Строптивый трейни (СИ) [Оксана Кас] (fb2) читать онлайн

Строптивый трейни

Глава 1. Подготовительная

Если бы Дан остался в США и дебютировал сольно, у него было бы больше свободы. Продюсерские центры обычно подчиняются лейблам, а лейблы не так уж сильно влияют на жизнь артиста. Есть система штрафов за нарушения условий контракта и трудовой этики, но эти требования гораздо свободнее. Как однажды пошутил Тимати – просто нужно оставаться в рамках закона и никого сильно не обижать перед запуском альбома. Хотя последнее правило регулярно кто-то нарушает. Кроме того – лейблы любят, когда артисты сами себя продюсируют. Им помогают, нанимают целые команды, которые занимаются созданием образа, стиля, формируют стратегии развития. Но обычно они опираются на то, что уже у артиста есть. Разумеется, иногда это идет вразрез с желаниями артиста, но гораздо чаще это диалог, а не прямые указания.

Но к-поп индустрия работает иначе. Они продвигают не талант в чистом виде, а историю таланта. То есть в США ты слушаешь хорошего вокалиста. А в к-поп сопереживаешь талантливому вокалисту, который много работает ради своей мечты. И именно на этом сопереживании делается акцент. К-поп – это всегда история про тяжелую работу, самосовершенствование и приверженность своей мечте, это отказ от многих простых радостей ради фанатов, это красивая картинка сложного успеха. Поэтому личную жизнь и сценический образ контролируют больше, чем в американских традициях.

Но агентства талантов и вкладывают гораздо больше, чем любой лейбл. Да, в США тоже берут юных звездочек, протаскивают их через салоны красоты и стилистов, вкладывают деньги во внешний вид и громкий старт, но они не делают главного – не воспитывают этих звездочек. В лейблы приходят люди, которые уже умеют петь, которые имеют опыт любительских выступлений, жажду действовать и учиться. В Корее же агентства талантов учат всему этому детей сами, с нуля. Там просто отсутствует само понятие самостоятельного продвижения. У них на концертах ко дню города не поют юные таланты из Средней школы, для этого приглашают группы из агентств. Большая часть песенных конкурсов привязано к индустрии развлечения, танцы и рэп еще как-то существуют обособленно от агентств, но для выступления на более-менее крупных площадках ты все равно должен подписать контракт с агентством. Даже если ты оперный певец и хочешь выступать вне стен оперы – тебе нужно представительство агентства. Комики, телеведущие, актеры – все привязаны к агентствам талантов. Просто айдолы – самый яркий и самый выгодный пример этого сотрудничества.

Большая часть агентств в Корее – маленькие компании. Они продвигают всего несколько локальных, малоизвестных исполнителей. Набирать трейни и создавать группы рискуют не все. Кроме того, из маленьких агентств тяжело пробиться на сцену. После дебюта группа Дана едва окупала себя по деньгам, но при этом в год своего дебюта они выступали на всех музыкальных шоу и участвовали в трех из четырех крупных корейских премий. Представители маленьких агентств не всегда имеют возможность хоть как-то засветиться по телевизору. Поэтому Дан даже не рассматривал вариант стать частью маленького агентства талантов и сделать из него супер-успешное. Если он дебютирует сольно, то ему не так уж нужна Корея, лучше поедет пробивать лбом стеклянные стены американских предубеждений. А если в группе, то его сольной популярности может не хватить на то, чтобы его группу куда-то звали.

Хороших агентств нет. Есть шансы, что именно тебе повезет, и именно в этом агентстве, именно к тебе и твоей группе будут относиться хорошо. Но это про "повезет", а не про всё агентство целиком. Практически каждое агентство чем-то “отличилось”. Сейчас существует четыре крупных – Большая Четверка, еще одно через пару лет станет крупнейшим и тогда какое-то время будут говорить о Большой Пятерке. Есть еще три средних агентства. То есть теоретически у него, кроме КАС, есть на выбор еще семь перспективных мест… но на деле это не так.

У каждого из агентств есть “грешки”. Дан, даже если бы выбирал себе место для дебюта без оглядки на друзей, не смог бы ткнуть пальцем в тех людей, которые бы его действительно устраивали. Скорее у нее было несколько мест, куда он точно не хочет.

Самое забавное во всей этой индустрии – прочная связь пяти самых сильных агентств. Потому что их директора знакомы друг с другом не только с позиции "конкуренты", но и более сложными взаимоотношениями.

Начать, пожалуй, стоит с одного из самых старых агентств талантов – ATA – An`s Talent Agency. Они стояли у истоков к-поп и выпустили больше всего популярных и знаковых для Кореи групп, первыми начали продвигать своих артистов в Китае и Японии, зарабатывать на рекламе больше, чем на концертах. Они же до сих пор дают своим артистам только 20% выручки и не приветствуют инициативу айдолов в плане продвижения. Есть и плюсы: условия проживания, например, или качественное обучение. В АТА не скупятся на учителей и часто нанимают практически репетиторов для уроков вокала и танцев. Агентство в чем-то хрестоматийное: легенды о том, что всем айдолам делают пластические операции, начались из-за них, ведь практически половина всех айдолов АТА прошли через нож пластического хирурга.

Но начать с них стоит вовсе не из-за этих стереотипов. Когда-то на заре формирования жанра к-поп в агентстве АТА была сформированная мальчишеская группа. Пацанов там было то ли шесть, то ли семь человек, но важны только трое. Главный вокалист Пак ДжеЮн был любимчиком агентства, его всячески продвигали и выставляли вперед. Такой классический фаворитизм. Второй вокалист – Пак СуДжин, всегда был на вторых ролях, но зато писал стихи. И хорошо дружил с рэпером A.C. (ЭйСи), который помогал накладывать стихи на музыку и в том числе – дописывал часть партий. В какой-то момент времени Суджин и Эйси писали большую часть песен для альбомов группы. А получали за это мизер. Но даже без них в группе хватало скандалов. После одного из самых крупных группа распалась, не дожив до официального конца контракта. Типичного явление для первого поколения.

Так Пак Суджин с Эйси ушли в свободное плаванье, а Пак ДжеЮн остался в агентстве. Через десять лет он стал креативным директором и, хотя контрольный пакет акций принадлежит семье Ан, которые основали фирму, по факту именно Пак ДжеЮн им управляет. Путь к успеху этого человека скучен и банален – он просто много работал и умел нравиться начальству. Другое дело – двое его бывших коллег по группе, с которыми он не ладит.

Пак Суджин получил освобождение от армии из-за старой травмы. Со временем эта травма даже стала более заметна, чем на момент его ухода из группы – он сильно хромает, но тогда просто страдал от хронических болей. Он понимал, что быть айдолом уже не сможет, поэтому поступил в университет. На менеджмент. Одновременно с этим пытался найти себе нового соавтора для песен, потому что прежний тянул лямку армейской жизни, но первое время с этим не ладилось. Пока в университете он не встретил Со КиТэ. Тот был моложе, непривлекателен внешне, совершенно не говорил по-английски, но зато писал музыку и горел идеей стать продюсером. На двоих у них сложился неплохой тандем, хотя и не без проблем. Суджин по жизни достаточно медлительный и основательный, он из тех, кто долго запрягает и сто раз все проверяет. А КиТэ нередко сначала действует, а потом уже думает.

Но, пусть они и ссорились, это не помешало им продать несколько песен. И им предложили стать продюсерами в полной мере, а не разово. Пригласили в агентство UQ (UniQue). На тот момент молодое и всего с двумя артистами. С новыми продюсерами дела агентства быстро пошли в гору, хотя ссор все еще хватало. Они подготовили дебют очень успешной девчачьей группы, сделав небольшое агентство достаточно богатым.

И тут как раз из армии вернулся Эйси.

После ухода из группы и агентства, этот парень отслужил, тоже поступил в университет по сокращенной творческой программе, где через старого приятеля Пак Суджина познакомился с Со КиТэ. Какое-то время они работали втроем, но так проблем стало еще больше – разница в подходах сильно влияла на отношения. К тому же – Эйси хотел продолжать карьеру айдола и начал искать агентство для сольного старта.

И в UQ его не взял основатель. Чем ему не понравился Эйси – та еще тайна, но в приеме ему отказали и парню пришлось искать другое агентство. Что важно – ушел на поиски он вместе с мелким и дерзким Китэ, который окончательно рассорился со спокойным Суджином.

Суджин воспринял это событие не слишком хорошо. Во-первых, ему нравился Эйси и они, к слову, до сих пор хорошо общаются. То, что в агентстве отказались его принимать, стало для Суджина важной вехой в его развитии как продюсера. Во-вторых, он обиделся на Китэ. Вот это уже факт не для широких масс, но Дан когда-то работал под управлением Китэ и знает, что тот уход ему не забыли. И это реально забавно – Суджин затаил обиду именно на Китэ, а не Эйси, с которым тот ушел. Доля логики в этом есть, ведь Суджин практически воспитывал Китэ, а тот сбежал, еще и унес свою музыку, которую продал на сторону, оставив своего прошлого коллегу с текстом, который некуда девать из-за кражи части трека, ведь написать новую мелодию под слова у него не вышло.

После этого Пак Суджин много работал и научился сам работать над музыкой, хотя она до сих пор очень однообразна и состоит целиком из чужих семплов. Но главное – он постепенно выкупал акции своего агентства, пока в какой-то момент времени не сместил бывшего владельца с поста президента. Теперь именно Суджин является главным управляющим агентства UQ, принимает решения и отвечает за развитие групп.

Вот только… сделал ли пройденный путь Суджина терпимым к своим подопечным? Нет. Он очень зациклен на авторских правах, скорее умрет, чем отдаст хоть что-то ушедшим артистам. Доходит до того, что его артистам приходится менять сценическое имя, чтобы начать выступать сольно под управлением другого лейбла. Про то, чтобы получить право исполнять свои же песни – это вообще из области фантастики. А еще он очень медленно принимает решения и вообще все в этом агентстве делается пусть и хорошо, но очень долго. За семь лет невероятно успешной карьеры его группы выпускают меньше пятидесяти песен. Хотя стоит отдать должное – здесь вообще не боятся скандалов, позволяют артистам заводить отношения, вести соцсети, выпивать на вечеринках и фотографироваться хоть в нижнем белье, хоть вообще без него.

UQ сами предлагали Дану прийти к ним. Он отказался из-за жесткой позиции в отношении прав на музыку. Да и продвигаться в течении года с тремя песнями, а в туре буквально исполнять половину своей дискографии – это не его путь. Ну и еще он не хотел так тесно встречаться со своей девушкой из прошлой жизни. Когда-то она сама "окрутила" его, а после вымотала все нервы, на несколько лет породив ощущение, что все женщины либо истерички, либо являются Дану родственницами. В сущности, именно она и рассказал Дану многое об истинных порядках UQ.

А что же пара Китэ и Эйси? В поиске хорошего места они попали в агентство Person, которое тоже достойно отдельного рассказа, потому что оно очень… корейское и даже немного дорамное.

Его основатель очень любил музыку и писал ее. Первоначально агентство вообще не занималось к-поп, все исполнители были трот-певцами. Как, в некотором роде, и Ким Минхо, который пришел в агентство семнадцатилетним парнем с большой мечтой и поддержкой в виде лучшего друга Ли Канджи. Друг не пел и петь не собирался. Он хотел стать менеджером и продюсером. И у них получилось. Ким Минхо стал легендой при жизни. Некоторые его рекорды внутри страны так и не были побиты даже на момент смерти Дана. Альбомы продавались рекордными тиражами, он сольно собирает огромные площадки, выигрывает все возможные награды у любой к-поп группы…

Но важен даже не он, а Ли Канджи. Все дело в том, что у основателя Person не было сына. Времена это были еще не столь смелые и девочки традиционно не наследовали бизнес. А тут – такой трудолюбивый парень. Пусть и из бедной семьи, но какой воспитанный мальчик! Хорошая партия для старшей дочери. Ли Канджи никогда не скрывал, что женился по расчету, это был полностью договорной брак, но при этом – очень крепкий. Он с женой, насколько Дан знает, действительно близок. А еще брак сделал Ли Канджи владельцем агентства Person.

Они не сильны в группах. Запускали несколько, те болтались в позиции "вроде известны, но звезд с неба не хватают". Другое дело – сольные артисты. Кроме мастодонта корейской поп-сцены Ким Минхо, у них есть еще четыре супер-популярных в Корее сольных исполнителя.

Эйси прекрасно вписался в их тусовку. Он пришел в Person со своими песнями, получил от них поддержку и они плодотворно сотрудничали все три года контракта. После Эйси решил, что он готов создать собственное агентство. Он ушел из Person без скандала, сохранив со всеми хорошие отношения. И его младшенький помощник в делах продюсерских – Со Китэ – ушел вместе с ним.

Так появилось агентство КАС – Kim A.C., в честь основателя. Имея опыт создания популярных треков, эти двое выпустили первую группу уже через год работы, а потом еще одну, и еще… Агентство росло и к началу третьего поколения догнало все предыдущие места "работы" Эйси. Оно стало четвертым в плеяде влиятельных агентств талантов.

Но все было бы слишком просто, если бы осталось так. В какой-то момент времени Китэ решает основать свое агентство. С Эйси во время ухода он не ссорился, но вот после умудрился, когда переманил многообещающую девчонку, в которую Эйси вложил немало денег. И переманил даже не в свою группу, а просто замуж. Бывшие друзья рассорились и какое-то время не общались. Потом помирились и на камеру заверяли всех в своей дружбе на все времена. Лет десять, пока Китэ не сманил у Эйси еще одного важного для агентства артиста – Дана.

Агентство Китэ называется Ssag. Несмотря на написание латиницей, это корейское слово – бутон, или росток. В 2017 году в Ssag дела не особо хороши: успешный проект у них только один, пусть это и PDS. Плюс Китэ помирился пока только с Эйси, а рассорился в индустрии он со многими. До дня, когда это агентство окончательно станет самым влиятельным в Корее еще много времени. Пока что они скорее бедны, потому что доходов от PDS хватает на закрытие долгов и продвижение самих парней. Насколько Дан знает, трейни Ssag в это время занимаются в крайне плохих условиях и борьба за место в группе там идет очень суровая.

Подытоживая почти все, у Дана не было как такового выбора куда идти, даже если бы он не хотел собрать прошлую группу. В АТА рабские контракты и малое роялти, к тому же они весьма высокомерны и ради сколь угодно популярного и талантливого парня на уступки точно не пойдут. В UQ проблемы с авторскими правами и временем продвижения. В Ssag пока что условия не очень, да и поработав с Китэ Дан скорее хотел бы его… наказать, чем обогатить. Остается еще Person, которые почему-то так и не научились делать популярные группы и вообще не факт, что вообще выпустят группу в ближайшие пару лет. И несколько средних агентств, где и условия так себе, и возможности ограничены. Таким образом, КАС в целом – самый стоящий вариант, пусть некоторых личностей Дан бы и предпочел не видеть.

Он успокаивал себя тем, что вернуться в Нью-Йорк и начать все там, он сможет и через пару лет. Но он просто обязан попробовать собрать друзей.

Глава 2. Первый помощник

Комментарий о новой главе. После выкладки первой части было много вопросов о том, почему Дан опять едет в то же агентство, поэтому я решила дописать главу в начало, чтобы немного рассказать о корейской индустрии развлечений сразу. Я просто слежу за к-поп и мне казалось очевидным, что нет идеального агентства, но меня читают люди, для которых это не было очевидно))), так что я написала практически лекционную главу в начало и сделала ее первой в нумерации. А та, что все это время лежала в качестве первой главы, стала второй. Надеюсь, никто не запутается.

Даниэль заранее договаривался, когда он придет стажироваться. Назначенная дата давала ему достаточно времени в Корее, чтобы побыть с семьей, устроится на новом месте и завести некоторые знакомства.

Первым и самым важным делом был поиск менеджера. Ему просто необходим человек, который будет возить его в Корее, помогать с ведением блога и сопровождать в заграничных поездках. И новичок ему не подходил – у Дана слишком много дел, чтобы он мог себе позволить роскошь обучения молодого менеджера. Подозревал, правда, что придется брать новичка: в вероятности нахождения опытного сотрудника у него были огромные сомнения.

Но тут помогла тетя Нари. Она спустилась посплетничать с девушками из отдела по работе с медиа, поспрашивала у них о сплетнях музыкальной индустрии, о менеджерах, о том, к кому можно обратиться за советом… но девочки неожиданно выдали ей идеальный вариант.

Пак Сонхи долгое время была менеджером достаточно популярной сольной исполнительницы АнДжи. Девушка начинала в группе, через несколько лет группа распалась и та продолжила работать в качестве сольной исполнительницы. Очень красивая, безумно талантливая и не слишком везучая. Девушку загружали работой, несмотря на прогрессирующие проблемы с психикой. Закончилось все в чем-то даже предсказуемо: АнДжи покончила с собой.

При долгой совместной работе отношения менеджера и подопечного становятся почти семейными. Они включаются в жизнь друг друга, становятся очень близки. Но при этом менеджер работает не на айдола, а на агентство. Из-за корейской традиции почитания возраста и статуса Сонхи не решалась спорить с руководством, хотя видела, что с АнДжи не все в порядке. Она пыталась что-то говорить, но агентство интересовали деньги, которые они зарабатывали на АнДжи, а не ее моральное состояние.

После смерти подопечной первоклассный менеджер, умеющий достать что угодно и откуда угодно, умеющая ладить с людьми и с огромными связями в индустрии… уволилась и ушла работать в кафе, варила кофе. Говорила, что не хочет больше выполнять абсурдные распоряжения, из-за которых потом молодые девчонки – АнДжи было двадцать один год – решают уйти из жизни. Сама Сонхи, впрочем, тоже не слишком-то "старая": ей двадцать шесть лет.

Его семья еще была в Сеуле, когда Дан отправился на "вербовку" менеджера. Он приехал в нужное кафе и узнал Сонхи, даже не посмотрев на бейдж. Она выглядела слишком уверенно для этого кафе. Девушка с идеально прямой спиной, ухоженная и строго одетая, она улыбалась клиентам той профессиональной безликой улыбкой, которая вроде кажется искренней, но за ней нет никаких эмоций.

У Сонхи мальчишеская фигура, глаза без двойного века и пухлые щечки. Черные идеально прямые волосы она собирала в тугой пучок на затылке, но в ушах поблескивали красивые сережки с ромашками. Впоследствии оказалось, что при всей внешней строгости Сонхи, как и многие кореянки, безумно любила милые вещицы.

– Добрый день, – Дан сам подошел к кассе.

– Добрый, – улыбнулась Сонхи. – Что будете заказывать?

– Айс-американо с карамелью и разговор с вами – мне лично очень нужен менеджер.

У Сонхи удивленно распахнулись глаза:

– Вот так сразу?

Как и предполагал Дан, она его знала. Он уже понял, что в Корее он относительно известен в кругах индустрии моды и развлечений. Многие молодые парни считали его образцом стиля, поэтому айдолов нередко намеренно одевали "как Дана из Ньй-Йорка".

– А что тянуть? – улыбнулся Дан. – Здесь вроде пока пусто…

В кафе немноголюдно в такое время. Занято несколько столиков, почти везде – молодежь с ноутбуками или в телефонах. Кафе в рабочем квартале, здесь наверняка шумно в обед и после окончания рабочего дня, а в остальное время разве кто забежит за кофе навынос…и то вряд ли, потому что в Корее быстрая и дешевая доставка.

– Я не хочу возвращаться в индустрию, – мягко улыбнулась Сонхи, явно собираясь ему отказать, но Дан ее прервал.

– Мне нужен менеджер как блогеру и модели. Не от агентства, а мне лично. Особые условия для стажировки я себе выбить смог, поэтому уверен, что и после дебюта смогу выбить особые условия для личного персонала… Хотя бы потому что на оплату вашего труда у меня есть деньги без всякого агентства. Я плохо ориентируюсь в Корее, при это нужно следить за расписанием и мне нужен сопровождающий в заграничных поездках…

Теперь уже Сонхи его прервала:

– Ладно, я поняла, перестань.

Дан вежливо улыбнулся:

– Я понимаю, что вы не можете мне дать ответ здесь и сейчас, вам нужно подумать. Напишите адрес своей электронной почты, я вышлю перечень того, что мне нужно от менеджера и образец контракта.

И Дан протянул ей визитку. Есть, конечно, шанс, что они не сработаются. Но именно поэтому в контракте есть оплачиваемый испытательный срок в два месяца, чтобы понять – притрутся ли они характерами. Но вообще, конечно, его больше интересовали ее знания об этой индустрии. Найти настолько опытного менеджера, который бы не был сотрудником какого-то агентства – невероятная удача.

Сонхи приняла визитку, задумчиво на нее посмотрела и кивнула:

– Хорошо. Я подумаю.

И замерла. После почти минуты в таком молчании, Дан широко улыбнулся:

– И кофе я все еще хочу. Ходят слухи, что корейские менеджеры готовят его очень хорошо.

Сонхи улыбнулась ему в ответ:

– Обычно корейские менеджеры просто знают, где купить хороший кофе. С карамелью?

– Да, оплата картой.

Кофе оказался вкусным, хотя и немного сладковатым на его американский вкус.

Сонхи отправила свои контакты в тот же день, а перезвонила через два дня. Они снова встретились и обсудили детали сотрудничества. Контракт подписывали через пару дней, уже с новым юристом, которого одобрил папа.

Хватка у девушки оказалась железной. Она за несколько дней перебрала все корейские предложения о сотрудничестве, часть отсеяла сразу, остальные подала Дану вместе с короткой информацией по тому, что это за фирмы и чего они хотят. Договорилась о фотосессии с художественным фотографом, вызнала детали для рекламной фотосессий и принесла все это Дану практически на блюдечке. Успела устроить его семье интересную частную экскурсию. Создала ему удаленный почтовый ящик для получения рекламных подарков и оформила доставку до квартиры тети по средам и субботам. Сама связалась с представителями брендов в Сеуле, сообщила всю необходимую информацию. Нашла Дану хорошего терапевта, стоматолога, учителя пения и курсы тхэквондо для взрослых (чтобы посещать раз в неделю). И все это за три дня.

И еще она возила Дана на своей машине. Он предлагал купить за свой счет служебную, чтобы та не убивала личный автомобиль, но Сонхи отказалась.

– Купишь новую, если сработаемся… – последнее она добавила с улыбкой, сворачивая к улице, где располагается офис КАС. – И простенькой моделью уже не отделаешься.

– Учту, – улыбнулся Дан.

Здание КАС выглядит невзрачно – шестиэтажное строение, немного потрепанный вид, парковка у входа забита. Сонхи припарковала свою Hyundai немного поодаль.

– Волнуешься? – спросила она.

– Да, – выдохнул Дан.

И это было правдой. Контракт на стажировку-то уже подписан, но он все равно не уверен, что все пройдет хорошо. Как его примут трейни? Встретит ли он тех, ради кого вообще приехал сюда?

– Я тоже, – призналась Сонхи, столкнулась с удивленным взглядом Дана и весело добавила: – Что? Новое место работы – всегда страшно. Тем более – я никогда не была в таком положении. Мой подопечный одновременно трейни и мировая знаменитость… ты знаешь, что в интернете проводят разборы твоего стиля?

– Да. Мне платят как раз потому что в азиатских странах парни хотят одеваться, как я. Так что я знаю.

Они вышли из машины, Сонхи смеялась на ходу. Вообще, ее холодный внешний вид, как оказалось, не особо соответствовал характеру: в общении она предпочитала неформальный стиль, часто улыбалась, любила пошутить. И эта любовь в милым вещицам. Одета-то она была просто, чтобы не выделяться – серые брюки и белая рубашка – но при этом чехол на телефоне с утятами, ее рабочий ежедневник имел розовую пушистую обложку, а еще она любила миленькие сережки. За время вместе Дан успел увидеть серьги-ромашки, серьги-бабочки, серьги божьи коровки и сегодня – серьги-лягушки.

Старое здание КАС вызывало у Дана волну ностальгии. Он тогда был юн, наивен и ничего не понимал. И все же месяцы до дебюта были скорее приятными. У него никогда не было друзей, а тут внутри группы они неплохо сдружились. Не сказать, что все было гладко и легко, но воспоминания хранят скорее впечатления, чем действия…

Холл совсем крохотный, охранник всего один, а стальные перегородки на входе во внутреннюю часть здания не такие огромные, как стали впоследствии. Фанатов пока не так много, следовательно и процент сумасшедших чуть меньше. За высокой стойкой ресепшена сидела женщина лет сорока, она узнала их имена, куда-то позвонила и через минут пять к ним вышла неизвестная Дану девушка. Оказалось, это секретарша самого Ли Ёнсик. Впрочем, все звали его просто директор Ли.

У агентства КАС, как и у многих других, два директора. Один – медийный. Он всегда на виду, его знают в лицо, он обычно отвечает за продюсирование. Нередко он же и владеет большей частью акций компании, являясь председателем правления. Но он не занимается агентством как бизнесом, для этого есть другой человек, который принимают большую часть решений. В КАС такой парой были Ким Тэмин и Ли Ёнсик.

Ким Тэмина большинство людей знали под псевдонимом A.C . – ЭйСи. В свои пятьдесят он все еще выступает, поддерживает неплохую физическую форму и иронически пытается быть в тренде модных веяний – не типа косит под молодежь, а именно с иронией во всем участвует, шутя о том, что пока он поспевает за молодыми, он может считаться айдолом. На этом, собственно, положительные качества Эйси заканчиваются. Он жесткий человек, очень требовательный, не любит отказов, в его представлении айдолы не имеют права жаловаться – они должны пахать ради успеха.

Директор Ли разделяет многие качества владельца той фирмы, которой он по сути руководит. Распоряжается он почти всем – финансами, стратегическим планированием, именно он принимает решение о дебютах и камбеках, количестве вложенных финансов и доступных привилегий. Если ЭйСи – это такое временное стихийное бедствие, который приходит, всех критикует и исчезает на полгода, то тяжелая рука директора Ли чувствуется постоянно.

За все время работы на КАС Дан встречался с директором Ли раз десять. Причем три раза – когда он едва не покончил с собой и агентство уговаривало его не оглашать ситуацию прессе, а потом еще четыре раза – когда его уговаривали не покидать агентство. И по разу на самые крупные достижения группы. Все остальное время Дан сталкивался только с последствиями его распоряжений. И вот – всего первый день стажировки, а он уже удостоился чести поговорить с самим директором Ли.

Начали с не самой приятной ноты. После приветствия и того, как Дан с директором Ли пожали друг другу руки, он представил и Сонхи:

– Пак Сонхи является моим менеджером в Корее.

Директор Ли явно удивился:

– Менеджером?

Кажется, он принял ее за родственницу, уж слишком искренним было удивление.

– Мне для работы нужен помощник, – вежливо добавил Дан. – Я нанял госпожу Пак, она будет помогать мне с расписанием.

Директор Ли перевел наконец взгляд на Сонхи.

– А опыт у вашего менеджера есть?

– Я была менеджером АнДжи с момента ее дебюта в группе April.

– Почему ушли? – спросил Директор Ли, Сонхи замешкалась, а Дан ответил сам, зная что это больная тема для его менеджера:

– АнДжи покончила с собой в начале этого года.

– И ты нанял такого менеджера?

– В компетентности госпожи Пак я уверен, как и в своей психической устойчивости, – сухо сказал Дан.

Директор Ли недовольно поджал губы:

– Мы не одобряем персональных менеджеров у трейни и айдолов с дебютом менее года, это создает нездоровые отношения среди трейни…

– Для меня это необходимость, – возразил Дан. – И мы обсуждали это с вашим юристами, когда подписывали контракт на стажировку. Пункт о том, что я могу нанять себе менеджера и личного ассистента там есть.

И милая улыбка. Американская доброжелательность, корейская вежливость, а говоришь все равно то, чего от тебя не хотят услышать.

Было заметно, что наличие личного менеджера несколько выбило директора Ли из колеи. Не настолько, конечно, чтобы он забыл о цели встречи, но, кажется, это спутало какие-то их планы на Дана. Возможно они вообще надеялись дать ему своего менеджера, который мог бы влиять на расписание Дана. Или еще дальше – получить доступ к его списку контактов. За год в модельном бизнесе у него там накопилось немало влиятельных имен… даже номер секретаря Анны Винтур есть, хотя он слабо представлял, зачем бы ему туда звонить. И это в Корее еще не знаю, какие у него связи в музыкальной индустрии.

Но все же вел разговор директор Ли напористо, пусть и вежливо. Проверял границы допустимого, так сказать. Сложно описать, почему Дан это понял, потому что вроде ему задавали простые вопросы о навыках, работе, отношению к тем или иным событиям… наверное, если бы Дан не знал, насколько редко директор Ли встречается с айдолами, он бы и не заподозрил ничего подозрительного. Здесь же было стойкое ощущение, что хороший бизнес-делец прощупывает Дана, пытаясь понять, что с ним можно делать.

Все это продолжалось около получаса. Дан отвечал на вопросы, Сонхи молча сидела рядом. Потом их проводили к юристам – Сонхи подписала договор о неразглашении, который полагался всем сотрудникам агентства, а потом уже разделили. Дана повели в зал для тренировок трейни, а Сонхи – знакомиться с другим персоналом и особенностями местного существования.

Глава 3. Старые новые друзья

Дан, конечно, пытался найти друзей через соцсети. Но трейни нельзя иметь как минимум открытые странички, поэтому идея с самого начала имела мало шансов на успех. Тем более – Дан совсем не представлял, что он должен им написать, чтобы его не приняли за какого-нибудь афериста. Поэтому он решил сначала присмотреться. В том числе – разобраться в текущей ситуации, ведь крайне велика вероятность, что в этом времени и с его друзьями что-то может пойти иначе. Не как в его прошлом.

Именно поэтому в тренировочный зал он шел с некоторым предвкушением.

Агентство не сразу формирует группу, особенно если трейни много, а примерной концепции еще нет. В КАС последняя мужская группа дебютировала лет пять назад, после них агентство активно набирало парней, но группы не формировало.

Группа "Your win" была достаточно популярна. Зрелый концепт, красивые голоса, сильные танцоры. Они были менее известны, чем главная женская группа агентства, но приносили больше прибыли. Это вообще характерно для бойз-бендов – они лучше продаются. Их предшественники – группа "Neptune" на момент дебюта Дана находились во временном перерыве из-за службы в армии, но скоро они должны воссоединиться и начать снова зарабатывать.

Обе эти группы пели о любви. Такие сладкие истории, нередко с двусмысленным подтекстом. Поэтому агентство хотело создать группу с иным концептом, что и вызывало шатания в рядах. Одни считали, что нужно идти по проторенной дорожке – все равно именно этого от агентства и ждут, другие предлагали рискнуть и попробовать что-то новое, как когда-то было с AXIS: все женские группы до них так же представляли взрослый сексуальный концепт, а AXIS в Корее прославились как королевы милого стиля.

Все слабо представляли, как должна выглядеть группа, поэтому парни все еще репетировали в группах по возрасту: с десяти до пятнадцати и от пятнадцати и старше. Из одной возрастной группы в другую причем перекидывали не сразу, а когда посчитают готовым к жестким нравам старших товарищей.

Да, у старшей группы был тот еще бойцовский клуб.

Вообще, взрослых трейни немного. С приходом Дана парней старше пятнадцати собралось одиннадцать человек. Проблема в том, что шесть из них – старожилы агентства, которые закалили характер в войнах трейни и теперь съедят тебя с потрохами и не поморщатся из-за жесткости мяса.

Вик был старшим в этой группе. Не по возрасту или сроку стажировки, а просто назначенным на эту должность из-за высокого уровня персональной ответственности. Хотя стажировался он долго – около восьми лет. Сынхван чуть больше – почти десять, но он был младше Вика на год. Из-за возраста их и не взяли в "Your win": тогда бы разница между старшим и младшим участником была аж девять лет, что выглядело бы странно. Хотя официальная версия гласила, что это из-за взрослого концепта группы. Вранье, брать шестнадцатилетних девушек для групп, поющих с явным намеком на секс, они не стестнялись.

За долгий срок стажировки ты вынужденно получаешь некоторую долю профдеформации, в том числе – стараешься не привязываться к людям. Ежегодно из числа трейни выгоняют по пять-шесть, а то и десять человек, восполняя ушедших новой кровью через многочисленные прослушивания. Очень велик шанс постоянно терять друзей.

Впрочем, у Вика друг был. Дан по прошествии времени даже не помнил корейское имя этого парня – все звали его Джим, потому что он классно пародировал Джима Керри, изображая его мимику. Эти двое какое-то время были так дружны, что, казалось, нет ничего, что способно их поссорить.

Вдвоем они хорошо общались с одним из постоянных продюсеров агентства. Он взял их под крыло и научил парней писать музыку. Не так, как Дана учили писать в школе – через ноты, а по-современному, собирая мелодию из семплов. Дан тоже работал с семплами – тот же бит редко придумывал сам, брал чужой, но тут скорее разница восприятия – Дан начинал со стихов или мелодии, бит цеплял сверху, а у парней все начиналось с относительно готового музыкального трека, без текста, мелодии и прочего.

Стоит упомянуть и некоторые важные нюансы про этих парней. Они оба – не граждане Кореи. Вик родился в США, но, когда ему было лет пять, его родители развелись, мама вышла замуж в Корее и увезла с собой сына. Насколько Дан знал, отношения у Вика были лучше с отчимом, чем с отцом. Но ему не нужно служить в армии и он хорошо говорит по-английски. Джим же – полукровка. Дан не помнит, кто его родители – они никогда не общались близко, просто помнил, что Джим какое-то время жил заграницей и первое время в агентстве у него даже были проблемы с корейским.

Эти двое никуда не исчезли: Вик и Джим встречали Дана в тренировочной комнате и сейчас. Вик – чуть выше среднего роста, но ниже Дана, с тяжелыми чертами лица и осветленными в рыжину волосами, и Джим – довольно низкий, худенький и подвижный, отличался внешностью, которую сложно назвать привлекательно, но вот запоминающейся – однозначно. На узком продолговатом лице выделялся большой рот и четкие широкие брови. Сам Дан постоянно ходит на всякие процедуры, чтобы эти брови на его лице вообще были заметны, а Джим, кажется, еще и выщипывает. Но что важно – эти две яркие детали делали его подвижную мимику особенно яркой, из-за чего его постоянно обвиняли в кривлянии. А после из-за этого же отказали в дебюте.

Кроме Вика и Джима, сейчас присутствовало немного людей. Инсон, который славился своей дерзостью еще до дебюта, Дэгон, высокий парень-танцор, с которым раньше у Дана постоянно были проблемы. Сунан, очень сильный вокалист, проблем с которым у Дана было еще больше, чем с Дэгоном. Точнее – Дэгон-то его кошмарил за дело, потому что Дан недостаточно хорошо танцевал, а Сунан просто не любил людей. И Сынхван, тихий внешне, но психованный по натуре. Однажды он кинул в Дана микрофон. Попал, набил синяк, был исключен за этот случай. Хотя он и до этого иногда распускал руки, но тогда это было вне камер и не в отношении парня, чья внешность не должна быть испорчена синяками.

Всем, кроме Инсона, уже было как минимум по девятнадцать лет, они закончили школу, поэтому и могли заниматься в агентстве по утрам. Инсон школу бросил вроде недавно, за два года до выпуска – это считается допустимым, если человек не хочет впоследствии поступать в университет. На деле в Корее мало кто оставляет школу в это время, потому что найти себе работу без высшего образования очень сложно.

Они с Инсоном почти ровесники. Дан родился в начале августа, Инсон – в конце сентября. Кто-то еще подшучивал над тем, что им следует поменяться знаками зодиака, ведь Дан, будучи львом, очень спокойный и методичный, а весы-Инсон вспыльчив и вечно чем-то увлечен. Впрочем, они оба в астрологию не верили. Несмотря на брошенную школу, Инсон был одним из самых умных людей, которых Дан знал, поэтому различные псевдо-науки они презирали с одинаковой силой.

Дан вошел в зал в сопровождении местного менеджера – менеджер Ким курировал трейни и был кем-то средним между воспитателем, надзирателем и собственно менеджером. Дан, как и полагается в таких случаях, низко поклонился:

– Здравствуйте, – распрямившись, он продолжил: – Меня зовут Хан Даниэль, мне семнадцать лет, я прилетел из США, – снова поклон и в таком положении продолжение: – Пожалуйста, позаботьтесь обо мне.

И теперь уже можно разогнуться окончательно. Вообще, для встречи с почти ровесниками, тем более ему, как иностранцу, это выполнять не обязательно – простили бы. Но лучше сразу дать понять, что местные порядки для него не являются чем-то далеким.

Парни представились по очереди, назвав имя и возраст – классика знакомства среди молодых. Они представлялись формально, потому что стоял менеджер. Джима, оказывается, зовут Ким Бонхва.

– Вик, присмотришь пока, – скомандовал менеджер Ким. – Даниэль будет посещать продвинутую группу танцоров. Все, занимайтесь. Вик тебе все объяснит.

Даниэль вежливо поклонился менеджеру, а после его ухода парни уже смелее подошли к нему. Вик заговорил первым:

– У нас принято неформальное общение, старших трейни можно называть хёнами. Меня обычно здесь все называют Вик. Ну или Вик-хён, – и протянул ему руку.

Дан пожал руку и кивнул:

– Мне привычнее Дан.

– Сынхван, – протянул руку следующий.

– Джим.

– Сунан.

– Инсон.

Последним протянул руку Дэгон. Он широко улыбался, что было даже непривычно из-за памяти прошлой жизни, когда тот вечно был им недоволен. Дан даже мелочно представлял, как будет классно в этом времени показать Дэгону, на что он способен сейчас.

– Дэгон, – сказал он. – Я давно подписан на твой блог и, можно сказать, твой фанат.

От неожиданности Дан аж икнул. Парни вокруг расхохотались. Только сейчас Дан понял, что его смущало в облике Дэгона. Та же прическа, например. Да, она весьма распространена в Азии, потому что подходит их форме лица, но в комплекте с остальным… Форма адидас, много колец на руках, общий стиль довольно похож… Вот уж действительно неожиданное заявление от неожиданного человека.

– Оу… я растерян, даже не знаю, что сказать, – неловко улыбнулся Дан.

– Не умеешь общаться с фанатами? – громко расхохотался Джим.

– Просто не ожидал, что такие будут в среде моих будущих коллег. – Дан посильнее пожал руку Дэгона, – Спасибо. Мне приятно, что я кому-то здесь уже нравлюсь.

Дэгон тоже засмеялся:

– Но не надейся, что это помешает мне гонять тебя во время отработки танцев. Я суровый тренер.

Дан облегченно засмеялся – эта фраза несколько сняла неловкость ситуации.

Трейни занимаются действительно много, но загруженность расписания – красивая сказка для интервью. Правда в том, что большая часть подготовки лежит на плечах самих трейни. Занятия вокалом по полтора часа в среднем три раза в неделю. Чаще всего в группе, а не лично. Занятие танцем с хореографом – по два часа, но уже почти каждый день за редкими исключениями. Разумеется – в группах. Рэп входит в понятие вокала и отдельных преподавателей приглашают нечасто – пару раз в месяц. Группы для танцев делятся на два уровня – обычный и продвинутый. И эти уровни собираются вместе только два раза в неделю – в остальное время все занимаются вместе, в одном зале.

Кроме этого, в агентствах есть менее ожидаемые уроки – вроде того, как правильно делать селфи. Но вообще, там учили правильно выбирать свои ракурсы и позировать. Как давать интервью. Или как ухаживать за кожей. Уроки полового воспитания еще. В корейских школах этого нет, но лучше рассказать потенциальным звездочкам, зачем нужны презервативы и почему аборт – не всегда выход из ситуации, чем потом пытаться замять проблемы из-за незнания основ. Для этих дисциплин приглашали самых разных учителей, но редко держали их в штате сотрудников.

Еще есть учителя, которых условно можно назвать воспитателями – это люди, которые отвечают за постановку номеров. Они иногда приходят смотреть на репетиции и дают советы по выступлению. Они же помогают делить вокальные партии и изменять хореографию под нужды группы. И эти же люди дают уроки по работе с микрофонами и сценической гарнитуре, учат работе со светом и залом. Обобщая, они традиционно учат всему, что связано с выступлением. В КАС таких преподавателя два, что уже намекает на то, насколько они загружены работой.

Но самое главное – квалификации этих преподавателей. Они, конечно, не совсем ужасны, иначе бы их тут не держали. Но и хорошими учителями их назвать нельзя. Начать хотя бы с того, что ругают они громко, обидно и даже унизительно. При всех. Плюс ко всему, часто обучение строится по принципу "Я показываю, ты повторяешь". Дану, с его уровнем внимательности и контролем над телом, было несложно так учить движения, но многие трейни просто не могут понять, как правильно двигаться для достижения этого эффекта… поэтому их учат другие трейни. Несмотря на конкуренцию, трейни все же помогают друг другу в образовании… хотя бы потому что им это говорят сделать учителя. Ну и еще доброжелательный и вежливый человек имеет больше шансов дебютировать.

В прошлом Даном занимался преимущественно Вик. Сейчас ему все охотно показывал Дэгон.

Дэгон некрасивый. Это не то, чтобы мнение самого Дана – парень как парень – но по мнению корейской индустрии он скорее уродлив, потому что ни одна черта его внешности не соответствует стандартам… ну, кроме телосложения, и то с послаблениями. Дэгон очень высокий, даже немного выше Дана. Но у него мощное телосложение, из-за которого он похож на какого-то борца, такой шкафчик. Глаза без двойного века, нос слишком широкий и безявной переносицы, губы тонкие, подбородок слишком мощный. Но при этом он очень хороший танцор, просто невероятный. Он двигается так завораживающе, что постоянно приковывает к себе внимание. Именно из-за этого ему когда-то отказали в дебюте – слишком страшный, чтобы быть в первой линии танцующих, слишком яркий, чтобы не затмевать Намиля, центр группы.

– Какой у тебя рост? – полюбопытствовал Дан.

– Метр восемьдесят семь, – ответил Дэгон. – Но мне девятнадцать и говорят, что я могу еще вырасти.

Дан кивнул. Наверняка будет метр девяносто. Даже жаль, если он и в этом времени не сможет стать айдолом – было бы интересно, окажись на сцене такой колоритный парень.

– А ты? – спросил его Дэгон.

Они вместе плелись с утренних самостоятельных тренировок на обед, поэтому и могли поболтать.

– Метр восемьдесят четыре, – ответил Дан… – По крайней мере был в мае, может уже на сантиметр вырос.

Вместе они заняли один из столиков и к ним достаточно быстро шлепнул свой поднос Инсон. Он улыбнулся:

– Что, высотки, сантиметрами меряетесь? Поспорим, есть то, в чем я вас обгоню.

Дэгон недовольно цокнул:

– Хватит уже, а? Не обращай на него внимания, Дан. Инсон иногда словно специально на драку нарывается.

– И с тобой я еще не дрался, – широко улыбнулся Инсон, обращаясь к Дану.

Дан даже растерялся. Не тому, что Инсон с кем-то там дерется. Он всегда был вспыльчивым. Скорее тому, что он сел к ним. Раньше он сидел с Виком и Джимом… теперь же…

Теперь же он вполне по-дружески общался с Дэгоном.

– Тебе стоит меньше времени тратить на доебы до остальных и больше тренироваться, танцуешь ты все еще так себе, – поучительно сказал Дэгон.

– Нормально я танцую! Рэп – вот моя специализация.

– Когда в этом агентстве выпускали группу без сильных танцев?

– Ой, достал! Когда ты уже свалишь? – шутливо поморщился Инсон.

– Свалишь? – удивился Дан.

Дэгон нерешительно улыбнулся:

– Я ложусь на операцию в сентябре.

– Что-то опасное? – участливо поинтересовался Дан.

Инсон захихикал, а Дэгон смутился чуть сильнее:

– Нет… то есть немного… я буду делать пластику. Подрабатывал для этого танцором у "Your win", да и родители прилично добавили. Надеюсь что после операции проснусь красавчиком.

– Проснешься ты человеком-синяком, – уверенно сказал Инсон. – Перекройка лица… а если мимика перестанет работать?

Дэгон цокнул и закатил глаза:

– В нашей стране лучшая пластическая хирургия. Я выбрал хорошую клинику и хорошего врача, так что все пройдет замечательно. Зато это поможет мне дебютировать.

Инсон цокнул ему в ответ, но говорить ничего не стал – начал активно жевать свой обед. Из-за круглого личика и пухлых щечек он во время еды походил на хомячка. Впрочем, Дан в своем детстве, с такими же шикарными щеками, тоже походил на хомяка. Просто у Инсона эти щеки практически не уйдут с возрастом, он генетически щекастый.

– Осуждаешь? – внезапно обратился к Дану Дэгон.

Он аж вздрогнул:

– Осуждаю? Что? Пластику? Точно нет. Не скажу, что поддерживаю – мне все же кажется, что делать операции ради внешнего вида – это лишние риски, но не осуждаю. Твое тело – твое дело. Мне, с моей везучей генетикой, о таком вообще сложно судить.

Инсон деланно подавился едой – то есть сделал вид, что закашлялся:

– Вау! – выдохнул он. – Впервые вижу красавчика, который не кичиться своей внешностью!

Дан пожал плечами:

– Если бы кто начал говорить о чистой коже, тут бы я непременно встрял, потому что много вкладываю в это… как и в фигуру. Но черты лица… я просто родился таким, чем тут гордится? Вот умение так танцевать – это повод для гордости, ведь в это вложено немало сил.

Дэгон даже смутился:

– Спасибо. Тут многие меня осуждают. Не Соник… он просто паникует, потому что ненавидит врачей и больницы.

Соник – это прозвище Инсона. Детей в детстве часто ласково называют второй частью имени, в его случае это было Сонни, а в агентстве превратилась в героя игры Супер Соника, потому что этот парень временами такой же быстрый. Инсон в ответ показал Дэгону язык и вернулся к еде. Дан удивленно хмыкнул:

– Осуждают? Только при мне тебя дважды назвали некрасивым, а потом осуждают тебя за желание это исправить? Как-то лицемерно.

Инсон громко бросил палочки на стол и радостно ткнул в Дана пальцем:

– Ты мне прям нравишься! Так уж и быть, не буду с тобой драться!

– Правильно, Соник, Не стоит с ним драться, у него третий дан по тхэквондо, – улыбнулся Дэгон.

Инсон удивленно вытаращил глаза. Дан облегченно засмеялся. Он немного переживал, что атмосфера в агентстве будет не слишком доброжелательной к нему. Но вроде ничего, нормально. Просто “нормально” ему с неожиданными людьми.

Глава 4. Тайная жизнь трейни

Сонхи, на самом деле, даже скучала по этой индустрии. Да, жестокая. Да, нет времени на личную жизнь. Но… на этой работе она постоянно чувствовала себя нужной. Поэтому она знала, что согласится на предложение Даниэля еще когда он только дал ей визитку в кафе.

Сейчас парня увели знакомиться с его коллективом, а Сонхи – с ее. Пусть она и являлась личным менеджером Даниэля и подчинялась напрямую ему, ей предстоит работать в этом агентстве.

Если не знать, можно подумать, что с трейни работает мало персонала. Так, с десяток учителей и пара менеджеров. Но на деле новички гораздо более зависимы от остального стаффа. Менее заметного, но не менее важного. Например – офис-менеджер нулевого, первого и второго этажей, где располагаются тренировочные залы. Он почти не взаимодействует с трейни – скажет кто-то. Но все же от его благосклонности зависит, насколько быстро в комнату привезут воду, как будут чиниться тренажеры и даже – позволят ли трейни взять ключи от репетиционного зала вне расписания. Трейни с офис-менеджером редко встречаются, но вот для Сонхи это будет важный человек.

Или охранник на входе – чем лучше у тебя с ним отношения, тем меньше проблем, когда ты носишься туда-обратно со стаканчиками с кофе, свежей одеждой, новой майкой и прочими важными вещами. Если достаточно хорошо сдружиться с обычными работниками этажей и залов, то можно даже выбить себе, например, допуск к черному входу. Или место на парковке. А если бы Дан жил в общежитии, то от нее бы зависело еще больше.

Но Дан скорее… как айдол на втором контракте – живет отдельно, есть личное расписание, платит хорошо, не придирается по мелочам.

У трейни редко бывают личные менеджеры. Если только их не наняли сами трейни. Иногда в складчину. Сонхи знала заранее, что как раз в КАС есть такие. Трем юным дивам родители наняли одного менеджера на троих. В основном – катать девчонок на на отдельные занятия по танцам и вокалу, попутно обеспечивать чуть больший уровень комфорта. И Сонхи, разумеется, именно эту девушку первой и встретила.

– Ким ИнА, – представилась она, чуть поклонившись.

Менеджеры, если не со своим артистом, занимаются разной бумажной работой в небольшом помещении внутри агентства. Здесь толкутся все – и менеджеры групп, и личные помощники айдолов. Просто в это время, в начале рабочего дня, здесь больше никого не было. По утрам айдолы чаще всего на расписании и их менеджеры с ними, а эта девчонка торчит здесь.

– Пак Сонхи, я личный менеджер трейни Хан Даниэля.

– О-о-о, – удивленно протянула Ина, – Мы, получается, вдвоем здесь такие. Я курирую девчонок, только сразу трех. Твой подопечный – иностранец? Богатая семья?

Сонхи улыбнулась: кажется, Ина не знала, кто такой Дан. В этом нет ничего преступного, но забавно.

– Он сам богатый. Даниэль – блогер и модель, он сам зарабатывает и у него есть личное расписание.

– А, так это про него тут все судачат, – широко улыбнулась Ина.

Теперь Сонхи вздохнула немного печально: кажется, ее коллега не слишком хороший менеджер. Чтобы хорошо существовать в этом обществе, нужно хорошо разбираться кто есть кто и кто чей родственник, иначе можешь нажить себе неприятностей. И проигнорировать приезд известного трейни с привилегиями – это опасная глупость. Не важно будут ли пересекаться с ним твои подопечные, важен ли он для их дебюта – лучше быть готовой к худшему, а не легкомысленно пропускать офисные сплетни мимо себя. И глупостью является не само незнание – все мы люди, не можем знать все. Но она слышала сплетни и не удосужилась в них вникнуть.

– Вполне вероятно, – вежливо улыбнулась Сонхи, не став ничего говорить вслух. – Здесь у всех особые места, или можно садиться, куда удобно?

Ина обернулась по сторонам немного потерянно.

– Вот этот большой стол – точно общий. Остальные… даже не знаю.

Сонхи снова печально вздохнула. Чудно. Придется ждать кого-то более осведомленного.

Словно в ответ на ее мысли, дверь распахнулась и в помещение вошли сразу трое – мужчина и две женщины. Штат менеджеров группы AXIS, с которыми Сонхи была даже знакома. А с одной, в некотором роде, дружила.

Джису, едва завидев ее, тут же раскрыла руки, предлагая обнять. Они учились вместе. А потом стажировались. После Джису удалось устроиться в КАС, а Сонхи ушла работать в агентство поменьше.

– Как я рада тебя здесь видеть! Но почему? – спросила она, когда с объятиями было покончено, – Ты решила устроиться к нам? Кого будешь сопровождать? Неужели кому-то из наших девчонок все же решили назначить личного менеджера? А то мы, честно говоря, зашиваемся…

Сонхи покачала головой. У Джису для менеджера есть один минус – она жуткая тараторка. Не сказать, что болтлива, ведь секреты своих подопечных хранит бережно, но в разговоре так подробна и многословна, что может напугать неподготовленного слушателя.

– Нет, не к вашим девочкам, – ответила Сонхи и уже хотела продолжить, как Джису затараторила снова:

– Неужели к кому-то из актрис? Или НамРи решила вернуться на сцену? Когда? Почему мы не слышали?

Сонхи не смогла сдержать улыбки: вот же неугомонная, нет бы дослушать.

– Она наверняка менеджер золотого американского мальчика, – нетипично высоким для мужчины голосом сказал Намшик.

– Серьё-о-озна? – протянула Джису.

– Да, – кивнула Сонхи. – Он нанял меня сам, поэтому с КАС у меня только дополнительное соглашение, мой работодатель – Даниэль.

– Офигеть, – все так же удивленно хлопала ресницами Джису.

Она жаждала подробностей, но Сонхи мало что могла рассказать. И потому что в целом в ее устройстве не было ничего из ряда вон выходящего кроме того факта, что Даниэль нашел ее в кафе, и потому что она не особо хотела распространяться об условиях контракта.

С Джису нужно уметь общаться и Сонхи это удавалось. Поэтому она быстро вызнала, где чей стол, где она может найти закуток для себя, как тут обстоят дела с кофе (плохо, кофемашина барахлит), кто за что отвечает и кто чем живет.

Когда Джису с коллегами занялись своей работой – обсуждали расписание и внезапные коррективы в него – Сонхи заняла тот стол, который пока что был свободен. Компьютеры, разумеется, тут никто не выдавал, но Сонхи была к этому готова, поэтому пришла с планшетом и компактной клавиатурой. Чтобы забить местечко поставила парочку мелочей, которые не жалко, но которые поднимают настроение: фигурку котенка и фото с лесным пейзажем в простой рамке. Хранить документы здесь она все равно пока не будет, но из сумки выложила несколько органайзеров, разложила их. Поставила в один пачку линованных листов с печатью своего имени (не документальной печатью, а из канцелярского магазина, такой обычно детям в школу все отмечают) – чтобы не утащили для принтера. Во второй не слишком аккуратно сложила мелочовку вроде дополнительной зарядки и набора ручек. Все равно есть шанс, что утащат… но он не слишком велик, на самом деле – работать-то приходится прямо под камерами.

Работать Сонхи сейчас не над чем. Расписание составлено, форс-мажоров в нем пока что быть не может, до обеда она Дану точно не нужна. Поэтому Сонхи вставила наушники и включила самоучитель французского. До конца сентября она точно не сможет нормально на нем заговорить, но ей хотя бы кофе научиться Дану таскать… хотя он уже предупредил, что за время Месяца Моды традиционно худеет. Не потому что заставляют, а просто график сбивается, и нормально есть не всегда получается. Скорее всего, он и кофе в это время не пьет, чтобы не отекать… как по-французски заказывать минеральную воду с лимоном?

Время до и во время обеда было даже приятным. Отработка хореографии, треп ни о чем, все были вполне дружелюбны. После был первый урок вокала в общем потоке, где уже было немного… раздражающе. Есть у местных учителей такая особенность: они почему-то считают самой надежной ту систему обучения, где тебя не особо часто хвалят, но почаще ругают. Не грубо, конечно, но вечное "Неплохо, но недостаточно" порядком раздражает. Тем более – Дан знает, что его уровень позволяет быть солистом. А эта дамочка, не найдя к чему придраться в его привычном вокальном диапазоне, требует петь все выше и выше, словно его баритон может от этого превратиться в тенор.

– У тебя необычная манера пения, – наконец сказала учитель Со, когда Дан раздраженно заметил, что не всякий оперный певец сможет взять такую высокую ноту.

– Я учился у джазовой певицы. Почти все мои школьные учителя – бывшие артисты мюзиклов и оперетт.

Если говорить прямо – их учили по максимуму использовать то, что есть. Вокальный диапазон Мадонны – три с половиной октавы. Адель – две с половиной. Но вовсе не первую принято считать сильной вокалисткой. В школе их не заставляли расширять диапазон, а напирали на умение владеть голосом, чтобы в своем комфортном звучании звучать как можно разнообразнее. [*Вокальный диапазон – это разница между самым высокой и самой низкой нотой, которую человек может пропеть. Чем он шире – тем круче. Насчет Мадонны и Адель – встречала эту байку нередко. Ее корни наверняка лежат в каком-то перечне вокальных диапазонов, но точных данных у меня нет. Возможно диапазон Адель все же пошире будет. Но вот то, что умелый вокалист с не самыми выдающими природными данными может звучать лучше везунчика с природным голосом, но без знаний – это факт.*]

– В Корее у тебя могут быть проблемы с этим. У нас пишут другие песни, под твой вокал вряд ли будут подстраиваться, так что тебе лучше начать переучиваться, – немного высокомерно заметила учитель Со.

Дан беззаботно пожал плечами: этим его не напугать. Он точно знает, что любую песню можно переделать под любой голос и даже манеру пения.

Недовольство учителя Со было еще и показательным. Так как занимались все в общей группе – общая распевка, по пять-десять минут лично, потом какую-то песню с разделением строчек – то этот разговор слышали и те, кто занимался с ним. Вся те парни, которые не ходят в школу. И Сунан – претендент на роль главного вокалиста – выглядел особенно счастливым. Скорее всего, первоначально переживал, что Дан может занять его место. Он-то знал, что в плане владения голосом Дан сильнее.

Сунан хорошо поет, этого не отнять. У него сильный тенор, еще и тембр такой, что нравится многим в Азии – немного гнусавый сам по себе, что при технике пения в нос, как здесь часто учат петь, звук выходил очень вибрирующим и немного глухим, словно он звучит внутри тела. Но при этом Сунан не так уж хорош в управлении своим голосом. То же вибрато нестабильно. Да и во время выступлений он все равно пел с небольшим автотюном, который сглаживал последствия усталости и низкой стабильности.

[*Вопреки расхожему мнению о повсеместном использовании фанеры, в к-поп хватает тех, кто поет вживую. Но да, они нередко используют автотюн. Так как его настраивают для определенной песни под определенного исполнителя, звучит эта сложная конструкция вполне натурально. Обычно автотюном страхуют во время выступлений. Из-за активных танцев сбивается дыхание, звук выходит неровным, а это некрасиво звучит и портит образ идеального выступления. Еще, конечно, иногда совмещают живое исполнение и запись. То есть начинает айдол петь вживую, а все самые сложные моменты он отыгрывает, беззвучно открывая рот под фонограмму.*]

И все же не самый стабильный Сунан выходит дешевле, чем необходимость креативить, переделывая песню под низкий и глубокий вокал Дана. Вот он и радуется. Не знает просто, что Дан сам может песни переделывать, как ему надо… или писать их с нуля. [*Большая сноска в конце главы, она не такая уж важная, скорее для общего понимания происходящего.*]

Сунан, на само деле, был меньшей из проблем, ведь к пяти часам привезли школьников.

Уроки в школе искусств, где обучались почти все трейни за редкими исключениями, заканчивались в районе трех часов. И если в школу трейни добирались сами, то вот обратно их возили систематически, сажая в несколько машин всех вперемешку – и трейни, и действующих айдолов агентства.

Они ввалились в репетиционный зал все вместе, вслух жалуясь на жару и сломавшийся кондиционер в машине. Среди них сильно выделялся Намиль – и ростом, и внешностью, и уверенностью в себе.

Какое-то время Дан считал Намиля своим лучшим другом. Он, в целом, неплохой парень – приятный в общении, очень трудолюбивый… но есть у него несколько неприятных черт характера. Он из той породы людей, которые всегда хотят быть первыми. Во всем. В дружбе, в любви, в карьере. Все дело в том, что Намиль – единственный и долгожданный ребенок. Его родители не супер-богаты, но они все, что могут, вкладывают в сына. Они хорошо его воспитали, он вежлив и умеет с благодарностью относиться к людям, но на глубинном уровне он не принимает отказов. Он не знает слова "Нет", воспринимая его скорее "Да, но позже", "Ты пока не заслужил" и "Я не хочу тебе говорить "да", поэтому добейся этого иначе". И вот именно последнее было проблемой.

Если у Намиля не получалось получить желаемое обычным способом, он начинал манипулировать и интриговать. Потом покаянно извинялся, посыпал голову пеплом, его прощали… а через полгода подобное повторялось вновь. И он каждый раз, как приличный корейский ребенок, искренне извиняется за свой эгоизм, просит тебя придумать ему наказание и так далее. Первые несколько лет Дан даже не понимал, что происходило. Это позже, когда таких случаев накопилось достаточно, он заметно отстранился от Намиля. Почему не сразу? Потому что в дружбе Намиль тоже хочет быть чемпионом.

Он может показаться идеальным другом. Поможет советом, выслушает, утешит, будет тебя нахваливать, наедет на кого угодно, чтобы тебя защитить. Даже может отойти в тень в тех случаях, когда победа ему не так уж важна… в том, например, что Дан его милее. Или что у Дана голос низкий. Или что Дан умеет готовить. И дело даже не в том, что Намиль пытается быть твоим другом из принципа "держи друзей близко, а врагов еще ближе…". Намиль искренне хочет быть хорошим другом. Он пытается преуспеть в этом, как и в любом другой сфере. Но как только дело касается его популярности и карьеры, он начинает думать только о себе.

Поэтому их отношения и расклеились после той попытки самоубийства. Дан начал ходить к психотерапевту и учился уважать собственные амбиции, которые конфликтовали с желаниями Намиля. Они не поссорились, нет. Просто им стало сложно общаться из-за схожих данных. Оба красавчики, оба танцоры и оба не были сильны в вокале, то есть, по сути, являлись прямыми конкурентами.

До сих пор Дан не считает Намиля плохим человеком. Не очень хорошим – без сомнения. Быть его другом снова он тоже не хочет – пообщавшись с БигБи, он понял, какой может быть дружба и то, что было между ним и Намилем он так назвать больше не может. Но при этом… Дан ведь тоже не ангел. Он тоже ранит и обижает близких, как делают абсолютно все люди, идущие к успеху. Это просто неоспоримый факт: невозможно достичь популярности и богатства, оставшись для всех хорошим добряком.

Но, пока Дан вспоминал былое, он совсем забыл о настоящем. И о своем месте в этом настоящем. Может его вокал и раскритиковали за слишком американское звучание, но вот с танцами таких проблем нет. Традиционно центром группы становится хороший танцор. Важно, конечно, еще умение держаться перед публикой и общая популярность. Намиль хотел быть центром, это его главная задача – дебютировать в этой позиции. Но с Даном в одной группе это будет сложно сделать просто потому что у Дана фора в виде крайне успешной модельной карьеры и очень популярного блога.

В прошлый раз Намиль с удовольствием с ним общался, помогал адаптироваться, переводил что-то по необходимости. В этот же – старался поменьше смотреть в сторону Дана. Видимо, не видел смысла пытаться дружить, когда желание отправить соперника обратно в Америку настолько сильное.

Так как Намиль – достаточно вежливый и дружелюбный в общении, свое нежелание общаться он выражал скорее легкой холодностью – не оскорблял, не пытался задеть. Дан принял правила игры и тоже не лез к своему, получается, конкуренту. Другое дело – Чхансу. Вот уж он был особенно не рад новенькому.

