Свобода [Кей Си Кин] (fb2) читать онлайн

Кей Си Кин Свобода

Перевод выполнен группой: Delicate_rose_mur

Посвящение

Это для тебя, Орешек.

Почти двенадцать месяцев с тех пор, как мы видели твою улыбку и слышали твой смех.

Мы скучаем по тебе больше, чем можно выразить словами.

Навсегда в наших сердцах и памяти.

Наша Королева.

Эпиграф

Ее губы — пистолет, ее улыбка — спусковой крючок, ее поцелуи — пули. Назовите ее убийцей.

— Уэст Морган

Потерянная и одинокая.

Тьма чернее черного, глубже бездны.

Я не знаю, куда идти — вверх или вниз и как отсюда выбраться.

Но, кажется, меня это волнует все меньше и меньше по мере того, как я позволяю черной дыре в моем сознании поглотить меня.

Смывая все остатки того, кто я есть.

Оставляя меня только с моей силой воли.

В этом мире есть только одна вещь, которую можно сделать, и я наконец осознаю это.

Я должна быть чем-то большим, чем это.

Мне нужно вырваться на свободу…

Если я хочу выжить.

Маверик

Телефон все еще прижат к уху, зажат в руке, пока ярость поглощает меня. Но это бесполезно. Он больше не на линии. И все же его слова все еще звучат у меня в голове, стирая все остальные рациональные мысли.

— У меня есть кое-что, принадлежащее тебе.

— Ты потратил много времени, добиваясь моего внимания. Теперь оно у тебя есть. Будь готов к моему звонку, Маверик Миллер. Передавай Физерстоуну от меня привет.

Застыв на месте, я слышу болтовню вокруг себя, но погружаюсь в себя.

Представление улыбки и ярко-голубых глаз Джессики помогает успокоить ярость внутри меня, когда я ослабляю хватку на телефоне.

По крайней мере, до тех пор, пока я не представлю ее в плену.

Если Фрэнки или кто-либо из его сообщников дотронется хоть до одной ее волосинки, я срежу им кожу. По одному кусочку за раз, кусочек за кусочком.

Ублюдки заплатят за это.

— Рик! Рик!

Я слышу, как Уэст зовет меня по имени. Я просто не вижу его. Перед глазами у меня все краснеет, а челюсть болит от бессознательного стискивания. У Фрэнки Уинтерса моя девочка, а я заикаюсь, как последняя сучка.

— Эй! Маверик, мне нужно, чтобы ты, черт возьми, встряхнулся, прямо сейчас. — Внезапный звук голоса Рафа немного успокаивает меня, заставляя сделать задержанный вдох и быстро вдохнуть еще один, наполняя легкие.

Грубая встряска за плечи привлекает мое внимание еще немного больше, заставляя меня крепко зажмуриться, прежде чем снова открыть глаза. Я благодарен, что могу видеть происходящее вокруг меня немного яснее. Я делаю еще один глубокий вдох, пытаясь расслабить свое тело, когда телефон выскальзывает у меня из рук. Я смотрю, как он, кажется, падает целую вечность, но я не могу пошевелиться, чтобы остановить это. Как раз перед тем, как он падает на гравий у меня под ногами, чья-то рука протягивается вперед, хватая телефон, прежде чем он разлетается на куски.

Серые глаза Эйдена поднимаются, чтобы встретиться с моими. Смесь гнева и печали отразилась на его лице. Я действительно благодарен за это маленькое дерьмо, даже если это всего лишь на мгновение.

— Что, черт возьми, происходит, Мев? — Он что-то бормочет мне вместо того, чтобы кричать, как все остальные, и более спокойный подход позволяет моему мозгу обрабатывать информацию и реагировать.

— Она у него. Джессика у Фрэнки Уинтерса. — Мое тело застывает, а кулаки сжимаются по бокам. То, как эти слова слетают с моих губ, только усиливает физическое напряжение, которое я испытываю, поскольку мое сердце учащенно бьется, а на лбу выступает пот.

— Кто, черт возьми, такой Фрэнки Уинтерс? И какого черта у него Рыжая? — Луна кричит, останавливая всю болтовню вокруг нас, и я чувствую, что все смотрят на меня. Но отвечает Раф.

— Он подражатель мафиози из Питерсберга. Маверик был там, пытаясь внедриться в их преступный синдикат по заданию Физерстоуна. — Вокруг нас снова воцаряется тишина, когда Эйден встает, держа мой телефон. Я пока не хочу принимать его от него, не уверенный в своей стабильности. Вместо этого я оглядываюсь на группу, окружающую меня.

Луна стоит справа от меня с Тузами: Романом, Паркером, Оскаром и Каем. В то время как Уэст и Эйден слева от меня, Раф стоит посередине, разделяя нас, как будто он думает, что мы снова полезем в драку. Как будто сейчас нет более неотложных дел. Но вместо этого у каждого человека вокруг меня в глазах смесь страха и гнева, и я рад. Мы все должны быть на одной волне.

— Какого хрена ему понадобилось забирать Джесс? — Роман рычит, и я чувствую боль в груди.

— Его точные слова были такими: "У меня есть кое-что, что принадлежит тебе. Ты потратил много времени, добиваясь моего внимания. Теперь оно у тебя есть. Будь готов к моему звонку, Маверик Миллер. Передавай Физерстоуну от меня привет." Нам нужно перегруппироваться и разобраться с этим дерьмом, — ворчу я, разминая шею. — Нам нужно проверить каждую секунду камер наблюдения в кампусе. Я хочу знать все об этом ублюдке, чтобы я мог вернуть Джессику. — На этот раз я отказываюсь позволить панике просочиться в мое тело. Моему Лепестку нужно, чтобы я был сильным и сосредоточенным прямо сейчас.

— Раф, что происходит? — Брайс кричит сзади, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть, как он идет к нам с Джулианой. У меня нет времени повторяться. Нам нужно двигаться. Я замечаю, что Джулиана дрожит, и это напоминает мне о холодном воздухе, который приносит зима. Я этого не чувствую, адреналин согревает меня.

Взгляд на часы показывает, что чуть больше восьми вечера, но из-за черноты ночного неба кажется, что уже ближе к полуночи. Я беру свой телефон у Эйдена, мой мозг пытается осмыслить, что делать и куда нам идти дальше.

— Внедорожники припаркованы с другой стороны здания. Давайте двигаться. Вся моя техника установлена в моей комнате в Туз. Это будет самый быстрый вариант. У меня сейчас есть кое-что на телефоне, но этого недостаточно, — говорит Кай, направляясь в сторону внедорожников, и все мгновенно пристраиваются за ним.

— Маверик? Садись во внедорожник к Каю. Близость к техническому оборудованию, вероятно, немного успокоит тебя. Я объясню, что происходит, остальным, — бормочет Раф, и я киваю в знак согласия, ценя его помощь. Видя, как Кай и остальные садятся в ближайшую машину, я двигаюсь вместе с ними.

Там не хватит места для Уэста и Эйдена, но они кивают мне, чтобы я шел, когда я смотрю на них. Я знаю, что они последуют за мной вместе с остальными.

Как только дверь за мной закрывается, я оказываюсь в тесном помещении с главным придурком дня. Оскар, блядь, О'Шей-Стил. Он садится напротив меня, между Романом и Луной. В то время как Кай и Паркер садятся справа от меня.

Роман нажимает на выключатель плафона, освещая нас слабым светом. Взгляд Оскара совпадает с моим собственным, когда мы пристально смотрим друг на друга, в то время как остальные осторожно переводят взгляд между нами. Если бы он не вышел в коридор, требуя ответов, когда увидел, как мои губы касаются губ Джессики, мы бы не оказались в этой ситуации.

— Кстати, сколько тебе лет? Тридцать? — Он внезапно замолкает, его мысли явно возвращаются в коридор, как и мои. Я усмехаюсь в ответ. Этот парень чертовски смешон, и мне не нужно его детское дерьмо прямо сейчас.

Я сижу сгорбившись, моя нога дергается подо мной, когда я опираюсь локтями на колени, сцепив руки вместе. Я пристально смотрю на него сверху вниз.

— Я понятия не имею, где она и что они с ней делают. Гнев и страх терзают меня изнутри, а ты хочешь обсудить, сколько мне лет? — Мой голос звучит затравленно, и, вероятно, это потому, что я позволяю им увидеть мою уязвимость. Джессика всегда показывала мне свою, но я никогда не предлагал ее взамен. Черт.

Мой подбородок опускается на грудь, а голова падает на руки. Мое лицо становится чувствительным от удара Оскара во время нашей маленькой ссоры. Мои ребра, вероятно, тоже будут болеть позже, но адреналин, бегущий по моим венам, делает меня нечувствительным к любой боли.

На ум приходят слова, которые я сказал ей не так давно. "Я мудак, я знаю это, но я защищу тебя и докопаюсь до сути, чем бы это ни было. Хорошо?"

И все же мы здесь.

— Однако это не ответ на мой вопрос, не так ли? — Оскар возражает, но прежде чем я успеваю наброситься на него, я слышу, как кто-то бьет его по голове. Переводя взгляд на них, я вижу, как Роман пожимает плечами.

— Извини, он еще не обучен, — ворчит он, и я почти улыбаюсь, когда Луна кивает в знак согласия.

Однако я вижу вопрос на лицах каждого. Они захотят получить ответы на то, что там произошло, и они смогут получить их, когда я буду готов. Я не буду сторониться Луны. Все это было в тайне, потому что так хотела Джессика. Я ничего не хотел от нее, но боль в моей груди говорит мне, что это ложь. Я не хотел чего-либо хотеть с ней, но я принадлежу ей. Где бы она ни была.

— Это простой вопрос. Вы их не видели, у него был… — Я снова бросаю на него свирепый взгляд, но на этот раз он смотрит на Луну, когда замолкает.

— Оскар, мою лучшую подругу похитили, что обычно связано с работой Физерстоун. Маверик ни в чем не виноват. Это не наша вина, но мы собираемся убить этого ублюдка, так что нам нужно сосредоточиться. — Она тяжело вздыхает, пока я смотрю в затемненное окно, наблюдая, как кампус проносится мимо нас.

Видела ли Джессика что-нибудь из этого? Она поняла, куда направляется? Или они уже отключили ее? От этой мысли у меня по спине пробегает дрожь, и я с удивлением чувствую, как Кай сжимает мое плечо.

— Она много для тебя значит, да? — Это не вопрос, это факт, и я киваю в знак согласия.

— Для нас. Она значит для нас все, и я планирую вернуть Джессику любыми необходимыми средствами, — отвечаю я со сталью в голосе, встречаясь с ним взглядом. Мои руки сжимаются на коленях, когда мои эмоции снова всплывают на поверхность.

— Мы будем с тобой на каждом шагу, чувак, — добавляет Паркер, и мне нравится, как много она значит для других, как мы все здесь готовы биться за нее. Рисковать нашими жизнями ради нее.

Внедорожник останавливается возле Туз, и я мгновенно выхожу. Остальные машины паркуются позади нас, и Эйден с Уэстом быстро следуют за ними. Вместе с Джулианой, Брайсом и Рафом.

— Подожди, ты сказал "нас"? — Спрашивает Луна, выходя из внедорожника, как раз в тот момент, когда Уэст и Эйден останавливаются рядом со мной. — Ах, это "мы"? — Спрашивает она, указывая пальцем на нас троих, и я сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза.

Глядя на Кая, я протягиваю руку ко входу в Туз, поощряя его идти первым, и я благодарен, когда он это делает.

— Что "мы"? — Спрашивает Эйден позади меня, отвечая на их любопытные вопросы, когда двери лифта открываются. Я не слышу ответа Луны, но наши отношения, очевидно, больше не секрет. — Луна, я сказал тебе, что у меня был кто-то еще после того, как мы вместе проверили Кая перед вечеринкой, помнишь? Она моя красавица, а мы ее сосунки.

Отходя от них, я не слышу ответа, но уверен, что слышу, как Оскар хихикает.

Заходя в лифт вместе с Каем, Рафом, Луной и Романом, я перестаю ждать и нажимаю кнопку этажа Кая. Никто не протестует, когда двери закрываются, оставляя остальных либо подниматься по лестнице, либо ждать, пока лифт снова спустится вниз. Двери открываются, и мы все выходим в коридор, чтобы увидеть запыхавшегося Оскара, выбегающего с лестницы и свирепо смотрящего на меня пальцем.

— Ха! Ты ведь не был быстрее, не так ли? — кричит он, и мне приходится приложить все силы, чтобы снова не ударить его прямо в лицо. Я вижу синяк, образовавшийся у него на щеке после нашей недавней драки, и я бы с радостью поставил ему еще один.

Я слышу, как Луна шепча-кричит на Романа, проходя передо мной. В ее словах слышался гнев, но я не могу чувствовать или видеть ничьих эмоций, кроме своих собственных.

Игнорируя его бред, я следую за Каем к его двери, которая первая в коридоре. Та, что рядом с его дверью, принадлежит Джессике, и, видя это, я начинаю тосковать по ней еще больше. Когда все собираются войти внутрь, я замечаю, как что-то трепещет возле ее двери, и мои ноги двигаются сами по себе. Чем ближе я подхожу к ее двери, тем медленнее становятся мои шаги.

Мои пальцы кажутся тяжелыми, как будто они высечены из камня, когда я вытягиваю руку перед собой. Мои губы шепчут что-то Уэсту и Эйдену, прежде чем я даже осознаю это. Там лежит еще одна записка, написанная толстыми черными чернилами — последняя угроза, которая в конечном итоге связывает их с ее местонахождением.

Срывая ее с двери, я поворачиваюсь направо и обнаруживаю, что Уэст и Эйден шагнули ко мне, в то время как все смотрят на нас в замешательстве. Поворачивая к ним записку, я показываю им, что хотел сказать этот ублюдок.

ПОКА, СУЧКА

Уэст

Мои руки сжимаются, когда Эйден сжимает мое плечо и направляет меня в гостиную Кая. Кем эти люди себя возомнили? Похищают нашу девочку. Наша девочка, которая такая милая и легкая, которая не заслуживает всего этого дерьма. Как она оказалась втянутой в этот бардак?

— Итак, кто-нибудь хочет объяснить эту записку? — Спрашивает Луна, на ее лице написано замешательство. Моя Мун плохо справляется со всем этим, и я чувствую ее напряжение, такое же сильное, как и мое.

— Почему бы тебе не присесть, Мун? Пока Кай разбирается со всем этим, мы все объясним. Может быть, воспоминания о прошедшей ночи помогут нам.

Она коротко кивает в ответ, садясь на диван перед нами, Паркер, Оскар и Роман следуют за ней. Все они смотрят в мою сторону. Кай и Раф начинают доставать ноутбуки из воздуха, расставляя все на кофейном столике. Планировка этой комнаты такая же, как у Джесс и Морган этажом ниже. Я просто рад, что гостиная достаточно большая для всех нас.

Джулиана и Брайс садятся на другой диван, Рик и Эйден остаются стоять рядом со мной. Солидарность. С этими ублюдками, кто бы мог подумать?

Я хочу накричать на Маверика. Выбить из него все дерьмо за то, что он еще больше подставил Джесс этому миру. Если бы она не поехала с ним в Питерсберг, Фрэнки никогда бы о ней не узнал. Если только у него не было людей, которые следили за Мавериком до этого? Если бы это было так, они бы видели их вместе, но это было бы только в кампусе, потому что мы больше нигде не были.

Это сводит меня с ума. Эйден ничего не выдает своим бесстрастным выражением лица, но я вижу, что это уничтожает Маверика, так что ему тоже не нужны мои комментарии, не тогда, когда у меня есть своя гребаная роль в этом. Это не поможет нам вернуть мое Солнышко. Что сделано, то сделано, и нам нужно быть командой. Джесс нужно, чтобы мы держались вместе, чтобы вернуть ее.

Эйден первым из нас троих проходит дальше в комнату и останавливается у телевизора на стене напротив нас. Он переводит взгляд с Рика на меня, оценивая нас с головы до ног, прежде чем переводит взгляд на остальных. Он — воплощение спокойствия, по крайней мере, внешне, но потемневшие глаза показывают, что внутри него кипит гнев.

Со вздохом он кладет руки на бедра, снова переводя взгляд на нас. — Ладно, я разберусь. Я объясню, пока вы, два придурка, попытаетесь на минутку умерить свои гребаные альфа-наклонности. Но в будущем мы собираемся обсудить, как ты называешь Луну "Мун", а Джесс "Солнышко", потому что это дерьмо ироничное. — Он бросает на меня многозначительный взгляд, прежде чем уставиться себе под ноги, вероятно, пытаясь подобрать слова.

Его шутки и успокаивающий, рассудительный голос на самом деле прорезали густую напряженность в комнате, напомнив мне, почему мы трое — идеальный баланс для Джесс.

— Значит, именно здесь возникает вопрос о "нас"? — Спрашивает Паркер, оглядывая нас троих, и это действует мне на нервы, что они используют идиотский гребаный способ описать то, что у нас с Джесс. Словно почувствовав мое раздражение или свое собственное, Эйден сердито смотрит на Паркера.

— Да, она наша, — ворчит он, приподнимая бровь, глядя на Тузов, которые не двигаются с места под его пристальным взглядом. Но когда он не получает ответа, он продолжает. — Угрозы в ее дверь начали поступать на следующий день после того, как она переехала в Туз. Я уже пробрался в ее комнату, поэтому я не…

— Ты пробрался в ее комнату? — Роман кричит, но Эйден только закатывает глаза.

— Поверь мне. Это определенно стоило моих усилий. Она сама тебе это скажет. — Он подмигивает, и даже я задаю ему вопрос прямо сейчас. — Кроме того, она уже прочитала мне лекцию по этому поводу, и с тех пор я этого не делал. — Это моя девочка. — Все остальные записки относились к кому-то, с кем она встречалась. Они хотели, чтобы она подчинилась предупреждению, — продолжает он, махнув рукой в нашу сторону, когда мы подходим ближе. — Они продолжались, пока мы все были у Маверика, но это первая, о которой я узнаю с тех пор.

— Вы все были у Маверика? — Перебивает Оскар, свирепо глядя на нас троих, но Эйден просто вздыхает.

— Сейчас это совершенно не относится к делу, и у нас нет времени отходить от темы.

Маверику надоедает слушать объяснения Эйдена, он подходит и присаживается на корточки рядом с ноутбуками вместе с Рафом и Каем, чтобы ускорить процесс. Хотел бы я иметь хоть какое-то представление о том, что они сделали со всем этим техническим дерьмом, потому что я бы помог, если бы мог.

— Что говорилось в записках? — Спрашивает Луна, глядя на меня, и я провожу рукой по лицу.

— Много — "держись подальше", "я, блядь, предупреждал тебя", "Я иду", — предлагаю я, вспоминая каждое слово, написанное черными чернилами, от которого Джесс побледнела.

— Итак, чтобы прояснить, вы, Эйден и Маверик были в отношениях с Джесс со времен Пирамиды? И все это время она получает письма с угрозами, а какой-то ублюдок бог знает откуда связывает ее с Мавериком и забирает, чтобы наказать его? — Чем больше она говорит, тем злее становится, и я не могу ее утешить, потому что все это правда.

Я смотрю, как Роман проводит рукой по ее спине, пытаясь успокоить ее, но это мало помогает.

— Почему, черт возьми, мы ничего об этом не знаем? — Спрашивает Оскар с болью в глазах, что сильно отличается от того пучеглазого болвана, что был раньше.

— Потому что посмотри, что мы делаем, — бормочет Луна, указывая рукой на Оскара и Маверика. — Она ни хрена не могла нам сказать, потому что мы реагируем раньше, чем слушаем.

— Ну, вообще-то, я поцеловал ее на вечеринке, где она была в том сексуальном синем платье с крест-накрест на спине. Это было, наверное, через неделю после Пирамиды, — отвечает Эйден, и Луна просто поднимает на него бровь.

— Итак, на вечеринке в честь Хэллоуина… — Луна бормочет, глядя прямо на него.

— Да, я танцевал со своей девушкой. — Меня удивляет, что он, кажется, становится выше ростом, не выказывая никакого страха под пристальным взглядом Луны, и я думаю, что на нее это тоже производит впечатление.

— А когда я попросила Маверика позаботиться о ней, пока я буду на Играх? — Ну, никто из нас не может толком ответить на этот вопрос, но когда я перевожу взгляд на Рика, он переводит взгляд на Луну с ноутбука, на котором что-то стучит.

— Тогда мне было трудно справиться со своими чувствами к ней. Но я ни за что на свете не позволил бы тебе пойти и спросить Уэста вместо этого. Ты первая спросила меня, доверилась мне, и ты была права, поступив так в то время. Я буду защищать Джессику, нравится ей это или нет, и сделаю все, что нужно, чтобы сохранить ее в безопасности. — Напряжение в его глазах растет по мере того, как он говорит, но они остаются прикованными к Луне. — Я верну ее обратно и убью всех ублюдков, причастных к этому. Я не питаю иллюзий, что это не моя вина.

Луна выглядит удивленной его откровенностью и медленно кивает в ответ.

— А ты? — Спрашивает Луна, наконец, поднимая на меня взгляд, но у меня нет возможности ответить.

— Оглядываясь назад, наверное, после того, как на тебя напали, — бормочет Кай, удивляя меня своей осведомленностью о текущем разговоре, продолжая маниакально щелкать по своему ноутбуку. — Джесс побежала за твоим фраппучино, я думаю, и он посмотрел на нее… — Он прочищает горло, поднимая взгляд на меня, прежде чем продолжить. — Как будто она была его солнечным лучом.

Я поражен его наблюдением за моим первым настоящим общением с Джесс, и это лишает меня дара речи. Проглатывая комок в горле, я смотрю на Маверика. Чьи эмоции наполняют комнату, являясь ярким напоминанием о его прошлом, но не мое дело поднимать этот вопрос. Я отказываюсь позволить ему барахтаться и тонуть в его собственном личном аду, даже если для этого придется окунуться в него самому.

— Я боюсь, что с ней что-нибудь случится, и это все потому, что я вынудил ее сбежать с вечеринки, — бормочу я, говоря правду, и Джулиана наконец заговаривает.

— Мне очень жаль, Уэст, но ты сказал, что расскажешь ей. Я была взволнована, и просто… — На ее лице написано чувство вины, и я ничего не могу с собой поделать, но мне хочется облегчить ее боль.

— Это… — пытаюсь я ответить, но меня быстро обрывают.

— О чем, черт возьми, вы, ребята, говорите, и почему вы заставили ее сбежать с вечеринки? — Эйден рычит, его спокойная персона полностью исчезла, и я не единственный, кого застала врасплох его вспышка. Его лицо медленно краснеет, когда он сжимает кулаки.

— Я этого не делал. Я просто… Я пытался сделать это правильно. Между нами уже была химия, и я хотел, чтобы она развивалась естественным образом, а не походила на деловую сделку. Я… — Закрыв глаза, я пытаюсь успокоиться. Я знаю, что в моих словах нет никакого смысла, но я бы предпочел прямо сейчас объясняться с моим Солнышком.

— Поскольку мы разорвали соглашение между Стил и Морган относительно Луны и Уэста, потребовалось новое соглашение. Когда ты попросила перевести Джессику в комнату Гиббса и поручить мне опекунство над ней, обсуждался вопрос о том, чтобы они с Уэстом поженились, — объясняет Джулиана тихим голосом, когда вся комната замирает при ее словах, включая Маверика и Кая.

— Ты. Блять. Шутишь. Сейчас. Да? — Луна огрызается, поднимаясь на ноги, и гнев в ее голосе заставляет спины всех напрячься. Ее глаза горят, переводя их с меня на Джулиану и Рафа. — Ты знаешь ее мать? Ты знаешь, какой жизнью она жила до того, как приехала сюда? — Она широко раскидывает руки.

— Принцесса, я согласен с тем, что ты говоришь, но тебе нужно успокоиться. — Лицо Романа напряжено, когда он смотрит на меня сверху вниз.

— Она доверилась вам, а вы строите козни за ее спиной. Прямо как ее мать, — бормочет Луна, потирая рукой грудь, когда Роман усаживает ее обратно на диван. Я не знаю, насколько серьезны ее проблемы с матерью, но я буду верен своим словам и уничтожу ее без каких-либо дальнейших подробностей.

— Когда ты собирался поделиться этой информацией с группой, Уэст? — Мой взгляд останавливается на Эйдене, чей тон такой же ледяной, как у Луны, и я не знаю, что сказать, чтобы все исправить.

Глядя себе под ноги, я вздыхаю. — В мои намерения никогда не входило держать людей в неведении. Я просто хотел, чтобы все развивалось естественным путем. Если бы между мной и Джесс вообще не было химии, я бы вернулся к ним и сказал "нет". — Встречаясь взглядом с Луной, я пытаюсь выразить свои эмоции в глазах. — Но это реально. То, что у нас есть, потрясающе и волнующе, и я, черт возьми, чувствую себя живым.

Кажется, проходит целая вечность, прежде чем она отвечает. Комнату наполняет только стук Кая по клавиатуре. — Ты облажался, Уэст. Я думала, ты научился всему из-за тех секретов, которые скрывал от меня, но ты вырыл большую яму.

— Я знаю, — шепчу я в растерянности, начиная расхаживать по пустому пространству передо мной.

— Это здорово и все такое, немного поговорить по душам, — ворчит Рик. — Но ее, блядь, сейчас здесь нет, и тебе нужно объяснять все это дерьмо Джессике, а не им. — Он не отрывает взгляда от ноутбука, но его тон не оставляет места для споров.

— Мы готовы, — говорит Кай, включая телевизор. — Каждый выбирает монитор. Нам нужно посмотреть много разных каналов. Раф разворачивает один из ноутбуков к группе, как и Кай, но Рик просто наклоняется ближе к экрану. Его глаза лихорадочно ищут хоть что-нибудь.

Я встаю позади Рика, мои пальцы немного дрожат. Мы ближе к получению ответов, к поиску нашей девочки. Эйден подходит и встает по другую сторону от Рика, его рука сжимает мое плечо в знак поддержки, что очень много значит. Он только что узнал кое-какую информацию, которую я опустил, но мы по-прежнему все здесь вместе, как одна команда.

— Подожди, Маверик, что это там наверху? — Эйден окликает его, наклоняясь над ним, чтобы указать, что именно он имеет в виду.

Это запись с камер наблюдения снаружи здания вооружения. Экран выглядит почти черным, если не считать лунного света, падающего на поворотник внедорожника. Время идет, но на экране ничего не меняется, пока не открывается задняя пассажирская дверь. Свет с заднего сиденья отбрасывает тень, когда из автомобиля выходит женщина.

Я не могу разглядеть ее черты, вообще ничего, только очертания. Медленно подойдя к пожарному выходу, через который ушла Джесс, она открывает его, оставляя слегка приоткрытым, пока роется в сумке, висящей у нее на руке. Включив телефон, она использует свет для облегчения поиска и достает что-то маленькое из сумочки. Направляя телефон к своей руке, это похоже на таблетку или что-то в этом роде, но в любом случае в ее руке что-то маленькое. Эта сучка хорошо умеет прятаться в тени, следя за тем, чтобы телефон не освещал ее лицо.

Внезапно дверь перед ней распахивается, и она подпрыгивает от неожиданности. Мое сердце замирает, когда в поле зрения появляется Джессика. Ее рыжие волосы развеваются вокруг лица, когда она выходит в ночь, но для разнообразия мое внимание привлекает профиль женщины.

Они разговаривают очень короткое мгновение, прежде чем она протягивает руку к внедорожнику. В свете, проникающем из открытой двери, видны слезы, текущие по лицу Джессики, и мое сердце болит за нее. Затем она добровольно садится во внедорожник. Здесь нет ни толчка, ни пиханья, ни страха. Вместо этого мы все наблюдаем, как Джина Уильямс, преподаватель истории Физерстоуна, смотрит на нас в коридоре, ерошит волосы, прежде чем заплакать крокодильими слезами.

Эта гребаная сука.

— Я, блядь, убью ее, — выкрикивает Маверик, и я не могу не согласиться. У нее есть ответы на наши вопросы, и она является связующим звеном с Джесс.

— Нет, если я тебя опережу, — шипит Луна, неожиданно оказавшись рядом со мной и тоже уставившись на монитор.

— Найди, где эта маленькая сучка, прямо сейчас, — добавляет Оскар, и на мгновение становится приятно, что все они на одной стороне.

Эйден

Я каким-то образом оказываюсь во внедорожнике по дороге к жилому комплексу преподавателей, который находится недалеко от кампуса. В ту секунду, когда все поняли, что Джина вышла из того же внедорожника, который забрал Джесс, Маверик и Раф начали выкрикивать приказы. И для комнаты, полной заведомо сумасшедших ублюдков, они действительно слушали.

Меня не только назначили помогать выслеживать Джину, но и назначили гребаным водителем. Мое непроницаемое лицо должно быть фантастическим, потому что, очевидно, я остался самым спокойным и собранным, а им нужна эта черта хотя бы в ком-то. В то время как внутри у меня полный эмоциональный срыв.

Только что я сидел с Труди, наблюдая, как моя девочка кружит по комнате, заботясь обо всех, кроме себя. Мне отчаянно хотелось схватить ее за талию и посадить к себе на колени, желая уделить ей внимание, которого она заслуживала, но я уважал ее желание рассказать Луне после сегодняшнего вечера. Потом все равно все пошло насмарку. Луна узнала, и при наихудших обстоятельствах, потому что какой-то гребаный мафиози наложил лапу на Джесс. Нам нужно найти ее. КАК МОЖНО скорее. Но все это не входит в мою компетенцию.

Итак, я провел ночь, беспомощно стоя в ожидании указаний. Моя зона прерогатив — наркотики, секс и вечеринки.

Весело.

Прямо сейчас ничего из этих знаний не требуется. Это означает, что я должен сохранять спокойствие и доверять тем, кто меня окружает, у кого есть навыки, гораздо лучше подходящие для данных обстоятельств. Я не боюсь признать, что мне страшно или что паника обжигает мои вены, овладевая моим телом. Но я знаю, что все они заботятся о Джесс так же сильно, как и я, поэтому конечная цель у всех одна. Просто у нас разные роли. Важно лишь то, вернуть ее домой и в безопасность.

Костяшки моих пальцев белеют, когда я сжимаю руль, в то время как нога на педали газа словно налита свинцом. Я слышал несколько ругательств по поводу того, как я прохожу повороты, а Роман держится за перекладину над головой, но никто не произносит ни слова жалобы.

Уэст сидит на пассажирском сиденье, напряжение волнами исходит от него, в то время как Луна, Маверик, Оскар и Роман сидят сзади. Раф, Кай, Паркер, Брайс и Джулиана все еще в комнате Кая. Просматривают все записи с камер наблюдения, которые только могут попасть к ним в руки, и они даже установили какую-то технологию, так что, когда этот ублюдок Фрэнки Уинтерс позвонит снова, они смогут отследить звонок.

Я слышу, как они перешептываются сзади, но я слишком сосредоточен на дороге, чтобы вмешаться в разговор.

— Кажется, Джесс собиралась рассказать мне о вас, ребята, сегодня утром, — бормочет Луна, и от одной только мысли об этом у меня учащается сердцебиение. Она моя, и я хочу показать ее всему миру.

— Вероятно, так и было. — Маверик вздыхает. — Это был выбор Джессики — держать это в секрете. Она думала, что в твоей жизни и так слишком много всего происходит, чтобы ты еще переживала ее драму. Добавь к этому тот факт, что какой-то говнюк поднял свой спектакль "большой брат " на новый уровень, и вот мы здесь. — Его отношение к Оскару очевидно, но один из нас должен был это сказать. Теперь, когда они знают о нас, с его дерьмом все должно измениться. Потому что мы вернем ее, а он не контролирует ситуацию.

— Не начинай, черт возьми… — Оскар начинает шипеть, но голос Луны прерывает его, и я удивляюсь тому, как мягко произносятся ее слова.

— Хватит, Оскар. Твой длинный язык, кажется, причинил достаточно неприятностей. Я понимаю непреодолимую потребность защитить ее. Мы все знаем, что этот мир не для нее, но посмотри, что произошло. Она даже не могла открыто рассказать ни о чем из этого. Ее мама уже выбила все дерьмо из ее жизни. Джесс не нуждается в том, чтобы мы продолжали это в отсутствие ее матери.

Мельком взглянув в зеркало заднего вида, я вижу, как Маверик смотрит на Луну, приподняв бровь. Но в его глазах есть элемент уважения, и это, вероятно, потому, что ей удалось заткнуть рот О'Ши.

— Мы обсудим это подробнее, когда она будет в безопасности и вернется домой, — ворчит Роман, и я рад, что он сказал, когда, а не если мы вернем ее домой. Все молчат, пока я везу нас к многоквартирному дому, и едва я припарковываю внедорожник, как все выходят и направляются прямо к лифту.

В ту секунду, когда мы все оказываемся внутри, Маверик хлопает ладонью по кнопочной панели, и двери закрываются. Стены сделаны из зеркал, что делает небольшое пространство более открытым, но когда нас здесь шестеро, оно все равно кажется темной, тесной пещерой.

— Мы штурмуем комнату. Я хочу, чтобы Джина была так напугана, что, скорее всего, описается в штаны. Нам нужно узнать от нее каждую деталь, и я, блядь, хочу знать, почему она, блядь, помогла им схватить Джесс, — спокойно говорит Оскар, но яд в его словах очевиден. Хм, мне нравится уровень заботы, который у него есть, как и у всех них.

— Ты можешь хотя бы просто сказать мне, сколько тебе лет? — Оскар продолжает, краем глаза глядя на Маверика, который в ответ так сильно закатывает глаза, что напоминает мне рестлера из Похоронного бюро с совершенно белыми глазами.

Я не уверен, собирается ли он отвечать, но двери лифта открываются, и вопрос забывается, когда я следую за остальными в холл. Кремовые стены и дубовые двери кажутся намного более мрачными, чем более приятный дизайн этажа, на котором живет Маверик. Уэст останавливается у самой дальней двери справа, и Роман быстро встает перед ним, колотя кулаком в дверь. Такое чувство, что весь коридор сотрясается от силы его стука, но Маверику этого все равно недостаточно, и он оттаскивает Романа в сторону.

Глаза Романа сверкают, как гром, когда он оборачивается и свирепо смотрит на Маверика. Но тот не обращает на него никакого внимания. Маверик сосредотачивается на двери, когда он поднимает ногу и ударяет ею по дереву, прямо у замка. Мои глаза расширяются, когда дерево трескается, и дверь с грохотом распахивается. При любых других обстоятельствах мой член прямо сейчас был бы твердым от всего этого мужественного альфа-дерьма.

Нога Маверика возвращается на пол, и он мгновенно врывается внутрь, крича во все горло. — Джина? Где ты, черт возьми? — Я прикрываю тыл, следуя за остальными внутрь, полностью осознавая, что именно они будут разбираться в этой ситуации.

Осматриваю ее квартиру, она довольно уютная для психованной сучки. Она открытой планировки, как у Маверика, только меньше. Телевизор включен, на экране крутят рекламу, а на обеденном столе, разделяющем кухню и гостиную, стоит дымящаяся чашка горячего шоколада, так что она определенно здесь. Как только Маверик направляется в спальню, из ванной выходит Джина. Крепко сжимая свой халат, я наблюдаю, как краска отливает от ее лица, когда она видит, что мы все стоим в этом месте.

У нее нет возможности спросить, почему мы здесь, прежде чем Роман оказывается рядом с ней, проделывая какие-то волшебные движения руками и ногами. Следующее, что я помню, — он сидит на стуле за столом, держа ее у себя на коленях. Его руки переплетаются с ее, удерживая ее руки за спиной, в то время как его ноги обвиваются вокруг Джины и стульев. Он прижимает ее к себе, хотя сам находится под ней. Писк, срывающийся с ее губ, — единственный звук, который она, кажется, может издать, и то, как ее глаза мечутся между нами всеми, показывает, насколько она напугана.

Я слышу тихое рычание, слетающее с губ Луны при виде другой женщины на коленях Романа, особенно учитывая, что это эта женщина, но, похоже, он использует простой и эффективный инструмент сдерживания. Итак, она не заставляет его останавливаться. Любовь в его глазах, когда он смотрит на Луну, только смягчает его нынешнее расположение.

— Уэст? Что … Что вы, ребята, здесь делаете? Вы нашли студентку? — Джина старается говорить спокойно, но в ее словах сквозит страх.

Оглядывая остальных, пытаясь понять, кто сделает первый шаг, я с удивлением обнаруживаю, что все они пытаются контролировать себя. Даже мои кулаки сжаты по бокам. Желание причинить боль женщине никогда раньше не приходило мне в голову, но она сыграла свою роль во всем этом, и она получит по заслугам.

Оскар кладет руку на плечо Луны, предлагая ей поддержку, и я впечатлен, видя, что он сосредоточен на ней, а не на ярости, с которой мы все боремся. В то время как Уэст выглядит так, словно его трясет от гнева, когда он свирепо смотрит на Джину.

Это Маверик подходит к ней, хватает еще один из белых деревянных стульев, разворачивает его, прежде чем сесть прямо перед ней и Романом. Я не могу удержаться, чтобы не подплыть к нему поближе, и Уэст делает то же самое. "Три мушкетера", но как современная версия. "Три сосунка". Рыжая — "Три сосунка". Да, мне это нравится. Черт. Я качаю головой, сосредотачиваясь на настоящем, но когда я волнуюсь, мой разум поглощается тем, о чем я беспокоюсь, и прямо сейчас это Джесс. Моя прекрасная девочка.

Взгляд Джины обшаривает всех нас, но в конце концов останавливается на Уэсте, ожидая его ответа. Присмотревшись к ней поближе, я вижу, что она дрожит. Маленькие черные очки для чтения сидят у нее на носу, а ее светлые волосы собраны сзади в конский хвост, совсем не похожая на женщину, которая солгала нам ранее. Кажется, ее уверенность ушла. Хорошо.

— Я не собираюсь повторяться, Джина. Я прошу тебя ответить честно. Ложь или молчание приведут к тому, что Луна медленно разорвет тебя на части, кусочек за кусочком, пока мы не узнаем правду. — Слова Маверика тихие, мрачные и наполненные ядом, не оставляющие места для вопросов, от которых у меня по спине пробегают мурашки.

Здесь проявляется разница между блоками родословной и наборами навыков Физерстоуна. Все в этой комнате, кроме Джины и меня, обучены на другом уровне. Каждый из них завершил Игры, кроме Маверика. На самом деле я не знаю, закончил ли он.

У нее нет ни единого шанса.

— Я… я понятия не имею, о чем ты хочешь меня спросить, — слабо шепчет она в ответ, но мы все знаем, что это чушь собачья, и она тоже.

Маверик даже не обращает внимания на ее ответ. — Куда Фрэнки Уинтерс увез Джессику, Джина? — Ее глаза расширяются, зрачки расширяются, а лицо бледнеет еще больше.

— Я… Я п-п-понятия не имею, к-кто это такой, — хнычет Джина в ответ, слезы медленно текут по ее лицу. Маверик ничего не говорит и не отводит взгляда, но кивает, что Луна принимает за сигнал.

Луна делает шаг вперед, посылая кулак в лицо Джины сбоку, когда Роман отклоняется назад, и я наблюдаю, как голова Джины откидывается в сторону от удара. Она вскрикивает, всхлипывая, на ее челюсти мгновенно появляется синяк от удара. Ее очки падают на стол рядом с ней, единственная часть в оправе остается целой.

Оскар протягивает руку, переплетая свои пальцы с пальцами Луны. В его взгляде тепло, когда он подносит ее красные костяшки к своим губам. Если бы я посмотрел вниз прямо сейчас, я уверен, что он был бы почти стояк.

Роман крепче сжимает Джину, заставляя ее зашипеть, но она не умоляет его остановиться. Я замечаю блеск в ее глазах, змея внутри нее отчаянно пытается вырваться на поверхность, но она хочет еще немного поиграть в тихую маленькую жертву.

Насилие и боль не помогут нам справиться с ее извращенным умом, и то, как Маверик оглядывается через плечо на Уэста, говорит мне, что я прав. Ее взгляд следует за взглядом Маверика на Уэста, и в моей голове все складывается воедино.

Вытирая руки о штаны, я глубоко вдыхаю и делаю шаг вперед. Вот тут-то я и вступаю. Я вижу, чего хочет Джина, и так случилось, что это моя специальность. Но я должен успокоить свой гнев, потому что я хочу убить ее сам. Кто-то должен сделать это до того, как мы уйдем отсюда, сразу после того, как у нас будут необходимые детали.

Делая еще один глубокий вдох и подбадривая себя, я преодолеваю отвращение, уже охватившее мое тело.

— Привет, Джина, — бормочу я, заставляя себя говорить хриплым, соблазнительным голосом, и ее глаза встречаются с моими. Я чувствую, как она оценивает меня, и облизываю губы. Как я и ожидал, ее взгляд следует за моим движением. Во всей этой опасности все ее внимание сосредоточено на надежде быть соблазненной.

Тупая сука.

— Я понимаю. Да, — продолжаю я. Роман хмуро смотрит на меня через плечо, но я никак не реагирую. Объяснившись, я все это выдам.

— Что? — Она что-то бормочет в ответ. Ее взгляд метается к Маверику, но она быстро переводит его обратно на меня. Я определенно привлек ее внимание.

— Который из них? Маверик или Уэст?

Она выдерживает мой взгляд, прикусывая губу, что, по ее мнению, соблазнительно, но это только заставляет меня внутренне съежиться.

— И тот, и другой.

Уэст сжимает мою руку, когда я подхожу ближе, но я встречаюсь с ним взглядом, надеясь, что он поймет, что я пытаюсь донести.

Поверь мне.

Ослабляя его хватку, я подхожу прямо к Маверику сзади и кладу руки ему на плечи. Он не напрягается от моего прикосновения, но ему, наверное, интересно, что, черт возьми, происходит.

— Она встала на пути, не так ли? — Бормочу я, слегка наклоняясь, чтобы положить подбородок ему на голову. — Джессика забрала то, что принадлежало тебе, не так ли? — Ее глаза остаются сосредоточенными на мне, когда она кивает. В этот момент Маверик напрягается подо мной, и я слышу резкий вдох Уэста позади себя.

Мой мягкий голос, кажется, действует, побуждая ее открыться. Итак, я решаю продолжить изложение своей теории. — Так вот почему ты писала письма, не так ли? Ты предупреждала ее, а она просто не захотела слушать, верно?

Маверик практически дрожит от сдерживаемого гнева под моими прикосновениями, когда она прикусывает нижнюю губу и снова кивает.

— Я, блядь… — что бы Луна ни собиралась сказать, она обрывает себя, и я могу только предположить, что это Оскар остановил ее от убийства этой сучки. Я не могу смотреть на них, потому что отказываюсь терять связь, которая есть у меня с этим психом прямо сейчас, тем более что мы, кажется, получаем ответы.

— Они мои, — наконец выдавливает она, ее умоляющие глаза умоляют, чтобы ее поняли, когда Роман усиливает хватку. — Они были у меня первыми. Они оба. Вместе.

Если она ожидает реакции, то здесь она ее не получит. Не от того, что они делятся кем-то, но я внутренне съеживаюсь от того, что они поделились этой сукой. Я бы с удовольствием послушал их оправдания по этому поводу. — Скажи им, Рики, детка.

Я обхожу его, прежде чем он успевает ответить, и присаживаюсь перед ней на корточки. Если я позволю ему говорить прямо сейчас, любой достигнутый мной прогресс полетит к чертям. Мне нужно идти дальше, дать ей то, что она хочет, чтобы я мог получить то, что нам нужно.

— Он хочет тебя, Джина, не беспокойся об этом. Вот почему она выбежала из Оружейного зала и наткнулась прямо на тебя, — воркую я, слыша, как Маверик ворчит позади меня, но я не останавливаюсь, позволяя лжи вызвать у меня именно ту реакцию, которую я от нее хочу. — Но здесь замешано еще кое-что, и нам жизненно важно добраться до Джесс как можно скорее. В этом замешаны члены "Кольца", и мужчина, у которого она, представляет угрозу для всей организации, — добавляю я, протягивая руку, чтобы кончиком пальца очертить круги на ее обнаженном бедре, отчего по коже бегут мурашки.

Такая чертовски предсказуемая.

— Мы бы этого не хотели, не так ли? Это ставит нас на грань войны, и что бы ты предпочла делать, сражаться или трахаться? — Я подчеркиваю мурлыканье в своем голосе, и она втягивает воздух.

Не блевать. Только. Не. Блевать.

— Н-нет, я этого не хочу.

— Хорошая девочка, — хвалю я, как будто она ученица, а я здесь наставник. — Итак, скажи мне, куда Фрэнки Уинтерс увез ее, тогда остальные из нас смогут уйти. Дать тебе время наедине с Мавериком и Уэстом, которых ты желаешь.

Ее глаза впиваются в мои, вероятно, в поисках намека на мою ложь, но онаее не находит. Я знаю, как использовать секс и желание, чтобы получить то, что я хочу. Это моя маска, но это доводит меня до предела.

— Они недалеко отсюда, — шепчет она, и мое сердце бешено колотится в груди, ожидая, что она расскажет еще. Мне приходится напрячь все силы, чтобы не впиться пальцами в ее кожу и не потребовать ответов. — Фрэнки назначил мне встречу с ним на заброшенном складе на другом конце города. Минут пятнадцать езды или около того.

— Ты можешь назвать мне точное местоположение? — Я спрашиваю мягко, как будто я не стервятник, желающий уничтожить ее прямо сейчас. Она называет адрес, на который должна была направится, и я широко улыбаюсь ей, чтобы убедиться, что она видит, как я доволен. — Оскар, мне нужно, чтобы ты проверил это с Каем для меня, пожалуйста, — говорю я, не желая, чтобы это проверяли Маверик или Уэст, потому что это показало бы, что им не все равно. Я слышу, как Оскар что-то бормочет в свой телефон, пока остальные из нас сидят в тишине, а Джина извивается в объятиях Романа.

Подмигнув ей, я перевожу взгляд на Маверика, одними губами произношу слово "пистолет", и он опускает руку к бедру, давая мне свой ответ, не предупреждая Джину.

Поднимаясь на ноги, я протягиваю руку в ее направлении, и Роман хмурится еще сильнее, глядя на то, что я делаю. — Она была хорошей девочкой, Роман. Она заслуживает удовольствия, — бормочу я, и с большой неохотой он отпускает ее, вероятно, борясь с тем фактом, что должен доверять мне.

Беря ее руку в свою, я провожу другой рукой по столу, с грохотом опрокидывая забытую чашку горячего шоколада на пол. Схватив ее за талию, я поднимаю ее, чтобы уложить на стол, и она охотно идет, ей явно нравятся движения альфы. Позволяя халату упасть на бок, она оказывается полностью обнаженной под ним, и ее ноги раздвигаются.

Вот и все. Меня определенно сейчас стошнит. Я чувствую, как желчь обжигает мне горло, но я благодарен судьбе, что прямо сейчас никто не задает мне вопросов.

Кладу руку ей на плечо, призывая ее оставаться на месте, я смотрю на Оскара, который встречается со мной взглядом и кивает. Она говорила правду. Другие, возможно, захотят допросить ее, чтобы получить дополнительную информацию, но есть только одна вещь, которую я хочу понять.

Склоняясь над ней, я провожу рукой по ее горлу, не усиливая давления. Пока.

— Как Фрэнки добрался до тебя, Джина? — бормочу я и чувствую, как она судорожно сглатывает у моей руки.

— Я последовала за ней и Мавериком в Питерсбург. Когда они ушли, я потерялась в бутылке водки и в нем.

Он был Фрэнки, и он видел в ней легкую маленькую шлюшку, какой она и является.

— У нас все готово, — говорит Роман, привлекая мое внимание. — Кай только что проверил систему наблюдения, и тот же внедорожник припаркован у склада. Нам нужно уходить.

Мое тело хочет обмякнуть от облегчения, но мы еще не закончили. Один взгляд вокруг, и я понимаю, что мы все должны быть согласны. Маверик и Уэст подходят и встают рядом со мной, заставляя ее думать, что она получает то, что хочет, и я приближаю губы к ее уху, шепча: — Надеюсь, ты сгниешь в аду, ты, жадная до спермы шлюха из трущоб.

Встав во весь рост, Луна берет меня под руку и тянет из комнаты. Часть меня испытывает облегчение, но другая хочет увидеть, как она умрет, чтобы убедиться в этом.

— Тебе не обязательно быть там для этого, Эйден, если тебе это не нужно. Поверь мне, — бормочет Луна, и я киваю в знак подтверждения.

— Нет! Нет, подождите. Пожалуйста! — Джина умоляет во время нашего уединения, и это приторно-сладкое чувство — продолжать идти. Давая ей понять, что здесь нет никого, кто мог бы спасти ее, в отличие от Джесс, за которую все сражаются.

Останавливаюсь перед лифтом, не похоже, что он двигался с тех пор, как мы пришли сюда. Что, вероятно, как-то связано с тем, что уже так поздно. Звук выстрела встряхивает меня, хотя я и знал, что он раздастся. Мгновение спустя Маверик и Уэст выходят из комнаты, на их одежде нет крови, но они оба вытирают руки. Я не могу сказать, кто это сделал, но я знаю, что это не последняя жизнь, которую мы заберем сегодня вечером.

— Ты там хорошо поработал, — тихо говорит Роман, и я поднимаю бровь, удивленный похвалой, а Оскар похлопывает меня по плечу в знак согласия. Боже, это, должно быть, убило его, но я приму это, не провоцируя их.

— Мой набор навыков может отличаться от ваших. Но я сделаю все возможное, чтобы вернуть ее. — Я имею в виду каждое слово.

Рука Луны сжимает мою руку крепче. — Ты нравишься мне все больше и больше с каждым разом, когда открываешь рот, Эйден Бирнс.

Буду считать это победой. Быстро улыбнувшись ей, я перевожу взгляд на Маверика. — Лучше бы ты завернул свое дерьмо, когда окунался в ее банку с медом, потому что твой член уже побывал в Джесс и в моем рту. Я не позволю твоему мокрому писюну заразить Джесс венерическими заболеваниями, а мое лицо слишком красивое для герпеса.

Я слышу, как Роман усмехается рядом со мной, а Маверик ворчит. — Это все, что ты можешь сказать после того, как мы только что убили человека?

— Ну, да. У меня расставлены приоритеты в нужном месте. Таааак… — отвечаю я, но Маверик не произносит ни слова. Выражение его лица — единственный ответ, который мне нужен. Качая головой, Луна издает тихий смешок рядом со мной, прежде чем я теряю свои флюиды веселья. — Серьезно, я чувствую, что не могу дышать от всего этого беспокойства внутри меня. Мне все равно, что мы будем делать. Мне просто нужна она. — Я не могу удержаться от того, чтобы не потереть ладонью грудь, чтобы попытаться ослабить нарастающее внутри давление.

— Мне тоже, — шепчет Луна, и Оскар кивает.

— Мы все одинаковые, Эйден. Но мы пройдем через это вместе и как команда, — бормочет Уэст, когда Маверик сжимает мое плечо.

Мы приближаемся, красавица, просто держись.

Джесс

Мое тело болит. У меня такое чувство, будто я переживаю худшее похмелье в истории человечества, и я не думаю, что переживу его. Пульсация в моем черепе не позволяет открыть глаза, когда я начинаю просыпаться. Даже с закрытыми глазами кажется, что комната вращается. Тошнота заставляет меня держать свое тело неподвижно, я слишком боюсь, что резкое движение вызовет у меня настоящую рвоту.

Пытаясь прогнать туман из головы, я пытаюсь упорядочить свои мысли. Я помню, как была на вечеринке, радуясь за Луну и Тузовых задниц, но дальше все становится размытым. И, как товарный поезд, мои воспоминания обрушиваются на меня внезапно.

Уэст не стал говорить мне, что было заключено какое-то соглашение о родословной, которое означает, что мы должны пожениться. Из-за его неискренности боль в моей груди пронзает меня точно так же, как и тогда. Я помню, как выбегала из Оружейного зала, нуждаясь в некотором пространстве, когда Маверик прижал меня к стене, прогоняя беспокойство поцелуями, пока не появился Оскар.

Драка, падение на пол, звон людей, окружавших меня в то время, штурмовавших мой разум. Я почти чувствую горький привкус ночного воздуха, когда выхожу на улицу, и Джина показывает мне на стоящий без дела внедорожник. Облегчение, которое я испытала, сидя на заднем сиденье внедорожника, было недолгим, когда я открыла глаза и столкнулась лицом к лицу со страхом.

Фрэнки Уинтерс.

Его лицо со злобной ухмылкой и огоньком зла, тлеющим в глазах, было последним, что я увидела, когда один из его людей прижал к моему лицу тряпку, пропитанную хлороформом. Я почти чувствую это снова. Тошнотворный запах, преследующий мои чувства.

Снова захвачена, похищена и беспомощна. Но на этот раз я не участвую в планах Физерстоуна. Это реальная жизнь и чертовски опасная. Воспоминание о Фрэнки только усиливает мой страх.

Открываю глаза, они кажутся тяжелыми, почти склеенными. Но я преодолеваю дискомфорт, борясь с ярким светом, сияющим надо мной. Когда я поворачиваю голову набок, мои щеки касаются материала подо мной — матраса. Я лежу на матрасе.

Но где, черт возьми, я нахожусь? Почему парень, которого я видела в Питерсберге, когда Маверик дрался голыми кулаками, забрал меня из Академии Физерстоуна? Я никто. Он наверняка должен это знать. Если только я здесь не из-за Маверика?

Без какого-либо естественного света, проникающего через окно, или чего-либо, что указывало бы мне время, я понятия не имею, как долго я была без сознания. Но я знаю, что мне нужно найти способ выбраться отсюда как можно скорее.

Пытаясь сглотнуть и смочить пересохшие губы, я начинаю паниковать, когда понимаю, что что-то меня останавливает. Мои руки взлетают ко рту, но я замираю, когда вижу две стяжки, скрепляющие мои руки вместе. Медленно подношу пальцы ко рту, на ощупь они напоминают клейкую ленту, и мне приходится выровнять дыхание, прежде чем я снова начну гипервентилировать и потеряю сознание.

Приподнимаясь на локтях, я замечаю, что мои лодыжки скреплены еще большим количеством клейкой ленты, прежде чем оглядываю маленькую квадратную комнату, в которой нахожусь. Грязно-белые стены обрамляют пространство, а подо мной что-то похожее на голый бетонный пол. Там достаточно места для матраса, на котором я лежу, и металлического стула у двери — ни окон, ни даже вентиляционного отверстия.

Мое сердце, кажется, подступает к горлу, когда я пытаюсь оценить ситуацию в целом, в которой нахожусь. Как, черт возьми, я должна выбраться отсюда целой и невредимой? Кто-нибудь вообще знает, что я пропала, или они все еще слишком заняты борьбой по нелепым причинам?

Не думаю, что я когда-либо чувствовала себя такой одинокой за всю свою жизнь.

Мне страшно. Но я не могу полагаться на надежду, что кто-то найдет меня.

Мне нужно успокоить дыхание и заставить мой чертов мозг работать. Я не знаю, когда кто-нибудь войдет в эти двери, и я не знаю, какие действия они предпримут, когда это произойдет. Все, на чем я могу сосредоточиться, это то, что сегодня не тот день, когда я умру. Не от рук этих людей, не тогда, когда мое сердце болит и по другим причинам. У меня слишком много незаконченных дел, чтобы уходить в таком виде.

С этими словами я вспоминаю каждый урок, который у меня когда-либо был с Луной, Романом и Мавериком. В совокупности они многому научили меня, самообороне и выходу из опасных ситуаций. Теперь мне нужно найти всему этому хорошее применение.

Поворачиваясь так, что моя спина прислоняется к стене, я вытягиваю ноги перед собой. Мои босые ступни касаются холодного пола, и я в шоке отшатываюсь. Мое платье в беспорядке, мое потрясающее платье с блестками измято и покрыто грязью. Как, черт возьми, оно могло так испачкаться?

Я благодарна за длинные рукава, но все равно начинаю чувствовать холод в комнате.

В тот момент, когда я начинаю вспоминать, что Роман рассказывал мне о том, как избавиться от клейкой ленты и стяжек, звук поворачивающегося в замке ключа застает меня врасплох, прежде чем дверь распахивается, и передо мной предстает Фрэнки Уинтерс собственной персоной.

Одетый в приталенный темно-серый костюм, рубашку в тон и блестящие черные мокасины, он до мозга костей похож на мафиози, которым себя считает. Под его пристальным взглядом мое сердце бешено колотится в груди, осознание реальности того, что со мной происходит, дает о себе знать.

Меня похитили, и теперь я во власти Фрэнки Уинтерса. И это очень опасное место.

— Я рад, что ты проснулась, пчелка, — бормочет он, и дрожь пробегает у меня по спине. В его глазах появляется маниакальный блеск, который выводит меня из себя, из-за чего мне трудно понять, что он планирует сделать.

Я застываю на месте, и из-за клейкой ленты не могу ответить.

Дверь со щелчком закрывается за ним, когда он садится на стул, выглядя совершенно неуместно. Обводя взглядом комнату, я могу сказать, что он хочет убраться отсюда как можно быстрее, и я не могу не согласиться. Это чертовски отвратительное место.

— Жаль, что мы встретились при таких неудачных обстоятельствах, но это было необходимо. — Его карие глаза видят мои, и они темнеют. — Маверик Миллер должен заплатить за ошибки Физерстоуна, за то, что думал, что они могут перехитрить меня. Притворятся, что дерется в моих матчах, чтобы попасть в мой ближний круг? Это не уникальная стратегия проникновения. — Он грозит пальцем, прежде чем продолжить. — Я надеюсь, ради твоего же блага, пчелка, что он сделает именно так, как я говорю. — Фрэнки медленно присаживается передо мной на корточки, опираясь кулаком на матрас и сжимая другой рукой мой подбородок. — В противном случае я отправлю тебя обратно по частям.

Я чувствую, что дрожу от его прикосновений, и улыбка, которую он посылает мне, дает мне понять, что он чувствует мой страх. Я едва сдерживаю слезы, когда он смотрит на меня сверху вниз. Я не позволю ему видеть меня более уязвимой, чем я уже есть. Он не заслуживает моих эмоций, моей боли.

В мгновение ока он встает и выходит из комнаты. Никаких предложений воспользоваться туалетом, выпить воды или даже взглянуть на часы.

Но это нормально. Это даст мне больше времени на разработку плана, потому что я выберусь отсюда, даже если он будет разорван на части.

Меня тошнит от одних и тех же четырех стен, уставившихся на меня в ответ. Пятна на грязно-белой краске начинают сводить меня с ума, и я почти готова предложить их вымыть.

Я понятия не имею, сколько времени прошло, но никто не возвращался, и если я в ближайшее время не пописаю, то могу заплакать от отчаяния.

В моих мыслях все повторялось. С ума сойти, как время, проведенное в одиночестве в крошечной комнате, где ничто не отвлекает, может помочь тебе взглянуть на вещи в перспективе. Мне страшно. Страшно, что я больше никогда никого не увижу. Я хочу иметь возможность обнять Луну и моего папу. Может быть, даже Тузов, и уж точно Джулиану.

И есть мои ребята. Маверик. Эйден. Уэст. Их имена постоянно звучат у меня в голове. Я хочу кричать с каждым вздохом, что я не с ними. Даже гребаный Уэст и его дерьмовая ложь. Вся эта тишина здесь заставляет меня чувствовать, что я готова выслушать его. Я знаю, что слышала отчаяние в его голосе на вечеринке перед тем, как сбежать.

Прямо сейчас я действительно хочу, чтобы Эйден был здесь. С его способностью вызывать улыбку на моем лице и смех на губах. Он был бы идеальным средством от всей этой боли и страха. Уэст дал бы мне силу и поддержку, в которых я нуждаюсь, как будто от этого зависела моя жизнь. В то время как Маверик заставил бы меня взять себя в руки, вытолкнув меня из зоны комфорта.

Убирая волосы с лица, я делаю еще один успокаивающий вдох. Я вымотана. Мои глаза устали, но я слишком напугана, чтобы закрыть их. Мое тело ноет от сидения на одном месте, а лодыжки и запястья болят от стяжек.

Помимо того, что я помню, как расстегивать стяжки и клейкую ленту, я не знаю, каким должен быть мой следующий шаг. Мне нужно выяснить, что находится за дверью, и тогда я смогу спланировать свой побег.

Звук поворачиваемого в замке ключа нарушает ход моих мыслей, и я с удивлением вижу, что дверь открывает другой мужчина. Одетый с ног до головы в черный спортивный костюм, он выглядит как главный герой этой операции. Татуировки покрывают его шею и лысую голову, но в его глазах есть малейший намек на мягкость, моргнув, и этого как не бывало.

— Вставай, — это все, что он может проворчать, наклоняясь, чтобы схватить меня за запястья.

Одним быстрым движением меня поднимают на ноги, и мне требуется мгновение, чтобы обрести равновесие. От резкого движения у меня кружится голова. Я не могу сделать и шага с клейкой лентой, плотно обмотанной вокруг лодыжек. Но для этого парня это не имеет значения, поскольку он без усилий перекидывает меня через плечо.

Я хочу закричать, выплеснуть свое разочарование из-за его грубого обращения со мной и потребовать, чтобы он опустил меня. Но я знаю, что мое внимание должно быть сосредоточено на том, что меня окружает, если я хочу выжить.

Выходя из комнаты, он поворачивает направо, и передо мной оказывается дверь пожарного выхода и еще одна дверь. Когда я пытаюсь оглядеться вокруг, чтобы посмотреть, что там еще есть, кажется, что мы просто в коридоре, куда ведут еще несколько дверей.

Мое основное внимание сосредоточено на том, насколько близко я нахожусь к пожарной лестнице. Мое сердце бьется от надежды, когда он входит в комнату слева от себя, в противоположном конце коридора, и сажает меня на стул. Дверь за мной захлопывается, пока я пытаюсь унять охватившее меня головокружение.

Слезы щиплют мои глаза, заставляя меня закрыть их, пока я пытаюсь унять панику, нарастающую внутри меня. Мне нужно снять эту чертову клейкую ленту с моих губ. Это не помогает мне справляться с тревогой.

Словно услышав мои мысли, на меня падает тень, и я открываю глаза, чтобы снова встретиться лицом к лицу с Фрэнки. Он заполняет мое поле зрения, и я не могу разглядеть, где мы на самом деле. Но то, что он снова так близко, заставляет меня нервничать.

Я могу смириться с тем, что меня заперли в комнате одну. Именно когда я нахожусь в его присутствии, страх усиливается. Фрэнки протягивает руку, хватается за край клейкой ленты, прикрывающей мои губы, и тянет.

Я отказываюсь шипеть от укола, но мое лицо словно горит, а глаза слезятся еще сильнее. Фрэнки улыбается мне сверху вниз, его бровь слегка приподнимается, как будто он удивлен, что я не плачу как ребенок. Я хочу, но не буду.

Я не могу удержаться от того, чтобы не облизать пересохшие губы, и Фрэнки следит за каждым движением моего языка. Решив не привлекать к себе нежелательного внимания, я поджимаю губы, съеживаясь от того, какие они чувствительные.

— Если ты сделаешь, как я говорю, пчелка, ты сможешь избежать последствий, — бормочет он, намекая на клейкую ленту, и моя защита приходит в состояние повышенной готовности. Я не буду делать ничего из того, что он скажет, даже если это означает, что мои губы будут заклеены кусочком скотча.

Отодвигаясь, он садится на край стола. Обводя взглядом комнату, я обнаруживаю, что нахожусь в кабинете, но знаю, что это он не его. Повсюду разбросаны документы, и все выглядит минималистично. Стол выглядит как искусственное дерево, сиденье с другой стороны дешевое, а пластиковый стул подо мной не кричит о роскоши, как мужчина передо мной.

Кроме двери, которая, как я знаю, находится позади меня, есть еще одна в дальнем углу слева от меня, в то время как стена справа от меня заставлена картотеками.

— Ты здесь, потому что я знаю, что Рики Миллс, он же Маверик Миллер, прибежит, чтобы спасти тебя, и ты очень хороший рычаг воздействия. — Я перевожу взгляд на него, и он продолжает. — Но до тех пор ты расскажешь мне все, что я хочу знать, и, возможно, я не убью тебя.

Услышав из его уст слова о том, что моя жизнь на кону, я подтверждаю все свои страхи. Но он дурак, если думает, что я ему не верна. Может быть, не для Физерстоуна в целом, но — для людей, которые мне близки.

— Мне нужно в ванную.

Я не реагирую на то, что он сказал, но пристально смотрю на него, ожидая, что он ответит мне. Простым кивком он указывает рукой налево, где находится другая дверь.

— Пчелка, если ты сможешь добраться до ванной в твоем нынешнем состоянии, ты сможешь ею воспользоваться.

Я не позволяю ему увидеть мое смущение или дискомфорт, медленно поднимаясь на ноги. Из-за клейкой ленты, обмотанной вокруг моих ног, они почти не поддаются, так что я знаю, что не смогу дойти туда в таком виде.

Моя потребность в туалете перевешивает необходимость скрывать все известные мне навыки, даже если их всего лишь несколько. Слегка наклонившись, мои руки сложены в молитвенном жесте вниз, я изо всех сил опускаю их по ногам, заставляя лодыжки разъехаться, отчего лента разрывается.

Стягивая остатки скотча со своих ног, я выпрямляюсь, снова встречаясь с ним взглядом. Морщинка между его глазами заставляет меня внутренне усмехнуться. Этот ублюдок не думал, что я на это способна, и для разнообразия приятно доказать, что кто-то неправ.

Он не останавливает меня, когда я направляюсь в ванную, и я отказываюсь оглядываться через плечо, чтобы проверить, следует ли он за мной. Закрывая за собой дверь, я удивляюсь тому уединению, которое мне предоставляют.

Быстро оглядев крошечное помещение, я замечаю, что здесь есть только унитаз и раковина. Желтые стены облуплены, а запах весьма сомнительный. На двери нет замка, и мне определенно придется задержаться, но отчаянные времена требуют отчаянных мер.

В ту секунду, когда цепочка спускает воду и я открываю краны, дверь позади меня распахивается. Я пытаюсь сохранять спокойствие, воздерживаясь от того, чтобы развернуться при его приближении, но в ту секунду, когда его рука крепко сжимает мои волосы, я понимаю свою ошибку.

— Тебе достаточно свободы, пчелка, — рычит Фрэнки мне на ухо, его пальцы сжимаются сильнее, отчего моя спина напрягается.

Резким рывком он разворачивает меня, и мои руки поднимаются к его рукам, пытаясь ослабить напряжение в его хватке, но поскольку они все еще связаны вместе, это бесполезно. Швыряет меня обратно на стул, на котором я сидела раньше. Я пристально смотрю на него, когда он снова принимает свою позу у стола.

— Теперь у тебя есть примерно час, чтобы рассказать мне все о Физерстоуне.

Джесс

Его ладонь снова бьет меня по лицу, когда кто-то удерживает меня на стуле. Он уже ударил меня несколько раз, но пульсация утихает из-за боли от пощечины. Я чувствую, как распухает моя щека, а в голове пульсирует боль, но я по-прежнему отказываюсь отвечать на его вопрос.

Моя голова падает набок, на губах вкус меди из-за разбитой губы. Черт, я хочу плакать. Я хочу кричать. Я хочу думать, чтобы все это было сном, но я знаю, что это не так.

— Я хочу спросить тебя еще раз, зачем Физерстоуну посылать такого человека, как Маверик, проникать в мой бизнес, хм? — Он накручивает прядь моих волос, что является полной противоположностью жестокости, проявленной всего несколько мгновений назад, пока он ждет ответа, которого у меня на самом деле нет.

— Я сказала, я не знааааю. — Мой ответ медленно затягивается. Даже несмотря на всю боль, мой сарказм, кажется, выходит наружу, но я уже слишком много раз повторялась. Если бы Фрэнки провел свое расследование, как он говорит, он бы знал, что я не имею никакого отношения к этому дерьму.

Это навсегда останется моментом, когда я с полной уверенностью понимаю, что Маверик — мой, а я — его. Его яростная потребность защищать меня любой ценой обычно кажется мне чрезмерной, но сейчас я почти понимаю его. Потому что я скорее умру от рук этого человека, защищая то, что принадлежит мне, чем дам Фрэнки Уинтерсу то, чего он, черт возьми, хочет.

— Недостаточно хороша, пчелка, — ворчит он, отходя назад и облокачиваясь на стол, пока один из его людей продолжает удерживать меня.

— Почему ты продолжаешь меня так называть? — Я спрашиваю, потому что, очевидно, я глупая и люблю ткнуть медведя, когда он злится.

— Как называть? — Он хмыкает в ответ, развлекая меня на мгновение.

— Пчелка.

Он оглядывает меня, раздумывая, отвечать или нет, и я удивляюсь, когда он это делает. — Потому что ты такое изящное маленькое создание, которое жужжит в соответствии с ролью, отведенной тебе в жизни. Но в тот момент, когда кто-то пугает тебя, ты изо всех сил стараешься ужалить его. Только ты будешь мертва без своего маленького жала, а человек, которого ты ужалила, продолжит жить. Даже шрама на память о тебе не останется.

Его слова задевают мою душу, и мне требуются все силы, чтобы не ответить.

Снова сосредоточившись на том, что меня окружает, я опускаю взгляд на свои ноги. После того, как я разорвала клейкую ленту ранее, они больше не пытались удержать меня таким же образом. Итак, у меня все еще врезаются в запястья стяжки, но в остальном они используют этого человека, чтобы удерживать меня.

— Ладно, давай применим другой подход. — Поправляя свой пиджак, мое сердце бьется быстрее, пока я готовлюсь к его атаке. Поэтому я удивляюсь, когда он не двигается ко мне. — У меня было много подозрений относительно Маверика, но я должен признать, что мой интерес был задет, когда потрясающая рыжеволосая девушка привлекла мое внимание во время его последнего боя. Почти видение чистой невинности, с легкой шероховатостью неотшлифованного драгоценного камня.

