Секрет города «вечных» [Анна Руэ] (fb2) читать онлайн

Анна Руэ - Аптека ароматов. Секрет города вечных

Литературно-художественное издание

Для среднего школьного возраста

Анна Руэ

СЕКРЕТ ГОРОДА «ВЕЧНЫХ»

Руководитель направления Т. Суворова

Ответственный редактор Н. Сергеева

Литературный редактор Е. Остроумова

Художественный редактор В. Безкровный

Технический редактор О. Лёвкин

Компьютерная верстка О. Шувалова

Корректор Г. Кузьмина

Иллюстрации Клаудии Карлс

Для Люка и Мило

Anna Ruhe

DIE DUFTAPOTHEKE. DAS FALSCHE SPIEL DER MEISTERIN

Cover and inside illustrations by Claudia Carls

© 2019 by Arena Verlag GmbH, Wurzburg, Germany

www.arena-verlag.de

«Иной аромат может мгновенно очаровать и увлечь за собой в другой тир, такой старый, что нельзя и вообразить. А иной – даже оставить там навсегда».

Сирелл де Ришмон, производитель парфюмерии, Париж, 1905 г.

Глава 1

Воздух вокруг нас наполнился розовыми облачками. Последние несколько недель я работала над ароматом, предназначенным специально для Эльзы Петерс – и вот теперь он поднимался из флакона в моей руке. Меня даже бросило в жар, как обычно и бывало, когда я впервые испытывала средство, созданное своими руками.

В наши носы проник запах роз, пачули и ладана, и я тут же вспомнила все старые церкви, по которым меня так часто таскала мама, когда неделями напролёт реставрировала там скульптуры и выцветшие фрески на стенах. «Мечтательный бриз» казался свинцово-тяжёлым, он пах теплом – и в то же время мамой. Хотя от мамы никогда не пахло ладаном, да и духами с нотами роз или пачули она не пользовалась. Это действие аромата и вызванные им чувства заставили меня о ней вспомнить.

Мне пришлось немного скорректировать состав и соотношение ингредиентов в «Мечтательном бризе» из аптеки ароматов. Например, добавить тёртый корень мандрагоры, от которого заметно изменился не только сам аромат, но и его действие. На мой взгляд, к лучшему.

Сомкнув веки, я почувствовала было, как аромат окутывает меня теплом и успокаивает – но раздавшийся в следующую же секунду вскрик заставил меня вздрогнуть. Я широко распахнула глаза и повернулась в направлении, откуда, судя по всему, он исходил – но не увидела ничего, кроме тёмно-розового ароматического шлейфа в воздухе. А потом мои уши уловили слабый всхлип.

Что-то было не так. В облачках что-то шевелилось! Комнату наполняли полупрозрачные образы и неясные звуки. Жуткие места и ещё более жуткие люди. Руки у меня покрылись гусиной кожей. Что же это такое?! Картинки вспыхивали и угасали, тут же сменяясь новыми, словно беспорядочно перемешанные обрывки какого-то мрачного фильма.

И тут до меня дошло, что происходит. «Мечтательный бриз» пытался прогнать кошмары Эльзы – вот только те ни в какую не желали отступать! Образы и звуки отчаянно сопротивлялись, они хотели, чтобы их смотрели и слушали как прежде.

С замиранием сердца я наблюдала за схваткой между кошмарами Эльзы и ароматическими облачками до тех пор, пока туман наконец не рассеялся, поглотив не только тьму, но и пугающие звуки и шорохи.

Я вздохнула с облегчением: «Мечтательный бриз» подействовал!

Быстро заткнув флакон пробкой, я стала смотреть, как в воздухе бледнеют и исчезают последние следы ароматических испарений. В комнате понемногу проступили очертания выкрашенной в белый цвет деревянной мебели.

Я покосилась на Ханну, которая сидела рядом со мной на диване и последние минуты не сводила глаз с Эльзы Петерс. Та, судя по всему, чувствовала себя хорошо. Ура! Она лежала, откинувшись на спинку кресла, ноги на журнальном столике, глаза закрыты. Морщины у неё на лице, казалось, немного разгладились, а уголки губ приподнялись. Выражение лица было непривычно безмятежным. Впрочем, именно ради этого-то мы сюда и пришли.

Эльза Петерс была давней подругой Ханны, ещё со школы. Вот уже тридцать с лишним лет её мучили ужасные кошмары. Какие только средства она за это время не перепробовала, чтобы с ними справиться – всё без толку. Я немного сомневалась, что «Мечтательный бриз» подействует, но, видимо, зря. В конце концов, мы не раз были свидетелями, как ароматы из нашей подземной аптеки справлялись и с гораздо более сложными задачами, помогая добиваться поистине невероятных результатов.

Ханна тихонько откашлялась, и Эльза открыла глаза. Вздохнув, она провела рукой по своим коротко стриженным седым волосам.

– Сегодня ты наверняка будешь спать сном младенца, Эльза, – улыбнулась Ханна, вставая с дивана. – Ароматы Люци – просто маленькие шедевры. – И Ханна ван Вельден, бывшая хозяйка нашей виллы и наследница аптеки ароматов, поманила меня за собой.

Я неуверенно поднялась.

– Если кошмары этой ночью повторятся, позвоните нам завтра, хорошо? – Я положила розовый флакон «Мечтательного бриза» обратно в чемоданчик, купленный специально для таких визитов, закрыла его и вопросительно взглянула на Ханну. Та кивнула.

Эльза Петерс плавно, словно в замедленной съёмке, стала подниматься с кресла:

– Я уже много лет не чувствовала себя такой беззаботной и расслабленной!

– Не торопись, посиди ещё, вдохни последние ароматические пары! – улыбнулась подруге Ханна и направилась к выходу. – Уж я-то дорогу найду.

Эльза с благодарностью посмотрела на Ханну и послушно откинулась обратно на спинку кресла. Затем она перевела взгляд на меня и улыбнулась:

– Пожалуйста, непременно захвати с собой свёрточек в коридоре! Это крошечный подарок в знак признательности за твою прекрасную работу!

Немного смутившись, я поблагодарила её и вышла из комнаты. В прихожей до моего слуха ещё раз донёсся вздох Эльзы, а потом Ханна протянула мне что-то, завёрнутое в бумагу с блёстками – тот самый приготовленный для меня подарок. Ханна закрыла входную дверь квартиры и стала спускаться по подъездной лестнице, и я, сунув свёрток в карман куртки, последовала за ней. После тишины, царившей в квартире Эльзы, звук наших шагов показался нам оглушительным топотом.

На улице последние следы «Мечтательного бриза» окончательно улетучились. У меня было такое чувство, что я и сама сейчас очнусь от сна и вернусь из мира грёз в неуютную реальность. Но всё это, конечно, не было сном. Просто я умею различать в запахах чувства и воспоминания. Таково уж быть сентифлёром.

Всё ещё немного одурманенные чудодейственным благовонием моего производства, мы с Ханной побрели к автобусной остановке, чтобы поехать домой.

Нас уже ждала вилла «Эви».

У нашего дома на Лавандовой улице Ханна попрощалась со мной и скрылась за дверью своей квартиры, расположенной на первом этаже левого крыла виллы «Эви». Когда-то давно там размещалась прислуга. Продав большую часть виллы моим родителям, Ханна сохранила за собой эти несколько комнат и осталась здесь жить.

Мне захотелось немного побыть одной, чтобы порадоваться первому официальному заказу, с которым я самостоятельно справилась в качестве ароматекаря, и я присела на ступеньках крыльца, ведущего к главному входу на виллу. Запрокинув голову, я посмотрела наверх. Небо было затянуто облаками.

С тех пор как мы с Матсом и Бенно вернулись из Амстердама, минуло несколько довольно спокойных месяцев, без всяких происшествий. Я бы даже сказала – подозрительно спокойных.

Прошло Рождество, зима закончилась, и весна уже осторожно вступала в свои права. К управлению аптекой ароматов я относилась очень серьёзно, и хотя собственноручно приготовленными ароматами можно было заслуженно гордиться, напряжение всё-таки не спадало. Какая-то смутная тревога день за днём грызла меня изнутри.

А вот всех остальных, похоже, совершенно ничего не беспокоило. Я вспомнила о своём последнем телефонном разговоре с Виллемом и о том, что он тогда сказал.

Когда мы узнали, каким человеком на самом деле был Виллем Бур, наш бывший садовник, он предстал для меня в совершенно ином свете. Ещё недавно у меня мурашки бежали по коже от ужаса – стоило лишь подумать о нём. Но с тех пор как Виллем помог нам вернуть остатки метеоритного порошка, украденного «вечными», его имя действовало на меня чуть ли не успокаивающе. Удивительно, как несколько деталей иногда могут поменять картину в целом.

Всё, что Виллем натворил когда-то на вилле «Эви» и в аптеке ароматов, было лишь попыткой защитить его семью. Узнав об этом, я стала почти слепо доверять ему. А ведь ещё совсем недавно мы с Матсом были уверены, что Виллем – самый плохой человек из всех, кого мы знаем. Как же мы тогда ошибались!

В лицо мне подул лёгкий ветерок. Немного озябнув, я обхватила себя руками за плечи. С самого нашего возвращения из Амстердама я то и дело задавалась вопросом: почему «вечные» больше никак не дают о себе знать? Почему никто из них ничего не делает, чтобы раздобыть новую порцию «Аромата вечности»? Почему нам никто не угрожает, не пытается проникнуть в аптеку ароматов? Хотя Ханна и расставила всюду новые усовершенствованные ароматические ловушки, чтобы предотвратить любую попытку взлома, но всё же я сомневалась, что «вечных» это может остановить.

Матс, в отличие от меня, верил словам Виллема о том, что «вечные» будут искать лишь его самого и его семью. Что они и впрямь полагают, будто метеоритный порошок у него. Мне же это казалось нелогичным. Баронесса фон Шёнблом и «вечные» не могли не догадаться, что рано или поздно мы переправим порошок в нашу подземную лабораторию. Ведь без него мы не смогли бы создавать новые ароматы!

И всё-таки до сегодняшнего дня нас никто не преследовал. Всё было так тихо и мирно, что мы даже начали понемногу забывать про «вечных» с их притязаниями на волшебные ароматы из нашей аптеки.

Вот только делать этого не стоило.

Глава 2

У меня за спиной скрипнули петли, и входная дверь отворилась.

– Вот ты где! Мама тебя ищет! – воскликнул мой младший брат Бенно. – Там ужин, пойдём!

Когда я повернулась, Бенно уже и след простыл. Он исчез в недрах виллы «Эви», а дверь, качнувшись, стала медленно закрываться. Я поднялась со ступенек и пошла за ним в кухню.

– Что у нас сегодня? – крикнула я ещё из прихожей, хотя уже знала ответ на этот вопрос: божественный аромат из кухни не оставлял сомнений.

– Угадай с трёх раз, – подмигнул мне папа, доставая горячую форму из духовки. Запах запечённых помидоров, орегано и расплавленного сыра мгновенно заполнил кухню. Я посмотрела на папу, сияя улыбкой.

– Ты уже сто лет не готовил лазанью! – сказала я, забирая у мамы тарелки, которые она только что вынула из сушилки.

Быстро закончив с сервировкой, я села за стол рядом с Бенно. Держа в одной руке ложку, а в другой нож, он нетерпеливо ёрзал на стуле, бормоча себе под нос, что ужасно проголодался и съел бы сейчас целого слона, и вдобавок ко всему барабанил по столу приборами.

Я тихонько хихикнула: «съесть слона» у Бенно означало, что на столе появилась его самая любимая еда. Мы с братом вообще самые большие фанаты лазаньи в мире. Папа снял кухонный фартук и, протиснувшись за спинками стульев, тоже уселся за стол.

– Ну что ж, начнём! – сказал он, разрезая лазанью. Сыр булькал и пузырился, над формой поднимался горячий пар. У меня даже слюнки потекли от нетерпения, и мы с Бенно принялись дуть на тарелки, чтобы поскорее проглотить первый кусочек. Остужая лазанью, я подумала: как же здорово, что папа снова начал готовить и в нашем доме опять появляются наши любимые блюда.

После того как он прошлой осенью забрал нас с Бенно и Матсом из Амстердама – куда мы отправились без его ведома и разрешения, – папа так на меня разозлился, что на завтрак, обед и ужин у нас были лишь бутерброды: скучный хлеб, сыр, колбаса и всё такое, одно и то же изо дня в день. Ни капли фантазии. Какое счастье, что папа оттаял и больше не сердится!

После ожесточённого боя с Бенно за последний кусок лазаньи, в котором обе стороны наполовину победили – или проиграли, это уж как посмотреть, – мы кое-как выбрались из-за стола, вкатились по лестнице на второй этаж и разошлись по своим комнатам. Я закрыла дверь, ещё успев услышать, что Бенно включил у себя какой- то аудиоспектакль про пиратов.

Вот уже несколько недель подряд у меня в голове снова и снова прокручивались одни и те же мысли. Прислонившись к оконной раме, я посмотрела на небо. Смеркалось. На крыше нашего дома о чём-то своём перебранивались вороны. Я взяла в руки тяжёлую книгу под названием «Известнейшие в истории эксперты по ароматам» – несколько дней назад я принесла её к себе в комнату из библиотеки нашей виллы.

Наша вилла «Эви»! При этой мысли уголки рта у меня автоматически поползли вверх. За время, прошедшее с нашего переезда, я успела ужасно полюбить эту древнюю виллу, наполненную всевозможными ароматами и старинной мебелью – вряд ли тут нашёлся бы хоть один предмет обстановки менее чем вековой давности. Мы жили в музее – и всё благодаря маме. Именно она нашла эту ветхую виллу, и именно она в конце концов заставила нас сюда переехать.

Вспомнив первые дни на Лавандовой улице, я улыбнулась. Некоторые вещи можно полюбить, только хорошо узнав. Но сейчас я даже не могла вспомнить, чего из моей прежней берлинской жизни мне так сильно не хватало в то время. Кроме Моны, конечно. Лучших подруг ничем не заменишь. Даже аптекой ароматов, спрятанной под собственным домом!

Я положила книгу на колени, погладила покрытый царапинами кожаный переплёт и стала перелистывать страницы, пока не добралась до места, на котором вчера остановилась. Я очень надеялась, что из этой книги мне наконец-то удастся узнать что-нибудь о моём таланте сентифлёра.

По словам Даана де Брёйна, первого ароматекаря, жившего на вилле «Эви» задолго до нас, у нас обоих этот талант просто был в крови. Что бы это ни значило. Но я всё же никак не могла взять в толк, откуда и благодаря чему он у меня появился. Ведь мы с Дааном не состояли ни в каком родстве! И всё же у нас обоих был этот странный дар различать ингредиенты любых запахов, даже самых загадочных, не только обонянием, но и каким-то другим, особым чутьём. Я словно бы могла заглянуть внутрь любого аромата: у меня перед глазами он распадался на отдельные составляющие, словно луч света, преломившись в призме. Благодаря этому я могла определить, сбалансирован ли аромат или в нём чего-то не хватает. Я чувствовала даже малейшие отклонения в составе.

И всё-таки до конца я этого не понимала. А от Даана помощи ждать не приходилось – обо всём, что касалось его прошлого и аптеки ароматов, он говорил крайне неохотно. Поэтому вся надежда была на пыльные книги нашей библиотеки, которую родители купили вместе с виллой как часть обстановки. Ведь именно этой библиотекой пользовался и сам Даан де Брёйн, и те ароматекари, что жили тут после него. Кроме того, в большинстве книг речь шла об ароматах, эфирных маслах, видах ароматерапии, ботанике и обо всём таком. То есть это были базовые знания, необходимые любому ароматекарю. Должно быть, и Даан в своё время искал тут ответы на вопросы, от которых у меня сейчас голова шла кругом.

Прочитав несколько десятков страниц, я ни на шаг не приблизилась к разгадке. От старинного шрифта и стиля изложения меня отчаянно клонит в сон – вот, пожалуй, и всё, что мне удалось выяснить. Поэтому вскоре я захлопнула книгу, на пару секунд задержала дыхание, чтобы не наглотаться поднявшейся от страниц пыли, и выбралась из кровати.

По дороге в ванную я заглянула в комнату Бенно и помахала брату – уютно устроившись у папы на коленях, он слушал, как тот читает ему историю на ночь. Обычно это делала мама, но на следующий день папа собирался уехать на целую неделю, чтобы провести выездные репетиции и концерты со школьным оркестром духовых инструментов, так что Бенно в виде исключения назначил его на почётную роль чтеца.

– Спокойной ночи! – тихонько сказала я и прикрыла дверь в детскую.

Я почистила зубы, причесала свои русые, прямые как солома волосы и слегка сбрызнула лицо водой. Наконец-то выходные, подумала я, возвращаясь в свою комнату, где собиралась немедленно лечь спать. Однако тут мой взгляд упал на блестящий свёрток с подарком от Эльзы Петерс, и я вспомнила, что до сих пор его не распаковала. Я нетерпеливо разорвала упаковочную бумагу и увидела под ней картонную коробочку. Покрутив её в руках, я нахмурилась.

В благодарность за оказанную услугу Эльза Петерс подарила мне комнатный ароматизатор. «Ансьен» (Ancien (фр.) – старина), прочитала я французское название, напечатанное на коробке среди завитков цветочного орнамента. Ниже было написано: «Благородный освежитель воздуха для тех, кто может себе это позволить».

Какой странный подарок! Ведь я не была ни старой, ни особенно состоятельной.

Открыв коробку, я вытащила из неё стеклянную ёмкость с закручивающейся крышечкой и стала внимательно её рассматривать. Мне никогда не нравились эти склянки из отделов бытовой химии, мгновенно наполнявшие помещение своим резким запахом. На что мне такое сдалось?! Тем не менее я открутила крышечку и понюхала содержимое.

Фу! Я тут же отдёрнула от себя руку со стеклянным пузырьком и торопливо закрутила крышку как можно плотнее. Запах оказался именно таким, как я и ожидала. Слишком химическим и главное – слишком интенсивным. Громче всего в нём звучала нота ванили. Сам по себе этот запах неприятным не назовёшь, не зря же он почти всем нравится. Вот только в этом ароматизаторе с ним явно переборщили!

Да и с прочими ингредиентами тут что-то не задалось: запах был слишком сладким, кричащим и искусственным. Впрочем, большинство людей, наверное, не обратили бы на это никакого внимания. Многие уже привыкли к подобным запахам. В конце концов, ведь в состав почти каждого моющего средства, геля для душа или шампуня входят искусственные ароматизаторы.

Что ж, Эльза хотела как лучше, и не её вина, что подарок пришёлся мне не совсем по вкусу. Поэтому я просто поставила стеклянный пузырёк на комод и хорошенько проветрила комнату.

Глава 3

На следующее утро мой сон был резко прерван рёвом динозавров. Я с досадой закатила глаза. Раз уж Бенно в выходные в начале седьмого начинает слушать свои аудиоспектакли и скакать по комнате, мог бы хотя бы дверь закрыть! Вот наверняка же он это нарочно. Ему просто скучно сидеть там одному.

Громко зевнув, я потянулась, приподнялась на подушке и сквозь ажурную занавеску выглянула в окно. На Лавандовой улице никогда не было особенно оживлённо, а уж в это время и подавно. Даже самые ранние пташки из соседей ещё спали. И вдруг в комнате за стеной что-то с грохотом рассыпалось по деревянному полу. Чутьё мне подсказывало, что там обрушилась очень высокая башня из деревянных кубиков. Совершенно случайно, разумеется.

Что ж, ладно. Я ещё раз протяжно зевнула, вылезла из-под одеяла и встала с кровати. Был выходной – а значит, время аптеки ароматов! Даже и неплохо, что пришлось так рано проснуться, попыталась убедить себя я. Можно будет спокойно заняться рецептом, который Даан доверил мне в надежде, что после многих лет бесплодных попыток его всё же удастся исправить – если не ему, так мне.

«Аромат конечности» мог бы раз и навсегда избавить нас от «вечных». Если бы мне только удалось усовершенствовать его состав, те ни за что больше не сунули бы носа в нашу аптеку по доброй воле. Ведь этот аромат смог бы отменить и нейтрализовать действие всех других, а значит, и прервать неестественно затянувшееся существование кучки долгожителей, которым они обязаны «Аромату вечности».

«Аромат вечности», в свою очередь, когда-то давным-давно придумал всё тот же Даан де Брёйн. Изначально старый ароматекарь планировал создать средство для лечения тяжёлых болезней, но случайно изобрёл аромат, способный продлевать жизнь на сотни лет. Когда он спохватился и задумался о последствиях, было уже слишком поздно. Из-за неосторожного обращения с этим ароматом и он сам, и его помощник Виллем нечаянно стали «вечными».

Чтобы остановить дорвавшихся до бессмертия безумцев, Даан и начал работать над рецептом «Аромата конечности». Ведь единственное, чего боялись «вечные» – это перестать быть таковыми.

Но, к сожалению, «Аромат конечности» не работал так, как было задумано: у него обнаружились непредусмотренные побочные эффекты. И «в некоторых случаях может вызвать смерть!» было только верхушкой айсберга. Поэтому мы ни за что не стали бы пользоваться этим ароматом. И «вечные» наверняка прекрасно об этом знали.

Но вот если бы его удалось изменить, если бы у меня получилось переработать формулу, у нас в руках оказалось бы мощное оружие против них. Правда, я понятия не имела, как «починить» этот сложный аромат. По сравнению с этой задачей переделать «Мечтательный бриз» – детская игра. «Аромат конечности» был не на шутку опасен, и дело с ним обстояло совсем иначе. Главная сложность заключалась в том, что я не могла его попробовать, то есть понюхать и прочувствовать. Открывать флакон было ни в коем случае нельзя – а как же тогда понять, что не так с формулой? Тут и мой талант сентифлёра бессилен. У меня в распоряжении был лишь записанный рукой Даана де Брёйна рецепт аромата и наброски идей по его улучшению, от которых у меня только ещё больше опускались руки. Ведь даже сам основатель аптеки ароматов не сумел устранить ужасные побочные эффекты. А раз не сумел он – то как же справлюсь я?

Всё ещё ломая над этим голову, я выскользнула в коридор и, очень громко постучав в дверь Бенно, проворчала:

– Ну давай уже выходи. Приготовлю тебе какао.

Бенно страшно обрадовался и вприпрыжку бросился мне навстречу:

– Да-а-а!

– Но... – тут я на секунду остановилась и окинула пятилетнего брата строгим взглядом, – если ты завтра утром опять оставишь дверь нараспашку и включишь этот свой рёв и рык на полную громкость, это будет последнее какао. Ясно? Самое что ни на есть последнее-распоследнее!

– Договорились! – Бенно кивнул и засиял самой неотразимой из своих улыбок. – Сегодня я просто забыл. А завтра не забуду.

– Ну разумеется, – тяжело вздохнула я, и, не выдержав, заулыбалась в ответ. Долго сердиться на этого мелкого поросёнка у меня никогда не получалось.

Спускаясь по скрипучим ступенькам на первый этаж, я, как обычно, втягивала носом смесь самых разных запахов, проникающих на виллу снизу из аптеки ароматов сквозь щели в деревянном полу. Мне нравилась эта путаница, разнообразие обонятельных ощущений. Пахло всегда по-новому – и в то же время как-то привычно.

Было раннее утро, весна в этом году задерживалась, а печи за ночь, как всегда, успели прогореть, поэтому я вновь отчётливо ощутила, каково это – жить в доме без электрического отопления. Я быстро стащила с дивана в гостиной два тёплых пледа, один накинула на плечи Бенно, а второй – себе. Укутавшись в них как шерстяные мумии, мы проскользнули в кухню. Помешивать какао на газовой плите одной рукой так, чтобы при этом не подпалить плед, оказалось не такой уж простой задачей.

– Люди? – Голос Бенно вдруг зазвучал непривычно серьёзно.

– Что? – спросила я, не глядя на него. Я как раз сосредоточенно пыталась разлить какао, и желательно не на кухонный стол, а в две чашки.

– А зачем этот великан вчера приходил?

– Что? Какой великан? – переспросила я, вытирая капли липкого какао с края кружки. – Это ты о чём?

– Ну, этот Бонси. У него ещё такой странный глаз, который не шевелится.

– Что? – Липкие капли мгновенно вылетели у меня из головы. – Ты хочешь сказать – Бонски? Тот великан из поезда? Друг Виллема, который всё время молчит?

Бенно подул на горячее какао и закивал:

– Да, точно! Он. Тот самый, со шрамом на лице. Я его вчера видел.

– Как?! Что... – Я плюхнулась на стул и в недоумении уставилась на брата. – И где же?

Бенно шумно отхлебнул из кружки:

– Ну... Здесь.

– На Лавандовой улице?! – В первое мгновение меня пронзил обжигающий ужас, но я быстро пришла в себя и покачала головой. – Нет, не может быть. Тебе это наверняка просто приснилось. – Говоря это, я снова почувствовала укол совести. Хватило же ума потащить за собой Бенно в логово «вечных»! А теперь вот ребёнка по моей вине мучают кошмары! В задумчивости я сделала слишком большой глоток из чашки и резко отшатнулась назад – какао всё ещё было обжигающе горячим.

– Мне это не приснилось! – Бенно с такой силой грохнул чашкой о стол, что какао в ней пошло волнами. – Тут был Бонси! В своём чёрном плаще. Он ходил вокруг нашего дома. И вокруг оранжереи!

Я вскинула брови:

– А когда, ты говоришь, это было?

– Да вчера же! – сердито воскликнул Бенно.

– Ну хорошо, а что же ты тогда вчера мне об этом не рассказал?

Бенно выпятил нижнюю губу:

– Я собирался! Но потом мы ели лазанью и я забыл.

Что ж, это звучит логично. При виде лазаньи Бенно забывал обо всём на свете.

– А что Бонски делал, когда ходил вокруг виллы?

– Смотрел! – выпалил Бенно. – Стоял за Ханниными розовыми кустами, и больше ничего. Я поздоровался, а он ничего не ответил! Мне он не нравится, он невежливый, не хочу, чтобы он сюда приходил!

– И я этого не хочу, – сказала я, убирая за ухо непослушную прядь. С одной стороны, я всё ещё сопротивлялась, не желая верить рассказу Бенно, но с другой... С чего бы ему такое выдумывать? Может быть, Бонски надеялся встретить меня, потому и не заговорил с Бенно? – В следующий раз, если увидишь его, сразу скажи мне, ладно? – попросила я.

– Угу, – промычал Бенно, помешивая ложкой в чашке.

Я встала и выглянула в окно. Светало. На улице было по-прежнему тихо.

– Я ненадолго отлучусь, хорошо? – спросила я, ставя пустую чашку в мойку. – А ты можешь пока пойти разбудить маму с папой. По-моему, им уже пора растопить печки.

– Ладно! – кивнул Бенно, допивая какао.

Прихватив из гардероба у входа куртку, я отперла дверь и вышла на улицу. С чего это Бонски здесь объявился? Что ему нужно? Немой великан оставался для меня неоднозначной фигурой. В Амстердаме он нам, конечно, помог, но всё же я сомневалась, что он целиком на нашей стороне. Может быть, он шпионил за нами? Или, как и я, подозревал, что «вечные» всё же попытаются стащить метеоритный порошок из аптеки ароматов?

Интересно, знает ли Виллем об этом визите? Может быть, это он и послал к нам Бонски? Я решила для начала пойти к Матсу и обо всём ему рассказать.

На траве ещё лежала роса, и ботинки у меня мгновенно намокли. Я медленно шла вдоль кирпичных стен виллы «Эви», осматриваясь по сторонам. Погрузившись в раздумья о Бонски, я вдруг поняла, что, по большому счёту, Виллем нам ничего о нём не рассказывал. При этом они явно хорошо друг друга знают – в конце концов, метеоритный порошок у нас из аптеки они тогда похищали вдвоём. А потом эти двое отправились вслед за нами в Утрехт, чтобы в конечном итоге спасти нас от толпы разъярённых «вечных».

Бонски сыграл важную роль в возвращении метеоритного порошка. Но вот знали мы о нём не так уж много... вернее, совсем ничего не знали. За все наши встречи Бонски не проронил ни слова. Не мог он говорить или же не хотел – тоже было не ясно.

Так или иначе, нужно было поговорить с Матсом, и я зашагала по мокрой траве ещё быстрее. Оказавшись возле соседнего дома, я посмотрела на его окно. Свет не горел. Что ж, придётся его разбудить, решила я, дело не терпит отлагательств.

Подобрав с дорожки горсть галек, я стала одну за другой бросать ими в окно. Камешки были совсем мелкие, и каждый удар о стекло сопровождался лишь тихим стуком. Казалось, я бросила не меньше сотни штук, прежде чем в окне наконец появился заспанный и взъерошенный Матс. Створки распахнулись.

– Ну наконец-то, засоня! – воскликнула я, задрав голову.

Тёмные кудри Матса торчали во все стороны.

– А который час? – буркнул он, свесив голову вниз.

– Самое время вставать! Мне нужно срочно с тобой поговорить. Можешь спуститься?

– Сейчас? – Спросонья Матсу с трудом удавалось сфокусировать взгляд.

– Да, сейчас!

Матс проворчал что-то ещё, чего я уже не расслышала, и окно захлопнулось. Зато в комнате зажёгся свет.

Я усмехнулась про себя. Сколько бы Матс ни ворчал, любопытство всегда его побеждало.

Глава 4

К тому времени, как Матс наконец спустился и открыл мне дверь, я совсем продрогла.

– Обожаю электрическое отопление, – сказала я вместо приветствия, проскользнув в тёплую прихожую, и улыбнулась.

Матс в ответ лишь чуть приподнял правый уголок рта и махнул мне рукой, приглашая пройти на кухню.

– А я обожаю свою кровать! У нас, у нормальных людей, живущих в домах с электрическим отоплением, в это время по выходным принято спать.

– Ну ладно-ладно, не начинай.

Я присела за кухонный стол и обхватила себя за плечи, чтобы со

греться, а Матс механически открыл холодильник и стал рассматривать полки.

– Будешь завтракать? – спросил он. Я покачала головой, и Матс, захлопнув холодильник и бубня себе под нос что-то вроде «слишком рано», сел рядом.

– Бенно говорит, что вчера видел здесь Бонски, – начала я. – Он бродил вокруг дома и высматривал нас. Это как-то жутковато, тебе не кажется?

– М-м? Да, наверное, – в недоумении уставился на меня Матс. – Но, может быть, он просто хотел нас проведать. Удостовериться, что всё в порядке.

Пару секунд я молча смотрела на Матса, удивляясь, что эта информация его почти не обеспокоила.

– Что ж, Бонски нам и правда помог, – признала я, – но мне довелось узнать его и с другой стороны. Ведь тогда в Утрехте он чуть не столкнул меня в канал – просто чтобы заполучить карту ароматов. Этот тип непредсказуем, вот что я думаю. Тебя там не было, поэтому поверь мне на слово!

Матс, задумавшись, поджал губы. Кажется, его мозговые извилины понемногу просыпались.

– И что же, по-твоему, ему от нас нужно?

– Понятия не имею. – Откинувшись на спинку стула, я смотрела в потолок. – Я вот думаю: а что, если он больше не работает на Виллема и решил всё же примкнуть к «вечным»?

Матс пригладил взъерошенные волосы:

– Что-то я с трудом могу такое представить. С чего бы тогда он стал нам помогать?

Чтобы сбросить напряжение, я поднялась со стула и принялась расхаживать по кухне:

– Ну ладно, раз ты думаешь, что беспокоиться не о чем... Но я сейчас всё равно пойду в аптеку ароматов. В любом случае планировала сегодня заняться набросками Даана к «Аромату конечности». Ты со мной?

– Уговорила. – На лице Матса появилась эта его особенная ухмылка, которая всегда заставляла меня улыбнуться в ответ. – Только зубы быстро почищу. – И он побежал к лестнице.

Джинсы и футболку он успел надеть до того, как отворил мне входную дверь. И хорошо – подумала я, ожидая его возвращения. Если бы он появился в дверном проёме в одних боксёрах, я бы наверняка покраснела до кончиков ушей.

Наконец Матс был готов. Спустившись с лестницы, он махнул мне рукой, и мы вышли из дома. Теперь его лицо уже не казалось таким безмятежным.

– Знаешь, сейчас первым делом нужно проверить, всё ли на месте в аптеке ароматов. А то ведь в прошлый раз, когда Бонски сюда наведывался, мы лишились метеоритного порошка.

Я с облегчением кивнула. Значит, Матс всё-таки не пропустил мои слова мимо ушей и отчасти разделяет мою тревогу. При мысли о метеоритном порошке я зашагала в два раза быстрее. И правда, как это раньше не пришло мне в голову!

Обогнув виллу «Эви», мы подошли ко входу в стеклянную оранжерею высотой с дом. Я вытащила из кармана ключ и отперла тяжёлую задвижку. Стеклянная дверь на причудливых металлических стойках отворилась, и сердце у меня забилось чаще. Хотя мы теперь довольно часто бывали в аптеке ароматов, я всякий раз входила сюда с каким-то трепетом. Матс за моей спиной осторожно закрыл дверь, щёлкнув замком. Вдохнув привычный влажный воздух, напоённый ароматами трав и цветов, я почувствовала себя дома.

Матс, казалось, действительно забеспокоился. По крайней мере, шагая за мной по проходу меж густых зарослей, он то и дело внимательно осматривался по сторонам, словно ожидая, что мы вот-вот наткнёмся на какой-то сюрприз.

Но всё было в точности как обычно, поэтому я прошла напрямую к сараю с инструментами, нетерпеливо махнула рукой Матсу и, очутившись внутри, нажала на рычаг в полу. Матс встал вплотную рядом со мной, и мы, как на карусели, повернулись вместе с полом на девяносто градусов.

Когда стена перед нами остановилась, мы пошли к лестнице, ведущей вниз. Нам больше не нужно было так тесно прижиматься друг к другу, и я наконец-то вздохнула с облегчением.

– Надо бы тут кому-то прибраться, – пробормотал себе под нос Матс, схватившись за пыльные перила, и стал спускаться по ступенькам в подземный ход.

– Да, кому-то надо бы, – ответила я, спускаясь следом. Похоже, Матс полагал, что сам он тут случайный гость.

Мой взгляд скользнул по обоям в цветочек и развешанным на стенах чёрно-белым фотографиям. Каждый раз, когда мы попадали сюда, из золотых рам нас приветствовал первый аромате- карь виллы «Эви» Даан де Брёйн. Иногда мне казалось, что снимки из многочисленных экспедиций призваны напоминать нам о том, как сложно было создать аптеку ароматов и как важно теперь её бережно сохранять.

У нас над головами гудела старая газовая лампа. Наверное, Ханна уже ждала нас внизу.

Ханна была единственной ныне живущей наследницей Даана, и я часто задавалась вопросом: как же так вышло, что сентифлёр не она? Всё-таки Даан её прапрадедушка, а не мой. Кроме того, она выросла на вилле «Эви» и видела своих родителей и дедушку с бабушкой за работой. Выходит, этот дар по наследству не передаётся? Выходит, это просто дело случая, обычное совпадение?

Толкнув тяжёлую деревянную дверь, мы очутились в царстве искрящихся и булькающих разноцветных флакончиков, которыми от пола до потолка были заставлены полки вдоль стен. Мы торопливо пересекли аптеку и через потайную дверь в одном из стеллажей вошли в кабинет. Там у дальней стены находился лифт, на котором, в свою очередь, можно было попасть в самое надёжно спрятанное помещение в этом подземелье.

Это была лаборатория, где уже целую вечность изготавливали ароматы. Для этого кроме дистиллятора и обычного сырья вроде сушёных цветков, трав и минералов требовался ещё один, особенный ингредиент, придающий ароматам их волшебную силу: искристо-чёрный метеоритный порошок.

– Доброе утро! – поздоровался Матс.

Ханна в своей узорчатой юбке в пол стояла у рабочего стола к нам спиной и была чем-то занята. Не отрываясь от пожелтевшего листка бумаги в руке, она медленно развернулась.

– Доброе утро, ребята, – ответила она, наконец подняв на нас глаза. – Как спалось?

Матс вместо ответа лишь тихонько застонал.

– А вы почему уже здесь? – спросила я Ханну, глядя на бутылочки, ящички и коробочки, которые она сняла с полок и выставила на рабочий стол.

Ханна ещё раз посмотрела на бумажку, которую держала в руке, и протянула её мне. Как я и догадывалась, это был рецепт «Аромата конечности».

– Я отыскала все ингредиенты, которые упоминает Даан, – сказала она. – С чего-то ведь нужно начать.

Мой взгляд скользнул по расставленным на столе сушёным травкам, порошкам и жидкостям. От ощущения беспомощности у меня почти закружилась голова. Впрочем, Ханна права... Нужно с чего-то начать. Но я понятия не имела, что делать дальше. После множества неудачных попыток мне уже стало казаться, что у меня попросту ничего не выйдет. Я чувствовала, будто день ото дня всё больше разочаровываю Даана, возлагавшего на меня такие большие надежды.

Глава 5

Матс сразу бросился к полкам, встал на цыпочки и заглянул в контейнеры, где хранился метеоритный порошок.

Я с тревогой ловила его взгляд и, когда он наконец обернулся ко мне, подняв вверх большой палец, выдохнула с облегчением. Значит, Бонски не украл метеоритный порошок. Он всё ещё здесь.

Что ж, уже неплохо. Но чего же ему всё-таки было от нас нужно?

– Всё в порядке? – спросила Ханна и внимательно посмотрела на нас, должно быть, заметив, что мы чем-то взволнованы.

Матс покосился на меня, а я положила рецепт на стол. Всё равно я понятия не имела, что с ним делать.

– Бенно говорит, что видел вчера Бонски рядом с виллой «Эви», – сказала я ей. – Мы хотели проверить, не украл ли он опять наш метеоритный порошок.

Брови Ханны поползли вверх. На секунду она, казалось, поддалась панике и чуть сама не бросилась перепроверять, на месте ли порошок.

– А может быть, его послал Виллем? – предположила она, опомнившись.

– Чтобы нас защитить? – спросила я.

Ханна в замешательстве покачала головой:

– Иначе было бы странно, что Бенно его заметил. Судя по тому, что мы о нём знаем, Бонски профессионал маскировки. А значит, он показался нам намеренно.

Матс присвистнул:

– Звучит логично – и в то же время всё как-то слишком уж сложно. Если он хотел нас защитить или о чем-то нам рассказать – почему бы не сделать этого напрямую?

– Возможно, «вечные» что-то замышляют, – кивнула я, – Думаю, появление тут Бонски не к добру и нужно готовиться к неприятным сюрпризам.

– Ой, Люди, – отмахнулась от меня Ханна, – не бери в голову. Бонски наверняка просто хотел удостовериться, что с нами всё в порядке, – она бросила взгляд на разложенные на столе ингредиенты. – Вот на чём нужно сосредоточиться, чтобы дать отпор «вечным»! Я собрала тут всё, что Даан когда-либо использовал для «Аромата конечности». К сожалению, я не сразу смогу к тебе присоединиться – жду сегодня новую поставку растений... – объяснила она, посмотрев на меня. – Вы же тут одни разберётесь, правда?

– Конечно, – ответила я. Ведь мы уже давным-давно освоились в аптеке ароматов и отлично знали, как тут всё устроено. Правда, вряд ли это поможет нам продвинуться с новым рецептом «Аромата конечности», хотела было добавить я, но сдержалась.

Когда Ханна ушла, мы с Матсом молча принялись за работу. Я немного сердилась, что они оба не восприняли всерьёз информацию о Бонски. Хотя с другой стороны... Может быть, они были правы и он действительно всего-навсего хотел нас защитить.

К тому же нужно наконец-то исправить этот дурацкий аромат! Я в отчаянии подняла глаза на Матса, который нюхал какую-то банку с засушенными цветками и, нахмурившись, отстранённо смотрел в пустоту.

Матс казался старше большинства моих четырнадцатилетних ровесников не только из-за роста, но ещё и из-за своего серьёзного и печального взгляда, который нравился мне сильнее, чем я готова была признать, несмотря даже на то, что причину этой печали находила просто ужасной. Я ведь точно знала, что занимает его мысли в такие моменты, как сейчас.

Он думал о своём отце, который четыре с лишним года назад вдохнул «Запах нелюбви» и сразу после этого ушёл из семьи. С тех пор как мы летом с помощью Чёрного цветка перемен освободили его от чар этого аромата, Матс и его старший брат Леон регулярно с ним встречались. Но Матс почти ничего не рассказывал об этих встречах и о том, как обстоят дела с отцом. Вряд ли всё шло так, как он надеялся.

Я закусила губу, чтобы удержаться от расспросов об отце, которые его всегда так раздражали. Иногда мальчишки казались мне похожими на инопланетян. Вечно они молчат обо всём, что связано с чувствами. А ведь постоянно переживать всё одному, внутри – это, наверное, не так просто.

– Как прошла последняя встреча с папой? – всё же вырвалось у меня, хотя на этот раз я твёрдо намеревалась промолчать.

Как я и думала, на лицо Матса сразу легла мрачная тень. Он поставил банку с цветками на стол и стал медленно закручивать крышку.

– Как всегда, – буркнул он. – Леон язвит, а отец пытается всё загладить и заваливает нас подарками. Покупает всякую дорогую еду и одежду. – Матс пожал плечами, пытаясь продемонстрировать безразличие. – Каждый раз одно и то же. Ничего нового. Отец толком и не понимает, что сделал не так – ведь во всём виноват был этот чёртов аромат. В общем... нечего постоянно об этом спрашивать. Сам расскажу, когда будет о чём.

Я попыталась не обращать внимания на некоторую резкость Матса. В глубине души я знала: он думал совсем не то, что сказал вслух.

– А как у них с Леоном?

Леон, в отличие от Матса, поначалу ни в какую не хотел встречаться с пропавшим отцом.

– Вроде бы нормально. По крайней мере, подаркам он рад.

– А ты нет?

– Да как сказать... – Матс вдруг рывком повернулся и посмотрел мне прямо в глаза. – Было бы куда круче, если бы получилось хоть раз поговорить с ним по-настоящему. О чём-то, что нас связывает. А он вместо этого лишь без умолку трещит о своей работе, о своём доме и обо всём таком. То есть я не то чтобы против, но... В общем, вот. – Тут Матс смолк, как-то весь поник и вновь повернулся к полкам, заставленным бесчисленными банками с цветками. – Если честно, я думал, что иметь отца – это гораздо лучше. В моих воспоминаниях он был как-то... симпатичнее и веселее, что ли. А на самом деле... Мы его будто совсем не интересуем.

– А ты не думаешь, что... – запнувшись, я мысленно забрала назад всё то, что думала о мальчишках минуту назад, – в общем, тебе не кажется, что это остаточное действие «Запаха нелюбви»?

– Может быть, – тяжело вздохнул Матс. – А может быть, и нет. Возможно, он всегда таким был, просто я раньше этого не замечал.

Я задумалась: а что, если аромату-противоядию, который я тогда приготовила для отца Матса, недоставало силы? Если я всё-таки не так талантлива, как полагал Даан? Ведь мне и с «Ароматом конечности» никак не удаётся сдвинуться с мёртвой точки – может быть, всё дело в этом.

Или же... Может быть, какие-то вещи, однажды их утратив, просто нельзя вернуть?

От этой мысли по рукам у меня побежали мурашки. Я растерянно смотрела на Матса, не зная, что сказать. Если любовь его отца и правда исчезла навечно, это просто ужасно.

Матс снова тяжело вздохнул и улыбнулся:

– Давай просто займёмся этим ароматом, ладно?

И от этого на сердце у меня стало ещё тяжелее.

– Люци... Ты сделала всё, что могла, чтобы освободить моего отца из его ароматического тумана. Но есть вещи, исправить которые не под силу даже ароматекарю...

Глава 6

В автобусе пахло дождливой погодой, мокрой псиной, духами и дезодорантами пассажиров. Обычно мы с Матсом ездили в школу и домой вместе, ведь нам было по пути, но по понедельникам после обеда он ходил на баскетбольную тренировку, и на этот раз соседнее место в заднем ряду пустовало.

