Не ходите, дети, в Австралию гулять [Вячеслав Юшкин] (fb2) читать онлайн

Не ходите, дети, в Австралию гулять…

Глава 1

При постановке на якорь в Кейптауне сухарей и солонины на борту уже не было. Дотянули на последних крошках. Пресная вода давно уже протухла и воду я добывал, собирая росу. Цинга добралась до всех и народ умирал один за другим. Всё наши опыты разбились о мизерное количество лимонов и прочих фруктов. От всего количества каторжников на корабле нас осталось десяток не больше. Новые сухари и солонина были не лучшего качества, чем были и раньше. Одна радость хоть посмотреть на берег и на людей. До берега было не очень далеко, но бежать никто не хотел. Плавники акул вокруг судна намекали о том, что акулы здесь питаются беглецами. Гнать судно в Австралию с десятком пассажиров было не очень правильно и нас догрузили неграми. На новой территории критически остро стоял вопрос с рабочими руками и на новые каторжные работы собирали всех подряд. Команда матросов тоже пополнилась новыми лицами, это если мягко, а так это были такие же каторжанские морды, но пока ещё в свободном состоянии. Все вольности были немедленно прекращены и опять кандалы и цепи заняли свои места на руках и ногах всех, кого утрамбовали в трюм. Те несколько дней пока режим содержания был относительно мягок удалось поднять уровень витаминов за счет местных торговцев с лодок, но это был весьма краткосрочный период времени. С новым составом обитателей трюма никакого общего языка найти не удалось. Открытая и незамутненная ненависть к белым и даже наше общее бедственное положение не исправляло атмосферу, которая сгустилась в трюме. От смерти нас пока спасало то, что все мы были закованы в цепи и сам трюм перегородили на несколько частей. Наконец крышка на световом люке захлопнулась и вокруг сгустилась тьма. Теперь солнечный свет попадал к нам только в те часы, когда приносили пресную воду и те жалкие отбросы, которые теперь стали нашей пищей. И вот наше судно покидает наконец рейд Кейптауна и берет курс на мыс Игольный. Это крайняя точка на Африканском континенте и, хотя многие считают крайней точкой Мыс Доброй надежды, но крайняя точка — это мыс Игольный. Очень опасное место — сотни кораблей не смогли пройти у этого мыса и были разбиты о скалы и камни. Почему мыс Игольный так назван. У этого мыса находиться магнитная аномалия — стрелка компаса показывает строго на север. Плюсом огромная банка и сталкиваются несколько течений из Атлантического океана и Индийского океана. Эта подводная терраса, носящая название банка Агульяс. Эти места славны ещё и тем, что здесь появился первый почтовый ящик. Есть мнение, что самый первый в мире почтовый ящик появился именно на Мысе Доброй Надежды.

Во время плавания в 1500 году эскадра Диаса попала в очень сильный шторм. Тогда спасти удалось всего лишь один корабль. Диас понимал, что мыс, куда их выбросило, не может быть местом их жизни и что ему с командой придется плыть дальше. Но в то же время он понимал и то, каким опасным является предстоящее путешествие. И тогда было принято оригинальное решение — все, что произошло с эскадрой, записали на бумаге, взяли обычный башмак, сложили туда рукопись и повесили на дерево. Диас надеялся, что вскоре этот башмак найдут и прочитают записки. Так и получилось. Меньше, чем через год португальские моряки обнаружили на дереве башмак, который, по сути, и был самым первым почтовым ящиком в мире. От пассажиров трюма писем не принимали, да и некому писать письма. Наверное, поэтому и остановки не стали делать. Шутка.

Мрачная репутация мыса Доброй надежды и мыса Игольчатого оправдалась в полной мере. Начался сильный шторм. Нет, не так, очень сильный шторм. Что творилось на верхней палубе мы не видели и могли только представлять, что там творилось, в меру своих познаний в морском деле.

Вот мы услышали страшный хруст и щелчок, и судно дернулось вправо, и мы все влипли в доски борта судна. Страшная качка и мы летаем от одного края решетки до другого. Крен огромный и, кажется, нас несколько раз перевернуло. Все шпангоуты кряхтят и ходят. Из щелей между досками, которые составляют борт судна стали пробиваться небольшие ручейки морской воды. И снова судно ложиться на борт и снова мы летаем по своим загородкам. Мысли, которые у всех в головах одни и те же. Судно в любой момент пойдет на дно, и мы не сможем спастись. Но и на открыто воде нам ничего не светит кроме смерти от переохлаждения. Максимум который мы будем ещё на что-то способны это примерно четверть часа и потом всё переохлаждение и смерть. Но умирать в трюме в цепях никакого желания нет. Надо действовать. Ещё когда нас выпускали на верхнюю палубу, и мы пользовались относительной свободой передвижения я украл и спрятал молоток и зубило. Спрятал за обшивкой в трюме. Ожидаю, что нас лишат всего того, что мы имели я примерно вычислил место, где будут держать белых каторжников и угадал. И теперь пришло время действовать. Оторвать доску за которой был тайник удалось не сразу, работать можно было только одной рукой, и доска оторвалась только тогда, когда при крене я повис на этой доске и смог дёрнуть эту доску, с успехом применив весь вес своего тела. Судно встало на ровный киль и теперь началась лихорадочная деятельность. Надо было молотком сбить штифты, на которых держались кандалы. Среди моих соседей оказался мастер — это был Яков, до своего попадания на каторгу за бродяжничество он жил и работал кузнецом на арендованном участке земли откуда его выставили, не дождавшись окончания срока аренды и затем сразу же судья вынес решение — отправка в Австралию на десять лет каторги за бродяжничество. Яков ещё легко отделался и срок не большой и так как у него не было семьи, то и переживать было не о чем. Так мы и расковали себя и сбросили цепи. Но это был даже не начальный этап. Надо было сломать запор на решетке которой мы были отгорожены от прохода и остальных обитателей трюма и самое главное надо было добраться до запоров на световом люке трюма и только тогда мы могли выбраться на палубу и как-то пытаться спастись с судна, терпящего крушение. То, что судно терпит крушение у нас уже не было никаких сомнений вода в трюме подбиралась уже к колену. И прибывала с каждой минутой.

Спасать негров оказалось бесполезно. Они просто лежали и ждали своей участи. Нас было пара десятков и надо было добраться к световому люку. Для этого пришлось карабкаться по решетке загородки как акробатам, при этом крепко держаться при каждом крене была опасность навернуться с высоты вниз на дно трюма. Опять отличился Яков он первый добрался до люка и получив от меня молоток и зубило, стал сбивать запор. Оказалось это сделать невозможно и тогда просто стали ломать сам световой люк. Работать приходилось в потоках соленой океанской воды. Морские волны перехлёстывали через судно и заливали потоками воды все места куда они попадали. Наконец удалось добраться до креплений запара на люке и световой люк сдался и сразу нас окатили холодной морской волной. Мы уже были и так мокрые с головы до ног, и дополнительная вода уже ничего не решала. Люк отброшен, и я выбрался на палубу. Палуба странно пустая и ровная. Нет ни одной мачты и совало все предметы, которые были на верхней палубе. На капитанском мостике никого нет, и никто не управляет судном. Чудо, что судно не встало к волне бортом и нас просто не перевернуло кверху килем. На палубе уже все, кто пошел в побег и в этот момент нас накрывает огромным водяным валом и когда вода схлынула с палубы я увидел нас стало гораздо меньше. Нас осталось только двое — со мной рядом намертво вцепившись в какой-то трос был только Яков. Судно с большим трудом встало на ровный киль. Надо было покидать судно и спасаться. Яков кричит и показывает рукой в море. Поворачиваюсь и вижу примерно в ста метрах перевернутая шлюпка — шестерка. Похоже именно она и была привязана у нас за кормой. Теперь её оторвало и несет в неведомые дали, и мы прыгнули за борт и стали отчаянно рваться к лодке. Почти сразу на судно обрушилась ещё более крупная волна и судно легло на бок и уже больше не выпрямлялось. Нас же волна подбросила и донесла к шлюпке. Но до спасения было ещё очень и очень далеко. Шлюпка была перевернута и затоплена. Теперь надо было перевернуть шлюпку и каким-то образом вычерпать всю воду из лодки. Накренив шлюпку на одну сторону, мы нажали и опять с головой окунулись в воду. Но лодку перевернули и теперь надо было вычерпывать воду. Это занятие нас полностью отвлекло от событий, происходящих на судне, которое мы успели покинуть. Сизифов труд вот как можно назвать наши усилия по осушению лодки и все же мы смогли и теперь сидели в шлюпке и дрожали на ветру. Наше судно, на котором мы в трюме проводили время путешествуя в Австралию, медленно погружалось недалеко от нас в морскую пучину. Спасть было некого. Или всех уже смыло волнами или же команда укрылась в своем трюме и теперь уже не могла его покинуть. В любом случае спасть было некого, на водной глади не было ни одного человека, кроме нас в лодке. После того как ураган ушел в сторону и волнение улеглось. Волнение моря здесь никогда полностью не заканчивается. Но сейчас волны стали не столь высокими и частыми и ветер стих. Мы стали исследовать шлюпку и искать запасы, которые всегда хранятся в спасательной шлюпке. Мы нашли — бочонок воды литров на двадцать и сухари в замотанные в парусину. Мало, но в любом случае лучше, чем ничего. Весло оказалось только одно, остальные смыло водой. Мачту и парус тоже сорвало и унесло. Грести удавалось, но направление мы выдерживали с трудом. Вдалеке на самом горизонте мы видели горы на Африканском континенте и гребли в сторону земли. Скорость нашего передвижения была мала, но и выбора у нас не было. Дельфинов я увидел первый. То, что дельфины стали толкать лодку вперед к берегу, это было думаю случайностью. Хуже было бы если бы эти дельфины решили толкать нас в сторону открытого моря. Это были крупные такие дельфины, потом я вспомнил, этих рыб называют не дельфины, это были касатки. Но как бы эти рыбы не назывались толкали они нас к берегу и это нам давало осторожно надеяться на свое спасение. Дальше началось нечто странное. У меня в любом случае осталось такое впечатление, что касатки нас вытолкали ближе к берегу и стали нарезать круги. Они чего-то ждали и наконец со стороны бухты появились акульи плавники и акулы направились к нашей лодке, и первая же акула поставила нашу лодку на «попа». Мы с Яковом смогли только чудом удержаться в лодке и не вылететь за борт в морскую воду. Я намертво зажал в руках свою банку, на которой сидел. От удара разошлись швы в лодке, и она стала набирать воду. Мы отчаянно гребли к берегу пока акулам было не до нас. Касатки атаковали акул и теперь обедали акулами. Мы служили наживкой именно такое впечатление у меня осталось от действий касаток. Нашу лодку до толкали до места обитания акул и когда те ринулись к нам за добычей, сами попали в пасти к касаткам. Как-то так получилось. Вокруг нас кипела морская вода и в лодке плескалась тоже вода, мы же с Яковом гребли в сторону берега и молились о том, что ь на нас не обращали внимания ни касатки, ни акулы. Только молиться надо было ещё и о том, чтобы не попасть на глаза к крокодилам. Мы же не молились и когда мы уже видели близкий берег из рук Якова вылетело весло. Вернее, у него откусили ту част весла, что была погружена в воду. И затем на поверхности показалась морда крокодила и тот выплюнув деревянные части весла сунулся к Якову и тут я стал свидетелем кулачного боя человека и крокодила. Пасть крокодила была распахнута и его зубы в пасти приковали мой взгляд. Яков же оказался неплохим кулачным бойцом. Его удар по челюсти крокодила оказался фатальным для этого монстра. Челюсть была сломана, и крокодил нас оставил. Интересно, что в тот момент я подумал — есть ли у крокодилов стоматологи или нет. Вставят ли вот этому экземпляру зубы или нет. Какой только чуши не приходит в голову на нервах. Лодку мы бросили и побежали к берегу воды было примерно по колено, но бежать было тяжело. Я тащил пистолет, который мы нашли в лодке и те заряды, которые были в комплекте к пистолету. Яков тащил бочонок и сухари. Вот наконец и суша. И можно было бы отдохнуть и перевести дыхание. Но опять сородичи нокаутированного крокодила не дали нам перевести дух. Оказывается, крокодилы отлично и быстро бегают по суше. Это было неприятное открытие для нас и опять неслись к горным грядам на горизонте. Первая скала оказалось слишком крутой и мы не смогли покорить её склоны. Но вторая или третья оказалось более доступной. Вот на одной из них мы и укрылись. К счастью, крокодилы на лазают по скалам, это было добра новость, но плохая оказалось в том, что крокодилы очень мстительные и нам слезть уже было невозможно. Эти твари взяли нас в осаду. Пока мы гребли и бегали наша мокрая одежда не особо досаждала нам. Но когда мы взобрались на скалу то пронизывающий ветер очень скоро доказал нам, что нам нужен огонь костра. Если мы не получим тепла, то в принципе мы зря убегали от крокодилов, мы умрем от переохлаждения. Развести огонь оказалось весьма сложной задачей, но нам удалось обнаружить заброшенное гнездо, которое было построено из больших веток. Ветки высохли и с трудом, но мы смогли развести костер и высушить одежду и согреться самим. После всех этих передряг нас клонило в сон. Но лучше бы мы не трогали гнездо, это только мы могли подумать, что гнездо брошено. Гнездо не было брошено. В этом гнезде жила огромная ящерица. Типа варана. Вот только размеры этой ящерицы были слишком большими и для гнезда, и для нашего спокойствия. Примерно трехметровой длины было тело этой милой ящерки, и её намерения не отличались оригинальностью. Нас опять посчитали кормом. Но огня эта пресмыкающееся все-таки боялось и пара факелов в морду и вопрос был решен. Этот самозванный дракон отступил. Недалеко и не навсегда. Прибыл настоящий владелец гнезда. Два метра каждое крыло и пасть с зубами. Летающий крокодил. Уж как там он называется на самом деле нам было всё равно. Хуже, что эта тварь нисколько не боялась огня. У нас было очень сложное положение. Внизу на земле нас поджидали несколько крокодилов, чуть повыше земли бродила по склонам скалы ящерица и ждала нас, чтобы закончить свой обед, сверху же к нам прилетела эта птица — летающий крокодил. Просто прелесть. Что-то надо делать, но в голову нечего не приходило кроме зарядить пистолет и завалить птицу и затем уже варана, если он варан. Даже больше независимо от его названия, ящерицу надо было тоже валить. Из этой компании крокодилы казались самыми безобидными. Когда эта птица в очередной раз пикировала к нашему костру я и выстрелил, и попал ей в голову. Как я смог попасть — всё просто, слишком близко практически в упор промахнуться невозможно. И эта зубастая тварь рухнула вниз и попала к ящерице на зуб. Ящерица, взяв в зубы труп зубастого летающего существа и скрылась в зарослях. Теперь надо было решать с крокодилами. Но нечего решать с крокодилами не пришлось. Пришли хищники намного страшнее и коварнее чем крокодилы. Пришли люди. Одним из основных промыслов местных белых было мародерство на кораблях, которые выбрасывало на берег после шторма. Воевать стремя десятками вооруженных людей было невозможно, и мы спустились вниз. На матросов мы не были похожи и потому мы сразу же и признались в том, что мы каторжники и спаслись с судна, которое потерпело крушение у этих берегов. Нам связали руки и погнали в сторону Кейптауна и так со связанными руками нас и доставили через несколько дней к коменданту города и порта. Здесь нас освободили от веревок и подарили во временное пользование кандалы и началось следствие. За побег нас ждала виселица. Но судья встал в тупик. Мы не уходили в побег, мы спасались с судна, которое тонуло. И когда выбрались на сушу то не стали скрываться. Гуманизм суда был бесконечен, прямо как у советского суда — который самый гуманный во сем мире. Нам не стали добавлять срок и просто выпнули на очередной кораблю, который вез осужденных в Австралию. И мы возрадовались своей судьбе. Несмотря на голод и лишения мы имели и другие потребности. Например — общение с женщинами было только во сне. Но Господь милостив, и мы попали на судно, которое везло в Австралию осужденных женщин. Вот такая усмешка судьбы. Почему усмешка судьбы. Потому что женщин на судне было не так и много и на всех все равно не хватало. Морская пехота и офицеры — остальные только смотрели и облизывались.

Глава 2

Опять перед глазами решетка, отделяющая наш сектор от остальных отсеков с каторжницами. На судне везли более двухсот женщин, приговоренных к каторге за различные преступления. Были и такие которым заменили смертную казнь на каторгу. Но надо знать британскую систему правосудия смертную казнь давали за практически все преступления. Например, Мэри ей 13 лет и первый приговор у нее смертная казнь через повешение за кражу детского платья и платка. Затем уже решили отправить её на каторгу. В Новым Южном Уэльсе не хватает женщин. Их действительно не хватает — на примерно 25 тысяч колонистов женщин меньше трех тысяч и теперь в Австралию идут суда с женщинами, осужденными к каторге, чтобы убрать такой перекос в населении. Таких девочек каторжниц много. Возраст и 13 лет, и семь лет и 10 лет. Преступления — украла платье, украла платок, украла моток пряжи и так далее. Везут и настоящих преступниц — проститутки, воровки, бродяги и нищие. Там на месте женщины редкость и будут востребованы все. Один плюс все-таки есть кормят лучше и судно идет не так уж быстро. Женщин не хватает не только в Австралии. Конкретно это судно, на котором теперь везут и нас простояло в Кейптауне сорок пять суток и всё это время это был плавучий бордель. Вот потому и кормят здесь получше. Внешний вид должен быть более или менее. Женщины, которые находятся напротив нашего сектора — это нельзя уже назвать женщинами — отбросы, но и на этих находятся любители, рядовые морской пехоты и матросы команды. Всё это происходит на наших глазах. Яков оказался пуританином и для него это зрелище весьма болезненно, и он не смог молчать и занялся проповедованием религиозных догм. Остановит я его не смог. И он дочитался проповедей. Мы там сидели только вдвоем, и капитан морской пехоты разбираться не стал. Нас повели на палубу на порку. Надо было искать выход и искать очень быстро — пятьсот ударов плетью, это смертный приговор. Умирать по заказу шлюх это было совсем неинтересно и не входило в мои планы. Но Яков продолжал сыпать проклятия на блудниц и блудников. И теперь надо было переключить внимание на себя, если всё оставить как было, то уже сегодня мы пойдем на корм акулам. Похороны на судне очень простые — корабельный врач посмотрит на тело и тело уйдет за борт. Остальное доделают серые тени в океане которые не отстают от судна и питаются телами умерших матросов команды и солдат, которые конвоируют каторжников, и сами каторжники тоже регулярно уходят за борт судна.

У меня не было выхода и поэтому на палубе я сразу сказал сержанту, который командовал конвоем — чего зря нас пороть, можно устроить более увлекательное зрелище. Мои слова услышал уже капитан, который командовал этой ротой морской пехоты, и они его заинтересовали и меня повели к нему поближе.

— И какое же развлечение лучше, чем хорошая порка плетью. Интересно мне знать.

— Кулачные бои. Гораздо зрелищнее и интереснее. Если же кулачные бои на деньги, то они ещё и приносят прибыль. Это был я и постарался быть убедительным.

— Хорошо. Совсем неожиданно быстро, согласился капитан.

И я немедленно принялся за дело. Разметить площадку для первого боя не составило труда. Первый бой не стали откладывать и сразу появился первый противник- сержант из конвоя, и он же исполнитель наказания плетью по совместительству. В команде судна был и другой палач, но тот был для наказания провинившихся матросов.

Условия боя — двенадцать раундов по пять минут и если нет победителя, то ещё двенадцать раундов и так по кругу. Капы нет и перчаток тоже нет. Кулаки замотали холстом и всё. Судья капитан. И вот вместо гонга — команда бой.

Первый раунд — Яков просто идет на сержанта и пытается его достать прямыми в голову. Никакой техники просто вперед и прямым в голову. Его противник, слегка опешив от такого простого рисунка боя осмелел и подпустил Якова слишком близко. Дальше произошло два события — сержант провел несколько ударов в корпус Якова, тот же в ответ только один раз зарядил в сержанта апперкот.

Бой закончился — сержант упал и его затем унесли к врачу. Я поднял руку Якова и объявил его победу. Капитан был просто в ступоре. Сержант был человеком, которого никто не мог победить в кулачной схватке. Во многих портах и на многих рингах и никто не мог сержанта свалить с ног. И тут вот такая история. Нас отвели обратно в трюм, но поменяли нам сектор и теперь мы сидели напротив уже малолетних преступниц. Нам даже выдали соломы на постель и принесли еду, которая шла рядовым морской пехоты. Ничем эта еда не отличалась и от еды каторжников, те же сухари и та жа солонина и те же черви. Но по крайней мере нас не стали пороть и перенесли разбирательство на следующий день. После ужина к нам в трюм прибыл капитан и лейтенант. Лейтенант будет принимать ставки и совместно со мной проводить бои. Судьей будет капрал, который до вербовки в морскую пехоту был кулачным бойцом и судил иногда на ярмарках кулачные бои. Нам будут даже платить деньги — по фунту за каждую победу, за поражение будет лишение ужина и воды. Условия контракта не особо привлекательные, но не надо было учить жизни местных шлюх. И вот начался бесконечный турнир. Мне пришлось пойти на хитрость и убедить Якова не отправлять на палубу выставленных против него бойцов, хотя бы пару раундов. Или турнир кончиться, и мы останемся на бобах.

Наше путешествие продолжалось. За всеми этими событиями мыс Игольный остался позади и теперь вокруг был Индейский океан. Попутный ветер нес нас в сторону Австралии и конечный пункт — Новый Южный Уэльс был всё ближе. И что нас ждало в том краю мы даже не подозревали, но нечего хорошего мы не ждали. Как мы жили. Утром завтрак и тренировка на палубе на свежем воздухе и после обеда — очередной бой. И снова после боя ужин и отдых на палубе. Вот так мы хотели.

Получили — еда один раз вместе со всеми и та жа еда, как и у всех каторжников. Цепи снимали только Якову на время боя и затем снова в цепи. Меня не расковывали и свежий воздух был только тогда, когда выводили на палубу на бой. И всё.

Здесь в этих водах шалили пираты. Их было немного, но всё равно они были. Это были те пираты, которые ушли из Атлантического океана и смогли найти укрытие. На Филиппинах среди огромного числа мелких островков. Филиппины — это более семи тысяч островов и обитаемых островов там единицы. Там можно спрятать целый флот. Пираты старательно обходили стороной британские корабли поэтому и могли существовать. Но вот конкретно этот пиратский бриг выскочил на нас и сходу атаковал и пошел на абордаж. Пока все глазели на очередной кулачный бой бриг смог подойти совсем близко и кинуть «кошки», и подтянуться к борту судна. «Тревога» была объявлена уже в тот момент, когда на палубу судна прыгала абордажная команда пиратов. Пропустив саму атаку, матросы не могли вступить в бой, дежурная смена морской пехоты отвлеклась то же и потому бой начался с полного превосходства пиратов. На капитанский мостик удалось отбить атаку, но на палубе началась свалка. Я полез по вантам на мачту на марс и за мной туда же полез и Яков. Оружия у нас не было и биться голыми руками с людьми которые вооружены абордажными саблями и топорами было затруднительно. Но удачи нам не было. В цепях лазить по вантам совсем неудобно и меня стряхнули вниз и прижали спиной к палубе. И быть бы мне укороченным на голову, но спрыгнул Яков и двумя ударами отправил за борт того пирата, который собирался отрубить мне голову. Пришлось всё-таки вступить в схватку. Я подхватил абордажный топор и став спиной к спине у мачты мы стали отправлять за борт пиратов. Всё было совсем не просто, и только неимоверная сила Якова пока не давала окружающим нас пиратам решить проблему кардинально. Но всё шло к тому, что нас просто нашинкуют и всё. И мы перешли к тому борту, к которому пристал пиратский бриг и спрыгнули на его палубу. Стало полегче, такого маневра от нас никто не ждал и против нас оказалось всего два матроса. Основная часть пиратского экипажа была на нашем судне и вела его захват. Свой же бриг осталось охранять только двое, и такая самонадеянность пиратов подвела. Мы смогли захватить пиратский бриг и перерубить те концы, которыми были закреплены кошки на борту нашего судна. Когда бриг стало течением относить от нашего судна пираты заволновались и прекратили свои атаки и сразу же понесли ощутимые потери и сразу изменилась обстановка и настроение как у тех, кто шел на абордаж так и тех кто защищался. Буквально за несколько минут пиратов перебили, и шлюпка подошла к бригу и отбуксировала нас обратно.

Если кто-то подумал, что нас ждала награда он ошибся. Никаких наград не было. Просто на несколько недель прекратились кулачные бои и нам дали возможность помыться и поменяли наши лохмотья на более приличную одежду. Часть команды перешла для обслуживания захваченного «приза» и потому стало не до спортивных соревнований. Если ветер будет так же дуть, то мы прибудем к конечной точке примерно через месяц. Мы уже шесть месяцев болтались посредине морей и океанов и любые ужасы на берегу перестали нас пугать. Хотелось уже твердой поверхности и наконец больше не видеть морские е сухари и солонину. Солонина на борту имела кодовое наименование «мертвый француз» и имела соответствующий запах и вкус мертвого француза. Но ничего другого на борту не было. Рыбу же мне не разрешили ловить и на палубу нас не выводили. В один из дней случилось происшествие имевшее затем судьбоносное значение для меня. Это событие уже на берегу сыграло решающее значение в выборе ремесла в Новом Южном Уэльсе.

Но обо всем по порядку. Днем световой люк всегда был открыт. Постоянно выводили женщин наверх на палубу и эти шумы всегда очень расстраивали Якова, но он сумел остановить в себе религиозный пыл и обходилось без проклятий шлюх. И когда ушла очередная партия блудниц через комингс светового люка вниз в трюм упало тело лейтенант морской пехоты. Затем всё закрутилось. Кто-то нанес десяток ударов ножом в спину и грудь лейтенанта и сбросил мертвое тело в трюм к каторжникам. Нас выдернули на палубу и стали проводить дознание. Факт того, что мы не могли этого сделать не остановил обвинения и всё шло к тому, что нас теперь повесят за убийство. Опять пришлось вспоминать красноречие и убеждать всех и суд, что неплохо бы найти настоящего убийцу. Ведь прошло всего пара часов, и убийца не смог пока спрятать следы преступления. Но штурман судна заявил, что всё понятно и так. Лейтенант упал в трюм и там мы его убили и ножи выбросили за борт.

Тогда я привёл доводы против этой версии. Десять ножевых в грудь и десять ножевых ударов в спину. Из ран должно вылиться очень много крови, огромная лужа крови. Но в трюме и у светового люка крови очень мало. Значит убили лейтенанта в другом месте. Штурман стал язвить и не соглашался со мной, и только капитан судна просто сказал — на охоте я много раз видел место, где были убиты животные и всегда там было много крови. Объявил «аврал» и судно стали обыскивать от топа мачты до отсеков, где лежал балласт. И нашли замытые пятна крови в офицерском коридоре. И сразу отношение суда к нам изменилось. Доступ в офицерский коридор мы не имели и не могли туда проникнуть и соответственно не могли нанести смертельные раны лейтенанту. И капитан, который был судьей принял соломоново решение. Я ищу убийцу и предоставляю доказательства вины убийцы и тогда нас не станут вешать за убийство лейтенанта. Это было совсем не справедливо, но жизнь меня давно отучила верить в справедливость. И я решил искать убийцу быстро и ломать его психологически. Было ясно убийца это один из обитателей офицерского коридора, и я попросил капитана построить офицеров на палубе в шеренгу, что бы я мог осмотреть каждого и указать убийцу. Человек совершивший такое убийство сейчас находиться в страшном волнении и если правильно провести осмотр офицеров, то найдется кандидат на место убийцы. Нервы выдадут того, кто убил лейтенанта. Лейтенанта убили ножом и нанесли при этом множество ударов. Значит убийство совершено в сильном душевном волнении. Пока я всё это прокручивал в голове, офицеры построились. Белые мундиры тропический вариант местного общества. Иду и внимательно оглядываю с головы до ног каждого офицера в шеренге. В строю стоит восемь человек. Пятерых можно сразу из строя отпустить не малейших признаков волнения и мундиры чисто белоснежные ни пятнышка, ни следов застирывания. Остается трое которые дергают лицом и кривят губы. Тут может быть и сословная спесь и волнения преступника. Так и вот наш убийца. На мундире россыпь маленьких пятен от брызг крови, удары он наносил сильные и брызги крови попали на мундир и застирать мундир убийца не успел. Но это доказательство для меня, но не для капитана. Значит будем убийцу колоть на явку с повинной. В самой первой моей жизни сколько убийц я убедил рассказать правду и уже не смогу вспомнить столь ко их было. И начинаю морально давить на этого подозреваемого и библию вспомнил и десять заповедей. И уже всем стало понятно, что дело в этом офицере и наконец признание. Как и всегда дело в деньгах. Убийца взял в долг у жертвы и не смог отдать в срок, ему грозило содержание в долговой тюрьме и вот он просто убил своего кредитора. Признание услышали все и убийцу забирает конвой морской пехоты. В судовой журнал вносят обстоятельства этого происшествия и нас с Яковом наконец уводят в трюм. Теперь можно выдохнуть, смерть прошла совсем рядом и снова мы смогли ускользнуть. Сколько раз ещё нам придется идти по краю лезвия. Но впереди уже скоро будет, суша и берег и там не будет этого осточертевшего нам океана. Нас стали выводить на палубу и разрешили ловить рыбу. И наконец место «мертвого француза» ароматная уха. Блаженство. Стали даже подводить итого кулачных боев — пятьдесят восемь схваток и все окончились победой Якова. Значит нам причитается пятьдесят восемь фунтов на двоих. Не так и много, но хватит изменить жизнь на берегу. Мы сможем полгода прожить на эти деньги. Нас ждет не каторжная тюрьма — мы можем пойти работать на ферму или собирать раковины на известь или сами рубить лес и там посеять пшеницу или разводить скот. У нас теперь так называемая — хорошая репутация. Но что нас ждет на самом деле неизвестно. Но сейчас мы можем прийти в себя и накопить сил для нового этапа жизни на берегу. Нашлись среди обитательниц трюма и швеи и закройщицы и нам построили неплохие костюмы и нашлись нам и головные уборы приличные. Всю картинку портят только кандалы. Снимут ли с нас цепи на берегу зависит не от капитана судна, это зависит от коменданта колонии Новый Южный Уэльс и только он решит, что будет с нами дальше на земле Австралии…

Есть один вариант, как не заниматься сельским хозяйством и избежать лесоповала это — служба в полиции Сиднея. Да, вот такая служба есть в Новом Южном Уэльсе — служба в полиции. В австралийской полиции могут работать каторжники и могут служить в качестве констеблей и даже детективов, и наш капитан может за нас похлопотать и всего тридцать фунтов за рекомендации. Я подумал и согласился, и мы передали эти тридцать фунтов капитану.

* * *

Потому что полиция, как ни крути, всегда комплектуется из наличного населения.

Никаких переселенцев, кроме каторжников, в Австралии просто не было. Вот не завезли их на тот момент, и всё тут.

На полицию из метрополии не положиться — там семь месяцев на паруснике в один конец, и то при удаче, если оттяжки от штормов и других приключений в рейсе не будет.

Комплектовать полицию местными жителями — ещё чего, по мнению достопочтенных джентльменов! (Да и в том уровне развития, на который вышли австралийские аборигены, из них просто не могло быть полиции или администрации толкового качества, да и вообще какой-то).

Вот и получилось так, что полицию только из каторжников и удалось укомплектовать.

И судя по всему, она справилась относительно неплохо, раз австралийцы живы остались…

Глава 3

И вот наконец рейд Сиднея. Первыми на берег свезли женщин и на некоторое время конвой забыл о нас, и мы спокойно легли спать. Но уже рано утром на берег увезли и нас. На берегу стоял стол и там под тентом сидела комиссия решавшая, кто куда поедет. В местных условиях пойдет. Капитан не зря взял деньги за рекомендации и нас решили отправить в местный аналог городской полиции. Существовали несколько отдельных групп поддержания общественного порядка — Конная Стража, Лесная Стража, Речная Стража и Городская Стража. По названию уже более или менее ясно, чем эти Стражи занимались. На деле разделение отсутствовало и все занимались всем. Самым старшим начальником был губернатор, самоуправляющийся колонии Новый Южный Уэльс. Прежде чем нас отправили к месту службы нам прочли лекцию о том. Что такое колония Новый Южный Уэльс и ка мы должны себя вести, чтобы не навлечь на свои головы кару Господню /гнев Губернатора колонии/. Заповедей было всего две — первая Губернатор всегда прав, вторая — если Губернатор не прав, смотри первую заповедь. Текучка кадров была страшной и не всегда это было связано с борьбой с бандитизмом. Существовали свои местные трудности, связанные с флорой и фауной — опасные насекомые и опасные животные и опасные змеи прореживали ряды колонистов гораздо результативнее местных бандитов. Оплата была прямо-таки роскошной — фунт в месяц при государственной кухне и жилье. На окраине Сиднея располагалось двухэтажное здание Конной Стражи, и мы туда и отправились с бумагой о нашем зачислении в ряды доблестной Конной Стражи. Но когда мы наконец добрались к месту своего назначения сразу же выяснилось Стража конная только на словах, нам предстоит передвигаться пешком и с оружием тоже всё совсем плохо. Максимум что дают нам это деревянные дубинки. Спать нас определили в конюшне. Это была такая шутка. Нам никто не сообщил о наличии колонии пауков в здании конюшни и пауки были ядовитые. Уже по ухмылкам своих новых сослуживцев я заподозрил неладное и притормозил Тома, когда он собрался занимать место для ночлега и послал его за факелами. Собрав факелы и разведя огонь, мы отправились осматривать место, отведенное нам для ночлега. После обнаружения трупов двух собак которых на наших глазах заканчивали доедать большие по австралийским меркам пауки /для меня так просто гиганты/ мы приняли решение для начала заночевать на открытом воздухе. Развели костер и закутавшись в одеяла уснули у костра. Дежурили по очереди. Спать на открытом воздухе то же не самый лучший выбор, но новичкам везет, и мы смогли проснуться и утром явились на развод. Там и получили первое задание в окрестностях Сиднея появилась новая банда из беглых каторжников, и мы должны отловить и предоставить на глаза главаря этой банды некого «Капитана» и по возможности остальных членов банды. Вот только оружия нам не выдали. И что нам делать и как разыскивать и задерживать вооруженных беглых это стало нашей заботой. Последнее нападение на ферму в окрестностях Сиднея произошло позавчера, и мы отправились на эту ферму. Ферма была небольшой по меркам Австралийского Содружества / так сейчас именуется Австралия/ всего в тридцать акров, но довольно успешно производила пшеницу и поставляла её в Сидней. Дом от нападения пострадал не сильно, налетчики забрали зерно и спиртное и изнасиловали жену фермера и ушли прочь, но обещали вернуться если фермер не будет доставлять продовольствие в указанное ему место. И здесь нам повезло в первый раз — на ферме оказалось оружие, два старых армейских мушкета и пистолеты, всего пара, но и это было не мало. У нас вообще не было оружия, теперь же мы могли и оказать сопротивление беглым преступникам. Можно ли было отказаться от направления в Стражу. Да, такой вариант имелся, но тогда нас отправили бы на фермы колонистов в качестве бесплатной и бесправной рабочей силы. Такой вариант нам не подошел. В разговоре с фермером я узнал.

Материк был большой британской тюрьмой, а из тюрем всегда кто-то пытается бежать, нередко, прихватывая с собой пару подельников поглупее и пожирнее — на случай голода. Особенной известностью пользовались три истории: о побеге Эдварда Бротона, Александра Пирса и Томаса Джеффриса. Все они были каторжниками, которые сколотили в неволе свои банды и бежали. И все они были достаточно умны и циничны, чтобы прихватить с собой «живые консервы», которыми в итоге воспользовались.

Вот только Пирс и Бротон убивали и ели подельников не от хорошей жизни. А Джеффрис съел напарника просто из любопытства. Он, как и иные каторжники, бежал в австралийский буш и бродил по нему, пытаясь выжить. Но Джеффрису повезло больше: его банде удалось найти стадо овец и поймать одну из них. Поев баранины, Томас грохнул одного из бежавших с ним каторжан и наделал стейков и из него. Никакой необходимости в этом не было. Он просто был психопатом и садистом, и ему захотелось показать свою власть.

Джеффрис и его банда бродили по Тасмании, врываясь на фермы, насилуя и истязая женщин, и убивая детей и мужчин. Очевидцы описывали его как человека, который требует называть его «Капитан» и ходит в длинном черном пальто, красном жилете и в кепке из кожи кенгуру. Каннибал был настолько уверен в своих силах, что начал промышлять в городах и даже набирать там себе новых подельников. Впрочем, новые члены банды быстро покидали его. Садизм и жестокость Томаса шокировали даже самых отъявленных головорезов Австралии. Однажды легендарному убийце Мэтью Брэйди выпала возможность «поработать» с Джеффрисом. Однако, увидев его в деле, он с отвращением расторг с ним все договоренности, назвав Томаса «бесчеловечным монстром».