Я могу только изумленно уставиться на него после его абсурдной аналогии со мной. Я полностью согласна на комплимент, но страх охватывает мое тело от того, как он говорит, что я сногсшибательна, и я боюсь, что все пойдет в совершенно другом направлении.

— Итак, скажи мне, почему ты тоже была на моем складе?

— Рики вызвали на бой, и я хотела пойти и посмотреть, как он делает свое дело, вот и все.

Называя Рики Мавериком, я чувствую себя совершенно странно на моем языке, и мне это определенно не нравится. Но я могу ответить на этот вопрос простым ответом, и я хочу сохранить роль Маверика настолько, насколько это возможно. Даже если он и забрал меня из кампуса Физерстоуна, я никогда раньше не попадала в подобную ситуацию. Может, им стоит добавить в программу обучения — допросы. Хотя, если быстро оглядеться вокруг, возможно, и нет.

Его ухмылка злая, когда он смотрит на меня сверху вниз, и парень, прижимающий меня сзади к стулу, усиливает хватку. У меня останутся синяки от его пальцев, впивающихся в кожу на талии. Он практически касается моих ребер.

— Мне бы хотелось знать, что ты такого сделала, что вывело из себя Джину Уильямс. Она пела, как гребаная канарейка, с помощью небольшого количества алкоголя. Она была в отвратительном настроении, увидев, как вы с Мавериком уходите после его боя. Очевидно, он был сначала ее.

Мое сердце чуть не останавливается от его слов, а тело напрягается с головы до ног. Эта гребаная сука. Что она ему сказала? Я знала, что видела ее в толпе, но подумала, что она была плодом моего воображения.

Мои мысли возвращаются к тому моменту, когда я села во внедорожник. Знала ли Джина? Поэтому она вдруг стала такой милой со мной? Направляла меня к тому, что, как я думала, было моим побегом, но в конечном итоге оказалось моим похищением? Если она замешана в этом, клянусь, я заставлю ее пожалеть об этом.

Могла ли Джина иметь какое-то отношение к запискам, которые я получала, и к моей разгромленной комнате? Или это мог быть кто-то совершенно другой? Как Рис Уикер, с его плотоядным взглядом и блуждающими руками? Все эти чертовы презираемые любовники травмируют мой чертов мозг.

— Я слышал, что в Физерстоуне у каждого есть свои навыки. Итак, скажи мне, пчелка, какие у тебя? — Я не двигаюсь, когда он наклоняется вперед, проводя пальцами по моей щеке, по которой он несколько раз ударил меня. Я хочу наорать на него за его дурацкое гребаное прозвище. Я не маленькая пчелка.

Мои глаза опухли, а лицо пульсирует от боли и в то же время чувствительно к его прикосновениям. Сдержанность парня позади меня только усугубляет мои травмы.

— Не заставляй меня повторяться.

Я чувствую, как его маска спокойствия снова исчезает, этот парень похож на доктора Джекила и мистера Хайда, и это чертовски раздражает меня. Решив, что было бы безопаснее ответить на этот вопрос, я максимально преуменьшаю его значение.

— Наука. Мои навыки сосредоточены на науке.

Он снова откидывается на спинку стола, возвращаясь в режим Хайда. Я начинаю замечать разницу между ними. Когда он наклоняется вперед, это потому, что он не может контролировать свою ярость внутри. Его зрачки расширяются, а ноздри раздуваются. Когда он прислоняется спиной к столу, его глаза становятся нежно-карими, а дыхание намного спокойнее. Фрэнки слишком непредсказуем, и я надеюсь, что Физерстоун не недооценивал это в нем.

— Тебе удобно? — Спрашивает он без всякой заботы в голосе, так что я не утруждаю себя ответом. — Ты окажешься в гораздо лучшем положении, если просто скажешь мне правду. — Он сплетает пальцы домиком, пока его взгляд скользит по моему телу. Он обращает особое внимание на разрез на моем платье.

Мне удобно? Посмотри на мое гребаное состояние.

— Скажи мне, кто члены Кольца. — Это приказ, а не вопрос.

Тяжело сглатывая, я продолжаю смотреть ему в глаза. — Понятия не имею, о чем ты говоришь.

Прыгнув вперед, он снова оказывается перед моим лицом, прежде чем я успеваю полностью осознать его движение. — Послушай сюда, ты, маленькая сучка. Твои слова будут единственным, что остановит меня от того, чтобы схватить твою подругу… Луна, не так ли? Так что, начинай говорить, или я начинаю охоту. — Вцепившись руками в подлокотники кресла, он рычит на меня сверху вниз.

Луна? Что, черт возьми, он знает о Луне? Я бы сделала что угодно, чтобы защитить свою подругу. Что угодно. Но опять же, этот придурок недостаточно знает о нас. Знает ли он, на что способна Луна? На что способны ее Тузовые задницы?

Я бы рассказала ему все лишь зря, потому что они уничтожили бы его в мгновение ока.

Я не отвечаю. Я просто продолжаю смотреть на Фрэнки сверху вниз, чтобы увидеть, когда он сделает следующий шаг. Как и было предсказано, мое молчание приносит мне еще один удар, на этот раз в живот, выбивающий воздух из моих легких. Я не могу сдержать легкий всхлип, срывающийся с моих губ, когда боль усиливается.

Кажется, меня сейчас стошнит. Я не могу удержаться от рвотного позыва, пытаясь отдышаться.

У меня перехватывает дыхание, когда его рука обхватывает мое горло. Кажется, что мое тело застыло на месте, горит под его рукой, и я знаю, что будет еще один синяк. — Какого хрена они за мной наблюдают? — Он плюет мне в лицо, выкрикивая эти слова, и я знаю, что это все. Именно этот момент решит, как я умру..

Я либо умру в страхе, либо погибну в борьбе.

И я отказываюсь больше бояться. Я никак не смогу справиться с этими двумя парнями, и с теми, кто еще здесь есть, особенно со связанными руками. Но я лучше умру, пытаясь, чем буду беспомощно сидеть в этом кресле с его руками на моей шее.

Они ничего не сделали с моими ногами. Это единственная часть моего тела, которой я могу двигать, но то, как Фрэнки нависает надо мной, затрудняет это.

Сердито глядя на меня сверху вниз, я чувствую, как нарастает давление в моей голове, пока он продолжает перекрывать мне дыхательные пути. Как только я начинаю поднимать колено, дверь позади меня распахивается, врезаясь в стену рядом с ней.

— Фрэнки, тебе лучше поторопиться. У нас гости. — Кто-то отчаянно кричит из-за двери, и я слышу, как Фрэнки вполголоса чертыхается, ослабляя хватку на моей шее. Я громко вздыхаю, пытаясь вдохнуть как можно больше кислорода, и все это в то время, как этот ублюдок позади меня все еще удерживает меня на месте.

— Это они? — Спрашивает Фрэнки, глядя на меня сверху вниз.

— Это они и вся их гребаная кавалерия. — Черт возьми, с кем еще у этого парня проблемы? Я чувствую, что он, должно быть, постоянно находится в состоянии войны с кем-либо против него, и ему, вероятно, это нравится, он процветает на этом.

— Черт. Иду, я уже иду, — кричит он, прежде чем посмотреть на парня, удерживающего меня на месте. — Свяжи ее и отнеси обратно в комнату. Только используй другой гребаный материал. Похоже, наша маленькая пчелка более изобретательна, чем я думал. — Схватив меня за подбородок, он приближает свое лицо прямо к моему, наши носы соприкасаются, когда он смотрит мне прямо в глаза. — Скоро увидимся, пчелка.

Я не знаю, что, черт возьми, происходит, но меня только что спас звонок или стук в дверь, если быть более точной. Но огонь, горящий во мне от угрозы смерти, все еще горит, и я отказываюсь больше это терпеть.

Луна уничтожила бы каждого ублюдка на своем пути. Мне нужно воспользоваться силой, которую она дает мне, чтобы сбежать из этого места.

Пришло время мне бороться за свое выживание.

Уэст

Мое сердце бешено колотится в груди, но с каждым дюймом, когда мы приближаемся к складу, я чувствую, как физические и эмоциональные характеристики моего набора навыков омывают меня. Вооружение, которое у нас есть между всеми машинами, достойно войны, и у меня руки чешутся ощутить вес оружия в своих руках.

Помимо моей потребности в Джесс, все мои другие эмоции заблокированы, снайпер Физерстоуна во мне берет верх. Бессердечный, целеустремленный и сосредоточенный, именно такой, каким они меня учили быть. Делая глубокие, контролируемые вдохи, я поддерживаю свой пульс на спокойном уровне.

Как только мы установили местоположение, мы выехали. Решив использовать несколько фургонов в качестве транспорта вместо внедорожников. Итак, есть восемь фургонов, в каждом из которых по десять человек плюс водители. Джулиана следует за нами на внедорожнике, так что у нас будет более плавный способ передвижения для Джесс, когда мы заберем ее оттуда, как я и предполагал.

Маверик и Эйден садятся слева от меня, а Раф и Брайс справа. Оставляя Луну и Тузов лицом к нам. Горит верхний свет, у наших ног лежат спортивные сумки, набитые оружием, дымовыми шашками и взрывчаткой.

Напряжение между нами нарастает, когда мы все сидим в тревожной тишине.

Я вижу тьму в глазах Маверика. Он сосредоточен, как и я, его навыки прямо сейчас определяют его действия. В то время как Эйден выглядит немного не в своей тарелке, даже если ему хорошо удается это скрывать. Я собираюсь убедиться, что он останется в группе наблюдения, потому что у него нет боевого опыта.

Брайс разговаривает по телефону, вероятно, по громкой связи во всех остальных фургонах, выкрикивая приказы и выражая ожидания. Раф наклоняется вперед, склонив голову над планшетом, и они с Каем просматривают чертежи склада. Меня поражает, что они могут найти в Интернете, когда знают, где искать.

Оскар и Паркер тихо сидят в углу, в их глазах решимость, они готовятся к тому, что должно произойти, и я не пропускаю руку Паркера на бедре Оскара, которая успокаивающе сжимает его. Я рад, что все они могут поддерживать друг друга, создавая более сильную команду для моей Мун.

Роман обнимает Луну за плечи, что-то шепчет ей на ухо, и что бы он ни говорил, она постоянно кивает в ответ. Мы справимся с этим. Мы, блядь, справимся.

— На каком расстоянии мы находимся? — Спрашивает Маверик, и Кай отрывает взгляд от планшета.

— Меньше пяти миль.

Я тоже киваю в ответ. — Приготовьте свое оружие что вы выбрали. Когда мы подъедем, я хочу быть готовым выпрыгнуть из фургона, — бормочу я. Брайс хлопает меня по плечу, завершая разговор.

— Согласен. Остальные в фургонах сделают то же самое.

Наклоняясь, я расстегиваю спортивную сумку у своих ног, чувствуя, что остальные делают то же самое. Сунув два пистолета в кобуру на поясе, я запасаюсь патронами, убирая их в свой тактический жилет. Посмотрев на оставшиеся пистолеты побольше, я решаю взять дробовик, перекидываю его через плечо за ремень и беру штурмовую винтовку. Точно такую же использовала Джесс после того, как удивила нас своими навыками владения оружием, когда мы отправились на полигон для стрельбы на дальние дистанции.

Сидя поудобнее, все осматривают свое оружие, кроме Рафа, Кая и, к счастью, Эйдена.

— Эйден и Кай останутся со мной, пока мы пытаемся получить лучший обзор склада с помощью системы видеонаблюдения. У меня так же есть пара дронов, которые мы можем запустить, чтобы подобраться поближе, — заявляет Раф, и все кивают в знак согласия.

— Судя по чертежам, здесь два главных входа. Остальная часть помещения утыкана пожарными выходами, но ни один из них не приведет вас в здание, если они уже не открыты, так что не стоит рисковать с ними, — добавляет Кай.

— Итак, мы воспользуемся двумя главными входами и будем готовы к тому, что они будут готовы встретить нас, поскольку у нас нет элемента неожиданности, — говорю я, и Кай соглашается.

— Здесь два этажа. Верхний этаж выглядит как несколько комнат среднего размера, в то время как первый этаж в основном представляет собой одно большое пространство с несколькими маленькими комнатами по обе стороны от коридоров, — продолжает Раф, но планировка, похоже, не дает нам никаких указаний на то, где они могут ее запереть. Глядя прямо на меня, он понижает голос. — Ты уверен, что не хочешь остаться снаружи со снайперской винтовкой?

Я тут же качаю головой: — Если только это не для того, чтобы прибыть заранее и убрать патрулирующих парней, оно того не стоит. Мы не знаем, какую охрану они установили, и мне на самом деле нужно быть там, внутри, где находится Джесс. — Я знаю, что я прав, даже если снайперство — моя специальность.

— Хорошо, — отвечает Раф, оглядываясь на группу. — Мы выступаем как единое целое, всей мощью, а затем разделяемся, чтобы прочесать как можно больше территории и быстро найти Джесс.

Все шепчут в знак согласия, когда Кай смотрит на свой телефон, чтобы проверить наше местоположение. — Мы приближаемся, — заявляет он, и тишина окутывает нас. Верхний свет отключается, вероятно, вместе со всеми лампочками в автомобиле, чтобы дать нам дополнительную секунду, которую мы сможем получить по прибытии.

Брайс готовится открыть двери, когда мы замедляем ход, и рука Эйдена на моей шее застает меня врасплох. Я позволяю ему притянуть мою голову к его голове и обнаруживаю, что Маверик позволяет ему сделать то же самое.

Мы соприкасаемся лбами, я чувствую легкую дрожь в его пальцах, когда он что-то шепчет нам обоим. — Вы делаете то, что должны сделать, чтобы заполучить нашу королеву и вернуться целыми и невредимыми. — Я похлопываю его по ноге в ответ, подтверждая его слова.

Когда фургон, наконец, останавливается, Маверик отвечает грубым голосом и берет Эйдена за подбородок, удерживая его на месте. — Мы собираемся пойти туда с оружием наперевес, чтобы найти ее, Эйден. Чего бы это ни стоило. И ты остаешься здесь, потому что тебе не нужна кровь на твоих руках, не прямо сейчас.

Плечи Эйдена опускаются в ответ на его слова. Он явно чувствует себя беспомощным из-за того, что не идет, но Маверик прав. Жизнь в мире Физерстоунов обычно сопряжена с пачканьем рук в крови, но сегодня не его ночь. Не тогда, когда мы все здесь тоже.

Маверик едва заметно прикасается губами к макушке Эйдена, но спокойствие, которое охватывает всех нас от этого движения, заметно.

Брайс бросает взгляд через плечо на всех нас, и я делаю глубокий вдох, расслабляя плечи, готовясь к тому, что должно произойти. Я на мгновение закрываю глаза, представляя, для кого мы это делаем. Джесс. Моя девочка. Мое Солнышко.

Ее губы — пистолет. Ее улыбка — спусковой крючок. Ее поцелуи — пули. Наклейте на нее ярлык, убийцы.

Вот и все.

Маверик

Я поднимаюсь со своего места и выпрыгиваю из фургона раньше, чем кто-либо еще успевает встать. Я не торопился, как они и просили, чтобы убедиться, что у нас есть реальный план. Вместо того, чтобы врываться сюда, как бык, что я бы предпочел. Но я согласен, иметь подкрепление приятно.

Мы все еще в костюмах с предыдущей церемонии Луны. Она единственная, кто переоделся во что-то более подходящее. У меня не было времени на это дерьмо. Я просто накинул жилет поверх рубашки.

Ярость разливается по моим венам с каждым шагом, который я делаю. Лучше бы Джессике быть здесь. Эти ублюдки заплатят за это в любом случае.

Закрепив ножи на лодыжках, повесив штурмовую винтовку за спину и два пистолета наизготовку, я устремляюсь к зданию. Территория, окружающая склад, заброшена. Если не считать дыма, выходящего из трубы наверху, можно подумать, что здесь никого нет.

Все окна заколочены, а стальные двойные двери впереди — наш вариант входа. Они узнают о нашем присутствии только в том случае, если установлены камеры наблюдения.

Звук хлопающей двери с левой стороны здания привлекает мое внимание. Значит, у них действительно есть камеры наблюдения. Поднимая оружие, я чувствую, что остальные идут за мной, замедляя шаг так же, как и я.

В тот момент, когда парень выходит из тени, я нажимаю на спусковой крючок. Я слышу, как пуля рассекает воздух, и последний вздох срывается с его губ. Это единственное что ему удается, после чего, он бесформенной кучей падает на землю.

Я рад, что не стал добавлять глушитель к концу своего пистолета. Это лишает волшебного звучания разрушение этих ублюдков.

Я не шевелю ни единым мускулом, прислушиваясь, был ли кто-нибудь с ним, и хруст ветки позади мертвого тела предупреждает нас. Не желая упускать возможность уничтожить этих придурков, Уэст встает рядом со мной, наводит свою штурмовую винтовку в том направлении и производит выстрел.

— Я проверю сбоку. Вы, ребята, продолжайте, — кричит Брайс, и я продолжаю идти вперед, не говоря ни слова. Должно быть, с ним был кто-то из его охранников, поскольку послышались удаляющиеся шаги. Я не проверяю, все ли фургоны припарковались — мое внимание сосредоточено исключительно на том, чтобы попасть внутрь.

Чем ближе я подхожу к дверям, тем больше слышно шума. Крики изнутри доносятся до наших ушей, они знают, что мы здесь, и они знают, что мы только что убили двух их людей. Как только я ставлю ноги прямо за дверью, я слышу, как Роман зовет меня по имени.

— Мев, позволь кому-нибудь другому сначала очистить дверь. — К черту это. Я бросаю на него взгляд через плечо, едва ли способный что-либо разглядеть, так как дорогу освещает только лунный свет. Я свирепо смотрю на него, и он, должно быть, понимает, что мне надоело ждать, потому что спешит присоединиться ко мне.

Игнорируя дверную ручку, я поднимаю ногу, как раз в тот момент, когда Роман встает рядом со мной, делая то же движение, и одним быстрым движением мы колотим ботинками в дверь.

Мгновенно раздаются выстрелы, и парень, стоящий в шоке прямо передо мной, первым падает от еще одной моей пули. Прямо между глаз, он падает на землю в замедленной съемке. Я едва замечаю кровь, покрывающую мою кожу, пока пытаюсь сориентироваться.

Крики наполняют комнату, когда я оглядываю ряды столов, заваленных пачками наличных. Нет, фальшивые банкноты. Это то, что они здесь делают? Как чертовски неловко. Вот почему Фрэнки Уинтерсу никогда не было суждено добиться успеха. И он никогда не станет чем-то большим в этой жизни, потому что я собираюсь покончить с ним.

Женщины бегут в противоположном направлении, но кричат от страха, когда Брайс врывается в двери на той стороне здания. Все это просто гребаный отвлекающий маневр. Я хочу пройти через это дерьмо, чтобы добраться до своего Лепестка.

Шагнув дальше в комнату, я замечаю, что Луна движется слева от меня, нацелив пистолет, и пули летят, когда еще двое мужчин падают к ее ногам. Рычание, раздающееся впереди, привлекает мое внимание, когда мужчина бросается ко мне. У него в рукахнет оружия, но его лицо ярко-красное от гнева, и я нажимаю на спусковой крючок.

Удар прямо в грудь, он падает передо мной, его голова приземляется на мой ботинок, и я отталкиваю его, прежде чем углубиться в окружающую нас бойню. Все эти гребаные столы тоже не помогают. Они в хаосе падают на землю, когда врывается все больше наших людей.

— Найди ее, Рик, — шепчет Уэст мне на ухо, обходя меня с пистолетом, направленным справа от него. Быстрый взгляд по сторонам, и я замечаю Оскара и полдюжины людей Брайса, поднимающихся по лестнице. Я решаю побежать налево, вспоминая, как Кай говорил, что здесь есть комнаты поменьше по обе стороны от основного помещения.

Эти ублюдки собирались держать ее взаперти в одной из комнат поменьше. Я просто знаю это, и они пожалеют об этом, клянусь.

Заметив дверь, я иду по краю комнаты, избегая внимания людей Фрэнки, которые были слишком заняты стрельбой по двери, через которую вошел Брайс. Как раз в тот момент, когда я собираюсь распахнуть дверь, ее толкают с другой стороны, и парень, которого я узнаю по боям в Питерсберге, стоит передо мной.

— Где она, черт возьми? — Он кричит в коридор, но замолкает, когда видит меня. — Ты. — Прежде чем он успевает закончить предложение, я приставляю пистолет к его голове и нажимаю на спусковой крючок. Кровь с близкого расстояния забрызгивает все мое тело, но у меня нет времени вытереть руки или лицо. Мне нужно быть готовым к следующему ублюдку.

Как только я собираюсь перешагнуть через его обмякшее тело, ухмылка справа останавливает мое движение.

— Наконец-то прибыл человек дня, да?

Мои глаза ищут мужчину, которому, я знаю, принадлежит этот голос, и я оказываюсь лицом к лицу с гребаным Фрэнки Уинтерсом.

— Где она? — Я рычу, и мои мысли возвращаются к парню, которого я только что застрелил, которого спрашивал то же самое, но я не могу сосредоточиться на этом прямо сейчас. Мне нужен этот ублюдок мертвым, но сначала мне нужно знать, где найти мою девушку.

— Где кто? — Спрашивает он, прикидываясь гребаным дурачком, а у меня нет времени на это дерьмо. Не отводя от него взгляда, я нажимаю на спусковой крючок, наблюдая, как он встает на ноги.

— Черт! — Он кряхтит, опускаясь на одно колено, в то время как с другого льется кровь из раны, в которое я только что выстрелил.

— Я сказал. Где. Она. Находится, — выдавливаю я, чувствуя, как мое сердце учащенно колотится в груди, зная, что у него есть ответ. Он просто хочет помучить меня.

Шипя от боли, он смотрит на меня с маниакальным смехом, играющим на его губах. — О, ты имеешь в виду пчелку? — Я скриплю зубами от раздражения из-за того, что он дал ей прозвище, но я отказываюсь показывать ему, как он меня достает.

— Мне нужно прострелить и другое колено? — Я выплевываю, и он смеется громче.

— Она может быть где-то в этом здании. Она могла бы быть как можно дальше отсюда, или висеть, как корова, в моем холодильнике с мясом, вместе с Брайаном.

Мое сердце замирает от его слов. Я знал, что с Брайаном что-то не так, поскольку я так долго ничего о нем не слышал, но известие о его судьбе из уст Фрэнки подтверждает это. У него была жена, дети, а теперь он мертв. Я делаю мысленную пометку убедиться, что о них позаботятся, прежде чем сосредоточиться на причине, по которой я здесь.

— Ради тебя я надеюсь, что она в этом здании. В противном случае пытка, которую я запланировал для тебя, займет гораздо больше времени.

Он просто качает головой в ответ, и я наблюдаю, как он пытается засунуть руку за пояс брюк, туда, где, вероятно, спрятан его пистолет. Не теряя дыхания, я выпускаю последнюю пулю из своего левого пистолета и смотрю, как она пробивает ему руку.

Я не должен получать удовольствие от стона, который у него вырывается, но я чертовски наслаждаюсь этим.

Отбрасывая разряженный пистолет, я подхожу к нему и замахиваюсь кулаком прямо ему в лицо. Ощущение боли кожа к коже только усиливает мою потребность уничтожить его. Оружие не может дать мне этого.

Отталкивая его, я заполняю его пространство, слова срываются с моих губ. — Ты думал, что ты какой-то большой босс, да? Я, блядь, уничтожаю таких парней, как ты, на обед. — Выхватив из-за лодыжки лезвие, я подношу его к его горлу. — Я имел дело с гораздо худшими, чем ты. Ты слишком отвлекся, потому что обнаружил мою слабость. Но чего ты не мог предсказать, так это того, насколько усерднее я буду бороться за нее, чем за Физерстоун. Что означает, что ты действительно, блядь, недооценил меня.

Его глаза сверкают маниакальными эмоциями, смесью рычания и смеха.

— А теперь скажи мне, где она, или следующая пуля нацелится выше.

— Твою мать. Ты. — Он сплевывает в сторону, кровь на его зубах, когда он ухмыляется. — Ты недооцениваешь меня, Маверик Миллер. Фрэнки Уинтерс — мой псевдоним, но, между нами говоря, я гораздо больше связан с русской мафией, чем ты думаешь.

Русская мафия? Мне было насрать. Я усмехаюсь ему в лицо, мои глаза, вероятно, такие же безумные, как у него сейчас. — Физерстоуну наплевать на Русскую мафию, и на тебя.

Он, должно быть, видит искренность в моих глазах, потому что его улыбка дрогнула при моих словах. — Ты пожалеешь, что не проявляешь к ним большего интереса, потому что они придут за тобой.

Я воздерживаюсь от закатывания глаз, покончив с этой долбаной скучной болтовней. Поднимая кулак, я бью его прямо в лицо, но когда я собираюсь сделать это снова, чья-то рука хватает меня за руку.

Рыча, я оглядываюсь через плечо и вижу Паркера, смотрящего на меня сверху вниз, кровь у него в волосах и на рукаве.

— Иди сюда, Маверик, тебе нужно это увидеть, — бормочет он, и я мгновенно отпускаю Фрэнки.

— Он нужен мне живым, — ворчу я, поднимаясь на ноги, когда Паркер занимает мое место.

Я чувствую себя дезориентированным после того, как был заперт в своем ментальном пузыре с Фрэнки, поэтому я удивлен, когда понимаю, что больше не раздаются выстрелы, и никто не кричит от страха. Мой взгляд останавливается на Романе, который стоит у двери, в которую я уже собирался войти, когда Фрэнки окликнул меня. Следуя кивку его головы, приглашающему меня пройти через дверь и повернуть налево, я останавливаюсь в дверях импровизированного офиса.

У меня кровь стынет в жилах при виде представшей передо мной сцены. Небольшое, тесное помещение, на опрокинутом стуле видны следы борьбы, а на обычном столе размазана кровь. Но меня беспокоит мертвый парень, скрючившийся в углу.

— Похоже, они держали ее в комнате дальше по коридору. Грязный матрас на полу, никаких признаков дневного света. — Слова Оскара замолкают, когда он понимает, насколько плохо это звучит, и я не могу сдержать своего рычания.

Я слышу, как Уэст зовет меня по имени из-за пределов комнаты, и как раз в тот момент, когда я собираюсь пойти на его голос, что-то привлекает мое внимание. Присев на корточки у стола, я поднимаю с земли клочок материи и чувствую пустоту внутри.

Серебро, блестки и пайетки. Из этого материала было сшито горячее, как огонь, платье, в котором Джессика была, когда мы видели ее в последний раз, и теперь оно здесь. Оторвано от ее тела и беззаботно отброшено в сторону.

Поднимаясь на ноги, я крепко сжимаю ткань в руках, и когда Луна вбегает в комнату, ее взгляд мгновенно падает на ткань. Ее первая реакция — нахмуриться, но беспокойство мгновенно наполняет ее глаза.

— Где она, черт возьми? — шепчу я, теряясь в догадках о том, где находится другая половина меня. Без нее я ничто.

Джесс

— Еще увидимся, пчелка.

Фрэнки встает и вылетает из комнаты одним быстрым движением, слегка измотанный внезапным прибытием своих гостей. Парень позади меня медленно ослабляет хватку на моей талии, но тут же кладет руки мне на плечи, чтобы удержать меня на стуле.

Мое сердце колотится в груди, когда я пытаюсь сделать глубокий вдох, затем другой. Если у меня есть хоть какой-то шанс выбраться из этого места, то время пришло. Пока Фрэнки, кажется, отвлекается на то, что происходит снаружи, мне нужно бежать.

Поднимаясь, парень Фрэнки обхватывает руками мое горло и смотрит на меня сверху вниз, поднимая меня на ноги за шею. Отказываясь позволить ему увидеть боль и дискомфорт, которые это мне причиняет, я стою перед ним, удерживая зрительный контакт. Я понятия не имею, какой реальный ущерб был нанесен моему телу, и выяснение этого только отбросит меня назад.

Вытягивая ноги, я чувствую, что платье стесняет мои движения. Это нужно убрать. Но сначала мне нужно вырваться из рук этого парня, что будет нелегко с его массивным телосложением и ростом. По размеру он полностью соответствует Рафу, и я могу сказать, что у него достаточно сил, чтобы справиться с этим.

Его глаза скользят по моему телу, начиная с лица, задерживаясь на изгибе груди, глубокий вырез платья приоткрывается немного больше, чем следовало бы. Этот больной ублюдок облизывает губы, продолжая держать меня за горло и одновременно поднося кончик пальца к ложбинке между моими грудями.

Мои глаза обшаривают комнату. Мне нужно использовать все, что попадется под руку, даже если это мое собственное тело, которое сейчас отвлекает его. Слова на языке, как свинец, но мне нужно любое преимущество, которое я могу получить. Даже если это означает позволить ему думать, что он может прикоснуться ко мне.

Именно тогда мои глаза замечают пистолет на его правом бедре.

— Не переусердствуй, Джессика. Просто реагируй. Это все инстинкт. Направь свою силу из своего центра. У тебя это получится.

Слова Маверика проносятся в моей голове, придавая мне необходимую бодрость. Закрыв глаза, я вдыхаю через нос и медленно выдыхаю. Мое тело двигается в ту же секунду, как я открываю глаза.

— Двумя верхними костяшками пальцев больно им, двумя нижними костяшками больно тебе.

Мои руки все еще связаны стяжкой, но я все еще могу сжать их в кулаки. Этот парень все еще слишком занят, когда он проводит пальцем по выпуклости моей груди, становясь смелее в своих навязчивых движениях. Итак, удар моих кулаков прямо ему в живот застает его врасплох.

Он мгновенно наклоняется, и из него выбивает воздух, когда он убирает руки с моего тела. У меня не так много времени. Я знаю, что нет, но это нелегко, когда у меня связаны руки.

Так быстро, как только могу, я поднимаю руки и замахиваюсь правым локтем ему в лицо, прежде чем у него появляется шанс ответить. Удар рикошетом проходит по моим костям, когда он, кряхтя, натыкается спиной на стол.

Следуя его движению, я хватаю пистолет с его пояса, сильно дергая, когда его руки пытаются схватить меня. Но он замирает, когда чувствует, как дуло пистолета упирается ему в висок.

— Пожалуйста. Продолжай недооценивать меня. Испытай меня.

Отступая от него, я держу пистолет наготове у его виска, когда меня охватывает оцепенение, какого я никогда раньше не чувствовала. Его руки медленно поднимаются в воздух, но я готова к любому резкому движению, убедившись, что внешний предохранитель снят.

Он выглядит шокированным тем, что я смогла вырваться из его хватки, но кровь, текущая у него из носа, не остановит его.

— Двигайся, — кричу я, вдавливая дуло пистолета глубже в его череп, побуждая его двигаться к противоположной стороне маленькой комнаты от двери. Я чувствую себя крайне неловко, ведя себя подобным образом, но выживание — это все, что звучит у меня в ушах.

— Ты пожалеешь об этом, малышка, — рычит он, но понимает намек.

Я слышу, как по полу над нами стучат шаги, а через открытую дверь доносятся крики. Что-то происходит, и, похоже, это всех здесь напугало. Я не хочу быть здесь и видеть, в какие неприятности они все вляпались. Я хочу домой, к Луне, к моим ребятам, даже к гребаным Тузам.

Фрэнки сказал, что я была инструментом торга для Маверика, но знает ли кто-нибудь вообще, что я пропала? Что меня забрали эти дикие гребаные животные? Я выбежала из того здания и запрыгнула на заднее сиденье внедорожника, не теряя ни минуты. Кто-нибудь пытался связаться со мной?

Встречаясь с ним взглядом, я делаю шаг назад, становясь по другую сторону кресла, на котором сидела несколько минут назад. Его темные глаза расширяются от ярости, ему не нравится быть тем, кто находится в более слабом положении. Его покровительственный тон выводит меня из себя, но я удивлена, что мои руки не дрожат под тяжестью пистолета.

— Как насчет того, чтобы ты отдала пистолет, и я провожу тебя до твоего маленького матраса, не трахая по прибытии, а?

От его слов у меня по спине пробегает холодок, но я придвигаюсь ближе к двери, отказываясь уступать ему.

— У тебя от этого встает, придурок? — Продолжаю я, не в силах остановить свой бессвязный рот, поскольку его слова даже не заставляют меня съежиться, как это было бы обычно. — Не можешь заставить, гребаных девчонок кончить?

Он насмехается надо мной, уперев руки в колени, и я вижу момент, когда он думает, что может одолеть меня, с оружием или без. Он делает шаг вперед, и мир темнеет вокруг меня. Я вижу только его лицо.

Пот выступил у него на лбу, выбившаяся прядь волос не на своем месте упала на лоб, а верхняя губа скривилась от отвращения. Я вижу все это.

Я крепче сжимаю металл в руках, и прежде чем он успевает сделать еще шаг, я сжимаю палец на спусковом крючке, нажимая без малейших колебаний.

Кажется, что в замедленной съемке пуля покидает ствол, пролетает по воздуху и пробивает кожу прямо у его сердца. Падая навзничь, он оседает в углу комнаты, а я наблюдаю, как его дыхание сбивается, а жизнь покидает его глаза. Кровь, которая мгновенно начинает скапливаться вокруг него, превращает все это в реальность.

Срань господня. Святое. Блять. Дерьмо.

Мне кажется, меня сейчас стошнит. Пистолет с грохотом падает на пол, когда я кладу руки на стол слева от себя, тяжело дыша, когда волна за волной тошнота накатывает на меня. Я только что убила человека.

— Ты должна делать все необходимое, чтобы выжить, Рыжая. Помни это.

Я даю себе минуту, чтобы погрузиться в воспоминания о словах Луны. Позволяя им вытащить меня из темноты, в которой я тону, прежде чем я соберусь с силами. Мне нужно двигаться. Глядя вниз на свои запястья, я поднимаю их над головой и точно так же, как показал мне Роман, опускаю их вниз, сильно и быстро, и мои руки освобождаются.

Я помню, как он сказал сначала затянуть стяжки, но эти ублюдки затянули их достаточно туго. Мои запястья ободраны, покраснели и порезаны, но я не чувствую никакой боли. По крайней мере, пока, и я знаю, что это адреналин течет по моим венам. Хваткой, которой этот ублюдок удерживал меня, причинила боль, сделало это еще более болезненным, чем обычно.

Глядя на свои ноги, я понимаю, что мне нужно сбросить немного ткани, чтобы мои движения не были ограничены. Это разбивает мне сердце, но я беру материал в руки и тяну, наблюдая, как отделяются блестки и звук рвущейся ткани наполняет мои уши.

Крики и движение этажом выше становятся громче, и я не могу терять времени. Схватив пистолет, лежащий у моих ног, я крадусь к двери, делая глубокий вдох, прежде чем выглянуть наружу.

Пусто. Ни души. Не может быть, чтобы мне так повезло, верно? Заметив пожарный выход в противоположном конце коридора, я ставлю одну ногу перед другой и бегу, молясь, чтобы там не было никаких дополнительных замков, о которых я не знаю.

Я не уверена, что мое тело выдержит это, но я отказываюсь сдаваться сейчас. Не сейчас, когда я так близко.

От хаоса, который меня окружает, мое сердце бешено колотится в груди, кровь стучит в ушах, бетонный пол под моими босыми ногами не дает никакой опоры, когда я заставляю себя идти так быстро, как только могу.

С пистолетом в правой руке я вытягиваю левую руку, обхватываю ею перекладину выхода и толкаю. Звук открывающегося замка и ощущение холодного ночного воздуха, который встречает меня, заставляют меня всхлипнуть.

Я паникую, что вот-вот может прозвучать сигнал тревоги, лишающий меня шансов на спасение, но я ничего не слышу.

— Эй! — Вернись сюда, маленькая сучка. Я слышу, как кто-то рычит у меня за спиной, но отказываюсь останавливаться.

Я замечаю деревья прямо впереди и продолжаю бежать. Ветки и камни режут мне ноги, когда я слышу чьи-то шаги, бегущие за мной. Окруженная темнотой, я оглядываюсь через плечо на здание и вижу перед собой двухэтажный склад. Движение справа заставляет меня остановиться, поскольку мужчины, одетые с ног до головы в черное, выскакивают из-за угла, готовясь войти на склад через большие двери слева от того места, откуда я вышла.

Но из-за человека-зверя, появившегося на опушке леса и направляющегося в мою сторону, мое сердцебиение учащается.

— Ты сдохнешь, — рычит он, и я заставляю себя бежать, превозмогая боль.

Я понятия не имею, в какую сторону идти, просто позволяю ногам вести меня сквозь деревья. Ветер треплет мои волосы, когда я крепко сжимаю пистолет в руке. Но я не знаю, чего я больше боюсь — уронить его или использовать снова.

Я почти ничего не вижу, низко свисающие ветви хлещут меня по рукам, пока я пробираюсь сквозь темноту. Мое тело кричит от боли с каждым моим шагом.

— Где ты, шлюха? — Я слышу, как парень кричит, теперь он звучит дальше позади меня, чем я ожидала, но я не сбавляю темп.

Мои легкие горят, сердце учащенно бьется в груди, страх пронизывает каждую клеточку моего существа. Снова оглядываясь через плечо, я не вижу упавшей ветки, пока не становится слишком поздно, и я падаю по воздуху, мои руки и колени скользят по обломкам.

Черт.

Пытаясь снова подняться на ноги, я слышу, как его шаги приближаются, и прячусь за деревом справа от меня, шершавая кора царапает мою кожу.

— Где, черт возьми… — Я слышу, как мой преследователь рычит, замирая, пытаясь прислушаться к моим движениям, и я задерживаю дыхание. — Ты можешь убежать, но тебе не спрятаться, — поет он, дразня меня фразой-клише из каждого фильма ужасов, из-за которых я не спала по ночам.

Я слышу, как хрустят ветки, придвигаясь ближе ко мне, пока я пытаюсь удержать волосы от развевания по ветру. Другая моя рука крепче сжимает пистолет, но дрожь остается. Мои чувства обостряются, когда зрение теряется в темноте, и каждый волосок на моем теле встает дыбом, когда я чувствую, что он приближается.

Пронзительный звонок мобильного телефона разрывает воздух, и я слышу, как он чертыхается, отвечая на звонок. — Я в самом разгаре, блядь… Блять. Ладно, но девушка… В порядке! Черт, я уже в пути.

Моя рука сжимает грудь, тихое рыдание сотрясает мои кости, когда он отступает, направляясь обратно на склад.

О боже. О боже мой.

Крепко сжимая пистолет в руке, я жду, кажется, целую вечность, прежде чем наберусь уверенности, чтобы пошевелиться. Мое тело болит с головы до ног.

Я не умру здесь сегодня. Я возвращаюсь домой, в кампус. Живой.

Я просто ни хрена не понимаю, что только что стряслось.

Черт. Мои ноги ужасно болят, но в то же время они немеют. Каждый шаг дается мне с трудом, но я отказываюсь останавливаться. Примерно в миле от того места я наткнулась на дорогу, узнав закусочную, в которую хожу с Луной и ее ребятами, и вот тогда у меня потекли слезы.

Я близко, чертовски близко к кампусу. Я почти чувствую атмосферу Физерстоуна отсюда, и как бы я это ни ненавидела, фамильярность манит меня. Я чувствую, что промерзла до костей, но я уверена, что чувствовала бы себя намного хуже без адреналина, который все еще течет по моим венам.

Мне кажется, что я иду уже несколько часов, но я понятия не имею, который сейчас час на самом деле. С тех пор, как я ушла с вечеринки, а кажется, что прошли годы. Прогуливаясь по похожей на лес территории, я была почти благодарна темноте за то, что не могу увидеть свое состояния.

Я не знаю, как мне удавалось оставаться на ногах. Я много раз спотыкалась о мельчайшие камешки или веточки на своем пути, но мне каким-то образом удавалось продолжать идти. Слава Богу, потому что я не думаю, что у меня хватило бы сил снова встать.

Заметив вдалеке ворота Академии Физерстоун, еще один крик срывается с моих губ, но я заставляю себя сдержаться еще немного. Я была одна, погруженная в свои мысли, размышляя о своей жизни.

Мне нужно снова связаться с моим отцом. Я боюсь, что ответа не последует, и я благодарю все мои счастливые звезды за то, что я все еще жива прямо сейчас, и на это, должно быть, есть причина. С другой стороны, моей матери нужно умыть руки.

Я могу представить ее, как если бы она стояла там, сзади, со мной. "Ты знаешь, как ты сейчас выглядишь? Приведи себя в порядок и представься этому мужчине." Ее когти все еще впиваются в меня, даже в мой самый темный час.

Немного спотыкаясь, я пытаюсь набрать скорость. Чем быстрее я доберусь до кованых ворот, тем быстрее смогу добраться до квартала Туз. Хотя Томасу придется помочь мне войти внутрь, потому что у меня нет с собой ничего из моих вещей.

Свет из офиса службы безопасности обжигает мне глаза, когда я подхожу к будке, и охранник мгновенно останавливает меня.

— Это частная собственность. Я предлагаю тебе двигаться дальше, — ворчит он, и я почти жалею, что бросила пистолет некоторое время назад. Его поведение заслуживает пули в коленную чашечку прямо сейчас.

Я чувствую, как он оценивающе смотрит на меня, вероятно, подробно описывая порезы и синяки, уже покрывающие мое лицо. Но поскольку это Физерстоун, он, кажется, не слишком удивлен. Я рада, что он не может сказать, что я мертва внутри.

— Я Джессика Уотсон, блок Туз, — бормочу я, во рту слишком пересохло, чтобы повысить голос, и он некоторое время оглядывает меня с ног до головы, прежде чем вернуться внутрь. Я слышу, как он что-то говорит, но не могу разобрать слов, а я слишком устала, чтобы напрягаться.

Мгновение спустя он снова просовывает голову в дверь. — Ваш опекун на месте. Они приедут за вами.

Холли, блядь, аллилуя. Прямо сейчас мне нужен такой уровень любви, который, кажется, могут предложить мне только Джулиана или Луна. Мои плечи опускаются, я понимаю, что мне не нужно травмировать ноги еще больше, чем я уже травмировала.

Проходит всего несколько мгновений, прежде чем с другой стороны ворот приближается свет фар, и я чуть не падаю на колени от облегчения. Рада, что мой кошмар закончился.

Лязг открывающихся ворот звучит как рай, и я иду к машине, прежде чем они успевают проехать через ворота, не желая больше терять времени.

Стекла тонированы, но я машу рукой, приказывая им оставаться в машине. Когда моя рука берется за ручку задней двери, мои мысли останавливаются на словах охранника. "Ваш опекун на месте". Такой странный термин для употребления. О ком бы он это сказал?

Распахнув дверь, я усвоила урок, сначала сунув голову внутрь, чтобы убедиться, что внутри нет монстров. И мне просто чертовски повезло увидеть лицо перед собой. Как будто я не пережила достаточно, чтобы протянуть тысячу лет.

Лакированные красные туфли сияют в пространстве для ног, подол облегающего черного платья облегает загорелые ноги, идеально ухоженные руки сложены на коленях. Кроваво-красные ногти постукивают в знакомой, контролируемой манере.

— Люсьенда.

Джесс

Какого черта я думаю о своей матери, и она вдруг появляется? У меня с самого начала учебы в школе был член на уме, и он не всегда появляется волшебным образом, когда я этого хочу

— Почему, черт возьми, ты так выглядишь? — Она ахает, когда я продолжаю смотреть на нее, все еще не забираясь внутрь, хотя каждая мышца в моем теле болит. — Неважно. Садись в машину, сейчас же. — Приподняв бровь, она все пять секунд изображает терпение, прежде чем закатить глаза.

Усмешка слетает с моих губ, и я тут же качаю головой. — Я бы предпочла пройтись пешком, но спасибо.

Отходя от машины, я как раз собираюсь закрыть дверцу, когда ее слова останавливают меня.

— Если ты когда-нибудь захочешь снова увидеть своего отца, советую тебе сесть в машину. Сейчас же.

Мои глаза расширяются, когда я смотрю на нее сверху вниз, и блеск в глазах моей матери заставляет меня сесть рядом с ней без вопросов. Я знаю этот взгляд. Это классический ход Люсьенды "Я всегда получаю то, что хочу", потому что она сделает что-то чертовски сомнительное, чтобы получить это.

Я не хочу туда залезать. Я не хочу оставаться с ней наедине, но я не могу отвернуться, когда она угрожает жизни моего отца.

Кто-то захлопывает за мной дверь, и это застает меня врасплох, заставляя слегка вздрогнуть, но я не отрываю от нее взгляда. — Где мой отец? — Выпаливаю я, но она просто натягивает свою фальшивую улыбку.

— Ты же не думаешь, что я собираюсь просто поделиться этой информацией, и поставив тебя в известность, не так ли? Ты знаешь, сколько денег мне пришлось предложить охране на воротах, чтобы она позвонила мне, когда ты вернешься в академию?

Закрыв глаза, я пытаюсь унять головокружение. — Ты можешь отвезти меня в медицинский центр? — бормочу я, и она просто фыркает.

— Я не знаю, во что ты ввязалась, но я не буду оплачивать эти медицинские счета.

Мои руки сжимаются на коленях, когда машина трогается, разворачивая нас и направляясь дальше в кампус. Эта женщина такая чертовски ядовитая. Я даже не хочу смотреть на нее. Любая мать увидела бы, в каком я состоянии, и ее материнские инстинкты сработали бы. Но она просто сидит здесь с разочарованием в глазах, потому что я не выгляжу идеально.

Сука, ты хоть представляешь, через что я прошла сегодня вечером?

— И что, по-твоему, я должна сделать, чтобы вернуться в строй? — Я спрашиваю. — Ты понимаешь, что у тебя больше нет на меня родительских прав?

— Я твоя чертова мать! Никто не говорит мне, что я могу, а чего не могу делать, когда дело касается тебя! — кричит она, и я чувствую, как ее гнев вибрирует в пространстве между нами. Я смотрю, как она приглаживает невидимые тонкие волоски вокруг лица, как будто крики привели ее прическу в беспорядок.

Я больше не хочу, чтобы она диктовала мне жизнь, но страх за жизнь моего отца заставляет меня следовать ее приказам. — Итак, чего ты хочешь?

Запустив руки под юбку, она снова смотрит вперед. — Со временем, но сначала мы можем обсудить вопиющее неуважение, которое ты проявляла ко мне с тех пор, как покинула наш дом в августе.

Я прикусываю губу, не давая реплике сорваться с моих губ, потому что знаю, что это только вызовет еще большую драму между нами. Отвлекая нас от настоящей темы. Мой отец и его местонахождение.

Я знаю, что, чтобы успокоить ее, мне придется согласиться с ее мышлением. — Я прошу прощения. Я не знаю, что на меня нашло. — Слова на вкус как пепел на моем языке, но я пробиваюсь сквозь них, слыша одобрительный гул, исходящий от нее, как я и ожидала.

Машина останавливается возле Бубнов, и я в замешательстве смотрю в окно. — Я больше не живу в этом блоке, мама. Все, что у меня есть, находится в Туз.

Фыркая, она открывает дверцу машины и выходит, не отвечая, заставляя меня следовать за ней.

— Я решила, что ты продолжишь свое пребывание здесь под моим началом как Пол.

Я прижимаюсь к машине, замерев на месте от ее слов. Эта женщина сумасшедшая? Она на одном уровне с Барбетт Дитрихсон по уровню сумасшествия. Она не может просто появиться здесь и начать все менять. Не тогда, когда я начала строить для себя новую жизнь.

Совершенно ничего не замечая, она идет ко входу в блок Бубны, как будто я ничего не говорила. Несмотря на протесты моего тела, я бегу за ней, мое тело поет от боли.

— Мама, ты…

— Я слышала тебя, но ты вернешься в свою прежнюю комнату здесь. Я позволю тебе забрать свои вещи завтра, но ты останешься здесь.

Ступив в освещенное здание, я съеживаюсь, глядя вниз на свое состояние. Пятнышки крови покрывают мою кожу, а вид моего разорванного платья служит напоминанием о том, что мне пришлось сделать, чтобы вернуться домой. Стук маминых каблуков по направлению к лифту побуждает меня двигаться вперед, моим поврежденным босым ногам удается нести меня. Когда я стою рядом с ней, я чувствую, что мы прибываем в мой конечный пункт назначения. Ад.

— Где мой папа? — Я спрашиваю, но она продолжает, как будто не слышит меня. Внутри нарастает разочарование, и мне хочется придушить ее.

Двери лифта открываются на моем старом этаже, и я делаю глубокий вдох, следуя за ней. В этой комнате у меня нет вещей. Чего она ожидает от меня прямо сейчас?

Приближаясь к двери, я удивляюсь, что она уже открыта, пока Рис не выходит и не встает на пороге. Мое сердце замирает, когда усмешка на его губах становится шире. Самодовольный блеск в его глазах, когда он смотрит на меня сверху вниз, заставляет меня нервничать. Я чувствую, как его глаза пытаются раздеть меня, даже в моем нынешнем состоянии, когда он облизывает губы.

— Что это такое? — спрашиваю я, стараясь сохранять спокойствие, когда останавливаюсь, но они, вероятно, слышат страх в моем голосе.

Я смотрю на свою мать в поисках ответа, и в этом моя ошибка. В ту же секунду, как я это делаю, Рис приближается, крепко обхватывает руками мое уже изнывающее от боли тело и прижимает меня к своей груди.

— Что, черт возьми, ты делаешь? Отвали от меня! — Я кричу, болтая ногами, но это бесполезно. Пытаясь откинуть свою голову назад, ему удается избежать моей атаки. Почему рядом никогда нет никого, кто мог бы мне помочь?

— Хватит! — Мама кричит, и я замираю в его объятиях. — Если ты хочешь спасти своего отца, ты должна вернуться в свою комнату.

Спасти его? Она раньше не говорила ‘спасти’? Что она сделала?

Все вопросы вертятся у меня в голове, но я не могу озвучить ни один из них. Рис заносит меня внутрь, его губы ласкают мою шею, и я думаю, что меня сейчас стошнит.

Оглядывая свою старую комнату, мое тело напрягается при виде двойного матраса на полу. У меня такое чувство, будто я снова на складе с Фрэнки Уинтерсом. Здесь нет другой мебели, что вполне логично, поскольку здесь больше никто не живет.

Рис бесцеремонно бросает меня на матрас, и мое тело содрогается от боли из-за полученных ранее травм, и я не могу сдержать гримасу, появляющуюся на моем лице. Глядя через плечо на эту пару, я чувствую, как мой мир темнеет. Любая надежда, которая была у меня, когда я шла домой, исчезла, полностью уничтоженная последующими словами моей матери.

— Твой отец в безопасности, но это останется таковым только в том случае, если ты будешь делать в точности то, что я скажу. Один неверный шаг, и он мертв. — Она стоит, уперев руки в бедра, и смотрит на меня сверху вниз.

— Почему ты это делаешь? С мужчиной, которого ты должна любить. С семьей и родословной, о которых ты должна так сильно заботиться?

— Я была девочкой-подростком, когда меня силой запихнули в эту коробку, малышка. Сейчас я знаю, кто я такая, больше, чем когда-либо, и сделаю все возможное, чтобы достичь своей конечной цели. — Она усмехается, тыча пальцем в мою сторону.

— Тебе еще предстоит сказать мне, чего ты от меня ожидаешь, — выдавливаю я, не удивленная тем, что нас никогда не было для нее достаточно.

Вздыхая от моего неудобного вопроса, она следует за Рисом к двери. — Ты помнишь этот список, не так ли? — Спрашивает она, вытаскивая из кармана сложенный листок бумаги и бросая его в мою сторону. — Возможно, тебе захочется заново освоиться с этим, потому что ты будешь Полом до тех пор, пока не станешь Уикер.

— Подожди, нет. Нет. — Мои мольбы остаются без ответа, когда она захлопывает за собой дверь, и я слышу, как ключ поворачивается в замке. Пытаясь подняться на ноги, я изо всех сил пытаюсь обрести равновесие и силы двигаться. Бросаюсь к двери, она определенно заперта. — Пожалуйста, пожалуйста…

— Я вернусь за тобой через несколько часов, женушка. Я отвезу тебя забрать твои вещи в Туз, а потом мы сможем обсудить наше будущее и привести тебя в порядок. Я не знаю, чем ты занималась, но выглядишь ты чертовски паршиво.

Мои ладони прижаты к двери, голова втянута в плечи. Этого не может быть. Я убила человека, я выжила, и все ради этого. Я не могу сдержать крик, который обжигает мне горло, когда я падаю на пол.

Я ушла из логова одного монстра, что бы попасть в логово другого.

Мой взгляд падает на сложенный листок бумаги на полу, и я разворачиваю его, чтобы увидеть воспоминание, которое хочу забыть.

ПРАВИЛА МАТЕРИ ДЛЯ ДЖЕССИКИ

1) Быть увиденной, но не услышанной.

2) Всегда одевайся соответственно.

3) Избегай углеводов и сладких продуктов.

4) Всегда будь доступна мужчинам.

5) Дети — это ожидание.

6) Ты — трофей.

7) Избыточный жир в организме недопустим.

8) Всегда обращайся за советом к своему мужу.

Думаю, это была та версия меня, которой я всегда должна была быть. Податливая и оболочка моего истинного "я".

Солнце проникает сквозь голые окна, но я по-прежнему понятия не имею, который час. Не помогает и то, что сейчас начало декабря, с темными, долгими ночами. Я знаю только, что сейчас солнце встает после семи утра, но я не уделяла достаточно внимания тому, когда это произошло на самом деле.

Оставшись одной, кажется, на пару часов, я продолжаю мысленно прокручивать жизнь, которой я жила до того, как забралась на заднее сиденье машины, и до мертвого взгляда парня, которого я застрелила.

Что пугает меня сейчас больше всего на свете, так это то, насколько оцепенелой я себя чувствую из-за убийства человека. Я знаю, что он причинил бы мне боль, если бы я не начала действовать первой, но я все равно забрала чью-то жизнь. Я пока не знаю, что я чувствую по поводу всего этого.

С другой стороны, я тоскую по своим ребятам. Маверик и Оскар прекратили ссориться до того, как причинили друг другу слишком много боли? Уэст так же пострадал от воздействия своего секрета, как и я? А как насчет Эйдена?

Опускаю голову на руки, все это больше не имеет значения. Нет, если я хочу спасти жизнь моего отца. Каждый раз, когда я вспоминаю слова моей матери и тот факт, что она ожидает, что я выйду замуж за Риса, меня тошнит. Наверное, не помогает и то, что я не ела целую вечность. Я причиняю себе больше боли, чем она, потому что позволяю себе возвращаться к старому. Позволяя ей диктовать мне жизнь.

Открывающийся дверной засов нарушает ход моих мыслей, и, хотя каждый дюйм моего тела болит, я вскакиваю на ноги. После того, как я кричала изо всех сил ранее, я нашла дорогу к матрасу. Казалось, никто меня не слышал, и с тех пор я не двигалась. Отказываясь смотреть в зеркало в ванной и видеть, в каком я состоянии. Это только сделает все это реальностью, а я к этому не готова.

Оглядывая себя сверху вниз, я уже знаю, что покрыта запекшейся грязью и кровью, а порезы и синяки в основном покрывают мои ноги и лицо.

Дверь распахивается, когда я провожу руками по бедрам, и мое сердце замирает, когда я вижу Риса. Его глаза изучают меня, как всегда, и я чувствую себя так же неловко, как и всегда.

— Где моя мама? — Я спрашиваю, и он просто пожимает плечами в ответ.

— Уехала домой, я полагаю. Ее не впечатлило, что тебя было нелегко найти. Она планировала увидеться с тобой вчера вечером и улететь домой следующим рейсом.

Я не могу не нахмуриться. Моя мать проделала весь этот путь, чтобы угрожать мне и заставить меня попасть в объятия Риса, и все это для того, чтобы снова исчезнуть в следующий момент? Откуда мне было знать, что с моим отцом все в порядке?

— Что ж, если она ушла, ты тоже можешь уйти.

— Это так не работает, женушка, — говорит он с усмешкой, и у меня по коже бегут мурашки. — Одно мое слово, и твоя мама убьет твоего дорогого маленького папочку, ты понимаешь? — Он делает шаг ко мне, и я каким-то образом нахожу в себе силы стоять на своем, вместо того чтобы отступить от него. — Ты станешь миссис Джессикой Уикер, и в тот день, когда это произойдет и наши родословные переплятутся, ты снова увидишь своего отца.

Я не могу не фыркнуть от его дерьма. Я никогда в жизни не слышала ничего более нелепого. Что это за люди, которые пытаются связать меня со своей гребаной родословной? Куда подевалась моя свобода выбора?

Глядя мимо него на открытую дверь, я начинаю двигаться, игнорируя придурка передо мной. Но как только я оказываюсь рядом, он хватает меня за руку, впиваясь кончиками пальцев в мою кожу. Я не морщусь, потому что не чувствую боли.

— Я пойду с тобой, забрать твои вещи из Туз, а потом ты сможешь вернуться в мою комнату и принять душ.

Я не спорю и не отбиваюсь от него, потому что он, должно быть, чертовски глуп. В ту секунду, когда я войду в Туз, я буду на более безопасной территории. У меня нет доступа в свою комнату, и я не знаю, где что-либо из моих вещей. В последний раз моя сумочка была при мне, когда я забиралась во внедорожник к Фрэнки. Так что мне придется поговорить с кем-нибудь, чтобы меня пропустили внутрь, но Рису не обязательно это знать.

Позволяя ему тащить меня вниз по лестнице и на улицу, я не показываю, насколько я на самом деле избита. Изображаю тряпичную куклу, которой он хочет меня видеть. Поскольку снаружи никого нет, я не понимаю, насколько плохо я могу выглядеть, пока не открываются автоматические двери Туз, и взгляды останавливаются, когда они смотрят в мою сторону.

Что, черт возьми, здесь происходит? Повсюду стоят охранники, и сквозь них едва можно разглядеть свободный проход. Я слегка прищуриваюсь, некоторые из них кажутся мне смутно знакомыми.

— Она здесь! — Кто-то кричит, и я в замешательстве хмурюсь.

— Я, блядь, знаю это! Я только что сказал тебе, что наблюдение засекло ее. Нам просто нужно, блядь, выяснить, где! — Я знаю этот голос. Глубокий, сочный и совершенно душераздирающий.

— Нет, мистер Морган, я имею в виду, что она здесь.

Парень слева от меня, рядом с коридором, ведущим в спортзал, указывает в мою сторону, и мгновение спустя его отталкивают с дороги. Мое сердце кричит в груди, когда Уэст бросается ко мне. Его обычно аккуратные каштановые волосы торчат во все стороны, как будто он провел по ним пальцами.

Вокруг нас раздаются крики, вестибюль внезапно становится еще более оживленным, но когда Уэст подходит ближе, Рис встает передо мной, преграждая мне путь.

— Ах, ах, ах. На этом можешь остановиться. Джессика моя. Мы собираемся… — Слова Риса обрываются, когда Уэст бьет его кулаком прямо в лицо, сбивая с ног.

— Задержите его, — ворчит Уэст, не сводя с меня глаз, пока осторожно приближается. Я вижу борьбу в его позе, когда он пытается понять, в каком эмоциональном состоянии я нахожусь. Осторожно раскрывая для меня его объятия, я прижимаюсь к его груди и позволяю ему обнять меня.

Его аромат окутывает меня, и я расслабляюсь в его объятиях. На мгновение забыв о боли, которую он причинил моему сердцу вчера. Я могу сказать, что он видит, какая я больная и чувствительная, когда пытается нежно прижать меня к своей груди, но мне все равно. Утыкаюсь лицом в его шею, с моих губ срывается всхлип, за ним другой, и внезапно я начинаю плакать. Чувствуя, как каждая капля моих эмоций вырывается на поверхность.

— Джесс? Рыжая! Где она? — Я слышу, как бушует Луна, но не могу оторвать голову от того места, где нахожусь.

Я дома. Или это был мой дом до того, как моя мать умудрилась разрушить и его из-за меня.

Эйден

Мое сердце так сильно колотится в груди. Мне кажется, я сейчас упаду в обморок. Когда кто-то крикнул Уэсту, что Джесс здесь, я им не поверил. Но прямо сейчас передо мной стоит моя девочка, заключенная в объятия Уэста.

Я должен протянуть руку и схватиться за человека рядом со мной, чтобы не упасть, когда эмоции захлестывают меня. Я не могу поверить, что она здесь и в безопасности. Вернувшись на склад, я возненавидел необходимость ждать в фургоне. Я возненавидел это еще больше, когда они вышли с пустыми руками.

Кай и Раф боролись с системой наблюдения, потому что у них, блядь, ничего не было, кроме двух камер, прикрывающих главные двери спереди и сзади. Когда Маверик вышел на улицу, сжимая в руках обрывок платья Джесс, мое сердце упало, но он держался за него только потому, что это было все, что у нас было от нее.

Кай настоял на том, чтобы перенести записи с камер обратно в свою комнату, чтобы он мог просмотреть их с помощью систем более высокого качества. Все сопротивлялись, но почти час назад у нас был перерыв, в котором мы нуждались.

Чуть дальше слева, почти неузнаваемо, мелькнуло сверкающее платье, убегающее в окружающие деревья. Мое сердце воспарило, когда я понял, что Джесс спасла себя, но она убежала в ночь, не зная, что прибыли ее спасители. У меня внутри все сжалось, когда я вспомнил видеозапись, найденную Каем, на которой видно, как парень преследует ее в лесу только для того, чтобы вернуться мгновением позже.

Затем Раф, Маверик и Кай провели все время, отслеживая каждую камеру наблюдения со склада, вплоть до того момента, когда она забралась на заднее сиденье машины у ворот Академии Физерстоун. Маверик сказал, что она, казалось, не хотела садиться в машину, из-за чего мы все были в состоянии повышенной готовности и собрались в вестибюле Туз. Готовясь обыскать каждый дюйм кампуса в поисках нее.

За охранником, который приветствовал Джесс, когда она вернулась в кампус, уже охотятся люди Брайса. Он пообещал позаботиться об ублюдке, который явно кому-то позвонил, когда она приехала. Но все это больше не имело для меня значения.

Не сейчас, когда она стоит перед нами. Сама не своя. Джесс стала сама себе спасительницей. Выжившая.

— Рыжая? Рыжая! Где она? — Я слышу крик Луны, наблюдая, как Маверик проталкивается сквозь толпу людей, чтобы увидеть Джессику своими глазами.

В его глазах дикость и паника, и я обнаруживаю, что двигаюсь к ней и Уэсту одновременно с ним. Мы оба подходим к этой паре одновременно, наши руки мгновенно обвиваются вокруг них, сливаясь в объятиях.

— Привет, красавица, — шепчу я ей на ухо, нежно поглаживая ее по голове. Ей плохо, и мое сердце разрывается, когда я физически вижу, какую боль она испытывает.

Уэст неохотно ослабляет хватку, и Маверик быстро прижимает ее к себе. Теперь она в объятиях Маверика, я позади нее, в то время как Уэст сбоку от нее. Взглянув направо, я вижу, что Луна остановилась. Она либо слишком сильно шокирована тем, как выглядит Джесс, либо сдерживает себя, чтобы дать нам секунду побыть с ней наедине.

— Эйд. — Мое имя едва слышно срывается с губ Джесс, и я удивляюсь, когда Маверик поворачивает ее в своих объятиях. Когда я вижу ее полностью, у меня замирает сердце.

Заключая ее в кокон своих объятий, мой взгляд останавливается на Джесс, пока я впитываю ее. Кровь забрызгала все ее лицо, руки и грудь. Она засохла, но она на месте. Ее лицо покрыто синяками, под глазами два синяка, нам повезет, если у нее не сломан нос. Но я знаю,что вся эта кровь не ее. Ее волосы растрепаны, а ноги порезаны и распухли, вероятно, из-за того, что она прошла так далеко без всякой обуви. Больше всего мне больно от слез, текущих по ее лицу.

— Джесси, тебе лучше сказать этим ублюдкам, чтобы они убрали от тебя свои руки, или я позвоню. — Она замирает в моих объятиях от слов Риса, пока он остается пригвожденным к полу, и мои глаза мгновенно устремляются на Маверика.

— Что, черт возьми, это значит? — Луна рычит, и Джесс поворачивает голову, чтобы увидеть свою лучшую подругу. Еще один всхлип срывается с ее губ, и Луна мгновенно делает шаг вперед. Мне больно отпускать ее, но, глядя, как она падает в объятия Луны, я знаю, что они обе нуждались в объятиях.

Это безумие — видеть Луну нежной с кем-то, но Джесс всегда окружала эта аура. Я не могу не пялиться на них, когда вижу, как глаза Луны наполняются слезами, когда они стоят и плачут вместе.

Зная, что она в надежных руках, я подхожу к Рису и вижу, как Роман поднимает его с земли. Прежде чем кто-либо успевает спросить, что он имел в виду, Оскар подходит и наносит ему сильный удар по лицу.

— Я, блядь, предупреждал тебя, ублюдок, — это все, что говорит Оскар, прежде чем подойти к Луне и Джесс.

— Не потрудишься объяснить, почему Джессику видели подходящей к воротам кампуса в пять утра, а сейчас уже больше восьми утра? — Спрашивает Маверик глухим голосом, оценивая Риса, который просто усмехается в ответ.

— Мне не нужно перед тобой отчитываться. Это касается наших родословных. — Облизывая губы, он переводит взгляд на Джесс, и мне хочется вырвать его гребаные ногти за то, что он вообще пялился на нее. — Женушка, мы пришли сюда, чтобы забрать твое дерьмо. Так что давай возьмем это и пойдем.

О чем, черт возьми, он говорит? Его голос чертовски раздражает меня.

Джесс отпускает Луну, и Оскар опускает свои руки, обнимающие их обоих. Стоя между ними, Джесс оглядывает всех нас полными паники глазами.

— Я… Если… пожалуйста… — Она вся дрожит, когда пытается заговорить. Что бы здесь ни происходило, это причиняет ей еще большую боль, вероятно, эмоциональную, и все это из-за этого мудака.

В мгновение ока Паркер из ниоткуда подходит к Рису и бьет его кулаком в лицо. Я думаю, что это уже третий раз, когда его так бьют всего за несколько минут, и на этот раз из его носа начинает идти кровь, когда он падает на пол без сознания. Явно принимая на себя слишком много ударов.

— Отведи его в комнату Моргана. Когда мы разберемся в ситуации, мы сможем двигаться дальше, — ворчит Уэст, и Роман поднимает его с пола и перекидывает через плечо. Уэст вручает Каю связку ключей, и они направляются к лестнице.

Вот так просто он ушел, но Джесс от этого не кажется спокойнее.

— Эй, красавица, давай отведем тебя наверх, хорошо? — Бормочу я, подходя к ней с протянутой рукой. — Мы приведем тебя в порядок и обработаем твои раны, а потом сможем разобраться со всем этим дерьмом.

Ее глаза, наконец, отрываются от удаляющегося тела Риса, и легкая улыбка появляется на ее губах, заставляя меня растаять.

— Мне бы этого хотелось. — Ее голос хриплый и тихий, и она краснеет, когда говорит. Вероятно, не помогает и то, что каждый человек в вестибюле пялится на нее, и теперь, когда секрет раскрыт, очевидно. — Но у меня нет с собой ничего из моих вещей, поэтому я не могу попасть в свою комнату.

Томас, швейцар из "Туз", выходит вперед, как волшебник, которым он и является, достает ключ и вкладывает его мне в руку, прежде чем удалиться, не сказав ни слова. Этот парень всегда оказывает мне услугу, никогда не привлекая внимания к тому, что я захожу в комнату Джесс и выхожу из нее, но сейчас это все равно не имеет значения.

— Оскар, ты можешь проинформировать Рафа и всех остальных наверху о том, что происходит? — Спрашивает Луна, и, просто поцеловав Луну в макушку и нежно сжав плечо Джесс, он уходит.

— Позволь мне понести тебя, Лепесточек, — шепчет Маверик, придвигаясь ближе, и Луна освобождает ему пространство, чтобы поднять Джесс по-свадебному.

Не оглядываясь, он направляется к лифту, и остальные инстинктивно следуют за ним. Уэст что-то говорит охранникам, вероятно, отпуская их теперь, когда Джесс найдена, прежде чем подойти ко мне.

Паркер обнимает Луну за плечи, когда мы вместе заходим в лифт.

Моя прекрасная девочка дома, но она избита, и я боюсь того, что это сделало с ее душой.

Джесс

Подставляя пальцы ног под теплые струи душа, я преодолеваю жжение и полностью стою под струями воды. Все болит везде, но ощущение воды на коже заставляет меня мычать от восторга.

Все насадки для душа включены, все с самым низким давлением, и я никогда еще не была так благодарна за угловую скамейку здесь.

Чувствуя жар позади себя, я оглядываюсь через плечо и вижу, что Маверик входит совершенно голый. К счастью, душевая кабина огромная, и в ней легко мог бы поместиться еще один человек, даже двое, если бы мы собирались втиснуться поудобнее.

Садясь прямо в конце скамейки, он медленно подвигает меня к себе и усаживает между его ног, располагая свои ноги по обе стороны от моего тела. Его руки находят мою талию, когда он кладет свою голову мне на затылок. Никто из нас ничего не говорит, просто наслаждаемся присутствием друг друга на мгновение.

Я чувствую все вопросы, которые у него есть, которые есть у всех них, и я благодарна, что он не давит. Я чувствую оцепенение и не знаю, как объяснить все, что произошло. Погруженная в свои мысли, я вздрагиваю, когда он подносит губку к моей шее и медленно начинает мыть мое тело, удаляя каждый дюйм крови и грязи с моей кожи.

Я буквально чувствую, как он смывает с меня ночную грязь, но это крепко запечатлелось в моей памяти.

Он перестает мыть мне шею и плечи, переводя свое внимание на мои волосы. Нежно втираю шампунь в кожу головы, и с моих губ срывается рыдание от его способности быть таким заботливым со мной. Я стою неподвижно, позволяя ему смыть пену, прежде чем он хлопает меня по плечу и дает знак повернуться.