Автобус, дёрнувшись, затормозил, двери с шипением открылись. Накинув капюшон, я вышла на своей остановке. На улице было влажно, но дождь уже закончился. Перепрыгивая через лужи – прийти домой в мокрых носках совсем не хотелось, – я задумалась: может быть, стоит спуститься в аптеку ароматов и поработать над «Ароматом конечности»Даана, прежде чем сесть за уроки?

Я была так погружена в свои мысли, что на перекрёстке чуть не врезалась в прохожего. Дом на углу Лавандовой улицы скрывал нас друг от друга до самого последнего момента, поэтому мы столкнулись совершенно неожиданно.

Уловив запах прелой земли, я судорожно сглотнула и подняла голову, чтобы взглянуть в лицо человеку, на которого налетела на полном ходу. Он и бровью не повёл, и уже по одной этой невозмутимой манере я сразу его узнала: это был Бонски.

Всё воскресенье я осматривала окрестности виллы «Эви» в надежде его обнаружить. Безуспешно. Я уже решила, что он просто исчез – так же внезапно, как и появился. Но, очевидно, ошиблась.

Его странные глаза, как обычно, словно смотрели в разные стороны. Как и у всех «вечных», они были бесцветными, вот только один глаз не двигался и казался почти белым. Прежде от этого мне всегда становилось не по себе, и я отводила глаза первой. Но сегодня я решительно уставилась прямо на него.

– Бонски! – сказала я, оправившись от первого шока. – Что вы тут делаете?

Великан в ответ, как всегда, промолчал, пристально глядя на меня жуткими глазами, и принялся рыться в карманах плаща. Казалось, с каждой секундой он всё больше суетился и нервничал. Наконец он вытащил оттуда клочок бумаги, ручку и стал что-то писать. Я следила за его рукой – чем быстрее он писал, тем неразборчивее становился почерк.

Я уже хотела спросить, что всё это значит, но тут уловила звук колёс и какое-то движение сзади. Кто-то подъехал вплотную ко мне на скейтборде и затормозил у меня за спиной.

– О, девочка с виллы «Эви»! – услышала я знакомый голос. Ох, вот только его обладателя мне сейчас не хватало!

Бонски резко прекратил писать и уставился на Леона – мне показалось, что он как-то по- особенному прищурился. Не успела я понять, что происходит, как Бонски вложил мне в руку записку, развернулся и размашисто зашагал прочь.

– Постойте! – крикнула я ему вслед. – Что всё это значит?

Я чуть не бросилась за ним, но почти сразу передумала. Догнать Бонски у меня всё равно бы не получилось. Кроме того, сзади стоял Леон – старший брат Матса, самонадеянный тип, у которого всегда наготове была какая-нибудь дурацкая шутка. Вероятно, это давало ему основания полагать, что любая девочка от него без ума. Надо же ему было свалиться мне на голову именно сейчас!

С чего вдруг он меня окликнул? Неужели из- за него я упустила единственный шанс спросить Бонски, что ему от нас нужно?

Вспомнив про записку в руке, я быстро сунула её в карман куртки. Прочитать её сразу было нельзя – не при Леоне.

– Привет, Леон, – буркнула я подчёркнуто неприветливо и пошла дальше своей дорогой.

– Это что ещё за тип? – поравнявшись со мной на скейтборде, спросил он. – Видок у него, конечно, был жутковатый. С какой это стати он напялил чёрный плащ до пят? Под графа Дракулу косит, что ли?

– Не знаю, – сказала я, и тут мне даже не пришлось врать. – Он мне ничего не сказал.

– Чёрт, Люци! – Леон катился рядом, не обгоняя меня и не отставая, хотя я то замедляла, то ускоряла шаг. – Этот тип так на тебя глядел – я прямо испугался, как бы он с тобой чего-нибудь не сделал.

Ещё пять домов – и я дома. Терпеть общество Леона оставалось недолго. Ну вот как ему что-то объяснить, не выдав никаких тайн? А если попытаться, Леон наверняка сочтёт меня сумасшедшей.

– Ты что, с ним знакома? – не унимался с расспросами Леон в ответ на моё глухое молчание.

– Не совсем.

– Не совсем? Это как? – Леон подошёл ещё чуть ближе, прищурился и уставил на меня палец. – Знаешь, что? Я начинаю подозревать, что мой бестолковый братец с самого начала был прав: что-то с тобой и с вашей виллой ужасов не так!

И тут у меня внутри всё заклокотало. В последнее время я постоянно сдерживала целый вулкан чувств, а теперь, когда Леон брякнул эту свою чушь, лава хлынула горячим потоком. Стиснув зубы, я остановилась:

– Ах вот как?! И что же, по-твоему, не так со мной и нашим домом, умник?

Леон спрыгнул со скейтборда и обернулся ко мне. Он казался растерянным и куда более серьёзным, чем обычно. Не таким закрытым и напряжённым.

– Ну... Я имею в виду... Да ладно, Люци, ты же понимаешь, о чём я. Это же ты дала Матсу тот цветок со странным запахом, который он сунул нашему отцу под нос! И теперь тому вдруг снова есть до нас дело! Это же очень странно... Просто с ума сойти, как странно! И я хочу понять, что это такое было! Матс ведь в курсе, верно?

В эту секунду мне вдруг стало ясно, что от Леона просто так не отделаешься. И ещё неизвестно, чем это обернётся.

Похоже, он не оставит нас с Матсом в покое, пока не выяснит, что произошло с их отцом. Его можно понять – но чёрт, как же это сейчас некстати!

Ничего не ответив, я просто как можно быстрее зашагала дальше своей дорогой, чтобы нечаянно не сболтнуть чего-нибудь лишнего и не создать себе новых проблем – вдобавок к существующим.

Леон всё так же упрямо катился рядом, но тоже молчал.

Добравшись до виллы «Эви», я открыла садовую калитку и на мгновение замешкалась.

– Увидимся, – бросила я напоследок, стараясь не выглядеть слишком виноватой. Повела я себя довольно-таки некрасиво, ведь любопытство Леона было более чем оправданно. Но не рассказывать же ему об аптеке ароматов.

– Ну пока, – колко и в то же время немного разочарованно попрощался Леон, и его скейтборд шумно покатил по мостовой.

Когда он скрылся из виду, я сразу же достала из кармана записку Бонски. И поначалу недоумённо наморщила лоб: это был какой-то дурацкий рекламный флайер. Похоже, Бонски второпях не нашёл другого клочка бумаги и нацарапал что-то на обратной стороне флайера. При виде этих слов меня одновременно бросило в жар и в холод.

«Вечные, – было написано там. И чуть ниже: – Серьёзная угроза. Вынужден уехать. Будьте осторожны и оставайтесь в безопасности. Они вот- вот...»

Фраза обрывалась на середине, и я мысленно обругала Леона за то, что он так не вовремя помешал Бонски.

«Вечные» вот-вот – что?

Глава 7

Выждав пару часов после обеда, я. взяла телефон и позвонила Матсу. К этому времени тренировка по баскетболу уже должна была закончиться. Я боялась, что к телефону подойдёт Леон, и когда услышала голос их мамы Сьюзан, вздохнула с облегчением.

– Привет, Люци! – весело, как обычно, по здоровалась она. – Ты, наверное, хочешь поговорить с Матсом?

– Да, было бы здорово. Он дома?

– Сейчас позову.

Из трубки в моей руке донеслись приглушённые шаги Сьюзан по лестнице, неразборчивое бормотание, а потом голос Матса:

– Привет!

– Привет, – ответила я. – Мне срочно нужно кое-что тебе показать. Можешь зайти?

– Прямо сейчас?

– Да, было бы здорово!

– Хорошо, сейчас буду.

Не прошло и пяти минут, как Матс уже стоял на пороге. Открыв дверь, я жестом пригласила его подняться в мою комнату. Он плюхнулся в старое кресло рядом с кроватью и взял протянутый мной флайер. Открыв рот от удивления, он дважды или трижды перечитал каракули Бонски.

– «Они вот-вот...» – Матс потёр лоб. – Вот- вот что? Приготовят новую партию «Аромата вечности»?

– У них нет метеоритного порошка, – напомнила я, и он облегчённо кивнул.

– Может быть, нам стоит найти Бонски, – задумчиво проговорила я вслух.

– Давай для начала позвоним Виллему, – в конце концов предложил Матс. – Уж ему-то Бонски наверняка рассказал о том, что происходит.

Тут он был прав. Я кивнула. Матс вытащил из кармана телефон и набрал номер. Включив громкую связь, он положил его между нами, и мы стали слушать гудки.

Хоть мы и не знали, где сейчас скрывается Виллем с семьёй, но всегда могли связаться с ним по телефону – в этом он нас горячо заверил.

Во время последнего телефонного разговора Виллем рассказал нам, как медленно привыкают к новообретенной свободе его дочь Хелена и внук Эдгар. Особенно тяжело, по его словам, это давалось внуку – ведь он почти всю свою жизнь провёл взаперти, никогда не покидая имения баронессы фон Шёнблом, где им с матерью приходилось очень несладко.

Они прислуживали баронессе, в доме которой царили порядки столетней давности. Вся работа выполнялась вручную, не было ни холодильников, ни стиральных машин, ни пылесосов. Хелена и Эдгар трудились не покладая рук, чтобы ублажить знатных господ, и на что-то ещё у них наверняка совсем не оставалось времени.

Конечно, после такого к вольной жизни привыкнешь не сразу. Наверное, ужасно было осознавать, что «вечные» относятся к тебе, как к человеку второго сорта... и в то же время самим стать такими же. Эдгар, как и все остальные «вечные», был не подвержен воздействию возраста. Об этом собственнолично позаботилась баронесса, которая регулярно пичкала его и Хелену «Ароматом вечности». Только благодаря этому ей удавалось столько лет шантажировать Виллема, принуждая готовить для неё всё новые и новые порции искусственно продляющего жизнь зелья. Лишь пока Эдгар и Хелена были живы, у неё оставался рычаг давления. Интересно, Эдгар с Хеленой уже стали старше, подумала я, или действие «Аромата вечности» всё ещё продолжается? И смогут ли они когда-нибудь жить нормальной жизнью – после всего, что с ними произошло?

Гудки наконец прекратились.

– Да, кто это? – послышался из трубки привычно неприветливый голос Виллема.

– Это мы. И нам нужно срочно кое-что обсудить, – сказал Матс и взглядом пригласил меня продолжить.

И я рассказала о предупреждении Бонски. Странно, но Виллема оно встревожило гораздо меньше, чем меня.

– Ну тут же всё ясно, как белый день, дети: Бонски хочет, чтобы вы были начеку, затаились на вилле «Эви» и не казали оттуда носа! – проворчал он. Мне всякий раз приходилось заново привыкать к его старомодной манере говорить – ведь он тоже был «вечным» и его речь за сто с лишним лет не очень-то изменилась. – К сожалению, я понятия не имею, что за «серьёзную угрозу» имел в виду Бонски, – произнёс он. – Постараюсь что-нибудь выведать, но, боюсь, быстро связаться с ним не выйдет. Обычно он сам меня находит, когда нужно поделиться какими-то новостями. Насколько мне известно, в последние несколько месяцев он только и делал, что изо дня в день неусыпно следил за «вечными».

– За «вечными»? – переспросил Матс, нависнув над телефоном. – А кого именно вы имеете в виду? Только баронессу? Или ещё и этого Сирелла де Ришмона? Он же тоже один из них, верно?

Упоминание этого имени меня озадачило. Уже несколько недель я совершенно не вспоминала о Сирелле де Ришмоне. Пару месяцев назад мы с Матсом случайно наткнулись в Интернете на информацию о производителе парфюмерии Сирелле де Ришмоне – одной из наиболее влиятельных фигур в кругах «вечных», как утверждалось в статье. Однако в амстердамском имении баронессы мы его не застали, да и Даан де Брёйн потом наотрез отказался о нём говорить.

Когда Матс произнёс имя «Сирелл», Виллем тяжело вздохнул:

– Он хуже всех. Просто прислушайтесь к Бонски и держитесь от де Ришмона подальше – что бы ни происходило!

– Но почему? – спросил Матс.

– Расскажите нам о нём, – настойчиво попросила я. Меня ужасно раздражало, что Виллем, Даан – да и Ханна тоже – постоянно что-то недоговаривают и пытаются оградить нас от всего. Казалось, они и половины того, что надо бы знать про аптеку ароматов, нам не рассказывают. – Пожалуйста!

Виллем снова сердито засопел – как будто само звучание этого имени вызывало у него досаду.

– Де Ришмон непредсказуем, дети. Поверьте, лучше вам выбросить его из головы. Он... Он возомнил, что ему необязательно подчиняться правилам, которые сегодня едины для всех – будь ты хоть трижды важный гусь.

На слове «гусь» Матс тихонько хихикнул. К счастью, Виллем этого не услышал и продолжил:

– Хоть Ришмон и дотянул до наших дней с помощью «Аромата вечности», но сегодняшняя жизнь и дух времени ему чужды. Он всё ещё, как и в тысяча восемьсот дремучем году, считает, что каждый человек по рождению принадлежит к какому-то сословию и что одно лишь это и определяет, кто он. Аристократ для него стоит несравненно выше продавца, пекаря или фермера. И если уж не довелось родиться в знатном семействе – то знай, сверчок, свой шесток и даже не пытайся пробиться выше. Чтобы обычный гражданин взял да и женился на графине – такое де Ришмону и в страшном сне не приснится. Он не может смириться даже с тем, что женщины в наши дни могут сами решать, за кого выходить замуж.

– Вы серьёзно? – удивилась я.

Судя по голосу, Виллем улыбнулся моим словам:

– Ах, дети, вы даже не представляете, насколько иначе всё было устроено ещё совсем недавно! Всего какую-то сотню лет назад. Но, должен признаться, некоторые вещи мне самому уже кажутся немыслимыми – хотя мне и довелось их пережить. – Виллем замолчал, и в этот момент я прямо-таки увидела, как он поправляет бейсболку на седых кудрях – словно он стоял прямо тут, передо мной. – Но вернёмся к де Ришмону, – снова заговорил Виллем. – Вот что вам нужно о нём знать: люди для него делятся на два сорта: высокорождённые, как он их называет – это те немногие, кто благодаря аристократическому происхождению относятся к правящему классу, – и все остальные, кто должен повиноваться высокорождённым. Вот так просто, он считает, всё устроено, вот чем он всегда руководствуется. Неважно, какой век на дворе. В общем, он своего рода живой динозавр. – Виллем сделал небольшую паузу. – Пока ещё живой, по крайней мере.

– Пока ещё? – переспросил Матс.

– Ну да, «вечные» так или иначе скоро станут «усопшими». Не стоит об этом задумываться – теперь уж ни к чему. Нам ведь осталось недолго – в том числе и самому что ни на есть высокорождённому Сиреллу де Ришмону. Вскоре он израсходует последние капли «Аромата вечности», и его слишком длинной жизни придёт конец. Метеоритный порошок на исходе. Просто запаситесь терпением и выбросите его из головы!

К горлу у меня подступил ком. Виллем так легко об этом говорит – мол, «вечные» скоро отойдут в прошлое. Вот только это, к сожалению, касается не только этого Сирелла де Ришмона и баронессы фон Шёнблом, но и Даана де Брёйна, Хелены, Эдгара и самого Виллема. Всех тех «вечных», к кому я успела так сильно привязаться за последние несколько месяцев.

– А как там, кстати, поживает Даан де Брёйн? – спросила я, чтобы отогнать от себя печальные мысли. – Вы о нём что-нибудь слышали?

– Думаю, хорошо – по крайней мере, так же, как все эти годы, – пробормотал Виллем. – Он же всегда очень... неразговорчив, как вы знаете. Одиночка и нелюдим до мозга костей. Но давайте- ка уже заканчивать нашу беседу. До следующего звонка будьте осторожны, дети, берегите себя и ни в коем случае ни во что не впутывайтесь! Что бы там ни задумали «вечные» – предоставьте нам самим с этим разобраться. А вы присматривайте за аптекой ароматов, слышите? Это дело первостепенной важности! И как говорится, время на вашей стороне! – С этими словами Виллем попрощался и положил трубку.

Матс растерянно отключил телефон и шумно выдохнул, надувая щёки. Я зябко поёжилась и обхватила себя за плечи – от окна, у которого я всё это время сидела, заметно сквозило холодом.

* * *

Матс осторожно покрутил в пальцах флайер. Нацарапанные на нём слова Бонски казались нам чуть ли не какой-то насмешкой.

Вечные

Серьёзная угроза

Они вот-вот

– Ни Виллем, ни Бонски не хотят, чтобы мы вмешивались, – сердито пробормотал Матс и взглянул на меня. – А дело при этом, похоже, срочное.

– Знаю, – вздохнула я. – Но что же делать? Ханна тоже не станет нам помогать. Послушать её – так «вечных» нужно просто игнорировать. А сами мы ничего о них не разузнаем. Ведь этих пожилых господ не найдёшь ни в телефонной книге, ни в Интернете. – Однако, уже заканчивая последнюю фразу, я вдруг кое-что вспомнила. – Слушай, а можешь ещё раз открыть ту статью в Интернете про «вечных»? Ту, где упоминался Сирелл де Ришмон.

Матс скривился, но всё же полез за телефоном и открыл интернет-браузер:

– Да мы же её сто раз уже прочитали, Люди. И автора ни о чём не расспросишь. Опубликована- то она анонимно.

– Это да. – Напряжённо сжав губы, я наблюдала, как Матс лезет в закладки и ищет страницу с нужной статьёй. – Но этот анонимный автор всё же существует, и он наверняка знает о «вечных» куда больше, чем все мы вместе взятые. Он ведь был в курсе обо всём, что творится в их кругах, помнишь? Думаю, нужно попытаться разыскать этого человека и поговорить с ним!

– Идея неплохая, – согласился Матс. – Вот только как найти кого-то, кто не хочет, чтобы его нашли?

– А мы и не будем искать, – усмехнулась в ответ я. – Пусть он сам найдёт нас. Ведь человек, написавший такую статью, хотел сообщить что-то людям. Ему не всё равно, читают его статью или нет. Конечно, этот кто-то вряд ли желает, чтобы его нашли «вечные» – но вполне возможно, захочет, чтобы его нашли мы. Наверняка этот кто- то может рассказать много такого, во что никто, кроме нас, не поверит. Его, поди, все держат за фантазёра с причудами!

– Хм... Можно обратиться в газету, – предложил Матс. – Они-то уж точно знают, кто написал статью. Имени они нам, наверное, не назовут, но мы можем оставить газетчикам наши имена, адреса и попросить передать их автору. Вдруг нам повезёт и он выйдет на связь.

– Отличная идея! Давай прямо сейчас так и сделаем, – сказала я, включая компьютер.

Мы ещё раз пробежали глазами статью, в которой анонимный автор утверждал, что «Вечные» – это такое тайное общество древних аристократов, которые не впускают в свой круг никого извне, держатся за ветхие устаревшие ценности и помогают друг другу занимать всякие важные посты. Речь также шла о бесчисленных преступлениях, за которые члены этого тайного общества – так называемые вечные – никогда не несут наказаний, всякий раз выходя сухими из воды из-за недостатка доказательств.

Назван по имени в статье был лишь Сирелл де Ришмон, владелец парфюмерного концерна «Этерните». Остальные «вечные» вроде баронессы фон Шёнблом и месье Бернара даже не упоминались. Я осторожно придвинулась к Матсу, который уже успел найти телефонный номер газеты и как раз набирал его на мобильном. Пришлось довольно долго ждать, пока нас соединят с кем-то, в чьи полномочия входит обсуждать подобное, но в конечном итоге нам всё же удалось передать информацию.

Когда Матс положил трубку, у нас не было ни малейшей уверенности в том, что наше послание когда-нибудь дойдёт до адресата. А если и дойдёт – кто знает, как он отреагирует? Мы просили его связаться с нами в случае, если у него появилась новая информация, упомянув, что мы знаем, как опасны «вечные», и хотим помочь. Теперь оставалось лишь надеяться, что автор статьи получит сообщение и поверит нам.

– У тебя тоже есть эта штуковина? – фыркнул вдруг Матс.

– Какая ещё штуковина? – удивлённо переспросила я.

Матс, стоящий в двух шагах от меня, возле комода, взял с него что-то и сунул мне под нос.

Это был комнатный освежитель воздуха, который Эльза Петерс подарила мне в знак благодарности за оказанную услугу.

– «Ансьен»? – Он недоумённо закатил глаза. – И ты туда же? У тебя ведь полный дом ароматов! Зачем тебе ещё и этот? Неужели из-за того, что все вокруг его покупают?

Теперь пришла моя очередь удивлённо вскинуть брови:

– Ты шутишь? Все покупают вот это? – Что ж, по крайней мере, это объясняет, почему аромат показался мне таким знакомым.

Матс тяжело вздохнул:

– А разве ты не заметила? Эти ароматизаторы теперь повсюду, на каждом углу наружная реклама и по телевизору безостановочно крутят ролик.

– «Ансьен» – только для лучших! – пропел Матс.

– Ах вот оно что! – улыбнулась я – в основном из-за того, как немилосердно он сфальшивил. – Это благодарность от одной клиентки аптеки ароматов, которую мы навещали с Ханной.

Теперь, зная, что вокруг этого освежителя воздуха такой ажиотаж, я поняла, почему Эльза выбрала мне в подарок именно его. И всё же какая-то неясная мысль, которую не получалось до конца сформулировать, не давала мне покоя, а в груди шевелилось странное чувство. Словно мы упускали из виду что-то очень-очень важное.

Глава 8

Следующим утром в автобусе Матс минимум четыре раза пихнул меня в бок, когда мы проезжали мимо очередного рекламного щита с изображением дурацкого освежителя воздуха «Ансьен». Итак, Матс был прав – этот ароматизатор действительно был повсюду. И не только в виде рекламы: сейчас, когда я начала обращать на это внимание, я заметила такой флакончик, например, в учительской и в пекарне, куда забежала перед школой, чтобы купить бутерброд.

Учебный день тянулся бесконечно долго. Я ни на чём не могла толком сосредоточиться, потому что в голове постоянно крутился вопрос: чем же должно закончиться предупреждение Бонски?

«Вечные» вот-вот... Что?

На каждой перемене я пыталась разыскать Матса, чтобы поговорить с ним об этом. Внутри у меня клокотала тревога, вытеснявшая все прочие мысли. Но у Матса сегодня был проектный день, и он был занят конструированием модели по биологии. Поэтому я слонялась по школьному двору в одиночестве, лишь изредка здороваясь с девочками из моего нового класса. Сегодня я пыталась не попадаться никому на глаза и даже радовалась, что ко мне никто не подходит. Не то чтобы я была в новой школе изгоем – но такой близкой подруги, как Мона, мне пока завести не удалось. За те девять месяцев, что мы прожили на новом месте, я лишь иногда встречалась с двумя- тремя девочками из класса, чтобы вместе поработать над школьными заданиями.

Моя сдержанность объяснялась в первую очередь тем, что я не знала, как можно удержать в секрете аптеку ароматов от человека, с которым близко подружишься. Это ведь ужасно сложно. А вот с Матсом, напротив, всё было просто. Он, как и я, присматривал за старой аптекой и делил со мной эту тайну. С ним не нужно всё время быть начеку и думать, как бы не сболтнуть лишнего.

– Привет, Люци! – окликнул меня кто-то сзади. Голос явно мальчишеский, но, как ни странно, не Матса. Не успела я оглянуться, чтобы посмотреть, кто же это кричит мне на весь школьный двор, как передо мной уже вырос Леон. Ох нет, только этого не хватало! Сейчас опять начнёт бомбардировать меня вопросами.

– Слоняешься в полном одиночестве, девочка с виллы «Эви»? – съязвил он в своей обычной манере.

– Даже если и так, тебе-то что? – скривилась я.

Леон скрестил руки на груди и ухмыльнулся так, словно знал что-то, чего не знала я:

– Просто хотел поздороваться.

Я вдруг заметила, что несколько девочек из моего класса во время этого разговора так косились на меня, что чуть шею себе не свернули. Леон был не по годам высок и довольно спортивно сложен, и в него определённо было влюблено полшколы. Под пристальными взглядами я почувствовала себя неуютно и заметила, что щёки у меня начинают гореть. Ещё чуть-чуть – и я вся зальюсь краской – так всегда бывает. Оставалось лишь надеяться, что Леон не отнесёт это на счёт собственной неотразимости. Меня лишь смущали его глупые подколки – и ничего большего.

– Ну что ж... Здравствуй и до свидания! – попыталась я как-то дать отпор. Но напрасно: Леона было не сбить с намеченного курса.

– Я вчера несколько раз видел того подозрительного великана, – продолжил он. – Сначала возле вашей виллы, а потом ещё на вокзале. Похоже, он уехал. И всё же что это за странный тип? Сознавайся, ты ведь его знаешь!

Мысли у меня закружились вихрем: значит, Бонски и правда уехал! Так и не сказав нам, что именно происходит! Мне захотелось крикнуть от злости – как он мог бросить нас в неведении, подсунув лишь какой-то никчёмный флайер?!

Я вдруг заметила, что вокруг воцарилась необычная тишина. Стоящие неподалёку девочки так внимательно ловили каждое слово из нашего разговора, что уши у них, казалось, вот-вот вырастут как у слонёнка Дамбо. Чёрт! Из-за этого болвана хранить в тайне аптеку ароматов и всё, что с ней связано, становится всё сложнее.

– Говорю же, я с ним не знакома. С чего ты это вообще взял?

– Ты совсем не умеешь врать, Люци Альвенштейн, – рассмеялся Леон. – В жизни не видел никого, кто делал бы это хуже. Вот я и думаю, что же ты там скрываешь в своей хорошенькой маленькой головке.

Раз – и я мгновенно стала пунцовой. Дурак! Он ведь это нарочно. К счастью, перемена как раз закончилась и все устремились обратно в классы. Я примкнула к стайке девочек и быстро зашагала вместе с ними на урок математики. От Леона с его назойливым любопытством и разговорами о Бонски на какое-то время удалось отделаться.

* * *

После уроков Матс задержался в школе на час, чтобы ещё немного поработать над проектом по биологии, у Леона же занятия в любом случае заканчивались позже, поэтому в автобусе домой я вновь ехала одна.

В прихожей горел свет, и на входе меня встретили не только ароматы виллы «Эви», но и мамин голос:

– А вот и ты! Как дела в школе?

Я попыталась как-то унять тревогу, которая всё ещё грызла меня изнутри. Если мама заметит, что со мной что-то не так, расспросов не избежать. Поэтому я ограничилась лишь коротким «хорошо» и вошла в гостиную, где мама снимала шторы с карниза.

– Тебе помочь? – спросила я в надежде услышать в ответ «нет, спасибо, не нужно».

– Было бы здорово, – вместо этого сказала мама, и я попыталась забрать у неё из рук древние гардины.

– Что ты собираешься с ними делать?

От ткани поднималась пыль давно ушедших времён, и у меня сразу же защекотало в носу. Я попыталась задержать дыхание, чтобы наглотаться её поменьше.

– Стирать! Думаю, старым добрым шторам не повредит встреча с водой и моющим средством. Сложи это всё пока в ванну, – попросила мама, разворачиваясь ко второй гардине. – К сожалению, тут годится только ручная стирка.

С горой затхлой ткани в руках я вышла из гостиной, двигаясь почти наугад.

– Кстати, там в прихожей на комоде лежит заказное письмо для тебя! – Тут мама всё-таки повернулась ко мне, на мгновение оставив в покое занавеску. – Отправитель на конверте не указан. Кто бы мог послать тебе заказное письмо – есть идеи? – Мама вопросительно вскинула правую бровь.

– Не-а, я даже не знаю, что такое заказное письмо! – удивилась я.

– Ну, это когда отправитель хочет быть абсолютно уверен, что письмо добралось до адресата. А это даже принёс курьер. Экспресс-доставка.

Тут же поменяв курс, я прямо с тяжёлой гардиной в руках пошла в прихожую и принялась ощупывать рукой комод.

– Может, подождёшь минутку, пока я расправлюсь с этим оконным монстром, и откроем его вместе? – Маму явно разбирало любопытство.

Ну уж нет.

– Не торопись. Я умею открывать письма! – крикнула я в ответ, схватила конверт и по скрипучим ступенькам побежала на второй этаж.

Кто же, интересно, мог написать мне письмо? Да к тому же ещё наверняка убедиться, что оно попадёт именно ко мне в руки.

Первым делом я освободилась от занавески – добравшись наверх, задержала дыхание и сбросила груду пыльной ткани в ванну. Потом зашла к себе в комнату и стала разглядывать письмо. На почтовом штемпеле стояло «Париж». Неудивительно, что маме так не терпелось распечатать письмо – теперь и я очень торопилась это сделать. И в то же время от страха у меня подгибались колени. Может быть, подождать, пока Матс вернётся с тренировки? С какой это стати мне пишут из Парижа? У меня во Франции ведь даже нет знакомых.

Разве что...

Вдруг это послание от того самого анонимного автора? Нет, письмо нужно открыть немедленно – неважно, что там внутри! Дожидаться, пока Матс наконец доберётся домой, было выше моих сил.

Я ножницами вскрыла концерт – и меня сразу же охватило смутное беспокойство. От почтовой бумаги поднимался запах, который показался мне знакомым. Вот только что это за запах, я вспомнить не могла: он не вызывал у меня никаких конкретных ассоциаций – это было просто что- то невнятно-ванильное.

Развернув и пробежав глазами письмо, я убедилась, что оно и вправду было от анонимного автора, написавшего статью про «Вечных». Как быстро он отозвался!

Я расправила бумагу и принялась читать. К счастью, написано оно было по-немецки, и мне не пришлось полагаться на свой довольно скудный школьный французский.

«Уважаемая Люци Альвенштейн, уважаемый Матс Янсен, было очень приятно получить ваше послание. Надеюсь, моего немецкого хватает, и вы понимаете, о чём я вам пишу. Я выхожу на связь, потому что по вашему запросу делаю вывод, что вы достаточно знать об особенных запахах, о «вечных», а также о том, как они опасны. Я уже несколько лет пытаюсь пролить свет на делишки «вечных», но никто мне не даёт веры.

Надеюсь, что вы мне поверить – пожалуйста, поймите, что я вынужден скрывать свою личность и вы не сможете со мной связаться. Вы спрашивать, нет ли у меня новой информации о «вечных». Да, новая информация есть, и она очень беспокоит меня, поэтому я хочу всё рассказывать вам.

Сирелл де Ришмон – один очень могущественный «вечный» – нашёл кое-что, что, судя по всему, называется «метеоритный порошок». Он долго искал последний ингредиент, которого, насколько я понимаю, не хватало для производства особых ароматов. Что именно он собирается с этим делать, к сожалению, мне неизвестно, но кажется, для мсье Ришмона это дело огромной важности. До меня дошла информация, будто он говорил, что ждать этого момента целую вечность.

Боюсь, происходит что-то страшное! Слишком долго я наблюдаю за «вечными» – они совершенно бессовестны и думают лишь о собственной выгоде.

Мсье Ришмон готовить всё в помещениях «Вечной резиденции», которая находится в его частном доме. Адрес я пишу вам на обратной стороне письма.

Госпожа Альвенштейн, господин Янсен – я вас не знаю, но надеюсь, что у вас есть средства и способы остановить «вечных». Боюсь, что на карту поставлено ни много ни мало будущее.

Остановите мсье Ришмона!     

С наилучшими пожеланиями, К.».

Листок у меня в руках дрожал, а сердце замирало в груди. На мгновение письмо повергло меня в настоящий шок. Неужели это правда?!

Это просто не может быть правдой!

И всё же именно это было написано в письме. Мой самый большой страх стал реальностью: Сирелл де Ришмон нашёл новый источник метеоритного порошка. И в чём бы ни заключался ужасный план, который он годами вынашивал...

...теперь он мог претворить его в действительность.

Глава 9

Если у «вечных» действительно есть метеоритный порошок – случиться может всё что угодно! В голову мне тут же пришли новые аптеки ароматов, которые планировали основать «вечные» – в доме у баронессы фон Шёнблом мы с Матсом нашли документацию к этому проекту. А раз у них в руках теперь оказался самый важный ингредиент для изготовления волшебных ароматов... Это меняет всё. Руки у них теперь развязаны, а мы ничего не можем против этого предпринять! К сожалению, мне так до сих пор и не удалось исправить «Аромат конечности» – единственное средство, способное нейтрализовать самые опасные волшебные запахи.

Вот бы взять и порвать это глупое бесполезное письмо, подумала я, с досадой взъерошив волосы.

Кто такой вообще этот К.? И откуда он знает «вечных»?

При мысли о том, кем он мог оказаться, мне почти стало дурно. Схватив конверт, я стала внимательно разглядывать почтовый штемпель в надежде найти какие-нибудь указания на то, откуда пришло это заказное письмо и кто его отправил, но не обнаружила ни малейшей зацепки.

Однако внезапно мне стало кристально ясно: вполне может оказаться, что этот К. нам вовсе не друг. Иначе почему он прячется? Может быть, письмо сочинили сами «вечные», чтобы выманить нас с Лавандовой улицы?

Но что, если нет? Что, если Сирелл действительно затеял что-то ужасное?

Не выпуская письма из рук, я побежала к оранжерее и на полном ходу пронеслась мимо обрезающей там кусты лаванды Ханны.

– Ой! – испуганно воскликнула пожилая дама. – Что такое? Что-то случилось?

– Некогда! – бросила я в ответ, влетела в сарай для инструментов, нажала на рычаг в полу и еле дождалась, слушая скрип трущихся друг о друга плиток пола, пока конструкция провернётся вокруг своей оси.

Очутившись внизу, я вбежала в аптеку ароматов и направилась прямиком в старый кабинет, а оттуда пробралась в лабораторию.

Сердце у меня громко стучало, руки вспотели. Я подбежала к стеллажу, на котором стояла банка с метеоритным порошком. Матс пару дней назад проверял, на месте ли она – но мне непременно нужно было увидеть это своими глазами. Я затаила дыхание и осторожно сняла банку с самой верхней полки.

Поставив её на рабочий стол рядом с дистиллятором, я убедилась: метеоритный порошок там, никто его у нас не выкрал. Я открыла крышку: а вдруг кто-то просто подменил метеоритный порошок чем-то отдалённо схожим? Но заглянув внутрь, я окончательно убедилась, что это не подделка.

Потирая лоб, я напряжённо раздумывала. В этой банке хранились последние остатки порошка – так нас заверил Даан де Брёйн, а уж он-то не мог ошибиться. Ведь Даан не только основал аптеку ароматов больше ста лет назад – метеорит во время одной из своих экспедиций обнаружил тоже он. Но откуда же тогда взялся порошок у Сирелла де Ришмона?

Сделав глубокий вдох, я попыталась привести мысли в порядок. Может быть, этот таинственный К. всё же хотел завлечь нас в ловушку? Или Даан не всё рассказал нам о метеоритном порошке? Возможно, где-то существовал ещё один источник этого вещества, просто мы о нём не знали.

Я закрыла банку и вернула её обратно на полку.

Как же нам во всём этом разобраться?

Тут я вспомнила про бланки заказов, когда- то давно обнаруженные нами на чердаке виллы «Эви». Я так часто их перебирала, что успела почти наизусть выучить имена клиентов, в течение нескольких десятилетий заказывавших ароматы в аптеке виллы «Эви». Несколько недель назад мы с Матсом перенесли их вниз, чтобы рассортировать и убрать на хранение в кабинете.

Не встречался ли среди тех, кто заказывал у Даана ароматы, какой-нибудь К. из Парижа? Это могло бы вывести нас на след загадочного отправителя письма.

Я побежала в кабинет. Внимательно перелистывая бланки, я искала глазами французские логотипы, упоминание Парижа или фамилии на «К», но так и не нашла никого подходящего – единственным заказчиком из Франции оказался мсье Бернар. Рассовав пожелтевшие бумажки тех давних времён, когда ароматекарем тут служил Даан де Брёйн, обратно по шкатулкам, я огорчённо вздохнула.

Ну не может же быть, чтобы этот К. вообще нигде не упоминался!

Возможно, нужно было просто прибегнуть к помощи аптеки ароматов. Вот только что же может подтолкнуть меня в нужном направлении? Ароматы, сдвигающие время, которыми так любила пользоваться Ханна, в этом случае отпадали: ведь я не знала ни точного времени, ни места, где можно искать зацепку. А «Правдивый аромат» работает лишь в том случае, когда поблизости есть кто- то, знающий правду. И всё же я прошла обратно в аптеку и стала задумчиво бродить вдоль полок, уставленных бесчисленными флаконами с чем-то искрящимся и булькающим внутри. Вот бы отыскать этикетку с надписью «Узнавание тайн» или «Разгадывание загадок»! Разумеется, ничего подобного я не нашла. Впрочем, я знала, что волшебные ароматы работают не так и ни один из них головоломку за меня не решит. К сожалению.

Я вздохнула. Что ж, в любом случае попытаться стоило.

Уже собравшись было развернуться и выйти из аптеки, я зацепилась взглядом за один флакон. Этикетка гласила – «Шлейф несказанных слов».

Интересно, как же он действует, задумалась я. Хотя, как бы то ни было, он относится к категории мимолётных, а не вечных, то есть не может оказаться слишком опасным. Я взяла с полки желтоватый флакон и поднесла к свету. Жидкость внутри бурлила так, словно хотела вырваться наружу. Поможет ли мне этот аромат прочитать, что осталось в письме К. между строк, или узнать, откуда взялся новый метеоритный порошок? Я положила заказное письмо перед собой на стойку.

Прежде чем открыть флакон, я немного засомневалась, стоит ли это делать. Вообще-то я поклялась себе не испытывать новые ароматы в одиночку. Но с другой стороны, если К. в письме не солгал, нужно было действовать. Причём немедленно. Да и вряд ли пара несказанных слов могла причинить такой уж большой вред.

Поэтому я решила рискнуть и вытащила пробку.

Аромат необычайно быстро вырвался наружу и в считаные секунды окутал меня с головы до ног. Я обронила несколько капель на бумагу, стараясь, чтобы жидкость попала и на шапку письма, и на сам текст, особенно на то место, где К. написал что-то о резиденции «вечных», и сразу же заткнула флакон, чтобы не израсходовать всё содержимое за один раз.

Я стала ждать. Поначалу ничего не происходило, и я просто наблюдала за жёлтыми ароматическими облачками, которые плыли по помещению, иногда закручиваясь в вихри. Картинка немного напоминала небо перед грозой.

В воздухе пахло мандаринами и еловым лесом. Жёлтый оставался таким же насыщенным, как и в первую секунду, хотя обычно цвет после закрытия флакона понемногу бледнел. «Шлейф несказанных слов» всё ещё витал и кружился в комнате. Я почти отчаялась ждать и уже подумала, что этот аромат не подействовал, как вдруг из цветных завихрений образовалась буква.

Перед моими глазами вдруг очень чётко проступила буква «К». Затем она растаяла, и вместо неё появилась «Р» которая, исчезнув, превратившись в «О». Буквы сменяли друг друга так быстро, что искать листок и ручку было некогда. Приходилось запоминать, поэтому я старалась мысленно сразу же соединять буквы друг с другом. За «В» последовала «Н», потом «Ы» и «Е», а за ними, через паузу – «У», «3» и наконец «Ы».

– «КРОВНЫЕ УЗЫ» – произнесла я вслух как будто чужим голосом. Чего?! Кровные узы? Что это ещё значит? К чему это вообще? Неужели этот никчёмный аромат был изобретён Дааном де Брёйном просто забавы ради и всего лишь предлагал вдохнувшему случайные слова, которые никогда раньше никем не произносились? Вот же чёрт!

Я раздражённо сложила письмо К. и поставила флакон с дурацким «Шлейфом несказанных слов» обратно на полку.

Это определённо был самый бесполезный флакон из всех, что мне доводилось открывать. Ужасно злая, я пулей выскочила из аптеки ароматов.

Глава 10

Внутри у меня всё клокотало от ярости. Поднявшись к Ханне в оранжерею, я выложила ей все последние новости. Но она, как и ожидалось, лишь растерянно выслушала меня и сказала, что доверять этому К. нельзя, а стоит прислушаться к Виллему и Бонски – уж они-то знают, что нужно делать.

От этих слов я чуть не взорвалась: ведь на самом деле именно мы с Матсом и Бенно до сих пор держали «вечных» в узде! И то, что Ханна, Виллем и Бонски всё ещё не посвящали нас ни во что важное и пытались скрыть от нас появление новых проблем, страшно меня раздражало.

Кипя от негодования и испепеляя Ханну взглядом, я вдруг вспомнила один случай, который произошёл довольно давно и поэтому почти стёрся у меня из памяти.

Тогда она тоже пыталась кое-что утаить. Во время осенних каникул я нечаянно увидела, как Ханна открыла флакон с «Ароматом на все времена», который мог ненадолго оживлять отдельные эпизоды из прошлого, и вместе с ней стала свидетельницей одного разговора. Ханна, окутанная розовыми ароматическими парами, сидела в кресле и наблюдала за тем, как довольно молодой Виллем и такой же молодой Даан де Брёйн в давние времена спорили про «Аромат вечности». Я так до сих пор и не знала, зачем она воспользовалась этим ароматом и почему так странно реагировала на происходящее. Ханна тогда довольно сильно рассердилась, что я застала её врасплох, и даже строго меня отчитала. А ведь это было ей совсем не свойственно.

Между тем Ханна давно уже вернулась к своему лавандовому кусту и полностью сосредоточилась на его обрезке. Я присела на ящик поблизости и решила спросить её о том, что меня волновало, прямо в лоб.

– Скажите, пожалуйста, а что вы тогда хотели узнать с помощью «Аромата на все времена»? – Задав этот вопрос, я внимательно наблюдала за её реакцией. Как и ожидалось, она вздрогнула и заговорила быстро и сбивчиво:

– Я... когда... что?

– Тогда, осенью, – не сдавалась я. – Вы смотрели, как Виллем с Дааном де Брейном беседуют об «Аромате вечности», помните?

– А, да ничего особенного! Просто захотелось воскресить старые добрые времена. Ты же знаешь, у меня столько пробелов в памяти из-за «Аромата вечного забвения», которым в своё время пичкал меня Виллем. Вот я временами и пытаюсь заполнить их с помощью аптеки ароматов.

Прищурившись, я по-прежнему не сводила глаз с Ханны, которая явно пыталась о чём-то умолчать.

– Но ведь в тот день вы сказали мне, что открыли «Аромат на все времена», просто чтобы проверить, работает он или уже нет, – гнула свою линию я. – К тому же он перенёс вас в то время, когда вы ещё даже не родились!

Ханна покраснела.

– Что ж, ладно, – вздохнула она и опёрлась на бортик высокой цветочной клумбы напротив. – Я хотела выяснить кое-что, чего до конца не понимала и чем не хотела вас тревожить, пока обрывки воспоминаний не сложатся в полную картину.

Ну наконец-то!

– И что же вы хотели выяснить?

– Мотивы Виллема. Что им двигало, когда он травил меня «Ароматом вечного забвения». Мне всё никак не удавалось это понять.

Ханна смотрела прямо на меня, и её взгляд был полон такой искренней печали, что я поняла – она говорит со мной начистоту.

– Знаешь, Люди, я тогда обнаружила нечто, сбившее меня с толку, – продолжила она. Казалось, ей мучительно трудно об этом говорить. – Я решила держать это при себе, потому что... ну, потому что вас это наверняка бы сильно задело, но...

– И всё-таки расскажите, – настаивала я, потому что была по горло сыта тайнами, и в голове и так царила полная неразбериха.

– Этот ужасный «Запах нелюбви», который Виллем тогда подсунул отцу Матса... – начала Ханна. – Я долго думала: что же должно было так напугать Виллема, чтобы он пошёл на такой ужасный поступок?

Я кивнула. Вспоминать об этом было тяжело, хотя сейчас-то мы, конечно, знали, что баронесса фон Шёнблом шантажировала Виллема, удерживая в плену его дочь и внука.

