Полозов. Мертвый сезон. Том 2 (СИ) [Виктор Сергеевич Викторов] (fb2) читать онлайн

Полозов. Мёртвый сезон. Том 2

Глава 1

Все персонажи данной книги выдуманы автором.

Все совпадения с реальными людьми, сущностями, считающими себя людьми, случайны. Аналогии с местами, учреждениями, любыми происходившими ранее или происходящими в настоящее время событиями — не более, чем плод фантазии. Автор не умеет, не желает и не будет в политику, но если такие очень редкие абзацы случайно повстречаются — это требовалось лишь для прояснения некоторых моментов государственного строя некоторых государств придуманного мира.

И вот постепенно приходишь в себя.

О том, что сделал, не сожалею,

Хотя под ногами чужая земля.

Пусть новое утро развеет печали,

Туман предо мною рассеет рассвет.

Лишь бы все также чайки кричали приезжим о том,

Что здесь больше мест нет.

Гр. Чёрный обелиск — "Мёртвый сезон.

После неприятного разговора с сыном, князь незамедлительно решил отправиться туда, где сейчас он сможет раздобыть хоть какую-то информацию. То, что происходило в Светлореченске, не могло не беспокоить, и дело было даже не в том, что это всё выплеснулось после его появления здесь.

Это не более, чем неприятное совпадение, и в разворачивающихся событиях князь не мог послужить катализатором, поскольку на это ничего не указывало даже косвенно. Но вот только отвечать в случае каких-то нежелательных осложнений придётся ему, причём лично перед государем.

В городе уже начали вспыхивать локальные стычки, берущие свое начало откуда-то из глубин Второй Базарки, но грозившие вскоре захлестнуть весь город. Последствия представлять не нужно, они и так понятны.

Князь и так понимал: уже слишком поздно гасить в зародыше начавшийся разгул, но хотя бы минимизировать его можно было попытаться. Слишком наивным было считать, что все волнения ограничатся исключительно Второй Базаркой.

Беседуя с одним из старых осведомителей, в какой-то момент Полозов внезапно почувствовал отклик. Давно забытый отклик, которого он не ощущал уже много лет. С тех пор, как ушёл из жизни его отец.

«Невозможно!», — вспыхнувшая безумная надежда забилась в нём, и он едва не вскочил. Только боязнь того, что это всё схлынет, как только он пошевелится, удержала его от этого поступка.

Одна из немногочисленных граней родового дара. Тёплое чувство, возникающее, когда рядом оказывается кто-то владеющий им. Вашим родовым даром.

Несмело отпустив частичку туда, где билась искра родного, Полозов с замиранием сердца прислушался своим ощущениям. Невозможно! Это было просто невозможно!

Минута. Полторы. И вдруг всё резко прекратилось. Словно ему это пригрезилось.

Новые попытки достучаться не принесли успеха. Внезапно накатившая пустота в душе непроизвольно заставила опуститься плечи Захара Андреевича.

— Ваша светлость, — донесся до него голос Ротмистрова, как сквозь толщу воды. — С вами всё в порядке?

— Что?

— С вами всё в порядке?

— Да, все хорошо, Женя, — помрачнел Полозов. — Все, наверное, хорошо. Пиши давай. Или рисуй, не знаю.

— Простите? Что писать или рисовать?

— Я сказал, пиши! — рявкнул князь, моментально теряя терпение, чем заставим Ротмистрова побледнеть. — Иначе, клянусь чем угодно, я сейчас из тебя выбью эту информацию! Пиши, где искать Тумана!

Устало прикрыв глаза, Полозов снова отпустил частичку родовой силы, раз за разом мрачнея, когда никакого отклика больше не поступало.

«Ошибся, — с горечью подумал князь, тяжело вздохнув. — В очередной раз я ошибся!».

* * *

Выжимая из двигателя всё то, на что тот был способен, Петя только раздраженно морщился. Именно этот аппарат он знал и чувствовал прекрасно, поскольку именно на нём он и научился ездить. И он не шёл ни в какое сравнение с его «Барсом», ни по габаритам, ни по скорости, ни по мягкости управления. Разумеется, «Барс» был вне конкуренции.

Вильнув на другую сторону улицы, он пропустил мимо себя группу мужиков, которые явно не были зеваками, хотя и отчаянно ими прикидывались. Угрюмые рожи со Второй Базарки не замаскировать даже лучшей одеждой.

К счастью, мужики, будто чувствуя, что владелец несущегося на всех парах пароцикла не будет просто так разъезжать здесь, не имея на то права. Они не спешили кричать обидные слова или как-то пытаться остановить Полозова, ограничившись лишь залихватским свистом вслед, на который Пете было глубоко плевать.

Ему нужно было найти Клина. Найдя Клина, он найдёт и Тумана. И что-то ему подсказывало, что они будут присутствовать на предстоящей сходке в «Орхидее». Они просто обязаны там быть, иначе другие стервятники, которые после смерти Филина решили разорвать ещё тёплый пирог, посчитают это признаком слабости.

Пока он нёсся по узким загаженным улочкам, у него создалось впечатление, что Вторая резко перешла на тактику какого-то городского беспредела. Улицы обзавелись баррикадами и завалами, которые местные сооружали из всего хлама, что только можно было достать. Ощетинившись наскоро оструганными деревянными кольями, такие заслоны представляли немалое преимущество даже при отражении организованного нападения силами правопорядка, не говоря уже о бандах.

Проехав ещё несколько улиц и почти выбравшись с территории Второй Базарки, Петя внезапно уперся в баррикаду, с вершины которой немедленно высунулось несколько любопытствующих голов.

— Обзовись, человече, — гаркнули сверху.

— Сам сказал, что человече. А большего тебе и не нужно знать. Старший кто над вами? — Петя не спеша слез с пароцикла, и вытащил ключ из замка зажигания. — Пропустите, или мне самому пройти?

— Самому говоришь? — над бруствером показалась еще одна голова. — Ну проходи, коль сможешь

Пете хватило одного прыжка чтобы взлететь на самый верх баррикады. К его удивлению, не раздалось ни единого выстрела. Причину он не знал. Может у них не было «огнестрела», а может никто просто не успел среагировать.

— Вот оно как, — хмуро произнес мужик, окинув его цепким взглядом. — Маг значит. К нам вопросы есть какие?

— К вам вопросов нет, — крутанув ключ в руке, Полозов протянул их мужику. — А вот просьба есть.

— Ну попробуй, — насторожился он, рассматривая видавший виды ключ на ржавом кольце.

— Если сможете, доставьте аппарат Илье-мастеровому. Это его пароцикл. Знаете такого?

— Знаем, не знаем — найдём, — кивнул мужик, даже не думая тянуться к оружию.

— Спасибо, — выдохнул Полозов. — Тебя-то как зовут?

— Мишка я. Одноглазым все кличут, — последовал ответ.

Полозов с недоумением уставился на оба здоровых глаза этого Мишки, которые сейчас смотрели на него со смешинкой.

— Не спрашивай. Долго рассказывать, — отмахнулся тот.

— Что вообще творится в округе? — оглянулся вокруг Петя.

— Пока ждем. Непонятно всё, — пожал плечами мужик, незаметным жестом приказав парням опустить оружие. — Один патруль архаровцев, по слухам, уже где-то успели зажмурить. Здесь пока тихо.

— А кто начал всё? — помрачнел Полозов, прекрасно понимая, что убитый патруль местным власти не простят. Обязательно последуют репрессии.

— Павлин, вроде как, — пожал плечами Одноглазый. — Сам не слышал, но так люди говорят. Бойцов своих поднял, с прошлой ночи здесь бучу устраивают, с народом бодаются. Видимо силу почувствовали. А мы по своим порядкам хотим жить, как жили. Оно нам не надо.

— Так сам бы Павлину и сказал об этом, что ты этому-то треплешься? — ехидно заметил рядом стоящий мужик, но Одноглазый не обратил на эту реплику никакого внимания, лишь коротко ответив: — Надо — скажу. А ты помолчи, когда старшие говорят.

— Понятно, — кивнул Полозов. — Павлин, значит. Слушай, Миша, у меня ещё одна просьба будет. Мирных и служивых вы бы не трогали, беды будет меньше. А там, как сами знаете.

— Да сами всё понимаем, но тут как закрутится. Стоять и смотреть, как нас крепят, мы не будем. Постараемся, — пробурчал он, но Петя ему не поверил. Он прекрасно видел и кастеты в руках, и кованные цепи и дубинки. Даже огнестрел.

Да и наваленные грудой камни, практически одного размера, здесь явно не для постройки городского фонтана были оставлены.

— Ладно, Миша, бывай, — кивнул Полозов, махнув рукой. — Удачи вам.

Уже когда Полозов исчез, тот самый мужик обратился к Одноглазому:

— А кто это был, что ты перед ним так распинался?

— Не знаю, — резче чем должен был, ответил Одноглазый. — И, веришь, даже знать не хочу. Достаточно будет того, что мы живы остались.

— Да что бы он нам сделал? Скажешь тоже, — рассмеялся его приятель. — Нас вон сколько, а он один. Маг не маг, а кишки бы по кольям развесили бы вмиг.

— Дурак ты, Паша, — сплюнул мужик. — И долго не проживешь, если башкой пользоваться не научишься.

Вот только Полозов этого разговора уже не слышал, со всех ног двигаясь к «Орхидее», каким-то внутренним чувством понимая, что время продолжает стремительно утекать.

* * *

Когда перед вышибалами на входе возник презентабельный мужчина в дорогом костюме, они заметно растерялись.

— Заведение сегодня не работает! — справившись с удивлением, лениво пробасил один из здоровяков. — Закрыто!

— Я знаю! — усмехнулся мужчина, окинув их ироничным взглядом. — Пожалуй, отмечу ваше рвение в разговоре с Павлином.

В тот самый момент, когда вышибалы недоуменно переглянулись, Пётр, набросивший на себя новую личину, уже успел миновать их, входя в фойе.

После того, как парень обозначил, куда направляется, подручные кого-то из участников сходки, потеряли к нему интерес, понимая, что подобным вещами люди, которые здесь сегодня собираются, не шутят. И если он настолько уверенно себя ведёт, то прекрасно осознаёт, куда именно и зачем он явился.

Случайных людей здесь сегодня нет.

Уверенным шагом Полозов прошёл роскошный холл, направившись в общий зал. Туда, где в прошлое его посещение, кипела атмосфера азарта и всеобщего веселья.

Возле высоких двустворчатых дверей тоже была предусмотрительно выставлена охрана в лице единственного вооружённого мужика, который при появлении Полозова тут же подобрался.

— Туда нельзя? — требовательно поинтересовался он.

— Мне назначено, — произнёс Петя, собирая в кончиках пальцев разлитую в воздухе силу.

— Я сказал, туда нельзя, — звероватого вида бандит потянулся к рукояти револьвера, но это было всё, что он успел сделать, перед тем, как, сократив расстояние, Пётр выплеснул собранную силу перед собой.

Мужика с грохотом отбросило назад, прямо в двери, которые от такого варварского обращения широко распахнулись.

— А ничего, крепкие, — уважительно заметил Полозов, перешагнув слабо ворочающееся тело. — Всем добрый вечер, господа, — поприветствовал парень собравшихся.

Не считая Тумана и Клина, которые к огромному облегчению Петра, оказались здесь живые и невредимые, в зале присутствовало три человека, расположившихся за одним из покерных столов и шесть человек, стоящих в стороне, на которых Петя не заметил никакого оружия.

В отличии от тех, кто восседал за столом, эти просто стояли и внимательно прислушивались к тому, что, до появления Петра, что-то увлечённо вещал тип длинным носом с зализанной набок причёской.

Встреть такого на улице, Петя бы даже не обратил внимания на этого задохлика, настолько невзрачной и серой была его внешность.

Потёртый пиджак, сорочка из тёмного грубого сукна: ничего не указывало на то, что этот мужик имеет какой-то вес в криминальном обществе Светлореченска.

Все присутствующие моментально замолчали и повернули головы в его сторону

— Ты кто такой? — от прозвучавшего уже в который раз за сегодня вопроса, Петя поморщился. Его это начинало раздражать.

Парень заметил изумлённый взгляд Тумана, который один из всех присутствующих моментально сообразил, кого к ним занесло на огонёк. Раздражённо поморщившись, старик повернулся к зализанному.

— Колдун, это мой человек. Он просто… немного задержался.

— Не оборзел ли твой человек? — процедил мужик, который сидел по правую руку от зализанного, которого Туман назвал Колдуном.

Приятные правильные черты лица, аккуратная причёска и дорогой, даже по-аристократическим меркам, костюм свидетельствовал о том, что этот расфуфыренный франт имел хороший вкус. Портила его только высокомерная гримаса, и презрительно поджатые губы, будто он с величайшим терпением снизошёл до разговора с чернью.

— Павлин, если не ошибаюсь? — вежливо обратился к нему Пётр. — Ничего не путаю?

— Послушай ты, — аж привстал от такой наглости Павлин. — Ты рот свой помойный закрой, и не открывай его пока я тебе не разрешу этого сделать.

— Павлин, а давай я сам буду решать, как и где разговаривать моему человеку, — неожиданно жёстко произнёс Туман. — Почему-то, я уверен, что у него были причины, чтобы вот так заявиться сюда.

— Какие причины? — вскипел Павлин. — Стоит мне сейчас шевельнуть пальцем, и мои молодцы его на ленты здесь же порежут за такое. Даже то, что ты вписываешься за него, сейчас ничего не значит. Он вообще соображает, куда и к кому он пришёл?

— Туман, — Полозов подошел к столу, где на него с нескрываемым интересом смотрели присутствующие. — Не трать понапрасну слова. Это чучело тебя уже давно списало со счетов.

— Ты что несёшь? — попытался вскочить со своего места Павлин, но напитанная силой рука парня крепко сжала его плечо. Послышался хруст, а потом яростный крик Павлина, заставивший его шестёрок моментально сорваться с места, чтобы прийти к своему главному на выручку.

Примечательно то, что сидящие за столом совершенно не были удивлены. Они даже не попытались как-то возмутиться или возразить. Просто лениво наблюдали, будто происходящее было абсолютно нормальным.

Сплетая два конструкта, Петя лениво швырнул их один за другим в молодцов, которые, грохнувшись на пол, довели количество валяющихся в этом помещении тел до трех голов.

— Я прошу прощения, господа, — вежливо улыбнулся Полозов, чем совершенно неожиданно вызвал негромкий смех Колдуна.

Подивившись такой реакции, Петя продолжил.

— Совсем недавно, вернувшись в лавку, я обнаружил там хозяйничавших мужиков. Незнакомых и весьма невежливых. После парочки вопросов, эти люди любезно мне рассказали, что обыскивают лавку по приказу некого Павлина, который, видимо, забыл, что такое крысятничество у своих, и почему это плохо.

— Что ты несёшь? Какое ещё крысятничество? — поморщился Павлин, но по глазам Тумана парень понял, что он сразу и безоговорочно поверил в слова Полозова.

— А ведь он дело говорит. Это довольно серьёзный проступок, Павлин, — нахмурился один из авторитетов. — И зная тебя и твои возможности, мне кажется что это правда.

— Да кому вы верите? — прошипел тот. — Он же заодно с Туманом.

— Я ведь тебя предупреждал, Павлин, — сощурился Туман. — Предупреждал, что в свои дела, я вмешиваться не позволю.

— Да что ты можешь вообще? — процедил франт. Сидишь в своём районе, никуда нос не высовываешь, не знаешь ничего, не контролируешь. Знаешь, сколько раз мне говорили, что ты якшаешься с архаровцами и легавыми? Я считать устал. Та что, ни ты, не коротышка твой приблудный ничего не решаете.

— Итак, господа, — проигнорировал его слова Туман. — Я и так собирался поднимать этот вопрос, но раз слепой случай позволил мне немного всё это ускорить, я вынужден поставить вопрос ребром. Кто за то, что отстранить Павлина от дел? Я — за, — поднял руку старик.

Поколебавшись, руку поднял мужик, сидящий сразу за Павцлином, чем немало последнего изумил.

— Ты что творишь? — не поверил своим глазам будущий мертвец. — Вообще рехнулся?

— Сам решай свои проблемы, — поморщился тот. — Сколько можно?

— Я тоже за, — внезапно кивнул зализанный, а его губы тронула лёгкая улыбка. — Слишком много ты себе стал позволять Павлин.Зарвался.

— Да вы что? — попытался ещё что-то возразить франт, но эти слова стали последними в его жизни.

Петя понимал, что такое единогласное решение вызвано явно не его появлением. Видно у них давно уже накипело, если даже Туман собирался поднимать эту тему в обсуждении. А тут просто подвернулся Полозов. Удобно.

Из четырёх голосов — три против одного. Три, против одного единогласно приговорённого.

Не дожидаясь дальнейших слов и действий, Полозов одним движением рук свернул франту голову, после чего, подхватив тело под мышки, оттащил к валявшимся охранникам. Сожалений не было никаких, поскольку этот урод отдал ранее свои бойцам чёткую и недвусмысленную команду устранить Тумана и Клина, чего Полозов допустить никак не мог.

После этого парень спокойно занял освободившееся место, гадая, что же вызвало ироничную улыбку Колдуна: внезапная смерть Павлина или его, Петина, наглость.

Парень уже прекрасно понял, что роль негласного лидера и председателя криминального съезда этих самых господ выполнял именно Колдун.

— Не возражаете, если я здесь посижу и спокойно послушаю? — невинно осведомился Полозов, незаметно собирая в кончиках пальцев силу.

— Нет, что вы, — понимающе усмехнулся Колдун — Сиди на здоровье, кто же тебе возразит? Итак, — он перевел глаза на Тумана. — По заведению этому… Как поступим?

— Если вы об «Орхидее», то думаю, что она принадлежит Туману, — скучающе заметил Петя.

— Значит, это все правда, — подтвердил свои мысли Колдун. И Филин с его братом это ваша работа. Да, Туман?

— Да, — спокойно кивнул старик. — Он позволил себе лишнего, забыв, что я вёл дела здесь еще тогда, когда этого заведения и в помине не было.

— Принято, — кивнул зализанный, многозначительно взглянув на ещё одного бандита с побитым оспой лицом сидящего за столом. — У меня претензий нет.

«Шилом бритый», говорят про таких. Лицо с рыхлой кожей и колючий взгляд из-под кустистых бровей делал его похожим на

— У меня тоже претензий нет, — подтвердил он, переглянувшись с Колдуном

— Ну вот и всё само-собой решилось, — зализанный поднялся со своего места. — Тогда и говорить больше не о чем. Всё остаётся как и было, за исключением того, что «Орхидея» меняет владельца, а Павлина с нами больше нет. Ни у кого, надеюсь нет претензий? Тогда бывайте.

Окинув Полозова многозначительным взглядом, Колдун хмыкнул и, не тратя больше не секунды, двинулся со своим приятелем на на выход. Следом потянулись остальные.

Когда в зале остались только Туман, заметно нервничающий Клин и сам Полозов, старик повернулся к Петру

— Ты вообще с головой не дружишь? — устало поинтересовался он. — Ты зачем сюда припёрся?

— Та же самая картина, — вздохнул парень. — Снова упрёки.

— Прошу простить мои манеры, — издевательски протянул Туман, в то время, как Клин только покачал головой. — Спасибо тебе огромное.

— Тебя ищет Полозов-старший. Сдал тебя Ротмистров. Вернее, ищут его, — кивнул он на Клина, — а через него, соответственно, уже хотят выйти на тебя. Думаю, что в этот самый момент Полозов уже в антикварной лавке.

— Скверно, но что делать? — пожал плечами Туман. — Найдёт, значит будем разговаривать. — Так ты из-за этой пустяковой новости решился раскрыть своё инкогнито?

— Инкогнито? — удивился Полозов. — О чём ты говоришь?

— И чему я тебя только учил? — простонал старик. — Ну неужели ты не понял, что перед тобой только что сидел колдун. Вот только это не «погоняло его». Он реально колдун, которому на твой криво сделаный морок просто плюнуть и растереть. И предупрежу сразу — это не Филин. Он тебе не по зубам, так что даже не пытайся. Я уверен, что скоро он захочет с тобой поговорить и тебя найдёт кто-то из его людей. Я очень тебя прошу быть с ним предельно осторожным.

— Проклятье, — выдохнул Полозов, понимая, чем это может обернуться.

Глава 2

— А что делать с тем, что сейчас происходит в городе? — задал Пётр закономерный вопрос старикам, после того, как немного поразмыслив, понял, что ситуация с Колдуном — не самое страшное, что могло произойти. — Как быть с начавшимися беспорядками? Как, всё-таки, быть с тем, что вас сейчас активно разыскивает мой дражайший родитель? Вас это ни капли не беспокоит?

— Ты бы сейчас не за это переживал, — устало вздохнул Клин. — Беспорядки — это ещё не самое страшное. Как обычно всё будет, как и несколько раз до этого. Не впервой. Жандармерия с полицией будет делать вид, что наводит порядок, а жители Базарки будут отстаивать свой район и привычный уклад жизни, не показывая слабины перед властями. Пара-тройка дней, и от баррикад останутся одни воспоминания. Ну сдадут под шумок полиции особо зарвавшихся, может прирежут кого, да и успокоится всё на этом. Тем более, что Колдун не дурак, и не позволить вспыхнуть бунту. Он отлично понимает, что ни ему, ни властям это не выгодно. Так что Павлин и здесь просчитался.

— Кстати, о «выгодно», — вспомнил Полозов, зацепившись за слово. — Клин, у меня будет одна просьба к тебе. Мне нужно узнать, кто заказал на меня покушение? Я пытался сам, но там немного не получилось.

— Немного, это как? — заинтересовался Туман.

Коротко рассказав о своём визите к Изольде, Петя увидел удивлённое лицо Тумана, который сейчас даже не скрывал своих эмоций.

— Клин, ну вот скажи, как у этого пройдохи всё так получается складно? Ты как вообще к Изольде подход нашёл? — возмутился старик. — Мне, с моим авторитетом и связями, понадобился почти год, чтобы подобраться к этой старой змее, а он, понимаешь, с ней сидит и чаи там распивает.

— У каждого свои методы, — пожал плечами Петя, не став рассказывать им историю знакомства с женщиной. — Как вы уже поняли, мне Изольда больше ничего не скажет. Обиделась на меня. А мне крайне необходимо знать, кем был тот человек, который к ней приходил. Я уверен, что он знает, кто был заказчиком, и зачем это было вообще сделано. И это тот случай, когда я просто так оставлять ничего не собираюсь.

— Хорошо. Опиши мне его, как можно подробнее, — призадумался Клин.

Выслушав Полозова, он покачал головой.

— Пока ничего определённого сказать не могу. Сам понимаешь, что под твоё описание можно половину Базарки подгрести. Постараюсь узнать по своим каналам. А вот касательно Изольды — здесь, пожалуй, может помочь только Туман.

Если старик и был обеспокоен тем, что в их тайну с Полозовым оказался случайно вовлечён Колдун, то никак этого не показывал. Будто и не произошло ничего страшного. Вот только не успел Пётр раскрыть рот, чтобы задать пару наводящий вопросов, Туман сам развеял беспокойство, прекрасно понимая, что именно гложет Петра.

— С Изольдой, думаю, что решим. Теперь по твоей выходке, Петя… Колдун — не дурак. Он прекрасно понимает, чему сегодня стал свидетелем. Я уверен, он даже давить на нас не будет. Я его достаточно хорошо знаю, чтобы это утверждать.

— То есть, переживать не стоит? — уточнил Петя. — Только ждать?

— Стоит и переживать, и думать хоть иногда, — сварливо отозвался Туман. — Вот я бы, на его месте, обязательно воспользовался бы тем, что владельцем «Орхидеи» станет аристократ. И если ты думаешь, что вас с ним ничего не связывает, то поверь мне, что общей сходки для этого вполне достаточно. Я бы советовал тебе подумать, достаточно ли у Колдуна данных для того, чтобы связать тебя с личностью Пепла?

— Это недоказуемо, — решительно отмахнулся Петя.

— Наверное, ты прав, — глубокомысленно произнёс старик. — Свернуть Павлину башку на глазах всей сходки… Конечно же, это обычный поступок расстроенного чем-то студиоза первого года обучения. Так все делают, да?

Здесь старик его уел, но до конца не убедил. После того, как Туман попросил его подробно рассказать о стычке в антикварной лавке, Пете пришлось снова кратко пересказать им то, что он там увидел. Вот только его рассказ в красках не вызвал закономерной ругани Клина, который настолько трясся над своим барахлом, что сейчас его равнодушное лицо только настораживало Петю. Будто речь не о его лавке шла.

Отметив для себя эту странность, Полозов не стал акцентировать на этом внимание. Всё равно рано или поздно это прояснится. А то, что лавка сейчас для них — отработанный этап, Полозов уже давно догадался. Ещё до того, как они сказали, что не собираются туда возвращаться.

Когда Туман, не откладывая в долгий ящик, начал говорить, что он думает в целом о внезапном появлении Полозова на сходке, Петя почувствовал, как его щёки стремительно краснеют.

И чем больше они краснели, тем больше парень осознавал, что вся его изворотливость и планирование каких-то моментов, это просто-напросто пыль, по сравнению с тем, какими категориями мыслил Туман.

Оказывается, о нездоровых поползновениях Павлина, старик прекрасно знал. Он был просто обязан собирать всю информацию, касательно своих недругов. А Павлин именно им и был.

Плотно сотрудничая с Филином, Павлин, по-сути, являлся его руками и глазами. Только как показала практика — к жадным глазам Павлина прилагался мозг, который не умел прогнозировать события, которые неминуемо последуют при неправильном применении серого вещества.

Так и получилось.

Туман прекрасно осознавал, что некоторые выходки Павлина последнему спускались только лишь из-за того, что за его спиной маячил Филин. А вот когда Филина не стало, Павлин просто не до конца понял текущую ситуацию, продолжая по инерции думать, что он имеет вес.

Павлин упустил тот момент, когда его приговорили. Не просчитал до конца.

Вот только слушая старика, Петя в какой-то момент понял, что слишком уж он удачно попал в самую гущу событий, когда устранение Филина и Павлина было приведено в действие именно его руками.

«Не Светлореченск, а птичник какой-то, — раздражённо подумал Петя. — Павлины, филины… Трясогузок с тетеревами только не хватает!».

Причём, в данный момент, это устранение стало выгодным не только для самого Тумана, но и для всего преступного сообщества Второй Базарки.

Полозов еще предположил, с подозрением глядя на Тумана, что уж слишком всё удачно и гладко прошло для случайности.

Для ряда случайностей, которые обернулись настолько непредсказуемыми событиями.

Но, поразмыслив, пришел к выводу, что даже для Тумана было бы невозможно настолько филигранно подтасовать события.

— А с «Орхидеей» что ты делать собрался? — нарушив возникшую паузу, неодобрительно проскрипел старик. — Надеюсь, что ты не думаешь, что можешь вот так запросто вписать своё имя в бумаги и стать её законным владельцем?

Разумеется, Пётр так не думал, прекрасно понимая, что это будет равносильно покупке местной администрации одним из городских нищих.

Над этим вопросом он задумывался, понимая, что это нужно будет делать как-то через Тумана, но после этого его замечания, что-то остановило парня от правдивого ответа, а сам Полозов посчитал первоначальный порыв слегка преждевременным.

Да и нужна Полозову была не сама «Орхидея», а те возможности, которая она предоставляет. Здесь собирается разный народ. Гуляет, веселится, оставляет деньги, обсуждает дела. А это ни что иное, как информация.

А у Полозова уже были предварительные намётки, кому можно эту информацию продавать, причём делать это на постоянной основе.

Да и деньги, которые приносит заведение, явно не будут лишними. Это не те копейки, которые сейчас пылились на его счету в Первом Императорском Банке.

— Может мы побеседуем где-нибудь в другом месте? — Полозов не стал отвечать на вопрос Тумана. — Здесь, по-моему, скоро будет весьма людно.

Словно подтверждая его слова, дверь в зал распахнулась, впустив пятёрку служащих «Орхидеи».

— Доброй ночи, господа, — вежливо поприветствовал их импозантный мужчина, который отличался от остальной четвёрки, как отличается в стае породистый пёс от обыкновенных дворняг.

Нет, Петя бы не стал утверждать, что прибывшие с ним мужчины имели непрезентабельный вид, но вот то, что этот мужчина имел гораздо больше полномочий и прав, было заметно даже по его общению и уверенному поведению.

— Я временно заменяю управляющего в вашем заведении, — сдержанно улыбнулся он и замер в нескольких шагах от них.

«В вашем заведении», — непривычно резануло слух Полозова.

Петя прекрасно видел, что мужчина обратился именно к нему, проигнорировав Тумана с Клином.

— Как я могу к вам обращаться?

— Меня зовут Пётр, — назвался Полозов своим именем справедливо рассудив, что подобных «Петь» по всей империи можно столько разыскать — считать устанешь.

— Рад знакомству, Пётр, — ничуть не удивился управляющий. — Меня зовут Афанасий Колотов. И я намереваюсь и дальше вести дела «Орхидеи», как успешно делал это два последних месяца. Разумеется, если вам не подойдёт моя кандидатура, я смогу предложить себе достойную замену.

«Предложить себе замену? Ишь ты! — внутренне усмехнулся Полозов. — Ну нет, дружочек. Ты мне только что сам сказал, хоть и довольно завуалированно, что не хотел бы покидать эту должность».

— Временно управляющий, — зацепился за фразу Петя. — А куда делся старый управляющий?

— К сожалению, оне не справился со своими обязанностями, — вежливо улыбнулся Афанасий. — Проблемы с арифметикой и подсчётом хозяйской выручки.

— Понятно, — кивнул Петр, прекрасно понимая, что ему только что сказали. Можно быть уверенным, что старый управляющий больше здесь никогда не появится.

— Смею ли я предположить, что у вас совсем нет времени? — с интересом покосился на валявшиеся тела Афанасий. — Если это так, то вы, Пётр, можете заглянуть сюда в любое время. Я введу вас в курс дела, мы утрясём формальности и заведение сможет функционировать в прежнем режиме, если вам будет угодно, — улыбнулся он. — Нас уже поставили в известность, что вы являетесь новым владельцем, так что…

Совершенно очевидно, что «поставить» их в известность мог только один человек — Колдун.

— Афанасий, мне бы не хотелось, чтобы смена владельцев заведения стала достоянием общественности, — многозначительно произнёс Пётр. — Не нужно никого волновать и порождать нездоровые слухи.

— Понимаю, — кивнул Афанасий. — У меня уже есть решение этой проблемы. Как только вы заглянете к нам в следующий раз, я всё озвучу. Скажите, Пётр, кроме уборки здесь, у вас остались какие-то вопросы ко мне? — кивнул он в сторону «мусора».

— Нет, пока вопросов у меня нет. Я завтра заеду, и мы всё с вами обсудим.

— Я взял на себя смелость распорядиться, чтобы вам подали паро-кэб. Он у черного входа. Водитель полностью в вашем распоряжении, поскольку паро-кэб — собственность «Орхидеи». Ваша собственность, вернее.

— Спасибо, Афанасий, — Петя был приятно удивлён, хоть и постарался не подать виду. — В таком случае, господа, мы вас покидаем. Доброй ночи!

Петя спокойно развернулся и зашагал к выходу.

— Семен, проводи пожалуйста. — отдал указание Афанасий одному из своих сопровождающих. — И ещё… А с этими что делать? — указал он на два ещё живых тела.

Полозов прекрасно понял подоплёку его вопроса и вопросительно посмотрел на Тумана. По-хорошему, с этими товарищами, которые просто выполняли свою работу, следовало бы поговорить, но одна единственная мысль внезапно отрезвила Петю, помогая принять правильное решение, задвинув при этом гуманные порывы души в дальний угол.

— Сделайте так, чтобы о них никто и никогда больше не вспомнил, Афанасий, — парень отдал своё самое первое указание своему управляющему, мельком заметив странные взгляды стариков.

— Хорошо, Пётр, — ничуть не удивился тот. — Парни, поторопитесь, пожалуйста. У нас ещё много работы.

Уже усевшись в паро-кэб, который внутренним убранством салона абсолютно не был похож ни на один из тех, в которых Полозову доводилось перемещаться по Светлореченску, Пётр спокойно выдержал испытывающий взгляд Тумана.

— Что?

— А с чего ты принял решение, что их нужно убивать? Может это были хорошие люди?

— На сходке криминальных авторитетов? — хмыкнул Петя. — Хорошие люди? Ты сейчас серьёзно?

— Да, — усмехнулся Туман, — Ну, а почему нет?

— Два сопровождающих, — начал загибать пальцы Полозов. — Я бы, например, взял или единомышленников, или верных мне до гробовой доски людей. Это — раз. Верные люди выполнят любой приказ, а если мы понимаем, что перед нами человек, подобный Павлину, то и приказы у него должны быть соответствующие. А вот единомышленники… Думаю вообще не стоит вспоминать о них…

— Понятно, — отвернулся Туман к окну. — На Проселочную правь, — попросил он возницу, который только коротко кивнув моментально перестроил маршрут.

— А там что?

— Там я живу, — огрызнулся Туман. — Всё скоро сам увидишь.

Остаток пути они провели молча, нарушив тишину только тогда, когда Тумана снова усаживали в его самоходную повозку, которая не вместилась в салон и её пришлось складывать и засовывать в специальный отсек паро-кэба.

Конда паро-кэб растворился во тьме, Полозов с любопытством осмотрелся.

— Ну, так и будем стоять?

Ответ придумал Клин, который, подойдя к ближайшей калитке, открыл её выуженным из карманов брюк ключом.

— Прошу, — сварливо произнёс он, указывая на вычищенную дорожку, петляющую среди свежескошенного газона, и ведущая к довольно симпатичному высокому дому из белого камня.

Площадь земельного участка была небольшая, но было видно, что о прилегающей к дому территории заботились.

— Неплохо, — цокнул Петр. — А мне обязательно было отпускать паро-кэб? Я на нём мог спокойно добраться домой.

— Сегодня обязательно, — пробурчал Туман. — У меня к тебе есть разговор.

— И он, как обычно, не потерпит до утра, да? — тяжело вздохнул Полозов. — А ничего, что уже довольно поздно? День был напряжённым, тем более завтра у меня тоже есть свои дела.

— У всех дела, — сварливо огрызнулся старик. — Ты захотел себе «Орхидею», так что теперь привыкай, что дела твои, уже особо и не твои, а немного общие. Или ты надеялся, что все будет по-другому?

— Да ни на что я не надеялся, — пробурчал Полозов, немного слукавив.

— Ну вот и хорошо, — бросил Туман, когда они уже миновали дорожку и добрались ко входу в дом.

Крыльцо было оборудовано компактным пандусом, по которому Туман довольно ловко закатился на своей коляске, что только утвердило Петю в мысли, что в этом доме старики ночевали гораздо чаще, нежели в антикварной лавке.

Поведение Тумана наталкивало Петю на мысль, что разговор предстоит весьма серьёзный, но вот к тому, что прозвучало дальше, Полозов был не готов.

— Мы с тобой договаривались, Петя, что когда ты поможешь мне, я постараюсь помочь тебе, — глухо произнёс Туман. — И я кое-что узнал.

— Что? — сглотнул внезапно появившийся шершавый ком в горле Полозов. — Что именно ты узнал? Про неё⁉

— Да, — мрачно кивнул Туман. — Я знаю, кто причастен к смерти твоей матери.

Пете невыносимо захотелось вцепиться руками в глотку Туману. Чтобы как следует встряхнуть его за столь непозволительно длинные паузы, но он усилием воли сдержался.

— Говори, — только и смог процедить он, чувствуя, как сводит скулы.

Глава 3

Ночь прошла беспокойно.

Проторчав в доме Тумана, Петя не заметил, как за разговорами пролетело время. Они успели не только поговорить, но и выполнить некоторые упражнения, способствующие укреплению энергетического каркаса, который с каждым днём становился всё стабильнее.

И хотя Петя протестовал, понимая, что сейчас в его эмоциональном состоянии будет гораздо труднее настроиться на медитацию, Туман был непреклонен.

Полозову даже на миг показалось, что старик нарочно выдал ему то, что Полозов так давно желал услышать, а потом усадил его укреплять энергетические каналы. С него станется.

Как оказалось, этот дом был далеко не единственным, которым владели ушлые старики. Весьма обеспеченные ушлые старики, если быть точным. Таких убежищ у них было несколько.

Причин подобной предусмотрительности Петя не понимал, поскольку денег для этого, по его расчётам, потратилось довольно много, не каждый за несколько жизней столько заработает, а вот толку практически не было, так как именно этот дом можно было взять штурмом меньше, чем за пять минут.

Но Туману было виднее, о чём он парню прямо и заявил.

Добравшись домой почти под утро, Пётр, даже не потрудился раздеться. Упав на свою постель, он моментально вырубился, чтобы через несколько часов проснуться полностью разбитым от голоса Маруси, которая, ожидаемо, пришла его будить.

Понимая, что несколько часов сна ему вообще не помогли, Полозов всё же нашёл в себе силы кое-как натянуть на себя форму колледжа. Понимая, что он совершенно не ориентируется, лекции по каким дисциплинам у него сегодня будут проходить, парень даже не стал заморачиваться с подбором учебников и конспектов, бросив в ранец первые попавшиеся.

Попадёт в колледж — на месте разберётся.

Завтрак, на удивление, прошёл спокойно, хотя все присутствовали в полном составе, даже Полозов-старший. Перебрасываясь ничего не значащими фразами, семья спокойно позавтракала, после чего все отправились по своим делам.

Первой удалилась Державина. Как понял Пётр, у неё была назначена какая-то встреча, на которую она явно не желала опоздать. Пожелав всем отличного дня, она удалилась.

Петин родитель, вопреки опасениям парня, не стал его ни о чём расспрашивать, за что Полозов был ему благодарен.

Та информация, которую вчера вывалил на парня Туман, была довольно неприятна, и Петя еле сдерживался, чтобы снова не наговорить своему родителю резких слов.

Понимая состояние парня, Туман вчера, как мог, попытался объяснить, что ситуация настолько запутанная и сложная, что с наскоку здесь не разобраться, а лишний раз конфликтовать с отцом не стоит, Петя всё равно не мог с собой ничего поделать.

Полозов-старший был тем человеком, который, оказывается, прекрасно знал, кто был косвенно причастен к смерти матери Петра, но ничего не сделал для того, чтобы отомстить.

Вместо этого, он, пользуясь своим служебным положением, как мог заметал следы, чтобы ничто не указывало на причастность к этому делу виновных.

Вот только у парня никак не укладывалось в голове одно: почему Полозов-старший так себя повёл? Петя абсолютно точно знал, что его родители любили друг друга. Да и при всей его нелюбви к отцу, парень знал, что трусостью и малодушием Захар Андреевич не страдал.

— Ты сегодня вечером свободен, Пётр? — издалека донёсся до него голос отца.

— Что? — рассеянно переспросил Полозов, отведя взгляд от подрагивающей в руках чашки с чаем.

— Я бы хотел с тобой поговорить, — терпеливо повторил Захар Андреевич. — Мы можем где-нибудь поужинать сегодня. Не откажешь мне в этой просьбе? Не переживай, много твоего времени я не отберу.

Наверное, только сумбур в голове парня помешал ему в этот момент ответить категоричным отказом, хотя парень сразу предположил, что ужин — лишь предлог, как и якобы важный разговор. Пётр был уверен, что его снова попытаются обработать насчёт поездки в столицу или поднимут тему пробуждения родового дара.

Это были единственные темы, которые интересовали его отца, по мнению парня.

Тем не менее, Пётр согласился, чем немало удивил Державина, хотя тот и постарался этого не показать.

Договорившись встретиться с Полозовым-старшим в центре ближе к шести вечера, Пётр тоже поспешил покинуть трапезную, оставив Полозова с Державиным наедине.

Оседлав верного «Барса», Полозов направился в колледж. Неторопливо двигаясь по улицам просыпающегося города, Петя был вынужден признать правоту слов стариков, которые утверждали, что беспорядки, резко вспыхнувшие в городе, так же неожиданно сойдут на нет.

Так и оказалось. Только Петя был уверен, что без команды загадочного Колдуна этого бы так быстро не произошло.

Светлореченск продолжал жить своей жизнью, и сейчас здесь почти ничего не напоминало о том, что происходило буквально вчера. Конечно, центральных районов города бардак, устроенный выходцами Второй, практически не коснулся, а вот остальные районы сейчас спешно убирали последствия разгулявшегося ночного дебоша.

Пете показалось, что даже патрулей, которые вчера сновали в неимоверных количествах и во всех направлениях, стало намного меньше.

Понятно, что о второй Базарке сейчас говорить не стоило, там сейчас происходили свои разбирательства, к которому относительно спокойная часть города не имела никакого отношения, но то что в Светлореченске стало немного спокойнее, по сравнению со вчерашним вечером — уже успокаивало.

Подъезжая к воротам колледжа, Петя слегка притормозил, чтобы вписаться в приоткрытые створки. Выехав из поместья заблаговременно, он постарался прибыть раньше основного потока студиозов, чтобы не привлекать внимания своим эффектным появлением.

Сам он так не считал, но прекрасно понимал, что после его последних выходок, ему и его «Барсу» будет выделено основная доля внимания из всего потока сплетней и новостей.

Заглушив двигатель, Полозов, не торопясь, вытащил из притороченного сбоку кофра рюкзак с учебниками. После чего активировал щит и направился ко входу в учебное заведение.

— Привет, Петя, — ехидно поздоровался с ним знакомый голос, когда он стоя перед расписанием, вывешенным в холле, пытался сообразить, какой сегодня день недели. — Решил, всё-таки, подмазаться к Бестужевой? Зря стараешься.

Сначала Петя не сообразил, о чём говорит Ирина Некрасова, а потом лишь досадливо поморщился. Если первая лекция сегодня у них по прикладной артефакторике, значит — сегодня среда.

— Я, вроде, как освобожден от занятий, — пожал плечами Петя, внутренне досадуя, что он, оказывается, приехал намного раньше, хотя мог спокойно отоспаться дома эти полтора часа, вместо того, чтобы сейчас соображать, куда деть внезапно образовавшееся «окно».

— Ну, конечно, — недоверчиво хмыкнула Некрасова. — А приехал ты просто так, чтобы убедиться, что лекция будет проведена, да?

Отвечать этой трещотке не имело смысла, поскольку Некрасова все равно сделает свои выводы. Так что не стоило и заморачиваться, всё равно от её насмешек это не избавит.

Так что Петя предпринял то, что зарекомендовало себя уже давно — полное игнорирование.

Постепенно собирающиеся возле аудиториистудиозы вели себя довольно предсказуемо. Кто-то демонстративно не замечал Полозова, словно он был пустым местом, кто-то презрительно фыркал, но так, чтобы Петя это обязательно заметил.

Кто-то вообще одобрительно хлопал его по плечу или отвешивал искренние комплименты, выказывая восхищение случившимся на прошлой лекции по артефакторике.

А кто-то, как появившийся Громов, обжёг его ненавидящим взглядом, сходу развернувшись и направившись в его сторону.

Судя по походке, Громов был на взводе. Петя, грешным делом, подумал, что сейчас может повториться то же самое, что и в прошлый раз. Но к его удивлению, Громов пока держал себя в руках.

— Отойдём? — хмуро протянул он, даже не утруждаясь приветствием.

Пожав плечами, Полозов первым развернулся, уходя, чтобы их разговор не стал общественным достоянием. Собравшиеся студиозы немедленно навострила уши, надеясь не пропустить ни слова из того, что сейчас прозвучит. Судя по слабым вспышкам, некоторые вообще не стесняясь активировали конструкты, должные помочь в подслушивании.

— Ну что ты от меня хочешь? — устало вздохнул Петя, незаметно концентрируя на кончиках пальцев собранную силу. — Мы же уже всё решили.

— Решили? — прошипел Громов. — Да ты знаешь, что вообще наделал? Из-за тебя всё произошло, Полоз. Сидел бы тише воды, глядишь и нормально бы всё было.

— Я уверен, что у меня и так всё будет нормально, — заверил его Петя. — Ты, наверное, не понял, Гром. Ни ты, ни твои собачки мне не нужны. Живите, как жили. Будете трогать меня, пожалеете. Достаточно ясно?

— Реванш! — процедил Громов. — Я требую реванш!

— Это не запрещено, — пожал плечами парень. — Ты можешь требовать сколько угодно.

— Ты отказываешься? — удивился он.

— А что мне радоваться? — в свою очередь изумился Полозов. — Зачем это мне? Это не пари, не оскорбление рода, чести. Какой мне смысл в твоём реванше?

— Пари? Какое, к чертям, пари?

— Ну да, — замялся Полозов, которому в голову пришла неожиданная идея. — Слушай, Громов. Как насчёт пари? Ты ставишь что-то, я ставлю что-то. Победитель забирает всё. Вот на таких условиях ты бы мог меня, наверное, заинтересовать. Только ставки должны быть весомыми.

Петя понимал, что Громов ни за что не согласиться, и тот моментально это подтвердил:

— Деньги? — презрительно фыркнул Громов. — Так и знал, что в тебе всегда было больше от торгаша, чем от дворянина. За обычную бумагу сражаются только наемники.

«Знал бы ты сколько „сражался“ за нее я», — подумал Полозов, но вслух, естественно, не стал ничего говорить.

— Ну зачем сразу деньги? — раздражённо поморщился Полозов. — Услуга, какие-то привилегии, что-то ценное, наконец….Что готов поставить на свою победу? В общем так… Думай, решай, потом мне скажешь.

Развернувшись, Петя с досадой увидел идущего в их сторону преподавателя прикладной артефакторики.

— Полозов? — холодно процедила Бестужева. — А ты что здесь забыл? Я, как и обещала, зачёт тебе поставила. От моих лекций на этот год ты официально освобожден. Так что, видеть тебя в моей аудитории у меня нет ни малейшего желания.

— Доброе утро, Анна Сергеевна, — вежливо поприветствовал её Петя. — Не нужно так нервничать, я уже ухожу. Хорошего вам дня.

Взглянув на задумчивого Громова, Петя неожиданно подмигнул ему, чем вызвал только его страдальческую гримасу.

Эти полтора часа, пока будет идти лекция Бестужевой, были в полном его распоряжении, и куда их деть, Петя совершенно не представлял. В «Орхидею» было ехать ещё рано, поскольку, как догадывался парень, казино в такую рань ещё даже не будет открыто.

А уж найти там Афанасия, в это время, было задачей ещё более затруднительной. Вряд ли этот парень проживет в самой «Орхидее».

Раскладывать по полочкам информацию, от которой голова Полозова была готова вот-вот взорваться, парень решил в помещении столовой колледжа, где за стаканом чая, с каким-нибудь круассаном или булочкой, гораздо приятнее и легче думается. Нужно было понять, как жить дальше.

Направившись в столовую, которая всегда работала с раннего утра, Петя был неприятно поражён количеством решавшихся переждать первую лекцию здесь. Он-то справедливо считал, что окажется здесь в полном одиночестве.

Взяв с раздачи сразу два стакана с чаем, Полозов не забыл прихватить на поднос несколько булочек, от которой ещё шёл запах сладкого теста с изюмом и карамели.

Прошествовав за самый дальний столик возле широкого окна, Петя уселся к нему спиной.

Пока он разделывался со вторым завтраком, меланхолично двигая челюстями, в голове неминуемо всплыл вчерашний разговор с Туманом. Где старик откопал данную информацию, Петя не знал. И на этот вопрос Туман ему так и не ответил.

Сейчас на одной стороне весов совести Полозова было полное и безоговорочное доверие Туману, который до этого момента никогда и не в чём его не обманывал, а вот на другой чаше — закономерно возникающие сомнения, поскольку информация, кроме слов Тумана, ничем не подтверждалась.

Когда Петра отправляли из столицы в Светлореченск, парень, естественно, не мог знать полной картины того, что происходило в высшей аристократической лиге. Ну никак не может знать ребёнок того, в чём даже умудрённые взрослые не до конца разбираются.

— Я ничего не хочу утверждать, но информацию к размышлению я тебе дам, чтобы ты сам думал, — глухо произнёс тогда Туман. — Твоя мама, в последние месяцы жизни, проходила лечение в одной из столичных клиник «Эскулапъ». Можешь спросить любого в империи, какой род считается лучшими лекарями империи.

— И какой же? — нахмурился Пётр.

— Скаржинские, — коротко ответил старик.

Скаржинские.

Род, имевший польские корни, был довольно известен в Светлореченске, но вот то, что Скаржинские владели сетью столичных клиник, стало для парня открытием. И неудивительно, так как до сих пор в зоне интересов парня лежало то, что находилось в пределах Светлореченска и его ближайших окраин.

«Отравители», «целители», «алхимики»… Какими только прозвищами их не наделяли. Причём совершенно заслуженно.

И эту информацию нельзя было сбрасывать со счетов, поскольку в тот момент, когда Елена Полозова, его мать, незаметно угасла, они жили именно в столице.

Петя был ещё маленьким, но он хорошо запомнил то, как из красивой цветущей молодой женщины, его мама постепенно превратилась в бледную тень себя самой. Он помнил её тихий голос, который раньше был звонким и самым милым для него.

Петя хорошо помнил тот момент, когда она с измученной улыбкой сказала, что очень его любит, после чего отец попросил его подождать в пропахшем чем-то едким коридоре, где у стен стояли диваны для посетителей.

Петя помнил, как сидя на этом диване, он, спустя какое-то время, увидел посеревшее лицо Полозова-старшего, который не проронив ни слова, молча обнял сына, изредка вздрагивая.

После этого страшного серого дня, Петя не прожил в родовом поместье и недели. Полозов-старший был непреклонен, как маленький Петя его не умолял оставить рядом с собой.

Так Пётр оказался в Светлореченске, куда его Полозов отправил с каким-то своим подчинённым, которого после того, как оказался в поместье Державиных, больше никогда не видел.

Зачем, и для чего Скаржинским было нужно убивать его мать? Задумавшись, Петя пришёл к выводу, что Туман в чём-то прав. Как можно не вытащить человека из лап смерти, имея вокруг штат лучших целителей империи, способных обвести вокруг пальца саму Смерть? Никак! А бездействие тоже действие!

И даже зная всё это, нельзя было просто так заявиться в родовое поместье Скаржинских и сравнять его с землёй. Для этого у Пети сейчас не было ни сил, ни веских доказательств.

Но они обязательно у него будут, как и тяжёлое знание о том, за что так поступили с его матерью.

Род Скаржинских состоял из двух ветвей.

Первая — обосновавшаяся в Светлореченске с момента его основания, старая, и вторая, более молодая, побочная, которая решила покорять столицу, что с таким родовым даром не составило особого труда.

Так появился «Эскулапъ».

Сначала несколько госпиталей, потом единственная клиника, немедленно взятая под патронат императорским родом, а потом и стремительно разросшаяся сеть, которая быстро стала известна далеко за пределами Российской империи.

Может потому-то род Скаржинских и чувствовал себя довольно вольготно, что за его спиной маячила тень правящего рода?

— Вот только это ненадолго, — скрипнул зубами Полозов, не замечая, как его рука непроизвольно сжимает стакан. — Когда я докопаюсь до правды, будьте уверены, я за всё с вас спрошу.

Глава 4

От размышлений Полозова оторвал звонок, который свидетельствовал о том, что отведённые полтора часа на самокопание у него, увы, закончились. И когда столовая начала заполняться студиозами, которые тоже решили перекусить, Петя подхватил ранец и поспешил покинуть помещение, пока сюда не набилась толпа.

Следующей лекцией значилось магическое конструирование, одна из немногих дисциплин, к которой парень испытывал неподдельный интерес, стараясь не пропускать ни единого занятия. Не всегда это получалось, но, тем не менее, Полозов старался.

Вела предмет профессионал своего дела — Скуратова Ангелина Феликсовна. Её подход к изложению материала весьма Петру импонировал, как и сама эта женщина.

У Скуратовой на лекциях можно было делать всё, что только душа пожелает.

Студиозы могли вообще не слушать то, что тихо, старательно и терпеливо объясняет преподаватель с кафедры. Лузгать семечки, рисовать, обмениваться последними новостями, спать, в конце-концов… Это был далеко не полный перечень того, что позволяла Скуратова.

Единственной реакцией на творящийся бардак в аудитории мог быть только внимательный взгляд этой сухонькой чудн о й женщины, которая словно запоминала всех тех, кто слушал её недостаточно внимательно.

Скуратова никогда не задавала домашних заданий, никогда не требовала показывать собственноручно написанные конспекты или ещё что-то. Она поступала гораздо мудрее. Коварнее, на Петин взгляд.

В те дни, когда она проводила обязательный срез полученных знаний, явка на её лекцию являлась обязательной. Это знали все. В отличие от других преподавателей, Феликсовна всегда объявляла, когда намерена проводить это весёлое мероприятие.

Всю соль студиозы понимали уже во время первого среза.

Бывшая на лекциях совершенно спокойной и неконфликтной, Скуратова преображалась во время подобных мини-экзаменов, становясь едкой, придирчивой и педантичной. А её лексикон и перечень именований студентов в эти моменты просто блистал разнообразием.

Сегодня был именно такой день.

Когда очередь подошла к нему, Полозов поднялся и прошествовал к огромной доске, на которой кто-то небрежно начертил совершенно незнакомый конструкт. Видимо, не вытерли с предыдущей лекции.

