Наименьшее зло [Владарг Дельсат] (fb2) читать онлайн

Наименьшее зло

Часть 1

Примечание к части

пилотно, с вопросом продолжать ли.

Последним, что чувствовал Невилл, была боль. Жуткая боль, начавшаяся с головы и распространившаяся на все тело. Эта боль и издевательский смех пожирателей, что сожгли юношу вместе с распределяющей шляпой, и было последним воспоминанием Невилла Лонгботтома, не дожившего до восемнадцатилетия почти три месяца. Тогда многие не дожили… Какими наивными они были, когда считали, что могут драться против опытных Пожирателей. Они тогда шли в свой последний бой, и смерть каждого была страшной…

Он очнулся внезапно в спальне мальчиков факультета Гриффиндор. В первую минуту даже не поняв, где находится и что произошло, Невилл едва сдержал рвущийся из него крик. Гарри хорошо подготовил их всех, отдавая всего себя, особенно после гибели Гермионы. Казалось, их другу совсем незачем жить, хотя Джинни его любила, но в сердце Гарри ей не было места, что девочка поняла, плача оттого, что никогда не сможет отогреть заледеневшее сердце любимого.

Рука рефлекторно сотворила беспалочковый Темпус, Невилл не поверил своим глазам, замерев. «Второй курс, василиск и спасающий всех Гарри», — подумал Невилл, которому стало больно оттого, что он сейчас не там, не с другом, ставшим ему больше, чем братом. Второй курс… Еще не запытана до состояния родителей Луна, еще жива Гермиона, закрывшая собой Гарри в Отделе Тайн, еще живы десятки мальчишек и девчонок, стоявших в одном строю тогда, в мае. Даже Драко Малфой все еще заносчивый неприятный тип, а не обезумевший от боли берсерк, потерявший свою Асторию. Еще жива бабушка… Только потеряв, Невилл понял, что она для него значила… Все только начинается, но Мерлин, как же не хочется снова проходить через все это!

В спальне мальчиков факультета Гриффиндор тихо плакал в подушку двенадцатилетний мальчик. Все начиналось сначала…

* * *

В одной жаркой стране группе «летучих мышей» представляли двух женщин. Даже, можно было сказать — двух красивых женщин, если бы не их взгляды: жесткие, пронизывающие, суровые. Они точно видели не меньше, чем «приехавшие на гастроли» спецназовцы. Женщины были членами особой экспертной группы по химико-биологическому оружию, которых следовало сопроводить в хитрое место, и приглядеть, чтобы никто не обидел.

— Итак, товарищи офицеры, пойдут: Змей, Лис, Док, Серп и Кощей. Командир группы на участке следования — Змей, — со спокойным выражением лица сообщил полковник Муромцев. — Девушки, представьтесь, пожалуйста, — он всех женщин называл девушками, так уж привык, наверное.

— Капитан Екатерина Александровна Владимирова, — представилась та, что была старше. — Внешняя разведка, позывной «Луна».

— Старший лейтенант медслужбы Виктория Викторовна Заморзаева, — подхватила вторая, — позывной «Лира».

— Итак, Луна и Лира, — хмыкнул товарищ полковник. — Вы командуете только на участке непосредственной работы, подход-отход на спецназе, это понятно?

— Так точно, товарищ полковник! — откликнулись женщины.

— Р-р-разойдись, — рыкнул старший офицер, распуская группы, принявшиеся активно знакомиться.

— Лис! — окликнул друга Змей, он же старший лейтенант Александр Митрофанович Сидоров. — Сбегай до склада с Серпом, выгребите там все.

— Есть, понял, — кивнул лейтенант, отзывавшийся на имя Виктор Владимирович Лисицын, но крайне редко.

— Милые женщины, — старший лейтенант с редкой фамилией Сидоров подошел к специалистам. — Как вы смотрите на небольшой разговор за кружечкой чего-нибудь? Кстати, а почему вы представились именами, а не только позывными?

— Наши имена не секретны, — улыбнулась Екатерина Александровна. — Захотелось вот…

— Понятно, — улыбнулся Змей. — Меня Сашей зовут, кстати. Рассказывайте, куда вам нужно и кто вас там захочет обидеть.

— Значит так, Саша, — товарищ капитан моментально собралась, перестраиваясь на деловой тон. — Командование предполагает, что вот в этом районе нехорошие люди спрятали какую-то каку, типа зарина. Ваша задача — обнаружить вход, а наша — саму каку.

— И обидеть вас там может каждый, — закончил Змей. — Хорошо, берем костюмчики, мы с Лисом в непосредственном прикрытии, ребята поодаль. Так нормально?

— Спасибо, — улыбнулась Вика. — Надеюсь, там уже никого нет, конечно…

— В таком случае отдыхаем, а вечерком, по холодку, выступаем, — предложил товарищ старший лейтенант, внимательно рассматривая карту. — А позывной ваш, извините…

— Договорились, — кивнула капитан Владимирова. — А позывной — как всегда, по глупости.

Поднялись нормально, Змей проверил, как снаряжены женщины, после чего все погрузились и двумя вертолетами отправились к начальной точке своего путешествия. Несмотря на то, что полет проходил нормально, какое-то странное ощущение надвигающейся беды тревожило командира группы, вот только понять, в чем дело, он так и не смог.

Группа шла вдоль реки, растянувшись гуськом, держа женщин внутри построения, Змей оглядывался по сторонам, но все было тихо. Расслабляться, впрочем было еще очень рано. Группа шла осторожно, дозоры разошлись в разные стороны, пройти нужно было еще километров пять. Сопки хранили безмолвие, они будто вымерли, все было тихо, и это настораживало. Прошедший над районом спутник подтвердил наблюдения — тишина и никого на полсотни километров.

Повернув в горы, офицеры приняли меры личной безопасности, то есть облачились в ОЗК, продолжив движение к одинокой пещере, открывшейся внезапно. Хорошо замаскированный вход был вскрыт передовой группой. Спецназовцы внимательно осмотрели коридоры, сняв обнаруженные мины и обезвредив ящики со взрывчаткой, давая возможность работать экспертам.

— Здесь Змей, — проговорил командир группы. — Луна, Лира, можете работать.

— Это Луна, — сразу же отреагировала товарищ капитан. — Вас поняла, начинаю.

— Мы идем за вами, — подтвердил предыдущий план Змей.

Женщины, почти не отличимые сейчас от мужчин, медленно двинулись в черный зев пещеры, за ними двинулись и Змей с кивнувшим Лисом. Так, на всякий случай, «чтобы девочек не обидели». Набредя на склад, дамы оживились, зашебуршившись среди ящиков и странного вида белых канистр. Женщины проверяли что-то свое, Лис устроился неподалеку, а Змея заинтересовало что-то на стене.

— Тестер подай, — попросила Катя, принимая прибор. — Да, оно самое.

— Кать, а вот это что? — заинтересовалась Вика чем-то, обнаруженным в ящике. Женщины, несмотря на то что принадлежали разным ведомствам, знали друг друга давно и дружили.

— Это братская могила для всех нас, — спокойно сообщила Екатерина Александровна, щелкая по тангете. — Это Луна, Змей, подойди-ка.

— Что у нас тут? — заинтересовался Змей, но увидев, что находится в большом ящике, смертельно побледнел. — Девочки, все бросили и быстро убежали.

— Семь секунд, — грустно улыбнулась капитан Владимирова. — Как раз попрощаться хватит… Ничего не успеем.

— Всем, немедленная эвакуация, — проговорил Змей, а потом неожиданно обнял заплакавшую Вику. Лис в свою очередь обнял Катю, которая завороженно смотрела на счетчик. Она успела только выдохнуть, когда вокруг стало светло и очень горячо. Полукилотонный американский боеприпас испарил тела четверых человек, а вот остальным прилетело гораздо слабее, что и спасло их жизни.

* * *

— Мисс Грейнджер, вы здоровы и можете покинуть Больничное крыло, — услышала Вика, когда сознание вернулось к ней. Первая мысль была нецензурной, озвучивать ее, впрочем, женщина не стала, решив подумать об этом потом.

Проблема была даже не в английской речи, а в том, кем ее назвали… Сагу о Гарри Поттере Вика, разумеется, читала, несмотря на шутки Кати, и вот теперь она, получается, оказалась в лохматом персонаже саги. «Если это не галлюцинации», — подумала она. Выйдя из больничного крыла, женщина, ставшая девочкой, экспрессивно высказалась по-русски.

— Да, я тоже так думаю, — прозвучал с жутким акцентом голос сзади, отчего Вика мгновенно развернулась, глядя на беленькую девочку с глазами чуть навыкате.

— Луна? — удивилась товарищ старший лейтенант медслужбы.

— А ты Лира, я так полагаю, — критически осмотрев девочку, произнесла товарищ капитан.

— Так точно, — ответила Вика, ставшая Гермионой, то есть нелюбимым персонажем. Вика считала, что после пятого курса Гермиона предала Гарри, а предателей товарищ старший лейтенант медслужбы не любила.

— Пойдем, — вздохнула Луна, у которой позывной совпал с именем персонажа, о чем девочка пока не догадывалась.

— Катя, ты будешь смеяться, — хмыкнула Вика. — Мы в саге про Гарри Поттера, и твое имя совпадает с позывным.

— Не буду я смеяться, — задумчиво проговорила Луна. — После того, что случилось, я уже во все поверю… Кстати, на каком я факультете? И кто я вообще?

Часть 2

Примечание к части

пилотно, с вопросом продолжать ли.

— Твою же бога душу мать! — высказался Змей, открывая глаза. Слева лежала девочка, совсем ребенок, справа… Ну больше всего это походило на пустынного червя из «Дюны». Голова кружилась, хотелось убивать. В голове была боль и тяжесть. С трудом поднявшись, Змей внезапно понял, что сам является пацаном, очень тощим пацаном, если верить отражению в луже — лет десяти от роду. На эту тему последовала следующая часть эмоциональной речи, прозвучавшей почему-то с акцентом. С сильно нерусским акцентом, что смутило офицера.

Проверив девчонку и убедившись в том, что она жива, товарищ старший лейтенант попытался привести девочку в себя полевыми методами, то есть похлопал по щекам. Незнакомая рыжая девочка распахнула глаза, завизжала, ее вырвало, после чего она уплыла в очередной обморок. Пожав плечами, старший лейтенант решил сходить за помощью, поэтому двинулся к месту, больше всего похожему на выход.

Зал качался, пытаясь закрутиться в спираль, но офицер шел, несмотря ни на что. Так он дошел до какого-то завала, у которого на полу с закрытыми глазами лежал рыжий пацан, смутно похожий на оставленную девчонку, и матерился по-русски с таким же акцентом, что и товарищ старший лейтенант пару минут назад. Послушав некоторое время, старший лейтенант Сидоров услышал до боли знакомые обороты.

— Лис, ты? — спросил он, на что рыжий пацан закрыл рот и открыл глаза.

— Как-то ты на себя не похож, командир, — проинформировал Змея Лис.

— Да ты тоже, — хмыкнул старший лейтенант. — Хотя позывной тебе теперь подходит.

— А на каком это языке мы говорим? — удивился Лисицын. — Неужто английский?

— Причем британский его вариант, — поднял вверх палец Змей. — Вставай и пошли отсюда куда-нибудь. Там девчонка в обмороке лежит, помощь бы доставить.

— Интересно, кто мы? — спросил лейтенант, пытаясь подняться с пола. — И что здесь забыли?

— В фантастике было что-то про попадунов или как-то так, — задумчиво заметил Змей. — Там память во сне возвращалась. Так что сейчас мы два шланга и идем туда, куда прикажут.

— Надеюсь, это не постапокалиптика, — вздохнул Лис. — Не люблю этих зомби и постоянного боевика. Пошли, командир.

Цепляясь друг за друга, товарищи офицеры преодолели завал и вышли к группе взрослых людей. Взрослые посмотрели на них с удивлением, а центральный старик с длинной бородой еще и какой-то кривой палочкой потыкал. Змей решил палочку пока старику никуда не засовывать, потому что кто его знает — вдруг большой начальник, за которого могут по попе дать?

Голова заболела сильнее, все поплыло перед глазами, и оба мальчика почти синхронно упали на каменные плиты, находясь в обмороке. Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор удивился, так как прочитать обоих не удалось, а крестража в Поттере больше не было, что заставляло менять планы буквально на лету. Пока что мальчики были отправлены в Больничное крыло.

Змей очнулся в госпитале. Пусть здесь не было неистребимого больничного запаха, но он откуда-то знал, что это местный госпиталь, также, как и то, что зовут его Гарри Поттер. Природу этого знания еще предстояло изучить, а пока можно было и поспать.

Проснувшись, Лис пытался сообразить, что он забыл в школьном медпункте, но увидев рядом Змея, все понял. Голова, кстати, почти не болела, что было очень хорошей новостью, а вот то, что они англичане, да еще и какие-то «маги» — очень плохой. Предстояло разобраться с происходящим, семьей и окружением. Приглядевшись, Лис увидел девочку, которая, как он теперь знал, являлась его сестрой. Девочка тихо плакала, но подняться товарищ лейтенант так и не смог, поэтому только вздохнул и покорился накатившему сну.

* * *

Вполголоса рассказывая сагу Кате, пока они шли к гостиной, Вика поняла, что ее смущало — эмблемы. На мантии Луны эмблемы были такими же, как и на ее, что означало несовпадение с прочитанным. А если есть несовпадение в одном, то могут появиться и другие. Еще одно несовпадение было в том, что их выпустили вечером, а не утром, то есть прощальный пир должен был состояться завтра. Несмотря на то, что девочка не помнила ничего из происходившего, дорогу к гостиной как-то нашла, видимо, память тела.

— Подытожим, — проговорила Катя. — Мы в детской книжке. Причем сказка не так, чтобы детская. Так?

— Так точно, — кивнула Вика, вздохнув. — У тебя есть только отец, мама погибла прямо на глазах, а у меня оба родителя, но какое-то нехорошее ощущение.

— Бьют, что ли? — удивилась капитан Владимирова. — Вроде бы не принято, или я ошибаюсь?

— Да кого это когда останавливало, — махнула рукой товарищ старший лейтенант. — Не знаю, просто ощущение.

— Ла-а-адно, — протянула Екатерина Александровна. — Будет день, будет пища. Кстати, а почему пухлик на нас так смотрит?

— Хм… По идее это Невилл Лонгботтом, — задумчиво проговорила Виктория. — А вот почему так смотрит, я тебе и не скажу… Меня увидел, обрадовался?

— Тоже версия, — улыбнулась Катя. — Пошли по койкам?

Невилл Лонгботтом смотрел на девочек остановившимся взглядом. Живая Гермиона была чуть другой, чем та, которую он помнил, более внимательный взгляд, живые движения, но Невилл понимал, что за давностью лет такие детали мог и забыть, а вот идущая рядом с кудрявой девочкой Луна… В первый момент Невилл подался вперед, но потом понял, что просто не сможет опять подвергнуть девочку опасности. Сейчас между ними не было той симпатии, поэтому не стоило… Ведь ее тогда пытали из-за него, и этого мальчик не в силах был простить себе.

Девочки отправились в спальню, а перед глазами все стояло ни на что не реагирующее истерзанное тело Луны. Невилл бы завыл, но выдавать себя не хотел, поэтому просто сел в кресло, стараясь прийти в себя, что удавалось ему с трудом. Завтра на пиру он увидит всех, сможет ли мальчик выдержать это? Смотреть в глаза таких же детей, как он, и видеть трупы, трупы, трупы… Преданных и брошенных взрослыми. Убитых ими… Сможет ли?

Укладывалась спать Вика, пытаясь привыкнуть к тому, что ее зовут «Гермиона», закрыла глаза в своей кровати Катя, пытавшаяся принять тот факт, что ее дети остались только с мужем, Пашей. Он, конечно же, не бросит детей, но остаться в десять лет без мамы — это больно, поэтому товарищ капитан тихо плакала, прощаясь с Пашей, Машей и Ирой… Они остались в другом мире, теперь товарищ капитан отлично понимала это. А ей теперь разбираться с происходящим здесь, но ведь она не только эксперт, но и разведчица, значит, надо доказать, что ее не зря столько времени учили.

Утро настало для всех одновременно, поэтому быстро приняв душ и умывшись, Вика с Катей встретились в коридоре, чтобы выйти в гостиную, куда как раз входили Гарри и Рон. Тренированный взгляд Кати зацепился за что-то в поведении героя этого мира и его «лучшего друга». Оба были спокойны, абсолютно спокойны, даже улыбаясь, мальчики вели себя необычно.

— Гермиона! Луна! — обрадовались мальчики девочкам, приблизившись и обняв. Что-то знакомое промелькнуло во взгляде Гарри, но Катя не успела на этом сосредоточиться, они уже двигались к Большому залу. «А профессионально забалтывает пацан», — отметила Катя, переглянувшись с Викой. — «Об этом надо подумать».

* * *

Змей был достаточно опытным офицером, несмотря на сравнительно невысокое звание. Ну не умел он лезть по карьерной лестнице вверх, потому звания к нему приползали довольно медленно, впрочем, коллеги уважали офицера и так, а звания — дело наживное. Память мальчишки по имени Гарри Поттер… Лис оказался прав, и с жизнью пацана товарища старшего лейтенанта, можно сказать, ознакомили. Эта жизнь была насквозь фальшивой. Театр был в отношении родственников, он лез изо всех щелей в первые дни пребывания в этой школе, даже в отношении учителей к сироте.