– Я тогда всё никак не могла понять, почему он не применил к отцу Матса тот же аромат, что и ко мне, а выбрал средство гораздо хуже, – продолжила Ханна. – У меня до сих пор есть сомнения, но я обнаружила кое-что, что касается Сирелла де Ришмона.

Я вся обратилась в слух:

– И что же это было?

Ханна скривилась:

– С помощью ароматов, сдвигающих время, я восстановила разговор, который, наверное, нечаянно подслушал и отец Матса. Виллем и баронесса фон Шёнблом – она раньше частенько навещала его в оранжерее – обсуждали план нейтрализовать всех, кто не принадлежит к прослойке такназываемых высокорождённых, «Запахом нелюбви». Я точно помню, как баронесса сказала: «Тем, кто никого не любит, легче управлять». – Ханна убрала с лица прядь волос, и я заметила, что от тревог и переживаний на её лбу пролегли глубокие морщины.

Её слова произвели на меня эффект разорвавшейся бомбы. «Вечные» хотели подвергнуть воздействию «Запаха нелюбви» всех людей, не входящих в их круг?! Это же просто ужасно!

– Но что толку «вечным» от того, что люди перестанут любить? – с замиранием сердца спросила я.

– Ах, Люци... Я думаю, они рассчитывали уничтожить в людях сочувствие и сопереживание. Тот, кто никого не любит, равнодушен к страданиям других. Таким людям «вечным» куда проще было бы внушить, что ценность человека определяется лишь его рангом, деньгами и принадлежностью к определённому сословию. Лишившись сочувствия, мы наверняка легче согласились бы принять такое общественное устройство. Без подобного аромата сложно заставить людей свыкнуться с их жестоким устаревшим миропорядком. – Ханна вздохнула, с трудом заставив себя посмотреть мне в глаза. – Это звучит ужасно, но мне кажется, что они совсем не хотели навредить лично отцу Матса – просто он подвернулся им под руку в тот момент, когда нужно было проверить на ком-то действие «Запаха нелюбви». Он стал подопытным кроликом «вечных» всего лишь потому, что оказался не в то время не в том месте.

– Так в этом и состоит план Сирелла де Ришмона? Он хочет лишить людей любви? – спросила я и услышала, как слабо прозвучал мой голос. – Почему же вы раньше ничего нам об этом не рассказали?!

– Может, и надо было рассказать, – огорчённо махнула рукой Ханна. – Но что бы это изменило? Матсу стало бы ещё больнее, и только. Это ведь просто какой-то старый разговор. С тех пор много воды утекло. Впрочем, эта затея всё равно обречена. Ведь без метеоритного порошка... – Тут она запнулась, видимо, вспомнив про письмо, которое я всё ещё держала в руке. Глаза сё широко распахнулись от ужаса. – Ох, остаётся только надеяться, что этот К. просто хотел заманить тебя в ловушку. Ведь если у них и правда есть метеоритный порошок, то... – Ханна оборвала фразу на полуслове.

В повисшем молчании я встала и, окинув взглядом оранжерею с кустами лаванды и множеством самых разных растений, поняла: нужно что-то делать.

Ведь всё-таки я наследница аптеки ароматов.

И должна была её защитить.

Глава 11

После разговора с Ханной я отправилась к Матсу. Нужно было поскорее показать ему письмо от этого К. Но Матс всё ещё не вернулся из школы, поэтому я попросила Сьюзан передать ему, чтобы он со мной связался, и угрюмо побрела домой.

На кухне мама с Бенно как раз накрывали на стол.

– Разве уже пора ужинать? – удивилась я, потому что на часах было всего пять.

– Мы решили устроить сегодня уютный семейный вечер! – проворковала мама, и я сразу заподозрила что-то неладное. Мама разговаривала таким елейным голосом, лишь когда испытывала угрызения совести.

Хотя настроение у меня было не очень-то подходящее для уютного вечера в кругу семьи, я прошла в кухню и плюхнулась на один из стульев. Бенно прыгал вокруг, раскладывая около трёх тарелок на столе множество ножей, вилок и ложек.

– Что мы сегодня едим? – спросила я, взглянув на брата, который чуть не лопался от предвкушения.

– Пиццу! – радостно захихикал Бенно. – Мама принесла пиццу!

Мама открыла аппетитно пахнущие коробки и защебетала о милой пиццерии в двух кварталах отсюда. Подозрения мои усилились.

Я растерянно посмотрела на Бенно:

– Закусочная вилка, столовая ложка? Каким из приборов мне воспользоваться?

Бенно как раз поднёс ко рту первый кусок. Он удивлённо взглянул на пиццу в своей руке, потом на кучу вилок, ложек и ножей, заботливо приготовленных для нас, и тут же придумал новую концепцию.

– Это всё для десерта, – заявил он, откусывая пиццу.

– А что, будет ещё и десерт? – повернулась я к маме.

– Я купила пудинг, – пожала она плечами в ответ.

Тут я окончательно убедилась, что вместе с пудингом на сладкое нас ждёт какое-то известие, объясняющее этот виноватый мамин тон.

Так и вышло. Поставив на стол десерт, мама выложила и новости: она получила заказ, о котором можно только мечтать и от которого никак нельзя отказаться. Речь шла о реставрации потолочных фресок в какой-то там церкви. По словам мамы, это был один из тех фантастических заказов, которые выпадают крайне редко. Маму назначили главным реставратором проекта, и она могла самостоятельно принимать решения, как именно следует восстанавливать все эти лики ангелов и небесные сферы.

Интересно, в чём же тут загвоздка, которая обеспечила нам пиццу и пудинг на ужин, размышляла я.

– Поэтому на несколько дней мне придётся оставить вас с Ханной, – пробормотала мама. – К сожалению, сдвинуть начало проекта на ту неделю, когда папа вернётся из поездки с классом, невозможно. Я всё испробовала, но деньги уже выделены, и приступать к работе нужно прямо сейчас.

Бенно, изумлённо распахнув глаза, уставился на маму:

– Ты уезжаешь?!

Ох, сейчас начнётся!

– Бенно! – строго сказала я, опередив мамины сбивчивые оправдания. – Это ведь всего на пару дней, а там уже и папа вернётся. Мы с Ханной за тобой присмотрим. Будет весело!

Я посмотрела на маму и, казалось, почти услышала, как у неё камень с души упал. Секунду поразмыслив, я улыбнулась Бенно.

– К тому же мама до самого своего отъезда наверняка будет приносить нам пиццу и пудинг! – подмигнула я маме, у которой в первую секунду от удивления открылся рот. Она бы наверняка быстро нашлась с ответом, однако тут в дверь позвонили.

– Я открою! – воскликнул Бенно и кинулся в прихожую.

Минутой позже следом за Бенно на кухню вошёл Матс.

– Добрый вечер, госпожа Альвенштейн, – поздоровался он, как всегда преувеличенно вежливо.

– Привет, Матс, – ответила мама. – Хочешь пудинга? Немного ещё осталось.

– Э... Нет, спасибо. Мы тоже скоро будем ужинать. Я только хотел поговорить с Лю...

Последние слова Матса заглушил скрежет отодвинутого мной стула.

– Поднимемся ко мне в комнату? – спросила я и, не дожидаясь ответа, тут же потянула Матса за собой.

– Матс! – крикнул ему вслед Бенно. – Я придумал новую игру в динозавров. Хочешь посмотреть?

– Конечно, приятель! – успел ответить Матс, поднимаясь по лестнице на второй этаж.

– Что стряслось? – спросил он. – Мама сказала, что мне нужно суперсрочно с тобой связаться.

Кивнув, я втащила его в свою комнату, закрыла за нами дверь и сразу стала рассказывать о загадочном К. и о том, что удалось выведать у Ханны о Сирелле де Ришмоне и ароматах, сдвигающих время. Я повторила всё, начиная от высокорождённых и плана Сирелла установить новый миропорядок и заканчивая тем, какими средствами он собирается претворять этот план в жизнь. Немного поколебавшись, я рассказала даже о том, какое отношение ко всему этому имел «Запах нелюбви» и почему его отца заставили вдохнуть этот аромат.

Чтобы не дать Матсу сникнуть под грузом обрушенной на него информации, я тут же сунула ему под нос письмо К., снова уловив всё тот же странно-знакомый парфюмерный запах, но на этот раз и ещё кое-что кроме него. Письмо пахло страхом и отвращением. Этого, разумеется, никто, кроме меня, не чувствовал: подобное замечают лишь сентифлёры.

Вот только что значили эти чувства? К кому испытывал отвращение К. – к «вечным»? Или же... к нам?

Матс пробежал глазами по строчкам и чуть было не бросился в аптеку ароматов – в точности как и я парой часов раньше. Но я поймала его за рукав.

– Наш метеорит на месте, там же, где и всегда. Ни крошки не пропало, – заверила я его и присела на краешек кровати. – Или это письмо – ловушка, или Сирелл в самом деле где-то пополнил запасы метеоритного порошка.

Матс сосредоточенно надул щёки и шумно выдохнул:

– Если это правда, они смогут открыть множество аптек ароматов повсюду, как на том плане, что мы видели в доме баронессы фон Шёнблом.

Я в полной растерянности покачала головой. Такое страшно было даже представить.

Матс вдруг взял с моего письменного стола рекламный флайер, на котором Бонски оставил своё предупреждение. Я о нём уже и думать забыла. Окинув взглядом торопливо накорябанный текст, он перевернул листок.

– А Бонски тебе ничего больше не сказал? – спросил он.

Я ещё раз покачала головой:

– Молчал, как обычно.

В тот же самый момент мне кое-что пришло в голову. Я придвинулась к Матсу и ещё раз взглянула на флайер – на этот раз внимательнее, чем обычно.

И тут меня бросило в холод. А потом – в жар.

Всё это время я исходила из того, что флайер просто случайно подвернулся Бонски под руку, когда нужно было оставить записку о «вечных», а чистого листка с собой не оказалось. Мало ли что заваляется в кармане.

Вот только это был не какой-то там флайер.

Это был флайер с рекламой новой парфюмерной серии «Ансьен».

– Это не было случайностью! – выпалила я. От досады мне хотелось рвать на себе волосы – как можно было быть такой слепой?!

Матс вскинул брови:

– Что?

Я мгновенно вытащила письмо К. из конверта, принюхалась к нему – и наконец поняла, что это за запах! Я быстро прошла к комоду и достала подаренный мне Эльзой Петерс комнатный освежитель воздуха. Только теперь мне стало окончательно ясно, что означает название «Ансьен». И это тоже отлично вписывалось в картину!

Я открутила крышечку флакона, взяла листок бумаги с письменного стола, накапала на него немного жидкости и, помахав им в воздухе, поднесла к носу. Пахло в точности так же, как и письмо.

Никаких сомнений!

– Чувствуешь? – Я поднесла Матсу к носу сначала чистый лист бумаги, потом письмо.

– Фу, как приторно сладко! – скривился Матс. – Сколько же флаконов освежителя должно стоять у этого К. в комнате, чтобы от письма так разило?!

В ответ я лишь пожала плечами и отложила оба листка в сторону.

– А может быть... – заговорил Матс с задумчивыми паузами, – К. хотел, чтобы мы заметили запах... и нарочно пропитал письмо этим «Ансьеном»? – Он встал, вытащил из кармана свой смартфон и стал набирать в окошке браузера слово «Этернитэ».

Зайдя на страницу парфюмерного концерна, Матс стал прокручивать многочисленные продукты, производимые предприятием Сирелла де Ришмона. И что бы вы думали – среди них нашёлся и аромат «Ансьен»! Мы с Матсом испуганно замерли, уставившись друг на друга.

– Ну что, делаем ставки, где расположен их головной офис? – спросил он наконец, открывая раздел сайта с выходными данными, чтобы посмотреть адрес фирмы.

Не успела страница загрузиться, как я уже без тени сомнения произнесла:

– Париж.

– Именно так. – И Матс показал мне экран смартфона. – И почтовый штемпель на письме К. тоже парижский!

Вот чёрт! Так значит, К. – действительно кто- то из людей Сирелла. Руки у меня покрылись гусиной кожей.

– С другой стороны, может быть так, что хотя К. и работает на Сирелла, он всё же пытается предотвратить непоправимое.

– Чтобы выяснить это наверняка, нужно съездить туда и проверить, – вздохнул Матс. – Если сидеть здесь и гадать, ситуация вряд ли улучшится.

– Согласна, – кивнула я. При мысли о том, что нам нужно будет наведаться на завод Сирелла де Ришмона, мне стало дурно. В прошлый раз мы еле унесли ноги из имения баронессы... А тут придётся разбираться с устройством огромного парфюмерного концерна. Который к тому же принадлежит «вечному»!

– Кстати, теперь понятно, почему Бонски сунул тебе этот флайер, – улыбнулся мне Матс. – Думал, наверное, что мы сразу обо всём догадаемся.

– Да, ты прав... – начала было я, но запнулась. Если подумать... Разумеется, Бонски хотел нам помочь – но ведь это совсем не исключает возможности, что этот К. хотел заманить нас в ловушку. Впрочем, неважно. Выбора у нас всё равно не было. Я осторожно взглянула на Матса. – Ну так и что? Поедешь со мной... в Париж?

– Я уж думал, ты никогда не спросишь, – расплылся в улыбке Матс.

Глава 12

Нам был нужен хороший план действий. Или даже два. Во-первых, надо было придумать, как почти без денег добраться в Париж и проникнуть в «Вечную резиденцию» – с учётом препятствий в виде школы и родителей. А во-вторых – как помешать Сиреллу де Ришмону открыть новые аптеки ароматов.

Но для начала нужно всё же как- то попасть во Францию. Мои родители очень кстати оказались в отъезде, но от бдительного присмотра мамы Матса и Ханны тоже просто так не улизнёшь. Кроме того, мама рассчитывала, что в её отсутствие я позабочусь о Бенно. Вот как тут взять – и исчезнуть? К тому же для школы тоже нужна была отговорка.

– В школе скажем, что заболели, – предложил Матс. – Раньше чем через три дня проверять не будут. А дальше нужен больничный.

– Который нам никто не даст, – вздохнула я.

– Наверное, нет. Значит, со всеми делами в Париже нужно уложиться в три дня. – Матс криво усмехнулся. – Гораздо сложнее сделать так, чтобы мама думала, что я дома, когда меня гам не будет.

– А Леон не сможет тебя прикрыть? – осторожно спросила я, потому что хорошо знала, что братья не слишком-то ладят между собой.

– Пфф! – фыркнул Матс. – Он ни за что не упустит случая меня заложить.

– Ты серьёзно? – усомнилась я. Мне Леон не казался таким уж подлым – хотя я ведь знала его не так хорошо, как Матс.

– Можно сказать моей маме и Ханне, что у нас намечается трёхдневная школьная поездка в какую-то глушь для работы над учебным проектом, – обдумывал альтернативный план Матс. – И участие обязательно. А в школе можно сказать, что мы слегли с температурой. На три дня этой легенды должно хватить.

Сложная схема, подумала я. И мы наверняка на этом погорим. А если вспомнить, как был зол папа после той нашей истории в Амстердаме...

– Думаю, можно придумать что-то получше, – сказала я Матсу. Намеренно всем врать мне совершенно не хотелось.

– Это что же, например? – вскинул брови Матс. – Считаешь, твои родители вот так возьмут и отпустят тебя сгонять в Париж посреди учебного года? Моя мама – точно нет. Да и правду мы им в любом случае раскрыть не можем, ведь так?

Очко в его пользу.

– Можно попросить Ханну нам помочь, – предложила я, но Матс взглянул на меня так скептически, что я сразу поняла – эта идея обречена на провал. Действительно, Ханна будет настаивать, чтобы мы оставались здесь. В безопасности.

– Ты прав. Ханна ни за что не разрешит нам поехать, – признала я.

– И всё же мы должны во что бы то ни стало добраться до Парижа, чтобы остановить Сирелла, и как можно скорее! Кто знает, чего он собирается натолкать в свои комнатные ароматизаторы, когда понастроит везде аптеки ароматов!

Вспомнив, что рассказала мне Ханна о «Запахе нелюбви», я тут же почувствовала себя нехорошо. А этот «Ансьен»... Чем больше я об этом задумывалась, тем твёрже убеждалась в том, что Сирелл собирался использовать популярный освежитель воздуха, чтобы претворить свой план в жизнь. Ведь эти ароматизаторы стояли повсюду – в квартирах, магазинах, ресторанах. Если что-то случится – даже выяснить, кто вдыхал аромат, а кто нет, будет невозможно.

– Ну ладно, – сказал Матс. – По крайней мере, из письма К. мы знаем, где живёт Ришмон и что там есть помещение, называемое «Вечной резиденцией». Звучит так, будто там есть – или могла бы быть – аптека ароматов.

– Где, если не там, – согласилась я и тяжело вздохнула. – Ещё бы понять, как проникнуть внутрь и добраться до метеоритного порошка. –- Последнее казалось мне почти невыполнимой задачей.

Матс задумчиво взъерошил свои кудри.

– Ничего, что-нибудь придумаем, – сказал он и ободряюще улыбнулся. – Но для начала нужно выбраться отсюда.

* * *

Пока мама читала Бенно историю на ночь, мы с Матсом ещё раз украдкой спустились в подземелье – ведь ничто не могло защитить нас лучше, чем ароматы из аптеки.

Внизу нас, как обычно, окутал мягкий тёплый свет газовых ламп. Мы медленно расхаживали вдоль рядов флаконов на полках и спорили, какие из них пригодятся нам скорее всего.

Немного посомневавшись, мы наконец выбрали самые полезные, и я сложила получившийся комплект в свой чемоданчик.

Что же мы взяли? Например, «Гадкую вонь». Это был простой, но действенный запах, создававший вокруг человека адски вонючий защитный пузырь, надёжно удерживающий абсолютно всех на расстоянии. Ещё мы захватили «Ноту безвременья», ненадолго замораживающую мгновение, и отматывающий время аромат «На 15 минут назад».

Теперь мы чувствовали себя отлично подготовленными. Матс отправился домой, а я захлопнула чемоданчик, напоследок захватив ещё листок с записями и пометками Даана де Брёйна, который он прислал мне, чтобы я попробовала исправить «Аромат конечности». Может быть, по пути в Париж мне всё же удастся сдвинуть дело с мёртвой точки. Рецепт я сунула в маленькую сумочку на ремешке, где уже лежали пятьдесят евро, а сумочку, надев на шею, спрятала под футболкой.

У себя в комнате я сложила дорожную ароматическую аптечку, зубную щётку и пару сменных пещей в рюкзак, а потом отправилась в постель и попыталась заснуть.

* * *

Следующим утром я дождалась, пока мама сядет в машину и отправится к своим потолочным фрескам, а Ханна начнёт убеждать Бенно почистить зубы перед тем, как отвести его в детский сад. Эту титаническую работу приходилось проделывать каждое утро – к счастью, не мне. По своей воле Бенно зубы не чистил, и у нас в доме это было постоянным источником споров. Объяснить мелкому упрямцу, как важна гигиена зубов, было невозможно, но Ханна ни о чём таком, разумеется, не догадывалась, так что с головой ушла в это занятие.

В самый разгар капризов младшего брата я быстро объявила Ханне, что вместе с группой одноклассников отправляюсь в поездку для работы над учебным проектом, о чём мама, разумеется, в курсе – просто, видимо, забыла ей сообщить, – и что уже к выходным я вернусь домой.

Врать Ханне в лицо было ужасно неприятно. И в любой другой ситуации, будь у Ханны хотя бы минута, чтобы обдумать сказанное мной, она бы наверняка не допустила, чтобы я вот так взяла и исчезла куда-то на целых три дня. Но благодаря стечению обстоятельств мне всё же удалось улизнуть.

Во время разговора я очень старалась не встречаться глазами с Бенно. Выглядело это наверняка довольно подозрительно, но Ханна, всецело поглощённая цирковым представлением, в которое Бенно всегда умудрялся превратить чистку зубов, к счастью, ничего не заметила. В тот момент она разрешила бы, наверное, всё что угодно.

Я быстро чмокнула брата в щёку, сказав, что очень его люблю, и, как можно скорее слиняв из дома, зашагала в сторону остановки. Озадаченный взгляд Бенно и мысль о том, что я только что ему соврала, просто пожирали меня изнутри.

И лишь когда Матс на автобусной остановке встретил меня сияющей улыбкой, угрызения совести уступили место новому чувству. Я на три дня еду в Париж вдвоём с Матсом! О боже, я ведь раньше вообще не думала об этом так! Колени у меня вдруг стали ватными. Я быстро отвернулась и стала разглядывать табличку с расписанием, чтобы скрыть от Матса внезапный приступ волнения.

– Автобус придёт через пять минут, – сказал он, вроде бы ничего не заметив. – Пока всё идёт по плану.

– Твоя мама поверила в нашу историю? – спросила я.

Матс покачал головой:

– Мама-то – да, а вот Леон – нет. Пришлось пообещать отдать ему карманные деньги за следующие три недели, чтобы только прекратил свои предательские расспросы в мамином присутствии. Да ладно, как-нибудь прокатит. Сядем в автобус – позвоним в секретариат школы, скажем, что заболели, да?

– Ладно, – сказала я, переминаясь с ноги на ногу.

Сейчас, когда всё вот-вот должно было начаться, во мне бушевал настоящий фейерверк переживаний. Стремительный поток мыслей выносил на поверхность сознания то одну, то другую проблему. А вдруг мы всё-таки не сможем отыскать новую аптеку ароматов Сирелла де Ришмона? Вдруг К. действительно заманил нас в ловушку? А если Бенно вечером расплачется, а Ханна не сумеет его успокоить? А если нас не пустят в тот молодёжный хостел, который нашёл Матс, потому что мы не подходим по возрасту? Что тогда? Наши планы рухнут в самом начале! От всех этих мыслей у меня голова шла кругом.

К счастью, через пять минут подошёл наш автобус. Я опустилась на сиденье и стала смотреть, как меняется пейзаж за окном, понимая, что пути назад уже нет.

Глава 13

Спустя какое-то время – казалось, прошла целая вечность – водитель автобуса наконец объявил, что через десять минут мы прибываем в Париж.

После того как мы позвонили в школу и сказались больными, Матс надел наушники и за всю дорогу перебросился со мной лишь парой слов – и то по необходимости. В кие моменты он обычно уходил в себя, и, хотя мне очень хотелось поделиться с кем-то своими тревогами, я не стала его тормошить и сосредоточилась на том, что нам предстоит сделать в Париже.

Первым делом нужно заселиться в молодёжный хостел и оставить там вещи, чтобы сразу отправиться по адресу, который прислал нам К. Оказавшись там, нужно убедить Сирелла, что мы – представители Даана де Брейна.

Матс придумал преподнести всё так, будто Даан хочет заключить сделку с Сиреллом. Мы собирались сказать, что, работая вместе с Дааном, изобрели новый невероятный аромат и теперь хотим предложить его Сиреллу в обмен на некоторое количество метеоритного порошка. Это помогло бы нам выяснить, есть ли у него этот порошок вообще, а если повезёт – то и где он хранится.

И всё-таки кое-чего я так до конца и не понимала. Конечно, у Сирелла было всё, чтобы открыть аптеку ароматов – аппаратура, необходимые ингредиенты и, допустим, даже новый метеоритный порошок. Вот только кто, скажите, будет заниматься там приготовлением волшебных ароматов? Раньше для этой цели всегда требовался настоящий ароматекарь. А ведь никто, кроме Даана де Брёйна, Виллема, Ханны и меня, нужными навыками не обладает.

Только бы наш план сработал, подумала я, проводя рукой по чехлу ароматического чемоданчика: мы захватили пару флаконов и на тот случай, если Сирелл де Ришмон не поверит во всю эту историю и раскроет наше прикрытие с фальшивыми именами, которые мы себе придумали. «Налёт сочувствия» или «Замедляющий аромат» наверняка помогут нам выиграть время для отступления.

А если не получится попасть в резиденцию, мы собирались поискать К. – в надежде, что он работает на «Этернитэ».

Вот так выглядел наш план.

Я чувствовала, что, не располагая полной информацией, мы идём на слишком большой риск, но при этом знала, что нужно непременно действовать. Ничего другого нам просто не оставалось.

Я продолжала смотреть в окно, и чем дальше мы въезжали в город, тем шире распахивались мои глаза. Париж оказался просто огромным и произвёл на меня сильное впечатление. Справа и слева мелькали белые фасады домов с тёмными балюстрадами. Строения из светлого камня в лучах солнца, казалось, и сами источали яркое сияние. Город понравился мне с первого взгляда. Проезжая мимо Сены, я чуть голову не свернула, пытаясь разглядеть широкую реку, разрезавшую город на куски, подобно огромному торту. Шпрее, протекающая у нас в Берлине, в сравнении с Сеной показалась мне просто жалкой речушкой. Взволнованная, я откинулась на спинку сиденья и стала высматривать Эйфелеву башню.

Из автобуса мы вышли уже во второй половине дня. Первым делом я обратила внимание на запах. В больших городах пахло совсем не так, как в маленьких деревушках. Воздух Парижа вобрал в себя запахи согретых автомобильными выхлопами камней, свежего багета, тяжёлого парфюма – в общем, это был перегруженный воздух мегаполиса.

– Ну что ж! – Матс стащил наушники, и, усмехнувшись уголком рта, махнул рукой вдоль полной уличных кафе и пекарен улицы. – Только после вас.

* * *

Хостел был набит под завязку. В нашей комнате, рассчитанной на восемь человек, пахло потом, грязными носками и явно не хватало кислорода. Видимо, мы попали в сезон школьных поездок в Париж девятых и десятых классов. Протиснувшись сквозь толпу подростков из шести человек, мы заняли последнюю свободную двухъярусную кровать. Мне сразу стало ясно: выспаться здесь не получится.

Матс уступил мне спальное место наверху – видимо, заметил, как я притихла, поглядывая на старших парней и девчонок вокруг, которые шумели и ссорились. Но в любом случае, это было единственное место в Париже, где нам по карману остановиться. К тому же это всего на две ночи.

Мы сложили свои шмотки, зубные щётки и прочий скромный багаж в шкафчики и сразу же отправились дальше. Дорожную аптечку ароматов я, разумеется, взяла с собой – я и на секунду не оставила бы её без присмотра.

И тут мне вспомнилось ещё кое-что. За время предотъездной суеты и сборов эта мысль уже пару раз приходила мне в голову, но я всё время гнала её от себя.

– Нужно позвонить Даану де Брёйну, – предложила я, когда мы вышли из хостела.

В конце концов, Даан ведь пообещал, что нам больше не придётся решать проблемы, связанные с волшебными ароматами, в одиночку. Он обещал нам свою помощь. И всё-таки каждый раз, когда я ему звонила, я чувствовала, какое внутреннее сопротивление ему приходится преодолевать, чтобы снова не уйти в себя, вытеснив всю ту боль, что была для него неразрывно связана с аптекой ароматов.

– Ты уверена? – спросил Матс, видимо, сразу поняв, о чём я думаю.

Я кивнула:

– Ему наверняка будет интересно узнать, что «вечные», возможно, нашли где-то ещё источник метеоритного порошка.

Матс вытащил телефон. Мы прослушали, наверное, гудков пятнадцать, прежде чем старый ароматекарь у себя в Утрехте наконец снял трубку. Даан поздоровался с нами, и у меня перед глазами сразу же снова встал огромный плавучий дом с множеством лестниц, коридоров и закутков, где так легко было заблудиться. Я представила, как он сидит в одном из этих своих плетёных кресел с трубкой старомодного дискового телефона в руках, закинув ногу на ногу и глядя, как плещется вода в каналах города.

Матс рассказал ему всё, что случилось в последние дни и что нам удалось выяснить, умолчав лишь о том, что мы находимся в Париже. Телефон был переключён на громкую связь, но мне всё равно приходилось наклоняться ухом почти к самому динамику, потому что голос Даана тонул в городском шуме.

– Как вы думаете, где-то ещё в мире существуют другие источники метеорита? – Матс наконец решился спросить о самом главном, и мы оба напряжённо затаили дыхание в ожидании ответа.

– Чисто теоретически такое, конечно, не исключено, – ответил Даан. Прозвучало это как-то неуверенно. – Ведь обнаруженная мной глыба когда-то давным-давно свалилась на нашу землю откуда-то из космоса. В прямом смысле упала с неба. Я потом долго искал что-то подобное, но, несмотря на то, что обнаружил целую кучу метеоритов, среди них не было ни одного, схожего по составу с нашим. Это была уникальная находка, и я был бы крайне удивлён, если бы во второй раз удача улыбнулась именно Сиреллу де Ришмону – после того как я в бесплодных поисках обошёл с экспедициями половину земного шара.

– То есть вы считаете, что Сирелл вовсе не находил никакого нового месторождения? – спросил я.

– Да нет, дитя моё, такое всё же возможно, – откашлялся Даан. Даже через трубку на другом конце провода я почувствовала ту неловкость, которую он испытывает. – Но я скорее склонен опасаться, что он обнаружил остатки моей находки. Это было бы ужасно, ведь я всё очень тщательно спрятал и засекретил – но это более правдоподобное объяснение.

– Что? Какие ещё остатки? – Матс заговорил втрое быстрее обычного. – Вы спрятали куски метеорита?! Но где?

– Далеко отсюда. Я велел их закопать так, чтобы никто, кроме меня, не смог их отыскать и использовать, – тяжело вздохнул Даан. – Я сейчас же свяжусь со своим контактным лицом в долине Амазонки и попрошу выяснить, не случалось ли там в последнее время чего-то необычного. Если кто-то всё-таки сунул нос в тайник с моим метеоритом, то я об этом узнаю, и тогда мы, по крайней мере, сможем...

– Вы это серьёзно? – перебила я Даана и почувствовала, что во мне вскипает та же злость, что бурлила раньше по отношению к Ханне, Виллему и Бонски. – Почему же вы рассказываете об этом только сейчас?! Ведь вы же заверили нас, что в банке с метеоритным порошком в аптеке ароматов хранятся последние остатки, что больше нет ни крошки!

– Я не ожидал, что... ну, что кто-нибудь сможет обнаружить спрятанное. – Даан снова вздохнул. – Мне очень жаль – правда. Я постараюсь выяснить, что случилось, и выйду с вами на связь.

Крепко стиснув зубы, я кое-как сдержалась, чтобы не забросать его вопросами, которые уже много недель крутились у меня в голове: почему вы не помогаете мне раскрыть мои способности? почему не учите быть сентифлёром? зачем храните от нас столько секретов?

Даан торопливо попрощался, Матс выключил телефон и серьёзно посмотрел на меня.

– Было бы мило с его стороны рассказать нам об этом раньше. Мы ведь тогда из кожи вон лезли, чтобы отобрать у «вечных» остатки порошка.

В ответ я лишь скривилась и постаралась подавить в себе гнев по отношению к старому ароматекарю. Хватит уже надеяться, что он начнёт больше участвовать в наших делах. Может быть, хоть тогда я не буду испытывать постоянное разочарование оттого, что он этого не делает.

Глава 14

– Что ж... – Матс попытался вновь сосредоточиться на том, что в ту минуту было важнее всего, и развернул бумажную карту Парижа, которую он купил ещё по дороге в молодёжный хостел. Он уже успел отметить на ней несколько адресов – фирмы «Этернитэ», «Вечной резиденции» и нашего хостела. Кроме того, Матс выделил красным дороги и маршруты. Дойти пешком из пункта А в пункт Б у нас бы, конечно, не вышло – Париж был слишком велик. Пришлось ехать на метро. Но для меня это было наименьшей из проблем – в конце концов, я родилась и много лет прожила в мегаполисе. А вот Матса заметно нервировали все эти бесконечные эскалаторы и неразбериха с расписанием. Про себя я предположила, что это, возможно, вообще его первая поездка на метро, но вслух спросить не решилась. Он ведь не стал заострять внимание на том, как сильно я смутилась в хостеле, в окружении всех этих шестнадцатилетних.

Поездка по Парижу мне понравилась. Парижская подземка отличалась от берлинской разве что тем, что казалась немного больше. А так здесь тоже никто ни с кем не разговаривал, за исключением газетчиков, и почти на каждой станции в вагон входил какой-нибудь музыкант или просто человек со стаканчиком в руках, выпрашивающий мелочь. Матс не сводил глаз с карты метро – хотел быть уверенным, что мы точно не проедем нужную станцию и не выйдем раньше времени.

Наконец мы добрались до места и вышли на свежий воздух. Париж здесь выглядел совсем иначе, чем там, откуда мы начали свой путь. Нас окружали элегантные фасады высоких домов с изящными балюстрадами балконов. В витрине кондитерской лежали крошечные изысканно украшенные тортики, словно приготовленные для кукольного чаепития, а из кафе напротив доносилась смесь запахов табака и обжаренных кофейных зёрен. Во всём здесь чувствовался какой- то шик, и мне даже казалось, будто всё вокруг пахнет деньгами и богатством – что, наверное, было полной ерундой.

Я снова стала оглядываться в поисках Эйфелевой башни – и на этот раз действительно её обнаружила. Возвышаясь над крышами домов, металлическая конструкция устремлялась в небо.

Матса это всё совершенно не интересовало. Он просто вёл меня дальше, целеустремлённо шагая вдоль рядов дорогих домов с пышными парадными входами. Согласно его плану до адреса, который сообщил нам К., оставалось пройти всего пару кварталов.

– Стой! – Матс вдруг притянул меня за руку ближе к стене дома и указал на какую-то парочку на перекрёстке перед нами. Я сразу поняла, о чём он. Эти двое были странно одеты. Не просто немного старомодно, а почти как манекены в историческом музее. На женщине было платье, которое вышло из моды, наверное, лет сто назад –- очень похожее на те, что обычно носила баронесса фон Шёнблом... Да и наряд мужчины скорее напоминал карнавальный костюм.

– За ними! – прошептала я, когда они скрылись за углом, и мы с Матсом двинулись вслед за необычной парой.

Сначала они шли очень быстро, потом замедлили шаг и, как мне показалось, внимательно осмотрелись по сторонам, прежде чем остановиться у входа, нажать кнопку звонка и скрыться за дверью.

– Должно быть, это здесь! – Сердце у меня бешено заколотилось.

Мы подбежали ко входу в дом, и в нос мне мгновенно ударил затхлый запах, ставший таким знакомым за последние месяцы. Этот запах неизбежно выдавал присутствие рядом «вечных» – как бы хорошо те ни маскировались.

Я неуверенно взглянула на Матса:

– Ты правда думаешь, что там внутри новая аптека ароматов?

– По крайней мере, адрес совпадает с тем, что прислал нам К., – ответил Матс, озираясь, чтобы убедиться, что за нами никто не следит.

Немного поколебавшись, мы подошли к пышному входу. Перед каждым окном здесь красовался балкончик с кованой балюстрадой, а калитка походила скорее на дворцовые ворота.

Мы осторожно заглянули сквозь железную решётку. За вымощенным камнем внутренним двориком располагалось здание с вывеской. Матс, мало впечатленный всем этим блеском и роскошью, разглядывал звонки, рядом с которыми висели таблички.

Я подошла к нему и прочитала надписи. Их было всего две. На верхней было выгравировано «DE RICHEMONT». На самой нижней значилось «LA RESIDENCE ETERNELLE». Я перечитала эти слова минимум дважды, прежде чем толкнуть Матса в бок и показать на табличку звонка. Она определённо относилась к заведению с окнами в пол, закрытыми от любопытных взглядов шторами.

– «Ля резиданс этернель»? – прочитал Матс, вскинув брови. – Это же значит «Вечная резиденция», верно?

– Думаю, да, – кивнула я и прилипла к решётке. Во внутреннем дворике были расставлены массивные глиняные горшки с декоративными кустами.

Я наклонилась ещё дальше вперёд – со стороны, наверное, казалось, будто я пытаюсь протиснуться меж металлических прутьев, – и дуновение ветра донесло до моего носа запах прелой земли, заставший меня врасплох. Я закашлялась, вздрогнула и даже схватила Матса за руку. От вони у меня просто перехватило дыхание. Но уже в следующую секунду стало ясно, что запах исходил не из внутреннего дворика, а с другой стороны. Послышался шорох платья, и я спиной ощутила, как позади нас кто-то остановился.

Пока я раздумывала, что нам делать дальше, Матс просто нажал на звонок «Вечной резиденции».

Спустя пару секунд загудел зуммер, и ворота открылись. Споткнувшись, я ввалилась во внутренний двор и, замерев в ужасе, обернулась к Матсу, который, казалось, уже сожалел о своём необдуманном поступке. Шаги позади нас становились всё громче. Вскоре дверь за нами закрылась, замок щёлкнул, и мы оказались запертыми во внутреннем дворе. И мы были там не одни.

На мгновение я испугалась, что это может быть баронесса фон Шёнблом. Обернувшись, словно в замедленной съёмке, я, скосив глаза, посмотрела назад. Слава богу, за нами в ворота вошла не баронесса. Нет – это была какая-то женщина, которую я никогда раньше не видела. Судя по её одежде и исходящему от неё запаху, она явно была одной из «вечных».

Вероятно, она тоже направлялась в резиденцию, но вежливо соблюдала дистанцию и пропускала нас вперёд. При мысли о том, кто отворил нам ворота и теперь ожидает нас за приоткрытой дверью первого этажа, у меня перехватило дыхание. Пути назад не было. Ладони у меня вспотели. Я сделала ещё несколько шагов к двери, но щель по-прежнему зияла чернотой, за которой невозможно было ничего разглядеть.

Матс встал сбоку и чуть позади, словно пытаясь прикрыть меня со спины, и легонько подтолкнул вперёд. Мне показалось, что я слышу его взволнованное дыхание – но, скорее всего, это было моё собственное. Сердце у меня в груди лихорадочно колотилось, меня вновь охватили сомнения: не была ли вся наша затея одной огромной ошибкой? Ведь мы крайне легкомысленно ввязались во что-то такое, из чего можем и не выпутаться. Что, если все «вечные» знают нас в лицо или не поверят заготовленной нами легенде? Никто не сможет нас отсюда вызволить – ведь никто и не знает, где мы сейчас. Оставалось лишь надеяться, что наш план сработает. Мне даже думать не хотелось, что будет, если нет.

Из-за напавшей на меня нерешительности я словно оцепенела и могла лишь, затаив дыхание, смотреть, как Матс стучит в приоткрытую дверь.

Дверь тут же распахнулась, и мы оказались лицом к лицу с пожилым человеком, который смерил нас серьёзным взглядом.

Глава 15

Чопорный и старомодно одетый мужчина, вероятно ровесник Ханны, манерой держаться сильно напоминал слуг в имении баронессы фон Шёнблом. Судя по едва уловимому приветственному поклону, он служил здесь дворецким.

– Bonsoir (Добрый вечер (фр.)), – совершенно невозмутимо приветствовал нас он. По его виду невозможно было понять, что он думает о нашем визите.

Поэтому я тоже ограничилась лишь одним «бонсуар» и точно таким же чопорным ответным кивком.

На лице нашего собеседника по- прежнему не отразилось ни дружелюбия, ни враждебности.

– Vous desirez? – пророкотал он.

«Что вам угодно?» – мысленно перевела я его вопрос. Мой французский оставлял желать лучшего, но на это его хватило.

– Э... Алор... – беспомощно залепетала я.

Где-то в недрах дома по каменным плиткам пола зацокали каблуки. Цоканье становилось всё громче, и из темноты коридора раздался высокий женский голос:

– Qui est la? (Кто там (фр.))

Дворецкий резко развернулся и снова склонил голову, когда женщина, чей голос мы только что слышали, приблизилась.

– Mademoiselle (Мадемуазель (фр.)), – сказал он и отступил в сторону. Теперь мы увидели прямо перед собой тёмный коридор, в котором можно было различить чей-то изящный силуэт, движущийся нам навстречу.

Дверь широко распахнулась, и к нам подошла девушка. Вероятно, она приходилась ровесницей тинейджерам в нашем хостеле, на вид ей было около шестнадцати. Правда, по этой девушке сразу было видно, что она ни за что не стала бы ночевать в хостеле. Всё в ней так и кричало о богатстве. Она немного походила на герцогинь и наследниц аристократических семейств из журналов со светскими сплетнями, стопки которых всегда лежат в комнатах ожидания у врачей, и, приходилось признать, была очень хорошенькой. Я сразу обратила внимание на её длинные чёрные волосы, блестящие как шёлк и такие гладкие, будто кто-то прошёлся по ним утюгом.

– Comment puis-je vous aider? (Чем я могу вам помочь? (фр.)) – спросила девушка, и я почувствовала облегчение оттого, что она говорила медленно и разборчиво, словно уже поняла, что мы не французы.

– Бонжур, э-э-э, ну... вулон... – спотыкаясь на каждом слове, заговорил Матс. Сделав ещё пару попыток, он сдался и с отчаянием посмотрел на меня.

М-да, вот чего мы в своём хитроумном плане совершенно не учли, так это отсутствия у нас обоих языковых талантов.

Расправив плечи, я шагнула к девушке, намереваясь объясниться с ней с помощью тех обрывков французских фраз, что удалось бы наскрести в памяти. Однако она меня опередила:

– Вы из Германии?

Я кивнула и выдавила из себя благодарную улыбку. Интересно, как она догадалась – по акценту? Она, в свою очередь, говорила по-немецки практически безупречно, что, в общем-то, было неудивительно. У девочки вроде неё наверняка десятки частных репетиторов!

– Мы находимся в «Вечной резиденции», верно? – спросил Матс.

– Ну да, конечно! – удивлённо улыбнулась нам девушка. Казалось, она искренне обрадовалась вопросу Матса.

От волнения у меня в голове всё перемешалось, и я решила, что лучше всего будет просто придерживаться нашего плана.

– Нас послал сюда Даан де Брёйн, – объяснила я. – Мы сотрудники его новой аптеки ароматов. Он поручил нам кое-что предложить господину де Ришмону. – Я посмотрела девушке прямо в глаза. – Особенный аромат, который он приготовил эксклюзивно для «вечных».

– Даан де Брёйн? Серьёзно? Mondieu (Боже мой (фр.)), это так волнительно! Я большая поклонница старого маэстро ароматов. Как здорово, что он отправил к нам новеньких – мы на это уже и не надеялись. – Тут в глазах у незнакомки промелькнула искорка. Она протянула мне клочок бумаги и золотую перьевую ручку. – Только, пожалуйста, напишите ещё пароль.

Пароль?! Я понятия не имела, о чём она. Чтобы войти сюда, нужно знать пароль? Взглянув на Матса, я поняла, что он в таком же недоумении.

– Раз мсье де Брейн отправил вас сюда, он должен был сообщить вам пароль, – радостно добавила девушка.

Я покрутила ручку в руке. При этом в глаза мне бросился выгравированный на ней логотип, состоящий из одной буквы «Ё». Неожиданно он показался мне знакомым. Да ведь это логотип «Этернитэ»! Тот самый, который красуется на всех флаконах с продукцией фирмы. Что же они тут могли использовать в качестве пароля? «Вечность»? Или... Может быть, «Ансьен»? Название аромата?

Внезапно в памяти у меня всплыл запах мандаринов и хвойного дерева, а вместе с ним – какое- то странное выражение. То самое, что сложилось в воздухе из отдельных букв, когда я использовала «Шлейф несказанных слов». Почему оно вспомнилось мне именно сейчас? Может быть, потому, что в тот день я так же отчаянно искала ответ, а аптека ароматов подсказала мне его, когда я пришла туда с письмом о «Вечной резиденции»? Что же это за выражение? «Родственные связи»? Нет, но что-то похожее. Что-то с налётом старины... «Кровные узы». Точно, именно так!

У меня было такое чувство, будто аптека ароматов шепнула мне его, несмотря на разделяющие нас километры. Будто запах мандаринов и хвойного дерева всё ещё щекотал у меня в носу, убеждая верить подсказке.

Словно повинуясь чужой воле, я взяла золотую ручку и написала на бумаге «кровные узы». Девушка принялась разглядывать надпись, а мы с Матсом застыли в напряжённом молчании.