Чхансу – рэпер, которым Дан в своей прошлой жизни даже восхищался. Он умеет фристайлить, быстро читает рэп, неплохо танцует и поет. Еще он, по меркам индустрии, некрасив. У Дэгона есть хотя бы выдающийся рост, а Чхансу не может похвастаться и этим. Зато у него есть богатые родители. Обычно дебют покупают для не-талантливых трейни. Чхансу купили дебют, потому что он очень талантлив, но не подходит под визуальные стандарты. На протяжении всей карьеры его внешность была предметом шуток и насмешек, а он упрямо продолжал жить этой профессией и сценой. Хотя мог бы просто стать рэпером – там иметь смазливую мордашку не нужно. Для Дана это умение выдерживать хейт и гнуть свою линию в то время казались чем-то невероятным… Но после, обдумывая прошлое, он отчетливо понимал, что Чхансу по головам бегает даже изящнее Намиля, просто после еще и не извиняется. Если бы в прошлом Дан ему мешал, тот бы смел его, не задумываясь.

И сейчас он сразу начал лезть к Дану с вопросами сомнительного содержания. Сколько он занимается? Как быстро читает рэп? Какие ноты берет? А умеет ли это, или это, или это. Сами по себе вопросы можно было бы назвать банальным любопытством… но вот интонации… Дан ему отчетливо не нравился и это заметили все в помещении.

[*О песнях и почему учителя придираются к Дану. Песни пишутся в определенной тональности и для мужчин это обычно тенор. Он наиболее распространен, он больше ценится, считается гибче и универсальнее остальных мужских голосов (хотя девушки чаще тащатся по баритону). В к-поп почти все обладатели баритона и ниже – это про внешность, а не навыки. Поэтому чаще всего баритон не поет. Или поет мало. Или поет так, что неискушенный слушатель вообще не определит его в толпе теноров. Пример – V из BTS, который в общих треках группы чаще всего звучит обыденно, как все. А вот в сольных песнях его низкое звучание уже гораздо заметнее. Но у него не такой уж низкий голос. В качестве образца для истории Дана я брала голос Феликса из Stray Kids. И тут есть нюанс. Феликс – рэпер. Он в последних релизах поет и поет низко (в начале своей карьеры звучал гораздо выше), но вокал у него вовсе не сильная сторона. Он наверняка сейчас учится этому, потому что раньше он так не умел, но до того уровня, которым теоретически обладает Дан, реальному прототипу еще учиться и учиться. Поэтому я даже не могу дать пример звучания голоса Дана в к-поп в качестве вокалиста. И даже возвращаясь к Феликсу. Первое время у него было мало партий и они почти всегда шли обособленно от основной части трека. Он исполнял вступления или бриджи, либо в его партиях темп немного замедлялся. То есть даже для рэпера в группе приходилось подстраиваться, чтобы дать ему строчки. Либо он становился неразличим: есть в дискографии группы немало песен, где он почти сливается с остальными, потому что звучит выше, чем все привыкли.

Возвращаясь к теме сноски. Мало кто в к-поп намеренно использует низкие голоса, выделяя их. У Дана голос поставлен джазовой певицей, он играл в рок-группе, и даже до этого тяготел к манере исполнения с некоторым рычанием. Он не работал над тем, чтобы уметь исполнять высокие партии. Он был уверен, что сможет переписать часть песни под свое личное звучание. Это, скорее всего, будет означать изменение темпа. В к-поп так не принято, поэтому преподаватели слабо представляют, что им делать с “рычащим” вокалистом. Навыки шикарны, как их использовать – загадка. Лучше попробовать научить петь выше, как все.*]

Глава 5. Внезапные новости

Танцевальные репетиции проходили каждый день и обычно именно на них встречались все старшие трейни, независимо от пола. То есть одномоментно в зал набивалось около двадцати человек. Преподаватель разучивал несколько связок, иногда целый танец. В течении занятия он поправлять ошибки трейни, но все же два часа на двадцать человек – это не так уж много. Разминку традиционно делали до прихода учителя и руководил ею сильнейший танцор. Немного упражнений для разогрева, знакомая всем хореография – Дан “учил” ее сегодня утром с Дэгоном, обычно это две-три песни, потом трейни разбредаются по залу, отдыхая минут десять до прихода учителя. По понедельникам девушки занимались отдельно, так что знакомство с ними у Дана не состоялось.

Поэтому в зале их было не так уж и много. Закончив с разминкой, парни попадали кто на диван, кто прямо на пол, восстанавливая дыхание. Дан не так уж устал – после тренировок вокального кружка-то – но решил не отбиваться от коллектива и тоже сел у стены, чуть-чуть в стороне от Вика, Джима и Чхансу. И от наездов последнего, разумеется. Чего Дан не ожидал, так это что Инсон сядет ближе к нему, а не к той компании.

В прошлом он был хорошим другом Чхансу. Они близко общались, пусть их общение и походило на какую-то итальянскую темпераментную пару – когда ссоры и даже драки быстро перерастают в признания неземной… дружбы. Сейчас же эти двое старательно игнорировали друг друга. Не так, будто поссорились и дулись, а как-то… обыденно. Словно просто решили свести общение на нет. Так же когда-то было у Дана и Сунана – после дебюта они практически не общались вне камер, потому что слишком велик шанс поссориться. Тут словно то же самое.

– Что, расстроился тем, что тебе никто особо не рад? – иронично, но достаточно тихо спросил Инсон.

Даниэль удивленно к нему повернулся. В зале все еще играла музыка, просто чуть тише, да и в центре Дэгон отрабатывал хореографию с парнем, имя которого Дан уже забыл – его вроде даже не было в прошлой его жизни. Музыка, скрип кроссовок по паркету, смех парней чуть в стороне – все это глушило их тихий разговор, но совсем уж интимным и личным его назвать сложно.

– Нет, – честно ответил Дан. – Не расстроился. Пока просто наблюдаю.

Инсон засмеялся:

– О нравах-то местных хоть знаешь?

Дан улыбнулся в ответ:

– От тебя вонючек в кроссовок ждать? Или ты крадешь полотенце в душевой?

Инсон снова радостно засмеялся, но головой покачал отрицательно:

– Не-е-е. Ждать может только если хука правой, но я уже обещал, что не буду с тобой драться. Во всяких подлянках я не силен.

– Не верь ему, – вклинился в разговор знакомый Дану трейни, СоДжун, – Он хитрец, каких мало.

– Попрошу! – возмутился Инсон. – Может и хитрец, но не подлец. Мелкие пакости – это не мое… да и всякие интриги… смысл? Тут наказание вероятнее победы. Повсюду камеры и соглядатаи начальства. Чтобы кому-то подливать в кроссовки кошачью мочу, нужно иметь уверенность, что тебя за это не выгонят. А у меня таких связей нет.

– Поэтому ты дерешься, но все еще не вылетел, – угукнул Соджун.

Дан засмеялся. Они были дружны и раньше – Инсон и Соджун. Два человека, сильных в насмешках, подколках, а также хитростях, интригах и просто дружеских шутках.

Но вообще, тему они подняли непростую. Несмотря на обилие камер в коридорах и тренировочных залах, есть целый ряд мест, где надзора нет. Туалеты, раздевалки, душевые, некоторые комнаты для репетиций, если знать какие. Шкафчики в раздевалках взламывали, портили или выкидывали вещи, могли украсть одежду в душевой, чтобы ты с голым задом искал выход из щекотливой ситуации. Еще распространенное – подмешивать что-то в шампуни или гели для душа. Или посыпать одежду чем-то жгучим. Или насекомых в сумку подложить. Эти пакости были не для того, чтобы убрать конкурента напрямую, а скорее для того, чтобы вывести того из себя. Ничего криминального, только мелкое хулиганство. Агентство не будет проводить расследование – кто там шнурки у кого украл. Но если один из трейни выйдет из себя и начнет орать – может и повезет, его выгонят за неподходящий характер. Дан, к слову, считал это мифом. Набирая группы, руководство действительно опасалось брать совсем уж конфликтных трейни – чтобы не было скандалов после дебюта. Но срывы бывают у всех и действительно больше шансов вылететь из агентства за такие вот мелкие пакости, чем за то, что ты бегал по коридору в коврике из душевой или наорал на кого-то за то, что полотенце украли.

Это, кроме всего прочего, служило причиной формирования союзов. Одному сложно. Вдвоем уже проще – есть кому прикрыть спину. Но чаще формировались группы по три-четыре человека. Новеньких в такие группы брали без всякого подтекста или коварных мыслей. И потому что больше народа – проще защищаться от других групп… да и… тут ведь как и в любой сфере: люди разные. И среди трейни полно тех, кто презирает подобное поведение и не станет добиваться дебюта нечестными способами. Есть и те, кому неприятно смотреть на жестокость других. А есть просто те, кому нравится помогать без всякого подтекста, просто по велению характера и воспитания.

– На самом деле, – уже серьезно сказал Инсон, – Таких мелких пакостей можешь здесь не опасаться… ну, полотенце в душе может и сопрут, но не в качестве психологической атаки, а в качестве шутки и ритуала посвящения.

– Чтобы клювом не щелкал, – добавил Соджун.

– Но твое появление тут многим спутало карты, – продолжил Инсон. – Намилю например. Или Чхансу.

Тут Дан искренне удивился:

– А Чхансу-то чем? Он же рэпер… вроде.

– Рэпер, – кивнул Инсон, – который так же, как и я, смотрел твои видео. И ты тоже достаточно быстро читаешь. Это, конечно, был условный рэп, но все же и я, и Чхансу можем прекрасно понять уровень по тому, насколько хорошо ты чувствуешь ритм и какая у тебя дикция. Намиль, даже будь он центром, просто работал бы красивой мордашкой. Танцевал в центре, на этом все. Но ты можешь отобрать у Чхансу рэп-партии просто потому что красивый. Он меня-то всеми силами пытается выбесить, потому что я быстрее его, а тут еще ты.

Дан цокнул и закатил глаза. Хотя об этом раньше он как-то не думал. Откровенно говоря, он вообще о многом не думал. Например о том, насколько его память все же избирательна.

Он хорошо помнит друзей, помнит жестокость индустрии, но начисто забыл, что друзьями-то они стали вовсе не сразу. И что трейни – тот еще серпентарий. А тут еще такой маленький нюанс, как его личность сейчас. В прошлом он был пареньком, которого тащили к дебюту за красивую мордашку и поэтому с ним смирились, но угрозы в нем не видели. Он не отбирал ни у кого желанные роли в группе, не претендовал на длинные партии и центральные роли. Его задачей было просто хорошо выглядеть и мило себя вести. И ему в этом даже помогали, активно балуя, как ложного макне. Теперь же все иначе. Заставив агентство с собой считаться, он изменил и отношений прошлых друзей к своей персоне.

Да и они сами явно поменялись по сравнению с прошлой жизнью. Дэгон тогда не собирался делать пластику, а сейчас нацелен на дебют даже через хирургическое вмешательство. Чхансу ведет себя заметно наглее, хотя раньше был довольно милым в общении. А СоДжун отличался некоторой стеснительностью к незнакомцам и общаться с Даном начал только когда их поселили в одну комнату в общежитии, а сейчас охотно делится советами, хотя они знакомы пять минут. Но больше всего изменился Инсон: он как минимум сменил свое окружение. Даже возникла на секунду бредовая мысль, что он может быть таким же, как Дан – с памятью о прошлом. Но это сомнительно, он слишком знакомо себя ведет, как и положено парню в неполные семнадцать. По Дану же, скорее всего, это было бы заметно – он не может полностью расслабиться и вести себя совсем как подросток. Его зрелость выделяет его в среде подростков, а Инсон ведет себя как обычный парень своего возраста. Скорее всего, просто что-то изменилось в его жизни и это отразилось на системе ценностей.

Их тихий разговор прервало появление кого-то из стаффа. Те попросили выйти из зала того парня, который как раз репетировал с Дэгоном. Дэгон, постояв в центре пару мгновений, оглянулся и зашагал к ним. Но он только уселся у стены, как в зал зашел менеджер Ким. Не один, за ним бочком протиснулись два трейни: Хэвон, видеть которого Дан был по-настоящему рад, и мальчишка лет тринадцати на вид.

Все тут же вскочили на ноги и поспешно выстроились в одну линию напротив вошедшего менеджера.

– Мы формируем мужскую пре-дебютную группу из двенадцати человек, – объявил менеджер Ким. – К вашей старшей группе пока что присоединяются Хэвон и Юнгхо, позаботьтесь о них, как о своих младших. Как всегда уточню: состав группы не просто предварительный, а весьма приблизительный. Скорее всего, мы сократим вас до девяти человек. И любого из вас можем заменить на парня из младшей группы. Или, если такие появятся – кем-то из нового набора трейни, который будет в октябре.

Стало понятно, почему вывели того парня – его в группе видеть не хотят. Но он и правда какой-то слишком инертный. Неизвестно только – его исключили, или перевели к мелким.

Парни загудели, задавая менеджеру какие-то вопросы, Дан же молчал. В прошлый раз было примерно так же – их тоже сначала в группе было двенадцать, чтобы не распугать нужных для агентства парней. Джим в финальный состав не вошел, но его удалось обработать и оставить в агентстве в качестве продюсера, а вот Дэгон психанул и ушел.

– Дайте мне договорить! – громко возмутился менеджер Ким, прерывая поток вопросов разной степени бестолковости, – Лидером будет Виктор. Вся основная информация о том, как вы будете тренироваться, в каком стиле и кто какое место занимает, будет дана завтра, во время встречи с продюсером Хван Мунсу. Перед обсуждением он хочет посмотреть, как вы можете работать вместе, поэтому вот вам задача: до завтрашнего вечера подготовить совместный номер. Танец и исполнение, выступление без микрофонов, поэтому разумно подойдите к распределению партий – лучше спеть мало, но чисто. Исключение для Даниэля. Хван Мунсу отдельно упомянул, что хочет видеть на этом выступлении тебя в качестве центра, как в хореографии, так и в вокальном исполнении. Виктор, проследи за тем, чтобы учителя это тоже знали.

Дан вздохнул. То, что продюсер хочет его испытать, не так уж удивительно – он новенький и популярный, а они ведь, по сути, ничего не знают о нем. Да, у него есть немало видео с выступлениями, но как знать – все ли он там делаем сам и сколько ему приходилось репетировать для этого. Лучше один раз посмотреть лично. Но что Дана заметно огорчило – это сроки. При условии, что школьникам завтра на учебу, то есть репетировать с утра не получится, то сегодня они уйдут хорошо если после двенадцати… а не после двух. Он не думал, что ночевки в агентстве начнутся в первый же день стажировки.

Менеджер Ким же продолжал сыпать указаниями. Песню, разумеется, выбрали за них. Партии они должны распределить с учителями, они же помогут отработать танец. Но Дана действительно больше волновало то, что уже пятый час, а им нужно успеть за двадцать четыре часа поставить номер пусть и не с нуля – хорео входит в число базовых – но где-то около.

Глава 6. Ночевка в агентстве

Дан ненавидел эти испытания тяжелой работой. А корейские агентства их просто обожали. Дать трейни сложную задачу и такое количество времени, чтобы выполнить задачу хорошо было практически невозможно. Практически. Но шанс все же есть.

Они не давали принципиально новую песню, это был трек, на котором трейни отрабатывали навыки хореографии. Таких песен наберется с десяток, они все достаточно известны и, в целом, не слишком-то сложные для освоения.

Проблема в том, что танец все знали не полностью, а именно по общим движениям. То есть без перестроения. Обычно все к-поп хореографии сложны не самими движениями, а тем, что участники перемещаются, чтобы поющий в данный момент был в центре внимания. Но для изучения хореографии из танца убирают все моменты смены позиций, оставляя только основные движения, которые дополняются чем-то придуманным сверху (обычно маршировкой на месте). Максимум – во время смены позиций первая линия и вторая менялись местами. Теперь же нужно было выстроить хореографию на двенадцать человек, когда в оригинальном составе парней было девять, и сделать это так, чтобы поющий был в центре внимания. Времени немного, хореограф будет с ними недолго, а до этого момента нужно еще успеть разделить партии и спеть их без танца, чтобы убедиться, что все справляются.

Задача не из легких, к слову. К ним пришел один из учителей, помогал распределять партии, за которые шла нешуточная битва. Все хотели показать себя ярко, но никто не хотел брать самые проблемные места. Плюс к этому – у каждого должна быть хотя бы одна сольная строчка.

Потом хореограф. Он помог выстроить схему перемещений, чтобы поющий каждый раз выходил вперед. Так как времени мало, а хореограф у них не супер-умелый, танцоры вынужденно летали по залу с одно конца в другой. В том смысле, что перемещаться приходилось много, обходя других танцоров.

Но самое сложное началось, когда хореограф ушел. Сами движения может и были знакомы всем, но вот умение их выполнять вовсе не у всех на уровне. В старшей группе многие лажали, особенно когда начинается смена позиций, а уж два малыша только что в ногах не путались.

И вокал. Даже если ты неплохо поешь, это вовсе не значит, что ты сможешь неплохо петь во время танца. Дану приходилось прямо на ходу давать советы по стабилизации дыхания, но они будут работать, если применять их постоянно, сделав безусловным рефлексом, а не просто услышать за сутки до выступления. Да и сама песня… Много высоких моментов, очень короткая рэп-партии, еще и гармония – петь одновременно разные партии трейни вроде и умеют, но далеко не все.

[*В к-поп немало песен, которые только внешне кажутся простыми. Я не искала специально им песню, но это могло бы быть что-то из дискографии EXO, например.*]

Шел первый час ночи, многие уже зевали, все устали и были только что не насквозь мокрые, а в самом дальнем конце зала начало потеть зеркало. Объявили перерыв и открыли дверь, чтобы немного проветрить помещение. Дан устало опустился на пол рядом с Инсоном.

– Ты прям симпатизируешь этого пареньку, – немного удивленно сказал Инсон.

Дан мигом понял, о чем он говорит: Хэвон. Он терпеливо объяснял ему, когда чуть в стороне Вик был не настолько терпим к тому же Соджуну, чьи проблемы с танцами были не менее заметны.

– Он милый ребенок, – пожал плечами Дан.

Милый ребенок так устал, что лег на пол прямо посреди зала и, кажется, уже заснул. Он и раньше обладал даром спать где угодно и когда угодно – очень нужный в индустрии дар, к слову.

– Тебе рановато для отцовского инстинкта вроде, – хмыкнул Инсон. – Но да ладно, бывает. Хотя в его случае не совсем понятно – за что. Он… средненький.

Дан пожал плечами:

– Не знаю, просто… хочется почему-то помочь.

Справедливости ради – Хэвон действительно был середнячком. Симпатичный, но не красавчик. Красивый голос, но не слишком сильный. Танцует неплохо, но не хорошо. Но вообще, он всегда был именно очаровательным ребенком в плане мимики и некоторого поведения. Тут, конечно, сказывалась позиция макне, когда его на камеру активно баловали, но он и сам был таким. Немного стеснительным, улыбчивым и очень старательным. Просто не супер-талантливым.

– Ну ладно, помогай, – хмыкнул Инсон. – Но мне бы тоже помог, а? Как взять высокую ноту после такого танца?

– Зачем ты вообще взял этот бридж? Еще и второй, когда усталость накопится, – недоумевал Дан.

Инсон пожал плечами:

– Добрый, видимо. Кроме меня и Сунана здесь в целом никто не может такие ноты брать – слишком высоко. А у меня… природный талант, – последнюю фразу он произнес несколько издевательски.

Ему, помнится, часто об этом говорили: природный талант. Инсон практически не учился петь, но умел. Он пришел в агентство с четким планом стать рэпером, потому что это – его главная страсть. Но на прослушивании его попросили спеть. И он спел. Чисто, высоко и без каких-либо усилий. Такое бывает – человек просто рождается с хорошими вокальными данными.

– Ты не занимался вокалом специально? – спросил Дан.

Он знал, что в прошлом Инсон всячески саботировал вокальные классы, чтобы стать рэпером. Он не горел желанием стать парнишкой, который берет высокие ноты, исполняя практически женские партии. Но вдруг в этой временной реальности что-то изменилось?

– Практически нет.

– То есть стабилизация через тело тебе не знакома?

– Знакома… в общих чертах.

– Плохие новости – это навык, а не знание, – честно сказал Дан.

Инсон тяжело вздохнул, а потом уточнил:

– И сколько времени ты потратил на то, чтобы так стабильно звучать?

Дан задумался на несколько секунд. Сколько времени? Прошлая жизнь считается?

– С тринадцати лет. То есть… четыре года. Вообще, три с половиной, я ведь не ровно в тринадцать начал. Но с очень хорошими и понимающими учителями, а иногда и на частных занятиях.

Инсон задумчиво кивнул. Мало того, что в песни есть высокие ноты, там еще и очень мало рэп-партий, а в группе есть те, кто вообще не поет… или кто дружит с Виком и поэтому с большей вероятностью получит рэп-партии. Имеющийся рэп-отрывок разделили между собой Чхансу, который как раз являлся другом Вика, и Намиль, потому что в пении он, мягко говоря, не силен. Вообще, все трейни в обязательном порядке проходят через уроки вокала. Там дают базу и Дан в свое время был ее лишен вовсе не из жадности, а из-за короткого периода времени стажировки. Намиль стажируется чуть больше года и сделать из него певца они пытались, но не дожали – он не умеет идеально попадать в ноты. Не идеальный слух вкупе со слабым умением управлять голосом дают эффект лажающего солиста. В простонародье – не умеет петь. На самом деле, хорошо что-то отрепетировав,Намиль вполне способен достойно спеть свою партию, но времени на такие репетиции не было, поэтому он читает рэп. И поэтому Инсону возможности зачитать рэп-партию не досталось.

– И все же у Хэвона проблем больше с танцем, – вздохнул Инсон. – Завалит же…

– Цель завтрашнего смотра – оценить как мы смотримся, а не отсеять трех человек, – спокойно сказал Дан. – Возможно те, кто показал себя хуже всех, получат угрозу быть выгнанными, но на деле для таких решений слишком рано. Они хотят видеть – способны ли мы быстро учиться, сработаемся ли в стрессовой ситуации и как выглядим командой. Если кого и уберут, то только из-за несоответствия образу, если сильно выбивается из нашей толпы… но это вряд ли.

– С чего ты так решил? – скептически хмыкнул Инсон.

Дан пожал плечами:

– Просто знаю. У меня… есть некоторый опыт в таких делах. Я полтора года стажировался в студии звукозаписи, был помощником продюсера. Другая сфера, но принципы все равно одни.

Инсон удивленно вздернул брови, но сказать ничего не успел: Вик объявил конец отдыха. Хэвон и правда заснул, пришлось будить. Новый круг отработки танца, стоны парней, некоторых вообще покачивало от усталости.

Тут те, кто уже закончил школу, были в более привилегированном положении. В агентстве нужно быть к десяти, то есть встали они в районе девяти, а некоторые и позже – от общаги до агентства десять минут пешком и многие встают впритык, а умываются уже в агентстве. Нужно отметиться на входе о том, что ты пришел, а в каком состоянии – это уже другое. Поэтому многие трейни шли к десяти утра только что не в одеяле.

Но вот в школу нужно прийти к восьми, то есть встать минимум в семь, учитывая время на дорогу. Занятия там ориентировочно до трех. В агентство всех забирают вместе, поэтому, если уроки у тебя закончились раньше, ты можешь либо порепетировать сам, либо вздремнуть где-нибудь на лавочке. Потом агентство и репетиции. Сегодня все школьники встали в семь утра, а сейчас уже двенадцать ночи, у них был напряженный день, а они все еще не могут пойти домой спать. И от домашки их никто не освобождал. Скорее всего, этим они займутся уже с утра – по дороге в школу, или до начала уроков, или на переменах. И завтра их ждет такой же напряженный день.

Дан помогал, чем мог. Объяснял движения, давал советы по вокалу, они с Дэгоном немного подправили хореографию сами, чтобы мальчишки меньше носились с одного конца шеренги в другую – это выматывает больше самого танца. Без пяти два к ним в зал пришел кто-то из работников и потребовал расходиться. Дана в коридоре встретила Сонхи.

– Я же сказал, что ты можешь ехать домой, – удивился он.

– Я поспала в комнате персонала, все хорошо. Вот, держи. Сладкий, но без кофеина. Взбодрит, но заснуть потом не помешает.

Дан принял пакетик. В нем ожидаемо было двенадцать маленьких бутылочек, сладкий напиток без газа и кофеина. Прохладный. Такой даст очень короткий заряд относительно бодрости – дойти до общаги, например – но не станет причиной бессонницы, потому что быстрые углеводы быстро перестанут действовать. Дан взял бутылочку себе и, держа пакет за одну ручку, протянул остальным:

– С сахаром, но мы так занимались, что эти сто калорий никого не убьют.

Те, кто постарше, брали бутылки с улыбками – знали, что он прав, а младшие с осторожностью, так как раз в месяц взвешивание и за несоответствие анорексичным стандартам тебя будут как минимум стыдить. В своей прошлой жизни Дан тоже избегал всего, в чем есть сахар. Иногда вообще голодал по несколько дней, иногда ел настолько мало, что его шатало от голода. Потом уже понял, что это все – не самый лучший способ держать себя в форме. При таком уровне физических нагрузок не есть совсем будет слишком опасной диетой. Вот только в агентстве никогда не учили правильно следить за весом… хотя, это 2017, тут понятие о здоровых диетах только начинает зарождаться, а в агентствах на такое и вовсе слишком долго реагируют.

– У тебя завтра… сегодня съемка в пять утра, – напомнила Сонхи. – Сам настоял на "золотом часе", помнишь? [*Золотой час – общее название времени во время рассвета и заката. Фотографы любят его не столько за романтичность, сколько за красивый, рассеянный свет.*]

Дан посмотрел на часы. Съемка в пять, быть на месте нужно хотя в половину пятого, ехать час. Сейчас два, дома будет в половину третьего… час на сон?

– Я уже и забыл об этой съемке, – вздохнул Дан. – Ладно, прорвемся.

Съемка не коммерческая, а художественная. Нужна и для узнаваемости, и для условного портфолио. Снимать будут на побережье на рассвете…

– Чтобы не разбивать сон на несколько частей, можешь поспать в машине, – предложила Сонхи. – Заберем все из дома, у меня есть мягкие ремни на заднем сиденье, можешь поспать сидя. Как приедем на место, я разложу тебе силиконовый матрас сзади – доспишь на месте.

– Ты – золото, – честно сказал Дан. – Спасибо. Я приму душ дома, прости.

Сонхи засмеялась, а Дан скрылся за дверью мужской раздевалки. Смысл мыться здесь, если ему нужно будет дома привести себя в относительный порядок? Поэтому он просто переоделся.

– Ты привычный к такому? – немного удивленно спросил Вик.

– К чему? К работе по тридцать часов? Нет, но пару случаев было. На показы, например, приходится ходить после афтерпати вчерашних показов, что нередко означает, что спать ты можешь только пару часов. Но так, чтобы вообще не спать в кровати – это для меня впервые.

– Обычно новенькие трейни, когда сталкиваются с подобным, жалуются и возмущаются, – добавил Вик. – А ты неожиданно… ведешь себя как старичок.

– Индустрии разные, смысл один. Если хочешь чего-то достичь – работай и не жалуйся. Тогда, если повезет, через какое-то время они будут подстраиваться под тебя.

Вик засмеялся:

– Не в этой индустрии.

Дан улыбнулся:

– Это смотря сколько ты в этой индустрии зарабатываешь.

Вик задумался на секунду, а потом хмыкнул и согласно качнул головой. Смысл спорить с великой силой денег?

Глава 7. Морской принц

Раньше модельные агентства самостоятельно делали все необходимые фото для портфолио, но с ростом индустрии это стало полностью проблемой модели. В агентстве делают только снэпы – это фото без ретуши, в определенной позе (прямо, руки свободно опущены вниз) в нескольких видах – в полный рост, анфас и профиль, потом лицо отдельно. Дан делает их перед началом месяца моды. [*Не уверена, что отображала раньше. Месяц моды – это период Недель моды в четырех модных столицах – сначала неделя в Нью-Йорке, потом Лондон, Милан и Париж. Проходят они дважды в год – в феврале и сентябре. Употребляются обычно именно в модной индустрии, особенно среди моделей и сотрудников модных журналов, потому что это такое напряженное для них время, когда они вынуждены очень много работать.*]

Обычно популярные модели не делают художественных съемок для портфолио. Это, в большей степени, удел новичков и моделей без большего числа контрактов. Но Дан старался постоянно делать художественные съемки, даже если это вызывало проблемы с расписанием, как сегодня.

Все дело в том, что карьера подиумной модели его интересовала не так, как возможность быть моделью для журналов и рекламы. Его звали на съемки, но чаще всего эти съемки были обусловлены желанием хайпануть на его имени. Интересные и яркие рекламные кампании традиционно обходили его стороной. Его задачей на съемках обычно было просто хорошо выглядеть. Для блога ему тоже не нужно показывать какие-то особые позы и эмоции. Но, если он действительно хочет начать много сниматься для модных журналов и ярких рекламных кампаний, ему нужно выходить за границы образа “красивый парень”.

Впрочем, эта фотосессия тоже была про красоту, но тут хотя бы нужно отыгрывать эмоции, да и съемка сложная в плане исполнения. Дан соглашается на подобное, чтобы показать себя. Вложить яркие кадры в портфолио, в надежде что когда-нибудь его перестанут звать только для лощеных коммерческих съемок. Планировать все самостоятельно у него просто не было времени… да и идей нет. Поэтому он был очень рад, что Сонхи удалось найти для него подобную фотосессию.

У нее в машине имелась специальная подушка, которую можно перекинуть через спинку сиденья, и ремень безопасности протянуть уже через нее. Она обнимала тебя с двух сторон, не давая мотаться по сиденью из стороны в сторону и съезжать вниз. Плюс бублик вокруг шеи и час дороги до побережья Дан благополучно проспал. На месте Сонхи действительно разложила заднее сиденье, достала из багажника специальный надувной матрас – он заполнял пустоты между кресел, делая поверхность ровной. Его верхняя часть была сделана из плотного силикона, поэтому спать было действительно удобно. Дан с удобством вытянулся и поспал еще часик, пока все остальные носились по пляжу и готовили все для съемки. [*Подушка для фиксации на сиденье в азиатских странах обычно используется как замена детскому сиденью, но люди быстро додумались делать большие варианты для тех, кто вынужден спать в дороге. А специальные матрасы продаются для почти всех моделей азиатских марок автомобилей. Прямо по моделям, чтобы идеально закрывать пустоты в креслах. Хотя есть нюанс – я не уверена, что это было распространено в 2017 году)).*]

– Простите, – извинился он, когда вылез в прохладу утра, – Я не думал, что мой первый день стажировки выйдет таким.

– Ничего, – легкомысленно махнула рукой девушка-фотограф, – Ваш менеджер помог нам настолько сильно, что мы бы простили вам и большее время сна.

Дан смущенно улыбнулся. Сонхи заслужила премию уже сейчас. А перед командой и правда немного неудобно. Так как фотосессия художественная, строится она преимущественно на добровольных вложениях, а полученный результат потом могут использовать все участники процесса. Кроме тех, кому заплатили. Но из-за этой добровольности подготовка площадки – обычно общее дело, а Дан его благополучно проспал в машине.

Он умылся, потом ему сделали достаточно быстрый, но все же заметный макияж, а после самое сложное – залезть в лодку и уже там натянуть штаны, чтобы они не промокли.

Лодка – деревянная, с веслами, сейчас густо украшенная гирляндой из цветов, которые сделаны из пустых бутылок и целлофановых пакетов. Ее сильно качало на волнах, к тому же пристани здесь не было, а тащить его в лодке по песку – тоже не вариант. Так что пришлось идти вброд до лодки, забираться внутрь, там одеваться окончательно и уже потом лодку отвезли подальше в море. Хорошо хоть без смены трусов в этот раз обошлось.

Фотосессия парная. Ан Минджи, теоретически, через пару лет станет одной из самых известных корейских моделей, а позднее – еще и актрисой. Но пока что она просто восхищенная девчонка, его ровесница, которую пригласили на роль русалки. По сути, самая сложная часть работы достанется ей. В воде, в неудобной юбке – она имитируют хвост, заканчивается чуть ниже колена, следом тянется сам хвост, ходить в ней можно только крохотными шажочками. И еще парик с безумно длинными волосами, венок из таких же пластиковых цветов.

Они снимали условную лав-стори рыбака и русалки. Только с ожидаемым подтекстом – загрязнение океанов. По задумке, на первый взгляд по фото будет и не понять смысл, потому что весь пластик красиво переделали в цветы и рыбок, которые должны качаться на волнах возле них.

Фотограф тоже снимала в воде. Специальная камера позволяла снимать частично из воды, но главная магия будет творится позднее, когда все это обработают через графические редакторы и сделают красиво.

Снимали несколько часов. Сначала Дану еще везло – он сидел в лодке. Потом пришлось уйти на камни для других кадров, потом таскать Минджи на руках по пляжу, потом ходить в воде по колено. Самым пугающим было то, что в воде кто-то плавал, а самым неприятным – что в воздухе вечно кто-то летал и норовил укусить. А еще на их лодку покушались чайки – пытались оторвать пластиковые цветы, пришлось спасать чаек от участи отравления пластиком.

К восьми утра они закончили. Переоделись, выловили реквизит, погрузили лодку, поблагодарили друг друга за хорошую работу и наконец-то отправились обратно в Сеул.

– Поспать еще не хочешь? – спросила Сонхи, когда Дан сел на переднее сиденье.

– Не, потом. Сейчас все равно не усну.

Сонхи кивнула. Они пока ехали по не асфальтированной дороге – чтобы пляж выглядел укромным, пришлось отъехать от привычных мест отдыха.

– Кофе хочешь? Можем взять по дороге.

– Пока нет, – отказался Дан. – Я вообще в такие дни предпочитаю зеленый чай. Он может не так бодрит, зато действует мягче.

Сонхи с любопытством стрельнула в его сторону глазами:

– Иногда ты говоришь такие вещи, будто в индустрии развлечений уже несколько лет, – призналась она, выезжая на нормальную дорогу.

Дан пожал плечами:

– Модели редко пьют кофе, из-за него чаще бывают отеки, а в чае кофеина достаточно, просто действует он не так быстро. Перед выступлением выпью баночку энергетика и нормально будет.

– Хорошо, буду делать тебе чай.

Дан искренне признался:

– Мы знакомы всего неделю, а я уже слабо представляю, как бы обходился без тебя.

Сонхи засмеялась:

– Спасибо. Но хочу кое-что сказать, чтобы ты понимал меня лучше: мне нравится делать жизнь людей лучше и удобнее. Я из-за этого и решила стать менеджером. Люблю ощущение, что без меня один талантливый симпатяжка не смог бы быть настолько эффективен. Давай, кстати, о работе. Ты помнишь, что послезавтра у тебя съемка для Bulgari? На нее приходить с тренировки – точно плохая идея.

Дан кивнул. Для того, чтобы оставаться востребованной моделью, недостаточно обладать привлекательной внешностью и умением позировать. Нужно быть приятным в работе и дешевым в пост-обработке. Если ты приходишь на съемку в ужасном состоянии после какой-нибудь вечеринки или чего-то вроде, то потом заказчику придется потратить немало денег на то, чтобы сделать из отекшего и не выспавшегося тебя того человека, который более знаком людям. Ретушь стоит дорого, да и критикуют ее в последнее время. Чтобы тебя чаще звали нужно хорошо выглядеть с минимальной ретушью. И тут не важно – это просто съемка для рекламы на билбордах, или что-то поинтереснее.

Дан на своей первой неделе моды не ходил на вечеринки – ему не было шестнадцати. Но скидки по возрасту быстро закончились. После нескольких фотосессий, где он показал себя вовсе не как наивный школьник, его стали настоятельно звать на афтепати. Они традиционно проходили вечером в день показа. Обычно все там выпивали, но Дан просто проводил пару часов, общаясь с гостями. Уходил, как только появлялась возможность сделать это без приписки “вопиющая невоспитанность”. К его ранним побегам все относились с иронией – шутили, что это потому что он не пьет.

Но вечеринки начинались поздно, заканчивались за полночь, после дорога до отеля, нужно принять душ и смыть с волос тонны лака… он почти привык по утрам окунать лицо в ледяную воду. Но такие меры борьбы с недосыпом не могут работать вечно, вскоре все это отразится на внешности. Именно на это сейчас намекает Сонхи – завтра Дан не может оставаться допоздна, он обязательно должен выспаться перед такой важной съемкой. Парфюмерный контракт – это важная веха для любой модели. Пусть он не стал лицом аромата, участие в рекламной кампании все равно оценивается высоко. Возможно в следующий раз его пригласят уже для полноценной рекламы.

В агентстве в течение дня они отрабатывали свои партии, плюс ему нужно было изучить объемную методичку по работе на сцене – перед отъездом в Нью-Йорк нужно сдать теорию, без нее не допустят к процессу оценивания. В сущности, сама методичка – это что-то среднее между инструкцией по работе и техникой безопасности. Как работать с микрофонами, что есть что и куда подключается, как перемещаться по сцене, на что нужно обращать внимание во время выступлений. Есть, например, устоявшееся правило: если что-то отвалилось от костюма, нужно любым незаметным способом откинуть это в сторону. Ты заметил, твой согруппник – нет. Наступит, потеряет равновесие и упадет. Еще правила по выскользнувшей гарнитуре. Микрофон и наушники имеют передатчик, который нужно носить у себя за поясом. Провод нередко выскальзывает, вся конструкция может разрушится. Универсальное правило: указать на это другому можно, править – нет. Максимум – поймать гарнитуру и передать владельцу. Не факт, что в танце ты успеешь закрепить гарнитуру, да и попытки запихнуть коробку кому-то в трусы вовсе не лучший способ привлечь внимание к своей персоне не сцене, поэтому гарнитура – личное дело каждого.

И таких правил немало, Дан их неплохо знает и без всякой методички, но раскрывать свои знания не может – объяснения этому все равно нет.

После обеда он с Инсоном умудрился даже вздремнуть немного. Они вернулись в зал, но не могли же сразу начинать заниматься? поэтому прилегли и проспали около часа. Их потом разбудила Сонхи. Она же носила Дану чай. Вообще в тренировочных залах было что-то вроде мини-кухни. Несколько тумб, мини-холодильник и бойлер для воды. Но зал трейни – один из самых запущенных, поэтому мини-холодильник давно не работает, а в бойлере вода вечно противно-теплая. Обычно все морозят дома бутылки с водой, потом складывают их в холодильник – он, может, и не охлаждает, но там из-за бутылок не так жарко, как во всем зале. Потом во время тренировки ты просто смешиваешь воду из бойлера и воду из принесенной ледяной бутылки, чтобы получить подходящую температуру. Сейчас у Дана есть Сонхи, она покупает ему охлажденные напитки и он обходится без смешивания воды в бутылках.

С утра Сонхи уезжала домой – ей тоже нужно привести себя в порядок, сменить одежду, поспать несколько часов. А после обеда вернулась, чтобы таскать Дану холодный чай. Он все пытался убедить Сонхи, что ей не обязательно торчать в агентстве вместе с ним, но она упрямо стояла на своем: она так делает свою работу и не ему решать, сколько времени ей спать. Пришлось смириться. Кажется, у них и правда складываются традиционные такие отношения айдола и менеджера. Типа – может тебе и двадцать лет, может ты и зарабатываешь миллионы, но теплые носки все равно наденешь и рыбий жир с ложечки выпьешь. В прошлом у Дана не сразу появился такой менеджер. Долгое время было всего два менеджера на всю группу. Позднее начали добавлять персонал, да и после начала личного продвижения Дану не сразу повезло с личным помощнико. Потом с ним работал забавный дядечка, но Дан вообще слабо представлял, где его искать. Вот с ним отношения были уже более семейными. Как сейчас с Сонхи.

– Дорого стоит личный менеджер? – спросил Инсон, когда Сонхи вручила стакан с холодным зеленым чаем и ему.

– Дорого, – улыбнулся Дан. – Ты понимаешь, что я достаточно много зарабатываю?

– Это сколько в месяц? Три? Пять тысяч долларов?

Дан покачал головой:

– Не считая разовых выплат по контрактам – около семи тысяч в месяц. Для того, чтобы столько получать, мне нужно постоянно брать рекламу, делать съемки и все в таком духе. Дома моим менеджером была мама и частично сестра. Но вообще я давно планировать кого-то нанять, потому что не справляюсь.

Инсон удивленно присвистнул. Для Кореи зарплата в три тысячи долларов в месяц считается неплохой. Минимальная – где-то в пределах тысячи долларов. Да, в целом, и в США многие одиночки живут на полторы тысячи долларов в месяц. Так что доходы Дана действительно очень высокие. Просто он не стал говорить, треть этого дохода – выплаты за стриминг. Остальное уже – реклама и съемки.

И да, он будет платить Сонхи три тысячи долларов в месяц, только в вонах. Это заметно уменьшает его собственный доход, но одновременно все упрощает. Да и… пока что у него не было еще такого месяца, когда бы он не получал выплаты за крупный рекламный контракт.

– Кажется, не тем я в жизни занимался, – тяжело вздохнул Инсон. – Сейчас, я так смотрю, многие блогеры получают прилично. Бренды покупают, на Мальдивы летают, королевских крабов в ресторанах заказывают… далеко не все айдолы так зарабатывают.

Дан пожал плечами:

– Далеко не все блогеры так зарабатывают. Тут ведь тот же принцип, что и у айдолов. Кому-то везет, он становится популярен и быстро начинает зарабатывать, а кто-то годами едва сводит концы с концами. Как блогеру мне реально повезло. Не сказать, что я ничего не делал для этого успеха, но во многом рост моей популярности был удачей.

– Удачей? – удивился Инсон.

От необходимости рассказывать все самому Дана спас подошедший Дэгон. Он с удовольствием рассказал о том, как один подросток засветился на неделе моды, а через неделю о нем говорили практически по всему миру. Рассказ звучал эпичнее, чем реальность, поэтому Дан большую часть этой речи банально проржал. Звучало так, будто он – то ли корейский агент 007, который захватил мир моды, то ли какой-то воин, который всех там завоевал. Инсон тоже посмеивался, но не прерывал Дэгона.

– Так и было? – уточнил он, когда Дэгон все же замолчал.

– Почти. Детали немного преувеличены. С моей позиции я просто ахуевал от происходящего не меньше, чем остальные.

Теперь и Инсон заржал в голос, а Дэгон обиженно надул губы.

– А как все было на самом деле? – уточнил он.

Дан примирительно улыбнулся:

– Так и было за исключением моего поведения. Я не управлял всем этим, а просто барахтался, разбираясь по ходу дела. Родители вообще в шоке были. Они и так-то волновались из-за моей популярности, а когда она выросла за день, начали переживать еще больше.

– Волновались? – удивился Дэгон.

– Мне было пятнадцать, – напомнил Дан. – У меня обычная, немедийная семья. Они переживали, что могут появится какие-нибудь преследователи. Или сумасшедшие фанатки.

Дэгон шлепнул себя по коленям:

– Кстати! Как наше руководство отреагировало на то, что у тебя была девушка?

– У тебя была девушка?! – едва не подпрыгнул на месте Инсон.

Дан закатил глаза и раздраженно цокнул:

– Боже! Да никак, если честно. Ничего не спрашивали и ничего не говорили. Может они вообще не читали мои посты и не смотрели влоги, а только образы на фотках рассматривали… и считают Эшли моей сестрой.

– Но ты стер ее фото из блога? – уточнил Дэгон. – Я просто буквально несколько дней назад, когда подтвердили, что ты будешь стажироваться у нас, смотрел твой профиль и не нашел фото с ней, а их раньше прилично было.

Дан кивнул:

– На всякий случай. Решил, что стирать прямо перед дебютом – слишком поздно, поэтому удалил заранее. Не хотелось бы, чтобы ей портили жизнь какие-нибудь сумасшедшие.

Дэгон зачарованно покачал головой, соглашаясь с этим решением, а Инсон раздраженно напомнил о себе:

– У тебя была девушка?! Ты хоть представляешь, какой это грех для айдола?

– Как оказалось – не смертельный, – улыбнулся Дан. – Но я тоже переживал, что не возьмут из-за этого… теперь переживаю, чтобы ее не нашли и не начали как-то хейтить. Она же не знала, что ее бывший рванет покорять корейскую поп-сцену.

– Красивая? – заинтересованно спросил Инсон.

Дан закатил глаза: кто о чем, а семнадцатилетние о девушках, разумеется.

– Да, – ответил Дэгон. – Хочешь покажу? У меня есть сохраненные фото.

Теперь Дан едва не подавился:

– Ты хранишь мои фото?

– Я же предупредил – я твой фанат, – невозмутимо ответил Дэгон, копаясь в телефоне.

Дану оставалось только обалдело смотреть на этих двоих, которые невозмутимо обсуждали, достаточно ли красива Эшли. Еще и вопросы неприличные задавали, но Дан их послал, из чего они сделали вывод, что все у него было.

– А фотографии с рыжей девчонкой ты не удалял? – хитро улыбнулся Дэгон.

Дан отрицательно качнул головой.

– Нет. Она не была моей девушкой, мы просто друзья, – сказал он уверенно, – И, если честно, эта девица сама кого угодно захейтит до психушки.

– Показывай рыжую девчонку! – потребовал Инсон. – Хоть посмотрю на того, кто жил нормальной жизнь, с девушками и выпускными…

Дан нерешительно улыбнулся. Это напомнило ему об одном разговоре, как раз с Инсоном. Он стажировался с тринадцати лет, даже от старших классов отказался, чтобы больше времени уделять тренировкам. Но в свои двадцать с лишним как-то признался Дану, что уже после дебюта пожалел и о ранней стажировке, и о том, что не ходил в нормальную школу. Из-за этого у него не было кучи важных для подростка воспоминаний. Кажется, в этот раз он понимает это уже сейчас.

Глава 8. Оценка

Дан сам взялся помогать Хэвону с отработкой танца. Пел он неплохо, но жутко стеснялся и поэтому лажал скорее из-за волнения, чем из-за низких навыков.

У него красивый голос – достаточно высокий, очень нежный, но при этом совсем не девичий. По звучанию он как какой-нибудь принц из диснеевской сказки. А еще в детстве он работал моделью. Насколько Дан знал, он ходил на кастинги пока была жива бабушка. После ее смерти с ним некому было возиться.

Финансовое состояние семьи Хэвона не особо хорошее. Когда-то они неплохо жили, поэтому у Хэвона есть старший и младший братья, но потом в семье появились крупные финансовые проблемы и сейчас его родители с трудом покрывают расходы на трех детей. Хэвон сам решил проходить прослушивание. Он был маленьким, но ответственным – если он будет трейни в большом агентстве, то родителям проще будет его содержать. Школу и проживание в Сеуле оплачивало агентство, трейни кормили обедами, плюс система поощрения успевающих в виде подарков – обычно это косметика, которую рекламируют айдолы из агентства, так что он и правда немного помог семье. И сейчас он из тех, кто приложит максимум и даже больше, чтобы дебютировать. Так было в прошлый раз и, судя по всему, в этом времени ничего не изменилось.

То, что семья Хэвона не шикует, было заметно просто по его кроссовкам: потрепанные белые найки уже даже не отмывались от въевшейся серости. Поэтому его немного сторонились в среде трейни. Большая часть трейни хотя бы из семей уверенного среднего класса. Быть малообеспеченным в Корее хуже, чем в США. Здесь могут дразнить даже за то, что зимнюю куртку носишь второй год подряд, в США же для славы бедняка нужно быть реально нуждающимся на пособии.

Хэвон старательно занимался, а под надзором Дана дела у него пошли еще быстрее. Он был как раз из тех людей, которые не способны повторить движение, если им не объяснить, как именно оно повторяется. Когда Дан последовательно рассказал, на какую ногу опираться и как вести руку, проблем стало заметно меньше. Это придало парню некоторой уверенности. Даже петь стал лучше.

– А ведь он мог бы взять ту высокую ноту, которую все так старательно пинали друг другу, – внезапно сказал Соджун.

Дан и ему объяснял движения, просто чуть меньше. Соджун из тех трейни, кто занимается здесь ради мечты стать известным, а не богатым. Он из очень обеспеченной семьи, как-то он признался, что до дебюта в группе никогда не ездил на общественном транспорте. Потом пришлось делать вид, что он обычный и он катался вместе со всеми на метро для съемки всяких шоу. И, что удивительно, он очень хорошо дружил с Хэвоном и раньше, в прошлом Дана, и сейчас.

– Высокую ноту? – изобразил непонимание Дан.

– Я всего пару месяцев в старшей группе, поэтому еще совсем недавно занимался вокалом с ним. Он не особо владеет голосом, но если нужно взять высоко – в этом Хэвон очень хорош. Удивительно, как его Юнгхо не сдал… постеснялся, наверное.

– А ты почему не сдал? – чуть сощурился Дан.

Соджун улыбнулся:

– Мне он тоже нравится. Я пытался как-то ему помочь, но он еще и гордый… ну, не советом помочь, – смущенно добавил он.

Дан кивнул, понимая что он имеет ввиду. Если ты сам крутишься в мире больших денег, то ты легко отличишь "своего" по каким-то мелочам. Часам, бижутерии, небрежности по отношению к брендовым футболкам, тот же маникюр. Дан быстро научился все это носить так же небрежно, как и действительно дети богатых родителей. Просто насмотрелся в школе, да и папа его, работая адвокатом, многие эти неписанные правила соблюдал сам и передавал детям. Откровенно говоря, при нынешнем доходе его семьи и тому, как уверенно растет фирма, дети Мэри вполне могут ездить в частную школу на автомобиле с личным водителем. И Дан видел высокий доход семьи в Соджуне, как и он в нем.

– Подарки не принимает? – совсем тихо спросил Дан.

Соджун кивнул. Дан глянул на него с большим уважением.

Вообще, в среде богатых людей не принято заниматься благотворительностью вне финансовой отчетности. Они не раздаривают деньги нуждающимся. Но это вовсе не значит, что богатые наследнички не могут любить дарить подарки. Скорее всего, Соджун банально пытался порадовать парня, с которым ему было приятно общаться. Наверное купил что-то вроде кроссовок… а то и нового телефона – при карманных расходах Соджуна, он мог и такую трату считать незначительной… А Хэвон смутился и отказался от дорогого подарка.

Столкнувшись с ним, Дан даже немного растерялся, если уж быть совсем честным. Одной из целей его приезда в Корею была попытка спасти парня от той стороны шоу-бизнеса, про которую сплетничают, но никогда не дают интервью. Дан был защищен от этого, потому что он американец и его отец адвокат, а вот у Хэвона не было никакой защиты, даже наоборот – это его семья со временем зависела от него.

Но как исправить это? Предупреждать бесполезно, Хэвон пошел на это вынужденно. Выход только попытаться помочь Хэвону стать достаточно сильным, чтобы противостоять этому. Но как? Стать его личным тренером? Дан и сам-то пока плохо понимает, что из его затеи выйдет…

Мысли о возможном будущем пришлось отложить из-за репетиций. Они успели прогнать номер еще несколько раз перед тем, как их вызвали в самый большой репетиционный зал. Обычно его занимают для масштабных репетиций. Перед турами, например.

У зеркальной стены уже стоял стол и два стула, камера на штативе. Трейни немного нервно прохаживались по залу, чтобы не остыть после тренировки, пока ждут начальство.

Продюсер Хван Мунсу вошел стремительно, девушка-менеджер едва поспевала за ним. Туфли на высоких каблуках громко цокали по паркету.

Вик скомандовал и они все выстроились в одну линию, поприветствовали старшего и низко поклонились.

Хван Мунсу считался хорошим продюсером, хотя главным успехом агентства последних лет занимался не он. Но мужские группы – его конек, так что вроде бы все ожидали от его работы хороших результатов. Но не Дан.

В прошлом у группы с самого начала все пошло не так. Не подошел концепт. После двух успешных групп со зрелым концептом и песнями о любви, Хван Мунсу решил сделать их более ориентированными на подростков. И почему-то сначала выбрали образ бунтующих школьников. От бунта в тот момент времени у них был разве что Инсон, умеющий докопаться даже до камня. Все остальные – парад мальчиков-одуванчиков, вежливые детки, хорошие оценки, немало вложенных в образование сил и денег. К тому же – на момент дебюта они не были не то, что друзьями, даже приятелями. Но самое главное было в том, что концепт плохих парней не нравился самим парням, он выглядел устаревшим на тот момент.

Лживость все равно чувствуется через экран, что сказалось на реакции публики. Дебютные продажи не могли сравниться с успехами прошлых групп, что очень огорчило Мунсу. Он на время забросил группу, оставив их в неудачном образе.Так они записали еще два альбома, прежде чем образ сменили. Через два года после дебюта Мунсу ушел, и следующий руководитель смог вывести их группу с позиции провала до уровня лидеров.

Дан не любил Мунсу не только из-за халатности в отношении их группы. Это Мунсу заставил его следовать ненавистному образу. Мунсу отказывал в личном продвижении Дана и Минсока, чтобы брали Намиля. Мунсу появлялся в жизни Дана словно только для того, чтобы рассказать о его никчемности. Тогда ему реально было всего семнадцать лет, слова Мунсу сильно его ранили. Дан голодал, чтобы не поправиться, прятался в мешковатой одежде, чтобы казаться меньше, не ходил в спортзал, хотя ему самому нравилась развитая мускулатура и он хотел бы подкачаться. После ухода Мунсу все равно остались его бывшие подопечные, которые продолжали требовать от него этого же образа, хотя следующий продюсер давал им гораздо больше свободы. Поэтому Дан затаил на Мунсу практически детскую обиду.

Ему казалось, что он проработал это с психологом в прошлой жизни. Но сейчас, снова увидев этого человека, Дан осознал, насколько сложно ему будет. По телу даже мурашки пошли – словно шерсть дыбом встала.

Включили камеру, музыку и они начали выступление. Они пели без микрофонов, звук отражался от пустых стен, а шаги по паркету иногда заглушали музыку. Но справились вроде неплохо. В себе Дан точно уверен. На время выступления он отстранился от своих мыслей и просто показал свои способности.

Закончив, трейни снова выстроились в линию. Тяжело дышащую линию. Мунсу смотрел то в свой блокнот, то на них, но вообще заметок он сделал немного.

– Даниэль… – произнес он неспешно, – Стоит признать, что работаешь ты очень профессионально. Вокал, танец, подача себя, про невероятный визуал даже говорить не стоит – все на высоте. Хочу чтобы все понимали, что это – ваш образец. Он звучит, двигается и ведет себя как действующий опытный айдол. Посмотрите – у него даже дыхание все еще достаточно ровное, чтобы он мог исполнить еще такой же номер вживую. Вы же все пока не выдержите выступления в туре. Даниэль, можешь пока сесть. Следующий, кого хочу выделить – Виктор…

Дан послушно отошел к стенке и сел на пол, скрестив ноги. Все иначе. Раньше он был наивным ребенком, которого взяли просто за внешность, сейчас он может за себя постоять. Но все равно в голове была только одна мысль: как сменить продюсера?

Дан почти не слушал, что там Мунсу говорил остальным. Вызывал в определенном порядке – от тех, кто достоин похвалы к отстающим. Стоит отдать должное – Мунсу знал их всех по именам. У него на столе, конечно, лежала шпаргалка с их портфолио – имена, фото и внутренняя информация от учителей, – но он точно знал, о ком говорит. Иногда сверялся с именами, но обращался ко всем точно зная, кто есть кто. Смотрел записи с оценивания, видимо

Это ежемесячная проверка навыков. Ее проводят обычно в конце месяца, она состоит из нескольких частей. Основная – перед парой судей и камерой все трейни выступают с одним или несколькими номерами по очереди, иногда ставится общий танцевальный номер. Все на запись, разумеется. По этим роликам в агентстве потом оценивают рост стажеров и, если кто-то не улучшается на протяжении нескольких процедур оценки, его отправляют домой. Еще в это время их взвешивают, измеряют рост, делают фото – отслеживают, как они меняются внешне. Поэтому портфолио обновляют тоже каждый месяц.

К удивлению Дана, предпоследним называли Намиля. Вообще, он хорошо танцует. Занимался не так долго, как Дэгон – лет пять от силы, но тело контролирует очень хорошо. Плюс его мотивация и желание быть первым. Намиль все же невероятно упорен. Когда в агентстве поняли, что парень реально готов пахать в танцевальном классе, они переподписали его контракт: со своего шестнадцатилетия, то есть больше года, он является практически работником агентства КАС. Он уже не может просто сменить агентство, сумма неустойки в его случае действительно огромна. Но за это агентство вкладывает в него деньги, обучая танцам отдельно.

В прошлом его постоянно хвалили, тщательно готовили центр группы. Танцует хорошо, внешность очень даже позволяет, осталось только вселить уверенность в себе. Намиля редко критиковали прилюдно. Тоже доставалось, конечно, но в меньшем количестве. А тут – назвали в числе последних, как отстающего.

– Ты теряешься на фоне Даниэля и Дэгона, – прямо сказал Мунсу, – Ты хорошо двигаешься, но не хватает экспрессии, чтобы ты привлекал к себе столько же внимания, сколько и они. Когда смотрел твои отчетные выступления – ты выглядел ярко, но в группе так не кажется. Кроме того – рэп. Он звучит недостаточно четко. Особенно на контрасте с Чхансу.

Намиль покаянно опустил голову. Выглядел он так, будто вот-вот заплачет. Стало даже немного жаль его. Это ведь не его вина, что в агентстве решили сменить фаворитов. Если Дэгон делает пластику, он становится очень удачным кандидатом. Очень хорошо танцует, хорошо поет, плюс рост. Кореец ростом метр девяносто – это еще поискать нужно. Когда эти метр девяносто взлетают в воздух с изяществом настоящего артиста балета – это красиво. Приземляется он, правда, в соответствии со своим весом. Громко. Но это мелочи.

А тут еще Дан. Высокий, привлекательный и уже известный. И, что наверняка важнее всего – он умеет вести себя на сцене. Сценическое присутствие – это скорее опыт, чем навык. У Дана это есть. Он знает, что это заметно – он выглядит перед камерой, как опытный артист.

Сейчас Дан даже понял, что блог и модельная карьера тут тоже помогают ему скрывать свой странный опыт. Когда он начинал, как модель, он нервничал, потому что ему это было в новинку. Теперь же он свою уверенность оправдывает тем, что привык к толпе и камерам, поэтому не волнуется. Он-то привык, конечно, но вообще-то еще в прошлой жизни.

Когда с разбором ошибок было покончено, Мунсу начал говорить уже более важные вещи. О том, что состав предварительный, что акцент будет на танцах и вокале, а концепт, скорее всего, останется дерзким и бунтарским.

Когда Вик спросил о том, смогут ли они писать песни для альбома, Мунсу ответил, что да, но только в качестве наполнения – главные треки будет выбирать агентство. А когда Дан спросил, могут ли они влиять на концепцию и выбор песен, Мунсу улыбнулся елейной улыбкой:

– Нет. У вас недостаточной квалификации, чтобы принимать подобные решения.

Глава 9. Роскошь и нищета

Найти Минсока Дан пытался еще в Нью-Йорке. В отличие от Хэвона, который стал трейни очень рано и информации в сети о нем нет и быть не может, Минсок жил как обычный парень. Дан знал, что у него была инста до того, как он дебютировал, что аккаунт был открытый, но вот беда – он начисто не помнил, какой там был ник.

Пытался найти его как танцора, потому что Минсок занимался хореографией очень плотно, в том числе участвовал в конкурсах. А после окончания школы – то есть уже больше года – он подрабатывал в танцевальной массовке в одной наемной команде. И эта команда даже работала с агентством КАС. Проверив все, что мог вспомнить, Дан ни нашел ни одного упоминания Минсока, ни одной его фотографии. Дан даже помнил название ресторана, где Минсок работал официантом – они ходили туда несколько раз, хозяин всегда был им рад. До отъезда родителей Дан ходил в тот ресторан трижды, но Минсоком там и не пахло. Судя по всему, что-то изменилось в этой жизни и жизнь его друга поменялась не меньше, чем жизнь самого Дана. Появились даже панические мысли, что с другом могло случиться что-то еще до их встречи. Волнение было настолько сильным, что он даже подумывал рискнуть и обратиться в детективное агентство, но останавливала полная невозможность как-то объяснить причину этого поиска. Все тайное становится явным и у Дана нет не-паранормальных причин искать парня, которого он не знает.

Тут неожиданно Дану помог Дэгон. На следующий день после встречи с продюсером Мунсу, Дан вернулся к ведению блога. В том смысле, что начал записывать сториз – основная рабочая задача для большинства блогеров. Он даже немного скучал по тому времени, когда этого инструмента еще не было и можно было приготовить несколько фото и публиковать их постами раз в день-два. Теперь ведение блога стало действительно работой.

Он был не из тех, кто ведет сториз подробно. В районе десяти видео за день, если ему не заплатили за определенную историю, которую нужно показать. Например, процесс подготовки к дефиле, реклама товара или вечеринка. Но сейчас Дан понимал, что многим интересно, как выглядит жизнь трейни и поэтому он потихоньку записывал видео с утра.

Вообще, запись видео – это не сложно, если приноровиться. Дома ставил камеру на штатив и по чуть-чуть записывал свое утро – как умывается и ухаживает за кожей, как наскоро, руками, укладывает волосы, завтракает и одевается, кусочек дороги в машине, его вхождение в агентство. Самым сложным было не засветить вид из окна тетиной квартиры. Квартира в Каннам, панорамные окна, по виду можно вычислить в каком доме он живет, а Дану это не нужно. У агентства записывать видео ему помогала Сонхи, внутри он пользовался штативами – притащил с собой два, для съемки с пола и высокую треногу. Парни косились на него с любопытством, но вопросы особо не задавали.

По договору, Дан не может показывать в блоге репетиции других трейни без разрешения агентства, а также нельзя показывать занятия с преподавателями и вообще весь персонал. Поэтому внутри и снимать-то мало что можно. Когда время приближалось к двенадцати, он решил, что кадров хватит и ушел в отдельную комнату, они теоретически предназначены для самостоятельных занятий вокалом, а еще для учебы – уроки там делать, или язык изучать. Это небольшие комнатки, нередко даже без окон, но в них всегда есть большое зеркало, стол и три-четыре стула вокруг.

Дэгон, пообещав молчать, пошел с Даном – ему было интересно, как происходит процесс записи и подготовки контента. Это заняло где-то полчаса. Дан быстро записал разговорное видео, объясняя примерно что происходит, совместил кусочки записанного, ускорил их, наложил музыку, быстренько друг за другом все это выложил, сделал селфи, выложил и его.

И, пока он работал в телефоне, Дэгон задавал ему вопросы и что-то рассказывал сам. В том числе – решил познакомить Дана с миром корейского андеграунда – то, что не так-то просто найти, если ты не крутишься в этих тусовках. И в том числе скинул ему инста-аккаунт сеульской команды уличных танцев.