Жизнь пацана напоминала дурной фильм, причем американский, и к чему его готовили, офицеру было яснее ясного. После просмотра жизни ненужного и нелюбимого пацана хотелось просто убивать. Взрослые люди играли пацаном, как хотели, полностью уничтожив его детство. Как только он умудрился при таком воспитании сохранить в себе веру в добро, стремление к справедливости? Это было совершенно непонятно. Смерть стерла все эмоции, но вот сама память… Она медленно гасла, затираемая памятью товарища старшего лейтенанта, но оставила очень нехороший осадок. Дурслям следовало молиться.

Сидя за столом в Большом зале, товарищ старший лейтенант, изредка переглядываясь с Лисом, рассматривал детей. Его внимание привлек пухленький Невилл Лонгботтом, как будто стыдившийся чего-то. На мгновение перехватив взгляд мальчика, Змей прочел там такую боль, которой у детей просто не может быть. Над этим стоило подумать. Луна Лавгуд и Гермиона Грейнджер. Обе вели себя совсем не как дети, девочки, конечно, старались, но острые взгляды, внимательные глаза, тихий обмен мнениями — все это выдавало в девочках кого-то более старшего, и старший лейтенант задумался, не могли ли эксперты тоже ожить в телах аборигенов? Теоретически, это было возможно, а вот как там с практикой?

После завтрака надо было дотащить махину сундука до поезда… Змей даже подумал о том, что стоит этот сундук потерять где-нибудь понадежнее. Но пока, перемигнувшись с Лисом, решили от легенды не отступать, тем более сегодня еще бой… Тяжело вздохнув, Змей доволок эту хрень до поезда и сдал в багажный вагон. Забравшись в купе, товарищи офицеры начали уже было обмениваться информацией, когда туда же вошли Гермиона и Луна. То, как они двигались, что-то напомнило товарищу старшему лейтенанту, но он просто продолжил наблюдение. Поезд свистнул и отправился в путь, а не так далеко от товарищей офицеров с тоской глядел в потолок Невилл Лонгботтом, не зная, как его примет бабушка…

Часть 3

Девочки приглядывались к мальчикам, и это было взаимно. Мальчики явно не обладали агентурной подготовкой, поэтому их сигналы Катя разглядела сразу же, можно сказать «срисовала». Память девочки, в которой она оказалась, была полна тоски и боли, сквозь которую проглядывали светлый образ мамы и не самый светлый отца. Девочка, видимо, считала, что отец винит ее в смерти мамы, отчего сама уже не хотела жить. Видимо, поэтому и умерла, ведь мандрагоровое зелье, как Луна уже знала, было опасно только так называемым «магглорожденным», таким, как Гермиона, которой стала Вика. Ксено Лавгуда ждал очень непростой разговор, которого он вряд ли ожидал.

Вика разобралась в памяти девочки Гермионы. Девочку сломали еще в детстве, учебой собственно, из-за чего она до смерти боялась плохих оценок или отчисления. Начиная от так называемых «профилактик» и заканчивая суровыми наказаниями за любые отклонения от идеальной учебы, все остальное родителей девочки не интересовало, оттого она не умела за собой ухаживать, но была абсолютной заучкой. В наказаниях родители девочки были изобретательны и неутомимы, но всякое наказание сводилось к боли и унижению. К очень сильной боли, и ломающему психику унижению, поэтому мистера Грейнджера ждал сюрприз, возможно с членовредительством. Разрешать поступать с собой так, как поступали с этой девочкой, Вика была не намерена.

Змей долго приглядывался к девочкам, но наконец не выдержал, на пробу тихо высказавшись матом на тему того, что некоторые хорошо прячутся. Заметив улыбки девочек, товарищ старший лейтенант понял, что не ошибся, и стал выжидательно наблюдать, ожидая хода дам. Катя явно задумалась, оценивающе поглядывая на мальчика, впрочем уже все было ясно. Русский мат даже с английским акцентом послужил отличной визитной карточкой.

— Змей? — поинтересовалась Катя, внимательно наблюдая за реакциями обоих мальчиков.

— В канале, — ответил товарищ старший лейтенант. — Товарищ капитан?

— Она самая, кто с тобой? — поинтересовалась девочка, расслабившись.

— Лис, а с тобой Лира? — ответил Змей.

— Как ты только догадался? — кивнула Вика, очень по-доброму улыбнувшись. — Хорошо, что вы здесь, мальчики. Я вам сейчас все расскажу.

— Конечно, хорошо, что мы здесь, — ухмыльнулся Лис. — А вот кому-то будет плохо. И больно.

— Не поубивай там никого, — попросил Саша боевого товарища. — А то морока с трупами будет.

— Мухтар постарается, — кивнул товарищ лейтенант из племени летучих мышей. — Рассказывайте, Виктория Викторовна.

— Запомнил, надо же, — поразилась Вика. — Ну, слушайте. Мы с вами оказались в детской книжке, написанной англичанкой в состоянии депрессии, а не под ЛСД, как можно подумать, читая эту историю. Ты, Змей, тут Избранный, отсюда все твои проблемы. Нас всех будут стараться закончить достаточно много и часто, поэтому надо разработать план, причем такой, чтобы мы в конце концов никого из родителей не пристукнули. Предложения будут?

— На деле жизнь не книжка, — заметила Катя. — И первые расхождения есть, например, я в книжке училась у воронов, а здесь — у львов. Причем только по той причине, что хотела рыжиков поближе посмотреть.

— У Луны была тяжелая посттравматика, — пояснила Вика, приобняв подругу. — Поэтому крыша улетела еще в девять лет.

— И никто не помог? — поразился Змей. — Родители там, родственники, врачи, наконец!

— Им пофигу, по-моему, — вздохнула Катя. — Потому девочка ушла, а вот Гермиону почему-то хотели именно убрать.

— Разберемся, — кивнул Змей. — Когда-то давно в двенадцать лет ничего не умеющие пацаны и девчонки немцам прикурить давали, а нас-то долго и очень специально учили. Хотя силы в теле нет, но сила не главное.

— Далее, ребята, через неделю, много — две, надо встретиться, — проговорила Катя. — Можно у меня. Как раз дометелите родных и близких.

— Договорились, — Лис согласно покивал, у него планов было много. Особенно на родных и близких, впрочем, этого еще не знавших.

Поезд двигался в сторону Лондона, а в нем сидело четверо офицеров, ставших детьми внешне, но остававшихся все такими же хорошо обученными людьми внутри. Кого-то ждали неприятные сюрпризы… А пока поезд шел, они делились мнениями и строили планы.

* * *

— Правильно ли я понял, товарищи офицеры, — поинтересовался Змей, выходя из вагона и подавая руку девочкам. — Что ближайшие часы у всех нас будут динамичными? Лира, тебя подстраховать?

— Ну ты что? — картинно удивилась Вика. — Разве ж я не смогу сама вырвать яйца любимому папочке?

— Логично, — кивнул Лис. — Змей, через неделю, или, если закончишь раньше, то раньше…

— Да понял я, понял, — хмыкнул старший лейтенант Сидоров. — Ну что, пошли наносить справедливость?

— Давно пора, — прошептала медленно звереющая Виктория Викторовна. — Щ-щ-щас-с-с нанес-с-су.

— Шипит-то как, заслушаешься, — прокомментировал Змей. — Ладно, всем удачи и до связи.

Девочки и мальчики обнялись на прощание, потом Змей и Вика улыбнулись друг другу и сделали шаг через барьер. Своего хряка, носящего кличку «опекун», товарищ старший лейтенант увидел сразу, и так по-доброму улыбнулся, что пивший пиво неподалеку молодой человек подавился и залил себе одежду, да и хряка проняло. В маленьких поросячьих глазках появился какой-то намек на страх. Впрочем, этот намек быстро исчез, сундук мальчика оказался в багажнике, а сам Змей в автомобиле. Дядя всю дорогу рассказывал, что он сделает с «проклятым мальчишкой» летом, а вот вышеуказанный только улыбался. Желание завалить дядю росло обратно пропорционально расстоянию до конечной точки путешествия, так что, когда хряк припарковался, Змей уже был в тонусе. Поэтому ни сделать, ни сказать что-либо хряк не успел: племянник взял дядюшку двумя пальчиками за руку и повел повизгивавшего Вернона в дом. Все-таки бить того на улице было неправильно.

Через полчаса необычно молчаливый Вернон Дурсль отправился в больницу. У него были сломаны обе руки и ноги в суставах, что доставляло мужчине сильную боль, вот только говорить, да и кричать он почему-то не мог, что вызвало серьезную панику у Вернона. Он и не подозревал, что его вечно забитый племянник способен на такое. Не подозревала и Петунья, впервые увидевшая действительное буйство магии, а не стихийный выброс недокормленного мальчишки. И вот когда скорая отъехала от дома, Гарри Поттер повернулся к тетушке и улыбнулся так, что та упала в обморок.

— Итак, Дурсли — крестик, — спокойно произнес Змей, но потом увидел Дадли, и его улыбка стала шире. Дадли не зря был малолетним хулиганом, поэтому опасность почувствовал сразу, забаррикадировавшись в своей комнате.

На следующий день Петунья узнала, что у нее хрупкие кости. Она только хотела ударить племянника палкой, и в этот момент рука возьми, да и сломайся. А вот Змей крутил в руке бейсбольную биту, которую тетушка нежно назвала «палка». Поэтому тетушка уехала в больницу, лечиться, и товарищ старший лейтенант, все еще желающий кого-нибудь убить, остался один. Дадли считать не стоило — он из комнаты выходил только ночью, когда Змей спал. Правда сам Александр не мог объяснить причину своей агрессии, как-то не принято впадать в такую ярость у летучих мышей. А ровно через неделю Змей отправился в гости, прихватив биту и забыв палочку, не воспринимаемую им как оружие.

* * *

Ксено в этот раз дочь даже не встретил, погружаясь все глубже в свое горе и потихоньку сходя с ума. Он сидел на диване в гостиной, неотрывно глядя на фотографию жены, когда Катя вошла в дом. Увидев эту сцену, девочка достала палочку, скомандовав Агуаменти, и облила мистера Лавгуда водой с головы до ног, выведя из состояния апатии.

— В чем дело! — вскричал Ксено от неожиданности и только после этого увидел дочь, смотревшую на него с каким-то странным выражением лица, напоминающем брезгливость.

— Взрослый мужчина ведет себя как девочка, — скривившись, сообщила товарищ капитан. — Еще и дочь винит в смерти жены. Истинно мужское поведение.

— Но, луковка, я никогда… — попытался что-то сказать мистер Лавгуд, но дочь будто не слышала его.

— Интересно, что тебе скажет мамочка, когда ты решишь к ней уйти? — задумчиво произнесла девочка. — Наверное, это будет «молодец»? Она тебе будет благодарна за то, что оставил дочь совсем одну?

— Луна… Почему ты так говоришь? — пораженно спросил Ксено, вглядываясь в дочь.

— Ты меня убил, папочка, — улыбнулась Катя. — Я начала думать, что ты меня винишь в смерти мамы и ушла, но меня вернули, чтобы дать! Тебе! Шанс! — закричала она.

— Прости меня, луковка, — мистер Лавгуд внезапно опустился на колени. Он знал, он чувствовал, что все сказанное доченькой правда. Луна сделала несколько шагов к отцу, была схвачена им в охапку и… Ксено целовал свою дочь, обещая, что больше никогда-никогда, потому что он ее очень любит и просит не уходить…

Неожиданно для себя мистер Лавгуд понял, что чуть не натворил. Ему стало стыдно и страшно, поэтому этим летом он старательно убеждал дочь в том, что у нее есть папа, который любит ее.

Часть 4

Невилл не мог поверить своим ушам. Его бабушка, человек, которого он почти боготворил, которому верил, как себе, она… просто отмахнулась. Как она могла не видеть этой боли в глазах внука, этой тоски и даже едва заметной седины? Как? Что произошло? Неужели то, что бабушка всегда была рядом, он себе придумал?

— Тот-которого-нельзя-называть создал крестражи и возродится в конце четвертого курса, когда Гарри вынудят… — пытался убедить Августу мальчик, но…

— Мне надоели твои фантазии! Ступай к себе и подумай над своим поведением! — жестко отрезала Августа Лонгботтом, почему-то не давая себе труда задуматься над тем, что говорит внук.

— Но ба! Он придет и будет убивать всех! — желание связать и достучаться медленно гасло… Он один, значит, снова все будет также… Также не будут верить и умирать один за другим… Также будут гибнуть друзья… Также кровью истечет Лаванда…

Невилл погрузился в себя, тяжело переживая тот факт, что он один и ничего изменить нельзя. Надеявшийся на помощь и поддержку бабушки Невилл почувствовал, как все чувства укрывает будто какой-то подушкой. У него не было сил ни встать, ни есть, ни двигаться. Впереди ждал ад, в который никто не верит… «Может быть, Гарри поверит?» — подумалось Невиллу. Но сил не было даже написать — перед глазами стояли замученные… Почему-то вспоминались только девочки, хотя и мальчиков было достаточно. Изнасилованные, сломавшиеся, растерзанные оборотнями… кто-то шагнул с башни, а кто-то принял свой последний бой. Бабушка не захотела даже выслушать внука, посчитав его слова «идиотскими фантазиями». Взрослые опять предали их.

* * *

Шагнувшая сквозь барьер Вика глазами нашла своих родителей и насторожилась: если мама улыбалась радостно, приветливо, то папа как-то предвкушающе, что, учитывая память девочки, было неудивительно. Мысль о заколдованности родителей девчонки еще раз постучалась в голову, однако товарищ старший лейтенант не знала, как это можно определить, поэтому решила действовать по обстановке.

Автомобиль не очень быстро ехал домой, Виктория Викторовна сохраняла веселое выражение на лице, ловя взгляд отца, мелькавший в зеркале заднего вида, и этот взгляд девочке совсем не нравился. Она чувствовала опасность такую, что хотелось просто открыть дверцу и убежать, но товарищ старший лейтенант была свято уверена в своей подготовке, поэтому сдержалась.

За ужином, казалось, все было хорошо, родители обнимали и искренне радовались вернувшейся из школы дочери, но вот этот временами мелькавший взгляд, от которого становилось страшно, несмотря ни на какую подготовку… Из глубины сознания поднимался какой-то первобытный ужас, который стало довольно сложно давить. Надо сказать, что далеко не вся память девчонки сохранилась, отчего Вика сейчас недоумевала — что же с ней такое делали, что даже не у мозга, а у самого тела сейчас такие реакции?

Так и не найдя объяснения, девочка отправилась в душ. Вода смывала усталость, Вика очень любила воду именно за это ее свойство, но вот именно сейчас ее чуйка вопила: «ты в опасности, беги». Вика решила: «подожду до завтра, если ощущение не пропадет, придется принимать решение». Против битья у нее были выработаны свои меры, да и исходя из памяти девчонки, бить ее начинали через неделю-две, тогда почему же ощущение такое, как будто она опять смотрит на тот американский снаряд с таймером, на котором осталось две секунды. Стоило выключить воду, как ощущение полного «фиаско» усилилось, вбрасывая в кровь адреналин. Распахнувшуюся дверь вытирающаяся девочка заметила, но ничего предпринять не успела, оказавшись в руках мистера Грейнджера, схватившего ее так, что ни руками, ни ногами дернуть не было никакой возможности. В комнате находилась и миссис Грейнджер, все также улыбавшаяся, раскладывая розги, паддл и еще что-то, что Вика с ходу не определила. Паника затопила девочку, почти отключая мозг.

— Созревает девочка, — заметил мистер Грейнджер, кивнув супруге. Та поднялась, подошла и все с той же улыбкой потрогала Вику в области первичных половых признаков. Глаза девочки расширились, но тут неожиданно включился мозг, и она полностью расслабила тело, надеясь выскользнуть из захвата.

— Да, дорогой, — кивнула миссис Грейнджер, придержав начавшую выскальзывать Вику рукой. — Скоро сможешь распечатать.

Ее перевернули, впечатав лицом в кровать, от услышанного паника всколыхнулась с новой силой. Родители выглядели… Как будто находились в состоянии наркотического опьянения, и это пугало гораздо сильнее того, что должно было сейчас произойти. Вспомнив о детских стихийных выбросах, Вика начала накачивать себя на злость, прогоняя панику, а затем принялась вырываться, но силы у взрослого человека было намного больше, чем у нетренированной девчонки, поэтому вся надежда была только на выброс.

— Ты смотри, сопротивляется, — как-то весело заявил мистер Грейнджер.

— Отвыкла, наверное, — хихикнула миссис Грейнджер. — Давай, начинай, потом она нас благодарить будет.

— На случай, если ты забыла, доченька, — продолжил мужчина. — Звукоизоляция здесь сделана так, что можешь кричать в свое удовольствие.