Рассказ фермера слегка охладил мою уверенность в легкой победе над этим самым «Капитаном», но у нас всё равно был в запасе один ход. Бандиты потребовали оставить продовольствие в указанное место, и мы могли устроить там засаду и нанести удар по банде из засады. Приказ о задержании бандитов был весьма расплывчатый и мог трактоваться, как угодно, широко.

Место, в которое фермер должен доставить продовольствие было на берегу местной речки. В сухое время река почти полностью пересыхала и превращалась в совсем небольшой ручей. Река делала петлю вокруг небольшого холма, к подножию этого холма и должен был привезти муку и чай наш потерпевший. На этом самом холме мы устроили свою позицию — забрали на ферме сотню мешков и наполнив эти мешки землей построили укрепление, в котором и остались ждать прибытия банды. Оружия у нас было старое и припасов / пороха и пуль/ было выстрелов на пятьдесят. К пистолетам пуль было совсем немного на пару выстрелов. Переночевать нам не удалось к вечеру, когда уже солнце катилось к горизонту, явились бандиты в количестве дюжины человек. По приметам среди них «капитана» не было. Вступать в схватку с небольшой частью банды резона у нас не было, но выбора нам не оставили. Холм тоже понравился бандитам, и они направились в нашу сторону и подпустив эту грязную дюжину мы произвели залп. Стреляли мы в упор потому и промахов не было. Бандиты остановились в замешательстве, и мы успели перезарядить эти старые армейские мушкеты и выстрелить второй раз. Замешательство у бандитов было недолгим, и они побежали к нашей позиции, но мы все-таки успели и третий раз выстрелить в них и уже вплотную разрядить в эту толпу ещё и оба пистолета. Осталось четверо, и они не собирались убегать от нас. Они видели нас только двое и у нас больше нет заряженного и готового к стрельбе оружия. С ревом и проклятиями они вбежали на нашу позицию. И первый же бандит получил прикладом по голове от Тома и сразу умер. Трудно жить с размноженной головой и трое остановились и задумались о своем будущем. Эта заминка дорого им обошлась. Ещё двое умерли не успев решить, что им делать. Бежать или сражаться. Так они и легли на землю с задумчивыми лицами. Оставшийся последним живым — бандит сразу закричал — что он сдается. И он остался жить дальше. Хоть и не долго ему жить осталось. Судья по-любому выпишет ему петлю. Но смерть придет не прямо сейчас и пока он остался в мире живых. У бандитов оказалась припрятанной поблизости лошадка и телега. Вот на эту телегу мы и нагрузили трупы и отправились на базу отрапортовать о своих успехах. Почему отправились ночью. Здесь было два фактора. Желание доложить о своих успехах и было страшно оставаться на месте схватки, опасались, что остальные члены банды придут к этому месту, чтобы выяснить судьбу своих коллег. На базу мы добрались под утро и произвели фурор своим возвращением. Тела мертвых бандитов сгрузили в сарай. Живого отправили в местную тюрьму. Пока мы добирались до города он опять взбодрился и отказался отвечать на вопросы. Трофеи мы сдали не все. Придержали для себя пару хороших ножей и ещё один пистолет. Пистолет был тоже не новый времен наполеоновских войн. Но здесь в колонии практически всё оружие было старое с армейских складов времен войны с Наполеоном. Лошадь тоже осталась с нами и теперь мы хоть немного стали соответствовать гордому имени — Конная Стража.

После доклада о своих героических свершениях мы снова отправились на разоренную ферму. Убитые бандиты не были последними членами банды и теперь следовало ожидать налета банды на ферму. Мстительность бандитов уже вошла в поговорку. И отрапортовав начальству мы отправились назад. Солнце жарило с неба, лошадка изображала бег и тащила пустую телегу, и мы с Томом шли за повозкой и обсуждали свои перспективы. Судимость с нас не сняли, и никто нас не освобождал от каторги. Нам надо десять лет выживать в Конной Страже и только потом у нас появиться какая-то возможность перейти в разряд свободных колонистов. Вариант вербоваться в британскую армию с началом Восточной войны был тоже рабочий, но до 1853 года было ещё очень далеко. Прямо сейчас на повестке дня стоял вопрос — как уничтожить банду «Капитана» и его самого прихватить для предания суду. Так мы рассуждали и не учитывали реалии Австралийской земли. Несколько раз мы пересекали русла рек, почти пересохших по летнему времени. В своей первой жизни мне приходилось читать о фауне Австралии и о крокодилах, в частности. Но одно дело читать или видеть крокодилов по телевизору или в зоопарке. В природе это очень страшный представитель фауны и когда из-под колес нашей телеги вывернулось огромное бревно я не успел даже испугатьсякак это бревно стало закусывать нашей лошадкой. И перекусив этот чудовищный представитель фауны заинтересованно взглянул на нас и направился к нам быстро переставляя свои короткие лапы. Мушкеты грянули одновременно, но пули не причинили никакого вреда этому конкретному крокодилу. И мы прыгнули в разные стороны. При всех своих размерах крокодил соображал довольно медленно и когда еда / это мы с Томом/ разделилась, крокодил задумался и развернулся, и направился ко мне. Я ему показался более привлекательным, наверное. И я стал очень быстро как мне казалось теряться в дали, но крокодил бежал как бы не быстрее меня и уже догонял меня. Я остановился и выстрелил из пистолета. Реакция крокодила на пистолетную пулю была нулевой. Я кинул пистолет в крокодила и тот поймал пистолет пастью и отбросил в сторону. Эта скотина забавлялась моим страхом и играла в догонялки с жертвой. По мнению крокодила деваться мне было некуда. Но эта тварь недооценила нас. Сзади подошел Том и ударил ножом в голову крокодила и смог пробить три сантиметра кости черепа и убил крокодила. Вот так просто подошел и убил. Правда бил он со всей дури, и крокодил был занят со мной. Я сел, где стоял и долго собирал воздух в груди что бы сказать как я рад, что Том убил эту тварь. Нет на этом наши злоключения не закончились. Убитый экземпляр оказался самкой и за нее пришли отомстить её близкие. Как понимаете тоже крокодилы и мы опять бежали и бежали быстро. Так как были налегке, и мстители не особо старались нас догнать мы смогли уйти. К вечеру мы добрались на сожженную ферму и стали устраиваться на ночлег. Развалины уже облюбовали местные змеи и фермер предложил нам место в фургоне. До заката оставалась пара часов, и мы решили не рисковать и построили две вышки и устроились на высоте. Эти вышки нас и спасли.

Бандиты пришли ночью. Луна очень ярко светила и было видно почти как днем. Фургон сожгли сразу и разбрелись по ферме в поисках добычи. Добычи не было, ещё днем фермер вывез в город все уцелевшие вещи и своих близких. Сам он успел при подходе бандитов спрятаться и его не могли найти. Всего пришло четырнадцать человек вместе с «Капитаном» и все они разбрелись по всей площади сожженной фермы и не обращали внимание на две вышки. Ничего ценного на вышках не могло быть. Зря не обращали внимания, когда один или другой бандит проходил под настилом вышки Том выхватывал этого зазевавшегося налетчика и скручивал тому шею. Меня же пробила история с крокодилом. Длина этой самки была более десяти метров вес я не знаю, ведь мы её не взвешивали. Видимо она закопалась в донный ил и пережидала сухую пору и рядом там же закопались другие, и мы так беззаботно катались по этим ручьям и даже не представляли, что нам грозит. Из нашего ротозейства мы и потеряли свою трофейную лошадку и теперь снова будем ходить пешком. Мои левые размышления были прерваны истошным криком. Том схватил очередного пешехода и не справился с ним. Бандит вырвался и теперь истошными криками пугал окрестности. Со всех сторон бежали его коллеги и кровожадно кричали. За то время пока нас не обнаружили семь налетчиков покинули лучший из миров и теперь только семь противников искали нас, чтобы перерезать нам горло. Это число мы сократили ещё на две единицы, и схватка стала рукопашной. «Капитан» оценил обстановку и оставил нас скрывшись в темноте. Оставшиеся четверо были тоже парни веселые и отчаянные и решили, что лучше быть живым бандитом, чем мертвым героем и последовали примеру своего предводителя. Преследовать никого мы не стали. Девять тел и теперь уже две лошади и одна телега стали нашими трофеями. Одна из лошадей была верховой под седлом. Теперь я мог передвигаться верхом, Том предпочел обозный способ передвижения. Ехать к базе ночью мы не решились, бандиты могли опомниться и устроить нам засаду и спокойно перестрелять из темноты. Более всего меня обрадовал знаменитый Кольт — пара таких револьверов была прикреплена к седлу трофейной верховой лошади и теперь у нас были и более современные стволы. Заряжалась Кольт, конечно, не унитарными патронами, но и двенадцать зарядов которые можно было очень быстро использовать увеличивали нашу огневую мощь. Награбленные деньги, которые имелись во переметных сумах я тоже оставил для себя и не стал сдавать в казну. Девять тел бандитов, которых мы смогли уложить при налете на ферму это достаточно для официальных властей. Жить в конюшне полной опасных ядовитых и мерзких пауков нас не прельщало, снять же жилье стоило денег и кормиться было лучше в местном пабе и не стоит надеяться на то, что казенный харч более сытный. На своих хлебах оно вернее было жить и вкуснее еда и мягче постель. Да и припасы в дорогу надо было покупать за свои.

«Капитан» всё равно будет кружить вокруг обжитых мест. Он не станет уходить далеко в буш, там нет еды и женщин. Нам же придётся какое-то время быть в походных условиях и потому деньги нам нужнее. Опять при нашем появлении всё удивились — оказалось несколько возниц нашли мертвого крокодила и нашу разбитую повозку. Крокодил был растерзан другими хищниками, но разбитая в хлам повозка не намекала, она кричала — на нас напал крокодил и убил. И съел и затем крокодил пал жертвой ещё более коварных и мощных хищников. Как я и предполагал — руководство не было удовлетворено нашими достижениями и требовало голову «Капитана» и желательно живого. Для предания суду и предъявления его свободным колонистам для успокоения и предъявления его головы каторжникам для устрашения. Пока мы докладывали и пока пытались отдохнуть пришло новое сообщение о очередной разграбленной ферме и нас выпнули на новые поиски «Капитана». Мы выехали снова на поиски и заодно в ближайшем магазине пополнили запасы пороха, чая и провианта. Дорога намечалась дальняя и там в дороге негде было пополнить свои закрома.

Глава 4

Перед своим третьим выходом в поле мы наконец смогли переодеться по сезону и по местности. Теперь мы щеголяли в сапогах и штанах из самой плотной ткани, которая имелась в мастерской. Куртка из крокодильей кожи перевели нас в категорию местных модников и конечно шляпа изготовленная из шкуры кенгуру. Прикупили мы и оружия к тому арсеналу, что у нас имелось. Наши коллеги по Конной Стражи смотрели на наши обновки весьма подозрительно, но ничего не сказали и мы отправились искать «Капитана» и остатки его банды. Да, совсем забыл я не смог пройти мимо местных гранат и пока прикупил те, что были, но поставил себе в памяти задачу — модернизировать эти первобытные гранаты во что-нибудь более мощное и убойное.

Австралийское сообщество состоит на 98% процентов из бывших преступников и соответственно нравы здесь имеют привкус тюремных понятий. Основа этих понятий ненависть к представителям правопорядка. И потому информаторов здесь нет. Никто не станет указывать, где скрылись беглые преступники. Но у нас задача искать и взять по возможности «Капитана» живым не обязательно невредимым. Бандитов, примкнувших к «Капитану» живыми брать не обязательно, лишние затраты и потеря времени.

«Капитан» держит всех в страхе, одного из бывших своих подельников он убил и нарезал из тела стейков и устроил барбекю. Теперь у него абсолютная популярность и жуткая репутации и к нему в банду собираются такие же отморозки и выродки. «Капитан» сорвался с катушек и не проходит и дня без сообщений о очередном налете на ферму и жутких расправах над фермерами. Обстановка начинает выходить из-под контроля. Но так как у властей колонии не так много силовых ресурсов пока он действует безнаказанно. Но это только пока. «Капитан» совершил ошибку, которую совершает большинство таких уродов, он стал таскать в свою постель женщин своих подельников. Такие выходки не нравятся некому, не бандитам не законопослушным людям. И нам дали наводку.

На очередной стоянке на одной из ферм под вечер к нам присоединился всадник и отозвав меня в сторонку коротко сообщил — завтра «Капитан» будет грабить ферму Джонса. Информация была интересная, но ложная. Завтра здесь будет проходить почтовый обоз и перевозить деньги, предназначенные для фермеров / субсидии поощряющее развитие сельского хозяйства/ сумма на кону стоит немалая и банда «Капитана» не пропустит такой шанс поправить свое финансовое состояние. Почтовый обоз звучит солидно, но на самом деле это обычный фургон и три человека сопровождения, включая в это число кучера и самого почтового чиновника. По факту в этом почтовом обозе будет только два человека — я и Том, это моя задумка как выманить шайку «Капитана» из буша. И они явно клюнули — вот даже кинули мне информацию, чтобы отвлечь внимание от почтового обоза. И вот настало это утро и по этой дороге ведущей от Сиднея к самой дальней крупной ферме выступил почтовый обоз. Сам фургон был защищен листовым железом и несколькими слоями самой твердой древесины, что смогли найти. Фургон был этаким защищенным укрепленным стрелковым пунктом. Я же гарцевал вокруг и создавал видимость конной охраны. Солнце подходило к зениту и жара становилась уже нестерпимой. Несколько раз я замечал на краю видимости конные фигуры, которые издали контролировали передвижение почтового обоза. И вот мы достигли самого глухого участка дороги. Дорога перекрыта распряженной повозкой и когда фургон останавливается и сзади него дорогу перекрывает повозка. Том скрывается в фургоне. Я разгоняю свою лошадь и подскакав к препятствию даю лошади шенкелей и лошадь перепрыгивает заграждение и ухожу на оперативный простор. На дорогу выбежали бандиты, но я уже далековато для стрельбы. Они машут руками и выпускают меня из виду. Дело для них ясное, стражник струсил и убежал. Теперь им никто не помешает потрошить почтовый фургон. Но так и было задумано, когда меня оставляют без внимания, я разворачиваю лошадь и возвращаюсь к засаде на дороге. Бандиты ещё не поняли с шутками закончено. Гранаты рвутся в самой гуще тех бандитов, которые пытались вскрыть фургон и там кровавая каша из обрубков тел налетчиков. Затем приходит очередь Кольтов и вот тут они понимают — засада была на них и не они охотники, они теперь дичь и тогда налетчики кидаются врассыпную. На месте боя остается два десятка трупов. У «Капитана» опять осталось только четыре подельника. Но это отборные головорезы. Мы же возвращаемся на ферму откуда мы выехали ранним утром. И готовим ферму к ночной атаке. Скрыть нашу стоянку невозможно и даже бандиты найдут по следам куда мы поехали. Поэтому на ферме весь день готовили мешки с землей и к нашему приезду, дом прикрыт мешками и теперь это полевое укрепление и взять нас можно только пушками. Ждем ночных незваных гостей. Фермер не будет участвовать в перестрелке, он бы и нам не стал помогать, но у него уже нет выхода. Он поставлен перед свершившимся фактом. На его ферме готовилась к засаде группа из Конной Стражи, и «Капитан» теперь обязательно должен сжечь его ферму или другим станет ясно можно безнаказанно помогать стражникам. Бандиты ослабли и не контролируют эту территорию. Вторая причина, по которой я запер внутри дома всю семью фермера и его работников, я изолировал потенциальных информаторов беглых каторжников. Работники на ферме тоже каторжники и они с удовольствием сообщат своему о засаде на ферме. И теперь остается только ждать и наши ожидания оправдываются. На утренней заре приходят бандиты и нарываются на ружейные залпы в упор и затем уже из револьвера контроль. С бандой покончено. Но у «капитана» прямо нечеловеческая чуйка, его нет среди мертвых налетчиков. Вывод на поверхности — главарь шайки ушел. Искать теперь можно опять очень долго, но опять судьба. Один из налетчиков перед смертью развязал язык и сдал любовь «Капитана», и мы теперь знаем ферму, на которой его прячут. И мы с Томом наведались на эту ферму.

Ферма — это слишком громкое имя для этого притона. Никаких сельхозорудий или признаков ведения сельскохозяйственных работ. Женщина, которая числиться главой этой фермы и несколько молодых женщин без признаков участия в сельхозработах и остатки ночного разгула на лицах. И полное нежелание нам помогать — никого не видели и нечего не знают. Полевой бордель для беглых бандитов. Поверхностный обыск ничего не дает. Искать схрон на такой большой территории тоже не вариант. Тогда мы с Томом вяжем всех женщин и кляпом ограничиваем их возможности коммуникативного общения. И приступаем к операции «Ложный пожар» разводим несколько костров из соломы и громко кричим — «Пожар». Дымом застилает всю ферму и наконец из схрона выползает полу — задохнувшийся «Капитан» и попадает в объятия Тома. Всё птичка в клетке и наша первая компания завершена. Теперь надо всех доставить в Сидней для суда и расправы. Судьба женщин ясна и у них впереди только работа по специальности. Уже правда в городском борделе. «Капитан» пойдет в петлю. Но опять-таки нам надо добраться до города и уже тогда рапортовать о завершении своего расследования. Когда вязали женщин то не озаботились поднять их с земли на повозку и вот результат — из пятерых женщин только одна живая. Остальные с пеной на губах и вот-вот умрут. Нет они не приняли яд в знак верности преступной идеи, это мы оплошали, здесь нельзя сидеть на земле — ядовитые пауки и им всё равно кто это попал к ним на участок, они кусают всех. Последнюю уцелевшую женщину кусает маленькая черная змейка и женщина после краткой агонии тоже умирает. Мне и так было некомфортно на этой бандитской явке и теперь после наглядной демонстрации опасностей фауны местного разлива у меня только одно желание немедленно покинуть это место. Мы даже не стали сикать тайники для изъятия трофеев. Очень негостеприимное место и мы с радостью отправились обратно в Сидней. И опять мы были в дороге и опять были возможности у опасных представителей дикой природы сократить численность людей в колонии Новый Южный Уэльс. Но, к счастью, нам никто из них не попался по пути, и мы благополучно достигли окраины Сиднея. Вот только люди тоже опасные экземпляры. И тоже надо держать ухо востро с такими представителями. Прямо на въезде в город нас ждали и ждали с недобрыми намерениями. Предводителем этой компании был тот вечерний информатор на ферме. Как раз его информации я и не поверил. И, к счастью, хорошо запомнил его сапоги. Носки его сапог имели металлическую окантовку носков и потому я сразу же его опознал. Стрелять я начал первым и никаких предупредительных выстрелов и представлений. Благо сейчас нет таких глупых правил применения огнестрельного оружия как в будущем. И потому я стрелял первым и это спасло наши жизни. Посты действительно выставляли на въездах в Сидней, был такой пост и на этой дороге. Вот только лень сыграла дурную шутку с бандитами. Они смогли вырезать пост, но поленились отнести тела жертв подальше в поле и засыпать хворостом. Осталась хорошо видимая бурая дорожка следов крови, которая лилась на землю пока тела тащили в поле. Я заметил оба фактора и потому без сомнений расстрелял засаду. Доклад губернатору колонии был коротким, да и слов много не надо было. Вот трупы простых бандитов и вот их главарь «Капитан» дело сделано и можно нас отпустить на отдых.

Тела убитых легко опознали, сравнив с приметами беглых их тюрьмы и сам «Капитан» сдавал всех направо и налево. Раз уж его взяли то и остальным нечего делать на воле. Хотел ли таким образом «Капитан» уйти от петли непонятно, да и не помогло его чистосердечное признание в итоге. Когда его вели на очередной допрос — один из служителей тюрьмы воткнул «Капитану» заточку в печень и тот умер от большой кровопотери. Тюремного служителя повесили, но для «Капитана» это уже нечего не значило. Он был уже в аду. У нас с Томом был отпуск, и мы строили дом. Дом мы строили на двух владельцев. Мы не оставляли надежды найти себе женщин и завести семьи. В колонии не только женщины — преступницы были, имелись уже, и девушки, которые родились на земле Австралии. Второе и третье поколение колонистов уже было в наличии. Что бы взять в жены кого-либо нам казалось надо иметь свой угол. Отпуск у нас был на две недели, и мы занялись устройством жилища. Деньги у нас имелись, мы не сдали в казну ни одного фунта из трофеев. Так в хозяйственных хлопотах и прошли обе недели. Женщин мы, конечно, не нашли, но смогли найти кухарку и слугу по дому. Слуга и был также садовником. В задачу садовника входило обслуживание сада и цветника и разгон всего ядовитого и опасного из окрестностей нашего участка. А какое теплое море было рядом с городом и какой прекрасный пляж — но купаться в море никто не рисковал. Акулы не понимали такого времяпрепровождения как пляжный отдых и любой пловец у них проходил как еда. Отдых закончился, и мы снова приступили к службе. Как я и писал раньше твердого разделения у органов правопорядка в Сиднее не было и потому мы получили приказ отправляться в книжный магазин и найти того, кто убил супругу владельца книжного магазина.

В моей первой жизни я был оперуполномоченным уголовного розыска и меня учили — при убийстве жены надо проверять мужа жертвы. В ста случаях из ста он при делах. Но мы отправились к месту убийства не одни. Пока мы строили свои дома на рынке я увидел оборванного мужчину, который просил милостыню и несмотря на то, что занятие было смертельно опасным — попрошайку могли просто повесить таковы уж законы на данный момент в Британской империи и в колонии Новый Южный Уэльс действуют именно эти законы, этот человек просил милостыню и рисовал, и очень хорошо рисовал. Я попросил скопировать картинку рынка, и он до мельчайших деталей нарисовал рыночный вид. Исходя из туманных соображений я его прихватил с собой. И рисунок рынка и самого рисовальщика. Мысль была такая — место преступления нужно фиксировать и если осмотр я ещё смогу составить, то изготовить фототаблицу и не могу и не из чего, потому мне и понадобился рисовальщик — копиист. Фиксировать картинку с места преступления. Хотел ещё и кинолога найти — ну как кинолога хотя бы собаку, но с этим не выгорело. Художника я оформил в прислугу и заплатил в кассу колонии за использование рабочей силы этого каторжника. Да художник был тоже каторжником — приговор был семь лет каторги за кражу продуктов на один фунт. Такова жизнь.

Книжный магазин оказался солидным каменным строением в три наземных этажа и громадный подвал имелся. В первом этаже был сам магазин и там были расположены полки с книгами для продажи, второй этаж полностью был хозяйственный и на третьем этаже спальни и кабинет. На все этажи вела лестница, крутая и опасная. Вот с этой лестницы и упала супруга книжного торговца. Пока я осматривал место падения, Том глазел по сторонам, Питер наш рисовальщик делал зарисовки, первого этажа, второго этажа и третьего этажа, затем пришла очередь и подвала. Питер работал быстро и карандаш просто летал по бумаге изображая то комнату, то торговый зал, то подвальные помещения. Дело выглядело ясным до безобразия. Супруга владельца книжной лавки перебрала и не удержав равновесия на крутой лестнице упала вниз и сломала себе шею. Запах спиртного и разбитая бутылка, лежащая в луже разлитого виски, доказывала этот факт неопровержимо. Любимый мотив — отказной материал прямо навевал мне воспоминания о мом прошлом и будущем этого мира. Но даже в прошлом я никогда не делал вводов из того, что видел. Надо проверить то, что я видел. Первое — злоупотребляла ли жена книжного торговца спиртным. Второе — какие отношения сложились в семье. Третье- финансовое состояние семьи. И какая обстановка вокруг этого дома надо опросить соседей. У нас ушел целый день, только осмотреть дом и подвал и сделать рисунки всех помещений и места гибели супруги. С толстой пачкой бумаг я вернулся для доклада и поразил своего начальника теми материалами, что были собраны. Никогда до этого место преступления не фиксировалось так тщательно и потому мне простили, что я не сделал ясных выводов из такого простого случая. И дали три дня на выяснение всех подробностей. Уже вечером за ужином мы развесили на стене комнаты все рисунки дома и помещений и потягивая вино рассматривали рисунки. Нечего не резало наш глаз ничего не цепляло. Я как меня и учили в свое время искал лишний предмет или лишнюю деталь на рисунках. И самое интересное нашел. Подвал имел выгородку и там в стену были вбиты кольца. На небольшой высоте вбиты в стену кольца. Именно к таким кольцам меня приковывали в том темном трюме, когда везли сюда в эту дикую Австралию. Кольца, к которым крепят кандалы и высота, на которой вбиты кольца такая же как в том отсеке, где везли малолеток именно на рост ребенка и рассчитана высота, на которой эти кольца вбиты в стену. Но ведь в доме нет прислуги из малолетних каторжниц. В доме нет женщин кроме супруги книготорговца. Значит, нам нужно навести справки не было ли в этом доме раньше слуг из малолетних каторжников. Завтра в губернаторской канцелярии и узнаем. Дело становилось все более запутанным. Да и никто из соседей не подтвердил утверждений мужа о пьянстве жены. Вскрытий не делали. Да и никому было делать вскрытие и исследования. Но слишком много было разлито виски и слишком хорошо выглядела жертва. Она не была похожа на человека, злоупотребляющего алкоголем. Но если это инсценировка несчастного случая, то зачем это нужно безутешному вдовцу. Возможно, этот брак себя исчерпал по мнению мужа, и он таким образом совершил развод и теперь желает создать новый брак с другой женщиной. Или это сокрытие какого-то другого факта или события. Но в любом случае тот факт, что кого-то держали в кандалах в подвале очень интересный факт и надо выяснить, что там происходило в этом подвале и кого там держали в цепях. Мои размышления прервал вопрос Тома — зачем он держит у себя «Молот ведьм», я с непониманием обратил свой взгляд на Тома. Том пояснил — вот смотри на полке стоит фолиант «Молот ведьм» это энциклопедия колдовского ремесла.

Действительно зачем законопослушному и религиозному колонисту такая литература.

Глава 5

Командовал нашей Конной Стражей интендант — это звание и одновременно должность и при этом никак не связано со снабжением или службой тыла. Наш интендант был человеком благородных кровей и попал в Австралийские колонии совершенно случайно, немного заглубил с королевскими финансами, выделенными на покупку сукна на мундиры и когда этот факт вышел наружу счел за лучшее уехать в далекие земли и похоронить всю историю. Интендант совсем не понимал моего желания продолжать расследование и выделил на продолжение дознания всего трое суток. Трое суток этот период времени какое заколдованное число и в более поздние времена руководство будет ограничивать дознание тремя сутками. — просто загадка на века.

Прежде всего я отправился по соседним домам и провел поквартирный обход, но сейчас такого приема оперативно-розыскной деятельности не знают, как, впрочем, и таких слов — оперативно-розыскная деятельность. Колонисты, проживающие по соседству с книжной лавкой, характеризовали книготорговца только с положительной стороны и честный и благородный и как сильно любит детей прямо не пропускает ни одного, чтобы не подарить лакомство. И при этом у него беда с супругой -бездетна. Вот такая идеальная личность. Но мне с моим испорченным сознанием этот любитель детей становился всё более подозрительным. Но в семьях колонистов не пропадали дети и потому предъявить нашему разрабатываемому было нечего и тогда я решил зайти с другой стороны. В семьях свободных колонистов все дети на месте, и никто не исчезал, но в округе имеется и множество семей из каторжников и вот там, кто считал детей. Правильный ответ никто и не считал. Для опроса работников на фермах и других промыслах я прихватил с собой Тома. Том был неоценим в таких случаях. И вот тут и возникли интересные ситуации. Дети исчезали и исчезали регулярно возраст от з до пяти лет не более. Списать все исчезновения на диких зверей не получиться. Часть детей пропала бесследно. И никто их не искал, кому нужны дети каторжников.

Всего пропало двенадцать детей и это те, кто подходил по возрасту. Теперь надо было связать места и время исчезновения этих детей с нашим подозреваемым. Это получилось сделать довольно легко. Наш торговец оказался любителем охоты и во всех случаях исчезновений находился на охоте и алиби у него отсутствовало. Но никаких прямых доказательств его причастности к похищениям не было, да и косвенными доказательствами было не ахти, только аналитические размышления и на этом всё. Но кто-то же похищал детей и на хищников списать эти случаи не получалось. Что же придётся опять начинать всё сначала. И опять мы пришли в дом с осмотром и обыском и опять, теперь очень тщательно стали перебирать книги и вещи погибшей женщины и под этим предлогом и вещи самого безутешного супруга теперь уже вдовца. Простукивая в очередной раз панели комнаты для рукоделия я услышал глухой звук и мне показалось, что там за панелью пустота и там есть тайник. Снять панель нам не дали и начался скандал — вы не имеете права вскрывать панели в моем доме и вообще вы мешаете моей скорби. И нам пришлось отступить. Почему мы отступили так мы то были не свободные колонисты, а наш подозреваемый был свободным и уважаемым членом общины города Сиднея. До тех времен, когда полицейский сможет проводить обыск без оглядки ещё очень далеко и нельзя сказать, что и в 2023 году что-либо измениться с правами свободных, богатых и уважаемых людей. Так бездарно мы потратили два дня из трех суток отпущенных нам на дополнительное дознание. Опять был тупик и опять надо искать новые пути к цели.

Что же новые пути были найдены. Раз у нас здесь так много каторжников то ведь и ограбить лакомый дом они вполне могут. И дом уважаемого свободного колониста был ограблен неизвестными злодеями. Вот так нагло ограблен прямо в ту же ночь как нас развернули из того дома. Негодяи выворотили все тайники в доме книжного продавца и похитили всё добытое непомерным трудом и усилиями. У него реально оказалось немало денег и вещей. Вещи в тайниках и схронах — посуда из золота и серебра и множество ценных вещей и вот беда случилась и панель, которая прикрывала тайник в комнате для дамского рукоделия тоже вскрыли. Но там, к сожалению, нечего не оказалось, всё содержимое убрали, как только мы покинули дом. Но мы не подкачали и когда утром от интенданта пришел приказ срочно посетить ограбленный ворами дом книготорговца мы сразу и посетили место преступления. И даже в кратчайшие сроки нашли похищенное из дома. Только легче от нашей оперативности для нашего книголюбителя не стало. Похищенные вещи оказались, о какой ужас и неожиданность, ранее похищенными у других свободных и так же или даже более уважаемых колонистов Нового Южного Уэльса. Теперь появились вопросы к нему самому и отвертеться от наших вопросов у него не получилось. Ответы на наши вопросы о судьбе и происхождении похищенного имущества ждали не только мы, но и те, кто в этой колонии решали все вопросы. И наконец появились ответы на наши вопросы о любви к детям и похождениям на охоте. Тут нас ждало разочарование — если наш подозреваемый не отрицал любви к чужому имуществу и при этом у него было алиби на время исчезновения детей, в это время он опустошал дома уважаемых и богатых колонистов и не мог одновременно похищать детей, потому что воровал имущество в последствие у него похищенное и вновь счастливо найденное нами. С одной стороны, мы снова отличились и теперь имели множество благодарностей от тех уважаемых людей, которым вернули принадлежащие им милые их сердцу вещи и драгоценности. Но по раскрытию похищений детей мы не продвинулись ни на шаг. Но теперь наше внимание привлекла погибшая супруга нашего вора.

Что у нас было. Была дюжина исчезнувших детей от 3 до 5 лет. И это за последние полгода. Пропадал один ребенок каждые две недели. В доме имелись приспособления для содержания детей в кандалах. Имелась подозрительная литература по всякого рода сатанинским обрядам и ритуалам. При этом первый подозреваемый имел железное алиби на момент исчезновения детей. Алиби реально подтвержденное и которое невозможно опровергнуть. Оставался только один вариант — преступником, похищавшим детей, была супруга нашего серийного вора. Но как нам это доказать и надо ли это делать. Я считал, что надо продолжать разбираться — смерть женщины нам нечего не доказывала. Она могла действовать ни одна, а в составе группы. Сатанисты в большинстве случаев действуют не в одиночку, они любители собираться компанией для проведения своих ритуалов. Исходя из этого, нам надо выяснить круг общения погибшей и проверить на причастность к сатанинским забавам. Здесь к нам наконец фортуна повернулась лицом, и первый же свидетель не выдержала и сходу рассказала о том, что нас интересовало.

Прямо в городе Сиднее существовала секта сатанистов. Они покланялись сыну сатаны. Вот так просто сыну сатаны. Он им сам так и сказал — раскрою Вам всем тайну я сын сатаны. И ему поверили. И стали ему поклоняться. В секту входило много народу и детей они похищали для ритуального убийства и затем наступала очередь разнузданной оргии. Домохозяйкам было скучно, и они искали развлечений и нашли себе на голову приключения. Назад дороги у никого не было. Они участвовали в убийстве и уже после первого же убийства их судьба была связана с этим самозваным пророком. В этих ритуалах участвовало чуть более полусотни человек и аресты проводили офицеры гарнизона. При аресте погибли те женщины чьи супруги занимали заметное положение в руководстве колонии. Остальных быстро и не раздувая скандала повесили в местной тюрьме. Губернатор утвердил смертный приговор без всякой волокиты. Вынесли приговор и в тот же день повесили. Но случилось невероятное — сам сатанист-пророк исчез из тюрьмы и не попал под суд он сбежал до судебного заседания. Его надо было объявлять в розыск, но вот объявлять этого мошенника и убийцу в розыск губернатор не желал категорически. Он не хотел допустить широкой огласки произошедшего в Сиднее скандала.

И был найден выход. Нет снова был изобретен велосипед. Губернатор приказал найти сатаниста и этот приказ был официален и сугубо законен. И при этом неофициально мне приказали найти и сделать так, что сатанист не выжил при задержании. Здесь была ловушка. Сам сатанист не имел приговора к смертной казни и потому убивать его при задержании было незаконно. Тот, кто убьет при задержании человека, которому не вынесен смертный приговор имел шанс сам быть повешенным. Тут всё было очень субъективно. И губернатор мог соблазниться простым решением. Я убиваю этого ушлого мошенника и затем губернатор восстанавливает законность и правопорядок и озверевшего каторжника который не оправдал доверия, то есть меня тоже вешают. Тайна умирает со мной и все довольны, кроме меня конечно. Хотя и мне были обещаны немыслимые плюшки в том числе и немедленное полное прощение моего каторжного срока, в частности. Здесь надо было пройти по краю и выполнить просьбу-требование губернатора и самому не попасть в переплет. Живым сатаниста брать нельзя, но и убивать его при задержании нельзя. И что тут делать. И опять мне вспомнилась моя прошлая жизнь. Или всё-таки будущая. Нет не доживу. Когда-то я прочитал — журнал National Geographic, что даже пчелы являются для людей более опасными по сравнению с акулами. Американские Центры по контролю и профилактике заболеваний (CDC) выяснили, что с 2001 по 2013 год хищники морей ежегодно уносили жизнь одного человека. Жертвами пчел же становились по 58 человек. Получается, что у человека в 58 раз больше шансов умереть от укуса пчелы, чем от зубов акулы.

И у меня появились планы как сделать то, что от меня настоятельно и неофициально требовал губернатор и при этом официально остаться не при чем.

В дорогу мы отправились опять вдвоем с Томом. Художника я оставил смотреть за домом и рулить по хозяйству. Опять же прислуга оставалась без пригляда, а это могло окончиться печально.

Дорога была дальней. Сатанист этот появился в Сиднее из района, где разводили овец и баранов. Скотовод он был до того, как решил зарабатывать на жизнь ритуалами и обрядами. Место это было за горами и надо было пересечь зеленый пояс и попасть в место между обитаемым миром и пустыней внутри континента. На краю с пустыней и разводили скот. Там, где ещё была вода и не так много хищников. Там же и кролики были на фермах. Начинался Великий Эксперимент — разведение кроликов. Кто-то соблазнился этими — двумя килограммами диетического мяса и куском ценного меха. И теперь на нескольких фермах разводили кроликов. До катастрофы оставалось совсем немного времени.

На 2016 год количество кроликов в Австралии достигнет 10 млрд, а на счету у них — множество разрушенных уникальных экосистем. Грубо вмешавшись в местные экологические взаимодействия, инвазивный вид уничтожил их, а сами австралийцы, увидев, к чему все привело, принялись уничтожать кроликов.

Джоэл Алвес, генетик-эволюционист из Оксфордского университета и его коллеги хотели выяснить точное происхождение этих кроликов. Они проанализировали генетические данные 179 диких кроликов, пойманных в Австралии и Новой Зеландии, Франции и Великобритании, а также 8 домашних кроликов разных пород. Они обнаружили, что большинство кроликов в материковой части Австралии были генетически схожими, со смешанным происхождением от диких и домашних животных. Австралийские кролики также имели больше общих редких аллелей с кроликами из юго-западной Англии, чем с кроликами из других частей Соединенного Королевства, что позволяет предположить, что они произошли из Балтонсборо. Глядя на митохондриальную ДНК, которая унаследована от матери, исследователи пришли к выводу, что большинство австралийских кроликов произошли примерно от пяти самок, завезенных из Европы.

Вот так пять самок кроликов устроили страшные проблемы для целого континента. Самки они такие — от них всё зло в Австралии.