Минсок занимался танцами с детства и, хотя он всегда тяготел к уличным стилям, все же был "тепличным" танцоров. В том смысле, что он занимался этим пусть и профессионально, но подчеркнуто правильно – в школах, с учителями, принимал участие в официальных конкурсах, потому изучал хореографию в колледже. А тут Дан увидел его в составе действительно уличной команды. Бешенная энергетика, жесткие движения, Минсок танцевал классический уличный брейк и явно кайфовал от этого.

Перед обедом Сонхи увезла Дана в салон красоты – ему к завтрашнему дню нужно привести себя впорядок. Так как съемка на пляже и частично в воде, на всякий случай надо бы удалить волосы. Дан еще год назад начал процедуры электроэпиляции, так что сейчас ехал на первую процедуру в Корее – чтобы ему за раз удалило то немногое, что успело вырасти. Плюс кожу в порядок привести.

Пока ехали на место по сеульским пробкам, Дан ковырялся в инсте, рассматривая страницу той команды. Страница полностью на корейском, вместо имен – прозвища, как зачастую корейцы себе и представляют мир хип-хоп культуры. Минсок выступал под псевдонимом TigerM. А еще рядом с ним была девушка, которую Дан меньше всего ожидал увидеть.

У Минсока есть младшая сестра. Дан знал ее и раньше – милая девушка, он с ней встречался от силы раз десять. Она не танцевала. Тогда. Но сейчас перепутать было сложно – они ведь практически на одно лицо, как ее не узнать? Дан искал и ее аккаунт до этого, надеялся так выйти на Минсока, но по имени ничего не нашел. Но сейчас аккаунт Миён был отмечен в комментариях, так что Дан просто перешел по ссылке. В отличие от скрытного брата, Миён явно пыталась вести соцсети достаточно откровенно, публикуя не только селфи, но и короткие тексты.

Судя по ним, Миён доучивается в обычной муниципальной школе, а Минсок учится в кулинарном училище. Это заставило Дана немало удивиться. А как же его страсть к хореографии? Что произошло?

У Миён подписчиков не сказать, что мало – чуть меньше тысячи. Дан пролистал аккаунт туда-обратно и сделал то, что делать не следовало. Он подписался на нее.

Наверное сказалась радость из-за того, что он все же нашел Минсока. Но подписка была ошибкой и Дан это осознал не сразу. Просто так вышло, что он листал страничку Миён как раз когда Сонхи уже парковалась у салона красоты. Дан быстро нажал кнопку подписки, закрыл приложение и вылез из машины.

Как и у многих блогеров, у Дана было немного подписок – чуть меньше ста. И это число не менялось уже несколько месяцев. Почти все люди там – либо американские блогеры, либо модели, либо люди из модной индустрии. Для всего остального есть другой, закрытый аккаунт, где Дан не публикует фотографии, но общается с людьми. И надо было с него подписываться на Миён, но сразу об этом он почему-то не подумал.

Поэтому, когда он располагался на кресле в одних трусах, ожидая начала процедуры, в комнату ввалилась Сонхи.

– Ты чего? – удивился Дан.

– Пришла узнать, чем тебе эта милая девочка так не угодила?

Дан непонимающе моргнул, а Сонхи вежливо пояснила:

– Ты подписался на симпатичную местную девчонку. Если хотел проверить уровень своего влияния – поздравляю, он высокий. У тебя под последним постом вопросы “Кто она?”, а у нее – “Как его охмурила?”.

Дан в ужасе выдохнул, закрыл глаза и несколько раз побился затылком о подголовник кресла. Подголовник мягкий, так что особого воспитательного эффекта это возымело.

– Я не подумал, – признался он. – Просто смотрел по ссылке Дэгона аккаунт уличных танцоров, перешел на нее, а тут мы подъезжаем, надо выходить и я… подписался.

Сонхи укоризненно покачала головой. И без слов протянула телефон:

– Сделай с этим что-нибудь, пока это окончательно не вышло из под контроля. Ты приехал в Корею и теперь наши относятся к тебе, как к айдолу. Учти это, пожалуйста.

Дан покаянно кивнул, взял телефон и задумался на минутку. Мастер при этом уже начала работать – она работает с айдолами, так что его разборки с менеджером ей менее интересны, чем погода за окном. Она просто начала колоть его иголкой без предупреждения. Любимый корейский сервис: в США бы сначала раз пять предупредили, что будет немного больно.

Если Дан хотел подружиться с Минсоком, получилось так себе. Скорее всего, сейчас его сестру атакует куча не совсем адекватных девиц, которые сначала наводят суету, а потом уже разбираются в ситуации. Сонхи права – пока он был в США, они воспринимали его как иностранную знаменитость, но он объявил, что стал трейни, и тут же стал местным. А у айдолов не может быть отношений. Фотосессии ему простят – работа такая, а вот добавления в друзья неизвестной (и симпатичной) местной девчонки – это другое. Это личное. Так что нужно как-то эту ситуацию разрулить. Пост – не лучший вариант, там сложнее выразить эмоции, а через них проще заставить людей думать так же, как ты. Значит – сториз. Снимать сториз, пока ему волосы на ногах удаляют? Чего не сделаешь ради прошлой дружбы…

Вообще, он не особо чувствителен к боли, но тут же как повезет – вроде не больно, а потом как-то особенно болезненно. В целом, терпимо, Дан иногда даже книги читает в таком положении, но не говорит же. А тут пришлось. Обезболивание ему не делали из-за того, что удалять нужно немногочисленные волоски практически по всему телу – остатки, так сказать.

Дан проверил свой внешний вид – поправил как смог волосы, покусал губы, чтобы те были чуть ярче, а то что-то с этими тренировками какой-то блеклый, и потом уже начал записывать видео.

Объяснять ситуацию – скучно и не вызовет нужного отклика. Поэтому Дан сам "наехал" на подписчиков. Сначала укоризненно и молча посмотрел в камеру в течении тридцати секунд, а потом уже записал разговор:

– И что творите? Подумаешь – подписался на девушку. Что за военные действия на пустом месте? Там человек наверное уже в шоке.

И улыбка. Типа не злишься, и не в ужасе от происходящего, а просто журишь паникеров. Получилось записать с первого раза. Второе видео уже далось сложнее – мастер начала подчищать волоски в особенно чувствительных местах, а ждать окончания Дан не хотел. Все равно сказать нужно так, чтобы звучало хорошо. После наезда на подписчиков, все же нужно прояснить ситуацию, поэтому он рассказал то же, что и Сонхи: что нашел ее через аккаунт уличных танцоров, его отвлекли и он, чтобы не потерять человека, который его заинтересовал, подписался. В последнем коротком видео мстительно добавил, что теперь точно не отпишется.

– Как ты ловко переложил вину на подписчиков, – иронично сказала девушка-мастер.

– Простым объяснения они бы не поверили, – вздохнул Дан. – А что, плохо звучит?

– Нормально. Но я не думаю, что девчонку оставят в покое: у некоторых сто процентов появятся теории, что это было спланировано, вы давно знакомы, женаты и у вас трое детей, – усмехнулась мастер.

– Мне семнадцать, ей явно не больше, – саркастично напомнил Дан.

– И что? Слухам плевать на здравый смысл, – сказала девушка и как-то особенно болезненно воткнула в него иголку.

Дан охнул. Но все же отредактировал видео и выложил их друг за другом. Только после этого открыл профиль Миён. Ее страничка выросла с тысячи до десяти тысяч подписчиков. Сколько прошло времени? Не больше часа. Самое неприятное, конечно, творилось в комментариях. Дан не стал это читать, написал сообщение первым. Просто и лаконично:

"Привет. Прости, я не подумал о последствиях. Чем я могу загладить вину?".

Отложил телефон, ожидая что Миён ему не скоро ответит, но она написала уже через минуту.

"Автограф Наны и селфи с тобой во время ужина, привези его на четыре персоны по этому адресу"

Дан от неожиданности аж закашлялся. Не от того, что она ответила, а потому что девушка действительно написала адрес. Наверное свой.

Дан теперь написал уже Сонхи – может ли она достать автограф Наны. Нана была самой популярной участницей группы AXIS и Дан с ней познакомиться не успел. В этом времени. В прошлом они неплохо общались.

Сонхи уточнила – сколько по времени он пробудет здесь, сказала что отлучится, а через час, когда Дана выпустили на волю без волос и после массажа, вручила ему подписанную открытку с Наной.

– Как? – удивился Дан. – Как ты сделала это за час?

Сонхи расхохоталась:

– Тут просто повезло. Моя подруга – их менеджер. Я ей написала, она сказала где они, я подъехала туда и забрала открытку. Но ты должен Нане подарок. Она сказала, что хочет сюрприз.

– И что мне ей подарить? – удивился Дан. – Во сколько оценивается автограф?

– Не знаю даже, – честно сказала Сонхи. – Букет цветов?

Дан задумался, пока они шли к машине и садились внутрь. Нана вообще приятный в общении человек. Из тех людей, которых индустрия мало изменила. По крайней мере – она такой была в его памяти, сейчас он вообще ни в чем не уверен. Но почему бы не сделать девушке подарок?

– Давай заедем в Hermes. Вроде вышли новые платки. Думаю, это будет неплохим подарком для Наны.

Сонхи кинула в его сторону удивленный взгляд, но кивнула. До огромного магазина от салона красоты было недалеко – так уж совпало. Дан выскочил из машины, смело вошел внутрь и сразу направился к продавцу.

– Нужны платки Carres, – уверенно заявил он сразу после приветствия.

Девушка расплылась в улыбке, тут же повела его в нужную сторону, показывая те модели, что есть в наличии.

[*Шелковые платки Carres от Hermes чаще всего можно купить без всякой очереди. Суть этих платков в том, что они ручной работы, супер-качественные и дизайны их меняются каждый год. Поэтому, в некотором роде, являются коллекционной вещью. Для тех, кто не знает, что вообще за марка Hermes – это такой привилегированный снобский люкс, от которого все хотят купить сумку – Келли или Биркин. И эти сумки купить – настоящий квест для богатых. Их не продают, если ты никогда ничего не покупал у бренда, к тому же продают не каждому, не всегда есть возможность выбрать цвет и размер. В общем, охота за Биркин – это скорее про процесс, чем саму цель)). Хотя сумки качественные и, если ей требуется ремонт, бренд сделает это бесплатно (без фанатизма, конечно: если вы ее сожгли, то восстанавливать там нечего, а вот подправить царапину, заменить заедающий замок или нечаянно оторванную пряжку – это можно).*]

Дан не очень любил делать такие покупки, но он из Нью-Йорка привез двадцать бутылок коллекционного виски на подарки, а для женщин почему-то ничего не купил. Точнее – он привез несколько упакованных сумок Луи Виттон, но это действительно шикарные подарки, такие дарить айдолу за услугу, пусть и с прицелом на будущую дружбу… еще не так поймут.

Поэтому сейчас он, чтобы не ездить в Hermes еще раз, забрал сразу все модели платков по одному экземпляру.

– Все, или хотите что-то еще? – вежливо улыбнулась девушка.

Дан, не моргнув глазом, уверенно сказал:

– Только если сумка Kelly 40 или 50, в черном, темно-сером или темно-коричневом цвете, – и милая улыбка.

У него была небольшая история покупок в Hermes, потому что он дарил Мэри их ремень и кошелек в честь поступления – чтобы она в снобский университет Лиги Плюща ходила с чем-то достаточно снобским. И еще он покупал платки в Париже, чтобы подарить маме и тете как парижский сувенир. И в Париже же спрашивал определенную сумку. Эту. В подарок тете Нари.

Для американской родни бренды не имеют принципиально важного значения, особенно для мамы. У нее есть немало дорогих вещей, но почти все они – выходные, чтобы составлять папе компанию на вечеринках. Есть и просто вещи на каждый день, но их немного. Но это в США. В Корее брендовые вещи являются важным показателем статуса, а тетя работает в сфере, где статус важен. Но все же зарабатывает она не настолько много, чтобы покупать себе сумки за десять тысяч долларов. И Дан давно хотел подарить ей такую сумку.

Он был уверен, что ему откажут. Но девушка задумалась на секунду, улыбнулась и указала на дверь отдельного кабинета:

– Пройдемте. Думаю, у нас есть что вам предложить.

В Hermes он еще не был в отдельном кабинете, хотя обычно именно так обслуживают покупателей люкса – заводят в отдельную комнату и приносят вещи по запросу. Это небольшое, уютно обставленное помещение: пара диванов, низкий столик, на подносе стоят стеклянные бутылки с минеральной водой, на стенах несколько картин, на полках безделушки производства бренда и фото рекламных кампаний в рамочках. Дану предложили напиток на выбор. В Европе его вечно пытались напоить шампанским – там на его возраст традиционно плевали прямо с Эйфелевой башни и наливать побаивались только на официальных вечеринках. А вот в Сеуле можно было выпить минеральной воды или кофе. Дан выбрал первое.

Через минут пять в комнату вошла та же девушка, неся в руках большую оранжевую коробку. Коробка заняла место на столе, девушка сняла крышку и несколько слоев упаковочной бумаги и показала Дану черную модель нужной ему сумки.

– Телячья кожа, – девушка вытащила сумку из коробки, протягивая Дану, – Размер сорок.

Дан взял сумку в руки на несколько секунд – просто провернул вокруг. Сумка как сумка. За год в этом бизнесе он вроде начал разбираться в люксовых вещах, но всеобщей истерии вокруг этих моделей не понимал. Но… это плата за престиж.

– Я беру, – улыбнулся Дан.

Оставив в бутике неприлично огромную сумму денег, Дан вышел на улицу с ворохом пакетов. И немного обалдевший. Что-то сегодня у него много неожиданностей.

В агентство он вернулся одновременно со школьниками. Они – уставшие после занятий, Дан – немного странно выглядящий после всех косметических манипуляций с его лицом. Но мыслями он был далек от тренировок.

Он все думал о Минсоке и его сестре. Странное волнение, приправленное непониманием – для чего она реально его позвала? Вот так просто пригласить неизвестного парня домой? Ну и что, что он блогер?

И все же ушел с репетиции вместе с учителем, сославшись на дела. Когда он продиктовал Сонхи адрес, она удивленно повернулась к нему.

– Что? – спросил он.

– Это… весьма бедный квартал, – осторожно ответила Сонхи.

Дан обеспокоенно выдохнул: бедный квартал? Неожиданно, но зато многое встает на свои места.

– Все равно поехали.

– Зачем тебе это? – спросила она, трогаясь с места.

Дан замялся на несколько секунд, а потом начал говорить. Ложь придумывалась легко и готовить ее было просто, потому что в нее самому легко поверить:

– Веришь в интуицию? Я многое в своей жизни сделал по наитию. Или не сделал в случаях, когда все считали, что стоило бы… обычно оказывался прав. Я почему-то уверен, что должен там быть. Глупо, но я себе доверяю.

Сонхи удивленно на него покосилась, но говорить ничего не стала. Доставку ужина Дан заказал не в сам дом, а к их машине. Когда они подъехали, доставщика еще не было на месте.

Дан в своей прошлой жизни всего пару раз бывал в подобных районах, еще тетя и бабушка о них рассказывали. Это район старой застройки. Не древней, а именно старой. Домишки, которые на разный лад понастроили после войны, ютились на косых улочках. Пешеходных тротуаров как таковых нет, а улицы в некоторых местах такие узкие, что автомобиль едва не скребет боковыми зеркалами по стенам. И это холмистая местность, поэтому и дома – то ниже, то выше. Где повыше – жилье подороже, где пониже – дешевле из-за неистребимой плесени. В этих домиках редко когда есть знаменитые корейские теплые полы, не везде проведен газ, нет горячей воды, проблема даже с мусорными баками и канализацией. Это не трущобы – здесь нет преступности, городские службы старательно сметают грязь со старых улочек, люди в своем большинстве весьма добродушны. Но это – не-парадный Сеул. Насколько Дан знал, примерно в этих годах эти улочки и перестали показывать в дорамах по требованию правительства. Потом выйдет фильм "Паразиты" и о поразительном соседстве богатых и бедных снова заговорят. Постепенно такие кварталы расселяют в новостройки, но не всегда дело идет гладко. Ожидаемо, что далеко не все готовы менять свой пусть и старенький, но двухэтажный домик у земли на квартиру этаже так на пятнадцатом. Большая часть домов здесь в собственности жильцов, но активно сдаются дополнительные помещения. Как подвальные, так и чердачные. И вовсе не факт, что на крыше жить будет приятнее, чем в полуподвале.

Раньше Дан не был знаком с людьми, которые бы жили в таких кварталах. Даже семья Хэвона, пусть и считалась бедной, таковой не являлась. А вот семья Минсока, судя по всему, в этом времени оказалась в достаточно бедственном положении.

Глава 10. Интуиция

Доставка подъехала быстро, Дан оставил курьеру чаевые, хотя это и не было принято. Парень смерил его внимательным взглядом, явно принял за богатенького идиота и деньги забрал. Даже Сонхи посмотрела с удивлением – в Корее редко соглашаются взять чаевые, это считается чем-то неприличным.

– Там внизу был магазинчик со столиками, – сказал Дан Сонхи.

– Я здесь подожду, – прервала его она.

– Да брось. Не убьют же они меня, – со смешком сказал Дан.

– Но вдруг выгонят? Нет, я лучше подожду здесь.

Дан вздохнул и решил зайти с другой стороны:

– Мне будет неуютно, что ты ждешь в машине. Давай тогда так – если я не выйду минут через десять, то едь к тому магазину и купи себе айс американо. Не думаю, что здесь эти пакеты хуже, чем в других местах.

Сонхи улыбнулась ему и кивнула:

– Хорошо. Но будь на связи.

Дан улыбнулся, подхватил второй пакет с заказом и направился по ступеням к нужной двери. Ждали доставки они не долго – минут пять максимум, но Дана явно успели заметить и, когда он только подошел к дверям, они распахнулись настежь.

Миён с ним одного возраста. Она довольно высокая для кореянки – где-то около метр семидесяти, худенькая и симпатичная. Встречала она Дана в старых спортивных штанах с вытянутыми коленями и футболке, которая тоже явно знавала лучшие времена.

– Надо же… настоящий, – удивленно выдохнула она. – Я была уверена, что не приедешь. Проходи.

Она чуть отошла в сторону, позволяя ему войти в дом, и одновременно заорала во всю мощь своих легких:

– Минсо-о-ок! Минсок, у нас гости!

От такого громкого ора Дан едва не подпрыгнул.

– Проходи, кухня там, – указала ему направление Миён.

Дан прошел по узком коридору к раздвижным дверям. Домик был чистым, но действительно старым. Стены красили недавно, а вот пол выглядит очень потертым, кухонные шкафчики на кухне явно пытались привести в порядок покраской, но некоторые дверцы прикрутить не удалось и поэтому это теперь полки. Когда Дан только зашел на кухню, у него между ног прошмыгнул кот. Обычный такой дворовой – пятнистый и с любопытной, чуть вытянутой мордочкой. Дан выставил на стол пакеты с доставкой, а потом развернулся, достал из кармана карточку с автографом Наны и протянул ее Миён.

– Ух ты! – искренне обрадовалась она. – Настоящая?

Дан улыбнулся и кивнул:

– Да. Но, даже если не так, ты бы все равно не отличила.

Миён смешно надула губы, принимая его правоту, но карточку продолжала рассматривать с любопытством. Это тоже необычно, ведь Нана – королева милого концепта, в свои двадцать пять успешно косит под девочку-подростка и популярна больше среди взрослых, чем у молодых девчонок.

– Тебе нравится Нана? – спросил Дан, чтобы чем-то заполнить тишину.

– Да… – восхищенно протянула Миён. – Она смелая и сильная, но при этом остается милой и женственной, я так не могу, но очень бы хотела.

Дан удивленно вздернул брови: неожиданно.

Сказать, что ему было неловко – это ничего не сказать. Стоит на чужой кухне, Миён восторженно пялится на карточку, Дану об ноги трется их кот.

Послышались шаги по скрипящему полу, и уже через несколько секунд на кухню вошел Минсок.

В целом, Дан хорошо его запомнил, а он словно остался прежним. Выше среднего роста – помнится, он был совсем немного ниже Дана. У него необычная внешность: настолько идеальная, что кажется невзрачной – так, кажется, однажды описали его в агентстве. Он действительно красив какой-то аристократической привлекательностью – тонкий нос, высокие скулы, губы идеальной формы, большие глаза. Но он, обладая всем этим, парадоксально умудрялся оставаться незаметным в толпе. Раньше.

Что-то добавило его внешности акцента. Какой-то внутренний надлом, дерзость, или что там еще. Он вошел на кухню немного лениво, засунув руки в карманы свободных шорт. Широкие плечи заметно распирали футболку.

– Это кто? – не совсем вежливо спросил Минсок.

– Это Даниэль Хан, – ответила Миён, – Он подписался на меня в инсте, из-за чего мне стали угрожать скорой смертью, поэтому, в качестве извинений, он привез вкусный ужин и автограф Наны. Смотри, какая красивая!

И Миён сунула брату под нос картонку, тот от неожиданности даже отшатнулся.

– Ага, красивая, – выдохнул он и просто подошел к Дану, протягивая руку: – Минсок.

– Дан.

Он пожал руку, а когда собрался ее отпустить, Минсок сжал ладонь еще крепче, сощурился и с некоторой угрозой спросил:

– Что она там говорила про угрозы смерти?

Дан смущенно улыбнулся, а Миён поспешно сказала:

– Он извинился! К тому же – сейчас он сядет за стол и расскажет мне, как стать популярной блогершей. Что ты там заказал? Распакуйте, а я пойду карточку Наны спрячу.

Когда Миён ушла, Дану пришлось снова объяснять ситуацию, только теперь Минсоку. Тот рассматривал его с явным скепсисом, примерно как курьер, который принял чаевые. У него буквально на лице крупными буквами был написан диагноз для Дана: глупый богатенький американец.

Миён вернулась быстро и тут же начала приставать к Дану с вопросами: как вести блог, что выкладывать, что рассказывать. Он отвечал ей честно, что заметно огорчало девушку. Кажется, она надеялась, что есть какой-то волшебный способ обрести богатство и популярность. Причем даже не в духе каких-то действий, а скорее из серии "поймай в полнолуние зеленую жабу, спой ей песню о больших деньгах и поцелуй в пузико". У Дана такого рецепта ожидаемое не было.

Минсок, первоначально смотревший на Дана с явным недовольством, за время ужина будто оттаял. Начал чаще улыбаться и уже явно посмеивался над своей сестрой, которая хотела добиться всего максимально легким способом. Когда с ужином было покончено, Минсок встал из-за стола и предложил:

– Покурим?

Дан кивнул. Он не курил, но понял все иначе: поговорим.

Они вышли на улицу и Минсок присел на косую скамейку, доставая из кармана пачку сигарет.

– Думаю, ты не куришь, – уверенно сказал он.

– Разумеется, – кивнул Дан. – И никому не советую.

– Должны же в моей жизни быть хоть какие-то радости, – парировал Минсок.

Дан бросил на него быстрый взгляд. Решал – говорить, или промолчать. Как часто бывает в таких ситуациях, у Дана уже в голове формировался клубок полуправды, произнеся который, он сможет понять, что случилось с Минсоком и его семьей. Но гораздо важнее другой вопрос: должен ли он это делать? Вообще что он может тут сделать? Тащить Минсока на прослушивание и уговаривать стать айдолом? Или оставить его здесь, доучиваться на повара? Готовить он тоже всегда любил, так что все не так уж плохо… но ведь танцы всегда были страстью Минсока, о чем свидетельствует и то, что он даже сейчас находит время на репетиции с командой. С другой стороны – он ведь почему-то решил уйти из жизни, будучи популярным айдолом и одним из лучших танцоров на к-поп сцене, не лучше ли ему держаться от сцены подальше? И…

Дан хотел его спасти в условном будущем, а сейчас отчетливо понял, что бывшему другу нужна его помощь уже сейчас – от хорошей жизни в таких домах не живут и сигареты в двадцать лет не смолят с профессионализмом бывалого курильщика. И это Минсок, который больше всех в группе агитировал за здоровый образ жизни! Но что Дан может сделать? Дать денег? Минсок и не возьмет, и это… временная мера. Надо бы помочь ему как-то устроиться, найти себя… но как?

– Что молчишь? – хмыкнул Минсок. – Хоть в курсе был, что в Сеуле такие районы есть?

– В курсе, – просто ответил Дан. – Но, когда видел записи с тобой, представить такое не мог. Почему вы здесь? И как давно?

Минсок хмыкнул:

– С чего взял? Может я родился здесь?

Дан покачал головой:

– Меня учили профессионалы и своих я вижу. Скажу встать в первую позицию, ты ведь идеально ровно стопы выставишь, не так ли?

Минсок расхохотался:

– А, вот какой профессионализм.

[*Чаще всего человека, который занимался танцами на профессиональном уровне, можно отличить в толпе самоучек. Тут и выворотность стоп – то самое умение вставать в балетные позиции, чему обучают не только в балете, и то, как интуитивно тянут носок, и как сохраняют осанку, а иногда это и привычка начинать только с правой ноги. Многое зависит, конечно, каким стилем человек занимался и как долго, но именно у профессионалов есть свои правила, которые за годы обучения становятся чем-то интуитивным. И да, в к-поп танцах тоже можно уловить, кто учился только в агентстве, а у кого за плечами серьезная профессиональная школа.*]

– Сколько лет занимался танцами?

– Десять, – улыбнулся Минсок. – Забавно… неужели так легко отличить?

– Мне – возможно. Но многие в группе трейни не поймут. Просто это видно, когда базу в голову только что не вколачивали.

– Почему же? Вполне вколачивали, – хмыкнул Минсок, – Указкой по пятой точке, если что-то делаешь не так, как должно быть.

Дан нерешительно улыбнулся: его учили этому уже во взрослом возрасте, поэтому обошлось без указки.

– Так что, расскажешь? – нерешительно напомнил о теме разговора он.

Минсок с наслаждением затянулся и медленно выдохнул. Сигареты у него достаточно легкие, пахнут чем-то почти фруктовым, но все равно неприятно. У Дана нет курильщиков ни в семье, ни среди друзей, поэтому от запаха табака он банально отвык.

– А что рассказывать? – криво усмехнулся Минсок. – Жили неплохо. Но однажды мы с Миён и мамой ушли по магазинам, а когда вернулись домой, обнаружили, что наш дом сгорел. И соседние тоже. И мой папа был в этом доме.

Дан в ужасе уставился на Минсока, а он спокойно продолжил:

– Мама перенервничала, попала в больницу. Плюс похороны, у нас был кредит на бытовую технику. В общем, когда страховку получили, хватило только на вот эту халупу. Ну а потом… мама никогда много не зарабатывала, мы жили практически полностью на папину зарплату. Так что… думаю, дальше все понятно.

Дан огорченно кивнул. Действительно понятно. Если семья теряет основной источник заработка, да еще после такой трагедии, то там уже не до кружков по интересам.

– Соболезную, – осторожно произнес Дан, а после добавил: – Но танцуешь ты все равно классно.

Тот усмехнулся:

– Что, лучше, чем трейни в КАС?

Дан тоже улыбнулся:

– Смотря в чем. В уличном стиле ты лучший. Но в более классических вариантах есть один парень, который оставит тебя далеко позади.

Минсок тихо засмеялся, согласно покачал головой, еще раз затянулся, потушил бычок об угол скамейки, но не выкинул – здесь некуда.

– Так что там с сестрой? Что за пожелания смерти?

– Утихнет само, – честно сказал Дан. – Я подумал, что она напугалась, поэтому и извинялся, а она, кажется…

– Наслаждается? – хмыкнул Минсок, – Ага. Когда-то я мечтал стать айдолом, чтобы танцевать, а сейчас Миён мечтает стать айдолом, чтобы разбогатеть. Почему-то втемяшила себе в голову, что может стать как Айю… хотя поет, откровенно говоря, далеко не как Айю. [*IU – корейская певица, в данном контексте важно, что история ее успеха – это про бедную девчонку, которая смогла стать известной.*]

Дан засмеялся, но все же уточнил:

– А ты? Айдолом стать не хочешь больше?

– Дорогое удовольствие – быть трейни, – уклончиво ответил Минсок. – А гарантий дебюта – никаких. А эти пожелания смерти точно не опасны? Мало ли…

– Все может быть, – честно ответил Дан. – Я сделал запись о том, что это было случайностью, но…

Тут он замолчал на секунду. Он пока не знает, что делать с Минсоком. Ситуация настолько неожиданная и немыслимая, что он не представляет, как помочь другу, не вызывая резонных вопросов о своей подозрительной доброте. Но что если…. Что если они станут друзьями снова? Не в памяти Дана, а в настоящем?

– Просто сплетни все равно пойдут, так уж это работает, – осторожно начал Дан. – Будут подозревать, что это было не случайностью, что мы встречаемся. Но можно сместить фокус на наше общение. У тебя ведь нет инсты?

Минсок отрицательно качнул головой:

– Не-а, удалил после смерти папы, а новую не завел.

– Ну тогда можно добавить, что я добавил в друзья Миён из-за тебя. Типа… не знаю… будем танцевать вместе.

– Это где? – скептически хмыкнул Минсок.

– В ТикТоке, – быстро сориентировался Дан. – Я не могу снимать на видео трейни, агентство запретило, но вообще планировал заводит ТикТок и снимать туда танцевальные видео, просто двое в кадре смотрятся лучше.

Он сам не до конца понимал, какой бред несет, но получалось вроде уверенно. Минсок смотрел на него скептически, как на странного богатенького американца: какие тиктоки, какие танцы? А Дан уверенно продолжил:

– Это, конечно, не обязательно, они и правда через пару месяцев о ней забудут, если она, конечно, не будет поджигать их интерес…

– Она? Не будет? – хмыкнул Минсок, – Даже у меня не выйдет остановить эту девицу в ее желании прославиться. Но какой смысл тебе снимать видео со мной – я этого не понял.

– Ну, ты же ее брат. Типа нашел ее, чтобы познакомиться с тобой.

Минсок цокнул:

– Звучит так, будто я самая горячая цыпа на районе.

Дан хмыкнул, решив пошутить на болезненную тему всех парней в корейской индустрии развлечений:.

– Ну, для них этот факт будет особенно волнительным.

– Что? – не сразу понял намек Дана Минсок, а потом недовольно цокнул: – Фу на тебя. Противный.

Дан радостно заржал. Минсок в ответ на его смех тоже улыбнулся. Они какое-то время посидели в тишине. Если ты парень в мужской группе, то к слухам о том, что ты спишь со своим коллегой, нужно уметь относиться с юмором. Потому что фанатки любят шиперить парней и это часть работы. Не важно насколько ты натурал. Раз заделался айдолом – иди флиртовать с лучшим другом на камеру.

– Так что, если мы будем вместе сниматься, то они будут меньше подозревать, что ты клеишься к моей сестре? – спустя минуту молчания спросил Минсок.

– Скорее всего, – пожал плечами Дан.

Идея даже ему казалась сомнительной в плане логического объяснения. Он был уверен, что Минсок пошлет его далеко и надолго, но тот внезапно хмыкнул:

– Ну давай. Все равно меня с кафе уволили из-за учебы, хоть развлекусь. Как там твои тиктоки снимаются?

То, что Минсок вот так просто согласился, заметно удивило Дана. Ему самому казалось, что его идея – бред. Они знакомы меньше часа, о чем вообще речь? Но почему-то Минсок согласился.

Они вдвоем спустились вниз к небольшому местному магазинчику. Сонхи сидела там за уличным столиком, пила холодный американо из пластикового стаканчика и что-то листала в своем планшете.

– Поговорил? – приветливо улыбнулась она, когда они подошли.

Дан сел за столик, Минсок тоже. Бычок от сигареты он выкинул в небольшую урну у магазина – все время до этого нес его с собой. Тоже, в некотором роде, показатель культуры – бычок-то можно незаметно выкинуть, не спалившись перед камерами.

– Это Шин Минсок, – представил его Дан. – Мы будем вместе снимать видео для ТикТока. А это мой менеджер, Пак Сонхи.

Сонхи удивленно посмотрела на Дана, потом на Минсока, улыбнулась:

– Крупный план у тебя – высший класс, хоть прямо сейчас в историческую дораму на роль принца.

Минсок покраснел ушами, Дан хихикнул. Сонхи на комплименты не жадничала. Видимо, считала что в критике и без нее многие преуспевают. Но парни, не привыкшие к таким откровенным комплиментам, традиционно смущаются. Инсон после пары встреч с Сонхи вообще начинает краснеть заранее. А вроде грозный рэпер. Хотя… это наверняка потому что Сонхи так радостно восхищается его пухлыми щечками – комплимент вовсе не для грозного рэпера.

– Мне нужно добавить в твое расписание съемки? – уточнила Сонхи.

Дан кивнул, Сонхи невозмутимо раскрыла на планшете рабочий календарь и обратилась к Минсоку:

– Когда у тебя есть свободное утро? Суббота для Дана под запретом, остальное можно обсудить.

– Пары после обеда у меня по вторникам и средам, плюс в пятницу я на дежурстве, заканчиваю в десять утра, потом практически свободен, – ответил Минсок.

Его образование не является полноценно высшим, что-то вроде специализированного места, где учат поваров для столовых, стритфуда и прочих мест, где тебе просто нужно выполнять одни и те же рецепты. А там обучение сразу с практикой.

[*Имеется ввиду корейский вариант училища. Это колледжи, поступить в которые можно как после 10 класса, так и после 12. Некоторые студенты используют колледжи так же, как у нас – как ступеньку для поступления в ВУЗ на бакалавра, потому что у колледжей иногда есть договора с университетами. Но обучение в колледже платное, поэтому так мало кто делает внутри Кореи – это выходит дороже, чем ходить в школу и готовиться к экзаменам. Но колледжи дают диплом, который позволяет работать на несложных специальностях, так что некоторые выбирают колледжи как альтернативу университету… и таких людей считают не особо умными. Без диплома бакалавра в Корее практически нереально продвигаться по службе, так что университет – важная ступень для всех, кто хочет добиться хоть чего-то в жизни. Еще раз уточню, что отношение к выпускникам колледжа, как к не особо умным – это скорее предубеждение, оно сильнее, чем в наших странах. Выпускники колледжей не получают продвижение не потому что это запрещено на их должности, а именно из-за предубеждения. Доходит до того, что скорее наймут новичка с дипломом бакалавра на управляющую должность, чем назначат опытного работника без этого диплома. Даже если “управляющая должность” – это главный повар в столовой завода. Исключения, разумеется, бывают, люди везде разные. Тут именно про средний показатель по стране и то, как сам Минсок наверняка видит свое будущее – не слишком радужным.*]

Сонхи нашла несколько возможных дат для встреч, Дан назвал Минсоку теперь уже свой адрес. Сонхи посмотрела на него с удивлением, но промолчала. Она вообще удивительно тактична.

Уже когда они попрощались с Минсоком, обменявшись номерами в Какао [*Корейский внутренний мессенджер, он популярнее иностранных*], Сонхи наконец спросила Дана о происходящем:

– Ты же не хотел заводить ТикТок?

Дан хмыкнул: не хотел. Но там проще продвигаться и не нужно делать контент постоянно, как в инсте. Можно за день снять видео на неделю и выкладывать их постепенно, особо не парясь о продвижении – алгоритмы соцсети все сделают за тебя. Да и уровень подачи там… немного другой.

– Маршрут перестроен, – спародировал голос навигатора Дан. – Я передумал. Буду вести аккаунт… на двоих.

– А когда попрут рекламные контракты, я так понимаю, ты тоже будешь делить их на двоих?

Дан смущенно улыбнулся.

– Не подумай, что я как-то тебя критикую, или что-то вроде, – сказала Сонхи, осторожно ведя машину по узким улочкам этого района, – Но зачем?

Дан глубоко вздохнул:

– Не знаю. Просто почему-то считаю, что так надо. Ты только приглядывай, чтобы меня во время моего приступа альтруизма не облапошили, ладно?

Сонхи расхохоталась. Вообще, Дан был уверен, что Минсок не стал бы так делать. Но такова уж особенность жизни в Корее. Преступность низкая, а вот уровень всяких обманов, разводов и афер – очень даже высок. И ничего страшного, если Сонхи не будет доверять Минсоку. Это у Дана есть теплые воспоминания, связанные с парнем, которого в этом времени по сути и нет. То же имя, внешность, но несколько лет в бедности меняют людей, Дан в этом уверен. Его ведь тоже изменили эти года известности и больших денег в Нью-Йорке. И все же ему кажется, что с этим Минсоком у него еще больше шансов стать настоящими друзьями. Не как в прошлой жизни, когда друг так оберегал его, что не рассказал о собственных проблемах, а с полной откровенностью. Как и должно быть у друзей.

Глава 11. Мысли о море

Съемка для Bulgari проходила тоже на побережье, только что в этот раз пришлось отъехать еще дальше от города. Так как это важное для бренда события, а не частная инициатива, до места везли на микроавтобусах. Сонхи дремала, Дан листал ТикТок и в блокноте записывал свои идеи и наблюдения для будущего старта.

Утро было по-корейски добрым. На голове две бигуди, которые держат его челку, под глазами патчи, а рядом девушки стилисты восхищенно обсуждают его внешность по-корейски, почему-то пребывая в абсолютной уверенности, что он их не понимает. Дану разубеждать их было лень, просто их голоса пробивались через тихий звук наушников.

За полтора часа в дороге он примерно набросал, что сейчас в тренде и сделал заметки о том, что можно попробовать сделать трендовым вне системы. Он знал, что сделать шумный запуск ТикТока у него получится, наверняка быстро наберет подписчиков, но нужно первое время поддерживать уровень интереса, а это значит, что выкладывать видео придется каждый день. Но все усложняется тем, что он уезжает через полторы недели. При этом чутье говорит, что лучше ковать железо, пока горячо – значит аккаунт нужно запускать до отъезда. Тащить с собой Минсока в поездку – не вариант. Во-первых, у него наверняка банально нет загран паспорта. Во-вторых, его альтруизм к незнакомому парню и так выглядит странно, еще не хватало его за свой счет в самолетах катать: не так поймут.

[*Факт скорее на будущее. Внутри страны граждане ЮК пользуются удостоверениями личности – пластиковая карта вроде кредитной. Для выезда в соседние страны нужен загран, но вроде делается он быстро. Корейский паспорт считается одним из лучших в мире, он позволяет безвизово посещать большинство стран. Иногда для посещения некоторых стран нужно за пару дней запрашивать определенный документ. Обычно это связанно с проверкой – бывал ли этот гражданин Южной Кореи в Корее Северной, например. В любом случае, загран в Корее биометрический, стоит денег, так что просто по приколу его никто себе не делает.*]

Дан знал, как это делается. Несколько дней на репетиции, потом подготавливается пара площадок и за день-два снимается контент на пару недель. Обрабатывается и загружается уже постепенно. Видео должны быть короткими и яркими. Но главная тема – внешность. Что бы там не говорили, секс хорошо продается в любое время и два привлекательных парня лучше одного. Только нужно сохранять баланс между сексуальностью и пошлостью.

До повального загромождения трендами еще есть какое-то время,пока короткими танцами можно удивить. Но у Дана была идея не просто легких танцулек под тренды, а чего-то более сложного. Танцоры уже ведут свои аккаунты в ТикТок, но показывают в основном какие-то отдельные движения в танцевальных классах, многие даже о подборе одежды не парятся. Парни вообще стандартно танцуют в спортивке. Но танец – это красиво. И, если его интересно подать, то должно сработать. Встроить танец в повседневные дела, например. Или подобрать аутфиты под текст, использовать интересные площадки, яркую одежду, обыгрывать свой внешний вид, заигрывая со зрителями в лучших традициях бойз-бендов. То есть демонстрируя мышцы и виляя бедрами. Главное – в меру, чтобы всего понемногу.

Дан черкал в блокноте записи вплоть до места съемок.

Август в Корее обычно достаточно жаркий, но этот день выдался несколько прохладным и очень ветреным. Дан уже предвидел, как ему волосы зацементируют лаком так, потом отмочить их будет реально только лежа в ванной. А вот макияж традиционно для европейских брендов едва заметный. Девушки, что так старательно восхваляли его внешность, даже не стали наносить тон на лицо, оставив мелкие недостатки кожи на откуп ретуши. Подчеркнули рост линии ресниц, немного выделили скулы и подкрасили губы цветом чуть ярче его натурального. Но волосы и правда залили до состояния шлема. От ветра “шлем” щекотливо подрагивал, но Дану не впервой работать в таких условиях.

Гораздо неприятнее оказалось место съемки. Пляж выбрали особенный, с достаточно крутым берегом, который обеспечивал красивые набеги волн. Сначала Дан еще гулял по пляжу, позировал на камнях, но для основного фото пришлось заходить в воду. Волны сильно били в спину, а его задачей было сохранять невозмутимое выражение на лице. Причем не просто для одного кадра, а и в движении – одновременно с фотографом его снимали на камеру для короткого ролика.

Не ему одному фигово, к слову. Фотограф и помощники с отражателями тоже в воде, только их эти волны бьют не в спину. Для того, чтобы точно получить хорошие кадры, Дан промочил пять рубашек – он надевал свежую, забегал в воду, разворачивался, принимал нужную позу, пара волн в спину и он снова переодеваться. Брюки оставались мокрыми – их каждый раз приходилось немного снимать, чтобы внутрь заправить рубашку, а после натягивать на мокрое тело мокрую ткань. И все это, разумеется, максимально быстро, пока естественный свет не ушел. У съёмок на природе есть свои проблемы – освещение. На самом деле, далеко не каждую модель вообще будут снимать для рекламы на улице. Потому что на съемку у тебя есть максимум несколько часов и за это время нужно успеть отснять несколько образов в нескольких мини-локациях. Потом солнце смещается и возникают проблемы – уже практически невозможно снимать что спиной к морю, что в целом без зонта – вставшее солнце создает на лице грубые тени, которые самого красивого человека способны превратить в пугающую маску.

Когда съемка закончилась, традиционные аплодисменты, его тут же окружили с полотенцами, а потом на выбор любой горячий чай и искренние благодарности фотографа. Дан заметно озяб, из-за чего даже немного дрожал. Уже переодетый, он по уши закутался в плед, пил чай с женьшенем и ждал, пока стафф приберет пляж за ними.

– Ты действительно хорошо работаешь, – немного удивленно сказала Сонхи. – И в прошлый раз было понятно, но там условия получше, а тут все так быстро и четко, будто машина.

– За эту фотосъемку мне заплатят двести тысяч долларов, – улыбнулся Дан.

Сонхи качнула головой:

– Айдолам тоже много платят. А еще все говорят, что те не капризные и хорошо работают, но сегодня я действительно поняла, как работает профессиональная модель. Знаменитые топ-модели на съемках такие же?

Дан кивнул:

– Иногда они могут опаздывать, придираться к персоналу из-за прически или макияжа, отказывать что-то надевать, но в работе только так. Мне еще есть к чему стремится. Один фотограф мне сказал, что у Кейт Мосс неудачными было не больше пяти процентов кадров. У меня вроде около десяти.

Фотограф, который неподалеку тоже кутался в плед и пил горячий чай, чтобы не простыть, усмехнулся:

– Можешь радоваться – у тебя в этой фотосессии тоже не больше пяти. Оченьхорошо отработал, молодец.

Дан смущенно улыбнулся. Все приходит с опытом, конечно. Но еще имеет значение моральное состояние. Вчера он встретился с прошлым другом и, возможно, они снова подружатся, что заметно воодушевляет.

Когда возвращались в Сеул, девчонки уже его не обсуждали – только бросали смущенные взгляды. Поняли, что по-корейски он говорит очень даже хорошо. Их заблуждение в принципе было основано на том, что Дан все еще вел блог на английском (и не собирался это менять), а еще Сонхи, желая подтянуть язык перед поездкой в Нью-Йорк, попросила его временно перейти на английский.

– Кажется, тебе понадобится помощник, – сказал Дан, обращаясь к Сонхи.

Она хмыкнула и уточнила:

– Это из-за решения запустить ТикТок?

Дан кивнул, но продолжил:

– Не только. Что-то купить, что-то забрать, подготовить. Да и тебе тоже нужно спать, а это проблематично, если ты встаешь раньше меня и ложишься позже.

Сонхи пожала плечами:

– Именно поэтому возле кабинета персонала есть комната с местами для сна.

– Но я не корейское агентство и такой график считаю жутким, – ответил Дан. – К тому же даже айдолов обычно забирают не менеджеры, а просто водители. С утра можешь и поспать. А потом гонять за покупками помощника.

Последнее он сказал уже с улыбкой. Сонхи кивнула. Они оба понимали, что Дан прав. Он думал, что с приездом в Корею сможет работать, как во время учебы в школе. Но не получалось. Он всего неделю как вышел из отпуска, а уже две съемки, после которых он едет на тренировки. Завтра он будет обсуждать аккаунт в ТикТок с Минсоком, а в субботу вечером его пригласили в качестве гостя на вечеринку. И все это еще нужно фиксировать в блоге. Предложений о сотрудничестве много, ценник за рекламу в блоге, на взгляд Дана, уже неприлично большой, а показатели все так же высоки. Так что он может себе позволить двух помощников.

– Нужно поискать парня, пожалуй, – решила Сонхи. – Чтобы было кому тяжелые сумки таскать. Пожелания есть?

Дан покачал головой. Ему все равно, главное чтобы работал хорошо. Да и Сонхи, откровенно говоря, надо бы снять с позиции испытательного срока уже сейчас. И так понятно, что такими работниками не разбрасываются.

Когда автобус приехал в Сеул, Дан пересел в машину Сонхи, чтобы поехать в агентство на занятия. Так как день начался непозволительно рано, уже хотелось спать. Но у трейни нет специального места для дневного сна, поэтому они ложатся вздремнуть в тренировочных залах, репетиционных комнатах и даже прямо в коридорах. Впоследствии, когда они уже дебютировали, как группа, в шкафчиках мини-кухни начали хранить футоны. А в фургонах сопровождения вообще стандартно возят матрасы и раскладушки. Умение спать в любом месте и при любом уровне шума – действительно важный навык для трейни и айдола, потому что иначе ты совсем не будешь высыпаться. Дан вот заметно избаловался, ночуя каждый раз в своей постели либо дорогих отелях. А тут несколько дней стажировки и уже наблюдаются заметные проблемы со сном.

– Знаешь, – сказал он Сонхи. – Я раньше ездил на недели моды с мыслями: недельку поработаю и будет легче… кажется, в этот раз я поеду туда с мыслями – целую неделю отдохну.

Сонхи засмеялась.

Они вместе зашли в здание КАС, но внутри быстро разделились. Дан отправился в раздевалку, Сонхи – в кабинет персонала, искать себе помощника и танцевальные залы, которые можно арендовать на выходные.

Так как до обеда было еще несколько часов, он застал почти всех старших трейни в танцевальном зале. Разминка уже закончилась и теперь отрабатывали некоторые отдельные движения.

Вообще, на уроках хореографии они каждый день разучивали небольшую связку, которую нужно было отточить до следующего занятия. Связки эти представляли из себя несколько движений примерно на минутный музыкальный отрезок. Они прокачивали какие-то определенные навыки или стили. Иногда давали связки с четкими и резкими движениями, иногда что-то плавное и пластичное. Это позволяли трейни пробовать разное.

Проблема в том, что на разучивание этой связки с учителем уходит минут пятнадцать-двадцать, потом сами. И далеко не у всех получалось это "сами", поэтому трейни с высоким уровнем танцев были вынуждены обучать остальных. Вот и сейчас Дэгон объяснял Инсону, как правильно двигать рукой, чтобы движение выглядело так плавно, как это нужно в данной связке.

– Как съемка? – весело спросил Инсон, явно считая появление Дана достаточной причиной для прекращения занятий.

– Неплохо, но я замерз, – признался Дан.

Он сразу же начал разминаться. Голова, плечи – нужно хорошо разогреться перед тренировкой.

– Замерз? – удивился Инсон, но его прервал Дэгон:

– К черту про замерз! Ты подписался на девчонку из той танцевальной команды?!

Дан цокнул и закатил глаза: опять об этом! Теперь месяц все разговоры будут… хотя не факт: если ТикТок запустит, быстро забудут.

– Ага. И даже познакомился с ней… и с ее братом.

– Тайгер Эм? – восхищенно выдохнул Дэгон. – Он классный танцор. Где они занимаются? Я не слышал о них ни в одной студии…

Дан усмехнулся:

– Нигде не занимаются. Эта команда из бедного района. Занимаются танцами в небольшом зале, где проводят и другие тренировки.

Дэгон нахмурился:

– Про его сестру не скажу, но у Тайгера…

– База, ага, – кивнул Дан, закончив с разминкой плеч. – Он занимался профессионально раньше. Всю историю рассказывать, пожалуй, даже не этично, но примерно, думаю, ты и сам понимаешь.

Дэгон огорченно кивнул:

– Что-то случилось и уроки танцев стали не по карману. И что? Он не будет… не знаю… участвовать в конкурсах, пытаться стать айдолом?

Дан улыбнулся:

– Посмотрим. Пока не планирует, – уклончиво ответил он.

Дан пока не уверен, что Минсок думает о подобном будущем. Но, возможно, начнет думать из-за общения с ним.

Глава 12. Танцуй, танцуй

Минсок не мог сказать, почему он вообще едет к этому Даниэлю. Если так подумать – ситуация даже бредовая. Популярный блогер, без пяти минут айдол, подписался на его сестру, натравив на нее своих поклонниц. Но при этом приехал извиняться с подарком и ужином. А потом – бац! – и Минсок согласился снимать с ним видео для соцсетей. Как так вышло? И ведь его даже особо не уговаривали…

На самом деле, почему-то Даниэлю хотелось верить. Они проговорили не больше часа, но у Минсока было странное ощущение, будто он встретил старого друга. Он мало что о нем знал, но почему-то доверял.

Может дело даже не в доверии. Минсок так устал от этого ощущения безнадеги: учеба, которая ему не нравится, задвинутые в дальний ящик мечты и стремления, необходимость работать, быть мужчиной в семье. А тут появляется словно гость из другого мира и такой: Давай вместе танцевать.

Звучало как шанс, от которого невозможно отказаться.

Просто потому что Минсок бы себе потом это не простил. Поэтому и едет сейчас со своего колледжа в Каннам, домой к человеку, которого почти не знает.

По указанному адресу располагалась высотка. Консьерж и охрана на входе, вежливые улыбки персонала заметно контрастировали с непонимающими взглядами. А может и не было ничего в их взглядах. Минсок знает, что нередко тебе лишь кажется, что на тебя все смотрят. Может этим людям вообще плевать на то, какие гости ходят к одному из жильцов. Хотя вряд ли: для этого места Минсок выглядит простовато. В шортах и футболке, с въевшимся загаром – до начала семестра подрабатывал в поле, с взъерошенными волосами, потому что с утра работал в горячей зоне, а там пар и сеточка для волос сделали ему свой вариант укладки. И пахнет от него наверняка соответствующе – столовой.

Даниэль встретил в дверях. Широко улыбался, предложил тапочки. В квартире было прохладно после улицы, а еще приятно пахло чем-то цитрусовым.

– Ты не голодный? Я заказал курочку, будет через минут двадцать, но могу угостить закусками – этого добра у нас полный холодильник.

Минсок покачал головой. Голодным он не был. Да, с практики ничего не унесешь домой, но работники кухни традиционно подъедают то, что не отдашь клиентам. Да и кормят их там. Чтобы у вечно голодных студентов было меньше соблазнов утянуть что-то с тарелки, что вообще-то не просто – по требования сан.безопасности, они носят специальные пластиковые "намордники", чтобы даже не дышать на еду. Под таким нос-то почесать проблема, а уж съесть что-то – из области фантастики.

– Я не голодный, – ответил он.

– Есть лимонад домашний, тетя с утра делала, а есть газировка… – Дан открыл холодильник, но Минсок поспешно ответил:

– С удовольствием попробую домашний лимонад.

То, что этот парень так хлопочет, заставляет чувствовать себя неловко.

Квартира по современному образцу: огромное пространство разделено на условные зоны перегородками и арками, но по сути кухня, гостиная и столовая – это одна комната. Панорамные окна затемнены, наверное зеркальной пленкой. Дома в Каннам стоят не сказать, что совсем близко друг к другу, но из этих окон видно что творится в доме напротив, где такие же аквариумные окна… странно, наверное, жить так: на виду у соседей.

– Давай за стол, – предложил Даниэль, идя к нему с двумя стаканами лимонада.

И все же его голос ему не подходит… Или даже не так – его внешность не очень вяжется с его голосом и поведением. Он звучит и ведет себя как мужчина, а выглядит очень уж мило. Эти большие глаза, губы сердечком, нежный овал лица. И при этом высокий, с широкими плечами, пусть и очень худой. Да, его лицо заметно контрастирует с телом и поведением. Разглядывая его искоса, Минсок сел за обеденный стол. Там уже лежали какие-то блокноты, ручки, планшет и ноутбук.

– Ты не против, если я поставлю камеру на штатив и нас запишу?

Минсок безразлично пожал плечами: пусть записывает, ему не жалко.

Дан действительно установил на штативе телефон, что-то там поколодовал и вернулся на стол. И все, дальше Минсоку было не до саморефлексии.

То, что на словах звучало как "снять несколько танцевальных видео", в реале превратилось в какой-то план захвата. Дан показал, что популярно, рассказал что хочет сделать, как это должно выглядеть и как это можно делать. Минсок, сначала немного растерявшийся, быстро включился в обсуждения.

Точнее – он молча внимал, пока Дан объяснял общую идею, показывал примеры и говорил, что они могут "украсть" у других, а что сделают сами. Как только Минсок понял общий концепт и зашел разговор уже об идеях для видео, он прям загорелся тем, что можно прикольно обыграть. Даже вставал, чтобы показать что он имеет ввиду. Дан включал на ноутбуке отдельные треки, они тут же обсуждали движения, Минсок делал пометки. Аккаунт в ТикТоке, получается, будет на двоих. И Минсок полностью отвечает за хореографию – у Дана нет ни умений, ни времени на это.

Мысли о том, что можно показать – простого или сложного – заметно его увлекли. Где-то во время обсуждения привезли курочку, но они про нее быстро забыли. Вспомнили уже когда приехала Сонхи – менеджер Дана. Она привезла с собой парня, нового сотрудника, его звали Джун. Он очень суетился, пытаясь понравится новому работодателю. За стол, впрочем, усадили и этого парня.

Курочка была уже чуть теплой, а вот закуски из холодильника настолько вкусными, что было сложно удержаться от желания съесть их все.

После Сонхи измерила его параметры – рост, вес, обхват талии и бедер, аккуратно записав их на планшете. Ну и потом уже приступили к совсем уж к рабочим нюансам. Про то, что в воскресенье нужно все отрепетировать, зал Сонхи уже арендовала. А записывать видео будут постепенно, в несколько заходов в течение недели. Локации выбрали сразу из того, что удалось найти, танцы придется подбирать под локации, а не наоборот. Есть зал, который удалось забронировать на утро вторника. И еще нужно снять квартиру, нужны панорамные окна и большая кухня. Фотостудия – тоже неплохо, у Дана уже была одна на примете. Ну и, желательно бы, снять что-то на улице, в городской среде. Минсок сам предложил одно видео сделать в его районе. Сначала даже хотел у их дома, но Дан решительно пресек:

– Чем меньше людей знают, где именно ты живешь, тем безопаснее для тебя.

Минсок опешил на секунду, но потом мигом накатило осознание: а ведь действительно. Ненормальных хватает, мало что может кому взбрести в голову. Даниэль вот не хочет светить свою квартиру, хотя у него охрана на входе, а Минсок готов был легко сделать общедоступным адрес своего хлипкого дома.

На все обсуждения и планы ушло больше четырех часов, голова казалось тяжелой от мыслей, но при этом безумно хотелось уже приехать домой и начать действовать. А еще безумно хотелось курить, но потерпит уже до дома.

Выходил от Даниэля он вместе с Джуном, который и должен был его отвести домой.

– Сколько тебе лет? – внезапно спросил этот парень.

– Двадцать, – легко ответил Минсок.

Обычно возраст оглашают сразу, но сегодня было немного не до этого.

– Всего на два года меня младше, – вздохнул Джун.

Машина у него небольшая, но новая. Когда Минсок пристегнулся, Джун нежно погладил руль автомобиля:

– Дядя отдал. Сказал – вложение в мое будущее. И представляешь – прав оказался. Благодаря тому, что есть на чем ездить по городу, меня взяли менеджером.

Минсок улыбнулся. Джун ощущался словно моложе его. Пока ехали до дома, удалось кое-что вызнать. Единственный ребенок у родителей. Сообразительный, но не блещущий умом. В целом, как и Минсок. Только Джун поступил в колледж не кулинарию изучать, а менеджмент. Устроиться после колледжа сразу к айдолу очень сложно. Сначала нужно с год стажироваться практически волонтером, за мизерную плату. А тут в их компанию приходит Сонхи, с порога заявляет, что срочно нужен парень с правами и личным авто, готовность работать сверхурочно и таскать тяжелое крайне необходима.

– Я кричал громче всех, – расхохотался Джун. – Сонхи сначала смерила меня таким взглядом, что думал – все, такой крикливый им не нужен. А она наоборот – вот этот дерзкий, давай первого опрошу. И сразу взяла. Повезло же, скажи?

Он так явно светился от счастья, что даже Минсок не мог не улыбнуться. Смешной в чем-то. У него блокнот с Наруто и фигурка Пикачу на брелке ключей. Минсок тоже любит аниме, но говорить об этом с Джуном не хотелось. Просто подумалось, что нечто вроде сказки происходит не только в жизни Джуна, но у него: получил возможность танцевать и получать за это деньги. Дан предупредил, что не сразу – сначала рекламодатели должны немного раскачаться – а потом это вполне реально. А тут еще рядом Джун сияет так, будто лампочку проглотил. Энтузиазм только что через край не плещется. Задание забрать какую-то одежду после того, как отвезет Минсока, воспринимает как увлекательное приключение.

Но не Минсоку его судить. У него прям зудит под кожей, так хочется уже закрыться в комнате и начать придумывать движения. Несколько корейских песен, несколько иностранных. В голове толкались идеи и хотелось поскорее уже танцевать.

[*Хочу немного объяснить то, что писала от лица Минсока в начале главы. Скорее всего, вы тоже знаете об этой психологической особенности, но в данном случае велика вероятность списать все на мистику и фантастику)). Минсок ничего не вспомнил и его расположением к Дану руководит интуиция, а не что-то магическое.

Наш жизненный опыт натаскивает наше сознание, чтобы оно различало плохих и хороших людей в соответствии с прошлыми случаями. И эти знаки мы воспринимаем невербально, часто даже не можем объяснить, почему этот человек кажется нам подозрительным. А на деле может оказаться, что у этого человека просто глаза такие же, как у врача, который когда-то сказал тебе, что будет не больно, а потом сделал больно. Ты вряд ли поймешь, почему тебе так кажется, но мозг уже все решил. Мы обычно называем это интуицией. Хорошая интуиция – это не магия, а высокий уровень наблюдательности и логичности сознания. Ну и то, насколько сознание успело обучить себя на прошлых случаях. А иногда просто везет, ага.

Но интуиция не всегда опирается на жизненный опыт. Иногда она считывает невербальные проявления эмоций и желаний собеседника. Вроде того, что скрещенные на груди руки воспринимаются как упрямство, а быстрые пугливые взгляды – как признак симпатии. Частично это тоже основано на жизненном опыте, но срабатывает и что-то еще более глубинное, что помогает нам по мелким чертам улавливать оттенки эмоций, которые знакомы по собственному поведению.

Вот у Минсока сработало именно это. Он не может наверняка сказать, почему Дан кажется ему человеком, достойным доверия. Но так как Дан реально был с самого начала расположен к Минсоку, хотел ему понравится и помочь ему, Минсок просто уловил это на глубинном уровне и поэтому ему доверят. Интуитивно. Не магия, а скорее психология.*]

Глава 13. Сто лет знакомы

Минсоку явно понравилась идея и ему не терпелось поскорее начать, что заметно подстегнуло и Дана. Какое-то странное воодушевление – словно он стоит на пороге чего-то важного – практически до краев наполнило его, и в субботу на общих тренировках свежесформированной группы он только что не порхал, раздражая некоторых трейни больше обычного. Впервые с момента приезда в Корею ему стало казаться, что это все же было не зря. Если он сможет помочь хотя бы Минсоку, то закроет какой-то свой внутренний гештальт, успокоит совесть. Он понимал, что мало что мог сделать в своей прошлой жизни – Минсок был достаточно скрытным и не особо спешил рассказывать о проблемах своим хубэ, но совесть все равно временами напоминала о себе. Он когда-то помогал ему, защищал его, утешал… а Дан не заметил настолько серьезных проблем в жизни друга… [*Хубэ – корейское обращение к младшему по возрасту, званию или даже положению в обществе. В к-поп так старшие члены группы называют младших, "воспитанием" которых занимаются, либо так называют тех, кто дебютировал позже.*]

А вот Хэвон Дана побаивался. И стеснялся. Помощь принимал, смотрел восхищенно, но о дружбе говорить пока не приходилось. Он его не то, чтобы боялся, скорее стеснялся. Поэтому в присутствии Дана только робко улыбался и смущал Дана нерешительными ответами с явным восхищением в голосе.

То, что Дан благоволит Хэвону, заметили не только Инсон и Дэгон, но и остальные. Дан понял, что сделал некоторую ошибку в этом плане. Да, у трейни мало шансов повлиять на решение руководства о дебюте, поэтому строить друг другу козни – гиблое занятие. Но все же иногда сделать гадость – это требование внутреннего гаденыша, а не рациональной части сознания. А Хэвон в этом плане уязвим. Он ничего не сможет сделать, если над ним будут насмехаться, просто потому что он ниже по положению практически всех трейни – он один из самых бедных, младше него только Юнгхо, к тому же он не супер-талантлив, чтобы иметь хоть какую-то уверенность в дебюте.

Самого по себе Дана сложно вывести из себя, но вот через кого-то – уже вероятнее. Дэгон и Инсон сами кого угодно обидят. Соджун, с которым Дан неплохо общается, тоже не из робкого десятка, пусть пока что и играет в скромняшку. А вот Хэвон – слабое место Дана.

До травли и чего-то подобного, разумеется, здесь не дойдут – за подобное больше шансов вылететь, чем из-за низких навыков – но некоторые попытки уязвить уже прослеживались. Пока что у самых несдержанных – Чхансу, Сунана и Сынхвана. Намиль еще наехал за ошибку в танцах. Потом, правда, пошел извиняться за грубость – в своем репертуаре, так сказать.

– Я сделал только хуже, – вздохнул Дан во время перерыва.

Инсон уточнять не стал, все понял и так:

– Не стоит винить себя за подобное. Он здесь достаточно долго, этот мальчик сильнее, чем тебе кажется.

