Дочь рода (СИ) [Екатерина Дереча] (fb2) читать онлайн

Прорицатель. Дочь рода

Глава 1

Всё пылало. Я знала, что пришёл конец этому миру. Огонь, смерть и тлен — вот что я видела.

Рушились дворцы и храмы, осыпались прахом короли и их армии. И среди этого хаоса шёл мужчина. Опасный, дикий и, кажется, бессмертный.

Он простирал руки — и сотни людей падали ниц, растворялись, становились пеплом под его ногами. Этот мужчина сражался мечом и огнём. Он был весь окутан белым пламенем, тем, который принадлежит лишь богам.

Вот он протянул ладонь — и огненный шквал расплавил землю, а мужчина пошёл дальше, собирая кровавую жатву.

Миру конец. Мир обречён.

Эта мысль билась в моей голове, пока я смотрела на того, кто равен богам. На того, кто играючи уничтожал легионы и их правителей. Того, кто одним движением пальца мог убить любого.

Я задержала дыхание, когда расстояние между нами сократилось. Мужчина словно искал кого-то, шарил взглядом по сторонам. Но я знала, что он не увидит меня. Не в этом мире. Не в мире моих видений.

Было очень сложно уговаривать себя, но я пыталась. Это всего лишь сон! Ещё одно видение из тех, что являются время от времени. Я сжала кулаки и принялась молиться Всевидящему. Это просто сон…

Мужчина вдруг замер, поднял голову и… посмотрел на меня. Он посмотрел на меня! Но это невозможно! Это сон!

Губы мужчины раздвинулись в хищном оскале. Он улыбался будто безумный, глядя прямо на меня.

— Я нашёл тебя!

Он бросился вперёд, а я замерла испуганным зверьком, пытаясь осознать, что сейчас произошло. Никто и никогда не видел меня во снах. Это невозможно.

— Запомни моё имя! Я приду за тобой, — прокричал мужчина, растворяясь вместе с видением. — Кир-Ахшар! Запомни!

* * *

Я захлебнулась криком и проснулась. Ухватилась руками за амулет и сжала его дрожащими пальцами. Что-то не так. Слишком быстро эффект амулета перестал действовать. Видения снова вернулись.

Бросилась к зеркалу и сдёрнула с него полог. Глаза сияли. Сияли тем самым божественным огнём, которое я видела у мужчины. Хаос набирает силу.

Несколько мгновений я смотрела на своё отражение, подсвеченное проклятым сиянием. Схватив расчёску, со всего маху ударила по зеркалу. Ещё раз. И снова. Вархово стекло даже не треснуло.

Я словно и сама обезумела, подхватив эту заразу от мужчины из моего сна. Я долбила по зеркалу до тех пор, пока не услышала глухой звук. Тонкая трещина зазмеилась по блестящей поверхности. Наконец-то! Ненавижу зеркала. Ненавижу свой дар, ставший для меня проклятьем.

Расчёска сломалась, и я взяла подсвечник. С каким же удовольствием я разбила это зеркало. Пусть теперь отец только попробует притащить ещё одно.

Подхватила один из осколков и поднесла его к лицу. Так-то лучше. Глаза почти перестали светиться, но нужно что-то ещё. Я обернулась и посмотрела на свою комнату. Н-да, папуля постарался — ничего бьющегося в моей спальне не было. Разве что…

Я прищурилась и оценила балдахин над кроватью. Подойдёт.

Тяжёлая ткань не поддавалась, и мне пришлось приложить усилия. Столбики кровати трещали, но стойко держали удар, а вот розовый шёлк не устоял под напором моего безумия. Я содрала балдахин, выдрала вместе перекладинами и принялась рвать на куски.

Я успокоилась, только когда дорогой китайский шёлк превратился в груду рваного тряпья. Тот же осколок показал, что сияния больше нет. Отлично. Теперь можно впускать шпионов отца.

Распахнув дверь, встретила два взгляда: испуганный — служанки и подозрительный — телохранителя. Отец не пришёл, но его наверняка уже разбудили и доложили об очередном приступе его драгоценной дочурки.

Пусть так, пусть считают меня безумной. Так даже лучше. Так они не знают, как мне страшно.

— Уберись там, — хрипло приказала служанке и вернулась в комнату.

Завернувшись в халат, уселась на диванчик и принялась думать. Отец наверняка пришлёт целителя душ — убедиться, что я не сошла с ума. И если раньше я не возражала, то теперь не позволю шариться в моей голове. Почему-то я боялась, что они увидят моего ночного гостя.

Кир-Ахшар. Я покатала на языке имя мужчины и вздрогнула, вспомнив его взгляд и улыбку. А ведь имя у него не местное. Я бы даже сказала, не из этого мира. Неужели я действительно увидела гибель чужого мира? Таких сильных видений у меня ещё не было. Точнее, таких реалистичных и пугающих.

Надо возобновить тренировки. Расслабилась я в последнее время, вот и получила по носу. Вархов дар… Если я буду громить комнату с такой регулярностью, имперская служба безопасности не станет спрашивать разрешения. Безумие дочери мага земли из первой сотни может стать опасным для окружающих. И плевать, что родовой дар едва теплится в ладонях.

Как бы в тайной канцелярии не заинтересовались моей тушкой и не прислали менталиста вместо целителя душ. С них станется. Обзовут одержимой и закроют в своих подземельях. А вот когда они узнают, какой у меня дар…

— Колум! — крикнула я.

— Госпожа, — телохранитель приоткрыл дверь, быстро оглядел комнату и поклонился.

— С сегодняшнего дня я начинаю тренировки с мечом, — я подумала мгновение и продолжила. — Регулярные ежедневные тренировки не отменяю, это будет дополнительно. Извести наставника, что я буду учиться бою на двух мечах.

— Но, госпожа, это… — Колум попытался отговорить меня, будто я сама не понимаю, как тяжело мне придётся.

— Я не спрашивала твоего мнения, — жёстко одёрнула я его. — Два меча, плюс ежедневные тренировки. Я начну через два часа, Матвей должен быть готов.

Такой они видели меня не часто. В основном — после таких снов, которые появлялись, стоило мне расслабиться. И ладно бы только сны. Я начинала светиться. Каждый раз после видений мои глаза предательски горели, и унять это свечение помогали только тренировки.

Тело и воля едины. В слабом теле не будет сильного духа. Мои брат и отец проводили на полигоне не меньше двух часов в день и столько же в зале для магических дуэлей. Жаль, что мне закрыт доступ в зал. Нет, войти я могу, никто не запретит, но толку от этого не будет.

Я не стану боевым магом пока не подготовлю тело. Третий ранг позволяет разве что выращивать цветочки в саду и формировать клумбы. Никаких метаний земляных копий или земляного вала. Эта задержка в магическом развитии беспокоила не только отца, но и меня.

Мой род — маги земли, мне же досталась лишь жалкая его разновидность. По крайней мере, именно так думают все. Но они не знают, что мой дар — это не отголосок родовой магии земли, а прощальный подарок из прошлого. Из той жизни, в которой я всё потеряла.

Ночное видение всколыхнуло почти утихшую боль, напомнив мне, как легко умирают слабые и как мало нужно для того, чтобы уничтожить целый мир. Расслабилась, почувствовала себя в безопасности и чуть не забыла о своих планах.

Да, я не мечтала стать боевым магом земли. Ведь мой дар — магия природы, магия жизни. Я не смогу забрать чью-то жизнь, даже если сильно захочу. Кто-то посчитает это слабостью, но не я.

В родном мире силы у меня было даже с избытком. Здесь же… я решила быть просто девочкой со слабым даром. Решила просто жить. Мне хватило битв и убийств в прошлой жизни. Если я снова пойду по тому же пути, на моей душе появится клеймо. Клеймо убийцы, которое однажды уничтожит внутренний свет. А эта цена слишком высока.

В родовых книгах Войтовых писалось о слабосилках вскользь, с пренебрежением и укором, мол, самая слабая разновидность магии земли — умение повелевать растениями. Будто растения — всего лишь зелень под ногами. Но это же сама жизнь, как она есть.

В этом мире у меня всего два пути — выйти замуж или поступить в академию магии. Если видения продолжатся, я не пройду через арку на входе. Кристалл сразу выявит проклятый дар прорицателя и тогда весь род ждут долгие годы испытаний, допросов и проверок, ну а буду болтаться в петле. Адептов Хаоса всегда казнили публично, чтобы люди видели, к чему приводит интерес к запрещённой Великой Силе.

Прорицатели — адепты Хаоса, и в этом мире почему-то считается, что их не должно существовать. Всё, что хоть как-то относится к Хаосу, — запрещено законом, и я не могу выдать себя. Не имею права.