Но в том округе имелись и несколько пасек на которых разводили пчел. И как Вы уже читали, пчелы — это убийцы пострашнее, чем белые акулы. По дороге к этому округу случилось много разного рода происшествий. Были и встречи с местными хищниками и были встречи с беглыми хищниками, которых привезли на этот континент другие люди. Но каждая дорога заканчивается, и мы наконец прибыли на ферму, на которой были самые большие пасеки с пчелами. Владелец этой фермы Брайен О*Ши был как вы понимаете ирландцем. В свое время он стал бродягой и получил семь лет каторги и отправился на новый континент отбывать свой срок, да так и остался жить в этом далеком краю и стал разводить пчел, в этом деле он преуспел и теперь уже и не понимал, как раньше он жил без этих прекрасных созданий. С нами он пересекся в Сиднее, когда был в городе с продуктами своих пасек. Брайен как ирландец не смог пройти мимо местного паба и так там надегустировался, что решил доказать местным свои взгляды на пчел и нашел себе противника этих прекрасных созданий. Диспут закончился мордобоем, и оппонент Брайена оказался с переломами у местного лекаря. Я же пошел навстречу Брайену и не нашел его и позволил покинуть Сидней без приключений. Теперь мы приехали на ферму Брайена и здесь должен был осуществиться мой план. Именно здесь я должен был выполнить неофициальный приказ губернатора и при этом официально остаться не при чем.

Но теперь перед нами стояла задача отловить нашего любителя сатанинских ритуалов. Эта задача не была тривиальной. Местные скотоводы не приветствовали вмешательства в свою жизнь. Им были по барабану доводы и убедить скотоводов в необходимости совершения каких-либо действий было совсем не реально. Надо нам самим было отловить сатаниста и при этом о нашей охоте никто не должен был знать. Мог ли сатанист уйти в пустыню к местным аборигенам. Нет это для него было исключено. Колонисты много бед принесли местным аборигенам и те в полной мере отвечали на зло. Как искать сатаниста если не знаешь где его искать. Надо искать место, где сатанист проводит свои ритуалы. Нам надо найти кострище с камнем, выполняющим роль алтаря, на котором приносят жертву. Найти это место оказалось совсем несложно. Парень совсем расслабился и не маскировал свои увлечения. Наш сатанист уже втянулся в каннибализм и не мыслил себе жизнь без поедания плоти детей. И здесь он тоже не отказался от своих мерзких занятий. Найдя место проведения ритуалов, мы с Томом сели в засаду и уже в конце этого дня дождались появления нашей цели. Сатанист приехал на повозке и распряг лошадь и поставил лошадку кушать зерно из мешка на морде. Сам же вытащил из повозки сверток потащил его к алтарю. Там то мы его и сцапали. Развернув сверток, мы там обнаружили ребенка, который был без сознания. Тогда я пнул сатаниста и спросил — откуда ребенок и как его зовут. Любитель сатаны отказался отвечать. Тогда мы собрали трофеи и выдвинулись на пасеку к Брайену. Здесь на краю с пустыней было полегче с разного рода крокодилами, и мы без особых проблем к утру добрались к О Ши на ферму. С ребенком я решил разбираться позже, но мои планы были нарушены гостями на ферме. Парня искали и искали все. Поэтому, когда мы прибыли со спасенным ребенком на пасеку то были встречены его родственниками и нам пришлось участвовать в празднике в честь спасения этого мальчика. И пришлось дождаться пока пасеку не покинут гости. И вот только тогда и наступило время воплощения в жизнь моего плана.

Глава 6

Проблема, вставшая передо мной, не решалась просто. Живым этого сатаниста губернатор видеть не хотел, но и просто убить при задержании не вариант. Элита колонии, которая поднялась на спекуляциях земельными участками в обязательном порядке потребует официального расследования этого случая и результат расследования был ясен сразу, меня повесят за убийство. Сам губернатор помочь мне не сможет и не захочет. Сменилась официальная доктрина освоения колонии, внезапно выяснилось, что должности должны получать свободные колонисты. Каторжники и отбывшие наказание могут только работать в поле и на ферме. Наше увольнение не станет сенсацией, уже уволили часть стражников, и никто не устроил бунта. Ладно с сатанистом поступим просто — он бежал из-под стражи и ночью выбрался на поле с ульями и зачем-то сломал пару ульев и пчелы стихийно его покусали, и наш беглец умер от шока. И на этом история закончилась. Так я и поступил — сатанист подвезли к ульям и отпустили и пчелы самостоятельно решили наказать этого нехорошего человека за вторжение в их владения. Затем труп мы доставили в Сидней и сдали по команде. Как я и ожидал, было назначено официальное расследование причин смерти беглеца и произведено даже вскрытие. Для этой процедуры нашли даже хирурга и его вердикт и подтвердил мою невиновность. Беглец погиб от укусов пчел и в этом нет моей вины. Увольнение, как и ожидалось было произведено независимо от заслуг, хорошо ещё губернатор прекратил наш срок каторги, и мы стали жителями Южного Нового Уэльса с правами лица, отбывшего свое наказание. Но в связи с новыми веяниями земельный участок надо было покупать и цены на земельные участки в связи с земельными спекуляциями сравнялись с ценами на землю в самой Британии. И хотя денег у нас бы хватило на приобретение небольшого земельного участка я предложил совсем другой вариант добывания средств к существованию. Я предложил Тому поехать со мной на поиски месторождений золота и на том поприще поднять свой статус. В случае успеха мы могли и земли больше приобрести и при самом удачном раскладе выехать из этого рая для колонистов.

Есть ли в Австралии золото — да есть и его много этого самого золота. Но администрация колонии скрывает этот факт и придерживает информацию о наличии рассыпного золота на континенте. Опасаются, что ситуация может выйти из-под контроля. Расчет у нас был довольно простой, снять сливки с открытого месторождения и продать координаты официальной власти. И если официальная власть захочет и дальше все держать в тайне, то это проблема самой администрации.

Искать золото я решил в районе Голубых гор в районе стока горных рек. В местах, где горные реки выходят на равнину, тяжелые частицы оседают и там достаточно промыть породу в проточной воде и собрать золотые крупинки. Да я воспользовался своими знаниями из будущего, так и вариантов иного поведения у меня было немного. Либо идти на ферму в батраки, либо на лесоповал. Оба варианта не давали уверенного дохода и были откровенно неудачными.

Были сборы недолги. Закупив провиант и кирки с лопатами, мы отправились двумя фургонами в окрестности Голубых гор. Проблема была одна, надо было изыскать себе место среди аборигенов, которые весьма недружелюбно относились к местным колонистам. Оружие у нас было вполне приличным по местным меркам. Два нарезных карабина и запас пуль Минье и две пары револьверов Кольт и уже на самый крайний случай четыре ящика с гранатами. Переход через австралийские просторы был сложным, но относительно безопасным. Не было крокодилов, по крайней мере больших крокодилов. Вот только и маленькие смогли принести проблемы и проблемы серьезные. Как уж эта группа добралась до этой горной реки мы, так и не узнали. Но наша первая попытка промыть пару лотков с породой окончилась весьма весело. Здесь не было гигантов в десять — пятнадцать метров, но и трехметровые крокодилы оказались весьма трудными противниками для нас. Мягкие свинцовые пули не брали их шкуру и нам пришлось отступить от воды. Крокодилов повторюсь не должно было быть, но они были. Хотя, возможно, это были и не крокодилы, ведь они передвигались на задних лапах, когда выбирались на сушу и очень быстро бегали. Надо было вначале очистить реку от этих созданий. Убить этих крокодилов можно было только на суше и надо было применять гранаты так свинец их не брал. Могли ли это быть какие-нибудь иные животные не крокодилы. Может и могли, но мы их всех убили. Если это были доисторические представители местной фауны, то наука их потеряла для изучения.

Наша охота происходила следующим образом — Том подходил к реке и создавал шум, хлопал веслом по поверхности воды. Из реки появлялись эти животные и бросались за Томом, Том максимально быстро отходил и укрывался, и я применял гранаты. Взрыв гранаты глушил этого крокодила и Том затем добивал оглушенного противника холодным оружием. Когда контуженный крокодил переворачивался на спину и открывал свое брюхо, Том своим тесаком вскрывал брюхо крокодила. И так мы занимались очисткой реки примерно неделю. Затем мы узнали, что, истребив этих крокодилов мы убедили и местных жителей покинуть это место. Эти крокодилы были священными животными и местное племя решило не связываться с победителями племенного тотемногоживотного и покинуло территорию. О том, что здесь ещё и местные жители имелись мы узнали случайно и гораздо позже.

Теперь нам никто не мог помешать, и мы приступили к промывке породы. Стоять с лотком и промывать породу мне надоело очень быстро. И очень большие физические нагрузки и добыча мизерная и потому я решил поставить драгу для промывания большего количества породы. Принцип такой драги довольно простой — в реке ставиться запруда и вся вода направляется в прибор для промыва грунта. Теперь только подавай грунт в этот прибор и затем собирай из специальных контейнеров застрявшие песчинки золота. Производительность такого устройства была гораздо ниже, чем в 21 веке, но по сравнению с лотком просто космическая разница. При этом породу для промывки у меня загружал Том. Наладив работу и повысив производительность до приемлемого уровня, я наконец получил уровень добычи золота в двадцать пять-тридцать пять шиллингов в сутки, лотками получалось не более 1 шиллинга в день. Проблема была в том, что порода заканчивалась примерно в неделю и затем надо было переставлять мою установку на следующий участок. Трактора и бульдозеры пока не изобрели и всё делалось руками. Отработали мы месяц и собрав добытое золото отправились обратно в Сидней, чтобы наконец решить свои проблемы. Продать намытый золотой песок и провести переговоры с администрацией колонии о сокрытии места добычи золота. Кроме золотого песка, намыли мы и серьезное количество золотых самородков. Всего добыли примерно на сотню фунтов, но по нынешним временам это солидная сумма и она может решить большую часть наших проблем. Но. Опять проклятое, но.

В будущем, через какие-то пятьдесят лет разбойники приобретут имидж Робин Гудов, но пока это страшный бич Австралии. Нас зажали между двумя почтовыми станциями и только то, что мы успели поставить фургоны на холме и мы успели укрыться под фургонами нас спасло от немедленной смерти. Виновато мое ротозейство, не проследил и Том успел похвастаться нашими золотыми самородками и нас тут же решили ограбить и убить. Лошади уже убиты и налетчики, окружив нас изредка постреливают у нас над головой прижимая к земле. Они бы давно уже нас атаковали, но испробовав гранаты не спешат и пытаются разговорами отвлечь нас и всё-таки добраться до наших голов и имущества. Но у нас имеется и два карабина и даже гранаты, поэтому никто из бандитов не желает рисковать и пока всё сводиться к уговорам сдаться и отдать свои вещи и деньги добровольно. Но эти переговоры идут безуспешно. Наконец бандитам надоедает пустая говорильня и они бегут по склонам холма в нашу сторону. И неожиданно для них несут огромные потери. Мы с Томом бегло стреляем из карабинов и стреножим пятерых атакующих и те откатываются к подножию холма. У нас карабины с пулями Минье. Чем хорошо это оружие — скоростью перезарядки, обычное нарезное оружие заряжается на пару порядков дольше гладкоствольного. Пуля Минье позволяет использовать скорострельность гладкоствольного мушкета с точностью нарезного карабина. Мы стреляем так же быстро и так же точно. Но и у бандитов появляется новое изобретение. Один из налетчиков идет в атаку один, но он в доспехах. Мягкая свинцовая пуля не берет его доспех, и этот молодец в средневековых латах прет на нас. Пуля, попадая в доспех сминается и покачнувшись от силы удара пули бандит идет дальше. Опять же на каждый болт есть свое противодействие. И разрыв гранаты сбивает с ног этого новоявленного рыцаря. Вот только встать теперь этому новоявленному крестоносцу очень затруднительно. И следующий разрыв гранаты скидывает этого броненосца с холма вниз. Ошеломленные бандиты собираются и подняв своего штурмовика покидают поле боя. Так же быстро и мы покидаем поле боя. Пока не опомнились налетчики. Фургоны мы бросаем на месте и пешком покидаем этот район. С собой у нас только оружие и добытое золото и небольшой запас воды и пищи. До следующей почтовой станции меньше семи километров, нам надо успеть туда добраться и нанять себе повозку и вернуться в Сидней. Как-то так.

И мы быстро идем пешком. На почтовой станции небольшой салун и гостиница на несколько номеров. Там мы можем остановиться и привести себя в порядок. По пути мы не останавливаемся. Вот и наконец и наша цель. Вваливаемся в салун и попадаем из огня в пламя. Там за столами расположилась вся банда. Не они не мы не ожидали такой встречи. Бандиты горячо обсуждали неудавшийся налет и рассматривали доспех громко споря можно ли его использовать в дальнейшем. Выхватив револьвер, я стал стрелять вдоль столов по бандитам, которые после небольшой растерянности укрылись за перевернутыми столами и открыли ответный огонь в нашу сторону. Расстреляв весь барабан, я вскочил из салуна, и мы с Томом решили занять позиции в гостинице. Гостиница представляла из себя двухэтажное строение из бревен и досок. Так довольно хлипкое и плохо приспособленное к обороне строение. Но другого здесь ничего не было. Потому вместо гербовой, используем горничную. Дверь завалили мебелью пара шкафов и лавка.

Владельца и портье вышвырнули на улицу и став в простенок стали наблюдать за площадью перед гостиницей. Салун был прямо напротив гостиницы и потому, когда бандиты попытались догнать нас и выскочили на порог салуна, то попали под прицельные наши выстрелы и потеряв трех членов банды укрылись снова в салуне. Выбора у нас особого не было и потому Том стал метать на крышу салуна гранаты. Строение салуна оказалось очень нестойким к взрывам на крыше, и крыша развалилась и следующие две гранаты рвались уже в зале салуна. Строение стало заниматься пламенем. Запас крепкого спиртного загорелся и произошел взрыв окончательно развалив строение гнезда порока. Огонь уже охватил все строение, и бандиты стали поспешно покидать и сам салун, вернее то. Что от него осталось. И саму почтовую станцию. Местное население — всего здесь на почтовой станции имелось десятка два обитателей — стали тушить костер, в который превратился разрушенный салун. И мы не стали ожидать пока пожар не будет побежден. Следом за этим могло последовать самостийное наказание тех, кто в этом пожаре виновен. Местные обитатели имели весьма выгодный бизнес — предоставили кров и пропитание банде и скупали бандитскую добычу, мы же мало того поломали всё налаженное так ещё и спалили салун. Как за такое не повесить. Потому пока местные тушили салун, пока бандиты уходили в одну сторону, мы покинули это негостеприимное место и направились к следующей почтовой станции. Следующая почтовая станция располагалось через сорок километров и при станции имелось более крупное поселение и даже отделение банка. Из разгромленного нами поселения мы позаимствовали пару верховых лошадей и погнали в нужном нам направлении. За кражу скота в Австралии вешают и это если жители сдадут виновного скотокрада властям, так же обычно убивают при задержании. Порядки пока совсем патриархальные и судебные процессы редкость. Поэтому и лошадей мы решили бросить за пару километров до нужного нам поселения. Ехали и ночью для освещения дороги хватало света луны. К поселению выехали перед рассветом и оставив лошадей пошли к первым домам на окраине поселка.

Казалось, что всё осталось позади и теперь наконец мы спокойно отправимся в Сидней. Ага, наши мечты оказались опять грубо разрушены действительностью. Но обо всем по порядку. Добравшись до первого дома, увидели в доме никого нет. Печь только, что растоплена и на столе в кухне стоит кружка с горячим кофе и на печи стоит горшок с супом. Но в доме никого нет двери же в дом нараспашку. Открытыми входные двери никто не оставляет, слишком опасная фауна вокруг. Оставив входную дверь открытой, ты рискуешь встретить в доме либо змею, либо паука и весьма возможно и того и другого и не одного. Опасно в Австралии входные двери бросать нараспашку. Но здесь дверь брошена без присмотра и никого нет в доме. Приготовив оружие, пошли к следующему дому и опять та же картина, обитатели дома в спешке покинули дом и исчезли. Мы двинулись дальше к центру городка проверяя по дороге попавшиеся нам по пути дома. Картина везде одна и та же, в спешке брошенные дома и никого нет. Наконец мы вышли к городской площади и услышали шумные голоса из салуна. И стали наблюдать, укрывшись за углом близлежащего дома. В салуне шла пьянка и весело пели люди. Но на крыльце салуна стояло трое вооруженных мужчины и контролировали вход в салун никого, не выпуская из питейного заведения. Насильно наливают местному населению, что за бред. Или не бред. С другой стороны площади расположен филиал банка и там тоже на крыльце стоят вооруженные люди и даже один из них нам знаком, я его помню по расстрелу салуна на почтовой станции неподалёку от сюда, где мы спалили то питейное заведение. То же здесь происходит. Если подумать, то банда грабит филиал банка. Свидетелей, возможных свидетелей отвели в местный салун и на халяву наливают. Пьяный какой свидетель. Трое караулят салун, и остальные выносят банковское хранилище. Посмотрим, что будет дальше и стоит ли вмешиваться. Тем более наша служба в правоохранительных органах завершена. Прошло пар часов из банка появились люди. В банке было пятеро и ещё шесть человек на охране и на постах вокруг. Значит всего одиннадцать человек. Немного и мы можем при внезапном нападении и перебить бандитов. Но посмотрим, что будет дальше. На площади собирают дрова в кучу, явно будет костер. Это интересно. Вот из салуна вывели пятерых еле стоящих на ногах местных жителей, неплохо они набрались. Бандиты развели огонь и стали подкладывать в пламя какие-то папки с бумагами, и свидетели радостно кричат. Да, что там происходит. Судя по выкрикам, бандиты сжигают закладные и бумаги на кредит. Местные жители больше ничего не должны банку. Это правильно, что мы не влезли раньше в это дело. Нас бы сами местные жители перестреляли за помехи по уничтожению кредитных бумаг. Вот огонь охватил последние папки и значит нам все же пора и мы вышли из-за угла и быстрым шагом направились к налетчикам, которые стояли кучей посредине площади. И пока они с удивлением рассматривали нас мы достали револьверы и в упор расстреляли всю эту компанию. Они не успели и одного раза выстрелить в нашу сторону. Сумки с деньгами я собрал в одно место и спросил — из банка есть кто живой. Из здания банка шатаясь вышел окровавленной одежде человек и тихо сказал — Я управляющий филиалом. Мы его подхватили и перевязали раны. Отбитые деньги помогли ему занести в помещение филиала и остались охранять банк пока не прибыла подмога, за которой послали одного из местных фермеров.

Глава 7

Большую часть денег мы спасли вот только кредитные договоры и договоры залога ушли в дым и теперь банк не мог предъявить к оплате документы и этот факт сильно раздражал банковское руководство, и мы основа попали под удар. Теперь нам хотели предъявить подозрения о нашем сговоре с местными жителями и уничтожение документации банка. Именно такие сведения нам принесли — знакомые с почтовой станции, и мы сразу ушли в буш. Опять у меня и Тома не было никаких шансов начать добропорядочную жизнь. И мы опять шли в самой гуще дикой природы. Но был среди этого кома неприятностей и один положительный момент, даже два — мы были свободны и у нас имелось золото, добытое в Голубых горах. И теперь надо было принимать решения как поступить во всем этом переплете.

Выходить к Сиднею с добытым золотом было неразумно и просто выкинуть золото было жалко, и мы спрятали 60 фунтов золотого песка и самородков в буше. Это не так и просто, как кажется. Отсутствуют ориентиры на местности, и мы создали такой ориентир взорвав гранату и получив в результате воронку. Эта воронка и стала ориентиром и уже от неё надо было искать наш схрон. Сельскохозяйственными эти земли не являлись и кот здесь не мог прокормиться, просто буш и потому у нас была надежда, что никто не обнаружит наше богатство.

Вторая проблема была более сложной. Надо было скрыть наше участие в событиях — налете на банк и наше бездействие при уничтожении закладных. И тут мне пришла идея, если мы вернемся в Сидней с какими-либо отловленными разбойниками или беглецами, то доказать наше пребывание в определенном районе / почтовая станция и филиал банка/ будет несколько затруднительно, и мы отправились через буш к каторге. Каторжные работы — это каменоломня и шахты — вот туда мы и отправились. Охрана там была не самая бдительная, но и побеги были не самым легким делом как можно подумать, зная о пренебрежении своими обязанностями со стороны конвоя на каменоломни. Бежать оттуда было трудно и опасно. С одной стороны был лес с другой стороны буш и там и там были свои особенности. В буше это местные аборигены — поймав белого человека, они сначала его пытали и только потом зажарив на костре съедали. В лесу поджидала местная фауна и там смерть была более легкой — крокодилы не пытали пленников и не жарили просто съедали в сыром виде. Потому и смерть была более легкой. Задача у нас была достаточно простой — занять позицию или в лесу, или в буше и взять беглеца и затем конвоировать того в Сидней и там сдать властям. Тогда претензии банковского дома становились зыбкими и к нам нельзя было предъявить претензии. Наша идея оказалась и плохой, и хорошей одновременно. Мы нашли приключения на свои пятые точки и вскрыли весьма экзотическую преступную сеть. Но обо всём по порядку. Сам переход по дикому бушу не имел какой-либо особенности и не представлял из себя ничего интересного — трудно, опасно, но ничего интересного. Наконец мы оказались в том районе куда и стремились попасть. Несколько рек в лесу и сразу за небольшой полосы растительности бескрайний буш, где нет ничего человеческого — только редкие стоянки аборигенов каннибалов. Туда мы не пошли и остались в этой полосе растительности. Сначала устроили себе стоянку и немного обезопасили её от местных насекомых и змей. И стали наблюдать за местностью ожидая беглецов из каменоломен. Наблюдательный пункт мы устроили совсем рядом с дорогой и лесной опушкой.

В пределах видимости было несколько площадок на которых устраивали привалы торговые обозы и переселенцы местные свободные колонисты. И сразу же нам попался караван колонистов, состоящий из пяти больших фургонов, на которых передвигалась семья из метрополии решившая начать новую жизнь в далекой Австралии. К фургонам были привязаны коровы и козы и вот таким табором они двигались к выделенному им участку. Льготы колонистам считали не за деньги, с которыми они прибывали в порт Сидней столицу Нового Южного Уэльса все льготы считали исходя из стоимости сельскохозяйственных орудий и крупного рогатого скота. Этот караван вел с собой десяток коров и полсотни коз думаю и плуги у них имелись. Колонисты хорошо подготовились к освоению диких земель. И даже к отпору возможных налетчиков они были готовы. С оружием готовым к бою на лошадях этот караван сопровождали пятеро охранников. Но они не ждали такого нападения. Когда караван стал готовить себе стоянку — устанавливать фургоны и разводить костры, поить лощадей и готовить ужин из буша выскочила голая женщина и бросилась к этому лагерю — да именно обнаженная молодая женщина и довольно красивая. Выпуклая там, где это было надо и на лицо смазливая. Вся покрытая грязью и пылью и очень громко стала рассказывать о своих злоключениях. Она была похищена аборигенами, которые напали на ферму и убили её мужа. Всё это сопровождалось громкими рыданиями и криками горя. Время сейчас очень жестокое и несмотря, на такую беду, женщина недолго остается одна и в нашем случае один из молодых людей из состава каравана повел её к источнику воды умываться и приводить себя в порядок. Умывалась эта женщина недолго, и вся эта история у источника закончилась на спине. Женщина легла, и молодой парень стал отвлекать её от печальных мыслей о погибших родственниках. Назад к лагерю они вернулись уже в статусе хорошо знакомых. Мы же продолжали наблюдение за лагерем и событиями в этом лагере. Имея статус женщины одного из колонистов, она была привлечена к приготовлению ужина и мы, наверное, вышли бы к лагерю и тоже присоединились к трапезе заодно и новости бы узнали. Нас остановила странная сцена — беглянка присоединившиеся к этому каравану отошла к лесу и имела там рандеву с двумя мужчинами вооруженными и явно с преступными намерениями. Старший выслушал доклад спасенной беглянки и передал той какой-то сверток с двумя склянками. И теперь мы оставались на своем наблюдательном пункте. Наш наблюдательный пункт был устроен на двадцатиметровой высоте на гигантском дереве откуда мы и просматривали ближайшую округу. Такие деревья совсем не редкость здесь. Но древесина очень мягкая и не подходит для строительства судов. Мы продолжали наблюдать за происходящим, и я пытался поймать мысль, которая постоянно от меня ускользала. Когда я рассматривал тех двух мужчин я не мог понять, что царапало мое внимание. Что в этом мужчине привлекало мое внимание. Что-то чего здесь не могло быть и при этом это было признаком опасности. Мужик был одет в обычный костюм — кожаная куртка и кожаные штаны и высокие сапоги, но так тут многие ходят высокие сапоги, и кожаная одежда хорошо защищают от укусов змей. Так что ещё. На голове у него была шляпа. И вот и нет на голове у него вместо обычного головного убора шляпы был индийский тюрбан. Вот это было странно, но не было опасным. Мало ли какие у этого мужика причуды. Опасностью на меня пахнуло, когда я увидел у него четки из черепов. Вот что мне показалось и странным, и опасным. Но здесь в Австралии такого не могло быть это ведь на Индия. У меня в памяти такие четки ассоциировались только с Индией. Именно там и были такие четки распространены среде тугов. Вот только они здесь в Австралии. Откуда здесь приверженцы богини Кали. Но с другой стороны — почему они не могут быть здесь. Прижали там в Индии, и они отправились на новые земли. Теперь подождем развития событий. Если нам удастся прихватить группу душителей с доказательной базой, то мы можем быть спокойны за свои отношения с банками и властями. Сам факт обнаружения и задержания группы массовых убийц перекроет все наши мнимые и действительные прегрешения. Постепенно темнело и народ потянулся на ужин, и горячая похлебка пошла на ура и ужин протекал в тесной и дружеской обстановке. Но похлебка, приправленная снадобьем, полученным от своего главаря новой женщиной в караване, оказалось ещё и со снотворным эффектом. Постепенно все, кто был в лагере отключались и шум разговоров стихал. Люди засыпали на ходу и падали кто где. Мы продолжали наблюдать за происходящим. Когда все, кто был в караване уснули то к лагерю с трех сторон подошли люди в темных одеждах и с саблями в руках. Руководил всеми этот главарь в индийской чалме. Налетчики беспрекословно выполняли все его приказы. Бесчувственные тела караванщиков стянули к костру и сложили в ряд. Мы уже были рядом и так как нам надо было поразить сразу же много целей то у нас в руках были наши револьверы. Двенадцать и двенадцать — это двадцать четыре выстрела. Налетчиков было только десять. Вполне хватит на всех. Была только одна трудность главаря надо было взять живым. Вот поэтому Том тащил за спиной ещё и лук с несколькими специальными стрелами. Они имели тупой наконечник из глины и попасть надо было в затылок тому человеку, которого мы наметили взять живым. Именно потому мы и подбирались как можно ближе к цели — не, так и просто попасть в ночной темноте именно в затылок и именно тому, кому надо. Но Том действовал уверенно и складывалось впечатление что ему привычно управляться и луком, и такими стрелами. Не всё мне Том рассказал о своей прежней жизни в метрополии до судебного приговора и путешествия в Новый Южный Уэльс. Но как бы там оно не было стрела попала туда куда и нужно. В затылок этому странному австралийскому индусу почитателю индийской богини Кали. Главарь налетчиков подошел к первому из лежащих в ряд колонистов и по его знаку несчастного подняли, и почитатель смерти накинул несчастному на шею удавку и потянул концы удавки и затем рухнул без всякого звука, ему в затылок прилетела стрела со своим глиняным наконечником. Затем в дело вступили Кольты, и мы расстреляли растерявшихся помощников смерти. Нам они не были нужны нам в качестве задержанного хватало главаря. Первой сориентировалась в происходящем женщина из буша которая и отравила ужин колонистов и попыталась сбежать. Но её догнала стрела с таким же глиняным наконечником. На мой немой вопрос — зачем. Том ответил длинной и путанной фразой, смысл я понял так — зачем скучать в долгой дороге, когда есть хороший товар. У Тома и у меня все-таки уже очень давно отсутствовали женщины. Последний раз мы были в борделе ещё до отправки в путешествие за золотым песком. Вязали мы обоих на совесть и проверили работу несколько раз. Затем стали ждать утра и пробуждения спящих в снотворном аду наших свободных колонистов. Они не могли поверить нашему рассказу, но затем, когда по нашей просьбе раскопали несколько участков земли на которых буйно росли местные кусты и молодые деревья они нам поверили. В раскопах были найдены десятки трупов людей и животных. Душители забирали только деньги и ювелирные изделия. Остальных и людей и животных убивали и закапывали в землю поблизости от места убийства. Главарь тугов оказался не индусом он оказался местным беглецом — каторжником из Манчестера. Сюда он попал как бродяга — полиция на месте в Манчестере не докопалась до его мрачных «подвигов» в Манчестере и окрестностях. По дороге в Австралию он решил стать приверженцем богини смерти Кали и преуспел в этом служении. Много трупов выкопали в том месте привалов караванов. Женщина была такой же служительницей богини смерти — остальные просто беглые каторжники. Трофеи от этой банды мы забрали с собой и отправились в столицу колонии в город Сидней. Из большого перечня трофеев самым интересным трофеем оказался дневник этого убийцы. Там он расписал о своих «подвигах» детально. До самых мельчайших подробностей как убийства здесь в Новом Южном Уэльсе, так и о убийствах в Англии. Так мы и двигались к городу — снова караван из лошадей и всадников и два всадника поперек седел лежали и молчали, с кляпом во рту не поговоришь.

Мы были уже далеко от буша и перестали опасаться нападения аборигенов и как оказалось совсем зря мы расслабились. Взяли нас утром на самой заре. Я отдежурил и лег спать и Том остался на посту сторожить и получил бумерангом по затылку и отключился. Как так вышло, что он не слышал напавших. Так не зря часовым запрещено отвлекаться на быт и секс. Наш часовой Том решил пока я сплю в очередной раз позабавиться с нашей пленницей и пока он удовлетворял свои духовные запросы, то к нему подошли и смогли зарядить бумерангом в затылок и теперь мы снова путешествуем обратно в буш на прием в честь победителей белых идиотов. В качестве приглашённых блюд. Почему беле идиоты, ну а как назвать белых людей, которые на посту трахаются. Связали нас качественно и контролируют каждый наш шаг. Веревки из местных растений и перетереть или раскусить зубами не вариант. Очень не хочется идти в пищу местным бушменам и я лихорадочно ищу выход из этой безнадежной ситуации. С каждым переходом наши победители углубляются всё глубже в материковую часть Австралии и выбраться из этого капкана всё более проблематично. Теперь женщина пользуется большим спросом среди бушменов и на каждой стоянке они насилуют её и довольно спокойно обсуждают как её приготовить по вкуснее. Про нас они тоже самое обсуждают. Такой большой добычи у племени не было очень давно, и старший воин из группы, которая нас захватила явно мечтает стать теперь самому военным вождем племени. Но для нас все эти рассуждения пустые, мы просто блюда на большом празднике, который будет в племени по возвращении группы из этого военного похода. Очередной привал в пустыне — жара стала терпимой, но это так кажется ушло солнце и можно немного выдохнуть и забыться тяжелым и неглубоким сном. Я не сплю меня сегодня кинули неподалёку от кучи мусора и теперь я жду, когда на пир соберутся местные насекомые и ящерицы. Насекомые будут пировать на мусоре, а насекомых будут кушать ящерицы, и я жду ящериц. Это последний привал перед переходом в земли племени и теперь или никогда тем более самый удобный момент наступил. Большая часть воинов пошли забавляться с белой женщиной и меня никто не караулит. И вот первые пауки и вот первая ящерица — прокусываю губу и капаю кровью на узлы, которыми меня связали и протягиваю руки вперед. Мой план сработал — на запах крови прибежали местные ящерицы и стали грызть ту часть моих оков, на которых имеются следы крови. То, что я не мог сделать своими зубами перетереть растительные веревки мелкие острые зубы неведомых мне пустынных ящериц, сделали. Они сотворили маленькое чудо, и я смог разорвать те петли на руках, которые мне сегодня намотали мои захватчики. Кровь рванула по венам. Я ткнулся в землю и смог подавить крик боли. Теперь дело за веревками на ногах и вот уже и ноги свободные. Я с трудом встал на четвереньки и пополз к колу, который был вбит в землю, теперь надо снять петлю с шеи. Вот я уже и свободен. Но это даже не пол дела — это самая маленькая часть пути к свободе. Надо теперь убить наших захватчиков и отбить лошадей и наши вещи и наших пленников и потом спасать себя, убегая из пустыни в ту часть континента, где есть белые поселения. Наш охранник не смотрит за нами он смотрит в сторону, где идет эротически-порнографическое представление. Там, где трахают белую женщину. Под руку попала только длинная острая деревянная щепка. Но если эту щепку воткнуть в горло нашему озабоченному часовому и зажать рот, то вполне сойдет за орудие убийства. У меня не осталось уже никаких чувств — ни чувства жалости, ни чувства брезгливости ничего только жажда жизни. Только обморочное желание выжить и вырваться из плена. Действуя как автомат я подошел к аборигену, который нас караулил и воткнул ему в шею сое оружие и провернул несколько раз в его горле эту щепку. Абориген пытался прокусить мне руку, но я не отдернул свою ладонь, и часовой сначала несколько раз попытался вытолкнуть кровь изо рта, но не получилось и затем он умер и обвис у меня на руках. Моими трофеями стали нож и копье. И теперь я мог напасть на моих врагов. Вот только врагов осталось ещё шестеро, и они были гораздо сильнее и более умелые во владении копьями. Надо было освобождать Тома и уже вдвоем атаковать наших врагов. Том был в бессознательном состоянии и не пришел вс ебя как я его не пытался привести в чувство. Но путы с него я снял и теперь у меня не было никакого другого выхода надо было убить ещё шестерых аборигенов и уже после этого продолжать дальше приводить сознание своего товарища. Очередь на участие в секс играх у аборигенов состояла просто — первыми идут самые старшие и затем уже молодые воины.

Глава 8

Том лежал без сознания и у меня не было иного выхода, как убить оставшихся аборигенов в одиночку. Шансов у меня практически не было. Но у меня ещё были дела на этой земле и мне удалось подойти к группе врагов совсем близко. Думаете у меня появились особые способности в плане маскировки и незаметности. Нет, не появились и даже более того передвигался я достаточно шумно. Координация движений пока полностью не восстановилась после недельного нахождения в веревочных путах. Так что мне помогло подойти так близко к врагам. Да самые проницательные из читателей уже догадались — это было отсутствие у врага правил несения караульной службы. Они собрались у тела своей пленницы и изо всех сил мешали своему старшему воину насиловать белую женщину. Именно это в свое время привело к нашему пленению и снова опять привело к гибели уже наших врагов. Они стояли и смотрели за происходящим и полностью утратили связь с окружающим миром каждый из них представлял себя на месте насильника и в меру своих фантазий получали извращенное удовольствие. Меня увидела сама женщина и быстро приняв решение изобразила такую страсть с такими громкими звуковыми эффектами, что аборигены совсем уплыли в мир грёз. Так я их по — одному и отправил в иной мир, ножом по горлу и как сказал один литературный герой — в колодец. Ни один из аборигенов так и не пришел в себя и не почувствовал опасности. Эффект «фильмов для взрослых» оказался очень сильным, и неокрепшая психика бушменов не смогла осознать факт того, что женщины могут имитировать оргазм, у них в племени мужчины о таком даже не помышляли. Снова испорченные европейцы оказались более коварными, чем аборигены и я остался победителем — правда кровью было залито всё пространство вокруг. Очень хотелось блевать, но было нечем это сделать. Отмываться пришлось песком этого добра было вокруг много, с водой было гораздо хуже. Уже закончив отмываться и оттираться от крови мне пришлось снова вступить в схватку.