Медленно поворачиваясь, я встаю лицом к нему, и на его лице написано страдание. Которое я не знаю, как убрать. Он по-прежнему не произносит ни слова, когда предлагает мне занять его место на скамейке, в то время как сам опускается передо мной на колени, медленно проводя губкой по моим ногам, которые ужасно болят. Всхлип снова срывается с моих губ, прежде чем я успеваю его остановить, и Маверик нежно целует мое колено в знак утешения.

Удивительно, насколько комфортной кажется окружающая нас тишина, а не неловкость. Я всегда буду благодарна ему за этот интимный момент с ним, особенно когда он узнает о моей матери и Рисе.

Притягивая меня ближе, мои ноги обвиваются вокруг его талии, он прижимает нас грудь к груди и берет сбоку новую, более мягкую губку. Его зеленые глаза удерживают мои, кажется, целую вечность, пожирая меня. Пока он не наклоняется вперед и не оставляет нежные поцелуи в уголках моих глаз, и тогда я понимаю, что плачу.

Я не знаю, когда это началось и как это остановить, но он, кажется, не возражает, хотя я чувствую себя дурой.

Очень медленно он моет мое лицо, проявляя особую осторожность ко всем порезам, ушибам и моему поврежденному носу. Как только он заканчивает, он наклоняет мою голову вперед, прижимая меня к своей груди, а свою голову кладет рядом с моей.

Даже несмотря на то, что комнату наполняет аромат ванили от моей уходовой косметики, я все еще чувствую запах моего Маверика. Его фирменный аромат сандалового дерева и кожи дразнит мои чувства.

Стук в дверь разрушает наш пузырь. — Маверик, наш гость проснулся, — окликает Уэст, и я не могу сдержать хмурое выражение лица. Откидываясь назад, я смотрю на Маверика, в глазах которого появляется новый уровень интенсивности.

— Мне нужно ненадолго уйти, но я все еще буду в здании, — шепчет он, но я могу сказать, что на самом деле он не хочет уходить.

— Куда ты идешь? — Я спрашиваю, но не жду ответа.

— Фрэнки Уинтерс прикован цепью в подвале. Я пытал его, чтобы найти тебя. Теперь я буду пытать его за то, что он сделал с тобой.

Его слова ошеломляют меня. Все, что я могу сделать, это уставиться на него, но почему я не говорю ему остановиться? Я должна была бы побудить его отступить и уйти, но я просто не могу этого сделать. Мое сердце бешено колотится в груди, когда я слегка киваю в ответ, онемение снова накрывает меня.

Прижимается своими губами к моим, и это самый нежный поцелуй, который мы когда-либо разделяли.

Встав, он берет полотенце с вешалки и протягивает мне руку. Заворачивая меня в мягкий материал, затем делает то же самое для себя. Я по-прежнему отказываюсь смотреть в зеркало, не желая видеть повреждения, пока Маверик быстро одевается снова.

— Пока меня не будет, ты можешь рассказать свою историю. Просто знай, я не буду просить тебя повторять это мне, если ты не захочешь. Я получу информацию от других.

Кто этот парень прямо сейчас? Такой добрый и заботливый. Где тот осел, который обычно рычит при каждой информации? Как будто видя вопросы в моих глазах, он опускается, пока наши глаза не оказываются на одном уровне, и кладет руки мне на плечи.

— Я вижу твою боль, Лепесток. Я не собираюсь ничего добавлять к этому.

Он уходит, просто поцеловав меня в лоб, но я никогда не чувствовала себя к нему ближе.

Джесс

В ту секунду, когда я выхожу из ванной, Джулиана заключает меня в объятия. Прижимая полотенце к груди, зажав руки между нами, я позволяю ей обнять меня.

— Я так рада, что с тобой все в порядке, Джесс, — шепчет она, ее голос хриплый от эмоций, а тело сотрясается.

Я не знаю, как относиться к тому, кто так заботится обо мне. Обнимает меня, деликатно обращается со мной и плачет от умиления из-за моего состояния. Это неудивительно, поскольку моя мать и глазом не моргнула, увидев, в каком я состоянии. Я даже не могу заставить себя посмотреть.

Нежно кладя руки мне на плечи, она откидывается назад, в ее глазах появляются слезы, и она грустно улыбается мне.

— О, милая. — Она нежно проводит пальцем по моему лицу, и я знаю, что там припухлость. — Мы заставим их заплатить за это. Я обещаю.

Все, что я могу сделать, это кивнуть в ответ, потому что я полностью осознаю, что в моей комнате полно людей, и я чувствую себя как на спектакле. Как будто я стою в витрине антикварного магазина, и все смотрят на хрупкую вещицу, занимающую центральное место на сцене.

— Мы подавляем ее, — бормочет Кай с моего дивана, и я краснею от неловкого анализа, не желая ранить чьи-либо чувства, но его утверждение верные.

Раф встает с другого дивана, похлопывая себя по ногам, и оглядывает группу. — Как насчет того, чтобы дать Джесс немного пространства? Только нескольким людям действительно нужно быть здесь прямо сейчас.

Никто не выражает своего согласия, все оглядывают друг друга, молча обсуждая, кому следует остаться, а кому уйти.

Направляясь ко мне, Раф берет инициативу на себя. Джулиана нежно сжимает мое плечо, прежде чем пробормотать "Пока" и направиться к двери. Раф занимает место, которое она только что освободила, нежно целуя меня в лоб.

— Я рад, что ты в безопасности, дорогая, — шепчет он мне на ухо, прежде чем последовать за сестрой к двери.

Брайс следующий. Я знаю, что он отец Луны, но я по-настоящему не разговаривала с ним с тех пор, как он волшебным образом воскрес из мертвых, вероятно, из-за скандала, если честно. Я втайне злюсь на него за то, что он так долго держался подальше от моей девочки. Но тот факт, что он здесь, оказывает мне поддержку, потому что знает, как много я значу для Луны, согревает.

— Я собираюсь оставить двух телохранителей снаружи комнаты, независимо от того, сколько здесь людей. Хорошо?

Я киваю в ответ, и он гладит меня по голове, что, на удивление, не заставляет меня чувствовать себя домашним животным, что ставит Эйдена, Уэста, Луну, Романа, Паркера, Оскара и Кая в тупик.

Прочищая горло, я обретаю свой тихий голос. — Я действительно ценю, что вы все здесь, но я знаю, что мне будет легче вести этот разговор с Луной. — Я смотрю на Эйдена и Уэста, и если они расстроены моими словами, то хорошо скрывают это.

Все, что я вижу в ответ в их глазах, — это облегчение оттого, что я стою перед ними.

— Я здесь, Рыжая, — говорит Луна, вскакивая с дивана и мгновенно подбегая ко мне.

— В этой комнате может разместиться кто угодно. Я просто думаю, что мне будет удобнее в постели. — У меня болит везде, но теперь, когда большая часть адреналина схлынула, боль только усилилась.

Я переминаюсь с ноги на ногу, стараясь не слишком давить на одно место, но болит все, и это только заставляет меня еще больше замыкаться в себе.

— Конечно, красавица. — Эйден встает и подходит ко мне с такой нежностью в глазах, что мне хочется плакать. Заправляя прядь волос мне за ухо, он целует меня в уголок губ, старательно избегая пореза. — Я собираюсь остаться здесь, может быть, посплю на диване или еще где-нибудь, хорошо? Мне просто нужно по-прежнему быть рядом с тобой.

— Мне бы этого хотелось, — отвечаю я со слабой улыбкой. Хочу, чтобы он был так же близко, но не хочу видеть боль в его глазах, когда я рассказываю ему о событиях прошлой ночи.

Луна обнимает меня за плечи, готовая направиться в мою спальню, когда Уэст встает у нас на пути. Луна, должно быть, предвидит его движение, потому что она отпускает меня, чтобы Уэст мог заключить меня в свои объятия, точно так же, как он это сделал внизу. Положив свою голову мне на макушку, я могла позволить ему укутывать меня вот так, пока я не поправлюсь.

— Я не могу передать тебе, как отчаянно я хочу узнать, что произошло, чтобы я мог покончить со всем этим, но я понимаю. Что бы тебе ни понадобилось, Солнышко, мы будем здесь. — Он отпускает меня, и я мгновенно скучаю по его прикосновениям.

— Я обниму тебя позже, Джессикинс, когда ты оденешься и тяжесть прошлой ночи немного спадет. — Слова Оскара застают меня врасплох. Я мягко улыбаюсь в его сторону и всем остальным Тузам, когда они кивают в знак согласия.

— Большое вам спасибо. Всем вам. Не знаю, что бы я без вас делала.

— Ты бы надрала задницу, Рыжая. Точно так же, как ты явно сделала прошлой ночью. Нам повезло, что у нас есть ты. — Слова Луны полны благоговения, когда она снова обнимает меня за плечи, и все хмыкают в знак согласия, заставляя меня снова покраснеть.

Медленно идя к двери своей спальни, я останавливаюсь, поворачиваясь ко всем лицом, когда в голову приходит мысль. — Вы не можете навредить Рису.

Все смотрят на меня, подняв брови. — Почему нет? — Роман хмыкает, но я сосредотачиваюсь на Уэсте, потому что помню, как он отправил Риса в его комнату здесь, в Туз.

— Потому что жизнь моего отца висит на волоске, если я не выйду за него замуж.

Луна извлекла из ниоткуда волшебную коробку с мазями и кремами, покрывая каждый порез и ушиб кремом с арникой. Работая в полной тишине, я думаю, Луне нужно время, чтобы обдумать, какие вопросы задать в первую очередь, чтобы она могла понять, что произошло. Я просто рада, что мне не нужны бинты.

Но когда мы лежим бок о бок на моей кровати, каждая в шортах и футболках большого размера, которые принадлежат кому-то из парней в моей гостиной, вокруг нас воцаряется тишина. Я знаю, что мне нужно начать разговор, преодолеть первое препятствие, и я решаю начать с самого начала.

В ту секунду, когда я открываю рот, заговаривает Луна. — Мне жаль, что ты не смогла довериться мне насчет парней.

Мои глаза расширяются, а тело замирает. Я не ожидала, что разговор начнется с этого. — Что? Не извиняйся, Луна. Я проходила и продолжаю проходить через некоторые вещи, а твоя жизнь буквально сумасшедшая. Я хотела сначала встать на ноги, исследовать это вместе с ними, но, честно говоря, я ожидала, что мои отношения к настоящему времени рухнут. — Признаюсь, я изо всех сил стараюсь поддерживать зрительный контакт.

— Ты с ума сошла? Ты видела, как они на тебя смотрят? Я не могу поверить, что не видела этого раньше, но, думаю, теперь они не скрывают своих чувств, это очевидно. Они смотрят на тебя так, словно ты — единственный источник света в комнате.

Я пытаюсь не дать своим щекам покраснеть, но это бесполезно. Хотя задумчивый блеск в ее глазах, когда она рассказывает о том, что видит от парней, расслабляет меня.

— Мне жаль, что я тебе не сказала. Я почти сделала это, когда ты собиралась перед вечеринкой, но я не хотела портить тебе день.

Сжимая мою руку, она классически закатывает глаза, и это заставляет меня улыбнуться. — Я люблю тебя, Джесс. Твои секреты — это мои секреты, и твое счастье важно для моего счастья, хорошо?

Мое сердце наполняется радостью от ее слов. За последние несколько месяцев ее мягкость и забота выросли как сумасшедшие, и мне повезло, что она дарит их мне. Кивая в ответ, она на мгновение улыбается, затем ее лицо становится угрюмым, и я понимаю, что начнется серьезный разговор.

— Что случилось, Рыжая?

Облизывая губы, я опускаю взгляд на свои руки и начинаю с самого начала. Я объясняю, что не смогла смириться с ссорой в коридоре, с тайным брачным соглашением между родословными, о котором я ничего не знала, и когда я вышла на улицу, Джина указала на внедорожник. Какой же слепой я была, когда забралась внутрь и не заметила, что я не одна, пока не стало слишком поздно.

— Я проснулась в крошечной комнате без окон, только матрас и стул. Мои руки были связаны вместе, лодыжки и рот были заклеены клейкой лентой.

Глядя ей в глаза, я вижу, какую боль ей уже причиняют мои слова, и мы еще даже не дошли до самого худшего.

Луна кивает, чтобы я продолжала, и я объясняю, как Фрэнки ударил меня, пытаясь получить информацию о Маверике, Кольце и Физерстоуне в целом.

— Я ничего не сказала, ни единого слова. Я бы позволила ему убить себя, прежде чем предала Маверика, Джулиану или кого-либо из вас, ребята, — шепчу я, вкладывая смысл в каждое слово. Я чувствую оцепенение внутри, как будто я почти рассказываю извращенную сказку вместо моего собственного рассказа о прошлой ночи.

Я чувствую возбуждение, как будто мне следовало бы кричать, плакать или, по крайней мере, трястись, но ничего, кроме мигрени, поскольку умственные потери от пересказа этого перевешивают физическую боль.

— Я знаю, что ты бы так и сделала, Джесс. Несмотря ни на что, ты всегда верна. Даже когда все это дерьмо случилось с Труди, ты знала, что поступаешь правильно, слушая ее, даже когда я говорила не делать этого, но это было по правильным причинам.

Слышать, как она говорит это, — это еще один груз, свалившийся с моих плеч. Я знаю, что Труди рассказала мне лишь отрывок из того, что с ней случилось, но эта информация была важна, потому что она заставила Луну отступить и лучше оценить ситуацию. Я рада, что это больше не стоит между нами.

— Мне неприятно видеть тебя в таком состоянии, — признается Луна, и я пытаюсь изобразить мягкую улыбку, пока ее глаза сканируют меня.

— Честно говоря, я просто чувствую онемение повсюду. Эти синяки напоминают мне, что я выжила. Я здесь и живая. Чего еще я должна была ожидать от учебы в Физерстоуне? — Я пожимаю плечами. — Меня беспокоят душевные раны, — шепчу я, признавая свои истинные опасения.

Луна слегка хмурится, осознавая мои слова, и я продолжаю.

— Фрэнки совершенно не в себе. Он был как Джекилл и Хайд передо мной. В комнату ворвался парень, крича о том, что пришли люди, и когда он оставил меня всего с одним телохранителем, я поняла, что должна воспользоваться своим шансом.

Я с трудом подбираю следующие слова, никогда не думала, что мне придется объяснять, как я кого-то убила.

— Все в порядке, — успокаивает Луна, и я делаю глубокий вдох, находя в себе силы признаться в том, что сделала.

— Я убила его, Луна. — Мои слова едва слышны, но они есть. Воздух между нами был свежим, хрустящим и виноватым. — Он пытался отвести меня обратно в маленькую комнату, касаясь моей груди и намекая на то, что собирается со мной сделать. Я должна была выжить. — Мое лицо щиплет от боли, когда я с отвращением морщу нос, не в силах встретиться с ней взглядом.

— Джесс, все в порядке. Все в порядке. Ты поступила правильно.

Я не отвечаю, зная, что мой разум, вероятно, работает не так, как у них, и хотя это был вопрос выживания, я не прощу себе того, что сделала.

— Я просто хотела, чтобы ты не убегала после того, как сделала это. — Ее слова сбивают меня с толку, заставляя нахмуриться, прежде чем она продолжает. — Люди, которые там были? Это были мы, Джесс.

— Что? Как? — Кровь стучит у меня в ушах, пока я пытаюсь осознать, что она говорит.

— Мы знали, что тебя похитили. Просмотрев записи с камер наблюдения и допросив Джину, мы установили твое местонахождение. — Ее глаза ищут мои, видя смущенные морщинки на моем лице. — Подожди? Как ты думаешь, что мы делали?

— Я не знала, знаете вы, ребята, или нет, — честно отвечаю я, и она качает головой.

— Джессика Уотсон, ты действительно веришь, что мы не примчались бы в такой момент? — Она удивленно смотрит на меня, а я смущенно пожимаю плечами.

— Я предполагала, что вы, ребята, просто поверили бы, что я вернулась в свою комнату.

— Джесс, даже если бы Фрэнки не позвонил Маверику, кто-нибудь все равно пришел бы тебя искать, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке.

Я проглатываю комок в горле. — Мне трудно помнить, что людям не все равно. Мой разум к этому не привык, так что я бы не стала автоматически так думать.

Луна протягивает руку, ее пальцы накручивают прядь волос, падающую мне на лицо.

— О, Джесс. Ты застряла с нами навсегда. Однажды ты это поймешь. — Я улыбаюсь в ответ, все еще не зная, что сказать. — Итак, что произошло, когда ты вернулась в Физерстоун? Кто был в машине?

Я в шоке смотрю на нее. — О боже, вы, ребята, сумасшедшие сталкеры. — Я хихикаю, пытаясь разрядить атмосферу, и она успокаивает меня коротким смешком.

— Я благодарю моего красавчика Кая и его навыки наблюдения за всем этим.

Я хихикаю над ее ответом, но вскоре смех угасает, когда я вспоминаю, кто ждал меня в машине.

— Это была моя мать, Луна. — Прикусив губу, я пытаюсь сдержать свои эмоции, но это оказывается трудным. — Она где-то держит моего отца, и если я не выйду замуж за Риса, она убьет его. Мне не разрешат увидеть его самой до дня свадьбы. Я не знаю, что делать, Луна. Она загнала меня в ловушку в моей старой спальне в Бубнах, где на полу был только матрас.

Я чувствую, как слезы текут по моему лицу, когда мое сердце болит за моего отца, за себя, за мой "сэндвич".

— Эта гребаная сука, — рычит Луна. Это один из способов выразить это. — Вот почему мне так больно что Уэст скрывал правду о соглашении о другой линии родословной. Это напоминает мне, что моя мать делала это с со мной всю мою жизнь. Не так ли? Меня злит, что решения принимались за моей спиной, что они, кажется, забывают, что я настоящий человек, но в глубине души я знаю, что ситуация не такая, как с моей матерью. — Мы что-нибудь придумаем, Рыжая, мы всегда так делаем.

— Но как? Одно слово Риса моей матери, что я делаю не совсем так, как они сказали, и мой отец умрет. Я даже толком не понимаю, кто из них двоих отдает приказы. Я не могу — этот мир никогда не был предназначен для него. Он был втянут в это, и я не могу быть причиной того, что он умрет от рук Физерстоуна.

Мои крики становятся немного истеричными, поскольку все эмоции захлестывают меня разом. Заключив меня в свои объятия, Луна притягивает меня ближе, все время шепча успокаивающие слова мне на ухо. Мое сердце обливается кровью, кости трясутся, а она не прекращает попыток собрать воедино эти разбитые осколки моей души. Я чувствую себя разбитой и уязвимой. Как будто я тону в океане боли.

В конце концов, мои веки тяжелеют, сон, которого я была лишена, наконец-то берет верх, когда я лежу в объятиях своей лучшей подруги. Но я не хочу мечтать.

Потому что каждая мечта, которая у меня когда-либо была, в конечном итоге разбивается на миллион осколков.

Уэст

Я пытаюсь переварить слова Луны, но мой мозг не может осознать абсурдность всего этого. Добавьте к этому тот факт, что я все еще не спал, и я истощен. Я сижу на диване, уперев руки в бедра, мои веки отяжелели, но чем больше Луна говорит, тем более настороженным я становлюсь.

— Как будто Джесс недостаточно натерпелась, ее мать случайно появляется в академии? А потом пытается принудить Джесс сделать то, что она требует? — Спрашиваю я, убедившись, что правильно ее расслышал.

Я хочу прямо сейчас найти Маверика и помочь ему разорвать Фрэнки на части, но я также хочу сделать то же самое с ее слабым подобием матери. И с Рисом тоже. Ему повезло, что отец Джесс важен для нее. Иначе он бы тоже был сейчас мертв.

— Но сейчас ситуация открыла тебе глаза немного больше? К тому, насколько чертовски глупо было с твоей стороны вот так держать ее в неведении? — Луна скалится, стоя надо мной, размахивая руками по бокам и свирепо глядя на меня.

Я чувствую, как взгляд Романа прожигает мой череп с дивана позади меня, но не утруждаю себя тем, чтобы обернуться. Все парни Луны дремали, когда она выскользнула из комнаты Джесс, и в мгновение ока все они вскочили на ноги и бросились к ней.

Мы с Эйденом терпеливо ждали, пока у всех будет свой момент, но я не хотел, чтобы она рассказывала им какие-либо подробности того, что могла сказать Джесс, не обращаясь при этом к Эйдену и ко мне.

Я вздохнул с облегчением, когда она предложила своим ребятам сесть, при этом в точности повторив то, что сказала Джесс, слово в слово, и мы все слушали в полной тишине. Всеобщий гнев усилился, когда она поделилась подробностями о времени, проведенном Джесс с Фрэнки, и мое сердце упало, когда я понял, что ей пришлось убить человека, чтобы выжить. Мы все знаем, что это делает с твоей душой, кроме Эйдена, к счастью.

Но если Маверик не заберет последний вздох Фрэнки, это сделаю я, блядь, потому что он посмел прикоснуться гребаным пальцем к моему Солнышку. Я не могу себе представить, что она на самом деле пережила.

Если бы только она знала, что это мы штурмовали склад, чтобы спасти ее. Это избавило бы ее от гораздо большей боли — особенно от неприятностей с матерью, когда ей удалось вернуться в кампус.

Прямо сейчас я в полном восторге от Джесс. После того, как услышал все, что она сделала, чтобы выжить, сумев пробиться обратно в кампус, и внезапно столкнутся лицом к лицу со своей матерью и Рисом по прибытии. Не многие другие здесь справились бы с ситуацией так, как она.

Я хочу смыть всю ее боль, до последней капли.

— Я буду сожалеть об этом вечно, но я заставлю ее понять. Мне нужно ее прощение больше всего на свете, — честно бормочу я. Не в силах выдержать взгляд Луны, я бросаю взгляд через плечо на Эйдена, который уже смотрит в мою сторону.

Он, должно быть, видит искренность в моих глазах и боль в моих словах, потому что в конце концов кивает. Знак, который он понимает, и, надеюсь, поможет мне справиться с этим.

— Я надеюсь, что это правда, Уэст, потому что она заслуживает всего мира, и я ожидаю, что ты, черт возьми, дашь это ей. — Я поворачиваюсь, чтобы кивнуть ей, когда она тоже смотрит на Эйдена.

Я жду, что Оскар или Роман что-нибудь скажут, испортят момент, в то время как Луна покажет свое знание и принятие нас прямо сейчас, но они этого не делают. Достаточно удивительно.

— Она плакала, пока не уснула, — добавляет Луна, пока я провожу пальцами по волосам.

Сон, которого я так жаждал, теперь исчез. Мне нужно выбить из себя эту грусть и гнев, и у меня есть как раз то место, где это можно сделать. Но сначала мне нужно увидеть мое Солнышко.

Вставая, я сжимаю плечо Луны и обхожу ее, позволяя ей пройти к другому дивану и опуститься рядом с Паркером. Открыв дверь в спальню Джесс как можно тише, я заглядываю внутрь. Я чувствую, что кто-то стоит прямо у меня за спиной, и я сразу понимаю, что это Эйден.

Я подхожу к комнате поближе, пытаясь привыкнуть к темноте при задернутых занавесках. Она проспала несколько часов, и ей это нужно. Ее тело нуждается в исцелении, и ей нужен перерыв от всего, что происходит вокруг.

Медленно обходя кровать с ее стороны, я смотрю, как она мирно спит, как будто у нее вообще нет никаких забот. Это почему-то только злит меня еще больше, зная, что она должна проснуться в другой реальности.

Убирая прядь волос с ее лица, она слегка вздрагивает, и я отдергиваю руку, не желая ее будить. Движение Эйдена привлекает мое внимание, когда он скидывает обувь и проскальзывает под одеяло рядом с ней. Занимая место, которое освободила Луна.

Хорошо. Я не хочу, чтобы она была одна. Она заслуживает, чтобы хотя бы один из нас был рядом. Я киваю Эйдену, прежде чем его глаза закрываются, и он, наконец, расслабляется рядом с ней.

Я тихо закрываю за собой дверь и смотрю на Кая, который сидит на диване со все еще включенным ноутбуком. Я знаю, что он единственный, кто меньше всего способен на такое дерьмо, как остальные.

— Вы, ребята, не против остаться здесь ненадолго? Эйден собирается поспать с ней.

Кай кивает, но, конечно, Роману приходится требовать информацию от меня. — Почему? Куда ты идешь?

Вздыхая, я смотрю в потолок и отряхиваю руки. — Я собираюсь присоединиться к Маверику.

— Могу ли я…

— Нет!

Я знаю, Луна пыталась спросить, может ли она присоединиться ко мне, но Оскар убеждает ее в обратном, и я соглашаюсь. Она крепкая, как гвоздь, но Луна не должна этого видеть или делать. Это ложится на плечи Маверика и меня, вместе с чувством вины, которое мы несем.

Я поднимаю брови, глядя на Романа, саркастически ожидая его одобрения, и этот ублюдок кивает, как будто отдает приказы.

Я не трачу свое время или силы на исправление его мыслительного процесса. Сколько бы энергии у меня ни было, она нужна для одного-единственного дела.

Помочь Маверику уничтожить гребаного Фрэнки Уинтерса. Я хочу, чтобы его ставили на колени снова и снова. Этот ублюдок заставил Джесс убить человека, чтобы выжить, и она никогда не заслуживала нести этот груз на своих плечах. Он заплатит за каждый порез, за каждый синяк.

Спускаясь по ступенькам в подвал блока Туз, мой адреналин возрастает по мере того, как я приближаюсь к кряхтению и звукам соприкосновения плоти с плотью.

Я никогда не был здесь раньше, даже когда был студентом, и на то должна быть причина. Вероятно, потому, что раньше здесь мне нечего было предложить. Он никоим образом не соответствует тому же уровню модернизации, что и остальная часть Туз, это точно.

Ступени похожи на каменные плиты, стены такие же. Все сырое, и затхлый запах плесени наполняет воздух. Это похоже на что-то из фильма ужасов, и это происходит перед моими глазами в открытом пространстве передо мной.

Вдоль внешних стен расположены шкафчики, а в центре комнаты висит ослепительно яркий подвесной светильник. Но главная достопримечательность — это то, что привлекает мое внимание.

Это похоже на сцену из старого школьного триллера о мафии. Плохого парня держат в подвале и пытают до смерти. Мы должны получить авторские права на это дерьмо.

Фрэнки без рубашки, бледный и весь в крови. Толстые серебряные крюки вонзаются в его спину, возле лопаток, отрывая его от пола, и он висит под потолком. Если бы я не ненавидел Фрэнки до глубины души, я бы съежился от его состояния, может быть, даже пожалел его. Но не сегодня, не тогда, когда это тот мужчина, который поднял руку на Джесс.

Впервые за несколько дней я чувствую, как на моем лице появляется искренняя улыбка, когда я рассматриваю открывшуюся передо мной сцену. Верхняя часть туловища гангстера покрыта глубокими срезами, и такое расположение выглядит почти художественно, хотя и ненормально. Маверик явно использовал кожу Фрэнки как свой личный холст, пытаясь вытянуть из этого засранца как можно больше боли.

Лужа крови под его правой рукой наводит меня на мысль, что у Фрэнки не хватает одного или двух пальцев. За пулевыми ранениями в обеих его ногах никто не ухаживал с тех пор, как Маверик подстрелил его на складе.

Но этого недостаточно. Этого никогда не будет достаточно.

Поднимая взгляд на лицо Фрэнки, я с трудом узнаю его. Изо рта у него течет кровь, один глаз заплыл опухолью. Он пытается закричать, но у него выходит тихий стон, потому что во рту у него кляп.

Довольный видеть его в таком фантастическом состоянии, я перевожу взгляд на Маверика и замираю. Он еще не смотрел в мою сторону, но я слышал звуки своих шагов, эхом отражающиеся от стен, когда я спускался сюда. Шум, похоже, не привлек его внимания.

Он потерян. В своем собственном сознании, разрывая Фрэнки на части, по кусочку за раз. Медленно приближаясь к ним, я наблюдаю, как Маверик поворачивается к столу рядом с собой, разглядывая случайные инструменты, которые есть у него под рукой.

Я удивлен, наблюдая, как он берет со стола деревянную бейсбольную биту, ощущая ее вес, прежде чем оглянуться на Фрэнки.

— Как. Много. Раз. Ты. Ударил. Ее. — Слова едва слетают с его губ из-за того, как сжимается его челюсть, его гнев не поддается контролю, когда он вытаскивает салфетку изо рта Фрэнки.

Фрэнки плюет ему под ноги, не давая Маверику того, что он хочет. Внезапно Маверик перекидывает биту обратно через плечо, прежде чем замахнуться ею на Фрэнки и ударить его по ребрам.

Крик, срывающийся с губ Фрэнки, преследует его, когда он раскачивается на крюках и цепях, удерживающих его над землей. Я не могу представить, какую боль он испытывает, и на самом деле мне все равно, но боль в глазах Маверика — вот что вызывает у меня беспокойство.

— Ты думаешь, что ты ‘кто-то". Берешь и делаешь все, что ты, блядь, захочешь, без последствий, — рычит Маверик, приближаясь к лицу Фрэнки, прежде чем отступить и потянуть его за волосы.

В его глазах читается боль, поскольку он все еще не видит меня, и я могу сказать, что это травма из его прошлого, усугубляющая страдания, в которых он находится сейчас. Ему это не нужно. Как бы сильно я ни хотел смотреть, как страдает Фрэнки, я отказываюсь позволять Рику терзаться его собственными демонами.

Все еще запустив руки в волосы, он поворачивается к Фрэнки спиной, и я слышу, как имя срывается с губ Маверика. Это мой знак, что с меня хватит. Возможно, я и хотел спуститься сюда и позволить Фрэнки почувствовать мой гнев, но мне придется довольствоваться этим.

Доставая пистолет, который все еще лежит у меня в кобуре, я вытаскиваю глушитель из кармана на ноге. Благодарный за быстрый душ и смену одежды, которые я успел принять, пока Джесс спала. Тем более что это дало мне больше места для хранения моего оружия, на случай, если оно понадобится.

Быстро и точно, не глядя, навинчивая глушитель на дуло своего пистолета, я не отрываю взгляда от пары передо мной. Зная, что Маверик достаточно далеко, я поднимаю пистолет, целясь прямо во Фрэнки, и нажимаю на спусковой крючок.

Раздается легчайший свист, когда пуля достигает цели, мгновенно унося жизнь Фрэнки.

Маверик разворачивается в мою сторону, бита направлена в мою сторону, но я опускаю пистолет и сохраняю спокойствие.

Быстрый взгляд на Фрэнки, и он снова поворачивается ко мне с яростью, покрывающей его лицо. — Какого хрена ты это сделал? — рычит он, его дыхание вырывается короткими быстрыми вздохами, когда он опускает биту рядом с собой.

— Потому что это явно ведет тебя по старому пути, и ты не можешь мыслить ясно. Итак, твоя боль перевешивает его. — Вот так просто. Ранее он всадил пулю в череп Джины. Это делает смерть Фрэнки моей. — Это то, что мы делаем, Рик, мы защищаем друг друга и заботимся о том, что принадлежит нам.

Он не произносит ни слова, пытаясь успокоиться, а я стою на том же месте, не желая злить его еще больше, чем он уже злится.

Кажется, проходит целая вечность, прежде чем он проводит предплечьем по лицу и прочищает горло. — Она проснулась?

— Еще нет, на тот момент когда я оставил ее спать рядом с Эйденом.

Он кивает в ответ, его взгляд наконец останавливается на безжизненном теле Фрэнки, висящем перед нами.

— Больной ублюдок продолжал называть Джессику своей ‘пчелкой’. Ему даже было все равно, когда я несколько раз порезал его или отрубил пальцы. — Его голос звучит глухо, адреналин медленно покидает его организм, когда он начинает мысленно терпеть крах от открывшегося перед ним зрелища.

Слегка сгорбленный, с прикрытыми глазами, я удивлен, что он еще не потерял сознание.

— Ты не хочешь пойти и привести себя в порядок, быть свежим к тому времени, когда Джессика наконец проснется? — Я позабочусь обо всем этом здесь.

— Хорошо, — бормочет он, медленно приближаясь ко мне. Когда он оказывается на расстоянии вытянутой руки, я тяну его за руку, призывая остановиться. Он выглядит побежденным, испытывающим облегчение и усталость одновременно.

— Если тебе нужно поговорить, сделай это с тем, кого чувствуешь нужным человеком. Не позволяй этому разъедать тебя изнутри, Рик. Мы нужны ей в лучшем виде, особенно сейчас. Ты ушел до того, как она сбросила еще одну бомбу, но ты не готов услышать это в таком состоянии.

Я ожидаю, что он поднажмет, поймет, о чем я говорю, но он этого не делает. Он похлопывает меня по спине и направляется к лестнице.

Бездумно снимая глушитель со своего пистолета, я делаю шаг к Фрэнки. Когда его мертвое тело слегка раскачивается в воздухе, я встаю прямо перед ним. Я хочу облить его бензином и смотреть, как он горит, но сейчас не время и не место.

— Ты будешь последним человеком, который когда-либо прикоснется к тому, что принадлежит мне. Любой другой, кто попытается, окажется рядом с тобой.

Эйден

Дыхание Джесс овевает мое лицо, когда я ложусь как можно ближе к ней, стараясь не потревожить ее. Моя рука, нежно лежащая на ее талии, — наша единственная связь. Я все равно не хочу случайно разбудить ее.

Она выглядит такой умиротворенной, как спящий ангел, с ресницами, касающимися припухших щек, и растрепанными рыжими волосами, обрамляющими ее лицо.

Джесс проспала почти сутки, и так же сильно, как в этом нуждается ее тело, ей также нужно немного воды и еды. Маверик и Уэст забрались ко мне в постель несколькими часами ранее, не желая расшатывать постель со стороны Джесс.

Они выглядели только что вымытыми, за что я был им очень благодарен, поскольку знал, что они были с Фрэнки, и был уверен, что они не вышли бы из той комнаты, не будучи заляпанными кровью.

Когда я снова проснулся, Уэст и Маверик снова были в гостиной, готовясь к занятиям. Мы уже договорились, что Джесс не будет сегодня посещать никаких уроков, но это только привлекло бы к ней больше внимания, если бы отсутствовали и преподаватели.

Итак, Маверик, как обычно, проводил занятия по боевому искусству, а поскольку по понедельникам у Уэста не было уроков, он заботился о мертвом теле Фрэнки. От чего у меня до сих пор мурашки бегут по спине. Как бы Фрэнки этого ни заслуживал, мысль о том, что от мертвого тела небрежно избавляются, вызывает у меня тошноту.

Не то чтобы кто-то в кампусе действительно знал обо всех нас. Но теперь, когда Джина тоже мертва, а Рис, блядь, Уикер — это Рис, блядь, Уикер, кто знает, какие сплетни пойдут по кругу, когда все подробности всплывут.

Так много трупов за такой короткий промежуток времени. Но они все это заслужили, включая тех, кто остался на складе и работал на Фрэнки. Особенно о жизни, которую Джесс отняла, чтобы выжить.

Я так горжусь ее боевым духом, за то, что она никогда не сдавалась. Именно поэтому я думаю, что люблю ее. Нет, не думаю, я знаю, что думаю. Это безусловное жжение в моей груди из-за нее. Чувство, которое я никогда не испытывал ни к кому, кроме своей сестры, за исключением совершенно другого типа любви одновременно.

Но я пока не скажу ей. Я знаю, как работает ее мозг. Она, вероятно, придумает какое-нибудь оправдание насчет того, что это из жалости, потому что она ранена, и это было бы настолько далеко от правды, насколько это возможно.

Джесс дает мне все, чего я хочу от жизни, и то, в чем я даже не подозревал, что нуждаюсь. Это как следовать карте без указаний, но я знаю, что я на правильном пути.

Поглаживая костяшками пальцев ее щеку, я заставляю себя разбудить ее. В противном случае, я буду лежать здесь, утонув в собственных мыслях, и выпалю эти слова.

Я наблюдаю, как ее веки трепещут, открываясь, ее глазам цвета океана требуется время, чтобы привыкнуть к естественному солнечному свету, проникающему в комнату.

— Доброе утро, красавица, — бормочу я, мягко улыбаясь.

Вокруг ее глаз появился новый оттенок фиолетового с небольшим количеством синего для пущей убедительности. Два блестящих синяка под глазами, разбитая губа и дополнительные синяки на щеках мало что оставляют нетронутым в лице Джесс, и мое сердце болит за нее.

Должно быть, больно. Она морщится, когда ее язык проводит по сухой нижней губе. Мгновенное напоминание самой себе о том, что то, через что она прошла, не было сном и, к сожалению, является ее нынешней реальностью.

— Который час? — Спрашивает она хриплым со сна голосом. Я не могу оторвать от нее глаз. Лежать рядом с ней, пока она отдыхает, несравнимо с ее присутствием, когда она бодрствует. В комнате мгновенно становится светлее.

— Сейчас чуть больше девяти.

— Подожди… Утра? — Приподнимаясь на подушке, она хмуро смотрит в окно, как будто количество солнечного света подскажет ей правду.

— Сколько прошло с тех пор, как ты впервые легла? Больше двадцати четырех часов? Да. — Ее глаза пытаются комично расшириться, но опухоль мешает этому, заставляя ее снова съежиться, и я ненавижу это. Я ненавижу, когда у нас крадут игривый момент.

— Как я вообще могла так долго проспать? — Она стонет, опускаясь обратно и осторожно прикрывая глаза рукой.

— Твоему телу нужно исцелиться, Джесс. Мы не собирались этому препятствовать. Заправляя ее волосы за ухо, я нежно целую ее в лоб. — Мы хотим, чтобы ты сейчас поела, красавица. Это единственная причина, по которой мне позволено тебя разбудить.

Она закатывает глаза в ответ на мое подмигивание, сбрасывает покрывало и спускает ноги с кровати. Я вскакиваю со своего места и бросаюсь к ней, но она отмахивается от меня рукой.

Солнечный свет, проникающий в окно, привлекает взгляд Джесс к ее ногам, освещая порезы и синяки и там, и ее глаза темнеют.

— Теперь ты дома, Джесс. Все будет хорошо, — бормочу я, потирая ее руку, но, похоже, это не успокаивает ее так, как я намеревался.

— Как это может быть нормально, Эйд, когда у моей матери где-то есть мой отец, и Рис может контролировать всю ситуацию у меня надголовой? — Тяжелый вздох слетает с ее губ, и я чувствую, как отсюда на ее плечи ложится вся тяжесть мира. — Если я не сделаю, как они говорят, они причинят боль моему отцу. Он многим рисковал, забрав меня из того дома в начале семестра и в обход моей матери позволив Джулиане стать моим опекуном. Я не могу оставить его на ее милость.

Я полностью понимаю ее точку зрения, но понятия не имею, как сделать так, чтобы все это исчезло для нее. Очевидно, нам нужно найти ее отца, но, опять же, это не совсем моя область знаний.

— Мы разберемся с этим вместе, с Джулианой и Рафом. Хорошо?

Сжимая ее руку, она отвечает мне тем же жестом, но по печали в ее глазах я понимаю, что это не так просто, как кажется.

— И что мне делать с Рисом? Он не собирается просто так уходить. — Горе обжигает ее глаза, когда она бормочет его имя.

— Тебе не нужно беспокоиться об этом.

Морщинки мгновенно появляются между ее бровями, когда она смотрит на меня. — Что это должно значить?

— Уэст и Маверик берут…

— Нет. Ни за что. Эти двое просто убьют его, и моя мать сделает то же самое с моим отцом еще до того, как у меня появится шанс найти его. — Морщась от боли, поднимаясь на ноги, она убирает одеяла, отпуская мою руку и убирая волосы с лица.

От громкого голоса Джесс дверь за моей спиной распахивается. — Если он тебя расстраивает, Джесс, только скажи, и я от него избавлюсь.

Роман. Я смеюсь над его угрозой, когда он пытается выглядеть устрашающе в дверях. Этот мудак ни хрена не понимает. Если он думает, что я просто уйду, он действительно ошибается.

— Спасибо, Роман, но это не так. Вся эта гребаная ситуация и тот факт, что я должна пожертвовать своим собственным счастьем, чтобы спасти кого-то, просто давят на меня тяжелым грузом.

Ее слова ошеломляют меня. "Пожертвовать своим собственным счастьем". Что она имеет в виду? Она не может иметь в виду меня, верно? Или остальных?

— Прекрасно, мы… — Покачав головой, она прерывает мои полные паники слова, в то время как мое сердце бешено колотится в груди. Я чувствую это. Отказ, который вертится у нее на кончике языка. Это прямо здесь, и даже она не может заставить себя сказать это.

— Эй, что происходит? — Спрашивает Луна позади меня, в ее голосе слышны беспокойство и заинтересованность. Наконец я поворачиваюсь к двери и вижу, что она стоит рядом с Романом, а остальные Тузы маячат у нее за спиной.

Я не могу ответить на ее вопрос, потому что на самом деле понятия не имею. Я снова поворачиваюсь к Джесс, наблюдая, как она смотрит себе под ноги, пытаясь найти в себе силы, необходимые ей, чтобы разбить мне сердце.

— Джесс, прежде чем ты… — Я стискиваю зубы, когда она снова перебивает меня. Я чувствую, как моя шея розовеет от напряжения ситуации и сдерживания своих эмоций.

— Мне нужно немного времени, чтобы разобраться во всем этом. — Ее слова холодны и бесстрастны, взгляд сосредоточен на своих ногах.

— Джесс, мы можем разобраться во всем этом вместе. — Я протягиваю к ней руку, но она отстраняется от моей хватки, забивая еще один гвоздь в мой гроб.

— Я думаю, тебе лучше уйти, — тихо бормочет Оскар из-за спины Луны, и я удивляюсь, что он не смеется от радости от того, что видит. Я не могу оторвать от нее глаз, чтобы хотя бы взглянуть на него.

Прежде чем я успеваю ответить ему, Джесс опережает меня. — Я думаю, вам всем следует уйти. Кроме Луны. Глядя мимо меня, я вижу, как ее глаза умоляюще смотрят на Луну.

— Джесс, мы можем…

— Нет, Кай. Так или иначе, у каждого из вас есть склонность к насилию в той или иной форме, и я не хочу или не нуждаюсь быть рядом с этим прямо сейчас. От того, что ты воспринимаешь ситуацию как пещерный человек, легче не становится. — Она делает паузу, поднимая взгляд к потолку, как будто сдерживает слезы, прежде чем продолжить. — Я делаю это по-своему, безопасным способом.

Ее хладнокровное поведение дергает за струны моего сердца, разрывая мою душу на части. Мои руки потеют, когда я пытаюсь понять, почему, черт возьми, Джесс утекает у меня сквозь пальцы прямо сейчас.

Я чувствую себя мертвым внутри, зная, что все идет в совершенно противоположном направлении от того, чего я хочу. Все, что я слышу, — это звон в ушах, когда пытаюсь сохранять спокойствие.

— А каков безопасный способ, красавица?

— Я не могу рисковать жизнью моего отца, поэтому я думаю, что лучше дать им то, что они хотят. Я выйду замуж за Риса.

Ее слова повторяются в моей голове, когда я выхожу из ее комнаты, и никто не заговаривает со мной, пока я ухожу. Скорее всего, потому, что никто, блядь, не знает, что сказать.

Я оказываюсь у фонтана и не помню, как вообще сюда попал. Мне нужно рассказать остальным, что происходит.

Я: У нас огромная гребаная проблема!

Я: Астрономическая.

Мои пальцы порхают по клавиатуре, я не смотрю, ответили ли они, потому что мне нужно донести эту информацию.

Я: Джесс выгнала меня. ВЫГНАЛА.

Я: Нам нужна групповая встреча как можно скорее, ребята.

Попытка сделать глубокий вдох, чтобы успокоить бешено колотящееся сердце, оказывается трудной. Я вижу, что сейчас они читают мои сообщения, поэтому продолжаю.

Я: Она сказала, я цитирую: "Я не могу рисковать жизнью моего отца, поэтому я думаю, что лучше дать им то, что они хотят".

Я: Сказала, что ей нужно немного времени или еще какая-то хрень, и я упоминал, что она МЕНЯ ВЫГНАЛА!

Я жду, наблюдая, как мигает зеленый огонек, сообщающий, что они увидели мое сообщение. По-прежнему никакого ответа. Гребаные мудаки.

Я: Я, блядь, вижу, как вы, ублюдки, читаете и не отвечаете!

Я: Она еще, блядь, сказала, и я снова цитирую: "Тот факт, что я должна пожертвовать своим собственным счастьем, чтобы спасти кого-то, просто давит на меня тяжелым грузом".

Мой телефон наконец-то жужжит у меня в руке, когда я наконец получаю ответ, и это телефонный звонок от Маверика.

— Эй, что тебя так задержало? — Я ворчу, проводя руками по волосам в полной растерянности, не зная, что делать.

— Раф звонил мне в то же самое время. Говорит мне, что Луна установила охрану, чтобы мы, блядь, не могли войти и увидеть ее, — рычит он в трубку, и я слышу Уэста на заднем плане.

— Ребята, нам нужно держать себя в руках. Вы понимаете? Мы должны предоставить ей пространство, в котором она явно нуждается, даже если мы этого не хотим. Мы должны сосредоточиться на том, чтобы устроить для нее все это дерьмовое шоу, чтобы она поняла, что на нашем пути нет никаких препятствий.

Черт.

Но она нужна мне сейчас.

Джесс

Мое сердце обливается кровью. Разделенное на три части и лежащее у моих ног. Я пытаюсь оставаться сильной, но я знаю, что только что смыла свое счастье в канализацию.

Я видела боль в глазах Эйдена, когда прогоняла их всех, и я рада, что у меня сейчас нет телефона, потому что я знаю, что он расскажет Уэсту и Маверику о том, что здесь произошло, и я не могу продолжать этот жестокий поступок. Это не я. Но прямо сейчас у них нет другого способа связаться со мной, кроме как лицом к лицу, в чем Луна обещала мне помочь.

Ну, на самом деле нет. Она вообще не поделилась со мной никакими мыслями или мнениями. Она просто сидит рядом со мной, заставляя меня есть блинчики, принесенные с кухни. Она заставила всех уйти, по крайней мере, помогая мне стоять на своем.

Все в той же пижаме, с волосами, уложенными птичьим гнездом на макушке, Луна рядом со мной выглядит более собранной, но тоже одета в повседневную одежду.

Мой разум сейчас в полном беспорядке, но мне нужно собраться с мыслями. Как, черт возьми, Луна смогла так быстро вернуться в строй после своего пребывания в Пирамиде или Играх? У меня была одна тяжелая ночь на складе, и я хочу барахтаться в жалости к себе всю оставшуюся жизнь.

— Рыжая, тебе нужно поесть. Как насчет того, что, если ты съешь все, я посмотрю с тобой вампиров. — Я пытаюсь приподнять бровь, но она смотрит на меня сверху вниз, зная мою слабость.

— Это — Дневники вампира, и ты уже сказала, что посмотришь их без того, чтобы мне пришлось что-то делать взамен.

— Ну, я передумала.

Глядя на ее самодовольное лицо, я откусываю еще кусочек от своего завтрака с блинчиками и сиропом, и она улыбается, как чеширский кот.

Моя спина напрягается, когда раздается стук в дверь. Я не готова иметь дело с Мавериком или Уэстом прямо сейчас. Я сказала, что мне нужно пространство не просто так. Но Луна сжимает мое плечо и качает головой.

— Это должна быть Джулиана. Раф сидит в вестибюле, чтобы помешать парням подняться наверх. — Он что? О боже. Это тоже ничем хорошим не закончится, и это все моя вина. По крайней мере, это не чья-то жизнь.

Луна распахивает дверь, и, как она и сказала, входит Джулиана с мягкой улыбкой на лице и сумкой в руке. Я сразу узнаю, что там внутри, по логотипу на сумке.

— Нет. Определенно нет, Джу-Джу, — тут же возражаю я, но она просто бросает на меня многозначительный взгляд и садится рядом со мной на диван, позволяя Луне занять место по другую сторону от меня.

— Джесс, я твой опекун. Появилась Люсьенда или нет, а все вещи, которые были у тебя в сумочке, давно исчезли. Итак, я купила тебе новый телефон, без возражений. Жизненно важно, чтобы ты могла оставаться на связи со всеми, и когда я закажу все твои другие вещи, тебе также не разрешается жаловаться, — настаивает она, и я знаю, что прямо сейчас у меня нет ни малейшего шанса выиграть это дело.

Я неохотно киваю, и она ставит сумку к моим ногам.

— Спасибо тебе, — бормочу я, но чувствую внутри такое тепло, которого никогда не испытывала в присутствии собственной матери. Джулиану окружает материнская забота, даже если для всех остальных она ледяная королева.

— Итак, Луна упомянула о кое-каком ДВ, и я заинтересована, но я предпочитаю, когда появляется Клаус. — Джулиана расслабленно откидывается на спинку дивана, и я изумленно смотрю на нее.

— О боже мой, наконец-то кто-то, кто понимает мою любовь к ДВ. Луна хотя бы упоминала, что она никогда это не смотрела? — Глаза Джулианы расширяются, когда она поворачивается и смотрит на Луну, которая просто пожимает плечами.

— Заткнитесь нахуй, вы двое. — Встав с дивана, Луна хватает пульт, в то время как Джулиана указывает на мою тарелку, призывая меня доесть блинчики. Я чувствую себя чертовым ребенком между этими двумя и своей едой. Очевидно, именно с таким настроем они проведут весь день.

— Я поем, пока ты рассказываешь мне, что ты узнала о моем отце, когда я упомянула об этом некоторое время назад. — Я отстраняюсь, и Джулиана мгновенно кивает.

Сегодня она выглядит так по-другому, напоминая мне о том времени, когда мы были в Нью-Йорке, отдыхали в ее квартире. Одетая в штаны для йоги и свободную сиреневую футболку, с карамельными волосами, собранными в неряшливый пучок на макушке, она совсем не похожа на участницу Кольца, которую мы обычно видим. Нормальность всего этого помогает мне успокоиться.

Я не знаю, как ей удается, чтобы все выглядело так безупречно. Пока я сижу здесь в мешковатой пижаме и с такими же волосами, как у нее, но я и близко не выгляжу такой собранной.

— Что ж, сейчас Раф поручил своей команде углубиться в это дело. С тех пор, как Луна проинформировала всех о ситуации. — Я поворачиваюсь, с легкой улыбкой на лице смотря на Луну. Тяжесть упала с моих плеч, когда я выложила ей все, что у меня было на душе, и она позаботилась о том, чтобы проинформировать всех остальных, так что мне не нужно было повторяться.

— Что-нибудь есть? — Спрашиваю я с надеждой, но покачивание головой Джулианы мгновенно развеивает мои сомнения.

— Пока нет. Когда ты попросила меня посмотреть несколько недель назад, все казалось в порядке. Мы отследили телефон Нила, где он ходил в лабораторию и обратно. Но с другой стороны, на прошлой неделе он не выходил из дома, или, лучше сказать, его телефон не перемещался. Я совершила ошибку, предположив, что у него был какой-то отпуск и он просто отдыхал дома.

Это звучит точь-в-точь про моего отца. Лаборатории всегда приходилось заставлять его брать отпуска, но он никогда никуда по-настоящему не уезжал. Моя мать тратила весь их заработок на всякую ерунду, в то время как все, чего хотел мой отец, — это порыбачить и отправиться в поход на выходные. Одна эта мысль разбивает мне сердце, поскольку я беспокоюсь, что он никогда не сможет этого сделать.

— Хотя мы должны действовать осторожно, если моя мать пронюхает о наших поисках, страшно подумать, что произойдет, — бормочу я, и Джулиана нежно улыбается мне.

— Конечно. Не волнуйся, Раф знает, что делает. — Глубоко вздыхает, ее глаза темнеют, их наполняет печаль. — Джесс, насчет Уэста, мне так жаль.

Я отчаянно качаю головой. — Пожалуйста, я не могу ни о чем из этого говорить. Это не поможет мне забыть этих парней, если я буду продолжать говорить о них.

— Забыть о них? — Спрашивает Луна, в каждом слове сквозит замешательство, а ее лоб хмурится.

— Я не смогу поступить так, как требует моя мать, если позволю себе продолжать испытывать к ним чувства, Луна.

— Но Раф найдет твоего отца, Джесс, и тогда это больше не будет проблемой.

Ставя тарелку на кофейный столик, я отказываюсь больше есть. Тот небольшой аппетит, который у меня был, полностью пропал.

— На это потребуется время, Луна. Времени у меня нет, если я не хочу, чтобы Рис побежал к моей матери, потому что я отказала ей, что приведет к смерти моего отца.

— Ты их любишь? — шепчет Луна, ободряюще заглядывая мне в глаза.

— Это больше не имеет значения, — отвечаю я едва слышным шепотом, но Луна сжимает мою руку и обхватывает затылок другой рукой. Мое сердце стучит у меня в ушах, когда я пытаюсь проглотить комок в горле.

— Это единственное, что имеет значение, Рыжая. Ответь мне честно.

Зажмурив глаза, я едва заметно киваю, не в силах произнести ни слова.

— Тогда мы разберемся с этим дерьмом, — добавляет Джулиана, поглаживая рукой мою спину. — Но сейчас тебе нужно отдохнуть. Итак, нажми play Луна, и давайте посмотрим на наших вампиров.

Вот что значит иметь мать и сестру.

Мой телефон вибрирует у меня на коленях, и быстрый взгляд вниз показывает имя моей матери, мелькающее на экране, мое сердце мгновенно замирает.

Мать: Рис сказал, что ты избегаешь его. Это неприемлемо. Вы помолвлены. Веди себя соответственно.

Черт.

Никогда ничего не будет достаточно, чтобы вырвать меня из ее рук. Несмотря ни на что, моя мать всегда сможет контролировать меня. С таким же успехом я могу смириться с этим фактом и сейчас.

Мне нужно привыкнуть к этой реальности. Не имеет значения, что мы хотим это исправить, это актуально только тогда, когда мы решим ситуацию, но не сейчас. Мои чувства и эмоция больше даже не учитываются в этом уравнении.

Вздыхая, я печатаю сообщение, мое сердце разрывается при каждом нажатии.

Я: Я подыграю, Рис. Но я собираюсь остаться в Туз.

Нажимая отправить, я наблюдаю, как мое сообщение открывается мгновенно, и три маленькие точки внизу экрана насмехаются надо мной.

Рис: Это моя женушка, но никаких игр. Ты можешь пока остаться там. Скажи этим ублюдкам, чтобы выпустили меня из этой комнаты.

— Рис все еще в Туз? — Спрашиваю я, глядя на Луну, которая мгновенно кивает в ответ.

— Ты должна выпустить его, бормочу я. — Как я уже сказала Эйдену, я должна играть по их правилам. Независимо от того, что мы сидим здесь и говорим, пока мы не будем лучше контролировать ситуацию, это мой единственный вариант.

— Джесс, это не так, клянусь.

Обхватив себя руками, я перевожу взгляд с них двоих. — Я знаю свою мать, позволить ей думать, что она все контролирует, будет иметь огромное значение для того, чтобы держать ее подальше от меня.

— Ты провела достаточно времени в окружении людей, которые диктовали тебе, я не хочу, чтобы ты через это проходила, но я понимаю, что ты лучше знаешь что делать. Итак, расскажи мне, как мы это сделаем? — Джулиана спрашивает со вздохом, в ее глазах читается поражение, зная, что я собираюсь сделать это по-своему.

— Я дам им то, что они хотят.

Джесс

Рис: Я жду снаружи.

Я бы хотела, чтобы это было не так.

Завязывая волосы в хвост, я еще раз оглядываю себя в зеркале. Мое лицо больше не опухшее, и мой макияж хорошо скрывает желтые кровоподтеки на моем лице.

Прошло чуть больше недели с тех пор, как моя жизнь перевернулась с ног на голову, и сегодня мой первый день возвращения на занятия. Потребовалось много раз объяснять Рису и моей матери о моих травмах и о том, какое влияние это оказало на мое посещение занятий. Но моим ногам было так плохо, что я едва могла стоять, не говоря уже о том, чтобы надеть на них обувь.

Теперь большая часть боли прошла, и я могу надеть туфли на каблуках, как того требует дресс-код Академии Физерстоун.

Я могу это сделать. Я, блядь, могу это сделать.

— Ты не обязана этого делать, ты знаешь, — бормочет Луна позади меня, и я киваю в знак согласия, боясь, что мои слова выдадут меня.

Прочищая горло, я отвечаю. — Да, Луна. Моя жизнь сильно отличается от того, какой я на самом деле хочу ее видеть прямо сейчас, но мне с самого начала не стоило тешить себя надеждами.

Я вижу, как она сжимает руки по швам, воздерживаясь от ответа. У нас каждый день был один и тот же разговор, и я каждый раз отвечала ей одно и то же.

— Ты уверена, что хочешь вернуться к занятиям сегодня? Твой кошмар прошлой ночью был довольно ужасным, и ты несколько часов не могла уснуть.

Мое тело напрягается от этого напоминания. Я не могу даже думать о кошмарах, которые повторяются в моей голове. Я даже не хочу говорить об этом. Это только делает видения более яркими.

— Все хорошо.

— Ну, хочешь, я пойду с тобой? — Спрашивает она, направляясь к своим ботинкам у двери, но я качаю головой.

— Нет, все в порядке. Рис внизу.

Ее спина мгновенно напрягается, когда она резко оборачивается, чтобы посмотреть на меня.

— Я, блядь, не доверяю ему, Рыжая, — рычит она, и я ее не виню, но так оно и есть.

Шагнув к ней, я сжимаю ее руку. — Я не прошу тебя доверять ему. Ты у меня на быстром наборе, и не думай, что я не знаю, что ты уже говорила с Каем о взломе камер наблюдения в классе Л.Ф.Г., чтобы следить за мной.

Она закатывает глаза, прежде чем притянуть меня в объятия. — Я так стараюсь не подавлять тебя, честно. Как бы сильно я не верила, что это правильный курс действий, я знаю, что ты должна принимать эти решения сама. Но просто знай, я надрываю задницу, чтобы разобраться в этом дерьме. Понимаешь?

— Спасибо тебе, — шепчу я, обнимая ее чуть крепче.

Заставляя себя отпустить ее, я хватаю свою сумку и направляюсь к двери.

— Я настроила приложение — отслеживать твой телефон, чтобы видеть, где ты находишься, — выпаливает Луна, как только моя рука берется за ручку двери.

— Я знаю, — признаюсь я, оглядываясь на нее через плечо, и она удивленно смотрит на меня. — Я не хочу, чтобы мне диктовали мою жизнь. Я не говорила, что не хочу, чтобы тебе было не все равно. У тебя просто сумасшедший способ делать это, капитан. — Я ободряюще улыбаюсь ей, прежде чем закрыть за собой дверь.

По крайней мере, она может пойти и провести немного времени со своими парнями, поскольку я украла ее на прошлой неделе. Она была моей опорой, а "Тузы" были такими понимающими. Особенно с тех пор, как я отказалась пускать кого-либо еще в свою комнату. Тем более, чтобы убедиться, что я не увижу Эйдена, Маверика или Уэста. Это ранит меня только глубже.

Я уже чувствую, что не могу дышать, зная, что Эйден будет на Л.Ф.Г.

Заходя в лифт, двери за мной закрываются, я обнаруживаю, что слишком быстро иду через вестибюль, Рис стоит прямо перед входом в "Туз".

Мое сердце начинает учащенно биться в груди. Мои инстинкты борьбы или бегства дают о себе знать, и я думаю, что меня сейчас стошнит.

— Пойдем, женушка, — ворчит он, его глаза касаются каждой части моего тела, отчего у меня по коже бегут мурашки.

— Я не знаю, почему ты стоишь здесь. Мы поедем на разных машинах, — бормочу я, не останавливаясь, направляясь к ожидающему меня "Rolls-Royce".

— Я знаю, я просто хотел убедиться, что ты появишься. Подожди меня снаружи здания, — бормочет Рис, подходя ближе, когда его рука касается моей задницы, и я вздрагиваю от прикосновения.

Прикусив язык, я не говорю ни слова, забираясь на заднее сиденье машины. Поскольку я единственный человек из Туз с Л.Ф.Г., я всегда совершаю это путешествие одна.

Я молюсь о том, чтобы поездка на машине длилась как можно дольше, всю дорогу ерзаю, на лбу у меня выступает пот.

Когда машина останавливается, я неохотно выхожу. Медленно. Чувствуя на себе несколько пар глаз, пока другие студенты задерживаются снаружи, я подумываю о том, чтобы зайти внутрь без Риса, но как только эта мысль приходит мне в голову, он оказывается рядом.

— Пошли, женушка. — Мертвой хваткой обхватывая мою руку, он тянет меня ко входу в учебный корпус, не заботясь о том, что я на каблуках поднимаюсь по каменным ступеням.

— Ты можешь не называть меня так? — Я ворчу, но он просто цыкает на меня.

— Все, как я скажу, так и будет, помнишь? — Он злорадствует, а я держу рот на замке, пытаясь изобразить тряпичную куклу, какой Рис и моя мать ожидают меня видеть.

Я слышу шепот вокруг, когда люди пялятся на нас, и я рада, что это занятие не пользуется большей популярностью. Мне не нужны такого рода драмы и внимание.

Заходя в класс Л.Ф.Г., Рис тянет меня на свое обычное место. Планировка комнаты простая, со столами на двоих вдоль всего пространства. Все, что мы здесь делаем, связано с исследованиями, поэтому комната не требует ничего большего.

Мои плечи немного расслабляются, когда я замечаю, что Эйдена еще нет. Когда Рис усаживает меня на сиденье рядом с собой, перекидывая руку через спинку моего стула, я знаю, что ничего хорошего не случится, когда придет Эйден в любом случае.

Словно услышав свое имя, он входит в дверь вместе с Труди, и его глаза мгновенно находят мои. Я наблюдаю, как эмоции разыгрываются на его лице.

Шок.

Боль.

Гнев.

Решимость.

В мгновение ока он мчится к нам, и я слышу, как стучит мое сердце в ушах. Я сказала ему, что сделаю это. Я сказала ему, что все кончено. Я не ответила ни на одно голосовое сообщение или смс ни от кого из них. Я надеюсь, что их появление передаст смысл послания, но очевидно, что я ошибалась.

Остановившись перед нами, он кладет кулаки на стол, в его глазах горит гнев, когда он наблюдает, как Рис кладет руку мне на плечо, притягивая к себе.

Я не могу пошевелиться. Я не могу дышать. Мне требуется все мое усилие, чтобы сдержать слезы, когда я смотрю, как Эйден пытается не сломаться передо мной.

— Какого хрена тебе надо, Бирнс? Мы тут немного заняты, — ворчит Рис, и я наблюдаю, как Эйден закрывает глаза, делая глубокий вдох, и когда он снова смотрит на меня, все, что я вижу, — это беспокойство.

— Ты в порядке, красавица? — Спрашивает он, игнорируя Риса, и все, что я могу сделать, это едва заметно кивнуть, не в силах обрести дар речи. — Хорошо. Вот что важно.

— Отвали, Эйден. Ты здесь больше не нужен. Но спасибо, что согреваешь для меня ее дырочку, — ухмыляется он, и я закрываю глаза, мой подбородок опускается на грудь, когда его грубые слова захлестывают меня.

Удар по столу передо мной возвращает мое внимание к Эйдену, который покраснел и готов взорваться. Я не хочу этого для него. Ему не нужно бороться за меня. Я смотрю, как Труди подходит к нему сзади, протягивая руку, чтобы попытаться успокоить его, но он отклоняет ее прикосновение.

Качая головой, я вижу, как это причиняет ему боль. Его глаза темнеют, когда он смотрит мне в глаза. Зная, что я не сдамся, он разворачивается и выбегает из класса, с такой силой хлопнув дверью, что пол вибрирует у меня под ногами.

Все в классе начинают перешептываться о драме, разворачивающейся перед ними, и Рис подхватывает ее, хватая меня за подбородок, поворачивая лицом к себе, и прижимается своими губами к моим.

Я не могу отстраниться достаточно быстро, и я удивлена, что он не заставляет меня подчиниться на глазах у всех, когда я это делаю.

Я принимаю любой маленький выигрыш, который только могу получить. Но мое сердце обливается кровью, когда взгляд Эйдена навсегда запечатлелся в моей памяти.

Пальцы Риса переплетаются с моими, когда он тянет меня через двери обеденного зала. От ухмылки на его лице меня тошнит. Я даже больше не могу заставить себя смотреть куда-либо, кроме как себе под ноги.

Эйден не пришел на Науку, но Оскар пришел, и он провел все гребаное время, рыча на Риса, пока я сидела рядом с ним. Я знаю, Оскару стоило больших усилий не выбить из него все дерьмо, но он сделал это из уважения ко мне и моей ситуации. Что еще более важно, что это значило бы для моего отца, и я благодарна за это.

— Мы закончили на сегодня? У меня сейчас нет занятий, и я собираюсь посидеть с Луной, так что… — Спрашиваю я, мой вопрос замолкает в конце, когда его хватка на моей руке усиливается, замедляя мои шаги.

— Нет, это не так.

Поднимая на него взгляд, я вижу, что он хмуро смотрит на меня сверху вниз. — Ты моя, Джесс. Если я захочу, чтобы ты посидела со мной, то ты посидишь со мной.

Прежде чем я успеваю ответить, он тянет меня за собой, чтобы сделать заказ. Я просматриваю меню, но аппетит у меня напрочь пропал. Тем не менее, я все еще удивляюсь, когда он внезапно тянет нас к своему обычному столику.

— Я заказал тебе салат с курицей-гриль без заправки и бутылку воды.

Что он мне заказал? Мой аргумент вертится у меня на кончике языка, но на самом деле я бы сейчас ничего не стала есть, поэтому я ничего не говорю и ничего не делаю. Именно так, как они хотят.

Усадив меня на сиденье рядом с собой, все его друзья уставились на меня. Тот, что сидит прямо напротив, даже облизывает губы, когда смотрит на мою грудь. Гребаный извращенец. Я всех здесь знаю по старшей школе, но ни с кем из них никогда не разговаривала. Я даже не уверена в их именах.

Двое парней сидят рядом с Рисом, в то время как девушка сидит рядом с парнем лицом ко мне, но все, что я чувствую, это Луну и Тузов, которые пялятся на меня с другого конца зала.

— Значит, ты новая киска Риса, да? Мы тоже можем ею поделиться? — Спрашивает парень, сидящий напротив меня, его глаза все еще прикованы к расстегнутой моей блузке, но я отказываюсь замечать его внимание и прикрываюсь. Вероятно, это только сделает его тверже.

— Дин, Джесс будет моей женой, — отвечает Рис, приближая губы к моему уху, когда произносит это. — Мы можем делать с ней все, что захотим, — улыбается он, поднимая руку, чтобы сжать мою грудь через пиджак.

Не находя слов, я хватаю его за запястье, пытаясь оттащить от себя, но это только заставляет его сжимать еще крепче. Его зубы впиваются в мою челюсть, когда я пытаюсь отодвинуться, мое сердце колотится в груди от страха.

— Ты будешь хорошей маленькой девочкой и…

Что бы он ни собирался сказать, это обрывается, когда его хватка на мне ослабевает. Наблюдая, как его тело падает со скамейки навзничь, я оборачиваюсь и вижу, что Кай прижимает Риса к полу, ударяя его кулаком в живот, в то время как Роман и Паркер не дают его друзьям вмешаться.

— Остановись! Кай, пожалуйста, остановись. Мой папа. Пожалуйста, мой папа! — Я вскрикиваю, вскакивая со скамейки, когда Оскар обхватывает меня руками, поднимая над землей.

— Пошли, — ворчит он, уносясь прочь от драки со мной на руках.

— Пожалуйста, Оскар. Если он что-нибудь скажет моей матери, она позаботится о том, чтобы мой отец заплатил за это. Пожалуйста, — всхлипываю я, внутри меня нарастает разочарование, когда он опускает меня на скамейку, на которой я обычно сижу, лицом к Луне.

Смотрит на меня сверху вниз, гнев в его глазах немного тает. — Черт. Ладно, ладно, — бормочет он, разворачиваясь и направляясь обратно к остальным.

— Мне очень жаль, Рыжая. Мы не могли сидеть здесь и смотреть на это, — бормочет Луна, вскакивая со своего места и подходит, чтобы сесть рядом со мной. — Есть другой способ. Должен быть другой способ. Ты меня понимаешь? — Она рычит, ярость подобна огню в ее глазах, когда она ищет мой взгляд.

Кивая, я не могу сдержать слез. — Сначала я должна защитить своего отца, Луна. Он должен быть на первом месте.

Иначе я никогда себе этого не прощу.

Маверик

— Пора. Вы, ублюдки, можете идти, — ворчу я, распуская класс. Моя голова все равно не была занята преподаванием, так что ранний пятиминутный финиш ничего не изменит.

Я хочу знать, почему никто из Тузов не появился, Луна тоже. Я знаю, что это как-то связано с Джессикой. Я чувствую это нутром, особенно с тех пор, как Эйден отправил эти сообщения группе ранее.

Эйден: Она с ним. Он издевается над ней.

Эйден: Его рука была на ней. Касался ее. Я не могу смириться с этим дерьмом.

Эйден: Я ухожу.

Эйден: Если я тебе понадоблюсь, я буду в бассейне. Топить свои гребаные печали.

Я согласился, что было правильно дать Джессике несколько дней отдохнуть душой и телом, и я знаю, что какая-то часть ее сознания верит, что она поступает правильно. Но все, что я вижу, — это то, что она выбрала легкий путь, отказалась от нас и отказалась от борьбы.

Я был поглощен пытками Фрэнки Уинтерса, и без Джессики на прошлой неделе моя душа все еще не совсем успокоилась. Я знаю, что минута в ее присутствии смоет все это. Ее свет заглушит тьму, горящую внутри меня.

Мой разум до сих пор не может осознать, что она вытерпела гнев Фрэнки вместо того, чтобы рассказать ему все, что знала обо мне. Прошло очень много времени с тех пор, как кто-либо демонстрировал мне такой уровень преданости. Я до сих пор не могу осознать свои чувства.

Я был так зол, когда Уэст выстрелил той пулей, положив конец тому, что я делал, но в конечном счете я рад, что он это сделал. Я позволил старым болям и эмоциям взять надо мной верх, а они даже не были моими с самого начала.