Мне нужно развивать дух и практиковать магию, чтобы Хаос уменьшился. А чтобы научиться управлять видениями нужно истощить резерв и впустить на освободившееся место Хаос. Всё взаимосвязано, всё соединено крепкими нитями, и чтобы усилить одно — нужно ослабить другое.

* * *

— Ещё круг! — гаркнул Матвей, заметив, что я остановилась. — Раз уж решила побегать в шесть утра, беги быстрее.

Не простил он мне ранней побудки, по глазам вижу. Можно подумать, я ради удовольствия топчу грязь вокруг поместья. Хотя он же не знает, как страшно засыпать. Не знает, как страшно просыпаться и ждать, в какой момент твои худшие кошмары сбудутся. И никогда не узнает.

Штрафной круг закончился, и я поплелась к полосе препятствий — той, что для детей. Песочница, как обзывает её мой старший брат Николай, презрительно кривя губы. Он-то перешёл на взрослую уже в двенадцать.

Но я не воин, не мужчина, и вообще не обязана быть сильной. Да, многие девушки из благородных семейств не уступают мужчинам по силе и навыкам, выбирают боевой факультет. С моим даром жизни мне это не светит. Но тело я собиралась тренировать так, словно на самом деле решила стать воином.

— Быстрее, Яра! — наставник встал подо мной и посмотрел на мою висящую на перекладине тушку. — Нас ещё ждут мечи. Чего ты там висишь, как мешок с навозом?

— Почему с навозом? — возмутилась я, переместив руки на следующую перекладину. — Я же не пахну!

— Да-да, я помню, — фыркнул наставник и отошёл на шаг назад. Видимо, испугался, что упаду и придавлю его. — Благородные девушки не потеют.

Я фыркнула в ответ, согнулась и перелетела на кольца. Осталось совсем чуть-чуть.

Мне пришлось кувыркаться, изворачиваться и сгибаться, снова перепрыгивать и почти взлетать, раскачиваясь для ускорения. Чем сильнее я вымотаюсь, тем больше шансов, что этой ночью видений не будет.

Я дала клятву Ярине, что позабочусь о её семье, защищу их. С Хаосом во мне сделать это будет сложно. Нужно развивать дар дух, накапливать Эфир, а для этого нужно развить тело. Хаос тоже будет развиваться, но я засуну его так глубоко, чтобы он не посмел проявиться. Знания для этого у меня есть, но не хватает силы. Нужно просто перестать быть слабой.

— Матвей, а мечи же только вечером, — вспомнила я про свои указания. С чего это наставник решил провести бой прямо сейчас?

— Да-да, я помню, — он закатил глаза и дождался, пока я спрыгну на землю, завершив ежедневную тренировку. — Вечером сбежишь в город или пригласишь подруг на чай. Или, может быть, ты вдруг захочешь спать и сбежишь сразу после ужина, — наставник сурово сдвинул брови и мазнул рукой. — Нет уж, Яра. Сказала, что хочешь мечи, будут тебе мечи.

Варховы мечи! После разминки в «песочнице» я вымоталась, руки дрожали, а в ногах ощущалась приятная усталость. Так, с одним мечом я ещё могу справиться. Ага. Отбила! Матвей сделал обманный выпад и рывком приблизился вплотную, выбив оружие из моей руки.

Вздохнув, я подняла меч и снова встала в стойку. Избиение младенцев — вот как выглядел наш бой. Хотя наставник прав, я же сама просила тренировку на мечах, да ещё и зачем-то сказала, что буду учиться сражаться двумя сразу. Варх меня побери! Ну что мне стоило отойти от видения и немножко подумать, прежде чем отдавать приказы⁈

— Ноги! — в очередной раз рассердился наставник, когда я переместила вес на носки. — Что ты стоишь, как балерина на паркете⁈ Ты маг земли или воздушница?

— Сама знаю, — буркнула я и встала как надо.

— Ровнее! Спина! Руки!

Команды Матвея звучали хлёстко, мечи звенели, встречаясь и расходясь. А я держала в голове только одну мысль — это нужно мне, не наставнику, не отцу и не кому-то другому. Мне и только мне.

Если я не стану сильнее, не разовью родовой дар, видения станут являться всё чаще, Хаос разрастётся, и тогда мне конец. Почему же ночью я об этом помнила, а сейчас изображаю капризную идиотку? Да потому что ночью мне было страшно, а теперь при свете всё кажется другим, не таким ужасным.

Я упёрлась пятками в землю, развернула носок правой ноги и согнула колени. Отвела левую ногу назад скользящим движением и выпрямила спину. Замах! Выпад! Отбить удар! Обманный манёвр и укол в подмышку. Меняю ноги и делаю шаг назад. Выше локоть, напрячь мышцы. Вот так!

В глазах Матвея наконец появилось удовлетворение. Он рад, что я запомнила его уроки и собралась. Теперь уже я напряжённо хмурила брови и кусала губы. И мне было плевать, что пахну как тот мешок с навозом, на который я походила, когда висела на перекладине. Удар. Ещё один. Мы скрестили мечи и давили весом, но оба понимали, что не я выстою.

— Молодец, Яра! — похвалил меня Матвей, когда я всё же свалилась от напряжения. — Твоё упорство достойно рода Войтовых.

— Завтра в это же время? — спросила я, хватаясь за протянутую руку и поднимаясь с земли.

— Если не передумаешь, — Матвей подмигнул мне и усмехнулся. — Но я уже сообщил твоему отцу — он счастлив, что его дочь наконец решила принять свою суть.

— Пф-ф. Я не стану боевым магом, — я пожала плечами и направилась к стойке с оружием, чтобы вернуть учебный меч на место. — Уж точно не с моим третьим рангом. Да и зачем мне это?

— Вот у него и спросишь, — кивнул мне на двери наставник, подтолкнув меня в спину. — Его сиятельство ждёт тебя через час.

— Спасибо за бой, наставник, — я с уважением склонила голову и скрестила ладони на груди.

— Беги уже.

И я побежала. Всего час! Надеюсь, служанка приготовила ванну. Как же мне не хватает моей верной Ириды, что выкормила и вырастила меня, точнее, Ярину. Моя кормилица уехала к родным месяц назад. С тех пор я поменяла трёх служанок, но ни одна из них и близко не сравнилась с Иридой. Последняя хотя бы молчит и не лезет под руку.

Я бежала по коридорам замка, радуясь, что графское поместье не такое большое, как у тех же князей. Хотя наверняка в княжеских родовых замках крытые полигоны, с современным покрытием, а не с сырой землицей, которую нещадно поливают дожди. Фух! Добежала. И даже ванна готова. Так и быть, не буду пока менять служанку, заслужила.

Я растирала тело, смывая грязь и пот, и вдруг заметила, что амулет снова нагрелся. Что такое? Я взяла его в руки и присмотрелась: трещина? Точно. Или этот амулет предназначен не для защиты от видений, а только от пустых кошмаров, что не сбываются, пугая до дрожи… или Хаоса во мне стало больше.

Но я же тренировалась! Вымотала себя до такой степени, что не знаю, как буду выбираться из ванны, — настолько устала. Миг — и перед глазами померкло.

Я стояла посреди заснеженного плато, вдалеке виднелись горы.

Передо мной стоял Кир-Ахшар, он крутил головой в поисках врагов. Тут и там виднелись убитые им люди, кровь окрасила снег в багровые тона, а части тел были уложены в странном порядке. Похоже на рунный круг призыва, но это точно не он — этот раздел я изучила вдоль и поперёк, пытаясь понять, что произошло в момент смерти моей матери.

Кир-Ахшар повернулся и безошибочно нашёл меня. Не знаю, что он видел — проекцию души, слепок ауры или что-то ещё, но я точно уверена, что он не мог увидеть моё тело, не мог узнать, как я выгляжу и где нахожусь. В этот раз мужчина не улыбался, глаза не светились, да и в целом выглядел он уже не так внушительно, как ночью. Видение начало таять, но я успела услышать хриплый голос Кир-Ахшара.

— Мой путь к тебе уже начался.

Глава 2

Я торопливо шагала по коридорам. На профилактический разнос к отцу я успевала, но мне нужно было проверить сад Ярины. Девочка любила природу не меньше меня и собрала в своём мини-садике редчайшие растения.

Взять хотя бы орахилис — один из главных ингредиентов для универсального противоядия. Такой полезный гриб не найти где попало, он может расти только при полном отсутствии солнечного света. Ярина сумела настроить вокруг орахилиса непроницаемый купол, поддерживающий ночной полумрак и сырость, свойственную болотам.

