Мы на плечи взвалили [Владарг Дельсат] (fb2) читать онлайн

Мы на плечи взвалили

Часть 1

Капитан Еремин, позывной «Змей», закинул в вертолет рюкзак и «много вкусного», как это называл его друг и подчиненный «Вяз», в миру известный как лейтенант Рязанцев, сейчас запаздывавший. Витя Рязанцев заскочил на склад, потому что «чуйка», а в этого зверя спецназовцы верили даже больше, чем в существование отпуска. Лейтенант показался, нагруженный двумя баулами, в которые, кажется, сгреб все патроны. Задание, в общем-то предстояло рядовое, но «чуйка» — она такой зверь…

— Стас, помоги что ли, — воззвал Виктор, с трудом передвигая набранное.

— Ты там что, весь склад обчистил? — поинтересовался капитан Еремин.

— К сожалению, нет, — понурился лейтенант. — Но зато ты знаешь, кого везем?

— Знаю, конечно, — улыбнулся Еремин. — Девушку, из внешней разведки, что ли…

— Э, ничего ты не знаешь, командир, — начал говорить Виктор, когда был прерван.

— Привет, мальчики, — раздался до боли знакомый голос Леночки Муромцевой, старшего лейтенанта и порядочной стервы.

— Зая, ты ли это? — удивился Станислав Еремин. — За что?

— За что вас или за что меня? — уточнила Елена Владимировна, откликнувшись на свой позывной.

— Логично, что… — попытался ответить товарищ капитан, но был прерван пилотом.

— Вы там собрались? Летим? — поинтересовался вертолетчик, с тоской глядя в предгрозовое небо. — А то погода не пустит.

— «Летим со мной, там столько вкусного»,[1] — процитировал мультфильм товарищ лейтенант, помогая старшей по званию забраться в машину. Вертолет начал раскручивать лопасти, готовясь к взлету.

— Братики, а братики, вы задачу знаете? — поинтересовалась молодая женщина у офицеров, с которыми еще несколько лет назад стала побратимами после одной заварушки.

— Ну как всегда, сестренка, — усмехнулся Еремин. — Прилететь, проводить, если что — убить всех, кто не ты.

— Правильно, — кивнула Леночка с позывным «Зая». — Только, ребята, зона так себе…

— Витя вон склад выгреб, так что не беспокойся, — произнес капитан и показал вертолетчику взлет.

В грохочущей машине разговаривать было сложно, поэтому мужчины сразу же задремали, а женщина раздумывала над будущей задачей, медленно входя в образ. Ей предстояло обнаружить склад боеприпасов в стране, где женщина считалась кем-то уровня домашнего животного, из-за чего их и не замечали, и там, где посторонний мужчина вызовет тревогу, женщина воспринималась как деталь пейзажа.

Задача была, в общем-то, рядовой, но что-то Леночку Владимировну беспокоило, а вот что именно — она не могла понять и сама. Ребята отдыхали, им предстояло ее страховать. В Вите и Стасике Лена была уверена, как в себе — если надо будет, они это место до земли сроют, но ее вытащат. «Хорошие они на самом деле», — вздохнула женщина. Вертолет все летел, Лена сама начала задремывать, когда проснулся Витя.

Мужчина отчего-то тревожно огляделся, успокоился и принялся смотреть на женщину, отчего уснуть никак не удавалось. Попытавшись поговорить и, поняв тщетность этой затеи, потому что вертолет был сильно не новым и внутренняя звукоизоляция, видимо, поистрепалась, женщина перешла на язык глухонемых, точно зная, что Витя им владеет.

— Что-то меня беспокоит, — показала Лена.

— Меня тоже, — ответил Виктор. — Это только командир у нас непрошибаемый.

— Может, просто не показывает? — женщина изобразила лицом вопрос.

— Да нет, если бы чувствовал, сказал бы, — Витя был твердо уверен в своих словах.

— Тогда подождем, — вздохнула товарищ старший лейтенант.

Они шли над горами, когда из кабины раздался мат пилота, перекрывший даже шум двигателя, и в следующее мгновение вокруг стало очень ярко и очень горячо. Боль усилилась до максимума и вдруг погасла, унося с собой все, что было. Превратившийся в огненный шар вертолет падал на острые камни, прервав историю этой группы.

* * *

Первой открыла глаза Леночка, потому что рот первому удалось открыть неподалеку лежащему пацану, сразу же завернувшему с дивным акцентом такой оборот, что Лена заслушалась. Оглядев себя, она поняла, что сейчас является девочкой, сразу же этот момент проверив. Первичные половые признаки, с отсутствием даже признаков оволосения, этот вывод подтвердили. Захотелось упасть в обморок и устроить истерику, но Лена подавила недостойные офицера мысли. Вокруг расстилался огромный зал, частично залитый водой, гигантское нечто, похожее на… Больше всего оно походило по размерам на поезд метрополитена. Неподалеку лежал мальчишка, который в данный момент выстреливал элементы словарного запаса в воздух.

— Стас, ты? — спросила девочка, отметив у себя такой же акцент, что заставило ее задуматься.

— Кому тут еще быть, — грустно отметил мальчик и открыл глаза, отчего Лена замерла, неприлично приоткрыв рот. — Только вот почему я помню, что являюсь еще каким-то Портером… Поттером… Как-то так, короче…

— Ой, нет! — простонала девочка, закрывая глаза. — Только не это! Нет-нет-нет!

— Что случилось, Зая? — поинтересовался товарищ капитан. — Ты что-то знаешь?

— Посмотри на меня, — потребовала Лена. — Я рыжая или лохматая?

— Ну, как тебе сказать, — задумчиво проговорил мальчик. — Причесанной тебя не назвать, но ты рыжая.

— Ну хоть не Грейнджер, и за то спасибо, — пробурчала девочка, растягиваясь на полу поудобнее. — У меня для тебя две новости и обе плохие.

— Хуже, чем та, что нас сбили? — удивился офицер. — Ну, жги.

— Нет, даже три, — коварно улыбнулась Елена Владимировна. — Во-первых, зовут тебя Гарри Поттер, а меня, соответственно, Джинни Уизли, и мы англичане.

— Твою мать! — передернулся товарищ капитан, британцев переносивший очень тяжело. — За что?

— Это еще не все, — продолжила улыбающаяся девочка. — Мы находимся в… ммм…. детской книжке, точнее, даже саге, от которой сходят с ума все, кому не лень, а не лень многим. Это было, во-вторых. Ну и в-третьих, готов?

— Только не говори мне, что это тело принадлежит местному Халку, — простонал Станислав. — Я не хочу никого крушить.

— Все намного прозаичнее, — вздохнула Лена. — Ты Избранный!

— Тьфу, — сплюнул мгновенно поверивший девочке капитан Еремин. — Не понос, так золотуха. Это все? Кстати, а что там за бронепоезд лежит?

— А! — обрадовалась девочка. — Это, брат мой Змей, твой тезка — василиск, которого предыдущий арендатор тушки заколол мечом.

— Хренассе, — емко высказался офицер. — Какой человечище был… И что теперь?

— Теперь мы пойдем наверх, — рассказала Зая. — Там нам дадут много плюшек и отправят домой. Ты, кстати, когда опекунов убивать будешь, тушки прячь качественно.

— Там есть за что убивать? — приподнял одну бровь капитан Еремин. — Настолько все плохо?

— Ну… представь, что тебя решили побить и поунижать, оскорбляя память родителей сироты… — задумчиво проговорила девочка.

— Убедила, — кивнул Станислав. — Ладно, потом расскажешь, или сейчас?

— Хм… — Лена задумалась. — Давай потом, сейчас местный кукловод с белой бородой заявиться может.

— И такое бывает, — хмыкнул офицер. — Ла-адно…

Они прошли совсем немного, когда встретили завал, возле которого лежал и отчаянно матерился рыжий мальчишка. Послушав его несколько долгих мгновений, Еремин хмыкнул:

— Вяз, кончай концерт!

— Командир? — удивился рыжик, открывая глаза. — А с тобой кто? Неужто Зая?

— Вставай, догадливый братик, — заявила Лена. — Ты теперь еще и мой родной брат, кстати. Хоть что-нибудь помнишь?

— Трудно сказать, — задумчиво произнес рыжий мальчик. — Меня зовут Рон. Или нет?

— Да, — подтвердила девочка. — Вводную я вам в поезде выдам, нам часа четыре ехать, как раз хватит. А сейчас подними чресла и пошли отсюда. Да, мальчики, бороде в глаза не смотреть, он мысли читает, — вспомнив, произнесла Лена. — Короче, у нас выход и вокруг одни враги.

— Интересно, пилот тоже здесь? — задумчиво спросил Витя.

— Вряд ли, — откликнулся Стас. — Он полетел в свой вертолетный рай, а мы с тобой — в детскую книжку. Это, б… сказка, понимаешь?

— Вертел я такие сказки, — вздохнул рыжик. — Ладно, пошли, не будем привлекать внимания.

* * *

Выбравшись из-за неполного завала, что было не настолько сложно втроем, «дети» обнаружили встречающую делегацию. Стас сразу же заметил, что встречающие удивлены их вполне цветущим видом, что сразу же наводило на нехорошие мысли. Лена, отсемафорив пальцами «делай, как я», двинулась навстречу встречающим, сделав недоуменное лицо.

— А что вы здесь делаете? — девочка задала очень неудобный вопрос, судя по лицам. — Вы нам помочь пришли или профессора расколдовать? Так он сам себя, мы тут ни при чем.

Стас с Виктором с готовностью закивали, не говоря при этом ни слова, и двинулись вслед за девочкой. Так как они не стали кричать ни о василиске, ни о Волдеморте, как потом оказалось, у Дамблдора, как главы встречающей делегации, возникла серьезная проблема — объяснить свое присутствие и ажиотаж. Присутствующие профессора с удивлением посмотрели на директора, а потом на невозмутимо прошествовавших мимо ребят, что было отмечено краем Витиного глаза.

— Гарри, мальчик мой, — начал говорить Дамблдор. — Ты нашел Тайную комнату?

— Какую тайную комнату? — удивился Станислав. — Должен был найти?

— Но… — видно было, что директор задумался, затем наставил палочку на мальчика и удивился еще раз. — А как же Ужас?

— Профессора Снейпа там не было, — сообщила Лена. — Честное слово! А там другой профессор обвал устроил, и мы из-за него выбирались.

Недоумение «детей» было настолько искренним, что профессора начали переглядываться, поглядывая и на директора, выглядевшего обескураженным. Быстрый анализ навел товарища капитана на мысль, что директор о «бронепоезде» знал, а вот профессора как раз нет, что наталкивало на определенные мысли, но пока надо было поддерживать Ленку, разобраться можно было и потом. Ибо взрослый человек, спокойно смотрящий на то, как опасности подвергается ребенок… Именно поэтому о Больничном крыле никто не заикнулся, и троих «детей» беспрепятственно пропустили в «гостиную факультета», как это место назвала старший лейтенант Муромцева.

— Так, братики, — тихо сказала девочка по дороге. — Старика мы загрузили, теперь он будет думать, что случилось и почему мы себя так ведем.

— И что это нам даст? — поинтересовался Виктор.

— Это даст нам время, — объяснила Лена. — Время и мелкую гарантию интактности памяти. А вот летом придется принимать меры, но об этом поговорим в поезде.

Часть 2

Общаясь больше сигналами, чем словами, группа отмечала все происходящее вокруг. Лену сразу же заинтересовала лохматая девочка. Судя по когда-то прочитанному, она звалась Гермионой и, по мнению Лены, была не слишком умной. Начитанной, но… Так вот, эта девочка вела себя странно. Во-первых, язык тела не соответствовал демонстрируемым эмоциям, во-вторых, на общем фоне девочка сильно выделялась.

— Гермиона, давай дружить? — предложила лохматой Лена, оценивая реакцию. Отметив и дернувшуюся руку, и промелькнувшее странное выражение в глазах Гермионы, товарищ старший лейтенант поняла, что за время лежания фактически в коме после осматривания василиском, эта девочка изменилась. Было о чем подумать.

— Давай, — согласилась Гермиона и была погребена под вопросами. Виктор и Стас наблюдали за девочкой, обратившей на себя столь пристальное внимание Лены, которая точно не стала бы просто так цепляться к людям.

Устроившись в купе, группа задумалась о том, как бы исключить из инструктажа Грейнджер, когда та, извинившись, ушла в другое купе, сказав, что ей нужно побыть одной. Судя по поднявшимся бровям Лены, это был сюрприз, причем неожиданный, но…

— Конечно, Гермиона, мы все понимаем, — произнес Стас, отреагировав на сигнал Лены. Девчонка была красивой, исходя из вкусов товарища капитана, но была совсем ребенком, впрочем, и они сейчас были детьми, а о роли гормонов в восприятии товарищ капитан знал. Гермиона вышла, а Лена начала инструктаж.

— Значит так, ребята, — заговорила девочка. — Мы находимся в детской книжке, если это не галлюцинации, но пока принимаем за факт именно детскую книжку, точнее семь книг. Лохматая заучка — один из ключевых персонажей, и то, как она себя сейчас ведет очень нехарактерно ни для описанной девочки, ни для ребенка ее возраста, поэтому надо понаблюдать. Змей?

— Да, Зая, согласен, — произнес Стас. — Что ты можешь сказать о нас и о том, что предстоит?

— Значит, Стас… — Лена задумалась и продолжила. — Здесь ты зовешься Гарри Поттер, сирота, опекуны — по книге малоадекватные люди, считающие нормой оскорблять память погибших родственников, бить ребенка, возможно, плохо кормить, тут точно не скажешь, но симптомы, как говорят медики, есть. В ближайшее время тебе предстоит познакомиться с теткой и ее бульдогами, после чего можешь сбежать. Можешь, кстати, и раньше, но тут надо подумать, как безопаснее. Бежать будешь к нам, я объясню, как. Этим летом «сбежит» твой крестный, но я бы на него не надеялась, гнилой человек, фанатик.

— Веселое детство у пацана, — вздохнул товарищ капитан. — Родственников придется гасить, я так чувствую.

— Ты там без фанатизма, — посоветовала девочка, — ибо есть мнение, что не просто так они пацана гнобили. При этом у нас реальный мир, а не детская книжка, написанная депрессивной бабой, так что учитывай.

— Учтем, — кивнул Станислав. — Что дальше?

— Дальше — смешнее, — хмыкнула Лена, опершись на Витю. — У нас в этом году летающие звери, высасывающие души и будящие плохие воспоминания. Поэтому вопрос к вам, мальчики: где взять огнемет?

— Да где угодно, — пожал плечами Витя. — Главное, чтобы деньги были…

— Деньги достанет Змей, — проинформировала его девочка. — У него полный сейф, а вот ключ как бы не у нашей мамочки.

— Стянем, не проблема, — зевнул товарищ лейтенант. — Я тут кое-что вспомнил, в связи с этим вопрос с моей стороны — близнецам подарки выпишем?

— Обязательно, — кивнула Лена. — Этих доморощенных Менгеле надо давить.

Они едва успели закончить разговор, когда вернулась Гермиона. Девочка выглядела грустной и, судя по состоянию глаз, недавно плакала. Лена обняла странную девочку, отчего та с огромным удивлением посмотрела на свою рыжую подругу.

— Ты из-за экзаменов расстроилась? — мягко спросила товарищ старший лейтенант. — Они ничего не решают.

— Как не решают? — удивилась Гермиона, но всем присутствующим была слышна фальшь в ее голосе. Девочка точно знала, что Лена права, но почему-то хотела выглядеть дурой. Обменявшись почти незаметными сигналами, группа обратилась в слух, а Лена аккуратно допрашивала изображавшую из себя «просто красивую» девочку.

— Ничего не понимаю, — честно призналась Лена, когда Гермиона выскочила в туалет. — По реакциям ей лет сорок, но изображает из себя канонную дуру. Как такое может быть?

— Может быть, она как мы? — предположил Стас.

— Да нет, она точно англичанка, — задумчиво произнесла Зая. — Змей, она тебе как?

— Привлекает, — коротко ответил товарищ капитан. — Именно учитывая детские гормоны, но мозг говорит, что это ребенок, понимаешь?

— Понимаю, — кивнула Лена. — Надо будет разбираться, что-то с ней не так. Учитывая, что она один из центральных персонажей, это может быть опасно.

— Так, тогда работаем, как привыкли, — заключил Стас. — Зая владеет информацией, потому слушаем ее, в бою она слушает нас, в спорных ситуациях решаю я. Вопросы?

* * *

— Так, ребята, — вздохнула Лена, когда поезд начал останавливаться, а Гермиона заторопилась на выход, попрощавшись со всеми. — Сейчас расходимся, сначала Змей с нами здоровается с Молли Уизли, только осторожно, у нее голос сравним с сиреной гражданской обороны, потом идет через барьер, выискивает самого жирного придурка, а мы с Витькой отправляемся в этот дурдом…

— Из одного дурдома в другой, — вздохнул Виктор. — Судя по некоторым воспоминаниям…

— Не вздумай отрывать яйца близнецам без меня, — предупредила девочка брата. — Работаем в погружении. Так, Стас, ты понял, кого искать?

— Толстый придурок, которому я не нравлюсь, — доложил товарищ капитан. — В людном месте не бить, труп прятать аккуратно.

— Допроси только сначала, — прокомментировала Лена, знавшая, что Змей просто так никого не убивает. — Какая-то Гермиона все-таки странная… Ладно, пошли.

Они вышли на перрон, двинувшись в направлении, подсказанном Леной. Память детей, в телах которых оказались спецназовцы, была сильно фрагментирована и нуждалась в осмыслении, поэтому мальчики безоговорочно прислушивались к занявшей лидирующую роль девочке. Подойдя к Уизли, представили Стаса как Гарри, насладились звуками, больше подходящими пароходу в тумане, и отпустили Стаса, двинувшего к барьеру, перед которым мялась Гермиона, будто не решаясь шагнуть вперед. А вот Виктора и Лену подхватил камин, отправляя на новое место дислокации.

Оказавшись в «своей» комнате, Виктор поразился срачу, что царил в ней, решив немедленно привести помещение в жилой, по его мнению, вид. Лена порядку в своей комнате тоже не порадовалась, помянув предыдущего арендатора незлым тихим словом по-русски. Следующий час все население Норы, как назывался дом Уизли, шокированно наблюдало за уборкой в комнатах младших детей. Молли даже подумала, что дети заболели, но денег на Мунго все равно не было, поэтому она решила оставить разговоры на потом.

— Братик решил стать чистеньким, — издевательски протянул один из близнецов и неожиданно упал на пол. Движения Виктора он не заметил, просто почему-то стало тяжело дышать и подломились ноги. Второй близнец метнулся к первому, пытаясь его поднять.

— Развлекаешься, — констатировала Лена. — Только не до смерти.

— «Они же дети», — с явно выраженным сарказмом заметил Витя. — Потому будут падать и разбивать себе что-нибудь…

— Кстати, о детях, — девочка оценивающе посмотрела на старших братьев. — Надо маму спросить, есть ли у нас секатор. Очень эффективно лечит от ненужной агрессии, знаешь ли.

— Я-то знаю, — улыбнулся Витя, поворачиваясь к близнецам. — Ну что, братики, вы надо мной шутили всю мою жизнь, теперь моя очередь.

Фреду и Джорджу Уизли от улыбки шестого брата стало почему-то страшно. Они заторопились на кухню, стараясь держаться от странно изменившихся брата и сестры подальше. А Лена тяжело вздохнула, понимая, что они с Витькой ведут себя необычно, но жить в свинарнике уважающая себя девочка была категорически не согласна. Переглянувшись с братом, девочка двинулась на кухню, где близнецы привычно играли с едой.

— Мама, — произнесла Лена, обращаясь к Молли. — Братики или не хотят кушать, или хотят тебя обидеть.

— Почему ты так думаешь, Джинни? — удивилась миссис Уизли.

— Они играют едой, мама, — объяснила девочка. — Значит… Или они не ценят твой труд и хотят тебя обидеть, или не голодные.

— Очень здравая мысль, — заметил присутствовавший на обеде Артур Уизли. — Джордж, Фред, встали и отправились в свою комнату, я с вами потом поговорю.

— Но мы не поели! — возмутились братья, впрочем, без толку. Оценившая слова дочери Молли включила свою сирену, отчего пригнулись все находившиеся в кухне.

— Мстить будут, — тихо сказал Лене старший брат, вызвав ее улыбку. Она была такой доброй и предвкушающей, что Перси подавился кашей, с удивлением глядя на младшую сестричку.

* * *

Подойдя к стене, названной Ленкой «барьер», Стас посмотрел на лохматую, которая вела себя отнюдь не как двенадцатилетняя девчонка. Почувствовав его внимательный взгляд, Гермиона слабо улыбнулась, вдохнула-выдохнула и сделала шаг вперед, в стену. Отследив исчезновение девочки, которая понравилась тушке, но вызывала вопросы у мыслительного аппарата, товарищ капитан хмыкнул и последовал за ней, оказавшись на вполне приличном вокзале, полном спешащих людей. Гермиона уже обнималась с, по-видимому, родителями, а ему надо было найти своего… хм… опекуна.

Характеристика Лены была, как всегда, исключительно точной. На Стаса в упор смотрело злобными, почти спрятанными за щеками, глазами, нечто килограмм под сто пятьдесят. Тело выдало рефлекторную реакцию страха, что вызвало улыбку Стаса. Видимо хомяк-переросток улыбки от мальчика не ожидал, потому вздрогнул, но проронил что-то вроде:

— Живо в машину, мальчишка.

— Да, дядя, — спокойно откликнулся Стас, прикидывая, куда надо бить, чтобы гарантировано проломить своими хилыми кулачками этот панцирь сала. Получалось, что мест всего два, и если он не хочет пока убивать, то вообще одно.

Автомобиль дяди был любовно вылизан, но новее это его не делало. В принципе, марка часов на руке и автомобиль сказали о социальном положении хомяка все и даже больше, чем ожидалось. Поэтому мальчик спокойно залез в утробу машины, пока толстый дядя паковал его вещи в багажник. Учитывая, что «палочку» на данном этапе Стас не воспринимал, то она осталась в кармане мантии, непостижимым образом не сломавшись. Автомобиль рванул с места, вызвав еще одну улыбку. Судя по первым наблюдениям, посмертным диагнозом будет инсульт. Привычно разобрав все телодвижения мужчины на составляющие, Стас понял, что «хомяк» его боится, и вот именно это было самым странным. Не может мужчина с таким самомнением бояться пацана, значит, тут скрыта какая-то загадка.

Во время пути товарищ капитан рассматривал окрестности, сравнивая с тем, что помнил сам о Лондоне. Профессионально рассматривая пути подхода-отхода, мальчик понимал, что находится в том времени, когда шахидов было мало и фраза «Алла, я в бар» не вызывала еще массовой паники. «Исправим», — подумал товарищ капитан, британцев переносивший очень тяжело. Не любил Станислав Красармович англичан.

Автомобиль остановился у ничем не примечательного дома с участком, усаженным цветами, после чего «хомяк» приказал выметаться, а Стас почувствовал раздражение. Давно уже никто с ним не разговаривал таким тоном, перестраиваться на «я слабый ребенок» было сложно и, честно говоря, лень. Насколько офицер понял Заю, он может из опекунов барбекю сделать — магам это не так важно, а спрятать следы от местной полиции не так сложно. Почему-то вариант с барбекю казался все более и более привлекательным, что заставило офицера задуматься о своих реакциях. Это было не очень хорошо и требовало осмысления. «Одно дело — гормоны, совсем другое — такие реакции, надо Заю спросить», — подумал товарищ капитан, усилием воли сдерживая «души прекрасные порывы».

Часть 3

Миссис Уизли удивлялась переменам, произошедшим в младших детях. Джинни стала более собранной и аккуратной, чего бывшая мисс Прюэтт не могла добиться одиннадцать лет, но изменился и Рональд, что совсем уж было странно. Однако Дамблдор ничего на эту тему не говорил, поэтому Молли попыталась поговорить со своей дочерью.

— Доченька, — произнесла она. — Что с вами случилось в школе?

— Мой ответ зависит от того, мамочка, — спокойным тоном, с кривой ухмылкой поинтересовалась Лена, решив, что если «мама» фанатичка, то уж ее пассивизировать девочка точно успеет. — Что тебе дороже: дети или «всеобщее благо»?

— Сложный вопрос, Джинни, — неожиданно серьезно отозвалась Молли. — Мы очень сильно зависим от Альбуса, но мне дороже дети.

— Финансово зависим? — поинтересовалась товарищ старший лейтенант. — Или клятв надавали?

— А ты повзрослела, — женщина посмотрела на дочку совсем другими глазами, что было заметно по изменившемуся взгляду. — Отец твой клятв надавал, а я… Я всегда могу обойти, так что случилось?

— Мы с Роном и Гарри побывали…. Как бы это помягче-то, — задумалась Лена. — В общем нас всех почти убили, поэтому я кое-что увидела и узнала, а мальчики просто повзрослели.

— Ты хочешь сказать, что… — Молли прикрыла рот рукой, с неверием во взгляде глядя на Джинни. — Никакие клятвы не стоят ваших жизней, дочь. Никакие. Может, я и плохая мать, но дети для меня важнее.

— Тогда, мамочка, нам нужно подумать, — сообщила Леночка. — Как защититься от зелий, потому что, исходя из того, что я знаю, зелья контроля сознания существуют?

— Существуют, — кивнула женщина. — Мы варим некоторые на заказ.

— Вот как, — задумчиво почесала бровь девочка. — Еще надо защитить от чтения мыслей и спасти Гарри. Только сейчас, боюсь, спасать придется Дурслей, если верить тому, что я знаю…

— Хорошо, доченька, — медленно произнесла женщина. — Мне нужно подумать, давай попозже поговорим?

Девочка унеслась наверх, а женщина погрузилась в раздумья. Детей она любила гораздо сильнее «общего блага»… Пока она думала, что их жизнь ничуть не противоречит клятвам, но вот двое ее детей, «почти умершие» — это Молли очень не понравилось. Она поняла, почему дети изменились — грань меняет, но вот что с этим делать… И с мужем не посоветуешься. Вздохнув, Молли шагнула в камин.

Витя с интересом наблюдал за тем, как братья-близнецы, решившие его напугать, ползают по полу. Подходить сзади и громко кричать на ухо не стоило, рефлексы у Вити были специфические, и сдержать их он просто не успел. Поэтому сейчас Фред и Джордж ползали по полу, пытаясь научиться нормально дышать.

— Опять ты без меня развлекаешься, — укоризненно произнесла Лена, поднявшись снизу. — Ну вот как тебе не стыдно, а?

— Да как-то так, — развел руками товарищ лейтенант. — Случайно вышло, на самом деле. Они ко мне сзади подошли.

— А! Два дебила — это сила, — хихикнула девочка, прекрасно осведомленная, почему к Витеньке сзади лучше не подходить. — Братики, в голову не только едят, — назидательным тоном произнесла Лена. — Там есть мозг… Впрочем, кому я это говорю.

Уведя Витю к себе в комнату, Лена рассказала последние известия. Витя с интересом слушал, время от времени вставляя комментарии. Объяснение более взрослого поведения ему понравилось, так как чистюля, которым был Витя в прошлой жизни, не мог себе представить жизни в свинарнике, так же, как и Лена, кстати. Ибо армия — это не только строевой шаг, много пальбы и «ура» перед строем, но и вросшие в саму личность привычки.

— Значит так, братишка, — продолжила девочка. — Нам нужно раздобыть стволы и желательно сотворить что-то типа огнемета. У «папы» есть баночка, в которой деньги. Цену этим деньгам «папочка» не знает, потому сам понимаешь. Предложения?

— Дихлофос и зажигалка, — хмыкнул Витя. — Заодно и слабенькое о-вэ…[2] Стаса надо спросить, может у него идей больше. Слушай, ты чего кудрявую, не знающую расчески, так обхаживала?

— Ну, кроме того, что ведет она себя странно? — девочка почесала бровь. — Понимаешь, по книгам выходило, что быть им с Гарри, который уже Стас, вместе, но на уровне шестого года начался бред. А тут и у Стаса на нее что-то откликается, несмотря на то, что голова его тормозит — дите же. Вот я подумала, может есть между ними какая-то связь, книжки-то детские.

— То есть, как ты рассказала, попытки убить Змея каждый год — это детские книжки? — удивился мальчик. — Да, не зря Стас англов не любит, не зря…

— Кто бы возражал, — грустно заметила Лена. — Но к девочке надо присмотреться. Да и то, что Молли считает детей приоритетнее игр — тоже плюс.

— Хоть какой-то тыл, — кивнул Витя. — Ну что, занимаемся планированием или натягиваем рыжиков на барабан?

* * *

Обозрев «свою» комнату, но не торопясь в нее входить, Стас пришел в состояние, близкое к… окончательному удивлению. Товарищ капитан понимал, что сейчас будут жертвы, поэтому, когда его попытались толкнуть, просто сделал шаг в сторону, пропуская толчок мимо, развернулся и, находясь в состоянии некоторого озверения, о котором можно будет подумать потом, от души вмазал толстяку по малозащищенному органу. Этого Вернон Дурсль явно не ожидал, что и продемонстрировал, согнувшись. Подпрыгнув, Стас продолжил упражнение, попав, куда целил, то есть ботинком в нос, добившись падения тела. Несмотря на то, что мальчик был очень легким, он знал куда бить, плюс ко всему что-то явно усилило его удар, поэтому Дурсль отправился в путешествие по ступенькам.

В общем-то, товарищ капитан понимал свое удивление. Небольшая комнатка с достаточно мощными решетками на окнах навевала мысли о тюремной камере, а не комнате ребенка, поэтому Дурсли явно нуждались в разъяснительной работе. Теперь мальчик понимал, почему Ленка говорила об убийстве. Правда, его беспокоила собственная агрессия, для рассудительного офицера не очень характерная. Решив подумать об этом позже, капитан Еремин спустился вниз, где вокруг туши свинопотама уже суетилась тощая голосистая… дама, лицом напоминавшая помесь кобылы с пьяным сантехником.

— Проклятый урод! — закричала дама, откликающаяся на имя «тетя Петунья». — Ты что сделал! Я тебя за это! — она замахнулась на Стаса, на что тот скользящим шагом оказался возле нее и заблокировал руку, отработанным движением зажав локтевой нерв. Визг дамы сотряс небольшой дом.

— Я с женщинами не воюю, — объяснил товарищ капитан. — Но всегда могут быть исключения, — он говорил тихим, спокойным голосом, давя в себе желание зачистить всех.

— Ты! Да я тебя, — попытался подняться Вернон, но оскалившийся Стас пнул мужчину, отчего тот взмахнул руками и, видимо, что-то задел. Раздался звук удара, треск, как от электрической дуги, хомяк-переросток потерял сознание, а товарищ капитан понял, что ярость и желание убивать куда-то исчезли.

— Так, — спокойно произнес мальчик, сложив эти два факта. — Значит, в доме было что-то, какой-то прибор, пробуждающий агрессию. Интересненько, — глубокомысленно заключил Станислав Красармович. — Тетя! Скорую, в смысле парамедиков мужу вызовите, ему надо.