Мой телефон вибрирует в кармане, отвлекая меня от мрачных мыслей.

Уэст: Бери Эйдена и отправляйся к Тузам прямо сейчас.

Вот черт.

Оглядывая зал для боев, я убеждаюсь, что все ушли, прежде чем запереть дверь и направиться к бассейну, но в ту секунду, когда я выхожу в коридор, он выходит из раздевалки. Вернув форму на место, Эйден проносится мимо меня с сумкой, перекинутой через плечо.

— Нам нужно идти. Сейчас же, — ворчит он, направляясь к выходу, а я спешу догнать его.

— Что происходит? — Спрашиваю я, но он продолжает идти к моей Тесле, открывает дверцу и садится на пассажирское сиденье, как будто это само собой разумеющееся, что я отвезу нас в Туз.

Опускаясь на водительское сиденье, я закрываю дверцы и смотрю на него сверху вниз, отказываясь заводить двигатель, пока он не предоставит мне дополнительную информацию.

Его лицо слегка побледнело, когда он смотрит прямо перед собой.

— Мы не двинемся с места, пока ты не скажешь мне, что происходит.

Вздыхая, он сжимает руки на коленях и смотрит на крышу машины. — Я хочу, чтобы мы сначала добрались туда целыми. Тогда я расскажу тебе, — бормочет он тихо и подавленно. Полная противоположность тому, к чему я привык. Я думаю, никто из нас не чувствует того же с тех пор, как она повернулась к нам спиной.

Отводя взгляд от Эйдена, я завожу двигатель и направляюсь в Туз. Мои мышцы подергиваются от волнения, а разум сходит с ума от того, что могло происходить.

Ведя машину в тишине, я как можно быстрее привожу нас в Туз. Эйден всю дорогу был погружен в свои мысли, стресс исходил от него волнами.

— Почему она не видит, что мы можем помочь ей с этим? Снять часть груза с ее плеч? — Эйден вздыхает, вытаскивая свой собственный телефон.

— Потому что, судя по всему, это не то, с чем она знакома. Ее мать — стерва, а ее отец не знает этот мир так, как мы. Итак, кто же на самом деле должен был защищать ее? — Бормочу я, чувствуя, как вибрирует мой телефон в кармане.

— Это может быть правдой, но смотреть, как он сидит рядом с ней на уроке, лаская ее так, словно она принадлежит ему. Я рад, что они вмешались.

— Кто вмешался? — Спрашиваю я, заворачивая за угол, туда, где стоят блоки.

Подъезжая к Туз, я сразу вижу Уэста, его волосы растрепаны, когда он несколько раз проводит по ним пальцами. Его плечи с облегчением опускаются, когда он видит нас, но я не понимаю, как мы собираемся облегчить это, потому что я все еще не понимаю, что происходит.

— Он прикоснулся к ней за обедом так, что Тузы этого не оценили. Итак, Кай сбил его с ног, и Оскар оттащил Джесс от него. Им удалось остановиться после того, как Джесс напомнила им, что на карту поставлена жизнь ее отца, и теперь нам нужно как-то устранить ущерб, — наконец выпаливает он, и я так вцепляюсь в руль, что костяшки пальцев побелели.

Это была хорошая идея — сначала привезти меня сюда, прежде чем рассказывать. В противном случае, я поступил бы немного более опрометчиво, приехав сюда.

— Наконец-то. — Уэст вздыхает, когда мы выходим из машины, поворачиваемся и направляемся в вестибюль, где нас ждет Раф.

Я смотрю, как он ломает шею, когда я приближаюсь, в уголках его глаз все еще читается усталость. Черт. С Рафом это никогда не бывает хорошим знаком. Я не осознаю, насколько близко Эйден стоит позади меня, пока не слышу, как он говорит.

— Где он? — спросил я.

— Вернулся в комнату Моргана, куда Тузы затащили его из обеденного зала, — ворчит Раф, проводя рукой по лицу.

— Насколько все плохо? — Спрашиваю я, пытаясь оценить, с чем мы имеем дело.

— Плохо, — со вздохом отвечает Раф.

— С Джессикой все в порядке? — Какой бы путь она ни выбрала, она все равно будет моей. Нашей. Но я рад, что она не одна. Я не хочу, чтобы она ушла в себя.

— Они рассказывали, как она выглядит? Как ее синяки? Ее психика? — Уэст добавляет, всегда более конкретно.

— Из того, что я слышал, она выздоравливает очень хорошо. Рис не прикасался к ней агрессивным образом, ребята. Полагаю, это было больше похоже на ощупывание. — Я вижу, как мой собственный гнев отражается в его глазах, когда понимаю его слова.

— О, черт. О, черт. О, черт. О, черт, — скандирует Эйден рядом со мной, его глаза лихорадочно читают что-то в телефоне, прежде чем его взгляд встречается с нашим, прерывая Рафа.

— Что теперь не так? — Я раздражаюсь. Почему кажется, что у него всегда плохие новости прямо сейчас?

— Рис. Гребаный Рис Уикер. Где он? Его лицо красное от гнева, а свободная рука прижата к боку. — Напоминание о редкой стороне Эйдена, которую мы видели субботним вечером.

— Раф только что сказал он в комнате Моргана, что он мог сделать оттуда?

Он не отвечает мне. Вместо этого он смотрит мимо меня на Уэста.

— Где это?

Он бросается к лестнице, в то время как Раф тоже поднимается на ноги, и мы стараемся не отставать от него. Один из охранников Брайса останавливает его, требуя сообщить о его намерениях, прежде чем он сможет пройти, и он прерывисто дышит в ответ.

Поворачиваясь лицом к Уэсту, Рафу и мне, он сжимает виски как раз в тот момент, когда крики позади нас привлекают наше внимание. Роман, Кай, Паркер и Оскар врываются в вестибюль "Туз", на их лицах написан гнев.

— Кто-нибудь может мне объяснить, что, черт возьми, происходит? — Я рычу, чувствуя себя точно так же, как Эйден, вероятно, чувствовал себя раньше, когда мы не отвечали на его сообщения.

Не говоря ни слова, Эйден поворачивает свой телефон так, чтобы мы могли видеть экран. Я пытаюсь пробежаться по нему глазами как можно быстрее, и с каждым словом, которое я читаю, мой гнев растет вместе с ним.

Он есть на внутренней странице школы в социальной сети, и там жирными черными буквами написано "топливо для огня, горящего внутри меня".

Рис Уикер помолвлен с Джессикой Уотсон

— Я собираюсь убить его, — рычит один из Тузов позади меня, но я не обращаю достаточно внимания, чтобы понять, кто именно.

— Нет, если я доберусь до него первым.

Уэст

Слава Богу, Раф был так же зол, как и мы, прочитав скрин Эйдена. Вот так мы все оказываемся за пределами моей старой комнаты, все пытаемся успокоиться, прежде чем убить его, а потом Джесс убьет нас. Пытаться сохранять спокойствие оказывается непросто, поскольку мы спорим о том, что делать.

— Если ты причинишь ему боль, и он, как последний придурок, побежит обратно к матери Джесс до того, как мы найдем ее отца, она никогда тебе этого не простит. Нам уже нужно убрать беспорядок, оставшийся после обеда. Нам не нужно ничего добавлять к этому, — спокойно говорит Раф, глядя в основном на Маверика, Эйдена и меня.

— Однако это не значит, что один из этих парней не сможет этого сделать, верно? Я хочу, чтобы она простила меня, определенно, но я мог бы пожертвовать Тузом, если бы это означало, что Рис мертв, — спрашивает Эйден, указывая на группу. Кай и Паркер тут же качают головами, но, похоже, Роман и Оскар обдумывают это.

— Никто не причинит ему вреда. По крайней мере, не сегодня, — наконец отвечаю я, хотя слова причиняют мне боль. Наша жизнь была бы намного проще, если бы он был просто мертв, но вместо этого нам приходится подыгрывать, чтобы он не убил отца Джесс, и не подпуская его к ней.

Прежде чем кто-нибудь успевает возразить, я поворачиваю ключ в замке и распахиваю дверь. Найти Риса несложно, он развалился на диване, как будто он здесь хозяин.

Я вижу, что его лицо в синяках, когда он лежит в форме, закинув руку за голову. Он едва моргает в нашу сторону. Они должны были найти для него место похуже, потому что это не гребаное наказание.

— Мне было интересно, когда вы, ребята, наконец появитесь. Если бы внизу не было еды в холодильнике и кухонного сервиза, я бы забеспокоился, что вы забыли обо мне, — подстрекает он. Этот ублюдок здесь меньше часа.

Обхожу диван и сажусь на кофейный столик. В комнате нет ничего, кроме самых необходимых вещей. Здесь есть все, что нужно, но в этом пространстве больше нет индивидуальности, поскольку здесь уже некоторое время никто не останавливался.

Стены из магнолии не помешало бы покрасить свежим слоем краски или покрасить в другой цвет, чтобы украсить помещение, особенно со всей мебелью из темного дерева и черными кожаными диванами.

Кай, Паркер и Эйден садятся на другой диван в комнате, когда Оскар хватает Риса за лодыжки и сталкивает их с дивана, заставляя его сесть.

Рис просто вздыхает от неудобства, когда Оскар садится по одну сторону от него, а Маверик — по другую. Оставляя Романа стоять у кофейного столика, на котором сижу я, и Рафа прямо за спиной Риса.

Этот болван сидит в клетке, и ему на все наплевать. Рис думает, что он неприкасаемый. И он может быть таким сейчас, но не навсегда.

— Тебе лучше убрать это дерьмо из социальных сетей. Прямо сейчас. — Рычание Рафа мрачное и угрожающее, но Рис только хмурится.

— Я думаю, вы все забываете, что здесь у меня преимущество. Вы должны быть благодарны, что я не позвонил Люсьенде по поводу нападения ранее, — говорит Рис медленно, как будто мы плохо слышим. Я раздраженно стискиваю челюсть, но умудряюсь держать рот на замке.

— Но ты готов торговаться, — заявляет Эйден. Это не вопрос. Как будто он уже знает ответ.

— Хм, это зависит от того, что будет на столе. — Я хочу стереть самодовольное выражение с лица Риса, и, похоже, я не единственный. Я не знаю, как долго мы сможем сохранять хладнокровие.

— Что ты хочешь на столе? — Роман хмыкает рядом со мной, а Рис постукивает себя по подбородку, обдумывая ответ. Он более драматичен, чем Эйден, и я не думал, что это возможно.

Рис оглядывает всех в комнате, взвешивая, что мы могли бы ему предложить, и его взгляд останавливается на Эйдене.

— Я хочу бесплатные наркотики на следующей вечеринке у Бирнса.

Не теряя ни секунды, Эйден наносит ответный удар. — Я могу дать тебе пакетик травки, две пачки кокаина и пять таблеток для тебя и твоих друзей; это предел.

— Готово. Рис даже не борется за большее. — Его глаза загорелись при звуке бесплатных наркотиков. Такой гребаный придурок, и он думает, что мы позволим ему приблизиться к Джесс.

Подожди. Это наводит меня на мысль, но Маверик опережает меня.

— К какому соглашению мы можем прийти, чтобы держать тебя подальше от Джессики и сохранить жизнь ее отцу?

Сейчас так тихо, что можно услышать, как падает булавка, когда мы все оказываемся висящими над краем обрыва, ожидая его ответа.

— Ну, мне понадобиться большее, чем какие-то бесплатные наркотики, хотя больше не повредило бы. Но ты же знаешь, что если со мной что-нибудь случится, Люсьенда выполнит свою угрозу убить Нейла, верно?

— Мы знаем, — выдавливаю я. — Итак, скажи нам, что для этого потребуется.

Он широко улыбается, довольный собой, и я просто хочу перерезать глотку этому ублюдку прямо сейчас.

— Два месяца, и я дам тебе доступ в подсобные помещения на каждой вечеринке Бирнса в течение этого периода времени, а также одинаковый уровень наркотиков каждый раз в дополнение к этому, — выкрикивает Эйден.

— Договорились.

Черт. Этот парень тупой. Но почему Эйден предлагает так мало в обмен на то, чтобы Джесс еще немного побыла в порядке? Я понимаю, что Рис ценит ее не за это, но он только что показал всем, как много делает Эйден.

— Ты же знаешь, что в конце концов ей все равно придется стать моей женой, верно?

Ему никто не отвечает, но Раф быстро перегибается через спинку дивана, его рука сжимается вокруг шеи Риса, когда он тянет его обратно на подушки.

— Я хочу, чтобы Джесс позвонила своему отцу. Докажи, что он все еще жив. В противном случае любой из нас с радостью убьет тебя.

— Хорошо, — хрипит он, и в его глазах наконец-то мелькает страх.

— Я хочу это к концу недели, или ты не получишь ничего, кроме моего клинка в животе. — Кивнув, Раф отпускает его и поворачивается к двери, остальные медленно поднимаются, чтобы последовать за ним.

— Чувак, я знаю, что ее киска сладкая, но это слишком…

Он не успевает сказать больше ни слова, как Оскар бьет его кулаком прямо в лицо, опережая остальных. Возможно, Эйден был прав. Я бы с радостью позволил "Тузам" влипнуть в неприятности с Джесс, если бы это означало, что этот ублюдок получит по заслугам.

Теперь нам нужно придумать, как вернуть Джесс нам.

Уэст

— О боже мой, это не гангстерский фильм. Если ты не будешь правильно держать гребаный пистолет, я вышвырну тебя вон, — рычу я, теряя терпение, поскольку повторяю то же самое, что и на каждом уроке с некоторыми из этих ублюдков.

Маленький засранец из Бубен ворчит в ответ. Но студенты не сдадут этот урок, если они, блядь, не будут слушать, и они уже должныбыли знать, что произойдет, если ты провалишься. Их родители даже не расстроятся, если Физерстоун убьет их. Они просто будут смущены больше всего на свете. Они всегда так делают.

Взглянув на часы, я понимаю, что до звонка осталось всего несколько минут, поэтому решаю закончить урок сейчас.

— Ладно, собирайтесь и переодевайтесь. На сегодня мы закончили. — Никто не спорит, но я вижу, как Роман смотрит на меня, признавая мое дерьмовое отношение, и мне просто все равно.

Подходя к ним, когда они убирают свое оружие, я застываю в неподвижности, когда понимаю, что они находятся именно там, где была Джесс, когда она показывала нам свои навыки владения оружием. Боже, такое чувство, что это было вчера, но в то же время так давно.

— Привет, Мун. Как у нее дела? — Спрашиваю я, не в силах удержаться от вопроса.

Мы оттолкнули Риса, заставили его согласиться оставить ее в покое, но это не приблизило ее к нам, как я ожидал. Во всяком случае, я чувствую, что она поставила на это место еще один барьер.

Я схожу из-за этого с ума. Я просто хочу обнять ее, быть с ней так, как ей нужно. Она мое Солнышко, и без нее у меня нет никакого света.

— С Рыжей все в порядке. Последние несколько ночей она спала немного лучше, зная, что ей пока не нужно иметь дело с Рисом, — признается она, и я рад, что мы смогли помочь ей хотя бы с этим.

Я киваю в знак согласия, потирая затылок, прежде чем задать следующий вопрос.

— Выкладывай, Уэст. Ты заставляешь меня нервничать, когда делаешь это, — бормочет Луна, указывая на мою шею, и я быстро опускаю руку.

— Если я не сделаю татуировку с родословной, боюсь, моя бабушка приедет сюда и сделает это сама, а она даже прямую линию провести не может, — шучу я, закатывая глаза. — Итак, я надеюсь, что ты мне поможешь?

Я наблюдаю, как ее глаза загораются от возможности достать свое снаряжение и провести некоторое время, занимаясь любимым делом.

— Ты уверен, что мы могли бы заняться этим сейчас? У Рыжей занятия, а у меня есть немного свободного времени. Я не хочу оставлять ее одну прямо сейчас вне занятий, так что для меня так будет лучше.

— Я могу сделать это сейчас, — отвечаю я, немного ошеломленный тем, как сильно она заботится и защищает Джесс. Джесс нуждается в этом, особенно когда она отталкивает всех нас. Они обе заслуживают кого-то в своей жизни, они дополняют друг- друга, идеальные Солнце и Луна.

— Ты просто осчастливил ее день, — с улыбкой бормочет Паркер, проходя мимо и похлопывая меня по плечу.

— Идеально. Дай мне пять минут, — кричит она, направляясь в раздевалку, остальные Тузы следуют за ней.

Слава богу, она сказала "да". Иначе мне пришлось бы поехать в Inked и попросить Рафа сделать это. Наконец-то я могу успокоить и свою бабушку.

Я никогда по-настоящему не понимал важности связи с татуировками родословной, которые есть у людей. Вся эта маркировка себя, чтобы связать тебя с твоей семьей, связь, которую уже установила сама кровь. Затем я увидел, что все Тузы взяли татуировку родословной Луны, и я почувствовал это. Это дало им дополнительную связь, насколько они синхронизированы друг с другом, и я хочу этого.

Но чтобы получить что-то подобное, мне нужно сначала сделать свою.

Удостоверяюсь, что все оружие надежно заперто. Жду снаружи у своего мотоцикла.

— Ты просто дразнишь меня. Все готово, катайся на своем байке, пока я возьму машину, — кричит Луна, привлекая мое внимание.

— Ты говоришь так, словно это не гребаный — Rolls-Royce, Мун.

Закатив на меня глаза, она забирается внутрь, Роман следует за ней. Это мой сигнал двигаться. Надев шлем, я жму на газ, проносясь мимо ряда "Rolls-Royce" еще до того, как они начинают отъезжать.

Чем быстрее я доберусь туда, тем лучше. На мне серые спортивные штаны и толстовка с капюшоном, но здесь все равно чертовски холодно.

В ту секунду, когда я подъезжаю к Туз, Томас замечает меня и открывает дверь гаража из-за своего стола внутри. Оставив шлем на байке, я направляюсь в вестибюль как раз в тот момент, когда Луна и Тузы входят через главные двери.

Следуя за ними в лифт, Тузы молчат. Даже Роман не может сказать ничего дерьмового, что вносит позитивные изменения. Это почти неловко, как будто они меня жалеют. Не больше, чем я жалею себя, это уж точно.

Выйдя, Луна открывает дверь в свою комнату, и я следую за ней внутрь.

— Я захвачу твои чернила, принцесса, — бормочет Роман, целуя ее в висок, прежде чем войти в ее комнату. Присаживаясь на диван, она машет мне рукой.

— Кофе, Сакура? — Предлагает Кай, но он уже направляется на кухню, прежде чем она успевает ответить.

Оскар и Паркер сидят на диване напротив нас, положив ноги на кофейный столик, и раскладывают видеоигры. Мне нравится, насколько комфортно и естественно все происходит между ними, и при этом они тоже души не чают в Луне.

Я хочу этого с Джесс. Всего этого. Мне нужно, чтобы она поняла, насколько это правильно.

Мои мысли прерываются, когда Роман ставит чемодан Луны между нами.

— Как дела, Уэст? — Спрашивает Роман, садясь по другую сторону от Луны, и я смотрю на него, приподняв бровь. Когда это мы заботились друг о друге настолько, чтобы спросить, как у нас дела? — Не смотри на меня так. Я знаю, каково это, когда женщина, которую ты хочешь, отталкивает тебя из-за того, что мы опускаем информацию.

Вздыхая, я наблюдаю, как Луна раскладывает свое снаряжение. — У меня такое чувство, что я не могу нормально дышать без нее. — Проводя рукой по лицу, я отвлекаю себя от дальнейшего разговора, вытаскивая телефон из кармана и находя фотографию эмблемы моей родословной для Луны.

Протягивая ей телефон, у нее слегка отвисает челюсть, и она кивает в знак признательности.

— Где?

— Не его члене, — вмешивается Оскар, заставляя Романа хмыкнуть, и я смеюсь вместе с Оскаром.

— В центр груди, если можно? — Спрашиваю я, указывая рукой, где именно, и Луна кивает в знак согласия.

— Дай мне две минуты, чтобы сделать трафарет, и мы можем начать.

Я смотрю, как она рисует татуировку, как будто это ее дизайн. Совершенно без усилий и замысловатости, как всегда.

— Сними толстовку и ляг на пол, — бормочет она, и я снимаю ее через голову, сворачивая в подушку для себя, пока лежу, как она просит. Взглянув на меня, на ее пистолет с чернилами, занесенный над моей грудью, я киваю, чтобы она начинала.

Мой взгляд останавливается на моей груди, пока я наблюдаю, как она делает свою работу. Игла царапает мою кожу, пока я лежу неподвижно, наблюдая, как красная роза свободы оживает на моей коже. Вокруг меня болтают тузы, но я не уделяю им достаточно внимания, чтобы участвовать в этом. Счастлив просто быть в своей голове.

— Она скучает по тебе, — бормочет Луна, все еще сосредоточенная на своей работе, и мне требуется минута, чтобы понять, что она обращается ко мне, прежде чем я даже понимаю, о ком она говорит.

— То, что у нас есть, слишком особенное, чтобы мы не скучали друг по другу, — отвечаю я, и губы Луны приподнимаются в грустной улыбке.

— Я пыталась поговорить с ней, но Рыжая отстраняется от меня каждый раз, когда я пытаюсь. Вероятно, это потому, что она знает, что я вразумлю ее, разрушив воображаемые барьеры, которые она воздвигает вокруг своего сердца. — Ее взгляд встречается с моим, и я вижу искренность в ее глазах.

— Хотел бы я знать, как это исправить. Чтобы унять ее страх, стереть воспоминания о том, через что заставил ее пройти Фрэнки, и забрать тот факт, что я опустил такую важную информацию, — признаюсь я, не заботясь о том, насколько уязвим я перед Тузами.

— Ты обещаешь все исправить? — Оскар требует ответа со своего места на диване, его взгляд отрывается от видеоигры по телевизору.

Я хмурюсь. — Именно такие обещания я даю Джесс, а не тебе. Без обид.

— Правильный ответ. — Он ухмыляется, подмигивая Луне, которая закатывает глаза, и просто возвращается к игре.

— Что только что произошло? — Бормочу я, глядя мимо Луны на Романа, который встречается со мной взглядом.

— Это значит, что мы поможем.

Что они сделают? Я в этом не сомневаюсь. Что бы они ни предложили, я приму, потому что Рику, Эйдену и мне нужна любая помощь, которую мы можем получить.

Когда последний всплеск цвета заливает последний лепесток, мой телефон вибрирует там, где Луна положила его на кофейный столик. Роман хватает его, когда Луна начинает обрабатывать мои новые чернила, и протягивает мне, чтобы я взял.

Раф.

— Ах, черт. Алло? — Отвечаю я, прекрасно зная, что сейчас последует.

— Эй, нам нужно выдвигаться. Русские вернулись на карту, и нужно, чтобы мы вмешались, — говорит Раф, и я слышу шум автомобильного двигателя на заднем плане.

— Черт возьми. Здесь прямо сейчас что-то происходит с Джесс, — возражаю я, но знаю, что это не остановит их.

— Я знаю, Уэст. Я с этим спорил, но это то, что мы получаем за то, что мы лучшие. Самолет будет готов через тридцать минут, и я встречу тебя там. — Он заканчивает разговор, и я разочарованно вздыхаю.

— Задание? — Спрашивает Луна, и я киваю.

— Да, и теперь я все время буду лежать на животе, сожалея о том, что сделал татуировку, — отвечаю я, вставая с дивана и осторожно натягивая толстовку через голову. — Спасибо тебе за это, Луна. Я действительно ценю это.

— Ты же знаешь, я люблю это дело, и хватаюсь за любой повод взяться за чернила. Это совсем не в напряг.

Зависнув на мгновение, я перевожу взгляд с одного на другого. — Позаботьтесь о моем солнышке, пока меня не будет, ладно?

— Всегда, — отвечает Луна, и вот так я отвлекаюсь, чтобы разобраться с проблемами Физерстоуна, а не со своими собственными.

Самолет слегка подпрыгивает, когда приземляется на взлетно-посадочную полосу. Приземляясь на маленькой частной полоске асфальта сбоку от оживленного международного аэропорта, я вздыхаю, когда мы подъезжаем к остановке.

Именно на таких работах, как эта, в последнюю минуту я храню оружие в багажнике своей машины во встроенном сейфе, точно так же, как это делают в "Rolls-Royce" в Туз. Перекинув свои спортивные сумки через плечо, я направляюсь к двери.

Перелет продолжительностью чуть больше часа, и я оказываюсь в Атланте. Раф должен быть здесь в любое время, поскольку он вернулся домой в Филадельфию, для нас имело смысл путешествовать порознь.

Думаю, это единственное, что мне нравилось в этой работе. Тот факт, что для нее требуются двое мужчин, поэтому я никогда не бываю по-настоящему один. Мы хорошо работаем в команде, даже если девяносто процентов времени он властный засранец.

Стюардесса одаривает меня доброй улыбкой, когда я спускаюсь по ступенькам из самолета. Пыль поднимается с земли, пропеллеры все еще вращаются, и я вижу только зеленые поля, пока не поворачиваюсь направо и не вижу терминал побольше. Шум легковых и грузовых автомобилей, заполняющих шоссе, окружающие аэропорт, похож на отдаленный гул.

Взглянув на свой телефон, я обнаруживаю, что от Рафа еще нет сообщения, поэтому направляюсь к небольшому ангару, чтобы подождать его там. Ненавижу приезжать в Атланту. Это одно из немногих мест, где в Физерстоуне нет собственного аэропорта или ангара. Поэтому мы всегда должны быть предельно осторожны.

Две форсунки заполняют единственное свободное пространство внутри, и трое парней чинят несколько деталей на одном из них. Я едва слышу звук больших коммерческих самолетов вдалеке, так как они сваривают куски металла в дальнем углу. От пронзительных звуков у меня уже начинает болеть голова.

Оглядев зону ожидания, я захожу внутрь и опускаюсь на коричневый кожаный диван, обращенный к остальной части ангара. Я здесь один, в углу комнаты играет старый телевизор. На экране старый черно-белый фильм о войне.

Давай, Раф. Я хочу закончить здесь все, чтобы мы могли вернуться.

Крутя телефон на коленях, я наблюдаю, как несколько парней продолжают смотреть в мою сторону. Что это значит?

Пытаясь вести себя непринужденно, я открываю приложение "Камера" на своем телефоне, притворяясь, что хочу скоротать время, в то время как на самом деле снимаю окружающую обстановку. Засовываю руку в спортивную сумку, убедившись, что никто не видит моего движения, я вытаскиваю чувствительный наушник, который Луна подарила мне давным-давно.

Что-то не так. Я это чувствую.

Опершись рукой на спинку дивана, я подпираю голову рукой, вставляя устройство в ухо. Я чертовски ненавижу эту штуку. Он улавливает малейшие шумы и усиливает их в сто раз, вызывая у меня мигрень к тому времени, как я заканчиваю.

Закрывая глаза, как будто я устал и хочу вздремнуть, я сосредотачиваю свою энергию на звуках. Мои молитвы услышаны, когда машина, производящая больше всего шума, отключается, что дает мне идеальный доступ к их разговору.

— Сколько еще нам придется ждать?

— Мы уходим по одному, чтобы это не выглядело очевидным.

— Я не знаю, что я чувствую по этому поводу, чувак.

Вина и беспокойство звучат в его голосе, интуиция подсказывает мне двигаться, но я пока не могу привлекать к себе внимание, потому что знаю, что все, о чем они говорят, касается меня.

— К черту твои чувства, Рой. Они предложили слишком много денег, чтобы не делать то, что они говорят.

— Кроме того, они сказали, что он умрет, или умрем мы. Между этим нет ничего промежуточного.

— Хорошо. Хорошо.

Медленно открывая глаза, я отвожу взгляд и смотрю на свой телефон. Но мое сердце бешено колотится в груди, пока я пытаюсь сохранять спокойствие и разобраться во всем этом дерьме.

Краем глаза я наблюдаю, как один из парней выходит из ангара, и понимаю, что у меня не так много времени на то, что здесь сейчас произойдет.

Телефон у меня в руке жужжит, на экране высвечивается имя Рафа. Я отвечаю, но не подношу трубку к уху.

— Раф…

— Уэст, убирайся оттуда прямо сейчас. Это гребаная подстава.

— Я знаю, но я сижу в комнате ожидания и только что подслушал, как ребята, которые здесь работают, говорили о том, что им платят за выполнение работы, — бормочу я, наблюдая, как второй парень выходит из ангара. — Мне нужно уйти как можно небрежнее. Прямо сейчас. Где ты?

— Вставай и иди. Мы только что приземлились. Я пытаюсь заставить их открыть эту чертову дверь. Я уже в пути. Но русские прилетели, пробыв всего двадцать минут, а затем снова улетели. Что-то подсказывает мне, что там заложено какое-то устройство.

— Уже иду, — отвечаю я, поднимаюсь на ноги и, схватив свои спортивные сумки, направляюсь к двери. Убирая телефон в карман, я сосредотачиваюсь на том, что слышу в наушнике.

— Он движется, ребята, он движется, — бормочет последний парень в ангаре, направляясь к взлетно-посадочной полосе.

— Черт. Сделай это. Сделай это сейчас, — паникует один из остальных.

— Нет, подожди. Я недостаточно далеко. Взрыв убьет и меня!

Черт.

Ускоряя шаг, я начинаю бежать, ныряя под крыло самолета, загораживающего мне выход. И вот тогда я слышу это. Щелчок усиливается у меня в ушах, прежде чем я слышу, как один из парней кричит другому, чтобы тот бежал, и я вижу, как Раф мчится ко мне, когда я подхожу к выходу из ангара.

Прежде чем я успеваю сделать еще один шаг, раздается взрыв, моя голова кричит, а шум в ушах усиливается. Грохот взрыва сбивает меня с ног, мои спортивные сумки исчезают, когда я врезаюсь в одну из закрытых ставен.

Боль разрывает мое тело, когда я падаю на пол, мое зрение затуманивается, пока я пытаюсь сориентироваться. Моя голова откидывается на ставню позади меня, когда мой взгляд падает на комнату ожидания, в которой я только что был. Каждый дюйм окружающего пространства охвачен пламенем, дым заполняет мои легкие.

— Уэст! Уэст!

Я слышу Рафа, но не могу ответить, так как чувствую, что мое тело отключается. Но боль кажется ничтожной по сравнению с тем, как обливается кровью мое сердце. Я умру здесь, и у меня так и не получилось наладить отношения с Джесс. Мое Солнышко.

Может быть, это был знак того, что ей будет лучше без меня.

Джесс

— Ты сядешь на свою задницу и поешь со мной, — строго говорит Луна, свирепо глядя на меня, пока я не опускаюсь на свое место.

Очевидно, я слишком долго пряталась в своей комнате, и лучший способ вытащить меня оттуда — сводить в мой любимый итальянский ресторан на территории академии. Первое место, где мы с Луной нормально поболтали. Где я показала ей, насколько я на самом деле уязвима, и она поклялась помочь мне стать сильнее.

— Спасибо. — Она вздыхает, садясь напротив меня, в то время как Тузы садятся в другом конце комнаты, делая вид, что оставляют нас наедине.

— Знаешь, они могут просто посидеть с нами, — бормочу я, и она закатывает глаза.

— Конечно. Я знаю, но у них нет необходимой вагины, чтобы посидеть с девчонками. — Я слегка хихикаю и наблюдаю, как расслабляются ее плечи. Это все для меня. Ее попытка поднять мне настроение, так что я должна попытаться, даже если она ведет себя как властная стерва.

Просматривая меню, я пытаюсь решить, что я хочу, пока Луна заказывает два сладких чая со льдом. Должна признать, приятно носить что-то другое, кроме штанов для йоги и толстовки с капюшоном.

Надев черную вязаную водолазку, которую Джулиана прислала мне с парой черных джинсов-скинни и черных ботинок на каблуках с серебряными заклепками, я чувствую себя крутым парнем. Джессика Уотсон версии 2.0.

Телефон Луны вибрирует на столе, но она тут же переворачивает его, продолжая просматривать меню. Как только это прекращается, все начинается снова, но она продолжает игнорировать это.

— Можешь ответить на звонки, Луна.

— Я знаю, но мы весело ужинаем вместе. Я не хочу, чтобы нам мешали. — Ну что ж. Я киваю в знак согласия, но в ту секунду, когда она замолкает, включается мой телефон. Доставая его из кармана, я показываю ей экран.

Раф.

Нахмурившись, она смотрит на свой телефон, и два пропущенных звонка были от него, и он явно нуждается в ней из-за такого количества звонков в течение минуты.

Протягивая ей телефон, она неохотно отвечает.

— Привет, это Луна… Мы просто вышли поесть, мы просто зашли… Подожди. Что? — Ее глаза расширяются, когда она смотрит в мою сторону, краска медленно отходит от ее лица.

Словно почувствовав неладное, Тузы внезапно оказываются за столом, нависая над нами, пока мы прислушиваемся к одной стороне серьезного разговора.

— С ним все в порядке? — бормочет Луна, и мое сердце замирает. С кем все в порядке? — Нет, конечно. Мы уже в пути. Люблю тебя.

Кладя свой телефон на стол между нами, остальные из нас пристально смотрят на нее, ожидая, когда она заговорит. Облизывая губы, Луна проглатывает комок в горле, не сводя с меня глаз.

Протягивая руку через стол, она сжимает мою ладонь. — Джесс, мне нужно съездить в медицинский центр, а тебе нужно решить, хочешь ли ты пойти со мной.

— Кто пострадал? — Спрашиваю я, чувствуя, как в животе поднимается тошнотворное чувство.

Паркер кладет руку ей на плечо, придавая сил, необходимых для того, чтобы заговорить.

— Уэст.

Я быстро моргаю, переваривая то, что она говорит. Уэст? Как можно навредить моего Уэсту?

— Ч-что… — Мое сердце бешено колотится в груди, заставляя меня чувствовать, что я вот-вот потеряю сознание.

— Сегодня утром его вызвали с Рафом на задание, и когда он добрался до ангара, они слишком поздно поняли, что это подстава, и произошел… взрыв.

Боже мой. Мое сердце подскакивает ко рту, когда я сдерживаю рыдания.

Уэст. Мой Уэст подорвался. Он нужен мне. Мне нужно его увидеть. Сейчас.

— Где он? — В отчаянии спрашиваю я, поднимаясь со своего места, и Оскар обнимает меня за плечи, пытаясь успокоить.

— Он в медицинском центре. Они только что прилетели. Раф сказал, что могло быть намного хуже, но Уэсту удалось отойти от охваченного района.

Луна встает, Кай ведет ее вокруг стола, в то время как Роман направляется к двери. Оскар не отпускает меня, и я так благодарна, потому что прямо сейчас упала бы в обморок, если бы он этого не сделал.

Молча забираясь на заднее сиденье "Rolls-Roycа", Оскар садится рядом со мной. Никто из нас не произносит ни слова, поскольку требуется целая вечность, чтобы подъехать к Боевому зданию.

Мы слишком много повидали в этом чертовом медицинском центре, чтобы этого хватило на всю жизнь.

В ту секунду, когда машина останавливается, я распахиваю дверцу и выпрыгиваю, бросаясь в своих ботинках к входу. Я слышу, как остальные кричат у меня за спиной, но мне просто нужно увидеть его.

Вход в медицинский центр находится справа от Боевого корпуса, и в ту секунду, когда я переступаю порог, у меня кружится голова, когда меня окутывает запах клиники. Бросаясь к стойке регистрации, я не замечаю парня, переходящего дорогу передо мной, пока не становится слишком поздно, и я налетаю прямо на него.

— Вау, — ворчит он, обхватывая меня руками, прежде чем я падаю на пол.

Мое сердце замирает, когда я мгновенно узнаю запах кожи и сандалового дерева.

Маверик.

Мое тело забывает двигаться, когда он медленно выпрямляет меня, его глаза оценивают меня. Я не видела его с тех пор, как он заботился обо мне в душе. Смывая грязь и боль с моего тела. Я избегала ходить на какие-либо боевые занятия под фантастическим предлогом, что моему телу нужно исцелиться.

Я наблюдаю, как буря бушует в его широко раскрытых глазах, его лицо напряжено, когда он смотрит на меня сверху вниз в замешательстве.

— Что ты здесь делаешь? — Спрашивает он, не отпуская меня.

— Уэст, — выдыхаю я, и он слегка кивает.

Словно вспомнив, что между нами происходит, он отпускает меня, делая шаг назад, и мое сердце разрывается от этого движения.

— Если бы я знал, что ты прибежишь, когда кто-то из нас пострадает, я бы поранился раньше, — бормочет он, и его слова причиняют боль. Но прежде чем я успеваю ответить, Луна и ребята оказываются рядом со мной. — Позволь мне показать вам, где он. — Повернувшись, он, не оглядываясь, ведет нас мимо стола в самую дальнюю комнату справа.

Держа дверь открытой, он не продвигается дальше в комнату, заставляя меня задевать его, чтобы пройти мимо. Мое тело словно наэлектризовано от прикосновения к нему, пока я пытаюсь дышать.

Как только мои глаза находят Уэста, я, не раздумывая, сжимаю руку Маверика. Его пальцы мгновенно переплетаются с моими, когда он ведет меня дальше в комнату.

Он лежит в центре комнаты, откинувшись на подушки, с кислородной маской на лице. Мое сердце замирает от открывшейся передо мной сцены. Я едва обращаю внимание на Рафа, сидящего с одной стороны, и на ту, кто, как я полагаю, бабушка Уэста, с другой, когда мои ноги сами ведут меня к нему.

Я чувствую, как остальные входят в комнату, но мое внимание сосредоточено на Уэсте. Отпуская руку Маверика, я подхожу к кровати и вздрагиваю, когда глаза Уэста открываются, и он медленно снимает маску со своего лица.

— Солнышко.

Крик срывается с моих губ, когда я слышу единственное слово, в котором отчаянно нуждалась. Я не знаю, что с собой делать, но в ту секунду, когда он начинает кашлять и отплевываться, я тянусь, чтобы сжать его руку, мои глаза маниакально изучают его.

— Ты будешь держать эту чертову маску на своем гребаном лице, парень? Ты действуешь мне на нервы, — рычит его бабушка со стула рядом со мной, и мои глаза расширяются от ее тона.

Ее вьющиеся седые волосы и мягкий, нежный макияж делают ее милой, но эта женщина явно имеет зубы.

Уэст закатывает глаза, когда Раф надевает маску на место.

— Какова степень его травм? — Спрашивает Луна, подходя и становясь рядом со мной.

— Ему очень повезло, — бормочет миссис Морган, поднимаясь и становясь рядом со мной, не сводя глаз с Уэста. — Нездоровая доза сотрясения мозга, и у него был вывих плеча, но я вскоре это исправила, не так ли? — Добавляет она с усмешкой, похлопывая его по плечу и заставляя его поморщиться от боли.

Черт возьми, ей лучше перестать быть грубой с ним. Прямо сейчас. Она ловит мой пристальный взгляд, и у меня даже нет сил сдержаться или извиниться, но это, кажется, вызывает у нее только улыбку.

— Не волнуйся, Солнышко, я просто подшучиваю над ним. Однажды, когда он был маленьким сопляком, он заставил меня залезть на гребаное дерево, чтобы спустить его задницу. Меня. До этого момента я не осознавала, что боюсь высоты, а этот маленький ублюдок считал это забавным. Даже когда я упала и сломала ногу в трех местах. — Она поворачивается, чтобы свирепо посмотреть на него, и я не могу не сделать то же самое.

Но он улыбается так широко, что я вижу это сквозь кислородную маску на его лице.

— Я думаю, тебе стоит попробовать еще раз, просто что бы убедиться что она на месте, — бормочу я, и она смеется, звук исходит прямо из ее живота.

Ее голова откидывается назад, когда она похлопывает меня по руке, которая все еще лежит на плече Уэста.

— Она мне нравится. Очень. — Она улыбается, ущипнув меня за щеку. — Я выйду покурить. — И вот так просто она ушла.

— Вам, ребята, следовало привести меня к миссис Морган, чтобы освежить мою память. — Луна хихикает. — Потому что я сразу вспомнила этот сарказм.

Раф ухмыляется, вставая, чтобы обойти кровать и подойти к Луне. Целуя ее в лоб, он смотрит на Уэста.

— Мы по-прежнему понятия не имеем, что произошло сегодня, но мы собираемся продолжить поиски, пока русские верят, что ты мертв. Что, к счастью для тебя, означает отсутствие заданий в обозримом будущем. — Мой взгляд мечется между ними двумя, и Уэст понимающе кивает. — Я дам вам, ребята, немного времени. Эйден тоже должен быть здесь в любое время, — добавляет он, прежде чем выйти за дверь.

— То же самое, — бормочет Паркер. — Я рад, что с тобой все в порядке, Уэст.

Луна и остальные следуют за ним. Оставляя меня с Уэстом и Мавериком, я внезапно чувствую себя ошеломленной их близостью. Я ненавижу то, как неловко я себя чувствую. Между нами никогда не должно быть так. Маверик отодвигается на другую сторону кровати, и мне хочется кричать из-за расстояния.

Глядя себе под ноги, я нервно сжимаю губы.

— Мне так жаль, Уэст. Я рада, что с тобой все в порядке, но я не думаю, что смогу быть здесь, — шепчу я, слезы неудержимо наворачиваются на глаза.

Убирая свою руку с его плеча, его рука быстро тянется к моей.

— Пожалуйста, Джесс, — бормочет он, другой рукой снимая маску с лица. — Это не обязательно должно быть так.

— Лучше бы это было не так, — признаюсь я, сжимая его руку. — Я сейчас так растеряна. Я хочу принимать решения с ясным умом, но в голове у меня все время путаница. — Я использую рукав свитера, чтобы вытереть слезы с лица.

— Если тебе нужно время, Солнышко, я могу дать тебе его, но, пожалуйста, скажи мне, что надежда еще есть.

Я замолкаю, заглядывая ему в глаза, пытаясь найти честный ответ. Я никогда не хочу лгать ни им, ни Эйдену. Я отчаянно хочу быть верной себе, но нависшая надо мной мать затрудняет это.

Вырывая свою руку из его, я вижу боль в его глазах, но заставляю себя отойти от кровати. Я не могу ясно мыслить, когда они так близко, мое сердце зовет их.

Стоя перед дверью, я делаю глубокий вдох, прежде чем обернуться.

— Многое произошло. Секреты, моя мать, Фрэнки, все это. — Я сглатываю.

— Фрэнки больше не проблема. Он мертв, — как ни в чем не бывало заявляет Маверик, но это успокаивает ту часть моей души, которая боялась его возвращения. — Он не может прикоснутся к тому, что принадлежит мне, и при этом дожить до следующего дня.

Его слова должны были бы напугать меня, но они странным образом успокаивают меня. По-видимому, проблема у меня только в том, что я убиваю людей сама, а не в тех, кто делает это вокруг меня.

Я киваю в знак признательности, кажется, уже в сотый раз, поскольку, кажется, не нахожу нужных слов для ответа.

Переводя взгляд между ними, я говорю единственную правду, которая у меня есть. — Это не тот случай, когда я заставляю себя искать надежду. Я все время убеждаю себя, что ее нет.

В глазах Уэста вспыхивает облегчение, в то время как Маверик ничем себя не выдает.

Открыв дверь, я выскальзываю из комнаты, Луна и Тузы удивленно смотрят на меня.

Мне нужен воздух.

Бросаясь к двери, я выхожу на прохладный ночной воздух, пытаясь сделать глубокий вдох. Мои глаза закрываются, когда я поднимаю лицо к небу. Мне требуется мгновение, чтобы понять, что идет дождь, но мне все равно.

Когда капли дождя внезапно перестают падать мне на лицо, я открываю глаза и с удивлением вижу над головой зонтик. Взглянув налево, я нахожу миссис Морган рядом со мной, она разглядывает меня с сигаретой во рту.

— Однажды, мисси, ты поймешь, что любовь — единственный способ выжить в этом мире.

Джесс

Сделав глубокий вдох, Луна сжимает мою руку, когда мы начинаем подниматься по лестнице к учебному корпусу. Я так готова к тому, что эта неделя закончится.

После того, как я сбежала от постели Уэста прошлой ночью, я снова почти не сомкнула глаз. Слова его бабушки звучали в моей голове всю ночь.

Любовь — единственный способ выжить в этом мире.

Раньше у меня был свободный период, но Луна настояла, чтобы я подождала в машине, пока она не приедет со своего урока владения оружием с Тузами. Похоже, теперь мне нужен полный надзор. Неужели мой срыв выглядит таким очевидным?

Каждый шаг, который я делала прошлой ночью из медицинского центра, только усиливал боль в моем сердце. Но какой смысл избегать душевной боли сейчас, просто чтобы почувствовать это снова через два месяца? Я бы предпочла этого не делать. У меня уже такое чувство, будто мою душу разорвали на части. Мне больше никогда не нужно переживать эту начальную фазу.

Теперь я должна подняться по этой лестнице и провести следующие девяносто минут на уроке естествознания, все время чувствуя на себе взгляд Эйдена. Но, по крайней мере, я не почувствую его боли, как в прошлый раз, потому что я сижу рядом с Оскаром, а не с Рисом.

Я имею в виду, что Рис будет там, но Луна также пообещала, что он сейчас не побеспокоит меня. Оскар будет идеальным барьером.

Двери лифта открываются, и Кай выходит вперед, чтобы придержать их. Роман свирепо смотрит на всех, когда мы входим, останавливая тех, кто хотел к нам присоединиться. У него сейчас даже нет чертовых занятий, но, кажется, он всегда здесь, когда у Луны Технические занятия.

Паркер и Оскар тоже присоединяются к нам, и мы молча наблюдаем, как поднимаемся на другой этаж. Лифт звякает, когда мы прибываем на Технический уровень, и Луна поворачивается, чтобы встать передо мной.

— Если я тебе вообще для чего-нибудь понадоблюсь, просто позвони. Если это будет слишком, мы можем просто уйти.

— Спасибо, Луна. — Она наклоняется, чтобы обнять меня, и я сжимаю ее в ответ, бесконечно благодарная за ее дружбу и за то, что она была здесь ради меня. Я даже не услышала классическое "я же тебе говорила", когда Рис нависал надо мной.

Хотя мне действительно нужно убедить ее остаться сегодня в своей комнате. Мне нужно вернуться к нормальной жизни, и это включает в себя сон в одиночестве. Я просто не могу уснуть. Беспокойство об отце и преследующие меня ночные кошмары делают это очень трудным.

Думаю, я тоже благодарна Тузам. Когда я ранее пробормотала Паркеру, что ценю, что они позволили мне одолжить ее, он просто нахмурился. — Джесс, ты же знаешь, что это взаимно, верно? Ты очень важна для Луны, и она нуждается в тебе в своей жизни так же сильно, как ты нуждаешься в Луне в своей. — Это определенно наполнило мою грудь теплом.

— Люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, капитан.

Луна бросает на Оскара многозначительный взгляд и слегка кивает, прежде чем выйти из лифта. Кай и Паркер улыбаются, следуя за ней, и Роман легонько похлопывает меня по спине, делая то же самое. Оставляя меня с Оскаром.

Между нами возникает неловкость. За исключением прошлой ночи, когда он поддерживал меня по дороге уходя от Уэста, мы по-настоящему не разговаривали с тех пор, как он унес меня от Риса, рыдающую от беспокойства о последствиях. Кроме этого, наше последнее настоящее общение было, когда он повалил меня на пол, сражаясь с Мавериком, прежде чем моя жизнь перевернулась с ног на голову.

Я знаю, что он защитит меня, и как бы сильно он меня ни раздражал, я скучаю по тому братскому подшучиванию, которое у нас всегда было.

Прочищая горло, я оборачиваюсь и вижу, как он нервно засовывает руки в карманы, когда лифт снова трогается.

— Мне очень жаль, Джесс.

— Что, черт возьми, такое…

— За то, что был мудаком. За то, что заставил тебя почувствовать, что ты не можешь рассказать нам, что происходит в твоей жизни. Я был тем, кто стал чрезмерно опекать тебя, в результате чего ты воздвигла барьер между собой и Луной, утаивая информацию, и я сожалею.

Я ошеломлена, пытаясь осознать то, что он говорит. Скрестив руки на груди, словно защищаясь, я смотрю вниз, на свои ноги.

— Это, честно говоря, не твоя вина, Оскар. Я знала, что добром это не кончится, и не хотела, чтобы все видели, как я разбиваюсь и сгораю. У меня никогда раньше не было подобной системы поддержки, и я все еще пытаюсь к ней приспособиться.

— Мы можем обняться? — Облегчение заметно в его глазах, когда он понимает, что я не показываю на него пальцем, и я делаю шаг в его протянутые руки.

Меня удивляет, какой он нежный. Я привыкла к его грубой натуре.

— Можем ли мы получить письменное подтверждение того, что ты извинился? Я чувствую, что это может чего-то стоить? — Спрашиваю я, поднимая настроение, и чувствую, как трясутся его плечи.

— Не дави на меня, Джессикинс. Ты практически моя сестра. Я всегда буду защищать тебя. Тебе просто может не всегда это нравиться. Просто спроси Ниав. Она ненавидит меня в девяноста процентах случаев.

Я чертовски хорошо догадываюсь, почему.

Двери лифта открываются, и мы отпускаем друг друга и выходим в коридор. Я чувствую, как несколько пар глаз прожигают мою кожу, когда мы проходим мимо нескольких стоящих вокруг людей.

Я повторяю свою мантру снова и снова. Притворяйся, пока у тебя не получится, как научила меня Луна. Расправив плечи и высоко подняв голову, я сосредотачиваюсь на каждом шаге, вместо того чтобы смотреть кому-либо в глаза.

В классе воцаряется тишина, когда я вхожу в класс, мои глаза сосредоточены исключительно на моем стуле. Я не уверена, какая новость распространилась быстрее: тот факт, что меня похитили и избили, или тот факт, что я трахалась с двумя преподавателями и плейбоем из кампуса. Но, скорее всего, дерьмо, случившееся с Рисом, — самая свежая сплетня. Я отказываюсь интересоваться этим настолько, чтобы узнавать.

Ставлю сумку сбоку от своего сиденья, сажусь, провожу руками по бедрам и делаю глубокий вдох.

Когда я не чувствую, что Оскар садится рядом со мной, я поднимаю на него глаза и мгновенно ловлю виноватый взгляд на его лице. Что, черт возьми, он натворил? Прежде чем я успеваю спросить, он дает мне ответ.

— Я просто хочу, чтобы ты помнила, что это я пытаюсь, хорошо? Иногда ты не всегда знаешь, что лучше для себя.

Мой ответ вертится у меня на языке, когда он отходит от моего стола, а прямо за ним стоит Эйден.

Я слышу, как Оскар что-то бормочет ему, но на самом деле я не прислушиваюсь к тому, что он говорит. Все, что я слышу, — это стук своего сердца, и мои ладони мгновенно начинают потеть.

Я знала, что увижу его, и это уже вызывало у меня достаточно стресса, но не так близко, что мое сердце кричит о нем. Как будто мой разум хочет подшутить надо мной и убедиться, что я полностью осознаю свою реальность, я замечаю Риса на другой стороне комнаты, наблюдающего за мной.

Поворачиваясь лицом к классу, я складываю руки на коленях и изо всех сил пытаюсь притвориться, что не чувствую каждого движения, которое он делает, когда садится рядом со мной.

Мое тело так созвучно телу Эйдена, и его опьяняющий аромат мгновенно окружает меня.

— Ты действительно хорошо выглядишь, красавица. — Его голос звучит как рай, когда он шепчет, и я не могу удержаться от того, чтобы не провести языком по нижней губе. — Я скучал по тебе.

Черт. Я не могу этого сделать. Мое сердце учащенно бьется в груди, и мое тело жаждет ощутить его прикосновения, но я знаю, что это разрушит меня. Он всегда так делает.

— Маверик сказал, что прошлой ночью ты ходила к Уэсту. Он некоторое время пробудет в Туз, так что следующие несколько дней будет ближе к медицинскому центру, но, если хочешь знать мое мнение, он выглядит так, словно ничего не случилось, — добавляет он с мягкой улыбкой на губах.

Я сжимаю губы, используя все свои силы, чтобы не ответить.

К счастью, он больше ничего не говорит, когда преподаватель начинает урок. Однако я не слышу ни единого гребаного слова из того, что он говорит, что так на меня не похоже, но это потому, что все мое внимание сосредоточено на Эйдене. Малейшее движение, легчайшее прикосновение его колена к моему, легкое постукивание пальцами по столу.

Мне конец.

Должно быть, у меня на лице написано, какой эффект он на меня производит, потому что у него хватает наглости положить руку мне на колено. Я вздрагиваю от этой связи, ощущая электрический разряд между нами, как в самый первый раз, когда он прикоснулся ко мне.

Впиваясь зубами в нижнюю губу, я сдерживаю стон. От всего этого напряжения у меня кружится голова. Подушечкой большого пальца он рисует круги на внутренней стороне моего бедра, и я не могу заставить себя остановить его. Как бы сильно я ни знала, что позже мне будет больно, находиться рядом с ним просто это слишком приятно.

Мне кажется, что каждый дюйм моего тела покрыт мурашками, а сердце готово вот-вот выскочить из груди. Я прикусываю язык, сдерживая слезы, не желая, чтобы мои эмоции взяли надо мной верх на публике.

Преподаватель отсылает нас к нашим цифровым учебникам, и я неловко настраиваю свой планшет. Я чувствую, как краска поднимается по моей шее, поскольку Эйден не шевелит ни единым мускулом. Во всяком случае, он становится только ближе.

— Я знаю, ты тоже это чувствуешь, — шепчет он, и мои глаза мгновенно встречаются с его. Черт, у меня нет никаких ограничений.

— Я никогда не говорила, что это не так, Эйд. И я знаю, что вы, ребята, говорите что-то о двух месяцах, но я бы предпочла продолжать с той душевной болью, которую испытываю прямо сейчас, чем начинать все сначала в дальнейшем. Я была глупой, думая, что это когда-нибудь сработает.

Его рука сжимается на моем бедре, а его серые глаза темнеют.

— Ты не глупая, и ничто не мешает этому сработать, по правде говоря. Тебе просто нужно верить в нас настолько, чтобы увидеть будущее, которое все мы можем себе ясно представить.

— Ты, кажется, забываешь все те вещи, из-за которых все не так просто, — бормочу я в ответ, изо всех сил пытаясь вспомнить свои доводы.

— Джесс, мы сходим с ума. Да, я сказал "мы", а не только я. Это свойственно всем нам, и мы это знаем. Нам просто нужно, чтобы ты тоже это помнила. — Он вздыхает, глядя вниз, на то место, где мы соприкасаемся. — Я могу дать тебе пространство, красавица, но твое радиомолчание разбивает мне сердце. Я знаю, ты прошла через адское испытание, но мы были рядом с тобой, пытаясь вернуть тебя.

У меня перехватывает дыхание от его слов, когда я вспоминаю, что Луна сказала о том, что они всю дорогу были на шаг позади меня. Я никогда по-настоящему не задумывалась, каково это было для Эйдена, потому что, как и я, он не подготовлен к такого рода ситуациям.

— Я…

— Я вижу вину в твоих глазах, и я не хочу этого. Видя тебя с ним, моя душа почернела, Джесс, но я все еще, казалось, понимал, о чем ты думаешь. — Держа руку на моем бедре, он поднимает другую руку, чтобы обхватить мою щеку. — Мне просто нужно, чтобы ты поняла, что я был охвачен страхом за твою безопасность, когда тебя похитили, и я знаю, что ты вернулась и в безопасности, но мое сердце и душа тоже хотят быть рядом, защищая тебя. Потому что ты моя, Джесс.

Я не могу дышать, я… я просто…

Звенит звонок, разрушая наш момент, и тихий стон срывается с моих губ. Я наблюдаю, как печаль наполняет глаза Эйдена, прежде чем он наклоняется и нежно целует меня в лоб.

— На веки веков.

Джесс

— С тобой все в порядке, Рыжая?

Я моргаю, выходя из оцепенения, поднимая взгляд на Луну. Я замечаю легкую морщинку в уголках ее глаз, когда опускаю вилку на тарелку. Я все равно ничего не ела.

Луна сидит напротив меня, в конце стола, Роман рядом с ней, а Оскар дальше по скамейке. В то время как Паркер сидит рядом со мной, а Кай рядом с ним. Прямо как в первый день, когда они сели с нами за стол. Мы никогда не садимся по-другому.

— Я в порядке. Просто… не настолько голодна, — бормочу я, пытаясь улыбнуться в ответ, но мои мысли все еще сосредоточены на Эйдене.

На веки веков.

Боже, мое сердце горит от желания, чтобы эти слова оказались правдой. Мое тело кричало от желания отдаться его прикосновениям и притвориться, что мой мир не рушится вокруг меня. Но я должна быть реалистом. Как бы ни было удивительно верить, что все будет хорошо, я знаю свою мать лучше, чем эти ребята. Они не знают, на что она способна.

— Если это касается науки, я бы сказал, что сожалею, но на самом деле… Это не так. — Оскар смотрит на меня, набивая рот пиццей, и я даже не могу заставить себя разозлиться на него.

Я потрясена больше всего. Он буквально начал драться с Мавериком, когда увидел нас. Теперь он заставляет меня сидеть с Эйденом. Когда я смогу заставить себя спросить его, что внезапно изменилось, я спрошу, но сейчас мне нужно попытаться построить клетку вокруг своего сердца, прежде чем я увижу Маверика на Боевой подготовке.

— Я думал, мы договорились, что пока не будем давить? — Тихо спрашивает Паркер, и я поднимаю бровь. Он с трудом сглатывает, в его глазах мелькает чувство вины, и он смотрит на остальных в поисках помощи.

— Нет, нет. Пожалуйста, Паркер, продолжай. Расскажи мне все о том, когда ты планировал подтолкнуть меня? — Мой голос спокоен, потому что я не сержусь, но меня очень раздражает, что они обсуждают что-то за моей спиной.

— Ты помогла Луне увидеть, что то, что мы были вместе, не было концом света. Мы возвращаем долг. — Переводя взгляд на Романа, я барабаню пальцами по столу, определенно готовая убраться к черту из столовой.

— Я ценю твою мысль, но это совершенно другое дело. — Отодвигая тарелку, я встаю, хватаю сумку, стоящую у моих ног, готовая уйти, когда Кай заговаривает.

— Каким образом?

Закусив губу, я пытаюсь сосчитать до десяти, но обнаруживаю, что мое терпение лопнуло окончательно, поскольку каждый ублюдок за столом, похоже, хочет высказаться.

— Я не обязана обсуждать это ни с кем из вас. На самом деле я бы предпочла, чтобы вы отступили. — Я чувствую себя капризным ребенком,которому отчаянно хочется топнуть ногой, пытаясь твердо стоять рядом с ними.

— Что случилось, Джесс? Похоже, мы раздражаем тебя, потому что тебе не нравится то, что мы говорим. И я думаю, это потому, что ты знаешь, что мы правы. — Оскар откидывается на спинку стула с дерьмово самодовольной ухмылкой на лице, и мне хочется стереть ее с его лица.

— Слишком далеко зашел, Оскар, — шепчет Луна, поднимаясь на ноги и кивая в сторону двери.

Счастливая последовать ее примеру, я не могу удержаться от того, чтобы отсалютовать Тузам одним пальцем, прежде чем сделать это. Беря меня под руку, она тут же бормочет извинения, и я сжимаю ее руку в ответ.

Я не хочу, чтобы она извинялась. Я знаю, что веду себя как капризная стерва, но я не хочу, чтобы мне помогали. Я знаю, что делаю.

Выходя из столовой, я, как всегда, чувствую на себе взгляды. Куда бы Луна ни пошла, люди всегда пялятся. Мне нужна часть ее крутой ауры, которая от нее исходит.

Йен стоит у "Rolls-Royceа" с открытой дверцей наготове, а я прижимаю блейзер ближе к груди, прохладный воздух обжигает обнаженную кожу, которую эта дурацкая форма оставляет распахнутой.

Как только за Луной закрывается дверь, я знаю, что она собирается продолжить разговор. Вздох слетает с моих губ прежде, чем я успеваю сдержаться.

— Знаешь, в их словах есть смысл.

— Правда? — Спрашиваю я, не встречаясь с ней взглядом и потирая руки, чтобы согреться.

— Ты знаешь, что это так, вот почему ты не хочешь этого слышать. Я могу это понять. Мы можем предоставить тебе некоторое пространство, но я думаю, мы все поняли, как наши действия повлияли на твою открытость по отношению к нам, и я не хочу, чтобы были какие-то секреты. Я видела эмоции на твоем лице прошлой ночью, Рыжая.

Черт. — Я не отрицаю своих чувств, и у нас больше нет секретов, Луна, но вы, ребята, не понимаете, как моя мама всегда получает именно то, что хочет.

— Твоя сучья мать никогда раньше не выступала против меня. — Многозначительный взгляд, которым она одаривает меня, заставляет меня замолчать, не желая с ней спорить. Хотя она не ошибается, Люсьенде Луна ни капельки не понравилась бы. Вся ее сила воли заставила бы ее чувствовать себя неловко.

— Ты разговаривала с Мавериком после вчерашнего вечера? — Спрашивает она, к счастью, меняя тему, и я качаю головой. — Тебе было тяжело с Эйденом?

— У меня нет слов, — шепчу я, позволяя ей увидеть боль в моих глазах, которую я скрывала, и она грустно улыбается, сжимая мою руку.

— И я предполагаю, что Эйден немного лучше осведомлен о твоих чувствах и границах.

Ее оценка заставляет меня усмехнуться. Тут она не ошибается. — Маверик раздавит меня бульдозером, пока я не увижу его сторону вещей, но Эйден дает мне возможность найти свой собственный путь, а Уэст направляет меня.

Слова слетают с моих губ прежде, чем я успеваю осознать, что к чему, но она улыбается шире от моего признания.

Машина останавливается у Боевой, и я делаю глубокий вдох, выпрямляя позвоночник, готовясь к напряжению, которое, я знаю, возникнет, когда я увижу Маверика.

Выскользнув из машины, Луна снова берет меня под руку, как будто она уверена, что я здесь, только если прикасается ко мне. Мы не ждем Тузов, вместо этого направляемся прямо в раздевалку.

Занимая свое место в противоположном углу от других девушек, я делаю все возможное, чтобы скрыть свои синяки, пока переодеваюсь. Мои черные леггинсы и персиковая футболка оверсайз облегают меня как можно лучше, и я натягиваю на ноги толстые носки, наслаждаясь комфортом для моих больных ступней по сравнению с каблуками.

— Ты же знаешь, что он согласится со мной и не позволит тебе тренироваться, верно? — Говорит Луна, закатывая на меня глаза.

— Конечно, сейчас, как никогда, мне нужно тренироваться как можно больше. Я никогда больше не хочу оказаться в подобной ситуации.

Луна не отвечает. Сегодня утром у нас был тот же спор, и после вчерашнего я поняла, что должна вернуться к этим занятиям. Я отказываюсь позволять всем обращаться со мной, как с фарфором. Если я хочу встать на ноги, мне нужно быть сильнее. Я выжила. Я не могу заставить себя думать о том, что мне пришлось сделать, но я выжила.

Шагая бок о бок, мы направляемся в зал вместе со всеми остальными. Мой взгляд мгновенно падает на Риса, стоящего у двери, когда мы приближаемся, его свирепый взгляд прожигает мое лицо, не обращая внимания на ответный лазерный взгляд Луны.

— Ты хочешь, чтобы я вмешалась, если Маверик будет вести себя чересчур? — Спрашивает Луна, отказываясь признавать Риса. Она явно знакома с Мавериком, но я качаю головой.

— Я справлюсь с ним.

Она поднимает бровь, глядя на меня, и в ту секунду, когда мы ступаем на маты, по комнате разносится рычание.

— Нет! Черт возьми, нет. Забудь об этом. Вали отсюда нахуй. В твоем состоянии ты не будешь тренироваться, Джессика.

Луна похлопывает меня по спине, направляясь к трибунам, где находятся Тузы. — Удачи с этим, — бросает она через плечо с улыбкой на лице, и я сжимаю кулаки.

Единственная причина, по которой она не кричит на него в ответ прямо сейчас, заключается в том, что она согласна с тем, что он говорит.

Поворачиваясь лицом к Маверику, я с удивлением обнаруживаю его всего в нескольких шагах от меня.

— Ты не тренируешься, Джессика. Ты все еще травмирована. — По крайней мере, сейчас он не кричит. На него уже смотрит достаточно людей. Мне не нужно добавлять ничего к сплетням.

— Будет ли злоумышленник беспокоиться о том, в каком состоянии я нахожусь? — Я возражаю, стоя на своем, и он потирает затылок.

При более пристальном взгляде на него мой пульс учащается. Он выглядит так, словно не спал несколько дней. У него темные круги под глазами и морщины от напряжения на лбу.

— Мне насрать на это прямо сейчас. Ты не тренируешься. — На этот раз его слова звучат гораздо резче, но я отказываюсь отступать.

— Это чушь собачья, Маверик. — Мой гнев, кажется, не усиливает его. Если уж на то пошло, его плечи немного расслабляются. — Если ты не позволишь мне тренироваться здесь, я найду…

— Да пошла ты нахуй, — выплевывает он, его руки опускаются по бокам.

— Нам не нужно устраивать сцену, Маверик. Просто дай мне потренироваться.

Хмурое выражение на его лице, когда он смотрит на меня, заставляет меня остановиться. — Устроить сцену? Устроить сцену? Прошлой ночью я увидел тебя впервые с тех пор, как смыл кровь, грязь, боль. — Он шепчет, его слова уносятся прочь, когда он делает глубокий вдох. Он кладет руки на талию и смотрит себе под ноги. Его глаза медленно возвращаются к моим. — Чтобы ты снова повернулась спиной и ушла.

Его слова разрывают мою душу на части. Я ненавижу быть причиной его боли. Если честно, я удивлена, что он проявляет столько эмоций прямо сейчас.

— Маверик… Я…

— Не утомляй меня своими гребаными фальшивыми извинениями. В мой офис. Немедленно.

Его уязвимость скрыта, как будто он никогда не показывал мне ее даже мельком, и это перевешивает мою решимость тренироваться сегодня. Я замечаю удивление в его глазах, когда киваю и поворачиваюсь, чтобы без возражений уйти в сторону, откуда пришла.

Я совершенно не люблю собственное наказание, но слова и прикосновения Эйдена только ослабили мою защиту.

Маверик

Срань господня.

Я смотрю, как она уходит, сжимая кулаки и заставляя себя не броситься за ней. Я чувствую, что каждая пара глаз здесь смотрит на меня прямо сейчас, и я знаю, что Джессике не понравятся любые дополнительные сплетни, если я устрою еще большую сцену, чем уже устроил.

Поворачиваясь лицом к залу, я ни с кем не встречаюсь взглядом, пока раздаю приказы. — На что, черт возьми, вы все смотрите? Пять кругов. Вперед.

Большинство бормочет свои жалобы, но все встают, чтобы сделать, как я говорю. Луна направляется прямо ко мне, и если она начнет говорить, что я не могу пойти к Джессике, я могу взорваться. Мне не нужно, чтобы кто-то вмешивался в это дерьмо. Это и так достаточно плохо.

— Джесс думает, что поступает правильно, ты же знаешь. — Я продолжаю смотреть на нее сверху вниз, чувствуя приближение Тузов, но ничего не говорю, ожидая, что она продолжит. — Она непреклонна, это не так просто, как заставить Риса замолчать, и она предпочла бы продолжать испытывать душевную боль, которую испытывает сейчас, чем потеряться во всех вас еще больше, чтобы позже причинить себе еще больше боли.

Вздохнув, я киваю, подтверждая ее слова. По крайней мере, я знаю, какими будут ее аргументы, когда я войду туда.

— Этим утром она неохотно разговаривала с Эйденом, но что бы он ни сказал, это задело ее за живое, и с тех пор она молчит. Прошлая ночь все изменила, — бормочет Оскар, заставляя меня нахмуриться, когда я смотрю в его сторону.

— Что случилось с Эйденом этим утром?

— Ничего особенного, но я уступил ему свое место на Науке. Ее нужно вытолкнуть из этого маленького пузыря, который она пытается создать вокруг себя.

Вот почему Эйден безостановочно звонит мне по телефону. В групповом чате более двадцати сообщений, но я не мог заставить себя посмотреть, вдруг это плохие новости, так как знал, что с Уэстом все в порядке.

— И почему тебе вдруг так захотелось надавить на нее? — Я хмыкаю, сбитый с толку тем, что у меня все еще синяк на виске от этого ублюдка, и все же он внезапно пытается помочь.

— Потому что она помогла нам, когда нам нужно было вернуть Луну к нам, — добавляет Роман. Это очень похоже на нее — хотеть сделать всех счастливыми, позволяя себе жить в страдании. — И, возможно, мы наконец-то открыли ей глаза и увидели, как много вы все значите для Джесс.

— Спасибо, — бормочу я, не отрицая, что мне нужна их помощь. — Если я не вернусь к тому времени, как пробегут круги, разделите всех по парам и позвольте им выбить дерьмо друг из друга. И убедитесь, что Рис с Коннором. Он погубит его.

Оскар ухмыляется и кивает в знак согласия.

— Не заставляй ее плакать, — вмешивается Паркер, заставляя меня сделать паузу, потому что я не могу этого обещать. Это никогда не входило в мои намерения, но ей нужно открыть глаза.

Поворачиваюсь к выходу и уже почти у двери, когда меня окликает Оскар. — Итак, напомни, сколько тебе лет? Я забыл.

— Пошел ты! — кричу я, даже не потрудившись обернуться.

В ту секунду, когда я вижу дверь своего кабинета, мои шаги замедляются, когда я пытаюсь взять себя в руки. Все, что они только что сказали, ничего не значит, когда я знаю, что моя девушка там, вероятно, готовится оттолкнуть меня, когда все, что мне нужно, — это чтобы она уняла мою боль.

Остановившись в дверном проеме, я прислоняюсь к косяку, наблюдая, как она расхаживает перед моим окном. Пожимая руками, я могу сказать, что она готова к тому, что я закончу как сумасшедший, и я действительно хочу этого, но я понимаю, что с моим Лепестком это не всегда правильный подход.