Но всё обошлось: в следующую секунду девушка кивнула и, чиркнув спичкой, подожгла клочок бумаги, а потом выбросила его остатки в железный вазон на полу в холле. Я поражённо наблюдала за происходящим, хотя, если задуматься, удивляться тут нечему – происходящее было более чем типично для «вечных» с их странными повадками.

Неужели сработало?

– Пойдёмте! – Лицо девушки озарилось самой лучезарной улыбкой из всех, что мне когда-либо доводилось видеть.

Вздохнув с облегчением, я несколько вымученно улыбнулась в ответ. На этот раз пронесло, но вся эта затея с визитом сюда уже начинала мне казаться огромной ошибкой!

Махнув рукой, хозяйка пригласила нас пройти вслед за ней в глубь тёмного коридора. Женщина, пришедшая после нас, видимо, всё ещёстояла снаружи. Обернувшись, я увидела, что она спокойно дожидается своей очереди войти. Похоже, посетителей в «Вечную резиденцию» не впускали одновременно. Или это было скорее исключение из правил и в нашем случае действовали особые меры предосторожности? Тут мою голову вдруг пронзило новой догадкой, заставившей меня вздрогнуть. А вдруг я написала неправильный пароль, а она вывела нас на чистую воду и теперь собирается где-нибудь запереть? Я уже хотела схватить Матса за рукав и потянуть к выходу, как девушка вдруг обернулась на ходу:

– Как вас зовут?

«Матс и Люци», – чуть было не брякнула я от волнения, но тут, к счастью, меня спас Матс.

– Её зовут Майя. А меня – Флориан, – не моргнув глазом, соврал он.

– Bon (Хорошо (фр.)). А я Элоди де Ришмон! – заговорщицки кивнула она мне, словно знала что-то, что я тоже должна была знать. – В нашей организации ещё не было столь юных членов. – И она вновь зашагала вперёд. – Мсье де Брёйн и впрямь выбрал самый подходящий момент, чтобы послать вас сюда. Гости уже начали собираться. Правда, собрание состоится лишь завтра вечером, так что у нас ещё найдётся немного времени, чтобы обсудить ваше предложение.

Собрание? Я перевела взгляд на Матса и заметила, что он тоже нахмурился.

Где-то открылась дверь, и до нашего слуха донеслись неразборчивые обрывки разговора. Через несколько секунд мимо прошли двое «вечных» – те самые, что попались нам на пути в «Вечную резиденцию» и вошли сюда до нас. За ними тянулся давно знакомый нам шлейф затхлости, выдающий тех, кто пользовался «Ароматом вечности», чтобы искусственно продлевать себе жизнь. Я задержала дыхание, пока они не отдалились от нас на приличное расстояние. Потом до моего слуха вновь донеслись какие-то неразборчивые слова – дворецкий попрощался с посетителями.

Мы вошли в большой салон, который казался ещё более роскошным, чем в доме баронессы фон Шёнблом, хотя такое и трудно было вообразить. Всюду стояли бархатные диваны и кресла, а по стенам, покрытым шёлковыми обоями – точь-в- точь как в имении баронессы, – были развешаны огромные картины в тяжёлых золотых рамах.

– Присаживайтесь! – сказала Элоди и указала на бархатные кресла. – Я сообщу, что вы здесь! К сожалению, мне сейчас нужно уйти встречать других гостей. Но мы увидимся позже. Приятно было познакомиться! Я уже целую вечность жду, что в нашем обществе появятся члены помоложе, – подмигнула она, довольная тем, как удачно удалось пошутить, и исчезла за дверью.

Выходит, эта Элоди тоже «вечная». Я была совсем не готова к такому повороту. Видимо, потому, что от неё совсем не исходил их обычный запах – по крайней мере, я не уловила даже намёка на него. Интересно, как ей удалось заглушить эту вонь? Элоди пахла чем-то приятно-цветочным, да и глаза у неё были сияюще-зелёными, а вовсе не бесцветными, как у ей подобных. Впрочем, тут всё могло легко объясниться контактными линзами.

– И что теперь? – вырвал меня из раздумий Матс.

– Понятия не имею, – призналась я. – Но нам уже удалось проникнуть внутрь!

– Да, удалось, – улыбнулся Матс. – Ты молодец, Люци. Я в какой-то момент уже думал, что нам крышка. Теперь осталось, чтобы они поверили в нашу историю.

– Вот бы ещё потом отсюда выбраться, – добавила я и стала осматриваться вокруг. Меня всё больше охватывала тревога: ведь мы оказались в полной власти «вечных».

– Во всяком случае, никто тут не знает, кто мы такие, – наклонившись ко мне, прошептал Матс. – Они знают лишь Даана. И это наше преимущество...

И тут в салон вошёл человек, при виде которого Матс внезапно смолк.

Глава 16

– Добрый день, – поприветствовал нас низкий мужской голос на безупречном немецком. Обладатель этого голоса был одет столь же старомодно, как и встретивший нас на входе в дом дворецкий, но гораздо более элегантно. В каждом его движении и жесте чувствовалась абсолютная уверенность в себе.

Вместе с ним в комнату проникло ещё кое-что, а именно – запах прелой земли.

– Здравствуйте, – сказали мы с Матсом одновременно.

– С кем имею честь беседовать? – спросил стройный, подтянутый человек неопределённых лет, взирая на нас, как мне показалось, с некоторым высокомерием. Его серебристо-седые волосы лежали идеальной волной, а при ходьбе он опирался на трость с золотым набалдашником, которая с каждым шагом по мере его приближения всё громче стучала по паркету, словно он собирался сделать нам выговор.

– Флориан Нойман, – сказал Матс и затем указал на меня. – А это моя подруга Майя Шмидт.

На словах «моя подруга» сердце у меня затрепетало. Моя подруга! Это звучало совсем иначе, чем «это Люди».

– Так-так. Нойман и Шмидт, – растягивая слова словно жевательную резинку, проговорил наш собеседник.

Издав ещё пару угрожающих стуков трости о деревянный пол, он наконец остановился рядом с нами:

– Думаю, мне представляться будет излишним.

– Мсье де Ришмон? – уточнила я на всякий случай.

На это мужчина лишь слегка раздражённо прищёлкнул языком, что, очевидно, следовало понимать как утвердительный ответ.

– Так благодаря чему мы неожиданно имеем честь приветствовать вас здесь? К тому же в таком... хм... – он неодобрительно взглянул на мои слегка запылённые кроссовки, – более чем скромном облачении?

Я внутренне съёжилась и не нашлась что ответить. Сирелл рассматривал нас совершенно бесцеремонно, не глядя при этом в глаза, словно мы были этого недостойны.

– Мне передали, что вас отправил сюда мсье де Брёйн. С чего бы вдруг? Насколько мне известно, все эти годы он и слышать не хотел о наших собраниях.

Матс откашлялся:

– Дело в том, что он приехал бы сам, но, к сожалению, путешествия для него уже слишком утомительны. Тем не менее он пожелал представить вам нас. А главное – заказать у вас кое-что. А в качестве благодарности мы привезли вам новый, очень необычный запах из ароматической лаборатории господина де Брёйна.

У меня просто челюсть отвисла от удивления. Да Матс просто чемпион мира по блефу. Надо же, как легко и непринуждённо он подхватил мою легенду! Я с трудом подавила улыбку. Мы и впрямь были довольно-таки неплохой командой!

В ответ раздался едкий смешок:

– Так-так-так! Значит, мсье де Брёйн снова в деле, и мало того – желает заказать что-то из моей аптеки ароматов? Кто бы мог подумать, что я доживу до такого. – Сирелл испытующе смерил нас взглядом, и от этого мне стало ещё неуютнее. – А какое отношение вы двое имеете к мсье де Брёйну?

– Мы на него работаем, – сказал Матс, не моргнув глазом. Очевидно, взгляд Сирелла не произвёл на него такого впечатления, как на меня. – Он планирует однажды передать нам дела в своей ароматической лаборатории.

Сирелл явно собирался отпустить на этот счёт какое-то пренебрежительное замечание, но тут вернулась Элоди:

– Они знают пароль, папа! Не будь таким недоверчивым. Это ведь хорошо, что тут появятся молодые лица. Ещё парочка наследников нам совсем не повредит. Их ведь у нас, прямо скажем, немного.

Значит, с паролем я всё же угадала. Уф! У меня прямо камень с души упал. И всё же я не могла не задаваться вопросом – с чего вдруг эта Элоди относится к нам так дружелюбно? Теперь, окончательно убедившись, что она приходится Сиреллу дочерью, я заметила очевидное сходство в их строгих утончённых чертах.

– Присядем! – предложила она.

– Что ж, в любом случае мне не терпится узнать, что именно нужно от меня де Брёйну!

Заинтересованность Сирелла превзошла мои ожидания. Хотя, с другой стороны, среди «вечных» Даан де Брёйн был легендой – в конце концов, именно он изобрёл их драгоценный «Аромат вечности». Интересно, как Сирелл относился к Даану? Даан на все наши расспросы о Сирелле гак толком ничего и не рассказал. По его утверждению, они были едва знакомы. Всё, чего нам удалось добиться от старого ароматекаря – это совета держаться от этого опасного человека подальше. С другой стороны, я бы совсем не удивилась, узнав, что он и в этом случае о многом умолчал.

– Господин де Брёйн хотел бы, чтобы вы продали ему некоторое количество метеоритного порошка, – спокойно пояснил Матс. – Он очень воодушевлён тем фактом, что вы, очевидно, нашли новый источник этого вещества. Кроме того, ему стало известно, что вы планируете основать новую аптеку ароматов. Господин де Брёйн был бы рад пообщаться на этот счёт. Ну, знаете – как коллега с коллегой.

– Так-так-так. Значит, как коллега с коллегой? – Сирелл с усмешкой откинулся на спинку кресла, вновь переведя на меня свой цепкий взгляд. – Вы мне льстите, и поэтому я не верю ни единому слову из сказанного. Мои контакты с мсье де Брейном оборвались много лет назад. Он последовательно игнорировал все запросы с моей стороны, а когда нам удалось с ним связаться – осыпал нас издёвками. А теперь вдруг он отправляет к нам двух малолетних практикантов!

– Мы никакие не практиканты, – вздёрнув подбородок, ответила я, пожалуй, чуть более раздражённо, чем следовало. – Мы его насле... – Тут я поняла, что чуть не проболталась, и поспешно прикусила язык. – Мы его сотрудники. И Даан де Брёйн был бы рад, если бы вы приняли нас в своей аптеке ароматов.

Сирелл де Ришмон, прищурившись, по-прежнему не сводил с меня глаз. Он походил на притаившегося в засаде хищника, и я понятия не имела, что творится у него в голове. На пару секунд он умолк, а затем, рывком поднявшись с кресла, стукнул тростью по паркету и кивнул:

– Посмотрим. Сегодня вы наши гости. Насчёт всего прочего я решу позже. – И, не говоря больше ни слова, он покинул салон.

Я вопросительно взглянула на Элоди, которая тоже встала со своего места.

– Он несколько недоверчив по своей натуре. – Она развела руками, словно бы извиняясь. – Он не любит сюрпризов – он их даже ненавидит. Нам придётся подождать. – Но Элоди тут же вновь засияла, словно лампочка после щелчка выключателя. – Пожалуйста, оставайтесь на ужин! Я распоряжусь, чтобы для вас приготовили две гостевые комнаты, где вы сможете расположиться до тех пор, пока отец не примет решение. Завтра вечером состоится собрание, я попрошу его пригласить вас туда. Вот увидите: отцу просто нужно чувствовать, что бразды правления у него в руках – тогда с ним легко. – С этими словами Элоди направилась к выходу из салона, на ходу отдавая нам последние распоряжения. – Подождите немного здесь. Скоро за вами зайдёт Магда и отведёт вас в ваши комнаты. Ужин в шесть. Умойтесь и... пожалуйста... наденьте что-нибудь поприличнее, bon?

– Мы вообще-то совсем не планировали останавливаться тут надолго, – пролепетала я, почти раздавленная мыслью, что нам придётся провести в этом месте столько времени. – И переодеться нам не во что.

– Не во что? – Элоди посмотрела на меня как-то странно. – Вы явились в «Вечную резиденцию», даже не захватив приличной одежды? Ну вы и чудаки! – Но она тут же снова заулыбалась. – Ну ничего, об этом я позабочусь. Магда что-нибудь для вас подыщет. В таком виде появляться за столом ни в коем случае нельзя. – И Элоди тоже вышла из комнаты – без всяких там «пока» или «ещё увидимся».

Я моргала, пытаясь переварить услышанное. Сирелл де Ришмон действительно оказался весьма неприятным и опасным типом – будь у меня на этот счёт сомнения, они бы только что полностью развеялись.

Но что думать об Элоди? Тут я терялась в догадках. Она вела себя совершенно не так, как остальные «вечные». Может быть, она действительно всего лишь хотела помочь?

– Что ты насчёт всего этого думаешь? – спросила я Матса, который украдкой глядел Элоди вслед.

Мой вопрос дошёл до его сознания лишь через несколько секунд.

– Э... Что ж, я думаю, она очень симпатичная, – он пожал плечами. – Всё могло пройти и хуже.

– Да, верно, –- признала я. – Но как тебе ситуация в целом? Думаешь, они купились на нашу историю? И что касается Элоди... можно ли ей доверять? И стоит ли нам тут ночевать? А вдруг они разместят нас не в гостевых комнатах, а... ну не знаю... в каких-нибудь тюремных камерах?

Матс покачал головой:

– Думаю, об этом беспокоиться не стоит. Сирелл заинтересовался и наверняка захочет узнать, что мы можем ему предложить. Они давно могли бы нас схватить и запереть где-нибудь, если бы хотели. Да и плана получше у нас всё равно нет. Или есть?

Скривившись, я вынуждена была признать, что плана получше у меня нет. Ведь мы уже так далеко зашли – а если сейчас всё бросим и сбежим, то так никогда и не выясним, что задумал Сирелл.

Глава 17

Вскоре на пороге появилась пожилая горничная в старомодном платье прислуги, белом фартуке и чепце – видимо, та самая Магда. Она пригласила нас следовать за ней, и мы, покинув салон, прошли на лестницу. Пока мы поднимались на третий этаж, я с каждым шагом всё крепче держалась за перила. Винтовая лестница была явно не парадной – слишком уж узкий проём и слишком круто уходят вверх ступеньки.

Дом де Ришмонов был точно таким же пышным дворцом, как и у баронессы фон Шёнблом. Всюду отливали золотом массивные картинные рамы, мерцало серебро канделябров, сияли отполированные до зеркального блеска шкафчики и столики из благородного тёмного дерева, а полы были устланы толстыми мягкими коврами, как в коридорах шикарного отеля.

К этому времени я уже немного разбиралась в том, как бывают устроены аристократические дома. По крайней мере, настолько, чтобы заметить, что мы поднимались наверх по чёрной лестнице. Я словно чувствовала бегущий по телу электрический ток и была готова к любому повороту событий. Немного успокаивало лишь то, что рядом был Матс. Если Магда и впрямь попытается нас где-нибудь запереть, мы сможем сразу отреагировать. В конце концов, у меня с собой дорожная аптечка с парой очень мощных ароматов. Голыми руками нас «вечным» не взять!

Поднявшись на четвёртый этаж, мы вернулись в главный коридор и, миновав вереницу дверей, остановились. Магда указала нам на две расположенные рядом комнаты для гостей – мою и Матса. Заглянув внутрь, мы убедились, что они и правда совершенно обычные – отличала их разве что особая изысканность убранства.

– Я приготовила для вас одежду на вечер, – произнесла Магда, не поднимая глаз.

Поблагодарив горничную и дождавшись её ухода, мы разошлись по комнатам.

В моей стояла огромная кровать с балдахином, и на ней действительно были разложены какие-то шмотки. Хотя нет... слово «шмотки» к этому облаку из рюш и кружев было явно неприменимо. Я подошла поближе, чтобы проверить, не померещилось ли мне всё это. Нет! Передо мной лежало вечернее платье – казалось, будто оно попало сюда из какого-то фильма-сказки.

– Ма... э-э-э... Фло-о-о-ориан, – позвала я слегка сдавленным голосом. Когда Матс появился в дверях и подошёл ко мне, я подняла и показала ему платье. – Это что, шутка?

Матс ухмыльнулся:

– Ну да, «вечные» немного чокнутые, это не новость. У меня в комнате, например, фрак из прадедушкиных времён.

Не веря своим глазам, я принялась разглядывать предмет гардероба, лежащий на кровати под платьем. Это был... корсет.

– Да они что, совсем рехнулись?! – чуть не задохнулась я от возмущения, потрясая им перед лицом Матса.

Тот отчаянно, но, к сожалению, безуспешно пытался подавить всё более широкую ухмылку.

– Тебе наверняка очень пойдёт, – сказал он и закусил нижнюю губу.

– Ничего смешного! – воскликнула я. – Они что, на полном серьёзе ожидают, что я добровольно влезу в эту пыточную конструкцию?

– Просто не затягивай его слишком сильно. Нам сейчас выбирать не приходится, – пожал плечами Матс, вытаскивая из кармана телефон. – К тому же нужно поторапливаться – уже половина шестого. Пора готовиться к торжественному ужину. – На прощание он поднял руку и поклонился – в точности как немногим ранее дворецкий. – Извини, мадемуазель Шмидт, мне и самому ещё нужно успеть втиснуться в мой супер-пупер изысканный наряд, – сказал он – и был таков.

Я всё ещё держала перед собой на вытянутых руках дурацкий корсет и расстроенно сопела. Что ж, попробуем справиться с этим вечерним платьем, сказала я себе и закрыла дверь.

Но сказать было проще, чем сделать. Ведь оно состояло из целой кучи верхних и нижних юбок, завязок и шнурков. Рядом даже лежало несколько булавок, которыми, видимо, предполагалось что- то там закалывать. Невероятно, но мне каким-то чудесным образом всё же удалось напялить на себя все слои одежды в правильной последовательности и разобраться, какую завязку с какой нужно соединить. Вот только зашнуровать корсет оказалось невыполнимой задачей. У меня ведь не было горничной, которая могла бы затянуть мне его на спине, а Матса просить об этом не хотелось. Ещё чего не хватало! Уже оттого, что этот нелепый предмет просто попался ему на глаза, я чуть со стыда не сгорела. Поэтому я просто решила его не надевать. В придачу ко всему эта штуковина наверняка ещё и ужасно неудобная! Чтобы замести следы, я просто затолкала его под кровать, а потом подошла к зеркалу.

И увидела там... то, что совсем не рассчитывала увидеть. Немного повертевшись, чтобы рассмотреть своё отражение, я вынуждена была признать, что эта голубая гора мерцающей ткани и рюш смотрелась на мне вовсе не так уж плохо. Прямо настоящая принцесса, подумала я и, тихонько фыркнув, немного покружилась.

Решив на всякий случай захватить один из ароматов-помощников, я присела на кровать – что в этом платье-торте было не такой уж простой задачей – и достала из рюкзака свой ароматический чемоданчик. Не успела я ещё сделать окончательный выбор, как в дверь постучали.

– Ты готова? – спросил Матс.

– Почти! – крикнула я и, быстро сунув в один из кармашков на моей юбке «Ноту безвременья», спрятала дорожную ароматическую аптечку в платяной шкаф.

Когда Матс открыл дверь, у меня на секунду перехватило дыхание. На нём действительно был фрак и шляпа, и выглядел он во всём этом, конечно, так, словно собрался на карнавал. Но в то же время казался каким-то... другим. Более взрослым, что ли. Чуть замешкавшись, я пригласила его войти и закрыла за ним дверь.

Матс преувеличенно удивлённо присвистнул, и я, к сожалению, мгновенно залилась краской.

– Просто шикарно, – сказал он с усмешкой. – И очень... рюшечно! Ты похожа на диснеевскую принцессу, только слегка... подзапыленнее.

Я вздохнула и попыталась снова усесться на кровать, не помяв при этом тонны шёлка и кружев.

– Почему бы тебе тоже не присесть ненадолго? – предложила я. – Пара минут у нас в запасе ещё есть.

Матс прислонился к одной из стоек балдахина и криво усмехнулся.

– Что такое? – удивилась я, но потом взглянула на его брюки и тоже не смогла сдержать ухмылки. Штанины были такими узкими, что кое- где на них даже заламывались складки.

– Кажется, брюки не очень неудобные? – спросила я, пытаясь подавить смешок.

– Не очень, – пробормотал Матс. – Я всё время молюсь, чтобы они не треснули, когда придётся сесть. Эти штаны похожи на старомодные легинсы. С той лишь разницей, что они не из стрейча и не тянутся. – Матс закатил глаза. – Как же мужчины раньше мучились!

– По сравнению с корсетом это ещё цветочки, – сказала я и заметила, что Матс украдкой косится на моё платье. – Но я не стала его надевать, – успокоила я его. – Пусть хоть один из нас сможет нормально двигаться!

Тут Матс наконец перестал сдерживаться и от души расхохотался, а потом помог мне встать с кровати, потому что платье сильно усложняло эту задачу.

– Думаю, лучше сразу спуститься в салон, – предложил он. – Кто-нибудь нам, наверное, подскажет, куда идти.

– И-и-и-или... – подмигнула ему я, – можно сначала немного тут осмотреться. Вдруг получится найти тайную аптеку ароматов де Ришмона? Конечно, украдкой пробираться по дому в таком облачении будет нелегко, но попробовать-то стоит, правда же?

Матс усмехнулся.

– Ужин вот-вот начнётся, но мы ведь не есть сюда приехали! – С этими словами он подошёл к двери и осторожно выглянул в коридор.

– Уверена, что он оборудовал её где-то в подвале, – размышляла я вслух. – Подальше от любопытных глаз. Ведь наша аптека тоже спрятана под виллой «Эви».

Прежде чем я попыталась протиснуться в своём платье в дверь, Матс придержал меня за плечо и очень серьёзно сказал:

– Будь осторожна, хорошо? Давай везде ходить вместе. Я этому Сиреллу ни на грош не доверяю.

– Не беспокойся – я тоже, – улыбнулась я ему и вышла в коридор.

– Кстати, платье на тебе смотрится не так уж и ужасно, – обогнав меня, как бы мимоходом обронил Матс.

Я озадаченно проводила его взглядом, но он уже поворачивал за угол, и я поспешила следом.

Стараясь не шуметь, мы пробрались по коридору к лестнице для слуг и стали спускаться на первый этаж. В доме стояла тишина. Вероятно, последние пару часов все были заняты сборами к ужину и переодеваниями.

С каждым этажом тишина таяла, а запах прелой земли сгущался. Впрочем, в этом были свои преимущества: ведь мы могли учуять вечных издалека, не рискуя случайно на кого-то из них наткнуться.

Из коридоров и комнат до нас всё чаще доносились голоса и шорохи. Многие из них наверняка принадлежали поварам, занятым приготовлением ужина, и прочему обслуживающему персоналу. Только бы никто из них не заметил, как мы тут бродим!

Тихий «блямк» заставил меня вздрогнуть. Матс тоже застыл как вкопанный, а потом вытащил свой телефон и жестом подозвал меня поближе.

Уф! Я вздохнула с облегчением и попыталась разглядеть, что за сообщение он только что получил.

– Его действительно нет, – не веря своим глазам, растерянно проговорил он.

– Кого? Чего нет?

– Метеорита!

– Метеорита? – Голос у меня дрогнул. Я наконец поняла, что сообщение было от Даана де Брёйна. – Того самого, что Даан спрятал в долине Амазонки?

Матс кивнул:

– Он пишет, что ему сообщили, будто какой- то французский аристократ устроил в регионе масштабные раскопки. – Матс спрятал телефон обратно в карман. – Учитывая всё, что мы знаем, это мог быть только Сирелл.

– Ясно... Чёрт!

Я попыталась дышать медленно и размеренно. Случившееся было просто ужасно. Хотя в каком-то смысле я уже не удивилась этой новости – я лишь разозлилась, что не только Даан, но и Виллем с Ханной утаивали от нас информацию. Они недооценивали «вечных» – даже после всего, что с нами уже случилось!

– Хорошо, что мы здесь, – сказал Матс и попытался подбодрить меня улыбкой. – По крайней мере, теперь мы знаем, что не зря купили билеты в Париж.

Я напряжённо улыбнулась ему в ответ – груз ответственности на наших плечах вдруг стал неподъемно тяжёлым:

– Надо поскорее найти эту аптеку ароматов!

На первом этаже чёрная лестница закончилась, и вход в подвал нужно было искать где-то в другом месте. Матс стал медленно пробираться по какому-то незнакомому коридору.

Где же тут может размещаться новая аптека ароматов Сирелла, хорошенько спрятанная от чужих глаз? Хотя он даже не возразил, когда я попросила его показать её нам.

Голоса становились всё громче. Следующий коридор, в который мы повернули, закончился большим холлом с массивной лестницей, ведущей на верхние этажи. Ясно, значит, тут поднимаются наверх благородные господа – мы попали в парадную часть дома.

– Куда теперь? – шепнула я Матсу и, прежде чем он успел ответить, уже толкнула одну из распашных дверей, ведущих в холл.

– Что вы здесь делаете? – Голос Элоди звучал удивлённо, но вовсе не враждебно, что меня успокоило. Цокая каблучками, она вышла из одной из комнат и приблизилась к нам.

– Э... Мы просто хотели немного осмотреть дом, – запинаясь, начала я. – Он очень... впечатляет!

Лицо Элоди тут же вновь озарилось сияющей улыбкой, словно зажглась лампочка.

– Да. Что правда, то правда. «Вечная резиденция» уникальна, другой такой в мире нет. Пойдёмте, у нас ещё есть немного времени до ужина. Покажу вам кое-что сногсшибательное!

Глава 18

Следуя за Элоди, мы миновали еще два коридора и вошли в несколько дверей, пока наконец не очутились в помещении, похожем на бесконечную галерею. Вдоль стен тянулись старинные шкафы-витрины, заполненные тысячами флакончиков с парфюмом. Все они были подсвечены маленькими лампами, как экспонаты в музее.

– Частная коллекция отца! – сказала Элоди тоном, в котором сквозила вся её гордость за него.

– Частная коллекция? – переспросил Матс. – А что именно собирает твой отец?

Элоди так широко улыбнулась Матсу, будто только и ждала этого вопроса, и жестом поманила нас подойти ближе:

– Сейчас я вам покажу!

Я разинула рот от удивления. Ещё никогда в жизни мне не доводилось общаться с такой девочкой. Её улыбка была не просто заразительной – она словно заставила забыть все огорчения и тревоги. Даже мои самые симпатичные и популярные одноклассницы не шли с Элоди ни в какое сравнение. И хотя мне непросто это давалось, я вынуждена была признать: в ней все было совершенно – от кончиков волос до кончиков пальцев. Она была одной из тех девочек, которые, что бы они ни делали, всегда вызывают всеобщее восхищение.

Элоди шла впереди нас мимо стеклянных витрин.

– Отец одержим парфюмом. Он задался целью собрать здесь, в этой комнате, все лучшие ароматы мира. – Она остановилась возле одной из витрин и распахнула стеклянные дверцы. – Он хочет сохранить историю ароматов для будущих веков.

Бутылочек с парфюмом внутри было так много, что у меня просто разбегались глаза. Флаконы казались такими же старыми, как и те, что стояли в нашей аптеке ароматов, если не старше. Я пробежала глазами по этикеткам с французскими – в большинстве своём непонятными – названиями.

Но одна деталь всё-таки отличала здешние флаконы от наших: они были сделаны из непрозрачного стекла и по их внешнему виду нельзя было ничего сказать о содержимом. Булькало ли гам что-то, искрилось или нет – оставалось загадкой, и мы не могли определить, были ли это волшебные ароматы или обычные.

– Это один из моих самых любимых запахов! – Элоди вынула из витрины белый флакон, откупорила его и протянула мне.

Я вздрогнула: я ведь понятия не имела, что именно она держит в руке – вдруг она хочет на меня напасть? Но уловив нежный аромат жасмина, я успокоилась. Магией тут и не пахло. И Элоди была права: это был один из лучших запахов, что мне доводилось слышать. Я улыбнулась ей в ответ:

– Как он называется?

– «Жасминовая весна», – мечтательно проговорила она и тоже понюхала флакончик. – Хотя вообще-то это название я придумала сама, потому что, когда папа его купил, на флаконе не было оригинальной этикетки. – На секунду задержав на мне взгляд, Элоди вдруг спросила: – А что ещё входит в состав, кроме жасмина? Узнаёшь?

Я глубоко вдохнула и, почувствовав, как аромат проник мне в самое нутро, ответила:

– В основном тут цветки жасмина, но ещё немного кардамона и солодки.

Элоди утвердительно кивнула, поставила флакон на место и двинулась дальше вдоль витрин. То тут, то там она брала с полок флаконы, и мы все втроём их нюхали. В большинстве случаев ей удавалось распознать ингредиенты, которые далеко не сразу пришли бы мне в голову, что меня сильно впечатлило. А ещё – удивило. Почему это у неё получается лучше, чем у меня? С таким я ещё не сталкивалась.

Матс всё это время не сводил с Элоди глаз, как будто никогда в жизни не видел ничего более завораживающего. Наверное, меня бы это разозлило –- если бы я и сама не вела себя точно так же.

Элоди, очевидно, догадалась, о чём я думала. Возможно, она даже специально старалась про извести на меня впечатление.

– Я знаю, о чём ты задумалась, Майя, – обратилась она ко мне.

– Э... Нуда, я немного растерянна, – признала я. – Как тебе удаётся так хорошо различать запахи? Ведь для этого нужно... ну... – Тут я смолкла, потому что совершенно не знала, что говорить дальше.

– ...для этого нужно иметь необычный и редкий талант, – закончила за меня фразу Элоди, – талант, связывающий нас как сестёр. Мы с тобой очень похожи.

Я судорожно сглотнула и молча уставилась на неё. Что у меня могло быть общего с такой девушкой?! Переведя взгляд на Матса, я заметила, что он тоже замер в недоумении. Видимо, думал о том же, о чём и я.

От волнения у меня даже закружилась голова:

– Выходит, ты тоже...

– ...сентифлёр, да! – счастливо рассмеялась Плоди. – С тех пор как ты позвонила в нашу дверь и рассказала о Даане де Брёйне, я ни о чём другом и думать не могла. Мне не терпелось вас проверить, чтобы подтвердить свою догадку. Ведь иначе с какой стати Даану де Брёйну принимать вас на работу в столь юном возрасте? И – если честно – я всегда мечтала познакомиться с кем-то таким же, как я! – Элоди сделала многозначительную паузу. – Мы с тобой примы ароматического искусства, Майя.

– Примы?

– И сёстры! – добавила Элоди, засмеявшись.

У меня в голове всё смешалось. Элоди была «вечной». Да, этого нельзя было прочитать по её глазам или учуять, находясь рядом, – и всё же она, несомненно, была одной из них. Более того – она относилась к самым могущественным и влиятельным членам этой организации: она была дочерью Сирелла де Ришмона – человека такого же приятного, как монстры из ночных кошмаров. Как мы могли быть сёстрами?! Я никогда бы не стала доверять кому-то вроде неё. С другой стороны, никто ведь не выбирает, в какой семье ему родиться. И Элоди не выбирала. Но всё же...

– Почему ты не пахнешь «Ароматом вечности»? – серьёзно спросил Матс. – Это как-то связано с тем, что ты сентифлёр?

Элоди удивлённо смерила Матса взглядом:

– Конечно! Дело именно в этом. Ароматы подстраиваются под меня, а не я под них. Как я уже сказала: мы примы ароматического искусства, а это значит, что мы можем управлять и повелевать ароматами. – Тут Элоди схватила меня за руки. – Мы можем так многому друг у друга научиться, Майя. Это невероятное везение! Судя по всему, мы единственные, последние сентифлёры на целом свете. Кто знает, когда ещё родится человек с подобным талантом. Возможно, мы так и останемся вдвоём навечно.

– Но ведь кроме нас двоих есть ещё, по крайней мере, Даан де Брёйн – он тоже был сентифлёром. Разве ты этого не знаешь? – удивилась я.

– Конечно знаю! Был. – На секунду мне даже показалось, что Элоди немного загрустила. – Но он утратил свой талант. К сожалению. Ты даже не представляешь, как бы мне хотелось однажды обо всём его расспросить! Тебе-то он наверняка рассказал, каково это – быть сентифлёром, правда?

«Даже и близко нет», – подумала я. На меня вновь накатило разочарование оттого, что Даан никогда не разговаривал со мной об этом таланте. Как всегда в такие моменты, я почувствовала себя брошенной на произвол судьбы. Я посмотрела на Матса, который тоже не находил слов. Как мне в тот момент хотелось спросить его, что он обо всём этом думает! Привести мысли в порядок было так сложно.

Я всегда втайне хотела иметь старшую сестру, особенно такую, которая знала бы, как это непросто – различать в запахах чувства. Знала бы, что из-за этого порой приходится воспринимать втрое больше, чем все остальные, и как непросто бывает с этим справляться. Я и мечтать не могла, что у меня появится близкий человек – кто-то, кто испытал всё это на себе.

Вот только этим кем-то оказалась одна из «вечных». Дочь Сирелла де Ришмона! Разве я могла подружиться с Элоди? Меня терзали сомнения. Кому и чему мне верить? С другой стороны, не все «вечные» одинаковы. Даан, Виллем или тот друг Ханны, садовник Фридрих Блюм, не были плохими людьми, они мне нравились, и я им доверяла. Может быть, Элоди тоже из тех, кому можно доверять?

– Я уже вижу будущее! – воскликнула Элоди, шагнув ко мне. – Вместе мы сможем развить наш талант! Давай же поделимся друг с другом всем, что знаем и умеем, и станем ещё более великими. Какая удача, что мы нашли друг друга!

Я встретилась глазами с Матсом. В его взгляде была нерешительность.

А вот взгляд Элоди, напротив, был полон искренней надежды:

– Присоединяйся к нам! Вместе мы сможем так многого достичь. У нас есть всё, что нужно, чтобы делать людям добро. Скоро у нас будут и аптеки ароматов, и ещё много-много всего. У нас есть фирма отца и новый аромат «Ансьен», который уже разошёлся по всему миру. Осталось лишь его использовать.

Меня словно током ударило.

– Что?! Вы хотите его... использовать?! – ахнула я. – Но как именно?

Элоди нахмурила брови. Она будто не понимала, в чём дело.

– Ну... Людям ведь нужна наша помощь.

– Помощь «вечных»? – перебила её я. – Ты это серьёзно?

– Конечно! – Элоди переводила глаза с меня на Матса и обратно в лёгком замешательстве. – Люди столько утратили за последнее столетие. Они сбились с толку, запутались, им нужно вернуть понятные правила, по которым следует жить. Ты только посмотри, что творится в мире. Людям требуется вмешательство «вечных» и аптеки ароматов. Разве ты не понимаешь, что помочь им можно только без их ведома? Аптека ароматов – отличное решение. Мы с тобой в совершенстве владеем искусством волшебных запахов. Таких, как мы, больше нет. Только мы вдвоём можем изменить мир. Только мы – если будем работать вместе.

– Но это же безумие, – возразил Матс. – Ты не можешь заставлять людей делать что-то – что бы ни было – против их воли и выдавать это за помощь! Это так не работает.

Но Элоди даже не подумала повернуться к Матсу или ещё как-то отреагировать на его слова. Она всё так же сосредоточенно смотрела на меня:

– Ну так что, ты с нами? Есть только да или нет. Ответ «может быть» не принимается!

Я молчала, крепко стиснув зубы. Какое-то время мы стояли друг напротив друга в напряжённой тишине.

Волна счастья, накатившая на меня пару минут назад, когда я узнала о таланте Элоди, схлынула, оставив после себя лишь лужу. Моей мечте иметь сестру не суждено было сбыться, потому что Элоди не могла ею стать. Нас разделяли миры. В ту секунду мне стало абсолютно ясно одно: мы с Элоди настолько разные, насколько это вообще возможно. У нас не было ничего общего – кроме того, что мы обе были сентифлёрами.

Но этого было недостаточно.

– Нет, – медленно проговорила я и увидела, как улыбка сползает с лица Элоди.

Глава 19

Спустя пару мгновений к Элоди вернулось самообладание.

– Bon. Посмотрим, – сказала она и как ни в чём не бывало повернулась к Матсу. На лице у неё вновь засияла улыбка, словно она включила её какой-то невидимой кнопкой. Позвонив в колокольчик – видимо, чтобы вызвать кого-то из прислуги, – она вновь обратилась к полкам с флаконами.

Руки у меня покрылись гусиной кожей. Элоди ничем не выдавала свою досаду. Всё выглядело так, словно кто-то перемотал время на пару минут назад и разговора, в котором она рассказала мне о своих планах, просто не было. Она медленно брела вдоль витрин, время от времени доставая из них какие-то флаконы. Всякий раз, когда она откупоривала бутылочки, мне становилось не по себе: вдруг в какой-то из них окажется опасный аромат?!

– А мсье де Брёйн – он вообще какой? – благодушно спросила Элоди.

Я часто заморгала и задумалась.

– Э... Очень милый, – выдавила я наконец.

– «Очень милый»? – расхохоталась Элоди. Интересно, она смеётся надо мной или просто думает, что я пошутила? – Даан де Брёйн – основатель самой первой из аптек ароматов. Тот самый, без кого их вообще бы не появилось! – свысока взглянула она на меня. – Думаю, его характер не сводится к тому, что он «очень милый», не так ли?

Я кивнула, подыскивая слова:

– Да-да, конечно. Конечно, Даан де Брёйн производит сильное впечатление...

– А ещё? – настаивала Элоди. – Какой он? Ну то есть что он за человек? Он похож на отца?

Я стиснула зубы, чтобы не сболтнуть лишнего: ведь ничего общего у Даана и Сирелла де Ришмона и в помине не было.

– Даан по натуре скорее «волк-одиночка», – вмешался в разговор Матс. – Он нелюдим, живёт очень уединённо и всё такое.

– Вот как! А где именно он живёт? – не ослабляла напор Элоди.

О-хо-хо, что же ей на это ответить? Выдавать убежище Даана ни в коем случае нельзя – даже чтобы подтвердить нашу легенду с ароматом на продажу.

Пока я молчала в нерешительности, Элоди понюхала какой-то очередной флакон, закрыла его пробкой – и вдруг ни с того ни с сего взяла остановившегося рядом с ней Матса под руку. Я шла за ними на расстоянии пары шагов и видела, как тесно она прижалась к Матсу. Это ещё зачем?! Он бы и так от неё не убежал!

Матс, в свою очередь, смотрел на Элоди и улыбался ей так, что я глазам своим не верила.

– Отец собирает самые безумные ароматы разных типов, – рассказывала ему Элоди. – Поэтому он много и подолгу путешествует. Здорово, правда, Флориан? А тебе не хотелось бы облететь весь земной шар?

– Кхм... Нуда... Хотелось бы, конечно, – пробормотал Матс. Казалось, он здорово смущён.

Не успела я высказать этим двоим всё, что думаю об их планах дальних странствий, как дверь распахнулась и вошёл дворецкий.

– Мадемуазель? Что вам угодно? – спросил он с коротким поклоном.

– Ах да, вот и вы! – прощебетала Элоди. – Пожалуйста, сопроводите мадемуазель Шмидт в холл. Скоро начнётся ужин, и отец, разумеется, пожелает лично подвести к столу нашего почётного гостя. Такова традиция.

Я в панике оглянулась на Матса, но не прочитала в его глазах никакого отклика.

– А мсье Ноймана я отведу в салон сама! – закончив распоряжения, Элоди кивнула дворецкому и наградила меня улыбкой, которая уже не казалась мне такой дружелюбной. – Не беспокойся, Майя. Я позабочусь о твоём друге.

Я была преисполнена решимости остаться с Матсом, но не успела и глазом моргнуть, как дворецкий уже выдворил меня из комнаты и отвёл в холл, где и оставил, попросив немного подождать.

Что это вообще такое было?

Элоди что, пыталась вызвать у меня ревность?!

* * *

Вскоре позвонили к ужину. С лестницы, ведущей на второй этаж, раздался стук трости – тук, тук, тук. Стук становился всё громче: по ступенькам спускался Сирелл де Ришмон собственной персоной. Гордо вскинув подбородок, он прогнусавил:

– Отрадно, что фройляйн наконец одета подобающе положению.

Я ничего на это не ответила, дожидаясь, пока он спустится вниз и подойдёт ко мне. Величественным жестом он подставил мне локоть: очевидно, предполагалось, что я должна взять его под руку. Что ж, делать нечего – видимо, для начала придётся им подыгрывать.

Морально настраиваясь на то, что, как только мы войдём в столовую, в нос мне мгновенно ударит «Аромат вечности», я послушно обхватила руку Сирелла и под мерный стук трости проследовала за ним в зал, по размерам не уступающий большому салону дома Ришмонов. Задерживать дыхание дольше я не могла, пришлось сделать вдох. Вопреки ожиданиям, помещение заполняли тяжёлые и сладковатые травянисто-цветочные ароматы, перебивающие все остальные запахи. Разумеется, сквозь духи пробивался и типичный для «вечных» запах земли, но переносить его с такой маскировкой было легче. Мысль о том, что сейчас принесут еду, тоже придавала сил.

Вслед за нами в салон вошли Элоди с Матсом. Матс кивнул мне, и у меня гора упала с плеч. Кажется, всё в порядке.

В центре зала располагался деревянный стол длиной метров десять, если не больше. Из-за него помещение немного напоминало парадный зал рыцарского замка. Это впечатление усиливали и другие детали – например, плотно задёрнутые фиолетовые шторы. Стены здесь были отделаны деревянными резными квадратами с изображением каких-то фрейлин, турниров и знатных рыцарей. Над ними висели гобелены, сюжеты которых тоже словно сошли со страниц исторических книг. От этого всего помещение казалось очень мрачным. Свечи в канделябрах создавали таинственную атмосферу.

Внутри у меня всё сжалось. Только бы здесь не оказалось никого из амстердамских «вечных», которые могут нас узнать – ведь всего пару месяцев назад мы крупно с ними повздорили. Даже и думать не хотелось, что будет, если нас разоблачат. Баронесса фон Шёнблом наверняка до сих пор в ярости: мы ведь не только забрали у неё метеоритный порошок и помешали сделать из него новую партию «Аромата вечности», но и, по её твёрдому убеждению, нарочно устроили пожар в её имении.

Всё это время я ломала голову над тем, где теперь «вечные» брали «Аромат вечности». Неужели ещё не истратили старые запасы с тех времён, когда Виллем заправлял всем в аптеке ароматов под виллой «Эви»? Или Сирелл де Ришмон давно сам наладил производство и стал снабжать всех желающих?

В помещении находилось человек пять. Приближаясь к ним, я всё ниже опускала голову. Сердце громко стучало. Я едва решилась поднять глаза, чтобы взглянуть на гостей, но никто не обратил на меня никакого внимания. Вместо этого все расступились, и Сирелл де Ришмон гордо прошествовал по образовавшемуся коридору, словно король, чтобы взойти на трон. Он представил нас с Матсом присутствующим, пояснил, что мы прибыли из Германии и поэтому застольные разговоры следует вести на немецком. Затем он указал на отведённое мне место, а сам сел во главе стола. Все остальные тоже расселись, соблюдая строгий порядок, и я вслед за Матсом и Элоди направилась к нашим стульям. Нас с Матсом посадили между Элоди и её отцом, и от этого меня сразу бросило в жар.

Трое мужчин и две женщины – к счастью, никого из них я раньше не видела, – ждали ужина и, очевидно, появления хозяина дома. Как же они были разряжены – просто немыслимо! Словно воображали себя принцами и принцессами. Я слегка толкнула Матса под столом ногой, чтобы он разделил моё насмешливое недоумение, но он лишь покачал головой и остался абсолютно безучастным.

Однако я заметила, что он то и дело бросал взгляды на Элоди, и поймала себя на том, что в душе у меня шевельнулось какое-то неприятное чувство. Он прямо-таки глаз с неё не сводил. А вот Сирелл де Ришмон, в свою очередь, неотрывно следил за мной. Вот только взгляд у него был совсем другим – цепким и пугающим, как у дикой кошки на её добычу. Ладони у меня вспотели, но я пыталась сохранять видимость спокойствия.