В этот момент послышался тонкий свист, и Вику ожгло болью. Боль все усиливалась, вызывая гул в голове, она кричала во всю силу легких, но, видимо, звукоизоляция действительно была прекрасной, а потом что-то случилось, и все погасло. Очнувшись, девочка некоторое время приходила в себя, а потом оделась и попыталась тихо выскользнуть из дома, несмотря на чуть не лишившую ее сознания боль. Ее внимание привлекли звуки, доносившиеся из спальни родителей.

— Нет… Нет… Не заставляйте меня делать это… Миона, доченька… Нет… Беги… — стонал во сне ее отец. — Беги отсюда… — а миссис Грейнджер только тихо плакала. Родители абсолютно точно спали, поэтому Вика удивленно прислушалась. Получалось, что они это сделали с девочкой не по своей воле?

Выскользнув из дома, товарищ старший лейтенант припомнила Катины инструкции и взмахнула прихваченной палочкой. Волшебный автобус появился мгновенно, также мгновенно, но за плату, ей показали кровать, и Вика смогла улечься спиной кверху, так как ходить было так больно, что темнело в глазах. До дома Луны обещали домчать за двадцать минут. Действительно, домчали. Кровать мотыляло по всему салону автобуса, как и многие другие кровати, Вика сдерживала дурноту, стараясь остаться в сознании, сейчас важным было только добраться. Добраться и поговорить с Катей, которая точно знает, что делать дальше.

«Значит, Грейджеров заколдовали, но кто и зачем?» — мучительно думала товарищ старший лейтенант. Кроме того, унизительность положения, в котором она оказалась, да и внезапность нападения, которому она ничего не смогла противопоставить, ее ударили очень сильно, хотелось плакать… «Страшная какая-то сказка», — вздохнула Виктория. Сказка действительно была очень страшной, буквально выворачивающей наизнанку от ужаса. Ведь если бы Гермиона выжила… Товарищ старший лейтенант медслужбы была женщиной довольно жесткой, что и помогло ей сейчас взять себя в руки. Двенадцатилетнюю девочку бы произошедшее, конечно, уничтожило.

Когда глубокой ночью в дверь даже не постучались, а поскреблись, Катя поняла: случилась беда, и сразу же помчалась открывать. В дверном проеме стояла, покачиваясь, Вика в таком виде, что краше в гроб кладут. Кудрявая девочка сделала шаг, покачнулась и упала в руки товарища капитана, лишившись сознания.

— Папа! Папа! — закричала Луна, испугавшись за подругу. Подбежавший Ксено был в пижаме с единорогами, но не это сейчас интересовало Катю, а что случилось… Мистер Лавгуд подхватил подругу дочери на руки, поспешив в комнату, чтобы уложить ее там, ощутив мокрое под руками.

— Доченька, твоя подруга обмочилась, надо ее переодеть, — произнес Ксено, не видевший в этом ничего страшного, но вот Катя поняла, что не все так просто.

— Папа, положи ее на живот, — попросила девочка, что Ксено исполнил, а потом замер, вглядевшись в свои руки. — Кровь, — констатировала товарищ капитан. — Неси бадьян, папочка.

— Да, луковка, — несколько заторможено ответил мужчина, отправляясь к аптечке, а Катя начала медленно раздевать подругу, ужасаясь тому, что с ней сделали. Самое главное, она не понимала, почему Вика позволила такое с собой сделать, ведь уходила та во вполне боевом состоянии.

Вдвоем с отцом Катя обработала следы на теле Вики, начинавшиеся от лопаток и выглядевшие так, как будто девочку били чуть ли не кнутом. Следов было много, кожа оказалась рассечена во многих местах, и как девочка умудрилась добраться до Кати, стало для той настоящей загадкой. Раздетую, всю в заживляющем бальзаме Викторию накрыли простыней и очень осторожно вывели из обморока.

— Где я? — прошептала Вика. Говорить ей было сложно, так как, по-видимому, она сорвала голос.

— В безопасности, — поцеловала ее Катя. — Что случилось?

— Они заколдованы… — ответила товарищ старший лейтенант. — Как будто обдолбаны, схватили меня в ванной, ну и…

— Трогали? — внимательно посмотрела на подругу товарищ капитан, на что та кивнула и всхлипнула.

— Не насиловали, но… — Вике стало опять не по себе — вернулся страх. — Страшная сказка…

— Сейчас получишь бальзам, а завтра будем разбираться, — вздохнула Катя, погладив подругу. — Сейчас спи, — она напоила Вику умиротворяющим бальзамом и зельем сна, отчего глаза Вики закрылись, и девочка уснула. Катя рассматривала окровавленную одежду своей подруги, понимая, что сказка оказалась совсем не детской.

Часть 5

Молли Уизли любила своих детей. Правда, последние пару лет она жила как будто в тумане, не стремясь его прогнать, но когда из школы камином вернулась Джинни… Дрожащая девочка, боящаяся прикосновений, шарахающаяся даже от отца. Совсем не такой постоянно плачущая Джинни уезжала в школу, и в голове Молли будто бы что-то разбилось, смывая пелену тумана. То, что это было подчинение, женщина поняла буквально мгновенно, а так как круг потенциальных виновных был достаточно мал, то Молли поняла, кого следует опасаться. Уже на вокзале, взяв с собой страшащуюся оставаться без мамы Джинни, женщина увидела, как ее младший сын прощался с друзьями. Они будто бы уходили в бой, Молли очень хорошо поняла это, потому что помнила Первую магическую. Это было не просто ненормально, это было страшно. Просто страшно видеть, как провожают друзей будто не домой, а на смерть. А потом Ронни обернулся, и Молли увидела в его глазах отголосок войны намного более страшной, чем пережила сама. Сын шагнул к ней…

Лис посмотрел вослед товарищам офицерам, идущим на выход, и поднял руку, сжатую в кулак, желая выжить боевым товарищам. Этот почти рефлекторный жест они как раз не увидели, зато увидела и, самое главное, поняла мама. Стоило ему приблизиться, как Лис увидел состояние сестренки. Виктор знал такое состояние, не раз видя его у девушек в той далекой жизни, ибо спецназ ГРУ бывал в очень разных местах. Сестренка себя вела так, как будто ее… Как будто над ней надругались. Товарищ лейтенант пошел медленнее, а потом опустился на колено, не подходя слишком близко.

— Ну что ты, сестреночка, — как умел мягко проговорил товарищ лейтенант. — Я не причиню тебе зла.

— Я боюсь, — прошептала Джинни. — Я очень боюсь.

— Давай ты возьмешь меня за руку и увидишь, что я не страшный? — предложил Витя, для которого сейчас исчез и вокзал, и остальные люди, перед ним был ребенок, нуждающийся в защите и помощи.

— Я боюсь, — повторила девочка, и тогда товарищ лейтенант начал играть пальцами, показывая, что вот он крадется к девочке. Джинни некоторое время смотрела на эту игру, стоя рядом с пораженно застывшей Молли, а потом робко улыбнулась. — Ты хороший, — сказала девочка, опустившись на корточки и погладив руку брата. — Я тебя не буду бояться.

Лис медленно подполз к сестре, которая так же робко подняла на него глаза, чтобы увидеть только тепло, после чего обняла Витю за шею, опять задрожав. Лис прижимал сестренку к себе, а она тихо плакала. Молли, расширив глаза, смотрела на происходящее, не понимая, откуда ее сын знает такое? Кто его научил такому пониманию и ласке? Джинни уже улыбалась сквозь слезы, чувствуя себя в безопасности рядом с братом. «Есть такая наука — психология», — подумал Лис, осторожно двигаясь с сестрой к камину.

С Джинни было плохо-плохо, это понимала и мама, это понимал и Виктор, поэтому он окружил ее теплом и заботой. Дома первым попытался шагнуть навстречу отец, и Молли увидела, насколько изменился сын. Джинни моментально оказалась за спиной Рона, который чуть пригнулся и оскалился. Это было бы, наверное, смешно, но женщине в этот момент стало страшно. Брат защищал сестру и защищал ее ото всех.

Отметив какой-то сальный взгляд, упертый Персивалем в Джинни, Виктор понял, что легко не будет и, возможно, Персика придется гасить в жестком варианте. Впрочем, пока все было в порядке: Джинни не отлипала от него, поэтому была в безопасности. Войдя в свою комнату, Витя аж присвистнул: не каждая свинья согласится жить в таком сраче. От застарелой вони резало глаза.

— Свинарник-то какой, — пораженно выдохнул товарищ лейтенант. — Джинни, солнышко, посиди на кроватке, пока братик превратит свинарник во что-то, где можно хотя бы спать…

— Можно я тебе помогу? — тихо спросила Джинни. — А то мне опять страшно.

— Можно, малышка, — очень ласково произнес Витя, погладив по голове сестренку, которой понравился этот жест. Она стала будто бы намного младше, что было достаточно обычным при насилии, но Виктор точно знал, что она интактна — мама поделилась. Тогда откуда такие реакции?

Вдвоем они начали убирать комнату, отдирая от стен какие-то странные картинки, выбрасывая все, что не поддавалось идентификации или стирке. Семейство Уизли в шоке смотрело на происходящее, не стараясь что-то сказать, но потом шок прошел, и в комнату попытались ввалиться близнецы, вызвав страх Джинни, отчего она придушенно вскрикнула. И так достаточно злой Виктор, услышав писк сестренки, развернулся и двумя точными и, главное, быстрыми ударами, заставил близнецов пересмотреть свои взгляды на прямохождение. Они сейчас были очень заняты — учились дышать, а Джинни, увидев быструю расправу над теми, кто ее напугал, просто подбежала и обняла брата.

Казалось, все пройдет благополучно и безэксцессов, к Джинни никто не подходил, научившиеся дышать близнецы готовили страшную месть, Артур Уизли был в своем мире, а Молли решила рассказать сыну про произошедшее с семейным артефактом.

— Твоя стрелка отпала, что означает смерть, — тяжело вздохнула женщина. — А потом вернулась на место сама, будто бы и не было ничего.

— Ну логично, — кивнул Виктор. — Нас с Гарри в школе убили, но потом мы вернулись назад.

— Не так просто вернулись же? — улыбнулась внимательно смотрящая на него мать. — Ты изменился.

— Мы там прожили другую жизнь, мама, — хмыкнул товарищ лейтенант. — Так что мы все военные, впрочем, ты это и сама уже поняла, так?

— Да, сынок, — согласилась Молли. — Прости меня…

Виктор уже хотел ответить, когда услышал тихий, но отчаянный визг сестры. Он вскочил и побежал на звук, доносившийся, навскидку, из ее спальни. Дверь сначала не поддалась, но бегущая за ним Молли вскинула руку, заставив эту самую дверь упасть внутрь. Вбежавши, товарищ лейтенант увидел Перси без штанов, медленно подходившего к отчаянно визжавшей Джинни. Девочка смотрела на брата с таким ужасом и паникой, что Витя даже не раздумывал, когда бил. Озверевшего младшего сына Молли с трудом оттащила от свернувшегося в позу эмбриона старшего, связав последнего. А Витя, придя в себя, кинулся к Джинни, в этот момент потерявшей сознание.

Лейтенант пытался привести девочку в сознание, но это ему не удавалось, Молли довольно сильным Эннервейтом вернула Джинни, которая теперь прерывисто дышала, пытаясь что-то сказать, но не могла. Она вхолостую открывала рот и плакала. «Шок», — понял Витя.

— Мама, сестре срочно нужен целитель, — произнес Виктор, понимая, что скорее всего, они огребли по полной.

* * *

Разъяренная Молли — это очень страшное зрелище, как оказалось, даже Вите стало не по себе, а наказание для Перси было… В общем, переставший быть Уизли отщепенец не был больше способен не только к деторождению, спасибо Вите, но и к размножению в принципе. Молли рассудила, что если «это» посмело напасть на сестру, то все девочки в школе в опасности, а быть известной как мать насильника женщине не хотелось, поэтому Перси дал Непреложный обет, обойти который не представлялось возможным, ибо миссис Уизли посоветовалась и с гоблинами, заплатив за консультацию.

Змей явился в тот момент, когда Лис кормил Джинни с ложечки. Аппетита у девочки не было, но скатиться в депрессию ей не давал брат, кормя, ухаживая и разговаривая с ней. Целители справились, но… Стоило Джинни теперь испугаться, и у нее отказывали ноги. Поэтому Витя носился с ней, как с хрустальной вазой, что оказало свое действие.

— Привет, Лис, — кивнул товарищ старший лейтенант, отмечая все детали картины. — Что стряслось?

— Посттравматика стряслась, — тяжело вздохнул Виктор. — Давай еще ложечку за дядю Гарри?

— Ого… — протянул товарищ старший лейтенант. — Вот прямо такая? Серьезно…

— Дурсли-то живы? — поинтересовался Лис, аккуратно вытирая губы Джинни.

— В больнице, — хмыкнул Змей. — А так да, живы, чего им сделается… Странная агрессия, кстати, и у них, и у меня. Надо разбираться.

— Сейчас сестренку спать уложу, и поговорим, — ласково гладя Джинни по голове, сообщил лейтенант. Джинни реагировала, как ребенок лет трех-четырех, и это было очень плохо, Александр Митрофанович очень хорошо понимал это, ибо видел уже такое.

Джинни засыпала хорошо, но была почти не в состоянии переодеться сама, доверяя этот процесс маме или, как это ни странно, брату. Но только одному. Он тихо спел колыбельную девочке, она улыбнулась и закрыла глаза. Наблюдавший за этим Саша чувствовал, как его волосы становятся дыбом. Что же случилось с девочкой?

— В общем, — Виктор вздохнул, разливая чай по чашкам командиру и себе. — Из школы она вернулась с посттравматикой… Помнишь, как девушки себя вели, которых…

— Помню, — кивнул Змей, насыпая сахар. — Сразу же увидел сейчас, кстати. Но видимо, случилось не только это?

— Перси ее хотел, как бы это помягче… — товарищ лейтенант сжал кулаки. — Он-то ничего не успел, но у нее пропала речь, а теперь, если пугается — отказывают ноги, просто перестает чувствовать их и ссыпается на пол.

— А так, ходит? — напрягся Змей, вглядываясь в боевого товарища.

— Ходит, но плохо, и почти не говорит, — Виктор за это время полюбил сестру, поэтому ему было больно от произошедшего. — И как вывести, я без понятия.

— Девчонки наши нужны, — сделал простой вывод товарищ старший лейтенант. — Завтра надо будет как-то к ним попасть.

— Да что тут попадать, — усмехнулся лейтенант Лисицын. — Полтора километра по прямой.

Часть 6

Катя разбиралась с Викой, точнее с ее психологическим состоянием, и очень многое товарищу капитану не нравилось. То, какой девочка шагнула через барьер и какой появилась через несколько часов, совершенно никак не связывалось. Поэтому, влив в Вику еще умиротворяющего зелья, Катя попросила рассказать о произошедшем поминутно и чем дальше слушала, тем больше ей не нравилось услышанное.

— Скажи-ка, подруга, — задумчиво проговорила товарищ капитан. — В какой момент ты себя почувствовала слабой?

— Хм… — Вика задумалась, еще раз перебирая ощущения. — Вот чтобы совсем слабой, такого не было, но вот страх возник, как только в дом вошла.

— Что в свою очередь означает артефакт, — Катя постучала пальцами по столу. — Или ты не магглорожденная, или я чего-то в этой сказке не понимаю. Это точно твои родители?

— Теперь-то уж и не знаю, — вздохнула Виктория Викторовна. — Вроде бы мои, но с какими-то чарами, что ли… А у нас в этом году еще и высасывающие душу твари… Да и я не взяла все на свете предметы, чем ломаю игру кое-кому.

— То есть и в школе прилететь может, — кивнула товарищ капитан. — Как-то очень активно пытались убить девчонку, но так, чтобы выглядело случайностью.

— И сломать еще… — Вика всхлипнула. — Вспоминается ужас и страх, но вот сейчас я не понимаю, в честь чего. Я же офицер, врач, я их всех могла скрутить в бараний рог, откуда тогда такая паника?

— А рефлексы тела? — поинтересовалась Катя. — Они не могли?

— Рефлексы тела — это моторные функции, страх, паника — это мозг, а мозг у нас уже полон нами, — обстоятельно объяснила товарищ старший лейтенант медицинской службы. — Поэтому нет. Даже с учетом гормонов, нет. Получается, только внешнее воздействие.

— Интересное кино, — товарищ капитан обстоятельно анализировала ситуацию, которая ей все больше не нравилась. — Пошли, с папой поговорим.

Ксено Лавгуд, выплывший из своей депрессии, очень серьезно воспринял все, что ему рассказали девочки. Он нахмурился, посмотрел на обеих, тяжело вздохнул, потом еще раз взглянул на них и, попросив подождать, шагнул в камин. Вернулся он через два часа, слегка навеселе, что очень точно определила Вика.

— Дом твоих родителей, Гермиона, проверит Отдел Тайн, — произнес мистер Лавгуд. — Если там действительно что-то есть, они обнаружат. Что у вас с заживлением? — поинтересовался он, увидев, что Вика все еще в бинтах.

— Бадьян взял не все, — вздохнула Катя, погладив Вику по голове. — Да и обезболивание… Как будто магические или полумагические повреждения.

— Так я и думал, — кивнул Ксено, отметив, как близки девочки, после чего протянул маленький пузырек. — Смажь ее вот этим, только осторожно, слез феникса очень мало.