— Привет.

Она резко поворачивает голову, в ее глазах появляется искорка удивления, когда она видит, что я спокойно наблюдаю за ней, и она просто смотрит на меня, разинув рот. Мне нравится чувствовать на себе ее взгляд. Все мои сомнения относительно того, что это такое или каковы мои чувства, улетучились в тот момент, когда ее жизнь оказалась под угрозой.

— Привет, — осторожно отзывается она.

Заходя в комнату, я закрываю за собой дверь, защелкивая замок. Я не упускаю то как она сглатывает, когда ее взгляд перебегает с меня на замок.

— Все нормально? Я просто не хочу, чтобы нам мешали, но ты можешь уйти в любое время, или я могу оставить дверь открытой, — бормочу я, не желая возвращать ее мысли на тот склад, запертую в той комнате.

— Н-нет, все в порядке. — Она делает глубокий вдох, ее взгляд останавливается на мне. — Я знаю, что здесь, с тобой, я в безопасности. Просто мне требуется мгновение, чтобы вспомнить это.

Медленно приближаясь к ней, я чувствую, как ее глаза отслеживают каждое мое движение, пока она стоит, застыв на месте. Стоя нос к носу, я обхватываю ее щеку, наклоняя ее лицо к своему.

— Как у тебя дела?

Морщинка между ее глазами выглядит чертовски мило для той серьезности, которая окружает нас прямо сейчас.

— Кто ты, черт возьми, такой, и что ты сделал с моим Мавериком Миллером? — Спрашивает она, заставая меня врасплох, когда я смотрю на нее сверху вниз.

— Что ты хочешь этим сказать? — Спрашиваю я, не упуская из виду тот факт, что она сказала "мой Маверик".

Ее руки поднимаются к моей груди, мое сердце колотится от ее прикосновения, пока она продолжает изучать мои глаза, словно ищет подсказку.

— Это значит, что мой Маверик ворвался бы сюда, хлопнул гребаной дверью и потребовал бы, чтобы я уступила ему, прежде чем сказать что-то, что меня окончательно разозлит, и я вылетела бы из комнаты.

Что ж. Неплохая оценка.

— Ты хочешь, чтобы я вел себя так? Потому что я очень усердно работаю над тем, чтобы сдерживать себя и быть внимательным.

— Да. Нет. я… я не знаю. Мне нужно идти. — Она убирает от меня руки, как будто наша связь обжигает ее, но я кладу другую руку ей на талию, удерживая ее на месте, прежде чем она успевает вырваться из моих объятий.

Провожу большим пальцем по ее нижней губе, у нее сбивается дыхание, и я улыбаюсь ей сверху вниз. Ее соски затвердели под свободной футболкой, а классический румянец расползается по шее.

— Ты забыла о сексе, — шепчу я, приближая свои губы в опасной близости к ее.

— Ч-что?

— Обычно я врываюсь сюда, хлопаю гребаной дверью, требую, чтобы ты уступила, трахаю тебя до бесчувствия, затем говорю что-нибудь, что выводит тебя из себя, и заставляю тебя выбежать из комнаты. Ее грудь быстро поднимается и опускается. — Это то, что сделал бы твой Маверик.

— Черт. — Слова слетают с ее губ едва слышным шепотом, но эффект, который я оказываю на нее, только доказывает, что дистанция между нами не работает ни на кого из вовлеченных.

Приподнимаясь на цыпочки, она прижимается губами к моим, и моему мозгу требуется секунда, чтобы осознать это. Обвив руками мою шею, Джессика прижимает меня ближе, прижимая наши тела грудь к груди.

Я стараюсь, чтобы мои прикосновения были нежными, но она такая опьяняющая, что это нелегко. Ее язык скользит по моим губам, желая большего, и я не могу сказать "нет". Открывая рот, я отдаю ей контроль, позволяя исследовать.

Слегка отшатнувшись назад, я ударяюсь бедром о край стола и слепо прислоняюсь к нему, притягивая ее к себе между ног.

— Я, блядь, не могу иметь дело со всеми вами. Поглощаете мой разум, мою душу. Все, что я хочу сделать, это защитить всех и избавить себя от дальнейших душевных страданий. И все же, один день встречи с тобой и Эйдом заставило меня забыть все, что я решила. Господи, блядь, помоги мне после встречи с Уэстом прошлой ночью, — жалуется она мне в губы, прежде чем впиться в них зубами и смахнуть поцелуем жжение.

— Лепесток, вот такими мы созданы друг для друга. Мы разберемся с остальным дерьмом. Я думал, ты будешь больше верить в нас, — отвечаю я, прижимаясь своим лбом к ее лбу и заглядывая ей в глаза.

Нос к носу, с закрытыми глазами, она сжимает мой затылок, и я наблюдаю, как ее глаза мерцают под веками, как эмоции борются в ее сознании.

— Мне страшно, Маверик. Я могу справиться со страхом, который внушает мне моя мать, но неизвестность с вами, ребята, после всего, что произошло на складе, я не знаю, как справиться с этим.

— Тогда мы разберемся с этим вместе, Лепесток, как команда. Ты гораздо сильнее, чем сама о себе думаешь.

Я нежно глажу рукой вверх и вниз по ее спине, когда она, наконец, открывает глаза. — С каких это пор ты стал таким мудрым и успокаивающим?

— Это из-за моей старости, — отвечаю я, получая проблеск улыбки, которой так добивался.

— Прекрати. — Она игриво бьет меня по груди, чтобы наказать, и я улыбаюсь ей сверху вниз. Моя душа никогда не чувствовала себя такой спокойной после эмоционального срыва, тогда, в том подвале с Фрэнки. Она — все, что мне нужно, чтобы быть счастливым.

— Не бросай меня, Джессика, пожалуйста. — Я не могу сдержать эмоций в своем голосе, он становится хриплым.

— Кажется, я не могу бросить тебя, как бы сильно ни старалась, — отвечает она, снова приближая свои губы к моим. — Ты нужен мне, Маверик, пожалуйста.

Черт. — Не здесь, Лепесток.

— Да, здесь, я чувствую себя потерянной, и мне нужно, чтобы ты был со мной.

Как, черт возьми, я могу с этим поспорить?

— Ты уверена, что в состоянии…

— Заткнись нахуй, Маверик, — ворчит она, поднимая подол моей футболки через голову. Еб твою мать, давать Джессике контроль — все равно что подливать бензина в открытое пламя. Но ей это чертовски идет.

Прижимаясь губами к моей груди, она осыпает меня поцелуями, и мою кожу покалывает от ее прикосновений, мурашки покрывают дорожку там, где она прикасается.

Снимая с нее футболку точно так же, как она сделала со мной, я обхватываю ладонями ее лицо и снова прижимаюсь губами к ее губам, нуждаясь в ней. Стягивая бретельки ее спортивного бюстгальтера вниз, я обнажаю ее грудь, оставляя бюстгальтер на талии, когда я целую ее шею, затем втягиваю ее сосок в рот.

Стон, срывающийся с ее губ, заставляет мой член напрячься в шортах, жаждущий быть ближе к ней. Ощущение ее пальцев, перебирающих мои волосы, только усиливает мою потребность в ней.

Мои пальцы нащупывают пояс ее леггинсов и медленно стягивают их вниз. Отрывая свои губы от моих, Джессика отступает назад, чтобы ускорить процесс, явно недовольная темпом, с которым я двигаюсь. Я сижу, застыв на месте, моя рука сжимает член, чтобы немного ослабить давление, пока я смотрю, как она раздевается.

Мои глаза обшаривают каждый дюйм ее тела, отмечая каждый синяк, когда я осматриваю ее. Снова вставая между моих ног, я хватаю ее за талию и разворачиваю нас так, чтобы она могла лечь на стол. Я роняю свой ноутбук на пол, а вместе с ним и рамку для фотографий, которую я только что добавил.

Она ахает от прохладного прикосновения дерева к своей коже, и я прикасаюсь губами к синякам на ее запястьях. Без слов я перехожу от одного к другому, пытаясь заглушить боль нежным прикосновением.

— Маверик, пожалуйста, — умоляет она, и как только я провожу языком по ее клитору, ее пальцы крепко вцепляются в мои волосы. — Нет, я хочу почувствовать, как ты растягиваешь меня.

— Я не собираюсь причинять тебе боль, делая это, Лепесток. Позволь мне убедиться, что ты готова.

Она закатывает на меня глаза, обхватывает другой рукой мой ноющий член и подносит его к своему входу. Я могу сказать, что она уже скользкая, когда кончик моего члена чувствует, какая она влажная.

— Черт возьми, Джесс, — стону я и замечаю удивление в ее глазах, когда называю ее сокращенной версией ее имени, которым пользуются все остальные, кроме меня.

— Пожалуйста, пожалуйста.

Ее ноги обвиваются вокруг моей талии, толкая мой член глубже в ее киску, и это похоже на рай. Я медленно вхожу и выхожу, с каждым разом растягивая ее немного больше, пока не оказываюсь глубоко внутри нее, и ее рот приоткрывается в беззвучном стоне.

Я даю ей время привыкнуть, и она притягивает мою голову ближе к своей, так что я нависаю над ней. — Ты помнишь, как ты вот так смотрел на меня сверху вниз, в медицинском центре после Пирамиды?

— Я так сильно хотел поцеловать тебя, — честно отвечаю я, мне нравится, что я чувствую себя в большей безопасности, чем ожидал, будучи немного более уязвимым рядом с ней.

— Я знаю, что ты этого хотел. — Она целует уголок моей губы, ее киска сжимается вокруг моего члена, и я медленно раскачиваюсь, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. — Презерватив, — кричит она, делая паузу, когда смотрит на меня, вспоминая мой срыв в бойцовском клубе.

— Ты думаешь, я собираюсь теперь воздвигнуть барьер между нами, Лепесток? — Спрашиваю я, медленно выходя из нее, прежде чем снова войти в нее жестко и быстро, и она стонет, протяжно и хрипло. — Ты. Вся. Моя, — продолжаю я, доводя каждое слово до конца толчками своего члена.

— Мав-Маверик, пожалуйста. — Черт возьми, мне нравится, когда она умоляет. Пот выступает у меня на лбу, пока я пытаюсь контролировать свой оргазм. Я скучал по ней, и я никак не ожидал этого сегодня, поэтому я чувствую себя чертовски возбужденным подростком.

— Может быть, мне стоит заронить в тебя свое семя, тогда ты не уйдешь, — рычу я, но меня шокирует, когда ее киска сжимается вокруг моего члена от моих слов, вместо того, чтобы отпугнуть ее, когда слова бесконтрольно вырываются из моего рта.

Мой большой палец едва касается ее клитора, прежде чем она вскрикивает. Ее голова запрокидывается, пальцы впиваются в мою шею, волна за волной наслаждение прокатывается по ее телу. Я не могу удержаться от того, чтобы вонзиться в нее, как чертово животное, когда мои движения становятся короткими и отрывистыми, и я следую за ней с обрыва.

Каждый мускул в моем теле загорается огнем, когда мой оргазм взрывается по всему телу, и моя сперма заполняет ее, как я и хотел.

Лежа подо мной, ее рыжие волосы растрепались вокруг лица, пока она пытается отдышаться. Она никогда не выглядела такой красивой.

Моя.

Медленно снимая ее футболку, я использую ее, чтобы вытереться, и предлагаю ее Джессике, поскольку здесь больше ничего нет.

Мы молча одеваемся, и она поднимает с пола мой ноутбук вместе с рамкой. Я обнимаю ее сзади, целую в шею, пока она смотрит на рамку в своей руке.

— Это что-то новенькое, — шепчет она, и я киваю, не в силах подобрать слова.

В рамке две фотографии. Одну из них она знает, должна знать, это она. Это ее фотография на вечеринке в честь Хэллоуина в костюме инопланетянки, которую Эйден сделал и отправил в групповой чат. Другая — история для другого дня.

— Это моя мама, Лепесток.

Она кивает в ответ, не настаивая на большем, зная, что я поделюсь дополнительной информацией, когда буду готов.

— Что мы будем делать дальше? — Спрашивает она, меняя тему, и я целую ее в висок.

— Все, что придется, Джессика. Просто как команда, потому что мы победим всех, кто встанет у нас на пути. Но ты должна поговорить с Уэстом как следует. Я не согласен с тем дерьмом, которое он выкинул, но я думаю, что у него были на то причины, и прошлой ночью он не затыкался о том, как мало надежды у него осталось после того, как ты ушла.

Она некоторое время молчит, прежде чем прошептать: — Я все еще боюсь того, что сделает моя мать, Маверик.

Поворачивая ее лицом к себе, я смотрю ей прямо в глаза, решимость наполняет каждый дюйм моего тела. Я отказываюсь позволять другим ублюдкам определять мое счастье, особенно сейчас, когда я чувствую это впервые.

— Тебе следует больше бояться того, на что я готов пойти, чтобы удержать тебя.

Уэст

Проводя тряпкой по своему мотоциклу в миллионный раз, я делаю это снова, на повторе, стирая невидимую грязь и полируя каждый дюйм "Honda".

Я убедил Рафа доставить его в Туз, прежде чем он уехал этим утром. Особенно после того, как они убедили меня остаться в комнате Моргана, пока я еще не готов на все сто процентов. Маверик сказал, что присоединится ко мне. Очевидно, он хороший Флоренс Найтингейл. У меня такое чувство, что Эйден тоже не сильно отстанет.

Это безумие, как Джесс сблизила нас троих, и теперь мы, кажется, не можем остановиться.

Большую часть ночей мы сидели в тишине, пытаясь найти способ вернуть ее к нам, но препятствия на нашем пути делают это довольно трудным, и мне до смерти надоело мнение других людей.

Если Раф еще раз скажет мне быть терпеливым, я могу наставить на него дробовик, но он просто закатит свои гребаные глаза. Мы все знаем, откуда это у Луны.

Моя проблема в том, что я слишком милый и понимающий. Мне нужно быть немного больше похожим на Маверика и заставить ее подчиниться.

Мои руки почернели и покрылись маслом от возни с байком, но когда Эйден прислал сообщение, что Оскар уступил ему место на Науке, чтобы он мог быть рядом с Джесс, мне пришлось занять свои мысли. В противном случае я бы ворвался в их класс естествознания и потребовал ее внимания.

Провожу рукой по лицу, вздыхаю, бросая взгляд на свой телефон, который я намеренно оставил на другой стороне гаража, чтобы не пялиться на него в ожидании обновлений. Я знаю, что после обеда у Джесс Боевая подготовка, и я начал немного ревновать, что меня волшебным образом нет в ее расписании.

Прошлой ночью она выглядела сногсшибательно, мое яркое Солнышко, как всегда.

Я снова слышу, как вибрирует мой телефон на столешнице, и теряю самообладание, поднимаясь на ноги и пытаясь вытереть жир с рук о джинсы. Двадцать два непрочитанных сообщения мелькают на экране. Восемнадцать из группового чата, который у меня с Мавериком и Эйденом, три от Рафа и одно от Джесс.

Я спешу нажать на ее имя, мое сердце колотится в груди, пока я готовлюсь к тому, что может появиться на экране, и я почти перестаю дышать, когда читаю ее сообщение. Мои глаза просматривают слова множество раз, чтобы убедиться, что я читаю правильно.

Джесс: Привет. Маверик убедил меня выслушать. Я освобожусь после четырех, если тебя это устроит?

Если меня устроит? Она могла бы позвонить в полночь, и это все равно было бы идеальным временем для меня.

Который час? Черт. Сейчас почти четыре, а она отправила сообщение почти час назад. Быстро отправив ответное сообщение, подтверждающее, что я буду там в четыре, я начинаю паниковать.

Внезапно все, что я хотел сказать ей, что постоянно прокручивалось у меня в голове, забывается.

Я грязный, но лучше приду грязным, чем заставлю ее ждать.

С телефоном в руке я бросаюсь к двери, решив заглянуть в групповой чат. Надеюсь, у них найдется для меня больше подробностей, поскольку я намеренно держал себя в неведении в самый ужасный гребаный день из всех возможных.

Эйден: Моя рука сейчас на ноге Джесс. Просто говорю.

Эйден: Я также просто говорю, что я только что пробил ее броню. Я знаю это.

Эйден: Почему так больно не быть рядом с ней каждую секунду дня?

Эйден: Клянусь богом, Маверик, будь чертовски мил с ней на Боевой, нам не нужны твои сварливые наклонности, чтобы все испортить еще больше, чем это уже есть!

Как, черт возьми, мы вообще справляемся с этим парнем? Но тот факт, что он прикоснулся к ней, наполняет меня надеждой. Я жажду ее больше, чем свой следующий вздох.

Выхожу в холл, вестибюль кажется тихим, когда я пересекаю его и направляюсь к лестнице. По крайней мере, Раф снова не сидит на страже. Снова посмотрев на свой телефон, я вижу, что еще происходило.

Маверик: Уэст, ты, блядь, мой должник.

Эйден: Что происходит? Что произошло на Боевой?

Маверик: На Боевой ничего не произошло.

Маверик: Но, с другой стороны, мой офис…

Эйден: Что это значит?

Эйден:??

Эйден: МАВЕРИК!

Я чуть не споткнулась на ступеньке, поэтому сосредоточился на чате, а не на том, куда иду.

Маверик: Я был тактичен, и она спросила меня, где ее Маверик.

Эйден: И??

Эйден: Маверик, не заставляй меня, блядь, звонить!

Эйден: Уэст. Скажи. Ему.

Маверик: И я дал ей именно то, о чем она просила.

Маверик: Жди от нее смс Уэст. Она готова выслушать.

Эйден: Ты, блядь, не разбираешься в деталях, Маверик. Этого недостаточно.

Мы все без ума от нее. Это должно было бы смущать, но это не так. Мне это нравится.

Я: Сейчас я направляюсь к ней.

Эйден: Я пришлю фраппучино с карамелью. Давай посмотрим правде в глаза, тебе понадобятся все бонусные баллы, которые ты сможешь получить.

Закатывая глаза, я выхожу из чата, нажимаю на имя Рафа, когда оказываюсь на ее этаже.

Раф: Тебе лучше хорошо отдохнуть и быть готовым к разговору, который у тебя сейчас состоится.

Раф: Не облажайся.

Раф: Или ты получишь дерьмовую работу на всю оставшуюся жизнь, ублюдок.

Если бы я знал, как отправить эмодзи со средним пальцем, я бы так и сделал. Мудак. Убирая телефон в карман, я снова вытираю руки, прежде чем сделать глубокий вдох и постучать в ее дверь.

Кажется, прошла целая вечность, пока меня окружает тишина. Краем футболки я смахиваю пот и жир с лица, но это почти ничего не дает — щелчок замка и порыв ветерка. Я задираю футболку как раз в тот момент, когда моя Солнышко открывает дверь, и я не упускаю из виду, как ее взгляд задерживается на моем накачанном прессе.

Вот и моя девочка.

Джесс

— У тебя все получится, Рыжая, — говорит Луна по телефону.

В ту же секунду, как она вошла в раздевалку после урока Боевой подготовки, она поняла, чем я занималась. Она подняла брови, глядя на меня, и я съежилась от смущения, но была благодарна, что она не начала выпытывать у меня подробности. Хотя, я могла сказать, что она хотела этого.

Запустив пальцы в свои вьющиеся волосы, я расхаживала по комнате перед своим кофейным столиком. Я написала Уэсту по дороге с Боевой, Луна поддерживала меня, но он только что прислал мне ответное сообщение, и я внезапно занервничала.

— Я знаю. Спасибо, Луна, возможность поговорить с тобой помогает.

— Черт возьми, так и есть. Но тебе лучше заставить его попотеть, Рыжая. По крайней мере, больше, чем ты делала с Мавериком, или, ну, в некотором роде.

Ее слова заставляют меня покраснеть, и я качаю головой, хотя она и не видит. — Я ухожу сейчас, — отвечаю я, завершая разговор, прежде чем она скажет что-нибудь еще или вмешаются Тузы.

Когда я кладу телефон на кофейный столик, он снова вибрирует, на этот раз на экране высвечивается имя моей матери, но одновременно раздается стук в дверь, и у меня мгновенно пересыхает во рту.

У меня нет времени еще раз взглянуть на себя в зеркало перед тем, как подойти к двери, и я не понимаю, почему я так нервничаю. Отодвинув мысли о матери на задний план, я открываю дверь и застываю в ошеломленной тишине, наблюдая, как подол футболки Уэста поднимается до талии, открывая мне мимолетный взгляд на его точеный пресс, и я близка к тому, чтобы пустить слюни.

— Привет, Солнышко, — бормочет он, наконец нарушая тишину, и я заставляю себя поднять на него взгляд.

— Привет. — Я не могу вспомнить, что мы должны были здесь делать, но я отступаю назад и поднимаю руку в воздух, приглашая его войти. — Как ты себя чувствуешь?

— Намного лучше, чем, вероятно, следовало бы, если честно. Иногда болит голова и осталась пара синяков, но в остальном я в порядке. — Мягкая улыбка, которую он мне дарит, растапливает мое сердце, когда я закрываю дверь, а он не сводит с меня глаз.

— Ты выглядишь великолепно, как всегда, — говорит он, его взгляд скользит по моему шерстяному свитеру и леггинсам, дополненным пушистыми носками для отдыха, и я качаю головой.

— Ты выглядишь… — Что за черная дрянь размазана у него по лицу и рукам? И как, черт возьми, он может выглядеть таким сексуальным, когда он такой грязный? — Чертовски сексуально, — выпаливаю я. Мой фильтр давно забыт, когда он улыбается мне.

— Я был внизу, возился с Холли, когда увидел твое сообщение.

— Холли? — Спрашиваю я, нахмурившись, и он мгновенно впадает в панику.

— Боже мой, прости. Холли — это мой мотоцикл, Холли — "Honda Blackbird". Я не… Я имею в виду…

Я не могу сдержать смех, который срывается с моих губ, и плечи Уэста мгновенно расслабляются.

— Ты не думал привести себя в порядок?

— Я не хотел заставлять тебя ждать, — отвечает он, оглядывая себя.

— Все в порядке. Ты можешь принять душ здесь, если хочешь. У тебя все равно осталось несколько предметов одежды. — Я иду к своей спальне, оглядываясь через плечо на него, когда он следует за мной.

— Что ж, я рад, что ты не сожгла все, что было связано со мной, — бормочет он, и от этого горит моя душа. Я ненавижу то, какой я была эгоисткой, думая только о своих собственных чувствах, когда уходила от них, чтобы просто пережить это, но я, честно говоря, не верила, что окажу на них такое влияние.

— Все это причиняет боль, Уэст, потому что мне это очень не безразлично. Я не из тех людей, которые ищут мести, — честно отвечаю я и наблюдаю, как он протягивает руку, чтобы прикоснуться ко мне, но быстро отступает, не зная, что будет лучше.

Быстро хватая пару его шорт из запасного ящика в моем шкафу, я вижу только несколько футболок Маверика и Эйдена, и только тогда я вспоминаю, что надевала прошлой ночью в постель.

Черт.

Возвращаясь в свою спальню, лихорадочно оглядываясь по сторонам, я обнаруживаю Уэста, стоящего у моей кровати со своей мятой футболкой в руке. Увидев его лежащим на больничной койке, я захотела почувствовать себя ближе к нему.

— Я, э-э…

Не говоря ни слова, он продолжает удерживать футболку и берет шорты из моих рук, при этом оставляя легчайший поцелуй на моей макушке. Все признаки беспокойства, которые были у него раньше, теперь исчезли, так как он знает, что я скучала по нему.

— Я буду через две минуты, Солнышко. Прислушайся к двери. Эйден пришлет тебе карамельное фраппучино. — Я смотрю ему вслед, когда он направляется в ванную, пока перевариваю его слова.

— Зачем он это сделал?

— Потому что он сказал, что мне понадобятся дополнительные баллы, — отвечает он, подмигивая, прежде чем оставить дверь ванной слегка приоткрытой и включить душ.

Что ж, он не ошибается.

Как по волшебству, снова раздается стук в дверь, и когда я открываю ее, то обнаруживаю подстаканник с двумя напитками, стоящий на полу возле моей комнаты. Осматривая коридор, я никого не вижу.

Быстро схватив сладкое, я пинком захлопываю за собой дверь и ставлю второй напиток на кофейный столик, наблюдая, как на экране мигает уведомление о голосовой почте от моей матери.

Мое сердцебиение уже участилось из-за сегодняшних событий, особенно из-за того, что Уэст прямо сейчас блять голый в моей ванной, и мне не нужно ее дерьмо. Но что, если это из-за моего отца?

Черт.

Бойкотируя автоответчик, я набираю ее имя и быстро набираю повторно.

— Ты знаешь, как невежливо не отвечать на звонки своей матери? Тебе повезло, что я вообще отвечаю, — тут же рявкает она в трубку, и я подавляю желание закатить глаза.

— Зачем ты звонила, мама? — Спокойно спрашиваю я, чуть не раздавливая в руке чашку с фраппучино. Я быстро ставлю его на стол, отказываясь позволить ей высосать всю радость из моего дня.

— Я не знаю, что ты сказала Рису, но он пытался убедить меня дать тебе поговорить с твоим отцом. — Мое сердце замирает, когда я пытаюсь сделать глубокий вдох, молясь, чтобы в трубке раздался голос моего отца, но она только хихикает. — Ты действительно думаешь, что я позволю ему поговорить с тобой и сообщить, где он находится? Ты еще глупее, чем я думала.

Мои глаза закрываются, когда она так легко разбивает мое сердце, как делает это всегда.

— Пожалуйста, я…

— Мы не умоляем, Джессика Пол, — выдавливает она, и мне хочется закричать, что я не гребаный Пол, но я знаю, что ей доставит удовольствие еще немного помучить меня мысленно. Я молчу, прикусив губу, чтобы держать рот на замке, и в конце концов она вздыхает. — Должна сказать, мне нравится, что ты подружилась с Рисом, но я не потерплю, чтобы кто-то из вас пытался бросить мне вызов, помните это.

Тишина встречает меня, когда она заканчивает разговор, оставляя меня кипеть от злости. Схватив свой остывший кофе, я делаю большой глоток, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце.

На улице может быть жутко холодно, а мне все равно хочется выпить этого неземного рая. Возможно, мне захочется горячего шоколада, чтобы снова согреться, но он такой вкусный.

Мои глаза закрываются, когда я представляю теплый летний день с карамельным фраппучино в одной руке и Kindle в другой. Сижу на пляже, слушаю, как вдалеке разбиваются волны. Рай.

Рай там, где нет моей матери.

— Чему ты улыбаешься?

Мои глаза распахиваются при звуке его голоса, и я прочищаю горло, чувствуя себя немного смущенной, что меня застали за грезами наяву.

— Я думала о том, как сильно я люблю этот напиток, но насколько лучше он всегда ощущается на солнце, с книгой и под плеск волн поблизости. — Я инстинктивно нервно втягиваю нижнюю губу в рот, но он широко улыбается мне.

— Похоже, это идеальный день, — отвечает он, подходя ко мне и проводя полотенцем по волосам.

— Так и есть.

— Я хочу понять, как мне удастся сделать так, что бы я был рядом с тобой в этом видении. — Его глаза остаются сосредоточенными на моих, а голос звучит хрипло.

Упасть в обморок, мать твою так.

Когда он стоит передо мной, запах моего кокосового геля для душа, смешанный с его ароматом, переполняет меня. Поглаживая прядь волос у меня за ухом, мое сердце трепещет в груди.

— Только что звонила моя мать, что-то насчет Риса, который просил ее позволить мне поговорить с моим отцом, а она отказалась, — заявляю я, не уверенная, почему он это сделал.

— Ах, черт. Раф собирался убить его.

— Раф?

— Да, это было его условием соглашения, когда мы убедили его отвалить к чертовой матери на несколько месяцев, — отвечает он, доставая телефон и отправляя быстрое сообщение.

Сажусь на диван, обхватив голову руками, и ненавижу, что она лезет мне под кожу и вот так играет с моей головой.

— Эй, Солнышко, все в порядке. Я бы хотел, чтобы она так на тебя не действовала. — Его рука нежно сжимает мое бедро, успокаивая меня.

— Я тоже, — вздыхаю я, поворачиваясь к нему лицом и подпирая щеку руками.

— Скажи мне, как мне выбросить ее из твоих мыслей?

Делая глоток своего напитка, я делаю еще один успокаивающий вдох и выпрямляю спину.

— Расскажи мне, то что ты не рассказывал мне раньше, — шепчу я в ответ, и он мягко кивает, понимая, что я имею в виду.

Переплетая свои пальцы с моими, он мягко улыбается, и я, наконец, вспоминаю плейлист, который у меня есть в аудиосистеме. Andra Day — Stand Up, начинает медленно звучать из динамиков, и у меня мурашки бегут по коже от того, насколько актуальны ее слова прямо сейчас.

Я сглатываю комок, образовавшийся у меня в горле, когда встречаюсь с ним взглядом.

— После того, как ты вернулась из Нью-Йорка, я держался на расстоянии. Я помню, что-то, что сказал Маверик, заставило меня задуматься, но с каждым днем чем дальше я отдалялся от тебя, тем больше я жаждал твоего света. — Поглаживая своим большим пальцем, костяшки моих пальцев, я очарована им. — Затем позвонил Раф, объяснив, что теперь ты стала одной из родословной Гиббсов, и они хотят заключить с нами новое соглашение.

Я инстинктивно пытаюсь убрать руку, но он отказывается отпускать, его глаза умоляют меня не отстраняться. Я заставляю себя кивнуть, чтобы он продолжал, и закусываю губу, позволяя ему продолжать свой рассказ.

— Всю свою жизнь я собирался вступить в брак по расчету, но в тот день, когда я увидел тебя на траве, лежащую на одеяле и читающую свою книгу, мой мир перевернулся с ног на голову. А потом, когда я увидел тебя в комнате Луны несколько дней спустя, меня потянуло к тебе. — Потирая затылок, он делает паузу, пытаясь подобрать правильные слова. — Я знал, что мы можем быть волшебными, Солнышко, и в то время я был тем, кто блокировал это. Но то, что я чувствовал к тебе, даже в самом начале, было больше, чем я когда-либо чувствовал к кому-либо другому.

— Ты мог бы сказать мне, — бормочу я, все еще расстроенная его секретом.

— Я знаю это, и держать это в секрете всегда будет моим величайшим позором, но есть определенное чувство, которое возникает, когда что-то подстроено. Пустота в животе, которая лишает магии, по крайней мере, у меня так было с Луной. Но это, скорее всего, потому, что я никогда не испытывал к ней ничего подобного.

Взяв мои руки в свои, он наклоняется вперед, заглядывая мне в глаза.

— Я никогда не хотел этого для тебя, Джесс. Я хочу волшебства, бабочек, желания. И если бы ты действительно не видела, что из этого со мной что-то выйдет, я бы нашел способ расторгнуть соглашение.

Его глаза изучают мои, ища ключ к пониманию моих чувств, пока он ждет, когда я заговорю. Я улучаю минуту, чтобы осмыслить его слова, вдобавок ко всему, что сказали сегодня Маверик и Эйден.

Я хочу этого, с ним, с ними. Но я больше не могу выносить никаких секретов. Я уже чувствую в душе, что моя мать позаботится о том, чтобы этого никогда не случилось. Нелепо с моей стороны притворяться, что я не умру внутри, отталкивая их.

Я никогда не испытывала душевной боли, пока не попыталась заставить себя разлюбить их.

Делая глубокий вдох, я выпрямляю спину, выпрямляясь, пока готовлю свои следующие слова.

— Мне нужен уровень уважения, который означает, что ты ничего от меня не скрываешь. Я слишком долго была тряпичной куклой для всех остальных. Но и Луна, и Маверик говорили вещи, которые заставляют меня поверить, что есть небольшой шанс, что мы сможем победить мою мать. Я не могу сосредоточиться на этом и в то же время беспокоиться, что ты утаиваешь детали.

Его рука мгновенно поднимается к моей щеке, запрокидывая мое лицо назад, когда он проводит пальцем по щеке.

— Больше никогда, Солнышко. Если ты дашь мне шанс, я все исправлю. Я клянусь.

Закрывая глаза, я делаю глубокий вдох, позволяя грузу разговора упасть с моих плеч. Я доверяю ему, всегда доверяла, но моя история подсказывает мне, что я должна быть настроена скептически.

— Я собираюсь в Нью-Йорк с Луной на Рождество. Я думаю, мне нужно это время, чтобы подумать, а потом, когда я вернусь, мы сможем продолжить.

Я вижу боль и разочарование в его глазах, но я пообещала себе, после того как умоляла Маверика трахнуть меня на его столе, что не буду торопиться.

Между нами все было так поспешно и скрытно. Я заслуживаю минуты, чтобы переварить то, через что мне пришлось пройти.

— Что бы тебе ни понадобилось, Джесс. Я буду ждать тебя здесь.

Джесс

Пробегая пальцами по материалу своего новенького пальто, я молча поднимаюсь по ступенькам в частный самолет. Я сейчас так чертовски ошеломлена, что это даже не смешно.

Если я думала, что Джулиана упрямая, я понятия не имела, что меня ждет с Мавериком, Уэстом и Эйденом. Пальто Moncler armoire, которое, как я знаю на мне сейчас, стоит больше двух тысяч долларов, доказывает это.

Луна пришла с ним этим утром. Очевидно, они заставили ее отдать его мне, потому что знали, что я не откажу ей. И они были правы. После того, как я сказала Уэсту, что еду в Нью-Йорк с Луной, они договорились об этом. Зная, что там будет еще холоднее.

Однако нам придется поговорить об этом, когда я вернусь. Изначально пребывание в Бубен означало, что у вашей родословной есть деньги, но я никогда ничего этого не видела. Мода — это жизнь, но я никогда не могла купить ничего дизайнерского.

За это пальто можно умереть, оно сделано исключительно из мечты и пуха единорога, и я будубесконечно благодарна, но я чувствую себя совершенно не в своей тарелке и до смерти боюсь, что порву его.

Заходя внутрь самолета, я сразу же вижу Джулиану. Моя любовь к ней только возросла после нашей вечеринки с ДВ, и хотя Луна этого не признает, ей это определенно нравится.

Роскошь в этой штуковине просто сумасшедшая. Здесь четыре ряда сидений с проходом посередине и по четыре места в каждом ряду. Пока не пройдешь подальше назад, и сиденья станут больше похожими на диваны, обращенные друг к другу.

Последний раз мы были здесь, когда возвращались из Нью-Йорка. Боже, как сильно изменилась моя жизнь с тех пор.

— Я сижу с Луной, — кричит Оскар из-за моей спины, и я слышу, как другие Тузы насмехаются над ним.

— Ты же знаешь, что она будет сидеть с Джесс, чувак, — отвечает Паркер, но я тут же качаю головой.

— Нет, нет, это не так. Я собираюсь стать ужасным попутчиком прямо сейчас. Я наконец-то снова могу читать, и мне нужно серьезно заняться своим СДП, — говорю я с многозначительным видом, но все Тузы смотрят на меня в замешательстве.

— Она имеет в виду свой "список для прочтения". Знаешь, потому что она книжная шлюшка, — говорит Луна, толкая меня локтем в плечо, и я ухмыляюсь.

— Думаю, ты поймешь, что я предпочитаю термин — грязная шлюха, спасибо.

Луна закатывает глаза, когда я вижу ухмылку Кая. Оскар кривит лицо, прикрывая уши, как ребенок, заставший трахающихся родителей, и я хихикаю. Роман обнимает меня за плечи и ведет к Джулиане, Рафу, Брайсу и Мии, сестре Кая.

Я передаюсь от человека к человеку, они крепко обнимают меня, включая Мию, что странно, поскольку мы не так много времени проводили вместе, но все равно это приятно. После того, как Раф крепко заключил меня в медвежьи объятия, я близка к тому, чтобы упасть в обморок, поэтому я благодарна, когда Кай уводит меня от них.

Пока все, кроме Кая, Мии и меня, сидят на диванах лицом друг к другу, Кай сажает меня в двухместное кресло в нескольких рядах от себя, чтобы я могла почитать в тишине, и я никогда не была так благодарна.

Наконец-то вышла третья книга из серии "Все звезды", и мне нужно их безумие прямо сейчас. Меня бесит, что я не могла читать всю прошлую неделю, тем более что это было не из-за книжного похмелья. Мои мысли были прикованы к Фрэнки и моей матери, но когда Маверик сказал, что он ушел, я почувствовала, что снова обрела частичку себя.

Я не могу заставить себя снять пальто, когда сажусь на свое место и быстро пристегиваюсь. Это безумие, но в нем я чувствую себя ближе к своему "сендвичу". Я знаю, мне нужно это время, чтобы разобраться в себе и не принимать совершенно необдуманных решений, таких как расставания без объяснения причин, но я уже скучаю по ним. Осознание того, что они будут дальше, чем обычно, портит мне настроение.

Мы пробудем там всего пять дней, завтра канун Рождества, и я пообещала Луне, что мы отправимся за покупками, когда приедем в Нью-Йорк, так что я знаю, что буду занята.

Мой телефон жужжит у меня в кармане, и мое сердце наполняется радостью, когда я вижу уведомления на своем телефоне.

ЭЙДЕН ПРИГЛАСИЛ ТЕБЯ В ГРУППОВОЙ ЧАТ

ЭЙДЕН ДОБАВИЛ МАВЕРИК В ГРУППОВОЙ ЧАТ

ЭЙДЕН ДОБАВИЛ УЭСТА В ГРУППОВОЙ ЧАТ

ЭЙДЕН ПЕРЕИМЕНОВАЛ ГРУППОВОЙ ЧАТ В СОСУНКИ ДЖЕСС

Что это вообще за название группового чата? Хотя мне нравится видеть их настоящие имена на своем телефоне. Поскольку это больше не секрет, мне показалось правильным вернуть их обратно.

Эйден: Привет, красавица. Я уже скучаю по тебе. Прекрасно проведи время в Нью-Йорке.

Эйден: Я решил, что групповой чат облегчит общение всем вместе.

Я улыбаюсь своему телефону. Даже не злюсь, что теперь мне нужно разобраться с другим групповым чатом. Это того стоит. Прежде чем я успеваю ответить, приходит еще одно сообщение.

Уэст: Фантастически проведи время, Солнышко. Не могу дождаться встречи с тобой. Луна, возможно, в тихую сделала твою фотографию в пальто. Ты выглядишь сногсшибательно. Скучаю по тебе.

Почему они все так добры ко мне? Они снова и снова доказывают, что я ошибаюсь. Хотя я слегка тычу Луну взглядом в затылок за то, что она тайком сфотографировала меня.

Мой телефон снова жужжит, и все, что я могу сделать, это уставиться на экран.

Маверик: Я скучаю по тебе больше, чем по этим придуркам, Лепесток. Когда ты прикасаешься к себе, думай обо мне. Не порти свое видение этими идиотами.

Такое мог сказать только Маверик. Его неприкрытое желание ко мне заставляет меня покраснеть. Я решаю ответить, прежде чем остальные продолжат его поощрять.

Я: Еще раз спасибо за мое пальто, оно потрясающее, но нам нужно поговорить о том, сколько вы на него потратили!

Я: И еще, что за название? Сосунки?

Маверик: Тут нечего обсуждать. Мы хотели купить тебе пальто, вот и купили. Скажи "спасибо, Маверик". (В конце концов, я передам твою благодарность остальным).

Эйден: Да, Маверик. Почему мы такие сосунки?

Я чувствую их игривость в сообщениях и не могу сдержать улыбку на своем лице. Выглянув в окно, я паникую, думая, что совершила глупую ошибку, улетев на Рождество, но смех Луны напоминает мне, что я все еще там, где хочу быть.

Уэст: Маверик сказал, что мы братья Джонас. Маверик — это Кевин, я — Джо, а Эйден — Ник (в возрастном порядке, конечно).

Эйден: И он сказал, что это потому, что мы все запали на тебя, ты знаешь, после песни.

О, черт возьми. Боже.

Маверик: Я все еще не могу поверить, что ты знаешь все их имена. Придурок.

Я: Но ты же мой любимый сэндвич?

Точки продолжают выстраиваться в линию внизу экрана, прежде чем снова исчезнуть, пока кто-нибудь, наконец, не ответит.

Уэст: Подождите, похоже на BLT, но не…?

Я: Да!

Маверик: Конечно, Эйден в центре. Ему это чертовски нравится.

С моих губ срывается неудержимый смех, и я глубже вжимаюсь в свое кресло, чтобы меня никто не видел.

Эйден: Ты же знаешь, я буду в середине, если Джесс тоже будет там! Чего бы ни пожелала моя красавица.

Капитан выходит на связь по громкой связи, сообщая нам, что мы готовы начать взлет, и я знаю, что мне следует убрать телефон.

Я: Мы собираемся взлетать. Я скоро с вами поговорю.

Я: Я тоже по всем вам скучаю.

Мое сердце бешено колотится в груди, когда я нажимаю "Отправить", давая им понять, что я действительно чувствую то же, что и они, независимо от того, как сильно я пытаюсь притворяться, что это не так. И как раз в тот момент, когда я собираюсь убрать свой телефон, он снова жужжит.

МАВЕРИК ПЕРЕИМЕНОВАЛ ГРУППОВОЙ ЧАТ В СЕНДВИЧ С МЯСОМ ДЛЯ ДЖЕСС

Я не могу сдержать легкую улыбку на лице, когда в моем животе расцветает надежда. Я просто должна молиться, чтобы счастливый конец был уже близок.

Рождественский Нью-Йорк не похож ни на что, что я когда-либо видела. Шум и суета, все плотно закутаны, и волшебство, витающее в воздухе, наполняет меня волнением. Но я знаю, что чего-то не хватает, или, точнее, кого-то, кого здесь нет.

Я отправила сообщение в недавно появившийся групповой чат СМД, сразу почувствовав дистанцию, когда мы приземлились, но Луна пыталась занять меня Джулианой, пока мы переходили из магазина в магазин.

Джулиана вручила мне кредитную карточку перед тем, как мы покинули ее квартиру, и после того, как мы некоторое время препирались по этому поводу, она выиграла, и теперь я должна потратить ее деньги, иначе она — разозлится. Я не хочу, чтобы они думали, что все это из-за денег, но выражение ее глаз говорит мне, что она знает, что это не так.

Заходя в Macy's, я чувствую, что все уступают нам место, когда мы идем бок о бок с шестью телохранителями по бокам. Я не понимаю, телохранители привлекают больше внимания, но Брайс настоял на нашей безопасности. Они также полезны для того, чтобы забирать у нас сумки.

От подарочной корзины, которую я заказала для Тузов, у меня кружится голова, потому что я, кажется, считаю себя веселой. В то время как подарки, которые я приготовила для Джулианы, Брайса и Рафа, гораздо более персонализированы.

Я понятия не имела, что подарить Луне на Рождество, поэтому выбрала для нее совершенно кое-что другое, но я знаю, что ей это понравится.

Луна берет меня под руку, тянет к отделу нижнего белья, и я не могу удержаться, чтобы не провести пальцами по черному кружевному комплекту, который просто кричит о сексуальности. Моя одержимость ими не прекратилась. Если уж на то пошло, стало еще хуже.

Мне нравится ощущать богатый материал под одеждой, прижимающийся к моей коже, и то, как подвязка трется о мои бедра. Я бы с удовольствием надела что-нибудь подобное и показала это парням.

Однако я отказываюсь тратить деньги Джулианы на это прямо сейчас и забираю Луну из секции. Я вообще понятия не имею, что мы здесь делаем, Луна ненавидит ходить по магазинам, а мы почти закончили на сегодня с покупкой подарков.

Я не смогла удержаться и купила подходящие подарки для Эйдена, Маверика и Уэста. Они так сильно занимают мои мысли, и я хотела подарить им что-нибудь, даже если я не смогу подарить им это до тех пор, пока не вернусь в Физерстоун.

Они все остались в кампусе, Бирнам нужно организовать вечеринку для тех, кто остался, и Уэст сказал, что его семья приедет навестить его. Маверик вообще ничего не упоминал о своей семье, а я не хотела давить.

— Посмотри на эти платья, Рыжая, они тебе очень идут, — указывает Луна, показывая мне самые симпатичные зимние трикотажные платья с длинными рукавами. Она права. Они действительно красивые, и, как одержимый ребенок, я, как всегда, пробегаю пальцами по материалу.

— Такие милые, но, может быть, в другой раз, — бормочу я, бросая взгляд на Джулиану, которая стоит по другую сторону стойки и бросает на меня многозначительный взгляд. — Клянусь, мы всегда можем вернуться перед отъездом. Я просто пока не хочу сходить с ума.

Джулиана мягко улыбается мне, слегка покачивая головой, когда подходит ко мне. — Хорошо. Я не пытаюсь подавить тебя, малышка. Я просто хочу, чтобы ты знала, что у тебя могут быть эти вещи, и я хочу купить тебе все, что тебе нужно, хорошо?

— Спасибо, Джу-Джу, — отвечаю я, притягивая ее к себе, чтобы обнять сбоку, прежде чем отойти от одежды. — Для кого еще нам нужно что-нибудь купить? — Спрашиваю я, переводя взгляд с одной на другую, пока мы обдумываем, что уже купили.

— Я думаю, мы закончили. Твои персональные подарки для Маверика, Эйдена и Уэста будут доставлены завтра, как и подарок Оскара. Я зашла сюда только ради тебя, чтобы сделать кое-какие личные покупки, но не хочешь ли ты вернуться? — Спрашивает Луна, и я киваю в знак согласия.

Я знаю, что перелет был коротким, но все эти организации и покупки меня вымотали. — Давай вернемся.

Джулиана идет впереди, не жалуясь, что я ничего себе не купила, и мой телефон вибрирует в кармане. На моем лице мгновенно появляется улыбка, я ожидаю увидеть сообщение в групповом чате, но моя радость улетучивается, когда я вижу сообщение от моей матери, мелькающее на экране.

Поколебавшись, я подумываю о том, чтобы положить телефон обратно в карман, но знаю, что это не избавит меня от проблемы.

Мама: Почему Рис приехал домой на каникулы, а ты нет?

Я: Я никогда не приезжаю домой на каникулы.

Мать: Рис сказал, что тебе нужно наверстать упущенное в школе. Лучше бы это было правдой. Тебе лучше сосредоточиться, я не позволю тебе очернять имя Пола еще больше, чем ты это уже сделала. Я возвращаюсь в Физерстоун с Рисом, как я упомянула в своем голосовом сообщении. Если я не буду довольна тем, что увижу, твой отец умрет.

Я не позволяю слезам застилать мне глаза. Эта женщина никогда не относилась ко мне как к своей дочери, не так, как Джулиана заботится обо мне. Я передаю телефон Луне, когда выхожу на улицу, нуждаясь в прохладном воздухе, который поможет успокоить мои эмоции.

Я пообещала себе, что не позволю ей навязывать мне свои решения, но с ней так трудно не впасть в старые привычки.

— Я, блядь, сама ее убью, — бормочет Луна рядом со мной, и мне больно сознавать, что я бы не расстроилась, если бы это произошло на самом деле. И все же наблюдение за тем, как жизнь покидает этого человека, до сих пор преследует меня.

Делая глубокий вдох, я закрываю глаза и поднимаю лицо к небу, чтобы остановить блуждающие мысли. Сейчас не время.

Когда я, наконец, открываю их снова, осматривая окружающую обстановку, я делаю глубокий вдох и снимаю накопившееся внутри меня напряжение.

Я сама выбираю свой путь и буду бороться со своей матерью, точно так же, как я боролась с Фрэнки Уинтерсом. Просто по-другому, но со всей моей решимостью выжить.

Пошла ты, Люсьенда Пол.

Джесс

Болтовня за столом, звон бокалов и смех наполняют комнату. Меня никогда не окружал такой уровень шума и любви одновременно, и я думаю, что мне, возможно, захочется плакать.

Хотя, возможно, это говорит вино. Но я протягиваю свой бокал Луне, чтобы она наполнила его, не заботясь ни о чем на свете. В конце концов, сегодня канун Рождества.

— Как насчет того, чтобы мы, девочки, оставили мужчин убираться, а сами посмотрели какой-нибудь сериал? — Говорит Джулиана, комично размахивая бокалом с вином. Кажется, по крайней мере, я не единственная пьяненькая за столом.

— Когда, черт возьми, я на это подписался? Оскар стонет, получая подзатыльник от Романа, в то время как Раф отвечает.

— Когда ты женился на моей дочери, и за это тебе придется мыть кастрюли.

Раф бросает кухонное полотенце, но Оскар ловит его, преувеличенно подмигивая Луне, которая просто закатывает глаза в ответ.

— Разве у нас нет посудомоечной машины для этого? — Оскар ворчит, целуя Луну в висок, прежде чем встать.

— У нас есть, — вмешивается Брайс. — Но сегодня она называется "Оскар".

Все хихикают, когда Оскар перекидывает кухонное полотенце через плечо и дуется, уходя.

— На самом деле я надеялась, что кто-нибудь расскажет мне о ситуации с моим отцом, — говорю я громче, чем ожидала, заставляя зал замолчать, и наконец отвечает Раф, опершись руками о стул перед собой.

— Мы работаем над этим, я обещаю, но мы решили, что обсудим с тобой больше после Рождества. Ты через многое прошла, и мы хотим, чтобы ты расслабилась и ни о чем не беспокоилась, даже если это всего лишь на мгновение. Впрочем, это твой выбор, мы можем поговорить об этом прямо сейчас, если ты так предпочитаешь. Я не отниму у тебя это решение.

Ну что ж.

Обмахивая лицо, я пытаюсь сдержать слезы, но чувствую, что вот-вот превращусь в рыдающее месиво из-за заботы, которую они всегда так щедро предлагают мне.

Я верю, что они помогут разобраться с моим отцом. Если бы все было так как они хотят, они бы напали на мою мать, заставив ее добраться до него, но я прошу их сделать это незаметно. По крайней мере, на данный момент.

Раф лихорадочно переводит взгляд с Луны на меня, вероятно, опасаясь того, что он мог сказать лишнего. Но прямо сейчас мои эмоции переполняют меня, и их доброты, смешанной с вином, слишком много.

— Не волнуйся, папа. Мы просто подавляем ее, но в хорошем смысле, — бормочет Луна, обнимая меня за плечи. — Давай возьмем бутылочку-другую в логово, посмотрим на вампиров и оборотней, заодно поболтаем между нами девочками, хорошо?

Я киваю головой в знак согласия, на ходу подхватывая свой бокал с вином. Обходя стол, я останавливаюсь рядом с Рафом и обнимаю его за талию. Он мгновенно сжимает меня в ответ, и это напоминает мне о нашем телефонном разговоре, когда Луна только что убила свою мать.

Он был растерян, опустошен и немного сломлен, но он услышал, что я сказала по телефону. С тех пор я ценю его еще больше.

Гладя меня по голове, он шепчет мне на ухо. — У тебя есть мы, дорогая. После Рождества я введу тебя в курс дела. А пока постарайся быть собой. Я вижу тебя в этой комнате, впитывающим все эмоции, но твоя мать посеяла в твоем сознании плохие семена. Ты постоянно беспокоишься, что кто-то собирается тебя исправить.

Как, черт возьми, ему удается так хорошо меня понимать? Моя рука сжимает бокал с вином, когда его слова захлестывают меня.

— Будь собой. Никого не должны волновать твои поступки и ты не должна всем нравиться, кроме тебя, Джесс. Моя дочь видит твою силу. Боже, обычно она думает, что у всех девушек вши, но не у тебя. Верь в себя.

Он ослабляет хватку, забирая с собой еще один обломок в моей броне. Я не знаю, как признать, что люди хотят вот так поддержать меня.

Я вижу Луну, стоящую у двери и кивающую мне следовать за ней, и сжимаю руку Рафа, прежде чем последовать за ней, отказываясь встречаться с кем-либо еще взглядом.

Джулиана уже откинулась на спинку огромного серого матерчатого дивана. Большая секция могла бы легко вместить шестнадцать человек, но мы втроем сидим прямо посередине, и Луна натягивает одеяло с конца, пока мы устраиваемся поудобнее. Шторы задернуты, на журнальном столике из темного дуба стоит вино и шоколад.

Меня поражает, как в таком большом пространстве все еще удается чувствовать себя так комфортно.

В ту же секунду Луна нажимает кнопку воспроизведения на телевизоре, и я точно знаю, где мы находимся с эпизодами. Опускаясь на зефирные подушки, я бездумно потягиваю вино, пока не обнаруживаю, что бокал пуст.

Наверное, мне следует притормозить, но мое тело наклоняется вперед, чтобы взять бутылку, когда эта мысль покидает мой разум.

— Итак, Луна сказала мне, что ты говорила с Уэстом, Мавериком и Эйденом, — бормочет Джулиана, и я краснею.

— Так и есть, — отвечаю я, опускаясь обратно на диван с снова наполненным стаканом. Мне это определенно понадобится, если мы собираемся вести этот разговор.

— И…

— И я сказала, что хочу провести Рождество с вами, ребята. Потом, когда вернусь, я займусь всем остальным. — Я не отрываю взгляда от телевизора, но чувствую, что они обе смотрят на меня.

— Я упоминала, что после ее приватного разговора с Мавериком она выглядела хорошо и по-настоящему трахнутой?

— Луна! — Я визжу, разбрызгивая вино повсюду, когда мое лицо становится красным, как свекла, но они обе только хихикают. — Прекрати.

— О, пожалуйста, расскажи нам еще, Джесс, — подталкивает Джулиана, и я свирепо смотрю на них обеих.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, Луна. — Я подношу руку к лицу, рассматривая свои ногти вместо того, чтобы смотреть на них обеих, но это не помогает отвлечь их от разговора.

— Я слышала, у него маленький член.

— Это не так, — огрызаюсь я в ответ, свирепо глядя на нее, и в этом моя ошибка. Маленькая сучка-подстрекательница. Хорошо, что я люблю ее. Она чуть не падает с дивана, так сильно смеется, и Джулиана не лучше.

Расплата будет суровой, и она это заслужили.

— Так что… так что, тогда он не маленький, да? — Спрашивает Луна, изо всех сил пытаясь выдавить из себя слова сквозь хихиканье, и я качаю головой.

— Я все еще чувствую растяжение, а прошло уже несколько дней, — отвечаю я с усмешкой, и они оба удивленно смотрят на меня, вероятно, ошеломленные моим ответом.

— Не хотела бы ты обсудить размер Тузов? — Может быть, я могла бы привести их сюда, и ты могла бы выстроить по порядку… — Эй! — Я смеюсь, когда Луна швыряет в меня подушкой, обрывая то, что я собиралась сказать.

— Хватит об этом, — смеется она, и следующие несколько минут мы все пытаемся взять смех под контроль.

Мой бокал с вином снова пуст, я откидываюсь на спинку дивана, смотрю в потолок, и мне кажется, что моя грудь вот-вот взорвется.

— Я никогда раньше не испытывала такого чувства семьи. Я не знаю, улыбаться мне или плакать из-за этого. У меня болит грудь, больше от радости, чем от боли, — признаюсь я, чувствуя легкое головокружение из-за алкоголя, разлившегося по моему организму.

— О, Джесс, — успокаивает Джулиана, переваливаясь с другой стороны, чтобы сесть у моей головы, ее руки неуклюже запускаются в мои волосы, пока Луна переплетает свои пальцы с моими.

— Ты наша навсегда, Джесс, — шепчет Луна, и я улыбаюсь ей.

— Даже если я откажусь выйти замуж за Уэста? — спрашиваю я, чувствуя, как мое тело немеет.

— Джесс, — бормочет Джулиана, приподнимаясь, чтобы встретиться со мной взглядом. — Когда мы предложили Уэсту соглашение в качестве варианта, единственная причина, по которой мы продвинулись вперед с этим, заключается в том, что он был честен в том, что у него была связь с тобой. Он хотел выяснить, что могло бы быть между вами обоими, и я помню ваш телефонный разговор, пока мы обедали.

— А если она откажется выйти за него замуж? — Спрашивает Луна, настаивая на ответе, и глаза Джулианы мечутся между нами двумя.

— Тогда она не выйдет за него замуж. Я люблю тебя больше, чем родословные соглашения, Джесс.

Я чувствую, что сегодня вечером они обнажают все мои уязвимые места, и вино побуждает меня озвучить их тоже.

— Хотя, я знаю, что в этом определенно что-то есть, Рыжая. Не позволяй этому омрачить твои чувства, — говорит Луна с улыбкой. — Кроме того, его татуировка с родословной потрясающая.

— Что?

— Да, это красная роза. Однажды он специально назвал мне ее. Э-э… роза свободы. Это до смешного красиво.

Роза. Красная роза свободы — его родословная татуировка. Мое сердце бешено колотится в груди, когда я вспоминаю цветы, которые он любит дарить мне, и то, что он знает, что за ними стоит.

— Я не помню, чтобы видела это, — размышляю я, не помня ту татуировку на его коже.

— Я сделала это несколько недель назад, — признается Луна, и я понимающе киваю.

— Я бы чувствовала себя счастливой, если бы мой сэндвич был здесь, — бормочу я, меняя тему, поскольку мои веки немного тяжелеют, поскольку я позволяю алкоголю убаюкать меня. — Они позаботились бы о том, чтобы кошмары остались в стороне.

Мне кажется, что я плыву по воде, дрейфую в открытом море часами напролет.

Руки скользят под мою голову и обхватывают колени, когда меня поднимают, разбудив ото сна. — Маверик?

— Жаль разочаровывать, — бормочет в ответ Кай, и я расслабляюсь в его объятиях, слыша, как Луна ворчит, чтобы он был осторожен со мной.

Мои глаза остаются закрытыми, пока я нахожусь в состоянии бреда, не уверенная, сплю я или бодрствую. Я осознаю, что меня укладывают в кровать и набрасывают на меня одеяло, и я прижимаюсь к нему.

— Это когда-нибудь проходит? — Спрашиваю я едва слышным шепотом, пока сон пытается поглотить меня.

— Что когда-нибудь проходит, Джесс?

— Хм, мертвый взгляд в глазах этого человека?

Но прежде чем я получаю ответ, меня затягивает в темноту, я молюсь, чтобы кошмар той ночи больше не повторился в моих снах.

Эйден

Эта гребаная вечеринка раздражает меня до чертиков. Я готов покончить с этим, чтобы выбраться отсюда. Это первый раз, когда я злюсь из-за того, что моя родословная требует от меня устраивать вечеринки.

Я бы чувствовал себя намного лучше, если бы Джесс была здесь, но вместо этого я имею дело с идиотами. Я немного разочарован, что Рис, по-видимому, вернулся домой на рождественские каникулы. Я подобрал для него идеальную девушку. Герпес и все такое, а ему пришлось пойти и все испортить.

У меня сжимается в груди, когда я понимаю, что Джесс в нескольких часах езды отсюда.

— Приободрись, братишка, — говорит Труди с усмешкой, толкая меня бедром, когда опирается на стойку рядом со мной.

Один взгляд на нее с приподнятой бровью, и она прекращает притворяться. Я не единственный, кто не чувствует этого сегодня вечером. — Ты в порядке?

— Я в порядке, Эйден. Было бы еще лучше, если бы ты перестал спрашивать.

— Никогда, — отвечаю я с усмешкой, и она улыбается в ответ.

В старших классах все было легко. Но в ту секунду, когда мы переступили порог академии, все стало реальностью. Сейчас я учусь строить отношения с женщиной и двумя другими мужчинами, которые тоже хотят ее.

Пока моя сестра разбирается с клеймом мертвого ублюдка Рико Манетти. Пусть он гниет в аду. Она по-прежнему не хочет мне показывать, и сколько бы я ни пытался понять, что это значит, я продолжаю заходить в тупик.

Я знаю, она хочет, чтобы я держал это в секрете, но я знаю, что Джесс знает. Я думаю, если я спрошу Уэста или Маверика, у них может быть для меня больше информации.

Вздыхая, я останавливаю себя, мой гнев и стресс будут только брать надо мной верх, и мы не продвинемся дальше, чем сейчас. Она позволит мне связаться с ней, когда будет готова. Я просто должен быть терпеливым.

— Ты уверена, что слишком занята, чтобы провести со мной завтра рождественское утро? — Я спрашиваю снова в сотый раз, и она похлопывает меня по спине, как ребенка.

— Я не слишком занята, Эйден. Я просто собираюсь пойти домой, а ты останешься здесь.

— Хммм. — Мои родители достаточно милые, но лишены каких-либо настоящих эмоций. Моя сестра, кажется, думает, что все чудесным образом изменится за одну ночь, в то время как я предпочитаю не тратить на них свое время.

Ни один из родителей не должен учить своих детей принимать все доступные виды лекарств до того, как им исполнится четырнадцать лет, независимо от происхождения. Моя позиция по этому поводу никогда не изменится. Технически они никогда не заставляли нас принимать наркотики, но мы были хорошо осведомлены о том, как приготовить каждый наркотик.

— Если ты передумаешь, я ухожу в десять.

Никто из нас не произносит ни слова, пока мы стоим бок о бок у бара, наблюдая, как все танцуют в беседке рядом с нами.

Когда-то я бы провел всю ночь в секс-палатке, переходя от одной оргии к другой, но теперь это мне ничего не дает. Я хочу Джесс, и если ей нравится, чтобы мы играли в нашем собственном маленьком кругу, отлично, но для меня это все. Она — то, что нужно мне.

Мой телефон горит в кармане, умоляя меня сказать ей эти три простых слова, но я не хочу, чтобы она чувствовала себя вынужденной произносить их в ответ. Все должно происходить в ее темпе.

— Привет, Эйден, детка.

Нахмурившись, я смотрю направо. Я узнаю девушку передо мной, но понятия не имею, как ее зовут.

— Хочешь потанцевать, детка? Я скучала по тебе.

— Отвали, — ворчу я, поворачиваясь, чтобы посмотреть на танцующую толпу, но она не останавливается.

— Не будь таким, Эйден. Я знаю, что Джесс здесь нет. То, чего она не знает, не будет…

— Или ты сейчас отвалишь, или я позволю моей сестре уложить тебя на пол. Потому что, может, я и хочу выпотрошить тебя, но я не причиняю вреда женщинам, — рычу я, ударяя кулаком по стойке. — Тогда я передам сообщение, чтобы, когда Джесс вернется, рядом с ней будет Луна Стил, и они вдвоем буквально уничтожат тебя. Ты. Понимаешь?

Я вижу, как дрожат ее руки, когда она смотрит на меня, разинув рот. Когда она двигается недостаточно быстро, я снова бью кулаком по дереву, заставляя ее подпрыгнуть, и она убегает отсюда.

— Я начну называть тебя Альфа Эйден, если ты будешь продолжать в том же духе, — хихикает Труди, но я не отвечаю.

Доставая телефон из кармана, я замечаю, что на экране мигает групповой чат "Сосунки". Часть меня не хочет смотреть, особенно после того, как я попросил их обоих прийти и развлечь меня, но они оба отказались.

Щелкая "Открыть приложение для обмена сообщениями", я дважды просматриваю слова, чтобы убедиться, что правильно их читаю. Переворачивая экран, я показываю его Труди, которая тоже широко улыбается, читая его.

— Иди, все в порядке. Я разберусь. Коннор тоже здесь.

— Спасибо, Труди. Люблю тебя.

Джесс

Внезапно проснувшись от того, что кто-то подпрыгивает рядом со мной на кровати, я стону, в животе подкатывает тошнота.

— Прекрати, — невнятно произношу я, слишком уставшая, чтобы иметь дело с такого рода вторжением, но слышу смех Луны в ответ.

— Ну же, Рыжая, давай. Сегодня рождественское утро, и ты не можешь провести его впустую в постели.

Перекатываясь на спину, я закрываю лицо рукой, когда чувствую, что она ложится рядом со мной. У меня болит голова, и я совершенно уверена, что если я открою глаза, комната начнет кружиться. Кто позволил мне так много выпить прошлой ночью?

— Который час? — спросила я.

— Почти одиннадцать, а теперь поднимай свою задницу, — отвечает Луна, срывая с меня покрывало.

— Ты ведешь себя чертовски нехорошо, капитан.

— Я отказываюсь начинать Рождество без тебя, так что пойдем.

Наконец, с трудом открываю глаза и, прищурившись, смотрю на нее, пытаясь заставить себя сесть. Я чувствую себя отвратительно. У меня пересохло во рту, глаза словно покрыты хрустящей слизью, и у меня болит все тело с головы до ног. К черту мою жизнь прямо сейчас.

— Могу ли я сначала принять душ и почистить зубы?

Луна улыбается мне, когда я свешиваю ноги с кровати. Мое лицо, вероятно, позеленело от бурчания в животе.

— У тебя есть десять минут, не заставляй меня возвращаться за тобой.

Медленно поднимаясь на ноги, я, спотыкаясь, бреду в свою ванную, и как только собираюсь закрыть дверь, слышу, как Луна зовет меня по имени. Оглядываясь через мое плечо, я вижу, что она лежит поперек моей кровати с широкой улыбкой на лице.

— Счастливого Рождества, Рыжая.

Боже, почему она должна находить свою милую сторону, именно когда я раздражена?

— Счастливого Рождества, Луна.

Закрыв за собой дверь, я принимаю душ в рекордно короткие сроки. Я не знаю, как я на самом деле не заболела, но когда я выхожу из ванной со своим мятно-свежим дыханием и плотно обернутым полотенцем, я обнаруживаю, что Луна достала для меня чистую одежду для отдыха.

Все, чего я хочу, это свернуться калачиком в постели. Я скучаю по своим парням. Их завернутые подарки на стуле в углу комнаты насмехаются надо мной, когда я спрашиваю себя, почему я решила быть подальше от них.

Дистанция, Джесс. Нам нужна была минута. Я повторяю, но слова, кажется, прилипают уже не так, как до моего ухода. Вздыхая, я сосредотачиваюсь на том, что происходит здесь и сейчас.

Мне нравится эта комната, которую Джулиана приберегла для меня. Огромный California king занимает много места, потрясающий туалетный столик с идеальным освещением из окон до пола, а благодаря доступу к моей ванной комнате и гардеробной он больше, чем номер, который у меня был в Бубнах. Все серебристое, блестящее и серое. Идеально.

Быстро одевшись в темно-фиолетовые ворсистые джоггеры и свитер, я собираю волосы в неряшливый пучок на макушке, беру телефон и направляюсь на кухню. Мне нужен кофе, если я хочу иметь хоть какой-то шанс пережить следующий час, не говоря уже о целом дне.

— Счастливого Рождества.

Джулиана стоит передо мной со смузи в протянутой руке и улыбается мне, свежая, как маргаритка. Вчера вечером она тоже выпила. Как это я одна оказалась в таком состоянии?

— Счастливого Рождества, — бормочу я в ответ, беру смузи и делаю глоток.

— Тебе захочется выпить его побыстрее, потому что оно сотворит чудеса с твоим похмельем.

Я поднимаю бровь, глядя на нее, но делаю, как она говорит. Я сосредотачиваю всю свою энергию на том, чтобы не блевать. Я понятия не имею, что в нем, но оно зеленое, так что я не хочу спрашивать. На вкус он не ужасен, но это определенно не та чашка кофе, которую я надеялась получить.

— Все ждут в кабинете, если ты готова войти.

— Хм, я была бы готова, если бы выпила кофе…

Меня отвлекает кружка, поставленная передо мной. От крышки поднимается пар, когда запах кофе взывает ко мне, как мотылек к пламени. Я меняю свой смузи на самый вкусный, оставляя лишь самую малость, прежде чем последовать за Джулианой в другую комнату.

Огромная U-образная секция идеально подходит для всех нас. Раф и Брайс садятся слева, и Джулиана присоединяется к ним. В то время как Луна садится прямо по центру, Паркер и Роман слева от нее, а Оскар и Кай справа от нее. Я улыбаюсь всем как можно вежливее и сажусь справа, рядом с Мией.

— Где ты была прошлой ночью? Ты пропустила время девочек и много вина.

— Я это слышала, — отвечает она с усмешкой. — Но я ужинала в городе со своими родителями. — Я киваю в ответ, не задаваясь вопросом, почему Кай не пошел с ней. Насколько я могу судить, для них это все еще трудное время, но я уверена, что он восстановит связь, если это то, что он хочет сделать.

— Подарки! — Кричит Оскар, хлопая в ладоши, чтобы привлечь всеобщее внимание. Никто не возражает, и именно тогда я понимаю, что все подарки, которые мы положили под елку, теперь в основном покрывают кофейный столик, если только они не слишком большие, тогда их отложили в сторону.

Когда все начинают искать подарки для раздачи, я отправляю краткое сообщение в групповой чат СМД.

Я: Счастливого Рождества. Я скучаю по вам.

Я быстро добавляю фотографию подарков под елкой, чтобы дополнить его.

Мое сердце болит, но, по крайней мере, я знаю, что хочу быть с ними, даже если сегодня я сама себя огорчила. Когда я вернусь, все может быть по-другому.

Кладу телефон на диван, присоединяюсь к остальным и нахожу один из купленных мной подарков.

— Рыжая, у меня здесь твой подарок от меня, — зовет Луна, и я решаю тоже взять ее.

— Я хочу посмотреть это, потому что вы двое просто забавные, — говорит Паркер с улыбкой, усаживая Луну к себе на колени, пока мы обмениваемся свертками.

Я перевожу взгляд с Луны на Паркера, на сверток и продолжаю его открывать. Медленно вытаскиваю открытку и ухмыляюсь, читая слова.

— Ни за что на свете, — смеется Луна.

— Татуировку по моему выбору, когда я буду готова, да? — Спрашиваю я, поворачивая карточку, чтобы все могли видеть.

— Нет, я беру свои слова обратно. В твоей карточке написано по моему выбору.

— Как будто вы двое все равно не выберете одно и то же, черт возьми, — вмешивается Паркер, касаясь губами виска Луны. — Я горжусь собой за то, что держал ваши подарки друг другу в секрете. — Он широко улыбается, его взгляд взволнованно перебегает между нами, но ни одна из нас не обращает на него внимания.

Вместо этого я сосредотачиваюсь на карточках. Рядом они совершенно одинаковые, демонстрируя нашу дружбу.