— Полозов, лапочка моя, — задумалась Скуратова, пожевав нижнюю губу, что-то высматривая в своих записях. — Я надеюсь, что на меня ты не держишь зла ни за что?

В её голосе послышалась тщательно упрятанная насмешка, но парень совершенно не обиделся, понимая, чем вызвана её реплика, на которую вовсе не обязательно было отвечать.

— Я попрошу тебя сформировать четыре конструкта, из которых два ты должен держать в энергетическом каркасе, а остальные связать между собой с интервалом в три секунды, — наконец, произнесла она. — Четыре основных стихии. Земля, Воздух, Огонь и Вода. Землю и Воду ты завязываешь на каркас, после чего формируешь конструкт Огня, а через три секунды — Воздух. Задание понятно?

— Время? — сосредоточенно осведомился Полозов, понимая, что в этом задании что-то было не так.

Мало того, что они ещё не проходили одновременное создание всех четырёх стихий, поскольку для этого нужна, как минимум, третья ступень низшего ранга, так ещё и Воздух с Огнём с отсечкой в три секунды.

— Время на создание и воплощение — пятнадцать секунд. Готов, мой хороший?

— Не совсем, — осторожно возразил парень. — А ничего, что после активации конструкта с воздушным аспектом, наложенным на огненный конструкт, получится сложный конструкт с двойной стихией?

— Тебя что-то смущает, Полозов? — удивилась Скуратова. — Или ты хочешь поставить под сомнение задание преподавателя?

В этот самый момент Пётр понял, что именно ему показалось странным. Одно из того, что он крайне не любил, это знакомиться и заучивать правила безопасности. Причём, для каждой дисциплины они были сугубо индивидуальными. Всё довольно сложно упомнить. Но именно это он, каким-то чудом, когда-то читал.

— Нет, Ангелина Феликсовна, — твёрдо сказал Полозов. — Задание мне понятно, но выполнять я его не имею права. Согласно общему уложению по правилам безопасности, а конкретно тринадцатому пункту, студиозам первого года обучения запрещено создание сложных конструктов, от первой ступени и бесконечности. Данное задание нужно выполнять только непосредственно под присмотром преподавателя и обязательно на учебном полигоне. А если учесть, что Огонь и Воздух являются взаимосочетаемыми аспектами, то ваше задание, как раз, попадает под действие этого пункта.

— Вот, — подняла палец Феликсовна. — Вот, что значит качественное домашнее образование. Молодец, Петя. Можешь присаживаться. Сегодня ты пока лучший.

— А что, так можно было? — возмутился с первых рядов недовольный голос. — Кому-то нужно полностью истощить энергетический каркас, а кто-то просто вышел, поумничал, и ему всё зачлось? Это несправедливо!

Петя был с этим абсолютно не согласен, поскольку тот же Роман Ратищев, который сейчас возмущался несправедливостью, запросто мог создать четыре конструкта, вдбухав туда немереное количество силы, после чего активировать их по команде преподавателя. Сила есть — ума не нужно.

Так и получилось, в результате чего, Петя, тихо посмеиваясь, наблюдал вместе со всей аудиторией за разворачивающимся представлением.

— Ай мой сладкий, — воскликнула Скуратова, под негромкий смех студиузов. — Какой же ты молодец, Ромка. Напомни мне, пожалуйста, когда это я говорила, что спуская с поводка «водянку», нужно придерживать конструкт с Землёй? Или резонанс схожих структур тебя не касается, Ратищев?

Выговаривая это сконфуженному Роману, который сейчас стоял и тряс ладонями, пытаясь хоть что-то сделать с судорогой, которая свела его кисти, Скуратова обвела глазами аудиторию.

— А вы бы не смеялись, а думали. Я сколько раз вам говорила, что «Основные правила построения конструктов» не дураками писан? Для дураков — да, безусловно. Но, не дураками!

В такой весёлой атмосфере и проходила сдвоенная лекция Скуратовой. Естественно, сдали не все, а лишь треть группы, в которую попал и Полозов.

После того, как гневом Феликсовны были обласканы все, она в очередной раз прошлась «ласковым словом» по особо отличившимся, после чего отпустила группу, строго наказав «набираться котикам знаний и ума».

Полозову показалось странным, что на него сегодня в колледже практически никто не обращал внимания. Никто не цеплял, никто не придирался… Даже девичий батальон во главе с Ириной Некрасовой предпочёл держаться от него сегодня подальше, шушукаясь о чём-то издали.

«Заболели, что ли?» — хмыкнул Петя, но в душе был рад этому обстоятельству.

После окончания занятий, Петя направился в центр города.

До встречи с отцом оставалось полтора часа.

* * *

— Что будешь заказывать? — Петру показалось, что Полозов-старший чем-то сильно озадачен, хотя старается этого не показывать. — Здесь очень хороший…

— Послушай, — не выдержал Петя. — Я здесь только потому, что ты захотел со мной поговорить. Подумал, что у тебя действительно что-то важное.

— Да, так и есть, — кивнул Захар Андреевич. — Только я тебя очень попрошу. Пожалуйста. Дай мне полчаса, в течение которых ты не будешь показывать свой гонор, искрить злым сарказмом или пытаться побольнее уколоть за свои надуманные детские обиды. Ты уже достаточно взрослый, чтобы я мог говорить с тобой напрямую.

Слова были произнесены спокойным тоном.

Сказанные настолько искренне, что Пете на несколько мгновений стало неловко. Только в это же время его распирало от вопросов, которые он может задать отцу, но боялся признаться сам себе, что не готов слышать некоторые ответы.

Петя боялся.

И для себя не мог понять, чего именно: ответов, которые докажут его правоту, или ответов, полностью оправдывающих Полозова-старшего.

— Хорошо, — кивнул Пётр, поворачивая голову в сторону официанта. — Мне, пожалуйста, чай с чабрецом и мятой, три булочки с маком, масло и что-либо из ягодного варенья.

Если официант и удивился такому неожиданному заказу в ресторации, то виду не подал. Скрупулёзно записав всё это в блокнотик он вопросительно глянул на Захара Андреевича, видимо надеясь, что заказ от него будет больше похож на те, которые делают в мясной ресторации «Шницель».

Полозов-старший оправдал его ожидания и не стал ограничиваться перекусом, заказав полноценный обед из первого, второго и десерта, хотя время уже близилось к ужину.

Заверив их, что всё будет подано по готовности и в кратчайшие сроки, официант оставил их наедине.

— Я тебя слушаю, — сделав несколько глотков воды, Пётр вернул стакан на белоснежную скатерть.

— Даже не знаю с чего начать, — неожиданно смутился Захар Андреевич, чего за ним, на Петиной памяти, не водилось. — Ты не представляешь, сколько раз я прокручивал этот разговор, но так и не мог подобрать нужных слов, которые смягчат текущее положение дела.

— Говори, как есть, — равнодушно произнёс Петя, смотря в сторону. — Ты же всегда был любитель говорить прямо. Вот и сейчас не стесняйся.

Тяжёлый вздох Полозова-старшего свидетельствовал о том, что он предпочёл пропустить явную поддёвке сына мимо ушей.

— Наверняка, ты много думал, почему я тебя отправил в Светлореченск, — осторожно начал князь. — Стоп, это риторический вопрос. То, как ты считаешь, я прекрасно знаю, хотя это ничего общего с действительностью не имеет. Если ты мне скажешь, что я тебя услал сюда потому, что ты мне оказался не нужен — я отвечу, что наоборот.

— Да ну?

— Да. Ты здесь только потому, что я тобой очень дорожу, люблю и не хочу, чтобы ты повторял мою судьбу. Мою, своего деда, прадеда…

— Вот это меня всегда и бесило, — процедил парень. — Даже после того, как ты избавился от меня, отправив к Державиным, ты всё равно всё пытался решать за меня. Петя обязан поступить в колледж, Петя должен дополнительно изучать кучу дисциплин на домашнем обучении, Петя должен стать лучшим фехтовальщиком, Петя должен то, должен это… Или ты считаешь, что я не знаю, с чьей подачи я это всё делаю? Вот только ты наверное забыл, что я уже перешагнул порог первого совершеннолетия. И ключевые решения могу теперь принимать сам. Да, с некоторыми ограничениями, но всё же, Захар Андреевич.

— Рад, что ты так серьёзно относишься к своей жизни, — едко заметил Полозов-старший. — Но ответь мне честно, что из того, что ты только что мне перечислил, пошло тебе во вред? Может фехтование? То самое, чем обязан владеть каждый аристократ. Или учёба в колледже? Или этикет? Риторика? По-моему, в риторике ты очень поднаторел, слова лишнего теперь не скажешь.

— Дело не в этом, — возмутился Пётр. — А в том, что ты даже со мной не посоветовался! Абсолютно не зная, что умеет твой сын, к чему он стремится, что ему нравится…

— Как интересно, — усмехнулся Захар Андреевич, сложив руки в замок. — А чего я именно не знаю? Может того, что ты в девять лет мучился кошмарами, когда почувствовал биение силы в энергетическом каркасе? Или то, что ты по-прежнему продолжаешь проваливаться на верхнем контр-выпаде, в результате чего рискуешь в какой-то дуэли схлопотать дагой в брюхо? Или то, что ты терпеть не можешь овсянку? А может то, что научился ездить на пароцикле в одиннадцать лет? Я даже могу тебе сказать сумму, которую ты истратил за всё время на аренду пароцикла.

— Это только доказывает то, что ты всё стараешься держать под контролем. И собственный сын не является исключением, — стоял на своём Пётр.

— Тогда почему ты продолжал кататься на пароцикле, и тебе никто ничего не сказал, когда ты выдумал совершенно идиотское оправдание тому, каким образом ты сломал себе ногу? Тебе сказать, кто оплатил целителя, который поставил тебя на ноги, и тот ущерб, который ты героически нанёс клумбе и забору достопочтенного горожанина Коромыслова?

Парень шумно выдохнул, непроизвольно сжав кулаки, но крыть было нечем.

— И мне тебе теперь нужно спасибо сказать, наверное?

— Не мешало бы, сын, — кивнул Полозов-старший. — Но лучше отложи своё спасибо до того момента, когда сам будешь готов поблагодарить. Я твоего сарказма не заслужил. Благодарю, — кивнул он официанту, который прибыл с подносом, принявшись выставлять тарелки, исходящие густым ароматным паром.

— Хорошо, пусть так, — хмуро согласился Пётр, непроизвольно сглотнув слюну, глядя на тарелки. Он уже успел пожалеть, что ограничился чаем с выпечкой. — Тогда ответь мне на один вопрос. Зачем ты меня собрался забрать в столицу? Десять лет прошло, от тебя ни слуху ни духу, а сейчас я вдруг понадобилось?

— Да, — подтвердил Полозов. — Именно через десять лет. Это тот возраст, когда я, как твой отец и глава рода Полозовых, должен представить тебя государю.

— Ч-чего? — растерялся парень. — К-какому государю?

— Ну конечно же немецкому, — удивился Захар Андреевич. — У нас же в Российской империи, обычно, немецкому представляют?

— Очень смешно! — поморщился Петя.

— Тогда думай, прежде чем задавать глупые вопросы, — последовал спокойный ответ. — Ты же уже совершеннолетний почти, так что и вес твоему слову отныне другой. — Привыкай, раз взрослым себя назвал.

— А зачем меня нужно представлять государю?

— Вот это очень хороший вопрос, сын, — поморщился Захар Андреевич. — Государю это нужно, чтобы принять у тебя клятву на крови на пожизненное служение Романовым. Мне это нужно, чтобы Романов убедился, что ты первый Полозов, который лишён родового дара. А тебе… А тебе это даже не нужно.

— Пожизненное служение? — фыркнул Петя. — Да зачем мне это нужно? Я не хочу никому служить. И что? Я буду, как ты? Как дед? Да и с Тайным приказом я никогда свою будущую жизнь не связывал.

— Ни тебя ни меня никто спрашивать не будет, — слабо улыбнулся князь. — Полозовы всегда служили Романовым. Нам так на роду написано. И если потребуется, я силой доставлю тебя в столицу. Тихо, — негромко хлопнул он рукой по столешнице, видя, как Пётр готов вскинуться после его слов. — Не потому, что мне плевать на тебя, а потому, что я не смогу обойти прямой приказ императора. Клятва на крови, забыл?

— Погоди, а зачем тебе нужно, чтобы у меня не оказалось дара? — растерялся Пётр. — Мне казалось…

— Что казалось? — усмехнулся Полозов-старший. — Что мне нужно, чтобы ты не посрамил род Полозовых и тоже унаследовал родовой дар?

Сконфуженное лицо Петра ответило Захару Андреевичу само за себя.

— Мне нужно, чтобы проверка тебя на родовой дар показала полное его отсутствие! — наклонившись к нему максимально близко, произнёс Полозов-старший. — Я не хочу, чтобы мой сын служил Романовым! Понимаешь?

— Пока нет, — задумался Петя. — Зачем это тебе?

— А вот этого я пока тебе не могу сказать, — отрезал князь. — Просто прошу мне довериться, поскольку если об этом разговоре узнает кто-то, это всё закончится очень скверно и очень быстро.

— Что закончится?

— Твоя спокойная жизнь и моя служба, — мрачно подытожил Полозов-старший. — И это не шутки.

Сказанное отцом было слишком серьёзно, чтобы проигнорировать это. Это Петя прекрасно понимал. Не клеилось только одно.

— Если всё так, как ты мне только что рассказал, тогда зачем ты мне сделал такой подарок в мой день рождения? Ты же соврал, что не знаешь, что именно там находится.

— Не соврал, а не сказал всей правды, — вздохнул Захар Андреевич. — И сейчас у меня только один вопрос: ты откуда знаешь, что я тебе подарил? Сущность прорыва — это тебе не мои следящие конструкты с пароциклов снимать, умник!

На этот вопрос у Петра был давно заготовлен ответ, который было ни проверить, ни опровергнуть.

— Здесь тоже бывают авантюристы из Мертвого, — пожал плечами Пётр.

— Как интересно, — едва не всплеснул руками Захар Андреевич. — Ну хорошо, допустим, что тебе могли сказать, что это такое. Могли описать ощущения, которые сущность вызывает при контакте с энергетическим каркасом одарённого. Это я всё допускаю. Мне непонятно только одно, Петя!

— Что же именно? — насторожился парень.

Полозов отложил ложку, после чего, не спеша протёр руки салфеткой, внимательно смотря на сына.

— Мне непонятно, откуда у тебя информация о том, что я служу в Тайном приказе? — сверкнул глазами Полозов-старший. — Но, думаю, ты мне сейчас всё объяснишь, правда?

Глава 5

— А что здесь объяснять? — удивился Петя. — По-моему, здесь всё и так очевидно. Факты, указывающие на это, косвенные, конечно, но в совокупности они меня натолкнули именно на это умозаключение. Другого варианта я просто здесь не вижу.

— Мне было бы интересно услышать, сын, — подозрительность из глаз Полозова старшего никуда не делась.

Откинувшись на спинку стула, князь даже не обратил внимания на то, что официант принес второе блюдо, ловко заменив тарелки и использованные приборы на новые.

— Ну смотри, — принялся перечислять Петя, тщательно следя за каждым своим словом. — Ты в курсе всей обстановки в городе, иначе бы не принёс мне мою трость сразу после того происшествия. Из этого следует, что ты сотрудничаешь с полицией или жандармерией. Точно не знаю с кем, но и неважно. Подозреваю, что и с теми и с теми. Ты прибыл из столицы, но имеешь здесь какой-то вес, иначе бы тебя не слушались городовые. По сути, ты, вроде как, чужой в Светлореченске, поэтому твоя осведомлённость, как минимум, выглядит странно.

По мере того, как Пётр педантично излагал факты, князь сидел с непроницаемым лицом, и парень не понимал, насколько убедительны его доводы.

Парню оставалось надеяться только на своё красноречие и на то, что родитель не станет рыть носом, придираясь к каждой мелочи. Хоть парень и старался контролировать слова, риск «засыпаться» на неосторожно сказанном слове был довольно велик.

— Ну и самое главное — присяга государю. Вряд ли император стал принимать клятву на крови у какого-либо простого канцелярского служащего, правда? — Пётр помешал ложечкой чай, попробовал, после чего добавил ещё ложку сахара. — Так что, выводы напрашиваются сами собой. Это может быть только Тайный приказ.

— Неплохо, — покивал Полозов-старший. — Думать немного умеешь. Только, на будущее, советую свои выводы оставлять при себе. Сама принадлежность к Тайному приказу не бог весть какая тайна, но и трепать об этом тоже не стоит.

— Я и не собирался, — пробурчал Петя. — Да и кому?

— Теперь с сущностью, которую я тебе дал, — посерьёзнел князь. — Обстоятельства немного поменялись, так что нам придётся задержаться в Светлореченске. На какой срок — пока точно сказать не могу, но максимум неделя. Так что, если у тебя возникли мысли использовать сущность, в чём я конечно сомневаюсь, то пока не стоит. В идеале — сущность стоит поглотить дня за два до поездки. И хочешь ты или не хочешь, но нам придётся это сделать, поэтому я очень тебя прошу — послушай и сделай так, как я говорю.

— Ты так просто говоришь об этом? — задохнулся от возмущения Пётр. — А тебя не смущает смертность использующих такой путь прорыва? Всё в порядке? Или для тебя это допустимые потери?

— Петя, Петя, — укоризненно попенял князь. — Ну вот скажи, неужели я в здравом уме могу дать собственному сыну то, что может его убить или как-то навредить? Ты серьёзно так считаешь?

— Есть куча слухов, записей в книгах о подобных случаях. Да в любую библиотеку зайди, хоть даже в нашу учебную. Наверняка найдётся что-то. Не зря же сущности объявлены вне закона.

— Закон, — вздохнул Полозов-старший. — Да, сын, тебе ещё предстоит много чудных открытий. А вообще, меньше слушай байки. Ты ведь не знаешь, что такое сущность, верно? — дождавшись ответа, князь продолжил. — Так вот, сущность — это ни что иное, как магический материал для построения энергетического каркаса одарённого. Ни больше ни меньше — чистейший «инсорий», так его ещё называют.

— Но ты же не отрицаешь того, что поглощение может навредить одарённому и привести к летальному исходу?

— Не отрицаю, конечно. Ты же не можешь отрицать того, что попытавшись поднять шесть пудов рывком, не накачивая силой энергетический каркас, ты можешь сорвать себе спину. Или сломать, в худшем случае. Правда ведь? Аналогия примерна, но суть ты понял.

В таком ключе разговор и протекал.

Петя на какое-то время забыл, что он общается с человеком, на которого был сильно обижен. Более того, ему казалось, что он его глубоко презирал за то, что тот его бросил, просто-напросто вышвырнув на окраину империи, как ненужную вещь.

Теперь же, по мере того, что ему излагал князь, он начинал понимать, что некоторые поступки Полозова-старшего были продиктованы не его сиюминутным решением или раздражением, а чем-то более глубоким. Тем, смысла чего Пётр пока понять не мог, поскольку ему чётко и ясно сказали: «Потерпи и доверься».

С одной стороны ему и хотелось послушать кого-то более мудрого, кто примет на себя некоторые решения за него, а с другой — он уже столько лет жил самостоятельно, строя свою жизнь так, как хотелось именно ему.

— И ещё, — немного наклонился Полозов-старший. — Сущность абсолютно безвредна для родовитых, коим ты являешься по праву рождения. Правда ощущения от её использования бывают довольно болезненны.

В «Шницеле» они провели ещё некоторое время, после чего Полозов-старший, сославшись на дела, оставил сына в одиночестве.

Пароцикл со стоянки около мясной ресторации Петя пока решил не забирать, поскольку до «Орхидеи», в которую ему было необходимо повасть, добираться было не более четверти часа, и то — неспешным шагом.

Проходя под затемнённой аркой, где он без лишних глаз набросил на себя морок, парень зашагал в сторону казино.

«По праву рождения! — роились мысли в голове у Полозова младшего. — Абсолютно безвредна? Какой же бред!»

Такой же бред, как и заявление о том, что ощущения бывают довольно болезненны. «Болезненны» — совсем не то слово, которым можно было это описать.

Петя прекрасно помнил, как он первый раз поглотил сущность. И эта сущность была гораздо меньшего размера, нежели та, которая сейчас покоилась в футляре, оставленном в поместье Державиных.

Это было ужасно.

Доверившись Туману, который ничего не объяснив, просто отдал ему шкатулку с сущностью и скомандовал открыть, Петя триста раз об этом потом жалел впоследствии.

Если бы он знал, что в следующее мгновение его нутро вывернут наизнанку, после чего вживят в него металлические нити, которые после всего этого раскалят, Петя бы триста раз подумал, чем соглашаться на это.

Вот только его никто ни о чем не спрашивал. Просто бросили в кузнечный горн, словно оловянного солдатика.

Полозов до сих пор помнил, как его слабый энергетический каркас, который едва едва выпустил нити, начавшие формироваться, обволокла тягучая субстанция. Настолько тягучая, что парень не мог в это время пошевелиться. Будто воздействие на энергетический каркас неизвестным материалом дало свой отпечаток и на тело физическое.

А потом наступил ад.

Долгие часы, дни, месяца, которые пролетали в его сознании всё то время, когда он валялся на тахте в антикварной лавке, никак не хотели заканчиваться.

Всё тело жгло немилосердно. И если бы его болевой порог был бы чуточку ниже — он бы умер там же.

Каркас разрывало на части, чтобы вновь собрать, но уже обновлённым. Куски, фрагменты светящихся нитей, которые хаотично блуждали по энергетическому телу, порхали вокруг без шанса быть когда-то пойманными и собранными вновь.

Туман потом рассказал, что Полозов валялся в бреду чуть меньше суток, но для самого парня это время показалось вечностью.

Петя совершенно забыл, что после использования сферы он действительно не мог пользоваться магией около двух недель. Никакой, даже стихийной, так как любая манипуляция с силой давала настолько болезненные ощущения на энергетический каркас, что хотелось выть от боли.

— Добрый вечер, — на пороге казино его встретил уже знакомый ему швейцар, открыв перед ним дверь. — Позвольте я вас провожу.

Судя по тому, что к нему не возникло никаких вопросов, Афанасий уже дал персоналу необходимые распоряжения, детально описав того, кто должен был вскоре прибыть, чтобы исключить даже малейшие накладки.

Когда Пётр вошел в небольшой кабинет, Афанасий сидел за столом, вчитываясь в какие-то бумаги. При появлении парня, он поднялся, взглядом отпустил его сопровождающего, после чего протянул ему руку для приветствия.

— Рад приветствовать вас, Пётр, — сдержанно поздоровался мужчина.

Над тем, как коммуницировать с Афанасием, Пётр ломал голову довольно долго, и это решение далось ему непросто. Но по-другому, в данной ситуации, было нельзя.

Поэтому, развеяв морок и представ перед мужчиной в своём истинном облике, Петя увидел, как глаза Афанасия на миг удивлённо расширились, после чего тот едва уловимо кивнул.

— Так нам будет проще общаться, — вздохнул Пётр.

Либо Афанасий уже давно ничему не удивлялся, либо владение собой у него было на высшем уровне, что парню понравилось. Случись такое с ним, он бы отреагировал менее сдержано. А так, всегда приятнее иметь дело с людьми, которые быстро приспосабливаются к изменяющимся вводным.

— Простите, что повторяюсь, Пётр, — произнёс мужчина. — Меня зовут Афанасий Колотов, и я выполняю роль управляющего этим заведением.

— Приятно познакомиться, — кивнул Петя, присаживаясь на компактный диванчик, стоявший вдоль одной из стен.

С любопытством осмотревшись, Полозов отметил, что у хозяина этого кабинета явно был вкус.

— Мне стоит говорить, что это знание должно в тебе умереть? — поинтересовался парень. — Как я уже говорил, нужно сделать так, чтобы личность настоящего владельца этого заведения оставалась неизвестной. Ты сказал, что это возможно.

— Я всё прекрасно понимаю, Пётр. Да, как я уже говорил, у меня есть решение. Можно вписать в бумаги любое имя, которе вы назовёте. Со стороны городских властей тоже никаких проблем не возникнет.

— Даже так? — удивился парень. — Теперь понятно. Хорошо. Тогда вписывай пока себя, а дальше будем смотреть.

— Прошу прощения, — изумился Афанасий, — но… вы уверены?

— Абсолютно, — припечатал парень. — Надеюсь, что я не пожалею о своём решении. Ты сам сказал, что и дальше хочешь управлять делами «Орхидеи». Так вот, сделай так, чтобы не разделить судьбу своего предшественника. А сейчас прошу кратко ввести меня в курс дела. Что мне нужно знать, как владельцу этого заведения?

Через несколько секунд, собравшись с мыслями, Афанасий начал рассказывать, а Петя только сейчас начал понимать, что именно попало в его руки.

«Орхидея» была детищем покойного Филинова, в которое он вложил очень много сил и финансов. Принося довольно неплохой доход, даже по меркам доходов аристократов, «Орхидея» негласно являлась нейтральной территорией, где под одной крышей могли собираться, как последние отбросы, если у них, конечно, были деньги на игру, так и состоятельные, или даже титулованные, жители Светлореченска.

Все, кому нужно, прекрасно знали, что любые столкновения интересов на территории «Орхидеи» были запрещены. Таковые поначалу случались, но после того, как участников подобных конфликтов настигала неминуемая расплата, пыл некоторых личностей заметно подугас.

И речь сейчас шла не о физическом устранении, а о вещах гораздо более приземленных. У кого-то начались проблемы с администрацией города, кто-то резко рассорился с теми людьми, с которыми до этого инцидента вёл дела, кто-то вынужден был просто покинуть город из-за возникшего отчуждения…

Управа находилась на всех, причём сама «Орхидея» или её бывший хозяин, в этом участия не принимал, разве что только поначалу, задавая темп.

Эти договорённости, в первую очередь, блюли все те, кто хотел чувствовать себя в «Орхидее» в безопасности — сами посетители. Так что, начать чинить разборки под крышей казино могли только сумасшедшие, или те, кто попал сюда впервые.

«Ну да, даже у водопоя могут собраться хищники и травоядные, не трогая друг друга», — почему-то именно это сравнение пришло на ум парня первым.

С прибылью, получаемой с этого заведения, тоже было не совсем понятно, хотя ожидаемо. «Орхидея» платила почти треть в кассу города, что Полозова немного удивило.

— Это нормальная практика для казино, — поспешил заверить парня управляющий, видя его изумление. — Мы платим, а взамен нас никто не трогает. Также пять процентов мы отчисляем ещё на некоторые нужды, — замялся мужчина.

— Нужды, тех, с кем зазорно здороваться в приличном обществе?

— Вы всё правильно поняли, — кивнул Афанасий. — Если мне будет позволено дать вам совет, я бы рекомендовал всё так и оставить. Хотя бы на первое время.

— Да ради бога, тебе и карты в руки, — отмахнулся Полозов. — Скажи, а что с теми деньгами, которые заведение зарабатывало до меня?

— Боюсь, что о них можно забыть. Каждое утро Филинов либо сам забирал выручку, либо это делали его доверенные люди. Так что, куда потом уходили эти деньги — мне неизвестно, — пожал плечами мужчина.

— Понятно, — задумался Пётр. — Тогда сделаем так. Кассу пока придержи. Что с ней делать, я скажу тебе немного позже. Что скажешь по персоналу? Кто занимался его набором?

— Подбором персонала занимался я, — во взгляде Афанасия мелькнуло уважение. — Если вы опасаетесь, что здесь могут остаться люди Филинова, можете не переживать. Вчера я лично попрощался со всеми, кто оказался нанят не мной.

Сообразительность и предусмотрительность Афанасия поражала. Хотя, здесь, как раз-то, ничего удивительного и не было. Вряд ли на этой должности смог бы удержаться человек с иным складом ума.

Сейчас вникать в расчёты и заработки людей, которые здесь трудились, Пётр не стал. Во-первых: он ничегошеньки в этом не смыслил, а во-вторых: у него для этого был на примете другой человек, для которого стройные колонки с цифрами были всегда гораздо интереснее, чем общение с людьми. И если он согласиться помочь Полозову, то более скрупулёзного делопроизводителя у «Орхидеи» не будет.

— Есть ещё то, о чём мне нужно знать? — поинтересовался Петя.

— Да. Всего две проблемы. Первая — в заведение уже приходили несколько раз для того, чтобы встретиться с новым владельцем. Зная, от кого явились эти люди, могу с уверенностью сказать, что они не отстанут.

— И что же им нужно от нового владельца?

— Или его преждевременная кончина, или бумаги, подтверждающие, что они являются владельцами «Орхидеи», видимо, — поджал губы мужчина.

— Вот как? — нахмурился парень. — Хорошо, дашь мне на них всё, что ты знаешь. Подумаю, что можно сделать. А вторая проблема какая?

— Не то, чтобы проблема, — замялся Афанасий, хотя взгляда не отвёл, — но решать вам. Всё равно вам расскажут или донесут. Колотов — это моя фамилия по матери. Фамилия моего покойного отца — Филинов.

— Не понял, — растерялся Петя. — Ты сын Филина что ли?

— Нет, — покачал головой Афанасий. — Я его племянник.

— Дела-а-а, — протянул парень, озадачившись.

Такого поворота он явно не ожидал.

— Но, смею вас заверить, что на качестве работы заведения это никак не отразится. Мы с дядей не особо ладили, но, как видите, он держал меня на этой должности. Ему приходилось, — поспешил добавить Афанасий. — Готов поручиться за это чем угодно.

— И что же в тебе такого ценного, помимо того, что ты мне перечислил? — заинтересовался Полозов, понимая, что на то, чтобы вскрыть карты перед новым владельцем, выдав свою подноготную, должны быть довольно веские причины.

— Связи с некоторыми людьми. С Филиновым эти люди не стали бы иметь дел без моего поручительства. Вы в курсе, что в «Орхидее» каждое воскресенье последнего месяца проводится закрытый аукцион для очень узкого круга серьёзных людей?

Конечно же Пётр был не в курсе. И ему стала понятна мотивация Афанасия, который явно имел свой процент с каких-то сделок, проводимых здесь. Кушать хочет каждый.

— И какие же лоты выставляются на этом аукционе? — осторожно спросил Пётр, чувствуя подвох.

— Всегда одни и те же, — не «разочаровал» его Афанасий. — Артефакты, иногда магические существа, а иногда и… люди.

Глава 6

Клык не находил себе места.

С той памятной встречи, когда у проверенного информатора его попытался перехватить кто-то надёжно скрытый мороком, прошло всего полтора дня, но незабываемое ощущение собственного бессилия и опасности, исходящей от неизвестного, не отпускало до сих пор, леденя нутро липкими щупальцами страха.

Причём морок был настолько качественно создан, что самому Клыку до подобного мастерства было ой как далеко. Он даже не мог предположить, с кем его свела судьба.

Вспоминая свой суматошный забег по Светлореченску, когда он, забившись в какой-то переулок, раз за разом старался снять с себя магическую метку, которую этот непонятный тип нацепил на него играючи, Клык вздрогнул.

Сосредоточиться тогда мешал тремор.

В очередной раз, когда силовые линии конструкта уже готовы были поддаться, чтобы следящая метка соскользнула с него, он неминуемо делал ошибку, и приходилось начинать всё заново. Нервы порождали торопливость, которая, в свою очередь, рождала неуклюжесть, взамен лишая сосредоточенности.

Подобный конструкт, вернее его модификацию, он встречал в первый раз. Вроде и обычный, напитанный сырой силой, с помощью которого можно так же кого-то отследить, но — с небольшими дополнениями.

До этого времени Клык никогда не слышал, чтобы конструкты помимо металлов и кости, внедрялись в энергетический каркас умеющего оперировать сырой силой. А с его пуговицей так и произошло. Обнаружив тот самый предмет одежды, который еле светился в магическом зрении, мужчина без колебаний, резким рывком, оторвал пуговицу иуже был готов отшвырнуть её от себя, чтобы неизвестный преследователь остался с носом, но что-то его удержало.

Присмотревшись повнимательнее, мужчина ужаснулся, так как от пуговицы, которую он держал в руках, к его каркасу, словно магическая тончайшая струна, протянулся поводок, состоящий из чистой силы.

Если бы Клык умел поглощать силу из чужих конструктов, он бы всё равно не стал этого делать. Кто знает, что произойдёт при попытке поглотить её? Может ничего, а может, да и скорее всего, какой-нибудь скверный эффект.

Положив пуговицу на мостовую, Клык отошёл от ней на несколько шагов, о чём тут же крепко пожалел. В районе солнечного сплетения что-то вспыхнуло, а потом его скрутил настолько сильный спазм, что Клык на несколько мгновений даже забыл как дышать.

— Дерьмо, — прошептал он, обливаясь крупными каплями пота. — Какое же дерьмо!

Совершенно очевидно, что избавляться от пуговицы было нельзя, поскольку самочувствие тут же грозило резко ухудшиться. Но и таскать её с собой везде тоже не представлялось возможным, иначе пройдёт совсем малое количество времени, и встреча с незнакомцем повторится.

Вот только в этот раз это произойдёт не на территории Изольды, и неизвестному колдуну никто не помешает, как следует допросить Клыка.

Клык, в миру Сазонов Валентин Анатольевич, имел превосходное чутьё на неприятности. И в данный момент это самое чутьё звонило рындой, что у него отныне появились крупные проблемы. И связаны они были с его последней операцией. В этом он был уверен.

Полозовы.

Проклятые Полозовы, с которыми не нужно было связываться.

Когда Валентину пришло указание, что в самые кратчайшие строки нужно было попытаться подставить княжича, он поначалу решил, что это какая-то шутка, и он в чём-то провинился перед своим нанимателем.

О Полозовых в столице не знал только тот, кто никогда в жизни ничем не интересовался, да и то — хоть разок, но наверняка приходилось слышать. Именно поэтому это привело Сазонова в уныние. С ними он связываться хотел бы в самую последнюю очередь.

«Нанимателем, — горько усмехнулся Клык. — Говори уже прямо — хозяином. От заказа нанимателя хотя бы можно было отказаться, в отличие от приказа хозяина, за невыполнение которого наказание всегда одно».

Профилем Клыка были деликатные устранения неугодных хозяину людей.

Один из лучших мастеров смертоносного дела, Клык давно потерял счёт тем, кого он своими руками и головой отправил в мир иной. Его давно перестала мучить совесть, так как между своей жизнью и жизнью кого-то незнакомого он всегда выбирал свою, оправдывая себя тем, что так поступил бы каждый.

Поначалу выполнение этого плёвого задания казалось легко осуществимым. Проследив несколько раз за своей целью, Клык выяснил, что мальчишка зачем-то постоянно мотается на Вторую Базарку, что было ещё одним кирпичиком в крепкую стену странностей, связанных с Полозовыми.

Колледж, Первый Императорский Банк, антикварная лавка на Второй Базарке, снова колледж… этот короткий список изредка пополнялся походами в кафе или по ресторациям, но первые три пункта всегда выполнялись с завидной регулярностью.

Для чего мальчишка ходит в самый неблагополучный район Светлореченска? Что ему там нужно? И куда он, в конце-концов, пропадает, после того, как оказывается в пределах Второй Базарки?

Если бы пацан был колдуном, даже на том уровне, на котором сейчас находился Клык, мужчина бы ещё понял. Морок, отвод глаз, да мало ли способов скрыть своё перемещение по улицам?

Вот только Клык никогда не видел, чтобы парень использовал магию, ровно, как и пользовался сырой силой, словно колдун-недоучка. Такой же недоучка, как и сам Клык. Парень просто исчезал, и всё мастерство Клыка было бессильно перед этим.

Как сквозь землю проваливался.

«Подставу» Клык решил делать в самом для этого подходящем месте.

Операция готовилась «на коленке», поскольку частота визитов Полозова в Первый Императорский была разной. Караулить его постоянно, не было ни времени ни финансов. Одноразовый артефакт сокрытия, купленный на деньги нанимателя и доставленный сюда аж с самого Мёртвого, был всего один и действовал он не так долго, чтобы можно было позволить себе долгое ожидание цели после его активации.

В очередной раз, когда парень направился в сторону Базарки по своим делам, Клык решился действовать. Да и его хозяин уже был крайне недоволен, что Клык затягивает с операцией, поэтому выбора не оставалось. Недовольство можно нейтрализовать только успешным выполнением заказа.

Так как после двух последних визитов на Базарку Первый Императорский проходил мимо внимания парня, то в третий раз Полозов был просто обязан появиться там.

Клык просто чуял это всем своим нутром.

Так и получилось.

Для того, чтобы не вызвать подозрений пацана и подобраться к нему, Клык заранее договорился с двумя детдомовскими парнями — Вениамином Зубатко и Гореловым Александром, которые у него давно были прикормлены. Для подобной разовой акции они вполне годились.

Успешно убедив Полозова, что перед ним настоящий патруль городовых, Клык смог осуществить задуманное, попытавшись повесить убийство своего подельника на княжича. И всё бы прекрасно вышло, если бы Полозову кто-то не помог.

Дождавшись, пока парень выйдет из ПИБа, Клык отдал команду начинать операцию. Зубатко с Гореловым сходу включились в драку, в которой Полозов бы гарантировано одержал бы верх, не вмешайся в творившийся расклад Клык.

На его взгляд, всё было проведено филигранно. Не став дожидаться, пока валяющегося в беспамятстве пацана обнаружат, Клык поспешил убрать с места происшествия двух детдомовских олухов, которые чуть не завалили всё дело.

Клык даже с ними расплатился, пообещав себе и тем купюрам, которые он, скрепя сердцем, отдал парням, что скоро деньги вернуться к нему.

Ему бы проконтролировать, пока княжича с кинжалом в руке найдет кто-нибудь, но Клык был слишком озадачен тем, чтобы уйти подальше с подельниками. Благо он заранее побеспокоился о паро-кэбе. Если бы не это средство передвижения, нужно бы было думать над тем, как устранять исполнителей сразу после выполнения поставленной задачи.

Но с этим он превосходно справился позже. Зная, где живёт каждый из этих парней, Сазонов сначала устранил Горелова, что не представляло никакого труда, поскольку парень был серьёзно ранен в результате стычки с Полозовым.

Нужно отдать должное полозовскому выкормышу — учили обороняться его на славу. Не спасовав и не испугался, он едва не сделал половину грязной работы за Клыка, крепко приложив Горелова, да так, что едва не отправил его к праотцам.

И когда Клык попал к Александру, ему оставалось лишь приложить немного усилий для того, чтобы с помощью старой, пропахшей п о том подушки сделать так, чтобы Горелов больше никогда не проснулся.

Проведя «контроль» кинжалом, Сазонов принялся думать, как же ему достать Зубатко, которого, как назло, дома не оказалось, поскольку прежде чем отправляться к Горелову, Клык наведался к нему, понимая, что первым убирать стоило того, в молчании которого имелись сомнения.

Веня Зубатко — первоклассный трус, который не сможет долго держать язык за зубами, так что нужно было перестраховаться.

Справедливо рассудив, что рано или поздно Веня наведается к своему дружку, Клык решил не бегать за ним по всему району, а просто подождать там, где он должен появиться.

В том, что его расчёт оправдался, Сазонов не видел ничего сверхъестественного. Зубатко был из категории тех типов, которые всегда вспоминают о друзьях, когда у них заканчиваются деньги или что-то в жизни не ладится.

И в тот момент, когда Клык уже, отчаявшись, хотел покинуть квартиру с мертвецом, его ожидания увенчались успехом. Зубатко, таки, явился.

Находясь в изрядном подпитии, будущий мертвец поначалу даже не обратил внимания на запах, которым пропахла квартира. Тяжёлый запах смерти, который любой нормальный человек почувствовал бы через несколько секунд, а потом поспешил бы оказаться от этого места, как можно дальше.

Зубатко был не из таких. Уже поняв, что его товарищ умер, причём далеко не естественной смертью, Веня всё-таки вернулся в квартиру во второй раз, в чём Клык тоже даже не сомневался. Алчность в таких личностях всегда перебарывает чувство самосохранения. Именно поэтому подобные Вене умирают зачастую нехорошо.

Пока Клык караулил в квартире Горелова, он успел несколько раз обыскать его жилище, стараясь не наводить особого беспорядка, чтобы раньше времени не насторожить того, кто вскоре должен был сюда явиться. Если бы не это, Сазонов потратил бы несколько часов, но перетряхнул здесь всё вверх дном. И тот паршивый тайник, который мог устроить на кухне только наивный профан без малейшей доли выдумки, нашёл бы непременно.

К счастью, для этого у него под рукой оказался Зубатко, который сэкономил ему время.

Выуженная из тайника сумма с лихвой перекрывала все те расходы, которые Клык понёс при подготовке к операции. Здесь даже было почти в два раза больше, что немного подняло настроение Сазонову.

Вот только радость от блестяще проведённой операции была недолгой, так как Клык узнал, что с места происшествия Полозов исчез. Вернее, ему помогли.

И вот когда ему нужна была хоть какая-то информация, он отправился к единственному человеку в этом городе, который знал практически всё и практически про всех.

К Изольде.

Клык не был первоклассным бойцом. Умело пользуясь своим даром, он из склонности к колдовству выжимал всё, что можно. Мороки, яд, тайные проникновения в жилища будущих жертв… всё это было выполнимо при правильном планировании, всё это было привычно. Но только не подобные авантюрные операции, в которых любая случайность может вылиться в непредсказуемые последствия.

Как эта.

В данный момент Клыком руководила злоба. Злоба за то, что проклятый следящий конструкт ему пришлось выдирать с куском своего собственного энергетического каркаса, в результате чего, эти полтора дня его жутко лихорадило. Будто пришёл его смертный час.

Крик боли, наверное, слышала вся округа, но Клыку повезло. Никто не пришёл на его крик: ни патруль городовых, ни иные любопытствующие, которые в некоторых районах всегда оказывались хуже полицейских.

Отлежавшись в переулке, Клык нашёл в себе силы и добрался в своё жилище, где и провалялся почти целые сутки. Лишь сегодня ему стало немного легче, и он смог встать с кровати, чтобы хоть как-то доковылять до отделения телеграфа, чтобы дать телеграмму в столицу.

Текст телеграммы был на первый взгляд бессмысленным, но адресат на другой стороне империи обязательно поймёт, о чём речь. Не впервой.

«На центральный базар попасть не удалось. Малость прихворал. Полегчает, смогу выйти».

Именно с этим текстом телеграмму он и отправил. Хмурый с осунувшимся лицом, Клык протянув написанный на бланке текст служащему, который занимался отправками.

Ответ пришёл через несколько минут, чем немало удивил парня, который едва успев отбить послание, был вынужден принимать ответ. Вот только полученный текст не порадовал Сазонова и не предполагал иных значений:

«Выздоравливай. Как сможешь, обязательно посети рынок. Говорят, там хороша ханьская настойка. Купи маленькую бутылочку».

Это означало только одно — клиента списали, дав приказ Клыку на его устранение. Не то, чтобы он никогда не выполнял подобные заказы, но до этого момента ему никогда не приходилось убивать детей.

Но это не интересовало его хозяина. Клыку придётся устранить Петра Полозова.

Решено: сначала он найдёт целителя, после чего разберётся с пацаном.

С этими мыслями Клык свернул на ближайшем перекрёстке, прибавив шаг. Сейчас проскочить ещё две улицы, а там уже можно будет нанять паро-кэб.

Внезапно взгляд зацепился за знакомые обводы пароцикла, припаркованного около одной из кофеен. Сомнений быть не могло — это транспорт его цели. В этом городе он такой лишь один.

Вот только где сам Полозов? Пройдя практически вплотную к пароциклу, он просканировал взглядом окружающее пространство, ища глазами пацана.

— И куда тебя понесло, щенок? — проворчал Клык, внимательнее приглядываясь к сновавшим вокруг прохожим. Полозова нигде не было видно.

«Орхидея», это злачное место, привлекающее внимание абсолютно всех тех, кто решил расстаться со своими деньгами или найти себе на вечер спутницу жизни, было открыто, заманивая снующих мимо людей музыкой, доносящейся даже сквозь закрытые двери заведения.

— Только не говори мне, что ты сейчас находишься здесь, — нахмурился Сазонов, понимая, что поблизости, кроме казино, мест где мог посетить молодой парень, и не было-то. Так что, кроме «Орхидеи», Полозову некуда было больше деваться.

Соваться туда, даже как простой посетитель, Сазонов не стал.

Не то, чтобы его пугали охранники у входа, которые сами, по каким-то непонятным критериям, решали, достоин ли очередной посетитель того, чтобы войти. Просто Клык пока не восстановится, как и его умение набрасывать морок, поэтому встречаться с Полозовым было чревато, поскольку парень видел его истинное лицо в время нападения.

Здесь нужен был другой план. И он постепенно начал вырисовываться в голове у Клыка.

Если Полозова нельзя было достать напрямую, а в таком своём состоянии Клык сильно сомневался, что сможет справиться с парнем грубой силой, то следовало воздействовать на неокрепший юношеский ум по-другому.

Поэтому Клыку стоило сейчас положить все силы на то, чтобы найти ту девку, с которой он случайно видел Полозова в городе. А когда он найдёт её, то следом получит и самого парня, который обязательно прибежит её спасать.

В том, что Полозов прибежит, Клык ни капли не сомневался. Она явно была его хорошей подругой. Со случайными знакомыми по магазинам готового платья не разгуливают.

Бросив последний взгляд на отливающий хромом пароцикл, Клык поднял воротник старой куртки и неспешно зашагал подальше от «Орхидеи».

Глава 7

Чем больше Петя думал об «Орхидее», тем больше понимал, что идея в одиночку захапать подобный кусок может обернуться огромными проблемами.

Намереваясь просто обзавестись легальным заведением, которое даёт постоянный поток легального дохода, Полозов и представить себе не мог, что с этого заведения кормится не только местный криминалитет, но и администрация города.

Разумеется, отчисления идут не напрямую, а оформляются, как благотворительный вклад на нужды Светлореченска, но дела это не меняло. Владелец «Орхидеи» должен был играть по давно установленным правилам, иначе правила такой игры быстро изменятся далеко не в лучшую сторону для него, прежде всего.

Удивлял тот факт, что никто из городских властей даже не пытался интересоваться, что именно происходит в кулуарах самой «Орхидеи». Пока идут постоянные отчисления, заведение не трогают.

Похоже, что у Филина очень хорошо получилось наладить взаимодействие между властями, криминалом и аристократией. Именно поэтому «Орхидея» и являлась условно безопасной зоной, в которой максимум страшного, что могли сделать оппоненты или переговорщики — повысить друг на друга голос.

«Орхидея» — огромный комплекс, вмещающий в себя не только два игровых зала и место для проведения аукционов, но и приватные кабинки для проведения разного рода переговоров, причём на разное количество мест: от беседы тет-а-тет до небольшого зала на полсотни человек.

Также в введении «Орхидеи» имелся свой, хоть и небольшой, автопарк, вмещающий в себя полтора десятка паро-кэбов, среди которых попадались довольно интересные экземпляры, как например паро-кэб Ижевского завода — «Вихрь», который выпускался лимитированной версией, и количество машин, сошедших с конвейера, не превышало двадцати экземпляров.

Естественно, все они моментально были раскуплены, хоть большинство из них уже были чьей-то собственностью ещё на этапе сборки.

Гадать, каким образом подобный образец оказался собственностью Филинова, не приходилось. Цифры дневного оборота «Орхидеи» были весьма не маленькие, так что дело оставалось только за связями, коими покойный владелец казино был тоже не обделён.

У Петра даже мелькнула мысль, приспособить один из паро-кэбов для своих нужд, но этот порыв он подавил. Если и был способ, чтобы со стороны отца и Державиных к парню возникли ненужные вопросы, то это был именно он: взять дорогущий паро-кэб с водителем, чтобы ездить на нём в колледж.

«Ну да, тебе же „Барса“ мало, — едко попенял сам себе парень. — Давай ещё на „Вихре“ в свет заявимся, чтобы вообще всех удивить».

Осознавая, каким именно монстром ему придётся владеть, Петя всё больше утверждался в мысли, что подобный кусок ему отдали не просто так. Даже устрани он с десяток таких Филинов, это не прибавило бы ему авторитета настолько, чтобы криминальные авторитеты уровня Колдуна даже не смели дышать в сторону него и «Орхидеи».

Наиболее вероятным вариантом развития событий было бы его устранение. Будь он хоть четырежды Пепел, это бы не помешало желающим захапать «Орхидею» и хотя бы попытаться убрать Петра с шахматной доски.

То, что казино отошло ему с подачи Колдуна — сто процентов.

Оставалось только понять, что означал этот жест: попытка в будущем прижать Полозова к ногтю, когда он настолько влипнет в дела криминала, что без ущерба репутации уже будет не выбраться, или это предварительная плата за какую-то услугу, которую Колдун обязательно попросит для него выполнить, а Полозов просто не сможет отказать?

И самый главный вопрос: «Это что же такого Петя должен сделать, что с ним расплатились подобным образом? Грохнуть императора, чтобы посадить на престол Колдуна?».

Одно было ясно совершенно точно — без кого-то высокопоставленного ему «Орхидею» не потянуть. Каким бы парень не был сообразительным, в играх, ставки которых настолько высоки, он не смыслит ровным счётом ничего. И это незнание когда-то может… Нет, не может, а будет! Будет стоить ему жизни.

Экскурсия проведённая ему Афанасием, конечно, впечатлила парня, но самый большой шок он испытал, когда при осмотре одного из кабинетов, предназначенных для проведения конфиденциальных переговоров, он задействовал магическое зрение.

Такого буйства конструктов он ещё никогда не встречал. Даже схема составного конструкта с аспектом огненного шторма, который могли воспроизвести лишь те, кто шагнул на высшую ступень, была настолько блеклой, по сравнению с тем, что было вплетено в стены кабинета, что Петя на несколько мгновений лишился дара речи.

Когда Афанасий поинтересовался причинами его такой реакции, Петя лихорадочно думал, после чего задал вопрос, интересовавший его сейчас:

— Скажи, пожалуйста, а как найти того человека, который занимался наложением защиты на это помещение?

— Ах это? — понимающе усмехнулся управляющий. — Его не нужно искать. Он очень часто посещает наше заведение. Раз в неделю — точно. Всей магической начинкой, если мне позволено так это назвать, занимался лично Уваров.

— Кто? — поперхнулся Полозов. — Дмитрий Аристархович?

— Совершенно верно, ректор местного колледжа, — подтвердил Афанасий. — Они с Филиновым были в довольно неплохих отношениях.

Это было ещё одним неприятным сюрпризом.

Если Уваров здесь появится, вряд ли Петру поможет морок. Хотя он никогда не проводил экспериментов, держа в тайне, что он вообще умеет пользоваться подобным, проверять верность его предположений ему ой как не хотелось.

— Да уж, — озадачился Полозов. — Неожиданно.

— Если вы беспокоитесь о том, что Уваров будет претендовать на какую-то часть или ещё каким-то образом может доставить проблем, хочу вас успокоить, Пётр, — доложил управляющий. — Деньги за его услуги проводились через кассу, со сделки был уплачен необходимый налог, а за выполнением такого крупного заказа следил лично начальник Корпуса жандармов граф Хрусталёв.

«Мне к ректору ещё начальника архаровцев не хватало для полного счастья, — захотелось простонать Полозову, но перед лицом подчинённого он решил этого не делать. Не поймёт. — Просто изумительно!».

Подобную информацию следовало не просто держать в голове. С этим нужно было что-то срочно делать, привлекая к владению заведением того, кому вся эта местная элита не посмеет сказать и слова.

Вот только, кроме Полозова Захара Андреевича, у него кандидатур на эту роль не было. Представив, как он объясняет отцу, что у него совершенно случайно появилась «Орхидея», которую нужно взять «под крыло», чтобы местные не доставляли проблем, Петра передёрнуло, стоило лишь смоделировать реакцию родителя.

Проще уже сразу и сказать, что он нечаянно грохнул Филина, который перед смертью ему слёзно завещал своё детище.

«Особенно после того, как отец попросил меня не высовываться и постараться никуда не влипать до тех пор, пока мы не посетим столицу и не попадём на аудиенцию к государю. Почему, то мне кажется, что Захар Андреевич уж точно не обрадуется прорезавшейся купеческой жилке у его единственного отпрыска. Папа, я купил „Орхидею“! Господи, какой же бред лезет в голову».

— Если вы устали, мы можем сделать перерыв, — понятливо заметил Афанасий. — Я распоряжусь подать лёгкий ужин, после чего мы сможем продолжить. Если будет угодно, — поправился он.

— Да, пожалуй, мы так и сделаем, — вздохнул Полозов. — Веди.

Пока он прогуливался с Афанасием по «Орхидее», Петя был с наброшенным мороком. То, что знал управляющий, абсолютно не нужно было знать остальным.

Изъявив желание поужинать в одном из залов, где, помимо игровых столов и нескольких барных стоек, присутствовала отдельная зона для тех, кто просто желал отдохнуть от игры и насладиться мастерством местного шеф-повара под бокальчик-другой вина, или чего-нибудь покрепче.

Имея деньги, в «Орхидее» можно было воплотить любой свой каприз, разве, что только кроме тех услуг, которые можно было найти на Улице Роз. Отдельных комнат для подобного вида утех здесь предусмотрено не было, поскольку одно дело посещать элитный клуб, где собираются все сливки этого города, а другое — ходить в обыкновенный бордель, хоть и с расширенным функционалом.

