на расстояние выстрела.

— Эй, детка! Если ты веришь в Бога — начинай молиться. Сегодня твой последний день! Мы с тебя сначала кожу живьём снимем и только потом убьём. Может быть. Если нам, конечно, захочется. А может, будем отрезать от тебя по куску. Шайли, Довси и Биунбрака это здорово возбуждает! Не так ли? — начал переговоры Ханр и с ухмылкой подмигнул тем, кто стоял у заброшки.

Лица настоящих психопатов. Они ответили зверскими ухмылками на ухмылку Ханра. И стали медленно приближаться в мою сторону. Я решила потянуть время:

— Что вы сделали с Салли?

— С кем? А-ха-ха, с Са-а-алли!? — издевательски протянул Денгер. Голос его противно врезался мне в мозг, заставляя болеть голову. — Славная была цыпочка. Почти не пикнула, а сделала для нас то, что нам надо — пригласила тебя к нам на свиданьице. Но ты о ней никогда не узнаешь, тебе и не надо!

Двое сопровождающих Ханра и Денгера тоже стали надвигаться. Они словно по команде вытащили из карманов большие складные ножи, щёлкнули ими, обнажая лезвие. Я стояла боком к ним, контролируя обзор. Те, что справа, рассредоточились: двое стали приближаться со стороны заброшенного дома, двое — заходить за спину, там, где качели. Я пока видела их краем глаза. Но скоро перестала. Озираться на них мне уже невыгодно, так как остальные тоже приближались так, что мне надо было их контролировать.

— Сейчас мы с тобой договоримся по-хорошему, — продолжил переговоры уже Денгер. — Ты нам сполна заплатишь за то, что вздумала помешать. Ты уже наверняка понимаешь, что ты абсолютная дура. Но поздняк теперь метаться, куколка. Ты сейчас как миленькая сделаешь то, что мы тебе велим, и будешь делать до конца дней своих. Ты сейчас тихо сядешь в тачку к Довси. Там он порежет тебе твоё прекрасное личико бритвой — это за то, что ты сделала больно Ханру, — тут Денгер почти ласково потрепал Ханра по плечу, будто тот был его братом или возлюбленной. — Потом мы отвезём тебя в одно классное местечко, где Шайли и Биунбрак тебя ещё больше изукрасят и причём с удовольствием. А потом ты попадёшь ко мне, и я продлю твои страдания до тех пор, пока мне не надоест. Не переживай, тебя никто не найдёт и не подумает тебя искать. Ни у Прэди, ни у твоих дружков нет никаких доказательств, что это мы. Ты для всех остальных, крошка, просто пропадёшь без вести. Но для нас нет. Для нас ты скрасишь несколько часов, а может быть и несколько дней досуга! Валите её, ребятки!

Денгер в красках и самоупоении расписывал радужные перспективы, которые меня ждали. Я же старалась незаметным движением нащупать и вытащить из внутреннего кармана куртки нож. Когда его холодная сталь благодатной тяжестью легла мне в руку, я почувствовала себя увереннее.

В следующий миг Денгер кивнул, Ханр ещё более уродски ухмыльнулся прыщавым ртом, я почувствовала мёртвую хватку сзади, меня оторвали от земли и поволокли. Я в драках никогда не визжала и не вопила, потому что это могло привлечь внимание нежелательных свидетелей и придать боевого духу противнику, да и вообще я по природе не была склонна кричать. Обычно, когда мне страшно, я всегда молчу. Но и бездействием я не грешила: тут же начала обороняться, пихаться, махать рукой с ножом, и даже кого-то задела, услышав треск рассекаемой клинком ткани одежды, чей-то мат над самым ухом.

Меня били в ответ, выкручивали руки так, что было больно. А потом меня потащили, почти волоком. Я дралась изо всех сил, дубасила ногами всех, но на меня навалились всем скопом. Я поняла, что взяла на себя слишком много: с восьмерыми в одиночку без оружия мне не справиться, какими бы приёмами борьбы я ни владела. Это всё фигня, что показывают в боевиках, когда один человек может, владея каратэ, раскрошить полсотни.

Меня схватили опасные люди. Для них в порядке вещей сделать так, чтобы человек исчез. Если я не найду способ с ними разделаться, они будут угрожать другим… Что они сделали с Салли? Вдруг она тоже похищена? Я думала только о Салли и о других. Продолжала бить, изворачиваться, пытаться вырваться. Я недоумевала, почему так произошло: первый раз я попала в такую ситуацию, когда я ничего не могу поделать с нападающими.

Раньше, во время своих Миссий, я справлялась с более серьёзными противниками. Я дралась с демонами, с пришельцами из другого мира, с кучей бандитов и с ордами зомби — а тут меня валят восемь несовершеннолетних лосей!? Я в недоумении и ярости. Меня держали несколько пар рук, выворачивали мне кисти, таскали за волосы, шипели на ухо матерные непотребные слова и страшные угрозы. Это было мгновение или несколько секунд, пока меня волокли до машины, и пока я сопротивлялась, но для меня эти мгновения превратились в бесконечные адовы часы.

— Оглушите её! Быстрей! Шухер! — шикнул Ханр. — По башке ногой вмажь ей, скорее, Биунбрак, тормоз!

В тот момент я чудом вырвалась, кого-то сильно ударила или укусила, то есть меня выронили, и я поползла. Наверное, я была идеальным двойником ужа на сковородке. Мне чудом удалось встать, я совершенно не обращала внимания на боль во всех частях тела. Оглядываясь, я отбежала как можно дальше от злополучной машины, в которую меня едва не затащили, а кто-то уже туда влез и врубил мотор. И тут я на кого-то налетела. Впрочем, это ещё мягко сказано! Я его чуть не снесла, если уж на то пошло.

И прежде чем я решила повторить свой удар, думая, что битва ещё только началась, я услышала:

— Сбавьте обороты, ваше величество. От судьбы всё равно не уйдёшь, а если и уйдёшь, она сама приходит за тобой.

Подозрительно знакомый голос. И, прежде чем до меня дошло, в чём дело и с кем я разговариваю, в рядах врагов обнаружился переполох:

— Это ещё что за тип?

— Мочи гада! Вали его!

Раззадоренные боем со мной, те, кто мог драться, понеслись в нашу сторону. То есть в сторону мою и Паука. Удивляться тому, как тут появился Паук и почему он тут появился, некогда. Я оценила потери врагов: трое валялись на земле, кто-то — скуля, кто-то — тихо истекая кровью. Да, нож я потеряла, но всё-таки что-то им сделать смогла. Значит, я полноценно успела справиться с тремя. Неплохо!

— Да, неплохо, только неразумно стоять, разинув рот сейчас! — поучительно заметил Паук менторским хриплым задушевным тоном.

Он одет более экстравагантно: высокий цилиндр так и остался на нём, зато вместо вельветового костюма — плащ. Оделся прямо по погоде!

— А? — не поняла я его мысль.

Но Паук всё прекрасно объяснил действиями: мягко взял меня под руку, за локоть, и мы побежали.

— За ними! — рявкнул Денгер.

Пробежали мы с десяток метров, ловко проскользнув мимо пустой машины, которая, как оказалось, не до конца загородила проход, и пробежать там как раз можно. А за этой машиной стояла ещё одна машина. Старинная, начала двадцатого века, какие показывают в исторических фильмах или на выставках ретро-автомобилей. Никогда не разбиралась в старинных машинах, но эта, кажется, «Роллс-Ройс». Изящная, безупречно вымытая, чисто-чёрного цвета.

— Прошу на борт, ваше величество! — Паук усмехнулся, сам ловко запрыгивая на переднее сиденье.

Я залезла рядом и удивлённо спросила:

— Мы что, на этом поедем?

— Ну а чем тебе не королевская карета? — Человек-в-Цилиндре завёл мотор.

Машина затарахтела, подалась назад, а сзади за капот уже кто-то цеплялся и лез. Но неприятель был удачным образом сброшен. Потом это чудо техники поехало вперёд, выезжая на улицу Тополей. Странное дело, но других машин не было. И людей тоже не было. Куда все подевались? Бывает ли такое, что вечером в достаточно оживлённом, пусть и спальном районе мегаполиса, никого нет?

То, что происходило, было похоже на цирк или сюрреалистическое шоу. А я себя ощущала настоящей клоунессой. Мне никогда не приходилось кататься на ретро-автомобилях, равно как кататься на ретро-автомобилях с Пауком, удирая от погони шпаны, поэтому я пребывала в растерянности. Степень моей растерянности была таковой, что я даже не обращала внимание на многочисленные синяки, которые начинали нещадно болеть.

Сзади послышался визг тормозов. Нас преследовали. Ехали мы нарочито медленно. Паук пояснил:

— Чтобы заняться кем-то вплотную, его необходимо подпустить поближе.

— Э-э… откуда ты появился? То есть… насколько я помню наш последний разговор, ты утверждал, что наша та встреча и была последней, — я продолжала держаться и с удивлением рассматривала панель, не похожую на систему управления обычным автомобилем.

— Ага, но с оговорочкой, если б ты не пошла против судьбы, против установившейся самим Роком системы. И не победила бы. Считай — заработала очко. Я тебя недооценивал, ваше величество.

— Почему ты называешь меня «ваше величество»?

— Потому что некоторое время назад король тоже едва не напоролся на клинок, потеряв свой, и эта история мне вспомнилась. Держи свой нож, — Паук, превосходно управляя своим «тарантасом» одной рукой, второй протянул мне нож Рома.

Я остолбенело посмотрела на нож и на Паука и приняла «подарочек».

— Ну, спасибо…

Машина резко повернула, я чуть не вывалилась из салона, спасла моя реакция, успела схватиться за поручень.

— Видишь ли, твоё величество, — фамильярно объяснял Паук теорию Мироздания, — Отвечу развёрнуто на твой вопрос. Я дал тебе Знание, в связи с которым тебе стала известна судьба некоторых людей. Ты решила вмешаться. Это не было предусмотрено, и у тебя в твоих дорожках появились коррективы. Так как Карма хотела распорядиться судьбой девушки по имени Таис по-своему, ты перечеркнула её планы своим вмешательством. Иными словами, ты нарушила Закон Неотвратимости Судьбы. Обычно за это полагается наказание в форме таких вот катавасий с притягиванием смерти. Или полное стирание с лица земли нарушителя. Но учитывая, что это Знание дал тебе я, то есть я в некоторой степени отвечаю за нарушение Закона и имею полномочия вмешаться в твою Карму, это я и решил сделать. Таис должна была умереть три дня назад, но не умерла. Карма решила, что за это сегодня умрёшь ты. А я решил, что за это сегодня умрут они.

Паук кивнул назад. За нами продолжали гнаться обе машины. Они настигали, пытались нас подрезать. У меня мурашки прошлись по коже.

— Умрут?! — выдавила я.

— Да. Вот так всё просто. Но я избавлю тебя от нелицеприятного зрелища. Ты будешь обладать знанием, что они умрут. Они в этой бешеной езде доживают свои последние дни. Какая ирония! Спешат навстречу смерти.

— Но ведь я ничего не нарушала! Я не верю в неотвратимость. Я доказала, что каждый волен выбирать и действовать по-своему. То есть, зная, где падать, каждый может подстелить соломку, — упрямо стояла я на своём.

Мне не понравилось впаривание мне факта, будто я что-то нарушила и по мнению какой-то там «тёти Кармы» недостойна жить.

— Пусть так, — не стал спорить Паук. — Да, и с твоей подружкой всё нормально. Я чувствую, что ты очень беспокоишься за неё и готова потерять голову. Поэтому так уж и быть, дам тебе ещё одно Знание. Твою Салли подонки хитростью выманили. Подбросили ей письмо с угрозой Джиллсу, приказали ей разжалобить твоё доброе и неустрашимое сердце и привести сюда. В противном случае ей обещали разделаться с Джиллсом.

Я выдохнула с нескрываемым облегчением. Паук прав — мысли о Салли более всего меня тревожили. Я нашла в себе силы улыбнуться.

Весёлая погоня, надо сказать! Такое не приснится продюсеру фантастических ужастиков-боевиков. Мы выехали с улицы Тополей во дворы, где уже были люди, и люди эти, завидев нас, в шоке шарахались. Однако и гады не отставали! Зачем они предпочли гнаться за мной? Я бы на их месте отказалась от жертвы, увидев, что она использует странные вещи для побега, такие как музейный коллекционный Роллс-Ройс и длинноволосый долговязый тип в цилиндре. Мы резко поворачивали, и меня вертело из стороны в сторону. Ехали мягко, бесшумно и не особо шустро, если уж на то пошло. Но каким-то образом нас не догоняли, а…

Всё следующее случилось за доли секунд. Один из автомобилей внезапно беспричинно на полной скорости врезался в стену, перевернулся и загорелся, а второй зашиб грузовик, выезжающий прямо на него из-за подворотни, причём грузовик ехал с очень большой скоростью!

Мы же проехали ещё немного вперёд. Я была ошеломлена. Какое-то мгновенье — и вдруг, всё, пшик. Только что была погоня, и её уж нету. Нет человека — нет проблем, говоря прямо.

— Неужели всё? Они умерли?

— Кто-то уже умер несколько секунд назад моментально, кто-то умирает прямо сейчас, а кто-то умрёт в реанимации. Без вариантов. Об этой аварии завтра будут писать в газетах и твои родители и друзья, возможно, увидят короткий репортаж по телевизору, — Паук говорил весело, спокойно, будто не устроил только что сверхъестественную аварию с восемью человеческими жертвами, а снял комедийный видеоролик. — Вот такая красивая смерть!

Впрочем, может, я грех на душу и возьму, если скажу, что не зря они погибли, что больше никому не будут угрожать? Но тем не менее, это моё личное мнение, и я при нём останусь. Равно как и мои синяки.

А потом всё у нас тоже быстро закончилось. Паук остановил Роллс-Ройс и вышел из него. Я тоже.

— Всё теперь расставлено по местам. Знай вот что: я тебя проверял на крепости, твоё величество. И выяснилось, что ты крепкий орешек. Я понял самое главное, моя миссия здесь не бесполезна. Ты узнала запретное знание и попыталась использовать это бескорыстно, в целях благ других. Ты, узнав, на что шла, была готова и дальше отдавать жизнь за благо тебе подобных, если это необходимо. Тобой не движет власть мелочности, низменных прихотей, бытовых ложных ценностей, эгоизма, корысти и личной выгоды. Ты свободна от этого. Теперь моя миссия в том, чтобы понять, много ли подобных тебе. Если их мало, то всё безнадёжно, предрешено уничтожение и конец. И нечего делить на праведных и неправедных этот мир. Прощай.

Я не успела и слова вставить, как и Паук, и его странное средство передвижения исчезли. Провалились сквозь землю. Этому я не удивилась уже. Сзади слышался вой сирен сразу трёх машин — пожарной, полицейской и скорой помощи. Мимо меня бежали люди в сторону аварии. Я почти невидящими глазами посмотрела на проезжую часть улицы и увидела пробку. Наверное, тоже в связи с аварией. Запахло гарью и дымом.

Я почувствовала внезапно всю накатившую на меня боль от синяков. В руке я сжимала нож Рома. Я уже знала, как я его назову. Нож «Остара».

Дома обработала синяки и ушибы специальной мазью Демоуса, которая обеспечивала быстрое заживление ран. Внимательно осмотрела лицо. Если не считать окровавленного носа, выгляжу пристойно. Даже и хорошо, что кровь пошла из носа — иначе на носу был бы огромный синяк, который никак не скроешь! Больше всего досталось рукам и корпусу.

Эллен не приходила. Я решила ей позвонить, и застала её у себя дома, то есть на съёмной квартире Китти.

— Эллен, что ты там делаешь? Ты одна?

— Не переживай, я с Полом, — тут же успокоила меня Эллен. — Не могу же я жить в скорлупе? Мне надо ходить в колледж, в магазины.

— Я всё понимаю, но будь осторожна! — попросила я. — Вот мне сейчас не по себе, Эллен. Ты же ездила в колледж и наверняка одна была и на улице, и в общественном транспорте!

— Я и так осторожна. Я не боюсь маньяков. И тебе не советую бояться за меня и превращать свою жизнь в паранойю.

— Пола одного не мало? Может, мне к тебе прийти? Или послать Джейн, Питера? — спросила я на полном серьёзе.

Однако Эллен восприняла это как шутку:

— Ха! Я уверена, что Пола даже много. Я прекрасно справлюсь одна.

— Эллен, не смей! Аманда ведь мне приказала глаз с тебя не спускать. Поэтому я побуду твоим личным деспотом в плане безопасности.

— Мой доблестный телохранитель. Клот, правда, не беспокойся. Сейчас уже вечер, я никуда не пойду. Я запру окна, двери. Отдыхай. Наверняка у тебя был сегодня тяжёлый день. Понедельник, всё-таки.

«Да не то слово», — подумала я с лёгким сарказмом.

Ладно. Раз с Эллен Пол — она и правда в безопасности. Вдобавок, наверняка ей приятно и хочется побыть наедине с Полом. Они же всё-таки романтическая пара! И Эллен в чём-то права — не должна же я быть постоянно возле неё, у неё своя жизнь.

Я легла спать рекордно рано. Даже мама удивилась и спросила не заболела ли я, когда я в десять вечера отправилась в постель. Желая мне спокойной ночи, она вдруг спохватилась, вспомнив про племянницу:

— А Эллен? Она разве сегодня не придёт?

— Нет, она к нам сегодня ночевать не придёт. У Эллен свидание с мальчиком.

— Ах! Какая прелесть, — искренне обрадовалась мама. — Эллен большая молодец. Взрослая, зрелая и разумная девушка. И делает всё так, как надо и всё в срок — встречается с мальчиками. А вот ты почему не встречаешься, мне интересно? Сейчас такое время — весна, пора любви…

— Потому что я хочу спать, — честно призналась я. Вступать в перепалку с мамой по поводу частной жизни мне совсем в лом.

— Смотри, так ведь всю жизнь и проспишь.

Как мама иногда бывает не права. Хотя сама мама уверена как раз в обратном. В этом состоит главная несправедливость мира. Но нет, не надо ворчать, не надо ныть. Паук прав — я не такая, как все эти мелочные людишки, которыми движет корысть.

Почему я не спросила у него про рапиру?! И увижу ли я его когда-либо ещё? Он каждый раз прощается, убеждая, что наша каждая мимолётная встреча последняя, а на деле выходит всё с точностью до наоборот. Очень надеюсь его ещё увидеть!

* * *

Эллен продолжала шить красное платье, нанося намётки. На сегодня осталось немного. Она торжествовала — ещё два-три дня — и платье будет готово. Аккурат к празднику — Весеннему Маскараду! Её друг, напарник и тайный поклонник Пол Спиксон сидел рядом и пил чай. За окном завывал мартовский ветер, который усилился к вечеру. Назавтра метеорологи обещали дождь и резкое похолодание.

— Итак, кто же за тобой охотится, Эллен? — допытывался Пол. — Аманда не говорила ведь мне ничего конкретного. Просто велела не спускать с тебя глаз.

— Аманда и мне ничего не говорила. Я имела глупость пожаловаться, что мне пару раз звонил телефонный хулиган. Мне кажется, она сильно преувеличила опасность. Она и Ром намекали на расследование многолетней давности в ТДВГ, когда какой-то маньяк названивал по весне девушкам, и потом эти девушки пропадали. Будь всё гипер-серьёзно, Аманда бы приняла меры более радикальные.

Пол внимательно посмотрел на подругу:

— Судя по твоему тону, тебя действительно это не напугало. А почему ты решила сказать об этом Аманде?

— Я не Аманде решила сказать. Я решила посоветоваться с Ромом. Дескать, как быть, когда такие звонки странные идут, розыгрыш. Ну, Ром первым всполошился, и позвал Аманду. Паникёр.

— Ром сейчас загружен спецзаданием, связанным с кражей рапиры из музея. Он работает вместе с Фрэнком, который загружен ещё больше. И сам Ром без конца торчит на Базе, почти что там ночует. Уверен, они скоро прищучат того парня, который стырил клинок. Говорят, он стоит баснословные деньги. Ром вкратце говорил, что они с Фрэнком напали на след мафиозной шайки. Это я всё к тому, что Ром, находясь в азарте этого расследования, всполошился потому, что подумал, что можно схватиться за любую мелочь. Как бы на инерции, на потоке у него так вышло.

— Не оправдывай его без надобности, Пол, ведь я его совсем не виню. С моей стороны тоже тупо получилось. Я вчера была в непонятном состоянии. Наверное, это связано с весной, с гормонами, — хихикнула Эллен. — Плаксивость, капризность, весенняя депрессия и всё такое.

— Знаешь, твой этот маньяк по твоим рассказам напомнил мне Джека Скупого.

— Кого? — поинтересовалась Эллен.

— Персонажа из легенды о Хэллоуине.

— Да, но у нас же не Хэллоуин.

— И тем не менее, праздник, который мы в скором времени будем отмечать — Весеннее Равноденствие — диаметрально противоположен Хэллоуину в цикле года. То есть Хэллоуин — это переходный порог от Света к Тьме, а Остара — от Тьмы к Свету, и грани стираются.

— А кто был этот Джек Скупой, расскажи-то?

Пол охотно рассказал:

— Однажды в канун Хэллоуина к засидевшемуся в баре пьяному кузнецу Джеку по кличке Скупой явился сам дьявол. Кузнец согласился отдать ему душу в обмен на кружку эля. Чтобы Джек смог расплатиться за эль, дьявол превратился в монетку. Но Джек положил её в карман, в котором лежал крест, и дьявол запросил пощады. Джек выторговал себе десять лет спокойной жизни, и выпустил дьявола. А когда тот пришёл к Джеку через десять лет, последним желанием кузнеца было отведать яблочко. Чтобы его достать, дьявол встал ему на плечи. Но Джек опять вышел сухим из воды: он начертил на коре крест. Дьявол пообещал, что вообще его трогать не будет и не появится ещё десять лет. Через десять лет Джек умер, и Бог отказался взять его в рай. Джек подошёл к вратам преисподней и попросил дьявола взять его к себе. Но дьявол сказал: «Я не могу забрать твою душу. Я обещал». «Куда же мне идти?» — спросил Джек. «Иди туда, откуда пришёл». А вокруг была кромешная тьма. Кузнец попросил огня. Дьявол зачерпнул в адовом костре, выдал Джеку тлеющий уголь и отправил его скитаться по всему свету. С собой у кузнеца была тыква, и он, вырезав в ней дырки, засунул туда уголь. До сих пор бродит он по земле, ожидая Страшного Суда, и является символом проклятой души.

— Грустненько вышло, — посочувствовала Эллен.

— Возможно, у Остары есть тоже дух, свой Джек. И там не тыква выступает символом, а…

— Паук? — спросила Эллен и хихикнула.

— С какой это стати — паук? Я хотел сказать — заяц! Да и ты вроде боишься пауков!

— Я их не боюсь. Я их раньше не любила. А теперь я отношусь к ним более толерантно.

— Это ещё в связи с чем? Что твоя двоюродная сестра Клот собралась завести паука?

— Клот временами сама как паук. Нет, не из-за этого. Просто я за последние дни много пересмотрела тараканов в своей голове. И пауков и зайцев, кстати, тоже.

— О, ты саморазвиваешься! Похвально это слышать, рад за тебя!

Пол отхлебнул ещё чаю. Эллен почти дошила платье. Она подумала, искоса глядя на Пола:

«Он совсем на меня не смотрит. Раньше так и пожирал меня глазами. Его мысли далеко. Он согласился меня охранять только из вежливости и по долгу службы. А меня охранять-то и не надо. Я думаю, что я сегодня вполне справлюсь одна. Мне не хочется, чтобы Пол тут всю ночь торчал. Это и глупо выйдет — будем спать в разных комнатах, на съёмной квартире Китти, а назавтра мне в колледж. Пол же не поедет со мной на мои пары?!»

Повисло молчание, которое можно назвать неловким. Пол мило улыбался, пил чай. Эллен возилась с нитками, иголками, ножницами, обрезками.

— Всё. Я это буду дошивать уже завтра, на машинке. Сейчас я хочу почитать книгу.

— Про пауков? — сострил Пол.

— Нет, про зайцев, — улыбнулась Эллен.

Она встала и потянулась:

— Да и мне надо готовиться ко сну. Почти одиннадцать вечера. Ах, и собраться назавтра в колледж, переложить нужные учебники в сумку.

— Тебе помочь? — Пол тоже встал.

— Не нужно, я справлюсь. Пока я буду перекладывать учебники, вряд ли на меня набросится маньяк.

Пол кивнул и снова сел, уставившись в одну точку.

«А ведь раньше он бы воспринял мои слова как флирт и сам бы «напал» на меня», — отметила Эллен. Она призналась себе, что хоть она и Пол никогда не презентовали себя как влюблённую пару, всё же у них был период в отношениях, когда грань между коллегиальной дружбой и тесной влюблённостью почти стиралась. «Хотя, я не вправе претендовать на близкие отношения. Тем более, мы даже не целовались ни разу толком», — разрешила для себя Эллен. Она была достаточно мудрой, чтобы понять, что и у Пола есть определённые границы. И что неспроста он сейчас такой молчаливый.

«Возможно, это не ему меня, а мне его нужно от кого-то спасать?»

Эллен сходила в ванную, потом занялась учебниками, решила ещё раз подогреть чайник на кухне. Она услышала, что Полу кто-то набрал на мобильный. Когда она вернулась в комнату, то застала напарника скованным и встревоженным.

— Что-то случилось?

— Да… Я… Мне, в общем, придётся найти себе замену. Я позвоню Рому, и попрошу, чтобы он пришёл к тебе. Мне очень жаль, и я приношу свои извинения, но дело срочное. Бабушка Амели при смерти, Амели одна, не знает, что делать, а её родители уехали, как назло. Ей срочно нужно в аптеку, и она вызвала скорую. Возможно, старую даму придётся сопровождать в больницу.

— Конечно, Пол, это даже не обсуждается! Ты не должен оправдываться. Жизнь человека гораздо важнее, чем какие-то мифические угрозы. Да, и не надо звонить Рому. Я сама ему позвоню. Беги скорее, время дорого! Я искренне надеюсь, что у тебя там всё обойдётся.

— Да… спасибо тебе, Эллен, — Пол коротко обнял Эллен, это было дежурное любезное объятие, ничего общего с озорными обнимашками, когда они увлекались друг другом.

— Не переживай. Я в тебя верю, у тебя всё получится, — улыбнулась Эллен.

Пол тоже улыбнулся. Эта улыбка осветила его лицо, и Эллен поняла — у него словно камень с души свалился. «Когда он шёл ко мне по просьбе Аманды, он явно выбирал между работой и Амели. Что ж, я не вправе его осуждать. Даже агент 006 имеет право на отпуск и на Амели», — решила Леди-в-Красном. В ней не было абсолютно никаких негативных чувств, ни обиды, ни ревности. Одно настоящее истинное Спокойствие. Будто всё происходило так, как надо. Однако, старуху всё же жалко, и Эллен в очередной раз пожелала, чтобы бабушка Амели поправилась.

Что коробило бесстрашную Эллен — она соврала Полу. Она не собиралась звонить Рому и просить его прийти. Эллен знала, что позвони она Рому, Клот — те бы прибежали незамедлительно. Она сегодня хотела побыть одна. Она поняла, что вчера перегнула палку. Тем более, вчера он не позвонил.

Да, она по-прежнему чувствовала себя предательницей. В Леди-в-Красном теплилась надежда, что он, возможно, позвонит сегодня? При этом, Эллен было очень совестно врать Полу, своему напарнику, который о ней беспокоился. Будь это иначе, Пол бы даже не согласился к ней сегодня прийти, сразу бы сослался на домашние дела.

Эллен попыталась почитать книгу, но чтение не шло. Тем более, что она выбрала неподходящее чтение — давно пылившийся на полке Китти любовный роман. Эллен заложила книгу и положила её подальше от себя. Потом отправилась в постель, однако сон не шёл. Она периодически включала подсветку на часах, чтобы посмотреть время.

23:38

23:49

23:56

0:07

Эллен улыбнулась, увидев последнее. Это же её боевой номер! Она перевернулась на другой бок. Дверь в другую комнату она намерено оставила открытой, чтобы услышать звонок телефона, если вдруг он позвонит. Тут же девушка задумалась над одним интересным вопросом.

«Почему некоторые… да и не некоторые — многие люди так боятся по ночам, когда открыта другая дверь? Дверь в другую комнату. У многих это вызывает необъяснимую с точки зрения логики фобию. Люди полагают, что находясь в своей комнате, своём личном пространстве и границах, они пребывают в абсолютной безопасности. А всё, что в другой комнате — будь даже это их собственная квартира, собственный дом — нечто чужеродное, угрожающее, непознанное и страшное. Почему людей так пугают звуки и шорохи, которые оттуда доносятся, и они предпочитают закрыть дверь? Ведь это совершенно нелогично — определять свои рамки, зону безопасности и комфорта лишь одной комнатой».

Поразмышляв над этим, Эллен вздрогнула. Потому что ей показалось, что она услышала звук… шагов! Который доносился из большой гостиной, куда открыта дверь.

«Иллюзия. Наверняка эти шорохи связаны как-то с осадкой арматуры, с влажностью. И за окном дует такой ветер…»

Едва Эллен подумала о ветре, как мягко зашелестел дождь.

Какая прелесть.

Тут же шорох шагов повторился.

0:18

Он сегодня не позвонит…

«Он… придёт!»

Вдруг совершенно внезапно это дошло до Эллен. Она снова вздрогнула, но на этот раз это была дрожь радости.

«Неужели… Неужели, правда? Он придёт?! О да!»

Тут же её обуял на мгновение почти животный страх и ужас. Она снова услышала шорох. Теперь к звуку предполагаемых шагов прибавился звук, будто кто-то сел в кресло. Агент Харви инстинктивно натянула на себя одеяло. Но тут же одёрнула себя: чего бояться? Если это он — он пришёл поговорить. Я всё ему объясню, почему я так вчера сделала, рассказала о нём другим людям, моим друзьям. Пожурю его за то, что он меня позавчера напугал. Ведь это так и было!

Снова звук. Будто кто-то встал с кресла. Эллен почувствовала острую потребность встать. Тут же её погрузило в сон.

«Спать или встать? Встать или спать?..»

Да сплю ли я? Может, это сон?

Эллен встала. Но всё вокруг изменилось. Дождь за окном уютно шелестел. Сквозь открытую форточку подвывал ветер. В комнате слишком темно. Силуэты мебели и предметов еле различались. А дверь, ведущая в гостиную, представлялась порталом в другое измерение. Встав, Эллен почувствовала странные ощущения во всём теле, будто она лёгкая-лёгкая, вот-вот полетит.

«Сон! Я только что заснула. Вошла в состояние осознанного сновидения. То есть я знаю, что я сплю! И я всё контролирую!»

Она сделала несколько шагов вдоль кровати. Странное ощущение охватившей её эйфории не проходило.

«Я вот-вот полечу. Вылечу в окно и буду летать над ночным городом. Ощущение из детства. Которое я так и не испытывала! У меня ведь не было такого детства, когда я могла позволить себе просто мечтать»

Сейчас я восполняю это в своей жизни. Что тёмного у меня сейчас происходит? Тёмное — это далеко не зло, не плохое, не несчастье! Тёмное — это что-то таинственное, что кардинально поменяет мою жизнь! Тьма — это волшебство. Есть разные грани у Тьмы…

Кто-то явно находился в той комнате. Но было так темно, что Эллен не видела, кто. Она решила идти до конца. Она решила пойти навстречу своим страхам. Тем более, это ведь так весело — вести себя как королева сна, знать, что всё подконтрольно, всё управляемо! Эллен уже почти в нетерпении, почти сдерживая себя, будто рвущаяся к свободе лошадь, сделала несколько шагов в сторону двери, и через неё миновала рубеж. Ей казалось, что она преодолела Рубикон, точку невозврата. Что теперь вся её прежняя жизнь умерла, и она, старая Эллен Харви, тоже умерла. Красиво умерла. А теперь родилась заново, совсем в другой жизни!

«Такие чувства можно испытывать только в сюрреалистическом сне!»

В гостиной ничего не видно. Однако, нет, она различила силуэт! Он стоял у окна. Тень, та самая тень, которую она видела здесь, в одну из ночей, и которая напугала её. Но сейчас Эллен совсем-совсем не боялась. Наоборот, она жаждала этой встречи, она невероятно обрадовалась, что он её не бросил! И как только она могла думать о нём плохо, как только она могла бояться его?!

Шаг, второй, третий. Она приблизилась к таинственной тени. Она совсем не боялась, она улыбалась, она счастлива! Эллен готова плакать от умиления и радости, когда различила этот силуэт. Голос в ночи явно принадлежал ему! И он пришёл к ней! Он не оставил её в одиночестве, в непонятках. И конечно же, он не держит на неё зла за то, что она рассказала их тайну. Душа Эллен ликовала. Эллен поняла, что ничего больше не сможет сказать. Она улыбалась до ушей.

Она подошла совсем близко. В абсолютной уверенности, что находится во сне, Эллен качнулась вперёд, и её руки тоже устремились к таинственной призрачной фигуре. Больше всего она боялась, что это иллюзия, жестокий обман, и фигура сейчас растворится. Но этого не произошло. Чёрный, тёмный силуэт тоже сделал шаг навстречу Эллен, и его большие сильные руки тоже сделали хватательное движение в сторону девушки. В следующий миг Эллен оказалась в крепких объятиях этого призрака. Она расслабилась и закрыла глаза, из которых совершенно неожиданно для неё брызнули слёзы. Она ощутила, как ей было это необходимо сейчас, эти объятия! Она удивлялась — чему она плачет, ведь всё невероятно хорошо?!

«Возможно, я плачу, прощаясь с той жизнью, которую буквально влачила до этого момента?!»

Руки крепко и нежно обнимали её, ласково поглаживая по спине. Эллен уткнулась в грудь этому призраку, почувствовав себя маленькой девочкой, доверчиво прильнувшей к кому-то очень близкому, к другу… Через несколько мгновений это странное существо, воплощение Тьмы, которое так вторглось в её жизнь, прижало её к себе сильнее. Эллен охватила волна радостного тепла, она буквально тонула в этих руках, и она хотела захлёбываться в них всё больше и больше. Её пронзило страстное желание раствориться в Тьме. Она приняла Тёмного Призрака всем сердцем, распахнув для него свою душу. Казалось, это объятие продолжалось вечно. Эллен совсем не хотела его прекращать. Поэтому, когда хватка стала чуть более слабой, и девушка почувствовала, что сможет выскользнуть, она немного расстроилась.

Немного отстранившись, она подняла голову, силясь разглядеть это существо. Но вокруг было настолько темно, что она ничего не увидела, кроме черноты. Настоящий призрак мрака! Однако, совсем не бесплотный: Эллен чувствовала у себя на спине его невероятно сильные руки, от которых исходила несокрушимая власть и тёмная сила, а под своими ладонями она чувствовала его мощные плечи.

«Самый волшебный сон за всю мою жизнь…»

Соблазн повторить объятие был так велик, что Эллен не удержалась и сама крепко прижалась к призраку. Призрак ответил на объятие с большим желанием, снова погрузив Эллен в мягкую пучину тепла, спокойствия и гармонии.

«Если ты так уверена, что это просто сон — так и проспишь всю жизнь», — внезапно услышала девушка знакомый насмешливый Голос у себя в голове. Но совсем не удивилась этому.

«Я правда сплю. Этого не может происходить наяву! Но… о боги, как это невероятно здорово! Я так рада, что ты пришёл!»

«Я всего лишь откликнулся на твой призыв. Ты почти готова, ты почти приняла меня».

«Не почти! Я уже твоя! Я полностью тебя приняла!»

«Теперь тебе осталось сделать самое малое. Принять себя. Мне не нужна твоя бессмысленная жертвенность. И ты мне совсем не нужна в рабы».

«Нет, ты неправильно всё понял! У меня нет никаких проблем с самопринятием. Напротив, мой призыв — это чисто мой эгоизм! Я привыкла получать желаемое…»

«Разве?! — насмешливо ответил Голос. — Если ты так утверждаешь — значит, есть проблемы. Жаль смотреть, как ты без конца жертвуешь собой».

«Нет, я не жертвую!»

«Значит, жертвовала. Пока ты не примешь себя, твоей красивой смерти не произойдёт. Ты так и не дашь жизни своей новой Душе, которая убьёт старую. Ты так и не поймёшь по-настоящему, что такое Вечность и не полюбишь Вечность».

«Я… о черти… думаю, ты прав. Я правда иногда слишком часто думаю о других, а о себе забываю», — Эллен с грустью вздохнула.

«У тебя всегда есть выбор. Ты членистоногая, Эллен. Когда ты по-настоящему себя примешь, мы снова с тобой встретимся. И ты меня увидишь. У тебя уже будет Свет, а Свет — это Истина. Твоя личная Истина о себе самой, Эллен».

«Прости, что я… что я рассказала им…» — подумала Эллен, она совсем не хотела высказывать такую мысль, но её воспитание, её раскаяние и совесть взяли верх и прорвались наружу.

«Вот видишь, ты снова думаешь не о себе! Наоборот, то, что ты сделала, мне очень помогло! И поможет через несколько дней подобраться к тебе ещё ближе»

«Правда? Но куда уж ближе, чем сейчас?» — Эллен едва не рассмеялась в голос. Объятия, держащие её, были очень уж крепкими. И Эллен было в них уютно, как никогда.

«Узнаешь. Но при условии, что примешь себя!»

«Уже приняла…»

«Поживи с этим несколько дней. Поживи и увидишь, что твоя прежняя жизнь уже никогда не будет прежней. Старая ты скоро умрёшь».

«Я не боюсь перемен. Не боюсь мрака неизвестности. Я даже пауков не боюсь. Ничего не боюсь!»

«Ты смелая. И ты молодец. Мне это нравится», — одобрительно заметил Голос. «Я проведу тебя дорогой, которой не водил никого».

«Я готова!»

«Всему своё время, Эллен. Трезво взгляни на вещи. На твоём месте, я бы ещё посомневался и поостерёгся. Ты в чужой квартире, к тебе явился кошмарный монстр, и ты полностью в его власти сейчас».

«Сейчас я не могу рассуждать здраво, потому что я сплю!»

«Как раз сейчас ты рассуждаешь очень здраво, что говорит о том, что ты совсем не спишь».

«Не буду с тобой спорить», — миролюбиво улыбнулась Эллен.

Она почувствовала, что засыпает. Руки, схватившие её, были настолько убаюкивающими, что приятная обволакивающая тяжесть навалилась на неё.

«А вот это правильно», — одобрил Голос-в-Ночи, и Эллен почувствовала, как её отрывает от земли, и она оказалась полностью в руках, точнее на руках этого таинственного призрака.

«Я могла бы и сама дойти», — улыбнулась она.

«Могла бы. Но иногда можно позволять Мраку донести тебя к нужной тебе цели, особенно, если Мрак — твой друг, не так ли?!» — весело заметил Тёмный Призрак.

Он уложил её в кровать, в абсолютной темноте, и Эллен почувствовала себя снова маленькой. Она не переставая улыбалась, даже когда он укрыл её одеялом.

«Пожалуйста, не уходи…» — с лёгкой жалостью попросила она, чувствуя, что не может больше бороться со сном.

«Если ты по-настоящему позволишь, я никуда и никогда и не уйду», — пообещал Голос. Пообещал многообещающе, как виделось Эллен. Она заснула.

* * *

Мои боевые ранения неприятно саднили. Могло быть и хуже! Холодный дождь лил как из ведра, кое-где даже и со снегом. Весна — хулиганка.

В первый раз в жизни, наверное, я почувствовала к Весне некую солидарность, принятие, дружелюбие. С чего бы это, интересно? Вчера меня жестоко избили и чуть не убили, моя сестра в опасности, на Базе я ни на йоту не помогла приблизиться к разгадке в расследовании, а у меня на душе поют птицы! Поют свои тёмные песни по тёмным нотам. Да, кстати, о песнях. Надо кровь из носу заставить сегодня Ривела порепетировать со мной наш номер к Весеннему Маскараду!

В школе хлопот, на первый взгляд, не убавилось. Первые два урока алгебры не удалось поговорить с Коганом как следует: мы все писали контрольную, и Коган списывал у Фэрри, а Фэрри у него, а на переменке все дружно готовили шпоры. На большой перемене, когда мой класс переходил в другую аудиторию, ко мне подошёл Жабры и настоятельно просил отойти с ним в сторонку. Он же позвал Когана. У меня внутри засвербело, вдруг что-то случилось с Салли? Вчера после её странного рокового звонка я так с ней и не говорила! Оказалось — мои опасения подтвердились.

— Салли сегодня не вышла, заболела. И вчера тоже. Она мне рассказала, как было на самом деле, — угрюмо говорил Жабры, пряча от нас глаза. — Я только сегодня узнал. Клот, она звонила тебе вчера?

— Ну… э-э-э… — заколебалась я, не зная, как мне ответить. Ведь Коган ясно сказал, что Салли как девушку Джиллса нельзя вмешивать в дела нашей благородной банды. А получилось, что её коснулись эти неприятности с Денгером и Ханром. Я решила сознаться честно: —Да, она мне звонила.

Джиллс посмотрел на меня:

— Она очень просит прощения. Её заставили. Ты… ты как, цела?

Коган вытянул лицо и едва не потерял челюсть:

— Так, о чём базар у вас?!

— Если ты слишком отвлекаешься на свою девушку, что не в курсах о том, что происходит у тебя в банде — то у тебя крупные проблемы, приятель, — мрачно молвил пахану Жабры.

— Отставить, Джиллс. Не лезь не своё дело! Так что, Итчи, за фигня?! — не унимался Коган и упёр руки в боки в позе «хочу всё знать!».

Я выдохнула:

— Коган. Передай Прэди, что… в общем, что его проблема решена. Раз и навсегда. Денгер и Ханр никогда его больше не побеспокоят. И Довси, Биунбрак и Шайли — тоже.

— Что?! — теперь на меня как на привидение смотрели оба, и Джиллс, и Коган. А Джиллс в нетерпении полушёпотом стал объяснять:

— Вчера на Салли напали, ей угрожали, что если она чего-то не сделает, то доберутся до её семьи и до меня! Так эта дурочка, вместо того, чтоб сказать мне, стала идти на поводу у них. Она должна была тебе позвонить и убедить приехать в какое-то место, так? И ты поехала? Чем дело встало?!

— Я ещё раз повторяю. Специально для тебя, Джиллс. Можете сказать вашему клиенту Прэди, чтоб он не парился, — повторила я деревянным от напряжения голосом.

У меня перед глазами стояла сейчас мешанина из машин, а в ушах — скрежет металла, визг тормозов, звуки сирен скорой помощи, полиции и пожарных. А ещё тот Роллс-Ройс, на котором я улепётывала от восьмерых головорезов. Мне стало малость плохо от наваждения.

— Э… Ладно, так и передадим. А что ты сделала, Итчи? — спросил Коган, плохо скрывая недоумение.

— Мои особые методы не обсуждаются. Вы меня наняли — значит, я вам даю результат. Всё. Остальное — без комментариев.

— Мы тебя поняли, — кивнул Коган. Умница он.

Я спросила Джиллса:

— Как Салли? Я вчера так и поняла, что её принудили.

— Она в истерике. После того, как её вчера отпустили, у неё шок был. Она мне ничего не сказала! Сегодня я как узнал — я готов рыть землю, чтоб добраться до этих уродов и придушить их голыми руками!

— Рыть землю ты можешь уже начинать, дня через три примерно. Они уже будут лежать на кладбище. Я рада, что с Салли всё в порядке.

— На кладбище?! Как это?

— Я повторяю: без комментариев.

— Я бы и Салли ещё отшлёпал, не будь она так травмирована. Она по сути тебя подставила! — высказал Джиллс. — Хоть под давлением, но подвела.

— Я могу её понять. Она пыталась обезопасить тебя. Она тебя любит по-настоящему, Джиллс. Не смей её шлёпать.

Раздался звонок на урок. Оставив ребят с открытыми ртами, я устремилась в класс. Надо учиться!

А как сегодня обстояли дела на Базе? Едва окончив делать уроки, я оказалась уже там. В первый раз не застала там Рома. Зато удалось пересечься с агентом Скрэтчи.

— У меня очень хорошие новости, агент 001. Передай их агенту 004, а то я убегаю, — Фрэнк предложил мне на пять минут пообщаться в переговорной.

— В самом деле? — искренне удивилась я.

— Да, можно сказать, мы почти взяли этого типа за горло.

— Вора рапиры?

— Вот-вот, его самого! Тебе Поджигатель уже рассказывал про старуху Кристин Грин?

— Да, я в курсе. Смотрительница, которая должна была что-то вспомнить, не происходило ли чего странного накануне кражи в Музее Дерва. И которая вспомнила какого-то милого студента.

— В точку, Сорвиголова! Она вспомнила.

— И что же? — я горела в нетерпении узнать истину.

— Мы с нею нарисовали-таки, кого она видела. Удивительно, что на плёнке с камер, которые мы смотрели с Люком и Бартом несколько суток подряд, его нет, однако Грин утверждает, что видела именно его. У дамы оказалась превосходная память на лица. Вот что получилось.

Предваряя мой вопрос, Фрэнк развернул ко мне папку и открыл её. Я как посмотрела на портрет — так и ахнула! Вот это совпадение! Может ли такое быть?! Да если и может — то как?!

Агент Скрэтчи договаривал:

— Мы уже загрузили его портрет в нашу поисковую базу данных «Кто вы». Пока результата ноль. Возможно, что человек использует маску или делал пластическую операцию, чтобы оказаться не узнанным. Но в этом рисунке — уже кое-что!

Да, уже кое-что — это ещё слишком мягко сказано! Наверное, у меня волосы на голове зашевелились, потому что коллега на меня странно посмотрел.

С портрета, изображённого со слов заболевшей смотрительницы, на меня смотрел молодой человек с глубоко посаженными цепкими глазами, прямым носом, тонкими губами, имел он очень тёмные или по-настоящему чёрные длинные прямые волосы. А на голове был надет… цилиндр!

— А… Фрэнк, а цилиндр… это что, старушка прикололась, пририсовав его? — я попыталась сделать так, чтобы мой голос звучал спокойно и нейтрально.

— Она утверждает, что цилиндр был. Причём в первый раз она забыла нам о нём сказать. Грешит на свою «девичью» память.

— Понятно…

«Почему этот тип… так похож на Паука?! Почему? Почему?! Почему!!! Почему — Паук?! Кто этот Паук?! Почему он таким странным образом вошёл в мою жизнь? То появляется, то исчезает?»

Может, это мой бред, и никакой это не Паук, а просто похожий на него субъект? Фрэнк между тем произнёс, забирая у меня из рук улику-портрет:

— Да, и подвижки есть с картинами. Вы с Поджигателем жжёте, навели нас на верный след. Нам удалось получить доступ к нескольким ранее краденым и загадочно найденным картинам, шедеврам мировой живописи, у тех коллекционеров, которые связывались с Хордерн. Все картины проверили эксперты и утверждают, что это — умелые подделки! Сейчас мы как следует всыпали Годдсу за то, что он доверился прохиндею, и припугнули его. Он вроде как обещал слить нам всё, что знает о типе, который обратился к нему с предложением помочь. К несчастью, все контакты, которые оставил некто господин Хьюис, не назвав настоящего имени, недоступны. Такого человека в принципе не существует, мы проверяли. Я не удивлюсь, что этот Хьюис в пределах музея больше не появится — ведь там на него уже готова облава Люменса. Годдс не дёрнулся только потому, что ему заговорили уши, приведя рекомендации очень авторитетных лиц, вроде тех именитых коллекционеров, которых посещал агент 004. Продолжаем копать дальше. А я побежал.

И, не дав мне сказать ни слова, Скрэтчи стремительно исчез. Хотя, и говорить мне было вроде как нечего! Я снова почувствовала себя опустошённой. Вчера я видела Паука, говорила с ним, но почему я не говорила с ним о рапире? Вдруг он что-то знает? Вдруг, он бы мне помог? Вдруг… это он?! У меня всё смешалось в голове. Человек в цилиндре, Паук, замеченная в Зале Исторических Ценностей аномальная активность. Мне бы ещё с Мэттом поговорить!

Я зашла в Кабинет Шестёрки, потому как узнала у Аманды, что Ром заглянет сегодня на Базу, и решиладождаться его. В Кабинете Шестёрки никого не было, тихо и спокойно. Я обратила внимание на стол Рома, где он расположил материалы по нашему расследованию, и с интересом взяла томик исторических хроник об эпохе короля Александэра. Заботливый коллега оставил в книге закладки и пометки! Я прошлась по ним. На одной из страниц с удивлением обнаружила пересказанную ранее Ромом городскую легенду о нападении на короля. О том, как он инкогнито ходил ночью по городу и чуть ли не по кабакам, собирал слухи о своём правлении из народа, и как однажды на него напали грабители.

А следующие строчки заставили меня очень сильно призадуматься:

«По одной из версий краеведов начала двадцатого века, это произошло в пригороде Тополиный Городок, который плавно вошёл в черту города в виде улицы Тополей».

Я захлопнула книгу и отправилась налить себе крепкого чаю, однако мне уже хотелось чего-нибудь гораздо крепче чая! Слишком много совпадений. Слишком много… пауков.

* * *

С самодовольным видом Рэйчел восседала за столом в высоком кожаном кресле. Она закинула ногу на ногу и поглаживала трубку телефона мягкими пальцами с ухоженным дорогим маникюром. Перед ней лежала папка от её подчинённых, Хьюиса и Хеймеля, которых она всегда называла остолопами и полудурками. Но на деле ребята работали хорошо. Свою премию они сегодня заслужили. Пусть сходят в бар, развеятся.

Да, со стороны Хьюиса косяк: он едва не засветился перед копами. Теперь те взбеленились и устроили в Музее Дерва настоящую засаду. Идиоты! Раньше надо было ловить Рэйчел Хордерн, ещё до того, как у неё на руках возникла информация о предполагаемом грабителе. Хьюис и Хеймель использовали чудеса мозговых мощностей, чтобы подловить возле музея типа с изображений с камер. И у них получилось. Этот тип словно хотел быть узнанным людьми Рэйчел, он словно приманивал к себе внимание! И Рэйчел усмотрела в его поведении знак, сигнал для себя. Её нисколько не смутило, что её подругу Аннет вот-вот посадят в тюрьму и вот-вот вскроются её махинации с картинами. Её не смущало также, что за последний два-три дня её "женишок", простофиля Николас, к ней охладел. Ну и что же? И у мужчин бывают критические дни! Тем более, вчера ведь он дал ей денег на маникюр!

