Совершенно секретно 2021 №04СВ [газета «Совершенно секретно»] (pdf) читать онлайн

16+

ИНФОРМАЦИЯ
К РАЗМЫШЛЕНИЮ

П

Р

И

Л

О Ж Е

Н

И

Е

апрель

2021

№4/126

Вса дник

с голово

З ол о
тая
голо

–
о
т
ч
!
ь
в
о
т
р
у
Ч у Крама
сраз
й

ва
на плахе

их
а:
к
в
и
а
л
л
ая с амых ве
н
н
а
лых ого из с о
с
е
н
го
ин
дн
е
о й
к
о
и
о
н
и
г
а
н
в
о
з
н
а
н
ы
С
е
н
я жи чес твен
н
и
з
р
о
н
и
е
ж
ист ков оте
о
л
П
и
б
ком
лю

в

Дос та л до неба

С а моу би й

Пос

то
е
л
е
е
ледн

с т в а со в е т
ских
писателей

ва
о
н
Папа

Звезда и смерть
Александра Годунова

Сергей Есенин, Гарри Бардин, Олег Видов, Александр Фадеев,
Галактион Табидзе, Анатолий Папанов, Александр Годунов,
Генри Миллер и другие

в спецвыпуске

Секреты культуры

2

№04/126 апрель 2021
информация к размышлению
Секреты к ульт уры

WWW.SOVSEKRETNO.RU

Суперзвезда советского кино Олег Видов: история побега
из СССР и успеха в Америке, рассказанная им самим

тасс

Всадник с головой

«риа новости»

Роль благородного мустангера Мориса Джеральда
стала для Олега Видова звездным часом

Мумин ШАКИРОВ
Публикация 2011 года

Ю

гославия. 1985 год. По мокрому
шоссе в сторону границы с Австрией направляется старенькая
«Вольво». В салоне двое мужчин и женщина с ребенком. Пассажир, сидящий на
переднем кресле, заметно нервничает и
все время закрывает лицо высоким воротником. Через несколько часов ему
предстоит незаконно перейти границу.
Сидящая сзади женщина спокойна. Она
равнодушно смотрит на дорогу, ее маленькая дочь спит на коленках. За окном
ночь, мимо проносятся дома, заборы и
светофоры. Машина петляет по улочкам
Любляны, до шлагбаума остается несколько километров. Вдруг автомобиль
резко сбавляет скорость и останавливается. В салоне о чем-то горячо спорят.
Пассажир на переднем сиденье – это
Олег Видов, за рулем его коллега, актер из Австрии Мариан Сринк, сзади –
жена Мариана и его дочь. «Я жутко
волновался в тот момент, – вспоминает Видов события двадцатипятилетней
давности. – Согласно плану, я должен
был бежать в Австрию в полночь из
приграничного ресторана, но Мариан сказал: «Давай попробуем сейчас,
самый подходящий момент: дорога
пустынна, мало народу». Я говорю:
«Лучше я перебегу в лесу». Он говорит:
«Я все время здесь езжу, проскочим,
давай рискнем».
Все произошло так, как сказал Мариан.
Когда машина подъехала к шлагбауму,
пограничники из будки даже не вышли.
Они смотрели телевизор, шел футбольный матч, и люди в погонах время от
времени вскакивали со стульев и что-то
кричали. Мариан посигналил, один из
офицеров лениво выглянул в окно и махнул рукой: «Давай!» Поднялся шлагбаум,
водитель нажал на газ, машина пересекла пограничную отметку и ушла в темноту. «На австрийской стороне удивлялся
уже тамошний пограничник, – смеется

Видов. – 15 лет здесь работаю и впервые
вижу советский паспорт, сказал он мне,
возвращая документ».
А на следующее утро в новостях показали человека, перебегавшего границу в полутора километрах от того места.
Не успел он сделать нескольких шагов по
австрийской территории, как его убили
югославские пограничники. Олег Видов,
узнав об этом, подумал, что Бог все-таки
есть. А еще есть верные друзья.

Актер на экспорт
Мы беседуем с 67-летним Видовым во
дворе его двухэтажного дома на голливудских холмах, расположенном в артистической колонии Малибу. Строение
по местным меркам скромное, коробка
со стеклянным фасадом, вокруг зеленый пейзаж: английский газон, клумбы с
цветами, дорожки, вымощенные кирпичиками, – обязательный ландшафт для
каждого участка. Заборы в Малибу редкость, они есть только у звезд Голливуда
первой величины. Ближайшие соседи
Видова – Мартин Шин, Барбра Стрейзанд
и Шер.
Мальчику из подмосковной деревни Филимонки, сыну плотника и учительницы, была уготована необычная
судьба. По окончании школы рабочей
молодежи Олег работал электриком
на строительстве Останкинской телебашни. «Начал с грузчика, кладовщика,
таскал кирпичи, мешал раствор, тогда в
башне было всего шесть метров, – рассказывает Олег, подрезая секатором
розы на своем участке. – Затем меня
перевели в электрики».
В 1960 году Видов поступил на актерский курс ВГИКа в мастерскую Якова
Сегеля и Юрия Победоносцева. А на съемочной площадке впервые появился в
20 лет, еще будучи студентом, сыграв в
фильме Владимира Басова «Метель». Потом были роли Медведя в «Обыкновенном чуде» Эраста Гарина, царя Гвидона
в «Сказке о царе Салтане» Александра
Птушко. Но для миллионов советских
зрителей Видов – прежде всего благо-

родный мустангер Морис Джеральд из
«Всадника без головы». Этот фильм по
роману Майн Рида стал звездным часом
актера. Помог случай: первоначально
роль в фильме «Всадник без головы»
предназначалась другой звезде советского кинематографа – Олегу Стриженову. Однако тот сниматься отказался:
«Я привык играть героев с головой».
Так роль досталась Олегу Видову.
После «Всадника без головы» на Видова обрушилась всенародная слава.
Фильм Владимира Вайнштока был принят восторженно. Достаточно сказать,
что «Всадник...» входит в пятерку самых
кассовых картин за всю историю отечественного кинематографа (он собрал
69 миллионов зрителей и в прокате 1973
года занял первое место). Олег был востребован на фестивалях, его приглашали
на актерские встречи, и восьмикопеечные открытки с его изображением продавались во всех киосках Советского
Союза.
Успех, как это часто бывает, породил и
завистников. Одни писали, что Видов –
актер посредственный и роли получает
только благодаря своей яркой внешности, другие намекали на высоких покровителей. Называли картину Александра
Митты «Москва, любовь моя», где главную роль должен был играть Олег Даль,
но в последний момент все изменилось,
фильм вышел с Видовым. Якобы главные
роли ему обеспечивала жена Наталья
Федотова, дочь генерала КГБ, подруга
Галины Брежневой, которая через своих
влиятельных знакомых могла надавить
на руководство «Мосфильма». Злые языки утверждали, что именно благодаря
этому знакомству Видова не только снимали в кино, но и выпускали на зарубежные съемки, причем не только в Восточную Европу, но и в Западную, например
в Данию.
«Это был 1967 год, главная роль в картине режиссера Габриэля Акселя «Сага о
викинге», – Видов показывает афишу на
стене в его гостиной, где он обнимает в
кадре златоглавую скандинавскую красотку. – Аксель тогда был дико популярен

в Европе, он получил Оскара за фильм
«Пир Бабетты», и сняться у него было
очень престижно». В советском прокате
«Сага о викинге» называлась «Красная
мантия» и вышла сильно урезанной изза эротических сцен. Олег играл принца
Хагбарда, датского Ромео, а его партнершей была юная белокурая Гитта Хеннинг.
Разбогатеть на этом проекте Олегу
не удалось: заработанная валюта почти
полностью уходила в государственную
казну. «Эта была коммерческая сделка, – смеется Видов. – Решение принималось на уровне ЦК. Меня отпустили
сниматься в Западную Европу, и мною
заработанные деньги ушли на выплату
гонорара Анни Жирардо». Французская
кинозвезда в это же время приезжала в
Москву, чтобы сниматься в картине мэтра советского кино Сергея Герасимова
«Журналист». Так своеобразно налаживались творческие связи с европейскими коллегами. Но Видов благодаря этим
обстоятельствам стал одним из первых
советских актеров, которому разрешили
сниматься за рубежом. Советские актеры
в те годы даже не мечтали о загранице,
лишь избранные могли попасть за рубеж, и только в составе официальных
делегаций. А тут целых три месяца в
Скандинавии, да и еще заглавная роль в
европейском фильме.
Затем Олега неоднократно выпускали
в Югославию, где в 1969 году он снялся
в военной драме режиссера Велько Булаича «Битва на Неретве». Видов сыграл
партизана Николу. Картину патронировал сам Иосип Броз Тито, который даже
упоминался в титрах в качестве одного
из героев этой масштабной постановки
(бюджет – 70 миллионов долларов). Небольшая роль в блокбастере досталась и
Сергею Бондарчуку. «Он был на вершине
славы после успеха «Войны и мира», –
вспоминает Олег съемки в Югославии, –
и его участие в этой картине было знаковым, как и голливудских актеров Орсона
Уэллса, Юла Бриннера и европейца Франко Неро».

Летать, как птица
В Малибу стояла прекрасная погода, и
Олег предложил прокатиться по холмам,
чтобы показать дома некоторых жителей
Голливуда. В Малибу, как и в большом
Лос-Анджелесе, где на счету каждый
квадратный метр, стоимость шести соток может доходить до нескольких миллионов долларов, иногда независимо от
того, что стоит на участке – шалаш или
трехэтажный особняк. Покупатель в первую очередь платит за землю, а потом
уже за дом. Мы выехали из ворот и остановились через пару сотен метров перед
металлическим забором с зелеными воротами.
«Я говорил о Бондарчуке и вспомнил
моего бывшего соседа Рода Стайгера, –

№04/126 апрель 2021
информация к размышлению
Секреты к ульт уры

WWW.SOVSEKRETNO.RU

Так оно и произошло: в стране стали закручивать гайки. Видов это почувствовал
на себе. «У меня в СССР было уникальное
предложение – семилетний контракт
с известнейшим продюсером Дино Де
Лаурентисом, по два фильма в год. Фильм
с режиссером Ренато Кастеллани! Но в
Москве тогда сказали: «Нам в Советском
Союзе западные звезды не нужны» – и не
пустили».
Олегу также не повезло с ролью Есенина. Британский режиссер Карел Рейш
утвердил его на роль русского поэта в
картине «Любовники Айседоры» и даже
приехал за ним в Москву, но в Госкино
сказали, что Видов «заболел», поэтому
сниматься не может. Так бесцеремонно
поступали в те годы со многими актерами и актрисами: болеет, рожает, занят…
Некоторым просто сломали судьбу, как
Татьяне Самойловой после феерического успеха фильма «Летят журавли» или
Владимиру Ивашову, который стал суперзвездой после «Баллады о солдате».
Вот и Видов, несмотря на то, что неоднократно выезжал за границу, вдруг получил отказ.
«Мне было обидно, – жалуется Олег. –
Эту роль отдали какому-то актеру, не помню его имени (чех Иван Ченко. – М. Ш.), он
сыграл ужасную карикатуру: если русский, значит, пьяница и полусумасшедший. Я бы сделал эту роль иначе, сыграл
бы внутреннюю боль, поиски. А теперь
весь мир видит Айседору, которую блестяще исполнила Ванесса Редгрейв,
богиней, а русского поэта Есенина – алкоголиком. Может быть, актер был и хороший, но сыграл ужасно».
В середине 1970-х семейная жизнь
актера начала рушиться: ревность, выяснение отношений и мучительный развод. Видов в тот момент был студентом
режиссерского факультета ВГИКа (мастерская Ефима Дзигана). Он снял короткометражку, планировал ею защитится,
но в экзаменационную комиссию, где
Олег получал второе, уже режиссерское
образование, поступил звонок с самого
верха: Видову диплом не выдавать! Актер исчезает с экранов и газетных страниц. За плечами более тридцати картин,
большие и малые роли, и вдруг пошли
сплошные эпизоды. И так на протяжении
десяти лет.
Жена запрещает ему видеться с сыном
и задействует свои связи в ЦК партии и в
«органах», чтобы сломать бывшему мужу
карьеру. Олег понимает – больше сниматься в России ему не дадут.

Подающий надежды актер женился на Наталье Федотовой (справа), дочери генерала КГБ, близкой подруге
Галины Брежневой (слева)

Джентльмены удачи
Мы сидим с Олегом на берегу океана,
за спиной знаменитая Пасифик-Костхайвей – та самая дорога, которая ведет
вдоль побережья, от Сан-Диего наверх
почти до Канады. Отдыхающих на пляже немного, только рыбаки группами
бродят с удочками по влажному песку.
Олег признается, что часто любит сюда
приезжать и просто смотреть на океан.
Для него океан – это путешествие в детство и любимая книжка «Белеет парус
одинокий». «Там ребятишки говорили:
«Убежим в Америку! Убежим в Америку». Ну вот, очевидно, это еще тогда они
мне дали направление, куда бежать, –
вспоминает Видов те дни, когда он превратился в изгоя и от него отвернулись
многие. – Ведь нас все время сдергивали вниз и указывали на твое место. И я
понял, что прежней жизни у меня не будет. Остается только одно – уехать».
Итак, в начале 1980-х Видов замыслил
побег на Запад и стал ждать удобного случая. Такой шанс у него скоро появился.
В 1983 году Видова пригласили на роль в
югославском фильме, и он, всеми правдами и неправдами, по туристической визе,
почти тайно выехал в Белград. С работой
ему повезло, он начал сниматься сразу в
нескольких картинах. Но через какое-то
время об этом узнали в определенных
структурах, последовал приказ в течение
трех дней вернуться на родину. «И когда
мне сказали, что надо возвращаться, я задумался, – рассказывает Видов. – Ничего
хорошего от советских властей я не ожидал. Что со мной сделают за мое своеволие? Я ведь без разрешения снимался».
И Олег принял решение не возвращаться. В Югославии он не мог долго
находиться, руки у КГБ были длинные, а
местные полицейские дали ему на сборы
всего несколько часов. Но на съемках Видов подружился с австрийским актером
Марианом Сринком. «У него там была
какая-то любовная история, а я оказался
между ним и его женой, часто мирил их, –
рассказывает Олег. – Позвонил Мариану,
и он уже на следующее утро был у меня.
Мы пошли в австрийское посольство,
получили визу и полетели в Любляну, где
нас в машине ждали его жена с дочкой, и
благодаря моему другу через пару часов
я уже был в Австрии».
Актер попросил политическое убежище на Западе. На родине запретили
любые упоминания о нем. А на Западе
о русском актере, сумевшем вырваться
из-за железного занавеса, писали газеты, его приглашали на светские тусовки.
На одной из них, уже в Италии, в доме
американо-итальянского актера Ричарда Харрисона он встретил свою вторую
жену – продюсера и журналистку Джоан
Борстен.
«Я увидел очень хорошего родного
человека, почувствовал какую-то родственность, – лицо Олега расплывается в улыбке, когда он говорит о Джоан.
Мы возвращаемся к машине и берем
курс обратно на Малибу. – Это самое
главное, когда рядом с тобой человек,
который тебя понимает, а ведь я тогда
не очень хорошо говорил по-английски.

Я его никогда не учил, будучи уверен, что
дальше Бреста меня не пустят. И встретил эту необыкновенную женщину, в ту
пору очень успешную журналистку из
«Лос-Анджелес таймс».
А когда «римские каникулы» завершились, молодые люди перебрались
в Америку. Джоан стала женой Олега,
а он, известнейший на родине артист,
становится практически никем. Одним
из сотен тысяч эмигрантов, без языка и
профессии. Сначала Видов работал за 3 с
половиной доллара в час на стройке, затем, уже за 5, на фабрике.
Но однажды в квартире Олега и Джоан
раздался телефонный звонок. Видов сразу узнал Савелия Крамарова. Олег впервые встретился с ним на съемках фильма
«Джентльмены удачи», где сыграл старшего лейтенанта Славина. В тот день Крамаров позвонил, чтобы помочь. Студия
готовила фильм для проката в Советском
Союзе. Нужно было переозвучить одного
из героев.
На озвучание Олег тогда не попал, но
начал ходить на кинопробы, прекрасно
понимая, что зарубежные актеры в Голливуде чаще всего играют тупых и злых
парней. Но на удивление первой голливудской картиной Видова стала «Красная
жара», где он исполнил роль вполне приличного советского милиционера. Партнером выступал сам Арнольд Шварценеггер. «Мне крупно повезло, – говорит
Видов, – я вообще не претендовал на то,
чтобы сниматься здесь, в Америке».

Второе рождение
Русских на «фабрике грез» бесцеремонно называли «Чеховыми», «Толстыми»,
«Достоевскими»: «Достоевский, иди
сюда!» Олега это раздражало, и он вместе с актерами-эмигрантами из СССР (человек 30) основал организацию «Настоящие русские». Эта была наивная попытка
бороться «против рецидивов холодной
войны» в Голливуде, то есть против того,
чтобы русские в американском кино изображались исключительно злодеями или
придурками. «Мне предлагали играть
боксера, которому поломали руки, а вокруг кричали: «Убей русских!». Я не согласился играть, а мог бы сделать большую
карьеру. Мы выступили по телевидению.
Мы сказали: «Ребята, наша родина другая, чем та, которую вы представляете.
Наши люди другие».
– И какой эффект произвело выступление?
– Стало меньше работы. (Смеется.) Ну,
это Голливуд, они не любят, конечно, когда им в чем-то противоречат.
Но тут опять везение. Поступило сразу
два предложения, одно от Залмана Кинга (продюсер «9 с половиной недель») –
сыграть в его постановке «Дикая орхидея», а другое – от Джона Мак Тирнэна
(режиссер «Крепкого орешка»). Автор
знаменитых блокбастеров запустился с
проектом «Охота за «Красным Октябрем».
Видов, когда узнал, что его партнером будет Микки Рурк, принял решение сняться
у Залмана Кинга, хотя Савелий Крамаров,
уже утвержденный на небольшую роль
в «Красном Октябре», советовал своему
другу: «Лучше сняться в маленьком эпи-

Лос-Анджелес – Москва

из архива олега видова

Перелом

зоде в огромном фильме, чем в главной
роли в маленьком фильме».
Савелий говорил с точки зрения финансовой: большие картины, если они
успешны, живут долго, бонусы капают годами, если не десятилетиями. После широкого проката фильм выходит на кассетах, дисках, плюс бесконечные показы по
телевидению. А «Дикая орхидея» – это по
американским меркам авторское кино,
иной размах и другие деньги.
Но, кроме встречи с Рурком, у Видова
была и иная причина выбрать «Дикую
орхидею»: состояние здоровья. «Я тогда
почему-то страшно мерз, меня очень часто пронимал озноб. И вдруг Бразилия!
«Орхидею» снимали на берегу океана,
лето, солнце и теплый ветер. И я сказал:
«Нет-нет, я поеду в Бразилию». Да и Микки не подкачал. С ним было интересно.
Он своеобразный человек. У него было
сложное детство, он боксер, человек такой самостоятельный. У нас были хорошие отношения, и он очень тепло ко мне
относился».
Казалось, все налаживается. Но эта
роль чуть не стала для Видова смертельной. В один из съемочных дней он, по
сценарию, догонял Рурка на мотоцикле.
Когда тот ушел на крутой вираж, Олег
вдруг понял, что не видит дороги, не понимает, куда поворачивать… Очнулся
в траве, на обочине шоссе. Сбежалась
вся съемочная группа. Стали спрашивать, что случилось. «Я не мог понять,
но позже стал замечать что-то неладное
со своим здоровьем…» Мы с Олегом
уже сидим в его саду, пьем чай, вокруг
летают крошечные колибри, рядом со
столом белочка ест орешки. «Оказывается, у меня пропало боковое зрение.
А потом врачи обнаружили опухоль на
гипофизе, это она влияла на зрение. Слава богу, операция прошла удачно, но былая энергия куда-то пропала».
И все же Видов в 1990-х сделал несколько картин. «Три дня в августе» – о событиях в России в 1991 году. «У времени в плену», «Любовная история», «Бессмертные»
и «Моя Антония». Олегу удалось победить
болезнь, пусть не сразу, но он начал работать. Удивительно, но главным делом его
жизни стали не роли или режиссерские
работы, а советские мультфильмы. Фирма
Films by Jove, которую организовали Олег
и его жена Джоан, выкупила у «Союзмультфильма» права на прокат их по всему
миру. И жизнь Видова закрутилась – реставрация пленки, озвучивание мультиков известными голливудскими актерами,
среди которых были и Ширли Маклейн, и
Джессика Ланг, и Тимоти Далтон, и Джон
Хьюстон… Видов придумал, как привлечь
внимание американских зрителей. Он
позвал на помощь популярного в США
танцора Михаила Барышникова и выпустил мультфильмы под лозунгом «Михаил Барышников. История моего детства».
И не прогадал: старые добрые русские
мультики посмотрели во многих странах
мира. Олег не любит говорить о конфликте с «Союзмультфильмом», с которым последние двадцать лет боролся за права на
картины, тем более что Видов уже продал
всю коллекцию миллиардеру Алишеру
Усманову. Советские мультфильмы вернулись в Россию. Эта тема для него закрыта.

из архива олега видова

Видов вышел из машины и указал на дом,
который едва удалось рассмотреть из-за
густоты зелени и деревьев. – Род умер
несколько лет назад, и теперь здесь живут другие люди. Стайгер сыграл Наполеона в фильме Бондарчука «Ватерлоо».
Старик жил замкнутой жизнью, но был
легендой Голливуда, сыграв немало злодеев и гангстеров, в том числе и знаменитого Аль Капоне».
На съемках «Битвы на Неретве» на Видова самое большое впечатление произвел не стареющий гений Орсон Уэллс,
не итальянская звезда Франко Неро, не
Бондарчук, а Юл Бриннер, герой «Великолепной семерки».
«Его появление на съемочной площадке всегда было событием, – говорит
Олег. – Всегда гладко выбритый, с блестящей лысиной, подтянутый, вечно с сигарой в зубах. Он играл партизана Владо,
был одет в камуфляж, на нем не было ни
сомбреро, ни кожаных брюк, но он все
равно выглядел как настоящий ковбой.
В него сразу влюбились все женщины.
Он был русским, родом из Владивостока,
и все это знали».
Но Видова потрясло еще и то, как свободно перемещался по планете этот человек. «Он прилетал в Югославию на своем самолете, затем улетал в Швейцарию
на другие съемки, легко возвращался в
Америку и прилетал обратно в Боснию,
где мы снимали «Битву на Неретве», – говорит Олег. – Они, эти зарубежные актеры, летали, как птицы, для них не существовало границ. А я так не мог». С тех
пор Олег буквально заболел этим – он
хотел жить так же: ездить по миру, свободно общаться и не бояться, что однажды тебя не выпустят из страны.

3

Олег Видов в Калифорнии

4

№04/126 апрель 2021
информация к размышлению
Секреты к ульт уры

WWW.SOVSEKRETNO.RU

Достал до неба

В декабре 2010 года были названы имена лауреатов премии «Триумф» – одной из самых престижных
в артистическом мире. Среди них – знаменитый режиссер-мультипликатор Гарри БАРДИН
Лариса АЛЕКСЕЕНКО
Публикация 2011 года
– Как вы пришли в мультипликацию?
– Я нигде не учился мультипликации.
Я с детства мечтал стать артистом. Но родители считали, что у мужчины должна
быть серьезная профессия. И я поступал
в политехнические институты, всякие
трансмаши, но каждый раз проваливался. Так что судьба меня хранила. Когда я
не поступил в технический ВУЗ, то решил
попробовать свои силы на театральном
поприще. Несмотря на то, что первый
тур уже прошел, я отправился в Школустудию МХАТ сразу на второй. Затем я пошел в Щукинское училище, и там, после
прослушивания, в коридоре меня подхватил какой-то маленький шкет. Спросил: «У вас есть свободное время? Поехали на Мосфильм». И я ему почему-то
доверился, мы поехали. Этим человеком
оказался Ролан Быков. Он тогда готовился к съемкам «Семи нянек» и попробовал
меня на роль в этом фильме, которую потом сыграл Володя Ивашов. Я позвонил
родителям, отец был категоричен, задав
довольно скучный вопрос: «А в армию
ты когда пойдешь? Давай жечи на плечи
и домой».

Гарри БАРДИН родился в 1941 году
в Оренбурге. Закончил Школу-студию
имени В.И. Немировича-Данченко
при МХАТ СССР им. Горького, работал
драматическим актером в Театре
им. Гоголя, снимался в кино. В 1974 году
написал совместно с Василием
Ливановым пьесу «Дон Жуан» и был
приглашен Сергеем Образцовым
в качестве режиссера в его кукольный
театр. В 1975 году начал работать
режиссером-мультипликатором
на Киностудии «Союзмультфильм»,
где за 15 лет снял 15 фильмов,
отмеченных многочисленными призами:
четырьмя «Никами», «Золотой пальмовой
ветвью» Каннского фестиваля и другими.
Гарри Бардин завоевал признание,
используя в фильмах разнообразную
технику и материалы: веревки в «Браке»,
спички в «Конфликте», оригами в «Адажио»,
проволоку в «Выкрутасах». Кроме того,
автор использует и традиционные
куклы и пластилин.
В 1991 году вместе со своей группой
основал студию «Стайер», где работает
по сей день. За эти годы на студии было
снято пять фильмов, и все они отмечены
призами на международных и российских
фестивалях.