– Возможно, – легко согласился Дан. – Но то, что он справится, вовсе не значит, что он достоин такого отношения.

Инсон хмыкнул:

– Твоя правда. Но исправить ты уже ничего не можешь, поэтому забей. Дай парню время привыкнуть к тебе. Нормально все будет.

Дан тяжело вздохнул: сделать он все равно ничего не мог. Даже сейчас Хэвон обедал с Соджуном, а Дан уже вполне привычно сидел с Инсоном и Дэгоном.

– И прекрати на него смотреть так, будто он – симпатичная девчонка, что тебя отшила, – со смешком посоветовал Инсон.

Дан перевел на него обиженный взгляд, но Инсон не проникся. Еще и Дэгон сидит и трясется от едва сдерживаемого смеха – ржать в голос ему мешал набитый едой рот. Вот уж с кем дружеские отношения сложились, что даже удивительно. С Дэгоном Дан в прошлой жизни вообще не ладил. С Инсоном начал хорошо общаться вовсе не с первых дней… и даже не сразу после дебюта. А тут – словно сто лет знакомы и столько же дружат.

– Издеваешься, да? – укоризненно спросил Дан.

– Я с тобой обещал не драться. То, что буду сдерживать свое чувство юмора, я не обещал, – немного высокомерно ответил Инсон.

Настоящий ребенок этой индустрии: ни грамма стыда, зато пара тонн умения оставлять последнее слово за собой.

Суббота для трейни – главный рабочий день. Школьники приходят на репетиции с утра и уходят поздно вечером, поэтому тренируются весь день. Для сформированной группы это обязательные репетиции. Так как своей музыки пока нет, в эту субботу отрабатывали прошлый номер и сверху им поставили хореографию к еще одному. В этом не было какой-то важной цели, скорее этим они прокачивали групповое взаимодействие. Чтобы все синхронно, красиво, не путаясь местами. Снова и снова два танца, пока эта хореография не впишется в мышечную память на уровне рефлексов.

Занятие скорее скучное. Повторяющиеся действия, не самые сложные танцевальные движения, петь вообще не приходилось. То Виктор, то Дэгон отходили в сторону и смотрели, как получается. Несколько раз за день приходили преподаватели. Кто-то помогал с танцем, объясняя как сделать лучше, кто-то просто указывал на слабые места, почти все давали советы разной степени полезности и уместности.

“Чего морщишься?”, “Почему так грустно танцуешь?”, “Не открывай так широко рот”, “Хватит кривляться” или вовсе – “У тебя ноги кривые, больше не носи такие узкие брюки”. Учителя не отличались тактичностью, придирались ко всему подряд. И хотя это было неприятно и несколько противно, сейчас Дан знал из-за чего они так делают: потому что это всё равно скажут, просто фанаты и позже.

Идеальность выступления отрабатывать нужно на сто процентов из-за фанкамов. Когда дебютируют, начнут ходить на музыкальные шоу, а там, кроме прочих проблем, будет еще и индивидуальная фокус-съемка. Фанкам снимает определенного участника постоянно и скрыться от этой камеры можно только во время тех частей хореографии, когда тебя перекрывают другие. На фанкамах вылезают наружу все ошибки хореографии, все странные выражения лица, весь неидеальный внешний вид. Поэтому не важно, в какой линии танцующих ты стоишь – все равно найдутся люди, которые рассмотрят тебя только что не под микроскопом.

Поэтому в этих советах и даже придирках от учителей было все же больше заботы, чем злобы. Они правы: после дебюта эти же ошибки будут вызывать больше проблем. Потому что их обсудят в сети и сделают выводы: не умеет танцевать. Или – некрасивый. Или – ужасный уровень сценического присутствия. Ну и все в таком духе. Лучше учиться сейчас, чем потом огорчаться из-за слов фанатов… и несколько лет пытаться перебороть ту стигму, что сложилась после дебюта. Когда-то про Дана сказали, что он не умеет петь и читать рэп – малые строчки, плюс иногда линия фонограммы включалась только на нем. Чтобы перебороть это, ему потребовалось дебютировать сольно, выиграть шоу и во время энкора спеть песню вживую. И все равно находились люди, которые не верили, считая энкор записанным по блату. [*Настало время этой статьи)). Она лежит у меня в вк уже достаточно давно, когда-то писала для подруги. Там все о музыкальных шоу и терминах, которые с этими шоу связанны. Если совсем коротко, чтобы не отвлекаться от главы. Энкор – это живое выступление в конце музыкального шоу. Айдолы во время энкора выступают без хореографии – это именно исполнение песни своим голосом, без всяких дополнительных примочек в виде предзаписи и автотюна. Ссылка на статью: *]

Но все же суббота была очень утомительной. Дана даже обрадовало, что ему нужно уходить на вечеринку. Это было относительно небольшое событие, практически без известных гостей, но с большим количеством представителей медиа. Посвящено это событие было приближающейся неделе моды в Сеуле – это будет в октябре. Дизайнеры, редакторы модных журналов, фотографы и спонсоры. И немногочисленные селебрити, в число которых вошел и Дан. Так, походить по залу, познакомиться с людьми, возможно получить предложения поработать – все может быть. Дан ехал на вечеринку, а думал скорее о тренировках и завтрашней встречи с Минсоком.

Со временем рабочими будут и воскресенья – выходные в агентстве становятся плавающими, чтобы трейни занимались по выходным в полном составе в течение всего дня, что невозможно в будни. Это, к слову, было нарушением законодательства: детям до восемнадцати нельзя работать больше определенного количества часов в неделю. Но есть лазейка: трейни – не работники, а стажеры. И они вроде как пашут все выходные напролет, потому что им нравится пахать, а не из-за жестокости индустрии. Иногда агентству приходится устраивать показательные требования меньше работать, они отправляют трейни домой принудительно и все в этом духе. На деле, разумеется, долгие тренировки до полубезумного состояния поощряются как минимум добрым словом от обычно строгих педагогов.

Но до момента усиленной подготовки к дебюту агентство не будет рисковать, заставляя детей приходить в воскресенье. Поэтому для Дана на ближайшие месяцы именно субботы станут самым напряженным днем.

Сонхи арендовала для них двоих небольшую танцевальную студию на весь день. Она действительно небольшая, явно для частных занятий, но им должно хватить. Большие зеркала, кондиционер, в углу пустой, но работающий холодильник. Дан отправил Сонхи домой, а помогать им остался Джун – он так и не запомнил его полное имя, потому что парень представился именно так. [*Обычно в Корее имена из двух слогов. Решила, что так будет его запомнить проще, но вообще он наверняка кто-то вроде ДжунХо или ХоДжун.*]

Джун мало что умел, но быстро схватывал и очень старался. Дан всего раз объяснил ему, как работать с камерой и вот он уже сам устанавливает штатив, камеру, все подключает.

– Цель – разработать и выучить за сегодня как минимум десять коротких хореографий, – решительно вздохнул Дан.

– Звучит как неплохой выходной, – усмехнулся Минсок.

Они только сменили обувь и сейчас разогревались, чтобы ничего не повредить и ничего не растянуть.

– Слышал, что в агентствах для того, чтобы попасть в дебютирующую группу нужно сдать базовый набор хореографий, – сказал Минсок.

– От десяти до сорока танцев плюс экзамен по вокалу, – кивнул Дан. – Но эти правила нарушают, если у стажера есть что-то очень нужное агентству.

– Например – внешность? – усмехнулся Минсок.

– Чаще всего – да. Не зря ведь во время набора трейни кроме танцев, пения и рэпа есть направление "Вижуал".

Минсок усмехнулся. Он пришел на тренировку в футболке без рукавов, которая очень хорошо показывала заметно накаченные руки. Дану было даже немного завидно. Он из той породы парней, которым тяжело набрать мышечную массу. Он легко добивается сухих мышц, которые хорошо смотрятся в кадре, но вот с объемами все хуже. Для модели это даже неплохо – то, что у него достаточно тонкие руки скорее плюс, чем минус, а что при всей субтильности у него такая четкая мускулатура – вообще мечта многих фотографов. Но сам Дан хотел немного нарастить мышцы. Не как у бодибилдеров, а чуть поменьше, просто чтобы выглядеть помощнее… как Минсок.

– Я когда-то принимал участие в прослушивании, – признался Минсок.

Дан удивился. Не факту прослушивания, а тому, что ему об этом так просто говорят.

– Тогда была мысль, что могу дебютировать и помочь маме, – спокойно продолжил Минсок. – Подавал заявку в КАС и UQ, там были открытые прослушивания. В КАС меня не взяли, а в UQ так сложилось, что я не смог прийти на второе собеседование… и второго шанса мне не дали.

– И ты решил больше не пробовать?

Минсок повел плечами:

– Что-то вроде. Вообще думал, что в этом году снова попробую. В начале зимы анонсировали конкурсное прослушивание в People… но туда, наверное, точно не пройду – они больше по вокалу, а я-то танцор.

Дан кивнул. Вообще, агентство People – одно из самых… этичных? уважительных к айдолам? У них есть один существенный минус – они не сильны в создании групп. Весь их успех базируется на сильных сольных исполнителях, а единственная популярная группа – мужское хип-хип трио. То есть не к-поп в чистом виде.

Самое печальное, что в КАС, если даже выпадет случай, Минсока могут завернуть на начальном этапе из-за возраста. Ему скоро двадцать, а в трени стараются брать парней до восемнадцати. В прошлом они сами его нашли по старым съемкам прослушиваний – искали хорошего танцора. Сейчас… не так уж он и нужен, если они оставляют Дэгона. Дан тяжело вздохнул: неприятная ситуация и думать о ней пока не хотелось.

Вскоре стало и не до этого. Минсок хорошо понял его задумку и сделал несколько хореографий в двух основных стилях – такой уличный и хулиганский, и второй – с явным сексуальным подтекстом. Для некоторых треков на корейском он лишь изменил хореографию, для иностранных – сделал с нуля. Плюс что-то придумывали на месте, чтобы в танце меняться местами и как-то взаимодействовать.

Попутно хохотали до слез, разумеется. Минсок что раньше, что сейчас, очень хорошо объяснял и очень быстро ориентировался во всем, что касается хореографии. Это движение вдвоем смотрится странно? Давай заменим его на это. Тут скучно? Можно сделать так… ну или поднять край футболки.

Джун периодически бегал им за водой, еще они сходили перекусить в ближайшее кафе и потом какое-то время после сидели на полу в зале, смотрели заготовки (позже будут переснимать в приличной одежде) и хохотали над особенно неловкими моментами.

– Вы, кстати, прикольно выглядите вместе, – сказал Джун. – В смысле – как будто сто лет знакомы.

Дан интуитивно посмотрел на Минсока, а тот пожал плечами:

– Сам удивляюсь, но как будто так и есть.

– Может снимите что-то, что покажет это? – предложил Джун, – Можно в целом после выкладки качественного видео выложить моменты с подготовкой…

– Типа бекстейдж? – догадался Дан.

– Ага. А еще вы можете в один дубль снять милое женское видео. Только непременно в один, чтобы, когда вы начали ржать над этим, реакция была натуральной.

Дан снова переглянулся с Минсоком и они действительно начали ржать.

– И что милое можно записать? – спросил Дан.

– "T.T" AXIS, – заявил Джун вполне уверенно.

Они замолчали на какое-то время, а потом расхохотались. Вместе Джуном.

– Что? Могу поспорить, после трех-четырех видео в том стиле, что вы репетируете, подобная милота зайдет на ура, – цокнул он.

Минсок, все еще посмеиваясь, покачал головой:

– И останется с нами навсегда. Миён мне такое точно не забудет, будет шутить до конца дней своих.

Дан снова засмеялся: он уже понял, что эти двое, с одной стороны, очень поддерживают друг друга и во всем помогают, в другой – постоянно поддевают шутками и приколами. У Дана с сестрой отношения менее… ироничные. Мэри, конечно, очень любит подколоть брата, но это именно шутки, а не стиль общения.

На то, чтобы закончить тренировку, потребовалось еще около часа. Они снова прогнали все, что получилось, Джун записал это на телефон – образец для повторения движений. А после, пока он собирал все провода и пустые бутылки, Дан обратился к Минсоку:

– Не спешишь домой?

– Нет, а что?

– Научи меня танцевать брейк. Я знаю основы, но времени на нормальное изучение не было…

Минсок широко улыбнулся:

– Это я с удовольствием.

Включили уже его музыку, начали выяснять что Дан уже умеет. Краем глаза он видел, что Джун что-то снимает. Хороший парень – горит работой, желает всему научится. С ним повезло уже скорее Сонхи, она ведь его выбирала, но и Дану тоже. Удивительно даже, что уже второй менеджер как-то сразу умудряется настроиться на нужный лад.

Минсок – хороший учитель. А у Дана неплохая подготовка. Пусть он занимался тхэквондо и скорее для поддержания формы, это дает свои результаты. Он не любил спарринги, зато с удовольствием занимался кёкпха – разбиванием досок. Он неплохо прокачался в этой дисциплине и даже выполнял сложные координационные прыжки – когда нужно разбить несколько досок в воздухе.

Умение хорошо работать ногами тут было очень кстати. То, что Дан уже умел правильно прыгать и падать – тем более. Потому что во многом движения брейка требуют смелости, а с технической точки зрения они не сложнее других около-акробатических связок.

За вечер Дан кое-чему научился и уже понимал, что сможет отработать часть завтра в агентстве – там ведь никаких запретов в плане тренировок, разучивай что хочешь.

– В следующий раз будем снимать с брейком? – весело спросил Минсок, когда прямо в зале промокали пот полотенцем.

– Можно и в этот, просто ты один, – пожал плечами Дан. – А со мной другое, могу кик в воздухе сделать – тот же трюк.

Минсок согласно покивал. Они, не сговариваясь, подошли к сумкам. В этом центре не было душевых, так что они просто меняли футболки. В азиатской генетике заложено, что ты меньше потеешь, да и пот “благоухает” не так ярко. Но это если ты не танцуешь целый день. После отработки движений брейка на футболке ожидаемо появились мокрые пятна, так что лучше бы переодеться.

Они продолжали болтать все время: пока переодевались, пока собирали вещи, пока шли к машине. Дан не мог даже сказать, что именно они обсуждали, но всегда находились какие-то поверхностные, но важные темы.

За время их репетиций Минсок выходил покурить каждые полтора-два часа. Сейчас тоже, перед тем, как сесть в машину, с наслаждением затянулся и так же уверенно сказал:

– Надо бросать.

– Что? – не сразу понял Дан.

– Курить. Вообще не стоило начинать. И бросить следовало давно. Но я все откладывал, а теперь вот… сложно.

Дан неуверенно пожал плечами. В к-поп много курящих. Даже не так – в Корее много курящих. Дану даже казалось, что их больше, чем в США, но это может быть обусловлено тем, что в Нью-Йорке он был связан с определенной категорией людей, которые избегают курения. А здесь же… айдолы часто смолят. Нет такой студии звукозаписи и телевизионного павильона, где бы не было курилки. Курят и от скуки, и от нервной работы, и потому что агентству проще, чтобы напряжение снимали сигаретами, а не чем-то более заметным.

– Захочешь – бросишь, – уверенно сказал Дан Минсоку.

Тот кивнул:

– Надо посмотреть, как это правильно делается-то…

Глава 14. Двойной удар

Последняя сигарета курилась как-то без удовольствия. Минсок так устал плыть по течению, что сейчас его переполняла решимость, хотелось поскорее начать меняться. В блоге от него мало что зависело – большую часть работы пока что взял на себя Дан, так что решение бросить курить удачно совпало с внутренним желанием что-то изменить.

– Зачем тебе пакет леденцов? – спросила Миён, распаковывая один.

– Прочитал, что леденцами успокаивают желание курить, – ответил Минсок.

Миён, распробовав конфету, недовольно скуксилась. Минсок не особо любил сладкое, поэтому потрудился доехать до специализированного аптечного магазина – леденцы в пакете хоть и оставались сладкими, были именно для больших мальчиков, с мятным вкусом и легкой горечью. Сказали, что их можно использовать и как замену жвачки – неплохо освежает дыхание.

– Зачем делать невкусные конфеты на палочке? – возмутилась Миён.

– Там и обычные есть, – улыбнулся Минсок, забирая у сестры пакет. – И они мне нужны для дела, а не чтобы ты их слопала за полтора дня.

Миён показала ему язык и ускакала в комнату вприпрыжку. Иногда Минсоку не верилось, что его сестре уже семнадцать. Сам он вернулся в комнату, у него на вечер понедельника хватало дел. Дан объяснил, как создается контент-план, что нужно учитывать при его составлении и какие вещи непременно прописывать. Например – в фото-контенте следует чередовать портретные фото, фото в полный рост, макросъемку себя и раскладки с пейзажами. Это создает ощущение погружение в жизнь. Для видео пока таких условий нет, но по аналогии с фото и ютуб-каналами можно понять, что тип контента нужно чередовать, оставаясь в пределах образа. Если у них канал в ТикТок про танцы в первую очередь, то они могут разбавлять это тем, что добавит объема. Тренировками, например. Бекстейджами. Подойдут имеющиеся тренды, переосмысление известных цитат, создание роликов с мини-рассказами, но все это должно опираться на то, что владельцы канала – парни, которые танцуют, поэтому хорошо владеют телом. Плюс к этому лучше показывать смелость и дерзость, а еще – чувство юмора. Поэтому, скорее всего, Джун прав – снять вместе исполнение хореографии "ТТ" может хорошо зайти.

Минсок не мог сказать, что делает это в надежде на предполагаемые рекламные кампании и деньги, хотя совсем не думать об этом не получалось. Но все это, как бы глупо не звучало, заставило его впервые почувствовать, что он делает что-то интересное именно ему. Такое же чувство у него появлялось каждый раз, когда он по вечерам ходил на встречи их танцевальной команды. Ему повезло, что удалось найти их, но в последнее время они встречались все реже. Тут у всех не самые хорошие финансовые ситуации, всем нужно работать. И, как бы ты не любил танцы, способов заработать на них немного. Парень, который их всех организовал, даже пытался вести социальные сети, они ездили на соревнования, но что может сделать группа любителей против тех, кто занимается регулярно? С полгода как все завяло и даже тренировки стали еще менее регулярными, чем раньше. Спасало то, что дом их, хоть и был не очень-то новым и крепким, имел целую свободную комнату. В ней Минсок и занимался.

Дан очень много вкладывает в него, если так подумать. Когда Минсок пытался вызнать у него о причинах, тот отвечал как-то неловко, явно стесняясь – что вдвоем веселее, что хочется с кем-то нормально разделить хобби. Верил этим ответам Минсок? Не особо – с популярностью Дана он мог найти и менее проблемного партнера. Верил ли Минсок самому Дану? Да.

И поэтому хотелось вложить в этот "несерьезный проект" что-то большее, чем просто прийти на съемку. Как он понял, для Дана время – самый ценный ресурс, у него с этим действительно проблемы. Встречаясь с ним, он отказывается от репетиций в агентстве, либо вообще от отдыха. Так что надо разгрузить его хотя бы частично. Например – взять на себя часть организации.

Поэтому Минсок провел часть вечера, просматривая видео, записывая идеи, отдельно – вопросы. Вспомнил все не самые популярные, но яркие места Сеула, где можно было бы что-то снять, нашел их на карте, сохранил адреса и геометки – покажет потом.

Казалось бы – ничего сложного, сидишь в интернете, то видео смотришь, то статьи читаешь, но к закату голова казалась просто чугунной. Хотя это частично из-за недостатка воды. Для одной завтрашней идеи он планировал задирать край футболки – показывать пресс. Для того, чтобы мышцы смотрелись рельефно, нужно немного подсушиться. Он начал вчера, идеального рельефа за такое время не получишь, но уж лучше так, чем вообще ничего.

Встать пришлось рано. К пяти утра нужно быть уже на месте – высотка в центре района Каннам с окнами на рассвет доступна для съемок до полудня. За Минсоком заехал сонный и растрепанный Джун, у него на заднем сиденье автомобиля лежал громадный такой букет роз.

– Вроде нужно было всего две, – удивился Минсок.

– Я вчера предложил снять, как вы раздариваете розы девушкам на улице…

– О, не-е-ет, – расхохотался Минсок. – Вы все явно хотите, чтобы у моей сестры было как можно больше поводов надо мной посмеяться.

Джун сонно обернулся к нему:

– Ты что, поверил? Не будете ничего дарить. Но Дан попросил взять нормальный букет, там в вазу поставим. Вазу еще пришлось купить.

Минсок недовольно цокнул: чувство юмора у Джуна, впрочем, совсем как у Миён.

На месте, кроме сонного Дана, была еще девушка, которая будет делать им укладку и макияж. Совсем легкий – просто чтобы ярче выглядеть в кадре.

Квартиру снимали для нескольких роликов. В костюмах на фоне панорамных окон – для яркого старта, но это можно было сделать и без аренды квартиры. У Минсока не было своего костюма, его одели в то, что есть у Дана, и рубашка опасно натягивалась на плечах, а штанины пришлось подворачивать и закалывать иголочкой. Дан был не только в принципе выше, но у него еще и фигура немного другая – ноги очень длинные.

Самым сложным в съемке должен быть ролик на кухне. Идея появилась у Минсока еще во время обсуждения и воплотить ее в один дубль невозможно, кроме того, им нужна была плита, которая стоит не у стены, а "лицом" к зрителям. Именно поэтому арендовали эту квартиру.

И с этими кадрами действительно провозились больше всего. Они делали вид, что танцуют, готовя завтрак – яичный рулет, кимпаб и фруктовый чай. Для этого перемещались по кухне, перекидывали друг другу овощи, подкидывали яичные блины и вообще устроили там представлении… в кадре. На деле разгром. Разбили несколько яиц, не поймав их, рассыпали нарезанную зелень и расплескали чай. Но было весело. По дороге в фотостудию все, кроме Минсока и Дана, весело лопали то, что они там наготовили. Им перед танцами есть все же нежелательно.

В фотостудии дело пошло быстрее и веселее. Не все фотозоны были пригодны для танцев двух далеко не компактных парней, но все же подходящие фоны удалось найти. Друг за другом отсняли разные видео, плюс сделали и индивидуальные съемки, для разнообразия. И потом уже, уставшие и счастливые, отправились обедать. После нескольких дней на дефиците калорий ради рельефа мускулатуры, еда казалась особенно вкусной.

– На вас только что пальцами не показывают, – усмехнулся Джун в кафе.

Минсок не сразу понял, о чем тот говорит. Но оглянулся и осознал – в кафе было немало девчонок, которые больше ковырялись в своей еде, чем реально что-то ели.

Они заняли столик у окна, их с Даном прекрасно видно с улицы… родная страна и культкрасоты иногда удивлял и самого Минсока – тащиться в кафе и заказывать обед, чтобы иметь возможность легально пялится на красавчиков… телевизор обойдется дешевле. Кафе ведь не из тех, куда можно прийти и посидеть за кружкой кофе. Они приехали обедать и здесь подавали традиционные корейские блюда, полноценные обеды на компанию людей. А эти восхищенные девчонки все старались их исподтишка сфоткать.

Хотя это помогло осознать очевидное – вдвоем они действительно производят более убийственное впечатление.

[*В Корее не принято скрывать восхищение внешностью. Пялиться на человека, потому что он красивый – это нормально. У нас обычно стесняются, отводят глаза, а у них уставиться на красавчика в метро и разглядывать его все сорок минут поездки вполне нормальное явление. Это вовсе не значит, что на всякого красивого человека будут смотреть все в вагоне, разговор именно о понятии нормальности – за подобное не осуждают. Ярче всего это проявляется у молодых девчонок – школьниц и студенток. Сталкерить какого-то красивого парня – это вполне "милое" увлечение с легким оттенком запретности. Примерно равноценно развлечению "встречаться с хулиганом" – мама будет ругать, а подружки оценят. Поэтому красивые парни в Корее нередко становятся причиной спонтанной толпы. Все эти картинки в дорамах и аниме, когда на красавчика сбегает любоваться вся школа – это немного преувеличенная действительность. Полноценные толпы ради парней собираться не будут, но вот всякие сомнительные брожения бывают. Вроде того, что по отделу мужской одежды, куда зашел "объект" начнут расхаживать подружки под ручку. Или вот как выше – подружки сделают заказ в кафе, потому что торчать у окон слишком уж неприлично. Чаще всего девчонки не предпринимают ничего для знакомства, просто походят следом с полчаса, повздыхают, восхищенным шепотом обсудят увиденное и уйдут по своим делам. Зачем они это делают? Примерно за тем же, зачем многие девушки в школе разгуливали мимо класса парня, который им нравится – никому не ясна логика данного действия,. Потом можно рассказать подругам, которых с вами не было, и вы все вместе обсудите красивых парней, которые вам никогда не достанутся.*]

Глава 15. Спойлеры

Тренировки трейни проходили… скучновато. В воспоминаниях Дана это было яркое и насыщенное время, но сейчас он себя чувствовал немного выше всего происходящего. Он так много и плотно занимался в школе, что здесь ему не могли дать ничего нового. Дан ведь учился в частной школе искусств, преподаватели там были не только хорошими специалистами, но и талантливыми учителями. И то первое время у него не получалось и помогать ему взялась мама БигБи. Здесь же преподавателей не хватало и особыми талантами к обучению они похвастаться не могли. Один преподаватель вокала занимался со всеми трейни – и взрослыми, и маленькими, он же помогал действующим айдолам. Учителей танцев больше, но тот же Дэгон был в чем-то лучше их – он начал заниматься в четыре года и родители не скупились на образование. То же самое в рэпе. Инсон многому учился сам, читая статьи на английском, общаясь с "коллегами" и смотря выступления. Дан сейчас больше узнавал от него, чем от учителя.

Поэтому Дан особенно порадовался, что Сонхи сразу нашла ему преподавателя вокала на стороне. Вместе они не только отрабатывали то, что Дан уже умеет, но еще и пробовали новое. На последнем занятии этот милейший корейский дяденька учил его исполнять йодль, например. [*Особая манера пения без слов с характерным быстрым переключением голосовых регистров. Знакомо многим по образу пастуха в Альпах.*]

И именно на этих занятиях Дан познакомился с очень неожиданным персонажем. Это было в среду, на другой день после записи танцевальных видео с Минсоком. Дан с утра приехал на занятия и учитель, извиняясь, попросил его совместить урок – произошла путаница расписания и Дана поставили на одно время вместе с другим его учеником.

Парня звали Ким Джинхо. И через несколько лет он станет новым Голосом Кореи, сменив на этом посту Ким Минхо. Несмотря на всю популярность к-поп групп заграницей, этот стеснительный паренек будет забирать все награды внутри страны уже через пять лет после своего дебюта. "Любимец аджум" [*Любимец тетушек*] собирал стадионы, выигрывал любые конкурсы, его альбомы раскупали все женщины в Корее. Он был чистым вокалистом. Не танцевал, только пел. И Дан, как мембер достаточно шумной и как минимум внешне дружной группы, нередко ловил грустные взгляды этого парня. Несмотря на свой успех солиста, он выглядел очень одиноко.

Скорее всего, у него и правда не было друзей-ровесников. Стеснительный и скромный, он лишь во время пения менялся, начинал сиять. Дан как вокалист с ним и рядом не стоял – там и диапазон в четыре октавы, и годы тренировок, и просто природные данные.

Но умение заводить знакомства и ладить с людьми всегда было сильной стороной Дана. Он удивительно быстро нашел общий язык с Джинхо. О музыке и вокале этот парень говорил без стеснения. О рок-музыке, что удивительно – на грани фанатизма. Вот тебе и будущий король баллад.

Они обменялись номерами и даже договорились с учителем, что согласны раз в неделю заниматься вдвоем. По сути, и Джинхо, и Дану эти уроки нужны скорее для того, чтобы не стоять на месте, не дать связкам расслабляться, так что петь вместе не было кражей времени учителя и друг друга. И звучали они… интересно. У Джинхо баритон-тенор, пограничное звучание – он легко брал высокие ноты, но звучал достаточно зрело и бархатно, совсем не похоже на свой внешний вид скромного мальчика из хорошей семьи. У Дана голос значительно ниже, почти на грани с басом. Оба нетипичны для корейской любви к высоким голосам.

Вообще, Джинхо симпатичный, даже очень. Достаточно высокий, с большими печальными глазами, которые делали его образ немного загадочным. Они обменялись контактами и разошлись весьма довольными друг другом… а уже ночью, когда Дан перед сном отписался всем знакомым – он обычно в это время болтал с БигБи, а иногда и с другими американскими друзьями, он почему-то отправил сообщение и Джинхо. Ничего особо личного, просто недавно вышедший релиз одной рок-группы. Джинхо радостно поддержал переписку и в итоге они около часа обсуждали творчество группы.

Общение вышло таким теплым, что Дан не выдержал – на следующий день рассказал о Джинхо Инсону.

– Ты познакомился с Принцем Person? – удивился тот. – Вау…

– Ты его знаешь?

Инсон мотнул головой:

– Не лично, разумеется. Но он года два назад принимал участие в одном вокальном конкурсе… Не уверен, что кто-то еще так умеет петь.

– Бам, – напомнил Дан.

Он не помнил его полное имя, сценическое было просто Бам. Этот парень принимал участие в шоу вроде "Минута славы", где занял второе место. Там ему было лет двенадцать, но петь он уже умел.

– Точно, Бам, – кивнул Инсон. – За два года, учитывая что он мог раньше, он наверняка еще лучше поет… Иногда мне кажется, что я стою на месте. Ты чего все утро в телефон пялишься?

Последнее Инсон спросил уже с некоторым наездом. Дан смущенно улыбнулся:

– Жду, когда смогу уйти. Я сегодня запускаю ТикТок с другом, мне уже не терпится поскорее начать.

Инсон удивленно распахнул глаза:

– У тебя уже есть друзья в Корее? Ты какой-то слишком общительный.

Дан смущенно засмеялся. Он-то общительный, но тут многое решила его мотивация стать другом для Минсока. И волнение из-за запуска аккаунта было достаточно сильным.

Он старательно спойлерил это на своей страничке в инсте. Еще на прошлой неделе опубликовал кусочек его разговора с Минсоком – без слов, наложив поверх видео музыку из Секретных Материалов. Потом еще пару раз говорил в сториз, что готовит кое-что, что у него здесь появился друг, что этот друг ему помогает... А сегодня опубликовал еще один бекстейдж – кусочек воскресной репетиции, где они вместе обсуждали движения для того видео, что будет опубликовано первым. И сейчас множество людей, просматривая это видео, гадали у него в сообщениях – что же это будет.

– К вечеру вернешься? – спросил Инсон.

Дан кивнул:

– Как всегда. На совместные репетиции.

– Счастливый ты, – протянул Инсон. – Можешь уходить по делам… а мы как прибитые.

– Не бросал бы школу, страдал бы там, – осторожно сказал Дан.

Инсон печально зыркнул в его сторону:

– Сам уже пожалел. Хотя… корейские школы – тоже пустая трата времени, здесь я хотя бы могу хоть что-то полезное делать.

Принято считать, что в Корее одно из лучших образований в мире. И до определенного момента это действительно так. Проблемы начинаются с подготовки к выпускным экзаменам. Это тесты и на них скорее натаскивают: объясняют закономерности, заставляют зубрить определенные таблицы и схемы. Грамотно проходить тестирования учат вне школы. В Корее такие места называют хагвоны и посещают их практически все школьники, которые хотят поступить в университет. Из-за массовости посещения хагвонов процесс учебы в старших классах превращается в цирк. Учителя преподают спустя рукава, а ученики нередко спят на уроках.

– Ну, ты бы высыпался, – пожал плечами Дан.

– Я? – удивился Инсон. – Как справедливо замечает Дэгон, я та еще белка на кофеине, в такой обстановке спать бы не смог.

Они вместе расхохотались.

***

Даниэль прежде так не делал. Несмотря на то, что он использовал блог для роста собственной популярности, он никогда специально не создавал ажиотаж. Считал, что стоит оставить это до дебюта – там создание ажиотажа перед грядущим запуском является важной частью продвижения. Дану же пока это не было нужно.

Но сейчас одной из целей создания аккаунта в ТикТок была необходимость дать Минсоку источник заработка. Дан решил именно так помочь другу.

Пока они ведут аккаунт вместе, потом Минсок может начать что-то сам. Просто на самом деле, совсем с нуля сложно начинать. Хотя бы нужен телефон с нормальной камерой. Желательно – возможность делать интересные кадры, снимать себя в приятной обстановке, показывать что-то интересное людям. Несмотря на все заявления о том, что людям было бы интересно смотреть на жизнь простых, бедных людей, статистически это ложь. Блогов людей без средств тоже хватает. Но они мало кому интересны. Большинству людей интересно смотреть на ту жизнь, которой у них нет. Честно говорить, что я вырвался из бедности и иногда показывать то, как ты жил раньше – это нормально для социальных сетей. Вести стримы на плохую камеру из захламленного темного помещения – это про документальный фильм, который смотрят вовсе не ради развлечения во время обеденного перерыва. Плюс ко всему – на бедности сложно заработать. Люди не любят слишком явную рекламу и, когда бедный человек появляется с дорогой вещью в кадре, это выглядит слишком подозрительно.

Поэтому пока что о Минсоке они ничего не будут рассказывать. На всех видео он снимается в одежде Дана – благо размер у них практически один. Что-то Минсоку узковато в плечах, но не все. В основном то, что подгоняли по фигуре отдельно – костюмы, например. Ну и штанины приходится подворачивать. Дан раньше и не задумывался об этом, но ноги у него реально длинные. Кажется, все пять сантиметров разницы между ним и Минсоком как раз в ногах.

Из-за того, сколько он сил и идей вложил в этот аккаунт, Дан сильно волновался. А что, если не получится? Если людям не понравится? Ладно он, переживет – у него и так работы хватает, провальный запуск ничего для него не изменит. А Минсок?

Но все получилось. Первое видео быстро набирало просмотры и лайки, в комментариях все восхищались ими, обсуждали кто лучше выглядит. Большинство комментов на корейском и японском, через пару часов после публикации это видео попало и в китайский Доуинь, где так же быстро завирусилось. [*Доуинь – китайский вариант ТикТока, они полностью идентичны как приложения, но Доуинь существует на внутренних китайских серверах.*]

Первое время им нужно выпускать видео каждый день, через месяц можно перейти на публикации через день, потом еще меньше. Поэтому второе видео было опубликовано уже в пятницу. В субботу выложили видео с приготовлением завтрака. И вот оно уже полностью убедило Дана в том, что все получилось.

Прежние видео раскручивались преимущественно за счет личных подписчиков Дана из инсты. Люди переходили, смотрели, лайкали и комментировали. Но субботнее видео попало в рекомендации и за сутки стало официально самым быстрым видео что по набору лайков, что по количеству просмотров. Резонанс был настолько велик, что о них говорили в корейских новостях – вирусный ролик сняли корейские парни, посмотрите же на них. Это, конечно, была одна из последних новостей в долгом воскресном выпуске, но все же.

Дан специально в первых видео использовал одежду, которая выглядит максимально нейтрально. По костюмам сложно определить чьи они – один ему шили на заказ, потому что он посещал деловой ужин с папой, второй был люксовой версией Louis Vuitton, у них есть некоторое количество одежды, которая не имеет никаких опознавательных знаков на виду – только бирка. В пятницу они снимались в спортивной одежде. По штанам еще можно было определить принадлежность спортивному бренду, а футболки были самые обычные, черные. В субботу тоже – нейтральные джинсы и футболки. Это может показаться мелочью, но Дан делал это специально. Люди не любят, когда им пытаются что-то продать. Так как обычно Дан "продает" дорогую люксовую одежду, он не хотел, чтобы кто-то посчитал, что аккаунт в ТикТоке был создан исключительно для рекламы шмоток. Проблема в том, что находить одежду, по которой сложно определить бренд – это та еще задачка. Покупать безликие поделки – не вариант, он слишком известен и слишком тесно сотрудничает с люксом, его за такое не похвалят. Так что настал черед копаться в подарках, которые ему высылают без каких-либо условий.

Небольшой корейский бренд выслал ему сразу два спортивных костюма. Они оверсайз и в обычной жизни Дан бы ни один не надел. Брюки еще ничего – черные, со вставками животного принта в районе карманов, пояса и в самом низу. А вот толстовки были почти полностью звериной расцветки. Один костюм раскрашен под тигра, второй – под леопарда. Дан запомнил их, потому что он еще с тетей Нари потешались над этими спортивными костюмами – говорили, что наряд для настоящих корейских мачо. Но для хип-хоп танца такие принты как раз в тему. Поэтому Минсок получил штаны под тигра, Дан надел под леопарда. А чтобы усилить впечатление, Минсок еще получил футболку от Kenzo. Тигр – один из символов бренда, его изображение на футболках встречается очень часто. А "сценическое" имя Минсока как танцора – TigerM.

В конце их короткого танца Минсок показывал элемент брейка – вставал на одну руку вниз головой. Футболка, разумеется, опускалась, обнажая пресс. Собственно, ради этого “оголения” движение и добавили. К утру понедельника спортивных костюмов для корейских мачо не было в наличии, а футболка Kenzo стала хитом продаж по всей Азии.

Вечером вторника Дан должен был вылетать в Нью-Йорк, но все время до отлета он провел в разъездах, и еще пришлось экстренно доснимать видео на аккаунт. Он бы не делал это для себя, но Nike предложили тысячу долларов за Минсока в их одежде. Пришлось помогать с организацией этого первого рекламного контракта, ждать пока Минсок посетит бутик, а потом снимать видео на улице в первом попавшемся проулке.

Дан понимал, насколько это важно для Минсока. Да что там – он сам радовался, когда начал зарабатывать на своем, по сути, хобби, хотя у него не было проблем с деньгами. А для Минсока тысяча долларов – это практически месячная зарплата. Поэтому о потраченном времени Дан ни капли не жалел. Он ради этого вообще все начал, просто первый рекламный контракт вышел раньше, чем он надеялся.

Глава 16. Контракты

Дан специально попросил, чтобы мама не встречала его с самолета. Он уже привлекает много внимания, пусть пока его и не сопровождают толпы фанатов. Но хотелось хотя бы немного отстранить семью от своей публичности, а в Сеуле его провожали до паспортного контроля несколько фанатов. Пока что робкие преследователи – шли на некотором расстоянии, снимали отдаленно, в лицо камерами не тыкали. Но все равно неприятно.

Поэтому в аэропорту Нью-Йорка его встречал только Томас, его агент из модельного агентства. Едва познакомившись с Сонхи, он напрямую спросил:

– Ты что вытворял на фотосессии Bulgari?

Дан аж поперхнулся:

– В смысле? По-моему, я хорошо отработал.

Ему действительно казалось, что это была одна из самых успешных фотосессий. Он был в хорошем настроении, хорошо выглядел и у него вроде все получилось.

– Так я про "натворил" вовсе не в плохом смысле, – ответил Томас.

И только теперь оглянулся по сторонам, явно поняв, что может он и любопытен, но лучше подождать до более уединенного места. Дан, хоть его и разрывало любопытство – что же там случилось? – понимающе кивнул. Они быстро дошли до машины. Томас, извинившись, посадил Сонхи вперед, а сам сел рядом с Даном сзади и приступил к рассказу:

– Они связались с нами пару дней назад насчет изменений условий контракта. Долго ходили вокруг да около, мы все никак не могли понять – что они там хотят изменить, если деньги выплачены, а фотосессия прошла. В общем, они посчитали, что хотят кадры использовать для полномасштабной рекламы аромата.

Дан нахмурился. Аромат относительно новый, большая рекламная компания проходила лет пять назад. Бренды, конечно, периодически обновляют рекламу, но срок между кампаниями побольше. Да и… полномасштабная реклама – это плюс ролик. Они на пляже, конечно, снимали кадры, но не для ролика рекламы. Это должны быть отрывочные кадры для магазинных стендов, они обычно больше похожи на гифки, чем на видео – чтобы меньше отвлекать внимание от товара.

– То есть хотят доплатить и отснять видео? – уточнил Дан.

Томас кивнул:

– Да. Перезаключение контракта – сложный процесс, особенно сейчас, когда ты уже сотрудничаешь с корейским агентством… в общем, нужно снова обсуждать. Поэтому хотелось бы знать – почему они решили пойти на это?

– Фото в море, – ответила Сонхи.

И Дан, и Томас удивленно посмотрели в ее сторону.

– Я ведь видела на экране директора съемки, что получается. Фото, где тебя били волны в спину, они… просто нереальные. Несмотря на банальность идеи, выглядит невероятно ярко.

Дан хмыкнул. Он не видел готовые кадры, но примерно понимал, о чем говорит Сонхи. Сохранять невозмутимость и осанку в таком положении было сложно, а некоторые волны накрывали его чуть ли не с головой. Но все же… менять цель фотосессии… да еще и доснимать кадры. При условии, что у него график забит на месяц вперед – это неожиданно.

Разумеется, контракт он переподписал и согласился на еще одну съемку в том же месте. И это уже будет непросто. Снимать в море в августе и в октябре – это задачи разного уровня сложности.

Плюс контракт с Adidas. Все время до этого у Дана был лишь договор о сотрудничестве. Он не был официальным послом бренда, лишь получал от них подарки и гарантировал приоритет в рекламе. Из-за этого он все равно преимущественно носил эту марку, но ему это было не так уж важно. Спортивная одежда мало чем принципиально отличается друг от друга. Дан носил другие марки и достаточно активно, потому что у него не было никаких запретов, просто Adidas оставался самой распространенной спортивной одеждой в его гардеробе. Теперь же компания хочет заключить с ним официальный контракт. Предложили стать амбассадором бренда.

Это не такая уж редкость. Послами спортивных брендов становятся не только известные спортсмены, но и просто люди условно связанные со спортом. Танцоры среди них тоже есть – Дан лично знаком с двумя девочками, которые являются вполне официальными послами, но об этом мало кто знает за пределами их личных фанатов и тусовки танцоров. Дану, как блогеру и модели, нужно платить больше. Но главное не цена, а то, что Дан не может гарантировать, что не будет носить одежду других спортивных брендов.

Сейчас Adidas шли на невероятные уступки.

С брендами можно сотрудничать по разному. Первый вариант – отдельная реклама. Так чаще всего работают модели, которые снимаются в рекламных компаниях бренда просто как манекен – способ продемонстрировать одежду. Это разовое сотрудничество, которое никого ни к чему не обязывает. Например – его съемка для Calvin Klein. Снялся, получил деньги, с тех пор у него в гардеробе если что от них и появляется, так это трусы.

Второй вариант называют бесконтрактной “дружбой” – когда медийная личность получает от бренда одежду в подарок или в аренду (в зависимости от стоимости одежды), мелькает в этой одежде в социальных сетях, но это все еще сотрудничество, которое ни к чему не обязывает. В прошлом Дан несколько лет носил одежду Gucci по такому договору. Они не платили ему за это, просто самому Дану, во-первых, нужна была одежда для выходов в свет и такое сотрудничество позволяет получать шмотки в аренду и не платить за них. Во-вторых, таким образом он показывал лояльность бренду, чтобы через несколько лет его официально признали “человеком Gucci”. Кстати именно из-за этого долгого периода обязательств без награды, Дан сейчас и не особо хочет сотрудничать с Gucci. Они приняли его в “семью” только когда он стал очень популярен, до этого даже на показы не спешили приглашать. Не по статусу было марке звать какого-то корейца средней популярности, что теперь вызывает у Дана мстительное желание их избегать. Во время подобного типа сотрудничества бренд может отказаться от артиста по любому чиху. Например – потому что артист надел одежду другой марки на важное событие.

Третий вариант – “тайный посол”. Если дружба без контракта – это когда артист больше заинтересован в бренде, то в этом случае все наоборот – бренд хочет чаще сотрудничать с артистом. Заключается контракт с выплатой роялти и достаточно свободными пунктами. По сути, такой контракт был у Дана с Adidas и он запрещал только сниматься в рекламе других спортивных брендов, носить их он все еще мог. Для Дана возможность носки других брендов была принципиально важна, он не хотел отказываться от возможности таскать те же кеды Converse. Но в этом же контракте были прописаны другие интересные условия. В случае с Даном, например, что он должен раз в месяц размещать в блоге фото в одежде или обуви бренда. Это пограничный вариант, его заключают редко. По сути, это всегда конфликт желаний бренда и артиста. Его заключают если не удалось сойтись в условиях более тесного сотрудничества.

Четвертый вариант, это его отношения с Louis Vuitton сейчас. У него официальный контракт на рекламу их одежды. По этому договору он снимается в их рекламных кампаниях в течении двух лет и у него действует запрет на конкурирующие рекламные кампании. То есть он не может одновременно сниматься для зимней коллекции Louis Vuitton и Gucci. Его, конечно, вряд ли позовут, но пункт все же есть. Еще они предоставляют Дану одежду для рекламы в блоге, но при этом у него нет никаких запретов на носку одежды других брендов. Разумеется, у него есть условия по количеству постов в одежде Louis Vuitton – он должен выкладывать фото два раза в месяц. Но это именно дружба, а не строгие обязательства. К тому же – Louis Vuitton к нему очень хорошо относятся и, кроме контрактных отношений, устраивают ему фотосессии для журналов… это если опустить тот факт, что именно они сделали его событием в мире мужской моды.

Но… он не является официально послом этого бренда. Это считается самым ярким примером сотрудничества бренда и артиста. Контракт заключается на несколько лет – обычно от трех, хотя есть и случаи годового сотрудничества. Все это время артист должен появляться на всех значимых событиях в одежде бренда. За это платят. Иногда много, иногда чуть ли не символические суммы. Плюс выдают одежду, традиционно приглашают на показы, устраивают фотосессии, снимают в рекламе. Условия могут меняться, но главным, пожалуй, остается принцип того, что посол должен демонстрировать одежду в более повседневном стиле, в обычной носке, а не только на рекламных плакатах.

Ранее Adidas долго не могли договориться с Даном. Его финансовое положение и связи в индустрии позволяли ему не заботится о том, что какой-то наряд придется покупать, поэтому спонсорство через одежду для тренировок его не интересовало. Зачем ограничивать себя? Adidas же хотели достаточно жестких ограничений в плане спортивной одежды.

А тут – предлагают стать послом бренда. И не ему одному, а вместе с Минсоком.

Условия примерно как раньше – рекламный пост в месяц, преимущество их одежды, рекламные кампания с их участием. Но с запретом на участие в рекламных кампаниях других спортивных брендов.

Дан, обсуждая это с Сонхи, сошлись во мнении, что все из-за рекламы Nike. Сложно сказать, сколько появление Минсока в тотал-луке Nike принесло бренду, но это явно подстегнуло Adidas поскорее сковать подкормленного артиста контрактом пожестче, пока не увели. Минсока, скорее всего, захватили примерно по этой же логике – чтобы не достался конкурентам. А может и нет. Может все дело как раз в нем, а Дан просто довеском

В отличие от Дана, Минсок родился и вырос в Корее, он был прям их, свой, настоящий кореец. В Азии понятие патриотизма понимают в первую очередь через деньги. Да, там любят иностранные бренды, обучение заграницей, но еще больше они любят, когда иностранные бренды обеспечивают кого-то из их страны деньгами. К тому же в Корее не так уж любят спорт. Не в смысле, что он там совсем непопулярен, но ни один спортсмен не имеет такого же влияния на молодежь, как блогер или айдол. Минсок может стать для Adidas тем человеком, который будет продвигать их повседневные линейки, а не только одежду для спорта, как делают спортсмены.

Сколько бы денег не приносила одежда для спорта, коллекционные кроссовки все равно приносят больше. Возможность не просто продавать людям снаряжение, а одевать их на повседневку – это нынешняя цель многих спортивных брендов. Потому что спортом занимаются не все и не так уж часто, а вот модную футболку могут раскупать с прилавков в течении целого сезона.

Решение по Adidas отложили до Кореи. Минсок, ожидаемо, согласился. Возможно он толком и не слышал условия, рассматривая годовые выплаты. Пятьдесят тысяч в год за звание посла и обязанность чаще носить одежду Adidas, нахваливать ее и советовать при первой же возможности, плюс еще выплаты за фотосессию, а рекламные посты оплачиваются отдельно… Дан никогда прежде не видел Минсока таким… уязвимо-благодарным. Стало даже как-то внутренне больно. Он почти отказался от мечты и должен был работать то баристой, то официантом, то продавцом, то вообще грузы таскать… а теперь получает мамину годовую зарплату за то, что носит треники с тремя полосками.

[*Точные условия контрактов послов бренда держатся в тайне, поэтому указанная мною сумма за контракт – это плод моего воображения. Суммы однозначно разные в зависимости от статуса звезды, оценить их сложно. Но однажды одна американская танцовщица сказала, что выплаты по контракту с Adidas позволяют ей полностью оплачивать все свои танцевальные курсы и студии. А еще я читала, что профессиональные занятия спортом в США в среднем обходятся ребенку в десять-пятнадцать тысяч долларов в год. То есть примерно столько Adidas выплачивают своим малоизвестным послам, блогерам по сути. Исходя из этого написала такую сумму – Минсок ведь продает лучше малоизвестной американской танцовщицы.*]

После уплаты всех налогов он, разумеется, получит меньше пятидесяти тысяч. Но пока что они работают в обход любых агентств, поэтому хотя бы не нужно отсчитывать половину еще и им. Это уже дает Минсоку возможность пусть и не улучшить свой образ жизни значительно, но хотя бы он может заниматься танцами. Снова. В нормальной студии, а не повторяя движения из видео.

Контракт подписывали в сентябре. Дан не ездил на неделю моды в Лондоне, поэтому у него получался недельный перерыв между Нью-Йорком и Миланом. И за всю неделю Дан появлялся в агентстве КАС два раза, по вечерам. В остальное время мотался по встречам с Сонхи и адвокатом, оформлял все документы с Минсоком, снимали видео на две недели… ну и еще он разок сходил на уроки вокала с Джинхо.

Поэтому, в целом, когда он еще через две недели прилетел из Парижа в Сеул, в агентстве КАС им были не слишком-то довольны. В отношении ТикТок аккаунта они ничего говорить не стали, а вот его постоянное отсутствие стало важной темой. Сначала недовольство передали через менеджера Ким, который поинтересовался, сколько времени Дан планирует проводить в агентстве. Он резонно заметил, что пропускает лишь утренние индивидуальные тренировки, по вечерам и субботам он старается быть на месте.

Но это не успокоило руководство и дальше все только усложнилось.

Глава 17. Узнавая лучше

Через неделю после приезда из Парижа Дан познакомил Минсока с Джинхо, они вместе с воскресенье ходили поесть. Это получилось практически спонтанно: Джинхо в переписке случайно оговорился, что ему часто не с кем сходить поесть в рестораны с острой корейской кухней. А Дан с Минсоком как раз недавно выяснили (точнее Дан вспомнил, а Минсок – узнал), что они оба любят острое.

Эти двое одногодки, Джинхо старше Минсока совсем ненамного. А еще Джинхо, хоть и выглядел как ребенок богатых и интеллигентных родителей, на деле оказался родом из таких же трущоб, где сейчас живет Минсок. Да, в данный момент финансовое положение Джинхо в сотни раз лучше, но детство парня плотно связанно с этими узким улочками, вечной сыростью и холодом. Это словно протянуло между парнями ощущение общности.

Во время этого ужина они узнали еще некоторые общие и неожиданные черты. Все трое занимались тхэквондо. Минсок бросил в десять лет, когда решил больше заниматься танцами. Дан занимался с детства, но он не боец, а скорее… боевой танцор, потому что нормально в спаррингах практически не участвовал. Джинхо же не просто имеет четвертый дан, но вдобавок долгое время изучает кунгфу. Еще из общего – любовь к рок-балладам. А из совсем необычного – они все собакам предпочитают кошек.

Просидели в том ресторанчике они несколько часов, потом пошли в следующий, Минсок с Джинхо выпили немного соджу, потом немного напоили Дана, пошли в караоке, а после него ели уличную еду в палатке… провели традиционный такой корейский вечер: здесь встреча с друзьями считается тем лучше, чем больше мест вы обошли.

Но из-за этого в понедельник утром Дан в агентство пришел в не самом хорошем самочувствии. Алкоголя-то было немного, но он объелся разными вкусностями, да еще и мало спал, что вовсе не делало его настроение лучше.

Парней было меньше обычного. Дэгон еще восстанавливается после операции – придет только на следующей неделе, хотя основные отеки уже спали. Сунан по понедельникам с утра занимался с частным преподавателем вокала. А Джим и Вик отсутствовали по невыясненным причинам. Сначала невыясненным.

Дан, хоть и чувствовал себя неважно, отрабатывал то, чему его учил Минсок – движения брейкданса. Не то, чтобы умение крутить все эти пугающие вещи было его мечтой, но попробовать хотелось. Только желудок после вчерашнего не лучшим образом реагировал на кружения, поэтому очень скоро Дан отполз к стеночке, садясь рядом с Инсоном.

Они даже не разговаривали. Дан восстанавливал нормальное состояние – его не то, чтобы тошнило, но тяжесть в желудке раздражала. Инсон смотрел какой-то ролик, вставив в ухо один наушник. Сынхван чуть в стороне отрабатывал движения одного из базовых танцев. Музыка играла едва слышно, скрип обуви по паркету почти полностью ее заглушал и это успокаивало. Дану даже начало казаться, что он вот-вот заснет.

И тут очень громко вошел в зал Вик. Он так резко открыл дверь, что она бухнула о стену. Вбежавший следом Джим осторожно закрыл ее.

– Что случилось? – удивился Дан.

– Ничего, – буркнул Вик.

Но сам был так зол, что за несколько секунд дошел до дивана, сел на него, но тут же вскочил и раздраженно прошелся в другую часть зала.

– Я могу тебе не нравиться, но нам гипотетически в одной группе играть роль друзей на все времена, – невозмутимо сказал Дан, – Так что было бы неплохо, если бы о крупных проблемах мы узнавали заранее.

Вик был из тех людей, кто обычно скрывает злость. Не просто злится осторожно, чтобы никого не прибить, а гасит ее в себе. Но иногда его прорывает и тогда он ведет себя как тот лев в клетке – нервно ходит, сопит и порыкивает на тех, кто ему мешается. При этом не выплескивая агрессию на причину этого состояния. И Дан знает, что помочь ему можно только тем, чтобы он высказался.

– Это ведь связано с группой? – спросил Инсон, но обращался скорее к Джиму.

Джим сейчас казался более адекватным. Он не был зол, скорее – растерян. Он криво усмехнулся и ответил:

– Они определились с дебютной песней. Мы ее написали месяца два назад. И она… звучала иначе.

Дан поджал губы. Он знал, что агентство очень сильно меняло звучание песен Вика и Джима, особенно первое время. Получалось не всегда удачно.

– И что они сделали? – уточнил он.

Виктора прорвало. Ему, в целом, много для этого было и не нужно – так, слегка подтолкнуть. Поэтому сейчас он разом высказал все, что думает о работе звукорежиссера, который из их хип-хоп трека сделал что-то вокальное, плоское и звучащее как реклама какой-нибудь школы танцев.

Когда Вик выговорился, он тут же смутился своей вспышке, извинился и выбежал из зала. А Дан попросил Джима объяснить ситуацию подробнее. Джим менее эмоционален, он покорно включил Дану их первоначальную демо-запись и ту демку, что записали взрослые продюсеры. Дан поморщился. Инсон вообще скуксился так, будто это он вчера наелся слабосовместимых продуктов.

Первоначальное демо тоже было такое себе. Что характерно – в прошлой жизни Дана дебютировали они с другой песней, схожей тематики, но другой. Эта была в перспективе лучше из-за потенциально прилипчивого припевала: "Сердца стук-тук-тук" может и избито звучит, но все равно работает. Но вот в остальном обе версии – что первоначальная для акцента на рэпе, что вторая для вокалистов – были слабенькие. Как сказал бы Тимати – для наполнения альбома сгодится.

Но для дебюта…

Дебют в крупном агентстве имеет свои привилегии. В том числе – привилегию яркого начала. Во-первых, потому что популярное агентство сразу дает небольшой буст интереса публики. Все, кто являлся фанатами других групп этого агентства, как минимум посмотрят на первые работы новичков. Во-вторых, у групп из больших агентств больше возможностей для саморекламы. Хотя бы потому что их зовут выступать на всех музыкальных шоу. Обычно на тот же Inkigayo группы-новички попасть не могут, но дебютантам из крупных агентств это доступно.

Вот только мало начального пинка, нужно чтобы пинали кого-то заметного и яркого, иначе яркий дебют ничего не даст. И с этой песней… вряд ли они сразят публику наповал.

На самом деле, у бойз-бендов с песнями вообще проблема, спорить тут сложно. Для девушек пишут больше, чаще, плюс это проще. Песня должна цеплять какой-то яркой ситуацией, которая либо знакома слушателю, либо он хочет ее испытать. Как вариант – создавать яркий образ. И большая часть слушателей – девушки, для них поют бойз-бенды. А текст этой песни нацелен на парней, причем даже не любых, а именно трейни, артистов. Добавить к этому не самую сильную мелодию – получится нечто средненькое, потому что мало кто узнает в тексте себя.

– А рабочие файлы есть? – уточнил Дан.

– Есть, – немного нахмурился Джим. – А что, ты умеешь с ними работать?

Дан кивнул и подтянул к себе свою сумку. Так как он снимал для блога, сумку с ноутом носил с собой. Он у него планшетного типа, экран сенсорный и клавиатура при необходимости убирается назад.

– Думаешь, что нашу версию запороли, а твою примут? – хмыкнул Джим.

Дан и не думал на него обижаться за это. С его позиции предложение Дана наверняка выглядит как бравада молодого неумехи – они же не знают, что у Дана опыт в создании хитов побольше, чем у них.

– Думаю, попробовать стоит. Ты же не хочешь дебютировать с тем, что они сделали?

Джим недовольно поморщился, соглашаясь. Он ушел в раздевалку, а после принес Дану флешку с оригиналом и скинул демо от агентства.

Инсон увязался с Даном в комнату для вокальных практик, вместе сели за стол и Дан открыл программу со всеми звуковыми дорожками.

– Что будешь делать? – деловито спросил Инсон.

– Уберу часть чужих сэмплов и наложу свою мелодию… И слова бы переделать. Может бридж не вокальный, а как раз рэп?.

– Где слова? – деловито спросил Инсон.

Дан перекинул файл с текстом на телефон и его уже вручил Инсону. Иногда говорят, что исправлять чужое сложнее, чем писать свое. Но не для Дана. Учил его все же в большей степени талантливый аранжировщик, так что перемешивать между собой дорожки и куплеты ему было несложно.

– Что нравится больше всего? – спросил он у Инсона.

– Сильно звучит вот эта часть, про шаг в неизвестность… я бы только исправил прыжок в воду…

Дан посмотрел, куда указал Инсон. Прочел вслух… здесь не столько рифма, сколько ритм – если прочесть чуть иначе, теряется ощущение музыкальности… а если переделать в рифму?

– Шлюз открывается, я делаю шаг в открытый космос? – неуверенно протянул Дан по-английски.

На корейском у него плохо получается рифмовать. Он хорошо говорит на нем, но все эти годы жил в США, поэтому пока для него корейский еще не стал чем-то естественным.

– О, классное сравнение… Можно же расширить строки?

В к-поп корейский и английский миксуют в какой-то просто ужасающей манере, иногда чуть ли не через слово. Но Дану такое не особо нравилось, поэтому и тут были некоторые сомнения – почти вся эта часть песни на корейском…

Но тут Инсон уверенно добавил несколько строк, оставив на английском только одну строчку:

– И вот я здесь, словно первый человек в открытом космосе, – закончил Инсон с явным британским акцентом.

– Круто. Думаю, это бридж, – уверенно произнес Дан.

– Смотри, можно на два голоса, со сменой, – предложил Инсон, – Вот эта и вот эта строчки как тема последующих трех, так что можно чтобы первую вокалисты пели, а эти три – рэп-партией. Только я не знаю, как оно должно звучать…

Вдвоем они удивительно легко… сработались? Инсон помогал с корейской рифмой, хотя припев в итоге получился полностью на английском. Дан оставил от оригинальной звуковой дорожки отдельные фрагменты, которые еще и вынужденно перемешал между собой. Добавил в начале сильное вокальное вступление, потом сильный предприпев, а сам припев в очень легкой вокальной форме, после которого и вставил эти повторяющиеся строчки про стук сердца, а перед последним припевом – бридж с быстрым рэпом и вокальной гармонией. Сложная структура, которую один солист никогда не вытянет. Этим Дану и нравились группы – звучание можно сделать действительно ярким через разные голоса и навыки.

Заняло все это немало времени. Сонхи нашла их в комнате сама, не задавая лишних вопросов принесла еду. Так как из столовой ничего вынести не позволили бы, заказала пиццу – ее проще есть за работой. И кофе – горячий и достаточно сладкий.

К трем часам они закончили, свели все дорожки, записали на обычную гарнитуру вокал на два голоса – благо оба универсалы и могут как петь, так и быстро читать рэп. Качество звука такое себе, но трек оценить можно.

– Учитель вокала злился, что вас не было, – предупредил Джим, когда Дан с Инсоном вернулись в общий тренировочный зал.

– У нас на его злость уже иммунитет, – хмыкнул Инсон.

Он был словно пьян. Такое бывает после удачной творческой работы: когда сделанное нравится, тебя немного плющит от радости. Дану тоже, без сомнения, понравилось работать с Инсоном – удивительно легко у них все получилось, но при этом он понимал, что… и песня все еще не лучшее, что он писал, и не факт, что агентство ее примет. Кто знает, что там у них в головах творится.

– Вик, подойди тоже, – окликнул его Дан. – Без тебя все равно никому ничего показать не сможем.

Вик подошел, Дан спокойно включил демку на телефоне. В зале уже занимались и Сунан, и Сынхван, они оба осторожно прислушивались, но стояли в стороне. По мере того, как шел трек, недоверчиво-презрительные выражения Вика и Джима менялись на удивленно-уважительные.

– Это вы за эти несколько часов сделали? – искренне удивился Джим.

Дан кивнул. Даже Вик с уважением посмотрел в его сторону, Инсон улыбнулся еще радостнее. Дан даже начал волноваться. Он шел менять трек, прекрасно зная, что это будет значить, но Иносону объяснить ситуацию как-то забыл. Это трек Вика и Джима, рэп-партии писал Чхансу, к тому же работали они в агентстве. Треки, которые написаны здесь, в первую очередь принадлежат агентству. Там, конечно, формулировка – сделано на оборудовании агентства, а они работали на ноутбуке Дана, но… тут Дан знал, что эта песня условно не его. Эта такая творческая благотворительность, чтобы убедить продюсеров, что с ними нужно по-другому.

– Это звучит круто, – уважительно кивнул Вик. – Хотя от нашего трека тоже остались одни… ошметки.