— Г-г-гарри? — удивилась Петунья, осознавая, что ярость, как и желание убить племянника, куда-то исчезли. — Что произошло?

— Судя по всему, — задумчиво произнес Стас, — в доме было нечто, что побуждало нас к взаимной ненависти. Интересно, это возможно?

— Возможно, — кивнула женщина, двигаясь к телефону. — Сестра… твоя мама, она рассказывала, что есть такие артефакты и зелья… И что-то еще было…

— Как интересно, — мальчик улыбнулся. — Это надо будет обсудить… И давно вы меня ненавидели?

— Мы тебя не… — тут женщина что-то вспомнила и понурилась. — Лет с трех, — ответила она.

— Ладно, зовите парамедиков, потом поговорим, — Стас вздохнул, понимая, что сказка получается совсем не детской.

Изобразив перед парамедиками «танец очень расстроенного родственника», с заглядыванием в глаза и вопросами из серии «он же будет жить?», чем совершенно утомил увидевших несчастный случай медиков, Стас дождался отъезда местного варианта «скорой» под названием «амбуланс» и, мгновенно сменив выражение лица, спокойно отправился на кухню. Стоявшая столбом Петунья, видимо, пыталась осознать, что происходит, что женщине не удавалось.

Проанализировав содержимое холодильника, Стас тяжело вздохнул. Жирность готовых блюд была запредельной, особенно для такой хилой, по его мнению, тушки, поэтому выбросив в помойное ведро то, что называлось едой здесь, мальчик принялся готовить «адекватное питание». Минут через десять на кухню подтянулась Петунья, находившаяся все в том же состоянии… В сложном состоянии она находилась. Теперь, когда не было привнесенной ненависти, женщина пыталась оценить свою жизнь и медленно приближалась к истерике, поэтому спокойные, уверенные движения нелюбимого племянника осознала не сразу, что позволило мальчику спокойно доготовить что-то вкусное и здоровое.

Наложив в тарелку приготовленное, Стас пригласил Петунью за стол. Женщина была необыкновенно молчалива, только распробовав стряпню племянника, удивилась. Мальчик очень хорошо приготовил незнакомое женщине блюдо, оно буквально таяло на языке.

— Что это? — поинтересовалась миссис Дурсль.

— Бефстроганов, — коротко ответил Стас, наворачивая свою порцию в ускоренном темпе, ибо хотелось даже не есть, а жрать. Предыдущего арендатора тушки кормили явно недостаточно, но Стас это исправит. И то, что тело у него двенадцатилетнее, его не остановит.

— Ты очень вкусно готовишь, — произнесла тетя. Она будто не верила самой себе, раздумывая над каждым словом. — Посуду я сама помою, иди отдыхать.

— Завтра я, наверное, к друзьям исчезну, — сообщил товарищ капитан. — И вам подумать нужно, и мне обсудить. Не нравится мне это.

— Да кому такое может понравиться, — вздохнула миссис Дурсль. — А ты повзрослел.

— Да убили меня почти в школе, — не задумываясь, ответил мальчик. — Чего бы не повзрослеть?

Оставив осмысливать сказанное им, Стас поднялся в «свою» комнату, более всего похожую на тюремную камеру, и принялся готовиться ко сну. Вечерний душ, смена белья, вызвавшая живейшее удивление, отбой. О смене гардероба можно было подумать и завтра, но белье и одежда второго-третьего срока носки — это как-то не укладывалось в голове.

* * *

Ленка не стала ждать «страшной мсти» близнецов, нанося упреждающий удар. Обнаружив в гараже «папочки» несколько подшипников, девочка разобрала их с помощью Вити и соответствующей матери, обеспечив себя большим количеством железных шариков, которые аккуратно разбросала у выхода из комнаты близнецов. В гараже нашелся и маленький пакетик с каким-то порошком, увидев который, а потом и понюхав, Лена выдала одну из своих предвкушающих улыбок.

— Витя, прикрой меня, — скомандовала девочка.

— А что это? — удивился он.

— Это кайенский перец, а иду я к близнюкам, — сообщила Лена. — Понятно зачем?

Часть 4

Утро в «Норе» ознаменовалось… Нет, не так. Подпрыгнувший в шесть утра Виктор споро застелил кровать, натянул штаны сомнительной свежести и выскочил в коридор, где его встречала Ленка, так же вскочившая по привычке. Девочка от мальчика отличалась немногим, еще не войдя в период полового созревания, поэтому взгляд остановить было не на чем.

— Поскакали на зарядку, — скомандовала старшая по званию, ссыпаясь по лестнице вниз. Дом еще спал, удивить никого не удалось, что было в общем-то хорошо. Две детские фигурки рванули кросс по пересеченной местности, потом размялись и поспарринговали на небольшой полянке. Наблюдавшая за ними девочка похлопала глазами и выдала:

— Великая сила должна учиться быть такой.

— Привет, Луна, — поздоровалась запыхавшаяся Ленка, — как твои дела?

— Ты изменилась, — заметила белобрысая очень грустная девочка.

— Все мы меняемся, — заметил Витя. — Давай дружить? Ну чего ты? — удивленно спросил он заплакавшую Луну.

— Ох, — вздохнула Лена, обняв девочку. — Посттравматика у нее.

— Вот же… — сплюнул Витя, присоединяясь к объятиям. — Луна, ты наш друг, мы тебя не оставим и не бросим, понимаешь?

Товарищ лейтенант отлично знал, что такое посттравматика, жизнь его кидала по-разному, поэтому он сразу же нашел правильные слова, согрев девочку, что медленно успокаивалась. Луна смотрела в глаза ребят с такой наивностью, что ее просто хотелось защитить и обогреть.

— Луна, мы домой, покушаем и скоро вернемся, хорошо? — спросила Ленка. — Или можешь с нами…

— Я лучше вас тут подожду, — тихо произнесла девочка, усаживаясь на лежащее бревно.

— У нее мама прямо на глазах погибла, — пояснила товарищ старший лейтенант, пока бежали обратно. — Отец замкнулся, и ребенок предоставлен сам себе.

— Как только себя винить в смерти матери не начала, — откликнулся Виктор. — Надо будет отогреть ребенка.

— Это точно, — ответила девочка. — Все, топаем в душ. Я первая!

В «Норе» уже проснулись родители и, судя по слаженному хоровому пению — близнецы. Кайенский перец в трусах — то еще наслаждение, а шарики у выхода только добавили радости молодым пытливым умам. Поэтому близнецам было не слишком весело. Быстро приняв душ, Ленка и Витька переоделись, чтобы спуститься на завтрак. Глядя на их радостные лица, остальное сонное семейство передернулось.

— Мама, к нам сегодня, наверное, Гарри приедет, — сообщила девочка. — Как только своих родственников добьет.

— Что значит «добьет»? — удивилась Молли. — И как на это посмотрит Дамблдор?

Витя кратко высказался, где он вертел Дамблдора, его мнение и всю магическую Британию. Некоторые слова и выражения оказались незнакомыми даже Молли, в свое время дружившей с Грюмом. Застыв на мгновение, миссис Уизли затем замахнулась на Виктора полотенцем.

— Нельзя сквернословить! — выкрикнула она. — Рон!

— Он не сквернословит, — улыбнулась Лена. — Он просто так разговаривает, и я, кстати, с ним полностью согласна, несмотря на некомплект.

— Какой некомплект? — ошарашенно спросила Молли.

— Ну у меня нет того, на чем он вертел все это, я же де-е-евочка, — протянула товарищ старший лейтенант, введя мамочку в ступор.

— Мама! Мама! — закричали появившиеся пританцовывающие близнецы. — Нас Ронни обижает!

— Хорошо, — медленно кивнула пребывающая где-то далеко миссис Уизли. — Молодец, сынок.

— Как «молодец»? — хором удивились близнецы.

* * *

Когда Стас возвращался с зарядки, во время которой на него несколько ошарашено смотрели ранние пташки из соседей, миссис Дурсль как раз проснулась. Она довольно медленно вышла на кухню, протирая сонные еще глаза, но замерла, увидев готовый завтрак, только что приготовленный племянником. Сам племянник, сидя на стуле с голым чуть влажным торсом и в штанах, сосредоточенно двигал челюстями, уминая огромный трехэтажный бутерброд. Его взгляд был устремлен в стену, а в руке дымилась кружка с кофе. Пытаясь сообразить, что же ей напоминает эта сцена, женщина уселась за стол, сразу же получив в руки такую же кружку.

— Гарри, я вчера так и не поняла, — поинтересовалась накладывавшая себе яичницу тетя. — Ты сказал, тебя почти убили?

— Да меня каждый год убивают в школе, — отмахнулся мальчик, как от чего-то несущественного. — Я же «мальчик-который-выжил», вот многим хочется это исправить.

— Ка-а-ак? — удивилась женщина. — Ты же ребенок?

— Мало ли что жеребенок, — вздохнул Стас, за ночь разобравшийся в огрызках памяти «предыдущего арендатора». — Об меня в раннем детстве, по легенде, убился страшный колдун, перед этим избавив меня от родителей. Ну у колдуна есть последователи.

— А что директор? — еще больше удивилась Петунья.

— А что директор? Директор мурлычет об общем благе, — сообщил ей мальчик. — Но я, видимо, в это благо не вхожу. Да и родители тоже. Пришло время стать взрослым, — вздохнул Стас. — Так что я сейчас к друзьям, может, одежды себе приличной куплю, а то выгляжу, как босяк.

— Одежда… Да-да, — проговорила Петунья. — Мы же покупали тебе одежду, я же помню…

— Интере-е-есно, — протянул мальчик. — Но это нужно… ммм… Джинни сюда, она разберется. Впрочем, так. Соседям про меня говорите все то же, что обычно, и злости побольше, не стесняйтесь.

— Но зачем? — удивилась тетя. — Это же неправильно.

— Потому что все не просто так, — назидательным тоном сообщил Стас, скопировав Ленкины интонации. — Пока не дергаемся. Я с друзьями поговорю, и все решим.

— Хорошо, Гарри, — кивнула Петунья, с интересом разглядывая ставшего таким взрослым племянника.

Палку Стас ожидаемо забыл, поэтому пришлось передвигаться каминами, как ему рассказала Ленка. То есть сначала доехать до вокзала, а оттуда уже камином. С шумом вывалившись, Стас поздоровался со всеми присутствующими, будучи мгновенно обнят Ленкой и Витей.

— Ты голодный? — поинтересовалась девочка.

— Да нет, наверное, — по-русски ответил Стас, поняв, как соскучился по нормальному общению. — У меня интересная задачка нарисовалась.

— Я подозревала, — ответила Ленка. — Ну, рассказывай.

Стас рассказал про встречу с родственниками, вид комнаты, свое ненормальное желание убивать, и чем оно для дядюшки закончилось. Рассказал и о том, что случилось после, заставив Ленку стать очень серьезной, что совсем не выглядело комично. Все трое понимали, что ситуация очень серьезная и абсолютно непонятная.

— Значит, говоришь, тебя отпустило, а тетка некоторое время автопилотировалась? — поинтересовалась Лена. — Это фигово, потому что предполагает прибор контроля сознания.

— У меня создалось аналогичное ощущение, — признался Стас. — Просто другого объяснения я не вижу.

— Я тоже не вижу, — вздохнула Ленка, пока Витя что-то прикидывал в уме.

— Народ, — вдруг произнес Виктор. — А тогда получается, что либо мы с лохматой в одной лодке, либо, учитывая, что Стас на нее реагирует…

— Возьмем под защиту, — кивнул Станислав. — Тела-то у нас детские, они вполне могут быть как-то связаны, вряд ли устроители этого театра рассчитывали на разведку и спецназ. А у тебя что?

— А у меня белобрысенькая такая, с ПТСР, — признался Виктор. — Реагирует тушка, не воспринимают глаза, соплюшка ж совсем.

— Тоже задача — выяснить, нет ли в этой сказке предназначений, — сообщила девочка. — Если есть, то будет грустно, но на всякий случай — обеих девчонок под защиту.

— Так, это хорошо, — кивнул Стас. — Мне одежки надо, а то сами видите…

— Сейчас отпросимся и пойдем, — кивнула Лена. — Вяз, сбегай за зазнобой, с собой возьмем.

— Есть, понял, — кивнул Витя, срываясь с места.

* * *

Решение взять с собой Луну сразу же обернулось некоторыми проблемами — девочка была, очень мягко говоря, не одета. Трусы под мантией обнаружились, но это была вся одежда девочки, поэтому Ленка очень быстро обрядила ту в одно из своих платьев, оказавшееся чуточку не по размеру, но выживаемо. Распотрошив папину банку с фунтами, весь табор двинулся в камин. Лена очень крепко держала за руку абсолютно не сопротивлявшуюся Луну. Беленькая девочка была, казалось, не здесь, глядя по сторонам большими наивными глазами. Такой взгляд подошел бы скорее ребенку лет трех-четырех, чем одиннадцатилетней девочке. Витя очень хорошо понимал, что это значит, а Стас только вздыхал.

Достаточно быстро выяснив, где находится армейский магазин, выглядящие детьми офицеры в сопровождении одного действительного ребенка, устроили фурор в этом самом магазине, найдя форму на свои линейные размеры. С Луной было чуть сложнее, но тоже разобрались. Только выйдя из магазина и обозреввоинство, Стас тихо застонал.

— Змей, ты чего? — удивилась Ленка.

— Посмотри на нас, на Луну и почувствуй разницу, — ответил Стас. — Мы ж светимся — глаз не оторвать!

— Змей, ты, конечно, умный, — хихикнула товарищ старший лейтенант. — Но иногда такой дурак… Мы одиннадцатилетние дети, максимум за кадетов примут. Подумай подфуражечной емкостью!

— Хм, точно, — попытался сделать виноватое лицо товарищ капитан, отчего все засмеялись. — А что будем делать с оружием?

— Дихлофос и зажигалка, — повторил свою мысль Виктор. — Можно еще чего сварганить.

— Смотря для каких целей… — задумчиво протянул Станислав.

— У нас нечисть — пожиратели душ и по идее твой крестный, — объяснила задачу Ленка. — Личность спорная, игравшая уголовника, но точно фанатичная.

— Ну, логично, кто может крестить шахида, — очень непонятно для Луны произнес товарищ капитан. — С крестным разберемся, а нечисть… Ты огнемет, что ли, хочешь?

— Учитывая, как с ними справлялись, да, — кивнула офицер, выглядевшая девочкой.

— Хм…. Ну-ка, пойдем в хозяйственный, — повел Стас за собой свое воинство.

Часть 5

Гермиона Джин Уизли стояла, глядя на свежую могилу. Серый камень могилы был всем, что осталось от ее друга. Пожалуй, лучшего друга в жизни и, пожалуй, единственного. Вчера умер Гарри, а сегодня его как-то очень быстро похоронили. Не доживший и до сорока лет мужчина был единственной поддержкой во всех ее начинаниях долгие, долгие годы. Последний год был полон ударов для Гарри… Магия не признала никого из его сыновей наследниками рода Поттер, Гермиона, конечно же, сразу поняла, что это значит, но Гарри гнал от себя эти мысли, не позволял задумываться и пресекал разговоры на эту тему, а потом случилось страшное.

Женщина помнила, как носился ее друг с младшей доченькой, как любил ее, буквально сдувая пылинки, но полгода назад случилось страшное — девочка заболела страшной маггловской болезнью, от которой не могли вылечить и маги. Страшная, жуткая болезнь, буквально подкосившая ее друга. Гермиона старалась поддержать Гарри всеми силами, они вдвоем искали, как спасти девочку, пересадка костного мозга могла бы помочь, но Джинни не подошла из-за каких-то особенностей организма, а Гарри… Магглы абсолютно точно установили, что отец маленькой Лили не он, и его костный мозг не подойдет. Гарри так и не вымолил у Джинни имя отца ребенка, и Лили угасла. Всего десять дней назад они хоронили маленькую девочку, и вот могила ее папы. До самого конца Гарри оставался папой Лили, ухаживал за девочкой, делил ее боль и страх, рассказывал сказки, пел песни, понимая, что девочка умирает. Смерть Лили сделала Гарри глубоким стариком… Этого удара старый друг не выдержал. Гермиона помнила вчерашний день, он пришел к ней попрощаться. Только с ней, как оказалось, Гарри попрощался. Он многое сказал в тот вечер, перед тем как уйти навсегда, и теперь Гермиона стояла и плакала. Только сейчас она поняла, что у нее нет никого. Даже Рон… Женщина плакала, стоя у свежей могилы.

Наверное, пришло время переосмыслить свою жизнь. Гермиона опускалась в своих воспоминаниях все глубже в пучины памяти, и все больше осознавала простой факт — она дура. Сидя дома, обнимая постаревшего Глотика, женщина рассуждала вслух о школе… О Турнире том проклятом… О пятом курсе… Все давно ушло в прошлое, пропало навсегда. Победа горчила потерями, а семейная жизнь — отсутствием детей. Оказалось, что маховик и некоторые обнаруженные следы зелий исключили для нее счастье материнства. Когда Гермиона это узнала, только Гарри сумел вытащить ее из депрессии.

— А ведь я его предала, — вздохнула женщина. — На третьем курсе с этой метлой… Я ведь предала его… А после пятого… Как он вообще смог простить и остаться другом? Вместо того, чтобы поддержать, успокоить, дать тепло, я закрутила «любовь» с Роном.

Ей вспомнились глаза Гарри, когда он впервые увидел ее с Роном. Как она могла этого не увидеть? Эту тоску человека, потерявшего самое дорогое… Такое же лицо у него было, когда хоронили Лили. Как она могла этого не увидеть? Не значит ли это, что Гарри ее любил? Гермиона не знала. Она не понимала себя, не понимала, почему она поступала именно так в прошлом.

— Понимаешь, Глотик, — женщина всхлипнула, прижимаясь к шерсти своего постаревшего друга. — Я, получается, его предавала, а он меня прощал… Но почему я так делала? Вернуться бы и разобраться во всем…

Гермиона ходила на работу, но чувствовала, что со смертью Гарри из ее жизни исчезло что-то важное. Что-то, что давало уверенность. Был ли он только другом? Женщина этого не знала. Ей хотелось бы разобраться в том, что произошло и откуда в ее организме взялись следы таких зелий, о которых говорил колдомедик…

— Зачем я живу, Глотик? — спросила Гермиона своего мурчащего зверя. — Какой смысл в моей жизни? Родители меня не простили, да и сама я не поняла, зачем надо было стирать им память, это их никак не защитило, скорее наоборот… Мама умерла от инсульта, и папа… Папа думает, что это из-за того, что я сделала. До сих пор так думает и не желает меня видеть. Неужели я действительно убила маму этим?

Слезы полились из глаз, женщина горько плакала над своей судьбой. Пока рядом был Гарри, была какая-то уверенность, но теперь… Она просто не понимала, зачем живет. Вот стала она Министром и что? Кому от этого лучше или хуже? Над ней смеются, ее не воспринимают, решения каждый раз надо проталкивать силой… Зачем она нужна?

— Так больно, Глотик, — пожаловалась Гермиона. — Детей у меня никогда-никогда не будет, от процесса удовольствия никакого, я, конечно, изображала, но… Сил моих нет больше. Знаешь… наверное, хватит, — решилась она. — Позвоню-ка я папе.

Но папа просто бросил трубку, услышав голос дочери. Пожалуй, это было последней каплей. Написав сумбурное письмо, которое отправилось отцу обычной почтой, Гермиона сидела в комнате, пока Рон опять заседал в баре. Она сидела и думала, думала о том, что если бы ей дали шанс, она бы точно во всем разобралась.

Живоглот видел, что творится с хозяйкой, но помочь ничем уже не мог — его время истекло. Он подошел к женщине, взглянул ей в глаза в последний раз, а потом просто мягко завалился на ковер. Книззл-полукровка умер, и именно осознание того, что теперь она совсем одна, окончательно сломило когда-то сильную женщину. Она огляделась, написала пару строк на пергаменте и поднесла палочку к горлу.

— Жаль, что я так бездарно профукала данную мне жизнь, — произнесла Гермиона. — Может быть, там я смогу встретить маму, и она меня простит?

Молчали стены, молчал мертвый Живоглот, тишина была ответом женщине. Только слезы стекали по ее лицу. И губы прошептали: «Секо», чтобы навеки погасить этот мир, в котором Гермиона точно не была нужна никому.

* * *

— Мисс Грейнджер, вставайте, вы здоровы, — услышала Гермиона, распахивая глаза. Вокруг было больничное крыло Хогвартса, и над ней стояла мадам Помфри, совсем еще не старая, а это значило…

Резко вскочив, Гермиона почувствовала себя совсем юной, видимо, еще девочкой. Неужели ей дали шанс все понять? Увидеть родителей, попросить у них прощения, неужели? Выйдя из Больничного крыла, Гермиона завернула в туалет, чтобы рассмотреть себя. Судя по всему, она была отпоена мандрагоровым зельем после Василиска, которого убил, спасая всех, опять же Гарри. Спасавший всех Гарри. Девочка всхлипнула, она не чувствовала привязанности или, не приведи Мерлин, любви, но понимала, что мальчишка, у которого в жизни не было ничего, даже детства, рисковал жизнью ради нее и многих других… Это больно ударило по сердцу воспоминаниями о том, как Гермиона предаст его доверие всего лишь через год… Подержавшись за грудь, девочка вдохнула-выдохнула и отправилась в гостиную. Предстояло все начать заново. Однако в гостиной было странно… Гарри, Рон и Джинни будто бы держались особняком и вели себя необычно. Мало того, что они как-то переговаривались, но вот зеленоглазый мальчик совсем не выглядел забитым открытым пацаном, как в памяти Гермионы. Гарри был спокоен, как скала, да и Рон рядом с ним тщетно пытался изобразить свое обычное поведение, а вот первой Гермионе обрадовалась Джинни, даже предложив дружбу, чего в прошлом Гермионы точно не было.

Усевшись в купе вместе с ребятами, девочка поняла, что не чувствует себя, как должна была бы чувствовать — воспитателем в детском саду, скорее Гермиона ощущала себя, как на дружеской посиделке с ветеранами Второй Магической. Это сильно удивило девочку.

— Простите, ребята, я вас покину, — сказала она. — Мне надо подумать.

— Конечно, Гермиона, — улыбнулся ей Гарри, на мгновение став тем мальчиком, которого она помнила. — Мы не обидимся.

Девочка сидела в соседнем купе и думала. Гермиона думала о том, что все какое-то не такое, как она помнила, эти трое выглядят иначе, ведут себя больше, как взрослые… Но еще и сам Хогвартс был самую чуточку, но иным. Никто не добавил баллов Гриффиндору на прощальном пиру, никто не благодарил Гарри. Директор выглядел несколько растерянным, а профессор Снейп — ошарашенным.

Позже, сидя в одном купе с ребятами, Гермиона все еще чувствовала себя на посиделке ветеранов. Они довольно четко передавали слово друг другу, что выглядело случайностью, хотя вряд ли ею было, но при этом не отторгали Гермиону, включая ее в свой круг. Девочке было интересно и весело, как не было уже много-много лет. Желание плакать все не покидало Гермиону, но она держалась. Совсем скоро она сможет увидеть живую маму и папу… так и не простивших ее родителей. Сможет ли она посмотреть им в глаза?

— Ну а ты чем будешь заниматься летом? — спросила Джинни Гермиону.

— Родители, наверное, во Францию увезут, — неуверенно ответила кудрявая девочка. — Ну и учиться буду, я же вон сколько пропустила.

— Учиться — это правильно, — произнес Рон, вызвав у Гермионы когнитивный диссонанс, в котором она пребывала вплоть до окончания поездки.

А вот потом началось самое сложное. Нужно было шагнуть через барьер и увидеть родителей. Девочка помнила, как смотрели на нее родители, когда она только восстановила им память — с брезгливостью. Как смотрел на нее папа на похоронах мамы — с ненавистью. Гермиона отчаянно боялась увидеть такое же выражение лица и сейчас, поэтому топталась перед барьером, когда подошел Гарри. Мальчик опять поддержал ее, дав уверенность в своих силах. Он снова был рядом, несмотря даже на то, что его ждали не родители, а фактически тюрьма, и Гарри знал это. Он снова нашел силы, чтобы показать ей: «ты не одна, Гермиона»…. И девочка сделала шаг.

* * *

Видя радость в глазах родителей, Гермиона расплакалась, что несколько озадачило и папу, и маму, но они решили оставить обсуждения до дома. Глядя на то, как себя ведет дочь, Грейнджеры что-то заподозрили, но, видимо, сделали неверные выводы. А девочка выглядела виноватой. Покушав, она ластилась к папе и маме, чего с ней не случалось практически никогда, чем заронила серьезные подозрения в душу родителей.

— Ну, показывай табель, — предложил девочке мистер Грейнджер.

— Да, папа, сейчас, — кивнула Гермиона, протягивая табель, в котором стояли сплошь «зачтено», так как экзамены были отменены.

— А где оценки? — удивилась миссис Грейнджер. — Где экзамены?

— У нас экзамены отменили, — произнесла девочка и, пряча взгляд, добавила, — из-за чрезвычайного происшествия.

— Да? — мистер Грейнджер выглядел удивленным. — А если мы спросим школу, они подтвердят?

Такого недоверия со стороны родителей Гермиона не помнила, она удивленно посмотрела на обоих Грейнджеров и решила объяснить, не подумав, как такое объяснение будет выглядеть в исполнении тринадцатилетней девчонки, которой она сейчас выглядела.

— Родители, — сказала она. — Маги к простым людям относятся с пренебрежением, как к животным. Ваш вопрос в лучшем случае проигнорируют, а в худшем — еще и заклинанием приголубят, чтобы не отрывали от дел занятых магов.

Взглянув в глаза родителям, Гермиона поняла, что объяснять следовало другим тоном, чай не в Визенгамоте, но было уже поздно. Папа сильно разозлился, а мама смотрела на дочь с интересом энтомолога, увидевшего необычное насекомое.

— Животные, говоришь? А может быть, все проще? Ты просто плохо училась, и тебе из жалости зачли курс, чудом не отчислив? — поинтересовалась миссис Грейнджер.

— Вы мне не верите? — удивилась Гермиона, увидев, что папа зачем-то снимает ремень с пояса. В прошлой жизни девочку не били, поэтому смысл этого жеста она поняла не сразу.

— Нет, конечно, — сообщил мистер Грейнджер, вставая рядом с диваном с ремнем в руке. — Иди-ка сюда.

Гермиона подошла к отцу, недоумевая, что происходит, и была сразу же перекинута через спинку дивана. Ощутив, что ее юбка задралась, а мамины пальцы коснулись белья, девочка запаниковала, но потом все поняла. «Это будет интересный опыт», — подумала Гермиона, давя панику усилием воли. — «Может быть, простят». Заголив свою дочь, мистер Грейнджер принялся объяснять ей, как важно хорошо учиться, сопровождая объяснения соответствующими движениями. Ремень звонко хлопал по коже, вызывая вскрики, перешедшие в плач. В прошлом Гермиону не наказывали таким образов никогда, поэтому она недооценила «опыт» и на эмоциях пожелала, чтобы ремень исчез, выдав стихийный выброс.

Мистер Грейнджер посмотрел на качественно исполосованный тыл дочери с выступившими кое-где капельками крови, потом на огрызок мгновенно сгоревшего ремня в своей руке, шумно выдохнул и закончил наказание:

— Ступай в угол на два часа и думай о своем поведении!

Стоящая в углу девочка горько плакала, не понимая, за что ее наказали именно так, а мистер Грейнджер смотрел на табель дочери. Будучи врачом, мужчина трезво оценивал свое состояние, и вот это внезапное желание выпороть дочь, возникшее, как только он взял в руки табель, было для него странным. Оно было вдвойне странным, так как мистер Грейнджер был принципиальным противником таких методов. А плачущая девочка понимала, что теперь ей страшно, она просто боится своих родителей. Все переживания, эмоции, истерика и то, что с ней только что сделали, сложились, гася сознание. Девочка в углу упала в обморок.

Часть 6

Хорошо нагруженные офицеры и медленно, но верно обмазывающаяся мороженным Луна, двигались по улице, в направлении камина, чтобы отправиться домой. Несмотря на то, что все были в одинаковом камуфляже, их воспринимали нормально, даже когда заговорившийся с Ленкой Стас рефлекторно ответил на шутливое приветствие проходившего мимо офицера.

— А, кадеты, — заулыбался офицер. — Молодцы, ребята!

Услышавший слова военного полицейский, доселе с подозрением смотревший на четверых в военной форме, расслабился и, улыбнувшись, помахал ребятам. Стас понял, что Ленка была права — их защищает возраст, и навык ношения формы люди объясняют себе, как им удобнее. Кто-то считает, что они играют, кто-то, что они кадеты, почему бы и нет…

— Стас, смотри, — обратила Лена внимание командира на медленно идущую девочку. Это оказалась кудрявая. Она шла позади своих родителей, судя по сходству, голова девочки была опущена, а весь вид выражал страх. Это было очень странно.

— Будем звать или пусть идет? — поинтересовался Стас, отмечая, что организм хотел бы утешить девочку.

— Гермиона, привет! — Лена подошла к девочке, родители которой остановились и взглянули на ребят в военной форме, получив в ответ четкое воинское приветствие от трех из четырех. Четвертая девочка была поглощена мороженым и находилась в своем мире. Мистер Грейнджер напрягся, глядя на ребят, носивших форму так, как будто родились в ней.

— Здравствуй, Джинни, — тихо проговорила Гермиона, глядя в землю.

— Хм, — внимательно посмотрела на нее товарищ старший лейтенант. — Давай-ка мы с тобой на неделе встретимся, о домашних заданиях поговорим?

— Вы учитесь в одной школе? — поинтересовался мистер Грейнджер. — И как прошли экзамены? — на этих словах отца Гермиона вздрогнула и съежилась, будто опасаясь удара.

— В этом году экзамены отменены, сэр, — ответила Лена, вызвав удивленный взгляд мистера Грейнджера, так и не поверившего дочери, что отлично поняли товарищи офицеры. — Экзамены до пятого курса не являются определяющими, это инициатива школы, и отчислить за несдачу не могут, сэр.

— Вот как, — протянула миссис Грейнджер. — Спасибо за информацию…

— Ну так как, встретимся? — спросила Лена, на что Гермиона только кивнула.

— Я пошлю тебе сову, — улыбнулась товарищ старший лейтенант кудрявой девочке, заметив, что по лицу той текут слезы.

— Скажите, — задумчиво спросила миссис Грейнджер. — А это правда, что с не магами волшебники не очень хорошо разговаривают?

— Большинство волшебников магл… эээ… не магов не видели, мэм, — ответила Лена. — Но в любом случае, Гермиона с ее статусом крови находится в самом низу пищевой цепочки, а вы, при всем уважении, в нее совсем не входите.