Краем глаза я увидел движение у себя за спиной и крутанулся влево и удар, нацеленный мне в голову, прошел рядом. Пленница, которая только, что демонстрировала оргазм и полное бессилие стояла с топором в руках и готовилась нанести мне новый удар. Наше совместное союзническое состояние ушло в прошлое. Смотреть на женщину было неприятно — полностью обнаженная и покрытая потеками крови убитых над нею аборигенов она крепко сжимала рукоять топора и искала способ убить меня. Женщина была смертельно опасным врагом — кормили её чаще и сил у неё было гораздо больше, чем у меня. И отпускать меня она не собиралась. Но вот от бумеранга она уклоняться не научилась — бросок она отодвинула голову и бумеранг прошелестел над нею и снова пропустив над собой бумеранг она встала и подняла топор для нового удара, бумеранг возвратился и ударил женщину по затылку и она развернувшись всем корпусом приготовилась встретить нового врага и в этот момент пока она ждала новой схватки я доковылял к ней и ударил ножом в затылок и пробив кость черепа загнал клинок ножа в голову. Эта коварная женщина упала лицом вперед и попыталась встать, но уже не смогла и умерла через пару минут. Снова судьба спасла меня. Теперь надо было собрать вещи и посмотреть, что там с Томом. Главаря душителей я добил и решил — не стоит таскать собой таких опасных людей, хватит для губернатора и его дневника, там всё детально расписано. Полив голову Тома водой я наконец добился осмысленного взгляда и смог довести до сознания Тома, что мы свободны и нам надо очень быстро собирать свои вещи и валить наконец в столицу Нового Южного Уэльса пока на нас не вышли остальные аборигены, которые вышли на новую войну с белыми колонистами. Но опять случилась непредвиденная задержка. Том нашел тело своей возлюбленной пленницы и началось — Стася умерла я никуда не пойду отсюда, я хочу умереть здесь, такой женщины больше нет на белом свете. И прочие сопли. Мешать Тому оплакивать свою Джульетту я не стал и просто стал собирать вещи и седлать лошадей. Рассказывать влюбленному мужчине — что за женщину он полюбил, самое глупое и бесперспективное занятие. Мозг у такого мужчины отключается и остается только вот такие розовые сопли. Критическое восприятие действительности пропадает. Наконец я нашёл и свои револьверы. Заряды пороха и свинец для пуль имелся тоже. Аборигены понимали, как пользоваться огнестрельным оружием и использовали и мушкеты, и пистолеты. Им мешало только отсутствие пороха и свинца, устройство огнестрельного оружия и способ его применения они понимали и разобрались как заряжать и как стрелять. Мешало только полное отсутствие пороха. Пулелейка нашлась в вещах старшего воина этой группы аборигенов — изготовить пару дюжин пуль для револьвера не заняло много времени и теперь у меня на поясе висело два револьвера и наконец я был вооружен и мог оказать сопротивление любому врагу. В рукопашную схватку я не потяну и против одного противника. Сил не было и двигался я с большим трудом — длительное голодание давало свои результаты. В мешках я нашел четыре гранаты и теперь совсем воспрял духом — аборигены очень боялись пушек и когда начиналась артиллерийская пальба они отступали. У меня теперь была карманная артиллерия и можно было разогнать небольшую банду аборигенов. В этих хлопотах и трудах по приведению оружия в порядок и сборах поклажи для наших вьюков я совсем выпустил из-под присмотра своего товарища и это стало моей очередной ошибкой. Бесшумно передвигаться не мог ни я ни Том и когда за своей спиной я услышал тяжелые шаги то оглянулся и оторопел, Том с топором наперевес шел ко мне и его намерения мне совсем не понравились. Он явно хотел меня ударить топором и при этом мне совсем не хотелось умирать. Сразу Том не захотел меня убивать, ему захотелось поговорить — любовь отшибает не только критической восприятие окружающей действительности, она полностью отбивает мозги. Том хотел меня убить за то, что я убил святую женщину. Убедить Тома опустить оружие было невозможно, разум покинул его. Том уже не понимал — кто он, где он и что происходит вокруг. Пришлось стрелять — вопрос стоял просто. Либо меня убьет мой друг потерявший разум, либо Тома убью я. Мне совсем не хотелось погибать, и я убил Тома. Вариантов не было — совсем не было. Аборигенов я закапывать не стал. Могила у меня получилась на двоих — Том и его коварная любовь обрели вечный покой в бескрайнем буше Австралии. Или, возможно, как и я отправились в вечное скитание по мирам и времени. Этого я не знаю, но могила у них была. У меня получилось собрать трех лошадей — одна под седлом и две вьючные. Оружие я держал под рукой в полной готовности. Аборигены очень скоро найдут трупы своих воинов и отправятся за мной. У меня не было ни малейших сомнений — аборигены найдут тела воинов из своего племени и по следам разберутся, что именно произошло и сколько человек отправилось дальше. Аборигены прекрасно читали следы и совсем скоро меня они смогут догнать и вот тут надо сразу применить гранаты и отбить желание меня преследовать. Идти мне до гор примерно десять дней. Воды у меня не хватит и на три дня. Если я ошибся с направлением на источник пресной воды, то я умру в буше и без схваток с бушменами. Умру от жажды. Но надеюсь, направление я выбрал правильно и запомнил ориентиры. Бушмены могут найти воду в любом месте пустыни и так же прокормиться могут легко. Они века здесь живут. Я же к пустыне не приспособлен и лошади тоже хотят пить воду и без воды будут жить ещё меньше, чем я. Верблюдов в Австралии нет. Если немного отвлечься от окружающей действительности, то можно вспомнить из будущего.

«Австралийский аутбэк — одна из самых неприветливых для человека территорий на планете. Внутреннюю часть южного континента занимают бескрайние пустыни и степи, населенные кенгуру, страусами эму, собаками динго… и верблюдами. „Какими еще верблюдами?“ — спросит человек, твердо помнящий из школьной программы, что верблюды живут на Ближнем Востоке, в Центральной Азии и в Северной Африке. Вопрос вполне справедливый.»

Экспедиция Берка и Уиллса 1860–1861 годов закончилась плохо. Своей цели — пересечь Австралию с юга на север — она достигла, но на обратном пути все, кроме Джона Кинга, погибли от голода. Умирающего исследователя нашли и выходили аборигены. В списке участников экспедиции Кинг значился как погонщик верблюдов. Что случилось с 20 животными, вышедшими из Мельбурна 20 августа 1860 года, не сообщается.

Именно эта трагическая экспедиция положила начало широкому использованию одногорбых верблюдов в Австралии, что в свою очередь привело к появлению новой этнической группы южного континента — «афганцев».

Одногорбый верблюд Гарри был не только первым представителем своего вида, которого упомянули не только в официальном документе, но и в личном, но и вообще первым верблюдом в Австралии. 23 сентября 1846 года Джон Хоррокс умер от полученных ран. После несчастного случая животное застрелили.

Самое первое упоминание о верблюдах в контексте Австралии относится еще к февралю 1837 года. Тогда губернатор Нового Южного Уэльса Ричард Борк получил от подчиненных предложение привести на континент верблюдов. Идея обсуждалась долго и вызвала в обществе нешуточные дебаты.

Например, в 1839 году разгорелась открытая полемика между столичными газетами The Sydney Morning Herald и The Monitor. Первая выступала за ввоз верблюдов, указывая на перспективу экономических выгод. Вторая откровенно высмеивала идею, называя ее абсурдной и считая, что выходцы с Ближнего Востока и из Азии, которых придется привезти с верблюдами, станут угрозой для английского сообщества.

В итоге партия одногорбых верблюдов все-таки отправилась в Аделаиду с острова Тенерифе. Пережило путешествие и сошло на берег 12 октября 1840 года только одно животное.

С одной стороны, заселив плодородные побережья Австралии, колонисты не особенно задумывались об освоении безжизненных пустошей центральной части континента — поход в пустыню всегда был лотереей, что собственным примером доказали многие пропавшие там исследователи и путешественники. С другой стороны, связь между городами, находившимися на разных побережьях, осуществлялась только морским путем, а судам приходилось преодолевать тысячи километров, огибая континент.

В том самом 1846 году, когда погиб первый австралийский верблюд Гарри, к северу от Аделаиды, в районе горы Ремакл были обнаружены залежи меди и галенита. С этого момента считавшаяся ранее бесплодной и бесполезной пустошь заинтересовала правительство и коммерсантов — ведь, может быть, в этой выжженной солнцем земле залегает не только медь, но и золото? Было принято решение развивать регион и двигаться дальше на север, вглубь пустыни.

Лошади, которыми австралийцы пользовались при освоении «зеленых» частей континента, для пустынь и степей не годились. Они великолепно чувствовали себя на прибрежных территориях, и Австралия очень быстро стала одним из крупных экспортеров этих непарнокопытных. Но вот на пустошах от лошадей было немного толку — они точно, как люди, страдали от нестерпимой жары и погибали в дальних походах.

И здесь верблюды, которых уже стали потихоньку привозить на континент, пригодились как никогда. Адаптация к местному климату и пище этим животным не потребовалась, и они быстро стали важнейшими помощниками людей в деле освоения Аутбэка.

Начиная с 1860-х годов одногорбые верблюды дромедары участвовали в научных экспедициях, перевозили грузы, почту и стройматериалы. Они использовались и при прокладке важнейших коммуникационных линий Австралии — наземной трансконтинентальной телеграфной линии, соединившей города Дарвин и Аделаиду на противоположных концах континента, и железных дорог. Без верблюдов и их погонщиков эти грандиозные проекты были бы просто неосуществимы или потребовали бы куда больших затрат.

Если с животными все более-менее понятно, то люди, прибывавшие вместе с ними в основном из Центральной Азии, на протяжении десятилетий оставались безвестным, безымянным приложением к верблюдам. Обычно их нанимали из народов, населяющих современные территории Афганистана, Пакистана и Индии.

Пуштуны, белуджи и синдхи приезжали в Австралию с верблюдами десятками, а ближе к концу века — сотнями. С погонщиками заключался трехлетний контракт, но они не получали никакого миграционного статуса в Новом Свете и после выполнения своих обязательств выдворялись обратно. Фактически, они ничем не отличались от животных, за которыми ухаживали, — были частью сделки.

А одногорбые верблюды дромедары, которые когда-то помогали нести цивилизацию в аутбэк, одичали и бродят по пустыне. Более чем миллионная популяция диких дромедаров Австралии — единственная в мире. Силуэты этих животных на фоне голубого австралийского неба — последнее напоминание о давно ушедшей эпохе освоения пустошей.

Сейчас Австралию населяют больше 1,2 млн верблюдов. Их завезли в страну в 1840 году, и в основном они проживают в центральной, пустынной части Австралии. Отстрел верблюдов с целью контроля популяции уже проводился с 2009 по 2013 годы, тогда были убиты 160 тысяч животных.8 янв. 2020 г.

Но верблюдов в моем распоряжении сейчас не было. И потому поиск воды для меня стало критическим условием выживания. И конечно скорость передвижения по пустыне. Бушмены по пустыне передвигаются бегом и уйти от них невозможно. Но вот встревать в бой на территории, где этих бушменов много неправильно, надо отойти как можно ближе к местам, где могут быть белые колонисты. Как я рассказывал ранее, встретить караван верблюдов в Австралии очень сложно, но мне повезло, и я вылетел на десяток этих кораблей пустыни и первое, что произнес — Аллах Акбар и меня приняли как своего. Это были погонщики каравана, который перевозил в первый раз припасы в тюрьму строгого режима и теперь возвращался обратно. Для меня это было спасение — вода и прочее имелось, и я мог утолить жажду. Караван потерял направление и шел в пустыню и мое появление спасло караван от смерти в песках и теперь караван приняв меня в свои объятия отправился по правильному курсу. И мы попали к первому источнику на нашем пути и животные были спасены. Теперь надо было отбиться от тех аборигенов, которые шли по моим следам. Найти следы каравана не представляло труда даже для слепого бушмена, и любой следопыт находил наши следы безо всякого труда. Атака на нас произошла на первом же привале. Но для этих налетчиков-мстителей всё сложилось мрачно. Охрана каравана и погонщики верблюдов были вооружены и при первой же опасности они открыли огонь в тени, мелькающие в отсветах костров, и я добавил жару. Гранату аборигены не ожидали и потому сразу отказались от мысли захватить нас в плен и ушли. Наличие гранат у меня стало неприятным сюрпризом и для моих новых спутников. Граната вещь неожиданная и редкая и теперь они стали ко мне относиться с опаской. Но мне надо было дойти до «зеленки» и там я мог дальше двигаться и один. Дальше переход пошел скучно и спокойно. Источники воды оказались на своих местах, и аборигены не стали рисковать и нападать на большую группу колонистов, и мы спокойно дошли до края пустыни. Но дальше я пошел уже один, я был слишком непонятная и потому опасная личность и меня оставили одного и дальше караван пошёл своим путем я же двинулся в направлении Сиднея. И опять опасность была впереди. Я прочитал не все тетради вожака банды душителей. Слиплись три страницы, и я их пропустил. И это с моей стороны было опрометчивым поступком. Там оказалась запись о том, что надо найти двух белых, у которых много золотого песка. И официальные лица Сиднея решили, что эти двое — Том и я.

Глава 9

Мнение генерал-губернатора о том, что мы с Томом украли много золота, привело кнемедленному аресту и помещению меня в тюрьму. Интересна формулировка причин моего ареста — украли в группе много золота, ни места хищения этого золота, ни потерпевших не было названо и соответственно сам размер хищения был сформулирован очень забавно — очень много золота. Меня закрыли на камеру и стали убеждать отдать украденное золото, я резонно попросил предоставить потерпевшего и что именно я у него украл — какое золото и сколько. Здесь у моих следователей случился конфуз — в Австралии нет приискового золотого песка, как и самородного золота и как мне украсть то, чего нет. Так мы и дискутировали со следователем на тему как украсть то, чего по мнению генерал-губернатора нет. Затем пришло время убеждений — отдай золото и тебе ничего не будет. Версия была забавная, но я решил пусть доказывают. Врем отведенное на процедуру ареста прошло данным — давно, обвинение должно было сформулировать свои претензии ещё две недели назад и теперь мои следователи попали в ловушку. Формула обвинения и причины моего ареста должны были оглашены в течении суток после задержания и теперь все сроки прошли и мои тюремщики занялись прямым обманом но я решил, что в конце концов золото останется у меня и очень скоро начнется золотая лихорадка в Голубых горах и я смогу очень легко легализовать свой золотой запас. В конце концов меня вышвырнули из камеры и пообещали мне трудности в жизни. Мне было очень интересно — какие именно трудности можно организовать человеку, у которого ничего нет и который прошел плен и смог вернуться из середины пустыни. Меня не возьмут на службу ну и так меня уволили из Стражи ещё раньше. Пустая болтовня — вот как я оценил угрозы.

Деньги у меня отобрали при задержании и не вернули, как и не вернули мне мои вещи. Вышел я за порог тюрьмы опять голым и босым и в кармане моего тряпья не было ни пенса. Всё надо было начинать сначала.

Из города меня вывели под конвоем и оставили в местном лесу на окраине. Мои «доброжелатели» явно хотели одного, что бы мною закусили местные хищники. Мое желание было совсем иным. Теперь надо было выжить в местном диком лесу и снова подняться.

День клонился к вечеру и солнце уходило за горизонт и вокруг быстро темнело. Готовить стоянку было не из чего и некогда. Потому я решил эту ночь провести на дереве. Как я уже раньше рассказывал — деревья здесь огромные, но, к сожалению, из этой древесины нечего полезного не получиться. Выбранное мною дерево было огромно и потому на высоте я легко устроил себе постель и спокойно уснул, мне уже было совсем не страшно после плена у аборигенов меня уже ничем нельзя было испугать. Ночь прошла на диво спокойно, и я спустился с дерева и отправился к реке умыться и попить воды.

На этой тропе к реке и определился чем я займусь. Охота на крокодилов — да, опасно, но ведь и прибыльно. По крайней мере эту область применения моих талантов, для меня запретить невозможно. Оставалось решить вопрос с оружием, чем я собирался убивать несчастных крокодилов. Кроме длинной и острой палки у меня нечего и не было. Но я видел, как такой примитивный предмет как длинная и острая палка становиться страшным орудием смерти в руках аборигенов. До реки я не дошел, и первая добыча нашла меня сама. Из кустарника, растущего вдоль тропы ведущей к реки вылез молоденький крокодил и решил, что я легкая добыча. Подозреваю это животное тоже хотело позавтракать и сочло меня вполне подходящим блюдом на завтрак. Ошибка этой молодой рептилии оказалась фатальной для неё самой. Всё-таки у меня в руках имелось оружие хоть и примитивное, но смертоносное. Удар моим импровизированным копьем в глаз и привел к смерти молодой и ещё глупой рептилии. Так у меня на руках оказалось метровое животное, и я вернулся к городу. Самостоятельно разделать я не мог крокодила. Причин было несколько, но основная не было у меня ножа. Добычу сдал на первом же квартале города — дешево, но тем не мене у меня появился и нож и наконец немного провианта. И я сразу ушел в лес.

Искать проблемы в городе мне не хотелось. Теперь я мог и разделать добычу при успешной охоте. Охотится я решил на этих самых крокодилов и от города далеко и стоимость добычи немаленькая. Возвращаться в город пока было рано слишком свежи были обиды у власть предержащих на меня. Охота на этих рептилий весьма опасна, но другого варианта у меня не было. Что из себя представляет гребнистый крокодил.

Гребнистый крокодил — самый широко распространённый из современных крокодилов. Чаще всего морские крокодилы встречаются на побережье северной Австралии, на островах Папуа-Новой Гвинеи и Индонезии. Ареал этого крокодила растянут от Шри-Ланка и восточной Индии вдоль по побережью юго-восточной Азии до центральных областей Вьетнама, где он, однако, сейчас встречается редко. Столь широкое распространение гребнистого крокодила, по-видимому, объясняется его способностью совершать дальние плавания в открытом море.

Название «гребнистый» этот крокодил получил за пару мощных гребней, идущих от глаз почти до передней трети морды. Морда гребнистого крокодила шире и выше, чем у большинства других крокодилов. Голова крупная, с тяжёлыми челюстями; у взрослых самцов челюсти заметно массивнее, чем у самок и самцов помоложе, а поверхность верхней челюсти с возрастом становится бугристой и морщинистой. На глазах имеется мигательная перепонка, позволяющая крокодилам смотреть под водой без риска повредить глаза.

Молодые крокодилы обычно бледно-желто-коричневого цвета с черными полосами и пятнами на теле и хвосте. Их окраска сохраняется в течение нескольких лет, постепенно становясь бледнее и менее красочной, с более расплывчатыми полосами. Окраска взрослых особей темнее, со светло-коричневыми или серыми участками, и в общем, зависит от окружающей среды. Низ без полос, жёлтый или белый, за исключением хвоста, который, как правило, серый с тёмными полосами.

Как и у других крокодилов, сердце гребнистого крокодила четырёхкамерное, что позволяет более эффективно насыщать кровь кислородом. Обычно гребнистый крокодил ныряет на 2–5 минут, но при необходимости может оставаться под водой до 30 минут, а при пониженной активности — до двух часов. Кожа крокодила снабжена специальными рецепторами, реагирующими на изменение давления воды и определяющие в ней химические соединения.

Челюсти гребнистого крокодила обладают внушительной силой, что позволяет удерживать ими крупных животных. Эта рептилия — потенциальный обладатель сильнейшего укуса в животном мире. Столь высокая сила укуса крокодилов обуславливается их уникальной анатомией. В черепе у них имеется очень много пространства для челюстных мышц, но при этом они настолько объемны, что все равно легко различаются снаружи как заметные выпуклости по бокам у основания черепа. Эти мышцы невероятно прочные, они почти такие же твердые на ощупь, как кость. Другой примечательной характеристикой является то, что большая часть челюстных мышц крокодилов создана только для мощного закрытия пасти, в то время как мышцы, служащие для разжатия челюстей, очень маленькие и слабые. Пасть крокодила может быть надежно закрыта несколькими слоями скотча. Гребнистый крокодил обычно имеет 64–68 конических зубов — 36–38 на верхней челюсти и 28–30 на нижней. Зубы у этих рептилий длинные, острые, толстые и прочные, идеально подходящие для прокалывания плоти и дробления костей.

Несмотря на то, что мозг у крокодилов значительно меньше, чем у млекопитающих (не более 0,05% от общей массы тела), он достаточно сложен по строению и гребнистые крокодилы способны учиться, проявлять достаточно сложное поведение, отслеживать пути миграции своей добычи.

Гребнистый крокодил — самый крупный современный вид крокодилов. Он является единственным представителем отряда, который регулярно достигает или превышает 5,2 м в длину. Гребнистый крокодил — один из крупнейших хищников на нашей планете; он превосходит по размерам любых наземных хищников, включая белого медведя. Как сообщается, одна только голова крупного самца гребнистого крокодила может весить свыше 200 кг. Любопытно, что если сравнивать размеры новорожденных крокодильчиков и крупных самцов, то гребнистые крокодилы имеют чуть ли не самые изменчивые размеры среди всех позвоночных на Земле. Длина только что вылупившихся крокодильчиков составляет около 25–30 см, при массе примерно в 70 г, а на второй год, молодые крокодилы вырастают до 1 м в длину и весят в среднем 2,5 кг.

Основное отличие в поведении гребнистого крокодила от других крокодилов — это его склонность жить в солёной воде. Он хорошо себя чувствует в солоноватых водах, поэтому часто встречается в прибрежных областях, устьях, эстуариях и лагунах и, как известно, способен на значительное расстояние удаляться от берега в поисках пищи или нового места жительства. Гребнистые крокодилы также периодически перемещаются вверх и вниз по речным системам, и как правило это делают самцы, не имеющие своей территории. Во время плавания лапы гребнистого крокодила прижаты к бокам и движение осуществляется главным образом за счет хвоста. Крейсерская скорость плаванья как правило составляет 3,2–4,8 км/ч, хотя в случае необходимости взрослый гребнистый крокодил способен развить скорость свыше 29 км/и. В то же время, короткие лапы гребнистых крокодилов плохо предназначены для длительного передвижения по суше, и поэтому гребнистые крокодилы избегают мелких, грязных водоемов, что могут стать для них смертельной ловушкой. На суше гребнистые крокодилы передвигаются ползком, редко когда, поднимая брюхо от земли, как это могут делать многие другие крокодилы, и развивают максимальную скорость до 10–11 км/ч. В мелкой воде, где крокодил может совмещать движения хвоста с движениями конечностей, его скорость и ловкость становятся воистину впечатляющими. Кроме того, крокодилы очень выносливы: крупные особи способны активно сопротивляться в течение более чем 1—2 часов, но полагаются в первую очередь на анаэробный метаболизм. За счет движений мощного хвоста и задних конечностей, гребнистый крокодил может с места почти полностью выпрыгнуть из воды.

Гребнистые крокодилы не такие социальные, как другие крокодилы, и считаются наиболее агрессивным и территориальным видом. Их ярко-выраженный половой диморфизм является результатом повышенной конкуренцией самцов за самок.

Самки обычно занимают сравнительно небольшую территорию в пресноводном водоеме, менее одного километра в диаметре, и связывают ее с любимым местом гнездования, после чего защищают от вторжения других самок. Самцы же обычно придерживаются куда более обширной территории, обязательно включающей в себя территорию нескольких самок. Они ревностно охраняют ее от других самцов, в случае необходимости вступая с ними в ожесточенные схватки, нередко заканчивающимися тяжёлыми травмами и даже гибелью одного из соперников. В территориальных конфликтах гребнистые крокодилы-самцы наносят друг другу мощные удары головой, порой с такой силой, что могут рассечь сопернику плоть и сломать кости. Территориальность и нетерпимость самцов к друг другу еще более возрастают во время сезона размножения, в то время как к самкам они, напротив, относятся очень терпимо, позволяя даже кормиться на своей добыче. Самцы, которые не способны отстоять свою территорию, вынуждены скрываться на территории других самцов, где они в итоге погибают в схватках, либо же их вытесняют в море, где они движутся вдоль побережья и поднимаются по устьям рек в поисках свободных пресноводных участков.

Охотится гребнистый крокодил, как правило, в сумерках. Используемые им методы охоты являются нечеткими и могут отличаться от таковых у других крокодилов. В отличие от, например, болотного или даже нильского крокодилов, гребнистые крокодилы, имея относительно небольшие и слабые конечности, как правило не охотятся на суше. Во время охоты на макак-резусов крокодилы были замечены при попытках сбить обезьян в воду при помощи ударов хвоста. Мелкую добычу крокодилы глотают целиком или несколькими большими кусками. Крупных наземных зверей гребнистый крокодил подстерегает у водопоя, погружённым в воду; и когда добыча оказывается поблизости, он нападает, хватает её и тащит в воду, где животному труднее сопротивляться. Настигнутую в воде крупную рыбу гребнистый крокодил, наоборот, по возможности тащит к берегу. Захваченное животное крокодил убивает при помощи «смертельного вращения» и мощных рывков головой, дезориентирующих жертву под водой и буквально разрывающих ее тело на куски. Сила гребнистого крокодила такова, что он способен раздробить челюстями череп взрослого буйвола. Когда жертва мертва, крокодил откручивает или отрывает от нее подходящие куски и глотает.

Новорожденные крокодильчики питаются небольшими рыбами, лягушками, насекомыми и другими мелкими водными беспозвоночными. Когда крокодилы достигают длины 1,2–1,4 м, мелкие беспозвоночные перестают играть важную роль в их питании, и основой рациона становится рыба, крупные беспозвоночные (моллюски и ракообразные) птицы, рептилии и мелкие млекопитающие. Среди ракообразных большие мангровые крабы наиболее часто употребляются подрастающими гребнистыми крокодилами, особенно в мангровых местообитаниях. Среди птиц добычей чаще всего становятся водные птицы, вроде уток, а среди рептилий — множество видов околоводных змей и ящериц. Иногда даже летающие птицы и летучие мыши могут быть схвачены крокодилами в прыжке над поверхностью воды. Среди млекопитающих молодые крокодилы чаще всего ловят грызунов и небольших копытных. Однако даже в этом возрасте они способны убивать животных по меньшей мере равных себе по размеру, например, домашних коз. Также они добывают макак-крабоедов, гиббонов, дикобразов, кенгуру, мангустов, шакалов, зайцев, выдр и прочих небольших животных.

Взрослые гребнистые крокодилы, даже матерые самцы, тоже не будут игнорировать мелких животных в случае, если выпадет выгодная возможность ими перекусить. Но в целом они недостаточно быстры для ловли мелкой добычи и поэтому куда в большей степени, чем молодые особи, зависимы от наличия в экосистеме крупных животных. Диета самок же по-прежнему остается достаточно разнообразной в силу их относительно небольшого размера. В рацион взрослых самцов гребнистых крокодилов в зависимости от конкретного места обитания входят олени, кабаны, тапиры, кенгуру, орангутаны, леопарды, динго, питоны, вараны, пресноводные черепахи, азиатские антилопы и даже быки. В Австралии во многих местах обитания гребнистых крокодилов крупный рогатый скот составляет весомую часть их рациона — некоторые крупные ранчо отдельно сообщают, что крокодилы съедают у них свыше 300 голов крупного рогатого скота каждый год, или же, по 1–2 коровы в день.

Взрослый самец гребнистого крокодила — это чрезвычайно мощный хищник, который в состоянии физически одолеть животное по крайней мере в три раза тяжелее себя. Взрослые буйволы и гауры, которые могут весить более тонны, условно рассматриваются как крупнейшие дикие или одичавшие сухопутные животные, что бывают убиты гребнистыми крокодилами в целях добычи пропитания. Для гребнистых крокодилов весьма обычен каннибализм, кроме того, они доминируют над любыми другими видами крокодилов, с которыми они могут встретиться в дикой природе, и по возможности даже поедают их.

Гребнистые крокодилы имеют тенденцию рассматривать людей как потенциальную добычу и поэтому недаром заслужили репутацию свирепых людоедов. Вследствие его силы, устрашающих размеров и скорости, выживание после прямого хищнического нападения взрослого самца гребнистого крокодила очень маловероятно. В отличие от американской политики сосуществования с аллигаторами, единственный эффективный метод защиты от атак крокодилов этого вида — избегать места их обитания, поскольку гребнистые крокодилы чрезвычайно агрессивны и практически не боятся человека.

Глава 10

Опять не угадал. После того как меня обвинили в хищении золота и довольно долго продержали на камере с требованиями вернуть «похищенное» золото я уже думал, что с детективными занятиями надо завязать. Но опять не угадал. Ритуальные убийства в окрестностях Сиднея привели в ужас жителей города и отсутствие результатов в розыске подвигло Генерал-губернатора на нетривиальное решение. Было принято решение вернуть меня в систему и использовать в розыске лиц, совершивших уже пять убийств.

Я мирно охотился на крокодилов на краю местного болота и выслеживал очередную жертву — привязал несчастного козлика у края болота и ждал в засаде ту рептилию, которая решит полакомиться молодой козлятиной. Но мне поломали весь процесс. Сначала на край болота выперлась группа всадников и картинно остановилась у края болота и стала озирать окрестности, и я не успел предупредить этих недоумков, что место то очень опасное. Положа руку на сердце, я не то, что бы не успел предупредить, я совсем не стал спешить с предупреждениями. Среди этой конной группы я наблюдал своих недоброжелателей по Конной Страже и потому не стал вмешиваться в неизбежный ход событий. Крокодилы склонны к нападению на крупных животных — такая у них сущность, поймать большое животное и скушать и насытится или отлавливать всякую мелочь и пока ещё набьёшь себе живот, так что для крокодилов выбор был очевиден — крупное животное лошадь и ещё человек в качестве особого блюда. Когда конная группа выехала к краю болота то все местные крокодилы отправились к ним на обед. С десяток крупных рептилий гребли к этой группе, а эти недоумки даже и не думали о то, что семи-десяти метровые крокодилы могут в два — три приема сожрать и лошадь и всадника. Картина была красивой из-под болотной растительности одновременно вырвались длинные бревнообразные тела крокодилов и с огромной скоростью рванули в атаку на всадников. Лошади первые сообразили и рванули прочь от берега, и только те особо упрямые всадники что пытались остановить своих коней попали в пасти голодных рептилий. Те, кто не мешал своим более умным животным те уцелели. Крокодилы не стали бегать по берегу и отлавливать остальных, им хватило и тех пятерых всадников которых они схватили своими зубами сразу и потому они утащили вглубь болота свою добычу и скрылись в топях. Оставшиеся в живых отскакали в сторону и остановившись как им казалось в безопасном отдалении от топей стали совещаться. О том, что они выбрали совсем не самое безопасное место они опять не подумали. Рядом с этим совещанием имелось русло речки и именно там у крокодилов было место кладки яиц. Кладку охраняла самка рептилия весьма нервная и размерами немаленькими. И когда у её кладки остановились несколько всадников то она решила, что стоит и пообедать, и заодно навести шороху этим неразумным созданиям на четвероногих животных. Я сам ошалел, когда из песка показалось это чудовище и потому не стал в очередной раз наблюдать сцены охоты крокодила на человека и так как я находился рядом с местом трагедии, которая вот вот снова разыграется и прицелившись в место за головой рептилии выстрелил из своего охотничьего мушкета но рептилия просто махнула головой и повернула свою пасть в мою сторону. Вот в эту пасть я и метнул свою гранату, и голова рептилии превратилась в сноп кровавых брызг и тело самки крокодила сотрясла несколько толчков и это огромное тело затихло. Всадники заторможено наблюдали за происходящим ужасом вокруг и ждали окончания этой драмы. Поднявшись с места лежки, я отправился разделывать тушку крокодила. Работы было много всё-таки двадцать метров длины от хвоста до места, где была голова и вес под пару тонн точно я взвесить не смог. Работы предстояло много, но пришлось бросить свою добычу и отправляться с посыльными от губернатора колонии в Сидней. Посыльные не желали ждать и находиться с краем моего охотничьего участка, они просто скинулись и выкупили у меня мою добычу не разделанной и просто бросили на месте, и я отправился к губернатору узнать какая нужда в моих услугах появилась в этом городе.

Переход от места охоты к городу был обычным переходом и нечего интересного не случилось. Места были уже знакомые и, хотя многие хищные звери пока не поняли, что теперь человек самое опасное животное и надо избегать тех мест, которые человек считает своими, но мы добрались до города без происшествий. Губернатор принял меня сразу и с ходу предложил провести расследование и разыскать тех, кто убивает и жарит на костре людей и затем от тел остаются одни кости, обглоданные неведомыми злодеями. Город уже был на осадном положении и хотя губернатор официально об этом не объявлял но горожане жили в режиме осады. Двери в домах были на запорах и по улицам с наступлением сумерек никто не передвигался, но всё новые исчезновения людей и затем обнаружение нового кострища с обглоданными костями жертв регулярно подтверждали горожанам, что таинственные каннибалы никуда не делись. Паника только усиливалась и уже перед многими жителями города в полный рост вставала проблема — стоит ли оставаться в этой колонии или лучше покинуть этот город и перебраться в другое место. Цены на дома падали и падали, но покупателей не было и уезжавшие были готовы отдать свою недвижимость по любой цене. Общее мнение горожан было таким — аборигены создали невидимок, и те самые невидимки могут проходить сквозь стены и никакие запоры не останавливают эти тени и с каждой съеденной жертвой эти невидимые тени становятся всё сильнее и безжалостнее.

Губернатор предложил мне найти эти тени и уничтожить. Награда — возвращение в Стражу и снова должность детектива, но теперь не просто детектива — невиданный аттракцион щедрости — должность инспектора-детектива. Пока же эта должность для меня будет временной, но оплата будет двойной до завершения розыска и затем уже и должность постоянная и оплата тоже постоянная. Предложение было щедрое и я это предложение принял.

Охота на бесплотные тени началась. Сразу же я отправился осмотреть последнее по времени обнаружения кострище. Прямо на окраине города эти тени разложили огромный костер и в каменном очаге пожарили двух человек мужчину и женщину. Да именно пожарили как раньше жарили целой тушей быков и свиней. Затем тела сожрали и затем каннибалы ушли в сторону леса, но так как они уже не особо прятали свои следы, но я смог проследить и весь путь отхода преступников. И следы приводили к городу. Нет они прятали свои следы и даже приготовили ловушки для погони. Но уверенность в своей безнаказанности сыграла на моей стороне. Следы уходили в лес и затем круто поворачивали к городу и исчезали на городской окраине. Так сразу я исключил из числа подозреваемых — бесплотные тени бушменов и остановился на более практичной версии — убивают люди и цель у этих преступников совсем не мясо жертв, цель у этих нелюдей совсем даже финансовая, цель нажива — страх, который выгоняет владельцев домов из Сиднея и заставляет за бесценок отдавать свои дома. Но теперь передо мной стояла задача — не рассказать губернатору, что совсем не потустороннее зло совершает убийства, надо было добыть доказательства, что убийства совершают люди из плоти и крови и цель этих преступников совсем не плоть и страх жителей Сиднея, цель в имуществе жителей Сиднея, присвоение этого имущества и есть конечная цель всего этого ужаса.

Но понять конечную цель происходящих событий этого мало. Теперь надо взять каннибалов и доказать их вину. А так как цель у этих каннибалов нажива, то и сделать это будет совсем не просто. Тем более напарника у меня не было и прикрыть мою спину было совсем некому. Тома я сам похоронил в пустыне и теперь я был совсем один в этом городе. Доверия не вызывал ни один стражник. После того как из Стражи изгнали тех, кто начинал деятельность Стражи и наполнили Стражу людьми из числа тех, кто приехал в колонию уже на готовое «оборотнем» мог быть любой стражник. Ведь нажива и корысть — это питательная среда для коррупции. Хоть о коррупции пока никто не может даже определить это явлении. С коррупцией и в более поздние, мои прошлые времена было очень сложно совладать. Мне и в будущем времени не было известно о таких местах, где победили бы это явление — коррупцию.

Начинать надо было с классического — кому выгодно. За ужасом содеянного каннибалами было скрыто самое главное — кто выгодоприобретатель от паники в городе и кто скупает по бросовым ценам дома и земельные участки. При этом нельзя было показать противнику — свой интерес к области купли-продажи земельных участков и домов. Как не показать интерес к этой области и тем не менее узнать то, что меня интересует. Я выбрал самый простой и незамысловатый способ — поиск недвижимости для покупки. Попросту говоря, я стал искать дом для покупки. Для прикрытия я искал дом на продажу, все видели у меня нет дома, и я ищу подходящий вариант, но при этом главный интерес был совсем в другом — я искал тех, кто контролирует рынок.