Корешки бениты, ускоряющей регенерацию, тоже неплохо прижились, но им нужно было больше места. Да и условия… скажем так, бенита — песчаная роза. Ей нужны сухость, песок и палящее солнце.

Ядовитая мелия требовала подкормку в виде разложенной органики. Не знаю, где Ярина брала гниющие тушки, — возможно ей их поставляла Ирида. И сам факт, что девочка сумела грамотно всё организовать, впечатлял.

— Ну здравствуйте, мои хорошие, — поприветствовала я ждущие подпитки растения.

Немного энергии жизни, кашица из разложенной мыши — я щедро одаривала живущие здесь травки, которые считала своими питомцами. Совсем как дома… ладно, времени на ностальгию мало.

Я напитала подсохший лист унтаны, собрала семена астарты и поспешила на выход. Нельзя заставлять отца ждать.

Слуги привычно кланялись и желали доброго утра. Некоторые отводили взгляд, наверняка наслушавшись ужасных историй про безумную дочь графа. Вряд ли новая служанка удержалась от пересказа того, что я сотворила со своей спальней ночью.

Как же! Разбитое зеркало — новинка гильдии артефакторов, небьющееся стекло, раскрошенное до мельчайших осколков. Плотный китайский шёлк, разорванный на тонкие полоски. Им было о чём судачить во время утренней пересменки.

Меня мало заботили мысли слуг, мне вообще не было дела до их суеверий и страхов. Главным сейчас было убедить отца в моей лояльности роду. Ни о какой любви речи не шло — зачем любить дочь, которая не переняла страсть к битвам и даже не владеет в полной мере родовым даром? Нужно изобразить страх, преклонение и готовность служить роду.

Именно в таком порядке: сначала род, потом семья. Местные привычки и законы до сих пор вводили меня в ступор. Ведь семья — это и есть род, а род — это семья. Но почему-то глава рода Войтовых, да и прочие Главы выпалывали сорняки среди собственных детей, преумножая влияние. Всё во славу рода.

Отец сидел за столом и подписывал какие-то договоры, перекладывая листы в аккуратную стопку. Он не отреагировал на моё появление, хотя я постучала и дождалась, пока артефактная дверь откроется. Ещё одно проявление силы — заставить ожидать внимания Главы рода и по совместительству отца.

Андрей Войтов в свои сорок восемь выглядел младше лет на десять: магия щедро одаривала своих адептов. Так сразу и не скажешь, что этот подтянутый выхолощенный мужчина — один из самых сильных в Тугольском районе. Тёмных волос отца ещё не коснулась седина, шрамы он привычно удалял дорогими притирками, маникюр и специальные кремы делали кожу рук ухоженной.

Не чета моим растрескавшимся за каникулы ладоням. Впрочем, по-другому и не могло быть — большинство растений в моём саду были условно-безопасными. Колючки, ядовитый сок, острые грани листьев — всё это не располагало к нежной бархатистой коже. Но и эти недостатки нужно свести к окончанию каникул, иначе в школе одной графской дочке снова придётся выслушивать о скупости Главы рода. А род позорить никак нельзя.

— Итак, Яра. Что произошло ночью? — спросил отец не поднимая головы от бумаг.

— Кошмар приснился, — коротко ответила я.

— Снова? Твои сны возвращаются? — его руки дрогнули, смазав очередную подпись.

Я промолчала. Не вижу смысла повторять очевидное.

— Скажи мне, есть что-то, что я должен знать? — отец оторвал взгляд от стола и посмотрел на меня. — После смерти матери ты изменилась. И эти твои… сны.

Я посмотрела в глаза отца, пытаясь отыскать там хотя бы намёк на сожаление об утраченной жене. Андрей Войтов не испытывал никаких чувств. Ни к матери Ярины, ни ко мне. Его волновали только сыновья. Старший — Николай, первый наследник рода, и младший — Михаил, который встанет во главе рода в случае гибели старшего.

— Я ведь потеряла маму… чуть не погибла, хоть и не помню этого, — осторожно прошептала я, выдавливая слезу. Конечно, твоя дочь изменилась, идиот! Хоть бы раз спросил, каково ей.

— Воспоминания о том… о той ночи до сих пор и не вернулись? — резко спросил он.

Я помотала головой, закусив губу. Этот вопрос отец задавал мне чаще прочих.

— Хорошо.

Он кивнул своим мыслям, побарабанил пальцами по столу и вздохнул.

— Я рад, что ты решила возобновить тренировки и приобщиться к семейным традициям, — он посмотрел на меня долгим взглядом, сканируя и проверяя мой уровень. — Даже больше скажу: если к окончанию школы ты поднимешь уровень дара до четвёртого, я соглашусь оплатить академию. Ты ведь об этом мечтала?

— Да! Спасибо, папочка, спасибо! — я радостно взвизгнула и захлопала в ладоши. Именно этого ждал отец, так что я не стала его разочаровывать. — Я буду стараться! Я стану лучшей дочерью во всём мире!

— Вот и умница, — отец улыбнулся уголками губ, принимая мои радостные эмоции, которые я усиленно демонстрировала. — А сейчас иди готовься к завтраку, мне нужно закончить дела.

Я выскочила за дверь и побежала в свой сад. Брошенное на ковёр в кабинете отца семечко астарты, именуемой в народе слухоцветом, уже готово к использованию. Жаль, что действует росток всего полчаса, зато его не обнаружить артефактом.

Закрывшись в саду, я послала немного энергии в астарту и приготовилась слушать. После той аварии, в которой погибли Ярина и её мать, отец следил за мной, якобы из-за беспокойства. Камеры по всему поместью, телохранитель, следующий за мной по пятам, донесения слуг. Только здесь, в мини-саду Ярины я могла быть уверена в том, что никто не подслушает и не подсмотрит.

Артефакты сбоили при наличии сразу нескольких разнонаправленных куполов над растениями, а камеры вот уже в который раз оплетали энергетические лианы. Отец регулярно отправлял техников, но те лишь разводили руками — слишком уж быстро растут эти лианы. Ну а я «честно» пыталась отозвать свои листики и травки, но они не слушались, ведь у меня всего третий ранг.

Выполоть всю эту негодную траву отец тоже не мог — отвар из листьев лианы помогал при магическом истощении, да и в обычной жизни вполне неплохо подпитывал энергоканалы. В общем, бодрящие лианы продолжали буйно расти и оплетать камеры.

— … не вспомнила, — донёсся до меня голос отца.

Так и знала, что он сразу же позвонит своему покровителю. Я ведь не та Ярина, которая не замечала многого. Например, откуда у почти обнищавшего графского рода появились дорогущие инструменты для добычи фульгурита, которого в наших местах никогда не водилось.

— Уверен насчёт академии? — спросил отец у собеседника. Жаль, что я не могу услышать голос на другом конце трубки.

— Тёплый приём — это хорошо, но нам нужно поторопить её, — отец замолчал, слушая собеседника.

— Иногда чувствую Хаос, но она его как-то глушит.

Я сжала кулаки и зашипела. Вот ведь гиена блохастая! Он знает, что во мне Хаос. Знает и молчит. Чего только добивается?

— Новый амулет точно справится? Этот треснул, — ой, а что это за новые интонации у Главы рода Войтовых? Неужто заискивание? Да он боится этого своего покровителя! Впрочем, это как раз не удивительно.

— Да, конечно, уже скоро у нас появится собственный прорицатель. Потом можно будет сказать, что всё произошло внезапно, и мы не догадывались.

В голосе «заботливого и любящего» папочки появилась улыбка. Ох, как же он доволен собой! И плевать на родную дочь. Я всё больше уверялась в том, что именно он стал причиной смерти своей жены. Он ещё не знает, что в тот день умерла и дочь, но ничего… я подожду. Выясню правду и отомщу.

— Используем Хаос по максимуму, а потом сдадим Яру дознавателям. Пути Всевидящего неисповедимы.

Смех отца ещё звучал в моих ушах, но я смогла услышать стук в дверь. Обернулась и убедилась, что стучат не ко мне. Сделала несколько вдохов и выдохов и приготовилась слушать. Мне редко выпадал шанс оказаться в кабинете отца, так что я каждый раз щедро рассыпала семена астарты для таких вот случаев.

— Ваше сиятельство, беда! Первый наследник!

Управляющий задыхался от быстрого бега и сипло дышал. Сказывается отсутствие тренировок — не так уж он стар, чтобы после короткой перебежки хватать ртом воздух.

— Что такое?