Рэйчел продолжала самодовольно улыбаться. Ещё немного — и весь мир будет у неё в руках. Хьюис и Хеймель проследили того типа до некоего адреса, предположительно это был его дом. Рэйчел намеревалась на днях отправиться к нему, для разговора.

Но не сегодня, нет. Сегодня она будет звонить отцу. Сегодня — один из знаменательных дней, когда она уговорит папочку встретиться с ней. И скажет папочке нечто важное — такое, из-за чего он будет ею страшно гордиться.

Отец её никто иной как Бэйзил Флай. И у него в последнее время дела шли не очень. Среди его верных людей, как он полагал, произошла утечка, и рядом его баз и мест сходок заинтересовались агенты Главного Бюро Расследований и Безопасности. Поэтому, Рэйчел могла дозвониться к нему только по специальному телефону и в специальное время. Бэйзил Флай из-за конспирации окружил себя сотней паролей и явок.

Когда приблизился назначенный час, аферистка подняла трубку и набрала секретный номер.

— Алло, дорогая? — послышался хриплый шёпот её отца. Флай знал, кто звонит, ибо у него отличный определитель номера, перехвативший звонок из офиса детективного агентства Хордерн.

— Ах, папочка! Рада тебя слышать! — расплылась в ласковой улыбке лже-сыщица.

— Как твои успехи? Есть у тебя, что мне рассказать?

— Да, конечно, папа! Скоро мы будем снова на коне! Я тут поймала крупную рыбу!

— О чём ты говоришь?

— Дело о рапире Музея Дерва. Ты ведь знаешь, что её украли?

— Слухами земля полнится. Мои люди еле вычислили эту информацию, как ни странно. Словно в Музее сейчас работают какие-то драные профи по сокрытию важных улик нашего бизнеса, а не обычные тупые копы.

— Ты не поверишь — там работают специальные агенты ГБРиБ под прикрытием! И они даже не поняли, кто мы! Годдс не выдал нас даже им, мы их обдурили! И хорошо обдурили Годдса! — хихикнула Рэйчел, в возбуждении попрыгав в кресле.

— Ну-ну, дочка, в твоих способностях я никогда не сомневался. Ты у меня молодчинка. Но ближе к делу давай! Неужели тебе стало известно, кто взял рапиру?

— Да! Хьюис и Хеймель раскопали!

— Дорогая, не тяни. Мне же важно это знать. Ну так кто это? Банда Джасмуса? Или Равенваля? Мои конкуренты!

— Нет, папа. Это безвестный самоучка. Но какой редкостный талант! Я намерена с ним познакомиться. Я знаю, где он живёт.

— Да что ты говоришь!

— И я скоро пойду к нему.

— Дочь моя, не смей. Никаких предосудительных действий. Сначала поговори со мной.

— Я и собираюсь. Хочу встретиться с тобой, па. Всё обсудить.

— Да, и будь осторожна вдвойне. Особенно со своими Хеймелем и Хьюисом. Ты чувствуешь, чем дело может встать, если они пойдут ва-банк и скорешатся с тем типом? Они тебя обставят! На твоём месте я бы их убрал. И Николас твой мне не нравится. Ты подумай хорошенько, доченька, а вот я бы устроил ему на днях несчастный случай. Ради твоего же блага. Надеюсь, ты не собираешься за него замуж?

— Ах, что ты, нет! Николас милый! И в последнее время он плохо себя ведёт. Я подумаю над твоим предложением. Но когда мы встретимся? И где?

— Думай быстрее. До конца недели проблема должна решиться. На Хьюиса и Хеймеля даёшь добро? Если да, мои люди займутся ими. Никаких свидетелей не должно быть, поняла? Тем более, Хьюис мог сноситься с копами! Мог что-то ляпнуть Годдсу. А через него выйдут на тебя!

— Хорошо, я одобряю твой план, па, если тебе так хочется их убрать. Но ты должен мне новых надёжных людей!

— Не предпринимай никаких шагов. Что с рапирой и тем типом — я тебе скажу позже. Я сам тут должен подумать.

— Но когда мы встретимся? — повторила свой вопрос Рэйчел, немного нервничая.

— Мне пора, доча. Я тебе ещё позвоню. Или ты звони мне. Но сама знаешь, когда.

Папа положил трубку. Рэйчел нахмурилась, надула губки. Папа запретил предпринимать какие-либо шаги. Но от встречи ловко отказался, отсрочил, решив протянуть время. Да что с ним такое? Рэйчел это очень не понравилось. Никогда она не чувствовала за собой, что обязана быть послушной девочкой. Она всё всегда делала сама, добивалась всего сама. А тут папа командует, диктует ей, что делать, а чего не делать! И что папа так взбеленился насчёт Николаса? План убрать Хеймеля и Хьюиса Рэйчел обсуждала с отцом уже давно. Но при чём тут Николас?!

"Он рисовал мне картины, для моих дел. А копы заинтересовались Годдсом, музеем и мифическим агентством Хордерн, которого нигде не существует. Могут заинтересоваться глубже, выйти на подложные картины. Выйти на Николаса. А через Николаса — на меня. У Николаса есть некоторые мои вещи. Вот чёрт! Папа прав: Николаса надо убрать. А ещё лучше — сжечь его дом с потрохами, а сам он должен пропасть без вести"

— Сейчас я поеду к Николасу. Серьёзный с ним будет разговор, — ухмыльнулась она.

В сумерках наступающего вечера ухмылка преступницы особенно зловещая. Она встала из-за стола, прошлась на высоких каблуках до вешалки, накинула на себя пальто. Стала выходить. Открыла дверь, посмотрела вниз, туда, куда ударила полоска света из коридора.

И взвизгнула, истерически взвизгнула, готовая одновременно материться и вспрыгнуть на стол. Большой чёрный паук полз прямо к ней, из тьмы на полоску света. Ей показалось, что этот ужасный паук смотрит на неё. Рэйчел всегда смертельно боялась пауков. Не зря её настоящая фамилия Флай — что означает "Муха".

* * *

Когда я наливала себе чай, зашёл Пол. Мы немного удивились появлению друг друга. Агент 006 спросил:

— Какими судьбами?

— Жду Поджигателя.

— Но его тут нет! А если он и придёт, то только с Эллен. Он у неё дежурит со вчерашнего вечера.

— Со вчерашнего вечера?

— Я вчера был вынужден уйти раньше. Эллен позвонила Рому и вызвала его. А сегодня она отзвонилась мне и сказала, что Ром будет сопровождать её и смотреть, следят за ней или не следят. Ты разве не знаешь?

— Я не знаю, — честно сказала я. — Карамба, я вообще мало знаю, что происходит! Я думала, что Ром придёт сюда, и мы будем заниматься расследованием по рапире. Только что говорила с Фрэнком.

— Аманда сменила приоритеты. Она меня просветила и кое-что рассказала.

— О маньяке, который охотится за Эллен?

— Да, о нём.

— Пол, расскажи мне. Меня всё это страшно пугает.

Пол вдруг присмотрелся ко мне и как истинный друг заботливо спросил:

— Что с тобой? Выглядишь неважно… У тебя что, синяк над бровью?

Да, над бровью синяк. Сегодня, когда я шла утром в школу, я замаскировала его пудрой и прикрыла чёлкой. Поэтому Коган, Джиллс и остальные ничего не заметили. Нечего их пугать моими боевыми ранами. Зато когда я пришла домой, я умылась, припудриться забыла, и Пол увидел синяк. Удивительно, что его не заметил Фрэнк. Или заметил, но решил про него не спрашивать. Я чертыхнулась про себя.

— Я подралась вчера.

— С кем?

— С врагами.

— Ух, Сорвиголова. Ты точно в порядке? Тебе, может, помощь нужна?

— Мне нужна помощь, чтобы я смогла помочь моей сестре. Для этого мне нужна информация.

— Пойдём, Клот, я тебе всё расскажу.

Мы прошли в библиотеку Базы, в одно из закрытых герметичными дверями читальных отделений-кабинок. Пол там заседал, как выяснилось, уже много часов:

— Я взял в архиве материалы по делу о маньяке "Красивая Смерть".

— Красивая Смерть? — я напряглась. Знакомое название! Что же это за чёрт?!

Карамба! Ноты! Те ноты, которые мы с Питом разучиваем. Вальс там, кажется, так назывался, в этом сборнике.

— Так его называли. И так он сам себя, наверное, называл. Суть в том, что несколько лет назад он промышлял особенно активно. ТДВГ его засекла не сразу, он действовал тайно и изощренно. И информации о нём до поры до времени не было, пока два года назад его чуть не взяли.

— Рассказывай, в чём суть, — потребовала я.

— Первый раз он появился лет четырнадцать назад. Точнее, появился он, возможно, раньше, но след от него тянется именно с того момента. Тогда в ночь Весеннего Равноденствия пропала девушка, восемнадцать лет. Она вела дневник. Стали её искать, не нашли. Зато нашли её дневник, там она писала о том, что ей кто-то звонит по телефону, общается с ней. Часть страниц из дневника была вырвана. Всё сводилось к тому, что девушке было любопытно, интересно. Она писала, что говорить с этим Голосом ей очень нравится. Иногда по телефону звонил какой-то маленький мальчик, но чаще всего именно этот Голос. А иногда, когда девушка испытывала сильные эмоции и снимала трубку, она слышала там идиотский деревянный смех, как из смехотворного мешочка магазина приколов. Потом она пропала. Пытались вычислить номер этого гада через телефонную компанию — ничего не вышло. Её так и не нашли. Потом несколько лет вроде бы тишина. Либо случаи были, но ТДВГ о них не узнавало.

Однако, через четыре года снова пропадает девушка 18 лет, и снова в ночь накануне дня Остары. На этот раз дневника не было. Но проболтался её младший братишка, которому сначала полиция не совсем верила. Он рассказывал странные вещи: будто его сестра каждую ночь говорила, что ей кто-то должен звонить, и что как только вся семья ложилась спать, все засыпали, и маленький брат, и родители. А на утро его сестра ходила как сомнамбула, сначала с пришибленно-испуганным, потом с мечтательным видом. И однажды мальчик выпытал, что сестре названивает какой-то "ухажёр". Снова ничего не нашли — никаких следов, никаких улик и подозреваемых.

Следующий случай — на следующий год. Пропала снова девушка 18 лет. И снова в День Весеннего Равноденствия. На этот раз косвенными свидетелями выступали её подруги, которым она рассказывала, что ей кто-то звонил. Кто-то, кто сначала пугал, шантажировал её, говорил, что она "умрёт красиво", что она должна принять тьму или что-то ещё в этом роде. А потом девушка начинала просто млеть, мечтать, как влюблённая дура. Потом пропала.

Ещё тут в ТДВГ накоплены дела по нескольким следующим годам. Описаны случаи уже постфактум, известные из полицейских сводок о молодых пропавших девушках. Они имеют общую особенность: им всем было 18 лет, они проживали в Укосмо, и перед их пропажей характер их менялся. Но непонятно в какую сторону. Наша психологиня, Айра Спенсер, исследовала эти феномены, выдвинула гипотезу, что якобы девушки испытывали катарсис, терапию и жизненные перерождения, пересмотры ценностей под воздействием этого голоса. Она уверена, что девушек заманили в секту. Некоторые данные указывают на аномальный характер звонков. Что звонки якобы поступали с выключенного из сети телефона. Что девушек гипнотизировали, но не понятно как. За ними вроде как следили, за каждым их шагом. Этот Голос по телефону даже знал, что девушка в конкретный данный момент делает, когда он ей звонит.

— А как же они пропадали? Просто без вести? — в нетерпении и начиная сильно волноваться, спросила я.

— Ты опередила мои слова, Клот. Я только что хотел это рассказать. Девушки пропадали не просто из дома или когда шли по улице. Всё случалось намного таинственней. В сам день Весеннего Равноденствия они куда-то шли, в общественное место. Одна девушка пропала, находясь в театре. Купила билет, пошла в театр и обратно не вернулась. Причём показания свидетелей в театре разнились. Кто-то из работников театра говорил, что видел её, кто-то — что не видел. Другая пропала из клуба, где шёл музыкальный концерт. Говорили, что она якобы вышла подышать воздухом. Третья пропала с вечеринки у знакомых, причём все были уверены, что она просто раньше поехала домой. Ещё двое пропали из кафе. Говорили близким, что идут в кафе, посидеть с друзьями. Такое ощущение, что этот Голос выманивал их в людное место. Словно насмехался над полицией, заставляя свою жертву исчезать среди массы свидетелей.

— Ого, Пол! Это невероятно! Какие есть гипотезы?

— ТДВГ полагает, что тут действует маньяк, обладающий мощными приёмами гипноза. Но его цели неизвестны. И неизвестно, где он прячется.

— Ты же вроде сказал, что два года назад его чуть было не поймали!

— Да, там был случай на вечеринке. Девушка была приглашена на день рождения одногруппницы, в большой частный дом. Накануне ей звонил этот Голос. Близкие замечали перемены в её характере. Её прозорливая бабушка была напугана, первой забила тревогу. Старая леди сказала, что внучка ведёт себя так, будто готовится отойти в мир иной, будто чувствовала приближение Смерти. Она стала более терпимой к другим, ласковой, послушной и перестала грубить. Тогда это дело вела расследующая группа наших агентов, куда входила Аманда. Да, по счастливой случайности ТДВГ удалось напасть на след этого негодяя. На жертву навёл кто-то из наших Информаторов, но слишком поздно. Девушка отправилась на вечеринку к этой своей знакомой, её там видели много людей, а потом она пропала, не вернулась домой. Аманда и коллеги тщательно всех опросили, всё там разнюхали. И что же? Один полупьяный юноша, которого никто не принимал всерьёз, утверждал, что девушку с праздника увёл какой-то франт в цилиндре. Что он был высокого роста, с куртуазными манерами, и девушка вела с ним себя так, будто это её старый знакомый. Они ушли вместе.

— Карамба… — высказала я. — Эллен утверждала, что видела такого франта в цилиндре под окнами своего колледжа примерно неделю назад.

— Вот тут-то я сам тоже напуган. Наша Эллен в последние дни стала вести себя странно, ты не заметила?

— Заметила, Пол. Но я думаю, это не только из-за маньяка. А из-за того, что она стала жить одна, сменился образ её жизни. Она получила много свободного времени для себя, избавилась от груды чужих проблем её родственничков, которые буквально сидели у неё на шее, включая даже моих дядю и тётю. Раньше Эллен жила как белка в колесе, плюс ещё успевала выполнять секретные задания!

— Понимаю… Ещё она в последнее время стала замкнутой. В хорошем смысле этого слова! Она стала такой молчаливой и мудрой, как королева, — улыбнулся Пол.

— Эллен очень благоразумный человек. Она справится со всем. Когда она рассказала нам с Ромом про маньяка, она была растеряна, но решительна. То есть она не стала ничего утаивать. И сейчас, как я полагаю, Эллен принимает нашу помощь. Я рада, что с ней сейчас Ром. Я позвоню ей сегодня, чтобы она спала у меня.

— Согласен с тобой, Клот. Аманда, естественно, очень хочет поймать этого типа. Поэтому она будет действовать…

Пол не договорил. Потому что я вдруг побледнела от озарившей меня страшной догадки.

— Клот?! Ты в порядке?

— Остара, Пол! Весенний Маскарад!

— Что?

— Вечеринка у Альберта этого, который друг Рома! Эллен готовится. Шьёт красивое красное платье… Ох, Пол… Эллен нельзя идти на эту вечеринку. Он её может похитить там! А мы даже не узнаем, как! Но… Если Эллен на этот день оставить под конвоем, то этот тип сорвётся с крючка, и мы его не поймаем…

— Эллен пойдёт на вечеринку, Клот. Ты думаешь, она откажется? Она будет сама как приманка. Я почти уверен, что она так и сделает. Это как раз то, что я собрался рассказать, но ты снова меня опередила. План Аманды в том, что…

Меня снова пронзило потрясение. Я во все глаза посмотрела на друга и напарника:

— Пол! Так делать ей нельзя!

— Понимаю, что нельзя. Но другого выхода ни я, ни Аманда не видим. И Эллен наверняка сразу же согласится и вряд ли захочет по-другому. Тем более, Аманда всё досконально предусмотрит, я верю ей.

— Это очень большой риск! Я не могу рисковать моей сестрой.

— Ты совершенно права, если мы не пустим Эллен на вечеринку, то план этого типа сорвётся, мы его там даже не узнаем, не увидим в толпе. Он может быть кем угодно. Да там их может быть целая банда!

— Вот по этой причине тем более нельзя пускать туда Эллен. Ты знаешь, если это банда — она очень изощрённая, банда этих маньяков! Они обставят нас в два счёта, а Эллен уведут у нас прямо из-под носа. И мы её больше никогда не увидим. Мне было бы гораздо спокойнее, если б Эллен на день Весеннего Равноденствия мы бы заперли в банковском сейфе и приставили бы охрану из спецназа ГБРиБа!

— Ух, ну это ты загнула, Сорвиголова! Так что ты предлагаешь? Я уже говорил с Амандой, Аманда высказала примерный план: Эллен должна надеть красное платье, чтоб быть яркой и заметной, и пойти на ту вечеринку у Альберта. Её защитят…

— Нет, нет и ещё раз нет! — решительно и громко заявила я. Да так громко, что Пол аж отшатнулся. И внезапно придумала: —Это я. Я пойду на эту чёртову вечеринку. А не Эллен. И пока эти маньяки будут меня хватать, думая, что я Эллен, у них мало что выйдет, потому что я закричу им, что не на ту напали. Так мы убьём двух зайцев: не подвергнем жизнь Эллен опасности и схватим маньяка!

— Но… Клот… Как?! Во-первых, мы тогда подвергнем опасности твою жизнь, а во-вторых, как это ты намерена стать похожей на Эллен?

— Я переоденусь в неё. Надену парик и красное платье, а Леда Рантр меня загримирует. Мы с Эллен примерно одного роста, одной комплекции. А что касается моей жизни — мне не привыкать. Но я ни в какую не соглашусь на то, чтобы Эллен туда шла! После того, как ты мне всё рассказал. Пол, я буду гораздо спокойнее, если Эллен в ночь накануне Весеннего Равноденствия будет с тобой.

Пол весьма круглыми глазами посмотрел на меня:

— Ну и план у тебя!

— Что тебе не нравится, агент 006? Что-то не узнаю я в тебе рыцаря без страха и упрёка! Неужели ты сам пошёл на то, чтобы позволить Аманде подставить Эллен под дуло?! Пол! Как ты мог?! Эллен любит тебя! Ух, ушла любовь, завяли помидоры, называется! — я так распалилась, что готова была на невероятное.

Я готова сейчас же поколотить Пола, до меня дошёл весь беспредел положения.

— Вы с Амандой за спиной Эллен задумали просто подставить её! За её спиной, за моей! Пол! Я тебе этого никогда не прощу! Не удивительно, что Эллен по отношению к тебе стала такой замкнутой и молчаливой! Ты её в грош не ставишь! Она твоя напарница!

— Но подожди… Здесь речь не идёт о личной жизни. Это же работа… И Эллен наверняка согласилась бы с таким планом. Мы с Амандой как раз сегодня с ней хотели говорить, идти к ней вечером…

— Пол. Не смей даже, — выпустив пар, я угрожающе посмотрела на агента 006. — Ты меня разозлил! Как можно быть таким бесчувственным чурбаном?! За твоей девушкой охотится маньяк, а ты, вместо того, чтоб прикрыть её грудью, делаешь из неё подсадную утку?!

— Клот, ты не так всё понимаешь!

— Молчать! И не сметь говорить Эллен, что вы на неё как на живца собрались ловить этого "Красивую Смерть"! Я сейчас же пойду к Аманде и расскажу ей свой план! Но сначала я позвоню Эллен и узнаю, что с ней всё в порядке!

Я с неприкрытой угрозой повертела перед Полом указательным пальцем. Пол сильно растерялся и выглядел обескураженным. Он совсем не ожидал такого поворота. Да как он только мог подумать, что я соглашусь на то, что моя двоюродная сестра пойдёт под нож?! Как он подумать мог, что я спокойно выслушаю его этот проклятый план? Мало ли, что там сказала Аманда! Я настолько раскалена до белого каления, что готова и с Амандой тоже подраться.

Выйдя из библиотеки и не оглядываясь, я нашла телефон и набрала в квартиру Эллен, точнее, в квартиру Китти.

— Эллен? Здорово! Как ты там?

— Всё хорошо, Клот. У меня Ром! Приходи в гости. У нас тут весело.

— Эллен, я сейчас не смогу. Я на Базе. Тренируюсь тут. Да, передай Рому, что мне есть что ему сказать — я недавно видела Скрэтчи. И приходи сама ко мне в гости на ночь!

— О, не стоит беспокоиться, Клот. Ром сказал, что заночует сегодня.

— Он у тебя слишком долго дежурит. Он же у тебя ночевал вчера.

— Он не ночевал… ой, то есть, да, ночевал, но он сам сказал, что ему так удобно… — Эллен как-то замялась. Я напряглась:

— Как это не ночевал? Пол сказал, что он уходил вчера ночью, а к тебе должен был прийти Ром!

— Ну, он и приходил. Клот, не занимайся ерундой. Я жива, всё со мной в порядке. Позавчера я просто перетрухнула. У меня весенняя депрессия. Я могла наговорить кучу глупостей.

— Ром же тебе ясно сказал, что это не глупости! Дай сюда Рома, раз ты не хочешь приходить ко мне.

Очевидно, было в моём тоне голоса что-то такое, что Эллен предпочла не спорить. Трубка была немедля передана агенту 004.

— Поджигатель! Слушай меня внимательно. Не спускай с Леди-в-Красном глаз. Ты меня понял?

— Да, я понял. Что это ты там борзеешь, Клот? Тебя кто-то завалил на лопатки на тренировке?

— Я завалила. Ром, ты был сегодня ночью у Эллен?

— Сегодня ночью? Нет. С чего бы это? С ней должен был оставаться Пол… — Голос Рома тут же изменился. Я услышала шипение: на него шипела Эллен.

Я всё поняла. Эллен зачем-то обманула меня и Пола. Она не вызывала Рома сегодня ночью к себе. А Пол… Ух, зла на него не хватает! Он должен был остаться с Эллен и — ушёл! Даже не проверил, в безопасности ли она! Я вне себя от злости.

Я со свистом выдохнула:

— Так. Короче. Ром, ты остаёшься с Эллен. Сегодня на всю ночь, понял?

— Уже понял.

— Да, и ничего не говори Эллен про маньяка. Не заводи вообще никаких разговоров. Помоги ей шить платье.

— Э-э… Ладно, кэп, я тебя понял.

— Так-то лучше, Поджигатель! Да, и я видела Фрэнка. К прискорбному сожалению, дело о рапире сильно отошло на второй план, но тем не менее слушай подробности.

Я кратко рассказала Рому всё то, о чём передал Фрэнк.

— Да, дело о рапире приостановлено. То есть у нас с тобой, по-видимому. Судя по тому, что ты рассказала, Фрэнк уверен, как поймать этого типа, которого видела старушенция Грин. Я буду с Эллен, обещаю тебе, Клот.

— Тебе я верю. Пока, Поджигатель.

— Смотри не разнеси там наш штаб, Сорвиголова, — в шутку пожелал Ром, что было очень кстати.

Поговорив с Ромом, я направилась прямиком к Аманде. Та занималась делами на Рецепции: у Главного Координатора Базы полно забот!

— Аманда. Я пришла поговорить по поводу Эллен.

Я встала перед её столом твёрдо, так, что меня не сдвинешь. Аманда посмотрела на меня спокойно:

— Говори.

— Я слышала, что вы с Полом задумали предложить Эллен ловить маньяка на живца. На той вечеринке, куда мы все идём в ночь с пятницы на субботу.

— Да, так точно. У тебя есть встречное предложение? — Аманда говорила таким тоном, будто у неё все козыри.

Однако, раз у неё козыри, то у меня джокеры. Мне терять нечего:

— Переоденьте меня в Эллен Харви и ловите маньяка на меня.

Аманда внешне нисколько не удивилась.

— Ты хочешь спасти свою сестру, — констатировала она. — Даже если туда пойдёт Эллен, она будет под тщательным наблюдением, в абсолютной безопасности. Мы предугадали, что покушение может свершиться именно там, на празднике, где много людей. Потому что предыдущие случаи происходили именно так, этот маньяк имеет почерк, свои ритуалы. Я сейчас сама готовлю эту операцию. Там будет много наших агентов. Эллен в надёжных руках.

— И, тем не менее, мне будет спокойнее, если вместо Эллен буду я. Понимаешь, Аманда, у меня интуиция. Если там будет Эллен — то что-то пойдёт не так. Почему же ТДВГ не могли поймать этого маньяка раньше? Раз два года назад информатор сообщил о девушке, за которой он тогда охотился, и когда тоже была вечеринка.

— Мы узнали слишком поздно. С тех пор мы собирали данные, находили. Мы выжидали его год назад, но он не появился в прошлом году. И никто не пропадал, ни одна девушка не пропала. То, что пропадали девушки до этого, мы узнали только благодаря нашему информатору. Сейчас у нас есть все данные и ресурсы, чтобы его поймать. В принципе, Клот, твой план имеет место и резон. Он во многом в разрыве шаблона: маньяк ведь не охотится за тобой. Если он "клюнет" на тебя, подумав, что ты — Эллен, и начнёт предпринимать действия, ты в нужный момент можешь раскрыть себя, дабы он растерялся, понял, что его провели. Знаешь, Клот, тут надо подумать. Оставь меня с этой мыслью, я прошу у тебя отсрочки до завтра. Приходи завтра, и я тебе скажу, что я по этому твоему плану думаю.

— Отлично. Я надеюсь, мы с тобой договорились.

Я испустила выдох облегчения. Уговорить начальницу пересмотреть свою затею оказалось проще, чем я думала. Когда я выходила с Рецепции, меня подловил Пол. Подловил — в буквальном смысле слова. Он поймал меня за предплечье. Я уж и думать забыла, что злилась на него.

— Клот! Подожди. Мы можем поговорить?

— Поговорить? — растерянно посмотрела я на Пола.

— Да, поговорить. Пойдём.

Пол буквально затащил меня в одну из переговорных и плотно запер дверь.

— Клот. Я был не прав. Извини.

— В чём?

— В том, что послушал Аманду. Это была её инициатива. Она сегодня рассказала мне об этом плане. А вчера я… я был у Эллен, и…

— Пол, ты в курсе, что Ром вчера ночью не приходил? — скрестила я руки на груди.

— Что?! — Пол побледнел. — Но как же… Эллен отзвонилась мне и подтвердила, что Ром у неё…

— Ром и сейчас у неё. Но он приехал к ней утром. И, похоже, сам ничего не знает о том, что ты вчера вечером ушёл. А ночью она была одна.

— Ох силы небесные… Какой же я идиот! Я… понимаешь, это очень трудно объяснить, но…

— Ты не идиот, Пол. Это Эллен интриганка. Похоже, она сама в одиночку решила прибрать к рукам этого маньяка. И похоже, она жалеет, что взяла нас на подкрепление. Ведёт сама свою рискованную игру. Это с самого начала понятно. Она целую неделю вела с ним задушевные беседы, прежде чем поставила на уши Рома, меня, Аманду, тебя и так далее. А тут вдруг пошла на попятную. Снова утверждает, что всё хорошо, что ей не страшен серый волк. Вот почему я против того, чтобы Эллен шла на ту вечеринку, где он может до неё добраться. Она станет вести себя самовольно, вовремя не подаст нам знак, считая, что сама с ним справится. Ведь тут речь о её амбициях, о её гордости и самореализации. Она ведь специально отослала тебя? Сказала — Пол, иди, отдыхай, я позвоню Рому, скажу, чтоб он пришёл. Так было дело, верно?

— Я… Ох, Клот. Садись, а то упадёшь.

— Что? — я не села, а надвинулась на Пола, почти загоняя агента 006 в угол.

Учитывая, что Пол выше меня ростом и шире в плечах — это смотрелось, должно быть, забавно. Пол сейчас как раз выглядел маленьким и жалким, и было видно, что он очень корит себя.

— В общем, мне вчера позвонила Амели. Её бабушке стало очень плохо. И Амели жутко перепугалась, что бабушка умрёт, она давно при смерти, а её родителей не было дома. Слава небесам, вчера всё обошлось, бабушке уже стало лучше. Как ты уже знаешь, мои родители настоятельно просили помогать соседям, пока они в отъезде.

— Да, подержать их хомяка, например. Помочь им с ремонтом.

— Вот. И вчера Амели была очень напугана. Это было мне кстати, уважительная причина… Я использовал её как повод, чтобы не оставаться с Эллен на ночь. То есть я был рад этой возможности не оставаться. Я успокоился, когда Эллен сказала, что позовёт Рома. Ведь Ром бы смог её защитить. Я только не знал, что она… что она, как ты говоришь, сама была бы рада от меня отвязаться. Чтобы послушать, позвонит ей маньяк или нет. Мы в итоге не узнаем, звонил он ей или нет, так как она нам не скажет. Она вообще перестала говорить про маньяка, ведёт себя беспечно, как будто его и нет.

Из-за этой скороговорки я мало что поняла. Пол прятал глаза.

— По-о-о-л? — я, наверное, в тот момент была похожа на инквизитора. — Ты что же, бросил Эллен вчера ночью одну, потому что не хотел защищать её?

— Нет, дело совсем не в этом… Я не знаю, можно ли тебе говорить такие вещи, тебе же всего пятнадцать…

— Что? Агент 006, ты хочешь, чтобы я тебя побила? — спросила я честно и серьёзно.

— Ну… как тебе объяснить. Вот ты уверена, что Эллен любит меня. А я люблю её. И… я бы не хотел оставаться с ней на ночь. Тут просто я не совсем понимаю её чувства к себе и свои к ней, и все эти разговоры… Я не уверен, что мы бы просто легли спать, вот я о чём.

Пол беспомощно развёл руками. Минуту я оторопело смотрела на агента 006, пытаясь своими маленькими пятнадцатилетними куриными мозгами дойти до того, что он имел в виду.

— Э… то есть ты хочешь сказать, что боялся остаться с Эллен на ночь из-за того, что вы… э… могли чем-то заняться, о чём бы потом пожалели?

— Ну… э… не совсем. То есть не только в этом дело. Просто нам бы пришлось говорить друг о друге, и всё такое… Наверняка бы речь зашла об отношениях. А мы — напарники, и всё такое… Я очень люблю Эллен. Только… Ты ей не говори! Я должен сам разобраться и в себе, и в её чувствах в себе. О боги! Что я делаю! Я признаюсь младшей двоюродной сестре девушки, которую я люблю, в любви к этой девушке! — Пол схватился за голову.

Он очень мил и смешон, этот Пол Спиксон, агент 006. Никогда я не видела его таким растерянным и беспомощным. Я улыбнулась:

— Я только одного не понимаю. Зачем же ты согласился на план Аманды, раз Эллен твоя девушка? По этому плану, она бы подверглась опасности.

— Я поверил Аманде, Клот. Аманда заверила, что всё пройдёт гладко, что опасности для Эллен нет… А тут я после разговора с тобой понял, что не только маньяк может что-то вытворить — что Эллен может что-то вытворить! Чтобы поймать этого маньяка… Ох, Клот… Помнишь, я тебе рассказывал про Гертруду Оримок, бывшего агента 002? Которая носила этот номер до Джулии Хорри.

— Помню. Ты год назад о ней рассказывал. Она погибла при исполнении задания.

Пол сел на диванчик. Я тоже села рядом.

— Гертруда тоже бравировала, то есть ходила по краю. Она тоже подвергла себя опасности, намерено. И ТДВГ, остальные агенты, не успели её спасти. Там план был изначально один, а Гертруда сама нарушила указания… Клот, я понял. Спасибо тебе, что ты… Ты раскрыла глаза! С Эллен едва не случилось того же самого…

— Тебе нравилась Гертруда, я помню, ты говорил. Но ты не забывай, что Эллен — не Гертруда. Она моя сестра. С ней такого не повторится. Я сказала Аманде, что я буду играть её роль. И что нам нужно точно сделать — так это помешать Эллен физически присутствовать в местах большого скопления людей и на всяких вечеринках и праздниках в ночь Остары.

Пол выглядел подавленным.

— Я чуть не совершил большую ошибку. Я только сейчас понял, насколько личные привязанности и влюблённость могут помешать.

— Ты прячешься от своих чувств и пытаешься в них разобраться. Из-за этого ты перестал мыслить объективно. Для тебя ночь с Эллен уже не секретная миссия, а романтическое свидание.

— Да, я тоже сам сделал это открытие. Благодаря тебе, Клот. Спасибо. Ты в очередной раз показываешь мне вещи под другим углом, до которых не додумался я бы сам, со своей колокольни. Ещё раз извини. Я не подумал о том, что тебя это тоже заденет, что мы буквально хотели использовать твою сестру как червяка на блесне.

— Эллен бы точно такое сравнение не понравилось, — я сделала гримаску.

Мы с Полом встали. Пол протянул мне руку. Я крепко пожала её, и мы по-братски обнялись.

— Я не пущу Эллен на Весенний Маскарад. И сам скажу Аманде, чтобы она не думала это делать. У Эллен пусть будут свои планы, но мы её защитим, не дадим совершить ей необдуманных шагов. Дело с этим маньяком очень мутное и опасное. И если у Эллен будет надёжный дублёр в твоём лице, вполне возможно, что дело выгорит!

— Не возможно, а точно. Даже не сомневайся, Разрушитель!

* * *

После разговора по телефону с Клот Ром язык проглотил. Точнее, он стал враз немногословным, нейтрально поинтересовался, может ли он посмотреть у Китти её книги. Найдя энциклопедию "Сделай сам" о хозяйских премудростях и изобретениях из подручных материалов на все случаи жизни, Ром углубился в чтение. Эллен мало что поняла в этой перемене. Она только жестоко корила себя, что проговорилась Клот. И не успела вступить в сговор с Ромом, чтобы он не говорил Полу и Клот, что пришёл только утром, чтобы сопровождать её в колледж, как велела эта занудливая Беллок.

"Аманда оберегает меня как хрустальную вазу. А я так удачно утром перед Ромом разыграла удивление, что Пол будто от меня только что ушёл, и что как это они не встретились на лестнице?! Я это сделала, чтобы успокоить Рома. Он и Аманда вообще меня одну боятся оставить."

Она строчила на швейной машинке в маленькой комнате Китти, где спала, в своём облюбованном уютном уголке. Для рыбок включила компрессор, и тот весело побулькивал. Рыбки, должно быть, благодарны. Сегодня после колледжа они с Ромом заходили в зоомагазин по пути и купили рыбкам свежих червей.

Ром читал в соседней комнате, в большой зале. Там, где стоял телефон. Причём он поставил кресло совсем напротив двери, так, что мог видеть Эллен, сидящую за швейной машинкой. Ром всё делал молча. Эллен понимала, почему. Ром понял, что Эллен обманула и его, и Пола, и, по их мнению, серьёзно рискуя своей безопасностью. Ведь Аманда запретила ей находиться одной днём и ночью! Эллен казалось, что Аманда зря паникует.

Эллен до сих пор жалела о том, что сказала на Базе про странные звонки. Но позавчера, вчера и сегодня — совсем разные дни. И она, Эллен Харви, в эти разные дни — совсем разные люди. Позавчера она была колеблющейся сомневающейся неуверенной ни в чём дурочкой. Сегодня она называла себя за глаза подругой самого Мрака. Кем был этот тёмный призрак, пришедший к ней во сне? И сон такой реальный, такой странный, таинственный, но при этом он дарил воодушевление и целую гамму приятных эмоций: счастье, радость, неугасимый интерес, поток ярких переживаний, исключительно положительных. Эллен так хотелось верить, что это был не сон! Она до сих пор чувствовала успокаивающие поддерживающие сильные руки у себя на плечах. Эллен чувствовала сверхъестественную защиту.

"Какая же я идиотка. Он проверял меня. Зачем я пошла и рассказала? И вот, мои друзья теперь превратились в моих охранников. Никогда не думала, что Ром опустится до уровня моего личного сторожевого пса. Лучше бы они там с Клот продолжали что-то расследовать. Аманда сказала, что сняла их с этого дела, чтобы обезопасить меня. А мне ничего не говорит. Не может быть такое, чтоб это был жуткий маньяк! Аманда ошибается и перестраховывается зазря"

За размышлениями она чуть не наделала ошибок в строчке. Она отметила, что платье завтра уже будет полностью готово. Какое красивое, чудесное платье получается! Эллен с предвкушением подумала о празднике в ночь с пятницы на субботу, о том, как она в этом платье выйдет в зал, и все просто ахнут: такого платья нет ни у кого!

Эллен выключила аквариумный компрессор для рыбок. Часы показывали без пятнадцати полночь.

— Ром, я спать! — крикнула она товарищу.

— Спокойной ночи. Я тоже лягу и выключу свет, чтобы тебе не мешать. Дверь пусть будет открыта. А телефон я выключу. Совсем выключу, из сети.

"Не надо, Ром!" — хотела крикнуть Эллен. Но не посмела выдать себя. Ром демонстративно встал, подошёл к телефонному шнуру и выдернул его из сети. Потом проверил, послушал молчащую трубку.

— Вот и всё. Теперь нас никто не побеспокоит.

— Ты собрался спать с ружьём, Поджигатель? — поинтересовалась Эллен с иронией.

— Нет, но я буду готов опалить своим взглядом того, кто тут появится.

Ром принялся укладываться на удобном уютном диване в гостиной. Эллен с лёгким сарказмом подумала, что хорошо, что Ром не совсем параноик в квадрате и не стал укладываться на коврике рядом с её кроватью в маленькой комнате. Эллен отложила платье, немного разобралась в нитках и иголках, потом отправилась в ванную переодеваться в пижаму.

Когда она вернулась, в комнатах было совсем тихо. Ром спал. Эллен хотела с ним немного поговорить.

— Эй, Ром… — начала было она.

— М-м? — отозвался напарник из-под одеяла.

Эллен тот час передумала. О чём говорить? Оправдываться, почему она обманула его и Пола, оставшись одна прошлой ночью, наплевав на приказ? Но Ром и сам предпочитает об этом не говорить. Он всем своим молчаливым и нарочито нейтральным поведением демонстрирует, что Эллен — плохая девочка. Говорить о маньяке, пытаться спросить его? Но нет, он не скажет. За весь день с самого утра Ром не заговаривал о нём. Пока Эллен была на занятиях, Ром исследовал окрестности. Он ходил там, где Эллен видела таинственного бродягу в цилиндре. Эллен видела Рома из окна. Поговорить о бродяге? Может, этот бродяга — тот, кто ей звонит? Или нет? Или тот бродяга — маньяк, которого так боится Аманда? Эллен снова почувствовала, как запуталась. Сон навалился на неё, голова отяжелела.

— Спокойной ночи, Ром, — ответила она товарищу.

— Спокойной ночи, Эллен.

Она заснула почти сразу.

Но… через несколько минут или через несколько часов Эллен была разбужена… телефонным звонком. Сквозь сон Эллен слышала этот трезвон, и думала, что это у соседей.

"Ром же отключил телефон из сети…"

Эллен перевернулась, накрылась одеялом с головой. Она проснулась. Звонок продолжался.

"Или Ром зачем-то подключил телефон обратно?"

— Ром… — тихо позвала она.

Телефон снова зазвонил. И снова. И ещё раз. А Ром не отозвался! Эллен испугалась. Как же так, телефон звонит, а Ром — что?! Неужели его не разбудили? Что-то там не то!

Не взглянув на часы, Эллен вскочила с кровати, включила свет в своей комнате, вбежала в гостиную и сразу же включила свет там. Она в немом изумлении остановилась в дверях. Телефон, выключенный из сети, с демонстративно обвисшим со стола проводом, звонил! Громко, настойчиво. А Ром спал, спокойно, сладко, как младенец. У Эллен едва не помутнело в голове. Крадучись, она подошла к телефону и недоумённо смотрела на него, как на дикого зверька, от которого не известно чего ждать. Ведь раз он звонит, будучи выключен, то в самый раз может и запрыгать по комнате и начать кусаться или показывать язык.

Эллен присела на край кресла и сняла трубку. Она уже поняла, что это — её.

— Алло, — тихо сказала она, смотря в ужасе на Рома.

Ведь он сейчас проснётся и увидит, как Эллен говорит по выключенному телефону! Подумает, что Эллен сошла с ума. А ещё, когда он отключал телефон, он совершенно ясно своим поступком велел Эллен не подходить к телефону, не разговаривать.

Леди-в-Красном попала в водоворот нереальности, полной иррациональности. Ей снова стало казаться, что она спит. В телефоне она услышала… Долгий, протяжный смех. Противный деревянный смех, как из смехотворного мешочка.

— Алло! — произнесла девушка громче и настойчивей.

Смех ушёл на второй план. И девушка услышала Голос. Тот самый. Как только она его услышала — сразу успокоилась. Всё возвращалось на круги своя. Голос сказал:

— Ещё совсем чуть-чуть.

— Э… Чуть-чуть?

— Ты ещё цепляешься за прошлые ограничивающие убеждения. Но постепенно они из тебя вымываются новыми установками. Нужно время, нужна привычка, нужна практика.

— Ты… как ты звонишь? Телефон выключен…

Чтобы убедиться в истинности происходящего, Эллен встала с телефонной трубкой в одной руке и отключенным телефоном в другой и прошлась с ним по комнате. Связь идеальная! Потому как Голос ответил:

— Телефон — всего лишь инструмент. У меня много возможностей, чтобы быть к тебе ближе. Ведь ты же просила меня не уходить и быть рядом, — напомнил Голос.

— Э… Во сне? Вчера?

Эллен прошла медленно в свою маленькую комнату и прикрыла дверь. Она боялась разбудить Рома.

— Ты всё ещё уверена, что во сне? — лукаво спросил Голос.

Эллен вздрогнула. Но в этой дрожи было больше восторга, чем страха.

— Ты только что подтвердила, что ты цепляешься за старую логику. По твоей старой логике, телефон не может звонить, будучи выключенным. Человек, который там спит, твой напарник, может быть разбужен. Ты поддаёшься старым закостенелым убеждениям. Между тем, мир гораздо шире. В нужный момент просто следует нажать на паузу и принять невозможное. И оно придёт. В мире, который создан вокруг тебя и тобой же, нет ничего невозможного. Ты как членистоногая, можешь ползти в любую сторону. У тебя восемь ног. А путей и дорог гораздо больше, чем восемь. Помнишь пауков, Эллен? Они не ползают только взад, вперёд, вправо, влево. Они ещё могут пускать паутину вниз, вверх, иногда настолько незаметную, что летают на ней, парят как птицы во всех направлениях. Ты со своими старыми ограничивающими убеждениями напоминаешь слепого полу-паука, способного упорно, как баран, двигаться только в одну сторону, по узкой колее.

— Я готова меняться. Я верю тебе, — убедительно прошептала Эллен. — Я приняла, что телефон звонит, когда выключен. Но что с Ромом? С ним всё в порядке? Ты его заколдовал?

— С ним всё в порядке. Я не заколдовывал его. Он выбрал спать. А ты выбрала, чтобы он спал. Ваши желания совпали.

— Ну ты и умник! Я же тоже спала, но ты меня разбудил.

— Ты знала, что я позвоню, — невинным тоном парировал Голос.

— Вдвойне умник! — Эллен улыбнулась. И спросила: —Так мы увидимся?

— О да. Это будет твоё первое и последнее свидание со мной!

— Не говори, что последнее… Я же потомрасстроюсь!

— Не успеешь. Старая ты умрёшь. Умрёшь красиво. Красивая смерть — вот твой удел в роковую ночь. В ту самую ночь.

— О, я так этого жду! Ты подготавливаешь меня…

— А ты уже почти готова. Твой товарищ крепко спит. Свою сеть плетёт паук. И однажды он доберётся-таки до тебя. И никто тебя не спасёт, если тебе вдруг захочется сопротивляться.

— Не захочется!

— Не говори гоп, Эллен. Старая ты будешь цепляться за привычки, убеждения, привязанности.

— У меня уже нет привязанностей. Если раньше я переживала, накормлены ли мои сёстры, сделал ли уроки мой брат, убрано ли в комнате мамы и поглажены ли рубашки у папы, то сейчас я свободна!

— Ты понимаешь это мозгом, в теории. Но в тебе ещё есть то, что нужно искоренить. То, что ты всё ещё пытаешься ущемлять себя. Увидимся, Эллен. И точно услышимся ещё.

Голос говорил, как старый добрый друг. Эллен поймала себя на том, что держит в руках отсоединённый молчащий телефон и улыбается. Её же улыбка показалась ей глупой. Эллен тихо отнесла телефон обратно. Ром так и не проснулся. Пусть спит. Перед тем, как выключить свет, Эллен увидела большого паука на шторе. И тепло улыбнулась ему.

"Твой приятель крепко спит. Свою сеть плетёт паук. Кажется, такая есть детская песенка-страшилка… Вспомнить бы её!" — весело подумала Эллен и легла в кровать. Следующий сон, который пришёл к ней, был полон весеннего обновления.

* * *

Сегодня в школе что-то изменилось. Я заметила, что все находятся в приятном возбуждении, одноклассники рассеяны на уроках, пропадают на переменке в "курилке". Даже учителя рассеяны. На мою школу обрушились непонятные весенние чары.

После второго урока ко мне подлетела целая делегация в составе Джиллса, Салли, Локуста, Мэрмота и Оскара Прэди. Когана не было, он и Фэрри куда-то ушли. Делегация отвела меня в сторонку. Оскар смотрел на меня во все глаза, будто я была призраком.

— Ну ты даёшь! Это же высший класс! Это… это наёмное убийство! Я в шоке со вчерашнего вечера. Я не спал всю ночь! — затараторил наш неверующий клиент.

Локуст же одобрительно и фамильярно хлопал того по плечу:

— Знай наших!

Джиллс взял на себя роль главного зама Когана, в отсутствие пахана:

— Да, тебе, кажется, мы с Коганом вчера сказали, Прэди: можешь вздохнуть спокойно. Но Итчи, я ведь тоже изрядно удивлён. Можно сказать, мурашки по коже. Как ты это сделала?!

— Да о чём вы?! И говорите быстрее, я опаздываю на алгебру, мне нужно ещё учебники разложить и пересмотреть домашнее задание! — поторопила я.

— Итчи, Вайл прав: ты точно сверзнулась с Луны. Ты что, телевизор не смотришь? — спросил Мэрмот.

— Телевизор? Мне некогда смотреть телевизор! Нам столько задают. Я вся в уроках! — заявила я с невинным видом, однако мне стало не по себе от такого ажиотажа. Я решительно мало что понимала. При чём тут телевизор?

— Вчера вечером передавали выпуск новостей. Репортаж об аварии. Вести просочились в прессу с суточным запозданием. Посмотрела бы ты телевизор! Они даже не стали ничего скрывать. Объявили всё как есть. Что в Укосмо, в районе улицы Тополей произошла крупная автомобильная авария, в которой погибли восемь членов молодёжных преступных группировок. А никто другой не пострадал, даже водитель грузовика, в который они врезались! Точнее, каким-то образом одна машина не справилась с управлением и врезалась в стену на полной скорости, причём всмятку, а вторая машина налетела на грузовик, и тот её тоже превратил в лепёшку. Тела опознали только на следующий день, и полицейские были в культурном шоке, узнав тех, кто недавно откинулся из тюрьмы!

— А мы были в культурном шоке, когда посмотрели телевизор! Мы вчера всей нашей шайкой смотрели! — заявил Локуст.

— Это же было там, куда я тебя позвала, — проговорила бледная Салли. Она стыдилась смотреть мне в глаза. — Это ты с ними справилась? Но как?!

— Да, как?! Мы с тобой тут стоим, а ты, может, одним взглядом убивать можешь! — пошутил Саранча.

Мне показалось в тот момент, что он не далёк от истины. Но я сохранила присутствие духа и привычную невозмутимость Королевы Ботанов:

— Это уже не важно. Всё в прошлом. Что было — то было. Мне помогли тёмные силы весны. Прэди, тебе же вчера вроде как передали, чтобы ты чувствовал себя спокойно, — я взглянула на клиента-одиннадцатиклассника.

Тот весь так и изошёл вниманием, смотрел на меня во все глаза. И посмотрел на Джиллса, как на зама:

— Когда я обратился к Когану, я и не подозревал, что у него в банде работают такие люди. Одним махом порешить всю малину Денгера… Итчи, твои влиятельные знакомые — киллеры?

Джиллс уничтожающе посмотрел на Прэди и пригрозил тому кулаком:

— Тихо, иначе нам придётся отрезать тебе язык. Итчи же всё тебе сказала: она не намерена распространяться. О таких вещах не говорят, тем более здесь. Готовься лучше к своей дискотеке.

— Да, она ведь послезавтра, — напомнил Мэрмот.

— Дискотека? Ах, точно! Дискотека! — вспомнила я. — Да, я сверзнулась с Луны.

— Ух… Я даже не знаю, что сказать, и как благодарить тебя за такое. Шайка Денгера — это была моя большая проблема. Я же сам едва не числился в ней, — тихо сказал Прэди. — Беру назад все свои слова и мысли по поводу тебя. Я недооценивал тебя, слишком сильно причём. Я перед тобой в большом долгу…

— Ой, вот только не надо мне это! Долг, долг. Считай, что я просто сделала это, потому что Коган — мой друг, ты попросил его помочь, следовательно, ты тоже вроде как мне друг. А вообще, желаю тебе удачи с организацией дискотеки.

— Спасибо! Я тебя приглашаю. На весь вечер будь со мной! — заявил Оскар.

Остальные мальчишки, Мэрмот, Джиллс и Локуст, заулюлюкали, засвистели.

— Итчи, бери его тёпленьким! И ни в чём себе не отказывай!

— Я не смогу остаться на дискотеку, — заявила я. — Потому что у меня… У меня другое секретное задание. Я кое-кого ещё буду убивать. Что, думаете, у меня только Оскар — клиент?! У меня вообще полно работы! И мне уроки надо готовить. А сейчас идти на алгебру. Звонок через две минуты!