щался с Роланом Быковым и поехал домой. Прослужил три года в армии. А по
окончании службы вновь пришел поступать в Школу-студию МХАТ и Щукинское
училище. И поступил в оба института. Но
пошел в Школу-студию. Я помню, когда
увидел в списках свою фамилию, на радостях подошел к бронзовому петуху на
«Площади Революции» и щелкнул его по
клюву. Удар оказался таким, что клюв отвалился. О чем я только сейчас с глубокой горечью оповещаю общественность.
Вот такая в тот момент у меня была сумасшедшая энергетика!
– Как вы вспоминаете студенческие
годы?
– Каждый свободный вечер отдавал
театру. Особым шиком и пижонством
считалось посидеть на портфеле на ступеньках. Как бы показывая остальным
зрителям: «Вы сюда пришли смотреть
спектакль, развлекаться, а я работаю.
Я – студент». Или со значением сунуть в
окошко администратора студенческий
билет и взять входной. Что это было за
время! Я посмотрел очень много спектаклей, а в Москве в 1964 году было,
что смотреть, особенно постановки
Эфроса в Ленкоме. Это был счастливый
период. Я вспоминаю всегда с большой
любовью Школу-студию МХАТ, потому
что так, как нас там любили, нигде потом не любили.
По окончании вуза у меня был выбор.
Меня приглашали и Ленком, и Театр имени Гоголя. Я сходил в Ленком (Эфроса
там уже не было) и посмотрел жуткую
постановку, в которой Коля Караченцов,
закончивший Школу-студию на год раньше меня, что-то вытанцовывал. Я посмотрел и в ужасе ушел в Театр Гоголя, где
я не видел ничего. Хотя мне предлагал

– Что за голос?
– Чистяков был замечательным пародистом, в его коллекции было много
голосов. Один из них мне понравился
настолько, что я его один в один «снял».
Витя этим голосом пользовался очень
органично и даже позволял себе вставить крепкое словцо. Но зрителям, даже
самым высокопоставленным, это нравилось, они хохотали до упаду. Незадолго
до гибели Чистяков пообещал подарить
этот голос мне, но только после своей
смерти. И через три недели погиб. После
его смерти мы собрались в моей общежитской комнате, были Энтин, Леша Рыб-

Андрей Александрович Гончаров прийти в его Театр имени Маяковского. Если
бы я попал к Андрею Александровичу,
может быть, моя жизнь сложилась бы подругому. И может быть, из этого театра я
и не ушел бы и влачил жалкое актерское
существование. Но меня судьба ведет, и
я в нее верю. И так ей было угодно сложиться, что я попал в Театр Гоголя и честно проработал там.
Но годы шли, и я понял, что попал в тупиковую ситуацию и из нее как-то надо
выходить. И мои друзья, Юрий Энтин и
Василий Ливанов, меня подтолкнули. Завалились ко мне в общежитие ночью, заставили одеться, вывели на свежий воздух и заставили плюнуть на театр (слава
богу, Мельпомена в это время спала!).
Я плюнул, а на утро подал заявление и
ушел в никуда. Я пробовал себя во всем:
и писал, и озвучивал… Все делал.
– Но чем вам запомнилось служение
в театре?
– В общежитие по соседству со мной
поселили Виктора Чистякова. Наш театр
собирался на него ставить «Тетушку Чарлея». Он в то время был очень известен,
и к тому же он оказался человеком, что
называется, моей группы крови. Мы моментально подружились, а потом я перезнакомился со всеми его друзьями – Энтиным, Гладковым, с Геной Хазановым…
А когда он погиб, у меня как струна оборвалась, мы столько планировали, хотели
открыть свой театр-кабаре… Так нелепо
все произошло. Засидевшись в теплой
дружеской компании глубоко за полночь,
он рано утром подскочил и помчался
на самолет. К сожалению, на свой рейс
успел… У меня в память о нем остался
голос коммунальщика, который он мне
завещал после своей смерти.

ЕКАТЕРИНА ЧЕСНОКОВА/«РИА НОВОСТИ»

НИКОЛАЙ ДУДУКИН/PHOTOXPRESS

ЮРИЙ САМОЛЫГО/ТАСС

– Что на плечи?
– Котомку, по-украински. И я распро-

Гарри Бардин гордится, когда его мультфильмы
сравнивают по остроте с работами его сына Павла
(на фото)

№04/126 апрель 2021
информация к размышлению
Секреты к ульт уры

5

«РИА НОВОСТИ»

ВЛАДИМИР ФЕДОРЕНКО/«РИА НОВОСТИ»

WWW.SOVSEKRETNO.RU

Сергей Образцов (на фото – с куклой Тяпой) первым разглядел в Бардине режиссерский талант

Гарри Бардин: «Для Рязанова кино – это форма жизни. Дайте ему денег, пусть он снимает то, что хочет!»

ников, Гена Гладков и, кажется, Хазанов.
Мы сидели и вспоминали о Вите, и я его
голосом начал рассказывать все его байки и впервые понял принцип поминок.
Мы не плакали, а хохотали. Потому что
он был среди нас.

другим дирижером с Национальным филармоническим оркестром. Как обычно,
я выходил к музыкантам и рассказывал,
что происходит в каждом эпизоде. И они
справились с этой задачей блестяще.
Осталось дождаться «самого» и записать
фонограмму. «Сам» приехал вечером, наутро ему дирижировать. Оркестранты
злорадно улыбались, думая: «Мы репетировали, а вот он партитуры не знает».
Но они ошиблись. Владимир Теодорович до трех часов ночи изучал ноты и на
следующий день предстал перед оркестрантами во всеоружии. Это произошло
5 июня 2006 года. Мы записывали музыку
целый день, причем во время перерыва
на чай Володя, как школьник, спросил
у меня: «Нормально?» Его перфекционизм, а по-русски занудство в хорошем
смысле слова, безмерен. Когда он знает,
как должно звучать и когда результат
оказывается чуть хуже, он страдает. Это
и есть муки творчества. Я попытался Володю убедить, что все замечательно. Мы
пошли писать и записали всю партитуру
до конца. Я собираюсь сказать «большое
спасибо», и вдруг Спиваков говорит: «Подожди, Гарри, мы перепишем первый номер». В этом удивительные качества этого человека. Весь день держать в голове,
что можно было бы и лучше записать
первый номер. А всего их было двадцать
семь! И мы переписали первый номер.
Получилось блистательно.

– А как началась ваша режиссерская
карьера?
– Я работал в Театре кукол Сергея Образцова. С Сергеем Владимировичем мы
вместе ставили пьесу «Дон Жуан», написанную мной в соавторстве с Василием Ливановым. И Сергей Владимирович
увидел во мне режиссера и записал в
мою трудовую книжку «режиссер-постановщик». А в середине 1970-х мне предложили поставить мультфильм по своему
сценарию. Так я и поставил свой первый
фильм. Он был рисованным. Назывался «Достать до неба». Образцов потом
очень хотел, чтобы я принял и возглавил его Театр кукол. Он даже предлагал
убрать из театра библиотеку и сделать
в этом помещении кукольную студию.
Но со временем у меня появился мой
«Стайер» – студия, в которую я вложил
много сил, средств и нервов. И я не мог
думать о Театре кукол: с его двумя составами, склоками, интригами и ревностью
по поводу поездок за рубеж.
Сам Сергей Владимирович был необычайно порядочным человеком, высшей
пробы. Прекрасным и остроумным рассказчиком. Как-то он со мной поделился: «Знаете, Гарри Яковлевич, умирать
нужно в шестьдесят, а не в девяносто».
И тут же объяснил: «Вот умру я сейчас,
в 90 лет, что обо мне скажут? Да ничего!
А в 60 сказали бы: «Он столько мог еще
сделать и вдруг так неожиданно ушел
от нас». А однажды он мне рассказал
свою теорию обольщения барышень.
Ловеласом он никогда не был, но, тем не
менее, теоретиком был. В обольщении,
сказал он мне, есть несколько путей. Для
первого нужно быть мачо, курить трубку, поднимать правую бровь и колыхать
коленкой в правой штанине, недвусмысленно давая понять, чего ты хочешь
от партнерши. Второй способ обольщения – это «вариант Гердта» (Зиновий
Ефимович, напомню, там же работал, в
Театре кукол). Нужно быть тщедушным,
хромым и постоянно рассказывать женщинам о своей несчастной судьбе. Но
главное – это знание стихов, их нужно
декламировать до тех пор, пока дама не
сломается. Был и третий путь обольщения. Вы работаете в одной организации
с какой-то женщиной, у которой есть
трое детей и муж, и знаете вы ее много
лет, но однажды подходите к ней и говорите: «Вы знаете, Полина Григорьевна, я
вдруг посмотрел на вас и понял, что вы

для меня – омут». И уходите. А она начинает думать: «У меня благополучная
семья, муж, дети, а этот человек столько
лет мучился и вот, наконец-то, решился
подойти» И в ее душе разворачивается
буря страстей. Тогда, выдержав какое-то
время, нужно подойти снова и сказать:
«Вы знаете, Полина Григорьевна, я подумал и понял, вы – не омут!» И тогда
она сама начнет вам доказывать, что
она – омут! Вот такие трогательные вещи
мог рассказывать Сергей Владимирович.
– Кто еще вам особенно дорог в жизни?
– Я многих люблю. Константина Аркадьевича Райкина, например. Это человек сумасшедшей энергетики. Он
превозмог статус «сына». Он стал самостоятельной фигурой, личностью. Он
ставит спектакли, это всегда эффектно,
ярко и собирает полные залы. Если ему
предлагаешь перевернуться через голову, он сперва перевернется, а потом
спросит: «Зачем?»
Я люблю Петю Тодоровского, Эльдара
Рязанова. Мы с Рязановым на ты, и мне
очень приятно, что он меня к себе приблизил. Тем, кто говорит «Рязанов закончился», мне хочется возразить: ребята,
кино это форма его жизни, продлите ему
жизнь. Дайте ему денег, пусть он делает
то, что хочет! Только за то, что он снял
такие фильмы, которые весь советский
народ десятилетиями смотрел. Моя покойная мама мне часто говорила: «Я спокойно умру, когда тебя позовет к себе на
«Кинопанораму» Эльдар Рязанов». А в то
время мой вес в мультипликации становился все более ощутимым, и я очень боялся, что меня позовет Рязанов, и мама
умрет. И вдруг меня зовут в «Кинопанораму», но ведет ее Ролан Быков! Мама
осталась жива, и я попал в эту передачу.
– Вы как-то сказали, что музыку любите больше, чем мультипликацию. Вы
начинаете свою работу над фильмами
с музыки?
– По-разному. Музыку к моему последнему фильму «Гадкий утенок» записал
оркестр Спивакова. Когда я задумал этот
мультфильм, то сразу понял, что нужно
делать мюзикл с вокальными номерами,
и испугался собственной смелости. Так
как с Владимиром Теодоровичем мы друзья, я ему рассказал о своей затее. Спиваков – человек строгий. И он мне сразу:
«Если покорежишь Чайковского, записывать музыку не буду». И когда Сергей
Анашкин – композитор – сделал аранжировку и показал Владимиру Теодоровичу, Володя отметил: «это талантливо» – и
уехал из Москвы. Я же начал репетировать свою версию музыки Чайковского с

– И как продолжалась работа над «Гадким утенком»?
– Я четыре месяца сидел в наушниках
с этой музыкой и придумывал хореографию – пластику фильма по каждой нотке.
Я дробил музыку на маленькие сцены,
из которых потом вырастали эпизоды.
И начались съемки. Они длились три года.
Я должен сказать, что, хотя я фильм видел многократно, в определенном месте
я забываю, что это я придумал, смотрю
с интересом, чем это кончится и плачу.
Один из моих друзей даже сказал: «Такое
ощущение, что Чайковский писал музыку
для Бардина». Это высокая похвала.
– У вас, наверное, на семью никогда не
оставалось времени…
– Ошибаетесь. Когда родился мой сын
Павел, я пять месяцев делал все: гулял,
стирал, гладил. И был очень счастлив, потому что мой сын мне очень дорог. Я никогда не понимал, что такое воспитание,
менторство. У меня была бабушка, и она
все свое отношение выражала одним
словом: «Не подобает». И я его запомнил
на всю жизнь. Читать чужие письма, подсматривать в замочную скважину, массу
вещей делать не подобает, если я хочу
считаться внуком своей бабушки.

– И как это «не подобает» вы применили к общению со своим сыном?
– После проблем пубертатного периода, когда мнение соседского парня важнее мнения отца, мы начали ходить вместе с ним на демократические митинги.
И в какой-то степени то, что закладывалось в эти годы, потом выразилось в его
фильме «Россия 88». Когда недавно журнал «Огонек» написал, что по остроте
«Гадкого утенка» я сравнился с фильмами
своего сына, меня это очень обрадовало.
Я думаю, мой сын совершил гражданский
поступок, два года назад сняв антифашистский фильм «Россия 88». Но я не понимаю нашу власть: вместо того, чтобы
взять этот фильм на щит и сказать парню
спасибо, она его гнобила двумя судами и
чуть не закрыла картину! Власти угодно
скрывать проявления нацизма. Фильм
моего сына был снят с показа на кинофестивале по указу Кремля, снят с показа
на Неделе российского кино в Америке.
Это уже настоящая цензура. И дело не
только в моем сыне, такая судьба может
быть уготована любому режиссеру, меня
это беспокоит. Страна катится в прошлое,
а не движется в будущее. Глупо этого не
замечать. Я – человек уже поживший и
переживший не одну оттепель. Сколько
можно похолоданий? Мой организм уже
не выдерживает!
– Но позитивные сдвиги вы видите?
– Нет, не вижу, к сожалению. Оппозиция слишком слаба, гражданское общество не сформировалось, и не знаю,
сформируется ли. Есть ощущение пофигизма в стране и усталости от всего этого.
Власть этим и пользуется.
– Когда было проще жить и заниматься творчеством – в советское время
или в нынешнее?
– В каждом времени есть свои трудности. В советское время, говорят, все
подвергалось цензуре. Но, когда очень
хотелось, то можно было и стену лбом
пробить. Можно было пробить сценарии и сделать фильмы, за которые мне
сегодня не стыдно. Я против совести
ничего не сделал. А сегодня нужны
деньги. И это другая трудность. Плюс
новая цензура, о которой я только что
сказал.
Наше общество деградирует. Целенаправленно зрителя подсаживают на такую продукцию, потребляя которую, он
не думает. Он становится безмозглым, и
это выгодно власти. Это я вижу и по кино,
и по телевидению, прежде всего нашим
федеральным каналам. Они зомбируют
зрителя..

6

№04/126 апрель 2021
информация к размышлению
Секреты к ульт уры

WWW.SOVSEKRETNO.RU

АР

Чуть что – сразу
Крамаров!
Наталья объясняет все проще: «Он скучал по России, часто вспоминал свою
подругу Машу, с которой провел почти
13 лет. Он был страшно влюблен в нее,
всегда хотел с ней жить в подмосковном
лесу».

Мумин ШАКИРОВ
Публикация 2010 года

Н

Мама Бася и первые шаги

FOTOBANK

аш серебристый джип медленно петляет по кривым улицам
городка Колма, вежливо уступая дорогу пешеходам на «зебрах».
«Город мертвых» расположен на берегу океана, в сорока километрах от СанФранциско. Его главная достопримечательность – кладбища. Они разбросаны
по обе стороны главной улицы города – бульвара El Camino Real: слева – китайское, справа – итальянское, за ним
сербское, греческое… Ровно в десять
утра мы останавливаемся у еврейского мемориального комплекса Hills of
Eternity, Холмы вечности. У ворот поджидает обаятельная брюнетка с большими изумрудными глазами. Это вдова
Крамарова – Наталья Сирадзе. Она улыбается, здоровается с каждым из нас
за руку и предлагает идти вверх по зеленой аллее в глубь парка. В этом саду
камней с пальмами и папоротникамивеликанами покоятся знаменитый комик Савелий Крамаров и многие другие
выходцы из бывшего СССР.
Крамаров захоронен рядом с каменной часовней в русском секторе кладбища. Памятник артисту соорудил известный художник Михаил Шемякин.
Это гримерный столик, на котором разбросаны бронзовые маски несыгранных трагических ролей, и подсвечник.
Рядом лежат книги, в которые занесены названия любимых актером фильмов: «Друг мой, Колька!», «Неуловимые мстители», «Джентльмены удачи»,
«12 стульев» и «Большая перемена».
Слева – занавес, справа – фото актера на пластине из титанового сплава.
На таком материале картинка неподвластна времени. На мраморе высечены слова на иврите: «Последний дар –
вечный покой душе твоей». Наталья
кладет белые гвоздики рядом с портретом артиста и достает из-за бронзовых
книг скомканный листок бумаги. «Вот
смотрите, записка, – она разворачивает и читает: – Мы вас любим и обожаем!
Привет из России!» Каждый день на могиле свежие цветы. Их приносят безымянные русские поклонники.
Побродив по кладбищу, мы покидаем печальную Колму и через двадцать
минут оказываемся на горбатых холмах
Сан-Франциско, подпрыгивая вверхвниз по улицам. У моста «Золотые ворота» попадаем в пробку: слева океан,
справа залив, из-за тумана устрашающе
выглядывает тюрьма Алькатрас. Выруливаем на 101-й хайвей. Вокруг дивная
красота: каньоны, скалы, местами суровый лес. Спустя час справа замечаем
указатель, на котором написано Forest
Knolls, Лесные холмики. Поселок состоит всего из десятка зданий: административного центра, кафе «Для двух птичек»,
почты и пары магазинчиков, в которые
когда-то захаживали Савелий и его жена
Наталья.
За два года до смерти Крамаров переехал из Лос-Анджелеса сюда, в пригород Сан-Франциско. Многие сочли
это безумием, ведь Голливуд жесток
и забывчив, если ты не звезда. «Фабрика грез» требует постоянного присутствия: пробы, съемки, интервью и
общение с коллегами. Но... «Ему всегда
чего-то не хватало, – вспоминает писа-

Сава и его неслыханная слава:
история жизни одного из самых великих
комиков отечественного кино
тель, автор книги о Крамарове, Варлен
Стронгин. – Новых ролей, элементарного личного счастья, любимой жены,
ребенка и... своего бассейна, о котором
он мечтал».
Дом, в котором жили Крамаровы,
расположен на склоне холма. Обычная
трехэтажная деревянная постройка,
кривая лестница, ведущая во второй
этаж и мансарду, квадратные окна. «Мы
вместе с ним делали ремонт, придумывали весь дизайн, расставляли мебель
и вешали картины. Когда купили дом,
он был счастлив, как ребенок, будто ему
подарили замечательную игрушку», –
улыбается Наталья, глядя на чужое теперь уже жилище. «Сава любил антиквариат, обожал свою коллекцию и всегда
шутил: «Смотри, вроде деревенский

дом, а заходишь внутрь – Лувр». Наталья
предлагает пройтись по окрестностям.
Ландшафт напоминает Подмосковье:
пышные ели, чернотропы, грибной запах, здесь даже снег иногда выпадает.
Именно в этой американской глуши
бывший житель Бауманского района
Москвы Крамаров обрел, наконец, все,
что хотел: дом,любимую женщину, дочь,
красивый интерьер и покой.
«Чаплин написал в воспоминаниях о
Сан-Франциско: здесь человек начинает
чувствовать целебную силу оптимизма,
соединенного с предприимчивостью.
Возможно, за целебным оптимизмом и
отправился сюда великий комик из России Савелий Крамаров, и остался здесь
навсегда», – не без пафоса говорит мой
попутчик, русский актер Илья Волох.

Он родился в 1934 году, и в те далекие
30-е, когда национальность в паспорте
часто писали со слов, мама, Бенедикта
Соломоновна (Бася), записала сына русским. Его отца, московского адвоката
Виктора Крамарова, арестовали, когда
Саве было 4 года. Мать говорила сыну,
что папа на фронте. «И я помню, ждал
его очень и каждый день проводил
на вокзале в надежде увидеть своего
отца», – со слезами на глазах признавался в одном из телевизионных интервью
Савелий.
Отец вернулся из лагеря, но оставил
семью и женился на другой женщине.
Потом умерла мама Бася. Крамаров
переехал жить к родственникам.
Из-за недоедания у него открылся
туберкулез. Но Савелия вытащил с
того света врач, которого он через
много лет найдет в Израиле и преподнесет огромный букет цветов и
бутылку коньяка.
Актерская жизнь для Крамарова началась с самодеятельной студии «Первый шаг» при Центральном доме работников искусств. Савелий мечтал стать
юристом, как папа. Но в такие вузы детей «врагов народа» не брали. И после
школы он поступил в Московский лесотехнический институт, потом был принят в ГИТИС. Первой серьезной работой
Савелия стал рассказ Василия Шукшина
«Ваня, ты как здесь?!» Студент Крамаров
сам инсценировал его и успешно выступал с ним в Московском театре миниатюр. Вскоре Крамарова пригласили
сниматься в кино. Его заметили после
первого фильма «Прощайте, голуби!»,
признали после второго – «Друг мой,
Колька!». А на весь Советский Союз он
прославился в 1966 году после выхода
картины «Неуловимые мстители». Савелий сыграл в этом советском вестерне
эпизодическую роль, но трусливый белогвардеец Игнат полюбился зрителям
наравне с самими «неуловимыми». Фраза «А вдоль дороги мертвые с косами
стоят! И тишина!» мгновенно стала крылатой.
Крамарова стали приглашать известные режиссеры. Одно его короткое появление в фильме могло гарантировать
успех, реплики и неповторимая мимика
запоминались навсегда. Сегодня трудно
представить «Город мастеров», «Трембиту», «12 стульев», «Большую перемену», «Иван Васильевич меняет профессию» без Крамарова. И все же настоящая
слава пришла к артисту в 1971 году после премьеры комедии «Джентльмены
удачи», где он сыграл придурковатого
уголовника Косого в компании таких
популярных актеров, как Леонов, Вицин
и Видов. В Америку Олег Видов приехал позже Крамарова, но и там, в ЛосАнджелесе, друзья часто встречались и
перезванивались, а однажды даже снялись вместе в картине «Красная жара» с
Арнольдом Шварценеггером.
«Работать с Крамаровым было непросто, – смеется Видов, вспоминая историю сорокалетней давности.– Тяжелее

№04/126 апрель 2021
информация к размышлению
Секреты к ульт уры

PHOTOXPRESS

WWW.SOVSEKRETNO.RU

При появлении Савелия Крамарова на улице его всегда окружала толпа поклонников

всего мне дался на съемках эпизод в
такси, где я, будучи следователем, изображал водителя и полдня возил по
городу в поисках пруда всю троицу: Косого, Доцента и Хмыря. Я ехал, стиснув
зубы, и с трудом подавал реплики про
мужика в пиджаке, памятник и дерево.
Смотрел не на Саву, а прямо на дорогу,
иначе умер бы со смеху».
После успеха «Джентльменов» Савелия пригласили в телесериал «Большая
перемена». Роль опять же досталась
небольшая, но кто не помнит обаятельного тунеядца Тимохина! В картине он
обхаживал соседку по школьной парте,
брюнетку Коровянскую, ее играла Нина
Маслова. Тогда на съемках и родился
знаменитый диалог: «Что ты мне глазки
строишь?» – «А что, я тебе кооператив
должен строить?»

Непростой характер
Эти характерные «глазки» актеру нередко ставили в упрек. Утверждали,
что успех Крамарова заключен в асимметричном расположении его зрачков.
Одна известная актриса на совещании
в Госкомитете по кинематографии с возмущением говорила, что в советском
кино дают дорогу артистам, имеющим
природные увечья. И называла имя Савелия Крамарова, который по ее мнению оглуплял образ советского человека. Савелий еще больше замыкался
в себе после таких оскорбительных отзывов.
«Я знаю одну неприятную историю,
когда однажды на съемках картины Евгений Леонов унизил Крамарова так, что
тот как-то сник и погас, – вспоминает актриса Наталья Фатеева, которая сыграла
в картине «Джентльмены удачи» дочку
профессора-археолога. – Савелий прекрасно понимал, что у него выигрышная внешность, но ему хотелось сыграть
роль как-то по-другому, потоньше. На
что ему Леонов сказал: «Какого черта!
Тебе ничего не надо делать, твоя рожа,
на ней все написано и больше делать ничего не надо». Практически так и было,
но это было сказано грубовато. Я бы тоже
обиделась».
Савелий в долгу не оставался. «Звездная болезнь у него была потрясающая,
за словом он в карман не лез! – говорит
актер Илья Баскин, который снимался с
Крамаровым в «Большой перемене», а

потом, в Америке, в фильме «Москва на
Гудзоне». – Сава, когда мы с ним встречались на Мосфильме, мне так прямо и
заявлял (правда, переводя в шутку) – «Я
звезда, а ты говно!»
«У его бешеной популярности была
и обратная сторона, – считает давний
знакомый Крамарова, режиссер Марк
Розовский. – Его не за того человека
принимали, эта слава его раздражала,
тяготила, мучила. Широкая публика не
смогла отличить образ-маску от его духовной сути. У него не было надежды на
то, что его будут снимать иначе, его роли
были похожи друг на друга, его эксплуатировали. И этот успех был губительным
для него. Это и послужило причиной его
отъезда».
Наталья Сирадзе рассказывает, что Савелий не раз признавался ей, что слава
была для него тяжелым испытанием, и он
не всегда был на высоте, часто незаслуженно обижал коллег на съемочной пло-

[

лем «Фольксвагена». В СССР иномарка
была в диковинку даже на улицах Москвы. Правда, Крамаров замучился с
запчастями и советским сервисом, ему
пришлось продать «немца» и купить
«Жигули».

В «отказе»
Крупные неприятности у Крамарова начались в конце 1970-х, после того как
власти узнали, что он ходит в синагогу. Путь в кино был для него закрыт, за
границу его не выпускали. У Савелия
осталась одна отдушина – Театр «отказников», программа «Кто последний?
Я за вами...» Театр особый, состоящий из
людей, которым отказывали в праве выезда из СССР. На подступах к нему люди
в штатском проверяли паспорта у зрителей, идущих на спектакль. Все же актеров этого театра вскоре стали выпускать
из страны, но Крамаров больше двух лет

7

чески писал ему я. Савелий не мог это
толком оформить. Я отдавал готовые
тексты, потом он раздавал их корреспондентам, и эти заявления звучали
на Радио Свобода. По-моему, у него
был дядя в Израиле, и он хотел уехать
к нему, не по политическим мотивам, а
воссоединиться с семьей».
Савелию отказали: дядя не считался
близким родственником. Но причина,
возможно, была в другом. Он снялся более чем в сорока фильмах, и в случае его
эмиграции все эти картины по принятым
тогда правилам должны были положить
на полку. Трудно было представить, чтобы лучшие советские комедии канули в
безвестность. Крамаров не сдавался и
написал письмо президенту Рональду
Рейгану. Текст этого послания составил
другой приятель артиста, ведущий передачи «Радионяня», юморист Александр
Левенбук.
«Уважаемый президент! Господин
Рональд Рейган! Обращается к вам популярный в СССР киноартист Савелий
Крамаров. Я не умираю с голоду, но не
хлебом одним жив человек, хотя хлеб у
нас с вами разный, питаемся мы с вами
по-разному, но мы оба любим творчество и не можем без него жить. Поэтому помогите мне обрести в вашей
великой стране возможность работать
по специальности. Моя нынешняя великая страна, видимо, помочь мне в
этом вопросе не может. У вас масса
очень важных государственных дел, но
я не сомневаюсь, что в вашей груди попрежнему бьется сердце актера, всегда
готового помочь другому актеру, оказавшемуся в беде».
Скандальное письмо попало на Запад.
Его зачитывали по «вражеским» голосам.
Обращение произвело эффект разорвавшейся бомбы, и артиста выпустили из Советского Союза. Через Вену в июне 1981
года Савелий прибыл в Лос-Анджелес.
На чужой земле его встречал старый
приятель, журналист Александр Половец. В одной руке он держал концертные
билеты, а в другой – букет из долларов.
Половец, на тот момент совладелец
единственной на западном побережье
США русскоязычной газеты «Панорама»,
выступил в роли импрессарио Крамарова. Проехав с творческими вечерами
по всему миру, Савелий за три месяца
заработал первые 20 тысяч долларов и
поселился в Лос-Анджелесе. Так начался
новый этап в жизни 47-летнего артиста,
покинувшего СССР.

Большая перемена
Его приезд в Америку приобрел политическую окраску. О нем написали многие американские газеты, рассказывали
в новостях. Во время показа одного из
таких телесюжетов о Крамарове узнал

]

Через Вену в июне 1981 года Савелий прибыл
в Лос-Анджелес. На чужой земле его встречал
старый приятель, журналист Александр Половец.
В одной руке он держал концертные билеты,
а в другой – букет из долларов.