Голос отца звучал удивлённо — если бы что-то серьёзное случилось, взвыли бы сирены.

— Обвал со стороны Вардановой гряды, Николай перестал выходить на связь, потери в личном составе уточняются, но уже известно, что погибло девять мастеровых, раненых около двух десятков. Среди них четверо одарённых, один на самой грани.

— Николай жив. Это точно, — чуть помедлив ответил отец. Послышался звук отодвигаемого кресла. — Подготовьте вертолёт, через десять минут вылетаем. Общий сбор… и позовите лекаря.

— Одного? На всех не хватит…

— На всех и не надо. Пусть лечит одарённых. И Яра… скажи девочке, чтобы варила энергетик — готовых запасов не хватит. Заодно проредим эти лианы, которые слишком уж разрослись.

Я отсекла от себя энергетическую линию астарты и принялась деловито обрезать листья лиан. И правда разрослись, но это хорошо. На четверых раненых одарённых нужно очень много энергетического коктейля.

Если повреждения коснутся магического источника, то тут и энергетик не справится. Впрочем, без него последствия могут быть ещё хуже. После критических повреждений любой маг может стать таким же слабосилком, как я. Если успеть своевременно влить в мага коктейль, он потеряет один, максимум два уровня.

Понятно, что раненых мастеровых будут лечить, но целитель не станет тратить на них магию. Поэтому я уже набросала в голове несколько полезных ингредиентов, которые можно использовать. Мало кто знает, что действие всех компонентов усилится в три раза, если добавить в обычный восстанавливающий коктейль хотя бы крупинку растёртого в порошок корня бениты.

Это не спасёт жизнь, но ускорит регенерацию настолько, что уже через неделю раненые смогут вернуться к работе. Бенита считается сильным растением, усиливающим регенерацию, но, чтобы приготовить из неё правильный отвар, понадобится не меньше двух месяцев. А уж о расходе безумно дорогих компонентов и говорить нечего. Один пузырёк зелья стоит столько, что позволить себе его могут только избранные.

Когда дверь в сад распахнулась, я ощипывала уже пятую лозу. Мой телохранитель прищурился, заметив мои действия, но не стал спрашивать, почему я решила заняться лианами именно сейчас. Он сухо сообщил о приказе отца и встал у стены, внимательно наблюдая за моими действиями.

Я пожала плечами и начала нарезать листья. Тонкие, истекающие соком полоски я складывала в небольшой алхимический котёл. Я не была полноценным алхимиком, более того, я не знала ни одного сложного рецепта, но умела подготавливать растения к перегонке и варить простейшие зелья.

Котёл я вручила Колуму, а сама осталась в саду, чтобы растереть корешки бениты. Возможно, глупо было подставляться, но я не могла не попытаться помочь простым мастеровым. Если уж Николай взял их с собой, это его вина. Это он не удержал обвал и подставил своих людей.

Примерно через час всё в поместье пришло в движение. Первые грузовые вертолёты доставили раненых, гвардия отца укрепила позиции, и теперь каждый куст сканировался с особой тщательностью. Я даже решила, что мы ожидаем нападения, — так сильно ощущалось всеобщее напряжение.

Разложив ингредиенты в мерные пиалы, я дождалась, когда закипит вода в котле, и принялась варить стандартный энергетик для одарённых. Мысли при этом вертелись вокруг слов управляющего.

Варданова гряда… что Николай там забыл? Там ни шахт, ни руды — вообще ничего. Обычные скальные породы, которые даже для строительства не использовать. Или отец решил обустроить там очередной склад? Даже если так, место не самое подходящее.

И этот его разговор с оставшимся неизвестным покровителем. Отец хочет, чтобы Хаос во мне набрал силу, хочет, чтобы у него появился ручной прорицатель.

В двенадцать Ярина была помолвлена с сыном партнёра отца. После трагедии, в которой умерла мама, отец спешно разорвал помолвку и отказал другим претендентам на мою руку. Он знал уже тогда? Знал, что я несу в себе частичку Хаоса?

Мои руки взметались над котлом, отмеренные с ювелирной точностью ингредиенты сыпались в кипящее зелье, а я продолжала думать. Всего полчаса потребуется на варку зелья, ещё столько же на дозревание. Сейчас помощники целителя раздают готовые зелья из старых запасов. Конечно, они будут выбирать тех, кто наиболее полезен для отца, а вот остальным помогу я.

Рисковать и показывать свои возможности я не стану, но ведь никто не станет проверять действие моего зелья. Обычный энергетик, сваренный по всем правилам.

Задумавшись, я сыпнула в котёл чуть больше растёртого корня бениты. Ащ-щ! Надо быть внимательнее!

Я проверила свойства зелья и убедилась, что ничего критичного не произошло. Когда я доварила энергетик и уже собралась выходить из алхимической лаборатории, в дверь постучали.

— Леди Ярина? — обратился ко мне помощник целителя. — Нам нужна ваша помощь!

— Моя? Вы уверены?

— Ваш отец утверждает, что первый наследник жив, но не может обнаружить его. Нужен маяк на крови и умение определять жизнь.

— Так отправьте целителя и пусть сплетёт стандартный маяк, — я пожала плечами и проверила таймер на телефоне.

— Стандартный маяк на крови может скастовать только кровный родственник… и это требует немалого резерва, — смутился лекарь, а потом добавил. — Резерв трёх уровней как минимум, чтобы просто найти живого родственника.

— Вот как… — я задумчиво потеребила телефон и сунула его во внутренний карман жакета. — Значит, я растрачу весь резерв на маяк, а отец останется с полным. Понимаю…

— Медлить нельзя, — помощник целителя отвёл взгляд. — И… леди, это приказ его сиятельства.

— С этого и надо было начинать, — я скривила губы в подобие улыбки и махнула на алхимическую печь. — Зелье будет настаиваться ещё двадцать пять минут. Пропорции вы знаете.

Лекарь кивнул, а я бросилась к выходу из поместья. Отец приказал мне! Приказал! Ради Николая он готов угробить меня.

Получается, с третьим уровнем дара я могу создать стандартный маяк на крови, но потрачу весь резерв на это заклятье. Я могу потерять дар, могу извести его полностью. Но кого волнуют такие мелочи? Главное — вызволить первого наследника рода. Остальное — всего лишь сопутствующие потери. Конечно, отец будет рядом, как и его гвардейцы, но я истрачу все силы, если брат будет далеко.

А ещё мне придётся спуститься в тоннели, разрушенные обвалом.

Злость клокотала в горле, когда один из гвардейцев подбросил меня и закинул в вертолёт. Злость срывалась с кончиков пальцев едва заметным зеленоватым свечением родового дара. Злость бурлила в крови, напоминая, что устроить несчастный случай под завалами проще простого.

Если отец решил подстегнуть Хаос во мне, лучшего случая не придумать. Ловушка? Да, Андрей Войтов — Глава, и думать он будет в первую очередь о том, что полезнее для рода.

Варх! Как не вовремя. Я ещё не готова.

Острые пики гор показались впереди. Я прильнула к стеклу, оглохшая от рёва винтов. Мне даже защитные наушники не выдали — видимо, не заслужила. В горах ничего не было. Ни временного лагеря, ни инструментов, ни группы поддержки.

Выровненная площадка для вертолёта была пуста. Сигнальные огни весело перемигивались, очерчивая контуры для посадки. Хм… неужели никто не встретит?

Я спрыгнула, пригнулась от ветра и с удивлением поняла, что вертолёт возвращается домой. Он не остановил винты, не заглушил двигатель… просто дождался, пока я отшагну, и взлетел.

Плохо. Очень плохо.

Оглядевшись, я заметила вход в тоннели.

Идти туда? Одной?

Приблизилась к каменному зеву, заглянула внутрь и зачем-то крикнула.

— Ау-у-ууу-у.

Эхо разнесло мой напуганный голос по пещерам и тоннелям, возвратилось искажённым до неузнавания и затихло. И? Идти встречать никто не собирается?

— Папа! — крикнула я снова.

Ну это совсем не дело. Я достала телефон, который почти всегда стоял на беззвучном режиме, и выругалась. Связи нет. И это тоже странно. Очередная аномалия? В Вардановной гряде вдруг обнаружился редкий металл, экранирующий сигналы?

Ну не глушилку же тут поставили⁈

Я сглотнула и попробовала зажечь светляк. Щёлк-щёлк. Щёлк! Ничего!

Связь точно была, когда я прилетела — вертолёт бы не сел. Приборы работали, и он улетел. Улетел!

Теперь мне стало по-настоящему страшно. Отец решил загнать меня в ловушку. Он не пожалел своих людей, чуть не лишился мастеровых — опытных, натасканных на разработку шахт людей. Четверо одарённых ранено, один из них чуть не умер.