Обходя город и разговаривая с продавцами домов и земельных участков, я исподволь искал того, кто контролирует весь рынок. Для этого человека или группы лиц я был конкурентом. Я вызывал огонь на себя и мог только надеяться, что я смогу отбиться от тех, кто придёт меня убивать, чтобы убрать конкурента, того кто мешает схеме захвата города. Врагом мог быть любой человек, вот с союзниками мне было легко, у меня не было, у меня не было союзников в городе. Совсем не было. В городе были потенциальные жертвы и хищники. Потенциальные жертвы были запуганы и желали только избежать участи быть съеденными, и хищники, которые искали способ убить меня и продолжить свои действия по захвату недвижимости. Надежда у меня была только на два револьвера и четыре гранаты в сумке, которая у меня висела на ремне через плечо. Готовить еду надо было тоже самому, так как в любом из пабов или харчевен могли легко и безмятежно травануть ядом и вопрос с моим устранением решался сразу и кардинально. Надо было просчитывать каждый шаг и прежде, чем куда-то зайти надо было продумать ситуацию и оценить варианты выхода из этого дома. Так и с людьми — любой мог выстрелить в спину или оказаться информатором этой шайки. Скупка недвижимости и содержание шайки, которая убивает людей и занимается каннибализмом это дело затратное. И затраты на содержание банды и затраты на приобретение недвижимости — это огромные деньги. Такие большие деньги имеются не у всех колонистов. На такие траты может пойти несколько крупных владельцев земельных участков. Искать среди этих людей — высокоморальных представителей человечества, пустое занятие, капитал пойдет на любое преступление при возможности получения прибыли. Это ещё классики сказали. Хотя и Маркс, и Энгельс сейчас ещё очень молодые люди. Но ситуацию это не меняет — по факту капитал пойдет на любое преступление для извлечения прибыли. Здесь и сейчас — один из крупных игроков на рынке земельных участков и недвижимости создал банду для силового решения вопросов и кошмарит город и владельцев домов убийствами и каннибализмом. Затем пользуясь страхом скупает за бесценок дома и земельные участки и никакие тени здесь ни при чем. Только прибыль. Сверхприбыль. Искать кто конкретно руководит этим процессом путь слишком долгий по времени. Пока буду перебирать персоналии и готовить оперативные комбинации убьют ещё много народу. Что мне остается. Мне остается только один вариант. Создание у преступников впечатления, что я знаю кто виноват и вот вот сообщу губернатору эту информацию. Я просто провоцирую банду и жду, когда меня придут убивать. И мне остается только одно- убить тех, кто придет меня убивать и захватить одного из бандитов живым и узнать у того, кто стоит над всем этим страхом. Вот этим я сейчас и занимаюсь. Сделки заверяет нотариус и нотариусов в Сиднее только три человека. Два уже покинули город и остался только один нотариус и все сделки идут через его контору. Нотариус такой отчаянный человек и не боится теней. Скорее он знает, что его не тронут. Нотариус в теме, но прихватить его невозможно, он честно заверят все сделки и сам лично никого не убивает и каннибализмом не занимается. Потому я его и посетил, я гружу его информацией — один из крупных игроков земельного рынка, создал банду и кошмарит город и его жителей. И вот теперь завтра я получу последние крохи информации и пойду к губернатору и тогда всё станет на свои места, и я получу свою награду. А так как я стану инспектором детективом и буду важным человеком, то нотариусу есть смысл со мной дружить и взять с меня меньше денег за заверение сделки купли-продажи дома. Дом я уже нашел. Дом брошенный. Владельцы это и есть последние по времени жертвы каннибалов. Дом хороший, два этажа. Сам дом сложен из кирпича на прекрасном каменном фундаменте. Этот дом мною выбран из следующих соображений — когда меня придут убивать, не если придут убивать, именно когда придут убивать то не смогут этот дом поджечь, он из камня. На крышу тоже не так просто подняться, в доме два этажа. И только два входа и обе двери довольно крепкие. А самое главное коридор к этим дверям только один и он этот коридор я могу простреливать, укрывшись в комнате. Я убалтываю нотариуса на должностное преступление — заверить договор купли-продажи задним числом. Мол кто теперь сможет проверить, владелец мертв, и я вот живой и будущий важный чиновник и потому стоит пойти мне на встречу и подмахнуть договор купли-продажи. Для нотариуса никакой опасности, я же буду благодарен. И моя благодарность будет безграничной, в разумных пределах. Здесь у меня простой расчет- если нотариус согласиться, то подтвердит мои подозрения в его продажности. И вторая цель этой беседы слить место моего ночлега. Я буду его ждать вечером на ужин в том самом доме, который и фигурирует в этом договоре купли — продажи. Наконец нотариус соглашается, но ставит условие — договор купли-продажи дома он мне оформит вечером в доме куда я его приглашаю на ужин. Бинго. Вечером тени придут меня убивать. Возможно, что именно нотариус и есть руководитель банды теней. Хоть он и не выглядит брутальным разбойником. Так серая моль. Но именно такие серые моли и в большинстве случаев и являются руководителями преступных групп. Так если подумать, то его роль сейчас ключевая. Он может заверить любую сделку, и никто не сможет её эту сделку оспорить. Живых то не остаётся. Ладно пока до вечера.

Отправляюсь к месту событий. Дом имеет два этажа. По первому этажу четыре окна и на втором этаже четыре окна. Я не смогу контролировать все восемь окон и крышу и две двери. Что делать. Просто заблокировать второй этаж и один из входов в дом. Оставить один вход и комнату первого этажа. Первый этаж — это одна комната, в которой четыре окна. Полезут тени через второй этаж, но выход на первый этаж я заблокировал наглухо. Для проникновения в дом остаются окна первого этажа и входная дверь. Вот эти входы я блокирую и полностью контролирую. Все жертвы не сопротивлялись и впускали в дом свою смерть сами. Кто мог приходить к жертвам вечером и кому могли открыть дверь. Это мог быть нотариус, пришедший поговорить и обсудить условия договора купли-продажи дома или земельного участка. Нотариус вне подозрений и имел возможность проникнуть в дом. Да, версия имеет слабые места, но версия рабочая и пока единственная, отвечающая всем условиям. И кстати зачем нотариус интересовался что я предпочитаю из спиртного. Сколько у меня на памяти преступлений в которых преступник использовал яд или снотворное, чтобы жертва не оказала сопротивления. Много у меня в памяти таких преступлений. Значит и в этом случае преступник может использовать яд или снотворное. План у меня был такой. Вечером в дом приходит нотариус и мы оговорим условия купли-продажи дома и условия нашего дальнейшего сотрудничества. Скорее всего снотворное или яд будет в спиртном. Вот на этом мы и проверим нотариуса, зальем ему в глотку это спиртное и посмотрим, что будет дальше. Дальше будет штурм дома бандой теней и вся надежда на револьверы и гранаты. Язык у меня уже будет — нотариус то уже в доме будет связанный лежать. И вообще война план покажет…

Глава 11

Мы много слышали о кроликах и о том, сколько вреда они принесли на землю Австралии. Но есть и более экзотические враги — это страусы Эму. Эти птицы всегда обитали в Австралии, но оказались врагами человека.

Самая известная история — это история о войне с эму. Это были не побоюсь этого слова военные действия по истреблению эму и происходила эта война в ноябре — декабре 1932 года и вели эту войну вооруженные силы Австралии. Из-за чего началась эта война — жалобы фермеров на атаки страусов посевов пшеницы. Что могут сделать птицы, хоть и страусы, наверное, немного, но вот страусы собрались в армию количеством до ста тысяч голов и вот это перестало быть мелочью. Атаки эму посевов пшеницы приводили к уничтожению огромного количества посевов. И тогда правительство бросили на страусов армейские подразделения.

Итак, как все начиналось. После окончания войны ещё той Первой мировой на землю Австралии приехали очередные переселенцы — ветераны войны и получив земельные наделы основав фермы приступили к выращиванию пшеницы. И, как всегда, после войны начались экономические трудности и правительство перешло к обещаниям — субсидии на расширение посевных площадей.

Мало было экономического кризиса в регион пришли около ста тысяч эму. Страусы регулярно перемещаются после сезона размножения и направляются из внутренних районов Австралии к побережью. И вот в приятном расслабленном после секса настроения эта огромная толпа страусов наткнулась на поля и каналы с водой на своем привычном пути на морской курорт. Как оно и бывает после романтических упражнений страусы решили перекусить, благо пшеницы было много. Заборы. Да, заборы имели место быть, но остановить птиц эти заборы не смогли. Окончательно доедали пшеницу — милые кролики, но этих кроликов было не просто много, их было очень много. Это если использовать цензурные выражения.

Пострадавшие от этого беспредельного налета фермеры поехали в столицу и донесли свои чувства, в том числе и членам правительства и правительство решило — пусть говорят пулеметы и прикрылось от возмущения и гнева фермеров министром обороны Джорджем Пирсом. Тот как человек военный хоть и политик выделил и армейские подразделения и пулеметы и даже патроны к пулеметам, но вот кормить военных должны были фермеры. Заодно с военными поехали и журналисты, и даже киношники. Что тем там понадобилось. Кадры тотального уничтожения страусов, как видимое проявление мести человека злым силам природы. «Гринпис» пока отсутствовал в природе.

В поход отправился майор Мередит из седьмой тяжелой батареи Королевских Австралийских сил артиллерии в его подчинении было десяток солдат и два пулемета Льюиса, и 10000 патронов. Но в октябре полили дожди или сработала разведка страусов и боевые действия не начались. Дожди кончились только к ноябрю и вот 02 ноября 1932 года первый бой и как писали злобные и язвительные газетчики — целью армии было добыть сотни шкур страусов — для изготовления шляп для кавалеристов австралийской легкой кавалерии.

И вот 02 ноября армия прибыла в Кэмпион, по данным разведки там было всего 50 эму. Началась военная фаза операции. Страусы применили военную хитрость, разделились на мелкие группы и отступили. Огонь из пулеметов был эффективен, но страусы смогли вынести убитых и раненных товарищей. Потери страусов были установлены со слов самих стрелков из пулемета. Объективно трупов не было обнаружено.

04 ноября новая атака страусов теперь их было более 1000 особей. Страусов подпустили поближе и открыли огонь в упор. Но то ли кинжальный пулеметный огонь был не столь кинжальный как описывалось в военном донесении то ли страусы были более убедительными, но в боевом донесении указывается только двенадцать убитых особей. И затем якобы испортился пулемет Льюиса и перестал стрелять. История странная — ведь пулемет Льюиса один из самых надежных ручных пулеметов и стоял на вооружении многих армий и во вторую мировую войну. Ну тем не менее продолжим. Страусы успешно ускользали от прямого боестолкновения, Мередит не мог принудить страусов к генеральному сражению и решил использовать машины для преследования эму. Лучше бы продолжил боевые действия традиционно — пешим порядком. Страусы едва не захватили грузовик и только чудо смогло помочь спастись солдатам.

Все эти перипетии активно освещались в прессе и вызвали много шума. Бессилие австралийской армии в войне с эму спровоцировали разбирательство в парламенте. Доклад майора Мередита вызвал шквал критики в прессе, но группа Мередита хотя бы не понесла потерь в боях со страусами. Страусы понесли потери от пятидесяти до пятисот голов, но объективно можно сказать только то, что количество добытых страусиных шкур исчислялось одной цифрой — ноль.

После обсуждения в Палате представителей и негативной оценки итогов военной операции, военное ведомство отозвало и солдат, и пулеметы. В своем интервью прессе майор Мередит сказал — эму, как и зулусы такие же стойкие и поразительно маневренные. Даже тяжелое ранение не останавливает страусов.

Майор Мередит, командир отряда, восхищаясь скоростью (до 50 км/ч) и маневренностью эму, заявил прессе: «Если бы мы (австралийцы) имели дивизию таких птиц, способных носить оружие, их можно было бы поставить против любой армии в мире. Они противостоят пулеметам с неуязвимостью танков. Они как зулусы…»

У птиц, кроме интереса выжить, также были давние обиды на своих оппонентов. Австралийские солдаты носили традиционную широкополую шляпу, которая украшалась плюмажом из перьев эму.

Эму праздновали победу и продолжали атаковать пшеничные поля. Теперь началась жара и засуха, и страусы, победившие в честном бою, собирали свои трофеи и спокойно паслись на пшеничных полях.

Премьер — министр потребовал возобновления боевых действий.

Министр обороны отправил снова майора Мередита как опытного пулеметчика и ветерана боевых действий со страусами. Теперь задача стояла вести боевые действия до победы или пока есть боеприпасы.

Битва началась и длилась до 10 декабря. В своем докладе майор Мередит утверждал, что убито 986 страусов и потрачено на это 9860 очередей. Кроме того, 2500 птиц умерло от ранений.

Войну с эму можно охарактеризовать — мечты пулеметчиков о сосредоточенном огне по скоплениям противника рассеялись. Командование эму начало применять партизанскую тактику, их большая армия распалась на бесчисленное количество мелких единиц, что сделало использование военной техники и пулеметов нецелесообразным. Упавшие духом солдаты-австралийцы отступили с поля боя через месяц.

Даже пулеметы не помогли в войне с птицами.

Это небольшой пример австралийской природы и как прикажете бороться с более хищными представителями этой самой природы. Крокодилы и змеи. Ещё ведь были и кролики, и ядовитые жабы. Не упоминаю пауков и прочие насекомые. Жизнь в Австралии опасна и это совсем не шутки.

Возвращаясь к страусам. Наше ночное сражение было прервано нашествием страусов. Город заполонили бесчисленные орды захватчиков. У страусов не было огнестрельного оружия, но от этого легче не было. У горожан не было столько зарядов, чтобы перестрелять этих захватчиков. Каждый дом был практически блокирован и люди сидели в осаде. Казалось бы что такое страус — мозг меньше глаз, но при этом — венец природы человек бессилен против этих тысяч птиц. Страусы выламывали двери в сараи и добывали зерно. Огороды были уничтожены первыми. Попытки стрелять в страусов приводили только к тому, что на звук выстрелов прибегали новые тысячи эму и схватка заканчивалась отступлением человека. Бойня шла безо всякого успеха для людей. Страусы своими сильными ногами убивали людей и ломали заборы и препятствия. Только каменные сооружения устояли. Но без продуктов и воды теперь страдали люди и в городе началась паника. Сектанты праздновали конец света и открыто отказались подчиняться властям. На фоне этакого апокалипса отошли на второй план и деятельность черных риэлтеров и даже сбор налогов. Никто не знал, что делать с птицами. Это был конец света.

Я сидел в доме и завалив оба входа был пока в безопасности. Птицы концентрировались в той части города, где были водоемы и можно было добыть пропитание. Там они весь день бродили в поисках пропитания и добычи и только на ночь рассеивались по всему городу на ночлег.

На второй день я отправился на разведку. На вооружении имелись и гранаты, и сабля и на всякий случай алебарда. Вот применение этой самой алебарды и подсказало выход из сложившегося тупика. Вновь оказалось востребовано оружие, казалось бы, ушедшее в историю. Длинные пики и алебарды. Алебарду я прихватил на разведку просто на всякий случай. Страусы выскочили на меня внезапно и сразу же кинулись ко мне. Я их встретил ударом алебарды и вскочив на какую-то бочку стал отражать атаки. Мне удалось удержать атакующих на расстоянии, на котором страусы не могли меня ударить своими ногами и после того, как я успешно зарубил троих атакующих птиц остальные отошли и бросили меня. Так мне удалось пробиться к соседям. В соседнем доме оказалась большая семья из десяти человек. Глава семьи и его сыновья согласились помочь мне и изготовили несколько трехметровых пик, и мы пошли освобождать от осады следующий дом. Так в течении дня нам удалось отбить два десятка домов и теперь наш отряд состоял из тридцати человек — на вооружении у нас были пики и алебарды. Мы применили старую тактику борьбы с кавалерией. Построившись в каре и выставив пики во все стороны, мы пошли к резиденции главы колонии. Страусы несколько раз пытались на нас напасть. Но теперь, когда мне удалось победить панику, пропал тот первобытный ужас, наделяющий этих птиц разумом и кровожадностью. Это были просто птицы хоть и в огромном количестве. Не было у страусов ни зачатков разума ничего одни рефлексы. Люди воспряли духом и к нам присоединялись всё новые добровольцы. К резиденции губернатора уже вышло сотня ополченцев. Каждое новое столкновение со страусами поднимали боевой дух добровольцев. Они наглядно и убедительно получали представление о том, что это просто страусы и никакого демонического воплощения они не имеют. Ярость и злость на свою трусость и растерянность переполняли людей и если в первой схватке с птицами добровольцы были белыми от переживаний, то теперь страусы получали таких люлей, что иногда птиц было жалко. Наконец мы прорвались в резиденцию под прикрытие каменных стен и тут же я приказал развести костер и запечь на костре несколько тушек страусов.Охрана резиденции довольно долго наблюдала из дома за нашими действиями. Страусам не понравился аромат жареных эму, и они окружили резиденцию, но не пытались нас атаковать. Жареное мясо страусов не показалось мне особо изысканным, но с голодухи пошло на ура. Какие-то особо упертые эму, сломав ворота ринулись к нам, но вот у нас был и огонь, и пики. Крики добровольцев — насаживай птичек на пики и жарь на огне. Во двор забежали около сотни особей и ни одна не смогла покинуть двор резиденции. Эти жалостливые крики птиц, которые привели в священный ужас горожан, которые уже считали, что наступил конец света, опять привели в ярость ополченцев и мы выскочили за стену и напали на эму. Эму убежали. Несмотря на то, что мозг страуса не больше его глаз, но то, что их будут сейчас убивать они смогли понять и отошли в городские кварталы. Теперь началось что-то языческое — добровольцы развели огромный костер и стали скидывать тушки убитых птиц на дрова, горящие в огромном костре. Запахи паленого и горелого мяса эму стали окутывать городские кварталы. Наступал вечер, но пламя новых костров не давало тьме накрыть площадь перед резиденцией. Из дома в кольце охраны вышел и сам губернатор. Ему подали страусиную ногу, зажаренную в костре. Он не стал отказываться от угощения и присоединился к нам. Подробности нашего похода он немедленно воплотил в жизнь. На складах в арсенале хранились допотопные доспехи и пики, имелись и шлемы, и алебарды. Наши самодельные орудия были приняты на хранение, и добровольцы получили уже оружие, изготовленное специально для боя. Усталости никто не чувствовал и утром на истребление эму отправились уже экипированные по всем правилам отряды добровольцев. Британцы опять вспомнили, что пика — это оружие благородных людей и нет ничего зазорного в использовании в бою пики и алебарды. И теперь на улицах города запылали костры. Отряд ополченцев выходил на перекресток улиц и складывал из бревен огромный костер и затем начиналась бойня — загонщики гнали страусов к нам к костру и здесь уже эти птицы прощались с белым светом и убитые летели в огонь. Запах сожженной плоти эму накрыли город. Запах это сказано слабо — стоял смрад сгоревших перьев и плоти. Страусы стали покидать город и уходить в сторону леса. Только уйти удалось не всем. Горожане мстили за свой страх и наводили ужас на птичек. И долгое время после — любой страус, замеченный в округе, становился целью охоты и все, кто его видел гнал эту птицу до тех пор, пока не загонял и не убивал страуса. Десятилетия после этих событий старожилы травили байки о страусах — убийцах.

Одним из пострадавших от нашествия страусов оказался любитель чужого имущества местный нотариус. Страусы, уходя из города сплошным потоком затоптали и самого черного риелтора и его охрану. Документы на приобретенную недвижимость были превращены в прах тысячами особей, которые в ужасе покидали город, который превратился в ловушку для эму. Имеется ли разум у страусов и могут ли они действовать осознано. Я думаю нет. Но вот у многих австралийцев совсем другое мнение. Например у майора Мередита который с ними воевал в 1932 году и потом после второй мировой войны. Вот у него совсем другое мнение. Он сравнивал страусов с зулусами. Зулусам вроде бы в наличии разума не отказывали.В своем интервью прессе майор Мередит сказал — эму, как и зулусы такие же стойкие и поразительно маневренные. Даже тяжелое ранение не останавливает страусов.

Майор Мередит, командир отряда, восхищаясь скоростью (до 50 км/ч) и маневренностью эму, заявил прессе: «Если бы мы (австралийцы) имели дивизию таких птиц, способных носить оружие, их можно было бы поставить против любой армии в мире. Они противостоят пулеметам с неуязвимостью танков. Они как зулусы…» Но здесь опять-таки сколько людей и столько мнений.

Я же без особого торжества и шумихи стал интендантом речной стражи. Мнение Совета губернатор просто и без затей похерил и принял решение о моем назначении в речную стражу. Речная стража аналог речной полиции — все преступления и происшествия на реке и в пойме были под юрисдикцией Речной Стражи. Для бывшего каторжника карьера немыслимая. Вот так и не скажешь, что страусы эму бесполезные птицы, мне они дали возможность получить должность интенданта.

Служба нервная и хлопотная. Трупы в реке появляются постоянно, и контрабандисты тоже не дают передыха. Но между профессией свободного частного охотника и профессией полицейского я с удовольствием выбрал профессию полицейского. И в далеком будущем я охранял закон и порядок или в прошлом для меня. Но в любом случае дальше история пойдет о том, как оно в Австралии с преступлениями и раскрытием этих самых преступлений. В любом случае теперь у меня появляются шансы покинуть эту часть британских колоний и вернуться в Европейскую часть Земли.

Глава 12

Такого поворота судьбы я не ожидал, но отказываться от должности не стал. Речная стража — это на самом деле больше охотники за крокодилами, чем охрана правопорядка. В моем распоряжении два десятка человек и все они приехали сюда по собственной воле с надеждой разбогатеть и стать фермерами и работать на своей земле, но не сложилось. Причины разные, но итог один. Теперь эти люди будут под моим командованием присматривать за порядком на реке и уничтожать крокодилов, которые пока чувствуют себя хозяевами на реке.

Но начинать пришлось с раскрытия преступления. У реки жила обычная семья переселенцев. Муж с женой и пятеро детей разного возраста. В один из не самых прекрасных дней соседка, пришедшая поболтать с хозяйкой дома наткнулась на трупы. Люди умерли в страшных мучениях и тела были покрыты язвами и волдырями. Погибшие явно испытывали страшные мучения, но причины мучений были совсем непонятны. Судмедэксперт отсутствовал как класс и вскрытий не делали. Первое мое дело в должности интенданта — вот такая таинственная смерть и некому поручить детективов у меня в страже нет. Вакансии есть но людей для исполнения этих самых обязанностей детектива нет.

Доклад о произошедшем мне делал один из стражников сорокалетний мужчина из числа недавно прибывших на континент. Мужик совсем плохо себя чувствовал — его доклад прерывался диким кашлем и сам выглядел очень плохо. Плохо ему было и первое впечатление немедленно подтвердилось — стражник свалился и скончался в судорогах. Когда расстегнули ворот рубахи и обнажили грудь умершего то увидели, что тело покрыто язвами от ожога. Дело становилось все более запутанным. Соседка, которая нашла тела погибла тоже и теперь дом с телами умерших стал запретной территорией. Опять пошли слухи о проклятии колонии и опять появились те, кто готов купить дома и землю по бросовым ценам.

Что я мог вспомнить о таких страшных язвах из своего прошлого-будущего. В голову не приходило нечего иного как радиоактивное заражение либо применения солей тяжелых металлов. Если судороги можно было списать на признаки отравления, то вот ожоги и язвы могли появиться только от радиоактивного заражения или же отравления солями тяжелых металлов. Но откуда здесь радиоактивные изотопы. Да и с тяжелыми металлами не всё так и просто. Тот, кто принес в дом радиоактивные материалы сам должен погибнуть от последствий. И самое главное — где мог злоумышленник добыть все эти радиоактивные материалы.

Дом как место преступления, по-моему, приказу оградили легким забором и теперь это место постоянно охраняли стражники. Надо было быстро решать вопрос с осмотром места преступления и дезактивацией всего этого зараженного пятна. Никаких счетчиков Гейгера не было и помине. Никто даже не подозревал о таком заболевании как лучевая болезнь.

Как не было страшно пришлось отправиться к проклятому дому. Заходить в дом я не стал. Плотное облако вони лежало вокруг дома. Тела не были убраны и остались в доме. В этот же дом отнесли и тело умершего стражника, тело соседки первой обнаружившей тела тоже отнесли в этот проклятый дом.

Осмотр места преступления и осматривать тела умерших мне тоже не хотелось. Оставалось ещё опросить всех соседей проклятого дома. До ближайшего дома было почти полмили, но соседи тем не менее рассказали о событиях, которые произошли в ночь, которую погибли обитатели проклятого дома. Это всегда так происходит — кажется, что до соседей далеко и они нечего не увидят и не услышат. Но тем не менее соседи всё видят и слышат остается только разговорить свидетелей. Это и есть самое трудное в работе следователя. Разговорить свидетеля. Свидетель практически всегда не желает нечего рассказывать и всегда молчит, и не хочет вмешиваться своими показаниями в процесс следствия. Не зря на Руси свидетелей первыми пороли кнутом. После кнута память обостряется и нет желания промолчать. Но я попал в просвещенное время и просвещённую страну, пороть свидетелей нельзя. Хотя в некоторых случаях, когда надо очень, то и свидетели получают плеть. Ладно хватит мечтать о несбыточном — дело явно не о государственной измене и потому только ласково и только без рук. Но и не пришлось давить на свидетелей.

Показания полились водопадом. В ту ночь небо над проклятым домом было освещено неведомым огнем. И во двор приходили ангелы. И пели ангельские трубы, и сам Бог-отец появился на небосводе и покарал этих еретиков. Рассказ был долгим и изобиловал подробностями. И в конце своего визита небесные гости оставили приказ — готовиться к концу света и распродать всё свое земное имущество. Я не прерывал рассказчика и очень внимательно его слушал. После того как свидетель закончил свой рассказ и остановился — глядя на меня с чувством своего превосходства. Я помолчал и спросил у свидетеля. Больше нет подробностей этого события. Нет больше святые и ангелы нечего не сказали и не призвали. Тогда берите этого говоруна я приказал двум стражникам, которые меня сопровождали. И затем, когда свидетель был надежно привязан мы перевернули весь дом в поисках улик или других предметов, запрещенных к свободному обороту в обществе. И нашлись книги, очень интересные книги — книги учета нотариальных записей. И у этого же свидетеля НЛО, одного из самых первых уфологов были найдены десятки договором купли-продажи домов и земли в Сиднее. Под крики этого свидетеля прилета НЛО все эти бумаги отправились в участок. Теперь у многих горожан исчезнет головная боль как доказывать свое право на собственность. Но в своем деле с проклятым домом я не продвинулся ни на шаг. Если проклятый дом радиоактивный или там соли тяжелых металлов то, как убрать эту заразу. Никаких средств защиты нет и даже не проектируется. Нет здесь и костюмов ОЗК нечего нет. И главное так и непонятно какие причины вызвали смерть обитателей проклятого дома. После того как опросили первого соседа проклятого места особого желания опрашивать других соседей у меня не было и только чувство долга заставило меня отправиться в дом той первой соседки, которая и обнаружила умерших обитателей того нехорошего дома.

И здесь опять я услышал о том, что в ночь перед тем, как были обнаружены трупы проклятый дом посетили ангелы. Опять пылающие ярким светом облака и небосвод и опять ангелы. Опять предсказание конца света и призыв продавать свое имущество. Здесь правда у свидетеля были менее яркие краски и красноречивые прогнозы. Дослушав свидетеля до момента, когда тот иссяк в своем красноречии — приказал стражникам задержать этого краснобая и после надежной фиксации начали обыск и снова документы на собственность и деньги. Но у этого нашлось и оружие. Самое новое и современное. Как новое и современное — для этих лет современное и новое. Но это не важно. Найденные револьверы и винтовки будут теперь служить стражникам Речной Стражи. И деньги не пропадут — жалованье давали полгода назад. Второй задержанный отправился в клетку при участке. Мне же надо обдумать эти показания.

Второй свидетель дает связные описания ангелов и их речей. И снова конец света и распродажа имущества.

Если разобрать показания этих свидетелей на составные части, то получаем:

— прилетало НЛО и за чем-то уничтожило обитателей этого конкретного дома;

-ангелы/инопланетяне/ предсказали конец света;

— призвали распродать имущество.

Могут ли прилетевшие ангелы или инопланетяне желать распродажи земных богатств местными жителями. Нет это просто бред. Но вот рассказы этих свидетелей НЛО между собой совпадают. А ведь возможно они, что-то видели и просто подогнали увиденное под свои интересы. Остается третий свидетель это житель третьего дома. С трех сторон к проклятому дому примыкают участки домовладений. С четвертой стороны река и домов там нет. Что мне расскажет третий сосед и третий свидетель.

Рассказ третьего свидетеля был красочным и в основном повторял рассказы предыдущих свидетелей. Снова яркий свет с неба и снова снующие по двору проклятого дома ангелы и снова гром с неба. Не было только призывов о распродаже всего движимого и недвижимого имущества. И указывалось направление куда отправилось небесное тело с ангелами. Небесный корабль направился за реку в лес и, если верить нашему свидетелю там и пропал.

Появился новый след, и я не мог этот след игнорировать. Найти настоящее НЛО и вступит в контакт с инопланетянами. Это ведь сказка. И я не мог противиться своему желанию найти настоящую летающую тарелку и первым вступить в контакт с иноземным разумом. Ну не мог пропустить такую историю. Третий свидетель отправился тоже в клетку при участке и тоже в доме провели обыск. Но в отличии от первых двух — никаких улик о причастности к скупке домов и земельных участков не нашли. Но в клетку всё равно он отправился. На одни сутки я мог в клетку любого отправить. И за сутки надо было составить и предъявить обвинение. Старинные британские вольности — сутки ареста и потом только через обвинительный акт. Так уж повелось с 14 века в британском праве. И здесь в колонии тоже эти нормы действовали.

Общее направление движения тарелки было и примерно известно на каком расстоянии от города за рекой в лесу совершила тарелка приземление. Забрав четверых самых храбрых стражников. Храбрость этих стражников была вызвана отсутствием воображения. Я отправился на следующий день в поход за НЛО.

Но поход не состоялся. Утро началось не с переправы через реку. Утро началось страшно. На лодке мы пересекали реку, когда появилось это. Судя по всему, действительно инопланетный корабль. Поверить, что это иноземный корабль я не мог. Вот просто не мог и всё. Но и утверждать, что это просто военный секретный аппарат у меня тоже не было возможности. Не достигла здесь техника даже уровня просто полетов на аппарате тяжелее воздуха. Нет сейчас самолетов и ракет. Совсем нет и в этом я уверен на все двести процентов. И тем не менее над проклятым домом зависла эта тарелка и огненный луч стал испепелять и проклятый дом и весь земельный участок. На напалм это не было похоже, судя по моим знаниям это было лазерное оружие, но принцип действия я не понял. За четверть часа исчез и проклятый дом и верхний слой почвы. Не осталось и следа от дома и верхнего слоя почвы. Судя по тому, что мы увидели, были уничтожены зараженный дом и земельный участок. Мы сидели в лодке и течение нас проносило мимо участка, где ещё четверть часа назад был и дом, и сараи и было наше ограждение. Вот ограждение уцелело — правильно определил расстояние зараженного участка подумал я. Какие только идиотские мысли не лезут в голову. Видимо мозг защищается от такого страшного шока. Шок был страшный, увидеть корабль пришельцев это было бы шоком и в 21 веке, не только сейчас. Но для моих спутников шока не случилось. Как я и говорил ранее воображение у них отсутствовало. Чудо ангелы и всё. Других мнений не было.

Пока мы, разинув рты наблюдали за уничтожением проклятого дома и прочих следов посещения земли космическими пришельцами к нам к нашей лодке направилось два крокодила. На реке этих крокодилов было достаточно много. Уничтожение опасной фауны и было одной из забот Речной Стражи. Вот только мы отвлеклись и прозевали начало атаки крокодилов нашей лодки. Спасение пришло откуда и не ждали. Атакующие нас крокодилы не поделили свою добычу. То есть нас. Они уже посчитали нас свои обедом или завтраком я так и не понял. И сцепились у борта лодки. Первая реакция — шок и ступор. Затем ещё и дикий страх. Затем страх пробудил желание спастись и вот уже в крокодилов стреляют мои спутники из своих винтовок. Не самая умная мысль. Что бы убить крокодила надо пробить сердце или мозг. Оба варианта очень сложные. Раненный ж крокодил не убегает и не прячется. Раненный крокодил яростно атакует своих обидчиков. А кого не разозлит, если еда начинает отстреливаться. Крокодилы отложили выяснение отношений и спор о том, чей мы обед и кинулись на нашу лодку вдвоем одновременно. И вот здесь нам помогло мое желание иметь при себе гранаты. Всегда иметь гранаты под рукой и иметь возможность быстро привести гранаты в боевое положение и применить гранаты против врага. Даже такого врага как крокодилы.

Пока крокодилы выясняли отношения и делили нас, кто кому пойдет на завтрак я успел подготовить две гранаты для броска и когда хищники открыли свои пасти и уже почти схватили лодку — кинуть по гранате в каждую пасть. Гранатные разрывы показали, что человек самый опасный хищник на земле. С крокодилами было покончено. Без головы укусить кого — либо трудно, практически невозможно. Стоимость крокодиловой кожи велика, даже несмотря на обилие крокодилов в округе. Но собирать тушки крокодилов мы не стали. Нам было не до этих забав. Какие не дорогие шкуры у крокодилов, наши шкуры нам были дороже. Пока всё это происходило, лодку вынесло к устью реки и несмотря на разницу в солености воды, из океана пожаловали акулы и треугольные плавники стали кружить по воде вокруг лодки. Теперь надо было очень быстро вернуться на берег. Через трещины в лодке, вода быстро заполняла лодку. И эта беда тоже требовала от нас быстрой реакции и возвращения на берег. Акулы нарезали круги вокруг нас и медленно сжимали круг вокруг лодки. Что бы немного охладить этот неуместный акулий азарт, совершенно неуместный по моему мнению и мнению моих спутников я швырнул ещё одну гранату в воду. Мысль была у меня очень простая. Взрыв в воде охладит неуместный акулий пыл, и мы успеем добраться до берега. Граната взорвалась и море вокруг окрасилось черными чернилами. Рядом с нами оказался осьминог и теперь ещё и это чудовище с щупальцами захотело ответить нам за наши похождения. Вода забурлила — осьминог сначала решил разобраться с акулой. Мы не стали вмешиваться в эту разборку и налегли на весла. Я вычерпывал воду из лодки, мои спутники гребли так что гнулись весла. Осьминог схватил щупальцами акулу, и одна акула выбыла из соревнования. Если я надеялся оглушить акул как рыбу в пруду или реке, то я сильно ошибся. От разборок с осьминогом три акулы уклонились и все-таки решили нас попробовать на вкус. Наша лодка хоть и шла быстро, но всё-таки недостаточно быстро для акулы и одна из акул разинув пасть решила схватить лодку за транец и вытряхнуть нас в воду. Пока она разевала свою пасть на нашу лодку, граната была приготовлена и закинута в пасть. Голову акуле оторвало и кровь окрасила волны. И случилось неожиданное. Оставшиеся акулы стали рвать на части свою товарку и оставили нас в покое. Стражники гребли, я же как зачарованный смотрел на буруны в море позади нас. Там в водоворотах акулы рвали убитую акулу, и осьминог добивал схваченную хищницу. Мы же хоть и не так быстро, как хотелось, но удалялись от этого бедлама. Лодка вылетела на песчаный пляж и ещё несколько мгновений мои спутники гребли веслами по песку. И только моя команда — отставить привела их в некое подобие спокойствия. Перевалившись через борт лодки они кинулись к холмам на берегу. Я как старший не мог так быстро убежать и потому скрывая свой страх медленно отправился за ними. Несмотря ни на что, мы вернулись, и проблема проклятого дома решена. И бонусом ко всему этому в клетке сидели «черные» риэлторы. Первые дни в качестве интенданта Речной Стражи были просто великолепны по своим впечатлениям.

Но ноги почему то подгибались и дойдя на склона холма я уселся на палвник выброшенный волной и только тогда выдохнул спокойно.

Глава 13

Любоваться прекрасными морскими видами не хотелось. Больно опасные тут морские виды. Только и на суше нельзя долго сидеть на голой земле, немедленно находятся жучки и паучки охочие до человечины. Так и сейчас пока я смотрел в море и мысленно желал неприятностей морским обитателям ко мне направилась группа паучков /паучки этак с кулак размерами/. Зря они так неосторожно, не было у меня настроения. Пауков я растоптал, и вся моя команда отправилась на базу.

Идти было не очень долго и к вечеру мы добрались до той усадьбы, что изображала базу Речной Стражи. Дежурный констебль решил доложить о событиях, которые произошли за время моего отсутствия, но сбился и замолчал. Кадры для правоохранительных органов в колонии отсутствовали. Или бывший каторжник или уж совсем неудачливый колонист / разорившийся или совсем уж неприспособленный ни к какому ремеслу/. Собственно, и в самой метрополии дела с кадрами для полиции были не сильно лучше.

До идеи — осмотра места преступления здесь уже дошли, но сам осмотр это было что-то. Один из констеблей с умным видом ходил по месту происшествия и поглазев по сторонам отправлялся восвояси. Раскрытие преступления могло быть или случайным или преступник раскаивался. В любом случае преступления раскрывались крайне редко.

Я уже здесь пытался внедрить что-то похожее на оперативно-следственную группу, но пока безуспешно.

Наконец, констебль преодолел свое молчание и сообщил. Убили местного кузнеца. Так как дом кузнеца был на территории у реки то и раскрывать это убийство предстояло Речной Страже. Начались сборы — художник /в метрополии рисовал деньги, чудом не повесили/, судебный медик / ветеринар продавал эликсиры от всех болезней, двадцать лет каторжных работ/, один констеблей из более или менее сообразительных / разорившийся колонист/ и я начальник всей этой службы Речной Стражи /тоже бывший каторжник/. Из научно-технических средств — увеличительное стекло и керосиновая лампа с рефлектором.

Отправились на повозке — вроде и рядом место преступления, но верных пят миль будет — пешим все ноги сотрешь и положение обязывает прибыть конно, а не пешим.

Место преступления уже было огорожено лентами, и охранялось тремя констеблями. Сколько крови мне это стоило, не понимали зачем охранять место преступления. Пока вбил в голову каждому констеблю — на территорию места преступления никого нельзя пускать.

Вот и жена убитого — вид грустный и глаза красные. Переживает вдова — как теперь жить без кормильца.

Послушаем вдову.

Итак, ночью разбойники выбили оконное стекло и проникли в дом. На звук разбитого стекла отправился муж, прихватив кочергу. Убитый хороших физических кондиций и кочерга грозное оружие в таких руках. Но разбойники зарезали мужа и теперь она вдова и не знает, как жить дальше и снова слезы и рыдания. Так с ней истерика. Пока остановим допрос и осмотрим само место преступления.

Дом огромный и двухэтажный. Убили потерпевшего на первом этаже, в комнате служащей для проведения торжественных встреч и обедов. Гостиная. В гостиной у нас и разбито окно и труп лежит прямо у окна. У трупа возиться мой медик и пока не готов к общению. Художник закончил рисовать общие виды и панораму и теперь делает рисунки общего вида гостиной и разбитого оконного стекла и оконной рамы и рисунки потерпевшего. Двенадцать ножевых ран это прямо истерика какая-то у убийцы была. В гостиной чисто и разгрома нет. На второй этаж убийца не забирался. Даже мелкого беспорядка в вещах нет. Для чего тогда проникал в дом преступник. Убить кузнеца можно было гораздо проще и не городить столько — проникновение в дом и применение ножа тоже опасно для самого преступника опасно. Что у нас на улице — как преступник проник в дом. Так что мы имеем — двор не замощен и после ночного дождя липкая грязь покрывает весь двор. Пока шли к окну все измазались прямо по колено в грязи. Дорожку следов не смогли найти и следов только осколки оконного стекла под оконным проемом. Да хитрый преступник у нас попался.