СЧАСТЛИВОГО РОЖДЕСТВА, ДЖЕСС. ЭТО ВАУЧЕР ДЛЯ ТЕБЯ, ЧТОБЫ ТЫ НАКОНЕЦ-ТО СДЕЛАЛА ТАТУИРОВКУ ПО СВОЕМУ ВЫБОРУ, КОГДА БУДЕШЬ ГОТОВА. С ЛЮБОВЬЮ, ЛУНА

СЧАСТЛИВОГО РОЖДЕСТВА, ЛУНА. Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ НАСТОЛЬКО, ЧТО ПОЗВОЛЯЮ ТЕБЕ ПОМЕТИТЬ МОЮ КОЖУ ОДНИМ ИЗ ТВОИХ ПОТРЯСАЮЩИХ РИСУНКОВ. С БОЛЬШОЙ ЛЮБОВЬЮ, ДЖЕСС

Меня заставляет улыбаться то, что это адресовано и Джесс. Я медленно склеиваю Рыжая и Джесс вместе, стремясь всегда быть более сильной версией себя.

Заставляя себя присутствовать при том, что происходит вокруг меня, я стою у журнального столика, пока все продолжают раздавать подарки друг другу. Джулиана указывает на огромную коробку, в которой представлены все возможные продукты от Sephora.

— Джу-Джу, большое тебе спасибо. Мне все это нравится. — Поднимая на нее взгляд, я останавливаюсь, рассматривая ее.

Ее длинные пальцы поднесены ко рту и дрожат, а глаза наполняются слезами. Я наблюдаю, как ее глаза сканируют рамку, которую я сделала для нее, и мое сердце начинает учащенно биться в груди, беспокоясь, что ей это не понравится.

Джулиана, наконец, поднимает на меня глаза, и я удивлена, когда рыдание срывается с ее губ. В мгновение ока она встает с дивана, заключая меня в объятия.

— Мне это так нравится, Джесс. Большое тебе спасибо.

— Честно говоря, ничего особенного, — бормочу я, довольная, что ей понравилось.

— Это все. — Обнимая меня за плечи, она снова опускает взгляд на рамку.

Спасибо тебе за то, что ты есть, за то, что расчистила мне путь к обретению себя.

Зная, что ты заботишься, я чувствую себя в безопасности. Чувство, которого я не испытывала до сих пор.

Я никогда по-настоящему не знала материнского прикосновения, пока ты не обняла меня в первый раз.

Спасибо тебе за то, что ты укрепляешь меня, а не разрушаешь.

Мне повезло, что я знаю тебя и называю своим опекуном.

Не будучи моей матерью, ты показала мне, каково это — быть любимой кем-то другим.

Я люблю тебя.

Напечатано на плотной открытке с красивыми цветочными деталями снаружи, я поместила ее в рамку в футляре на память. Билеты, которые мы получили при входе в музей, когда в последний раз были в Нью-Йорке, лежат внизу, рядом с нашей фотографией с церемонии посвящения Луны.

— Я надеюсь, мы сможем продолжать добавлять к этому воспоминания, — шепчет Джулиана, и я сжимаю ее талию.

— Я бы очень этого хотела, — соглашаюсь я, довольная, что она чувствует то же самое.

— Джесс, открой мой подарок, — зовет Оскар, привлекая мое внимание, и Джулиана отпускает меня, идя показывать Рафу и Брайсу мой подарок. Раф одними губами произносит слова благодарности, улыбаясь сделанной мной фотографии, на которой он запечатлен с Брайсом и Луной на ее церемонии.

Подарки — это не мое. Мне никогда раньше не приходилось их покупать, но я хотела, чтобы все имело цель и значение для всех, чтобы показать им всем, как я благодарна.

— Джессикинс, — ворчит Оскар, отрывая меня от моих мыслей, и я наклоняюсь над кофейным столиком, чтобы взять коробку из его рук.

Она тяжелее, чем я ожидала, поэтому я кладу ее на стол, разрывая бумагу, когда чувствую, что Оскар подходит и встает рядом со мной. Под оберточной бумагой лежит черный кожаный футляр, и я по-прежнему ничего не знаю о том, что внутри.

Взглянув на Луну, она кивает, чтобы я открыла его, и я в шоке смотрю на содержимое, когда делаю это. Там, выложенные, как косметические средства, шесть розовых ножей с блестками. Что за?

— Надеюсь, тебе никогда не придется ими воспользоваться, Джессикинс, но ты Туз, а для Туза иметь ножи — это как какое-то неписаное правило. — Я смотрю на него в шоке — чувство принятия захлестывает меня.

— Большое тебе спасибо, Оззи.

Он похлопывает меня по спине, довольный собой, пока я смотрю на них.

— Не волнуйся. Кроме того, если ты выставишь их напоказ, это напомнит тем придуркам, которые тебе нравятся, чтобы они с тобой не связывались.

Я закатываю глаза, когда Кай вкладывает коробку мне в руки. Шум и смех в комнате почти оглушают по сравнению с тем, к чему я привыкла, но мне это нравится.

Вытаскивая серебряный браслет из коробки, Кай объясняет, что это устройство слежения, в то время как Луна берет его у меня из рук и оборачивает вокруг запястья, указывая, что у Кая тоже есть похожий.

Повторяя свою благодарность, я не думаю, что когда-либо благодарила их так много за такой короткий промежуток времени. Луна отводит Оскара, чтобы открыть его подарок, когда Паркер зовет меня по имени.

Улыбка на его лице заставляет меня нервничать, но он хлопает по дивану рядом с собой и достает коробку, чтобы я ее открыла.

— Я знаю, что собираюсь сделать тебе лучший подарок. Ты не должна ранить чувства других людей этой информацией. Но ты будешь знать, и я буду знать, хорошо?

Забирая коробку у него из рук, я срываю бумагу, лихорадочно разглядывая то, что у меня в руках.

— О, мой гребаный бог! — Я визжу, обнимая его за плечи. — Как, черт возьми, ты вообще… — Слов нет. Я не могу закончить предложение, уставившись на фотографию Деймона с автографом, он же Йен Сомерхолдер. Я почти мертва.

— Я же говорил тебе, что у меня будет самый потрясающий, — отвечает Паркер.

— Так и есть. Позвольте мне вручить вам подарки, ребята.

Встав с дивана, все еще держа фотографию в руке, я кладу ее рядом с телефоном и направляюсь к двум большим коробкам, прислоненным к дальней стене, потому что они определенно не поместились бы на журнальном столике.

Я смотрю, как Оскар танцует в восторге от оригинальной машины Pac-Man, которую Луна подарила ему на Рождество, и счастье на ее лице, когда она наблюдает за ним, озаряет комнату.

— Миа, у меня есть для тебя подарок, — говорит Луна с улыбкой. Я знаю, что она собирается погрузиться вместе с ней в воспоминания, потому что у Рафа сохранились браслеты дружбы, которые они сделали в детстве, поэтому я подзываю Тузов.

— Счастливого Рождества, — говорю я с улыбкой, махая рукой в сторону коробок.

Паркер и Кай срывают бумагу с первого подарка, и перед нами предстает потрясающая фотография на холсте, на которой они вчетвером с Луной в день церемонии. Все они выглядят беззаботными и блаженно счастливыми, полная противоположность парням, на которых я боялась даже взглянуть в старших классах школы.

Фотография показывает счастье, которое мы все испытали в тот день, прежде чем все перевернулось с ног на голову и стало худшим днем в моей жизни.

Они все улыбаются и бормочут слова благодарности, когда Оскар открывает другую огромную коробку. Я стою, молча ожидая его реакции, и она не разочаровывает.

— Ты этого не сделала, — смеется он, протягивая руку к коробке. — Мешки с членами? Что это вообще такое? — Спрашивает он, вытаскивая конфеты в форме члена и бросает их Каю, в то время как Роман достает большой пакет пасты в форме члена.

— Ты, блядь, ненормальная, — с ухмылкой говорит Роман, вытаскивая шоколадные оладьи и леденцовых петушков.

— Это машина для приготовления блинов, которая делает их в форме членов? — Спрашивает Кай, смеясь, когда тоже заглядывает внутрь.

— Я просто хотела, чтобы вы все знали, что вы кучка придурков, — пою я.

— Съедобных, — добавляет Луна, подходя и становясь рядом со мной, и все смеются.

Раздается стук в дверь, и я хмурюсь в замешательстве, как и Луна. Роман смотрит на свой телефон и усмехается.

— Это будут два подарка, доставленных точно в срок. — Кто, черт возьми, у него есть, чтобы разносить подарки на Рождество? Все смотрят, как он мчится к двери. — Я просто хочу, чтобы ты знала, что я слышал, как Паркер сказал, что он купил тебе лучший подарок, но я ожидаю, что это будет отменено, Джесс, — говорит Роман с многозначительным взглядом, и я продолжаю смотреть на него в замешательстве.

— Еще, Луна, мы тебя очень любим, но тебе труднее всего покупать подарки, поэтому мы приготовили тебе кое-что особенное от всех нас, — говорит Паркер, обнимая ее сзади, пока мы смотрим на дверь.

Роман чуть приоткрывает дверь, что-то бормоча тому, кто находится по другую сторону.

— Ты готова, Луна? — Спрашивает он, и она нетерпеливо кивает, когда он приоткрывает дверь еще чуть-чуть, и в комнату, подпрыгивая, заходит маленький щенок.

— О боже мой! — Я ахаю, наблюдая, как глаза Луны расширяются, и она падает на колени, шоколадно-коричневый щенок мгновенно бросается к ней, как будто знает, куда ему нужно идти.

— Он тебе нравится? — Тихо спрашивает Кай, и Луна с энтузиазмом кивает.

— Я так сильно его люблю, — благоговейно шепчет она, прижимая Лабрадорчика к груди. Эмоции сияют в ее глазах, когда что-то еще цементирует их отношения, скрепляя их вместе.

Она заслуживает этого —их любви, их надежд и будущего.

— Ты готова принять подарки, Джесс? — Роман зовет от двери, и я смотрю на него широко раскрытыми глазами.

— Я не знаю. Это отвлечет меня от желания украсть щенка? — Я игриво отвечаю, и он просто широко улыбается, позволяя двери открыться.

Как в замедленной съемке, мое удивление становится видимым, и мои ноги начинают двигаться раньше, чем мой мозг успевает за ними угнаться.

Уэст, Эйден и Маверик стоят в дверях.

Мое сердце, кажется, подступает к горлу, когда я мчусь к ним. Эйден первым делает шаг вперед, ловя меня, когда я бросаюсь на него.

Цепляясь за него, как обезьянка, он сжимает меня в ответ, когда я чувствую, как рука Маверика поглаживает обнаженную кожу у меня на спине. Заглядывая через плечо Эйдена, я вижу, что Уэст колеблется, и меня бесит, что он так себя чувствует.

Отрывая правую руку от Эйдена, я протягиваю ее, и Уэст мгновенно присоединяется к групповому объятию. — Привет, — бормочу я, утыкаясь лицом в шею Эйдена.

— Счастливого Рождества, красавица.

— Счастливого Рождества, — отвечаю я, немного откидываясь назад, чтобы видеть их всех. — Я так рада, что вы здесь.

— Да? — Спрашивает Уэст, и я улыбаюсь, когда мое тело расслабляется.

— Да, хотя сейчас у меня немного похмелье и жуткая тошнот, — добавляю я.

Целуя меня в щеку, Эйден медленно ставит меня на ноги. В ту же секунду, как он это делает, Маверик врывается ко мне, его рука крепко обнимает меня за плечи, пока он ведет меня обратно к дивану.

Все приветствуют друг друга, но я слишком увлечена их появлением, чтобы обращать достаточно внимания на то, что происходит вокруг меня.

Садясь на диван, Маверик сажает меня к себе на колени, и я охотно соглашаюсь.

— Так ты скучала по мне, да? — Я закатываю глаза, когда он крепко обнимает меня.

— Сначала, ты скучал по мне, — бросаю я в ответ, и он просто пожимает плечами, даже не пытаясь спорить со мной.

— Джесс, вот наш подарок тебе, — говорит Раф, подходя к нам с маленькой коробочкой.

— Благодарю вас.

Оставаясь на коленях у Маверика, я открываю коробку в поисках кружки. Я тут же начинаю смеяться над единорогом на поверхности, выставляющим пальцы вверх и окруженным множеством ругательств — Пиздюли, Сучки, Дрочеры. Список можно продолжать, и это весело. Я определенно позаимствую некоторые из них.

— Я случайно воспользовался твоей кружкой у Луны, — объясняет Раф, напоминая мне о кружке "нахальный единорог", которая у меня тоже там есть. — Загляни внутрь.

Заглядывая внутрь кружки, я нахожу сложенный билет.

ЭТОТ БИЛЕТ ДАЕТ МИСС ДЖЕССИКЕ УОТСОН ПРАВО НА НЕДЕЛЬНЫЙ ОТДЫХ В MI CASA BY THE SEA (НАШЕМ ДОМЕ ОТДЫХА), ЧТОБЫ ПОЧИТАТЬ КНИГИ, ВЫПИТЬ КОФЕ И ПОСЛУШАТЬ ШУМ ОКЕАНА ВДАЛЕКЕ.

Сначала я смотрю на Уэста, вспоминая, что рассказывала ему о своем видении рая, и он подмигивает мне, пока Брайс продолжает с ним разговаривать.

— Большое тебе спасибо, Раф.

— Не за что.

Погружаясь в Маверика, я обыскиваю комнату в поисках Эйдена, который выглядит так, будто говорит что-то, что заводит Романа, и это меня не удивляет.

Мои ДРУЗЬЯ здесь всего несколько минут, а они уже сливаются с толпой, как будто были здесь все это время.

Маверик целует меня в висок, отчего я растекаюсь лужицей, когда раздается еще один стук в дверь. Я знаю, что это. Луна бросает в мою сторону нервный взгляд, но я улыбаюсь, зная, что это будет важно.

— Хотите перекусить и открыть подарки, которые я подготовила для вас в моей комнате? — Спрашиваю я, поднимаясь с колен Маверика и протягивая руку. — Думаю, они захотят побыть наедине.

— Паркер, у меня для тебя подарок. Это, эээ, я…

Луну прерывает Роман, открывающий дверь, избавляя от необходимости каких-либо объяснений, когда в комнату входит женщина.

— Мама.

Паркер недоверчиво смотрит, как его мать входит в комнату. Ему больше не нужно вспоминать своего тупоголового отца.

— Пойдемте, — шепчу я, кивая Уэсту и Эйдену, чтобы они тоже следовали за мной.

Им нужно побыть наедине, а мне отчаянно хочется побыть наедине со своими ребятами.

Все это чувство семьи и любви только приближает меня к ним.

Маверик

Выражение глаз Джессики, когда она увидела нас стоящими в холле, навсегда останется в моей памяти. Они сверкали таким голубым, что мне показалось, будто я смотрю на океан, и то, как она бросилась в объятия Эйдена, опрокинуло меня через край.

В ту секунду, когда он отпустил ее, она была моей, и я не собирался ее отпускать.

Я ненавижу Рождество. С тех пор, как мне исполнилось пятнадцать, я не любил никаких праздников, связанных с семейными сборищами. Вот почему я тоже не поднимал шума из-за того, что отсутствовал на День Благодарения. Но, видя Джессику в окружении ее недавно созданной семьи, я хочу греться в ее свете, в ее радости и волнении от всего, что происходит вокруг нас.

Я позволяю ей переплести наши пальцы и потащить нас по коридору, подальше от всех эмоций в гостиной.

— Я захвачу подарки, — бормочет Уэст, направляясь обратно к главной двери, в то время как Эйден следует за нами.

Не думаю, что когда-либо в своей жизни я был так благодарен Роману. Сомневаюсь, что когда-нибудь буду снова. Когда вчера вечером на тумбочке завибрировал мой телефон, я почти проигнорировал. Единственная причина, по которой я это сделал, — на случай, если это была Джессика, и так было даже лучше.

Роман: Кто-то напился до потери сознания, и с ней не все в порядке, как она, кажется, показывает. Я знаю, что она хочет, чтобы вы, ребята, были здесь.

Я: Зачем ты мне это рассказываешь?

Роман: Потому что самолет будет там в 06:00. Будьте готовы.

Я молниеносно отправил сообщение в групповой чат "Сосунков", а потом почти не сомкнул глаз. Я был как ребенок на Рождество, за исключением того, что моим подарком была Джессика. Я не заставлял Романа рассказывать, что он имел в виду, когда сказал, что с ней не все в порядке, как она, казалось, притворялась. Я хотел понять это сам.

Я вежливо улыбался всем, когда мы вошли, но чем дальше мы отходили, тем больше я начинал расслабляться. Группы — это не совсем мое. Делиться подобным с Эйденом и Уэстом на самом деле не в моих правилах, но, похоже, это каким-то образом работает.

Заходя в последнюю комнату справа, я обнимаю свой Лепесток и сажаю ее на кровать рядом с собой. От подпрыгиваний, вероятно, у нее болит живот, но смятые простыни взывали ко мне.

— Меня подташнивает, — стонет она, когда Эйден запрыгивает на кровать с другой стороны от нее, толкая нас обоих.

— Ну, это то, что ты получаешь, когда сходишь с ума от употребления алкоголя. Ты принимала что-нибудь от этого?

— Джулиана дала мне какой-то зеленый коктейль, который, кажется, немного помог, но я все равно еще ничего не ела.

— Тебе, наверное, захочется чего-нибудь еще с небольшим количеством имбиря, прежде чем ты попробуешь поесть, — отвечает Эйден, убирая волосы с ее лица, пока я обнимаю Джессику за талию.

Ее волосы пахнут клубникой, и это завораживает.

— Я уже поздравил тебя с Рождеством? — шепчу я ей в шею, покрывая поцелуями ее кожу.

— Хм, я не уверена, но ты можешь повторить это для пущей убедительности, если хочешь, — она дерзит в ответ, и я ухмыляюсь. Я чертовски скучал по этой ее стороне. Она излучает атмосферу "Мне-похуй", когда ее не волнует, что кто-то ее осуждает.

— Счастливого Рождества, Лепесточек.

— С Рождеством, Маверик, — мгновенно отвечает она, сжимая мою руку, лежащую у нее на животе.

— Не начинайте свои объятия без меня, — говорит Уэст, входя в комнату и закрывая за собой дверь на замок.

Джессика приподнимается на локтях, чтобы видеть его через мое плечо, и я понимаю, что в тот момент, когда ее глаза замечают подарки, я знаю, что он пошел за ними.

— Что это такое? — Тихо спрашивает она, в ее глазах пляшет возбуждение, а тело сотрясает дрожь.

— Если я получу рождественский поцелуй, я, возможно, скажу тебе.

Любое беспокойство, которое мог испытывать Уэст, полностью исчезло, когда она выскользнула из моих объятий, проскользнувши между мной и Эйденом, и бросилась к нему.

Я не могу сказать, что не ревную, когда ее губы касаются его губ, но я рад, что они все выясняют. Если этот ублюдок сохранит еще какие-нибудь секреты, я сам его убью, и он это знает.

Приподнимаясь на кровати, я сажусь, свесив ноги с бортика, наблюдая, как Джессика продолжает разглядывать огромный букет цветов, который, по настоянию Уэста, мы должны были забрать по дороге.

Все это состоит примерно из десяти дюжин роз, все красные или белые.

— Единство, да? — бормочет Джессика, поглаживая пальцами лепестки, и я понятия не имею, о чем она говорит.

— Да, — отвечает Уэст, нервно глядя себе под ноги.

Проходит мгновение, и на лбу Джессики образуется морщинка, как будто она ведет внутреннюю борьбу с самой собой.

— Могу я это увидеть? — Спрашивает она, и после долгих, как кажется, лет поисков ее взгляда он медленно стягивает свитер через голову, обнажая грудь.

Ее пальцы неуверенно поглаживают татуировку в виде розы на его груди. Я не знаю, как он понял, что она имела в виду именно это. Очень медленно она наклоняется, покрывая легчайшими поцелуями листья, окружающие темно-красные лепестки, когда тонкий замысловатый стебелек спускается между его грудной клеткой. Я удивлен, увидев улыбку на ее лице, когда она отступает назад.

Меня поражает, что между ними не произносится ни слова, но я чувствую, как их связь углубляется.

— Могу я вручить тебе свой подарок прямо сейчас? — Спрашивает Эйден, подпрыгивая на кровати.

Она застенчиво улыбается, кивая в знак согласия, и это напоминает мне, насколько она невинна. Несмотря на то, что она через столько прошла, ее сердце чисто.

Схватив завернутый подарок, прислоненный к стене, он быстро протягивает его Джессике, которая быстро рвет его, как профессионал. У нее отвисает челюсть, когда она пробегает глазами фотографии.

Я не знаю, откуда этот подонок взял большинство из них, но ему удалось собрать фотоколлаж с Джессикой, включая Уэста, Луну, Тузов, меня и, конечно же, себя.

— Мне это так нравится, спасибо тебе, Эйд, — шепчет она, ее улыбка продолжает расти. — Хотите посмотреть подарки, которые я вам купила? — Спрашивает она, и я хмурюсь.

— Ты не хочешь открыть мой подарок? — Спрашиваю я, и она мгновенно поворачивает голову, чтобы посмотреть мне в лицо. Кажется, в ее глазах почти удивление от того, что я вообще могу ей что-то подарить, но я преодолеваю боль и встаю с кровати.

Надеюсь, то, что сказала мне Луна, было правдой. Иначе я сейчас буду выглядеть глупо.

Беря ее за руку, я тяну ее к встроенному шкафу.

— Ты распаковала вещи? — Спрашиваю я, и она смотрит на меня в замешательстве.

— Э-э-э, нет. Все по-прежнему в моем чемодане.

— Хорошо, значит, все это тебя не смутит.

Открываю дверь, стук в ушах затихает, когда я вижу все, на что надеялся. Весь чертов гардероб забит одеждой, и мои глаза определенно замечают немало комплектов сексуального нижнего белья, которые будут идеально смотреться на ней.

— Что…что все это значит?

— Полагаю, это все, к чему ты прикасалась, когда ходила по магазинам с Луной и Джулианой два дня назад.

Ее глаза широко распахиваются, когда она, наконец, отрывает взгляд от вешалок с одеждой и встречается со мной взглядом.

— Как? Почему?

Отпуская ее, я кладу руку ей на спину и притягиваю ближе. — Когда ты к чему-нибудь прикасалась, один из охранников добавлял это к куче, и с большой помощью Луны.

Ее глаза снова оглядывают пространство, убеждаясь, что все это реально.

— Маверик, это уже слишком, я…

— Нет. Нет, мы не будем этого делать, — бормочу я, сгибая колени, чтобы оказаться на одном уровне с ней. — Я хотел купить тебе вещи, и какая-то часть тебя хотела, чтобы все было здесь.

— Но…

— Никаких — но, просто скажи "спасибо, Маверик".

— Спасибо тебе, Маверик.

Я смотрю, как она делает шаг вперед, ее пальцы скользят по материалу темно-фиолетового платья.

— Маверик, это платье от Givenchy, — благоговейно шепчет она, и я уверен, что по моей улыбке она понимает, что я понятия не имею, что это должно означать, но мне нравится видеть, как она так светится. Ее голубые глаза такие яркие, от нее исходит возбуждение, когда она обвивает руками мою шею.

Быстро целую ее в уголок рта, я вывожу нас из комнаты, прежде чем она потеряет свое настроение. Я знаю, когда нужно остановиться, пока я впереди.

Уэст и Эйден сидят бок о бок на кровати, улыбаясь, когда она появляется в поле зрения. Выскользнув из моих объятий, она достает из угла комнаты три подарочных пакета и протягивает их нам.

— Откройте самый большой подарок, затем самый мягкий и закончите самым маленьким, — инструктирует она, складывая руки перед собой и нервно переплетая пальцы.

Я стою рядом с ней, бросаю сумку на пол и достаю первый подарок, как она и сказала.

— Боже мой, красавица, это потрясающе, — бормочет Эйден, уже открыв его.

Разрывая оберточную бумагу, я хватаюсь за рамку, когда обрывки падают на пол, мои глаза читают напечатанные слова. Это текст песни ‘Us" James Bay. Я слышал это раз или два, но правильное прочтение слов, осознание того, что именно Джессика адресует их мне, заставляет мое сердце петь.

Я теряю дар речи, когда проглатываю комок в горле и лезу в коробку, чтобы вытащить мягкий подарок. Я слышу, как двое других смеются вместе с Джессикой, но я слишком ошеломлен. Нахожу футболку под упаковочной бумагой и натягиваю улыбку, читая, что на ней написано:

Я — БУКВА "М" В СЭНДВИЧЕ С МЯСОМ

Я могу только предположить, что остальные тоже соотносятся с их инициалами.

— Спасибо тебе, — мне наконец удается выдохнуть, и она одаривает меня самой милой улыбкой, кивая, чтобы я достал последний подарок.

Тишина окружает меня, когда я открываю его, бросая взгляд на двух других, которые в полном шоке уставились на свои руки, и это приводит меня в полное замешательство. Внутри лежит маленькая коробочка, и когда я поднимаю крышку, то вижу деревянный брелок в форме перчатки для ММА с Лепестком внутри. Когда я переворачиваю его, мое сердце замирает, когда я вижу слова, вырезанные на дереве.

Я переворачиваю его снова, убеждаясь, что мои глаза действительно видят то, что передо мной. Мое сердце учащенно колотится в груди, когда я пытаюсь вспомнить, что нужно дышать.

"Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ".

Я… я не могу.

Джесс

Мне кажется, меня сейчас стошнит.

Значение брелка для ключей в то время было отличной идеей. Но на самом деле парней со мной не было, и я не чувствовала, что упаду в обморок под давлением того, что они знают, что я чувствую.

Перчатка для ММА с Лепестком предназначена для Маверика. Брелок в форме бутылки самбуки символизирует Эйдена, а я подарила Уэсту брелок в форме солнца, потому что я — его Солнышко.

Я наблюдаю за их реакцией, вижу, как загораются глаза Эйдена и Уэста от такого настроения, но сейчас мое главное внимание сосредоточено на Маверике. Я увидела удивление в его глазах, когда он перечитал текст песни, которую я слушала на повторе с того самого дня в его офисе.

Я чувствую, что он не знает, как справиться с эмоциями и сентиментальной ценностью моих подарков, и я действительно не хочу, чтобы он думал, что я жду от него ответа. Я не ожидаю, что кто-то из них выразит свои чувства, и это совершенно нормально. Я просто знаю, что должна была выразить то, что я чувствую. Сейчас, когда моя мать все еще маячит у меня над головой, и я на волосок от смерти, я пытаюсь не отгораживаться от всех и принять свои чувства.

— Джесс, — бормочет Эйден, поднимаясь с кровати и крепко обнимая меня за талию, пока его глаза ищут мои.

— Я так сильно люблю тебя, красавица. Я просто не хотел говорить это слишком рано и отталкивать тебя. Но то, что я чувствую к тебе, неописуемо и по-настоящему безоговорочно.

Я задыхаюсь от любого ответа, прижимаясь к нему так крепко, как только могу, пока мое сердце грохочет в ушах, а ладони потеют.

— Ты не делишься, болван, — ворчит Уэст, обнимая меня сзади.

Он не произносит ни слова, пока Эйден не смягчается, и я поворачиваюсь к нему лицом.

— Я люблю тебя, Джессика Уотсон.

Любая сохранившаяся защитная броня, которую я держала вокруг своего сердца, полностью разрушается при их словах, когда слезы наворачиваются мне на глаза. Черт возьми, конечно, в конце концов, я начинаю плакать.

— Я люблю вас, — говорю я им всем вслух, пока Уэст накручивает прядь моих волос.

Уэст и Эйден теряются в крадких прикосновениях к моей талии, шее и медленно продвигаются вверх по моей грудной клетке, но я чувствую напряжение, исходящее от Маверика. Если я продолжу позволять этому вареву бурлить в нем, это разорвет его на части.

Сжимая руки Эйдена и Уэста, я выхожу из-под них и останавливаюсь прямо перед Мавериком, который стоит с зажмуренными глазами, прижав подбородок к груди.

Его грудь быстро поднимается с каждым вдохом, который он делает. Встав на цыпочки, я кладу руки ему на плечи, чтобы сохранить равновесие.

— Маверик, перестань бороться с самим собой. Я отсюда чувствую войну в твоем сознании. Я дала тебе это не для того, чтобы ожидать, что ты скажешь это в ответ.

Я чувствую, как он слегка дрожит под моими прикосновениями, и я знаю, что мне нужно открыть его глаза, заставить его увидеть меня. В противном случае он не услышит моих слов, если будет погружен в свои мысли.

— Маверик, посмотри на меня. — Я произношу это только один раз, мягко, но достаточно твердо, чтобы он понял, что я не шучу. Кажется, проходят годы, прежде чем он, наконец, делает это, и в ту секунду, когда его зеленые глаза встречаются с моими, я надеюсь он видит искренность в моем взгляде, его плечи слегка расслабляются.

— Я серьезно, Маверик. Я через многое прошла за такой короткий промежуток времени. Моя жизнь никогда не была легкой, особенно когда дело касается эмоций. Я действительно имею в виду это, когда говорю, что не ожидаю, что ты повторишь эти слова. Мне просто нужно было, чтобы ты знал, что я чувствую к тебе.

Наконец-то почувствовав его пальцы на своей талии, я знаю, что он слушает. — Джессика, я… я просто…

— Все в порядке, Маверик. Тебе не нужно ничего объяснять.

Мое сердце болит за него. Буря, которую я всегда вижу в его глазах, сильнее, чем обычно, и я чувствую, как им овладевает боль.

Дрожь в его плечах утихает, когда он прижимается лбом к моему плечу.

— Ты нужна мне, Джесс, — выдыхает он, оставляя мурашки по всей моей шее, когда его дыхание ласкает меня.

— Ты мне тоже нужен, — отвечаю я. Они все нужны мне так, как никогда раньше. Я хочу чувствовать себя ближе к Уэсту, Эйдену и Маверику. Я хочу потеряться в них, и я хочу найти себя с ними.

Остальные, должно быть, слышат нас, потому что в следующий момент я чувствую, как другие руки ласкают мои руки и талию.

— Возьми меня, пожалуйста.

Джесс

Очень медленно губы Маверика движутся вверх по моей шее, покусывая подбородок, когда он прижимается своими губами к моим. Вцепившись в его футболку, я пытаюсь притянуть его ближе, нуждаясь во всем, что он может предложить.

Я чувствую, как кто-то прижимается ко мне сзади, и я знаю, что это Эйден, когда он шепчет мне на ухо нежные слова.

— Мы скучали по тебе, красавица. Позволь нам доставить тебе удовольствие.

Я могу только мычать в ответ, когда Уэст оттягивает ворот моего свитера в сторону и проводит зубами по моей коже. Черт, здесь жарко, и я определенно больше не чувствую себя так плохо.

Ощущение всех их губ на мне одновременно воспламеняет меня. Мои соски напрягаются, потираясь о ткань свитера, когда я сжимаю бедра вместе, отчаянно желая трения.

Маверик поглощает мой рот, прикусывая нижнюю губу, и я не могу сдержать вырвавшийся стон. Черт.

— А как насчет всех остальных снаружи? — бормочу я, осознавая, что не так уж далеко есть много людей, но недостаточно заботясь о том, чтобы остановиться прямо сейчас.

— Забудь о них, — ворчит Эйден, вдавливая свой член в мою задницу, заставляя еще один стон сорваться с моих губ.

— Давай уложим тебя, Солнышко, — бормочет Уэст, его пальцы забираются мне под свитер, когда он касается прямо под грудью, и я едва могу выдавить ответ.

Эйден и Маверик отпускают меня достаточно, чтобы Уэст обхватил меня руками за талию, притягивая к себе, так что мы оказываемся грудь к груди. Мои руки мгновенно опускаются ему на плечи, когда я смотрю в его карие глаза, полностью опьяненная им.

Знойная улыбка, которая играет на его губах, когда он укладывает меня посреди кровати, делает меня еще более отчаянно нуждающейся в них.

Целуя меня в уголок губ, он приподнимается с кровати и смотрит на меня сверху вниз вместе с остальными. Такой уровень внимания обычно заставляет меня нервничать, но под их оценивающими взглядами я чувствую себя достойной их желания, пронизывающего всех нас.

Я смотрю, как Эйден сбрасывает одежду, оставаясь в одних боксерах, и забирается на кровать позади меня. Поставив ноги по обе стороны от меня, он подтягивает меня, чтобы я села между ними. Его губы захватывают мои, когда он отводит мой растрепанный пучок в сторону, поворачивая им мою голову, и у меня перехватывает дыхание.

— Посмотрите, какая она красивая, — бормочет Эйден мне в губы, и я слышу, как Маверик и Уэст хмыкают в знак согласия.

Все еще пожирая своими губами мои, он стаскивает свитер с моих рук и, едва оторвав свои губы от моих, стягивает его через голову. Мою кожу покалывает от прохладного воздуха, но рука, поглаживающая мой живот, предлагает идеальное отвлечение.

Сквозь полуприкрытые веки я наблюдаю, как Уэст наклоняется над кроватью, рисуя узоры на моей коже, обводя соски. Эйден целует меня сзади в шею, обхватывает мою грудь, поощряя Уэста наклониться и провести языком по моим напряженным соскам.

Уэст потерял свою футболку, и я не знаю, когда он разделся, но я не жалуюсь. Мой взгляд скользит к Маверику, который продолжает наблюдать с края кровати, его глаза пожирают каждый дюйм моего тела.

— Как насчет того, чтобы снять эти штаны, Солнышко? Позволь мне взглянуть на твою сладкую киску, — хрипло говорит Уэст, его губы все еще касаются моей кожи, и я сгораю от его прикосновений.

Стягивая с меня штаны, губы Уэста остаются на моем теле, когда он опускается ниже. Его дыхание обдувает мой чувствительный клитор, когда он снимает с меня брюки и идеально располагается у меня между ног.

— Посмотри, какая ты хорошенькая и розовая, — бормочет Уэст, его язык проскальзывает к моему клитору, и я стону от этого контакта. — Мне нужно как следует попробовать тебя на вкус, — добавляет он, обводя языком мой вход, и мои бедра пытаются обхватить его голову, но твердой рукой он удерживает их раздвинутыми.

Черт.

Моя голова откидывается на плечо Эйдена, пока Уэст дразнит меня, медленно вводя пальцы в меня.

— Еще, пожалуйста, еще.

— Мне нравится, когда ты умоляешь, Солнышко. — Это единственный ответ, который я получаю, прежде чем он начинает трахать меня своим языком.

Мои бедра инстинктивно приподнимаются над кроватью, но его хватка на мне означает, что я не сдвинусь с места. Руки Эйдена одновременно сжимают мою грудь, его большой и указательный палец сильно сжимают мои соски, почти до боли, и это только усиливает экстаз, нарастающий внутри меня.

Мои глаза ищут Маверика, и я расслабляюсь от облегчения, когда он медленно стягивает футболку на затылке, открывая мне свое тело, когда наклоняется, чтобы прикусить мой сосок. Его пальцы мгновенно находят мой клитор, предлагая мне трение, в котором я отчаянно нуждаюсь, и это заводит меня еще больше, ощущая его пальцы так близко к языку Уэста.

Запуская пальцы в волосы Уэста, я прижимаюсь к его губам, а Маверик щиплет меня за клитор, и вот так моя спина напрягается, когда я вскрикиваю от удовольствия, оргазм проносится по моему телу. Волна за волной омывают меня, пока все они продолжают прикасаться ко мне, вытягивая каждое чувство, которое у меня есть.

Уэст отстраняется, и я чувствую, как Маверик медленно вводит свои пальцы в меня, накрывая ими мой оргазм, и я почти умираю, когда он протягивает руку, чтобы Эйден попробовал меня на вкус.

Я смотрю, как Эйден обхватывает губами пальцы Маверика, медленно посасывая, пока его язык смакует мои соки. Я с благоговением чувствую как его член пульсирует у меня за спиной, и он стонет глубоко и хрипло, все еще крепко обхватывая пальцы губами.

— Черт возьми, красавица, ты божественна на вкус, — бормочет Эйден, выпуская пальцы Маверика и приближая свои губы к моим, позволяя мне попробовать себя, и мое тело кричит о большем.

— Вы все мне так или иначе нужны. Вместе, — шепчу я, и Маверик улыбается мне сверху вниз, его предыдущие стрессы, похоже, забыты или, по крайней мере, отвлечены.

— Ляг на кровать, Эйден, приказывает Маверик, и Эйден снимает боксеры, его член торчит в мою сторону, прежде чем он ложится на кровать рядом со мной. — Ты мне доверяешь? — Спрашивает Маверик, глядя на меня, и я немедленно киваю в знак согласия.

— Конечно.

Его рука обхватывает меня сзади за шею, притягивая к себе, чтобы прижаться своими губами к моим. — Хорошо. Забирайся на Эйдена, Лепесток.

Поднимаясь на колени, я отодвигаюсь в сторону, чтобы Эйден мог лечь в центре кровати, и жар и потребность в его глазах, когда он смотрит на меня снизу вверх, побуждают меня провести своей киской по всей длине его тела, заставляя его откинуть голову назад от удовольствия.

— Уэст, ты трахнешь нашу девушку в рот, — инструктирует Маверик, и я краем глаза замечаю, как Уэст сжимает себя.

Черт. ДА.

Прижимая мою мокрую киску к твердому члену, Эйден хватает меня за бедра, его пальцы оставляют синяки на моей коже наилучшим из возможных способов. Шуршание позади меня привлекает мое внимание, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть, как Маверик открывает пакетик смазки, а рядом с ним на матрасе лежит еще горсть.

Откуда, черт возьми, они взялись?

— Ты принес смазку? — Я смотрю на него, разинув рот, но он только ухмыляется. Стягивая с себя джинсы, я обнаруживаю, что под ними он коммандос, и он устраивает шоу, размазывая смазку по своему члену, моя кожа горит с каждым движением его ладони.

— Ну, я думаю, мы оба более чем осознаем, что я бы не взял с собой презервативы, не так ли?

— О, черт. Это горячо, — ворчит Уэст, впиваясь зубами в нижнюю губу.

— Подождите, презерватива нет? — Эйден задыхается подо мной, и я использую свою руку, чтобы поставить его на место, опускаясь на его толстый член. Мы оба стонем с каждым лишним сантиметром, пока я не оказываюсь на одном уровне с его бедрами.

— Без презерватива, — наконец отвечаю я, и его хватка на моей талии почему-то усиливается.

Кладя руки ему на грудь, я медленно отодвигаюсь назад, прежде чем качнуть бедрами и снова вонзить его член глубоко в мою киску.

— Срань господня, Джесс. Я никогда не… без… ебать, — напевает Эйден, когда Уэст подносит свой пульсирующий член к моему рту.

Облизывая губы, я снова покачиваю бедрами, пробуя на языке вес члена Уэста, медленно обхватываю его губами и встречаюсь с ним взглядом. Его челюсть отвисает, когда он позволяет мне самой выбирать темп, но я слепо ищу его руку и подношу ее к своей голове.

— Черт возьми, Солнышко.

Сначала нахожу медленный ритм, я терзаюсь об Эйдена подо мной, когда Уэст начинает брать контроль, трахая мой рот мелкими толчками. Прохладное прикосновение медленно скользит по округлости моей задницы, огибая задний вход, прежде чем Маверик вводит в меня пропитанный смазкой палец.

— Маверик… Я… я никогда…

— У тебя есть я, Лепесточек, — шепчет он мне на ухо, и я пытаюсь расслабиться в его объятиях.

Член Уэста, к счастью, заглушает мой стон, когда Маверик начинает медленно растягивать меня. Ощущение того, как его палец трется о стенку внутри меня, а член Эйдена находится с другой стороны, снова приближает меня к оргазму.

— Сосредоточься на нас с Эйденом, Джесс. Позволь Маверику доставить тебе удовольствие, — подбадривает меня Уэст, и мои бедра дрожат от предвкушения, которое я испытываю.

Каждый толчок пальца Маверика становится глубже, пока он не вводит второй палец, пока я сосредотачиваюсь на том, чтобы трахать Эйдена и позволяю Уэсту трахать мой рот. Поцелуи спускаются по моей спине, пока Маверик бормочет слова ободрения, и мое тело заливается ярко-розовым румянцем, когда я позволяю ощущениям захлестнуть меня.

Эйден проникает глубже в меня, в то время как Уэст продолжает трахать мой рот более медленными толчками, в то время как Маверик приподнимает свой член, и я не могу не напрячься.

— Ты великолепно справляешься, Солнышко. Посмотри на себя, ты забираешь всех нас. Ты буквально создана для того, чтобы мы делили тебя втроем, — хвалит Уэст, и я сильнее посасываю его член по всей длине, расслабляясь в руках Маверика, пока Эйден ласкает мою грудь.

Не торопясь, я чувствую, как Маверик растягивает, медленно наполняя меня, и если раньше я думала, что чувствую себя полной, то не знала, что меня ждет. Это и есть ощущение рая.

— Расслабься, Лепесток. Мы держим тебя, — шепчет Маверик мне на ухо, и я пытаюсь позволить нервозности покинуть мое тело. Чем больше я расслабляюсь, тем глубже он проникает. Когда он полностью входит, то задерживается на минуту, позволяя мне привыкнуть к растяжке, пока я ловлю ртом воздух.

Я оцениваю свое тело. Эйден трахает мою киску, Уэст поглощает мой рот своим членом, в то время как Маверик впервые берет мою задницу. Мне никогда не было лучше.

— Ты готова? — Спрашивает Маверик, и я бормочу свое согласие вокруг члена Уэста, поднимая одну руку с груди Эйдена на заднюю часть бедра Уэста, чтобы поощрить его отдавать мне больше себя.

Он с готовностью понимает намек, когда Маверик обхватывает меня руками за талию, его ноги по обе стороны от моих, когда он медленно выходит. Когда он снова входит в меня, он слегка приподнимает меня над членом Эйдена, прежде чем отступить и опустить меня обратно на Эйдена.

— Твою мать. Твою мать. Твою мать. Пожалуйста, — бормочу я, переводя дыхание, прежде чем сильно пососать член Уэста и заставить его застонать.

У них нет никаких ограничений, поскольку они воздействуют на каждый дюйм моего тела. Ощущение членов Эйдена и Маверика, соприкасающихся внутри меня, с тонкой стенкой между ними, заставляет меня таять от их прикосновений. Синхронно, когда один выходит, другой вонзается глубоко в меня, и Уэст попадает в заднюю часть моего горла.

Пот покрывает мою кожу, когда я опускаюсь еще ниже на Эйдена, и Уэст меняет свое положение, чтобы я могла продолжать брать его в рот. Это движение позволяет Маверику трахать меня сильнее, глубже, и я всхлипываю от удовольствия по всей длине Уэста.

Руки Эйдена проскальзывают между нами, одна сжимает мои соски, в то время как другая находит мой клитор, совершая идеальные круги вокруг чувствительного бугорка, снова и снова.

— О боже, пожалуйста, пожалуйста. Я-я… — Я понятия не имею, о чем я прошу, но внезапно я получаю то, что мне нужно.

— Я кончаю, Джесс, — выдыхает Уэст за мгновение до того, как оторвать свой член от моих губ, дергаясь и выплескивая сперму мне на лицо.

— О, черт, — выдыхает Эйден, толкаясь в мою киску, усиливая давление на мой клитор и покручивая сосок, входя в меня глубокими движениями.

Притягивая меня к себе, я вскрикиваю от полного блаженства, когда моя киска сжимается вокруг его члена, и Маверик вонзается в меня в последний раз, прежде чем протяжно и глубоко застонать мне в ухо.

— О боже, я… я не могу остановиться, — всхлипываю я, мой оргазм продолжает разливаться каскадом по каждому дюйму моего тела, вкус Уэста на моих губах только усиливает мою эротическую фантазию.

Я чувствую, как волосы Маверика касаются моей шеи, когда он наклоняется ко мне, но я не могу удержать нас и бесцеремонно падаю на Эйдена, наш пот смешивается между нами.

Маверик медленно покидает мое тело, и я мгновенно чувствую потерю, когда Эйден переворачивает нас, так что я оказываюсь под ним. Только тогда он тоже вырывается.

Мое тело обмякло, и я не могу открыть глаза, ослепленная наслаждением.

— Теперь ты наша, красавица. Никаких побегов, — слышу я, как Эйден бормочет, прежде чем поцеловать меня в лоб, когда из ванной доносится звук наполняющейся ванны.

Кто-то медленно проводит влажной тряпкой по моему лицу, в то время как другой нежно протирает у меня между ног, и я не могу заставить себя чувствовать какое-либо смущение из-за этого. Мой разум повторяет экстаз, пока слова Эйдена звучат в моей голове.

Наша.

По-моему, звучит идеально.

Уэст

Это, должно быть, лучшие двадцать четыре часа в моем существовании.

Тихо прикрыв дверь ванной, я на цыпочках крадусь через спальню, чтобы не разбудить Джесс или Эйдена. Сейчас чуть больше десяти утра, и как бы мне ни хотелось вечно лежать под одеялом с Солнышком, мне нужно потянуться.

Подарок от Джесс лишил меня дара речи. Я никогда так сильно не нервничал и не радовался одновременно. По пути сюда я беспокоился, что она отвергнет меня, когда я появлюсь. Итак, услышать, как она говорит, что любит меня, успокаивает мою душу.

Я немного беспокоился за Маверика, когда видел, как он борется, но Джесс всегда знает, как его успокоить. Я был слишком погружен в свои эмоции из-за брелка, чтобы не обращать внимания на срыв Маверика, пока это уже не произошло.

Я знаю его историю и чувствую, что он хочет рассказать ей, но такой уровень уязвимости никогда не дастся ему легко. Я знаю это только из-за пьяной ночи, проведенной в командировке. У Рафа был с ним серьезный разговор, и я случайно вмешался. Но он был так погружен в свою историю, что не мог остановиться.

Я знаю, он помнит, что я слышал его признание Рафу, но с тех пор мы никогда не говорили об этом, и я думаю, именно это делает нас друзьями, когда он ненавидит всех остальных. Тот факт, что я знаю его боль и ненависть к любви, но никогда не заставляю его смотреть этому в лицо.

Мы только закончили одеваться, позволив Джесс искупаться, когда Луна забарабанила в дверь, требуя, чтобы мы провели время вместе. Вот так мы провели остаток вечера. Думаю, это лучшее Рождество в моей жизни.

Счастлив.

Окруженный друзьями и семьей, без всяких забот в мире, и это было полное блаженство. Особенно, когда я увидел, как Джесс смеется, улыбается и участвует в самой ужасной игре в шарады, которую я когда-либо видел, но атмосфера была наэлектризованной.

Теперь празднества закончились, и нам нужно обсудить более важные вещи.

Зайдя на кухню, Раф нависает над центральным островком, пытаясь организовать кофе.

— Доброе утро.

— Привет, Уэст, — бормочет он, едва отрывая взгляд от чашек, поскольку это занимает его внимание.

— Нужна какая-нибудь помощь? — Предлагаю я, проходя дальше в комнату, и замечаю нескольких бодрствующих в кабинете, через другую дверь.

Маверик там, смотрит спорт по телевизору вместе с Брайсом, Романом и Каем. Кто-то кричит на экран, но я не настолько разбираюсь в спорте, чтобы понять, что их так бесит.

— Нет, все хорошо. Девушки заказывают изысканные фраппучино, а парни — черный кофе, за исключением Эйдена и Романа. Очевидно, Эйден любит горячий шоколад, а Роман — фруктовый драконий сок, сказала Джулиана.

— Эй, этот фруктовый драконий сок чертовски эпичен. Да будет тебе известно! — Кричит Роман из кабинета, не глядя на нас и прислушиваясь к нашему разговору.

— Не помню, чтобы он был таким болтливым в детстве, — ворчит Раф, и я смотрю на него широко раскрытыми глазами.

— Под какой скалой ты жил? — Я спрашиваю. — Он был таким же чертовски раздражающим тогда, как и сейчас.

— Я это слышал, — кричит Роман, но на самом деле не возражает.

Между нами повисает тишина, пока я пытаюсь объяснить, о чем хочу с ним поговорить.

— Я слышу твои мысли отсюда, Уэст. Роман не единственный, кто не так уж сильно изменился с тех пор, как ты был ребенком, — бормочет Раф, и я нервно потираю затылок.

— Тогда ты знаешь, о чем я хочу поговорить, о мудрейший.

Уголок его рта приподнимается, когда он, наконец, перестает суетиться с разливанием кофе и переходит к огромному подносу с выпечкой.

— Может быть, а может, и нет.

Болван.

— Я хочу, чтобы мы были в курсе того, что происходит с матерью и отцом Джесс. Я не хочу, чтобы это бремя висело над нашими головами дольше, чем необходимо. — Я вздыхаю, опираясь на стойку.

— Конечно. Когда Джесс проснется, мы все обсудим всё, что знаем на данный момент, и каков план дальнейших действий.

О. Значит, все так просто?

— Что мы знаем? — Я настаиваю, но Раф качает головой.

— Я не собираюсь говорить все это сейчас, так как зайду через пять минут в кабинет, что бы опять это повторить.

— Это касается меня. Я заслуживаю знать, — ворчу я, раздраженный тем, что не знаю больше. Моя челюсть сжимается от раздражения, пока я жду, когда он объяснит.

— Тогда тебе не стоит ждать, пока другие дадут тебе информацию, Уэст. Я уже говорил тебе это раньше, — бормочет Маверик, заходя на кухню. — "Если этот ублюдок не подставит меня, чтобы я получил информацию, как он, он знает, что я начну творить дерьмо".. — Он указывает пальцем на Рафа, который в ответ закатывает глаза.

— Подожди, ты получаешь информацию так же, как Раф? — Спрашиваю я, переводя взгляд с одного на другого.

— На темы, которые я считаю важными? Да. — Пожатие плечами, которое он мне предлагает, только раздражает меня еще больше.

— Почему бы мне не получить эту привилегию? — Я ворчу, уперев руки в бока, но ничего не могу с собой поделать.

— Ты спрашивал? — Раф поднимает взгляд от выпечки, которую раскладывает, и я качаю головой. — Ну, если ты не попросишь, ты ничего не получишь.

— Это чушь собачья. Ты ведь знаешь это, верно?

— Что за чушь собачья? — Слышу я, как Джесс спрашивает у меня за спиной, и быстро разворачиваюсь к ней лицом.

— Привет, доброе утро, Солнышко, — говорю я, убирая руки с бедер и широко разводя их, когда подхожу к ней, и мне нравится, когда она мгновенно занимает мое пространство, обнимает меня в ответ, выглядя такой же великолепной, как всегда.

— Доброе утро. Что за чушь? — Повторяет она, и я целую ее в макушку.

Вздохнув, я выбираю правду. — Это чушь собачья, что Раф скармливает Маверику информацию, как только получает ее, но мне он ничего не говорит.

— Не очень-то приятно в неведение, правда? — Она дерзко подмигивает и тычет меня в бок, и я улыбаюсь ее игривости. Благодарен, что мы преодолели мою глупость.

— Нет, я не могу этого сказать.

— Доброе утро, Лепесток. Раф купил фраппучино и пирожные. Не хочешь посидеть со мной? — Спрашивает Маверик, и она целует меня в щеку, прежде чем последовать за ним в кабинет с едой и напитком в руках.

— О, пирожные, для меня? Тебе не следовало этого делать, — поет Эйден, входя в открытую дверь, следуя в том направлении, куда указывает ему Раф за своим напитком, и устремляясь прямо за Джесс.

Бросив взгляд в гостиную, я смотрю, как Оскар несет Луну на спине, заставляя ее смеяться, и меня наполняет радостью видеть мою Мун счастливой.

Мой взгляд падает на Джесс, сидящую между Эйденом и Мавериком, с широкой улыбкой на лице, когда она наклоняется к Маверику, переплетая свои пальцы с пальцами Эйдена.

Я мог бы стоять и смотреть, как она будет так счастлива вечно.

— Ты знаешь, некий дедушка Морган однажды сказал мне: "Сила мужчины — это размер улыбки человека, сидящего рядом с ним". Что бы вы, ребята, ни сделали, чтобы это исправить, это работает, но никогда не переставайте стремиться вызвать у нее такую улыбку, — говорит Раф, прежде чем последовать за остальными.

Я позволяю его словам захлестнуть меня, и мне приходится согласиться. Это моя новая жизненная цель.

Джесс

Я смеюсь вместе со всеми, когда Луна ругает Оскара за какую-то бессмысленную херню, но то, как он надувает губы, уморительно. Мне нравится, что он постоянно веселится, даже если иногда это может быть за чей-то счет.

— Ты готова обсудить сложившуюся у нас ситуацию с твоими матерью и отцом? — Спрашивает Джулиана, садясь на противоположной стороне секции, и мое сердцебиение мгновенно учащается.

— Да, — бормочу я, боясь того, что может принести. Но я отказываюсь сдаваться, даже не попытавшись вырвать своего отца из лап матери.

Боясь, что я что-нибудь упущу, я обнаруживаю, что прекрасно осознаю все, что происходит в комнате.

Сидя между Мавериком и Эйденом, Уэст легко поднимает меня и сажает к себе на колени, занимая мое место, и мне нравится, насколько это связывает нас всех. Прямо сейчас мне нужны их сила и поддержка.

Луна и Тузы сидят на длинной средней части дивана, в то время как Раф и Брайс сидят с Джулианой. Я понятия не имею, где Мия, но ей все равно не обязательно быть здесь для этого.

Я смотрю на Рафа, терпеливо ожидающего под тиканье часов вдалеке, единственный звук, на котором я, кажется, могу сосредоточиться. Сжимая мои руки на коленях, Уэст гладит меня по руке, в то время как Эйден снова берет меня за руку, а Маверик сжимает мое бедро, удерживая меня.

— Хорошо, на данный момент мы проникли в систему безопасности, установленную в доме Люсьенды, — начинает Раф, и я рада, что он не называет это моим домом. — Что было не так уж сложно, поскольку у нее самая дешевая система, но, в то же время, это делает ее хрупкой для получения каких-либо реальных данных.

Черт. Тупая дешевая сучка.

— Нам удалось осмотреть дом с помощью беспилотников и людей снаружи, но мы планируем перерезать электропровод завтра ночью и отправить нашу группу реагирования починить его, чтобы вместо этого мы могли установить наше высокотехнологичное наблюдение.

— Я сделаю это, — перебивает Луна, но Раф тут же качает головой.

— Дорогая, если ты войдешь, ты просто убьешь ее, и мы не узнаем, где отец Джесс, — отвечает он многозначительным взглядом, и она даже не отрицает этого.

Боже, я люблю ее, но мы не должны подходить к этому так.

— Куда мы отправимся после того, как установим наблюдение? — Спрашивает Уэст, и я благодарна ему за то, что он думает, потому что я слишком сосредоточена на том, что они говорят, и не думаю наперед.

— У нас уже есть люди, которые следят за ней, и устройство слежения установлено на ее машине, если мы случайно потеряем ее. Если только она не держит его в доме, она нигде с ним не передвигалась.

Мое сердце замирает от его слов, я понимаю, что мы едва ли стали ближе кфиналу, чем были, когда она силой затащила меня в мою старую комнату в блок Бубнов и заперла за собой дверь.

— С этого момента, — подхватывает Брайс, заметив напряжение на моем лице. — Мы надеемся получить информацию изнутри дома, так что, если она кому-нибудь позвонит или пригласит кого-нибудь к себе, мы это услышим.

— Я хочу получить доступ ко всему этому, — ворчит Маверик, и Раф кивает, как будто ожидал именно этого.

— Я тоже, — добавляет Кай, застав меня врасплох, и мягко улыбается. У меня всегда вылетает из головы, насколько эти люди готовы рисковать ради меня.

— И когда мы установим более точное местоположение, люди в этой комнате рассредоточивается. Половина примут участие в спасательной операции, в то время как другая половина остается защищать тебя, Джесс, — заключает Джулиана, оставляя меня пялиться на нее с открытым ртом.

— Эйден остается с ней, — говорит Луна, бросая взгляд в нашу сторону. — Ему тоже не обязательно быть в центре всего этого. — Я бросаю взгляд на Эйдена, который смотрит на Луну, слегка кивая в ответ.

— Я буду там, где буду нужен, — отвечает он, и это, кажется, удовлетворяет всех.

— Почему мы не можем пойти все? — Спрашиваю я, оглядываясь на Джулиану, которая проводит руками по своим бедрам.

— Люсьенда хитрее, чем я могла когда-либо ожидать, Джесс. Прости, что я недооценила ее, — начинает Джулиана. — Вот почему мы решили, что, когда придет время, мы разделим группу пополам. Я не хочу оставлять тебя без защиты, и я доверяю твою безопасность только тем, кто находится в этой комнате. И только через мой труп я когда-нибудь снова позволю этой женщине приблизиться к тебе.

Решимость и твердость ее слов поражают меня, но любовь, которую я чувствую от нее, только усиливается.

— Кто будет назначен в каждую команду, будет определено в другой раз. На данный момент, Джесс, мне нужны временные рамки, когда мы перестанем действовать скрытно и нападем на нее, если не получим необходимую информацию, — спрашивает Раф, продолжая оставлять мяч на моей площадке.

— Я знаю, что у вас, ребята, вроде бы было какое-то соглашение с Рисом, но он ничем не лучше моей матери, и я знаю, что он откажется, как только увидит меня в кампусе. — Все смотрят на меня, ожидая решения, и с глубоким вздохом я называю сроки. — Две недели.

— Хорошо, — кивает Джулиана. — И я думаю, что ты права насчет Риса, вот почему нам нужно быть осторожными с ним. Я не говорю уступать любым требованиям, которые он вам предъявляет, но мы должны быть чувствительны к его настроению, пока ведем расследование в частном порядке.

Я чувствую, как гнев волнами исходит от моих парней, но мы мало что можем сделать.

Я чертовски ненавижу это. Каждый дюйм всей ситуации. Но пусть начнется обратный отсчет.

Джесс

— Боже, сеанс был потрясающим, — вздыхает Луна с улыбкой, садясь напротив меня за обеденный стол.

— Говори за себя. Мои бедра будут чувствовать это еще несколько дней, и это не так хорошо как после горячего секса, — ворчу я, заставляя Луну рассмеяться. Я сижу здесь и выгляжу как сбитая на дороге, в то время как она, блядь, сияет.

Мне нужно поговорить с Мавериком. Сегодня он определенно заставил меня напрячься, и я никогда в жизни не была так готова поесть.

Я не думаю, что когда-нибудь скажу "нет" ему, прижимавшему меня к мату, но я была довольна собой, когда смогла сбросить и его. Хотя, когда я почувствовала на себе взгляд Риса, я прошептала на ухо Маверику и немного сбавила скорость, не желая, чтобы он знал, на что я способна, каким бы ограничивающим это не было.

— Привет, красотка, — говорит Эйден, подходя к столу, и я придвигаюсь ближе к концу, чтобы позволить ему проскользнуть рядом со мной. Целуя меня в уголок губ, он смотрит на Луну. — Вы, ребята, не возражаете, если я сяду здесь?

Она смотрит на него, приподняв бровь. — Эйден, у тебя такое же право сидеть с Рыжей, как и у меня.

Мое сердце подпрыгивает в груди от того, что она приняла нас, и он опускается рядом со мной.

— Я скучал по тебе, — шепчет он мне на ухо, и я краснею от его слов.

— Я тоже по тебе скучала. — Переплетая наши пальцы под столом, я чувствую себя странно, когда мы так откровенны друг с другом на публике, но мне это нравится. Тем не менее, мы должны быть намного осторожнее с Рисом. Я до сих пор не заходила в социальные сети академии с тех пор, как он заявил, что мы помолвлены.

— О боже мой, я не могу смириться с тем, что вы двое такие приторно-сладкие, — стонет Оскар, опускаясь рядом с Луной. Роман силой сажает его на скамейку запасных, как он делает это каждый день.

— Заткнись, Оскар. Тебе нравится, когда я шепчу всякую чушь тебе на ухо, — насмехается Паркер, садясь рядом с Эйденом, не жалуясь, что его место занято.

— Макароны с сыром? — Официант окликает меня, прерывая их подшучивание, и стоит рядом со мной с дымящейся тарелкой вкусной пасты, и я с энтузиазмом киваю.

— Спасибо.

— Не дразните меня динамикой вашей группы на сексуальном уровне, ребята. Вы меня заинтриговали, — говорит Эйден с усмешкой, и все хихикают над его словами.

— Я все еще не принимаю член, если ты это имеешь в виду, — отвечает Кай, садясь рядом с Паркером и улыбаясь ему.

— Всегда портит удовольствие, — надувает губы Эйден, заставляя Луну улыбнуться, когда он поворачивается ко мне. — После этого у меня Б.И.С.Е. У тебя есть кто-нибудь, кто отвезет тебя обратно в Туз, или ты хочешь, чтобы я отвез тебя обратно по дороге?

Его задумчивость заставляет меня улыбнуться с набитым пастой ртом, но я качаю головой. — У Луны и Романа тоже есть Б.И.С.Е., но другие ребята возвращаются, так что я могу пойти с ними.

Он кивает в ответ, когда на стол приносят еду для всех остальных, и мы все едим в уютной тишине. Такое чувство, что Эйден сидел рядом со мной каждый день с самого начала, совершенно естественно.

Практически в пищевой коме, я кладу голову на плечо Эйдена, готовая вздремнуть, когда Труди останавливается у стола с усталой улыбкой на лице. Она — идеальное видение, каким всегда была. Ее блестящие светлые волосы волнами ниспадают на лицо, а униформа сидит на ней идеально.

— Привет, ребята, вы придете на вечеринку в субботу? — Спрашивает она, и я хмурюсь в замешательстве.

— Я ей еще не сказал, — ворчит Эйден, и я отрываюсь от него, чтобы встретиться с ним взглядом.

— Чего ты мне не сказал?

— Про наш день рождения, — говорит Труди, и мой взгляд мечется между ними.

— Когда?

— Наш день рождения в четверг, но мы всегда устраиваем вечеринку в субботу после этого, — добавляет Труди, и я неодобрительно смотрю на Эйдена за то, что он держит это дерьмо при себе.

— Я как раз собирался тебе сказать. Я просто не хотел придавать этому большого значения. — Он обнимает меня за талию, притягивая ближе, но мой разум уже перегружен делами, которые мне нужно будет сделать до этого.

— Мне нужно выбрать подарок, и…

— Нет, не нужно, Джесс. Ты — мой подарок, и мне больше ничего не нужно. Вот почему я не сказал тебе заранее. — Эйден ласково смотрит на меня, прежде чем уставиться на свою сестру, и я таю от его слов.

Оскар издает рвотный звук через стол, но я отказываюсь уделять ему то внимание, которого он хочет.

— Я не говорю за всех, но я буду там, — наконец отвечаю я, улыбаясь Труди, которая улыбается в ответ.

— Мы тоже будем, — добавляет Луна. — Мы можем вместе заняться девчачьими приготовлениями, которые тебе нравятся, Рыжая. Вся эта девчачья болтовня, да? — Добавляет она, подмигивая, и встает из-за стола.

— Договорились, — быстро отвечаю я, не желая отказываться от ритуала перед вечеринкой или проводить время со своей лучшей подругой. — Эй, кто знает, может быть, эта вечеринка обойдется без драм, — предлагаю я, и все хмыкают в знак согласия.

— Ты готова идти, Джесс? Этим ублюдкам нужно успеть на урок, пока мы ничего не будем делать, — спрашивает Паркер, и я встаю вместе со всеми остальными.

Идя по ресторанному залу переплетя руки с Эйденом, я чувствую, что все взгляды устремлены на нас, но я отказываюсь смотреть. Нежно поцеловав меня на прощание, он уходит, а я забираюсь на заднее сиденье "Rolls-Royce" вместе с Каем. Мой мозг уже обдумывает, какую книгу мне следует прочесть, когда я вернусь.

Кай стучит по своему ноутбуку, пока мы за пять минутах езды возвращаемся в Туз. Я полностью осознаю, что наблюдение, установленное командой Рафа в доме моего детства, было готово, но у нас пока нет никакой дополнительной информации.

Я скучаю по звуку голоса моего отца, когда он называет меня тыковкой. Его ужасные футболки и поношенные джинсы, которые он любил носить. Какой бы сложной и неблагополучной ни была моя семейная жизнь, мне нравились наши с ним телефонные разговоры, и я просто хочу услышать, как он рассказывает о последнем документальном фильме, который он смотрел.

Печаль переполняет меня. Но мы все надеемся, что скоро что-нибудь произойдет. В противном случае сроки истекут, и нам придется устроить сцену. Но чего бы это ни стоило, мы вернем моего отца целым и невредимым, если она еще ничего не сделала с ним. Я дрожу от этой мысли, отказываясь идти по этому пути.

— Просто предупреждаю, Джесс, но Рис расхаживает перед входом в Туз, — бормочет Кай, указывая на свой телефон.

Подожди. Что?

Мое сердце бешено колотится в груди, пока я лихорадочно смотрю в окно машины, но мы еще недостаточно близко, чтобы разглядеть здание.

— Мы должны играть спокойно и собранно, помнишь? — Кай успокаивает, достает телефон и звонит Паркеру и Оскару.

Я слышу, как он повторяет эти слова, но мой разум переполнен тем, чего он хочет. Когда мы поворачиваем за угол и в поле зрения появляется блок, я сразу вижу его, все еще в боевой одежде.

Черт. Черт.

— Мне нужно, чтобы вы, ребята, позволили мне поговорить с ним наедине. Вы все знаете, что именно этого он и захочет.

— Ни за что, Джесс, — ворчит Паркер на другом конце провода, но я качаю головой, как будто он меня видит.

— Как сказал Кай, мы должны играть спокойно. Моя мать сказала, что вернется с ним, но учитывая голосовое сообщение, которое она оставила вчера вечером, и тот факт, что мы установили наблюдение за ее домом, мы знаем, что это не так. Это может быть частью ее теста или плана для меня.

Меня встречает полное молчание, и это потому, что они знают, что я права.

— Прекрасно. Кай, ты остаешься в машине. Пусть он думает, что она приехала сама, а мы с Паркером постоим в вестибюле, — приказывает Оскар, и я делаю глубокий вдох.

Сжимая руки вместе, я пытаюсь унять легкую дрожь, но толку от этого мало.

— У тебя все получится, Джесс, а я рядом. Хорошо? — бормочет Кай, и я киваю в знак согласия.

С последним глубоким вздохом я выхожу из машины одновременно с Оскаром и Паркером. Рис останавливается.

— Я хочу поговорить с тобой. Сейчас. Одни, — выплевывает Рис, и я вижу рычание на лице Оскара от его тона, но Паркер ведет его к входу.

Запуская руки в карманы, я остаюсь на месте. — Что я могу для тебя сделать, Рис?

Агрессивно приближаясь ко мне, его глаза полны ярости, а сжатые кулаки не приносят мне утешения.

— Я думаю, ты забываешь, кому принадлежишь. — Вторгаясь прямо в мое личное пространство, он нависает надо мной.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, Рис, — отвечаю я спокойным голосом, но это определенно не успокаивает его. Я заставляю себя стоять на своем. Притворяйся, пока не сможешь повторяю по кругу.

— Ты моя, и мне не нравится, что ты думаешь, будто можешь расхаживать с ними передо мной. — Он хватает меня за руку, и мое тело напрягается, но я заставляю себя не реагировать.

— Честно, Рис, я ни с кем не выставляю себя напоказ, я…

— Заткнись нахуй, — выплевывает он мне в лицо, свирепо глядя на меня сверху вниз, и моя защита усиливается.

— Убери от меня свои руки, — четко говорю я, но он продолжает игнорировать меня.

— Ты же знаешь, что эта маленькая сделка, которую они заключили, продлится недолго. Я всегда хотел получить VIP-опыт на одной из вечеринок Бернов, и это то, что я собираюсь получить в эти выходные. Тогда, я думаю, я закончу экспериментировать и все такое дерьмо. Я буду готов остепениться. С тобой.

— Я…

— Я, блядь, говорил, что ты можешь говорить? — Он рычит, другой рукой хватая меня за подбородок и удерживая на месте. Я сдерживаю хныканье, которое просится вырваться из-за его хватки, мои ноздри раздуваются, когда я пытаюсь сдержать гнев, который чувствую среди боли.

— Убирайся. Нахуй. От. Меня. Сейчас. Же. — Я стою на своем, стиснув челюсть, когда встречаюсь с ним взглядом. Поднимаю руку, надеясь удержать Тузов на расстоянии еще на минуту.

— Посмотри на себя, ты пытаешься быть такой дерзкой. Скажи мне, женушка, ты такая же в постели? — Он наклоняется, чтобы прошептать мне на ухо, и я боюсь, что он слышит, как учащенно бьется мое сердце. Я слышу, как Луна в моем сознании кричит, чтобы я боднула его головой, но это ничего не решит. Во всяком случае, пока.

— Одно мое слово, и они…

— Одно мое слово, и твой отец мертв. Тебе не мешало бы это запомнить.

Мои глаза закрываются, когда я слегка киваю, понимая его угрозу, стоя совершенно неподвижно и подчиняясь.

— Я помню.

— Хорошо. Теперь я собираюсь насладиться угощениями в эти выходные, но в понедельник ты моя, нравится тебе это или нет, женушка. Возможно, ты захочешь ввести своих маленьких крысятников в курс дела, потому что с этого момента они больше никогда к тебе не приблизятся. Ты так-же вернешься в Бубны, где я смогу лучше присматривать за тобой.

Его хватка на моей руке усиливается, и я всхлипываю. Его губы касаются моей щеки, почти скрепляя сделку своими словами.

— Этого достаточно, — рычит Кай, его голос полон ярости, и Рис мгновенно отпускает меня.

Кай кладет руку мне на плечо, не говоря больше ни слова. Но я чувствую, как он дрожит от гнева.

— Не забывай, что я сказал, женушка, — кричит Рис мне в удаляющуюся спину, но я не утруждаю себя ответом. Я слышала его громко и отчетливо.

Нащупывая телефон в кармане, я набираю имя Рафа и готовлю текстовое сообщение.

Я: Нам придется ускорить наши планы.

Я отказываюсь позволять этому придурку когда-либо снова прикасаться ко мне.