Дан смущенно улыбнулся. От музыка осталась только общая тема и хук в припеве, и то не полностью. От слов… отдельные строчки и куски. Инсон, быть может, хуже Чхансу в плане скорости сочинения, но пишет он интереснее и образнее.

– Но ладно, пойдем… Продюсер Мунсу вроде до вечера сегодня на месте, – решился Вик.

Мунсу объяснения слушать не захотел. Демо взял, причем программную версию, с сохранением всех звуковых дорожек, потребовал сразу, не слушая. Но включать трек не стал, высказаться тоже не дал и быстренько выставил всех за дверь.

Это отношение, вроде бы, не должно было стать для Дана чем-то неожиданным, но… все же заметно царапнуло. Мунсу относился к ним так, будто они по умолчанию не могут сделать ничего хорошего. Он не спросил даже чего-то банального – вроде того, как давно Дан пишет. Разглашение творческого псевдонима постепенно приобретало окраску мести. Появилось легкое чувство злорадства: что Мунсу скажет, если узнает, что Дан вовсе не любитель в этом деле? И одновременно с этим мстительным ощущением, как он потом расскажет и все обалдеют (не факт, но как минимум удивятся) росло и другое чувство.

Понимание, что он не сможет побороть Мунсу. Их группа была его первым провалом, доэтого все его проекты становились успешными. А в Корее ценят постоянство даже в тех сферах, где нужно уметь быстро подстраиваться под новые модные веяния. Мунсу не снимут ради Дана, а сам Мунсу не примет советы трейни.

Глава 18. Конфликт интересов

Во вторник Дана не было все утро – съемки. Когда к полудню Сонхи привезла его в агентство, Мунсу сразу вызвал его к себе.

Дан немного шмыгал носом. В море купаться не пришлось, но все равно было неприятно ходить по побережью в тонкой белой рубашке и делать вид, что ветер нисколечко не холодный. Вряд ли он простыл, но долгое пребывание на ветру на нем все же отразилось.

– Я бы хотел поговорить с тобой о съемках, – спокойно сказал Мунсу. – Ты слишком часто отсутствуешь.

Дан устало вздохнул: он говорил об этом с менеджером Ким на прошлой неделе, и вот опять.

– Я приезжаю вечером, чтобы репетировать со всеми, и не пропускаю субботы, – спокойно ответил он. – О том, что я все еще работаю моделью и веду социальные сети, я уведомлял заранее… и вы согласились с этим.

Мунсу посмотрел на него исподлобья.

– Ты отсутствуешь слишком часто. Сколько у тебя съемок на этой неделе?

Дан с трудом удержался от закатывания глаз.

– Две коммерческие, в остальное время я занимаюсь индивидуально и работаю над блогом, – так же терпеливо ответил Дан.

Кресла в кабинете Мунсу были неудобными. Жесткие и из скользкого холодного материала, что сейчас, пожалуй, даже к лучшему – точно не расслабишься.

– То есть ты будешь до конца недели приходить после обеда?

– Да, – невозмутимо ответил Дан. – И на следующей тоже. Мне не совсем понятно ваше недовольство. По-моему, меня как раз и брали потому что я уже известен. Почему сейчас вас стало не устраивать то, что у меня много работы и я становлюсь еще известнее?

Он спросил прямо, потому что эти возмущения его не просто раздражали, они действительно были ему непонятны. Ладно если бы он, пропуская утренние занятия, тормозил подготовку к дебюту. Так нет, пока школьники не приедут, все равно никто ничего не готовит. К чему претензии?

– Тебя брали без консультации со мной. И мое личное мнение – центр группы должен не просто быть самым популярным, но и вкладывать в дебют достаточно сил. Ты же стараешься недостаточно.

– Я беру частные уроки вокала и танцев. Хореографию я уже почти полностью сдал, осталось немного. Этого недостаточно?

Мунсу недовольно выдохнул, словно он взрослый, вынужденный разговаривать с непонятливым ребенком.

– Ты мог бы тратить это время на более нужные дисциплины. Твой танцы и вокал и так на достаточно высоком уровне.

– А работать с микрофонами меня учили в школе. Чему я должен учиться по утрам здесь?

– Мы могли бы организовать тебе занятия с музыкальным продюсером…

Дан удивленно вздернул брови: надо же, неужели про трек заговорят?

– Вы прослушали то, что мы с Инсоном сделали? – спросил он.

– Прослушал. Трек сырой, многие места следует подправить, вам многому нужно научиться. Чувствуется, что ты – талантливый любитель.

Нервный смешок сам сорвался с губ. Талантливый любитель? Правда так и рвалась с кончика языка, хотелось уязвить Мунсу, сказать ему о том, какой он на самом деле любитель и какие у него были учителя… но осторожность победила. Если он скажет все это сейчас, Мунсу все равно не оценит. Он гордый, даже тщеславный. Мунсу не признает, что какой-то мальчишка может быть в чем-то хорош.

Но и совсем молчать – не выход.

– Я больше года стажировался в Columbia Records, у меня были очень хорошие учителя. Практики у меня было много.

Мунсу бросил на него еще один раздражающий взгляд. Типа – деточка, что ты мямлишь, ты просто личинка.

Сейчас Дан прям отчетливо осознал это: он для Мунсу лишь инструмент. Как и вообще все айдолы. Какие-то инструменты успешнее и дороже, какие-то совсем никчемные, о каких-то он заботится, на каких-то ему наплевать. Дан для него просто хорошее вложение, но его ценность теряется, если инструмент начинает жить своей жизнью. Мунсу, судя по всему, не интересует тот факт, что мальчишки хотят осуществить свою мечту. Этого мужчину интересует только воплощение собственных амбиций. Мунсу хочет доказать, что его решения и видения правильны. Судя по всему, собственная личность ему настолько важна, что он скорее отклонит хорошую идею, чем признает чужую правоту.

И что делать? Идти скандалить к директору? Пытаться доказать что-то Эйси?

– Вы, молодые, вечно недооцениваете опыт и знания старших, – нравоучительно сказал Мунсу и у Дана внутри аж что-то дернулось от этого тона, – Учиться нужно всю жизнь. Я договорился с Ангю, он будет обучать тебя по утрам. Занятия пропускать не стоит, время этого человека дорого стоит.

Дан не сдержался:

– А моё? Моё время сколько стоит?

Мунсу опешил, а Дан уже спокойнее добавил:

– Когда меня брали, я несколько раз подчеркнул, что до дебюта не готов жертвовать своей модельной карьерой. Мое время как модели – одно из самых дорогих в индустрии. Ангю, насколько мне известно, это BassBoo, не самый хороший аранжировщик, даже внутри вашего агентства есть люди, которые делают больше и лучше. Чему он должен меня учить? Работать в программах я умею. Пользоваться библиотеками сэмплов тоже. Знаю о том, как правильно составляется трек. У меня за плечами школа искусств, где меня хорошо научили тому, что такое гармония. У меня очень хороший слух и я владею двумя инструментами на достаточно высоком уровне, – Дан окончательно распалился и замолчал, когда осознал это.

Мунсу сурово поджал губы. Дан опустил голову, коря себя за несдержанность. Это в США подобное могут принять за вызов. Если бы он подобное высказал Тимати, тот бы его мстительно начал гонять по всем приемам звуковых режиссеров, а то и заставил бы на слух записать какую-то партию нотами для акустического исполнения. Здесь же… старшим перечить не принято. И там, где в США молодому и дерзкому на реальной ситуации бы показали, что ни черта он в этой жизни не знает, в Корее просто… пожурят за дерзость. Особенность в том, что в США во время этого вызова у тебя есть шанс показать себя. Здесь же…

– Для своих лет ты слишком высокого о себе мнения, – подтвердил мысли Дана Мунсу. – К Ангю сходишь хотя бы для того, чтобы он вообще понял, что ты умеешь… а то говорить все могут. А насчет твоего разрешения на постоянные отлучки я отдельно поговорю с руководством, нужно будет изменить эти пункты. Ты свободен, можешь идти.

Мунсу, показывая, что разговор окончен, положил перед собой пачку бумаг, словно собрался работать.

Дан поклонился, как и положено делать воспитанному корейскому парню, и вышел из кабинета спокойным шагом. Хотя желание хлопнуть дверью посильнее было достаточно велико.

"Изменить эти пункты".

Они-то, быть может, и хотят их менять, но не Дан. Он знал, что от модельной карьеры придется отказаться, но не из-за такой дурацкой причины, как личное мнение Мунсу. Дело ведь не в том, что Дан не успевает за ходом тренировок или что-то вроде этого. Он уже хорошо поет и танцует, он не видит для себя причин тупо отрабатывать одно и тоже по сотне раз. Зачем тратить время на подобное, если он может в это время работать, заводить полезные (ну или хотя бы приятные) знакомства, посещать занятия учителей, которые реально могут его чему-то научить? Но Мунсу, по всей видимости, не устраивает то, что он не похож на типичного трейни, которому скажи – бейся лбом о стену, и тот будет биться.

– Выглядишь злым, – сказал ему Инсон вместо приветствия.

Дан тяжело вздохнул и, хотя собирался разминаться, обессиленно опустился на пол рядом с Инсоном.

– Потому что я зол.

– Что, Мунсу настроение испортил? – хмыкнул он, а после тоже немного зло добавил: – Меня тоже вызывали. Строго спросил – чего это я скрывал, что умею сочинять?

– А ты что? – уточнил Дан.

Инсон улыбнулся:

– Ну… ты же не знаешь... Я много общался с Бэкхеном… Пак Бэкхеном. Знаешь, кто это?

– Бывший участник Neptune, он немного писал песни, потом ушел, чтобы писать треки самостоятельно, – ответил Дан.

С точки зрения успешности музыки, а не популярности группы, Neptune были очень хороши. Их треки часто становились известны, хотя парней как айдолов любили меньше – ругали за недостаточную красоту и слабые танцевальные навыки. Первоначально их было семь человек, но после окончания первого контракта Бэкхен ушел. Он писал тексты практически ко всем трекам группы и его уход объяснили тем, что он хочет заняться карьерой продюсера, а не айдола. Дан никогда не интересовался историей этого парня ранее, знал просто в общих черта.

– Ему заплатили за то, чтобы он молчал, – сказал Инсон. – Мне, правда, не платили, так что я могу сплетничать. В общем, сама его история заключает в том, что все годы контракта агентство ему не платило за треки. Но там время было такое, что не до хорошего – они дебютировали в самом конце второго поколения, дикое время.

– Либо ты пишешь, либо группа не выступает, – закончил Дан.

Инсон кивнул:

– Ага. Но времена-то меняются. И Бэкхен захотел изменения контракта, чтобы ему выплачивали за его же музыку. Они платить не хотели, аргументируя тем, что он и так получает деньги как мембер группы. Он решил не перезаключать контракт, а еще решил подать на них в суд, и, как только его адвокат прислал к ним письмо с уведомлением, агентство быстро пошло на попятную, его права на песни признали, выплаты начали поступать, Бэкхен получил отступные, на которые и открыл свое агентство. Но это все было потом. Когда я с ним общался, Бэкхен еще верил в то, что руководство его ценит. Он немного учил меня. У них же контракты были еще десятилетние, а в армию уходить они начали до истечения срока, так что он просиживал какое-то время без выступлений. Не могу сказать, что он прям всему-всему меня научил, мы все же нередко просто трещали на разные темы… кажется, я его забавлял. В любом случае, агентство знало, что я умею сочинять. Они видели, что я много времени провожу с Бэкхеном, даже как-то пытались вручить меня Вику и Джиму, но… ну, я к этому относился как к развлечению, а они слишком уж серьезно, так что там все было обречено на провал. А когда все это завертелось с Бэкхеном, я вообще понял, что шутки шутками, но попасть в такое же положение я все же не хочу. Да и руководство посчитало, что я общался с социально опасным элементом и больше меня не пытались чему-то такому учить.

Дан пораженно выдохнул. Да уж… а ему казалось, что хотя бы с авторскими правами в КАС относительный порядок. Но нет, все хуже, чем он думал.

– Мне, наверное, придется уйти, – тихо признался Дан. – Либо отказаться от… того, что для меня действительно важно.

Если Мунсу заставит его изменить условия сейчас, то Дан уже не сможет вести ТикТок с Минсоком. Но еще рано пропадать оттуда. Минсок пока только учится, он еще даже личный аккаунт не завел. Если Дан пропадет, Минсок пока что сам все не вытянет, просто опыта не хватит.

– Они хотят, чтобы торчал здесь с утра? – хмыкнул Инсон.

Дан кивнул.

– Вообще не понимаю, чего ты так за это место держишься, – вздохнул Инсон. – Я когда-то проходил прослушивание в АТА и UQ, мне отказали. Если бы я мог выбирать, я бы, пожалуй, ушел.

Дан удивленно на него посмотрел. Надо же… Он бы и не подумал о том, что Инсон хочет уйти.

– А если подвернется возможность, ты уйдешь? – так же тихо спросил Дан.

Инсон кивнул:

– Папа говорил, что я не должен держаться за одно место просто потому что когда-то меня здесь приняли. Он готов заплатить неустойку. Но мне, честно говоря, немного страшно… вдруг меня больше нигде не возьмут? Я ведь не как ты, у меня нет…

– Визуала? – хмыкнул Дан.

Инсон немного уязвимо кивнул. Да, все именно так. Единственные, кто может быть уверен в том, что их возьмут – красивые люди с навыками. Если есть только красота или только навыки, то дебют уже под вопросом.

Но слова Инсона реально заставили Дана задуматься: может уйти? Удерживал на месте его только Хэвон. Он ведь хотел помочь ему, но мало что сделал для него. С другой стороны – а что он может? Если агентство заставит Дана делать то, что хотят они, получится ли у него в принципе что-то изменить? Или он просто окажется в сети условий контракта, без возможности реально на что-то повлиять?

Глава 19. Польза совместного застолья

До конца недели Дан еще несколько раз спорил с менеджером Ким в отношении его занятий. Чем больше ему пытались навязать Ангю, тем сильнее Дан не хотел с ним заниматься. Не из-за личной неприязни – Дан и в прошлой жизни был с ним едва знаком – а из-за ощущения, что так делать не стоит. Его интуиция еще ни разу в этом времени его не подводила, так что Дан отпирался от занятий, как мог. Но так устал за неделю, что отчетливо понял, что хочет выпить.

Так как его папа адвокат, алкоголь в их семье никогда не был под строгим запретом. Дану было четырнадцать, когда ему начали наливать бокал вина на праздники. Последний год предлагали выпить и просто за семейным ужином, если открывали бутылку вина. Если ты вертишься в мире больших денег, то умение пить алкоголь – важный навык. Родители прекрасно знали, что Дан пил на выпускном. Когда он попросил папу купить ему виски на подарки, папа пошутил, указав на ту бутыль, которую стоит выпить самому, если что.

Тетя придерживалась этого же мнения, она тоже считала, что лучше не делать из алкоголя что-то запретное. Бабуля вообще считала необходимым напоить Дана своей настойкой. Поэтому даже в Корее Дана некому ругать за то, что пьян.

Но законодательство большинства стран так не считает. Дану по документам нет восемнадцати, так что пить как минимум в общественных местах – это подставлять своих друзей и тех, кто ему налил. Поэтому он решил пригласить друзей домой. Инсон живет в общежитии, для него невозможно куда-то слинять вечером, а вот Минсок и Джинхо в этом плане свободны… а еще они совершеннолетние, так что могут и алкоголь по дороге прикупить.

Вообще, в Корее нечасто ходят в гости. Реже, чем в США. Здесь предпочитают встречаться в кафе и ресторанах. Частично это связано с шумом. Достаточной шумоизоляцией обладают только дорогие квартиры, во всех остальных иногда слышны обычные разговоры, что уж говорить о шумных посиделках. И в любом обычном доме найдется тетушка, которая будет жаловаться на шум.

Но у Дана таких проблем нет. У тети дорогая квартира, иногда даже внутри квартиры из-за закрытых дверей не услышишь, как тетя орет твое имя. Так что устраивать посиделки с друзьями можно.

Минсок ввалился в квартиру с традиционным уже для него леденцом на палочке во рту – борется с желанием покурить уже больше месяца… у Дана, откровенно говоря, появились подозрения, что теперь у Минсока будет зависимость от леденцов.

– А твоя тетя не будет против, что мы тут… пьянствуем? – спросил он, ставя на стол лотки с мясом – Дан попросил его купить по дороге.

– Она сама… пьянствует с подругами. Просто не дома. Возможно, она даже присоединится к нам поздно вечером, – хмыкнул Дан.

С тетей у него отношения всегда были хорошими. А как переехал, так стали скорее дружескими… наверное, как с Мэри. Проблема была лишь в том, что они оба постоянно работают, поэтому видятся не сказать, что часто.

– А, хорошо. А ты уверен, что хочешь завонять квартиру жареным мясом?

– Эту кухню делали для моей бабули, а она любит жареное мясо. Посидим первое время за стойкой, над ней вытяжка, как в ресторанах. А завтра это будут проблемы клининга.

Минсок хмыкнул, выставляя на стойку лотки с тонко нарезанным мясом. Дан выкладывал на тарелки многочисленные закуски.

– Твоя бабушка так хорошо готовит?

– Моя бабушка – частный предприниматель, – хмыкнул Дан. – Она готовила кимчхи для ресторанов… очень дорогих. Потом учила молодых девушек готовить. Сейчас у нее фирма. Она с подругами – такими же активными бабулями и тетушками – делают традиционные маринады по семейным рецептам из экологически чистых продуктов, – заученно произнес Дан, – для дорогих ресторанов и нескольких частных клиентов, имена которых лучше не называть.

– Так эти закуски делала она? – удивленно спросил Минсок.

– А зачем нам, по-твоему, четыре холодильника на этой кухне? – и Дан указал на огромную нишу с высокими шкафами.

Минсок расхохотался.

– Она меня на практику возьмет?

– Вообще, она феминистка и принципиально не берет на работу мужчин, – хохотнул Дан.

Минсок обалдело на него уставился:

– Сколько лет твоей бабушке?

– Всего-то шестьдесят, – улыбнулся Дан.

Обычно старшее поколение идеи феминизма не то, что не поддерживает, еще и активно порицает. Бабуля, к слову, тоже считает подобные заявления скорее ругательными. Это мама с тетей ее феминисткой называют из-за некоторых принципов. Бабуля берет на работу не просто только женщин, она вообще нанимает только тех женщин, которым сложно получить работу в других местах – потому что они матери-одиночки, например, или потому что… слишком некрасивы. Это вряд ли про феминизм, скорее какая-то бабулина отработка собственных травм. Хотя она и считает, что ее брак с дедушкой был удачным, это не отменяет того факт, что ее родители практически вынудили выйти замуж за человека, которого она видела пару раз и он был старше ее аж на тринадцать лет. За право женщины самостоятельно распоряжаться своей жизнью бабуля будет спорить вплоть до драки.

Разговор прервал приход Джинхо. Он робко оглядывался по сторонам, а после честно и смущенно признался, что впервые в гостях у ровесника, прежде бывал только у родственников. Минсок тут же начал активно его тормошить и подшучивать по этому поводу. Джинхо – такой парень, который кажется высокомерным, но на деле просто безумно стеснителен. Наверняка трейни в его агентстве очень хотели бы с ним подружиться, но сталкивались с односложными ответами, которые легко принять за нежелание общаться. А тут он столкнулся с Даном, который старше и поэтому знает эту особенность многих скромников, а после и с Минсоком, который вообще игнорирует подобное.

– А чего пьем-то? – уточнил Минсок. – За знакомство было на прошлой неделе… я, конечно, не против, но вы двое вроде должны быть положительными до кристального блеска… Разве не так у айдолов принято?

Расхохотался даже Джинхо:

– Сомневаюсь, что в Корее есть сфера, где пьют больше, чем в шоу-бизнесе.

– Да-да, мне уже Дан раскрыл ужасную тайну, что айдолы пьют, курят и – о май гад – трахаются, – цокнул Минсок. – Но все равно… Выпивка? На тебя, Дан не похоже. Как же здоровый образ жизни? Прыщи же от алкоголя, не?

Дан как раз закончил разливать соджу по стопкам, вместо ответа он поднял свою, предлагая выпить. Парни стукнулись посудой, дружно закусили. Мясо пока не готово – шкворчит на специальной электрической сковороде, поэтому в ход пошли бабулины маринады.

– Кажется, мне придется уйти из агентства, – сказал Дан, прожевав кусочек маринованной рыбы.

Минсок и Джинхо удивленно на него уставились и Дан, не дожидаясь уточняющих вопросов, заговорил:

– Они сильно недовольны тем, что я по утрам занимаюсь своими делами. А тут еще возник спор из-за песни… Я не рассказывал? В общем, трейни написали трек. Он был такой агрессивный, в хип-хоп стиле. Агентство его переделало и… несколько топорно, честно говоря. Просто рэп-партии сделали вокальными, добавив еще одну звуковую дорожку. .

Дан ненадолго замолчал, переворачивая кусочки мяса на сковороде, а парни выжидательно на него смотрели.

– Мы с Инсоном немного переделали первый вариант, – продолжил Дан, – Получилось вполне ничего. Не шедевр, конечно, но у этого трека хотя бы есть шансы быть замеченным. Но знаете, что мне продюсер сказал? Что мы – новички-любители и ничего не понимаем в музыке. Через день нам принесли ту же песню, что мы сделали с Инсоном, просто кто-то добавил несколько сэмплов из категории техно и электроники в припевах и дэнс-брейке. Звучать стало не сказать, что лучше. Там есть вокальное вступление, я туда кастаньеты добавлял. А они в припеве – электроника! Бред полнейший.

Закончив с мясом, Дан снова разлил соджу. Разливать – его традиционная обязанность, потому что он младший. Вообще в кругу друзей это не принципиально, но Дану не сложно.

– И что? В чем спор-то? – напомнил о первоначальной теме Минсок.

– Спор не из-за самой песни. Я так-то сразу знал, что это будет уже не мой трек. Хотя испорченная гармония бесит. Просто они из-за этой песни решили, что меня нужно записать к одному аранжировщику в ученики… Я против, потому что это скорее попытка заставить меня сидеть в агентстве по утрам, чем реальное желание чему-то научить. И вот из-за этого мы всю неделю спорим. Продюсер уже явно заявил, что перед дебютом нужно пересматривать контракты трейни. И сказал это так, что…

– Пересматривать хочет в первую очередь твой контракт, – добавил Джинхо.

Дан обессиленно кивнул. Тонкое мясо быстро обжаривается, поэтому он подцепил со сковороды первый кусочек, выложив его на лист салата. И сверху немного маринованных овощей и риса. Минсок и Джинхо практически полностью повторяли его движения, просто каждый выбирал закуски на свой вкус. Когда все было готово, они снова стукнулись стопками, заели вкус соджу свернутым конвертиком с мясом и овощами…

– И что все это значит? – спросил Минсок.

– Что скоро у меня будет выбор – либо я ухожу, либо обязан подстроиться под их желания.

– Приходи к нам, – уверенно сказал Джинхо.

Дан тяжело вздохнул:

– Скорее всего, теперь я все же попробую через маленькое агентство. Хочу увести с собой некоторых парней… Минсока вот еще с собой бы, – улыбнулся он, – а такую толпу крупные агентства откажутся принимать.

Минсок немного смутился. Он явно все еще хотел быть на сцене, но стажировка – процесс сложный. Особенно когда тебе двадцать.

– В большом агентстве проще, – уверенно сказал Джинхо. – Приводи толпу к нам, я договорюсь.

Дан немного удивленно обернулся в его сторону:

– Договорюсь? Принять толпу трейни из другого агентства?

Джинхо смущенно улыбнулся, немного замялся, а потом сказал:

– Ну, мы это не афишируем, чтобы после дебюта на меня сильно не давили… да и внешне мы не похожи. Но Ким Минхо – мой родной дядя. И, так как своей семьи у него нет и он не планирует заводить жену или детей… я его единственный наследник.

Дан удивленно моргнул. Проглотил рис, который успел положить в рот, пока ждал ответа Джинхо, а после выдохнул:

– Ахуеть.

– Это значит, что он богаче тебя? – с легким оттенком нервозности хихикнул Минсок.

– Судя по всему – да, – кивнул Дан.

Джинхо смутился еще больше, но все же продолжил:

– Я не распространяюсь об этом. И потому что у дяди поклонницы, и… просто как-то неловко. Поэтому о нашем родстве даже в агентстве знают не все. Хорошо, что в Корее так много людей по фамилии Ким, – еще тише добавил он.

– Ты не переживай, мое отношение к тебе не изменится, – поспешно успокоил друга Дан. – Но это официально самое удивительное, что я слышал за последнее время. Просто… офигеть.

Это было действительно неожиданно. Ким Минхо, золотой голос Кореи, любимец женщин, рекордсмен во многих сферах… И Ким Джинхо, который потом, по сути, встал на его место. Дядя и племянник. Статистически – редко когда представители одной семьи становятся успешны в одной творческой сфере. К тому же – они и правда совсем не похожи внешне.

– Но ты же понимаешь, что я таких вещах буду серьезен? – снова обратился к Джинхо Дан. – Я реально нахожусь на пороге того, чтобы искать агентство, куда меня примут с прицепом в виде как минимум двух человек, а возможно и больше…

Джинхо улыбнулся. Первые слова Дана явно его успокоили о он заговорил уже увереннее:

– Аджосси… в смысле Ли Канджи часто говорит, что они добиваются больших успехов, когда помогают людям, которые приходят к ним уже зная, чего хотят. Так было со многими солистами, с трио HIPpo HOPe в том числе [*Название группы. Буквально с английского – Бегемотик Надежда, ну или отсылка в Хип-хоп.*].

Дан зачарованно кивнул. Он решительно встал со стула, прошел в коридор, в своей сумке нарыл визитницу и достал нужную картонку.

– Это мой личный номер, но ты его и так знаешь, – протянул он визитку Джинхо. – Но тут особый номер Сонхи, он только для одобренных клиентов, поэтому отсюда вызовы она принимает всегда, если не отдыхает. Пусть скажут, когда можно встретится и все обсудить.

Джинхо невозмутимо принял визитку и засунул ее за чехол своего телефона. Минсок лишь пораженно смотрел то на одного, то на другого. А после ворчливо напомнил:

– Ты мы отдыхать пришли, или работать? Мясо скоро подгорать начнет, да и бутылку соджу еще не выпили.

Дан тихо засмеялся, но послушно взял бутылку. Оставшейся жидкости как раз хватило на три стопки. О том, что ему сказал Джинхо, он подумает завтра.

Глава 20. Старые друзья

Минхо зашел в кабинет Канджи после обеда, когда узнал, что в агентстве открыли для уборки и проветривания один из больших тренировочных залов с присоединенными раздевалками. Когда они строили это здание, этих залов сделали пять. Большие помещения, которые должны были стать "домом" для групп, а не сольников. Танцевальный зал, раздевалка с уборной и душевой – да, всего три кабинки, но тоже неплохо, плюс комната для обсуждений и занятий, с большим столом и телевизором. Сейчас занято только три таких комплекса, два других закрыли и даже уборщицы заходили туда раз в полгода, смыть толстенный слой пыли. А тут… приводят в порядок.

– Ты примешь у нас трейни-перебежчиков? – спросил Минхо прямо с порога.

– Твой племянник был весьма убедителен, – задумчиво ответил Канджи, что-то подписывая, – Его новый друг – еще более убедителен. А то, что мы из-за этого поссоримся с Эйси… нечего было клювом щелкать. Не только же остальным у нас перспективных артистов уводить, и нам иногда можно.

Минхо ухмыльнулся и плюхнулся в кресло, одномоментно закидывая ноги на кофейный столик.

– Ты ведь в курсе, что я на этом столе гостей кофе угощаю? – не глядя на него уточнил Канджи.

– И что? Я по земле-то не хожу. Приехал на машине, уехал на машине… у некоторых домашние тапки грязнее моих…

– Ботинок из крокодиловой кожи, – продолжил Канджи и наконец отложил стопку бумаг, – Итак, в чем суть претензий?

– Почему сразу претензий? – возмутился Минхо. – Может я просто так зашел?

– Просто так ты заходишь только в гости по вечерам и то потому что выпить больше не с кем.

Минхо улыбнулся, Канджи замолчал и тоже улыбнулся. Как часто у них бывает, все опять скатывается к традиционному перекидыванию претензий. Иногда некоторым даже кажется, что они друг друга ненавидят. Но это просто стиль общения. Вместе чуть ли не с пеленок… как им еще общаться?

– Кстати о выпить. Ты вообще в курсе, каким мой тихоня-племяш вторую неделю домой приходит? – весело спросил Минхо. – На ногах стоит явно только благодаря занятиям боевым искусством. Просто стиль ходьбы – "Пьяный мастер. Почти касаюсь земли, но не падаю.".

Канджи заржал. У Джинхо всегда были… некоторые проблемы с общением. Удивительно, что он так быстро сдружился с этими парнями. Минхо сначала даже переживал немного о племяннике – не облапошили бы его. Но потом выяснил, что как минимум одному это не по статусу, с такой-то семьей, и успокоился.

– Вот видишь – это одна из причин помочь этому американцу, – сказал Канджи, когда отсмеялся. – Мы-то с тобой знаем, что дружба ценнее денег. А то, что у нас будет мужская группа… так мы и так хотели новую набирать. Просто будет раньше. Деньги есть.

Минхо разом стал серьезным. Шутки-шутками, но это агентство давно уже и его дом. Да, Канджи через брак получил контрольный пакет акций и место директора. Но Минхо к этому моменту владеет вторым по величине портфелем акций. Это и его фирма.

– Ну тогда рассказывай, – сказал он.

Даниэль Хан приходил на встречу в воскресенье, на нейтральную территорию, чтобы раньше времени не будоражить умы прессы. Минхо не пошел. И потому что он внимание прессы привлекает больше, чем Канджи, и потому что все же не хотел смущать мальчишку явлением такого количества взрослых людей.

– Маленький военачальник, – улыбнулся Канджи. – Видно было, что волнуется, но вел действительно деловой разговор. Суть его проблемы. Ему нужно больше свободы. И личной, и свободы творчества. Сказал, что с удовольствием прислушается и к продюсерам, и к маркетологам, но ему хотелось бы иметь возможность влиять на важные решения, а не просто им подчиняться.

Минхо засмеялся:

– И с таким запросом он пошел к Эйси? Лучше бы к уникальным сунулся… [*Имеется ввиду агентство с названием UQ или, в расшифровке – UniQue, уникальные.*]

– Хочу напомнить, это мы с тобой в этой сфере много лет и всё про всех знаем, – примирительно улыбнулся Канджи. – Парень может не разбираться в подобных вещах. Да и… при всей свободе самовыражения, остальными свободами Суджин своих не балует. Как бы там ни было, в КАС этот Даниэль Хан сдружился с несколькими парнями. Один точно готов уйти, остальные под вопросом. Предварительно, получается, придет минимум трое – сам Даниэль, тот парень, который тоже друг Джинхо, его еще в соцсетях Тигром называют.

– Красивый танцор? – догадался Минхо.

Канджи кивнул и продолжил:

– И еще какой-то парень из агентства, который готов уйти. Это минимум. Максимум – шесть человек.

Минхо кивнул. Канджи попросил секретаря сделать им кофе, уточнив про большие кружки. Сам обошел свой стол, усаживаясь в кресло по диагонали от Минхо и так же закинул ноги на журнальный столик.

– А как же гости и их напитки? – едко ухмыльнулся Минхо.

– Все равно стол мыть, – так же едко ответил Канджи.

– И о чем вы договорились? Наши трейни в группу войдут? – вернулся к разговору Минхо.

Канджи покачал головой:

– Он прямо не просил оставить их без наших трейни, вопрос был скорее в другом – чтобы группу не формировали насильно. Если они с кем-то категорически не поладят… Но я вообще думаю, что я к ним только Юджина отправлю. Он так хочет группу, а у него уже возраст. И я все еще считаю, что братьев лучше бы выпускать дуэтом, так что…

Минхо тихо засмеялся. Действительно – что это он про "наших"? У них парней-трейни четыре человека…пять, если считать Джинхо, но он занимается отдельно. Юджин, предположим, и хочет дебютировать в группе… восхищенный чудак. Еще у них есть братья Со, но Канджи всегда хотел сделать из них вокальный дуэт. Остается только СонДжин, но… поет-то он неплохо, но давно есть подозрение, что этого гордеца надо бы сбагрить кому… Частая проблема красивых вокалистов – не могут сдерживать хозяйство в штанах. Все бы ничего, но парню семнадцать. От его любвеобильности уже проблемы, что потом будет? Не, пусть лучше кто заберет этого талантливого Казанову.

– С Юджином они, скорее всего, сойдутся, – закончил Минхо. – Он удивительно легко идет на контакт с кем угодно. Но есть вопрос: тогда зачем мы устраиваем набор трейни? План же был в первую очередь набрать парней… кого теперь набирать будем?

– По ходу дела разберемся, – пожал плечами Канджи.

Секретарь занес в кабинет две массивные кофейные кружки. И тут же начал ворчать на за то, что они ноги на журнальный столик складывают. Оба тут же ноги убрали, а как только секретарь вышел за дверь, выложили обратно. Когда-то этот мужчина был менеджером Минхо. Потом у него начались проблемы со здоровьем, и Канджи перевел преданного дядечку на менее нервную работу. И, как иногда шутит, с тех пор находится под тиранией своего секретаря.

– А этот паренек понимает, что у нас с группами как-то… не ладится?

– Знает. Но я думаю все же изменить эту тенденцию, – уверенно сказал Канджи. – Давно следует… все ресурсы есть, а мы как-то… по сути, даже не пытались. А тут случай такой. Знаешь, я ведь все думал насчет Кан Сону… Такой специалист пропадает.

Минхо удивленно отставил кофе в сторону, а Канджи невозмутимо продолжил:

– И… я уже позвонил ему… Сону сказал, что готов попробовать работать на условиях постоянного совещания с главной звездой. Я бы даже сказал – он в предвкушении, когда можно будет подписывать контракты.

– Серьезно? – удивился Минхо. – Ты возьмешь Сону? Получается, мы одновременно ссоримся и с КАС, и с АТА?

Кан Сону был продюсером мужским групп в агентстве АТА. Он какое-то время просто работал над отдельными камбеками, и они всегда становились популярны. А потом ему доверили мальчишескую группу и их романтично-царский концепт зашел публике. Из-за ряда скандалов группа распалась, вместе с ней со скандалом ушел и Сону. Так как АТА считали, что они вырастили Сону, то ожидаемо обиделись на его уход, добавив его в черный список. И вот уже полгода мужчина без работы, потому что все опасаются его брать… хотя все знают, что в той ситуации вина скорее тех, кто запихнул в группу таких трейни. Или тех, кто позволил мальчишкам принимать наркотики. Но никак не человека, который просто создавал магию вокруг группы. Но при это ссориться с АТА пока никто не решался.

– Значит, грядут большие перемены, – выдохнул Минхо. – Тоже неплохо. Сколько планируешь вложить?

– Еще не знаю. Даниэль сказал, что когда определятся с концептом группы, он может найти песни… уклончиво так. Я навел справки сегодня – парень стажировался в Columbia Records… полтора года.

И драматическая пауза. Минхо хмыкнул:

– Такая длинная стажировка? У них за это время появились новые имена в списке работников?

– Если я прав, то Эйси потом лично перегрызет глотку тому, кто довел этого парнишку до решения уйти, – хохотнул Канджи. – Потому что у американцев появилось одно подозрительное имя в списке сонграйтеров и артистов, уж очень по-корейски оно звучит. Этот загадочный человек написал несколько хитов, а весной этого года выпустил альбом без клипов. И у него очень красивый низкий баритон… узнаваемый такой тембр. Наверняка не я один его рассекретил. Могу поспорить, что Суджин тоже понял – он активно зазывал парня еще в начале года. Но это Суджин, он учится на примере американцев, в КАС вряд ли кто-то мониторит имена тех, кто написал песни для американских хитов. [*Пояснение для контекста: Суджин – глава крупного агентства талантов UQ.*]

Минхо покачал головой. Он пока мало что понимает, но достаточно хорошо знает друга: у Канджи чутье на людей. Он умеет ладить с людьми, умеет находить таланты и умеет… как бы так сказать? Определять, кто является честным и достойным человеком? Наверное так.

– Судя по всему, ты тоже в предвкушении, – улыбнулся Минхо, отпивая подостывший кофе.

– Конечно. Мы на пороге нового. Собираемся немного подгадить своим коллегам, которые гадили нам постоянно.

Минхо заржал. В индустрии их считали… положительными людьми. Дескать – ни с кем не ссорились, ни у кого трейни, песни или ценных работников не крали, сплетни не распускали. Но самое забавное заключается в том, что Канджи – очень злопамятный тип. Просто он не видит смысла портить репутацию ради мелочи. А вот подгадить с выгодой для себя – это другое. Раньше у них не было повода гадить на поприще переманивания ценных кадров. Это будет их первый подобный опыт.

– Что, как всегда? Сделаем вид, что мы белые овечки, а злые волки сами на нас напали, поэтому валяются в кустах еле живые? – усмехнулся Минхо.

– Еще бы, – Канджи растянул губы в сладкой улыбке предвкушения подляны.

Последние несколько лет все у них было так спокойно, что даже скучно. Теперь повод навести шума нашел их сам.

Глава 21. Пали-пали

Все произошло очень быстро. Вот он выпивает с Минсоком и Джинхо, а вот уже встречается с директором агентства Person. От встречи с Ли Канджи у Даниэля остались странные ощущения. Нечто похожее он чувствовал во время своих встреч с мадам Арно, которые случались регулярно, но всегда были недолгими. Это ощущение, что ты нравишься человеку более умному, влиятельному и богатому, чем ты сам. При этом Ли Канджи – хороший бизнесмен. Когда все корейские агентства штамповали айдолов, чтобы получать сверхприбыль, Канджи уверенно придерживался своего курса, не отступая от традиций. И все равно его агентство, не имея в своем составе ни одного топового мирового айдола, оставалось в списке сильнейших в Корее.

И сейчас он действительно готов помочь Дану. Причем по причине вроде и простой, но одновременно невероятной. Потому что Канджи – лучший друг Ким Минхо. Потому что у Минхо из родни есть только сестра и племянник и этот племянник является для Минхо самым дорогим человеком. Следовательно, для Канджи дороже Джинхо только его собственные дети. А Джинхо попросил за Дана. Вот так просто иногда можно заключать важные сделки.

Но Ли Канджи все же бизнесмен. Он встретился с Даном, чтобы прикинуть риски и возможную выгоду, они обсудили все по-деловому. Да, Канджи готов помочь, но он хочет помочь так, чтобы и самому остаться в выигрыше. Это то, что Дан понял за время встречи.

Собственные знания Дана о Ли Канджи были весьма… фрагментарны и слишком уж… хорошими. В том смысле, что он умудрялся за тридцать с лишним лет в этом бизнесе сохранить репутацию хорошего человека, честного и даже… доброго. Подозрительно.

Канджи из бедного района, поднялся вместе с Ким Минхо. Плюс – удачно женился. И… удачно не только в финансовом плане. Дан видел их в прошлой жизни и у него всегда возникало это чувство узнавания – супруги Ли выглядели как родители Дана. Какие-то мелкие детали выдавали в них людей, которые действительно близки. Как они иронично переглядываются во время скучных речей, как один другому что-то шепчет на ухо, а тот смущается, как на каком-то ужине они стояли в сторонке, о чем-то болтали и внезапно начали хохотать в голос… извинились, конечно. У них были некоторые похожие интонации в речи, они очень… тепло общались. Как нормальная любящая пара. Дану было временами сложно не-смотреть на них – они напоминали о родителях и доме.

Дан был знаком с госпожой Ли чуть лучше, чем с Ли Канджи. Она – редактор журнала об искусстве и моде, причем именно в такой последовательности, когда сначала искусство. А еще госпожа Ли занимается благотворительностью и возглавляет организацию, которая помогает тяжелобольным детям из малоимущих семей. Дану всегда нравилось общаться с детьми, а с возрастом это проявилось сильнее. Он был постоянным спонсором организации и старался хотя бы изредка участвовать в мероприятиях фонда. Поэтому с госпожой Ли и был знаком лучше, чем с ее мужем.

В прошлом, не сейчас. В этом времени, судя по всему, ему предстоит много общаться именно с Ли Канджи.

Было страшно. Как перед прыжком в неизвестность. Что он творит? И другой вопрос – получится ли у него? В первую очередь – получится ли забрать с собой Хэвона?

В понедельник с утра Дан рассказал все Инсону в комнате для занятий.

– То есть они готовы взять нас, даже не зная наши навыки? – скептически уточнил Инсон.

– Ну… честно говоря, директор Ли пошутил, что берет меня и Минсока, а остальные идут в комплекте...

Инсон несколько секунд удивленно смотрел на Дана, а потом расхохотался:

– Действительно. Если он берет двух таких популярных парней, то уже и не важно, кто там еще будет – он уже в выигрыше.

– Но еще я сказал, – добавил Дан, – что все, кто в списке, как минимум имеют средние умения.

Инсон кивнул, принимая это к сведению. А после тяжело вздохнул и сказал:

– Я так понимаю, шестеро – это ты, Минсок, я, Дэгон, Хэвон и… Соджун, наверное?

Дан кивнул. Сумасшедшая идея. Просто ненормальная. Кто вообще меняет агентство практически целой группой трейни?

– Дэгон вряд ли согласится, – произнес Инсон.

– Почему? – удивился Дан.

В нем он был вообще-то более-менее уверен.

– У него… сложный характер. И принципы. Что-то вроде мечты или цели – хочет дебютировать непременно как часть КАС. Чтобы он передумал, нужно что-то значительнее, чем твои красивые глаза.

Дан неловко улыбнулся. Он мало обо всем этом думал. Все происходит опять так быстро и внезапно, что ему остается только разбираться с тем, что уже есть, тут не до мыслей о будущем.

Но Инсон оказался прав. Дан в тот же день нагло напросился в гости к Дэгону – его внешний вид все еще пугал людей и выходить куда-то парень не захотел. Синяки почти прошли, но из-за этого лицо казалось ненормально желтым, кожа натянутая, словно барабан. Да и говорить ему было неприятно – челюсть перекраивали. И все же он уверенно сказал, что уходить не собирается, пусть даже ему будет скучно без Дана и Инсона. Дан пытался его уговорить, потратил на это больше часа, но ушел домой ни с чем. И это было по-настоящему обидно, потому что Дану очень хотелось его увести с собой. Но не мог же он сказать свой главный резон: “Знаешь, в твоей прошлой жизни КАС отказали тебе, потому что ты не сделал пластику, поэтому было бы круто, если бы отомстил им, став популярным в другом агентстве”? Пришлось оставить Дэгона и его принципы в агентстве, которое его вряд ли ценит.

С Соджуном все получилось еще более странно. Поговорить с ним вызвался Инсон. Они хоть немного общались, для Дана этот парень был в большей степени “плюс один” к Хэвону.

Соджун сам подсел к нему уже на следующий день.

– Я не уйду, – тихо сказал он. – У меня… тут некоторые связи. Родители не захотят, чтобы я уходил в неизвестность, сбегая из под надзора. А если я вообще заведу подобный разговор, они тут же решат, что я не так уж хочу дебютировать и опять начнут…

Дан вздохнул:

– Хорошо, я понял.

Он знал про связи Соджуна, поэтому на его уход надеялся меньше всего. У него здесь тетя работает в финансовом отделе. К айдолам имеет минимальное отношение, она вообще по налогам, но ее работа здесь обеспечивает парню и гарантию безопасности и присмотр. Последнее особенно важно для сыночка обеспеченных родителей.

– Но я помогу тебе с Хэвоном. Ему будет лучше в Person, – уверенно сказал Соджун.

Дан удивленно обернулся к нему: подобного заявления он не ожидал. Соджун понимающе хмыкнул и пояснил:

– Над ним здесь постоянно подшучивают, все его друзья в младшей группе, в старшей он сошелся только с нами. Дэгон нетерпелив, он не будет возиться с ним так же, как ты. Вик вообще псих. Я сам здесь… держусь чисто за счет вокала и денег. Если вы с Инсоном уходите, Хэвон будет самым легким объектом для насмешек. Он может вылететь. А ему пятнадцать… не факт, что к моменту запуска следующеймальчишеской группы он останется в числе трейни. Так что… не говори ему сам, я поговорю с ним. Завтра в школе.

Дан благодарно кивнул.

Он тоже боялся за Хэвона. И не знал, как к нему подступить, ведь мальчишка смотрит на него так, будто Дан какое-то божество.

***

Устроить всё за пару дней, разумеется, не получилось. Стоит отдать должное парням – Дэгон и Соджун хранили услышанное в секрете и в агентстве ни один человек за пределами их пятерки не знал о том, что они собираются уходить. Все вокруг просто считали, что они недовольны тем, как агентство ведет дела. И именно поэтому периодически собираются вместе и что-то обсуждают.

Но это время им было нужно для решения некоторых… технических проблем. Дан, являясь несовершеннолетним, был эмансипирован и мог сам подписывать свой контракт. Инсону пришлось писать папе, чтобы тот приехал в Корею для этого. Так, к слову, Дан узнал, что изменилось в жизни Инсона. В прошлом его семья жила в Великобритании недолго, Инсон один год учился в частной английской школе, потом они вернулись на родину. В этой жизни его родители развелись, папа вернулся работать в Великобританию, а с мамой Инсон не общается по пока непонятной причине. Скорее всего развод родителей и отъезд папы обратно в Великобританию и повлиял на поведение Инсона. И сейчас, чтобы расторгнуть контракт, господин Сон вылетел в Корею так быстро, как только смог. Этот человек умеет гуглить и по информации в сети агентство Person показалось ему более подходящим местом для его сына, поэтому он спешил устроить будущее сына, пока тот не передумал.

Но с Хэвоном все сложнее. Дан сам ходил домой к его родителям, разговаривал и объяснял свою позицию. Сложную позицию, ведь у этой семьи не было лишних денег на неустойку, поэтому Дан собирался выплачивать эту сумму сам. Сговорились на том, что это его желание, а значит дело не договорное. Если Дан ошибается и на новом месте Хэвон не дебютирует, то он просто зря отдал эти деньги, это будет его ошибкой. Если дебютирует – то Хэвон отдаст займ, по частям, с первых зарплат.

Таким образом, все в сборе и все согласны были только к концу недели. И поэтому в пятницу, одновременно, отправили на электронный адрес агентства заявления о желании досрочного окончания контракта.

Директор Ли Ёнсик вызвал Дана в понедельник, как только он пришел в агентство. Что неплохо, ведь ему улетать в среду в Китай на съемки, желательно бы до этого времени решить все проблемы с контрактами трейни.

Сам разговор вышел странным. Директор Ли спросил Дана, он ли стал причиной ухода двух трейни. Потом – что стало причиной. Дан честно сказал – не сошелся во взглядах на работу и творчество с продюсером Хван Мунсу. Добавил, что крупных обид не имеет, распространять какие-то слухи не будет. Просто он заметно разочарован в том, что по предварительному договору всех устраивало, что он работает моделью, а теперь от него требуют отказаться от работы. И еще – что его категорически не устраивает концепт, о чем он сказал продюсеру. Ну а самое главное – что ему не понравилось отношение к песне и тому, что Дан умеет. Дан был достаточно откровенным. Сказал, что ему крайне неприятна сама ситуация. Не зная ничего о его знаниях и умениях, Хван Мунсу говорил о нем в уничижительном ключе. И Дан не готов работать в такой атмосфере.

Наверное звучало даже по-детски, но Дану мстительно хотелось хоть немного подгадить Мунсу на прощание. Может его и не уволят… но есть надежда хотя бы на воспитательную беседу.

Сначала он даже хотел подарить директору Ли свой диск и, так сказать, раскрыть инкогнито, но потом передумал. Они и так узнают о нем, просто позже. А если он скажет сейчас, то они могут потом и сами что-то кому-то рассказать, еще и в не самых лучших красках. Так что лучше позже.

Ёнсик пытался его уговорить остаться, но получалось так себе. Дать гарантии хорошего отношения Мунсу просто невозможно. Отказаться от привычного продюсера Ёнсик, разумеется, был не готов. А главное – Дан для себя уже все решил. Он уходит и уводит с собой самых важных для него людей.

После директор Ли разговаривал еще с родителями Инсона и Хэвона, но те пришли вместе, а не по отдельности… папа Инсона по пунктам разложил, почему он недоволен нынешним агентством сына, поэтому мама Хэвона просто согласно поддакивала. В таком составе уговорить мальчишек остаться не получилось бы.

Контракты были официально разорваны сразу после этой встречи с родителями, уже во вторник утром. В обед они подписали новые, став трейни агентства Person. Утром среды, когда Дан приземлялся ранним рейсом в Китае для журнальной фотосессии, Инсон и Хэвон съезжали из общежития КАС и переселялись в общежитие Person. Чтобы убедиться, что у них все в порядке, Дан даже позвонил Инсону, пока ждал начала фотосессии.

– Представляешь, они выкупали квартиры со свободной планировкой и переделывали их для трейни, – воодушевленно говорил Инсон, – поэтому тут как в университетах: одна ванная с душевой на комнату, кухня общая на четыре спальни. Технически, спальни на четверых, но трейни-парней мало, поэтому мы с Хэвоном живем вдвоем в комнате, а остальные парни – их в общаге трое – по одному. Царские хоромы просто.

Обычно агентства снимают квартиры под общежитие. Это накладывает свой отпечаток – на три-четыре спальни обычно есть хорошо если две ванных, а в комнатах живет по три-четыре человека… а иногда и по шесть. Здесь же – спальни на четверых и на каждую отдельная ванная, действительно хорошие условия.

– И как вам ваши соседи? – спросил Дан.

– Да мы едва познакомились, – поморщился Инсон. – И вряд ли успеем. Хэвон решил до выходных пожить у родителей, я тоже с папой поживу, пока он не уехал. Мы с утра завезли вещи, когда местные обитатели еще не ушли на тренировки – специально нас ждали, чтобы познакомиться. Но это так, несколько минут вместе. Так что рассказать о местных мало что могу. Кроме того, что двое – родные братья, погодки. А еще один очень веселый и общительный, он рассказывал о том, как тут все работает.

Дан кивнул. Джинхо, разумеется, в общежитии не живет. Вообще общаги чаще всего выбирают те, кому долго по утрам добираться до агентства. Обязательно переезжают в общежития после формирования группы, чтобы сблизиться и узнать друг друга лучше.

Дана окликнули – все готово для фотосессии, ему пора выходить.

– Все, я пошел работать, – поспешно сказал он.

– Давай, беги. Поскорее приезжай, я хочу приступить к тренировкам! Мое любопытство желает знать, как у них все устроено, если общаги такие классные!

Дан улыбнулся и кивнул. Ему, на самом деле, тоже было любопытно это узнать.

Глава 22. Много бумаг

Агентства талантов обычно считают скроенными по одному образцу. Все говорят о том, что трейни много занимаются, что их учат танцам и вокалу и есть месячные оценки навыков. Про айдолов – что живут в общежитии, много работают, не могут заводить отношения. В общем, создается некий образ среднестатистического агентства, где различия есть лишь в мелочах. Вроде того, что здесь делают лидерами самых старших, а там – самых ярких, здесь любят девушек с определенной внешностью, а там нужны хорошие навыки танца.

Но главные различия не на виду, ты о них наверняка и не узнаешь, пока не станешь частью того или иного коллектива.

Например – как устроена работа с трейни. В КАС есть руководитель образовательного отдела, но к трейни он не имеет практически никакого отношения. Этот человек руководит учителями, составляет расписание занятий, приглашает лекторов. А с трейни работают менеджеры. Месячные проверки проходят при продюсерах компании, руководитель образовательного отдела и учителя в этом не участвуют.

Дан, пусть и не был трейни в Ssag, знал примерно как все организовано у них… точнее – будет организовано через семь-восемь лет, пока что агентство еще не располагает такими ресурсами. Руководитель образовательного отдела у них тоже есть, но он напрямую работает с трейни и айдолами, принимая решения о том, чему стоит учить каждого отдельного подростка. К нему же можно обратиться, если сам хочешь получать дополнительные уроки. То есть этот руководитель является одним из самых важных людей для трейни. И он будет присутствовать при ежемесячной проверке, чтобы корректировать процесс обучения.

Скорее всего, эту систему Ssag переняли у Person. Здесь тоже руководитель образовательного отдела занимается с трейни напрямую, являясь их главным начальником. Особенность скорее в том, что у Person образование более унифицированное, они не особо подстраиваются под индивидуальные показатели – просто есть общий список дисциплин, которые обязаны изучить все трейни.

Самое забавное, что Дан узнал о Person – они не берут индивидуально по одному трейни. В КАС, например, нередко добавляли по одному человеку, которого нашли на каких-то прослушиваниях случайно. Но Person занятия проводят в группах и считают, что экономически невыгодно таскать по этим занятиям одного человека, нужно взять хотя бы троих. Поэтому у них есть только два закрытых прослушивания в год и то может такое быть, что они в ходе этого прослушивания не возьмут никого, в то время как другие агентства предпочитают взять новичка, бросить его в адский котел других трейни, а потом уже решать – так ли он талантлив, как показалось на прослушивании.

Но… нужно вернуться к Пак ЧанМи.

Она – руководитель отдела образования, но сказала, что ее можно считать куратором для трейни. Низенькая женщина средних лет, она встречала их в холле и сама провела экскурсию по агентству. Начала с той части здания, которую называют “Этажами Совершенствования”. Обычно трейни обитают именно на этих пяти этажах. Здесь располагаются все танцевальные классы, учебные аудитории, комнаты для вокальных практик, раздевалки, душевые и маленькая комната отдыха с пятью раскладушками, каждая за индивидуально шторкой. Другие этажи – общие для всех сотрудников. Экскурсию начали со столовой, потом прошли в медпункт, посмотрели на кабинеты психолога и физиотерапевта, посетили офис штатных стилистов и ателье, студии звукозаписи, а закончили комнатами отдыха. Одна – совсем маленькая и пустая, с несколькими диванами и множеством цветов в горшках. А вторая была действительно большой и, несмотря на утро, в ней уже были люди… и кошки.

– Их пятнадцать, – объяснила Пак Чанми, – Ким Минхо большой любитель кошек, вот и… устроил зверинец.

Люди, которые сидели в комнате отдыха и умиротворенно гладили кошек, посмотрели на госпожу Пак со смесью смущения и осуждения. Кажется, кошки – часть корпоративной этики, потому что в этой комнате отдыха сидели не трейни, а офисные работники. Но Дан предполагал, что тоже зайдет – пушистиков он любит, просто считает, что с его графиком заводить кошку крайне безответственно.

И только после всех этих экскурсий они пришли в большой зал… где занималось всего четыре человека.

– Собственно, на данный момент это все трейни агентства… девушек побольше, конечно, но ненамного, – весело сказала Чанми, когда все представились.

– Вы практически устроили наш захват, – весело добавил Юджин.

Это тот, которого Инсон назвал приятным и общительным парнем. Дан в ответ на его слова, тоже улыбнулся. В некотором роде ведь так и есть – с подачи Дана количество трейни выросло вдвое.

– Все вместе видеться вы будете на общих занятиях, – спокойно сказала госпожа Пак, – Сейчас вы пойдете заниматься в другой зал. Руководство решило, что стоит считать вас пре-дебютной группой, к вам добавляют Юджина, остальные будут тренироваться по старой программе. Юджин, ты все собрал?

Юджин был самым высоким из четверых, с тем типом внешности, которую больше всего любят в Китае – чуть вытянутое лицо, мягкие черты и большие глаза без двойного века. Он поспешно кивнул и метнулся к стене, у которой стояла массивная спортивная сумка. Дан, Минсок, Инсон и Хэвон тоже были с такими – только что забрали с гардероба. В них традиционный для трейни набор – кроме спортивной формы и нескольких футболок, еще всякие бинты, упаковки носков, средства гигиены. Носить это с собой каждый раз слишком муторно, хранят обычно в шкафчиках в агентстве.

Только теперь Чанми наконец повела их к новому залу. От восхищенного посвистывания Дана спасло только то, что он вроде как должен держать марку уверенного в себе человека хотя бы для комфорта Минсока и Хэвона. А вот Инсон не сдерживался.

– Ахуеть, – сказал он и тут же ойкнул.

– Первый штраф, – невозмутимо сказала госпожа Пак. – Использовать нецензурную лексику запрещено.

– А что за штраф? – уточнил Инсон.

– Система баллов, – пояснил Юджин. – Баллы можно обналичивать на закуски в кафе и предметы гигиены в местном магазинчике. У тебя минус сто, поздравляю.

Дан засмеялся. Хотя не столько над Инсоном, сколько потому что восхищение так и рвалось наружу.

Не только в Person есть "именные" залы. В КАС у действующих групп тоже есть закрепленные комнаты для практик, но… масштабы другие. Здесь к танцевально-репетиционному залу прикреплены два других помещения. Сам зал достаточно большой и светлый. Напротив входа, по узкой части прямоугольника – панорамные окна. Этаж небольшой, поэтому вид из них обыденно-городской. Окна затемнены декоративной деревянной решеткой, на которой крепится логотип агентства. Зал в натуральных теплых тонах – темный паркет, бежевые стены, длинный диван цвета приглушенной охры. Вся левая стена зеркальная, стена у входа – частично. Зеркало здесь не до потолка, над ним – коробка кондиционера, колонки и камера. А вот стена слева выглядит непривычно для танцзала, потому что там две двери. Между ними – тот самый диван, музыкальный центр стоит у окна. Одна дверь ведет в просторную раздевалку. Двенадцать шкафчиков, три душевых кабинки, отдельный туалет. Вторая дверь – что-то среднее между конференц-залом и кухней. В самом танцевальном классе нет ничего, кроме диванчика для отдыха и все типичные для таких мест шкафчики вынесены отдельно. Все тот же мини-холодильник, кулер с водой, маленькая раковина. Большой овальный стол, напротив – полотно для проектора. Получается, все самое нужное в одном месте и принадлежит только одной группе. Необычно и наверняка удобнее, чем таскаться по коридорам между комнатами с этим же назначением.

– Такие залы у нас отдают группам, вы можете здесь располагаться, занимать шкафчики… заполнять холодильник, – Чанми объяснила им, когда удивление от увиденного немного поутихло, – Пока что вы будете здесь только для личных репетиций, танцевальные занятия будут проводиться как раньше – в общем зале трейни. Он больше, учителям привычнее.

По ней было видно, что ей действительно приятно, что им так понравились условия. Она немного скрывала улыбку, сохраняя деловой тон:

– Вы пока осмотритесь, пообщайтесь. Я вас оставлю, вернусь чуть позже – принесу айди-карты и анкеты.

Когда Чанми вышла за дверь зала, Инсон уточнил у Юджина:

– А сколько максимально можно уйти в минус по баллам?

– Рекорд пока что у СонДжина, вы его видели сегодня, просто он в общаге не живет. У него минус десять тысяч. Повезло, что не выгнали.

– За низкие баллы? – испуганно уточнил матершинник-Инсон.

– Не, ему списали десять тысяч за вопиющее нарушение понятий морали… он с девчонкой в туалете закрылся практически на глазах у Ким Минхо. Тот так офигел от подобной наглости, что устроил ему веселую жизнь, – весело пояснил Юджин.

Дан с Инсоном переглянулись. Повезло – это громко сказано. В любом другом месте могли бы и выгнать.

– Вообще, есть методичка, – продолжил весело болтать Юджин, с наслаждением падая на диван, – Пикси принесет… Пикси – это мы так зовем госпожу Пак. Но, если коротко о баллах: дают за успехи в учебе, во время оценивания и еще может перепасть, если сделал что-то хорошее и об этом узнали. Например – у нас был парень, которому регулярно добавляли баллы за сдачу крови.

Пока ждали возвращения Чанми, они много болтали. Сначала – сидя на диване, потом вспомнили, что надо бы начать обустраиваться. Разобрали шкафчики, загрузили напитки в мини-холодильник. Все переобулись.

Это частое правило. В Корее разуваются в домах, в офисах такого нет. Но не на этаже с танцевальными залами. На этом паркете не всегда танцуют стоя, иногда и поваляться приходится. Да и так – грязь и пыль несколько мешают. В КАС у трейни и айдолов была одна общая на всех раздевалка с крохотными шкафчиками как раз на пару обуви. Чаще всего там хранили шлепки, в которых плелись до входа в нормальную раздевалку. В Person шкафчики для обуви тоже были, стояли у каждого лифта на этажах с танцевальными студиями, но в открытых шкафчиках стояли общие тапочки, одинаковые. Сделано это, скорее всего, чтобы случайно зашедшие сюда офисные работники не носили грязь по этажу, но на деле не очень удобно из-за размеров. Их два. Условно – женские и мужские. И вот стоит Инсон, который в женские тапки не влез, а мужские на него, мягко говоря, большие.

– Самое забавное различие между нами и остальными агентствами в плане правил, – рассказывал между тем Юджин. – Это разное восприятие двух пунктов. У нас нет запрета на отношения. Влететь может только действующим айдолам за то, что они скрывали это от агентства – типа так сложнее помогать сохранять отношения в секрете. У трейни такого запрета вообще нет. СонДжин этим активно пользуется, например. Ему влетело-то не за сами отношения, а именно за…кхм-кхм в общественном туалете.

– Он реально?.. – осторожно начал удивленный Инсон, но Юджин не дал ему договорить:

– Не, до самой сути дойти не успел. В его дверь вежливо, но сердито постучался Минхо-сонбеним, – хихикнул он. – А вот менеджера-практиканта уволили… чуть ли не по статье, потому что ей – девятнадцать, а ему семнадцать.

Дан хмыкнул: он видел СонДжина и семнадцать ему дать сложно. Но при этом и реакция агентства понятна – как бы парень не выглядел, это все равно нарушение закона, суды агентствам развлечения не нужны.

– И еще, – продолжил Юджин, – Запрет на курение вовсе не формален, он максимально суров и беспощаден. Трейни могут выгнать, если засекут во второй раз… после первого отправляют к штатному психологу, чтобы помог бросить, но это единственная поблажка. У нас говорят, что вокалисты курить не имеют права.

Минсок печально вздохнул. Кажется, потому что вовремя бросил. Такой строгий запрет самого частого способа снимать стресс среди айдолов нетипичен. Нет, ругать за подобное однозначно будут, но отправлять к специалистам или выгонять – это маловероятно. И вообще, у Дана были некоторые сомнения, что курение так уж критично влияет на вокал – куча парней смолят, как паровозы, но все еще умудряются петь вживую – но этот запрет ему казался скорее милым, чем ужасным. В том, что Минсок к сигаретам не вернется, он почему-то был уверен, ведь тот бросал скорее потому что считает это слабостью и зависимостью, потому что желание курить мешает ему банально эффективно снимать много роликов подряд… А запрета на леденцы на палочке не существует, так что пусть сосет свои мятные конфеты.