Вернулись обратно и наконец наш медицинский специалист смог доложить более подробно свои наблюдения. Смерть наступила мгновенно от удара в сердце, били сзади в спину. Остальные удары были уже лишними, потерпевший уже умер. Всего было двенадцать ударов, нанесены все удары в спину. Труп я разрешил унести и разрешил наводить порядок.

Как меня учили / в моем прошлом — будущем/ — нанесение множества ножевых ударов свидетельствует — убийца наносил удары в ярости и всегда это что-то личное. Если убит один из супругов — то в первую очередь надо проверять на причастность к преступлению выжившего супруга. Исходя из таких установок — главная версия у нас будет следующая — убийство совершено супругой убитого из-за личной неприязни. Как раз и вдова успокоилась и теперь можно продолжить допрос.

Для начала установим происхождение — женщина родилась в старой доброй Англии в семье мясника. Жизнь была трудной и ей пришлось участвовать в продажах мяса в лавке и помогать отцу при разделке мясных туш и забое скота. Большие надежды она возлагала на замужество и переезд сюда в колонию. Но муж много пил и мало работал. Жизнь не стала легче. Пьяный супруг был несдержан и периодически распускал руки. И вот мужа нет как же теперь жить.

Вся группа стоит у меня за спиной и с сочувствием слушает эту убийцу. Я осмотрел своих коллег и предложил констеблю надеть наручники на убийцу. Сказав- наденьте наручники на эту женщину, именно она убила своего мужа. Каюсь, грешен. С детства зачитывался похождениями Шерлока Холмса и сейчас не удержался.

Наручники на вдову одели конечно. Но вдова оказалась весьма упорной и не хотела признаваться. Да и судья не понимал почему задержана вдова. И тогда пришлось раскрывать всю цепь умозаключений приведшею меня к решению арестовать вдову.

Всё достаточно просто. Вдова утверждала, что убийца разбил оконное стекло и проник в дом и убитый, взяв кочергу отправился вниз разбираться с преступником, проникшим в дом. Если разбивать стекло с улицы, то осколки оконного стекла в большинстве своем попадут в дом и останутся в самой гостиной под оконной рамой. Преступник через разбитое окно проникает в гостиную и вступает на чистый пол грязными ботинками / мы помним двор полон липкой грязи и когда проводили осмотр то мы испачкались в этой грязи по колено/ и в таких обстоятельствах преступник не испачкал своими ботинками пол в гостиной. Ну и кочерга осталась на втором этаже, где и была зафиксирована на рисунке художником. Как же она оказалась на втором этаже если потерпевший ушел с кочергой на первый этаж. Удары пришлись в спину потерпевшему. Каким образом убийца попал ему за спину. Значит потерпевший не боялся убийцу и спокойно повернулся к нему спиной. Это исключает постороннего и незнакомого человека.

Двенадцать ножевых ударов свидетельствует о сильной личной неприязни убийцы к потерпевшему. Вдова была неоднократно бита своим мужем, особого достатка в доме не было. И что самое интересное вдова участвовала в забое крупного рогатого скота и имела понятие куда надо бить ножом, чтобы убить. Кроме своего умения бить ножом, вдова по тем же причинам не боялась крови и была привычна к виду крови.

Вдова подвергалась физическому насилию со стороны потерпевшего, умеет обращаться с ножом и нет никаких свидетельств о проникновение в дом постороннего. Имеется и мотив, и возможность совершения преступления. Потерпевший спокойно допустил за спину убийцу и был убит одним ударом в сердце, остальные удары были нанесены уже потом.

И кто у нас этот убийца вот она перед нами это безутешная вдова. И последнее в кухне в вещах на стирку мы обнаружили ночную рубашку со следами крови. При нанесении ударов в спину мужа, убийца настолько сильно била ножом, что капли крови попали на её ночную рубашку. Вот так всё и было.

Судья выслушал меня и обратил свой взгляд на вдову и сказал только одно слово — виновна. Сам суд уже был только для проформы. Убийца до последнего отрицала, что она убила своего мужа, но решение присяжных было однозначно — виновна, повесить.

И на следующий день после суда и произошла казнь на площади у администрации колонии. Забавно, но мнения разделились большая часть колонистов была уверена в невиновности вдовы и были шокированы её последними словами перед казнью. Я бы убила эту сволочь ещё сто раз, но удалось только один раз ему отомстить.

С одной стороны, моя репутация взлетела до небес. С другой стороны, теперь меня стали дергать на все убийства в Сиднее и окрестностях.

И буквально на следующий день после этого меня выдернули в резиденцию губернатора колонии. Дело было весьма щекотливым. Был обнаружен мертвым секретарь супруги губернатора. Труп нашли под утро. Вечером и до поздней ночи в резиденции был прием. И уже под утро в коридоре у спальни супруги губернатора один из слуг обнаружил тело мертвого секретаря супруги губернатора. Подозреваемых как бы не было, но сама ситуация была весьма двусмысленна.

И теперь губернатор требовал чудес. Раз получилось так быстро раскрыть убийство кузнеца, то это убийство нужно раскрыть ещё быстрее и без огласки. И никаких помощников.

Послушал я эти истерические требования и отказался искать преступника. Губернатор сперва не понял, что именно я сказал. Ему пытается перечить какое-то каторжанское быдло. Но такого не может быть, потому что не может быть никогда. Вот только я уперся намертво. Ситуация слишком щекотливая. Полезу я разгребать в одиночестве и за мою голову ржавого гвоздя нельзя будет поставить. Для того что бы предотвратить скандал меня просто убьют и всё и никакого следствия не будет. Убивать всю группу тоже можно, но уже это будет сделать затруднительно.

Пару часов после моего отказа в одно лицо расследовать это убийство я выслушивал угрозы и казнить меня на виселице и четвертовать на плахе. Но я уперся. И отказался категорически от такого счастья в одно лицо разгребать это дурно пахнущее дело. То, что дело будет гнилое я был уже уверен на сто процентов. Мою группу уже дернули сюда же в резиденцию и меня не отпустили даже переодеться и взять необходимые инструменты. Саквояж с моим криминалистическим набором привезли без меня. Скажите, что за криминалистический набор. Что такое криминалистический набор и чего он состоит. Криминалистический набор состоит из набора специальных приборов, приспособлений и инструментов, предназначенных для осмотра места происшествия при проведении оперативно-поисковых мероприятий и следственных действий. Откуда он там в такой глуши. А он имелся — это были средства обнаружения отпечатков пальцев рук, простейшие — сажа и кисточка для нанесения сажи на обрабатываемую поверхность. Мнение местных меня не интересовала. Пальцы рук это одно из основополагающих в науке называемой криминалистика. Запас гипса для изъятия следов обуви и ног. Фонарь с рефлектором. Рулетка и линейка. И много ещё чего. Жаль отсутствовал фотоаппарат и нормальные средства фиксации отпечатков пальцев. Приходилось рисовать схематично и только основные узлы.

Наконец группа собралась и после принятия от нас клятвы о неразглашении сведений ставшим нам известными в процессе проведения следственных действий, мы наконец смогли приступить к осмотру. Труп секретаря уже успели убрать в подвал, и мой ветеринар, который занимал должность судебного медика отправился туда, чтобы осмотреть тело и вещи потерпевшего. Место обнаружения трупа оградили от любопытных и на полу коридора мелом обвели место, где лежало тело убитого. Это тоже пришлось пробивать с боем.

Осмотр провели с трудом и осмотрели только коридор, в спальню нас так и не допустили. Супруга губернатора была слишком не в себе и беспокоить её было запрещено категорически. Что-то эта женщина чересчур эмоционально отреагировала на смерть своего секретаря. Неужели классический любовный треугольник. Молодой секретарь завел отношения со своей начальницей и супруг / губернатор/ узнав о своих рогах прибил своего соперника. Но пока рано строить версии. Пока мы не знаем даже от чего покинул этот свет несчастный секретарь.

Осмотр места преступления и место обнаружения тела — это не всегда одно и тоже место. О том, что потерпевший расстался со своей жизнью не здесь не в коридоре под дверью спальни супруги губернатора. Стало ясно практически сразу как приступили к осмотру. Пол коридора был паркетный. Паркет был натерт воском и в слое воска были обнаружены следы волочения трупа и стало ясно труп перемещали и убили несчастного в другом месте.

Губернатор стоял здесь же и тут же отверг наше мнение о перемещении тела. Пришлось взять лампу и направив свет на следы показать две линии на воске которые остались от обуви потерпевшего. Его ноги волочились по полу и оставили следы, явно видимые в луче яркого света. И сразу можно было сделать вывод — труп перемещал один человек в противном случае следов волочения мы бы не обнаружили. Второй человек подхватил бы ноги потерпевшего и не получилось бы соприкосновения обуви потерпевшего и слоя воска на паркете пола коридора второго этажа резиденции губернатора. Никто не помогал человеку перемещать труп с места убийства. Но это не служило доказательством того, что убийство совершал один человек. Перемещал тело один, но вот убивать мог кто-то и другой. Больше выжать из осмотра в коридоре я не смог.

Осматривать спальню супруги -губернатор просто запретил и допрашивать эту женщину запретил врач. Возможна нервная горячка от переживаний. Какие мы нежные. Но всё равно рано делать выводы. Ждем результатов осмотра тела секретаря. Но пока мой ветеринар не закончил с осмотром мертвого тела, мы вполне можем осмотреть одежду убитого и по крайней мере проверить версию о том, что тело перемещал один человек. Одежда секретаря была в подвале, туда мы и отправились. Губернатор прямо как коршун двинулся за нами. Ну, что же хозяин он здесь. Пусть идёт. Наряд у секретаря какой-то попугайский. Прямо сочетание несочетаемых цветов и явно убитый злоупотреблял духами. Прямо вонь какая-то от такого усердия с духами. Начнем с обуви. Туфли с каблуками пятнадцать сантиметров. Прямо шпильки дамские и не как мужские туфли. Ладно потом оценим по совокупности. Задники туфлей имеют следы воска. Следы ясно видны. Возьмем соскобы вещества и проверим воск ли это.

Один факт можно считать почти установленным — тело действительно перемещали и перемещал один человек. Ну, для начала следствия и такие успехи являются значительными.

Вот и наконец мой ветеринарный медик закончил осмотр трупа. Но вид у него почему-то не особо радостный. Что же он там обнаружил.

Новость не сказать, чтобы как дубиной по голове, но действительно из разряда щекотливых — убитый имел отношения с мужчинами и выступал в роли женщины. Становятся понятными истерики губернатора. Кто был партнером секретаря пока не известно, но репутация губернатора подмочена. С другой стороны, кто сказал, что секретарь только с мужчинами, мог ведь и с женщинами в отношениях быть. Рано снимать подозрения и супруги губернатора и с самого губернатора.

Были всякие случаи. Да и губернатором теперь надо держать ухо востро. Раньше могли просто прибить, что ы не болтал. Теперь уже и повод добавился. И наконец главная сенсация — потерпевший был отравлен и только потом ему нанесли удар ножом в сердце, уже мертвому. Убийца, что хотел скрыть отравление или для надежности решил ещё и ножом ткнуть.

Глава 14

А вот что-то подобное было и у меня, уже практически забытые времена — моей службы в уголовном розыске в совсем в другие времена. И тогда я носил совсем другое имя.

Время было другое и я ещё не провалился вглубь времен. Начиналось всё очень громко. Дерзкое покушение на первого вице-губернатора области. Убийца стрелял из дробовика в живот первому вице-губернатору и нанес страшные ранения, и только эвакуация раненного в немецкую клинику спасла жизнь жертве.

Тогда по тревоге подняли всех и меня тоже и привезли на турбазу — где, собственно, всё и произошло. Губернатор области показаний не давал, проводить всякого рода тесты было бессмысленно. Стреляли на том пикнике все, со слов по бутылкам и в мишени. Со слов каждого присутствующего на пикнике в первого вице-губернатора никто не стрелял. Но что-то глаз мне резало, какое обстоятельство просто вопило — дело нечисто, участники пикника скрывают какое — то обстоятельство и очень яро не хотят, чтобы это обстоятельство было обнародовано.

Губернатор рвался уехать и остальные задерживаться и давать показания не рвались. Раненного уже увезли вертолётом и остальные рвались к своим автомобилям. Но уже не было губернатора, и я взял дело в свои руки, и никто никуда не уехал. Все остались и стали давать показания. Пока опрашивали наших любителей горного шашлыка я наконец понял, что именно мне резало глаз и не давало покоя. Среди участников этого пикника не было женщин. Водка была, ну как водка, виски и прочее зарубежное пойло имелось и шашлыки тоже были, мангалов было аж пять, но вот женщин на пикнике не было. Странный получался пикничок, спиртное имелось, шашлыки и прочие закуски просто навалом и даже сауна и русская баня в наличии. Но вот женщин нет. Вот только так у нас у русских людей не бывает. Водка, баня, шашлыки и женщины. Вот правильный набор и отсутствие женского пола просто выламывается из этого железного правила.

Каков вывод из этого. Пока не понимаю. Надо набрать еще элементов этой головоломки и тогда калейдоскоп сойдется или нет.

Итак, у нас в наличии — восемь человек. Четыре человека — губернатор, первый вице-губернатор, начальник управления по работе с политическими партиями и председатель областной избирательной комиссии. Эти четверо — возраст за сорок лет и положение в области более чем высокое. Эти люди решают все вопросы. И с ними четверо сотрудников областной избирательной комиссии. Возраст — едва двадцать лет и никакого веса в областной вертикали. Что они могли здесь делать. Проводили тайные переговоры. Но кого с кем. С одной стороны, солидные люди и чиновник немалого ранга и с ними какие-то пацаны. Зачем они здесь собрались. Начальники рвутся уехать. Так может и пусть едут. Так сказать, с богом и не мешают разговаривать с молодой частью этого странного сходняка. Итак — все свободны, кроме четверых молодых парней. Солидные товарищи прямо трусцой рванули к машинам и покинули нас. На турбазе остались опера и молодняк.

Как только папики испарились и эти молодые сразу же скисли. Они думали, уехавшие и их увезут, так нет. Каждый за себя. Правило старое и в административных кругах незыблемое.

Пока гулял по холоду, то нагулял аппетит и решил, к чему пропадать закуске и прихватив пару шашлыков устроился по обедать на свежем воздухе. Да и вот тут ко мне и подошел один из оперов / парень пришел к нам в областной розыск по протекции своего тестя, что-то у него не заладилось с карьерой в УФСИН/, подошел и так негромко говорит. А давай проверим у них жопы. Я аж поперхнулся, от таких предложений. И с таким удивлением смотрю на этого бывшего УФСИНовца и мысли сразу в голову- мы же с ним в бане вместе мылись и отмечали присвоение очередного звания. Неужели он из этих — самых.

Парень уловил мое недоумение и исправился — давайте проведем осмотр этих молодых чиновников, медосмотр на предмет нетрадиционных вариантов половой жизни указанных индивидуумов. Это предложение имело право на жизнь. Странное отсутствие женского пола и парное количество участников пикника. Вот это всё и резало глаз. Судмедэксперт не успел покинуть турбазу и после краткого препирательства — осмотр состоялся. И результат был — скажем так неоднозначный, трое были — со следами так сказать, нетрадиционной любви и сперма имелась в заднем проходе. А вот у одного никаких следов не было.

Теперь, когда трое были под статьей. То и работать стало легче. Колоться эта троица стала сразу и откровения лились и конца краю этим откровениям не было. Это была специализированная вечеринка — и на ней четвертого участника из молодых должны были пустить по кругу и приобщить к нетрадиционным утехам. В областной администрации и избирательной комиссии все вопросы решались только через нетрадиционные утехи. И вот этого молодого и хотели приобщить, но вот незадача. Губернатор и первый вице-губернатор не поделили очередь. Был жуткий скандал, и первый вице-губернатор в этом споре выиграл. Вот только губернатор не выдержал и разрядил свой винчестер в живот своему оппоненту. Развития дело не получило и всё материалы уголовного дела поглотила пучина прокурорского следствия. Никого из нас не допустили к этим тайнам. Губернатор потом ещё раз залетел и вылетел с должности. И опять говорят из-за скандалов на той же почве нетрадиционной любви. Хотели его попользовать, но он отказался и пришлось покинуть властный олимп. Вот такая история случилась — в далекие времена семибанкирщины. Нет уже того государства и совсем другие люди там у власти. Меня вот вообще выбросили во глубь времени.

Вот только здесь и сейчас очень похожая ситуация.

У нас есть жертва — молодой мужчина со следами нетрадиционной любви и за эти утехи предусмотрено наказание и очень тяжелое наказание. У нас есть и два подозреваемых. Это супруга нашего губернатора и вот какая неожиданность и сам губернатор. Потерпевший отравлен и имеет ножевые раны смертельные раны, но нанесены они уже умершему человеку. Можно из этого сделать вывод, что убивали два человека и они действовали несогласованно. Каждый самостоятельно.

Ну, а почему не сделать таких выводов. Ничего необычного в этом нет. Допустим, супруга губернатора — из ревности отравила своего секретаря, и губернатор из той же самой ревности заколол уже мертвого секретаря кинжалом. Вполне такая себе рабочая версия. Есть один, но существенный недостаток у этой версии. Нет кинжала, не обнаружен само орудие преступления. Нет и яда. Вот так и получается стройная версия рассыпается на глазах.

Будем обыскивать резиденцию. Надо только исключить из числа подозреваемых самого губернатора. Как это провернуть. Исходники- ревность это у нас скорее женское, чем мужское. Наш губернатор колонии участник этих занятий или нет. Или хотя бы выяснить какую он там роль играет — мужчина или женщина.

Мне особо терять нечего — отправят обратно в отставку, значит отправят.Отправляюсь к нашему генералу — губернатору и с порога в лоб ошарашиваю.

Ваше превосходительство — что бы спасти Вас и Вашу супругу, Вам необходимо пройти через осмотр. И исключить или подтвердить Ваше участие в нетрадиционных забавах в качестве женщины. Сказал и жду. Сразу отправят в отставку или просто здесь и завалят из пистолета. Отморозился и молчу. И охреневаю от ответа генерала — кто проводит осмотр. Значит наш генерал уверен в результате и тогда осмотр не нужен. Если не генерал то, кто тогда у нас пользовал секретаря. Кто его настолько приревновал и убил. И таких ревнивцев у нас два человека. Два способа убийства и два участника этого действия. Но кто.

Значит опять начинать надо всё сначала. А какая красивая и главное резонансная версия была. Можно было лихо так взлететь на таком раскрытии. Но раз не прокатило, значит начинаем всё сначала.

Кто входит в круг общения нашего секретаря — супруга губернатора и сам губернатор, два писаря из канцелярии. Оба у нас из метрополии приехали недавно. Оба писаря не женаты. Да это ещё нечего не значит. Здесь с женщинами проблема. Не хватает в Австралии сейчас на всех женского пола.

Тянуть нельзя и пока от моей наглости губернатор не отошел и не захотел меня наказать, проводим обыск и осмотр наших писарей.

Обыск проводим безо всяких постановлений суда и нахрапом. Ещё только вошли и понял. Стреляли мы наугад, но попали прямо в цель. Розовая обивка стен и плюш везде и всюду. Женские парики и платья, и груды женского белья. Косметика и духи, благовония. Ароматические свечи. Напудренные лица этих самых писарей не давали никаких шансов что мы ошиблись. Искали яд и кинжал.

Яд нашли под одной кроватью и кинжал в будуаре второго писаря. И сразу начались признания.

Секретарь спал со всеми и с женщинами и мужчинами и был как настоящий адепт нетрадиционной любви ветренен и коварен. Секретарь сам выпросил такую смерть — предложил оргию групповой любви. Потому его и отравили, и закололи. Ошибка была в том, что убивали его сразу обе его так сказать пассии. Сначала траванули крысиным ядом и затем ударили кинжалом. Следы путали.

И в этом случае не было огласки. Обоих писарей скормили местным крокодилам и списали на диких — диких австралийских хищников. И затем встал вопрос-что делать со мной. С одной стороны, я четко выполнил приказ и нашел виновных за сутки, но ведь теперь я стал носителем совсем секретной и пикантной информации. И теперь губернатор решал сложную задачу — то ли меня убивать, то ли каким-то образом повысить и создать положение, при котором мне самому будет невыгодно раскрывать эту пикантную информацию.

Убивать меня уже пробовали и не один раз. Результат не обрадовал этих пробовальщиков. Но куда меня убрать на повышение, не было здесь в колонии подходящих мест.

Имелся один вариант, меня он устраивал. Я хотел покинуть Австралию и вернуться в Европу. Там имелись разные варианты.

С 1681 года (по прецеденту, когда Карл II купил командование гвардией у полковника Рассела и передал своему сыну, герцогу Графтону), до 1871 года, то есть до реформ Кардвелла, в английской армии существовала официально одобренная и нормированная торговля производством («Purchase of commission»).

Схема практиковалась такая: если офицер уходил из армии, он имел право продать своё звание следующему по старшинству и старшему по выслуге кандидату; если у того не было денег — следующему по выслуге и так далее; если таких не оказывалось, в дело вступали полковые агенты и подыскивали кандидата вне полка. Соответственно, вверх, заполняя вакансии, двигалась вся цепочка нижестоящих офицеров.

Если офицер не уходил в отставку, но умирал или погибал в бою, назначение производилось без покупки, решением вышестоящего командования. Если офицер не покупал своего звания, а получал бесплатно, он не имел права и продать его при отставке. Если офицер уходил, будучи на «половинном жаловании», то есть вне штата, без должности, он мог продать звание лишь за меньшие деньги.

Тарифы на покупку званий стали выработаны в 1766 году, лордом Баррингтоном, военным министром, по распоряжению Георга III; затем, естественно, корректировались и суммы были очень высоки. Самая крупная сумма в этом тарифе — подполковник гвардии (пехота) — 6 700 фунтов. Дешевле всего стоило звание пехотного энсина — 400 фунтов. Деньги и сейчас изрядные, а для 18 — начало 19 века — огромные.

Помимо этого тарифа (т. наз. «regulations prices»), существовали и иные ограничения: так, запрещалась продажа «через ступень», то есть лейтенант не мог купить майорского звания; чтобы сделать покупку, нужна была определённая выслуга лет в предыдущем звании; всякие доплаты к тарифным расценкам («over-regulations prices») трактовались королевскими указами, как дело, позорное для чести офицера и джентльмена; а шиллинг с каждого фунта такой продажи шёл на содержание военного госпиталя в Челси.

Была, впрочем, одна загвоздка: невозможность покупки звания выше подполковника. Потому что дальше шёл генерал-майор, а все генеральские назначения в Британии утверждал и утверждает суверен — король, королева.

Теперь вообразим пехотного подполковника, заплатившего 3500 фунтов (такой тариф был до 1821 года) за своё звание. Он хочет служить дальше, основательно надеясь получить генерала, однако, получив генерала, он эти деньги теряет. Следующее звание — генерал-майор — не продаётся; и если он хочет вернуть 3 500, он обязан уйти из армии подполковником, продав, соответственно, подполковничье звание. Но, повторимся, он хочет стать генералом и вернуть деньги, вложенные в звание подполковника.

На этот счёт в английской армии была разработана своеобразная финансовая схема — «неофициальная», как говорят англичане, но общепринятая, как доложила Королевская комиссия 1870 года.

Обозначим нашего полковника буквой «А». Полковник «А» ищет полковника «Б», причём «Б» должен сидеть на половинном жаловании, то есть «Б» не светит ничего, если только не будет общей мобилизации. «Б» продаёт «А» своё место внештатного офицера. Стоит это (по тарифам) 1 948 фунтов 10 шиллингов. Потом «Б» увольняется из армии, продав свой чин некоторому майору «В» за положенные 3 500 (майор «В» в курсе дела и сам желает повышения). «А», натурально, остаётся на половинном жаловании, но недолго — вскоре ему приходит королевский патент на генерал майора, а затем (и даже раньше), он добирает недостающие 1 551 фунт 10 шиллингов (3 500 — 1 948 ф. 10 ш. = 1 551 ф. 10 ш.) долями, у свеженазначенного подполковника «В», и у капитана «Г», и у лейтенанта «Д» и у энсина «Е» — потому что в батальоне сдвинулась вся цепь назначений, и все перечисленные офицеры с готовностью за это доплачивают.

Так наш «А» становится генерал-майором, вернув прежнюю инвестицию в звание подполковника; «Б» уходит из армии с полным «выходным пособием» (иначе, при отставке с половинного жалования ему трудно было бы выручить деньги — кто купит такое место? впрямую этого не написано, но, скорее всего, дело обстоит так); все офицеры от энсина до майора — несколько доплатив — получают долгожданное повышение и обмывают производство вместе с новым шефом.

А иначе им пришлось бы ехать на север Индии, где, бают, солнце, пуштуны и холера ежегодно открывают много бесплатных вакансий.

Описанная схема взята из книжки генерала сэра Роберта Биддалфа «Lord Cardwell at the War office. A history of his administration 1868–1874»

(crusoe).

Вот и мне был предложен вариант — наш генерал-губернатор был шефом полка фузилеров и имел возможность выкупить для меня самый первый, но все-таки офицерский чин и затем уже все дальнейшие события зависели только от меня.

Такие планы губернатора полностью меня устраивали. Пока меня везли на каторгу и затем уже здесь я гарцевал по Австралии подошел 1852 год и совсем скоро начнется Восточная война. И уж на войне масса вариантов продвинуться по службе. Была и подводная часть этого самого возможного роста на войне. Восточная война в России именовалась Крымской войной. Воевать в России… Всё таки я русский и хоть я сейчас настолько провалился во времени и пространстве но всё таки какая часть меня была русской…

Меня ждали.

Королевские нортумберлендские фузилёры (англ. Royal Northumberland Fusiliers) — пехотный полк Британской армии, сформированный в 1674 году как подразделение шотландской бригады и сопровождавший Вильгельма III Оранского в Англию после Славной революции. В 1689 году вошла в британский истеблишмент.

В 1751 году начал называться 5-м пехотным полком («нортумберлендские» было добавлено в 1782 году). В 1836 году был переформирован в подразделение фузилёров под названием 5-й нортумберлендский фузилёрный пехотный полк.

Глава 15

Спорить и отказываться от отправки в армию я просто не стал. Младший офицер это всё равно офицер и при любых раскладах это лучший выход из сложившегося положения. Одно напрягало — надо ещё добраться до метрополии и до полка. Когда я буду в полку убивать меня уже неинтересно. Да и никакого смысла уже не будет.

Значит надо держать ухо востро во время морского путешествия в Британию. И случайно не упасть за борт и не стать закуской для случайной акулы.

Все вопросы с отставкой из Речной Стражи и выдачи мне всех необходимых рекомендаций были решены прямо с космической скоростью. Через двенадцать часов после того, как я доложил о всех обстоятельствах убийства секретаря супруги губернатора я уже был на борту «Парадиз» и судно медленно отходило от пристани в Сиднейской бухте.

«Парадиз» было обычное парусное судно кают первого класса было всего три и одна из них мне и досталась. Впереди был морской переход и примерно — четыре -пять месяцев нахождения на борту этого самого «Парадиза». Что именно мне собрали в дорогу и чем были наполнены те пять громадных сундуков которые мне презентовал губернатор я даже и не знал. Не было времени и возможности провести инвентаризацию того имущества, которое мне презентовал мой новый шеф. Раз губернатор шеф моего нового полка то и мой тоже шеф.

Морское путешествие обратно в Британию обещало быть более легким и приятным, чем мое путешествие в Австралию в качестве каторжника в трюме и за решеткой. Теперь я путешествовал пассажиром 1-го класса и столовался в каюте капитана с остальными пассажирами, следующими первым классом. На обед и прочие прием пищи меня сопровождал стюард и еду подавали на серебренном обеденном сервизе. Ориентировочно наше прибытие на лондонский рейд планировалось на католическое Рождество — 25 декабря. И впереди меня ждало морское путешествие по паре океанов — Индийскому и Атлантическому. Пиратских нападений не ожидалось и погодные условия ожидались приличные. Вот такой океанский круиз за деньги губернатора. На первое время и на обзаведение всякого рода бытовыми мелочами мне презентовали звонкой монетой — десять тысяч гиней. И прочих мелочей было столько, что я немного ошалел от щедрости губернаторской семьи.

Огорчало только то, что за золотишком мне не удалось смотаться и австралийском буше остались прикопанными не мало немного, но почти пятьдесят фунтов золотых самородков и золотого песка. Прикопано золото было тщательно и все приметы своего клада я держал в голове. Никакой хозяйственной деятельности в том районе не планировалось и, если я правильно всё помню в той районе и в 2025 году ещё будет национальный парк. Поэтому мой золотой запас в относительной безопасности. Обедать и ужинать можно было и в своей каюте, не выходя к капитанскому столу, чем я с радостью и воспользовался.

Но поверить, что меня не попытаются скажем так зачистить в этом прекрасном океанском круизе, я не мог. Время и порядке на дворе стояли жуткие и убить десяток — другой нежелательных свидетелей было вполне в духе времени. Потому я первым делом привел в порядок свое оружие. На руках у меня было два Кольта и привести это оружие в боевую готовность и держать под рукой было делом важным если я хотел выжить здесь и сейчас. О том, что я прихватил с собой пять гранат никто не знал, это был мой стратегический резерв и пока у меня он имелся, я мог очень сильно огорчить своих возможных недоброжелателей. Сабля и пара кинжалов тоже были под рукой и без ствола и кинжала на палубу я не поднимался.

« Если Бог сотворил людей, а Линкольн освободил их от рабства, то полковник Сэмюэл Кольт сделал их по-настоящему равными — при условии, конечно, что у каждого из соискателей равенства под рукой вовремя оказывалась игрушка 45-го или, по крайней мере, 36-го калибра.»

Мало кто знает, что знаменитый на весь мир, приравненный к Богу и Линкольну, полковник Кольт не служил в армии ни одного дня! И, тем не менее, он был настоящим полковником! Просто звание своё он получил, уже будучи миллионером, за поддержку на выборах от губернатора штата Коннектикут. Вот ведь как бывает!

И тем не менее….

1. Первая подводная мина;2. первый барабанный револьвер «Colt Paterson»; 3. первый патронный револьвер «Single Action Army», с оригинальным прозвищем «Миротворец», так как там, где он стрелял, мир наступал ну очень быстро;4. знаменитый гангстерский автомат «Tommy gun»;5. легендарный «Colt 1191», стоявший на вооружении американской армии более 70 лет ( Вы не ослышались — семидесяти лет, с 1911 по 1985 г. г.! ); 6. современная американская штурмовая винтовка «М-16»; всё это «дети» фирмы, основанной Сэмюэлем Кольтом.

И всё-таки, страстью Кольта, то, что он считал главным достижением своей жизни был именно револьвер. И именно как изобретателя револьвера Сэмюэля Кольта знают во всём мире.

Обратимся к энциклопедии:

' Сэмюэль Кольт (1814—1862) — изобретатель револьвера, американец, в молодых годах бежал из отцовского дома в Индию и во время пути сделал деревянную модель того, что потом получило название револьвера. Вернувшись, он обучился химии, читал лекции по ней в Соединенных Штатах и Канаде, в 1835 г. посетил Европу и взял патенты на свое изобретение в Лондоне и Париже и основал компанию для производства револьверов, но в 1842 г. потерпел банкротство; 5 лет подряд револьверы не изготовлялись и сделались большой редкостью.

Когда правительство заказало изобретателю 1000 шт., ему пришлось изготовить новую модель, так как нигде нельзя было отыскать экземпляра, ранее изготовленного компанией. Этот заказ был началом благополучия Кольта. Небольшую мастерскую в Витнейвилсе он заменил большой в Гетфорде, в 1852 г. основал громадную факторию, удвоенную в 1861 г., на мелях реки Коннектикут. Отсюда громадная масса револьверных механизмов ежегодно рассылалась в Россию и Англию.'

Смотрите, здесь ничего не сказано ни про подводные мины, ни про «Tommy gun», или «М-16». Всё это пришло уже позже, после его смерти. А прижизненным памятником полковнику Кольту был, по его личному мнению, обычный револьвер!

Вот они, револьверы Кольта, ставшие классикой еще при жизни своего создателя.

1. Пятизарядный «Colt Paterson» образца 1836 года. Калибр 0,36 дюйма (9 мм). Первый в мире пистолет, во-первых, оснащенный предохранителем, а во-вторых, позволявший вести беглый огнь, отстреливаясь от нескольких противников. Скорострельность достигалась за счёт сменных барабанов, в комплекте к револьверу их шло два и была возможность докупить ещё сколько угодно.

2. «Драгунские» или «Большие Кольты», выпускались в трех модификациях. Калибр 0,44 дюйма (11,2 мм), размер — почти 40 см! Этакое небольшое многозарядное ружьё без приклада! Метко стрелять из него мог не каждый — вес этой «игрушки» составлял четыре фунта (свыше полутора килограммов!).

3. «Colt — Navy» Модель 1851 года, калибром 9 мм предназначена для военно-морского флота, но популярна была и на суше. Особенностями этого оружия являлись восьмигранный барабан (наверное, чтобы не катался при качке) и полное отсутствие мушки! А, зачем метко стрелять на море?

4. Армейский «Colt» образца 1860 года, основное оружие войны между Севером и Югом. Калибр — 0,44 дюйма (11,2 мм), но вес поменьше, чем у «Драгунского», — всего около килограмма;

5. Модернизированный «Colt — Navy». Модель 1861 года. Выпускался под калибр 0,45 и 0,36 дюйма. Начал свой боевой путь во время Гражданской войны и сохранил популярность вплоть до Второй мировой.

Остальные оружейные «хиты» фирмы Кольта были созданы его последователями уже после его смерти. И револьвер «Миротворец», и знаменитый по гангстерским «разборкам» времен сухого закона автомат «Tommy gun», и американская штурмовая винтовка «М-16», стоящая на вооружении более чем в 20 странах мира.

Кстати, именно в ружьях фирмы Кольта впервые стали применять помповую схему перезаряжания ружья, в отличие от «винчестерной» системы, в которой ружьё перезаряжается специальной скобой возле спускового крючка. Потом её пытался внедрить в свои ружья и Винчестер, но, поэкспериментировав, отказался. Эти две системы долгое время были сильнейшими конкурентами на оружейном рынке Америки. Кольт и здесь победил!

Сегодня компания, основанная в 1847 году Сэмюэлем Кольтом, остается одним из ведущих мировых производителей огнестрельного оружия. Ее модельная линейка простирается от миниатюрных дамских пистолетов до тяжелых армейских пулеметов, «наплечного» зенитного оружия и прочих «убойных инструментов».

Так вспомним, как всё начиналось!

«Желание — начало страсти, а страсть — начало всех начал!»

Сэмюэль Кольт родился 19 июля 1814 года в городке Хартфорд, в семье владельца текстильной фабрики Кристофера Кольта. Когда мальчику исполнилось четыре года, кто-то из родственников подарил ему на день рождения бронзовый игрушечный пистолетик.

Это и опередило его дальнейшую судьбу.

Мальчик уже на другой день утащил у отца пачку пороху и начал экспериментировать. Нетрудно догадаться, чем это закончилось. В доме просто прогремел маленький взрыв. Слава богу, обошлось без травм, сильного испуга и пожара. Однако это не отбило у маленького Сэмми охоту заниматься машинами, механизмами и… пистолетами!

Ровно через десять лет, он втайне от всех, сам лично сконструировал и изготовил на фабрике отца, в ремонтной мастерской четырёхствольный пистолет, который стрелял одновременно из всех четырех стволов. Что было дальше, история умалчивает, но, видимо, испытания прошли…не очень успешно. Бросив эту «дурацкую затею», в смысле палить одновременно из четырёх стволов, он все равно «не переболел» идеей создания совершенного, идеального пистолета. И вот, когда в 17 лет Сэмюэль взорвал на озере плот с порохом, подведя к нему электрические провода и взорвав порох искрой из самолично сделанной батарейки. Однако, в результате ошибки, взрыв мины обрушил огромный поток воды на собравшуюся публику. Его спас от толпы рослый молодой человек, встреча с которым определила жизненный путь Кольта. Им оказался механик Элиша Рут, будущий конструктор и организатор кольтовского производства.

Отец, после этого случая, видимо опасаясь за свою фабрику, быстро отослал отрока из родного города. Учиться. В университет.

С учебой у Сэма были нелады, а через некоторое время в университетской лаборатории… прогремел взрыв. Кто был причиной, догадаться было нетрудно!