И всё это — чтобы притащить меня сюда и оставить без магии и связи? Бред какой-то.

Мысли лихорадочно крутились в голове, соображала я медленно, ещё медленнее продвигалась по тоннелю. Те же сигнальные огни, что на вертолётной площадке задорно подмигивали мне. Вот только внутри сжималась натянутая пружина страха. Что-то не так. Что-то идёт не так.

Отец не стал бы поступать так глупо, не стал бы при свидетелях загонять меня в ловушку, из которой нет выхода. Хотя если подумать — о том, что я лечу к горам, знало не так много человек. Помощник целителя и пара пилотов, даже Колум куда-то исчез. Я никого не встретила в коридорах поместья — ни служанки, ни Матвея… вообще никого.

Значит, всё-таки ловушка.

Я сглотнула вязкую слюну и попыталась вспомнить, какие породы могли заинтересовать отца в этой части гор. Что-то не сходилось. Николай отправился сюда с группой мастеровых и дюжиной одарённых. Отец не отправил бы первого наследника, если бы здесь совсем ничего не было.

Разве что… то оборудование для разломного фульгурита, которое видела Ярина, и которое использовалось для добычи особых кристаллов в местах открытия разломов. Кто-то должен был расчистить путь для его установки. Николай мог отправиться сюда именно для этого — подготовить проход и найти фульгуриты.

Шорох позади меня привлёк внимание. Там никого не было, я же проверяла. Я не могла создать обычный светляк, но зов жизни работал всегда и везде. Его не отключить и не заглушить. Я чувствовала жизнь всегда. Зелёные муравьи, блохи на бездомных дворнягах, прорастающие семена сорных трав и корни деревьев — я чувствовала их всегда.

И в этом тоннеле не было живых.

Ни единого живого существа, ни единого семечка или корешка. Абсолютно пустой и безжизненный камень вокруг. Но шорох послышался снова. Уже ближе. Тихий и в то же время какой-то пустой. Словно камни трутся друг о друга или… или когти цепляются за стены.

Я задрала голову вверх и встретилась взглядом с тварью. С тварью, которой здесь быть не должно. С тварью, которая ни за что и никогда не станет слушать меня. С тварью, которая уже приготовилась к прыжку.

Глава 3

Больше всего я не любила темноту. Не боялась, но… не любила.

Свет всегда был моей путеводной нитью. Свет жизни внутреннего источника. Свет моей души. Свет Великих Сил, когда магия проходит через тело. Свет нашего солнца.

Свет. Он был всем для меня. Он был самой жизнью.

Когда в мой мир пришла тьма, свет души погас. Тот самый свет наших душ, который должен был бороться с тьмой.

Скверна, несущая смерть и тлен, поглотила мой мир. Запятнала его своей мерзостью и наполнила мир тварями. Неживыми. Немёртвыми. Теми, на кого не действовали наши чары. Слуги Незримого призывали увров — таких же неживых тварей, совсем как менталисты в этом мире.

С тех пор темнота всегда была крепко связана в моей памяти с запахом тлена и вкусом пепла на губах. Я почти ощущала дыхание скверны.

Неужели Николай наткнулся на спонтанный разлом, из которого вышло это. Дети скверны, ищущие тепла и света, чтобы поглотить, разорвать, уничтожить всё живое.

Взгляд твари проникал под кожу. Казалось, что тысячи игл вонзились в меня и только ждут момента, чтобы вспороть податливую плоть.

Тварь не двигалась, не нападала. Просто смотрела. И от этого было ещё страшнее. Твари не нападают только в одном случае — когда выполняют приказ. Менталист, призвавший увров, где-то рядом.

Я бросилась вперёд, отправив зов жизни и определившись с направлением. Тоннель был длинным, он извивался кривыми линиями и уже не манил сигнальными огнями. Свет сначала мигал, а потом погас. Все технические средства перестали работать. Если это не глушилка, то я аватар Всевидящего.

Теперь я была точно уверена, что это ловушка. Но не для меня. Для всех Войтовых.

Ни для кого не было секретом, что в каждом роду есть шпионы. Есть предатели и те, кто сомневается. Но загнать нас как дичь в потенциальное место спонтанного разлома — это уже слишком.

Я бежала так быстро как могла. Тренировки делали своё дело — я даже не запыхалась. Мелкие камушки хрустели под ногами, но обвала я не боялась. Если отец прошёл здесь, он укрепил стены.

Через несколько десятков метров я почувствовала впереди жизнь. Свои? Чужие? Не важно. Ускорившись, я снова отправила зов жизни. Для него не нужна магия, на него не действуют глушилки. Ведь это не совсем дар, а всего лишь одно из проявлений заботы прародителей о своих потомках.

Отклик маяка сообщил о четверых выживших, двое из которых одной крови со мной. Отец и брат. Кто другие — я не думала, не до этого было. Если они попали в засаду и отбивались от тварей, у них не так много времени.

Отец был в порядке, это я чувствовала, а вот брат… Николай был едва жив. Его источник пульсировал в агонии, будто решался прекратить мучения и сдаться. Если погаснет источник, Николай станет обычным смертным. Не сразу, а в течение нескольких месяцев. И тогда род лишится первого наследника, которого с детства готовили стать Главой.

— Папа! — крикнула я, выбежав из очередного поворота. Живые родственники светились ярче, они совсем близко. — Папа, это я!

Тварь позади меня двигалась с той же скоростью. Я иногда слышала, как когти скребут камень, но тварь не нападала.

— Пап!

Я наткнулась на каменную стену, выросшую посреди тоннеля. Наверняка отец поставил щит. От кого он защищался: от тварей или… от людей?

— Яра⁈ Наконец-то ты здесь!

Папин голос прозвучал глухо. Каменная стена чуть дрогнула и появился проход.

— Быстро сюда!

Я нырнула в образовавшийся проём, и за моей спиной снова выросла каменная преграда. Выходит, магия у него есть. Я зажгла магический светляк и убедилась, что магия здесь работает.

— Мне передали твой приказ. Вертолёт доставил и сразу улетел. Потом глушилка, — быстро отчиталась я. — Вижу, что ты и без моей помощи справился с поисками Николая. Как он, кстати?

— Плохо, — отец посмотрел на Николая и сжал кулаки. — Нас предали, Яра.

— Кто эти двое? — спросила я, наклонившись к лежащим без сознания парням.

— Семён Аристов и Алексей Наумов, друзья Николая.

— Ты знал, что здесь могут быть разломные твари? — спросила я, понимая, что для отца нет разницы между призванными тварями и теми, что выходят из разломов.

— Нет… по моим данным здесь должна была оказаться жила ронанта, — слегка замявшись ответил он.

Я выдохнула сквозь зубы. Ронант — самый дорогой металл. Его используют для создания артефактов и особых мечей. Именно благодаря ронанту появились бронированные машины и доспехи, в которых можно выйти против сотни врагов в одиночку.

Конечно, отец не смог бы пройти мимо такой жилы. Не самый богатый граф из провинциального Тугольска, в котором кроме бесконечных болот и заснеженных гор не было ничего, ни за что не устоял бы. Хороший расчёт.

Но он солгал мне. Про тварей. Он точно знал, что в недрах горы когда-то открывались разломы, иначе не отправил бы Николая на поиски фульгурита. И он не мог не знать о тварях. Они всегда остаются рядом с разломами, даже если те давно закрыты.

Осмотрев брата и его друзей, я поняла, как мало времени у нас осталось. Если не вытащить их в течение часа, они погибнут. От меня толку мало — я не особо сильна, чтобы помочь донести троих раненых. Да и не целитель я… флакон с энергетиком у меня всегда с собой, но от ран это не поможет.

Отец молчал, а я открыла поясную сумочку и вынула флакон. Порошок из корня бениты ускорит заживление, но тогда мне придётся объяснять отцу, почему я решила добавить в энергетик эту травку, которая в наших краях не растёт. Книги из домашней библиотеки?

Припомнила всё, что касалось лечебных трав и зелий. Нет, там только рассказано о действии собственно лечебного зелья на основе стеблей, и ни слова о корнях. Ладно, сначала помощь, потом уже последствия, если они возникнут.

Я сыпанула во флакон с энергетиком щедрую порцию порошка, чуть подумав, добавила ещё.

— Помоги поднять им головы, — попросила я отца. — По очереди.

Он не стал спорить, видимо, и сам понимал, что мы в ловушке. Помощи ждать неоткуда, а так хотя бы есть шанс потянуть время.