— Папа! Но как? — сильно удивилась Луна, обняв отца, принесшего действительно бесценное средство.

— Есть способы, редисочка, — улыбнулся мистер Лавгуд. — Лечи сестренку.

В первый момент Катя даже не поняла, что сказал отец, но потом замерла, с неверием в глазах глядя на Ксенофилиуса Лавгуда, на что тот только улыбнулся и развернул к девочкам пергамент, который удостоверял магическую опеку над несовершеннолетней магглорожденной Гермионой Грейнджер. Вика не поняла, что это значит, зато поняла Катя, завизжав от радости, а довольный мистер Лавгуд отправился в гостиную.

Слезы феникса помогли, страшные шрамы и не желающие рубцеваться следы начали исцеляться, боль медленно сошла на нет. День проходил за днем, брала себя в руки товарищ старший лейтенант, учась доверять мистеру Лавгуду, угасла боль, и медленно, будто нехотя, пропадали шрамы на ее коже. Так прошла оговоренная неделя, и вот как-то утром в дом постучались. Открывшая дверь Катя улыбнулась мальчикам, поначалу даже не заметив сестру Вити, что пряталась за мальчиков. А вот заметив…

То, что у мальчишек все прошло тоже не совсем так, как планировалось, девчонки поняли сразу, увидев состояние Джинни, которая, впрочем, легко пошла к Кате, ведь та не была мальчиком. Состояние девочки было, конечно, очень сложным, и девочки принялись отогревать Джинни, разревевшуюся от такого внимания.

— Рассказывайте, — скомандовала Катя, когда уложила утомившуюся Джинни спать, несмотря на то, что день был в разгаре.

* * *

— То есть, Змей, — задумчиво проговорила Катя, продолжая поглаживать полулежащую молчаливую Вику, — у тебя проявилась агрессия, и у твоих родственников тоже, но ты просто лучше подготовлен и еще местный герой, поэтому тормозов у тебя нет.

— Ну я их не зачистил, значит есть тормоза, — улыбнулся Саша, с тревогой поглядывая на Вику. Ее поза ему не нравилась, в основном тем, что девочка явно берегла спину. — А у вас что?

— А у нас… — товарищ капитан промедлила. — У нас Вика забыла, что она офицер, стоило ей только войти в дом, где над ней… Избили ее сильно, половые органы трогали, довели нашу девочку до паники. Стоп! — остановила она рванувшегося Змея. — Никого убивать не надо. Девочка наша услышала, как во сне Грейнджеры пытаются сопротивляться внушению.

— Насколько сильно избили? — поинтересовался задумчивый Лис.

— Почти до болевого шока, — вздохнула Катя, прижав к себе голову всхлипнувшей Вики. — Причем раны не брались бадьяном.

— А как тогда? — удивился Саша, не замечая следов крови на одежде девочки.

— Папа слезы феникса добыл и под опеку взял, — объяснила товарищ капитан. — Так что тут много непонятного, да и с василиском тоже… Ее хотели именно убить.

— Гермиону? — переспросил Лис. — Так и убили… Подожди, дай соберу в кучку все, что у нас есть. Итак, Перси, решившийся на насилие в доме, агрессия у Змея, отсутствие моральных принципов у Лиры… А у тебя?

— А у меня отец чуть в ящик не сыграл, — ответила Луна. — Вывела сама, в жестком варианте.

— Что делают из Змея, мы вычислили, — заметил Виктор. — Но вот цель убийства, да еще и в таком варианте, Лиры — непонятна.

— Значит, чего-то мы о Лире не знаем, — задумчиво проговорил Змей. — Еще и без ствола грустно.

— Со стволом еще грустнее станет, — сообщила ему Катя. — Нам по двенадцать-тринадцать, и мы не Сталлоне со Шварценеггером. Отдачей в Запретный лес унесет.

— Это да, — кивнул Лис, почесав череп. — Надо сообразить что-то взамен. Что у нас в этом году?

— Нежить летающая, дементорами зовущаяся, — сообщила Вика, прикрыв глаза от Катиной ласки. — Вроде бы я взрослая баба, а так приятно, просто слов нет.

— Откат у тебя, мать, — Змей присел рядом с девочкой, слегка ее обняв так, чтобы не потревожить спину. — Просто эмоциональный откат, так бывает после боя, и нервничать не надо. Что там с нежитью?

— Дементоры полезут в поезд, твоего крестного искать, — криво ухмыльнулась Вика. — И вот чувствую я, они меня под шумок зачистят.

Ксено Лавгуд подслушивал. Он слушал, о чем говорят дети, в этот момент точно детьми не бывшие, и понимал, что перед ним боевые товарищи, побывавшие, скорее всего, не в одной переделке. А когда услышал, о чем говорит его новая дочь… Или она пророк, или знает что-то, чего не знает мистер Лавгуд, который, в свою очередь, о дементорах знал, но вот такие подробности для него были внове. А дети называли фамилию той, что действительно отвечала за внешнюю охрану, к которой относились и дементоры, исключительно точно охарактеризовав даму. Предчувствию Гермионы следовало бы доверять, поэтому Ксено шагнул в камин.

— Чего боятся эти дементоры? — мозговой штурм продолжался.

— Огня, по идее, — неуверенно сообщила Вика.

— Змей, огнемет кустарно сделаешь? — поинтересовалась Катя.

— Да что там делать, — отмахнулся он. — Мы завтра оставим Джинни у тебя, и мы с Лисом сходим в хозтовары. Затаримся, опять же взрывчатку можно сделать и об оружии подумать. Принимается план?

План был принят «на ура», поэтому товарищи офицеры принялись обсуждать текущее положение вещей, что с ним делать и как защитить Джинни в школе. Ничего кроме травматической пенэктомии, впрочем, мыши предложить не могли, а Катя предложила найти дихлофос или его аналог, чтобы вооружить девочку.

— Сурова ты, мать, — заметил Лисицын. — Дихлофосом в глаза — это серьезно.

— А вот нечего на твою сестру нападать, — товарищ капитан совершенно по-девичьи показала язык.

Часть 7

Невилл пытался взять себя в руки, но это ему не удавалось. Не хотелось ничего, поэтому он отказался идти с бабушкой в больницу, он не хотел вспоминать. Не хотел видеть родителей и вспоминать, какой была Луна, когда… Сердце рвалось на части от понимания собственной беспомощности, почему-то бабушка этого совершенно не видела, живя в каком-то своем мире, недоступном мальчику.

— Нет, ты пойдешь, я сказала! — вышла из себя Августа Лонгботтом.

— А то что? Под Империо поведешь? — с брезгливостью глядя на женщину, спросил мальчик. — Давай, напомнить, как накладывать?

Такого Невилла Августа не знала. Она не смогла его заставить сделать то, что считала нужным, мальчик просто игнорировал ее или отбривал очень злыми фразами, из которых следовало, что никакого доверия к ней ее внук почему-то больше не испытывает. Сообщив ему, что он лишен сладкого, мадам Лонгботтом отправилась в больницу. А грустно улыбавшийся Невилл думал о том, какая бабушка все-таки… Живущая в каком-то другом мире, где Невилл — маленький мальчик, а не прошедший через смерть юноша. Испытавший на себе и Круциатус, и… бывавший не раз в бою. Только кому есть до этого дело? Перед глазами снова вставали все те, кто шел с ним рядом к победе и не дошел. Один за одним вставали лица, и казалось, что каждое из них смотрит с немым вопросом: «Почему ты жив, а мы нет? Почему?»

В небольшой комнате поместья Лонгботтом выл от страшной душевной боли двенадцатилетний пацан, не в силах справиться со своей памятью и с самим собой, он даже не плакал, а выл, громко, никого не страшась и не стесняясь, ведь до него никому не было дела. Взрослые люди вновь показали себя во всей красе, проигнорировав то, о чем им кричали во все горло. Как тогда в мае… «В школе вам ничего не угрожает», «это всего лишь грязнокровки», «не придумывай себе проблем»… И падающие на холодные камни тела… Одно за другим…

Тела тех, кто вчера еще улыбался, шутил, мечтал жить и любить. Отчаянный крик Кэти, потерявшей, казалось, саму душу. Рык идущего на смерть Драко. Визжащая Парвати и воющий Уизли… Они дрались, стараясь защитить… Что они защищали? За что они умирали? После смерти Дамблдора было понятно, за что они дерутся — быть овцами на закланье уже никто не хотел, Перкс свидетель.

Скоро в школу, скоро он увидит всех тех, которых не станет, кого через два года, кого через четыре. Как смотреть им в глаза? Как⁈

* * *

— И что предлагается лепить? — поинтересовался Лис. — Ранцевый огнемет?

— В условиях вагона это крематорий для всех, — хмыкнул Змей. — Надо что-то простое и непритязательное, типа дихлофоса и зажигалки… Тьфу, привязался же этот дихлофос…

— Это бывает, тем более, что идея хорошая, — ухмыльнулся товарищ лейтенант, исключительно положительно относившийся к любой идее уменьшения поголовья тех, кто угрожает девочкам. — Давай так, делаем и то, и другое…

— И МОНки, — кивнул старший лейтенант, искренне любивший все взрывающееся. — Затариваемся тут, а потом домой двинем.

— Домой — это правильно, — согласился Лис.

Дома оказался радостный Артур Уизли, совершивший, на взгляд старлея Сидорова, стратегическую ошибку. Просто огромную ошибку, учитывая состояние его же младшей дочери. Ну и учитывая отношение Лиса к сестре… Поэтому, когда Артур открыл рот, даже Молли поняла, что сейчас будут жертвы.

— Я выиграл в лотерее! — обрадованно выкрикнул Артур. — Поэтому мы все едем в Египет!

— В Египет, значит? — поинтересовался Лис, осторожно отставляя сумку с купленным в сторону и засучивая рукава.

— Да! В Египет! Вы рады? — по мнению Змея, отец семейства был недалеким человеком, желающим проблем. И проблемы не заставили себя ждать.

— В Египет, значит, — Лис скользнул вперед, нанося первый удар, от которого мистер Уизли, не ожидавший, что его будут бить, согнулся. — У тебя дочь едва дышит и всего боится, а тебя в Египет понесло? Н-н-на! — откуда в этом мальчишке взялась такая сила, Артур подумать не успел — ему в лицо ткнулось что-то твердое и что-то хрустнуло.

— Ронни, сынок, не убивай папу, пожалуйста, — меланхолично попросила Молли, с интересом наблюдая за тем, как мужу «прилетает» от младшего сына. Попытавшихся сунуться близнецов, двумя точными ударами отправил на пол Змей:

— Двое дерутся, третий не лезет. И четвертый не лезет, понятно? — поинтересовался Саша. — Не вижу понимания. Вам понятно или еще раз стукнуть?

— Понятно! Нам все понятно! — хором закричали стоявшие на четвереньках Фред и Джордж, которых Змей очень не любил за их «опыты» над детьми. Память сохранила многое, да и Лис рассказал… В общем, близнецам не повезло — Поттер не Дамблдор, два раза не повторяет.

Все понял и Артур Уизли, поэтому, когда притомившийся Лис поинтересовался, куда папочка хочет спустить премию, тот ответил правильно: «Куда ты скажешь». А Витя хотел отвести сестренку в Мунго, чтобы ее там хотя бы обследовали, может, и помочь чем смогут. Молли Уизли, что интересно, за Артура не вступалась и сирену не включала. Это тоже что-то значило.

Змей и Лис удалились в гараж, где среди натасканных Артуром штепселей находились и очень нужные вещи. Поэтому товарищи офицеры сели мастерить оружие, а Молли, тяжело вздохнув, отправилась помогать Артуру костеростом и бадьяном. Артур же был в шоке, он никак не мог понять, за что получил, причем в основном по верхнему отростку, поэтому миссис Уизли пришлось ему объяснить:

— Артур, у нас тяжело пострадала Джинни, это для тебя что-то значит? Почему ты вместо того, чтобы отвести доченьку в Мунго, намерился отправиться в Египет?

Ответа Артура история не сохранила, зато в Мунго он был доставлен с диагнозом: «сотрясение черепа». Когда дежурный целитель выслушал Молли, он пожал плечами и подтвердил диагноз именно в такой форме, с улыбкой поинтересовавшись, не сильно ли ушиблась об Артура сковородка.

* * *

Весть об аресте Амбридж и предотвращении побега Блэка доставила сова. Катя с большим интересом прочитала статью, в которой пелись дифирамбы ДМП и Министру, хмыкнула, передавая газету Вике, после чего вернулась к Джинни. Рыжая девочка играла с кубиками, заставляя Катю переживать из-за слишком сильного отката по возрасту.

— Джинни, а что случилось в школе, кто тебя так напугал? — осторожно поинтересовалась товарищ капитан, но рыжая девочка лишь заплакала.

— Реакции у нее специфические, — проговорила Вика, читая газету. — А меня, похоже, не убьют.

— Ну, или режиссер что-то другое придумает, — пожала плечами Катя. — Слишком упорно тебя пытаются…

— Вот и мне странно, — Виктория Викторовна сладко потянулась. — Слишком это как-то… Есть тысяча способов зачистить, почему именно так?

— Это мы так просто не выясним, — вздохнула товарищ капитан. — Как бы ребенка разговорить?

— Это был Том, — вдруг сообщила им Джинни. — Он был у меня в голове и показывал картинки… Такие… С голыми мальчиками и девочками… И показывал, что со мной сделает…

— И психика поплыла, как на насилие, — кивнула Вика. — Ребенок же, вот и не выдержала. Хотя от шестнадцатилетнего пацана я таких знаний не ожидала, учитывая эпоху, в которую он жил.

— Это мог быть и не он, — заметила Катя, обнимая Джинни. Рыженькой очень нравилось, когда ее обнимают и гладят. Да им всем нравилось, потому что они были еще детьми.

— Хорошо, что бега за Блэком не будет, — облегченно выдохнула товарищ старший лейтенант. — Как там наши мальчики, интересно…

— Или мастерят чего-нибудь, или бьют кого-нибудь, — задумчиво произнесла Екатерина Александровна, поглаживая Джинни и Вику попеременно, на что обе реагировали примерно одинаково. — Как там твоя спина?

— Уже не болит совсем, показать? — спросила Вика, после сегодняшнего утра уже совсем забывшая о боли. Правда, о том, что с ней сделали, она помнила очень хорошо.

— Как вы тут, девочки? — улыбнулся вошедший в комнату Ксено, которого никто не боялся, даже Джинни.

— Мы хорошо, — радостно улыбнулась Катя папе. — Спасибо за дементоров и Блэка.

— Догадалась, да? — хмыкнул мистер Лавгуд. — У Грейнджеров стоял чернейший артефакт, поэтому Грейнджеры отправлены на лечение, на материке им помогут.

— Я их боюсь, — призналась товарищ старший лейтенант. — Не прогоняйте меня, пожалуйста.

— Я от дочерей не отказываюсь, — Ксено обнял девочку, счастливо пискнувшую от этого.

— Кать, почему я так реагирую, как маленькая? — спросила Вика, когда папа вышел.

— Ты в той жизни этого не знала, вот поэтому, — грустно улыбнулась Катя. — Так, где эти охламоны летучемышиные?

Часть 8

Невилл старался экономить зелье как мог, но все равно оно ему было нужно почти каждый день. Головные боли, бессонница и кошмары стали его постоянными спутниками. Казалось стоит закрыть глаза и перед глазами встает квиддичное поле полное Пожирателей, дементоров, оборотней… Грустная улыбка все понявшего Поттера, надеявшегося купить жизнь хотя бы малышей своею. Поттера, которому просто незачем было жить, знать бы заранее… Но сейчас же есть время, можно объяснить этим двоим, что они друг без друга даже не живут! Можно же? Поймут ли?

А еще заносчивый Драко. Как не любил его Невилл в самом начале, и как все изменилось потом. Белобрысого изменила Астория, маленькая девочка сделала из засранца человека. Жаль, что прожила так недолго… Перкс, Турпин, Мун… Все они вставали перед глазами мальчика. Их растерзанные тела, лица, на которых навечно застыли ужас и боль. Каждую ночь, стоило только закрыть глаза. Иногда Невилл чувствовал, что сходит с ума. Газеты принесли весть о предотвращении побега Блэка и аресте Розовой Жабы, эта новость выбила Невилла из равновесия. Неужели он вернулся не один, и кто-то сумел убедить родных? Неужели кому-то поверили, и они отныне не одни?

Эта надежда помогала жить, с нею отступали картины прошлого. Невилл уцепился за надежду, как за спасательный круг, выныривая из кошмаров, выплывая из постоянной боли, находя в себе силы немного поспать. А до Августы начало медленно доходить, что с внуком что-то не то, но убедить его отправиться даже в Мунго было невозможно, разве что связать. Однако женщина понимала, что после такого внука она потеряет. Попросив двоюродного деда ребенка поговорить с ним, Августа совсем не ожидала какого-то результата, не ожидал его и «дядя Элджи», в ответ на душеспасительную сентенцию получивший очень взрослый усталый взгляд…

— Да что ты можешь знать, — сказал ему тринадцатилетний пацан, махнув рукой, а после, сгорбившись, будто старик, ушел в свою комнату, не отвечая ни на какие вопросы.