Боясь после такого позора показаться домой, Сэмюэль устроился матросом на торговое судно «Corvo». Именно во время плавания на этом судне он и придумал свою первую конструкцию барабанного револьвера, которая и стала затем прототипом всех конструкций револьверов во всём мире. Наблюдая за работой корабельных механизмов, он обратил внимание на два из них: штурвала с фиксацией после каждого поворота и механизма для поднятия якорной цепи, вращавшемуся только в одну сторону. Взяв за основу принципы работы этих механизмов Кольт создал первую, тогда ещё деревянную модель вращающегося барабана с фиксацией, основу конструкции любого барабанного револьвера. Плюнув на заморские страны и обрадованный своим великим открытием, он потратил несколько месяцев для создания прототипа первого в мире револьвера. Случилось это знаменательное событие в 1835 году. И хотя ни друзья, ни оружейные мастера не верили, что «эта штука сможет стрелять», Сэмюэль Кольт запатентовал своё изобретение в Америке, Англии и Франции. В патентной заявке Кольт указал основным отличием своей системы: центральное воспламенение заряда и пулю цилиндрической формы (до этого пули у пистолетов и револьверов были сферические).

Вот эта патентная заявка и определила всю дальнейшую жизнь Сэмюэля.

Получив американский патент на свой первый револьвер 25 февраля 1836 года (во Франции он получил патент годом раньше) 22–х летний Сэмюэль Кольт, затем занял денег у своего богатенького дяди-бизнесмена и, зарегистрировав компанию «Patent Arms Manufacturing Co», открыл оружейную мастерскую в городе Паттерсоне. Здесь и появился первый работающий образец револьвера — «Colt Paterson».

Главным достоинством револьвера «Colt Paterson» было, в отличие от других пистолетов того времени, то, что он позволял вести беглую стрельбу и противостоять в одиночку нескольким противникам.

И всё же, несмотря на положительные отзывы, фирма Кольта медленно, но верно шла к разорению. Закупочные партии револьверов не превышали 100 штук. В результате мастерская, выросшая уже в небольшой заводик, в Патерсоне был закрыта, а фирма оказалась на грани банкротства. Чтобы хоть как-то удержаться на плаву, Кольт отправился в турне по США со своим научно-популярным шоу с закисью азота, параллельно торгуя водонепроницаемой амуницией и теми самыми подводными минами с электрическим взрывателем, прототип которой он испытал в 14 лет. На мины он, безо всякой надежды, оформил патент, который, несколько лет спустя, принес ему миллионы долларов.

Так продолжалось до тех пор, пока один из офицеров корпуса техасских рейнджеров, капитан Сэмюэль Уокер, высоко оценив прекрасные боевые качества нового револьвера, выбил правительственный заказ на 1000 револьверов для техасского экспедиционного корпуса.

Причиной для этого послужил удачный исход схватки его группы из 16 человек, вооруженными револьверами конструкции Кольта, с 80 индейцами. При этом, ни один человек из отряда даже не был ранен!!! Именно тогда техасские рейнджеры навсегда опровергли индейскую философию: «Стволы — для лохов, ножи — вот выбор настоящих воинов!»

Такие боевые эпизоды и отзывы рейнджеров просто не могли не быть замеченными чиновниками военного ведомства, и подогрели спрос на револьверы Кольта. Сбыт, а с ним и прибыли, начали стремительно расти. В 1846 году, когда началась война с Мексикой, правительство в срочном порядке заказало Кольту ещё тысячу новых, модифицированных револьверов. В это же время капитан Уокер встретился с Кольтом и обратился к нему с просьбой взять его в помощники. Кольт и Уокер создают новую модель револьвера «Colt-Walker», положившую начало промышленному производству этого вида оружия.

Однако, чтобы выполнить этот, по тем временам огромный, правительственный заказ, нужен был новый завод, и Кольт упросил Эли Уитни (сына изобретателя хлопкоочистительной машины) отдать под производство принадлежавшую тому неиспользуемую текстильную фабрику в штате Коннектикут. Именно там и было развёрнуто первое в мире производство оружия в промышленных масштабах. После того как новенькие револьверы поступили на вооружение армии, имя Кольта стало известно всей Америке. Поэтому, даже после окончания боевых действий с Мексикой, правительственные заказы продолжали течь рекой.

В 1852 году Сэмюэль Кольт получил большой правительственный заказ на револьверы для морских офицеров.

В том же году он купил пустошь близ своего родного города Хартфорда, столицы штата Коннектикут. Стоило это огромных, даже для Кольта, денег. Но ещё бОльших расходов потребовал новейший оружейный завод, оборудованный по последнему слову науки и техники, который стоился на этой пустоши более трёх лет. Однако Кольт и здесь не прогадал! Только за время Гражданской войны компания Кольта поставила правительственным войскам сотни тысяч единиц стрелкового оружия, в основном револьверов. Все расходы очень быстро окупились! Всего же, за полтора века фирма изготовила на этом заводе более 30 млн. револьверов, пистолетов и ружей с фирменной гравировкой «Colt».

Кольт был изобретателем-новатором не только в области производства оружия. Именно он впервые в ведении бизнеса стал заниматься маркетингом и рекламой, организовывал адресные рассылки образцов своей продукции.

В 1851 году С. Кольт вышел на международный рынок — не только вооружения, но и рабочей силы, открыв свой первый завод в Англии. Одновременно он систематизировал разработку, проектирование и производство различных моделей своих револьверов и ружей, используя, где только было возможно, унификацию деталей.

Когда появилась возможность, Кольт разделил производство: кроме массового выпуска револьверов и ружей, была открыта линия дорогого эксклюзивного оружия. Это были произведения оружейного искусства, украшенные изысканной гравировкой и резьбой по дереву. Эксклюзивные образцы оружия фирмы Кольта были представлено на самых престижных выставках и аукционах, преподносилось в дар политикам и царственным особам: «Кольты» хранились в коллекциях Николая I и Александра II, датского короля Фредерика VII и шведского Карла XV.

После начала Гражданской войны в Америке здоровье «оружейного короля» резко ухудшилось. Сэмюэль Кольт умер 10 января 1862 года в Хартфорде, в возрасте 47 лет.

Похороны полковника армии США проходили за государственный счет — в почетном карауле стояли части 12-го пехотного полка штата Коннектикут во главе с губернатором, генералом Томасом Сеймуром. Америка попрощалась с Кольтом чисто по-американски — залпами из тысяч винтовок и револьверов его производства — словом, так что, по словам местной газеты, «канонада была, как на поле боя».

«Великий уравнитель» оставив после себя состояние, оцененное в $15 млн. — просто невообразимые по тем временам деньги. Примерно в те времена штат Аляска был продан Россией Соединенным Штатам примерно за ПОЛОВИНУ ЭТОЙ СУММЫ!'

Из всего перечисленного у меня в багаже было два кольта 45-го калибра и пара 36-калибра. Вооружилась я до зубов и мог вести небольшую войну, но казалось эти приготовления были излишними.

Но это только казалось. Нечего лишнего у меня не было, все стволы нашли себе применение буквально через пару дней нашего морского путешествия.

Итак, утро третьего дня стюард сервирует стол в моей каюте, но завтракать мне не пришлось…

Глава 16

После Первой Опиумной войны англичане, получившие Гонконг, практически игнорировали пиратскую угрозу. Причины этого понятны: пираты в тех водах чаще всего нападали на слабо защищенные китайские джонки с товаром. Похожее отношение к пиратам было и у американцев, французов, голландцев, португальцев, получивших доступ к рынку Китая.

Более того, в 1840-х британские торговцы часто входили в сделки с пиратами, поставляли им оружие, использовали в качестве конвоиров своих торговых судов. В 1847 году в Гонконге разразился крупный скандал — оказалось, что почти все местные предприниматели замешаны в связях с пиратами, а это было не только опасно с точки зрения поддержания правопорядка, но и сильно ударило по налогам и сборам. Поэтому был принят первый Антипиратский акт. Теперь китайские суда могли поднимать английский флаг, дабы прикрываться им от атак. В крупных реках создавались патрули из военных кораблей и кораблей Ост-Индийской Компании, которые боролись с разбойниками, а их услуги оплачивались купцами, везущими товары в данном конкретном конвое.

Таким образом, вместо централизованного финансирования была введена система полузаконных поборов с купцов, что спровоцировало волну злоупотреблений и разбирательств. Недаром китайские торговцы назвали такое эскортирование «защитой тигра», в том смысле, что еще неизвестно, защитит ли тебя тигр, или сам съест.

Дело осложнялось тем, что китайские власти, которые по идее должны были охранять прибрежное судоходство в своих водах, флота не имели вообще. А местная береговая охрана была насквозь коррумпирована и чаще всего сама же с пиратами сотрудничала.

В конце 1840-х годов было проведено несколько рейдов против пиратов, однако это не ослабило, а даже усилило пиратство в Южно-Китайском море. И новый раунд борьбы пиратов и купцов начался в 1850-х годах, когда пиратство приобрело гигантский размах. Все побережье от Гонконга до Бирмы было одним большим рассадником пиратских гнезд и малин. Пираты не ограничивались нападениями на корабли: на суше они грабили деревни, захватывали целые области, где собирали налоги и установили свое правление.

Далее история Берберийского Берега повторилась с пугающей точностью. У пиратов появились отступники-европейцы и американцы, которые вывели китайцев в океан. Так, самым известным американцем на службе у пиратов был моряк Элай Боггс, за поимку которого в Гонконге предлагали 1000 долларов. К 1853 году Боггс владел прибрежной флотилией в 50 джонок и двумя клиперами для дальних рейсов. Основной своей задачей он видел нападения на европейские суда, везущие опиум, поскольку наркотик можно было реализовать на территории Китая с громадной прибылью.

Всего за свою карьеру Боггс захватил 29 голландских и 27 английских судов. Он устроил в Южно-Китайском море настоящий террор. Когда Боггс был пойман после ожесточенного боя в 1857 году, он при задержании убил или ранил 15 солдат береговой охраны Гонконга, лично застрелил трех заложников, и успокоить его смогли, только оглушив прикладом по голове. На суде он утверждал, что является всего лишь мелким торговцем рыбой, однако улики были неоспоримы, и суд приговорил его к виселице.

В 1853–1856 годах в водах у Гонконга и Сингапура действовал другой «джентльмен удачи» европейского происхождения — Балли Хейз. Он стал первооткрывателем нового бизнеса. Помимо реализации награбленного добра, он продавал в рабство аборигенам Тихоокеанских островов и пойманных матросов. Нет, ну а что такого? Что может быть лучше прибыли? Только двойная прибыль.

Хейза всерьез подозревали в грабеже и уничтожении в августе 1853 года корабля «Мадагаскар» с двумя тоннами золота на борту. Он также был последним капитаном клипера «Рейнбоу», неизвестно куда пропавшего в 1848 году. При этом Хейз открыто работал в Гонконге в 1853–55 годах, проводил махинации на аукционах, получал кредиты под подложные документы о грузе, и т.д. В 1857 году, не дожидаясь расследования властями своей деятельности, он переместил свой «бизнес» к берегам Австралии.

Примерно в это же время в дело вступили и рыбаки с островов около Макао, получившие прозвище «ладронес». Эти граждане рассудили просто — на данном этапе пиратство, безусловно, выгоднее рыболовства, а значит надо сменить профессию и уйти с головой в новое занятие. Они стали настоящей проблемой для китайской торговли в Кантоне, и местный наместник в 1854 году решил нанять против них… китайских пиратов. Китайские пираты согласились по двум причинам: во-первых, деньги никогда лишними не бывают, а во-вторых, уничтожить конкурентов — святое дело. Летом 1854 года они внезапно скоординировано напали на убежища «ладронес» и вырезали их подчистую.

Нельзя сказать, что англичане совсем не боролись с пиратами. Боролись, конечно. Например, 10 мая 1853 года 12-пушечный шлюп «Рэттлер» атаковал флот из 30 джонок и лорчей у Нэм Квана (побережье на границе Китая и Вьетнама). В результате скоротечного боя 3 джонки были потоплены, 1 лорча и 4 джонки захвачены, остальные бросились к берегу, но там их ждала китайская береговая охрана. Как результат — из 1000 пиратов 500 было убито, ибо ни англичане, ни китайцы пленных не брали принципиально.

Отодвинув тарелку, я встал и поднялся на палубу. Наш курс резал корабль под английским флагом.

Среди матросов прошелестело — клипер то «Рейнбоу», он же пропал.

В начале и середине XIX века клиперами в мире называли те разновидности шхун и бригантин, что строились на востоке Соединённых Штатов Америки, в городе Балтимор.

Острые обводы корпуса, увеличенная остойчивость, наклонённые к корме мачты, большая площадь парусов позволили клиперам развивать отличную скорость, превосходно удерживать курс, но за это пришлось заплатить уменьшением объёма грузовых трюмов и увеличением осадки.

Особенностью парусного вооружения клиперов являлись разрезные марсели, облегчавшие управление, ватер-зейли (устаревшее название лиселей), а также лисели на выстрелахрей, что значительно увеличивало парусность. Высокая скорость также достигалась за счёт увеличенного отношения длины к ширине корпуса: в среднем не менее чем 6:1.

У клипера со стальным корпусом «Лорд оф зе Айлс» (построен: Гринок, 1853 год) соотношение длины корпуса к его ширине составляло — 6,9:1 (по некоторым данным, корабль развивал скорость до 18 узлов). Обводы этого клипера были сделаны, по-видимому, по образцу пароходов. Они просуществовали, практически, до самых последних парусных судов, различаясь только «степенью полноты», в то время как на обычных парусных судах этот показатель варьировался от 3:1 до 4:1. Прототипом для них послужили бермудские шлюпы.

Балтиморские клиперы активно применялись в качестве коммерческих рейдеров, для контрабанды и прорыва блокады, для перевозки африканских рабов. Первые клиперы начали бороздить просторы морей и океанов в 20-е годы XIX века, но настоящий «Золотой Век» этих судов пришёлся на 50−60-е годы XIX века.

В 1833 году на воду был спущен крупный трёхмачтовый балтиморский клипер «Энн Макким». Он и стал непосредственным предшественником классических клиперов.

В 1844 году был построен трёхмачтовый парусник «Хокуа» с новой, особой формой носовой оконечности клипер-форштевня, а через год его усовершенствованный вариант: уже — полноценный клипер «Rainbow» («Радуга»), отличавшийся ещё более острыми обводами носовой части, который показал невиданную в те времена скорость, его и считают — первым настоящим клипером.

Начало Калифорнийской золотой лихорадки подстегнуло строительство быстроходных судов. Особенно большим спросом пользовались клипера. Цены на фрахт судна достигали небывалой высоты: парусник иногда окупался за один рейс. Раньше плавание из Нью-Йорка в Сан-Франциско вокруг Южной Америки занимало 160 суток, а клипер «Си Уитч» («Морская ведьма») в 1850 году прошёл этот путь за 91 день.

И вот этот пропавший у мыса Горн клипер режет наш курс и на нем поднят британский флаг. Орудийный выстрел и у нас по курсу вырос всплеск от падения ядра. Очень подозрительно. На мостике замелькали флажки, капитан запрашивает клипер и ответа нет, но новый всплеск по курсу недвусмысленно приказывает остановиться.

Нет пиратов у берегов Австралии — вот и они появились. На «Парадиз» нет орудий только ружья и тех меньше десятка. И особых вариантов нет, капитан явно готовиться подать команду — ложиться в дрейф.

Не всем по вкусу такие маневры. Оглядываюсь по сторонам и вижу четверо джентльменов тихо совещаются. Доносятся слова — всё отберут и опять нищета. Подхожу к этой компании и спрашиваю — не знают ли они численность команды на «Рейнбоу». Отвечает самый старший — крепкий сорокалетний брюнет — порядка пятидесяти человек. Но это ориентировочно — поправляется усач. Нас пятеро и можно кликнуть добровольцев из числа матросов. На борту восемь ружей и у меня ещё имеется плюс у вас тоже не пустые руки. Есть вариант взять «Рейнбоу» на абордаж и отогнать в Лондон в качестве приза. Ещё и подзаработаем и вместо полугода в течении трех месяцев обернемся.

Парни, мгновенно посчитав сумму призовых согласились. И тут же один из этой компании обратился к матросам столпившимся на палубе с предложением войти в абордажную партию.

«Парадиз» уже потерял ход и медленно останавливался, пиратский клипер сближался с нами и за борт вывесили кранцы, команда клипера готовилась пришвартоваться к борту «Парадиз».

К нам присоединились матросы, хоть их было всего дюжина, но и это было неплохо. Спустившись в каюту, я вооружился своими кольтами и прихватил холщовую сумку с гранатами. Пираты настолько уверовали в свои силы и безнаказанность, что даже не готовились к абордажу. Стояли в расслабленных позах и обсуждали женщин, которые находились на палубе нашего судна. Сопротивления они явно не ждали. Они прекрасно были осведомлены об отсутствии вооружения на «Парадиз».

Эта беззаботность пиратов сильно нам помогла в успехе нашей атаки на клипер.

Атаковали мы клипер тремя группами. Одновременно на клипер перепрыгнули наши три атакующие группы. Одна группа атаковала мостик клипера, вторая группа атаковала в лоб, ту группу пиратов, которые готовились перебраться на борт «Парадиз». Третья группа атаковала тех пиратов, которые столпились в районе грот-мачты и громко обсуждали женщин на «Парадиз» и их судьбу.

Планы не сошлись ни у пиратов, ни у нас. Схватки пошли не по сценарию.

Я шел с той группой, которая должна была уничтожить абордажную группу пиратов. Здесь у нас всё получилось просто на «отлично». Я метнул в эту группу две гранаты и после гранатных взрывов нам уже никто не противостоял. Осколки взорвавшихся гранат посекли всех пиратов и хотя ни один из них не был убит, но в рукопашной схватке они уже принять участие не могли.

Картечная граната была выполнена в виде полой прочной сферы, внутри которой располагался заряд пороха, а также пули. Главной особенностью предложенной изобретателем гранаты было отверстие в корпусе, в которое помещалась запальная трубка. Запальная трубка выполнялась из дерева и вмещала в себя некоторое количество пороха. Такая трубка служила одновременно замедлителем и запалом. При выстреле из орудия еще при нахождении в канале ствола в запальной трубке воспламенялся порох. Постепенно, пока снаряд летел к своей цели, порох прогорал, как только он выгорал весь, огонь подбирался к пороховому заряду, который располагался в полом корпусе самой гранаты, что вело к взрыву снаряда. Эффект от такого взрыва легко себе представить, он приводил к разрушению корпуса гранаты, который в виде осколков вместе с пулями разлетался в стороны, поражая пехоту и конницу неприятеля. Особенностью нового снаряда было то, что длину запальной трубки можно было регулировать самим артиллеристам еще до выстрела. Благодаря такому решению можно было с приемлемым на тот момент времени уровнем точности добиться взрыва гранаты в желаемое время и в желаемом месте.

Таких снарядов у меня было всего два, и они отработали на славу. Вот только теперь у меня оставались две гранаты и эти гранаты были уже совсем другие.

Ручные гранаты были небольшими по массе и габаритам. Наибольшее распространение получили 2-х фунтовые гранаты, т.е. массой немногим более 800 г. Диаметр гранаты в зависимости от калибра составлял от 50 до 75 мм. По конструкции представляли собой сферу — пустотелый чугунный шар с отверстием, куда вставлялась запальная трубка, предназначенная для воспламенения разрывного заряда. Гранаты осмаливали по всей поверхности, разогревая на огне и опуская в котёл со смолой, чтобы предохранить чугун от ржавчины и прочнее удерживать внутри порох.

Количество мушкетного пороха, которым начинялись ручные гранаты, было не таким уж и большим — около 15 −16 золотников, т.е. всего 60 — 65 г, столько пороха, например, оставалось даже и в 1856 г., в принятых тогда на вооружение русской армии 3-х фунтовых гранатах.

Для воспламенения разрывного заряда в качестве запала-замедлителя использовалась гранатная трубка, начинённая пороховой мякотью. Она вытачивалась из твёрдых пород дерева, имела конусообразную форму и сквозное отверстие по всей длине. В верхней толстой части трубки выбиралась чашеобразная выемка.

Канал трубки плотно набивался мелко- просеянной пороховой мякотью, которая прибивалась с помощью железного набойника и деревянной колотушки, до тех пор, пока набойник не начинал отскакивать при ударе. После того, как трубка была заполнена почти на всю длину, и оставался примерно 1 дюйм свободного пространства, в канал вкладывались крест-накрест два отрезка стопина — скорострельного фитиля и снова насыпалась, и прибивалась мякоть. Затем отрезки стопина укладывались в чашечку, предварительно промазанную разведённой в вине мякотью, сверху стопин посыпался мякотью и закрывался кружком писчей бумаги. После чего трубка обвязывалась сверху холстом и смолилась.

В нижней тонкой части трубка срезалась наискось, чтобы вернее происходило воспламенение от трубки порохового состава гранаты.

Качества набивки порохом трубки проверялось, в частности, тем, что при срезании её нижнего конца начинка трубки должна была резаться также твёрдо, как карандаш.

Трубка вставлялась в очко (отверстие) снаряжённой порохом гранаты, в которую порох был насыпан свободно до самого верха, затем трубка плотно вгонялась в тело гранаты до тех пор, пока снаружи не оставался отрезок трубки длиной в 1 дюйм. Тогда торчащий конец трубки обёртывался пенькой, смоченной клеем, и при помощи доски и деревянной колотушки трубка вбивалась дальше в гранату почти до конца, после чего холст трубки просмаливался к телу гранаты.

Непосредственно перед броском гранаты гренадер скусывал с трубки защитный пластырь и при помощи палительного фитиля поджигал гранатную трубку.

Палительный фитиль делался из чистого льна, вытеребленного и вычесанного так, чтобы не осталось совсем костриков, свивался в верёвку из трёх прядей не тоньше мизинца. Затем верёвка вываривалась в щелоке из золы и сушилась. Полученный таким образом фитиль считался хорошего качества, если в один час сгорал на 7 дюймов.

Стопин — скорострельный фитиль из пряденной хлопчатой бумаги, соединённой по шести ниток вместе. Эта бумага замачивалась трое суток в пороховой мякоти, разведённой в Рейнском уксусе. После чего ещё трое суток выдерживалась в уксусном растворе из пороховой мякоти и камеди. Затем бумага сушилась, связывалась в пучки или свёртывалась в клубки. После чего нитка стопина вкладывалась в склеенную из бумаги трубку. Стопин поджигался на одном конце трубки, и огонь скоро распространялся по всей её длине.

Это довольно длительный процесс, но так как у нас было уже тихо. То временя у меня было.

Группа, которая должна была атаковать зрителей у грота — мачты налажала и вместо того, чтобы стрелять в пиратов предложила сдаваться и закономерно получила залп из револьверов в упор. Наши коллеги полегли все. Но пока там расстреливали наших я уже успел привести ручные гранаты в боевое состояние и метнуть в защитников грот-мачты. Результат был очевиден и предсказуем. Часть пиратов была ранена осколками и контужена разрывами и затем мы смогли так же в упор разрядить свои револьверы. В живых мы уже никого не стали оставлять.

Теперь последним оплотом обороны пиратов на клипере остался капитанскиймостик. Группа, выделенная на штурм и захват капитанского мостика не смогла ворваться по трапу на мостик и теперь пряталась за снастями на палубе клипера и не могла поднять голову. На капитанском мостике были самые мотивированные члены этого пиратского корабля. И терять им было нечего. Оружия у них имелось и взять их было не просто. Стрельба то затихала, то разгоралась вновь.

Постепенно был зачищен весь клипер, но на мостике продолжали банковать пираты.

Сложилась патовая ситуация. И ситуацию усугубил капитан «Парадиз» он приказал отшвартоваться от клипера и уходить к берегу. Нас он бросил на полузахваченном пиратском клипере.

Глава 17

3000 квадратов парусной площади — это много. Под этими самыми парусами клипер мог преодолеть расстояние от Мельбурна до Лондона за 77 дней, покрывая в сутки до 363 морских миль(654 км). Чайный клипер — это несомненный успех кораблестроения. Рекордом стал результат от Шанхая до Лондона за 91 день. Этот рекорд в самом деле зафиксирован — это «Фермопилы», знаменитый чайный клипер, который обогнал как раз «Катти Сарк», он показал такое время в 1872 году.

В начале 19 века среди жителей Европы и США распространилась мода на чайные посиделки, и ароматный товар стал очень востребованным. Но была одна загвоздка: обычный торговый корабль тратил на доставку ценного груза больше года. За это время чайный лист сильно отсыревал, впитывал морскую соль и в результате приходил в негодность.

Пришлось купцам, стремящимся наладить быструю доставку чайного листа, решать проблему со скоростью торговых судов. И выход был найден. На верфях Балтимора стали строить специальные быстроходные суда, получившие название «чайные клиперы». Чуть позже быстроходные корабли начали сходить с верфей Великобритании.

Первые клиперы начали бороздить просторы морей и океанов в двадцатые годы девятнадцатого века, но настоящий «золотой век» этих судов пришелся на 50−60-е годы.

Это были узкие шхуны с обтекаемым корпусом и большим количеством парусов. Водоизмещение новых судов колебалось от 10000 до 40000 тонн. При постройке клипера применялась формула: длина в шесть раз больше ширины корпуса.

Этот принцип построения корпуса получил наименование «бегущая длина». Сам корпус обшивали деревом, защищая подводную часть от повреждений и наростов медью, а киль и шпангоуты оббивали железными пластинами.

К сожалению, в девятнадцатом веке еще не было возможности снимать яркие моменты жизни и выкладывать видео в Интернет, так что мы можем только догадываться, как великолепно выглядел несущийся под всеми парусами клипер. Очевидцы говорят, что корабль был похож на огромное белое облако, разрезающее морские воды.

Дизайн и количество парусов потрясают воображение! Клипер средней руки имел основные паруса: нижний, нижний и верхний марсели, верхний и нижний брамсели, плюс королевский, небесный и лунный паруса (лунный еще называли «небоскребом»). Но еще были дополнительные боковые паруса — добавочные лисели и стаксели, крепящиеся при попутном ветре.

Существенные преобразования произошли в вопросах механической оснастки судов. Дело в том, что команда матросов, управляющих клипером, численно сократилась, а парусов стало больше. Суда оснастили лебедками, помпами с механизмом и рулевыми приводами. В результате кропотливой работы корабельных дел мастеров со стапелей сходили быстрые, легкие и достаточно прочные суда.

Чайные регаты девятнадцатого века

Разумеется, это не были регаты в современном понимании. Вернее можно сказать, что чайные гонки, ставшие популярными в середине 19 века, можно сравнить с современными безостановочными регатами. Длились эти соревнования в среднем сто дней, и все это время команда (с редкими перерывами на сон и еду) гнала клипер к порту назначения.

«Гончие псы океана» — так моряки прозвали английские клиперы, «летающие» за чаем и обратно. Когда приходила пора собирать урожай чая, клиперы выстраивались в дельте рек и ожидали баржи с ценным грузом.

Команда перегружала товар в трюмы и как можно быстрее устремлялась в порт приписки. Клиперы соревновались друг с другом в скорости, ведь в конце пути победителя ждал солидный денежный приз.

Маршрут чайной гонки включал переход из Индийского океана в Атлантический, минуя мыс Доброй Надежды, потом суда устремлялись к берегам Великобритании. За время, проведенное в трюме клипера, чайный лист доходил до кондиции и был готов попасть к обожающим чаепитие англичанам.

Купцы платили капитану, первым начавшему выгружать товар, премию в 100 фунтов, команде первого клипера — 10 шиллингов. Чайные гонки проводились несколько лет подряд, стали популярным развлечением для лондонцев и даже имели некий тотализатор.

Кстати, чай — это не единственный груз, который доводилось перевозить чайным клиперам. Легкие и быстроходные суда оценили контрабандисты и старатели, спешившие заработать на золотой лихорадке, разгоревшейся в Калифорнии.

Лёгкие суда быстро перемещались по морю, доставляя пассажиров на место в кратчайшие для тех времен сроки. В середине века клиперы разлетались как горячие пирожки, а их фрахт приносил очень хорошие деньги.

Капитаны и команда чайного клипера были уважаемыми людьми, по популярности сравнимыми с современными футбольными командами.

Все, конечно, знают, что главным экспортёром чая долгое время был Китай. А Китай далеко от Англии, и только в 1869 году вырыли Суэцкий канал. А до этого приходилось плавать вокруг мыса Доброй Надежды, вокруг Африки. Это занимало около 8 месяцев, за это время чай успевал напитаться омерзительной трюмной вонью, несмотря ни на какие усилия упаковать его герметично. А королева не любила вонючий чай. Хотела вкусного.

И вот с 1859 года в Британии учредили денежные призы за максимально быструю доставку из Китая в Лондон чая, началась эпоха чайных регат.

На маршрут стали выставлять быстроходные военные корабли — тип кораблей, известный с конца 18 века, как «Балтиморские шхуны». Строили их в Америке сперва, а потом по утверждённому проекту уже и в Англии. Нужны они были — для прорыва морской блокады. Но вдруг оказалось, что есть применение более прибыльное. Откуда такая скорость у парусника

Достигалась она — удачной продуманной геометрией корпуса и соотношением длины к ширине 6:1 и более. Проще говоря клипер, должен быть длиннее, чем шире, в 6 раз или больше. Длинный узкий корпус, и из-за этого очень большая скорость, плюс впечатляющее парусное вооружение. Как итог, клипер получил очень малую грузовместимость.

И применять клипер можно только для перевозки особых грузов, которые в своей потребительной стоимости сочетают, во-первых, высокую ликвидность, во-вторых, компактность. Чай подходит просто идеально, он легкий, компактный и очень-очень дорогой в то время.

Но корабли этого типа «летали быстрее ветра» по маршруту Индия-Китай-Великобритания сильно задолго до того. И чайные клиперы назывались не чайными клиперами, а опийными клиперами, потому что другим продуктом с высокой ликвидностью и весьма компактный — это был, конечно, опиум. Притом, что он был гораздо более драгоценный, чем чай, потому что заработать на нём, как легко убедиться, можно гораздо больше. Нужно было всего то, чтобы на рейсе были всесезонные суда, которые могут идти навстречу сильнейшим муссонам. Ими и стали эти «Балтиморские шхуны», которые в силу особенностей конструкции корпуса и парусного вооружения могли идти практически навстречу ветру с очень большой скоростью.

При помощи будущих чайных клиперов родилась прекрасная безотходная бизнес-стратегия: из Англии в Калькутту отправляли клипер, гружёный промышленными товарами. В Калькутте он принимал груз опия и следовал в Кантон. Там клипер загружался чаем и «летел» обратно в Англию. И Британская Ост-Индская компания (Governor and Company of Merchants of London trading with the East Indies) всё время была при деньгах, ни одного порожнего рейса, потому что порожний рейс — убыток.

Первый губернатор Бенгалии, герой битвы при Плесси — Роберт Клайв, первый барон Плесси. Ему выдали баронское звание, из полковников произвели в генералы, карьера у него взлетела ракетой! Вы спросите — за какие заслуги? А вот за какие:

Губернатор особо в Бенгалии не стеснялся и сперва он захватил столицу, а затем просто вывез всю казну и все ценности что сумел найти.

Методом изъятия прямой контрибуции вывез ценностей на сумму 5 млн. 260 тысяч фунтов (1 фунт стерлингов того периода приблизительно равен 150 долларам США сейчас) поднял земельные налоги в 2 раза по всем территориям. Во время карательных экспедиций уничтожил местные ирригационно-оросительные системы. По современным индийским оценкам, за первые 100 лет британского владычества вывезли ценностей примерно на 12 млрд. фунтов. В том числе с 1749-го по 1858-ой было вывезено опиума на 74 млн. 390 тысяч фунтов стерлингов. Ну а чуть позже покоренному и ограбленному населению Индии объяснили «как будем дела делать ». Объяснили господа из Британской Ост-Индской компании Джеймс Мэтисон и Уильям Джардин — которые уморили голодом и непосильной работой миллионы человек. Вот именно эти замечательные люди и их коллеги, после индийским опиумом китайцев травили столетиями… Ничего личного, только бизнес.

Так вот, после всех вышеописанных управленческих решений крестьянам и ремесленникам Бенгалии нужно было как-то выживать. Потому что англичанам было абсолютно всё равно, что с ними будет. Одним из относительно надёжных способов заработать себе на пропитание было пристроиться к опийному производству. Ост-Индская компания, отдала локальную торговлю между Индией и Китаем частному бизнесу, а сами сохранили монополию на поставки чая в Англию и монополию на производство опиума в Индии. Готовый продукт — опиум, сделали основным платежным средством за чай, а дальше Ост-Индская компания была «вообще не причастна ко всему вот этому вашему наркоманству».

Всех несогласных (включая императора Китая) принуждали к сотрудничеству военной силой. Ещё в 18 веке император, Сын Неба, приказал опиум запретить к ввозу, причём запрещал не раз. Как-то вот не помогло. Невидимая рука рынка — во всей своей красе.

А почему, собственно, опиум? Традиции употребления «разных» средств в Центральной Азии имеют давнюю-давнюю историю.

Во-первых, там никогда особенно не было традиции употреблять алкоголь

В то время такого понятия как «здоровье нации» в принципе не существовало

Платить Китаю за чай деньгами было очень невыгодно Англии, никакого серебра не напасешься

Опиум получали из Бенгалии практически даром, а меняли на очень дорогой чай.

Пока эти шестерёнки крутились, механизм, просто как печатный станок, ковал деньги. Себестоимость 1 ящика опиума в Индии в начале 19 века была 150 фунтов стерлингов, в Кантоне его цена достигала 520 фунтов, т.е. маржа в 3 раза. Один клипер в среднем вмещал 300 ящиков — это вроде немного, но чистая прибыль получалась в 111 тысяч фунтов с одного рейса, опять же, на современные деньги это так округлённо около 12 млн. фунтов или 17 млн. долларов с одного рейса! 3 Рейса в год совершал клипер. Легко посчитать, что только с опиумных рейсов 10 кораблей в год приносили 510 млн. долларов на современные деньги.

В 1839 году, власти Китая осознав «опиумную» угрозу конфисковали один из клиперов и крупную партию «товара». После чего в 1840 году англичане прислали туда боевой флот с десантом, и началась Первая опиумная война, которая закончилась в 1842 году грандиозным разгромом китайских вооружённых сил.

Интересна история одного из самых знаменитых клиперов.

Чайный клипер «Catty Sark» построили в 1869-м году тоже в Шотландии, на верфях Дамбартона. Владельцем клипера стала компания «John Willis Son», которую возглавлял Джон Уиллис-сын (John Willis) по прозвищу «Белая шляпа» за привычку носить белый цилиндр. Компания Уиллиса владела судном до 1895 года.

Конструкция нового клипера и его мореходные качества были превосходными. Одно обусловливало другое. Чугунный шпангоут придавал кораблю высокую жёсткость, а обшивка из тика и вяза, которые не гниют в морской воде создавала особую атмосферу в трюме, способствующую перевозке чая. Тогда считалось, что перевозка чая в металлическом трюме портит его вкус. Ниже ватерлинии корпус был обшит листами из мунц-металла, латуни особого состава, которая предохраняла днище корабля от зарастания ракушками. Так что скорость «Catty Sark» была неизменно высокой.

Капитанами клиперов становились лихие ребята, чувствовавшие свой корабль, как собственное тело. Для достижения рекордной скорости капитаны клиперов постоянно рисковали. Например, они обгоняли шторм и шли впереди него, ловя в паруса штормовой ветер и преодолевая при этом высокую, но всё же не штормовую волну. Таким образом умелый капитан разгонял своё судно до небывалой скорости, 10 узлов (17 километров в час). Все, кто были в это время на палубе привязывались к штурвалу или к мачтам, чтобы не снесло в море, если всё же сзади налетит штормовая волна.

Корабль сделали в Шотландии, и имя ему Джон Уиллис придумал тоже шотландское. Если переводить с шотландского напрямую, «Cutty Sark» означает «Короткая рубашка». Такую рубашку, согласно легенде, полюбила одна не совсем ещё старая ведьма по имени Нэнни и отправилась в ней на шабаш, где отплясывала в виде абсолютно неприличном, но весьма соблазнительном. И надо же беде случиться, на шабаш по пьяной лавочке занесло некоего Тэма О’Шентера. Как назло, та самая беспутная ведьма, отплясывавшая в короткой рубашке, которая, конечно же, ничего не скрывала, оказалась односельчанкой глупого пьяницы. Услышав восторженные крики и присвисты Тэма, ведьма погналась за ним и, наверняка бы уничтожила мужчинку. Жизнь Тэму спасла верная кобыла, которая смогла унести хозяина от страшной дамы. Вот только хвост несчастной кобылы остался в руках ведьмы Нэнни. Подробности этой жуткой истории описал в поэме «Тэм О’Шентер» шотландский поэт Роберт Бёрнс, а перевёл эту поэму на русский язык Самуил Маршак. Найти этот текст в Интернете и насладиться им не сложно.

Как корабль назовёте, так он вам и поплывёт! Уиллис хотел, чтобы корабль дико скакал по волнам, а потому был не против подпустить в название нового судна немного чертовщинки. Но назвать свой корабль попросту «Ведьма» он не осмелился. Моряки — народ суеверный. На корабль, который так называется, они служить не пойдут. Так что название «Короткая рубашка», «Catty Sark», оказалось очень кстати. С одной стороны, смелая дерзость, с другой стороны — стыдливая замена дьявольского названия. Нос парусных судов было принято украшать деревянными фигурами. Поэтому на носу корабля, под бушпритом, примостилась фирменная деревянная фигура, ведьма в короткой ночнушке, держащая в руке оторванный лошадиный хвост.