Владельцы «Орхидеи» очень заботилась о репутации заведения.

Ожидая, пока расторопные официанты расставят приборы на их столе, Петя с любопытством рассматривал переполненный зал.

— Здесь всегда так?

— Людно? — понимающе улыбнулся Афанасий, потянувшись к кувшину со сбитнем.

— Типа того.

— Здесь стоит учитывать, что заведение не работало один день, чего на моей памяти ещё никогда не случалось. Плюс слухи о произошедшем с Филиновым прокатились по Светлореченску словно пожар в сосновом бору. Так что, ближайшие полмесяца здесь должен наблюдаться ажиотаж. Люди так устроены, что их будто магнитом манит всё то, что хоть как-то сокрыто ореолом тайны. Им просто интересно, кто же станет новым владельцем, как это отразится на работе «Орхидеи» и всё то, о чём они не имеют ни малейшего представления и на что не могут оказать никакого влияния.

Добавить было нечего, поэтому Петя предпочёл отдать дань уважения принесённым блюдам, которые, к слову, были весьма недурны. По крайней мере, запах был гораздо лучше, нежели в том же «Шницеле». Чувствовался совершенно другой уровень, как в оформлении блюд, так и в самом обслуживании.

Пётр где-то слышал, что высшее мастерство обслуживающего персонала заключается не в расторопности и понятливости. Нет, это тоже имело огромное значение, но главным достоинством всегда была и останется незаметность.

В «Орхидее» официанты являлись частью декора, на который никто не обращал внимания, хотя качеством пошива униформы официанты могли дать фору даже некоторым посетителям. Словно в огромном муравейнике, они двигались без сбоев и малейших заминок, чтобы гости заведения остались довольны.

— Завораживает?

— Есть такое, — признал Петя, отложив вилку с ножом. — Есть что-то такое… созерцательное в этом. Скажи, Афанасий, а здесь есть что-то типа охраны? Я не поверю, что здесь никогда не возникает беспорядков. Всегда ведь найдётся паршивая овца в стаде, верно?

— Помимо ребят, которые стоят на входе, в зале сейчас находится десять человек тех, кто моментально среагирует на любой беспорядок, погасив конфликт в зародыше. Ещё с предыдущим владельцем мы решили, что охрана не должна выделяться среди гостей, чтобы не создавать иллюзию некоего надзора. Люди сюда приходят веселиться, оставляя нам свои деньги. Так зачем им дискомфорт? К тому же, все гости и так знают, что в зале присутствует охрана, поэтому градус вежливости в разговорах здесь всегда повышен.

— Разумно, — повернув голову, Пётр заметил несколько знакомых лиц, которые расположились через столик от них.

Узнать подруг Алисы, которые, похоже, здесь были завсегдатаями, было несложно. Заказав себе бутылку вина, несколько салатов и ещё что-то, названия которого Пётр не знал, девушки негромко беседовали, изредка сдержанно хихикая.

Было непохоже, что они пришли с целью найти себе приключение на вечер. Скорее всего, они просто решили провести вечер в атмосфере азарта и веселья, при этом смотря со стороны, но не принимая в этом участия.

— С этими барышнями я бы советовал быть осторожнее, — мягко заметил Афанасий. — Особенно с Елизаветой Вертинской. Это дочь подполковника Вертинского, начальника полицейского управления.

— Вот как? — удивился Пётр неожиданному кругу знакомств своей новой подруги. — А вторая?

— Зовут Светлана, фамилию не знаю, — пожал плечами Афанасий. — Прикажете узнать?

— Думаю, что не нужно, — хмыкнул Петя, глядя на то, как Лиза сейчас что-то доказывала подруге, которая сидела раскрасневшаяся то ли от выпитого вина, то ли тема разговора была соответствующая. — Разве что только по случаю. Я могу попросить распорядиться, чтобы счёт девушек был закрыт заведением? И, если не сложно, сделайте девушкам ещё одну бутылочку того, что они уже заказали.

— Да, конечно, — улыбнулся Афанасий, тактично не став комментировать Петино распоряжение. — Что-то нужно будет передать на словах?

— Пожалуй нет… хотя, — парень на секунду задумался, а потом на его губах заиграла предвкушающая улыбка. — Да. Скажите, что молодой человек, которому выпала честь познакомиться со столь очаровательными девушками через общую подругу, выражает своё восхищение.

— Как скажете, — кивнул Афанасий, знаком подзывая официанта.

Меньше, чем через минуту Пётр стал свидетелем того, как девушки, получив такой неожиданный комплимент, начали оглядываться в поисках неожиданного благодетеля, но, ожидаемо, никого не обнаружили.

В этот момент Полозов получил эстетическое удовольствие, глядя на то, как девушки заулыбались и, кажется, немного смутились.

Они были чертовски хороши, и парень совершенно не исключал того, что ему придётся поухаживать за какой-то из них. Чем чёрт не шутит. То, что они были старше на пару-тройку лет, Петю абсолютно не смущало. Он и сам не выглядел на свои шестнадцать, так что никаких проблем в этом он не не видел.

Насытившись, Петя почувствовал, что если он попытается запихнуть в себя ещё один кусочек, то попросту лопнет. Откинувшись на стуле, он испытывающе взглянул на Афанасия.

— Когда состоится следующий визит тех, о ком ты мне рассказывал? Есть точная дата?

— Они обещали прибыть завтра после полудня, — посерьёзнел управляющий. — Вы что-то придумали?

— Почти, — поджал губы Полозов. — В общем поступим так… Завтра я тоже здесь буду, посмотрим на этих молодцов и на то, что они из себя представляют. Если я по каким-то причинам задержусь — разговаривать с ними вежливо, не доводить до обострения, ссылаться на нового владельца, которого вы ещё не видели в глаза.

Обсудив ещё некоторые мелкие детали, Петя решил, что на сегодня ему достаточно дел и засобирался домой.

Попрощавшись с Афанасием, он не спеша добрался до того места, где оставил пароцикл, вернув по пути свой прежний облик.

Паровой движитель взревел, и Петя уже был готов отпустить сцепление, когда почувствовал, как его кто-то осторожно дёргает за штанину. С удивлением повернув голову, он наткнулся взглядом на ребёнка лет семи-восьми, переминающегося с ноги на ногу.

— Ты Петя?

— Ну, — нахмурился Полозов. — Говори.

— Тебе просили передать, что твоей девке осталось жить полчаса, после чего она того…

— Что того? — похолодел Петя, каким-то образом понимая, о какой «девке» сейчас идёт речь. — Ну же! Говори!

— Ну она потом без рук и без ног окажется, — опасливо отступил от него пацан. — Слушай, это не я так сказал, а мужик тот.

— Что он ещё передал? — катнул желваками Полозов, бросив мальцу самую крупную монетку из тех, что у него были в кармане.

— Сказал, что ты знаешь, где она живёт. И что тебе нужно поторопиться, — шмыгнул носом пацан, ловко поймав деньгу.

— Как он выглядел?

Когда пацан начал описывать того, кто через Алису пытается дотянуться к нему, Петя понял, что он знает, о ком идёт речь. Это тот самый тип, который тыкал в него револьвером у Первого Императорского, а потом умудрился оставить его с носом, каким-то образом избавился от следящей метки.

Вот только каким образом он вообще вышел на Алису? Непонятно.

Развернувшись, босяк уже собрался дать дёру, когда Пете неожиданно пришла в голову идея.

— Погоди. Хочешь ещё заработать?

— Не, назад я ответ не понесу, — испуганно замотал головой он. — Дядька нехороший. Не хочу.

— Нет, назад ты не побежишь, — успокоил он пацана. — Ты знаешь, где находится Корпус жандармов?

— Архаровцы-то? Да кто ж не знает?

— Отлично. Тогда тебе нужно найти там князя Полозова и передать ему кое-что. Справишься?

— Обижаешь, — приосанился босяк. — В лучшем виде всё исполню.

— Ну тогда слушай, что тебе нужно передать…

Глава 8

Все то время, которое Петя мчался по опустевшим улицам Светлореченска, он размышлял, где этот тип мог видеть его вместе с Алисой, и с чего он вообще решил, что это его подруга.

Самой логичной и, к сожалению, единственной его догадкой был заезд по магазинам, когда Алиса спешно меняла свою внешность, а после чего они почти два часа торчали в магазине готового платья. Именно в тот день он первый раз отвез её домой.

Вспоминая те самые ощущения взгляда в спину, на которые он не обращал внимания, списав это на свою паранойю, Петя сейчас клял себя за то, что излишне расслабился. Ну вот кто ему сказал, что снимая все наведённые мороки, ему больше не нужно заботиться о своей безопасности?

Как итог — Алиса теперь в руках у этого типа. Что он с ней сделает, или уже сделал — не знает никто. Парень надеялся, что всё обойдётся. Как только он убедится, что Алисе никакая опасность не угрожает, похититель очень крепко пожалеет о том, что вообще связался с ним. Не стоило этого делать.

Усилием воли подавив клокочущий внутри гнев, Петя попытался успокоиться. Сейчас ему нужен был холодный разум, а излишние эмоции ещё никогда никого до добра не доводили.

Полозов всегда считал, что тот человек, который берет заложников, для достижения каких-то своих целей, не только моральный урод, но и довольно ограничен в своих возможностях.

Захватывая ни в чем не повинного человека, похититель как бы сразу расписывается в собственном бессилии, предоставляя о себе гораздо больше информации, нежели он бы просто молчал. Значит без этого шага он не представлял своей победы, что свидетельствует о его заниженной самооценке, или ограниченных возможностях.

По большому счету Полозова было наплевать на Алису, как бы это плохо не звучало.

Ну нельзя же всерьёз рисковать своей жизнью ради человека, с которым он был знаком всего два дня? Тем более, что Алиса уже показала себя довольно взбалмошной и неуравновешенной. Петру всегда казалось, что люди её профессии наоборот просто обязаны быть выдержанными и хладнокровными, но, видимо, это было не про неё.

Да, того, что она внесла свой неоценимый вклад в ликвидацию Филина — этого не отнять. Тем более, что Пётр с ней до сих пор так и не расплатился. И сейчас терзаясь сомнениями, Петя пытался убедить себя, что девушка уже виновата в произошедшем, только лишь из-за выбора профессии, но что-то ему мешало так думать.

К чему её профессия, если данный инцидент был связан именно с Полозовым? К тому же, на её месте, мог оказаться кто угодно, что парень не мог отрицать.

Решено! Петя постарается сделать всё, что в его силах. Не только потому, что Алиса не виновата, а из-за собственных соображений.

Полозов ненавидел, когда его принуждали делать то, что он не хочет. То чувство собственного бессилия и униженности, когда ты вынужден плясать под чужую дудку, не имея никакого выбора — более ужасной могла быть только смерть.

А ещё Петя всем сердцем ненавидел тех, кто воюет с женщинами и детьми, считая, что подобной мерзости если не на всей земле, то уж в собственном окружении места быть не должно.

Вот для этого он приложит все свои силы, чего бы это ему не стоило.

Скрываться, подъезжая к дому Алисы, сейчас не было никакого смысла. Тот, кто так нагло прислал ему столь дерзкое сообщение с мальцом, совершенно точно знал, что Петя никуда не побежит. Это свидетельствовало о полной уверенности противника в то, что его требования будут выполнены. Именно на этом и нужно будет и играть.

Лже-городовой думает увидеть перед собой запуганного пацана, который приехал спасать свою подругу? Хорошо, пусть так. Он его увидит. А уж Петя постарается его не разочаровать.

Заглушив пароцикл, Петя в последний раз прогнал силу через энергетический каркас, убедившись, что все нити свободно её пропускают.

Если сейчас активировать магическое зрение, Петя предстанет перед задействовавшим это умение ослепительным шаром с переполненным энергетическим каркасом и заблаговременно подвешенными конструктами, начиная от слабенького паралича, заканчивая совсем убийственными, типа каменной шрапнели для работы по площадям.

Поднявшись на второй этаж, парень оказался прямо перед дверью в квартиру Алисы. Легонько толкнув её, он обнаружил, что она не заперта.

Таиться и пробираться на носочках не было никакого смысла, поскольку дом хоть и считался добротным, в которым снять жильё себе мог позволить не каждый, но половицы под ногами, ровно как и лестничные ступеньки, скрипели нещадно, и своим противным звуком могли поднять и мёртвого.

Алиса была в комнате.

Вместе с мужиком, которого Петя бездарно упустил у Изольды.

Сидевший до этого расслабленно, тип, при появлении Петра, сначала широко открыл глаза, а потом рывком вскочил с кресла и оказался прямо возле Алисы.

Схватив девушку за волосы, он бесцеремонно рванул её с дивана, не обращая внимания на её вскрик, одновременно прячась за телом и упирая ствол револьвера ей в подбородок.

— Стой где стоишь! — прошипел он, пятясь с ней назад. — Одно движение, и её мозги покрасят потолок. Как же я раньше не понял! Вот же чёрт!

— Отпустите её! — дрогнувшим голосом произнёс Полозов, не понимая, что могло вызвать такую реакцию. — Вы сказали прийти, я пришёл. Отпустите девушку, вы обещали.

— Как же я раньше не догадался, — злодей продолжал пятиться назад. — Ты же маг! Самородок!

И тут Петя понял, какую ошибку он допустил. Парень, всего-навсего, предположил, что имеет дело с обычным не одарённым. А здесь, мало того, что — одарённый, хоть и с даром, находящимся в зачаточном состоянии, так ещё и со способностью видеть силовые линии энергетического каркаса.

Полозов сам только что дал ему понять, кто он такой.

Самое скверное заключалось в том, что теперь о каком-нибудь эффекте неожиданности можно смело забыть, поскольку этот урод тут же поймёт по колебаниям силовых линий, что Пётр готовится отпустить на волю какой-либо из конструктов.

Полозова и их разделяло не менее четырёх метров. Даже, если рвануть к ним сейчас, грозя повредить сухожилия на ногах, Полозов гарантировано не успеет до того момента, когда палец бандита нажмет на спусковой крючок.

— Стой на месте, кому сказано! — спешно выкрикнул мужик. — Даже не думай рыпаться!

— Я стою, — Петя расправил плечи, которые перед входом в комнату слегка опустил, чтобы создать образ обречённости и подавленности. Теперь в этом не было никакого смысла. — Отпусти девушку. Она здесь ни при чём.

— Она моя гарантия того, что ты не будешь делать глупости, — огрызнулся тот. — А ты, дружок, сейчас медленно развеиваешь все конструкты, которые у тебя подвешены на энергетическом каркасе. И не дай Бог тебе оставить хоть один. Выполнять!

— А с каких радостей я должен это делать? — натурально изумился Петя. — Потому, что ты её убьешь? Так я тебе больше скажу — у тебя кишка тонка. Ты правильно сказал, что она твоя единственная надежда на то, чтобы ты выбрался отсюда живым. Так что ты сделаешь всё, чтобы она как можно дольше оставалась в целости и сохранности!

— Проверим? — зло ощерился он.

— Не нужно, — взвизгнула Алиса, которую буквально затрясло, когда она услышала звук взводимого курка около её головы. — Пожалуйста, не нужно! Отпустите меня!

— Заткнись, — раздражённо встряхнул её бандит, не сводя взгляда с Полозова. — Заткнись, я сказал!

— Ещё раз ты её так встряхнёшь, я тебе эту руку оторву по самый локоть, уяснил? — процедил Полозов. — А сейчас ты мне скажешь, что ты от меня хочешь, и кто ты, вообще, такой?

— Здесь не ты ставишь условия, — покачал головой злоумышленник. — Конструкты. Я жду.

Равнодушно пожав плечами, Полозов один за другим развеял все конструкты, аккуратно отпуская силу в окружающее пространство.

— Хороший мальчик, — ощерился мужик. — Теперь убирай своё свечение. И чтобы я видел только тусклый каркас без единой искры. Увижу — будет другой разговор.

— Ты мне скажешь, что тебе от меня нужно? — поинтересовался Петя, выполняя то, что ему говорят. — Зачем всё это? Я тебе где-то перешёл дорогу? Или что?

— Ты не мне перешёл дорогу. Ты перешёл её другому человеку. Но, говорить мы об этом не будем.

— Хорошо, — Петя старался отвечать успокаивающим тоном, как с душевнобольным, но, кажется, этим ещё больше его злил.

— Теперь становись на колени. Руки держи прямо перед собой. Пальцы расставь. Одно движение, и я стреляю. Медленно, я сказал.

Когда Петя послушно стал на колени, бандит отнял ствол от головы мелко подрагивающей Алисы, и направив его в сторону стоящего на коленях Петра, и несколько раз нажал на спусковой крючок.

Несколько раз плюнув раскалённым свинцом, револьвер чихнул пороховым дымом, а тело Петра выгнулось назад, подломившись в коленях.

Когда на глазах Алисы бывший только что живым Полозов в одно мгновение превратился в кусок окровавленного мяса со страшными ранами на груди, она оглушительно завизжала, после чего почувствовав страшный удар в основание шеи, потеряла сознание.

И только тогда Клык облегчённо выдохнул, не веря в то, что ему в очередной раз повезло.

У него всё получилось, хотя он до конца в это и не верил.

Когда это маленькое чудовище с ослепительной аурой появилось на пороге квартиры, Клык поначалу оцепенел, понимая, что пришёл его смертный час.

С магом подобного уровня ему было не совладать. И если девушка, которую он взял в заложники, не представляет для Полозова никакого интереса, и Сазонов ошибся, то он за свою жизнь не даст даже погнутого медяка.

Но Клыку снова улыбнулась удача.

Сначала Полозов самолично развеял подвешенные конструкты, на что бы Клык в его положении никогда не пошёл, а потом просто взял и стравил всю накопленную силу из энергетического каркаса в окружающее пространство.

Идиот. Просто малолетний идиот, хоть и наделённый невероятным даром.

«Интересно, чем эта сучка его так зацепила, что он настолько мозгов лишился? — он бросил плотоядный взгляд на её задравшийся подол, оголивший стройные крепкие ноги и край ажурного белоснежного белья. — Может она даёт хорошо?».

Снова вскинув револьвер, Клык выпустил остаток патронов в неподвижное тело Полозова. Так сказать, для полного успокоения.

Аккуратно протерев рукоять револьвера о покрывало, которое скомканное валялось на диване, Клык вложил оружие в правую руку девушки. Не удержавшись, он провел тыльной стороной ладони по её тёплому бедру.

— Проклятье, — досадливо ругнулся он. — Если бы мы так не нашумели, я бы с тобой ещё позабавился.

Клык никогда не был насильником.

У него вполне хватало денег, чтобы в полной мере обеспечить себя самыми разными девушками на любой вкус. Но именно эта холёная красотка вызвала в нём настолько непреодолимое желание, что он сейчас едва сдерживался.

Возможно виной тому был выплеск адреналина, который сейчас бил через край. Шутка ли — еле остался жив.

— Ладно, в другой раз, крошка, — с сожалением отойдя от неё, он повернулся в сторону мальчишки и обомлел.

Прямо на его глазах вполне материальное тело попросту растворилось в воздухе, оставив после себя быстро истаявшие клочья тумана.

«Проклятье, — взвыло его чутьё. — Это был морок! Но как?».

— Другого раза, боюсь, не будет, — холодно произнёс голос сзади, а Клык почувствовал, как у него от страха отнимаются ноги.

Попытавшись дёрнуться, он с ужасом понял, что не может сделать ни движения, просто застыв соляным столпом посреди комнаты. Он даже закричать уже не может.

Когда перед ним возникло лицо парня с застывшим в глазах льдом, Сазонов будто увидел свою смерть.

— Не бойся. Я тебя не буду убивать, — криво улыбнулся ему Полозов.

«Полозов! Как? Живой и невредимый, будто не в него только что всадили весь барабан. Проклятье!».

— Пока девушка, которую ты обидел, спит, мы с тобой поиграем в одну очень занимательную игру. Она называется «Правильные ответы». Хочешь?

Нет.

Клык не хотел.

Он вообще не хотел ни во что играть, с ужасом понимая, что желание оказаться подальше от этого демона уже никогда не исполнится.

— Итак, кто ты такой и зачем ты пытался меня убить?

— Мы можем договориться, — выпалил Клык, как только почувствовал, что к нему вернулась речь. — Я….

— Неправильный ответ, — покачал головой Полозов, а в следующее мгновение руку Клыка в районе локтя прострелила постепенно нарастающая боль, после чего раздался звук чего-то упавшего на пол. — И тыполучаешь наказание.

Если бы Клык мог орать, он бы истошно сейчас это делал, раздирая до хрипа лёгкие, когда полозовский ублюдок огненным конструктом прижигал ему руку. Но речь пока была парализована.

Не удержавшись на ногах, Клык завалился на пол. Так получилось, что упал он лицом не в ту сторону, которая способствовала бы его внутреннему спокойствию.

Бандиту потребовалась всего несколько секунд, чтобы понять, что он видит перед собой руку. Свою отрезанную по локоть руку.

Когда первородный ужас шквалом затопил его разум, этот демон во плоти, носящий личину Петра Полозова, выдернул его сознание назад, не дав провалиться в беспамятство, и прошептал на ухо:

— У тебя осталось всего четыре неправильных ответа. Итак, я повторяю вопрос. Кто ты такой?

* * *

— Здесь не заперто, ваше сиятельство! — отчитался один из жандармов, прибывшие вместе с князем Полозовым.

Переданное князю сообщение от какого-то мальца сначала никто не воспринял всерьёз. Шутка ли, какой-то оборванец требует передать что-то там сиятельному князю. Смех да и только.

Он прекратился, когда до Полозова дошла эта информация, которую ему со смешком поведал ротмистр.

Выслушав мальца, князь, виданное ли дело, всунул в его грязную руку мелкую ассигнацию, после чего скомандовал немедленный сбор дежурной смены для выезда в город.

Пока мчались по городу к указанному адресу, Полозов не находил себе места от переживания. Если то, что передал малец, правда, то у него появится очень серьёзная зацепка в виде главного подозреваемого в организации покушения на его сына.

Наконец, паро-кэб, взвизгнув покрышками, остановился у одного из домов. Полозов стрелой вылетел из него, помчавшись в сторону парадной, не дожидаясь сопровождающих.

Когда они попали в квартиру, представшее их глазам зрелище, заставило подступить ком к горлу даже у бывалых жандармов.

Последи комнаты лежало изломанное тело, у которого отсутствовала правая рука. Судя по виду конечности и витавшему в комнате запаху, её старательно прижгли, чтобы человек не умер от потери крови. Сама рука валялась рядом.

Тело беспокойно ворочалось и что-то непрестанно шептало.

— Полозов, Полозов, Полозов, — как заведённый твердил мужчина, которого, судя по всему, лихорадило. — Полозов, Полозов…

— Это я, — поморщился князь, подойдя ближе и наклонившись. — Говори. Я — Полозов.

— Сазонов Валентин Анатольевич. Нанят сиятельным князем Долгоруким, чтобы подставить вас или вашего сына. При невозможности выполнить задачу, мне приказано убить Петра Полозова.

— Где он? — тут же вцепился в его горло князь, не сдержав эмоций. — Где мой сын?!!!

— С-кха-зонов Валенти-кх-ин Анатольевич… — с натугой прохрипел мужчина, глаза которого вот-вот были готовы вылезти из орбит. — Нанят сиятельным князем Долгоруким, чтобы…. Легкая смерть! — внезапно выкрикнул он. Обещали легкую смерть!! Смерть! — хрипы перешли в визг, что заставило князя брезгливо отпустить беснующееся на полу тело.

— Уберите это! — Полозов тщательно вытер руку поданным платком. — И доставьте его к целителю.

Шансы, что целителю удастся что-то с этим сделать, или выдоить какую-либо информацию, были минимальны, поскольку это было не простое помешательство.

Здесь, судя по всему, поработал опытный маг-менталист, который вложил в его голову одну единственную команду. Вернее, не вложил, а стёр всю память оставив одну единственную мысль — доложить!

Текст. Постоянно повторяющийся текст.

И при попытке вмешаться в сознание этого бедолаги, они просто получат слюнявый и гадящий под себя овощ.

— Господи, за что мне это? — простонал князь, оглядевшись. — Только менталиста в Светлореченске ещё не хватало. — Обыскать здесь всё, — раздраженно скомандовал он подчинённым, направляясь на выход из квартиры.

Больше ему здесь было делать нечего.

Глава 9

— Не думаю, что нас задержат надолго, но будь готова, — повернувшись к Алисе, которая сидела сзади, обхватив его за талию, бросил Петя, немного снижая скорость.

Жесты и намерения патруля городовых были вполне понятны: они приказывали остановиться для проверки документов.

— Доброй ночи, господа, — выжав сцепление, Петя включил нейтральную передачу.

— И вам того же, — взгляд городового из-под фуражки сквозил подозрением. Ну оно и понятно — работа у них такая: в каждом преступника видеть. — Кто такие, куда спешим?

— Княжич Полозов, — потянувшись к притороченному к пароциклу кофру, он достал оттуда документы. Протянув их городовому, Петя увидел, как подозрительность из его глаз сменяется сосредоточенностью. — Вечерняя поездка на сон грядущий, так сказать, — улыбнулся парень.

— Вечерняя, — пробурчал городовой, возвращая документы. — Ночь уже на дворе, ваша светлость. Вы бы поостереглись ездить по улицам в такое время. Или зашибёте кого, или неприятностей найдёте. В городе нынче неспокойно.

— Спасибо за предупреждение, — кивнул парень.

Парень не знал, специально так получилось или случайно, но городовой для проверки документов подошел к ним один. Тройка его сослуживцев стояли чуть в стороне. — А вы кто будете, барышня? Документы имеются? — городовой обратил внимание на Алису.

Полозов уже хотел натурально возмутиться фактом того, что полицейский вообще позволяет себе требовать документы у его спутницы, после того, как его личность была установлена, но не успел.

Несколько секунд усатый смотрел на Алису, словно о чём-то задумавшись, а потом его глаза расширились, в них проскочило понимание.

Городовой отступил на шаг, открывая рот, собираясь что-то выкрикнуть, но внезапно замер в одном положении, словно марионетка в руках неопытного кукловода.

— Чёрт, да как ты как это делаешь? — прошептал Петя, видя, как городовой застыл с остекленевшим взором. Из приоткрытого рта потянулась тонкая нитка слюны.

— С княжичем Полозовым ты видел совершенно другую, незнакомую тебе барышню, запомни. Если тебя спросят, ты должен говорить только это, — тихий голос Алисы звучал зловеще, пробирая парня до дрожи. Как там, в квартире четвертью часа раньше. — После того, как я отсчитаю до одного и щёлкну пальцами, ты отомрёшь и пожелаешь нам счастливого пути, понял?

Городовой механически кивнул.

— Три. Два. Один, — негромко щелкнув пальцами, девушка набросила на нижнюю сторону лица лёгкий газовый шарф.

— Счастливого п-пути, ваша светлость, — вытянулся во фрунт городовой, преданно пожирая Алису глазами.

Полозову пришла в голову совершенно жуткая мысль, что вздумай девушка приказать полицейскому застрелиться прямо сейчас, он сделает это незамедлительно, а обожание в его глазах будет держаться, пока они не остекленеют.

Жутковатое зрелище, конечно.

Петя бы ни за что не хотел испытать подобного чувства, когда ты больше не хозяин ни своему телу, ни своему разуму. По его мнению, что может быть страшнее, чем вот так в один момент просто потерять себя?

Подчинённые городового стояли в стороне, так что того, что произошло, они не могли видеть или слышать, как и не могли рассмотреть лица Алисы. Им было видно лишь спину своего начальника, которая так удачно закрывала от них силуэт девушки.

В том, что дотошный городовой узнал Алису, рисунки которой, выполненные с необычайной точностью, красовались практически на каждом столбе Светлореченска, Полозов не сомневался.

Но вот если бы Алиса не решилась плюнуть на маскировку и применить свой дар, наличие которого для парня совсем недавно оказалось шоком, сейчас бы городовые беседовали с ними по-другому.

Можно было и не останавливаться, конечно, но привлекать к себе внимания откровенным неповиновением требованию полицейских парень не решился. Да и выяснить, кем является владелец столь приметного средства передвижения, было бы плёвым делом.

Потихоньку отпустив сцепление, Петя плавно тронулся с места, наблюдая в зеркало, как городовой, который до этого стоял навытяжку, вздрогнул и растерянно осмотрелся по сторонам.

Княжич же со своей спутницей продолжили заезд по ночному городу, направляясь на окраину одного из спальных районов.

Выключив свет фары пароцикла, которая своим ярким светом была способна привлечь внимания всей улицы, Петя неспешно катил, выискивая одному ему известный ориентир.

Наконец возле одного из заборов, которые, по мнению девушки, между собой не отличались, он остановился и заглушил движитель. Пошарив в кустах, которые давно никто не стриг, Петя выудил из зарослей ключ, которым спустя несколько секунд открыл калитку, жестом приглашая Алису войти. Закатив пароцикл, он прикрыл еле скрипнувшую калитку.

Было заметно, что двором, как и насаждениями в нём, давно никто не занимался. Выросшая по пояс трава, практически затянула добротную дорожку из камня, ведущую к крыльцу.

Поднявшись на него, Петя засунул руку за наличник окна, откуда выудил ещё один ключ. На этот раз от дома.

Толкнув дверь, Полозов зашёл внутрь давно пустующего помещения. Не удержавшись, он оглушительно чихнул, когда поднявшаяся с предметов мебели пыль попала ему в нос.

Шагнув к окну, Петя рывком распахнул шторы, впуская свет ночных фонарей в комнату. Хоть забор, окружающий двор был довольно высоким, свет всё же попадал в помещение.

— Только не говори, что ты хочешь оставить меня здесь, — с подозрением произнесла Алиса, которая, войдя в комнату, так и осталась стоять на одном месте, стараясь ни к чему не прикасаться.

— Если у тебя есть другой вариант, — равнодушно произнёс Петя, — я никого заставлять не буду. Моё дело предложить!

— Что это за дом? — Алиса пропустила упрёк мимо ушей. — И где его хозяева?

— Он перед тобой. Это мой дом. Достался, так сказать, по случаю. Так что, если решишь остаться — тебя здесь никто не побеспокоит.

Распахнутые шторы дали достаточное количество света, чтобы Алиса смогла рассмотреть убранство комнаты, хоть некоторые её углы и были окутаны мраком.

— Наведешь здесь порядок, смахнёшь пыль. Ты же девочка, в конце концов, — пожал плечами Петя. — Всё, что понадобится, я тебе завезу позже. Или сама купишь. Но, думаю, в ближайшее время тебе не стоит показываться на улице.

— Ты как себе это представляешь? — дошла до неё запоздалая мысль. — Мне что теперь из-за тебя безвылазно здесь сидеть и ждать, пока ты мне будешь возить еду? Ты за кого меня принимаешь?

— Послушай, — устало заметил Петя. — Я, конечно, начинаю привыкать к тому, что от тебя благодарности не дождёшься, но всему терпению есть конец.

Отбросив пыльное покрывало со стоящего в комнате кресла, Петя провёл по нему пальцами. Не увидев пыли, он с наслаждением в нём развалился, вытянув натруженные ноги. Очень хотелось закрыть глаза и просто уснуть, ни о чём не переживая, но позволить себе этого в данный момент он не мог.

— Извини, — спустя какое-то мгновение тихо ответила девушка. — Я была неправа.

— Принимается, — не став зацикливаться на этом, парень указал пальцем на второе кресло. — Присаживайся. Думаю, нам есть о чём поговорить.

Пока она собиралась с мыслями, подбирая слова, Петя устало прикрыл глаза, возвращаясь на час назад, когда он с переполненным энергетическим каркасом пришёл спасать девушку.

Поняв, что перед ним маг, Полозов тут же набросил на себя морок, дождавшись того момента, когда Клык отведёт от него глаза, отвлекаясь на Алису.

Вкрапления странной ауры бандита показались Пете довольно странными, но одновременно знакомыми. Такие же когда-то были у самого Петра, пока он не научился с помощью сырой силы их чистить. Вернее, не чистить, удаляя полностью, а подчищать, чтобы они не бросились в глаза кому-то знающему.

Лишь спустя мгновение Полозов понял, что стоящий перед ним тоже, как и сам парень, был колдуном. И Петя его понимал. Со столь слабым даром, не дотягивающим даже до первой ступени низшего ранга, шансов на то, что Клык сможет оперировать простейшими конструктами, не было.

Даже спустя годы тренировок, единственное, что тот сможет сделать — кратковременно создать искру, понадеявшись, что та сможет разжечь тончайший лист рисовой бумаги. И то, не факт.

Поэтому, Клыку не оставалось ничего другого, как осваивать совершенно другое оперирование сырой силой, навсегда и бесповоротно уродуя свой энергетический каркас. И в этом Петя его понимал.

Даже тот, кто может создать простейший морок, уже на голову превосходит обычного обывателя, даром не владеющего.

Вот только парень не ожидал, что у настолько слабого одарённого может быть настолько развит навык магического зрения, которое, как правило, все одарённые развивать не стремятся, предпочитая сразу начинать с чего-то эффектного или убойного, часто не понимая, что магическое зрение — это основы основ.

Если бы Клык уделял внимание тем дисциплинам, которые преподают на первом курсе колледжа, то он бы точно знал, что в окружающем пространстве не может быть мест или зон, в которых сырая сила отсутствует.

Но Клык этого, как оказалось, не знал, совершенно не обратив внимание на то, что созданный Петей морок не выделяется силуэтом, а просто является картинкой. Изображением, через которое, словно сквозь туман, спокойно проходили потоки сырой силы.

Для того, чтобы убедить Клыка, что перед ним находится реальный Полозов, Пете пришлось задействовать родовой дар, одной из особенностью которого был переход в состояние праха.

Когда у Пети получилось задействовать это в первый раз несколько лет назад, то его история могла просто завершиться в ту же секунду, поскольку осознать себя одновременно раздробленным на миллиарды частиц, обладающих собственным разумом, было страшно.

Это было жутко ещё тем, что парень не знал, что сделать для того, чтобы вернуться в первоначальное состояние. Этому мешало отсутствие элементарных знаний, и банальный ужас, затопивший все его миллиарды сознаний.

О том, что это обыкновенное сродство с родовой стихией, которая у Петра больше всего ассоциировалась с пеплом, хотя им не являлась, Петя узнал уже потом от Тумана, слушая ругань которого, он несколько часов пытался восстановить себе перекорёженные энергетические каналы.

Их пришлось собирать заново, вспоминая каждый изгиб, каждый узел, каждое ответвление.

Без этого, Петя мог просто-напросто остаться навсегда человеком с искалеченным даром. Если бы у него не было способности видеть энергетические линии, на этом бы всё и закончилось.

Позже этот дар начал проявлять себя чаще, но парню крупно везло, так как во время спонтанного обращения никого с ним рядом не оказывалось.

В минуты смертельной опасности, или сильных эмоциональных потрясений, парень переставал его контролировать, что ему жутко не нравилось. Но, с этим он поделать ничего не мог. Туман сказал, что это будет длиться несколько лет, пока родовая сила принимает очередного носителя.

Помимо восстановления энергетического каркаса, Петя поначалу лишался не только возможности управлять даром, но и банально ориентироваться в пространстве. В такие моменты вестибулярный аппарат сходил с ума, заставляя сознание и организм творить жуткие вещи, которые от парня не зависели.

Рвота и головокружение были, наверное, самыми привычными и понятными для него в отличие от дезориентации или осознания себя частичками пепла.

Именно это ему и пришлось сделать, поскольку Полозов не хотел проверять, сможет ли Клык увидеть его под высшим проявлением отвода — мороком полной невидимости.

Переместившись противнику за спину, Полозов старался не терять концентрации, полностью поглощённый поддержанием лже-Пети, в которого этот урод выпустил целый барабан, чего парень тоже от него не ожидал.

И только когда Алиса оказалась в безопасности, Петя обозначил себя, понимая, что Клык оказался в его полной власти. Больше он не успеет сделать ничего, поскольку Полозов сможет среагировать гораздо быстрее на любое его движение.

Вот только оказалось, что Алису со счетов списывать было ещё рано, а то, что случилось в следующее мгновение, заставило Полозова пересмотреть все их с Алисой отношения.

Кто мог подумать, что у девушки окажется настолько редкий дар, за наличие которого в Российской Империи принято было ставить на строжайший учёт, полностью лишая даже намёка на какую-либо свободу?

Подобные люди были настолько редки, что наравне с сильнейшими одарёнными империи, они также являлись стратегическим ресурсом государства, которым не принято было разбрасываться. Достаточно было только представить, что способен натворить подобный человек в стане врага.

Единственным минусом такого дара было то, что не на всех людей он действовал. Как, например, на Полозова. Неважно, являешься ты одарённым или нет. Быть невосприимчивым к ментальному воздействию мог даже неодарённый. И наоборот — неслабый маг, мог перед лицом даже неопытного менталиста оказаться совершенно беззащитным.

Разумеется, от подобного воздействия можно было поставить защиту, можно было подобрать соответствующий амулет, но только это не являлось абсолютной панацеей. Защиту должен был ставить только такой же «мозгоправ», а их в империи было слишком мало. К тому же они все были засекречены, и защиту они ставили людям совершенно иного полёта.

Полозов не мог себе ответить на вопрос, почему Алиса решилась перед ним раскрыться, когда грубо и бесцеремонно вломившись в сознание Клыка и взяв его под полный контроль, она принялась потрошить бандита, буквально выдирая у него ответы на вопросы, которые задавал Полозов.

Сазонов Валентин Анатольевич, бывший офицер-тыловик, который был бы с позором выгнан со службы, а то и осужден, если бы в его судьбу не вмешались неизвестные благодетели. По каким соображениям на невзрачного офицера, не имеющего ни связей ни семьи, обратили внимания, ни сам Клык, ни сейчас Полозов, не знали.

Скандал замяли, но со службы Сазонова всё же попёрли через несколько месяцев. Когда Сазонову пришлось переехать с окраины столицы в пригород, его жизнь круто поменялась. Объявившись в один из ноябрьских вечеров, неизвестный благодетель предъявил ему счёт за свои услуги, предложив сделку.

Так Сазонов первый раз убил человека. Не в ходе военных действий или на офицерской дуэли, а на гражданке, банально заколов жертву стилетом у неё же дома.

После этого пути назад не было. Уже после третьего поручения, Клык с ужасом узнал, что его благодетель не кто иной, как князь Долгорукий, который, вместо того, чтобы отдавать поручения доверенным людям, сам заявился к Клыку в один из вечеров.

Причин подобной нелогичности Клык не знал. Да и не хотел знать, понимая, что пока он не задаёт вопросов и верен своему нанимателю — он остаётся жив. Не больше ни меньше.

Когда счёт жертв перевалил за второй десяток, Сазонов смирился со своей ролью. У него появились деньги, некоторые знакомства, он мог позволить себе всё то, чего никогда бы не позволил за скромное жалование тылового офицера.

И только один вопрос постоянно мучал Сазонова: когда в нём отпадёт надобность?

Полученные от безвольной марионетки сведения нельзя было оставлять у себя, поскольку Пётр не смог бы этим правильно распорядиться, он это прекрасно понимал. Это нужно было донести до Полозова-старшего. Обязательно.

То, что сотворила Алиса с сознанием Сазонова было чудовищно. Оставив ему возможность говорить, она напрочь сломала его сознание, превратив в овощ. Причём сделала это без малейших колебаний. Злости для этого копить не нужно было. Ей достаточно было вспомнить, как руки этой мрази касались её тела.

Изначально Петя собирался просто допросить Клыка, а потом обставить всё так, чтобы сымитировать попытку похищения и его самообороны, выставив себя жертвой. И уже, списав всё на излишнюю разговорчивость жертвы, выдать отцу всю информацию по этому странному покушению.

Но получилось намного лучше, чем Петя ожидал, что дало им возможность вообще не светиться перед князем.

— Меня беспокоит только один вопрос, — произнёс Полозов, нарушив молчание. — Хозяйка, у которой ты снимала квартиру. Что делать с ней?

— Об этом можешь не беспокоиться, — отмерла Алиса. — Я не снимала это жильё. Просто в какой-то момент старушка вспомнила, что у неё есть внучка и разрешила ей пожить у себя.

— А сама старушка?

— Жива, — внезапно огрызнулась Алиса. — Я же не ты, чтобы без зазрения совести оставлять после себя только трупы. — Жива она, но её допрос ничего не даст. Она меня даже не вспомнит.

— Вот и хорошо, — с облегчением вздохнул Полозов. — Ну, а теперь рассказывай.

— Что тебе рассказывать? — возмутилась девушка. — Я вообще-то не обязана тебе ничего рассказывать.

— Серьёзно? — усмехнулся парень. — А по-моему, после всего того, что между нами было, я просто обязан всё знать.

— После чего того? — насторожилась Алиса. — Ты о чём?

— После того, как ты попыталась применить свой дар на мне, когда мы были у тебя в доме, — широко улыбнулся Полозов. — Будешь отрицать попытку соблазнения?

— Ты смотри какой догадливый, — пробурчала Алиса, сложив руки на груди. — Не жмут мозги в голове?

Последняя фраза вызвала ещё одну снисходительную улыбку парня, после чего девушка, поколебавшись, всё же начала рассказывать.

Глава 10

Надёжно сокрытый отводом, Пётр сидел на диванчике, положив ногу на ногу, и наблюдал за разворачивающимися событиями в кабинете Афанасия.

Энергии для поддержания этого колдовского умения требовалось совсем немного, так что, при условии постоянной концентрации, Полозов мог вот так сидеть бесконечно долго.

Правда нужно было стараться не совершать резких движений, вызывающих в окружающем пространстве лёгкую рябь, которую мог заметить чей-то слишком внимательный глаз.

Афанасий держался хорошо. Возможно виной тому было знание, что он находится в кабинете не один, и, в случае чего, ему придут на помощь, а возможно, что наброшенная маска холодной отстранённости и чопорности была вовсе не маской, а его манерой ведения подобных переговоров.

Визитёров было двое.

Оба в дорогих костюмах, которые можно надеть, как на какое-либо торжественное мероприятие, так и просто прогуляться по городу. Слушая их разговор, Петя никак не мог определить, к какой прослойке общества они относятся.

Странные ребята.

Не похоже, что они были аристократами, поскольку столь терпеливо не будет разговаривать ни один из них. Они бы возмутились таким пренебрежительным отношением нового владельца «Орхидеи» уже бы во второй визит, когда узнали, что тот слишком занят, чтобы выделить время на встречу с ними.

Непохожи они были и на криминал: речь слишком правильная. Было видно, что данный стиль общения был для них близок, в то время, как от переизбытка эмоций какие-либо «блатные» уже бы сорвались на привычный для них говор.

Больше всего они походили на тех, кто приходит неожиданно, говорит веско, а просит так, что никак нельзя отказать.

Они весьма походили на коллег его отца. Тех, для кого словосочетание Тайный приказ — это место работы, а не угроза.

— Афанасий, — мягко пожурил его тот, который сидел на стуле ближе всего к Полозову. Прямая спина, холодный взгляд, лёгкий нажим в голосе, будто он не пытается убедить собеседника, а командует. — Вы то же самое говорили мне и в прошлый раз, когда назначали эту встречу.

— Прошу прощения, но я её никак не мог назначить. Как я уже вам сказал раньше, господа, я совершенно не понимаю, что вам нужно отвечать. Да и нет у меня таких полномочий, что-то решать на подобном уровне. Такие вопросы нужно адресовать только владельцу.

— Вам и не нужно ничего решать, — процедил второй. — От вас требовалось лишь передать своему хозяину, что мы придём решить вопрос с этим заведением.

— Будьте уверены, я это сделал, — развёл руками Афанасий.

Визитёры только синхронно поморщились, переглянувшись.

— Думаю, нужно заканчивать это фарс, — неожиданно жёстко произнёс первый, поднимаясь. — Правила игры меняются, Афанасий. Так что, не обижайтесь. Мы сделали всё, что смогли, увы, а посему…

Размазавшись в воздухе, этот тип оказался возле Афанасия.

От потока воздуха стул, на котором сидел первый, опрокинулся, немного проехав в сторону двери. Второй тип, откинувшись на стуле, даже не пошевелился, только криво усмехнувшись.

Поднявшись со своего стула, он подошёл к двери и закрыл её изнутри.

Рука первого схватила Афанасия за горло, вздёрнула вверх, будто мешок, набитый сеном, а потом припечатала его лицо к столешнице.

Полозов увидел, как Колотов только беспомощно взглянул в его сторону, а в глазах мужчины мелькнул испуг. Разумеется, Афанасий не мог видеть Петра, который сейчас осторожно поднимался с дивана, готовый действовать незамедлительно. Вот только ничего критичного, по мнению Полозова, ещё пока не произошло.

— Знаете, Афанасий, что мне больше всего не нравится в людях? — процедил первый гость. — То, что они считают себя умнее других, понимаете? Постепенно теряя осторожность, эти люди всегда забредают в незнакомый лес, где продолжают себя вести так же, как на своей родной лужайке! — его рука сжалась на шее Колотова, после чего голова Афанасия резко рванулась вверх, чтобы снова с глухим стуком удариться о столешницу. — Не позднее, чем несколько часов назад, мы с моим приятелем совершенно случайно узнали, что, оказывается, со вчерашнего дня владельцем интересующего нас заведения является некий, — голова управляющего ещё раз ударилась о столешницу, — господин, — ещё удар, после которого из разбитого носа Афанасия на бумаги хлынула кровь, — Колотов.

Последний удар вышел особенно сильным и вызвал вскрик управляющего. Без видимых усилий, этот тип брезгливо отшвырнул Афанасия в сторону, где снеся небольшую полку с книгами, тело работника «Орхидеи» ударилось о стену.

— Видите, как иногда вредно и очень опасно бродить по чужому лесу, господин Колотов? — присел возле него первый, брезгливо глядя, как Афанасий, приняв сидячее положение, механически пытается вытереть хлещущую из его носа кровь, не понимая, что еще больше пачкает рукав своего пиджака. — А всё потому, что вам, и подобным вам, нужно просто оставаться на своей поляне, а не водить своим рылом над тем куском пирога, которым вы подавитесь! Понимаете меня?

— Вы же понимаете, что мои имя и фамилия это всего лишь формальность? — тихо просипел управляющий. — Мне здесь ничего не принадлежит. Понимаете вы это? — он был готов сорваться на крик.

— Конечно мы понимаем, — с готовностью подтвердил второй, подходя ближе. — Именно поэтому, эту формальность мы сейчас и уладим, — взяв со стола папку, которую эти нежданные гости туда предварительно положили в начале визита, второй раскрыл её, вытащив оттуда исписанный лист бумаги. — Подписываешь вот это, мы дадим тебе время собрать свои вещи, а потом просто уходишь отсюда.

— Но я не могу, — прохрипел Колотов. — Вы не понимаете.

— Это ты, видимо, не понимаешь, — покачал головой первый. — Если бы твой хозяин что-то из себя представлял, с нами бы поговорили уже во второй наш визит. Сегодня мы пришли в третий раз, а твоего воображаемого хозяина как не было, так и нет. Это говорит, Афоня только о том, что либо он трус, не способный защитить своих работников, либо ты — трепло, которое хочет обмануть порядочных деловых людей, заставляя их тратить своё драгоценное время. Поэтому, вот тебе перо, — он аккуратно поставил рядом с управляющим чернильницу, которую ему предусмотрительно подал второй, — подписывай.

— Советую долго не думать, — кивнул второй. — Если твой хозяин объявится, мы ему принесём извинения за тебя. А если ты решил поиграть в героя, выгораживая его, то хочу тебе сообщить, что для подписания документов нужна только одна рука. Остальное не нужно, понимаешь?

— Понимаю, — посмотрел исподлобья Афанасий.

— Ну вот и молодец, — широко улыбнулся первый, протягивая ему раскрытую папку. — Ты только кровью не испачкай документик-то, а то сам сейчас переписывать его сядешь. Давай, вот здесь. Во-о-о-от, какой молодец, — издевательски произнёс тип, принимая паку с подписанным документом назад. — А ты боялся.

— Вы думаете, что подпись на этой портянке имеет какую-то юридическую силу? — хмуро спросил Колотов, бросив укоризненный взгляд в сторону дивана.

— Я разве не представился? — деланно улыбнулся второй, довольно глядя на красующуюся подпись Колотова. — Моя ошибка, прошу прощения. Нотариус Жилов Алексей Петрович. Так что, не извольте беспокоиться. Документик этот я со всем прилежанием зарегистрирую, законность сделки подтвержу, чтобы, значит, никаких сомнений ни у кого не было.

— Как скажете, — вымученно произнёс Колотов. — Вы удовлетворены, господа?

— Да, конечно, — удивился первый тип. — Более того, мы вас больше не задерживаем. Приятно было с вами поработать, господин Колотов. Заведению вас будет очень не хватать.

Уже стоя в дверях, Колотов обернулся, чтобы взглянуть на незваных гостей в последний раз.

— Очень жаль, господа. Мне кажется, что сегодня ваше чутьё вас подвело.

— Что? — нахмурился первый. — Не понял, ты нам сейчас ещё угрожать вздумал?

— Нет, что вы, — качнул головой Афанасий, печально улыбнувшись. — Я о вашей поучительной истории, которую вы рассказали. О тёмном чужом лесу и уютной полянке. Всё дело в том, что «Орхидея» — это не лес и не полянка. Это джунгли, господа. В которых вы тоже, оказывается, ни черта не смыслите. Прощайте.

Захлопнув за собой дверь, Афанасий Колотов только сейчас понял, что его колени дрожат. За его нелёгкую жизнь происходило всякое, не без этого. Случались и драки, случалась даже поножовщина, память о которой теперь будет красоваться в его брюхе всю оставшуюся жизнь, чтобы потом порадовать патологоанатома в морге видом трёх безобразных шрамов.

Но только что, Колотов понял, что такое настоящий страх. Этот тип, который его приложил — вот где настоящее зло.

Глядя ему в глаза, Афанасий видел там только равнодушие и холод. Такие люди с одинаковым выражением лица могут выпустить тебе кишки, а потом через некоторое время, стоять обнимать собственную жену с ребёнком.

Такие люди были способны на всё.

«Были способны», — криво усмехнулся Афанасий, вытирая рукавом уже остановившуюся кровь.

Такие глаза Колотов видел ещё у двух человек. Первым был покойный Филин, для которого никогда не существовало никаких правил, а человеческая жизнь была не дороже гнутой монеты.

А вот второй человек с таким взглядом сейчас находился в его кабинете, откуда сейчас не доносилось ни единого звука, хотя дверь была достаточно тонкой.

Он сейчас беседовал с гостями, которые ошибочно решили, что «Орхидея» теперь принадлежит им.

В конце коридора показался стройный женский силуэт.

Та самая девушка, которую Афанасий много раз видел в «Орхидее». Если он не ошибался, что делал довольно редко, то это её подругам Пётр презентовал комплимент, закрыв счёт к бутылке хорошего вина.

Эта девушка сегодня прибыла с Петром, чем весьма удивила Колотова, который немного не понял стремление Полозова взять с собой хрупкую беззащитную девушку на такое мероприятие, как разборка с конкурентами. Вернее, даже не с конкурентами, а теми, кто хочет отобрать «Орхидею».

— Там пока тихо? — учтиво поинтересовалась она, протягивая ему надушенный платок. — Весьма странно. У вас кровь. Позвольте я помогу?

— Прошу прощения, а что вы находите странного в этом? — Афанасий покорно стоял, пока нежные руки девушки вытирали кровь с лица. — Насколько я понимаю, он поставил полог тишины.

— Полог? — криво усмехнулась девушка. — Похоже, вы весьма плохо знаете Полозова.

— Что вы имеете в виду? — насторожился Колотов.

— Ничего, — пожала плечами она. — Не хочу портить вам сюрприз.

На этой ноте разговор угас сам собой, пока через несколько минут дверь не открылась, явив голову Полозова.

— Алиса, зайди пожалуйста.

Даже маленькой приоткрытой щели хватило для того, чтобы оценить масштабы уже произошедшего в кабинете управляющего.

Афанасий почувствовал, как его начинает слегка тошнить. Особенно, после того, как он увидел лежащее тело с неестественно вывернутой ногой, лицом в луже крови.

— Всё в порядке, — кивнул Полозов управляющему. — Афанасий, с извинениями я подойду потом, время будет. А пока, если ты пришёл в себя, распорядись, пожалуйста, чтобы двое совсем не болтливых парней, готовые выполнять любую грязную работу, через полчаса стояли около этих дверей. У нас же есть такие?

— Найдём, — сглотнул управляющий. — Я так понимаю, что нужен ещё паро-кэб?

— Да, спасибо, ты прав, — подтвердил Петя. — Он тоже понадобится. И пока мы беседуем — лучше сюда никому не входить.

* * *

День у заместителя начальника полицейского управления города Краевска барона Свиблова не задался с самого утра.

Мало того, что от его помощников, которых он послал в соседний город, до сих пор не было ни слуху ни духу, так ещё всю ночь ему снились кошмары, чего не случалось очень давно.

Семён Константинович, поворочавшись, решил, что выспаться сегодня, как он изначально собирался, ему уже не удастся.

Свесив ноги с огромной кровати, он нащупал кончиками пальцев меховые тапки, в которые с наслаждением сунул ступни. Почему-то, несколько последних месяцев они постоянно мёрзли. То ли возраст, то ли плохое кровообращение, как утверждал его целитель, который ничего, почему-то, с этим сделать не мог.