Прэди замялся. Я попыталась пройти мимо. Локуст, Мэрмот и Салли во все глаза смотрели на меня. Джиллс меня задержал:

— Подожди. Как это сделала с шайкой Денгера — пусть останется твоим личным секретом. Мы туда не имеем права лезть. Но Прэди прав: мы за такое готовы заплатить, и заплатить серьёзно. Не только Прэди, но и мы, вся банда Когана, в долгу перед тобой. Потому что ты сделала то, что несоизмеримо с простой стандартной услугой.

— Джиллс. Если уж вы так хотите мне удружить, то дайте мне подумать. Я решу со временем, как мы с вами сочтёмся. Но я не хочу больше поднимать тему моего этого "заказа". Будем все считать, что шайка Денгера по несчастливой случайности попала в аварию.

Я собралась снова пройти, до звонка было меньше минуты. И теперь меня остановила Салли, чуть отведя в сторонку. Она с трудом нашла в себе силы посмотреть на меня:

— Клотильда, извини…

— За что?! — удивилась я.

— Я подвела тебя. Я должна была сказать им, что не буду тебе звонить. Я очень тогда испугалась. Чувствую себя паршиво.

— Салли, не дури. Ты всё сделала правильно. Если бы ты мне не звонила, я бы не приехала туда. И шайка Денгера гуляла бы на свободе, а их восемь человек, и неизвестно, какой налёт бы на нашу школу и на Прэди они ещё задумали. Всё в порядке.

Я спокойно посмотрела на Салли. Девушка робко закивала. Раздался звонок.

Ух, когда же настанут спокойные времена, когда я в школе буду заниматься только школой?! Я села за парту. Госпожа Шебри, наша математичка, ещё не зашла в класс.

— Итчи! Дай списать алгебру, домашку! — плюхнулся рядом Коган.

Вот, прекрасно! Жизнь возвращается на круги своя. Одноклассники во весь голос, не взирая на то, что урок уже начался, обсуждали предстоящую дискотеку. Кто какой прикид оденет, кто как накрасится, кто какую еду принесёт, кто кого пригласит на какой танец. А вот у меня в пятницу — своя дискотека. Ух, ещё пять уроков, и я узнаю наконец, согласовала ли Аманда мой план? Но даже если и не согласовала — я сделаю всё, как задумала сама. И Пол поддержит меня.

* * *

На Базе ни Рома, ни Пола. Чем ближе к Весеннему Маскараду, тем меньше народу. Я сразу направилась к Аманде. Начальница весьма радушно встретила меня.

— Аманда, ты подумала над моим предложением?

— Да, я подумала, — она многозначительно посмотрела на меня.

— И?.. — в нетерпении поторопила её я.

— Попробовать можно, — сказала она после театральной паузы, из-за которой я едва не извертелась. — Попытка не пытка. Для Эллен это будет безопасно, а для тебя новый опыт.

— Тебя не узнаю! Ты не запрещаешь мне ловить маньяка в одиночку! — улыбнулась весело я.

— Ну, во-первых, ты будешь не в одиночку. А во-вторых, кто ж тебя остановит?! За два года работы с тобой я успела тебя узнать как облупленную, агент ноль-ноль-одна седьмая.

— Как ты меня назвала?

— Ноль-ноль одна седьмая. Твоё новое амплуа, тебя в облике Эллен Харви.

001/7. Мне нравится. Я улыбнулась шире:

— Когда приступаем к операции?

— У нас двое суток на подготовку. Агент 004 передал мне точный адрес особняка, где будет проходить вечеринка, куда собирается Эллен вместе со всеми вами и где может произойти похищение. Наш план выстрелит, если попытка похищения состоится, то есть если маньяк будет там. Для того, чтобы он выстрелил, Эллен должна накануне говорить с маньяком по телефону как ни в чём ни бывало. Обычно за сутки он предлагает встречу, намекал прежним жертвам о дате, времени и месте. Полиция всегда пропускала эти знаки и тонкие намёки, однако мы раскрыли некоторые подробности в ходя анализа и расследования предыдущих похищений девушек "Красивой Смертью". Мы внедрим на вечеринку Весеннего Маскарада много наших агентов, надёжных людей. Маньяк должен себя явить, когда увидит тебя — он будет уверен, что это Эллен. То есть не будет знать, что её подменили. И едва он приблизится к тебе и начнёт говорить, мы его схватим.

— Но на вечеринке будет полно людей. Ко мне может подойти какой-нибудь невинный человек и просто начать пытаться познакомиться, ведь я в облике Эллен и в красном платье буду выглядеть особенно эффектно! — пошла у меня работать мысль.

— Мы это тоже предусмотрели. Невинных людей будет брать на себя Ром, чтобы они не докучали тебе и не мешали маньяку подойти. Мы ещё и Пита подключим. Я уверена, что про маньяка станет всё понятно и прозрачно, когда он появится в поле твоего зрения. Кроме того, у нас есть его примерный портрет, приметы, так сказать.

— Приметы? Он же может надеть маску. Он как тот, у кого много лиц, много воплощений, судя по тем данным, о которых мне рассказал Пол.

— Мы знаем, что это высокий мужчина, стройной атлетической комплекции, примерно метр девяносто или выше. А ещё мы знаем его голос.

— Голос? Откуда?

— Все жертвы описывали в дневниках или рассказывали своим близким о голосе. О том, что это был такой хриплый, низкий, задушевный голос.

— А если маньяк не один? Он ведь может кого-то вместо себя отправить. И он же тоже не дурак. Вдруг он пронюхает, что его лже-жертва под таким же надёжным колпаком, как и он сам?

— Если он это пронюхает — он там не появится. И мы спокойно проведём вечеринку, без всяких жертв и маньяков.

— До следующего года, по крайней мере. Но тогда мы постоянно должны будем присматривать за Эллен. Вдруг он решит до неё добраться уже после Дня Весеннего Равноденствия?

— Именно поэтому мы должны сделать всё, чтобы он пришёл именно туда. Заманить его в расставленные сети. Многое зависит от Эллен. Она должна делать вид, что жаждет этого свидания. Сегодня и завтра маньяк наверняка ей будет звонить. Как я поняла из того, что мне рассказали Ром, Пол и сама Эллен, она вошла с ним в хороший контакт. Нужно, чтобы Эллен убедила его, что очарована им и играет под его дудку. Она сама должна быть уверена, что пойдёт на эту вечеринку. Поэтому мы ей пока не будем говорить, что она не пойдёт. Чтобы она не выдала нашей тайны, агент 001/7.

Я многозначительно посмотрела на Аманду и кивнула. Начальница добавила:

— Пока на сегодня всё. Завтра обсудим детали.

Мне стало спокойнее за Эллен. Аманда здорово придумала пока ничего не говорить моей кузине. Звонил ли ей этот маньяк после того, как она поговорила с нами? Наверняка звонил. Но Эллен уже ничего не рассказывает. Предпочитает с ним разобраться сама, как я и думала.

Естественно, Эллен и так уверена, что пойдёт на эту опасную для себя вечеринку. Она не знает всех подробностей, насколько вечеринка рискованная. Всех подробностей не знает никто, и я в том числе. Как этот маньяк выходит на своих жертв? Как узнаёт, где они находятся, их адреса, телефоны? Как узнаёт, что жертва одна или не одна? Наверняка подбирает ключи, пробирается в квартиры, ставит жучки, микрокамеры.

Может, этот маньяк — какой-нибудь шпион? Такое объяснение вполне реальное. И то, что мы с Амандой сейчас обсуждаем план на Базе, и не посвящаем пока в него Эллен, во многом способствует тому, что этот гадкий таинственный шпион-убийца ничего не заподозрит. Он действует по своей схеме, по своему маньячному ритуалу: считает, что заманивает очередную доверчивую девушку — Эллен в ловушку. И как он поведёт себя на вечеринке у Альберта Брэдла — одному чёрту известно. Каким-то образом он умудрился похитить прежних жертв. Сколько их было? И куда он их девал? Вот что самое страшное в этой истории. Их ведь потом не нашли, все эти молодые девушки пропали без вести. У них была своя жизнь, свои планы. А может, их мучили, истязали, и что ещё кошмарнее — вдруг они живы до сих пор и томятся где-то, потеряв надежду на спасение, а никто этого так никогда и не узнает?

Жуткая это история. Мне в голову сразу полезли мысли о врагах ТДВГ, представителях преступных организаций. Которые изощрённо действуют, своими щупальцами проникают к слабым местам с тех сторон, откуда меньше всего ожидаешь. Я провела аналогию с шайкой Денгера. О Денгере и его ребятах известно мало. Но когда они явили себя, устроив умелую засаду, запугав до смерти Салли и едва не угробив меня — я поняла, что недооценивала угрозу, считая их придурками, способными только вырвать сумочку из рук. Вот так и этот маньяк — мы думали, что это обыкновенный телефонный хулиган, даже Эллен полагала, что её невинно разыгрывают знакомые-шалуны, а выясниться может, что мы имеем дело с особо опасным гадом.

А как же дело о рапире? Оно ведь начиналось так хорошо. И заглохло. Обидно. У кого бы получить новости? Фрэнка на Базе наверняка точно нет — у него пять или десять параллельных расследований. Однако я рискнула спросить начальницу:

— А Фрэнк сюда случайно не заглянет в ближайшие час-два?

— Нет, его сегодня не будет. Они с Бартом и Люком уже почти раскрыли кражу в музее Дерва. Ведь им шеф поставил жёсткие сроки — найти рапиру до субботы.

— Да, слышала об этом. Мы с Ромом уже практически ничем не можем помочь.

— Вы хорошо помогли уже. Навели на нужный след. Вы молодцы! Хоть Фрэнк и шутит, что благодаря вам работы у него прибавилось в связи с всплывшими параллельными подробностями, однако он доволен, что срывает прекрасный куш.

Значит, о рапире я так и не узнаю. Жаль. Едва я успела расстроиться, как на Рецепцию открылась дверь, и вошёл Мэтт Харрисон, собственной персоной.

Это наш очень хороший товарищ, старший коллега, и агент ГБРиБа по совместительству. Он имеет необычное хобби: увлечение квантовой физикой и теорией параллельных вселенных, которое перешло в серьёзную работу на благо ТДВГ по исследованию различных порталов между измерениями. Классификацией Харрисона и его услугами по измерению и идентификации прорывов в пространственно-временном континууме пользуются все наши коллеги. Я в этом мало что пока понимала, но послушать Мэтта всегда интересно. Кроме того, мы с агентом Харрисоном совместно выполняли некоторые дела, не связанные с порталами. Он всегда подбадривал нас, юных стажёров, а мне в шутку говорил, что я — подрастающее поколение в ГБРиБ и даже грозился взять меня на работу в Особый Отдел ГБРиБ, едва я достигну совершеннолетия.

С ним я как раз хотела переговорить по поводу того, что он нашёл в Музее Дерва. И если мои предположения подтвердятся, высказать ему лично тет-а-тет свою теорию про то, что пришельцем-похитителем рапиры мог быть не-человек. То есть тот, кто умеет перемещаться по параллельному к нашему миру субпространству, так называемой Теневой Стороне.

— Агент Беллок, агент 001! Рад видеть вас, приветствую, приветствую, — Мэтт пожал руки мне и Аманде. — Я принёс новости. Готов их выложить, не отходя от кассы.

— Что ж, прекрасно, выкладывай, — сказала Аманда.

Я в удивлении посмотрела на неё и на Мэтта. Они не выпроваживали меня. Что же это за новости, которые, по их мнению, я должна знать?

— Клот, присядь. Мэтт, закрой дверь за собой, — попросила моя начальница.

После того, как я села в кресло, и агент Харрисон закрыл дверь, Аманда объяснила мне кратко:

— Мэтт несколько дней назад проводил исследования геопатогенных зон в Музее Дерва, в зале исторических ценностей. Также он проводил аналогичное исследование по моей инициативе рядом с Колледжем Гуманитарных Наук. Ты ведь пришёл нам сообщить результаты?

— Да. Результаты последнего исследования, — уточнил Мэтт. — Потому что результаты первого исследования вы знаете. Агент 001, ведь агент 004 должен был просветить тебя.

— Да, Ром говорил мне, что в Музее Дерва открывался портал. Это так?

— Не совсем, — пояснил наш учёный по теории параллельных вселенных. — Это гипотеза. Конечно, на глаз обывателя всё это выглядит, мягко говоря, сказочным. Рапиру утащил призрак, демон, который выскочил из двери между мирами. Я бы сказал, что большой вопрос вызывает сама рапира. Она обладает некими астрально-энергетическими свойствами, что позволило существу, проникшему в Зал, взять её безо всякого урона столу со стеклом, где она лежала, и сигнализации.

— Мэтт, говори проще и быстрее, — спокойно попросила Аманда, начиная потихоньку терять терпение от неспешно-лекторского повествования Харрисона.

— Одна из гипотез в том, что да, некто проник между субпространственными слоями и утащил рапиру, которая могла быть беспрепятственно утащена, ввиду её свойств. След очень яркий, возник почти в центре зала, хорошо концентрированный след от раздвигания слоёв.

— Слоями Мэтт называет миры, — пояснила Аманда для меня. — Продолжай.

— Этот след имеет спектр чёрного цвета, ярко-насыщенного чёрного. Словно в центре комнаты-зала образовалась чёрная дыра, из неё вышел кто-то и поглотил в неё рапиру. Следы этого астрального следа от другого, чужеродного слоя, имеются и в том месте, где лежала рапира, из чего я заключил, что рапира имеет чужеродное происхождение.

— Ром рассказал историю этой рапиры, — проговорила я. — Король Александэр, правящий триста лет назад, гулял по пригороду ночью инкогнито, и на него напали грабители. Его спас загадочный маркиз, в одиночку отбил атаку целой банды с помощью этой рапиры, а потом, узнав, что спас самого короля, с благоговением подарил ему оружие. Александэр попросил своего придворного ювелира Анкелуса украсить рапиру драгоценными камнями и сделать к ней шикарные ножны. Из-за этого клинок, по-видимому, и получил баснословную стоимость и историческую ценность, поскольку мастерство Анкелуса было выше всяких похвал. Никто этого маркиза так никто и не видел, не знал о нём. Даже в эту легенду официально не все верят. То есть мы не знаем, откуда вообще это оружие.

— Да, к сожалению, данных о происхождении оружия мало. Мы допускаем, что рапира имела мистическое происхождение, — поддержал Мэтт. — Мои исследования лишь подтверждают эту легенду, что клинок — не обычный.

— Может, это тогда призрак маркиза вернулся за рапирой? Спустя ровно триста лет? — задумчиво проговорила я. — Александэр назвал эту рапиру Остарой, в память о том дне, когда с ним произошло чудесное спасение. И рапира из музея пропала накануне Остары.

Аманда спросила:

— Мэтт, а в твоей классификации ты уже встречался с подобными слоями? То есть с такими вот чёрными следами и прорывами?

— На моей практике это второй случай, — ответил коллега. — Первый был связан с "Делом о Фокуснике" шесть лет назад.

Я в недоумении посмотрела на Аманду:

— Что это за дело? Тогда тоже что-то украли из музея?

— Нет. Но тогда тоже инцидент произошёл на момент Остары. В одном из небольших экспериментальных молодёжных театров Укосмо выступал странный Фокусник. Который доставал предметы из ниоткуда и дарил их случайно выбранным людям из зала. Причём это были предметы, в которых люди очень нуждались и благодаря которым менялась их судьба.

Одна женщина получила обручальное кольцо, которое считала потерянным много лет назад и с тех пор её семью преследовали несчастья. Когда она получила его, внезапно ей и её семье стало везти.

Другой господин, весьма бедный, безалаберный и склонный к выпивке, получил в подарок от таинственного фокусника старую книгу, написанную ещё в начале семнадцатого века. Господин этот настолько стал одержим мыслью прочесть её, что пустился изучать историю, лингвистику, много других наук, и сейчас эмигрировал в другую страну и стал там видным учёным и университетским преподавателем, перестав брать и каплю спиртного в рот.

Третий молодой человек, студент, получил в подарок флейту. Он умел на ней играть, и флейта в тот же вечер спасла ему жизнь: на него напали с ножом несколько человек, уже хотели пырнуть его при обыске, как главарь бандитов наткнулся на флейту. Его переклинило, и он попросил студента сыграть. Студент играл, главарь бандитов плакал. Студенту вернули все деньги, извинились перед ним и проводили до дома. Студент потом признавался, что когда стал играть, флейта в его руках играла сама по себе.

Всего Фокусник сделал восемь таких подарков. Один из тех, кто получал, предоставил нам в пользование свой, про который посчитал, что уже он ему не понадобится.

— И что это за подарок? — спросила я, не дыша от потрясения этой удивительной историей.

— Это слон. Не живой, конечно. Статуэтка, с Востока, из нефрита. Мне пришлось купить его у того человека, за небольшую сумму, потому что человек, получивший слона, был суеверный, как и женщина с потерянным обручальным кольцом. Он увлекался астрологией, магией минералов и ему нужен был слон из нефрита, которого он совершенно случайно получил из рук Фокусника. Но после этого он резко поменял свои взгляды на жизнь, перестал заниматься, как он сказал, ерундой, и взялся за ум, начав зарабатывать учиться жить самостоятельно. До этого он сидел на иждивении у родителей в возрасте тридцати трёх лет.

— Все люди, которые получили подарки от Фокусника на его представлении, говорили, что их жизнь, а также их мозг, их взгляды кардинально менялись в лучшую для них сторону. Мэтт, когда исследовал сцену, где выступал Фокусник, нашёл точно такой же след.

— И с чем мы имеем дело? — в растерянности посмотрела я на Мэтта и Аманду.

— Мы отвлеклись, ушли в сторону, коллеги. Я недоговорил, не ответил на твой вопрос, Аманда. Касательно твоей просьбы проверить в скверике перед Колледжем.

— Да, и, мы слушаем тебя, Мэтт.

— Я нашёл там остатки похожего следа, очень похожего астрального спектра. Третий случай за всю мою практику исследования порталов, когда я сталкиваюсь с подобным.

На Рецепции воцарилась тишина. Аманда впала в глубочайшую задумчивость. А я — в полное непонимание. Мысли сумасшедшим образом плясали в моей голове, и я никак не могла собрать их в кучку. Сильнее всего в голове застыла история Мэтта и Аманды про "Дело о Фокуснике". Какой-то человек, которого так никогда и не нашли, облагодетельствовал восемь зрителей из зала, изменив их жизни. Ранее, триста лет назад, какой-то маркиз спас короля Александэра. Сейчас какой-то вор утащил рапиру из Музея Дерва. Внезапно мои мысли озарил вопрос, очень логичный вопрос, который следовало задать!

— Аманда, — я посмотрела на начальницу. — А почему ты попросила Мэтта исследовать скверик перед Колледжем Гуманитарных Наук? Там же учится Эллен.

— Когда мы два года назад пытались поймать маньяка, похищающего девушек, мы тоже привлекали Мэтта к исследовательским работам. Потому что была гипотеза, что девушек похищает сверхъестественное существо.

— Но я тогда ничего и не нашёл, — пояснил Мэтт, предваряя мой следующий вопрос. — Никаких следов, порталов, эманаций. Напротив, всё было прозаично. Искали мы тогда везде — и в том месте, где жила последняя похищенная девушка, и в том месте, где она пропала, и где она часто бывала.

— А что же тогда может объяснять, что… этот чёрный след, как в Музее, совпадает с тем, что ты нашёл около Колледжа? — посмотрела я в замешательстве на агента Харрисона.

— Здесь нужно проработать гипотезы, нужно немного времени. Логичный вывод, который напрашивается сам собой в том, что некто, либо некая группа существ из другого мира сейчас появляется в городе.

— Очень утешительный вывод, — произнесла Аманда с сарказмом. — И нам надо понять — они враждебные или нет, а также их цели. Да, Клот, я ещё думаю, что Эллен, когда рассказывала, что какой-то бродяга на неё якобы смотрел, могла видеть одного из этих существ.

— То есть это маньяк, который ей звонит и который хочет её похитить?

— Мы не знаем. Возможно, да. А возможно, это совершенно два параллельных, не связанных друг с другом феномена. Каждый из которых мы, разумеется, будем расследовать отдельно. Но Клот, отдаёшь ли ты себе отчёт, если подтвердится версия о том, что Эллен угрожает всё-таки сверхъестественное существо? То есть — ты по-прежнему готова стать агентом 001/7 послезавтра ночью?

— Я всегда готова. Тем более готова, Аманда, — поправилась я. — И тем лучше, что первой с этим существом встречусь я, а не Эллен. С Эллен ни в коем случае ничего не должно случится!

— Отчаянная ты Сорвиголова, агент 001, —молвила начальница. — А сейчас я вынуждена попросить тебя оставить нас с Мэттом, нам нужно кое-что обсудить.

— Разумеется. До встречи завтра и удачи! — откланялась я.

* * *

— Только подумать, Хэйес. Я… я был так глуп, так слеп. Что же мне делать? — художник рассеянно посмотрел в никуда. Он не ждал ответа. Он пытался думать, а мысли его путались.

— У тебя есть всё, чтобы начать новую жизнь, Трейпил. О да, как бы банально это ни звучало. Пусть мусор прежних отношений, людей, событий исчезнет навсегда, выметай его, как дворник — грязную пыль из своей жизни. Весенний ветер перемен облегчит твоё продвижение к вершинам восторга и успеха.

— Чёрт возьми, Хэйес… В твоих словах что-то есть. Они просты, они как прописные истины в книжке, но… До меня только сейчас они дошли!

— Так бывает, — миролюбиво улыбался таинственный друг художника.

Он сидел в старом кресле Николаса, а в руках перебирал мешочек, который при нажатии каждый раз издавал идиотский смех. Но Николас совсем не озабочивался причудами своего нового товарища. Николасу куда более стала интересна его собственная жизнь.

— Как сложно оторвать прежнюю жизнь. Как сложно оторвать Рэйчел… Ох, Рэйчел… Знал бы я даже три дня назад, что сегодня во мне о ней не останется никаких чувств — не поверил! Только подумать, я хотел жениться на ней! А оказалось — я этого не хотел. Это была её дудка.

— Ты кому-нибудь рассказывал о ней?

— О нет. Рэйчел просила скрывать наши с ней отношения. Просила не распространяться о том, что мы с ней вместе, никому, и в особенности, моему дяде Джасперу Годдсу. О боги. Я теперь понимаю, почему. Я должен рассказать всё дяде! Она опасная женщина. Обманщица. Я думал, она несчастная овечка.

— Не спеши рассказывать всё дяде. У тебя нечем крыть. И вообще, избегай поспешных выводов. Видишь этот ключ, Николас? Я тебе скажу больше: воспользуйся им, и ты сможешь получить доказательства причастности Рэйчел к афёрам с твоими картинами. А сам ты, сделав чистосердечное признание дяде, можешь спокойно улетать из города. Я дам тебе завтра билет на самолёт и в отель в Эмерке. Тебя там ждёт блестящее будущее. Ты молод, горяч, и ты наконец-то пробудился. Живи один, Николас. Лучше быть одному всю жизнь, чем иметь свой дом и жить в нём, с кем попало.

— Но как… Ты… откуда ты всё знаешь? Ты тоже частный детектив?

— Можно и так сказать, — мягко улыбнулся Хэйес.

— И почему я поверил тебе… я сначала не знал, что и думать, пока ты мне не сказал посмотреть её сумочку. Я ранее никогда бы не задумался рыться в её вещах.

— Ну конечно, ведь ты такой честный, такой порядочный. Отныне не повторяй прежних ошибок в Эмерке. Ты за последние дни много чего узнал и многому научился, — одобрительно заговорил Хэйес.

— Я думал, ты искусствовед. Ты спасаешь мою жизнь. Я с тобой до гроба не расплачусь! — искренне с чувством проговорил художник.

— Не думай об этом. Думай больше о себе.

— Я всегда втайне мечтал жить в Эмерке, в городе гениев Викториансе, и поступить в Викторианскую Высшую Школу Живописи. С детства мечтал…

— А вместо этого прозябаешь в разваливающимся доме и раболепствуешь перед мошенницей, рисуя для неё копии украденных ею картин. Готов тебе сообщить ещё кое-что: полиция и ГБРиБ почти вышли на неё и прижали к стенке её отца, который изо всех сил сейчас пытается залечь на дно. Рэйчел может опасаться, что ты тоже что-то знаешь. Вчера она связывалась с отцом, и тот предупреждал её насчёт тебя. Что возможно тебя следует убрать. Она вчера не приехала к тебе, потому что обстоятельства сложились не в её пользу, а в твою.

— А я послушал тебя и залез в её сумочку, которую она у меня оставила. О боги, боги…

— Большая непредусмотрительность с её стороны оставить её у тебя, Николас, — холодно сказал Хэйес.

— Я думал, там её женские штучки, трусики…

— А ты нашёл там ключи от её офиса, несколько запасных поддельных паспортов и ксив, а главное — список картин, с которых ты снимал копии, и отчёт по их продажам на чёрном рынке. Рэйчел составляла этот список для отца, чтобы похвастаться ему. Она хранила сумочку у тебя на случай, если бы на её офис псевдоагентства нагрянула проверка. Но сейчас ты там можешь найти всё, что тебе нужно, что будет подтверждать для твоего дяди и полиции махинации Рэйчел. Настоятельно советую тебе последовать моей рекомендации и в пятницу лететь в Эмерк с минимумом вещей, дав себе зарок никогда больше сюда не возвращаться. Я позабочусь о том, чтобы тебя не разыскивали как соучастника Рэйчел. Ведь если ты явишься сам по себе к своему дяде и полицейским, тебе никто не поверит, что ты был ребёнком-простофилей и рисовал картины, наивно думая, что это для благотворительности.

— Ясен пень, — вздохнул Николас. — Как же это всё запуталось. Но я рад этому вызову. Он меня не пугает! Как всё странно. В голове такой туман. Нет, не туман. В голове моей палитра, которая вдохновляет!

Внезапно художник заволновался:

— А если Рэйчел приедет сейчас, с минуты на минуту? Я должен убрать сумочку на место.

— Сегодня она не приедет. У неё есть дела поважнее, — усмехнулся таинственный могущественный друг Трейпила.

— Ох. И опять я тебе верю. Почему же?! — усмехнулся художник. — Ты, часом, не ангел, посланный мне?

— Я часом демон, что желает зла, но совершает благо, — сказал Хэйес на полном серьёзе и нажал на мешочек.

Комнату-гостиную Николаса наполнил деревянный жутковатый смех.

* * *

Послушав мою историю о расследовании, агент 003 обрадовался:

— Мы будем ловить маньяка на вечеринке! Это ж круто! Я признаюсь, втайне всегда мечтал о таком задании.

— Поймать маньяка на вечеринке? Не могу быть с тобой солидарна, Ривел. Там будет куча людей, которые будут наверняка путаться под ногами и мешать нам в поимке этого маньяка.

— Брось, Клот! Это ж здорово! Мы обязательно его вычислим и поймаем. И спасём Эллен!

Пит светился оптимизмом. Вот что бывает, когда весна. И когда заводишь домашнего питомца. Такса уже вовсю ходила по всем комнатам и с лёгкостью взбегала на чердак в комнату Пита, как полноправный член семьи. Её всё-таки назвали Волкодавом. У таксы такое умное и внушительное выражение морды временами, что эта кличка ей вполне подходила. Сегодня не обошлось без нескольких минут тисканья Волкодава, а также Пит настоял, что Волкодав должен присутствовать с нами, пока мы будем репетировать. К нашему восторгу и удивлению, Волкодав запел и завыл, когда я заиграла на пианино.

— О, ему нравится эта мелодия! Но подожди, ты играешь не "Красивую Смерть".

— Да, я играю партию, под которую мы должны появиться, мелодию "Тёмного Ритуала".

— Не думал, что наш новый пёс будет представлять силы тьмы! Он настоящий вундеркинд. Ему от роду несколько месяцев, а он уже так освоился!

— Собаки — друзья человека, то есть тоже люди, — улыбнулась я.

Я очень люблю собак. Волкодавчик, поняв, что музыки больше нет, подбежал ко мне, стал обнюхивать мои ноги в поисках чего-нибудь вкусненького. Пит кинул ему сухое печенье, тот с радостью слопал.

— Будет есть такими темпами — вырастет в настоящего Волкодава, — сказала я.

— Вполне возможно! Патрик и Томми уверены, что если машину постоянно заправлять бензином, она вырастет и станет автобусом.

— Правда? Автобусом? А я думала — танком.

— Ну, танком она станет, если кормить её стероидами.

Мы немного поржали. Я открыла ноты Красивой Смерти:

— Начинаем. Слова помнишь?

— Да, разумеется.

Я заиграла первые аккорды. Пит начал петь. Сначала мы думали — будет наоборот, буду петь я, а подыгрывать мне — Пит. Но потом я обнаружила, что у моего лучшего друга детства Пита Ривела отличный голос. И я убедила его, что петь должен именно он, тем более что эта песня исполнялась вроде как от лица лирического героя-мужчины.

Сегодня у нас получилась прекрасная репетиция. Волкодав, прожевав печенье, стал нам помогать. Потом он убежал вниз, потому что почуял запах мяса с кухни.

— Почти готовый номер! Мы молодцы! — одобрительно заметил Пит. — Да, смотри, что я надену!

Пит быстро подбежал к шкафу, открыл его и достал шикарный длинный чёрный плащ, с красной подкладкой.

— Купил его в магазине театральных костюмов. Лишним не будет. Особенно на спецзаданиях, где нужно завербоваться в семейку вампиров, — пояснил он с юмором. — А на голове у меня будет вот это!

— Ох, Пит, только не говори мне, что цилиндр! — я притворно умоляюще замахала руками.

— Да нет же, не цилиндр! А такая вот шляпа, — показал он с гордостью чёрную шляпу с неширокими полями. И надел её, накинув себе на плечи плащ: — Ну, как я тебе? Я себе ещё углём усы нарисую! Уже пробовал и знаю, что мне идёт!

— Превосходная маскировка. Тебя родная мать не узнает!

— Уже не узнавала! — хохотнул друг. — Я в таком виде спускался вниз за пончиками и перепугал Эрви, который подумал, что к нам забрался граф Дракон Сажающий-На-кол. Он его боится! А Мэгги и Сюзанна теперь зовут меня Усатый Плащ.

— Превосходно! Ты — настоящее воплощение тёмных сил весны. Думаю, Пола и Джейн мы не разочаруем.

— А ты во что оденешься?

— Я оденусь в… ну… я оденусь так, что меня точно никто не узнает, — таинственно улыбнулась я.

Я решила пока не говорить Питу, что играть роль наживки буду я. Питу я рассказала лишь в общих чертах о расследовании, о маньяке, о том, что он будет, возможно, пытаться прийти на вечеринку, чтобы увидеть там Эллен. Между тем, я глубоко задумалась. Получается, что я буду весь вечер находиться в костюме Эллен? А если я выйду на сцену в костюме Эллен и заиграю — не выдам ли я себя? Тем более, что красное платье Эллен совсем не соответствует нашей концепции номера от представителей тёмных сил весны. К тому же, пока я буду играть — не смогу следить за маньяком. Тут надо хорошенько всё продумать, посоветоваться с Амандой и с нашим костюмером-стилистом Ледой Рантр. Не взять ли мне с собой два костюма? А если взять — то второй какой?

— Надо же, какая интрига, — заметил агент 003.

— Нас Аманда обо всём просветит. Мы планируем операцию сейчас. Но мы должны всё успеть. И поймать маньяка, и забацать праздник. Ром очень надеется на нас. Вот он — самый первый, кого мы не должны подвести! Поэтому продолжаем.

И мы продолжили репетицию. Я критично следила за попаданием в такт, в темп, старалась походу выучить аккорды и мелодию наизусть — ведь мне желательно отработать игру на фортепьяно до автоматизма, чтобы смотреть в зал и по сторонам, а не уткнуться в ноты. Пит тоже старался, изо всех сил стремился, чтобы голос его наполнялся яркими эмоциями. В конце он и вовсе вошёл в роль и начал пробовать петь разными голосами и с разной интонацией, но я его остановила, чтобы не переигрывал. Ведь тогда бы наш номер выглядел очень комично, а это недопустимо: тёмные силы весны должны быть серьёзными.

* * *

Эллен была в лёгком шоке и замешательстве. К ней сегодня никого не отрядили, "дозор" агента 004 сняли. Она одна в квартире уже несколько часов. А ночь приближалась. Пол избегал её и не выходил с ней на связь, но Эллен думала, что он, возможно, получил особые указания Аманды Беллок. Однако, когда Эллен выглянула в окно, она увидела знакомый автомобиль перед подъездом. Любопытство взыграло вверх, и она решила выйти и посмотреть.

К своему удивлению, она обнаружила, что не ошиблась. Когда она подходила к машине, открылась дверца, и оттуда вышел агент Харрисон.

— Мэтт? — округлила Эллен глаза.

— А ты думала — ты одна? — усмехнулся старший коллега.

— Ты что, следишь за мной?

— Не за тобой, агент 007, а за тем, кто может следить за тобой.

— Может, зайдёшь в квартиру? Выпьем чаю, — предложила Эллен.

— Не беспокойся. Я уже заходил в квартиру.

— Что?!

— Мне нужно было проверить. Камеры, жучки и прежде всего телефон. А также геопатогенные и аномальные зоны, порталы и всё такое. Я сделал это сегодня по распоряжению госпожа Беллок, пока ты была в колледже.

— Ну и что ты нашёл? — Эллен почувствовала, как холодает на улице. Она зябко поёжилась и скрестила руки. Выйдя из дома, чтобы посмотреть на машину, она оделась не очень тепло.

— Ничего особенного, — ответил Мэтт. — Никаких жучков. Телефон в полном порядке. Он даже не прослушивался. До сих пор. Геоаномальных зон тоже нет, и порталов тоже.

— Телефон? Что ты имеешь в виду?

— То, что я установил там прослушку на входящие звонки. Настало время понять, как действует этот тип. А чтобы не спугнуть его, я жду снаружи. И буду слышать голос и отслеживать координаты каждого, кто позвонит тебе в эту квартиру.

— Ох, — выдохнула Эллен и улыбнулась. — Аманда одобрила мой план, ловить его на живца, то есть на меня?

— Да, она так и намерена его поймать.

— Может, ты мне скажешь, кто это? — агент 007 доверительно посмотрела на агента Харрисона.

— Мы пытаемся это выяснить, — лицо Мэттью оставалось бесстрастным.

Эллен снова поёжилась.

— Иди домой, в тепло, а то заболеешь.

— Не заболею. А ты тут что, всю ночь будешь куковать?

— Да.

— С ума сойти. Ну ладно. Я пошла! Я тоже хочу поймать его и увидеть! — Эллен проговорила это искренне, ибо это была правда.

— Давно пора, — кивнул Мэтт и сел обратно в машину.

Эллен вернулась к себе, в квартиру Китти. Он засмеялась.

— Ну и дела! Жучки… Мои коллеги искали жучки, их нет. Геоаномальных зон тоже не нашли. Пауки не оставляют следов? Надо было спросить Мэтта, не нашёл ли он паутину?

Эллен прошла в большую комнату-гостиную. Телефон стоял на своём месте. На часах почти половина полуночи. Она посмотрела на карниз и увидела там новую паутину.

— Они думают, что мне грозит опасность. Беспокоятся обо мне. А я… я как маленький ребёнок, который играет возле динозавра или льва и уверен, что тот его не тронет. Он ведь правда не тронет. Мы подружились. Вот дела, сама с собой разговариваю!

Эллен весело и легко смеялась.

— Я схожу с ума, — сказала она паутине и расхохоталась ещё пуще.

Телефон зазвонил через полчаса. Эллен взяла трубку. Она уже знала, что это ОН.

Эллен замерла, вдруг словно воды в рот набрав: она вспомнила, что Мэтт их сейчас в этот самый момент прослушивает!

В трубке молчание. Потом, через несколько секунд, идиотский деревянный смех.

— Эй! Алло! — проговорила несмело девушка.

— Послезавтра. Ровно в полночь. Я приду за тобой. Я ведь знаю — ты собираешься на Весенний Маскарад. Это будет наша с тобой ночь, наш с тобой праздник. Готовься. Паук придёт к тебе, — раздался знакомый Голос средь внезапно наступившей тишины.

— Э… я… я поняла тебя… услышала… да, я приду туда, — проговорила Эллен, заикаясь. Она знала, что их слушает агент Харрисон, возможно, другие коллеги. Но она понятия не имела, как ей себя вести.

А Голос продолжал. Сегодня он говорил решительно, отстранённо, даже холодно. Куда подевалась эта задушевность? Эллен словно окатило ушатом весенней талой воды:

— Завтра ночью будет наш последний разговор на относительном расстоянии, Эллен. Подумай хорошенько. Попрощайся со своей прежней жизнью. Завтра у тебя будет единственный шанс повернуть назад. А потом — всё, точка невозврата. И твоя красивая смерть.

— Я… я готова, — проговорила агент 007.

"Что это… Сейчас всё так изменилось. Я снова напугана. Я снова думаю, что он опасен, и… хочу сейчас кричать в окно Мэтту, что он мне звонит…"

Голос прочёл её мысли:

— Не сдерживайся и не пытайся проглотить язык. Твой коллега внизу нас не слышит.

— Ох… Тебя прослушивают… — выдавила из себя Эллен, обнаружив, что выдохнула от облегчения.

— Не будь такой наивной. Ты прекрасно знаешь уже, кто я. Догадываешься, — в Голосе послышались знакомые девушке тёплые душевные нотки. — Я — Тьма. Для своего коллеги ты просто в темноте болтаешь сама с собой. И совершенно о другом. О своём платье. Я очень хочу увидеть тебя именно в нём! Да, и ещё, Эллен. Завтра ты должна будешь мне подыграть. Твои всемогущие друзья очень хотят поймать меня, точно также, как я — увидеть тебя. Но это, конечно, при условии, если ты действительно ждёшь и жаждешь, чтобы я тебя похитил.

— О-о… — выдохнула Эллен, не представляя, как на это реагировать. — Ну, так… Созвонимся, встретимся, что ли…

Она внезапно покраснела и быстро положила трубку. В первый раз она окончила разговор сама. Посидев так несколько секунд, Эллен сорвалась с кресла и метнулась к окну. Машина Мэтта как стояла — так и стояла, никуда не помчалась по адресу, который он должен был отследить.

— Ох… — продолжительно простонала Эллен и медленно опустилась в кресло обратно. Она в полном непонимании создавшегося мистического положения закрыла лицо руками.

"Смеяться мне сейчас или паниковать?!"

В конце концов, она легла спать, решив, что сон таким образом предохранит её от безумия. Элленуже признавалась себе, что стала чуточку более сумасшедшей, чем несколько дней назад, до знакомства с Голосом в Ночи.

* * *

Рассвет Мэтт встретил очередной чашкой кофе из большого термоса, который предусмотрительно взял с собой. Всю ночь он неустанно поглядывал на портативное секретное устройство для перехвата входящих сигналов, поступающих на телефон в квартире Римдиков. И всю ночь оно молчало. Эллен никто не звонил.

— Удивительно. Этот тип затаился! Что ж… Будем анализировать, какой шаг он предпримет. В конце концов, осталась одна последняя ночь, завтрашняя. Если мы засечём от него сигнал-звонок, то наше дело выгорит.

Мэтт немного побарабанил пальцами по рулю и взглянул на часы. Через пару часов Эллен разбудит будильник, и она начнёт собираться на учёбу. Там её подстрахует агент 004.

* * *

В четверг вечером назначенный час Аманда собрала всех участников заговора по поимке опасного маньяка в Срединной переговорной. Там присутствовала сама Аманда, Мэтт, Пол, Ром, я и Леда Рантр. Эллен находилась в полной безопасности в моём доме, вместе с моей мамой, которая вернулась сегодня с работы пораньше. Расклад получился более чем удачный: я сообщила Эллен, что иду на Базу по поводу своего расследования, а Эллен сама изъявила инициативу воздержаться от похода на Базу.

— Он ведь за мной наблюдает каким-то образом. Он звонил к тебе домой. Зачем лишний раз вспугивать его, чтобы он видел, что я иду на Базу?

— То есть ты думаешь, он знает, где наша База? — осенила меня неприятная догадка.

— Давно знает наверняка. Ведь он не дурак. Тем более, как сказал Ром мне сегодня, его ТДВГ однажды ловили. Это наверняка какой-то враг ТДВГ.

Эти сведения обеспокоили меня. Совпадений много. Я изложила их Аманде и остальным:

— Этот тип имеет ресурсы, которые позволяют ему наблюдать за жертвами. Наверняка обладает шпионской техникой, всякими аппаратами слежения. Это может быть представитель вражеской преступной организации. Который решил бросить ТДВГ вызов. Что, если это те же Томберы?

С Томберами у нас было немало проблем перед Новым Годом. Эти негодяи чуть не забрали Пита, угрожая нанести урон его психическому здоровью. С ними у ТДВГ долгая кровожадная война.

— Это не Томберы, — покачала головой Аманда. — Не их почерк. Мы с Мэттом изучили архивы наших предшественников, коллег из ТДВГ за середину двадцатого столетия. Мы даже копнули глубже — девятнадцатый, восемнадцатый век. И нашли несколько случаев похожих похищений молодых девушек в ночь Остары. В восемнадцатом и девятнадцатом веках это были таинственные письма. В восемнадцатом столетии нам удалось отследить два похожих случая, в девятнадцатом три, в двадцатом веке — пять аналогичных случаев, до 1988 года. А тогда Томберов ещё не было в помине.

— Ого! — выдохнул Пол, изрядно удивлённый.

— Есть ещё новости, — вставил Мэтт. — Я сегодня ночью ставил прослушку на телефон Эллен. Звонка не было.

— Вчера тоже ночью не было. Точнее, быть не могло: мы вырубили телефон из сети, — сообщил Ром. — Вдруг он пропал?

— Нет, он должен объявить себя. Я ночами не спала, но я изучила его почерк по всем этим данным и материалам из архива, — заявила агент Беллок. — Он один в один. Сначала — звонки. Как бы общение на расстояние. Регулярное. Потом жертва начинает привыкать к своему "мучителю" и, одержимая любопытством, жаждет встречи с ним. Потом он в финальном звонке назначает ей свидание. И просит о нём никому не говорить. Свидание назначается в людном, внешне безопасном месте. Городской парк, театр, кафе, дискотека и тому подобное. Жертва идёт туда, и после этого её никто не видит. Свидетелей мало или они отсутствуют, и их показания противоречивы и не заслуживают доверия. Он должен объявить себя завтра, сообщить время и место. Но я не сомневаюсь, что это будет Весенний Маскарад у Альберта Брэдла. Мы поэтому привлекли сюда Рома.

Чем дальше говорила Аманда и появлялись новые сведения, тем больше мне казалось, что всё запутывается в гигантскую громадную паутину. Все последние полторы недели я словно паук ползаю по этим разным нитям, которые то сливаются воедино, то расходятся, и ничего в них не понимаю.

— Сейчас мы разработаем совместный план, как мы поступим, если этот тип закинет Эллен удочку именно на Весенний Маскарад у Альберта Брэдла, — начала Аманда.

— А если он пригласит её, скажем, в театр? Или в тот же Музей Дерва? — с сомнением проговорил Пол. — Вдруг он уже знает о ловушке, которую мы для него расставили?

— В любом случае, надо действовать, — посмотрела на него Аманда. — Если даже он пригласит её в театр — она просто не пойдёт, и всё.

— И что, в театр пойдёт тогда переодетая агент 001? — уточнила наш стилист и мастер по перевоплощениям Леда Рантр.

Леда — гениальный костюмер и гримёр, каких ещё поискать. Её искусство не знает границ. Помимо выдающихся бойцовых навыков и искусства шпионажа, которым владеет каждый агент ТДВГ, она ещё обладает уникальным талантом сделать внешность любого человека настолько неузнаваемой, что в голову закрадывались подозрения о пластической хирургии или о чёрной магии! Для меня всегда высокая честь поработать с Ледой. Леда в одно время вела у нас, юных стажёров, уроки по презентации своей внешности и невербалике. Незауряднейшая личность!

— Тогда будем действовать, исходя из этих новых данных, а пока их не было — начнём прорабатывать исходный план, — заметила начальница. — Итак, Ром. Ты обещал нам подробную внутреннюю планировку этого дома и участка с окрестностями.

— Да, я всё раздобыл. Клуб находится в старинном особняке на Паучьей Авеню, под номером 8. Это пригород — Город Весны. Находится недалеко от нас, всего в десяти километрах к северо-востоку.

— Надо сказать, богатенький элитный район. Там живут одни толстосумы, — подметил агент Харрисон.

— Аномальных зон там нет? — уточнила я.

— Не замечено, — улыбнулся Мэтт моей проницательности.

— Вот план этого здания. Здесь — широкие и удобные подъездные пути. Здесь — парк отдыха. Вот здесь — коттеджи этих самых твоих богачей, — помечал Ром, показывая на схеме, которую принёс с собой.

Мы все внимательно осмотрели схемы.

— Ром, меня больше всего интересуют окна и двери на первом этаже, а также потайные ходы, если они имеются. Любые пути проникновения в этот дом, — уточнила Аманда.

— Да, это всё есть, вот здесь, — Ром подал ещё распечатки со схемами и с планом эвакуации. — Я был там. Могу сказать, что расположение входов и выходов оптимальное.

— Оптимальное — для кого? Для маньяка? Или для наших коллег, которые будут защищать Эллен? — переспросила я.

— Точнее, тебя, переодетую в Эллен, — оговорилась Леда.

— Оптимальное для нас, — утвердительно сказал Ром. — Вход в здание находится на юге. Чёрный ход — на севере.

— Что за чёрным ходом? — спросила Аманда, внимательно рассматривая карты.

— Там красивый внутренний двор, садово-парковый ландшафт с клумбами, деревьями и фонтаном, примыкает он к забору. За забором — парк Города Весны.

— А перед зданием — асфальтовая площадка, место для автомобилей, так? — уточнил Мэтт.

— Да, или для карет с шестёрками лошадей, — улыбнулся Ром.

Мэтт почему-то странно посмотрел на него. Пол уточнил:

— Полагаю, камер видеонаблюдения там нет. Или есть?

— Это частный дом. Формально там стоит камера на въезде. Я спрашивал у Альберта, он сказал, что одной камеры достаточно. В доме постоянно кто-то находится. Прислуга, например.

— Это его собственный дом? — спросила я.

— Да, его дом, который он переделал под творческий клуб для "своих".

— Кто там занимается фейс-контролем? Кто у него там будет определять, кто "свой"? — спросил Пол.

— Сам Альберт Брэдл. Он знает меня хорошо. Он доверяет, что я приведу хороших друзей — нас шестерых. Точнее, нас четверых: тебя, Клот. Пита, Джейн и себя. Полагаю, Пол будет с Эллен?

— Да, я попросила Пола обеспечить, чтобы Эллен завтра вечером до определённого момента находилась с ним, пока он не получит сигнал от нас, — кивнула Аманда. — То есть Альберт знает каждого, кого он пригласил?

— Да, каждого. Сможет сказать по каждому. Он очень заинтересован, чтобы там всё было без эксцессов. Чтобы пришли все "свои" и чувствовали себя комфортно.

— Ясно, — Аманда сделала себе пометки в блокноте и объявила, обращаясь к Мэтту: —Мэтт, через час выезжаем на знакомство с Альбертом.

Ром удивился:

— Я вам нужен? Представить вас?

— Не думаю. Справимся. Нам нужно договориться с ним, чтобы он предоставил список гостей. И чтобы позволил нашим агентам, надёжным людям, находиться там во время праздника.

— У нас уже есть легенда для господина Брэдла, не волнуйся. Мы даже не дадим Альберту намёк думать, что ты и остальные члены "Великолепной Шестёрки" знакомы с нами, — успокоил Рома Мэтт. — Мы с Амандой числимся в Особом Отделе ГБРиБ, у нас есть все ресурсы для проворачивания нашего плана внедрения в клуб. Мы сообщим Альберту, что его клуб и этот замечательный Весенний Маскарад нам порекомендовал один его друг, а сами мы — небольшая фирма, и хотели бы проспонсировать клуб в обмен на то, что Альберт позволит нескольким нашим сотрудникам там находиться. Мы скажем ему, что готовим сюрприз кое для кого, поэтому вся такая таинственность.

— Это здоровский план! Альберт не станет тревожиться, с чего это вдруг у него там полно федеральных агентов и полиции, — выдохнул с облегчением Ром.

— Сейчас мы разработаем с вами алгоритм, по которому будем действовать. Я расскажу про план. Теперь, когда у нас есть внутренние схемы помещений, будет проще. Ром, ты был в клубе. Расскажи нам, где бар, где танцпол, и где может быть наибольшее, а где — наименьшее скопление народу, — попросила Аманда.

Мы предусмотрели разные алгоритмы в нашей операции. Несколько раз коллеги настаивали на том, чтобы вооружить меня чем-то посерьёзнее Степлера Демоуса, например хотя бы травматическим пистолетом или газовым баллончиком. Я же отрицала это — не представлялось возможным хранить оружие незаметно и тем более быстро выхватить его из-под одежды, а Степлер имел разные модификации. Я вспомнила о Сонной Ручке — оружии, которое внешне ничем не отличалось от шариковой ручки. Это ни что иное, как шприц со снотворным, действующий так же как Степлер. Аманда проговорила и тот вариант, что маньяк может переодеться в кого-то из знакомых Альберта, загримироваться. Что он может явиться с чёрного хода, а потом затеряться в толпе — Альберт же не станет каждый раз пересчитывать число гостей, чтобы понять, что вошло 100 человек, а в клубе уже находится посреди праздника 101! Поэтому одного нашего агента Аманда рассчитывала поставить возле чёрного хода.

Моя локация заведомо известна: Ром поведал об огромной статуе горгульи, выполненной из искусственного камня.

— Джейн собралась там неподалёку устроить продажу амулетов, — напомнил Пол. — Она будет приглядывать за Клот, а Клот — за ней. То есть Клот будет делать вид, что общается с Джейн, смотрит амулеты. Что она кого-то поджидает, например.

— Да, это мне подойдёт. Как раз маньяк увидит меня, — кивнула я. — А рядом с горгульей — чёрный ход.