Ошарашенные лица родителей девочки еще долго заставляли улыбаться сделавшую пакость Ленку. Она так по-доброму улыбалась, что некоторые попадавшиеся на пути люди просто шарахались в сторону. Стас тоже понимал, какую большую и толстую свинью подложила Лена под самомнение родителей Гермионы. Мальчику не понравилось состояние, в котором явно пребывала кудрявая, ее рефлекторные жесты при звуках голоса отца. Он, конечно, помнил, что у англов принято бить детей, но таких методов в отношении девочек не понимал. Потому посчитал небольшую выволочку, полученную родителями кудрявой, оправданной.

— Ладно, пошли домой, — вздохнул Стас. — Нам еще огнеметы лепить.

— И рейлган, — убежденно заявил Витя, заставив присутствующих рассмеяться.

— Интересно, а бензопилу мы в руках удержим? — поинтересовался товарищ капитан.

— Змей, это школа, а не дум два,[3] — напомнила Лена. — Хотя я тебя понимаю…

Луна наслаждалась. Мороженое было вкусным, ребята теплыми, и ей совсем-совсем не хотелось плакать, несмотря даже на то, что в штанах было неудобно. Но тепло от ребят компенсировало все неудобства, поэтому она послушно шла за ними, и так же послушно шагнула в камин.

* * *

Больше всего Гермиону ударил не факт обнажения и порки, она посчитала, что это ее родители и они имеют право. Девочку буквально убило недоверие. Ей не поверили, ее практически высмеяли и наказали ни за что. То есть не было никакого повода прямо сейчас ее так сильно побить, что Гермиона теперь лежала в своей кровати на животе и плакала. Пижамные штаны девочка надеть не смогла — было очень неприятно от прикосновения ткани, и от этого на нее накатывал волнами страх. Она боялась повторения «массажа», ведь ее выброс прервал наказание…

«А вдруг папа знает, что это из-за меня умрет мама?» — подумала Гермиона. — «Тогда, получается, все правильно, и я заслужила. И добавку, наверное, тоже?»

Она лежала, думая о том, что боль — это искупление, ведь она действительно стерла память родителям, и то, что этого еще не произошло — совершенно не важно. Ее обморок испугал родителей, но не ее… Гермиона думала о том, что сильно виновата, а от боли это чувство вины притупилось, что заставило девочку думать о том, что боль — это правильно.

Наутро девочка смогла принять душ и одеться, хотя было неприятно и даже больно, но Гермиона понимала, что так надо, ведь она заслужила. Сидя за завтраком, девочка поняла, что боится папочку и немножко мамочку, но этот страх показывать нельзя. Ощущая себя очень виноватой, Гермиона не решалась поднять глаза на родителей, кушала молча, быстро и без напоминания помыла посуду, удивив родителей.

— Доченька, пойдем в магазин? — поинтересовалась миссис Грейнджер. — Присмотрим тебе новые вещи, ведь ты растешь.

— Да, мамочка, — тихо ответила девочка, психика которой с нагрузкой справлялась с трудом. Чувство вины, принесенное из прошлой жизни, смешалось с таким же чувством в этой, ведь Гермиона знала, что на нее никогда не поднимали руку, значит это она заставила папу переступить через себя и побить ее. Значит, папе теперь плохо из-за нее. Почему-то весь опыт, все знания женщины, прошедшей через войну и еще более трудное мирное время, будто бы… Исчезли, растворились во всепоглощающем чувстве вины.

Гермиона чувствовала себя кругом виноватой, боялась поднять глаза… Девочка боялась увидеть в глазах мамы брезгливость, а в глазах папы — ненависть, то, что она увидела в той, другой жизни. Гермиона боялась новой порки и хотела ее, чтобы искупить своей болью ту, которую она принесла, по ее мнению, родным людям. Самым близким людям, которых она теперь боится.

Встреча с Джинни, Роном, Гарри и еще одной девочкой что-то перевернула в Гермионе, понявшей, как ей одиноко и страшно. То, как Джинни защитила ее, как доказала, что Гермиона говорит правду, наполнило сердце горячей благодарностью ко всем встреченным сегодня. А потом дома папа и мама извинились перед девочкой:

— Прости нас, Миона, за то, что не поверили тебе, — мягко сказала мама, обнимая ее. И девочке так сильно захотелось, чтобы они действительно ее пожалели и полюбили, но перед глазами снова встала Австралия, и Гермиона потеряла сознание.

Очнулась она в машине, папа вез девочку в больницу, потому что обмороки — это не к добру, а Гермиона вообразила, что ее везут в приют, чтобы избавиться и заплакала. Она плакала все время, пока ехали, пока ее осматривал доктор, пока пытались успокоить, всполошив абсолютно всех, и тогда девочку посмотрел психиатр — друг мистер Грейнджера.

— Твоей дочери приснилось, что ее мама умерла от инсульта и это случилось по вине девочки. Она поверила в свой сон. А вот ты, не поверив ей и наказав, в ее понимании, без повода, да еще и впервые, укрепил свою дочь в принятии этого наказания как искупления за свою воображаемую вину, тем самым подтвердив ее, — объяснил психиатр. — Понимаешь?

— Понимаю, — кивнул мистер Грейнджер. — И что теперь?

— Теперь… — психиатр задумался. — Дашь ей эти медикаменты, я выпишу. И завтра же проваливайте в отпуск — море, горы, все равно. Главное, покажите ей, что ее любят. Разговаривать ласково, ни в коем случае не ругать и не наказывать, это понятно?

— Понял, — кивнул мистер Грейнджер. — Спасибо тебе!

— И еще… — коллега помолчал. — Может требовать наказаний, приходить за ними, так вот придумывай, что хочешь, но, чтобы боли не было. Объясняй, почему ее нельзя за конкретный проступок наказывать, учти, у нее психика на грани.

— Да, натворил я делов, — Марк Грейнджер опустил голову, понимая, что чуть не свел ребенка с ума. — Спасибо, дружище!

На следующий день самолет унес семью во Францию, чтобы дать возможность ребенку отдохнуть и чтобы показать любимой доченьке, что ее любят. А любимая доченька в это время просто боялась. Сначала боли, потом ненависти, потом… Потом она боялась поверить и лишь к концу каникул Гермиона как-то приняла тот факт, что ее любят и ни в чем не винят. Ну а сова вернулась обратно к Джинни, заставив девочку удивиться, но нервничать она не стала, по книгам на каникулах с мисс Грейнджер было все нормально.

* * *

Вернувшись домой, офицеры озаботились обедом для себя любимых, благо продукты они тоже купили, а Стас готовил божественно и это знали все. Увидев у себя на кухне Гарри Поттера в странном костюме с закатанными рукавами и переднике, Молли Уизли впала в состояние ступора, из которого не могла выйти вплоть до окончания приготовления пищи под названием «назовем это борщом», как сообщил Стас окружающим. Ложка в нем стояла, в нем и половник стоял, поэтому перемешивать было трудно и нужна была помощь Витьки.

— Видел бы тебя сейчас Снейп, — хихикнула Ленка. Снейпа память мальчика сохранила только в виде упыря, желающего горя, поэтому Стас шутки не понял, зато поняли все остальные.

— Кушать подано, — сообщил мальчик, разливая получившееся по тарелкам. — Идите жрать, пожалуйста,[4] — закончил он под общий смех.

Луна попыталась отказаться, но с Витей такой фокус не проходил еще ни у кого. После угрозы кормить ее с ложечки, на что девочка неожиданно согласилась, вызвав быстрое переглядывание между Витей и Леной, девочка начала кушать. Молли Уизли была в полном… шоке, увидев, как ее младший сын кормит густым супом дочку Лавгуда. Влетевшие на запах в кухню близнецы узрели кулак своего младшего брата и судьбу испытывать не стали, поэтому кушали тихо, даже не пытаясь комментировать то, как их брат ухаживает за девочкой. А Луна себя вдруг почувствовала маленькой-маленькой, и даже Молли вдруг поняла. Миссис Уизли поняла, что видит, и просто поразилась тому, сколько в ее сыне, оказывается, кроется… А ведь девочке просто не хватает тепла.

— Так, близнецы моют посуду, — сообщил Стас, когда все поели.

— А почему мы? — возмутились Фред и Джордж.

— По ай-кью, — непонятно для них объяснил товарищ капитан. — Те, кто в голову только ест, потом моют посуду. А не то будет больно и грустно. Вопросы есть? Вопросов нет.

— Да, действительно, — отмерла Молли, ее все больше поражали дети, которые вели себя, как взрослые, поэтому миссис Уизли просто решила не мешать. То же самое ей посоветовала и Мюриэль, обещав заскочить как-нибудь.

Пятнистая часть детей отправилась в гараж, где Артур хранил свои игрушки, близнецы решили покориться, а Молли сидела и думала о том, что чего-то она в жизни упустила. Дети вели себя гораздо ответственней, чем, например, Артур, и они точно знали, чего хотят. А те, о которых сейчас думала матриарх семейства Уизли, мастерили себе оружие.

— Вот тут поверни и вот так зажми, — посоветовал Стас, глядя на мучения Виктора. — Вяз, не тормози.

— Что? А! — понял Виктор. — Извини, Змей, задумался. Зая, а ты подумай о рейлгане все-таки. Заклинание какое стоило бы приспособить…

— Это скорее маму спросить нужно, — подумав, сообщила Лена. — Трубка есть, шарики есть, надо что-то, что придаст им большое ускорение.

— Есть заклинание «Экспульсо», — произнесла Луна. — Только я его не знаю.

— Если есть, то найдем, — улыбнулся Витя, обняв девочку, отчего та замерла, закрыв глаза.

— Совсем малышка, — вздохнула Ленка. — Не отпускай ее, Вяз…

Часть 7

У Дурслей Стас проводил ночи, утром его забирали прямо после зарядки. Мистер Уизли против наличия Гарри не возражал, особенно когда миссис Уизли с ним поговорила, а вот активности Дамблдора почему-то не было, хотя товарищи офицеры эту самую активность ожидали. Когда готовили оружие, Ленка вспоминала когда-то прочитанное.

— Так, товарищи офицеры, у нас еще оборотень будет, — припомнила девочка. — Оборотень тоже фанатик, кстати.

— И насколько опасен этот оборотень? — поинтересовался гладивший Луну Витя, что девочке очень нравилось.

— Ну, человек он типа «ему бы психиатра», — сообщила Лена, поглядывая на то, как оттаивает Луна в руках Вити. — А вот в трансформации — бешенный зверь.

— То есть стрелять на поражение, — хмыкнул Стас. — Еще что-нибудь, что хорошо бы знать заранее?

— Уроки с ним будут, — хмыкнула товарищ старший лейтенант. — На демонстрацию окружающим своего страха. Надо будет что-то придумать, а то ведь страхи у нас специфические.

— У нас не только страхи специфические, — задумчиво произнес товарищ капитан. — У нас и реакция на них специфическая… Ладно, учтем. Кстати, что у нас по загадкам?

— Загадки у нас пока такие, — ответила ему Ленка. — Во-первых, прибор у тебя в доме и воспитание шахида, во-вторых, почему не дергается кукловод, несмотря на то что ты, как бы это помягче… хм… Сорвался с крючка.

— А кто это знает? — удивился Стас. — Где на мне может быть маячок? Одежда, сундук? Так мы ж в армейском…

— Палка твоя где? — поинтересовалась девочка, протягивая расческу Стасу. — Расчеши мои патлы, пожалуйста.

— В сундуке палка, — ответил товарищ капитан. — Зая, ты ж знаешь, я к незнакомому оружию плохо отношусь, а это еще и сильно подвопросное. Кстати, в банк когда идем?

— А для банка нам нужна мама, — задумчиво произнесла Лена. — Потому что будет отсекать ненужное внимание. Кстати, по идее должны быть и другие мастера палочек, если бабла хватит. Так, ладно, дальше загадки — фрагментарная память Змея и Вяза, помирали-то мы все, а вот у меня еще туда-сюда, то есть на смерть не спишешь. Далее, товарищи, мисс Грейнджер — она странная и это неспроста. Может, забыла чего, но пока так.

— А опереться на кого-нибудь можем? — поинтересовался Витя.

— Нет, Вяз, все по-взрослому, — покачала головой Лена. — К тому же, надо защитить Луну и кудрявую. Кудрявая нечесанность у нас на факультете, а вот Луна — на чужом и ее там обижают.

— Проведем разъяснительную работу, — кивнул Стас, посмотрел на млеющую девочку, вздохнул и продолжил расчесывать товарища разведчицу. — Еще что-то?

— Да особенно нет, Змей, — покачала головой Лена. — Надо выжидать, заодно день рождения тушки твоей справим.

— Судя по воспоминаниям тушки, здесь не принято справлять дни рождения, — сообщил Станислав. — Разве что символически — с нарисованным тортом, англы совсем берега потеряли.

— Это, Змей, у твоих опекунов все грустно было, я подозреваю, из-за прибора, — вздохнула Лена. — Принято здесь все… Шахида же воспитывали — зачем ему привязанности и радости?

— Тьфу, — сплюнул Виктор. — А по книгам, какие привязанности были у Змея?

— По книгам… — товарищ старший лейтенант задумалась. — По книгам он был оленем, причем не только потому, что это анимагическая форма у его отца, но и по сути своей. С кудрявой был рядом до конца пятого курса, а потом она переметнулась к тебе, Вяз, причем совсем непонятно, почему.

— Да это как раз понятно, — вздохнул Витя. — Стабильность, покой, а жена офицера — сама знаешь… Ничего нового на этом свете не придумано, — очень горько произнес лейтенант, которого любимая девушка бросила именно по этим причинам. Его сразу же молча обняла Луна.

— А парой они были классной, — грустно сообщила Лена. — Ну он переметнулся к Джинни, то есть ко мне, я так подозреваю, чтобы быть поближе к любимой девушке. Стас, бери себе кудрявую, а обо мне даже и не думай!

— Да упаси Аллах! — эмоционально воскликнул товарищ капитан. — Я с тобой ячейку общества не построю, это ж будет война страшнее ядерной.

— Ко мне вопросы есть? — поинтересовалась разведчица.

— Пока нет, — ответил Стас, почесав нос. — Вить, ты не помнишь, где был склад ИРА в районе Лондона?

— Что значит «не помнишь»? — улыбнулся лейтенант. — Но ты уверен, что в «сказке» вообще есть ИРА?

— Не проверим — не узнаем, — вздохнул товарищ капитан. — Хотя пулеметом нас в лес унесет… Муху бы… Считаешь, маячок в палке?

* * *

Решили начать с банка, причем Молли согласилась сразу же. Женщина поняла, что ее детей и Гарри Поттера связывает нечто большее, чем дружба, поэтому охотно откликнулась на просьбу о помощи. На всякий случай мантию Стасу выдали Уизли, на случай наличия маячка в его одежде. Миссис Уизли это объяснили, разумеется, иначе, но женщина и сама уже многое понимала, взглянув на происходящее совсем под другим углом.

Пройдя камином в Косой переулок, весь табор двинулся к белому зданию банка. Несмотря на то, что Стас уже знал о том, что здесь находится, он саркастично улыбнулся, увидев стражника. Латы на стражнике были начищены и ярко блестели, мешая при этом самому гоблину. «То есть — показуха», — понял Стас. Гоблин за конторкой молча принял ключ и молча пригласил к тележкам, а Лена показала Стасу пальцем на надпись «консультация», на что тот молча кивнул. Офицеры общались больше жестами, предпочитая держать рты закрытыми, что несколько смущало миссис Уизли. Луна сегодня осталась дома, ожидая их возвращения. Ощутившая заботу и ласку девочка стала, практически, «дочерью полка», хотя и предпочитала находиться вблизи Виктора.

Катание на тележках никого не впечатлило, кроме обожавшей американские горки Ленки, что очень огорчило гоблина. Зеленошкурые магов не любили, отчего улыбки на лицах детей после катания были для них, как серпом по тестикулам. А Лена вполголоса заметила, что аттракцион для малышни, потому что в Диснейленде намного круче.

— Не знаю такого банка, — проскрипел гоблин. — Это где?

— Это маггловский аттракцион, — объяснила девочка. — Вот там действительно головокружительно, а тут — как для маленьких детей.

Судя по оскалу сотрудника банка с зеленой кожей, магов ждут потрясения, а Ленку в следующий раз — много радости. Но дойдя до сейфа и выгребя оттуда не только наличность, но и какие-то шкатулки вместе с книгой, офицеры отправились в обратный путь, который был короче и более спокойным, что по скорости, что по количеству и качеству «вывертов». Посмотрев еще раз на надпись: «консультация», Лена двинулась к конторке, чтобы проследовать вместе со всем «табором» в отдельную комнату. Следовало прояснить некоторые спорные моменты книг, кроме того, выяснить, есть ли живые родственники у Стаса, которые могли бы иметь доступ к счету, хотя девочка не была уверена в том, что это возможно установить в банке.

— Какие услуги можно получить у гоблинов? — поинтересовалась девочка.

— Мы храним деньги, — ответил гоблин.

— Можно ли определить, кто имеет доступ к счету? — спросила Лена.

— При наличии ключа, да, — усмехнулся сотрудник банка.

— Кто имеет доступ к этому сейфу? — Стас протянул ключ от «своего» сейфа. Гоблин поводил над ним руками, положил сверху камень, очень удивился.

— Мне нужно провести проверку вашей крови, — обратился ко всем сразу сотрудник банка. — Я клянусь не причинять вреда, хотя это установлено взаимными клятвами народов, — гоблин достал четыре каменные плошки, выставляя их в ряд.

— Что нужно сделать? — Стас с большим интересом посмотрел на выставленное.

— Каждый из вас должен капнуть кровью в отдельный сосуд, — сообщил зеленошкурый. — Это даст возможность определить ваш магический статус, юридический статус и наличие тех или иных подчиняющих артефактов или зелий.

— Интересно, — улыбнулась Лена. — Змей, Вяз?

— Да вопросов нет, — хмыкнул Витя, доставая перочинный нож-мультитул, найденный в гараже.

Ребята спокойно прокололи себе палец, капнув кровью в указанное место, и только миссис Уизли замешкалась, тогда Ленка помогла местной своей маме. Гоблин опять поводил руками, плошки начали достаточно хаотично менять цвет, пока не засияли ровным желтым светом. Только в плошке Молли была прозелень, а у Стаса — вообще вся радуга, но блеклая.

— Итак, — гоблин почесал когтем нос. — Юридически вы совершеннолетние, поэтому к сейфу имеет доступ только мистер Поттер и его сестра, здесь присутствующая, как бы странно это ни звучало. Магия у вас всех чистая, значит, вы относитесь к чистокровным, а подчинить вас пытались. Миссис Уизли почти справилась с подчинением, а вот мистер Поттер… Мистера Поттера травили очень многими зельями, включая яд василиска. Еще вопросы?

— Кем приходится Гарри Поттеру Сириус Блэк? — поинтересовалась Лена, желая прояснить этот вопрос.

— Никем, — оскалился гоблин. — Предатель крови… — брезгливо сморщился он.

— Кто такие предатели крови? — спросила девочка, видя, как дернулась «мама», вопрос с которой еще предстояло прояснить, ибо здесь они никакого ритуала побратимства не проводили.

— Предавшие близкого человека, родную кровь, способствовавшие убийству близкого… Вы не предатели, — сразу же объяснил гоблин.

* * *

Палочки купили у артефактора Кидделла, причем всем, включая Молли. Артефактор поклялся, что эти палочки не содержат маячков, только предписанный законом блок запоминания. Тему сестры решили до дома не трогать, ибо для решения загадок было необходима спокойная атмосфера. Впрочем, склады поискать можно было и в другой день. Но Стас не удержался, он показал Молли, сколько стоят продукты у магов, потом сколько в обычном супермаркете, что заставило миссис Уизли замереть, переосмысливая свою жизнь, после чего весь «табор» вернулся домой. Витя сразу же отправился за Луной, а вот Лена приперла «маму» к стене с целью допросить.

— Мама, ты ничего не хочешь мне рассказать? — поинтересовалась девочка.

— Ты все поняла, да? — вздохнула миссис Уизли. — Это случилось незадолго до Хэллоуина. У Поттеров на самом деле родилось двое детей, но Избранным назначили Гарри, а Лили почему-то не могла убежать, она только ненадолго уходила из дому, потому что иначе ей становилось плохо, очень плохо. Так вот, она прибежала ко мне за день до Хэллоуина, сказала, что Гарри куда-то забрали, а за тебя она боится…

— Значит, меня предполагалось убить, учитывая, кого растили из Гарри, — заключила девочка. — Ты по-прежнему моя мама, но то, что с Гарри мы родственники — это хорошо.

— Почему, доченька? — поинтересовалась Молли. — Это, конечно, хорошо, что вы друг у друга есть, но все же?

— Замуж за этого оленя не надо будет, — серьезным тоном объяснила Лена. — Пусть со своей кудрявой спаривается. Он олень, она дура — прекрасная партия.

Миссис Уизли смеялась до слез от таких откровений дочери. А потом, конечно, проверили палочки, но гоблин оказался прав, что стало очень, очень хорошей новостью.

Часть 8

«Побег Сириуса Блэка» произошел по расписанию, как раз на следующий день после дня рождения тушки Стаса, который отметили тихо и спокойно. Возбужденный мистер Уизли прискакал из Министерства с маловменяемыми криками и встретил четыре пары спокойных глаз. Луне было комфортно, пока рядом были ребята, она все больше привязывалась к ним, а товарищи офицеры о событии знали и так.

— Гарри! Сириус Блэк! Он хочет тебя убить! — закричал Артур.

— Убивалка у него не выросла, — меланхолично ответил Станислав Красармович.

— Но как же! Это же опасно! — не унимался мистер Уизли.

— Папа, уймись, — меланхолично посоветовала Ленка. — Все учтено могучим ураганом.

— Каким ураганом? — удивился Артур.

— Ты не поймешь, иди лучше с мамой поговори, — откликнулся Виктор.

Молли Уизли о грядущих событиях была, разумеется, проинформирована. И о событиях, и о том, что угрожает школе, и о том, кто это все придумал и для чего. А еще Лена рассказала женщине, которую продолжила считать мамой, кто такие «шахиды», как их готовят и почему. Миссис Уизли детей любила. Именно поэтому осознание, что из пацана, у которого в жизни не было совсем ничего, готовят вот это вот, сильно подорвало веру женщины в Великого Светлого.

— Зая, у нас грим еще остался? — поинтересовался Стас. — Надо в Косой опять сходить, периодику почитать.

— Периодика к нам домой прилетает, — сварливо заметила девочка, критически рассматривая бутерброд. — Вон, на подоконнике лежит.

— И чего там? — заинтересовался Витя.

— Да ничего неожиданного, — спокойно заметила Лена. — Блэк-джек и шлю… То есть, женщины с пониженной социальной ответственностью.

— Понятно, — двинувшийся уже в сторону газеты Стас сел обратно. — Вы заметили, Луна нас нормально воспринимает, без вопросов?

— Луна у нас солнышко, — погладил девочку Витя. — Она все понимает, и еще она наша.

— Я ваша, — согласилась обнятая Витей Луна. — Папа совсем в себя ушел, так что у меня есть только вы…

— Ничего, малышка, — чуть прижал девочку к себе товарищ лейтенант. — Мы справимся.

— У Сириуса анимагическая форма есть, — вспомнила Лена. — Он в большую черную собаку обращается. Все помнят, что персонаж спорный?

— Угу, — кивнул жующий Витя. Рядом с ним кусала бутерброд и Луна, смирившись с тем, что кушать все равно придется.

Товарищи офицеры спокойно рассматривали Артура, огребающего сейчас от Молли, Витя комментировал все телодвижения пары, отчего Ленка чуть не подавилась. Комментарии Виктора были очень смешными, не всегда цензурными и напоминали незабвенные «переводы Гоблина». Стоило закончить с перекусом, как Стас посмотрел на товарищей и поинтересовался, а не сходить ли им в направлении того самого склада огнестрельного оружия, вскрытого в начале нулевых.

— Ну а вдруг? — спросил Стас, глядя на друзей. — Будет у нас оружие по руке.

— Кажется, там «калаши» были, — неуверенно сообщил Витя. — А уж «ксюху» мы в руках точно удержим.

— Вы-то да, — кивнула Ленка. — А слабая девочка?

— А неслабая такая девочка отлично справится гранатами, — объяснил ей Витя. — Потому что оборонительная граната в замкнутом объеме от мясорубки отличается мало.

Одевшись и привычно уже нанеся грим, слегка меняющий их лица, офицеры рванулись в сторону камина, так же привычно прихватив с собой и Луну. Девочка уже научилась держаться рядом и не лезть на рожон, поэтому группа выглядела уже довольно органично. Пройдя камином на вокзал, выглядящие камуфлированной группой дети завалились в такси, назвав адрес. Удивленный водитель, старательно забалтываемый командиром, тронул с места.

* * *

Склад они все-таки нашли. Он был немного не там, и немного не в той комплектности, но он был. «Немного не та комплектность» очень порадовала офицеров, хотя автоматов Калашникова в наличии не оказалось, зато нашлись компактные штейры. Вполне удобные машинки, требовавшие, правда, определенного навыка, вполне нарабатываемого за оставшийся почти месяц.

— Зая, а ты Молли в каких рамках информацию довела-то? — поинтересовался Витя, думая, какую бы игрушку приспособить Луне.

— Объяснила, кто такие шахиды, и вот в этой интерпретации… — задумчиво ответила Лена, раздумывая над проблемой, «куда бы еще засунуть патроны?», при этом всерьез рассматривая вариант «в трусы». — Ну и про Блэка, типа, призрак семьи, то, се…

— Ой вэй! — воскликнул Витя. — После этого Артура остается только пожалеть.

— Это точно, — с трудом прогнав вставшую перед глазами картину дефлорации патроном, Лена решила оставить трусы в покое. — Ты Луне что подобрал?

— Да только игрушку шестимиллиметровую, — вздохнул Витя. — Она же маленькая, не удержит.

— «Зарю» бы ей, — вздохнула товарищ старший лейтенант. — Змей, «Зарю» кустарно сделать можно?

— Светошумовую? В принципе, можно, — сообщил товарищ капитан. — Но смысла нет. Будем провожать до гостиной и все. А если чего в гостиной произойдет… Луна, васв гостиной обижают?

— Нет, — покачала головой девочка. — Только меня… Нарглы вещи крадут…

— С нарглами разберется Вяз, то есть Рон, — решил Стас. — Думаю, они поймут, почему нельзя трогать нашу девочку. А с оружием мы Луну подготовить просто не успеем, да и не сможет она, типаж не тот.

— Вы хорошие, — сказала Луна. — И мне доверяете, только я вам все равно Непреложный Обет дам, просто на всякий случай, хорошо?

— Как скажешь, — согласился Витя.

Спрятав оружие и патроны в большие спортивные сумки, офицеры едва дотарабанили их до такси, попросив отвезти их назад. Водитель уже ничему не удивлялся, убедившись в том, что кадеты ездили на склад за снаряжением, потому что скоро школа, и злой сержант будет недоволен, если что. Вот именно поэтому нужно было подогнать снаряжение заранее. Так себе легенда, конечно, но таксист никогда не видел кадетов, поэтому прошло нормально. А вот дома товарищи офицеры поймали Артура Уизли и попросили наложить как можно более мощный щит на кусок дерева. От стрельбы щит не пострадал, а вот дерево, дерево — да.

— То есть магические щиты работают только против магии? — удивилась Лена. — Да не может такого быть!

— Значит, есть и другие щиты, — произнес Витя. — Надо эти щиты разучить… Или же, бить сначала магией, а потом сразу стволом.

— Интересное предложение, — заметил Стас. — Тогда девочки будут бить магией, а мы зачищать все, что после этого еще будет шевелиться.

— Значит, девочки учат магию, а мальчики, как всегда, отлынивают, — хмыкнула Лена. — Змей, в следующем году тебя будут турнирить, в смысле стравливать с не пойми чем, так что учти.

— Ты сначала доживи, — мрачно прокомментировал товарищ капитан. — У нас еще дементоры, собака страшная — две штуки. Завалить бы обоих…

— Для оборотня серебро нужно, — произнесла Лена. — Слу-у-ушай… давай сережек — «гвоздиков» накупим? Устроим акупунктуру зверю?

— Какая интересная мысль, — протянул Виктор. — Свежая и новая…

Луне очень нравилась ее новая семья. Она так ребят и называла — ее новой семьей. Именно они спасли психику девочки, не дав сойти с ума, а то доверие, которое Луне демонстрировали все они, вкупе с заботой и какой-то глубинной нежностью Рона, полностью привязали ее к этим людям. Луна уже не представляла себе жизни без улыбки Джинни, поддержки Гарри и ласковых рук Рона.

* * *

Чрезвычайно радостные Стас и Лена тащили в дом обнаруженный в гараже ящик. Мистер Уизли поначалу возмущался тем, что дети копаются у него в гараже, как у себя дома, но после демонстрации оружия офицерами и скалки Молли, присмирел. Миссис Уизли приняла тот факт, что дети повзрослели, знают больше и очень хотят выжить. Женщине тоже хотелось, чтобы дети выжили, поэтому она помогала им всем, чем могла. Миссис Дурсль, в свою очередь, радовалась отсутствию племянника, так как ей было очень сложно принять факт того, как они с ним обращались все эти годы. Поэтому она отмазывала пацана перед соседями, а мистер Дурсль лечил компрессионный перелом позвоночника в больнице.

Но вот этот ящик оказался настоящим подарком. Просто невозможным, по мнению обоих нашедших его офицеров, потому что в нем было то, что Блэка отпугнет, да и оборотню будет не слишком весело. Открыв ящик под взглядами Вити и Луны, Ленка гордо показала на содержимое, отчего присутствующие, кроме, не понявшей что это, девочки, начали улыбаться так добро и нежно, что с кухни мгновенно исчезли и близнецы, и Перси, и Артур.

— Что это? — спросила Луна, рассматривая маленький желто-красный баллончик.

— Только не нажимай, — предупредил Витя. — Это наша радость. Газ раздражающего действия… Не дихлофос, конечно, но тоже очень хорошая штука. Особенно против собак.

— А против нарглов это работает? — поинтересовалась растерявшая святую наивность девочка.

— Сча-а-а-астье, — очень по-доброму улыбавшийся Витя прижал Луну к себе. — Пойдем, пользоваться научу.

Пока Витя учил Луну пользоваться баллончиком, счастливо улыбавшиеся Стас и Лена прикидывали раструбы и прочие радости к такой вот штуке. То есть, мастерили газовые пистолеты. Молли поинтересовалась, что это такое, и получила натурные испытания на садовых гномах. Стоило разрядить баллон в пару норок, как из оставшихся хлынули отчаянно ругающиеся садовые гномы. Они плакали, чихали, громко ругались, но бежали со всех ног, что очень сильно впечатлило женщину.

— Кудрявой выдать не забудь, — сообщила Стасу Ленка. — Ей точно пригодится.

— А у нее мозгов хватит в дырочку не заглянуть? — с сомнением откликнулся товарищ капитан.

— Вот и проверишь заодно, — хихикнула девочка. — Хватит у нее мозгов или нет.

— Кстати, о проверках, — задумался Стас. — А мы в Косой когда?

— Да хоть завтра, — улыбнулась Лена, наблюдая за тем, как радуется Луна баллончику. — Испортили мы девочку.