щадке и вел себя, как капризная звезда.
«То есть здесь, в Америке, у него произошла переоценка ценностей» – заключает
она.
Скромностью Савелий действительно
не отличался. «Любил демонстрировать
свое благополучие, – вспоминает Илья
Баскин. – Говорил мне, что понятия не
имел, сколько у него денег. Есть какието мешки под кроватью. Он брал пачку
и шел покупать все, что хотел». В СССР
Савелий любил жаловаться: «У меня однокомнатная квартира и машина – этим
ограничено мое благосостояние. Неужели я не заслужил возможность на свои
деньги купить двухкомнатную квартиру?» Крамаров кокетничал. По словам
друзей, бытовых проблем он никогда не
имел. Любимец публики был обладате-

получал отказы. Фильмы с его участием
шли, а его фамилию из титров вырезали,
как будто Крамарова можно было с кемто перепутать.
Оставшись без работы в кино, Савелий
начал испытывать нехватку денег. Об
этом знала актриса Наталья Фатеева: «Его
прекратили снимать, я не знаю, подрабатывал ли он на творческих встречах, но
когда я встретила его в Театре эстрады на
каком-то представлении, спросила Саву:
«Как ты живешь?». И он сказал: «Я продаю
фарфор и не жалею об этом».
Крамарову хотелось побыстрее выехать из СССР, и он бросил вызов власти – начал писать письма в ОВИР,
в ЦК КПСС и другие инстанции. Помогал
ему в этом режиссер Марк Розовский:
«Все его заявления и письма практи-

известный голливудский режиссер и актер, выходец с Украины Пол Мазурски.
Он запомнил лицо Крамарова и, когда
запустился с очередным проектом, пригласил его на одну из главных ролей. Так
в 1984 году русский комик попал в комедию «Москва на Гудзоне». Это было фантастическим везением.
Савелий сыграл в этом фильме трусливого кагэбэшника. После этой роли
Крамаров обзавелся личным агентом и
вступил в Американскую гильдию киноактеров, что для эмигрантов большая удача. Это означало, что он будет
получать приличную пенсию и роялти
от продаж фильмов с его участием на
видеокассетах и DVD плюс проценты с
телепоказов. Это приличные деньги, так
как Голливуд смотрит почти вся плане-

№04/126 апрель 2021
информация к размышлению
Секреты к ульт уры

та. Вскоре Крамаров снялся в фильме
«Космическая одиссея 2010», где сыграл советского космонавта Владимира
Руденко. От актера требовали большей
шаржированности образа, а он сопротивлялся, утверждая, что в СССР космонавтами могут стать только отважные и
образованные люди, никак не идиоты.
Наталья Сирадзе, часто читавшая сценарии, которые предлагали Крамарову,
разделяла тревоги актера: «Он всегда
мысленно восставал против Голливуда,
так и не принял эту систему проб американского кино. Представьте, приходит
на кастинг великий Савелий Крамаров
из Советского Союза! Его «эго» протестовало. Он переживал и делился сомнениями, и однажды принял решение,
что больше не будет ходить на пробы.
Сава сказал своему агенту, что примет
роль только после offer, то есть предложения».
Но беда заключалась не в пробах и ролях, которые предлагали Крамарову, а в
незнании языка. С плохим английским
у него не было никаких шансов стать в
Америке тем, кем он был в Советском
Союзе. «Ему очень было тяжело, он просто зазубривал роли, тщетно работал над
произношением, – рассказывает Наталья
Сирадзе. Мы сидим за столиком в ее уютном дворике и рассматриваем семейные
фотографии Крамаровых. Почти везде
счастливые лица Натальи и Савелия. Она
продолжает: – Конечно, это было очень
тяжело, но Сава готов был к переменам,
и если даже его дальнейшая карьера не
состоится, он хотел себя чувствовать свободным человеком».
Люди, которые его знали по съемочной площадке, относились к нему с интересом и почтением. Даже такие звезды, как Уоррен Битти и Робин Уильямс.
После «Москвы на Гудзоне» Крамарову
преимущественно предлагали эпизодические роли в картинах «Вооружен и
опасен», «Возвращение Моргана Стюарта», «Красная жара».
С середины 1980-х его жизнь кардинально изменилась: ежедневные молитвы, диета, религиозные праздники и
торжества. В Сан-Франциско Наталья Сирадзе познакомила нас с Хильдой Лангер.
Ее покойный муж, раввин Йозеф Лангер,
был духовным отцом Савелия. Синагога,
в которую ходил Крамаров, расположена
на окраине города, на Arguello street.

WWW.SOVSEKRETNO.RU

FOTOBANK

8

В советских кинофильмах Крамарову обычно доставались роли простачков

Четыре года назад здание частично выгорело, его восстановили, но не
отреставрировали. Службу временно перенесли в соседний квартал, в
скромное здание, где и встретила нас
добродушная Хильда. Крамаров часто
навещал семейство Лангеров, много
беседовал с ребе Йозефом, который в
юности слыл в Сан-Франциско бунтарем и хиппи. Крамаров настолько тесно сошелся с Лангерами, что сам стал
ортодоксальным евреем. Раввинам он
верил безоговорочно, считая их святыми людьми.
«Савелий даже стал отказываться от
очень выгодных предложений из Голливуда, если они попадали на еврейские праздники. Он упорно не работал
в пятницу и субботу, даже если ему
обещали огромные деньги», – говорит
Хильда Лангер. Она очень рада нашему появлению в синагоге и с гордостью
демонстрирует старинные часы в молельной комнате, подаренные когда-то
Крамаровым. «Мы с мужем, конечно,
знали, что Савелий – известный артист.
Я пыталась смотреть фильмы с его участием. Поскольку это комедии, то многие вещи понятны без слов. Мы к нему
сильно привязались, и его юмор стал
нам близок. Когда он появлялся в субботу, в комнате становилось светлее. Все
его очень любили. Только вернувшись
к своим еврейским корням, он обрел
смысл, который искал».

FOTOBANK

Возвращение

В комедии Александра Серого «Джентльмены удачи» Крамаров – уголовник Косой

Когда рухнул железный занавес, Крамаров решил приехать в Россию. К этой
поездке он готовился серьезно, часто
звонил друзьям и спрашивал, не опасно ли ехать на родину, не голодает ли
Россия? Его успокаивали, как могли,
но он не поверил. Летом 1992 года Савелий прилетел в Москву с чемоданом

№04/126 апрель 2021
информация к размышлению
Секреты к ульт уры

WWW.SOVSEKRETNO.RU

покоится. Это была последняя поездка
Крамарова в Москву.

Маленькая Бася
и последние шаги
Если в актерской карьере Крамарову
в Америке не очень повезло, то в личной жизни он был счастлив. Природа
не наделила Савелия привлекательной
внешностью, но сполна одарила женской любовью. Он умел производить
впечатления на дам, и это отмечали
многие, в том числе такая красавица,
как Наталья Фатеева: «Мы были в гостях в каком-то доме, и я заметила, как
он одет: на нем был красивый свитер,

свет появилась девочка Бася. В 53 года
Крамаров впервые стал отцом и чуть не
сошел с ума от счастья: сам пеленал дочку, ходил с ней гулять и, когда встречал
кого-то из знакомых, с гордостью говорил: «Посмотрите на мою Басю!» Савелий постоянно благодарил Бога, много
времени проводил в молитвах. Но жизнь
с Мариной не сложилась. Прожив пять
лет вместе, они развелись, ко всеобщему
удивлению.
Формальным поводом послужил переезд Крамарова в Сан-Франциско: жена
отказалась ехать с мужем. Она не хотела
терять работу и покидать Лос-Анджелес,
где жили ее мама и многочисленные
родственники. Но суть конфликта была

полон творческих планов, собирался
ехать в Россию вместе с Натальей, путешествовать на круизном корабле. «Ты
будешь купаться в лучах моей славы», –
хвастался он перед ней. Но в январе
1995 года Крамаров почувствовал боль
в левой стороне живота. Несколько
дней актер терпел, а потом отправился
к врачу.
Диагноз оказался страшным: карцинома – тяжелая форма рака. Он сел
в машину весь бледный и дрожащий,
Наталья, увидев непривычно грустные
глаза мужа, разревелась у него на коленях. Крамаров был в шоке, поскольку
лечащий врач, который осматривал его
регулярно, никаких отклонений не находил.
«Это невероятно! – вспоминает Илья
Баскин. – У него был просто бзик на
тему здоровья. Он устраивал какие-то
сумасшедшие голодовки, занимался
хатха-йогой, не брал в рот ни капли
спиртного, не курил, никогда не лечился таблетками, только народными
средствами и травами – и надо же, у
него случился рак». Врачи вынесли
приговор: надо срочно делать операцию, шансов на успех мало, но деваться
некуда. 2 февраля 1995 года Крамарову
удалили опухоль, при этом он получил
колоссальную дозу химиотерапии. Савелию лучше не стало, у него случилось
осложнение – полостная операция
привела к эндокардиту, последовал
тромбоз, затем инсульт, началась отчаянная борьба за его жизнь.
Савелия окружили вниманием родные и близкие: Илья Баскин, Галина Логинова, Борис Сичкин и, конечно, жена
Наташа. Но медицина была бессильна,
силы покидали его. Крамаров перенес
еще один инсульт, он лежал в больнице слепой, немой и парализованный.
Приехала дочка Бася с бывшей женой
Мариной. Из друзей чаще других в
больницу заходил Олег Видов и пытался морально поддержать Савелия: «Я
позвонил в Москву на телевидение и
попросил, чтобы рассказали о больном
Крамарове его поклонникам, может
быть, прислали какие-то письма в поддержку».
Историческая родина поначалу никак
не отреагировала. Два послания пришли
из Лос-Анджелеса. Видов сам зачитывал
эти письма больному Савелию. Однако
лицо Крамарова при этом ничего не выражало. Слышал ли он эти слова – неизвестно.
Смерть наступила 6 июня 1995 года.
Узнав о кончине замечательного артиста, прислали соболезнования Пол
Мазурски и Робин Уильямс, публикации появились в крупнейших американских газетах, включая «Нью-Йорк
Таймс». Ни одно официальное ведомство из России не прислало семье Крамарова соболезнования. Мешки писем
и телеграмм от простых россиян стали
приходить уже после похорон. Наташа их читала в пустом доме под СанФранциско.

КОММЕРСАНТЪ/ZUMA PRESS

продуктов: яблоки, орехи, изюм и мед.
В столице он не задержался и отправился в Сочи, на «Кинотавр». Там он
произвел фурор, пройдя по «Звездной дорожке» под аплодисменты нескольких тысяч зрителей. К нему даже
приставили охрану, чтобы оградить от
наиболее горячих поклонников. То же
повторилось в Москве на Арбате, когда
толпы людей выстраивались в очередь,
чтобы получить автограф и сфотографироваться с артистом.
Крамаров был потрясен этим вниманием. Все эти годы он скучал по России,
истосковался по огромной славе. Оказавшись в Москве спустя 11 лет после
отъезда из СССР, он начал строить гран-

На съемках голливудского фильма «Москва на Гудзоне» (1984 год)

модный ремень, хорошая обувь, он
был аккуратно пострижен. Это был ухоженный мужчина, от которого хорошо
пахло. Несмотря на то, что он косил, у
него был настоящий мужской взгляд
охотника».
Первый раз Крамаров женился рано,
ему едва стукнуло двадцать. Его супруга
Людмила работала инженером в конструкторском бюро Туполева. Брак оказался недолговечный, «студенческий».
Второй, неофициальной женой стала
архитектор Маша. Он познакомился с
ней в марте 1964 года в Доме творчества
актеров в Рузе. Она была статная красавица, на голову выше его, чем особенно
гордился Крамаров. «В Маше Савелий
чувствовал более серьезного, более
культурного и больше знающего человека, чем он, – вспоминает писатель Варлен Стронгин. – А она чувствовала его
наивность, чистоту души, которые проглядывали и в жизни, и с экрана». Они
провели вместе 13 лет, сначала жили в
коммуналке, затем перебрались в отдельную квартиру, мечтали завести детей, но мимолетные увлечения Савелия
разрушили их семейную жизнь. В начале
1970-х слава Крамарова достигла заоблачных высот, поклонницы не давали
ему прохода.
Третью жену артист нашел уже в Штатах. Ею оказалась продавщица магазина
Фаина Зборовская, друзья называли ее
Мариной. Савелия представил будущей
жене его друг ребе Зальсман. Через
пару месяцев состоялась свадьба в ЛасВегасе, жить молодожены стали в СантаМонике на берегу океана, и спустя год на

скорее в самом Крамарове. Он стал мнительным, маниакально относился к своему здоровью, каждый раз бежал к врачу,
когда температура поднималась до 36,8.
С утра измерял давление, щупал пульс,
если возникали подозрения, тут же звонил доктору. Савелий стал капризным,
как ребенок.
Последней избранницей Крамарова
стала Наталья Сирадзе, также не имевшая отношения к кино. Савелий встретил ее в Сан-Франциско в доме общих
знакомых в 1992 году. Он шутил весь
вечер, трещал без умолку, а она молча
слушала и застенчиво улыбалась: «Дело
в том, что когда я первый раз увидела
Савелия, у меня не просто сердце екнуло, у меня челюсть отвисла, я просто не
поверила своим глазам, что я вижу живого Савелия Крамарова!» На первые
свидания Наталья ходила из интереса,
она не принимала всерьез его ухаживания, ей казалось, что актер играет
как в кино, так и в жизни. Но Крамаров
уже решил для себя, что Наталья будет
его женой: знойная красавица, незамужем, моложе на двадцать лет, плюс
еврейка. Он сделал ей предложение,
и она согласилась. Наталья спокойно
отнеслась ко всем странностям и причудам Крамарова, а он, в свою очередь,
полюбил ее сына, маленького Мишу.
В 1994 году Крамаров с помпой отметил 60-летие, пригласил более ста человек, среди гостей были Олег Видов,
Борис Сичкин, Илья Баскин и другие
коллеги из «русского» Голливуда. Именно тогда он получил (наконец-то!) главную роль в американском фильме, был

Лос-Анджелес – Малибу – Колма –
Сан-Франциско – Москва

МУМИН ШАКИРОВ

диозные планы – съемки, интервью,
встречи со зрителями – и даже мечтал
открыть рекламное агентство в России.
Савелий снялся в двух проектах: у Михаила Кокшенова в картине «Русский
бизнес» и у Георгия Данелии в фильме
«Настя». Но эти комедии не имели такого успеха, как его предыдущие работы. Изменилась страна, люди и вкусы
кинозрителей. Да и сам Савелий был
уже другой, совсем не выглядел рубахой-парнем, посолиднел, хотя глаза попрежнему смеялись.
В 57 лет Крамаров исправил косоглазие, врачи подтянули ему глазную
мышцу. «Он надеялся что, исправив косоглазие, получит более серьезные и
глубокие роли», – говорит Наталья Сирадзе, демонстрируя нам на видео кадры из семейной хроники, где Крамаров
после успешной операции вращает глазами перед камерой. Мы смеемся – глаза
вроде симметричны, но «фирменный»
взгляд остался. В первый же приезд в
Россию Савелий сделал пластическую
операцию, убрал морщины и складки на
шее. «Ты стал похож на сперматазоид!» –
воскликнул Александр Половец, увидев
гладкое лицо Крамарова. Тот, впрочем,
не обиделся.
Но кроме разлуки с русским зрителем,
у Савелия была еще одна боль. Он не
находил покоя вдали от праха матери.
И во второй приезд в Москву, в 1994 году,
Крамаров совершил поступок, который
шокировал даже друзей. Он выкрал прах
матери из колумбария при Донском
кладбище и тайно вывез его в Америку.
До сих пор никто не знает, где он теперь

9

10

№04/126 апрель 2021
информация к размышлению
Секреты к ульт уры

WWW.SOVSEKRETNO.RU

Золотая голова
на плахе
Доказательств самоубийства
Есенина не существует

Почти век прошел с той декабрьской
ночи, когда трагически оборвалась
жизнь Сергея Есенина. Но до сих пор
четкого ответа на вопрос, что же
произошло в пятом номере гостиницы «Англетер», никто не дал. С результатами частного расследования
знакомит читателя Эдуард ХЛЫСТАЛОВ, заслуженный работник МВД,
выдвинувший версию – убийство с
инсценировкой самоубийства.
Публикация 1995 года

Т

усклое утро за окнами ленинградской гостиницы «Англетер», переименованной в духе времени в «Интернационал». Елизавета Устинова взглянула
на часы. Половина одиннадцатого.
Пора идти к Сергею. Она спустилась на
этаж, подошла к двери номер пять, постучала. Никто не отвечал. Она толкнула
дверь. Закрыта. Снова постучала. За дверью тихо. Она знала, что Есенин никуда
утром не собирался, поэтому стала стучать настойчивей. Через некоторое время к ней подошёл Вольф Эрлих. Стучали
вдвоём – в номере тишина. Так крепко
спит? Непохоже. Сергей всегда рано
просыпался и сам будил Устиновых. Почувствовав недоброе, она побежала за
управляющим гостиницей. Василий Назаров долго возился с замком, наконец
открыл и тут же ушёл. Устинова и Эрлих
вошли в комнату и – увидели мёртвого
поэта. Устинова вновь побежала к Назарову, тот позвонил в милицию...
В это время в Москве проходил XIV
съезд ВКП(б), на котором группа делегатов («Новая оппозиция», центр её находился в Ленинграде, где властвовал
Григорий Зиновьев) выступила против
линии ЦК. Дело дошло до того, что ленинградские коммунисты заявили о своём
несогласии с решениями съезда.
В органах ГПУ, милиции, прокуратуре была объявлена повышенная готовность. Круглосуточно дежурили бригады
уполномоченных, следователей, экспертов, проводников служебных собак.
Гостиница «Интернационал» находилась в нескольких минутах ходьбы от всех
этих учреждений. Трагическая гибель известного всему миру поэта, и именно в то
время, когда в Ленинград возвратились
делегаты XIV съезда партии, несомненно, была чрезвычайным происшествием.
И, казалось бы, на место случившегося
должны были направить опытного следователя, обязательно судебно-медицинского эксперта, начальника местной
милиции или его заместителя.
Однако в гостиницу явился работник 2-го отделения милиции Н. Горбов
(39-летний Н. Горбов месяцев шесть работал в отделении рядовым милиционером) и провёл «расследование». Он
составил акт, послуживший основанием
для утверждения, что С. Есенин покончил жизнь самоубийством. Привожу этот
документ полностью, сохраняя стиль и
орфографию.
«АКТ 28 декабря 1925 года составлен
настоящий акт мною уч. надзирателя
2-го от. Л.ГМ. Н. Горбовым в присутствии
управляющего гостиницей Интернационал тов. Назарова и понятых. Согласно
телефонного сообщения управляющего
гостиницей граж. Назарова В. Мих. о повесящемся гражданине в номере гостиницы. Прибыв на место мною был обна-

Посмертное фото Есенина

ружен висевший на трубе центрального
отопления мужчина в следующем виде,
шея затянута была не мёртвой петлей,
а только правой стороны шеи, лицо обращено к трубе, и кистью правой руки
захватила за трубу, труп висел под самым потолком и ноги были около 1 1/2
метров, около места где обнаружен повесившийся лежала опрокинутая тумба,
и канделябр стоящий на ней лежал на
полу. При снятии трупа с верёвки и при
осмотре было обнаружено на правой
руке выше локтя с ладонной стороны порез, на левой руке, на кисти царапины,
под левым глазом синяк, одет в серые
брюки, ночную рубашку, черные носки и
чёрные лакированные туфли. По предъявленным документам, повесившимся
оказался Есенин Сергей Александрович,
писатель, приехавший из Москвы 24 декабря 1925 года».
Ниже этого текста в акт дописано: «Удостоверение за №42-8516 и доверенность
на получение 640 рублей на имя Эрлиха». В качестве понятых расписались
поэт Всеволод Рождественский, литературный критик П. Медведев, литератор
М. Фроман.
Милиционер Н. Горбов дал по листку
бумаги Вольфу Эрлиху, Елизавете Устиновой и Василию Назарову и потребовал написать объяснения о случившемся. Устинова и Назаров написали всё,
что посчитали нужным, а вот показания Эрлиха написаны не его рукой.
И не Н. Горбовым.
Мне удалось установить, что записал
их агент уголовного розыска 1-й бригады
Ф. Иванов. Эта бригада занималась расследованием тягчайших преступлений
против личности, и выехал на место происшествия Иванов не случайно.
Как утверждали свидетели, лицо Есенина было изуродовано, обожжено, под
левым глазом имелся синяк. Были порезаны руки. Над правой бровью круглое,
примерно с копеечную монету пятно, на
ногах и теле многочисленные обширные
гематомы. Все эти телесные повреждения причинены были Есенину при жизни,
до наступления смерти. Кто нанёс их поэту? И когда?
Сергей Есенин приехал в Ленинград 24
декабря и устроился в гостиницу по протекции журналиста Георгия Устинова, который проживал здесь с женой. Как только

друзья поэта узнали, что он в Ленинграде,
в его номере постоянно собиралась компания из нескольких человек. Вольф Эрлих
даже оставался ночевать. По приезде Есенин угостил друзей двумя полубутылками
шампанского. 27 декабря на несколько
человек было выпито 5–6 бутылок пива.
Других алкогольных напитков у Есенина не было. Сам он приехал без денег, а у
друзей деньги водились крайне редко. Да
и по случаю Рождества спиртные напитки
в Ленинграде не продавались. Никаких
конфликтных ситуаций или скандалов у
Есенина в эти дни не было. Никто не отмечает, что видел у Есенина на лице или теле
следы побоев. Следовательно, телесные
повреждения поэту были причинены после вечера 27 декабря.
Участковый надзиратель Горбов фактически не осмотрел место происшествия,
не зафиксировал наличие крови на полу
и письменном столе, стенах, не выяснил,
чем была разрезана у Есенина правая
рука, откуда появилась верёвка для повешения, не описал состояние замков
в двери, запоров на окнах, не отметил
наличие или отсутствие ключа от замка
двери, из протокола не ясно, в каком состоянии находились вещи в номере (судя
по публикациям в газетах, в большом
беспорядке), не приобщены к делу в качестве вещественных доказательств верёвка, бритва, не описаны личные вещи
поэта и его рукописи.
Можно ли относиться к акту Н. Горбова
как к следственному документу? Да и составить он должен был не акт, а протокол
специально предусмотренной законом
формы. Очень важно при составлении
протокола указать время осмотра места
происшествия. Горбов этого не сделал.
Он обязан был пригласить понятых и записать в протокол только то, что видели
понятые. И этого он не сделал.
В акте записано, что тело поэта висело
под потолком, а ноги находились на расстоянии полутора метров от пола. А кто
это видел? Ни Устинова, ни Эрлих, ни Назаров об этом не написали. Может, это
видели понятые?
Один из них, поэт Вс. Рождественский,
писал, что гибель Есенина была для него
полной неожиданностью. В то утро было
холодно. В помещении Союза поэтов не
топили. Он видел, как П. Медведев взял
телефонную трубку (кто звонил в Союз

поэтов?), как исказилось его лицо от
страшного известия. Рождественский и
Медведев тут же побежали в «Англетер».
«Прямо против порога, несколько наискосок, лежало на ковре судорожно вытянутое тело. Правая рука была слегка
поднята и окостенела в непривычном изгибе. Распухшее лицо было страшным – в
нём ничто уже не напоминало прежнего
Сергея. Только знакомая лёгкая желтизна волос по-прежнему косо закрывала
лоб. Одет он был в модные, недавно разглаженные брюки. Щёгольский пиджак
висел тут же, на спинке стула (пиджак
позже пропал бесследно. – Э.Х.). И мне
особенно бросились в глаза узкие, раздвинутые углом носки лакированных ботинок. На маленьком плюшевом диване,
за круглым столиком с графином воды
сидел милиционер в туго подпоясанной
шинели, водя огрызком карандаша по
бумаге, писал протокол. (Я тщательно проверил правильность записей Вс.
Рождественского, всё исключительно
точно. – Э.Х.) Он словно обрадовался нашему прибытию и тотчас же заставил нас
подписаться как свидетелей. В этом сухом документе всё было сказано кратко
и точно, и от этого бессмысленный факт
самоубийства показался ещё более нелепым и страшным». П. Медведев так описал увиденный труп поэта: «...Как сейчас
вижу это судорожно вытянувшееся тело.
Волосы, уже не льняные, не золотистые,
а матовые, пепельно-серые, стоят дыбом.
На лице нечеловеческая скорбь и ужас.
Прожжённый лоб делает его каким-то
зловещим. Правая рука, та, на которой
Есенин пытался вскрыть вены, подтянута
и неестественно изогнута. Голова свёрнута на бок и вывернута. Как будто Есенин застыл, приготовляясь к мрачному,
трагическому танцу».
Таким образом, понятые Рождественский, Медведев и Фроман увидели труп
только на полу. А между тем они подписали акт (протокол) и тем самым подтверждали, что тело поэта висело под потолком, что верёвка не имела затяжной
узел, что труп висел лицом к трубе и т.д.
Подписывая акт, трое литераторов
были, видимо, так потрясены случившимся, что не обратили внимания на
такие «мелочи», как то, что Есенин завязал порезанной рукой верёвку на вертикальной трубе под самым потолком и ни
одна капля крови не упала ему на лицо,
рубашку, брюки. А как вообще дотянулся низкорослый поэт до высоты 3 метра
80 сантиметров? И где он взял верёвку?
И почему верёвка без петли не съехала
вниз по трубе?
...В номер прибежал выдающийся русский художник В. Сварог, сделавший моментальный рисунок лежащего на полу
трупа поэта. На этом рисунке вся одежда
на Есенине в беспорядке, расстёгнуты и
слегка спущены брюки, «американские»
подтяжки не на месте, рубашка растрёпана. А на снимке М. Наппельбаума
одежда в порядке, только на гульфике не
застегнуты пуговицы. Несомненно, фотографировал Наппельбаум Есенина после
Сварога.
Но для чего поправляли одежду на
трупе перед фотографированием? И почему на место происшествия не пришли
милицейский фотограф и судебно-медицинский эксперт? Зачем прислали в гостиницу специалиста в области художественной фотографии?..
На следующий день в покойницкой
Обуховской больницы состоялось вскрытие тела поэта. Патологоанатомом был
55-летний А. Гиляревский, выпускник

