Оценку не ставлю, но начало туповатое. ГГ пробило на чаёк и думать ГГ пока не в может. Потом запой. Идет тупой набор звуков и действий. То что у нормального человека на анализ обстановки тратится секунды или на минуты, тут полный ноль. ГГ только понял, что он обрезанный еврей. Дальше идет пустой трёп. ГГ всего боится и это основная тема. ГГ признал в себе опального и застреленного писателя, позже оправданного. В основном идёт
Господи)))
Вы когда воруете чужие книги с АТ: https://author.today/work/234524, вы хотя бы жанр указывайте правильный и прологи не удаляйте.
(Заходите к автору оригинала в профиль, раз понравилось!)
Какое же это фентези, или это эпоха возрождения в постапокалиптическом мире? -)
(Спасибо неизвестному за пиар, советую ознакомиться с автором оригинала по ссылке)
Ещё раз спасибо за бесплатный пиар! Жаль вы не всё произведение публикуете х)
Все четыре книги за пару дней "ушли". Но, строго любителям ЛитАниме (кароч, любителям фанфиков В0) ). Не подкачал, Антон Романович, с "чувством, толком, расстановкой" сделал. Осталось только проду ждать, да...
дрожь земли предвещает опасность, и на этот раз я не мог позволить себе промедлить.
Альбиген, уголок рая, забравшийся в горы достаточно высоко, чтобы не нюхать дымы лакокрасочных предприятий, пришелся бы по сердцу даже отшельнику. Но пускай туристы восторгаются сумрачной прелестью альпийских склонов, я же изрядно поднаторел в удобрении райских кущ и не питал иллюзий насчёт лёгкости бытия. Только не здесь. Каменистая почва закаляет характер. По стёсанным лбам и подбородкам здешних крестьян нетрудно проследить многовековую историю оборонительных войн.
Одна из войн разыгрывалась прямо сейчас.
Подходя к дому, я услышал крики. Они доносились из соседского сада. Что-то брякнуло, треснуло и между кустов бирючины, отчаянно извиваясь, проломился мальчишка, прижимая к животу добычу из нескольких помятых яблок. Услышав шаги, сорванец повернул ко мне искажённое страхом чумазое лицо. Это был Петерль, сын мясника Хёмерхофа.
— Привет, — сказал я.
Изгородь опять затрещала. Судя по звукам, там резвился небольшой выводок динозавров. Повизгивая и ухая, они выбрались по очереди сквозь брешь в ветвях и брызнули врассыпную, сверкая голыми икрами.
— Ах вы, сучьи отродья! — завопил Гегер, высовываясь следом.
Он швырнул на дорогу палку и тут заметил меня. Красные, в пятнах, щёки надулись и опали, выпуская воздух.
— Чёрт! Вот дерьмо!
— Угу, — согласился я, оценивая разрушения.
Живая изгородь была изломана в хлам. Милые детки. Интересно, какой урон они нанесли фруктовому саду?
— Ни одной целой ветки, — выплюнул Гегер.
— Яблони?
— И вишни.
— Надо же.
Гегер выпутался из кустарника и воззрился на меня, потирая нос. На одутловатом лице возникло новое выражение — угрюмое и плутовское одновременно:
— А сдаётся мне, твой малец был среди них, Эрих. Среди этих паршивцев!
— Да ладно?
— Ей-ей! Сдаётся мне, твой малец ими и верховодил.
— Не может быть, — возразил я с уверенностью, которой совсем не испытывал. Всё произошло так быстро, но в стайке убегающих детей определённо мелькнуло что-то знакомое.
— Кажись, он самый, — продолжал упорствовать Гегер.
Покряхтывая, нагнулся и вытянул из грязи лейку. Раздвинул заросли, словно желая найти на ветвях остатки вещественных доказательств. Но, очевидно, ребячьи штаны были сшиты из неубиваемого материала. Только в дренажной канаве розовела крупная пуговица, похожая на раннюю землянику. Я поднял её, и сосед победно затряс головой:
— Точно он. В тихом омуте, знаешь ли, черти водятся! Что скажешь?
— Ничего.
— А сделаешь?
— Разберусь, — пообещал я.
Положил пуговицу в карман и пошёл домой.
А что тут ещё сказать?
* * *
Матти я нашёл в огороде. Он с таким рвением ворошил компост, что стало ясно: операция «Яблоки Гегера» прошла при его деятельном участии.
Не тратя времени даром, я вынул вилы у него из рук и легонько щёлкнул по белобрысому затылку:
— Пойдём-ка побеседуем.
В доме было прохладно. Пахло жареным луком, мясом и какими-то восточными специями. Видимо, Франхен готовила свой фирменный вариант «Лейпцигской всячины». Квадраты заходящего солнца дрожали на натёртом полу, словно приготовившись к игре в классики. На каминной полке тихо постукивали часы в виде кареты, запряжённой железными скакунами; эти часы я откопал в мастерской в куче антикварного хлама, сохранившего такие диковины, как спиртовой утюг, ручная дрель в виде фаустпатрона или кольцо для яиц.
Матти хмуро прошёл в гостиную, остановился у стола. Вздохнул, выпятив живот, сделал шаг вперед и протянул руку, как бы подставляя её под нож.
— Бей.
— Зачем? — не понял я.
— Бабушка сказала, что если я провинюсь, меня ударят. У вас так принято.
— Нет, — проговорил я медленно, разглядывая упрямый лоб с прилипшей к нему прядкой белокурых волос. — Бить я тебя не буду.
— Вообще никогда?
— Ну почему же. Если повесишь кошку, отлупцую так, что неделю не сядешь.
Он вспыхнул. Поднял голову и посмотрел мне прямо в глаза.
— Я не вешаю кошек. Та, на школьном дворе, — это был не я. Это был Харперов Ганзи. Я не знал. Я бы ему не дал.
— Верю, — согласился я. — Ты бы не дал.
Матти шевельнул губами. Ещё не улыбка, но солнце выглянуло из-за туч.
— Тогда как ты меня накажешь?
— А как наказывала бабушка?
— Она не била. Просто ругалась и… ругалась.
— Вот уж дудки, — возразил я, — у меня все слова сосчитаны. Ты уж как-нибудь обойдись, братец.
За спиной скрипнула половица.
— Ладно, — сказал я решительно. — Давай заканчивать. Тащи сюда, что ты там затрофеил.
Он шмыгнул носом, подумал и потрусил вниз в подвал. Вернулся, держа в кулаке узелок с пятком зелёных, местами побитых яблок.
— Негусто. Это всё?
— Всё, — шёпотом сказал Матти.
Я смотрел на этого недозрелого гефрайтера[1] и в который раз задавался вопросом, что значит кровь. Каждый из нас внёс свою горькую лепту в создание заготовки. Как теперь разобраться, кому что
Последние комментарии
14 часов 23 минут назад
14 часов 23 минут назад
14 часов 31 минут назад
14 часов 40 минут назад
15 часов 38 минут назад
15 часов 56 минут назад