В Косой собирались всей толпой, отняв у Ксено Луну, к вящей радости последнего. Мужчина был явно не в себе, но с этим офицеры ничего сделать не смогли, а Луна говорила: «Папа хочет уйти к маме». Понимая, что девочка-сирота в этом обществе — это очень и очень плохо, с Ксено очень жестко поговорили Ленка и Стас, практически выбив Обет из не ожидавшего такого от детей мужчины. И Ксено дал Обет не пытаться уйти, пока Луна не закончит пятый курс.

Часть 9

Во время отпуска с родителями Гермиону убеждали в том, что родителей бояться не надо, и бить ее больше не будут. Девочка поначалу думала, что ее не простили, просто нет формального повода, тогда она начала запоминать свои… нарушения. И приходить за наказанием сама. Мистер Грейнджер вспомнил то, что ему говорил психиатр, поэтому объяснял девочке, почему то, что она себе надумала — не нарушение. Но Гермионе этого было недостаточно, она считала, что должна быть наказана, может быть, даже по попе, хотя это и страшно.

Миссис Грейнджер предложила девочке записывать свои нарушения в тетрадку, а потом записывать, какого она, по ее мнению, заслуживает наказания. Это ненадолго помогло, но потом Гермиона решила, что настолько противна родителям… В общем, не хотят о такую портить ремень. Ее шумная истерика добавила родителям седых волос, но миссис Грейнджер сумела разговорить ребенка.

— Значит ты стерла нам память, а зачем? — спросила миссис Грейнджер.

— Чтобы защитить вас, чтобы Пожиратели не узнали, — ответила Гермиона.

— Как тот факт, что мы бы не знали о тебе, помог бы защитить нас? — поинтересовалась мама.

— Ну у вас бы в голове не прочли обо мне… Ну и если бы я… Если бы меня… — девочка заплакала и тихо добавила. — Вы бы тогда не расстроились.

— И мы тебя не простили? — спросила миссис Грейнджер. — Потому что ты нам не объяснила?

— Я не помню, — прошептала Гермиона. — Я даже не помню, когда решила стереть вам память…

— И папа посчитал, что у меня был инсульт из-за тебя? — прижала ребенка к себе мама, целуя ее.

— Да… — девочка разрыдалась. — Он на меня так смотрел… И ты… А потом я… И ничего… А я…

— Маленький глупый воробышек, — нежно произнесла миссис Грейнджер. — Это были не мы. Мы тебя любим и никогда не будем ненавидеть, понимаешь? Даже если… Мы тебя все равно будем любить.

— Мама… но мне… мне нужно… — Гермиона попыталась объяснить. — Когда наказание, то становится легче вот тут, — она показала по центру груди, а мама тревожно переглянулась с папой.

— Мы подумаем, как тебе помочь, — вздохнул папа.

На следующий день они отправились в местную больницу. Поговорили с кардиологом, потом с психиатром… Девочке сделали рентген, ультразвуковое исследование, мониторинг и наконец что-то нашли. Причем нашли, когда психиатр и кардиолог сели вместе, открыли тетрадку девочки, и…

— Вот ты пишешь, что не застелила кровать и это очень плохо, что ты чувствуешь при этом? — спросил психиатр.

— Мне тяжело вот здесь и немного трудно дышать, — ответила девочка, а кардиолог смотрел на монитор с огромным удивлением.

— А если тебя за это наказать… — психиатр подозвал мистера Грейнджера. — Шлепните ее пару раз.

— Но… — удивился папа девочки.

— Не мне же это делать, — вздохнул врач и повернулся к Гермионе. — Сейчас ты будешь за это наказана.

Пожав плечами, мистер Грейнджер пару раз шлепнул стоящую девочку, которая сначала сжалась, а потом улыбнулась, подтвердив врачу, что ей стало легче. Папе Гермионы на душе было не очень хорошо от этого действия, но, когда Гермиона вышла, специалисты начали ему объяснять ситуацию.

— Значит так, коллега, — начал кардиолог. — У девочки аритмия, причем достаточно серьезная, но проявляется она только тогда, когда мисс Грейнджер считает, что сделала что-то плохое. А вот во время наказания она стабилизируется за счет, видимо, выброса адреналина.

— Что мы можем посоветовать, — грустно вздохнул психиатр. — Нужно учить ее контролировать себя, например, пусть записывает, и пообещать что-то по совокупности, либо… хм… Я с таким никогда не встречался у детей, что случилось?

Мистер Грейнджер рассказал про сон, про наказание, про то, что дочка сама себя накручивает. Он рассказал и о школе, которую сейчас оставить не получится, дав врачам понимание того, что произошло. Кардиолог нахмурился, получалось, что девочка сама довела себя до такого состояния, что встречается, конечно, но редко. А вот психиатр улыбнулся.

— Пусть пишет в тетрадку, но снимается с боли, — предложил он. — Расскажите девочке про аритмию и обоснуйте этим отсутствие таких наказаний. Пусть выбирает что-нибудь другое, раз ей это так нужно — отказ от сладкого, не купить то, что хочется, в таком духе. Раньше или позже ей станет легче.

Поблагодарив врачей, Грейнджеры отправились домой. По дороге мистер Грейнджер объяснил супруге суть проблемы, отчего глаза женщины наполнились слезами. Она не рассказала мужу, что их дочь вернулась из будущего, где покончила с собой из-за всего, что с ней произошло, включая и отсутствие родительской поддержки. Миссис Грейнджер просто представить себе не могла, что такое могло случиться. Эти подробности Гермиона рассказала только маме. Поэтому в школу девочка поехала с тетрадкой и обещанием не доводить себя до приступа, благо все необходимое было куплено во Франции.

А вот в самом поезде Гермиона встретила Гарри, Рона, Джинни и беленькую девочку, которую ей представили, как Луну. Луна жалась к Рону, что удивило Гермиону, но еще больше ее удивила явно выраженная забота Рона об этой девочке. Но и саму Гермиону втянули в купе, не слушая возражений, где Гарри вручил девочке газовый баллончик, обучая им пользоваться. Гермиона почувствовала себя среди друзей. Это тепло дружеского общения, которого у нее не было с тех пор, как Гарри… Оно опять было здесь, и от него становилось очень… Слезы полились сами.

* * *

Проход по Косой аллее ничем не запомнился. Много авроров, плакаты о «бежавшем страшном преступнике», но больше ничего. Поэтому, быстро закупившись, ребята вернулись в Нору. Сундук Поттера уже перекочевал туда же, Стас посмотрел на это вместилище и, наконец вздохнув, сообщил, что летом надо будет его в школе забыть.

В поезд залезли быстро, помогая друг другу, когда Стас заметил растерянную кудрявую. Помня, что в этом рейсе у них «сюрприз», и заранее подготовившись, офицеры задвинули девчонок поближе к окну. Рядом с Луной сидел Витя, а к кудрявой подсел Стас, показывая, как обращаться с баллончиком.

— Если это делаешь в коридоре, — поучал он Гермиону, — то закрой глаза и выдохни, чтобы тебе не попало, поняла?

— Да, Гарри, — ответила она и вдруг заплакала.

— Что случилось? — всполошился товарищ капитан. — Обидел чем? Болит что?

— Это она от эмоций, Змей, — сообщила ему Ленка. — У девчонок бывает.

— Спасибо, сестренка, — кивнул Стас, очень удивив этим обращением Гермиону. — Ну, как ты?

— Тепло просто стало, — прошептала девочка. — Как будто…

— Согрей ее, Гарри, — посоветовала Луна. — Ей очень холодно внутри.

— Надо — согреем, — кивнул Стас, обнимая девочку. — Кто помнит, полнолуние когда было?

— Недели полторы уже, — откликнулась Ленка. — Так что профессор пока безопасный.

— А при чем тут полнолуние? — удивилась Гермиона.

— В соседнем купе едет новый профессор ЗОТИ, — обстоятельно объяснил Виктор. — Он ликантроп. Оборотень, проще говоря.

— Но это же опасно! — воскликнула Гермиона, об этом, разумеется, помнившая.

— Сдается мне, ты это и сама знаешь, — пробормотал Стас. — Интересно, откуда?

— Я… я расскажу… — прошептала девочка, желая сейчас спрятаться и не желая покидать его объятий.

— Эк ее растопырило-то, — по-русски сообщила Ленка. — Змей, она взрослая, но сильно покалеченная.

— Ничего, — тихо сказал Стас Гермионе. — Мы со всем справимся.

— Поезд отправляется, — заметила товарищ старший лейтенант. — Чур, Малфоя бью я.

— Если хочешь бить, можешь начинать, — кивнул Стас в сторону двери, где как раз оказался ошарашенный Драко Люциус Малфой.

— Ага! — предвкушающе произнесла Ленка, вставая с места. — А ну-ка иди сюда, тетя тебе моську подрихтует.

— Вы психи! — выкрикнул Малфой, быстро убегая.

— Кто б возражал, — хмыкнул Витька. — Сурова ты, мать.

Поезд шел вперед, ребята общались между собой, медленно приходила в себя Гермиона, чувствуя, как внутри становится спокойно и тепло. Рядом был ее лучший друг, многие годы самый-самый лучший… Почему-то он называл Рона братом, а Джинни сестрой, но это значило, что… Гермиона опять задумалась, она не могла вспомнить эту сцену, не могла вспомнить такого теплого и спокойного общения, как на встрече ветеранов… Но девочке было хорошо, и она задремала, выбросив дурные мысли из головы.

— Зая, когда там по расписанию наши черные друзья? — поинтересовался Стас, позаботившись о том, чтобы прижавшейся к нему девочке было удобно.

— Часа через три, так что отдыхай, — откликнулась Ленка. — Что кудрявая?

— Больше всего напоминает дитя войны, — вздохнул товарищ капитан. — Помнишь, были потерявшие все и всех? Вот это и напоминает.

— Но точно не из наших, — задумчиво протянула девочка. — Нет, не понимаю.

— Она не из того далека, откуда вы, — произнесла Луна. — Она из другого, но тоже большая тетя, только очень грустная.

Гермиону разбудили, когда сели «принимать пищу», как выразился Стас. Полностью проигнорировав любые возражения и вручив ей армейский котелок, полный каши с мясом, товарищ капитан поинтересовался, в состоянии ли девочка поесть сама? Почему-то это прозвучало не издевательством, а искренней заботой, от которой Гермиона чуть не заплакала снова.

Вечерело, поэтому, сложив посуду, товарищи офицеры занялись делами насущными: подготовкой к работе огнемета, защитой девочек, которым был выдан швейцарский молочный шоколад и инструкции: «сидеть тихо, мы вас защитим». Девочки покивали и сели так, чтобы обнимать друг друга. Стас установил конструкцию на струбцину, направил раструб на дверь и принялся травить анекдоты. Все с удовольствием смеялись. Поезд начал медленно сбавлять ход, на лицах офицеров расцвели предвкушающие улыбки.

— На месте дементоров я бы испугалась, — хихикнула Луна.

Часть 10

Поезд остановился, в вагонах погас свет, Гермиона чуть сжалась, но ее начала гладить Луна, и стало не так холодно. Офицеры разошлись так, как было уговорено, а Ленку прижали к окну, оттуда она могла бить хоть на расплав ствола поверх конструкции, если что-то пойдет не так. Приближавшиеся крики показали, что натурные испытания самопального огнемёта, в котором уже горел огонек, готовясь поджечь огнесмесь, близко. Дверь медленно открылась, и в этот момент произошло несколько событий практически одновременно: Стас нажал на спуск, тоненько и отчаянно завизжала Луна, и поднялась Гермиона. Гермиона, не соображая, что делает, говорила что-то вроде «да, папочка», при этом задирая юбку.

Объятое пламенем существо покинуло купе, Витя бросился к Луне, а внимание Стаса привлекла Ленка. Гермиона, все еще не соображая, что делает, взялась за резинку трусиков, когда ее обнял мгновенно среагировавший на окрик Ленки Стас. С усилием усадив девочку в кресло, товарищ капитан, понявший, что чуть было не произошло, просто обнимал заплакавшую девочку. Витя в это время успокаивал Луну, а Ленка глядела в ночной прицел своего «штейра», поэтому зашедший в купе Люпин резко остановился, звериным чутьем ощутив опасность.

— Шли бы вы отсюда, профессор, — посоветовала Ленка, внимательно разглядывая оборотня. — Здесь ваша помощь не нужна.

— Я… шоколад… вот, — протянул плитку профессор Люпин.

— У нас свой есть, — сообщила девочка. — Идите, там много кому нужна ваша помощь. А мы в порядке.

— Я пойду, — осторожно, стараясь держать руки на виду, профессор, явно понявший, что находится в Ленкиных руках, попятился к двери.

— Не надо болтать, профессор, — посоветовала ему на прощанье товарищ старший лейтенант. — Совсем не надо, память у нас хорошая.

— Х-х-хорошо, — осторожно сказал Ремус Люпин, покидая купе. То, что оружие боевое, он понял, исход дементоров видел, испытывать судьбу и нервы двенадцатилетней девочки не хотел.

Когда профессор ушел и девочки пришли в себя, Ленка опустила ствол, закрывая глаза и откидываясь на спинку кресла. По ее лицу струился пот, который она даже не пыталась вытереть.

— Ну и страху же я натерпелась, мальчики, — призналась Лена. — Привиделось то самое…

— Где мы побратимами стали? — уточнил Витя. — Да, аналогично, это только Змей у нас испугаться не успел, а то бы он тут устроил.

— Да как-то странно оно было, — заметил Стас, обнимавший все еще сжатую в комок Гермиону. — Или я просто уже ничего не боюсь, после…

— Да, я помню, — кивнула старший лейтенант. — Как только живы остались… Ладно, что с кудрявой?

— Или насилие, или избиение, — коротко ответил товарищ капитан, к битью женщин относившийся резко отрицательно. — Я больше за второе, особенно когда впервые, потому что насилие в таком возрасте породило бы тяжелую патологию, а у нас тут… Оп-па! Зая, а ну глянь, это то, что я думаю?

— Боюсь, что да, — вздохнула Лена, рассматривая носогубный треугольник девочки. — Возможно, истерическое, конечно, но я бы не надеялась.

— Значит, в замке отведем ее в Больничное крыло, — решил Стас. — Хотя я бы не надеялся, — с сарказмом в голосе скопировал он Ленку.

— Ладно, в замке будет видно, складывай машинерию, — скомандовала офицер разведки, с интересом разглядывая свои чуть подрагивающие пальцы. — Слушай, а ведь действительно пугает тварюшка…

Стас посмотрел на Гермиону и понял, что ее отпускать еще пока нельзя. Просемафорив кивнувшему Вите, товарищ капитан вернулся к девочке, а Витя вместе с уже робко улыбавшейся Луной разбирали конструкцию кустарного станкового огнемета. Судя по эффекту и обугленным стенам, конструкция показала себя хорошо и вполне адекватно.

— Все-таки с температурой мы переборщили, — вздохнул Витя. — Хотя… может, так и лучше. Если оборотень хлебало разинет, что делать будем?

— Ох, Вяз, из тебя иногда такое прет, — ответила ему Лена. — Если начнет открывать рот — у нас гвозди серебряные и скрепер есть, забыл?

— То, что ты со Змеем опробовала? — заинтересовался товарищ лейтенант. — И как?

— Десять метров, — коротко ответила девочка. — Так что нашпигуем.

Гермиона, уже отпустившая резинку трусиков, все еще всхлипывала. Она совсем не ожидала, что ее страх трансформируется в папу с ремнем, требующего раздеться. «А если все увидят моего боггарта? Это же будет позор!» — подумала девочка и задрожала от невозможности что-либо изменить.

— Что еще случилось? — поинтересовался Стас.

— У нее самый большой страх — кто-то из родителей, — пояснила прекрасно разбиравшаяся в вопросе Ленка. — А ты помнишь, я про уроки рассказывала, вот и представь…

— Значит, она в этом участвовать не будет, — отрезал товарищ капитан. — Да и вообще никто не будет. Я не знаю, как точно эта штука может передать физические параметры страха, а наблюдать взрыв боеприпаса на полторы килотонны у меня желания нет.

— Да ни у кого нет, — вздохнул Витя, отлично помнивший, как они тогда проскочили…

— Значит, оборотень или идет на мой некомплект, — заключила Лена, — или общается с аврорами на тему сил света. Нехрен самоутверждаться за счет детей, особенно нас.

— Ну, мы так себе дети, — заметил Стас, практически успокоивший Гермиону. — Среди нас деть — только Луна, но Гермиону мы расспрашивать не будем, — он погладил девочку по голове. — Когда она будет готова, она расскажет.

— Спасибо, Гарри, — прошептала девочка, благодарная ему за эти слова.

— Мантии, — коротко скомандовал Стас, наблюдая за окном станцию. — Стволы с собой, газ тоже, мало ли как здесь вещи досматриваются.

— Есть, понял, — Витя полез в чемодан.

Через пару минут купе преобразилось — здесь сидели пятеро школьников со спокойными лицами, внимательно глядя в окно. Поезд медленно останавливался, за окном был виден Хагрид со своим фонарем, кареты, запряженные кем-то скелетовидным, и два скучающих аврора. Новый учебный год был готов начаться.

* * *

Как ни странно, но при входе в Большой зал их не остановили, только… Гермиона не была уверена, но взгляд директора был каким-то разочарованным, а вот декан посмотрела со злостью, и это испугало девочку, потому что Минерва МакГонагалл со злостью посмотрела именно на нее, Гермиону. Усевшись за стол, девочка заметила, что Джинни, Рон и Гарри обменялись какими-то сигналами, после чего на лице Гарри появилась та же улыбка, с которой он встречал дементора.

— Я все видел, — услышала она голос Гарри. — Ничего не бойся.

— Х-х-хорошо, — кивнула девочка, понимая, что все равно ничего не сможет сделать, оставалось только уповать на удачу.

— Вот и умница, — улыбнулся ей товарищ капитан.

— Спа-пасибо, — слегка заикнувшись от непроходящего страха, произнесла Гермиона.

Распределение первачков прошло без сюрпризов для Гермионы, но тут она поняла, что ее беспокоит — за столом отсутствовал Криви, тот, который преследовал Гарри с фотокамерой все время до битвы… Решив проверить свою мысль попозже, девочка принялась за еду, но остановилась, потому что Гарри провел рукой над ее тарелкой.

— Можешь кушать, — кивнул ей товарищ капитан, опробовавший найденные в сейфе кольца. Сидящая напротив Ленка, проверившая остальную еду аналогичным образом, кивнула брату. Если верить книге, также найденной в сейфе, эти кольца предназначались для проверки еды на вредные примеси. Неизвестно, как с разными зельями, но пестициды они находили исправно, заставив сменить супермаркет.

Гермиона поняла, что Гарри каким-то образом раздобыл определители зелий, и была благодарна ему за эту проверку. Девочка совсем забыла про разные «шутки» и чем они заканчивались. Кинув взгляд на близнецов, Гермиона удивилась еще раз — те вели себя спокойно, чинно кушали и не перебрасывались едой. Очень аккуратно, но очень быстро ел Рон, впрочем, как и Гарри, и Джинни. Все трое ели быстро, очень аккуратно и внимательно, что было не просто необычно… «Неужели действительно армия?» — удивилась девочка.

После ужина и песнопений все двинулись в гостиную, а Гермиону затащили в пустой класс по дороге. До отбоя оставалось два часа, которые можно было использовать для разговора.

— Кто что заметил? — спросила Ленка. — Змей?

— Гермиона очень боится, Зая, — сообщил Стас, приобнимая поименованную девочку. — Как бы беды не было.

— С этим разберемся, — ответила товарищ старший лейтенант. — Вяз?

— Борода смотрит недобро, — ответил все заметивший Виктор. — В основном, на командира, видимо, волк в себе информацию не удержал. Кошка — на Гермиону, тоже непонятно, на самом деле.

— Гермиона, ты сколько дополнительных предметов взяла? — поинтересовалась Лена.

— Два, — коротко ответила девочка. — Наверное, поэтому и смотрит.

— Логично, машину времени тебе теперь не всучишь, — кивнула офицер.

— Какую машину времени? — удивился Стас.

— Для игр… на три часа в прошлое смещает, — сообщила ему Лена. — Бородачу для игр очень нужно, чтобы оно у нас было, а то шахид в свои силы не поверит и «крестного» не спасет.

— Конкретный шахид этого «крестного» скорее завалит, — вздохнул Стас и объяснил Гермионе. — Сириус мне не крестный.

— Ка-ак? — выдала себя девочка. — Но ведь он же…

— В банке выяснили, — объяснила товарищ старший лейтенант. — А ты, судя по всему, знаешь только один вариант и теперь в шоке?

— Я… я… я… расскажу, — пообещала Гермиона. — Только, Гарри… Не прогоняйте меня…

— Ну вот, опять плачет, — устало вздохнул Стас. — Никто тебя не прогонит, успокойся уже.

— Из известных мне персонажей, — заметила Лена, — отсутствует папарацци. Надо будет аккуратно проверить.

Закончив с разговорами, ребята, что выглядели детьми, двинулись в сторону гостиной. Ленка взяла Гермиону за руку и повела в сторону девичьих спален, а Стас с Витей отправились к себе. Предстояло помыться, разобраться со стволами, почистить, перезарядить… И подумать.

— Очень недобро кошка на кудрявую смотрела, — поделился с Витей Стас. — Как бы беды не было.

— Надо присмотреть место, где труп прятать будем, — ответил ему Витя, занимаясь неполной разборкой винтовки. — Эти оружейные чехлы с расширением пространства — просто чудо.

— У Хагрида на грядках, — ухмыльнулся товарищ капитан. — Надо будет почитать про эти пространственные чары. Ладно, отбой?

— Давай отбой, — согласился товарищ лейтенант, пряча оружие. — Теперь уже не расслабишься, вокруг одни враги… Тьфу!

Часть 11

Утро началось как всегда — в шесть утра, никому из офицеров будильник не понадобился, но вот пробежка в условиях враждебного окружения была невозможна, поэтому размялись в комнате, спарринг опять же прогнал остатки сна, контрастный душ придал бодрости. Пристроив в чехлы оружие, товарищи офицеры ссыпались в гостиную, где уже скучала Лена.

— Привет, Зая! — поздоровался Стас. — Что скажешь?

— Привет, Змей, Вяз, — откликнулась задумчивая девочка. — По обстановке: отсутствуют братья Криви, не помню, когда второй поступал, и Лиза Турпин, она из «забытых».

— Это как? — удивился Витя, оглядывая пустую гостиную.

— Это те, о которых «забыла» писательница, — объяснила Лена. — То есть они фигурировали в эпизоде распределения и нигде больше. Вяз, покопайся в памяти, помнишь ли такую, Перкс?

— Кажется, помню, но она быстро исчезла, как бы не до каникул, — задумчиво произнес Виктор. — А вот Турпин…. Сероглазая такая девочка?

— Да, — кивнула девочка. — Сероглазая, волосы темно-русые с рыжинкой, на пиру второго курса была, сейчас отсутствует.

— Запиши в загадки, — посоветовал Стас. — О кудрявой что скажешь?

— У нее чувство вины, посттравматика недавняя, — заговорила Лена. — Подсознательный якорь на Стаса, что необычно. Она не осознает того, что заякорилась, но пока Стас поблизости — девочка спокойна. Помнишь…

— Помню, — кивнул товарищ капитан. — Еще что-то?

— Да пока нет, — задумчиво произнесла Лена. — Разве что к сердцу могут быть претензии на этом фоне. Ну да ты помнишь… Кстати, на сегодня задачи — люли для воронов и они же для не удержавшего свой внутренний мир в себе профессора. Чары вызова авроров все помнят?

— Еще бы, — хмыкнул Виктор. — Они простые, как валенок. Кстати, о валенках, командир, официальной палкой колдовать не забывай. И что будем делать с квиддичем?

— Я бы сбросил это ярмо, — произнес Стас. — Ну да ладно, еще решим.

— Учти, сбросишь — получишь кошку во враги, — предупредила Ленка. — Потому… Привет, Гермиона!

— Доброе утро, — тихо произнесла девочка, шевелюра которой выглядела не самой новой мочалкой.

— Так, — сказала товарищ старший лейтенант, глядя на это надругательство над волосами. — Иди-ка сюда. Змей, подержи-ка свою кудрявую.

— А она уже моя? — удивился Стас, надежно фиксируя дернувшуюся девочку.

— А куда ты денешься? — откликнулась Ленка. — Гермиона, старайся не дергаться, сейчас будут пытки.

— Какие пытки? — расширила глаза нечесаная девочка, но тут же получила ответ — ее принялись расчесывать.

— Вот как можно до такого доводить волосы, а? — поинтересовалась товарищ старший лейтенант. — Не можешь ухаживать — отстриги под пилотку и все.

— Сил не хватает, — призналась Гермиона, прижимаясь плечом к Стасу, будто в поисках поддержки. — Руки устают быстрее.

— Руки будем тренировать, — сообщил товарищ капитан. — Так, все помнят, что двигаемся только компактной группой, у сортира друг друга ждем, на провокации не реагируем?

— Так точно, — по-русски откликнулся Витя, вызвав удивленный взгляд кудрявой девочки, которая не сопротивлялась расчесыванию.

— Вот и все, — спустя минут пятнадцать заключила Ленка, фиксируя прическу Гермионы заколками, в большом количестве имевшимися у запасливой разведчицы. — Пошли завтракать, Вяз, воронов предупредить не забудь.

Подхватив сумки, офицеры, сопровождая кудрявую и уже причесанную девочку, двинулись в Большой зал на завтрак. Появившиеся в гостиной близнецы близко к ним не подходили и вообще делали вид, что брата с сестрой здесь нет. Пройдя по коридорам, причем Ленка шла чуть позади, в результате чего построение напоминало ромб, ребята вошли в Большой зал. Витя сразу же отыскал глазами Луну и нахмурился — девочка явно недавно плакала, но, увидев его, сразу же заулыбалась. Решив заняться этим вопросом после завтрака, Виктор уселся за стол, ожидая команды старшего по званию. Старшие по званию как раз проверяли еду.

— В соке есть реакция, — тихо произнес Стас.

— А у меня чисто, — хмыкнула Лена, поверяя еду Вити. — А у Вяза тоже сок. Так что незаметно избавляемся.

— Можно я? — жалобно спросила Гермиона. — Я умею, только прикройте.

— Вяз, Зая, — скомандовал Станислав, привставая, чтобы прикрыть от преподавателей, а мисс Грейнджер быстро провела палочкой над кубками.

— Теперь чисто, — подтвердила Ленка.

— К принятию пищи приступить, — скомандовал товарищ капитан, вызвав улыбки.

Гермиона ела не очень быстро, но при этом успевала наблюдать за тем, как кушали ее… друзья. Да, пожалуй, друзья. Они даже не кушали, а питались, как роботы. Достаточно быстро, аккуратно, тщательно пережевывая пищу, но не забывая между делом шутить, улыбаться, подначивать друг друга. Это было настолько не похоже на прошлого Рона и Джинни, что Гермиона только диву давалась, да и Гарри изменился. Рядом с ней будто бы сидел не «просто Гарри» — наивный самоотверженный мальчишка, а Главный Аврор Поттер — столько внутренней силы и уверенности чувствовалось в нем. Несмотря на то, что девочка была уже взрослой, ей очень хотелось спрятаться за такого Поттера от всего мира. А ведь впереди поджидали Турнир, Амбридж, палатка и Битва… И Малфой-манор, о котором Гермиона помнила только, что было очень, очень больно. Иногда в снах приходили издевательский смех Беллы, рычание Сивого и очень много боли.

Осмотрев профессоров, Стас понял, что как минимум двое сходу просятся в полную переработку: Снейп и Маккошка. И тот, и другая смотрели на товарища капитана взглядами, в которых угрозу не почувствовал бы только клинический идиот. Люпин выглядел виноватым, стараясь ни на кого не смотреть. Мадам Спраут прятала жесткий взгляд за доброй улыбкой, а Флитвик чему-то улыбался, глядя на своих воронов. А вот вороны… Хм… Вороны старших курсов чего-то боялись. Стасу совсем не понравилось, что он видел.

— С воронами общаемся все вместе, — проговорил он. — Что-то тут не так.

— Здесь все не так, — вздохнула Лена. — Старшие курсы всех факультетов чувствуют себя нехорошо, а массовый ПТСР бывает сам знаешь когда.

— Змей, помнишь, ты показывал точечное воздействие? — вспомнил Виктор.

— Помню, — кивнул поименованный. — А что?

— Ноги отрубить, — коротко объяснил лейтенант. — Травматологии здесь нет… Какое-то время провозятся, понимаешь?

— Вари-и-иант, — протянула Ленка. — Это рабочий вариант, Вяз. Братик все понял?

— Братик все понял, — улыбнулся Стас.

* * *

Времени до начала уроков было немного, поэтому, пока Витя расспрашивал и успокаивал Луну, Стас прижал к стене старосту мальчиков воронов. Это выглядело бы комично, если бы старосте не было так больно. А товарищ капитан вполголоса объяснял ему, что с ним будет и каких конкретно староста лишится органов, если Луну кто-нибудь обидит. Староста внимал, а Гермиона была поражена до глубины души. В прошлой жизни она никогда не видела, чтобы Гарри так себя вел и именно так защищал друзей. Убедившись, что староста мальчиков факультета умников все понял, Стас отпустил его и скомандовал отправление на уроки, напомнив улыбавшейся Луне про баллончик. Помнила про баллончик и Ленка, отправившаяся на свой урок.

Первое занятие было, как это ни странно, но защита от темных искусств. Юмор ситуации состоял в том, что проводил его тот, от которого надлежало защищаться. Стас начал морально готовиться к книжным событиям, Гермиона задрожала и была прижата к капитану, а Витя оскалился. От его оскала шарахнулись некоторые ученики, а виновато поглядывавший в сторону четверки гриффиндорцев профессор затянул речь про «оставьте книги и все со мной». Пока они шли, Стас догнал Люпина и тихо поинтересовался:

— Вам что больше нравится: полет в окно или визит аврората?

— Что ты имеешь в виду, Гарри? — Люпин сделал непонимающее лицо.

— Полнолуние давно было и не скоро наступит снова, — объяснил товарищ капитан, наблюдая за бледнеющим лицом профессора. — Но, думаю, аврорам будет все равно.

— Что вы хотите? — тихо спросил профессор.

— Не вызывайте никого из нас, — посоветовал Стас. — Страхи у нас специфические и реакция на них тоже, а виноватым сделают вас.

— Но… Дамблдор… — бледный профессор не знал, куда деваться. — Нужно же…

— Не мои проблемы, — сообщил товарищ капитан. — Раз считаете возможным издеваться над сиротой, то сами виноваты.

— Как издеваться? — удивился Люпин, не понимавший, почему Гарри на него так взъелся.

Короткий разговор между «мальчиком-который-выжил» и профессором был замечен многими, правда не многие увидели, как сильно побледнел Ремус, а тот, заметив брезгливый взгляд сына школьного… ну, скажем, друга, понял, что план нужно менять. Люпин подумал, что Гарри отлично понял, что сейчас будет и для чего это делается, что странно для пацана, но Дамблдор… Впрочем, выбирая между Дамблдором и своей шкурой, Ремус Люпин выбрал последнее.