Возможно думая примерно так же, Минсок развернул конфетку и задумчиво отправил ее рот. С ней его и застала госпожа Пак. Дан понимал, почему ее зовут Пикси. Она маленького роста даже для кореянки, светлокожая, а еще у нее очень большие круглые глаза. Наверняка в юности была миленькой до мультяшности.

Они вместе с ней зашли в комнату со столом, где Чанми поставила на стол целую коробку с разными бумагами.

– Ваши электронные пропуска, – она положила на стол стопку пластиковых карточек, – У нас есть внутренний сайт, где по личному номеру на пропуске вы можете посмотреть свои баллы, оценки и расписание. Ничего, кроме этого, на сайт не указано. Разбирайте.

Дан сидел ближе всего к Чанми. Он забрал пропуска, быстро нашел свой и протянул пачку следующему. На пропуске его фото, имя с фамилией и личный номер – так как там аж восемь цифр, наверняка пропуска не только для айдолов, но и для редовых сотрудников.

Чанми невозмутимо продолжила, одновременно вытаскивая из коробки стопку листов.

– Насчет расписания. Большая часть занятий проходит в группах. Кроме игры на музыкальных инструментах. Мы не готовим профессионалов, будет всего один урок в неделю, практиковаться можете сами – комнату для практик я показывала на экскурсии. Занятие музыкой поможет вам лучше в ней разбираться. У нас на выбор три инструмента: фортепиано, гитара или каягым.

– Каягым? – удивился Дан.

Это корейский национальный инструмент, родственник более знаменитого японского кото или китайского гуцинь. Это явно не тот инструмент, владением которого известны айдолы. Тем удивительнее, что его предлагают здесь изучать.

– Да, каягым. У нас есть договор со школой, которая обучает игре на этом инструменте. Как и в случае с фортепиано и гитарой, покупать инструмент не придется, они есть у нас в агентстве, сможете репетировать здесь.

Дан восхищенно кивнул. У него еще в Нью-Йорке была идея добавлять толику национального звучания во все треки группы. Просто как дань стране, потому что тексты будут больше на английском.

– Судя по твоим горящим глазам, ты выберешь традиционную музыку, – хмыкнул Инсон.

– Еще бы! – согласился Дан. – Тем более – на пианино и гитаре я и так могу играть.

– С такой позиции мне следует изучать фортепиано? На гитаре я играю, – задумчиво протянул тот в ответ.

– Потом обсудите это и отметите в анкете, – прервала их Пак Чанми. – Я пока объясню дальше. Там есть пункты об уже имеющемся музыкальном образовании. Ставить галочки, если вы знаете об этом по случайным видеоурокам, не стоит. Отмечайте только те, кто занимался с учителями, то есть освоил полный курс.

Дан пробежался по списку. Сольфеджио, отдельно – знание нот, умение читать партитуру. Теоретически, это нужно уметь делать всем профессиональным вокалистам… на деле многие поют так, как пелось в демо-записи. Или, как здесь говорят – в гайд-версии.

– Все это все равно проверят со временем, но вам же лучше начать учиться этому раньше, а не когда обнаружатся пробелы в знаниях, – продолжала говорить Чанми. – Скорость рэпа отмечайте только если замеряли, если нет, но умеете – напишите об этом. Здесь же, в анкете, на обратной стороне, указывайте желаемую позицию и свои сильные стороны. Второй лист – это перечень дисциплин, которые у нас изучают трейни. Нам это нужно для того, чтобы сделать наиболее приятное расписание для вашей группы. Там все, как указано – из перечня выбрать пять, что вам интереснее всего, записать их в специальной форме, потом галочками отметьте те дисциплины, которые вы проходили ранее или они кажутся вам и так знакомыми и понятными.

Дан удивленно вчитывался в строчки… Гармония в музыке, разбор музыкальных жанров, виды танца, теория вокала, тут же – половое воспитание, авторское право, правильное питание, и что-то более ожидаемое – работа на сцене, правила поведения на съемочной площадке. Так или иначе все это преподается во всех агентствах, но порядок освоения разный.

– Многие дисциплины проходят в формате видео-лекций, но с зачетом в конце, – добавила Чанми, так что некоторые дисциплины вы сможете изучать не в агентстве, а когда вам удобно.

Умно. Записать то, где не нужно что-то спрашивать, а потом просто убедиться, что все всё выучили.

– Заполните и отдадите мне после обеда. К вечеру мы постараемся создать для вас индивидуально-групповое расписание. Далее, – Чанми выложила на стол очередную пачку бумаг, только теперь это были тонкие книжки, скорее даже тетради, – Правила для трейни. Они были указаны в контрактах в приложении, но так удобнее. Прочитайте еще раз, запомните и не нарушайте.

Дан послушно пустил по кругу и эти брошюры – все брали себе по одному экземпляру. А Чанми наконец выложила последнюю пачку бумаг.

– И, наконец, анкеты для внутреннего профайла. Заполните их в течении дня, для некоторых вам может понадобится помощь родителей, позвоните им. Там нужна часть медицинской информации касательно группы крови, прививок и перенесенных болезней, аллергии, хронические заболевания и так далее. И там же – по финансовым особенностям. Агентство, если это необходимо, может поддерживать вас не только общежитием и обедами. Укажите, если в чем-то нуждаетесь.

Дан, передав листы, с любопытством пролистнул до названных страниц. Ничего особо шикарного. Уходовая косметика, спортивная одежда и обувь, канцелярия для школы, ужины. Интересно, а ужины – это как? Будут высылать заказы в общежитие, давать деньги на еду, или у них можно поесть вечером в столовой?

– Предвидя возможные вопросы: да, это увеличит сумму долга. Но в разумных пределах. Если будете хорошо заниматься, то это перестанут вписывать в долг перед компанией. Позвоните родителям, обговорите это заранее, – участливо посоветовала Чанми.

Дан оглядел остальных. Минсок выглядел рассеянным, а Хэвон – удивленным и даже немного предвкушающим… После дебюта агентство списывает долг не сразу, а малыми частями, не более трети от зарплаты. И это займ, а не кредит. Многие трейни из семей низкого достатка подписываются на подобные программы, потому что сами позволить подобное не могут. Именно поэтому трейни из бедных семей так стремятся в большие агентства… и возможно поэтому им так тяжело попасть, ведь агентства не любят тратить лишнее, дают такие возможности лишь самым талантливым. Для Хэвона такое предложение наверняка ценно, так что Дан был заранее рад за него.

Глава 23. Знакомства

Первый день с самого начала планировался скорее как знакомство с агентством. Поэтому то, что Чанми столько всего им рассказывала, не вызывало удивления. После обеда они должны были посетить оценочные уроки у всех преподавателей: будут проверять кто на что способен как вокалист, танцор и рэпер. Смущало только то, что до обеда им не обещали никаких “развлечений” кроме экскурсии… а потом оказалось, что просто у их группы уже есть продюсер и он тоже хочет с ними познакомиться.

Дан, откровенно говоря, ожидал увидеть какого-нибудь полноватого дядечку, который ему не знаком, и который просто делает привычные для к-поп вещи. Это ожидание базировалось на том, что все группы в Person очень… старомодны. В солистах чувствуется индивидуальность, поэтому они становятся популярны, а группы одинаково прилизаны, выверены и скучны своей традиционной для к-поп картинкой. Дану казалось, что здесь он будет постоянно спорить с таким вот дядечкой.

А пришел Кан Сону.

В памяти Дана этот человек занимал немаловажное место. В этом году он со скандалом ушел из АТА, что сделало его дальнейшую карьеру почти невозможной. Теоретически, он должен был несколько лет пробыть без работы, потом слоняться по небольшим агентствам и продюсировать отдельные альбомы. Лет через пять или шесть – Дан точно не помнит – Сону должен был объединиться с айдолом в отставке, они вместе запустили бы женскую группу, которая станет весьма успешна. Этим Сону вроде как снимет с себя клеймо продюсера из черного списка. Еще через пару лет их агентство выкупит Ssag. Так Кан Сону должен был стать штатным продюсером этого агентства. В прошлом Даниэль стал первым крупным проектом Сону. Это произошло после его ухода из КАС в сольное плавание.

У них тогда сложились очень приятные отношения, во многом именно Сону удерживал Дана от желания хлопнуть дверью и уйти. Сону был продюсером по творческой части, он не мог влиять на административные решения в отношении карьеры Дана, а именно они его большего всего раздражали.

Дан, зная о жесткости АТА в плане нарушения договоренностей, не рискнул бы сам настаивать на найме Сону. Черный список агентств существует не просто так, обычно туда отправляют тех, кто действительно нарушил корпоративную этику… как можно просить кого-то нарушить общий для всех запрет?

И вот Сону сидит за этим овальным столом, моложе и серьезнее, чем в памяти Дана, просит рассказать о себе, своих навыках и любимых вещах в музыке. Сону заранее включил камеру, шутливо посоветовал привыкать к ней, ведь трейни и айдолов почти постоянно снимают: иногда для каких-то роликов и шоу, но гораздо чаще – для отчетности.

– Давайте я начну, – сказал Сону, – Мне двадцать восемь лет, продюсер я вполне официально, у меня в дипломе так написано, несколько лет работал в АТА. Мой принцип руководства – нет ничего интереснее настоящего. Обычно я стараюсь выстроить концепт вокруг того, что артистам будет интереснее всего показать фанатам. Если говорить о моем прошлом – родился и вырос в Сеуле, у меня была обычная семья среднего класса. Я с детства любил музыку, но у меня боязнь сцены, я был очень скромным ребенком. Поэтому для себя решил, что хочу писать музыку, а не исполнять… с написанием тоже не вышло, так что я выбрал другую стезю, продюсирование. Я меломан, у меня нет четких предпочтений, но по долгу работы чаще слушаю поп-музыку. Моя мечта и цель – быть частью команды, которая приведет первого корейского исполнителя – группу или сольного – к получению Грэмми в одной из категорий Большой Четверки. Теперь… Я бы хотел, чтобы вы рассказали о себе, своем происхождении, музыкальных предпочтениях и мечтах как артиста, если они у вас уже сформировались. Давайте по старшинству.

[*У Грэмми очень много номинаций, но главными и самыми желанными являются четыре, которые не привязаны к жанру. Это Альбом Года, Запись Года, Песня Года и Лучший Новый Исполнитель. Все остальные номинации – про лучших в жанре, следовательно конкуренции там меньше.*]

Минсок немного неловко хмыкнул – да уж, самый меньший опыт трейни, а его сразу на амбразуру.

– Меня зовут Шин Минсок, мне двадцать лет, я родился в Сеуле. В первом классе я уговорил маму отдать меня на танцы, занимался ими достаточно серьезно вплоть до пятнадцати лет. Потом в моей семье… произошли не самые хорошие события, после которых мне пришлось оставить занятия. Но совсем бросить танцы я не смог. Занимался дома, увлекся уличным стилем, пытался подражать иностранным танцорам. Около двух лет назад вошел в состав уличной команды танцоров, мы несколько раз участвовали в соревнованиях, но далеко продвинуться не смогли… И вот уже два месяца я… типа блогер, потому что кое-кто меня затащил в эту сферу. Я люблю петь, но никогда не учился этому. В музыке люблю хип-хоп и рок-баллады, тут все зависит от настроения. Ммм…

– Есть ли цель? – подсказал Сону.

– В некотором роде. Хотелось бы заниматься любимым делом и зарабатывать на этом. Чтобы маме было проще, я отказался от танцев и сейчас учусь в колледже, на повара. Понял, что заниматься любимым делом – это очень… важно для меня. Поэтому вот такое вот… желание, – закончил Минсок немного смущенно.

Сону широко улыбнулся:

– В желании заработать много денег нет ничего преступного. Денежная мотивация ничем не хуже условно высоких целей. Кто-то меркантилен, а кто-то, как я, мечтает потешить свое тщеславие. Мы потом просто научим тебя как говорить это же, но правильно.

Дан засмеялся вместе со всеми, Минсок смутился еще больше. Вообще по нему было видно, насколько ему некомфортно из-за новизны происходящего. Тут все бывалые трейни, а он ничем подобным не занимался и поэтому немного растерял свою обычную борзоватую уверенность парня, который сам за себя отвечает.

Дан был следующим по возрасту и он не стал дожидаться, пока Сону его поторопит:

– Меня зовут Даниэль Хан, я родился в Нью-Йорке, жил там до недавнего времени. Всегда любил музыку, в начальной школе начал посещать музыкальную школу, учился играть на фортепиано. У меня хорошо получалось, я даже выигрывал награды в своей возрастной категории. Потом на год бросил, но даже после не вернулся к прежнему объему репетиций. Но я поступил в частную школу искусств, там меня учили петь и танцевать, что мне безумно нравилось. Начал вести блог, он достаточно успешен. Случайно меня занесло в модельную карьеру и мне даже нравится. Я слушаю разную музыку, иногда специально выбираю подборки по жанрам. И мне нравится заниматься этим… можно сказать – мне не терпится поскорее быть на сцене. Цель… одна – достаточно тщеславная, – улыбнулся он, – Хотелось бы стать частью очень популярной группы, чтобы ее ставили всем в пример.

– А другая? – сощурился Сону.

Дан улыбнулся в ответ. Про “одну” он нечаянно сказал. Начал так, будто есть продолжение, но в процессе понял, что говорить его не стоит. Потому что он действительно считает своей целью попробовать изменить индустрию, а это слишком… странная цель для того, кто теоретически едва знаком с этой индустрией. Ну и еще он хочет немного потоптаться на эго некоторых людей, о чем говорить вслух тем более не стоит.

Сону же воспринял его молчание иначе:

– Дай угадаю – получить Грэмми в категории Песня года или Продюсер года…или в разделе Аранжировки? – хитро сощурился он.

[*Основная разница между Песней Года и Записью Года заключается в том, кому эта премия вручается. Песня года – авторам текста и музыки, Запись – всей команде, а получает исполнитель. Здесь Сону очень жирно намекает, что Дан хочет получить премию как создатель музыки, а не просто мембрер группы.*]

Дан удивленно уставился на него: как он… Как он узнал о том, что Дан пишет музыку? Сону вопроса дожидаться не стал.

– У тебя шикарный цифровой след, а там упоминание стажировки, – самодовольно улыбался Сону. – Полтора года в крупной студии никто не будет учиться просто микшировать звуки. За это время у них внезапно появился таинственный сонграйтер с очень корейским псевдонимом. Можно было бы подумать на кого угодно, но у этого таинственного человека вышел альбом и там очень примечательный голос. И да, не один я это понял. Наше начальство наверняка в курсе. Скорее всего, главный фанат всего американского – Суджин, глава UQ, – тоже догадывается. Но, справедливости ради, лично я это понял, когда решил посмотреть – что же там за талантливый и популярный мальчик, о котором все говорят. Случайно, не разбираясь в музыкальной индустрии, и не проверяя тебя лично, это вряд ли можно уловить.

Дан стыдливо прикрыл глаза и немного облегченно засмеялся. Да уж… сделал тайну из того, что, оказывается, так просто вычислить логически.

– О чем это вы? – не выдержал любопытный Инсон.

– О том, что ты и так понял, – повернулся к нему Дан, – Что я пишу музыку.

– Да, а что, ты это скрывал? – удивленно хлопал ресницами Инсон.

– Взял творческий псевдоним и все еще не бегает по Корее вопя о том, что он написал несколько хитов, – хихикнул Сону, – Думаю, это можно считать попыткой скрыть свои умения.

Инсон хихикнул в ответ. Он Дана не рассекречивал и не пытался копаться в его прошлом… ну, кроме как в попытке узнать о его девушках. Но при этом Инсон вовсе не глупый и понял, что Дан далеко не любитель в создании музыки – они же работали вместе.

– Так что, нам песни покупать на стороне не придется? – весело спросил Сону, – Экономим?

Дан затравленно посмотрел теперь уже на него, а тот радостно и громко расхохотался:

– Не дуйся. Но неужели планировал реально дебютировать с чужим треком, когда сам можешь?

Дан пожал плечами и ответил честно:

– Не хотел афишировать это заранее. И потому что авторское право на песни – та еще запутанная история, и потому что не хотел столкнуться с требованием написать что-то для других. Но вообще… меня в КАС так нормально и не спросили – у кого я этому научился, например.

– Спасибо им за это, – широко улыбнулся Сону. – Я искренне порадуюсь, когда они об этом узнают. Что? Я не только тщеславный, но еще и злопамятный… вам стоит иметь это ввиду. Но это мы отвлеклись. Давайте дальше. Кто следующий?

И сам посмотрел на следующего по старшинству – Юджина. Дан мало что знал о нем, поэтому ему тоже было любопытно.

– Меня зовут Пак Юджин, но до семи лет я был Евгением, – улыбнулся он, – Я – корё-сарам, мои родители и я сам родом из Казахстана, хотя являемся этническими корейцами. В Южную Корею мы переехали, когда мне было шесть. Я всегда любил петь и танцевать, рвался на сцену столько, сколько себя помню. Поэтому решил стать трейни. Срок стажировки – пять лет. Люблю поп-музыку. У меня нет четкой цели в плане достижений, я просто хочу выступать на сцене… ну и показать всем, что эмигранты из бедных стран тоже могут дебютировать в к-поп.

[*Корё-сарам – это обозначение всех этнических корейцев, которые проживали на территории Дальнего Востока, а после были переселены в страны Средней Азии. Для них в Южной Корее действуют особые условия по получению гражданства.*]

– Неплохо, – похвалил Сону. – И действительно необычно. Кто у нас следующий?

Сону перевел взгляд на Инсона и подбадривающе улыбнулся. Тот расплылся в широкой улыбке:

– Я родился в Пусане, но жил там где-то до двух лет, – начал Инсон. – Потом мои родители получили возможность уехать работать в Японию, мы жили там два года. Потом была Малайзия. Потом мы впервые поехали в Великобританию, я там пошел в первый класс, но серьезно заболел гриппом и пропустил большую часть года. Родители решили, что им тут, может, и не плохо, но мне не подходит климат. Мы вернулись в Корею Тут я тоже постоянно болел. Поэтому потом мы снова уехали в Великобританию, там у папы была очень хорошая работа. Я год проучился в школе с пансионом и это было прикольно. Но потом у меня заболела бабушка и мы снова вернулись в Корею, теперь казалось, что насовсем. Я пошел на прослушивание, потому что очень хотел стать айдолом, меня неожиданно взяли, хотя… папа до сих пор не в восторге. Сейчас папа снова живет и работает в Великобритании, моя старшая сестра учится в университете там же.

– А мама? – легко уловил недостающую часть Сону.

– Родители развелись, – осторожно ответил Инсон. – Мама вышла замуж и мы… не ладим. Сейчас она с мужем живет на Чеджу. Это все, что могу сказать о семье. Ну, разве что прибавить, что я бросил школу, а до этого у меня было весьма фрагментарное обучение. Так как мы часто переезжали с места на место, я никогда не любил школу, больше всего я учился на дому, с репетиторами по сети. Самая нормальная моя школа была раз та, что в Англии, которая с пансионом. Там было вечно холодно, но классно. И там меня научили писать стихи. Мне нравится читать рэп и я хотел бы все же на сцене делать именно это, просто…

– Он шикарно берет высокие ноты, – сдал его Дан, – поэтому Инсона все пытаются затащить в вокалисты.

– Насколько шикарно? – удивился Сону.

– Почти как девчонка с сопрано, – улыбнулся Дан.

Инсон цокнул и закатил глаза. Сейчас Дан осознал, что в его таланте к высоким нотам наверняка смущает и это в том числе – его постоянно сравнивают с девушками, потому что парни обычно не могут так стабильно держать такие высокие ноты. Да, у него сам по себе высокий голос, но все же… для паренька с миленькой внешностью это может быть неприятно. Даже странно что Дан этого раньше не понял: он ведь столько лет постоянно слышал от агентства, что нравится поклонникам, потому что он такой вот феминный милый паренек. Для Дана это было неприятно, он хотел вырваться из этого образа… и даже не заметил, что схожая проблема и у Инсона. Может он поэтому и пытается постоянно нарваться на драку – доказывает всем, что он вполне себе пацан?

– Но петь ты не любишь? – уточнил Сону у Инсона.

Инсон кивнул:

– Люблю рэп, хип-хоп культуру. Я могу петь и готов делать это при необходимости… но все же хотелось бы… быть рэпером, мне это больше нравится.

Сону тихо засмеялся и кивнул:

– При условии, что единственные люди, которые сильны в рэпе, пришли сюда втроем и дебютировали тоже втроем, будет сложно найти человека, который захотел бы занять позицию главного рэпера в этом здании. А просить о партиях тебе, скорее всего, придется знакомого тебе человека… он как раз рядом сидит. Так что по целям?

Инсон нерешительно пожал плечами:

– Честно говоря, у меня пока цель только дебютировать. Читать рэп. Делать крутые выступления и ездить в туры. Ничего особенного.

Сону кивнул и все перевели взгляд на последнего человека. Хэвон жутко стеснялся. За время перехода он стал меньше бояться Дана, уже нормально с ним разговаривал, но в незнакомой обстановке снова стал очень закрытым.

– Меня зовут Ким Хэвон, мне пятнадцать лет. Я из Сеула, у меня большая семья… честно говоря, нет особых талантов, но я очень хочу стать айдолом и много работать для этого.

И замолчал. И остальные тоже молчали, рассматривая Хэвона, который с каждой секундой краснел все больше – сначала только уши, потом щеки, лоб, вот уже кончик носа.

– Что ж… макнэ у вас прям классический макнэ, – усмехнулся Сону. – Милый, скромный и прячется за хенов.

– Ничего, избалуем еще, – уверенно сказал Дан. – Станет капризным и с претензиями на всеобщую любовь.

Парни грянули хохотом, Хэвон так застеснялся, что спрятал лицо в руках. Смеяться все стали еще громче. Когда немного поутихли, Минсок с немного наигранной заботой в голосе поинтересовался:

– Хочешь конфетку? – и достал из кармана леденец.

Хэвон поспешно потряс головой, отказываясь, а остальные снова расхохотались. У Хэвона и Минсока разница в пять лет, что делает Минсока даже более страшным, чем Дан.

Глава 24. Особенное место, особый человек

Они проговорили с Кан Сону до обеда. После знакомства обсудили кому что нравится в к-поп группах. Назвали группы, которые нравятся, привлекательные концепты… в общем – просто около часа болтали о мужских к-поп группах. Сону не скрывал, зачем это: чтобы лучше понимать, что им интересно. Отталкиваясь от этого проще выбрать стиль группы.

Дан вынужденно рассказал парням, что он действительно уже записал и выпустил сольный альбом, но попросил держать это в тайне. В том, что его друзья об этом не расскажут, он был уверен, сомневался только в Юджине, но тот заверил, что будет хранить эту тайну даже от своих родных.

С Джинхо удалось увидеться только в обеденный перерыв. Столовая у Person большая, разделенная на отдельные блоки – какие-то на виду, какие-то уединенные. Питание по картам-пропускам, как вообще во многих агентствах, да и вообще по Корее: обед часто является частью того, что предоставляет работодатель. Но вот меню достаточно широкое и не сказать, что диетическое. Дану, правда, сказали, что отдел кофейни – с десертами и хорошим кофе – оплачивается из своего кармана… и то для обычных работников, а трейни могут купить булку только за баллы. Внекотором роде – диета. Работай больше, сможешь есть сладкое.

Людей много, чему есть понятное объяснение. Большинство крупных агентств выделили актеров в дочерние компании, но в Person они оставались частью общей семьи. И не только актеры – в Person есть целое отделение, где обучают и помогают с карьерой дикторам, диджеям, комикам и даже журналистам телевидения. Есть детский отдел, с маленькими артистами и актерами. Но самое крупное – это, конечно, Отделение Корейской Культуры. Оно во многом являлось причиной невероятной устойчивости агентства.

Сначала их никто не хотел брать – кому охота заниматься оркестрами традиционной музыки, такими же танцорами и прочими… народниками. А Person создали для них отдел, где помогали всем этим людям работать. Четыре года назад этот отдел начали курировать в Министерстве Культуры, что дает Person заметные поблажки и особое отношение с представителями власти. Кто-то попытался переманивать "народников", но получалось так себе. Люди там традиционных нравов, так сказать. Когда тебя долгие годы считали низшим сортом, а потом хотят получить выгоды за твой счет – это не особо располагает к желанию работать вместе. Тем более – в Person им уже организовали пространство, максимально удобное для творчества и работы.

Дан с любопытством провожал взглядом группу девушек и женщин с идеальной осанкой. Он даже знал, кто они – один из самых известных в Корее ансамблей игры на каягыме. Они постоянно выступают на правительственных вечеринках. Дан, когда думал о том, что поступит на программу изучения традиционной корейской музыки, немного увлекся этой темой, поэтому и девушки эти ему знакомы по роликам с выступлений.

Юджин был сегодня экскурсоводом для них четверых. Он помог с заказом обеда, они вместе заняли большой стол, к ним даже подошли остальные парни-трейни, но садиться не стали – сказали, что оставят будущую группу знакомиться… кто-то добавил, что потом за ужином в общаге поговорят. А вот Джинхо сел к ним сам.

Дан и Минсок радостно его приветствовали, даже обнялись… выражение лица Юджина нужно было видеть. Он и рассказал, что все здесь немного побаиваются Джинхо, потому что он… очень классный, но ни с кем не общается. Джинхо от этих слов жутко смутился, а Минсок наклонился и театральным шепотом поделился:

– На самом деле, он жутко стеснительный, его нужно не спрашивать, а сразу тащить дружить.

Дан захихикал, Джинхо смутился еще сильнее. Из-за этого он почти не разговаривал за столом. Юджин – напротив, почти не ел, потому что трещал без умолку, рассказывая всё обо всех. Познакомил с девушками-трейни. Назвал по именам всех трейни-актеров и просто актеров, которые сейчас в здании. Указал на мужчину, который ведет факультатив по традиционным танцам и может научить танцевать с веерами. Но он берет группу от двух человек, а с Юджином никто идти не хочет.

Сонхи и Джун сегодня оба были в здании вместе, они сидели за столом с остальными менеджерами и, кажется, обсуждали что-то крайне смешное… возможно Джуна, потому что он там краснел так же отчаянно, как у них за столом – Джинхо.

В общем, эта суббота, их первый день официальной стажировки, складывалась неплохо. Дану очень нравилось. Словно он из этого состояния вечного хаоса, что царил в КАС, попал в место, где все распланировано и максимально упрощено. Начиная от тапочек на этажах и еды через пропуск, заканчивая расписанием трейни и общежитием.

Он волновался до этого – неизвестно ведь, действительно ли они готовы дать новой группе много свободы, но… Кан Сону многое изменил. Встретить его здесь было неожиданно, волнительно и радостно. Словно вознаграждение за все старания и смелые поступки.

Если так подумать, все сложилось достаточно неплохо. Да, он не дебютирует в знакомом составе, хотя за семь лет карьеры эти парни – и Вик, и Соджун, и даже Намиль с Чхансу – стали ему близки. Но при этом ему удалось перетащить с собой тех, кто был ему дороже всего. И Инсон сверху.

Оставалось последнее. Не для группы, а скорее для дружбы.

Вообще, Дан был абсолютно уверен, что Джинхо откажет. Его готовили к сольной карьере чуть ли не с пеленок, он просто невероятный вокалист и вроде на свою судьбу не жалуется. Но банальные правила приличия толкали задать этот вопрос, поэтому после обеда Дан предложил Джинхо выпить кофе. Кто-то пошутил про взрослые разговоры, но их оставили вдвоем. С кружками кофе они вышли на балкон у столовой. Он небольшой совсем, но на нем расположили пару столиков. На улице середине октября, поэтому тут пусто.

– Считаю нужным задать этот вопрос, – начал Дан. – Потому что я прямо не спрашивал, а ты сам не скажешь… Может ты хочешь стать частью группы?

Он внимательно смотрел на Джинхо и тот, к его удивлению, снова засмущался. Он уставился на свою кружку с кофе, обнимая ее ладонями и внезапно выдал:

– Я не умею танцевать.

Дан едва свой кофе не пролил от удивления:

– То есть тебя только это смущает? – уточнил он.

Джинхо бросил на него быстрый смущенный взгляд. Рядом с ним Дан чаще всего чувствовал себя особенно взрослым, хотя официально старше не он. Но просто Джинхо… как тепличный. Чувствуется, что его старательно оберегали от всего и поэтому он немного не умеет сам… не то, чтобы отстаивать свои личные границы, скорее – проявлять инициативу.

– Меня с самого детства готовили для сольной карьеры, дядя всегда говорил, что я уже родился вокалистом… шутил про то, что я даже плакал мелодично, – смущенно улыбнулся Джинхо, – И так говорили все вокруг – Ким Джинхо станет сольным исполнителем. Но… начав общаться с вами я понял, что меня все эти годы заставляло откладывать свой дебют… мне чертовски одиноко одному. Стать заменой дяди я смогу когда угодно, а… но я хотел бы не быть постоянно один.

Дан продолжал обалдело его рассматривать. Он понимал, что Джинхо удивительно одинок, потому что друзей у него как таковых и нет. Но как-то не думал, что это тяготит его настолько сильно, что он хотел бы дебютировать в группе.

– Танцы не будут для тебя проблемой, – уверенно сказал Дан спустя пару минут молчания. – Сколько лет ты занимаешься боевыми искусствами?

– Пятнадцать, – нерешительно улыбнулся Джинхо.

– Хороший музыкальный слух есть, контроль над телом тоже. Я пришел танцевать с такими же показателями. Три года занятий – и я где угодно могу претендовать на позицию как минимум ведущего танцора. Три года у тебя, предположим, нет, но за полгода ты уже будешь двигаться достаточно хорошо… возможно даже лучше, чем Хэвон, для которого любое новое движение – это боль в мышцах на следующий день.

Джинхо смотрел на него так… как ребенок на игрушку своей мечты. Теперь уже Дану стало неловко. Поэтому он немного скомкано закончил:

– Так что, если ты хочешь, я был бы рад тренироваться с тобой. Но сказать об этом начальству придется тебе… я банально боюсь.

Теперь Джинхо засмеялся:

– Аджосси совсем не страшные.

– Не уверен, – хихикнул Дан. – Я и так пришел к ним с толпой парней, практически вынудил для этого нанять нового продюсера… АТА наверняка негодуют сейчас… а теперь еще и переманиваю их золотого мальчика, который имеет все шансы стать главным солистом Кореи…

Джинхо снова засмеялся:

– Не факт, что они так уж огорчатся… месяц назад я снова спорил с ними по поводу дебюта… они уже уговаривают меня начать ходить к психотерапевту… думают, что у меня какая-то фобия. А я стесняюсь сказать, что не особо хочу, вот и торможу процесс всеми силами. Так что, думаю, они будут довольны тем, что я согласен хоть как-то дебютировать.

Глава 25. Выдержка

Субботний вечер Минхо был нацелен провести за бутылкой алкоголя. И разговором с другом. Канджи хоть и поворчал, ведь жена подобное не одобряет, но приехал. Привез бутылку коллекционного виски.

– Откуда? – удивился Минхо, рассматривая этикетку.

– Наш возмутитель спокойствия подарил. За беспокойство, – объяснил Канджи. – Я считаю, что тебе, после выходок Джинхо, она нужнее.

Минхо расхохотался. Даниэль может у них все вверх ногами и перевернул, но стоит отдать должное: стало как-то веселее.

– Я даже не злюсь, если честно, – сказал Минхо, распечатывая бутылку. – И я не про Даниэля, а про своего… малыша. С одной стороны – он сегодня выкинул, конечно… как минимум неожиданно. С другой – я его таким счастливым сто лет не видел.

Канджи устроился в кресле, с удовольствием вытягивая ноги. Он устал, но любопытство было сильнее:

– Как он тебе сказал о своем решении?

– Как? – переспросил Минхо, разливая виски по бокалам, – влетел ко мне в кабинет, глаза горят, волосы чуть ли не дыбом, дышит как чахоточный… я уже думал случилось что. А он такой: “Можешь злиться, но я хочу дебютировать в группе с друзьями!”, – Минхо немного передразнил племянника, добавив в голос писклявости и воодушевления.

Канджи засмеялся. Он принял бокал, понюхал напиток, отпил немного… да, все же в таком алкоголе есть свои прелести – необычный вкус можно почувствовать даже если ты вырос в районе, где все, что не соджу – бредятина для чеболей. Минхо вот удивительно быстро вписался в мир богатых, а Канджи до сих пор иногда недоумевает от цен на обычные вроде бы предметы. Хотя те же суммы на обучение стажеров спускает вообще без сожалений.

– И ты ему позволил? – спросил он.

– Позволил, – вздохнул Минхо, садясь в другое кресло. – Взрослый парень, что я могу с ним сделать? Сначала наорал, конечно… но это скорее из-за неожиданности. Но вообще… он… он таким счастливым выглядел, что мне даже стыдно стало. Я ему все время твердил, что он будет петь, станет солистом, все у него будет даже лучше, чем у меня… а он… он так радовался этой группе… и я понял, что никогда не спрашивал самое главное – а вообще хочет ли он стоять на сцене один? Это ж я с детства рос с мечтой быть самым крутым на всем полуострове, а он совсем другой.

Минхо отпил из бокала, помолчал немного, а потом продолжил:

– Если так подумать, это даже ожидаемо. Он с детства у меня ничего не просил, с тех пор, как узнал, что друзей не дарят. У него никогда не складывались отношения с ровесниками, даже если я его с кем-то принудительно знакомил. А с Даниэлем сошелся так легко… Знакомы несколько месяцев, а уже по ресторанам ходят. И я даже радовался за него. Он… словно ожил как-то. Поэтому логично, что он хочет быть с ними. Мы-то с тобой росли вместе, ты всегда был рядом. А у него… никого такого не было. Если ему это нужно – пусть дебютирует в группе. Сольно может и через семь выступать, когда группа контракт отработает.

– Или во время действия контракта, – добавил Канджи.

Минхо удивленно на него посмотрел. Они сидели в полумраке, больше света было от города за панорамным окнами, чем от слабого освещения в гостиной. Из-за этого их лица казались старше, чем при дневном свете – тенями прорисовались все морщинки.

– Мы сегодня вечером обсуждали начальную стратегию, – продолжил Канджи. – Ну, чтобы знать, вообще в каком направлении их готовить. У них были занятия с учителями, нам дали первые оценки, плюс Сону с ними поговорил. И вечером пригласили Даниэля на обсуждение… песни-то писать наверняка он будет, поэтому я решил его в состав продюсеров включить. В общем, он сказал такую вещь… что, учитывая вокальные способности как минимум трех человек из шести, будет лучше со второго года после дебюта начать выпускать сольные альбомы, чтобы сильным вокалистам не было слишком тесно в групповой деятельности.

Минхо удивленно моргнул. Сольные дебюты во время действия первого контракта? Так не делают, но… эти парни с самого начала не подходят под привычный состав к-поп группы. Это ведь правда: как минимум Джинхо и этот Даниэль очень хорошие вокалисты. Что мешает им делать сольные проекты до того, как закончится первый семилетний контракт?

– Интересно, – выдохнул Минхо.

– Я тоже так подумал, – кивнул Канджи. – Тем более – парень прав насчет еще одной детали. Они очень разные, поэтому единый постоянный стиль, в котором бы они все смотрелись гармонично, будет сложно подобрать. Поэтому, скорее всего, они будут менять концепцию постоянно. Нужно придумать для этого лор их группы, чтобы все эти перемены смотрелись обоснованно.

– Других участников не будет? – уточнил Минхо. – Только эти шестеро?

Канджи покачал головой:

– Сначала думал, что на открытом прослушивании наберем парней до семи человек, сейчас понимаю, что не стоит. Во-первых, это сильно отодвигает дебют. Во-вторых, единственный новенький может потеряться на фоне этих… монстриков.

– В-третьих, и так вшестером петь будет толком нечего, – проворчал Минхо.

Канджи засмеялся в ответ. Он снова отпил из бокала, чувствуя приятную горечь и явный карамельный привкус на языке.

– Как думаешь, он достанет мне ящичек такого виски? – задумчиво спросил Канджи.

Минхо засмеялся:

– Неужели ты не ворчишь по поводу снобского алкоголя?

– Этот реально хорош. Обычно твои коллекционные виски то дешевым одеколоном воняют, то на вкус как прокисший яблочный сок, а этот мне нравится.

– Тысяч десять долларов пьешь, – сказал ему Минхо.

Канджи скептически уставился на друга:

– Ты хочешь сказать, что семнадцатилетний парень подарил мне виски за десять тысяч долларов?

– То, что семнадцатилетний парень уже успел написать две главные песни этого года, тебя не смущает? – едко переспросил Минхо. – Это явно особый случай. И учитывай, что его отец – адвокат, который вовсе не пожилые пары разводит, а бизнес-контракты проверяет. Мальчик не дурак, понимает, насколько мы в них вкладываемся, просто приняв такой толпой. Вот и откупается, чем может.

Он наклонился за бутылкой, налил немного себе и другу.

– А теперь о важном, – сказал Минхо, протягивая бокал Канджи, – Я мог просто бурчать, пока дебют этой группы затрагивал только деньги. Теперь это действительно важное дело для меня лично. Что нужно сделать, чтобы они дебютировали шумно?

Канджи усмехнулся:

– Ты с возрастом совсем не изменился. Чего такой нетерпеливый?

– А что не так?

Канджи тоже вздохнул. Он заметно устал на обсуждении вечером, но игнорировать друга не мог. В конце-концов, у Минхо тоже неплохое чутье. Он в этой индустрии разбирается очень хорошо. Главное – направлять его, ведь он тот еще твердолобый баран.

– Эти шестеро могут быть готовы уже где-то через полгода, но это если по навыкам, – начал отчитываться Канджи. – Трое – Даниэль, Юджин и Инсон – хоть сейчас могут выйти на сцену. Инсон немного отстает в танцах, но со средней сложностью справится, а большего и не нужно. Минсок, их старший, не учился петь. Но он сегодня занимался с педагогом, она сказала, что слух есть, петь умеет. Просто он любитель – ноты читать не может, сольфеджио для него ругательство, техниками не владеет. Усложняется все тем, что он – студент. Ты знаешь мою позицию, я против отчислений… и Инсона бы их обратно в школу запихнул, да он категорически не хочет. Я напишу в этот колледж, попросим о поблажках. Но ему еще ролики для ТикТока этого снимать, так что будет сложно много времени уделять вокалу.

– А не снимать ролики? – немного ворчливо спросил Минхо.

– Не вариант, – отрицательно мотнул головой Канджи. – Понимаешь, он же из небогатой семьи, только начал зарабатывать, подписал контракты. Отказаться сейчас не может. Но есть еще один нюанс – известность. Она нужна, потому что Даниэль слишком известен, надо хоть немного его оттенить. Так что научить Минсока всему, что должен знать айдол, совсем быстро не получится. Но лично я считаю – за полгода возможно. Он очень мотивирован и упорен… он в этом, пожалуй, как мы с тобой были. Для него это шанс, он вцепился в него зубами и так просто не отступит.

Минхо кивнул, ностальгически улыбнувшись, а Канджи продолжил:

– Наш с тобой любимый мальчик-красавчик на уроках танцев еще не был, но я согласен с Даниэлем в этом вопросе – при условии физических навыков Джинхо, он за полгода научится поспевать за ними.

Минхо согласно покивал. Джинхо когда-то давно, еще будучи малышом, спросил у Минхо, почему он не занимается танцами… наверное, стоило его тогда отправить учиться, а Минхо вместо этого сказал ребенку, что танцуют те, кто петь не умеет. Он тряхнул головой, прогоняя немного стыдного воспоминание, и тут же спросил:

– А младший их? Когда я пришел к ним знакомиться, он только что за спинами не прятался…

– Танцует средне, поет хорошо. Его проблема – уверенность. В КАС обучают через критику и требования стараться лучше, этому парню метод явно не подходит.

– Может за полгода сам оттает? Ну, у нас-то принято хвалить, – улыбнулся Минхо.

Канджи пожал плечами:

– Черт его знает. Может и оттает. У него с Джинхо и Минсоком разница в пять лет, с остальными тремя – в два года. Есть подозрение, что за полгода они парня объявят любимым младшим братом и будут соревноваться в том, кто засмущает парнишку больше.

Минхо с усмешкой кивнул. Забавно у них с возрастом вышло.

– Но, если хочешь помочь им, можешь написать себе альбом, – внезапно сказал Канджи и Минхо едва не пролил на себя виски:

– Я? Альбом? Это тут причем?

– Интервью, – пояснил Канджи. – Во время продвижения альбомы ты всегда ходишь на интервью. Если бы ты рассказывал историю про шесть талантливых парней, которые заставили тебя почувствовать веяние молодости и толкнули на написание целого альбома, ты бы привлек к ним внимание пусть и взрослых людей, но с деньгами.

– То есть ты предлагаешь мне рекламировать их до дебюта? – скептически уточнил Минхо.

– Ну, с Джинхо ты хотел записать совместный трек для этих же целей. С группой это будет сложнее, так что можно просто рекламировать.

Минхо задумался на минуту. Альбом? Технически, песни писать он не перестал. Часть складывал в стол, для Джинхо, часть отдавал другим исполнителям. Сам Минхо перестал выпускать альбомы потому что устал от шумихи и от того, что чувствует себя немного… стариком. Всё чаще шоу ведут молодые мальчишки и девчонки, все в ярких нарядах, с пупками наружу, а тут он. В костюме и поет о вечной любви. Чувствовать себя старым ему не нравилось, но выступать-то нравилось. Тем более – выгнать Джинхо на сцену со своими песнями так и не удалось…

– Ладно, – выдохнул он.

– Ладно? – удивился Канджи. – Ты же на пенсию ушел?!

– Ты же сам сказал, что это нужно, чего возмущаешься?! – возмутился Минхо.

– Я думал – ты откажешься, – расхохотался Канджи.

И они просто начали смеяться. Иногда останавливались, говорили друг другу что-то отрывочное и снова начинали смеяться. Канджи внутренне понимал, почему Джинхо сегодня заявил, что хочет дебютировать в группе. Ради того, чтобы ему тоже потом было с кем вот так поржать над чем-то максимально глупым, распивая неприлично дорогой алкоголь… есть вещи ценнее денег и славы и ради них стоит идти на поступки, которые со стороны кажутся глупыми.

Глава 26. Будни трейни

Все произошло так быстро, а работы было так много, что Дан с трудом поспевал за событиями. В начале октября он вернулся в Сеул после Месяца Моды. Через две недели, в середине месяца, он жаловался Минсоку и Джинхо, что ему придется уйти из КАС. И вот конец октября – у него новый контракт с другим агентством. И в этом агентстве решили пойти на конфликт с АТА, приняв на работу продюсера, которого сам Дан считал одним из лучших в своем деле. И, как вишенка на торте, Джинхо, который в прошлом Дана был сольным корейским исполнителем, решил стать частью их группы.

И все это время Дану приходилось много работать вне стен нового агентства. После той съемки для Bulgari на побережье работы стало только больше. Его пригласили сняться для китайского Vogue, поэтому Дан летал туда на несколько дней.

Это была немого внезапная, но очень желанная для Дана фотосессия в художественном стиле. Он снимался с актрисой, они разыгрывали сцены из китайских классических произведений в современной одежде. Было весело, хотя незнание языка и напрягало.

Эта обложка была самой престижной, но не единственной. Для двух корейских журналов его снимали в Сеуле, это было несложно и быстро. Сложнее было снимать ролик для рекламы корейской уходовой косметики – Дан рекламировал свежую линейку с полынью. И сложными были не совсем съемки… а особенности корейского представления о красоте.

У Дана веснушки. Это генетическое, они становятся более блеклыми за зиму, ярче – с середины лета. Их немного и они не так уж выделяются. В модной индустрии вообще многие не обращали на них внимания, не считая чем-то важным для его образа. Но не в Корее. Пока он снимался для журналов и рекламы европейских брендов, всем было плевать на веснушки, но тут… потребовали замазать. Замазать веснушки для рекламы пенки для умывания, тонера, сыворотки и крема для лица. То есть того, что гипотетически наносится на кожу без макияжа.

Когда Дан соглашался на контракт, он был уверен, что фирма понимает, с чем ей предстоит работать – у него снэпы сняты в августе, там веснушки сложно не заметить. Но эти почему-то взяли его, проигнорировав этот факт. [*Напоминание: снэпы – это фото модели без макияжа и ретуши, чтобы заказчик знал, с чем ему предстоит работать.*]

Снимали рекламу целый день, макияж Дану обновляли минимум раз в час, кожа аж зудела из-за такого количества снятия и нанесения косметики. Фото еще ничего – там его накрасили и он просто красиво позировал. Но для ролика нужно было демонстрировать продукт. Наносить крем поверх слоев тональника и пудры… потрясающее занятие.

Вечером у Дана было ощущение, что верхний слой кожи у него попросту содрали. Пришлось записываться к косметологу, делать восстанавливающие процедуры. Косметолог у него был уже постоянный – Сонхи помогла найти, и у Дана с этой девушкой сложились почти дружеские отношения. Но даже она после жалоб Дана предложила свести веснушки. Традиционная корейская фраза:

– Ты красивый, только вот кожа… нужно свести веснушки.

Его веснушки отбеливающим кремом не удалить, с некоторыми вообще придется работать, как с родинками, что делать Дану, разумеется, не хотелось. Да и… просто не хотелось. Его веснушки – это такое же генетическое наследство, как и вообще вся его внешность, которой все так восхищаются. Пусть уж идут в комплекте с остальным.

В Корее ему нередко приходили предложения сняться в рекламе, но Дан был скован своим же образом, который не хотел рушить. Он не мог рекламировать все подряд – тогда люксовые бренды могут отказаться от него. Им нужен парень, чей образ жизни сочетается с дорогими вещами, что делает невозможным съемку в рекламе всего подряд.

Хотя на одну рекламу он согласился. Потому что она была вместе с Минсоком.

Началось все с Adidas. Они отсняли рекламу еще в начале октября, запуск планировался на ноябрь. Но то, что Дан и Минсок теперь носили так много их одежды не осталось незамеченным. Особенно с учетом роста ТикТок аккаунта. Он уже догнал по числу подписчиков аккаунт Дана в инсте, видео традиционно попадали в рекомендации. Одновременно с этим росла популярность самой соцсети, поэтому даже их старые ролики продолжали попадаться людям в рекомендациях.

Были первые рекламные контракты, отрабатывать которые было сложнее, чем в инсте. Исключительно из-за формата – сделать красивое фото все же легче, чем снять рекламное видео.

Первый ролик скрытой рекламы Дан предложил снять сам. Он на одной вечеринке познакомился с человеком, который отвечал за маркетинг и рекламу в Lotte Shopping Co, части огромного корейского конгломерата. Именно Lotte Shopping – это ретейлер, то есть большие магазины, где продают множество разных брендов. У Дана была идея для съемки в подобном магазине. Он спросил у своего нового знакомого, можно ли снять видео в их магазине, тот уже через пару дней не просто ответил согласием, но даже помог с организацией – продавцы в том магазине заметно облегчили съемку для Дана и Минсока.

Суть была в следующем. Они с Минсоком устроили танцевальный баттл с элементами волшебства. Точнее – монтажа. Уже через год-полтора сложный монтаж видео перестанет быть чем-то удивительным, но в данный момент мало кто занимается подобным. Здесь они совмещали кусочки с переодеванием: бегали по магазину, волшебным образом раздевали манекены и делали несколько танцевальных движений в стиле этой одежды. Получился минутный ролик, по два наряда на каждого. Каждый наряд менял мелодию и настроение.

Снимали эту красоту два часа, собрав целую толпу зевак. Отдельные кусочки вирусились в сети еще до выхода ролика и многие были очень удивленны, что это было для аккаунта в ТикТок, а не полноценная реклама.

Первоначально Дан не планировал брать за это деньги – смысл был в прикольной идее, которую не осуществишь без позволения хозяина магазина. Но в итоге в начале ноября они с Минсоком переснимали этот ролик уже с целой командой, а не на камеру айфона. Lotte выкупили идею и заплатили им отдельно за рекламу. Только снимали они ролик в рождественской атмосфере. Для этого один из магазинов вечером оперативно украсили как будто к Рождеству и они всю ночь снимали. Утром рождественские украшения сняли, будто их и не было, а сложный ролик отправили на монтаж. Его запустят в качестве сезонной рекламы в начале декабря.

Но на этом сотрудничество с Lotte не закончилось. Они проплатили рекламу практически всей линейки своей продукции, беря при этом на себя все затраты на съемку этих типа случайных роликов на айфон. Дан с Минсоком танцевали в холле отеля, и проходах ресторана быстрого питания, парке развлечения; напитки и закуски этой фирмы постоянно мелькали в кадре. Платили Lotte щедро, контракты были исключительно для скрытой рекламы, нигде не приходилось ничего нахваливать и продавать. Просто эстетически привлекательные видео в нужных локациях.

Это не влияло на то, как в медийной сфере выглядит Дан, потому что он не пытался продать людям банку газировки. Эта банка просто стояла на столе, пока он танцует с Минсоком. Но газировка продавалась, Lotte довольны, Минсок немного в шоке из-за растущих цифр на его банковском счету… да и вообще от всего происходящего он в шоке.

Заниматься Минсоку приходилось действительно много. Вокал, как понял Дан, давался ему относительно легко, тут дело только в практике. Но Минсок не знает слишком многого об индустрии в целом. Как вести себя на сцене, как работать с оборудованием… как звучит его голос на записи в конце-концов. Все остальные участвовали в пробных студийных записях, даже в КАС раз в год трейни записывали по одному каверу.

Для Минсока все это было в новинку.

И это при том, как долго они теперь снимали для ТикТока. Дан нанял человека, который занимался съемкой и монтажом, заметно разгрузив себя и Минсока, но при этом сами идеи стали сложнее. Первое время они просто выпускали танцы в разных локациях, сейчас делали видео посложнее. Не настолько, конечно, как уже через год-полтора будут у топовых видеомейкеров ТикТока, но тоже не одним кадром со штатива. Ролики выпускали по два в неделю и… Дану нравилось. Да, хлопотно, но оно того стоит.

Пока Минсок сражался со временем, Инсон покорял агентство Person. Так как у него не было ярко выраженных слабых мест, а в школу он не ходил, то с утра и до четырех часов дня он развлекался сам. Точнее – его развлекали курсами. Уговорили заниматься вокалом хотя бы для стабильности. Отправили на актерские курсы. У Инсона хорошо получалось, к тому же он сдружился практически со всеми актерами. Видимо от переизбытка новых впечатлений даже вести себя стал спокойнее. В КАС он был тем еще задирой, здесь все массово называли его милым ребенком. "Ребенок" стоил глазки и охотно косил под милого парня, наслаждаясь вниманием старших.

Хэвон тоже ходил на актерские курсы, но он учился в школе, поэтому времени на занятия у него поменьше, чем у Инсона. Юджин вообще многое делал за компанию – он трейни уже пять лет и сейчас занимался скорее оттачиванием мастерства, чем изучением нового.

А вот Джинхо было сложно. Он учился и учился быстро, но это не отменяет того факта, что он буквально только начал. Когда вечерами они собирались на совместные тренировки, ему было сложнее всего. Все ему помогали, но это слабо работало на его чувства – он постоянно твердил, что должен заниматься больше, чтобы не быть для них обузой. Иногда Дан буквально тащил его с танцевального зала, попутно читая лекции о важности отдыха.

Все было привычно и отлажено.

Дан рано вставал. Если у него были запланированы съемки – ехал на съемки. Три раза в неделю занимался в зале, тренер приходил прямо в тот спортзал, что располагался в доме, где находится квартире тети. В агентстве потихоньку учился играть на каягыме. Побаливали пальцы, получалось откровенно плохо, но ему нравилась сама идея научиться играть на народном инструменте. Он все так же ходил на уроки вокала к тому преподавателю, у которого познакомился с Джинхо. Иногда Дан оставался дома и писал песни – пробовал разные темы, но это пока что были скорее зарисовки. К четырем часам дня приезжал в Person и они репетировали вместе.

Потихоньку разучивали песни других групп. Не спешили, поэтому получалось примерно по одной песне в неделю, и то не идеально. Так, для репетиций сгодится. Дан объединял минусы этих песен в один трек, делая между ними паузу в пятнадцать секунд, и заставлял парней отрабатывать имеющиеся номера друг за другом, как будто они на выступлении. Уже когда было три кавера до конца все, кроме Дана, доживали с трудом. Петь и танцевать одновременно весьма энергозатратно.

Еще они вместе посещали некоторые уроки, неожиданные, но важные для айдола. Они называли это “Курс развлекательных шоу”, вели его разные учителя друг за другом. Там было и актерство, и теория, и объяснение некоторых моментов. Для айдолов музыка и выступления – далеко не вся работа. Как минимум треть общей деятельности занимает участие в различных развлекательных программах. И это тоже нужно уметь делать. Хотя бы не бояться быть смешным, потому что вся цель шоу – посмеяться над айдолами.

На эти уроки они ходили вшестером и смеялись до слез. То их просили изображать животных, то они пели детскими голосами, то разыгрывали актерские сценки, то странно танцевали. Им объясняли, как выбрать золотую середину между смешным и чересчур наигранным, как отвечать на каверзные вопросы, давали советы на будущее. Многое Дан прежде не слышал от учителей КАС, выяснял сам в процессе. А тут это рассказали сразу.

Одновременно с этим в агентстве шла подготовка к открытым прослушиваниям и Дану даже было интересно – кого они наберут, ведь рейтинг агентства среди молодежи заметно вырос.

И тут неожиданно прослушивание объявили в КАС. Дану об этом сказал Дэгон за пару дней до официального анонса. Трейни, разумеется, в восторге не были. После ухода Дана с парнями, в группе осталось как раз девять человек – прекрасное число для дебюта… так думали они. Но агентство, кажется, посчитало состав недостаточно сильным. В спешке объявили кастинг парней для участия в шоу на выживание. Хотели расправиться с прослушиванием до конца 2017 года, то есть будут делать это прямо в рождественской суете.

Классическое шоу на выживание с отчислением части участников – неожиданный шаг от КАС. В первую очередь потому что велики шансы упустить нужных для агентства людей. За кого обычно голосуют? За красивых. Дэгон после операций пройдет. Намиль – без сомнения. Виктор наверняка проскочит. Но каковы шансы, что зрители выберут Чхансу или Джима? А подтасовывать результаты не всегда возможно, при слишком явных махинациях можно вызвать крайне негативную реакцию фанатов.

Когда Дан обсуждал эту тему с Канджи, тот пояснил:

– Пытаются восполнить твой уход. Шоу им нужно, чтобы показать, что у них есть талантливые трейни и они смогут стать популярны без популярного блогера. Mnet и нам предлагали запустить шоу, они в поисках новых интересных проектов, но… какой смысл в шоу нам? А вот КАС может помочь. Что касается того, почему в такой спешке – доходы падают. Женская группа UQ забрала корону у девочек КАС, мужские группы у них сейчас не особо популярны, вот и спешат с шоу, надеясь в 2018 собрать деньги с дебюта новичков.

Дан задумчиво кивнул. Логичное предположение. Но за парней все равно обидно.

Глава 27. Концепт

Каждую субботу, сразу после обеда, в Person проходили собрания команды, которая отвечает за подготовку следующей мужской группы. Дан далеко не каждый раз бывал на этих собраниях, потому что чаще всего там обсуждали процесс обучения и какие-то бытовые вопросы, Дан для этого не нужен. Но ориентировочно планировалось, что дебютировать они будут в июле-августе 2018, так что постепенно велась и более важная подготовка.

Они исследовали рынок, строили модели восприятия публикой, чтобы было проще определиться с концептом группы. Сону просил отдел маркетинга исследовать рынок на предмет излюбленных концепций, песен и стилей. Оказывается, так работают в АТА - до запуска группы проверяют, что модно, о чем только начали говорить и все в таком духе.

Из-за этого Дан пока не начинал писать песни для группы – слабо представлял, что им нужно. Разумеется, у него было с десяток заготовленных мелодий, но почти все они писались под тот состав, которого уже не будет. В этой группе не нужно думать о легкости исполнения, потому как вокальные навыки позволяют исполнить практически что угодно.

И вот, во второй половине ноября, Сону собрал весь отдел планирования, чтобы обсудить концепцию будущей группы. Их собралось немного – Канджи, Сону, Дан и еще пять человек. Сону сразу начал с главного:

– В общем, я все думал о том, как создать концепт, не выбирая один стиль. Парни очень разные, очень яркие и, как говорят учителя, прекрасно вживаются в роли, то есть смогут отыграть практически любой концепт. Обычно для группы все равно нужна некоторая общая тема, поэтому я пытался придумать нечто, что сделает их дискографию цельной, несмотря на разницу в образах. В плане звучания это обещал продумать Дан через музыку и гармонию голосов, а в остальном… можно принципиально не повторять концепты, а сделать постоянную их смену фишкой группы. Тем, что будет объединять альбомы в одну вселенную, станет тема сюжетов фильмов и книг. Не в смысле отыгрыша известной истории, а как… архетип, клише. Альбом и клипы в стиле молодежных комедий, потом – в духе шпионского кино…

– Предлагаешь чередовать? – уточнил Канджи. – Сначала альбом про любовь и клипы в стиле романтического фильма, потом фэнтези тематика в клипах и музыке?

Сону поспешно кивнул:

– А после альбом о достижениях и клип в стиле фильма про супергероев. Это дает возможность играть с разными темами и текстами – все равно по всем сюжетам уже есть образцы в кинематографе.

Заговорила одна из женщин, Дан ее знал – Ли ХонДжу, она числится продюсером, но занимается только целостностью визуальной картинки – отвечает за дизайн альбомов, фотосессии и съемку клипов.

– А что с лором группы? Фанаты любят искать пасхалки в клипах… мы откажемся от идеи вселенной и…

Сону был несколько окрылен своей идеей, поэтому поспешно ее прервал:

– Я думал о вселенной множества жизней одной личности. В том смысле, что оставлять мальчиков в их характерах, они будут как путешественники по мирам, как это в манге называется – попаданцы. Типа занимают место тех, кто существует во вселенной этих клипов и… ну, что-то вроде отработки кармических долгов. То есть привести события к логичному финалу.

– Если это фильм про любовь – то к совместному будущему пары, если про супергероев – то спасти мир? – уточнила Ли ХонДжу.

Сону поспешно кивнул:

– Не обязательно так четко, но да, мне кажется сюжетные клипы были бы интереснее просто красивой нарезки кадров. А пасхалки для фанатских теорий расставлять в виде отсылок к будущим клипам или каким-то важным для группы событиям.

Дан от удивления даже рот приоткрыл. Просто? Банально? Без сомнения. Но к-поп, по сути, это всегда обыгрывание чего-то банального. В голове еще крутилось, что в названии тогда можно использовать слово Heroes – они ведь будут героями этих историй. Но какие они герои? Отважные? Дерзкие? Музыкальные?

– Попсовые сюжеты нравятся людям, – похвалила Сону другая женщина, из отдела PR.

Дан резко поднял голову. Поп!

– Pop-heroes, – уверенно сказал он.

– Название? – сразу понял Сону. – Действительно… подходит.

Все тут же начали повторять его вслух, пробуя звучание название. Выглядели все воодушевленно.

– PH, если сократить, – сказала та же женщина из PR. – Мы, конечно, все проверим и исследуем, но это интересно. РН – это показатель среды – кислая или щелочная. Это тоже можно обыграть, как те полоски, они меняют цвет…

– О-о-о, – прозвучало дружное от всех.

Дан тоже понял, что она имеет ввиду. Что они – как эта лакмусовая бумажка, которая меняет цвет в зависимости от среды. Интересное сравнение получается. Судя по всему, название примут.

Пока сидели за столом и обсуждали название и концепцию, возникла и идея для названия фандома. Оно часто связано с названием группы, чтобы вместе образовывать что-то цельное, но иногда это просто интересный символ. Кто-то предположил, что слово Home подойдет. Оно в переводе обозначает не столько дом как стены, сколько как место, где тебя ждут и ценят. И они, как герои, будут еще и защищать свой дом. Другое значение – дома они могут быть настоящими, а не героями, как сравнение того, что фанаты будут видеть их не только как артистов на сцене, но и как простых парней… в общем, креатив было уже сложно остановить. Все это записывалось, чтобы потом просчитать вероятности. Но Дану уже нравилось. Это максимально не похоже на название его прошлой группы. Звучит одновременно и весело, и немного иронично, но и не совсем мило. Но главное – дает возможность играть с концепциями.

[*К-поп группы имеют что-то вроде своей личной вселенной, которая отображается преимущественно в клипах, но отдельные ее части можно заметить в хореографии, выступлениях, тематике альбомов. Обычно эта вселенная настолько запутана, что без бутылки коньяка ее логика неуловима. Смысл в некоторой истории, где у каждого мембера в клипах есть какие-то роли и способности. Это не прямые отсылки, как бывает в фильмах, где об этом говорится громко и прямо. Это что-то вроде пасхалок, которые замечают фанаты. Вселенные появились не сразу, и эта тематика, кажется, постепенно исчезает. Еще раз уточню: скорее всего не-фанаты даже не заметят намеки на эту вселенную, это развлечение для людей внутри фандома.*]

Дан так вдохновился обсуждением, что дома написал песню для пре-дебютного релиза, хотя в 2017 пре-дебют не делают. Дебют сразу, с выступлениями и наградами. Но пре-дебютный клип помогает набрать поклонников до того, как откроются продажи альбомов. Кроме того, Дан планировал и альбомы выпускать на американский манер – начинать с пары синглов, потом уже сам альбом.

Но это в будущем. Сейчас он за один вечер сочинил музыку, написал текст и записал первое демо песни “Are you ready?” с посылом – готовы ли вы к нашему появлению, готовы ли удивляться и танцевать вместе с нами. И в бридже – иди за моим голосом, я покажу тебе то, что ты прежде не видел.

Он пока не спешил показывать песню, хотел доработать ее. Особенно музыку.

Но внезапно Канджи подкинул ему неожиданную идею и Дан временно забросил работу над этим треком.

В прошлом Дан мало общался с группами Person. Несмотря на то, что артисты этого агентства не становились популярны в мире, в индустрии они считались белой костью потому что все хорошо поют. Людей, которые петь не умеют, в Person принципиально не держали. Кроме того, артистов Person любят корейские телеканалы. Такие хорошие отношения были только у Person и АТА, остальные постоянно получали от телеканалов какие-то мелкие подляны, подтасовку результатов, украденные награды и слишком явные ошибки во время премий и концертов. Оба агентства старые, с кучей связей как на телевидении, так и среди правительства, поэтому и отношение особое.