— Не совсем рядом, но и недалеко, — кивнул Ром.

— Клот будет одновременно у всех на виду, соответственно, маньяк вряд ли сможет подкрасться к ней сзади, зажать рот, вколоть транквилизатор и утащить через дверь чёрного хода, — медленно проговорила Леда.

— Ага, если, конечно, не забывать тот факт, что это Весенний Маскарад. Там все будут в масках, все будут играть роли. И кто-то может подумать, что так было задумано, когда Клот по-настоящему схватят. Все решат, что это её настоящий ухажёр, который так задумал подшутить.

— Решат все, но не наши агенты. Мы сразу кинемся тебе на выручку, — пообещал Пол.

— Ты не кинешься, агент 006. Ты должен в этот момент глаз не спускать с моей сестры, — строго посмотрела я на Пола.

— Кинусь я, Пит и Джейн. Нам нужно подробно проинструктировать ещё 003 и 005, —заявил Ром.

— Но маньяк может действовать тонко. К примеру, он под видом какого-нибудь милого господина в маске подойдёт к Клот и станет заговаривать ей зубы. Потом предложит ей куда-то пойти, в увлечённом разговоре. Вот здесь момент весьма опасный. Существует несколько способов психологических уловок, как незаметно для человека увести его в другое место, — предупредила Аманда. — Здесь все должны быть бдительны, когда к Клот кто-то подойдёт не из наших.

— И тогда мы сразу схватим этого человека, — проговорил Ром.

— Смотря кто это будет. Вдруг это будет кто-то из хороших друзей Альберта, которому ударило в голову вино и который решит пофлиртовать с красоткой агентом 001/7? — предположила Леда.

— Для этого мы и раздобудем у Альберта список гостей и друзей. А Клот, если у неё возникнет подозрение, что к ней подошёл именно маньяк Красивая Смерть, а не падкий до любовных приключений другой гость, подаст нам тайный знак, — ответила Аманда.

А я сидела, слушала своих коллег и осознавала: ещё ни на одном спецзадании я не была настолько в центре внимания. Но от лишней скромности или нескромности меня избавляло ощущение, что я иду на это, чтобы спасти Эллен. И не позволить ей срывать голову на всяких безумствах. Эллен будет в безопасности, с Полом. А я — там, и мы, возможно, схватим маньяка. План хорош. Осталось только дождаться, когда маньяк напрямую скажет Эллен о том, что он её приглашает, и приглашает именно на Весенний Маскарад у Альберта.

Мэтт обозначил:

— Сегодня ночью я снова буду прослушивать телефон в квартире Римдик.

— Эллен сейчас у меня, но ночевать она пойдёт к себе. Мы с Питом проводим её, — сообщила я. — Эллен пока не знает, что я переодеваюсь в неё, а на вечеринку она пойдёт позже или не пойдёт вовсе.

— Эллен пойдёт на вечеринку, если мы поймаем маньяка или удостоверимся, что его там точно не будет, — кивнула Аманда.

Её план очень амбициозен: поймать маньяка с моей помощью и спустя некоторое время позволить моей сестре явиться на вечеринку. От этого выигрывали все. Если Эллен совсем не попадёт на вечеринку, её доверие к ТДВГ и лояльность будут сильно подорваны. С другой стороны, мы делаем это ради спасения её же самой. Так поневоле я участвовала в заговоре коллег против моей сестры, сама явившись зачинщиком этого заговора. Эллен бы ни за что не пошла на то, чтобы позволить мне переодеться в неё и поставить себя под удар. Она бы пошла туда сама и поставила бы под удар себя. Но меня не отпускал страх, что в этом случае похищение её точно состоится.

Мы ещё раз как следует обсудили детали, договорились с Ледой о часе на завтра, когда она меня загримирует и предоставит мне мой костюм агента 001/7, и потом разошлись. Сперва я зашла к Питу, и кратко изложила ему то, о чём мы договорились. Пол взял на себя ответственность изложить всё для Джейн. Потом мы с Питом отправились ко мне домой попить чаю и пообщаться с Эллен.

С Эллен пока наедине пообщаться не удалось: она вовсю общалась с моей мамой. Казалось, кузина позабыла обо всём на свете. Когда мы с Питом пришли, мама радостно принялась кормить нас чаем с пирогами. Причём ни от кого из нас не укрылось, что к Питу мама сегодня относилась с особенной доброжелательностью и лаской — будто он был её сыном. Или зятем.

— Обязательно попробуйте варенье, это от бабушки. А ещё у моей коллеги вчера был день рождения, и она угощала нас тортами. Мне досталось много, давайте я вам тоже поставлю! И тебе, Питер! Кушай побольше, тебе нужно побольше, ты же мужчина!

Эллен лукаво улыбалась и несколько раз шепнула мне:

— Твоя мама уверена, что вы с Сыщиком — пара.

Я это прекрасно знаю — Леди-в-Красном могла бы и не напоминать! Сыщик Ривел же оставался пока в полном неведении. Он добросовестно ел торт, не смея отказать… м-да, "будущей тёще". Смех, да и только.

— Клот, я тебе говорила, что завтра у нас гости?

— Гости? Нет… Какие гости? — удивилась я.

— Завтра к нам приезжает семья папиного двоюродного брата. Познакомишься наконец со своими троюродными братом и сестрой, Заком и Розалин.

Новость для меня — как гром средь ясного неба. Но оказывается, это было ещё не всё! Эллен "добила":

— Ещё твоя мама на завтра пригласила своего родного брата. То есть моего папу — твоего дядю Алекса. И моя мама тоже приедет. А ещё Эрин, Кэти, Леонард и Барт. У тебя тут будет полна коробушка.

Мои глаза испуганно забегали. Пит тоже округлил глаза, там застыл немой вопрос: а как же наше спецзадание?! Мама спасла положение:

— Я уже слышала от Эллен, что завтра вы с ней, с Питером, Джейн и ещё двумя другими ребятами куда-то собираетесь. Что вы готовите туда творческие сценки. Но тебе, Клот, и Эллен нужно отдать дань уважения и семье тоже! Посидите с нами, поужинаете, а потом поедете куда глаза глядят хоть на всю ночь. Мы не отпустим вас обеих раньше, чем вы поужинаете. Питер, ты тоже приходи к нам на ужин. Ты же почти член нашей семьи!

— Как это приятно слышать, — улыбнулся Питер.

— Да, приятно слышать, мам, что у меня наконец появился брат! — весело заявила я и дружески со всей силы хлопнула Пита по плечу. Ему пришлось приложить все усилия, чтобы удержаться на табуретке и не полететь носом в торт.

Мама шокировано посмотрела на меня и Пита:

— Я полагала, у вас совсем иные отношения. Что вы уже взрослые.

— Мы взрослые, — не стала разубеждать я её в этом.

Эллен хитро похихикала в кулачок.

— Ничего не понимаю я с этой молодёжью. На дворе весна, пора любви, цветочки поют, птички распускаются… — начала моя мама заговариваться, чем повергла нас в безудержный хохот.

— Я что-то не то сказала?

— Ты сказала — птички распускаются. Мухи ловят пауков, ещё скажи, — хохотнула я.

Карамба. И зачем я сказала про пауков? Теперь я почувствовала на себе серьёзный, ошеломлённый и странный взгляд Эллен. Пит же, которому было не по себе в чужой семье весёлых идиотов, допил чай, встал и вежливо кашлянул:

— Спасибо вам огромное за гостеприимство, госпожа Итчи. Я вынужден уйти пораньше. Погулять с собакой надо. Я подумаю над вашим предложением зайти…

Я тут же легонько ударила его локтём под рёбра. Пит тут же поправился:

— Да, конечно, я зайду! Обязательно!

— Заходи, конечно, Питер, — улыбнулась моя мама. — Клот, а ты завтра со школы приходи пораньше, не задерживайся. Будешь помогать мне готовить и убираться.

— Я тоже приду помогать, — поддержала меня Эллен. — Да, и я пойду. Уже поздно, одиннадцатый час вечера. Пит, я тебе составлю компанию с собакой!

— Отлично! А я могу проводить тебя. Ты же на Грози? Это совсем недалеко, — сказал Пит.

— А я провожу тебя обратно от дома Эллен до Хороший Путь-квартала. А то как же ты, совсем один, с беззащитным щенком дойдёшь?! — заявила я.

Мама снова в шоке на нас посмотрела. Ей никогда не понять, что мы с Питом навеки останемся друзьями не разлей вода. Я и Пит всегда воспринимали друг друга как брата и сестру. Между нами не возникало никогда ничего похожего на симпатии, влюблённость или ревность. Пит правда мне как брат. Даже когда у него была девушка, он со мной говорил о ней на равных, как парень с парнем.

А ещё мне кажется, что Пит нравится Джейн. Джейн мне об этом никогда не говорила, но я стала замечать, что в последнее время она на него по-особенному смотрит. Но это пока только предположения. Не стоит забивать ими голову! У меня есть дела поважнее.

Пока мы провожали Эллен, наши разговоры крутились вокруг чего угодно, но только не вокруг маньяка и предстоящего праздника. Точнее, Эллен уверена, что попадёт и пойдёт на Весенний Маскарад. Она в предвкушении. Пит оказался озабочен своей собакой. Сначала он переживал, можно ли псу ходить на такие дальние расстояния, ведь Волкодав ещё щенок. Потом наоборот удивлялся, откуда в нём столько сил и энергии — поводок постоянно натянут. Такса оказалась без остатка храброй, до безрассудства: не испугалась ни машин, ни шоссе, ни шедших прохожих.

Мы проводили Эллен, и увидели, что машина Мэтта уже стояла. Он подтвердил, что будет всю ночь наблюдать за квартирой Эллен и её телефоном. Ещё, после того, как мы проводили Эллен до квартиры, он сказал мне и Питу, что переговоры с Альбертом прошли более чем успешно, и завтра вечером на Весеннем Маскараде среди обычных мирных граждан будет присутствовать несколько наших агентов. Не считая опасного маньяка Красивую Смерть, которого мы пытаемся поймать.

— У нас всё готово. Ему остаётся сегодня ночью только позвонить и подтвердить, что он туда заявится, — заговорщицки подмигнул нам агент Харрисон.

* * *

С того момента, как его новый друг начал раскрывать тайны о себе, о его бывшей возлюбленной и о нём самом, Николас удивлялся бесчисленное количество раз. Сегодня он дал себе зарок не удивляться, иначе велик был риск, что он сойдёт с ума. Но когда художник увидел у себя под окном в одиннадцатом часу ночи припарковавшийся Роллс-Ройс явно старинной модели, он наплевал на правило «не удивляться». Его глаза против воли полезли на лоб. Он застыл, наблюдая, как из машины бодро ступил на землю загадочный человек, называющий себя Хэйесом, которого Николас принял поначалу за искусствоведа.

Хэйес задрал голову, поглядел на художника и весело помахал ему, а через несколько секунд он уже звонил в дверь. Это вывело Трейпила из изумлённого ступора.

— Ты уже собрался в Эмерк? — первым вопросом приветствовал его Хэйес.

— Я собрал чемоданы, — утвердительно кивнул Трейпил. — Взял всё самое необходимое. Документы. Деньги. Альбом с эскизами. Кисти. Краски. Пару рубашек, джинсы, несколько пар запасных носков.

— Выбрось альбомы с эскизами. Они не должны привязывать тебя к прошлому, — посоветовал Хэйес.

Он встал в дверях, вальяжно опершись на косяк. Трейпил снова повиновался неведомому магнетизму, исходящему от ауры его друга, выложил из дорожной сумки, которую назвал «чемоданами» небольшой скарб. Скарб состоял из перевязанной тесёмкой пачки альбомов и листков с зарисовками будущих картин.

Трейпил собрался было вздохнуть с сожалением о том, что придётся с ними расстаться. Но на ум пришли слова Хэйеса о том, что не выгодно цепляться за вещи, за старое, за прошлое. Ведь он обещал впустить в жизнь массу нового, открыть жизнь для свежего воздуха, для простора творчества.

Трейпилу внезапно стало легко. Откуда-то появилась энергия, высвободился бешеный фонтан, жажда кипучей деятельности. Ранее этот фонтан перекрывала чудовищная пробка, и Николасу было нехорошо от этого. Словно его душили. И он почувствовал ясно на своём горле сначала руки отца, которого уже не было в живых и который всегда подавлял его творческие стремления.

Потом руки дяди, Джаспера Годдса, который всегда подавлял его желание жить по-своему, самостоятельно, и привязал к своим потребностям, превращая Николаса в почти бездарного реставратора, бедного иждивенца, вынужденного работать на дядю по первому приказу в обмен на этот самый дом. Ведь дед указывал в завещании в качестве владельца не только его, Николаса, но и Годдса тоже.

И руки Рэйчел, которая постоянно использовала его, обманывала. Которая едва не завладела всем — мыслями Николаса, его талантом, временем, его душой, жизнью, будущим. Мухи — они ведь паразиты. Рэйчел как паразитирующее насекомое, всюду и везде откладывающее свои смертоносные личинки.

— Я закончил, — объявил Трейпил. И встал напротив Хэйеса, держа сумку.

— Прекрасно. Возьми ключ, который ты нашёл в вещах Рэйчел, да и всё остальное тоже возьми, — попросил Хэйес. И в ответ на недоумевающий взгляд художника пояснил: — Мы с тобой прокатимся до её офиса.

— Зачем? — спросил Трейпил.

— Как бы там ни было, а уходить нужно красиво. Умирать нужно красиво. И завершать дела нужно красиво.

— Что значит — умирать?! — испугался художник.

— Ты что, не понял ничего до сих пор? Сегодня ночью ты уедешь из этого города, из этой страны, поселишься в другом мире. Ты для этого своего старого мира умрёшь. Прошлый ты умрёшь. Тебя уже ничто не будет цеплять и держать здесь. Полная реинкарнация, представляешь себе? Даже твой дядя будет уверен, что тебя никогда не увидит, и никогда не станет тебя искать. Один ты волен идти на свой выбор. Захочешь ли ты видеть своего дядю потом или не захочешь — дело полностью твоё.

Художник вздохнул. В его вздохе было облегчение от пришедших вновь пониманий и озарений.

Он оставил на несколько мгновений «чемоданы» в дверях, вернулся в комнату-кладовку, где обнаружил сумку Рэйчел. Взял оттуда содержимое этой сумочки, включая ключи.

Хэйес ждал в машине. Трейпил подхватил свою сумку и сел в Роллс-Ройс, даже не запирая входную дверь в свой дом. К чему запирать этот дом, когда он сюда больше не вернётся?

— Твой самолёт в два часа ночи. Бизнес-класс. Лететь в противоположное полушарие около десяти часов. Вот твой билет. И вот твой ваучер на гостиницу. Поселишься там первое время.

Изучив документы, которые ему были вручены, художник округлил глаза:

— Но это же… это же стоит бешеных денег! Как я с тобой расплачусь!?

— Не думай об этом. Не говори мне о металле, пожалуйста. Этот звон металла уже набил мне оскомину, — Хэйес очень красноречиво посмотрел на Николаса. — Итак, поехали. Достаточно будет в качестве оплаты того, что мы с тобой сейчас натворим.

Они ехали долго. Николас снова начал беспокоиться. Но уже не так сильно, как вначале. Он доверял Хэйесу. Тот пояснил:

— Мы заметаем следы. Я выбрал дорогу подлиннее намеренно. Рэйчел сейчас едет в твою сторону.

— Что?

— Она едет к тебе домой, чтобы убить тебя.

— О Боже…

— Не переживай, я её там уже жду.

— Как это понять?

— Не переживай.

В голове художника мутилось. Ему казалось, что он принял наркотик. Перед глазами запрыгали палитры красок — масло, акрил, акварель, гуашь. Совершенно разные краски. Николас замотал головой. Когда он открыл глаза, он едва не закричал от ужаса, случайно посмотрев в лобовое стекло:

— Хэйес, там красный! И полицейский патруль! Нас поймают!

Художник нервно вжался в сиденье и изо всех сил стиснул держатель.

— Не переживай, я же сказал тебе. Они нас не видят. А нам надо добраться побыстрее.

— Не видят нас?! Как это понять?!

— Просто не видят и всё. Ты думаешь, если бы они увидели, что по улицам разъезжает столетний автомобиль, они оставили нас в покое? Нет, они принялись останавливать нас и спрашивать, когда машина последний раз проходила техосмотр и кто разрешил на ней ездить.

— Я ничего не понимаю. Ты же сказал — мы выбрали эту другую дорогу, чтобы не попасться на глаза Рэйчел!

— А, усекаешь быстро, — удовлетворённо заметил друг художника. — Неувязочки в логике хорошо подмечаешь, тебе самое оно стать сыщиком. Что ж, талантливый художник талантлив во всём! Вот Рэйчел как раз могла нас заметить. Понимаешь, она часть Весеннего Озорства. Также как и ты. Также как и несколько других людей, с которыми я озорничаю. Те, кто являются частью Весеннего Озорства — так или иначе связаны друг с другом и могут друг друга видеть.

— Весеннее Озорство? Что это?

— Это всё Паж. Он очень просил. Каждый год он просит устраивать нечто подобное. То фокусы на сцене театра. То магические дружеские дуэли. То красивая смерть. Вот обычно для красивой смерти я избирал ранее прекрасных девушек. То, что на этот раз я подвергаю красивой смерти тебя, молодого подающего надежды парня-художника — это прямо сенсация!

— Что? Какая красивая смерть? — у Николаса в мозгах всё продолжало плыть и качаться.

— Похищение. Исчезновение. Называй это как хочешь. Ты в данный момент пропадаешь без вести, стираешься и ликвидируешься из жизни знавших тебя ранее людей. И делаешь это очень красиво.

— Как это я пропадаю? А Эмерк? А шестизвёздочный отель, забронированный на полгода?!

— Успокойся, Николас. Мы почти приехали. Да, будет Эмерк. Будет отель. У тебя будет блестящая карьера. Но другое имя. Другая жизнь. Другие планы, начинания. Думаешь, ты первый и последний, кто умирает для прошлого и окунается с головой в настоящее, начинает всё сначала? Нет, ты не первый и не последний. И ты не сходишь с ума. Несколько девушек, которые проходили через череду озарений, тоже благополучно живут сейчас в других городах и полушариях планеты. Кто-то из них живёт в другом измерении. Им тоже было очень тесно в их прежнем мире. И познакомившись со мной, они совершили выбор.

— Ты дьявол, Хэйес.

— Я уже говорил тебе об этом, — удовлетворённо улыбнулся чудак.

Он припарковал Роллс-Ройс возле неказистого серого жилого дома, плохо освещённого фонарями. Николас даже не успел понять, что это за улица, и вообще где они до этого проезжали — настолько он был ошеломлён случившимся разговором. Он мало о чём соображал, но догадывался, что с его жизнью происходит сейчас нечто невероятное. Что прямо в этот самый момент всё кардинально меняется. И такое может быть только раз, это сродни чуду, сродни божественному или демоническому вмешательству.

Как сомнамбула, Николас вышел из машины вслед за Хэйесом, почти повторяя все его движения. Волшебный друг и благодетель подвёл художника к покосившейся двери в полуподвал и толкнул её. В ночной тишине раздался зловещий скрип. Владельцам фотоателье и ремонтной мастерской не приходило в голову запирать общую дверь на ночь, ведь каждый из них работал, открывался и закрывался в своё время, а общее помещение было как бы ничейным. Их лавочки прикрыты уже, разумеется.

Как и дверь, находящаяся в конце коридора. Дверь без вывески, массивная и тяжёлая.

— Это офис твоей подружки. Достань ключ и отопри, — подсказал Хэйес.

Трейпил, продолжая мало что понимать из всего этого, секунд пять посмотрел на Хэйеса. Тот лишь невинно улыбался, будто приятель, ожидающий, пока он, Николас, откроет дверь и впустит его в собственное жилище. Будто они не стояли сейчас тёмной ночью в полуподвале дома и не совершали попытку проникновения в чужой офис посредством кражи чужих ключей.

— А сигнализация… — заикнулся, было, Трейпил.

— Забудь об этом. Открывай.

Трейпил снова поверил другу. Теперь к чувству непонимания происходящего стало примешиваться смутное чувство тревоги. Когда художник вставлял ключ в замочную скважину, руки его сильно дрожали.

Он покрутил ключом, потом нервно дёрнул дверь на себя.

— Не спеши, Николас. У неё здесь есть второй замок. Теперь другой ключ.

С помощью «демона» Хэйеса дверь была побеждена. Трейпил ступил на запретную территорию. За ним — Хэйес, и плотно запер за собой дверь, включая свет.

— Вот здесь работает твоя зазноба. И она здесь совсем не секретарша, вынужденная извиваться под прессингом авторитарного начальника-самодура. Она сама и есть начальник-самодур.

В плохо проветриваемом помещении стоял ощутимый запах грубого дешёвого табака.

— Боги, как тут накурено! Это она курит?! — Трейпил закашлялся. У него была лёгкая аллергия на табачный дым.

— Нет, не она. А один из её подчинённых, Хеймель. Громила Хеймель всегда был туповат. Но недолго ему осталось. А вот Хьюиса удалять будет жалко. Из него мог бы выйти толк. Если бы не Паж, я бы прочил ему роль мушиного серого кардинала.

— Что ты там бормочешь? Что мы здесь делаем, Хэйес? — Николас начал нервничать. Гнетущее чувство тревоги превратилось в сосание под ложечкой.

— Обеспечиваем тебе красивую смерть, — повторился посланец Тьмы, как его уже про себя окрестил Николас. — Подойди к большому столу, да, да, вон к тому. Это её место. Открой верхний ящик и возьми ключ вот от этого шкафа.

Дальнейшее Николас проделал без запинки. Беспокойство нарастало. Он решил не заниматься глупостями и не тратить время на выяснение всех обстоятельств и задавание никчёмных вопросов. Он уже подспудно знал, что Хэйес не ответит. Либо ответит так, как сочтёт нужным, только потом. Сейчас у Трейпила сложилось понимание, что время стремительно уходило, утекало.

«Время на самолёт? Точно, самолёт почти через два часа! А до аэропорта ехать час, плюс проходить все формальности… Времени в обрез. А может, это утекает время моей жизни?!»

— Николас. Здесь и сейчас. Помни. Ты — здесь и сейчас, — осадил его Хэйес.

«Дьявол — он словно читать мысли мои умеет!»

Открыв большой массивный металлический шкаф, Николас обомлел:

— Картины!

Несколько картин в старинных рамах стояли, аккуратно прислоненные одна к другой.

— То, что она не успела ещё сбыть.

— Но ведь это то, что я рисовал. О боги, Хэйес, это что, подлинники?! — стало доходить до художника.

— Ты рисовал блестящие копии. Ты думал, что рисуешь их с целью помочь Рэйчел основать благотворительную выставку для малоимущих слоёв населения, чтобы они приобщались к высокой культуре. Эти картины — из частных собраний коллекционеров. Стоят бешеные деньги.

— Голова кругом. Я… узнал об этом от тебя, но сейчас я всё это вижу. Какой кошмар! — художник с трудом владел эмоциями.

Он почувствовал, что ноги его предательски дрожали. Не только ноги — теперь уже всё тело вопило о предстоящем ужасе.

— Твоя тонкая душевная организация обуславливает твою потрясающую интуицию. Твой уровень ментального и астрального развития настолько высок, что тебе доступны экстрасенсорные способности. И эмпатические тоже, — Хэйес смотрел на него почти с гордостью и восхищением. И добродушно усмехался. — Ты поразительная находка! Не зря Паж тебя выбрал.

— Какой ещё к чёрту Паж?!

— Не задавай больше вопросов. Твоя прежняя жизнь ускользает как песок сквозь пальцы. Остаётся только Тьма — как тень на песке. Эти картины мы заберём, отвезём их твоему дяде, Годдсу. Картины — предметы мирового достояния искусства. Они не должны сгинуть на чёрном рынке. Им самое место в музее, и именно в Музее Дерва — наиболее достойное место. Кроме того, ты сейчас же подойди к столу Рэйчел.

Хэйес жёстко посмотрел на Трейпила. Тот повиновался.

— Пригнись и покопайся в самом нижнем ящике. Забери оттуда папку и диски, пока будешь там сидеть. И не смей высовываться.

— Что?!

— Делай как я говорю. Немедленно.

В Николасе уже всё дрожало. Смертельный страх подступил к горлу. Он услышал вдруг надвигающиеся шаги тяжёлой обуви по коридору. А потом увидел, как дверь в комнату медленно открывается… Сердце художника ушло в пятки. Забыв обо всех ограничивающих прежде убеждениях, кроме инстинкта самосохранения, он нырнул под стол.

— Терпеть не могу этим заниматься. Только ради королевы пришлось пойти на массовое удаление. Ну что ж. Придётся представить, что ты тоже — королева, Николас, — произнеся это странное сюрреалистическое словосочетание, Хэйес спокойно отошёл от двери чуть в сторону, пропуская входящих.

Их было двое. И они уже наготове. Каменные лица. В руках каждый сжимал пистолет. Они шагнули в комнату, не успев заметить Хэйеса — тот благополучно оказался за раскрывшейся внутрь дверью. Зато Хеймель первым увидел, как под столом их босса кто-то прячется.

О том, что в кабинет к ним кто-то пробрался, они увидели по горящей в темноте полоске света в тёмном коридоре. И сразу достали оружие. Ни говоря друг другу ни слова, два профессиональных наёмных убийцы, которых Рэйчел приняла к себе на службу, зная их в деле, крадущейся походкой дошли до кабинета Детективного Агентства Хордерн. Они намеревались пристрелить всякого, кого там найдут, а уже потом отчитаться боссу. Они знали, что босса сегодня ночью тут точно не будет, ведь Рэйчел предупредила их об этом. Кто же вздумал шуровать тут, кто взломал мощный хитроумный замок? Уж не тот ли это ловкий воришка, укравший рапиру из музея, за которым охотится Рэйчел? Примерно такие мысли проскользнули в голове у более соображающего Хьюиса. Хеймель же думал о том, как получше вышибить мозги из незадачливого вторженца.

Хеймель взвёл курок. Он стал слегка пригибаться, чтобы выстрелить прячущемуся под столом в ноги. Хьюис же стал медленно приближаться к столу сбоку. Под столом сидел ни живой ни мёртвый от страха Николас. Сквозь щели в деревянных перекрытиях стола он видел, что в помещение вошли двое головорезов со стволами и с очень серьёзными намерениями. Хрупкая тонкая душа художника повторно ушла в пятки, на мгновение вышла из них, чтобы снова туда уйти, в самую глубину пяточной кости и испуганно застыть.

И тут Хьюис обнаружил Хэйеса, который всё это время тихо стоял за дверью. Хеймель ещё не видел Хэйеса, он продолжал целиться в ноги Трейпилу. Хьюис соображал быстрее, но не настолько быстро, как было задумано Тьмою. Сделав уже два шага по направлению к столу и заметив Хэйеса, Хьюис инстинктивно поднял руку, и выстрелил стремительно, целясь в фигуру в цилиндре. Но не учёл, что на пути его пули окажется голова его напарника.

Пуля мгновенно разорвала мозг Хеймелю через висок, если мозг у него был, конечно же. Однако Хеймель, за секунду до того, как упасть замертво, развернулся на девяносто градусов и послал пулю из своего стола в ответ в голову Хьюиса. Последний выстрел был проведён безупречно. Пуля вошла Хьюису между глаз. Хеймель словно дал сдачи своему опростоволосившемуся напарнику.

Они упали, и некоторое время тела их дёргались в агонии.

— Если бы у меня была трубка, я бы сейчас закурил. Надо бы подумать над этой прибавочкой к моему образу, — только и сказал Хэйес. — Николас. Ты достал из нижнего ящика стола то, что я тебя попросил?

Некоторое время из-под стола не доносилось ни звука. Потом ошеломлённый Николас выдавил из себя:

— Вот чёрт… Дьявол…

— На самом деле не дьявол я. А Мрака Творец — к твоим услугам, Трейпил. Давай, бери улики на свою экс-невесту, и дуем отсюда. Скоро тут будут копы. Бабулька со второго этажа, страдающая бессонницей, слышала пару выстрелов и уже набрала нужный номер.

И тут же добавил спустя две секунды:

— А мне тоже прямо сейчас пора набирать нужный номер. Надеюсь, Прекрасная Дама мне подыграет. Иначе не видать ей завтра ночью лебедей.

* * *

Эллен чувствовала себя «под колпаком», однако обижаться ей не на кого. Сама сглупила и ввязалась в эту игру. Надо было молчать.

Платье сидело отлично. Эллен несколько раз крутилась перед зеркалом Китти в ванной, критично осматривая швы, складки, и то, как в целом сидит ткань на разных частях её фигуры. Эллен с гордостью отметила, что у неё прекрасно сложенное спортивное тело. Да, она не отличается рослостью, широкой костью и мускулистостью, но фигура её стройная, подтянутая и в отличном тонусе. Платье как раз подчёркивало всю её грациозность, красоту и гибкость.

«А не стать ли мне акробаткой в цирке?» — подумала Эллен и рассмеялась. Она выгнулась назад, переходя в мостик из положения стоя, и тут же встала и взглянула на себя в зеркало, покраснев: «Ой, что же это я? Я же сейчас не на спецзадании!». Эллен гордилась растяжкой. Она самостоятельно несколько лет назад научилась садиться на шпагат, делать мостики и всякие сложные финты. И несколько раз это спасло ей жизнь.

Жизнь… Оглядываясь на восемнадцать лет позади, Эллен осознавала, что прошла один важный этап и вступила в следующий. Она чувствовала изменения, весну, приток свежей крови и свежего ветра.

Кровь, красная кровь. Так и бурлит во мне. Как я люблю красный цвет! О, прекрасное платье! Какая я молодец, что сшила его. Я безумно горда собой!

Эллен выпорхнула из ванной и, несмотря на поздний час, принялась кружиться по гостиной, вальсируя и размахивая руками.

«Мэтт, наверное, с ума сходит, видя, как с ума схожу я»

Я — Леди-в-Красном, секретный агент 007. И завтра прежняя я окончательно умру, и рожусь новая я. Как бабочка из кокона. А сегодня и завтра я гусеница. Красная гусеница. А завтра стану… о нет, не бабочкой. Я стану паучихой. Я обожаю пауков.

Ей хорошо и весело. Но она сдерживала себя как могла. Покружившись в вальсе, она, взъерошенная и раскрасневшаяся, отправилась в душ, потом заварила горячего чаю. Потом взяла журналы по вязанию.

«Какие симпатичные варежки. Красные, из красной шерсти — ангоры. Хотела бы я себе такие связать. Почему бы нет?!»

Она вспомнила его странную просьбу. Он просил подыграть. Неужели Мэтт вчера не слышал звонка? Неужели супер совершенное шпионское оборудование ТДВГ дало сбой? Или же просто он приказал оборудованию не работать, а Мэтту — не слышать их разговор?

Ведь он могущественный. Он — демон. Но добрый демон. Эллен каждый раз чувствовала охватывающую её приятную теплоту и восхищение, когда говорила с ним. И особенно тот сон, когда он крепко и нежно обнимал её.

«Он хочет сделать вид, что выманит меня. Он хочет напугать моих коллег, чтобы они подумали, что мне всерьёз грозит опасность. И он всё равно придёт ко мне»

Звонок раздался немного неожиданно для Эллен. Она задумалась, рассматривая красивые картинки счастливых людей в уютной вязаной одежде. Она расширила глаза и посмотрела на телефон. По трубке прополз маленький паучок с карниза. Леди-в-Красном выдохнула и пододвинулась поближе к телефону. Сняла трубку она не сразу, а после восьмого звонка. Она сама не понимала, что заставило её помедлить. Должно быть, она собиралась с мыслями.

«Не подвести его. Подыграть ему…»

А далее спектакль разыгрался как по нотам.

— Аллё…

— Слышишь меня? Ждёшь ли меня?

— О да… Я тебя слышу. И жду.

— Вот и прекрасно. Послушная девочка. Завтра ночью ты будешь моей.

— Ах… Как это возможно?

— А ты как думаешь? Я приду за тобой.

— Куда же? Как же? — Эллен старалась изобразить испуг и замешательство. Но внутри неё всё пело от радости и восторга.

— Узнаешь. И я уже всё про тебя знаю. Ты же собираешься завтра на вечеринку, верно?

— Да…

— Там мы и встретимся.

— Как я тебя узнаю? Я же тебя ни разу не видела…

— Узнаешь, поверь. Я подкрадусь незаметно.

— Ах… Это будет страшно.

— Ещё бы. Прекрасно, что ты меня боишься. Так и надо! И только попробуй не прийти.

— Я приду! Обещаю тебе, я приду! — у Эллен внезапно вырвалось это совсем искренне. Она испугалась, что едва не выдала себя, и зажала рот рукой.

— Я жду тебя. Не подводи меня, Эллен. Ты обещала быть со мной. Вернее, я тебя заставил это обещать! А мне до сих пор никто не отказывал, — Голос прозвучал самодовольно, и Леди-в-Красном услышала в нём нотки одержимости.

— Я не отказываю тебе… — Эллен постаралась, чтобы её голос звучал как мольба жертвы безжалостному губителю.

— И правильно делаешь. До встречи, Эллен. И запомни: завтра я пойду на всё, чтобы добраться до тебя. И тебя никто не сможет спасти и уберечь от моих рук.

Теперь Эллен услышала в Голосе замогильный холод. Её словно окатило талой водой, и по телу пробежали мурашки. Ощущение нельзя назвать приятным, но ей понравилось. Она поверила в то, что Голос работает на микрофон, на публику — чтобынагнать шороху на телохранителей Эллен. Она уже давно с ним в сговоре. А представив, как ровно через сутки она увидит это тёмное сверхъестественное существо воочию и сможет лично с ним познакомиться, храбрая Эллен в предвкушении счастливо улыбнулась. Сейчас она ни на мгновенье не допускала мысли, что ей грозит реальная опасность.

Однако этого не скажешь о её коллегах. Когда связь разъединилась, Мэтт, успевший перехватить звонок, принялся передавать его на Базу, чтобы выяснить, откуда звонил Голос. Эллен не знала, что наряд и группа захвата на случай, если удалось бы засечь адрес, уже были стянуты и подготовлены Амандой. Однако, звонок отследить не удалось. Он терялся, словно Голос звонил из Ниоткуда. Или из самой Тьмы.

Часть 2. Хлеба и Зрелищ! (продолжение)

* * *

Однажды подруга Аннет Кейс доверительно рассказала ей о новейшем запрещенном препарате. Это яд, который действовал настолько совершенно, что помогал скрыть следы любого преступления. У Рэйчел на тот момент не было недостатка средств, впрочем, как и всегда, и она предпочла купить этот препарат. Пусть лежит на про запас. Рэйчел вспомнила о нём несколько часов назад, после того как приняла решение покончить с Николасом в буквальном смысле этого слова.

"Он охладел ко мне. Отец предупреждал, что рано или поздно он станет опасен. Он слишком много знает и, возможно, догадался уже давно, что я использую его. Раньше он самозабвенно как слепой дурак рисовал для меня эти картины. Даже не оставлял там своих авторских знаков. Этот тюфяк и не претендовал ни на что. Хотя, он гениален. Его дядюшка директор музея хорошо вымуштровал в нём комплекс неполноценности, что мне только на руку! А я на его этом таланте заработала кучу денег. Однако, сейчас стало горячо. Папа утверждает, что его прижали «гбрибовцы». И Николас в последние дни ведёт себя странно. Может, он уже давным-давно сдал меня? Или спит и видит, как это сделать?"

Так думала искусная мошенница, равных которой ещё не было.

Рэйчел решила выехать к нему без предварительного звонка, поздно вечером. Пусть это будет для него сюрприз. Пусть думает, что Рэйчел взалкала его ласки и приехала к нему как жаждущая наслаждения возлюбленная.

"Я усыплю его бдительность. Мы выпьем вино. В его бокале уже будет яд от Аннет. Мгновенная асфиксия. Он закашляется. Я изображу сильнейший испуг, ужас и панику. Он будет кашлять, в его глазах страх, он схватится за горло. Воздуха будет всё меньше и меньше. Я буду рыдать, пока он будет умирать. Буду просить его остаться. Всё это будет очень трогательно. А потом я уберу все следы своего пребывания. Свою сумочку. Свой бокал вина. И уйду, а на его кухне я включу все газовые конфорки, и дом рано или поздно взлетит на воздух. А если кто-то найдёт его труп и вызовет копов — то что ж, патологоанатом выяснит, что он просто неудачно поперхнулся вином, решив выпить его в одиночестве. Я знаю, что у него есть непочатая бутылка вина, на котором только его отпечатки пальцев. Свои отпечатки пальцев я сотру".

Да, таков план.

"Потом я позвоню папе по выделенной конфиденциальной линии и скажу, что с художником всё. Папа будет рад. Ему сейчас так нелегко. Мой бедный папа — словно муха, загнанная в паутину этими мерзкими пауками-крестовиками".

Подумав о пауках, Рэйчел поёжилась за рулём шикарной красной машины. Позавчера громадный паук размером почти с котёнка до смерти напугал её. Рэйчел страдала арахнофобией. Пауки это единственное, что она боялась по-настоящему.

Страх шёл из детства: когда она была совсем маленькая и отдыхала на даче её отца, мальчишки постарше из не очень обеспеченных семей выманили её в старый сарай и заперли там. Там было множество пауков и темно. И она чувствовала, как эти пауки ползают по ней, перебирают лапками. С ней едва не случился нервный срыв. Её ещё как назло долго не могли найти родители и слуги. Когда её нашли, она была на грани психического помешательства. Отец тогда хотел жестоко разобраться с этими мальчишками, но девочка сама замяло дело. Ведь Рэйчел с тех пор стала не только бояться пауков. Она стала такой, какой стала: беспринципной обманщицей и мошенницей.

Она сама тонкими искусными путями отомстила обидчикам спустя несколько лет. Когда они выросли, окончили учёбу и стали заниматься бизнесом, Рэйчел жестоко ограбила их, растоптала и подвела к нищете. На них она отточила многие свои мошеннические схемы. В частности, благодаря одному из них она решила присоединиться к прибыльному бизнесу её отца по контрабанде краденых произведений искусства. Один из обидчиков Рэйчел был художником, но гораздо более бездарным и посредственным, чем Николас.

В глубине души Рэйчел знала, что она скверная девушка. И винила во всём пауков и не менее скверных, по её мнению, людей. Единственный человек, кого она любила, и то по-своему, её отец. Но ей всё время казалось, что отцу нет до неё никакого дела. Ещё она хотела свободы и независимости, поэтому отказалась начисто от фамилии отца. Рэйчел не любила свою первую настоящую фамилию Флай — ведь из-за этой фамилии её тогда задразнили «Мухой».

И сейчас она хотела убить человека, который её некогда боготворил и обожал по-настоящему. Николас был для неё как средство для достижения целей. Рэйчел елейно улыбнулась, вспомнив, сколько денег смогла вытрясти не только из его таланта и любовной слепоты, но из его самого. Прикидываясь бедной овечкой, вынужденной торчать в офисе за мизерную зарплату, Рэйчел иной раз выпрашивала у Николаса дорогие подарки, денег в долг без возврата, не взирая на то, что временами художник с трудом сводил концы с концами и ему едва хватало на то, чтобы покупать себе еду

Все люди — ничтожество, — убеждена Рэйчел. Я создана для того, чтобы использовать их для своей выгоды. Все люди — какашки. А я — та муха, которая по ним ползает и сжирает.

Никто не раскроет это убийство. Ни у кого не хватит ума. Тем более, Аннет схватили. Аннет, если вдруг узнает, точно не проболтается. А она вряд ли узнает, ей светит пара десятков за решёткой. Аннет тоже была средством достижения цели.

Накануне Рэйчел по телефону связалась с Хьюисом и дала ему и Хеймелю указания забрать картины из офиса и перепрятать их на ещё одну тайную базу — склад краденной живописи. Она рассчитывала прибыть туда после убийства и некоторое время побыть там, отсидеться — на случай, если смертью Николаса всё-таки заинтересуются. Рэйчел беспокоило, что копы серьёзно насели на его дядю Годдса, и тот уже наверняка выдал им про Хьюиса и про фейковое детективное агентство Хордерн.

Подъехав почти к дому Николаса, Рэйчел остановила машину на ближайшей улице — на случай, если вдруг где-то можно засветиться на камерах видеонаблюдения. Чертовка предусмотрела всё. Стараясь идти по неосвещённым частям дорожки, она дошла до знакомого до оскомины дома на Васильковой улице и приблизилась к двери.

Несколько раз она позвонила и постучала. Она обратила внимание, что свет горел в ряде окон. Значит, Николас дома, но почему он не открывает? Может, он уже умер, по-настоящему чем-то поперхнувшись или споткнувшись на лестницы, и мне всё на руку, — решила Рэйчел. Она подёргала ручку двери и с удивлением поняла, что дверь открыта.

— Эй, Николас, любимый мой! Ты словно ждал меня? Где ты? — мелодичным соловьём стала заливаться Рэйчел, снимая туфли.

«Нельзя оставлять следов сейчас. Никаких следов, никаких отпечатков».

— Никола-а-ас! Ни-и-и-и-и-иколас! — звала она.

Она прошла в дом. В доме явно кто-то был. Ну конечно, Николас. Рэйчел услышала доносящуюся из старого магнитофона в гостиной любимую музыку Николаса. Она вспомнила, как под эту музыку они сидели на диване, тесно прижавшись друг к другу и целовались. Рэйчел едва не захихикала: если Николас сейчас настроен на романтический лад, убить его проще некуда!

Мошенница прошла в гостиную, но там никого не было. Однако, она услышала шуршание с кухни.

— Николас, дорогой! Ты здесь? О, дорогой, я так хочу выпить с тобой вина! Достань, открой бутылочку! — крикнула она.

А сама тут же вспомнила про свою сумочку.

— Дорогой, мне нужно кое-что у тебя взять, из моих вещей.

Почему-то в тот момент негодяйку не смутило, что её жертва никак не отзывается на столь соблазнительный призыв по поводу вина.

«Ну конечно, я могу забрать. Это же мои вещи!» — удовлетворённо ухмыльнулась Рэйчел.

Она прошла в одну из спален, где в стенном шкафу доверила хранить ухажёру свою сумочку. Она была настолько уверена, что простофиле Николасу в голову не придёт там копаться, что сначала, взяв сумочку, не поняла, что она стала весить значительно меньше.

— Ах! — осознав этот факт, Рэйчел тут же раскрыла сумочку и выпотрошила её содержимое на кровать.

Ключей от офиса и кое-каких документов там не было. По спине Рэйчел пробежал холодок, в первый раз за вечер, который она считала одним из самых чудесных в её жизни.

— Николас! — крикнула она нервно.

И тут же одёрнула себя. Надо быть хладнокровной змеёй сейчас. Надо постараться выяснить, как давно Николас совершил такое страшное злодеяние: копался в её вещах! Сама Рэйчел, кстати, неоднократно копалась в вещах Николаса, пока он спал после страстных любовных утех. У Рэйчел всегда оставался запал и вдохновение обыскивать все полочки, шкафчики, коробки и сундуки в этом доме. Николас до сего момента не замечал, что у него пропало несколько довольно дорогих антикварных вещей, которые Рэйчел благополучно сбыла с рук. Девушка знала, что ей это сойдёт, потому что Николас бы в жизни не поверил, что она его способна ограбить. Он бы придумал что угодно, но только не то, что его любимый ангел содеял все эти кражи.

Сейчас она обескуражена. Впервые за много лет она вдруг почувствовала, что теряет почву под ногами.

— Ни-и-и-иколас, — сладко запела она, вплывая в гостиную. Свою сумочку преступница предусмотрительно засунула обратно в шкаф, где она и лежала.

Когда она вошла в гостиную, она второй раз растерялась и так и осталась стоять в дверях с разинутым ртом. Потому что в кресле восседал чужой человек, который совершенно не похож на Николаса. Магнитофон продолжал мурлыкать нежную пылкую песню о вечной любви, на столике рядом с креслом стояла та самая бутылка вина, которое Рэйчел хотела отравить для своего бывшего любовника.

Этот человек сидел там с достоинством короля, небрежно закинув икру ноги на коленку, и по-собственнически барабанил пальцами по подлокотнику. Он насмешливо исподлобья смотрел на пригвождённую к полу от изумления и испуга Рэйчел. Так именно смотрит подкрадывающийся всё ближе и ближе паук на муху, случайно попавшую в его паутину и сознавшую это слишком поздно. Его тёмные глаза прожигали всю подноготную мошенницы в упор. Девушка почувствовала, как у неё против её воли слабели ноги.

— А вы ещё кто такой?! — попытавшись разозлиться и возмутиться, спросила Рэйчел.

— Я — тот, кого уже много лет ищет полиция и даже Особый Отдел ГБРиБ. Я маньяк «Красивая Смерть», который похищает прекрасных девушек, после чего их никто не находит — даже их тел. И следующая моя девушка, которую я похищу в канун Весеннего Равноденствия в этом году, будешь ты, — вежливо объяснил неведомый пришелец. И добавил: — Ты, конечно, не совсем подходишь под мои стандартные критерии исчезающих девушек, однако муха ты отменная, и я вдоволь тобой полакомлюсь.

Голос его такой низкий, задушевный, с хрипотцой. Услышь его Рэйчел при других обстоятельствах — она бы обомлела от экстаза и тут же бы захотела заполучить этого субъекта в личные ухажёры. Однако ситуация сейчас, мягко говоря, не обычна.

— Вы… я сейчас закричу! Вызову полицию! Это дом моего друга! Что вы с ним сделали?! — начала распаляться Рэйчел.

Внезапно она почувствовала лёгкое касание сзади за свою спину и оглянулась, возбуждённо тараща глаза как дикая бешеная кошка. За ней стоял маленький мальчик, на вид лет девяти, светловолосый и красивый как принц. Глаза да и в целом его лицо были добрыми-добрыми. Прежде чем Рэйчел успела заново открыть рот, мальчик ответил на её выпад:

— Не закричите, тётенька. А пойдёте в дом уже моего друга. И мой друг кое-что сделает именно с вами.

Рэйчел хотела истошно завизжать, но не успела. Мальчик слегка подтолкнул её вперёд, ноги её подкосились, и она стала падать на пол, мгновенно теряя сознание.

Человек плавным и при этом молниеносным движением поднялся с кресла, подхватывая жертву на руки. Ребёнок, стоящий за ней, заметил:

— Фу, какая противная дохлая муха!

— Знаю, Паж, — с хорошо выраженным соучастием проговорил маньяк «Красивая Смерть». — Потерпи немного, скоро от неё ничего не останется. Но для проформы она должна хотя бы денёк побыть в моей паутине и как следует замариноваться.

Паж со знанием дела кивнул. Он полностью солидарен со своим другом. Они вынесли девушку в припаркованный рядом с домом Роллс-Ройс. Через несколько мгновений этот Роллс-Ройс газанул и уехал, и никто на Васильковой улице никогда его так и не увидел.

* * *

Мне снилась весна, почти идиллическая пасторальная картина: деревья и цветочки пели, птички распускались.

Деревья отчего-то пели песни, которые мы с Питом репетировали, из таинственного сборника, подаренного мне госпожой Блейтон. А птички распускались настолько симметрично, что у каждой из них появлялось восемь мохнатых лапок, и они расползались во все стороны, ища мух.

«У пауков и птиц, без сомнения, есть что-то общее. Они охотятся на мух», — подумала я во сне.

«Уже утро. Светлеет. Скоро совсем станет светло по утрам».

«Какой сегодня день недели? Не важно. Важнее — какая погода?!»

«Какая красивая мелодия. Дай мне шанс понять, как я люблю ве-е-ечность. Дай мне острие и кровь заката…»

«Закат… Нет, уже утро. Я сплю. Я во сне. У меня осознанное сновидение! Круто!»

«Птичка-паутичка схватила муху. Птица-паутица. Птиц-паук. Интересно, если бы Паук был птицей, то какой бы он был бы птицей?»

«Паук… Уж он точно мне снился»

«Утро. Будильник… Школа…»

И тут меня переклинило! От безмятежности не осталось и следа. С диким свистом и выдохом я мгновенно приняла вертикальное положение на кровати, широко в немом ужасе распахнула глаза и чуть не заорала:

— Карамба!!!

Взглянув на будильник, я поняла, что чудом не проспала. Оказывается, я забыла его поставить вчера вечером в суматохе, и должна была встать пять минут назад. Тут на меня нахлынуло всё, что мне предстоит.

Сейчас семь утра. У нас в школе должно быть семь уроков, но их должны сократить из-за дискотеки, благополучно организованной Оскаром Прэди. Потом мне собираться на секретную миссию. О нет, гости ещё! Эти родственники приедут, и надо помочь маме. А потом только — на миссию. Леда должна меня загримировать, приготовить мой маскарад. Я должна удостовериться, что Эллен будет с Полом всё время. Мы с Питом должны отрепетировать. Я не должна забыть ноты. Джейн принесёт кролика, и ей нужно помочь с раскладкой оберегов. Делать вид, что я Эллен.

Голова кругом. Ещё ведь от Когана и его шайки нужно отбиться, и всеми силами не участвовать в школьной дискотеке! И как я всё успею? А-а-а-а-а-а!

— Клотильда, ты там не проспала? — услышала я голос мамы снизу.

— Нет. Я уже собираюсь тут вовсю, — ответила я.

— Не забыла, что у нас вечером гости, и после школы мне нужна твоя помощь? Пожалуйста, не задерживайся после уроков. Я оставила на кухне список продуктов, которые купишь на обратном пути.

— Мама, а ты помнишь, что я еду с друзьями на Весенний бал-маскарад?

— Помню, конечно. Но сначала ты поможешь мне убраться и посидишь с нами и с гостями хотя бы часочек. Ваша эта вечеринка будет наверняка всю ночь, успеешь туда!

«Да, вот только моя секретная миссия будет не всю ночь, и мне там надо быть в строго определённое время»

И как мне всё это разруливать? Как бы я хотела обладать способностью быть в нескольких местах одновременно!

Терзаемая отсутствием в арсенале моих навыков умения быть во многих местах одновременно, я спустилась бегом в душ, приняла прохладный, а потом метнулась завтракать. Схватив список желаемых продуктов и пробежав его глазами, я застонала. Это были не очень удобно расположенные магазины.

— Мама, а обязательно покупать весной ананас?