— В этом шкафу боггарт, — сообщил профессор. — Вы должны будете ему противостоять заклинанием «Риддикулус».

На вопрос о самом боггарте «заучка», о которой Люпина предупредили, промолчала. По какой-то причине девочку явно страховали Гарри и его друг, причем в прицеле взглядов обоих профессору было неуютно, а вот девочка знала, что такое этот самый боггарт, и опиралась на Гарри, дрожа. Почему-то ничего не шевельнулось в душе оборотня, он уже хотел вызвать кого-то, но увидел многообещающую улыбку сына Джеймса.

Урок прошел теоретически, и боггарта никому показывать не стали. Совсем никому, потому что Люпину стало просто страшно. Решив, что на этот раз промолчит о странностях этих детей, профессор отправился на другой урок, а дети переглянулись. Готовившийся сказать какую-то гадость Драко аккуратно закрыл рот, решив промолчать. Он был очень эмоциональным, легко копировал поведение взрослых, но также чувствовал опасность. Поэтому вступать в полемику не стал, удивив абсолютно всех слизеринцев.

* * *

— Вскрылись вы знатно, — заключила Ленка, выслушав обоих. — Хвост надо рубить.

— Зая, но как? — поинтересовался Витя, обнимавший сейчас Луну.

— Зая все предусмотрела, Зая хорошая, — улыбнулась товарищ старший лейтенант. — Сейчас я пошлю письмо маме, а у нее есть заранее подготовленное письмо заместителю Министра. Если я правильно вспомнила, тетка дерьмовая, но с правильным для нас настроем. Хотя зря Змей именно так вскрылся, я тебе скажу. Ситуация может стать неконтролируемой, тогда придется валить всех и быстро уходить.

— Волк испугался и промолчит, — произнесла Луна. — Я вижу, что он никому ничего не скажет.

Часть 12

Профессор, похоже, действительно никому ничего не сказал, потому что Стаса к директору не таскали, что, в общем-то, после всего ожидалось. Но директор, похоже, временно забыл о существовании своего «героя», что, по мнению Ленки, тоже было ненормально. Впрочем, ничего сделать было нельзя.

Сюрпризом оказались зелья, не в смысле то, что регулярно обнаруживалось в пище, а урок зельеварения. Профессор Снейп Ленкиному описанию соответствовал: черная мантия, выглядящие немытыми никогда волосы, что для химика технически невозможно, не самые добрые глаза. Кольцо-защитник нагрелось сразу, и Стас, помня инструкции книги, вывел на передний план картину взрыва термобарического боеприпаса, что однажды имел честь наблюдать из защищенного бункера. Кольцо медленно остыло, значит, все получилось правильно. Кудрявая профессора Снейпа боялась, а Стас смотрел на эти ужимки, игру голосом и попытки задеть как на игры детей. Без огонька работал профессор, как будто вынужденно. Ну и задеть Стаса было практически невозможно, он и не таких видел. И, как говорил Витя, кое-где даже вертел.

Вечером, собравшись в пустующем классе, обсуждали прошедшие дни впятером. Гермиона еще не была готова открыться, поэтому ее не торопили, а пытались оценить обстановку по имеющимся данным.

— Луна, нарглы успокоились? — поинтересовался Витя, расчесывая девочке волосы, что ей нравилось.

— Да, Рон, — ответила сидящая с полузакрытыми глазами девочка. — Только у нас что-то не так… Иногда вечером некоторые старшие девочки с мокрыми глазами и, кажется, у мальчиков тоже не все хорошо.

— Запишем в загадки, — кивнула Лена. — У нас, кстати, тоже встречается такая картина.

— Зая наблюдательная, — сообщил Стас. — Ко мне претензий ни у кого нет, Дамблдор сегодня из школы умотал.

— Конференция у него, — вздохнула Гермиона. — Недели на две мы лишены его внимания.

— То есть и хорошо, и плохо, — пробормотал Виктор. — Ладно, что есть, то есть. Что у нас по пропажам?

— Ни-че-го, — по слогам произнесла товарищ старший лейтенант. — Просто не приехали в школу, и все.

— На каникулах надо будет провентилировать вопрос, — заметил Стас, заметив, что Гермиона побледнела. — В больничном крыле, кстати, ничего не нашли, а глаза нас обманывать не могут, поэтому?

— Или всем по барабану, или они такое не умеют, — откликнулась Ленка. — Баллончики держим под рукой. Гермиона?

— Какое-то ощущение странное, не могу сформулировать, — сообщила кудрявая девочка. — С одной стороны, как будто я невидимка, а с другой, что-то страшное надвигается.

— У нас еще дементоры, не забыли? — напомнил Стас. — Могут они создавать такое чувство? Кстати, желания летать на метле у меня нет, заставить могут?

— Вряд ли, — задумчиво проговорила Лена, а вот Гермиона хотела что-то сказать про честь факультета, баллы, но промолчала. — Ладно, пошли спать.

На следующий день Стаса попытались лишить законного отдыха, утащив на тренировку. Капитан квиддичной сборной узнал о себе много нового. Когда этот самый капитан замахнулся на товарища капитана, то понял, что лежит на полу и ничего не может сказать, потому что ему больно. По мнению Стаса, это решило проблему, но вечером его вызвала к себе Минерва МакГонагалл.

— Когда мы допустили вас к квиддичу на первом курсе, вы обещали… — начала женщина.

— Простите, я не помню никаких обещаний, — спокойно сообщил Стас. — Я помню только ваши слова о том, что, если квиддич будет мешать учебе… А обещаний с моей стороны не было.

— Но это же честь факультета! Как вы смеете! — закричала Минерва МакГонагалл.

— Простите, как я смею что конкретно? Объяснять капитану команды, что не пойду на тренировку, пока не сделаю уроки? — поинтересовался Стас.

— Вы лжете! — заявила декан факультета. — Вы его избили!

— Значит, я лгу? А мадам Помфри подтвердила? А давайте-ка мы его пригласим и спросим, — предложил спокойный Станислав. — Ну и учитывая такое доверие, я, пожалуй, воспользуюсь случаем.

— Каким случаем? — удивилась профессор МакГонагалл.

— Обижусь, — объяснил ей товарищ капитан. — И уйду из команды. Так как, приглашать будем?

— Вы можете быть свободны, — ту, которую звали Маккошкой, смутил уверенный вид Поттера, поэтому она решила переговорить еще раз с капитаном квиддичной сборной, пригласив и мадам Помфри. Именно мадам Помфри подтвердила слова Поттера.

А вот Ленка, услышав рассказ Стаса, нахмурилась. Ситуация начала скатываться достаточно быстро, и товарищ старший лейтенант понимала, что ничего хорошего из этого не выйдет. Капитана сборной можно запугать так, что он к Стасу и не подойдет, дело-то не в этом.

— Да, ребята, агентурки вам не хватает, — вздохнула девочка. — Змей, готовься пассивизировать кошку. По одному не ходим и о вызовах сообщаем. Возможно, мы на грани провала, так что оружие под рукой.

— Зая, а ты не драматизируешь? — поинтересовался Виктор, взглянув на помрачневшего Стаса. — Ну узнает кошка, что не так оно было, ну и что?

— А то, что кошка — не сама по себе, — объяснила Лена. — Вяз, ты занимаешься Луной, Стас, смотри за своей кудрявой. Мне, что ли, кого присмотреть… Но кошку надо… Не нравится мне происходящее, в книгах оно было не так.

— Ну, насколько я понимаю, одно дело — книга, другое — жизнь, — вздохнул Стас. — Ты по слезам что-то нашла?

— Знаешь, Змей, — задумчиво проговорила девочка. — Такое ощущение, что их бьют. Симптомчики такие… Учитывая, что это именно те, кто теряет баллы, кроме Стаса и всех Уизли. У змей, похоже, исключение — Малфой, а вот у воронов и барсуков — просто непонятно.

— Предполагаешь, что снятие баллов — это не просто так? — нахмурился Виктор. — Несмотря на регламентированное отсутствие физических наказаний… А что говорит на эту тему устав школы?

* * *

Когда Минерва МакГонагалл пригласила Гермиону к себе, девочка ни о чем плохом не подумала, забыв предупредить друзей.Спокойно войдя в хорошо знакомый кабинет декана, не чувствующая за собой никакой вины Гермиона внезапно почувствовала страх. В груди потяжелело, но никакого повода для этого не было, кроме закрывшейся двери. Девочка, знавшая в прошлой жизни многие беспалочковые чары, внезапно поняла, что не может двигаться, как будто на нее наложили Петрификус.

— Мисс Грейнджер, вы меня расстроили, — сообщила ей декан, и, видя удивление на лице девочки, добавила. — Вы взяли всего два предмета.

— Мне больше не нужно, — ответила Гермиона. — Для прорицаний нужен дар, а маггловедение — это даже не смешно.

— Мне кажется, что вы не хотите делать карьеру в магическом мире, — заметила профессор. — Придется вам дать возможность передумать.

— Хорошо, — кивнула Гермиона, услышав угрозу в голосе МакГонагалл. — Я подумаю.

— Я помогу вам подумать, — ухмыльнулась МакГонагалл. — По уставу школы декан может воспитывать учеников своего факультета по своему разумению, а потому…

Она взмахнула палочкой, и Гермиона обнаружила, что с нее исчезла вся одежда, даже белье, а она лежит животом на столе. Магия не ощущалась, как будто ее больше не было. Девочка истошно завизжала, на что Минерва только улыбнулась.

— Мне показалось, что вы не дорожите честью факультета, милочка, — заявила профессор. — Факультета, на котором учился сам Дамблдор! Великий Светлый! Это достойно наказания.

Гермиона услышала тонкий свист, и ее ожгло болью, она закричала, но боль все усиливалась, пока сознание не отключилось, правда, ненадолго. Приведя ее в себя простым Эннервейтом, Минерва МакГонагалл продолжила рассказывать Гермионе о том, как следует себя вести, о том, что девочка обязана рассказывать обо всех поступках Поттера, ну и взять все предметы, конечно. Боль опять усилилась до невозможности, но… Наказание продолжалось. Когда сознание вернулось к девочке в третий раз, все закончилось. И хотя она по-прежнему не чувствовала в себе магии, боль перестала усиливаться. Гермиона стекла по поверхности стола на пол, почувствовав, что путы спали. Она с трудом дышала и уже не помышляла о сопротивлении.

— Оденьтесь, мисс Грейнджер, — спокойно сказала раскрасневшаяся декан. — Подумайте хорошенько. Мы с вами встретимся на следующей неделе.

* * *

Они сидели и делали уроки, когда Луна вдруг встрепенулась, огляделась вокруг непонимающим взглядом и дотронулась рукой до Стаса, позвав его по позывному, а не по местному имени, как обычно:

— Беда, Змей, большая беда, — произнесла девочка, сразу же заплакав.

— Змей, Вяз, — мгновенно всполошилась Ленка. — Где кудрявая?

— Не появлялась, — пожал плечами Стас, — но вроде бы ничего такого не говорила… Может, спит?

— Быстро встали и ищем кудрявую, — скомандовала товарищ старший лейтенант. — Луна?

— Я знаю, где она… — прошептала девочка. — Идите за мной.

Выйдя из гостиной, они прошли по коридору. Луна уверенно вела офицеров за собой, а Стас чувствовал нарастающее беспокойство. «Большая беда» могло означать что угодно. Дойдя до какого-то класса, девочка потянула дверь, ей помогли и… на полу на коленях стояла Гермиона. Она была очень бледной, глаза ее смотрели, кажется, в никуда, по лицу текли слезы, а губы шевелились.

— Вяз, аптечку! — скомандовал Стас. Подобные симптомы он знал. Достав шприц-тюбик, офицер уколол девочку прямо сквозь одежду, на что та совершенно не отреагировала. К работе подключилась и Ленка, наклонив кудрявую девочку к себе, после чего та вдруг потеряла сознание.

— Твою мать! — эмоционально высказался Станислав. — Давай ее переложим, что ли. Стоп, это что? — подхватив девочку под коленки, он почувствовал влагу. — Давай на бок.

— Погоди, — остановила его Ленка, задирая мантию и юбку девочки, на которой белье не обнаружилось. Товарищ старший лейтенант эмоционально выругалась, проверила интактность половых органов и только потом протянула руку за бинтом. — Не насилие, — пояснила она. — Избиение.

Гермиона пришла в себя, сразу же почувствовав, что ее попу и живот что-то облегает довольно плотно, но не болезненно. Она дернулась, огляделась и, увидев друзей, зарыдала. Стас, как будто понял, обнял Гермиону, спрашивая, кто это сделал. Ему пришлось напрячь слух, чтобы услышать ответ.

— Кошка, — сообщил он Ленке.

— Кудрявая не дала повода всучить ей машину времени, — понимающе кивнула товарищ старший лейтенант. — Тем самым порушила планы. Видимо, ее убеждали изменить свое решение. Змей!

— Да, Зая? — поднял голову Стас.

— Коли ей снотворное, — распорядилась офицер. — После чего кошку в утиль, как договаривались, смотри только, не засветись.

* * *

Спящую от довольно серьезного медикамента Гермиону в гостиную тащить не стали. Все остались на своих местах в заброшенном классе. В двух словах запинающаяся, едва говорящая девочка в шоковом состоянии подтвердила выводы Ленки. Поэтому Стас вышел на охоту. «Хорошо, что мы не десант», — подумал товарищ капитан. — «А то было бы море крови и груда трупов».

Радостно улыбающаяся Минерва шла по коридору. Она проделала хорошую работу сегодня, хотя капитан квиддичной сборной, посмевший ее обмануть, в Больничном крыле, впрочем, до ближайшего матча достаточно далеко. Женщина шла и улыбалась, когда что-то случилось. Сначала возникло ощущение комариного укуса, а потом ноги вдруг подломились, роняя тело на пол. Подняться декан Гриффиндора самостоятельно не смогла — ноги ее просто не слушались, их будто бы просто не было. Эльф Хогвартса перенес паникующую женщину в Больничное крыло, а в неприметной нише белозубо улыбнулся пацан тринадцати лет.

Часть 13

Луну, боявшуюся возвращаться в свою гостиную, уложили на столе, подложив мантии и свитера. Гермиона спала на другом столе, а Ленка меняла повязку, неожиданно вспомнив о бадьяне. Зелье справилось хорошо, но девочка рассматривала следы и качала головой. Ей было непонятно, за что избили Гермиону, да еще и так жестоко. Витя и Стас заняли удобную позицию напротив двери с оружием в руках.

— На кнут похоже, — задумчиво произнесла Ленка. — Короткий кнут, я бы сказала. Непонятно, зачем.

— Может, кошка извращенка? — поинтересовался Стас. — Очень уж одухотворенное лицо у нее было.

— Возбуждение от детской боли? — поинтересовалась Ленка. — Тогда явление должно быть массовым, ну, или девочка должна была это испытывать раньше, а тут…

— Да, непохоже, — вздохнул Станислав. — Она впервые, похоже, на каникулах от родителей добилась.

— Тоже непонятно, кстати, — сообщила товарищ старший лейтенант. — В таком возрасте не начинают.

— Ты на насилие ее проверила? — спросил Виктор.

— Изнасилованные реагируют иначе, — задумчиво проговорила Ленка. — Я-то уж знаю. Но непонятно, за что и почему настолько жестоко. И где ее трусы, кстати.

— Проснется — спросишь, — хмыкнул Стас, несколько раз закрыв и открыв глаза.

По коридору прошаркали шаги Филча, но в кабинет тот не вошел, не вошла и его кошка. Происходящее в школе книгам соответствовало только в общем, а вот в частности… В частности, ничего такого не было, разве что… Ленка задумалась. Она молчала довольно длительное время, а потом произнесла:

— Если в книжке девчонку ломали именно так, то она не дура, получается.

— В книжках была похожа на сломленную? — поинтересовался Виктор.

— Скорее, на испуганную, особенно учитывая, кто у нее был боггартом, — заметила девочка.

— Маккошка, — утвердительно сказал товарищ капитан.

— Да, командир, — подтвердила Ленка. — Учитывая, что она была в шоке, когда мы ее нашли… Не будь нашего опыта… Но сейчас легко не будет. У нее может уплыть сердце и капитально — психика. Так что, товарищ капитан, объявляешь ее своей девочкой, я объясню, как это делается, и будем выхаживать. Ну и на каникулах к себе заберем.

— А родители ее? — поинтересовался Стас. — Не будут возражать?

— Мы что-нибудь придумаем, — улыбнулась девочка. — Так, вы дежурства распределите, а я посплю. Потому что рыцари охраняют, а дамы спят.

Ленка улеглась рядом с Гермионой, обнимая ее, отчего начавшая беспокойно шевелиться девочка затихла, замерла и продолжила спать. Мысли Виктора были исключительно нецензурные, а вот Стас раздумывал. «Возможно, девочку хотели использовать для давления на меня», — думал товарищ капитан. — «Тогда, получается, ее из-за меня так избили? Надо будет это точнее установить. Кошке ноги я выключил надежно, лет на пять при наличии реабилитации и понимания, чего у магов, скорее всего, нет. Похоже, следующий ход у главного моджахеда».

Достаточно быстро усвоив суть идеологии, продвигаемой директором, Стас про себя называл «бородатого» моджахедом. Ведь телодвижения «светлой» стороны весьма походили именно на джихад. Ленка, услышавшая один раз это определение, долго смеялась, а потом и согласилась. Товарищ капитан думал, Витька спал, а ночь шла своим чередом. Почему-то наличие дементоров ничуть не трогало офицеров, пока те не подлетали близко.

Потом Витька проснулся и сменил командира, но гостей не было до утра, когда проснулась сначала Луна, а потом и Гермиона. Самое сложное началось, когда проснулась Гермиона. Девочка боялась, казалось, всего, такие последствия шокового состояния были возможны, но в условиях полевой медицины нежелательны, ибо маги это абсолютно точно не лечили, Ленка это знала, потому что Джинни в детстве очень любила подслушивать и подглядывать. Особенно это не лечилось в условиях школьного медпункта.

Итак, Гермиона боялась. Рядом со Стасом она чувствовала себя уверенно и спокойно, но вот стоило тому отойти… Кроме того, Ленку смущала бледность Гермионы и стремление к обмороку, что могло означать нехорошие вещи. Врачами товарищи офицеры не были. Поэтому делать выводы не могли, а могли только пытаться вытянуть девочку в рамках своего разумения, особенно когда мадам Помфри весьма холодно отнеслась к Гермионе.

— Посттравматика, командир, — сделала вывод Ленка. — Серьезная посттравматика, наложенная на чувство вины и собственные мадагаскарские тараканы.

— Понял, — кивнул Стас. — Учитывая враждебное окружение, окружающие нас загадки и дементоров за окном, что делать будем?

* * *

Утро принесло новости. Луна отлично выспалась и сидела, улыбаясь. Товарищи офицеры разряжали и чистили оружие. Гермиона привалилась к плечу Стаса и рассказывала. Она рассказывала, сглатывая слезы, обо всем, что происходило с ней, про Сириуса, Турнир, Амбридж и палатку, а потом и Битву. Ленка сравнивала воспоминания Гермионы с прочитанным ею когда-то в детской книжке. В общем и целом, информация совпадала, кроме количества погибших в последней битве. Но вот потом…

— Твоих детей не приняла магия, значит, они были не твои, — объяснила Гермиона. — Но ты их любил и ничего не говорил… Джинни, — девочка виновато посмотрела на Ленку.

— А потом что случилось? — поинтересовалась никак не отреагировавшая на откровения Гермионы товарищ старший лейтенант.

— Потом у Лили, это младшая его, нашли лейкоз, — вздохнула Гермиона, из глаз ее снова потекли слезы. — Гарри узнал, что он не совместим, умолял Джинни сказать, кто отец, но…

— Девочка умерла, — поняла Ленка. — И как он?

— Совсем недолго… — прошептала мисс Грейнджер. — А потом стало пусто без него. Родители меня так и не простили, мама умерла от инсульта, а папа возненавидел…

— Вот откуда чувство вины, — заметил Стас, поглаживая кудрявую девочку по голове. — И ты?

— И я не смогла больше… — одними губами произнесла Гермиона, но ее поняли.

— Насколько я понимаю, этот мир отличается от твоего, — произнесла Ленка. — В этом мире василиск убил Гарри, меня выпил дневник, а Рону прилетело камушком по темечку. Оказывается, он в голову не только ел, иначе бы камушек его точно не убил бы.

— Но вы же живы? — удивилась Гермиона.

— Мы стали другими, — спокойно объяснила Ленка, улыбнувшись. — Разреши тебе представить: итак, Гарри Поттер… — она сделала паузу.

— Капитан Станислав Красармович Еремин, позывной «Змей», спецназ, — отрекомендовался Стас.

— Рональд Уизли, — продолжила Ленка.

— Лейтенант Виктор Алексеевич Рязанцев, позывной «Вяз», спецназ, — шутливо козырнул Виктор.

— Ну и Джинни Уизли, — закончила девочка. — Старший лейтенант Елена Владимировна Муромцева, позывной «Зая», разведка. Да, девочка, мы все военные и русские.

— Вот почему вы такие взрослые и мудрые, — поняла Гермиона. — Обет надо, да?

— Да, — улыбнулась Луна. — Надо дать обет в том, что мы никогда и ни за что.

— Гермиона, — произнесла Ленка. — Ничего не изменилось. Ты наш друг, и мы тебя не бросим. Никогда, поняла?

— Я верю, — улыбнулась сквозь слезы кудрявая девочка. — Спасибо вам. Так я и не разберусь, почему все случилось с Гарри именно так…

— Вместе разберемся, — хмыкнул Стас. — От меня ни на шаг, — предупредил он. — Пошли завтракать.

За завтраком выяснилось, что профессор МакГонагалл отправлена в Мунго, а уроки у нее временно отменены. Директор, обнаружившийся за столом, был явно растерян, ни на ком взгляд не фиксировал, а вот Персиваль Уизли, староста мальчиков, был явно удивлен, увидев улыбку Гермионы за завтраком. Это и решило его судьбу.

— Он что-то знает, — шепнула Ленка, кивнув на Перси. — Вяз, будем брать и допрашивать.

— А он нас не сдаст? — поинтересовался Виктор.

— Я заклинание знаю, — предвкушающе улыбнулась Гермиона.

— Вот и решили, — кивнул Стас. — Кстати, Гермиона, ты учишь нас заклинаниям, а то мы только руками убивать умеем.

* * *

Гермиона как-то очень легко приняла тот факт, что знакомые ей в той жизни люди обрели души русских офицеров. Казалось, ей от этого стало даже комфортнее — она расслабилась и успокоилась. Но спокойной девочка была только с ними, потому что страх никуда не делся.

Персиваль Уизли шествовал по коридору, изображая царя имени себя, когда свет внезапно погас. Тело, укрытое мантией-невидимкой, никто не заметил, поэтому оно оказалось в заброшенном классе. Гермиона наложила звукоизолирующие чары, дверь заперли механическим способом и приступили к допросу. Допрашивали Перси, как привыкли, поэтому даже Ленка сразу не сообразила, что не так. Только увидев смущение Гермионы, товарищ старший лейтенант чертыхнулась. Перси, обнаружив себя намертво привязанным к стулу, да еще и в сильно неодетом виде, сначала возмущался, а потом и запаниковал. Луну отвлекал Витя, потому что: «незачем девочке смотреть на голых мужиков, особенно на то, что с ними можно сделать».

Паяльника не нашлось, пришлось применять другие не самые аппетитные методы. Но Перси довольно быстро поверил в то, что скоро сменит голос и сможет отлично танцевать, поэтому быстро раскололся даже до того, как начался «криптоанализ», как выразилась Ленка. Откровения старосты не понравились никому, а Гермиону еще и напугали.

Оказалось, что физически в школе все-таки наказывают, причем делают это старосты или даже сама декан. Насколько юноша знал, такой практики не было только у барсуков. Внезапно оказалось, что «минус десять баллов» — отнюдь не слова, как и плачущие от подобного девочки, да хмурые мальчики. Чаще всего наказывали старосты, самому Перси, например, это очень нравилось, потому что староста девочек не могла. Сама прошедшая через подобное, девушка просто не могла наказывать девочек, чем доставляла огромное удовольствие старосте мальчиков.

— Некоторые девушки предпочитают договориться, — объяснил хнычущий Перси. — Ну, сами понимаете, как.

Ленка понимала, она еще как понимала, борясь с желанием свернуть Персику шею. Просто свернуть шею и забыть о существовании такого человека, но Гермиона дрожащими руками подняла палочку и, как потом оказалось, на эмоциях чуть-чуть ошиблась. Старосту мальчиков, считающего, что ему десять лет, нашел мистер Филч гораздо позже отбоя, препроводив в Больничное крыло. По заключению мадам Помфри, память мистера Уизли была стерта детским стихийным выбросом.

— То есть имеется дрессировка армии на боль, получается? — поинтересовался результирующими выводами Стас.

— Получается, — кивнула Лена. — Получается, деканов надо валить, и директора…

— Если будем валить всех деканов, это будет подозрительно, — вздохнул Виктор. — И так наследили — то кошка, то староста…

Часть 14

Несмотря на ожидания, репрессий не случилось. Не только репрессий, но и даже какого-нибудь расследования. Возможно, это произошло еще и потому, что из школы внезапно исчез профессор Люпин, так же, как и директор. Потратив почти неделю на ожидание неприятностей, товарищи офицеры позволили себе немного расслабиться. Слухи циркулировали разные — от неизвестного проклятья, полученного МакГонагалл, по поводу чего была небольшая суета на Слизерине, до «неприятности» с Перси, переведенного на домашнее обучение. Мама удовлетворилась обещанием рассказать дома и не настаивала в письмах. Близнецы присмирели, даже не пытаясь экспериментировать, а Гермиона учила товарищей офицеров и Луну заклинаниям, найдя себя в преподавании. В эти моменты у девочки пропадал страх, но проявилась другая неприятность…

Все-таки испытанное Гермионой не могло не сказаться на психике, поэтому сюрпризы вполне ожидались. Не такие, конечно, какие последовали, но ожидались. На одно из занятий девочка принесла с собой тетрадку, которую вручила Стасу. Товарищ капитан с интересом открыл ее, читая, а отчего-то смутившаяся Гермиона встала рядом с ним.

— Зая! — с тревогой в голосе позвал Стас, вглядываясь в написанное. — Иди-ка сюда. Гермиона, скажи, ты хочешь быть наказанной?

— Я… ну… мне легче, когда… — еще больше смутилась девочка, а Ленка в это время заглядывала в тетрадку.

— Да, проблема, — вздохнула товарищ старший лейтенант. — Скажи, Гермиона, тебе важна именно порка или наказание может быть любым?

— Что у вас? — поинтересовался Витя, а Луна очень грустно посмотрела на кудрявую девочку.

— Проблема у нас, — вздохнул Стас, отдавая тетрадку Ленке, а сам притянул Гермиону к себе на колени. Девочка сразу же обняла товарища капитана, закрывая глаза. Ее немного трясло, поэтому Стас очень тихо заговорил с ней: — Тебе нужно любое наказание?

— Наверное, я не знаю, — ответила Гермиона. — Мне иногда становится очень тяжело здесь, — она приложила руку к грудной клетке. — Значит, я виновата и меня надо наказать. Если наказать, то становится легче.

— Компенсирует адреналином, — вздохнула Ленка. — Хм… Надо дать ей пострелять, что ли… Что у нее может вызвать выброс адреналина?

— Вопрос… — протянул Стас и принялся щекотать девочку. — Зая, помогай давай.

Через некоторое время Гермиона уже заливисто смеялась, пытаясь спрятаться от щекотки, и только когда прекратили, с удивлением поняла, что в груди больше не тяжело. От захлестнувших ее эмоций девочка расплакалась.

— Врачу бы ее показать, — сообщил Стас. — Но пока мы и так справимся, да? — спросил он полулежащую у него на руках девочку.

— Да, — улыбнулась Гермиона. — Спасибо вам… Я…

— Ты наш друг, — сказала Ленка, щелкнув девочку по носу. — Какой бы ты ни была, ты наш друг.

— Здорово как, — прошептала кудрявая девочка и неожиданно задремала.

— А вот это уже не очень хорошо, — заметила товарищ старший лейтенант. — Утомляется быстро, как бы не огребла проблемы сердца.

— Как ты правильно сказала, Зая, тараканы у нее мадагаскарские, — заключил Стас. — Ладно, пока спит, что у нас по реалиям?

— По слухам, кошка получила страшное проклятье, с которым не может справиться Мунго, — хихикнула Ленка. — Это волшебная больница такая. Про Перси ты и так знаешь, как и про ликование у нас на факультете. Исчез директор, видимо, сработало письмо. Наружу мы не выходим, потому пока все.

— Понятно, — кивнул товарищ капитан. — Что с Луной? Вяз! Как зазноба?

— Лучше всех, — показал большой палец Виктор. — Говорит, что твоя сама себе душу рвет, так что надо думать, что делать, чтобы дожить до каникул.

— Тоже мне новость, — вздохнул Станислав. — Ладно, разберемся. Кто мне скажет, что делать с ее желанием наказания?

— Это ей кошка крышу с крепления сбила, — вздохнула Елена Владимировна. — Тут только терпение и вдумчивая работа, но меня беспокоит ее сердце.

— А доктора в группе нет, — закончил за нее Виктор. — Кстати, а почему портрет не настучал, что мы не ночевали у себя?

— Эх, Витя… — вздохнула Ленка. — Спецназ виден сразу. Тебе гоблин что сказал? Он сказал, что ты совершеннолетний. А портреты следят за детьми, нюанс уловил?

* * *

Заранее настроившая себя на то, что никакого дня рождения не заслужила, где-то в глубине души надеялась на чудо, хотя о своем дне рождения Гермиона никогда никому не говорила. Поэтому в это утро девочка проснулась грустной. Прошептав себе: «с днем рождения, Миона», она всхлипнула и пошла в душ. На сердце было тяжело и очень хотелось плакать. Ей сегодня исполнилось четырнадцать, но друзья об этом не знают, а родители… Родители далеко. Еще раз всхлипнув, Гермиона взяла себя в руки. Почему-то вдруг захотелось оказаться на месте маленькой Лили. Гермиона была даже готова на то, чтобы умирать в муках, но хоть немного почувствовать, как ее любит совершенно определенный человек. Смыв душем следы слез, девочка еще раз взяла себя в руки.

Одевшись, девочка вышла из спальни, старательно давя в себе эмоции, но стоило ей выйти в гостиную, и она увидела своих друзей. Стас вручил девочке букет белых роз, Ленка поцеловала в щеку, и они втроем спели Гермионе «с днем рожденья тебя», отчего кудрявая девочка расплакалась. Она спрятала лицо в цветах и опустилась бы на пол, если бы не Стас.

— Эмоции у нее, — объяснила Ленка. — Она же думала — никто не знает, вот и растопырило девчонку.