Я разомкнула губы брата и влила в него энергетический коктейль. Потом повторила процедуру с друзьями Николая. Отец молчал. Хмурил брови и сжимал кулаки, но не стал говорить о том, что энергетик не вылечит ребят, а только немного поможет источнику.

— Яра… я хотел…

Отец не договорил, прикрыл глаза на несколько минут и о чём-то задумался.

— Скажи, папа, что для тебя семья? — не выдержав тишины, спросила я. — Только продолжение рода?

— Я женюсь, — выдал он вдруг. — Помолвка с баронессой Людмилой Свиридовой уже одобрена в канцелярии императора.

— Свиридова? Бездетная вдова из побочной ветви? Зачем?

— Ей отошли железные рудники покойного мужа и несколько медных шахт.

Я прикрыла рот, не задав следующий вопрос. Странно, что он вообще решил завести со мной этот разговор. Со мной — дочерью, которая примерно на том же уровне, что породистые лошади в его конюшнях. Красивые, вышколенные и абсолютно бесполезные. Таких лошадей выставляют напоказ, показывают их стать и породу — их ценность только в том, что они стали венцом селективной науки.

— Посмотри на раны, Яра. Ты знаешь, кто оставляет такие следы?

Я знала. Поняла это сразу, как только увидела рваные края порезов на одном из друзей брата. Семён или Алексей? Я до сих пор не знала, кто из них кто. Такие раны оставляют разломные твари, порождения скверны. А ещё их оставляют призванные менталистами увры, которых без должного опыта не отличить от разломных.

Любую рану можно срастить, можно вырастить оторванную руку илиногу, даже шрамы убираются при желании и наличии денег на хорошего целителя. Но следы от когтей тварей останутся на лице этого молодого мужчины навсегда. Их не прикрыть и не извести лечебными притирками.

Когда-то красивый, явно породистый парень был обезображен. Левая щека была изодрана в клочья. Из-за спёкшейся крови было не видно остальных повреждений, но я точно могла сказать: если парень выживет, он будет уродом.

Николаю и второму парню повезло больше — когти оставили следы на теле. У брата был ранен бок, а у его друга плечо.

Вот только… сразись они с тварями, они бы не выжили. Да, их потрепали и сильно. Но они живы.

Живы.

Их не убили.

Оставили здесь.

Они приманка. Приманка для нас.

— Мы не выйдем отсюда, — прошептала я, глядя на обезображенное лицо парня.

— Не выйдем, — подтвердил отец и указал на черноволосого парня с разодранной щекой. — Это Алексей Наумов. Второй наследник и гордость графского рода.

— Тогда ему повезло, — я отвернулась и пожала плечами. — Графскому наследнику можно быть уродом, это нисколько не уменьшит его ценность для потенциальных невест.

— Ты слишком спокойна.

Отец подозрительно щурил глаза и пытался отыскать во мне хоть какие-то эмоции, но я была пуста. Я не могла ничем помочь этим юнцам, что отправились в горные тоннели без поддержки. Не могла их вылечить или хотя бы вытащить. И я не могла ничего противопоставить тем, кто стоит за всем этим.

Я будто снова вернулась в свой мир. В умирающий мир. И ничего не могла сделать. Ничего! Дар жизни, такой ценный для нас, оказался бесполезен против скверны. Мы все оказались бесполезными.

— Яра! Ярина!

Оказывается, отец уже не в первый раз звал меня, но я так погрузилась в своё отчаяние, что не заметила этого.

— Яра, я слышу разломных тварей.

— И что ты предлагаешь?

— У меня есть артефакт… артефакт переноса. Но он только для двух человек.

Я засмеялась. Глухо и истерично. Можно подумать, отец станет вытаскивать меня — бесполезную лошадь в красивой попоне. Он заберёт Николая и уйдёт. Оставит меня с умирающими друзьями брата.

И никаких свидетелей не останется.

Никто не узнает, что Глава рода Войтовых оставил умирать родную кровь.

— Если я активирую его один, то и уйду один. Нужен тот, кто нажмёт на вторую печать.

— И?

— И ты сделаешь это. Ради брата, ради Рода. Слышишь меня, Яра⁈ Ты сделаешь это.

— Нет.

Я замотала головой и отодвинулась от отца. Он хочет, чтобы я активировала печать и осталась тут, а он с братом переместится в безопасное место. Защита рода — главное. Не важна я, не важны друзья Николая. Только род Войтовых. Именно для этого он и приказал мне явиться, а маяк на крови был лишь предлогом.

— Это приказ. Ярина Антония Войтова, активируй печать, сейчас же.

Чужая воля гнула спину, сковывала руки и клонила мою голову. Отец применил ко мне силу Главы. Я кивнула, поклонилась и встала на колени. Мои руки против воли потянулись к артефакту, активировали печать и бессильно повисли вдоль тела.

Я смотрела сквозь слёзы, как отец подхватывает Николая поперёк туловища и активирует свою часть артефакта. Две печати — две жизни. Ровно столько спасётся во время переноса.

Редкий артефакт. Из тех, что признаны величайшими сокровищами и хранятся в закрытых секциях родовых подземелий. Отец взял его с собой, когда пошёл сюда. Он знал, что сумеет выбраться и забрать с собой Николая. И не было никакого предательства.

Отец не смог активировать артефакт на две жизни, ему была нужна я.

И Колум, мой телохранитель, не просто так остался дома. Он следовал за мной всюду. И он не смог бы проигнорировать приказ. А Матвей? Он знал, что я отправляюсь на верную смерть? Ради спасения Николая отец пожертвовал мной. Он женится и заделает баронессе Свиридовой много новых породистых лошадок, так что одна моя жизнь против их жизней — ничто.

Отец с братом исчезли с негромким хлопком, и тут же стены, защищавшие нас, пали. Он развеял магию, чтобы не осталось свидетелей. Чтобы никто не выжил и не обвинил Главу рода Войтовых в том, что он предал родную кровь. Не защитил и не попытался спасти.

Глупый. Проклятье падёт независимо от свидетелей. Он только что обрёк род на гибель и даже сам не понял этого.

Я повернулась к раненым парням. Графский наследник второй очереди и некий Семён Аристов умрут только из-за того, что Андрей Войтов захотел спасти сына.

— Ну что, смертники, будем прощаться? — обратилась я к Алексею, хотя знала, что он меня не слышит.

Просто было очень страшно оставаться в темноте и тишине подземелья. Мой светляк повис над нами — слабый, тусклый и прерывистый. Тварей я не видела, но слышала шорохи и скрежет когтей по камням. Сколько их тут? Десятки? Сотни?

Назад возвращаться бессмысленно. Отец не просто так поставил на входе в тоннель глушилку. Даже если выберусь, телефон будет вне сети.

Идти вперёд? Что там дальше?

Я задумалась на минуту и решительно поднялась с колен. Да, я бесполезна. Я не боевой маг и не воин. Но умирать на коленях я не стану.

— Эй! — я легонько похлопала по плечу графского отпрыска и потрепала второго по щеке. — Давайте уже приходите в себя. Зря я, что ли, извела на вас столько порошка из корня бениты?

— Кто… кто ты? — прошептал Алексей Наумов, повернувшись ко мне здоровой половиной лица.

— Не важно. За нами пришли твари. Встать можешь?

Алексей пошевелил руками и ногами и неуверенно кивнул. Семён Аристов застонал и сжался от боли. Ему досталось больше — плечо и ключица до сих пор кровоточили.

— Встань и помоги своему товарищу. Не дело это — умирать лёжа.

Твари не нападали. Они были рядом, я слышала их, но они не нападали. Это шанс! Если у них приказ, если тот, кто ими управляет, не приказывал нападать…

— Слушай, Наумов, мы можем выбраться, — прошептала я. — Твари не нападают. Мы можем выйти отсюда.

— Бесполезно, — хрипло ответил графский отпрыск и покачал головой. — Я без связи, а Сёму сильно порвали.

— Значит, будешь тащить его на себе. Кто он кстати?

— Друг… молодой граф Аристов — первый наследник рода…

Я присвистнула от удивления. Вот это ставки. И отец знал, кого обрекает на смерть. Николай определённо умеет выбирать друзей, а вот им не повезло. И это они пока не знают, что их кинули.

Я помогла Алексею поднять Семёна, подхватила его сбоку и махнула вперёд. Назад пути нет, но кто знает, вдруг с другой стороны тоннеля есть выход.

Несколько раз Алексей замирал, оглядывался и крутил головой, услышав скрежет когтей по камню, но не произнёс ни слова, молча тащил друга и периодически смотрел на меня долгим взглядом.