«Дармоеды», — скривился Свиблов.

Доносившийся из-за закрытого окна подозрительный шум окрасился новыми нотками.

Кричало несколько женщин. Причём кричало так, будто посреди его поместья лично появился сам владыка ада, пригрозив покрыть всех женщин и оскопить всех мужчин.

— Убью, — прорычал Свиблов, когда путаясь в полах домашнего халата, он с трудом всунул руки в рукава. — Запорю! Идиоты! Дармоеды!

Выйдя из собственной спальни, он нос к носу столкнулся с одной из служанок.

— Там, там, — на её глаза тут же навернулись слёзы, что только разозлило барона. — Там…

— Да скажи нормально! — рявкнул Семён Константинович, схватив её за плечи и как следует встряхнув. Если он ожидал, что женщина тут же начнёт докладывать, то его расчёт оказался в корне неверен — её затрясло от рыданий. — Дура! — с раздражением бросил он, отпуская обмякшую женщину. — Ну что за идиоты меня окружают? Прохор! — рявкнул он, окончательно теряя терпение. — Ты где шляешься, сукин сын? Быстро ко мне! Прохор, мать твою!

Сказано это было уже больше для бравады и собственного успокоения, поскольку барон совершенно ясно понимал, что случилось что-то из ряда вон выходящее.

Если Прохор, его денщик, не появился даже после этого крика, то он точно умер, так как Прошка боялся барона, как огня.

Вот только что такого произошло?

Спустившись на первый этаж своего дома, он обнаружил лишь настежь распахнутую входную двустворчатую дверь, через которую утренний ветер безнаказанно трепал занавески на окнах и студил помещение.

— Вообще страх потеряли, — зарычал барон, поплотнее запахивая полы уже не такого тёплого халата. — Что здесь происходит?

Но увы, во всём доме не было ни одной живой души, которая бы смогла ответить на этот вопрос, поскольку подойдя к распахнутым дверям, он увидел, что вся многочисленная прислуга толпилась во дворе, около его любимой беседки.

— Да что, чёрт бы вас всех драл, здесь происходит? — побагровел барон, но ощущение чего-то неотвратимого и неминуемого уже холодным щупальцем скользнуть в его нутро.

На то, чтобы торопливым шагом дойти до образовавшегося столпотворения понадобилось время. Уже не обращая внимания на то, что в тапках из шкуры снежного барса не принято ходить по вымощенным камнем дорожкам, Свиблов еле сдерживался, чтобы не перейти на бег.

Расталкивая локтями прислугу, он всё-таки продрался в круг, чтобы взглянуть на то, что настолько заинтересовало их, что они совершенно не обратили внимания на его появление.

Подавив дикое желание пинками успокоить взахлёб голосящую служанку, барон, наконец увидел причину такого нездорового ажиотажа.

Взгляд прикипел к распятому на стене беседки телу. Той стене, на которой его садовник с таким трудом выращивал побеги винограда, постоянно подвязывая их и направляя, чтобы создать равномерный тенёк в беседке.

Барон, сглатывая внезапно образовавшийся ком, стоял в абсолютном ступоре, не понимая, как ему реагировать на увиденное.

— Бред какой-то, — подался назад он, понимая, что это происходит на самом деле. Его помощники, которых он вчера отправил на урегулирование вопроса по заведению, нашлись. — Нет…

Вот только лучше бы они навсегда сгинули, чем вот так.

В груди распятого на беседке торчало вечное перо. Довольно дорогое перо, поскольку Свиблов сам пользовался точно таким же. Этим писчим пером к его мёртвому помощнику был приколот листок, покрытый бурыми пятнами.

Семёну Константиновичу не нужно было подходить ближе, чтобы глянуть, что написано на листе.

Он это и так знал.

Но большего ужаса нагонял его личный нотариус, который с отсутствующим взглядом сидел около беседки, не обращая внимания ни на кого, и меланхолично жевал.

Протянув руку к стоящей перед ним корзине, нотариус бережно вытянул из неё большой душистый цветок, чтобы запихать его себе в рот, тщательно пережевывая при этом.

Барон почувствовал, как у него закололо в груди.

Посыл был более, чем понятен.

И когда нотариус потянулся за следующим цветком, барон Свиблов понял, что не только этот густой запах, но и произношение самого слова «орхидея», отныне будут у него ассоциироваться только с тошнотой.

Глава 11

Алиса с детства была тихим послушным ребёнком.

Своих родителей она не помнила, а всё детство она жила со своей тётей, в Краевске. На вопросы о родителях, тетя (довольно строгая женщина) всегда поджимала губы и отмалчивалась.

Было видно, что ей эта тема не очень приятна. Ситуацию не спасали даже слёзы ребёнка, который в тот момент искренне считал, что тётя намеренно не говорит ей ничего, а её родители самые лучшие на свете.

Только в шесть лет она первый раз увидела своего отца.

В первый и в последний.

Она до сих пор помнит запах его пропахшей потом и пылью куртки, его грубые мозолистые руки и то, как он бережно прижимал её к себе. Будто хрупкий цветок, который боялся помять или, не дай Бог, сломать.

Она не запомнила его сбивчивые объяснения и заверения в том, что всё будет хорошо. В этот момент Алиса находилась будто в тумане, не понимая, как ей реагировать. Мысль, что это её отец, её настоящий живой отец, которого она была лишена, никак не могла уложиться в её детской головке.

Потом были разговоры на повышенных тонах в комнате, в которую Алису не пустили. Она только слышала, как тётя высказывала её отцу, о том, что он безответственный. Что с его образом жизни ему нельзя было заводить семью.

А потом её тётя поругалась с отцом, выгнав его в ночь, несмотря на мольбы девочки.

Алиса не разговаривала с ней несколько недель после этого, полностью закрывшись от внешнего мира. Именно тогда девочка первый раз поняла, что может приказывать другим людям. Не всем, но многим. Но осознать это помог случай.

Первый раз это получилось на рынке, когда они с тётей пошли за продуктами. Девочку никогда не оставляли одну. Всегда рядом находилась тётя.

Её никогда не отпускали играть с другими детьми, отчего она сильно обижалась и подолгу плакала. Ей всегда казалось, что тётя хочет побольнее уколоть её, назло запрещая ей всё, что только можно, и что доступно другим детям.

Девушка помнила этот первый раз, когда держась за тётину руку, она нечаянно наступила кому-то на ногу, засмотревшись на прилавок, на котором были выложены красивые разноцветные платки.

— Мерзавка, — она почувствовала, как её плечо сжала чья-то рука, а потом как следует встряхнула. — Ты совсем не смотришь, куда прёшь? — прошипела полноватая женщина со злыми глазами. — А ты почему не следишь за своей паршивкой⁉ — накинулась незнакомка на тётю, которая растерялась от такого напора, лишь испуганно переводя взгляд то на тётку то на Алису. — Да вы у меня…

— Заткнись, — внезапно вырвалось тихое у девочки. Потом случилось то, что заставило её тётю побледнеть. — Извинись немедленно.

Слушая монотонные извинения, которые начала говорить эта дама, словно одурманенная, тётя почему-то начала мелко дрожать. Алиса почувствовала, как ладони тёти покрылись липким потом.

— Алиса, — прошептала она. — Прекрати это немедленно.

Девочка поняла, что её тётю эта странная чужая тётка пугает, поэтому она снова произнесла:

— Замолчи! Убирайся отсюда, и чтобы больше я тебя никогда не видела, — зачем-то повторила она фразу, которую её тётя тогда в запале выкрикнула её отцу. Девочке она показалась уместной в данной ситуации. — Ты скоро сдохнешь, и тебя никто никогда больше не вспомнит, — добавила она. — Даже дочь!

Последние слова девочка договаривала на ходу, поскольку тётя будто обезумела. Схватив её за руку, она потащила девочку прочь с рынка, почему-то сильно торопясь.

Алиса помнила, что она не успевала перебирать маленькими ножками, постоянно плача и умоляя идти помедленнее. Она не понимала причин такой грубости. И то, что девочка упала и разодрала себе все колени, не остановило её тётю тогда.

А потом был переезд.

Светлореченск, Бирск, Загорное, снова Краевск, опять Светлореченск.

Девушка устала менять имена, слушая тётю и терпеливо повторяя, что её теперь зовут Анна, Светлана, Ирина, Марфа…

Новых имён было много, как и мест жительства… как и незнакомых людей вокруг.

Лишь когда девочка подросла настолько, чтобы что-то начать понимать, она в полной мере оценила, что для неё делала тётя, пока была жива.

Алиса помнила, как люди из администрации города организовывали быстрые и скромные похороны тёти, помнит корявую табличку, с кривыми буквами «Юсупова Надежда Григорьевна», помнит, как она пряталась во дворе, когда за ней пришли, чтобы куда-то зачем-то отправить, как сироту.

Вот только она больше не хотела никуда оправляться. Именно поэтому её не нашли.

Отныне свою судьбу Алиса хотела решать сама.

* * *

Того, чего больше всего опасался Петя, не случилось.

И хоть ниточка отучинённого здесь безобразия господами «залётными» и тянулась в соседний город Краевск, заканчивалась она в совершенно нескромном особняке заместителя начальника тамошнего полицейского управления, который решил под шумок прикарманить себе «Орхидею».

Самое интересное, что Свиблов прекрасно понимал, что рано или поздно у него заведение отберут. Кто-то, чьи возможности и амбиции будут превосходить его собственные на порядок. Вот только пока это случится, на этом заведении можно было неплохо заработать, а то и, пользуясь правом собственности, продать часть материальных активов.

Проще говоря, он собирался сначала как следует растрепать этот кусок пирога, заработать на нём, выдоив до капли всё, что только удастся выдоить, а потом без боя сдать первому, кто за этим придёт.

Не самый плохой план, вот только шедший вразрез с тем, что хотел получить от этого заведения сам Пётр.

Нейтрализация парочки визитёров тоже прошла не без эксцессов, но в целом — терпимо. Против Полозова у них не было ни единого шанса. Именно так казалось парню.

И если первый, который так нехорошо обошёлся с Афанасием, ещё мог оказать хоть какое-то сопротивление, ввиду обладания магическими способностями, то вот нотариус был абсолютным нулём, способным лишь перебирать свои поддельные бумажки и быть подпевалой первого.

Когда Полозов, дождавшись ухода управляющего, активировал защитный полог, предназначенный для того, чтобы не выпустить из этого кабинета ни единого звука, первый нежданный гость что-то почувствовал.

Пётр видел, как сырая сила начала завихряться вокруг нижней части туловища мужчины. Вот только сделать он ничего не успел, поскольку Полозов тоже мог отлично перемещаться на короткие расстояние, чтобы со стороны это было похоже на мифическую телепортацию.

Подав достаточное количество силы в энергетические линии рук, Петя, не сдерживаясь, шарахнул раскрытой ладонью в грудь мужчины. Разумеется, во время этого с него слетел наложенный отвод, но он больше и не требовался.

Ход Полозова был сделан.

Если бы дело происходило с неодарённым, таким ударом можно было проломать грудную клетку. Вот только мужчина был магом.

По прикидкам Полозова, визитёр приблизился к средней ступени, или вот-вот был готов шагнуть на неё. Такие противники уже давно были парню на один зуб.

Обладая достаточной ёмкостью энергетического каркаса, они проигрывали Пете в одном важном параметре.

В скорости создания конструктов.

Секундной заминки первого Петру вполне хватило для того, чтобы спустить с поводка три под завязку напитанных сырой силой конструкта.

Первый — та самая каменная шрапнель, которая благодаря массированному воздействию на выставленную защиту банально её продавила, а окончательным воздействием даже нанесла какой-то урон.

Вторым конструктом Пётр отпустил воздушный таран, который вбил тушку противника в многострадальную стену, окончательно раскрошив книжную полку и полностью дезориентировав жертву.

Третим конструктом стал давно проверенный паралич.

— Простите, я не успел представиться, — хищно улыбнулся Полозов нотариусу, небрежно встряхнув кистями. — Моё имя Пепел. Может слышали?

Совершенно обалдевший взгляд нотариуса Петя не понял, как и то, слышал он это прозвище или нет. Но это уже было неважно. Повторный конструкт паралича успокоил и его, который кулем грохнулся на пол, неестественно подвернув ногу, и от бессилия мог только яростно вращать глазами.

— А вот теперь мы с вами, господа поговорим, — проворчал Петя, снимая защитный полог. Заметив шевеление первого, Петя влепил повторный паралич прежде, чем осознал, что делает. — Нервы ни к чёрту, — вздохнул он, направляясь к двери.

— Алиса, зайди, пожалуйста, — он высунул голову в дверь, наблюдая позеленевшее лицо Афанасия. — Всё в порядке, — кивнул ему Полозов.

Когда управляющий сказал про паро-кэб, Пете пришлось признать, что этот момент он как-то упустил из виду, в очередной раз отметив для себя смекалку управляющего и его умение сохранять хладнокровие даже в подобных ситуациях.

Закрыв дверь за Алисой, Петя развернулся к «гостям».

— Я понимаю, что тебе это неприятно, но я очень прошу — сделай, пожалуйста, над собой усилие, — мягко произнёс парень. — Эти люди не самые добрые в этом городе.

— Хорошо, — спокойно ответила девушка, переведя взгляд на бандитов.

Когда они разговаривали там, в доме, куда парень привёз девушку после той ночи, она призналась ему, что её дар, таковым не всегда является. Больше это было похоже на кару.

Залезая в голову к человеку, она могла ощущать совершенно разные эмоции, от лёгкости и грусти, до отвращения. Всё зависело не только от её настроения, но и от того, каким был человек, который подвергался воздействию её дара.

Не всегда это было приятно.

От некоторых девушку просто дико и безудержно рвало, от некоторых — просто укладывало в койку с приступом мигрени, а от иных и вовсе хотелось плакать.

Как она призналась ему, это было хуже, чем совать голову в незнакомую комнату, совершенно не представляя, ударят ли тебя сейчас по голове или выплеснут сверху полнёхонький ушат дерьма.

— Встать, — холодно произнесла Алиса, обращаясь к нотариусу, который затравленным взглядом смотрел снизу не в силах пошевелиться.

Но вот когда он вздрогнул и начал неуверенно подниматься, Петя только рот от удивления раскрыл. Это было невероятно, поскольку этот тип совершенно не обращал внимания на то, что только что лежал кулем, подчинённый конструктом паралича. Также он проигнорировал свою ногу, которая была сломана в колене.

Почему же простой приказ девушки заставил его забыть, что он парализован? Серьёзно задумавшись над этим, Петя незаметно пропустил два первых вопроса, с которых и начался допрос.

Вторая жертва была вынуждена лежать молча, лишь злобно глядя на нотариуса, который сейчас безжизненным тоном с прикрытыми глазами рассказывал всю свою подноготную, сдавал заказчика, собственного напарника и каялся в их общих грехах, нетвёрдо стоя на почти двух ногах.

По мере услышанного, жалость к этим двум пропала бесследно.

Если верить этому типу, а Петя сомневался, что под полным подчинением можно как-то соврать, то на них негде было клейма ставить, как и на их хозяине, который пользуясь своим служебным положением, давно подмял под себя всю верхушку полицейского управления соседнего города, практически взяв некоторые нити управления в свои жадные липкие руки.

Не было смысла перечислять всё то, в чём признавался бывший государственный служащий, а ныне — частный нотариус Жилов Алексей Петрович. Жалости они не заслуживали, но и заниматься беспределом Пётр не хотел. Не в его компетенции было решать, достоин человек жить или нет.

Он не судья, и примерять на себя эту обременительную роль не собирался. Но, думая, как поступить, он совершенно упустил из виду второго визитёра, который до этого момента лежал молча, никак о себе не напоминая.

Слушая исповедь Жилова, Петя допустил огромную ошибку — он снова расслабился, посчитав, что ситуация находится под его контролем.

Когда в его грудь влетел конструкт с аспектом льда, пробив грудь огромной сосулькой насквозь, он только удивлённо перевёл взгляд на поднимающегося первого, со злобной ухмылкой глядящего на результат своей неожиданной атаки.

Сознание Полозова в момент обрело чёткость. Он понял, что следующим движением противника будет рывок в сторону Алисы, что первый и сделал.

Его рука сжалась на её горле, заставив засипеть и потерять контроль над нотариусом.

Петя же в этот момент пытался сконцентрироваться над тем, чтобы обратиться к родовому дару, который, как назло, никак не хотел откликаться, позволяя полозовской крови безнаказанно вытекать из груди, пачкая и костюм и ковёр на полу.

— Ну что, сука, — прохрипел тип, сжимая горло ещё сильнее, заставив Алису засучить ногами. — Ты у нас «мозгоправка» оказывается? — криво ухмыльнулся он. — Отличный подарок, просто отличный.

Видя, как закатываются глаза девушки, Полозова накрыла волна ярости, полностью затопившая его разум. Начинаясь где-то в голове она волнами проходила по всему телу, а когда касалась сквозной раны на груди, просто растворялась, не распространяясь дальше.

Будто проблема была в той самой сосульке, которая сейчас тая, смешивалась с его кровью. Будто в ней была проблема, которая не позволяла использовать родовые способности.

Угасающее сознание выхватило движение, которого не должно было быть в общей картине этой комнаты. Рваные движения, принадлежавшие нотариусу, которого его подельник совершенно выпустил из виду.

Шатаясь, будто пьяный, Жилов дотянулся до вечного пера, которое продолжало валяться там, где его бросил Афанасий. Сделав несколько шагов в сторону Алисы, нотариус внезапно всадил его заученным движением в затылок своего напарника, словно профессиональный убийца.

Он попал с первого раза, поскольку ноги первого тут же подломились. Грохот упавшего тела совпал с судорожным вздохом Алисы, которую сейчас немилосердно трясло. Дыша, словно в последний раз, она сделала инстинктивное движение ногами, пытаясь отодвинуться от оскаленной рожи мертвеца.

Это было последнее, что увидел Полозов, прежде, чем рассыпаться невесомым облаком пепла.

Бесконечно долго в этот раз.

Словно это происходило вечность.

Именно столько понадобилось Полозову, чтобы заново воссоздать энергетический каркас. Вот только сейчас это далось ему настолько с натугой, что не раз и не два он думал, что у него ничего не выйдет. Слишком много сил было потрачено на каждую силовую нить.

Петя не знал, сколько именно времени он отсутствовал в комнате, находясь в миллиарде разных мест и пытаясь удержать свою личность от окончательного распада.

Когда он возник посреди кабинета, то обнаружил, что Алиса лежит там, где она находилась. Взгляд на её грудь дал понять, что девушка дышит, что заставило парня тоже облегчённо вздохнуть.

— Ты в порядке? — Полозов сам не узнал свой голос.

Сиплый, безжизненный.

— Знаешь, Полозов, — тихо отозвалась Алиса. — С этого момента я триста раз подумаю, прежде, чем ввязываться в очередную твою авантюру, понял?

— Ну всё же нормально? — вырвался у него нервный смешок. Он-то понимал, что ни черта это не нормально. Это всё случайность.

Он также понимал, что когда-то его удача может закончится. Закончится внезапно, будто её и не было никогда. Но пока Судьба ему благоволила, давая возможность начать тщательней просчитывать свои действия.

— Нормально, — тряхнула чёлкой Алиса, принимая сидячее положение. — Вот только ты мне снова должен, Петя. Я на подобное не подписывалась.

— Принято, — кивнул Полозов, глядя на застывшего статуей нотариуса. — С этим что?

— А что хочешь, — безразлично фыркнула Алиса. — Ты просто не знаешь, что это за мразь. Хочешь, он сейчас откусит себе язык и захлебнётся своей кровью?

— Не нужно, — задумался Полозов, которому в голову пришла совершенно иная мысль. — Сегодня у него будет другой рацион.

Осторожный стук в дверь заставил парня поморщиться. Голова немилосердно болела.

— Паро-кэб уже подан? — Петя постарался, чтобы это прозвучало невозмутимо, но по ошарашенному лицу Афанасия понял — вышло слабо.

— Д-да, — растерянно кивнул управляющий. — Может вам нужен целитель?

— Нет, — задумался Пётр. — Не нужен. Слушай, а где сейчас можно купить корзину орхидей?

— Что, простите? — опешил Афанасий. — Орхидей?

— Именно, — кивнул парень, не обращая внимания на истерический смешок девушки, до которой начало доходить, что задумал парень. — Красивых, сочных и вкусных. Нам нужно друга поздравить.

Глава 12

Самым сложным во всей этой авантюре было не тайное проникновение на территорию, где проживал Свиблов, нет. И даже не не незаметная погрузка двух тел в паро-кэб, силами охраны заведения.

Самым сложным было убедить Алису оставить нотариусу жизнь.

Полозов не знал, что именно она увидела в его голове, но понимал — что-то явно неприятное. Девушка наотрез отказалась это обсуждать, но по её глазам Петя видел — она еле сдерживается, чтобы не использовать свой дар на полную катушку.

Это было довольно странно, поскольку Алиса в особой кровожадности замечена не была. Да, она сталкивалась в своей жизни с насилием, со смертью, но чтобы самой решать подобные вопросы — такого, насколько Полозов знал, не было.

Дорога в соседний Краевск практически не запомнилась, поскольку всё время, пока они ехали, Алиса молчала, равнодушно глядя в окно, а Петя не спешил её трогать, не пытался как-то разговорить, приблизительно понимая, что у неё творится в душе.

И вовсе не потому, что помимо них в салоне паро-кэба сидело два охранника, в присутствии которых не нужно было ничего обсуждать, а потому, что Петя сам был погружён в невесёлые раздумья.

Детального анализа ситуации у него при всём его желании не получилось бы, поэтому парень мог оперировать лишь своими предположениями и умением разбираться в людях. Даже столь юный возраст ему, увы, не мешал довольно неплохо предугадывать реакции тех или иных личностей.

Если бы было по-другому, многие из его уже проведённых операций неминуемо пошли бы по другой ветке развития и не факт, что завершились бы с удовлетворяющим Полозова результатом.

Свиблов — ключевая фигура, от которой к его «Орхидее» потянулись загребущие щупальца.

Полозов предполагал, что это только первая ласточка. Чтобы отстоять своё право на заведение ему придётся быть жестким, бескомпромиссным, но в рамках установленных правил, которые не предусматривали слишком уж явного беспредела, который, с большей долей вероятности, ему не простят.

Даже в криминальных кругах есть свои понятия о чести, хоть и немного извращённые, по сравнению с понятиями о чести у обычных людей, не относящихся к криминалу.

Полозов предполагал, что принимая решение не мешать ему в обретении этой собственности, Колдун прекрасно знал, что на «Орхидею» уже кто-то претендует.

Не мог не знать.

Так что, своим невмешательством, местный авторитет закрывал сразу несколько личных вопросов: сохранение своих людей и собственного авторитета, в случае неудачного противостояния с Полозовым, возможности которого Колдун не знал, и тут же — одновременная при этом проверка этих самых возможностей парня.

Так же Полозов понимал, что если он не сможет достойно «ответить» Свиблову, этот самый Колдун в дело тут же вмешается, который моментально поймёт, что за Петей никого нет, а его возможности уж слишком ограничены, чтобы заниматься делами на подобном уровне. Даже то, что он аристократ, не предоставляет ему каких-то поблажек или неприкосновенности, как и явное заступничество Тумана, авторитет которого тоже рухнет вниз, если парень не ответит на оскорбление.

Петя не мог сейчас себе позволить даже малейшую слабость. Ответ должен прогреметь. Прогреметь так, чтобы все, кто наблюдает за этим процессом, поняли, что произошло.

Этим ответом должны были заинтересоваться все, кто его сейчас ждал.

Ответ обязан быть доходчивым и не предусматривать даже малейшего намёка на милосердие ответившего. И самое главное — ответ должен был отбить охоту у абсолютно любого решившего, что с «Орхидеи» можно что-то поиметь, а её владельца — прогнуть.

Район, в котором проживал Свиблов, был больше приближённым к элитному, поскольку подъезжая туда, Полозов наблюдал, как с обеих сторон улиц домишки обыкновенного люда сменялись всё более фешенебельными домами, которых рядовой обыватель явно не мог себе позволить.

В этом был огромный плюс. Ввиду высоких заборов, которыми жители домов непременно старались огородиться от окружающего мира, их перемещение на паро-кэбе вообще не бросалось в глаза.

Пол-четвёртого-четыре часа утра — достаточная гарантия того, что в подобном районе все только начинают видеть десятый сон, даже не помышляя о пробуждении. Здесь даже прислуга не просыпалась раньше семи утра, так что заметить их не должны.

Вскрыть калитку помогла Алиса, справившаяся с этим за несколько секунд. А после этого Полозов снова признал своё мышление не совсем правильным, понимая, что он не учёл недавно открывшихся деталей и новых возможностей.

Предполагая, что они сейчас будут пробираться, чтобы расположить свою жуткую «композицию» во дворе, Петя начал выплетать отвод, который должен был сожрать нормальное количество силы, чтобы прикрыть всю их компанию. Плюс его нужно было поддерживать всё то время, которое они будут находиться на чужой территории.

Отвод, используемый для того, чтобы укрыть одного человека, поглощал мизерное количество силы. Но тот же самый отвод, растягивающийся на большую площадь, начинал жрать силу в геометрической прогрессии, в зависимости от покрываемой площади.

Вот только всё «испортила» Алиса, которая тихо скомандовала парням оставаться в салоне, а сама выбралась наружу вслед за Полозовым.

— Ты что снова задумала? — удивлённо взглянул на неё Пётр. — Мы их зачем брали с собой?

— Мы их брали на случай какой-либо непредвиденной ситуации, — вздохнула она. — Пока в них нужды нет. Открывай быстрее, пожалуйста, — попросила она Полозова, указав ему на заднюю дверь паро-кэба, закрывающую багажное отделение транспорта.

Лишь когда тело нотариуса вяло шевельнулось, чтобы принять сидячее положение, парень в полной мере оценил её задумку. И правда, зачем пробираться на чужую территорию, если есть человек, который прекрасно знает каждый уголок этого двора и с огромной радостью выполнит то, что ему прикажет его новая хозяйка?

— Держи. Положи в карман, — протянула она ему свёрток, который Афанасий отдавал ей перед их отбытием с довольно странным выражением лица.

Оно бы и у Пети было такое, прикажи ему кто-то среди ночи срочно раскопать корзину шикарных орхидей и три кованных четырёхгранных костыля, которыми рабочие крепили рельсы к шпалам.

— А как он их будет забивать? — иронично хмыкнул Полозов. — В паро-кэбе нет инструмента, а молоток с собой сегодня я взять как-то не догадался.

— Если понадобится, он их заколотит собственным лбом, — с презрением глядя на нотариуса, произнесла Алиса.

Взвалив на плечо безжизненное тело своего подельника и придерживая его одной рукой, нотариус прихрамывая, держа при этом большую корзину с цветами, медленно, будто вот-вот собирался упасть, двинулся за калитку.

После того, как он вошёл во двор, Алиса та же ловко закрыла калитку, вернув язычок замка в исходное состояние.

— И всё? А проконтролировать? — удивился Петя.

— Этого тоже не требуется, — покачала головой девушка. — Слушай, и всё поймёшь.

Спустя минуту из-за забора послышались глухие удары, будто чем-то тяжёлым колотили по стволу дерева. Петя прекрасно понял, что означали эти звуки, которые после небольшой паузы возобновились.

Паузы достаточной для того, чтобы взять в руки второй костыль. И он сейчас совершенно не хотел знать, действительно ли Жилов справляется с костылями собственным лбом, или остатков ума у него всё же хватило на то, чтобы приспособить для этой цели какой-нибудь подобранный булыжник.

— А вот теперь нам больше нечего здесь делать, — равнодушно произнесла она, прикрывая глаза. — Господи, какая же мерзость, — неизвестно зачем добавила девушка. — Просто мерзость.

Естественно, что охранники тоже подверглись обязательной чистке некоторых воспоминаний, и теперь, если их спросят, они будут с пеной у рта утверждать, что никуда они не ездили, никакие трупы не возили и совершенно не понимают о чём их спрашивают. Алиса сделала это равнодушно, привычно.

Ход был сделан.

Оставалось выждать немногим нескольких часов, а потом снова вернуться в Краевск.

— Ты уверен, что так будет правильно? — обратилась она к Полозову. — Может оставить всё, как есть?

— А ты не думаешь, что у Свиблова могут остаться дела многолетней давности некой Юсуповой? Мне кажется, что нужно всё, как следует подчистить, раз уже взялись, и всё так складывается. Главное, чтобы Свиблов был восприимчив к твоему дару.

— Посмотрим, — пожала плечами Алиса, снова уставившись в окно. — В любом случае, если не здесь не сработают мои возможности, ты задействуешь свои, верно? Я так понимаю, что ты не собираешься его оставлять в живых, если наша задумка провалится?

Озвучивать очевидные вещи Пётр посчитал лишним, поэтому парень просто пожал плечами, и Алису это устроило.

— Ты не против, если я немного вздремну? — устало поинтересовалась девушка сонным голосом.

Через несколько минут Алиса уже спала, прислонившись головой к мягкому сидению паро-кэба. Ехать оставалось меньше часа.

* * *

Рабочий день барона Свиблова вот уже несколько лет проходил по одному и тому же распорядку.

Утренний кофе, непременно с кардамоном, корицей и мёдом, и чтение газет было обязательным моционом Семёна Константиновича, и барон в вопросе получения новостей доверял только «Светскому вестнику», свежий выпуск которого всегда оказывался у него на столе вместе с завтраком.

Свиблов всегда считал, что иные газеты, коих в Краевске было аж целых три, на дотягивают даже до презрительного статуса бульварной прессы.

В это утро всё было не так.

Не по плану. И не до газет.

Даже кофе в этот раз показался слишком кислым. И специй, по мнению барона, было положено слишком мало, хотя как и сорт кофе, так и его рецептура, была неизменной в течении многих лет.

Пока барон, пребывая в бешенстве, отдавал распоряжения своим доверенным людям, он пропустил и завтрак, который сегодня тоже довольно сильно задержался, ввиду утренних событий.

Решив, что позавтракать сегодня можно и в ресторации, Свиблов всё же сделал себе пометку о том, что нерасторопных работников кухни будет вечером ждать сюрприз за эту безобразную выходку.

Наскоро собравшись, Семён Константинович приказал Прошке подавать паро-кэб.

Краевск был значительно больше Светлореченска, хотя последний был более предпочтителен для обеспеченного слоя населения, поскольку тех же развлечений и иных увеселительных заведений там было на порядок больше.

Но Свиблову Краевск нравился своей неторопливостью, размеренностью и тем, что здесь не было даже подобия Второй Базарки, от которой тот же Светлореченск страдал больше, чем от разгула преступности вся область.

Если Свиблов и обедал где-то вне дома, то его выбором всегда был «Прованс» — тихий ресторанчик с отличной французской кухней.

— Господин барон, — если лакей на входе и удивился столь раннему визиту Свиблова, то на его лице это никак не отразилось. — Рады вас снова приветствовать в нашем заведении.

Брезгливо отмахнувшись от служащего ресторации, Семён Константинович решительно направился к своему столику, занимать который в этом заведении не смел никто, кроме барона.

— Это ещё что такое? — побагровел он, увидев, что его столик оказался не пуст. — Какого чёрта, я вас спрашиваю? — змеёй прошипел Свиблов встревоженному лакею, который как раз и обирался сказать барону об этой досадной мелочи, но Свиблов его даже не стал слушать. — Немедленно освободить! И вышвырните их отсюда.

— Но, позвольте, — дрогнувшим голосом произнёс лакей. — Они же сослались на вас. Сказали, что у вас с ними назначена встреча.

— У меня? — изумился Семён Константинович. — Мне кажется, что вам нужно менять работу, любезный, — он неприязненно покосился на парочку молодых людей, вся одежда на которых стоила меньше, нежели его пара лакированных туфлей, — если вы не можете отличить оборванцев от нормальных людей. Можешь обрадовать своего хозяина, — смерил он брезгливым взглядом лакея, — я очень попрошу его, чтобы ты здесь больше не работал с таким подходом.

— Господин барон! — взмолился тот. — Не губите.

— Пошёл вон, — процедил Свиблов, настроение которого было окончательно испорчено. Иначе он непременно дождался бы обслуживающий персонал, а не направился к парочке молодых людей самостоятельно. — Эй вы, как вас там? Вы не могли бы доесть на улице? Мне кажется, что вы немного перепутали уровень заведения. Это не церковь, а ресторация.

Хотя, при взгляде на девушку, Семён Константинович не мог не признать, что она была чертовски привлекательна. Если снять с неё то непотребство, которая она ошибочно считает одеждой, приодеть во что-то более дорогое, то на пару-тройку дней она способна будет скрасить вечера барона, вместо того, чтобы улыбаться своему слишком молодому и невзрачному спутнику.

— Вот видишь? — вежливо обратился парень к девушке. — А ты не верила.

— Признаю, была неправа, — снова улыбнулась она, посмотрев на Свиблова совершенно не так, как должны смотреть обычные люди, на человека в парадном мундире при орденах, а с лёгкой ноткой жалости. — Присаживайтесь, господин барон. У моего спутника к вам есть разговор.

В этот момент Свиблов сам не смог объяснить, отчего его ноги перестали ему вдруг повиноваться и понесли его к столу. Более того, он сам отодвинул себе стул, а не прибег к услугам лакея, который продолжал стоять на том самом месте, где его настигла весть о его внезапном увольнении.

— Можете себе заказать что-нибудь, — улыбнулась девушка продолжая буравить его странным пристальным взглядом. — Вы же наверняка голодны, Семен Константинович!

Свиблов снова не смог объяснить себе, почему он резко замахал головой, выражая несогласие с её словами, хотя на деле — барон был зверски голоден.

— Мы тогда посидим поговорим, а барон сделает свой заказ чуть позже, — прозрачно намекнул парень лакею, который, пользуясь тем, что внимание барона полностью увлечено этой парочкой, стоял и пытался «греть уши», каким-то глубинным чувством понимая, что происходит что-то странное.

Но вот почему Свиблов вдруг резко прекратил возмущаться, лакей так и не понял.

— Д-д-а, конечно, господа, приятного отдыха.

После того, как они остались одни, Алиса повернулась к Петру.

— Всё в порядке. Что ему нужно вложить?

— Запрет на крик, — принялся перечислять Полозов. — Запреты на обсуждения наших персон с кем-либо, на любые попытки прямо или косвенно нам навредить. В случае возникновения подобных от кого-либо — принять меры по предотвращению, известить меня. И да, пока мы с ним будем беседовать, я хочу, чтобы он не мог двигаться, чтобы он в момент разговора оставался в полном сознании. После нашего разговора, его голову никогда не должна посетить мысль на то, что с ним поработал менталист.

— Дай мне пять минут, — сосредоточилась Алиса на несколько секунд, после чего тихим голосом начала отдавать приказы барону Свиблову.

Полозов, наблюдая это со стороны, лишь слегка поморщился, видя то же самое отупевшее выражение лица, которое он наблюдал у предыдущих «жертв» девушки.

Смотрелось это немного жутковато, особенно когда начинаешь понимать, что человек, лишившийся собственной воли, не задумываясь выполнит абсолютно любой приказ того, кто его отдал.

Любой.

— Он готов, — бесстрастно произнесла Алиса, взяв в руки бокал из тонкого стекла, на одну треть заполненный белым вином.

— Спасибо, — Петя сплёл руки в замок, поставив их локтями на стол, совершенно не заботясь о манерах, после чего, водрузив свой подбородок на получившийся замок, с интересом уставился на. Свиблова. — А вот теперь, боров ты зажравшийся, можешь говорить. И упаси тебя все святые не следить за своими выражениями.

— Это вы! — моментально выдохнул Семён Константинович, когда к нему вернулась способность говорить. — Вы виноваты в том, что произошло сегодня утром. Вы понимаете, что я с вами сделаю? — прищурился он, отчего сходство со свиньёй только усилилось.

— Всё-таки не понял, — сочувственно заметил Пётр. — Алиса, сделай, пожалуйста нашему новому знакомому лёгкое внушение.

Свиблов сначала с непониманием, а потом с нарастающей паникой смотрел, как его пальцы-сосиски вдруг сцапали со стола блестящую вилку, и, как следует примерившись, вогнали её в бедро барона.

— Довольно странный способ использования столовых приборов, — слегка удивился Пётр. — Продолжаешь меня удивлять. Ну ладно, признаю, это было эффектно.

Девушка лишь пожал плечами.

— Так вот, господин барон, — как ни в чём ни бывало продолжил Пётр. — Вы наверняка знаете, что руководствуясь правилами этикета, накалывать вилкой для мяса столько крупные куски непрожаренной свинины — это моветон. Для этого её, во-первых, нужно довести до аппетитной корочки, а потом разрезать на удобные кусочки. Вам доводилось когда-нибудь готовить? Если нет, то эта милая девушка с радостью вас научит, — широко улыбнулся Полозов, не обращая внимания на панику, которая плескалась в глазах барона, когда он понял, о чём говорит этот молодой человек.

— Зачем? — Свиблов уже бы орал от боли, если бы ему было позволено. — Мы же культурные люди. Мы всегда договориться же можем. Ведь можем же? — с надеждой взмолился Свиблов, поняв, что шутить эти демоны с лицами подростков не собираются.

А чутьё на неприятности у барона было развито весьма хорошо.

— Вы предпочитаете жарить мясо целиком одним куском на медленном огне, чтобы потом протушить его, или всё же сначала разрезать на более мелкие? — продолжил парень.

Когда рука барона дрогнула и потянулась за столовым ножом, по щеке Свиблова потекла слеза. В глазах уже плескался откровенный ужас.

— Что я должен сделать? Как мне загладить свою вину? — выдавил из себя Свиблов.

— А вот это уже больше похоже на конструктивный диалог, — обрадовался парень. — Алиса, думаю, пока не нужно. Я понимаю, тебе очень хочется, но мне нужно с ним поговорить. Обещаю, что если мы не сможем договориться, я с радостью отдам его тебе.

— Сможем. Мы сможем договориться, — моментально выпалил барон. — Обязательно сможем.

— Вот и хорошо. За это стоит выпить, — поднял Полозов свой бокал. — За сотрудничество. За долгое и плодотворное сотрудничество.

Когда спустя час они покидали «Прованс», на лице Полозова не было того радостного выражения, которое до дрожи в коленях пугало барона, выставляя парня откровенным психом. Оно было скорее усталым и задумчивым.

— Я одного не могу понять, — произнесла рядом идущая девушка. — Ты как, чёрт возьми, понял, что он сегодня обязательно должен приехать именно в «Прованс» и именно в это время? Откуда ты мог это знать?

— Ну не всем же читать чужие разумы, словно открытую книгу, — хмыкнул Пётр. — Те, кто не обладают подобным даром, тем приходится действовать по-старинке, используя логику.

— Но это невозможно, — на сдавалась девушка. — Скажи, как ты это сделал?

— Что взамен? — Петя открыл дверь паро-кэба и подал ей руку.

— Полозов, даже не думай, — фыркнула она, видя, каким именно взглядом он одарил её, когда она поднялась на ступеньку, чтобы проскользнуть в салон.

— Нет и нет, — пожал плечами парень, усаживаясь следом. — Тогда просто спишем на мой дар предвидения.

Его внимание привлекли возбуждённые голоса, доносящиеся от входа в ресторацию.

— Что ты сделала? — взгляд Пети мгновенно заледенел. — Я же тебе сказал, что он мне нужен целым и с нормальными мозгами!

— Ничего особенного, — фыркнула она. — С его мозгами и здоровьем ничего страшного не случится, если он вежливо извиниться перед официантом, которого обидел.

— И как же он должен извиниться? — подозрительность из глаз Полозова никуда не делась. Надеюсь не как делают это в Стране Восходящего Солнца?

— Понятия не имею, как это делают там. Но согласись, когда тебе кланяется в ноги руки цельный заместитель начальника управления и извиняется, это же даже смотрится искренне.

В этот раз пауза была намного дольше. Было видно, что Полозов весьма чем-то недоволен, но причину этого девушка не понимала. Неужели его настолько взбесила её невинная шутка?

— Я начинаю понимать, почему к вам такое отношение, — наконец, произнёс парень, внимательно глядя ей в глаза.

— Да что? — Насупилась она.

— Ничего. Просто я не думаю, что вид кланяющегося аристократа обычному простолюдину добавит барону авторитета. Ты понимаешь, что будет, если об этом узнает общественность? Алиса, в данный момент портится репутация моего человека. Репутация, которая должна работать в будущем на меня!

— И что теперь делать? — к ней начало постепенно доходить.

— Что делать? — прошипел Полозов. — Идти и немедленно исправлять!

Вот только в этот раз парень не стал ей помогать выбираться из салона.

Глава 13

Сегодня князю пришлось ночевать в Корпусе, что, понятное дело, не добавило ему ни бодрости, ни расположения духа.

Ночь вышла беспокойной, поэтому, наплевав на все приличия, Захар Андреевич решил урвать хоть пару часов сна прямо в кабинете, понимая, что поездка домой только зря сожрёт его драгоценное время.

Первые пару часов он присутствовал на допросе Сазонова, пытаясь понять, какую именно установку использовал неизвестный менталист. Понимая, что без помощи второго менталиста эта затея практически бесполезна, граф всё равно не оставлял попыток разговорить подозреваемого.

В ход шло абсолютно всё. Имена, фамилии, названия предметов одежды, улиц, блюд… Всё то, что могло переключить закольцованный поток мыслей подозреваемого, чтобы заставить его отойти от той установки, которую ему вложили в голову. Князь не мог не признать тот факт, что довольно крепко вложили.

Но надёжно прикованный на стуле Сазонов абсолютно не желал этого. От постоянно повторяющегося доклада, у князя начала болеть голова, а фамилия Долгорукого вызывала настолько сильное раздражения, что окажись сиятельный князь рядом в этот момент, Полозов бы непременно бросил ему вызов.

Захар Андреевич по долгу службы уже сталкивался с менталистами и их методами работы, ничего общего с классической школой магии не имевших. Умение влезать в голову любому было сродни родовому дару, только общему, который может появиться у каждого, независимо от пола или места рождения.

Разумеется, если бы не дружеские отношения с Василием Суворовым, то вряд ли с ним бы кто-то делился такими сведениями, поскольку некоторые факты, по его ведомству, проходили под таким грифом секретности, что были доступны только императору и его ближайшему окружению. И даже допуска Полозова не всегда было достаточно.

Будучи помоложе, князь не понимал, почему роду Полозовых был урезан допуск к этому пласту знаний. Только спустя много лет понял, но размышления свои оставил при себе.

Несмотря на клятву на крови, даже Полозовы могут пойти против воли императора, поскольку игры с разумом могут быть настолько причудливыми, что даже клятва на крови не всегда сможет среагировать, если принёсший её будет думать, что всё, что он делает, идет на благо императору.

Разумеется, ментальное вмешательство — не панацея от клятвы, а дерзнувший её преступить всё равно погибнет, но до этого момента одурманенный успеет натворить столько лихих дел, что подобный размах даже представить страшно. А если это будет человек с его уровнем силы? О таком князь даже задумываться не хотел. Последствия для императорской семьи и для империи будут просто чудовищными.

К счастью, род Полозовых из-за своего дара был полностью невосприимчив к ментальному воздействию любой сложности.

Устало посмотрев на беснующегося на стуле Сазонова, с пеной у рта требующего «лёгкой смерти», князю так сильно захотелось удовлетворить просьбу задержанного, что у него прямо руки зачесались.

Подавив вспышку раздражения, вовсе не приличествующего ни его статусу, ни его должности, Полозов налил себе воды из графина, стоящего на столе. Сделав несколько глотков, он с гримасой лёгкого недовольства отставил его. Вода была приторно тёплой, к тому же кипячёной, чего князь терпеть не мог.

Полозов понимал, что, скорее всего, ему не удастся сломать ментальный блок закреплённый в сознании Сазонова, но пока существовал хоть малейший шанс сдвинуть это дурно пахнущее дело в сторону его разрешения, князь будет использовать все доступные методы.

А такой шанс был.

Если над задержанным поработал менталист со стажем, все его попытки кустарными методами обойти вложенную установку были заранее обречены на провал. Но, если менталист был не совсем опытен, а то и вовсе самоучка, то шанс присутствовал, причём довольно немалый.

Вся соль была в том, что знающий своё дело, работая над чужим сознанием, как правило, не пользуется готовыми установками или шаблонами по типу: стереть воспоминания — сломить волю — дать необходимые установки.

Нет. Если маг не ограничен во времени, он сделает так, что даже его коллеги не смогут разобраться в том, что накручено в мозгах жертвы. Он будет действовать гораздо тоньше, профессиональней.

Получая доступ к памяти, менталист частично или полностью может получить так же доступ к воспоминаниям своей жертвы. Всё зависит от его силы и восприимчивости.

Полозов уже встречал таких, которые отсутствие силы и восприимчивости компенсировали кропотливостью, мастерством и знанием людской психологии.

Вообще, как когда-то за бокалом вина ему объяснил граф Суворов, подчинение сознания можно было сравнить с обыкновенным сломом старого, изжившего себя дома, когда одарённого с аспектом земли приглашают на новое строительство.

Сильный маг не будет заморачиваться, и попросту, обезопасив всех находящихся рядом, обрушит дом одним мощным заклинанием, разом развалив строение. Но было одно маленькое, но очень важное «но».

Поступив таким образом, он не разрушит строение до конца, в пыль. Непременно останутся целые фрагменты кладки, скрепленные раствором, который с первого раза не удалось разрушить, какие-то части мебели, по которым можно было определить кто и с каким достатком здесь жил…

Знающему много могут сказать даже обломки.

А вот после того, как по этим руинам пройдут рабочие, которые, не обладая даром, всё же разобьют и кладку, развалят треснувший фундамент, унесут и утилизируют обломки… Вот после этого, глядя на то место, где совсем недавно высилось здание, будет совершенно невозможно сказать, что здесь находилось ранее.

Именно обломки, именно тот самый фундамент Полозов решил извлечь из памяти этого бедолаги. Для этого он передумал показывать подозреваемого целителю. Одно наложенное исцеление, и все то, что можно было раскопать, попросту сотрется, чего князю было допускать никак нельзя.

Отдав приказ запереть Сазонова на семь замков в одиночную камеру и никого к нему не пускать, Полозов среди ночи отправился на телеграф, где достучавшись до тамошнего рабочего и представившись, дал срочную телеграмму в столицу.

Оставалось только дождаться визита того, кого князь решился вызвать этой телеграммой. А в том, что он приедет, у Захара Андреевича сомнений не было.

Если бы кто-то сейчас вошёл в кабинет, то вряд ли в спящем мужчине не сразу бы опознал князя Полозова, который, сложив руки на столешнице, даже не отодвинув папки с бумагами в сторону, преспокойно спал.

Разбудил Захара Андреевича настойчивый стук в дверь. Ещё не понимая, где он находится, князь медленно поднял голову, чтобы заспанным взглядом посмотреть на визитёра.

— Ваша светлость, — осторожно произнёс вахмистр Поддьячный. — Прошу прощения, но там вам извещение.

— Какое к чертям извещение? — протёр сонные глаза Полозов. Через несколько секунд он сообразил, где находится, торопливо пригладил волосы и поднялся на ноги.

— Который сейчас час? — похлопав себя по нагрудному карману, князь поморщился, после чего шагнул к столу и вытащил из ящика свой хронометр, который он там самолично оставил.

Выработавшаяся с годами привычка не брать его на какие-либо выезды иногда играла с ним злую шутку. Полозов постоянно хотел купить себе ещё один, который не жалко было потерять в случае чего, но руки как-то не доходили. Но этот, который он держал в руках, потеряться не должен был. Это одна из немногих личных вещей, доставшихся ему от отца.

— Так половина третьего уже, — радостно гаркнул Поддьячный. — Обеденное время вот-вот выйдет.

— Прекрасно, — тяжело вздохнул князь, который никак не ожидал вместо пары часов проспать полноценных восемь. — Почему не разбудили, вахмистр, как я приказывал?

— Так это ж, — замялся тот. — Виноват, ваша светлость. Запамятовал. Готов понести наказание.

Глядя в честные глаза Поддьячного, князь понимал, что наказывать бесполезно. Он всё равно сделал бы так ещё раз. Старая гвардия.

— Спасибо, господин вахмистр, конечно, — качнул головой Полозов. — Но ещё раз, и будете наказаны. Даю вам в том своё княжеское слово. Ей Богу, ну вы же не курсант желторотый. Сказано же было.

— Ваша светлость, ни в жизнь больше не повторится, — зачастил он, пряча в усах лёгкую улыбку. — Да и не случилось ничего за это время. Всё спокойно, всё хорошо.

— Спокойно — это и вправду хорошо, — буркнул князь. — Извещение это где?

— Так на проходной, — удивился вахмистр. — Прикажете готовить паро-кэб?

— Из местного телеграфа принесли? — моментально догадался князь. — Да, тогда готовь. Едешь со мной. Через пять минут жду у крыльца.

На то, чтобы добраться к телеграфу ушло немногим больше четверти часа. Выглядывая из окна неспешно катившего паро-кэба, окончательно проснувшийся князь цепко осматривал улицы города, но ничего напоминающего недавние беспорядки он не заметил. В городе было спокойно.

«Выезжаю утренним специальным. Буду в 21.45. С. В.», — гласила лаконичная записка, которую вручил ему работник телеграфа.

Прочитав её, Полозов улыбнулся, после чего, ничего не говоря, торопливо вышел из помещения, смяв полоску бумаги. Лишь только взвесь сожжённой бумаги закружилась в воздухе, после чего бесследно растаяла невесомым пеплом, вызвав настороженный взгляд пары посетителей, один из которых что-то пробормотал, торопливо осенив себя крестом.

До прибытия столичного экспресса, пущенного по отдельной линии, минуя общие пассажирские, оставалось чуть меньше семи часов, за которые ему предстояло сделать несколько простых, но крайне важных вещей.

— Иван Петрович, — обратился он к своему временно приставленному адьютанту. — А просветите меня, будьте добры, какая из гостиниц в Светлореченске самая достойная?

— Так это всем известно, — подкрутил усвахмистр. — Гостиница «Императорская». Вот только вы на нумера на первом этаже не соглашайтесь, ваша светлость. Клопы сожрут. Они поэтому самые дешёвые. Лучше просите второй, а то и третий. Там хоть и дороже, но оно того стоит.

— «Императорская» значит, — поморщился Полозов. — Спасибо. Буду знать.

— Рад стараться, — снова гаркнул Иван Петрович, заставив Полозова скрипнуть зубами.

«Если меня не добьёт бардак, творящийся в этом городе, то точно доконают крики адьютанта, — мрачно подумалось князю. — А если и это не сработает, достаточно будет снова поприсутствовать на допросе Сазонова».

Название гостиницы Захара Андреевича не прельстило. Он давно привык не обращать внимание на названия, которые практически никогда не соответствовали действительности. Поинтересовавшись у вахмистра, он собирался туда съездить лично, но сейчас резко передумал.

Да, можно было перепоручить тому же адьютанту, но князь почему-то был уверен, что если бы существовал хоть малейший шанс выбрать самый дорогой и самый паршивый номер, вахмистр бы с блеском справился с этой задачей.

Нет, своего давнего друга он будет размещать сам. Просить Державиных решить этот вопрос было совершенно недопустимо. Да, они не откажут, но Суворов — его гость, а не Державиных.

— Давайте так тогда поступим, Иван Петрович, — задумался князь. — Вы сейчас забираете транспорт и едете в Корпус. И вашей единственной задачей будет присмотреть за задержанным. Пока я не вернусь, вы с него глаз не спускаете.

— Не извольте беспокоиться, ваша светлость. Когда мы уезжали, я то же самое сказал дежурному. Чтобы до моего приезда всё было как полагается, — усмехнулся адьютант. — Не первый день служим, ваша светлость.

Полозову оставалось только кивнуть, признавая, что вахмистр всё-таки иногда придуривается, но вот по-настоящему важные дела, он старается не прошляпить.

«Но своенравный, — сделал заключение князь. — Инициативный, но своенравный. Сам себе на уме».

— Сам себе на уме, — застыл на мгновение Полозов. — Сам себе на уме, — ему в голову пришла внезапная догадка. — Вахмистр! Забудьте всё то, что я вам только что сказал. Лучше скажите мне вот что. В поместье у Филиновых, когда мы девчонку ту вытащили… Кто тот ефрейтор, который оставался с ней в тот момент?

— Ваша светлость, — замялся тот. — Такое же с каждым может. Видно же было сразу, что девка ушлая. Такая бы и меня и вас обвела вокруг пальца. Не наказывайте.

— Иван Петрович, — процедил князь. — Давайте с вами договоримся так: когда я буду нуждаться в ваших советах, я обязательно вас уведомлю. А пока я спрашиваю вас имя того, кто оставался с девушкой. Домашний адрес, имя, фамилия и всё-всё-всё.

— Виноват, ваша светлость, — покраснел вахмистр. — Это Гришка Парфёнов. Племяш мой. Говорю же, хороший пацан. Ежели вы думаете, что он с нею в сговоре, так сразу вам скажу — не мог он.

— Вахмистр, — скрипнул зубами Полозов. — Я, конечно, прошу прощения, но не могли бы вы сейчас заткнуться?

— Так точно, — отвёл глаза тот.

— И ещё, — глаза Полозова сейчас метали молнии. — Ещё раз учую от вас на службе вот этот сивушный запах — пеняйте на себя. Не потерплю!