После и за завтраком, и на уроках, Гермиона счастливо улыбалась, сжимая в руке ладонь Стаса. Товарищ капитан понял, что девочка нуждается не просто в заботе, а конкретно в нем, поэтому просто был для нее. Если бы его сейчас спросили о чувствах, Стас бы скорее улыбнулся — девочка нуждается в защите и поддержке, какие чувства?

А в школе начались странные шевеления. Сначала исчезли дементоры, потом замок наводнили люди в красном. Они что-то очень активно искали, но опрашивали практически исключительно факультет Слизерин. При этом люди в красном активно патрулировали замок, отлавливали нарушителей и смешили товарищей офицеров. Виктор и Станислав устроили соревнование. Соревнование заключалось в прикреплении на мантию аврора пергамента с надписью так, чтобы тот ничего не почувствовал. Пока вел Стас со счетом 32:30, девочки активно болели за обоих спецназовцев, а авроры бесились, но ничего не могли сделать. В конце концов очень сильно огребли близнецы, потому что репутация.

Усевшись в библиотеке, товарищи офицеры, Луна и Гермиона изучали устав школы, применив к нему проявляющие чары. Если при обычном прочтении это был сухой текст, смысл которого терялся на середине прочтения, то после наложения Гермионой проявляющих чар, текст разительно изменился. Гермиона в такие моменты чувствовала себя членом команды, важным и нужным, что избавляло ее психику от нагрузки. По крайней мере, она не бледнела, пугая Ленку своим видом.

— Итак, что мы имеем с гуся? — поинтересовался Станислав.

— Деканов нет, — сообщила Ленка. — Есть главы домов, руководящие обороной в случае нужды. Поэтому все, что делается в кабинетах, остается под покровом тайны.

— Хреново, — сообщил Станислав. — Ограничений для них нет?

— Да ты понимаешь… — протянула товарищ старший лейтенант. — Это же десятый век, нравы простые… Командует тот, кто лучше подготовлен и дал клятву не использовать знания во вред.

— А что за клятва? — поинтересовался Станислав.

— Да клятва простая, — хмыкнула Ленка. — Вот она: «клянусь тем, что дорого, не использовать знаний своих во вред замку».

Стоило девочке прочесть клятву, как замок содрогнулся, Ленкины глаза округлились, а Гермиона согнулась в приступе смеха. Некоторое время Ленка пыталась сообразить, что происходит, а потом тихо выругалась. Накрыв книгу мантией, по сигналу товарища старшего лейтенанта офицеры и сопровождавшие их лица покинули библиотеку.

* * *

Усевшись в заброшенном классе, Ленка вытащила книгу из-под мантии и еще раз вчиталась в текст. Едва дотерпевшая до класса Гермиона от души смеялась. Очень по-доброму улыбалась и Луна. Только Стас с Витей ничего не понимали.

— Получается, теперь ты глава дома Гриффиндор, — подхихикивая, сообщила Ленке кудрявая девочка. — А ну-ка, вызови домовика.

— Эльф Хогвартса! — воскликнула товарищ старший лейтенант.

— Что угодно главе дома? — поинтересовалось появившееся с хлопком лопоухое существо.

— Пи…ц, — Стас коротко, но очень емко, охарактеризовал ситуацию.

— Можно ли скрыть мой статус? — спросила Елена Владимировна. — Мы подозреваем наличие внутреннего врага.

— Будет исполнено, — поклонился эльф.

— Все физические наказания отменить, — вспомнила девочка. — Принеси нам чаю и свободен.

— Как прикажет глава дома, — еще раз поклонился домовик и исчез. Через некоторое время на столе возник чайник, чашки и блюдо с пирожными.

— Ох-ре-неть! — высказалась Ленка. — И что теперь?

— Теперь ты устанавливаешь правила на факультете, можешь исключить из дома, но не из школы, и руководишь обороной, — рассказала прочитанное Гермиона, оперевшись на Стаса.

— В принципе, логично, — протянул Виктор. — Хорошо, что командир клятву не прочитал. А что директор? У него какие функции?

— Нет никакого директора, — хмыкнула Ленка. — Есть главнокомандующий на случай обороны и только на этот случай, никаких больше прав и функций, кроме отдельного жилища. Фактически, в мирное время он идет лесом.

— Тогда завтра у нас суббота, и мы используем служебное положение в личных целях, — решительно проговорил Стас.

— Это интересно, — улыбнулась товарищ старший лейтенант. — И как?

— Кудрявую, в смысле Гермиону, к врачу сводим, — объяснил товарищ капитан.

— Это очень хорошая мысль, — Ленка сразу же посерьезнела. — Принимается.

* * *

На следующий день, отправившись из школы камином в Нору, Ленка удивила маму, но та согласилась подождать несколько часов, пока не решится вопрос с Гермионой. Девочка, выглядевшая бледной и усталой, смутила и Молли, кроме того, женщина вполне доверяла дочери, чтобы не возмущаться.

В связи с выходным днем и отсутствием экстренности, в больнице ловить было нечего,[5] поэтому отправились в частный кабинет, где доктор очень долго слушал девочку, снял кардиограмму, потом расспрашивал и, наконец, сделал свои выводы:

— У девочки посттравматический стрессовый синдром, — сообщил доктор то, что товарищи офицеры знали и до него. А вот дальше он рассказал то, чего ребята не знали: — Из-за того, что она нуждается в адреналиновой компенсации, у нее начинает потихоньку сбоить сердце. Поэтому или вы ее снимете с адреналина, или через полгода начнет развиваться сердечная недостаточность.

Часть 15

Обедали в Норе. Гермиона, испуганная вероятностью тяжелой болезни, жалобно смотрела на Стаса, а он привлек к обсуждению и Молли Уизли. Сначала, правда, Ленка рассказала подробности про Перси. О том, как ее брат поступал с девушками, о… обо всем. Молли рассвирепела. Потом успокоилась и согласилась, что с Персивалем поступили весьма и весьма милосердно.

— Значит, старая кошка сильно побила девочку? — спросила Молли.

— Очень сильно, мама, до крови, — пояснила Ленка. — У нее у самой чувство вины, так еще вот это наложилось…

— Понимаю, — кивнула женщина. — И теперь она к вам за наказанием приходит? Потому что ей нужно?

— Ей это еще и опасно, — вздохнул Стас. — От таких стрессов сердце может заболеть, если уже не заболело.

— Значит, нужно придумать такое наказание, которое для нее не стресс, — предложила Молли.

— Тогда не помогает, мне плохо, — Гермиона виновато опустила голову, но Стас прижал ее к себе, отчего девочка расслабилась.

— И так плохо, и так нехорошо, — тяжело вздохнула женщина. — Может, менталиста, вроде в Мунго должны были быть?

— Можно попробовать, — кивнул Стас и обратился к Гермионе. — Ты как, моя хорошая, пустишь к себе менталиста?

— Я боюсь, — прошептала девочка. — Очень боюсь.

— Зая, мысли будут? — поинтересовался офицер.

— Только накопительные, Змей, — проговорила Ленка. — Гермиона, будешь записывать, что нарушила, а получишь за все сразу на каникулах, так пойдет?

— А что она получит? — поинтересовался Виктор.

— Магнезию послойно, — мрачно и непонятно для Молли пошутила товарищ старший лейтенант.

— Ты предлагаешь стресс разбить на более долгие промежутки? — спросил Стас.

— Ну да, — кивнула Елена Владимировна, — раз другого выхода нет, а на каникулах что-нибудь придумаем.

— Спасибо, — робко улыбнулась кудрявая девочка, сидевшая на коленях Стаса, прижимаясь к его груди. Она будто становилась меньше в такие моменты… О ней заботились. Она была важной. В эти момент Гермиона понимала, какой глупостью была вся эта карьера, бег непонятно за чем, ведь настоящая жизнь — вот она. Гарри, Рон, Джинни — они живут по-настоящему, а она…

— Ну вот, опять плачет, — вздохнул Стас. — Чего плачем?

— Не прогоняй меня, пожалуйста, я, наверное, без тебя не смогу, — тихо проговорила Гермиона.

— Никто и никогда тебя не прогонит, — Стас обнял девочку. — Никто и никогда, поняла?

— Все, Змей, заякорилась намертво и, похоже, запечатлелась, — произнесла Ленка. — Она без тебя действительно не сможет.

— Ну и не надо без меня, — ласково произнес Стас. — Значит, будет так, как правильно.

Гермиона плакала и не могла остановиться. Гарри говорил с ней сейчас, как с Лили в те страшные дни, когда он искал и не мог найти, как спасти девочку, но рассказывал ей сказки. Она умирала, а он пел ей песенки и рассказывал про чудесные страны. Гермиона просто рыдала, Стас покачивал ее из стороны в сторону, гладя по голове. Товарищ капитан понимал, что девочке просто надо выплакаться. Просто постараться оставить свою вину, свою беду, свое прошлое позади, и тогда все будет хорошо. Скольких он видел и женщин, и мужчин, не сосчитать. Ну, раз так получилось, будет и у него семья…

Только Виктор знал историю Стаса, похоронившего всю семью. И Виктор, глядя на этих двоих сейчас, думал, что, может быть, и у командира будет шанс обрести семью и стать счастливым.

— Да, доченька, я тебя понимаю, — улыбнулась Молли. — Они действительно выглядят хорошо вместе, пусть и у сыночка будет его кусочек счастья.

— Ну что ты смотришь, Змей? — спросила Ленка. — Мы с тобой брат и сестра, так гоблины сказали. Я мамина дочка, значит что? Напряги мозги, я точно знаю, что они у тебя есть!

— Откуда знаешь? — сделал Стас суровое лицо. — Это секретная информация!

— Рентген видела, — мило улыбнулась товарищ старший лейтенант. — Так что у тебя есть семья, командир. Ты не один.

— Эх, дети, — Молли как-то умудрилась обнять всех. — И Гарри не один, и Лунушка наша не одна… Иди ко мне, девонька.

Глядя на то, как Луна прижимается к маме Молли, Витя понял, что все будет хорошо. Пусть они суровые офицеры, прошедшие такое, что не каждый кошмар отобразить может, но в душе они остаются людьми. «Вон, командир как застыл, семья — это важно, очень важно. Плохо, когда один».

— На каникулах в банк сходим, предварительные помолвки заключим, — улыбнулась Молли, — чтобы девочек ваших никто тронуть не смел.

— Мама, я нашалила, — призналась Ленка. — Только чур, попу не трогать!

— И как ты нашалила? — рассмеялась миссис Уизли. — Братьям опять трусы чем-то посыпала?

— Я теперь глава дома Гриффиндор, — сообщила ее любимая дочь. Молли смеялась до слез. Икая, запивая водой, она все никак не могла остановиться. Так, смеясь, она и проводила своих детей в Хогвартс.

* * *

Несмотря на отсутствие директора, какое-то слишком долгое, кстати, трансфигурацию преподавать начала мадам Вектор, а ЗОТИ — аврор из тех, что патрулировали замок. Это сразу же дало свои результаты — слез стало меньше, а интереса больше. Аврор мгновенно заметил, что трое учеников отличаются от других, причем мальчики страхуют и защищают девочку. Состояние девочки о многом сказало опытному магу, поэтому он решил приглядеться к этой троице. Странным для него оказалось еще то, что учившаяся на курс младше девочка из Уизли тоже сильно отличалась от других детей. Впрочем, аврор списал это на воспитание Молли, о которой в аврорате до сих пор ходили легенды. Но вот магглорожденная девочка с такими симптомами — это было странно.

Незаметно подобрался Хэллоуин, на который должно было состояться, согласно книгам и памяти Гермионы, эпичное явление Сириуса Блэка. Вот только глава дома Гриффиндор учла все возможные «нюансы», поэтому в случае визита Блэка ждал сюрприз. Запах тыквы проникал повсюду, заставляя морщиться, а у Стаса он вообще вызывал рвотный рефлекс, поэтому пир обошелся без них. И без Луны, решившей присоединиться к уже «своему» Вите.

Они сидели в гостиной факультета, разговаривая, когда снаружи послышался скрежещущий звук, а потом и дикий крик. Перед Леной появился домовик:

— Глава дома! Големы задержали нарушителя, напавшего на стража.

— Очень хорошо, — улыбнулась девочка. — Отдайте его аврорам, только укажите, что это вы его изловили, хорошо?

— Как прикажет глава дома! — эльф поклонился и пропал.

— Все-таки сработала ловушка на Блэка, — ухмыльнулся Виктор. — А я-то думал, моджахед не посмеет…

— Тут, возможно, и не моджахед это затеял, — ответил ему такой же ухмылкой Стас. Гермиона лежала на диване, положив голову ему на колени, и просто смотрела в потолок.

— Тебе его не жалко? — спросила Стаса кудрявая девочка.

— Жалко у пчелки, — ответил офицер, переведя на английский и объяснив, при чем здесь жало пчелы. Девочка улыбнулась, прикрывая глаза.

Когда вернулись с пира другие ученики, они с радостью рассказали последние известия. Оказывается, на пиру присутствовал Дамблдор, явно чего-то ждавший. И он-таки дождался. Сначала стало известно об аресте аврорами Сириуса Блэка, в связи с чем у этих самых авроров появились вопросы именно к директору по поводу щитов школы и защиты детей от преступников. Так что директор снова их покинул.

На попытку что-то вякнуть по поводу Луны Виктор размялся, а шестикурсник отправился в больничное крыло, поэтому больше возражений не было. К Виктору вообще старались близко не подходить, да и к Луне тоже. Просто так, на всякий случай. Луна была уложена спать в комнате Ленки, там была одна свободная кровать. Какая-то возмутившаяся в очень грубой форме девочка через минуту извинилась и больше ничего не говорила, только едва слышно хныкала, баюкая запястье.

— Ну что, товарищи, — заключила Лена уже утром. — Квест с «крестным» завершен досрочно.

— Это точно, — хмыкнул Стас. — Так что учимся этот год спокойно и готовимся к следующему?

— Да, щаз, — улыбнулась девочка. — У нас магглорожденные пропали, помнишь? Так что будем потихоньку устанавливать, что случилось. Если их маги, то разберемся с магами, но ты же понимаешь, что лавры Менгеле многим спать не дают?

— Ну вот, — вздохнул Витя. — Опять всех убить…

— Боюсь, не все так просто, — Лена задумалась. — Они не сразу исчезли, они тут успели побывать, понимаешь?

— Гермиона в опасности? — мгновенно среагировал Стас.

— Все возможно, — задумчиво проговорила товарищ старший лейтенант. — Работать начинаем за неделю до рождества. Идем сначала я… с Вязом, наверное. Потому что, если Луна может обойтись без своего Витеньки, — немного язвительно проговорила Лена, — то с Гермионой совсем край.

— Договорились, — кивнул Виктор.

Оставалось больше месяца до начала, нужно было подготовиться, присмотреться, выучить заклинания невидимости, потому что мантия не панацея, и разобраться со связью. Тот факт, что никакой связи между собой у них нет, удручал юную разведчицу. Именно поэтому она напряженно думала, а потом задала вопрос Гермионе.

— Могу сделать говорящие монеты, — предложила она. — То есть или как рации, или как пейджер. Вы знаете, что такое пейджер?

— Мы знаем, что такое пейджер, — грустно кивнул Стас, вспоминая «лихие девяностые». — Но лучше рации, правда, как они по дальности?

— Насколько я помню, — нахмурилась Гермиона. — Им все равно. Главное, чтобы не через море, потому что соленая вода в принципе преграда.

Вопрос связи помогла решить Гермиона, поэтому некоторое время разбирались с ведением связи, кодированием, учитывая, что канал был один — общий, условными сигналами. Подцепив мелкие монеты за ухом, общались, доводя владение связью до автоматизма. Проблемой была Гермиона — ее имя было слишком длинным, потому позывным стало его сокращение, против чего девочка сначала возражала, но когда Ленка озвучила альтернативу, согласилась на все под добродушный смех остальных.

Часть 16

Они пили чай с пирожными, когда Ленка кое-что вспомнила. Девочка некоторое время размышляла, укладывая в голове пришедшую мысль, а потом поинтересовалась у Гермионы:

— Тебя летом родители впервые в жизни… ммм… наказали?

— Да, — кивнула кудрявая девочка. — Да еще странно так… папа прочёл табель, ну знаете, нам дают для документов?

— Теперь знаем, — кивнула Ленка. — Он прочел табель, и?

— И стал каким-то другим, — задумчиво проговорила Гермиона. — Как подменили, а потом…

— Понятно, подумай, могли это быть какие-то чары? — спросила товарищ старший лейтенант. — Принуждения, агрессивности?

— Агрессия… — Гермиона расширила глаза. — Но зачем? Какой в этом смысл?

— Будем выяснять, — проговорила Ленка. — Допустим, кошка бы тебя не била, и ты была бы в своем первом воплощении — какие у тебя возникли бы мысли?

— Ну… — кудрявая девочка всхлипнула. — Что родители меня не любят…

— И тогда ты бы охотнее оставалась бы в магическом мире? — понял Стас. — Зая, ты гений!

— Я-то, может, и гений, но исчезновения детей это не объясняет, — задумчиво сказала разведчица. — С другой стороны, события могут быть не связаны, тогда надо покопаться в генеалогии Гермионы.

— Покопаемся, — кивнул Станислав. — Кстати, что там у воронов?

— У воронов интересно, — сообщила Ленка. — Ты помнишь, что их декан — полугоблин?

— Помню, конечно, — ответил товарищ капитан, а вот Луна напряглась, прижимаясь к Вите. — И что?

— Гоблины магов ненавидят, — сообщила товарищ старший лейтенант. — А в древности даже ели, особенно детей. Они людоеды, знаешь ли.

Следующая фраза Виктора переводу на английский язык не подлежала. Петровский загиб вообще плохо переводится на любой язык, очень уж он специфический.

— Я ж из него барбекю сделаю… — пообещал Виктор. — Он у меня на аминокислоты распадется!

— Да, высшее образование, даже, когда оно военное, не пропьешь, — заметил Стас.

— Луна, баллончик под рукой, если что — зови нас на помощь, — четко проинструктировал девочку товарищ лейтенант. — Если будет надо, мы этот замок взорвем к известной матери.

— Можем, — кивнул товарищ капитан. — На спецназ Основатели точно не рассчитывали.

— И на пластид, — добавила Ленка. — А у нас есть?

— Обижаешь, — хмыкнул Виктор. — Чтобы Вяз, да без игрушки…

— А давайте я вас Бомбарде научу? — предложила Гермиона. — Оно тоже здорово бумкнуть может.

— Бумкнуть — это поддерживается, — обрадовался Стас. — Учи!

Гермиона учила офицеров всем боевым и околобоевым чарам, потому что, если одновременно бить и огнестрельным оружием, и магией, чаще всего противник защититься не успевает. Так прошло несколько недель, пока не наступила зима. В первую неделю декабря у Ленки возникло плохое предчувствие. Просто ощущение надвигающейся беды. Сомнения были отброшены после того, как Луна расплакалась, да так, что успокоить не могли очень долго. Когда же девочка успокоилась, она прошептала разведчице на ухо несколько слов, от которых волосы чуть не встали дыбом.

— Вяз, зазнобу оставляешь на Мио и Змея, — коротко распорядилась она. — Боевая тревога! Мио! Адрес твоего дома, быстро!

— Зая? — поинтересовался Стас.

— Не время, Змей, — Ленка нервничала, понимая, что они уже, возможно, опоздали.

— Может, мне порт-ключ лучше сделать? — Гермиона поняла, что происходит что-то плохое, и была готова заплакать.

— Умеешь? Делай! — скомандовала товарищ старший лейтенант, очень быстро переодеваясь и готовя оружие.

— Вот, — Гермиона протянула две монетки, а потом просто упала, но Стас ее успел подхватить. Девочка была в обмороке.

— Вяз, готов? Пошли! — выплюнула Ленка, прыгая в камин. Об антиаппарационной защите она помнила.

* * *

Нельзя сказать, что Молли не удивилась, увидев детей в пятнистой форме со странными штуками в руках, но ее дочь была явно не настроена на долгие разговоры. Сжав что-то в руке, Ленка и Витя одновременно выкрикнули: «Портус», чтобы в следующий миг оказаться у дома, от которого отъезжал какой-то фургон. Не рассуждая, Виктор открыл огонь по колесам, а Ленка приложила фургон недавно разученным Сомнусом изо всех сил. Почувствовав слабость, девочка сунула в рот конфету, а фургон остановился. Ленка опустилась на колено, вскидывая оружие. Виктор в это время рванул сначала к кабине. Убедившись, что водитель и рядом сидящий человек не подают признаков жизни, приложил их еще и связывающим, после чего открыл дверцы фургона.

Внутри обнаружились Грейджеры в наручниках, причем на миссис Грейнджер была разорвана одежда, а мистер Грейнджер оказался довольно сильно избит. Кроме родителей Гермионы, там же лежали двое мужчин в костюмах и с дубинками в руках. Весь объем фургона был затянут дымом, видимо, от сгоревшей электроники.

— Зая, тут чисто, — проговорил Витя. — Луна, Змей, Мио, быстро в камин.

— Вяз, надо их повытаскивать, — откликнулась Лена. — Змей!

— Змей в канале, — услышали они спокойный голос командира.

— Пусть Мио сделает еще монетку и даст маме, — предложила девочка. — Только быстро.

— Змей понял, — ответил Стас.

Через некоторое времярядом с домом появилась Молли, сходу приложив все вокруг антимаггловскими чарами, хотя людей вокруг все равно не было. Женщина спокойно подошла к своим детям, заглянула в фургон, покачав головой.

— Избитых, как я понимаю, к нам домой? — поинтересовалась Молли.

— Да, мама, а остальных нам бы еще допросить, — сообщила Ленка. — А потом можно будет и в Темзу спустить.

— Хорошо, доченька, — улыбнулась женщина. — Ну, давайте-ка вытащим их всех наружу. А Рон пока посмотрит, что в доме творится.

— Вяз, давай, — скомандовала девочка. Товарищ лейтенант рванулся внутрь, но вскоре раздался его голос по связи:

— Здесь Вяз, в доме чисто.

— В доме никого нет, — пояснила для мамы Ленка, заставив ту улыбнуться.

Втроем они затащили мужчин в костюмах в дом, потом Молли с интересом посмотрела на Грейнджеров. Поняв ее затруднения, Ленка попросила Гермиону сделать восемь порт-ключей в Нору и еще один к дому, чтобы переправить всех, кого необходимо. Когда Гермиона отчиталась о готовности, мама Молли вернулась домой, с улыбкой собрала порт-ключи и вернулась к своим детям, готовым к бою, но детям. Виктор, выйдя из дому, молча показал девочке какой-то конверт.

— Змей, принимай, — проговорила Ленка. — Сначала мясо.

Она прошла рядом с мужчинами в костюмах, кладя каждому в карман монетку и командуя «Портус». Каждый следующий отправлялся только после подтверждения командира. Люди вокруг их действиями не интересовались и, что характерно, авроры тоже. Пока Ленка занималась транспортировкой, Витя готовил антураж типа «Здесь была ИРА». Как только они уйдут — фургон взорвется, слегка повредив дом, и разбросав листовки, что запутает дело окончательно. Виктор минировал и вытаскивал все бумаги, которые мог найти в этой машине.

— Вяз, минута, — сообщила Ленка, исчезая. Молли с интересом смотрела на то, как работает ее сын. Проверив таймер, Виктор подошел к матери, исчезнув вместе с ней с тихим хлопком. Ощущения были, правда, так себе, но зато мгновенное перемещение полностью компенсировало эту проблему.

* * *

С трудом приведя Гермиону в чувство, Стас понял, что проблема касается, по-видимому, ее родителей. А какая проблема может так всполошить всегда спокойную Ленку? Понятно. Гермиона занималась привычным делом — она плакала, а Луна сидела очень напряженная поначалу, но перед командой Ленки отправляться в камин — расслабилась и улыбнулась. Станислав начинал думать, что Луна точно что-то видит.

В Норе товарищ капитан устроил Гермиону на диване, где наплакавшаяся девочка легко задремала, и приготовился принимать тела. Каждое тело, несмотря на смущение Луны, избавлялось от одежды, все личные вещи и документы выкладывались на стол. После четверки достаточно крепких мужчин последовали избитые Грейнджеры, Ленка, Молли, и завершил весь этот «парад» очень хмурый Виктор.

Достаточно легко сняв наручники с Грейнджеров, Молли починила им одежду, проверив миссис Грейнджер, напоила зельями и устроила лежать на трансфигурированной кровати. Артур был на работе, поэтому не мешал. Гермиона спала и не знала, что происходит. А вот Виктор показал узкий белый конверт.

— На столе в гостиной нашел, — произнес он. — Так что допрашиваем жестко.

— А что там? — заинтересовалась Ленка, счастливая от того, что все прошло тихо и спокойно.

— А вот, прочти, — тяжело вздохнул Витя. — Мама, можно тебя?

Недоумевающая Молли подошла к сыну как раз в тот момент, когда Ленка вытащила из конверта листок бумаги с напечатанным текстом: «Если хочешь увидеть своих родителей живыми, позвони по этому телефону…» Женщина почувствовала, что ее волосы встают дыбом, а руки сжимаются в кулаки. За детей она была готова разорвать, а для того, чтобы представить, что было бы с Гермионой, приди та домой и увидь это письмо, развитой фантазии не требовалось.

— Мама, мы будем допрашивать гостей жестко, — объяснила Ленка. — С криками и кровью, потому что это нелюди, а нам нужна информация.

— Я помогу вам, дети, — грустно улыбнулась Молли. — Будет информация.

* * *

Проснувшаяся Гермиона Стаса не отпустила, поэтому весельем и выбиванием информации занимались Зая и Вяз при помощи Молли. Можно сказать, они обменивались опытом, хотя ни один из офицеров, равно как и Молли, удовольствия от пыток не получали. А вот Гермиона, проснувшись, увидела родителей и немедленно завизжала, разумеется, разбудив их. Мистер и миссис Грейнджер сели на кровати, оглядываясь с непонимающим видом. А Гермиона, провизжавшись, опять отправилась в обморок, что Стасу уже совсем не понравилось.

Часть 17

Пока Гермиона решала проблему «обнять родителей, не отходя от Гарри», к Стасу подлетела сова со свежей газетой. Заинтересовавшись, товарищ капитан вчитался. Новости были ожидаемыми, особенно учитывая все произошедшее, поэтому Стас решил отвлечь Гермиону:

— Мио! — позвал он, входя в канал связи, чтобы быть услышанным всеми. — Блэк, оказывается, в тюрьме не сидел, несмотря на то, что находился в розыске. Интересно?

— Ожидаемо, — ответила бледная девочка.

— Здесь Зая, мы что-то подобное предполагали, когда не нашли крысу, помнишь? — отреагировала Ленка.

— На допросе он сознался, что убил Лили Поттер по приказу, — продолжил Стас. — По чьему — ответить не смог, его обет убил. Так что у меня одним кровником меньше.

— Это значит, что темный лорд твою маму не убивал, — сделала простой вывод Гермиона, обняв Стаса. — Но как же тогда он прошел под Фиделиус?

— Это если Фиделиус был, — резонно заметил Стас. — То, что у нас директор нам не друг, по-моему, и так понятно.

— Здесь Вяз, — послышался голос Виктора. — Тогда нужно ждать ответных ходов от директора.

— Судя по газете, директор очень сильно занят, — хмыкнул товарищ капитан. — И это нам на руку. Скоро Рождество… сами понимаете. У вас новости есть?

— Есть у нас новости, есть, — каким-то очень усталым голосом ответил товарищ лейтенант. — Придем — расскажем.

— Значит, это другой мир? — поняла Гермиона, становившаяся рядом со Стасом нормальной думающей девочкой, а не дрожащим организмом.

— Значит, — кивнул Стас. — Давай с твоими поговорим, — напомнил он ей и, повернувшись к Грейнджерам, попросил: — Расскажите, пожалуйста, что произошло.

— Мы пришли, — задумчиво начал мистер Грейнджер. — Сидели, пили чай, тут в дом ввалились какие-то странные, начали избивать, нацепили наручники, и дальше я не помню.

— Они меня… Хотели меня… Но сказали, что по дороге… — проговорила сильно дрожащая миссис Грейнджер. — Потому что все равно нам не долго.

— То есть собирались убить, как только в их руках оказалась бы Гермиона, — сделал вывод товарищ капитан. — Интересно, зачем она им… Кроме того, похоже, отпускать ее живой в их планы не входило. Ничего не понимаю.

— Сейчас мы вернемся, поймешь, — прозвучало в канале связи. Голос Ленки был каким-то многообещающим и очень злым.

— Настолько плохо? — спросил Стас.

— Было бы куда хуже, — вздохнула девочка. — Еще и откуда-то течет в Хогвартсе. Но причину исчезновения магглокровок мы нашли.

Гермиона смотрела на маму, которую прижимал к себе папа, но почему-то опасалась подойти к ним. Поняв, что родителей похитили для того, чтобы выманить ее, девочка вмиг вообразила себе: родители ее сейчас возненавидят из-за пережитого, ведь это она виновата. В груди потяжелело, закружилась голова, Гермиона задрожала, что сразу же почувствовал Стас, прижавший девочку к себе.

— Ну что опять? — тихо спросил он Гермиону. — Что случилось?

— Они… они… возненавидят… из-за меня… — девочке было трудно дышать и говорить, голова кружилась все сильнее. Товарищ капитан развернулся, укладывая Гермиону на диван. К нему метнулся мистер Грейнджер, но девочка что-то пискнула и потеряла сознание.

— Просыпайся, — похлопал Гермиону по щекам Стас. — Вообразила, что вы ее теперь возненавидите.

— Ох, ребенок, — вздохнул мистер Грейнджер, глядя на то, как мальчик выдает какое-то явно волшебное лекарство дочери, в глазах которой буквально огнем горят ужас и паника. — А вот это уже плохо, — проговорил он, увидев разливающийся цианоз. — Подложи ей пару подушек под голову.

Подложив подушки и попросив мистера Грейнджера отойти чуть в сторону, Стас добился прекращения слезоразлива и практического исчезновения синевы. Но стоило Гермионе начать нормально дышать, она попросила позвать папу. И вот когда девочка что-то сказала своему отцу, Стас увидел, что «волосы дыбом» действительно встречаются в природе. Мужчина был шокирован, что-то объяснял ребенку, отчего та отвернулась и снова расплакалась.

— Она попросила ее побить, чтобы пошла кровь, — объяснил мистер Грейнджер. — Чтобы мы ее простили, но она-то тут при чем?

— И вы ей прямо сказали «нет»? — понял товарищ капитан.

— Ну а как иначе? — удивился мистер Грейнджер.

— А Гермиона решила, что шанса на прощение нет и вам просто противно, — покачал Стас головой, отправившись успокаивать девочку, рядом с которой уже сидела Луна, а мистер Грейнджер от такой интерпретации застыл на месте, беспомощно взглянув на миссис Грейнджер.

* * *

Похитителей будили по одному, в целях эффективности допроса. Молли предложила приложить пыточным, но Ленка вспомнила, что за него бывают неприятности, а неприятностей маме она не хотела, поэтому просто кивнула Вите. Лейтенант Рязанцев допрашивать умел, но, разумеется, не любил, поэтому, попросив у мамы Молли несколько игл, приступил. Через минут десять водитель микроавтобуса, плача от боли, рассказывал все, что от него требовали, но многого он не знал.