№04/126 апрель 2021
информация к размышлению
Секреты к ульт уры

WWW.SOVSEKRETNO.RU

Военно-медицинской академии, имевший продолжительный опыт работы
в качестве полицейского врача. (Всех
старых полицейских сыщиков после Октябрьского переворота большевики расстреляли, только самым везучим удалось
убежать за границу. Полицейских же врачей большевики не трогали, поскольку
простой народ смертельно боялся покойницкой.)
В акте вскрытия А. Гиляревский указал:
«...на шее под гортанью – красная борозда, идущая слева вверх и теряющаяся
около ушной раковины спереди, справа
борозда идёт немного вверх к затылочной области, где и теряется, ширина борозды с гусиное перо...». Следовательно,
верёвка, сжимавшая горло поэта, натягивалась сзади, где-то в районе затылка.
Причём «мёртвой петли» на верёвке не
было. В противном случае странгуляционная борозда была бы замкнутой. Описанная А. Гиляревским красная борозда
на горле Есенина вызывает в памяти
случаи умышленных убийств, когда преступник сзади набрасывает на шею жертве верёвку и начинает душить, натягивая
верёвку снизу вверх.
Вернёмся к акту Н. Горбова: «...лицо
было обращено к трубе». Расположение
странгуляционной борозды на шее поэта, описанное Гиляревским, даёт основания утверждать, что труба, к которой
была привязана верёвка, должна была
быть за спиной трупа, а не наоборот.
Из сообщений прессы мы знаем, что
верёвка на шее поэта была намотана несколько раз. В этом случае должно было
быть несколько странгуляционных борозд. Но их нет. Всё это может свидетельствовать о том, что смерть поэта наступила раньше.
А. Гиляревский в своём акте отметил,
что «тёмно-фиолетовый цвет нижних конечностей, точечные кровоподтёки на
коже указывают на то, что покойный в
повешенном состоянии находился продолжительное время». Современные
судмедэксперты утверждают, что подобные изменения наступают в том случае,
если труп находился в петле около суток.
В акте также написано: «петли кишок
красного цвета». Некоторые судмедэксперты считают, что Гиляревский имел в
виду образовавшиеся трупные пятна, а
это тоже свидетельствует о пребывании
тела в подвешенном состоянии более 12
часов.
И ещё одно важное обстоятельство,
объективно подтверждающее наступление смерти не 28-го, а 27 декабря 1925
года. Гиляревский отметил наличие в желудке покойного около 300 кубических
сантиметров пищевой смеси, издающей
нерезкий запах вина. Известно, что последний раз Есенин употреблял пищу не
позднее 6 часов вечера. Пища была легкосваримая. Наличие пищевой смеси в
желудке свидетельствует, что смерть наступила не позже 8 часов вечера.
Теперь мы располагаем свидетельскими показаниями А.Л. Назаровой – жены
управляющего гостиницей В.М. Назарова, которая показала, что её муж, чекист,
работал в гостинице «Англетер» и всегда
возвращался домой поздно. Однажды он
пришёл с работы и сразу лёг спать. Неожиданно ему позвонили и предложили
немедленно прийти на службу. Возвратился он поздно и рассказал жене, что у
них в гостинице повесился поэт Есенин.
На следующий день она даже ходила
смотреть, как труп выносили из номера
на улицу.
Оценивая объективные данные, прихожу к твёрдому убеждению, что смерть
Есенина наступила 27 декабря 1925 года
в промежутке от 20 часов 30 минут до 23
часов.
Вот уже восемьдесят пять лет живёт
официальная версия о самоубийстве
Сергея Есенина. Со школьных лет мы знаем, что жил такой поэт, талантливый был,
писал о собаках, берёзках, неразделённой любви, менял женщин, бросал детей,
пил крепко и ему ничего не оставалось,
как повеситься.
Кто же установил факт самоубийства?
Какой следователь провёл расследование и пришёл к этому выводу? Кто первым произнёс это слово – самоубийство?
Первыми это сделали газетчики и враги
Есенина. Ещё не имея на руках решения
следственных органов и заключения

Сергей Александрович Есенин

экспертов. А потом Есенину приписали
наркоманию, алкоголизм, развратные
действия, злостное хулиганство. Объясняя причину самоубийства, его враги
пошли по проторённому пути клеветы
и стали искать её истоки в его собственных стихах. Житейская биография была
перечёркнута и заменена литературной.
Строки из его стихов о смерти были превращены в свидетельские показания
против него самого.
Распространяли явную ложь. Был пущен слух, что Есенин английский шпион
и покончил жизнь самоубийством из-за
боязни быть разоблачённым.
Какие же имелись доказательства, подтверждающие самоубийство?
А вот доказательства убийства поэта с
последующей имитацией самоубийства
даже не замечали, не то чтобы не искали.
А их было больше чем достаточно.
В 1927 году художник В. Сварог конфиденциально делился своими впечатлениями о происшедшем в номере гостиницы:
«...Мне кажется, этот Эрлих что-то подсыпал ему на ночь, ну... может быть, и не
яд, но сильное снотворное. Не зря он «забыл» свой портфель в номере Есенина.
И домой «спать» не ходил – с запиской
Есенина в кармане. Он крутился не зря
всё время неподалёку, наверное, вся их
компания сидела и выжидала свой час в
соседних номерах. Обстановка была нервозная, в Москве шёл съезд, в «Англетере» всю ночь ходили люди в кожанках.
Есенина спешили убрать, потому всё было
так неуклюже и оставалось много следов.
Перепуганный дворник, который нёс дрова и не вошёл в номер, услышав, что происходит, кинулся звонить коменданту Назарову... А где теперь этот дворник?
Сначала была «удавка» – правой рукой
Есенин пытался ослабить её, так рука и
закоченела в судороге. Голова была на
подлокотнике дивана, когда Есенина ударили выше переносицы рукояткой нагана. Потом его закатали в ковёр и хотели
спустить с балкона, за углом ждала машина. Легче было похитить. Но балконная
дверь не открылась достаточно широко,
оставили труп у балкона, на холоде. Пили,
курили; вся эта грязь осталась... Почему я
думаю, что закатали в ковёр? Когда рисовал, заметил множество мельчайших ворсинок на брюках и несколько в волосах...

пытались выпрямить руки и полосонули
бритвой «Жилет» по сухожилию правой
руки, эти порезы были видны. Сняли пиджак, помятый и порезанный, сунули ценные вещи в карманы и всё потом унесли...
Очень спешили... Вешали второпях, уже
глубокой ночью, и это было непросто на
вертикальном стояке. Когда разбежались,
остался Эрлих, чтобы что-то проверить и
подготовить для версии о самоубийстве...
Он же и положил на стол, на видное место, это стихотворение «До свиданья, друг
мой, до свиданья...» Очень странное стихотворение».
Действительно, из пятого номера пропал пиждак поэта, а после осмотра места
происшествия кто-то снял лакированные
туфли с мёртвого тела.
Свидетельство Сварога полностью соответствует показаниям А. Назаровой,
которая сейчас утверждает, что Есенин
был убит. Причём Назарова рассказывала своим коллегам на работе о сомнительном самоубийстве Есенина лет двадцать назад, задолго до того, как об этом
стали широко писать биографы Есенина.
Однажды выдающийся врач Казимир
Маркович Дубровский в разговоре с известными художниками рассказал некоторые подробности гибели Есенина.
В декабре 1925 года он, тогда молодой
медик скорой помощи Ленинграда, выезжал в гостиницу и лично вынимал из
петлитруп поэта. По его мнению, Есенин
был убит. Я решил обратиться за разъяснениями к вдове Дубровского. Писал ей
несколько раз, она не отвечала.
И вдруг получаю письмо: «...Извините
меня за беспокойство и за то, что, выполняя просьбу ныне покойной Елены Александровны Дубровской, я не
сообщала Вам того, что случилось с
С. Есениным в «Англетере». Вернее, что
видел Казимир Маркович Дубровский.
Уж очень запуганное было поколение...
до последних дней... Надеюсь, что хоть
мне не «аукнется»... Вы совершенно правы, считая что С. Есенину «помогли» покончить с собой. Судя по рассказам К.М.
Дубровского, в номере Есенина были
следы борьбы и явного обыска. На теле
были следы не только насилия, но и ссадины, следы побоев. Кругом всё разбросано, раскидано, битые разбросанные
бутылки, окурки... К.М. Дубровский был
врачом скорой помощи и был свидете-

11

лем многих трагедий, за что, возможно,
и поплатился в 1930-е годы, а позже в
1940-е – 1950-е годы... Как говорил К.М.
Дубровский: «Я ни за что сидел, а за чтото тем более не хочу...»
В ходе своего расследования я получил письменные показания научного
сотрудника ленинградского Эрмитажа
В. Головко. Он до войны учился в техникуме, и ему преподаватель В. Шилов
перед отправкой на фронт доверительно рассказал следующую историю. За
день до смерти поэта он договорился
с Есениным о встрече. Поэт пригласил
его к себе в номер. В назначенный час
вечером Шилов подошёл к двери и постучался. Ему не открыли. Он решил дождаться в вестибюле и увидел, что из
номера Есенина вышли двое мужчин,
закрыли за собой дверь на ключ и направились к выходу, где их ждал автомобиль. На следующий день все узнали
о «самоубийстве» поэта.
У меня имеется письменное свидетельство хирурга из Тульской области.
Он отбывал срок по 58-й статье в исправительно-трудовом лагере под Норильском. Осуждённый санитар рассказывал
ему, что когда-то работал в ЧК – ГПУ шифровальщиком. После гибели Есенина он
получил из Центра шифротелеграмму, в
которой оперативным работникам на местах предлагалось распространять среди
населения слух, что Есенин был английским шпионом. Я проверял это сообщение. Действительно, до осуждения санитар работал в ГПУ Восточной Сибири на
такой должности, но той шифротелеграммы достать не удалось. Но возможно, она
хранится в архивах бывшего КГБ.
В этом архиве и архиве ЦК ВКП(б) должны быть документы, из которых можно
узнать о том, как преследовали Сергея
Есенина, провоцировали, окружали сексотами. Важно изучить рабочие и личные
дела тайных осведомителей, оперативные разработки против поэта и его окружения, задания оперуполномоченных,
доклады сексотов о проделанной работе,
документы на задержание и аресты. Для
установления подлинных обстоятельств
гибели поэта необходимо ознакомить
исследователей с шифротелеграммами
ленинградского обкома партии и ГПУ,
переданные ими в Москву 28 декабря.
После гибели Сергея Есенина пропала верёвка, послужившая удавкой. Ни в
одном документе, ни у одного современника нет о ней никаких сведений. К материалам дела по факту гибели Есенина
она также не приобщалась. По всей вероятности, верёвка оставалась в номере
вместе с личными вещами поэта.
Гостиничный номер Н. Горбов опечатал и передал на ответственное хранение управляющему В. Назарову. Все личные вещи Есенина захватила его первая
жена Зинаида Райх-Мейерхольд. Она
приехала 22 апреля 1926 года со своим
защитником Аркадием Мещеряковым в
Ленинград, назвалась хранительницей
имущества поэта, получила под расписку все вещи и увезла в Москву. Она ли
(вскоре Райх и Мейерхольд выезжали за
границу), другой ли кто вывез верёвку за
границу. Там её за крупную сумму продали с аукциона. Затем разрезали на фрагменты и вновь пустили с молотка. Один
еврейский поэт, часто посещавший СССР,
купил кусок этой верёвки и привёз в подарок одному известному российскому
коллекционеру (к сожалению, я не могу
назвать их имён). С большой долей уверенности могу утверждать, что рисунок
плетения этой верёвки соответствует
отпечатку, оставленному на шее поэта.
Этот фрагмент верёвки имеет для исследователей большое значение. С помощью специалистов можно определить
назначение верёвки, могла ли она быть
на чемодане или в номере Есенина, или
это исключено.
А продолжать расследование трагической гибели поэта сегодня ещё более
необходимо. Мне удалось установить,
что Есенин сидел не только во Внутренней тюрьме на Лубянке, но и в Бутырской
тюрьме. Против него возбуждалось в советское время 12 уголовных дел, значительная часть которых не что иное, как
провокация, желание ВЧК – ГПУ расправиться с поэтом «законным путём».

Самоубийства
советских
писателей
12

№04/126 апрель 2021
информация к размышлению
Секреты к ульт уры

WWW.SOVSEKRETNO.RU

Владимир АБАРИНОВ

Публикация 2012 года

В

а1925 году в Ленинграде повесился
Сергей Есенин. Позже в Москве застрелился Владимир Маяковский.
В разгар сталинского террора замечательный грузинский поэт Паоло Яшвили,
поставленный Лаврентием Берией перед
выбором: либо предать самого себя,
либо быть арестованным и замученным
в НКВД, заложил дуло охотничьего ружья
в рот и нажал на спуск. Во время прошлой войны чудесная Марина Цветаева,
вернувшаяся из эмиграции в Россию, в
Елабуге покончила с собой – повесилась.
Но если трагические смерти Есенина, Маяковского, Яшвили и Цветаевой до известной степени «изучены» и это уже в какойто мере «прошлое», то много ли было
сказано, как в СССР, так и на Западе, о самоубийствах таких советских писателей, я
подчеркиваю это – советских писателей,
как Александр Фадеев, Галактион Табидзе
и Валентин Овечкин? Именно потому что
об этих трёх самоубийствах почти ничего
не написано, потому что мало исследованы обстоятельства, при которых они
были совершены, я и попробую, как могу,
опираясь на то, что мне, как московскому
литератору, было известно, «обжить» эти
белые пятна в истории моей страны. Прежде всего я должен оговориться. Валентин Овечкин покушался на самоубийство
и стрелял в себя. Но врачи спасли его, и он
выжил. Он скончался в Ташкенте. Смерть
его была физиологически естественной.
Поэтому его лучше назвать полусамоубийцей, хотя для общей темы – о причинах самоубийств советских писателей – это существенной роли не играет.

Начнём
с Александра Фадеева
Кто в советской стране не знает Александра Фадеева, автора «Разгрома», «Последнего из Удэге», «Молодой гвардии»?
Мы в наших писательских кругах всегда
называли его маршалом. И конечно же,
он был в советской литературе маршалом. Многолетний генсек Президиума
Союза писателей СССР, многолетний кандидат и член ЦК ВКП(б) и ЦК КПСС, многолетний депутат Верховного Совета СССР,
член бюро Всемирного Совета Мира,
член Президиума Советского комитета
защиты мира, дважды кавалер ордена
Ленина, лауреат Сталинских премий,
председатель Комитета по присуждению
Сталинских премий, личный советник
Сталина, его любимец... Куда же больше?
Думая о Фадееве, я сразу вспоминаю
школьную скамью «трудовой семилетки»
с хрестоматией по литературе, в которой
на первом месте стояли «Железный поток» Серафимовича, «Чапаев» Фурманова и «Разгром» Фадеева. С юношеским
жаром я увлекался этой захватывающей,
талантливо описанной историей борьбы
красных партизан на Дальнем Востоке.
Думая о Фадееве, я вспоминаю мою первую встречу с ним в его кабинете на улице
Воровского около тридцати лет тому назад. Тогда я приехал из Тбилиси в Москву и
поступил в Литературный институт Союза
писателей. У меня было рекомендательное
письмо к Фадееву от старейшего грузинского драматурга, в прошлом светлейшего
князя, Шалвы Дадиани. Это было летом. Фадеев сидел за столом весь в белом: белые
брюки, «украинка», парусиновые туфли, с
седыми мягкими волосами, лицо его было
красновато-бурым от загара, глаза весело
блестели, кажется, он был «на взводе». Когда он говорил, на шее у него вздувались
жилы, а голос звучал как-то странно, даже
смешно, точно он говорил в полупустом
зале, с натугой при этом. Фадеев был прост
в обращении, доброжелателен и, я бы сказал, подчёркнуто демократичен, хотя на
столе у него стояла «кремлёвка», или, как

Автор этого материала Юрий КРОТКОВ
считался – да и был в 50–60-х годах
прошлого столетия – довольно
известным в стране драматургом
и сценаристом. О второй своей
«профессии» он весьма откровенно
поведал сам в 1963 году, когда
остался на Западе: «кооптированный
сотрудник КГБ». Юрий Кротков знал
многое из того, что было известно
очень узкому кругу и о чём говорить
было не принято, по крайней мере
долгое время. Редакция предлагает
вниманию читателей заметки
Юрия Кроткова, опубликованные
в американском издании «Новый
Журнал», № 91 за 1968 год.

ещё говорят, «подкожный» телефон (у него
такой аппарат был и на даче в Переделкине), во дворе дожидалась машина с правительственной сиреной – «кукушкой», а в
приёмной – уйма терпеливо высиживавших просителей, как в приёмной у какогонибудь крупного наркома.
Потом я встречал Фадеева на собраниях СП и в клубе литератора. Выступал
он красиво, «с огоньком», себя не жалел,
вкладывал в слова, так сказать, душу. Но
его позиция в литературе никогда не отличалась оригинальностью. Трезвый Фадеев
был откровенным апологетом того, что, с
лёгкой руки Максима Горького, называли
«социалистическим реализмом». Как-то
драматург Владимир Соловьёв на одном
из совещаний встал и сказал – просто, ясно
и так верно:
– Вот тут призывают нас создавать образы наших великих современников: сталеваров, кузнецов, секретарей райкомов,
дворников, милиционеров и пр. А я не
знаю, что это такое. Я знаю, что такое страсти: любовь, страх, ревность...
Фадеев перебил Соловьёва, вскочил и
дал ему «изничтожающую» отповедь, заявив, что, мол, чёрт с ним, с Соловьёвым,
он и так сидит в «яме», но вот его слушают совершенно молодые (он имел в виду
нас – студентов Литинститута) и это, мол,
уже опасно.
Я встречал Фадеева и в начале войны
в Казани, когда он приехал с фронта в
военной форме с наганом на боку и с одним ромбом в петлицах – чин бригадного комиссара. Мне вспоминается, как в

Александр Фадеев

огромном зале Дома промышленности,
разделённом чемоданами, тряпками и
фанерными щитами, расположились семьями маститые представители советской литературы, эвакуировавшиеся из
Москвы. Это было что-то вроде цыганского табора. «Великие» бегали за кипяточком, как на узловой станции железной
дороги, стояли в очереди за манной кашей и кулёчками с сахаром, шёпотом обсуждали сводки Совинформбюро. И даже
здесь «враждующие» не смотрели друг на
друга. Когда вошёл Фадеев – как бы блеснул луч солнца. Со всех сторон раздалось:
«Саша!.. Александр!.. Сан Саныч... Фадеев...
Товарищ Фадеев!..»
Мне довелось присутствовать на
праздновании пятидесятилетия Фадеева в 1951 году в Концертном зале имени
Чайковского в Москве. Тогда Александр
Александрович, в тёмном костюме, как
знаменитый артист в день своего бенефиса, взойдя на концертную сцену,
произнёс знаменитую речь, в которой
вдохновенно, почти свято поклялся быть
верным товарищу Сталину до «последнего вздоха», отождествляя, конечно, имя
Сталина с идеей коммунизма.
Фадеев клялся в верности Сталину, и
тогда, сидя в зале, я был уверен, что его
клятва – правда. Парадоксально, что я
тогда был уверен в этом, хотя и знал уже,
что в пьяном виде из ресторана «Арагви» тот же Фадеев звонил на дом Борису
Пастернаку и говорил:
– Боренька, ведь ты у нас один-единственный, кто не врёт...

Несколько лет спустя жена Пастернака,
Зинаида Николаевна, рассказала мне несколько эпизодов, которые, несмотря на
их как бы бытовой характер, по-моему,
выходят за пределы житейской суеты.
В начале войны умер сын Зинаиды Николаевны от первого брака, Адик. Борис
Леонидович обратился к Александру Фадееву, чтобы тот помог ему получить разрешение на похороны Адика в саду дачи,
которую арендовал Пастернак, – в Переделкине. (Такова была последняя воля
Адика.) Фадеев сделал это, хотя это и было
вопреки советским законам. Больше того,
перед возвращением Пастернака из эвакуации Фадеев приказал высадить у него
в саду яблоневые деревья, и, когда Борис
Леонидович приехал, он сказал ему:
– Боря, тебя ждут тяжёлые времена.
Фадеев часто навещал Пастернака, он
приносил заветную бутылочку, просил
Зинаиду Николаевну испечь картошки и,
выпив, начинал говорить такое, что Борис
Леонидович на следующее утро посылал
с домработницей на дачу Фадеева записку: «Ты у нас не был и ничего не говорил».
Но вот совсем другое.
Во время музыкального конкурса, кажется, имени Шопена, сына Зинаиды Николаевны, пианиста Станислава Нейгауза, власти не пустили в Варшаву. (Даже
в Варшаву!) Зинаида Николаевна побежала за содействием к Фадееву. Тот был
абсолютно трезв и сказал ей:
– Нас, Зина, перед тем как выпускать
за рубеж, основательно «обнюхивают».
И, между прочим, делают правильно...

№04/126 апрель 2021
информация к размышлению
Секреты к ульт уры

WWW.SOVSEKRETNO.RU

– Но ведь ты же знаешь Стасика, – ответила Зинаида Николаевна, – ведь он рос
на твоих глазах.
Фадеев возразил, и притом с каким-то
странным злорадством:
– Э-э-э, не скажи. Твоего Стасика ведь
воспитывал Боря.
Зинаида Николаевна вспыхнула и, бросив: «Поздравляю тебя с этим открытием!» – ушла и долго после этого не разговаривала с Фадеевым.
Между прочим, до сих пор никто не
знает, почему Сталин не арестовал Пастернака. Ведь почти все вокруг Пастернака были скошены, а Пастернак остался
тогда цел. Высказывалось одно время
мнение, что Бориса Леонидовича спас
Фадеев, который в глубине души любил
его и якобы сумел «отстоять» его в разговоре со Сталиным.
Поверить в это трудно, но мнение такое неоднократно высказывалось.
Спрашивается: что же происходило с
Фадеевым, верил ли он действительно в
Сталина или это были многоярусные внутренние приспособления, верил ли он в
коммунизм или тут была замешана новоявленная советская смердяковщина, был
ли Фадеев активным борцом за «социалистическое общество» или он спасался сам за тенью Сталина? Справедливо
ли приписывать Фадееву слова: «Лучше
ложь, чем ничего»?
Верил или не верил? Трудно и сложно
говорить о подобных размежеваниях, когда речь идёт о советском человеке, даже
таком, как Фадеев. Когда я жил в СССР, я
не мог чётко ответить на этот вопрос по
той простой причине, что я не мог честно
и откровенно ответить на свой собственный вопрос: «А верю ли я Сталину?» И такой вопрос стоял почти абсолютно перед
каждым мало-мальски думающим творческим человеком, в том или ином виде.
Мог ли Фадеев верить в Сталина, если
тот вынуждал его визировать ордера на
аресты друзей и товарищей Фадеева, литераторов? (А Фадеев, известно, завизировал аресты 20 писателей только из одного посёлка Переделкино, в том числе
и арест Спасского.) Мог ли писатель Фадеев верить Сталину, если тот заставил
его переписать роман «Молодая гвардия», посчитав, что автор недостаточно
«осветил» в нём организаторскую роль
коммунистической партии и слишком
подчеркнул стихийное начало в период
отступления Красной Армии? А ведь посвящённые этому главы романа и были
лучшими.
Фадеев пил, пил много, часто, запои продолжались порой по две-три недели, до
очередного вызова Сталина, когда врачи
приводили его в порядок, усаживали в
машину с правительственной «кукушкой»
и отправляли в Москву. Фадеев пил, и это,
конечно, помогало ему ладить с самим собой, это и было ответом на все трагические
вопросы, это как-то мирило совесть с террором, талант – с партийной директивой,
пролетарское прошлое – с кремлёвскими
пайками и так далее. И всё же мне кажется,
что до смерти Сталина в трагедии Фадеева доминантой была пусть даже фальсифицированная, пусть даже циничная, но
вера в Сталина и в идею, так как Фадеев
по натуре своей не походил на приспособленца, конъюнктурщика и временщика в
чистом виде. Я бы даже сказал, что советская власть была его властью, а сталинский
режим был его режимом где-то в главном,
в основном. И наконец, существовала
спасительная русская поговорка: «Лес рубят – щепки летят». Без жертв, внешних и
внутренних, общество не переустроишь,
если такая задача поставлена. Значит, надо
идти на эти жертвы, значит, надо было прежде всего ломать и калечить самого себя и
очень часто во имя высоких лозунгов чёрное выдавать за белое.
Однако после смерти Сталина и особенно после разоблачительного доклада Никиты Хрущёва на XX съезде КПСС
в жизни Фадеева наступил последний
этап, когда доминанта веры в Сталина,
в идею уступила место доминанте трезвой оценки действительности и, главное,
своего места и своей роли в ней.
Оказалось, что лес рубили варварским
способом, преступно...
И вот человек, который написал в финале «Разгрома»: «Нужно было жить и исполнять свои обязанности», 13 мая 1956
года выстрелил из револьвера себе пря-