«Катти Сарк» в чайных гонках не побеждала ни разу. Правда один раз корабль занял почётное третье место. Впрочем, эта победа была уже не столь и важна. Парусный флот по-крупному проигрывал пароходам. В 1872 году гонки чайных клиперов состоялись в последний раз.

Чайные клиперы появились на закате эры парусного флота. Стремительным кораблям не повезло. Белые паруса не одолели угольную замарашку, паровую машину.

Но парусники уходили не спеша, с достоинством. Средняя скорость клиперов была ещё полтора десятка лет была выше средней скорости парохода. Клиперы развивали скорость 10 узлов, первые пароходы — 9 узлов. Разница была, казалось бы, не большая. Но клиперам не нужно было надолго заходить в порты, чтобы пополнить запас угля. Клиперы же гнали без остановок, подстегиваемые дармовым ветром.

К тому же прогресс не остановишь. Скорость пароходов неуклонно возрастала. Ветер не заставишь дуть в паруса быстрее, а паровые машины совершенствовались очень быстро. Сократилось и время простоев. В конце 1860-х годов на всём длинном пути из Европы в Китай, в Адене, Коломбо и Сингапуре возникли склады с углем. Специальные бункеровочные фирмы без задержки снабжали приходящие пароходы углем и пополняли запасы воды.

1869 год ознаменовался открытием Суэцкого канала, который на 8 тысяч километров сократил путь из Китая в Лондон. По каналу могли проходить только пароходы. Парусники по-прежнему шли в обход Африки. Результаты оказались впечатляющими. В 1870 году первый пароход преодолел расстояние от Шанхая до Лондона за 60 дней.

Но в перевозке чая белоснежные красавцы всё ещё конкурировали с пароходами. Торговцы чаем считали, что перевозка деликатного продукта на пароходах портит его вкус. Чай начинает пахнуть угольной гарью и железом трюма.

Но и здесь был найден приемлемый выход. Лондонский торговый дом «Twinnings» начала купировать чай. Купированный чай, который был смесью разных сортов, всегда имел один и тот же аромат и вкус. Смесь приготавливали из разных сортов чая, находившихся на складах. Склады непрерывно пополняли в течение всего года. Чайная торговля перестала быть сезонной, поэтому и гнать клиперы с первым урожаем чайного листа через половину земного шара оказалось не нужным.

«Катти Сарк» переключилась на ещё более дальние рейсы. Корабль стал перевозить в Англию овечью шерсть из Австралии. На южный же континент везли разные столичные диковинки. Например, однажды перевезли пианино для концертного зала в Сиднее. Свою рекордную и максимальную для парусных судов скорость, 15 узлов (28 километров в час) «Катти Сарк» показала именно на австралийской линии. А всего за время своей службы парусный корабль прошёл два с половиной раза расстояние от Земли до Луны.

Жизнь «Катти Сарк» оказалась длинной. Компания Уиллиса в 1895 году продала парусник португальским судовладельцам, которые использовали его до 1922 года. Затем англичане вспомнили о рекорде, поставленном славным клипером, и выкупили его у португальцев. Парусник использовали, как учебное судно. В этом качестве он даже принимал участие во Второй мировой войне.

В 1954 году британская общественность напряглась, собрала денег, и «Катти Сарк» отправили в Гринвич в сухой док, где корабль превратили в музей. Музейное дело, как известно, конёк англичан, и музей «Катти Сарк» не стал исключением. Внутренние интерьеры были восстановлены. Посетители могли осмотреть и палубу, и трюм, и даже дно знаменитого корабля. Одной из важных принадлежностей парусного судна была деревянная фигура на носу корабля. В музее «Катти Сарк» собрали большую коллекцию таких фигур. Музей был интересен и взрослым, и детям.

21 мая 2007 года на музейном корабле произошёл пожар. К счастью, в этот момент «Катти Сарк» готовили к консервации и разобрали на части. Поэтому 90% корабля уцелело. В 2012 году музей «Катти Сарк» восстановили.

Глава 18

И так же, как раньше, чаще всего к этому выбору людей побуждают алчность и соблазн легких денег, с одной стороны, и тяготы жизни — с другой.

Профессия пирата сулила не столько романтические и захватывающие приключения, сколько реальные опасности. Веками вероятность умереть в море, во время битвы или от болезни, быть схваченным властями, попасть в тюрьму или на виселицу перевешивала шанс разбогатеть и остается наиболее правдоподобным исходом для современных пиратов. Романтические представления или дух приключений (вероятно, обманчивый) обычно не играют роли в принятии подобных решений.

В этом отношении тоже мало что изменилось.

Совершенно ясно и то, что в наши дни применительно к пиратам жадность как мотивирующий̆ фактор не поддается словарному определению: «чрезмерное и ненасытное желание чего-либо, особенно богатства или власти, продиктованное исключительно тщеславием».

Сокращение мировых промысловых ресурсов приводит к тому, что в менее развитых странах, в отсутствие социальной̆ поддержки рыболовам все труднее сводить концы с концами.

Неудивительно, что у них появляется соблазн поискать альтернативные способы заработка, где они могут задействовать свои навыки мореходства, тем более что каждый̆ день на побережье перед их глазами предстает настоящий̆ парад контейнеровозов, сухогрузов, нефтяных танкеров и прочих судов, в сейфах которых хранятся тысячи долларов наличными для оплаты портовых сборов и работы персонала.

В Сомали начала XXI века юноша оказывался перед неизбежным выбором: зарабатывать пару сотен долларов в месяц в ополчении, вдвое меньше на ферме или стать пиратом и в случае успешной̆ операции получить от 7000 до 70 тысяч фунтов (от 10 до 100 тысяч долларов в зависимости от судна, на которое совершается набег, и от роли, которую он играет).

Жизнь пирата с ее рисками — быть пойманным или убитым во время налета, погибнуть в море — не кажется такой̆ уж отвратительной̆ в сравнении с жизнью человека, который̆ зарабатывает около 2300 фунтов (3000 долларов) в год и вряд ли проживет больше 55 лет. Так почему бы не попытаться?

Для процветания пиратства необходимы благоприятные условия: молчаливое одобрение правительственных чиновников, работа некоторых портов по принципу «без лишних вопросов», возможно, даже незаинтересованность государств в борьбе с пиратством, а то и неспособность делать это.

Наглядный пример преступного сговора правительства и портовых должностных лиц — случай с универсальным сухогрузом Erria Inge, который был захвачен пиратами в Индийском океане в 1990 году и переоформлен под другим названием — Palu III. Несмотря на попытки законного владельца вернуть свой корабль, из нескольких портов пиратам удалось безнаказанно ускользнуть.

Не секрет, что во многих портах, расположенных вдоль современных морских путей, коррупция по-прежнему процветает. И можно утверждать, что проблема пиратства во многих регионах лишь усугубляется, так как «государственные служащие вовлечены в незаконную деятельность, а безудержная коррупция в вооруженных силах и правоохранительных органах подрывает усилия по борьбе с пиратством».

В то же время в условиях современной глобализации портам стало намного труднее открыто позиционировать себя в качестве безопасных гаваней в сравнении с тем, как это было раньше, когда контроль со стороны государства был слабым и непостоянным и все еще сохранялись спорные территории. В северных и восточных водах, которые сегодня контролируются сильными, стабильными государствами, ни одно из ранее известных пиратских пристанищ, таких как Пять портов в Великобритании, Балтимор в Ирландии, Дюнкерк во Франции, Росток и Висмар в Германии, Чарльстон в США или Макао в Китае, больше не привечает пиратов, а некогда непокорные прибрежные районы, как, например, Фризский берег Северного моря (разделенный между современными Нидерландами и Германией) и побережье Внутреннего Японского моря (Япония), давно усмирены.

И Филиппины, и Индонезия относятся к первой категории. Власть филиппинского правительства достаточно сильна в преимущественно католической части архипелага, центром которой является остров Лусон, но не распространяется на южную мусульманскую часть, где действуют сепаратистские организации.

Между тем власть индонезийского правительства не распространяется на все 17 тысяч островов государства-архипелага. В обеих странах ситуация усугубляется довольно высоким уровнем коррупции. Как следствие, небольшие гавани и якорные стоянки все еще могут тайно и безнаказанно поддерживать пиратов, снабжая их едой, топливом, оружием и боеприпасами и позволяя им продавать контрабандные товары на черном рынке торговцам, которые не задают лишних вопросов.

В случае с Филиппинами в 1980-х — начале 1990-х годов это дало возможность известному пиратскому капитану Эмилио Чангко безнаказанно промышлять в Манильской бухте чуть ли не на глазах у филиппинского правительства. Он выполнял преступные заказы, захватывая корабли; его такса была 300000 долларов, а девиз: «Вы выбираете, я угоняю». Для гарантии, что на его действия будут закрывать глаза, Чангко давал внушительные взятки, и так продолжалось вплоть до начала 1990-х годов, пока он не совершил роковую ошибку, захватив Tabango — танкер, находившийся в собственности Филиппинской национальной нефтяной корпорации, принадлежавшей правительству.

В результате пирата арестовали и приговорили к многолетнему тюремному заключению. В 1992 году, отбыв примерно год своего срока, Чангко был застрелен при невыясненных обстоятельствах — как утверждалось, при попытке к бегству.

Некоторые области архипелага Риау до сих пор служат пристанищами пиратов по тем же причинам, что и в давние времена: они слабо контролируются индонезийским государством и идеально расположены для того, чтобы следить за морским транспортом, курсирующим в Сингапур и обратно. Более того, непростая история взаимоотношений и конфликты на почве безопасности между современным независимым городом-государством и относительно более крупным соседним островным государством затрудняют полицейское патрулирование в этих водах.

В 2004 году, когда исследователь Эрик Фрекон посетил Батам, один из островов Риау, в Кампонг-Хитаме («Черной деревне») он обнаружил настоящее пиратское логово.

Здесь находится бухта, разделенная на три части: одна — для полиции, другая — для местных проституток, а последняя — для пиратов и контрабандистов. Местная полиция, без сомнения, осведомлена о преступной деятельности на острове и в районе проливов. Фактически, чтобы добраться до проливов, пираты должны пройти у нее под самым носом.

Нетрудно понять, почему полицейским проще не обращать внимания и брать взятки: даже если бы они попытались преследовать пиратов, то не смогли бы угнаться за ними на своих двух маленьких лодках. К тому же жесткие меры против пиратства в сплоченном обществе, где бандиты имеют хорошие связи и занимают важные посты, были бы опасны не только для полицейских и их семей, но и для внутренней стабильности. Так что пришлось действовать по принципу «ты мне — я тебе», такое положение дел сохранялось в 2015 году, а возможно, остается и по сей день.

Эти так называемые полицейские разве что защищают проституток; они занимаются своими делами и ни во что не суются. Похоже, это цена, которую приходится платить за мир в стране.

Что касается индонезийского правительства, то в сложившейся ситуации действия пиратов на островах Риау едва ли привлекают его внимание; международные сети контрабанды наркотиков и исламское террористическое движение «Джемаа Исламия» — а в настоящее время еще и местное отделение ИГИЛ (решением Верховного суда РФ от 29 декабря 2014 года «Исламское государство» признано террористической организацией, деятельность которой в РФ запрещена) — считаются гораздо большей угрозой стабильности в стране в целом.

Тот факт, что жертвами пиратов обычно становятся не индонезийцы, а сингапурцы или экипажи заграничных торговых судов, отодвигает решение проблемы еще дальше. Отсутствие интереса вкупе с не самыми дружественными отношениями между Индонезией и Сингапуром позволяет пиратам орудовать со своей островной базы практически безнаказанно, а при виде патрульных кораблей на горизонте они мгновенно возвращаются в индонезийские воды.

Такие пираты используют «арбитраж государственной правоспособности: политическая и экономическая ситуация в разных странах предоставляет различные возможности для преступных сообществ, что позволяет им действовать повсюду в зоне полуострова и архипелагов Юго-Восточной Азии».

А вот Сомали — несостоявшееся государство. После падения правительства в январе 1991 года страна оказалась втянута в гражданскую войну со множеством участников, которые продолжали бороться друг с другом в составе постоянно меняющихся коалиций. Хотя в августе 2012 года при помощи ООН, ЕС и Африканского союза и было создано федеральное правительство, в стране действуют самые примитивные национальные правоохранительные структуры, с которыми соперничают многочисленные племенные ополчения и исламистская партизанская организация «Аш-Шабаб» (деятельность организации в Российской Федерации запрещена).

Более того, две сомалийские провинции, Сомалиленд и Пунтленд, отделились от Сомали сначала как самопровозглашенные (правда, не признанные международным сообществом) суверенные государства, а впоследствии — как (полу)автономные провинции, имеющие собственные правительства и силовые структуры.

Эта ситуация быстро сменяющихся союзов и государственных образований позволяла таким портам, как Кисмайо, Харадхере и в особенности Эйль, открыто функционировать в качестве безопасных гаваней в пору расцвета сомалийского пиратства. Здесь захваченные корабли с заложниками на борту могли стоять на виду и у пунтлендских чиновников, находящихся на берегу, и у моряков военных кораблей разных стран, патрулирующих побережье. В то время как последние не могли предпринимать никаких действий из-за риска для жизни заложников, первые и не могли, и не хотели этого делать.

Не могли, потому что пираты с их связями легко дали бы отпор плохо оснащенным правительственным войскам, а не хотели, потому что влиятельные госслужащие и политики получали свою долю от пиратских операций — некоторые даже проводились при финансовой поддержке властей. Из ряда авторитетных источников следует, что состоятельные граждане столицы Пунтленда, Гароуэ, находящейся примерно в 200 километрах от моря, в период с 2008 по 2012 год финансировали различные пиратские группировки. В свою очередь, пираты вкладывали значительные суммы из своих «выкупных» денег в развитие города.

«Доказательства — на виду: неповторимый отель Holy Day, построенный в форме корпуса корабля, принадлежит знаменитому пирату, который теперь превратил его в комплекс апартаментов». Нельзя сказать, чтобы Пунтленд совсем уж ничего не делал для обуздания пиратства все эти годы: многие пираты были арестованы и попали в тюрьму, но по большей части это был рядовой состав. Как сообщается в отчете группы наблюдателей ООН в Сомали и Эритрее, «пиратская верхушка / организаторы / инвесторы и переговорщики (…) остались на свободе (…) и продолжили организовывать и проводить пиратские операции».

В Эйле, как и в Пулау-Батаме, пока пираты не бросают открытый вызов правительству, их не трогают. Если правоохранительные органы возьмутся за них, могут пострадать мир и стабильность в стране, а заодно и побочный доход потворствующих пиратам властей. Такое положение изменится лишь в том случае, если законные власти Пунтленда придут к выводу, что, поддерживая легальную торговлю, можно заработать даже больше, — тогда пиратские группировки, включая их лидеров, окажутся не у дел.

Похожие благоприятные для пиратства условия наблюдаются и в дельте реки Нигер. Их можно описать как малопонятную связь между официальной политикой (нигерийское правительство и политические партии), неофициальной политикой (этнические и племенные повстанческие движения, такие как Движение за освобождение дельты Нигера — MEND), организованной преступностью на суше и пиратством как ее морским эквивалентом — и все это при чрезвычайно высоком уровне коррупции.

Некоторые наблюдатели открыто говорят о коррупции и «грязных сделках с военно-морскими силами Нигерии» как о факторах, способствующих пиратским нападениям. В частности, «сговор нигерийских пиратов с коррумпированными агентами службы безопасности [позволяет им] держать заложников в среднем по десять дней, пока они ведут переговоры с военно-морскими властями и другими заинтересованными сторонами, и при этом избегать задержания».

Ситуация с нигерийскими пиратами, зависящими от прихотей и нужд влиятельных заинтересованных сторон, отдаленно напоминает историю с Дрейком, которого Елизавета I объявила «своим» пиратом. Уильям Хьюз, бывший глава британского Агентства по борьбе с тяжкими преступлениями и организованной преступностью (ныне часть Национального агентства по борьбе с преступностью), констатировал, что «с местными правоохранительными органами [правительственными учреждениями этих государств] работать очень сложно, потому что все они контролируются министрами и другими государственными чиновниками, которые подозреваются и, возможно, принимают активное участие [в преступлениях]».

Эта «активная поддержка» может также включать в себя своевременное оповещение и информирование пиратских банд о находящихся в море кораблях, что позволяет преступникам выбирать суда с ценным грузом. Поэтому неудивительно, что владельцы кораблей и капитаны судов международного плавания с подозрением относятся к портовым и таможенным служащим, имеющим доступ к подобного рода конфиденциальной информации.

Есть по крайней мере одна хорошая новость, касающаяся государственной поддержки пиратства: даже сыграв важную роль в его прошлом становлении и развитии, в настоящий момент ни одно из государств не предпринимает активных попыток подтолкнуть пиратов к действиям, нацеленным на то, чтобы навредить судоходству своих соседей. Ключевое слово здесь, впрочем, «активных». Как уже было сказано, некоторые государства до сих пор считают целесообразным не замечать пиратской деятельности в своих водах, пока их жертвами становятся суда, принадлежащие кому-нибудь другому, особенно если отношения с этими «другими» не лучшие.

Однако практика «включать и выключать» пиратство, как водопроводный кран, в зависимости от нужд государства, как это водилось во времена правления Елизаветы I, когда пираты получили лицензии и стали каперами, со времен запрета каперства в 1856 году осталась в прошлом.

К тому моменту западные империи пришли к обоюдному согласию по поводу большей части своих территориальных и морских притязаний, за исключением нескольких регионов, так что зоны, власть над которыми оспаривалась и в которых могли бы действовать пираты, стремительно сократились.

Процесс установления границ, которые устраивали бы обе стороны — не только на суше, но и на море, — растянулся на десятилетия деколонизации, в течение которых все сохранявшиеся колонии становились суверенными государствами. Хотя даже сегодня есть ряд спорных морских регионов, «серых зон» обсуждаемого контроля и суверенитета остается все меньше, в то время как способность государств обеспечивать закон и порядок не только на суше, но и на море неуклонно росла.

Кроме того, к моменту подписания Парижской декларации век меркантилизма, когда выигрыш одного государства означал проигрыш другого, уступил дорогу эре глобализма и пониманию того, что свободная торговля более прибыльна, чем пиратство. Вот почему ни одно из государств, когда-то извлекавших выгоду из такого «сомнительного инструмента внешней политики, как каперство», больше к нему не прибегает.

Что касается пиратских государств вроде недолговечных королевств Коксинги и Канходжи Ангре, то распространение суверенных национальных государств западного типа с четко обозначенными сухопутными и морскими границами объясняет, почему такие отколовшиеся территории больше не существуют. Они просто не были бы признаны в качестве суверенных независимых государств ни одной другой страной или международной организацией, как в случае с Сомалилендом — отделившейся провинцией Сомали, и, вероятно, даже оказались бы мишенью многонациональной коалиции, которой поручено установить порядок.

ПРЕТОРИЯ, 6 ноября. /Корр.ИТАР-ТАСС/. Угроза нападения пиратов на торговые суда распространилась на весь Индийский океан, преступные доходы морских разбойников в виде выкупов за моряков и суда превысили 130 млн евро за последний год. Об этом говорится в пресс-релизе Комиссии по Индийскому океану, распространенному сегодня по итогам состоявшейся в Виктории /Республика Сейшельские Острова — РСО/ первой региональной конференции, посвященной проблеме пиратства.

Обстановка в регионе Индийского океана только ухудшается, несмотря на усилия, предпринимаемые мировым сообществом по предотвращению захватов судов, подчеркнули делегаты встречи из Союза Коморских Островов, Маврикия, Мадагаскара, РСО, Реюньона, которые входят в комиссию, а также наблюдатели от Кении, Уганды и Сомали. В пиратском плену томятся свыше 2 тысяч моряков. Средняя сумма выкупа, которую требуют преступники за одно судно, достигла 5 млн долларов. Добытые криминальным путем средства потом, как свидетельствуют аналитики, попадают в легальные финансовые структуры, что говорит о важности усиления борьбы с отмыванием денег. Растущая активность пиратов негативно повлияла на жизнь населения прибрежных стран Индийского океана, сказалась на благополучии многих других государств, ведь, чтобы избежать нападений, владельцы судов вынуждены менять маршруты, что часто ведет к удорожанию транспортных издержек.

11 января 2024 года США совместно с Великобританией, при поддержке Австралии, Бахрейна, Канады и Нидерландов, нанесли удары по военным объектам йеменских хуситов, атакующих корабли в Красном море.

В заявлении президента США Джо Байдена, в частности, говорится: «Эти удары являются прямым ответом на беспрецедентные атаки хуситов на морские суда в Красном море, включая впервые в истории использование противокорабельных баллистических ракет. Эти атаки создали угрозу для американских военнослужащих, гражданских моряков и наших партнеров, поставили под угрозу торговлю и свободу судоходства. Более 50 стран пострадали в ходе 27 атак на международные коммерческие суда. Экипажи более чем из 20 стран подвергались угрозам или были взяты в заложники. Более 2 000 судов были вынуждены отклониться на тысячи миль, чтобы избежать Красного моря, что могло вызвать недельные задержки в доставке товаров. А 9 января хуситы провели свою самую масштабную атаку, направленную непосредственно против американских кораблей».

Все государства, обладающие флотом — как морским, так и речным — периодически сталкиваются с проблемой пиратства и достаточно часто объединяли усилия для борьбы с этим злом.

В эпоху так называемого «Золотого века» пиратства 17–18 веков европейские государства разработали общие юридические принципы борьбы с морским криминалитетом. Тогда появилось правило, что пираты априори не считаются поддаными какого-то короля, а уголовными преступниками без прав гражданства: то есть суд над ними имеет право производить практически любой уполномоченный государственный служащий любого государства.

Иногда пойманных пиратов привозили в порты и публично казнили после суда, но зачастую процедуру максимально упрощали и казнили на месте. Кроме того, в 18–19 веках морские державы активизировали усилия по уничтожению пиратских баз — пираты долгое время не могут существовать без безопасных портов, где корабли возможно обслужить, пополнить запасы оружия, продовольствия, воды и топлива, а также сбыть награбленное.

Глава 19

Редкие ружейные выстрелы не мешали мне видеть, как в морской дали скрывается мой билет в Европу и увозит все мои пожитки и главное увозит все мои документы и компенсацию моих так сказать страданий / десять тысяч гиней/ выплаченных губернатором за мое молчание. Из нашей абордажной партии осталось всего двенадцать человек, и я тринадцатый, если верить традиционным суевериям, то число совсем не счастливое. Вот только никакого другого выхода у меня не осталось и остальным тоже не на что было надеяться.

Выкинув из головы мысли о потерях решил сосредоточиться на сиюминутных заботах. Сейчас первой неотложной задачей было взять штурмом капитанский мостик и проверить клипер на предмет спрятавшихся. «Зайцы» на корабле мне не были нужны. И уже потом вторая задача привести клипер в управляемое состояние. И уже потом планировать свои дальнейшие действия.

Итак, на капитанском мостике засели пять человек и держали под огнем все подступы к мостику. Пока было время я наконец смог перезарядить свои кольты и теперь у меня было двенадцать выстрелов. Идти на штурм с теми, кто остался из абордажа было неправильно с любой стороны. Надо было поставить дело так, что все, кто остался должны мне и потому я здесь главный. Надо было рисковать и мое решение было очень простым — сыграть в игру, что-то похожее на «русскую рулетку».

Взяв в каждую руку по револьверу, я запел «Варяг» и отправился на штурм капитанского мостика. Слов на английском языке я не знал. Сейчас и русского варианта не существует. До 1905 года ещё полвека ждать. Но эти исторические проблемы меня уже не волновали. Не пригибаясь и не прячась, я ору в полный голос и довольно быстро подхожу к трапу ведущему на мостик. Ошеломленные моим поведением последние защитники этого пиратского клипера не стреляют, и я беспрепятственно достигаю своей цели. Я наконец на мостике.

На меня изумленно смотрят все пятеро и что — то спрашивают. Вот только зря они надеялись получить ответ. Что спрашивали? Наверное, про слова песни и причем здесь макаки. Они-то не макаки. Ответов у меня не было.

Потому я стал стрелять. Хотелось бы сказать, что я ловко «по-македонски» с двух рук перестрелял всех. Но, врать не буду. Я не умею стрелять с двух рук. И потому стрелял как все нормальные люди с правой руки.

Самый опасный защитник был вооружен мушкетом и мушкет был заряжен. Это был даже не мушкет, это была винтовка. Или уж если точно, карабин Бейкера. Разница здесь есть. Но важно другое этот мушкет или винтовка или карабин были заряжены и готовы к выстрелу. Для меня уже не важно была скорость перезарядки этого оружия и дальность прицельного выстрела. При выстреле в упор это уже не принципиально. Своим пением я действительно привел этих людей в замешательство.

Нет не грозным текстом или привел в замешательство своим произношением русских слов. Скорее своей отвагой петь при отсутствии слуха. Я бы сказал даже не полное отсутствие слуха это уже были отрицательные величины музыкального характера. Они просто смотрели на меня и удивлялись моей отваге и моему умению так ужасно произносить музыкальные фрагменты.

Вот только долго я не дал им насладиться переливами моего голоса. Оценив расстановку сил, я первым же выстрелом свалил самого опасно здоровяка с карабином и этим устранил самого опасного защитника капитанского мостика.

Здоровяк отлетел к борту и немного помедлив упал с мостика за борт, в морскую воду. Выстрел разрушил оцепенение и дальше события замелькали как картинки в калейдоскопе. Капитан, его я опознал по приметам, которые были в прокламации о розыске беглого капитана пропавшего клипера, дернулся с пистолетом и стал второй целью. На него тоже ушло два выстрела — одна пуля в грудь и затем туда же я отправил вторую пулю, но в промежутке между выстрелами капитан уже поменял свою стойку и потому вторая пуля просто разнесла в клочья его голову. Теперь его не опознать и прощай награда заего обнаружение. Но эти мысли шли, где на самой окраине моих размышлений. После того, как наш перевозчик свалил с моими деньгами и документами у меня были другие заботы кроме как жалеть о невозможности получения награды за беглого капитана, ставшего пиратом. Можно сказать удачливым пиратом, если, конечно, отбросить в сторону и забыть произошедшее только что событие. Действительно сейчас фортуна повернулась к беглому капитану спиной, можно даже сказать фортуна повернулась к беглому капитану своей филейной частью.

Но, хватит о капитане и его удачах и неудачах. На меня рванулся матрос, стоявший до этого момента совсем спокойно и расслабленно за штурвалом. Он видимо был мастер рукопашного боя или даже специалистом по применению холодного оружия. Во всяком случае быстрый был этот матрос — за несколько мгновений он успел выскочить из-за штурвала, и метнуться ко мне и при этом прихватить с собой топор. Реально какие -то секунды и вот он уже занес надо мной в замахе топор. Можно сказать ещё секунда и моя голова будет расколота надвое. Но выстрелы из кольта оказались быстрее и сильнее. Парня выстрелами отбросило назад, и он нашел свое упокоение на теле капитана. Эти два тела образовали этакую баррикаду на пути движения оставшихся двух пиратов.

Оставшиеся пираты поступили по-разному. Один рванул с мостика на палубу.

А вот у второго почему-то пришли в голову мысли меня обмануть, заболтать и затем воткнуть нож в сердце. Почему я так решил. Сейчас я Вам всё расскажу. Этот пират решил меня обмануть и подняв руки стал меня забалтывать — он просто истерично кричал что сдается и его на клипере держали насильно против его воли. И он честный моряк, очень рад, что теперь он может больше не служить на пиратском клипере. Руки он сложил на затылке и мелкими шажками стал приближаться ко мне. Поверит в такую слезливую историю, можно было, почему же нет. Вот только эту жертву обстоятельств и пленника злых пиратов выдавали глаза. Эти глаза были очень спокойными и совершенно не гармонировали с паническими и истерическими криками. Пират продуманно шел ко мне и сокращал дистанцию. Мне нечего не оставалось делать и выстрелил. Пират оказался сильным мужиком. И несмотря на ранение все-таки попытался метнуть нож в меня. У него оказались ножны вшитые в бушлат. Ножны были вшиты в спину бушлата и там покоился метательный клинок. Оружие последнего шанса так сказать. Сил у парня было меньше, чем коварства и настойчивости и нож он доставал медленно на последнем издыхании. Когда его рука достаточно поднялась и я смог рассмотреть клинок готовый к броску я уже спокойно выстрелил и добил этого коварного пирата. И стрелял я уже со спокойной совестью. До этого у меня все-таки было неспокойно на душе. Убивать человека, который сдается не хотелось. Но и подставляться тоже не было желания. Вот такой двойственное положение. Разумом понимаю — надо стрелять, а душа говорит — а если он хочет сдаться. Но теперь никаких волнений и душевного разлада.

Пока я возился с этим метателем ножей, последний защитник капитанского мостика добежал до борта клипера и ласточкой кинулся в морскую воду.

Странное решение с какой стороны не посмотри. До берега довольно далеко. Собственно берега и не видно. Вода, конечно, теплая, но и в такой воде долго не пробудешь. И это конечно не все проблемы. Мы находимся в самом центре ореала обитания белой акулы. Да, и кроме белой акулы здесь хватает хищников. Как ни чудно звучит, имеются здесь и крокодилы. Да крокодилы спокойно плещутся в соленой воде и весьма охотно передвигаются по своим делам водными путями по морю-океану.

Но этот ныряльщик видимо не знал этих подробностей морской жизни или не хотел попадать в руки правосудия. Причин его поступка мы так и не узнали. Разыгралась на наших глазах кровавая сцена. Ныряльщик по плавной дуге летел в воду и должен был красиво без брызг войти в морскую гладь. Но вмешались обстоятельства. Откуда взялась эта акула неизвестно, но её прыжок тоже был очень красив. Пират в своем прыжке достиг вершины и уже летел вниз по пологой траектории. И ему по косой линии навстречу из моря вылетела огромное тело акулы. Размеры этого хищника впечатляли размерами и раскрытая пасть тоже. Матрос не смог увернуться, и акула на лету перехватила этого несчастного и со своей добычей в пасти рухнула в море. И только волны некоторое время отмечали место, где она скрылась со своей добычей под водой. На клипере стояла полная тишина. Все как зачарованные смотрели на то место, где акула скрылась от наших глаз.

Я помолчал и откашлявшись произнес речь. — Джентльмены, у нас сложилась интересная и неоднозначная ситуация. Мы по всей видимости потеряли свой багаж, так как наш перевозчик нас покинул. Но, у нас имеется клипер, который имеет свою призовую стоимость. Считаю, что имеет смысл дальше идти на клипере и достигнув цивилизованных мест сдать призовое судно и из этих сумм восполнить наши потери. Идти назад в Сидней не самая хорошая идея. Могут быть проблемы. Итак, все со мной согласны.

Возражений не поступило. Из двенадцати человек оставшихся в живых из состава абордажной команды. Удалось скомплектовать неплохую команду. Нашелся штурман, это был уже пожилой человек, который решил оставить службу на судах Его Величества и направлявшийся в метрополию на покой. Только судьба подбросила ему на финише карьеры новое приключение. Из матросов удалось подобрать двух человек на место рулевых, стоять на штурвале. Остальные стали палубной командой.

Как нам удалось справиться с парусами и канатами. Да, это было нелегко. Но клиперы оборудованы средствами механизации и паруса можно было ставить и убирать, особо не шастая по мачтам. Экипаж, нормальный экипаж на клипере — тридцать- сорок человек. Но нам некуда было спешить и не надо было ставить рекорды скорости. Нам надо было добраться до цивилизации и решить там все вопросы по получению призовых денег. Разобравшись с будущими обязанностями. Мы приступили к авральным работам — надо было выкинуть за борт погибших и провести приборку на верхней палубе. Заодно проверить, что за груз был на клипере и сколько имеется пресной воды и провизии. Груз нас ошеломил. Зачем пираты нападали на нас стало для нас неразрешимой загадкой. Но обо всем по порядку. Пресной воды было достаточно, чтобы совершить океанский переход и провизии было тоже очень много. Спиртное я сразу запер и опечатал. Только пьяных нам здесь не хватало.

И теперь о главном грузе, который мы обнаружили в трюмах. Груз действительно впечатлял и наличие этого груза и главное количество ставило под сомнение разумность и капитана пиратского клипера и его команды. Генеральный груз пиратского клипера был — золотые и серебряные монеты и драгоценные камни. Если даже взять самые минимальные доли пиратской команды, то они имели по меньшей мере десятки тысяч фунтов на одно лицо. Зачем ещё было нападать на наш рейсовый парусник, выполняющий обычный рейс. Но и для нас теперь опасности выросли на многие порядки. Огромные деньги — это огромные соблазны.

Для начала клипер отправился в район океана, который был вдали от обычных мореходных путей. Надо было пересчитать нашу добычу и решить, что с этим делать.

Какие сложности скажет нетерпеливый читатель. Добирайтесь до властей и получайте награду. Вот только официальные власти скорее всего объявят нас самих пиратами и конфискуют и наши, уже наши сокровища и нас самих повесят. И я был полностью с этими мнениями согласен. Кто я — для официальных властей. Каторжник и то, что меня досрочно освободили и даже, то, что я был в страже мне мало поможет. Для государства проще наложить свои лапы на эти сокровища и нас просто повесить. Как говориться ничего личного, просто государственная целесообразность.

Общий итог нашего, теперь уже нашего сокровища — пятнадцать миллионов фунтов и это минимальная оценка. Теперь мы на свой шкуре испытывали те ощущения, которые испытывали удачливые пираты. Денег море-океан, но как с этими деньгами и капиталами влиться в обычную жизнь. Государство во все времена очень ревниво относилась к удаче любых своих граждан и подданных и при любом случае накладывало свои жадные и загребущие лапы на все до чего могло дотянуться. Решили идти не в метрополию. И решение было единогласным. Решили идти в Северную Америку. Идти в бывшие британские колонии. Но и там сначала разгрузить все свои добытые в бою сокровища. И только затем идти в порт. Затем выкупить на призовые деньги, кораблик поменьше вернуться за спрятанными сокровищами. Выгружать решили на какой-нибудь необитаемый остров, который не посещают суда. Острова обычно посещают для пополнения запасов пресной воды. Вот и остров решили выбрать без запасов пресной воды и неинтересный для проходящих мимо судов.

Но для того, чтобы приступить к этим всем операциям, сначала нам надо пересечь Индийский океан и обогнуть Африканский континент. Довольно сложно и там ещё надо пересечь Атлантический океан. Там довольно оживленные судоходные линии.

Я предложил совсем другой вариант — через Тихий Океан идти в Калифорнию. Места там довольно дикие. И есть все возможности и спрятать все что нужно и с другой стороны Калифорния это уже цивилизация. Там имеются государственные конторы, и мы сможем выправит себе документы и скажем так, легализовать часть своей добычи. Переход через Тихий Океан был выгоден и со стороны скрытности перехода. На направлении Австралия-метрополия лежали районы, которые полностью контролировались военными флотами и попасть под пристальное внимание государства было гораздо легче. Карты и лоции для перехода в Северную Америку на клипере имелись, пресной воды было достаточно и клипер был крепким и казался вполне управляемым для нашего небольшого коллектива. Решающим аргументом для тихоокеанского направления стала секретность нашего перехода и менее скажем так освоенность калифорнийского берега государственными структурами. И в Лос-Анджелесе и Сан-Франциско имелись такие возможности, которые уже отсутствовали на атлантическом побережье североамериканских штатов.

И вот мы легли на курс ведущий к нашему далёкому причалу. Впереди нас ждали многие тысячи морских миль, но как говорят моряки самый далеки путь начинается с первого кабельтова. И мы отправились сквозь расстояния к своей далекой цели.

Сокровища мы не охраняли. Смысл воровать отсутствовал у всех. Куда с корабля посредине океана ты убежишь с добычей. И главное смысл красть и бежать. Унести свою долю было невозможно, просто физически невозможно. Слишком много этой самой доли было в натуральных размерах. И самое интересное как мы решили делить свою добычу.

Были разные предложения — по справедливости, по-братски и так далее и тому подобное. Принято было мое предложение делить все и вся только поровну. Поровну каждому независимо не от чего. Не от должности, ни от полезности, просто поровну. Спорили долго и наконец все признали, что у нас столько добычи и сокровищ, что её хватит всем и на всё. Беда в том, чтобы удалось все эти капиталы оставить при себе и не потерять.

Тихий океан, самый крупный водоем в мире, площадь которого оценивается в 178,62 млн. км2, что на несколько миллионов квадратных километров больше площади земной суши и более чем в два раза превышает площадь Атлантического океана. Ширина Тихого океана от Панамы до восточного побережья о. Минданао составляет 17 200 км, а протяженность с севера на юг, от Берингова пролива до Антарктиды — 15 450 км. Он простирается от западных берегов Северной и Южной Америки до восточных побережий Азии и Австралии. С севера Тихий океан почти полностью замыкается сушей, соединяясь с Северным Ледовитым океаном узким Беринговым проливом (минимальная ширина 86 км). На юге он доходит до берегов Антарктиды, а на востоке его граница с Атлантическим океаном проводится по 67° з. д. — меридиану мыса Горн; на западе граница южной части Тихого океана с Индийским океаном проводится по 147° в. д., соответствующему положению мыса Юго-Восточного на юге Тасмании.

Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом: https://author.today/work/296262

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19