— Я возил только взрослых по адресу… А потом забирал мешки. Да, разумеется, я покажу, где они… Вот он старший…

— Мама, выруби этого, — устало попросил Витя пораженную быстротой допроса Молли. — Займемся старшим.

— То есть, родителей они убивали, — заключила Ленка. — При этом ссылаются на секретную службу, но документы у них всех странные, хоть и однотипные.

— У одного удостоверение контрразведки, но фальшак, — заметил Виктор. — Есть некоторые признаки…

— Но не маги, — проговорила девочка, аккуратно записывавшая показания. — Получается, лаборатории?

— Лаборатории не могут висеть в воздухе, — ответил товарищ лейтенант. — Давай следующего… Как же я этого не люблю, слов нет.

— Угу, — кивнула девочка, палочкой перемещая следующее тело. — Хорошо, что магия все жучки убила.

— Это точно, — кивнул офицер. — Ну, начали, Эннервейт.

«Старший» знал намного больше, правда, делиться не хотел, поэтому получил все, что знал и умел Витя, а потом даже больше. Молли смотрела на происходящее большими круглыми глазами, отлично понимая, что при таких методах допроса сломается кто угодно. Тут она вспомнила об Веритасеруме, рассказав о нем Ленке, что сразу же загорелась идеей, попросив маму принести, если есть.

К сожалению, Веритасерум, похоже, предназначался только для магов, потому что один из неопрошенных, обозначенных водителем как «силовое прикрытие», от трех капель затрясся и испустил дух. Ленка пожала плечами.

— Значит, не получится, — произнесла она. — Продолжай, Вяз.

Забывшись, девочка проговорила эти слова по-русски, причем допрашиваемый явно понял, что это за язык. Его глаза наполнились ужасом, он весь задрожал, а волосы начали седеть.

— Я все скажу! Все скажу! — закричал доселе державшийся мужчина, названный «старшим». — Отродья доставляются в исследовательский комплекс!

— А родители? — поинтересовалась Ленка.

— Родителей утилизируют, отродья все равно довольно быстро следуют за ними, — уже тише проговорил «старший».

— Почему вы так называете детей? — спросила девочка.

— Они не дети, это отродья дьявола, и мы должны знать, как они устроены! — закричал мужчина.

— Фанатики, — заключил Виктор. — Инквизиция какая-нибудь, что ли?

— Слишком все как-то… — проговорила Ленка. — Но фанатиков надо учитывать, это ты прав.

— Где находится центр? Какая там охрана? Сколько взрослых, сколько детей?

Допрос шел дальше, труднее всего было Молли Уизли, которая желала сейчас разобрать этих магглов на запчасти. Выяснилось, откуда узнавали о таких детях. «Старший» не знал конкретных личностей, но видел сову, принесшую что-то в лапах, а это, в свою очередь, могло означать и вмешательство мира Магии.

— Как ты думаешь, маг просто сливает информацию или же… — задумчиво поинтересовалась Ленка.

— А какая разница? — удивился Виктор, считавший, что и в том, и в другом случае мага нужно утилизировать.

— А разница… разница в персоналиях, — объяснила разведчица. — Если просто сливает, то может быть кто угодно, а вот если руководит — то круг подозреваемых намного меньше. Ладно, утилизируй этих и пошли к остальным, будем думать.

— А русского-то он как испугался, — хмыкнул товарищ лейтенант. — Тоже надо учесть.

* * *

Гермионе дали зелье «сна без сновидений», потому что к таким новостям она была точно не готова. Мистер Грейнджер посмотрел на супругу и кивнул, отчего мама и дочь теперь спали рядом под присмотром Луны, а Ленка, закончив со своими записями, докладывала командиру:

— Родителей используют для шантажа детей, потом убивают, кладбище есть, так что… Над детьми, похоже, ставят опыты, так что просто не будет. Скорее всего, при угрозе захвата перебьют всех. Именно поэтому вариант инфильтрации плохой. Мы не знаем, что с ними там делают, вариант Менгеле не исключаем. То есть, в случае освобождения у нас с десяток трехсотых детишек в лучшем случае. Водитель не фанатик, а вот руководитель группы, как раз да. Надо продумывать операцию.

— И времени, как я понимаю, нет? — спросил Стас.

— Нет, командир, — грустно ответил Виктор. — Там, может, каждую минуту кого-то мучают.

— Как они связаны с государством? — поинтересовался товарищ капитан.

— Неизвестно, но, учитывая фальшивые документы… — задумалась Елена Владимировна. — Так на так получается. Я бы не доверяла государству, без прикрытия такие вещи не делаются.

— И еще протекание Хогвартса, — вздохнул Стас. — Так, давай планировать операцию. Мистер Грейнджер, вы что-то хотите сказать?

— Может, меня возьмете? — неуверенно спросил мужчина.

— Вы имеете опыт боевых действий? — жестко поинтересовался товарищ капитан и, увидев отрицательный жест, ответил: — Тогда нет. Зая, Вяз, давайте думать.

Часть 18

Примечание к части

Боевая работа намеренно не относится к реальности

До начала планирования решили съездить по выясненным адресам. Кладбище обнаружили достаточно быстро, как и три свежие могилы без всяких обозначений. Виктор взялся за лопату, следовало установить, кто конкретно лежит и в каком виде. Когда тела открылись, Ленка очень порадовалась, что они не взяли с собой ни Молли, ни Стаса. От такой картины командир мог сорваться. Это были Криви. Тела родителей угадывались по размеру, видимо их пытали огнем, и тела детей… Ленка, видевшая в своей жизни много разного, просто держалась за Витю. Сначала девочку рвало, а потом она держалась за братишку, пытаясь унять слезы.

— Давай домой, — попросила она Виктора, который аккуратно закрыл могилы и держал себя в руках из последних сил. — Сначала надо успокоиться, потому что иначе я не знаю, что будет.

Порт-ключ унес их обоих домой, где Ленка не выдержала. Она билась в маминых руках, рыдала не в силах пережить увиденное, и на нее, широко раскрыв глаза, смотрела Гермиона. Всегда спокойная Ленка в таком состоянии действительно пугала. Стас обнял девочку, и в его руках она успокоилась, рассказывая на ухо об увиденном.

— Предложение простое, — произнес Виктор. — Срисовываем внешнюю охрану, потом звоним паникующим голосом и смотрим, что будет дальше. Никакой инфильтрации!

— А сможем мы втроем зачистить комплекс? — заинтересовалась Ленка.

— Мы же спецназ, — криво ухмыльнулся Стас. — Все мы сможем. Главное, вырубить камеры и турели, что можно сделать магией. Вяз, возьми порт-ключи, и пошли посмотрим на здание извне.

— А чего мы наших не привлечем? — поинтересовалась уже успокоившаяся девочка.

— Три сопляка просят посольство об огневой поддержке на территории чужой страны, — задумчиво произнес Витя, и товарищи офицеры грустно рассмеялись.

Здание «исследовательского центра» располагалось в бывшей больнице. Сама больница была закрыта довольно давно, хотя здание и не снесли, что не просто пахло, а смердело, означая довольно серьезное прикрытие сверху. Дома в Лондоне стоили дорого, даже на окраине, как здесь. Когда-то в этом здании располагалась психиатрическая лечебница. У входа в которую сейчас стояло два знакомых уже черных микроавтобуса. Охраны было немного, человека три насчитал Стас. Виктор увидел еще одного. Вот что делается внутри — сказать было сложно. Камеры были расставлены довольно грамотно, что не исключало спецслужбы Великобритании. В принципе, расположение камер и охраны говорило не о препятствовании проникновению, что было бы логично, а о недопущении побега, что было уже интересно.

— Надо будет ночью на это посмотреть, — произнес Стас. — Почему они не боятся внешней агрессии?

— Либо у них все схвачено, либо мы что-то упускаем, — озвучит Виктор логичную мысль. — Может, чары какие-то наложены?

— Тогда электроника не работала бы, — заметил товарищ капитан. — Надо еще оружием разжиться.

— Точно, — кивнул лейтенант, прощупывая землю специальным щупом. — Оп-па.

— Что там? — поинтересовался Стас.

— Кабель, Змей, — Виктор внимательно разглядывал находку, ища маркировку. — Ты будешь смеяться, но он телефонный.

— Значит, можно послушать, — товарищ капитан достал из маленькой сумки, что по вместимости была больше рюкзака, наушник и набор. — Сейчас послушаем.

* * *

Планирование шло достаточно тяжело. О недопуске Ленки речи не шло, но вот Молли, например, было физически сложно видеть, как дети готовятся к бою, а она сидит дома. Попытавшись напроситься с ними, женщина получила твердое «нет».

— Это очень опасно, мама, — объяснила Лена. — Тебя могут убить, а кто тогда позаботится о братьях, о Гермионе, о Луне?

— А вас не могут? — тихо спросила Молли.

— И нас могут, мама, — ответил Виктор. — Но нас этому всему специально учили…

— А если авроров попросить? — спросила женщина.

— Ради магглокровок они и не почешутся, — вздохнула Ленка. — Ты же знаешь…

— Значит, никак? — всхлипнула Молли.

— Зая, а давай захватим микроавтобус, сделаем брандером? — поинтересовался Стас. — Он приедет, пошумит, а мы почистим все, что можно.

— А детей они не зачистят? — с подозрением спросила товарищ старший лейтенант.

— Ну тут риск, конечно, есть, — проговорил Виктор, — но ведь иначе задача вообще не решается.

Звонить решили из уличного телефона автомата. Ленка старательно накручивала себя на слезы, сознательно доводя себя до истерики и, когда звонила, голос девочки идентифицировать уже было сложно. Трубку подняли сразу, безэмоциональный мужской голос приказал девочке выйти к дороге и сесть в микроавтобус, вопросы не задавать, а в машине снять с себя всю одежду, иначе ее родители умрут.

Виктор увидел сорвавшийся с места один из микроавтобусов и принялся выводить из строя все три обнаруженных кабеля. Молли создала довольно качественную иллюзию дрожащей девочки, стоящей у дороги, вблизи дома Грейнджеров, хотя звонили из совсем другого места, но мысль Стаса о том, что каждому случаю присваивается свой номер, оказалась достоверной. Водитель остановившегося микроавтобуса медленно вышел из машины, держа руки над головой.

— Сколько людей в машине? — спокойно поинтересовались у него.

— Никого нет, — дрожащим голосом ответил водитель, глядя в дульный срез ствола штурмовой винтовки, которую уверенно держал подросток лет четырнадцати.

— Сколько охраны в центре? — поинтересовался Стас, накручивая глушитель.

— Восемь человек, — тихо ответил мужчина, от которого уже попахивало.

— С тобой поедет наш человек, — произнес товарищ капитан, пока Ленка вытаскивала брикеты и минировала машину под руководством Вити. — Попробуешь подать какой-то неправильный сигнал — умрешь. Это понятно?

— Вы меня отпускаете? — удивился водитель.

— Конечно, — улыбнулся Стас. — Ведь девочку должны были встречать?

— Дежурная смена… — почти прошептал мужчина, понимавший, зачем должны были встречать девочку-подростка.

Еще опросив водителя, его посадили за руль, привязав к гранате, отчего мужчина обильно потел. Микроавтобус уехал, а Стас с Ленкой отправились к Виктору, благо порт-ключи их делать Гермиона научила. Оказалось, что ничего сложного в этом процессе нет, что позволило офицерам передвигаться очень быстро. Дома спали под зельями и Гермиона, и Луна, и миссис Грейнджер. Операция входила в активную фазу.

Увидев въезжающий в открывшийся вход знакомый микроавтобус, злорадно улыбающийся Виктор нажал кнопку детонации. Радиовзрывателей на складе ИРА оказалось великое множество, что наводило на разные мысли.

— Здесь Змей, минус два, чисто, — прозвучал голос командира.

— Здесь Зая, минус один, чисто, сзади чисто, — ответила девочка.

— Движения не наблюдаю, Вяз? — сухие, холодные команды, и беспокоящаяся за детей Молли.

— У меня чисто, — откликнулся Виктор, — начал движение.

— Зая, прикрывай… — началась обычная работа.

Прикрывая друг друга, две тени скользили вперед, прикрываемые Ленкой. Брать такой объект всего втроем было, конечно, авантюризмом, но других вариантов все равно не существовало. Войдя в здание и добив «дежурную смену», Виктор со Стасом двинулись вперед. Они видели только в панике выбегающих людей в белых халатах, но щадить их не собирались. Ранение, короткий допрос и — в расход. У них не было сейчас за спиной страны и прикрытия с военными дознавателями. Две тени скользили вперед, изредка огрызаясь короткими очередями, падали тела взрослых в белых халатах и без них.

— Твою мать! — Стас обнаружил ребенка неопределенного пока пола, что в панике пытался уползти. В него полетела монетка и — «Портус». — Работаем дальше, Вяз.

— Говори, где еще дети! Ну! — Виктор выматерился по-русски, и мужчина в белом халате, заверещав, показал куда-то вниз, чтобы затем закончить свое существование.

— Змей… — голос был какой-то мертвый. — Ты нужен тут.

Десяток детей в ужасном состоянии, но дышащие, живущие. Каждый получил монетку, каждого унесло в Нору. Противодействия не было, никто сюда не спешил, никто не сопротивлялся, что вызывало удивление. Собрав бумаги, Виктор заминировал здание.

— Зая, отход! — приказал Змей. — Ну что, пошли и мы?

* * *

Всего получилось одиннадцать детей. Абсолютно все паникующие, всего боящиеся, носящие на себе следы крайне жестокого обращения, они говорили на разных языках. И если русский язык определили сразу, то с остальными были серьезные проблемы. Бадьян лился рекой, а костерост давать опасались — это могло быть весьма болезненным. Только русские дети хоть как-то разговаривали, а вот остальные, включая девочку, в которой Ленка узнала Лизу Турпин, только плакали.

— Вот тебе повод обратиться к нашим, — проговорил Стас.

— Такое ощущение, что мы региональный центр разгромили, — вздохнул Виктор. — Что у нас по бумагам?

— Пара бумаг явно магического происхождения, — заявила разбиравшаяся в улове Ленка. — Оп-па. Мальчики…

— Что там, Зая? — поинтересовался уже ничему не удивляющийся Стас.

— Мальчики… — всхлипнула девочка. — Скажите мне, что это не так, а? Ну что это фальшивка, пожалуйста…

Мистер Грейнджер, увидевший, что хотели сделать с Гермионой, просто не отходил от девочки, да и от миссис Грейнджер. Родители вдвоем пытались убедить ее, что ее любят и ни за что не будут ненавидеть, но с Гермионой было очень непросто. Причем с каждым днем все сложнее. Миссис Грейнджер щедро сыпанула своих тараканов, доказывая, что они с Гермионой мама и дочь. Теперь женщина винила себя в произошедшем с ребенком.

Дети нуждались в медицинской и профессиональной помощи, а у мисс Турпин были ампутированы руки и ноги. Мунго указал, что можно восстановить только руки, потому что культи ног носили следы магического воздействия. Или волшебное существо, или что-то другое. А Ленка смотрела в бумаги и не могла поверить в то, что видит. Если увидеть подпись Филиуса Флитвика в таких бумагах ожидали все, то в то, что на магглов работает, получая премию в золоте за детей, этот человек — просто не верилось.

— Зая, — к почти плачущей девочке подсел Виктор. — Подумай, как перевести Луну к нам.

— Вяз… — вздохнула она. — Это просто, надо просто Шляпу надеть еще раз и все. Помолвку заключите, и сделаем.

— Лен, — обнял он ее, рядом пристроились Гермиона и Луна. — Ты же знаешь, как оно бывает… Предать может кто угодно.

— Я знаю, ребята, я все знаю, — тихо всхлипнула девочка. — Просто как ножом по сердцу.

Часть 19

Обнаруженные дети нуждались в квалифицированной помощи, но вот кому можно доверять, а кому нет, товарищи офицеры не знали. Поэтому на следующий же день в банк отправились Молли, Виктор с Луной и Стас с Гермионой. Ленка осталась «на хозяйстве», поэтому было необходимо закончить с помолвкой как можно скорее, благо гоблины не стали тянуть.

— Клянусь оберегать тебя, хранить и быть верным до конца дней, — проговорил стандартную клятву Виктор, рядом с ним звучала такая же клятва Луны. Вспышка и несколько озадаченный гоблин поздравляет обоих.

— Клянусь оберегать тебя, хранить и быть верным до конца дней, — звучали слова Стаса, идущие от самого сердца, и рядом те же слова произнесла Гермиона. Снова вспышка магии, снова озадаченный гоблин и поздравления.

— Почему вы выглядите озадаченными? — поинтересовался Стас, оплатив консультацию.

— Редко когда магия подтверждает помолвку, — ответил гоблин. — Это очень многое значит.

— Скажите… — Стас не знал, как сформулировать вопрос, чтобы никого не подставить. Гоблин хмыкнул и произнес клятву, согласно которой абсолютно все, что скажет клиент, останется между ним и дающим клятву сотрудником банка.

— Спрашивайте, — вздохнул гоблин. — Я вижу, что у вас сложный вопрос. Я не причиню вам вреда, даже если он будет оскорбительным.

— Если кто-то из вашего народа наносит вред детям магов, месть войну не развяжет? — поинтересовался Станислав.

— Мы ненавидим магов и было время, когда их дети были деликатесом на нашем столе, — оскалился сотрудник банка. — Но те времена канули в лету. Кто нанес вред детям?

— Филиус Флитвик, — вздохнул товарищ капитан. — Я-то его убью, но не хотелось бы начинать бойню.

— Вы это можете доказать? — строго поинтересовался гоблин.

— Бумаги у меня дома, но… — проговорил Стас. — Могу съездить.

— В этом нет необходимости, если вы доверите мне взять у вас воспоминания, — зеленокожее существо испытующе поглядело на офицера, выглядящего мальчиком.

Капитан Еремин, разумеется, согласился. Гоблин пригласил своего коллегу, с которым они нырнули в незнакомый Стасу артефакт — Гермиона шепнула, что это называется «Омут Памяти». Спустя полчаса гоблины, кожа которых значительно посерела, вынырнули из омута.

— Что вы собираетесь делать с детьми? — поинтересовался второй гоблин, выглядевший более пожилым.

— Им помощь нужна, врачи, — объяснил капитан Еремин. — Но… Англичанам мы не доверяем, а в России сейчас такой бардак,[6] что вряд ли будет лучше.

— Возможно, у нас будет предложение, — задумчиво произнес более пожилой сотрудник банка. — Мы свяжемся с вами.

— Благодарю, — ответил Стас, после чего простился и вышел с Гермионой из кабинета.

Отправившись обратно в Нору, товарищи офицеры включились в процесс ухода за детьми. Нужно было сменить подгузники — многие страдали энурезом, кому-то повязки, накормить всю эту пугающуюся всего ораву. Почему-то дети доверяли таким же детям, которые освободили их. Еще спасенные доверяли Молли и очень боялись Грейнджеров. Ситуация была патовая.

— Гарри, — проговорила Гермиона. — Мне почему-то очень страшно, когда тебя нет рядом. Можно я буду… Ну…

— Можно, — кивнул все понявший Стас. — Только как мы тогда в Хогвартсе будем?

— Я не знаю… — понурилась девочка. — Накажи меня, пожалуйста.

— Иди ко мне, — капитан уложил свою невесту в кровать. — Наказать, говоришь… Рано, до каникул еще есть время.

— Хорошо, — согласилась Гермиона. — Тогда я посплю немножко, да?

— Спи, моя хорошая, — ласково погладил девочку Стас. — Спи…

* * *

В Хогвартсе по поводу их отсутствия никто ничего не сказал, просто кивнули, когда они появились, и все. На повестке дня было несколько вопросов. Во-первых, надо было разобраться с Флитвиком, который почему-то отсутствовал. Во-вторых, перевести Луну, пока не поздно, ибо творящееся на факультете явно выходило за рамки нормы. В-третьих… В-третьих, самое тяжелое для Ленки. То, во что она не могла поверить, но что нужно было решить. Директор в школе отсутствовал, а Горгулья легко отошла в сторону перед Ленкой. Шляпа спикировала на голову Луне.

— Хм, что тут у нас… Защитить? Невеста? Хорошо, Гриффиндор!

— Спасибо, уважаемая Шляпа, — поблагодарила ее Ленка.

— Кто тут у нас, — проговорила Шляпа. — А ну-ка, надень меня.

— Может, не надо? — почему-то испугалась товарищ старший лейтенант.

— Надо-надо, — сообщил головной убор. — Давай, не бойся.

Вздохнув, Ленка надела на себя Говорящую Шляпу, но ничего не происходило. Прошло, наверное, минут пять, прежде чем Шляпа снова открыла прорезь, выполнявшую функции рта. И первое, что сделал артефакт — грубо и образно выругался.

— Дожили, — сообщил Виктор. — Уже и артефакты матерятся.

— В чем-то я ее понимаю, — откликнулась Ленка со Шляпой на голове. — Мы ей только что показали, что нет никакого Убежища, а у нее основная функция — отнюдь не распределение.

— А ты откуда знаешь? — удивился лейтенант.

— Мы с ней память друг другу показали, — объяснила девочка. — Так что теперь я все знаю. А Дамблдору, похоже, не светит.

— Что не светит? — спросила удивленная Луна.

— Игра в шахида не светит, — Ленка довольно злобно оскалилась. — Ничего ему уже не светит.

— Вам идут на помощь, — сообщила Шляпа. — Продержитесь неделю. Помощь идет!

Оставив Шляпу на полке, осмотрев Луну, на которой эмблемы воронов сменились на гриффиндорские, Ленка отправилась в гостиную. Нужно было посидеть с ребятами и серьезно подумать, особенно что делать с мадам Спраут. Почему-то предательство именно этого человека для Ленки было больнее всего. Но слова о том, что помощь идет, заронили хоть какую-то надежду, потому что проблем стало уже слишком много.

— Змей, что с барсучихой делать будем? — поинтересовалась Ленка.

— Поспешать надо медленно, — откликнулся Стас. — А я Гермиону не могу оставить, похоже, ей становится хуже.

— В угол ее поставь, чем не наказание, — улыбнулся Виктор. — Или пусть съест, что не любит.

— Не поможет это, — пробормотала глава дома Гриффиндор. — Ей боль нужна.

— Давай-ка ее еще какому-нибудь врачу покажем? — спросил капитан. — А то утомляется не просто быстро, а уже почти мгновенно. Не нравится мне это.

— Хорошо, — кивнула Ленка. — На рождественских каникулах возьмем штурмом кардиоцентр. Или наш, или в Швейцарии, например.

Проблема «барсучихи» по-прежнему стояла в полный рост, а профессор Флитвик так и не появлялся, отчего среди вечно хмурых воронов начали попадаться улыбающиеся лица, что Ленка сразу же увидела за завтраком. А вот со Слизерином было непросто — они держали, по выражению Стаса, «морду кирпичом», не давая сообразить, что происходит. Поэтому пока вопрос остался открытым. С другой стороны, барсуки были постоянно открытыми, радостными, веселыми, что никак не соответствовало тому, что офицеры знали о декане факультета. Наконец Ленка не выдержала. Взяв с собой Витьку, она заявилась прямо к мадам Спраут.

— Что я могу для вас сделать? — спросила женщина, по-доброму улыбаясь. Виктор был под мантией-невидимкой, поэтому его никто не видел, а лейтенант был готов к открытию огня.

— Как вы могли, профессор? — с болью в голосе произнесла Ленка. — Я думала, вы чуть ли не святая, а вы предали детей! Как вы могли⁈

— Знаешь, значит, — вздохнула мадам Спраут. — У них моя дочь. Мне присылали по пальцу, пока я не согласилась, — от боли в глазах женщины Ленке стало плохо. — Можешь меня убить, девочка, я это точно заслужила.

Перед товарищем старшим лейтенантом сидела полностью сломленная женщина. Она была не в силах даже плакать. Мадам Спраут шантажировали ее ребенком, а какая мать сможет противостоять такому шантажу? Плечи женщины безвольно опустились, она была готова умереть и, что самое страшное — очень хотела этого.

— Когда у вас украли ребенка? — спросила девочка. — Сколько ей было лет?

— Десять лет назад, — прошелестела женщина. — Марии был годик…

— И вы не пытались ее найти? — удивилась товарищ старший лейтенант. — У магов же столько возможностей!

— Пыталась, — вздохнула Помона. — И даже Филиуса просила, а мне прислали ее ножку, сообщив, что следующей будет голова. И я…

— Профессор Флитвик — предатель, — спокойно сказал Виктор, снимая мантию. — Потому он вас просто «сдал».

В этот момент женщина разрыдалась, а Ленка перебирала в голове спасенных детей. Девочки встречались чаще мальчиков, почему так — она не знала, но подозревала, хотя и старалась об этом не задумываться. Перемигнувшись с Витей, Ленка взяла Помону Спраут за руку и шагнула к камину.

— Нора!

* * *

Стас, подумав о том, что Гермиону можно успокоить и зельями, шагнул через камин в Мунго. Ему было интересно, что скажут на эту тему целители, хотя на менталиста его невеста была все еще не согласна. Но хотя бы успокоить ее стоило, поэтому капитан пошел в волшебную больницу с надеждой, что не все такие, как мадам Помфри.

— Чем мы можем вам помочь? — привет-ведьма видела перед собой двоих подростков, но решила обойтись без фамильярности, учитывая, что один из этих подростков был сам Гарри Поттер.

— Мою невесту сильно испугали, поэтому мы хотели бы спросить насчет зелья, а то в школе… — Стас поморщился, и молодая женщина понимающе улыбнулась.

— Пройдите по коридору и направо, — показала привет-ведьма. — Целитель Сметвик немедленно примет вас.

— Благодарю, — поклонился капитан и пошел вперед, увлекая за собой Гермиону.

Целитель Сметвик оказался слегка полноватым мужчиной с роскошной бородой. Он был одет в светло-зеленую мантию, напоминая цветом одеяния маггловских врачей. Приветливо улыбнувшись, целитель, не говоря ни слова, наложил какие-то чары, после чего нахмурился и поинтересовался:

— У меня к вам два вопроса: где вы умудрились получить проклятье Вечного Страха и как вы с ним выжили?

Часть 20

Как только с Гермионы сняли проклятье, она перестала дрожать, но от Стаса все равно не отходила. Целитель с интересом рассматривал эту пару, ожидая вопросы, которые немедленно последовали.

— Значит, на успокоительные она не реагировала именно поэтому? — поинтересовался Стас.

— Да, проклятье нивелировало действие любых зелий, да и маггловских средств тоже, — кивнул целитель.

— А кто наложил проклятье, можно как-то выяснить? — подала голос Гермиона, чувствовавшая себя сейчас вполне уверенно.

— Обычно это почти невозможно, — объяснил Гиппократ. — Но так уж вышло, что автор вашего проклятья сейчас находится у нас, поэтому у меня есть его слепок магии. Это Минерва МакГонагалл.

— Вот тварь, — тихо проговорила девочка, чувствуя желание разорвать старую кошку.

— Согласен, — кивнул Стас. — Еще вопрос, рядом со мной Гермиона становилась нормальной, не боялась, это тоже проклятье?

— Нет, это ваши души, — улыбнулся целитель Сметвик. — Вы обогрели девочку, а она прикипела к вам, да и помолвка у вас, насколько я вижу, сильная.

— Значит я… ну… — Гермиона сильно смутилась. — Ну, мне не надо будет…

— У нее сильное чувство вины было, — объяснил капитан. — Она за наказаниями приходила, иначе сердце болело, это уйдет?

— Вот как, значит, ты справлялась с проклятьем, — покачал головой Гиппократ. — Чувство вины притупится, от сердца будете давать вот эти зелья, — он написал на пергаменте несколько строк. — А по поводу наказаний — это уж вы сами, сердцу плохо больше не будет.

— А что это значит? — удивилась девочка, не очень хорошо понявшая целителя.

— Это значит, что ты хорошая девочка, — объяснил Стас.

— Это ура, — серьезно кивнула Гермиона. — Мне пить зелье, пока не пройдут последствия проклятья?

— Да, — кивнул целитель. — Теперь все будет хорошо.

Поблагодарив целителя и купив зелья, Стас со счастливой Гермионой отправился домой, в Нору. Он себя часто ловил на том, что называл Нору домом, где ему было по-настоящему тепло. Знавшие, куда пошел Стас, офицеры, как и сама Молли, выжидательно смотрели на молодую пару, заставляя Гермиону сильно смущаться. А вот капитан чувствовал себя счастливым. Сам еще не понимая, насколько близкой и родной ему стала эта девочка, капитан тем не менее чувствовал себя каким-то очень счастливым…

— Это было проклятье старой кошки, — сообщила улыбающаяся во весь рот Гермиона. — Так что я теперь не боюсь, от сердца у меня есть зелья, а по попе мне Гарри даст, если буду нехорошей.

— Ты хорошая, — обнял ее Стас. — Очень хорошая и родная.

— Ура! — запрыгала Луна. — Наконец-то! А у нас Зая, которая Джинни, мадам Спраут привела, оказалось знаешь что?

— Что? — посерьезнела кудрявая девочка.

— У нее дочку украли, чтобы шантажировать, а так она хорошая, — сообщила Луна.

— Ну и хорошо, что хорошая, — улыбнулся Стас, а Гермиона вошла в детскую, чтобы посмотреть, что происходит.

Помона Спраут стояла на коленях прямо на полу, она прижимала к себе тело страшно искалеченной девочки, называя ее «доченькой» и «Марией», при этом пытаясь обнять других детей. Женщина рыдала, просила у них прощения, но дети ее не боялись, а, напротив, ластились, подползая поближе. Седая женщина пыталась обнять каждого, прижать к себе, сказать ласковое слово, погладить…

* * *

В открытое окно влетели две совы с ошейниками Гринготтса. Одна несла официального вида тубус, а другая квадратную коробку. Вернувшаяся в комнату Гермиона потянулась к тубусу, вопросительно взглянув на Стаса, который сразу же кивнул, а он сам потянулся к коробке. Одна сова сразу же улетела, а вторая уселась на столе, ожидая ответа. Ну а пока ждала, занялась колбасой, что была придвинута ей на тарелочке.

Гермиона достала внушительного вида пергамент, вчитываясь в него, а капитан распаковывал коробку, чтобы заглянуть в нее. Несколько мгновений он смотрел внутрь, потом хмыкнул и тронул монетку, все также закрепленную за ухом.

— Здесь Змей, — произнес Стас. — Проблема Флитвика решена гоблинами.

— Здесь Вяз, — мгновенно откликнулся обнимавшийся с Луной Витька. — Это точно?

— Точнее некуда, — хмыкнул капитан. — Они нам его голову прислали. Вряд ли профессор может жить без головы.

— Да, гоблины — они такие, — проговорила Гермиона. — Здесь Мио, гоблины предлагают нам решить проблему с детьми.

— А подробности? — спросил Стас.