Проживший не самую простую жизнь мужчина видел, что это не игра, но вот принять то, что видели его глаза — принять это было трудно, потому что на месте внука он видел ветерана, искалеченного войной. Потерявшего самого себя ветерана, но ведь такого не может быть, откуда сопляк может знать такое?

Если бы «дядя Элджи» хотя бы поделился своими мыслями с Августой, то, возможно, все было бы иначе, но он оставил все сомнения при себе. Поэтому Августа лишь удивленно озирала полки шкафчика, в котором хранились зелья, отмечая убыль обезболивающего. К счастью, она не догадалась ограничить его потребление, но и не спросила, по какой причине внук потребляет его в таком количестве.

Взрослые люди снисходительно поглядывали на юного Лонгботтома, не желая замечать, как ему плохо, не видя наметившейся седины, не понимая, что это значит. Взрослые люди не верили в то, что с ребенком могло произойти что-то важное. Маги не видели вполне знакомых и понятных симптомов. Сопляк же…

А «сопляк» погружался внутрь себя, внутрь своей боли и тоски. Понимая, что его предали, он находил в себе силы жить дальше, найдя себя в физической подготовке. Невилл бегал каждый день, чтобы повысить выносливость, поднимая свои шансы на то, чтобы прожить подольше. Он верил в то, что не один в этом прошлом, а потому не должен быть обузой друзьям, которые обретали в его памяти совсем другие черты. Более героические, более смелые… А взрослые люди снисходительно смотрели на отчаянно тренирующегося пацана, даже не спросив, зачем… Чего спрашивать, сопляк же…

* * *

Собравшись в кружок, товарищи офицеры анализировали происходящее, произошедшее и то, чему еще только предстояло произойти. Катя, как старшая по званию, чувствовала, что все не так просто. Змей был больше все-таки боевиком: прибежать, всех убить, убежать. Хотя думать, конечно же, умел, но ситуация была уж больно нестандартной.

— Значит, говоришь, старшенький полез без трусов на девочку? — задумчиво поинтересовалась товарищ капитан. — А вот по твоим воспоминаниям, Лис, насколько это для него… ммм… Характерно?

— Да и близко не лежало, — вздохнул Виктор, погладив уснувшую Джинни. — На мой взгляд выглядело так, как будто девочку хотели зачистить.

— Мыш включил мозги, — хихикнула Вика. — После насилия она бы просто ушла в себя, став молчаливым инвалидом, а это значит, что она что-то знает.

— «Гэндальф дело говорит», — процитировал Змей, обратив на себя удивленные взгляды коллег. — Ну был по молодости грех, чего вы?

— Змей-ролевик это что-то, — заулыбалась Виктория Викторовна.

— Ладно, похихикали и хватит, — прекратила хиханьки Катя. — Надо разобраться в том, что знает или, возможно, видела, Джинни… Стоп! Мы уже знаем, что мордобития Малфоя, как в книжке, здесь не было, так?

— Так, — кивнул Лис. — И что?

— А как тетрадка попала к Джинни? — поинтересовалась товарищ капитан. — Если старший Малфой ее не подкидывал? Быстро вспоминай, кто у вас был перед вторым курсом дома!

— Хм… Знаешь, вот этого память не сохранила почему-то, — растеряно проговорил Лис. — То есть дырка такая… Или по естественным причинам, или…

— Или память удалили, — кивнула Вика. — Так что с Джинни тоже не все просто.

— Ладно, что у нас с оружием? — поинтересовалась Екатерина. — Есть что-то такое, от чего нас в лес не унесет?

— Ножи у каждого, метать умеем, проверили, еще самопальные сякены сделали, — доложил Змей. — Скреппер механический строительный переделали, гвоздей к нему, ну и серебро надо подумать, конечно, оборотень же планируется.

— Оборотень имел смысл вместе с дементорами и Блэком, — заметила Вика. — А вот будет ли он без этого набора — сие природе не ведомо. Кстати, Кать, папе про оборотня сказала?

— А как же, — улыбнулась товарищ капитан. — Будет аврорату на потанцевать. Но не сразу.

— То есть на этот год у нас неведомо что? — поинтересовался Лис. — Там вместо Блэка кто другой не сбежит?

— Не сбежит уже, — заметил вошедший в комнату мистер Лавгуд. — Всех, кого доченька вспомнила, как вы говорите, зачистили. Взбесившийся дементор и зачистил. Бывает. Кстати, у Блэка метка была, но Поттеров он не предавал, это абсолютно точно.

— Крысы у вас нет и не было? — поинтересовалась у Лиса Вика. — А кто тогда предал?

— А был ли мальчик? — задумчиво проговорил товарищ старший лейтенант. — Меня волнует, как тринадцатилетний пацан с сорокалетним мужиком справился?..

— Ма-а-агия, — хихикнула Вика.

Все еще больше запутывалось, на книжки походя только срежиссированными событиями да героями. Ничто больше на книжки не походило совершенно, по мнению Вики. Самой большой удачей было то, что папа Ксено, похоже, занимал какой-то высокий пост в Министерстве, раз сумел побудить на действия аврорат и Отдел Тайн.

Джинни вела себя, как ребенок трех-четырех лет от роду, но в Мунго поначалу от нее отмахнулись, что мгновенно заставило Лиса напрячься. Правда, так просто от него уже отмахнуться было невозможно. Привет-ведьма была вынуждена все-таки вызвать целителя. До того момента она вела разговор в духе: «да откуда у тебя деньги, сопляк, вы же нищие».

— Значит, Мунго уже научился отказывать в помощи, — заметил Лис. — Думаю, Риту Скитер эта информация заинтересует.

После этой фразы внезапно появилась и вежливость, и целитель, и даже внимание к маленькой пациентке. Целитель Мунго подтвердил то, до чего Катя дошла своим умом — малышку прокляли, но проклятье уже было снято, оставив свои последствия. Внезапно оказалось, что проклятье было темным и не предполагало выживания Джинни. Тогда в Мунго было отправлено «это», которое Перси. Лис надеялся на то, что всегда правильный староста факультета все-таки не внезапно сошел с ума… Быстрый результат не обещали, но то, что не отмахнулись сразу, уже должно было насторожить.

— Значит, и с братом у тебя не все чисто, — хмыкнула Катя. — Интересно, кто играет?

— Почему не бородач? — поинтересовалась Вика, с удобством устроившись рядом со своей названной сестрой.

— Потому что бородачу это не надо, у него своя игра, — объяснила товарищ капитан. — Лис!

— О прекраснейшая, — упал на колени перед диваном веселящийся Виктор. — Чем могу?

— Тем, чем подумал, пока не можешь, — усмехнулась Катя. — Ты маму Молли допроси на тему того, кто к вам гулял, может, хоть она вспомнит?

— Слушаю и повинуюсь, о, мудрейшая, — Лис изобразил восточный поклон под девичий смех.

Часть 9

Замотавшись с покупками и оружием, Лис сумел расспросить маму Молли только непосредственно перед отправкой в Хогвартс. Вика вполне пришла в себя, да и Джинни удалось отогреть, тут сильно помогла именно Вика, вспомнившая, как лечили подобные состояния, поэтому у рыженькой девочки были таблетки, ну и Катя, конечно, которая могла кого угодно свернуть в сложную фигуру. По крайней мере, близнецам встреча с ней не сильно понравилась. Можно сказать, это была их последняя гастроль. Пожелавшие подшутить над «малышкой Луной», юноши баюкали те места, которыми обычно думали, по мнению Кати.

— Знаешь, сын, — задумчиво произнесла миссис Уизли. — В точности я не помню, но произошедшее с Персивалем ограничивает круг подозреваемых всего двумя людьми.

Произошедшее с Перси… Это тема была очень болезненной для Молли, потому что, когда Ронни предположил, что Перси мог быть под управлением, она вцепилась в эту версию всеми конечностями. Проверить, правда, сходу не удалось, но у аврората был свой менталист, поэтому женщине удалось через старые связи попросить о личной услуге. Лучше бы она этого не делала, потому что открывшаяся правда ее уничтожила бы, если… Джинни нуждалась в ней, Рон поддержал маму, даже Джордж с Фредом поняли, насколько сложна ситуация, и поддерживали Молли изо всех сил. Это было очень сложное время. Лис не связал сразу откровения Перси и приказ товарища капитана, а, подняв тему, понял, что мама все еще надеется, что Перси не добровольно на это пошел… Не добровольно подкинул темный артефакт сестре, не добровольно, испугавшись, хотел закрыть ей рот… Но против заключения менталиста не пойдешь. Перси Уизли разделял идеи Волдеморта. Кто его заразил этой отравой, когда?

Молли во всем винила себя, поэтому ее было страшно оставлять одну, но приехавший брат увез маму в румынский заповедник. Узнать, что твой брат стал врагом — это было тяжело для всей семьи. Абсолютно для всех… Молли не смогла выдержать такого предательства, нет, она не наложила бы на себя руки, но…

* * *

В поезд подтягивались постепенно. Сначала Лис, Змей и Джинни заняли купе, куда потом уже явились и девчонки. Улыбок не было, о случившемся в семье Лиса знали и ему сочувствовали, так же как сочувствовали и Молли Уизли. За всем произошедшим чувствовалась опытная рука. Учитывая обилие именно темных артефактов, как-то не верилось, что это Дамблдор. Товарищ капитан пыталась додуматься, основываясь на информации, полученной от Вики, кто это может быть, но идей просто не было.

Находясь в задумчивости, Катя увидела мальчишку, которого в прошлый раз подруга идентифицировала, как Невилла Лонгботтома. Поймав его взгляд, товарищ капитан встрепенулась, вскочила и буквально затащила пацана в купе. Удивленный Змей поднял взгляд и увидел глаза похудевшего за лето Невилла. Минуту, наверное, они смотрели в глаза друг друга, потом Невилл осмотрелся, заглянув в глаза каждому. И была в его взгляде такая боль, что офицеры подались вперед. Они знали такой взгляд, видели его не раз у своих друзей, да и у друг друга.

— Вы… — тихо заговорил Лонгботтом. — Вы тоже? Тоже вернулись? Но, Луна, тебя же не убивали… Или?

— Мы стали другими, Невилл, — ответила Катя, начавшая догадываться, о чем говорит мальчик. — Но мы не помним. Расскажи нам.

— Вы не помните, — плечи пацана опустились, Лис со Змеем быстро переглянулись. — Я… Я расскажу.

— Ты только не нервничай, — попросила его товарищ капитан. — Расскажи нам, а мы пока чайку сообразим.

— Уже все изменилось, это вы? — спросил Невилл и сам же кивнул головой. — Конечно, вы. Но Блэк?

— Блэк — пожиратель, — вздохнул Змей, протягивая ему кружку с чаем. Обычную алюминиевую кружку.

— Вот как, — Невилл принял кружку, поблагодарив кивком. — Тогда понятно. Даже спрашивать не буду. В общем, на четвертом курсе был Турнир, в котором обманом заставили участвовать Гарри. Тогда же возродился тот-которого-лучше-не-называть, на пятом курсе Амбридж пытала многих, а в конце погибла Гермиона, закрыв тебя, Гарри, собой. Только тогда ты понял, как сильно любил ее. Джинни пыталась, но твое сердце было закрыто, а на седьмом курсе ты погиб, пытаясь обменять свою жизнь на наши, но это было бессмысленно. Нас просто убивали, одного за другим… Луну запытали в Малфой-маноре… а я ничего не смог…

— Как ты погиб? — спросила Вика, помнившая, что по книге Невилл пережил Битву.

— Сожгли вместе со Шляпой, — вздохнул мальчик. — Вы все приходите ко мне ночью… Я уже и спать не могу, только глаза закрою и снова — Кэти, Парвати, даже Малфой…

— А что Малфой? — заинтересовался Лис.

— Он за Асторию свою мстил… — почти прошептал Невилл.

— Надо будет отловить его и показать, — задумчиво произнесла Катя. — Сможешь?

— Куда я денусь… — потерянно проговорил мальчик, но его обняли девочки и мальчики.

— Ты наш, — веско сказал Змей. — Что бы ни случилось, ты наш, и пока есть мы, ты не один.

Впервые почувствовав, что он не один, Невилл заплакал. Товарищи офицеры знали цену этим слезам. И мужчины плачут. Невилл отпускал боль, начиная чувствовать себя опять — одним из многих, стоящим в общем строю. Так как дементоров не предполагалось, то офицеры были довольно расслаблены. Оказалось, что расслабились рано. В вагоне погас свет, мгновенно включившие Люмос офицеры переглянулись, заталкивая девчонок за спины, а Змей полез за заначенной, на всякий случай, конструкцией.

Дверь медленно отворилась, и под охреневшим взглядом товарища старшего лейтенанта на пол упал тот самый снаряд с таймером. Но тут дернулся Невилл, и снаряд превратился в истерзанное девичье тело, у которого не было даже головы. Змей зарычал, запуская в это нечто пламя… Наверное, запустивший боггарта в вагон ожидал многое, но не то, что духа будут жечь. Не ожидал этого и частично материальный дух, довольно быстро исчезнув. Вряд ли на него повлиял огонь, что чуть не поджег вагон, судя по копоти, но с этим можно было разобраться и позже. Забежавший в купе профессор получил по органам размножения от Змея, не очень соображавшего, что делает.

— М-да, нехорошо получилось, — произнес Змей, когда прыгнувшей к нему Вике удалось привести его в более-менее соображающее состояние.

— Оклемается, наверное, — неуверенно предположила Виктория Викторовна, обнимавшая Сашу. На полу в позе эмбриона лежал, ну, судя по всему, профессор Люпин.

— Оклемается, конечно, — хмыкнула Катя. — Оборотни — они крепкие. Учитывая, что он единственный кандидат на запуск боггарта…

— А давайте авроров вызовем? — предложила тихо доселе сидевшая Джинни, но мужчина проявил неожиданную прыть, мгновенно оклемавшись.

— Боггарта-то зачем? — удивилась Вика. — Нелогично получается…

— Р-р-разберемся, — ответил ей Змей, приходивший в себя после увиденного.

— Операция «напугай Поттера» провалилась, — хихикнула товарищ капитан.

— Нет, ну почему? — произнес Александр. — Напугали качественно, вот только реакция у меня на страх не всегда ожидаемая.

— У нас у всех… Реакция, — хмыкнул Лис, разбирая кустарный огнемет.

* * *

Отойдя от зрелища, товарищи офицеры обсуждали происшествие и не понимали — зачем? Какой смысл был именно в испуге? В этом не было никакого смысла. Одно дело познакомить с дементорами и совсем другое — просто напугать. Отсутствие логического обоснования события, являвшегося абсолютно точно срежиссированным, раздражало неимоверно.

— Ну допустим, испугался бы пацан до мокрых штанов, и что? — поинтересовался Змей, поглаживая рукоять ножа. Хотелось набить кому-нибудь лицо.

— Бросился в объятия мужику? — предположила Катя.

— У меня ориентация другая, — заметил товарищ старший лейтенант.

— А у него? — хихикнула Виктория Викторовна.

— Овощ его знает… — Змею почему-то резко захотелось окопаться, хотя спецназу такие желания несвойственны. — Давайте лучше поедим. Одно мы выяснили точно.

— Это что? — удивился Лис.

— Если оборотню дать по первичному половому признаку — ему больно, — объяснил товарищ старший лейтенант. — А раз ему больно, то можно бить.

— Интересный вывод, — хмыкнула Катя. — Кстати, Лира, чего ты на Змея прыгнула?

— Как-то само получилось, — девочка смутилась. — Как будто толкнуло что-то…

Обсуждать этот факт не стали, за окном уже стемнело, поезд замедлял ход, что означало скорое прибытие на конечную станцию, где их всех будут ждать очередные «приключения». Немного испуганная Джинни, которая не боялась никого из них, включая Невилла, в свою очередь несколько расслабившегося. Еще одна забота — Невилл и его «афганский синдром», хотя здесь, получается «хогвартский», а не «афганский»… Впрочем, разницы не было никакой, типичная военная посттравматика.

Часть 10

В голове Невилла все как-то переплелось, и, несмотря на то, что ему объяснили, он по-прежнему считал товарищей офицеров пришедшими из будущего, только забывшими все события. Состояние Джинни что-то напомнило мальчику, возможно это было проекцией, но он решил, что теперь отвечает за Джинни. Катя, как и Лис, отлично понимали, что такое «якоря», поэтому не мешали, просто наблюдая.

На праздничном пиру, кроме откровенно кислой передней части головы Дамблдора, ничего примечательного не было. К явлению Люпина товарищи офицеры были готовы и даже улыбнулись тому, на что профессор Люпин отреагировал несколько нервозно. Благодаря Невиллу обратили внимание на Малфоя, ничего не замечавшего вокруг, при этом старавшегося не глазеть на только что поступившую девочку.

— Малфой, похоже, попал, — хмыкнул Змей, когда они шли к спальне.

— Да, — кивнул Невилл. — У них была любовь с первого взгляда, такой любви я больше нигде не видел, ну, может быть, только твоя к Гермионе, но ты понял, когда стало поздно.

— Ну вот отловим гражданина и воспоминания ему покажем, — предложил Лис. — Хоть предупредим, что ли.

— Учитывая, кто ее заавадил… — Невилл замотал головой.