— Я собралась делать фруктовый салат. Тётя Маргарит его очень любит, да и девочки обожают!

Девочки — здесь имелись в виду мои двоюродные сёстры Эрин и Кэти. План о том, что Эллен задержится надолго у меня в доме с гостями, состоящими из членов её семьи — более чем идеальный. Пол будет с ней, а потом он её вывезет и привезёт уже на Весенний Маскарад, когда мы поймаем маньяка. Только бы всё прошло удачно. Нужно скрестить пальцы!

И да, сегодня день, когда я везде и всюду балансировала на грани фола и на грани форы. Что там Паук говорил о том, что Вселенная пыталась меня наказать за то, что я изменяла свою судьбу и спорила с убеждением о том, что рок предрешён и всё фатально? Вот сейчас, кажется, Вселенная пытается по-весеннему подшутить надо мною. Да, такая вот озорная Вселенная.

Первое препятствие, что все мои планы и стратегии пойдут крахом, оказалось в школе. На первый взгляд препятствие очень милое. В виде Когана, Джиллса и прочей компании, а также в виде Оскара. В школе праздник с самого утра, и в нашем классе наверняка с подачи Когана был организован сюрприз весны: на каждого входящего в класс вешали цветочные гирлянды, вручали красивый билет-флаер на дискотеку. В каждом билете-флаере прописана фамилия пары. Да, на дискотеку предполагалось идти каждый со своей парой, чтобы не получилось, что робкие люди без пар остались в стороне и не получили свою дозу веселья. Это был замысел Оскара Прэди, на пару с Розой Мардук.

Взглянув на свою пару, я выпучила глаза — второй или уже энный раз за день. Моей парой многозначительно значился наш многоуважаемый клиент, сам Оскар. Он привёл в исполнение свою угрозу. А ведь я говорила, что не буду присутствовать на этой дискотеке! Он словно назло!

Когану эта ситуация нравилась. Он раззадорен. Естественно, он стоял в паре с Фэрри — его возлюбленная всегда незаменима. Но надо мной они в открытую потешались. На каждой переменке они меня окружали, сообщали о прелестях совместной жизни с Оскаром, и по классу уже прошёл слушок, что вау, у Клотильды Итчи, отличницы и ботанички, появился такой шикарный парень! Да ещё из класса старше. Я готова была одновременно и сквозь землю провалиться, и пойти кого-то убить.

На перемене то ли между третьим и четвёртым, то ли между четвёртым и пятым уроком Джиллс-Жабры любезно намекнул мне:

— После пятого урока двери в школу будут заперты.

— Что?! Это ещё как понять?! — я снова выпучила глаза! Это мой самый любимый весенне-равноденственный жест.

— Для безопасности. Распоряжение Мардук. Чтобы никто из пьяных подростков не покинул здание. И все будут под надзором педагогов, входящих в состав совета по подготовке и сопровождению праздника. Такой совет учредила тоже Мардук, и Прэди там как один из главных председателей. Ну и для безопасности, чтоб в здание никто не зашёл.

— Э… И до каких так будет заперто? — спросила я очень осторожно, а мои ноги уже были готовы бежать, бежать, бежать отсюда!

— До одиннадцати. Это с условием, что родители приедут или опекуны, забирать ребят домой. А те, кого не заберут, останутся до шести утра.

— Я про это ничего не знаю! Моя мама тоже не сможет меня забрать в одиннадцать, она про вечеринку ничего не знает! — начала паниковать я, но, к счастью, заткнулась вовремя.

Джиллс посмотрел на меня и безмятежно улыбнулся:

— А это уже твои проблемы, Итчи. На твоём месте я бы радовался. Тебе завидует вся школа: ты с самым красивым парнем потока. И для многих это предел мечтаний — веселиться весь вечер и всю ночь напролёт в школе. Уже закуплена еда, приглашены диджеи, будут танцы, конкурсы. Даже выпивка! А ты что, хочешь свалить?! Ну тогда объясни это Оскару!

«Что делать, что делать, что делать…»

Оскар умудрился-таки сам найти меня. Он подвалил ко мне в самый неожиданный и неудобный момент, когда я пыталась справиться с застёжкой молнией на рюкзаке. Да, как назло, сегодня у меня сломалась ещё и эта чёртова молния, гром её разрази!

— Клотильда Итчи, — тихим и глубоким голосом окликнул он меня.

Я не сразу узнала, что это он — стояла сзади, в не очень удобном положении, возилась с рюкзаком. Думала о том, что внизу, в раздевалку, должно быть страшная толпа, и пока я проберусь к своей куртке и выйду-таки на улицу, пройдёт уймища времени! А мне ещё в магазин по маминому заказу… Поэтому я резко так с кондачка ответила:

— Что?!

И оглянулась решительно и ловко, незаметно для себя перемобилизовываясь в боевую позицию. Оскар аж отпрянул. В руке он смущённо сжимал тюльпанчик:

— Клотильда… Это — для тебя! — вручил он мне тюльпан. — Через пятнадцать минут я жду тебя в актовом зале. Только тебя одну!

Он что, уже того… набрался в смысле? Кокетничает тут со мной, понимаешь. Цветок каким-то злостным образом всё-таки оказался у меня в руках. Ситуация одновременно и неудобная, и комичная. Я закашлялась.

— Будь здорова! — Оскар стоял почти на цыпочках. Он прирос к полу. Или наоборот вот-вот был готов сдёрнуться и убежать.

— Оскар, стой, — мне вдруг пришло в голову решение.

— Стою, жду… — выдохнул он.

Глаза его по-весеннему горели. И смотрели на меня.

«Не чета я ему. Во-первых, не мой типаж. Во-вторых…» — начала раскладывать я в голове. А у Оскара что в голове творилось? Птички распускались, листики пели?

А во-вторых, на Оскара поглядывает Таиссия. Издали, и так внимательно, пристально наблюдает. Я не участвую в школьных сплетнях, но от Когана и шайки я знаю, что Таиссия недавно порвала с бывшим парнем: Сурком, или Солом Мэрмотом, членом шайки пахана.

— Вот что, Оскар, — я посмотрела на цветок, не зная, куда его деть. — Я это…

Не придумав ничего другого, я вставила тюльпан в карман пиджака Оскара. Тот теперь выпучил глаза совсем как я накануне.

— Я придумала плату за услугу. То есть за заказ, который я выполнила. Ты должен мне заплатить.

— О, всё, что хочешь! Всё тебе дам, все богатства мира! Что ты желаешь? Ещё цветы? Бриллиантовое колье? Конфеты? Шубу? — лепетал он. И я не понимала — шутит он, пьяный, или дурак.

— Оскар, в данный момент я желаю дать тебе по мордасам, — выпалила я. И жёстко посмотрела тому в глаза. С него мигом спал влюблённый пыл. Он посмотрел в ответ удивлённо, даже позу переменил.

— Я разве тебе не нравлюсь?

— Как клиент, ты просто невыносим, — ограничилась я краткой характеристикой. — И ты мне до сих пор не заплатил.

— Тебе нужны деньги?

— Нет, не деньги, Оскар. Мне нужна от тебя маленькая услуга. Всего одна.

— Какая? Я тебе всё готов отдать! За то, что ты сделала для меня…

— Всё-всё? — я для проформы недоверчиво сощурилась.

— О да! Клянусь!

— Тогда моя просьба состоит в следующем. Поменяй себе в билетике пару на Таиссию Церон.

— Что?! — не понял он.

Я конфиденциально склонилась к его уху и зашипела прямо в слуховой проход Прэди:

— Поменяй в билете себе фамилию пары на Церон. Она тебе строит глазки. А у меня, между прочим, свидание через два часа, и я на него опаздываю! Я ещё не переодела платье и не накрасилась. Я же говорила и тебе, и Когану, что не смогу присутствовать на дискотеке. И я прошу тебя меня простить за это. Если ты меня за это простишь — считай мы квиты, и те восемь негодяев подохли не зря в аварии.

— Э… свидание? Так у тебя есть парень? А мне говорили, что ты одинокая женщина… и я решил… что раз у тебя нет парня, я мог бы сделать тебя счастливой… — забормотал огорошенный Прэди, который, если и был пьян, то тут же протрезвел.

— Таиссия тоже одинокая женщина. Будь здоров, братан, и ещё раз извини, — я по-сёстрински похлопала того по плечу, подхватила свой незакрывающийся рюкзак и стала выходить.

Проходя мимо Таиссии, я подмигнула ей и шепнула:

— Я прошу тебя, позаботься о нём, чтобы он не был несчастным в эту ночь. Девушка его мечты бросила его.

Таиссия недоумённо закивала, и в её глазах я прочитала удивление, смешанное с надеждой и затаённой благодарностью. Кажется, Прэди ей нравился. Она направилась к нему, а я — вниз, в раздевалку.

Двери как раз уже запирали, когда я выходила. Охранник понимающе проговорил:

— Вот и правильно, иди домой, пока светло.

Ведь дядюшка знает меня как скромную примерную девочку. Я успокоилась тут же. Он бы мне и в любом случае открыл бы дверь, даже если бы я осталась на дискотеке на часочек.

В предбаннике я чуть нос к носу не столкнулась с влюблённой парочкой. Они на меня — ноль внимания. Приглядевшись, я увидела, что это Джиллс и Салли, целующиеся взасос и до чрезвычайности поглощённые весной, гормонами и страстью. Кажется, они не останутся на этой вечеринке-дискотеке, у них дома будет своя. С более спокойным сердцем я отправилась по магазинам.

Пока очередь, пока туда-сюда — домой явилась к четырём. Мама вовсю готовила. Она нервничала, ничего не успевала. Даже папу заставила отпроситься пораньше с работы, и тот тоже ей помогал. Гости должны прибыть, по уверению родичей, с минуты на минуту, и мама намеревалась встретить их при полном параде. Заставив нас с папой дожаривать стейки, состругивать пять видов салатов, чистить и жарить свежую картошку, пылесосить и до чистоты протирать пыль в гостиной, мама заперлась в родительской спальне переодеваться и краситься. Да, словно свидание было у неё, а не у меня.

Про то, про всё, туда-сюда — семь вечера. А сейчас начнётся самое интересное! Гости ещё не пришли. Мы с папой валились с ног, но всё доделали. Мне нужно быть на базе ровно в девять, чтобы меня успели тоже принарядить и накрасить к свиданию. Успею ли я?

Эллен полностью занялся Пол. Я знала, что Ром даже договорился подменить роль Пола на Весеннем Маскараде, если вдруг наше выступление Светлых и Тёмных Сил весны начнётся раньше запланированного, а маньяк к тому времени уже будет или ещё не будет пойман и обезврежен. Вообще, подробностей по операции и деталей я пока не знала: обо всём этом мне скажут на инструктаже и маскировании на Базе.

Мама нарядной бабочкой выпорхнула из ванной и шикнула на меня, чтобы я тоже приоделась, а не выглядела как чухня и бедный родственник. Пока я переодевалась у себя в комнате, к нам пришли первые гости. Это были три агента ТДВГ и моих друга: Эллен, Пол и Пит. Они оказались самые пунктуальные.

Как раз в этот момент, пока мы с мамой их встречали, позвонил дядя Генри Итчи, кузен папы, и сказал, что они задержались из-за пробки, но уже вот-вот приедут. Мама усадила ребят за стол в гостиной, велев им угощаться — ей не терпелось начать праздник Весны и Жизни. Потом приехала семья Эллен: мой родной дядя Алекс, его жена тётя Маргарит и их дети: Кэти, Эрин и Леонард. Маленького Барта, которому два года, Маргарит оставила у своей доброй знакомой. Дом сразу наполнился голосами, музыкой, грохотом, визгами моих младших кузин — одной одиннадцать, другой девять. Пит успел заметить:

— Весело у вас тут.

— Скоро будет ещё веселее: приедут Итчи.

— Итчи?! Ещё Итчи? — удивился он.

— А ты думал — нас мало? Нет, мы настоящий мафиозный клан и скоро заполоним весь мир, — усмехнулась я.

— А я-то думал, вы вымирающий вид, — пошутил друг.

Пол и Эллен всё время держались вместе. Я втайне порадовалась, что в их личных отношениях всё пошло на лад. Держались они очень по-дружески, и между ними чувствовались теплота и душевность. Эллен пока не спешила надевать красное платье, которое боялась помять. А ещё она хотела надеть его в разгар праздника, чтобы сделать всем сюрприз.

Пит передал мне на ухо важную конфиденциальную информацию:

— Пол всё сделает. Он останется тут с Эллен. У Пола рация. Эллен пока ни о чём не подозревает. Она уверена, что потусовавшись тут у тебя, она также с нами со всеми поедет в Город Весны.

— Прекрасно. Нам через полтора часа выдвигаться.

Снова звонят в дверь, мама попросила открыть. На пороге — господин и госпожа Ривел.

— Мама? Папа?! — удивлённо воззрился на них подошедший Пит.

— Да, а ещё Лилиан, Патрик, Томми, Эрви, Мэгги и Сюзанна, — весело перечислила всех своих чад госпожа Ривел. И эта нарядная шумная ватага тоже оказалась в нашем доме, вслед за родителями, громко галдя.

— Итчи нас тоже пригласили, ты что, не в курсе разве? — весело спросил Пита его папа.

Одна из близняшек Ривел держала в руках таксу — Волкодава. Оказавшись у нас в доме, такса принялась всё и всех обнюхивать. Щенка даже не смутило то, что мои кузины Кэти и Эрин с восторженными визгами принялись хватать его, играть с ним, отпускать и бегать, играя в салочки.

— Как мы рады, что вы пришли! — вышла к Ривелам моя мама и обнялась с госпожой Ривел.

— Нужно ли тебе помочь, Элла? — участливо спросила мама Пита.

— Да, пожалуй! Осталось совсем немного. Скоро начнём. Ждём Генри и Кэролайн с детишками.

— Генри и Кэролайн — это брат и невестка Даймона? — уточнил дядя Ривел.

— Да, как раз все и познакомимся.

— Прекрасно! Мы очень рады, мы очень ждём! Дети, поиграйте-ка.

Умный рассудительный Патрик, третий по старшинству после Лилиан и Пита ребёнок в семье Ривелов, нашёл моего младшего кузена Леонарда и объединился с ним. Мэгги и Сюзанна собрались с Эрин и Кэти в чисто девичью компашку. Томми и Эрви перебегали от одних к другим. Лилиан, казалось, скучала, сидя в сторонке. Пит кинулся развлекать и обслуживать старшую сестру. Нельзя допустить, чтобы на этом празднике кому-то было неуютно, ведь тогда бы мы вряд ли отсюда спокойно ушли на секретную миссию.

Я была то на кухне, где три женщины — моя мама, мама Эллен и мама Пита, бесконечно щебетали и дорезали разные разности к столу. То я была у себя в комнате, то в маминой спальне, то в гостиной. То помогала дамам, то подавала что-то кому-то, например, Томми и Эрви попросили у меня показать им компьютерные игры и мультики. А ещё я наблюдала за всеми. Эллен и Пол тусовались у нас в гостиной. Папа и дядя Алекс что-то делали в гараже и в подсобке, а господин Ривел как большой нянь приглядывал за дочерьми — своими и тёти Маргарит, и за собакой, следя, чтобы такса не бегала по улице и не принесла грязь на лапах в дом, а также чтобы она не забралась на стол и не съела блюда для гостей.

Я посматривала на часы. Стрелка уже ползла от восьми вечера в сторону девяти. А за стол ещё никто не садился. Наконец, приехали ещё гости, последние. Приехали они где-то в восемь пятнадцать.

— Вот и Итчи! Клотильда, пойдём со мной, откроем им, заодно познакомишься с ними. Мальчик тебя старше, а девочка твоя ровесница, — папа в этот момент уже вернулся из гаража.

Мы открыли дверь, и тут я впервые увидела своих родственников. Дядю Генри и тётю Кэролайн я видела раньше, и на фотографиях тоже. А их детей — в первый раз, так случилось, что до этого они к нам в гости никак не выбирались. Поэтому мои троюродные брат и сестра выглядели для меня совсем чужими. И я в тот момент, поглощённая мыслями о предстоящей операции, не отдавала себе отчёт, насколько судьбоносна эта встреча. И насколько моё знакомство с троюродными сестрой и братом в дальнейшем повлияет на мою жизнь.

Заку около 20 лет, то есть он ровесник Рома и Пола примерно. Он высокий статный светловолосый юноша, довольно симпатичный. Розалин пятнадцать, и на меня она совсем не похожа, зато похожа на Зака и частично — на свою маму. У неё длинные светлые волосы и большие красивые глаза. Сегодняшняя наша встреча ограничилась тем, что мы поздоровались в коридоре и сказали друг другу, как кого зовут. После чего мы сели за стол.

Я отметила, что Зак сел рядом с Лилиан. И они стали как ни в чём ни бывало непринуждённо между собой общаться. Вот так вот с ходу — с лёту, как будто были раньше знакомы! Пит, заметив это, шепнул мне:

— Ха, гляди-ка, как моя сестра и твой троюродный брат сошлись. Если повезёт, мы с тобой породнимся!

— Не говори глупостей. Зак у нас за мои пятнадцать лет первый раз в жизни в гостях. Вряд ли он к нам заглянет ещё в ближайшие пятнадцать лет.

— Как знать, а я бы не говорил гоп, — весело подметил Пит, аки пророк. Уж про что я была рада — что у Лилиан появился собеседник, и ей тут не будет грустно. Ну а троюродная сестра Розалин стала плотно общаться с дамским кружком из близняшек Ривел и моих двоюродных сестёр.

А потом было девять часов.

В доме было настолько шумно и такая куча народу, что мы с Питом поняли: исчезнем сейчас, и нас никто не заметит, никто не хватится! Умница Пол выждал момент, когда Эллен отошла то ли в туалет, то ли примерить платье, и увёл нас в сторонку:

— Эй, пст! 001, 003, выдвигайтесь. Я подержу здесь Эллен до условленного сигнала. Тем более, её сейчас займут её родичи. Удачи вам там. Ещё увидимся.

— Непременно, Пол, — закивала я. — Теперь я знаю и вижу: Эллен тут в абсолютной безопасности. Всё равно, не спускай с неё глаз.

— Да, так и сделаю. Клот, ты тоже будь предельно осторожна.

— Я знаю своё дело.

— Я уверен, всё пройдёт без сучка — без задоринки. Аманда отладила операцию как часы, — заявил Пит. — Меня больше беспокоит не поимка маньяка, а наши выступления. Я боюсь забыть все слова на сцене.

— Я тебе их подскажу и подпою, — успокоила его я. — А вот меня больше беспокоит Эллен. Если бы не Пол, я бы отказалась от операции и осталась бы сама тут её охранять.

— Клот, с твоей сестрой ничего не случится. Я клянусь тебе! — успокоил меня Пол.

— Я тебе верю, Разрушитель.

Мы пожали друг другу руки и посмотрели друг другу в глаза так, будто знали: шли в свой последний бой. Момент несколько драматический и пафосный одновременно, как это выглядело бы со стороны. Но что уж тут поделаешь?!

— Операция Весенний Маскарад началась, — заявил Пит.

Мы осторожно прошли в коридор, быстро оделись и вышли. И бегом побежали к Базе.

— Ноты взял? — спохватилась я по дороге.

— А как же? Всё взял! Всё при мне.

На Базе нас уже ждали все участники операции «Весенний Маскарад»: Аманда, Мэтт, Леда, Ром, Джейн. Джейн держала специальную переносную клетку-корзинку, в которой что-то белело и шевелилось.

— Что это у тебя там? — спросила я с интересом.

— Не паук, не надейся. Это кролик.

— Кролик? Какая прелесть, — прыснул Пит.

— Это символ Светлых Сил Весны. А я — Богиня Весны. В отличие от вас, зимние тёмные твари. Мы с Ромом будем вас прогонять. А Пол, когда он придёт, поможет нам, — Джейн была готова показать нам язык.

Ответить ей мы не успели — Аманда начала летучку:

— У нас менее сорока минут. За это время Леда должна успеть превратить агента 001 в агента 001/7. И мы выдвигаемся. Почти все наши на месте. Клот, выслушай инструктаж внимательно.

Я кивнула и приготовилась слушать. В голове полный сумбур, и не мудрено. Сумасшедший день не только продолжался — входил в свою кульминационную стадию сумасшествия! Я хотела выделить порядок из этого хаоса. Иначе превращусь в безумца. Аманда продолжала говорить:

— Мы должны быть там в двадцать три ровно. Леда сейчас тебя замаскирует. На тебе будут микрофоны, Леда по ним тебя проинструктирует. Теперь — чисто техническая информация, которую большинство присутствующих здесь уже знают. Адрес вечеринки Брэдла — Город Весны, элитный жилой посёлок, Паучья Аллея, дом восемь. Гостей около двухсот человек. Затеряться в толпе тебе можно запросто, и не только тебе. Ты должна находиться постоянно в большом зале рядом со статуей горгульи — это твоя локация. Рядом будет локация Джейн, она будет присматривать за кроликом и устроит выставку рукотворных и рукодельных артефактов и сувениров. Ты возле горгульи, можешь ходить взад-вперёд, общаться с кем-то. Когда к тебе подойдёт объект, ты подашь нам знак. Даже если ты сомневаешься, объект это или кто-то из обывателей — всё равно подавай знак. Ни в коем случае не покидай этот зал, что бы объект тебе ни говорил. А говорить он может что угодно — вплоть до того, что случился пожар или что приехали твои родители.

— Каким образом мне подать вам знак? — уточнила я.

— У тебя на красном платье будет брошь. Потрогай её. Непринуждённым жестом. Эта брошь — она же камера и микрофон. Туда будет записываться всё, что маньяк тебе будет говорить. Итак, он к тебе подойдёт, ты трогаешь брошь. Дальше уже наша работа. Когда возле тебя появится человек в костюме белого кролика — запомни, что это наш человек. Это значит, что мы уже вступили. Ты можешь немного подыграть объекту и пойти с ним вместе, если он настойчиво предложит покинуть зал. Белый кролик в этом случае точно пойдёт за вами. Либо, если такова будет ситуация, можешь внезапно сказать объекту, что тебе надо в туалет, и очень быстро уйти. Тогда белый кролик займётся им.

— Белый кролик — это Мэтт? — догадалась я.

— Да, это я, — подтвердил агент Харрисон. — Я хочу его поймать первым.

— Там будет не только Мэтт, а целая бригада. На случай, если вдруг у объекта оружие. Мэтт будет лишь чем-то вроде связного, — пояснила начальница. — Есть вопросы?

— Более нет, всё предельно ясно. Давайте не будем терять время. Маскируйте меня, — сказала я.

— Мы переоденем также Пита, Джейн и Рома. Вы же тоже как часть вечеринки Остары, — пояснила Леда.

— Да, мы взяли свои костюмы, — кивнул Ром. — Только ещё не переодевались.

— Сейчас самое время, — приказала Аманда.

— Пит, пойдём переодеваться в Комнате Шестёрки, а Джейн оставим Комнату Отдыха, чтобы она спокойно переоделась, — предложил Ром. — Клот, ни пуха ни пера!

— К чёрту, — весело ответила я.

— Агент 001, вперёд за мной в Переодевальню, — пригласила агент Рантр.

Ребята ушли, а меня проводила Леда в шпионскую костюмерную на втором этаже Базы. Я нечасто здесь бывала. Здесь есть всё для того, чтобы агенту замаскироваться в кого угодно. По части маскировки Леда такой спец, что может замаскировать, загримировать и переодеть хрупкую девушку в могучего парня, ребёнка-мальчика в старушку, а старика — в хрупкую девушку. Для тайных агентов такие умения и помощь в переодеваниях Леды незаменимы.

В этой комнате ещё есть шкафы с тщательно рассортированными костюмами — как в настоящем магазине-бутике, и зеркала. Леда показала мне приготовленный костюм, и велела всё это надеть, а сама на пять минут вышла, должно быть, посмотреть, как дела у Рома, Пита и Джейн, не нужна ли им помощь.

Я надела длинное приталенное красное платье. В нём свободно и уютно. Мой размер известен коллегам, и они заботливо и оперативно подобрали мне всё по фигуре. Надела я также туфли, шарфик, длинные красные перчатки, так как платье без рукавов. Платье скромно и изысканно украшала брошка. Для любопытства я подглядела на обратную сторону материи, где она была прикреплена. Выяснилось, что брошь была и диктофоном, и микрофоном, и камерой, как мне объяснила Аманда. Я громко сказала, услышав деликатное шуршание и покашливание Леды, вошедшей в Переодевальню:

— Леда, я готова!

Леда вошла и велела идти за ней в косметический кабинет-гримёрку, расположенный по соседству в будуаре. Там она усадила меня за стол перед зеркалом и велела закрыть глаза. Затем начала наносить мне на лицо неведомо что. Губы, нос, щёки постоянно чувствовали прикосновение то порошка, то мази, то ваты, то чего-то влажного. Потом Леда усыпала мою голову несчётным количеством заколок-крепёжниц, как я почувствовала, и водрузила мне на голову парик, по цвету, структуре и длине волос ничем не отличающийся от волос моей кузины.

— Не составит никакого труда смыть грим и снять парик, когда операция окончится, — сказала агент Рантр, надевая мне на глаза очки, а на голову, поверх парика, шляпку. — Теперь открывай глаза!

Леда — мастер своего дела. Я не узнала собственного отражения, решив в первую секунду, что передо мной в зеркале сидела Эллен. Её нос, её подбородок, её губы, её волосы, её стиль одежды, имидж! Затем Леда протянула ко мне какую-то штучку и объяснила:

— Это изменит твой голос в сторону голоса Эллен. Говори просто, естественно и ничему не удивляйся. Что касается твоего диктофона и камеры, он настраивается автоматически. Он будет включаться и фиксировать изображение каждый раз, когда к тебе будет кто-то подходить на расстояние ближе чем на два метра. То есть ты про него можешь забыть и расслабиться, особых действий он с твоей стороны не требует.

Эту штучку она закрепила на правой части моей шеи, под шарфом. Такую же в точности затем закрепила слева.

— Агент 001\7, вы полностью готовы!

— Леда, да ты виртуоз! — ещё раз восхитилась я и тут же прикрыла рот рукой. Эту фразу я произнесла в точности голосом Эллен! — Ну и ну… — прошептала я.

— Можешь выходить к коллегам!

Всё ещё не в состоянии привыкнуть к новому голосу, да и внешнему виду в целом, я спустилась на Рецепцию. Ром, Джейн и Пит уже ждали меня и тоже были переодеты с ног до головы. Джейн одета как колдунья: в зелёном платье, которое ей очень шло, в остроконечной шапке, а платье расшито декоративными цветами. Ром облачён в костюм мушкетёра, а Пит — в вампира. Прилизанные волосы, тёмные очки на глазах, чёрный плащ с красной подкладкой, а во рту — накладные клыки из магазина приколов. Словно он был избран стоять в сторонке и кровожадно на всех поглядывать. Когда я представила его в таком амплуа, сразу стало смешно. Взглянув на меня, ребята обомлели. У них у всех отвисла челюсть.

— Агент 007?! — удивился Ром, не до конца веря, что перед ним не Эллен.

— Вообще-то, 001/7, —сказала я, голосом Эллен. Который слегка дрогнул от неожиданности. Ух, мне бы освоиться, пока мы будем добираться до Города Весны!

— Готовы? Прекрасно! Обсудим ещё несколько деталей, — подошла к нам Аманда. — Присаживайтесь, у нас есть ровно десять минут.

* * *

Рэйчел очнулась. Глаз пока ещё не открыла. Очнулась от того, что услышала звук. Это был противный омерзительный деревянный неестественный смех, и относился он непосредственно к ней. Будто маленький чёртик сидел у неё над ухом и зло ухмылялся.

Она резко открыла глаза. И тут же вскрикнула в ужасе, прикрывая рот рукой. Прямо над ней остриём, направленным прямо в её сердце, прикреплена за рукоятку на потолке рапира. Стоило ей только опуститься ниже… Да, кстати, а на чём она держалась? На какой-то очень тоненькой ниточке. А может, это была паутина?

Это была та самая краденая рапира из Музея Дерва, за которой открылся шумный ажиотаж охоты. Пока девушка это поняла, она вдруг обнаружила, что юбка её почти до неприличия задрана, а её красивые тонкие длинные ноги по самые бёдра опутаны чем-то липким, склизким. Верёвками? Волосами? Когда она дотронулась до своих ужасных пут, она с ужасом обнаружила, что это паутина. На неё нахлынула паника, и она стала судорожно срывать со своих ног паутину. Ещё паутина опутывала часть её тела, за талию,привязывая таким образом к кровати. Рэйчел была в шоке, уразумев, что проспи она тут ещё немного, рапира, висевшая наверху, упала бы острием вниз и сделала бы из неё шашлык.

Кое-как избавившись от этой ужасной гигантской густой паутины, она осторожно сползла с кровати, на которой лежала, и осторожно на четвереньках опустилась на пол. Потом поднялась и огляделась, ничего не понимая. Через несколько секунд на неё всё же снизошло озарение, и она осознала, что она где угодно, но только не в доме Николаса Трейпила, где помнила себя последний раз.

Перед ней — тёмная комната. Все стены, окна и двери занавешены тёмным пурпурным бархатным занавесом, а в каждом углу в тройных канделябрах на крупных маленьких одинаковых столиках горели свечи. Кровать, на которой она лежала, находилась в самом центре. Над ней в качестве люстры и висела рапира короля Александэра, поблёскивая драгоценными каменьями эфеса.

Она оглянулась и увидела позади себя внезапно и бесшумно вошедшего того самого человека, который смертельно напугал её в доме Николаса и который назвался маньяком «Красивая Смерть». Красивая Смерть всё так же самодовольно улыбался. А вот ей не до смеха — она шарахнулась от него назад на добрых три шага, чуть опять не оказавшись в кровати, над которой висел клинок.

— Ха-ха-ха, — усмехнулся он, грозя пальцем. — Ты же ведь не украдёшь, да?

Внезапный порыв смелости вернулся к ней. Она вскрикнула:

— Кто вы такой? Где и почему вы меня держите?

Он на шаг приблизился к ней. И проговорил:

— Кто я и где вы — не имеет значения. Точнее, вопрос «где вы» — имеет. Вы, госпожа Флай, в полной грязи всевластия денег и мелочных интересов личной низменной выгоды. Вы на грани морального разложения. Вы пришли ко мне заключить сделку относительно вещи, которая по праву принадлежит мне — вот почему вы здесь!

— Откуда вы знаете моё настоящее имя? — больше всего удивилась она именно тому, что её назвали госпожа Флай.

— Я много чего ещё знаю. Знаю также, что вся ваша банда поквитается за тёмные делишки. О, почему же я говорю в будущем времени?! — словно удивлённо спохватился этот странный и жуткий человек. — Ведь это происходит прямо сейчас, в самый момент. Вашего отца, госпожа Флай, сейчас ловят и скоро отправят за решётку на долгие годы. И обязательно проследят, чтобы он легко оттуда не выбрался. Каждому воздастся по заслугам.

Он ещё на шаг приблизился к ней.

— А что касается Вас, у меня на Вас свои планы и свои виды. Ведь Вы, госпожа Флай — Муха.

Элементарная трусость и инстинкт самосохранения взяли над ней верх. Она почти закричала:

— Не приближайтесь ко мне! Вы не смеете!

— Ну как же? — шутя-вопросительно развёл руками маньяк. — Должны же мы поговорить о сделке? Вы так хотели эту сделку. О да, вы же искали меня. Тысяча извинений, что я тянул до последнего, но у меня были дела, я такой же занятой бизнесмен, как и вы. Но теперь спешить вам некуда, госпожа Муха!

С этими словами он откуда ни возьмись молниеносно вытащил простую рапиру и резко сделал в сторону выпад, оттеснив её к самой кровати. Послышался такой звук, будто порвалась струна, и драгоценная рапира, висевшая над кроватью, упала на мягкие перины.

Она вскрикнула. А похититель продолжил:

— Запомните, дамочка. Пусть будет урок вам на всю жизнь. Победа зависит не от качества оружия, а от качества того, в чьих руках оружие. Защищайтесь! Перед вами — острейшая рапира, не знающая поражений ни на одной дуэли. У меня — тупой кусок металла. В ваших руках — власть денег. В моих руках — власть чести. Посмотрим, кто против кого!

Ещё один выпад… Его рапира чуть не проткнула её горло. Она в отчаянии завизжала, пронзительно и истошно, как напуганная до смерти девчонка.

— Жалкие мелочные людишки! — покачал головой маньяк, продолжая наседать на неё, приближаться, размахивая перед ней своим клинком. — До чего вы довели себя! Смешались в корне все понятия, ценности и идеалы. Вы своим детям плохо выдаёте за хорошо, а хорошо за плохо. Ваша отрада — деньги, и чужое горе. Вы так любите строить счастье на несчастье себе подобных! Вы живёте сегодняшним днём. Вас так мало во Вселенной, но так много на этой никчёмной планете, которую вы доводите до самоуничтожения. Вам лень остановиться и одуматься. А мне… Мне здесь делать больше нечего. Да, такие мысли меня посещают каждый раз, когда Паж просит меня поймать Муху… И если бы не второе и третье его желание — я бы вас всех тут давно изничтожил! Защищайтесь!

Повторив это, он делал выпад за выпадом. Она схватила драгоценную рапиру и как рак впилась в эфес. Беспомощно ею размахивая, она отступала всё дальше и дальше к стене. Она не знала, что делать, была на грани истерики и не могла даже думать как следует. В её руках оказалась рапира из Музея Дерва, дорогая ценность, которую она мечтала заполучить — а ей даже это не пришло в голову.

Когда отступать было некуда, она почти в слезах зажмурилась и заревела:

— Нет! Нет! Прекратите! Вы сошли с ума!

— Я не сошёл с ума, — размеренно, над самым её ухом, произнёс он.

Затем она погрузилась в полуобморочное состояние.

— Ты считаешь, милая Рэйчел, — деньги решают всё, и всё и всех можно купить, продать, украсть. Но это не верно. Душу за деньги не купишь. Зато вы как-то умудрились продать душу! Но я с ума не сошёл.

А потом… что-то холодное, стальное, безжалостное как жало вонзилось ей в самое сердце… Больше она не слышала ничего.

* * *

— Есть вопросы? — решительно оглядела нас Аманда.

— Нет вопросов, — покачали мы головой.

— Тогда выходим. Агенты 001 и 004, выходите первыми. Вы поедете на машине агента Скрэтчи.

— Фрэнк здесь? Он поедет с нами? — удивилась я.

— Кто-то же должен вас ещё защищать, 001/7? — вопросом на вопрос с лёгкой иронией ответила начальница. И продолжила: —Агенты 003 и 005, едете с Харрисоном. Я еду с ребятами. Леда, остаёшься здесь.

— Да, всё помню, — кивнула агент Рантр.

Пока мы с Ромом выходили и быстро одевались, Ром успел шепнуть:

— Как пить дать, Фрэнк что-то раскопал!

Оказалось — Поджигатель более чем прав. Когда мы пришли в специальный секретный гараж в подземельях Базы, агент Скрэтчи встретил нас почти что с распростёртыми объятиями. Он весь светился и улыбался, несмотря на то, что не любил весну. Как и я. Я вспомнила, что мы с Фрэнком весной чувствуем себя как оборотни, которых загнали в норы стаи борзых.

— Ребята, победа! — заявил наш коллега.

— Победа? О, круто, — поддержал Ром. — Расскажешь?

— Конечно, расскажу. На дорогах пробки, поэтому успею рассказать всё во всех красках и подробностях!

— А маньяка мы успеем поймать, пока ты будешь рассказывать? — взглянула я на Фрэнка.

Фрэнк, очевидно, предупреждённый о том, что я буду на операции «Весенний Маскарад» переодета в Эллен, только что меня сейчас заметил:

— О-па-на! Ты Клот Харви? Или Эллен Итчи? Ну и нарядили тебя! Самый оригинальный карнавальный костюм!

— Я агент 001/7, —представилась я.

А Ром подыграл:

— Да, она не Харви и не Итчи, не Клот и не Эллен. А мистическая суб-личность.

— Ладно, садитесь в машину, суб-личности! Я клянусь, вы сейчас упадёте! — Фрэнку прямо не терпелось посвятить нас в последние новости по нашему невольно незавершенному расследованию о краже рапиры.

Агент Скрэтчи осторожно вывел машину из гаража. И принялся повествовать с большим энтузиазмом:

— Ребята, вы гении! Асы! Во многом мы с Люком и Бартом раскрыли это дело благодаря вам. А тут вчера ещё и редкостная удача подфартила! Люк и Барт продолжают общаться с Годдсом, обыскивать офис Хордерн и искать художника, поэтому не смогут они почтить присутствием твоего друга Альберта, Ром. Но дело того стоит.

— Офис Хордерн? Вы нашли офис Хордерн? — удивилась я.

— И что за художник? — удивился Ром.

— Ух, постараюсь всё по порядку изложить, — Фрэнк замотал головой, пытаясь собрать разрозненные от радостного возбуждения и азарта мысли. — Не зря весна, и даже мы, сыщики, теряем головы. Вчера нам позвонил Годдс. И сказал, что хочет сделать несколько признаний. Мы обалдели. Признание первое. Как выяснилось, он тайком от нас — то есть от полиции — передал существенную часть записей с камер видеонаблюдения человеку от Хордерн. В этом он покаялся. Говорит, детективы Хордерн убедили его не отдавать всё полиции. Признание второе. К нему вчера постучался какой-то господин, аноним, и сообщил, что привёз посылку от Николаса Трейпила, молодого родственника Годдса. Николас Трейпил — художник-реставратор. Человека Годдс никак не запомнил, потому что всё происходило сумбурно, в темноте, и человек был завёрнут в чёрное пальто, якобы имел чёрные волосы. Что запомнил Годдс как следует — так это его голос. Хриплый низкий голос, такой вкрадчивый. Кто был этот человек — ещё предстоит выяснить. Годдс взял эту посылку, внушительную по габаритам, открыл, а там — картины! Краденые картины коллекционеров, оригиналы произведений мировой живописи, которые стоят баснословные деньги! А ещё там же рядом с картинами лежал небольшой свёрток, который сейчас проверяет полиция. В свёртке ключи, адреса, пароли, явки. Указано небезызвестное кафе «Слон». Указан некий левый офис.

Но это ещё не всё! Так совпало, что Люк поехал до этого ночью по вызову какой-то старухи, которая слышала выстрелы в подвале жилого дома, но вызов был перехвачен: Барт снял Люка с этого вызова и отправил туда другого патрульного. Каково же было удивление, когда выяснилось, что вызов как раз относился к офису нелегального левого детективного агентства Хордерн, и там коронеры уже исследовали два трупа! Сегодня Годдс опознал одного из этих трупов как некоего Хьюиса, помощника детектива Хордерн, человека, с которым он постоянно контактировал в музее. Стали искать Николаса Трейпила, чтобы добиться от него объяснений — он пропал. В его доме оказалась открыта дверь, горел свет. Всё указывало на то, что он ненадолго вышел. Все его личные вещи на месте, даже на столе горел ночник и стояла бутылка вина с рюмкой. Его ищут до сих пор. Никто не приложит ума, куда он провалился. Сам Годдс тоже диву даётся, куда девался его племянник. Он в шоке, когда Люк и Барт высказали ему версию, что Николас мог подделывать эти картины, рисовать копии, а оригиналы перепродавать этим псевдо-детективам. Скорее всего, он и главарша детективного агентства состояли в интимной связи.

По мере того, как Фрэнк говорил, мы с Ромом распахивали наши очи и развешивали наши уши всё шире и шире. Фрэнк же ещё не окончил:

— Ранее мы копали с другой стороны, и наши ниточки сошлись. Неизвестный благодетельный информатор дал нам наводку на те места, где мы можем найти Бэйзила Флая. Нам повезло успешно провернуть операцию и взять его с поличным: он перепродавал одну из ранее украденных у престарелого коллекционера Льюиса Бенша картин подельнику-контрабандисту. У Льюиса же от этой картины осталась память в виде копии работы Николаса Трейпила. Этот Николас — тот ещё пройдоха! Как бы хотелось, чтобы снова объявился этот информатор-ангел и сообщил нам сведения о местонахождении хитрого художника!

Стали выяснять подноготную Бэйзила, и расследование принесло плоды. У Бэйзила обнаружилась горячо любимая дочь Рэйчел. А в посылке, якобы прощальном подарке от Николаса, подброшенном Годдсу под дверь таинственным курьером с привлекательным голосом, содержались подложные документы, поддельные бумаги и паспорта, на имя некоей Рэйчел Хордерн. Саму Рэйчел Флай-Хордерн тоже, кстати, не нашли. Сейчас в её бывшем офисе, где обнаружили два трупа, роются эксперты полиции, собирают на неё улики. Лавочка Слон прикрыта! Через Бэйзила и через бандерольку мы вышли на ещё нескольких подельников банды чёрных расхитителей, и сейчас наши люди работают там по всем каналам. Осталось найти Рэйчел и художника. Скорее всего, правда, умотали они уже из страны с концами, — вздохнул Фрэнк. — Но мы такое осиное гнездо разворошили, точнее, задавили! Кстати, Клот, с честью делаю тебе комплимент: именно ты мыслила в нужном направлении и дала Рому наводку на художника. У нас уже всплывала гипотеза о том, что он замешан во все эти дикие кражи.

— А рапира? Рапиру нашли? — спросили мы с Ромом почти хором. Ведь клинок Остара, принадлежащий королю Александэру, интересовал нас сейчас пуще всего!

И тут мы поняли, что могли бы не задавать этот вопрос: Фрэнк сразу погрустнел.

— Ищем, — вздохнул он. — Всё проверяем. Наши следователи, кстати, пытались спросить об этой крупной краже у Бэйзила Флая, но тот, понятное дело, ничего им не сказал.

— И что, теперь босс F нас убьёт? — с пониманием и соучастием проговорил Ром.

— Посмотрим, как дело встанет. На крайняк, у нас ещё вся ночь впереди, чтоб найти рапиру, — бодрился агент Скрэтчи.

— Мы будем искать её на Весеннем Маскараде у Альберта? — спросила я.

— Почему б и нет? Как знать. Вдруг там будет присутствовать какой-нибудь переодетый художник, который тоже имеет отношение к пропаже рапиры? — развил мысль Фрэнк. Он, как хороший детектив, не исключал ни одной гипотезы, даже самой на первый взгляд бредовой. А ещё он оптимист по жизни и не привык терять надежды, несмотря даже на то, что весна.

Как раз на этом этапе мы встали в пробку.

— Ехать нам без пробок минут двадцать. Придётся постоять. Но мы успеваем, — успокоил нас Фрэнк. И вдруг спохватился: — Какая моя дырявая голова, тысяча извинений, господа и дамы! Хотел предложить вам кофе.

— О, это было бы кстати. Ночь такая длинная и насыщенная, кофе важен, чтобы не уснуть! — улыбнулся Ром.

— Возьмите в бардачке термос и стаканчики. Да пейте побольше, не стесняйтесь. Я уже целый термос выпил накануне, там ваша порция полностью, — пригласил Фрэнк.

— Спасибо за твою щедрость, коллега! — обрадовался напарник агент 004 и вытащил портативный термос из бардачка.

— Фрэнк, а помнишь, ты нам так и не дорассказал историю о кофе? — почему-то вспомнила я. — О поваре, который никак не мог его приготовить?

— Ах, точно! Две недели назад начал, и сейчас дорасскажу. Лучше уж поздно, чем никогда. Слушайте!

* * *

До половины одиннадцатого вечера Эллен и в голову не приходило тревожиться. Она была слишком занята. Словно окунулась в прошлое, в прежнее русло и прежний замкнутый круг. Мама сразу засыпала её мелкими заданиями, поручениями, попросила развлекать младшего брата и приглядывать за двумя сёстрами-озорницами, дабы те вели себя прилично. Напомнила некстати о том, что надо бы помочь госпоже Итчи, которая зашивается. Хотя тётя Элла убеждала, что у неё всё прекрасно, но нет, Эллен должна была, обязана по мнению Маргарит Харви, присутствовать всё время возле тёти Эллы и исполнять малейшее её задание. А если таковых заданий нет — то Эллен сама бы должна была об этом догадаться и предвосхитить все ожидания, как заботливая идеальная дочь и племянница.

Увидев, что происходит, агент 006 был в шоке. Он только сейчас осознал, в какой кабале и домашней тюрьме находилась Эллен целых восемнадцать лет своей жизни.

«Просто чудо, что умница Эллен решилась тогда два с половиной года назад ходить на курсы иностранных языков, где мы с ней встретились. И просто чудо, что у Эллен есть Клот, у которой она может морально отдохнуть», — думал Пол, с восхищением и соучастием наблюдая за Эллен. Он подумал ещё и о том, что ни разу не видел её в дивном красном платье, которое она шила. О да, он мечтал её увидеть в этом платье. Но понял уже, что Эллен дома здесь его не наденет, прибережёт на Весенний Маскарад.

Эллен порхала как бабочка. Несмотря на давление семьи, Эллен всё равно в прекрасном настроении и расположении духа. Словно ей было известно, что все нелепые просьбы и капризы мамы она исполняет в последний раз, а потом она больше не будет жить на этом свете. А будет жить где-то на другом свете. Или на тьме.

Пока Эллен занята, Пол оставался сам по себе. Пока им не заинтересовалась троюродная сестра Клот, Розалин Итчи. Разговаривая с ней, агент 006 не сразу спохватился, что потерял Эллен из виду. Он вежливо отошёл от Розалин и принялся искать Эллен. А, вот и она. Общается с сёстрами Эрин и Кэти. Те заставили играть её с ними в куклы, которых притащили Мэгги и Сюзи Ривелы. Подумать только — Эрин одиннадцать, она скоро по возрасту догонит Клот, Пита и Джейн, когда им было столько лет, когда их вербовали в ТДВГ, а она до сих пор играет в куклы! Какие всё-таки разные родственники все эти Харви и Итчи. И общаясь с Рози, Пол понял, что Рози — «нормальная» девчонка-подросток, вся такая женственная и жеманная, а Клот по сравнению с ней просто мальчишка!

Пол взглянул на часы. Половина одиннадцатого. Он улучил момент и снова остался один, отошёл в безопасное место в доме Итчи, где ему не могли помешать — в туалет. И отправил оттуда сообщение на рацию Аманды:

«Агент 007 в безопасности. Мы в доме Итчи, здесь много народу. Остаёмся здесь ещё столько, сколько потребуется». После чего агент 006 вышел из ванной.

Эллен, заподозрив что-то, ждала его. Она шепнула:

— Пол, давай-ка выйдем!

— Выйдем? Куда ты собралась выходить?

— Подышать хочу. Тут слишком душно. Пожалуйста, Пол, — попросила Эллен, и Пол не смог устоять. Но на всякий случай предупредил:

— Это может быть опасным.

— Ничего подобного! Не говори глупостей. Пошли.

Ребята оделись и стали выходить. Эллен едва не перехватила её мама:

— Эллен! Куда это ты?

— Мы погуляем во дворе.

— Далеко не уходи! Ты мне будешь сейчас нужна! Нужно причесать Кэти, у неё разбомбилась причёска. Помочь спечь для тёти Эллы шарлотку. Ещё ты должна обязательно рассказать тёте Кэролайн про рынок на улице Натвел, как туда проехать, ведь там всё значительно дешевле! Да, и чуть не забыла: зашей Леонарду дырку на носке, я не могу на это смотреть. Тут приличный дом, куча гостей, а он ходит с дыркой. Разве ты не могла этого заметить сама, что твой брат тебя позорит? Гуляй быстро и возвращайся ещё быстрее.

Задрав гордо нос, Маргарит отошла, ведь она знала: Эллен всё сделает. Пол был в ужасе. Он посмотрел на Эллен и впервые подумал о том, что спасать Эллен надо не от телефонного маньяка, а от её родной семейки Харви. А Эллен стояла и мечтательно улыбалась, как ни в чём ни бывало. Разрушитель и Леди-в-Красном вышли наконец на улицу. Свежий весенний воздух сразу успокоил все мысли и разгорячённые нервы.

— Ух, Пол! Я больше не могу. Поехали! Чего ж мы ждём? Клот и все остальные давно уже там, — Эллен схватила Пола за руку и потащила к калитке.

Пол резко остановился и упёрся:

— Подожди! Постой! Мы остаёмся! — решительно заявил он.

— Что? Как это понять? — Эллен удивлённо воззрилась на него, требуя объяснений.

От решительности Пола мало что осталось. Он сразу понял, как тяжело сейчас Эллен хранить праздничное настроение, и как ей хотелось сбежать из этого шумного дома. Он решил признаться:

— Это часть плана. Мы тут остаёмся на… ещё на некоторое время. Нам скажут, когда мы поедем к Альберту. Мы туда поедем обязательно, только позже. Вот.

Пол спокойно, без тени чувства вины посмотрел на коллегу. Ведь он выполнял свой долг. Про себя агент 006 вздохнул с облегчением: все точки над «и» расставлены. Эллен всё поняла. Она вздохнула:

— Это Аманда, да?

— Ну… да, — кивнул Пол, вначале немного поколебавшись.

Он ожидал, что Эллен сейчас будет бунтовать, закатит сопротивление и истерику. Или станет его уговаривать. Но ничего подобного. Его подруга быстро что-то обдумала, отвернувшись. А потом посмотрела на Пола также спокойно и невозмутимо, как и он на неё:

— Слушай, Пол. — Тут она доверительно взяла его за руки, и ему это понравилось. — Я понимаю, так надо. Хорошо. Я тут останусь. Но пообещай мне, что… в общем, что ты не будешь волноваться, что бы ни случилось.

— Ты о чём? Ты про свою мамашу? Да я уже не волнуюсь, я уже просто труп! — усмехнулся грустно Пол. — Ты самый гениальный и самый мужественный агент ТДВГ, если твоей выдержки хватило терпеть это столько лет, и ещё при этом успевать выполнять секретные миссии!

— Ха! Не совсем про маму, — улыбнулась Эллен. — Мама — это мама, семья это семья. Здесь это как сектор круга, как сегмент, с которым нужно считаться. Это как данность. Это как то, что мы рождаемся с определённым цветом глаз, с цветом волос. Мы не можем выбрать себе родителей, сестёр, братьев. Но мы можем выбрать отношение к происходящему, свои позиции, убеждения, эмоции. Да, мама у меня домашний тиран. Да, я много лет пыталась носить маску идеальной дочери. Только благодаря Клот я не свихнулась и не превратилась неизвестно во что. Благодаря ТДВГ. И благодаря конечно же тебе. Спасибо тебе за это, Пол! Ты прекрасный друг.