мо в сердце. Жизнь и обязанности кончивыяснилось, на весьма сомнительных долись. Это было, вероятно, логично.
кументальных материалах.
Но было ли это неизбежно? Разве ФаМне невольно вспоминается разговор,
деев, как многие другие, не мог найти для
который как-то я имел с одной бабой в
себя оправдание и свалить все шишки на
Переделкине. Она мне сказала:
Усача? Разве он не мог усыпить свою со– Лександр Саныч называл меня привесть, наконец, просто обмануть самого
ятельницей, а я его приятелем. Вот мы так
себя, как делали многие другие?
друг с дружкой и калякали. А в тот день
Мог. Но не сделал этого. Не сделал, ибо
[день самоубийства] встретились мы по
в нём, по-моему, было не только писаслучаю подле Бахметьевской дачи, он мне
тельское, но и гражданское дарование,
и говорит: «Эх, приятельница, всё у нас
он был всё же человеком, или, лучше скаубивают и убивают. Вот пастух имеет свои
зать, в нём сохранилось что-то, какая-то
заботы, вот у артиста, значит, пьеса, а что
частица от человека, так как он не был
у писателя? А у писателя – думка. Так вот,
духовным трусом, так как он был готов
приятельница, убивают думку, убивают».
платить за прошлое.
А опосля пульнул он в себя, сердечный...
Утаить факт самоубийства литературПеред тем, прослышала я, в двух сберкасного маршала было невозможно, хотя
сах счета открыл, а сберкнижки, выходит,
такие вещи и практиковались. У нас в
племянницам определил...
советской прессе ведь до сих пор сущеВ Переделкине же до меня дошла инствует универсальное слово «скончалформация, что Фадеев любил последние
ся». А как скончался, от чего скончался,
годы простую русскую женщину по имени
при каких обстоятельствах скончался,
Клава. Это была дородная красивая баба,
да естественной ли смертью – это советкоторая работала в закусочной и жила в
ским гражданам знать не обязательно.
бараке тут же, в Переделкине, по сосед(Так, между прочим, произошло и с Галакству с библиотекаршей Еленой. Клава еле
тионом Табидзе.) Но в случае с Фадеевым
сводила концы с концами и воспитывала
передёрнуть карты было невозможно.
сына. Муж её, кажется, погиб на войне.
«Правда» сообщила, что самоубийство
Фадеев помогал ей. Это, возможно, было
Фадеева явилось следствием болезни
его последним внутренним прибежищем,
писателя, то есть алкоголизма. Но это
миром, в котором он изолировал себя от
была очередная неправда «Правды», так
реальности, уже понимая, что реальность
как в литературных кругах Москвы хородля него – смерть. О чём он говорил Клашо знали, что Александр Александрович
ве? Открывал ли свою «думку»? Кто знает.
последние три месяца перед выстрелом
Только после смерти Фадеева она исчезне пил. Он был всё это время совершенла, вернее, ей немедленно дали отдельно трезвым, что вызывало общее удивную квартиру в Москве, и она смешалась с
ление, и покончил с жизнью в состоянии
многомиллионной массой людей. Следов,
ясного рассудка. Больше того, известно,
так сказать, не осталось...
что Фадеев долго и тщательно готовился
В тот роковой день, после обеда, Алекк этому решающему акту. Известно, что
сандр Фадеев поднялся к себе в кабинет,
он ездил по памятным местам, посещал
это было на даче в Переделкине, написал
старых друзей, как бы прощаясь с тем,
два письма, одно – жене, Степановой,
что ему было особенно дорого...
актрисе Московского Художественного
Непосредственным поводом к выстретеатра, второе – в ЦК КПСС, лёг на диван,
лу явилось следующее.
обложился подушками и застрелился.
После того как началась реабилитаУрну с прахом Фадеева, если я не ошиция невинно пострадавших при Сталине
баюсь, замуровали в Кремлёвской стене,
(этот процесс назывался у нас «поздним
рядом с прахом других выдающихся дереабилитансом», в отличие от «раннего
ятелей коммунистического государства.
ренессанса»), некоторые жертвы ФадееКогда же Михаил Шолохов, приехав в
ва, то есть те, которые были арестованы
Москву, позвонил Ворошилову, который
и посажены по ордерам, завизировантогда был Председателем Президиума
ным Фадеевым, вернулись в Москву.
Верховного Совета СССР, и спросил его о
Среди них был писатель, которого я
письме Фадеева в ЦК КПСС, Ворошилов,
обозначу буквой М., так как с неё начикак следует обругав покойника, сказал:
налась его фамилия. Этот писатель пу– Если бы вы знали, что он нам написал,
блично назвал Фадеева негодяем и чуть
вы бы не задавали этого вопроса.
ли не плюнул ему в лицо. После этого М.
Позже поэт Александр Твардовский заповесился.
дал тот же вопрос Хрущёву, поинтересоЧто ж, и это молча проглотить? Были
вавшись содержанием письма Фадеева в
такие, которые глотали и даже улыбаЦК КПСС. Хрущёв ответил:
лись. Но ведь писатель М. повесился, он
– В партии есть такие тайны, которые
вынес все невзгоды сталинских исправимогут знать только два-три человека, тотельно-трудовых лагерей, выжил, а вот
варищ Твардовский.
вернулся и тут, в Москве, назвав ФадееНикому не известно, что же именно
ва негодяем, повесился. Надо было быть
написал Фадеев в Центральный Комитет
полнейшим ничтожеством, чтобы не потой партии, членом которой он состоял
чувствовать глубины этого факта.
ни больше ни меньше как 38 лет. Но есть
Тени жертв, видимо, стали преследовать
версия, конечно же придуманная, и не одФадеева. Но это не всё, хотя одного этого
ним человеком – и в этом её обобщающая
уже было бы вполне достаточно для того,
сила, по которой Фадеев написал в своём
чтобы прийти к мысли, что наступил час расплаты за содеянное.
В 1954 году Фадеев опубликовал несколько глав из своего
нового романа «Чёрная металлургия». Он попытался создать
эпопею о жизни рабочего класса
в СССР. Он работал над романом
долго и упорно. Но в результате
оказалось, что этот «индустриальный эпос» – просто-напросто
липа. Оказалось, что материалы
для романа, полученные Фадеевым в одном из союзных министерств, фиктивные и фальшивые. А Фадеев на них построил
весь свой замысел. Труд пошёл
насмарку. Но дело было не в
труде. Тут обнаружилось нечто
самое страшное для писателя.
Фадеев вдруг с предельной очевидностью понял, что он как
писатель кончился, иссяк, что
он не может бороться с самим
собой, что видение жизни в нём
уже подменено придумыванием
жизни, её схематизацией, стереотипизацией, что он давно уже
занимается партийной алхимией,
что, впрочем, было ясно и после романа «Молодая гвардия»,
Галактион Табидзе
основанного также, как теперь

13

письме очень коротко: «Я стрелял в политику Сталина, в эстетику Жданова, в генетику Лысенко».
...Жизнь иногда свивает поразительные по причудливости узоры.
На углу площади Маяковского и улицы
Горького в Москве, неподалёку от того
места, где теперь советская молодёжь
всё чаще и чаще устраивает демонстрации в знак протеста против тоталитарных
действий властей, стоит дом, в котором
живут, так сказать, высокопоставленные.
Над входом в одно из парадных этого
дома можно увидеть бюст-барельеф Фадеева. Тут находилась московская квартира Фадеева, ныне превращённая в
квартиру-музей.
Так вот, в 1961–1963 годах мне пришлось заниматься кооперативным строительством по линии Союза работников
кинематографии СССР. Как известно, советское правительство в этих случаях
даёт кооперативам ссуду, но тщательно
контролирует и строительство, и весь начальный процесс организации кооператива. Я хочу сказать, что вы за свои деньги
не можете получить квартиру, которую бы
вам хотелось получить. Вас ограничивают
размером жилой площади, а если у вас
уже есть жилплощадь, но она вам кажется
недостаточной и вы хотите её увеличить,
возникают неописуемые трудности.
Сын Фадеева женился на популярной
киноактрисе Людмиле Гурченко. Они
решили получить собственную квартиру
и вступили в наш кооператив. В отделе
по регулированию жилищной площади
Краснопресненского района мне пришлось отстаивать их права быть членами
нашего кооператива. Заместитель председателя райисполкома, некто Параскун,
огромный детина, с толстой шеей, краснощёкий, безусловный выходец из «низов», с ехидной улыбкой сказал:
– Не пройдёт этот номер. Они могут
жить в квартире по улице Горького.
Я ответил:
– Да, но ведь это квартира-музей писателя Александра Фадеева.
– Нам важен метраж.
Тогда я подумал, что для Параскуна (а
Параскун – это ныне хозяин жизни) имя
Фадеева ничего не значило, кроме того
что Фадеев принадлежал к советской
знати, а Параскун, мечтавший поскорее
попасть в число этой знати, был только
на пути туда. Я думаю, что формула Параскуна «нам важен метраж» была, пожалуй, самым страшным приговором
для Фадеева, тем более что этот приговор был произнесён «товарищем по
классу».

Галактион Табидзе
Знаете ли вы, что собой представляет орден Ленина и каков он на вид?
Прежде всего орден Ленина – высшая правительственная награда в СССР.
Орден – золотой, а барельеф Ленина
посередине сделан даже из платины.
Вначале, как я помню, орден этот привинчивался просто на борту пиджака,
потом его стали вешать на пиджак со
специальной полосатой колодкой. Нарядный орден. Почётный. И представляете, какая это была редкость и ценность,
скажем, в тридцатых годах, когда их было
ещё очень мало. И вот однажды на последней странице газеты «Заря Востока»,
которая тогда была органом Заккрайкома ВКП(б) и ЦК КП(б) Грузии, появилось
невероятное объявление. Сообщалось,
что утерян орден Ленина и нашедшего
просят вернуть его за вознаграждение в
отдел объявлений «Зари Востока».
Утерян! Да ведь в те годы даже за
утерю партбилета и то исключали из
партии и чуть ли не сажали. А что такое партбилет – книжечка. А тут орден,
да ещё орден Ленина! Разумеется, по
Тбилиси сразу поползли слухи, и сразу, конечно, стало известно, кто утерял орден. Кавалеров ордена Ленина
в те времена, повторяю, было немного. Их можно было счесть по пальцам.
Пересчитали. Ордена Ленина недоставало на груди у народного поэта Грузии Галактиона Табидзе. Люди затаили
дыхание. Что же будет? Неужели репрессируют? Оказалось, что Галактион
потерял свой орден где-то в духане по
пьяному делу. Неужели отправят в места «не столь отдалённые»? А в те вре-

14

№04/126 апрель 2021
информация к размышлению
Секреты к ульт уры

мена люди исчезали с поразительной
быстротой по самым пустякам.
Простили Галактиона Табидзе. Товарищ Сталин милостиво простил народного поэта Грузии, и, если я не ошибаюсь, ему был выдан орден-дубликат...
К чему я рассказал этот трагикомический случай? Мне кажется, что он в известной мере характеризует образ второго самоубийцы – Галактиона Табидзе.
С мальчишеских лет я помню Галактиона. Нередко гурьбой мы бегали за ним
по улицам. В последние годы Галактион
отрастил бороду и усы, прежде он брил
лицо, и оно у него, даже в молодые годы,
было круглым и одутловатым, несколько
бабьим. Роста он был среднего, к старости сильно раздался, обрюзг. Голос у него
всегда был чуть хриплый, «пропитой».
Ходил он странно, как-то боком и вроде
по диагонали, вероятно, оттого, что постоянно был пьян. Но пьяный грузинский
поэт – это нормальный поэт. Ничего в
этом предосудительного не было. Музы,
как правило, дружат с Бахусом. А в Грузии вино пьют вместо воды, ибо вода не
везде хорошая. Я вырос в среде грузинских поэтов, таких, как Тициан Табидзе,
Паоло Яшвили, Никола Мицишвили, и др.
Все они очень много пили и писали великолепные стихи.
Но Галактион был абсолютно иным.
Он стоял особняком, и духовного или
творческого родства, например, с «голуборожцами», которых я только что перечислил, у него не было, хотя в молодости
он одно время и увлекался символистами и импрессионистами.
Галактион Табидзе, безусловно, был одним из наиболее популярных поэтов Грузии, и популярность его была поистине народной. То, что он единственный в Грузии
имел звание народного поэта, было им заслужено. Его стихи были понятны простым
людям. Его декламировали на улицах, его
знали наизусть в деревнях. А песни на слова Галактиона распевались по всей Грузии.
У меня и сейчас в ушах замечательная песня «Цхалтубо да Кутаиси...».
В 1944 году Галактиона Табидзе сделали действительным членом Академии
наук Грузии. Потом он начал писать верноподданические поэмы. Много писал о
«великом Сталине». И всё больше и больше пил. В 1937 году арестовали Тициана
Табидзе, Паоло Яшвили застрелился, Никола Мицишвили также был арестован,
и романист Джавахишвили, и многие,
многие другие. Галактиона не тронули.
Галактион остался на свободе и продолжал сочинять сталинские панегирики.
И продолжал неуёмно пить. Однажды я
видел его лежащим на улице, что у грузин никогда не бывает – любой пьяный
грузин умеет добраться до дома, а там
уже падает на пол. (Дома, но не на улице.)
Галактион лежал на улице. Может быть,
уже тогда он искал свой конец?
Возникает тот же самый вопрос: верил
ли Галактион Табидзе в Сталина, служил
ли он ему потому, что считал, что наступила «заря новой жизни», или же это был
попросту компромисс, сделка с совестью, приспособление?
Ответ всё тот же. На мой взгляд, в Галактионе было поразительное, никогда
ранее не виданное смешение веры с неверием, то и другое жило в нём одновременно, но так как и то и другое не могло
жить одновременно длительное время,
то жизнь неизбежно приводила к взрыву.
В начале 1959 года в той же «Заре Востока» появилось сообщение о смерти Галактиона Табидзе. Было написано, что он
скончался. Просто скончался. Печатались
некрологи, воспоминания о Галактионе,
его поэмы. Словом, смерть народного
поэта отмечалась соответственно. На
панихиде присутствовали партийные и
советские «боссы», даже представители
Москвы и пр. Произносились, разумеется,
пышные похоронные речи. И ни единого
слова не было сказано о том, что Галактион Табидзе на 66-м году жизни покончил самоубийством. Ни единого слова не
было сказано о том, что он выбросился из
окна своего дома и лежал на улице до тех
пор, пока не приехала «скорая помощь».
Ни единого слова не было сказано о том,
что сделал он это, будучи абсолютно трезвым. И наконец, ни единого слова не было
сказано, и это весьма симптоматично, о
том, что сразу за каретой «скорой помощи» нагрянули сотрудники КГБ, которые

WWW.SOVSEKRETNO.RU

немедленно опечатали весь литературный архив Галактиона, как в своё время
это было сделано с архивами Горького,
Пильняка и многих других.
Галактион Табидзе сейчас лежит в пантеоне писателей Грузии Мтацминда на
Ново-Вакинском кладбище в Тбилиси. Ах,
если бы покойники говорили! Но даже
архивы некоторых, увы, пока молчат...

Валентин Овечкин
О том, что произошло с Валентином
Овечкиным, могла бы быть написана пьеса. Может быть, она когда-нибудь и будет
написана. Вероятно, драма? А почему бы
и не трагедия?
Примечательно в трагедии Овечкина
то, что жертвой коммунизма явился сам
коммунист, что коммунистическая система уничтожает тех лучших, которые
отстаивают её честно, искренне, тех, которые декларируют её сердцем.
Поразительная механика!
Этот советский Гамлет был стопроцентным пролетарием и по крови, и по духу,
работал в юности сапожником, был учителем в ликбезе (школа по ликвидации
безграмотности), затем уехал в деревню
и стал там председателем колхоза, вступил, конечно, в партию, куда без неё, был
даже где-то секретарём партийного комитета. Словом, «железная» биография.
Комар носа не подточит.
Одно время «наверху» взяли Овечкина
на вооружение. Его критические очерки и
рассказы печатались чуть ли не в «Правде», на целую полосу. (Этой чести удостаивались лишь такие, как Корнейчук, Симонов, Шолохов.) Широкую известность
получили очерки «Районные будни»,
«В том же районе», наконец, «Трудная весна». Автор выдвигал идею «хороших» и
«плохих» руководителей. Он обычно противопоставлял бюрократу и дураку первому секретарю райкома КПСС умницу
и гуманиста второго секретаря райкома
КПСС. Я думаю, что Овечкин верил в эту
идею, во всяком случае, он достаточно горячо об этом писал. И он писал, конечно,
о том, что у него на душе наболело, о том,
что было для него чрезвычайно важным.
Да, одно время события складывались
так, что Овечкина «поднимали». Он был
«избран» членом правления Союза писателей РСФСР, а затем и членом правления
Союза писателей СССР.
А дальше случилось вот что.
Укрепившись у власти, Хрущёв начал
вводить свои «новшества». Коснулось
это и колхозов. Овечкин принял их настороженно, а затем и прямо в штыки.
В тот период он жил в Курске и был членом Курского обкома КПСС. Хрущёвские
новации вызвали недовольство и в руководящих кругах области. Не вникая в существо дела, скажу, что местные «тузы»,
собираясь вечерами за круглым столом
и попивая водочку или выезжая на рыбалку (обычно этим и ограничиваются
«культурные мероприятия» на верхах),
не то чтобы открыто, но всё же поговаривали об «авантюризме» Никиты. В этих
разговорах принимал участие и Овечкин.
Не думаю, чтобы он был консерватором,
но он был против Хрущёва. Больше того,
он как бы возглавил местную «оппозицию», а так как перед созывом XXII съезда КПСС по стране проходили партийные
конференции, Овечкин и предложил
секретарям обкома партии и советским
начальникам устроить нечто вроде партийного бунта. План Овечкина был прост,
но в условиях нашей жизни невероятен, лучше сказать, почти невероятен.
Овечкин хотел выступить на партийной
конференции Курской области первым
и выложить «правду-матку», с тем чтобы
его поддержали секретари обкома КПСС,
руководители облисполкома и т.д.
Овечкин искренне надеялся, что за
ним пойдут и все остальные делегаты
конференции, тем более что он был уверен – его идеи разделяются на местах, то
есть в колхозах области.
На одном из «высокопоставленных» в
масштабе области выпивонов было договорено о совместных действиях.
Валентин Овечкин с той же смелостью,
с какой сам Хрущёв вышел на трибуну XX
съезда КПСС, поднялся на трибуну партийной конференции Курской области.
Он, что называется, толкнул речугу и...
Что же произошло дальше?

Валентин Овечкин

Дальше произошло то самое, что было
описано в рассказе Яшина «Рычаги». Сработал принцип «демократического централизма»: каждый в отдельности – против, все вместе – за. Словом, Овечкина
не поддержали. Наоборот, боссы, которые накануне «подогревали» Овечкина,
обещали вместе «выйти на баррикады»,
в последнюю минуту сдрейфовали и,
опасаясь за свои мягкие кресла, за свои
оклады, за свои партбилеты, сбежали в
кусты. Нет, не только сбежали в кусты, а
сами же набросились на Овечкина и объявили его чуть ли не предателем интересов Родины.
Вернувшись домой, осознав в полной
мере свою катастрофу, поняв, что у него
окончательно отняли веру в человека,
в коммуниста, в его право на мысль, на
суждение, на выражение собственного
мнения; поняв вдруг, что это всё лежит в
основе системы, что коллективная система жизни противоестественна, что коллектив, превращённый в догму, уничтожает человеческую личность, советский
Гамлет неизбежно пришёл к логическому
вопросу: «Быть или не быть?!»
«Не быть!» – тут же подсказал ему собственный голос совести.
Вероятно, в этот миг в представлениях
Овечкина появилось нечто большее, чем
идея коммунизма, чем партийный долг,
чем обязанности советского писателя,
чем даже интересы колхозов. Вероятно,
в этот миг он переосмыслил всё, и прежде всего цену человека. Видимо, в этот
миг он совсем иначе взглянул на себя и
на то, что его окружало, видимо, в этот
миг он почувствовал, по выражению
Пастернака, «запах бессмертия». И, придя к этому, Овечкин взял в руки мелкокалиберное ружьё, которое висело у него
на стене, заложил патрон и выстрелил
себе в голову.
Конец не наступил сразу, может быть,
дрогнула рука или мелкокалиберка оказалась не смертельным оружием. Овечкина в бессознательном состоянии на
самолёте отправили в Москву. Здесь, в
нейрохирургической клинике имени
Бурденко, врачи сделали сложную операцию, и жизнь Валентина Овечкина
была спасена. Но он потерял глаз.
В дни выздоровления по указанию властей к Овечкину в палату пускали только
одного писателя – Константина Симонова, которого, кстати, Овечкин всегда
недолюбливал и не раз говорил об этом
при свидетелях и открыто.
Власти изо всех сил старались замолчать и приглушить «дело Овечкина». По
всем правилам такой коммунист не мог
избежать осуждения и за то, что он выступил против Хрущёва, и за то, что он
пытался наложить на себя руки. То и другое было из области антипартийного, то
и другое в КПСС карается беспощадно.
Я знаю случаи, когда коммунистов-самоубийц по указанию властей просто не
хоронили, ибо они считались, так сказать, изменниками. Но с Овечкиным поступили иначе. В период его пребывания
в клинике в «Литературной газете» даже
появилась какая-то его статья или очерк,
из тех, которые он написал прежде. Этим

самым нам, литераторам, дали понять,
что, мол, статус-кво между Овечкиным и
«верхами» установлен, что, мол, всё заняло подобающее место и что, мол, так и
должно было быть. Симонов, вероятно,
сыграл в этом случае роль партийного
эмиссара. Несколько позже последовали
даже «поощрения», лучше сказать, награды. Немного спустя Валентина Овечкина
ввели в состав редакционной коллегии
журнала «Новый мир», а на 4-м съезде
Союза писателей СССР (1967 год) его «выбрали» в состав правления. И вроде бы
всё стихло, угомонилось. И нигде не было
написано ни о выстреле Овечкина, ни о
его выступлении на Курской партконференции, ни о том, что он потерял глаз, и
уж конечно ни слова о том, что говорили
друг другу Овечкин и Симонов, и, наконец, о том, что спустя некоторое время
после попытки самоубийства Валентин
Овечкин попал в сумасшедший дом.
Почему же Овечкин попал в дом для
умалишённых после того, как был установлен статус-кво? Надо думать, что
«примирение» Овечкина с Хрущёвым не
исчерпало того, что толкнуло Овечкина
на самоубийство. Надо думать, что внутренние терзания, душевная борьба не
оставляли его. Надо думать, что именно
это и привело его к спасительному на
определённое время алкоголю.
(О, как бы мы жили на земле, если бы
не было вина?! Как бы жили и Фадеев, и
Галактион Табидзе, и Валентин Овечкин,
да и Шолохов, и Твардовский, и Берггольц, и Юрий Олеша, и Михаил Светлов... Последний сказал мне: «Слушай,
старик, разве можно в этой жизни быть
всё время трезвым?»)
Как-то Овечкин приехал в Москву, остановился в гостинице «Москва» и, напившись, разделся и попытался выброситься из окна. Дело дошло до того, что была
немедленно вызвана пожарная команда,
под окнами его номера растянули брезентовый тент. Тут же, конечно, нашлись
услужливые и «заботливые» люди, которые позвонили в нашу литфондовскую
поликлинику, и оттуда же прибыла целая
команда врачей. Врачи – народ тренированный и исполнительный, и прибыли
они, разумеется, с заранее полученной
сверху директивой. И Валентина Овечкина прямо из гостиницы «Москва» перевезли в больницу для умалишённых...
Группа московских писателей, так сказать, среднего поколения, которых вся
эта история возмутила, что, на мой взгляд,
делает им честь, отправилась в указанную
больницу и попыталась выяснить, действительно ли Овечкин «спятил», то есть
потерял рассудок. Официальные запросы ни к чему не привели. Ясного ответа у
главного врача они не получили. Но некоторые из них, в прошлом «стреляные
воробьи», решили действовать окольным
путём. Им удалось остановить молодого
врача, женщину, и поговорить с ней. Конечно же, она не рискнула прямо и открыто сказать им, что она думала о состоянии
Овечкина. Вместо этого на вопрос московских писателей она ответила своим
вопросом. Она спросила:
– А может быть, кто-то попросту заинтересован в том, чтобы Овечкин оказался умалишённым?
Точки над «i» были расставлены.
Пройдя «курс» психиатрического лечения, Валентин Овечкин, кажется, сразу
после этого или спустя немного времени
уехал. А может, его «отправили» в Ташкент, где жили его сыновья.
Не знаю, присутствовал ли Овечкин на
4-м съезде Союза писателей СССР? Читал ли он письмо Солженицына? Я лишь
думаю, что если Овечкин и был на 4-м
съезде в Москве, то был уже в качестве
душевного калеки, изломанного и перемолотого, уже не способного на борьбу
за своё человеческое достоинство. Ведь
дважды в себя не стреляют...
Совсем недавно в руки мне попали некрологи из советской прессы по случаю
того, что «скончался» писатель Валентин
Овечкин. В одном из некрологов писали:
«Тяжёлая болезнь на многие годы ограничила его возможности сказать то, что
он ещё хотел сказать...» Спрашивается:
как же всё-таки называется такая тяжёлая болезнь? И что ещё хотел нам сказать
Овечкин?
Фото из архива редакции

№04/126 апрель 2021
информация к размышлению
Секреты к ульт уры

WWW.SOVSEKRETNO.RU

15

Последнее лето
Папанова

заводе, угодил в Бутырку. Кто-то из его
бригады спер не то кусок кабеля, не то
еще что-то, и всех в полном составе загребли. Папанову тогда тоже повезло.
Пожилой следователь, вопреки веяниям времени, сумел понять, чтоэтот нелепый малый скорее отдаст последнюю
рубашку, чем сообразит что-то украсть.
Выпустили его через две недели. Отец
(по рассказам) не стал ни в чем разбираться и в назидание так ахнул сына кулаком по скуле, что тот пришел в себя
через несколько дней. Мрачноватый
человек, отец так поставил себя в семье,
что не только дети – Анатолий и сестра
Нина, – но даже мать называли его исключительно на «вы».
Еще до войны Анатолий на пару с приятелем поступал в театр-студию «Каучук» – полупрофессиональный народный театр, которым руководил Василий
Куза, один из ведущих артистов Вахтанговского театра. Как это часто бывает,
приятеля не приняли, а Папанова, пришедшего за компанию и совершенно не
рассчитывавшего на успех, взяли.
– Скажите, что кудрявенького мы все
же возьмем, – крикнул Куза своему помощнику, когда удрученные приятели
уже покидали студию.
Вот в этот чудом выживший и существующий по сю пору «Каучук» Папанов
и пришел в 1941-м – устраиваться на
нормальную работу. За тарелку похлебки и каши студийцы в госпиталях читали
стихи и показывали отрывки из спектаклей. В самой студии успел сыграть несколько ролей, прежде чем появился в
ГИТИСе. Там взяли сразу на второй курс –
катастрофически не хватало мужчин.
Всерьез к нему поначалу никто не относился. Кроме, пожалуй, одного человека,
приходившего на занятия – как и он – в
солдатской гимнастерке и сапогах. Надежда Каратаева вернулась в ГИТИС после фронта, где была медсестрой в санитарном поезде.

Дмитрий ЩЕГЛОВ

Публикация 2003 года

Э

та смерть, как и гибель Андрея Миронова неделей спустя, подвела черту
под историей театра Плучека. Есть
что-то по-настоящему мистическое в
том, что два великих актера, постоянные
партнеры, ушли из жизни почти одновременно. И никто не ожидал их ухода.
Миронову было сорок шесть. Анатолию
Дмитриевичу Папанову – шестьдесят четыре.
Он никогда не жаловался на здоровье.
В том числе и на сердце. Оно остановилось в тот момент, когда актер встал под
холодный душ. Просто и буднично. Традиционное летнее отключение горячей
воды в Москве справилось с тем, с чем не
совладали война, голод, ранения и контузии.

Он появился в театральном институте
с палочкой, в линялой гимнастерке и
тремя нашивками на рукаве: желтая означала легкое ранение, две красные –
тяжелые. Производил жуткое впечатление неустроенностью, худобой и полным отсутствием внешней склонности к
актерской профессии. Не то блатная, не
то просто невнятная дикция усугубляла
ощущение метафизической ошибки.
Странным образом все это становилось заразительным и любопытным, когда паренек начинал читать. Читал он знаменитому Тарханову, которого отловил в
коридорах ГИТИСа.
– А как же вы будете с палочкой? –
спросил Михаил Михайлович, выслушав
странного абитуриента.
– Палочку я уберу, – пообещал тот.
Через несколько недель он действительно стал появляться на занятиях без
нее. Чего это стоило, не знал в ту пору
никто. Раздробленная ступня без двух
пальцев болела – то по ночам, то, как у
многих фронтовиков, к перемене погоды. Осколки кости то и дело выходили
наружу прямо через кожу.
...Ребят 1922 года рождения брали на
фронт в июне 41-го в первую очередь,
бросая в самое пекло отступлений. Больше ранений и гибели боялись попасть в
окружение. Папанова «накрыло» возле
городка Ямы. Прямое попадание снаряда в окоп уничтожило остатки его роты.
Уже лежа на носилках, он увидел ноги
своего друга – Алика Рафаевича, которого укладывали в машину для мертвецов.
После госпиталя Папанова комиссовали. К тому времени, когда он вернулся домой, мать давно бедствовала, ей пришлось
даже продать единственный костюм сына:
есть было нечего, а работы не предвиделось. Мать собрала иголки, нитки, еще
что-то по мелочам, и Папанов отправился
в деревню – менять на продукты. Занимался таким «ремеслом» с полгода, пока его не
выловил военный патруль. Срок, который
ломился Анатолию Дмитриевичу, мог оказаться и годом, и червонцем – как повезет.
Ему повезло.
– Вот что, солдатик, – сказал начальник
патруля, – заканчивай ты с этим делом.
Устраивайся на нормальную работу.
И отпустил.
К слову: о тюрьме Папанов знал не
понаслышке. Еще до войны, работая на

Его считали актером-комиком по преимуществу, и, действительно, в комедии ему не было равных.
Но когда он сыграл трагического генерала Хлудова в булгаковском «Беге»,
стало ясно: у Папанова нет амплуа

4 августа 1987 года Анатолий Папанов
не приехал на гастрольный спектакль в Риге.
Спектакль пришлось отменить. Вскоре узнали,
что квартира Анатолия Дмитриевича в Москве
была снята с сигнализации, ночью в ней горел
свет. На звонки и стук в дверь никто
не отвечал. Через соседний балкон проникли
в квартиру, Папанова нашли сидевшим в углу
ванны, ледяная вода заливала коридор. Врачи
констатировали остановку сердца

Виталий арутюнов/«риа новости»

Кудрявенького возьмем!