— Ладно, по команде «отбой» наступает темное время суток, — сообщил Змей. — Спать пошли.

— Змей! Кто? — тихо спросил отлично знавший командира Лис, когда они уже улеглись по койкам.

— Лира, — так же тихо ответил Змей. — Как магнитом, а у тебя, Катя, да?

— Да, — кивнул Виктор. — Тоже, как магнитом…

Девочки в свою очередь обсуждали все тех же Малфоя и девочку, заметив немного больше, чем мальчишки. Они видели и как неотрывно смотрел Драко на девочку, и как не отводила взгляд она. Девочки понимали, что эти двое влюбились с первого взгляда… Заметив, как вздохнула Вика, товарищ капитан приперла подругу к стене.

— Колись давай, — посоветовала Катя. — Лис или Змей? Или Невилл?

— Змей… — прошептала Вика, опустив взгляд. — Тянет к нему невыразимо, ничего с собой поделать не могу.

— А по книге что было? — заинтересовалась товарищ капитан.

— Там странно было, — грустно улыбнулась Виктория Викторовна. — До пятого года включительно мы с ним… ну… хотя парой вроде бы не были, а потом я вдруг бросила его в самый тяжелый момент.

— Ну-ну, не плакать, — обняла ее Луна. — Это не ты была. А что там у вас будет… Да и у нас…

— Лис? — понимающе спросила Виктория и, увидев кивок, обняла подругу.

Влюбленность нагрянула нежданно, хотя, в общем-то вовремя, конечно, если судить с точки зрения физиологии, пубертат — он зверь такой, непростой. Вон, у Малфоя вообще с первого взгляда и, судя по рассказу Невилла, на всю жизнь. На всю оставшуюся им жизнь.

* * *

Уроки начались вполне спокойно, начавшись с сонного часа, то есть Истории Магии, затем ожидалась защита от темных искусств в исполнении, так сказать, яркого представителя, что вызывало улыбку. Катя с Джинни были на курс младше, поэтому на уроке они были в составе: Змей, Лис, Лира и Невилл. Их пригласили следовать за профессором, с целью представить боггарту. Змей задвинул Лиру за спину и внимательно посмотрел на оборотня:

— Вам в поезде не хватило? — тихо, но отчетливо поинтересовался товарищ старший лейтенант. — Или хотите повторить для всех?

— О чем вы говорите? — удивился Ремус Люпин.

— О некоторых неприятностях для вас лично, в случае если вы меня испугаете, — сообщилЗмей. — Проверять будем?

— Но я должен… — начал говорить Люпин, на всякий случай сделав шаг назад.

— Чары вызова авроров очень просты, — улыбнулся товарищ старший лейтенант. — И даже если меня неожиданно вызовут к директору, авроров я вызвать успею.

— А при чем здесь аврорат? — сыграл удивление профессор, на взгляд офицера, так себе сыграл.

— Ну как же… Боггарт, дети… Можем еще полнолуния подождать, — оскалился Змей.

О чем разговаривал Гарри Поттер с профессором не слышал никто, а вот то, как преподаватель побледнел, увидели многие. Сам же Ремус был в замешательстве — не таким он себе представлял сына школьного приятеля, совсем не таким. Сейчас перед ним стоял не ребенок, а, скорее, ирландский волкодав, разглядывавший волка внутри Люпина, что заставило того заскулить. Поттер пугал, поэтому профессор решил Дамблдору ничего не говорить — пацан, знающий его секрет, точно отомстит, да так, что Альбус и не подумает вступиться… В Гарри не было и следа от наивного мальчика, которым себе его представлял Ремус, зато было очень много от папы Джеймса — такой же жесткий взгляд и готовность напасть.

Урок прошел теоретически, выпускать боггарта профессор Люпин не рискнул. Так же как и другие уроки, как потом выяснил волновавшийся за Джинни Невилл, а для рыжей девочки оказалось таким сюрпризом, что Невилл беспокоится о ней… Но Катя провела разъяснительную работу, в результате которой Джинни теперь робко улыбалась Невиллу.

— Он не врал, когда удивлялся насчет боггарта в поезде, — сообщила Вика офицерам.

— То есть у нас неизвестный враг, — констатировал Лис. — Или мои братцы берега потеряли.

— Допросим братцев, — хрустнул костяшками Змей. — Это не проблема, а если нет?

— Будем искать, — с известной интонацией сообщила Вика, товарищи офицеры заулыбались.

— Пока не разберемся — по одному не ходим, — предупредил Змей, своей паранойей гордившийся, хотя психиатр говорил, что это не паранойя, а естественное желание жить.

— О чем трындим? — вежливо поинтересовалась появившаяся будто из-под земли Катенька.

— О том, что не Люпин боггарта наслал, — объяснил ей Лис, сделав шаг, чтобы оказаться поближе, отчего девочка улыбнулась.

— И о том, что нужно ходить кучками, — дополнил Змей. — А то мало ли что, особенно Вики касается.

— Потому что убить пытаются? — напряглась девочка.

— Потому что я за тебя этот замок развалю нахрен, — объяснил Змей.

— Звучит, как признание в любви, — улыбнулась Катя, смутив обоих.

— Мало ли как звучит, — тихо произнес Лис, наклонившись почти к Катиному уху. — Главное же суть…

— Мальчишки, — у Вики это слово получилось как-то очень ласково.

* * *

То, что Ксено Лавгуд не пропустил мимо ушей информацию о том, что Гермиону пытаются убить, Кате было понятно. Непонятно было, что он может по этому поводу сделать, ну кроме выданного им с Викой порт-ключа. Поэтому, когда декан Гриффиндора возжелала поговорить с Викой наедине, товарищ капитан привела в действие свой запасной план. Запасной план заключался во флаконе оборотного.

— Вика, волос давай, — жестко приказала Катя, настраиваясь на работу. Она быстро скидывала свою одежду. — И что-то из своих вещей.

— Ты что хочешь делать? — удивилась Вика, но волос выдала. Через мгновение рядом стояли две Гермионы — одна одетая, вторая — только в трусах.

— Что я хочу делать… Это и хочу, — объяснила Катя, выглядевшая близнецом первой. — Не нравится мне этот вызов.

— Не может же профессор МакГонагалл… — расширила глаза одетая версия.

— Может, не может, потом узнаем, — сварливо сообщила товарищ капитан, одеваясь. — Ты сидишь здесь, сидишь тихо, что бы ни случилось, понятно?

— Так точно, — ответила растерянная Вика, протягивая свою мантию.

— А мы потанцуем, — оскалилась капитан Владимирова.

Она вошла в кабинет декана со спокойным выражением лица. Случившееся сразу вслед за этим Катя помнила урывками. Оскаленная морда старой кошки… Очень сильная боль, раздирающая на части… «Поганая грязнокровка»… Распахнутая дверь, в которой… Папа…

Часть 11

Это был даже не скандал… Это был взрыв, по мощности больше подходящий ядерному. Заполненная до упора аврорами школа, отмененные занятия, проверка всех профессоров… Разумеется, напавшая на Катю не была Минервой МакГонагалл, которая сейчас обреталась в Мунго, пытаясь восстановить двигательную подвижность — уж очень сложным проклятьем ее приложили. Напавшим на Катю оказался Ремус Люпин под оборотным, но… Под чарами подчинения. Кто наложил на оборотня чары подчинения, было пока не ясно, расследование шло.

Ксено вместе с коллегами опустил голову в Омут Памяти, чтобы просмотреть воспоминания дочери, отказавшейся отправляться в Мунго, потому что «сестренка в опасности». А сестренка рыдала, увидев в каком состоянии Катя, просто обняла и плакала, не в силах остановиться. Змею же было понятно, что в школе у них есть враг и самое лучшее, что можно сделать — убрать девочек из школы. Но… По какой-то причине Ксено это сделать не удалось. Зато удалось добиться запрета приватных разговоров с любым профессором, включая директора. Вика затвердила намертво чары вызова авроров.

— Мисс Грейнджер, вы взяли недостаточно предметов, вы должны взять больше, — невыразимцы обращают внимание на позу, жестикуляцию, специфические движения. — Я не буду успевать ходить на все предметы, — отвечает девочка, явно что-то заметившая.— Ах ты, грязнокровная тварь! — кричит профессор. — Круцио! Круцио! — увернувшаяся от первого луча девочка попадает под второй, отчаянно кричит, падая на пол. Конец воспоминаний.

— Да, не Дамблдор, — соглашается с коллегой мистер Лавгуд. — Опять неизвестный враг, но почему Гермиону? Надо выяснить ее действительный статус крови.

— Выясним, — кивает коллега. — Теперь мы абсолютно точно все выясним. Дамблдора отстранили, оборотень в школе и два непростительных — это перебор даже для него.

— Понять бы, кто этот неведомый враг, — задумался Ксено. — Что насчет крестражей?

— Ваша дочь не ошиблась, — вздохнул сотрудник Отдела Тайн. — Нашли два предмета… Да.

— Вашу же Моргану… — ругнулся мистер Лавгуд.

Неведомый враг. Покушавшийся на Пандору, да так, что ее пришлось спрятать даже от Ксено и Луны. Ксено не смог это пережить, но его друг и начальник не мог сказать правды. Пандора находилась в стазисе — очень уж тяжелые повреждения у нее были, хотя вылечить ее смогли бы, но при условии наличия этого неведомого врага — было слишком опасно. Они так и не смогли выяснить, чем была опасна Пандора… И вот теперь вроде бы магглокровка, и снова — покушение за покушением. Что это? Почему?

На эти вопросы не было ответов. Очень серьезный артефакт у родителей, оказавшихся чужими по крови. Поначалу казалось, что это Дамблдор, но у того, как оказалось, была своя игра, до конца непонятная, но своя. Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор не был садистом, не использовал темные артефакты, не стремился уничтожить магглорожденных, скорее наоборот. Охотно сотрудничал с Отделом Тайн, хоть это было секретом ото всех. Кто же этот неведомый враг, кто?

Начальник Отдела Тайн мучительно думал, пытаясь найти врага, который потенциально угрожал самому существованию Магической Британии.

* * *

Змей еще в той жизни был человеком жестким, хотя и любившим побалагурить. Но вот свое он защищал насмерть. Рано умершая мать, потерявший без нее смысл жизни отец и сестры, оставшиеся, фактически, на нем. Змей многому научился в своем детстве, защищая своих девочек так, что ни у кого и мысли не возникало их не то, чтобы ударить, но и просто обидеть. И вот теперь кто-то покусился на ту, что уже идентифицировалась как «моя». Лис, кстати, особенность друга знал, поэтому начали они с близнецов. Прижав обоих к стенке и сделав больно одинаковым синхронным жестом, Змей и Лис принялись допрашивать Фреда и Джорджа.

— Кто запустил боггарта в вагон? — спокойно поинтересовался Лис, и уже открывший рот Фред согнулся от боли. — Сначала думаешь, что хочешь сказать, потом говоришь правду.

— Да ты чего⁈ Мы с тобой знаешь, что сделаем? — не понял сути момента Джордж, правда, спустя несколько мгновений, узнав, что можно сделать, держа руку двумя пальчиками, очень хотел бы ответить на вопрос, но просто не знал ответа.

— Думайте, кто бы это мог быть, — так же спокойно спросил Лис даже с несколько скучающими интонациями в голосе, простимулировав брата.

— Разве что Хопкинс, — сдавлено проговорил Фред. — Он как-то кричал, что Гарри не настоящий герой и он выведет его на чистую воду.

— Давно кричал? — поинтересовался Змей, слегка стимулируя рыжика, чтобы не расслаблялся.

— В поезде еще, когда обратно ехали, — Джордж мелко дышал, такой боли он еще не испытывал.

— Ну вот видите, говорить правду легко и приятно, — улыбнулся Змей, отпуская Фреда. — Будете болтать — яиц лишу, верите мне?

— Тебе и Грюм сейчас поверит, — прошипел Джордж, баюкая руку.

Отпустив близнецов, которым потребовалась смена белья, в частности потому, что Лис от пакости в своем духе не удержался, товарищи офицеры пошли разыскивать Хопкинса. К счастью, они не знали, что Уэйн Хопкинс в книжке, которую читала Вика, учился у барсуков, а вот здесь — у львов, поэтому этим вопросом не задавались. Змея понятие «отклонение от канона» вообще мало интересовало, он хотел найти виновного, и он его…

— А вот и Хопкинс, — почти прошипел Змей, увидев идущего куда-то мальчика, и, не дав тому даже сообразить, что происходит, втащил в пустующий класс. Увидев оскалившегося Гарри Поттера, Уэйн почувствовал себя… нехорошо. — Ну скажи нам, Хопкинс, зачем ты запустил боггарта в вагон?

— Это не я! Это Уизли! — попытался закричать Уэйн, думая привлечь внимание, но ладонь Лиса лишила его такой возможности.

— Значит точно, ты, — улыбнулся Змей, достав нож. — Тебе какое яйцо не нужно, левое или правое?

— Я на вас… я вас… Спасите! — опять попытался закричать мистер Хопкинс, непроизвольно опорожнив мочевой пузырь.

— Ничего, мы не брезгливые, — посмотрел на мальчика товарищ старший лейтенант. — Итак?

— Я… Я хотел доказать… Что ты самозванец! — выкрикнул Уэйн. — Я должен быть героем! Я! А не ты! Я!

— Бред величия в тринадцать лет, — хмыкнул Лис, поднабравшийся всякой терминологии в свое время. — Не рано ли?

— В общем так, зассанец, — оскалился Змей, — еще раз что-то такое не только сделаешь, а просто подумаешь, и хоронить будут в закрытом гробу, это понятно?

— Я геро-о-о-ой, а ты само… само… — Хопкинс заревел от страха.

— Не пережал? — поинтересовался Лис.

— Нормально, — хмыкнул товарищ старший лейтенант. — Не убивать же. Он жеребенок, все-таки. Хотя если бы боггарта увидела Джинни…

— Так ты ему еще мало тогда, — Лис очень хорошо понял, что бы было, увидь девочка боггарта. — Хотя ты прав, не убивать же…

История с боггартом прояснилась, Хопкинс старался держаться от Змея подальше, но вопрос с нападением на Катю, которая в тот момент была Викой, все еще оставался открытым, а Змей очень хотел растерзать хоть кого-нибудь, понимая, тем не менее, что Слизерину такой выбрык просто не выгоден. Ясно было одно: без понимания, почему Гермиона, ответа на вопрос «кто виноват?» не будет. Хопкинс точно не мог наложить подчинение на профессора. Кто тогда? Кто?

* * *

Невилл чувствовал, что в школе происходит что-то очень странное и на предыдущую жизнь совсем непохожее, просто совершенно не похожее, как будто что-то сломалось и пошло не так, но у него было о ком заботиться и кого защищать. Мальчик сам не заметил, как начал воспринимать Джинни центральной фигурой своей жизни, а девочка, чувствуя внимание, заботу, желание защитить, оттаивала. Оттаивала и принимала Невилла как своего защитника. Джинни видела, что и мальчику непросто, что его гложет какая-то вина, поэтому сумела разговорить Невилла, плача потом вместе с ним.

— Мне казалось, Гарри умер там, в Отделе Тайн, вместе с Гермионой, — рассказывал Невилл. — У него будто бы отняли смысл жизни, он не стремился жить после этого.

— А я что делала? — спросила Джинни, сидя на диване рядом с мальчиком.

— Ты его любила, но он уже не мог принять твою любовь, — объяснил Невилл. — Он умер внутри, понимаешь?

— Значит, Гермиона была для него всем миром, — прошептала девочка. — Хотела бы я, чтобы меня так любили…

Часть 12

Круциатус Катю, скорее, встряхнул. Когда девочку перестали бить судороги, она задумалась. Вика, роняя слезы на спасшую ее подругу, массировала и растирала ее тело, а Катя думала. То, что Гермиона Грейнджер не была простой девочкой, рожденной не магами, сообразил, кажется, даже тупой, но кто же она? И как обеспечивалось влияние внутри школы? Навскидку Катя могла предположить химию, то есть зелья, газ, то есть те же зелья, и приборы, то есть артефакты.

— Вика, давай подумаем, как можно влиять внутри школы, — предложила Катя. — У меня три варианта: зелья, они же как газ, и артефакты.

— Еще контактные яды есть, почему бы не быть зельям? — припомнила товарищ старший лейтенант медслужбы.

— Зелья в еде или контактные кто-то должен подливать, — задумчиво проговорила товарищ капитан. — А вот артефакт достаточно один раз установить.

— Но защита замка… А есть ли защита у замка? — спросила Вика, пощекотав ногу подруги и отметив реакцию.

— Ай, — дернула ногой девочка. — Не хулигань. Можно у папы спросить, кстати. Он-то должен знать.

Дамблдор был от управления школой отстранен, вместо него в кресло директора временно сел мистер Бобкинс, сотрудник Отдела Тайн. По крайней мере, на время расследования. В дальнейшем попечители должны были назначить нового директора. А пока невыразимцы разбирались с тем, что в школе происходит. Папа Ксено, внимательно выслушав девочек, идею с зельями полностью не отмел, а услышав про газ и аэрозоль, признал, что этот вариант они пропустили.

— Значит, газ полностью не исключен, — задумалась Катя, пытаясь вспомнить, что с этим можно сделать.