— Подробности такие, — сообщила кудрявая девочка. — В городе Лугано, это Швейцария, есть специальная клиника, где готовы принять наших детей, все услуги полностью оплачены из сейфа того, чью голову нам прислали. Завтра их всех и одно сопровождающее лицо заберут прямо у нас, отправляя туда. Это, на мой взгляд, прекрасное решение. Только кто будет сопровождающим лицом?

— Профессор Спраут, — ответила Ленка, глядя на то, как декан барсуков возится с детьми. — Ей самой нужна помощь, вот и совместят приятное с полезным.

— То есть эта проблема решена, — кивнул Стас. — Отлично. Осталось только разобраться со змеями, моджахедом и кавалерией из-за холмов, которую нам пообещали.

— Еще Волдеморт, — тихо напомнила Гермиона. — Хотя я бы в таком бардаке возрождаться бы не стала.

— Да, еще морда эта, — хмыкнул товарищ капитан. — И можно будет жить спокойно.

На следующее утро маги с эмблемами Гринготтса на мантиях очень бережно брали детей на руки, аппарируя из Норы. На Молли и ее семью смотрели с большим уважением, а на детей с жалостью. Последней уходила мадам Спраут, все хотевшая поцеловать Ленкины руки, но та не давалась. Эта история закончилась, и пора было возвращаться в Хогвартс.

В Хогвартсе все было тихо и спокойно. Немного нервничали барсуки, все так же холодно вели себя слизеринцы, почти все, но Гермиона обнаружила несколько жалобных взглядов, которыми смотрели в зал почему-то только девочки-первокурсницы. Остальные были холодны, как лед. Ленка, выслушав кудрявую девочку, вызвала эльфа с целью допросить его, но оказалось, что профессор Снейп принес полную клятву и действительно являлся главой дома, а значит, не мог никого бить, по мнению Гермионы.

— Странно, — задумчиво протянула Ленка. — Но кто тогда? И бьют ли их на самом деле?

— Думаешь, по дому скучают? — поинтересовался Стас. — Все возможно, но почему именно девочки?

— Снейп не может, но у них старосты есть, старшекурсники опять же… — произнесла Гермиона. — Предлагаю оглушить кого-нибудь и напоить Веритасерумом.

— А еще Министр, — хихикнула Ленка. — Хорошо, что ты бояться перестала, но вот прямо так действовать не будем. Мы им монетку подбросим. Гермиона, ты же можешь сделать монетку, которая будет передавать строго на другую монетку?

— Смогу, — кивнула Гермиона. — Это просто.

* * *

Как показало прослушивание, детей факультета змей не били, их пытали, потому что иначе подобные действия не назывались. Профессор Снейп не знал о происходящем на факультете, судя по угрозам палачей, во что Ленке верилось слабо, но почему-то не пресекал. Возможно, считал это нормой? Девочка этого не понимала, но вот палачей установили достаточно быстро и теперь думали, что с этим делать.

— А в чем вообще состоит пытка? — не поняла Гермиона.

— Одно время в Великобритании вставляли в анальное отверстие что-то жгучеев качестве наказания, — пояснила Ленка. — Потом этот метод был признан жестоким и заменен просто поркой, а сам метод перекочевал во взрослые игры.

— Какая у нас продвинутая в этом деле Зая, — шутливо восхитился Виктор. — Но она права. А тут не вставляют, а смазывают каким-то зельем. Учитывая особенности физиологии девочек… дальше объяснять?

— Но это же пытки! — возмутилась Гермиона. — Это надо немедленно пресечь!

— Это не просто пытки, — вздохнул Стас. — Это еще и унижение, а учитывая личности палачей… Я бы их загасил.

— Стас, давай ты им сделаешь то же, что и Маккошке? — предложила Ленка. — Это полностью разрушит их жизнь, а потом, кто перевоспитается, в обычной больнице восстановится.

— Не совсем то же, но да, ты права, — кивнул Стас. — Вяз, поможешь?

— Куда я от тебя, Змей, денусь, — вздохнул Виктор, которому не очень нравилась мысль лишать ног девушку, но судя по перехвату, та чуть ли не сексуальное удовольствие получала от мучений других.

Выждав время, чтобы проследить за будущими жертвами, приговор привели в исполнение. По какой-то иронии судьбы перед этим палачи мучили младшую Гринграсс да так, что та попала в больничное крыло. Заявившийся в полном составе Попечительский совет переправил девочку в Мунго, выслушал вердикт и устроил грандиозный, но очень тихий скандал на факультете Слизерин, и хуже всего пришлось профессору Снейпу.

— Детям нанесен вред действиями главы дома, — заявил лорд Гринграсс, и в этот момент замок сотрясся. Впоследствии оказалось, что слова члена Попечительского совета были признаны соответствующими истине, что вызвало увольнение Северуса Снейпа. Нельзя сказать, что зельевар этим сильно огорчился. Он был счастлив, как ребенок, получивший новую игрушку.

Двое юношей и одна девушка отправились в Мунго с парализованными нижними конечностями. Узнав, что такое же проклятье получила и Минерва МакГонагалл, в Мунго зачастили авроры с Веритасерумом, и о пытках своих детей узнали родители. Палачей защитил только статус больницы, иначе их бы растерзали.

— Да, — покачала головой Ленка. — Аристократы даже по части наказаний оказались…

— Не ругайся, — попросил Стас. — Не все аристократы одинаковы, эти просто садистами оказались.

— Эти-то садисты, но, Змей! Весь факультет молча сносил пытки! — взорвалась Ленка. — Их там до хрена народа! А они молча смотрели, как мучают младших! Да я бы их всех!

— Вот такие в Англии аристократы, — устало вздохнул товарищ капитан. — Смотреть противно.

— Пойдем лучше в гостиную, уроки сделаем, — занудным голосом произнесла Гермиона, но не выдержала и рассмеялась.

— Хорошо все-таки, что ты больше не боишься, — обнял ее Стас. — Это просто очень хорошо.

Часть 21

Примечание к части

кавалерия из-за холмов

Обстановка в Хогвартсе разрядилась, правда, ситуация была странной — не осталось ни одного декана, а директор по-прежнему отсутствовал, и только коварно улыбавшаяся Ленка знала, что директор просто не может попасть в замок — он больше не знает в него дорогу, а вот феникс директора присутствовал, ехидно поглядывая на пустое кресло, потому что феникс, как и покойный василиск, принадлежали самому замку, а не конкретному человеку, что бы он об этом не думал.

Ленка же передвинула рождественские каникулы на пару дней раньше, чтобы ошалевшие от свободы дети не разнесли замок. Кроме того, она хотела встретить идущую помощь без наличия учеников, мало ли что это за помощь? Поэтому все ученики разъехались по домам, даже те, кто изначально не планировал. Хотя на самом деле все ученики были счастливы покинуть замок. Поезд уехал, оставив только некоторых преподавателей, товарищей офицеров и Гермиону с Луной. Преподаватели сначала косились на учеников, но потом разбежались по своим делам.

— Что с неназываемым делать будем? — поинтересовался Виктор, обнимая Луну, которой этот процесс очень нравился.

— Ну как что? — удивилась Ленка. — Вызовем отдел Тайн, вручим диадему, и пусть работают. Не нам же эпический подвиг совершать?

— Кстати, в следующем году же Турнир этот проклятый, — с тоской проговорила Гермиона.

— Не будет никакого Турнира, — хихикнула Ленка. — Замок отказал в проведении опасного для детей состязания на его территории.

— Как? — удивилась Гермиона.

— Ну ты подумай, душа моя, — заговорил Стас. — Директора нет и не будет, насколько я понял. От всех глав домов остался только Гриффиндор, значит?

— Зая запретила, — продолжила фразу кудрявая девочка, весело рассмеявшись. — Но тут есть одна проблема. У нас нет профессоров Зельеварения, Чар и Гербологии, что делать будем?

— Подумаем, — тяжело вздохнула Ленка, понимая, что этот груз тащить ей. — А вот, кстати, и гости.

— Где гости? — удивился Стас.

— Сейчас увидишь, — улыбнулась товарищ старший лейтенант.

Двери Большого Зала раскрылись, на пороге появился высокий, выглядящий довольно молодым человек. За ним выстроились еще люди и, кажется, не совсем люди или совсем не люди. Ленка встала, показывая, что должны встать все, и громко выкрикнула:

— Хогвартс приветствует пришедших на помощь!

Взметнулись флаги факультетов, раздался звук фанфар, и под барабанный бой мужчина двинулся вперед. Он дошел до товарищей офицеров и девочек, склонился в поклоне, получив такой же поклон от мужской части и реверанс от женской.

— Вот это я понимаю, встреча! — гулким голосом произнес мужчина. — Хм… Что, настолько все плохо?

— Меня зовут Джинни, я глава Дома Гриффиндор, — представилась Ленка.

— А как тебя раньше звали? — заглянул девочке в глаза гость.

— Старший лейтенант Елена Владимировна Муромцева! — представилась девочка, отмахивая приветствие, несмотря на непокрытую голову.

— Очень приятно, — улыбнулся мужчина. — Меня зовут Кощей. Кощей Бессмертный. Мы с Годриком дружили, вот, видимо, его шлем и позвал на помощь. Молодые люди представятся? Только теми именами, которые вы сами, а не местными.

— Гермиона Грейнджер, — присела кудрявая девочка.

— Луна Лавгуд, — улыбнулась Луна.

— Лейтенант Виктор Алексеевич Рязанцев! — отрекомендовался Виктор. — Наш командир, — показал он на Стаса.

— Капитан Станислав Красармович Еремин! — изобразил приветствие Станислав.

— То есть две англичанки и трое русских, — хмыкнул Кощей. — Разведка?

— Спецназ и разведка, — кивнул товарищ капитан. — Вертолет, судя по всему, сбили, и мы тут.

— Понятно с вами все, — вздохнул мужчина. — Ну, рассказывайте.

— От глав домов у нас только Зая и то случайно, — Стас начал рассказывать. — Остальные… Декан умников оказался предателем, детей продавал, декана барсуков шантажировали ребенком, наш декан просто садистка была, а у змей равнодушный. Почти на всех факультетах детей истязали. Люди, которые не маги, ставили эксперименты над рожденными в немагическом мире, убивая родителей, ну эти воспоминания, включая разгром центра и спасение детей, мы вам покажем. Бывший директор в замок попасть не может, но он лепил одноразовое оружие из ребенка. Ну и еще есть некто Волдеморт, объявивший себя наследником Слизерина, так он душу разорвал — крестражей наклепал.

— Ой, дура-а-ак! — схватился Кощей за голову. — Ты мне воспоминания в Омут слей, погляжу, как тут у нас спецназ развлекается. Спасенные где?

— В Швейцарии лечатся, — сообщил Виктор. — Там русские есть, но вот их куда, мы не знаем, бардак же.

— У людей бардак, да, — кивнул Кощей. — Ладно, разберемся. Если я правильно понимаю, опять надо убирать эту помойку и восстанавливать школу.

— Так точно, — откликнулся Стас. — А нас не так много, как хотелось бы…

— Тогда в первую очередь мы разберемся с опытами над детьми, — произнес мужчина. — Рик!

— Кого убить? — перед Кощеем встал улыбающийся молодой человек.

— Я пойду помойку разгребать, а ты посиди с молодыми людьми, — посоветовал мужчина. — Да не на тела смотри, а в души.

Мужчина заглянул в глаза каждому, тяжело вздохнул и вдруг уменьшился, сравниваясь возрастом со Стасом, Витей и Гермионой. Сев за стол, Рик заговорил:

— Меня Рик зовут, я некромант. Ваше представление я слышал, но у вас же и короткие имена есть?

— Есть, — улыбнулся Стас и быстро представил: — Луна, Мио, Зая, Вяз, Змей.

Зая смотрела на этого юношу, превратившегося в мальчика, и не могла оторвать глаз. Внутри ее что-то менялось, что-то будто тянулось к нему, хотелось что-то сделать и не делать ничего. С трудом взяв себя в руки, Зая опустила глаза.

— Зая, — услышала она голос Рика. — Ты уверена? Ты мне, конечно, нравишься, но я очень непростой человек, не самый добрый, не самый внимательный…

— Не могу сопротивляться, — прошептала девочка, — просто не могу.

— Любовь с первого взгляда, — прокомментировал Стас. — И такое бывает в нашем зверинце.

— Кощей знал, — улыбнулся Рик. — Потому меня и позвал. Значит, будем вместе в горе и радости и даже смерть не помеха? — он протянул руку девочке.

— Будем вместе в горе и радости, и даже смерть не помеха, — проговорила Ленка, осторожно кладя свою ладонь поверх руки мальчика. Яркая вспышка на минуту ослепила всех.

— Мама порадуется, — протянул Виктор. — Дети пристроены.

— Кощей никогда не ошибается, — Ленка внезапно оказалась в мальчишеских объятиях, в этот миг поняв и Луну, и Гермиону. Это было очень приятно и очень тепло.

* * *

Кощей появился через два часа, он весело насвистывал, таща кого-то за собой. Только когда мужчина приблизился, Ленка заметила, кто на прицепе у Кощея, широко раскрыв глаза и заставляя обернуться остальных участников разговора. Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, транспортируемый за бороду Кощеем, был явно недоволен, но почему-то не сопротивлялся.

— Вот, дети мои, — проговорил тот, кого звали Бессмертным. — Организатор сети воровства детей и их умерщвления в муках. Скажешь нам, зачем это делал?

— Вечная молодость, — прохрипел Альбус Дамблдор.

— Вечная молодость, говоришь, — хмыкнул Кощей. — Будет тебе вечная молодость.

— Простите, Кощей, а что вы с ним делать будете? — поинтересовалась Гермиона.

— Ну как что? — удивился мужчина. — Исполню его желание. Будет вечно молодым, ты ведь этого хотел, — от страшного оскала Кощея Дамблдор обмочился. — Тебя хотели бы посадить на кол за все, что ты натворил, но я не буду этого делать, ибо нет такой казни, что искупит деяния твои. Ты будешь вечно молодым, будешь помнить все, и никогда смерть не придет за тобой.

Когда Кощей говорил это, замок сотрясался в такт каждому слову, а Дамблдор уменьшался в размерах. С последним словом посреди зала обнаружился молодой орангутанг в подгузниках. Мужчина щелкнул пальцами, и орангутанг исчез.

— Поживет в Московском зоопарке, — пояснил Кощей.

— Вы, получается, бог в этом мире? — поинтересовался Стас.

— Не совсем, меня тетя оставила на хозяйстве, — улыбнулся мужчина. — Поэтому я тут немножко разгребу и домой вернусь, а Рик с вами останется, ну и еще людей подкину, чтобы вы тут не одни развлекались.

— А кто у нас тетя? — спросила Рика Ленка.

— Смерть, — коротко ответил некромант.

* * *

Упокоить Волдеморта Кощей поручил Рику. Сказал, что не царское это дело, дураков ловить. Поэтому не отпускавший девочку некромант двинулся, куда сказали.

— В школе только один его крестраж остался, — объяснила Ленка. — Ну, если верить той информации, что у нас есть.

— Ну, давай поищем, — хмыкнул Рик. — Куда смотреть?

— За мной иди, — попросила девочка. — Тут нужно три раза мимо картины пройти… — она проделала все по инструкции, что помнила из книг, появилась дверь. — Вот там где-то диадема…

— Ой, как здесь засрано-то, — поразился некромант. — Погоди…

— Нет, это ты погоди, — хихикнула Ленка. — Эльф Хогвартса!

— Тинки тут, чем может помочь Тинки Главе дома Гриффиндор? — поинтересовался появившийся лопоухий эльф.

— Проведи господина некроманта к плохой вещи, — попросила девочка.

— Тинки сделает! — эльф взял Рика за руку и с хлопком исчез.

Злой и страшный некромант, матерясь под нос, рисовал мелом на полу свой очень страшный ритуал, Ленка комментировала, Стас ждал, когда у Рика иссякнет терпение. Старший лейтенант Муромцева могла довести кого угодно, но у некроманта, похоже, было море терпения.

— Зая, — наконец сказал он. — Будешь хулиганить — отшлепаю.

— Нежно? — поинтересовалась зардевшаяся девочка.

— До нежности тебе еще года три, — оценил ее возраст Рик. — Ну или как Кощей решит. Так что просто отшлепаю.

— Телесные наказания в Хогвартсе запрещены, — сообщила Гермиона. — Собственно, Зая и запретила, а до этого что только не вытворяли… — девочка вдруг всхлипнула и была сразу же обнята Стасом.

— Значит, что-то другое придумаю, — хмыкнул Рик. — Например, поцелую.

— Это хоть сейчас, — с готовностью откликнулась Ленка.

— Так, — посерьезнел некромант, — отойдите-ка подальше. Змей, возьми Заю на короткий поводок, на всякий случай.

— Понял, — кивнул Стас. — Зая?

— Есть, — откликнулась сжавшая кулаки девочка.

Полились слова незнакомого языка. Поначалу ничего не происходило, потом в круге появился дух, в которого со всех сторон слетались звездочки. Наконец он собрался полностью и из аморфного нечто превратился во вполне узнаваемую фигуру, от вида которой Гермиона заплакала, вспомнив свое прошлое.

— Так, паззл, — произнес Рик. — Судя по всему, ты хотел вечной жизни. Как говорит дядя Коша, что хотел — то и получишь. Привязываю тебя к этому замку навечно. Быть тебе замковым привидением в мужском туалете!

— А в каком? — поинтересовался Стас. — У нас их хватает.

— В любом, — отрезал Рик, и Волдеморт, ставший призраком, с воем исчез. — Будет облегчать дефекацию.

Товарищи офицеры рассмеялись, представляя себе эту сцену. После уже, сидя за общим столом, они строили планы на каникулы. Ехидно поглядывая на «злобного страшного некроманта».

— Ну что, любовь моя, — произнесла Ленка. — Пошли знакомиться с мамой.

Часть 22

Молли просто обрадовалась. Отправила мужа, у которого слетели все обеты, в Мунго и обрадовалась. То, как смотрел этот Рик на дочь, и она на него, все сказало женщине. Она видела такой взгляд у Гермионы, у Луны… Поэтому за большим столом сидели все вместе и делились новостями.

— Дядя Коша сказал, что детей вылечат и вернут или родственникам, или он в замок заберет, — улыбнулся Рик. — Так что одни они не будут. Правда, многие не могут разговаривать, но дядя говорит, что это решаемо.

— А что с профессорами будет? — тихо спросила Ленка.

— Все решится после каникул, — хмыкнул обнимающий ее мальчик. — Сама увидишь.

— О Снейпе что-то известно? — поинтересовалась Гермиона. — А то он исчез с концами.

— Дядя Коша сказал, что Снейп очень пожалеет, но без подробностей, — сообщил «страшный некромант», — так что мы вряд ли узнаем, но весело ему точно не будет, я дядю знаю.

— А дядя Коша — это кто? — поинтересовалась Молли, выставляя на стол большую тарелку пирожных.

— Это Кощей Бессмертный, — ответил Стас. — Он нам на помощь пришел.

— Ничего себе родственники… — прошептала миссис Уизли. — Неужели сам Кощей Бессмертный?

— Ага, — кивнул Рик. — Он еще и сродство душ наших с ладушкой заметил.

— Это было эпично, — хихикнул Виктор. — Любовь с первого взгляда, как в сказке, будто молния проскочила.

— Вот и хорошо, — успокоено кивнула Молли. — Это очень хорошо, когда истинная любовь, хоть почти и не встречается. Благословляю вас, дети.

— Зая, а давай маму директором сделаем? — тихо спросила Луна. — Она же хорошая, — Ленка загадочно улыбнулась.

Луна называла Молли мамой, против чего та совсем не возражала, даря девочке материнское тепло. А вот Ксено просто сошел с ума, не в силах выдержать происходящее, но умирать не спешил — Обет держал его мертвой хваткой. Поэтому Луна больше всего времени проводила в Норе, ну и с Виктором, конечно. А вот у Гермионы, несмотря на зелья, поначалу все было не очень хорошо, но потом бывшая Министр потихоньку с собой справилась, переведя тему наказаний в шуточную область.

— Не хочу зелье, — проныла Гермиона. — Хочу шоколадку.

— И по попе? — улыбнулся Стас.

— Ну… — девочка задумалась. — А дашь?

— Не дам, мучайся! — хихикнул капитан.

— Пытки детей запрещены, между прочим, — заметила Гермиона. — Давай свое зелье уже. Не хочется мне больше по попе, а то, что хочется, еще нескоро будет.

— Так старящее не сегодня придумали, — ответил Стас. — Так что кто мешает-то?

— Хм… — задумалась девочка. — Мама Молли, а у нас старящее есть?

Оказалось, что именно это и нужно было Гермионе, чтобы полностью избавиться от большей части своих тараканов. Ей нужна была эта ночь, эти чувства, эти ощущения, чтобы принять себя и ощутить Гарри Поттера своим. Единственным и самым важным в ее жизни. Она-то чувствовала это и так, но… Внутреннее ощущение, испытанное этой ночью, избавило Гермиону от желания быть наказанной.

— Знать бы раньше, — хмыкнул Стас утром. — Вылечили бы тебя.

— Может быть, оно и к лучшему, что не знали? — поинтересовалась девочка. — Кто знает, как бы все повернулось…

— Голубки, завтракать идете? — поинтересовалась Ленка.

— На себя посмотри, сестренка, — откликнулся Стас. — Тоже небось на старящем живете?

— Не напоминай, — вздохнула девочка. — Кощей обещал трансформации тела научить, так что, может, и проскочим…

Грейнджеры вернулись домой, так как для них было уже безопасно. В Британской контрразведке полетели головы, но это прошло мимо ребят, отдыхавших в свое удовольствие. В Московском зоопарке грустно смотрел на посетителей орангутанг Альби, поедая банан за бананом, а рядом с ним сидел его сердечный друг в таком же облике, потому что Кощей вспомнил и о Геллерте. Так что Альбусу скучно совсем не было.

* * *

Кощей, как оказалось, разбираться не стал и уволил всех. Просто в один прекрасный момент Хогвартс остался без профессоров и с одной-единственной главой дома, которой и подчинялись домовики. Не понравилось бессмертному товарищу, что происходило в замке, да и во всей магической Британии, поэтому и Министерство подсократилось в составе, а оставшиеся маги поняли, что они должны быть хорошими, а не то Кощей вернется, а оторванный от важных дел некромант — это вовсе не то, что хочется увидеть. Правда, мысль сделать Молли Уизли директором ему неожиданно понравилась. Тем более, что Артура лечили от головы. До-о-олго лечили, потому что после падения обетов мужчина просто сошел с ума от осознания того, на что соглашался ранее. Все-таки темный артефакт у своего же ребенка…

— Так, голуби, — сообщил Кощей товарищам офицерам и сопровождающим их лицам. — Школа отныне экстерриториальна, потому у вас будут другие профессора.

— Совсем-совсем другие? — спросила Гермиона. — Вот совершенно?

— Совсем-совсем, — улыбнулся мужчина. — Во-первых, предметов станет втрое больше, так что скучать будет некогда. Во-вторых, деканы и главы домов отныне разные люди, как Годрик и хотел, кстати. А в-третьих, больше никаких игр с детьми. Следить за этим будете вы, когда подрастете, конечно.

— А профессора… Они адекватные? — тихо спросила Луна. — Ну, просто…

— Никто никого бить и мучить не будет, а за учениками будут смотреть домовики, — сообщил Кощей. — Так что завтра начинается новая жизнь.

— Новая, скучная жизнь, — хмыкнул Виктор.

— Тебе не надоело, Вяз? — спросил его Стас. — У нас отпуск, считай, на два-три года.

— О-о-отпуск… — протянул товарищ лейтенант. — Я его себе как-то иначе представлял.

— Представь его так, ты сможешь, — хихикнула Ленка. — Вот мама была недово-о-ольна. Я уже думала, что огребем все вместе.

— Это когда ты ремни все спрятала? — припомнил Рик, и все рассмеялись.

Школа принимала учеников, вернувшихся с каникул. За столами было необыкновенно тихо. В частности потому, что все профессора оказались незнакомыми, а женщина во главе стола — наоборот. Молли Уизли с интересом разглядывала молчаливые факультеты, дети были очень напряжены, многие откровенно боялись. Громкий голос той, которую вскоре абсолютно все начали называть «мама Молли», был хорошо слышен каждому в зале.

— Здравствуйте, дети, — произнесла миссис Уизли. — Сегодня я приветствую вас в обновленной школе. Ваши новые профессора и деканы познакомятся с каждым из вас. Телесные наказания и пытки детей отныне строжайше запрещены. Нарушивший это правило будет очень долго жалеть.

Эти слова были приняты с радостными криками, перешептыванием, а многие девочки факультета Слизерин просто плакали, не стесняясь никого. Остальные факультеты с удивлением смотрели на рыдающих от радости змей, ведь никто не знал, что происходило на самом закрытом от всех факультете.

— У вас появятся новые предметы и профессора, — продолжила Молли. — Времени на шалости почти не останется, а баллы теперь будут начисляться и вычитаться индивидуально, из этих баллов и сложатся те, что есть в часах. За призовые баллы можно будет получить какие-либо привилегии, но имеющий отрицательное количество этих самых баллов, будет просто исключен. За справедливостью начисления будут следить домовики, от которых, как вы все знаете, не спрячешься.

Шум в зале стал сильнее, и Молли была вынуждена замолчать, не мешая детям обмениваться мыслями о том, что было сказано. Нововведений было много, но самое главное — школа не подчинялась теперь Министерству, а напрямую — Международной Конфедерации, наблюдатели которой присутствовали в замке. Любые возможности злоупотреблений были исключены. Было изменено и Больничное крыло — вместо одинокой медиведьмы, опутанной Обетами, теперь школа имела квалифицированных целителей аж из самой Швейцарии, включая колдопсихолога, который мог определять даже очень серьезные проблемы, направляя детей и взрослых во вполне серьезные клиники. Вмешательство Кощея Бессмертного стало тем ключиком, который открыл многие двери.

В школе сверкали улыбки. Куда-то пропали рассуждения о чистокровности, и даже Драко больше не рассуждал о «грязнокровках»… Как новым деканам удалось этого добиться — не понял никто, но точно не болью. Товарищи офицеры в сопровождении возлюбленных ходили на уроки, сдавали экзамены и больше не находились в постоянной готовности. Возможности еще раз пройти юность в спокойной обстановке порадовалась даже Гермиона. Юность, в которой не было Турнира, Волдеморта и Амбридж, тоже, кстати, обосновавшейся в Московском зоопарке. Были уроки и любовь. Та любовь, о которой пели песни и писали сказки…

Эпилог

Они сидели на поляне перед большим домом, вокруг носились дети всех возрастов, числом около двух десятков, ибо были здесь не только дети, освобожденные в Британии. Женщина в черном попивала чай, а мужчина, одетый в той же цветовой гамме, грыз сушку.

— Ну что, племянничек, — произнесла женщина. — Справляешься ты хорошо, детишкам помог, вижу, так что решила я тебя здесь оставить. Я-то своим делом займусь, а ты дальше рулить будешь.

— Ой, тетушка, а, может, не надо? — поинтересовался Кощей, продолжая грызть продукт.

— Надо, Коша, надо, — улыбнулась женщина. — Раз уж эти… военные сюда попали…

— Кстати, а как они сюда попали? — спросил мужчина. — Вроде бы по правилам не положено.

— Ну, душа племянника твоего девочку притянула, а остальные… — Смерть вздохнула. — Они же неразделимы, так и вышло. Да и с племянником ты хорошо пошутил, теперь все гадают, не Годрик ли это Гриффиндор.

— С Годриком я тоже пошутил, — ухмыльнулся Кощей.

— Видела, видела, — покивала Смерть. — Она тебя регулярно поминает, но вроде бы уже смирилась. Хорошая шутка, мне понравилась. И с военными ты тоже хорошо пошутил.

— Интересно, когда они догадаются? — мужчина задумчиво посмотрел вдаль. Да и Ричард заслужил, при жизни он, конечно, специфический был, но вот второе воплощение удачнее вышло. А то заладили — «львиное сердце», «львиное сердце»… И дети у них красивые, все как на подбор, зеленоглазые.

— Так что правь, Коша, — улыбнулась тетушка Смерть. — Мне пока все нравится. А будешь капризничать — найду тебе зазнобу.

— Лучше Марьюшки все равно никого нет, а она возвращаться отказалась, — тяжело вздохнул Кощей, прозванный Бессмертным.

Смерть отправилась по своим делам, а Кощей все сидел у самовара, вспоминая и военных этих забавных, и удивленного Рика, и… Марьюшку свою, что давным-давно в Навь ушла, возвращаться отказавшись. Мужчина сидел и вспоминал, когда на его плечи опустились теплые руки и, казалось бы, давно забытый нежный голос молвил:

— Вернулась я к тебе, Кошенька… Вернулась…

А где-то вдали очень по-доброму улыбалась тетушка Смерть, глядя на счастье бессмертного племянника и ставшей такой же бессмертной его тысячелетней любви. Неподвластная никому, но самая могучая во всех мирах сила, что позволяет разрушать горы и поворачивать реки, что дарит тепло и создает все самое чудесное на свете.

В далекой Британии не выпускал из своих рук свою Аленушку, как он ее ласково называл, «страшный некромант». Просила Стаса нежно ее отшлепать Гермиона, желающая пошалить. Сливалась всей душой со своим Витенькой Луна. Сила любви этих сердец, казалось, разгоняла туман над всей Великобританией.

Посетители Московского зоопарка любили смотреть на двух орангутангов, особенно на то, как один воспитывает другого.

Когда Ленке исполнилось двести лет, она что-то заподозрила, поэтому у Рика был не очень простой день. Стас с Гермионой, как и Виктор с Луной пришли на празднование, чтобы с интересом посмотреть, как Елена Владимировна гоняет Ричарда, задавая ему один-единственный, но очень логичный, хоть и нецензурный вопрос.

— Это не я! — кричал Рик. — Это дядя пошутил!

— Как пошутил? — спокойно поинтересовался Стас, удерживая сестру.

— Вы бессмертные теперь, — хихикнул мужчина. — Ну и я тоже…

— Хорошая шутка, — оценила Луна, уворачиваясь от любимого мужа.

Годы шли, а они оставались все такими же — молодыми, веселыми, радостными… Взрослели правнуки, рождались праправнуки, но одно было неизменно: любовь этих четверых и директор школы Хогвартс. Молли шутку Кощея тоже оценила. А вот Фламель как раз нет, но это осталось его личной проблемой…

Вот и сказочки конец, кто читал — тот молодец.

Nota bene

С вами был Цокольный этаж(через VPN), на котором есть книги. Ищущий да обрящет!

Понравилась книга?

Наградите автора лайком и донатом:

Мы на плечи взвалили

Оглавление

Часть 1

Часть 2

Часть 3

Часть 4

Часть 5

Часть 6

Часть 7

Часть 8

Часть 9

Часть 10

Часть 11

Часть 12

Часть 13

Часть 14

Часть 15

Часть 16

Часть 17

Часть 18

Часть 19

Часть 20

Часть 21

Часть 22

Эпилог

Nota bene