Надежда Юрьевна Каратаева. В 1941-м
году я после школы сразу поступила в
ГИТИС. Началась война, и институт эвакуировали в Саратов вместе с МХАТом.
А я не поехала, осталась с мамой...
Вообще-то я такой человек: как это
– все воюют, а я нет! Закончила курсы
Красного Креста, работала в госпитале. Потом с подружками попросились на
фронт. Маме ничего не сказала. Однажды нас вдруг вызывают в военкомат и
говорят: вот, есть санитарный поезд,
им как раз нужны три дружинницы. Только тогда сказала маме, что уезжаю под
Москву. Ездила я в том санпоезде полтора года. Кроме своих прямых обязанностей, читала бойцам стихи. А когда
немцев от Москвы погнали, нас поставили на запасной путь. Я упросила комиссара поезда дать мне увольнительную.
Он дал, хотя не без трудностей. Приехала в Москву. Зашла в ГИТИС, прямо в
форме, в пилотке. И надо же такому случиться – встретила Иосифа Моисеевича
Раевского, своего педагога. Он был директором института и приехал в Москву
из Саратова посмотреть, как в ГИТИСе
с отоплением и прочим. И вот Раевский
меня пригласил на курс.
Курс у нас был замечательный – Коля
Озеров, Александр Левинский (потом
он стал директором Театра Сатиры).
Очень способные ребята. Но скоро выяс-

№04/126 апрель 2021
ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ
СЕКРЕТЫ К УЛЬТ УРЫ

Надежда и Анатолий жили в одном районе. После занятий возвращались вместе, Вот и сдружились, двое
демобилизованных... Фото 1941 года

меня взяли во вспомогательный состав.
Я пришла вместе с Олей Аросевой. Платили нам мало. У меня выходило рублей
45 или 46, у Толи что-то около 70. Но я
была счастлива, что работаю в театре, причем вместе с Толей. А вот он к
тому времени начал выпивать, оттого
что мало был занят в репертуаре. Продолжалось это довольно долго. Тогда в
«Сатире» был костяк постоянно играющих популярных артистов – Хенкин,
Лепко, Дмитриев. Пробиться было невероятно трудно.

Здесь выступали
Гитлер и Папанов

Пить по таланту

О Папанове заговорили уже в те, студенческие времена. Выражение «широко
известен в узких кругах» было к нему
вполне применимо. После окончания
ГИТИСа сразу два театра – МХАТ и Малый – приглашали его в свои труппы.
А он поехал с женой в Клайпеду, куда
создавать русский театр отправился
весь курс. Это было в 1946-м.
Клайпеда – бывший немецкий портовый городок Мемель, заселявшийся
русскими и литовцами, – встретила прибывших неестественной тишиной. Добротные, уютные дома были совершенно
пусты – выбирай любую квартиру. Ремонтировать и обставлять, естественно, за
свой счет. На балкончике прелестного
небольшого театра с красными бархатными креслами красовалась надпись:
«Здесь выступал Адольф Гитлер». Актеры
возмутились.
– Выступал Гитлер, а теперь будем
мы, – спокойно отреагировал Папанов.
И выступали: день русская труппа, день
литовская. Тут Папанов сыграл свои первые роли – Сергея Тюленина в «Молодой
гвардии», Тристана в «Собаке на сене»,
Леонида Борисовича в «Машеньке». Летом 1948 года он с Надеждой Юрьевной
отправился в свой первый отпуск в Москву.

Знакомство с Евгением Весником, фронтовиком, великолепным артистом, было
отмечено незабываемым времяпрепровождением. Однажды они сели в вагон-

ресторан ленинградской «стрелы» и
весело доехали до Питера. Через день у
Анатолия Дмитриевича была репетиция.
И вот опять на «стреле», но теперь уже
летевшей в Москву, не в силах расстаться
друг с другом, они устроились все в том
же ресторане.
Н.Ю. Каратаева. Женя ведь невероятно
творческий человек, он сам писал, позднее сделал инсценировку «Золотого теленка», где играл Бендера, а Толя – Корейко. Потом «Двенадцать стульев», куда
в качестве режиссера, договорившись с
Плучеком, они пригласили Эраста Павловича Гарина.
Дурачились и выпивали они с Весником
постоянно. Я их все время искала – Женято неженатый, а мне было обидно и
страшно.

Потом Толя угодил в милицию. Я его
ищу, звоню всем подряд. Утром звонок
из милиции: ваш муж у нас в отделении,
принесите его документы. Оказывается,
его уже оформили на 15 суток за хулиганство: сорвал у милиционера галстук.
Что случилось? Толя заснул на скамейке
возле прокуратуры. Подошел милиционер: «Гражданин, здесь сидеть нельзя».
Толя его послал подальше и сорвал галстук.
И вот каждый вечер милицейский наряд привозил его на спектакль. Он отыгрывал и уходил с милиционером обратно. А в перерывах забавно рассказывал о
тех, с кем отбывал «срок», и всех показывал: повара, шофера, командированного.
Потом в театре устроили собрание.
Был у нас такой артист Кара-Дмитриев. Он предложил снять с Папанова звание заслуженного. Когда стали голосовать, один Дмитриев и был «за»...
По поводу Толиного питья мы ссорились. Я даже грозила, что брошу его.
Разругаемся, и он уходил к своей маме.
Но надо отдать ей должное – она никогда не принимала его сторону. Наоборот,
гнала обратно домой.
Пить он бросил в один день. Пить и
курить. Произошло это после смерти
матери. На поминках он страшно напился. Встал утром и, не опохмелившись,
куда-то ушел. И с тех пор как отрезало –
вплоть до последних дней, когда он мог
позволить себе выпить немного вина.

Слишком яркий
«Не по таланту пьешь», – говорил иногда
Анатолий Дмитриевич какому-нибудь
молодому артисту. Он хорошо знал материал, из которого родилась эта реприза.
Искусством парадокса на сцене владели многие великие актеры. Но у Папанова он составлял самую сердцевину его
существования в профессии. Он играл
перпендикулярно заданному образу и
тексту. Ссорился с режиссерами. Борис
Равенских назначил его на роль парторга в «Свадьбе с приданым». Папанов
предложил сделать его смешным, че-

МИХАИЛ СТРОКОВ/ТАСС

Н. Ю. Каратаева. Однажды на Тверском
бульваре мы встретили Андрея Гончарова, который преподавал у нас на курсе и
очень ценил Толю как актера. На тот момент Андрей Александрович работал в
«Сатире» очередным режиссером. И вот
он пригласил Толю в театр, сказав, что
им не хватает парня для спектакля «Вас
вызывает Таймыр». Театр Сатиры, к слову, еще располагался на площади в том
месте, где стоит сейчас памятник Маяковскому. Потом он переехал в еврейский
театр на Бронной, а в «Сатиру» въехал
«Современник».
Толя согласился, хотя в Клайпеде играл
очень много и удачно. А мне пришлось уехать в Литву – я еще год там работала.
Он приезжал ко мне на праздники. Ну а потом наши дела в Клайпеде стали совсем
плохи – театр решили отдать литовцам, и мы оттуда уехали.
Я ходила в Москве по всем театрам,
устраивалась на работу. Помог опятьтаки Гончаров. Он все спрашивал: «Толь,
ты чего такой грустный?» «Надя не
может устроиться, денег нет». И Гончаров устроил мне показ в «Сатире», и

ИЗ АРХИВА Н.Ю. КАРАТАЕВОЙ

нилось, что Толя Папанов талантливее
и интереснее всех нас. К тому же сказывались и два года, что он занимался в «Каучуке». Я даже не знаю, как это определить...
У него ко всему был очень самостоятельный подход. Любой этюд или отрывок он
делал невероятно смешно и превращал
его в законченное произведение. С других
курсов приходили, зная, что сегодня показывает Папанов.
Мы жили в одном районе Москвы – на
Малых Кочках (теперь улица Доватора).
По вечерам возвращались вместе. Вот и
сдружились, двое демобилизованных.
А в 1944-м году он стал приходить к
нам домой.
Когда я представила Толю своей маме
и сказала, что выхожу за него замуж – он
такой талантливый, интересный, – она
сказала: «Ну, дочка, не знаю. Смотри, наверное, хороший парень... Но хотелось бы
покрасивее».
9 мая – был День Победы, а 20 мая мы с
ним расписались. Потом свадьба. К тому
времени его сестра приехала из эвакуации с мужем и двумя детьми. У них одна
комната. Мы тоже в общей квартире
на 13 комнат с огромным, длинным коридором метров на 15. Помню, в конце
этого коридора стояло роскошное треснутое зеркало, которое все почему-то
трепетно охраняли. Однажды пришел
домоуправ и заявил, что он это зеркало
забирает. Что тут началось! Все встали на его защиту. Хотя зачем?! И еще у
нас была одна общая собака, которую
все обожали. Вот в эту квартиру мы с Толей и въехали. Мама позвала плотника, и
он нам сделал перегородку – но не до потолка, как в деревнях. Там и начали жить.
Буквально с нуля.

WWW.SOVSEKRETNO.RU

ИЗ АРХИВА Н.Ю. КАРАТАЕВОЙ

16

Таких дуэтов, как Папанов - Миронов, на руссой сцене не было ни до, ни после. «Ревизор» в постановке Валентина Плучека стал их звездным часом

№04/126 апрель 2021
информация к размышлению
Секреты к ульт уры

WWW.SOVSEKRETNO.RU

Н.Ю. Каратаева. Боря Рунге был у нас
секретарем парторганизации. Как-то
он мне попенял: «Ну что ж ты не можешь
его уговорить вступить?» Я была членом
партии и даже членом партбюро театра. Вступила в 1952-м году. Толя всегда
надо мной подсмеивался, когда я приходила с партсобраний: «Ну, чего вы там
еще нарешали? За вас все давно Брежнев
решил». А меня в то время представили
на звание. И все что-то тянули. В райкоме Борису сказали: если она уговорит
Папанова вступить в партию, звание
сразу дадут. Я сказала об этом Толе. Он:
«Да ты что, с ума сошла?! Пусть хоть
народную тебе сулят, все равно не вступлю!» А я и не собиралась его уговаривать.
Врал, или, точнее, подвирал Анатолий
Дмитриевич всегда в одних и тех же ситуациях...
Говорят, Василий Иванович Качалов
никогда не высказывал резких суждений.
Встретил как-то двух молодых артистов и
говорит одному из них: «Как вы хорошо
играли вчера». Затем обратился ко второму: «И вы были вчера восхитительны».
– Василий Иванович, но вчера меня вообще не было на сцене...
– Правда? – удивился Качалов. – Впрочем, я уверен, что если бы вы вчера все
же играли, это было бы превосходно.
«Вот и я такой же», – вздыхал Папанов.
Он боялся обидеть партнеров искренним суждением. Молчал на худсоветах,
если ему не нравился спектакль или ктото явно не тянул роль.
– Почему вы молчите, Анатолий Дмитриевич?
– А что я скажу? Не понравилось?
А другому, может, понравится. И потом,
Н. играет плохо просто оттого, что не может иначе. Что ж тут скажешь и чем поможешь?

[

На бытовом и творческом уровне
противоречия и парадоксы сплетались
в законченный узор. Он купил машину
и не любил ездить на ней. Жаловался на
однообразие Плучека и, понимая, что
слишком многим обязан ему, не решался
уйти, несмотря на многократные предложения Малого театра. Он был равен себе
во всем и никогда не старался КАЗАТЬСЯ.
Он только БЫЛ.
Учиться играть по Папанову – все равно
что преподавать вокал по шаляпинским
записям. Методологическая ошибка.
Видимо, он это чувствовал, когда долго
отказывался преподавать в ГИТИСе, и
для начала взялся за монгольский курс.
В деканате жаловался, что с «монголомто» ему хорошо, а вот с преподавателями
не очень: физически не терпел мелких,
тошнотворных интриг и жалоб. Спустя четыре года, в свое последнее лето, все же
решился и стал худруком русского курса.
Он успел только набрать его. И улетел на
съемку «Холодного лета пятьдесят третьего». Роль пожилого зека он выбрал среди
множества других предложений. Говорил,
знает, о чем может сказать в ней.

Страшные гастроли

«риа новости»

ловечным, стал показывать, предлагать
варианты. Равенских закричал, что с таким парторгом спектакль закроют после
первого же просмотра.
– А вам что, обязательно дуболома
нужно?
– Толя, мне надоело спорить, я сниму
тебя с роли!
И снял, назначив послушного исполнителя.
Фаина Георгиевна Раневская гениально играла спекулянтку в «Шторме». На
спектакль иногда шли специально ради
этой единственной сцены. Завадский заревновал. И вырезал сцену из спектакля.
Раневская пришла выяснять отношения.
– Понимаете, Фаина, вы играете слишком талантливо и ярко, – неожиданно открылся Юрий Александрович.
– Если надо для дела, я обязуюсь
играть не столь талантливо, – пообещала
Раневская.
Возможно, это выдумка гениальной
актрисы. Выдумка, в которую отчего-то
хочется верить.
В «Берегись автомобиля» Папанов сочинил большую часть текста. Во всяком
случае, того текста, который ушел «в
народ»: «Свободу Юрию Деточкину!»,
«Что делать? Сухари сушить!» и многое
другое. И состоялся даже некоторый
бунт партнеров: Папанов выпадает из ансамбля! То есть играет слишком ярко.
Мало кто из актеров его уровня так
слабо был озабочен карьерой. В общемто, никакой карьеры у Папанова и не
было. Он существовал в искусстве, как
подсказывал ему собственный организм.
Иногда важнее не то, что ты можешь делать, а что ты сделать не можешь ни под
каким видом.
Его упрямо и уныло «записывали» в
партию. Внешне вяло, он всякий раз отказывался. Пытались шантажировать.

17

Спектакли, увы, умирают. Кино остается, особенно такое как «Бриллиантовая рука». Для миллионов
зрителей, кому не посчастливилось увидеть Анатолия Папанова на сцене, он стал любимым актером
благодаря шедевру Леонида Гайдая

«Если бы утром не репетировать, а вечером не играть спектакль, профессия
актера была бы самой лучшей на свете», – тихо ронял он, словно и не было
того времени, когда он, еще никому не
известный артист, приходил за кулисы
смотреть, как играет Хенкин. Оставался
в театре, когда заканчивались все репетиции.

Лошадиное лицо
Он довольно долго отказывался от роли,
которая принесла ему популярность.
В общежитии бывшего еврейского театра
соседи-актеры ходили слушать, как Папанов не соглашался сыграть главную роль в
«Живых и мертвых» у режиссера Столпера.
Столпер дружил с Константином Симоновым. Симонов видел Папанова в
небольшой роли боксера в спектакле
«Дамоклов меч» и посоветовал режиссеру: «Попробуй вот этого...» Столпер
приглашал Анатолия Дмитриевича через
ассистентов. Папанова уговаривали. Он
отказывался.
– Ну какой я генерал?! Я на фронте
выше сержанта не был.
Все понимали, что у человека, не начавшись, рушится карьера. Наконец, позвонил сам Столпер.
– Анатолий Дмитриевич, вы когда будете на «Мосфильме»?
– Да не знаю... Завтра вот буду.
– Ну и зайдите заодно к нам.
Столпер снял кинопробу. И больше никого не вызывал.
Потом Папанов говорил: «Я знаю, почему Симонов посоветовал Столперу меня.
В ремарках пьесы сказано: «Серпилин
обладал лошадиным лицом и мудрыми
глазами». Насчет последнего не знаю.
С первым – согласен».
«Я же страшен, как черт, а вы выглядите намного моложе меня», – убеждал он

Нину Сазонову, которая боялась, что ее
партнером (мужем по роли) в фильме
«Наш дом» будет сравнительно молодой
актер.
У Папанова не было возраста. У Папанова не было амплуа. Он был таким, каким
виделся ему внутренний образ его персонажа. Оттого и само перевоплощение
происходило незаметно, без внешнего
усилия. В его актерской кухне кипели
такие котлы, о содержимом которых он
вряд ли и сам мог доходчиво рассказать.

«Ну, заяц, погоди!»
Он был счастливо обделен всевозможными хобби, если не считать за таковое
любовь к одиночеству. На гастролях
надвигал на лоб шляпу, закрывал глаза
темными очками и в таком виде бродил
по улицам, напоминая шаржированного
шпиона. На даче, которую любил из-за
возможности побыть наедине с собой,
садился на велосипед, надев самую неброскую одежду, и катил к водохранилищу купаться.
Когда пришла слава, он отнесся к ней
без особого почтения. Могло показаться,
что она, скорее, досаждала ему, особенно
после знаменитого Волка в «Ну, погоди!».
Все ведь началось с одной серии мультфильма, которой и собирались ограничиться. Волком заставляли его орать на
концертах, Волк стал его наваждением и
морокой. Это была его «Муля» – та самая,
которой изводили на улицах страны Раневскую. Полушутя он жаловался режиссеру Котеночкину: «Твой Волк зачеркнул
всю мою творческую биографию». Он ненавидел и любил это забавное и нелепое
создание, бесцеремонно вторгшееся в
иерархию его актерских ценностей. Терпеливо подписывал программки и крестил пионерам лбы: «Ну, заяц, погоди, ну,
заяц, погоди...»

«Если бы утром не репетировать, а вечером
не играть спектакль, профессия актера была бы
самой лучшей на свете» – тихо ронял он, словно
и не было того времени, когда он, еще никому
не известный артист, приходил за кулисы смотреть,
как играет Хенкин.

]

Съемки проходили в глухой карельской
деревне. Местные жители дружно сорвали один из съемочных дней, повалив
со всей округи на моторках на встречу с
Волком.
Потом начались гастроли: Вильнюс –
Рига.
Н.Ю. Каратаева. Не знаю и никогда не
узнаю, что это было за стечение обстоятельств. Устал он, конечно, но чувствовал себя хорошо. Я его проводила на
съемки из Вильнюса. Накупила для внучки
массу трикотажа – в Вильнюсе все это
было прекрасного качества. Сказала
Толе, чтобы он позвонил Лене, нашей дочке, на дачу, чтобы они все это забрали.
Ладно. Уже потом я узнала, что он на два
дня полетел в Москву – договориться с
жильем для ребят со своего курса. Ждала
его в Риге. Нет и нет. Подумала, может
быть, он из Петрозаводска самолетом
прилетит? Послали машину в аэропорт,
чтобы отвезти прямо на спектакль. Самолет прилетел, но Папанова в нем не
было. Вот тогда по-настоящему мы и
забили тревогу. Собрали вместо спектакля концерт. Зрители это приняли.
Один из приятелей Шуры Ширвиндта,
который пришел на концерт, оказался
каким-то начальником по связи. Он связь
и наладил. Выяснили, что ассистентка
в Москве встретила Толю и вручила ему
билеты в Ригу. Значит, он в Москве. Звоним в Москву на пульт охраны. Сигнализация снята. Позвонила своим на дачу.
Зять Нины Архиповой помчался к ним за
ключами. Приехал и мой зять. Дверь открыть не смогли. Оказалось, закрыта на
щеколду. Я на эту щеколду до сих пор не
могу спокойно смотреть.
Толю нашли в ванной. При вскрытии
обнаружилось, что инфаркта не было.
Потом мне наш слесарь рассказывал,
что встретил Анатолия Дмитриевича и тот спросил: «А что, Саш, горячей
воды нет? Ну ладно, вымоюсь холодной».
Все...
Страшные это были гастроли. Я уехала в Москву, потом на дачу. Театр не
вернулся. Почему? Не знаю. Не хочу говорить. Я сидела каменная. Ни на что
не реагировала. Пытались как-то меня
растормошить. Я попросила дочь позвонить в Ригу, узнать, приедет ли кто-то
из актеров. Она позвонила. И говорит
мне: умер Андрей Миронов. Я не поверила.
На следующий день позвонила сама.
Оказалось, правда. Это было невероятно. Андрей – единственный человек,
который мне позвонил из Риги после
смерти Толи. Страдали, конечно, все, но
позвонил только Андрей. Сказал, что не
может приехать, потому что требуют
играть концерты.
Он и играл...
Прошло уже пятнадцать лет... Я свою
жизнь построила так, чтобы все делать
для памяти Толи. Выпустила с друзьями
книжку «Четыре музы Анатолия Папанова», сдала архив в Бахрушинский музей,
добилась, чтобы повесили доску. Знаю,
Толю будут долго помнить.

АЛЕКСАНДР МАКАРОВ/ «риа новости»

18

№04/126 апрель 2021
информация к размышлению
Секреты к ульт уры

WWW.SOVSEKRETNO.RU

Звезда
и смерть
Александра
Годунова

История жизни и любви
одного из лучших танцовщиков
Большого театра второй половины ХХ века

Публикация 2010 года
Предстала предо мной фигура
экстраординарная в полном смысле
этого слова: вообразите себе всю эту
массу, тяжелую челюсть, голубые глаза,
блондин, длинные волосы – воплощение
эстетики шестидесятых годов.
Я потом уж подумал, что в случае
Годунова особенного разрыва между
искусством и индивидуумом быть
не может. Он просто выходит на сцену –
и это само по себе событие.

Е

Иосиф БРОДСКИЙ

го обнаружили на третий день после смерти в собственной квартире.
Медсестра пришла сделать укол, постучалась. Тишина. Открыла дверь своим
ключом и поняла, что опоздала. Он сидел
в кресле и как будто заснул. Его белокурые волосы свисали до плеч и закрывали
часть лица, светлая рубашка была расстегнута, руки лежали на коленях. Никаких следов насилия, ни на теле, ни в квартире. Врачи констатировали остановку
сердца, вызванную «естественными причинами». Городской шериф Западного
Голливуда Роберт Минутелло так и записал в полицейском протоколе. Полное
одиночество и загадочная смерть. В 1995
году Александру Годунову было всего сорок пять.
Эту печальную картину, которую неоднократно описывали мне разные люди
в Америке, я мысленно представил, прогуливаясь вечером по Шорхэм-драйв в
Лос-Анджелесе. На этой тихой маленькой улочке в доме №8787 и провел свои
последние годы знаменитый русский
танцовщик Александр Годунов.
Но искать следы Годунова в ЛосАнджелесе – дело бесполезное. Его почти все забыли. Последнее место работы –
студия известной балерины русского

происхождения Татьяны Рябушинской.
Адрес мне дали его друзья, бывшие солисты Большого театра Алла Ханиашвили и
Виталий Артюшкин. Престижный район:
Beverly Hills, Foothills Road 405. Одноэтажное здание, высокие потолки и два просторных зала. Студия закрылась десять
лет назад сразу после смерти Рябушинской, которая дожила до 84 лет. Сейчас
здесь мебельный склад. Встретившие
меня рабочие-мексиканцы, конечно же,
ничего не знают ни о студии, ни о танцоре Александре Годунове. А ведь здесь он
усиленно репетировал и мечтал станцевать «Корсара».

Встреча
Саша хотел стать военным, как его отец,
но мать Лидия Студенцова, забрав двоих сыновей, в 1952 году переехала с
острова Сахалин в Ригу. Ему было три
года, когда разошлись родители. Он был
в детстве ниже сверстников и по настоянию мамы в 9 лет пошел учиться в хореографическое училище. Мальчик стоял
последним у станка, пропустив вперед
такого же коротышку, Мишу Барышникова. Они были ровесниками и быстро
подружились, оба мечтали вырасти,
литрами пили сок, чтобы догнать сверстников. И спустя несколько лет произошло чудо, Александр за лето вытянулся
на тринадцать сантиметров и превратился в статного красавца. Барышников
так и остался маленьким, но смешным и
прыгучим чертенком.
Когда им было по 16 лет, их пути разошлись, Сашу пригласил в Москву знаменитый балетмейстер Игорь Моисеев –
и не в ансамбль народного танца, а в
элитную группу «Московский балет».
Миша был принят в ленинградское Вагановское хореографическое училище,
которое готовило танцоров для ленинградского Театра оперы и балета им.
Кирова.
Годунов шел в гору: начались гастроли, зарубежные поездки, о нем быстро

В.ГАЛУШКИН/ТАСС

Мумин ШАКИРОВ

Александр Годунов в гриме Спартака, 1976 год

заговорили в балетном мире Москвы.
Жизнь готовила ему победы не только на
театральных подмостках, но и на личном
фронте. Судьба подарила ему женщину,
которая сделала его счастливым на целых восемь лет.
– Я тогда была замужем за Станиславом Власовым, потрясающим партнером,
который помог мне стать настоящей артисткой, – эти слова звучат из уст женщины, которая сыграла главную роль в
жизни нашего героя. Мы встретились
в уютном итальянском ресторанчике в
центре Москвы. Ее глаза говорят больше,
чем слова, которые она произносит. Прошло почти сорок лет, но она прекрасно
помнит все детали прошлого, связанного
с любимым человеком. Зовут ее Людмила Власова.

– К тому времени я была примой Большого театра, – продолжает она, – и объездила с труппой весь мир. Игорь Александрович Моисеев пригласил Славу в
«Московский балет» поставить номер
для одной талантливой девочки. Так как
он не оставлял меня одну, мы пришли
вместе в зал Чайковского. Саша заглянул
в репетиционный зал, увидел меня, обомлел и сказал себе: «Это моя женщина.
Я сделаю все, чтобы ее добиться». Мне об
этом Саша рассказал позже, но тогда я с
ним была еще не знакома».
Они встретятся позже. Ему был 21 год,
ей 28.
«Я пришла в ВТО на показ фильма «Трапеция», в котором исполняла балетные
миниатюры. Муж остался дома. Мы сидели с поклонниками в буфете и пили

№04/126 апрель 2021
информация к размышлению
Секреты к ульт уры

WWW.SOVSEKRETNO.RU

19

ТАСС

ТАСС

АЛЕКСАНДР МАКАРОВ/ «риа новости»

ТАСС

Взлет

Главный балетмейстер Большого Юрий Григорович пригласил Годунова к себе в театр; Алексей Ермолаев стал его педагогом; тем временем однокашник Годунова
Михаил Барышников сбежал в США. Внизу: Годунов с Морисом Бежаром, с которым танцовщик мечтал работать

шампанское. И вдруг я почувствовала
боковым зрением, что кто-то смотрит в
нашу сторону, повернулась и увидела
блондина, который пристально на меня
смотрел. Я спросила: «Кто это?» И мне
говорят: «Разве ты его не знаешь? Это же
Годунов из «Московского балета», все о
нем только и говорят». Я тут же вспомнила, что слышала в театре о рижанине,
который танцует у Моисеева».
Затем компания Людмилы направилась в зал, Александр стоял уже в фойе,
прислонившись к колонне. Он неотрывно смотрел на Власову и от волнения крутил пуговицу на замшевой
куртке.
«Он не мог оторвать от меня глаз,
буквально пожирал меня взглядом, как

Вронский Анну Каренину, но не смел
приблизиться». Людмила иногда делает
паузы, внимательно смотрит на собеседника, пытаясь уловить его реакцию,
затем продолжает. «Я заговорила первой: «А у вас пуговица болтается. Если
потеряется, будет очень жалко, она
красивая». – «А вы не поможете ее пришить?» – «Может быть, когда-нибудь».
Эта была любовь с первого взгляда.
«После просмотра я подошла к нему
и позволила себя проводить, от неожиданности он смутился. Мы сели в
троллейбус и проехали пару остановок, вышли на улице Сивцев Вражек и
прошлись пешком. Говорила я, много
шутила, он все больше молчал. На то
были причины».