Когда все чопорно уселись на свои стулья, раздался ещё один звонок. Дверь распахнулась, и один из слуг, войдя, так низко поклонился Сиреллу, словно извинялся, что вообще родился на свет. Наконец, снова разогнувшись, он произнёс:

– Госпожа баронесса изволили прибыть.

Глава 20

Сердце у меня снова тревожно забилось. Я взглянула на Матса. Тот всё ещё пялился на Элоди, и мне пришлось пнуть его под столом по голени, чтобы до него наконец дошло, что происходит.

– Баронесса! – прошипела я, склонившись почти к самому его уху, чтобы никто больше меня не услышал.

В отчаянии я огляделась по сторонам. Если это баронесса фон Шёнблом – она нас тут же узнает и объявит всем, кто мы такие! И нам крышка. Что же делать?!

Дверь широко распахнулась, и в комнату вплыла закутанная в шелка фигура. Я наклонила голову как можно ниже, прямо как слуга минутой раньше, чтобы волосы падали мне налицо. Нащупав флакон в кармане платья, я потихоньку вытащила его оттуда. Что ж, это моё единственное средство защиты, и если придётся, я пущу его в ход. Оставалось лишь надеяться, что флакона «Ноты безвременья» хватит на весь этот огромный зал.

Уголком глаза я следила за тем, как новая гостья приблизилась к Сиреллу де Ришмону и, склонив голову, присела в долгом глубоком реверансе:

– Приношу свои глубочайшие извинения за опоздание! Прислуга в наши дни уже не та, что прежде. Вернусь домой – и первым же делом найду замену водителю, чтобы в следующий раз не допустить подобной оплошности.

О боже, это и впрямь была баронесса фон Шёнблом!

Однако говорила она таким учтивым тоном, какого я от неё ещё ни разу не слышала. Обычно она только и делала, что помыкала всеми вокруг.

– Прошу! – снисходительно кивнул Сирелл, давая баронессе понять, что уже можно разогнуться. – Присаживайтесь. Знаю, порядки на дорогах сегодня царят отвратительные. Никто не уступает нам путь, как должно.

К счастью, баронесса заняла место за столом довольно далеко от нас, так что я даже не видела её лица. Что ж, это давало нам небольшую отсрочку.

От царившей за столом напряжённой скованности у меня разболелась спина. Казалось, все ждали, когда Сирелл начнёт разговор. В зал вновь вошёл прежний лакей в сопровождении других слуг, которые начали подавать на стол: расставлять суповые тарелки и разливать в бокалы вино и воду.

Несмотря на это, думать я могла лишь об одном: нужно немедленно уносить отсюда ноги! Причём как можно скорее, пока нас не узнала баронесса. Потом будет слишком поздно! Стоит ей увидеть наши лица – и наше прикрытие из фальшивых имён рухнет, как карточный домик. Мысленно я уже представила, как нас схватят и мы застрянем тут, как это когда-то случилось с Хеленой и Эдгаром, дочерью и внуком Виллема, которые долгие годы провели в рабстве у баронессы.

Я вновь пронзила Матса взглядом, но он никак не отреагировал. Я пнула его ещё раз, но и это, к сожалению, не помогло.

Да что же с ним такое стряслось?! Матс не сводил глаз с Элоди. Всё время только на неё и таращился, как будто она вдруг стала центром всей его жизни. Всё ещё пряча лицо за шторкой из волос, я стала украдкой оглядываться вокруг.

И тут раздался голос Сирелла.

– Друзья мои, дорогие единомышленники, дорогие вечные, – начал он свою речь. – Я рад приветствовать всех вас за этим столом. Давайте же начнём ужин, предваряющий долгожданное собрание в «Вечной резиденции», на котором...

Дальше Сирелл сказал что-то ещё, но я так злилась на Матса, что пропустила всё мимо ушей. А когда тот в ответ на какое-то замечание Элоди о погоде с готовностью закивал и принялся вещать о том, как разумно в это время года носить с собой зонтик, я просто взорвалась.

– Матс! – воскликнула я, и поскольку Сирелл как раз в этот момент сделал в своей речи паузу, мой голос отозвался в зале чуть ли не громовыми раскатами.

Наступила тишина.

Я тут же поняла, что совершила сразу две ошибки. Во-первых, назвала Матса Матсом, а не Флорианом. А во-вторых, привлекла к нам всеобщее внимание. Все, абсолютно все гости подались вперёд и посмотрели в нашу сторону. Не прошло и секунды, как баронесса взвизгнула и уставилась на нас. Она нас узнала!

Нужно было бежать!

– Это же та самая треклятая девчонка! – резко крикнула баронесса.

Я инстинктивно открыла флакон, бросила его на пол, одной рукой крепко зажала себе нос, а вторую прижала к лицу Матса, который поначалу сопротивлялся, но, поняв, что происходит, сразу перестал дёргаться.

Воздух вокруг меня мгновенно окрасился. В ту же секунду раздался знакомый «тук». Я увидела, что Сирелл держит в руке открытый флакон. К потолку поднимались облачка двух цветов: фиолетовые из флакона Сирелла и голубые – из моего. Нити разных ароматических испарений закручивались в спирали, сплетались, кружа в танце. Из фиолетового и голубого получился ярко-сиреневый цвет. О боже, похоже, ароматы соединились! Надеюсь, перемешались лишь цвета, но не действие, промелькнуло у меня в голове. Иначе страшно даже подумать, к чему это может привести!

Никто в зале не шевелился. «Вечные» вокруг меня замерли в разных позах. И хотя время остановилось не полностью, как это обычно бывает при использовании «Ноты безвременья», но моему аромату всё-таки удалось всех обездвижить, как бы превратив в статуи – правда, не лишённые оживлённой мимики. Даже Сирелл замер в неподвижности, не в силах сойти с места. Какое счастье, что он не успел среагировать достаточно быстро!

У меня словно гора с плеч свалилась. Какой бы аромат ни использовал Сирелл, он лишь ослабил, но не отменил действие «Ноты безвременья» и уж точно не переборол её.

Как можно крепче вцепившись в руку Матса, я дёрнула его вперёд. Одновременно с этим все остальные тоже попытались вскочить со стульев, но у них ничего не вышло, и в зале поднялся возмущённый гул голосов.

Я изо всех сил тянула Матса за руку, чтобы вытащить его из ароматических паров. Наконец он сдвинулся с места, хотя, в отличие от меня, всё же вдохнул немного «Ноты безвременья». Но, сделав всего пару шагов, он вдруг упёрся и стал сопротивляться!

– Нам нужно бежать отсюда! – крикнула я ему и попыталась двинуться дальше, не отпуская его руки, хотя сделать это было не просто. Когда мы добрались до холла, оставив облачка аромата позади, Матс вдруг встал как вкопанный, и даже визг баронессы не вывел его из оцепенения.

– Я... – покачал он головой, – я не могу.

– Не можешь?! – Я почувствовала, как к горлу подступает ком.

Матс казался совершенно сбитым с толку, как будто его одновременно тянуло в противоположные стороны, к двум разным полюсам.

– Люци... – выдавил он со смесью страха и отвращения во взгляде.

– Куда это вы так торопитесь? – вдруг послышалось у меня за спиной.

Резко повернувшись, я увидела Элоди. Она шла с трудом, но нос у неё был зажат, поэтому ей всё же удалось добраться до входной двери и запереть её. Видимо она, как и я, вовремя успела защититься от «Ноты безвременья». Элоди ведь тоже сентифлёр и наверняка заметила действие аромата гораздо раньше остальных.

Матс вдруг выдернул свою руку из моей. Я испуганно обернулась к нему, но он уже снова неотрывно смотрел на Элоди.

– Нам нужно бежать, – с отчаянием повторила я. Видеть отсутствующее выражение на его лице было невыносимо.

– Я останусь здесь, Люци, – сказал Матс таким тоном, будто это само собой разумелось, даже не попытавшись продолжить наш блеф с фальшивыми именами. – Я с тобой не пойду.

– Что?! – Услышанное причинило мне такую боль, что слова застряли у меня в горле. Не может быть, чтобы он это всерьёз! – Это же баронесса фон Шёнблом. Она нас уничтожит. Ну идём же! Мы не можем тут оставаться!

Но Матс лишь пожал плечами, словно спор шёл о каких-то пустяках. Вроде того, какой фильм, идущий сейчас в прокате, лучше или какое мороженое вкуснее – шоколадное или ванильное.

– Разумеется, вы можете тут остаться, Люци! – вмешалась Элоди. Я посмотрела на неё в замешательстве, но она лишь улыбнулась в ответ. – Ты что, серьёзно думала, что мы не знаем, кто ты такая? Люци Альвенштейн, наследница аптеки ароматов.

– Но... – начала было я, однако Элоди, отмахнувшись, не дала мне продолжить:

– Не беспокойся, ваше маленькое безобидное враньё не играет никакой роли. Я хочу, чтобы вы остались. А в нашем доме только мы, де Ришмоны, решаем, кто тут гость – и уж никак не баронесса. К тому же мы только-только успели подружиться! Почему же ты так торопишься уйти?

– Подружиться? – с раздражением переспросила я. – Ты что-то сделала с Матсом. Ты что, за дуру меня держишь?

Элоди медленно приблизилась и положила ладони мне на плечи:

– Ничего я с ним не делала. Всё совсем не так. Я твоя подруга. Мне можно доверять!

– Никакая ты мне не подруга. Люди вроде вас и баронессы держат в заточении невинных людей. Или ты не знаешь, что баронесса годами издевалась над дочерью Виллема Бура и её сыном?

Элоди покачала головой. То ли она действительно ничего не знала о делишках баронессы, то ли не считала эту историю такой уж ужасной.

Я уже начала беспокоиться, что «вечные» могут в любой момент выйти из оцепенения – но пока это был лишь слабый голосок где-то на задворках сознания. Я опять повернулась к Матсу – и на этот раз уже просто взмолилась:

– Пожалуйста, пойдём со мной!

Но Матс в ответ лишь покачал головой:

– Я останусь здесь, Люци. Даже если ты решишь поступить иначе.

– Но почему?! – Я уже и не знала, на каком я свете.

– Моё место здесь, – выдохнул он. В его карих глазах я увидела тепло и дружескую симпатию – то самое выражение, с которым он обычно смотрел на меня. Вот только на этот раз его взгляд был обращён не ко мне. – Здесь, с... Элоди.

Щёлк! – я почти услышала звук, с которым у меня внутри треснуло и сломалось что-то очень важное.

– Ты... ты же совсем не знаешь её, – прошелестела я так тихо, что сама едва расслышала сказанное.

– Я её знаю, – и бровью не повёл Матс. – Мы с Элоди родные души, я понял это с первого взгляда.

У меня перед глазами всё поплыло, а к горлу подступил огромный ком. Что же делать? Что же тут такое творится?!

Я уже поверила, что Матс просто предпочёл красивую идеальную Элоди застенчивой блёклой Люди Альвенштейн, и уже было развернулась к двери, чтобы рвануть наружу, но Элоди меня удержала:

– Останься, Люци! Ты нужна нам. Мы ведь и с тобой родственные души. Ты и я! Признай же это наконец. – Элоди вцепилась мне в плечо словно клещами. – Мы обе избранные. Две последние примы! Мы наследницы Даана де Брёйна.

– Да что ты несёшь?! – крикнула я в отчаянии. – Что ещё за «избранные»?! И с какой это стати «мы»?! Даан де Брёйн передал аптеку ароматов нам с Матсом. Ты-то тут при чём?!

На лице Элоди вновь засияла неотразимая улыбка, но со мной это уже не работало.

– Люци... Я последняя из тебе подобных, последний сентифлёр, который встретится на твоём пути. Мы не просто избранные – мы высокорожденные. У нас есть высшее предназначение. Мы должны держаться вместе. До Матса мне вообще дела нет. Одно твоё «да» – и он снова будет твой. Но для этого ты должна мне помочь. Вместе нам так многое по силам...

Слушать это было невозможно! Поэтому я вырвалась из её цепкой хватки и бросилась к двери. Всё, чего мне хотелось, это выбраться наружу. Прочь от Матса и этого ужасного чувства у меня в животе! Я дёрнула ручку, выскочила во двор, добежала до входной калитки и стала трясти её изо всех сил. Но она, конечно, оказалась запертой. Слёзы застилали мне глаза, катились по щекам, и я почти ничего не видела – весь мир словно окутала мутная пелена.

Неужели всё это происходит на самом деле? Как же я могла быть такой легкомысленной! С чего мы с Матсом решили, что можем вот так заявиться в пещеру ко льву и выйти оттуда целыми и невредимыми?!

На душе у меня разлилось море печали. Словно робот, я подтянулась на железной калитке, перепрыгнула через неё – прямо в своём платье с рюшами – и, конечно, приземлившись на асфальт, больно ударилась локтями, но мне уже было всё равно. В тот момент в голове у меня было совершенно пусто. Я не думала о том, что делать дальше, или о том, что вообще-то мы планировали через два дня выманить у Сирелла метеорит и обезвредить его аптеку ароматов. Мне лишь хотелось как-то унять это отвратительное чувство, эту ужасную боль внутри. Я бросилась бежать – как можно быстрее, прочь, прочь! И я бежала до тех пор, пока совершенно не выдохлась. Я добрела до ближайшей станции метро и села в первый попавшийся поезд.

Глава 21

Ночью я спала беспокойно, то и дело просыпаясь. Не только потому, что в спальню хостела всё время кто-то входил, включал свет, шёл в туалет и обратно или громко шептался – как, например, две мои соседки по комнате, которые уже битый час рассказывали друг другу какие-то дурацкие истории. Нет, дело было ещё и в том, что я постоянно думала о Матсе и Элоди. Что же там произошло? Что же она с ним сделала?

Может быть, попросить о помощи Виллема или Даана? Виллем наверняка устроит мне грандиозную выволочку за то, что мы не придерживались его указаний. А Даан... Он не только соврал о метеоритном порошке – он ещё и не помог мне освоиться с талантом сентифлёра. Выслушивать выговор мне не хотелось, вновь испытывать разочарование в Даане хотелось ещё меньше, поэтому я решила никому из них не звонить.

Наконец наступило утро. Я не выспалась и была совершенно разбита, зато наконец-то можно было встать и начать собирать вещи. Схватив рюкзак, я скрылась от посторонних глаз в ванной, расположенной напротив по коридору. Первым делом я умылась холодной водой, чтобы хоть немного взбодриться и привести мысли в относительный порядок – но это не слишком-то помогло. Потом я достала из рюкзака зубную щётку и стала машинально чистить зубы. Разглядывая своё отражение в забрызганном зеркале, я подумала, что выгляжу глупо – хотя на мне уже и не было нелепого платья с претензией на шик, но волосы торчали во все стороны, а под глазами пролегли тёмные-претёмные круги.

– Ну супер, – сказала я себе и, выплюнув зубную пасту, подумала: «Неудивительно, что он выбрал ту дуру».

Я торопливо выудила из рюкзака свежие джинсы и пуловер. Платье я ещё вчера затолкала в мусорное ведро в комнате – видеть не могла эту идиотскую тряпку!

Когда же я снова взяла рюкзак в руки, у меня перехватило дыхание от ужаса. О боже! Дорожная аптечка осталась в «Вечной резиденции»! Я шумно втянула в себя воздух.

Меньше всего мне хотелось возвращаться туда.

С другой стороны... Нельзя же бросить там Матса. Что-то с ним всё же не так. Пусть даже Элоди нравится ему больше, чем я, пусть даже он действительно считает, что они с ней родные души – нельзя позволить «вечным» распоряжаться его судьбой.

Я нерешительно поплелась на завтрак. Во- первых, мне хотелось пить, а во-вторых, нужно было взбодриться, чтобы наконец проснуться. Топая по ступенькам, я спустилась вниз и побрела в ту сторону, откуда раздавался звон посуды. В столовой я первым делом подошла к графину с апельсиновым соком и налила себе большой стакан. Немного поколебавшись, взяла ещё чашку и налила кофе – впервые в жизни, в надежде, что хоть это поможет мне прийти в себя и собраться с мыслями.

– Ну нет, тост мне к варенью не нужен. Я всегда ем его отдельно! – услышала я у себя за спиной. Этот звонкий голос заставил меня улыбнуться, несмотря на все тревоги, потому что напомнил о младшем брате.

– Сначала я возьму только варенье, а потом, если не наемся, ещё и тост. Но это вряд ли.

Голос показался мне очень знакомым. Очень. Медленно повернувшись, я с изумлением уставилась на один из столов. Что бы вы думали? Там действительно завтракал мой маленький брат с каким-то парнем, сидящим ко мне спиной. Я протёрла глаза. Неужели я окончательно спятила?!

– Люци! – Перемазанный вареньем Бенно радостно завопил и бросился мне навстречу.

– Б-Бенно?! – от неожиданности я даже начала заикаться. – Как... Почему... Что ты тут делаешь?!

В этот момент парень за столом тоже повернулся, и чашка с кофе чуть не выпала у меня из рук.

– Леон?!

– Вот вы где, ну наконец-то! – как ни в чём не бывало улыбнулся мне старший брат Матса. Как будто наша встреча здесь была чем-то совершенно нормальным. Откуда он тут взялся? Ещё и Бенно за собой притащил!

– Как?.. – Я наконец вновь обрела дар речи, и, пошатываясь, шагнула к Леону. Бенно заботливо забрал у меня из рук апельсиновый сок и отнёс на стол. – Как вы здесь оказались?!

– Ханна простудилась и попросила нас с мамой присмотреть за Бенно, – сказал Леон. – Но у мамы на этой неделе вечерние смены в больнице, так что Бенно на мне.

– Как. Вы. Здесь. Оказались? – медленно и отчётливо повторила я.

Леон со стоном закатил глаза:

– Слушай, Люци. Я не дурак, понимаешь?

– Как вы здесь оказались?! Это вроде бы не такой уж сложный вопрос!

– Вот как? А как ты тут оказалась? – парировал Леон, скрестив руки на груди. – Ханна сказала, что ты уехала работать над каким-то там школьным проектом, и Матс мне ту же самую лапшу на уши навешал. Говорю же – я не дурак!

Я бессильно опустилась на свободный стул рядом с Бенно.

– Это сложно, – коротко ответила я и отхлебнула кофе из чашки. В следующую секунду мне потребовалась всё моё самообладание, чтобы сдержать позыв и не выплюнуть прямо на стол струю под напором. Ну и гадость! Фу! И как только мама добровольно пьёт это каждое утро?!

Леон ухмыльнулся в своей типичной манере:

– Вкусно?

– Совсем нет, – промямлила я, с отвращением отодвигая от себя чашку. – Но мне нужно как-то проснуться.

– Выглядишь ужасно. Что-то случилось? – спросил Леон, глядя куда-то мимо меня. – И где, собственно говоря, мой брат?

Я поморщилась и посмотрела на Бенно:

– Может, сначала мне всё же кто-нибудь объяснит, что вы здесь делаете?

– Ну ладно.

И Леон рассказал мне, как напал на наш с Матсом след. После той истории, когда Матс сунул их отцу под нос белый цветок и отец вдруг снова начал интересоваться их жизнью, Леон всё раздумывал о том, что именно тогда произошло. Он видел меня с Бонски, пытался разговорить Ханну и вообще расспрашивал о вилле «Эви» всех, кого только можно.

Он рассказал мне всё – вплоть до того самого момента, когда Матс выложил маме нашу заготовленную историю про поездку с классом. Вскоре после этого Ханна, полагая, что подхватила грипп, попросила Сьюзан с Леоном присмотреть за Бенно.

Разговорив Бенно, Леон сумел вытянуть из него много всего, и этого хватило, чтобы составить некоторое представление о тайнах флаконов с ароматами. Теперь осталось только проверить историю поиска на компьютере Матса, чтобы проследить весь наш маршрут до самого парижского хостела.

Выслушав его рассказ, я откинулась на спинку стула. Приходилось признать, что это было впечатляюще.

Леон подмигнул Бенно:

– И раз всем остальным было некогда присматривать за Бенно, а мы с ним отлично поладили, мы и приехали сюда, чтобы посмотреть, что за кашу вы тут заварили.

– Так всё и было! – подтвердил Бенно и расплылся в улыбке. Но когда я строго на него посмотрела и спросила, почему он не позвонил маме, он упрямо уставился на свои кроссовки и стал делать вид, что вообще тут ни при чём.

Я тихонько вздохнула. Всё-таки не стоит доверять тайны пятилеткам. Даже если они уже без пяти минут шестилетки.

– Так где же всё-таки Матс? – спросил Леон. – Он что, ещё дрыхнет?

Я попыталась найти правильные слова для ответа, но вместо этого у меня по лицу потекли слёзы. Терзаясь мучительной неловкостью, я отвернулась, чтобы тайком их утереть.

– Эй, девочка с виллы «Эви», что случилось? – От тревоги Леон даже изменился в лице.

– Матс... – всхлипнула я. – Он... у «вечных».

Но Леон, конечно, не понял, что я хочу этим сказать, и мне пришлось рассказать ему всё с самого начала – и про виллу «Эви», и про «Аромат вечности», и наконец про самих «вечных». Я была жутко уставшей и вдобавок в полном отчаянии, поэтому просто объяснила Леону всё, что случилось, по порядку, остановившись на Элоди и своих подозрениях о том, что она, возможно, что-то сделала с Матсом. В чём у меня, кстати, оставалось всё меньше уверенности. Она ведь ему с самого начала понравилась, разве не так?

Закончив рассказ, я удивилась самой себе. Неужели я просто вот так взяла и выложила всё?! И не кому-то, а Леону! Я ведь его вообще-то недолюбливала. Он всегда казался мне немного зазнайкой. К тому же вечно отпускал дурацкие шуточки, от которых я просто закипала. Да они даже сейчас у него проскальзывали, хотя он явно старался сдерживаться.

– Зачем ты здесь? – спросила я его. – Я думала, вы с Матсом не особенно ладите.

Леон ответил не сразу. Пару секунд он молча смотрел на меня, потом пожал плечами:

– Ты права, мы с Матсом вечно ссоримся. Но он всё-таки мой брат. И если у него неприятности, меня это тоже касается. – Леон запустил руку в свои светлые волосы. Он был заметно напряжён. – Я за него переживаю. Вечно с ним что-то случается. Ты, наверное, уже заметила?

А тут он вдруг начинает у меня на глазах врать маме. И что мне делать? Отвернуться и прикинуться, будто я не в курсе, что он вот-вот натворит глупостей, и пусть выпутывается как хочет? Да, порой он меня бесит, но это тут ни при чём. Я своего младшего брата в беде не брошу. Да и то, что ты мне только что рассказала... Это на него не похоже. Совсем не в его духе.

В груди у меня защемило. Леон сейчас открылся мне с новой стороны. Это был совсем другой Леон, не тот, каким он всегда пытался казаться. Ещё пару дней назад я могла бы поспорить, что он даже обрадуется, если Матса угораздит во что-то вляпаться.

– Знаешь, – проговорила я, – я страшно рада, что ты здесь...

Леон криво улыбнулся. Видимо, это было для него уже слишком. Он явно рассчитывал на другую реакцию после того, как притащил с собой Бенно – минимум на выговор. Что ж, в следующую минуту он его и получил. Бенно тоже досталось – за то, что вот так запросто всё разболтал.

К концу моей тирады Бенно весь вжался в стул.

– Ну не ругайся, Люци. – Он смотрел на меня широко распахнутыми глазами. – Вы же раньше всегда брали меня с собой. Без меня вам не справиться!

– Вот как? – удивилась я, невольно улыбнувшись – впервые со вчерашнего вечера. – И что же нам, по-твоему, нужно делать?

– Это же очень просто. – Бенно покачал головой, недоумевая, как я могла задать такой глупый вопрос. – Пойти туда, где ты была вчера. Потом забрать Матса с ароматическим чемоданчиком и быстро ехать обратно домой!

– Действительно совсем просто, – сказала я. Теперь уже и Леон не смог сдержать ухмылки. – Что ж, ладно, давайте попробуем.

Взяв Бенно за руку, я встала. Конечно, просто так заявиться в резиденцию после того, как баронесса нас разоблачила, мы уже не могли, но рассказывать об этом Бенно я не стала. Что-нибудь придумаю.

– Для начала я тебе кое-что покажу. – Леон тоже поднялся из-за стола и отодвинул стул. – А потом найду и хорошенько отчитаю своего болвана-братца: он явно ничего не понимает в девчонках. Нужно с ним позаниматься!

Глава 22

Леон и Бенно ночевали в хостеле, как и я: ведь Леон нашёл сделанную Матсом бронь и был уверен, что мы все встретимся тут вечером. По его словам, он рассчитывал, что с его появлением наше с Матсом путешествие тут же закончится и сегодня мы все вместе отправимся домой. Но тем не менее ему срочно нужно было показать мне кое-что важное.

– Я в последнее время перерыл кучу разных старых книг и дважды встречался с этой вашей Ханной ван Вельден, – Леон криво усмехнулся. – Было понятно, что вы с ней заодно, это и слепой бы заметил. Так вот... Сидел я, значит, у неё на диване, и пока она отлучилась за печеньем, рассматривал всякие бумаги, которые она даже не подумала убрать с журнального столика. И тут до меня наконец дошло, в чём дело. – Леон, вскинув бровь, посмотрел на меня с некоторым вызовом. – Ты... как это там называется? Сентифлёр! И это значит, что ты можешь создавать запахи, которые очень сильно влияют на людей. Так?

– И на животных! – сказал Бенно. – Они тоже реагируют на запахи из аптеки ароматов.

– Бенно! – одёрнула я его громким шёпотом. Хоть Леон и был теперь посвящён в нашу тайну, совершенно ни к чему тут же рассказывать ему вообще всё.

Но брат лишь развёл руками:

– Да Леон уже был в аптеке ароматов. Он её нашёл, когда вы уехали.

– Что?! – От ужаса я даже на мгновение зажмурилась.

– Не беспокойся, я никому не скажу, где она находится, – сказал Леон. – Но я должен показать тебе кое-что, связанное с твоим странным талантом. Я вычитал об этом в одной книге, правда, ещё не успел проверить информацию.

– Тебе надо стать детективом, – сказала я.

– А вам надо быть немного осторожнее, если хотите сохранить свою тайну. Если мне удалось всё это выяснить, то и другие смогут!

Тут он, конечно, прав. Но об этом можно было побеспокоиться, вернувшись домой. Пока же нужно было срочно стряхнуть с Матса наваждение и помешать Сиреллу привести в действие его кошмарный план.

И мы все вместе отправились в путь. Леон вёл нас по оживлённым парижским улицам, где люди проносились мимо на какой-то огромной скорости, чуть ли не вдвое быстрее, чем в Берлине. Леон поступил точно так же, как Матс – купил карту города и по старинке нарисовал на ней маршрут, хотя в кармане у него наверняка лежал смартфон.

Тихонько усмехнувшись, я взяла Бенно за руку и вслед за Леоном шагнула на длинный эскалатор метро. Бенно поначалу хныкал и упирался, утверждая, что вести за руку без пяти минут шестилетнего человека просто неприлично, но я всё-таки приходилась ему старшей сестрой, поэтому, несмотря на нытьё, в конце концов ему пришлось играть по моим правилам. В парижском метро было слишком многолюдно, слишком суматошно и слишком много длинных эскалаторов, уходящих глубоко под землю, и упустить здесь Бенно из виду было бы попросту опасно.

Довольно неприметный парижский музей, куда привёл нас Леон, располагался в здании библиотеки, где под него временно выделили часть помещения. Судя по всему, посетители забредали сюда не часто.

На впечатляюще беглом французском Леон спросил пожилого музейного смотрителя на входе, как найти tapisserie [коллекция гобеленов]. Тот пробормотал в ответ что-то совершенно неразборчивое, и я не поняла из сказанного ни слова, но Леон, казалось, вполне удовлетворился ответом, поблагодарил старика и махнул нам, позвав за собой.

Мы шли мимо стеклянных витрин с выставленными в них древними книгами и рукописями, пока Леон не остановился возле тяжёлого настенного ковра, сильно поеденного молью и временем.

Узор на ковре представлял собой дерево, на каждой ветке которого была аккуратно вышита какая- то фамилия. Я ожидала, что Леон наконец приоткроет завесу тайны и покажет, ради чего привёл нас сюда, но он лишь внимательно рассматривал ковёр, выискивая на нём что-то глазами.

– Это должно быть где-то здесь! – сказал он, обращаясь больше к самому себе, и подошёл ещё на шаг ближе.

– Мне надоело. У меня ноги болят, – закапризничал Бенно и уселся прямо на пол перед ковром.

– Вот! – воскликнул Леон пару минут спустя, нарушив музейную тишину. – Вот, смотри! – Он притянул меня к себе за рукав и ткнул в одну из фамилий.

Я наклонилась вперёд, не веря своим глазам. Но это не было обманом зрения. Рядом с одной из многочисленных ветвей дерева действительно стояла подпись «АЛЬВЕНШТЕЙН». Невероятно! Откуда на этом старинном гобелене наша фамилия? Теперь я и сама заворожённо заскользила глазами по ветвям, выискивая другие фамилии. И не так уж далеко от Альвенштейнов обнаружила ещё одну знакомую фамилию: ДЕ БРЁЙЕН!

– Что там такое? – спросил у нас Бенно, задрав голову.

– Генеалогическое древо, – объяснил ему Леон, не отрывая глаз от ковра на стене. – И я думаю, что это генеалогия тех семейств, в которых рождаются сентифлёры.

Затаив дыхание, я резко повернулась к Леону:

– С чего ты это взял?

На лице Леона вновь появилась кривая усмешка:

– Говорю же тебе: Ханна оставила на журнальном столике целую кипу бумаг. Наверняка ей известно больше, чем вам с Матсом, да?

Я почувствовала, как во мне вновь закипает злость, сопровождающая меня все последние дни.

Что ещё знает Ханна? О чём ещё умалчивает? И почему она это делает? Неужели думает, что нам нельзя доверять?!

Кое-как подавив прилив злости, я вновь подняла взгляд на ковёр. Невероятно: выходит, талант сентифлёра и впрямь передаётся по наследству. И вполне возможно, я даже прихожусь Даану родственницей! Пусть нас и разделяет много-много ветвей и сучков родословной. Он приходится мне... Нет, я была не в состоянии определить, кем он мне приходится. Семиюродным кем-то там, наверное. А то и вообще никем.

Знал ли обо всём этом Даан? А Ханна? Может быть, именно поэтому она так дёшево продала виллу нашей семье? Мне снова вспомнилось, как перед переездом родители не могли нарадоваться такому выгодному приобретению. Папа даже долго подозревал, что за всем этим скрывается какой-то подвох. А после переезда Матс рассказывал мне, что до нас Ханна вообще никого не впускала в дом.

Какое странное стечение обстоятельств. Ведь в то время Ханна даже не знала о существовании аптеки ароматов – как бы ей удалось всё так подстроить? Может быть, наша фамилия подсознательно вызвала у неё какие-то ассоциации?

Я попыталась вспомнить. Конечно, не исключено, что мама просто сама наткнулась на виллу «Эви». Во всяком случае, какое-то время она всерьёз увлекалась генеалогией.

Мой взгляд продолжил путешествие по узелкам ковра. Я выискивала меж ветвей и листьев ещё одну фамилию – и одновременно молилась, чтобы её там не оказалось.

Но она там, конечно, была – выведенная крупными чёткими буквами. «ДЕ РИШМОН», – прочитала я, и на сердце у меня сразу потяжелело.

Так, без паники. Я попыталась успокоить взметнувшийся в голове вихрь мыслей. Теперь стало окончательно ясно, почему Элоди сразу так мной заинтересовалась. Разумеется, они с отцом с самого начала знали, кто мы с Матсом такие. Возможно, Сирелл и пустил нас в своё имение только потому, что сразу понял, кто скрывается за нашими фальшивыми именами и фальшивой историей!

Баронесса фон Шёнблом по отношению ко мне вела себя иначе, чем де Ришмоны, потому что не знала обо мне того, что знали Элоди и Сирелл: я одна из них.

Выходит, Элоди всё обо мне выяснила задолго до того, как мы с Матсом возникли у них на пороге. В то время как мы разыгрывали перед ней свой спектакль – она разыгрывала перед нами свой. Только сейчас я наконец поняла, что значили слова, которые Элоди прокричала мне вслед. Что-то о том, что мы избранные и... высокорожденные. Какое же гадкое слово! Неужели де Ришмоны в самом деле считают, что они выше других только потому, что их фамилия в числе других вышита на этой ветхой тряпке?!

Но тут до меня дошло, что из этого вытекает кое-что ещё. Если Элоди сказала нам правду и если она тоже сентифлёр, то мы в серьёзной опасности! И не только мы: все, абсолютно все люди в опасности!

Прежде меня успокаивала мысль, что Сиреллу не хватает искусного аромате каря, а без него весь метеоритный порошок мира практически бесполезен.

Но это обстоятельство, конечно, полностью меняло дело! Только теперь до меня наконец дошло, как на самом деле опасны де Ришмоны со своим Музеем ароматов. Они действительно способны построить все эти аптеки ароматов, которые мы с Матсом видели на чертежах в доме у баронессы. Да ещё и с размахом! Ведь Сирелл де Ришмон владеет целым парфюмерным концерном «Этернитэ». Наша аптека ароматов под виллой «Эви» в сравнении с этим просто детская игра.

Я медленно опустилась на пол рядом с Бенно и посмотрела сначала на него, потом на Леона.

– Мы не можем просто так прийти к «вечным». Нам нужен план. Хороший план. И думаю, для этого нам нужно наведаться на завод «Этернитэ». Нужно наконец выяснить, кто такой этот К.!

– К.? – вопросительно взглянул на меня Леон, и я почти вздохнула с облегчением: всё-таки кое-чего он не знает. Махнув мальчишкам рукой, я позвала их следовать за мной и направилась к выходу из музея.

То, чем нам предстояло сейчас заняться, мне совершенно не нравилось. Но выбора у нас не было.

Глава 23

– Что бы нам сейчас пригодилось, так это работающий «Аромат конечности»! – на бегу прокричала я Леону и Бенно. Протискиваясь сквозь толпу на улицах, я крепко держала Бенно за руку, чтобы не потерять его в сутолоке. Было ещё довольно рано, и люди вокруг спешили в основном на работу или в пекарню, чтобы перехватить что-нибудь на завтрак. Впереди и позади нас дымили автобусы и сигналили автомобили.

– И как бы он нам помог? – пробился сквозь уличный шум вопрос Леона.

– Это отменяющий аромат, – гордо пояснил ему Бенно. – От него все другие волшебные ароматы исчезают. Вот только если его понюхать – умрёшь!

Леон придержал меня за плечо и остановился прямо посреди улицы:

– Что?! От чего умрёшь?!

Увернувшись от прохожего, я встала напротив:

– Некогда сейчас всё подробно объяснять. Просто поверь мне: «Аромат конечности» сейчас стал бы для нас спасением. Слышал когда-нибудь о парфюмерном концерне «Этернитэ»? Нет? Он принадлежит семье де Ришмон. Сейчас они строят новые аптеки ароматов, чтобы готовить там самые опасные ароматы из существующих и распространять их среди людей.

– Что ещё за опасные ароматы? – Теперь пришла очередь Леона пропустить пешехода. Потом он без лишних слов потянул меня в сторону, и мы отошли с оживлённой части тротуара ближе к столикам уличного кафе.

Я задумалась – стоит ли рассказывать Леону вообще всё. Но потом решила, что было бы нечестно сейчас от него что-то утаить. В конце концов, он ведь здесь чтобы помочь мне.

– Например, ароматы вроде того, что когда-то подсунули твоему отцу, – нехотя проговорила я. – Де Ришмоны спланировали это всё давным-давно. Они хотели проверить действие аромата, который собирались применять, и использовали вашего отца как подопытного. Потому он и пропал, понимаешь? Это не было несчастным случаем, но и его вины здесь нет.

Леон побледнел. Эта новость его просто оглушила, как в своё время и Матса.

– К счастью, нам удалось отменить действие того аромата с помощью другого. Но не каждую проблему можно решить таким способом. Чтобы бороться с «вечными», нам срочно нужен нейтрализующий аромат! Я уже очень давно пытаюсь создать его без побочных эффектов. Но, к сожалению... – я невольно скривилась, потому что немного стыдилась, что до сих пор не справилась с этой проблемой, – ...не знаю, как это сделать. Поэтому нужно найти одного человека, который сможет нам помочь, понимаешь? Он работает на ароматическом предприятии Сирелла де Ришмона, и его имя начинается на «К». – Я посмотрела на Леона, потом на Бенно и опять на Леона. – Ну так что, доверяете мне?

Бенно с готовностью кивнул и взял меня за руку – на этот раз добровольно:

– А то!

На лицо Леона постепенно вернулась краска.

– Ну ладно, девочка с ароматическим талантом, – тяжело вздохнул он. – Рассказывай, куда нужно идти, я в деле!

На душе у меня сразу полегчало.

– У тебя смартфон с собой? – спросила я.

Леон вытащил из кармана свой мобильный:

– Конечно! А что?

– Пожалуйста, набери там «Этернитэ» и скажи мне адрес фирмы. Нам нужно туда.

Леон принялся вбивать название в строку поиска, а Бенно – тормошить меня:

– Зачем нам туда идти? Мы ведь собирались освободить Матса и дорожную аптечку ароматов?

Я сжала его руку чуть посильнее:

– И это тоже, но сначала нужно поговорить с кем-то, кто может нам помочь. Иначе нам Матса не освободить. Боюсь, по своей воле он с нами не пойдёт – я уже пыталась его уговорить.

– Ну всё, я знаю, куда нам идти, – ткнул Леон в страничку с контактными данными на официальном сайте фирмы.

И мы зашагали к ближайшей станции метро, чтобы поехать в сторону «Этернитэ».

* * *

Фабрика располагалась за городом, и нам пришлось дважды пересаживаться с одной линии метро на другую, чтобы добраться до нужной станции. Дома здесь выглядели совсем иначе, чем в центре Парижа. Старинные здания попадались всё реже, вместо них рядами тянулись уродливые коробки новостроек.

Миновав пару перекрёстков, мы наконец очутились возле старинной промышленной зоны. Здания из красного кирпича напомнили мне старую больницу или что-то в этом роде. Казалось, за последние несколько сотен лет тут ничего не изменилось, если не учитывать элегантной реновации. Тем не менее территория была обнесена забором, а на въезде стояла будка вахтёра.

– Видимо, тут нужно отметиться, чтобы пройти на фабрику, – предположила я. – Вот только как сказать, к кому мы идём, если мы не знаем этого человека?

Я посмотрела на Леона. Мне было немного неловко втягивать его в авантюру, толком не посвятив в детали. Ну да ладно, как-нибудь выкрутимся. В конце концов, у меня остаётся всего два дня, чтобы найти метеорит и обезвредить аптеки ароматов Сирелла, пока тот не начал производить и распространять свою опасную парфюмерию. Раздумывать было некогда.

Поэтому я расправила плечи и решительно двинулась к проходной.

– Нужно его как-то отвлечь, – тихо сказала я мальчишкам. – У него на столе наверняка лежит список телефонов – надо посмотреть все имена на К.

– Не-е, слишком рискованно, – возразил Леон. – Если ничего не выйдет, мы только привлечём к себе лишнее внимание.

– Но как тогда убедить вахтёра впустить нас внутрь? – спросила я. – Если он что-то заподозрит, нас схватят и отведут к де Ришмонам. И всё, шанс упущен.

– Понятно, но... – Леон вдруг застыл, оборвав фразу. Взгляд его скользнул мимо меня, куда-то наверх. Я невольно обернулась – и, подняв глаза, чуть не до смерти испугалась, увидев лицо Бонски. Великан неслышно подкрался и остановился прямо за моей спиной. Как и всегда, он молчал.

Откуда он узнал, что мы в Париже? Он что, отправился сюда прямиком из нашей аптеки ароматов?

– Бонски? Что это вы тут делаете? – спросила я, когда ко мне наконец вернулся дар речи.

Бонски прижал указательный палец к губам, потом вытащил из кармана плаща записную книжку, что-то накорябал в ней карандашом и показал мне.

«Меня послал Виллем», – кое-как разобрала я его каракули.

– Серьёзно? А зачем? – Я в недоумении подняла голову, чтобы встретиться с Бонски глазами.

«Чтобы присмотреть за вами. Он знал, что вы не сможете остаться в стороне».

И прежде чем я успела задать следующий вопрос, Бонски написал: «Я отведу вас к К.». Затем он спрятал записную книжку обратно в карман и зашагал к будке вахтёра.

Я была так ошарашена, что толком и не знала, как на всё это реагировать. Откуда Бонски вообще узнал про К.? С другой стороны, он ведь был в курсе насчёт «вечных» и их планов.

Леон без раздумий последовал за великаном. Конечно, он же ведь о нём почти ничего не знал, в отличие от нас. Взяв Бенно за руку, я немного замешкалась.

– Что думаешь? – спросила я Бенно, который казался на удивление спокойным. – Бонски можно доверять?

– Не-а, – сказал брат и всё же потянул меня вперёд. – Но нам нужно попасть внутрь! Ведь без Матса же мы домой не поедем.

На душе у меня стало очень тепло. Какой у меня всё-таки смелый младший брат! И он прав: вернуться домой, на Лавандовую улицу, без Матса просто нельзя. Без него в аптеке ароматов на вилле «Эви» стало бы пусто.

Когда мы догнали Бонски и Леона, Леон склонился к моему уху и прошептал:

– Бонски знаком с вахтёром! Когда-то давно он тут работал и теперь может провести нас внутрь. Гениально, да?

И правда: вахтёр, кажется, узнал Бонски и по-казал, что мы можем пройти. Высокие железные ворота окружающего территорию фабрики забора распахнулись, и когда мы прошли, с жужжанием закрылись за нашими спинами, а затем что-то щёлкнуло – видимо, замок. От волнения у меня даже вспотели руки.

Бонски уверенно зашагал ко входу. Он явно хорошо здесь ориентировался и, похоже, даже чувствовал себя как дома. Он привёл нас в холл, который напоминал вестибюль больницы, и жестом пригласил подняться по лестнице. По пути мы почти не встретили сотрудников, а те немногие, которые всё же пробежали мимо по своим делам, не обратили на нас никакого внимания. Во всём здании сильно пахло парфюмированной химией. Особенно интенсивным был запах сладкой ванили – главного ингредиента аромата «Ансьен». «И как у них только голова от этого не болит?» – подумала я. Мне очень захотелось зажать нос, но я сдержалась.

Бонски шагал впереди по коридору, мимо бесчисленных офисных помещений, похожих друг на друга как две капли воды. Мы прошли два залитых неоновым светом коридора и наконец, повернув за угол, вошли в приёмную одного из кабинетов. Сидевшая у своеобразной приёмной стойки неприметная секретарша – светлые волосы до плеч, сероватый жакет и очки без оправы – увидев нас, кажется, немного испугалась.

– Бонски! – выдохнула она, когда мы выстроились вдоль её рабочего стола.

Великан снова что-то накорябал в своей записной книжке, но на этот раз показал её не нам, а секретарше. Нахмурившись, та как-то странно на нас посмотрела, а потом поднялась со своего места и кивнула.

– Вот сюда, – неожиданно сказала она по-немецки. Она говорила на нём не так безупречно, как Элоди, и в её речи слышался сильный французский акцент.

Мы вышли вслед за ней в коридор и, ещё пару раз повернув за угол, остановились у лифта. Двери открылись. Большая металлическая кабина лифта – видимо, грузового – дополняла ассоциацию с чем-то больничным, с той лишь разницей, что вместо кроватей-каталок тут перевозили какие-то ящики. Внутри нас встретил всё тот же неприятный неоновый свет и всё тот же запах, знакомый мне по комнатному освежителю воздуха «Ансьен».

Наша сопровождающая нажала самую нижнюю кнопку на панели управления, и лифт стал стремительно опускаться. Ощущения у меня в тот момент были как у ягнёнка, которого ведут на заклание. Я крепче прижала к себе Бенно. А может, зря я так испугалась и эта женщина действительно приведёт нас к К.?