— Да какой запах, ваше сиятельство? — раскрыл глаза Иван Петрович. — Это что ж получается, что мне и квасу доброго нельзя выпить на службе?

— От вас разит, будто вы этого своего квасу выпили пол-бочки, — тон Полозова заледенел. — Отныне на службе ни квасу вашего ядрёного, ни кефира, ни ряженки! Вам понятно, вахмистр?

— Так точно! — Поддьячный покраснел ещё больше.

Отвернувшись, он даже старался дышать не на князя, видимо не понимая, что в закрытом салоне паро-кэба это не имеет никакого успеха.

Несколько минут ехали молча, пока адьютант не нарушил размышления князя.

— Ваше сиятельство, можно вопрос?

— Говори.

— Мне интересно просто, — тихо пробормотал он. — А ряженку-то… почему нельзя?

Полозову оставалось только вздохнуть.

Ефрейтор Парфёнов наверняка опешил, когда, открыв дверь, в которую кто-то настойчиво стучал, помимо вахмистра Поддьячного, он обнаружил цельного князя.

— В-в-в-аша светлость? — растерялся ефрейтор. — Добрый вечер.

— Мы можем войти? — шагнул в коридор Полозов не дожидаясь разрешения.

— Да, конечно, — посторонился парень, бросив опасливый взгляд на хмурого дядьку.

— Скажи, а ты хорошо помнишь ту девушку, которую в поместье Филинова ты был приставлен охранять? Можешь её описать?

— Девушку? — окончательно растерялся тот. — Да, конечно же помню.

— Да у него память знаете какая, это ж не… — начал было вахмистр, но когда князь ожёг его гневным взглядом, не предвещающим ничего хорошего, он резко замолк, понимая, что перегнул. — Прощения просим…

— Опиши мне её, — потребовал князь.

— Невысокая, довольно симпатичная, хоть и полноватая. Рыжий длинный волос…

— Стоп, — внезапно перебил его князь. — Повтори еще раз. Медленно.

— Ну я же говорю: высокая, симпатичная, черноволосая, глаза зеленющие, — окончательно растерялся Парфёнов. — У неё еще нос был длинный.

— Ты что несёшь, Гриша? — ахнул вахмистр. — Ты же только что сказал, что она была полноватой. Какой нос?

— Да, — с готовностью подтвердил ефрейтор. — Полноватая, волос каштановый, подбородок квадратный. Помните, как у тётушки вашей?

— Не знаю, как орден, но премию ты точно получишь, — выслушав этот поток слов, рассмеялся князь, хлопнув ничего не понимающего ефрейтора по плечу. — Благодарю за службу!

Проигнорировав такого же растерянного от его причуд вахмистра, Полозов зашагал к выходу. На лице его была торжествующая улыбка, поскольку даже если приезд графа Суворова ничем не поможет, у него была ещё одна зацепка.

Даже не зацепка, а огромный такой крючок, которым можно запросто выловить здоровенного сома.

— Или мурену, — усмехнулся Полозов, распахивая дверь паро-кэба. — Вахмистр, вы остаётесь? У нас сегодня много дел.

Глава 14

Вернувшись в «Орхидею», Пётр, вопреки своему желанию, не стал выговаривать Алисе за её своенравность.

А зачем?

Всё было сказано по пути сюда, когда девушка, закусив губу, выслушивала монотонный голос Полозова, отчитывающий её за совершённую глупость и неумение смотреть на шаг вперёд.

Петя ожидал, что она будет возражать, но к его удивлению, девушка лишь сухо извинилась и заверила, что такого больше не повторится. Полозову оставалось лишь весьма удивиться и понадеяться, что урок ею усвоен.

Именно понадеяться потому, что в глубине души он откуда-то знал, что подобных уроков будет ещё уйма.

Глядя на девушку, у Полозова возникал диссонанс: временами она казалась весьма сообразительной, где-то даже умудрённой, но в какие-то моменты вся эта умудрённость слетала, как толстый слой желтоватой пудры при хорошей пощёчине.

Приказав Афанасию выделить девушке для отдыха самую маленькую комнату, Пётр направился в его кабинет, приказав управляющему подойти туда же после размещения «гостьи».

Парень уже практически уснул в кресле, когда появился управляющий.

— Она уснула.

— Что-то стряслось? — моментально подобрался Полозов, слыша тон, которым это было сказано…

— Девушка, — замялся управляющий. — Я, конечно, не специалист, но мне кажется, что ей нужен целитель. Пока не критично.

— Хорошо, — вздохнул парень, нехотя поднимаясь к удобного кресла. — Веди.

Комната, которую выделили девушке, была небольшой, но уютной по словам Афанасия. Это даже была не комната, а маленькая компактная квартира с отдельным санузлом, прихожей и небольшой спальней.

— Иногда персоналу приходится задерживаться, — пояснил Афанасий. — У нас есть несколько подобных комнат для отдыха.

— Потеря одной на некоторое время критична?

— То есть, она будет пока жить здесь? — вздохнул управляющий.

— Какие-то проблемы?

— Никаких, но мне бы этого не хотелось, — твёрдо произнёс он. — И это не моя прихоть. Вы сами назначили меня управляющим, ваша светлость, так что прошу выслушать меня.

— Ну что ж, слушаю, — Петя даже остановился, и интересом глядя на Афанасия. — Мне интересно.

Несколько секунд он собирался с мыслями, после чего, понизив голос, начал негромко говорить.

— «Орхидея» — это зона, где никто, а в первую очередь это мы, не потерпит конфликтов, — начал управляющий. — Персонал я старался подбирать лично. И поверьте, ваша светлость, я точно знаю чем дышит каждый из них. Что есть, какие проблемы имеет, где и с кем спит даже, понимаете?

— Ты хочешь сказать, что появление лишнего человека может нарушить создавшийся коллектив? — сообразил Полозов. — Так?

— Отчасти да. Это первое, но не самое главное, — подтвердил Афанасий, оглядываясь по сторонам. — Просто у нас будут огромные проблемы, если «Орхидею» обвинят в укрывательстве дикого менталиста. Не нужно смотреть на меня так, ваша светлость, — смутился Афанасий. — Я руковожу этим заведением и просто обязан знать, что здесь происходит. К тому же, девушка не особо скрывается. Несложно было сложить два плюс два. Это можно было бы назвать беспечностью с её стороны, но я предпочту слово «глупость», — упрямо поджал губы он.

— Хорошо, — нахмурился Полозов. — Поясни.

— Тут нечего пояснять, ваша светлость. Любой служитель церкви или маг высшей ступени, обладающий даром видеть ауры, применив некоторые заклинания, сможет определить людей, на которых воздействовали ментально. Вы знали это?

— Нет, — пришлось признать Пете, которому эта новость абсолютно не понравилась. — Не знал.

То, что сказал Афанасий, заставило Петю по-новому взглянуть на своего управляющего. Оказывается, даже если человек не является одарённым, всё равно, некоторые вещи он может знать лучше, нежели иные маги. Всё таки не зря Петя его оставил, ой не зря.

— Не смотрите на меня так, — улыбнулся управляющий. — У меня дара нет. Мне просто положено знать множество вещей. Всё-таки здесь собирается довольно разношерстная публика. Считайте это моими профессиональными навыками.

— Допустим. И сколько времени должно пройти, чтобы эти следы исчезли?

— Трёх дней с момента последнего воздействия достаточно. При условии, что ментальные способности больше не применяются. Я взял на себя смелость отправить тех парней, что ездили сегодня с вами, на отдых. Предполагаю, он им нужен дня на три, — прозрачно намекнул он на то, что знает больше, чем ему говорят.

— Правильно сделал, — кивнул Полозов на дверь, перед которой они остановились. — Ладно, потом поговорим на эту тему. Так что с девушкой?

— Полагаю, что магическое истощение. Симптомы довольно характерные, но могу ошибаться.

Синие губы, впалые щёки, кожа, которая сейчас имела настолько бледный оттенок, что такому цвету позавидовал бы любой мим, у которого бы отпала надобность в нанесении косметики перед выступлением.

Полозов даже примерно не знал, столько именно сил тратится на ментальное воздействие, но подозревал, что за последние сутки девушка исчерпала весь свой лимит, если вплотную не приблизилась к черте.

Также он подозревал, что это случилось с ней не из-за неопытности, а из-за его приказа исправить всё то, что она наворотила своей выходкой. Выходкой, которая взбесила Полозова.

Но даже сейчас, прислушиваясь к прерывистому дыханию Алисы, Пете было ни капли её не жаль. Ещё Туман ему говорил, что наличие дара — это не только преимущество, но и ответственность. Не только перед собой, но и перед окружающими.

К одарённым, как бы это дико не звучало, уже не применишь общепринятые мерки, которые применяются к обычным людям. Это другая каста.

Это люди, которые при первых признаках просыпающегося дара должны немедленно перестраивать своё мышление, поскольку обладают тем, что недоступно другим. Не зря же в Российской империи одарённые, совершившие какое-либо преступление, всегда отвечают по всей строгости. За то же самое убийство, где обычный человек получит пять лет каторги, маг схлопочет все восемь.

И не поможет ему магический дар.

Всеми одарёнными, которые пошли не по той дорожке, всегда занимался Тайный приказ. Это его епархия. Эти господа и на время купировать дар научились и полностью его коверкать.

Так что полученный девушкой урок, хоть и довольно жёсткий, Петя считал вполне заслуженным. Вместо того, чтобы идти на поводу своих желаний, пусть в следующий раз подумает, чем это может обернуться для неё самой. Пети с комнатой в «Орхидее» может и не оказаться рядом. А потерявшая сознание от истощения девушка не всегда очутится в хороших руках.

Люди в Светлореченске живут разные, так что с её образом жизни лучше она получит этот урок сейчас, чтобы потом не было мучительно больно и горько, если вообще наступит это «было».

— Нет, ты не ошибся, — вздохнул Пётр, вытаскивая из нагрудного кармана брегет и взяв девушку за холодное запястье. Когда стрелка поравнялась с числом двенадцать, парень принялся считать про себя. — Пульс слегка замедлен, но в пределах нормы, — облегчённо кивнул он через минуту. — Сутки-двое мы можем её подержать здесь?

— Да, — вздохнул Афанасий, понимая, что Петя своего решения не изменит. — Я распоряжусь.

— Из комнаты не выпускать, обеспечить постоянный присмотр. Когда очнётся, отпоить куриным бульоном. Есть не давать, пить — сколько хочет. И никакого спиртного. Категорически, — приказал Петя. — Пусть сидит здесь и ждёт меня. Будет бунтовать, предупреди, что если она выйдет из этой комнаты, дорогу в «Орхидею» пусть забудет. Я больше помогать ей не буду. И да… никакого оперирования силой. Так и скажи, если хочет сдохнуть, может смело магичить.

— Будет сделано, — сдержанно кивнул Афанасий, в глазах которого на несколько мгновений мелькнуло одобрение. — Какие наши дальнейшие планы?

— Никаких, — удивился Петя. — Заведение работает в штатном режиме. Вечером я появлюсь. Сегодня к тебе приедет заместитель начальника полицейского управления города Краевска барон Свиблов.

— Как гость? — удивился управляющий.

— Нет. Как наш новый меценат, — усмехнулся Пётр. — Всё, что он привезёт — пересчитать и надёжно спрятать. После чего открыть несколько счетов и положить всю сумму на них. Счета никоим образом не должны быть связаны с «Орхидеей». При этом снятие финансовых средств оттуда должны быть на предъявителя, по шифру, без удостоверения личности.

В этот раз уважения в глазах Афанасия стало на порядок больше.

— Сделаю, — снова кивнул он.

— Кстати, — снова взглянув на Алису, Полозов перевёл взгляд на управляющего. — За происшествие в кабинете извини. Но, так было нужно.

— Пустяки.

— Нет, — неожиданно жёстко произнёс Полозов. — Это не пустяки. Наказывать своих людей имею право только я. Запомни это. Пять процентов от сегодняшней выручки заведения возьмёшь себе. Считай это маленькой компенсацией.

— Маленькой? — раскрыл глаза Афанасий. — Вы хоть представляете, какая это сумма?

— Для этого у меня пока есть ты, — равнодушно ответил парень. — Так что представляй. Мой приказ ты слышал? Вот и хорошо. Я тебя больше не задерживаю.

Снова взглянув на брегет, Петя досадливо поморщился. Сегодняшние занятия в колледже он снова бездарно пропустил. Ещё немного, и ему начнут задавать неудобные вопросы не только ректор лично, но и Державины, чего совсем не хотелось бы.

— Твою мать, — простонал Петя, вспомнив, что сегодня у него ещё тренировка в «Вымпеле». Вот её точно пропускать никак нельзя.

Часа вполне хватило, чтобы добраться до припаркованного в городе «Барса» и потом выдвинуться в сторону полигона «Вымпела». Благо, он заранее побеспокоился об одежде для тренировок, чтобы лишний раз не заезжать в поместье Державиных и не светиться. Всё-таки «Барс» — это чертовски удобно.

«Ещё бы придумать вескую причину, чтобы как-то оправдать присутствие „Барса“ на стоянке „Орхидеи“, вообще бы было замечательно, — подумалось парню, уверенно выворачивающего руль в сторону пропускного пункта полигона. — Или вообще переехать туда. Это весьма отличная идея. Вот только как это всё грамотно обстряпать?».

Предварительные намётки у него уже были, благо времени подумать сегодня было вдоволь предоставлено. Но парень осознавал, что подобное решение не поддержит ни сам Державин, ни, тем более, Ольга Радиславовна, которая обязательно упрётся. На мнение Полозова-старшего ему сейчас было всё равно. С ним уж, он как-нибудь решит.

Здесь нужно всё, как следует обдумать, чтобы не только конкретно обосновать это своё решение, но и привести неоспоримые аргументы, которые убедят Державиных, что его решение необходимо и главное — логичное, на данном этапе.

К удивлению Полозова, после того, как он переоделся и оказался на тренировочной площадке, его встретили не тренирующиеся бойцы, а лично Радислав Смирнов.

— Здравствуй, дед Радислав, — вежливо поприветствовал его парень, гадая, почему он здесь. По всем прикидкам парня, именно в этот день старика здесь не должно было наблюдаться.

— Привет, — усмехнулся ему Смирнов. — Молодец, не забываешь тренироваться.

«Забудешь тут», — мысленно проворчал парень, но вслух разумеется этого не сказал.

— Ну что, — пружинисто поднимаясь на ноги, Смирнов подхватил два клинка в ножнах. Зачем-то взвесив их, он бросил один Полозову, который поймал его прежде, чем сообразил, что произошло. — Кузьма мне недавно жаловался, что ты то ли в облаках витаешь, то ли вообще не занимаешься дома. Было такое?

— Да занимаюсь я, — пробурчал Петя, понимая, что сегодня ему предстоит показательная порка за пренебрежительное отношение к тренировкам. — Просто в последнее время не было времени.

Полозов знал, что Кузьма обязательно доложится Радиславу, но вот то, что Смирнов отреагирует незамедлительно, стало для Пети неприятным сюрпризом. С чего бы это старику так пристально уделять внимание его навыкам?

— Не откажешь старику в тренировочном поединке?

— С радостью, — обозначил Петя лёгкий кивок, внутренне подбираясь.

Радислав сделал небрежный взмах клинком, и в Петину сторону тут же устремились соскользнувшие ножны, которые парень отбил на рефлексах, но добавив свою изюминку.

Приём не новый.

Петя несколько раз видел его в исполнении старика поначалу, когда Петя только только начал постигать искусство фехтования. Пару раз ему даже крепко прилетело.

Понятное дело, что подобным финтом его уже не достать, и что Радислав сделал это походя, просто в нагрузку, но Петя каким-то глубинным чувством понял, что сейчас ему придётся ой как несладко.

Старик не разочаровал Петиных ожиданий.

Ножны только летели в сторону парня, а Петя уже рассчитал и свой взмах и его силу. И когда его ножны, которые он таким же макаром запустил в сторону старика, отбили летящие в его сторону, парень успел лишь торжествующе улыбнуться, после чего Радислав каким-то образом возник прямо перед ним.

Удар коленом в грудь выбил из Пети дух и швырнул его наземь. Попытавшись подняться, Петя замер, видя, как кончик меча заплясал у его горла.

— Мёртв, — недовольно произнёс старик, убирая клинок от его горла. — Я тебе сколько раз говорил не выделываться? Ты не на подмостках цирка!

— Я не выделывался, — хмуро проворчал Петя поднимаясь с холодной земли. — Просто хотел выкроить себе немного времени. Ясно же было, что ты в ближнюю рубку полезешь после этого. А мне что, нужно было отбиваться мечом в ножнах?

— Да хоть лыжной палкой, — рявкнул Радислав. — Было бы дело на реальной дуэли, ты бы уже землю кровью с распоротого горла красил. Ты какого хрена не разорвал дистанцию? Покрасоваться решил? Мол смотри, старый, как я умею? Ну? Сумел?

— Ничего я не решил, просто…

— Что просто? Просто ты только что сделал несусветную глупость, Петя. Мало того, что ты отвлёкся на то, чтобы рассчитать траекторию и расстояние для своей показухи, так ты ещё и времени потерял уйму. Что мешало сбросить ножны, уйдя в сторону с линии атаки? Ты был бы в более выгодном положении. А теперь?

Полозов не нашёл, что сказать. Вместо этого он только покрепче перехватил рукоять меча, чувствуя, как грубоватая оплётка врезается в ладонь.

— А теперь ты труп! — насмешливо отчеканил Радислав. — Ну ничего, я эту дурь из тебя выбью. К бою!

Радислав сегодня будто взбесился, и Петя видел это по тому, как он двигается. Если бы старик захотел, ему бы хватило секунды, чтобы Петя снова оказался на земле. Но — нет. Радислав специально взвинтил темп боя, чтобы Петя действовал на грани своих возможностей, не имея времени на передышку.

Стараясь сохранить дыхание, он только и успевал отбивать сверкающий в лучах заходящего солнца клинок Радислава, который, казалось, извивался, как змея, находя малейшую брешь в обороне парня.

О том, чтобы контратаковать не шло и речи. Старик настолько плотно связал его боем, что Полозову оставалось только скакать, как блохе, чтобы не попасть под раздачу.

Чувствуя, что он выдыхается, Петя только крепче сжал зубы, стараясь двигаться настолько эргономично и скупо, чтобы его сил и дыхания хватило, как можно дольше.

Через несколько минут пот уже застилал глаза, а рука грозилась вот-вот отвалиться, но Смирнов даже не думал останавливаться. Наоборот, парню показалось, что он ещё больше увеличил скорость.

Заподозрив неладное, он на миг активировал магическое зрения, после чего ему захотелось возмутиться. Хитрый старик, оказывается, сам ввёл запрет на использование силы для накачки энергетического контура для ускорения, и сам же его бессовестно нарушил. Стала понятна его скорость.

Нет, Полозов знал, что старик может двигаться и на более приличных скоростях, даже без использования дара, но сейчас парня это возмутило до глубины души. Раньше он такого себе никогда не позволял.

«Вот так значит, да? — внезапно разозлился Полозов. — Хорошо».

Уходя в сторону, Петя в этот раз принял клинок на скользящий, после чего резко напитав свой энергетический каркас силой, развернулся и полоснул Смирнова по плечу с разворота.

Вот только клинок лишь бессильно скользнул по защите старика, в месте попадания вызвав лишь слабое колыхание перегретого воздуха. Сделав странное движение рукой, Радислав выставил перед парнем ладонь и как-то нехорошо усмехнулся.

«Нечестно!», — хотелось заорать парню, но удар воздушной стены смёл его в сторону будто стенобитным тараном.

— Вот так даже? Ладно. Не хотите булку с маслом, грызите, значит хрен с горчицей, — неодобрительно покачал головой Смирнов. — Я предупреждал, так что уж не обессудь. К бою! — зычно пророкотал он, а разлетающиеся из-под его ног куски дёрна и светящаяся фигура старика дали понять Полозову, что шутки закончились.

Глава 15

Стоя под горячим душем, Полозов ощущал себя настолько вымотанным, как будто он несколько часов таскал мешки с битыми обломками кирпича, причём с несколькими даже скатился с лестницы. Этажа так с третьего.

Болело абсолютно всё.

Дед Радислав сегодня будто взбесился, сегодня задав Петру такую трёпку, будто в самом деле задумал его убить. Нет, Полозов прекрасно понимал, что если бы Смирнов пожелал — он бы это сделал, происходи всё в реальном бою. Но, чёрт побери, что это только что было? И зачем?

То, что гнев старика был напускным, Полозов догадался только потом. Разъяренные люди, как правило, не сдерживаются или перебарщивают, не контролируя приложенных сил, в отличие от Радислава, который действовал так, словно он только хотел убедить Петю в своей злости.

Показательная порка удалась на славу.

И плевать, что на ней присутствовал только один зритель — сам парень. Но только Петю не покидало ощущение, что это было сделано только для того, чтобы парень взорвался и потерял осторожность.

Но зачем?

Несколько раз Пётр неосознанно обращался к родовой силе, когда ситуация была критичной, на грани, но в самый последний момент мозг понимал, что этого делать ни в коем случае нельзя.

Вся сила, которая была накоплена в этот момент в энергетическом каркасе парня, была истрачена, и в данный момент парень был выжат досуха.

В этом был один весьма положительный момент: в ближайшую неделю Полозову не грозит спонтанный выброс, что радовало. А с другой стороны, скорость наполнения энергетического каркаса немного увеличилась, парень это очень явно чувствовал.

Наполнение каркаса можно было сравнить с водосточной системой. Когда вода стоит в ней, она не используется, а на стенках труб образуется налёт, который весьма негативно влияет на пропускную способность.

Но вот когда кто-то открывает кран, вся вода уходит, забирая с собой всю наносную грязь, которая не успела прижиться на внутренней стороне стенок энергетических каналов. Чем чаще использовать силу, тем шире будут каналы и тем больше будет объём каркаса.

Разумеется, сравнение весьма грубое, но то, что Петя чувствовал увеличившийся объём, было довольно неожиданным ощущением. Раньше, даже полгода назад, он не замечал подобного. А сейчас он даже не понимал: нормальное это явление, или это его личная особенность, о которой кому-то знать нежелательно.

Так и найдя ответа на свой вопрос, парень крутанул вентиль с холодной водой, а горячую — наоборот закрыл. Тугие ледяные струи немного взбодрили, а тщательно растеревшись большим полотенцем, Петя почувствовал, что он даже сможет сеть за руль.

— Да уж, — вздохнул он. — Такой тренировки у меня ещё не было.

Когда Пётр направлялся к «Барсу», смирновского паро-кэба уже на стоянке не было. Старик даже не стал его дожидаться, чтобы что-то объяснить, что Петю слегка тревожило, поскольку он так и не понял: старик остался довольным тренировкой или наоборот?

Выбросив это на какое-то время из головы, Петя, выжав сцепление, повернул ключ в замке зажигания, после чего плавно тронулся. Движитель басовито заурчал, и Петя, не сдержавшись, прибавил газу. Вильнув задом и выбросив из-под широких колёс мелкий гравий, пароцикл рванул к выезду.

Сегодня ему предстоит ещё один непростой разговор, но перед этим нужно было заехать и справиться в «Орхидею». Всё же доставка денежных средств от появившегося мецената — явно не рядовое событие, как и размер их суммы.

Настроения, которое и без того было мрачным, погода не добавляла. Мелкая морось и пронизывающий ветер при езде на пароцикле — явно не то удовольствие, которое парень сейчас бы хотел испытывать.

«Что не говори, но паро-кэб иногда тоже нужен, — признал Петя. — Или хорошая экипировка, которую не будет продувать. Да и ездить насквозь промокшим такое себе удовольствие».

Уже подъезжая к «Орхидее», Петя поймал себя на мысли, что его что-то беспокоит. Какой-то очень больно грызущий червячок на периферии сознания не давал ему расслабиться. Будто он что-то упустил важное.

Задвинув мрачные мысли подальше, чтобы окончательно не погрузиться в скверное расположение духа, Петя припарковал пароцикл на стоянке заведения. Не набрасывая на себя морок, парень двинулся ко входу.

Охрана лишь приветливо кивнула, приняв его за очередного посетителя, а от лакея он отмахнулся. Персонал «Орхидеи» был настолько вышколен, что тот моментально считал Петино выражение лица и дальше навязываться не стал.

Прошагав к стойке, Петя двинул по столешнице в сторону бармена крупную ассигнацию.

— Графин сока, пожалуйста. Апельсинового или виноградного.

— Добрый вечер, — дежурно улыбнулся ему парень за стойкой. — В наличии есть оба. Какой?

Простой вопрос, почему-то, поставил Петра в тупик. Но прежде, чем он ответил, за него уже сделали выбор.

— Оба, — скомандовал подошедший Афанасий. — И распорядись, чтобы это всё принесли в Деревянную комнату. Добрый вечер, — поприветствовал управляющий парня. — Вас уже ждут, прошу проследовать за мной.

Пожав плечами под удивлённым взглядом бармена, Петя молча слез с высокого стула и последовал за Афанасием.

Уже оказавшись в одной из комнат для переговоров, Пётр понял, почему её назвали Деревянной.

— Уютно, — заметил парень, усаживаясь на стул с высокой спинкой. — Слушай, а ты не слишком привлёк внимание вот так просто выдернув меня? Наверняка половина зала видела.

— Абсолютно, — отмахнулся Афанасий. — Это нормальная практика. Здесь постоянно проводят переговоры. Некоторые даже просто арендуют эти помещения, чтобы посидеть в тихом закрытом помещении узким кругом, отметить что-нибудь. Так что не беспокойтесь. Мало ли, может вас пригласили на одно из таких мероприятий.

— Да, только у бармена был странный взгляд, — немного успокоился Петя.

— Обычно сопровождением занимаются другие люди, а тут я встретил вас лично. Такое бывает нечасто, но тоже — в пределах нормы. Тем более, что Владимир — это мой человек. Он будет молчать в любом случае.

— Хорошо, — согласился Петя.

Сок доставили быстро, они даже не успели перекинуться парой фраз. И только после того, как закрылась дверь за работником, Полозов понял по изменившемуся лицу Колотова, что его предчувствия не подвели.

— Как вы и сказали, сегодня приезжал барон Свиблов, — осторожно начал Афанасий.

— Он привёз деньги?

— Да, но мне кажется, есть небольшая проблема, — замялся Колотов, нервно постукивая пальцами по столешнице. — Часть денег я распределил по счетам, но вопреки вашему приказу, я сделал это не со всей суммой.

— Почему? — удивился Полозов. — Что заставило тебя принять такое решение?

— Размер суммы, доставленной господином бароном. Тем более, что большая часть её была в ценных бумагах. Наличности было совсем немного — около четырёх с половиной миллионов рублей.

— С-с-кх-кх-олько? — от неожиданности Полозов поперхнулся соком и закашлялся. — Четыре миллиона? Это по-твоему немного?

— Четыре с половиной, — поправил его Афанасий. — И восемнадцать миллионов в ценных бумагах.

На то, чтобы переварить полученную информацию, Полозову понадобилось несколько минут. Всё резко стало очень плохо.

— Так, — Полозов задумался, но по его сосредоточенному лицу было видно, что он в затруднении. — Итого, как я понимаю, нам привезли двадцать два с половиной миллиона?

— Совершенно верно, — кивнул Колотов. — Если бы я выполнил ваше распоряжение, то подобная сумма вызвала бы нездоровый интерес в определённых кругах. Разумеется, в Первом Имперском бывают операции и покрупнее, но безымянные счета на предъявителя — это вызовет подозрение. Слишком необдуманный шаг.

— Согласен, — задумался Петя. — Хорошо, — пустой стакан вернулся на столешницу. — Какие будут соображения?

Несколько секунд Афанасий собирался с духом, после чего пристально посмотрел на Полозова и начал говорить.

— Я не знаю, уместно ли будет моё замечание, или вы это и так знаете, но подобной суммы не может быть у имперского служащего. Даже у насквозь коррумпированного имперского служащего.

— Это я понимаю, — кивнул Пётр. — Дальше.

— Так вот, — снова замялся Афанасий. — Совершенно очевидно, что эти чьи-то сбережения, поскольку одному человеку столько денег собрать не под силу. Даже заместителю начальника полицейского управления. Даже если он начнёт с младенчества.

— Вы хотите сказать, что он привёз чей-то «общак»? — сделал заключение Петя, хотя сам, когда ему озвучили сумму, примерно так же и подумал сначала.

— Первое, что напрашивается, — поморщился Афанасий. — Самое странное то, что мы не можем вернуть эти деньги назад понимаете?

Это заявление весьма удивило Полозова.

— Почему? Сейчас Алиса придёт в себя. С её помощью это можно снова легко провернуть.

— То есть, вы не знаете, — вздохнул Афанасий, протягивая руку к кнопке для вызова персонала. — Одну минуту.

Когда на пороге возник один из официантов, Колотов попросил его принести свежий выпуск «Светского вестника».

Лишь когда плотная желтоватая бумага, сложенная вчетверо, а после закатанная в трубочку, будто служащий по пути вёл неравную борьбу с мухами и другими летающими насекомыми, оказалась у Петра в руках, парень неспешно развернул её, чтобы через десять секунд витиевато выругаться, словно подвыпивший матрос из портового столичного квартала.

'Долг превыше жизни!

Для редакции нашей газеты и для жителей всего славного города Краевска ужасной трагедией обернулось чудовищное убийство барона Свиблова С. М., который своим примером…'.

— Проклятье, — Полозов в сердцах швырнул газету на стол и ему нестерпимо захотелось жахнуть кулаком по столешнице. Этот порыв он всё же сдержал. — Как же это всё не вовремя.

Стройный план, казавшийся ему весьма перспективным, сейчас уверенно катился под откос, поскольку помимо финансов, ему от Свиблова нужна была информация, которая для Полозова имела более приоритетное значение, нежели деньги барона.

Информация была тем товаром, которым он собирался заинтересовать Изольду, наладив с ней отношения. Что не говори, а старуха ему была нужна.

Теперь на этом можно было ставить крест. Свиблова больше нет, а вербовать с помощью Алисы кого-то из руководства полиции Краевска слишком муторно да и небезопасно.

— Так, — призадумался Полозов, после чего его голову пронзила внезапная мысль. — Точно, — выдохнул он. — Давай теперь порассуждаем… Тебе не кажется странным, что убийство барона попало в вечерние новости?

— Странным? — удивился Афанасий. — Что вы имеете в виду?

— Во сколько он приезжал? Точное время.

— Часа в два-три, где-то. Точное я не засекал, но примерно в этом временном промежутке.

— Хорошо, — кивнул Петр. — Сколько времени он здесь пробыл?

— Не больше часа, — все еще не понимал Колотов. — Он встретился со мной, передал груз, после чего пообедал и отбыл.

— Хорошо, — продолжил рассуждения Полозов. — До Краевска ехать примерно час. Если барон прибыл сюда в два, то в три он уехал, а в четыре уже должен был быть в Краевске. При этом он как-то сумел подставиться под убийц. Допустим в районе четверти-половины пятого…

— Вы хотите сказать, что убийство барона было спланировано заранее? — догадался Афанасий. — Но это же… Вы понимаете, что это означает?

— К сожалению, других предположений у меня нет, — угрюмо кивнул Полозов. — Я знаю, что именно это означает. Более того, на месте его убийства каким-то мистическим способом вовремя оказался газетный репортёр, который после всего увиденного должен был написать статью, галопом помчаться в редакцию и убедить главного редактора в том что это должно попасть в вечерние новости. И я уже молчу о вёрстке и о выпуске тиража, часть из которого должна была ещё доехать в Светлореченск. На минуточку, это ещё час. Понимаете?

— Кажется да, — помрачнел Колотов. — Я понимаю только то, что барон уже был приговорён, если можно так выразиться. Причём в его устранение было замешано весьма много людей. Редактор «Светского вестника» или лица приближённые к нему — уж точно.

— Уверен, что редактор — мелкая сошка, — покачал головой Пётр. — Что ему сказали, то он и выполнил. Не больше не меньше, — Петя задумчиво гипнотизировал взглядом полупустой кувшин с соком. — В общем так, Афанасий, — пронизывающий взгляд Полозова заставил управляющего вздрогнуть. — Свою лояльность и готовность работать дальше ты уже продемонстрировал, если я тебя правильно понял. Я же тебя правильно понял?

— Да, — не отвёл взгляд он. — Правильно. Всё сказанное здесь останется здесь, разумеется. Но я бы вас очень попросил, чтобы ваша спутница не применяла на мне свои способности, — твёрдо произнёс Афанасий. — Я хотел бы быть уверен, что содержимое моей головы — оно только моё.

— Знаешь, а до этого момента я как-то не задумывался об этом варианте, — прищурился Полозов. — Но, хорошо. Твою просьбу я учту. Думаю, ты сам понимаешь, что лишнего болтать не стоит.

— Разумеется, — Афанасий, кажется, даже немного обиделся. — Управляющий «Орхидеи» — довольно специфическая, скажем так, должность. Тем более, что вы знаете, кто был предыдущим владельцем, — кашлянул он в кулак.

— Хорошо. Это мы решили, — Петя поднялся из-за стола. — Тогда я попрошу приготовить мне папку с бумагами, их я заберу с собой. Сколько ты рассовал по счетам?

— Два миллиона.

— Тогда оставшиеся, за вычетом пятидесяти тысяч, постепенно смешивай с выручкой «Орхидеи», но так, чтобы тот процент который мы отчисляем, этих денег не касался. Но и в то же время, чтобы это не было похоже на то, что «Орхидея» специально занижает прибыль. Нам пока проблемы не нужны.

«Если они, конечно, уже не появились. Наверняка те, кто вёл Свиблова, уже знают, что заместитель полицейского управления какого-то чёрта приезжал в „Орхидею“. Эту информацию уже никак не утаить, так что будем делать хорошую мину при плохой игре. Думаю тем, кто здесь появится, мне есть что сказать», — мрачно усмехнулся Петя.

— Будет сделано, ваша светлость, — кивнул Афанасий. — Бумаги вам сейчас принесут. С деньгами тоже всё понятно, кроме этих пятидесяти тысяч. Их куда девать?

— Отдашь Алисе. Скажешь, что это на «чулки и пудру». Она поймёт.

— Хорошо, — сдержал улыбку Афанасий. — Она, кстати, уже спрашивала вас.

— Возмущалась?

— На удивление, нет. Просто попросила, чтобы когда вы прибудете, зайти к ней.

— Пока перебьётся, — поморщился Полозов, которому сейчас совершенно не улыбалось общаться со взбалмошной девчонкой. — Скажи, что я заеду завтра. Пусть валяется, газеты читает. Кстати, — всполошился он.

— Нет, — правильно понял причину его тревоги Колотов. — Она вечернего номера не видела.

— Вот и хорошо. Не нужно ей этого знать, — облегчённо вздохнул Полозов. — Теперь по общим вопросам. Когда сюда придут люди и будут спрашивать руководство, как обычно интересуйся от кого они пришли, а потом ставь в известность меня.

— Может будет проще воспользоваться сигнальным амулетом? — осторожно предложил Колотов. — Просто могут возникнуть ситуации, которые потребуют вашего срочного вмешательства. Мало ли, — пожал плечами он.

— «Сигналки»? — удивился парень. — У вас есть «сигналки»?

— Да, — буднично ответил Афанасий. — Ещё бывший владелец распорядился закупить небольшую партию для внутреннего пользования. Иногда незаменимая вещь.

Сигнальные амулеты представляли собой небольшие плоские коробочки, внутри которых был расположен миниатюрный движитель с эксцентриком, запитанный от маленького кристалла.

Принцип действия был до безобразия прост. Две части кристалла побольше разделялись на две равные части, причём их разделение выполнялось опытным артефактором, который при разъединении накладывал на обе части сложную вязь конструктов, связывающих их между собой.

При простейшем высвобождении сырой силы, кристаллы активно начинали взаимодействовать, высвобождая частичку силы, приводящую в действие мини-движитель, который за счёт эксцентрика заставлял вибрировать деревянный корпус.

Посылая заранее оговоренные сигналы, различавшиеся по продолжительности, собеседники могли связываться на незначительные расстояния. Единственными минусами подобного устройства были его небольшой радиус действия, в пределах полутора километров и частая подзарядка, которой хватало максимум на трое суток.

Получив на руки артефакт, Петя удивился, поскольку те «сигналки», которые он когда-то видел, были намного побольше. Как пояснил Афанасий, это была какая-то партия, которая даже не для служащих жандармерии предназначалась, а совершенно для других структур.

Где Афанасий это раскопал, Петя решил выяснить потом. А сейчас ему нужно было попасть ещё в одно место, поэтому взяв бумаги и засунув их под сюртук, чтобы снаружи не было заметно, парень не торопясь добрался до пароцикла.

Тронувшись и отъехав несколько кварталов, Полозов упрятал бумаги в кофр, убедившись в отсутствии слежки.

В то место, куда он сейчас направлялся, нужно было попасть сегодняшней ночью, поскольку потом может быть слишком поздно.

Глава 16

Издав протяжный гудок, экспресс, который полчаса назад прибыл из самой столицы, снова сдвинулся с места, отчего платформа ощутимо вздрогнула под ногами.

Пар с пронзительным шипением вырвался из специальных патрубков, густые клубы тёплой взвеси полностью скрыли колёса, на несколько секунд создав сюрреалическую картину левитирующего на облаке паровоза.

Князь Полозов, расположившись на жесткой скамейке, меланхолично вертел в руках трость. Рядом нетерпеливо топтался вахмистр Поддьячный, то и дело посматривая на перрон.

Когда в самом начале посадочной платформы под свет тусклого фонаря уверенно ступила массивная фигура, князь не смог сдержать улыбки. Поднявшись со скамейки, Захар Андреевич смотрел, как к ним шагает его давний друг — Суворов Василий Александрович.

— Добрый вечер, ваша светлость, — с ироничной улыбкой поприветствовал князя подошедший мужчина, а Поддьячный только удивлённо крякнул.

И было от чего, поскольку ростом граф Суворов значительно превосходил не только Полозова, но и самого вахмистра.

Граф выглядел словно сошедший со старых страниц былинный богатырь, вот только вместо брони и меча со щитом, он был облачён в лёгкий светлый костюм, длинное, почти достигающее колен пальто и широкополую шляпу — писк столичной моды.

— И тебе здравствовать, — тепло улыбнулся ему Полозов. — Ты даже представить себе не можешь, насколько я рад тебя видеть.

— Обнимемся? — иронично поинтересовался Василий, широко раскинув руки.

— Нет, спасибо, — рассмеялся Захар Андреевич. — Третьего раза я, боюсь не выдержу. Человеческие рёбра, знаешь ли, весьма хлипкая штука. Мы ограничимся рукопожатием.

Крепко пожав протянутую ладонь, Суворов, не обращая внимания на возмущения князя, всё-таки заключил его в богатырские объятия.

— Вахмистр Поддьячный, — с достоинством представился Суворову княжеский адьютант. — Позвольте ваш саквояж?

— Граф Суворов, — в тон ему ответил Василий. — Не стоит утруждаться, вахмистр, он не тяжелый, там только личные вещи, спасибо. А у вас здесь прохладно, — заметил мужчина с любопытством оглянувшись. — В столице погода просто шепчет.

— То ли ещё будет, — проворчал Полозов. — Как добрался?

— Всё хорошо, — кивнул Суворов. — Даже выспаться не успел как следует.

Его слова вызвали новый смешок князя.

— Если меня усыпят на десять лет, а после чего разбудят и спросят, чем сейчас занимается Вася Суворов, я отвечу: или спит, или пьёт вёдрамиалкоголь в компании каких-нибудь девиц, — фыркнул Полозов, а вахмистр уже с уважением глянул на графа. — Ничего не меняется.

— Жизнь коротка, друг мой, — философски ответил Василий. — Так зачем её тратить на бесполезные дела, если можно заняться насквозь полезными? Кстати, об алкоголе…

Из внутреннего кармана пальто на свет показалась серебристая плоская фляжка. Полозов был готов поклясться, что её объём был не меньше литра, но в громадных ручищах Суворова она смотрелась органично.

— Специальный, — похвастался Суворов, прямо на ходу сделав глоток, после чего протянул её Полозову. — Ты точно оценишь. Мы такой последний раз пили с тобой уже не припомню когда.

Вздохнув, князь безропотно принял из его рук фляжку. Отказываться было так же бесполезно, как надеяться, что этого здоровяка можно свалить одним ударом. И то и другое было делом бесперспективным. Если Суворов надумал с тобой выпить, он обязательно выпьет.

— Действительно недурно, — пришлось признать Полозову возвращая ёмкость.

— А то, — пророкотал Суворов, пряча фляжку назад. — Итак, какие у нас планы? Считаю, что нужно где-то бросить вещи, найти приличное место, где можно поужинать и там уже обсудить всё. Как считаешь?

— Чтобы сэкономить время, мы сделаем немного по-другому. Господин вахмистр сейчас возьмёт твой багаж и доставит его в гостиницу. А мы с тобой отправимся в одно любопытное заведение. Там и поговорим.

Отпустив резко повеселевшего Поддьячного, друзья уселись в паро-кэб.

— Я пока не буду спрашивать, что именно заставило вызвать меня срочной телеграммой, — поймав задумчивый взгляд Полозова, предвкушающе усмехнулся Суворов. — Но я уверен, что работа предстоит как раз по моему профилю, иначе бы ты меня не дёрнул в этот забытый богом угол, зная мою нелюбовь к поездкам, верно?

— Да я могу и сейчас ввести тебя в курс дела, — пожал плечами князь. — Всё основное нужно не слушать, а видеть.

— Ну уж нет, — притворно обиделся граф. — Видеть… Пока я не увижу перед собой тарелку жаркого с ледяным графином водки, я категорически отказываюсь говорить о делах, так и знай, — отрубил он. — Тем более, что-то там видеть.

— Ну иного ответа я и не ждал, — меланхолично произнёс Полозов. — Отвези нас пожалуйста в «Орхидею», — приказал он водителю.

— «Орхидея», — будто пробуя слово на вкус, повторил граф. — Это какой-то ресторан?

— Гораздо интереснее, — мрачно проговорил князь. — Это казино, с которого, как мне кажется, всё и началось.

— Вижу, настрой у тебя рабочий, — проворчал Суворов. — Ты мне честно скажи, мы там сможем поесть? Или ты снова меня потащишь на место преступления, как это было последние два раза?

— Успокойся, — рассмеялся Полозов. — В этот раз всё будет хорошо.

— Смотри, Захар, — шутливо пригрозил пальцем Суворов. — Если я умру голодной смертью, клянусь, буду являться тебе во снах и укоризненно смотреть.

Вопреки опасениям графа, ужин им, всё-таки, принесли, и довольно оперативно. Заранее арендовав для этого дела специальную комнату для переговоров, Полозов сейчас наблюдал за двумя официантами, которые споро расставляли перед ними всё, что мужчины заказали. Вернее, заказывал, в основном, Суворов, который всегда отличался отменным аппетитом. Князь ограничился лишь тёплым салатом.

— Мне кажется, что провинциальный воздух плохо на тебя влияет, — ехидно заметил Захар Андреевич, оценив количество блюд, которых бы ему хватило есть два дня.

— Ерунда, — беспечно отмахнулся Василий, принюхиваясь к источающей умопомрачительный запах запечённой утке. — Ну что? За встречу? — подхватив запотевшую стопку, которая была предусмотрительно наполнена одним из официантов, он подмигнул Полозову и залпом опрокинул её в себя.

Глядя на это Полозов почувствовал, как его губы непроизвольно разъезжаются в улыбке. Князь на самом деле был рад видеть своего старинного друга, с которым они вместе прошли долгий путь от военного лицея и до этого самого момента.

Обжигая пищевод, ледяная водка скользнула в желудок. Ненадолго прислушавшись к себе, князь решительно оторвал приличный кусок утки и торопливо закусил.

— Только не нужно говорить мне о моих скверных манерах, — поймав насмешливый взгляд Суворова, проворчал мужчина. — А то я тебе живо напомню, как один граф воровал арбузы на бахче, а потом в портках убегал от разгневанного мужа одной симпатичной селянки с этими арбузами наперевес.

— Не помню такого, — осклабился граф, разливая по второй. — А если не помню, значит не было.

Одобрительно крякнув, Суворов, снова намахнул и принялся за еду. Полозов решил последовать его примеру, понимая, что граф абсолютно не шутил, когда обещал не говорить о делах, пока как следует не подкрепится.

В тишине, которая нарушалась лишь звоном столовых приборов, прошло четверть часа.

Наконец Суворов откинулся на стуле.

— Ну а теперь рассказывай, — прогудел он, доставая из кармана портсигар. Выудив из него папиросу с серебристым ободком, он не спеша прикурил. — Судя по одному из охранников, ты меня сюда привёл не просто так. Что это за заведение?

— А при чём здесь охранник? — моментально насторожился князь. — Ты же не хочешь сказать, что уже что-то почувствовал?

— Да что здесь чувствовать? — поморщился Суворов. — У него до сих пор мозги на место не стали. Судя по его ауре, с момента последнего взаимодействия с менталистом прошло не больше двух суток. И этот эффект ещё столько же продержится. Рассказывай, что за самородок у вас здесь завёлся в этой глуши? Не томи, Захар.

На рассказ ушло не меньше часа.

Начав с того самого происшествия в поместье у Филина, Полозов подробно рассказал и о девушке, и о убийстве владельца «Орхидеи», и о воздействии на одного из сотрудников жандармерии, и о том самом найденном Сазонове, с напрочь свёрнутыми набекрень мозгами.

По мере рассказа, лицо Суворова со скептического и ленивого постепенно преобразовывалось в заинтересованное. Полозов очень хорошо знал своего друга, чтобы утверждать с твёрдой уверенностью, что после его рассказа, Суворова отсюда и палкой не выгонишь, пока он не разыщет этого самого менталиста. И граф мог сейчас говорить что угодно — Полозов бы уже ему не поверил.

— Когда я могу увидеть этого Сазонова?

— Как скажешь, так и поедем, — пожал плечами Полозов. — Здесь всё равно пока зацепок нет.

— Да что ты говоришь? — с интересом глянул на него Суворов. — Видимо, ты совсем старый стал, Захар. И я не знаю, со слухом у тебя проблемы, или ты просто перестал слушать друга.

— Я очень тебя прошу, Вася, перестань говорить загадками. Мне их хватило за последние несколько суток — во, — Полозов раздражённо чиркнул себя пальцами по шее. — Веришь?

— Двое суток после воздействия менталиста, — терпеливо, словно маленькому ребёнку, повторил Суворов. — И продержится еще около двух суток. Понимаешь?

— Не продержится, — возмутился князь. — Это бывает, если менталист и его жертва находятся в непосредственной близости. И… — Захар Петрович поражённо замер. — Стоп, ты хочешь сказать, что она где-то рядом?

— А я откуда знаю? — удивился граф. — Может быть рядом, может была здесь совсем недавно. Я не пророк, таких вещей знать не могу. Но то, что была — совершенно точно.

В минуты сильного волнения с Полозова слетала вся его напускная вальяжность и рассудительность, полностью обнажая неуёмную пытливую натуру сыщика. Суворов уже наблюдал такое не раз и не два. Вот и сейчас, вскочив со своего места, Полозов принялся расхаживать по маленькой комнате, беззвучно шевеля губами.

Несмотря на всклокоченный вид, в подобные моменты князь не был склонен к необдуманным поступкам. Наоборот, его мозг цепко фиксировал все нестыковки, складывая разрозненные кусочки мозаики в стройную картину. Но, чёрт возьми, было слишком мало вводных.

Чтобы пообщаться с руководством этого заведения, нужно было иметь на руках распоряжение Хрусталёва, которое князь сможет получить только завтра с утра. Нет, пользуясь своими высочайшими полномочиями, Полозов мог бы перетряхнуть это заведение уже сегодня, но последствия этого необдуманного решения вызывало только зубную боль.

Поступи он так, гарантировано спугнёт эту неуловимую девицу, чего допускать было никак нельзя. Здесь нужно было действовать не в пример осторожнее.

— Что задумал? — меланхолично поинтересовался Суворов, снова потянувшись к графину.

— Пока ничего, — поджал губы князь. — Как ты смотришь на то, чтобы спуститься в зал немного развеяться?

— Думаешь вот так просто найти её? Зря, — не разделил его энтузиазма граф. — Если это опытный менталист, она совершенно точно в курсе, что находясь рядом с объектом её воздействия, она дезориентирует себя. Мы такие вещи чувствуем на глубинном уровне. Так что подобную ошибку может сделать только начинающий менталист. Судя по тому, что я видел в голове у бедолаги на входе, твоя загадочная девица совсем не подходит под эту категорию. Она опытная, Захар, и весьма опасна. А найти ты её сможешь только столкнувшись лицом к лицу. И да, я не люблю азартные игры, так что никуда мы не пойдём. Лучше потратить время на то, чтобы пообщаться с твоим Сазоновым. Думаю, что после того, как я его осмотрю, смогу более точно понять, кто она такая, и кто занимался её обучением.

Полозов не знал, насколько Алиса поднаторела в своём мастерстве, но понимал правоту графа. Предпринимать что-то сейчас было только бездарной потерей времени. Если в «Орхидее» поднимется паника, они её упустят.

— Ты хочешь сказать, что она не самоучка? — зацепился князь за последнюю фразу.

— Самоучка? — брови графа резко подскочили вверх по смугловатому лбу, который горизонтально пересекали несколько глубоких морщин. — Нет конечно. Её определённо кто-то натаскивал. Это совершенно точно, можешь мне поверить.

— Прошу простить мою неосведомлённость, я вовсе не хочу поставить под сомнение твою компетенцию, — начал Полозов. — Но с чего подобные выводы?

— Да всё просто, как дважды два. Вы же в ваших картотеках составляете примерный психологический портрет своих подозреваемых, верно? — дождавшись подтверждения, Суворов продолжил. — Вот и менталисты иногда могут определить остаточные явления воздействия коллег, только пользуемся мы при этом своим опытом. Могу с уверенностью сказать, что твоя дама — весьма опытный и сильный ментал, школа которого мне неизвестна. Возможно даже сильнее, чем я, — пробормотал граф уже тише. — Вот только откуда?

— Тоже сдал за последние годы? — не преминул поддеть его князь. — Уже всяким вовремя не отловленным менталистам готов проиграть. Ладно, — сдался он, — если мы закончили с ужином, тогда предлагаю прокатиться в Корпус, пообщаешься немного с этим типом.

Полозов нажал на кнопку звонка, который специально стоял на столешнице, как живой укор давно придуманным инновационным методам вызова обслуживающего персонала, вместо этих архаичных приспособлений из бронзы.

Дождавшись работника казино и расплатившись, друзья поспешили покинуть «Орхидею», благо служебный паро-кэб они не отпускали.

— Здравия желаю, ваша светлость, — бодро отрапортовал дежурный, как только они зашли в здание Корпуса жандармов. — За время моего дежурства, внештатных ситуаций не произошло. Корпус работает в стандартном режиме…

Полозову оставалось только махнуть рукой, показывая, что подобный доклад сейчас не представляет ценности.

Спустившись в подвальное помещение Корпуса жандармов, друзья двинулись в самый конец неширокого коридора, где располагались одиночные камеры, в одну из которых Полозов умудрился определить Сазонова.

— Мрачно здесь у вас, — поёжился граф, когда они добрались до самого конца коридора.

Звякнув связкой ключей, которую Полозов не доверил дежурным, предпочтя забрать её с собой, во избежание, так сказать, князь открыл дверь камеры.

В нос ударил посторонний запах, которого здесь никак не должно было быть.

— Захар, мне, конечно, лестно, что ты настолько высокого мнения о моих способностях, — мрачно изрёк Суворов, глядя на то, что открылось их взору. — Но даже несмотря на это, здесь я тебе никак не смогу помочь по той причине, что с мертвецами я разговаривать ещё не научился.

Вот только Полозов его не слушал. Подскочив к распростёртому на холодном полу камеры телу, князь совершенно бесцеремонно пнул его носком своего ботинка.

— Проклятье, — не сдержал гневного возгласа Полозов-старший. — Да что здесь за чертовщина творится, мне может кто-то внятно объяснить? Дежурный! — рявкнул князь. — Сюда бегом марш!

Вот только и дежурный ничего не смог сказать внятного. Из его слов следовало, что сегодня сюда никто не спускался, ключей от камеры не просил и пленником не интересовался. Более того, Суворов, только глянув на перепуганного ефрейтора, только качнул головой, что означало, что никакого ментального воздействия на дежурного произведено не было.

Следовательно, ефрейтор говорил правду?

Уже набрав в грудь воздуха, Полозов хотел было снова выругаться, когда был остановлен одной фразой Суворова:

— Я ошибся, — с каким-то странным уважением произнёс присевший около трупа граф, ничуть не чураясь тронув пальцами бледное лицо Сазонова. — Оказывается, что мёртвые всё же могут говорить.

— И что они говорят? — собственный голос Полозова показался ему слишком хриплым.

— Они говорят интереснейшие вещи, — поднялся Суворов. — Если быть точным, они мне только что сказали, как звали того, кто учил эту девочку обращаться с её даром. Надеюсь, конечно, что я ошибаюсь. Но если это правда, то у меня для тебя плохие новости, Захар.