— Газоанализатор, Катюша, — Вика поняла, о чем думает подруга. — Артефакт-то такой сделать можно.

— Вполне, — кивнула девочка. — Папа! — позвала она. — Можно ли сделать артефакт, который анализирует состав атмосферы?

— Всей атмосферы, луковка? — поинтересовался мистер Лавгуд.

— Что ты, папа, — хихикнула Катя. — Только области вокруг себя, чтобы газы и примеси определить, только у мальчиков в спальнях ставить его нельзя.

— Почему, доченька? — удивился Ксено, не понявший специфического юмора дочери.

— Когда в углу стоят носки, запах может быть такой, что насекомые передохнут, — объяснила товарищ капитан, не раз наблюдавшая обстановку в офицерском общежитии.

— Может, заодно и убирать научатся? — Вика хихикнула, представив самоубийство газоанализатора от запаха.

— Как же, жди, — хмыкнула милая девочка Катенька. — Газоанализатором исключим газ, а вот если артефакт?

— Артефакт мы, доченька, найдем, — твердо сказал мистер Лавгуд, обняв обеих своих дочерей.

— Кстати, папа, а тяжело было получить опеку над сестренкой? — спросила товарищ капитан, помнившая рассказы о том, какой это геморрой.

— Знаешь, как-то не задумался; как к магглокровкам у нас относятся, ты знаешь, — произнес Ксено, задумавшись и перебирая детали своего визита. — Ее будто готовили к передаче, или…

— Или? — удивилась Вика, понимая, что не все так просто.

— Или… — мистер Лавгуд не смог это произнести, но все понявшая товарищ старший лейтенант заплакала. — Мы найдем, кому это нужно, обязательно найдем.

* * *

Ксено Лавгуд слушал подчиненного, который разве что не подпрыгивал на месте от возбуждения. Молодой человек жестикулировал, пытаясь выразить свое удивление открывшимися обстоятельствами, а Ксено понимал, что если это так, то врагом может быть абсолютно кто угодно.

—…Ни один из родов не дал положительного отклика, то есть было что-то около пяти процентов, как у всех чистокровных, — вещал молодой сотрудник.

— То есть точно не магглокровка, — кивнул Ксено. — Уже результат. И что?

— Ни у нас, ни за рубежом, ну, до кого смогли добраться, конечно, — сообщил сотрудник. — Потому что те же русские, они на сотрудничество не идут.

— Это вы их просить не умеете, — хмыкнул мистер Лавгуд.

— Начали проверять прерванные и древние, — продолжил молодой сотрудник. — Вы помните, это по камням подобия и не очень просто.

— Я помню, — кивнул Ксено, которого начала раздражать манера подчиненного расписывать каждый шаг.

— Получилось… — молодой человек запнулся. — Эмрис и еще кто-то, причем, предположительно, русский. Ну… или…

— Или Дивные, — закончил фразу мистер Лавгуд. — Причем неизвестно, что хуже, потому что дивный народ за своего ребенка, даже полукровку, нас всех натянет на сосну, а что могут русские, мы все помним.

— И что теперь делать? — жалобно спросил подчиненный.

— Всех под Обет, чтобы информация никуда не утекла, — жестко приказал Ксено. — Я помню, что мы все и так, но еще один не помешает.

Скрывать информацию от дочерей мистер Лавгуд не собирался. Не несмышленыши какие все-таки. Поэтому, вытащив детей из спален — и дочерей, и их мальчиков, Ксено принялся рассказывать, что им удалось выяснить. Змей мрачнел, Вика удивлялась, Катя радовалась длине волос — они неохотно вставали дыбом. Происхождение подруги было очень необычным.

— У вас получилось, что с одной стороны род Мерлина, а с другой или Дивные, или русские, я правильно понял? — поинтересовался Змей.

— Да, это же объясняет, почему ее стараются убить так, чтобы выглядело своим желанием или несчастным случаем: и те, и другие за убийство мстят страшно, — объяснил мистер Лавгуд. — И понятно, почему хотят убить, ибо девочка может теоретически править всей магической Британией.

— Как мы можем ее защитить? — на Ксено смотрели глаза много повидавшего офицера, готового убивать, что мужчина очень хорошо почувствовал. Даже несмотря на то, что глаза эти принадлежали тринадцатилетнему пацану.

— Предлагаю отправиться к гоблинам, — произнес мужчина. — У Эмрисов точно должно быть хранилище.

— Если это безопасно и всем табором, — кивнул товарищ старший лейтенант.

— Всем чем⁈ — сильно удивился мистер Лавгуд.

— То есть всем вместе, — поправился Змей, сообразив, что англичанин может не знать понятия «табор».

— Как вы говорите, «вопросов нет»? — мужчина улыбнулся, вызывая кого-то через артефакт. Он шагнул к детям, которые точно не были детьми, что-то неуловимо напоминая мистеру Лавгуду…

* * *

Отправляясь со «всем табором», как выразился Гарри Поттер, Ксено учел предыдущий опыт, оставив двух невыразимцев под оборотным в школе. Невыразимцы изображали его дочерей и отличались беспечностью, то есть, другими словами, ловили злоумышленника на живца. И, надо сказать, не прогадали — на девочек попытались наложить подчиняющее, чему резко воспротивились специальные артефакты, выдернув к «живцам» все наличные силы и обеспечив первыми ниточками к неизвестному врагу, с надеждой на то, что эти ниточки не оборвутся.

После помещения в немагическую, облицованную специальным материалом камеру нападавшие потеряли вид студентов факультета Хаффлпафф, представ перед следователями взрослыми людьми, совершенно, правда, не известными, так как были полукровками откуда-то из Лютного. Отличительной чертой оказалась метка Пожирателя на руке у каждого из них.

— Подумай сам, — сказал один следователь другому, — пара Пожирателей нападают на двух чистокровных девочек… Сам-то веришь?

— Вторая-то по легенде магглокровка… — ответил второй, потом подумал и согласился. — Да, ты прав.

Часть 13

Гоблины поначалу отнеслись к посетителям подчеркнуто-равнодушно, но только до тех пор, пока Ксено не потребовал проверки на доступ к сейфу. Причем мужчина посчитал, что будет правильным проверить всех, даже уж точно свою дочь. Джинни и Невилл остались в школе, под присмотром невыразимцев. Делясь своими историями, они становились ближе, постепенно фиксируясь друг на друге. Воспоминания Невилла были просмотрены, приведя в ужас не только невыразимцев, мальчик только попросил небольшой отрезок показать Драко Малфою и Астории Гринграсс. Невилл хотел предупредить… Ведь он помнил, каким стал юный Малфой, забывая о том, каким он был, но невыразимцы выполнили его просьбу.

— Мистер Малфой, мисс Гринграсс, эти воспоминания предназначены для вас, — произнес мужчина в мантии Отдела Тайн. — Просмотрите их, пожалуйста. Хочу напомнить, что все увиденное секретно.

Хорошо знавший о том, что такое Омут Памяти, Драко лишь ухмыльнулся, оглянувшись на рефлекторно задвинутую за спину девочку и, взяв ее за руку, одновременно с ней опустил голову в Омут Памяти… Перед ними появились они же, но повзрослевшие. Безумно красивые фигуры на фоне заката в Астрономической башне. Идущие за руку в Большой зал. Обнявшиеся юноша и девушка… Видно с какой нежностью обнимает Асторию юноша, с какой любовью она смотрит на него. И — внезапно, скачком, бой. Яростный бой, в котором Астория бросается на помощь гриффиндорцам и безумно-долго падает с башни вниз, сраженная Секо…. Отца? Будто в замедленном времени окровавленное тело падает вниз и… Обезумевший от боли и горя Драко, совсем не похожий на себя. Идущий в свой последний бой Драко, убивающий, убивающий озверевших взрослых, явно не понимающий и не принимающий реальности. Связывающие от отца, брезгливая ухмылка тети Беллы, и отрезанная голова, из глаз которой уходит жизнь, на окровавленной траве… А потом того, кому принадлежат воспоминания, охватывает пламя… Невыразимцы взяли даже чуть больший кусочек, чем просил Невилл, чтобы показать, что это не игра, не подделка…

Вывалившийся из артефакта, судорожно хватающий воздух ртом Драко обнял девочку, которая просто рыдала. Ощупал, чтобы почувствовать, что она цела, и это не казалось неприличным. Только что, в тех воспоминаниях, они потеряли друг друга. Страшнее этого не могло быть ничего. Стоявшая перед глазами мертвая Тори на холодных камнях заставляла мальчика обнимать ее, почти доставляя боль, но она не замечала этого, потому что перед ее глазами на траве лежала голова Драко. Рыдающая Астория, заледеневший Драко, в этот миг полностью переменивший свои взгляды на жизнь. Его любимая в тех воспоминаниях бросилась спасать первокурсников от пыток и смерти. Значит, вот такое у них будущее. Значит…

Застывшие в объятиях мальчик и девочка, слившиеся, казалось, самими душами, и — буйство магии вокруг. Связавшая их неразрывными узами сама магия. Невыразимец такое видел впервые в жизни — просто яркая вспышка и налившиеся золотом и кровью кольца на руках детей, ставших в этот миг неразделимыми.

Где-то в манорах держались за то место, где по их верованиям располагалось сердце, лорд Малфой и лорд Гринграсс. Помолвка волею магии отразилась на гобеленах золотой сияющей нитью. Тронуть теперь этих двоих — все равно, что оскорбить саму суть магии. Это знали и понимали все находившиеся вне школы родственники детей. Поэтому лорд Малфой шагнул в камин — следовало провести переговоры, пока Гринграсс еще в остолбенении. О своей выгоде забывать не стоило.

А Драко и его Тори разглядывали кольца на своих руках, не расцепляя объятий, и было это настоящим чудом.

* * *

Гоблины с радостью проверили всех присутствующих на доступ к счетам своих клиентов, и сюрпризы не заставили себя ждать. Если к сюрпризам с Гермионой Ксено был готов, то вот в отношении Гарри… Да и, как оказалось, Луны… В свою очередь, это значило, что Пандора была не просто девочкой, рано оставшейся сиротой, и могла остаться в живых, например, потеряв память. Гоблин, проводивший проверку, оценил выражение лица мистера Лавгуда и произнес полную клятву, запрещавшую ему хоть полунамеком выдать информацию, полученную здесь.

— Мисс Лавгуд, пожалуйста, капните своей кровью на вот этот кристалл, — произнес гоблин, предполагая результат и желая показать, как работает поиск. — Если у кого-то вашей крови есть здесь сейф, вот тут будет показан его номер.

Упавшая капля, загоревшийся золотом кристалл, стремительно бледнеющий гоблин. Наблюдать за тем, как зеленый сотрудник банка становится сначала светло-салатовым, а потом серым по всей поверхности себя, открытой взгляду, было необычно. Гоблин поднял глаза, полные ужаса, и неожиданно склонился в глубоком поклоне.

— Прошу прощения за непочтительность, Дивная, — проговорил он, но Катя только кивнула, в замешательстве оглянувшись на отца, который был явно шокирован.

— Что значит 'Дивная? — спросила Вика, глядя на то, как на глазах меняется ее подруга, становясь выше и меняя цвет глаз на серебряный.

— Дивный народ у англичан — это эльфы из сказок, — пояснил Змей, такие вещи, разумеется, знавший. — Так что у Луны в роду точно потоптались эльфы и точно не домовые, можешь мне поверить.

— Мисс Грейнджер, пожалуйста, капните своей кровью на вот этот кристалл, — дрожащим голосом произнес сероватого оттенка гоблин, еще не пришедший в себя. Снова падающая капля, сияющий серебром и золотом кристалл и находящийся в полуобморочном состоянии сотрудник банка.

Гоблина привели в чувство, после чего уже серошкурый сотрудник банка начал свои объяснения, так как непонимание ситуации уже зашкалило, да и Змей начал нервничать, поглаживая рукоять ножа, что гоблином было, несомненно, замечено.

— Высокая Лавгуд, — проговорил гоблин. — Вы полукровная Дивная, что для них не играет никакой роли. Высокая Грейнджер — ваша сестра, тоже полукровная, но из рода Эмрис.

— А Эмрис — это кто? — поинтересовался Лис.

— Это Мерлин, — кратко ответил мистер Лавгуд. — Вот, значит, почему хотели убить Пандору и мисс Грейнджер…

— На Дивную покушались? — удивился сотрудник банка, широко раскрывая глаза. — Они такого не прощают, найдут и уничтожат.

— На нее странно покушались, — вздохнул Ксено. — Провоцировали самоубийство или несчастный случай.

— Но тогда… Ведь есть же ритуал, — прошептал гоблин.

— Какой ритуал? — только теперь все заметили, что Вика тоже изменилась. Ее волосы побелели, опускаясь послушной волной до пояса, а глаза стали того же цвета, что и у Кати.

— Вы можете воззвать к народу, указав, что вам грозит опасность, — проговорил сотрудник банка. — Я покажу, как это сделать. Дальше проверять будем?

— Мне тоже немного страшно, — улыбнулся Ксено. — Давайте молодых людей проверим.

— Х-хорошо, — кивнул гоблин. — Мистер Поттер, пожалуйста, капните своей кровью вот на этот кристалл… — и снова капля крови падает на прозрачный камень, вызывая буйство красок. Мистер Лавгуд затаил дыхание, ожидая сюрприз.

— Поттер… — выдохнул сотрудник банка. — И… Гриффиндор?

— Ну а почему бы и нет? — меланхолично спросила Вика. — Ему подходит. Отваги хоть отбавляй, а извилина одна и та от фуражки.

— Я тебя тоже люблю, — заметил Змей, и от этого признания Вика с удивлением почувствовала, как ее сердце забилось быстрее.

Хорошо хоть у Лиса не было никаких сюрпризов, заодно выяснили и то, что Уизли предателями крови не являются, по крайней мере, с точки зрения магии, а люди… А что люди? Главное же магия, потому что предатель крови — это сама суть человека, и это клеймо ставит предателя крови вне всех законов. Новость, что матушка тела происходила из семьи одного из основателей замка, поэтому магглорожденной точно не могла быть, заставила улыбнуться Змея, которому на все эти статусы было… как бы это помягче. В общем, не признавал он деления по крови, что было, в общем-то, логично, учитывая воспитание офицера.

Осознание, кем являются девочки, было тяжело для Ксено, но вот для Змея и Лиса они оставались все теми же Викой и Катей, спрятавшимися от всех новостей в объятиях своих рыцарей. Учитывая происхождение Гермионы, для нее было опасно везде, даже в защищенном маноре. С другой стороны, что предпримут Дивные, тоже было загадкой, так как добротой и всепрощением древний народ, судя по сказкам, не отличался, уйдя в свое время на другую грань реальности. Это только предстояло выяснить, потому что другого выхода мистер Лавгуд не видел.

* * *

Невиллу с Джинни невыразимцы не мешали. Девочка и мальчик сидели рядом, разговаривая о прошлом и будущем, мальчик робко шутил, заставляя Джинни улыбаться. Ей было тепло рядом с ним, спокойно на душе и как-то радостно. Девочка не задумывалась о чувствах, ей было просто спокойно.

— А вот, представь, сейчас вернутся Луна с Гермионой и скажут, что они от Мерлина произошли, — пошутил Невилл.

— Ты шути осторожнее, от них всего можно ожидать, — улыбнулась ему Джинни, ничуть не возражая против объятий мальчика. Последствия проклятья, наложенного на нее, медленно пропадали, уходя во тьму прошлого. Впереди было лишь солнечное будущее, Джинни верила в это.

Часть 14

Товарищи офицеры раздумывали, использовать ли ритуал или нет? Ведь Дивные — не люди, мораль и логика у них могут быть совсем иной, а вдруг для них такое поведение — норма? Змей считал, что защитить девчонок — их задача, Вика боялась того, что Дивные нанесут вред Змею и Лису. Того же опасалась и Катя. А Ксено…. Ксено, оставив детей в доме, перенесся в Отдел Тайн, чтобы припереть к стене своего друга и начальника.

— Стив, признавайся, — мистер Лавгуд был спокоен и страшен. — Где Пандора?

— С чего ты решил… — начал говорить его друг и начальник.

— Она Дивная, — так же спокойно произнес Ксено, Стив почувствовал, как его волосы становятся дыбом.

— Пойдем, — вздохнул невыразимец, ведя друга за собой. Тот факт, что Пандора Старшая, менял абсолютно все расклады. Он вел друга по коридорам Отдела Тайн вплоть до комнаты мягкого стазиса, где лежала Пандора, медленно исцеляя свои раны. Ксено, увидев любимую, чуть не выдал стихийный выброс, но Стив был к этому готов, поэтому просто отменил стазис, пуская мистера Лавгуда к жене. Стоило их рукам соприкоснуться, как обоих объял кокон чистого, белого света, да такой яркий, что стало больно глазам.

Стоило свету погаснуть, с ложа поднялась Дивная. Она обнимала Ксено, прижимаясь к нему, хотя была выше почти на голову. А мистер Лавгуд чувствовал, как с его души падает тяжелый камень. Любимая жива, она снова с ним… Стив смотрел на это чудо во все глаза, но тут вдруг внешность Пандоры потекла, изменяясь, и через мгновение перед ним стояла уже вполне похожая на себя, мягко улыбавшаяся женщина.