Выйдя из лифта, мы ещё некоторое время в полном молчании петляли по коридорам, и чем дальше мы шли, тем сильнее там пахло химической ванилью. Наконец мы вошли в какую-то лабораторию, всю заставленную шкафами, набитыми папками с документами. Услышав, как за нами щёлкнул дверной замок, я вздрогнула.

Женщина повернулась к нам, скрестила руки на груди и довольно резко спросила:

– Зачем вы сюда приехать?

Краем глаза я увидела, что Бонски опять вытащил свою записную книжку, но решила, что с меня хватит его безмолвной таинственности.

– Мы ищем К.! – ответила я со смесью страха и раздражения. – Вам же Бонски сообщил об этом? Или он наплёл про нас что-то другое?

Женщина со вздохом опёрлась спиной на запертую дверь и посмотрела на меня:

– Да, именно это он написать. Что вы искать К.

Я выдержала её взгляд и тоже скрестила руки на груди:

– Ну и? Где же он?

Пару секунд в комнате царило молчание.

– Что ж... К. – это я, – наконец проговорила женщина. Теперь она показалась мне совершенно измученной. – Это я вам писать. Вы находить меня.

Глава 24

Камилла Моро – вот как по-настоящему её звали. Рассказывая, что ей известно о «вечных», она то и дело озиралась по сторонам, словно опасалась, что кто-то может неожиданно войти в помещение.

Камилла была личной секретаршей Сирелла де Ришмона. За последние годы она явно успела узнать о нём гораздо больше, чем ему бы хотелось, но не подавала виду и держала свои сведения в секрете.

– Но... как? – спросила я. – Как вам удалось столько всего узнать о «вечных»?

Камилла ещё раз огляделась по сторонам, затем набрала в лёгкие побольше воздуха и начала свой рассказ. Говорила она смилым французским акцентом, порой немного странно выбирая немецкие слова.

– Через меня ходит много информации. Нехорошие вещи. Чего «вечные» никак не понять, так это сегодняшняя техника. Все данные легко читать постороннему человеку. Куда легче, чем подумают. Например, я могу читать электронную почту мсье де Ришмона, потому что он просто не понимает, как её надёжно защищать. Хоть он и пытается шифровать тексты, но я уже давно здесь работать, поэтому мне легко разгадывать все его коды. – Камилла провела рукой по лбу и вновь недоверчиво посмотрела на дверь, будто в любой момент ожидала вторжения. – Вот только мне до сих пор никто не даёт веры. Хотя ничего удивительного – всё это казаться совсем невероятно.

– А что конкретно вы знаете о метеоритном порошке, который вроде бы удалось раздобыть Ришмону? – спросила я.

– Я точно не знаю, где он есть. Я не знаю тоже, как он выглядит и как работает. Но я знаю, что он может изменять все ароматы. И что последствия бывают ужасными! Однажды – давно – они уже пробовать один такой аромат на несколько людей. Тот аромат мог душить в человеке любовь. Мсье Ришмон был очень доволен как всё получилось.

Я судорожно сглотнула. Несомненно, речь шла об отце Матса и Леона, однако упоминание нескольких людей означало, что жертвой «Запаха нелюбви» тогда пал не он один – были и другие.

Леон снова сильно побледнел. Я бы с удовольствием избавила его от необходимости ворошить прошлое – но история постоянно возвращала нас к этим ароматическим экспериментам. И я была уверена, что они напрямую связаны с новым планом Сирелла.

– Среди подопытных был тогда человек по фамилии Янсен, верно? – тихо спросила я. Камилла наморщила лоб:

– Я лишь однажды смотреть список с фамилиями. Янсен? Хм... Bon, я думаю, да... Одного из мужчин звали именно так. После эксперимент мсье Ришмон пытался делать аромат, который сочетал бы это действие с другими. Он долго с ним работать. Боюсь, этот аромат будет ужасен! Он будет превратить человека в марионетку!

При мысли о том, что может сотворить с людьми такой аромат, у нас у всех перехватило дыхание от ужаса.

– Я не знаю точно, чего мсье Сирелл хочет добиваться, – продолжила Камилла, – но аромат, который не только лишать человека любви, но и сделать под чужим влиянием, может быть совсем опасным. Мсье де Ришмон хочет возвращать старый миропорядок, когда лишь выходцы из аристократических семей могли вершить судьбы – свои и чужие. Он называть таких людей «высокорождёнными».

– Но это же полный бред, – с отвращением скривился Леон. – А как этот мсье Ришмон планирует распространять этот аромат?

Камилла замялась, не решаясь ответить, но ей и не нужно было ничего говорить. Ответ я уже знала.

– Через комнатные освежители воздуха, – прошептала я, качая головой. – Матс рассказывал, что эти штуки уже стоят повсюду. И угадайте с трёх раз, что в них со дня на день начнут подмешивать.

Камилла кивнула мне:

– Если «Ансьен» и дальше так же хорошо продаваться, ему останется лишь наполнять флаконы новым ароматом.

Казалось, голова у меня вот-вот взорвётся от мыслей. Нужно непременно предотвратить такое ужасное развитие событий! А для этого придётся отнять метеорит у Сирелла и сделать так, чтобы его больше никто никогда не нашёл. Этот искрящийся порошок, позволяющий запахам влиять на окружающую действительность – всё, что нужно Сиреллу де Ришмону, чтобы реализовать свой план.

– И вы действительно не знаете, где может быть порошок? – нетерпеливо спросила я.

– Нет. К сожалению, я не знать, где он. – Камилла потёрла руки, словно озябнув, хотя в помещении было тепло. – Но если вы сказать, как он выглядит, у нас будет шанс его отыскивать.

– Он чёрный и сильно-сильно блестит! – с готовностью выпалил Бенно.

– Что ж! – Камилла вновь махнула нам рукой, приглашая идти за ней. – Я покажу вам, где мсье Ришмон производить свои аромат. Может быть, нам повезёт – как знать?

Мы прошли через две двери и наконец добрались до третьей, металлической. За ней кипела напряжённая работа. Два человека в белых халатах и защитных очках обслуживали отливающую холодным блеском аппаратуру из стекла и металла.

Камилла выпрямилась и пошла вперёд, сделав вид, будто проводит небольшой – и, наверное, производящей странноватое впечатление – туристической группе экскурсию по лаборатории. Бонски был на голову выше всего оборудования, а остальным приходилось вставать на цыпочки, чтобы хоть что-то разглядеть.

– Перед вами дистиллятор. А теперь проследовать дальше и осматривать лаборатории концерна «Этернитэ»! – Камилла вдруг заговорила громко и очень официально, чеканя каждое слово. «А из неё вышла бы неплохая актриса», – усмехнулась я про себя. Теперь понятно, как ей так долго удавалось водить за нос Сирелла и шпионить за ним незаметно для окружающих.

Мы повернули в следующее помещение. Размером оно несколько уступало предыдущему. Вдоль стен тянулись ряды рабочих столов, а над ними – стеллажи со стеклянными трубками, наполненными различными ароматическими субстанциями. Так вот, значит, как выглядит процесс создания ароматов на фабрике. Я сразу почувствовала, как соскучилась по вилле «Эви» с нашей уютной маленькой аптекой ароматов, где всё было под рукой и мы работали только с натуральными ароматическими веществами из трав и лепестков, а не смешивали какие-то химические жидкости, как здесь.

– Здесь работают наши парфюмеры, – сказала Камилла на ходу и махнула нам рукой, призывая не задерживаться. – Они создавать парфюмерные ноты «Этерните».

Камилла вытащила из кармана карту с чипом и с её помощью открыла металлическую дверь, которая вела в комнату наподобие огромного сейфа. Там она вдруг вновь перешла на шёпот:

– Здесь хранится самое дорогое сырьё. Может быть, вы находите здесь и этот блестящий порошок?

Мы обыскали хранилище, заставленное металлическими ящиками, холодильными камерами и шкафами. С некоторым облегчением я отметила про себя, что в «Этернитэ» хоть и редко, но все же используются настоящие растения и травы. Один из холодильников, например, был под завязку набит листьями алоэ вера, а в контейнерах для сыпучих продуктов хранилось нечто, напоминающее пыльцу.

Камилла открывала один контейнер за другим в надежде обнаружить где-нибудь метеоритный порошок или целую глыбу, но всё без толку. В конце концов, осмотрев всё до последней ёмкости в хранилище и так и не найдя метеоритного порошка, мы вынуждены были сдаться.

– Вот чёрт, – пробормотала я.

Леон тоже как-то сник.

Разочарованные и растерянные, мы вышли из лабораторий тем же путём, каким и вошли. Камилла заторопилась вернуться на рабочее место, оставив нам визитку со своим телефоном – на случай, если снова понадобится её помощь. Бонски на ходу как-то странно посмотрел на Камиллу, и этот взгляд сбил меня с толку. Казалось, эти двое были знакомы гораздо ближе, чем мы думали. Ближе, чем хотели нам показать.

Глава 25

Бонски всё время шёл за нами, молча держа всё под своим контролем – в точности как тогда, во время собрания «вечных» в имении баронессы фон Шёнблом, возвышаясь за спиной Виллема в качестве телохранителя.

Несмотря на свои внушительные размеры, Бонски отлично умел держаться в тени. Он не привлекал к себе лишнего внимания и производил впечатление человека, абсолютно равнодушного к происходящему вокруг. При этом видел и замечал, вероятно, гораздо больше, чем любой другой.

Прежде чем скрыться за дверью своего кабинета, Камилла обменялась с Бонски ещё одним долгим взглядом. Тут я уже не выдержала и решительно преградила ей дорогу. Нужно было раз навсегда выяснить, что за история за этим скрывается.

– Откуда вы друг друга знаете? – спросила я и едва сдержала улыбку, когда Бенно мне в поддержку подошёл ближе и, задрав вверх голову, строго посмотрел на Камиллу.

– Сейчас времени на это нет, – предостерегла нас Камилла. – Нужно быстро находить порошок.

– Разумеется, но знать, с кем мы имеем дело, нам тоже нужно, – подключился к разговору Леон и встал прямо за моим плечом. – Меня вообще-то тоже это интересует.

Камилла бросила взгляд на золотые часы у себя на запястье и тяжело вздохнула:

– Что ж, не будем терять времени. – Она посмотрела на Бонски, который подошёл ближе и теперь возвышался прямо над нашими головами. Поймав взгляд Камиллы, он кивнул. – Мсье Бонски раньше, как и я, работать на де Ришмон. Он был личный телохранитель Сирелла де Ришмона и узнавать об этом семействе много такой, о чём не говорит.

Этой фразе Камиллы улыбнулся даже сам Бонски.

– Не то чтобы он вообще много говорить, – поправилась она, – но тут он, должно быть, увидел что-то совершенно невыносимое. Бонски тайно исчезал из дома де Ришмон и с тех пор скроется от моего начальника. Он знает семью де Ришмон лучше, чем все другой. Знает, какая власть у них в руках, но и их слабые стороны тоже.

Бенно повернулся к Бонски и, запрокинув голову, спросил:

– А почему ты никогда ничего не говоришь? Не можешь или не хочешь?

Бонски промолчал. Ну конечно. Вот только на этот раз он даже не потянулся за своим блокнотиком, чтобы что-то написать. Он словно окаменел, не зная, что ответить.

Камилла положила Бенно руку на плечо и ответила за Бонски:

– Он не скажет ни слова с тех пор, как ушёл от Сирелла. Раньше, когда он быть телохранитель, Бонски не был немой. Почему он переставал разговаривать, никто не знает. И я думаю, лучше его об этом не спросить. – Она посмотрела на меня и заговорила горячо и настойчиво: – Ты можешь ему доверять, даю слово! Но давайте поторапливаемся, нам нужно придумать план. Если метеоритный порошок нет здесь – то где он тогда есть? Мой шеф всегда принял все возможные меры предосторожности, ничего не оставляя на волю случая. И никому на свете не поверил – только себе. Наверняка он прятал его где-то под своим личным присмо...

Вдруг над нашими головами громко завыла сирена. Я вздрогнула, и мы стали тревожно озираться. Тут на другом конце коридора громко хлопнула дверь, и кто-то громко затопал в нашу сторону.

– Ни с места! – рявкнул охранник. За его спиной тут же возник второй, а потом с разных сторон подошли ещё двое, и все они направили на нас дула пистолетов.

Бенно прижался ко мне, мы все попятились назад – и пятились до тех пор, пока не упёрлись в стену.

Четверо охранников взяли нас в кольцо и молча уставились на нас с каменными лицами, не задавая ни единого вопроса – например, как мы сюда вошли и что нам тут нужно. Они кого-то ждут, догадалась я.

Вновь послышались шаги – и на этот раз в сопровождении знакомого и от этого ещё более зловещего «тук, тук, тук».

– Так-так-так, и кто же это у нас здесь? – спросил Сирелл де Ришмон, остановившись напротив и по очереди смерив нас всех с ног до головы своим холодным взглядом. – Старые знакомые и новые лица одновременно. Удивительно! – Он медленно расхаживал перед нами, словно тигр, предвкушающий добычу на охоте. Потом вдруг резко остановился. – Мадемуазель Моро! – Он прищёлкнул языком. – Если мне не изменяет память, вы вроде бы работаете под моим руководством. И, как я вижу, без разрешения впустили эту компанию в мои цеха и лаборатории. Как это следует понимать?

– Мсье... – сбивчиво заговорила Камилла.

– Молчите! – отрезал Сирелл. – Мне некогда выслушивать ваш жалкий лепет. Никто не омрачит мне этот великий день. Слышите? Никто! – Тут он повернулся к охранникам, которые выстроились в ряд между нами и Сиреллом, отделив нас от него словно стеной. – Взять их под стражу! Пусть посидят взаперти, пока я не решу, что с ними делать дальше. Когда... придёт время. – Взгляд Сирелла остановился на мне, и я судорожно сглотнула. – Хотя... – его губы растянулись в ехидной улыбке, – для мадемуазель Шмидт... или, правильнее будет сказать, Альвенштейн, у меня, пожалуй, найдётся дело. Заберите её.

Один из охранников тут же схватил меня за плечо и потащил к выходу, двигаясь в такт мерного стука трости Сирелла.

– Нет! – крикнула я, пытаясь схватить Бенно за руку. – Пожалуйста – мой брат!

Но меня никто не слушал. Второй охранник втолкнул меня вперёд, в коридор. Я слышала, как Леон и Бенно зовут меня, но, обернувшись, увидела лишь, как двое оставшихся охранников волокут их в другую сторону.

Меня охватила паника. Что, если они причинят Бенно боль?! А вдруг его разлучат с Леоном и Бонски? Я кричала и кричала им вслед, но эхо лишь впустую разносило мой голос по заводским цехам.

На выходе Сирелл кивнул держащему меня охраннику.

«Позаботься, чтобы она добралась до места целой и невредимой», – мысленно расшифровала я для себя его указание.

Охранник, очевидно, хорошо знал, что это означает. Не сводя с меня дула пистолета, он грубо втолкнул меня на заднее сиденье чёрного лимузина и захлопнул дверь автомобиля. Второй охранник завёл мотор, и, взвизгнув шинами, мы тронулись с места и мимо будки вахтёра выехали с территории завода.

Сердце бешено колотилось у меня в груди. Паника всё нарастала, и от страха меня даже затошнило. Нам крышка. Всё кончено! Это провал. И я понятия не имела, что теперь делать. Оставалось лишь выяснить, какую участь уготовил мне Сирелл.

Глава 26

Лимузин подъехал прямо к «Вечной резиденции» и припарковался во внутреннем дворе. Случайный прохожий не смог был заметить, как охранники вытащили меня из машины и подтащили ко входу. Тёмная блестящая поверхность входной двери, казалось, отражала моё внутреннее состояние. В прошлый раз, войдя в «Вечную резиденцию» вместе с Матсом, я выбралась оттуда уже без него – а теперь, возможно, и сама там застряну.

Что будут думать и чувствовать наши родители, если мы с Бенно не вернёмся домой? Страшно было даже представить их лица. Вытерев о джинсы влажные от холодного пота ладони, я вздохнула и стала надеяться на чудо.

Внутри, как и в прошлый раз, нас встретил дворецкий. Когда охранники втащили меня за собой в дом, он бросил на них вопросительный взгляд, но едва ли сильно удивился.

– Мсье де Ришмон уже поставил в известность свою дочь, – буркнул всё ещё держащий меня крепкой хваткой охранник на крайне невнятном французском. – Мадемуазель де Ришмон нас ожидает.

Дворецкий в своей высокомерной манере отступил в сторону и указал страже путь в салон де Ришмонов. Невероятно: здесь даже слуги, казалось, ощущали собственное превосходство над остальными и страшно задирали нос – при том, что им самим явно приходилось терпеть далеко не любезное отношение хозяев.

Зажатая между двумя охранниками, я осталась ждать в роскошном холле. Дворецкий скрылся в расположенном рядом салоне и объявил о прибытии мадемуазель Альвенштейн. Вскоре после этого он жестом показал нам, что можно войти, и ушёл, не сказав больше ни слова.

– Mon Dieu, можете её отпустить! – услышала я голос Элоди и повернула голову налево. Охранники, удерживающие меня железной хваткой, разжали руки и с кивком отступили.

– Ждите снаружи, – приказала Элоди, и они вышли обратно в холл.

– Итак, ты вернулась? – сказала она, медленно поворачивая ко мне голову. Она сидела на одном из диванов, нога на ногу, и надменно смотрела на меня.

«Не скажу, что добровольно», – мысленно ответила я, обдумывая, что бы такое ответить. Мне срочно требовался новый план действий. Нужно было каким-то образом вновь заставить Элоди мне доверять, перетянуть её на свою сторону, а также убедить принять меня в их сообщество, чтобы вместе управлять аптеками ароматов. Это была единственная возможность выбраться отсюда и одновременно узнать, где они прячут метеоритный порошок.

– Я просто... была не готова ко всему этому! – залепетала я, умоляюще глядя на неё и стараясь казаться как можно более наивной. – Мне жаль, что я совершила ошибку и вела себя крайне глупо. Я...

– Ах, ты была не готова? – Голос Элоди звучал властно и раздражённо. – Да кто ты такая, чтобы считать, будто можешь сама выбирать, когда тебе быть принятой в круг вечных? Ты что же, думаешь, стоит лишь извиниться – и тебя сразу возьмут играть с большими? – нашипела на меня она. – Да как ты вообще осмелилась вломиться в офис «Этернитэ»?! После всего, что я тебе предлагала!

– Знаю! Ужасно глупо было считать, что я могу с тобой тягаться. Думала, что докажу тебе, что я не просто твоя младшая сестрёнка. Да, ужасно глупо! Я это полностью признаю. Не знаю, удастся ли мне когда-нибудь загладить свою вину.

Самоуничижение – вот ключ к Элоди. Поближе познакомившись с «вечными» в прошлом году, я поняла, насколько они тщеславны. Их огромное эго было их ахиллесовой пятой.

Элоди встала с дивана и медленно смерила меня взглядом с головы до ног, пыталась заставить меня почувствовать себя ещё ничтожнее.

Что ж, значит, она мстительна, подумала я. И далеко не так совершенна, какой показалась мне на первый взгляд. Наверняка не привыкла получать отпор.

Элоди молча повернулась и направилась в помещение справа от меня.

– Ну же, идём! – скомандовала она мне, и я, вся пунцовая, потащилась за ней следом. Её приказной тон ужасно меня бесил.

Сразу за салоном располагалась библиотека. Заметив сидящего в кресле Матса, я почти испугалась. Увидев меня, он тоже широко распахнул глаза. В них было столько злости, что внутри у меня всё похолодело.

– А эта что тут делает? – спросил он, обращаясь к Элоди. Не удостоив меня больше ни единым взглядом, он вновь сосредоточил всё своё внимание на ней. В этот момент он походил на дрессированного пса в ожидании команды хозяина.

У меня снова больно кольнуло в сердце: видеть его в таком состоянии было невыносимо. Мало того что он вёл себя странно, он ещё и был бледен как мел и казался совершенно измождённым, как будто глаз не сомкнул с нашей последней встречи.

Моя злость на Элоди всё росла. Да что же она такое с ним сделала?! Внезапно я поняла, когда именно это произошло: в тот промежуток времени, когда она отправила меня к ужину со своим отцом, а сама задержалась где-то с Матсом.

Слово «эта» из уст Матса и тон, которым он его произнёс, вновь причинили мне такую же боль, какую я чувствовала, убегая отсюда в прошлый раз. Трудно было смириться с тем, что теперь Матс обращается со мной так, будто мы больше не друзья и он меня на дух не переносит.

Больше всего мне хотелось на него накричать, сказать «приди в себя», потрясти за плечи, а в крайнем случае даже влепить пощёчину. Сделать хоть что-нибудь, чтобы вывести его из этого транса – или что там это за состояние. Но в тот момент я ничего не могла предпринять.

Элоди присела рядом с Матсом на подлокотник кресла и положила руку ему на плечо. Я поняла, что это сделано лишь с целью спровоцировать меня.

– Так чего именно ты хочешь? – сверкнула на меня глазами Элоди. – Что-то мне не верится, что ты вот так вдруг взяла и изменила своё мнение. В общем, выкладывай. Что тебе нужно?

– Я совершила ошибку, – снова начала я, толком ещё не зная, что скажу дальше. Я стояла посреди комнаты, а Матс и Элоди сидели напротив – словно два следователя на допросе. С той лишь разницей, что он так и льнул к ней, точь-в-точь, как... как если бы был в неё влюблён. Видеть это оказалось выше моих сил, поэтому я старалась не встречаться с ним глазами и смотреть лишь на Элоди.

Что она действительно хорошо умела, так это внушить собеседнику, будто он самый бестолковый человек в мире. И при этом ещё сделать вид, что она, именно она достойна искреннего сострадания за то, какую несправедливость ей приходится сносить!

– Теперь я наконец поняла, что, только работая с тобой, смогу до конца понять и раскрыть свой талант. Ты права – этот талант делает нас лучше. Он говорит о том, что мы истинные... – мне еле удалось выговорить следующее слово, – высокорожденные.

Как бы то ни было, это моё преимущество, решила я. В её глазах я действительно одна из этих так называемых высокорождённых. Ведь я не только сентифлёр, а ещё и одна из Альвенштейнов, и наши роды связаны – об этом не следует забывать. Кроме того, за мной стоит основатель аптеки ароматов Даан де Брёйн, человек, которым она – судя по её расспросам – восхищается. Она хочет, чтобы я была на её стороне, а артачится, просто чтобы поквитаться со мной за то, что я изначально отклонила её предложение.

– Ах вот как? Значит, теперь ты хочешь быть одной из нас? – вновь спросила Элоди. – С чего бы такая перемена во взглядах?

– Люци предательница, – сказал вдруг Матс. – Нельзя ей доверять.

– Да, ты прав, cheri (Милый (фр.)). Люци верить не стоит. – Элоди окинула меня ледяным взглядом. – Матс рассказал мне, будто ты хочешь выведать, где находится наш метеоритный порошок?..

Я судорожно сглотнула и чуть не хлопнула себя по лбу. Могла бы и раньше догадаться, что Матс услужливо выложит ей всё о наших планах, это же было ясно как день.

– У тебя есть всего один шанс вновь заслужить моё доверие после того, что ты устроила, – заявила Элоди тоном, в котором должно было читаться великодушие. – Ты абсолютно уверена, что хочешь стать одной из нас? Высокорождённой?

Я кивнула – на всякий случай трижды, чтобы она мне точно поверила.

– Хорошо, – сказала Элоди, поднимаясь с подлокотника. – Тогда докажи это!

Она протянула Матсу руку, которую тот с улыбкой заключил в свою, и они вместе вышли из комнаты. Внутри у меня всё сжалось от этого зрелища.

– Следуй за нами, – рявкнула Элоди, и мне ничего не оставалось, кроме как подчиниться.

Глава 27

Элоди привела меня в тот самый выставочный зал музея ароматов, который показывала нам с Матсом накануне, и, направившись прямиком к витрине, сняла с неё один из флаконов. Таких бутылочек я раньше никогда не видела, а этикетку Элоди, к сожалению, закрыла рукой.

– Я тебе уже говорила: существует только «да» или «нет». Никаких «может быть». Это твой последний шанс доказать нам, что тебе можно доверять. – Элоди самодовольно посмотрела на меня и встряхнула флакон, – С помощью вот этого ты покажешь, с кем хочешь быть. Без компромиссов, Решение принимается один раз и на всю жизнь. Это момент истины, Люци! Вдохнув аромат, который я держу в руке, ты уже не будешь абсолютно такой же, как прежде. Перестанешь скучать по родителям, сотрёшь из памяти брата и всё, что прежде играло какую-то роль в твоей маленькой жизни. Всё это покажется тебе мелким и незначительным – каким и является на самом деле. – Элоди на секунду смолкла, не сводя с меня глаз. – Если ты пойдёшь на это, я разделю с тобой всё, что у меня есть. Мы станем сёстрами, как это нам и предназначено, как это и предопределено нашей родословной. Я буду за тобой присматривать и посвящу тебя во всё, что знаю и умею. А ты научишь меня всему, что знаешь и умеешь ты. Так мы удвоим наши способности. А объединившись, мы сможем многого достичь. Ты разделишь со мной право управлять новыми аптеками ароматов, и тогда никто – абсолютно никто и ничто – не сможет с нами тягаться.

У меня перехватило дыхание. На такое я не рассчитывала. Не могу же я... Ни за что, ни в коем случае я не стану вдыхать этот аромат – что бы там Элоди ни держала в руке! Судя по описанию, его действие было подобно настоящему духовному самоубийству. Как же мне выпутаться из этой передряги?!

– Что это за аромат? – спросила я охрипшим от волнения голосом.

– Просто доверься мне и докажи, что ты настроена серьёзно, – сказала Элоди, всё так же не сводя с меня взгляда, словно его притягивало ко мне магнитом. – Если ответишь «да», я позабочусь о том, чтобы в тебе осталось довольно много от тебя. Но если откажешься – навечно обретёшь в моём лице врага. Я не только лишу тебя ясного рассудка, но и сделаю всё, чтобы превратить твою жизнь в ад. Я разрушу всё, что тебе дорого! И отчасти я в этом уже преуспела. – Она многозначительно взглянула на Матса, который тут же принялся кивать, словно робот. Видеть это было нестерпимо больно. На сердце мне словно лёг камень, в груди сдавило. Но жалеть себя сейчас было не время. – Иначе говоря, у этой задачи есть один простой путь решения и один посложнее. Но оба они ведут к одной цели. Итак, что же ты выбираешь? – спросила Элоди. – «Да» или «нет»?

От беспомощности и растерянности у меня на глазах выступили слёзы. Ситуация была совершенно безнадёжной. Не могу же я позволить отнять у меня всё, что мне дорого, должен же быть какой-то выход, думала я. Но при этом понимала: его нет. Это улица с односторонним движением без возможности повернуть. Она ведёт вперёд, и никуда больше. Но что делать, если тебе туда совсем не нужно?

– Нет, – проговорила я наконец срывающимся голосом.

На лице Элоди заиграла злобная ухмылка:

– Bon. Но, к сожалению, этот ответ я не принимаю. Ты будешь работать со мной – неважно, на каких условиях, в трезвом уме или нет. Первый вариант был бы в тысячу раз предпочтительнее – но что ж... Не будешь ли ты так добр, cheri? – бросила она Матсу. Тот мгновенно подскочил, схватил меня за плечо и потащил вслед за Элоди в смежное с музеем ароматов помещение.

У меня перехватило дыхание, потому что в этот момент я окончательно поняла, как Элоди превратила Матса в того, кем он стал. Посреди комнаты стоял небольшой столик. Элоди установила на него флакон, который держала в руке, и стала натягивать защитную маску, закрывающую нос и рот – явно чтобы защититься от воздействия паров приготовленного для меня аромата. Она прекрасно подготовилась и всё предусмотрела.

Под столом стоял странный аппарат, немного похожий на древний пылесос. Из его металлического корпуса торчала подвижная труба, состоящая из узких металлических колец, и я не сомневалась, что это своего рода всасывающий шланг.

Вероятно, аромат, воздействию которого Элоди собиралась меня подвергнуть, относился к категории вечных, а значит, его действие не улетучится само собой. Я вдруг со всей ясностью осознала, что Элоди проделывает эту процедуру далеко не впервые. Видимо, для де Ришмонов это настолько обычное дело, что для таких ситуаций они даже изобрели специальный аппарат. Не с его ли помощью они сосредоточили в своих руках такую власть? Сколько человек уже успели испытать на себе его действие?

Я попыталась вырваться и убежать. Но Матс крепко держал меня, зажав, как в тиски. В этот момент мне стало окончательно ясно: тягаться с Элоди и «вечными» нам просто не по плечу. У нас никогда не было ни единого шанса на победу в этой схватке, и моя надежда, что всё закончится хорошо, съёжилась до размера изюминки.

А вдруг я и правда стану равнодушна к маме, папе и Бенно? А если и вовсе позабуду, кто я такая? А главное: что, если мы с Матсом застрянем тут, в плену у Элоди, навсегда?

Вот бы меня сейчас осенила какая-нибудь по-настоящему хорошая идея! Но было уже слишком поздно. Матс тащил меня вперёд, а Элоди смотрела на меня так, словно нам с ней предстояло разделить очень торжественный момент.

– Думаю, отныне я буду называть тебя Люциндой – Люциндой цу Альвенштейн. Это имя куда больше подходит высокорожденной, чем Люци.

Всё во мне кричало «нет!». Я пиналась, брыкалась, и даже, извернувшись, ударила Матса кулаком в живот – но всё без толку. Он невозмутимо продолжал тащить меня к столику.

Элоди заперла дверь и поправила защитную маску у себя на лице. Матс остался без маски, что меня поначалу немного озадачило. Впрочем, потом я догадалась: ему уже не страшно воздействие этого аромата – ведь он уже вдохнул его. И, судя по всему, это и был тот самый новый аромат, действие которого «вечные» когда-то давно испытали на отце Матса, а потом доработали и усовершенствовали. А теперь они собираются заставить надышаться им не только нас с Матсом, но и множество других людей, распространив его по миру огромными партиями.

Я пиналась и брыкалась всё сильнее, но это не помогло. Элоди откупорила флакон и поднесла его к самому моему носу.

Глядя на мерцающие светло-коричневые пары, поднимающиеся из его горлышка, я внутренне сжалась и попыталась задержать дыхание. «Пожалуйста, пусть случится чудо», – успела подумать я. Что-то такое, что не даст аромату на меня подействовать.

Но чуда не произошло. У меня перед глазами всё уже плыло как в тумане. Я посмотрела на Матса, взирающего на меня с абсолютным равнодушием, закрыла глаза и вынуждена была сделать вдох. Ароматические пары проникли в мои дыхательные пути, и я внезапно отключилась.

Глава 28

Открыв глаза, я обнаружила себя лежащей в кровати с балдахином. Поблизости что-то прошелестело. Я медленно повернула голову и увидела пожилую женщину в переднике и чепце, занятую хозяйственными хлопотами: специальной метёлкой она сметала пыль с отполированной до зеркального блеска мебели.

Где я? И как вообще сюда попала? В попытке собрать мысли в кучу, я приподнялась на подушке и встряхнула головой, но без толку – в ней царил сплошной непроглядный туман. В памяти всплывали лишь какие-то смутные образы и тени, из которых никак не удавалось сложить общую картину.

– Здравствуйте, – обратилась я к женщине в фартуке. Та испуганно обернулась.

– О, прошу прощения, мадемуазель Люцинда цу Альвенштейн. – Обращаясь ко мне, она так низко склонила голову, что я едва могла разглядеть её лицо. – Я не знала, что вы...

– Меня зовут Люцинда? – ошарашенно переспросила я.

Люцинда цу Альвенштейн? Но это же... не так. Или так и есть? Мне стало казаться, что раньше меня звали иначе. А ещё в памяти всплыли три лица – какой-то женщины, какого-то мужчины и маленького мальчика. Но вместе с тем я вдруг почувствовала, что это новое имя намного правильнее, а те лица нужно забыть.

Пожилая женщина осторожно подняла голову, украдкой взглянула на меня и вновь склонилась.

– Извините, не буду мешать вам отдыхать. – Повернувшись, она направилась к выходу из комнаты.

– Постойте! – воскликнула я и села на кровати. – Пожалуйста, не уходите.

Женщина робко подошла ближе и остановилась в паре шагов от меня, опустив голову и сложив руки. Она показалась мне знакомой, но имя я вспомнить не смогла. Да это и неважно, вдруг подумалось мне. Вообще-то мне не должно быть никакого дела до того, как там её зовут.

– Как ваше имя? – всё же спросила я.

– Магда, мадемуазель. Я единственная служанка в доме, которая говорит по-немецки. Поэтому мадемуазель де Ришмон поручила вас на первых порах моим заботам.

Мадемуазель де Ришмон? При звуке этого имени в душе у меня почему-то всколыхнулись самые тёплые и приятные чувства. «Элоди де Ришмон», – дополнила я про себя и улыбнулась.

– Надеюсь, вам хорошо спалось? Как вы себя чувствуете? – спросила Магда.

– Думаю, да, – будто само собой сорвалось с моих губ. – Я чувствую себя... великолепно, – автоматически добавила я.

На морщинистом лице Магды появилась улыбка сострадания:

– Рада слышать. Вам действительно выпало большое счастье.

– Правда? Почему?

– Ну как же: отныне вы вхожи в общество высокорождённых.

Я счастливо кивнула. Видимо, так и есть. И всё же... Что-то в этом было такое...

– А... как мне это удалось?

Магда в ответ слегка наклонилась ко мне.

– Бедное дитя, – выдохнула она чуть слышно – так, что я едва расслышала её слова. Затем она снова выпрямилась. – Вы находитесь в «Вечной резиденции» в окружении вашей новой семьи. Насколько я знаю, произошёл какой-то несчастный случай – наверное, именно поэтому вы ничего не помните. Но воспоминания обязательно вернутся. Новой семье, которая души в вас не чает, вы можете полностью доверять. Поэтому отдохните немного, и очень скоро вы поймёте, что всё хорошо, вот увидите. Если что-нибудь понадобится, сообщите мне. Я всегда к вашим услугам. Если вам что-то понадобится, просто позвоните! Мадемуазель Люцинде достаточно лишь сказать, что ей нужно – и она это получит. – Магда указала на ночной столик, на котором лежал золотой колокольчик. – Я сию же минуту доложу мадемуазель де Ришмон, что вы уже бодрствуете. – Магда ещё раз поклонилась и, расправив фартук, решительно направилась к двери.

После того как Магда, выйдя из комнаты, закрыла за собой дверь, я откинулась на подушки и посмотрела в потолок. Она сказала, что я тут в окружении своей новой семьи – значит, всё наверняка не так уж и плохо. А ещё – что произошёл какой-то несчастный случай. Видимо, поэтому голова у меня была такая ватная.

Я спрыгнула с кровати и огляделась. На мне была старомодная ночная сорочка с рюшами, а у кровати стояла приготовленная для меня пара домашних туфель. Сунув в них ноги, я поняла, что они мне идеально впору – впрочем, вообще всё вокруг казалось мне идеальным.

В шкафу висело несколько платьев – судя по всему, тоже моих. Жакет, юбка, джинсы, футболка и сапоги. Я примерила одежду. Вся она сидела на мне безупречно.

Я огляделась вокруг, наполненная каким-то непривычным, с трудом поддающимся описанию счастьем. Хотя одновременно я всё ещё была растерянна и сбита с толку, это никоим образом не мешало мне чувствовать себя просто... довольной.

Всё вокруг казалось невероятно изысканным. Неужели я здесь живу? В этой роскоши? С одной стороны, я отказывалась в это верить, но с другой – испытывала огромную гордость! Оставалось надеяться, что Магда права и мои воспоминания вот-вот ко мне вернутся.

Дверь распахнулась, и в комнату кто-то вошёл.

– А вот и Люцинда! – улыбнулась мне какая- то до неприличия красивая девушка. – Немного отдохнула, милая?

Девушка показалась мне знакомой, хотя я и не могла вспомнить, кто она такая и при каких обстоятельствах мы познакомились. Тем не менее мне вдруг всей душой захотелось непременно ей понравиться. Туман в голове так и не прояснился, и откуда взялось это чувство, было для меня загадкой, но я об этом даже не задумывалась. Я как-то автоматически, будто подчиняясь команде откуда-то извне, решила, что непременно сделаю всё, о чём бы она меня ни попросила. Мне ужасно захотелось показаться ей с самой лучшей стороны, чтобы она сочла меня такой же замечательной, какой казалась мне сама.

– Да, – сказала я, осторожно улыбнувшись ей в ответ.

– Чудесно! Какое счастье, что ты наконец-то с нами и нас ничего больше не разделяет, – просто гора с плеч! – Она сияла так, словно её лицо было прожектором, который она включила только – и исключительно – ради меня. Я чувствовала себя звездой на сцене, представляющей собой нечто особенное лишь до тех пор, пока прожектор этой улыбки не погас. Во мне вдруг всколыхнулся огромный страх лишиться этого чувства. И я поняла, что непременно, во что бы то ни стало должна сделать так, чтобы эта девушка не перестала одаривать меня своим вниманием. Я точно знала: если эта улыбка погаснет – всё в моей жизни утратит смысл. Разочаровать её было категорически нельзя.

– Я Элоди, твоя старшая сестра – на случай, если ты со вчера успела забыть моё имя. Ты уже завтракала?

Я помотала головой. Лишь после этого вопроса я вдруг поняла, насколько проголодалась.

– Я бы с удовольствием позавтракала.

– Распоряжусь, чтобы тебе что-нибудь приготовили, – сказала она и протянула мне руку. – Пойдём. Покажу тебе, зачем ты здесь. Ты ведь этого хочешь, не так ли?

– Конечно, – мгновенно выпалила я.

Улыбка Элоди стала чуть менее широкой, но не менее сияющей.

– И ты, конечно, сделаешь всё, что в твоих силах, чтобы мне помочь?

– Конечно, – повторила я ещё раз.

– Magnifique (Превосходно (фр.)), – Элоди кивнула. Она казалась весьма довольной, и это привело меня в восторг. – Пойдём! Если новая Люцинда горит желанием мне помочь, возражать я, разумеется, не стану, – Элоди махнула рукой, показывая, в какую сторону нужно пройти.

Мы прошли по коридору до лестницы, ведущей на самый верх, и оказались на чердаке. Элоди понадобилось штук пять старинных ключей, чтобы отпереть все замки на двери, больше напоминающей дверцу сейфа. Она пропустила меня вперёд и вошла следом. Над моей головой возвышался полукруглый стеклянный купол, над которым не было видно ничего, кроме неба. Вокруг на тёмных деревянных полках расположились сотни разноцветных флакончиков с парфюмом.

В середине этой круглой комнаты стоял круглый стол с дистиллятором. Странно, но мне сразу вспомнилось название этого аппарата, состоящего из множества стеклянных трубок. Очевидно, я уже сталкивалась с чем-то подобным.

– Здесь делают ароматы? – спросила я.

Элоди кивнула и улыбнулась:

– Вот увидишь – создание ароматов у тебя в крови. Ты сразу всё вспомнишь. Наш талант никуда не исчезает – он часть нас самих, и ты очень быстро поймёшь, какие огромные возможности здесь скрыты.

Искрящиеся флаконы магически притягивали к себе всё моё внимание, и я уже толком не слушала Элоди. Это помещение казалось мне хорошо знакомым, хотя я была уверена, что никогда раньше здесь не бывала. Здесь, среди этих бутылочек, у меня впервые с момента пробуждения действительно возникло чувство дома.

Медленно прохаживаясь вдоль полок, я притрагивалась к некоторым флаконам, словно хотела поздороваться с ними.

– Хочешь сразу начать? – спросила Элоди, и я вздрогнула. Я была так поглощена этой комнатой и чувством, которое она у меня вызвала, что на несколько секунд и думать забыла об Элоди.

– Начать что? – спросила я, испытывая угрызения совести из-за того, что посмела от неё отвлечься. Ведь она одна была тут единственно важна, и кроме её счастья ничего не имело значения. В следующую секунду у меня с языка почти само собой слетело:

– Если я что-то могу для тебя сделать, я хочу начать как можно скорее!

– Разумеется, ты можешь кое-что для меня сделать!

Элоди открыла дверь в дальнем конце комнаты, и мы вошли в помещение, все стены в котором тоже были заняты стеллажами. Только здесь на них стояли не флаконы, а всевозможные ящички и банки, наполненные всевозможными травами, специями, лепестками и порошками.

– Это наше хранилище ингредиентов. Можешь использовать всё, что понадобится тебе для работы. Если хочешь начать ещё до завтрака, я буду только рада. У меня для тебя есть несколько заданий.

Я ликовала. Неужели я могу сделать что-то, что порадует Элоди! Каждая клеточка во мне рвалась поскорее приступить к выполнению её заданий.

Судя по всему, Элоди была довольна моим ответом. Она стала объяснять мне, как работать с дистиллятором, готовить ингредиенты, а также как действуют некоторые ароматы. Я схватывала всё на лету. Здесь я действительно чувствовала себя на своём месте. Всё, что рассказывала мне Элоди, словно оживало у меня в памяти.

Элоди поставила на стол рядом с дистиллятором флакон, в котором пузырилось что-то оранжевое. Рядом она положила одну из книг с рецептами и раскрыла её на нужной странице.

– Попробуй-ка определить, что можно улучшить в рецепте «Аромата наслаждения». Посмотрим, как это у тебя получится. – Элоди скрестила руки на груди. Меня бросило в жар. Похоже, это была проверка, и мне предстояло доказать, что задания, которые она для меня подготовила, мне по плечу.

Я хорошенько встряхнула флакон, поднесла его к свету, чтобы внимательно рассмотреть жидкость, и стала читать рецепт. С каждой строчкой я вспоминала, как на самом деле пахнет и действует каждый ингредиент. Я могла в мельчайших подробностях представить себе их запах, мысленно сортировать их и смешивать в разных пропорциях, даже не притрагиваясь к ёмкостям.

Элоди наблюдала, как я приношу ингредиенты из соседней комнаты, отмеряю их и смешиваю в нужной пропорции. Когда всё было готово, я зажгла под дистиллятором огонь и приготовила новый ароматический концентрат. Он получился светлее, чем образец, но жидкость осталась оранжевой и пузырилась в точности так же, как и в первом флаконе.

– У тебя и правда необыкновенная память на ароматы, – сказала Элоди, сравнив рецепт, который я набросала между делом, со своим. – Это впечатляет ещё более, чем я ожидала!

Я промолчала, хотя меня просто распирало от гордости. Всё, чего мне хотелось – это чтобы она продолжала меня хвалить.

Элоди встала и взяла с полки ещё один флакон.

– Я вижу, ты специалист в своём деле и работаешь именно так, как я и надеялась. Теперь займись вот этим ароматом. Здесь что-то не то с составом, но я не могу понять, что именно упускаю! Исправь его, понимаешь? – строго посмотрела она на меня. – У меня сегодня есть важные дела, которые никак нельзя перенести, и я должна полностью на них сосредоточиться. Сегодня большой день для «Этернитэ». Да и кто же знал, что ты так быстро вернёшься! Когда завтрак будет готов, я за тобой зайду. А пока продолжай работать! – Элоди повернулась и направилась к выходу.

– Как хочешь, – пробормотала я. Всё моё внимание уже давно сконцентрировалось на стоящем передо мной флаконе. Если хорошенько постараться, Элоди снова будет мной гордиться, подумала я, а вслух сказала: – Я его исправлю. Сделаю всё, что от меня зависит! Я тебя не подведу.

Элоди казалась ещё более довольной, чем прежде.

– Ну конечно не подведёшь. Твоя помощь мне очень пригодится. Осваивайся. Мы с тобой будем проводить здесь, наверху, много времени. – Тут она указала на флакон передо мной и вдруг заговорила очень требовательным тоном: – Но только не трогай никаких бутылочек, кроме той, что я тебе дала, Люцинда. Ни при каких обстоятельствах не открывай те, что стоят на полках, ясно? Ты не должна брать с этих полок флаконы без моего разрешения. Это главная заповедь, нарушать которую нельзя!