Глава 17

Припарковавшись около неприметного строения, Петя осмотрелся. Вряд ли в этом месте, да ещё и в такое позднее время будут лишние уши или глаза, но лишняя предусмотрительность все же никогда не помешает.

Двигаясь максимально осторожно, стараясь не ступать на битый кирпич, который валялся здесь просто повсюду, Петя зашел в полуразвалившийся дом.

Крыши, как таковой, здесь давно не было, внутренние перегородки, когда-то не уступавшие толщиной наружным стенам, давно рассыпались, превратившись в торчавшие из-под земли раскрошившиеся остовы.

Пётр подозревал, что без стараний Феофаныча здесь не обошлось, поскольку камень, из которого была выполнена постройка, так просто рассыпаться не мог. Старик имел весьма дурной характер и был прямо заинтересован, чтобы здесь не шастали лишние людишки, что Полозова когда-то весьма удивило. Он понял только потом, что к чему.

Беспокоиться, что сюда могут нагрянуть лишние, не стоило совершенно. Место пользовалось весьма дурной славой, а в распускании слухов принял непосредственное участие, в своё время, даже Пётр.

— Феофаныч, — негромко произнес Петя. — Покажись.

Несколько шагов по темному коридору дали понять парню, что он продолжает оставаться в одиночестве. Где он?

— Феофаныч, старый ты пенёк! — ругнулся Полозов.

— Рот бы тебе вымыть, щенок, — раздался усталый тихий голос. — Здесь я. Что вам живым всё неймется-то? Вечно куда-то спешите, суетитесь, отбираете всё друг у друга. Ты пожрать привез, али снова с пустыми руками припёрся?

— И тебе не хворать, — облегчённо вздохнул Петя, вытаскивая из кармана подозрительно попискивающий шевелящийся свёрток. — Триста раз тебе говорил, что нечего жеманничать. Заманил бы какую-нибудь лихую личность, да набрался бы сил. Нет же, на мышах сидишь, как бродяга какой-то.

— Жену свою поучать будешь, — недовольно проворчал дух. — Если, конечно, доживёшь до этого момента. А мне и на мышах нормально живётся. Если каждую жизнь отнимать зазря, ничего хорошего из этого никогда не будет и не выйдет.

Прозвучало это немного неуверенно, будто дух и сам не был уверен в своих словах.

Ворчание Феофаныча было настолько привычным, что Полозов уже давно не обращал внимания на беззлобный бубнёж. Несмотря на это, давно почивший дед был весьма силён, поэтому Петя не очень то и верил той позиции, которую проповедовал старик.

Более того, Полозов имел подозрения, что отнятая человеческая жизнь даёт ему настолько много сил, что вот эта комедия с мышами является только прикрытием. Комедия, которую Феофаныч ломает перед ним. И ясно для чего.

Поднатужившись, Полозов одним рывком оторвал голову первой мыши. Когда редкая кровь пронзительно алого цвета закапала на камни, Петя брезгливо отбросил от себя бьющееся в конвульсиях тельце. Вытащив вторую, он только собрался сделать с ней то же самое, когда замогильный голос Феофаныча прошелестел в самое ухо:

— Да обожди ты. Тебя так небось тоже ложкой закармливали в детстве, давиться заставляли? — проворчал дух. — Дай насладиться.

Подобное ворчание тоже было привычным, но развлекать духа этого места Петя тоже не собирался, да и не имел ни малейшего желания. Парень уже чётко уяснил в прошлые разы, что идти на поводу у подобной сущности — чревато.

Те, кто ступил за грань, уже не могли мыслить теми же категориями, что и живые. Для них любая уступка, за которую не последует наказания или же не просится плата — это слабость. Всё как и в криминальном мире, который Пете был привычен, но отнюдь не мил.

— Скажи спасибо и за то, что я уже сделал, — Петя чётко ощутил, что дух хоть и показывал недовольство, но был доволен, как кот, который только что навернул полную крынку сметаны. — Если помнится, у нас с тобой был договор. Я свою часть выполняю исправно. Следовательно я чту данное тебе слово.

— Слово, слово… — прошелестело в полуразрушенном помещении. — Ваши слова ничего не значат, пока вы живы. Слова — всегда только слова. Настоящую ценность имеют лишь действия.

— Они у меня тоже со словами не расходятся, — отрезал Петя. — Если тебя что-то не устраивает, я могу решить эту проблему, ты же знаешь, Феофаныч. Прах к праху. Пепел к пеплу.

— А вот выкуси, — внезапно пророкотала бесплотная сущность. — Я хоть и застыл на кромке, но уходить туда, где меня никто не ждёт, не имею ни малейшего желания. Уясни это себе крепко.

— Ну вот тогда принимай на хранение, — довольно произнёс Полозов, вытаскивая из-за пазухи папку.

Выудив из оттопыренного кармана большой отрез грубой ткани, больше похожей на дерюгу, Пётр тщательно обернул папку, после чего споро перевязал всё это дело тонкой бечевкой крест-накрест. — И смотри, чтобы не отсырело. И да, — секунду подумав произнёс Полозов. — Возможно за этим приду не я. Такое тоже возможно.

— Не-е-е-е-е, — категорично отрезал Феофаныч. — Уговор у нас был только с тобой. А на остальных мне плевать, хоть матушку свою пришли. Сгною. Доброго ничего не выйдет, как меня не стращай. Я в своём праве!

На миг Пётр замер, и пронизывающе взглянул на практически воплотившегося духа. Тяжёлый не по годам взгляд парня Феофаныч выдержал, это он умел.

Не мог он только противостоять тому, что произошло дальше. Размазавшись в воздухе, тонкий жгут плети захлестнулся на том месте, где у людей обычно располагалась шея, а у духа могло быть что угодно — сути это не меняло.

Пронзительно взревев, Феофаныч попытался вырваться, но — тщетно. Было это скорее от бессилия, да от злобы, что такой сильный и древний дух, а прислуживает подобному сопляку, причём сделать с этим он ничего не может.

Вся его сила замогильного пасовала перед родовым умением Полозова, который перевоплощаясь, мог доставить не только несколько неприятных минут Феофанычу, но и полностью его отправить за кромку, лишив всех сил и того, что его привязывало к этому месту. А что именно держало, Полозов прекрасно знал, что давало этому щенку, как звал его дух, еще один серьёзный неоспоримый козырь против того, кто живёт и не здесь и не там.

— Я понял! Я всё понял, прекрати, ирод! — утробно завыл дух, ещё раз тщетно рванувшись из захвата, чем причинил себе ещё большую печаль. — Прекрати, ты же меня убьёшь!

— Мне кажется, или силушки-то у тебя прибавилось?- удовлетворённо произнёс Петр, понимая, что его подозрения, касательно ушлого характера духа были отнюдь не беспочвенны. — Признавайся, паршивец лживый! Кого выпил?

— Никого! — неубедительно соврал дух, замерев, чтобы ещё больше не растерять сил. — Никого я не трогал! Да и кто сюда сунется⁉

— Врёшь, паскуда, — довольно ухмыльнулся Полозов. — И ты мне только что говорил за слова? Ты своих не держишь, меня за нос водишь, хорошим быть пытаешься. А по сути — всех вас нужно давно отправить за кромку. Нечего мёртвым среди живых шастать. Ты, паразит, своей жизнью распорядиться не смог, а теперь на другие покушаешься. Быстро показывай, кого выпил, или клянусь кровью, от тебя сейчас даже памяти не останется, тварь неживая!

— Да я откуда знаю? — взвыл дух. — Знаешь тут сколько таких бродит? Что мне теперь по твоей вине голодать? А как же я буду стеречь то, на что мы с тобой уговорились? Голосом пугать? Али страшилки рассказывать? — возмутился было Феофаныч, но Петя лишь усилил нажим, качнув из призрака ещё немного жизненной силы.

Не до конца, а чтобы проникся. Качнул столько, что и сегодняшнюю трапезу забрал, и ещё с лихвой того, что у духа было в загашнике.

— Да что ж ты творишь, отродье мажеское! — снова взревел дух, рванувшись по-новой из сковавших его пут. — Оставь! Прекрати! Мне же ещё месяц сидеть здесь без пропитания.

— Оставить бы тебя, тварь, да на пайке голодном на несколько лет, ты бы по другому разговаривал, — процедил Петя, ослабляя плеть. — А теперь я, пожалуй, повторю. За этим могу прийти не я. И твоей задачей будет отдать ему это. Причём так, чтобы с его головы и волос не упал.

— Или упал, — усмехнулся дух.

— Да, — кивнул Петя. — Или упал. Всё будет зависеть от того, что он скажет тебе. Если скажет, что от Полозова — он твой. Делай всё, что захочешь. Но если скажет, что от Пепла — не дай тебе Бог…Тварь хитрая, вред причинить моему человеку. Отсюда ты уже никуда не денешься, и тебе останется только ждать меня. Ждать, понимаешь? А уж я позабочусь, поверь на слово, чтобы ты настолько дерьмово уходил, что тебе целую вечность ещё трясти будет от ужаса. Ты меня понял? — повысил голос парень.

— Что по уговору? — перешёл на деловой тон Феофаныч, будто только что и не был под угрозой развоплощения. — Надо бы надбавить.

— Надо — надбавлю, — отрезал Полозов. — Ты только губу сильно не раскатывай, голубчик. Всё чин по чину будет. Нахаляву тебя никто кормить не собирается.

— У тебя плесневелой корки не допросишься, — если бы дух был материальным, Петя готов был поручиться за то, что дух бы сейчас презрительно сплюнул. — Жадный ты больно.

— А ты ещё раз повтори, что я жадный, я тебе всё и припомню, — пригрозил Полозов.

Продавливать его на более выгодные условия было еще одной любимой игрой зловредного духа, который прекрасно понимал, что пока он нужен, Петя с ним ничего не сделает. И где-то бы сам Феофаныч поступил бы так же, будь он живой. Но, к сожалению, роли уже были распределены, а на месте Феофаныча был Петя.

— Показывай, — приказал Петя.

— Что показывать? — попробовал снова заюлить дух, но быстро присмирел, видя, что Полозов даже и не думает убирать плеть из взвеси пепла, которая за спиной парня вела себя, будто не была направляемой родовой волей одаренного, а являлась самостоятельным существом.

— Бедолагу этого показывай, — Петя начал терять терпение.

Крутнувшись на одном месте, Феофаныч устремился в дальний конец постройки, где у одной из стен Петя обнаружил уже давно рассыпавшийся на фрагменты скелет, одежда которого уже успела истлеть.

Краткий осмотр останков позволил Пете разжиться несколькими ножами вполне характерного вида, который практически исключал то, что на огонёк к «гостеприимному» духу заглянул случайный бедолага.

— Что у него было ещё при себе? — Петя поднялся с корточек, оставив ножи лежать там, где они и валялись. Финками он не пользовался. Лезвие же на этих было настолько коротким, что его едва бы хватило достать до человеческого сердца. Не для этого они были изготовлены.

В печень таким бить самое-то. Не ходят честные люди с такими клинками даже для собственной уверенности, поскольку останови его патрульные, объяснить наличие трёх четырёхгранных штыков было бы проблематично. Их метать весьма хорошо, а вот что-либо нарезать, али отпластать клок мяса с готовящейся над костром туши, было решительно невозможно.

— Это кто?

— А я почём знаю? — удивился Феофаныч. — Пришёл, пристраивал здесь своё барахло, будто у меня здесь камера хранения вокзальная. — Да скажу тебе по секрету, что те цацки, которые у него были при себе, никак не могут быть нажиты праведным трудом. А на одной паре серёжек золотых вообще мочка уха осталась. Там этих цацек… Ой… Хватит не один год кутить с таким размахом, — Пете показалось, что дух даже причмокнул. — Могу показать, — вкрадчиво предложил Феофаныч. — Цацки хороши.

— Зачем? — равнодушно поинтересовался Полозов. — Я ж тебе уже говорил, что лишнее мне без надобности. Не моё — и голова не болит. Так что делай с ними сам что хочешь.

— Золото ведь, — дух откровенно потешался, но прекрасно знал, что предложенное Петя никогда не возьмёт.

Нельзя брать не своё. И это правило с мёртвыми работало всегда. Нельзя и всё тут.

Знал это и Пётр, поэтому жалкие потуги Феофаныча вызывали у него лишь снисходительную улыбку. Был бы это в первый раз, да испытывай Петя нужду, да будь он совсем малым — неизвестно ещё, устоял бы или нет.

А сейчас Полозов прекрасно знал, что пока он чтит договор, дух полностью в его власти и отступить хоть от одной буквы никак не сможет. Возмущаться, желать Петру смерти, попытаться убить или подставить — это запросто, да только кишка тонка.

«Кишка, — невесело усмехнулся Петя. — Сгнили его кишки давно, как и всё остальное».

На Феофаныча Петя попал случайно.

Ещё в самом начале его сомнительного пути по пути светлореченского криминала, Полозов после выполнения очередного поручения Тумана, получил довольно таки тяжелое ранение. Убегая от погони, парню удалось сбросить с хвоста преследователей.

Забывшись тяжелым сном, Петя чуть не пропустил момент после которого он уже мог никогда не очнуться от своего забытья. Ему случайно повезло, да и то, это не полностью заслуга Пети, а его родового дара, который в этот момент показал себя настолько неприхотливым в обращении, что даже израненному парню удалось отогнать настырную сущность, а после полностью залечиться и как следует проучить обнаглевшего духа.

И даже после того, как Пете пришлось уснуть в этих развалинах, дух его не тронул, так как уже был связан клятвой. Хоть духи — существа коварные и склочные, ничто человеческое им не чуждо. Вернее, не чуждо лишь одно — тяга к своей псевдожизни.

Умирать не хочет никто: ни живой ни мёртвый.

В ту ночь Феофаныч купил себе ещё несколько лет своего существования всего за одну ночь покоя, которую Петя потребовал, чтобы полностью восстановиться.

Вот только дух если и подозревал что-то такое, вряд ли мог ожидать появления парня на следующий день с небольшой сумкой.

Полозов не стал разводить политесы, с самого начала как следует приголубив духа и стребовав с него еще одну клятву, только уже на служение.

«Пока не сгниёт материал сумки», — было условие.

Откуда же духу было знать, что материя была зачарованной, а хватит её не только на век Полозова, но и на несколько десятков лет жизни его будущих детей.

А потом пошли новые клятвы, новые услуги, а духу не оставалось ничего более, нежели починиться его требованиям. Кто сильнее — тот и прав. И пока будет соблюдаться буква договора, Феофаныч должен этому маленькому непонятному магу, умения которого могли в одно мгновение оставить от него лишь туман, который развеется за доли секунды.

Но Феофаныч умел ждать. Тот день, когда парень допустит ошибку, станет для Полозова последним, поскольку то, что могло развоплотить духа, было одновременно для старика настолько желанной силой, что каждый раз, когда парень появлялся, Феофаныч сдерживался только бы не начать подвывать от удовольствия, предвкушая.

— Свёрток хранить лучше, чем всё, что здесь есть, — приказал парень.

— И с каких это пор каким-то бумажкам удивляется больше внимания, чем звонкой монете да металлу благородному? — ехидно проворчал дух, но приказа ослушаться не смог.

— Вот если бы ты, дубинушка, не людей резал, а хотя бы читать научился, — фыркнул Петя, — то точно бы удивился. А раз не умеешь, то и не твоего ума дело. Сказано — выполняй. Я на днях ещё приеду, привезу гостинец.

— Вечно вам живым неймется, — в голосе нематериального духа послышался укор, а Петя удивился доселе новой эмоции. — Бегаете суетитеся. А жить-то когда?

— А ты много пожил? — огрызнулся Полозов. — Здесь и подох, зарезанный своими же подельниками.

— Они за то уже своё ответили, — неожиданно зло прошипел дух. — Каждый из них умер с мокрыми портками и седым! А пожил я достаточно для того, чтобы в один прекрасный день не дождаться тебя. И судьбинушка тебя ждёт тебя гораздо хуже, нежели моя. Меня хоть просто прирезали, а у тебя так не получится. Однажды ты свернёшь себе шею. Я буду первым, кто порадуется этому, щенок ты беззубый.

Такие разговоры происходили регулярно.

Последний раз Полозов принес весьма крупную сумму денег, которую не захотел, да и не смог бы, сдать в банк. Если подсчитать, здесь в загашниках случайно приобретённого нематериального бухгалтера лежало в несколько раз больше, чем на том же счету в Первом Императорском Банке.

«И пусть лежат, — мрачно думал Петя. — Их время ещё не пришло. Ещё два года, после чего я найду им применение. Лишь бы мало не было».

— Не переживай, такого удовольствия я тебе не доставлю, даже не надейся, — фыркнул Петя. — Нам еще много с тобой нужно сделать.

— Да пошёл ты! — заорал дух, утробно рыча в спину Полозову, который на крик и шипение духа даже не соизволил повернуться, понимая, что в этой словесной баталии последнее веское слово осталось-таки за ним. — Я выпью тебя щенок! Когда-нибудь я тебя выпью досуха.

— Захлебнёшься, — мрачно пообещал Полозов, заводя пароцикл. — В очередь, сукины дети. В очередь.

Когда в ночи зарокотал двигатель, осветив светом фары темноту, Полозов плавно выжал ручку газа, не обращая на яростный крик Феофаныча за спиной.

Духу ещё вечность здесь кричать будет.

Пусть привыкает.

Глава 18

Сказанное графом Суворовым больше походило на чей-то изощрённый мистический вымысел, чем на правду. Ну вот кто в здравом уме поверит, что эту самую загадочную Алису, которая внезапно появилась, аки чёртик из табакерки, мог обучать менталист, ушедший из мира живых более двадцати лет назад?

Нет, в то, что девушку, теоретически, мог натаскивать дух, Захар Андреевич вполне верил, поскольку мистики в империи имелись, как и многочисленные свидетельства того, что помимо жизни реальной существовала ещё и другая — по ту сторону кромки, отделяющая мир живых и мир мёртвых.

Вот только всё равно поведанное Суворовым звучало весьма бредово, чтобы на полном серьёзе разрабатывать эту версию.

Всем давно известно, что любой дух, даже будучи самым порядочным человеком при жизни, после того, как попадал на другую сторону бытия, необратимо изменялся, полностью лишаясь качеств, которые отличали человека от потусторонней сущности.

Сострадание, доброта, самопожертвование, любовь…

Всё это навсегда исчезало.

Оставалась лишь злоба, ненависть, голод и все те качества, которые теперь были больше присущи безжалостному кровожадному зверю. Очень умному, подлому, обладающему людским извращенным интеллектом зверю.

И если подобное существо и могло зачем-то попытаться передать часть своих знаний трёхлетнему ребёнку, то только под присмотром сильного и опытного мистика, который не только смог бы сдержать ярость духа, но и растолковать «ученице» то, что пытался на пальцах донести подобный «наставник». В идеале, необходимо ещё присутствие менталиста, который подстроит систему обучения, учитывая возраст и способности обучаемого.

Почему нужно растолковывать на пальцах? Да потому, что после ухода за кромку ни один маг больше не может обращаться к той силе, которой владел при жизни. Ни один, даже самый могущественный. Ни к какой силе, даже к родовой.

А рассказывать на словах, без какой-либо демонстрации или ученических плетений и связок, можно разве что строение самых простейших конструктов, но никак не доносить тот уровень, что по словам Суворова, которому Полозов доверял безоговорочно, продемонстрировала девушка. Но касалось это обучаемых, которые уже обладали какими-либо знаниями, но никак не ребёнка, который не умеет ни считать ни писать.

Ещё на заре своей карьеры князю как-то довелось ознакомиться с личными делами выдающихся магов империи, на которых до сих пор значился гриф «совершенно секретно». И прочёл он там много чего полезного, жуткого и невероятного, от чего даже его тогда пробрала дрожь, когда князь воочию представлял все эпизоды там описываемые.

— Я заранее прошу прощения, — Полозов-старший нервно помассировал виски, прикрыв глаза, которые ни с того ни с сего начали болеть, будто в них кто-то швырнул добрую пригоршню песка. — Ты же понимаешь, что такого просто не может быть? Слишком это всё невероятно. Даже если допустить, что девушку обучали… Постой, дай договорю, — поспешил произнести князь, видя, что Суворов что-то хочет ему возразить. — Так вот, по самым скромным моим прикидками, девушке сейчас от девятнадцати до двадцати трёх лет, если я до сих пор не разучился определять возраст навскидку. Это означает, что её начали обучать в период от одного до трёх лет? Ты вообще что-нибудь понимаешь? Как такое возможно?

— Понимаю, — угрюмо произнёс граф. — Но даже несмотря на это, я буду продолжать утверждать, что её учила либо та, о ком я думаю, либо кто-то из её учеников. Это может показаться откровенным бредом, но подобными связками и группами ментальных блоков с заслонами, которыми налегке пользуется твоя «нежданная находка», сейчас не оперирует никто. Никто, понимаешь? Даже я, Захар! А у меня, на минуточку, высший ранг и практически подготовленный прорыв на пятую ступень! — воскликнул он. — Нет уже этой школы подготовки подобных специалистов. И со всем своим опытом я просто не смогу повторить того, что сотворила эта пигалица, прости Господи! Уму непостижимо! Князь, мы просто обязаны её найти, слышишь? И на это нужно бросить все наши силы!

— Скажи, а ты так можешь? — тихо произнёс князь. — Я имею в виду, ты сможешь заставить человека сделать что-либо подобное тому, что мы только с тобой наблюдали?

Несколько секунд граф Суворов молчал, после чего так же тихо ответил:

— Могу, Захар. Вот только не делал я такого никогда. Во-первых, сил на это требуется просто прорва. Это — раз. Нерационально заставлять жертву делать то, к чему она не склонна. Это как против ветра, прости, мочиться. А второе — это мерзко. Не принято так у нас. Свои же будут с презрением относиться. Нельзя так…

То, как умер Сазонов, произвело на Полозова сильное впечатление, хотя он за свою непростую жизнь успел повидать и не такое. Но откушенный язык Сазонова, который бедолага пытался ещё пережёвывать, пока давился собственной кровью… К этому Полозов был не готов, как впрочем и граф Суворов, которого при виде этого всего тоже неслабо передёрнуло.

Причём, Василий уверенно сказал, что данный факт самоубийства не являлся случайностью, типа помутнения разума задержанного и его самостоятельного решения уйти из жизни подобным способом. Это была тщательно выверенная ментальная установка на самоуничтожение после выполнения определённой задачи или по прошествии некоего периода времени, которую жертва выполнила повинуясь воле своего палача. Выполнила без сбоев.

Одно это, по законам империи, уже тянуло, минимум, на смертную казнь, невзирая на титулы, табели и ранги.

Полозову оставалось только бессильно скрипнуть зубами, понимая, что казавшаяся простой ситуация, после слов графа Суворова моментально приобрела имперский масштаб.

И эта проблема являлась сейчас личной проблемой Полозова, поскольку дела такого рода лежали в прямой зоне ответственности Тайного Приказа Его Императорского Величества. В его прямой зоне.

Более того, сейчас Полозов, по-хорошему, должен был лететь на всех парах в сторону вокзала, чтобы немедленно оказаться в столице, попасть на личный доклад к государю и доложить ему информацию из первых уст.

— Что думаешь делать? — нейтрально поинтересовался князь у друга. — Разумеется, я не могу тебе приказать, но с некоторых пор это дело, помимо того, что оно уже попадает под юрисдикцию моего ведомства, является моим личным. Внутренним, родовым, если можно так выразиться. На моего сына было совершено покушение с целью подставить не только его, но и с помощью этого — меня и род Полозовых. Не сомневаюсь, что пройди всё так, как задумали неизвестные, это дело бы моментально получило максимальный резонанс, очернив меня не только в глазах Тайного Приказа, но и в государевых. Ты прекрасно знаешь, что у меня нет намерений своими действиями как-то вредить престолу, в чём я тебя могу заверить…

— Захар Андреевич, — нахмурился Суворов, решительно перебив князя. — А давай ты, прежде чем меня обидеть своей следующей фразой, хорошенько подумаешь, хорошо? Сколько мы с тобой знакомы уже, не забыл? Я не посмотрю на то, что ты князь, да ещё и сиятельный, — привстал он со своего места. — Рука у меня тяжёлая, ты помнишь! Вдарю по зубам так, что мигом со стула слетишь. Ты мне что, козья морда твоя сиятельная, клясться здесь удумал?

— Прекрати, Вась, — устало, но с видимым облегчением, вздохнул Полозов-старший. — Сам же всё понимаешь. Ты тоже находишься на службе, как и я. Не мне тебе объяснять, как оно бывает.

— Я-то понимаю, — проворчал Суворов. — А вот ты похоже не до конца. Скажи, хоть раз такое было, чтобы я тебе палки в колеса ставил или поперёк твоих дел ходил? Хоть один раз… Было? — он требовательно подался вперёд.

— Не было.

— И не будет! — громыхнул голос Суворова. От, казалось, несильного хлопка по столешнице, графин с водой подскочил на добрую пядь, но каким-то образом не упал набок, пролившись, а приземлился практически на то же самое место. — Свои дела по Приказу ты всегда решал сам. Я могу только помочь, чем скажешь. Моё дело — сказать, твоё — думать. Вот и думай, Полозов. Крепко думай, раз так уже получилось. Всем прекрасно известно, что лучше тебя никто ничего не придумает! А о том, что я сказал — забудь. Не было такого, в чём я могу любому поклясться. Ошибся я, с кем не бывает? — сделав недоуменное лицо, граф пожал плечами. — Похожий почерк — это не идентичный. Да и не совсем похоже, уже сейчас вижу. Погорячился я с этими выводами мистическими. Старею, видимо.

Пронзительный взгляд, который Суворов метнул в Полозова, наоборот давал понять, что как раз-то, здесь ошибки быть никакой не может, так как если Полозов был хорош в поиске крамолы, направленной на подрыв действующей власти, то Суворов был практически одним из лучших специалистов по устройству человеческого разума.

И, насколько князь знал, Василий очень редко ошибался, да и то — в самых незначительных мелочах.

Вот и сейчас ошибку мог предположить лишь закоренелый оптимист.

Эту девочку, каким-то образом, всё же натаскивал мёртвый менталист. Тот самый, который, ещё будучи живым, точно так же обучал самого Суворова. Вот только как так получилось?

— Что делать будем, князь? — задумчиво поинтересовался Суворов.

— А что нам ещё остаётся? — хмыкнул Полозов. — Будем, как всегда, служить своему государству, раз выбрали в начале такой путь. И если ты уж согласился помочь, тебе нужно будет кое-что сделать.

— Захар? — подозрительно прищурился Суворов. — Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы не обратить внимания на этот тон. Говори, что уже удумал?

— Всё хорошо, — усмехнулся Полозов. — Без паники. Лучше скажи мне вот что, Вася… Ты в карты играть не разучился?

* * *

Петя был настолько вымотан последними событиями, что после того, как сдал духу очередной ценный скарб на хранение, сразу двинулся домой, в поместье Державиных.

Ночь вступила в свои права, улицы были абсолютно пусты, и парень с неудовольствием заметил, что только не все из них были полностью освещены.

Задумываться над тем: экономия это или разгильдяйство фонарщиков, было недосуг, но пометку он себе всё же сделал, поскольку сколько он не передвигался по городу в любое время суток, такое заметил первый раз. В будущем это придётся учитывать.

То, как он парковал пароцикл на территории поместья, как поднимался в свои покои, в какой-то момент смазалось. Парень помнил, как с него, уже проваливающегося в сон, кто-то стаскивал одежду, укоризненно выговаривая шёпотом за столь позднее возвращение.

Маруська, больше некому.

Утро тоже не принесло каких-то новых впечатлений, но немного насторожило парня. А насторожило весьма несвойственным этому поместью завтраком, на котором Пётр присутствовал в гордом одиночестве.

Остальные же члены семьи, оказывается, уже давно укатили по собственным делам, что только укрепило Петю в подозрениях, что у Державиных что-то произошло.

Последний раз они уезжали вот так ни свет ни заря, когда возникли какие-то проблемы с родовым предприятием, руководителем которого являлась Ольга Радиславовна. Пете тогда было лет восемь, но он чётко помнил, как поместье было практически в осадном положении, когда все перемещения не только членов Рода, но и слуг, были под полным контролем Державина.

Впоследствии тот Род, который покусился на одно из дядиных предприятий, отступил от первоначальных замыслов, при этом выплатив огромную контрибуцию по тем меркам, и на этом всё заглохло.

Как Державины впоследствии решали этот инцидент, никто маленькому Петру не докладывал. Только потом он узнал, что почти половина членов враждующего Рода, скоропостижно отправилась за кромку в процессе этого противостояния.

Спрашивать сейчас прислугу о том, куда запропастились Державины, было бесполезно, они толком сами ничего не знали, как выяснил парень по случайным обмолвкам.

Да и интересоваться хозяевами у их слуг — не очень хороший тон, даже где-то дурной, чего Петя естественно себе позволить не мог.

Поэтому, наскоро перекусив, он снова поднялся к себе, но уже для того, чтобы облачиться в форму и собрать учебники, посколькупосещение колледжа никто не отменял.

«А вообще, немного странно, — про себя усмехнулся Полозов. — Посещать колледж, чтобы прилежно сидеть на занятиях, теряя время на то, чтобы не показать, что темы, которые они в данный момент проходят, уже давно изучены парнем практически полностью — это откровенная глупость».

Только эта глупость сейчас ему необходима, поскольку выделяться из общей толпы он до определённого времени не собирался.

«Ты и так уже выделился, молодец! — укорил его внутренний голос. — Больше уже и на нужно».

Сбежав по ступенькам крыльца, Петя растерянно уставился на весьма грязный пароцикл, который был до самого бака заляпан уже успевшей подсохнуть грязью, хотя Полозов-младший был уверен, что по местам, где можно так изгваздать своё средство передвижения, он не ездил.

Ну конечно! Ему захотелось треснуть себя по лбу. Не ездил он, как же…

А Феофаныч?

Совершенно очевидно же, что так измазать колёса он мог лишь только пробираясь по раскисшей грунтовке, на подъездах к тому заброшенному дому.

Парень даже припомнил, как злился на то, что зад его пароцикла бесконтрольно вилял, словно пьяный матрос. Будто «Барс» обрёл собственный разум и старался вырваться из-под своего седока, умчавшись в темноту.

Заезжать в места, где пароцикл могли вымыть, парень сейчас не стал, так как понимал, что в таком случае на занятия он опоздает. Поэтому, смирившись, Петя махнул рукой и завел движитель.

Придётся ехать так.

Естественно, он опоздал в колледж.

Сначала ему пришлось объезжать центральную улицу, которая, несмотря на столь ранее время, была буквально заполонена разнообразным транспортом.

Судя по всему, все эти паровые телеги и паро-кэбы следовали к центральному рынку, абсолютно игнорируя простейшие правила вежливости во время движения, полностью перекрыв пути подъезда даже пароциклам.

Звуки клаксонов, ругань и людской гам создавали на центральной улице обычно тихого Светлореченска такую адскую какофонию, что местным жителям впору было срочно начинать продавать свои квартиры, чтобы поселиться где-нибудь на окраине. Там, где потише.

«Этого я не учёл, — с досадой подумал парень, выруливая на соседнюю улицу. — Совсем забыл, что на этих выходных в городе проходит очередная ярмарка».

На параллельной улице творилось практически то же самое, за одним малым исключением, что ругани было не в пример больше. Глянув на всё это, Полозов понял, что придётся давать круг немного больше, чем он изначально планировал, поскольку если встрять в этот транспортный поток, то в лучшем случае он выберется из него к обеду.

Ярмарка, как явление, была тем, которое Полозов на дух не переносил, поскольку считал, что подобные сборища разнообразного люда никогда ни к чему хорошему не приводят, а известную фразу о хлебе и зрелищах считал вообще пережитком давно ушедшей эпохи.

Сколько он помнил, после подобных ярмарок кроме мусора и всплеска преступности никогда ничего не было. В период проведения таких гуляний город оказывался практически полностью парализованным, а его улицы наполнялись толпами вечно спешащих куда-то людей. И ладно бы на ярмарке представлялся вниманию какой-то редкий товар, которого в обычное время не купить — нет. Всё то же самое, только под музыку, втридорога и более настойчиво, с обязательным хватом за рукава одежды.

Полозов всегда сторонился таких мероприятий.

Единственным плюсом в ярмарках были редкие появления мастеров-оружейников из различных уголков Российской Империи, которые привозили свои изделия. Вот у этих действительно можно было взять что-то заслуживающее внимания, если позволяют финансы.

Пете финансы позволяли. Именно поэтому он дал себе зарок попытаться выделить время на то, чтобы наведаться на центральный рынок. Только не в первый день, а во второй или последующие, когда первая волна ажиотажа спадёт, и основная масса праздно шатающихся зевак рассосётся.

Заезжая на территорию колледжа, Петя в очередной раз вздохнул, понимая, что никакое оправдание ему сейчас не поможет, так как большую половину первой лекции он уже бездарно прогулял.

Учитывая, что сейчас, если он ничего не путает, должна была идти дисциплина: «Защитные массивы», преподавателем которой значился некто Уваров Дмитрий Аристархович, то появление Полозова пред очи ректора не сулит парню ничего хорошего.

Дойдя до нужной аудитории, парень прислушался.

«Проклятье. Лучше бы я ошибался!».

Но доносящийся из-за двери поставленный голос преподавателя отметал всякую надежду на ошибку.

Собравшись с духом, Петя постучал костяшками пальцев по двери, после чего, не дождавшись ответа, нажал ручку, открывая дверь на себя, чтобы в следующее мгновение увидеть несущуюся на него волну огня.

Глава 19

Алиса очнулась и некоторое время не могла понять, где она находится. Первым порывом было вскочить с богато убранной кровати, который она, спустя несколько секунд, поборола.

Ужасно болела голова.

Раскалывалась так, что ей не помогли бы сейчас даже микстуры. Она отлично знала, что эту боль ничем не унять, пока она сама не соизволит утихнуть.

Такое уже бывало неоднократно.

И хоть Алиса неоднократно обещала себе никогда не доводить до подобного, стараясь правильно дозировать количество приложенной силы на разум других, всё же ошибки иногда случались

Это, как правило, происходило тогда, когда девушка была не уверена в том, что сможет взять нахрапом тот или иной бастион чужого разума, и перестраховывалась.

Это было её основной проблемой, о чем ей тётя, пока была жива, не уставала напоминать.

Непроизвольно охнув, Алиса сделала над собой усилие, приняв сидячее положение. Еще несколько минут девушке понадобилось на то, чтобы вспомнить, что она находится в «Орхидее», в отведённой ей комнате.

Безрезультатно дернув ручку двери и убедившись лишний раз что она заперта, хотя она это тоже помнила, Алиса вернулась на кровать и задумалась, что же ей делать.

Инстинкты вопили во весь голос: «Нужно бежать отсюда, как можно быстрее!», а вот разум твердил обратное.

Последний расход сил у неё получился чудовищным даже для опытных менталистов, к которым она себя никогда не причисляла, понимая, что по сравнению с опытным магом, не самоучкой, как она, её способности выглядят жалко.

Алиса совсем не ожидала, что её шутка, на первый взгляд казавшаяся невинной, вызовет такой шквал эмоций у Полозова.

Девушка в тот момент прочувствовала всю его ярость, понимая, что все её умения ей, в данной ситуации, не помогут. Если княжич по-настоящему разозлиться, она ничего не сможет ему противопоставить.

И хоть Полозов не угрожал и не оскорблял девушку — ей на миг стало жутко от того, какой тайфун злобы бушевал в его глазах. Да, полный холодной ярости взгляд Петра пугал её, это стоило признать.

Исправляя последствия своего недальновидного поступка, Алиса сначала негодовала. Это уже после, когда паро-кэб подъезжал к Светлореченску, она разумом приняла то, о чем говорил ей Полозов.

Алиса полностью осознала глупость своей выходки, но открыть рот и попросить прощения у княжича будто бы что-то мешало.

Как говорила её тётя: «Признавать свои ошибки — это лишь полшага к совершенствованию себя. А вот сделать так, чтобы те, кто тебе дорог поняли, что ты их признала — вот это и есть настоящий шаг».

Вот только Полозов не был для неё дорогим человеком, а значит её нет нужды перед ним распинаться. Слишком много чести.

Девушка для себя уже согласилась, что в этот раз она преступила некую невидимую черту, и второй раз ей могут не простить.

Значит, просто нужно не допускать этого «второго» раза, и всё.

«Полозов снова оказался прав, — пронеслось в её мозгу, заставив скрипнуть зубами от досады. — Как же он меня бесит, этот напыщенный индюк. Словно ему не шестнадцать а все шестьдесят лет. Зануда!».

Алиса понимала, что её неминуемо настигнет откат, но все же надеялась, что её способности, которые за последний год изрядно подросли, немного дадут ей форы.

Выходит что зря надеялась, поскольку голова раскалывалась немилосердно. Боль, раздирающая черепную коробку изнутри, будет сопровождать её не меньше суток, Алиса совершенно точно это знала.

В тот момент, когда девушка хотела протянуть руку к звонку, вызывающему персонал, внезапно накатило неясное, давно забытое чувство тревоги, которого не было с тех самых пор, когда за ней устроили охоту.

Это было ещё одной её особенностью, которую наставница без преувеличения назвала бы выдающейся. Алиса была способна чувствовать тех, кто мог так же так, как и она, воздействовать на людей.

Она могла ощущать, когда возле неё, в определенном радиусе, появлялся другой менталист, причём тот другой даже не догадывался, что уже обнаружен.

Девушка никогда и никому не говорила, что владела этой способностью, будто понимала, что такую информацию нужно всеми способами скрыть.

Впоследствии Алиса оказалась права, так как после смерти тёти её начали тщательно разыскивать. И это не просто расклеенные ориентировки с её портретом и описанием — нет.

Тогда за неё взялись довольно серьёзно. Перекрытые железнодорожные станции, места наибольшего скопления людей, многочисленные ночлежки, заведения общественного питания…

Её искали везде.

Алиса заметала следы, не задерживаясь ни в одном месте больше нескольких часов, по несколько дней не выходя к людям, ночуя где придётся.

Её искали люди, не имевшие никакого отношения к полиции или жандармам. Девушка не знала, кто это был, но то, что это очень плохие люди — Алиса была уверена, случайно увидев подтверждение этому в голове одного из них.

Да, тогда она чуть не попалась, но взамен стала обладателем ценнейшей информации по её поимке, что помогло избежать встречи с неизвестными, окончательно запутав следы девушки.

Её искали так, как никогда бы не искали ни одну сироту в империи. И те, кто шёл её следу явно знали, кого именно они ищут.

Эта гонка с неизвестными продолжалась почти полгода, за которые Алиса окончательно забыла, что такое чистая постель и одежда, спокойный сон, тёплая ванна и отсутствие тревоги.

Всё прекратилось так же внезапно, как и началось. Просто в один момент, когда Краевск накрыло первым снегом, Алиса умудрилась простудиться. Так бывает. Отлёживаясь на чердаке одного из жилых домов, девочка выбиралась на улицу лишь с наступлением темноты.

Наверное ей тогда повезло, поскольку буквально за углом этого дома располагалась ресторация, которая, сама о том не подозревая, спасла Алисе жизнь.

Девушка на всю жизнь запомнила вкус объедков из мусорного бака, которые появлялись там, как только фонарщики начинали тушить освещение в преддверии рассвета.

Именно в это позднее (или раннее) время ресторация закрывалась, немногочисленные посетители, засидевшиеся до утра, расходились, и работники кухни выносили испорченные продукты в сквозной тупичок, где располагалось несколько мусорных баков.

Алиса прекрасно всё помнила и не собиралась ничего забывать, твёрдо пообещав себе, что когда придёт время, она обязательно предъявит счёт этим господам, которые так жаждали встречи с ней.

Только произойдёт эта встреча не сегодня и не завтра, а тогда, когда это будет удобно именно ей. Когда она разовьёт свой дар до таких высот, что её больше не нужно будет прятаться от преследователей.

Именно после этого её преследователи угомонились и куда-то пропали, оставив её в покое. Причин этого Алиса так и не узнала.

Когда девушка почувствовала чужое присутствие, её сознание затопила паника, хотя она чётко понимала — её ничего не грозит, пока она не использует свои навыки. Девушка это знала точно, и если бы это было не так, её бы схватили ещё тогда — десять лет назад.

Это знание было, пожалуй, самое ценное из того списка, который она случайно выудила из головы одного из преследователей. Именно это и помогло тогда избегать расставленных ловушек. Если бы среди многочисленной когорты тех, кто её разыскивал, нашёлся человек с даром подобным её умению — Алисе бы не удалось затеряться.

Сейчас девушка не понимала: менталист, попавший в поле её зрения — это привет из далёкого детства, и её каким-то образом сумели разыскать, или это просто случайный посетитель «Орхидеи», пришедший попытать удачи?

«Кто ты?».

Мозг Алисы лихорадочно работал.

Девушка в ускоренном режиме вспоминала всё, что она делала на протяжении последних двух дней. Пытаясь вспомнить все ментальные установки, которыми она оперировала, Алиса постепенно успокаивалась, понимая, что никакой ошибки, которая бы могла чётко указать на неё, она не совершила.

Всё, как всегда. Всё, как учили. Тётя могла бы ею гордиться.

Единственное, что могло демаскировать Алису — портреты которые до сих пор были развешаны по всему Светлореченску. Вот по ним её опознают очень быстро, несмотря на то, что она всё же частично изменила внешность.

Этот нехитрый косметический маскарад годился лишь для того, чтобы обмануть беглые взгляды городовых. Понятно, что серьёзной проверки девушка не пройдёт, но сейчас возможности изменить что-то более кардинально у неё не было.

Чтобы полностью затеряться на просторах города, начав новую жизнь и попрощавшись со старой, всегда требовалось три вещи: много денег, хорошие знакомства с теми, кто сможет выправить все необходимые документы, сделав это практически легально, и целитель, не ниже высшего ранга, в личных знакомых.

Ничего из этого у Алисы не было.

Даже если девушка каким-то фантастическим образом сможет преодолеть природную сопротивляемость к ментальному воздействию у какого-нибудь целителя для его охмурения, что считалось невозможным, вряд ли у неё в ближайшее время объявятся знакомые среди служащих городской канцелярии, где от таких, как она, давно разработана своеобразная защита, и неприлично огромная сумма денег, которые она должна будет отдать за полное изменение внешности.

Те пятьдесят тысяч, которые ей передали от Полозова, были довольно значительной суммой. Она даже не ожидала, что княжич так рассщедрится. Но вот для оплаты услуг по коррекции внешности этого было катастрофически мало.

Девушка инстинктивно старалась ступать осторожно, не создавая лишнего шума несмотря на то, что пол её комнаты устилал толстый пушистый ковёр, который прекрасно глушил шаги.

Если бы направленное на неё внимание вдруг проявило бы себя и начало противно зудеть, ввинчиваясь в мозг, девушка бы уже в панике искала способ, как безопасно сигануть со второго этажа, предварительно выломав толстые кованные решетки на окнах.

Но пока этого не происходило, а ожидание постепенно превращалось в пытку. Запертая, словно в клетке, она станет лёгкой добычей для любого, кто сможет открыть тяжёлую дубовую дверь в её апартаменты, откуда было не сбежать. По крайней мере, ей.

Проходили секунды, медленно и тягуче собираясь в минуты, но ничего не происходило. Алисе очень хотелось думать, что тот, кто сейчас гулял по «Орхидее», пришёл не по её душу, но жизнь хорошо научила не верить в подобные совпадения.

Очень часто Алиса ненавидела себя за свой дар, считая его не преимуществом, а настоящим проклятьем. Ведать скрытое, знать то, что люди прячут в своих головах — это всегда страшно.

Чужие мысли, тайны и секреты практически всегда оказывались грязнее, чем старое нижнее бельё последней портовой шлюхи. И даже самые благообразные люди зачастую таили в себе столько, что Алису передёргивало от отвращения, когда она добиралась до самых потаенных уголков чужого сознания.

Она ненавидела свой дар за то, что всегда в первые мгновения от потока чужих мыслей нельзя было никак абстрагироваться и понять, где заканчиваются её воспоминания, и где начинаются те, которые она невольно впитала в себя.

Внезапно воздух в комнате начал пахнуть как перед ожиданием неминуемой грозы, и Алиса почувствовала, как потрескивают её волосы.

Чудовищный выплеск безжалостного ментального воздействия ударил по её сознанию словно молотом, неожиданно, на несколько мгновений дезориентировав её. Девушка почувствовала, как подкашиваются её ноги, опуская почти невесомое тело на мягкий ковёр.

В висках заломило с новой силой, а в следующее мгновение каким-то глубинным чувством она поняла, что раскрыта.

«Это конец!».

Накатившее дикое желание открыть рот и закричать во всю мощь своих голосовых связок, она сдерживала с трудом. Поддайся она этому — в ту же секунду станет ясно, где её искать.

«Тварь, — изо всех сил стиснув зубы, Алиса для надёжности сжала обессиленными руками свою голову, положив одну ладонь под подбородок, а другую — практически на затылок. — Ты не сможешь меня заставить сделать это!».

Сознание девушки буквально разрывало. Чужой шёпот, проникающий в каждую клетку её мозга, сначала приказывал. Спустя несколько секунд голос стал умолять, обещая, что как только она сделает то, что он просит, все её проблемы решатся, и она получит всё, что пожелает.

Потом голос просто орал, многократно усиливая дикую боль внутри её головы. Ещё несколько минут этой пытки, и она согласится. Согласится на всё, только бы это прекратилось.

Такой разрушающей ментальной мощи Алиса в своей жизни ещё не встречала. И это было настолько страшно, что девушка чуть не поддалась этому воздействию.

В какой-то момент, вынырнув из пучин чужой сокрушающей воли, сознание Алисы прояснилось на несколько мгновений, но этого хватило для того, чтобы девушка смогла понять, что она может этому сопротивляться.

То, что делал неизвестный менталист, который, а в этом уже не оставалось сомнений, пришёл по её душу, Алиса не могла назвать вершиной искусства воздействия. Скорее это было похоже на примитивный таран, которым сейчас пытались пробить её природную защиту.

Метод довольно неэффективный, но с учётом вложенной в это усилие мощи, он может завершиться её позорным поражением.

Сейчас, когда она ослаблена, а мысли разбегаются, словно муравьи, каждое её усилие давалось с таким трудом, что девушка просто боялась лишиться чувств.

Рванувшаяся в её сознании первая стеклянна стена, призванная защитить мозг от губительного воздействия, разлетелась осколками под натиском противника, но девушка и не думала сдаваться.

Следом за первой, Алиса воздвигла вторую, затем третью…

И только когда частота разрушения ментальных бастионов начала замедляться, девушка поняла, что сегодня ей повезло.

Тот монстр, который изначально попытался всей своей мощью сокрушить её разум, оказывается, не такой и всесильный, поскольку его воздействие уже вязло в четвёртом воздвигнутом заслоне, что дало Алисе понимание примерного ранга вражеского менталиста.

Раньше бы её восхитила мысль, что она ослабленная смогла противостоять воздействию высшего ранга, но сейчас ей больше всего хотелось просто разрыдаться от собственного бессилия и осознания того, что ей просто помогло её мастерство.

Обладай неизвестный хоть толикой её знаний — она бы неминуемо проиграла. К счастью для неё, враг или не умел использовать те связки, которыми оперировала Алиса, или просто ошибочно посчитал её слабым противником, полностью израсходовав всю свою силу на этот ужасающий, но весьма примитивный по своему исполнению, ментальный удар.

Когда девушке стало ясно, что дальше восьмого заслона чужая атака не пройдёт, она слегка расслабилась.

Перед глазами всё плыло, но Алиса нашла в себе силы ползком добраться до кровати, чтобы ухватившись за её край, втащить своё тело на мягкую перину. Удалось это, конечно, не с первого раза, но Алиса справилась.

Если сейчас она ничего срочно не предпримет — атака на её разум снова повторится, как только враг переведёт дух. Его возможностей она не знала, да и не нужно это было. Достаточно того, что её собственные силы таяли, как грязный весенний снег под внезапно выглянувшим солнцем.

Было совершенно очевидныо, что неизвестный менталист восстановится гораздо быстрее её и снова повторит попытку влезть в её голову.

Этого допустить было нельзя.

Прикрыв глаза, Алиса до крови закусила губу, чтобы боль хоть ненадолго отвлекла её от навязчивого шёпота, который снова начал усиливаться.

— Зря ты это затеял, — со вспыхнувшей злобой прошипела девушка, формируя в своём сознании «Иглу».

До этого момента девушка никогда не сталкивалась с менталистами в прямом противостоянии, стараясь их избегать. Вот только в этот раз так не получится.

Она не сможет постоянно держать защитные заслоны, поскольку это вымотает её быстрее, усилив последующий откат в разы. И убраться отсюда подальше она тоже не сможет, ввиду запертой двери и решёток на окнах.

— На кой чёрт вы вообще меня закрыли, идиоты?

«Игла» в её сознании вышла на загляденье. Сотканная из дымчатого хрусталя, переливающаяся разными цветами радуги, тончайшая и смертоносная. Неплохо, для первого испытания.

Оставалось только протянуть воображаемую артерию, на несколько секунд соединяющую её разум с разумом того, кто так настойчиво и бесцеремонно ломился в её сознание.

В тот момент, когда рухнули её бастионы, Алиса почувствовала чужую злую радость. Сил доставало только на то, чтобы направить «Иглу» в сторону врага, придав ей максимальное ускорение.

Воображаемый свист может Алисе и привиделся, но вот последовавший следом яростный крик она услышала во всех диапазонах. Именно этот крик и отправил её снова в беспамятство.

Глава 20

'В ситуациях, когда от скорости принятия решений зависит жизнь, в дело вступают намертво вбитые рефлексы, которые достигаются только путём тренировок и постоянной нагрузки.

Правильной нагрузки, разумеется.

В ситуациях, когда такие навыки отсутствуют, а удача не спешит вмешиваться, случается чья-то смерть. Как правило, твоя'.

Эти слова Тумана, почему-то,врезались Пете ещё в момент их первого произнесения, а сейчас неожиданно всплыли в мозгу перед лицом возникшей опасности.

За мгновение до того, когда огненный вал был готов обрушиться на Петра, парень уже не успевал как следует проанализировать ситуацию. Было уже бесконечно поздно что-то там анализировать. За него это сделало собственное тело.

Вся сила, которая в этот момент была заточённой у него в каркасе, мгновенно хлынула к ладоням, а пальцы на предельной скорости начали формировать один из начальных конструктов, знакомых каждому одарённому.

Единственный правильный в этой ситуации конструкт.

Когда есть время на планирование и анализ, нерациональное использование собственного резерва — показатель глупости и бездарности одарённого. Не должен маг допускать полного опустошения своего каркаса, поскольку пустой боец — мёртвый боец.

Не должен!

Но вот в таких ситуациях Полозов считал это вполне оправданным, по крайней мере для себя.

Да, можно оказаться без крупицы силы перед новой угрозой, нейтрализовав текущую. Но остаться живым. А уж там как судьба распорядится…

Есть руки с ногами, есть голова, есть умение обращения с оружием. Есть родовой дар, в конце-концов, как в Петином случае. Есть всё, для того, чтобы если не выиграть, так хотя бы покинуть поле боя относительно целым, чтобы иметь возможность зализать раны и снова вернуться.

В момент, когда стена огня уже готова была обрушиться на парня, Полозов почувствовал, как его волосы нагрелись настолько, что ещё немного, и они вспыхнут, словно факел от ужасающей температуры.

Больше медлить было нельзя.

Уже на ходу, когда его первый конструкт сорвался с поводка, разворачиваясь на ходу в такую же стену огня, только гораздо выше и плотнее, Петя, на автомате запустил ей вслед, но с гораздо большей скоростью, ещё один конструкт напитанный стихией воздуха.

Зачем он так сделал, впоследствии он так себе и не смог ответить, но в тот момент словно что-то заставило поступить его именно так.

Только спустя мгновение он похолодел, когда осознал, что сотворил и чем это могло обернуться не только для него, но и для тех, кто в данный момент находился в аудитории.

Но, вместо того, чтобы дестабилизировать созданное огненное цунами, воздушный конструкт впитался в структуру своего собрата. К огромному облегчению Полозова.

Вспыхнув в месте попадания, будто кто-то огромный сильно дунул на пламя, конструкт бесследно растворился, а стена огня, неистово взревев, ударилась во вражескую, полностью поглотив её. Вот только на этом её движение не остановилось.

Будто получив новую порцию сил, огненная стихия, уже ничем не сдерживаемая, была готова накрыть аудиторию, но ректор, в очередной раз, доказал блестящее знание своего предмета.

Иначе, чем спущенной заготовкой Дмитрия Аристарховича, Полозов не мог объяснить возникшую на пути стены прозрачную синеватую сеть, в которую и ударилась Петина стена огня.

Парень ещё успел подумать, что это крупно-ячеистое недоразумение, что выбросил ректор, сейчас исчезнет, но произошло всё с точностью до наоборот.

Полозов примерно знал принцип газовой горелки (доводилось видеть такую у Клина в лавке), поэтому то, что произошло при столкновении двух заклинаний, больше всего было похоже на то, что Петиному огненному заклинанию просто прикрутили вентиль, заставив огонь моментально спасть, а после и вовсе исчезнуть.

Вместе с пламенем расстворилась и странная сеть, явив ошарашенные глаза студиузов в аудитории. Большинство из этих взглядов были направлены на Полозова, отчего, в один момент, ему стало весьма неуютно под ними.