Группа Flower была Дану плохо знакома. Четыре девушки, все красивые, с шикарными голосами, веселые и яркие. Но на фоне других женских групп они меркли в плане музыки – у них не было ни одного хита. Дан в прошлом знал одну из них, но уже как актрису, потому что продвижение группы закончилось.

Но в этот раз Канджи не спешил отправлять девушек в актрисы, а решил попробовать еще раз… только уже с помощью Дана и Сону.

Он пригласил их в свой кабинет, попросил поработать над альбомом для Flower и выложил на стол толстые контракты.

– Стандартный продюсерский контракт с процентом выручки. Право на использование песен я, разумеется, оплачу, – сказал Канджи, – Девочки хотят выступать, а мы так и не смогли подобрать им что-то стоящее. Так что можете брать любую тему и любой стиль. Они исполнят все… кроме совсем уж хип-хоп треков… артистично обыграть тоже могут что угодно, поэтому концепт не важен. Просто… хотелось бы, чтобы девушки осуществили свои мечты. Когда-то они сами захотели дебютировать в группе, а не сольно, так что мне немного стыдно перед ними.

– Целый альбом? – уточнил Дан. – Я никогда не писал на заказ целые альбомы…

– Будет практикой, – улыбнулся Канджи. – Понимаю, что это займет твое время, но тренировка в условиях корейского шоу-бизнеса тебе не повредит… считай, что ты после стажировки получил первую работу. Если тебе понадобится какой-нибудь свободный аранжировщик – обращайся, я договорюсь о сотрудничестве.

Дан завороженно кивнул. Аранжировщиков часто приглашали со стороны. Такой человек смотрит на трек без эмоций создателя, поэтому может помочь исправить слабые места, добавить что-то в музыку. Но Тимати еще в Нью-Йорке говорил, что даже в США найдется немного аранжировщиков, которые будут продуктивно работать с Даном. Потому что он пишет музыку как композитор, в нее бывает сложно вставлять сэмплы. Есть, разумеется, специалисты, для которых это не проблема. Но такие обитают вовсе не в каждой студии звукозаписи. Сейчас это и не важно, Дану будет даже удобнее просто советоваться с кем-то. Это будет видно позднее – когда он что-нибудь напишет для этой группы… когда вообще поймет, что нужно писать.

Процесс "работы" начал с прослушивания творчества группы. Он мало что у них слышал. У девушек хорошие голоса, они умеет петь, да и музыка неплохая. Просто она… слишком безликая, в ней нетиндивидуальности. Как те мелодии, что играют в кофейнях и лаундж барах – тебе, вполне вероятно, эта песня понравится, но в список любимых не попадет.

Сону обещал подкинуть идей, когда обдумает концепцию альбома, но раньше Дана вдохновили его родственницы.

Он сидел в гостиной и ждал доставки ужина – в Person их отпускали достаточно рано, уже в семь-восемь старшие расходились по домам… пока что. Тетя же напротив – по корейским традициям перерабатывала. Она, разумеется, ужины не готовила. Дан, что тоже ожидаемо, не горел желанием что-то делать на кухне после практически полноценного рабочего дня. Вот и заказывали еду на дом.

Тетя разговаривала с бабулей по телефону по громкой связи. Сначала просила неугомонную оставить в покое свои засолки и возвращаться в город. Потом пыталась давить на больное – внук доставками питается, как же так-то? Бабуля едко ответила, что в Сеуле много хороших мест с хорошей едой, не помрет внук на ресторанной еде. Дан похихикивал. Он вообще собирался листать ленту ТикТока, но разговор этих двоих был интереснее, так что он банально грел уши.

Когда все попытки вернуть бабулю в Сеул провалились, а доставщик все еще не приехал, тетя начала обсуждать с бабулей родственницу, которую парень бросил через два года отношений. И бабуля, со своей фирменной прямолинейностью рассказала, что уже звонила несчастной.

– Я ей так и сказала: пореви пару дней, а потом вставай и иди доказывать этому идиоту, что он – идиот. Так что, дочка, на выходных забери ее, купите вместе красивое платье. И туфли к нему. С сумочкой. Я пообещала оплатить.

Тетя расхохоталась :

– Мам, не все проблемы в жизни решаются новым платьем.

– Не все, – легко согласилась бабуля, – Но красивое платье ваши ментальные проблемы лечит лучше мороженого. И жопа от платья не растет. Поэтому порадуй девочку. Бросил, ну и черт с ним! Жалеть себя не нужно. Потраченное на него время пожалеть можно, но не себя.

Дан фыркнул, но одновременно задумался о том, что бабуля дала одновременно два интересных образа. Первый – что надевай красивое платье, и вот ты уже счастливее. Второй – что плакать нормально, но после нужно идти дальше. И это девчачьи образы, которые понятны Дану, как парню. Он сможет по ним написать.

Провозился долго. Текст для песни "You can cry" он написал быстро, но с музыкой что-то не ладилось. Текст ироничный, балладу делать не хотелось, а что-то более танцевальное звучало слишком радостно. Оставив на время музыку, он начал страдать над песней про покупку платья. Как-то вечером ему снова помогла тетя рассказами о том, что может это и звучит глупо, но бабуля не раз помогала ей поддержкой именно через покупки. Даже не столько платьем – будто их у нее без этого мало – сколько тем, как это обставляется. По сути, это такая история про то, что внутреннее нередко подтягивается под внешнее. Бабуля всегда советовала в случае, если тебя что-то гнетет и расстраивает, нарядится в красивое платье и поехать туда, где тебе хорошо – гулять в парке, сидеть в кафе или бродить по берегу моря. Напирала на то, что женщина в красивом платье всегда привлекает внимание, а это всем женщинам поднимает настроение. Разумеется, бабуля вовсе не все проблемы решала новым платьем, это такой рецепт от тревожности и грусти. Но Дана это вдохновило.

Получилось три куплета. Первый – про первую влюбленность и слова мамы, второй – про проблемы на работе и мамины слова, третий – про то, что героиня знает, что когда-то и своей дочери будет говорит это же.

Слова просто требовали какой-то отпускной мелодии, Дан добавил испанской гитары и немного шума волн на заднем плане. После этого было просто написать и музыку для первой песни – все та же испанская гитара для тоски, но дэнс-брейк в стиле фламенко. Получилась такая история о том, что выражать эмоции – нормально.

Записал демо, немного все подправил и обе песни были готовы к субботе. Побочно набирал треки для этого же альбома. Две набросал схематично – нужно будет доработать, одну нашел в своих отложенных работах, прописал и ей немного средиземноморских мотивов. Получилось набрать черновик альбома из пяти песен всего за неделю.

Это еще не готовый продукт, но создание альбома – это не только про саму музыку. Нужна реакция слушателей, консультации с маркетологами, чтобы в тексте не спряталось что-то опасное для репутации артистов, да и решение продюсера важно – вдруг Сону категорически забракует концепцию звучания.

Поэтому в субботу с утра Дан включил последовательно два демо с первыми песнями. Канджи и Сону слушали внимательно, иногда бросали на Дана странные взгляды, от которых становилось немного неуютно.

– Ты и правда талант, – сказал Канджи, когда замолкли последние аккорды песни про новое платье и маму.

Сону согласно кивнул:

– Это немного не то, что я хотел для их альбома, но им точно подойдет. Песни будут понятны как совсем юным девочкам, так и женщинам за сорок. А эти мотивы… испанская гитара? – обратился он к Дану и тот кивнул, – Очень необычно и свежо для к-поп.

– Клип можно красиво снять, на Чеджу, – улыбнулся Канджи. – Думаю, девочкам понравится.

Дан смущенно улыбнулся. От сердца отлегло – он переживал, потому что это его первая работа без Тимати.

“Девочкам” тоже понравилось. Как и многие девчонки-айдолы, она бурно выражали эмоции – профдеформация, потому что для камеры нужно всегда немного переигрывать и это уже входит в привычку. Поэтому девушки хлопали в ладоши и только что не пищали от восторга.

На какое-то время песня уйдет бродить по отделам, потом нужно будет сделать качественную студийную запись музыки и голосов, поработать еще над ней. Может показаться, что запись альбома – это только само создание музыки и пару дней на запись, но на деле процесс растягивается на месяц, а то и больше. Просто раньше Дан не взаимодействовал со всеми этими людьми, Тимати занимался сбором правок и пожеланий. Теперь же все эти советы направляли самому Дану и ему самому приходилось принимать решения – как и что решать. Дэнс-брейк слишком короткий, нужно еще секунд пять. Последний припев надо бы сделать выше, чтобы девочки показали силу голосов. Посоветовали сделать короткий речитатив в начале и пару фраз в конце – Дан дописал строчки. Потом подготовка музыки, причем Канджи предложил сделать в альбом акустическую версию, пригласив гитариста и Дан с энтузиазмом сел оставлять в мелодии только гитарные части…

В студиях постоянно шли записи, а мотаться домой было неудобное, поэтому неожиданно двери своей личной рабочей студии открыл Ким Минхо. Обычно он бережно охранял свою территорию, посторонние в студию заходили только когда начиналась запись того, что Минхо сочинил, а тут такая щедрость. Кресло у панели было сделанно из натуральной кожи, а в шкафу стояли все полученные им награды. Студия для Минхо – продолжение дома и Дану было одновременно и очень неудобно и безумно льстила такая забота. Это же сделало его в агентстве еще более особенным человеком – абы кого Минхо к себе в студию не пускал.

Глава 28. Награды

В новом агентстве было одновременно спокойнее, чем на ее прошлых местах работы, и более шумно. Сонхи нравилось, что здесь многое доведено до автоматизма. Поначалу казалось странным писать электронные заявки, а не просто просить о чем-то, но через пару недель Сонхи осознала удобство данного правила. Все делается быстро, не нужно ничего напоминать и ждать на месте, чтобы исполнитель не забыл о тебе. В офисе повсюду висели списки и методички – что, как и в какой последовательности нужно делать. Работа менеджеров шла размеренно, а беготня начиналась только во время продвижения альбомов.

Но при этом – менеджеров много, почти все приходят на работу ежедневно, несмотря на занятость их подопечных. А из-за автоматизации большинства задач, в середине дня многие просто болтали. Что и порождало шум.

Именно это немного раздражало Сонхи. Она, конечно, любила офисные сплетни, но что-то здесь их слишком много. Тем более – у нее-то работа есть почти всегда. Она с утра проверяет рабочую почту Дана, потом – рабочую почту Дана и Минсока для аккаунта в ТикТок. Потом проверяет расписание, если нужно добавляет что-то, обсуждает это с подопечными. На ней же – общение между Даном и двумя модельными агентствами, потому что корейскими заказами распоряжается корейское агентство, а рекламой мировой марок – американское. Сонхи же занимается курированием адвоката Дана и его финансового консультанта – периодически посылает им контракты для обсуждения. Ну и еще она сама выезжает с Даном на все съемки и сопровождает в поездках. Джун больше занимается Минсоком, но еще с удовольствием всех возит, носится по городу по поручениям и чуть ли не выпрашивает работу.

Когда-то и Сонхи была такой… хотя нет, она никогда не была такой энергичной, Джун же словно вечно на кофеине. Встает рано, ложится поздно, добирать свои часы сна предпочитает получасовым сном по несколько раз за день и засыпать умудряется даже в шумном общем зале менеджеров.

В начале ноября им на двоих выдали маленькую комнатку… почти комнатку. Менеджеры работали в большом зале по принципу опенспейса – большое помещение, много столов. Но напротив окон располагались частные кабинеты, для команд менеджеров. Здесь было не так шумно, но немного душновато, потому что не было окон, а система вентиляции гоняла сухой и словно пыльный воздух. Сонхи принесла в кабинет увлажнитель воздуха, пару растений в горшках и специальную лампу, чтобы у цветов было хоть какое-то освещение. Стало уютнее. И работать приятнее, ведь здесь никто не лез к ней с разговорами. Хотя неусидчивый Джун все равно чаще торчал снаружи, чтобы после быстро пересказывать все главные офисные сплетни, только в сжатом варианте. Сонхи даже нравилось – какая экономия времени.

А еще ей нравилось работать с Даном. Она узнавал много нового и не переставала поражаться трудолюбию этого парня.

Дан все время думал о том, что телевизионное шоу – неплохой вариант для поднятия популярности. Только не шоу на выживание – им оно не нужно. Лучше что-то вроде соревнования, чтобы группой показать навыки всех участников. Сейчас слишком сильный перекос в его популярности, нужно хотя бы немного его выровнять до дебюта… Он все крутил в голове эту идею, но пока она не сформировалась во что-то цельное.

– Давайте еще раз Baby прогоним, – тяжело дыша говорил Минсок. – Хорео не самое сложное, но мы там двигаемся очень по-разному… только медленно.

– А можно я сначала немного умру? – загнанно спросил Инсон. – Вы, тиктокеры, совсем о людях не думаете. Я устал, домой хочу.

Дан смеялся. Ему и Минсоку действительно было проще всего на тренировках. Ему – потому что привык. А Минсок хороший танцор и у него простые партии. Так как вокал у него пока не позволяет голосить сложные моменты, он поет все самое простое.

– А что я делаю не так? – распрямился третий в рейтинге выносливости, Джинхо. – Где ошибки?

– Давай с тобой вдвоем, пока остальные умирают. Дан, включи только последнюю.

Дан кивнул и послушно сменил трек – до этого они прогоняли их тренировку целиком, а сейчас хватит и треков по отдельности. Пока он копался в плейлисте, Минсок с Джинхо уже заняли свои позиции, а следом вскочил на ноги и Юджин.

Танцевали без пения, Минсок комментировал чужие ошибки.

– Юджин, жестче двигайся, ты опять как будто балет танцуешь! Хо, ты неправильно ноги ставишь, когда разворачиваешься…

Дан тоже это заметил, поэтому нажал на стоп и передал пульт Минсоку. Музыкальный центр у них в зале классный. Пультом можно ставить мелодию на стоп или перематывать на десять секунд вперед-назад.

В тишине зала Минсок объяснял, как ставить ноги, чтобы не заваливаться во время разворота. Остальные тоже слушали. Оказалось, что не один Джинхо в этот моменте путается, на ноги встал и Инсон, чтобы проверить себя…

Такие ошибки всегда выявлялись постепенно. Особенно когда неопытных танцоров много.

Юджин, к слову, хорошо танцует. В другой группе мог бы стать даже главным танцором. Но у него есть другой грешок. И это – очень традиционная система обучения Person, где дают хорошую базу в виде классического танца, а потом современную хореографию проверяют те же преподаватели. Юджин тянул носочек, плавно махал руками и изящно задирал подбородок во время танца. Привычка. Во время танца под песню про плохих парней смотрелось это немного неуместно.

Дан помогал Минсоку с коррекцией движений, когда у него зазвонил телефон. Музыка была на паузе, поэтому все повернулись в сторону этой мелодии – Дану крайне редко звонили на этот номер.

– Кому нечем заняться субботним утром? – вслух удивился он, идя к телефону.

На экране светилось имя Тимати. Видеозвонок.

– Пока без меня, ладно? – попросил Дан.

Парни согласно кивнули. Дан, заинтригованный, зашел в примыкающую к залу комнату. Тимати звонил ему редко. Иногда они списывались, но все же они не друзья, а учитель и ученик, частое общение не входит в их рутинные дела.

Дан принял вызов, сел за стол и прислонил телефон к бутылке с водой. Тимати на экране широко улыбался. После непродолжительного обмена любезностями он весело спросил:

– Судя по всему, ты пропустил номинации на Грэмми?

Дан удивленно охнул: он совсем забыл о них. Конец ноября, объявляют номинантов. Хотя, на самом деле, он был уверен, что Грэмми – это недостижимая цель, американские снобы крайне неохотно раздают премии новичкам. А новички у них все, кроме совсем уж ярких звезд.

– Практически все твои треки за год в списках, – сказал Тимати. – Две из них – не номинации исполнителя, а твои, как создателя.

Дан от удивления только что не охнул:

– На песню года? – неверяще спросил он.

[*Песня года на Грэмми адресуется не тому, кто исполнил, а тому, кто создал. Обычно это вся команда – авторы текста, музыки, аранжировщики и продюсеры. Известные исполнители обычно указаны в списке создателей, независимо от количества вложенного, чтобы получать статуэтку. В том смысле, что технически исполнитель мог изменить в песне пару строк, а то и вовсе – предложить добавить охи после первого куплета. А может и это не было сделано, просто заплатили за авторство.*]

– Новогодняя песня Лиама полностью твоя, он в кредитах не указан. А в заглавке Кэтти ты в списке создателей первый… – улыбался Тимати, – Так что это редкий случай, когда один человек номинирован дважды, просто в составе разных команд.

Дан удивленно фырнул, но Тимати пропустил его фырканье и спокойно продолжил:

– Нам уже звонили, спрашивали где мы нашли хитмейкера. Собственно, я звоню потому что тебе выслали приглашение. При условии, что ты не исполнитель, а создатель, то вероятность получения награды в категории Песня Года – процентов восемьдесят. И, скорее всего, они знают о твоем возрасте и национальности. То есть вообще о том, кто ты такой.

Дан удивленно моргнул. Он сейчас серьезно? Какое Грэмми?

– Ты там живой? – поинтересовался Тимати, – Или у меня экран завис?

– Живой, – хмыкнул Дан. – Просто в шоке. Ты же сам говорил, что получить статуэтку на первых годах карьеры – хоть как исполнитель, хоть как автор – просто нереально.

Тимати пожал плечами:

– Я и сейчас не уверен, что они дадут тебе статуэтку, но шансы действительно очень высоки. Понимаешь, твоя личность в индустрии уже не такая уж тайна. О тебе знают сотрудники студии, артисты, с которыми ты работал, их продюсеры и менеджеры, да и выпуск альбома с твоим голосом при общей публичности твоей жизни… вопрос времени, когда какой-нибудь таблоид выложит расследование об этом. Возможно, руководство Грэмми просто хочет хайпануть на твоей личности, когда ты придешь. А может хочет хайпануть еще больше, вручив тебе премию. Типа – “Смотрите, мы отдаем премию молодому азиату, мы не такие уж старомодные расисты, как принято считать!”

Дан захихикал над тем, как Тимати передразнил этих неизвестных ему членов комиссии. Их ведь действительно часто критикуют за то, что они не следят за тем, что популярно. И что там полно расистов. И что премия вроде как позиционирует себя как международную, а на деле выходцы из других стран практически ее не получают… в общем, поводы наградить Дана у них действительно есть… но не совсем понятно, почему бы для этого не выбрать кого-нибудь еще.

– И что, я должен приехать?

– Как хочешь, – честно сказал Тимати. – Можешь приехать, пообщаться с коллегами, познакомиться с артистами высшего уровня. А можешь не приезжать и твою статуэтку тебе потом передадут. Если ты ее получишь, конечно.

Дан откинулся на спинку кресле и нервно взлохматил волосы. Да уж, задачка.

– А ты что думаешь? – прямо спросил он.

Тимати пожал плечами:

– Не знаю даже, что сказать, это ты точно должен сам решить… посоветуйся со своими продюсерами – стоит ли так поступать. Ты-то теперь не совсем вольный человек в плане публичности.

Дан усмехнулся. Вообще, в Person это решение, скорее всего, тоже спихнут на него. Но, если о приглашении и слухах о возможном получении награды из большой четверки Грэмми вообще узнают в правительстве… отправят для поднятия престижа.

У Дана же неоднозначные мысли по поводу этой премии. Он получил ее в своем прошлом. И это было одно из самых неприятных вручений в его жизни. Со сцены постоянно шутили о том, что к-поп – для девочек-подростков, ведущий потешался над ним весь вечер, называя ребенком… хотя ему на тот момент было уже двадцать семь лет. И это на фоне того, что фанаты к-поп тоже его хейтили, обсуждали справедливость вручения премии после долгих лет игнора к-поп индустрии. Тот альбом Дана был успешен, но и до него были успешные альбомы у к-поп исполнителей… Поэтому все говорили о том, что Грэмми он получает просто потому что американец.

Это, разумеется, не расизм. Дело не в том, что члены этой комиссии ненавидят азиатов. Они словно принципиально избегают расового разнообразия на сцене, иногда намеренно игнорируют слишком популярных исполнителей, иногда явно продвигают тех, кто вообще не-известен вне пары южных штатов. Мотивы такого выбора не понятны не просто зрителям, а даже людям внутри индустрии. Просто все знают, как это работает и относятся к Грэмми несколько снисходительно. Типа – что там еще старичье придумает.

Поэтому Дан действительно не грезит Грэмми. Пути получения этой премии слишком неясные, ее сложно назвать художественной, да и на популярные чарты премия не опирается. По сути – это мнение кучки людей, которых в совет выбирают словно по уровню снобизма и количеству предрассудков.

Но Тимати упомянул один важный нюанс – поговорить с людьми из индустрии. Вряд ли когда еще в одном месте собирается такое количество продюсеров и исполнителей. И да, инкогнито Дана уже не совсем инкогнито – столько людей рассекретили его без каких-то особых навыков.

– Я подумаю и отвечу, хорошо?

Тимати кивнул, но тут же огорошил его еще одной крупной новостью.

– Еще не все. Меня попросили поговорить насчет сотрудничества. Твой контракт со студией истекает уже в следующем году, сейчас он тебе совсем не мешает – агентства Кореи не относятся к конкурентам Sony, так что ты можешь выпускать свою музыку там… Поэтому меня попросили поговорить с тобой насчет дальнейшего сотрудничества в новых реалиях. Как с автором, разумеется. На каких условиях ты готов заключить контракт уже не на стажировку?

– Они хотят заказывать песни? – понял Дан.

Тимати кивнул. Ироничная улыбка показывала, что они оба понимают, что эта Грэмми стала важной частью этого предложения. Пока что Дану везет – практически все, что он делал, становилось хитами. И это именно везение, потому что он не может сказать наверняка, что является главной причиной его успеха. Да, Тимати учил его писать хиты, объяснял как работает общественное мнение и как нужно писать музыку… но по этим принципам работают многие, а хитами становится далеко не все песни.

На самом деле, скорее всего дело даже не совсем в хитах. Дан не первый автор на таком контракте и их многие называют “Договором о неконкуренции”. То есть лейбл не столько интересует его музыка, сколько то, чтобы эта музыка не досталась конкурентам.

Но заданный вопрос заставил Дана сказать то, что он действительно хочет, но что вовсе не факт, что реально выполнить.

– Я хочу продвижения в Америке, – честно сказал Дан. – Контракт между несколькими группами Person и студией Columbia на продвижение в США. За процент. С помощью в распространении песен на радио и в музыкальных магазинах. Если они согласятся на подобное, я даже готов на условие с предоставлением определенного количества песен в год для артистов из США.

Тимати удивленно распахнул глаза:

– Вот так сразу?

Дан пожал плечами. Пока что корейские агентства талантов так не делают, но до продажи альбомов с помощью американских лейблов к-поп индустрия дойдет быстро. Уже через пару лет у многих крупных агентств будут контракты с лейблами в США, которые будут заниматься распространением альбомов по магазинам. Но это – не продвижение. Радио все еще является лучшим способом продвижения музыки и попасть туда можно двумя способами. Первый – стать настолько популярным, что у радио начнут часто заказывать эту музыку и они будут вынуждены ее включать. Так было с тем же Gangnam Style. Или второй вариант – когда твой новый трек в день дебюта вручают диджеям с небольшой доплатой. Если песня совсем плоха, то после пары дней вещания она все равно уйдет в небытие, но для нормальных треков этого двухдневного буста хватает, чтобы набирать популярность среди людей, которые не интересуются музыкой специально.

– А если они попросят десять, или двадцать песен в год? Тебе же нужно еще свои песни писать, а это товар штучный, на конвейер его не поставить.

– Попробую год, – уклончиво ответил Дан, – Может у меня получится?

– Молодость, – тепло улыбнулся Тимати и тут же вернулся к деловому тону: – Я скажу им про продвижение, но количественные рамки пока останутся между нами – это лишнее…так и выгорание можно заработать. В делах творческих это опасно.

Дану внезапно в голову кое-что пришло и он прервал Тимати:

– Подожди, – попросил он, уже поворачиваясь в поиске ноутбука. – У меня есть демо песни, которую женская к-поп группа выпустит в марте. Там мой голос, записи еще не было. Петь будут четыре красивые девушки… пусть оценят, как может звучать к-поп группа и с чем я вообще предлагают работать. .

Тимати кивнул.

Дан быстро нашел нужное демо, с песней про платье, выслал его Тимати на почту. Они поболтали еще немного, обсуждая новости и общих знакомых. Скарлетт со своей группой, оказывается, будет дебютировать в феврале. Все почти готово, они сейчас усиленно репетируют. А еще Тимати неделю назад закончил записывать альбом для Jovial Attack, все песни там писал Дан, Тимати был именно в роли продюсера записи. В этот раз с запуском не спешат, делают все по правилам. Будет сначала два сингла, потом сам альбом. Дан даже немного заскучал по работе в студии с Тимати.

Но, когда они договорили, в комнату заглянул Инсон:

– Закончил? Пойдем на обед, мы все только тебя ждем.

Дан улыбнулся и встал с места. Писать музыку ему, конечно, нравится, но исполнять ее все же больше. И то, что рядом будут эти парни, особенно мотивирует его идти дальше.

Глава 29. Свежесть

Работа с прессой – одна из обязанностей агентства талантов. Они делают пресс-релизы, устраивают интервью, они же выкупают неугодные статьи. Агентства сами разбираются со всеми журналистами и по необходимости должны подавать в суд, если их артиста оболгали. Это в идеале, на деле агентство далеко не всегда качественно выполняет свои обязанности… Чаще всего представители агентства сначала пытаются дело замять до публикации, а если не вышло – молчат и делают вид, что ничего не произошло. Это всегда раздражало Дана, потому что слухов из-за этого становится еще больше, а начальство все еще не желает извиняться за свои ошибки. Другое дело – если виноват артист. Выпрут к прессе с минимумом подготовки, заставят написать унизительные извинения, а то и отправят “подумать о своем поведении” на пару месяцев… или лет.

Со временем Дан начал разбираться, как работает пресса и социальные сети, что позволило сейчас ему понимать простейшую истину: проще не допустить, чем пытаться остановить. Либо же нужно начинать готовиться заранее, чтобы на момент выхода двусмысленных новостей тебе было чем перебить эти сообщения.

Поэтому во время обеда он попросил Сонхи организовать встречу с Канджи и Сону одновременно. Канджи ответил быстро – Дан только успел после обеда вернуться в танцевальный класс, как тот уже пригласил его к себе.

Офис генерального директора расположен высоко, в лифте Дан столкнулся с Сону, так что вошли вместе. Угловой кабинет с панорамными окнами, напротив стола зона с тремя диванами и низким журнальным столиком. Канджи сразу указал им на диван, сам садясь на один из них:

– Что-то случилось? – спросил он.

– Почти, – кивнул Дан. – Сегодня ночью вышел список номинантов на Грэмми.

Сону удивленно охнул – кажется, тоже забыл об этом за всеми хлопотами по поводу альбома для Flower.

– Ты там есть, я так понимаю? – уточнил Канджи.

Дан кивнул:

– Потом сами в пресс-релизе найдете, просто есть одна важная деталь… Номинация на Песню Года. Я там в двух командах создателей… В Columbia Records пришло приглашение на… мой псевдоним.

Сону не сдержался – присвистнул. Дан, тяжело вздохнул, продолжил:

– Тимати, мой наставник, сказал о том, что и о моей личности они осведомлены. Есть вероятность, что я могу выиграть номинацию для хайпа вокруг премии. Если я приезжаю на премию – об этом будут говорить в СМИ хотя бы из-за возраста.

Канджи чуть прищурился, Сону восхищенно качал головой.

– Но… сейчас раскрытие моего инкогнито скорее все усложнит. Завышенные ожидания к дебюту группы, нездоровый интерес – я и так перетягиваю внимание на себя, а если с довеском в виде музыки…

– Боишься, что уровень хейта будет слишком велик? – понял все Канджи.

Дан кивнул. Он действительно переживал об этом. Зависть – страшная штука. И она всегда идет рука об руку с успехом. Чем ты популярнее – тем больше хейта. Дан переживал, что новости о том, что он пишет успешную музыку, могут стать причиной завышенных ожиданий к группе, а после – хейта, потому что оправдать ожидания всех просто невозможно.

Его песни популярны, но кто смотрит на автора? Только те, кто сами пишут песни, или вообще как-то связаны с этой индустрией. Обычные люди не разбираются – кто написал песню, им важнее кто ее исполнил. Но объявление его личности может стать событием, потому что он уже известен, потому что людей из Азии крайне редко номинируют, потому что почти все, что вышло под его именем, стало хитом, потому что ему семнадцать… Это сложно предсказать, но тут без прогнозов ясно, что один из вариантов реакции жителей Азии – моментальное взвинчивание ожиданий до небес. Если он писал такие треки для иностранцев, то что же напишет для себя?

Но успех Дана, во-первых, частично зависел от продвижения лейбла – они отдавали песни на радио, отправляли артистов на популярные американские шоу. Да, плохим песням это бы не помогло, но считать, что успех зависел только от таланта Дана – глупо. А есть еще во-вторых: Дан не понимает, почему его песни становятся популярны. У него нет четкой системы, он просто делает так, как его научили и как ему нравится. То есть нет гарантии, что песня для собственной группы добьется того же успеха.

Но ожидания могут навредить дебюту. Люди будут ждать чего-то эдакого, а получится совсем другое. Да и чрезмерный ажиотаж будет смущать остальных парней, а им и так первое время будет сложно на сцене. Поэтому, конечно, в его инкогнито сейчас есть и явный плюс. Раскрыть его сразу после дебюта – вроде буднично, типа "а что, мы не говорили? Забыли наверное" – вот что было бы лучше всего. Но получится ли?

Видимо, об этом подумал и Ли Канджи. Он помолчал с минуту, а потом решительно ответил:

– Думаю, самая правильная тактика сейчас – выжидание. Если до конца января станет известно о твоей личности – поедешь на премию и соберешь, что можешь. Если никто не разгласит твою личность, выгоднее будет не делать это самим. Хотя я все же считаю, что Грэмми ты вряд ли получишь.

Дан согласно кивнул. Дело даже не в нации и сроке присутствия в индустрии. Дело в Бруно Марс. Дан, просмотрев номинации, отчетливо вспомнил, кто был главным победителем этой церемонии. Если что-то перепадет тем, кто исполнял песни Дана – уже хорошо. Но, вероятнее всего, самые крупные награды заберет этот парень, как было и в прошлой жизни Дана.

– Спасибо, – сказал он. – Думаю, это самый лучший вариант… просто… такая зависимость от случая несколько угнетает.

Канджи сочувствующе улыбнулся:

– Предлагаю кое-что подготовить на всякий случай. Альбом ведь еще не записали? – дождавшись кивка Сону, он продолжил: – Когда будете готовить треки в студии, пусть снимают и Дана. Если что – мы просто вырежем эти моменты, но оставим голос. Если все всплывет, то покажем его как продюсера одновременно с выходом альбома девочек.

– Может ускорить их дебют? – спросил Сону.

Канджи качнул головой:

– Технически мы успеем, конечно. Но будут ли они готовы морально? Лучше уж бороться с завышенными ожиданиями, чем оправдываться за то, что группа выглядела так неуверенно при дебюте.

На какое-то время в кабинете повисла тишина. Дан не знал, о чем думали остальные, но он снова крутил в голове идею шоу. Шоу-соревнование.

– Вы говорили, что Mnet предлагали снять шоу, – осторожно начал он. – Если мы предложим им идею, они согласятся?

И Канджи, и Сону удивленно посмотрели на него.

– Шоу? – неверяще уточнил Сону.

– Не на выживание, – поспешно уточнил Дан. – У меня есть поверхностная идея, но серьезно над ней работать, если ее не возьмутся исполнять, смысла нет… в общем. Если сделать шоу-соревнование, но только не между дебютировавшими группами, а между трейни разных агентств? Это позволит трейни закалиться, стать увереннее уже к дебюту. А, так как нет ни концепций группы, ни сформированного пути развития творчества этих групп, то получится делать очень разные выступления, чтобы трейни пробовали новое.

– Неожиданно, – хмыкнул Канджи. – Трейни соревнуются обычно за право дебютировать, а здесь?

– За поклонников и какую-то награду от Mnet. Что-то необременительное, чтобы подчеркнуть, что для трейни участие важнее выигрыша. Делать акцент на том, что трейни учатся, что хотят защитить честь агентства, показать зрителям на что они способны.

– Шоу, в котором участие важнее выигрыша, – задумчиво произнес Сону. – Или – Шоу, в котором проигравших нет. А это может сработать. Вам бы такое точно подошло. Без вреда для репутации – трейни же – смогли бы выступать и набираться опыта, совершать ошибки. Но согласятся ли другие?

Канджи наклонил голову и улыбнулся:

– Суджин с удовольствием отправит своих парней. Я про UQ, если что. Вроде он буквально месяц назад собрал пре-дебютную группу, начал их тренировать, так что там тоже ориентировочно к весне можно выпускать их на сцену для тренировки. Плюс наверняка найдется кто-то из маленького агентства…

Он замолчал на какое-то время, а потом хлопнул себя по коленям и решительно произнес:

– Давайте так. Вы обсуждаете это, записываете идеи в качестве черновика сценария, я потом предлагаю это представителям телеканала. Только… после нашего прослушивания, пожалуйста. Оно на днях стартует и я бы хотел заниматься им, а не сложными разговорами с Mnet.

Дан кивнул. В груди разлилось приятное тепло благодарности. Мог ли он подумать, что в агентстве, которое он первоначально и не рассматривал как стоящее его внимания, будут так доброжелательны к нему? Поддерживают идеи, дают столько возможностей для роста и совершенствования.

– Спасибо вам, – искренне произнес он.

– Не стоит, я же пока даже не спрашивал у них, – легкомысленно отмахнулся Канджи.

– Да не за это. А… за все, что вы делаете.

Канджи удивленно повернулся к нему, несколько секунд внимательно рассматривая, а после улыбнулся и кивнул, принимая благодарность.

***

К удивлению Дана, Тимати написал ему в воскресенье утром: Columbia Records готовы рассмотреть возможность трехстороннего контракта. Это сообщение было настолько неожиданным, что Дану оно казалось ненастоящим.

Когда в понедельник он сообщил об этом Канджи, то он расхохотался:

– Как я оказывается скучно жил до твоего появления!

Дан немного смутился.

Из-за этого сообщения работы у Канджи прибавилось, причем ночной работы – большая разница во времени с Нью-Йорком требовала уступок одной из сторон. Person этот контракт был интереснее, поэтому в ночь работали они.

Дан в этих обсуждениях мало участвовал, ведь его часть контракта почти идентична прошлому, к тому же его интересы представлял папа. Дан с Сону занимались записью альбома для Flower и разработкой шоу.

Еще в процессе обсуждения этой разработки так совпало, что в агентство как раз приходил представитель Mnet – уговаривал кого-то из старших солистов подключиться к какому-то проекту. Канджи решил закинуть пробную удочку, намекнув о желании сделать что-то подобное… в тот же день ему перезвонили и сказали, что готовы обсуждать вариант шоу при выполнении двух пунктов: участие в этом группы с Даниэлем и чтобы в жюри сидел кто-то из трех главных сольных звезд агентства. К огромному удивлению всех, кроме Канджи, Ким Минхо сказал, что никогда не судил шоу и ему интересен такой опыт. После этого Mnet пришли в такой восторг, что согласились сделать Сону одним из продюсеров шоу.

Участие Минхо для телевидения – важное событие. Он в последнее время редко появляется на публике, но его главная аудитория невероятно платежеспособна. Не фанатизм в привычном для к-поп понимании, а очень долгие отношения между мэтром и аудиторией, которая всегда будет поддерживать его проекты. Последний раз он снимался в социальном ролике по сбору средств для больницы… сбор был полностью закрыт за пару часов. Когда он стал лицом рекламы автомобиля, очередь на покупку этой модели выстроилась на полгода. Это вам не соджу со спортивными трениками продавать.

Минхо вслух озвучил причину, почему к Дану здесь так хорошо относятся. Канджи и Минхо согласились принять его по нескольким причинам, очень разным по своей окраске. Потому что Джинхо попросил. Потому что Дан популярен и на такой группе можно заработать. Потому что они догадались, что он пишет песни. Потому что им было интересно попробовать такой формат работы. Но, когда Джинхо стал частью этой группы, самым важным стало другое: они хотят успеха в первую очередь для него. Поэтому сейчас Дану помогают уже не просто как талантливому иностранцу. Он в связке с членом семьи, а такая помощь границ не имеет.

Несмотря на то, что запуск шоу возможен только в следующем году, и то весной, подготовку уже начали. К удивлению Дана, большую часть его идей приняли. Сону предположил, что телеканал решил экспериментировать уже на полную.

Они даже согласились о прозрачности конкурса. Так как Дан принимает участие в создании, то он посчитал справедливым, чтобы остальные группы-участники тоже заранее знали о некоторых заданиях.

Дан так вдохновился обсуждениями, что за одну ночь написал песню, которая может стать саундтреком к такому шоу, поэтому в черновой сценарий добавили еще несколько моментов.

Обсуждение контракта с американским лейблом, создание сценария будущего шоу, запись альбома, открытое прослушивание подростков… ажиотаж в агентстве был такой, что на офисных этажах по коридорам ходить было страшно – там все вечно куда-то бегут. А столовая в обед гудит от разговоров и обсуждают там вовсе не веселые выходные.

Казалось бы – обстоятельства должны заставить стрессовать… вместо этого люди творческие словно с цепи сорвались, внося в общий хаос толику своего творческого видения. ЛинНа – одна из сольных исполнительниц агентства – внезапно передумала уходить на “пенсию” и вместо этого решила записать новый альбом. Так как все студии были заняты, она работала над ним там, где было свободное место – в классе для занятий вокалом, ее высокий нежный голос пробивался даже через закрытые двери. Один из дуэтов агентства начал работать над танцевальным синглом, поэтому парни внезапно начали приходить на занятия танцами наравне с трейни, чтобы вспомнить былое. Девчонки из Flower не только свой альбом записывали, но решили еще и ТикТок завести, начав снимать туда танцевальные ролики. И как вишенка на торте – новый альбом начал писать сам Ким Минхо.

И это только из крупного, ведь немало людей просто пока работали в стол, потому что мощности агентства были и так на пределе.

Канджи в шутку назвал это “эффектом новой крови”. Все так привыкли к размеренному образу жизни, что появление такого возмутителя спокойствия, как Дан, заставило артистов агентства вспомнить, что они вообще-то тоже сюда пришли, потому что им нравится музыка и выступления.

Глава 30. Юная звездочка

(небольшая интерлюдия)

ЮнБёль волновалась так сильно, что руки подрагивали. Бабушки все время поправляла ее одежду и осторожно распределяла накрученные пряди, чтобы не испортить прическу. В коридоре прохладно, но Бёль заходить следующей, поэтому пришлось снять пуховик и теперь она затруднялась сказать, от чего дрожит больше – от холода, или от волнения.

– Я не смогу станцевать, – чуть ли не плача призналась она.

– Не нужно так волноваться, – успокаивала ее бабушка, – У тебя все получится, ты много тренировалась. Не сомневайся в себе. Ты у меня красивая. И талантливая. И самая-самая лучшая…

– Номер тридцать шесть, – скомандовала женщина, открывшая дверь комиссии.

Тридцать шесть – номер Юнбёль. Бабуля заняла для нее очередь ранним утром, но все равно они только тридцать шестые.

Person редко проводят открытые прослушивания, набирая людей преимущественно через музыкальные школы. Но у семьи Бёль не было денег на музыкальную школу, бабушка сама учила ее петь. И это бабушка всегда хотела, чтобы Бёль стала трейни именно в этом агентстве. До недавнего времени Бёль предпочла бы другое место, где больше нравящихся ей знаменитостей… но теперь хотелось в Person.

Даниэля она начала читать и смотреть, чтобы улучшить английский. В сети писали, что для хорошего владения языком нужно научиться понимать носителей и предлагали блоги на английском языке. Красивый парень сразу привлек внимание Бёль, поэтому теперь ей хотелось поступить в то же агентство, что и он.

Но сейчас не время думать о красивых парнях. Помещение, где проходило прослушивание, просторное. У входа за маленьким столиком сидит та женщина, что ее впустила, напротив входа – большой стол и там комиссия из четырех человек.

– Представься, расскажи коротко сколько тебе лет, откуда ты и чем увлекаешься, – сказала женщина, что сидела за столом с тремя мужчинами.

ЮнБёль поспешно поклонилась, выполняя все, как ей сказали:

– Меня зовут Ли ЮнБёль, мне четырнадцать лет, я из Сеула. Я учу английский, мне нравится ездить на велосипеде и читать веб-новеллы с фэнтези тематикой.

Она хотела продолжить – они с бабулей заранее обсудили, что она будет говорить, чтобы это было правдой, но при этом показывало ее как активную и умную девушку с некоторыми милыми слабостями, но тут дверь открылась и внутрь вошел… Даниэль Хан.

Он поклонился ЮнБёль, извиняясь.

– Ты чего? – засмеялся самый молодой из мужчин, – Решил всю очередь взволновать своим появлением?

– Простите, – низким голосом ответит тот, – Но мне срочно нужна подпись директора Ли. Нью-Йорк ради этого задержался на работе, меня попросили подписать все сегодня. Юристы одобрили, с контрактом все в порядке.

Вживую он звучал немного иначе – чуть более хрипло, чем в сториз. И выглядел нереально высоким. И красивым. Бёль восхищенно на него пялилась, совсем забыв о том, что она как бы на прослушивании и ее снимают на камеру.

Даниэль прошел к столу и выложил папку перед самым взрослым из мужчин. Тот углубился в чтение, а все тот же молодой весело спросил:

– Может останешься? Поможешь нам отобрать трейни.

Даниэль повернулся в сторону Бёль, отчего она чертовски смутилось, но при этом отвести взгляда не смогла. А парень улыбнулся ей – тепло так, по-доброму – и отвернулся обратно к своему собеседнику:

– Её бы я взял, она будет очень красивой через пару лет.

– Это важнее таланта? – хмыкнул тот парень.

– Если музыкальный слух есть, петь научить можно. А хорошей внешностью без операций разбрасываться в этом бизнесе глупо.

Бёль почувствовала, что краснеет. Даниэль Хан назвал ее красивой?

– Юнбёль, – обратилась к ней все та же женщина. – Давай продолжим? Ты будешь петь? Или танцевать?

– Петь, – испуганно выдохнула она.

– Сможешь начать? – все так же тепло спросила женщина.

– Или Даниэлю лучше покинуть помещение? – весело спросил тот же молодой парень.

Взрослые за столом начали хихикать, но женщина строго посмотрела на шутника:

– Не смущай ребенка еще сильнее!

ЮнБёль стыдливо опустила взгляд, пока взрослые на разный лад начали говорить тому парню, что ему действительно не стоило так смущать ребенка. Даниэль просто молчал.

– Ну и балаган вы тут устроили, – наконец заговорил самый старший мужчина, – Перед девочкой-то не стыдно? Возьми, Дан, я подписал. Хотя было бы приятнее подписывать такие документы в своем кабинете… а не в такой обстановке. Юнбёль, правильно? Прости за этот… непрофессионализм. В целом, Даниэль прав – ты проходишь по внешности. Приходи завтра на второй кастинг, все равно сегодня… шансы исполнить что-то нормально у тебя уже малы.

Бёль поспешно поклонилась, чувствуя такую волну признательности к этому мужчине – у нее от волнения и смущения аж дыхание перехватило. Тут бы попрощаться вслух, какое уж пение.

– Вот карточка, подробности тебе расскажут там же, где ты получала первую анкету, – женщина у входа уже встала на ноги и протянула Бёль небольшой картонный квадратик с номером девять.

Пока Бёль забирала карточку, Даниэль тоже успел дойти до дверей, а там вежливо пропустил ее вперед, придерживая двери. Бёль выскочила вдверь пулей – смотреть на парня было даже страшно. Она почти бежала к бабушке, а парень, из-за которого она вообще хотела сюда попасть, модельной походкой двинулся мимо ряда потенциальных стажеров. И вслед ему все оглядывались.

– Ты прошла во второй тур? – тут же набросилась на нее бабушка. – Хорошо спела?

– Я не пела, – помотала головой Бёль. – Он когда зашел, я жутко переволновалась, меня пригласили во второй тур как вижуала…

По ряду очереди тут же начал идти шепоток – дети передавали друг другу впечатления о том, что кто угодно бы растерялся в такой ситуации. Повезло ей, что внешность спасла.

Второй тур прослушивания проходил уже не так напряженно, их назначали по шесть человек на каждый час. Бёль была во второй партии, но они с бабулей приехали чуть ли не ко времени открытия офиса – боялись опоздать. Но их ранний приезд мало что решал – Бёль все равно бы зашла девятой.

Еще на первом этапе, вместе с разъяснениями о времени и месте, Бёль выдали листок с требованиями к туру. Если в первый день ты сам мог выбрать, что будешь исполнять, то во второй выбирать приходилось из нескольких треков. Нужно спеть куплет и припев из пяти песен на выбор – от самой простой до настолько сложной, что у Бёль бы даже при очень долгой подготовке не получилось ее спеть. Кроме песни, было еще три рэп-партии на выбор, которые тоже нужно исполнить. И то же самое с танцем – пять известных к-поп танцев, в которых нужно исполнить хореографию указанного кусочка. В самом листе было написано, что оптимально брать то, что покажет реальный уровень, чтобы комиссия могла вас оценить.

Из-за этого прослушивание перед комиссией проходило действительно быстро. Заходишь в зал к комиссии и исполняешь заготовки одну за одной – вокал, рэп, танцы. В промежутках между "выступлениями" ей задавали уточняющие вопросы. Решение сразу. Ее принимают.

Вторая комната, делают фото на белом фоне, дали заполнить анкету, взяли контакты бабушки и мамы. Оставили подождать, а потом выдали пропуск. В субботу к десяти быть без опозданий, экскурсию будут проводить всем трейни одновременно, отстанешь – не узнаешь много важного.

По сложившейся традиции, в субботу бабуля привезла Бёль без пятнадцати девять и ей пришлось стоять в коридоре с ворохом одежды, пока кто-то из персонала не уговорил ее уйти в комнату отдыха и вернуться ко времени. Знакомство с кошками ее заметно шокировало. Ранним утром вся эта армия жаждала ласки, а кроме Бёль в комнате никого не было… после пришлось потратить минут пять, очищая джинсы от шерсти – благо, специальные ролики висели в маленькой "прихожей" перед входом в сам зал. Все время ее очистки за стеклянными дверьми на нее укоризненно смотрело шесть пар кошачьих глаз – порицали то ли за то, что она от них ушла, то ли что ее не устроило их заботливое утепление ее одежды.

Трейни было действительно много. Многие так красиво одеты, что Бёль стало стыдно за свои простые джинсы и кардиган. Их разделили на группы для удобства, провели экскурсию по важным для них местам, после завели в репетиционные залы – мальчиков и девочек отдельно.

Старшую трейни звали Хана, ей было всего восемнадцать лет. Красивая невысокая девушка, она сняла кроссовки и залезла ногами на диван, чтобы все ее видели. В комнате их собралось больше тридцати человек.

– Внимание на меня! – скомандовала она. – Меня зовут Ким Хана, можно просто по имени или онни. Я – старший трейни среди девушек. Меня попросили рассказать вам то, что не является официально записанным в уставах, но по сути является правилом этого агентства.

Девчонки сначала вроде зашумели, но тут же начали шикать друг на друга, чтобы стало тихо. Хана продолжила только когда все замолчали:

– У вас есть меньше месяца, чтобы убедить учителей и наставников, что вы реально хотите учиться, – уверенно говорила она, – Через месяц отсеется как минимум треть от всех присутствующих. Через два месяца они еще больше сократят количество трейни, оставив только тех, с кем будут готовы работать. Почти все трейни Person, отстажировавшиеся больше года, дебютируют – здесь или в других агентствах, но для того, что иметь шанс на эту годовую стажировку, вам нужно хорошо работать уже сейчас. У вас у всех разных уровень навыков, кого-то вообще могли взять из-за внешности, поэтому главное, что вы можете сделать для своей будущей карьеры – показать, что вы действительно готовы тяжело работать и становиться лучше. Не пропускайте занятия, не грубите учителям и не пытайтесь доказать кому-то, что вы здесь лучшие. У нас все лучшие. Отсев будет идти не только по навыкам, но и по проявлению характера. Скандалисты у нас не задерживаются.

Бёль слушала ее внимательно. Она очень хотела продержаться больше двух месяцев. Даже не так – она хотела дебютировать в этом агентстве. Поэтому тяжелая работа ее не пугает. Если ее выгонят – бабуля потом ей это не простит… да и она сама себя не простит.

Хана им помогала во многом. Водила на все занятия чуть ли не за ручку, объясняла непонятное. Кто-то шепотом говорил, что ей за это платят. Хана это и не скрывала. Должность старшего трейни после открытых отборов – оплачиваемая. Хана получает что-то вроде стипендии за то, что помогает новичкам освоиться. Для Бёль это было неожиданным знанием – ей казалось, что трейни не могут получать деньги от агентств.

Но лично Бёль больше помогла другая девушка. Когда она переехала в общагу, ей выделили место в комнате с Шин Миён. С ними было еще две девочки, но, на самом деле, уже через неделю тех исключили. Отсев действительно шел постоянный и Бёль не была уверена, что выжила бы без бойкой и нагловатой Миён.

Их сразу немного выделили среди трейни. Про Бёль все говорили, что она красива и будет еще красивее с возрастом, а внешность Миён уже полностью сформировалась и она действительно красавица. Среди девчонок они вдвоем были самые привлекательные, что многих расстраивало. А Миён еще и была лично знакома с Даниэлем – она сестра того парня, с которым он ведет аккаунт ТикТок.

Собственно, к ней постоянно кто-то подходил с просьбами познакомить их с ее братом. Миён над ними в ответ насмешничала, говоря что ее брат в девушке сейчас не нуждается. Но как-то вечером, когда у них двоих никак не получалось разделаться с танцем, Миён позвонила брату, тот пригласил их в другой репетиционный зал. Даниэля там не было, только еще четверо парней из их группы. Они очень мило помогли им с хореографией, а Минсок еще и угостил Бёль конфетами. Вообще Бёль конфеты не ела – бабуля говорит, что от них поправляются – но отказываться было неудобно.

Чем чаще Бёль говорили, что ее оставят потому что она красива, тем сильнее она хотела доказать, что способна на что-то большее. Бабушка учила ее петь, но голос у Бёль не особо сильный. Зато в агентстве обнаружилось, что у нее хорошая дикция и она умеет быстро зачитывать рэп. А еще – что общая музыкальность и требование бабушки держать себя в форме сделали ее неплохой танцовщицей. К тому же Миён хорошо танцует, поэтому с удовольствием ей помогала.

Их отчисляли сначала по чуть-чуть. Начали с тех, кто не внял советам Ханы и пытался что-то кому-то доказать агрессией. Соседок Миён и Бёль исключили вместе – они подсыпали перец на постельное белье. Неизвестно, какого результата они ожидали, потому что Бёль это поняла не по каким-то кожным проявлениям, а потому что начала чихать, когда положила голову на подушку. Миён тоже. Они так громко чихали, что к ним пришла Хана, простыни встряхнули, начали чихать всей комнатой… но комнаты на четверых закрываются на замок, а перец был только на постелях Бёль и Миён, так что исключили обоих подозреваемых, хотя они так и не сознались. Этот случай был в самом начале, после чего такие пакости никто не строил.

Через месяц, после первого отчета, ушло сразу двенадцать девочек. Бабуля постоянно говорила Бёль, что она не может расслабляться – ей нужно много заниматься, следить за кожей и не есть сладкое, но с последним были некоторые проблемы из-за Миён. Та периодически таскала Бёль с собой к брату, а там почему-то все хотели ее накормить. Возможно дело в возрасте, а может в том, что она и правда худая, но её даже менеджер Даниэля угощала сладким кофе… про количество леденцов от Минсока и говорить не стоит. А ведь их младший в группе всего на год ее старше. Но при этом к ней все относятся совсем как к ребенку…

[*Пояснение для главы)). Хотелось показать кусочек жизни обычного корейского трейни. А еще, через бабушку этой девочки, как многие корейцы относятся к своим красивым детям. Для семей из нижней прослойки среднего класса иметь красивого ребенка – это возможность сделать из него айдола, а это шанс разбогатеть. Таких красивых мальчиков и девочек таскают по кастингам, стараясь устроить непременно в крупное агентство, где есть нормальные общежития и хотя бы обеды. Да, почти во всех крупных агентствах трейни бесплатно кормят обедом. Многие трейни в принципе только обедают. Заодно и растолстеть не получится. На таких детей нередко семья оказывает даже большее давление, чем агентство. Как в случае Юнбёль – ей даже не позволяли сладкое, чтобы она не набрала вес в свои четырнадцать.*]

Глава 31. Заокеанские гости

Даниэль сам не участвовал в открытых прослушиваниях и не видел, как это вообще выглядит. Но в Person прослушивание проводили прямо в здании агентства, а о ходе работы говорили повсюду, поэтому сложно было совсем ничего не слышать о процессе. Первый тур шел в течении целого дня, причем они еще и отказали всем, кто не успел зайти после семи вечера, аргументируя тем, что раз поздно пришли, то не слишком-то хотелось. Второй тур прошел быстрее, но он велся два дня, каждый раз только до обеда.

Но Дану это прослушивание запомнится надолго еще и потому что он сам, не подумав, стал главным событием. Уже только свернув в тот коридор с живой очередью Дан понял, что зря пошел сам. Надо было отправить Сонхи. Но ему так не терпелось поскорее разобраться с контрактом, что он об этом не подумал. И вот все восхищенно ахали пока он шел в кабинет, а потом так же восхищенно – когда он шел обратно.

Самое ироничное, что он прервал прослушивание именно Юнбёль.

Дан не сказать, что знал Юнбёль в прошлом. У них приличная разница в возрасте, она дебютировала через четыре года после него и в небольшом агентстве. Они были едва знакомы, он о ней не знал практически ничего, кроме имени. Она действительно стала невероятно красива. Уже в ее четырнадцать это можно понять по огромным глазам и нежному овалу лица. Но ее главное оружие – фигура, еще не сформировалась. Идеально округлые бедра, тонкая талия, длинные ноги. Ее фигура считалась эталоном, лицо – одним из самых красивых в к-поп… а карьера была не так успешна.

Группа ярко вспыхнула и также быстро пропала. Их, по сути, продали. Не в пошлом смысле, а коррупционном. Когда они только дебютировали, все говорили о том, что у них невероятный потенциал, они все красивы и талантливы. Но в то же время стартовали группы из крупных агентств, в которые вкладывали много денег. Проигрывать каким-то девчонкам из маленького агентства никто не хотел… Не они первые, не они последние, стали жертвой продажности этой индустрии. Их старательно задвигали назад, контракты на сотрудничество отменяли, появление на премиях всячески саботировали… делали все для того, чтобы после пары хитов группа исчезла.

В агентстве КАС подобным не промышляли, это Дан знал наверняка. Они, конечно… не очень хороши в собственном управлении, но при этом Эйси презирает всеми фибрами своей души подобные интриги. Эйси играет честно… поэтому и проигрывает часто. В UQ и Person принижением других тоже не принято заниматься, эти агентства больше фокусируются на своих артистах и попытках их продвинуть, разве что в ответ могут что-то такое выкинуть. Но вот АТА и Ssag никогда не стеснялись заплатить кому-то за саботаж. Когда Дан стал частью “семьи” Ssag, он и узнал способы, которыми группу Юнбёль пытались задушить. Дошли даже до того, что Ssag сами пустили слух об отношениях одного из своих артистов с девушкой из этой группы. Девчонку, разумеется, начали хейтить всем интернетом. Иронично, что подобный саботаж устраивали и группам Ssag на первых порах.

Поэтому сейчас Дану было особенно приятно, что Юнбёль попала к ним. Она, конечно, об этом не узнает, но Дану искренне хотелось отомстить за то, что уже не случится. Такое вот внутреннее злое чувство, словно желание стать посланником самого понятия кармы…

Хотя девочке здесь будет сложно. В Person на одной красоте карьеру не сделать, они просто не могут себе позволить выпустить на сцену человека, который не обладает достойными навыками. Сильный вокал – их визитная карточка, это причина, по которой на выпускников этого агентства вообще обращают внимание. Поэтому Юнбёль придется хорошо потрудится, чтобы ее со средними потенциалом в вокале оставили.

Тренировки здесь, если так подумать, реально жесткие. Дан и его парни пришли сюда по блату, поэтому их это едва коснулось, но рассказы Юджина и братьев Со показывали, что пережить первый год стажировки будет сложно. Занятий с учителями много, сверху обязанность нормально учиться, плюс еще веди себя прилично, в вокальном плане нагружают так, что не научиться петь может только человек с полным отсутствием слуха. Ну и главное – это не благотворительная организация, через год они оставят лучших, средненькие артисты, пусть они старательны, стены агентства покинут. Для прошедших прослушивание это будет сложный год, ведь нужно по баллам держаться в первой половине общего числа трейни.

До того, как Дан начал здесь работать (стажировкой это сложно назвать), он искренне считал, что у Person слабые танцы. Оказалось, что все несколько сложнее. Базовое обучение здесь намного лучше, чем во многих других агентствах. В КАС, например, обучение строилось по принципу "видишь – повтори", объяснения физики движений было по минимуму, как для бывалых танцоров. В Person же работало три хореографа в возрасте и они всё практически разжевывают. Эти трое в первую очередь хорошие учителя, но есть и минусы. Например, очень академический стиль танцев местных трейни. Они все делают так правильно, что Минсок на Юджина шипит рассерженным котом, потому что кое-кто носочек тянет и аккуратно складывает пальцы на руках плотно-плотно друг к другу, как учили на уроках классики. А для хип-хоп выступлений это выглядит… странновато. Так что фраза "Джин, че за балет?" стала у них практически крылатой. И это же делает того же Юджина костным в плане чего-то фристайлового.

Это Дан уже заметил, когда увидел репетиции Flower – они двигались как-то… скованно и старомодно. Дан предложил нанять другого хореографа и оказалось… что у Person даже нет контактов хореографов из той же студии 1MILION, про зарубежных и говорить не стоит. [*1MILION – корейская танцевальная студия, где заметные хореографы Кореи дают что-то вроде мастер-классов, обучая кусочку хореографии.*] Но при этом Канджи был готов платить за хореографа, просто раньше им и в голову не приходило менять то, что ставит привычный специалист. У Дана не было связей с местными умельцами, поэтому он проверил свой список контактов. Есть один танцор, он ведет блог, с которым Дан знаком. Хореографию для себя Дан бы ему поставить не дал… впрочем, Зейн бы и не взялся. Зато от идеи поставить хореографию женской к-поп группе пришел в полный восторг – такого он еще не делал. Вскоре Зейн прилетел в Сеул и начал учить девчонок из Flower танцевать на каблуках. Сам он тоже танцевал на каблуках. Минхо, кажется, при знакомстве хотел попрыскать на Зейна святой водой, или чем-то вроде, но сдерживался. Просто старался не встречаться с заграничным специалистом на каблуках.

Откровенно говоря, девчонки из Flower от него тоже были в шоке, но уже через пару занятий изменили свое мнение. Как понял Дан из разговора, многие хореографы не учитывают наличие высоких каблуков на ногах танцоров и не задумываются о том, что сохранять на них равновесие сложнее, чем в кроссовках. А хореографы HighHeels учитывают это сразу. В Корее, разумеется, этот стиль тоже преподают, но обычно его считают ответвлением стриптиза, движения там максимально сексуальны. Поэтому такие танцы айдолам сейчас ставят не часто – это ведь сцена, а не стриптиз клуб. Были даже случаи запрета движений, из-за чего агентства со временем решили не рисковать.

Зейн занимался танцами на профессиональном уровне с детства и он с удовольствием объединил несколько стилей, оставив от классических движений HighHeels совсем немногое. Дан сначала немного боялся, что его знакомый не сможет отказаться от валяния по полу и тверка, но он очень креативно подошел к хореографии. Конечный результат был в меру сексуальным, без перегибов.

Это же заставило Дана задумываться о другой важной составляющей успеха в современном к-поп.

О моде.

У Person были свои стилисты, даже целый отдел-ателье, потому что практически всегда группы выступали в нарядах, которые сшили специально для них. Но это и дорого, и старо, и скучно. Нужен хороший современный стилист, который будет создавать нескучные образы… и договор с брендами.

Взять одежду в аренду – не проблема. Почти. Есть небольшая особенность, ведь арендовать дают далеко не любую вещь. И дело тут не в стоимости, а просто в решениях брендов. Чаще всего для айдолов предлагают использовать самые яркие и не носибельные наряды. Помнится, в топе-бабочке засветилось половина к–поп сцены, даже Дан запомнил его. Примерно такое же было с мужской одеждой. А вот более спокойные, базовые вещи дают строго в руки и строго определенному айдолу. Если, конечно, нет договоренности с брендами.

Поэтому Дан в своем ежедневнике поставил еще две задачи: договориться о сотрудничестве с представителями LVMH, если это вообще возможно, и найти стилиста в Корее.

Сонхи для него создала запрос на корейском сайте найма сотрудников, а вот Канджи предлагал не искать нового, а переманить у других. Кажется, ему понравилось быть плохим парнем – АТА и так не скоро простят, что кто-то нанял продюсера, которого они добавили в черный список, а теперь Канджи предлагает еще и их стилиста переманить.

На самом деле, Дан знал, что искал. Точнее – кого. Ан Юнхи как раз сейчас должна быть в поиске работы. Он не был с ней знаком, они никогда не работали вместе, но зато он знал, что она очень комфортна в работе и хорошо стилизует образы. Ее очень долго не брали на работу, потому что она сама воспитывает дочь, мать-одиночка. Вот только положение Юнхи никогда не было бедственным – девушка из обеспеченной семьи рано вышла замуж, родила, а после очень рано стала вдовой. Она могла позволить няню ребенку, для нее профессия стилиста была скорее про творчество, чем про необходимость работать, но клеймо матери-одиночки долгое время не давало ей найти клиентов… поэтому после она была очень предана Суджуну из UQ, который ее нанял. А теперь, возможно, будет так же хорошо сотрудничать с Person.

В начале декабря, практически одновременно с хореографом для Flower, в Сеул прилетело три представителя Columbia Records. Два юриста плюс Тимати. Одним рейсом с ними летел и папа Дана. Как бы хорош ни был корейский адвокат Дана, папа предпочитал вести такие важные контракты сына, тем более на английском, самостоятельно.