Александр в тот день был подавленным. Накануне он вел переговоры с
Юрием Григоровичем о своем будущем.
Знаменитый балетмейстер хотел его видеть в труппе Большого театра. Годунов
пошел в Минкультуры, а там ему сказали:
«В Большой захотел? Ишь, какой наглый!
А в армию не хочешь?»
«Он был ярким и независимым, а это
раздражало многих, в особенности тех,
кто рулил культурой, – говорит Людмила. –
Саша покинул министерство весь бледный и шел куда глаза глядят, так и дошел
до ВТО, где мы и встретились. Когда мы
прощались у подъезда, он робко спросил:
«Я могу позвонить?» – «Можете, только
если я буду вешать трубку, это будет означать, что муж рядом и я не могу говорить».

В Большой театр Годунов попал в 1971
году после конкурсного экзамена. Его
педагогом стал выдающийся танцовщик
Алексей Ермолаев. Впоследствии Александр скажет, что Ермолаев заменил ему
отца. Первый настоящий успех к нему
пришел после того, как он исполнил
роль Принца в «Лебедином озере». Молодого танцовщика пригласила в партнеры сама Майя Плисецкая. Артистам
ее уровня позволялось самим выбирать,
с кем танцевать.
Александр и Людмила стали встречаться, вырывая друг у друга каждую
свободную минуту. Эта красивая женщина с оголенными плечами и все еще
влюбленными глазами рассказывает так,
будто это было вчера: «Саша меня ждал
на каждом углу, мы виделись на черной
лестнице рядом с гримуборными, эти
мгновения длились всего несколько минут, мы шарахались от каждого шороха:
вдруг кто-то пройдет? Но не видеться совсем было невозможно».
Так продолжалось несколько месяцев, и наступил момент, когда скрывать
отношения стало глупо. Она мучительно уходила от мужа: разрывать с человеком, который помог ей стать примой
Большого театра, было тяжело. Спустя
полгода после встречи с Годуновым Власова переехала к Александру. Просторную двухкомнатную квартиру на улице
Мясковского, набитую антиквариатом,
она сменила на однокомнатную клетушку на юго-западе столицы. Александр
оценил этот поступок и поклялся сделать ее счастливой.
Первое время молодые люди экономили на всем, Годунов как танцор
кордебалета получал 98 рублей в месяц. Людмиле пришлось продать шубу
и золотой браслет. Александр страшно
переживал, но, стиснув зубы, работал.
Вскоре его дела пошли в гору. После
того как он станцевал Вронского с
Майей Плисецкой в «Анне Каренине»,
ему положили солидный оклад – 550
рублей. В 1970-е такие деньги зарабатывали профессора и академики.
«Он забирал свою и мою зарплату и
высыпал пачки денег на стол, – смеется Людмила. – Все отдавал мне, себе
оставлял три рубля и говорил: «А это
Саше на пиво!»
Годунов купался в лучах славы. «Когда
он появлялся в буфете, то почти всегда
вокруг него собирались студентки хореографического училища», – рассказывает директор The Debbie Allen Dance
Academy в Лос-Анджелесе Алла Ханиашвили. Алла, восточная красавица с
раскосыми глазами, так же как и ее подруги, стояла в очереди за автографом.
Мы беседуем с ней в Калвер-сити, в репетиционной комнате. Спустя годы, уже
в Америке, Алла станет ученицей и большим другом Годунова. «Я несла бумажку
с ручкой и попросила его расписаться. –
А танцевать любишь? – Конечно, люблю.
И поставил мне крестик на спине. Я опешила. Пошутил. А потом дал автограф.
И я, счастливая, выбежала из буфета».
У Годунова последовали новые роли:
Базель в «Дон-Кихоте», затем «Спартак» и
«Иван Грозный». Публика 1970-х в Большой ходила на Годунова. Его партнершами, помимо Плисецкой, были такие звезды советского балета, как Нина Сорокина,
Людмила Семеняка и Раиса Стручкова.
Семейная жизнь Годунова налаживалась, но в театре появились недоброжелатели. И КГБ видело в нем потенциального перебежчика. Именно в это время
сбежал на Запад во время гастролей его
лучший друг Михаил Барышников. А Годунова мечтали заполучить в Париже,
Лондоне, Токио и других мировых столицах, не говоря уже об Америке. В 1976
году Годунову присвоили звание заслуженного артиста РСФСР, и он несколько
раз все-таки съездил в Нью-Йорк и Париж. Потом опять стал «невыездным».
Такая же участь постигла и Людмилу Власову. Александр страшно переживал, что
из-за него рушится карьера жены.
«Саша мечтал танцевать у Мориса Бежара, мечтал работать за границей, –
говорит Людмила. – Кагэбэшники сами
провоцировали его на побег. Я ему твердила: потерпи, не дергайся, еще пару
лет и ты будешь в советской элите, как

20

№04/126 апрель 2021
информация к размышлению
Секреты к ульт уры

WWW.SOVSEKRETNO.RU

ных русских актеров. Но его раздражают
роли пустые, плоские. Годунов отказывается от десятков предложений: персонажи все одинаковы, как будто написаны
под копирку.
Время шло, но интересной работы не
было. Начались проблемы и в личной
жизни. Прожив вместе 8 лет, Александр
расстался с Жаклин. Снова началась депрессия. Он стал отказываться даже от
хороших ролей. Снялся лишь в эпизодической роли в фильме «Зона» в 1995 году,
да и то потому, что картина снималась в
Будапеште. Оттуда Годунов на несколько
дней вырвался в Ригу, чтобы повидать
родителей и старшего брата. Он долгие
годы ждал этой встречи.

ИЗ АРХИВА ЛЮДМИЛЫ ВЛАСОВОЙ

Плисецкая, Рихтер, Карпов, Бондарчук.
Я была уверена, что его станут отпускать
за границу. А он не верил».
В 1979 году состоялась премьера балета
Сергея Прокофьева «Ромео и Джульетта»
в постановке Юрия Григоровича, в котором Годунов стал первым исполнителем
партии Тибальда. Теперь без него гастроли Большого с классическим репертуаром были немыслимы. И, предварительно
побеседовав с ним в Минкультуре, ему наконец дали добро на выезд в США.
Труппа прилетела в Нью-Йорк и остановилась в гостинице Mayflower рядом
с Центральным парком. Спектакли в
Метрополитен-опера шли на «ура», в
свободное время Мила и Саша гуляли
по городу, покупали подарки близким.
Их люксовый номер был забит аппаратурой и дефицитным в СССР ширпотребом.
Мечты приобретали реальность: успех,

Тайна последнего дня

FOTOBANK/GETTY IMAGES

Судьба подарила Александру женщину, которая сделала его счастливым на целых восемь лет.
Это была балерина Людмила Власова

День рождения Александра,
рядом с ним – Жаклин Биссет

материальное благополучие и поездки
за границу. В один из дней в Нью-Йорке
объявился Михаил Барышников, он специально прилетел из Бразилии, чтобы
увидеться с другом детства. Он познакомил Сашу и Милу со своей женой, голливудской актрисой Джессикой Ланг.

Рейс SU-316
19 августа 1979 года около 9 часов вечера из номера нью-йоркской гостинцы
Mayflower вышел высокий блондин, спустился в просторный холл и направился к
выходу. На следующее утро газеты вышли
с его фотографиями на первой полосе: солист Большого театра Александр Годунов
попросил политического убежища в США.
В это время Людмила Власова находилась
в советском консульстве, где от страха
дрожала не она, а сотрудники КГБ, проморгавшие Годунова. «Они хотели меня
прессовать, но им не пришлось, – говорит
Людмила. – Я сказала: «Умоляю, отправьте меня к маме сегодня». Я хотела домой.
Я хорошо знала ситуацию с Нуреевым:
только спустя много лет Рудольф смог на
мгновение увидеться с мамой, уже умирающей. Ее не выпускали к сбежавшему
сыну. И они облегченно вздохнули: хотите жареную картошечку?.. Стресс и шок
прошел, самыми тяжелыми были первые
часы, когда я одна сидела в номере и ждала Сашу, все не верила, что он останется,
не спала всю ночь и только на следующий день после спектакля, когда молчать
было глупо, вызвала в номер директора
театра Петра Хомутова. Он выпил виски,
а мне вызвали врача, сделали укол, и я с
трудом уснула. Меня охраняли всю ночь».
На следующий день Власову тайком
из консульства повезли в аэропорт Кеннеди. Кагэбэшники боялись, что ее выкрадут по дороге, долго петляли вокруг
терминала, затем таможня, паспортный
контроль, и наконец, салон самолета,
где уже сидела вся труппа Большого. Несколько минут до взлета: это конец, они
никогда больше не увидятся… Ее мысли
прервал голос стюардессы по громкой
связи: «Вылет задерживается…» Американские власти запретили взлет.

Годунов в это время находился в микроавтобусе с затемненными окнами,
с ним были сотрудники ФБР. Через несколько минут двое из них подошли к
трапу и потребовали впустить их в самолет или выпустить из него Власову. Они
утверждали: Александр Годунов уверен,
что его жену, Людмилу Власову, вывозят
из страны силой. Она не может улететь
от него, они слишком друг друга любят…
Власова сидела в первом салоне среди
пустых кресел и не хотела ни с кем говорить, кроме Григоровича, который ее
успокаивал.
«У меня все сжалось. Я сказала: «Прощай, Саша». И вдруг шум, возня, визг открываемых дверей. Влетает масса народа в самолет. Одна женщина с акцентом
говорит: «Ваш самолет мы не выпускаем,
потому что вас увозят насильно. Она села
рядом со мной: «Вас так Саша любит. Выйдите из самолета. Я вас умоляю». Я говорю – если я выйду, то как я улечу обратно? Этот ужас продолжался три дня».
По мотивам истории побега Годунова
в Америку в 1985 году в СССР был снят
фильм «Рейс 222». В кино героиня к исходу третьих суток вышла к мужу и, стоя
у трапа, жестко дала понять ему, что не
останется в чужой стране. На их расставание смотрели представители ФБР
и КГБ. В реальности ничего подобного
не было, они так и не увиделись. Судьба
Людмилы Власовой решалась на уровне
Белого дома и Кремля. В итоге американцы сдались, и 23 мая в 17 часов по
местному времени рейс SU-316 вылетел
в Москву.
«Фильм получился лживым, пропагандистским, – сетует Власова. – Режиссер
Сергей Микаэлян говорил мне, что хочет
снять о любви, но не получились ни актерская игра, ни драматургия».
В те дни весь мир с вниманием следил
за судьбой двух человек. В прессе их
окрестили «Ромео и Джульетта холодной
войны». После побега Александр Годунов стал больше известен не как замечательный танцовщик, а как человек, чья
любовь стала разменной картой в большой политической игре. Но когда ажиотаж стих, перед танцором встал вопрос:
что делать дальше?

Без «Спартака» и «Грозного»
Они встретились в аэропорту Кеннеди.
Оба выходцы из Риги, оба невозвращенцы и суперзвезды балета: Михаил Барышников и Александр Годунов. Теперь сам
бог велел им держаться вместе. И Барышников, к тому времени директор «Американского балетного театра», поддержал
коллегу и предложил ему контракт – для
начала 250 тысяч долларов в год.
Узнав о сумасшедшем гонораре, труппа
озверела, таких денег никто из артистов
балета не получал. Американцы объявили 6-месячную забастовку. Целых полгода
Годунов не мог выйти на сцену. Для него
этот перерыв был тяжелым, он маялся от
скуки и одиночества и спустя месяц позвонил в Москву Миле.
«Первое, что он сказал: Мила, я тебя
не предал, – рассказывает Людмила. – Я
говорю, я знаю, Саша, что ты меня не предал. Говорил, что любит меня. Мы разговаривали целых два часа. Естественно,
нас слушали, он и я это понимали».

Еще когда Власова вернулась в Москву,
ее вызвал к себе зампредседателя КГБ
СССР Андропова – Филипп Бобков. Сказал: «Мы вас хотим наградить. Вы думаете, мы все бездушные? У нас нет сердца?»
«Кагэбэшники, как всегда, в своем репертуаре, – смеется Власова. – Я скромно
отказалась от таких предложений».
На сцену Александр Годунов вышел
спустя полгода в Чикаго, в роли ДонКихота и допустил обидную ошибку в паде-де. Он был явно не в форме: разлука
с Власовой и одиночество выбили его
из колеи. Годунов стал срываться и незаметно пристрастился к алкоголю. Работа
в труппе Барышникова не складывалась.
Контракт с ним не продлили.
«Здесь, в Америке, балеточень слабый, – говорит Алла Ханиашвили, – и у
них нет таких больших полотен, как у нас
в Большом или в Кировском. У них нет
«Спартака», у них нет «Ивана Грозного»,
нет настоящего «Лебединого». Сашке
было очень трудно, потому что он очень
талантливый».
Алла и Виталий, так же как и Годунов,
остались в Америке во время гастролей
Большого. Это был 1989 год. Громкого
скандала избежать удалось, времена
были другие, на дворе стояла перестройка.
Покинув «Американский балетный театр», Александр Годунов создает собственную труппу «Годунов и звезды». Всего за
полтора месяца гастролей по американским городам танцовщик зарабатывает
больше миллиона долларов, затем его
приглашают в зарубежное турне: Израиль,
Италия, Япония, Аргентина... За несколько
лет он сумел станцевать на самых престижных сценах мира. Однажды, на гастролях в
Италии, Годунов после спектакля ужинал
с другом в ресторане. Тот неожиданно
вскочил и быстрым шагом направился
в сторону дальнего столика. Через три
минуты вернулся с очаровательной молодой женщиной, лицо которой Александр
где-то видел. «Знакомься, это Жаклин Биссет», – произнес приятель.
Их роман сразу начали обсуждать в колонках светских новостей, фотографии
Александра и Жаклин появились на обложках журналов. «Живя в Америке, имеет смысл штурмовать только те вершины,
которые носят название голливудских
холмов», – сказала ему как-то Жаклин.
Годунов переезжает в Лос-Анджелес.
И практически сразу начинает получать
приглашения на съемки. Первым фильмом Александра Годунова стала картина
Питера Уэйра «Свидетель» с самим Харрисоном Фордом. Русского актера заметили,
и спустя короткое время он получает еще
одно заманчивое предложение – сняться
в фильме «Крепкий орешек».
После успеха «Крепкого орешка» Годунову начали звонить и искать с ним
встреч русские, живущие в Голливуде.
Но Александр не хотел общаться. Годунов перестает говорить на русском языке – так он борется с акцентом, – и не общается с бывшими соотечественниками,
защищая себя от ненужных и неверных
друзей. Исключение составляют лишь
Алла Ханиашвили и ее муж Виталий Артюшкин.
За десять лет Александр сыграл в Голливуде 8 ролей. Вполне достаточно, чтобы считать себя одним из самых успеш-

В конце мая 1995 года в аэропорту Кеннеди прохожие обращали внимание на
хрупкую женщину с заплаканным лицом.
Ее поддерживал под руку муж. Алла Ханиашвили не видела ничего из-за слез.
Сутки назад им позвонили в Панаму, где
супруги находились на гастролях. И сказали, что Годунов найден мертвым в своей квартире.
Не заезжая домой, Виталий и Алла отправились на Сансет-бульвар, к дому.
Но в квартиру их не впустили. Почему?
Никто не может ответить до сих пор. Секретарь и помощница Годунова Арлин
Медан, прекрасно знавшая Аллу и Виталия, была против того, чтобы они входили в дом. Согласно официальной версии,
из квартиры ничего не пропало. Следов
борьбы не было. Тогда чего опасалась
помощница Годунова?
«Мы побежали в морг. Мы хотели попрощаться с ним, – Алла едва сдерживает слезы, когда вспоминает те дни. –
Мы приехали в морг, там все было закрыто, перелезли через заборчик, начали
стучаться, вышел охранник. Я плакала.
Мы попросили его нам показать за любые деньги. Но он сказал, что все закрыто. А на следующее утро назначена кремация».
Друзья Александра собрались у траурного зала без опозданий, но служащий, пряча глаза, объяснил, что тело
кремировали ночью, без свидетелей.
Так захотела Арлин. Это произошло 25
мая 1995 года. Она очень не хотела,
чтобы кто-то из друзей увидел Александра. И все время путалась в словах: говорила, что не была в квартире
Александра и не видела его мертвым,
а через минуту сообщала, что его лицо
было нормальным, никаких повреждений. По завещанию прах должен был
быть разделен на три части (одна – матери, другая – Жаклин Биссет и третья –
Алле с Виталием), однако даже прах исчез. От чего умер великий танцовщик и
была ли кому-то выгодна его смерть, до
сих пор остается загадкой. Неизвестна
судьба его архивов, ценнейшей библиотеки и денег – по слухам, около миллиона долларов.
Все наши с Лилией Вьюгиной, автором
фильма «Александр Годунов – побег в
никуда», попытки связаться этим летом
в Лос-Анджелесе с Арлин Медан закончились безуспешно. Узнав, что я интересуюсь Годуновым, она тотчас бросала
трубку. От контактов также отказалась
его личный фотограф Джуди Камерон.
В последний момент отменил встречу
бывший городской шериф Западного
Голливуда Роберт Минутелло. Он давно
на пенсии и живет далеко за пределами
Лос-Анджелеса.
Людмила Власова спустя пару лет после разрыва с Годуновым вышла замуж
за баса Большого театра Юрия Стадника. Сегодня она тренирует фигуристов.
С Александром она так и не увиделась,
но познакомилась с Жаклин Биссет. Голливудская звезда приезжала в Москву
посмотреть на женщину, которую безумно любил Александр. Жаклин и Людмила,
встретившись, бросились друг к другу,
обнялись и долго стояли молча.
Лос-Анджелес – Москва
Автор благодарит за помощь
в подготовке материала
Людмилу ВЛАСОВУ, Аллу ХАНИАШВИЛИ
и Лилию ВЬЮГИНУ

№04/126 апрель 2021
информация к размышлению
Секреты к ульт уры

WWW.SOVSEKRETNO.RU

21

Пожизненно влюбленный

ИЗ АРХИВА АВТОРА

FOTOBANK/GETTY IMAGES

Секс и любовь в жизни «отца сексуальной революции» – великого Генри Миллера

Владимир АБАРИНОВ
Публикация 2010 года

АР

О

Генри Миллер (на правом фото) и его возлюбленная Джун (на левом фото), работавшая наемной
партнершей в дансинге. На фото в центре: знаменитый писатель в 1971 году

дьями, он легко сходится с людьми и так
же легко расходится, обхамив напоследок. Второй предельно замкнут, застегнут на все пуговицы, живет вчерашним
днем и маниакально щепетилен.
Ни рождением, ни воспитанием, ни
жизненным опытом, ни характером –
ровно ничем не похожи, однако каждый
написал такую книгу, будто списывал под

партой у другого. Видно, таков уж был химический состав парижского воздуха тех
времен. Хотя вот ведь Хэмингуэй дышал
тем же воздухом, а книгу о Париже написал совсем другую. Бедный, наивный
Хэм! Он писал так, будто с него только
литература и началась. Эти двое знали:
их книгами мировая литература закончится.

FOTOBANK/TOPFOTO

ни могли встретиться в одном из заведений Монпарнаса. Например, в
«Селекте» или в «Куполь», где просиживали штаны неприкаянные бумагомараки со всего света. Или в джаз-клубе, где
набирал силу свинг и ненавязчиво пиликала лукавая скрипочка начинающего
Стефана Граппелли (автор этих строк еще
сподобился услышать живого Граппелли
в баре в Гринвич-Виллидж в 1991 году).
Но еще вероятнее – Монмартр, «Кафе
Веплер» близ площади Клиши: американец любил его непритязательный стиль,
к тому же здесь ему был открыт кредит.
Между ними ничего общего. Американец – нечто среднее между чикагским
мафиозо средней руки и поиздержавшимся парижским бонвиваном: долгополый реглан, на лысеющей башке шляпа,
надвинутая на глаза, в зубах бычок «Голуаз». Русский – совсем из другого мира и
другой эпохи: котелок, трость, монокль,
зализанный до самой макушки пробор,
щуплый, шепелявый, курит папиросы.
Первый добродушен и распахнут настежь, проститутки виснут на нем гроз-

Париж, район Монмартра, начало ХХ столетия

Забавно, но даже имен более банальных для русского и немца (американец
наш – немецкого разлива) не подберешь – Миллер и Иванов. Генри Миллер
и Георгий Иванов. Книги называются соответственно «Тропик Рака» и «Распад
атома».
Ничто так не сближает мужчин, как разговор о бабах. Они обсуждают недорогих
местных девочек. Американец переспал
почти с каждой, и о каждой у него своя
ремарка. «Здесь у нас полный интернационал. И ни у одной, представьте, поперек, у всех – вдоль». «И русские есть?»
«А то! У меня даже княгиня была – сволочная, откровенно говоря, бабенка, да может, и не княгиня вовсе. Просила не снимать шляпу – так, мол, интеллигентней».
Подробнейшим образом он излагает
особенности секса с юной проституткой
на деревянной ноге, той, что стоит у «Гомон палас» («сэ кельке шоз!»), а также с
одноглазой («все как обычно, только координация малость нарушена – ну сверзится иной раз с койки, так это ж весело,
не так ли?»), а вот эта, будьте любезны,
на сносях, но тоже труженица и обещает
массу незабываемых ощущений.
«Мне всегда казалось, что проститутка с физическими дефектами должна
умереть голодной смертью». «Только не
в Париже, дружище! Здесь на все есть
свой потребитель». «А почему они все
время чешутся, как обезьяны?» Американец хохочет, ему нравится сравнение.
«Клопы, мой милый! В здешних меблирашках кровопийцы процветают – клиент не залеживается, каждый час свежее
мясо!»
Русский капризно кривит пухлые губы.
Его огорчает обыкновение здешних дам
не снимать чулок. Американец опять
ржет. «Ну вы и привереда!» Цепляет
ближайшую подружку: «Адриенн, мой
русский друг недоумевает, почему девочки работают в чулках». Та пожимает
плечами с неподражаемой грацией бесстыдства: «Какие проблемы, Анри? За
отдельную плату можно даже вымыть
ноги». Американец вдруг прекращает
свои хиханьки и берет серьезный тон.
«Ты только подумай, парень, в чем ты ее
упрекаешь – тебе, видите ли, не хватает
настоящей страсти! Ты просто вспомни,
что ты последний в этой очереди, что
уже целый армейский корпус осаждал
ее, разграбил и опустошил. Никогда не
жалей своих пятидесяти франков – это ее
деньги, и это кровавые деньги, понял?»
Он пошел отлить и вдруг подумал, что
ему нравится этот странный отмороженный малый в прикиде банковского клерка. Кого только не заносит в этот вертеп!
Плюнь – попадешь в иностранца, да не
простого, а причудливого. Он покосился в зеркало и сказал отражению: «Да уж
чудней тебя во всем Париже нет».

№04/126 апрель 2021
информация к размышлению
Секреты к ульт уры

Генри Миллер: долгополый реглан, на лысеющей
башке шляпа, надвинутая на глаза, бычок «Голуаз»

Генри и Джун

ходят клопа, то готовы писать жалобу в
Торговую палату. Как я могу объяснить
ей, что мне здесь очень нравится?»
Дочь австрийских евреев, иммигрантка в первом поколении, она оказалась
большей американкой, чем считала себя
сама. Вот и этот смешной русский парень
огорчается тем, что в дешевых отелях
биде расположено рядом с кроватью и
барышня подмывается на виду у клиента.
Он заболел Парижем и через год
вернулся туда один. Наконец-то он вырвался и был счастлив перемене участи.
Он даже не ждал волшебного поворота судьбы – этим ожиданием жила вся
международная шантрапа, заявившаяся
покорять Париж, – нет, он просто вдыхал
эту неповторимую, невозможную, тошнотворную смесь тлена великой культуры с вульгарным запахом продажной
любви, противоестественную и несочетаемую, как «светлая французская идея»
базилики Сакре-Кёр, царящая над капищем порока. И это был вкус, цвет и дух
свободы.
Он свел знакомство с такими же, как сам,
бедолагами, просыпавшимися изо дня в
день с пустым брюхом и не имевшими ни
малейшей идеи, где добыть пропитание.
Они обивали порог «Америкэн Экспресс»
на улице Скриб, дожидаясь переводов от
родственников, а в промежутках клянчили мелочь друг у друга. С утра он обходил
монпарнасские заведения в поисках человека, всматриваясь в незнакомые лица:
«Не он ли – моя продуктовая карточка?»
Фотограф Брассаи (Дьюла Халаш, известный по своему французскому псевдониму), познакомившийся с ним именно
тогда, рассказывает, что Миллер излучал
радость: «Он повторял: «У меня нет денег,
нет надежд. Я самый счастливый человек
на свете». И смеялся, смеялся...»
Эта веселость многих повергала в недоумение: как можно быть счастливым
без гроша за душой? А вот, оказывается,
можно: «Живешь инстинктами на уровне
животного. Таким сверхцивилизованным
людям, как мы, очень полезно побывать в
роли хищной птицы или зверя, каждый раз
с жадностью набрасывающегося на еду».

Анаис Нин, парижская пассия писателя
во время отсутствия Джун

Однажды он отдал проститутке всю
наличность, которую только что получил («моя жена злобно перевела мне из
Америки»), гораздо больше того, что ей
причиталось – просто потому, что она
попросила. Вернувшись домой, он перевернул квартиру вверх дном в поисках
еды, наконец, обнаружил хлебную корку
в помойном ведре, вымыл ее и вгрызся
в гнусный объедок, проклиная собственное дурацкое гусарство. Он нисколько
не кокетничал, описывая этот случай
впоследстии, потому что ровно в следующем эпизоде рассказал, как обманул
другую девочку: пока она была в ванной,
вытащил из сумочки только что вперед
уплаченный гонорар, потому что хотелось и жрать, и женщину, а денег хватало только на одно из двух. «Как вшей
выводят, так я должен был вытравить из
себя духовность», – написал он однажды.
И еще, в другом месте: «Как-никак у меня
есть совесть – обстоятельство, о котором
я сожалею».