Эллен задушевно заглянула агенту 006 в глаза. Она крепко держала его ладони в своих. У Пола закружилась голова от прилива счастья. Он едва удержался, чтобы не прижать Эллен к себе. Сдержался лишь потому что знал, что Маргарит Харви или кто-то ещё мог наблюдать за ними из окна дома Итчи, где была куча народу, и кто-то мог выбежать оттуда в любой момент. Эллен же спокойно договорила:

— Что бы ни было, не волнуйся. Что бы ни случилось сегодня ночью.

— О чём ты, Эллен? Что может случиться? Уж я, наглядевшись на твою маму, допёр, что лучшего телохранителя тебе и не сыскать, — пошутил Пол.

— Меня и не нужно охранять, — улыбнулась девушка. — Я в полной безопасности!

— Это точно. Пока я рядом — ни один волос не упадёт с твоей головы.

— Ох, Пол, я такая дурочка! Чуть не забыла о платье!

— Платье? Я подумал, ты у Альберта наденешь, возьмёшь с собой, чтобы не помять.

— Я тоже так планировала сделать. А сейчас, оказавшись на воле, всё забыла. Как птица, которая забыла своё оперение.

— Уж и не мудрено, что так, — с соучастием проговорил Пол.

— Хоть бы в комнате Клот никого не было.

— Если там кто и есть, я помогу тебе их выгнать. Ты не представляешь, как ты меня заинтриговала. У меня теперь только одно желание и хотение: увидеть тебя в платье!

— Терпение, мой друг, терпение. И смотри, красный цвет тебе ещё примелькается, набьёт оскомину.

— О, я сомневаюсь. Мне красного сейчас как раз не хватает.

— Мой папа принёс несколько бутылок красного вина. Угощайся, как раз ещё не всё выпили. Ты угощайся, а я буду переодеваться.

Молодые люди вернулись в дом. Тут же им попалась Кэти с «разбомбленной причёской». Она хитро улыбалась:

— А я думала, вы будете целоваться!

— О, Кэти, милая, извини, что мы тебя разочаровали, — потрепала Эллен сестру по щеке. И отправилась через гостиную к лестнице на второй этаж. Пол шёл рядом. Маргарит тут же заметила свою дочь и принялась звать её:

— Эллен! Эллен, подойди к нам! Мы как раз о тебе разговариваем. Эллен, иди сюда, ко мне, Эллен!

Пол уже не мог выдержать. Он подошёл к Маргарит и вежливо заметил:

— Эллен плохо себя чувствует. Она сейчас передохнёт несколько минут и обязательно подойдёт к вам.

— Что значит плохо себя чувствует? Что за капризы? Эллен, подойди сюда и объясни, что с тобой! Может, тебе сюда вызвать врача?

— Всё в порядке, Маргарит. Успокойся, — вступилась тётя Элла за племянницу. — Я понимаю, ты очень соскучилась по своей старшей любимой дочери, давно её не видела, ведь она теперь с тобой не живёт. Пойми, всё хорошо. Если тебе что-то нужно, попроси меня или Даймона. Мы всё сделаем, удовлетворим любое твоё желание. Эллен тоже гость для меня, и с ней ты можешь просто пообщаться, не обязательно просить её что-то сделать, она такая умница у тебя, всё сделает просто так, и без твоей просьбы.

Маргарит вроде немного успокоилась. От Пола не укрылись несколько осуждающие взгляды господина и госпожи Ривел, которые те бросали на госпожу Харви.

А Эллен тем временем удачно поднялась в комнату младшей кузины. Оттуда ей навстречу выбежала Розалин, чем-то весьма напуганная.

— Что случилось? — спросила удивлённо Эллен.

— Паук… Там у Клот ползает громадный паук. Она что, разводит пауков? И где она сама?

— Клот уехала на секретное задание, — весело сказала Эллен сущую правду, но зная, что Рози воспримет её как шутку.

— О Боже… Уехала, а паука забыла. Он меня так напугал! — Рози картинно схватилась за голову. — Где мой брат? Зак!

Эллен счастливо улыбалась. Она поднялась в комнату Клот и заперла плотно за собой дверь. Оглядев внимательно комнату, она увидела маленького паука, ползающего прямо по покрывалу на кровати кузины. Агент 007 помахала ему рукой:

— Спасибо тебе! Я знаю, ты скоро придёшь! Я жду тебя. А теперь отвернись, мне нужно переодеться!

И паук, поняв Эллен с полуслова, юркнул в щель между стеной и кроватью. Эллен безмятежно и легко засмеялась и открыла шкаф Клот, где она уже приготовила платье.

— Не представляю, как ты умудришься это сделать, но я тебе верю, — проговорила она самой себе. И тут же подумала, что она, наверное, сходит с ума, и весенний дурман вдарил ей в голову.

* * *

— Едва он начинал готовить кофе, как что-то происходило. Что-то нечто такое, что ему мешало.

— То есть это реальная байка? — догадался вдруг проницательный Ром.

— Да, реальная! Повара зовут Михаэль Тикс, это мой друг. Просто магический человек, ходячее аномальное явление. Этот его феномен кофе гениален!

— Продолжай, я хочу послушать подробности, — подзуживала я.

— О, так ты вошла в роль, начала говорить прямо теми же речевыми оборотами и манерами, как и твоя сестра!

— Эллен не манерная! — заступилась я за неё.

— Без разницы. Да, Михаэль Тикс работает поваром много лет. У него есть пунктик про кофе. Он никак не может его приготовить. Это колдовство, это проклятье. Началось всё с того, что он готовил разные блюда, обучался в академии кулинарных искусств. Настоящий повар-виртуоз. Шеф-поваром тоже работал. Но кофе — вообще не его. Можете себе представить, когда он подменял баристу или официанта и готовил кофе — это была катастрофа! Клиент кофе не получал, и всегда был риск большого скандала по этому поводу.

— Закон подлости, закон бутерброда, — добавил агент 004.

— Да, но только в отношении кофе. Бутерброды он готовил, понятное дело, отменные!

— А что случалось, когда он начинал готовить кофе? — спросила я.

— О, да всякая ерунда. Чертовщина, если быть точнее. Это только к кофе относилось, повторяю. То у него всегда ломалась кофе-машина. То кофе само собой взрывалось в турке. То рассыпалось. То пропадало из коробки. Один раз даже были черви! Он открывает свежую коробку, чтобы приготовить клиенту свежий кофе, а там — черви. Каков был номер, а! То у него банально падает чашка, всё рассыпается, разбивается. То он начинает готовить этот чёртов кофе, и его кто-то отвлекает. То кофе и вовсе исчезает у него из-под носа. Михаэль Тикс с юмором парень, он даже начал коллекционировать реальные причины и свои объяснения, почему у него не получается готовить кофе.

— Бывает же такое, — поразилась я.

— Сначала Михаэль переживал, нервничал. Он уже знал, что если его кто попросит сварганить кофе — у него ничегошеньки не получится! И так оно и было, можете себе представить?

— Он программировал свою судьбу. Попал в петлю самогипноза, самовнушения, — стала развивать я мысль. — У меня, например, аналогичная ситуация со средой. Каждую среду обязательно случаются какие-то мелкие неприятности в моей жизни. Это подмечено!

— Да у каждого человека есть такой пунктик, такая несчастливая примета, — подметил Ром весёлым тоном. — У меня вот с бутербродами. Они у меня падают часто довольно. А ещё блюдца бьются. В моей квартире нет ни одного блюдца, а если и появляется — так бьётся уже на следующий день!

— Удивительное рядом, но почему-то всё время задом, — подтвердил Фрэнк. — Вот такая история с кофе, блюдцами и средой.

— А с чего всё началось у твоего кофейного приятеля? — спросила я чисто из любопытства.

— Да, ты спрашивал об этом у Михаэля Тикса? — пожелал узнать Ром.

— Да, спрашивал. Вы не поверите, что он сказал.

— Ну??? — воззрились мы на Фрэнка.

Мы стояли в пробке перед поворотом на Паучью Аллею. Часть машин стала сама собой рассасываться. Фрэнк отвлёкся на езду. Ответил он нам в тот момент, когда мы заворачивали:

— С того, что однажды к нему в кофейную чашку случайно с потолка упал паук. Упал и там утонул. Или у него разорвалось сердце от такого громадного глотка кофеина.

— Э-э… Паук? Ты что, это серьёзно?! — у меня отвисла челюсть. Даже Ром задумчиво почесал затылок.

— Мне так Михаэль Тикс рассказывал. Он кстати пауков. Арахнофобия у него.

— Не понимаю, зачем их бояться?! — пожала я плечами. — Пауки такие милые!

— На вкус и цвет паука нет, — усмехнулся агент Скрэтчи. — Приехали! О, вот и подоспели 003 и 005 с Мэттом. Во-он в той машине. Сейчас подъедем к ним, припаркуемся рядышком.

Уже почти одиннадцать вечера. Кофе Фрэнка меня взбодрил. И одновременно успокоил разгорячённую голову. Я выбралась из дома, не осталась на дискотеку в школе, мы доехали до места миссии, а Эллен в безопасности осталась с Полом у меня дома, в тесном кругу семьи. Ром успел рассказать, что вчера Мэтту удалось перехватить звонок, пока он охранял Эллен. Ром радовался, что маньяк заглотал наживку. Агент 004 полагал, что маньяку в голову не придёт, какой финт мы провернули. Я тоже спокойна на этот счёт, посматривая на себя в зеркало заднего вида в салоне машины. От Эллен я неотличима! Фрэнк же, ожидая парковки, давал краткий экскурс по этому местечку:

— Город Весны — деревня деревней. Но есть тут дорога, по которой мы ехали, и в районе шоссе стоят виллы, дорогущие особняки, где живут толстосумы. Они стали здесь селиться и приобретать элитное жильё примерно лет двадцать назад. И рядом с усадьбой под номером 8 по Аллее Пауков живут известные люди, знаменитости, певцы, артисты, политики. Радуйтесь, что попали сюда!

— О, да я преклоняю колено и снимаю шляпу, — улыбнулся Ром.

— Да, мне даже не верится! Такая честь, что меня будут пытаться похитить в таком месте, — заметила я тоже не без юмора.

— Выходим, ребята. Ром, ты поведёшь агентов 003, 005 и 001/7 через главный вход, как вы и договаривались. Часть наших уже там, для конспирации они не будут к вам подходить. Я, Аманда и Мэтт явимся туда в сам дом после того, как осмотримся. Начинайте располагаться и действуйте по своей программе.

— Есть, босс! — отрапортовали мы с Ромом хором и вышли из машины.

Пит и Джейн уже поджидали нас около больших кованых ворот. Ещё мы заметили толпящийся народ, празднично одетых людей. Они общались, курили. Взглянув на дом, где нам предстояло праздновать Ночь Весеннего Равноденствия, мы ахнули от восторга. Сказать, что это был просто шикарный особняк — ничего не сказать! Три этажа, колонны, башенки, скульптуры античных богинь и нимф, а за особняком просматривался красивейший сад. И всё это подсвечивалось нежно-розовыми и оранжевыми огнями. Дом сверкал среди других домов этого элитного района как сказочный весенний цветок. От такого завораживающего зрелища у нас мурашки пробежали по коже!

— Оу, какая прелесть, хочу тут жить! — воскликнула Джейн.

Ром философски заметил:

— Ты тут и будешь жить. Целых несколько часов этой волшебной ночи.

— Побывать здесь — круто и познавательно, — кивнул Пит.

— И осмотреть этот дом сверху донизу тоже было бы круто! Вдруг там есть потайные комнаты, подземные ходы, — загорелась я азартом.

— Вот украдёт тебя этот злодей — придётся нам так делать, всё там переворошить, — поучительно заметила Джейн.

— Даже если и украдёт — в доме того злодея тоже должно быть интересно, круто и познавательно, — засмеялась я.

— Клот у нас любит экстрим, тут уж сомневаться не приходится, — подметил весело Ром.

— Это ж Итчи! Все Итчи такие, я сам видел! — подтвердил Пит.

— Двинули. Сейчас познакомлю вас с Альбертом.

— О, Альберт! Мне кажется, я уже в него влюбилась! Он такой молодец, так всё организовал! — в предвкушении заговорила Джейн возбуждённо.

— Подожди ещё, это только начало! — снисходительно сообщил ей Ром.

Пока мы общались, стоя у ворот, каждый из нас внимательно бросал взгляды по сторонам. Мы не заметили слежки за собой. Я приглядывалась к гостям, другим людям, что курили на улице, и тоже среди них не увидела никого подозрительного. Все люди были также в масках, праздничных карнавальных костюмах.

Мы вошли в дом, и почти сразу к нам подлетел шустрый невысокий господин, молодой, светловолосый, одетый в белые одежды. Возможно, он изображал ангела, а возможно, врача скорой помощи. Он весь рассыпался в искренних улыбках, приветствиях и словах благодарности:

— О, Ром, как я рад тебя видеть! Как я рад, что вы пришли! Спасибо вам! Вы настоящее украшение нашего праздника! Располагайтесь тут как дома! Здесь везде развешана программка, найдёте в ней себя. Выступление планируется после полуночи. До этого времени общайтесь, угощайтесь!

Тут он заметил нас, и его улыбка стала ещё шире. Он тараторил без умолку:

— Меня зовут Альберт Брэдл! Я вам рад! Спасибо вам, что вы ко мне нагрянули, я так вас ждал, вы не поверите! Да-да, я ждал именно вас, милая леди! Я обожаю рыжих девушек, — это относилось к Джейн, которой он поцеловал ручку, от чего наша ведьмочка прямо расцвела. — И я так рад вас всех видеть! — тут он повернулся к нам с Питом. — Проходите, располагайтесь! Я всегда к вашим услугам! О, у вас кролик там, леди? Какая прелесть! Я просто падаю пред вами ниц! Я очень люблю кроликов!

Джейн оказалась полностью сражена обаянием этого эксцентричного шумного говоруна.

— В самом деле? Ну, у меня с кроликом театральный номер будет.

— Превосходно! Я и подумать не мог о таком сюрпризе! Вы — гвоздь нашей программы. Вы же леди Джейн Сенксон, не так ли?

— О, так вы знаете, как меня зовут? — улыбнулась удивлённо Джейн.

— Ещё бы! Я много о вас наслышан. У вас ведь артефакты ещё магические? Пойдёмте, покажу, где вы с ними можете расположиться.

Мы устремились за Альбертом через большую прихожую в комнату, где был гардероб. Альберт теперь уже не отходил от Джейн, ухаживал за ней, помог снять пальто. Я хотела своё пальто снять сама, но Ром и Пит мне не дали: они наперебой кинулись ухаживать за мной, вдохновлённые примером Альберта. Ром галантно взял меня под руку, и мы вслед за Альбертом, который успел начать бесперебойно тараторить с Питом, устремились в основное помещение. То есть в центральную большую комнату с колоннами, лестницами, статуями, наполненную музыкой, людьми, со сценой и фуршетными столами.

Зал огромен! Я и не подозревала, что здесь так красиво и помпезно. Место, где проходил наш праздник Весеннего Равноденствия, превзошло все мои ожидания. Пространство зала овальной формы. Две полукружные широкие лестницы уводили на второй этаж, а ещё там была балюстрада, что-то вроде огороженного балкончика, с которого можно наблюдать за ходом праздника. Такие вот своеобразные места в ложе. Двери, которые вели в разные помещения и комнаты из этого зала на первом этаже, интимно прикрыты чёрными занавесами. Высокие стрельчатые готические окна из непробиваемого зеркального стекла устремлялись вверх, а в самом центре на потолке висела шикарная хрустальная люстра. Свет в ней приглушен, горели там лишь несколько лампочек. Остальное освещение приходилось на гирлянды и фонарики, размещённые по всему пространству зала, а также по колоннам, перилам лестниц, балкончику балюстрады. А ещё здесь очень много цветов. Они стояли в вазах, ими украшены занавески, из этих цветов сплетены дивные венки, которые люди, помогающие Альберту в организации праздника, раздавали всем желающим.

От масок и костюмов тут всё так и пестрело! Казалось, праздник вошёл в самый разгар, едва не успев начаться. В зале шумно, играла фоновая музыка, плюс ещё музыканты, которым предстояло выступать, настраивались на сцене, проверяли колонки, усилители, микрофоны. Мы с Питом отметили, что на сцене стояло пианино и необходимое нам количество микрофонов. Это нам более чем подходило! Ну а маски — здесь они как в сказке, по-другому и не скажешь! Каких только существ мы здесь ни встретили.

Пока Альберт улаживал вопросы с подошедшими к нему сотрудниками, мы с Питом, Ромом и Джейн, приглядывались к людям. Повсюду, вокруг нас, десятки, а может и сотни загадочных персонажей. Трудно поверить, что все они — люди. У нас так и рябило в глазах, и мы в первые секунды слегка растерялись! И не мудрено, ведь повсюду сотни масок, самых разнообразных: весёлых, свирепых, сотни костюмов, русалки, лешие, домовые, призраки, киногерои знакомые и незнакомые, кинозвёзды, колдуны, вампиры, Белоснежки, гномы, гномини, крокодилы, ящеры, горгульи и гипсовые, и настоящие, и много-много всех других.

— Я пока ничего и никого подозрительного не вижу, — покачала я головой, в ответ на внимательный вопросительный взгляд Рома.

— Я тоже. Так, по-моему, всё чисто.

К нам снова подошёл Альберт, тысячу раз извинился, что его отвлекли. Он подвёл Джейн и меня к статуе огромной горгульи с раскинутыми крыльями. Она смотрелась внушительно и жутко, этакий монстр, вот-вот оживёт. И мне эта горгулья сразу понравилась. Я подумала, что она из камня, но когда я потрогала её, выяснилось, что это пластик.

— Какая масштабная скульптура!

— О, это подарок от одного из моих друзей с киностудии, — весело ответил Альберт. — Вот эти столики, Джейн, тут можешь устраивать ярмарку.

— Спасибо, ты очень любезен, — обворожительно улыбнулась Джейн.

— Ах, ну что ты, это тебе спасибо за такую фишку!

Джейн принялась раскладывать товары и сувениры, которые делала сама. Альберт попросил кого-то из своих людей помочь Джейн расположиться и принести ей цветов для украшения её торговой зоны. Джейн выполняла для меня прекрасную функцию прикрытия. Когда подруга слегка убрала волосы под свою конусообразную шляпу и надела зелёную маску, её тоже стало не узнать. Я же встала возле горгульи, в исходную позицию. И принялась ходить взад-вперёд, делая вид, что отдыхаю. Один из официантов, милый молодой человек, подал мне шампанское, и я принялась вышагивать павой с этим бокалом.

Через пять минут ко мне подошли Ром и Пит. Ром шепнул:

— Все наши здесь. Приняли исходные позиции. Скоро ты увидишь Мэтта. От Пола пришла отмашка, что он с Эллен в полной безопасности. Время одиннадцать тридцать семь. Начинаем наблюдать.

— Удачи тебе, Клот, — искренне пожелал Пит. — Ни пуха, ни пера.

— К пауку, — ответила я, и тут же дёрнула себя за язык мысленно: почему я сказала «к пауку», а не «к чёрту»?!

Свет на люстре вдруг стал совсем приглушённым, и она погасла. Зажглись второстепенные огни, зал погрузился в таинственный полумрак. Я подумала о том, что все гости, приглашённые Альбертом, уже собрались, и он решил начать вечеринку. Так оно и было. Раздалась праздничная, но при этом внушительно-страшно торжественная музыка. Альберт как главный хозяин и распорядитель, вышел на сцену и начал говорить свою вдохновлённую пафосную речь. Моя операция «Агент 001/7» началась.

* * *

Платье село на Эллен сегодня по-особенному. То ли другое освещение в комнате Клот, то ли что ещё, но когда Эллен взглянула на себя в зеркало, прикреплённое к внутренней дверце гардероба, то так и ахнула. Платье её совершенно преобразило. Настроение сразу повысилось.

«Надо было раньше его надеть. Хотя, всему своё время»

На короткий момент она призадумалась, что делать с волосами. Ей захотелось вплести свежие красные цветы в длинные светлые локоны, либо надеть венок. Но где взять венок в марте, когда снег ещё не везде стаял? Эллен взметнула головой, и её прекрасные волосы рассыпались по плечам. Она решила не надевать никаких украшений — слишком красивым было платье, и всякие блестяшки отвлекут внимание от такого потрясающего волшебного одеяния. Она надела новые тонкие колготки и красные лакированные туфли на танкетке, которые привезла из дома. Расчесала волосы и, любуясь собой в зеркале, решила не накладывать никакого макияжа.

Взглянула на часы. Одиннадцать тридцать! Скоро полночь. Эллен стало тревожно. Вдруг все её мечты и фантазии — не более чем бред? Вдруг она сейчас страшно сглупила, решив с перепугу, что ей нужно и можно здесь остаться? Вдруг он придёт туда, в усадьбу Альберта Брэдла в Городе Весны, и не обнаружит её там, что тогда? Вдруг он уже там, ходит, ждёт её среди гостей — а она, получается, обманывает, предаёт его? Эллен почувствовала, как лицо её покрывается красными пятнами, в тон платью, и взметнула головой, проговорив решительно и вслух:

— Надо что-то делать.

«Поговорить с Полом. Убедить его, что можно ехать, что я готова. Так, куртка в коридоре, шапка и шарф там же. Хватать Пола за рукав, тащить на Базу, и пусть везёт меня немедленно в Город Весны!»

Таков был секретный план агента 007.

Но он оказался невыполнимым: едва Эллен вышла из комнаты Клот, как попала в водоворот праздника. Дядя Даймон — папа Клот, добрейший человек и гостеприимнейший хозяин, тут же позвал Эллен за стол. Она подумала, что найдёт там Пола, но Пола не было. Она вообще пока нигде не видела Пола.

Неужели Пол уехал туда, в Город Весны, без неё, воспользовавшись временем, пока она переодевалась? Нет, этого не может быть! Она попробовала спросить дядю Даймона, не видел ли он Пола, но дядя, как назло отвлёкся на какой-то комментарий господина Ривела и так и не ответил. К Эллен подсела её мама, Маргарит. Весьма обеспокоенная, она стала гладить Эллен по голове, спрашивать, не заболела ли Эллен, угощать вкусностями, которые приготовила тётя Элла.

Эллен была вынуждена остаться за столом ещё минут на пятнадцать. Время тянулось ужасающе медленно. Но что было самым ужасающим — никто не заметил её платья! Никто… Все слишком поглощены собой, гостями, праздником, чем угодно, но только не платьем.

Эллен сначала, было, обиделась. Но потом одёрнула себя — с какой стати всем обращать внимание на её платье? Как только она отпустила назойливую мысль, что никто не любуется её платьем, что-то произошло. Маму Эллен кто-то позвал, а к Эллен подошёл её папа.

— Эллен, тебя ищет Леонард. Он в коридоре, куда-то собрался.

Эллен была заинтригована. Что такое надумал её младший брат? Выйдя в прихожую, она увидела брата в необычном виде: зелёная куртка, зелёные штаны, на голове — устрашающего вида латексная маска. Её тринадцатилетний брат оказался первым и последним в этом доме, кто обратил внимание на её внешний вид.

— О, ну и платье ты на себя напялила!

Хоть комментарий брата-подростка вежливостью не отличался, Эллен стало внезапно приятно.

— А то! — хвастливо заявила она. — Уж получше, чем твой костюм водолаза!

— К твоему сведению, — поднял палец младший братишка, — я — разумнее тебя гуманоид с планеты Сатурн!

— Будет тебе. Я тебе ещё не говорила, с какой я планеты! — с достоинством улыбнулась Эллен.

Младший брат заискивающеспросил:

— Мы сейчас с малыми пойдём баловаться и колядовать. Давай с нами!

— О… — удивилась Эллен. — Колядовать?

— Конечно! Мы хотим тебя взять с собой!

— А что нужно делать? — Эллен стало любопытно.

— Ходить и просить сладкое угощение у соседей! — охотно объяснил Леонард.

— Я бы с удовольствием, но… увы, не могу. Попроси Розалин, уверена, она не откажется!

— Эх… — с сожалением вздохнул брат.

— Только не ходите к дому номер восемнадцать, — успела предупредить агент 007.

— Это ещё почему? — удивился Леонард.

— Там живут шпионы. Выследят вас и отберут у вас все конфеты, что у вас будут, — улыбнулась Эллен.

— Тогда мы пойдём к ним первым делом! — заявил Леонард.

Эллен поняла, что сморозила глупость. Как же, запретный плод всегда сладок!

— Не приближайтесь к этому дому! — зловеще прошептала она.

— Давай правда не пойдём туда, Леонард, — дёрнула брата подошедшая Кэти. — Я видела этот дом. Большой, страшный, тёмный.

Леонард что-то пробурчал под нос, и брат и сестра ушли на улицу, где их уже ждали Эрин, близняшки Ривелы, Патрик Ривел и ещё ребята из соседних домов и дворов. После того, как галдящие дети ушли, Эллен со смехом подумала, что Аманда должна благодарить её: только что агент 007 спасла Базу от нашествия целой ватаги маленьких чёртиков.

«Откуда столько детей во дворе тёти и Эллы и дяди Даймона? Откуда они все взялись? И где же Пол?»

После ухода значительной части детей в доме тише не стало. Наоборот: раздалась громкая музыка, в гостиной организовались танцы. Томми и Эрви, которых родители Ривелы не пустили колядовать ввиду того, что дети ещё маленькие, бегали по всему дому с Волкодавом. Зака и Лилиан нигде не видно, наверное, ушли гулять по городу. Розалин сидела рядом со своей матерью и ела ананасовый салат. Пола нигде не видно.

Может, он в комнате у Клот? Эллен не заметила, как стрелка часов приблизилась к заветному, мистическому времени: без пяти полночь. Та волшебная отметка, когда тёмные силы зимы отступят и будут вынуждены пропустить вперёд светлые силы весны, вот-вот произойдёт. Прошлое умрёт окончательно, и наступит волшебное Настоящее. Нельзя жить прошлым, нельзя зацикливаться. Нельзя всё время держать в голове образы прошлых людей, прошлого себя.

Ведь ты Настоящий — совсем не тот человек, каким был несколько лет назад. То же самое с тем человеком, который обидел тебя когда-то или который тебе наоборот чем-то понравился много лет назад. Настоящее — это Новое. А значит, совсем другое.

Эллен не пришлось долго размышлять об этом. Она посмотрела на веселящихся взрослых, на смеющихся бегающих детей.

«Здесь всё не моё…»

Пол… Ты где?

Странная сила и желание пойти подышать воздухом потянули Эллен в прихожую. Она в тот момент рассеянно думала, куда бы ей податься. Да, она совсем забыла о таинственном Голосе, об условленной встрече. Она словно впала в безвременье и повисла на перепутье миров и пространств. Такое чудное переходное состояние она испытывала в первый раз в жизни, но пока не могла осознать этого.

«Я стала для всех невидимой… Колдовство какое-то!»

Машинально взяв за ручку двери в прихожей, Эллен открыла её. Свежий весенний воздух, необычно тёплый, окатил её ветром перемен, и это был ветер с самого солнца.

«Я не сказала Леонарду, что моя планета называется Солнце. А это гораздо круче какого-то там Сатурна!» — весело подумала Эллен. И увидела перед собой мальчика.

Мальчику лет девять, может меньше, может, больше. Светловолосый, сероглазый. Да, его отличал умный взгляд радостных глаз, в них притаилась хитринка и совсем уж не детская мудрость. Мальчик улыбался искренне и счастливо. Будто он давно знал Эллен, или и вовсе та была его родной сестрой. Увидев этого мальчика, Эллен сразу поняла, что уже видела его раньше. Что это её старый знакомый и очень хороший друг.

Одежда его старинного покроя. Он тоже одет в карнавальный костюм голубого цвета, и такого фасона, который носили придворные пажи. Мальчик искусно и по-театральному сделал реверанс, протянул Эллен руку, вежливо и почтительно проговорив:

— Он ждёт вас, Прекрасная Леди. Прошу вас следовать за мной.

Эллен смутилась только на мгновенье. В следующую секунду она доверчиво взяла руку мальчика, и почувствовав эту тёплую нежную ладошку, тут же вспомнила. Ночь, темнота, она лежала в кровати. И кто-то ласково провёл детской рукой по волосам. Как будто её маленький братик. Это был, конечно же, этот мальчик. Он так задорно качался на качелях!

— Кто ты? — спросила Эллен, перешагивая порог.

Её совсем не смутило, что она даже не надела куртку, шапку, шарф, межсезонные тёплые ботинки. Что она почти что «голая» — в одном платье — выходила на улицу, средь ночи. Эллен окатило состояние спокойствия, и, как это ни странно, безмерного счастья, интереса, воодушевления и нескрываемого любопытства!

— Я — ваш маленький Паж, Прекрасная Леди. Я послан Тёмным Хозяином.

Эллен улыбнулась. Паж вывел её на улицу, они с мальчиком сошли с крыльца. Эллен повели по дорожке перед домом. Она ахнула от восторга и изумления: за калиткой, прямо на проезжей части стояла настоящая зелёная карета, запряжённая шестёркой прекрасных отборных лошадей. Лошади нетерпеливо били копытами, мотали головами, торопясь полететь вскачь.

— О… — только и сказала Эллен. «Я, вероятно, заснула, и мне всё это снится. Откуда на квартале Хороший Путь карета с шестёркой лошадей, как такое может быть?!»

И мальчик вёл её прямо к этой карете! Когда подходили к калитке, Паж выпустил руку Эллен, забежал вперёд неё и распахнул перед ней калитку, потом быстро распахнул дверцы кареты, на мгновенье скрывшись за ней.

Когда Эллен подошла к карете, Паж вручил ей букет прекрасных весенних разноцветных цветов. Этот огромнейший букет пах так, что аромат сводил с ума сразу и наповал! Эллен смутилась и была растрогана до слёз одновременно. Она несколько секунд колебалась, прежде чем принять его, и приняла только после того, как Паж, весело улыбаясь, сказал:

— Это — вам! От меня! Вы ведь любите цветы, Прекрасная Леди?

— О да, — кивнула Эллен. — Я люблю цветы…

Эллен прижала букет к груди и понюхала его. На её голове вдруг сам собой появился венок — это Паж его тоже откуда-то извлёк и надел. Кони золотисто заржали, их ржание было похоже на песню серебряных колокольчиков с нежными мелодичными переливами. Отбросив все сомнения прочь, Эллен села в карету, на мягкую обивку сиденья, в котором тут же утопла, и дверца сразу же закрылась за ней. Она поняла, что Паж лихо вскочил на запятки и приказал коням мчаться вскачь. Эллен было очень удобно смотреть в окно, и села она удачно, по ходу, держа в руках чудесный букет.

Кони понеслись быстро и самозабвенно. Они неслись в сторону центра города, к улице Хороший Путь. Эллен было чудно наблюдать за проезжающими редкими машинами, за прохожими. Интересно, что они думают, видя такую красоту? Должно быть, лопаются от зависти!

Вот они проехали поворот, вот устремились по улице Хороший Путь, оживлённому шоссе. Проехали мимо метро, мимо кинотеатра «Лебедь», мимо кафе «Лимон», мимо поворота на Грози, где находится школа Клот, и дом, в котором квартира Китти. Эллен никак не могла свыкнуться с мыслью, что едет в настоящей карете. А потом и вовсе начались чудеса!

Эллен почувствовала наполняющую её радость, лёгкость во всём теле. Карета тоже стала лёгкой, стук её колёс по мостовой и асфальту уже был не стуком, а поскрипыванием, а потом и вовсе исчез. В карете появилась невесомость, и Эллен, чтоб не взлететь, схватилась за специальный позолоченный поручень. А взглянув в окно, она ахнула в немом восхищении. Карета уже не ехала — она летела! Кони, разгоряченные разгоном по прилегающим соседним улицам, несли карету прямо к небесам, Луне, звёздам, облакам и кометам. Стали видны уже крыши небольших домов, потом крыши пятиэтажек, потом крыши девятиэтажек.

— Фантастика!.. — прошептала Эллен, её глаза загорелись от ещё большего восторга.

Ничего подобного она не испытывала никогда в жизни. Это больше, чем блаженство, больше чем Свобода. Это Тайна, Тьма, что-то очень загадочное, чудесное и при этом манящее.

Кони летели на высоте птичьего полёта, потом — на высоте драконьего полёта. Эллен с интересом наблюдала город, подсвеченный огнями, с его дивной современной архитектурой, с его небоскрёбами, зданиями бизнес-центров, между которыми притаились жилые дома. Эллен видела и старинные дома, и памятники, и парки, и сады. Дороги, машины, скверы, аллеи, люди. Многие люди шли и бежали каждый по своим делам, и никому не приходило в голову поднять её, эту голову, и посмотреть наверх! Эллен звонко рассмеялась, сама не зная, чему. Ей было очень хорошо!

А потом карету окутали облака, воздух, на удивление Эллен, стал тёплым, повеял весенний ветер — свежий, ласковый, совсем такой, какой бывает в мае-июне. Карета вознеслась выше облаков, и очутилась в прозрачном тёмно-синем бездонном небе. Вокруг сияли звёзды, и месяц восходящей Луны нежно серебрил гривы коней, вензеля на карете и саму Прекрасную Леди. Эллен любовалась этим месяцем, и не заметила, как карета замедлила ход и приостановилась в воздухе.

«Какая Луна… Какой огромный и красивый месяц…» — с восхищением подумала Эллен.

Ещё её посетила весёлая мысль, что кони остановились, будто знали, что ей хочется подольше посмотреть на луну. Эллен и предположить не могла, что именно так и было!

Какой свежий чистый воздух здесь, наверху! Кто бы мог подумать, что над грязным мегаполисом может быть такой чистый небосвод! И Луна. От Луны так и веяло весной и переменами. Эллен показалось, что месяц подмигивает ей. Эллен стала махать месяцу рукой:

— Милый, красивый Месяц! Пусть у тебя всё будет хорошо, — прошептала она.

Кони начали трогаться с места. И снова набрали скорость, понеслись по пушистым облакам, как по холмам.

«А ведь Месяц — живой. Он ответил мне, и ему приятно. Луна меня всегда завораживала. И я так близко увидела её! Никто, никто кроме меня не видел Месяц так близко, разве что только космонавты. Может, и пилоты истребителей ещё.»

Букет цветов Эллен захотела подарить миру. Можно было, конечно, попросить коней вернуться наверх и подарить цветы Месяцу. Но Эллен передумала, и, выглянув из окна, метнула враз рассыпавшийся в её руках букет цветов вниз, прокричав:

— Весна!!!

Её воодушевление и вдохновение достигли своего пика. Эллен глубоко вдохнула свежего ночного воздуха и, прижав руки к сердцу, откинулась в мягком сиденье зелёной кареты. А карета уносила её всё дальше и дальше, всё выше и выше.

А потом кони начали снижаться. Когда это произошло — Прекрасная Леди не заметила. Но она уже знала, что так надо, такой заведённый порядок вещей. Она не расстроилась, что полёт завершался, ведь так всегда и происходило, происходит и будет происходить: если был взлёт, будет и мягкое плавное приземление. Тем более, рациональная Эллен вовремя предпочитала спуститься с небес на землю. Несмотря на мечтания и испытанное блаженство, Эллен видела цели, понимала, что она хочет от жизни. Трезвый ум и стержень навсегда оставались в ней, взращенные с раннего детства. И ещё она знала — не полёт будет кульминацией сегодняшней ночи. Да, летать на конях в зелёной карете хорошо, но это только начало, это только прелюдия к симфонии Весны на большом великом Весеннем Маскараде.

Вот уже кони зацокали по мостовой. Выглянув, Эллен не поняла, где она находится. Справа лес, слева лес. Тёмный лес, подёрнутый сизой дымкой тумана. А если смотреть глубже — так там вообще чернота. Кое-где лежит снег, но виднеются и проталины. И воздух прохладный, но одновременно тёплый. Кони замедлились совсем и в конце концов остановились. Эллен поражалась воцарившейся тишине. Потом её рука потянулась к двери, но дверь открылась сама. Её Маленький Паж предстал перед ней и протянул ей ладошку.

Эллен опёрлась на ладошку мальчика и вышла из кареты. Она осмотрелась, и увидела, что кони остановились перед большим парком с изящно подстриженными кустами, на которых уже начали распускаться первые листочки и набухать почки. За живой изгородью прослеживалось большое красивое озеро, а там плавали белые лебеди.

— Мы на месте. Добро пожаловать во Тьму, — Паж слегка поклонился, подвёл Эллен к аккуратно выложенной булыжниками декоративной дорожке и отошёл к лошадям.

Эллен взглянула на лошадей. Каждый конь — чёрный как смоль. И каждый из шести коней также внимательно смотрел на Эллен. Ей показалось, что каждый из коней ещё и хитровато улыбается. Она не удержалась, тоже улыбнулась в ответ и нежно потрепала по гриве одного из коней. Под её ладонью конь с довольным видом стал мотать головой и подлизываться как кошка. Это очень рассмешило Эллен. И у неё вырвалось вдруг:

— Я всегда мечтала сюда попасть.

Куда это — «сюда» — Эллен не могла объяснить даже себе. В этом месте она себя почувствовала так, будто находится в своём истинном доме. Она даже увидела этот дом. Вдали за парком и за озером стоял то ли особняк, то ли дворец с разноцветными огнями. Приглядевшись, она увидела на фоне него силуэт. Силуэт этот стоял около озера. До него ещё нужно было дойти! Но Эллен уже знала, кто это. Сердце её подпрыгнуло от радости.

«Он дождался меня! Он похитил меня и привёл к себе, как это мило!»

Подтверждая её мысли, Маленький Паж удовлетворённо кивнул. Эллен мягко отстранила тянущуюся к ней голову умного коня и отправилась по дорожке.

Она сначала прошла до кустов, затем миновала их и вышла к озеру. Она не оглядывалась, шла, ощущая себя Орфеем в царстве Аида. Неведомая сила упросила её не смотреть назад, будто там запретный плод. И неспроста! Посмотри она назад — всё бы исчезло. Сзади Прошлое, её прежняя жизнь, к которой она никогда не вернётся.

Она пошла вдоль озера. Лебеди спокойно плавали по чёрной глади воды, над ними поблёскивал Месяц в абсолютно ясном небе. Месяц светил так ярко, что Эллен видела всё чрезвычайно хорошо. А как иначе может быть во тьме? Силуэт становился всё более видимым. Эллен уже различала его.

«Цилиндр. Он носит цилиндр. И длинный плащ-пальто, почти до самой земли. Ему идёт!» — улыбалась она. Он стоял на маленьком мостике с кованными перилами, разделявшим озеро надвое, это озеро оказалось большим и неровной формы. Эллен дошла до мостика. Она ни разу не колебалась, ни разу ей не стало страшно.

Человек в цилиндре смотрел на неё. Взгляд его выражал многое. Была там и добрая усмешка старого верного друга, и снисходительность мудрого сверхъестественного существа к отваге простой смертной, и искреннее уважение. Эллен смело взошла на мостик и смело посмотрела в глаза тому, кто так удивительно вошёл в её жизнь этой Весной, кто убил её прежнюю и убил так красиво.

Между ними оставалось расстояние в один шаг. Эллен остановилась:

— Я здесь. Я здесь и сейчас.

— Я вижу, Прекрасная Леди. Ты само воплощение Весны, — с усмешкой проговорил Человек в цилиндре.

Его голос — о да, это был он! Тот самый! Эллен улыбнулась:

— Я и не подозревала, что доберусь до тебя сама и наконец увижу. Я представляла тебя именно таким.

— Иначе и быть не могло. В противном случае, я бы вообще не имел с тобой никаких дел, — заявил Человек в цилиндре.

— Знаешь, что я сейчас больше всего боюсь? — задумалась Эллен и в первый раз отвела глаза, потому что у неё возникли эти мысли, которые она хотела высказать.

— Знаю. Ты боишься, что вернёшься назад, в прежнее состояние. И всё, что ты создала вокруг тебя, рассыплется, будто и не было, — тихо ответил он. — Но это не самое страшное, Эллен, нет. Самое страшное, от чего я всегда предостерегал тебя, хотя не говорил об этом в открытую — это взять и остановиться.

— Взять и остановиться? — Эллен в удивлении подняла на него глаза. — Да ни за что! Я никогда не остановлюсь!

— Как только ты остановишься, двигаясь по Тьме, Тьма поглотит тебя. И ничего больше не останется, не возродится. Ты станешь пустотой Тьмы, а отнюдь не сольёшься с ней воедино. Ты станешь ничем, никем и больше никогда не сможешь иметь с Тьмой ничего общего. Не останавливайся, Эллен. Никогда не останавливайся.

— Не буду, — кивнула храбрая Эллен. — Я так рада тебя увидеть! Я так хотела этого! И я… почему же мне кажется, что… что это в первый и в последний раз?

— Потому что это и есть в первый и в последний раз. Красивая смерть всегда такая: в первый и в последний раз. Наслаждайся, Прекрасная Леди. Пока ты здесь и сейчас, — ответил Голос.

Эти тёмные глаза, глаза самого Мрака. Эллен не могла отвести больше взгляда от них. До него — до Мрака — был всего один шаг! Эллен захотела, чтобы именно он этот шаг сделал, и он сделал. На неё дыхнуло Тьмой со всего Мироздания. Но при этом он был так реален. Кто он? Нет, он не демон. Он — нечто гораздо более могущественное и тёмное, чем демон. И он — её друг. Он здесь и сейчас во многом только потому, что она так страстно в тайне мечтала встретиться с ним.

«Чего же я медлю? Такое могучее существо, и я с ним тут стою и хлопаю глазами… Задавать ему вопросы!.. О смысле, о Боге и Дьяволе, о мире, о том, откуда люди пришли… О чём?.. О себе и своей судьбе? Нет, это я проживу сама, тут даже он не властен…»

Ни у кого нет и не было такой возможности встретиться и поговорить с этим созданием. Тысячи учёных, писателей, гениев отдали бы душу и всю жизнь за такой шанс — поговорить с этим Существом! А Эллен никак не могла начать.

Эллен растерялась. Она напряглась, почти до слёз, мысли её страшно и дико путались. И тогда он просто обнял её. В этих объятиях она почувствовала такую сильную поддержку, душевность и принятие, что невольно начала плакать уже по-настоящему. Потому что теперь она ощутила и поняла — всё на самом деле. Нет ничего невозможного, нет нереального! Прекрасная Леди обняла его взаимно, в ответ. Она ведь хотела не только получать — получать жизнь и смерть здесь и сейчас, получать вечность, получать ответы на самые важные вопросы человечества. Она хотела отдавать. Отдавать признательность, доброту, воодушевление. И она чувствовала, что может дать это всё таинственному, загадочному существу, после встречи с которым она уже больше никогда не будет прежней.

— Кто я? — прошептала Эллен вопрос.

Да, кто она? После своей красивой смерти. Оставалось прояснить это!

— Ты — Хозяйка, — ответил Голос.

— Теперь я поняла, благодаря тебе, что значит быть самой себе Хозяйкой.

— Не только самой себе. И этому миру тоже. Ты точно также нужна этому миру, как и другие хозяева. Ты одна из тех, благодаря которым мир ещё существует. Ты даже не представляешь, какие сражения устраиваются за душу каждого из вас. Совсем скоро мы привлечём новых воинов. Кого-то из них ты знаешь, но пока тебе и этому воителю в голову не приходит, насколько важно сражаться на стороне Тьмы. Да, именно Тьмы. Не Белизны, не Черноты, не Света. Ради таких, как ты, Мрак ещё торжествует здесь!

Эллен мало что поняла из этих слов.

«Наверное, это какая-то его философская теория»

Их объятия разомкнулись. Он продолжал держать её за плечи. Эллен взяла его за предплечья, потому что почувствовала, как у неё закружилась голова.

«Сейчас свалюсь в воду и буду там плавать, как лебедь!». Она посмотрела на него и спросила:

— А кто тогда ты? Тоже хозяин?

— Так называет меня Паж. Тёмный Хозяин. Кто-то называет меня Линсо Паук. Кто-то — маньяк «Красивая Смерть». А кто-то — Мрака Творец. Иногда я ношу другие имена, какие мне удобно. Имя — всего лишь обозначение. Условное название, условная единица. А суть моя не ясна никому, и не должна быть ясна, потому что ясность — признак света, а я нечто противоположное самой сути Света. Скажем так, я тот, кто жаждет вершить чёрные дела, но по факту и по существу производит дела белые.

— Мрака Творец? А что, такое разве бывает? Ведь есть вроде Бог и есть Дьявол…

— Проблема хозяев в том, что они себя ограничивают. Нет, кроме Бога и Дьявола есть оттенки. Если бы ваш мир состоял из чёрного и белого, он бы давно сгинул в пустоте, в той самой, которая наступает, когда происходит остановка.

Эллен заинтересованно смотрела на собеседника. Волна воодушевления снова поднялась у неё в груди, и ей хотелось общаться, узнавать, постигать. Ещё она чувствовала, что пока она его держит за руки, и пока он её держит за плечи, он никуда не уйдёт, а времени у них много — вся ночь!

— Расскажи о своём оттенке и о том, что такое Тьма. И что ты делаешь здесь и сейчас.

Тот, кто назывался Тёмным Хозяином, усмехнулся и посмотрел на Эллен с нескрываемой гордостью и затаённым плутовством:

— Не зря я всегда даю твоим боссам блестящие рекомендации о тебе, Прекрасная Леди. Твой потенциал наилучшего детектива этого мира когда-нибудь затмит всех книжных гениев, вместе взятых! — и в ответ на широко распахнутые изумлённые глаза девушки, Тёмный Хозяин заверил: — Да, расскажу я тебе, пожалуй, кое-что. Твоей храбрости и бесстрашию следует воздать должное, можно тебя и наградить некоторыми сведениями, которые ты, конечно же, никому не поведаешь! Да, только для твоих глаз, милая Эллен.

* * *

На сцену выходили музыканты, которых пригласил Альберт Брэдл. Ром с Питом, увлекающиеся рок-музыкой и металлом, получали истинное удовольствие. У Джейн, благодаря рекомендациям Альберта, бойко шла торговля. Она не уставала отвечать на вопросы, коими её завалили покупатели. Кролик произвёл на всех умилительное впечатление. Все гладили его, фотографировались, а кролику хоть бы хны. Похоже, он цирковой, дрессированный, привык к такому бешеному количеству народа. Либо его предварительно чем-то накормили, валерьянкой, например.

Маски мелькали, официант, подговоренный Альбертом ухаживать за мной, тоже мелькал и приносил угощение. Кажется, я незаметно для себя на автомате выпила аж три бокала шампанского! Это необычно, учитывая, что я в принципе не любитель алкоголя. Я видела периодически тех, кого определила как наших коллег. Мэтт в маске белого зайца и в белом костюме неоднократно проходил мимо меня, но не подавал виду, что меня знает.

Со мной иногда кто-то общался. Люди подходили, улыбались, говорили о том, что такая чудесная ночь. Все в восхищении. Приглушённый свет, музыка, маски, цветы, весна, кролик Джейн. Остара в самом разгаре. Время уже далеко за полночь.

Ан, нет. Только лишь начало первого. Как медленно движется время. Словно особняк Альберта находится на перепутье миров и эпох. Мне не то что бы скучно, просто я разомлела от шампанского, и хотелось веселиться со всеми, забыть о миссии, а не торчать тут возле горгульи. Я с трудом одёргивала себя. Нельзя отойти, я подведу коллег, подведу Эллен, мы упустим этого маньяка!

Да где же он? Из тех людей, кто ко мне подходил, никто не похож на маньяка. А может, среди них и был тот, кого мы ловим, но он догадался, что я не та, за кого себя выдаю? Поскорее бы он пришёл. А если не придёт?

Я посмотрела снизу вверх на могучую страшную горгулью. Она была моим боевым товарищем сегодня. Я мысленно обратилась к ней:

«Как думаешь, скоро или не скоро?»

Мой боевой товарищ промолчал. Я услышала рядом разговор каких-то девушек:

— Короля и королеву бала ещё не выбрали?

— Нет, их будут выбирать, когда Альберт выпустит на сцену спецгостей.

— А кто эти спецгости?

— О, Альберт говорит, что это будут очень крутые музыканты. И артисты. Что будет спектакль, посвящённый победе светлых сил весны над тёмными.

Да ведь они, карамба, обсуждают наш спектакль, нашу постановку!

Я с беспокойством стала высматривать коллег. Если мы тут будем долго медлить, Пол и Эллен так и не попадут на эту вечеринку. Неужели наш план обречён на провал? Между тем интересный разговор в двух шагах от меня продолжался:

— А как будут выбирать короля и королеву бала?

— Альберт хранит интригу. Говорит, это будет самая красивая и самая загадочная пара гостей этого вечера. Что они станцуют для всех танец Остары. И начнётся этот спектакль. Король будет олицетворять силы тьмы, Зимы, которая уходит, а королева — будет Остарой, воплощением Весны.

— Вот это да! О, давай посмотрим обереги. Здесь торгует профессиональная ведьма! Интересно, её волосы по-настоящему рыжие, или у неё парик?

Ну, девушка, ты даёшь! Хорошо, что Джейн тебя не слышит. За свои роскошные рыжие волосы и за то, что ты обозвала их париком, она выцарапает тебе глаза и как пить дать натравит этого бойцовского кролика. Я улыбнулась. Балаболки отправились к Джейн. Что ж, скучать ей не дадут!

Повернула голову, увидела Рома и Пита. На сцене как раз сменялись музыканты.

— Хлеба и зрелищ! — весело произнёс Ром.

— Ась? — спросила я.

— Это гимн сегодняшней ночи и сегодняшнего празднества. Хлеба и зрелищ! — повторил Ром с чувством.

— Да, зрелищ хоть отбавляй, — согласилась я.

— Да и хлебом тоже не обделили, — подмигнул Пит, энергично поглощая канапе с большой тарелки.

Потом он протянул тарелку мне, я взяла и съела несколько штук.

— Весна — пора изобилия. Весной всегда много хлеба и зрелищ, — добавил Ром.

— Это уж точно.