Хорош, надо признать. Лет примерно как Николаю — около двадцати пяти, высокий, тренированный. Сразу видно, что парень — боец: на поясе висел меч, явно из родовых хранилищ.

Даже со рваными ранами на половине лица, парень был очень красивым. Спёкшиеся от крови тёмные волосы доставали до лопаток, когда-то аккуратный хвост растрепался, а сам Алексей создавал странное ощущение. Рядом с ним мне было не так страшно. Казалось, будто он одним своим присутствием разгоняет темноту и ужас.

Не знаю, сколько мы шли. Иногда мы останавливались, чтобы отдохнуть и набраться сил. Семён до сих пор и не пришёл в себя, его источник почти погас. Он бы уже умер, не влей я в него энергетик с корнями бениты.

— Кто ты такая? — спросил наконец Алексей во время очередной передышки.

— Это так важно? Я та, кто спасла ваши… хм, жизни.

Хотелось неприлично выругаться, но я сдержалась, а этот… графский отпрыск не оценил.

— А может ты менталист? Вызвала тварей и ведёшь нас в ловушку?

Я осмотрела парня с ног до головы, задержалась взглядом на изуродованном лице, затем так же внимательно изучила второго аристократа.

— И зачем мне два полуживых идиота?

— Говорят, что тот, кто кормит тварей одарёнными, получает над ними власть.

Наши взгляды встретились — мой скептический и его напряжённый. Неужели он и правда решил, что это я тут главный злодей? Ох уж эти аристократические замашки. Каждый аристо, впитавший с молоком матери высокомерие и чувство собственной значимости, считает, что его тушка ценнее других.

А уж его склонность к суевериям и байки о том, что менталистам нужно кормить увров, были нелепыми настолько, что я едва удержалась от смеха. Хотя Алексей ведь не видит разницы между призванными тварями и разломными… но зато верит в то, что для их приручения нужно обязательно приносить кровавые жертвы.

— Тогда мне не было смысла вас лечить и тащить, отдала бы приказ на месте, — озвучила я очевидное.

Парень не проникся. Совсем. А ведь действует мой энергетик. Алексей Наумов ещё не понял, что чувствует себя гораздо лучше. Я умела отследить любой процесс в живом организме, не как целитель — скорее как наблюдатель, но всё же. Просканировав источник парня, я убедилась — он почти выправился, светится мерно и без перебоев.

— У менталистов всегда не пойми что в голове, — процедил он сквозь зубы. — Кто этих свихнувшихся знает?

— Тогда оставайся тут. Я пойду дальше одна.

Я пожала плечами и встала. Увры продолжали наблюдение — не отдалялись, но и не приближались. Похоже, я оказалась права — нападать они не станут. А менталист, настоящий менталист, судя по всему, продолжает следовать за нами. Неплохо он замаскировался — зов жизни до сих пор его не нашёл. Артефакт или собственное умение?

— И, кстати, у меня с собой телефон, поэтому, как только поймаю сеть, сразу же вызову помощь… а вы останетесь тут, — бросила я через плечо.

Алексея перекосило. Он вскочил с грязного пола подземелья, выпрямился со всей своей аристократичной гордостью и положил руку на рукоять меча. Собрался напасть на меня? Дразнить тварей свежей кровью станет только последний идиот… я начала разочаровываться в одном конкретном графском наследнике второй очереди.

— Даже не отрицаешь, что ты заодно с тварями, — прошипел он злобно, затем вздрогнул, услышав шорох совсем рядом с нами. — Я ведь знаю, почему они не нападают… они ведут себя так только если…

— Если им отдали приказ не трогать. Я в курсе.

Мне нечего было противопоставить тренированному воину, одарённому. Где шестнадцатилетняя девочка с бесполезным даром жизни и молодой мужчина, наверняка окончивший военную академию, как и Николай. Поэтому я молча ждала решения Алексея. Погубит он наши жизни, или здравый смысл возьмёт верх?

— Лёша… что-то мне хреново…

Мы оба резко посмотрели вниз на лежащего Семёна Аристова. Выкарабкался-таки парнишка. Молодец. Я уж думала, зря мы его потащили, с такими-то повреждениями.

— Сёма, Сёмка! Очухался, гад ты этакий!

В голосе Алексея отчётливо слышались облегчение и радость. Хорошие друзья и правда на вес золота. Надо бы сообщить этим недобиткам, почему рядом с ними девчонка, а не их друг. Хотя вины Николая не было. По крайней мере, пока. Он был без сознания, когда отец активировал амулет переноса, но кто знает, как бы он поступил, если бы ему пришлось делать выбор между своей жизнью и жизнью друзей.

— Коля где? — спросил Семён с беспокойством. — Его тоже зацепило?

Алексей посмотрел на меня. Его друг, заметив это, тоже поднял взгляд и уставился на меня во все глаза. Сказать или нет? Сейчас или позже? Я думала, как лучше поступить. Если расскажу об отце и брате, придётся назваться… но ведь мы можем не выйти отсюда. Тогда и разницы нет, так?

— Когда выберемся… если выберемся, — поправилась я откашлявшись. — Расскажу всё, что здесь произошло. То, что видела лично. Слово.

Парни синхронно кивнули, так же синхронно вздрогнули и повернули головы на звук позади нас. Твари не отставали, крошили камень и следовали за нами. Оставаться на месте нельзя: мало ли кто ими управляет. Мы не знаем приказа и не знаем, почему до сих пор живы. Но одно ясно — надо двигаться.

Теперь путь стал чуть легче. Семён перебирал ногами и не висел на нас с Алексеем полностью. Я даже выдохнула от облегчения. Всё-таки с бессознательным телом шансов на выживание было меньше.

Щёлк-щёлк. Щёлк.

Позади нас что-то изменилось. Яростный звук, будто пёс отбивает хвостом землю. Только здесь были не псы. Здесь были твари. И хвостом они били не землю, а камень, который крошился от их ударов.

Не успели. Не вышли.

Я обернулась и снова встретилась взглядом с тварью. С той же? С другой? Не важно. Важно то, что их приказ изменился… или их хозяин принял решение.

Алексей усадил друга на землю, выхватил меч и приготовился сражаться. Будет биться против десятков тварей? Скорее уж хочет подороже отдать свою жизнь. Я встала ближе к Семёну, растёрла лицо ладонями и повернулась к тёмному зеву тоннелей.

Мой светляк давал мало света, но его хватало, чтобы видеть путь впереди. Я покосилась на Алексея, но тот и не думал зажигать свой светляк. Экономит силы?

Когда на нас бросился первый увр, я непроизвольно зажмурилась, прекрасно зная, на что способны эти порождения скверны. Но меня не окатило волной крови, не пришла боль, свидетельствуя о скорой гибели… я ничего не почувствовала, зато услышала.

Услышала, как металл сходится в битве с острыми когтями.

Алексей сражался. Он действительно оказался хорошим бойцом. Уж точно получше меня теперешней.

Клинок высекал искры, соскальзывая на каменную стену тоннеля. Тварь не рычала и не издавала звуков, они в принципе не способны на это. Только рвать и убивать.

Второй наследник графского рода Наумовых сражался. Сражался умело, атаковал отточенными выпадами. Резко, споро, без лишних телодвижений, на которые тратится немало сил и которые можно увидеть на учебных дуэлях. Хорошая подготовка и быстрая оценка обстановки выдавали в парне умелого бойца.

Оскаленная пасть оказалась слишком близко к Алексею, он подставил левый бок. Когти вспороли воздух около щеки, уже помеченной другими когтями, а парень вонзил меч в горло напавшей на него твари.

Казалось, мир замер на мгновение.

Замерли твари, замерли мы с Семёном, замер Алексей.

А потом до нас донёсся скрежет. Твари неслись на нас скопом. Сразу все.

Я наклонилась к Семёну и взглядом указала на его меч. Парень рвано выдохнул и кивнул, чуть прикрыв веки. Родовой меч не дастся в чужие руки, возможна только добровольная временная передача. Я благодарно склонила голову, сомкнула пальцы на мече рода Аристовых и развернулась к тварям. Встала плечом к плечу с Алексеем, который бросил быстрый взгляд на меч в моих руках и сжал губы.

Я не могу убивать живых. Но эти твари — неживые, призванные менталистом, всего лишь копии разломных. Только вот сил у меня на полноценный бой не хватит — это тело слишком слабое.

Глава 4

Мы с Алексеем сражались. Я могла ранить тварей, отрубить лапу или хвост, но не могла нанести последний удар — не хватало силы в руках, чтобы пробить толстую шкуру.