Джесс

Боже, мое лицо пульсирует от боли, а руки по бокам словно каменные, я не в состоянии определить, что не так. Мои ноги тоже болят, как будто их несколько раз порезали лезвием.

Что, черт возьми, со мной не так? Что происходит?

Меня окружает тьма, ни капли света не проникает в мое зрение, не позволяя мне видеть.

В моем мозгу, перегруженном стрессом и страхом, пульсирует сильная боль. Мои глаза отяжелели от слез, текущих по лицу, а легкие болят от постоянных криков. Я не могу остановиться.

Я больше не могу этого выносить. Сделайте так, чтобы это ушло. Пожалуйста. Сделайте так, чтобы это прекратилось.

— Помогите мне! Кто-нибудь, помогите мне!

— Ты можешь помочь только сама себе, пчелка.

Мое сердце замирает, когда я слышу его голос и это прозвище, я не могу быть здесь снова. Мое тело содрогается в ответ, а сердце колотится быстрее.

Нет, пожалуйста, нет.

— Угощайся, пчелка, — повторяет Фрэнки, и его лицо наконец появляется в поле зрения. Единственное, что я могу разглядеть в темноте. Тени почти не маскируют его черные глаза и точеные черты лица, когда он смотрит на меня сверху вниз.

— Нет, уходи. Оставь меня в покое!

Мое тело кричит, чтобы я отпрянула от него, когда он приближается, но я прикована к месту и не знаю, что на меня так действует.

— Я сказал, угощайся, пчелка.

Схватившись за руки, я чувствую, как что-то твердое и холодное прижимается к моим ладоням. Медленно опускаю взгляд вниз и колеблюсь, когда вижу пистолет. Пистолет.

— Нет, ты не можешь заставить меня. Пожалуйста, возьми свои слова обратно. Я этого не хочу.

— Так, так, так. Пчелка, я думал, ты умеешь выживать. — бормочет Фрэнки, кружа вокруг меня и шепча мне на ухо.

— Я… я могу, но не это, что угодно, только не это. — Я кричу, мой разум, кажется, уже знает, к чему это ведет, прежде чем что-либо появляется в поле зрения.

Он полностью игнорирует меня, переплетая свои пальцы с моими, направляя пистолет перед нами.

— Я освобожу тебя, когда ты покажешь мне, что ты такая же, как я.

Такая. Как. Я.

Такая. Как. Я.

Слова повторяются в моей голове, когда в поле зрения появляется парень, стоящий в углу маленького офиса с поднятыми руками, но усмешка, которую я помню, исчезла.

Его высокая фигура и широкие плечи больше не выглядят устрашающе. Его лысая голова блестит от пота, когда страх покрывает его кожу. Его голубые глаза лихорадочно ищут мои.

— Пожалуйста. Пожалуйста, не стреляй, — умоляет он, и мои ладони становятся скользкими от пота.

— Сделай это, пчелка. Покажи мне.

— Нет, нет. я…

— Я сказал, сделай это! — Фрэнки кричит, и мои руки дрожат под его руками, когда он сжимает их вокруг рукоятки. — Сделай это. Сделай. Это. Сейчас, — рычит он, и я больше не могу этого выносить.

Слезы текут по моему лицу, когда я кричу. Мой палец нажимает на спусковой крючок, и я в замедленной съемке наблюдаю, как пуля пробивает кожу парня. Мгновенно появляется кровь, просачиваясь под его рубашку, когда он падает на пол, и я вижу, как жизнь покидает его глаза до последней капли.

— Вот и все, пчелка. Я и ты, мы просто похожи. К этому моменту мы будем связаны друг с другом. Навсегда.

Я падаю на пол, закрыв голову руками, и кричу, охваченная эмоциями.

— Джесс? Джесс. Давай, Солнышко, просыпайся. — доносится отчаянный голос Уэста, но я слишком напугана, чтобы смотреть. — Мы с тобой. Это всего лишь сон, Джесс.

Что, черт возьми, это за крик? У меня болят уши.

Подожди… Это… я?

Оценивая себя, как физически, так и эмоционально, мое горло горит, когда я перестаю плакать. Пот обильно струится с каждого дюйма моего тела, когда я зажмуриваю глаза. Упираюсь лбом в ладони, пальцы впиваются в кожу головы. Мое тело неудержимо дрожит, я напряжена в свернувшемся клубке, в котором нахожусь.

Один глубокий вдох, за ним другой, я пытаюсь расслабиться.

— Джессика, мне нужно, чтобы ты сказала мне, что с тобой все в порядке, — бормочет Маверик, и когда я медленно смотрю сквозь пальцы, я вижу, как он присел на корточки рядом с кроватью, настольная лампа освещает комнату мягким светом, а в его зеленых глазах застыло беспокойство.

Облизывая пересохшие губы, я пытаюсь забыть то, что только что произошло. — Я… это был просто кошмар.

— Теперь я могу к тебе прикоснуться? — Спрашивает он, и я хмурюсь в замешательстве. — Ты сильно кричала на нас во сне, поэтому мы дали тебе немного пространства. Я не хотел, чтобы ты чувствовала себя в физической ловушке, когда я знал, что ты в ловушке ментальной.

Что я сделала? — О боже, я…

Закатив глаза, Маверик смотрит налево. — Она определенно проснулась. Ты знаешь, что у нее хорошо получается извиняться без причины? — ворчит он.

— Эй! — Восклицаю я, но он поворачивается ко мне и подмигивает, смягчая удар.

— Джесс, хочешь немного воды? — Я слышу, как Эйден что-то бормочет, подходя и становясь позади Маверика, и я слегка киваю.

Маверик протягивает мне руку, пока я разворачиваюсь и сажусь.

— Ты в порядке, Солнышко? — Спрашивает Уэст, внезапно садясь рядом со мной на кровать, заставляя меня слегка вздрогнуть, и я пытаюсь успокоить свое бешено бьющееся сердце.

— Конечно, она не в порядке, — отвечает Маверик, свирепо глядя на него, прежде чем снова перевести взгляд на меня.

— Извините, ребята, идите спать. Я выпью воды и немного полежу на диване. Я не смогу снова заснуть в ближайшее время. — Поднимаясь с кровати, я дрожу, адреналин медленно покидает меня.

— Я пойду с тобой, Лепесточек. Я все равно плохо сплю.

Я собираюсь возразить, но его острый взгляд останавливает все споры.

— Я тоже могу пойти, — бормочет Эйден, но Маверик качает головой.

— Честно, вы, ребята, спите. Я останусь с ней.

Эйден кивает, но я вижу, что он хочет заключить меня в объятия. Он просто не знает, как я отреагирую. Исключая чудо из уравнения, я немного наклоняюсь к нему, крепко обнимая, в то время как Уэст медленно проводит рукой по моей спине, прежде чем тоже обнять меня.

Боже, я ненавижу то, что мое капризное поведение влияет и на них тоже. — Мне жаль, что это влияет и на вас, ребята, — бормочу я.

— Маверик прав, — шепчет Эйден. — Ты слишком много извиняешься, когда в этом нет необходимости. — Уэст хмыкает в знак согласия у меня за спиной, прежде чем Маверик переплетает свои пальцы с моими и тянет меня прочь.

— Я люблю тебя, красавица, — кричит Эйден, заставляя меня улыбнуться.

— Я тоже тебя люблю, — бормочу я в ответ, переводя взгляд с него на Уэста, когда тот тоже произносит эти слова, обращаясь ко мне.

Черт. Я рада, что мое нынешнее хреновое состояние не оттолкнуло их.

Закрывая за нами дверь, Маверик подводит меня к дивану, снимает мягкое одеяло со спинки и протягивает его мне.

— Как насчет того, чтобы найти фильм для фона? Я приготовлю тебе горячий шоколад со всеми добавками, и мы сможем поговорить?

Опускаюсь на подушки, мои глаза закрываются сами по себе. — Звучит превосходно, Маверик. Спасибо.

Он целует меня в лоб, и я чувствую, как он уходит. Я улучаю момент, чтобы сосредоточиться на своем дыхании, напоминая себе, что все это был сон. Что ж, кошмарная альтернатива тому, что произошло на самом деле.

Остановившись на Сказке о Золушке, чем-то легком и забавном, полной противоположности тому, что рисует мой собственный разум, я поправляю одеяло, когда Маверик возвращается в комнату с двумя чашками горячего шоколада.

Взяв свою кружку, я бормочу слова благодарности, когда он устраивается поудобнее рядом со мной. Мне нравится, что тишина, которая иногда окружает нас, никогда не вызывает дискомфорта. Я чувствую, что он хочет понять, через что я прохожу. Но в истинной форме Маверика он снова удивляет меня. Не заставляет меня давать ему то, что он хочет.

Положив голову ему на плечо, не отрывая глаз от телевизора, я набираюсь смелости заговорить. — Смогу ли я когда-нибудь преодолеть это?

Я чувствую, как он вздыхает, когда его рука находит мое бедро, успокаивающе сжимая его. — Судя по тому, что ты кричала во сне, я предполагаю, что это как-то связано с Фрэнки и с тем, что произошло на складе?

— Да. — Прочищая горло, я поднимаю голову, чтобы встретиться с ним взглядом, и вижу ярость в его глазах. Не на меня, а на то, с чем я имею дело. Чувство вины. — Маверик, это не твоя вина, — говорю я, беря его за подбородок.

— Лепесток, это всегда будет моя вина. Ты не должна прощать меня вот так. Ты вообще не должна подпускать меня к себе.

— Это то, чего ты хочешь? — Спрашиваю я, мое сердце бешено колотится в груди, но он качает головой.

— Даже если бы это было так, ты нужна мне больше, чем воздух, которым я дышу, Джессика, и мы оба знаем, что я эгоистичный ублюдок.

Я вижу, что у меня не будет возможности убедить его в обратном. Ему не нужны мои слова, чтобы убедить его, ему нужны мои действия, и я докажу ему. То, что у нас есть, не будет запятнано той ночью. Я отказываюсь этого допустить.

— Я застрелила человека, — шепчу я, чувствуя себя в этот момент уязвимее всего в своей жизни. — Смотрела ему прямо в глаза, когда нажимала на спусковой крючок, наблюдая, как из него уходит жизнь.

— И это постоянно повторяется в твоей голове, — заканчивает Маверик, и все, что я могу сделать, это кивнуть. — Ты знаешь, я никогда не буду лгать тебе, Лепесток. Со временем будет легче, но важно то, что ты научишься понимать, что сделала это, чтобы выжить. Потому что мы оба знаем, что если бы ты не нажала на курок, то это сделал бы он, и мы бы сейчас здесь не сидели.

Я теряю дар речи от его слов, когда он предлагает мне другой взгляд на события в моей голове. Его глаза ищут мои, когда он отводит мою руку от своего лица и обхватывает ее обеими своими.

— Первый раз, когда я увидел, как кто-то нажимает на курок, разрушил мою жизнь. — Его голос едва слышен, когда он смотрит на наши соединенные руки. — С тех пор я чувствую себя оцепеневшим от этого.

Твою мать. Мое сердце колотится в груди, пока я пытаюсь быть терпеливой, позволяя ему самому подбирать слова, вместо того, чтобы настаивать на большем. Это тяжело, потому что я никогда не вижу уязвимой стороны Маверика. Никогда.

— Был День благодарения, и мне исполнилось пятнадцать. Мои родители были счастливы, по крайней мере, так мне всегда казалось. Как бы то ни было, в тот день мы все были на кухне, смеялись и шутили, пока моя мама готовила еду, а я просто утаскивал все, что она только доставала из духовки.

Я смотрю, как приподнимаются уголки его губ, вспоминая то счастье, и мое сердце уже обливается кровью за него.

— Вот тогда-то все и пошло прахом, — фыркает он, его глаза на мгновение встречаются с моими, прежде чем он продолжает. — Джун, домработница, кричала кому-то в коридоре, что им не следует находиться здесь, они должны уйти. И это заставило нас остановиться, пока не вошла женщина с яростью в глазах и пистолетом в руке.

Он делает паузу, и я чувствую, как он вибрирует от гнева подо мной.

— Все в порядке, не торопись, — успокаиваю я, свободной рукой запуская пальцы в его волосы.

— У моего отца был роман с этой женщиной. Она кричала о том, что он дал ей обещания, и она покончит с препятствиями на пути. — О боже, я боюсь того, к чему это приведет, чувствуя, как его боль пронзает мое тело. — Моя мама стояла у плиты, рядом с ней была индейка, и в шоке смотрела, как эта женщина размахивала пистолетом, крича на всех.

Глаза Маверика затуманиваются, когда воспоминания обрушиваются на него все сразу.

— Затем она стояла там, на нашей кухне, нацелив пистолет на мою маму, и сказала "Я люблю тебя" моему отцу, нажимая на курок.

У меня сдавливает грудь, а сердце разрывается надвое, когда я понимаю мужчину рядом со мной на другом уровне.

— Мой отец застрелил ее, когда я подхватил падающее тело моей матери, и я поклялся прямо тогда и там, что никогда никого не полюблю. Ни единую живую душу, потому что видел, что это сделало с моими родителями. Это либо разозлит тебя настолько, что ты убьешь, либо ты умрешь из-за этого.

— О, Маверик, — шепчу я, слезы текут по моему лицу.

— Но с тобой все по-другому, Джессика. Все. Ты не отклоняешься от того, кто ты есть или во что веришь. — Его насыщенные зеленые глаза смотрят в мои, и из них вырывается одинокая слеза. — Ты идеально подходишь мне. Я видел это. Я видел это с самого начала. Я просто был слишком напуган, чтобы поверить в это. Но то, какой ты была идеальной, заставило меня полюбить тебя, Джессика. Так сильно. Но ты знаешь, насколько я эгоистичен и вижу, как ты страдаешь подобным образом, делая то, что ты должна была сделать, чтобы выжить. Немного сломленная тем, что тебе пришлось сделать, ты уже не такая совершенная, и это заставляет меня любить тебя еще больше.

Я смотрю ему в глаза, когда его слова разрывают меня на части и снова собирают воедино. Мое сердце бешено колотится в груди, когда я прижимаюсь лбом к его лбу.

— Я люблю тебя, Маверик. Всем, что я есть, я люблю тебя.

— Я люблю тебя, Лепесток.

Возможно, как личности, мы немного сломлены, но вместе мы целое.

Джесс

Опуская Кая на мат, я вскакиваю на ноги с широкой улыбкой на лице. Я чувствую себя легче. Я уверена, что мои кошмары не исчезнут навсегда, но история Маверика немного изменила мою внутреннюю борьбу.

Отсюда все может идти только вверх. Это единственное направление, в котором я позволю себе двигаться.

Теперь я понимаю, почему Маверик продолжал отталкивать меня, когда мы впервые встретились, и особенно почему он изо всех сил пытался сказать мне эти три милых слова на Рождество.

Моя зеленоглазая, измученная душа любит меня. Меня. Джессику Уотсон — Гиббс, Пол, Морган? Кто бы я ни была, черт возьми.

Теперь у меня есть любовь трех самых важных парней в моей жизни, и так уж случилось, что у одного из них сегодня день рождения. Я готова вернуться и угостить его тем угощением, о котором говорила Маверику и Уэсту.

— Ладно, ублюдки, урок окончен. Отвалите и убирайтесь с глаз моих, — ворчит он, и даже это вызывает улыбку на моем лице.

Я протягиваю руку, делая вид, что помогаю Каю подняться на ноги, хотя он способен сделать все сам. Класс расходится вокруг нас, и я отступаю назад, ожидая своего парня.

Заметив Маверика на трибунах, я прихватив воды направляюсь в том направлении, откручиваю крышку и делаю глоток. Я вижу, как несколько девушек перешептываются, выходя из зала, поглядывая в мою сторону, и мне отчаянно хочется послать их к черту. Но Луна вернется сюда, защищая меня через несколько секунд, а у меня просто нет на это времени в моем сегодняшнем расписании.

Есть более важные вещи, о которых нужно думать, например, о члене.

— О чем ты думаешь, Лепесток? — Спрашивает Маверик, направляясь ко мне с той сексуальной развязностью, которая была у него всегда.

— Подарок Эйдену на день рождения, — честно отвечаю я, и усмешка на его губах убийственна, посылая дрожь по моей спине.

— Ты уверена, что подарок для него? Или для тебя? — Он допытывается, пока именинник не дает о себе знать.

— Что бы ты ни сказал, чтобы ее лицо так засияло, это чертовски сексуально, — поет Эйден, заставляя Маверика закатить глаза.

— Это может быть для всех нас, — бормочу я в ответ, когда Эйден обнимает меня, кружа в воздухе.

— Что может быть для всех нас? — Спрашивает Эйден, его руки двигаются, чтобы ощупать мою задницу.

— Подарок на твой день рождения, — шепчу я ему на ухо, заставляя его замолчать.

— И что бы это могло быть?

— Как насчет того, чтобы вернуться в мою комнату и показать тебе?

Эйден обнимает меня крепче, пока я наблюдаю, как Маверик приводит себя в порядок через шорты.

— Разве я не могу получить это сейчас? — Эйден надувает губы, и прежде чем я успеваю ответить, я слышу, как позади меня захлопывается дверь.

— Ты только посмотри на это, Лепесток? Мы все четверо, вместе, — бормочет Маверик, и я в замешательстве морщу лоб. День подходит к концу, почему бы нам просто не пойти домой?

— Уэст, расскажи Джесс какую-нибудь фантазию, — зовет Маверик, когда Эйден поворачивается со мной на руках, позволяя мне отслеживать его движения. Одну за другой он начинает запирать двери по всей комнате, и мое сердцебиение учащается.

Я не вижу Уэста, но слышу, как он приближается.

— Ну, раз уж ты заставила нас смотреть сериал о девушке из Парижа, я хочу Эйфелеву башню. — Я резко оборачиваюсь, чтобы посмотреть на него, когда он дает пять Эйдену. Ублюдки.

— Джесс, о чем ты фантазировала? — Кричит Маверик, запирая дверь, ведущую в медицинский центр, и я качаю головой.

— Я уже говорила тебе, что это было, — бормочу я.

— Но ты не сказала Эйдену, и, в конце концов, сегодня его день рождения.

Я прячу голову на шее Эйдена, внезапно почувствовав себя застенчивой, теперь, когда я в центре внимания.

— Ах, ах, ах. Тебе не придется прятаться от именинника, красавица, — дразнит Эйден, и я заставляю себя откинуться назад, чтобы встретиться с ним взглядом.

— Я хочу снова увидеть тебя с Мавериком. Если, знаешь, это что-то…

Его руки сжимают меня крепче, когда его губы сминают мои, останавливая мою речь. Я стону, когда он проводит зубами по моей нижней губе.

— Почему? Если это потому, что ты думаешь, что тебя недостаточно, то это…

— Нет, Боже, нет. — Глядя глубоко в его завораживающие серые глаза, я глажу его по затылку. — Я знаю, что меня достаточно. Вы никогда не вели себя по-другому, но увидеть вас двоих в квартире Маверика… это было волшебно. Я не хочу, чтобы ты подавлял эту свою сторону, когда внутри нас есть место для исследования.

Боже мой, я чувствую себя такой дурой. Может быть, он даже не хочет, чтобы что-то подобное произошло. Я проецирую на него свои желания, и это нечестно.

— Я сожалею…

Его губы снова встречаются с моими, только на этот раз слаще, когда он проводит языком по моим губам.

— Ты нечто неповторимое. Ты знаешь это, Джесс? — Он шепчет мне в губы, и мое беспокойство улетучивается.

— Эйден, расскажи Джесс фантазию, — снова повторяет Маверик, только на этот раз он стоит прямо у меня за спиной.

— Ну, раз уж ей так нравятся действия мужчины с мужчиной, я хочу, чтобы меня трахали, пока мою красавицу тоже. — Святое. Блять. Черт. Это звучит так заманчиво, что я не могу удержаться от того, чтобы немного прижаться бедрами к Эйдену.

— А ты? — Спрашиваю я, мои губы касаются губ Эйдена. — Чего ты желаешь, Маверик Миллер? — Я мурлыкаю, как какая-нибудь знойная королева, и понятия не имею, откуда берется эта уверенность.

Маверик стоит, прижавшись грудью к моей спине, я смотрю, как Уэст тоже подходит вплотную к Эйдену, пульс у меня на шее учащается.

— Я хочу увидеть, как ты расцветаешь под нами, Лепесток.

— Я убедился, что все ушли, прежде чем запереть главную дверь, Джесс. Скажи только слово, и мы воплотим в жизнь все твои фантазии с Эйденом прямо сейчас, — шепчет Уэст, приближая свои губы к моим, и я киваю.

— Я хочу быть с вами во всем.

Эйден

Святая матерь Божья, как мне так повезло?

Если бы вы спросили меня в начале учебного года, могу ли я представить, что остепенюсь с кем-то, с несколькими людьми, я бы ответил вам, что ни за что на свете. Но это именно то место, где я должен быть.

Джессика Уотсон — моя чертова жизнь, прижимая ее к себе вот так, грудь к груди, я не уверен, чье сердце бьется быстрее.

Она любит меня. Джесс не только любит, а любит так сильно, что не позволит скрывать части меня самого. Честно говоря, я мог бы провести остаток своей жизни без члена, но то, как загораются ее глаза при мысли об этом, дает мне понять, что это никогда не встанет между нами.

Уэст прижимается к моей спине, его внимание сосредоточено исключительно на губах Джесс, в то время как Маверик прижимается к Джесс, одна рука на ее талии, а другая на моей, соединяя нас всех.

Я смотрю, как он проводит губами по шее Джесс, удерживая мой взгляд, пока она дрожит между нами, а мой член пульсирует в шортах. У меня не было урока, пока Джесс дралась, поэтому я решил пойти поплавать, и я рад, что сделал это.

Джесс стонет мне на ухо, и я отчаянно хочу большего. Медленно опуская мои руки вниз по ее бедрам, она опускает ноги и, встав на цыпочки, изо всех сил пытается дотянуться до рта Уэста.

Опускаясь на колени, я вынужден крепко сжать свой член, наблюдая, как руки Джесс запутались в волосах Маверика, а Уэст наклоняется, чтобы впиться в ее губы.

Пока они привлекают ее внимание, я медленно провожу пальцами вверх по ее бедрам, пока не достигаю пояса. Стаскивая шорты с ее ног, у меня отвисает челюсть, когда я вижу тонкий лоскуток материи, прикрывающий ее киску. Бледно-розовое кружево не должно выглядеть так порочно.

Побуждая ее снять шорты, я сбрасываю их, не заботясь о том, куда они упадут, когда провожу подушечкой языка по кружеву, прикрывающему ее клитор, и она стонет в губы Уэста. Мне нравится, что я могу извлекать из нее эти звуки.

Желая большего, я впиваюсь зубами в материал, покусывая ее чувствительное местечко, и ее ноги подгибаются под ней, прежде чем Маверик ловит ее. Этого все еще недостаточно. Потянув за тонкую нитку, удерживающую стринги на месте, я отрываю их от ее кожи, обнажая ее прелестную розовую половинку, и мой рот в одно мгновение оказывается на ней.

Дразня языком ее щелочку, я засовываю в нее два пальца и стону от того, какая она влажная.

— Пожалуйста, уложите меня. Я не могу стоять, — заикается Джесс, заставляя меня улыбнуться, когда они осторожно укладывают ее на коврик под нами.

Ее глаза безумны, пряди рыжих волос свободно падают на лицо, а щеки пылают. Она просто чертовски красива. Моя красавица.

— Предполагается, что это не для меня, Эйд, — бормочет она, глядя на меня сверху вниз, когда я зависаю у нее между ног, продолжая ласкать ее.

— Это всегда будет касаться тебя, красавица, — бормочу я, дразня ее клитор языком, и она откидывает голову назад от удовольствия.

Мои движения замирают, когда чья-то рука гладит меня по спине, заставляя вздрогнуть. Черт.

— Позволь мне попробовать ее, Эйден, — бормочет Маверик, и я сдаюсь, откидываясь на колени, чтобы он увидел, какая она влажная. Но меня удивляет, когда он приближает свои губы к моим, пробуя ее на вкус моим языком.

— О, черт, — стонет Джесс, ее киска сжимается вокруг моих пальцев, все еще находящихся внутри нее. О, черт возьми, это верно.

Как у такого высокомерного мудака могут быть такие мягкие губы? Как это вообще может иметь смысл во вселенной? Это полная противоположность поцелуям Джесс, например, с его щетиной, но то, как он одновременно держит меня за талию и за горло, позволяет мне понять, какой силой он обладает. Доминирующий, но в то же время заботливый в том смысле, что он точно знает, что делает.

Чертовски сексуально.

— Снимай футболку, — бормочет Джесс, и я отпускаю рот Маверика, обнаруживая, что она стоит передо мной на коленях, просунув руки под мою футболку, желая снять ее через голову.

Снимая футболку, я замечаю, что на ней ничего нет, на Уэсте тоже, поскольку он садится прямо позади нее, его руки исследуют каждый дюйм ее кожи.

— Как это должно работать? — Спрашиваю я, и Уэст улыбается мне через плечо Джесс, кивая на спортивную сумку рядом с нами.

Боже мой. Они взяли с собой сумку, полную чертовых припасов.

— У Джесс в комнате уже все было готово, мы только все принесли, — шепчет Маверик мне на ухо, и я хочу кончить себе в штаны прямо сейчас. — Давай устроим ей шоу, Эйден.

Шоу, которое я могу устроить.

Вставая, я сбрасываю шорты, сжимая кончик члена, размазывая сперму по венам по всей длине, и глаза Джесс прикованы к тому, что я делаю.

Я чувствую обнаженную кожу Маверика у себя на спине, когда он наклоняется, обхватывая рукой мой член вместе со мной. Я приподнимаюсь в его кулаке, его мозолистые пальцы создают дополнительное трение, и я стону от этого ощущения.

Мои глаза закрываются, когда я теряюсь в его прикосновениях, только для того, чтобы снова открыться, когда губы обхватывают кончик моего члена. Наблюдая, как Джесс облизывает мой член, прикрытый рукой Маверика, я готов взорваться, пока Уэст не притягивает ее обратно к себе.

— Эйден тоже хочет шоу, Солнышко, и ты заставишь его кончить слишком быстро, если будешь продолжать, — шепчет он с усмешкой, и он, блядь, не ошибается.

Прохладные пальцы скользят по округлостям моей задницы, и предвкушение убивает меня. От прикосновения Маверика по коже бегут мурашки, а Джесс следит за каждым движением.

— Не растягивай меня слишком сильно, я люблю тугое жжение.

— Черт, — бурчит Маверик в ответ, и я рад, что могу проникнуть ему под кожу.

Уэст ложится на спину, вытянув ноги прямо перед собой, и сажает Джесс к себе на колени, но по-прежнему смотрит в нашу сторону.

— Я хочу, чтобы ты была обнажена, Джесс. Это нормально? — Спрашивает Уэст, и я вижу, как на ее губах появляется ухмылка. Я наблюдаю, как загораются ее глаза, когда она медленно опускается на его толстую длину.

— Твою мать. — шипит Уэст, чувствуя, как обнажается каждый дюйм ее киски, это совершенно другой мир, и идеальная буква "О" на его губах показывает, как сильно ему это нравится.

— Тебе идет поза наездницы наоборот, Лепесточек, — бормочет Маверик, протискиваясь сквозь напряженные мышцы у моего входа, и я падаю вперед, опускаясь на четвереньки.

Моя голова втягивается в плечи, когда я позволяю этому ощущению захлестнуть меня. Он не останавливается, чтобы дать мне приспособиться, именно так, как мне нравится, вводя в меня еще один палец, и мой член напрягается от желания, когда он точно ударяет по моей простате.

— Трахни меня, Джесс. Его пальцы, как магниты, тянутся именно туда, куда ты хочешь, — стону я, и она хихикает, заставляя меня поднять взгляд и посмотреть, как она скачет на Уэсте прямо передо мной.

— Верно? Но его член — огонь, Эйд, клянусь. — Она подмигивает как раз в тот момент, когда Уэст толкается в нее, и ее голова со стоном откидывается назад.

Убирая пальцы с моей задницы, я шиплю от пустоты, но Маверик возвращается к моему входу через несколько секунд, еще больше смазки покрывает его член, когда он выпрямляется, и я раздвигаю бедра немного шире.

Медленно толкаясь внутри меня, я чувствую, как мое лицо краснеет, когда боль и удовольствие смешиваются воедино. Я знаю, что удовольствие превратится в усиленное всего за несколько скольжений, и мне нравится каждое движение его члена внутри меня.

— Твою мать.

— О боже, — шепчет Джесс, кладя руки на колени Уэста и тоже наклоняясь вперед.

Слегка откидывая свою голову назад, она опускает свою, желая того же, что и я. Ее губы прижимаются к моим, когда наше дыхание смешивается.

— Придвинь его ближе, Рик, — ворчит Уэст между стонами, заставляя Маверика смертельно схватить меня за бедра и глубоко войти в меня, толкая меня вперед. О, черт. Это горячо.

— Еще раз.

Он не разочаровывает, подталкивая меня ближе к Джесс с каждым толчком своего члена внутри меня. Джесс отказывается отрывать свои губы от моих, с ее губ срываются крики экстаза, когда мы подходим ближе.

— Сядь, красавица, — я дышу ей в губы, и она подчиняется, всхлипывая, когда глубже опускается на пульсирующий член Уэста, обхватив руками свои груди, пока скачет на нем верхом.

Я знаю, что близок к этому, и я хочу привести ее к краю вместе со мной.

Маверик снова входит в меня, подталкивая меня еще дальше вперед, и я наклоняюсь, оказываясь между ног Уэста, когда подношу свой язык к клитору Джесс, и она вскрикивает от блаженства, продолжая тереться о Уэста.

— Черт возьми, да, — бормочет Маверик позади меня, его руки сжимают мои бедра еще крепче, прежде чем он отпускает руку, чтобы сжать мой член, поддерживая твердый и быстрый темп движения своего члена внутри меня.

— Черт. Черт. Я так близко, — бормочу я, прижимаясь к киске Джесс, и она запускает пальцы в мои волосы, удерживая меня на месте, чтобы с точностью тереться о мои губы и член Уэста.

— Да. Да. Черт, — кричит Джесс, ее пальцы сжимаются в моих волосах, когда она взрывается. Она тянет меня за волосы, а кулак Маверика движется по всей моей длине, когда он входит в меня, — это все, что мне нужно.

Мой оргазм взрывается по всему телу, и я прикусываю клитор Джесс, слыша, как она кричит вэкстазе, продолжая оседлывать каждую волну удовольствия.

Ноги Уэста согнуты в коленях, полностью напряжены, когда он обхватывает Джесс за талию.

— Черт, — заикается Маверик, его бедра беспорядочно двигаются, когда он кончает вместе со всеми нами.

Пот стекает с каждой части моего тела. Мои волосы прилипают к лицу, когда Маверик медленно отрывается от моей задницы, и я падаю на коврик, перекатываясь на спину и пытаясь отдышаться.

— Это было самое горячее, что я когда-либо видела в своей жизни, — хнычет Джесс, лежа рядом со мной и переплетая свои пальцы с моими.

— Нам нужно установить одно из этих зеркал на потолке, чтобы ты могла видеть, какая ты чертовски горячая, красавица, — отвечаю я, и она прикусывает губу. Черт, ей это нравится.

— Боже, я люблю тебя, — бормочет Уэст, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в макушку, и я закрываю глаза, не в силах успокоиться.

— Я люблю тебя, — говорит Джесс, и я чувствую улыбку на ее губах, когда она произносит это. Не указывая ничьего имени, как это делает она, и мне это нравится еще больше.

Я не понимал, что мне нужно найти себя, пока я уже не нашел, и это все благодаря ей.

— С гребаным Днем Рождения меня.

Маверик

Боже мой, сколько времени на самом деле нужно женщинам, чтобы подготовиться? Вечеринка закончится такими темпами. Что на самом деле неплохая идея, поскольку там будет всего лишь кучка детей.

Это не мой день рождения, но я бы предпочел просто собраться вместе.

Уперев руки в бедра, я вздыхаю, глядя на скучающие выражения лиц всех остальных. Тузы сидят на диване, а я сажусь рядом с Уэстом. К счастью для Эйдена, у него есть обязанности на вечеринке, о которых нужно заботиться, вместо того чтобы умирать от скуки.

— Почему они так долго? — Бормочу я, снова поглядывая на часы.

Тузы смеются, Паркер перегибается через подлокотник дивана, чтобы похлопать меня по руке.

— Они делают это каждый раз, чувак, но это того стоит.

Я просто поднимаю бровь. Джессике не нужно наносить макияж или откровенные наряды. Но если это то, что делает ее счастливой, я неохотно посижу здесь.

— Есть новости от Рафа? — Спрашивает Роман, но я качаю головой, Кай делает то же самое.

— Я думаю, нам нужно обсудить между собой, без девочек, кто останется, а кто уйдет, когда придет время, — бормочет Кай, понизив голос, чтобы они не могли услышать его из другой комнаты.

— Что? — Спрашиваю я, нахмурившись, и все Тузы оживляются, хмуро глядя на меня в ответ.

— Когда они найдут отца Джесс, нам нужно решить, кто останется защищать Джесс, а кто пойдет с Рафом, — повторяет Кай, и мои глаза щурятся еще больше.

Прочищая горло, я расправляю плечи. — Извините, я не думал, что вы, ребята, предложите пойти. — То, как их глаза вылезают из орбит при моем признании, почти комично. Но осознание того, что они готовы защитить ее отца, точно так же, как они сделали, когда мы штурмовали склад ради нее, поселяется в моей душе.

Эти ублюдки могут действовать мне на нервы, но их преданность и забота о Джессике заставляют меня увидеть их в другом свете.

— Я думаю, Кай и Паркер должны остаться здесь с Мавериком, пока Роман, Уэст и я уйдем, — шепчет Оскар, бросая взгляд на дверь спальни Луны.

— Почему? — Паркер задает вопрос, и Оскар наклоняется, потирая руки, прежде чем ответить.

— У Уэста есть снайперские навыки, — заявляет он, бросая взгляд на Уэста в поисках подтверждения, который кивает в ответ. — Роман — гребаный убийца, а я могу делать взрывчатку во сне. В то время как Кай может следить за технической стороной происходящего здесь, поскольку Раф будет с нами. Оставив Паркера и Маверика держать боевую мощь рядом с Джесс на случай внезапного нападения.

Я обдумываю его слова и не могу найти ни единого аргумента. Ублюдок на самом деле прав, и я слегка впечатлен, но я не собираюсь ему этого говорить.

— Ладно, — бормочу я, и его пристальный взгляд устремляется на меня, вероятно, удивленный, что я так легко согласился, но я не нарочно веду себя как придурок.

Остальные тоже бормочут свое согласие, оставляя Оскара стоять с важным видом, как гребаного павлина, довольного собой. Его взгляд возвращается к моему, и я вижу вопрос еще до того, как он его задает.

— Итак, мы наконец-то собираемся обсудить, сколько тебе лет? Я был дружелюбен, не подталкивал, но шутка уже устарела, — спрашивает Оскар, смахивая невидимые ворсинки со своей футболки от Хенли, и я заставляю себя не закатывать на него глаза.

— Подожди, ты не знаешь, сколько ему лет? — Рядом со мной появляется Уэст, и я бросаю на него косой взгляд, от которого он только смеется.

— Этот ублюдок думает, что он просто должен знать все. Я склонен не соглашаться. — Я пожимаю плечами, заставляя его смеяться сильнее.

— Да пошла ты в задницу… — он замолкает, вероятно, теряя способность говорить, когда девушки входят в комнату.

Я мертв. И это рай. Джессика Уотсон разрушила мою жизнь.

Она выглядит как гребаный ангел. Самое бледно-розовое платье облегает ее грудь и верхнюю часть бедер. Тонкие бретельки ведут к прозрачному лифу с блестками, и у меня руки чешутся проследить за структурой косточек, которые я вижу. Нижняя половина платья усыпана перьями, едва прикрывающими ее задницу, и из-за этого ее ноги кажутся длиннее, чем при ее маленьком росте в пять футов три дюйма.

У меня пересохло во рту, и она краснеет под нашим пристальным взглядом. В зале воцаряется тишина, пока Тузы пялятся на Луну в ее маленьком черном платье.

Наконец-то поднявшись на ноги, я в мгновение ока вскакиваю с дивана и оказываюсь перед своим Лепестоком, прежде чем Уэст успевает добраться до нее первым.

Ее рыжие волосы вьются по плечам, мои пальцы хватают прядь, когда я рассматриваю ее.

— Ты выглядишь чертовски сногсшибательно. Я уже хочу отвезти тебя домой, — бормочу я, говоря ей чистую правду, и она улыбается мне.

— Это определенно можно устроить после того, как я выпью рюмочку и потанцую, — игриво отвечает она, ударяя меня сумочкой по груди, когда мои руки находят ее талию.

— Выпивка и танцы, да?

Она кивает, закусив губу, когда Уэст наконец прерывает нас. Я слышу, как он уговаривает Джессику, но его слова не доходят до меня, поскольку я продолжаю разглядывать каждый дюйм своей женщины.

Я не могу не видеть ее в другом свете, чем всего несколько дней назад. Выгрузив на нее свой багаж прошлой ночью и убедившись, что она все равно понимает и любит меня, я еще больше осознал, насколько все это реально между нами.

Я бы сделал для нее все, что угодно, и я знаю, что она сделала бы все для меня и для других тоже.

— Надеюсь, вы, дамы, не думаете, что сегодня вечером будете танцевать где-нибудь в подобном виде, — ворчит Оскар у меня за спиной, и я хмуро смотрю на всех, просматривая их реакции.

— Ты издеваешься надо мной, да? — Спрашиваю я, и Оскар изумленно смотрит на меня.

— Черт возьми, чувак, я думал, это будет то, о чем мы договоримся.

— Оскар, они практически единственные две девушки, которые могут спокойно танцевать сегодня вечером. Мы, блядь, знаем, как бороться за такие моменты, — отвечаю я, приподняв бровь, и его глаза загораются.

Проходя мимо, Кай похлопывает меня по руке, обнимает Луну и тянет ее к двери, а Джессика хихикает над всей этой сценой.

— Давай, Рэмбо, — бормочет она, одновременно беря меня под руку с Уэстом.

— Значит, ты тоже знаешь Рэмбо? Я принял разумное решение полюбить тебя, Лепесток, — бормочу я, но от меня не ускользает удивление в глазах Уэста, когда он слышит, как я произношу эти слова.

Позволяя Джессике тащить меня за собой, я не могу сказать, что мне грустно, что я вынужден общаться сегодня вечером. Не тогда, когда я вижу, как она так светится.

Джесс

Музыка гремит из динамиков, опьяняя мои чувства, пока мы сидим и болтаем в той же кабинке, где мои губы впервые коснулись губ Эйдена.

Я отчаянно хочу потанцевать, но именинник все еще не пришел, и я хочу увидеть его, прежде чем потеряюсь в музыке и стопках самбуки.

Я не могу удержаться от того, чтобы не поискать Риса в толпе людей после его угрозы на днях. Но я больше озабочена тем, чтобы держать под контролем всех остальных вокруг меня после того, как они выпьют, потому что все они хотят его убить.

Оглядывая беседки, мне немного грустно, что там нет никаких украшений ко дню рождения, но Эйден сказал, что именно так должна праздновать его родословная. Они с Труди предпочитают держать все по отдельности, и я это понимаю.

Зажатый между Мавериком и Уэстом, с Луной и Тузами по другую сторону кабинки, я имею прекрасный вид на танцпол.

Я все еще прикрываю глаза руками от человека, стоящего снаружи кабинки, мое сердце быстро колотится в груди от страха, пока я не слышу, как он шепчет мне на ухо.

— Как сделать так, чтобы моя красавица выглядела еще эффектнее этим вечером?

Я откидываюсь на спинку стула, запрокидываю голову и вижу, что Эйден смотрит поверх меня, в его глазах мерцает озорство. Игнорируя всех остальных за столом, он опускает свой рот к моему, покрывая мои губы легкими поцелуями, прежде чем исследовать мой рот своим языком.

Черт, как только что здесь стало так жарко? Его рука гладит меня под подбородком, в то время как Маверик сжимает мои бедра, а Уэст поглаживает костяшки пальцев.

Я краснею, когда он отпускает меня, оставляя желать большего, когда он, наконец, обходит кабинку и видит, что свободных мест нет.

Слегка улыбнувшись Луне и остальным, он переводит взгляд на нас. — Уэст, либо ты сажаешь нашу девочку к себе на колени, либо я сажусь к Маверику, но в любом случае я сяду.

Боже, его настроение наэлектризовано, когда он поднимает брови, глядя на Маверика, а Уэст обнимает меня за талию, притягивая к себе на колени.

— Я никогда не буду жаловаться на то, что ты еще ближе, Солнышко, — шепчет Уэст мне на ухо, отчего у меня по спине пробегают мурашки.

— С тобой неинтересно, Уэст, — надувает губы Эйден, забираясь на колени Маверика и медленно занимая место, которое я только что освободила.

— Смотри, Оскар, еще одна властная задница, — кричит Паркер, и Кай выплевывает свой напиток, а Луна со смехом откидывает голову назад.

Я слышу, как Оскар ворчит в ответ, но мое внимание приковано к Эйдену.

— Властная задница, ему бы это понравилось, правда, Джесс?

Я смеюсь вместе с его поддразниваниями, когда Маверик качает головой, глядя на нас. Эйден наконец устраивается рядом со мной, как раз в тот момент, когда на стол приносят бутылку самбуки и множество рюмок.

Хлопая в ладоши от волнения, я наблюдаю, как Эйден хватает бутылку и наливает всем по рюмке. Взяв свою, я поднимаю ее в воздух вместе с остальными.

— С Днем Рождения, Эйден, — пою я, и все за столом повторяют мои слова, прежде чем мы все выпиваем по рюмке.

Анисовое вкус обжигает мне горло, оставляя покалывание на губах, и я отчаянно хочу еще.

Устраиваясь поудобнее на сиденье рядом со мной, Эйден кладет руку мне за спинку дивна, позволяя серой рубашке в обтяжку натянуться на его бицепсах, заставляя меня облизать губы, когда я рассматриваю его.

— Как тебе удается всегда выглядеть так безупречно в своих рубашках? — Спрашиваю я, потирая бедра, и он ухмыляется мне.

— Красавица, я провел первые четырнадцать лет своей жизни, прячась в шкафу. Я ведь не собирался выходить из дома в дерьмовой одежде, не так ли?

Святая матерь Божья, этот парень. Он наклоняется вперед, облизывая мою нижнюю губу, пока все смеются над его заявлением.

— Итак, я только что убедился, что Риса разместили в секс-палатке. Ты уверена, что не хочешь, чтобы я неправильно распределил дозу его наркотиков? Это будет выглядеть как несчастный случай? — Спрашивает он со своими щенячьими глазами, и я качаю головой. Мы так с этим не боремся. Ну, по крайней мере, пока.

— Не сегодня, — бормочу я, и он закатывает глаза.

— Прекрасно. Но не думай, что я не позаботился о том, чтобы он заболел каким-нибудь восхитительным венерическим заболеванием, — ворчит он, делая еще глоток самбуки, в то время как Оскар наклоняется над столом, чтобы дать ему пять.

Все, что я могу сделать, это глазеть на него и его мыслительный процесс.

— Луна, теперь мы можем потанцевать? — Я одариваю ее своей самой милой улыбой, и она кивает в знак согласия.

Поворачиваясь на коленях Уэста, его губы взывают к моим, и я не могу удержаться, чтобы не сжать их вместе, прежде чем начать выходить из кабинки.

— О, прибереги один для меня, красавица. Мне просто нужно уладить еще несколько дел, а потом я свободен, — шепчет Эйден мне на ухо, когда я перелезаю через него.

— Еще бы, — бормочу я в ответ, когда Маверик хватает меня за бедро, и я перелезаю через него.

— Я уже готов смотреть, как подпрыгивает твоя задница в этом чертовом платье, — ворчит он, заставая меня врасплох, когда его взгляд остается прикованным к моей груди.

— Посмотри на себя, открыто пялишься на вкусности, — хихикаю я ему на ухо, когда он целует меня в шею.

— Развлекайся, — это все, что он предлагает в ответ, но эта его сторона, мягкая, веселая и открытая, заводит меня даже больше, чем его рычание.

Взяв Луну за руку, я тяну нас на танцпол. Смешиваюсь с толпой, чтобы танцевать в центре.

Из динамиков начинают играть Ariana Grande's "Positions", и я мгновенно теряюсь в ритме. Яркие лучи падают каскадом на мою кожу, когда я двигаю телом в такт музыке.

Тела прижимаются друг к другу, усиливая жар и заставляя меня вспотеть, когда я поднимаю руки над головой и покачиваю бедрами.

— Посмотри на нее, такая гребаная шлюха! — Кто-то кричит, но я не обращаю на это внимания, не желая ввязываться в чужую драму, когда у меня уже так много своей.

Танцуя с Луной, мы меняемся местами, когда песня переходит в быстрый темп танца, движения каждого становятся быстрее.

Запрокинув голову, я чувствую, как мои волосы каскадом падают на спину, пока я продолжаю двигаться в такт.

— Она танцует как шлюха. Меня это не удивляет, поскольку она трахается с двумя преподавателями, — снова выкрикивает кто-то, но на этот раз я знаю, что это адресовано мне, и, насколько я могу судить, они подначивают меня, я не могу удержаться от того, чтобы резко обернуться.

Передо мной стоят три девушки, и я узнаю их из Бубен. Раньше они ловили каждое слово, слетавшее с губ Рен и Бекки, и, похоже, они хотят быть стервами новой школы.

— Прости, что ты сказала? — Спрашиваю я, перестав танцевать.

— Я сказала, ты шлюха преподавателей. Кто следующий? Хмм. — Стоя, уперев руки в бедра, она оглядывает меня с ног до головы, как будто я грязь на ее ботинке. — Ты же знаешь, что они очень скоро перейдут к следующей ученице, верно? Кому я должна сказать "да" первому, Уэсту или Маверику?

Через. Мой. Блять. Труп. Сука.

Вторгаясь в ее личное пространство, я даже не осознаю, что делаю, когда мое тело берет верх. Мой кулак летит ей в лицо, попадая прямо в нос, и я съеживаюсь от хруста.

Ее подруги отпрыгивают назад, даже не заметив ее падения, когда Луна хватает меня за плечо и разворачивает к себе, так что она оказывается между мной и сучкой на полу.

— Что, черт возьми, происходит? — Луна рычит, готовая продолжить то, что я начала, когда толпа вокруг нас замедляется.

Ах, черт. Публика, какая же я идиотка.

Девушка хнычет на танцполе, в то время как ее друзья продолжают пятиться от нас, и я чувствую своих парней в ту же секунду, как они выходят на танцпол.

— Джесс? Солнышко, ты в порядке? — Спрашивает Уэст, обнимая меня и прижимая к своей груди, не заботясь о том, что кто-то видит, и я расслабляюсь в его объятиях.

— Я в порядке, я просто позволила ей проникнуть мне под кожу, и мое тело отреагировало раньше, чем мой мозг смог догнать, — бормочу я в ответ, когда музыка стихает, привлекая еще больше внимания к ситуации.

— Кто-нибудь еще? — Кричит Луна, оглядываясь на всех, кто смотрит, и все мгновенно отворачиваются. — Хорошо. А ты, — ворчит она, присаживаясь на корточки перед девушкой на полу. — Тебе повезло, что Рыжая сама нанесла сильный удар. В противном случае я бы продолжила выбивать из тебя все дерьмо.

Она не отвечает. Ее отношение и болтливость давно забыты, когда она осознает свою ошибку.

Я могу показаться тихой и беззащитной, но они, кажется, забывают, кто в моем кругу. Не обращая внимания на тот факт, что они учат меня стоять на своем.

Она просто убила мое желание танцевать сегодня вечером.

— Что она сказала, Лепесток? — Спрашивает Маверик, когда Эйден тоже бежит через танцпол посмотреть, что происходит.

— Ничего особенного, но она спросила, кто лучше трахается, и я думаю, что мне нужно напомнить об этом, — говорю я достаточно громко, чтобы она услышала, и посылаю ей воздушный поцелуй, пока мои люди уводят меня.

Она, блядь, заслужила это, но теперь у меня болит рука. Сука.

Джесс

Нанося на лицо свой любимый крем, я оглядываю себя в зеркало. Я рада, что не слишком много выпила прошлой ночью. Вместо этого я должна провести некоторое время с Луной.

Она решила, что нужно побыть девочкой, и выгнала всех мальчиков. Но не прошло и десяти утра, как они уже колотили в дверь.

Я совершила нечто совершенно безумное, но ни капельки не безрассудное, и мне это нравится. Я чувствую, что это правильно. Мои глаза постоянно останавливаются на нем, но я хочу дождаться подходящего момента, чтобы показать их.

Это сюрреалистично, потому что женщина, смотрящая на меня прямо сейчас, совсем не похожа на девочку, которая приехала сюда, сбежав из дома своего детства с помощью отца. Пять месяцев, и я выросла, сгорела и воскресла снова.

У меня есть все, что я хочу в мире, который я ненавижу, но я не хочу быть нигде больше.

Мне просто нужно, чтобы моя мать исчезла из моей жизни, и поскольку я изменила график, у нас есть время до завтра, чтобы определить, где находится мой отец, прежде чем они начнут устраивать сцену. Я отказываюсь доставлять Рису удовольствие думать, что он победил.

Качая головой, я пытаюсь забыть об этом, по крайней мере, на сегодня. Отбросив полотенце, я обнаруживаю пижамный комплект, которым удивил меня Эйден, лежащий на кровати. Я не могу сдержать смешок, когда читаю надпись на бледно-голубой футболке, а мое сердце бешено колотится в груди.

Лепесток. Солнышко. Красавица. Наша.

Мне это нравится.

Натягивая ее через голову, я натягиваю леггинсы в тон, материал мягкий на моей коже.

Я захожу в гостиную как раз в тот момент, когда Эйден впускает Маверика с кофе, за которым ходил, и я не думаю, что смогла бы любить его больше, даже если бы попыталась.

— Дай мне, дай мне, дай мне, — взволнованно повторяю я, подскакивая к нему.

— Вау, я ожидал такого приветствия даже без фраппучино, Лепесток, — ухмыляется он, и я целую его в щеку, забирая у него вкус кофеина.

— Маверик, я хочу, чтобы твой карамельный кокиато ежедневно стекал по моей булочке с корицей, — отвечаю я, подмигивая, и Эйден разражается смехом, в то время как глаза Маверика расширяются в замешательстве.

— Откуда, черт возьми, ты берешь это дерьмо? — Спрашивает он, все еще ошеломленный, когда я смеюсь вместе с Эйденом.

— Я слышала, как кто-то сказал это на видео, и мне не терпелось сказать это тоже. Не за что.

— И мой тоже, Солнышко, — добавляет Уэст, улыбаясь мне с дивана, когда я сажусь рядом с ним.

— Конечно, чем больше кокиато, тем лучше.

Его рука мгновенно обнимает меня за плечи, когда Эйден садится с другой стороны от меня, оставляя Маверика смотреть на нас сверху вниз.

— Я приготовил кофе, а вы двое все еще не поделились, — стонет он, ставя их кофе на стол, и садится с краю, кладя мои ноги себе на колени. — Красивая футболка, Лепесточек.

— Я тоже так думаю, — бормочу я, делая глоток своего напитка.

— Я поставлю фильм, — говорит Уэст, целуя меня в щеку и поднимаясь с дивана, и Маверик, не теряя ни секунды, занимает его место еще до того, как он полностью встанет.

— О, пока ты это делаешь, у меня есть еще один тест, — бормочу я, хватая телефон со стола и слыша ворчание Маверика рядом со мной.

— Не стони, Маверик. Помнишь прошлый раз? Ты страдал во время теста, Джесс немного почитала, потом мы перешли к траху, — взволнованно шепчет Эйден, и я со смехом качаю головой.

— Черт, ты прав, — отвечает Маверик, прочищая горло. — Какой тест, Лепесток? — Спрашивает он, и я таращусь на них двоих, сидящих рядом со мной с ангельскими улыбками на лицах. Придурки.

Однако, кажется, я не могу заставить себя сказать, что этого не произойдет, поэтому я открываю тест. — Это действительно важно. Это для того, чтобы выяснить, какой ты персонаж ДВ.

— ДВ? — Спрашивает Маверик, его лицо морщится в замешательстве.

— Да, теперь пойми, я всего лишь спрашиваю тебя об этом в общих чертах и не воспринимаю это слишком серьезно, потому что это дерьмо решаемое, детка, — отвечаю я, встречая его взгляд, и не ожидаю той мягкости, которую вижу в нем. — Что?

— Ты назвала меня — деткой.

Правда? Прикусив нижнюю губу, я не уверена, рад он или расстроен, но это просто вырвалось.

— Ах, черт. Я был так уверен, что ты первая дашь мне прозвище, Джесс. Теперь я должен этому ублюдку сто долларов, — вздыхает Эйден рядом со мной, когда щеки Маверика слегка розовеют.

— Подожди, ты смущен? — Спрашиваю я, наблюдая, как он проводит рукой по лицу, и на его лице появляется ухмылка. — И вы, ребята, заключили пари, кому я первым дам прозвище?

Моя голова мечется между ними двумя, и я свирепо смотрю на Уэста, когда он возвращается в гостиную с очередным своим DVD. Боже, это мило, как сильно он любит эти вещи.

— Что происходит? — Спрашивает он, небрежно направляясь к нам, и я свирепо смотрю на него.

— Ты тоже участвовал в пари?

— Черт возьми. Кому она дала прозвище? — Уэст ворчит, и я опускаю голову на руки. Я даже не могу сейчас иметь дело с этими ребятами.

— Меняяяя, — поет Маверик, и я даже не могу злиться, что они сделали ставку против меня, когда они такие счастливые и беззаботные.

— Теперь тебе лучше хорошо сдать мой тест. Богом клянусь. В противном случае я беру свои слова обратно.

— Я ни за что не позволю этому случиться, детка, — бормочет Маверик, прижимая меня к своей груди, и я позволяю запаху кожи и сандалового дерева окутать меня.

— Посмотрим, — ворчу я, открывая тест.

— На этот раз Эйден может начать первым, — говорит Уэст, сидя на кофейном столике, пока загружается фильм.

Я смотрю на Эйдена, и он кивает, предлагая мне продолжать.

— Хорошо. Первое, как бы вас описали ваши друзья? Храбрый, верный, щедрый, трудолюбивый, умный или обаятельный? — Спрашиваю я, и он просто смотрит на меня, приподняв бровь. Его светлые волосы немного отросли и растрепались на макушке, когда он проводит по ним пальцами.

— Обаятельный, — отвечает он с улыбкой, и я не могу с ним поспорить, но Маверик рядом со мной усмехается.

— Выбери свой любимый школьный предмет: история, искусство, английский, естественные науки, математика, иностранный язык.

— Наука.

— Ладно, кто твой любимый вампир? Эдвард Каллен из "Сумерек", Спайк из…"

— Эдвард Каллен. Не трать свое время на остальное. Мы оба знаем, что его телосложение делает наши колени слабыми, — перебивает Эйден, и я хихикаю, так как он не ошибся.

— Каким сверхъестественным существом ты бы предпочел быть? Вампиром, оборотнем, ведьмой, гибридом, трибридом, двойником.

— Что, черт возьми, означают эти последние три? — Спрашивает Эйден, почесывая затылок, и я качаю головой.

— Это значит, что ты никогда не смотрел ДВ, это точно, — бормочу я, и он сжимает мое бедро.

— Вампир, — отвечает он, не принимая меня во внимание.

— Выбери персонажа, с которым будешь работать в команде. О, ты никого не знаешь, я выберу за тебя. Вычеркиваю Элайджу Майклсона из списка вариантов и продолжаю. — Выбери монстра для битвы: Дракона, горгулью, некроманта, банши, зомби или маливора.

— Э-э-э, некромант, — бормочет он, пожимая плечами, и я должна быть хотя бы благодарна, что они играют в мои игры.

— И, наконец, выберите что-нибудь важное из вселенной ДВ. Кольцо дневного света, дневник Елены, Вербена, лекарство, дом Сальваторе или празднование Дня основателей Мистик Фоллс.

— Я понятия не имею, что все это значит, но кольцо дневного света. — Его пальцы скользят по моей руке, отвлекая меня, но я улыбаюсь, продолжая смотреть на экран, пока Маверик делает то же самое с другой стороны от меня.

— Да! У тебя есть Деймон. Он мой любимый. Такой мечтательный, — кричу я, давая пять Эйдену, который просто смотрит на меня в замешательстве.

— Подожди, мечтательный? Кто, черт возьми, такой Дэймон? — Маверик ворчит, притягивая меня ближе и забирая мой телефон у него из рук.

— Стоп, он там самый горячий персонаж. За ним внимательно следят Клаус, Элайджа и Стефан, но все равно, я навсегда в команде Деймона. Это фотография с автографом, которую я получила от Паркера.

— Я собираюсь убить его, и Паркера тоже, — ворчит Маверик, и я смеюсь над его хмурым видом, когда он прижимает меня руками.

— Маверик, отпусти меня, — смеюсь я, но выражение его лица не меняется.

— Скажи мне, что ты из команды Маверика, и тогда я это сделаю. — Он выжидающе смотрит на меня, и я фыркаю на него.

— Ты не можешь говорить в серьез. Это прямо как в "Сумерках", команда Эдварда навсегда. Я права, Эйд? — Говорю я, пытаясь повернуться, чтобы увидеть его, но обнаруживаю, что меня сажают на колени Уэста на кофейном столике.

— Кто-нибудь другой, заберите ее, сейчас ее слишком много, — ворчит Маверик, и у меня отвисает челюсть, когда он отпускает меня и делает глоток кофе, поворачиваясь ко мне спиной.

— Он что, только что оттолкнул меня? — Спрашиваю я, глядя на Эйдена, который прилагает все усилия, чтобы не рассмеяться.

— Идите вы оба нахуй! Скажи им, Уэст, — стону я, поворачиваясь, чтобы увидеть растерянное выражение на его лице, полностью сбитый с толку тем, что на самом деле здесь только что произошло.

Но мои колебания заставили его думать в другом направлении. Прижав меня к твердой линии его члена под собой, я задыхаюсь..

— Не начинай того, что не можешь закончить, Солнышко.

Твою мать. Да, пожалуйста.

— Эй? — Говорит Маверик, заставляя нас остановиться, когда он привлекает наше внимание, прижимая телефон к уху, я наблюдаю, как напрягается его спина. — Хорошо, не беспокойся. — Отодвигая телефон от уха, он смотрит на меня, когда раздается стук в дверь.

— Что происходит? — шепчу я, чувствуя, как меняется энергетика в комнате, когда он распахивает дверь, впуская Луну и Тузов.

Они явно не планировали быть здесь, все еще в своей удобной одежде, когда Маверик снова берет трубку.

— Ты на громкой связи, Раф, — бормочет он, возвращаясь ко мне, остальные следуют за ним.

— Все на месте? — Спрашивает Раф, и отвечает Луна.

— Мы здесь, папа, что происходит?

Мое сердце бешено колотится в груди, когда Уэст прижимает меня к себе еще крепче.

— Джесс, дорогая. Мы нашли его. У нас есть его местонахождение, и мне нужно, чтобы половина из вас была в самолете, как планировали, — командует он. — Джесс, мне нужно, чтобы ты помнила, что я не могу обещать безопасность твоей матери.

Я теряю дар речи, когда рыдание срывается с моих губ, я прижимаю руку к груди. Слава богу.

— Мне все равно. Спасибо. — Меня даже не пугает, насколько серьезно я отношусь к этим словам. Так же, как Луне, мне лучше без моей матери. Ее безопасность во время всего этого никогда не была моей заботой.

Уэст мгновенно встает, передавая меня Маверику, который крепко сжимает меня в своих объятиях, пока мы наблюдаем, как половина комнаты исчезает в одно мгновение. Для меня. Кажется, я не участвовала в разговоре, в котором обсуждалось, кто где будет, но я верю, что они знают.

— Пожалуйста, будьте осторожны, — кричу я, как только они оказываются у двери, и все они кивают в знак согласия, когда Уэст берется за дверную ручку.

— Я люблю тебя, Солнышко.

Уэст

Сделав глубокий вдох, я продолжаю смотреть в прицел своей снайперской винтовки, готовый к любому внезапному движению перед домом. Стратегически расположенный в центре этого маленького городка, я окружен множеством районов. От захудалого трейлерного парка в двух милях позади меня до закрытого сообщества, на которое я нацелился.

Это был первый раз, когда Люсьенда покинула свой дом. Итак, было немного удивительно найти ее в доме Риса Уикера. Следуя за ней, команда безопасности буквально взобралась на дом Уикеров.

Отец Джесс, по-видимому, привязан к кровати в верхней левой комнате дома. Мы просто не видим внутри дома ничего другого, что указывало бы нам четкий путь, а Люсьенда никуда не ушла.

Кто бы мог подумать, что в закрытом сообществе с хорошенькими пригородными домиками, идеально выкрашенными и пахнущими деньгами, могут жить такие жестокие люди?

— Как выглядит система наблюдения? — Спрашиваю я Рафа, когда он лежит рядом со мной, слыша это через наушники, которые мы все носим, пока я остаюсь на своем месте.

— Я взломал их камеры, но внутри у них ничего не установлено. Перекрыты только внешние входы. Будьте начеку.

Итак, мы действуем вслепую. Что ж, остальные члены команды действуют вслепую, но мы бывали в гораздо худших ситуациях. Это просто личное, так что ситуация может обостриться довольно быстро. Также кажется неправильным, что Люсьенда приехала сюда случайно. Это могло быть подстроено.

— На позиции, — бормочет Роман, и я вижу его на фоне стены дома, Луну и Оскара позади него, в то время как Брайс с Джулианой и другими сотрудниками своей службы безопасности переходят на другую сторону, направляясь к задней части.

Я не был удивлен, когда Луна направилась прямо к входной двери после звонка Рафа сегодня утром, и никто не спорил, потому что мы знали, что все это будет пустой тратой времени.

С другой стороны, Джулиана чертовски удивила меня, когда взяла пистолет и пуленепробиваемый жилет и заявила, что тоже пойдет. Иногда было легко забыть, что она была участницей Кольца и участвовала в Играх за свое место.

— Готов, — тоже шепчет Брайс.

Дом окружают, наверное, две дюжины людей Брайса, но мы всегда действуем первыми, особенно когда это семья.

Теперь нам предстоит проникнуть в загородный дом в Джорджии посреди зимы и постараться не вызывать беспокойства у соседей. Это то, чему нас учат.

Вот так я нахожу нас с Рафом в полумиле отсюда, одетых с ног до головы в черное, лежащими на крыше магазина Walgreens. Вокруг никого, так как магазин закрыт. Именно по этой причине нам пришлось ждать до раннего утра, но если это облегчает работу, мы делаем все необходимое.

Единственные звуки, которые я слышу, — это время от времени проезжающие по шоссе машины, но в остальном здесь только мы с Рафом. Мой мотоцикл — единственное транспортное средство на парковке, он прячется в тени под деревом. Внедорожник Рафа припаркован на стоянке закусочной по соседству.

Установленный глушитель не совсем скроет звук выстрела, но скроет дульную вспышку, так что им будет трудно точно определить мое местоположение. Хотя звук все равно был бы унесен ветром.

Делая глубокий вдох, я расслабляю свое тело, прижимаясь к пистолету. Мой палец лежит на спусковом крючке, пока я смотрю на дом. Если кто-то направляет оружие на нашу команду, представляя угрозу, я стреляю. Так меня учили, и прямо сейчас я сделаю все, чтобы снять беспокойство с плеч Джесс.

— Движение, нижнее окно. Похоже, мистер Уикер теребит занавески у нижнего левого окна. Он кого-нибудь видит? — Раф бормочет. — Еще один мужчина, вверху справа. Я думаю, они знают, что мы здесь.

— Откуда ты знаешь? — Роман спрашивает в растерянности, поскольку видит только то, что находится прямо перед ним. Как только он задает этот вопрос, открывается входная дверь, и мистер Уикер выходит на крыльцо с дробовиком в руках. — Ах, черт. Неважно, я вижу.

Взводя курок дробовика, он делает еще один шаг на круглое крыльцо, и вот пришло мое время.

— Сейчас, — приказывает Раф, стоящий рядом со мной.

Я закрываю глаза на самое короткое мгновение, мысленно представляя расстояние и ощущая силу ветра вокруг меня.

Переводя дыхание, когда я еще раз смотрю в оптический прицел, я нажимаю на спусковой крючок.

Можно подумать, что пуле, пролетевшей такое расстояние, потребуется вечность, чтобы достичь цели, но через несколько секунд я наблюдаю, как она пробивает череп мистера Уикера, и он падает на пол, дробовик звякает позади него.

Я ничего не чувствую. Я едва моргаю, черта моей родословной облегает меня, как вторая кожа.

— Вперед, — приказывает Раф в наушник, и я наблюдаю, как все начинают двигаться.

Это то, что я ненавижу в том, что я самый опытный снайпер в Физерстоуне. Теперь я ни хрена не понимаю, что происходит внутри, и от меня им не будет никакой пользы, если что-то пойдет не так, если я не смогу видеть через окна. Все, что я могу сделать, это сохранять свою позицию и следить за любыми угрозами, которые я могу остановить.

— Мне нужны гребаные глаза внутри, и они нужны мне сейчас, — рычу я, очищая гильзу и заряжая следующий патрон.

— Я твои глаза, — бормочет Луна, входя в открытую дверь вслед за Романом.

— Заходи и выходи, без хуйни, — добавляет Раф, но внезапные звуки хаоса, доносящиеся из моего наушника, заставляют меня нервничать.

Луна

Я никогда не видела, чтобы кого-то убивал снайпер, и у меня просто сносит крышу, когда я вижу, как отец Риса ни с того ни с сего падает замертво на пол. Я едва расслышала свист ветра.

Я собираюсь не забыть сказать Уэсту, насколько это чертовски впечатляюще, когда все это дерьмо закончится. А пока мне нужно двигаться.

В ту секунду, когда он падает на пол, из дома доносятся крики, предупреждающие нас о других людях внутри, и я поднимаю пистолет чуть выше.

— Давай, давай, давай, — приказывает Раф в наушник, и Роман начинает двигаться, а я следую за Оскаром.

Мое сердце бешено колотится в груди, неизвестность всегда подстегивает мой адреналин, когда мы входим в дом Уикеров.

Пространство открытое, по обе стороны от входа есть двери, а лестница идеально вписывается в план этажа.

— Чисто, — кричит Брайс, когда они входят через заднюю дверь.

В то же время мое внимание привлекает движение слева: мужчина средних лет направляет пистолет в нашу сторону.

У меня быстрая реакция, но у Оскара быстрее, когда он нажимает на курок, и парень падает на землю. Вокруг него растекается кровь из пулевого отверстия в груди.

— Пожалуйста, о господи, пожалуйста. Не причиняйте нам вреда. Пожалуйста. Это не входило в наши планы. Мы не хотим умирать вот так.

Крики женщины останавливают мое движение, заставляя меня повернуть направо. В дверях кухни стоят женщина и маленький мальчик, уткнувшиеся головой в ее пальто, прячущиеся от сцены, разворачивающейся вокруг них.

Черт.

— Мне нужны двое охранников, немедленно! — кричу я, целясь в нее из пистолета.

— Пожалуйста, я…я… Что бы здесь ни происходило, это н-не имеет к нам никакого отношения, — умоляет она, слезы легко текут по ее лицу, но я стою на своем.

— Это может быть правдой, но мы работаем с виновными, пока не доказана невиновность. Если только ты не ребенок.

Она хмурится, глядя на маленького мальчика рядом с ней, пока переваривает мои слова.

— Пожалуйста, не разлучай нас. О-он боится новых людей, — всхлипывает она, прижимая его крепче.

— Если ты безоружна и так невинна, как говоришь, то это займет всего минуту, — бормочу я, сердцем вспоминая, как в детстве мой мир взорвался вокруг меня, и какой ущерб это нанесло мне. Этому маленькому парню не нужно видеть больше, чем он уже увидел. — Как тебя зовут?

— Р-Рэйчел Уикер, пожалуйста, не ассоциируй меня с этими людьми. Клянусь, я п-просто зашла повидаться с мамой, а ее здесь нет, — хнычет она, притягивая маленького мальчика поближе к себе.

Как раз в тот момент, когда я собираюсь крикнуть гребаной охране поторопиться, Оскар прижимает меня к своей груди, опуская нас на пол, когда Роман выпускает две пули, и я смотрю, как два мертвых тела падают с лестницы.

Черт. Они отвлекают меня. Но кто, черт возьми, представляет угрозу, когда в этом чертовом доме есть дети?

Чувствуя себя немного дезориентированной, Оскар наконец отпускает меня.

— Прости, малышка. Ты в порядке? — Спрашивает он, хватая меня за подбородок и заглядывая в глаза, а я просто закатываю их.

— Конечно. Но мне нужно, чтобы этот парень убрался отсюда. Немедленно.

Одним кивком он вскакивает на ноги, подтягивая меня к себе, в то время как Роман продолжает осматриваться вокруг.

— Там ребенок. Нам нужны охранники для ребенка. А теперь, — рычит Оскар, когда я отряхиваю брюки и снова сосредотачиваюсь на этой паре.

Брайс и Джулиана внезапно появляются сзади, к счастью, с ними дополнительные охранники, которые немедленно начинают вытаскивать женщину и ребенка наружу, позволяя Джулиане и Брайсу пройти через дверь.

— Давайте поднимемся наверх, — приказывает Роман, жестом приглашая нас следовать за ним, но мой отец встает перед ним, показывая дорогу.

— Два охранника проверяют подвал, — добавляет Брайс, кивая своим людям на кухне.

Лестница наверху ведет в двух разных направлениях. Мы знаем, что отец Джесс должен быть слева, но нам нужно очистить и правую. Ее мать все еще где-то здесь, и она определенно представляет собой непредсказуемую угрозу.