— Скоро ваш выход, — подсказал Ром. — Альберт говорит, что сейчас выступит вот эта группа, потом ещё одна, потом он делает небольшой антракт, а потом — ваш спектакль. Для меня было несколько неожиданно, когда он решил ваш спектакль сделать квинтэссенцией Весеннего Маскарада.

— Вот это да! Это неожиданно и для нас, — поразилась я. — Ром, ты подменишь Пола в партии светлых сил весны?

— Видимо, придётся, если он не успеет сюда приехать. Тогда это будет уже не ваш, а наш спектакль, — поправился коллега.

— Спектакль — это ещё громко сказано, — подметил Пит. — Сначала мы с Клот споём две песни под фортепьяно, потом споёт или станцует Джейн.

— Ваших песен Альберт как раз и ждёт.

— А мы тут кое-кого тоже ждём, — напомнила я о миссии. — Только он, похоже, уже не придёт…

— Посмотрим ещё. Время есть. Если во время выступления этой группы он не появится, значит, наш план провалился. И мы вызываем сюда Пола и Эллен, так Мэтт просил передать, — подсказал Ром.

— Ясно. Я так и подумала, — вздохнула я.

— Не грусти! В конце концов, мы своё тут урвём, — Ром похлопал меня по плечу.

Я начала себя чувствовать опростоволосившейся ослицей. Это же моя идея — упросить коллег переодеть себя в Эллен, и ловить этого типа на живца. Уже и дураку понятно, что он не придёт.

Ром и Пит как назло отошли от меня в этот самый момент — а мне хотелось обсудить с ними создавшееся положение. Музыканты на сцене заиграли. Группа, не известная мне. Песня такая оказалась тихая, вкрадчивая. Певец запел, и песня с первых слов меня поразила.

Есть разные грани у Тьмы:

Тьма — это тайный запрет.

Тьма — это власть Зимы,

Это тусклый таинственный свет.

Тьма — загадка и ночь,

Тьма — вечерний туман.

Тьма — это когда не в мочь

Обойти манящий обман…

Не загадочно-эзотерическое содержание песни поразило меня. А совпадение с тем, что эта песня относилась к тем тёмным силам, которые будем вскоре олицетворять мы с Питом. И ещё такое удивительное совпадение, что эту песню я знала. Точнее, узнала недавно, благодаря сборнику, подаренному мне моей музыкальной учительницей. Эта песня там тоже была, называлась «Грани Тьмы», и автор был тот же, что написал «Красивую Смерть». Бывает же такое!

Тьма — это кровь на клинке,

Тьма — это блеск свечи.

Тьма — это тень на песке,

Тьма с оскалом молчит…

Тьма — дорога мерцающих глаз

Средь дремучих хищных лесов.

Тьма — в пещеру подземную лаз,

Тьма — победа меж диких боёв…

Так пели певцы. Вот это класс! Я заслушалась песню. Она вся целиком входила мне в душу, затрагивала личные укромные тёмные уголки. Освещение в зале стало ещё более приглушённым. Кто-то уже покачивался в такт песне с зажигалкой в руках. Какие музыканты молодцы, так круто играют! И песня малоизвестная, не заезженная, поэтому звучит как настоящий эксклюзив!

Моё настроение улучшалось, и я уже не переживала по поводу провала. Сейчас дослушаю эту песню, и буду уже решать, что делать. Буду придумывать. Подзову Мэтта и посоветуюсь с ним.

Поглощает она тебя вглубь,

И препятствовать не можешь ей ты.

На добычу наточит зуб —

Так коварны её мечты!

Повинуйся приказу Тьмы,

Обрати внутрь неё свой взгляд.

Вырвись прочь из оков тюрьмы,

Выпей сладкий восхитительный яд!..

Припев мне уже захотелось петь хором с музыкантами. Я так и сделала. Подпевала я тихо, стоя в тени горгульи. А потом был проигрыш.

— Класс! — произнесла я, широко улыбаясь и обращаясь ни к кому.

И тут…

Я услышала совсем рядом с собой…

Знакомый голос!!!

Голос пожелал:

— Хлеба и зрелищ тебе, королева.

Вкрадчивый хриплый голос, в котором звучало лукавство, покровительство, поучительные нотки, но при этом голос хотелось слушать. Что меня более всего потрясло — это сам факт нахождения здесь и сейчас обладателя этого голоса. Я повернула голову и увидела его рядом с собой. На нём цилиндр, как и всегда. Длинный чёрный плащ загадочно облегал фигуру. Облик дополняли длинные чёрные как смоль волосы. Под плащом виднелся сюртук старинного покроя. Он стоял, скрестив руки на груди, и смотрел, как поют музыканты. А я вовсю рассматривала его. Он высокого роста, поэтому мне пришлось основательно так изогнуть и задрать голову.

Что он тут делает? Я не сразу сообразила, что надо ответить:

— И тебе того же.

Я сглотнула. Не поворачивая на меня головы, он спросил:

— И где же твоя сестра?

Я растерялась:

— К…какая сестра… Э… Клот? — чуть не выдала я себя, точнее, я понятия в тот момент не имела, роль кого мне играть — Эллен или Клот? Ведь он вроде как мой старый знакомый, жизнь мне спас и выручил из беды, значит — друг, а я не предупреждала его, что я переоденусь в свою сестру и что мы тут ловим маньяка!

Вообще, жутко неожиданная ситуация. По-весеннему неожиданная!

— Клот стоит тут же. Где же Эллен Харви? — чуть насмешливо спросил он и медленно повернул голову на меня.

Значит, он про Эллен знает. И меня узнал. Я тут же выдохнула с облегчением. Не придётся скрывать теперь, что я — не я! Ко мне вернулась прежняя невозмутимость. И я обрадовалась, что вижу его здесь снова. Ведь я даже не надеялась на эту встречу! Я улыбнулась и спросила, вопросом на вопрос:

— Ты ведь не только Паук, верно?

— Меня зовут Линсо Паук, — ответил он.

Линсо Паук. Где-то я это уже слышала. Я стала думать. Соображать, усиленно шевелить мозгами. И пока я шевелила мозгами — он окончательно меня добил:

— А ещё меня называют Хэйес. Точнее, я сам себя так называю.

Песню я, конечно же, в упор не слышала. Я посмотрела на Линсо Паука Хэйеса и захлопала глазами.

Линсо Паук, Хэйес. И это я тоже слышала! А он усмехался. Его глаза, такие тёмные и такие весёлые, смотрели на меня и видели меня всю.

— Э… и ты пришёл, чтобы… — начала я свой вопрос и снова растерялась и затормозила.

— Чтобы сказать тебе, что тебе этот костюм совсем не идёт! — весело заявил Паук. — Зачем ты надела маску своей сестры?

— Спасибо за критику, — проговорила я. И прошипела: — Это необходимо мне.

— Думаешь? И кого ты хотела обмануть?

— Э… ну… того, кто… кто нападёт на Эллен…

И тут у меня перед глазами всё начало медленно плыть. Почва уходила из-под ног. Я поняла, что только что сказала полную чушь, бред и ахинею. Точнее, до меня допёрло обо всём в тот момент, когда я даже не подозревала, что до меня может допереть.

— Это навряд ли, — слегка покачал головой Паук. — Таким Весенним Маскарадом меня не проведёшь. Тем более, я знал всё заранее. Все ваши ходы — твои и Эллен. В итоге всё сошлось к тому, что я болтаю здесь с тобой, и одновременно я не менее мило болтаю с Эллен, прямо здесь и сейчас.

По мере того, как мы смотрели друг на друга, у меня стала складываться такая картина в голове, паззл, такая мозаика, что я забывала даже дышать. Я забыла вообще обо всём!

Линсо Паук — если переставить буквы — то будет «купи слона».

Хэйес — так звали составителя сборника песен малоизвестных композиторов. Л. П. Хэйес — неужели Линсо Паук Хэйес? Удивительное совпадение инициалов! Этот составитель-редактор музыкального сборника издавал его, кстати, в издательстве «СЛОН».

Хэйес — так звали того таинственного маркиза, кто спас короля Александэра и кто похитил рапиру. Но как эта мифическая историческая полу-выдуманная личность связана с Пауком? Или снова совпадение? Может ли такое быть? А может, Паук, раз себя называет Хэйесом — потомок того «маркиза»?

Кассета в музее — «купи слона». Голос маленького мальчика.

Человек в Цилиндре. Эллен видела его, слышала его по телефону. Этот его хриплый задушевный голос — как маркер. И он знает об Эллен! Эллен, кажется, упоминала о мальчике.

Мальчик — Паж?

Кристин Грин, старая смотрительница, видела его.

Эллен видела его рядом с колледжем.

Все улики враз сошлись воедино.

Но как же сведения с Базы?! Как же тревога Аманды? Если б не эта «тревога» — не было бы этой миссии, операции «Весенний Маскарад»!

Рассказ Мэтта о Деле про Тёмного Фокусника. Статуэтка слона. Человек, выступающий на сцене — носил цилиндр. Пауки. Слишком много пауков.

Пауки — это такие членистоногие.

Всё сошлись. Мои невидящие и устремлённые в глубины мозга глаза обрели способность видеть. Мои руки и тело обрели способность ощущать, действовать, чувствовать. По-хорошему, мне сейчас нужно потрогать брошь. Позвать коллег. Вязать его, брать тёпленьким!

Но я не стала этого делать. Из всей горы вопросов, окативших меня в тот момент, я схватила пока только один. Посмотрев Пауку прямо в его тёмные глаза, я выпалила:

— Где рапира короля Александэра? Это ведь ты её украл?

Паук улыбнулся. Потом усмехнулся. И почти радостно расхохотался. Я поняла, что угадала.

* * *

После того, как Эллен пошла переодеваться наверх, в комнату Клот, Пол пообщался с Леонардом, младшим братом Эллен. Потом помог господину Итчи и господину Харви расставить стулья и сдвинуть мебель в гостиной, чтобы освободить пространство для танцев. А потом по ранее условленному графику наступило время связаться с Мэттом, по рации. Эллен ещё не успела переодеться к празднику. Пол решил, что не случится ничего страшного, если он выйдет через заднюю дверь чёрного хода дома Итчи. И пообщается с Мэттом по рации там на крыльце, ведь в доме шумно.

Пол вышел через чёрный ход, которым пользовался ранее неоднократно, гостя в доме у Клот. Но тут же он был вынужден искать себе новое место дислокации для переговоров: троюродный брат Клот, Зак Итчи, и Лилиан Ривел весело болтали, сидя на скамеечке с чашками горячего чая. Зак вежливо предложил присоединиться, но Пол, понимая, что он там совсем лишний и у него другие дела, вежливо отказался. И подметил, что троюродный брат Клот довольно смелый парень.

Чтобы связаться по рации, требовалось отойти подальше, дабы никто не услышал. Что Пол и сделал. Отойдя на безопасное расстояние, Пол кашлянул, включил рацию и вызвал Мэтта:

— Говорит Разрушитель, приём! У меня всё чисто.

— У нас тоже, — послышался голос Мэтта. — Похоже, будет провал.

— Ясно. Объект не явился, — вздохнул Пол. Его тут же кольнула совесть: Эллен было душно и не комфортно в этом доме, с ног до головы нашпигованном назойливыми родственничками, она так хотела уехать на Весенний бал, а Пол её не пустил. Может, у Эллен была интуиция, что ехать туда безопасно?

— Когда нам дёрнуться? — спросил Пол у Мэтта.

— Выжидаем ещё полчаса. Если всё останется чисто, дёргайтесь.

— Ладно. Я выйду на связь через полчаса.

— Прекрасно. Отбой.

Как позже вспоминал Пол, переговоры были короткие, длились несколько секунд. Убирая рацию, Пол мечтательно подумал, какие изысканные комплименты он скажет Эллен, когда увидит свою подругу в платье. Он стал возвращаться, и… Зак буквально поймал его в сачок! Перегородив ему дорогу, Зак начал оправдываться:

— Приятель, извини, мы тут тебя так стесняем. Ты не обращай внимание, у нас с Лилиан никакого тет-а-тет нет! Всё в порядке! Знаешь, приятель, я хотел тебя кое о чём спросить.

— Правда? О чём же?

— О паркуре. Ты ведь паркурщик?

— А откуда ты знаешь? — удивился Пол. О своём экстремальном хобби он ведь не распространялся на каждом углу!

Тут ещё больше удивила Лилиан:

— Я видела твои статьи в Сети, на форумах про паркур.

— Ты тоже паркурщица? — спросил Пол.

— Нет, паркурщиком был один мой… э… бывший человек, — кокетливо закатила глазки сестра Пита.

— Ну да, я числюсь на одном из форумов. Поскольку занимаюсь паркуром уже почти пять лет.

— Ну и каково это? Расскажи! Что нужно знать начинающим? Какой твой самый любимый трюк? О, а показать сможешь!? — окончательно насел Зак.

Полу стало приятно от того, что в глазах Зака он увидел живой искренний интерес.

«Зак такой же любознательный и с таким же пытливым умом, как и Клот! Не зря у них одна фамилия, хоть родственнички они дальние».

Паркур — слабое место Пола. О нём Пол готов рассказывать часами. Особенно если перед ним такой внимательный собеседник, готовый с открытым ртом ловить каждое слово. Пол попался на удочку. Они с Заком в течение пятнадцати минут, как потом показалось Полу, говорили о паркуре. И Пол даже, поддавшись уговорам, сделал стойку на руках, чем вызвал бурный восторг Зака и Лилиан. Только спустя несколько дней, проводя тщательный анализ, Пол с ужасом осознал, что общался с Заком и Лилиан на заднем дворе дома Итчи более получаса!

А потом Пол спохватился. Эллен наверняка надела платье. И ждёт его, ищет. Или снова её оккупировали родственники и заставили, как Золушку, прислуживать на кухне.

— В общем, как-то так! Ну, я пойду, руки помою, и хочу чего-нибудь съесть и выпить. Вам принести чего-нибудь?

— О, нет, спасибо, мы тоже пойдём! Давай выпьем с тобой за компанию! — подхватил Зак.

Они втроём вернулись в дом. И Пол кинулся искать Эллен.

Дверь в комнату Клот была открыта, но там никого. Все гости сосредоточились на первом этаже. Детей тоже не было, за исключением Розалин, которая танцевала бурный диско-танец с госпожой Итчи. Отплясывали они будь здоров! На кухне балагурили мужчины — господин Ривел, господин Харви, господин Генри Итчи. Папа Клот — господин Даймон Итчи, прислуживал дамам. Дамы танцевали, хохотали, кушали в гостиной. Кто-то из дам умудрялся делать всё это одновременно. Эллен нигде не было.

Полу не сразу стало не по себе. Лишь когда он обошёл все комнаты по второму разу, выглянул на улицу, обошёл весь участок дома Итчи, волна тревожной паники засвербела у него в горле.

— Эллен, где же ты…

Он кинулся в коридор, проверить куртку Эллен. Её куртка, как и ботинки, шарф, шапка — всё висело на вешалке.

— Зак, ты видел Эллен? — спросил он попавшегося на его пути Итчи.

— Нет, я давно её не видел, — удивился Зак.

— Где же она?

— Убежала с ребятами гулять. Леонард, Кэти и Эрин тоже ушли, как и все мои, — предположила Лилиан.

— Нет, куртка висит.

— Тогда она в туалете.

— Нет её в туалете, туалет открыт!

— Может, она тебя разыгрывает? — предположила Лилиан.

— Ума не приложу, где она… — пробормотал Пол.

— Дом большой, таинственный. Может, тут застенки есть, потайные ходы, и она там прячется, — в шутку сказал Зак.

— Или её утащили привидения. Точно! Её похитили! — взвизгнула с весёлым и каким-то неестественным восторгом Лилиан.

И тут Пола повело. У него всё поплыло перед глазами. Он почувствовал, как почва уходит из-под ног. Он вспомнил все сведения, которые знал о маньяке Красивая Смерть, о том, как он коварно подбирался к своим жертвам, как похищал их.

«Но одежда-то висит! Она же не могла голая пойти по улице! Если только он не пробрался в дом и сам не утащил её…»

Пол не знал, что делать. Он места себе не находил от волнения. В тщетной надежде найти Эллен в этом доме он едва ли не метался из угла в угол. Потом принял решение мыслить рационально и понял, что своим поведением выдаёт себя. Сейчас, чего доброго, ещё панику вселит в мамашу Эллен. Та же сумасшедшая женщина, да ещё она подшофе, и поднимет на ноги весь город, чего доброго!

«Может быть, она ушла на Базу? Но куртку почему не надела?!»

Рация его запиликала. Он вспомнил, что должен был уже двадцать минут назад выйти на связь с Мэттом!

— Чёрт! — выругался Пол и, едва не снеся кого-то из гостей, выскочил на улицу через чёрный ход.

— Приём! — проговорил он возбуждённо в трубку.

В нём теплилась надежда, что Мэтт сейчас скажет весёлую новость о том, что Эллен его разыграла, что она уже на месте, и добралась дотуда, вызвав кого-то из коллег с машиной, пока Пол болтал с Заком о паркуре. Но Мэтт ни о чём не подозревал:

— Приём, Разрушитель. Выдвигайтесь. Он не придёт. Всё чисто. Твой выход на сцену меньше чем через час. Поджигатель тебя подстрахует в плане театрально-вокального номера, однако агент 005 переживает. После вашего выступления мы все снимемся с вечера. Если Леди-в-Красном захочет побыть подольше — пожалуйста, мы тогда обеспечим ей тотальную защиту.

— Ох… — выдохнул Пол. Мысли в его раскалённой докрасна голове путались и мешались.

— Что? — переспросил агент Харрисон.

Пол хотел что-то сказать, но у него в горле спёрло дыхание.

— Ты что-то хотел сказать? — послышался настороженный голос Мэтта.

Пол отдалил рацию от себя. И затравленно посмотрел на неё.

«Надо что-то делать! Надо сказать им. Они примут меры! Почему, ну почему мы не подумали о том, что такое может случиться?! Что Эллен так внезапно пропадёт из дома, в котором полно народу, и где буду я?! А если она пропадёт — как я буду смотреть в глаза Клот? Я обещал защищать Эллен!».

Агента 006 захлестнула волна отчаяния. Это продолжалось несколько мгновений. Мэтт уже что-то заподозрил. Интуиция агента Харрисона никогда не подводила.

— Разрушитель, ответь! Что ты хотел мне сказать? — словно из небытия, раздался требовательный голос Мэтта.

«Эллен похитили. Похитили!» — хотелось крикнуть Полу. Он с трудом себя преодолел. Вдохнув в лёгкие воздух, он навострился и заговорил, стараясь, чтобы голос звучал его хладнокровно:

— Ситуация под контролем. Тут кое-что странное случилось. То есть Эллен как-то исчезла. Внезапно. Возможно, она в доме, хотя это бред, я обошёл дом три раза, и двор тоже. Но куртка её висит в прихожей, и…

Пол не успел договорить. Потому что в рации вдруг ни с того ни с сего раздался треск, скрежет, и… деревянный противный смех. Как из смехотворного мешочка. Полу стало страшно.

— М…Мэтт? — заикаясь, проговорил он в рацию.

Смех стал заливаться ещё сильнее. Пол не мог в это поверить: рация Демоуса была совершенным шпионским прибором, никогда никаких помех, и тут — такое! Этот смех… Дьявольский смех. Пол вспомнил о том,что смех сопровождает всех жертв маньяка Красивая Смерть. Об этом смехе говорили многие жертвы. У Пола на мгновение создалось ощущение, что он сходит с ума…

И тут к нему вдруг подошёл маленький мальчик. В темноте двора Пол принял его за одного из младших Ривелов. Мальчик был светловолос, около девяти лет.

— Пол, не волнуйся. Она же сказала тебе — не волнуйся, — обратился мальчик к агенту 006. Тот ошеломлённо посмотрел на мальчика сверху вниз. — Она будет там и будет тебя ждать. Успокойся и отправляйся на Весенний Маскарад.

— ЧТО?! — Пол едва ли не фальцетом выкрикнул это.

Мальчик в ту же секунду растворился прямо перед его носом.

* * *

— Тьма — это тайна. Это то, во что мы погружаемся, когда хотим. Тьма повсюду, и она пронизывает этот мир сполна. Она не имеет отношения ни к зиме, ни к весне, ни к иным временам года. Она просто есть. Здесь и сейчас. Как и всё остальное.

— А… — уяснительно кивнула Эллен. — А я могу быть тебе чем-нибудь полезна?

— Ты уже мне полезна. Ты точно такой же паук, как и я. Полная противоположность мухам. Счёты сровнялись в пользу пауков, и этот мир будет ещё продолжать какое-то время находиться в равновесии.

— И ты говорил, что самое страшное — остановка. Что это? Это когда мух станет слишком много, настолько много, что на них не хватит паутины?

— Нет, вовсе нет, — усмехнулся тот, кто называл себя Пауком. — Паутины всегда хватит. Остановка — это то, что меня пугает. Когда что-то останавливается — оно превращается в Ничто, в Пустоту.

— И ты боишься остановиться?

— Я боюсь как раз того, что я не смогу этого сделать.

— Как это понять?

— Это не обязательно понимать.

Эллен осознала, что затронула такую тему, где не разберётся. Она подумала, что лучше не тратить время на философскую болтовню. И решила разобраться именно в насущном:

— Как ты на меня вышел?

— Очень просто, Прекрасная Леди. Тебя выбрал Паж.

— Паж? Этот мальчик?

— Да.

— Он, что, главнее тебя?

— Нет, он Дух. Старый добрый Дух и мой хороший друг. Каждую весну он хочет видеть шалость. Шутливый дух, любит устраивать розыгрыши. И меня к этому подрядил.

— Правда? А как это он так? Он увидел меня, и сказал тебе, чтобы ты, ну, похитил меня? — попыталась сформулировать Эллен своё предположение.

— Он ничего мне не говорил. Я всё сделал сам. Он только лишь загадал желание. Я каждую Остару исполняю три его желания, по его усмотрению. Мы так договорились.

— Каждую Остару? Он что, дух Весны?

— В некотором смысле да. Сейчас он на стороне Света, но были времена, когда он служил и Черноте, и Белизне, и Тьме. Даже если он служит не Тьме — всё равно остаётся моим другом, и я не могу ему ни в чём отказать.

— Почему так? — с интересом улыбнулась Эллен. — Расскажешь?

— Нет, это секрет, — ответил Паук.

— И какие это были три желания? Или это тоже секрет?

— Нет, это не секрет, — улыбнулся загадочный собеседник. — Это я точно тебе расскажу.

Он мягко приобнял девушку за плечи, и Эллен почувствовала тепло, исходящее от его плаща и его самого. Он медленно повёл её по мостику вдоль озера. Эллен стало очень приятно и уютно.

— О первом исполненном желании Пажа ты знаешь. Это ты.

— Я?

— Он попросил себе Прекрасную Леди, озеро, лебедей, карету.

— О… — Эллен внезапно покраснела от смущения. — Это так… так романтично!

— Ничего романтичного, — покачал головой Паук. — Всего лишь одно из трёх желаний Пажа. Каждое его желание — озорство. По-моему, было бы романтичнее заменить это озеро кипящей лавой, лебедей — драконами, а карету — адской колесницей.

— Было бы точно круто, но и лебеди с озером — тоже ничего! — остроумно подметила Эллен. — А второе?

— Второе желание я тоже прямо сейчас исполняю. Оно касается некоей ценной вещи, оружия, которое принадлежало королю и должно попасть королеве.

— Оружия? Э… — Эллен догадалась не сразу и с сомнением спросила: — Это рапира?

— Да, это рапира.

— О, вот это да! И как теперь? Ты вернёшь её? Или оставишь у себя, ведь она твоя?

— Быстро сечёшь, однако, — весело проговорил Паук. — Придётся вернуть. Опять же благодарите Пажа.

— Как здорово! Мои коллеги её обыскались. Ой… — Эллен вдруг поняла, что проговорилась. Она испуганно прикрыла рот рукой.

— Не пытайся скрыть, я прекрасно знаю твоих коллег.

— Знаешь? В самом деле?

— Ну разумеется! Ведь они столько лет меня безуспешно пытались ловить!

— Э… Да… я поняла. Ты должен был меня похитить, чтоб я исчезла или была убита, или…

— Нет. Нужная Пажу муха уже исчезла и уже убита. Да, третье желание Пажа — чтобы Паук поймал Муху, — подсказал Тёмный Хозяин.

— То есть ты меня не похитишь, и я не исчезну?! — Эллен широко открытыми глазами посмотрела на него.

— Конечно же, нет! Никуда ты не исчезнешь. Тот, кто должен был исчезнуть, пропасть без вести — уже исчез. Он слишком талантливый художник, чтобы я позволил ему тут остаться.

— То есть ты убил его?

— Нет же, зачем мне убивать хозяев этого мира?!

Эллен выдохнула с облегчением. Она сразу ему поверила. И она сразу поняла, что никакой он не маньяк. Что столь могущественное существо вряд ли будет заниматься дешёвыми убийствами.

— А… раз тебя ловили, то… это ты похищал девушек? И как? И куда они исчезали? Зачем? Они живы?.. — взволновалась Эллен.

Она совсем не хотела отстраняться от него. Словно прочтя её потаённые мысли, таинственный похититель покрепче приобнял Эллен и притянул её к себе поближе. Ей стало ещё уютнее под его плащом.

— Они живы. Зачем — это были желания Пажа. Каждый год, на Остару. То же озорство. Куда они исчезали — тут ещё проще. Многие из них в этом мире, живут под другими именами в других странах и городах. Кто-то в иных мирах. Нельзя сказать, что я их похищал. Всё случалось добровольно. Они сами сильно просили меня, и я не мог им отказать, вот и всё! Ты так сильно не просила, поэтому я никуда не стану тебя забирать. И если сейчас ты спохватишься и начнёшь просить — всё равно не стану, я вредный.

— Э… в других мирах? Под другими именами? — растерялась Эллен, ничего пока не понимая. — Как это, объясни? Зачем?

— Толчок к новой жизни. Выход из зоны комфорта. Это были просветлённые люди, понявшие и осознавшие наконец, что их жизнь — в их руках. Что ответственны за свой выбор и за свою жизнь полностью они. Чаще всего Паж выбирал девушек. Им было всем по восемнадцать лет. Почему такой выбор — нужно спросить у него. Паж очень древний дух, и тоже когда-то был юным. Тоже имеет свою Тьму и свои тайны, несмотря на то что сейчас служит Свету и Весне.

А далее всё просто. Представь себе, Эллен, среднестатистическую девушку. Поставь себя на её место. Вот ты рождаешься на этом свете. В обычной семье — родителей не выбирают. Рождаешься в определённом месте и в определённое время. Но всё это — твоё время, твой черёд, твоё здесь и сейчас. Ты не понимаешь этого и зачастую ты неудовлетворённый. Люди придумали кучу глупых ограничивающих отговорок. «Всё будет хорошо», «Хорошо там, где нас нет»… Тьма не понимает таких установок. А люди очень даже понимают.

— Ты говоришь о пессимистах, о негативном мышлении. Что человек не осознаёт, что может что-то менять сам, и ноет, и обвиняет в своих неудачах других, — поддержала мысль Эллен.

— Да, практически об этом. Но продолжим историю о девушке. Ты ходишь в школу, тебя воспитывают родители. Ты что-то читаешь сама, а возможно, всегда идёшь на поводу других людей, и думаешь чужими мыслями. Тебе везёт, если ты научаешься думать своими мозгами и что-то понимать об этом мире и о своём выборе, предназначении. Если так — то ты становишься в некотором смысле просветлённой, зрелым ищущим развитым человеком. Ты со временем понимаешь, что твой мир — это школа. Ты тут учишься и ты пойдёшь дальше, в следующий класс, если совершишь определённые действия. Пройдёшь экзамены, что-то осознаешь, поймёшь, уразумеешь. Между тем, ты продолжаешь жить жизнь в рамках, куда сама себя загнала. Родители — школа — уроки. Иногда друзья, кружки по интересам. Потом всё по накатанной. Институт, семья, работа. Дом — работа, дом — работа, дом — работа. Старость. Оградка на кладбище. Ах, ну да, перед оградкой ты с сожалением, лёжа на смертном одре, думаешь о том, чего не сделала, не поняла, не осознала. Груда разочарования. Хорошо, если она наступает в лет восемьдесят. У иных — лет в двадцать. Это те люди, которые ходят тут как живые трупы. Они умерли совсем не красиво.

Но я заболтался. Вернусь к девушке. Представь себе, что эта девушка осознала слишком рано всю бренность бытия. И захотела в корне переменить жизнь. У неё были импульсы, позывы. И были таланты. Огромные, несокрушимые таланты и потенциалы. Но её душили. Душила среда, семья, родители, учителя, которые загоняли в жёсткие рамки привычности. Девушке не хватало где-то знаний, где-то понимания, где-то рывка, что нужно делать, как думать и как действовать. Как вырваться из засасывающего болота, которое губит душу подчистую. Иногда девушка добровольно брала на себя лишние обязанности. Становилась слишком рано взрослой, становилась мамой для своих мамы и папы, братьев и сестёр. Во многом отказывала себе. Жила для других, но начисто забывая о том, что жизнь — именно её жизнь, а не мамина, не папина, не братьев и сестёр.

У Эллен прошлись мурашки по телу. До неё стало доходить. В описании «типичной девушки», которое приводил Мрака Творец, Прекрасная Леди узнала себя.

— Â её сердце что-то грелось, теплилось, свербило. Ей хотелось полёта. Ей хотелось простора, свободы. Ей хотелось многое. Всем им хотелось. Кому-то — помогать людям. Кому-то — шить. Кому-то — петь. Кому-то — летать верхом на драконе и сражаться с мечом. Да, были и такие! Девушка чувствует своё предназначение, чувствует, что в ней что-то есть, но раскрыться она не может. И тогда ей на помощь приходил Паж. Накануне дня Остары он показывал мне, кого необходимо изъять. И далее я уже занимался по налаженной схеме.

Я начинал смотреть за этим человеком. А потом проверял его. Искушал. Запугивал. Вынуждал действовать в нестандартной обстановке. Именно тогда в человеке выплывает его спрятанный глубинный потенциал, когда он попадает во Тьму. То есть когда сталкивается с чем-то, с чем не сталкивался раньше. С непознанным, более высоким. Я давал человеку фору, и человек справлялся, вырастал и был готов. В нём переклинивало, и он открывался мне до конца. Человек понимал, что я тот, кто свяжет его с его заветной потаённой мечтой, которую зачастую человек сам до конца не сознавал. Человек цеплялся за меня как за соломинку.

Я никогда не изымал сразу. Я давал возможность восемь раз подумать, прежде чем сделать шаг во Тьму. Я давал возможность попрощаться как следует, прежде чем человек «умирал красиво». И если человек оставался при своём решении шагнуть во Тьму, мы с Пажом изымали его. Вырывали из контекста, из зоны комфорта, из привычного окружения. Мы ставили очень простое условие: вопреки всему, прийти в людное праздничное место. На этом условии, кстати, настоял Паж, это тоже одна из его тайн и фишек, если так можно назвать. Человек, то есть девушка, приходила в это место, я забирал её и уводил уже кое-куда, куда считал нужным. Все издержки по переезду, переходу и так далее я брал и продолжаю брать на себя. Все те, кого я изъял, блестяще состоялись и реализовались. Они продолжают наслаждаться той жизнью, к какой пришли сами, какую создали.

— Но здесь имеет значение этический аспект! У этих девушек были родители, друзья… Которые горюют, переживают…

— Знаешь, почему они горюют и переживают, Эллен? — насмешливо улыбнулся Тёмный Хозяин. — Вовсе не потому, что сильно любили этих пропавших девушек. Если бы они истинно их любили — отпустили бы их с добром и светом. Они горюют и переживают о них только лишь потому, что из их жизни исчезли удобные, послушные, управляемые овечки, которыми выгодно манипулировать. Иной раз человеку кажется, что он кого-то любит — мужа, жену, детей, родителей. На самом деле это всё чистый эгоизм, практическое использование близких и родных как средства повышенного комфорта. Да, в людском мире это так, и всё это жестоко, цинично. Вижу твои большие глаза. И знаю, о чём ты сейчас думаешь. Более того — да, я тебя сейчас растопчу и уничтожу. Да-да, твоя мать, братья и сёстры не любят тебя. Им выгодно, что мамочка Эллен всегда под рукой, всегда исполняет любые капризы и прихоти. Поэтому им было так неудобно, когда ты поселилась у твоей подруги Китти. Поэтому они выражают своё недовольство и демонстративно стали относиться к тебе с повышенными требованиями. Мол — раз живёшь одна — значит, много чем ещё обязана, обязана всегда при случае ещё больше прислуживать и потакать запросам.

— Ты говоришь ужасные вещи! — тут Эллен отстранилась, скинув руку Паука у себя с плеча.

Она даже остановилась и, забежав вперёд, встала перед собеседником. Её волосы разметались, она была готова сейчас жарко спорить и почти что драться.

— Моя семья — это всё! Я сама выбрала служить моей семье!

— Да, какое самопожертвование! О тебе впору писать книги, провозглашать тебя мессией благодаря твоему самоотречению! Но какой в этом толк?! Какой смысл в том, что жизнь не принадлежит тебе?! Ах да, конечно, Эллен, умная послушная девочка. Тебя ведь мама научила в детстве, что все хорошие люди забывают о себе и служат другим. Это сидит в тебе клином! И это я из тебя выбил! Хоть и с большим трудом.

Эллен сразу остыла. Ведь Тёмный Хозяин прав.

— Поверь, если я изыму тебя, твои близкие лишь недолгое время погорюют, да перестанут. И мама твои бывшие обязанности попытается возложить на подрастающую Эрин. Но проблемка-то в том, что Эрин уже избалована, у неё было счастливое детство, она научилась жить только для себя и себе в радость. В отличие от старшей умнички-сестры Эллен, которая с младых лет только и занималась тем, что была для всех взрослой мамой.

— Но у меня есть личная жизнь! Самореализация! Я владею навыками борьбы, стрельбы. Я детектив, я ловлю преступников. Я расследую аномальные явления. И у меня есть друзья. А ещё у меня есть сестра, которая уважает меня и…

— И любит. Твоя двоюродная сестра очень тебя любит. Хотя бы ради неё я не буду тебя изымать. Даже если тебе вдруг захочется. Даже если ты встанешь передо мной на колени. Ради неё и ради ещё одного человека, который истинно любит тебя, но о чём ты пока не знаешь, насколько сильны и искренние его чувства.

Эллен сразу догадалась, что речь о Поле. Она покраснела. Тёмный Хозяин оказался тактичен. И не стал «добивать» её.

— Ты сперва убегала в самореализацию как в спасение. Теперь ты можешь посвящать этому больше времени, сил, энергии и задора. Именно благодаря тому, что ты открыла своё сердце навстречу Тьме. Ты нашла источник, из которого черпаешь ресурс. Это твоя личная Тьма. И ещё благодаря тому, что ты точно никогда не остановишься. Ты растёшь, Эллен, постоянно растёшь. А твои родители, братья и сёстры давно остановились. Ты прежняя была на грани остановки. Поэтому ты прошла через Красивую Смерть. Ты новая теперь уже никогда не остановишься.

— Кажется, до меня дошло, — тихо проговорила Эллен.

Она поёжилась. Стало холодно, и с озера подул ветер. Тёмный Хозяин стоял рядом, супротив её, и улыбался. Теперь в его улыбке ни снисходительности, ни поучения.

— И ты находил этих девушек, и убеждал их уйти из прежней жизни. И давал им шанс начать всё заново, всё сначала — именно в том месте, куда они стремились, где у них было больше ресурсов, больше возможностей.

— Я не находил их и не убеждал. И не давал им шанса. Это делали они сами. Они осознавали, что в их жизни происходит нечто Тёмное. Они сами притягивали меня и Пажа в свою жизнь.

— Они посылали запрос во вселенную, запросы своих желаний, и Вселенная слышала их и откликалась. И подсылала тебя, как чёрта из табакерки. Потому как называть тебя богом из машины язык не поворачивается. Ты скорее дьявол, чем бог! — улыбнулась Эллен.

И снова поёжилась, начиная дрожать. Становилось всерьёз холодно, а она ещё в этом платье…

— Тьма — это не дьявол и не бог. Тьма — это просто тьма.

Эллен поняла, что стала обладателем тайны. Но пока не поняла, что с этим делать. Она могла всё рассказать коллегам из ТДВГ, чтобы они перестали охотиться на маньяка. Что маньяк делал, оказывается, благое дело. Но чувствовала, что делать этого не стоит.

— Уф… у меня голова кругом, — Эллен дотронулась до своего лба. — У меня вместо мозгов чёрная дыра!

— Там Тьма у тебя.

— Это уж точно! — Эллен снова задрожала. И сделал шаг к своему загадочному другу: — Но это так здорово! Когда Тьма… Ух, и холодно же тут! Я совсем не против озёр с лавой сейчас!

— Ты забыла надеть куртку, — ответил собеседник. И мягко обнял её, крепко прижимая к себе. Прекрасная Леди умиротворённо улыбнулась и закрыла глаза, чувствуя исходящую тёмную теплоту.

* * *

— Отойдём, где потише, — Паук взял инициативу в свои руки. — И где повыше.

Я хотела, было, возразить — мол, не могу покидать свой пост, но махнула рукой. С Пауком бесполезно спорить! Коллег своих я уже не видела. Джейн тараторила без умолку с новыми подружками. Пит и Ром подобрались поближе к сцене. Мэтт в костюме Белого кролика давно уже не подходил.

Паук пригласил меня жестом следовать за ним. Мы подошли к лестницам и поднялись на балюстраду, отошли в самую её глубь, там оказалась ещё одна зала. И там, к моему удивлению, не было людей. Из широких окон оттуда открывался потрясающий вид на сад на заднем дворе усадьбы.

— Так где рапира? — повторила я вопрос и посмотрела на таинственного приятеля.

— Где рапира, где рапира, — передразнил он. — Это всё, что тебя интересует?! Поверить не могу!

Я открыла рот, намереваясь задать кучу вопросов. С открытым ртом я простояла секунд пять, выискивая и ловя вопрос, какой хочу задать. Ведь одновременно все вопросы в количестве тысячи нельзя задать, для этого нужно обладать по меньшей мере тысячей ртов!

— Как ты её украл?

— А вот это уже лучше, копаешь глубже. Твой пытливый ум импонирует мне, — насмехался Паук.

— Ты ходил в Музей Дерва, и тебя видела Кристин Грин? И зачем ты подбросил потом кассету?

— А что, разве плохо? Кассета помогла вам разоблачить целую малину Мух и Слонов! Да, рапиру украл я, но моё преступление явилось наживкой, банкой с вареньем для Хордерн, точнее, для Мухи. Она прилетела, зажужжала и попала под вашу мухобойку. Моё преступление вскрыло нечистоту на руку Джаспера Годдса. Он укрыл от полиции важные улики и потакал человеку Хордерн, потому что ему обещали много денег.

— Что?! Директор музея тоже замешан? — я на мгновенье растерялась.

— А ты что, такая наивная, думала, что дяденька не при чём? Всеми людьми правят деньги, правит презренный металл, звон которого на протяжении многих тысяч лет набил мне оскомину.

— А король? Король Александэр? Погоди… У тебя был предок, тот самый маркиз Хэйес, который спас короля? И произошло это территориально там, где мы…

— Да, там. Только это был не предок, а я.

— Ты?! В восемнадцатом веке?!

Тут я почувствовала, как у меня ум за разум заходит. Почва из-под ног медленно уплывала. Я задержалась за кованные перила, которые ограничивали окна, для надёжности.

— Я могу быть в нескольких местах одновременно. Скажем, в восьми сразу. Это относится к временным эпохам тоже. Вот к примеру, я тебе об этом уже говорил, сейчас я не только с тобой, но и с Эллен. И мы с ней скоро направимся сюда.

— Эллен? Ох… Голова кругом! Ладно… Допустим. Ты в восьми местах одновременно, — я выпустила воздух из лёгких, стараясь уяснить для себя такую информацию. Самое интересное — я верила в тот момент Пауку и всецело воспринимала как данность всё, что он говорил.

— Король — ладно. А ноты… С песнями… Сборник…

— Это Паж сделал.

— Паж? Что Паж сделал?!

— Только, умоляю, не надо его арестовывать, — Паук просто издевался. И наслаждался своей игрой и озорством. — Несколько лет назад он попросил меня стать этакой музой нескольким композиторам, и они все поголовно написали песни про Тьму и про меня. А я объединил их в сборник и предложил издать, небольшим тиражом. Твоя учительница музыки не помнит, как приобрела этот сборник. И решила тебе подарить, потому что Паж подсказал ей. Он любит песни, которые там есть. И вот этих ребят со сцены он тоже надоумил включить в репертуар «Грани Тьмы». Такая уж это ночь! Весенний маскарад. Ночь хлеба и зрелищ.

— Понятно… — уяснительно пробормотала я, но соврала себе, поскольку мне было ни черта не понятно. — Итак, король. Ноты. Эллен. Стоп! Что с Эллен? Ты… это… зачем её… пугать вздумал?

— Никто никого не пугал. Я уже доходчиво объяснил ей. О том, как мы играли в старинную весеннюю игру. И Эллен, кстати, выиграла с очень хорошим счётом.

— Говоришь, она скоро придёт сюда?

— Уже идёт. Точнее, мы идём, — Паук весело и задумчиво посмотрел в окно. Я тоже проследила за его взглядом и ничего, кроме ночи, не увидела. Паук добавил: — Ты можешь сама расспросить её обо всём. Только вряд ли она тебе что-нибудь скажет.

— А Тёмный Фокусник?

— Что тёмный фокусник?

— Из театра… Это тоже ты был?

— Всё-то ты знаешь!

— Что случилось с девушками?

— Ха, мне нравится, как ты меня допрашиваешь, — Паук забавлялся. — Ничего с ними не случилось. Они просто отказались от прошлой жизни.

— Что, покончили с собой с твоей подачи?

— Нет, что ты! Я же не садист какой-нибудь. Они начали всё заново в другом месте.

— Уехали из страны, сменили имя? — догадалась я.

— Да.

— И ты хотел, чтобы Эллен тоже уехала из страны и сменила имя, так?

— Нет, ни в коем случае. Я ничего не хотел. Выбор должна была сделать Эллен. И свой выбор она уже сделала. Она пустила Тьму в сердце, соединилась с ней и возвращается домой.

Я мало уразумела чего из этой шарады. Одно я только поняла: с Эллен предстоит разговор. Серьёзный, долгий.

— Если она, конечно, захочет, чтобы разговор этот состоялся, и тем более, чтоб он был серьёзный, долгий, — добавил Паук.

— Хватит читать мои мысли! — попыталась я восстановить ускользающий контроль. Смысла таиться больше не было. — Я догадалась, кто ты. Что ты не человек.

— Бинго! Редкостная проницательность.

— Но я не догадалась, что ты здесь и сейчас делаешь. И учти, я это расследую и узнаю!

— Даже не сомневаюсь. Я в восхищении. В своё время ты точно всё узнаешь, королева.

— Почему ты называешь меня королевой?

— Это ты тоже узнаешь в своё время. Ах да, — Паук сделал вид, что спохватился и забыл что-то важное. — Ну конечно! Паж просил тебе кое-что передать. Она мне очень нравилась, но разве я мог отказать Духу Весны и Остары? Нет. Не мог. Держи. Она теперь твоя. Это подарок.

На этих фразах он отогнул слегка свой длинный широкий плащ в сторону, что-то отстегнул с пояса и передал мне. Что-то длинное, продолговатое, тяжёлое. И тепло и дружески улыбнулся. Я распахнула глаза и впала в ступор, не в силах выдавить ни слова. В мои ладони, подставленные в инстинктивном жесте принятия дара, легли ножны, инкрустированные драгоценными каменьями. Из этих ножен выглядывал такой же украшенный драгоценностями, рубинами, бриллиантами, сапфирами и изумрудами эфес.

Моя права рука схватилась за рукоять, и я вытащила рапиру из ножен. Клинок сверкнул в мерцающем интимном свете танцевальной залы, но более всего сверкали и искрились бриллианты. Это рапира Остара, пропавшее оружие, историческая ценность, вокруг которой в Музее Дерва, на Базе ТДВГ и в полицейском управлении Барта Бигсона возник целый переполох. Я заворожено смотрела на сталь. Моя рука не чувствовала её тяжести, она просто держала, а я смотрела, не отводя глаз. И спросила у Паука:

— И что мне с этим делать?

Тут же мой вопрос показался мне глупым. Паук снисходительно усмехнулся:

— Что хочешь. Это же твой подарок на Весеннее Равноденствие, от Пажа. Можешь оставить себе, а можешь толкнуть на чёрном рынке и получить бабки.

— Зачем? — я перевела взгляд с клинка на Паука.

— Как это — зачем?! В жизни людей металл, деньги — самое главное, — развёл он руками патетически.

— Мне не нужны деньги. Тем более таким путём. Я отдам рапиру Фрэнку. Или Барту, если его тут встречу.

Паук не ответил. Он не против моего решения. Впрочем, с какой стати оно должно его касаться?! Ну подарил он мне рапиру, и всё тут, а я сама разбираюсь, как с ней дальше быть. Вопрос исчерпан. Я деловито убрала рапиру в ножны и аккуратно опустила их вниз, придерживая за драгоценный эфес. По моему телу прошлись мурашки от осознания, что эту рапиру держал в руках сам король. Я вдохнула поглубже и попыталась успокоиться, унять дрожь волнения. Вот уж точно чего я не ожидала — так это того, что рапира окажется у меня в руках именно здесь! Фрэнк был прав. Вот он удивится! Карамба, надо придумать, как ему объяснить, кто мне дал эту рапиру?

«Фрэнк, вот рапира, которую украли. И мне её дал один тип, который подсел ко мне в парке на лавочке, в тот день, когда у меня раскалывалась голова. Он ещё тогда что-то пытался впаривать про предопределённость судеб и всё такое…»

— Паук, расскажи мне, что за шарада это была, — я посмотрела на сверхъестественное существо, странным образом затесавшееся ко мне в друзья.

Потому что, несмотря на всё происходящее, я испытывала к нему безграничное доверие и даже симпатию. Иными словами, мне приятно тут стоять в уединении с ним и дружески разговаривать.

— Про предопределённость судеб, которую я тебе пытался впаривать? — Паук с невинным выражением лица посмотрел на меня.

— Угу, — кивнула я.

— Считай, что это лабораторная работа. Ну, проверочная. Коллоквиум такой.

— Про что работа? — не совсем поняла я.

— Я сказал тебе то положение, к которому ты могла быть привержена. К которому привержены многие. О том, что ничего не изменить. Я сделал всё, чтобы внушить тебе эту идею. Ты не повелась и выиграла.

— Пытался меня запугать? Также, как и Эллен? — спросила я.

— Вроде того, — не стал он спорить или отрицать.

Вот чудак!

— А гадалка, которая нагадала смерть… Она программировала?

— Не совсем. Программировала не она, а тот, кто поверил ей. Порой все наши слова, поступки, даже мысли имеют поразительную силу влияния на окружающую действительность. И избитую фразу о том, что мысли материальны, следует понимать буквально — в этом есть свой закон. Это как данность.

— А как же Зеркало Мира? Что там записано? — допытывалась я, помня наш разговор, с которого всё и началось.

— Ни-че-го, — ответил Паук. — Бесконечность. Просто бесконечность.

— То есть человек рождается, и у него впереди — чистая доска, чистая дорога, и пишет он сам?

— У кого-то чистая дорога, у кого-то — Тёмная Дорога. Разница лишь в том, человек он или гость в этом мире. У людей всё чисто. Люди выбирают. И, к большому прискорбию, выбирают они в последнее время плохо. Как и всегда, как и раньше. Люди выбирают деньги, выбирают власть. Выбирают нарушать закон. Вот как эта ваша муха, Рэйчел Хордерн.

— А что такое Тёмная Дорога?

— Это Дорога Гостя. Дорога, которую Гость не видит, но которая куда-то его ведёт. Чистые и Тёмные дороги в этом мире переплетаются.

Я ничего не понимала. Ухватилась снова за более «насущное»:

— А что же с Рэйчел? Мы её так и не нашли, так и не поймали.

— Правильно, потому что ловить её было моей прерогативой, — насмешливо заявил Паук.

— Что ты с ней сделал? Убил её? Превратил в муху?

— Ха! Превратить в муху — интересная идея! Спасибо, что подсказала, надо как-нибудь испробовать. Нет, я её не убил, а всего лишь свёл с ума.

— Что?!

— Она в сумасшедшем доме. Отправлена туда сегодня вечером. Диссоциативное расстройство личности. Она чувствует себя мухой. Всем санитарам она заявляет о том, что она — муха! Пытается жужжать, летать и ползать по потолку.

— Карамба… — прошептала я.

— И ещё она чувствует, что проколота насквозь иглой коллекционера. Эта игла пронизывает её через сердце. Ощущения у неё более чем реалистические.

Тут я поверила и поняла, о чём говорил Паук. Мне стало не по себе. Да, она была преступницей, наверняка большой негодяйкой. Но кара, расплата, через которую она проходит — мучительна!

— Она сошла с ума из-за металла. Не оставила себе выбора.

— Так ты судия, каратель? Твоё назначение тут — быть палачом? Быть таким благородным разбойником и ловить бандитов? — посмотрела я на Паука долго и продолжительно.

А он сначала долго и продолжительно молчал. Потом ответил:

— Ничего ты пока не понимаешь. Тебе ещё учиться и учиться, ты слишком зелёная ещё. Я тебе ничего больше не скажу, пока ты не дозреешь.

— Дозрею до чего? До тебя? До твоего уровня? И кем ты себя здесь возомнил? — во мне поднималось возмущение, смешанное с желанием узнать все тайны, спрашивать больше и получать больше ответов.

— Никем особенным. Я всего лишь воплощение Тьмы здесь и сейчас, — весело заявил Паук и посмотрел в окно. И через какое-то время не менее весело и бодро сказал: —О, а вот и мы. Подходим уже. Полюбуйся на свою сестру, Клот. Она очаровательна, не так ли? Какое потрясающее платье! Она так старательно шила его — точь-в-точь, как паук шьёт свою паутину. Эллен — одна из самых обаятельнейших паучих в этом мире!

Я посмотрела немного ошеломлённо сначала на него, потом в окно. И тут у меня случился настоящий шок!

