Кольцевой маршрут [Рейнмастер] (fb2) читать постранично, страница - 49

Траудгельд изобретает чудо-повозку, способную доставить нас прямиком к раздаче подарков.

Если же их нет…

Я перетряхну Альбиген вдоль и поперёк, и опять вдоль по линии сгиба. Я обшарю здесь каждую пядь земли. Выворочу каждый камень. Этот рай отдаёт подмёткой, фальшивой, как картонный вертеп, я больше никому здесь не верю, я ничего никому не прощу…

Если понадобится, я разорву его на куски.

Ай, ладно?

Да ладно!

Ай, ладно?

Да ладно…

* * *

Они ждали меня в условленном месте.

Полный комплект. И даже больше.

Франхен привстала и притронулась к горлу, словно пересекая крик, а Матти вырвался из рук учительницы, вскинулся и сел обратно в траву — видимо, от избытка чувств. На его лбу темнел свежий синяк. К дьяволу телегонию! Даже без газоанализатора я уловил крепкий дух семейных традиций.

— Все живы?

— Все, — сказал Траудгельд.

— Кто-нибудь ранен?

— Да. Ты.

Ну что ж. Ответ в стиле армейского радио.

Словно бы в благодарность за внимание сердечная мышца сжалась и — чвак! — вытолкнула сгусток крови из пулевой борозды, пропахавшей трассу в моём многострадальном плече.

— Ах, боже мой, господин Краузе! — охнула фройляйн Кройц, подтягивая к себе упирающуюся макушку Матти. — Присядьте! Сейчас я вам помогу! Я закончила в Базеле курсы сестёр-помощниц «Эрлебунг» и даже получила похвальную грамоту. За перевязку. Садитесь, господин Краузе, я сделаю всё очень быстро. Мы тренировались на манекенах.

— И как?

— Никто не жаловался. — Она чопорно поджала губы и с наслаждением ткнула в кровавую корку. — Это придётся снять.

— Уй! — выразился я, когда присохшая ткань оторвалась от тела с изрядным куском моей кожи.

Фройляйн Кройц нервно сглотнула:

— Простите!

— Умг…

— Вы в порядке?

— М-мх!

— Что?

— Soso lala, — перевёл Траудгельд.

Определённо, традиции передавались как насморк.

Шиндерасса-бум. Солнце ещё сияло, но краски неба имели нормальный оттенок. Ветер доносил знакомые звуки и запахи: одиночные крики и треск, горько-приторный аромат барбекю. Прощай, мастерская! Если пламя перекинется дальше, то нам достанется ведро обгорелой картошки. Экспериментальная порция — каждый клубень в полтора франка.

— Что там происходит? — требовательно спросил Траудгельд. — Что за пальба? Власти решили, наконец, почесаться?

— Боюсь, я там кой-что расчесал.

— Тебе нужно прилечь, парень. И придавить подушку.

— Да уж, я бы прилёг…

Но метеоцентр обещает осадки. В последнее время в этих лесах стало слишком людно. Разномастная шваль, привлечённая Хартлебом, шарашилась теперь по оврагам, а группа зачистки баловалась игрой в «Откройте, полиция!» Самое умное в такой ситуации — затаиться и не отсвечивать. По крайней мере, пока идёт сбор урожая.

— Мы вернемся домой? — спросил Матти.

Франхен обняла его с одной стороны, а учительница — с другой. От этой скульптурной группы веяло библейским отчаянием.

Обязательно, — сказал я. — Но не сейчас.

— А куда сейчас?

В самом деле — куда?

Я обвёл взглядом мое бедное разбитое войско и вдруг понял, что один из нас знает ответ. Расплывшиеся из-за очковых линз близорукие глаза фройляйн Кройц сияли как ночные фиалки.

— Ну… Когда что-то не так, я иду в церковь, — пролепетала она, заливаясь краской. — То есть я не настаиваю… просто… Я иду туда, когда плохо… И всегда обретаю там помощь. Отдохновение от своих бед. Понимаете, господин Краузе? Я нахожу там веру и сопричастие, всё, что нужно в наши смутные времена. Луч надежды — Живое Слово Творца. И покой. О, конечно, покой!

Она вся зарделась и нуждалась в поддержке.

И я опять не подвёл.

— Здорово, — сказал я. — А еда там есть?

* * *

За год жизни в деревне кирха Альпингхен напоминала о себе только тяжким басовым звоном по воскресным дням и сухим, словно горохом рассыпанным боем — по будням. Она была построена чуть-чуть на отшибе, и её угрюмые стены успели расцветиться мхом, мало-помалу подтачивающим древесный фундамент.

Пастор вышел навстречу — видимо, следил за тропинкой, привлечённый шумом и запахом гари. Его розовое, в юношеских угрях лицо было исполнено жгучего любопытства. Которое, впрочем, поблекло при виде нашей живописной компании.

— У вас на плече кровь! — воскликнул он вместо приветствия. — Вы попали в аварию?

— Крокодил укусил.

— В трёх местах?

— Тренировался.

Подоспевшая фройляйн Кройц перевела огонь на себя. Я дёрнул на себя церковную дверь и вошёл в полутьму, пахнущую густо и странно — неужели ладаном? Ряды скамеек, пустая кафедра, темный образ Спасителя… По воскресным дням крестьяне добирались сюда и пристраивали натруженные зады. Вот здесь сидел Вилле Хохгрейзер — от вытертой набело доски исходил крепкий душок махорки. Свет, проникающий в узкие окна, дробился в расписном витраже: женщина прижимала к груди младенца, везде дети и женщины, хрупкое цветное стекло…

Одна из фресок