КОММЕРСАНТЪ/ZUMAPRESS

Жизнь Генри Миллера – сущее наказание для биографов. Он жил, как писал:
беспорядочно и импульсивно. Даже в
его женах профессора литературы запутались. По моим подсчетам, законных
было пять или шесть. В 1930 году, когда
Миллер поселился в Париже, он был женат уже вторым браком и имел дочь от
первого.
Он приехал сюда, спасаясь от ненавистной рутины телеграфной компании,
где пришлось служить после того, как он
бросил колледж, проучившись всего два
месяца. Проклятая служба пожирала все
силы и время без остатка. Единственным
убежищем от беспросветной канцелярской маеты был секс. Вот где он нашел
себя, вот где реализовал свое творческое начало, но из-за общей неустроенности и секс превращался то в сугубо
механический процесс, то в акцию исступленного протеста.

Он мотался по стране коммивояжером, менял шило на мыло, читал запоем все подряд, от мадам Блаватской до
Шпенглера. С одного хорошего места его
выгнали, когда босс застал его в рабочие
часы за сочинением трактата о Ницше.
Джун кормила его и заставляла писать.
Они бредили Европой, особенно Джун.
Он злился: «Не трави душу! Ты представляешь, какая прорва денег нужна, чтобы
добраться до Европы?» «Важно решить,
что мы едем, – отвечала она, – тогда и
деньги найдутся».
Профессия Джун называлась подурацки и даже цинично – taxi dancer, то
есть наемная партнерша в дансинге. Он
догадывался, что она оказывает клиентам услуги интимного свойства, то и дело
нарываясь на маньяков. Иногда она проговаривалась, он цеплялся к словам, она
начинала врать, путаться и запираться,
что, мол, она совсем не хотела, но так уж
вышло, прости, Генри, чего там, ладно…
Слушая ее, он ощущал могучую эрекцию и
преисполнялся нежности и сострадания.
«Я влюбился в молодую женщину, с которой познакомился в дансинге на Бродвее, жена застала нас в постели и подала
на развод. Так мы с Джун стали жить вместе». Этот лапидарный рассказ взят из
автобиографии. Что ж еще писать, если
об этой любви повествуют все его книги?
Мара, Мона – это все она.
В «Тропике Козерога» он описал ее
восторженно и зачарованно: «Да, вот она
приближается на полном ходу, на всех
парусах, глаза блестят. Сейчас я впервые
замечаю, какая у нее поступь!.. Высокая,
статная, полнотелая, знающая себе цену,
она прорезает дым, грохот и свечение
красных фонарей, словно королевамать всего сонма вавилонских блудниц...
Бродвей – ее королевство».
…Деньги нашлись – она их заработала.
Но жить в Париже не смогла. Не исключено, что причина в том, о чем позднее
написал Миллер: «Первое, о чем начинает говорить американка в Европе, – это
санитарные условия или, точнее, отсутствие таковых. Они не могут представить
себе рая без водопровода. Если они на-

ИЗ АРХИВА АВТОРА

WWW.SOVSEKRETNO.RU

ИЗ АРХИВА АВТОРА

22

Кадр из фильма «Генри и Джун», где Джун играет несравненная Ума Турман (крайняя справа)

№04/126 апрель 2021
информация к размышлению
Секреты к ульт уры

WWW.SOVSEKRETNO.RU

Некоторые акварели Миллера стоят сегодня
по 30 тысяч долларов

FOTOBANK/TOPFOTO

Единственной непрерывно саднящей
раной была Джун, которую он оставил
в Нью-Йорке. Предполагалось, что она
приедет, как только его парижская жизнь
устроится, но она все никак не устраивалась, а главное, нравилась ему такой,
какова есть. Он мрачно упивался ревностью, пытаясь представить, где она и что
с ней. У Джун, полагал он, особых причин для ревности нет – она-то знает, что
он любит только ее, а бордель он и есть
бордель, иногда ведь идешь туда, просто чтобы понять, что ты еще жив: самый
простой, незамысловатый и надежный
способ. Однако в один прекрасный день
появилась Анаис, и это было нечто совсем другое.
Анаис Нин, жена преуспевающего банкира, респектабельная молодая дама,
увлеченная повальной модой на сюрреализм, психоанализ и революцию.
Хуана Роса Эдельмира... он так и не смог
запомнить ее имя из восьми слов. В ее
жилах текла странная смесь кубинской
и датской крови. Видимо, северный ген
блокировал природную чувственность,

Они извели друг друга дикими сценами ревности. Он таскал ее по жалким
парижским задворкам, а она все удивлялась: «Почему ты не покажешь мне
тот Париж?» «Тот» означало – Париж его
писем. Она не понимала, что этот непостижимый город таков, каков ты сам в
данную минуту – пока ее не было, он был
Парижем тоски по ней. На фоне семейной склоки он обратился в юродивого,
злорадно демонстрирующего прохожим
свои гнойники и язвы.
Брассаи, как и многие другие, был обворожен этой женщиной. Он упоенно
описывает «длинную лебединую шею,
чуть полноватую и округлую, как на
портретах Модильяни», «поразительной
красоты лицо с широкими скулами, блестящие глаза под зеленоватым макияжем
век и приоткрытые ярко-красные губы»...
«А голос! Низкий, манящий, чуть вибрирующий, этот голос а-ля Марлен Миллер
сравнивал с восточными пряностями...»
Он познакомил ее с Анаис, ожидая от
этой встречи чего угодно, но только не
того, что произошло. В фильме Филипа
Кауфмана «Генри и Джун», где Джун играет несравненная Ума Турман, взаимное

KAVANAUGHGALLERY.COM

Смесь кубинского с датским

Писатель и его последняя любовь, японка Хироко (Хоки) Токуда в 1967 году

и Миллеру пришлось долго пробиваться
сквозь эту скорлупу, в итоге он раздолбал панцирь, расцарапав об острые края
ее и себя.
Работа вдруг пошла на лад, он давал
читать ей отрывки, выбирая самые скабрезные, и ему нравилось ее смущение.
«Разве тебе не объяснили твои фрейдисты, что сочинительство – та же дефекация? По-твоему, я должен испражняться
сливочным кремом?»
Она была по-своему обижена жизнью.
В ней идеально реализовался комплекс
Электры: ее родители расстались, когда Анаис было 9 лет; дневник она завела от тоски по отцу. Миллер восполнил
утрату. «Я слушаю Генри, как ребенок, а
он говорит со мной, как отец», – записала Анаис в своем дневнике. И вот еще,
смешное: «Некоторые его выражения, –
признается она, – я искала в словаре – и
не нашла».
Психоаналитики, к которым она обращалась, в том числе знаменитый Отто
Ранк, считали ее привязанность к дневнику болезненной. Так в наше время
иные блоггеры предпочитают виртуальный мир реальному. Приступ отвращения к ее записям испытал и Миллер,
когда она показала их ему. Но она не
бросила вести дневник, он стал ее главным произведением. Когда спустя 20 лет
вышел первый том дневника, его украшало предисловие Миллера, в котором
он сравнил исповедь своей подруги с
текстами Блаженного Августина, Абеляра, Руссо и Пруста.
Как раз в тот день, когда он продал обручальное кольцо, чтобы заплатить за
квартиру, пришла телеграмма: Джун сообщала, что едет в Париж. «Однажды вечером на бульваре Распай, – вспоминает
Брассаи, – около монпарнасских кафе я
заметил под только что зажегшимся фонарем Генри, который ожесточенно спорил с какой-то женщиной. Сначала я разглядел только спускавшийся до земли
широкий черный плащ и спадающие на
плечи золотисто-каштановые волосы».

обольщение начинается в кинотеатре,
где показывают немецкую картину 1931
года «Девушки в униформе», едва ли не
впервые в мировом кинематографе отразившую тему лесбийской любви. Кауфман был лично знаком с Анаис Нин –
только она сама могла рассказать ему об
этом. Но в своем дневнике она написала:
«Мое влечение к Джун так и не воплотилось в реальность, поэтому я развивала
его в моем воображении, в романе». Роман называется «Дом инцеста». Джун в
нем зовут Сабиной.
А у Джун опыт однополой любви был.
В Нью-Йорке у нее случился бурный роман с русской девушкой по имени Анастасия – Стася. Миллер ее никогда не видел.
Но однажды обнаружил дома прощальную записку: Джун уехала вместе со Стасей в Париж. Именно после этой поездки
она и решила, что он должен обязательно
поехать в Париж и стать там писателем.

Множество жен
и единственная Муза
Он издал во Франции «Тропик Рака» и
сделался скандально знаменит. С книгой
произошло то, что всегда происходит
с текстами такого рода: в ней не увидели ничего, кроме порнухи и чернухи.
Он продолжал писать, оставаясь запрещенным в Америке. Не начнись война,
он туда и не вернулся бы. Доходов ему
«Тропик» не принес: «Я приехал из Европы таким же нищим, как и уезжал».
Сразу после войны, когда американские солдаты в Европе скупили весь тираж «Рака» и «Козерога», он внезапно
сделался богат. «Я жил на берегу океана
в маленькой хижине, которую снимал
за 7 долларов в месяц, – рассказывает
он в автобиографии. – В одной из лачуг
для заключенных. И вдруг приходит это
письмо с уведомлением, что мне причитается примерно 40 тысяч долларов авторского гонорара».
Потребовалось почти 30 лет, чтобы выиграть тяжбу с американской цензурой.

Вряд ли какой другой писатель сделал
для свободы слова столько же, сколько
Миллер. Сам он не принимал участия в
этой битве и с полнейшим равнодушием
отнесся к известию о победе. «Тропик
Рака» был впервые издан в США в 1961
году и разошелся тиражом в полтора
миллиона экземпляров. В следующем
году допечатали еще миллион. Блюстители нравственности вчинили издателям в
общей сложности около 60 исков, и лишь
Верховный суд США поставил точку в
дискуссии.
Миллер к тому времени сделался культовой фигурой. Его поставили в один ряд
с такими писателями, как Эмерсон, Торо
и Уитмен. В Биг-Сур на калифорнийском
побережье началось паломничество. Его
вдруг провозгласили отцом сексуальной
революции. Эти телята кого попало записывали себе в папаши, от немецких философов до боливийских партизан, а свободу понимали лишь как право переспать
с любой телкой. Нет, ребята, беззлобно
думал он, мне и без вас есть, кого усыновить. В конце концов ему осточертела
роль гуру, и он уехал в Европу, где именно в это время опять стало интересно.
В 1960 году его пригласили в жюри Каннского кинофестиваля. Золотую Пальму
получила тогда «Сладкая жизнь» Феллини, а в конкурсе участвовали фильмы Антониони, Бунюэля и Бергмана.
На склоне лет он бросил писать, зато
занялся живописью, причем исключительно акварелью, оставив около двух
тысяч работ. Сегодня они стоят громадных денег, до 30 тысяч долларов за лист.
Сам же он никогда не продавал их, а
только раздаривал. При случае, впрочем,
расплачивался ими с врачом или водопроводчиком.
Джун Эдит Смит Мэнсфилд оставалась
его единственной музой, одной из самых загадочных в мировой литературе.
Он помнил каждую деталь, каждую минуту их романа, который никогда не кончался на страницах его книг, но оборвался в жизни.
Но состояние влюбленности было
почти постоянным. Он не мог без этого.
После войны он женился на молодой
женщине по имени Дженина Лепска и
произвел на свет еще двоих детей, Тони
и Валентина. Миллер оказался не просто
преданным или любящим отцом – он любил детей до самозабвения, полностью
взял на себя уход за ними, кормил их,
играл с ними, стирал пеленки. Впоследствии он сам удивлялся такому рвению:
«В те времена у меня не было машины; я
запихивал грязные пеленки в большой
бельевой мешок и шел за шесть миль к
горячим источникам, стирал их в горячем ключе, потом тащил домой! Шесть
миль!» Потом жена ушла, и он остался
один с маленькими детьми.
Он подсчитал, что каждый его брак
продолжался в среднем семь лет.
Следующей его женой была Ева Макклур, Ив. Он пишет, что она была «как
гром с ясного неба». Она была его поклонницей, они переписывались (Миллер всю жизнь был страстным поклонником эпистолярного жанра), а потом она
вдруг приехала и сказала: «Если хочешь,
я останусь».

23

Ей шел третий десяток, ему было 60.
Разница в возрасте его не беспокоила. Он
давно привык к роли отца и наставника.
К концу жизни он задумался: что общего во всех его женщинах? Они такие разные, но ведь должно же быть сходство,
раз он в них во всех влюблялся?! Он пришел к выводу, что ему нравятся сильные,
волевые и коварные женщины: «Понимаете, я не отношусь к типу «настоящих
мужчин», и меня всегда влечет к женщинам с сильным характером... К тому же я
убедился, что меня интригуют женщины
ускользающие, которые лгут, разыгрывают сцены, сбивают с толку, все время
держат в напряжении».
Он никогда не изменял женам, но когда
собирался в Канны, спросил Еву, можно
ли ему взять с собой другую женщину.
Она разрешила, но в Канне его ждала
телеграмма: «Подаю на развод».

Венера на брусьях
О двух более поздних увлечениях известно многое. Одной из пассий престарелого Миллера стала Бренда Венус,
существо юное и обворожительное, удивительно похожее на молодую Анаис.
Он написал ей 4000 страниц писем, изданных отдельной книгой. Бренда так и
не выбилась в первый ряд – мисс Техас
какого-то года, средней руки модель, не
стяжавшая особых лавров киноактриса.
Известность ей принесла книга «Секреты
обольщения» – уроки страсти, усвоенные от Миллера.
Осенью 2002 года Бренда неожиданно
объявилась в Москве: режиссер Сергей
Виноградов поставил на сцене МХАТ им.
Чехова спектакль «Venus» по книге писем Бренды и Генри. Роль Бренды играла
Светлана Хоркина, а в зале присутствовал Владимир Путин. Говорят, на премьеру Бренду Венус пригласил именно он.
Одна из рецензий остроумно называлась
«Венера на брусьях».
Ему было 74, когда в Беверли-Хиллз в
ресторане «Империал Гарденс» он увидел пианистку. Это была воспитанная в
Канаде японка Хоки Токуда. Те, кто слышал ее, утверждают, что она была прекрасной джазовой певицей. Ей было
тогда 27 лет. Она успела сняться в двух
японских игровых фильмах, а в США находилась по рабочей визе.
Следующие два года Миллер приходил
в ресторан каждый вечер, надеясь уговорить Хоки стать его женой, и каждый
вечер получал отказ. В конце концов, она
капитулировала. Их брак продолжался 11
лет и, по ее словам, был чисто платоническим. «Секс – отнюдь не императив, – написал он однажды. – С таким же успехом я
могу обойтись без него».
Их общей страстью был пинг-понг.
Он уже плохо владел своим телом, был
подслеповат и глуховат, держал ракетку
какой-то варварской ухваткой, но оставался отличным игроком.
Хоки Токуда жива; несколько лет назад
попалось сообщение, что она держит бар
в токийском злачном районе Роппонги.
Так и не прочитав ни одной его книги,
она основала музей Миллера в курортном городе Омати, префектура Нагано,
пожертвовав ему свою коллекцию акварелей. Восемь лет назад музей объявил
о закрытии в связи с нехваткой средств.
Переписка Холи и Генри тоже издана отдельной книгой.
Анаис Нин, с которой Миллер поддерживал эпизодическое знакомство, стала
автором не менее культовым, чем он сам.
Она умерла в 1977 году в Лос-Анджелесе.
Согласно завещанию, ее прах был развеян над Тихим океаном. В том же году
он получил последнее известие от
Джун – она сообщала, что уезжает к брату в Аризону. Последние 20 лет жизни
Миллер провел в своем доме в ПасификПэлисейдс, Калифорния, и тихо угас в
июне 1980-го, на 89-м году жизни.

***

...Черт побери, подумал Миллер, возвращаясь к стойке бара, как классно сказал
этот русский! Да, говорит, это кровавые
деньги, но их никогда не изымут из обращения, потому что во Французском
банке нет ничего, на что их можно было
бы обменять!

ИНФОРМАЦИЯ
К РАЗМЫШЛЕНИЮ

П Р И Л О Ж Е Н И Е

16+

МАРТ

2019

ИНФОРМАЦИЯ
К РАЗМЫШЛЕНИЮ

П

Р

И

Л

О

Ж

Е

Н

И

Е

ИЮНЬ

2018

№6/90

№3/99

Г

РС
УС А

БА Л

К АН

А
ЛЯ СИТЦ
Ц А КО Р О Н А
Ы
И
НАТОР
С ТА Л ИЕ КОМБИ
Ь
Т
УБИ ЕВЕ ЛИК
Н
УЛ
РЫЙ НЕ УТОН
КУРСК, КОТО

Я ДР
Х
О Н О Н А И К А РЛ Я
РЕ
С ТА РИ
К У С ТО Й КА ЦЕ ПЮШ ОЛЕ ЕЙЩ ША ОНА ЫЙ Г ОН
О
Е
И
А
Л Я
ТЫ ЛН К А НАП К А Л ЕН ПИ РТН Е Л
Р
Ь
М
К А П Я СО Й
А
ДС АТЬ ЕЕСЯ ЛТЫ ЛОВА ТЬ Б ЕЛИС А СКО СМЕ Х А
О
Ё
Й
Р ДЦ Щ
Р
О
К
Ф
О
Г МЕ Я
Ы
Ж
Г ВА
С НИ ЛЫБ ПЯТ
Д ЕНЯЮ
У
ЛЕ
М
П
У
ЕС Т
ПР

ГРОБНИ

ц
е
д
и
в
о
Ясн Казот

КОГО ЕРА
К УП Ю
.Б.
Д
СИ
Ц
ЕС
ЛИ
М
А
ИЙ
С ЯЧ
Ш
ТЫ
ИВ
Б
У
К,
ВЕ
О
Л
ЧЕ

16+

УРОК НЕМЕЦ

ИЯ
ИНФОРМАЦЛЕНИЮ
К РАЗМЫШ

а
н
й
Тдавойниекоонва

АЛЕКСАНДР

КЛИЩЕНКО

НЕ БО

пуске
в спецвы

л
Напо

СЕКРЕТЫ ИСТОРИИ

АВГУСТ
2016

Е
Е Н И
Л О Ж
П Р И

ИП
АЯ Д

Л ОМ

№0 8/7 1

Р Т?
НАПА
ISANS
LES PART ТОЙ К ЛАН
ЗОЛ О
УБИТЬ МАРШАЛА

й
и
к
с
з
у
ц
н
а
р
Ф ектив
дет

АТИЯ

Н
ТЕ ЛЬ
ПОС
ОЙ
ВОЙ И ВТОР
МЕЖ ДУ ПЕР

ГЕННАДИЙ КОРНЫШЕВ

16+

16+

ИНФОРМАЦИ
Я
К РАЗМЫШЛЕ
НИЮ

П Р И Л
О Ж Е Н
И Е

ФРАНЦУЗСКОЕ ГОЛОВОТЯПС ТВО

ва
ея Нечае
г
р
е
С
х
а
д
в перево

ФЕВРАЛЬ

2019

№2/ 98

ЬНАЯ ПР

ОК УРАТ У

РА

РИИ
О
Т
С
И
Ы
Т
СЕКРЕ
ГЕНИА Л

Е ЛЬС
ПИС АТ

К АЯ К

ОЛ О Н

ИК А
Л Я?
ИС Т
НОБЕ
М
О
АВИЛ
Т
С
КИН
Д
О
К ТО П

ИЯ

16+

ИНФОРМАЦИЯ
К РАЗМЫШЛЕНИЮ

П

Р

И

Л

О Ж

Е

Н

И

Е

ДЕКАБРЬ
2017

№12/86

ВА. 12 МГНО
ТАТЬЯНА ЛИОЗНО

ВЕНИЙ

О
УС Т

кин УБЛЬ П
Александр Пушер
и Д
Антонио Саль ский
Андрей Тарковзнова
Татьяна Лио вили
Олег Басилашлей
Н
Р
Т
УБЕ
С
аталья Вар
Н
ВБ
ОРКЕ
�
Ь
Т
С
Т
ДА
АРТИ
и другие
С ТАРЬ

СЕКРЕТЫ К УЛЬТ
в спецвыпуске

Ы
А
ЛЬ
СИМ
И
ИЕ
Й Е ЦУ МО БИ
ИЙСК
РЦЕН ШАН
Е
О
Г
М
А Н ГЛ Р Е
И
И
�
У
И
Л
Т
Е
С
Л
И
У
Я
Л ПО�
С
Д
Г
Е
Ц
У
Л
О
И
Ш
Б
У
Д
К
З
В
Е
О
РЕ
РА
ОРЫЙ
КО В
ПР
И КО П Е
Ц , К ОТ
ПЕШ
ВЕ Л
НКИ
НЕМЕ
� Г УЛ Я
ЯНКИ

СЕВЕР

УРЫ
С
НАУТИНЛАПУОЛЕОНА
ДЛЯ

КРОВАВЫЙ
острова
ежать с ной лодке
сб
г
ИСХОД
о
м
т
д
БонапарЕлены на подво
РАСПРАВА С ОСТАТКАМИ АРМИИ ВРАНГЕЛЯ
й
о
т
я
СТАЛА ОДНИМ ИЗ САМЫХ СТРАШНЫХ
Св

ЭПИЗОДОВ КРАСНОГО ТЕРРОРА

СЕКРЕТЫ ИСТОРИИ
Главный редактор:

ПО ВОПРОСАМ РЕКЛАМЫ:

Мартин Круз +7
СМИТ
499(США)
288 00 72;

Подписано в печать 06.04.2021 г.
Выход в свет 06.04.2021 г. Подписано в печать 09.09.2019 г.
Операционный директор:
Общий тираж: 100 000 экз. Выход в свет 10.09.2019 г.

Пако Игнасио ТАЙБО II (Мексика)

+7 499 288 00 72;

Главный
редактор:
Олег Анатольевич
СОЛОВЬЁВ
Олег Анатольевич СОЛОВЬЁВ

Лариса РЕШЕТНИКОВА
Андрей КОРАБЛИН

ПО ВОПРОСАМ РЕКЛАМЫ:

НАД ПРИЛОЖЕНИЕМ РАБОТАЛИ:
НАД
ПРИЛОЖЕНИЕМ
Александр
КЛИЩЕНКО, Ирина ШМЕЛЁВА

Александр СТРУЕВ
е-mail: reklama@sovsek.com

Андрей КОРАБЛИН

РАБОТАЛИ:

Александр
КЛИЩЕНКО
Учредитель:

Ирина
ШМЕЛЁВА секретно ТРЕЙД»
ООО «Совершенно
ОБЩЕСТВЕННЫЙ
Адрес учредителя:

РЕДАКЦИОННЫЙ
127247, г. Москва, Дмитровское шоссе,
СОВЕТ:
д. 100, стр. 2

Александр БЕНЕНСОН
Карл
Арне БЛОМдиректор:
(Швеция)
Генеральный
Михаил
ВЕЛЛЕР
Андрей КОРАБЛИН

Борис ДАНЮШЕВСКИЙ
Эндрю
Адрес ДЖЕННИНГС
редакции: (Великобритания)

Эдуард ТОПОЛЬ
ОТДЕЛ РАСПРОСТРАНЕНИЯ:
Учредитель:

+7 499 288 00 89

ООО «СОВЕРШЕННО
СЕКРЕТНО-НЬЮПРЕСС»
ПРОИЗВОДСТВЕННЫЙ
ОТДЕЛ:

+7 499 288 00 89

Адрес учредителя:

121099, г. Москва,
Издание зарегистрировано
ул. Композиторская,
д.17 службой
Федеральной

по надзору в сфере связи,

Генеральныйинформационных
директор:
технологий

Павел ЗВЕРЕВ
и массовых коммуникаций

(Роскомнадзор)

Михаил
КАТЫШЕВ
127247, Москва,

Адрес редакции:
ПИ № ФС77-79632 от 25.12.2020 г.
127247, Москва,

Виктор
(Франция)
е-mail:ЛУПАН
sovsek@sovsek.com

Дмитровсое шоссе,
д. 100, стр.
2
Интернет-версия
газеты:

Василий
ЛИВАНОВ
Дмитровсое
шоссе, д. 100, стр. 2
Михаил
ЛЮБИМОВ
Телефон:
+7 499 288 00 72

Филипп НАЙТЛИ (Великобритания)

е-mail: sovsek@sovsek.com
www.sovsekretno.ru
Телефон: +7 499 288 00 72

Общий тираж: 100 000 экз.

Импортер в Беларусь:
Импортер в Беларусь:
ООО «Росчерк»
ООО «Росчерк»
г. Минск, ул. Сурганова,
57 Б, офис 123;
тел: +375 17 331г.94Минск,
27 (41)ул. Сурганова, 57 Б, офис 123;

Свободная цена.
тел: +375 17 331 94 27 (41)
Свободная цена.
Распространяется только в розницу. Дистрибьюторы
е-mail: reklama@sovsek.com
Распространяется только в розницу.
Приложения:Дистрибьюторы
Приложение печатается в городах:
Приложения:
ОТДЕЛ РАСПРОСТРАНЕНИЯ:
ООО «Издательский
дом
Приложение печатается в городах:
Москва, Хабаровск
ООО «Издательский дом
+7 499 288 00 89
«Гранд Экспресс»
Москва, Хабаровск
«Гранд Глухов
Экспресс»
Директор: Станислав
Редакция не имеет возможности
Директор:
Станислав
ГЛУХОВ
ПРОИЗВОДСТВЕННЫЙ ОТДЕЛ:
б-р, 9а;
680000, г. Хабаровск, Уссурийский
Редакция не имеет возможности
680000,
г. Хабаровск, Уссурийский б-р, 9а;
+7 499 288 00 89
тел: +7 421 230 99
80
рецензировать и возвращать рецензировать и возвращать
не заказанные ею рукописи и иллюстрации.
тел: +7 421 230 99 80
не заказанные ею рукописи и иллюстрации.
Перепечатка материалов,
Издание зарегистрировано
Отпечатано
Перепечатка материалов, их использование
их использование в любой форме,
в
Федеральной службой
в АО «Прайм Отпечатано
Принт Москва»
в любой форме, в т.ч. в электронных
СМИ,
в электронных СМИ, возможна только
АО «Праймобласть,
Принт Москва»
по надзору в сфере связи,
Адрес: 141707, Московская
возможна только с разрешенияв т.ч.
редакции.
с разрешения редакции.
Адрес:проезд
141707,
Московская область,
информационных технологий
город Долгопрудный,
Лихачевский,
город
Долгопрудный,
проезд Лихачевский,
и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)
дом №5В
Точки зрения редакции и авторов
Точки зрения редакции и авторов
дом №5В
ПИ № ФС77-58624 от 11.08.2014г.
не всегда совпадают.
не всегда совпадают.
Тираж: 10 800 экз.
Интернет-версия газеты:
Заказ № 1027 Тираж: 15 000 экз.
© «Совершенно секретно ТРЕЙД», 2021
www.sovsekretno.ru

© «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО-НЬЮПРЕСС», 2019

Заказ № 2768