— Луна, Оскар и Джулиана идут налево. Мы с Романом очистим правую сторону, и охрана может разделиться между нами, — бормочет Брайс, его голос в моем наушнике становится громче, когда он занимает правую сторону.

Оскар проносится мимо, заслоняя меня. Я даже не могу больше злиться, когда они всегда первыми выходят на линию огня. Я должна признать, что именно так они защищают и любят меня, даже если я знаю, что делаю.

Лестница из темного дерева переходит в ковер кремового цвета, когда появляется площадка с тремя дверями. Если планировка такая, какую Рафу удалось просмотреть до того, как мы пришли сюда, то отец Джесс должен быть в самой дальней комнате с левой стороны.

Дверь напротив внезапно распахивается. Женщина, которую я знаю, Люсьенда, мать Джесс, стоит в дверях.

— Ты пожалеешь, что появилась здесь, когда я сожгу вас всех, — спокойно говорит она, и мой мозг все еще пытается осознать, какого черта это мать Джесс. Она напоминает мне мою мать и Барбетт Дитрихсон. Разница лишь в том, что они мертвы. Она с радостью может присоединиться к ним.

— Не слишком ли банально для меня спросить, знаешь ли ты, с кем разговариваешь? — Джулиана отвечает с усмешкой на губах, целясь из пистолета в Люсьенду, которая просто усмехается в ответ.

— Я верю, что ты шлюха, которая украла мою дочь.

Вау. Просто вау.

— Мы уже можем ее убить? — Спрашиваю я, меня уже тошнит от ее дерьма.

— Убейте меня или нет, но пока вы все здесь, Рис женится на моей дочери, и вы ничего не сможете с этим поделать. — Ухмылка на ее лице делает ее глаза черными. — Я поняла, что вы все каким-то образом питаете слабость к защите бедняжки Джессики, поэтому я пришла сюда подготовленной. Заманить вас всех сюда, всех до единого. Затем… бум. Мертвы.

Она поднимает руки к лицу, потрясая своими гребаными тонкими кистями для пущего эффекта.

— О боже мой, ты действительно тупая сука, — хихикает Джулиана, подходя ближе к ней с опущенным оружием. — Так ты думала, мы все помчимся сюда и оставим Джесс в академии одну?

Люсьенда медленно отступает с каждым шагом Джулианы по направлению к ней, хмурясь.

— Какого хрена нам это делать? — Добавляет Оскар, хмуро глядя на меня.

— Скажи мне, как ты собираешься нас сжечь? — Спрашивает Джулиана, стараясь, чтобы ее голос звучал непринужденно, пока она продолжает приближаться.

— Уже слишком поздно. Ты не можешь это исправить, — заикается Люсьенда, хватая пистолет с пульта в глубине комнаты.

— Я могу. Но, пожалуйста, скажи мне, как ты собираешься нас сжечь, — повторяет Джулиана, быстро двигаясь, чтобы выбить пистолет из рук Люсьенды, прежде чем она успеет нажать пальцем на спусковую скобу.

Ее пальцы сжимают горло Люсьенды, когда она прижимает ее к стене, заходя дальше в комнату. Люсьенда смеется, ее руки поднимаются, чтобы схватить Джулиану за руки, и я целюсь ей в голову.

— Весь подвал начинен взрывчаткой, и ты примерно в пяти минутах от смерти, — выплевывает она, поднимая ногу, чтобы ударить Джулиану в живот, но она быстро реагирует, выбивая другую ногу Люсьенды из-под себя, опуская ее на пол.

— Забирайте ее отца и убирайтесь, — кричит нам Джулиана, и как бы сильно я не хотела оставлять ее, если то, что говорит Люсьенда, правда, нам нужно двигаться.

— Поехали, малышка, — бормочет Оскар, поворачиваясь к другой двери и выбивая ее ногой.

— Разве ты не мог сначала попробовать ручку? — спрашиваю я, но он даже не утруждает себя ответом, когда в поле зрения появляется отец Джесс, пригвожденный и привязанный к голому каркасу кровати, распростертый орлом и с кляпом во рту.

Он с трудом открывает глаза при звуке ломающейся двери. Лежа в футболке и джинсах, он выглядит едва ли в сознании.

Убирая пистолет в кобуру, я бросаю взгляд на Оскара, подходя к мистеру Уотсону. — Убедитесь, что все остальные слышали, что сказала Люсьенда, и соберите всех, пока я его развяжу.

— Мы слышали тебя, принцесса. Я буду там через две минуты. — Роман бормочет в наушник, который я не забыла надеть, когда я сначала развязываю толстую веревку вокруг ног мистера Уатсона.

Оскар не уходит с тех пор, как Роман ответил, развязав ему руки, чтобы ускорить процесс. Как, по словам Джесс, зовут ее отца? Нил.

Черт, ничто не удерживает его на месте, и все же его тело не принимает более удобного положения. Вырывая кляп из его губ, я оглядываюсь в поисках бутылки воды, но безуспешно.

— Нил. Нил! — Кричу я, хлопая его по щеке и нависая над ним, пытаясь заставить его ответить.

— Луна, я отнесу его вниз. Никто не может проникнуть в подвал, чтобы убедиться, что там вообще установлена взрывчатка, но я не хочу рисковать, если она там есть, — бормочет Оскар рядом со мной, и я соглашаюсь.

Перевернув Нила, Оскар перекидывает его через плечо. Поворачиваясь к двери, Роман внезапно заполняет пространство с другой стороны.

— Поторапливайтесь.

Я киваю Оскару, чтобы он шел первым, поскольку Нилу нужна медицинская помощь, и, выйдя в коридор, бросаю взгляд в другую комнату, ища Джулиану.

Какого хрена?

Медленно приближаюсь к ним, мой взгляд скользит по комнате, пытаясь осмыслить то, что я вижу. Откуда, черт возьми, Джулиана вообще взяла половину этого дерьма?

Люсьенда прижата к стене и кричит от боли. Кровь покрывает стену и стекает в лужу крови у ее ног. Острый предмет размером с ладонь прикреплен к ее плечам и стене, удерживая ее на месте, в то время как другие обхватывают ее тело, удерживая ее в ловушке.

Кажется, я помню, что видела их в хранилище Гиббса в Физерстоуне, но никогда раньше ими не пользовалась. Теперь я знаю, для чего они.

Джулиана стоит перед ней с растрепанными волосами и размазанной по лицу кровью.

— Джулиана, нам нужно идти, бормочу я, — и ее глаза встречаются с моими, ее ноздри раздуваются от гнева, а грудь быстро поднимается и опускается. Она едва заметно кивает в знак признательности, глядя прямо в лицо Люсьенде.

— Я надеюсь, что ты не солгала про это место, потому что ты будешь единственной, кто умрет здесь сегодня, — ее слова мрачны и зловещи, что является полной противоположностью той Джулиане, которую мы знаем. — Ты никогда, я имею в виду, никогда, больше не прикоснешься к Джесс.

И все же, даже в таком положении, Люсьенда ухмыляется, на ее зубах кровь. — Почему? Ты думаешь, теперь она твоя? — Она подзадоривает, и Джулиана крутит в руке лезвие, прежде чем поднести его к подбородку Люсьенды.

— Нет. Джесс принадлежит только себе. Это твоя величайшая ошибка. Я собираюсь быть той, кем ей нужно, а ты останешься далеким воспоминанием в истории Физерстоуна.

Роняя клинок, Джулиана отступает назад и подходит ко мне. Стоя рядом, она сжимает мое плечо, а Люсьенда продолжает болтать.

— О нет. Это все было ради русских. Они запомнят мою жертву. Кстати, как там Уэст? — Спрашивает она с усмешкой на губах, когда Джулиана разворачивается и вонзает лезвие прямо в горло Люсьенды, рыча при повороте.

— Ты не пожертвовала ничем, кроме себя, — выплевывает Джулиана, пока я наблюдаю, как Люсьенда захлебывается своей кровью, беззвучно произнося слово "время".

— Джулиана, она давит, заставляет нас остаться. Нам нужно идти.

Услышав мои слова, она оставляет лезвие у горла Люсьенды и приглашает меня выйти. Я слышу, как Роман и Оскар кричат в наушниках, когда мы бежим вниз по лестнице.

Входная дверь широко открыта. Все стоят на улице, как будто это не гребаная миссия под прикрытием.

Набирая скорость, я вижу, как мотоцикл Уэста останавливается возле дома, на нем нет шлема, пока он лихорадочно обыскивает всех. Роман кладет руку ему на плечо, вероятно, пытаясь успокоить его и ввести в курс дела, в то время как Джулиана хватает меня за руку.

Один шаг за порог, и я слышу это. Треск перед самым взрывом звенит у меня в ушах. Сила взрыва подбрасывает нас в воздух, поскольку мы отказываемся отпускать руки друг друга.

Наблюдая за всем как в замедленной съемке, я вижу страх в глазах Оскара, когда он выкрикивает мое имя и бежит ко мне, Роман и Уэст рядом с ним.

Мое тело падает на пол, грязь и траву подо мной, когда у меня перехватывает дыхание. Крепкая хватка Джулианы на моей руке говорит мне, что с ней тоже все в порядке, в то время как моя голова раскалывается от звона в ушах.

Джулиана внезапно отпускает мою руку, когда Роман и Оскар смотрят мне прямо в лицо, Уэст нависает над ними, пока они осматривают меня.

Я вижу, как шевелятся их губы, но не слышу слов, и, судя по тому, как краснеют их лица, думаю, я в порядке.

— У меня в ушах звенит, так что я ни хрена не слышу, — пытаюсь сказать я, и то, как Оскар облегченно улыбается мне, говорит мне, что сообщение услышано. — С Нилом все в порядке? — Спрашиваю я, и Роман кивает, проверяя мои руки. — Хорошо, теперь мы можем идти? — Еще один кивок, и Роман поднимает меня на руки.

Мой взгляд падает на маленького мальчика, который раньше цеплялся за женщину, а сейчас она крепко обнимает его, защищая от окружающего его хаоса. Вот что должна делать мать — защищать тебя от пламени, но наши матери бросили нас в огонь.

Соседи стоят на своих крыльцах, наблюдая за разворачивающейся перед ними сценой, и я уверена, что пожарная команда уже в пути. Отлично.

Оглядываясь назад, я наблюдаю, как рушится дом, охваченный пламенем, вместе с Люсьендой Пол внутри. Что ж, она, черт возьми, не врала.

Хорошо.

Она может гнить в аду со всеми остальными сучками.

Рыжая в любом случае всегда заслуживала гораздо большего, чем она. Она тоже заслуживает гораздо большего, чем мы, но мы будем защищать ее так, как будто от этого зависит наша жизнь.

Джесс

Боже, как здесь жарко. Слишком жарко. Я сонно зеваю, пытаясь вытянуться, но нога, лежащая на моей, и твердая грудь, к которой я прижата, затрудняют это.

— Еще пять минут, — бормочет Эйден рядом со мной, поднимая ногу выше на мою талию, пока его губы скользят по моей шее.

— Как мы вообще сейчас проснулись? Нам потребовалась целая вечность, чтобы заснуть, — ворчит Маверик позади меня, его рука сжимается вокруг моей талии, когда он притягивает меня к себе, и между ними мне становится еще жарче, чем было минуту назад.

— Это потому, что я не могла уснуть из-за беспокойства, поглощающего мой разум, и это мои чертовы биологические часы будят меня, — ворчу я, снова пытаясь потянуться, но ни один из них не двигается.

— Нет, мы не могли уснуть, потому что Эйден продолжал пытаться отвлечь нас своим членом, — шепчет Маверик мне на ухо, заставляя меня улыбнуться. Это не ложь. И сладкое урчание, срывающееся с губ Эйдена, говорит мне, насколько он доволен собой.

— Есть какие-нибудь новости? — спрашиваю я, поворачивая голову, чтобы взглянуть на Маверика, но моим ответом становится изгиб его губ.

Ничего.

Мы ничего не слышали с тех пор, как они приземлились в Джорджии, и это сводит меня с ума.

— Который час? — спросила я.

— Начало седьмого, Лепесток. Как насчет того, чтобы ты приняла душ и приготовилась к новому дню, как обычно, а я приготовлю тебе завтрак?

Убирая выбившуюся прядь волос мне за ухо, он целует меня в лоб, пытаясь прогнать беспокойство, но это трудно.

— Я не хочу идти на урок, Маверик. Там я буду недоступна, — бормочу я, когда Эйден убирает с меня ногу и поворачивает меня лицом к Маверику. Обнимая меня сзади, они крепко прижимают меня к себе, окружая всей своей любовью и вниманием, но я чувствую, чего-то не хватает. Уэст.

Запечатлевая последний поцелуй на моих губах, Маверик встает с кровати в одних боксерах, и я знаю, что Эйден наблюдает за ним вместе со мной. Его задница идеально покачивается, напоказ выставлены мощные бедра, а мышцы спины напрягаются при ходьбе.

— Я чувствую, что вы оба разглядываете меня, и на этот раз я пытаюсь поступить правильно, но не думайте, что я не вернусь и не трахну вас на матрасе, — угрожает он, прежде чем неторопливо выйти из комнаты.

— Он, блядь, портит мне удовольствие, — ворчит Эйден, прижимаясь своими бедрами к моим, чтобы я могла чувствовать его длину напротив себя. — Мы можем кричать очень громко, если хотим заставить его пожалеть о том, что он ушел, — шепчет он мне на ухо, заставляя меня дрожать.

— Боже, неужели я дерьмовая подружка, если у меня все еще болит после прошлой ночи? — Я отвечаю, и Эйден внезапно выскальзывает из-за моей спины и толкает меня на спину.

— Скажи это снова. — Его глаза останавливаются на моих, когда он наклоняется надо мной, поглаживая пальцем мою щеку.

— Что сказать? О, подружка? — Спрашиваю я, сбитая с толку, но то, как сверкают его глаза, заставляет меня покраснеть.

— Знаешь, однажды ты скажешь жена.

— Я? — Я пытаюсь разыгрывать скромницу, но он, блядь, знает.

— Красавица, остался только один человек, который знает твой маленький секрет, и мы все знаем, что это значит, даже Маверик. И он, блядь, не сбежал, ты можешь в это поверить? — Его глаза забавны, когда он слегка подпрыгивает на кровати, осыпая меня поцелуями, и я не могу отрицать этого внимания.

— Эйден, пойдем, — кричит Маверик из другой комнаты, и Эйден стонет, прижимаясь ко мне.

— Я собираюсь притвориться, что я милый парень, выслушивая тот факт, что ты все еще злишься, но на самом деле я следую приказам Маверика. — Он подмигивает мне сверху вниз и встает с кровати, показывая мне такой же вид, как у Маверика ранее, и я приподнимаюсь на локте, чтобы посмотреть.

Дотягиваясь до своего телефона на прикроватном столике, я убеждаюсь, что от других действительно нет никаких новостей, и мое сердце замирает, когда я не вижу новых уведомлений.

Откидывая волосы с лица, я делаю глубокий вдох.

С ними все в порядке. Они вернутся домой, ко мне.

Похлопывая себя по коленям, я встаю. Мне нужно подготовиться, вести себя как обычно, чтобы это не вызвало подозрений.

Я обхожу Эйдена и Маверика, которые синхронно перемещаются по кухне, направляясь прямиком в душ. Позволяя воде струиться по мне каскадом, я слежу за тем, чтобы не намочить волосы. Сегодня у меня нет на это времени. Вместо этого я собираюсь сделать неряшливый пучок.

Аромат кокоса окружает меня, когда я выхожу из душа, оборачивая вокруг тела толстое белое пушистое полотенце. Чищу зубы и намазываю лицо своим любимым кремом, я чувствую себя немного бодрее. Но я знаю, что мое внимание будет сосредоточено на другом, пока я не получу весточку от них, а не на уроках в моем расписании.

Быстро одевшись в униформу, я пытаюсь привести в порядок волосы и накраситься. Как только я заворачиваю колпачок туши, раздается стук в дверь.

Открываю дверь, до меня доносится запах корицы, и у меня текут слюнки, когда я понимаю, что они приготовили французские тосты. Сладкие завтраки — мои любимые, и мне нравится, что они не пытаются приготовить мне яичницу с беконом.

Эйден улыбается мне сверху вниз, целуя в макушку, прежде чем зайти в ванную. — Иди ешь, красавица, я буду готов через несколько минут, и мы сможем отправиться на урок.

— Хорошо, — бормочу я, следуя за аппетитным запахом всю дорогу до кухни. Как только я переступаю порог, Маверик ставит на обеденный стол свежую тарелку.

— Эй, Лепесток. Ешь. Я отправил сообщение Рафу и Уэсту, требуя какой-нибудь информации. Если я получу какой-нибудь ответ, пока ты будешь на занятиях, я приду и найду тебя.

Я сажусь за стол, и он опускается рядом со мной. — Спасибо, — бормочу я, прежде чем откусить от своей еды.

— Паркер и Кай также пойдут с тобой на Л.Ф.Г. Мы знаем, что Рис там, и мы хотим подстраховаться на случай, если что-то произойдет.

Мое сердце замирает от его слов, вилка застывает в воздухе. — Ты думаешь, он будет действовать?

— Я, честно говоря, не знаю, Джессика. Но что я знаю точно, так это то, что мы защитим тебя, несмотря ни на что, хорошо? — Он сжимает мою руку, предлагая мне утешение, и я понимающе киваю.

Я просто молюсь, чтобы все это дерьмо поскорее закончилось. Это похоже на бесконечный цикл дерьма с Физерстоуном, и я чувствую, что с меня хватит.

— Ты готова идти, Джесс? — Эйден зовет меня от двери, и я набиваю рот последним кусочком своего завтрака, поднимаясь со стула.

Маверик качает головой, глядя, как я спешу надеть туфли на каблуках, перекидываю сумку через плечо и готова идти.

— Если что-нибудь случится, или у тебя появятся какие-нибудь странные ощущения, позвони мне. Я встречу тебя у боевой, когда ты будешь на пути сюда, хорошо?

— Да. — Поднимаясь на цыпочки, даже на каблуках, я прижимаюсь губами к его губам. Мне нравится чувствовать его руки, обнимающие меня за талию.

— Я люблю тебя, — шепчет он мне в губы, и мне нравится, как мое сердце трепещет в груди, когда он говорит мне эти слова.

— Я тоже тебя люблю.

— Я люблю вас троих, — добавляет Эйден, игриво целуя Маверика в щеку, прежде чем вывести меня в коридор.

Я не могу удержаться от того, чтобы не оглянуться через плечо и не посмотреть, как Маверик смотрит нам вслед. Он остается у двери, даже когда двери лифта закрываются, и я посылаю ему последний воздушный поцелуй.

— Паркер сказал, что они ждут нас в вестибюле, — бормочет Эйден, переплетая наши пальцы и поднося их к губам, — и я уже хочу пропустить занятия и вернуться сюда.

Войдя в вестибюль, когда двери лифта открываются, Кай и Паркер мгновенно встают с кожаных диванов, в их глазах читается такое же беспокойство, как и в моих.

— По-прежнему ничего? — Я спрашиваю, чтобы убедиться, и они кивают в знак согласия.

— Луна заставила их надеть отслеживающие браслеты, и я вижу, что они, по крайней мере, все еще двигаются, но контакта пока нет. Но мы все узнаем. Это просто займет на минуту больше времени, чем нам хотелось бы, — отвечает Кай, когда Паркер обнимает меня сбоку, а Эйден отпускает мою руку.

— Не помогает и то, что мы занимаемся обыденными вещами, в то время как я представляю, что они перегружены хаотичной ситуацией, — добавляет Паркер, потирая мою руку, пока мы направляемся к дверям.

Шагая впереди них всех, я направляюсь на улицу, холодный воздух заставляет меня дрожать. Похоже, вот-вот пойдет дождь, и это почти подводит итог тому, что я уже чувствую, в каком направлении движется сегодняшний день.

Как только я поворачиваюсь обратно к ребятам, кто-то хватает меня сзади. Крик почти срывается с моего рта, прежде чем чья-то рука зажимает мои губы, а другая прижимает мои руки к бокам, прижимая меня к своей груди.

Я мгновенно чувствую запах выпивки, когда мы слегка покачиваемся.

Испуганные взгляды мечутся между Каем и Паркером, но я не вижу Эйдена. Где он, черт возьми?

— Рис, отпусти ее сейчас же, пока мы тебя, блядь, не заставили, — рычит Паркер, но хватка Риса только усиливается.

— Отойди нахуй. Она моя. Я забираю то, что принадлежит мне. — Он проводит носом по моей щеке, вдыхая на ходу. — Скажи им, женушка. Я сказал тебе, что в понедельник ты будешь моей, и теперь это понедельник, — невнятно произносит он. Я пытаюсь проглотить комок в горле.

Он явно сейчас не трезв, поэтому его беспорядочное поведение еще более непредсказуемо.

— Джессика! — Кричит Маверик, появляясь с лестницы, когда хватка Риса на мне внезапно исчезает, заставляя меня слегка пошатнуться, когда я обретаю равновесие.

Обернувшись, я ошеломлена, обнаружив, что Эйден душит Риса, крепко обхватив его рукой за шею, пока Рис борется с ним.

— Джесс, — кричит Кай, таща меня за собой, в то время как Паркер движется, чтобы помочь Эйдену.

Я слышу грохот шагов Маверика, когда он пробегает через вестибюль, проносясь мимо меня и устремляясь к Рису. Эйден отпускает его как раз в тот момент, когда Маверик останавливается перед ними. Обхватывает рукой горло Риса и одним быстрым движением толкает его в вестибюль "Туз".

Стекло разлетается вдребезги, когда Рис взмывает в воздух, унося стеклянную панель с собой.

— Ты. Ты маленький засранец, — рычит Маверик, приближаясь к нему.

Эйден быстро оказывается рядом, осматривая меня, но я в порядке. Один взгляд через плечо, и я вижу, что половина академии следит за каждым нашим движением. Любящие драму, разворачивающуюся перед ними, поскольку некоторые даже достают свои мобильные телефоны.

Ублюдки.

Я снова слышу рычание Маверика, возвращающее мое внимание внутрь, и я спешу оказаться рядом с ним, Эйден прямо за мной, в то время как Кай и Паркер стоят на страже, пытаясь закрыть всем обзор. Или, по крайней мере, сдерживать их.

Бедный Томас, лучший портье, смотрит широко раскрытыми глазами, забившись в угол комнаты за свой стол. В то время как Маверик поднимает стонущего Риса с пола за шиворот, поворачивает и впечатывает его в стену рядом с Томасом.

— Ты, блядь, закончил. Ты меня понимаешь? Ты ничто. Ты никогда больше не увидишь Джессику, — выплевывает Маверик, прижимая его к стене и крича ему в лицо.

— Ты, блядь, не можешь указывать мне, что делать, — шипит в ответ Рис со смесью боли и смеха в голосе.

— Твой отец мертв. Твоя мать сбежала. Члены Кольца только что ворвались в твой дом. С тобой покончено. В Физерстоуне для тебя больше нет места.

Подожди. Что? Откуда он это знает?

— Маверик…

— Мой телефон, Лепесток. Он у меня в кармане.

Я делаю шаг к нему, но Эйден удерживает меня, подходя к Маверику сбоку и залезая к нему в карман.

— Ты лжешь, — стонет Рис, когда Эйден достает телефон, и я вижу, что экран Маверика горит, как будто он положил телефон в карман во время разговора с кем-то.

— Тебе лучше бежать, малыш, потому что, если Физерстоун не убьет тебя, это сделаю я, черт возьми, — рычит Маверик, ударяя кулаком в лицо Риса и ослабляя хватку, так что он падает на пол.

Забирая телефон из рук Эйдена, я замечаю, что имя мгновенно вспыхивает на экране.

— Уэст? — Я кричу, поднося телефон к ушам и оглядываясь на остальных. Я замечаю, что Кай разговаривает по телефону, одновременно с тем, как слышу голос Уэста.

— Привет, Солнышко, ты в порядке?

— Со мной все в порядке? Я ничего от тебя не слышала. Я так волновалась, — шепчу я, бездумно направляясь к ближайшему дивану и опускаясь на сиденье.

— Извини, здесь был небольшой хаос, но сейчас у нас все в порядке. — Он тяжело вздыхает, и от этого вздоха мое сердцебиение учащается еще больше, чем сейчас.

— Все в порядке, что бы это ни было, это…

— Мы нашли его, Солнышко, — бормочет он в трубку, и рыдание вырывается из моей души.

— Он… он с тобой? — Я запинаюсь, когда Маверик присаживается передо мной на корточки, беря мою свободную руку в свою.

— Это так, но сейчас он не в полном сознании. Мы доставим его в Нью-Йорк с Джулианой, и мы думаем, что будет лучше, если вы, ребята, отправитесь в пляжный домик Брайса, и мы встретимся с вами там.

Я ошеломлена и молчу, пытаясь осмыслить то, что говорит Уэст.

— Ладно. Я не понимаю, почему вы все не можете просто вернуться сюда, Уэст.

— Мы хотим, чтобы твоему отцу была оказана наилучшая медицинская помощь, и, на самом деле, нам всем нужна минутка, чтобы расслабиться. — Он снова делает глубокий вдох, словно пытаясь подобрать правильные слова. — Был взрыв, Солнышко. Джулиана и Луна пострадали от него больше всего, но с ними все в порядке, — спешит добавить он, пока мое сердце выскакивает из груди от страха.

— О боже мой, мне так жаль. — Я всхлипываю, зная, что на самом деле это была не моя вина, но их бы там не было, если бы не я.

— Не извиняйся, Джесс. С ними обоими все в порядке, клянусь. Но твоя мать… она… э-э-э.

— Мою маму зовут Джулиана Гиббс, пока ты говоришь мне, что с ней все в порядке, все остальное не имеет значения, — бормочу я, вкладывая смысл в каждое слово, чувствуя, как Эйден успокаивающе проводит пальцами по моей спине.

— Ну, с ней все было в порядке, но теперь ты довела ее до слез, — бормочет Уэст, и я чувствую, как краснеют мои щеки.

— Ты не сказал, что я была на громкой связи, Уэст Морган, — игриво ругаюсь я, мое сердце замирает от всей информации, которую мы только что получили за такой короткий промежуток времени.

— Я заглажу свою вину перед тобой, Солнышко. А теперь собери всех вместе, включая Кая и Паркера, и я напишу Маверику, где вас заберет самолет. Бери свой Kindle, мы на пути в холодный рай.

Я позволила его словам захлестнуть меня, мой разум запутался в том, как переварить тот факт, что все в порядке и так будет и дальше.

Мой рай.

Джесс

Странно, что такой короткий перелет показался мне годами. Я никогда так быстро не собирала чемодан, чтобы сесть на самолет, как после того, как закончила разговор с Уэстом. Мое сердце застряло у меня в горле, поскольку мой мозг не мог осмыслить то, что он сказал.

Мой отец в безопасности. Моя мать… мой опекун. Джулиана Гиббс. Меня не интересуют другие подробности, кроме этого. Люсьенда Пол никогда не любила меня, и я боюсь, что знание подробностей того, что произошло, заставит меня испытывать ненужные эмоции.

Я бы оплакивала потерю той, кем, как я надеялась, она станет, а не той, кем она была на самом деле.

Может, она и была моей биологической матерью, но она никогда не была моей мамой. Как бы сильно я ни жаждала, чтобы она исполнила эту роль, как я видела в фильмах, но, она никогда бы этого не сделала, даже если бы была сейчас рядом со мной.

Я провела весь полет, положив голову на колени Маверика и свесив ноги с Эйдена с безумной книгой "Затерянные в Руби", что было идеальным способом отвлечь мои мысли. Я не думаю, что буду эмоционально стабильна, пока все не соберутся вместе, и единственный способ для меня не переживать из-за этого — читать.

Подъезжая к пляжному домику в середине дня, я еще никогда в жизни не была так поражена недвижимостью.

Проезжая через черные железные ворота и спускаясь по обсаженной деревьями гравийной подъездной дорожке, я вижу дом. Я не могу оторвать челюсть от земли, пока сижу и смотрю. Маверик открывает дверцу внедорожника, протягивая мне руку, чтобы я вышла из машины.

— А как же я, бу? — скулит Эйден из внедорожника, в то время как Маверик остается рядом со мной. Мне нравится способность Эйдена заставлять меня чувствовать себя легкой и счастливой, даже просто надув губы на Маверика.

Когда Эйден подходит и встает с другой стороны от меня, я плотнее запахиваю пальто, пока нас обдувает прохладный морской воздух. Я слышу шум разбивающихся вдалеке волн, и мои ноги машинально направляются ко входу в дом.

Маверик вводит код в электронный сейф у двери, который чудесным образом выдает ключи для входа в дом.

Огромные стеклянные двери ведут в широко открытый вход, который ведет прямо в гостиную, а по обе стороны от него есть лестницы. Вид с другого конца гостиной манит меня, когда я вижу океан через двери во внутренний дворик длиной до пола.

Я стою, совершенно потеряв дар речи, когда парни бредут на кухню с Паркером и Каем, очевидно, хватаясь за холодильник в поисках еды и напитков, вместо того чтобы любоваться видом. Я могла бы стоять здесь часами.

Я отчаянно хотела посидеть снаружи, но мне понадобилось бы десять одеял, переносная палатка и обогреватель. Все это кажется слишком большим усилием.

Итак, вместо этого я ловлю себя на том, что следую примеру Паркера, когда он показывает нам нашу комнату. Как будто гаремы здесь — это ожидание, когда я захожу в комнату и вижу кровать больше, чем три California king, вместе взятых.

— Наша комната находится в противоположном конце дома, так что можете побыть наедине.

— Ты имеешь в виду, чтобы мы не услышим, как ты трахаешься, я прав? — Кричит Эйден, присоединяясь к нам, небрежно подпрыгивая на кровати, и Паркер ухмыляется.

— Ну, и это тоже.

Похлопав по дверному косяку, он уходит, освобождая нам пространство.

— Привет, красавица. Не хочешь принять душ со мной? Тогда ты сможешь устроиться поудобнее в гостиной с книгой перед прекрасным видом, — предлагает Эйден, усаживая меня на кровать рядом с собой.

— Хм, это похоже на сон.

— Тогда я осуществлю твои мечты, — бормочет он мне в губы, прежде чем поднять меня с кровати. Боже, его слова заставляют меня задуматься обо всех моих мечтах, больших, чем прямо сейчас. Будущее. Вместе.

Когда он направляется в ванную, у меня в кармане вибрирует телефон, и я спешу посмотреть, кто это.

— Джу-Джу? — Я кричу, поднося телефон к уху, мои руки дрожат, пока я жду ее голоса.

— Привет, Джесс, — тихо шепчет она в ответ, и я закрываю глаза, позволяя ее словам окутать меня.

— Ты в порядке? Мне очень жаль. Уэст упомянул взрыв. Я…

— Это не твоя вина, милая. Ни капельки. Ты в порядке?

Эйден медленно сажает меня к себе на колени и присаживается на край кровати.

— Да, я в порядке. Мне будет лучше, когда приедет Уэст и я получу известие от своего отца. Но разговор с тобой заставляет меня чувствовать себя спокойнее по поводу всего этого.

— Мое сердце успокаивается, от того что я знаю, что с тобой тоже все в порядке. Я просто хотела удостовериться и сообщить тебе, что твой отец сейчас спит. Он приходит в сознание и теряет его, но нас ждет лучший врач в Нью-Йорке.

— Спасибо тебе, — шепчу я, бесконечно благодарная за то, что она идет ради меня на край света.

— Не за что. Как только я смогу связаться с ним по видеосвязи, я это сделаю. Просто похоже, что это произойдет самое раннее завтра, хорошо?

— Нет, это идеально. Спасибо. Скоро поговорим, — бормочу я, откидывая голову на плечо Эйдена.

— Скоро поговорим. Я люблю тебя, милая.

— Я тоже тебя люблю, — мне удается сказать сквозь комок в горле, прежде чем звонок заканчивается.

Эйден обнимает меня, кажется, очень долго, молча поддерживая меня, несмотря на мои эмоции.

— Когда мы покинем академию, разве у тебя не может внезапно появиться какая-нибудь серьезно опасная для жизни работа, как у двух других? — Спрашиваю я, поворачиваясь, чтобы встретиться с ним взглядом, и он улыбается мне в ответ.

— На самом деле я понятия не имею, что я собираюсь делать после того, как мы закончим это дерьмо, но я обещаю тебе, что бы это ни было, я буду в безопасности рядом с тобой как можно дольше, — предлагает он в ответ, и я прижимаюсь губами к его губам. — На веки вечные, помнишь?

— Навеки, — повторяю я, чувствуя опьяняющий прилив любви, окружающей меня.

Проводив меня в ванную, он принимает душ вместе со мной, прежде чем я устраиваюсь поудобнее на диване в своей серой пижаме для отдыха перед дверями патио. Наблюдая за разбивающимися вдалеке волнами, я уютно устраиваюсь под одеялом со своим Kindle, поглощенная второй книгой из серии "Безжалостные братья".

Все ребята садятся поближе к телевизору, смотрят спортивные новости и оставляют меня читать в моем маленьком пузырьке. Их разговор звучит тихим гулом на заднем плане, поскольку на улице темнеет.

— Что сейчас читает моя маленькая развратная шлюшка? — Спрашивает Эйден, перегибаясь через спинку дивана, чтобы прочесть на экране.

— Сейчас это не самое сексуальное, так что ты, скорее всего, этого не оценишь, — отвечаю я с усмешкой, и он целует меня в лоб.

— Эй, ты же знаешь, я тоже умею ценить глубокие и осмысленные книги. Я читал Гарри Поттера.

— Ты это сделал, да? Может, мне стоит познакомить тебя с Руби и ее ребятами, попробуешь себя в мире оборотней и вампиров, — поддразниваю я, но он не протестует.

Хлопок и смех привлекают наше внимание к входной двери.

— Привет, милая, я дома, — поет Оскар, когда остальные следуют за ним, на лицах у всех усталость.

Сбросив одеяло с ног, я бегу так быстро, как только могу, в поисках Уэста, который держится позади группы, и бросаюсь на него.

Крепко обвив руками его шею, а ногами талию, я прижимаюсь к нему. Я утыкаюсь носом в его шею, вдыхая его запах, в то время как его руки скользят под мои бедра, удерживая меня на месте.

— Привет, Солнышко, — бормочет он. Его голос хриплый со сна. — Я скучал по тебе, — шепчет он мне на ухо, и мое сердце готово разорваться.

Откидываясь назад в его объятиях, я встречаюсь с ним взглядом и обхватываю ладонями его щеки, радуясь, что у них есть доступ к душу на борту самолета. Вид последствий взрыва на его лице ранил бы мою душу.

— Я рада, что с тобой все в порядке.

От его улыбки у меня тает внутри, когда он медленно опускает меня на пол, и я ищу Луну. Зажатая между Паркером и Каем, я даю им минутку, прежде чем прокрасться внутрь, нежно обнимая ее на случай, если она пострадала.

— Мне жаль, что ты пострадала, капитан. Уэст упомянул о взрыве.

— Честно, Рыжая, это был всего лишь небольшой урок полетов. Я даже не потеряла сознание. Ничего особенного.

То, как она небрежно пожимает плечами, сводит меня с ума. Всегда преуменьшает опасность, в которой она находится. Порезы и царапины на ее лице говорят о другом.

Все переходят в гостиную, Эйден и Маверик проверяют Уэста, пока я иду под руку с Луной.

— Большое вам всем спасибо. Я действительно не могу объяснить, насколько я ценю то, что вы все сделали, не задавая вопросов, и то, как вы подвергли свои жизни подобному риску.

— Ничего особенного, Джесс. Мы семья, помнишь? — Роман тихонько толкает меня в плечо, заставляя улыбнуться.

— Что ж, я не откажусь от некоторой благодарности, Джессикинс, — добавляет Оскар, отталкивая Романа локтем с дороги, чтобы обнять нас с Луной. — Ты же знаешь, что моему эго всегда не помешал бы удар.

— Заткнись нахуй, Оскар, — стонет Роман, ударяя его по затылку и заставляя зашипеть.

— Продолжай болтать, и единственное, что будет задето, — это твое эго, — говорит Паркер, приподнимая бровь, заставляя всех усмехнуться, кроме меня. Я изображаю рвотный позыв, заставляя Оскара надуться на меня.

— Позвольте мне забрать мое Солнышко, — бормочет Уэст, переплетая наши пальцы и уводя меня из середины группы. — Кто-нибудь нашел, куда отправился Рис?

— Запись с камер наблюдения показывает, что он покинул кампус через двадцать минут после того, как Маверик вышвырнул его через стеклянные двери "Туз", — отвечает Кай, и Оскар протягивает Маверику кулак для удара.

— Мило, чувак. — Маверик смотрит на него, опускает взгляд на свою руку, и как раз в тот момент, когда Оскар, кажется, собирается застонать, Маверик быстро касается костяшками пальцев руки Оскара. Как будто между этими двумя действительно может наступить мир, пусть даже на пять минут.

— Что ж, мы, вероятно, пробудем здесь до выходных. Нам нужно наслаждаться этим. В гараже есть мотоциклы и несколько внедорожников, если мы захотим куда-нибудь поехать. Но мы никуда не можем поехать одни. Не после всего этого, — советует Луна, и все шепчут свое одобрение.

Чувствуя, что Эйден и Маверик рядом, я внимательно смотрю на Уэста. Его взгляд очень тяжелый, лицо немного в пятнах, а волосы до смешного растрепаны.

— Ты хочешь спать? — Спрашиваю я, и он слегка кивает в ответ. — Пойдем.

— Спокойной ночи, — шепчет Уэст всем, и я веду его в комнату, которую Паркер показал мне ранее.

— Теперь все будет по-другому. Ты ведь знаешь это, правда? — Уэст шепчет мне на ухо, и мое сердце подпрыгивает от его слов.

Впервые я верю, что это утверждение правда.

Уэст

Растягиваясь на пустой кровати, я зеваю, когда мое тело наконец заставляет меня проснуться. Провожу рукой по лицу, пока мои глаза привыкают к естественному свету, льющемуся через окно.

Схватив телефон с прикроватного столика, я проверяю время и удивляюсь, когда вижу, что уже почти одиннадцать утра. Я проспал почти пятнадцать часов, но очевидно, что мое тело нуждалось в этом. Итак, мой "утренний Уэст" сказал мне, что мне нужна Джесс, но вместо этого я лежу в постели один.

В верхней части моего экрана появляются уведомления из группового чата, где мы переписываемся все вместе, и я решаю прочитать их, прежде чем пойду искать мое Солнышко.

Эйден: Как ты думаешь, Уэст собирается спать весь день? ** закатывает глаза **

Маверик: Ты ему уже показала, Джессика?

Эйден: Если ты скажешь мне не писать сообщения в групповой чат, потому что ты сидишь рядом со мной, это меня не остановит. Я пытаюсь его разбудить.

Эйден: Его телефон вообще настроен на вибрацию?

Эйден: У меня да. Хочешь увидеть, насколько интенсивная она становится, красавица?

Я представляю, как покраснеет Джесс, когда она прочтет его слова, и от этого я становлюсь только тверже.

Маверик: Но ты ему уже показала?

Показать кому что? Он уже дважды спрашивал об этом.

Джесс: Может, ты прекратишь? Дай ему поспать, Эйден. И Маверик, позже!

Итак, она хочет мне что-то показать? Я свешиваю ноги с кровати, готовый пойти и разыскать ее, пока мое сердце колотится в груди. Но я останавливаюсь на текстах, которые продолжаются в групповом чате, который у нас есть без Джесс.

Эйден: Луна убедила Джесс попробовать прокатиться с тобой на байке. Просыпайся, черт возьми, чувак.

Маверик: Возьми эту штуку!

Вскакиваю с кровати и принимаю душ так быстро, как только могу. Надеваю черные джинсы в обтяжку и серую приталенную футболку.

Я иду на звук чужих голосов, который приводит меня на кухню. Они, должно быть, бодрствовали ненамного дольше меня, так как все сидят и едят блины.

Глаза Джесс мгновенно находят мои, когда я подхожу к столу. Она сидит между Эйденом и Мавериком, в то время как Луна и Тузы сидят напротив них. Свободное место есть только в конце.

— Займи мое место, — бормочет Эйден, поднимаясь со стула. — Я все равно закончил и хочу принять душ.

Я бормочу слова благодарности, когда он целует Джесс в лоб и освобождает свое место. Падая на стул рядом с Джесс, я тут же кладу руку на спинку ее стула, поглаживая при этом ее плечо.

— Как ты себя чувствуешь? — Спрашивает она, всегда заботливая, и это заставляет меня улыбнуться.

— Теперь, когда я с тобой, мне лучше, — отвечаю я, целую уголок ее рта и смотрю на нее сверху вниз. На ней черные леггинсы и кремовый вязаный джемпер, без макияжа, с убранными назад волосами, она выглядит великолепно.

Кто-то ставит передо мной тарелку, но я не вижу, кто, так как мои глаза прикованы к глазам Джесс, удерживающие меня в плену. Я хочу рассказать о том, что я прочитал в чатах, но я не хочу выходить за рамки.

— Чему ты улыбаешься? — Спрашивает Джесс, краснея под моим пристальным взглядом, но я просто не могу оторвать от нее глаз.

— Я просто люблю тебя, вот и все, — отвечаю я, и она краснеет еще больше.

— Они сказали тебе, не так ли? — Бормочет она, закатывая глаза.

— Что мне сказали?

Она переводит взгляд на Маверика, вероятно, впиваясь в него глазами, но он просто пожимает плечами в ответ.

— Она чувствует себя смелой и хочет, чтобы ты покатал ее на одном из байков в гараже. Это не Холли, но сойдет, — вмешивается Луна, и Джесс стонет.

Вздохнув, она, наконец, снова смотрит на меня, делая глубокий вдох, прежде чем, наконец, заговорить. — Итак, мне, очевидно, нужно кое-что тебе показать, и я подумала, что было бы неплохо, если бы это были только мы с тобой. — Нервно прикусывая нижнюю губу, она замолкает.

— Пойдем. — Встав из-за стола, я протягиваю ей руку, чтобы она взяла ее, но она хмурится.

— Но ты почти ничего не съел.

— В любом случае, это не то, чего я хочу, — бормочу я, но недостаточно тихо, потому что Роман, мать его, свистит, как волк, отчего щеки Джесс краснеют еще сильнее.

Взяв меня за руку, я вытаскиваю ее из-за стола, мое сердце учащенно бьется, когда Маверик говорит всем заткнуться из-за моего рвения.

— Ключи в гараже, — кричит Луна, но мы просто продолжаем двигаться.

Вбегая в нашу спальню, Джесс хихикает рядом со мной. — Притормози, Уэст.

— Я взволнован. Я никогда еще не катал никого сзади, и я отчаянно хочу сделать это с тобой, — признаюсь я, притягивая ее в свои объятия, и она широко улыбается, глядя на меня снизу вверх.

— Я тоже взволнована, — шепчет она в ответ, быстро целуя меня в губы, прежде чем высвободиться из моих объятий, чтобы надеть туфли и толстую куртку.

Я чувствую себя на седьмом небе от счастья, когда мы входим в гараж, рука об руку, и я включаю свет.

— Выбери байк, Солнышко, — предлагаю я, кивая на четыре мотоцикла, выстроившихся в ряд, и она указывает на красную "Honda", почти такую же, как у меня дома.

Снимая с подставки два шлема, Джесс распускает волосы из пучка на макушке, прежде чем я надеваю на нее тот, что поменьше. Я смотрю, как ее пальцы поглаживают шлем, и она одевает его на голову, и мне нравится видеть, как она испытывает все это в первый раз.

— Я нервничаю, — бормочет она, и я подношу ее руку к своим губам.

— Нервничать — это нормально. Если ты захочешь остановиться в любой момент, просто скажи. В противном случае держись за меня крепче и прислонись ко мне, когда мы будем поворачивать, я позабочусь об остальном.

Она кивает с нежной улыбкой, когда я надеваю шлем и нажимаю кнопку, чтобы открыть гараж. Я чувствую, как ее глаза отслеживают каждое мое движение, когда я перекидываю ногу через мотоцикл, устраиваясь поудобнее, прежде чем предложить ей руку.

Перекинув ногу через мотоцикл позади меня, она продвигается на дюйм вперед, ее руки крепко обхватывают мой живот, но все равно недостаточно близко. Заведя руки за спину, я держу ее за задницу и притягиваю ближе, так что ее бедра оказываются на одном уровне с моими.

— Готова?

— Да, — отвечает она, и я ободряюще глажу ее ногу.

Я не знаю, то ли она больше нервничает из-за того, что сидит сзади на байке, то ли я больше беспокоюсь о том, что она хочет мне показать. В любом случае, я завожу двигатель и начинаю медленно выезжать на главную дорогу.

Когда мы подъезжаем к воротам, я еще раз проверяю, не передумала ли она. — Ты в порядке, Солнышко?

— Думаю, да, — нервно отвечает она, ее объятия уже не такие крепкие, как минуту назад, но нам придется ехать немного быстрее, как только мы выедем на нормальные дороги, так что ситуация может снова измениться через минуту.

— Похлопай меня по ноге, если понадобится, чтобы я притормозил, ладно? — Я вижу, как шлем покачивается в знак согласия, и выезжаю на дорогу.

Я чувствую, как ее хватка усиливается, как я и ожидал, когда скорость увеличивается, но это далеко не та мертвая хватка, к которой я готовился. Зная, что она хочет мне что-то показать, я решаю отправиться живописным маршрутом к небольшой бухте, которая мне запомнилась поблизости.

Я рад, что погода для этого времени года сухая, а температура в пятьдесят градусов — почти как летний день в январе, но все это работает в мою пользу.

Я мог бы так ехать часами. Джесс прижалась ко мне сзади, доверяя мне позаботиться о ней, пока мы скользим по ветреным дорогам. Примерно через двадцать минут мы съезжаем с главной дороги в уединенную бухту, высаженную деревьями и небольшими кустарниками с видом на океан. Вокруг ни души. Идеально.

Протягивая ей руку, Джесс берет ее, поднимаясь со своего места, но я готов к ее шатким ногам больше, чем она сама. Она немного спотыкается, когда я притягиваю ее к себе и тоже слезаю с мотоцикла. Обнимая ее за талию, я снимаю ее шлем раньше, чем свой.

Улыбка на ее лице, когда я смотрю на нее сверху вниз, согревает мое сердце.

— Это было потрясающе, — благоговейно шепчет она, и мне нравится, что я потенциально нашел то, чем мы оба можем наслаждаться вместе.

— Я рад, что тебе это нравится, Солнышко.

Ее ноги все еще дрожат под ней, поэтому я подсаживаю ее на байк боком и не пропускаю стон, слетающий с ее губ, когда я это делаю. Ни один из нас даже отдаленно не сосредоточился на прекрасном виде, открывшемся перед нами.

— Кому-то нравится урчание дроссельной заслонки между ее бедер, да? — Спрашиваю я, и она соблазнительно прикусывает губу, кивая без всякого стыда. Так… Блядь. Горячо. — Как насчет того, чтобы ты показала мне, в чем заключается твой маленький секрет, и, может быть, я избавлю тебя от боли между ног.

Ее бедра сжимаются вокруг моей талии, когда я обхватываю ее руками по обе стороны от нее, наблюдая, как учащенно бьется пульс на ее шее, а мой член умоляет погрузиться глубоко в ее киску.

Очень медленно ее пальцы находят молнию на куртке, не торопясь спускаются к низу, но я застываю на месте, не в силах ускорить ее движение. Безмолвно приподнимая подол свитера, я чувствую, что она не сводит с меня глаз, наблюдая за моей реакцией.

Мои руки сжимаются в кулаки на мотоцикле, мне не терпится прикоснуться к ней, но я хочу подарить ей этот момент. Когда она продолжает натягивать свитер до подбородка, мой взгляд останавливается на том факте, что на ней нет лифчика. И тогда я вижу это.

Мое тело застывает в полном шоке, когда я замечаю новые чернила, которые навсегда оставят след на ее коже. Маленькая красная роза свободы, такая же, как у меня, идеально лежит между ее грудей, стебель спускается к верхней части ее пресса.

Это моя родословная. Эмблема моей родословной вытатуирована на ее коже.

Я весь горю, когда моя челюсть отвисает у ее ног. Что это значит?

Наконец заставляя себя отвести взгляд от ее кожи, я встречаюсь с ней взглядом, и она, должно быть, видит вопрос в моих глазах, потому что мягко кивает, и меня переполняют все эмоции, которые она во мне вызывает.

— Это реально? — Спрашиваю я, нуждаясь услышать ее слова, мои руки медленно скользят вверх по ее бедрам и животу, обводя чернила.

— Очень, — шепчет она, беря меня за подбородок и удерживая на месте. — Я люблю тебя, Уэст.

— Черт возьми, Солнышко. — Я роюсь во внутреннем кармане куртки, медленно отступая немного назад, прежде чем опуститься на одно колено. Это должно было быть на первом месте, но то, как она так свободно отдается мне, мешает мне злиться на приказ.

— Уэст…

— Маверик сказал, что я должен взять это с собой, — бормочу я, делая глубокий вдох. — Это принадлежало его матери. — Она прикрывает рот рукой, выпуская свитер, и с ее губ срывается рыдание.

— Мы хотим, чтобы ты была нашей, Солнышко, — я делаю паузу, ощущая истинную тяжесть этого момента, видя, насколько она действительно красива, внутри и снаружи. — И Эйден сказал, что я определенно получу "да", если скажу "навсегда", — добавляю я, и она улыбается мне со слезами на глазах.

Джесс отчаянно кивает, когда я надеваю кольцо ей на палец, нежно целуя чуть выше, так как оно идеально сидит.

— Ты для меня все, Солнышко. Я собираюсь заботиться о тебе так, как будто от этого зависит моя жизнь, скучать по тебе, когда я в отъезде, заставлять тебя улыбаться, как будто это моя работа, и любить тебя так сильно, что ты никогда не усомнишься в этом, — бормочу я, прежде чем прижаться своими губами к ее.

Огонь, горящий внутри меня, едва утихает, когда я уступаю желанию быть к ней как можно ближе.

— Это недействительно, если ты не закрепил это своим членом, — стонет она, ее пальцы запускаются в волосы у меня на затылке, отчаянно желая большего.

— Это правда? — Я подталкиваю, и она отчаянно кивает. — Это не будет тем романтическим и медленным опытом, которого я бы хотел тебе сейчас дать. И сейчас холодно, но ты нужна мне, так сильно, что это будет жестко и быстро, Солнышко, — рычу я ей в губы, и она хнычет в знак согласия.

Заставляя ее встать между мной и байком, она прикусывает мою нижнюю губу, когда я просовываю руку под ее леггинсы, обнаруживая, что под ними она тоже обнажена.

— Ты хотела прокатиться, чтобы соблазнить меня своей татуировкой и подразнить своей обнаженной кожей, не так ли?

— Да, — со стоном признается она, когда я провожу пальцами по ее клитору, поглаживая его до самого входа, и обнаруживаю, что она уже влажная.

— Тебе определенно понравилась вибрация, Солнышко, или это кольцо сделало тебя такой мокрой?

— И то, и другое, — ей удается захныкать, когда я засовываю в нее два пальца.

— Я хотел увидеть, как ты распадаешься на части подо мной, но для этого тебе пришлось бы снять леггинсы, а для этого на самом деле недостаточно тепло. Итак, ясобираюсь перекинуть тебя через этот байк, и когда мы вернемся домой, я хочу, чтобы ты покаталась на мне сама. Согласна?

— Да, пожалуйста, боже, да. Просто не заставляй меня больше ждать, — умоляет она, отворачиваясь от меня, когда перегибается через сиденье мотоцикла и приподнимает свою задницу в воздух.

Мои руки все еще под ее леггинсами, я стягиваю их ровно настолько, чтобы увидеть ее голую киску. Сжимая свой член через джинсы, я пытаюсь взять себя в руки, прежде чем кончу в штаны.

Опускаясь на колени, я без предупреждения провожу языком по ее киске, заставляя ее ахнуть, и она замирает под моими прикосновениями.

— Пожалуйста, Уэст. Ты мне нужен.

Решив уступить ее мольбам, я встаю позади нее, вытаскивая член из джинсов. Жар в моих руках, отчаянно желающий оказаться внутри нее.

Выстраиваясь у ее входа, я толкаю свой член вперед, мои бедра касаются ее задницы, так глубоко, как только могу, до небес.

— Черт, Джесс, — стону я, ее киска словно сон обнимает мой член, посылая мурашки по спине.

Соскользнув с ее тела, я снова вонзаюсь прямо в нее, жестко и быстро, как и сказал.

— Еще, мне нужно еще, — умоляет она, заставляя меня крепче сжать ее талию.

С каждым толчком моего члена внутрь нее она придвигается ближе к мотоциклу, пока не оказывается прижатой к нему полностью.

Отчаянно желая довести ее до оргазма, я поворачиваю ключ зажигания в байке, чтобы завести мотор, байк стоит на холостом ходу, пока я трахаю ее на сиденье, и я знаю, в какой момент ее клитор почувствует рокот двигателя.

Ее голова запрокидывается, с ее губ срывается низкий стон, и ее киска сжимается в тисках вокруг моего члена, когда она взрывается вокруг меня.

Чувствуя приближение моего собственного оргазма, я заставляю ее встать, слегка согнув ноги. Поглаживая одной рукой ее свитер, я чувствую рельефную кожу ее новой татуировки и оставляю свою руку там, когда прижимаю ее руку к своей груди прямо там, где находится моя.

Вот так, связанный всеми возможными способами, я позволяю себе кончить в нее, с тяжелыми стонами, когда нескончаемая волна экстаза проносится по моему телу.

— Мы не продумали это до конца, Солнышко, — бормочу я, медленно выскальзывая из ее тела и ища что-нибудь, что могло бы помочь нам привести себя в порядок. Поднимая ящик для сидений, я благодарю звезды за пачку влажных салфеток, хранящихся там.

— Думаю, мы не единственные, кто катается верхом и трахается, — хихикает Джесс рядом со мной, и я тоже ухмыляюсь от осознания этого. — Ну, кто бы это ни был, мы должны поблагодарить их за умение готовиться.

— Сделай это, Солнышко, а я тем временем поблагодарю — Маверика за предупреждение.

Схватив ее за руку, я снова целую ее кольцо, прежде чем нахожу ее губы.

Неохотно мы выпрямляемся, но как только мы готовы снова забраться на мотоцикл, рядом с нами внезапно притормаживает внедорожник, и я сразу понимаю, что это они. Джесс замирает, пока дверцы не распахиваются и Эйден и Маверик не выходят из машины.

— Я предполагаю, судя по улыбке на лице нашей девушки, она сказала "да", — говорит Эйден с широкой улыбкой, подходя к нам, и Джесс отчаянно кивает, на глазах у нее наворачиваются слезы. — Это было навсегда, не так ли, красавица? — он усмехается, не спрашивая, а констатируя факт, и я не могу удержаться, чтобы не покачать головой.

Прежде чем Эйден успевает подойти к ней, Маверик отходит в сторону и без усилий поднимает Джесс на руки. Ее ноги обвиваются вокруг его талии, пока мы с Эйденом наблюдаем за каждым их движением. Прижимаясь лбом к ее лбу, Маверик что-то шепчет Джесс, чего я не слышу, но Джесс нежно гладит его по щеке.

Словно вспомнив, во что она одета, Маверик медленно проводит рукой по ее руке на своей щеке, его глаза закрываются, когда он чувствует камень на ее пальце. Откидываясь назад, чтобы увидеть кольцо его матери на ее пальце, я наблюдаю, как эмоции сменяют друг друга на его лице.

— Ты никогда его не снимешь. Никогда, — ворчит он в своей классической манере Маверика, и Джесс смотрит на него с широчайшей улыбкой. Я слышу, как Эйден хихикает рядом со мной, и это застает меня врасплох. Я был так поглощен ими обоими, что не заметил, как он подошел и встал рядом со мной.

— Ты любишь меня, — заявляет она, заглядывая глубоко в его глаза, прежде чем повернуться, чтобы посмотреть на нас с Эйденом. — И ты любишь меня, и ты любишь меня.

— Черт возьми, так и есть. Тем более, что мы с Мавериком тоже сделаем эти причудливые татуировки в виде роз, — бормочет Эйден, сжимая руку Маверика, когда тот подходит, чтобы встать рядом с ними, и целует сладкие губы Джесс.

— Каково это — навсегда остаться с Эйденом, Мавериком и мной? — Спрашиваю я, придвигаясь к ним ближе и целуя ее в плечо.

— Как будто моя жизнь наконец начинается, — выдыхает она в губы Эйдену.

Я не мог просить ни о чем большем. Никто из нас не мог.

Джесс

Глядя на океан, накинув на плечи толстое одеяло, я позволяю волнам убаюкать меня. Здесь красиво. Пейзаж и шум волн успокаивают что-то в моей душе, чего я никогда раньше не испытывала.

Взглянув на сверкающий бриллиант у себя на пальце, я не нахожу слов. Я растерялась в тот момент, когда Уэст надел его мне на палец, но здесь, сейчас, я вижу, насколько он прекрасен. Крупный бриллиант идеально расположен по центру, в то время как бриллианты поменьше украшают все кольцо.

И это было обручальное кольцо мамы Маверика. Я не могу объяснить, как много для меня значит то, что он доверяет мне что-то столь ценное для него.

Сделав глубокий вдох, я достаю из кармана потрепанный листок бумаги. Мои пальцы пробегают по словам, которые преследовали меня всю жизнь.

Правила матери для Джессики

1) Быть увиденной, но не услышанной.

2) Всегда одевайся соответственно — мода — это жизнь!

3) Избегайте углеводов и сладких продуктов — заставь нас улыбаться.

4) Всегда будь доступна мужчинам - дружелюбна и вежлива. Если только они не суки!

5) Дети — это ожидание - прекрасный подарок.

6) Ты трофей — и гребаная королева!

7) излишняя жировая прослойка является не приемлемой — против закона.

8) Всегда обращайся за советом трахайся со своими мужьями.

Мне нравятся корректировки в списке призраков, но даже сейчас мне неприятно смотреть на это. Мои руки слегка дрожат, когда я хватаюсь за оба конца бумаги, разрывая слова, которые определили так много в моей жизни.

Я чувствую, как с моих плеч сваливается тяжесть, когда смотрю, как бумага разлетается по ветру.

Отказываюсь больше тратить время на свое ужасное прошлое. Мои мысли возвращаются к сегодняшнему дню, когда меня трахали на мотоцикле средь бела дня, на открытом месте. Это было раскрепощающе. Луна и ребята порадовались за меня, когда мы вернулись, с тех пор как Уэст отправил свое благодарственное сообщение Маверику, и я никогда не чувствовала себя счастливее. Все, что мне сейчас нужно, это…

— Привет, красавица. Маверик попросил меня принести это тебе, — говорит Эйден позади меня, прерывая мои мысли. Обернувшись, я вижу, как он трясет телефоном Маверика в мою сторону, и мое сердце падает.

О боже мой, пожалуйста, пусть это будет…

— Привет, тыковка, — бормочет мой отец, когда я беру телефон у Эйдена и понимаю, что разговариваю по видеозвонку.

Вид моего отца, смотрящего на меня с улыбкой на лице, когда он лежит в постели, лишает меня дара речи. Он жив. Его лицо немного разбито и в синяках, но он дышит, и он в безопасности.

Уэст сказал мне, что у него порезы и ожоги по всему телу. Очевидно, им нравилось пытать его, и от этого у меня сводит живот.

Рыдание срывается с моих губ, когда я подношу дрожащие пальцы ко рту. Мои глаза крепко зажмуриваются, слезы мгновенно текут по моему лицу, когда эмоции захлестывают меня.

Все это было не напрасно.

— Все в порядке, красавица. Подожди минутку, — бормочет Эйден, обнимая меня за талию, кладя подбородок мне на плечо и молча утешая меня.

— Не плачь, тыковка. Все в порядке, — добавляет мой отец, но я слышу эмоции и в его голосе, как будто он не может поверить, что он здесь.

— Клянусь, это слезы счастья, — бормочу я, делая глубокий вдох, пока Эйден смахивает мои слезы. Заставив себя открыть глаза, я обнаруживаю, что папа тоже быстро вытирает слезы. — Я так рада, что с тобой все в порядке, пап.

— Я тоже, Джесси. Мне так жаль, что тебе пришлось со всем этим столкнуться. Джулиана рассказала мне, через что тебе пришлось пройти, и мне так жаль, что меня не было рядом, чтобы защитить тебя.

— Это не твоя вина, — шепчу я, откидываясь назад к Эйдену, нуждаясь в его теплых объятиях прямо сейчас.

— Нам так много нужно наверстать, тыковка. Просто мне понадобится минутка, чтобы снова встать на ноги, — ворчит он, пытаясь сесть в кровати. Я смотрю, как его лицо искажается от боли, как шипение слетает с его губ, и внезапно на экране появляется Джулиана.

— Нил, ради всего святого, ты можешь перестать двигаться? Ты только усугубишь свои травмы, — ругается она, но в ее прикосновениях чувствуется мягкость, когда она убирает его растрепанные рыжие волосы с лица.

— Я взрослый мужчина…

— Ты ранен.

— Ты играла роль медсестры для других людей? — Спрашивает мой отец с ухмылкой и приподнятой бровью, и Джулиана, не отвечая, поворачивается, чтобы посмотреть на телефон.

— Привет, милая. Твой отец раздражает, — дуется она, заставляя меня улыбнуться, когда Эйден тянет меня к дому, когда начинают падать капли дождя.

— Привет, Джу-Джу. Спасибо тебе, — отвечаю я от всего сердца. Я стольким ей обязан.

— Даже не думай об этом. — Ее реакция мгновенна, когда она садится на кровать рядом с моим отцом.

Стряхивая капли дождя с волос, пока Эйден закрывает за мной дверь во внутренний дворик, я улыбаюсь в телефон. Встреча с отцом и Джулианой — последний кусочек головоломки. Я могу быть счастлива и испытывать приподнятое настроение без чувства вины, зная, что все в безопасности.

— Я люблю вас, ребята.

— Я тоже тебя люблю, — мгновенно синхронно отвечают они, заставляя меня улыбаться чаще. Мой папа подавляет зевок, явно готовый снова вздремнуть, и я не хочу мешать его выздоровлению.

— Как насчет того, чтобы ты поспал, папа, и я снова поговорю с тобой через некоторое время?

— Ладно, тыковка. Но тебе лучше знать, что я хочу быть должным образом представленн этим мужчинам, которые все говорили мне по телефону, как сильно они тебя любят, — говорит он, изогнув бровь, и я краснею.

— Договорились, — отвечаю я, прежде чем он посылает мне воздушный поцелуй через трубку и заканчивает разговор.

Как только звонок заканчивается, Эйден крепко обнимает меня. — Как тебе вообще удается выглядеть ярче? — Он шепчет мне на ухо, заставляя меня нахмуриться.

— Что это вообще значит?

— Он прав. Называть тебя Солнышком даже сейчас кажется слишком банальным. Ты практически светишься, — добавляет Уэст, когда я чувствую его руки на своей талии сзади.

Я краснею под их пристальным взглядом. Даже мои ночные кошмары не смогли бы сломить меня прямо сейчас.

— Джессикинс, у меня есть для нас игра, проходи и садись, — зовет Оскар с дивана, и ребята неохотно отпускают меня.

Переплетая свои пальцы с Уэстом, я беру Эйдена под руку и кладу голову ему на плечо, желая при каждой возможности касаться их.

All these stars and you в исполнении Kamilla звучит из динамиков. Я так люблю эту песню, и она не может быть более совершенной.

Глядя на диваны, Луна, Роман и Кай расслабляются вместе, Паркер и Оскар сидят на диване рядом с ними, а Маверик расслабляется сам.

Он улыбается, поймав мой взгляд, и когда я отпускаю Эйдена и Уэста, чтобы вернуть Маверику его телефон, он притягивает меня к себе на колени. Уэст и Эйден садятся по обе стороны от него, как будто знали, что это произойдет, когда я обнимаю его в ответ.

— Я не могу перестать пялиться на свое кольцо, — шепчу я ему на ухо, и он сжимает меня крепче.

— Я люблю тебя, Лепесточек. — Целуя меня в подбородок, он посылает дрожь по моей спине. Нам нужно немного побыть в группе, но я знаю, что пока у нас нет шанса улизнуть.

— Маверик, я думаю, пора, — кричит Оскар, прерывая мои поцелуи.

— Это не так, — отвечает Маверик, мгновенно отвергая его, и я хмурюсь в замешательстве.

— Время для чего? — Спрашиваю я, поворачиваясь к Оскару, который улыбается мне, как чеширский кот.

— Чтобы Маверик сказал мне, сколько ему лет. — Он нетерпеливо кивает, пытаясь побудить Маверика ответить, и я качаю головой.

— Это действительно так?

— Это повелось с тех пор, как они начали драку в коридоре, — стонет Роман, явно слышавший этот разговор не один раз.

— И кто-то не хочет, чтобы я знал, что он достаточно взрослый, чтобы у него были седые волосы на лобке, не так ли, Маверик? — Оскар подзадоривает, и я не могу сдержать смех, который срывается с моих губ. Я быстро прикрываю рот, но не раньше, чем Маверик бросает на меня косой взгляд.

Я слышу, как несколько человек вокруг нас хихикают, когда я отвечаю Оскару. — У него определенно с этим нет проблем. Я могу это подтвердить.

— Я тоже, — вмешивается Эйден, заставляя всех смеяться еще больше, когда Оскар, как обычно, надувает губы.

— Это прекрасно, пусть будет так. Но просто знай, я делал кое-что именно на том месте, где ты сидишь. Вещи, которые связаны с моей спермой, — кричит Оскар, шевеля бровями.

— Ты только что не сказал — сперма, — Паркер съеживается рядом с ним, и это только заставляет меня хихикать над их подтруниванием.

— Могу ли я рассказать ему, что мы делали в боевой? Потому что ты знаешь, что я собираюсь отправить его именно на этот коврик, когда мы вернемся, — дразнит Маверик с ухмылкой. Мне нравится, когда его веселая, игривая сторона проявляется так же сильно, как мне нравятся его альфа-повадки.

— Фу, не будь таким грубым, чувак, — стонет Оскар, когда я краснею, а все остальные смеются.

— Ну, если ты не собираешься мне рассказывать, мы можем поиграть в "трахнуть, жениться, убить", — заявляет Оскар, и я закатываю глаза. — И давайте сделаем это интереснее, девушки не включены, и вы должны выбрать парней из другой группы, — добавляет он, обводя руками, чтобы показать, что он имеет в виду.

— Это нелепо…

— Убить Оскара, — начинает Маверик, заставляя всех смеяться, и Оскар таращится на него.

— Как ты смеешь, — хнычет он, глядя на Луну, которая смеется только громче. — Прекрасно, продолжайте.

Подавив смешок, Маверик смотрит на остальных. — Хорошо, я выйду замуж за Кая, потому что его технические навыки следующего уровня, и… Трахнуть Паркера, просто потому, что я вижу, что ты хочешь трахнуть его, Оскар, — подстрекает Маверик, крепко обнимая меня, пока Паркер что-то шепчет Оскару на ухо, заставляя его покраснеть.

Кай вскидывает кулаки в воздух, как будто он только что выиграл приз, когда Оскар встает.

— А как же я? — Роман хмыкает, заставляя Луну осыпать его поцелуями за то, что он остался в стороне.

— Моя очередь! — Кричит Оскар, вставая с дивана и глядя сверху вниз на моих людей.

— Я выхожу замуж за Эйдена, потому что у него мой уровень шуток, — начинает он, и мне не нужно смотреть на Эйдена, чтобы знать, что прямо сейчас он считает себя очень крутым. — Прости, Уэст, мне придется убить тебя, чтобы я мог трахнуть Маверика как можно жестче, — заканчивает он, подмигивая, и комната взрывается новым взрывом смеха.

Я никогда так сильно и так долго не смеялась, мне кажется, целую вечность. Мне нравится чувство дружбы и семьи, которое связывает нас всех вместе, когда мы создаем безопасную гавань между собой.

Уэст переплетает свои пальцы с моими, а Эйден сжимает мое бедро, заставляя меня извиваться на коленях Маверика.

Вместе. Все мы. Это самая настоящая версия меня, здесь, со всеми. Это жизнь, о которой я могла только мечтать.

Я действительно не знаю, что будет дальше, но я точно знаю, что не буду одинока. Я буду окружена любовью, а не клеткой, удерживающей меня на месте.

Я Рыжая.

Я Джесс.

Я свободна быть самой собой.

Луна

— Теперь все распределены и приняли свои роли. Нам нужно приступить к делу в первую очередь, и мы должны сделать это быстро.

Отлично. Почему у меня такое гребаное чувство, что нас прямо сейчас бросают в чертову пропасть?

Я чувствую, как Роман сжимает мое бедро под столом, и мне хочется прижаться к нему, но не на глазах у этих ублюдков. Я уже могу сказать, что они пытаются разорвать каждого из нас на части, чтобы найти наши слабые места.

И ни для кого не секрет, что мои мужчины — это мой криптонит.

— Вы все слышали намеки и слухи о русских, но к чему мы не были готовы, так это к итальянцам. Похоже, они были вовлечены в игру Тотема за власть, и нет, они не рады, что не получили контроля, который он им обещал. Итак, они предпринимают шаги, чтобы попытаться сломить нас.

Сложив руки на столе, я позволяю ему продолжать бубнить, мои мысли уже метались вокруг того, как пресечь любые атаки, которые они планируют нанести нам. Но для этого мне нужно знать, в чем заключалась их игра власти с Тотемом, и я точно знаю, где найти ответы.

Самое время мне, наконец, совершить это путешествие. У меня есть собственные вопросы, которые требуют ответов.

Оглавление

Посвящение

Маверик

Уэст

Эйден

Джесс

Джесс

Уэст

Джесс

Джесс

Эйден

Джесс

Уэст

Эйден

Джесс

Маверик

Уэст

Джесс

Джесс

Джесс

Маверик

Уэст

Джесс

Джесс

Джесс

Маверик

Джесс

Уэст

Джесс

Джесс

Джесс

Маверик

Джесс

Уэст

Джесс

Джесс

Уэст

Джесс

Луна