– Не буду, – заверила я её, огорчившись, что Элоди считает меня способной на какие-то глупые выходки.

– Bon. Тогда скоро увидимся, сестричка, – проворковала она. – Не теряй времени даром!

Спустя пару мгновений она уже цокала каблуками, спускаясь вниз по лестнице.

«Ну что ж, – подумала я, – нужно поторапливаться, если я хочу справиться с заданием и заставить Элоди мной гордиться».

А я очень этого хочу!

Глава 29

Я автоматически развернула рецепт «Аромата уверенности» и склонилась над ним, чтобы выяснить, что с ним не так и как это можно исправить.

Некоторое время я сновала между дистиллятором и хранилищем, собирая необходимые ингредиенты. Заглядывая в разные ящички и банки, я обнаружила в углу какой-то старый чемоданчик. Интересно, что там внутри, подумала я, нагнулась и попыталась его открыть, но он был заперт явно на кодовый замок. Выпрямившись, я вдруг заметила на полу какую-то бумажку. Я подняла её и задумалась, откуда она могла взяться. Выпала из нагрудной сумочки, которая была у меня под одеждой? Одеваясь утром, я заглянула внутрь, но этого листка там вроде бы не заметила – только деньги. Может быть, просмотрела?

Я растерянно развернула листок и обнаружила на нём рукописный рецепт. Видимо, кто-то уже пытался его доработать, но явно не знал, в каком направлении двигаться. Да и аромат был по-настоящему сложным!

Наверное, это листок Элоди. Чей же ещё? Такой талантливый человек, как она, наверняка проводитмного времени, разбирая самые запутанные рецепты.

Благоговейно отложив в сторону найденный листок, я сосредоточилась на том, что поручила мне Элоди: попыталась исправить «Аромат уверенности». К счастью, мне довольно быстро удалось понять, что там можно улучшить, количество каких ингредиентов уменьшить, а каких – увеличить, чтобы средство для укрепления уверенности работало ещё эффективнее. Вздохнув с облегчением, я записала новую версию рецепта, сложила все ингредиенты в дистиллятор и зажгла под ним горелку.

Смесь из лепестков и порошков нагрелась, и теперь оставалось лишь подождать, когда в подставленный флакон закапает ароматическая жидкость. Я снова развернула найденный на полу листок и стала его внимательно разглядывать.

Может быть, у меня получится помочь Элоди и с этим тоже? Наверняка она только обрадуется, если я ещё до завтрака исправлю не один, а целых два аромата! Да, от такого Элоди точно придёт в восторг. Конечно, рецепт на листке кажется крайне сложным – и к тому же весьма опасным. Но, по крайней мере, тут уже есть несколько идей, от которых теоретически можно оттолкнуться, подумала я.

Обуреваемая жаждой деятельности, я расправила бумагу и стала вчитываться в рецепт, пометки и примечания.

Аромат конечности

(Осторожно! Крайне опасно!)

Категория: вечный аромат

– Один черпак свежих амариллисов белладонна (Amaryllis belladonna)

– Три Четыре? Пять? Цветка ландыша майского (Convallaria majalis)

– ¾? Две щепотки (на кончике ножа) порошка из коры гранатового дерева (Panica granatum)

– Порезанный на кусочки корень (размером с большой палец) кодиеума пёстрого (Codiaeum variegatum) может быть, корень растереть в ступке?

– Три скрученных листа глориозы роскошной (Gloriosa superba) Фиалки очищают кровь Непременно!

– Шесть капель эликсира фиалки (Viola adorata)

– Половина чайной ложки каменной муки из текстита

– 23 столовые ложки метеоритного порошка 22½? 22¾?

Давно думаю про цвет: возможно, с ним что-то не то? Почему жидкость желтоватая?

Все ингредиенты нагревать в дистилляторе до образования 4 мл вещества. Разлить его по флаконам марки «Присцилла» и разбавить базовой жидкостью. Через шесть недель созревания «Аромат конечности» готов к применению.

Осторожно: аромат лишает действующей силы все ранее применённые ароматы. Кроме того, он относится к категории вечных. Применять его следует, лишь обладая многолетним опытом, с величайшей осторожностью и на зрелом размышлении.

Побочные эффекты: приготовленное с ошибками, зелье может вызвать смерть!

Две фразы в рецепте заставили меня усомниться в выполнимости задачи и почти отчаяться. Во-первых, аромату полагалось целых шесть недель «созревать». Но, может быть, это не было обязательным условием? Может быть, он работает и недозревшим? А если всё-таки нет? Как же я тогда покажу Элоди, что исправила рецепт, переживала я. Но это бы ещё ничего. Фраза, которой заканчивался рецепт, превращала мою затею в безнадёжную. По сути, там говорилось, что аромат, приготовленный с ошибкой, становится смертельным ядом! А как я смогу быть уверенной, что сделала всё правильно?

В растерянности отодвинув листок, я стала расхаживать по комнате, чтобы привести мысли в порядок. Я непременно должна сделать так, чтобы Элоди мной гордилась, думала я, всё остальное неважно!

Мой взгляд скользил по стеллажам, заставленным разноцветными стеклянными флаконами с булькающей жидкостью. Один флакон отливал зелёным, другой – синим, а ещё один – жёлтым. Интересно, эти цвета что-нибудь значат? Или они просто возникают случайным образом, когда смешиваются ингредиенты? Вот только почему тогда на полях рецепта особенно подчёркивалось, что жидкость желтоватая, а так быть не должно? Что имелось в виду? Возможно, решение проблемы нужно искать именно в цвете ароматов?

Если смешать красный и синий, получится фиолетовый, промелькнуло у меня в голове, и я моргнула, вдруг подумав о своей учительнице рисования из прежней школы. Её лицо было таким же неясным и размытым, как и всё остальное у меня в памяти – но при этом я очень чётко вспомнила теорию цвета, которую мы проходили у неё на уроках. Может быть, что-то из этих знаний получится применить и здесь? Из двух разных красок можно создать третью, совершенно новую. Для этого их нужно просто смешать. И эту новую краску уже нельзя будет разделить на исходные составляющие. Если не знать, что фиолетовый был получен из красного и синего, этого никак не выяснишь.

Вспомнив рассказ учительницы, я улыбнулась. К сожалению, её слова можно было применить и к процессу создания ароматов: если изначально не понимаешь, из чего состоит аромат, узнать это невозможно.

Тогда, сидя на уроке, я не совсем поняла, почему в этой теории чёрный и белый цветом не считались, и спросила об этом учительницу. Её ответ глубоко впечатался мне в память: чёрный и белый не считаются цветом вовсе не потому, что они недостаточно насыщенные, а совсем наоборот: они вбирают в себя весь цветовой спектр. Смешавшись, отдельные цвета нейтрализуют друг друга и превращаются в чёрный, серый или белый.

И тут меня вдруг озарило. Итак, краски, смешиваясь, гасят друг друга. В конечном итоге получается нечто нейтральное, лежащее за пределами цветового спектра. Но ведь именно так и должен действовать аромат, рецепт которого записан на этом клочке бумаги! «Аромат конечности» должен отменять действие всех остальных волшебных ароматов! Что, если вместо каждого цвета взять по основному ингредиенту из каждой категории – такому, который встречается во всех ароматах внутри неё, – а потом смешать эти ингредиенты? Может быть, действие этого аромата и будет таким же нейтрализующим – по аналогии с теорией цвета?

Времени, чтобы как следует всё продумать, у меня оставалось мало, но желание сделать так, чтобы Элоди мной гордилась, заставляло меня действовать. Поэтому я стала рассматривать разные категории ароматов.

К сожалению, их было слишком много. Я обнаружила мечтательные, целебные, опасные и сдвигающие время ароматы, а пробежав по ним взглядом, вспомнила, что существуют ещё и надкатегории. Все ароматы делились на вечные и мимолётные. Вот с этих-то двух главных категорий я и решила начать. Разложив перед собой книги с рецептами, я стала сравнивать ингредиенты. И действительно: с самых первых строк в глаза бросились ингредиенты, постоянно повторяющиеся и в вечных ароматах, и в мимолётных. Я старалась проверять всё как можно тщательнее, хотя приходилось торопиться – ведь я хотела впечатлить Элоди прямо сейчас, не откладывая. Поэтому я собрала в подсобном помещении все ингредиенты, типичные для обеих категорий ароматов, и добавила к ним те, что записаны в рецепте.

Под дистиллятором нашлось несколько пустых флаконов, и я, взяв один из них, зажгла огонь под стеклянной трубкой со смесью ингредиентов, села рядом и стала смотреть, как растения и порошки нагреваются, а пар, поднимаясь, начинает двигаться по многочисленным трубкам. И вскоре из дистиллятора в подставленный флакон начал капать усовершенствованный мной «Аромат конечности».

С лестницы раздались какие-то приглушённые звуки – а ведь я хотела устроить сюрприз! Нужно скорее прибраться, чтобы Элоди не хватил удар при виде устроенного мной беспорядка на рабочем месте.

Я выхватила из-под дистиллятора флакон, чтобы закупорить его и сразу же вручить Элоди – но второпях слишком сильно тряхнула бутылочкой, и из неё выплеснулось немного содержимого.

Шаги на лестнице становились всё громче, а из лужицы у моих ног поднимались белые ароматические облачка. Пустяки, ничего страшного, решила я. Встряхнув уже закрытый флакон, я стала рассматривать жидкость, которая бурлила и пузырилась внутри. Аромат казался каким-то... радостным, что ли. И я вдруг почувствовала, как во мне растёт ощущение какого-то неясного счастья. Неужели попытка удалась?!

Дверь отворилась, и я, держа в руке новый «Аромат конечности», повернулась ко входу. Но одновременно произошло что-то странное: ароматические пары из лужицы проникли мне в нос, и плотный туман у меня в голове начал рассеиваться.

– Ну что, сестричка? – крикнула мне Элоди с порога. – Как твои успехи?

Я хотела что-то ответить, но слова застряли у меня в горле. Всё новые и новые воспоминания просто взрывались у меня в голове, окончательно разгоняя серую пелену, мешавшую мне быть собой.

Я рефлекторно сунула новую версию «Аромата конечности» в карман. Одно мне было ясно: показывать его Элоди прямо сейчас я не стану.

– Очень... хорошо, – коротко ответила я и указала на флакон с ароматом, рецепт которого она поручила мне исправить. Видимо, это было довольно лёгкое задание – просто чтобы протестировать мои способности сентифлёра.

Элоди быстро подошла ко мне и поднесла флакон к свету.

– Выглядит очень неплохо, – сказала она и удовлетворённо кивнула. – Молодец, Люцинда. Что ж, теперь давай позавтракаем.

Напряжённо кивнув, я вслед за Элоди направилась к лестнице. Я вспомнила, что случилось вчера. Всё, что случилось. Причём в подробностях.

«Меня зовут не Люцинда!» – больше всего хотелось мне крикнуть ей прямо в лицо.

Меня зовут Люци.

Глава 30

Завтрак был накрыт в одном из салонов. Несколько слуг носили на стол корзинки с круассанами и вазочки с вареньем на любой вкус. Выбор был просто огромным. Подойдя к столу для завтрака вслед за Элоди, я увидела, что там уже сидят двое: мужчина в годах и темноволосый мальчик, не сводивший глаз с Элоди.

Меня накрыло новой волной воспоминаний. Это же Матс! Вот он, рядом с Сиреллом де Ришмоном. При виде него внутри у меня снова всё сжалось. Но на этот раз я уже точно знала, что произошло. Элоди подсунула Матсу тот же аромат, что и мне. А значит, он не делал выбора в её пользу и не разрывал нашей дружбы. Всё, что здесь произошло за последнее время, случилось не по его воле – ведь он просто не был собой.

– Дамы соблаговолили наконец пожаловать к столу? – прогнусавил Сирелл, не отрываясь от газеты. Матс же, напротив, сразу расправил плечи и выпрямился на стуле. Сирелл заметил это и прокомментировал презрительным щелчком языка. Затем он скользнул глазами по мне и остановил взгляд на Элоди. – Я смотрю, ты сколотила себе небольшую придворную свиту, дочка. Славно, славно. Растёшь, как говорится. Надеюсь, ты довольна своим выбором?

В ответ Элоди лишь язвительно усмехнулась. Ну и ну, удивилась я. А куда же делась ослепительная улыбка, освещающая всё вокруг, словно прожектор?

Я молча откусила круассан, вслушиваясь в странную тишину, царящую за столом. Сирелл листал свою газету. Мне казалось, что завтрак длится вечность и никогда не закончится. Но в какой-то момент хозяин дома всё-таки поднялся из-за стола, завершив нашу весёлую трапезу.

Я покосилась на Матса, а Элоди тут же поднялась из-за с явным облегчением:

– Можете тоже выйти из-за стола. Завтрак закончен для всех, – сказала она и, повернувшись ко мне, добавила: – Я сейчас ненадолго отлучусь: накину рабочий халат и распоряжусь принести ещё один – для тебя, Люцинда. А потом мы кое-куда отправимся. Сегодня великий день, и он всё изменит. Дождаться не могу, когда можно будет показать всё тебе! Мы с отцом ждали этого целую вечность!

Так, выходит, у неё на меня конкретные планы. Я вежливо и как бы с осознанием долга кивнула.

– Через пятнадцать минут встречаемся в холле. У входа нас будет ждать водитель, – сказала Элоди и поспешила к выходу из салона.

– Я могу тебе чем-то помочь? – с тоской прокричал Матс ей вслед.

– Ты? Нет! – донёсся до нас её голос из коридора. – Оставайся тут!

Убедившись, что мы в столовой одни, я повернулась к Матсу – и вдруг почувствовала сильное волнение. Упускать такой подходящий момент было нельзя. Ладони у меня вспотели. Я без долгих раздумий вытащила из кармана флакон, вынула из него пробку и втянула носом поднявшиеся из горлышка облачка «Аромата конечности».

Удивительно всё же, что мне удалось исправить его, когда мозг мой был затуманен и я даже толком не понимала, для чего этот аромат предназначался.

– Постой! – крикнула я Матсу, который уже собрался выйти из салона. Я быстро подошла к нему и, схватив за плечо, притянула ближе к себе. Он не успел даже толком удивиться, как нас обоих окутал белый ароматический туман. Всё вокруг растворилось в бесцветной дымке – остались лишь неясные очертания. Я изо всех сил надеялась, что аромат нам не навредит.

Наши руки соприкоснулись. Я стояла лицом к лицу с Матсом, а лишённые запаха белые испарения тем временем проникали в наши носы. У меня закружилась голова. Аромат оказался довольно сильнодействующим. В какой-то момент я заметила, что уже не я держу Матса, а Матс держит меня, в полном недоумении глядя на меня широко распахнутыми глазами.

– Люци? – спросил он голосом, который наконец-то вновь звучал знакомо.

– Матс! – ошеломлённо выдавила я. Из глаз у меня брызнули слёзы, но я быстро-быстро заморгала, чтобы не разреветься, потому что нельзя было терять время.

Я быстро заткнула флакон пробкой, чтобы случайно не истратить его весь без остатка: ведь волшебные ароматы улетучиваются гораздо быстрее обычных – я вспомнила и об этом.

– Люци, – прохрипел Матс снова. – Как... Где ты была всё это время? – Он потирал лоб, словно был не в силах поверить тому, что творилось у него в голове. – Почему я не ушёл с тобой? Что... что со мной такое было?

Стиснув зубы, я молча смотрела, как Матс недоверчиво покачивает головой. Мне так хотелось обо всём ему рассказать, и ещё больше – послушать то, что мог бы рассказать мне он. Но на это не было времени.

– Идём. Нужно выбираться отсюда! – улыбнулась я ему. – Но сначала нужно забрать чемоданчик с нашей дорожной аптечкой. Скорее!

Матс сразу же понял, что от него требовалось. Он схватил меня за руку и потянул за собой вверх по лестнице, прямиком в аптеку ароматов семейства де Ришмон.

Очутившись наверху, под стеклянным куполом, я распахнула дверь в соседнюю комнату, где хранились ингредиенты, и схватила свой ароматический чемоданчик.

Матс как вкопанный остановился в дверном проёме. Казалось, он всё ещё не мог справиться с информацией, которая только что обрушилась на его голову.

– Что она со мной сделала? Что это было? – Его глаза беспокойно блуждали по полу, словно он надеялся обнаружить там ответ на свои вопросы.

– Элоди заставила тебя вдохнуть какой-то подчиняющий аромат. Думаю, тот самый, который «вечные» разработали на основе «Запаха нелюбви» и собираются подмешивать в комнатные освежители воздуха «Ансьен», – сказала я, набрав код замка на своём чемоданчике. – Это просто мерзкий запах. Ты вёл себя ужасно.

Матс раздавлено смотрел в сторону:

– Мне жаль, Люци, я... Я не знаю, что на меня нашло.

Но я была так рада, что он стал прежним.

– Ерунда, – отмахнулась я. – Ты ведь в этом не виноват.

Матс кивнул, но как-то неуверенно. Казалось, он всё ещё сомневается:

– Такое чувство, будто я много часов провёл под гипнозом. А тот зомби, который в это время бродил по дому – неужели это был я?!

– Ну... надеюсь, что нет! – скривилась я. – Тот Матс мне был совсем не по душе.

Матс вымученно улыбнулся:

– Тот Матс был просто чокнутый! Ох, чёрт, как же мне стыдно!

– С радостью ещё поупрекала бы тебя за плохое поведение, – ухмыльнулась я, – но лучше отложим это на потом. Давай для начала выберемся отсюда.

Матс обвёл взглядом аптеку ароматов де Ришмонов:

– Нужно забрать с собой метеоритный порошок. Они ведь, наверное, хранят его где-то здесь.

Он прав! Ведь я только что приготовила новый волшебный аромат – а значит, использовала метеорит. Повертевшись по сторонам, я довольно быстро обнаружила крошечную стеклянную баночку с искристым чёрным порошком, с облегчением показала её Матсу и спрятала в свой чемоданчик.

– Но это наверняка не всё, – сказал Матс, и уголки его губ скептически опустились. – Даан же сказал, что у него в долине Амазонки украли целую метеоритную глыбу.

Мы ещё раз внимательно осмотрелись, заглянули во все ящички, проверили все полки, открыли все контейнеры – но ни одной банки с метеоритом так и не нашли.

– И всё-таки нужно уходить, – сказала я – и вдруг кое-что осознала. Аромат Элоди окончательно утратил действие, и это воспоминание наконец проявилось. – «Вечные» насильно удерживают не только нас, у них ещё Бенно и Леон!

Пока мы бегом спускались по лестнице, я рассказала Матсу всё, о чём он не знал. На первом этаже мы тихонько пробрались в помещение, где Элоди подвергла нас воздействию аромата. На круглом столе под старомодным вытяжным колпаком всё ещё стоял тот самый флакон.

«Туман верноподданничества» – прочитала я на этикетке. Вот, значит, как называется новый аромат де Ришмонов. Что ж, название точно отражало суть. Рядом лежала маска Элоди.

Только я протянула руку, чтобы взять и то и другое, как снаружи постучали в стекло. Я быстро подошла к окну и открыла его.

– Эй, Люци! – раздался знакомый голос. Ещё никогда в жизни я не была так рада слышать его, как сейчас. – Давайте сюда! Скорее! – Леон звал нас и махал руками.

– Леон?! – вырвался у Матса возглас изумления. Он словно увидел привидение.

Я тоже не могла понять, как Леон тут оказался, но ломать над этим голову было некогда – я услышала шорохи в коридоре.

В следующее мгновение в Ароматическом музее у нас за спиной зацокали каблуки.

Леон замахал ещё активнее и протянул мне руку. Но через секунду перед нами уже стояла Элоди.

– Что вы здесь делаете?! – взвизгнула она, уставившись на меня большими прекрасными глазами. – Откуда ты вообще можешь знать, какой аромат вам нужен? – Она подбежала к нам, схватила Матса и попыталась помешать ему выбраться из окна.

– Ты. Останешься. Здесь! – рявкнула она.

– Вытащи его! – умоляюще крикнула я Леону, спрыгнув с подоконника в сад, достала из чемоданчика бутылочку цвета зелёной плесени и вложила её ему в руку. – Открой её там, наверху, когда схватишь Матса. Но только зажми нос покрепче – эта штука обращает всех в бегство!

Леон схватил флакон и запрыгнул с ним на окно. Почти сразу раздался пронзительный визг, вслед за ним – звуки рвотных позывов, и я понимающе захихикала про себя. «Гадкая вонь» была простым, но действенным средством: вдохнув его, уже невозможно было думать о чём-то другом. Запах был таким отвратительным, что полностью переключал внимание на себя, делая всё прочее практически незаметным. И действительно: в следующее мгновение Леон подтащил не на шутку озадаченного Матса к окну, и они вместе спрыгнули вниз.

Снаружи, за высокой живой изгородью, тарахтел мотор. Леон протолкнул нас обоих через колючие ветки в ту сторону, откуда раздавалось это тарахтение, и, увидев там Бонски и Бенно, я так обрадовалась, что крепко сжала Леона в объятиях. Он спас моего младшего брата – и это всё, что в тот момент имело значение.

– Спасибо, – сказала я. – Спасибо, спасибо и ещё тысячу раз спасибо!

Глава 31

Бонски мчался по узким улочкам и переулкам Парижа, минимум вдвое превышая разрешённую скорость. По крайней мере, в нашу сторону то и дело летела ругань.

Бенно, расположившийся рядом с Бонски на переднем сиденье, чуть голову себе не свернул, оглядываясь на нас с Матсом:

– Вы снова здесь!

Я взяла его за руку, улыбнулась и подумала, какой у меня всё-таки милый младший брат. С каждым метром пути с меня спадало напряжение последних часов.

– А как вам удалось выбраться из «Этернитэ»? – спросила я.

Бонски взглянул на меня в зеркало заднего вида и – я просто глазам своим не поверила! – подмигнул. Пожалуй, можно даже сказать – весело подмигнул.

– Бонски нас вытащил! – ответил Леон с широкой ухмылкой. – Точный боковой удар в челюсть одному охраннику, выкрутил руку другому – и вот уже все они заперты в той самой комнате, где должны были сидеть мы. Мы и глазом моргнуть не успели. – Он наклонился вперёд и похлопал Бонски по плечу. – В жизни не видел ничего круче. Джеймс Бонд отдыхает.

Я с восхищением и в то же время с благодарностью посмотрела на Бонски в зеркало заднего вида, и он сдержанно кивнул в ответ.

Переведя взгляд на Леона, я вновь невольно расплылась в улыбке:

– Спасибо, что присмотрел за Бенно! И что помог нам выбраться оттуда! Не знаю, что бы мы без тебя делали!

Леон на это лишь самодовольно ухмыльнулся в своей обычной манере:

– Пожалуйста, принцесса!

– О боже, меня сейчас стошнит, – простонал сидящий рядом со мной Матс и скорчил гримасу.

Бенно тут же обратился к Бонски:

– Давай помедленнее! А то его вырвет! – И, бросив на Матса полный понимания взгляд, добавил: – Мне раньше тоже всегда становилось плохо в машине.

– Поезжай дальше, Бонски, – раздражённо буркнул Матс. – Твой стиль вождения тут ни при чём.

– Матс что, всё ещё не в себе? – посмотрел на меня сбитый с толку Бенно. – Ему нужна помощь?

Я покачала головой и сердито взглянула на Матса:

– Мог бы сделать над собой усилие и хотя бы сказать Леону «спасибо» за всё, что он только что для нас сделал.

– Ну спасибо, – пробурчал Матс, не глядя на брата.

Я еле сдержалась, чтобы не закатить глаза. Да что с ним такое?! Вечно делает вид, будто браг у него невыносимый тип, а это ведь далеко не так.

Но Леона это, казалось, совсем не задело.

– Да не за что, братишка, – бросил он в ответ, и в машине воцарилась тишина.

Сидя на тесном заднем сиденье между Матсом и Леоном, я вдруг почувствовала, как напряжение, страх и отчаяние последних двух дней разом схлынули. Нам же действительно удалось выбраться из «Вечной резиденции»! Вспомнив об этом, я безудержно расхихикалась.

Мой смех заразил Леона, он тоже расхохотался и даже, перегнувшись через меня, подтолкнул брата в плечо, чтобы заставить его хотя бы улыбнуться. Но Матс лишь раздражённо скривился.

Бонски же, напротив, очень мрачно взглянул на меня в зеркало заднего вида – и только прибавил скорости.

Я закусила губу, попытаясь совладать с приступом неуместного веселья. Разумеется, я понимала, что это ещё не конец. Мы притихли и уставились на скоростное шоссе, по которому мчал Бонски.

Он затормозил, лишь когда мы прибыли к месту, которое, как мы уже знали, представляет для нас опасность: в головной офис «Этернитэ». Бонски запарковал машину довольно далеко от проходной, жестом показал, что пора выходить из машины, и повёл нас куда-то, то и дело поторапливая.

– Куда это он? – спросила я Леона, шагая вслед за великаном.

Тот пожал плечами в ответ:

– Камилла ещё на фабрике. Прежде чем сбежать, она хотела непременно кое с чем разобраться. Там творится что-то непонятное. Похоже, Бонски в курсе.

Как и в прошлый раз, мы прошли с Бонски внутрь здания прямо через проходную. Камилла встретила нас у бокового входа – видимо, так они условились с Бонски. Я заметила, что на лице у неё проступил нервный румянец.

– Слава богу, вы прийти! – выдохнула она и одного за другим завела в какой-то пустующий кабинет. Заперев дверь, она жестом подозвала нас поближе.

– Почему вы всё ещё здесь? – спросила я, когда мы обступили её тесным кружком.

– Я хотела спасать из офис последние доказательства. Но потом... – Камилла не смогла даже закончить фразу. Глаза её были полны ужаса. – Они уже начинать! Сегодня! Здесь!

– Что они начали? – спросила я.

– Они изготовляли этот аромат, который... который хотят мешать в комнатный освежитель «Ансьен». Тот, я вам уже рассказать!

Внутри у меня всё похолодело.

– «Туман верноподданничества»?! Откуда вы знаете? – Голос у меня дрожал. – То есть откуда вы знаете, что они уже начинают?

– Внизу всё заперто. В лаборатории теперь входить только по карточке со специальным чипом. Мсье Ришмон являться сам. А он обычно в лаборатории даже не заходить! – Глаза у Камиллы округлились так, что, казалось, вот-вот вылезут из орбит. – Начинается! И я не знаю, что делать. У меня нет ни одной идеи – только затаиваться и наблюдать.

Леон положил мне руку на плечо и улыбнулся:

– Люци что-нибудь придумает. Так всегда бывает, правда же? Люци пустит в ход свои ароматы и остановит их!

Я судорожно сглотнула и взглянула на Леона:

– Так мило с твоей стороны. Никакого давления!

Матс скрестил руки на груди. Лицо его словно окаменело. Он даже не посмеялся над моей шуткой, что было на него совсем не похоже. Может, он маловато вдохнул «Аромата конечности»?

Я решила присматривать за Матсом – на случай, если «Туман верноподданничества» до сих пор имел над ним какую-то власть. Не хватало ещё, чтобы в последнюю минуту он нас бросил. Если бы дать ему вдохнуть остатки «Аромата конечности»... Но я знала, что они нам ещё пригодятся – ведь нужно обезвредить фабрику Сирелла.

– Что ж, – я раскрыла дорожную ароматическую аптечку и показала остальным её содержимое, – если Камилла сумеет провести нас в лаборатории, это поможет нам остановить Сирелла и его подчинённых.

Все сгрудились вокруг флаконов, которые я захватила с собой на всякий непредвиденный случай вроде этого. Я пробежала глазами по этикеткам и прокрутила в голове все ситуации, в которых могли бы пригодиться эти ароматы, хотя в запасе их оставалось совсем немного. Я задумалась, как лучше распределить между нами бутылочки.

– Очень важно соблюдать осторожность, открывая флакон, – очень серьёзно проговорила я, глядя на Леона, Бонски и Камиллу. – В крайнем случае отшвырните его подальше от себя и задержите дыхание, пока ароматические пары выходят наружу! У нас ведь нет таких удобных масок, как у Элоди, чтобы самим защититься от влияния ароматов. Они действуют на каждого, кто их вдохнёт, не забывайте об этом!

Вспомнив, как Элоди вместе с Матсом заставили меня наглотаться «Тумана верноподданничества», я снова почувствовала болезненный укол в сердце. Ужасно глупо: я ведь знала, что вины Матса в этом не было – и всё же то пустое, злое выражение его лица до сих пор стояло у меня перед глазами всякий раз, когда я на него смотрела. Я постаралась прогнать эти мысли подальше и повернулась к Леону:

– Тот мой аромат ещё у тебя?

Леон сунул руку в карман и, вытащив оттуда флакончик цвета зелёной плесени, протянул его мне. К счастью, он был наполовину полон.

Я улыбнулась и передала бутылочку Бенно:

– Тебе пригодится!

Бенно взглянул на меня озадаченно:

– Почему?

– Это «Гадкая вонь». Она поможет скрыться, если вдруг понадобится! С ней к тебе никто и близко не подойдёт. Если услышишь, что кто-то приближается, просто открой флакон – и всех тут же как ветром сдует. И не забудь сам зажать нос! Просто так этим ароматом не пользуйся, ясно? Только в крайнем случае. Средство очень сильное! И применять его нужно с большой осторожностью.

Бенно с горящими глазами прижал бутылочку к груди, как настоящее сокровище.

– Хорошо, – сказал он и посмотрел на меня полными решимости глазами.

Я достала из чемоданчика ещё один флакон.

– Это средство поможет уйти от погони, – объяснила я Леону и протянула ему «Замедляющий аромат». – Если захочешь помешать кому-то нас преследовать – пусти в ход этот запах. Только смотри, сам им не надышись, понял? А то и метра не сможешь одолеть с нормальной скоростью.

– Круть, – сказал Леон и, усмехнувшись, взял у меня из рук флакон.

Я повернулась к Камилле:

– Не могла бы ты спрятаться где-нибудь вместе с Бенно? Ты ведь тут лучше всех ориентируешься.

– Bien sur (Конечно (фр.)), – кивнула Камилла, хотя Бенно тут же принялся громко протестовать. – Ради этот момент я так долго не увольняться из этой фирмы. Не дайте Сиреллу воплощать его идей!

Я улыбнулась: сначала ей, а потом Бенно.

– Ты останешься с Камиллой. Обещаешь? – спросила я его.

Но Бенно насупился и скрестил руки на груди:

– Я пойду с тобой. За руку!

– Нет, Бенно, это слишком опасно.

Глаза Бенно наполнились слезами.

– Тебя так долго не было, – воскликнул он дрожащим голосом, – а я сидел взаперти! Без тебя! Я даже не знал, когда тебя увижу! И увижу ли вообще!

К горлу у меня подступил комок. Я была вынуждена признать: Бенно действительно пришлось нелегко. Бедняга, как же ему, наверное, было страшно!

– Я пойду только туда, куда ты. И больше никуда! Ни за что.

Я промолчала, поняв, что выбора не остаётся. Не только потому, что Бенно может быть невероятно упрямым, но и потому, что я сама ужасно боюсь упускать его из виду.

– Ну хорошо, – уступила я. – Мы останемся вместе, что бы ни произошло, ты прав. Но пожалуйста, держись чуть позади меня, ладно?

Камилла подошла поближе и улыбнулась Бенно:

– А я тоже не буду отойти от вас ни на шаг и закрываю тыл. Договорились?

– Договорились, – довольно сказал Бенно и взял меня за руку.

Камилла казалась обеспокоенной, но старалась не подавать виду.

– Bon, – только и сказала она, окинув нас взглядом. – Сначала нам нужно проникать вниз, в лаборатории. Помните грузовой лифт? Обычно на нём туда доставлять различные ящики и ингредиенты. Думаю, это единственный путь, который может оказываться незапертым. Надеюсь, Сирелл о нём забыть – ведь он сам ни разу в жизни им не использовал. Будем помолиться, чтобы так и было!

– Что думаете? – спросила я, обращаясь к Матсу и Леону.

Оба брата кивнули. Леон даже слегка усмехнулся.

– Звучит волнующе, принцесса, – отпустил он свою типичную шуточку, и Матс опять раздражённо засопел.

– Тогда идти за мной, – решила Камилла. – Я показывать вам, где грузовой лифт и как проходить в лаборатории.

Я расправила плечи, глубоко вдохнула и, вытащив из дорожной аптечки два оставшихся флакона – «Аромат конечности» и «Аромат на 15 минут назад», – сунула их себе в карманы.

Теперь я была готова.

Глава 32

Камилла обходным путём провела нас к погрузочной площадке, расположенной сбоку от здания. Здесь всё пахло тяжёлым физическим трудом, потом и напряжением. С помощью своей карты с чипом она открыла металлические ворота, за которыми находился грузовой лифт. Он был настолько большим, что туда запросто мог въехать грузовик, чтобы прямо там разгрузиться.

– Готовы? – спросила Камилла, когда мы все вошли внутрь кабины. – Ну, удачи! – прошептала она, вставила карту в прорезь рядом с переключателями и нажала на самую нижнюю кнопку.

Двери с грохотом сомкнулись, и стало темно. Свет в кабину проникал лишь сквозь узкую щель между створками. Старый грузовой лифт двинулся вниз, громыхая, словно железная банка с неплотно прилегающей крышкой, если её потрясти. Когда лифт остановился и двери начали открываться, я крепче сжала руку Бенно, всем сердцем надеясь, что нас там никто не поджидает.

К счастью, в подвальном помещении было так же темно, как и в самом лифте, а значит, скорее всего, пусто. Бонски первым вышел из кабины и знаком дал нам понять, чтобы мы притормозили. Он сделал пару неслышных шагов по коридору, и я поймала себя на мысли, что искренне восхищаюсь способностью этого великана передвигаться совершенно беззвучно. Если бы не его тёмный силуэт, я бы ни за что не догадалась, что он здесь.

От сердца у меня немного отлегло. На всякий случай я ещё раз проверила карманы – хотела убедиться, что оба флакона на месте и я в любой момент смогу ими воспользоваться, – а потом мы с Бенно двинулись за Бонски. За нами по пятам шли двое мальчишек.

– Тсс! – зашипела я, призывая их к тишине, когда Леон принялся шептать что-то на ухо Матсу.

– Не переживай, ароматическая девочка, – прошептал Леон, а Матс тут же толкнул его локтем в бок и сердито выругался.

Ох чёрт. Да, эти двое далеко не Бонски. Будь тут кто-то ещё, нас бы сейчас уже обнаружили и схватили. Я молча закрыла глаза и стала надеяться, что всё как-нибудь обойдётся. В конце концов, мы ведь старались изо всех сил. Хоть бы этого оказалось достаточно!

Бонски остановился и, вытянув руку, приказал нам замереть на месте. Мы послушались – а что нам ещё оставалось? – и встали как вкопанные. Я вновь нащупала флаконы. Они были на месте – вот только какой аромат в какой карман я положила?

Вдруг Бонски увлёк нас назад и толкнул к стене, а потом – за какой-то угол, которого я раньше даже не заметила. Я так внимательно следила за Бонски, что слишком поздно услышала голоса и шаги, которые теперь стали уже вполне отчётливыми.

Где-то вдалеке зажёгся свет. Я посмотрела на Бонски. Он не сдвинулся ни на миллиметр и всё так же неотрывно вглядывался в коридор, ведущий к грузовому лифту. Шаги стали постепенно затихать, и Бонски, повернувшись ко мне, как в замедленной съёмке, прижал к губам указательный палец. Мы стояли не шелохнувшись, пока не услышали звук захлопнувшейся двери. Затем шаги окончательно стихли.

Бонски жестом велел нам оставаться на месте, а сам повернул за угол. С замиранием сердца я вытянула шею, чтобы посмотреть, что он задумал. Великан осторожно шёл в ту сторону, откуда ещё недавно раздавался звук шагов. А в следующую секунду сердце у меня ушло в пятки.

Перед Бонски внезапно выросли те самые четверо охранников, с которыми нам уже доводилось встречаться – и справляться – прежде. Стоящая сзади Камилла вцепилась мне в руку – она тоже поняла весь ужас положения Бонски. Четверо мужчин окружили безоружного великана и направили на него дула своих пистолетов. Значило ли это, что Сирелл ждал нашего визита? Я вдруг поняла, как легкомысленно с моей стороны было так недооценивать предводителя «вечных». Разумеется, его охранники не могли всё это время просидеть взаперти – их давно освободили из заточения! И конечно же, в такой день, как сегодня, их отправили патрулировать лаборатории.

Меня прошиб пот; усилием воли я заставила себя закрыть глаза и сосредоточиться. По крайней мере, у меня всё ещё есть мои ароматы – вот только какой из них сейчас сработает лучше всего?

– Зажмите носы! – вдруг крикнул Леон и швырнул через моё плечо флакон, приземлившийся точно в ноги охранникам. И в этот момент я очень обрадовалась двум вещам: во-первых, тому, что заранее доверила Леону один из волшебных ароматов, а во-вторых – что Бонски понимал немецкий, в то время как французские охранники наверняка нет.

С пола начали подниматься коричневые облачка из лужи, образовавшейся вокруг разбитого флакона «Замедляющего аромата». Охранники сразу же отшатнулись назад, но было поздно: ароматические пары мгновенно окутали их с головы до ног.

Бонски отступил на пару шагов в сторону и обошёл охранников. Тем уже не удалось никак на это отреагировать – их движения слишком замедлились. Бонски быстрым движением развернул их пистолеты дулами к ним самим. Осознав своё поражение, охранники безропотно позволили ему оттеснить их дальше по коридору. Теперь дверь, которую они охраняли, была свободна. Мы с зажатыми носами осторожно выбрались из укрытия и стали смотреть, как Бонски кабельной стяжкой связывает охранникам руки и заклеивает скотчем рты. «Интересно, почему у него в карманах оказались эти вещи?» – мелькнуло у меня в голове, но я быстро прогнала эту мысль, решив, что ответ на этот вопрос знать не хочу.

Руки у меня покрылись гусиной кожей. С одной стороны – от облегчения, ведь никого из нас не поймали, а с другой – от осознания, как безукоризненно Бонски был подготовлен к подобным ситуациям: ведь он ни на секунду не замешкался.

Кивком распорядившись следовать за ним в лабораторию, он бесшумно открыл дверь. Я не услышала, что дверь отворилась, но сразу заметила это, потому что в щель упал сноп света. Мощные лампы ослепили мои привыкшие к темноте глаза так, что несколько секунд я не видела ничего, кроме звёздочек перед глазами. Матс шагнул внутрь первым – и его тут же поглотило неоновое сияние, Леон подтолкнул меня следом за ним – и вот уже мы все, выстроившись друг за другом, стояли в ярко освещённом коридоре, который вновь напомнил мне больницу. Зрение стало постепенно возвращаться.

Бонски обогнал нас и уже стоял у следующей двери. Я с удивлением отметила, как быстро – кто бы мог подумать! – мы переняли его повадки. Словно стая хищников из отряда кошачьих, мы бесшумно прокрались в глубь лаборатории вслед за великаном.

И вдруг Бонски вытянул обе ладони, останавливая нас, и пальцем указал на стеклянную раздвижную дверь.

Я повернулась к остальным и одними губами спросила: «Они внутри?» Но ответа на этот вопрос, казалось, не знала даже Камилла.

И как же нам было выяснить, что происходит за дверью, не привлекая к себе внимания? Бонски прижал палец к губам, а потом отвернулся, нажал какую-то кнопку – и двери, как по мановению волшебной палочки, раздвинулись. До нас сразу же донеслись приглушённые голоса изнутри.

Хорошо бы они ещё не успели запустить производство, а только, как предполагала Камилла, готовились разливать «Туман верноподданничества» по флаконам. Хорошо бы... хорошо бы у нас всё получилось!

Глаза мои окончательно привыкли к свету, и я узнала место, где мы оказались. Это было продолговатое помещение, справа и слева вдоль стен здесь тянулись полки, заставленные одинаковыми металлическими баллончиками. Из всех крышечек торчали короткие шланги, которые можно было к чему-то подсоединить. Вероятно, это были отдельные парфюмерные ингредиенты, которые использовались для изготовления различных продуктов и ароматов. В другом конце лаборатории располагалась вторая стеклянная раздвижная дверь, ведущая в ещё одно залитое неоновым светом помещение.

Внезапно я ощутила волнение, никак не связанное со всеми этими страхами и переживаниями. Сейчас я увижу, как производят ароматы в гигантских масштабах! От любопытства у меня просто мурашки побежали по телу. Видимо, иногда талант сентифлёра даёт о себе знать в самых странных обстоятельствах, и это тоже нужно учитывать.

Я покачала головой, удивляясь самой себе, и попыталась сконцентрироваться на том, что было по-настоящему важно. А именно – не дать Сиреллу подмешать в продукцию своего концерна опасный волшебный аромат.

Голоса несомненно доносились из-за стеклянной раздвижной двери. Бонски пробрался в самый конец лаборатории и заглянул в соседнее помещение. Я хотела подойти прямо к нему, но он вновь вытянул ладони, и мы стали медленно и осторожно, по стенке, пробираться к стеклянной двери, чтобы тоже заглянуть в помещение. До меня донёсся обрывок разговора.

– Завтра мы сможем начать разливать его по флаконам, – услышала я приглушённый голос Сирелла. – Предстоит триумфальное возвращение старых добрых времён. Поверь мне: они оживут во всём своём блеске и великолепии.

Глава 33

Зал за стеклянной дверью был просто гигантским. Внутри стояли огромные баки, высотой метра четыре, не меньше. Металлическая лестница вела наверх, на решётчатую площадку, откуда открывался доступ к крышкам баков. Высотой потолков помещение скорее напоминало ангар, где легко могли бы разместиться несколько самолётов или что-то в этом духе.

Я заметила дворецкого де Ришмонов, который всегда открывал нам дверь в «Вечной резиденции». Он тащил в сторону баков какую-то тяжёлую канистру. За ним двигалась ещё одна фигура – это была Элоди. Но где же сам Сирелл? Я ведь отчётливо слышала его голос.

Внезапно послышалось какое-то жужжание, и секунду спустя стеклянные двери перед нами раздвинулись. Раздался знакомый «тук». Я быстро вытащила из кармана флакон, но вперёд тут же выступил Бонски, прикрыв нас собой.

– О, смотрите-ка, – отрывисто произнёс Сирелл. – Люцинда цу Альвенштейн, если не ошибаюсь? – Ещё пара стуков трости – и Сирелл подошёл ближе. На лице его играла ледяная улыбка. – Что за неподобающее поведение?! Стража!

В первый момент от страха, что нас всех сейчас опять где-нибудь запрут, я почувствовала, будто у меня на горле затягивается удавка. Но за нашими спинами никто не шевельнулся. Заметив ухмылку на лице Леона, я догадалась, что других охранников, кроме тех, что мы обезвредили, тут попросту нет.

И действительно, на призыв никто не откликнулся. Сирелл нахмурил брови. Скользнув взглядом за его спину, я заметила на заднем плане Элоди с широко распахнутыми глазами.

Камилла, которая всё это время стояла рядом с Бенно, вдруг выдвинулась вперёд, оттеснив Бонски, и оказалась лицом к лицу со своим начальником. Дрожащим голосом она потребовала, чтобы он не делал того, что собирается. Такой взволнованной я её ещё не видела. На её лице уже не было нервного румянца – оно казалось одним большим красным пятном.

– Чего-чего вы от меня хотите? – вкрадчиво переспросил Сирелл, на которого этот демарш явно не произвёл никакого впечатления. – Разве не я владелец этой фирмы? До сих пор я исходил из того, что все решения в «Этернитэ» принимаются лично мной.

Камилла дрожала всем телом.

– Эта канистра... – выпалила она, кивнув в сторону дворецкого, – сейчас же ставьте её!

– И кто мне это говорит! – Сирелл презрительно окинул взглядом Камиллу и прищёлкнул языком. Речь его своей размеренностью напоминала стук его трости. – Тихоня секретарша возомнила, что может указывать главе концерна, что ему делать и чего не делать? На его собственном предприятии?