Дан мало участвовал в обсуждении контракта, но без работы не остался: Тимати попросил показал ему, как вообще проходит подготовка артистов в Корее. Дан мало что знал об агентстве, поэтому главным экскурсоводом был Ким Минхо, а Дан страховал его.

– Сколько всего дебютировавших артистов здесь? – спрашивал Тимати.

Дан был заметно удивлен, ведь Минхо очень хорошо говорит по-английски. С заметным акцентом, но проблем с восприятием речи на слух у него не было. В Корее многие знают английский язык… если писать на нем. С аудированием здесь огромные проблемы, потому что английский учат в первую очередь для того, чтобы сдать тест. Минхо же удивил. И потому что ему уже за сорок, а он так хорошо говорит, и потому что про него Дан бы никогда не подумал, что он умеет. Просто он… ну такой символ Кореи – поет по-корейски, поклонницы у него преимущественно кореянки, пусть его голос и ценят за пределами страны. А тут – общается с американцами без переводчика.

– Всего, или реально выступающих? – уточнил он.

– И то, и другое, – сказал Тимати.

– Около двухсот человек.

Тимати удивленно посмотрел на Минхо, а тот расхохотался. Дан тоже улыбнулся. Они сидели в столовой агентства и Тимати с нескрываемым любопытством разглядывал обстановку.

– Давай начнем с того, что наш доход складывается из нескольких сфер. Да, у нас нет супер-группы, которая бы приносила миллионы… пока, по крайней мере, – Минхо выразительно зыркнул в сторону Дана, – Но из-за большого числа очень разноплановых артистов мы достаточно стабильны в заработке. Стоимость нашей компании не скачет из-за чьих-то ошибок.

Тимати кивнул. Дан обратил внимание, что его наставник подготовился к визиту в Корею – как минимум что-то почитал и разузнал. Просто Person немного отличается от обычной картинки агентства талантов. Дан понял это, только оказавшись внутри. Да, ансамбль женщин, играющих на традиционных инструментах, не приносит сверхприбыль. Но их расписание выступлений забито на полгода вперед, а альбомы традиционной музыки продаются медленно, но стабильно. Person помогли им сделать имя, теперь они лучшие в стране, а лучших в стране хотят видеть на всех фестивалях традиционной культуры, на разных правительственных вечеринках, плюс они регулярно выступают в театрах и даже посещают с гастролями другие страны. Недавно вернулись из Берлина, например.

– Тогда давай только о к-поп артистах, – решил ограничить запрос Тимати, – Без музыкальных ансамблей, танцевальных групп. Вот только те, кто… так сказать – кого показывают по телевизору.

Минхо усмехнулся:

– Часть не активны… но давай так. Сольных исполнителей, с кем контракт еще не расторгнут, всего девятнадцать человек. Из них сейчас активны только шестеро. Пятеро, включая меня – на перерыве, потому что достаточно стары, чтобы иметь право не выпускать по альбому в год. Двое в армии, две женщины строят семью, то есть как бы в декрете, четверо не ушли со сцены, но пока не поют из-за малой популярности – снимаются в кино или ведут ток-шоу. Ну и для галочки. Из шести активных только трое дорого нам обходятся: им нужны услуги хореографов, костюмы для четырех недель продвижения, команда танцоров, организация мини-фанмитингов. Все остальные дешевле, потому что трот-певцы и исполнители баллад меньше тратят. Даже мои клипы стоят дешевле, чем клипы этой молодежи. Хотя я как бы на себе не экономлю.

Даже Тимати не смог сдержать хмыканья. Минхо – такой классический представитель человека, который разбогател сам и очень этим гордится. Носит дорогую одежду, весь такой лаковый и блестящий, в костюме от Armani и туфлях из крокодиловой кожи… последнее является практически его фирменным знаком – его даже как-то пародийно изобразили в пижаме и тапочках в виде плюшевых крокодильчиков… а он поржал и заказал себе такие тапки – Это Дану рассказал Джинхо. Он же поделился, что дядя эти тапки не носит, потому что дома любит ходить босиком, но сам факт такой самоиронии вызывает у Дана что-то вроде уважения. Мало кто может вот так уверенно и дерзко заявлять: да, я нувориш и покупаю только самое дорогое, и что?

– А что с группами? – продолжил тему Тимати.

– Начну с простого. У нас две рок-группы. В Корее рок сейчас не популярен, но они нередко записывают саундтреки, плюс достаточно часто гастролируют в Японии, там их обожают. Окупаются с хорошим плюсом, несмотря на странное клеймо аутсайдеров. Есть хип-хоп трио “HIPpo HOPe”. Они – наш самый известный проект. Парни пришли к нам как трейни, но уже через год попросили изменить подготовку. Сами пишут себе песни… точнее сами сочиняют рэп. У них свой отдельный, очень маленький штат работников, мы просто помогаем им со съемками клипов и концертами. Есть еще одна странная группа… там дедушка с внучкой поют. Они супер-звезды всех утренних шоу, только и успевай им детские песенки записывать. Сюда же – детская к-поп группа. Это наш уже третий проект, там мальчики с девочками вперемешку, контракт на три года, берем детей семи-восьми лет. Выпускники либо уходят в свободное плавание, либо становятся нашими трейни.

– Детский контент популярен? – удивился Тимати.

– Детский контент, уж простите мою меркантильность, хорошо продается, – доверительно сообщил Минхо, – Счастливы и мы, и родители детей. К тому же – в одиннадцать лет, когда контракт истекает, они все еще дети и могут выбрать для себя профессию вне шоу-бизнеса. Скорее всего, они еще и внешне изменятся так, что их потом никто не узнает. А за три года работы они зарабатывают себе на колледж, так сказать. Такие вот… ранние работники.

Даже Дан удивленно посмотрел на Минхо. Он видел малышей – эти семеро бывали в агентстве два раза в неделю. У них, насколько Дан знал, не особо разнообразный контент, но они заняты настолько, насколько вообще закон позволяет занимать таких малышей… в чем-то логично: эти крохи снимаются для большинства реклам детских товаров и периодически выступают на утренних шоу.

– Теперь добрались до полноценных групп? – иронично спросил Тимати.

– Не совсем, – улыбнулся Минхо. – Еще три дуэта. Один сейчас неактивен – парень в армии, его партнерша снимается в кино. Еще один такой же дуэт в данный момент времени активно гастролирует. А еще есть дуэт двух девушек, они дебютировали в начале прошлого года, пока не особо раскрутились. Ну и наконец-то попсовые группы. Сейчас их три. Одну мы за группу уже не считаем: они поехали в тур, прощальный. До конца контракта полгода, продлевать его они сами не захотели. Это… смешанный состав – два парня и две девушки, что для Кореи немного проблематично. Далее… Группу из семи парней вы не видели, потому что они служат. Кто не служит – снимается в кино или участвует в ток-шоу… хотя один отличился, женился и стал отцом. В любом случае, после окончания армейского перерыва, у них будет еще год контракта и сейчас я сомневаюсь, что они его перезаключат: слишком увлеклись обычной жизнью. Но затраты на дебют она оправдали и прибыль принесли заметную, так что мы не в обиде. И наши цветочные девочки, четыре года на сцене, полны энтузиазма выступать и сиять.

Тимати задумчиво кивнул, а спустя несколько секунд уточнил:

– То есть фактически пока что речь идет о продвижении только двух групп и пункт о добавлении новых артистов…

– Да, это скорее для будущих дебютов, – кивнул Минхо. – Плюс, возможно, если популярность к-поп вырастет, мы сможем демонстрировать уже тех артистов, песни которым пишутся полностью на корейском. Но пока что это, так сказать, неликвидно: вряд ли иностранная публика сейчас захочет слушать корейские баллады. У Flower не было четко выраженного концепта, для них начать петь по-английски – это небольшая потеря в поклонниках. Для большинства других наших артистов это может быть существенным… преступлением. Они могут зайти на американский рынок, только если там будут готовы слушать баллады на корейском.

– Когда будет дебютировать следующая женская группа? – внезапно спросил Тимати.

Даже Дан удивился. Минхо нерешительно – явно растерялся – ответил:

– Женская? Но мы набрали новых трейни меньше месяца назад…

– Да ладно, я был на их тренировке. Они двигаются и звучат очень хорошо.

Минхо покачал головой, а Дан ответил за него.

– Корейцы – очень музыкальная нация. Слух и голос есть у большинства местных, вне сцены вам многие местные девчонки могут показаться сильными солистками. Но большинство этих девчонок петь умеют только в караоке, они вне учебного класса не смогут сами вовремя вступить в песню. Здесь… не особо распространена самодеятельность, как в США. На то, чтобы они всему научились, уйдет минимум год. Сама подготовка к дебюту – от двух месяцев до года. Так что по самым оптимистичным прогнозам – полтора года.

– А пессимистичным?

– Три с половиной, – ответил Минхо. Средний срок обучения стажеров, чтобы они были хорошо подготовлены к сцене, около трех лет. У нас бывают исключения, но это если человек с самого начала талантливый, и то мы рискуем. Если бы не заступничество Даниэля, Минсока бы мы сами на сцену побоялись через полгода выпускать.

– Минсок – это тот танцор из твоих соцсетей? – спросил Тимати.

Дан кивнул в ответ. Тимати удивился:

– Но он так хорошо танцует!

– Не умеет работать на сцене, вряд ли справится с форс-мажорами, потому что без гарнитуры наделает ошибок в исполнении, недавно делали пробные записи в студии – вообще ничего не умеет, собственного голоса пугается, – начал перечислять Минхо, – не особо хорошая дикция, не умеет давать интервью и работать с камерой… еще и курил!

На последнем Дан не выдержал – засмеяться. А потом объяснил Тимати:

– Если бы господину Киму предложили сняться в антитабачной кампании, он бы согласился сделать это бесплатно.

– Если бы я знал, что такой ролик сработает, я бы заплатил за всю кампанию! – фыркнул Минхо.

Дан снова захихикал. Сначала он не понимал, почему здесь настолько все строго с сигаретами. Потом оказалось, что просто есть один ярый анти-курильщик. Так что тут дело не совсем в голосе и дыхалке, просто человек со вторым по объему пакетом акций имеет право на странные запреты для всех артистов этого агентства. А Минсока он, на самом деле, заметно уважает – считает, что люди, познавшие бедность, лучше мотивированы. Просто для этого агентства он действительно не готов к дебюту.

Глава 32. Семья

Минсок переживал за Миён. Она прошла прослушивание, став трейни в Person. И уже через несколько дней пришлось собирать ее сумки – она переезжает в общежитие. Юджин рассказывал о порядках Person: два месяца после приема на стажировку жить в родителями могут только самые маленькие, младше четырнадцати. Это делается из-за загруженности трейни. И все же большинство девчонок воспринимали общежитие как временную меру, а Миён устраивалась как на всю жизнь. Повесила шторку на кровати, внутри своего алькова оформила стену гирляндой на батарейках, плакатами с Наной и фотографиями. Еще притащила плюшевого зайца, с которым не спала лет с пяти – для антуража, в очередной раз пытаясь сойти за милую девочку. Образ рассыпался, по ее словам, в первый же день, когда поссорилась с соседками из-за неубранной одежды. Зато Миён взяла под опеку настоящую милую девочку, а не обманщицу, как она сама.

С отъездом Миён и сам Минсок задумался о том, что было бы проще жить в общежитии. Тем более – места были. Братья Со, не вошедшие в их проектную группу, потому что из них решили сделать дуэт, переехали в другое общежитие. Агентство набрало "малышей", а за ними нужно присматривать. Братьев на это время перевели на зарплату, причем неплохую такую зарплату. С другой стороны – и консультировать детишек они будут без выходных. В одну из свободных комнат вселили трех новичков постарше – ровесников Хэвона. А одна комната пустовала и Минсок мог занять ее в любой в момент.

Он думал о переезде еще до этого – комнаты-то на четверых, потеснил бы Юджина, он бы вряд ли сильно протестовал. Но после отъезда Миён, ему стало еще сложнее принять это решение: не хотел оставлять маму одну.

Но мама решила все за него, практически выселив сына из дома.

Так как Дан несколько раз приходил к ним домой, с его мамой он был знаком. Узнав, что мама хорошо готовит и выросла в деревне, он дал ей визитку своей бабушки – если вдруг понадобится работа. Мама долго ничего про это не говорила, но, оказывается, не только звонила бабушке Дана, но и приезжала в ту деревеньку, смотрела что там и как. И вот в декабре заявила, что там хорошо платят, приятный женский коллектив, проживание практически бесплатное. Работа тяжелая – это только кажется, что мариновать редьку легко – но зато все остальное на уровне. Свежий воздух, высокая зарплата, веселые старушки в качестве коллег. Она бы не поехала, если бы Миён не прошла прослушивание. А так – ее дети все равно дома не появляются, какой смысл ей держать эти три спальни и работать в месте, которое ей не нравится? Она сказала Минсоку, чтобы собирал вещи и переезжал в общежитие, дом она сдаст знакомой с прошлой работы.

Минсок сначала хотел возразить – Миён может же и вылететь… но потом передумал. Он на ТикТоке заработал уже достаточно неплохую сумму. Если что – ее хватит на внесение залога для аренды. В случае, если сестренка вылетит, он снимет ей квартиру в нормальном районе.

А маме… маме давно стоит думать не только о них. Она всегда говорила, что ее мечта – домик в сельской местности, чтобы по утрам пить чай у открытого окна, чтобы труд был простым, физическим, но честным. И вот она получает возможность жить в такой атмосфере, без нужды оглядываться на городских детишек.

Минсок даже съездил туда с Даном, когда перевозили мамины вещи. В домах проблема с отоплением, поэтому мама будет временно жить в спальне бабули Дана. А к весне ей подготовят маленький домик – он стоит пустой. Как и во многих деревнях, молодежь стремилась если не в Сеул, то хотя бы просто в города, а деревня строилась еще после войны, когда в этих домах одновременно жило два, три, а то и четыре поколения. Многие строили на одной территории два-три небольших домика с общим двором, чтобы у молодых было свое пространство.

Сейчас мужчин в деревне меньше, чем женщин. Практически возле каждого дома небольшие сады, а за домами тянутся поля. Там все выращивают наемные работники. Работники сезонные, не считая тех, кто управляет техникой. Для них даже построено небольшое общежитие в деревне – длинный дом с крошечными комнатами на одну кровать. Минсок и сам этим летом работал почти в похожих условиях. За сезон сбора овощей можно действительно много заработать, потому что работодатель обычно предоставляет жилье и трехразовое питание. А вечерами так устаешь, что в такой вот комнатке только кровать и интересует.

В деревне официально зарегистрирована фирма, которая делает корейские традиционные маринады. Закрытое акционерное общество, где доли разделены между мастерицами-основательницами. Бабуля Дана – их предводитель и директор. Судя по тому, что эти бабули дарят своим внукам машины – фирма более, чем прибыльная.

Так что о маме Минсок не беспокоился.

Ему в общежитии тоже понравилось. В его "отдельной" спальне все равно стоят две двухэтажных кровати, просто живет он один. Стена со встроенными шкафами, у окна – длинная столешница во всю стену и четыре жестких стула на колесиках. Вчетвером здесь было бы, пожалуй, немного тесновато. Но то, что в комнате есть отдельная ванная комната – это огромный плюс. Небольшая совсем, из того типа ванных, где душ принимать приходится практически сидя на унитазе. Есть и просто ванна, общая на четыре комнаты. Правда, Юджин честно сказал, что она не рабочая – в ней сломался водонагреватель и его так и не подчинили. Если хочешь полежать в горячей ванне, придется таскать тазики из душевых. Вот только в пяти минутах ходьбы от общежития есть общественная баня, так что все предпочитали снимать усталость за небольшую плату там, а не бегать с тазами и чайниками.

В остальном в общежитии было все, что нужно. В гостиной зоне, кроме дивана и простенького телевизора, стоял еще общий компьютер. В квартире вай-фай. На кухне приличная духовка и большой холодильник, есть кулер для воды. Юджин посетовал, что обычно за водой следили братья Со. Запасная бутыль стоит рядом, но она всегда должна быть запасной, потому что новую привозят не сразу, а пить хочется всем. [*В Корее вода из под крана для питья не годится даже больше, чем в наших широтах. Они ставят фильтры просто для того, чтобы принимать душ. Готовить предпочитают из бутилированной воды.*]

Трейни, что жили втроем, были шумными: несмотря на то, что с тренировок приходили уставшими, все равно постоянно что-то бурно выясняли. Минсок по вечерам готовился к зачетам и парам, поэтому рычал на них весьма грозно… мелкие боялись его так, что в его присутствии ходили в полупоклоне, что стало причиной шуток у Инсона и Юджина, но Минсоку было немного плевать.

Тяжело одновременно учиться, снимать контент для ТикТока и быть трейни. Как трейни он был самым не-подготовленным из всех. Танцевал хорошо. Учиться петь получалось неплохо – учителя хвалили его за заметный прогресс. Но при этом объем новых знаний был просто огромным. В среднем каждый "курс" длился месяц, одновременно шло их несколько и у Минсока едва хватало времени применять все это на практике. Иногда так уставал, что приезжал в колледж с патчами под глазами из-за вечно сонного состояния. Айдол должен следить за кожей, поэтому Минсок каждое утро повторял все заученные на курсе действия. Умывался одним, умывался другим, потом семь слоев тонера, сыворотка, крем. Иногда прямо поверх всего этого плюхал что-то там с кофеином, потому что синяки под глазами выглядели даже жутковато, а за плохой внешний вид в агентстве делали замечание. А еще как-то забыл смыть с волос масло, потому что проспал. Все в колледже спрашивали, в честь чего он сделал укладку с эффектом мокрых волос. Минсок прикрыл это безобразие кепкой и ее после отстирать не удалось.

Таких случаев копилось прилично, потому что он действительно хотел получить свой чертов диплом. Выпускной год, ему осталось всего несколько месяцев, бросать было жалко. Он был уже на сто процентов уверен, что не будет работать по профессии, но тут скорее дело принципа. Как назло, перед выпуском нужно сдать кучу предметов с перечнем технологий: что куда сыпать, температурные режимы, условия хранения. От практики по пятницам его освободили, как и от многих лекций, но это слабо помогало на фоне занятости в агентстве.

Минсок временами сильно не высыпался, но происходящее в его жизни ему однозначно нравилось.

Самые ценные моменты – совместные репетиции. Эта тренировка на шесть песен выматывает так, что уже после пятой казалось – сейчас задохнешься. А Дан был раздражающе жив, только что вспотел и немного тяжелее дышит. Но Минсоку реально нравилось это. Такой кураж, ежедневный вызов – получится ли сегодня продержаться дольше не только как танцор, но и как исполнитель?

А еще… пожалуй, это можно назвать дружбой. Ему было комфортно с этими парнями – не только с Даном и Джинхо, но и с задирой-Инсоном, балагуром-Юджином, скромнягой-Хэвоном. Вечерами приходила Миён со своей подружкой. Помощь ей была не так уж нужна, но это было чем-то вроде семейной традиции. Четырнадцатилетнюю подругу Миён он кормил конфетами по двум причинам. Во-первых, она очень забавно реагировала – смущалась и злилась одновременно. Во-вторых, ее и правда хотелось накормить. Хэвон тоже жутко худой, но его-то можно пичкать едой в общежитии, а эта худышка вне его власти. Хэвон же и рассказал, что вообще-то обычно в агентствах каждый месяц взвешивание и нормой является формула "рост минус сто двадцать – вот ваш вес". Юджин от рассказа был немного в ужасе. В Person тоже взвешивают, но на умных весах. Смотря на процентное содержание жира в организме, за недостаток веса получаешь направление к психологу. В Person вообще по многим причинам отправляют к психологу и большинство расценивают это как наказание. Минсок ходил к этой тетушке уже несколько раз и искренне не понимал, чего ее все боятся…

Собственная жизнь казалась Минсоку немного ненастоящей. Из-за блога его узнавали на улице, поэтому он даже начал ездить на учебу в маске – так проще.

В середине декабря Adidas сменил рекламные плакаты. Минсок был лицом городской линейки для стран Азии. Плакаты были повсюду. Реклама в приложениях, на сайтах, во всех торговых центрах его лицо. Видеть себя было очень непривычно. Дан иронично заметил, что могло бы быть и хуже: он в своей первой массовой рекламе был либо в джинсовой куртке на голое тело, либо просто топлес. Так что Минсок еще легко отделался.

С ним легко согласиться. Одновременно с Adidas вышла и новая реклама парфюма от Bulgari, которая по степени распространенности обошла то, в чем снимался Минсок. Дан на своих рекламных плакатах стоял в брызгах волн, рубашка уже промокла и слегка просвечивает. Красиво, очень волнующе и атмосферно. При условии, что теперь в вагонах метро стоит стойкий запах этого парфюма, реклама оказалась очень действенной. Дело ведь не в том, что кто-то поливается этим ароматом, просто им пахнет каждый второй парень.

Хотя, конечно, любимой рекламой Минсока была реклама торгового центра Lotto. Они долго ее снимали, но было действительно весело. Ее показывают в метро. Маленькие дети иногда останавливаются перед экрана и как завороженные смотрят на “вошебную” смену одежду, парящие напитки и кучу милых зверят, которых потом пририсовали. Но выглядит ведь и правда забавно – они с Даном носятся по торговому залу, танцуют в проходах, меняют одежду и пьют напитки из жестяных банок. Минсок нередко слышал вполуха, как люди говорят, что этот от этой рекламы действительно появляется рождественское настроение и желание купить что-то сезонное. Дан обычно говорит, что раз хотят купить – значит реклама хорошая. Хотя это можно понять по тому, что количество заказов от Lotte не снижается, они по-прежнему высылают им продукцию для появления в кадре и по первому требованию дают любую площадку для съемок. Причем Дан еще и очень интересно озвучил причину съемок в этих заведениях. Он честно сказал, что руководство компании так любезно, что всегда дает возможность снимать на их площадках. А это удобнее, чем искать помещение самостоятельно и вести долгие переговоры о времени работы. И это было правдой – они даже фотостудии больше не снимали, им дали возможность сниматься на любых объектах, а их по Сеулу непозволительно много.

[*Lotte – очень большая корейская компания, одна из самых крупных в Корее. У них очень широкий круг интересов. Отели, рестораны, торговые центры, продукты питания. Некоторые могут знать эту фирму по напитку Милкис, он продается и на территории СНГ.*]

Глава 33. Подготовка к большему

В середине декабря Дан разбирался с делами – заканчивал запись альбома для Flower, участвовал в создании сценария шоу, много репетировал, много сочинял. Но на Рождество он поехал домой, в Нью-Йорк. Нельзя знать заранее, когда в следующий раз получится побывать дома, лучше не упускать этот шанс.

Дан прилет в Нью-Йорк вплотную к праздникам, но сестры без него не наряжали елку. Остальном домукрасили как и всегда – в первой половине декабря, но именно елку оставили для более традиционного вечера. Включили рождественский плейлист, мама сделала горячий шоколад с зефирками и они слонялись по комнате, то чем-то перекусывая, то наряжая огромную искусственную елку. Чтобы поставить ангела на вершину, даже Дану пришлось становиться на табурет.

На Рождество вернулись и его школьные друзья, переписка с которыми в последнее время была достаточно вялой – сказывалась разница во времени и загруженность всех, не только Дана. Все же первый семестр в университете только в молодежных комедиях выглядит беззаботно и радостно.

Они посидели вместе в кафе, потом катались на коньках. Дан слушал их с интересом, даже иногда мелькало что-то вроде сожаления, что университетская жизнь так для него и останется чем-то киношным и незнакомым. Даже как-то неловко, ведь оба его родителя, по сути, имеют степень PhD. Но эти мысли быстро пропадали – ему нравится сцена и вне ее ему будет скучно.

[*PhD – международный эквивалент званию доктора наук.*]

Дан за эти дни до Нового года успел даже встретиться со Скарлетт. Она радостно делилась впечатлениями о подготовке к дебюту в США. У них все проще, без обучения всему подряд. Она с двумя другими девочками просто пять дней в неделю встречались для того, чтобы репетировать те песни, которые они будут исполнять. Танцевать придется мало. В США мало кто танцует во время всей песни, но нередко вставляют что-то вроде дэнс-брейка.

Но все эти встречи и разговоры воспринимались уже исключительно как возвращение в город детства. Словно все это уже его не касается.

Третьего января он улетал из Нью-Йорка в Париж, уже для работы. Сонхи встретила его на месте.

Началось все со съемки рекламной кампании для коллекции бренда Louis Vuitton – представлять новую коллекцию будут уже в середине января, так что времени в обрез. Для фотосессии выезжали в старинный французский особняк за пределами Парижа. В этом сезоне выбрали темой легкий флер аристократичности и ленной неги. Но, как принято у Louis Vuitton сейчас, одежда должна подходить условному путешественнику. Поэтому свободные рубашки без застежки он носил с джинсами, а с брючным костюмом обул кроссовки бренда. Он валялся на шелковых диванах, скучал за огромным столом и танцевал в большом пустом зале. Не один, у него была партнерша, которую по задумке на снимках практически не должно быть видно. Но она не только с ним танцевала, но еще и кормила виноградом с рук, наливала вино (виноградный сок) в бокал, обнимала для красивой картинки.

Съемки начались рано утром и закончились уже когда солнце село, Дану несколько раз переделывали прическу и макияж, одежду подшивали прямо на нем, а работать приходилось одновременно с несколькими источниками света. Солнце проникало через окна особняка, но света было недостаточно, поэтому добавили лампы. Приходилось вертеться на локации, выбирая ракурсы, чтобы на фото не быть похожим на злодея из вампирского сериала. Он так устал, что вырубился по дороге в Париж.

Но это была не единственная съемка. Французский Vogue заказал фотосессию в стиле туристической поездки, для чего снова пришлось покинуть Париж. Дан гулял по улочкам французского курортного городка с многообещающей французской моделью. Январь оказался не самым подходящим месяцем для таких прогулок, потому что ветер, моросящий дождь и сменяющее его слепящее солнце не лучшим образом повлияли на состояние Дана. Вечером ему казалось, что у него с лица кожа будет облазить – оно словно обгорело и обветрилось одновременно.

А тут еще, как вишенка на торте, съемки в студии для рекламы очков. Лицо близко, макияж снова правят каждые пятнадцать минут. У айдолов тоже наслаивают косметику, но не в таких количествах, поэтому ощущение раздраженной кожи только росло.

Сидя утром в номере отеля в тканевой маске, Дан сказал Сонхи:

– Не люблю людей, которые жалуются, но у меня есть ощущение, что в Сеул я вернусь в мелкой красной сыпи.

Та засмеялась:

– Ты уже почти закончил. Осталась только одна съемка, и то через пару дней.

Дан согласно кивал. Он даже радовался, что сроки его контрактов скоро истекают. Эти зимние недели моды будут последними, в которых он будет участвовать как полноценная модель. Летом он планирует приехать только на показ Louis Vuitton, а дальше вообще дебют и будет не до полноценной модельной карьеры. Два года в индустрии – тоже немало. Но ему даже не верится, что реально прошло полтора года с того момента, как его внезапно занесло в модный бизнес.

Конечно, в большей степени он прилетел в Париж ради фотосессии для Louis Vuitton – его контракт еще не закончен и он не может не принять участие в рекламной кампании. Но, кроме этого, у него были еще дела, не связанные со съемками: договориться о сотрудничестве.

Одежда для артистов – важный атрибут успеха. С ростом популярности бренды и сами будут предлагать что-то взять в аренду, но опыт групп UQ очень хорошо показывает, что яркие и понятные зрителям наряды могут стать такой же причиной популярности, как и музыка. Дан хочет, чтобы стилисты Person имели доступ к одежде брендов без необходимости тратить огромные суммы на покупку брендовых вещей.

Он договорился о встрече с СЕО всего LVMH. Эта встреча досталась ему удивительно легко. Еще в Сеуле он позвонил своему Нью-Йоркскому консультанту по рекламе в блоге. Эта женщина числилась в штате Louis Vuitton, но на деле договаривалась с ним о рекламе всех брендов под управлением LVMH. Он спросил – возможно ли ему встретиться с СЕО, через два дня пришел ответ, что во время съемок в Париже ему назначили встречу.

[*СЕО – кто-то вроде директора по развитию. Вообще, иногда это просто директор, но в модной индустрии человек с таким званием обычно отвечает за стратегическое развитие бренда, рекламные интеграции и сотрудничество со звездами.*]

Он немного волновался, но договориться удалось удивительно легко. Все уже поняли, насколько много денег может принести азиатский рынок, а опыт сотрудничества с PinkVenom хорошо показал, что демонстрация повседневной одежды во время выступлений работает как весьма неплохая реклама. Так что одним днем просьбу Дана приняли и дали контакты сеульских представителей всех доступных там брендов, а также договорились о передаче в Сеул части архивов. [*Архив – полумистическое хранилище одежды прошлых коллекций. Точно известно, что архив есть для кутюрных нарядов и сумок, но в последнее время стали ссылаться на то, что одежду из обычных коллекций тоже хранят в архиве. *]

Дан искренне считал, что на этом договоренности закончатся – позже в Сеул прилетит представитель Person, все будет подписано и оформлено. Но тут оказалось, что и у Франсуа Атталь есть еще некоторые вопросы.

– Перейдем к одному из условий этого сотрудничества, – елейно улыбнулся он.

Дану стало немного тревожно. Он слабо представлял, что такая огромная компания может потребовать за столь щедрую услугу. Но, к его же удивлению, условия были скорее приятными:

– Мы хотим заключить годовые контракты о сотрудничестве. В индустрии их называют тайными послами… думаю, ты о них и так знаешь, – Франсуа дождался кивка Дана и продолжил: – Мы бы хотели продолжить твое сотрудничество с Louis Vuitton, только теперь перезаключить контракт на иных условиях. Я так понимаю, что приезжать в Париж для показов пять раз в год ты уже не сможешь? Точные детали будем обсуждать позднее, этот контракт ведь еще не закончен, но мы бы хотели, чтобы ты продолжал носить Louis Vuitton на прежних условиях. И это не все. Bulgari заинтересованы в работе с тобой.

Дан нерешительно улыбнулся. Реклама их парфюма была настолько успешной в Азии, что магазины первое время не успевали поставлять товар на полки – все раскупали за считанные часы. Реклама вышла перед Рождеством, многие девушки покупали модный парфюм в подарок своим вторым половинкам, братьям и папам. Фото с Даном в брызгах волн, ролик с ним же, с шумом океана вместо звукового сопровождения, название аромата он говорит сам, специально немного понизив голос – буквально все в этой рекламе было для атмосферной картинки.

– И как они видят нашу дальнейшую совместную работу? – осторожно спросил Дан.

– Как год сотрудничества с возможным последующим официальным статусом посла, – спокойно сказал Франсуа.

Дан удивленно прищурился. Разумеется, со временем у ювелирных брендов – а Bulgari в первую очередь ювелирный бренд – появились амбассадоры-мужчины. Но…сейчас начало 2018, в это время мода принадлежит женщинам, а ювелирные дома обычно медленно реагируют на изменение обстановки. Да и что ему рекламировать у Bulgari? Часы?

Видимо, удивление было достаточно ярко написано на лице Дана, поэтому Франсуа немного улыбнулся:

– У Bulgari есть линейка часов и их украшения в своем большинстве – унисекс, а в Азии, как мы давно знаем, мужчины любят украшения не меньше, чем женщины. Поэтому возможность такой рекламы их более, чем устраивает. А из-за того, как сейчас люди относятся к мужской моде, они планируют запуск мужской линейки украшений… последнее пока не афишируется.

Дан кивнул. Подобное заявление несколько выбило его из колеи. Он, без сомнения, надеялся на разговоры об официальном признании его послом какого-нибудь люксового бренда, но был уверен, что эти разговоры начнутся после дебюта, если он вообще станет успешным.

– Это все вы будете обсуждать с СЕО Bulgari, они свяжутся с тобой уже в Сеуле. Это будет символично, если после успеха мужского запуска Louis Vuitton лицом мужской линейки ювелирных украшений тоже будешь ты, отсюда и предложение. Но история в таких делах важна, поэтому сотрудничество следует начать заранее. И это не все. Мы хотели бы этот контракт в связке с еще одним похожим, но пока что без обещаний продолжения. Наш маркетинговый отдел считает, что, – Франсуа посмотрел в лежащий на столе листок, – что Шин Минсок подойдет для представления бренда Kenzo.

Дан удивленно распахнул глаза: вот это было действительно неожиданно. Kenzo уже несколько раз высылали Минсоку свою одежду, как подарок. Но полноценное сотрудничество… для него это может стать большим достижением, потому что люксовые бренды хорошо оплачивают эти контракты.

Разумеется, все контракты с LVMH были подписаны, когда Дан вернулся в Сеул. Так вышло, что это произошло на следующий день после подписания новых контрактов с Person, на пре-дебютную подготовку. Это распространенная практика – смена контрактов при изменении степени вложения в артиста. Контракты трейни условно можно разделить на три категории. Первый – стандартный, он практически ничем не обязывает агентство, кроме как необходимостью предоставлять учителей и места для тренировок. Длительность такого контракта – от года до трех с возможностью перезаключения. Сумма неустойки при досрочном расторжении регулируется государством, поэтому относительно невелика. Агентства в своем большинстве эти контракты ненавидят, но ничего с ними сделать не могут. Раньше трейни были в более рабских положениях, что нравилось агентствам больше – их вложения не могли сбежать к конкуренту. Но теперь эта индустрия под особым контролем государственных органов, поэтому трейни чувствуют себя свободнее.

Второй вариант контракта – полноценное обучение трейни. Например, такой действует у Намиля. Когда агентство уверенно в том, что трейни дебютирует и готовы в него вкладывать больше денег и сил, они могут заключить с ним более жесткий контракт. Жесткий для обеих сторон, потому что это все еще под надзором государственных органов. Трейни с таким контрактом уже не может просто взять и уйти из агентства, суммы неустойки там внушительные, обязанностей больше, но для заключения контракта есть два важных условия. Первое – трейни должно быть не меньше шестнадцати лет, это ограничение регулируется законом. Второе – агентство должно гарантировать такому трейни получение чего-то весомого – корочки об образовании, например, или дебюта. Ну или пластическую операцию. То есть нельзя просто всех шестнадцатилетних без разбора набирать на этот контракт. Такой тип договора предполагает, что обязательства есть у обеих сторон.

Ну и третий вариант контракта – пре-дебют. Он – репетиция основного семилетнего контракта айдолов. Агентство начинает не просто готовить трейни к дебюту, а работать над группой. На этом этапе начинают готовить песню и хореографию, записывают треки, снимают клип. Так как уход любого из трейни на данном этапе будет означать необходимость переснимать и перезаписывать все, что успели наработать, то сумма неустойки там прогрессирующая – чем больше успели сделать с твоим участием, тем больше ты должен возместить, если уйдешь перед дебютом.

Есть еще один вариант сотрудничества, самый редкий. Трейни по найму, так сказать. Так как полноценно помочь молодым трейни может только опытный трейни, иногда агентства берут трейни на работу. В КАС таким человеком был Виктор, в Person сейчас это братья Со и Хана, старшая трейни у девушек. Да, они получают зарплату. Дан уже не помнит, сколько получал раньше Вик. А братья Со… для Кореи это неплохая средняя зарплата, тем более – проживание и питание за счет фирмы… но есть маленький нюанс. Это практически работа без выходных и перерывов, потому что они присматривают за другими трейни что во время тренировок, что в общежитии.

Но нынешний контракт Дана сильно отличался от всех возможных. Его брали не просто как трейни, а как продюсера, плюс на нем было завязано немало контрактов, так что и отношение особое. Несколько частей, сложные ссылки на дополнительные контракты, обязательства сторон – это могло показаться юридическим кошмаром… на самом деле, там все было достаточно прозрачно и справедливо, Person к нему отнеслись с большим уважением не только в свободе самовыражения, но и в получаемой прибыли.

Ан Юнхи, новый стилист агентства, начала полноценно работать сразу после заключения контракта с брендами . Она еще до этого обсудила с девочками из Flower одежду – какие стили им нравятся, в чем им категорически неудобно, как хотят выглядеть на сцене.

Откровенно говоря, влияние Юнхи было заметно еще в декабре. Она подбирала им наряды для красных ковровых дорожек и для специального выступления на новогоднем шоу. И девушек уже начали обсуждать как пример красиво подобранной одежды. А ведь Юнхи была скована – она могла нарядить их только в те бренды, которые согласились предоставить одежду. Для новогоднего выступления она вообще нарядила девчонок в одинаковые мужские рубашки от Louis Vuitton и белые шорты из масс маркета, просто каждый образ по-своему стилизовала – разной обувью, поясами, аксессуарами, способом носки той самой рубашки.

Теперь же девушка получила больше возможностей. Дан видел кусочки клипа Flower, выглядели они там потрясающе. В будущем Юнхи будет работать и с группой Дана… но сначала ему предстоит еще раз слетать в Париж на Неделю Моды.

Глава 34. Конкурсанты

Дану нужно было улетать в Париж в конце января – ему открывать два показа. Время между его возвращением из Парижа и новым рабочим визитом туда же слилось в череду обсуждений. И процесс подписания контрактов с агентством и брендами прошел быстрее, чем долгие разговоры о будущем шоу.

Mnet были даже рады попробовать новое, что немного удивило Дана. Ему раньше казалось, что там не отступят от принцип корейского развлекательного телевидения. Но они согласились на правило “Один эпизод – одна тема выступлений”.

Корейские программы, хоть и выходят раз в неделю, снимаются медленнее. Обычно одна тема разбита на два, а то и три выпуска. Это дает конкурсантам больше времени на подготовку выступлений, но делает выпуски очень протяженными и часто малоинтересными. Долгие обсуждения происходящего нравятся далеко не всем зрителям, а иностранцы вообще на них давно тихо порыкивают. Дан предложил формат утренних и вечерних выпусков. Один вечерний, в прайм-тайм, другой с утра. Дублирование всех выпусков на канале YouTube в течении минимального времени, которое будет необходимо для создания качественных английских субтитров.

Вечернее шоу – сами выступления, разговоров между ним по минимуму, процесс подготовки только в общих деталях. На следующее утро – подробно о том, как проходила подготовка каждой группы, а выступления уже в формате реакций и обсуждений другой группы. И несколько коротких выпусков среди недели, которые будут демонстрировать выполнение дополнительных заданий.

Их шоу втиснули между двумя другими со схожей тематикой: в феврале закончится шоу на формирование группы агентства КАС, а летом планировали начать следующий сезон “Национального продюсера” – шоу на формирование проектной группы. Их шоу назвали просто “Fame” и его планировали запускать в конце апреля. Но все усложнялось тем, что четвертую группу так и не нашли.

Как и предвидел Канджи, UQ согласились сразу же. Им понравилась идея и они начали тренировать группу для участия в шоу. Они стали вторыми участниками. Третьей станет группа из небольшого, но амбициозного агентства ММ Entertainment. Дан знал этих парней в прошлом, со многими хорошо общался, так что был рад их участию. Но вот с четвертой группой возникла проблема. АТА не захотели участвовать по целому ряду причин. И потому что там не любят проигрывать, и потому что сроки подготовки маленькие, и потому что они теперь не ладят с Person из-за найма Кан Сону. КАС сами собирают группу на шоу и запихивать этих же парней сразу в следующее – натолкнуться на недовольство фанатов. В других маленьких агентствах мало кто был готов вложиться в шоу ресурсами в виде подготовки выступлений. Но четыре группы – однозначно лучше, чем три.

– Почему они не предложат Ssag? – удивился Дан. – В чем проблема? Даже я знаю, что они готовят группу к дебюту в 2019 году.

– Не совсем проблема, – улыбнулся Канджи, – Это не то, чтобы тайна, просто… история, которую не афишируют.

Дан демонстративно поерзал на диване, делая вид, что устраивается поудобнее. Несмотря на колоссальную разницу в возрасте, отношения между ним и Канджи походили на то, как он общался с Тимати. Они были как соратники и партнеры, а не начальник и подчиненный. Дан все еще обращался к нему уважительно, но называл просто Канджи-ним, что считалось бы хамством в другом обществе. Даже в Корее в музыкальной индустрии была в ходу некоторая фамильярность, потому что с чинопочитанием сложно обсуждать творческие вопросы. Нередко даже бывало так, что в студии ты называешь человека по имени, а за ее пределами – уважительно величаешь директором. Примерно так складывалось и между Даном, Сону и Канджи. То максимально уважительно, то на грани семейного обращения.

Вот и сейчас Канджи тоже устроился поудобнее на диване напротив Дана.

– Знаешь, Со Китэ гений во многих аспектах. [*Со Китэ – владелец Ssag*] Но человек не очень хороший, – доверительно сказал Канджи. – И его главная проблема – неумение держать себя в руках и выполнять обещания, даже если они ему неприятны. Шесть лет назад первая группа Китэ участвовала в одном соревновании от Mnet, где результат был предрешен. АТА тогда спонсировали шоу целиком, поэтому выигрыш их группы не обсуждался. И все остальные участники знали, почему они там – поднять популярность, помочь своей компании наладить отношения с телеканалом, но никак не ради выигрыша. Но, кажется, Китэ считал, что голосование может что-то изменить в заранее решенном финале. Его парни хорошо отработали шоу, были фаворитами зрителей. В последнем эпизоде они, как было заранее оговорено, должны были подготовить слабый номер, чтобы выигрыш АТА выглядел правдоподобно. Китэ заставил их поступить иначе, причем все провернули в прямом эфире. Результаты голосования все равно подтасовали, просто из-за этого победа АТА выглядела слишком неубедительно. Китэ сделали резонное замечание о том, что так делать было нельзя. А он пошел к прессе и заявил о фальсификации голосования. Статьи в печать не вышли, разумеется, АТА и Mnet выкупили молчание. И с тех пор Ssag и Китэ – персоны нон-гранта на большинстве шоу Mnet. Сейчас чуть лучше стало, первые годы вообще все каналы игнорировали это агентство.

Дан удивленно выдохнул: эту историю он не слышал раньше. Но она многое объясняет. Например – почему телеканалы так долго отказывали в выступлениях PDS, хотя их предшественники таких проблем не имели. Дану всегда казалось странным, почему парней так тщательно задвигали назад. Они не первые и не последние группы из маленьких агентств, при этом их продюсер был известным в индустрии человеком, но относились к ним хуже, чем даже к абсолютным нугу-группам. [*Нугу-группа – крайне малопопулярные группы. Буквально с корейского "нугу" переводится как "кто?".*]

– При росте популярности PDS это начинает вредить уже телеканалам, а не агентству, – резонно заметил Дан. – В том, что я предложил, и на что они согласились, победа не так уж важна, так что вряд ли Ssag что-то испортят. То же подарочное шоу дает лишь время вещания, оплачивать все равно должно агентство, так что такой себе приз. Да и условия жесткие. Это может быть способом наладить отношения, не извиняясь друг перед другом.

Канджи пожал плечами:

– Я предложу руководству Mnet, но гарантий, сам понимаешь, никаких.

Дан кивнул. Он понимал, что обиды помнят долго. Обиды из-за денег – еще больше. Но срок в шесть лет – внушительный. Этот год, 2018, насколько помнил Дан – год взрывной популярности PDS, когда к-поп встанет на рельсы внушительное роста, чтобы за пять лет из категории чуть ли не андеграундной попсы перейти в самую внушительную часть всей мировой поп-музыки. И со временем Ssag не просто отомстит телеканалам за это, но и начнет диктовать свои условия… например, по игнорированию групп-конкурентов своих исполнителей.

Сейчас Дан вновь поражался лицемерию Со Китэ. Его еще раньше смущало, что тот обращается с другими более жестко, чем когда-то с ним: он мстил прошлым соперникам временами очень подло, не как когда-то они. А теперь еще это выплыло. Китэ сам говорил Дану, что к его агентству были так несправедливы, что их игнорировали, боялись, что группа из маленького агентства станет популярнее топовых групп… а, оказывается, причина была в том, что он в какой-то момент времени нарушил устные договоренности. И, пускай эти договоренности были лживы и продажны, это не меняло сути. Не хочешь участвовать в этом – не лезь. [*На всякий случай, чтобы любители к-поп не гадали – история выдумана.*]

… Через несколько дней Mnet сообщил, что четвертым участником шоу ”Fame” станет группа из Ssag. Все же договорились, по всей видимости.

Глава 35. Взгляд в будущее

Грэмми Дан не выиграл. Тимати почему-то до последнего был уверен, что зря Дан не поехал на премию, но сам Дан не жалел. Не выиграл, ну и ладно. У него и без этого проблем хватает.

А вот "подарок" от Ким Минхо удивил по-настоящему.

Это сложно назвать подарком в полной мере, потому что он не принадлежит Дану, он просто будет тем, кто пользуется этим помещением. Ему подарили студию.

В Person уже было три студии, но они постоянно кем-то заняты. Одна принадлежит Минхо, он пускает он туда далеко не всех. Одна очень большая, там пишут живой инструментал и она вечно занята на пару недель вперед. Остается одна более-менее свободная, но в Person так много артистов, что просто сидеть там и работать нет никакой возможности. Дан не считал это чем-то странным. Он привык еще в Нью-Йорке основную работу делать дома или в кабинете Тимати, а в студии проводить не так уж много времени. Но тут Минхо решил, что Дану нужно комфортное место для работы.

Помещение достаточно просторное. В самой тихой комнате при желании можно записывать одновременно нескольких, что весьма удобно для группы. А в комнате с оборудованием стоит не только сам стол с аппаратурой – вся новая, качественная, – но и мягкий диван, кофеварка, мини-холодильник и даже крошечная раковина. Все для долгого просиживания в студии за работой.

– Когда я смог позволить себе личную студию, я начал писать песни не только себе, но и многим артистам нашего агентства, – сказал Минхо. – Так что не думай, что это подарок потому что ты такой красивый. Я просто забочусь о будущем этого агентства. Место и оборудование многое решают. Тимати рассказал, на чем ты привык работать, так что, думаю, тебе будет удобно.

Дан был так тронут, что глаза заслезились. В своем прошлом он был очень сентиментален и ревел даже по менее важным поводам, а тут очерствел. Но все же такая забота была настолько неожиданна и приятна… Да, он теоретически будет приносить агентству много денег и уже помог им в заключении нескольких важных контрактов… но они не были обязаны тратить такие огромные суммы на студию для него. Действительно огромные – студия сделана не просто ради галочки, это профессиональное помещение, с хорошей звукоизоляцией и дорогостоящим оборудованием. К тому же она учитывает привычки Дана и в принципе создана для регулярной работы, а не временной аренды исключительно для записи.

– Спасибо, – искренне поблагодарил Дан.

Он низко поклонился, как и принято в Корее.

– Уже решил, что повесишь на эту пустую стену? – весело спросил Минхо, скрывая свое нежелание прослыть добряком.

Есть у него такая черта – колючий, изображает из себя человека более едкого и меркантильного, чем он есть на самом деле.

– Обычно вешают обложки синглов, – улыбнулся Дан, принимая его игру. – Но я дождусь выхода песни Flower. Думаю, будет справедливо, если здесь будут только те проекты, которые я написал в Корее.

Минхо широко улыбнулся, соглашаясь.

Дан не сразу это заметил, но Инсон после перехода в Person словно стал спокойнее. Даже в прошлом Дана его в шутку называли боевым бурундуком, потому что он словно вечно на взводе, с кем-то препирался и до всего в жизни ему было дело.

Энерджайзером он так и остался, но конфликтность сошла на нет. Возможно "виной" этому – отсутствие тех, с кем можно препираться. На Джинхо наезжать может только полностью бездушный человек – он так искренне огорчается, что с ним приходится даже сарказм иногда сдерживать. Минсок… ну, на него где наедешь, там и съедешь, причем возможно растеряв по дороге остатки гордости. Хэвон – макнэ, его вроде как положено защищать, да и загружен ребенок по самые уши. Остается Юджин, такой же балагур и энерджайзер. С которым Инсон сошелся характерами так, будто они всю жизнь росли вместе. Между собой эти двое постоянно шутили, пихались, подкалывали друг друга. За несколько месяцев в Person Инсон уже успел даже в гостях у Юджина побывать… потом рассказывал о каких-то странных салатах.

Но все же Дан больше склонялся к тому, что Инсона просто на новом месте заняли делами. В первые дни после прихода в агентство с ними общался штатный психолог агентства. Такие есть везде, это норма для агентств талантов, потому что у них занимаются несовершеннолетние. Чаще всего специалист приходящий, нанятый не ради заботы о сотрудниках, а по велению законов. В Person первый визит является обязанностью, а не добровольным делом. После этих визитов Хэвон, например, начал раз в неделю посещать кружок актерского мастерства. И ему даже объяснили причину – чтобы он мог чувствовать себя раскованно. Дан в прошлом ходил на уроки актерского мастерства уже после своего дебюта, по собственному желанию и по той же причине – для раскрепощения на сцене. Только что посоветовала ему это мама, а не сотрудники агентства. И в этой жизни Дан тоже ходил в театральный кружок. Он знал, что начальные занятия имеют мало общего с тем, что обычно понимается под актерской игрой – до ролей нужно еще дорасти. А вот изображать животных, передавать друг другу невидимый мячик, играть пантомимы счастья или скорби, отыгрывать рефлексы и изображать шесть разных видов крика – это то, чем занимаются на таких курсах. И это действительно заметно расковывает. Ты лучше изучаешь свое тело, голос, меньше переживаешь, что ты выглядишь смешно или нелепо. Просто потому что урок – это сплошная нелепость, так что можно привыкнуть к этому чувству. Хэвону это действительно помогло.

Инсон ходил с ним, только не раз в неделю, а почаще. Просто потому что времени свободного больше. Записали парня еще на бокс, начали учить играть на пианино, уговорили не только посещать уроки вокала, но и подкинули "вкусняшку" – вручили его, как молодого рэпера, в качестве наблюдателя парням из хип-хоп трио. Пытались еще уговорить вернуться в школу, но тут Инсон уперся и наотрез отказывался продолжать образование.

Они все были вечно чем-то заняты. Хэвон и Юджин все еще ходили в школу, так что отсутствовали до обеда. Минсок разрывался между колледжем, своими пробелами в образовании айдола и ТикТок-аккаунтом, где он до сих пор должен ставить хореографию. Джинхо пропадал на уроках танцев, иногда репетировал в одиночестве по несколько часов. Инсон просто погряз в занятиях. А Дан носился между сотней дел, едва поспевая на вечерние тренировки.

Но все же… они удивительно легко стали группой. Вроде по пальцам можно пересчитать случаи, когда они собирались вместе вне стен агентства и говорили о чем-то личном. Но при этом Дан знал о том же Юджине столько, сколько сроду не знал о Викторе, с которым провел в одной группе семь лет. Да что там Юджин – он даже о Минсоке теперь знал больше и понимал его лучше. Скорее всего это связанно с полным отсутствием конкуренции внутри их шестерки. Обычно все равно есть какие-то терки между участниками, попытки получить чего-то побольше и получше, а у них в этом не было необходимости: все просто делали, что могли. А может это и из-за того, как получилась эта группа. Без конкуренции собрали, без конкуренции и живут. Их никто в агентстве не пытался пристыдить, никто не говорил о том, что они к чему-то не готовы с позиции "как тебя, такого неумеху, вообще земля носит?". Нет, все подобные заявления были сопровождены предложениями по улучшению: "ты пока не готов, поэтому давай я тебе помогу".

Обо всем этом Дан думал, пока они вшестером устраивались в гостях у Джинхо. Он живет с мамой, Минхо – в квартире напротив. И мама Джинхо, поприветствовав гостей сына, убежала к брату, оставляя их одних.

Джинхо помогал с закусками, которые Дан принес, чтобы угостить парней, а на диване парни о чем-то воодушевленно спорили. Огромный телевизор был причиной того, почему они все здесь сегодня собрались – будут вместе смотреть последний эпизод шоу на выживание от КАС.

– А вы голосовать будете? – спрашивал Юджин.

– Непременно, – кивнул Инсон. – Я уже создал несколько аккаунтов для этого.

– Ты серьезно? С нескольких аккаунтов? – возмутился Юджин.

– Я тоже, – улыбнулся Хэвон. – Потому что хочу голосовать и за Дэгона, и за Соджуна. Сделал четыре аккаунта.

– А нам за кого голосовать? – улыбался Минсок, устраиваясь на диване.

Он был самым уставшим сегодня – сдавал какие-то отчеты в колледже, до конца обучения оставалось совсем немного.

– Я буду голосовать только за Дэгона, – влез Дан, – Потому что заниматься созданием аккаунтов мне было как-то…

– Не по статусу, – подсказал Юджин.

– Лень, – продолжил Дан, сурово посмотрев на него.

Юджин растянул губы в широкой и немного издевательской улыбке – подкалывать других он любил.

– Значит я, для симметрии, за Соджуна? – невозмутимо уточнил Минсок.

Дан кивнул. Юджин заявил, что определится с любимчиком только после просмотра шоу, Джинхо растерянно признался, что у него даже одного аккаунта для голосования нет.

[*Вообще, я потом увидела, что это небольшая неточность – в 2018 голосование велось еще через смс. Но сейчас большая часть голосов отдается через приложения.*]

Дан сел на диван рядом с Минсоком, тут же свое место рядом занял и Джинхо. Завязалась шуточная перепалка за последнее комфортное место на диване. В итоге красного и смущенного Хэвона усадили на диван к хёнам, а бурундуки-бандиты устроились на полу, поближе к коробкам с пиццей. Шоу как раз начиналось.

Стандартные долгие вступления, кадры постоянных повторов, тянущиеся моменты ожидания: Дан снова вспомнил, почему он так не любит корейские шоу.

– У нас такое же будет? – недовольно поинтересовался Инсон.

Дан покачал головой:

– И да, и нет. Сону не сможет полностью влиять на монтаж, но мы очень настоятельно уговаривали телеканал отказаться от этой тянучки. Получится ли – будет видно потом.

– Если бы я не смотрел из-за знакомых, я бы уже выключил к чертям, – честно признался Инсон.

Дан захихикал. Инсону, с его желанием заниматься хоть чем-то, такие форматы и правда сложно воспринимать. Да и Дану тоже. Глупо это – снимать такие долгие сцены тянущего ожидания. Раньше прокатывало, но современные зрители интуитивно ищут кнопку перемотки, а тот и вовсе – значок увеличения скорости воспроизведения.

В том, что Дэгон войдет в состав группы, Дан был уже уверен. По тому, как идеализированно выглядит лицо Дэгона сейчас, можно заподозрить пластику – все же он не просто исправил что-то одно, а практически скроил себе новую внешность – но вряд ли это станет причиной отчуждения, учитывая его навыки. Он превосходно танцует, хорошо поет, прекрасно держит внимание зрителей. Идеальный центр группы. А то, что наличие пластических операций скрыть вряд ли получится… не он первый, не он последний.

Имя Дэгона назвали первым. Намиль – вторым, все же красивая мордашка все еще важнее навыков. Третьим пролез бывший трейни Person. Он ушел специально для этого прослушивания – тот парень, с которого сняли много баллов за то, что он уединился с девушкой прямо в туалете агентства. Ему толсто намекнули, что вряд ли они рискнут устраивать ему дебют, и тот ушел, как только подвернулась такая возможность. Виктор стал четвертым участником группы, СоДжун – седьмым. Из знакомых Дану в группу попал еще Сунан – тот самый вокалист, с которым он всегда не ладил. А вот шестое и восьмое место – новички для агентства.

А потом объявили девятое место: Инсон даже расхохотался, а Дан лишь удивленно покачал головой, потому что место получил Чхансу. Он не прошел бы через голосование. По мнению корейской публики, рэп – не такой уж талант, а отсутствие внешней привлекательности делает его неинтересным для корейских зрителей. И Эйси добавил его сам, искусственно, несмотря на результаты. Просто сказал, что девятое место объявлять не будут, потому что руководство согласно с выбором фанатов во всем, кроме одного человека. Сказали, что Чхансу нужен этой группе, что он заслужил место упорным трудом.

– Как думаешь – его родители заплатили, или он и правда нужен агентству? – спросил Инсон, когда перестал ржать.

Дан пожал плечами:

– Потом у Дэгона спросим. Но оба варианта правдивы. Это Джим может согласится на позицию продюсера, а Чхансу хочет выступать. Так что, если бы ему отказали, наверняка бы ушел из агентства, попробовал бы в другом месте дебютировать.

– Чхансу пишет? – удивленно уточнил Юджин.

Он все еще пребывал в восторге, что Дан будет писать песни специально для них, а саундтрек для будущего шоу вообще привел его в восторг. И Инсон, с его умением писать строчки, тоже поражал воображение Юджина. Тот считал это каким-то высшим мастерством.

– Он умеет читать рэп фристайлом, – пояснил Инсон. – По идее, в шоу даже показывали это, как он сочинял строчки про членов своей группы. Еще они показывали, как он много репетирует, как добр к младшим, как хорошо все объясняет, как креативен, как спокоен и рассудителен… нарисовали настолько идеального парня, что наверняка он сам себя в нем не узнает. Но этого, по всей видимости, оказалось недостаточно. Интересно, какое место он занял на самом деле? А какое бы занял я? Могу поспорить, меня бы так не добавили в обход всем.

– Если бы мы не ушли, они бы это шоу на выживание проводить не стали, – уверенно сказал Дан. – Это во-первых. Во-вторых, ты чертовски мило выглядишь и к тому же берешь высокие ноты, что автоматически делает тебя интереснее в глазах зрителей.

В телевизоре показывали победителей. И проигравших – кто-то плакал, кто-то просто печально смотрел на ликующих победителей. Дан был удивлен скорее тем, что вроде как никто не подтасовал результаты – на таких шоу это частое явление. Или… просто понимали, что подтасовать так, чтобы все поверили в победу Чхансу, просто невозможно? Так-то все нужные им люди и так оказались в финальном составе. Разве что Сынхван вылетел… но о том, что он психованный придурок, они вроде уже знают, так что вряд ли пожалели.

Дан писал поздравительные сообщения Дэгону и Соджуну, когда на сцене объявляли позиции: что Дэгон становится центром группы, сбежавший из Person парень – главным вокалистом, Намиль – вижуалом, а Виктор, как самый опытный трейни, лидером.

– Кстати о лидерах, – вспомнил об еще одном важном деле Дан. – Вам нужно выбрать лидера нашей группы.

– Что?! – прозвучало с разных концов дивана, но одинаково удивленно.

– Я думал, что это ты, – пораженно выразил общее мнение Юджин.

Дан улыбнулся:

– Как продюсер – да. Но… ну типа я – вечно занятой отец, которого фиг дождешься, чтобы продемонстрировать что-то. А вам нужна мама. Меня постоянно носит по всяким делам, плюс записи песен, работа с другими группами – это получается вечно отсутствующий лидер. Нужен другой.

На лицах парней удивление сменилось чем-то вроде признания правоты. Такое осознание происходящего. Дан ведь и правда то в разъездах, то на съемках, то в студии. Со временем все станет только хуже. Нужен кто-то, кто будет представлять группу, а не быть самым ярким человеком в этой группе.

– Минсок, – уверенно сказал Джинхо.

– Точно – Минсок, – кивнул Инсон.

Хэвон и Юджин закивали в унисон, поддерживая решение. Минсок удивленно переводил взгляд с одного на другого:

– Вы спятили? У меня меньше всего опыта!

Инсон весело возразил ему:

– Так Дан сказал же – нам мамочка нужна, а не опытный специалист. Будешь следить, чтобы мы на премиях не терялись и с тренировок не филонили.

– И кушали хорошо, – хихикнул Юджин, – Чем ты и так постоянно занимаешься.

Минсок смутился. В общаге он часто готовил, заставляя есть всю эту вечно голодную братию. А еще кормил леденцами милых тощих девочек, над чем тоже подшучивали.

– Чудесно, – радостно продолжил Инсон. – Дан у нас за богатенького папу, Минсок – мама-домохозяйка, Хэвон – избалованный младший…

– Вы с Юджином – дьявольские близнецы, – немного ворчливо добавил Хэвон, после чего заржали уже все.

Но Инсон несколько не смутился:

– Осталось только понять, как старший сын Джинхо оказался старше папы и мамы.

– Ты забыл? Мы же его украли у Минхо, – смеясь, напомнил Дан.

Теперь смутился и Джинхо.

На экране телевизора мелькали последние кадры шоу, а они сидели вокруг журнального столика, заставленного пиццей и снеками, потешались друг над другом и, в целом, прекрасно проводили время.

Дан не дебютирует в той же группе, что и в прошлый раз. Он уже не будет ложным макнэ, Виктор больше не будет петь дифирамбы его голосу, он не станет лучшим другом Намиля… но у Дана есть кое-что получше. Его собственная группа. Более комфортная, сплоченная, невероятно талантливая и смешная. Так что будущее его больше не страшит.

***

От автора: Это конец второго тома.

В плане подготовки третьего у меня все грустно. И новогодние праздники, и три юбилея, да еще и я сама заболела… Уже не могу дать гарантий, что через месяц смогу начать выкладку следующего тома. Ориентировочно на черновик у меня уходит полтора месяца, еще пару недель – на вычитку двух трети книги, чтобы свободно править имена и даты, если что. Несколько глав у меня написано, конечно, но это далеко не вся книга, так что полтора месяца – ориентировочный срок публикации. Возможно в этот раз рискну выкладывать, не дописав том до конца, но это в любом случае не в ближайшие дни. Подписывайтесь на меня, чтобы видеть начало публикации третьего тома. Здесь в комментариях тоже это напишу. Я надеялась, что за неделю почувствую себя лучше и подготовлю обложку и первую главу третьего тома, но что-то совсем расклеилась, поэтому в этот раз без него.

Оглавление

Глава 1. Подготовительная

Глава 2. Первый помощник

Глава 3. Старые новые друзья

Глава 4. Тайная жизнь трейни

Глава 5. Внезапные новости

Глава 6. Ночевка в агентстве

Глава 7. Морской принц

Глава 8. Оценка

Глава 9. Роскошь и нищета

Глава 10. Интуиция

Глава 11. Мысли о море

Глава 12. Танцуй, танцуй

Глава 13. Сто лет знакомы

Глава 14. Двойной удар

Глава 15. Спойлеры

Глава 16. Контракты

Глава 17. Узнавая лучше

Глава 18. Конфликт интересов

Глава 19. Польза совместного застолья

Глава 20. Старые друзья

Глава 21. Пали-пали

Глава 22. Много бумаг

Глава 23. Знакомства

Глава 24. Особенное место, особый человек

Глава 25. Выдержка

Глава 26. Будни трейни

Глава 27. Концепт

Глава 28. Награды

Глава 29. Свежесть

Глава 30. Юная звездочка

Глава 31. Заокеанские гости

Глава 32. Семья

Глава 33. Подготовка к большему

Глава 34. Конкурсанты

Глава 35. Взгляд в будущее