«От меня скоро будут шарахаться, — с грустью констатировал парень. — Сначала вода у Зелёнки, потом огонь… Сейчас вот снова огонь…».

— Добрый день, — Петя постарался, чтобы его приветствие прозвучало, как можно невозмутимей. Заметив недобрый взгляд Уварова, парень подобрался, уже готовый отвечать на неудобные вопросы. — Прошу прощения за опоздание, Дмитрий Аристархович. Непредвиденные обстоятельства, от меня не зависящие. Могу я сесть на своё место?

Несколько секунд ректор взирал на него прищуренным взглядом, после чего, неожиданно, на его волевом лице проступила предвкушающая улыбка, больше похожая на оскал. Дмитрий Аристархович несколько раз хлопнул в ладоши, обозначая аплодисменты, чем вообще поверг Петю в крайнюю стадию уныния.

«Кажется, я только что доигрался, — снова мрачно подумалось Полозову. — Иначе с чего он такой веселый? Значит, манекен? Отличное начало нового дня».

«Манекеном» студиозы, обычно, называли неудачливого и проштрафившегося собрата, которому не повезло ассистировать преподавателю. Незавидная участь, особенно если это ректор или та же Зелёнка.

— Браво, Пётр, — продолжал улыбаться Уваров. — Я тридцать лет преподаю в этом колледже, но столь эффектного появления студиоза на моей лекции я даже и не вспомню. Это было весьма впечатляюще. Примите искренние поздравления и восхищения вашей скоростью воплощения конструктов, реакцией и смекалкой. Додуматься дополнить огненную стену конструктом воздуха, в столь критической и неоднозначной ситуации, сможет далеко не каждый. Браво!

— Спасибо, — настороженно произнёс Пётр, подсознательно ожидая подвох. В том, что он просто обязан здесь быть, парень был уверен, ровно как и в том, что его фамилия Полозов. — Разрешите присесть?

— Успеешь, Пётр, — ответил ректор, поворачиваясь к аудитории лицом. — Ты можешь пока постоять, или присесть здесь, — указал он на стул, находившийся недалеко от преподавательского стола. — Итак, господа. Только что вы стали свидетелями весьма любопытного эпизода. Кто мне скажет, за что господин Полозов сегодня получил «зачёт» по ещё одному моему предмету «Атакующие конструкты и их производные» за текущий семестр?

«Что? — Пете показалось, что он ослышался. — Зачёт? Но как?».

Своими словами ректор не удивил парня.

Нет, он его ошеломил, поскольку Полозов ещё никогда не слышал, чтобы у Уварова кто-то когда-либо получал зачёт авансом. Если это шутка ректора, то весьма жестокая. А ещё, Аристархович никогда ничего не делает просто так. У всего есть последствия. И не всегда удовлетворяющие чаяниям студиузов.

Вот только шуткой это не было, как показали дальнейшие слова Дмитрия Аристарховича. Ректор немного подождал, когда утихнет возмущённый шёпот в аудитории. Лишь когда повисла гнетущая тишина, Уваров, будто нехотя, продолжил.

— Громов! — обманчиво мягко обратился ректор к парню. — Я могу узнать причину твоего возмущения? Или ты считаешь, что господин Полозов получил «зачёт» незаслуженно?

— Конечно незаслуженно, — тут же выпалил Громов, зло зыркнув на Петю. — Зайти, перепугаться, словно заяц, а потом шарахнуть чем посильнее. Так здесь может даже вон Поляков, — презрительно кивнул он в сторону щуплого парнишки, с поникшими плечами.

При упоминании своей фамилии, Игорь Поляков попытался слиться с партой, но помогло ему это мало — всё равно фокус внимания невольно сместился на него.

Поляков был довольно слабым одарённым аспекта водной стихии. Низший ранг, чудом открытая первая ступень без видимого прогресса… Всё это не оставляло шансов парню занять достойное положение даже в собственном Роду.

Сам Игорь это прекрасно понимал, но всё же продолжал выкладываться в учёбе по-полной, что вызывало неподдельное уважение не только у Петра. Вот только такие, как Громов и еже с ними, не понимали, что сила не всегда выигрывает у знаний. Когда-нибудь они дойдут и до этого открытия, причём в самый неподходящий момент.

Всё это стрелой пронеслось у Пети в голове. Парень невольно развалился на стуле, с интересом ожидая ответа ректора. Видимо, Громов, не сообразил, что только что умудрился ляпнуть.

Поставить под сомнение решение ректора, после чего прямо сказать ему об этом в лицо? Если бы Петя хотел гарантировано испортить себе оценку за семестр, он бы наверняка выбрал способ менее изощрённее.

— Что ж, ваше мнение я услышал, господин Громов. Присаживайтесь, — кивнул ректор. — Кто ещё считает, что Полозов незаслуженно получил «зачёт»?

«Кто бы сомневался», — захотелось фыркнуть Пете, когда дружки Богдана вскинули руки вслед за своим сюзереном.

К его удивлению, больше никто в аудитории руки не поднял. Возможно тому послужил обманчиво спокойный голос Уварова, в котором явно проскальзывало что-то ещё, кроме любопытства.

— Впрочем, ничего удивительного, — хмыкнул преподаватель. — Хоть у нас сейчас немного иная тема, но, думаю, мы можем позволить себе отвлечься, чтобы разобрать то, чему все стали свидетелем. Начнём с вас, госпожа Некрасова. Итак, я хотел бы услышать ваше экспертное мнение, — только глухой не расслышал бы в этом предложении тщательно завуалированную издевку.

Старательно не смотря в сторону Полозова, Ирина Некрасова на несколько секунд задумалась.

— При непосредственной угрозе, первое, что должен сделать одарённый — убраться с линии атаки. В случае невозможности данного манёвра — хотя бы выставить защиту. Полозов не сделал ни того ни другого, — веско припечатала она. — А применённый конструкт — это что-то вообще за гранью, — поморщилась она. — Я бы так ни за что не сделала. Будто он применил первое, что пришло ему в голову.

— Хорошо, — поощрительно кивнул Уваров. — Что-то ещё добавите? Нет? Что ж, отлично! Теперь вы, господин Шилов. Вижу, вам есть, что сказать.

— Меня смутило бездарное применение огненного конструкта, — усмехнулся поднявшийся парень. — Нейтрализовать огненную стихию той же самой стихией — это идиотизм, — доложил «Олежа», как его снисходительно звал Пётр.

— Всё? — резюмировал ректор. — Хорошо, садитесь господин Шилов. Вас я тоже услышал.

Слушая своих товарищей, большинству которых Петя был вовсе не товарищ, парень старался, чтобы его удивление не отобразилось на лице. Неужели они действительносчитают, что огненный конструкт был применён из-за его испуга?

— Господин Поляков? — с интересом взглянул на юношу Уваров. — У вас будут комментарии? Ну же, — приободрил он его, видя, что парень мнётся, не имея никакого желания озвучивать какие-то свои комментарии. — Я же знаю, вам есть, что сказать.

Было заметно, что Поляков не очень то и хочет подниматься, но просьба ректора хоть и носила форму предложения, но на деле — являлась явным приказом.

— На мой взгляд, господин Полозов отреагировал на угрозу вполне адекватно, — замялся Игорь. — На момент, когда он смог среагировать, у него оставался лишь один выход — нейтрализация создавшейся угрозы, что он, в принципе, и сделал. Выбор огненного конструкта — явно не случайность, ведь как известно, лесные пожары тоже иногда тушат подобным образом. Так что стихия огня была, на мой взгляд, самым оптимальным решением, поскольку тот же водный или воздушный конструкты могли привести к непредсказуемым последствиям. Более печальным для окружающих.

— Ну почему же к непредсказуемым? — удивился ректор и потёр руки. — Как по мне, к вполне предсказуемым. Водный конструкт сделал бы здесь баню, способную сварить всех заживо, а воздушный просто бы добавил огонька и температуры, что тоже не принесло бы радости присутствующим. Но это мелочи, — отмахнулся ректор, глядя на нахмурившегося Громова и его компанию. — Что скажешь о добавочном конструкте, который Полозов запустил вдогонку? — снова обратился Уваров к Полякову.

— Я боюсь ошибиться, — тихо произнёс он, — но мне кажется, что демонстрация подобного умения — это подтверждение владения высшим рангом. С другой стороны — это невозможно. Поэтому, я не знаю, — стремительно покраснел Поляков, когда в аудитории установилась тишина.

Полозову показалось что он ослышался. Какой к чертям высший ранг? Это шутка?

— А вот здесь, молодой человек, позвольте с вами не согласиться, — отмахнулся Уваров. — Не знаю, где вы это взяли, и в каком таком источнике, но последовательное дополнение структуры уже первоначально сформированных конструктов — вполне действующая практика, хоть и изжившая себя за счёт своей нестабильности и невозможности на сто процентов просчитать конечный результат. Взять хотя бы простейший магический движитель. Там тоже используется подобный принцип, но положенный на строгие рунные правила. Вопреки мнению, что подобный уровень может быть продемонстрирован лишь одарёнными высшего ранга — бред чистой воды. Подобное доступно даже тем, кто только-только приступил к обузданию своего дара. Это лишь вопрос самоконтроля, точности и скорости создания конструктов, — сделав паузу, Уваров взял со стола стакан с водой. Сделав несколько глотков, он вернул его на столешницу. — Итак, подведём итоги нашего короткого, но весьма поучительного занятия, господа.

Вся аудитория заметно напряглась.

Последний раз, когда ректор горел желанием выставить оценки группе, ничем хорошим это действо не закончилось. Обычно он распускал группу, а оценки выставлялись только после срезов знаний, а не в конце лекции.

— Госпожа Некрасова, — сухо произнёс ректор. — Принимая во внимание ваш ответ, в которым вы утверждаете, что Полозов не успел уйти с линии атаки, у вас налицо отсутствие здравой оценки угрозы и ориентирования в бою. Вы меня расстроили. Два! — припечатал ректор.

Петя прекрасно видел, что его подруга еле сдерживается, чтобы не разрыдаться. Почти круглая отличница и вдруг — «два»… Неожиданно.

— Господа Громов и Шилов, — продолжил ректор, — утверждающие, что стена огня была сотворена Полозовым якобы с испугу — то же самое. Два. Обоим. Нужно объяснять за что?

— Не нужно, господин ректор, — катнул желваками Громов, одарив Полозова многообещающим взглядом.

Петя готов был поклясться, что они так и не поняли, за что получили такую оценку. Явно же не из-за него.

— Отлично! — ректор продолжал водить пальцем по странице раскрытого журнала, покоящегося на столе. — Господин Шуйский?

— Я? — удивился один из дружков Громова. — А я-то что?

— За блестящее устройство ловушки, реагирующей на определенную ауру, в данном случае на ауру господина Полозова, вы получаете твердую пятерку. Это было блестяще, Владимир, — одобрительно произнёс ректор. — За то что своей выходкой вы подвергли опасности всю аудиторию — вы получаете двойку и направление на отработку в лаборатории госпожи Бестужевой. Советую впредь думать, что вы делаете, и где, а также просчитывать последствия своих необдуманных поступков. Вам понятно?

— Но позвольте, это же была простая… — вскинулся было Шуйский, но был прерван повелительным жестом ректора.

— Тихо! — процедил Уваров. — Господин Поляков? В принципе, я не удивлен уровнем ваших знаний и умением анализировать, поэтому твердую четверку вы заслужили честно. Берите пример, господа, — одобрительно кивнул ректор парню.

Слушая этот разбор полетов, Полозова не покидало чувство, что его персону оставили на закуску. И что-то подсказывало парню, что он не только сегодня заработал «зачёт» авансом, но и заслужил хорошую оценку своими действиями. Вот только предчувствия, в этот раз, его обманули.

— И, наконец, господин Полозов, — нехорошо ухмыльнулся Уваров. — Феноменальная реакция, высокий уровень создания конструктов. Я поражен, господин Полозов. Если будете продолжать в том же духе, вы станете довольно неудобным и неприятным противником для каждого сидящих здесь. Огонь против огня — правильный и довольно неожиданный выбор. Без ложной скромности могу сказать, что даже я бы лучше не поступил. Так что эту оценку вы получаете заслуженно, Пётр. Два!

— Спасибо, — начал было Пётр, но тут до него дошло. — Простите, что?

— Два, — мстительно повторил ректор. — Оценка «два». У вас проблемы со слухом?

— Проблем со слухом у меня нет, — помрачнел Пётр. — Просто хотелось бы узнать, за что именно «два»? Я же, вроде бы, всё правильно сделал.

— Серьёзно? — удивился ректор. — А я так не думаю. Тогда поясню не только для вас лично, Пётр, но и для всех. Первое — вы, господин Полозов, непозволительно много силы влили в огненный конструкт. Небось весь доступный резерв, да? — ехидно осведомился ректор. — Это уже минус балл с вашей пятерки. Более того — вы дополнили и без того убойное заклинание, способное сжечь аудиторию еще и воздухом — это снова минус балл. Итого — три?

— А ещё бал за что?

— Здесь как раз всё просто, — «добил» его ректор. — Вы спустили с поводка полноценное боевое заклинание в аудитории. По сути, беспричинно атаковали своих друзей и меня в том числе. И если бы я не имел в запасе подвешенной «Сети Посейдона», всё бы закончилось весьма печально.

— Беспричинно атаковал? — непроизвольно вскочил Петя со своего места. — Но как же так?

— Все ещё не понимаете? — невесело усмехнулся ректор. — Тогда объясню. То, против чего вы боролись — полноценная объемная иллюзия, выполненная с большим мастерством господином Шуйским. Иллюзии не наносят вреда, в отличие от боевых конструктов.

— Какая иллюзия? — на миг опешил Петя.

— А вторая «двойка», господин Полозов, — припечатал ректор, — вам за то, что вы позволили себе опоздать на мой урок. Я вас предупреждал, — в голосе Уварова лязгнул металл. — Поэтому, к следующей лекции вы мне подготовите развернутый доклад о разновидностях боевых иллюзий. А чтобы вам было, где брать материал, вы вместе с господином Шуйским, отправляетесь в конце дня к госпоже Бестужевой. И попробуйте только там не появиться.

«Да чтоб тебя чёрт побрал! — ругнулся Пётр про себя. — Ну вот почему именно сегодня?».

Да и взгляд Шуйского намекал, что эта отработка не станет лёгкой прогулкой.

Глава 21

Когда лекция, наконец, окончилась, Уваров испытал огромное облегчение, услышав звук закрывающейся двери за последним студиозом.

То, что произошло на самом деле, и чем всё могло обернуться при неудачном стечении обстоятельств, поняли далеко не все. Один, максимум — два человека, если не брать в расчёт Уварова.

Поляков точно понял, чему стал свидетелем, и, возможно, ещё один студиоз, владеющий аспектом огня, по уровню знаний и подходу к собственному обучению вполне дотягивающий до уровня Полякова.

Дмитрий Аристархович тяжело вздохнул, снова вспомнив, как не более, чем полчаса назад, он поинтересовался у Полозова, откуда у него такие познания и скорость формирования конструктов, на что парень с непроницаемым лицом ответил, что это всё издержки домашнего обучения Державиных.

«Нет, ну каков наглец!», — внутренне восхитился ректор.

Разумеется, Уварову очень хотелось узнать, что это за такое домашнее обучение: оперировать подобными конструктами, способными легко сжечь несколько десятков человек, в пределах городской черты, но вслух вопрос задавать не стал — и так понятно: ответ если и последует, то будет на уровне предыдущего.

А отвечать односложно, не солгав, но и не сказав при этом правду, Дмитрий Аристархович прекрасно умел и сам.

Если какой-то аристократ что-то утверждает, в приличном обществе считается, что врать он не будет. Для дворянина это неприемлемо.

Даже если возникнут явные предпосылки того, то аристо лжёт или недоговаривает, никто без веских доказательств и в здравом уме не станет никого уличать.

Чревато.

Понятное дело, что такая личность, как Уваров, вполне может усомниться в достоверности услышанного от любого из своих студиозов, не схлопотав при этом вызов на дуэль, но на ровном месте портить отношения с родовитыми младших возрастов, которые неминуемо подрастут и займут какие-то должности, как на государственной службе, так и на ключевых постах своих Родов — весьма опрометчиво, даже недальновидно, для человека его должности.

«Продемонстрированное только что Полозовым — определённо не тот уровень, который парень всеми силами старается демонстрировать! — теперь ректор полностью утвердился в своём предположении. — Это полноценный средний ранг, возможно даже предпоследней ступени, — задумался Уваров».

Дмитрий Аристархович не стал бы тем, кем он являлся сейчас, если бы не умел правильно распоряжаться полученной информацией. Знающему человеку многое могут сказать не только обмолвки и мимика, но и банальное отсутствие ответа. Как сегодня, когда ректор влепил ему незаслуженную «пару» за полностью влитый в конструкт резерв.

Уваров прекрасно знал, как выглядят одарённые, которые выложились на полную. Даже самым талантливым требовалось неменее десяти минут, чтобы унять тремор в руках и наладить координацию собственных движений, пока энергетический каркас не получит крохотную частичку вновь впитанной силы.

Но что-то Уваров не заметил, что парню явно стало плохо. Более того, ректор был уверен, что этот пышущий здоровьем лось ещё ты и «трёшку» запросто пробежал, после которой ему бы было значительно хуже, чем от воплощения его конструкта.

И Дмитрию Аристарховичу было весьма любопытно, где Полозов-младший сумел настолько виртуозно овладеть принципами тонкой манипуляции со собственным энергетическим каркасом? Кроме полигона «Вымпела» Уварову в голову ничего не приходило. Выходит, что готовит всё-таки этот старик Радислав Полозова. Серьёзно готовит, как своих бойцов.

Только смирновские волчары способны в кратчайшие сроки натаскать парня до уровня, когда любая угроза сначала нейтрализуется, а потом только смотрится, а что, собственно, это было?

Уваров тоже не всегда просиживал штаны в удобном кресле, довелось несколько месяцев провести на фронтирах необъятной империи. И он прекрасно знал, на что способны подобные юноши в боевой обстановке, особенно, если в их руках оружие.

Достаточно обычного чиха или простого тихого треска ветки под ногой, чтобы в сторону звука сначала был спущен весь магический арсенал, потом выпущены все боеприпасы из «огнестрела», брошено всё колюще-режущее, а потом только последовала фраза: «Ой, а это вы? Простите. Будьте здоровы!».

«Что, в итоге, сегодня и получилось, — мрачно хмыкнул Уваров. — И я даже не хочу знать ответа на вопрос, что в действительности могло произойти, если бы этот недоумок Шуйский решил сделать это на лекции той же Бестужевой, если бы не годами проверенная система магической безопасности колледжа, которую ректор сам же и создал?».

Дмитрий Аристархович слегка слукавил, сказав в аудитории, что «Сеть Посейдона» была подвешена на его каркасе. На его энергетическом каркасе располагались совершенно другие конструкты и массивы, названия которых ничего бы студиозам не сказали. Да и рано им такое знать. Ближайшие двадцать-тридцать лет — точно.

А такой массив, как «Сеть Посейдона» был им лично встроен в защитные системы абсолютно всех аудиторий колледжа. Даже в уборных!

«Плавали, знаем!».

Срабатывающий после определённого показателя концентрации использованной силы, защитный массив сам среагирует и устранит практически любую угрозу, вплоть до первых ступеней высшего ранга, уровень которых в этих стенах могло выдать лишь несколько Одарённых.

Да хоть и высшие ранги! Его, Уварова, задача, чтобы до конца обучения студиозы оставались живы, если есть такая возможность. А вот за наличие всех конечностей или подпалин на глупых головах, раз хватило ума на использование силы вне полигона, ректор ответственности не нёс.

Да, смертность в колледже присутствовала, но, как правило, из-за дворянской спеси, когда подростки заходили настолько далеко, что первой кровью на дуэли уже ничего было не смыть.

Но это случаи частные, редкие, и разбирались они уже не ректором, а главами Родов, к коим эти юноши или девушки принадлежали. Делом ректора было лишь сообщить.

Сделав лёгкий пасс ладонью, Уваров прислушался. Убедившись, что замок аудитории теперь закрыт, а его в ближайшие полчаса никто не побеспокоит, Дмитрий Аристархович принялся выплетать новый защитный массив, взамен сработавшего.

* * *

— Полоз, — злобно прошипел Шуйский, когда они достаточно отдалились от учебных корпусов, направляясь к лаборатории. — Ну вот какого хрена из-за тебя постоянно проблемы?

Оказывается, что Бестужева, которая уже каким-то образом была осведомлена о происшествии и решении ректора, с радостью согласилась устроить отработку двоим провинившимся взамен оставшихся пар. Естественно, энтузиазма парням это не добавляло.

— Из-за меня? — на миг опешил Пётр. — Я что ли тебя просил плести эту идиотскую иллюзию? Ты лучше Уварову скажи спасибо, что волосы целы. Может до тебя хоть сейчас дойдёт, что Сила в руках кретина — это граната в руках мартышки, — фыркнул парень.

Шуйский чем-то и правда напоминал этого примата. Может слишком оттопыренными ушами, а может уровнем интеллекта, но сравнение Петру показалось забавным, причём настолько, что он не удержался и фыркнул.

Естественно, его навязанный ректором напарник по отработкам взбеленился.

— Знаешь что, твоя лживая светлость? — рука Шуйского рванула его за плечо, а Пете пришлось сделать усилие над собой, чтобы эта рука осталась целой. — Ты можешь кому угодно вешать лапшу на уши, что достиг средней ступени, но не нам. Да даже у Грома такого ранга нет, — выпалил он, но тут же прикусил язык. — Без артефактов ни на что ты не способный. И дуэль у Назара ты выиграл только благодаря припрятанному артефакту!

На это абсолютно абсурдное обвинение Шуйского, Полозов даже не нашёл, что ответить, поскольку звучало это весьма нелепо. Всем известно, что пронести боевой артефакт на полигон было делом настолько бесперспективным, как и достать этот самый артефакт.

— Понимаю, — сочувственно покивал Полозов. — Иллюзии — дело такое, мозги у самого набекрень поневоле едут. Слушай, есть у меня одна микстурка. От скудоумия помогает, — Петино лицо прояснилось. — Правда там эффект слабительный есть, но тебе же не впервой, верно?

— Ты труп! — моментально вспыхнул Шуйский, но больше Пётр терпеть этого не собирался.

Одним плавным движением, он сбросил руку Владимира со своего плеча. Со стороны могло показаться, что парень просто встряхнул затёкшей рукой или сгонял севшую на рукав мошку. Вот только Шуйский внезапно покраснел, не в силах вдохнуть, и слегка сгорбился.

— Я последний раз тебе повторяю: «Отвалите от меня!». Ещё раз я услышу что-то в мою сторону, больше таким учтивым не буду. Ты меня понял, Шуйский-Мартышкин? — еле слышно процедил Полозов.

— И включай уже башку. Того, что ты мне сейчас наговорил вполне достаточно, чтобы ответить за свои слова. А сдавать ранги своих товарищей — это вообще я не знаю чем назвать.

— Я вот слушаю тебя, Полоз и никак не могу понять, — раздался рядом спокойный голос Громова. — Вроде княжич, а повадки, словно у уличной босоты. Это тоже хвалёное домашнее образование Демидовых?

Петя прекрасно видел, как Назар пытался ступать тихо, чтобы раньше времени не выдать своего присутствия, но угрозы в его приближении Полозов не почувствовал. Да и какая угроза, если идиот Шуйский самолично только что сместил фокус недовольства Громова на себя?

Весьма вовремя.

— Иногда один-два удара заменяет целый час воспитательной беседы, — беззлобно огрызнулся Петя. — Тем более, ты сам всё видел и слышал. Я в своём праве.

— Гром… — сдавленно просипел Шуйский. — Я же…

— С тобой я позже поговорю, — обманчиво дружелюбно произнёс Назар, слегка наклонившись к Шуйскому, чтобы их глаза оказались на одном уровне. Петя увидел, как второй раз за день лицо Владимира поменяло цвет. — Тем более, что тебя предупреждали — не трепли языком почём зря. Предупреждали же?

Полный злобы и обречённости взгляд Шуйского Петю сейчас почему-то насмешил. Прекрасно зная Назаровские методы, и то что они были весьма далеки от всепрощения, Полозову всё равно не было хоть сколько жалко этого крысёныша. Сам виноват.

— Мне всё равно, что у тебя со ступенями и рангами, Громов. Вы просто отстаньте от меня, и всё, — пожал плечами Пётр, правильно истолковав повисшую паузу и колючий взгляд Назара. — Угомони своих шакалят, пока добром прошу.

— Мои условия ты знаешь, — медленно произнёс Громов. — Реванш. Выигрываешь — слово дам, что не тронет тебя никто. Проиграешь — при всех отдаёшь мне ключи от «Барса». Договор?

На то, чтобы осмыслить предложение Громова, у Петра ушло несколько секунд, после чего парень криво усмехнулся:

— За свой «Барс» я всех твоих дружков с полигона отправлю в лазарет. Это даже не обсуждается, Гром. Вижу, что не готов ты пока выставить мне нормальные условия. В общем, думай пока, что готов предложить, а я поехал. У меня сегодня куча дел. А как надумаешь — дай знать.

С этими словами Полозов развернулся и зашагал назад к учебным корпусам. Странно, но на этот пассаж Гром, почему-то, не ответил.

— Полоз, ты чего? А отработка? Ректор же приказал, — внезапно подал голос Шуйский. — Я что там один корячиться буду?

— Это твоя личная проблема, — бросил ему Петя. — Как-нибудь справишься. Тем более, не думаю, что моё присутствие добавит тебе радости. У нас уже с начала не заладилось.

— А что я Зелёнке скажу? — донеслось в спину. — Она же спросит. Обязательно спросит.

«Труд из обезьяны сделал человека, так что тебе вообще положено за троих пахать!», — пронеслось в голове у Петра, но вслух он этого озвучивать не стал.

Он был уверен: Шуйский что-нибудь придумает, чтобы прикрыть свою, а заодно и его задницу.

А если не придумает, и Бестужева взбеленится, ректор и без её воплей найдёт, как наказать Петра. И Шуйского. Так что отсутствие парня в лаборатории уже ничего не меняло.

Ему помогут только его знания. Именно они залог того, что Полозова не исключат из колледжа.

Видимо, сегодня был не его день, поскольку заехав на станцию обслуживания паро-кэбов, где за несколько монет служка мог отдраить до блеска практически любой агрегат, включая его «Барс», он с удивлением обнаружил кривую табличку с нацарапанным: «Закрыто», что весьма его удивило.

— Есть кто живой? — требовательно постучал он в калитку кулаком, заметив внутри двора движение. — Мне бы пароцикл сполоснуть.

Высунувший из-за забора голову мальчишка окончательно разбил его надежды на чистый транспорт, заявив, что: «Хозяин отдыхать изволят выпимши немножко для аппетиту, а воды со вчерашнего дня нету. И не будет, покамест хозяин не встанет».

В сердцах сплюнув, Петя только рукой махнул, садясь за руль, понимая, что дело вовсе не в воде, а ушлый малец просто не хочет заморачиваться из-за нескольких копеек, прекрасно рассмотрев заляпанный до самого бака пароцикл.

Ехать на ещё одну подобную станцию — это делать крюк и возвращаться на другую окраину Светлореченска, что Пете сейчас совершенно было не с руки.

Плюс не хотелось терять время, поскольку сегодня он собирался посетить двух ушлых стариков, от которых, почему-то, до сегодняшнего дня не было ни слуху ни духу.

Подъехав к «Орхидее», Полозов незаметно осмотрелся, но ничего подозрительного не заметил, пока ставил пароцикл на подножку. Причём, когда парковался, он постарался заехать не со стороны центральной аллеи, которая просматривалась вышибалами с центрального входа, а со стороны парка, чтобы успеть набросить на себя другую личину.

Удостоившись короткого, но почтительного кивка от охранников, Петя насторожился уже на входе, поскольку в его заведении явно что-то происходило.

Первое, что он увидел — Полозова-старшего, которого здесь вообще не должно было быть. Внутри похолодело, и Петя понял, что сейчас его морок слетит, как пожухлая листва под метлой дворника, а к нему появятся неприятные вопросы. Фатальные для парня в этой ситуации.

Вот только пока Петя лихорадочно соображал, что ему делать, князь лишь мазнул по нему безразличным взглядом и снова продолжал разговор с высоким, хорошо одетым мужчиной, который распахнув полы кителя, больше похожего на жандармский, но без каких-либо знаков различия, развалился на стуле.

Заметив, что руки этого бугая слегка подрагивают, а пьёт он воду, Петя, стараясь, чтобы его шаг оставался таким же размеренным, постепенно начал смещаться в сторону кабинета управляющего, которого в зале сейчас не было.

Людей было не то, чтобы много, но все они были, почему-то сосредоточены вокруг этого бугая со стаканом. Проходя мимо, Полозов-младший постарался запомнить его лицо, но получилось случайно встретиться с ним взглядом.

Уже подходя к двери, ведущей в другое помещение, где располагались не только служебные помещения, но и комната выделенная Алисе, Петя понял, что у него, определённо, появились проблемы. Взгляд бугая, буквально, ожёг между лопаток.

«Какого чёрта он на меня так пялится? Я абсолютно точно уверен, что я его никогда не видел! Без паники, Пётр, — попытался успокоить он сам себя, но вышло плохо. Силовой отход исключался и мог быть применён только в самом крайнем случае, так как здесь сейчас находился его отец. — Может это из-за того, что я только появился, не зная, что здесь случилось? Нужно добраться до Афанасия, прежде, чем эти спохватятся».

— Что здесь происходит? — прошипел Петя, столкнувшись с управляющим, когда он выходил из своего кабинета.

Вталкивать его внутрь он не стал, справедливо рассудив, что если Полозов-старший с бугаём появятся здесь, то из кабинета управляющего Пётр уже никуда не денется. А так он мог прорваться через чёрный ход.

— Алиса исчезла, — вздрогнув, нашёл в себе силы ответить Афанасий. — Решётки в её комнате вырваны из кладки, самой девушки нет.

— Вашу мать! — Почти прорычал Пётр. — А эти что здесь делают?

— Мне кажется, что искали они именно её, — управляющий посмотрел за спину Петру. — Они видели её комнату, но самой девушки уже там не было. Вам нужно уходить. Театральная сорок два. Я пришлю туда человека. Ждите там, — прошептал он. — Сейчас!

— Господин, не могли бы вы ответить нам на несколько вопросов? — голос своего отца Пётр не спутает ни с каким другим.

Даже не став отвечать, Петя коротко врезал Афанасию в живот, мысленно попросив прощения у своего подчинённого.

«Афоня, день такой сегодня!».

Отшвырнув управляющего себе за спину, чтобы хот на секунду задержать преследователей, Полозов-младший что есть мочи рванул в сторону чёрного входа, понимая, что шанс прилёта в него чего-то убойного из широкого арсенала князя высок как никогда.

Глава 22

Сзади ухнуло, отчего дверь слетела с верхней петли. Накренившись, она чуть в самый последний момент не накрыла Петра. Разумеется, ему бы это не принесло вреда, но сейчас время играло против него, и каждая секунда была, словно глоток свежего воздуха тонущему.

«Боевым, — ошалело констатировал Полозов-младший, разворачиваясь на носках, чтобы резко изменить траекторию своего тактического отступления. — Какого чёрта боевым, если меня собираются брать живым? Или не собираются?».

Для того, чтобы задаться этим вопросом позже, нужно оказаться в более спокойной обстановке, о чём Петя сейчас страстно мечтал больше всего. Вот только бы унести свои ноги от «Орхидеи» подальше.

«И, желательно, целыми, не переломанными».

Чёрный вход «Орхидеи» выходил на параллельную улицу. Не очень оживлённую, но даже здесь несущийся во весь опор мужик привлекал достаточно внимания, чтобы можно было и не мечтать затеряться. Сейчас Полозова-младшего, как волка, спасут только быстрые ноги.

Петляя, словно заяц, Петя в очередной раз мысленно поблагодарил деда Радислава и полигон «Вымпела», полосу препятствий которого он знал, как свои пять пальцев, за физическую подготовку, которой изначально не желал уделять достаточного количества внимания, пока Смирнов не настоял. Ну как настоял… скорее заставил.

Лишь потом парень понял, что даже для мага, хорошая физическая форма — огромное подспорье, которым ни в коем случае не следовало пренебрегать.

Не нужно было оглядываться, чтобы понимать: преследователи отстали. Физическая ли сноровка, либо скверное самочувствие того второго здоровяка, который был с князем, но лишь спустя три минуты бега, заскочив в какой-то пустой проулок, стены которого не могли похвастать окнами, Пётр первым делом сменил личину, выбрав на этот раз внешность щупленького неприметного мужичка.

Отдышавшись, он неспешно зашагал на выход, ещё больше удаляясь от «Орхидеи».

Разумеется, если бы погоня продолжилась, вряд ли ему помогла смена личины. Насколько сильна была его неприязнь к отцу, ровно настолько он знал, что князь Полозов обладает весьма феноменальным чутьём на всякого рода неправильности, поэтому даже под новой чужой личиной, риск проколоться был весьма высок.

Немного побродив для собственного успокоения по соседнему району Светлореченска и заскочив в несколько торговых лавок, Петя ещё несколько раз менял личины. Сейчас же, спустя час, он уже в своём настоящем облике направлялся в сторону «Орхидеи», чтобы забрать оставленный там пароцикл, надеясь, что к этому времени парочка его преследующая уже убралась оттуда.

Его надеждам не суждено было сбыться.

— Здравствуй, Пётр, — немного удивлённо произнёс князь, переглянувшись со своим попутчиком. — Не ожидал тебя здесь увидеть.

Эти двое, зачем-то, нарезали круги вокруг его транспорта, будто что-то вынюхивая.

— Отчего же? — пожал плечами парень, снимая активную защиту с «Барса». Открыв клапан кофра, притороченного к пароциклу, он небрежно бросил туда бумажный свёрток, перевязанный декоративной бечёвкой. — Я бы в любом случае не оставил здесь «Барс».

— Позволь тебе представить моего старого друга. Граф Суворов Василий Александрович, — произнёс Полозов, посторонившись.

— Рад знакомству, господин граф, — поклонился Петя, как того требовали правила этикета. — Полозов Пётр Захарович.

— Могу сказать то же самое. Рад, — не остался в долгу граф, вернув кивок.

— Не хочу лезть не в своё дело, — дипломатично заметил Полозов-старший, — но тебе не кажется, что ты выбрал весьма странное место для стоянки своего транспорта? Всё-таки увеселительное заведение явно не то место, где твой «Барс» будет в безопасности.

— Может вы и правы, Захар Андреевич, вот только это намного удобнее, чем протискиваться на пароцикле по узким улочкам Торговой. Если вы ещё там не были, весьма советую. Толчею и гомон Торговой улицы вполне компенсирует ассортимент тамошних лавок, в которых можно купить всё, что пожелаете, на любой цвет и вкус, — с сарказмом произнёс Пётр. — Даже хорошую трость.

— И что же понадобилось там тебе, чего нет в доме Державиных? — князь старался держаться вежливо, но Петя уже услышал стальные нотки в его голосе.

— Ничего необычного, — спокойно ответил парень, неторопливо справляясь с ремнями кофра. — Всего лишь очередной комплект формы для тренировок. Дед Радислав, бывает весьма суров, так что лучше иметь несколько запасных костюмов. Так, на всякий случай. А почему вы интересуетесь?

— Вот как? — задумался Полозов-старший, проигнорировав вопрос сына. — Хорошо. Позволь поинтересоваться твоими дальнейшими планами. Не желаешь составить нам компанию? Мы как раз собирались где-нибудь перекусить.

— Благодарю за предложение, но на сегодня у меня они немного другие, — вежливая улыбка парня, которую он выдавил из себя, не обманула даже Суворова, который Петра совершенно не знал. — У меня запланирована важная встреча. Быть может после? Ближе к позднему вечеру? — предложил он, понимая, что никакого позже точно сегодня не будет, поскольку никакого желания находиться в обществе князя он не испытывал.

— Захар Андреевич, ну чего ты в самом деле? Не получается, значит в следующий раз всё организуем, — неожиданно влез в разговор граф Суворов. — В конце-концов, нам есть, что с тобой обсудить.

Петя почувствовал, как его брови непроизвольно поползли вверх. Впившись взглядом в лицо отца, парень с огромным удивлением увидел, что там не было ни малейшей тени неудовольствия столь беспардонным вмешательством в чужой разговор.

«Кто же ты такой, граф Суворов, что даже мой папенька позволяет тебе так себя вести по отношению к нему?».

— Возможно ты и прав, Василий Александрович, — голос князя потеплел. — Хорошо, Пётр. Надеюсь, что твоя «встреча», — выделил он интонацией слово, — не затянется надолго. Хотелось бы ещё сегодня с тобой поговорить. И желательно, чтобы эта беседа не состоялась ночью. Я смею надеяться на такую любезность с твоей стороны, сын?

— Приложу все усилия для этого, — чертыхнувшись внутри, Полозов-младший попытался, не выдать интонацией своё раздражение. — Но, сами понимаете, ничего не обещаю!

— Всё же постарайся, — посуровел граф.

Взревев движителем пароцикл неспешно покатил к выезду со стоянки, оставив двух мужчин позади. Напоследок взглянув в боковое зеркало, Петя прибавил газу.

— А ничего, бойкий паренёк, — одобрительно заметил Суворов, когда пароцикл скрылся за поворотом. — Зубки прорезаются.

— Зубки? — фыркнул Полозов. — Знаешь, Вася, у меня всё больше и больше создаётся впечатление, что там уже далеко не зубки. Там уже клыки давно выросли, которые он пока не спешит никому демонстрировать.

— Мне кажется, что ты ошибаешься. Ну какие клыки, ты чего? Забыл, каким сам был в его возрасте? Да, с гонором, вспыльчив, но при этом хорошо умеет держать эмоции в узде. Кстати, он имеет на это право, Захар. Ты же понимаешь, как ситуация выглядит с его стороны? Насколько я понял, ты так с ним по душам и не поговорил?

— Да когда бы я это сделал? — возмутился князь. — Сам видишь, что здесь творится. Сначала этот весь бардак нужно разгрести, чтобы государю было с чем доложиться, а после уже и проблемы семейные решать.

— Гляди, чтобы поздно не было, — покачал головой Суворов. — А там дело твоё, я тебе не советчик.

Полозов-старший задумчиво посмотрел на комья грязи, оставшиеся на том месте, где стоял пароцикл, после чего охлопал себя по карманам. Вытащив из внутреннего кармана белоснежный накрахмаленный платок, князь нагнувшись, поднял несколько бурых комочков и аккуратно завернул их в ткань. Убрав платок на прежнее место, он отряхнул кончики пальцев от пыли.

— Мда, — хмыкнул Суворов. — Сыскарь всегда остаётся сыскарём, будь он хоть его сиятельство, хоть простой ефрейтор. Не объяснишь, для чего?

— Тут и объяснять нечего. Самое удалённое место, куда он мог проехаться на пароцикле — тренировочный полигон Смирнова. Вот только туда уже давно вымостили нормальную дорогу. Ты его пароцикл видел? Он весь в глине, которой в городе нет. И мне крайне интересно, куда и зачем он ездил.

— Оставил бы ты пацана в покое, Захар. Ему же не десять лет уже. Порог первого совершеннолетия пройден. Мне он показался вполне здравомыслящим. Кстати, — вспомнил Суворов. — Он также не восприимчив к ментальному воздействию, как и ты. Здесь тоже можно быть спокойным, никто ему в голову не залезет.

— Да со своей головой он и сам неплохо справляется, — вздохнул Полозов-старший, вызвав снисходительную улыбку графа. — А то и у других может всё перевернуть. Слушай, а ты когда успел его посмотреть? Тебе же вроде больше времени на это нужно было всегда?

— Да как только он показался на горизонте, так я и начал всматриваться. Ошибки быть не могло, он же вылитый ты в молодости. Так что…

На это бесхитростное заявление Полозов только вздохнул, с укоризной глянув на друга.

— Слушай, Вася… А давай я напишу прошение самому государю, чтобы тебя перевели к нам, а? Такой талант пропадает. Ты же прирождённый сыскарь.

— Вот как только закончишь рапорт писать, — пробурчал Суворов, — сразу можешь мне секундантов присылать. Я из тебя на дуэли всю эту дурь опять выбивать буду. Лучше оставь эти мысли, добром прошу, Захар. Я в ваш серпентарий ни тогда не хотел, ни сейчас, понятно? Этого мне ещё на старости лет не хватало.

— Ну нет и нет, — не стал развивать тему Полозов, моментально сдавшись. — Моё дело было предложить. Ладно, раз ты никуда не спешишь, предлагаю вернуться в заведение и как следует поговорить с тамошним управляющим. Естественно, с твоей помощью.

— Ну раз надо — тогда пошли, — вздохнул Суворов. — Но после — с тебя нормальный ужин. Иначе я отказываюсь работать на таких кабальных условиях. Чай не крепостной!

— Да как скажешь, — рассмеялся Полозов на это сравнение. — Я тебе куплю бутылку лучшего коньяку в этом городе, если ты мне вытащишь всё, что содержится у этого Афанасия в голове.

Сознание вернулось внезапно. Только вот была чернота, и в следующее мгновение она осознала себя скукожившейся в каком-то углу.

Голова болела немилосердно. Будто маленькие гномы, поселившиеся у неё в голове, сейчас решили выбраться наружу, вовсю орудуя своими кирками.

Медленно вытянув руки, Алиса попыталась ощупать пространство перед собой. Когда пальцы упёрлись во что-то твёрдое, оне не сразу поняла, что это что-то — деревянное.

Вокруг продолжала разливаться чернота, и девушка осторожно ощупывая пространство вокруг себя, сделал вывод, что она находится в какой-то деревянной коробке. Но как она здесь оказалась? И, главное, где это самое «здесь»?

Последнее, что девушка помнила: она выпустила «Иглу» в неизвестного менталиста, после чего сознание периодически гасло, оставив ей лишь фрагменты того, что с ней происходило.

Она помнила, как руками вырвала решётку своей темницы. Но каким образом это получилось? Скорее всего, она в тот момент сильно испугалась, а решётка просто держалась на честном слове. Не могло же у неё появиться столько сил, чтобы из полуметровой кладки выдрать толстенные железные прутья?

Да, скорее всего, решётка была старой!

Слабый стон сорвался с её губ, когда она попыталась подняться на ноги. Правую ногу немного тянуло, но Алиса пока решила не обращать на это внимания. Сначала нужно разобраться с местом, где она очутилась.

Подняв руки вверх, девушка не нащупала верха этой странной коробки, что её немного озадачило. Спустя несколько минут ощупывания всего, что находилось вокруг, она с облегчением поняла, что находится в каком-то пыльном чулане или кладовке.

Вопросов становилось всё больше.

«Если это кладовка, то здесь просто обязана быть дверь».

С её сознанием что-то было не так, поскольку эта простейшая мысль, до которой додумался бы даже пятилетний ребёнок, вызвала у неё нервный смешок. Она сама это понимала, но ничего поделать не могла.

Дверь после нескольких попыток ей всё же удалось найти, она оказалась незапертой. Осторожно приоткрыв скрипнувшее петлями полотно, девушка осторожно высунула голову, чтобы осмотреться.

— Какого… чёрта? — нахмурилась она, понимая, что помещение ей до боли знакомо.

Это была лавка Клина.

Вот только сейчас она была пуста, а творящийся в лавке беспорядок указывал на то, что здесь никого не было, как минимум сутки, иначе бы Клин ни за что не допустил подобного кавардака. Алиса прекрасно помнила, как он трепетно относился к каждой безделушке, которая находилась здесь. Иногда ей казалось, что коротышка знал их всё наперечёт.

Стараясь не наступать на глиняные осколки, она аккуратно прошла ко входной двери, из которой слегка тянуло сквозняком. Выглядывать на улицу девушка не стала, лишь плотно прикрыла толстую дверь, щёлкнув засовом.

Хоть лязг металла и прозвучал громко в полнейшей тишине, нарушаемой лишь дыханием девушки, Алиса почувствовала себя спокойнее. В лавке было темно, но света уличных фонарей, пробивавшегося сквозь мутные стёкла окон, было достаточно, что бы девушка не натыкалась на предметы мебели.

Как она здесь оказалась, она не помнила, ровно и свой путь, который она проделала, чтобы оказаться здесь. Но почему именно здесь, и чем она руководствовалась, Алиса не помнила.

Недолгий обыск помещения увенчался успехом: она нашла светильник. Прикоснувшись к каменной выпуклости на подставке, Алиса активировала конструкт. Спустя секунду лавку залило мягким светом, а девушка в полной мере смогла оценить погром, творящийся вокруг.

Чудом нетронутые часы, стоявшие за стойкой, где всегда восседал коротышка, показывали половину третьего.

— Ночь, я на Второй Базарке, вокруг никого, и я ничего не помню, — пробормотала она. — Просто прекрасно. Ты делаешь успехи, девочка.

Осмотрев себя, девушка ужаснулась. Довольно странно, что её в таком виде не задержал ни один патруль. Одна штанина лёгких брюк болталась на честном слове, грозя оторваться. Оба колена были содраны до крови, будто девушка ползла сюда от «Орхидеи» на четвереньках. И что самое ужасное, одно колено было слегка напухшим. То самое правое, которое тянуло.

Вывих?

Дальнейший осмотр себя так же её не порадовал. Грязная куртка, которой прямая дорога на помойку, отправилась в кучу мусора на полу.

Оставшись в одной рубашке, Алиса решила подняться на второй этаж, где располагался кабинет Тумана. Там она надеялась отыскать что-то похожее на оружие.

Хоть она и не умела в должной мере пользоваться им, но даже полному профану намного спокойнее, если рука сжимает рукоять крепкого кинжала или, на худой конец, ножа.

Кабинет оказался нетронутым. Видно те, кто громил лавку, либо не добрались сюда, либо просто не уделили должного внимания этой комнате, посчитав что в дальнем конце коридора не может располагаться ничего интересного.

Никакого оружия, кроме старой рапиры, висевшей на стене, девушка не нашла, а рапиру, за которую сразу ухватилась, она после недолгих раздумий повесила назад. Слишком тяжёлая, и риск вместо защиты от возможного противника отчекрыжить себе что-нибудь, был гораздо выше, чем надежда отбиться.

Зато в шкафу нашёлся сюртук. Старенький, но он был гораздо презентабельней, чем то, что сейчас было на ней. Не долго думая, девушка взяла его под мышку.

Больше ничего ценного в кабинете Тумана она не нашла.

Спустя четверть часа поисков, девушка умудрилась найти воду и довольно большой кусок чистой ткани. Вдоволь напившись, она принялась за свой внешний вид. Оттерев с себя кровь, Алиса немного привела себя в порядок. По сравнению с тем, что было — небо и земля.

Высовываться из лавки в такое время было чистым самоубийством. Вторая Базарка не привечает незваных гостей, а в нынешнем состоянии девушка гарантировано найдёт себе неприятностей. Сколько их таких пропало здесь…

Третий этаж порадовал кроватью. И хоть постель на ней была несвежей, девушка не стала привередничать. Туго замотав распухшую ногу, она закуталась в одеяло, слегка отдававшее кисловатым запахом и прикрыла глаза.

Ей стоило немного поспать, а уже утром пытаться выбираться отсюда, чтобы каким-то образом или разыскать Полозова или попасть в «Орхидею», где остались её деньги. Жутко хотелось есть, но никаких продуктов в лавке девушка не смогла найти.

— Святым духом они что ли здесь питались? — недовольно пробормотала Алиса проваливаясь в тревожный сон.

Но в тот самый момент, когда сознание девушки было готово оказаться в долгожданных объятиях Морфея, входную дверь внизу сотряс требовательный стук.

Глава 23

Заложив резкий вираж, Петя практически выложил «Барс», вписываясь в крутой поворот. Поддав газу, парень выровнял пароцикл, не обращая внимания на брань какого-то мужика, которого, видимо, напугал своим пируэтом.

Парень был весьма зол, и сейчас весь свой негатив он выплёскивал в ручку газа, чувствуя под собой мощь верного двухколёсного друга.

В данный момент можно было сказать, что Пётр сроднился с пароциклом, чувствуя его, словно продолжение своего организма.

Пережитые за столь короткий период эмоции требовали выхода. Петя с удовольствием бы взял сейчас в руки клинок и выпустил пар на полигоне «Вымпела» с кем то из смирновских парней, но время близилось к вечеру, и вряд ли там кто-то сейчас был.

Да и не было сейчас времени на тренировку, поскольку Петру нужно было в срочном порядке прояснить несколько вопросов. На указанный Афанасием адрес он решил не ехать. Неизвестно сколько времени его придётся там ждать, а просто сидеть и тратить своё время было слишком расточительно.

Проезжая по одной из центральных улиц, Петя почувствовал запах свежей выпечки. В животе заурчало, и парень понял, что если он сейчас срочно что-то не перекусит, то рискует умереть от голода.

Припарковав пароцикл у одной из кофеен, Петя поднялся по ступенькам на крыльцо. Толкнув стеклянную дверь, он оказался в уютном маленьком зале с удобными, даже на вид, креслами.

— Добрый вечер, — к нему тотчас подскочила симпатичная девушка в серой униформе и накрахмаленном переднике. — Мы рады приветствовать вас в нашем заведении. Вы бронировали столик?

— Здравствуйте, — слегка растерялся Пётр. — Бронировал? Нет, я не бронировал. А у вас сегодня аншлаг, что столики нужно бронировать заранее? — улыбнулся он, осмотрев полупустой зал.

— Нет, — слегка смутилась девушка. — Но через час мест уже не будет, так что прошу прощения, — она виновато пожала плечами.

— Думаю, что часа мне будет достаточно, чтобы насладиться вашей выпечкой, запах которой заставляет пускать слюну даже за квартал отсюда.

— Как будет угодно, — официантка стрельнула глазками, окинув Петю заинтересованным взглядом. Хоть он и имел вид далёкий от чистого повседневного, но на лице девушки это никак не отразилось. Её глаза смотрели так же доброжелательно. — Позвольте я вас проведу?

Столик, который ему выделили, располагался около большого окна, сквозь который открывался прекрасный вид на маленький уютный сквер.

Положив перед ним лист меню, девушка достала из кармана в переднике маленький блокнотик с карандашиком и выжидательно посмотрела на Петра.

Причину такой настойчивости Петя понял сразу, как только заглянул в меню. Оно было небольшим, так что на то, чтобы определиться с заказом, у умеющего читать должно уйти не более полуминуты.

— Один кофе без сахара, — начал перечислять Полозов. — Вместо него лучше подать мёд. И четыре… нет, скорее пять ваших фирменных булочек с корицей.

— Что-то ещё? — деловито осведомилась девушка, споро записал нехитрый заказ в блокнотик.

— На этом пока всё, — Пётр отложил меню в сторону. — Меню пока не забирайте, пожалуйста.

— Да, как скажете, — понятливо кивнула девушка. — Семь-десять минут, и я вам всё принесу. Хорошего вечера.

Официантка упорхнула, а Петя не отказал себе в удовольствии полюбоваться на неё напоследок с заднего ракурса. Видимо, девушка что-то почувствовала, поскольку обернувшись, она снова лукаво стрельнула глазками в его сторону.

«Хороша чертовка, — усмехнулся про себя парень, настроение которого медленно начало ползти вверх. — Нужно будет поинтересоваться её именем, может что и выйдет».

Понятно, что в его положении о серьёзных отношениях с кем-то, а тем более с простолюдинкой, задумываться даже не стоило, но это не отменяло того, что с этой милой официанточкой можно было провести пару-тройку ни к чему не обязывающих вечеров.

Усевшись поудобнее, Петя незаметно осмотрел уютный зал.

Людей было немного: какая-то влюблённая парочка, сидевшая в центре зала, импозантный мужчина, читавший газету и ни на что не обращавший внимания, и скучающая девушка через столик от Полозова.

Присмотревшись, Петя заметил её слегка покрасневшие глаза. Чашка с кофе, стоявшая перед ней, была полна, но пар уже не источала. Так же нетронутым оставалось блюдце, с кусочком торта, к которому девушка, по всей видимости, даже не притрагивалась.

Было видно, что девушка чем-то расстроена, поэтому Пётр отвёл взгляд, чтобы слишком явно не пялиться и не смущать барышню, которая уже заметила его навязчивое внимание.

Когда официантка принесла кофе, Петя как раз по третьему разу перечитывал меню.

— Благодарю, — кивнул он девушке.

— Если что-то понадобится ещё — зовите, — одарив напоследок его улыбкой, девушка исчезла.

Выпечка здесь действительно была отменной. Петя даже затруднялся вспомнить, когда он последний раз ел настолько вкусные булочки, ещё тёплые, таявшие во рту.

Наплевав на манеры, он с наслаждением откусил огромный кусок, предварительно обмакнув его в густой мёд, чтобы запить всё это обжигающим кофе. Парень уже расправлялся с третьей булочкой, когда дверь в кофейню распахнулась от резкого толчка, впустив парня с надменным взглядом.

«Кажется, сейчас что-то будет, — устало подумалось Полозову. — С такими всегда бывают проблемы».

Подобный тип людей Петру был прекрасно знаком. Спесь, высокомерие, непомерная гордыня и абсолютная уверенность, что им всё все всегда должны. Самое интересное: чем меньшее количество титулованных предков находилось у них в родословной, тем спесивее подобные типы себя вели.