– Именно так, это сказать вам тихоня секретарша! – Камилла всё ещё дрожала, но не давала себя запугать. – Вы не иметь права так поступать, кто бы вы ни есть!

– Ещё как имею, – прорычал в ответ Сирелл. – Люди очевидно бедствуют без монархии. У них слишком много вариантов выбора, им приходится принимать слишком много решений, и это ложится на них непомерным грузом. Людям нужны мы, высокорожденные, чтобы устанавливать рамки и задавать ориентиры. Понятные отношения, понятные задачи и чувство принадлежности – вот что нужно людям. Нескончаемые распри, называемые демократией, вся эта тягомотина, бесплодные попытки договориться – простым смертным всё это ни к чему. Мир гибнет! Его поглощает хаос. Миру нужен вождь, чтобы этот хаос остановить. Человек с безукоризненной наследственностью, который сможет вернуть всё на старые рельсы, навести порядок и внедрить строгую иерархию, чтобы каждый находился на своём месте и занимался своим делом.

Камилла горько рассмеялась.

– И вы – тот самый избранный, кто устанавливать правила игры, не так ли? – прошипела она. – Вы сами себя назначать на эту роль. Взваливать на себя это бремя.

Сирелл высокомерно рассмеялся:

– Разумеется, я тот самый избранный. Так предначертано. Взгляните на генеалогические древа нашего времени, на порядок наследования – и даже вам станет ясно, почему это просто не обсуждается.

Бенно поднял на меня глаза:

– Но я не хочу всегда делать то, что скажет этот злой дядя!

Сирелл смотрел мимо нас, куда-то в глубь коридора, и казался немного сбитым с толку. Я догадывалась почему: очевидно, оннедоумевал, куда делись его охранники. Впрочем, всерьёз его это не озаботило. Уже в следующую секунду он отвернулся от Камиллы и пошёл к металлической лестнице, ведущей наверх, к крышкам баков.

– Этот разговор мне наскучил. К тому же он совершенно бессмыслен. – Он кивнул дворецкому, который замер у канистры. Кивок сработал как нажатие кнопки, и тот тут же потащил канистру дальше, двигаясь так, что его можно было принять за робота.

Лишь теперь до меня наконец дошло, почему дворецкий всегда вёл себя по отношению к нам так высокомерно. Взгляд его был подозрительно пуст. Вероятно, он тоже находился под действием «Тумана верноподданничества».

– Стоит только добавить это в баки – и все будут покупать мой аромат, – удовлетворённо заявил Сирелл. – Абсолютно все! Вообще- то я уже давно начал подмешивать в комнатные освежители воздуха небольшое количество особенных веществ, для которых не нужен ни метеоритный порошок, ни сентифлёр. А уж теперь-то, с чудесными добавками из аптеки ароматов, мой новый ароматизатор «Ансьен» станет и вовсе неотразим. Вдохнув его однажды, люди уже не смогут обходиться без него. – Стук трости Сирелла по полу задавал ритм его речи. – Они будут постоянно требовать добавки, и мало того – будут чувствовать себя ужасно, как только действие ароматизатора начнёт слабеть. Уже одного этого хватит, чтобы победить продукцию любых конкурентов. И всё само собой пойдёт по моему плану!

– Так значит, это правда?! – с ужасом выдохнула рядом со мной Камилла. – Вы действительно поставить эти запрещённые эксперименты и мешать в ароматизаторы вещества для зависимость? Несмотря на все предписания и проверки последних месяцев?

Сирелл, не удостоив Камиллу ни единым взглядом, шёл дальше.

– С какой стати я должен отвечать на этот вопрос? Может быть, я и принял какие-то меры – а может быть, и нет. Не хватало ещё оправдываться перед секретаршей.

– Да проваливайте же отсюда наконец! – услышала я вдруг голос Элоди. Какое-то время она совсем не давала о себе знать, и я почти забыла о ней. Её красивые глаза всё ещё были широко распахнуты и, несмотря на безупречное платье-футляр, она казалась заметно выбившейся из сил и зеленовато-бледной – видимо, надышалась «Гадкой вони».

– Один звонок – и тут же примчится полиция! И вас арестуют! – выкрикнула она.

Камилла положила руку на плечо Бенно.

– Наверняка полиция интересно и вот это всё, – она обвела глазами лабораторию. – А мы легко доказать, что ваши ароматы есть крайне опасные вещества и что вы собираться подмешать туда ещё кое-что.

Сирелл скривился:

– Что за бред! Полиция не станет слушать вас ни минуты. К тому же... Я на короткой ноге с самым высокопоставленным полицейским чиновником. Меня никто не тронет. А вот вас... Прискорбно, что по-хорошему ни с кем из вас не договоришься. – Сирелл пуговица за пуговицей расстегнул свой сюртук и продемонстрировал нечто такое, чего я совсем не ожидала увидеть и о чём мне, в общем-то, следовало догадаться.

Под сюртуком Сирелл носил патронташ – вот только вместо патронов там хранились маленькие стеклянные ампулы, в которых грозно пузырилось нечто тёмное. Половина ампул были заполнены чёрной жидкостью, которую я сразу узнала. Меня мгновенно охватил панический страх.

Глава 34

Чёрная жидкость могла быть лишь одним ароматом: тем самым, который Даан де Брёйн уничтожил много лет назад.

Судя по всему, это была «Мгла окаменения» – крайне опасный аромат из категории вечных. Я читала о нём в старых записях Даана. Этот аромат был результатом неудачного эксперимента. Задумывался он как целебный, но после дистилляции оказалось, что действие «Мглы окаменения» состоит сплошь из побочных эффектов – к сожалению, в аптеке ароматов такое время от времени случалось. Но как результат этого неудачного эксперимента попал в руки Сирелла?! Ведь Даан тогда сразу же вывел «Мглу окаменения» из ассортимента. По крайней мере, так говорится в его записных книжках.

Я знала: этот аромат превращает человека в каменную статую – причём не внешне, а внутренне. Он заставляет окаменеть все чувства – вот в чём его опасность. Вдохнув его, человек уже ничего не воспринимает и впадает в подобие бодрствующей комы. До него не доходит никаких сигналов извне и сам он никак не может установить контакт с внешним миром. Человек оказывается заточённым внутри собственного тела.

От одного лишь вида этих ампул у меня начали неметь конечности. Тут Сирелл достал из кармана и надел металлическую защитную маску – такую же, как я видела у Элоди. Она пользовалась ею, когда хотела заставить меня вдохнуть «Туман верноподданничества».

Я пыталась привести в порядок мысли, но немного успокоиться мне удалось, лишь когда Матс подошёл близко-близко и положил руку мне на спину, будто желая показать, что на этот раз во что бы то ни стало останется на моей стороне.

– Отец! Стой! – взвизгнула Элоди, поняв, что собирается сделать Сирелл. – На мне же нет маски. Подожди!

Сирелл на секунду замер, а затем резко повернулся к дочери.

– Господи! Так надень её! – гневно набросился он на неё.

– Но... – едва слышно прошептала Элоди. – Она осталась в «Вечной резиденции»! Мне не положили её с собой.

Казалось, Сирелл едва сдерживается, чтобы не швырнуть трость в собственную дочь:

– Так беги же, ради всего святого! Прочь отсюда, уноси ноги! В любом деле главное – подготовка! Неужели мне до сих пор не удалось вбить это в твою красивую бесполезную голову?!

Элоди бросилась бежать, но тут произошло то, чего никто не ожидал. Бонски, который всё это время держался в тени словно призрак, резко схватил Элоди. Она повисла на его руках, зажатая как в тисках.

– Отец! – в отчаянии взревела Элоди. – Нет!

– Ты хоть на что-нибудь годишься?! – прикрикнул на дочь Сирелл. – Ничего не можешь сделать сама – во всём тебе нужно помогать. Как же это бесит!

– Отец, пожалуйста!

Сирелл секунду помедлил, а потом вдруг швырнул все ампулы на пол. Раздался звон разбитого стекла и отчаянный вопль Элоди.

– Без некоторого сопутствующего ущерба, к сожалению, не обойтись, – отрезал он. – На алтарь монархии приходилось приносить и не такие жертвы.

От осколков стекла на полу стали подниматься чёрные клубы пара, постепенно окутывая помещение туманом. Вихрь мыслей в моей голове улёгся, уступив место спасительному озарению.

Я вытащила из кармана флакон, который уже некоторое время сжимала в руке, открыла его и, прежде чем меня накрыло огромным чёрным облаком, поднесла к носу и втянула в себя приличную порцию.

Пространство вокруг тут же опустело. Окружающие почти растворились в воздухе – от их фигур остались лишь неясные очертания, светлая дымка. Всё вокруг замерло, словно стоп-кадр фильма.

Быстро заткнув пробкой «Аромат на 15 минут назад», я достала из второго кармана ещё один флакон – с новым «Ароматом конечности». Вообще-то я хотела приберечь его для парфюмерных баков Сирелла и для «вечных», но другого способа защитить нас от действия «Мглы окаменения» мне придумать не удалось. План у меня был такой: наполнить воздух в помещении «Ароматом конечности» до того, как Сирелл разобьёт ампулы с «Мглой окаменения», чтобы первый аромат нейтрализовал второй.

Я торопливо откупорила флакон и развеяла «Аромат конечности» в тех местах, где лишь мне одной видны были дымчатые силуэты Матса, Бенно, Леона, Камиллы и Бонски. Моё маленькое путешествие во времени подходило к концу. Мысленно поторапливая себя, я услышала доносящийся из коридора стук трости Сирелла. Уф, к счастью, он был ещё только на пути сюда. Быстро вытряхнув из флакона все остатки, я увидела, как открывается дверь в лабораторию. Стук становился всё громче. Желая остаться незамеченной, я пригнулась.

Не успели Сирелл с Элоди подойти поближе, как застывшие белые облачка в форме Матса, Бенно, Камиллы и Бонски ожили и обрели привычный облик, а я снова перенеслась вперёд во времени. В настоящем над полом всё выше и выше поднимался чёрный туман. Вокруг меня всё было так же, как и пару секунд назад. Вот только никто не шевелился. Все словно замерли на своих местах. Да я и сама почувствовала, что не могу сделать ни шагу. В ногах ощущалось покалывание, будто они затекли. В руках тоже. Постепенно покалывание распространилось на всё тело, и его словно свело одной мучительной судорогой. Напряжённые руки безвольно свисали вдоль тела. Выходит, «Мгла окаменения» всё же сработала. Что же теперь? Ждать, пока подействует «Аромат конечности»? Неужели я чего-то не учла?

Передо мной в чёрный туман медленно опрокинулась застывшая фигура Леона. Я стала судорожно оглядываться в поисках Бенно, но чернота поглотила его ещё раньше. Рядом на пол упала Камилла. Позади раздался скрежет, как будто кто-то царапал камень острым металлическим предметом. Я увидела довольного Сирелла, который теперь уже собственноручно тащил вверх по лестнице канистру, которую принёс туда дворецкий.

Я больше не чувствовала ног. В точности как Камилла, я упала в чёрный туман лицом вперёд, жёстко приземлившись на пол. Одновременно чуть поодаль в темноту погрузились Матс, Бонски и Леон. Плечи у меня горели от ушиба.

Я посмотрела на Сирелла. Канистра явно была для него слишком тяжёлой, но он всё же сумел с ней справиться и теперь поднимался по ступенькам без трости, опираясь лишь на перила.

Я хотела что-то сказать, крикнуть, но у меня уже ничего не вышло. Сирелл подволок канистру к первому баку, открыл её и через шланг вылил туда её содержимое.

Мне не хватало воздуха, чтобы вдохнуть. Сирелл привёл свой план в действие – прямо у нас на глазах.

И с этим уже ничего нельзя было поделать.

Глава 35

И что же теперь? Как же такое могло произойти?! Чего мы только ни перепробовали – всё тщетно. Неужели остаётся лишь бессильно наблюдать, как Сирелл доведёт задуманное до конца? Я всем своим существом пыталась побороть «Мглу окаменения». Выходит, «Аромат конечности» не подействовал? Может быть, остатков во флаконе попросту не хватило, чтобы справиться с заполнившими помещение чёрными парами? Я услышала, как Сирелл спускается по лестнице. Казалось, каждый шаг даётся ему с трудом и он едва волочит ноги.

Но тут раздался ещё какой-то приглушённый звук. Что-то, пробуксовывая, двигалось по полу. Я нервно огляделась по сторонам. Чёрный туман наполовину рассеялся, от него осталась лишь прозрачная серая дымка. Рядом что-то шевельнулось. Это был Матс! Я увидела, как он двинулся в мою сторону, и сердце у меня ёкнуло. Он хотел что-то сказать, губы его шевелились – но совершенно беззвучно.

Позади нас раздался знакомый «тук» трости по полу, и Матс пополз быстрее. Я видела, что он хочет встать, чтобы преградить путь Сиреллу. Но он вдруг замер, взглянул на меня и показал куда- то глазами. Я проследила за направлением его взгляда – Матс явно пытался доползти до какой- то цели. В глазах у него вспыхнула надежда.

Я ничего не понимала. Что он задумал?

Всё ещё погружённая в раздумья, я вдруг почувствовала покалывание в ногах и поняла, что охватившее моё тело онемение отступает. Наконец-то начал действовать «Аромат конечности»! Матс, к которому уже вернулась способность двигать руками, изо всех сил пытался до чего-то дотянуться. И тут до меня наконец дошло, чему он так обрадовался. На полу перед ним валялась одна из чёрных ампул Сирелла. При падении она не разбилась и всё ещё заключала внутри «Мглу окаменения».

Стеклянные двери раздвинулись, и я услышала, как Сирелл вышел в соседнее помещение – то самое, через которое мы сюда проникли. Тем временем Матс дотянулся до ампулы и теперь, крепко сжимая её в кулаке, подтянулся на руках, чтобы приподняться как можно выше.

Стеклянные створки начали медленно сдвигаться.

– Счастливо оставаться! – бросил Сирелл из-за дверей, стянув с лица защитную маску. На губах у него играла улыбка победителя.

И тут Матс, всё ещё полулёжа, размахнулся и швырнул чёрную стеклянную ампулу в сторону раздвижной двери. Между её створками оставалась лишь узкая щель, и я с замиранием сердца смотрела, как маленькая трубочка летит по воздуху.

Просто невероятно – но у Матса всё получилось! Он сумел так хорошо прицелиться, что ампула влетела точнёхонько в щель и, упав на пол, разбилась вдребезги.

Хлоп. Створки сомкнулись.

С открытым ртом я наблюдала, как за стеклом с пола поднимается и клубится чёрный туман. Поискав глазами Сирелла, я обнаружила лишь неподвижный силуэт во мгле. Он словно превратился в камень.

А потом застывшая в неестественной позе фигура с грохотом рухнула и утонула в тумане.

* * *

В лаборатории всё смолкло. Тишину нарушало лишь гудение оборудования и баков. Кто-то невысокий поднялся и встал рядом со мной, нетвёрдо держась на коротких ножках.

– Бенно! – воскликнула я, отметив, что сказала это вслух. Мой голос снова был слышен не только мне, но и окружающим. Я попыталась подняться на ноги, ощущая в них сильное покалывание. Казалось, они просто затекли.

Бенно наклонился, обнял меня и зарылся лицом мне в волосы.

– Это было так ужасно! – всхлипнул он, и я почувствовала, как волосы у меня намокли.

Я перевернулась и крепко прижала к себе Бенно.

– Дай мне руку, – раздался мой любимый голос. Надо мной склонилось лицо Матса. Он помог мне подняться на ноги и крепко прижал к себе, чтобы я снова не завалилась на пол. У меня по коже вновь побежали мурашки, но на этот раз дело было не в остаточном действии «Мглы окаменения», а во взгляде Матса. Он смотрел на меня, и его карие глаза излучали тепло. Прямо как раньше, до всей этой истории.

– У тебя получилось, – прошептала я ему.

Матс покачал головой и улыбнулся:

– У нас получилось. У нас обоих. Ароматекари навсегда. Помнишь?

В ответ я лишь кивнула, не в силах сказать что-то ещё. Я просто была счастлива – невыразимо счастлива, что он снова был на моей стороне.

Только теперь я заметила, что дворецкий тоже зашевелился. Он растерянно крутил головой, озираясь вокруг. Я с облегчением поняла, что «Аромата конечности» хватило и на него и теперь он постепенно освобождается от действия «Тумана верноподданничества».

Все остальные вокруг тоже пришли в движение. Камилла уже стояла на ногах и беспокойно вглядывалась во мглу за стеклянными дверями. Бонски тоже поднялся и помог встать на ноги Элоди. Леон потирал голову и недовольно бурчал, что набил шишку.

– Идём, идём. Сюда! – Голос Бенно мгновенно вырвал меня из безмятежности. Но, как оказалось, мой младший брат обращался вовсе не ко мне, а к Леону. Он за руку тащил его к лестнице, ведущей наверх, туда, где располагались крышки гигантских баков.

Я насторожилась.

– Что ты там забыл? – крикнула я самым строгим своим старшесестринским тоном, на который была способна.

Бенно остановился и, уперев руки в бока, повернулся ко мне:

– Ты что, не видела, что этот дурак налил в бак?! Разве это можно так оставить?! Ведь нет же, правда? – Бенно вновь схватил Леона за руку и потянул дальше.

– Что ты задумал?! – Я вместе с Матсом бросилась им вдогонку.

– Эту штуку в баках продавать нельзя! – воскликнул Бенно.

– Верно, – признала я. – Но разве мы можем что-то с этим поделать?

Ведь «Аромат конечности» был уже истрачен.

– Смотри! – Бенно взобрался по лестнице и теперь стоял на площадке у крышек баков. Он схватил шланг, которым совсем недавно воспользовался Сирелл, чтобы добавить в бак своё зелье, и потянулся рукой к заглушке.

– Нет! – хором закричали мы с Леоном.

– Почему? – возмущённо посмотрел на нас Бенно и, достав из кармана «Гадкую вонь», легонько встряхнул его и поднял руку с флаконом повыше. Я повисла на перилах. Хоть это и вызывало во мне протест, приходилось признать: идея не так уж плоха.

– Ладно! – крикнула я Бенно. – Но хорошенько зажми нос, понял? Крепко-крепко!

– Зажму крепко-крепко, – согласился Бенно. Он уже открыл флакон, и из него сразу же поднялось маленькое жёлто-зелёное облачко. У Леона мгновенно начались рвотные позывы, но мой бесподобный младший брат быстро вставил шланг в горлышко и захлопал в ладоши. – Готово! Теперь эта штука никому не навредит. Все будут от неё разбегаться! – Бенно повернулся ко мне. – Во все стороны!

– Ты просто гений! – Леон провёл рукой по светлым волосам моего брата. – Мы-то все под конец чуть не забыли про главное. Какое счастье, что с нами был ты!

Мы быстро сбежали по ступенькам и присоединились к остальным. Камилла о чём-то взволнованно говорила по телефону – так быстро, что я не могла разобрать ни слова из её французского. Матс смотрел на нас и улыбался. Только Бонски с Элоди куда-то делись.

Я обнаружила их обоих у раздвижной двери. Элоди, прижав ладони к стеклу, смотрела вниз, на отца, неподвижно лежащего на полу, словно опрокинутая статуя. Бонски с опущенной головой стоял сзади, положив на плечо Элоди свою огромную ладонь.

Мне вспомнилось, что Бонски раньше был телохранителем Сирелла, поэтому эти двое наверняка знают друг друга ещё с тех времён. Возможно, Элоди росла у него на глазах. Никто ведь толком не знает, что выпало на долю Бонски. На сердце у меня потяжелело. В последние несколько часов я всей душой ненавидела Элоди. Да и она сделала для этого всё возможное: совершенно осознанно напичкала меня «Туманом верноподданничества». И не меня одну – Матса тоже!

И всё же мне было жаль её. Наверняка непросто иметь такого отца, как Сирелл де Ришмон. Особенно теперь, зная, как он только что с ней поступил. Он ведь фактически принёс её в жертву. И всё это ради собственного эго.

Медленно приблизившись к стеклянной двери, я тоже посмотрела на Сирелла. Он неподвижно лежал на полу, словно кукла ростом с человека. На лице его застыла победная улыбка.

Я покосилась на Элоди, но не проронила ни слова.

Её красные глаза сказали всё, что мне нужно было знать.

Глава 36

Пронзительно завыла сирена, заглушив все остальные звуки. Какое-то время Камилла, Бонски и даже дворецкий в замешательстве переглядывались, а потом Бонски бросился в коридор.

– Allez, allez! (Идём, идём! (фр.)) – захлопала в ладоши Камилла, собирая нас в кучу. – Сейчас сюда приехать полиция! Когда срабатывать сигнализация, система безопасности сразу звонить в полицейский участок! Не знаю, кто нажимать тревожную кнопку, надо придумать, как лучше объяснять эту ситуацию. Но вам лучше немедленно исчезать!

Что ж, она была права. Если мы выложим всю правду, почему Сирелл де Ришмон обездвиженный лежит на полу – разве нам кто-то поверит?

– Идёмте, сюда! – Камилла повела нас к выходу из лаборатории. Бонски выбежал нам навстречу, держа в руках разорванную кабельную стяжку, которой он связал охранников. Теперь по-настоящему запахло жареным – ведь у нас под рукой больше не было ни единого аромата, с помощью которого мы могли бы потягаться с вооружёнными мужчинами.

И тут в голове у меня пронеслась ужасная мысль.

– А что с метеоритом, который нашёл Сирелл? – спросила я, и все остановились как вкопанные.

– Нужно спешить! – поторопила нас Камилла. – Вам нельзя задержаться. Вот-вот здесь будет полиция. Или, ещё хуже, охрана!

– Но если оставить тут метеоритный порошок, «вечные» смогут продолжить начатое Сиреллом и претворить его план в жизнь. И тогда всё будет напрасно и они всё же одержат верх!

Все посмотрели на Элоди. Она плотно сжимала побелевшие губы. Интересно, что сейчас творится у неё внутри, подумала я.

Камилла нервно переминалась с ноги на ногу, а Матс сделал три шага к Элоди и остановился прямо перед ней:

– Так. Где метеоритный порошок? Выкладывай.

Элоди нахмурилась и промолчала.

– Мы можем заставить тебя вдохнуть «Правдивый аромат», – продолжил Матс. – И тогда очень быстро узнаем всё, что нам нужно. Мы можем даже сделать так, что ты расскажешь всё о себе и о своей семье публично. Так или иначе, тебе придётся нести ответственность.

Глаза Элоди наполнились слезами, но она по- прежнему молчала.

Я прямо почувствовала, как в Матсе закипает ярость.

– Сию же секунду отдай метеорит, – наступал он. – Или мы дадим тебе вдохнуть таких же славных ароматов, как ты нам с Люци.

– Пожалуйста, не нужно! – Элоди ещё сильнее побледнела и будто вся съёжилась. Она умоляюще взглянула на Бонски, но тот лишь скрестил руки на груди в своём обычном молчании.

– Ну ладно, – жалобно пискнула Элоди. – Я вам его покажу, если обещаете не применять против меня никаких ароматов.

Я вопросительно взглянула на Матса и ответила сухим кивком.

– Хорошо, тогда нам сюда, – сказала Элоди и, понурившись, повела нас дальше по коридору. Мы шли следом, беспокойно оглядываясь в поисках охранников. Элоди явно испугалась «Правдивого аромата». Интересно, что бы мы узнали, если бы она его всё же вдохнула?

Всё ещё погружённая в эти раздумья, я вслед за ней вошла в закрытое отделение лаборатории, где мы уже успели побывать с Камиллой. Попасть туда можно было только со специальной чип- картой. Однако из этого помещения, как оказалось, вела ещё одна потайная дверь, о которой Камилла не знала и которую никто из нас прежде не заметил. Дверь эта представляла собой целую стену с полками, заставленными сотнями контейнеров с разными ингредиентами. Я удивилась, что среди них почти не было химикатов. Здесь хранились только необычные травы, дорогие масла и редкие законсервированные растения.

– Это личное хранилище отца. Никто, кроме нас с ним, туда раньше не входил, – сказала Элоди и вставила ещё одну чип-карту в почти невидимую для несведущего глаза щель.

Внезапно вся стена целиком повернулась, открыв проход в расположенную за ней комнату, где не было ничего, кроме сейфа. Присев перед ним, Элоди стала крутить цифровой диск. Набрав комбинацию кода полностью, она отошла в сторону. Никто не шелохнулся.

– Это какой-то трюк? – резко спросил Матс. – Изволь открыть его сама.

Элоди вновь наклонилась к сейфу и с мрачным видом потянула дверцу на себя. Увидев, что лежит внутри, я разинула рот от удивления: это была каменная глыба размером с чемодан, чёрная и сверкающая.

Камилла первой обрела дар речи.

– Allez, allez! – вновь принялась подгонять нас она.

Я поискала глазами Бонски. Вероятно, ему единственному из нас было по силам сдвинуть эту махину с места.

– Сумеешь это отсюда вынести? – спросила я его.

Бонски тут же наклонился, рывком вытащил каменную глыбу из сейфа и поднял её, тяжело сопя и постанывая. Леон нашёл в соседнем помещении пару наплечных ремней и помог Бонски закрепить ношу на спине, как делают грузчики мебели.

– Ну же, торопитесь! – воскликнула Камилла, жестом выпроваживая нас из комнаты. – Скорее!

Мы окружили Бонски со всех сторон, помогая ему удержать глыбу в равновесии. И тут вдруг дворецкий, который до этого лишь недоумённо ходил за нами по пятам, потянул Камиллу за рукав и показал ещё один потайной ход, который вёл из комнаты с сейфом прямиком на лестничный пролёт.

Камилла вышла вперёд, и они вместе с дворецким, подхватив Элоди под руки, устремились к главному входу, где только что остановились автомобили с включёнными мигалками.

– Удачи! – успела крикнуть нам Камилла, прежде чем скрыться из виду. Я хотела спросить, что теперь будет с Элоди, но Бонски уже увлёк нас в противоположном направлении, к чёрному ходу. Приоткрыв дверь, мы осторожно выглянули наружу – узнать, не поджидает ли нас там кто-нибудь.

Путь был свободен, и мы помогли Бонски протиснуться в дверь с метеоритной глыбой на спине. Мне ужасно хотелось как можно скорее покинуть это место.

Глава 37

Бонски прокладывал нам путь, тяжело дыша под грузом каменной глыбы. Оказалось, что в окружающем территорию заборе кто-то проделал щель, через которую можно было выбраться наружу.

Позади нас выли сирены. Интересно, полицейские уже обнаружили Сирелла? Как бы то ни было, скоро они начнут обыскивать территорию в поисках предполагаемых преступников, подумала я. Нужно поскорее уносить ноги. В конце концов, мы только что совершили кражу, а глава фирмы из-за нас лежит на полу, полностью обездвиженный.

Бонски с Леоном тщетно пытались протолкнуть метеорит сквозь отверстие в заборе. Затея казалась безнадёжной, но когда я уже почти отчаялась, им всё же удалось пропихнуть гигантскую глыбу сквозь щель. Объединив усилия, мы потащили её дальше, хотя понятия не имели куда – ведь машина Бонски осталась на парковке возле въезда на территорию фабрики.

Бонски дал нам знак дожидаться его в кустах и быстро куда-то ушёл. Не прошло и десяти минут, как он притормозил возле этих самых кустов на своём авто и с нашей помощью погрузил метеоритную глыбу в багажник.

Дальше всё пошло как по маслу. Мы запрыгнули в салон, захлопнули двери, и Бонски завёл мотор. Он неспешно проехал мимо машин с включёнными мигалками и даже кивком поприветствовал полицейских, которые нетерпеливо замахали нам, чтобы мы поскорее проезжали дальше. Очевидно, нас приняли за любопытных зевак, которым вздумалось посмотреть, кого и зачем забирает карета скорой помощи. Оказывается, присутствие в машине пятилетнего ребёнка отлично отводит от тебя любые подозрения.

* * *

– Мы на автобане! – пищал Бенно, а мы все с огромным облегчением разглядывали мелькающие за окном французские ландшафты.

Напряжение последних часов дало о себе знать, и я, опустив голову на подлокотник сиденья, закрыла глаза. На меня навалилась такая огромная усталость, что я могла бы мгновенно уснуть, но мне помешал сидящий рядом Матс. Он осторожно подтолкнул меня в бок.

– Мне кажется, я в последние дни вёл себя как самый распоследний засранец, – сказал он так тихо, что никто, кроме меня, этого не услышал. – Я пойму, если ты теперь, после всего, что случилось, вместо меня будешь общаться с Леоном.

– Что? – Я в замешательстве подняла на него глаза.

– Ну... Этот выпендрёжник к тому же и выглядит получше, – с кривой усмешкой добавил Матс, но я поняла, что это лишь попытка скрыть огромную неуверенность.

Это снова был тот Матс, которого я знала. Я улыбнулась ему в ответ и легонько ткнула кулаком в плечо. Манера Леона прихвастнуть своей внешностью была нашей обычной темой для шуток.

Пару секунд я собиралась с духом, уставившись на собственные руки, а потом спросила:

– А ты правда был таким только из-за «Тумана верноподданничества»? Или... может быть, я тебе просто надоела?

Матс посмотрел на меня немного испуганно.

– Неужели ты всерьёз думаешь, что я мог вести себя так и без аромата? – Он покачал головой и тяжело вздохнул. – Это... просто ужасно, что человек может так сильно измениться – всего- то наглотавшись не того средства из аптеки ароматов. Я ведь бросил в беде ту, кто мне важнее всего. – Матс посмотрел в сторону. – Прямо как мой отец.

– Ту, кто тебе важнее всего? – тихо спросила я и едва заставила себя выговорить следующую фразу: – Это ты меня имеешь в виду?

Матс посмотрел на меня как-то по-особенному, так, что у меня даже закружилась голова.

– Между нами всё хорошо? Как раньше? – спросил он, и от меня не ускользнуло, что на мой вопрос он не ответил.

– Да, – прошептала я и, следуя какому-то внезапному порыву, вдруг взяла его руку и на мгновение сжала.

В следующую секунду я хотела было убрать руку, однако мне это не удалось, потому что Матс уже крепко сжимал мою ладонь в своей. Я украдкой покосилась на него: он едва заметно улыбался.

Остаток пути мы так и просидели. В основном мы молчали и слушали, как все остальные в машине обсуждали пережитое. Просто не верилось, что все это в самом деле случилось с нами.

В какой-то момент меня, должно быть, сморил сон – по крайней мере, я помню, что проснулась уже почти у самого дома. Леон включил музыку, и они с Бенно принялись распевать во всё горло.

Когда я наконец увидела в окно виллу «Эви», у меня с души упал камень размером с нашу метеоритную глыбу. Мы один за другим повыскакивали из тёплого салона авто на улицу и стали потягиваться, разминая затёкшие за время долгой поездки конечности.

Возле бокового входа виллы «Эви», ведущего в квартиру Ханны, стояли какие-то люди. Ну и ну: у Ханны редко бывали гости, а уж чтобы несколько человек одновременно – такого и вовсе никогда не случалось.

Я медленно пошла в ту сторону, чтобы посмотреть, что там происходит. Матс тоже заметил это небольшое собрание у дверей и пошёл вслед за мной.

Приблизившись всего на пару шагов, я рассмотрела, кто беседовал с нашей соседкой.

Первой мне бросилась в глаза светловолосая женщина.

– Хелена! – окликнула её я. Там и правда стояла Хелена – дочь Виллема, которую мы пару месяцев назад освободили из имения баронессы фон Шёнблом. В следующую секунду я заметила и самого Виллема, а также его внука Эдгара.

Пока я раздумывала, как эти трое оказались здесь, Виллем повернулся в нашу сторону и слегка улыбнулся. Надо было хорошо знать Виллема, чтобы оценить, какую радость на самом деле выражал этот едва заметный жест: как если бы он одновременно праздновал Пасху, день рождения и Рождество. Улыбка на лице Виллема смотрелась примерно так же неуместно, как на моём – борода.

Бенно, которого это, видимо, совершенно не смущало, подбежал прямиком к Ханне с Виллемом. Ханна явно была сильно простужена, это было заметно по её рассеянному взгляду. Видимо, у неё до сих пор не спала температура. Может быть, из-за болезни она и вовсе не заметила нашего отсутствия? Или всё же заметила и сейчас начнёт метать громы и молнии? Хотя в тот момент это меня не так уж волновало – я просто была рада всех видеть.

– Каким это ветром вас сюда занесло? – спросила я Виллема, улыбаясь ему в ответ.

– Бонски послал нам сообщение, – ответил Виллем. – Он сказал, что было бы неплохо нам тут объявиться.

Хелена, здороваясь, крепко и от всей души обняла меня. Присмотревшись к ней, я заметила, что она выглядит очень уставшей, вымотанной, и стала заметно старше, чем в нашу предыдущую встречу. Я уже видела такое прежде на примере баронессы фон Шёнблом. Когда «вечный» прекращал пользоваться «Ароматом вечности», искусственно добавляющим годы жизни, время тут же брало своё, и человек старел на глазах – гораздо быстрее, чем другие. Вероятно, Хелена в ближайшие годы превратится в совсем пожилую женщину.

Я повернулась к следующему гостю и улыбнулась ему:

– Привет, Эдгар.

Он пожал мне руку. Вышло это у него довольно формально.

– Привет, Люци, – сказал он.

Эдгар был всё так же бледен, как и пару месяцев назад. Но он тоже стал старше – старше, выше и увереннее в себе. Тогда, в имении баронессы, мы встретили мальчика с почти ещё детскими чертами лица. Теперь же этот мальчик превратился в молодого человека, который вот-вот начнёт считать себя взрослым. Его волнистые тёмные волосы были зачёсаны набок и тщательно уложены гелем. Одет был в белую рубашку, элегантные брюки и мокасины, из-за чего казался ещё старше. Мне бросилось в глаза, как сильно изменился его взгляд. Вместо прежней бездонной грусти, которая так врезалась мне в память, в нём теперь появилось какое-то своевольное упрямство. Он казался не только повзрослевшим, но и каким-то рассерженным, что ли. Как будто не только винил «вечных» в случившемся с ним в имении баронессы, но и злился на весь мир за то, что был лишён детства.

Покашливание Ханны вырвало меня из задумчивости.

– Что же мы стоим на пороге, давайте выпьем чаю, – предложила она, жестом приглашая всех войти внутрь. – На улице неуютно, и раз уж вы все приехали меня навестить...

– А печенье у тебя есть? – спросил Бенно, вперёд всех забегая в квартиру Ханны. – Я люблю шоколадное.

– Ну конечно, – рассмеялась она.

Матс легонько подтолкнул меня в бок.

– Мы скоро придём! – крикнул он Ханне и увлёк меня в сторону машины.

За нами последовали ещё Виллем и Леон. Бонски ждал, прислонившись к передней дверце.

Без лишних слов мы принялись за дело. Осмотревшись по сторонам и убедившись в отсутствии нежелательных свидетелей, мы с помощью Бонски приволокли метеоритную глыбу к оранжерее.

В аптеку ароматов я тем не менее не впустила никого, кроме Матса и Виллема. Хоть Леон с Бонски уже и знали о её существовании, всё же моей задачей было хранить её тайну. Это поручил мне Даан де Брёйн, и я относилась к его поручению очень ответственно.

В оранжерее я сначала попрощалась с Бонски, молчаливым великаном, которому теперь слепо доверяла. Я подошла к нему и просто улыбнулась. Мне показалось, что это будет самым правильным способом поблагодарить его.

Бонски с высоты своего роста улыбнулся в ответ. А потом – я едва сумела скрыть своё удивление – вдруг наклонился.

– Это тебе спасибо, – прошептал он мне на ухо низким скрипучим голосом и, кивнув остальным на прощание, развернулся и ушёл.

Я обескураженно проводила его взглядом. Выходит, Бонски всё же мог говорить, хоть никогда этого и не делал! Но почему? Узнаю ли я когда-нибудь его историю? Хочется верить, что да, подумала я, глядя, как он садится в автомобиль. Вскоре до моего слуха донёсся удаляющийся звук мотора.

– Пойду позвоню маме и, видимо, выслушаю выговор. Придётся как-то объяснить наше отсутствие – вряд ли её устроили мои скупые эсэмэски. – Леон подмигнул Матсу и похлопал его по плечу. – Ты хорошо держался, братишка, горжусь тобой, – сказал он и, кивнув мне на прощание, вышел из оранжереи. Похоже, Леон и без моих пояснений понял, что с этого момента его помощь нам уже не требуется.

Глава 38

Мы с Матсом и Виллемом перетащили метеорит в лабораторию аптеки ароматов и остановились, чтобы немного отдышаться. Прежде чем вернуться наверх, Виллем с чувством положил руки нам с Матсом на плечи. Я поняла, что он очень нами гордится.

– Ну что бы мы без вас делали! – сказал он. – Вы не только спасли метеорит и победили Сирелла де Ришмона, – честно говоря, я никогда не верил, что это вообще возможно, – вы ещё и вывели из строя всю организацию «вечных». С ними покончено. Вы с ними покончили! Наконец-то никому из нас не нужно прятаться. Поверьте, дети: я просто не мог бы быть счастливее!

Я посмотрела на Матса и широко улыбнулась. Виллем был прав – до меня это по-настоящему дошло только сейчас. Мы с ними покончили. Раз и навсегда! Больше «вечные» ничего нам не сделают.

Виллем повернулся к двери.

– Там тебя ещё кое-кто хочет поблагодарить, – сказал он и махнул рукой, указывая на соседнее помещение. Не успела я спросить, кто именно, как Виллем уже взял Матса под руку и потащил за собой к выходу.

– Ну ладно... – озадаченно крикнула я им вслед и медленно направилась из лаборатории обратно в аптеку ароматов. Мы ведь только что через неё проходили. Если бы там кто-то был, мы бы увидели! Но я ошиблась. Уже с порога я заметила пожилого человека. Он сидел в бархатном кресле нога на ногу и смотрел на меня через очки в изящной серебряной оправе. На нём был старомодный костюм, так хорошо знакомый мне по многочисленным фотографиям в подземном коридоре.

Я остановилась как вкопанная. Передо мной сидел Даан де Брёйн собственной персоной!

– Добрый... день, – запинаясь, пробормотала я. – Что... э... вы тут делаете?

Хотя мой вопрос, должно быть, прозвучал довольно невежливо, Даан де Брёйн посмотрел на меня с необыкновенной теплотой во взгляде. Такая приветливость была ему совсем не свойственна.

– Добрый день, Люди, – сказал он. – Как здорово, что мы наконец встретились в моей старой аптеке ароматов. Давно было пора – боюсь, даже слишком давно, – он запнулся и потёр лоб. – Могу лишь попросить у тебя прощения за всё, что я упустил, что должен был сделать и не сделал вовремя. К сожалению, я не особенно хороший наставник, да и никогда им не был. Мало того что я не рассказал вам о тайнике с остатками метеорита, так ещё и замешкался, когда ты так нуждалась в моей помощи. – Старый ароматекарь сделал паузу и обвёл взглядом флаконы на полках, словно собираясь с силами продолжить. Видно было, что эти слова даются ему с трудом. – Аптека ароматов – это большое счастье, но в то же время и тяжёлое бремя. Надеюсь, назначив тебя наследницей, я не взвалил на твои плечи слишком много.

– Это больше счастье, чем бремя, – попыталась я его подбодрить. И тут мне пришло в голову ещё кое-что, от чего у меня сразу порозовели щёки. – Знаете... – прошептала я, – мне ведь всё же удалось исправить «Аромат конечности».

Бесцветные глаза Даана округлились, и ему потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя.

– Это... замечательно. Я не мог бы гордиться тобой сильнее. Но, если честно, я никогда не сомневался, что у тебя получится. – Даан улыбнулся, но потом на его лице проступила озабоченность. Он медленно, будто нехотя указал на стойку, на которой что-то лежало. – Ты должна кое-что увидеть. Это было оставлено здесь для тебя. Уже лежало здесь, когда я пришёл.

На стойке я обнаружила какой-то конверт. Я взяла его и на лицевой стороне прочитала своё имя – «Люци Альвенштейн», – выведенное затейливым почерком с завитушками. Нахмурившись, я вытащила письмо.

Когда я его прочитала, у меня на мгновение перехватило дыхание.

Ты оказалась права, Люци. Высокорождённые были изначально обречены на провал. Спасибо, что открыла мне глаза. Теперь я знаю: власть не унаследуешь. Власть получают те, кому даёт на это право талант. Такие люди, как ты. Такие, как я.

С нетерпением жду нашей встречи при других обстоятельствах.

Я в замешательстве положила письмо на стойку и стала разглядывать почерк. Кто же мог это написать? Мне в голову пришла единственная правдоподобная версия: Элоди. Или кто-то из парижских «вечных». Но к чему вся эта болтовня про власть? И как вообще письмо могло здесь оказаться, да ещё так быстро? Здесь, в аптеке ароматов? При мысли о том, что кто-то из них знал, как проникнуть в самое сердце наших тайных владений, на меня словно повеяло ледяным холодом.

– От кого это письмо? – спросила я Даана, протянув ему листок в надежде, что сейчас он мне всё объяснит.

Старик недоверчиво всматривался в строчки письма. Казалось, он перечитывал коротенький текст снова и снова, будто от него то и дело ускользала суть.

– Если бы я это знал. – Он вернул мне письмо и тяжело вздохнул. – Возможно, я кое-что проглядел, – пробормотал он себе под нос. Сняв очки, он стал протирать стёкла носовым платком, потом надел их обратно и посмотрел на меня так серьёзно, что мне даже стало не по себе. – Возможно, всё это лишь начало конца... – сказал он. – Как знать. Подождём. По крайней мере, «вечные» больше не представляют собой угрозы, и это очень хорошо.

Я кивнула и окинула взглядом окружающие нас ароматы. В безопасности ли они тут? Очень бы хотелось на это надеяться.

– Хорошо, что вы появились, – прошептала я.

– Давно было пора, – снова повторил Даан, многозначительно глядя на меня поверх очков. – Если хочешь, мы можем вскоре приступить к занятиям. Научим тебя всему, что должен знать сентифлёр. Но сначала мне нужно немного отдохнуть. Если ты не возражаешь, я бы посидел тут ещё чуть-чуть. В окружении флаконов мне всегда лучше всего думалось.

Занятия?! Я ушам своим не могла поверить от счастья. Но я попыталась сдержать бурю эмоций и лишь серьёзно кивнула в ответ.

– Конечно. Просто закройте дверь, когда будете уходить, – сказала я и оставила бывшего ароматекаря наедине с его прошлым.

Пусть Даан де Брёйн и не всегда оказывался рядом, когда я в нём нуждалась, но сейчас он был здесь. И пусть не на все мои вопросы у него найдутся ответы – я уже не буду чувствовать такого одиночества, какое порой наваливалось на меня прежде.

На обратном пути я задумалась, что же может означать это письмо. Оно звучало чуть ли не как угроза. И как там сказал Даан? Возможно, всё это лишь начало конца?

Но это же чушь какая-то, разве нет? Ведь Сирелл повержен, а вместе с ним и остальные «вечные». Даже Элоди вряд ли удастся выйти сухой из воды, растерянно думала я, шагая по коридору.

На ступеньках лестницы, ведущей из подземелья в оранжерею, меня ждал Матс.

– Ну что? – с улыбкой спросил он. – Неужели к нам наконец-то пожаловал великий маэстро?

Я слегка усмехнулась уголком рта.

– Да. Я рада, что он здесь, – сказала я вслух, а про себя добавила: «И что он здесь останется. Надеюсь». – Но знаешь... я в тысячу раз больше рада тому, что ты снова здесь, со мной!

Матс расплылся в улыбке, а потом встал со ступенек и протянул мне руку:

– Я всегда буду с тобой, Люци Альвенштейн.

Я вложила свою руку в его, и он притянул меня к себе и поцеловал в щёку.

Внутри у меня взрывались фейерверки. И если всё это лишь начало конца – что ж, начало это просто великолепное.

Оглавление

Литературно-художественное издание

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38