Я увидела Эллен, которая шла под руку с… Пауком. На Пауке, который вышагивал по красивой дорожке со стороны сада, был цилиндр, плащ… Я перевела взгляд на Паука, который стоял рядом со мной. Тот же цилиндр, тот же плащ! Он — Паук, а не его плащ — посмотрел на меня довольным взглядом и удовлетворённо усмехнулся. Эллен же, идущая внизу под окнами, была весела, о чём-то разговаривала с Пауком и смеялась, даже отсюда с большого расстояния и из окна я видела её горящие глаза и восторженно-возбуждённое лицо, покрасневшие щёки. Паук, шедший рядом с ней, мило поддерживал разговор, что-то отвечал, где-то кивал…

Я снова посмотрела на Паука, который был тут, на балюстраде.

— Э… Вас что, много?! — выпалила я из себя. Меня словно окатило ушатом талой весенней воды.

На часть вопросов я получила ответы, но ничего не поняла. И возникли новые вопросы. Которых я не успела задать. Да и не смогла, не уместно уже было!

— Это называется Бесконечность. И ещё это называется Тьма, — ответил Паук, теперь уже он не шутил и не улыбался, а тон его был очень менторским и поучительным.

Я прилипла взглядом к окну. Эллен и Паук там внизу почти дошли до дверей чёрного хода. Сейчас они войдут в усадьбу, и окажутся в зале. Вот, входят уже!

Я задумчиво смотрела на улицу и словно попала в иное измерение. Моё сознание, или, может, подсознание уловило ощущение скольжения. В ушах застыл вкрадчивый, хриплый, задушевный голос Паука. И эти таинственные слова: Бесконечность, Тьма… Я напоминала себе подвисший компьютер в тот момент.

— Клот! — вдруг кто-то дёрнул меня сзади за руку.

— Ах! — вскрикнула я испуганно и оглянулась.

За мной стояла лучшая подруга, Джейн, она была весьма встревожена и удивлена:

— Клот, скорее! Во-первых, скоро наш выход, наш номер на сцене. Альберт уже выпустил вторую группу, после которой пойдём петь мы. И вы с Питом — первые! А во-вторых, здесь Эллен! Она уже приехала сюда. Её только что видели Ром, Пит и Мэтт, и разговаривали с ней.

— Что?! — удивилась я и выглянула на улицу.

Но тут же вспомнила, что Эллен и Паук вошли в здание несколько минут назад. А ещё я вспомнила, что рядом со мной тоже стоит Паук, и посмотрела в ту сторону. И обнаружила, что стою тут на балюстраде одна! Когда он успел уйти?! Как это всё понимать?

— Мы пока разбираемся. Но ситуация вроде под контролем. Эллен сказала, что они с Полом договорились, что Эллен сюда приедет с кем-то, а потом произошла путаница с рациями. Мэтт сказал, что у него тоже чертовщина с рациями, пока он связывался с Полом. А потом произошло вообще невероятное: к Эллен подскочил Альберт, отвёл её в сторону, что-то шепнул ей, и она покраснела от смущения, радости и изумления. Похоже, он её выбрал королевой Весеннего бала! Либо они сговорились заранее с Полом, и тот решил для Эллен устроить такой сюрприз, как компенсацию за то, что Эллен попала на праздник не к его началу. Но раз Эллен выбрали королевой, мы не имеем права ударить в грязь лицом! Побежали, скорей, тебе нельзя показываться на глаза Эллен в таком виде, ты же в её костюме! Боже, Клот, у неё такое шикарное платье!

Джейн схватила меня за руку и потащила к лестнице.

— Джейн! А Эллен… одна была, когда вошла?

— Да, она зашла одна, но кратко обмолвилась, что её кто-то сюда проводил!

Паук хитёр. Подговорил её, и она ему подыграла.

— Быстрее, быстрее! Бегом! У нас меньше пятнадцати минут на всё про всё! — беспокоилась Джейн.

И тут она заметила у меня в руках нечто длинное, что я держала мёртвой хваткой.

— Ой, что это у тебя такое?!

— Это рапира из Музея Дерва.

— Что?! — теперь уже удивилась Джейн, остановилась совсем на краю лестницы, как вкопанная, чуть не упав.

Я задержала подругу за руку:

— Спокойно. Всё по порядку. Давай расставим приоритеты, хорошо? Мне сейчас надо переодеться и подготовиться к выступлению. А потом займёмся этой рапирой.

— Э-э… хорошо, хорошо, — проговорила подруга, сильно обескураженная.

Переодевание не заняло много времени. Я быстро смыла грим Леды, чтобы сделать моё лицо похожим именно на моё лицо, а не лицо Эллен. Перед этим я, разумеется, сняла затемнённые элегантные очки и парик. Сняла с себя красное платье и все рации и приспособления. И надела одежду, которой заботливая Джейн, как оказалось, меня снабдила заранее. Мне был подобран чёрный карнавальный комбинезон из шёлка и бархата, который приятно облегал тело. К комбинезону прилагался декоративный хвост чёрта и рожки на ободке, но рожки я надевать не стала — слишком уж они смотрелись по-детски. Зато Джейн не пожалела косметики, делая мне боевую раскраску. Она щедро макала кисточку в краску, наносила мне на лицо. И всё это она делала умело и быстро.

Когда маскарад был окончен, я взглянула на себя в зеркало и снова себя не узнала.

— О-о… И кто я теперь? — спросила я. Сейчас мой же собственный голос показался мне не моим с непривычки — я срослась с голосом Эллен прочно, пока находилась здесь! — Я агент 001/7? Или наоборот, 007/1?

— Ну… скажем, ты агент Ноль-Ноль-Зомби. Агент Тёмных Сил Весны!

В небольшую комнату, где Джейн меня подготавливала, забарабанили в дверь. Мы открыли и впустили Пита. Увидев меня, Пит сперва шарахнулся, хотя шарахаться было надо от него: тот ещё вампир в своём великолепном костюме!

— Боги и черти, Клот! Я скорее поверю, что ты оборотень, чем то, что на тебя так легко, быстро и удобно нацеплять разные наряды!

— Поверь мне, Пит, на любого агента ТДВГ должно быть легко и быстро нацеплять наряды. Видел мою сестру? — спросила я.

— Да, её Альберт куда-то увёл! — И шепнул мне: — Её выбрали королевой сегодняшнего вечера. Она будет танцевать под нашу песню!

Тут же заглянул Альберт. Оказался лёгок на помине!

— Ребята, вы готовы к выступлению? — спросил он, настороженно оглядывая нас.

— О, более чем! — ответила я за всех!

— Клот, я бы повторил свою партию, — в лёгкой панике зашептал Пит.

Альберт его, казалось, не услышал:

— Через пять минут заканчивается антракт. Я выпущу вас на сцену, представлю. Сначала вы споёте песню Тёмный Ритуал. Знаете её?

— Э… мы не репети… — начал Пит, но я ловко зажала ему рот рукой, схватив сзади бойцовской хваткой:

— Знаем. Я знаю её.

— Прекрасно! Вам подыграют ребята из группы, и бэк-вокалистка подпоёт и подвоет, если вдруг вы забыли слова. А потом вы будете играть Красивую Смерть. Вальс-соло на фортепьяно плюс аккомпанементом вам ещё подыграют те же ребята из группы. Готовы?

— Полная импровизация! Как здорово! — воскликнула я, отпуская Пита, который был малость был шокирован.

А вот что стало со мной? Моё настроение повысилось. Джейн же молча стояла рядом и удивлённо созерцала весь этот спектакль. Перед переодеванием я попросила её приглядеть за рапирой. И Джейн спрятала её в известное ей место в шкафу, прикрыв одеждой. Надеюсь, Паук не сыграет с нами злую шутку и не умыкнёт её второй раз. Хотелось верить, что он всё-таки благородный разбойник!

— Мы готовы к выходу на сцену, — заявила я, обращаясь к Альберту Брэдлу.

Моя уверенность и невозмутимость вселились в него, и он широко улыбнулся:

— Это чудесно! Пойдёмте, прошу за мной. Джейн, прошу также за мной! Наш общий большой друг Ром сейчас быстренько проинструктирует вас, что вы будете делать.

— О, я знаю! Моя партия сложнее, чем у него, там танец и старые добрые фокусы с кроликом. Но я готова, я репетировала очень тщательно дома накануне, — произнесла с достоинством Джейн.

— Как это здорово! Ваш кролик просто очарователен! Он всех покорил!

Альберт Брэдл направил Джейн к Рому, а нас с Питом он повёл туда, где были кулисы, и велел притаиться за ними. Пит заметно волновался, но пытался справиться с собой:

— Куда ты делась? Я хотел предложить порепетировать. Альберт обмолвился, что у него тут есть старое раздолбанное пианино…

— Я была занята, не могла, — пожала я плечами. — Успокойся, агент 003, всё будет нормалёк! У тебя партия много легче, чем у меня. Тебе нужно всего лишь петь, а мне играть… Помнить ноты, аккорды, арпеджио.

— Ага, и ты не забывай, что на нас будет смотреть куча людей!

— Пит, это ведь как на школьном творческом вечером в актовом зале! Тем более, тут все свои, забей! Представь, что поёшь для своих друзей. Для Рома, для Джейн, для Эллен, для Пола… Ну и для себя любимого!

— И… наверное, для тебя?

— Для меня не надо, так как я не смогу отвлекаться — буду играть, — объяснила я, и мы засмеялись. Хороший анекдот я придумала!

Между тем мы сквозь чёрный занавес за сценой, где мы стояли и прятались от общественности, увидели, как сменилось освещение, и услышали, как галдящий народ затих. Антракту пришёл конец, м-да, красивая смерть антракту. Затем мы услышали проникновенный голос Альберта Брэдла:

— Господа, — обращался он к залу. — И конечно же милые дамы! О да, милые дамы, для вас, пожалуй, этот сюрприз сейчас произойдёт в первую очередь! Я рад представить вам коронный номер! Главный спектакль, главную мистерию сегодняшнего вечера. Мои знакомые легендарные музыканты из группы «Великолепная Шестёрка» любезно согласились представить для вас этот перформанс!

— Великолепная Шестёрка?! — у меня отвисла челюсть, я посмотрела на Пита. — Нас что, рассекретили, разоблачили?

— Нет, это просто Ром состоит в дружеских отношениях с Альбертом, вот и подкинул ему идею для шоу, — агент 003 был более спокойным. Очевидно, Ром его уже морально подготовил к тому, что нас будут так пафосно представлять.

— Наш спектакль посвящён торжеству Тёмных Сил Зимы, борьбе этих Сил с наступающей Весной и последующему торжеству Светлых Сил Весны. Да, Тёмные Силы Зимы будут петь, веселиться и смеяться, но хорошо смеётся тот, кто смеётся последним, не так ли?! Хлеба и зрелищ! Хлеба и зрелищ!!!

— Хлеба и зрелищ!!! — заскандировала толпа гласом примерно трёх сотен глоток.

— И — внимание — интрига! — перекрикивая голос толпы, объявил Альберт в микрофон: — Смотрите в оба, рано или поздно здесь появятся король и королева Весеннего Маскарада! В самый момент кульминации они станцуют вальс «Красивая Смерть». О да, Зима и Тьма, ты уходи красиво! Хлеба и зрелищ!

— Хлеба и зрелищ! Ура!!! Зима, уйди! Весна, мы ждём тебя! Весна, мы любим тебя! Зима, уйди! Умри, Зима! Зима, уйди! Умри, Зима!

Пока толпа скандировала, Альберт оглянулся к нам в полупрофиль и подмигнул. Я дёрнула Пита за рукав:

— Выходим! Постарайся не зажиматься, и выйти пафосно!

— Э… хорошо, ладно! — кивнул мой друг.

На меня нашёл кураж, то ли я уловила настроение толпы и погрузилась полностью с головой в атмосферу праздника, то ли я была сильно воодушевлена полученными и пережитыми эмоциями и осознанием того, что рапира нашлась, Эллен здесь и в безопасности, тайна разгадана и у меня появился тайный тёмный друг. Как бы там ни было, моё тело ликовало, пружинило, и я не помню, как так вышло, но из-за кулис я выскочила, проделав сальто, прокатившись колесом несколько раз почти до самого пианино. Мой пафосный выход вызвал бурные овации, зал взорвался! Альберт в шутку сказал на это в микрофон:

— О, Тёмные Силы Зимы поражают в самое сердце своим желанием воцариться на Земле. Что же, вы хотите устроить вечную зиму здесь? Ну так давайте, вызов принят!!! Хлеба и зрелищ!!!

Снова зрители восторженно закричали. Альберт передал микрофон Питу. Я взяла тот микрофон, который лежал на пианино. А музыканты из первой группы, которые играли композицию «Грани Тьмы», заиграли первые ноты и аккорды «Тёмного Ритуала».

И мы запели — я, Пит и девушка из группы, имени которой я так и не узнала:

Старый замок стоит на горе,

А под ней зачарованный лес.

И в пещере, в чёрной дыре

Твой секрет навеки исчез.

Взрежет молния небо в куски,

Волк алкает добычи, и песнь

Прозвучит его, вздыбив пески

Прокрадётся Тень древняя здесь.

Пламя отсветы магов костра

Будут видны средь мрачных руин,

От взнуздания туч вдруг искра

Станет следствием многих причин.

И не деться от тёмной волшбы

Ни деревьям, ни камню, ни снам.

Даже волк не уйдёт от судьбы

До конца дней прислуживать нам.

Ночью рвётся сплетения сеть,

На свободу прорвутся сердца.

Станем вместе с волком мы петь,

Прославляя Мрака Творца.

Да свершится же наш ритуал

На расколотой замком горе,

Твой секрет навсегда я узнал,

Приняв магию в чёрной дыре.

Песня короткая, напористая и энергичная. Микрофон прекрасно настроен, и я внятно слышала свой голос. Сама песня меня захватила и подхватила, так, что я спела её легко, вдохновенно и живо. Певица с радостью подвывала мне. А Пит подпевал в кульминационных моментах, и получилось очень удачно и гармонично!

И когда песня окончилась, всё потонуло в овациях и искренних криках: «Бис! Бис! Ещё! Хотим ещё Тьмы!!!» и «Зима, постой, не уходи!!!». Я осознала, что нахожусь сейчас на пике. На вершине потока, на гребне волны здесь и сейчас, и получаю от этого немыслимое удовольствие.

— Вальс «Красивая Смерть»! — объявил Альберт в микрофон.

О том моменте я вспоминаю с изумлением. Я села за пианино. Пит встал рядом, ему надо было петь. Другие музыканты из группы все навострились, сев каждый за свой инструмент — за бас-гитару, электрогитару, барабаны. Зазвучали первые аккорды вальса. Я знала, когда мне нужно вступать. И тут свет переместился, сошёлся в тусклой приглушённой точке и оказался направлен не на нас исцену, а в зал, в самый его центр. Краем глаза я увидела, как расходится толпа. Но уже надо вступать!

Я прошлась рукой по клавишам, выбирая нужный аккорд. В зале восстановилась идеальная тишина. Все слушали начало вальса, затаив дыхание. Потом запел Пит. Карамба, я и подозревать не могла, что у моего друга такие незаурядные таланты, такие потрясающие вокальные данные! Его голос, такой глубокий и чистый, совсем не походил на его привычный голос. Между тем, это его голос — такой, как бы он звучал, если бы Пит несколько лет учился в музыкальном училище и каждый день бы пел по восемь часов не переставая, разрабатывая его. Как позже мне признался Пит, он сам не понимал, что на него нашло, словно он стал избранником тёмной сверх силы.

И когда Пит начал петь первый куплет, я увидела движение в зале. Я продолжала играть, повернула туда голову, и увидела Эллен и Паука. Эллен в потрясающем красном платье, Паук — по-прежнему в цилиндре и плаще. Что в них изменилось — так это то, что оба они надели маски. И ещё у Эллен на голове венок из свежих цветов, красивый и яркий. И они танцевали вальс! Карамба, я и не подозревала, что Эллен умеет так божественно танцевать! В том, что Паук танцует вальс — сомневаться не приходилось, но Эллен… О Боги и Черти, она танцевала много лучше Паука, мне так казалось в тот момент!

А мы пели и играли:

Дай мне жизнь, а я тебя убью.

Дай мне шанс понять, как я люблю

Смерть.

Дай мне острие и кровь заката,

А я отдам тебе минувшее куда-то

В вечность.

Ты и я — одно звено в цепи,

Ты умерла, а я стал всё равно что ты…

Вечность есть конец,

А край есть смерть,

И пусть живой станет вечен, вечен!..

Красивая смерть, красивая смерть,

Описать не в моих силах,

Когда тебе придёт конец,

И ты умрёшь красиво…

Я видел, как они делались вечны.

Они лежали вдвоём — так будет бесконечно…

Четыре цветка и надпись «Покойтесь с миром!»

Как жаль, что они не умерли красиво…

Дай мне помочь умереть,

Той, что не может этого хотеть!

Жертва ты моя, и я

Не позволю умереть тебе не так!

Главное в жизни этой понять,

Что смерть есть край,

И край этот не просто где-то,

А он уже здесь — прощай!..

Это песня не о том, что маньяк-негодяй убил бедную девушку. Это песня о Весне и Зиме, о том, что любая Смерть есть неминуемый процесс, сулящий переход на новый уровень. Если смотреть обширно, философски — мы умираем каждый день. Сон — это маленькая смерть. Потому что если мы заснём сегодня и проснёмся завтра, то завтра будет уже сегодня, а сегодня станет вчера, то есть погрузится в прошлое. А прошлое — это нечто отмершее, то, что не вернёшь. Как и не вернёшь того, кто умер. Ну, не говоря, разумеется, о некромантии — тут уже совсем другой разговор.

И важно понять, что живо только то, что здесь и сейчас. А прошлое мы можем отпустить. Позволить прошлому умереть красиво. Прошлым негативным воспоминаниям. Прошлым бедам. Прошлым людям, отношениям. Отпустить их с миром. Поблагодарить за уроки, которые они нам дали. Ведь не было бы этих бед и негатива — мы бы не стали такими, как сейчас! Всё познаётся в сравнении, на контрасте. Если бы не было Тьмы — люди никогда б не смогли понять и оценить, что такое истинный Свет. Если бы не было в мире Тайны — жить было бы совсем не интересно. Да что там — не интересно — всё бы остановилось к чёртовой бабушке! Тайна — вот что движет миром. Жажда познания. Жажда проникнуть в сущность тайн, узнать истину. Жажда пробраться через Тьму к Свету. Жажда пройти через Красивую Смерть.

Эта песня — о ритуале инициации. Об обновлении. Она о многом. Не следует понимать её слишком буквально. Это песня Паука. Ведь он же вдохновил композитора на её написание. Или он, или Паж — кто-то из них.

Да, смерть есть край, грань, настоящая грань Тьмы. А что за ней — всему своё время, увидишь, когда перешагнёшь этот рубеж. И ты обязательно его перешагнёшь, рано или поздно. Я не хочу знать, когда я умру. Я знаю, что отчасти это зависит от меня, насколько я разумно буду жить и буду ли привлекать в свою жизнь ситуации и события, которые ускорят приближение моей смерти. И ещё я знаю теперь благодаря Пауку, что каждый может выбирать, ничего не записано и ничего не предопределено.

Или всё же предопределено? Как я потом узнала из уст кого-то из коллег, в мире есть только две вещи, на которые мы не можем никак повлиять и которые мы никак не можем изменить. Это наше рождение и наша смерть. Даже наших родителей, семью, дом, страну мы при большом желании можем выбрать. Даже если мы родились в грязи — мы можем добиться того, чтобы перейти в князи. Таких примеров масса. Но мы не можем повлиять на то, что мы приходим зачем-то сюда в этот мир. И что мы уходим из него, физически прекращая тут своё существование. И не это ли записано в Зеркале Мира? Дата рождения и дата смерти? То есть не дата, а сам факт того, что нам предназначено тут в этом мире родиться, а потом умереть?! Может, это и имел в виду Паук, когда говорил о предопределённости судьбы? Или это и есть Тёмная Дорога?

Сотня вопросов. Сотня тайн. Тьма тьмущая.

Эллен и Паук вдохновенно танцевали, и со стороны казалось, что в мире больше никого нет. А зрители? Смотрели заворожено на танец короля и королевы бала, слушали нашу песню. Уверена — это магия Паука. Он так всё устроил. Как тогда, в театре, когда был Тёмным Фокусником. Я не сомневалась, что у каждого из гостей сегодняшнего Весеннего Маскарада немножко поменяется жизнь к лучшему. Что-то перестроится в мозгах. Я уже в себе чувствовала изменения. Что моя прежняя жизнь превратилась в Красивую Смерть. Опять же, трудно это объяснить словами!

Я счастлива и рада, что Паук пришёл к нам. Ко мне, к Эллен, в музей Дерва и на несколько дней имел при себе свою старую рапиру. Я поняла, почему он её украл — так мне казалось, что поняла. Это как попытка зацепиться за прошлое, ностальгия. Должно быть, сам Паук посмеялся бы моим наивным детским мыслям. Но нет, он не смеялся. Он танцевал с Эллен.

Что было потом? Наверное, на этом я могла бы закончить свою тёмную историю о Весеннем Маскараде. Сказано больше чем достаточно. Но всё же я не привыкла бросать дела совсем вот так. Поэтому расскажу, что было потом.

Потом танец окончился, песня умолкла, музыка затихла. Паук и Эллен отошли в толпу, в неосвещённую часть зала, мы с Питом потеряли их из виду. Зал какое-то время не выказывал ни звука. Все люди, здесь присутствующие, находились в натуральном колдовском трансе.

Раздались одиночные аплодисменты. Я перевела взгляд в ту сторону и увидела Альберта. Его лицо выражало высшую степень умиления и наслаждения, будто он только что услышал гениальный шедевр. Мне стало немного не по себе, я даже покраснела от смущения. Альберт всеми своим видом оказывал нам огромную честь. Затем зал взорвался! Таких оглушительных аплодисментов мне никогда не приходилось слышать. Не то чтобы мы с Питом и ребятами-музыкантами группы купались сейчас в лучах славы, но суперзвёздами мы себя прямо-таки почувствовали. Люди кричали, улюлюкали, подбрасывали вверх головные уборы. Кто-то зажёг бенгальские огни, кто-то запустил хлопушки. Я и агент 003 скромно откланялись такой чрезмерно благодарной публике и ушли за занавес.

Пит кашлянул:

— Как ты думаешь, в нас не полетят сейчас тухлые яйца и помидоры?

— Поздно уже. Если и полетят, то только свежие, — сострила я. И искреннее выразила благодарность товарищу: — Ты был неподражаем! Спасибо тебе за такое крутое выступление!

— Не стоит… Просто мне повезло. Я с перепугу сразу распелся без распевки, — засмеялся Пит.

Между тем, со сцены раздался весёлый бодрый голос Альберта и снова аплодисменты: Брэдл вызывал на сцену Светлые силы Весны, которые должны дать нам прикурить.

Я стояла у края занавеса, и увидела вдали Паука. Точнее, его цилиндр. Была ли рядом с ним Эллен в тот момент? Я вдруг поняла, что если сейчас не подойду к нему и не поговорю с ним, то тоже уже будет поздно, и «полетят только свежие».

— Смотри, Джейн и Ром выходят, — показал Пит, наблюдая за сценой между полосками занавеса, как самый заправский шпион. — Ой, Клот, ты куда?

Но меня не удержать. Я быстро спрыгнула с подмостков и бочком пробралась к тому месту, где меньше всего толпы. На меня почти никто не обратил внимания, меня никто не задержал, хотя я пробегала мимо Мэтта и кого-то из наших коллег.

Сначала мне показалось, что Паука уже нет. Я растерянно огляделась. И, к счастью, снова увидела его. Он стоял там же, где и появился здесь первый раз: возле горгульи. У меня создалось ощущение, что он намерено там меня поджидал. Я подошла. Эллен рядом с ним не было. Или была, но уже с другим Пауком, точнее, с ним же, только с тем, что находился сейчас в другом месте. Тут уж я окончательно ещё мало что понимала.

— Полагаю, тебе тут не скучно, при таком количестве хлеба и зрелищ, — как можно более невозмутимым тоном произнесла я.

Я не знала, о чём я хотела поговорить с ним. Просто хотелось поддержать разговор. Я чувствовала в Пауке старого доброго приятеля, с которым даже и помолчать вместе приятно. Да, у меня создавалось ощущение, что знала я его сто лет. И в то же время ничего, абсолютно ничего не знала о нём и в нём.

— Уж точно не может быть скучно здесь и сейчас, — усмехнулся Паук.

— Что же дальше? — задала я свой закономерный вопрос.

— Что дальше — это твой выбор и только твой. И ты вполне к нему готова, — Паук изобразил улыбку на лице, и она показалась мне вполне тёплой и искренней. Это звучало как напутствие. Напутствие на Тёмную Дорогу.

— Мы ещё встретимся? — с надеждой спросила я.

Паук ответил не сразу. Он насмешливо, снисходительно и поучительно смотрел на меня сверху вниз. И весело сказал:

— А как же?

И перевёл взгляд поверх моей головы на сцену:

— Там твои друзья, Клот. Они здорово выступают! Развлекайтесь. Мне пора. Весна и Свет торжествуют вовсю, мне уже тут не место. Всему ведь своё время, и Тьме, и Зиме тоже.

Паук имел в виду, что мне поддержать выступающих друзей сейчас много важнее, чем чесать тут с ним языком, и был прав. Я кивнула Пауку и стала смотреть на сцену. Джейн исполняла великолепный танец с кроликом в руках, а Ром добавлял спецэффектов, жонглируя огненными шарами. Весна и огонь, огонь — это свет. Ром выступал с самым довольным видом, все мы, его друзья, знали, как он любит огонь. Музыканты им подыгрывали. Часть зрителей тоже пританцовывала, а часть визжала от восторга, глядя, как ловко агент 004 перемешивает в руках пламя.

Я хотела предложить Пауку остаться тут ещё ненадолго и подойти поближе к сцене, но он уже уходил. Нет, не исчезал внезапно, как в тот раз, а уходил. Его удаляющуюся фигуру, цилиндр и плащ, уходящую в дверной проём, я буду помнить долго. И когда я глядела ему в спину, я вдруг осознала невероятную вещь!

Человек в цилиндре.

Я видела его раньше. Именно так, со спины. Раза два или три. Я знала о нём. Я связывала его существование и присутствие с какими-то ключевыми событиями в моей жизни, с грядущими изменениями. Я видела его около года назад, когда мы с Мэттом были на званном приёме в ГБРиБ. Тогда демоническое существо Люцифер из потустороннего мира похитило Светлую королеву Звёзд Стеллу и пыталось убить моего начальника. И ещё я видела Человека в Цилиндре, когда мы с Питом играли в игру о Седьмом Прохожем, и в качестве Седьмого Прохожего я видела Паука.

Тут оставалось много непонятного.

Догнать Паука, задержать его, расспросить? А смысл? Может, он имел в виду совсем не это? Ром и Джейн так хорошо выступают. Показывают высший пилотаж! Нет, я должна быть здесь и сейчас, с друзьями. Уходящий Паук олицетворял собой туманное будущее, время которому ещё не подошло.

Я вздохнула, повернулась спиной к спине уходящего Паука и отправилась к сцене, встречать торжество Светлых Сил Весны. На тот момент, здесь и сейчас, я уже знала, что Человека в Цилиндре я ещё обязательно увижу.

Эпилог

— Мы ещё встретимся? — с надеждой спросила Эллен.

Они стояли на балюстраде, над самим залом. Снизу раздавалась энергичная музыка — это началось огневое шоу Рома и ритуальный танец ведьмы Джейн с дрессированным кроликом.

Эллен не спускала с него глаз. Ей не хотелось верить, что их встреча первая и последняя.

— Ты же понимаешь, что этап пройден. Нет больше никакого резона мне торчать в твоей жизни. Убери паутину с карниза, разрешаю, — усмехнулся Мрака Творец.

— И всё равно, я бы тебя хотела пригласить в свою жизнь как-нибудь ещё раз, — Эллен улыбнулась. Она уловила в ответе Паука обнадёживающие нотки.

— Я подумаю над твоим предложением.

— И ты не должен посметь отказаться! — заявила Эллен.

— Я сделал для тебя всё, что должен был. И ты дала мне всё, что я мог бы от тебя принять. Я очень тебе благодарен, Эллен. Но тебе нужно идти дальше! Ты не можешь взять и остановиться. Ты обещала мне, что никогда не остановишься.

— Да, я не остановлюсь, — она с пониманием кивнула.

— Знаю. Иначе бы не выбрал тебя как Прекрасную Леди. Итак, мы с тобой обо всём договорились?

— Да, — кивнула Эллен. — Я подыграю тебе, и с удовольствием! Королём бала был прекрасный принц-незнакомец, которого Альберт тоже выбрал при помощи жребия. И который потом поспешно скрылся с места… гхм, преступления, как самая заправская Золушка!

— А что до преступления — я просто озорничал. Я про кражу. Я вернул эту вещь, моя совесть чиста, — пояснил Паук.

— Твоя совесть всегда чиста! Чистая Тьма в самом чистейшем виде, — хихикнула Эллен. И тут же ей стало грустно. В последний раз она посмотрела на того, кто изменил её жизнь: —Мне будет тебя не хватать.

— Я же останусь с тобой. Ты познакомилась со мной, и какая-то часть меня уже вошла в твою сущность. Так бывает с каждым и про каждого, кого мы встречаем, поверь.

— Верю. И всё равно… Печально, что ты сейчас уйдёшь. Но и держать я тебя не могу и не буду, ведь ты больше всего боишься остановиться. А со мной ты остановился уже, и довольно на большой срок!

— Неверно. С тобой я шёл и с тобой я значительно ускорился. Но ты права, надо дальше. Всему своё время.

— Единственное время — это здесь и сейчас.

— Разумеется! Ты блестяще усвоила урок. Ставлю тебе твёрдое «отлично».

Сказав это, Мрака Творец слегка поклонился Эллен и развернулся, стал уходить.

— Эй, друг! — окликнула его Эллен. Он обернулся. — Спасибо за танец!

Они улыбнулись друг другу. Эллен подумала, что эту улыбку она видит, возможно, последний раз. Она вздохнула, но тут же взяла себя в руки.

«Я сильная, я справлюсь без чьей-либо поддержки. Я сама себя умею поддержать. А Паук прав, он будет со мной. Он научил меня очень многому».

Когда Паук ушёл, Эллен спустилась с балюстрады. Она очутилась в шумном зале, и на сцене происходило феерическое действо. Джейн приготовила настоящий сюрприз, помимо дрессированного и не боящегося такую уйму народа кролика. Она раздобыла настоящую реактивную летающую метлу и теперь парила над сценой, наворачивая круги, а потом уже над головами зрителей. Находясь в воздухе на этой метле, бесстрашная агент 005 проявляла чудеса акробатики, успевала ещё бросать вниз на толпу цветы.

— Эллен! — вдруг услышала девушка.

Она оглянулась и тут же расплылась в довольной и радостной улыбке. В зал через входные двери заходил Пол.

Эллен так обрадовалась ему, что буквально забыв обо всём на свете, налетела на него и крепко обняла, почти повиснув. Пол был сбит с толку и взволнован. Но Эллен, крепко прижавшаяся к нему, сразу его успокоила. Он с большой готовностью и ликованием погрузил подругу в ещё более сильные объятия.

Когда он увидел необычного мальчишку, заверившего его, что с Эллен абсолютно всё в порядке, у него в голове всё смешалось. А потом постепенно им стало овладевать спокойствие. Он сам не зная почему верил этому странному ребёнку, который больше напоминал духа или чёрта в облике этакого светловолосого ангелочка. Пол сел на мотоцикл и приехал сюда, на Паучью Аллею. Он только что вошёл в дом, и сразу увидел Эллен. Полу не пришло в голову ни о чём расспрашивать Эллен, ни тем более винить её в чём-то, что она так исчезла. Наоборот, Пол понял потом про себя, что искренне рад был, что Эллен исчезла из этой мучительной среды её взрослых родственников. И что здесь она развлекается, веселится, да ещё и друзья приглядывают за ней.

«Никакого маньяка не было. Это всё байки. Нас кто-то пугал намерено, разыгрывал. Всё было кем-то подстроено. В этом ещё нужно будет разбираться… Нет, пусть этим занимаются коллеги. Ром, Клот, Пит… Они любят расследовать такие вещи. Главное — что Эллен со мной!» — Пол чувствовал себя абсолютно счастливым.

— Пол, как ты? — спросила Эллен.

— Теперь всё прекрасно! Будем веселиться всю ночь! По-видимому, вечеринка только началась, верно? — весело спросил Разрушитель.

— Да, выступили только несколько музыкантов, а потом наши ребята. Клот и Пит уже отожгли, теперь вот Ром и Джейн. Неплохо они сыгрались!

— Да. Как здорово, что Ром взял на себя роль резерва. Иначе мы бы подвели Альберта.

— Поверь, такого бы точно не случилось! Джейн бы с радостью выступила сама по себе, и произвела бы такой же двойной фурор. Смотри, как летает!

— Весна летает над нашими головами, — улыбнулся Пол.

Они с Эллен подошли поближе к сцене и встали, обнявшись.

— Да, Весна летает с большим вдохновением, — проговорила умиротворённо Эллен.

Она вспомнила свой полёт в зелёной карете над городом. И всё её существо наполнилось воодушевлением и восторгом. Звучала музыка, плясало пламя, сверху сыпались душистые цветы. Лился ласковый свет. Рубеж дня и ночи был перейдён, Тёмные Силы Зимы ушли по Тёмной дороге в неизведанные миры. А Светлые Силы Весны полностью воцарились на земле.

Остара!

* * *

Спустя два дня я зашла на Базу. Хотелось поупражняться в спортзале и пострелять в тире. Накануне мы сговорились с Ромом, что там встретимся. Агент 004 поджидал меня на Рецепции, он о чём-то увлечённо говорил с Амандой. Я поздоровалась с коллегами, мы обменялись общими словами, и тут следом вошёл Фрэнк.

— Весна по-прежнему лютует! — усмехнулся он.

— Что, ещё сюрпризы? — улыбнулась Аманда.

— Для кого-то — ещё какие! Кто-то сходит с ума, всегда так весной!

— Мы уже перевалили за рубеж Весеннего Равноденствия, и теперь день длиннее. Скоро совсем всё образуется и устаканится, — поддержала Аманда коллегу, недолюбливающего весну.

— Хотите кофе? — Фрэнк посмотрел на нас с Ромом, направляясь к кофе-машине.

— Это можно, — кивнул Ром. — Вспомним Михаэля Тикса!

Михаэль Тикс, повар ресторанов, приятель Фрэнка Скрэтчи, наверняка имел дело с Пауком. Точнее, Паук ему являлся и повлиял на него. Сомневаться в этом теперь не приходилось. Такое уж Паук существо. Я поняла, что стала знать больше, чем раньше, после встречи с Пауком.

— Да, он велел передать вам привет, — весело сказал Фрэнк.

— Он знает о нас?! — удивились мы.

— Да, знает, с моих слов. Говорю — есть у меня знакомые ребята, которые восхищаются твоим талантом не суметь готовить кофе, — засмеялся агент Скрэтчи. — Михаэль — мировой парень, ко всему относится с юмором. Сам пьёт кофе из кофе-машины, но каждый раз просит кого-то другого сварганить ему кофе!

— С ума сойти! — покачал Ром головой с улыбкой.

— Кстати, насчёт сумасшедших! Аманда, я тут начал рассказывать… — Фрэнк прервался, пока кофе-машина тарахтела. Потом продолжил, мы с Ромом внимательно слушали: —Психиатрическая клиника на улице Найкокс, знаешь такую?

— Ещё бы, как ж не знать! — заметила наша начальница. — Дело о Висельниках, Дело о Заблокированном Номере, Дело о Голубой Шляпе — всё наши там клиенты!

Что за Расследования она перечисляла? Как бы хотелось в них поучаствовать!

— Теперь там наш клиент по Делу о Весеннем Маскараде, — сообщил Фрэнк. — Ещё официально это не установлено, но я почти на сто процентов уверен — наш.

— Что за клиент? Уж не пропавший ли без вести художник? — предположила Аманда.

— Нет, ещё лучше! Пропавший без вести мега-супер-пупер детектив Хордерн! — объявил Фрэнк с наигранно-торжественным тоном.

— Как же так вышло? — Аманда изобразила удивление.

Паук что-то говорил про то, что свёл Муху с ума. Рэйчел Флай — Муха. Я не засомневалась тогда, и вот, всё подтвердилось. Фрэнк кратко сообщил нам, успевая при этом делать для Рома и меня кофе:

— Дамочку сначала никто не мог опознать. Она взялась неизвестно откуда, раздетая, без документов. Она ползала перед психушкой по земле и жужжала.

— Что?! — ошеломлённо воскликнули мы с Ромом.

— Издавала нечленораздельные звуки. Потом её еле увели в палату, и когда ей вкололи кучу лекарств, она заявила, что она — муха. Самая натуральная муха. Полная деперсонализация, дезорганизация и дисфункция личности. Настоящая загадка для научного консилиума психиатров! Сейчас сразу несколько доков пытаются понять, можно ли ей вернуть сознание, память и адекватность.

— Что с ней случилось? — спросил Ром.

— О, ха, заслуженная кара, — заявила мудрая Аманда Беллок. — Почему-то уже не в первый раз такое случается с преступниками. С лёгкой подачи чьей-то руки они оказываются в сумасшедшем доме.

— Чьей руки? — задала я вопрос из любопытства. Хотя прекрасно знала ответ. Но мне было любопытно, как на него ответят коллеги.

— Чьей-то, — улыбнулась Аманда. — Какая, в общем, разница? И художник так скоро найдётся. Будет воображать себя если не мухой, то тараканом.

— Почему ты уверена, что художник виноват? — спросил Ром. — Может быть, Рэйчел им манипулировала.

— Да? Что он, совсем дурак, по-твоему? Агент 004, смотри глубже! Его сейчас ищут федеральные агенты. Он на протяжении более чем пяти лет подделывал шедевральные картины, и каким-то образом об этом никто не мог пронюхать до поры до времени. Он мошенник, ещё более гениальный и прожжённый, чем дочка этого негодяя Флая. Ему кстати срок максимальный назначили.

— Дружки и подельники позаботятся, чтоб его скостили, — сказал Фрэнк.

— Не суть. Главное — у нас справедливость восторжествовала. Теперь можно спокойно заняться другими делами. Вон у нас тут кой-чего наклёвывается. Да такое, что, кажется, надо вызывать Скорпиона.

— Ха! Попробуй, найди его!

— И найду.

— Коллеги, спасибо за кофе и за компанию! Мы пошли упражняться в стрельбе, — сказали мы с Ромом, поняв, что коллеги перевелись на свой личный разговор.

Когда мы выпустили по мишеням несколько обойм с учебными патронами, Ром спросил:

— Клот, меня уже два дня мучает вопрос. Извини, если он слишком личный, можешь не отвечать.

— Как мне удалось передать рапиру Фрэнку? — догадалась я.

— Как тебе удалось найти рапиру. Как передать — это уже вытекающее событие.

Два дня назад это получилось сумбурно. Праздник уже заканчивался. Весеннее новорождённое небо подёргивалось рассветом. Многие гости уже разошлись, кто-то остался спать в гостевых комнатах особняка-клуба, любезно предоставленных Альбертом Брэдлом. Альберт долго выражал признательность и восхищение всем нам. Эллен с Полом не выступали на сцене, но они потом зажгли в танцах и расшевелили стесняющуюся публику, заведя всех на полные обороты. И вот утром, когда осталось совсем мало людей, я подошла к Фрэнку и сказала, что у меня к нему есть разговор. Рядом стоял Ром, он и слышал. И он, кажется, тоже что-то заподозрил. Я не могла сказать напарнику и товарищу «брысь отсюда», поэтому сказала Рому:

«И ты тоже иди с нами».

И мы прошли в комнату-гардеробную, где меня переодевала Джейн. Я отогнула костюмы и пальто. Мы с Джейн накануне завернули рапиру в чьи-то шарфы. Я развернула её, в сверкающих ножнах, с бриллиантовым эфесом, который держал за гарду сам король Александэр, и вручила Фрэнку со словами:

«Вот, это рапира из музея Дерва, которую украли. В общем, я… в общем, она у меня. Мне её передал один… один, гхм, человек. Он попросил, чтоб я дала её тебе».

Всё это были враки чистой воды. Мне передал её Паук. И сказал — «она твоя, это подарок». Ничего не просил никому давать. Фрэнк долго смотрел на рапиру. Я ожидала, что на меня посыплется гора вопросов, и придётся объясняться, врать, изворачиваться. Внезапно я осознала, что испытывала Эллен, когда поспешила и сообщила на Базу о том, что за ней охотится маньяк. Маньяк, который потом оказался её хорошим другом.

Но Фрэнк ничего не сказал. Мне даже показалось, он что-то понял. Он медленно кивнул. И посмотрел на меня:

«Я по твоему затравленному виду вижу, что тебя лучше ни о чём не спрашивать, агент 001. Без проблем, расслабься. Оставим это между нами. Я не видел тебя, ты не видела рапиру. Мне передал её мой личный тайный информатор».

И мы с агентом Скрэтчи понимающе улыбнулись друг другу. Я выдохнула с облегчением. Да, Ром тогда порывался что-то спросить, но Фрэнк увёл его.

И Эллен кстати, я тоже ни о чём не расспрашивала. Её тайна — это её тайна, и её Паук — это её Паук. Я очень рада за мою кузину. Весь бал до самого утра она была сама Энергия, само Вдохновение, сама Весна!

Что же мне сейчас ответить Рому?

— Есть один человек. Он мне помогал последние дни. Сильно помогал. Не только с рапирой кстати.

— Это кто-то из коллег? — предположил Ром.

— Да, — кивнула я, соврав. Я не могла сказать правду. Почему-то в тот момент я не хотела говорить другу три заветных слова: «Человек в цилиндре».

Ром очень тактичный напарник. Он понял, что я не скажу. И отступил:

— Извини. Я хотел выразить восхищение и радость от того, что мы блестяще закрыли это дело. Средства здесь не столь важны, главное — цель, результат достигнут!

— Это верно, — кивнула я.

Повисла пауза. Я решила не останавливаться, а двигаться дальше:

— Пойдём в спортзал, подерёмся?

— Прекрасная идея! Я сразу говорю, что буду поддаваться! — улыбнулся Ром как истинный джентльмен.

— Даже не вздумай!

* * *

Тёмный Хозяин сидел в неосвещённой комнате на диване, закинув ногу на ногу. Мальчик стоял у окна и смотрел на звёзды. Ночь была ясной.

— Поозорничали — теперь всё будет по-серьёзному, — сказал Тёмный Хозяин. — Ты доволен, Паж?

— Очень, — мальчик обернулся к Мрака Творцу и посмотрел на него с сияющей улыбкой. — В этот раз особенно! В прошлые разы было не так весело.

— Ты даёшь чрезвычайно честную оценку, я ценю это, — улыбнулся Мрака Творец. — Куда ты теперь?

— Я отправляюсь в Эмерк. Приглядеть за Николасом.

— А чего за ним приглядывать? Он отлично устроился. Третий день живёт в отеле, начал писать одну из своих лучших картин, которая сделает его знаменитым. И у него появилась прекрасная подружка, артистка театра.

— Я тоже верю и вижу, что то, что было ему отдано и подарено — принесёт хорошие плоды, что он поймёт и сумеет этим распорядиться. В его мышлении и мировосприятии произошли перемены. Но я вижу, что в некоторых моментах ему будет нужна поддержка. Он ещё не отошёл от ощущения потери — что он потерял тебя, то есть своего наставника. Мне кажется, ты слишком рано его оставил.

— Так я это сделал намерено! Для тебя, Паж! Чтобы ты продолжил моё дело, — рассмеялся Мрака Творец. — Ты прав, Паж. На Николаса у меня есть свои кое-какие планы. Когда он достигнет определённого этапа своего становления. Да, пригляди за ним пока. Отпускаю тебя с миром в Эмерк.

Паж улыбнулся:

— Я у тебя и не спрашиваю разрешения.

— Знаю! Приятно думать и внушать себе, что я имею над тобой власть! А ты — надо мной.

— Вот второе верно, — кивнул мальчик. — Могу я у тебя кое-что спросить?

— Всегда можешь! — позволил Мрака Творец.

— Что будет с королевой и Прекрасной Леди?

— Королева должна продолжать расти. Года два-три, не меньше. А что до Прекрасной Леди — то я очень доволен ею. Буду приглядывать за ней точно также, как ты за Николасом. Вот мы и разделили наших подопечных.

— А повар-кофейник? Два года назад ты обещал подумать над моим предложением.

— Всё-таки отвечу тебе нет, Паж. Повар-кофейник должен справиться со своей бедой сам. Как только он поймёт, что дело не в кофе, а в нём, в его голове всё перевернётся. И тогда он сготовит самый лучший кофе.

— А как же остальные люди? Которые видели тебя на Весеннем Маскараде. И которых не коснулась твоя длань. Ты выбрал себе кого-то из них?

— Они мне не нужны. Мне нужна только королева. Но не сейчас, а позже. Остальные люди ничего не поймут и скоро совсем всё забудут. Да, кое у кого из них могла быть прекрасная судьба знаменитого певца, который бы вошёл в историю. Но он выбрал другой путь. Имел полное право на это. Не идти ему по Тёмной Дороге, как королеве.

— Прекрасная Леди понравилась мне, — произнёс Паж через некоторое время. — Я буду приглядывать за ней вместе с тобой.

— Договорились, не вопрос.

— Те цветы, которые она бросила, спасли жизнь самоубийце.

— Я в курсе. Причём самоубийце, который ещё не раскрылся и не подозревает, что он — Гость. В Зеркале Мира произошла волна искажения, которую я почувствовал на себе. Очень хорошая это была волна. Судьбы этого Гостя и Прекрасной Леди переплелись, крепко накрепко. Прекрасная Леди сделала очень многое для этого мира и ещё сделает.

— Порекомендуешь её душу Царице Рока?

— Почему бы и нет? А если Царица не согласится, я сам взращу её в следующем воплощении.

— Вот так мы и решаем судьбы жителей этого бренного мира, — усмехнулся Паж.

Луч рассвета рассёк небо, как клинок рапиры. Паж поймал его, и когда свет окатил мальчика с ног до головы, он стал изменяться. Рост его вырос, детские черты лица исчезли, вместо ребёнка девяти лет стоял высокий стройный молодой человек в деловом костюме и шляпе. Паук ответил ему, легко, безмятежно и хитро улыбаясь:

— Главное — мы не останавливаемся! Удачного тебе путешествия, Паж!

— А тебе удачной Тьмы, Тёмный Хозяин!

Они оба исчезли, вместе со звёздами, которые погасли по приказу наступающей зари. В тёмной комнате старого заброшенного дома на диване остался лежать смеховой мешок казалось, зажил собственной жизнью. Из него донёсся деревянный забавный смех, а потом он тоже затих и исчез, словно Тёмный Хозяин или Паж вернулись за забытой вещицей.

Грани Тьмы

Есть разные грани у Тьмы:

Тьма — это тайный запрет.

Тьма — это власть зимы,

Это тусклый таинственный свет.

Тьма — загадка и ночь.

Тьма — вечерний туман.

Это когда невмочь

Обойти манящий обман.

Тьма — это кровь на клинке,

Тьма — это блеск свечи.

Тьма — это тень на песке.

Тьма с оскалом молчит.

Тьма — дорога мерцающих глаз

Средь дремучих хищных лесов.

Тьма — в пещеру подземную лаз,

Тьма — победа меж диких боёв.

Поглощает она тебя вглубь,

И препятствовать не можешь ей ты.

На добычу наточит зуб —

Так коварны её мечты.

Повинуйся приказу тьмы,

Обрати внутрь неё свой взгляд:

Вырвись прочь из оков тюрьмы,

Выпей сладкий восхитительный яд.

Яд тебя ни за что не убьёт:

Он тебя сильно расшевелит.

Лишь тот прав, кто страх свой побьёт.

А не прав тот, кто во Тьме лишь спит.

Чёрный свет призывает существ

Из далёких мудрых миров.

Во тьме много интереснейших мест,

Где свобода от пут и оков.

Тьма — не зло. Не так просто, нет.

Тьма — не «серость». Не думай как все.

Тьма — наш личный большой секрет:

Тех, кто спрятан в тенях полосе.

Тьма нужна для контраста огня.

Не наступит для тьмы конец.

Тьма связала тебя и меня.

Ты — вагант мой, я же Мрака творец.

Сеть плетёт Паук

Ночь крадётся по пятам,

Ты с приятелем вдвоём:

С ним вдвоём не страшно вам:

Пьёте чай как будто днём.

Затаился в темноте

Страх твой — силишься забыть,

Как однажды в пустоте

Паутины вилась нить.

Подобрался я к тебе:

Друга на ночь позвала

Я паук в твоей судьбе,

Ты боялась и ждала.

Друга тихо усыплю,

Ты в ночи совсем одна

Запугать тебя люблю,

За тобой следит Весна.

Твой приятель крепко спит,

Свою сеть плетёт Паук:

Муха больше не летит,

В темноте крадётся друг.

Крепко схватит он тебя

И утащит в ночи мрак,

Не кричи: давно все спят,

В паутину сделай шаг!

Покажу тебе я Тьму

И путь в моих сетях.

Душу я твою пойму,

Ты со мной забудешь страх.

Больше мухи в голове

Нет в помине: её съел.

Не влетит она вовек.

Мудрый тот, кто лих и смел.

Я решил тебя избрать

Посвящённой в тайны тьмы.

Власть тебе могу я дать,

Будем вместе править мы.

Будем вместе Пауки,

Будем пить во мраке чай.

Пусть боятся слабаки,

Паутину выбирай!

Твой приятель крепко спит,

Свою сеть плетёт Паук

Сердцем храбрым враг разбит,

Слышишь ночью ставен стук.

Залетит к тебе в ночи

Муха глупая — ты съешь

Она громко закричит,

Душу пауков потешь!

Оглавление

Пролог

Часть 1. От судьбы не уйдёшь

Часть 1. От судьбы не уйдёшь (продолжение)

Часть 2. Хлеба и Зрелищ!

Часть 2. Хлеба и Зрелищ! (продолжение)

Эпилог