— Вот ты где! — прошипел блондин, увидев девушку, которая при виде парня, нахмурилась и поджала губы.

Прошагав мимо него и удостоив Петра презрительным взглядом, он подошёл к её столику.

— Лиза, мы же с тобой договорились! Ты никуда без моего разрешения не уходишь! Почему я вынужден бегать по городу, разыскивая тебя?

В голосе хлыща проскочили истерические нотки, заставив Петю поморщиться.

«И зачем так орать? Ты же не на Второй Базарке».

— Господин барон, — и до этого державшая осанку девушка ещё больше выпрямила спину. — Я по-моему, вам всё уже сказала. Мне неприятно ваше общество. И я вам не Лиза! Моё имя Елизавета! По крайней мере для вас, господин барон, — мелодичный голос девушки заставил Петино сердце пропустить удар.

Девушка говорила спокойно, но твёрдо. Петя невольно залюбовался её профилем.

Каштановые кудри девушки были забраны в высокую причёску, открывая нежную шею. Девушка была не симпатична. Она была красива.

— А ты что уставился, деревенщина? — интерес Пети не ускользнул от разгневанного взгляда блондина. — Быстро забирай свои ватрушки и уматывай отсюда, пока я тебе не помог!

Это заявление вызвало у Полозова лишь снисходительную улыбку. Демонстративно отщипнув от булочки небольшой кусок, он неторопливо стал его пережёвывать, не удостоив дворянчика даже взглядом.

«Ну, как я и сказал, — про себя вздохнул Полозов. — И не ошибся ведь. Интересно, кто он ей?».

— Ты оглох? — повысил голос блондин. — Я сказал: пошёл вон отсюда.

— Елисей! Прекрати немедленно! — гневно воскликнула девушка. — Ты что себе позволяешь? Где твои манеры⁉

— Что хочу, то и позволяю! — вскинул подбородок он. — Я не хочу, чтобы на тебя пялилось всякое быдло.

— Прошу прошения, как вы сказали, — не выдержал Петя. — Повторите, пожалуйста.

— Я сказал быдло! — процедил хлыщ с видимым удовольствием.

— Очень приятно, — вежливо кивнул Полозов, отщипывая ещё кусочек. — А меня зовут Пётр. Рад знакомству! — пережёвывая булочку, Петя посмотрел на собеседника кристально честным взглядом.

Несколько секунд в кофейне стояла оглушительная тишина, пока блондинчик покрывался красными пятнами. И ничего удивительного, поскольку к разговору уже прислушивалась вся кофейня. Даже мужчина с газетой, отложив оную на стол, внимательно наблюдал за ними поверх стёкол очков в тонкой оправе.

А потом Петя услышал негромкий смех девушки.

Сдерживаясь из последних сил, чтобы не расхохотаться, девушка прикрыла лицо руками, но судя по вздрагивающим плечам, останавливаться она не собиралась.

" И смех у неё красивый, — отстранённо подумал Петя, не выпуская блондина из поля зрения. — Словно хрустальные колокольчики'.

— Что ты только что сказал? — прошипел блондинчик, инстинктивно хватаясь за клинок, висевший у него на поясе.

— Говорю, меня Петя зовут, — прожевав, повторил парень. — Пётр. Что-то не так? — удивился Полозов.

— Ты ещё издеваться надо мной вздумал, тварь⁉ — выкрикнул хлыщ, потянув узкий клинок из ножен. — Я тебя сейчас научу, как нужно правильно разговаривать.

— Молодой человек, — подал голос тот самый мужчина с газетой. — А вам не кажется, что ваша шутка, а я всё-таки надеюсь, что это всё же шутка, зашла слишком далеко. Вы находитесь в общественном месте. Не стоит попусту обнажать оружие. Особенно когда перед вами безоружные.

— А вашего мнения вообще никто не спрашивал, — развернулся к нему блондин. — И вообще, вас не учили, что встревать в чужой разговор неприлично?

«Здорово его понесло, — заметил странность Пётр. — Я встречал идиотов, но чтобы до такой степени. Совершенно очевидно, что дядечка не так-то и прост. Это видно не только по манерам, но и по костюму, в который тот был облачён. Вот так хамить незнакомым людям… Как он вообще дожил до своих лет?».

— Так, — легонько хлопнула ладонью по столу Елизавета. — Елисей, немедленно извинись перед господами, и я очень попрошу тебя удалиться. Мне неприятно твоё общество, повторяю. Жаль, что тебя не видит сейчас твой отец. Уверен, когда он узнает об этом инциденте, он точно выскажет тебе всё!

— Молчать! — Елисей окончательно слетел с катушек. — Женщине слова не давали! Ты должна молчать, когда разговаривают мужчины.

Петя случайно поймал внимательный взгляд мужчины в очках. Судя по его реакции, разворачивающееся представление его ничуть не обеспокоило. Наоборот, мужчина демонстрировал потрясающую выдержку и… держался наготове, что ли…

Клинок покинул ножны, а кончик лезвия заплясал перед грудью Полозова.

Незаметно отпустив на волю дремлющий в энергетическом каркасе конструкт, Пётр дождался, когда его тело окутало незримой тончайшей плёнкой активной защиты, способной остановить даже арбалетный болт без вреда для Полозова.

То ли идиот со шпагой был слишком возбуждён, то ли он вообще не являлся магом. По крайней мере, Петя никаких подтверждений этому не видел, как не присматривался.

— Ты глухой?

«Нет, с ним точно не всё в порядке, — сделал вывод Петя, наблюдая, как подрагивают руки хлыща. — С чего он вообще так разнервничался на ровном месте?».

— Елисей! — уже тише произнесла Елизавета. — Прекрати пожалуйста.

Но Полозов уже понимал: не прекратит. Парень уже закусил удила. Клинок извлечён, намерения обозначены, так что пора заканчивать валять дурака. Этот балаган нужно прекращать.

Незаметным движением, Петя сгрёб со стола десертную вилку, расположив её в ладони так, чтобы она не была видна блондину. После чего, не совершая резких движений, отодвинул стул и поднялся на ноги.

— Я сказал заткнись! — взвизгнул этот псих резко развернувшись к девушке. Когда под бешеным взглядом Елизавета отшатнулась, побледнев и закусив нижнюю губу, Петя понял, что медлить больше нельзя. Неизвестно, что блондинчику взбредёт в голову в следующее мгновение.

— Слушай, всё ещё можно отыграть назад, — последний раз воззвал Полозов к здравому смыслу Елисея, переключая фокус внимания на себя. — Сделаем вид, что ничего не произошло, и никто сегодня не поедет в госпиталь. Зачем тебе это?

— Что? — задохнулся от возмущения хлыщ. — Ты на что намекаешь? — ещё даже не договорив, он сделал резкий выпад, намереваясь достать Полозова, но Петя уже был начеку, предусмотрительно расположившись так, чтобыотодвинутый стул не мешался под ногами.

Как только кончик шпаги рванулся в лицо Пете, он лишь наклонил голову набок, пропуская металлическое жало слева. Стол, который их разделял, летящей вилке не помеха.

Вонзившись точно под ключицу барончику, вилка затрепетала, а сам Елисей удивлённо замер, то ли размышляя, почему его клинок не нанёс Полозову никакого вреда, либо откуда в его теле появилось четыре дополнительных отверстия.

Секундной заминки Петру было вполне достаточно, чтобы сократить расстояние, обогнув по кругу маленький стол. Хлыщ только открывал рот для крика, когда кулак Полозова врезался в его скулу.

Под рукой хрустнуло, и блондинчик покачнулся, но, к его чести не упал навзничь и рапиры из рук не выпустил. Только это уже ничего не меняло.

Петя сделал шаг навстречу, оказавшись вплотную, а потом сделал то, что воспитанные дворяне даже и не подумали бы сделать.

Полозов ударил головой, стараясь, угодить точно в переносицу.

Удар головой, помноженный на движение и опорную ногу, творят чудеса. Особенно, когда сломав противнику переносицу, ты повторяешь такой же удар, попадая туда же.

Рапира отлетела в сторону, а Елисей рухнул, как подкошенный, пачкая пол хлеставшей из ноздрей кровью.

По привычке, Петя хотел добавить носком ботинка в то же самое место, но вовремя взял себя в руки, поймав взгляд расширенных глаз Елизаветы.

Наклонившись, он подобрал шпагу. Ничего необычного, обычный клинок, вот только украшенный каменьями, словно его владелец уже не знал куда девать самоцветы. Безвкусица.

Полозов пропустил момент, когда мужчина, оказался возле них.

— Елизавета Андреевна, с вами всё в порядке? — спокойно осведомился он у девушки, незаметно расположившись так, чтобы находиться между ней и Полозовым.

— Не переживайте, я не стану делать глупостей, — понимающе усмехнулся Пётр, поняв, что этот мужчина не кто иной, как телохранитель девушки. Или родственник, приглядывающий за ней.

Вот только почему этот тип спокойно сидел, когда Елисей размахивал рапирой?

Окинув взглядом лежащее тело, Петя сорвал с его пояса ножны, в которые вернул клинок.

— Разрешите представиться, мадмуазель. Полозов Пётр Захарович, — поклонился парень, как того требовал этикет.

Вот только реакция мужчины его удивила. Его взгляд подёрнулся коркой льда, и Петя почувствовал, как он спешно формирует какой-то убойный конструкт.

Ещё не понимая, что происходит, Петя отступил на шаг назад, тоже ухватив за поводок конструкт паралича. Что происходит? Полозов был готов поклясться, что ни девушку ни этого мужчину они никогда до этого времени не встречал.

Отчего же такая реакция?

Только девушка как будто и не услышала Петю, заторможенным взглядом смотря на слабо шевелящегося Елисея.

— Ему нужно помочь, — безапеляционно произнесла она, приседая возле распластанного тела.

— Прежде, чем применять целительские конструкты, я бы советовал взглянуть на его зрачки, — заметил мужчина, не сводя с Полозова пристального взгляда. — Там сначала нужна полная детоксикация, а уж потом помощь.

— Что вы имеете в виду? — нахмурилась Елизавета, но лишь раскрыв веки но одном глазу Елисея, тут же рассерженно зашипела. — Господи, ну какой идиот!

Петя удивлённо огляделся, понимая, что кроме них и персонала, стоящего в отдалении, в кафе больше никого не было. Неизвестно, когда ушли парень с девушкой, но они, видимо, сделали это вовремя. Под гнев аристократов лучше не попадать, проблем не оберёшься.

Понаблюдав несколько секунд над тем, как девушка ловко выпускает один конструкт за другим, он одобрительно кивнул. Хоть она была и юна, но целительской магией Елизавета владела отлично. Такую сноровку Петя даже на пятом курсе в колледже нечасто наблюдал.

Поймав взгляд официантки, которая его обслуживала, Петя неожиданно для себя подмигнул ей. Вытащив из кармана несколько купюр, он аккуратно прижал их блюдцем с недоеденной булочкой. После чего прихватив трофейный клинок, направился к выходу, пообещав себе узнать у персонала, кем же является эта Елизавета Андреевна.

Наверняка они в курсе.

— Подождите, пожалуйста, господин Полозов, — неожиданно окликнула его Елизавета.

— Лиза! — громыхнул голос мужчины. — Не сметь!

Но девушка начисто проигнорировав предупреждение сопровождающего, через несколько секунд оказалась перед Полозовым.

— Я бы хотела вас поблагодарить. И извиниться за поведение Елисея. На самом деле он не такой. Понимаю, что вы вступились за меня и мою честь, поэтому я рада знакомству с вами, — несмело улыбнулась Елизавета, протянув руку для поцелуя, которую Петя несмело взял, ещё не веря своему счастью. — Меня зовут Елизавета Андреевна Скаржинская.

Чувствуя, как каменеют его скулы, Петя так и застыл, не донеся губы до хрупкого запястья девушки считанные сантиметры.

— Простите, как? — хрипло переспросил Пётр, чувствуя, как земля уходит из-под ног.

— Скаржинская Елизавета Андреевна, к вашим услугам, — терпеливо повторила девушка, словно маленькому.

Лишь громадным усилием воли Петя не дал вырваться наружу плачущему в душе пеплу, чтобы превратить всё вокруг в пыль.

Скрипнув зубами, он выпрямился, смотря перед собой невидящим взглядом. Сейчас ему было больно, как, наверное, не было при поглощении сущности прорыва.

— Простите, — произнесли непослушные губы помимо его воли. — Мне пора.

Не слушая, что ему говорит в спину удивлённая таким поведением девушка, Петя на негнущихся ногах зашагал к выходу, продолжая держать в крепкой узде бушевавший в душе ураган.

Глава 24

Сначала Полозов просто бездумно ездил по городу. Через какое-то время, прийдя в себя, Петя обнаружил, что находится, какого-то чёрта, на пляже Светлореченского водохранилища.

Как он сюда приехал, парень помнил смутно. Помнил лишь то, что ему хотелось просто побыть наедине. Остаться одному, чтобы что-то сделать с образом проклятой Скаржинской, которая поселилась у него перед внутренним взором, не желая развеиваться.

Судя по тому, что луна уже давно гуляла по ночному небу, просидел Петя здесь довольно долго.

«Какого чёрта я сюда вообще приехал?», — нахмурился парень, но ответа на этот вопрос у него не оказалось.

На сегодня Полозов планировал себе множество дел, но все они пошли наперекосяк с того самого момента, как он решил попробовать выпечки в кофейне.

— Провались она пропадом, — ругнулся парень, сбрасывая пароцикл с подножки. И непонятно, что он имел в виду: кофейню, выпечку или Скаржинскую Елизавету.

Понимая, что сегодня он уже ничего не сможет сделать, Петя решил наведаться на Вторую Базарку, поскольку оставался один нерешённый момент, который прочно сидел у него в голове.

С этими мыслями Полозов завёл движитель.

Дверь в лавку Клина оказалась заперта, что Петю насторожило, поскольку заперта она оказалась не на ключ, как бывает, когда люди куда-то уходят, а на внутренний засов. Наличие решёток на окнах, вплоть до второго этажа, исключало тот факт, что кто-то мог закрыться изнутри, а потом как-то покинуть лавку.

Следовательно, этот кто-то находился до сих пор там. Вот только кто? Попрошайки, люди какой-то из группировок Второй Базарки, жандармы?

— Попробуем пока по-человечески, — пробормотал Полозов, аккуратно постучав костяшками пальцев по растрескавшейся древесине.

Обозначив таким нехитрым образом свой визит, парень прислушался, приложив ухо к дверному полотну. Внутри было тихо, словно в склепе. Выждав несколько минут, Полозов постучал ещё раз, но уже громче и гораздо настойчивей.

На самом деле, таким стуком можно было и мёртвого поднять, но Петя сознательно тянул время, не желая переходить к активным действиям, когда нужно будет вламываться силой. А внутрь ему было очень нужно.

Ещё тогда, когда Полозов случайно попал под воздействие непонятного наркотического средства, прозванного «снежок», вызвавшего целый ряд как побочных, так и полезных, как это ни странно, эффектов, парень сделал себе пометку: разобраться с составом данного вещества.

Был у него один знакомый парень, увлекающийся алхимией. Именно ему Петя и собирался отнести образцы «снежка». Если не разберется алхимик, тогда в этом городе с составом «снежка» не разберётся никто.

Прошла ещё примерно минута. Парень вздохнул и начал действовать. Сформировав огненный конструкт, он направил его на то место, где с обратной стороны должен был располагаться засов. Когда дерево вспыхнуло, задымившись, парень сделал шаг назад, и что есть мочи саданул по краю двери ногой.

С грохотом впечатавшись в стену, дверь протестующе затрещала, грозя развалиться. Отпустив на волю конструкт простейшего светляка, который разогнал сгустившийся на лавку тьму, Петя осторожно вошёл в помещение.

В лавке царил тотальный разгром. Видимо, после того, как её покинули Туман с Клином, здесь ещё кто-то как следует похозяйничал. Непонятно только, что искали? Если антиквариат — то совершенно зря. Клин никогда не держал в этом рассаднике старья что-то стоящее, поскольку лавка всегда была для стариков лишь прикрытием. Даже сам Петя так до конца и не смог раскопать, чем на самом деле занималась эта ушлая парочка.

Сейчас Полозова интересовал тот самый препарат, который на него так странно подействовал. Нет, он не собирался его употреблять. Все было гораздо проще — парень собирался его отдать на исследование одному своему знакомому, который в подобных вопросах мог легко дать фору даже столичным дипломированным алхимикам.

Вот только прежде чем заниматься поисками нужного вещества, следовало разобраться с тем, кто же сейчас находится в лавке помимо него. Тот тихий едва уловимый скрип с верхних этажей не мог ему послышаться.

Двигаясь практически вплотную к стене, чтобы не скрипнула ни одна ступень певучей деревянной лестницы, Пётр начал подниматься на второй этаж, сформировав в раскрытой ладони конструкт кратковременного паралича.

Шорох сверху повторился. Да, теперь парень чётко знал — он здесь не один. Судя по звуку, кто-то затаился на третьем этаже. Примерно в той стороне, где находились комнаты Клина и Тумана.

Аккуратно ступая по давно выцветшему облезшему ковру, который растеряв весь ворс, уже не справлялся с функцией звукоизоляции, совершенно не маскируя шаги парня, Петя старался даже не дышать.

Снова прислушавшись, он осторожно двинулся дальше, не заходя на второй этаж. Мысленным усилием пустив светляк перед собой, парень замер около двери, ведущую в спальню Тумана.

Когда через мгновение оттуда с жутким воплем выскочила фигура в длинном сюртуке, замахиваясь увесистым канделябром, Петя, не задумываясь, шарахнул конструктом.

Всхлипнув, тело нападавшего осело на пол, глухо ударившись головой о половицы.

— Всё-таки не ошибся, — удовлетворённо заключил Полозов, на всякий случай формируя новый конструкт. Шагнув к распластанному телу, он заметил какую-то неправильность. Слишком длинные волосы и довольно хрупкое телосложение не могло принадлежать мужчине.

«Девушка, что ли?», — отстранённо подумал он.

Ногой отфутболив канделябр в сторону, Петя наклонился, чтобы перевернуть распластанное тело с бока на спину, чтобы рассмотреть лицо. — Ты откуда здесь взялась? — он оторопело уставился на знакомое лицо.

Полозов ожидал увидеть здесь кого угодно: одного или нескольких многочисленных нищих с грязных переулков Второй Базарки, которые залезли в брошенную лавку поживиться чем-нибудь, жандармов, решивших устроить здесь засаду или обыск, мелких сорванцов… да кого угодно. Только не пропавшую загадочным образом из «Орхидеи» Алису.

— Погоди, сейчас. Потерпи немного, — смущённо пробормотал Пётр, поднимая девушку с пола. Взвалив её на плечо, отчего Алиса глухо застонала, он открыл ногой дверь в спальню Тумана.

Аккуратно сгрузив Алису на кровать, он присел на краешек, только сейчас заметив замотанную каким-то грязным тряпьём ногу девушки.

— Онемение пройдёт через пару минут, не переживай. И это… извини. Я думал, что здесь кто-то чужой.

Вот только Алиса не могла ему ответить.

Сейчас она могла только еле слышно мычать, морщиться и бешено вращать глазами, силясь что-то произнести. И это что-то явно не благодарность.

— Совсем дурак что ли?

Это была первая фраза, которую Алиса произнесла, когда к ней вернулся контроль над собственным речевым аппаратом.

— Тебя кто с девушками учил так обращаться? Это… это что вообще было? — простонала она, слабо пошевелившись. — Господи, как же больно!

— Паралич. Да, немного неприятно, но это не вредно. Через несколько минут всё придёт в норму.

— В норму? Я головой ударилась из-за тебя.

— Ну прости, — усмехнулся Пётр. — В темноте было особо не разобрать: девушка ты или отброс со Второй. Ты в зеркало себя вообще видела?

— Хам, — прошептала Алиса она, медленно разминая запястья. Сказала без злобы и упрёка. — Ты так всегда врываешься в чужие жилища?

Петя не стал акцентировать внимание на том, что она сделала то же самое. Да и вряд ли ей бы понравился честный ответ на её вопрос. Знала бы она, как и куда ему приходилось вламываться, молчала бы…

Вместо этого Полозов украдкой попытался оценить состояние девушки. Выводы были не очень неутешительными: Алисе крепко досталось накануне.

И если шишку на правой стороне лба, которая сейчас здорово бросалась в глаза, можно было как-то замаскировать длинной чёлкой, то вот с ногой обстояло всё гораздо сложнее.

Колено распухло, что свидетельствовало о вывихе или наколе кости. Не перелом, уже хорошо. Вряд ли девушка со сломанной ногой так бы резво двигалась, как несколько минут назад, размахивая канделябром.

Вот и выходило, что ей срочно нужен целитель, без которого, в данной ситуации, явно было не обойтись.

— У тебя есть что-нибудь съедобное? Мне кажется, что я бы сейчас слона сожрала.

— Конечно, — усмехнулся Полозов. — Я же без десятка бутербродов с бужениной даже из дома не выхожу. — Ну откуда у меня еда с собой?

— Я просто спросила, — огрызнулась девушка.

— Это всё, что ты хотела узнать, или ещё вопросы будут? Нет? Тогда, пожалуй, спрошу я. Что с тобой произошло, и почему ты сбежала из «Орхидеи»?

Вот только при упоминании «Орхидеи» девушка, почему-то, съёжилась, втягивая голову в плечи.

— Успокойся, пожалуйста, — медленно произнёс Петр, стараясь, чтобы его голос звучал максимально миролюбиво. Видя, как Алиса начинает мелко дрожать, он добавил:

— Всё хорошо. Я здесь, с тобой. Никто не причинит тебе зла. Ты в безопасности. Что произошло в «Орхидее»?

— Там был человек, — наконец, тихо прошептала она. — Он меня… почувствовал. Мы так умеем. Не все, но я умею. У меня так с самого детства. Они постоянно хотят меня поймать. Я не знаю зачем, но они не оставили своих попыток. Они меня постоянно преследуют. Я их чувствую. Всегда!

— Кто такие они? — ненавязчиво уточнил Петя, чувствуя, как по спине пробежал холодок. — Зачем тебя ищут?

— Я… я не знаю.

Медленно, словно торя узенькую дорожку сквозь окаменелую почву, вымывая камешек за камешком, слова начали литься из девушки сначала струйкой, потом ручейком, а через полминуты уже — полноводным потоком. Захлёбываясь, будто стараясь успеть выговориться, девушка начала рассказывать.

Путаясь, перескакивая с места на место, смешивая времена и годы, Алиса продолжала изливать, всё, что с ней происходило с самого детства до встречи с Полозовым, вероятно уже даже упустив из виду, что её внимательно слушают.

Постепенно у Петра в голове начинала складываться полная картина происходящего.

Когда Алиса дошла в своём рассказе до момента смерти тёти, Петя её не перебивал. Да и не нужно было этого. Алиса прекрасно справлялась с этим сама, ненадолго замолкая, будто размышляя, стоит ли вываливать эту информацию на парня.

Когда её повествование дошло до момента с её преследованием неизвестными менталистами, которые появились, когда девушка осталась без покровительницы, Полозов осторожно начал задавать простенькие вопросы, на которые Алиса с готовностью отвечала.

Было заметно, что все эти годы, она носила всё это в себе. Пётр её понимал, поскольку по себе знал, что в жизни каждого человека рано или поздно наступает момент, когда выговориться кому-то — просто жизненная необходимость.

Не заимев ни одного настоящего друга за свои шестнадцать лет, Пётр сейчас сопереживал девушке, чётко понимая, что тех подруг, которых Алиса ему представляла в «Орхидее», она заимела с помощью своего дара. И тогда она ему соврала. Это теперь было ясно, как белый день. Вот только Полозов не спешил её осуждать, чётко понимая мотивы девушки.

Петя не следил за временем, но по его внутренним ощущениям исповедь девушки затянулась надолго. Через пару часов уже начнёт светать. Но — плевать. Сегодня Пётр уже никуда не спешил. Со скрытой жалостью глядя на свернувшуюся в калачик девушку, парень раздумывал, как ему правильно сейчас поступить.

Когда голова Алисы оказалась у него на коленях, он лишь удивлённо поднял брови. Робко приобняв девушку за плечи, парень продолжал слушать её сбивчивую речь. Внезапно повисшую, а затем затянувшуюся паузу, парень прерывать не решился. Лишь спустя какое-то время, услышав ровное сопение девушки, Петя понял, что она просто-напросто уснула.

«Натерпелась, бедняжка», — грустно улыбнулся Полозов с несвойственной для него нежностью.

Сформировав конструкт паралича, только в этот раз напитав его достаточным количеством силы, он отпустил поводок, смотря, как еле светящийся глиф впитывается в шею девушки.

Это позволит ей спокойно поспать пару часов, а Петру развяжет руки на такое же количество времени. Аккуратно сняв её голову со своих коленей, подложив вместо них подушку, Петя тихо поднялся, стараясь не производить шума.

Сейчас нужно было найти ей одежду, хотя бы на первое время. Даже с учётом того, что он наложит на них морок, чтобы довезти Алису до ближайшего магазина готовой одежды, парень понимал, что проблема таким образом только приумножится.

Любой здравый человек в чистой части города обязательно известит полицейских, едва завидев в каком виде находится девушка. А уж о Второй Базарке и говорить не приходилось: здесь налево стучал каждый пятый. Проверять насколько быстро информация окажется в ненужных ему ушах, Пётр не собирался. И так достаточно наследили в последнее время.

Накрыв съежившуюся Алису пледом, Полозов вышел из спальни, плотно прикрыв за собой дверь.

Уже на втором этаже, Петя услышал снизу какую-то возню. Остановившись, Пётр набросил на себя морок, после чего продолжил движение.

Два каких-то мужика, довольно затрапезного вида, стояли посреди разгромленной лавки, деловито осматриваясь.

— Опа, — воскликнул один из них, едва завидев Петра. — А ты чьих будешь, мил человек?

Фраза, сказанная довольно радушно, никак не сочеталась с нехорошим оценивающим прищуром второго, который, как ему казалось, незаметно засунул руку в карман.

«Нож или кастет, — равнодушно отметил Петя, формируя новый конструкт. — Ничего не меняется!».

— Сейчас это совершенно неважно, — спокойно ответил Полозов. — И я попрошу вас не шуметь. Наверху спит девушка, сон которой не нужно тревожить.

При слове «девушка», эти двое многозначительно переглянулись, а Петя утвердился во мнении, что миндальничать с ними точно не стоит.

— Конечно, конечно, — с готовностью кивнул второй, обходя парня сбоку. — Не изволь беспокоиться, всё будет в лучшем виде. Мы только спокойной ночи ей пожелаем, да проверим, чтобы никакая тварь не посмела её побеспокоить.

— У меня только один вопрос, — едва поморщился Петя. — И в зависимости от того, как вы на него ответите, я буду решать, что с вами делать, господа. Итак, вы знаете, кому принадлежит эта лавка, в которую вы имели огромную неосторожность так вольготно вломиться?

— Разговоры, значит? Хорошо. Конечно знаем, — осклабился первый. — Это лавка двух коротышек. Только одному кто-то просто отрезал ноги, а вот над вторым пошутила матушка-природа.

— Я обязательно им это передам, — холодно произнёс Полозов, активируя конструкт, который соприкоснувшись с грудью второго мужика, отправил его на грязный пол в конвульсиях.

И немудрено, поскольку если в вязь паралича в нужных местах вплести немного света и огня, ощущения получаются сродни слабому удару молнии, которая сводит судорогой все до единой мышцы в теле человека.

Вот только молния гарантировано убивает неодарённого, в то время, как конструкт, созданный Петром, просто выводит из строя минимум на четверть часа с довольно болезненными ощущениями.

— Замри, тварь! — процедил Петя, наблюдая за расширяющимися глазами первого, который такого поворота явно не ожидал. — Пошевелишься, я тебе ноги отрежу и подарю их Туману. Моргни, если понял.

Мужик отчаянно начал моргать.

— Отвечать шепотом, но разборчиво. Отвечать только по делу. Начнёшь блажить — пожалеешь. Итак… Твоё имя.

— Ар-х-хип.

— Хорошо, Архип, — кивнул Полозов. — Кто вас послал, Архип?

— Никто не посылал, — горячо зашептал мужик, которого начало уже потряхивать. — Никола сказал, что лавку бросили, вот мы решили тут это… самое. Не убивай, ваше благородие. Всеми святыми клянусь, больше никогда.

— Заткнись, — процедил Петя, меланхолично наблюдая за переливающимся конструктом на своей руке. — Мне кое-что нужно, Архип. Сделаешь — уйдете отсюда живыми. Слово даю!

— Всё что угодно! Всё сделаю, только не убивай.

— Вот и хорошо, — усмехнулся Петя, уже в который раз отпуская конструкт с привязи.

Когда мужик оказался на полу, бешено вращая глазами, Петя наклонился к нему.

— Сейчас ты не сможешь ни кричать, ни шевелиться, — монотонным голосом начал Петя. — Вижу я тебя первый раз, поэтому немного перестрахуюсь. Ты же не в обиде, правда?

Рывком рванув ворот засаленной вонючей рубахи на мужике, он обнажил ему грудь. Сформировав простейший конструкт огня, Петя поднёс ладонь к его груди и напитал конструкт силой. В нос ударил запах палёной кожи, но мужик смог лишь замычать.

Видя, как между ног казавшегося только что таким смелым грабителя расплывается мокрое пятно, Полозов поморщился от отвращения.

— А теперь слушай меня внимательно, дружок, — процедил Пётр. — У тебя есть один час. Если через час тебя здесь не будет с тем, что я тебе сейчас назову, ты умрёшь. Магическая метка просто сожжёт тебя заживо, Архип. Снять её могу только я. Час! У тебя есть всего час. Потрать его с умом и останешься жить.

Когда действие паралича прошло, перепуганного мужика просто выдуло из лавки, что вызвало улыбку у Полозова. Разумеется, если выжечь на коже рисунок конструкта, он никого через час не убьёт. Вот только грабитель об этом не знал.

Кое-какая одежда для девушки, корзинка с нормальной едой и маленькая записка, в которой Петиным почерком было написано несколько слов. Это всё, что ему сейчас было нужно.

Записку нужно было передать целителю, который проживал на окраине Второй Базарки. Петю он не знал, а вот с Пеплом был прекрасно знаком. Немногословен, неразговорчив, способный держать язык за зубами, целитель идеально вписался в ритм жизни Пепла, который несколько раз к нему обращался за помощью.

Прикрыв дверь с дырой на месте замка, Петя вернулся к валяющемуся телу второго лиходея.

— Можешь не притворяться. Сейчас поднимаешься, вытряхиваешь все свои цацки из кармана и идёшь чинить дверь, — стряхнув пыль с полупустого мешка, Полозов присел, с наслаждением вытянув ноги. — Увижу резкое движение, пеняй на себя. Ты меня понял?

Поднявшийся мужик лишь кивнул исподлобья, стараясь двигаться аккуратно. Вытряхнув на пол нож, он вопросительно взглянул на Петю.

— И как мне её чинить?

— Да откуда ж мне знать? — удивился Петя. — Я что, похож на столяра? Поищи здесь какой-нибудь инструмент, включи голову, в конце-концов.

Пробормотав что-то нелицеприятное себе под нос, мужик направился к стойке.

Полозов же прикрыл глаза и попытался расслабиться, вбирая в энергетический каркас витавшую вокруг силу. По его ощущениям прошло не больше получаса, когда за дверью послышались шаги.

— И почему я не удивлён? — хмуро произнёс шагнувший в лавку мужчина, больше похожий на грузчика из доков, чем на дипломированного целителя. — Только ты мог поднять меня под утро. Никакого такта.

— Так получилось, — поднимаясь, усмехнулся парень. — Здравствуй, Сергей. Наверху спит девушка. Сделай, пожалуйста, всё, что возможно. А я пока здесь закончу.

Когда целитель поднялся по лестнице, Петя повернулся к настороженно смотрящим на него горе-грабителям.

— Ну и что мне с вами делать, господа?

Глава 25

Естественно, с этими залётными мужиками никто ничего делать не стал. Да и глупо было наказывать, если разобраться, случайно попавших не в то время и не в то место людей, за то, чем промышляла практически вся Вторая. Тогда уж переделывать весь существующий здесь социум, что уж мелочиться?

Но наказ больше не соваться в это место всё же был им дан. Полозов-младший прекрасно понимал по их кислым лицам, что если эти субчики здесь когда-то и появятся, то это уже будет явно не по их воле.

Ещё не до конца уверовав в то, что их просто так отпустили и ничего не сломали, лиходеи задали стрекача, убедившись, что их силуэты достаточно скрылись в темноте улицы.

— Нога — закрытый перелом, — раздался со спины флегматичный голос Сергея. — Лёгкое сотрясение. Накол нескольких рёбер с правой стороны. Общее переутомление. Ей бы стационар дня на три-четыре, питание, и общеукрепляющие процедуры. Если бы я не видел результатов своего же диагностирования, я бы подумал, что ты её вытащил из какого-то портового борделя, где она отпахала пару суток под командой фрегата, — укоризненно добавил он.

— Неважно, откуда я её вытащил, — устало вздохнул Пётр. — Сколько?

— Три цены от стандартной, — пожал плечами Сергей. — Остальное — дело твоё.

— Не круто? — нахмурился Полозов, но лишь для виду. Сергей никогда лишнего не брал. — Втрое?

— Время, — целитель загнул палец. — Тяжёлое состояние девушки. Вовремя оказанная помощь. И снова…

— … время, — проворчал парень, доставая из кармана заранее отложенную сумму. И надо же — угадал, что Сергей запросит тройную. — Тебе не надоело всё мерить временем?

— Поживёшь с моё, быстро научишься ценить, — с затаённой горечью произнёс Сергей, небрежно бросая скрученный рулон наличности в свой саквояж. — Время — единственное, на что ты не можешь повлиять.

— А как же здоровье? — хмыкнул Петя.

— Причём здесь здоровье? — удивился мужчина. — Веди правильный образ жизни, не жри всякую гадость, не пей алкоголь, ходи вовремя к целителям, а не тогда, когда припрёт, и здоровье будет на высоте. Но вот к тебе, Пепел, это совершенно не относится, — поморщился он. — Ты из той категории, кому время всегда будет важнее собственного здоровья, что бы ты не делал.

Петя хотел ответить что-нибудь язвительное, но осёкся, когда Сергей напоследок обернулся уже в дверях.

— И поверь мне, это не комплимент. Я видел подобных тебе. И вот ещё что… если ты думаешь, что твой криво сляпанный «морок» скрывает настоящий облик, я вынужден тебя разочаровать. Найди хорошего колдуна, который согласится стать твоим наставником, мой тебе совет…

Фраза осталась висеть над влажными камнями мостовой, а целитель неспешно двинулся прочь от антикварной лавки. Туда, куда минуту назад ускакали галопом грабители.

Пете лишь оставалось запереть дверь на засов, понимая, что объяснений от Сергея, который сам по себе был весьма странной личностью, он бы не дождался, даже попытавшись.

Случись такое счастье, целитель, как всегда, ответил бы настолько обтекаемо и водянисто, что лишь добавило бы Пете размышлений. Нет, не сегодня.

Не просто так Сергей ему это сказал. Не просто так.

Оставшееся время до рассвета Петя предпочёл банально проспать. Закатив приметный пароцикл в лавку и навесив на многострадальные двери сигнальный конструкт, он поднялся на третий этаж, где, завалившись рядом со спящей девушкой, даже не потрудившись снять ботинки, он провалился в крепкий сон.

Разбудил его лёгкий шорох.

Глаза парня были закрыты, но дремота уже испарилась. Сквозь приоткрытые глаза он наблюдал, как Алиса тихонько поднялась с постели, бросив на него странный взгляд.

— Можешь не притворяться, — пробурчала она, поплотнее запахивая сюртук с чужого плеча. — Я знаю, что ты не спишь.

— И не собирался, — пробурчал парень, потягиваясь. — Ты как?

— Бывало и получше, — невесело усмехнулась девушка, внимательно вглядываясь в зеркало. — Спасибо, — уже тише проговорила она.

Полозов ничего не стал отвечать.

Вскочив с кровати, он первым делом потянулся к поводку сигнального конструкта, который, перед тем, как лечь спать, навесил на входную дверь.

Найдя лишь обрывок от него, Петя почувствовал, как сердце забилось быстрее.

— Замри! — одними губами прошептал парень, потянув в себя разлившуюся в воздухе силу.

Жестом наказав не двигаться, парень осторожно, стараясь не скрипнуть ни одной половицей, выглянул за дверь.

В лавке царила тишина. Обманчивая тишина.

Обновив «морок», Петя двинулся по лестнице вниз. Натянутые, словно струны, нервы только обострили чувство неправильности происходящего.

Пете даже на миг показалось, что он услышал дыхание тех, кто сейчас находился в лавке.

В том, что они были с Алисой не одни, парень был уверен, поскольку сюда невозможно было попасть, не потревожив его сторожевой конструкт. Причём он был потревожен так, что сам Полозов ничего не почувствовал.

Здесь нужно понимать, что подобного рода «сторожки» и «сигналки» всегда стараются завязывать на неприятные ощущения наложившего конструкт при срабатывании: уколы в ладонь, зубная боль, зуд…

И чем сильнее неприятные ощущения, тем больше вероятность того, что сигнал о пересечении означенной зоны будет распознан вовремя.

Вот только Петя никак не мог пропустить активацию собственного конструкта. Даже будучи вымотанным.

Это свидетельствовало только о том, что внизу находится кто-то, кто точно так, как и сам Пётр, мог развеивать либо переносить вплетённые в предметы конструкты на другие поверхности.

Того, кто сидел на чудом уцелевшем стуле, Петя ну никак не ожидал увидеть в столь ранний час.

— Я искренне надеюсь, что прежде, чем вы начнёте делать глупости, мы с вами просто поговорим, — холодно произнёс Полозов-старший.

Вот это был сюрприз…

Онемение, волной прокатившееся от кончиков пяток до макушки, моментально вспотевшие ладони и бешеный стук сердца…

Хорошо, что «морок» это маскирует, иначе всю гамму обуревающих Петра чувств и ощущений непременно заметили бы нежданные визитёры.

Да, странный тип, которого если переодеть, сложно будет отличить статью от деревенского кузнеца, какими их представляют все, был тоже здесь. Из образа деревенского силача выбивались только глаза: оценивающие, умные и холодные.

Такие глаза обычно бывают у убийц.

Не тех, кто случайно пырнул в тёмной подворотне своего подельника, чтобы не делиться барышом, нет. Подобный взгляд присущ людям, которые не терзаются муками совести. Никогда. Для них неважно, кто сегодня покинет этот мир: старик или годовалый ребёнок.

Бездушные механизмы, для которых жалость и сострадание — лишь набор звуков. Вот только что этот тип делает рядом с его отцом?

Неужели Петины художества настолько стали поперёк горла Тайному Приказу, что по его душу прислали особого специалиста?

— Кто вы такой, и что вам здесь нужно? — постарался, как можно ровнее произнести Петя, попутно формируя конструкты паралича.

За последние несколько месяцев парень настолько поднаторел в их построении, что получались они уже на автомате. Делая это без добавления силы, Петя научился полностью сформировывать вязь, а потом только закачивать в неё силу.

Изначально это требовало лишь времени, и Полозов-младший понимал, что только тренировки помогут ему значительно расширить связующий канал между сформированным плетением и его энергетическим каркасом. Теперь Петя мог напитывать конструкт силой практически мгновенно.

Разумеется, парень прекрасно понимал, что если бы не сущность прорыва, до подобного результата Пете нужно было бы идти ещё несколько лет.

И сейчас, не считая родового дара, это было его главным преимуществом.

— Загадочный Пепел, ряд убийств в Светлореченске на протяжении нескольких месяцев, пожар в особняке Филинова, его последующее убийство, смена владельца в «Орхидее», — спокойно начал Захар Андреевич, положив ногу на ногу, будто явился не на поимку опасного преступника, а просто пришёл на посиделки со старым приятелем. — Долгое время эти факты оставались для меня между собой не связанными. Ты прокололся в особняке Филина, Пепел, — буквально выплюнул Полозов-старший. — Неумение правильно подбирать подельников сыграло с тобой злую шутку.

Конструкты уже рвались с привязи, но Петя медлил, понимая, что этот вариант мужчины уже наверняка предусмотрели. Но у него есть чем их удивить. Так что можно послушать их сейчас, чтобы понимать свои ошибки. Да и не было смысла сейчас отрицать очевидное. Не та ситуация.

«Хорошо, что они пока не знают про Краевск, — мелькнула запоздалая мысль. — Хотя это уже ничего не решает».

— Кстати, можешь сказать своей девице, чтобы она спускалась, — подал голос здоровяк. — Я знаю, что она наверху.

На звук шагов Алисы Петя даже не обернулся, лихорадочно просчитывая пути отхода. В том, что им придётся прорываться с боем, парень не сомневался.

Вот только как это сделать, чтобы окончательно не засыпаться, парень пока не знал. Всё решит лишь первый удар. Только чей?

Полозов-младший бросил мимолётный взгляд на стену, у которой сейчас стоял пароцикл, небрежно накрытый старой грязной шторой, которую Петя нашёл здесь же на полу. Зачем он, перед тем как идти спать, укрыл «Барс», он сейчас себе и сам не смог бы ответить.

Был маленький шанс, что эти двое ещё не успели заглянуть под тряпьё, срисовав Петин пароцикл, иначе придётся заявлять о пропаже транспорта, снова сочиняя небылицы князю.

— Я советую вам не упорствовать, — пальцы Захара Андреевича нервно обхватили набалдашник трости, — и хочу предупредить вас, что помещение оцеплено. На усиление вызван взвод жандармерии, периметр квартала тоже полностью заблокирован.

— Зачем вы всё это нам говорите? — осторожно поинтересовался Петя, предчувствуя подвох, помимо озвученного его родителем.

— Да всё просто, — снисходительно улыбнулся князь. — Мне нужна полная картина произошедшего. И я намерен её восстановить с помощью вас. Да вы и не в том положении, чтобы торговаться, уважаемый Пепел. А девушку, как мне сказали, зовут Алиса? Ведь так?

«Влипли, — скрипнул зубами Пётр. — Это они могли узнать только от Афанасия. И то, где их с Алисой можно найти, и то, кем они являются на самом деле. Только почему отец продолжает обращаться к нему, как к Пеплу?».

Петя сомневался, что Афанасий мог по доброй воле поделиться подобной информацией с князем и его странным сопровождающим. А на дознание, в народе зовущееся пытками, времени бы им не хватило.

Значит, вывод только один, и он, к сожалению, неутешительный. Этот второй — менталист.

Вероятность практически стопроцентная.

И сейчас индекс опасности здоровяка вырос по Петиной шкале почти вдвое.

«Этого нужно будет глушить первым», — решил для себя парень.

Секунду помедлив, Петя продолжил спуск по лестнице, на которой он первоначально застыл, словно соляной столп.

В голове мелькали мысли одна за другой.

«Что именно они раскопали в голове у Афанасия?».

«Знает ли родитель настоящую личность Пепла?».

«Успели ли они срисовать „Барс“?».

И наконец самая главная мысль: «Как их собираются брать?».

В то, что периметр окружён, Петя не поверил ни капли, прекрасно понимая, что на это князю тоже не хватило бы времени.

Значить вязать их будут увещеваниями, либо наоборот — по самому жёсткому сценарию.

Петя почувствовал, как его веки вдруг начали тяжелеть. Какого чёрта, если на него не действуют всяческие ментальные ухищрения?

Поводок, удерживающий конструкт паралича, со звоном лопнул. В одно мгновение, напитавшись силой из энергетического каркаса, сияющая вязь ударила менталиста в грудь и растеклась по всему телу, осыпаясь искрами.

Грохот упавшего тела был, наверное, слышен и на улице, поскольку веса в здоровяке было не меньше ста двадцати- ста тридцати килограмм.

Князь даже бровью не повёл.

— Нападение на служащих Тайного Приказа грозит любому жителю империи пожизненной каторгой, — монотонно начал перечислять Захар Андреевич, загибая пальцы. — Ежели деяние совершено без злого умысла, то можно обойтись двадцатью пятью годами.

— А не нужно было лезть мне в голову, — фыркнул Пётр. — Пока вы не предпринимали никаких попыток, вас никто не трогал. Да и не написано на вас, что вы служащие Тайного. Сами виноваты.

Сила спешно втягивалась в энергетический каркас Полозова-младшего. И сейчас он сетовал лишь на то, что это происходило слишком медленно. Неизвестный конструкт, который формировал князь, грозил завершиться гораздо раньше.

— Найди нормальную обувь, — приказал Пётр Алисе не поворачивая головы. — Приведи себя в порядок, мы скоро уходим. Не мешкай!

Когда в Петину сторону рванулся непонятный, но сложный, конструкт, Петя лишь по знакомым фрагментам в замысловатой вязи сумел понять, что это что-то из разряда с е тей. Подобные завитушки он видел в конструкте ректора. «Сеть Посейдона», кажется.

Второй «паралич» сорвался в сторону князя, а фигура парня тут же рассыпалась пеплом. Да, родовое умение пришлось задействовать, поскольку князь — противник довольно серьёзный.

«Сеть» родителя, впившись в пустые ступени лестницы, бессильно рассыпалась, но парня это уже не волновало.

Соткавшись за спиной князя, Пётр снова повторил «паралич». Растекаясь по личной защите Полозова-старшего, конструкт исчез поглощённый аналогом «каменной сорочки», а сам князь молниеносно развернувшись, ткнул набалдашником точно в живот Петра.

Удар прошёл вскользь.

В самый последний момент Полозов-младший успел снова распасться на мельчайшую взвесь серых частиц, возникнув уже сбоку князя, метя кулаком ему в висок.

Полозов-старший уклонился играючи. Трость князя взвилась в воздух, а через мгновение сильный удар по предплечью парня отсушил руку, заставив Петю зашипеть от боли, выпав из стихии Пепла.

— А что мы так нахмурились? — усмехнулся князь. — Родовой дар дал сбой, да? Думал ты теперь неуязвим?

И прежде, чем Петя успел снова распасться в туманный пепел, ему прилетела жёсткая оплеуха, бросившая его навзничь. Оперевшись на руки, он попытался встать, сплёвывая кровь из разбитой губы, но в этот самый момент произошло то, что заставило его открыть рот от удивления.

На миг Петя забыл, как дышать.

Фигура родителя вспыхнула нестерпимым жаром, будто облитая керосином и подожжённая. Вспышка, и князь рассыпается яркими искрами, исчезая.

— Что за…

— А ты думал, что твой отец ни на что не способен? — прошипел силуэт сбоку, а следом последовала ещё одна затрещина.

Петя попытался снова задействовать родовой дар, но что-то ему мешало. На миг он ощутил себя тем самым, который ровно год назад пытался совладать с сущностью прорыва.

Когда бушующая в тебе родовая сила готова порвать тебя на мелкие клочки. Когда ты изо всех сил сжимаешь зубы, чтобы не орать от всепоглощающей боли…

Рванувшийся туман, в который превратился отец, обволок его, но вместо того, чтобы разъесть его кожу, пепельного цвета взвесь мягко и нежно обволокли Петра, после чего всё резко прекратилось.

— Поднимайся, — отчеканил князь, небрежно встряхнув свободной от трости кистью. — У тебя осталось очень мало времени, Пётр!

Сначала ему показалось, что он ослышался.

Пётр?

Полозов-младший сейчас пребывал в шоковом состоянии. Выходит, что отец с самого начала знал, что Пепел — это его собственный сын?

«Ну нет! — тут же резонно возразил внутренний голос. — Он не мог этого знать, посуди сам!».

— И что теперь? — раздался с лестницы тихий спокойный голос Алисы, которая уже поняла, что ситуация вышла из-под контроля. Увидев то, что ей видеть не предназначалось, девушка как-то успокоилась, смирившись.

— Ты, — князь повернулся к девушке, — Подойди сюда! — приказал он.

Когда Алиса выполнила его приказ, затравленно смотря на Захара Андреевича, князь сделал вовсе не то, чего она подспудно ожидала.

Вместо того, чтобы обездвижить её, он указал рукой на пароцикл, по прежнему накрытый шторой.

— Складывай всё туда!

С недоумением взглянув на корзинку с едой, которую она держала в руках, девушка на мгновение застыла, не в силах двинуться с места.

— Я невнятно говорю? — повысил голос Захар Андреевич, после чего с его пальцев слетел маленький конструкт, впитавшийся в руку девушки. — Не медли! И да: если я в какой-то момент почувствую, что метка неактивна, можешь сразу сводить счёты с жизнью. Второго предупреждения не будет. Ты меня поняла? — дождавшись кивка девушки, князь обратился к Пете:

— Теперь ты…

Полозов-младший, поджав под себя ноги, сидел и исподлобья смотрел на родителя. Происходящее казалось ему полным бредом.

«Посему, вместо того, чтобы арестовать нас, князь делает какие-то дикие вещи? Как это вообще произошло? Ну не должно быть у него родового дара! Не должно!!!».

— Ты доставил мне множество проблем, сын! — вздохнул князь. — Сунул свой нос туда, в чём совершенно не разбираешься.

— Думаешь ты мне проблем не доставил? — огрызнулся Петя.

— Если ещё раз меня перебьёшь — пожалеешь! — спокойно произнёс князь, но от его слов Петю пробрало холодом. — Итак. Вы сейчас собираетесь, выводите пароцикл на улицу и через четверть часа чтобы в этом городе духу вашего не было! Я понятно изъясняюсь?

— И куда мы, по-твоему, должны ехать? — недоверчиво заметил Петя.

— Да мне плевать! — Полозов-старший повысил голос. — Когда ты решил с помощью родового дара проредить местный криминалитет, ты меня спрашивал куда тебе? А когда «Орхидею» под себяподгребал? Может тоже ты интересовался моим мнением? Почему молчишь? Вот поэтому я тебе и говорю — мне абсолютно плевать! Считаешь себя взрослым? Великолепно! Вот только и веди себя тогда, как взрослый! Чтобы духу вашего в Светлореченске не было, как минимум год, а то и несколько лет!

— Несколько лет? — ахнула Алиса. — И что потом?

— Потом будет потом, — поморщился Захар Андреевич. — Запомните одно! Ты, — его палец был направлен на Петю. — Забудь свою фамилию на это время. Ты меня понял? Никто не должен её знать, иначе за твою жизнь я не дам и ломаного медяка. Второе — никому не открывать родовой дар! Никому, понимаешь?

— Те, кто его видел, уже ничего не скажут, — пробурчал Полозов-младший, дождавшись необходимой паузы, до конца не понимая, что здесь и сейчас происходит.

— У тебя хоть есть мысли куда вообще ехать? — устало поинтересовался князь прервав молчание.

— Найду, — задумался Пётр. — А как же Державины? Им ты что скажешь?

— Это не твоя забота, — отрезал Захар Андреевич. — Для всех вы должны исчезнуть. И вот еще что… То, что я тебе подарил… Где оно?

— Сущность? — криво усмехнулся Петя. — Тебе нужно её отдать?

— Нет. Она тебе ещё понадобится. А теперь — вон отсюда.

— А как же оцепление? — ехидно поддел Петя. — Нет его уже?

— Почему нет? — удивился Полозов- старший, видя, как улыбка медленно сползает с лица отпрыска. — Есть. Но тебе оно проблем доставить не должно. И да: не вздумай никого покалечить или, не дай бог, убить!

— Вот так просто?

— А что, тебе снова отпустить оплеуху для понимания? — тут же вскипел князь

Петра и Алису долго упрашивать не пришлось.

Когда снаружи послышался звук движителя, Полозов-старший облегчённо выдохнул, тряхнув головой.

— Захар, ты совсем дурак? — еле слышно простонал с пола Смирнов. — Ты что задумал, идиот? Вообще ума лишился?

— А плевать уже. Я к этому слишком долго шёл, чтобы сейчас свернуть. Я надеялся, понимаешь? И вот — оно. Наконец-то! Да, если ты, конечно, решишь… И если.

— Заткнитесь, ваше сиятельство, — проворчал менталист, кряхтя поднимаясь и принимая сидячееее положение. — А хорош, стервец. Приложил так приложил… Старею, видимо, что не смог вовремя среагировать.

— Мне хоть не рассказывай, — скривился, словно от лимона, Полозов-старший. — Позволить свалить себя параличем? Ты? Да бред сивой кобылы!

— Нет, ну а что? — Смущённо потупился Смирнов. — Резко просто всё произошло. Этот Пепел — просто зверь лютый какой-то, —покачал головой он а потом неожиданно заржал. — Где-то я уже такое видел…

Через некоторе время антикварная лавка огласилась смехом уже двух глоток.

Когда смех постепенно сошёл на нет, а в лавке воцарилась относительная тишина, ее прорезал тихий вопрос князя:

— Это все хорошо! Вот только меня до сих пор мучает один немаловажный вопрос.

— Какой? — вяло поинтересовался Суворов, отряхивая одежду от пыли. — Куда они поедут?

— Вовсе нет, — князь Полозов непроизвольно катнул желваками. — Мне очень интересно, кто открыл моему сыну родовой дар?

Пятигорск, октябрь 2023 — февраль 2024 г.

Конец второго тома.

Продолжение здесь: https://author.today/work/326987

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25