— Ты узнал, кто я, Ксено, — немного грустно произнесла женщина. — И теперь?

— Я люблю тебя, — просто ответил Ксено, глядя в ее глаза так, как будто хотел одним лишь взглядом рассказать, как без нее плохо, он полностью открылся в этот момент, давая возможность жене прочесть память.

— Вот как, приютил дочь нашего народа, хоть и не знал об этом, — улыбнулась женщина. — Как же малышка оказалась здесь?

— Этого я не знаю, родная, — прошептал мистер Лавгуд. — Но твоя дочь стала другой…

— Пойдем домой, — мягко произнесла Пандора, обняв мужа, и кивнув Стиву, исчезла.

Появление родителей прошло незаметно. Жестом показав Ксено молчать, Пандора скользнула вперед, прислушиваясь к разговору, ее улыбка стала шире. Она видела то, что не мог увидеть муж — чистые, светлые чувства, эмоции детей, совсем малышей, несмотря на две прожитые жизни, ведь для Старшего народа и сотня лет — ничего не значащий промежуток. Существа, живущие тысячелетия… Поэтому их было так мало, поэтому их дети так ценились.

— Товарищи офицеры, — Катя призвала к порядку расшумевшихся друзей. — Что мы имеем?

— Вике грозит опасность, — сообщил Змей. — Нужно обнаружить, кто, и только после этого зачистить.

— Кате тоже не весело, честно говоря, — ответил ему Лис, обняв не сопротивляющуюся девочку. — Ну что ты на меня смотришь, обними зазнобу, видно же, как вы друг на друга смотрите.

— Все-таки чувствую себя ничего не решающим дитем, — вздохнул Змей. Он посмотрел в глаза Вике и медленно пересел к ней, но та не дала ему долго раздумывать, а просто обняла. Мягкая вспышка света зафиксировала их единение. — Это что было?

— Потом разберемся, — отмахнулась Катя. — Тебя беспокоит, что все делает Ксено, а ты только бьешь морды и не лезешь в бой?

— Да, — кивнул Змей, которому стало необыкновенно тепло. — Ощущение, что Вика в опасности, а я ничего не делаю…

— Вы дети, — раздался мелодичный голос, Катя вскинулась, расширив в удивлении глаза. — Какими большими вы бы ни были, вы дети.

В комнату вошла Пандора Лавгуд, к которой мгновенно потянулось все существо, что Кати, что Вики. Девочки осторожно отпустили мальчиков, молниями метнувшись к женщине. Катя и Вика чувствовали, что эта женщина — родная, теплая, самая важная… Пандора улыбалась детям, которых сейчас обнимала.

* * *

Пандора улыбалась детям, всем четверым, занесенным в тела погибших неведомой силой. Она выслушала их истории, для Ксено они были сюрпризом, но не для нее. Луна ушла, потому что не могла без мамы, но Катя, пришедшая на ее место, все также была ее дочерью, как и Вика. Пандора не делила детей на своих и чужих. Они все были ее детьми.

— Я поняла ваши сомнения, — женщина нежно погладила потянувшуюся за ее рукой Гермиону. Девочке не хватало материнского тепла, ни в той жизни, ни в этой, несмотря даже на то, что она считала себя взрослой. — Наш народ ушел из этого мира, двигаясь в своем развитии. Редко когда кто-то приходил сюда, как я… Иногда здесь рождаются те, кто подходит нам, ведь рождение детей нашего народа — великое таинство, а жизнь священна.

— Читал я как-то фантастику про народ, неспособный на насилие,[1] — попытался вспомнить Змей, но не преуспел. — Агрессия — табу или как-то так, не помню уже. Вы такие?

— Что ты, — женщина покачала головой. — Мы вполне способны на насилие, но перед нами все живущие здесь — дети. Вот ты способен убить ребенка?

— Нет, — твердо ответил офицер. — Это противоречит…

— Основе твоей личности, — закончила Вика, — у нас все также…

— Кто пытался убить мою дочь, будет наказан, но я должна позвать Воспитателей, — Пандора подчеркнула это слово, произнося будто с большой буквы. — Они будут решать и наказывать.

— Но не смертью? — поинтересовался Лис, пытаясь уложить в голове услышанное.

— Жизнь священна, — ответила ему женщина. — Не бойтесь, никто вас не разлучит, — проницательно ответила она на главный вопрос. — Любовь — самое большое чудо в Мироздании.

— Любовь? — удивилась Катя, которую обнимал Виктор.

— Эх, дети, — рассмеялась Пандора. — Совсем еще юные…

Что-то ярко засветилось, посреди гостиной появились двое… Мужчина и женщина были высокими, остроухими, сереброглазыми. Пандора медленно поднялась, солнечно улыбнувшись им. Ей улыбнулись в ответ, заглядывая в глаза. У Змея создалось ощущения, что эти странные существа о чем-то говорят друг с другом. Наконец мужчина заметил:

— Вот оставь вас без присмотра на век, — он покачал головой, укоризненно глядя на Пандору, отчего та покраснела, опустив голову.

— Дочь наша, мы видим, что ты виновата лишь в беспечности, несмотря на то что это детский мир, — проговорила женщина и Пандора подняла голову. — Покажи нам внучек.

— Катя и Вика, дети иного мира, — представила она девочек, видимо, своим родителям. Обе девочки поднялись и изобразили что-то вроде книксена, рядом с ними встали и мальчики.

— Вижу, уже и любовь обрели, — очень по-доброму улыбнулся мужчина. — Значит, все правильно. Ждите здесь, я разберусь, кто хулиганит в песочнице.

Мужчина исчез, а женщина, которая была девочкам, видимо, бабушкой, присела рядом с ними. Пандора сразу же прижалась к маме, выглядя сейчас совершеннейшей девчонкой. Бабушка оглядела каждого и вздохнула.

— Вот что за игры у этих детей, — произнесла она. — То один начнет убивать всех, кто на него не похож, то другой…

— Вы про Гриндевальда? — поинтересовался Ксено, впервые увидевший тещу.

— Да и про него тоже, муж прав, оставь вас без присмотра всего на век, — покачала головой эльфийка. — Теперь нужно исправить все, что наворотили, и вы, кстати, тоже.

— Ну пока не бьют, не страшно, — заметила Вика.

— Иди-ка ко мне, — проговорила бабушка, легко беря девочку на руки. — Вот, значит, как… Ну что же, по делам и награда.

— А… А что теперь будет? — тихо спросила Вика, впервые за очень многие годы чувствуя себя ребенком и опасаясь получить от бабушки по вместилищу интуиции.

— Все теперь будет хорошо, — тайные мысли ребенка не укрылись от улыбающейся женщины. — Никто тебе больше боли не причинит.

— Вы сможете найти неизвестного врага? — осторожно спросил мистер Лавгуд.

— Было бы кого искать, — хмыкнула женщина, на руках которой расслаблялась, засыпая, Вика. — Сейчас мы тебя полечим… Надо вас всех полечить, дети, — сообщила она.

Незаметно всех, находящихся в гостиной начала накрывать дрема. Глаза закрывались, хотелось свернуться калачиком и заснуть. Змей боролся с собой до последнего, но уснул, как и все остальные. Кроме эльфийской бабушки, конечно. Ей предстояло много работы — излечить раны в душах этих детей, пока муж занимается теми, кто посмел даже подумать о том, чтобы нанести вред ребенку ее народа.

По делам и награда

Разобраться в происходящем было сложно даже довольно сильному существу. Но в пределах детского мира, который иногда с улыбкой называли «песочницей», Талиэль был почти всесилен. Именно поэтому он прошел по всей цепочке. Навестил в крепости-тюрьме того, кто первым это придумал. Геллерт Гриндевальд был совершенно безумен, поэтому наказывать его смысла не имело, его накажет время, все-таки сотня лет — это очень много для человека, лишенного магии. Следующим стал глупый мальчишка, разорвавший себя на множество осколков.

— Скажи, зачем ты это сделал? — просил его Талиэль.

— Я хотел власти! — ответил мальчишка. — Чтобы они все пресмыкались… Чтобы…

Мальчику не хватало любви, простой материнской любви, и именно это, да игры еще одного мальчика, породили в нем ненависть. А в ненависти своей он оказался слеп, отдав себя в рабство за знания и власть, так и не поняв, что рабы власть не получают, да и глупо это — желать власти. Удалив память, Старший дал душе мальчика шанс — поместив ее в тело только что ушедшего больного малыша. Теперь у мальчика была любящая семья, но и испытания. Потому что болезнь волею Старшего отступила, но теперь малышу предстояло пройти свой путь. А Талиэль направился к тому, кто играл жизнями малышей.

Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор сидел в своем доме, пытаясь понять, где же он ошибся. Он совсем не думал о людях, да и о детях, как о живых существах, они были для него лишь фигурами, ибо хотел Великий Светлый того же, что и Том — власти. Власти над умами и душами, что, на взгляд Старшего, было намного страшнее желаний глупого мальчика Тома. Поэтому разговаривать с Дамблдором он не стал. Альбус заслужил свое наказание, став просто человеческим малышом, без магии, без власти… Ему предстояло прогрызать свой путь, учиться быть человеком. Но сначала — тяжело переживать судьбы всех тех, кого он приговорил в своих планах. Стать Марлин Маккиннон, Джеймсом Поттером, всеми теми, кого он не защитил, хотя мог.

Разгребать то, что натворили дети в своем мире всего за сотню лет, было нелегко, но необходимо. Исцелилась душой Молли Уизли, Перси стал сквибом… Магия покинула юношу, осознавшего, что натворил.

— Прости меня, мама, — плакал Перси, стоя на коленях перед мамой. — Прости, я не понимал, что творю.

Молли простила своего сына, своего раскаявшегося, хоть и ставшего сквибом сына. Какая разница, есть ли в нем магия? Он был и оставался ее сыном. Старший кивнул и улыбнулся женщине, оставшейся человеком. Эта женщина светло улыбалась, поэтому Талиэль излечил душу малышки Джинни, да и малыша Невилла, а вот его равнодушные родственники заслужили наказание. Внезапно очнулись в Мунго Алисия и Фрэнк, замерев при виде настоящего чуда.

— Я дам вам память вашего сына, — произнесло невозможное существо. — Вы сами решите, как наказать равнодушных и согреть малыша.

Августа Лонгботтом очень много узнала о себе. Почему Талиэль решил помочь Невиллу? Это так просто… Потому что чистая и светлая любовь мальчика просто притягивала взгляд. Невозможно было пройти мимо такого чуда, как и мимо Драко и Астории, как и мимо своих малышей. Драко еще предстояло разговаривать с отцом, но… Это его путь и его решения.

Августа узнала, что чуть не убила внука своим равнодушием и неверием. Ей предстояло отныне быть одной. Потому что даже Фрэнк такого простить не смог. Сможет ли Невилл? Время покажет.

Талиэль сделал шаг, оказываясь в поместье того самого «неведомого врага». Вот эта душа была черна… Старший вглядывался в стоящую перед ним и не понимал, почему она творила столько зла. Только взглянув вглубь сознания, Старший увидел детство женщины, то, как ее любовь и доброту втаптывали в грязь «традиционным воспитанием». Маленькая девочка, качающая на руках убитого отцом котенка. Пытающаяся сшить заново растерзанную в гневе куклу. Громко кричащая от жестокого наказания. Взрослые люди лишали ее доброты, не дарили ласки и получили зверя. Это было уже не во власти Талиэля. Он обратился к самому Мирозданию, и душа старой Мюриэль исчезла, будто бы не было ее. Тут что-то делать было просто поздно. Сильно расстроенный Старший шагнул обратно к внукам… Жена, едва взглянув ему в глаза, все поняла, поднялась навстречу, чтобы обнять и согреть.

* * *

— А потом пришли Старшие и дали всем по попе? — спросила маленькая Лили в заключении рассказанной ей истории.

— Просто исправили, малышка, — улыбнулась Вика сразу же попросившейся «на ручки» дочери. — И все стало хорошо.

Все действительно стало хорошо, после того как исчезли Дамблдор, Гриндевальд, Волдеморт и Мюриэль, оказавшаяся тем самым «неизвестным врагом». Директором школы стала Пандора Лавгуд, «вечным директором», как шутили даже в Министерстве. Она дарила детям тепло, поэтому вражды факультетов просто не могло быть.

Объяснился с отцом Драко, показав тому воспоминания. Люциус Малфой поклялся всем, что ему дорого, что такого не будет, благословляя эту удивительную пару. Его глаза будто открылись, ведь смерть и боль — это вредно для бизнеса. Нацистские идеи медленно покидали головы чистокровных, избавившихся от рабства. А их дети смотрели на изменившийся мир широко открытыми глазами и учились ценить человеческую жизнь.

Потянулись уроки, экзамены и каникулы. Грейнджеров, осознавших, что они творили с доверенной им девочкой, пришлось долго лечить, и в Великобританию они не вернулись. Дурслям было стыдно, но племянника видеть они не желали, что, впрочем, последнему было до лампочки, ибо ему было где и с кем жить. Дом Лавгуд принял в себя всех, даже Лиса, что был не в состоянии разлучиться с Луной. Вернувшаяся Молли очень хорошо поняла это, благословив обоих, также как и Невилла с Джинни. Родители Невилла не могли нарадоваться на эту просто волшебную пару, пусть и излечившуюся от боли.

— Ты с бабушкой как? — спросил Невилла Змей.

— Он ее простил, — улыбнулась Джинни. — Бабушка же.

— Это правильно, — кивнула Катя. — Бабушки на дороге не валяются.

— Главное, чтобы все было хорошо, — погладила детей Пандора.

Закончив школу, Катя и Вика стали колдомедиками, а их рыцари — невыразимцами, ибо специфическая подготовка… Да и проще им так было, впрочем, Пандора поддержала это решение, а бабушка с дедушкой сказали: «играйте на здоровье». Женившись в положенный срок, товарищи офицеры начали активно размножаться, ибо дети — это настоящее чудо. Больше никто не угрожал детям в Магической Британии, потому что ата-та от Старшего впечатлило многих. И проверять границы его терпения не хотелось никому.

История, совсем не выглядевшая сказкой поначалу, стала волшебной сказкой, благодаря вмешательству взрослых. Будь дети предоставлены сами себе, как в мире Невилла, кто знает, как все повернулось бы, но в этом мире взрослые взяли на себя ответственность, не сбрасывая ее на детей. А потом пришли Старшие, поставившие в угол всех тех, кто не хотел понимать ценность человеческой жизни, чудо любви и свет улыбки ребенка.

* * *

— А ведь все могло быть иначе, — проговорила Вика, — как в страшном мире Невилла, что бы тогда было?

— Тогда мы бы дрались, в страхе за вас, девчонки, — ответил Лис, а Змей лишь крепче прижал к себе свою Вику, без которой для него не существовал мир.

— Война была бы, сестренка, — грустно произнесла Катя. — Постоянная война.

— Но рано или поздно нашли бы эту Мюриэль, наверняка, — уверенно произнес товарищ старший лейтенант. — Только…

— Только выжили бы мы? — тихо спросила когда-то товарищ капитан.

— Выжили бы, — твердо ответил Виктор. — Выжили бы наверняка, вот другие…

Они сидели и думали каждый о своем, но история не знает сослагательного наклонения, поэтому этот мир был добр. Не идеален, нет, но добр к детям. Да, их опасались гоблины, потому что «кто их знает, этих древних». Их старались не задевать, но… Пришедшие из другого мира здесь оказались дома. Пусть не сразу, но теперь-то точно. Здесь росли их дети, задавая тысячу вопросов, здесь была самая добрая мама на свете. Здесь была их жизнь.

— Завтра детей в школу провожать, — вздохнула Катя, прижимаясь к мужу. — Как быстро время летит.

— Зато у них точно не будет ни тролля, ни дракона, ни одержимого, ни василиска, — улыбнулся повзрослевший, но оставшийся все таким же шебутным, Витька.

— Василиска Змей прибил, — хихикнула женщина. — А его самого сманила Пандора, теперь у нас есть Гриффиндор, декан Гриффиндора.

— Будет учить ходить строем, — понимающе кивнул Лис. — Это правильно, солдат скучать не должен.

— Солдафон ты мой любимый, — обняла мужа Катя.

А у Гриффиндоров сейчас был шум и кавардак — сборы старших детей в школу под нытье младшей, которой пока еще было рано, а хотелось же. Поэтому Змей собирал детей, а Виктория успокаивала доченьку, желавшую похныкать. Зато утром все встретились на вокзале, радостные, как будто и не расставались. Потому что были одной семьей. Детей ждала школа, бабушка Пандора и много прекрасных мгновений в жизни. Потому что это сказка.

Сказка закончилась, наверное, настало время для новой?

Nota bene

С вами был Цокольный этаж(через VPN), на котором есть книги. Ищущий да обрящет!

Понравилась книга?

Наградите автора лайком и донатом:

Наименьшее зло

Оглавление

Часть 1

Часть 2

Часть 3

Часть 4

Часть 5

Часть 6

Часть 7

Часть 8

Часть 9

Часть 10

Часть 11

Часть 12

Часть 13

Часть 14

По делам и награда

Nota bene