Как только Алексей понял мою слабость, мы перегруппировались. Я выступала впереди, наносила удары и отступала, а парень добивал раненых тварей. В таком тандеме мы сражались около часа. Я едва стояла на ногах, руки тряслись, Алексей дышал натужно и харкал кровью, но пока держался.

К Семёну мы не оборачивались — боялись потерять концентрацию, но я чувствовала, как бьётся его источник, знала, что он жив. Мой дар из прошлой жизни очень помог — не нужно было тратить время на диагностику, ведь зов показывал мне всех в этой пещере, не скрытых умением или артефактом.

Недобитые твари резко схлынули, отступили. Явно получили приказ. Где же этот вархов менталист, что до сих пор не показался? Мы переглянулись с Алексеем и приготовились к последнему бою. Мы оба понимали, что не сможем убить всех. А если вдруг случится чудо, нас добьёт тот, кто их привёл.

Тишина оглушала. После звуков битвы и звона мечей она звучала гулко. Свистящее дыхание Алексея подсказало, что я не оглохла. Твари спрятались от того, кто шёл к нам за их спинами. Если даже менталист боится его настолько, что отозвал тварей, то что остаётся нам?

Мой громкий выдох разнёсся по тоннелю, отразился от стен и вернулся ко мне.

Перед нами появилась морда. Оскаленная и совершенно не идентифицируемая. Но это не самое страшное. Эта морда принадлежала живому существу. Живая тварь среди призванных менталистом увров.

Она была живой.

А следом за ней шагали другие разломные твари. Разных видов и разных размеров. Определённо вожак. Вожак стаи живых разломных тварей разных видов.

Такого я ещё не видела за обе своих жизни. Никогда. Ни разу.

Мой взгляд наткнулся на изучающий прищур вожака. Оценивал и просчитывал. Это плохо. Это очень-очень плохо. Хитрая тварь. Какого же он размера? Одни только глаза больше моих ладоней.

— И чего ты ждёшь?

Спросила я у вожака, склонив голову к плечу. Мы мерились взглядами, повторяли движения друг друга.

Я начала игру, игру за жизнь с тем, кто мог бы стать моим соратником, другом и защитником. Мог бы, если бы мой дар распространялся и на животных, но, к сожалению, это было не так.

— Чего ждёшь, тварь? Добивай или уходи! Ну же!

С такими существами можно только так. Покажешь слабость — сожрут. Покажешь агрессию — разорвут. Покажешь, что равен — тогда есть варианты.

«Маленькая. Слабая. Уродливая… кто ты?».

— Яра, — ответила я на голос в голове. — Меня зовут Яра.

«Своя? Чужая? Не понятно».

— Не своя и не чужая. Другая.

Вожак не понимал длинных слов и предложений. Я решила говорить на его языке. И плевать, что Алексей Наумов таращится на меня круглыми удивлёнными глазами, а позади охает Семён.

Плевать.

Выжить. Вот что важно.

Выжить и выбраться отсюда на своих ногах, а уж потом разбираться с последствиями.

«Жизнь? Выход? Помогу».

Я чуть не осела на пол от облегчения. Он поможет. Поможет! Вожак не станет нас убивать и выведет нас к выходу. Это ли не счастье? По моим щекам потекли слёзы, я шмыгнула носом и счастливо повернулась к тому, с кем билась плечом к плечу. Мы спасены, мы выжили!

Алексей не разделял моей радости. Он-то не слышал ответа вожака. А со стороны всё выглядело так, словно я действительно умею повелевать тварями, или сама призвала их. Чтобы что? Получить долг жизни? Пленить двух идиотов, что попались в чью-то ловко подстроенную ловушку?

Будь я действительно менталистом, мне не понадобилось бы запугивать молодняк и таскаться по пещерам — имперская служба безопасности давно затащила бы меня в отдел, заставила подписать кучу бумажек и повесила на меня десяток клятв.

Менталисты всегда шли служить императору. Без исключений. Поэтому я и удивилась, когда поняла, что здесь именно увры. Или на наш род точит зуб кто-то из службы безопасности, или у нас тут гуляет неучтённый менталист. Для первого варианта слишком мелко. Второй вариант возможен, но тогда за этим отщепенцем стоит кто-то очень влиятельный, раз уж нашлись учителя для незарегистрированного менталиста.

— Помоги другу подняться. Мы уходим, — буркнула я недовольно. Вытерла слёзы и протянула Семёну его родовой меч. — Благодарю за доверие. Меч возвращён владельцу.

Дальше мы шагали по пустым тоннелям. Вожак передвигался впереди абсолютно бесшумно. Когда мы отставали он замедлялся, а потом снова ускорял шаг. Шорохи до нас не доносились, скрежет когтей по камню не преследовал. Мы шли в вязкой тишине, где каждый боялся сказать хоть слово. Боялся нарушить эту иллюзию безопасности.

Семён ковылял уже более уверенно, но я видела, что ему больно. Всё же мой энергетик не способен зарастить раны, несмотря на добавление бениты. Регенерация усилилась, парень не умер, но для полного излечения далеко — тут нужен хороший целитель. Алексей упорно молчал, сжимал губы и кривился при взгляде на меня.

Плевать. Мы живы. Мы выберемся.

Я чутко улавливала впереди жизнь вожака, вела парней по следу и почти ощущала на лице морозное дыхание гор. Там впереди явно был выход. Когда Алексей почувствовал то же самое, он резко повернулся ко мне, смерил нечитаемым взглядом и зашагал быстрее, таща бедолагу Семёна почти волоком.

Вожак резко вильнул в сторону где-то впереди и… исчез. Словно растворился, или скорее уж затаился. Да, живые твари способны на такое, в отличие от увров. Вожак проводил нас к выходу и спрятался. Закрылся от всех, даже от меня. Интересное умение, мне бы такое тоже не помешало.

Чем ближе мы подходили к выходу из пещеры, тем мрачнее я становилась. Там в тёмном тоннеле, пропахшем сыростью и кровью тварей я не думала о своём возвращении домой. Теперь же… теперь надо было решать.

Отец не простит мне того, что я выжила, и тем более не простит, что я вытащила возможных свидетелей его поступка. Отречься от рода я не могу. Стать бесправной в мире, где решают связи и родовые дары — самоубийство.

Проще было остаться и лечь умирать рядом с недобитыми тварями.

Вернуться?

Я обещала Ярине, что найду виновных в смерти её матери, виновных в её смерти. Но я прекрасно понимала, что отомстить не смогу. Просто не смогу забрать чью-то жизнь. Всё, что у меня было — интриги и подковёрные игры, в которых я успела поднатореть. В моём мире без этого я бы не продержалась так долго, а в этом… в этом я ещё не всему обучилась.

Мне не хватало информации. Ярину не учили тому, что могло мне пригодиться: расстановка сил, принципы магии и распределение Великих Сил. Самостоятельный поиск в сети выдавал только стандартные формулировки. Вся нужная информация может найтись в семейных хрониках и писаниях предков, которые заперты в родовом хранилище, но без разрешения Главы туда не попасть.

Моя задача — хранить семью и род. Делать всё для благополучия рода той, что подарила мне тело и дала шанс на новую жизнь в новом мире. Пока что отец Ярины не справлялся с защитой рода. Кто бы что ни говорил, я была твёрдо убеждена, что нельзя ставить на разные чаши весов семью и род.

Конечно, многое зависит от родового алтаря. Кого-то он принимает, а кого-то, даже из прямой ветви, может не принять. Иногда случается и так, что первенец, который должен был стать наследником, отвергается алтарём. Мне пришлось перерыть кучу книг, но я до сих пор не очень разобралась в этой системе.

Судя по всему, есть некий резонанс энергий, из-за которого алтарь может не принять в род прямых наследников. Первый отклик алтаря на родовую силу решает, кем ты станешь в иерархии рода. Основные роли распределяются во время ритуала единения источника с алтарём. Причём именно алтарь выбирает время единения.

Если честно, я опасалась этого ритуала — боялась, что алтарь почувствует, что я занимаю чужое место, и отвергнет меня. Но я поклялась Ярине, что сделаю всё возможное, чтобы защитить её род от любых угроз. Смелое заявление для той, что пришла в этот мир без своей силы и заняла тело подростка.

Нужно вернуться домой. Изображать потерю памяти бесполезно, но нужно что-то противопоставить отцу. Дать ему что-то, что заставит его сохранить мне жизнь. Нет, не так… не просто сохранить. Он должен быть заинтересован в том, чтобы я осталась в роду, чтобы стала её сокровищем.

— Яра?

Алексей окликнул меня, и я вернулась в настоящее. Мы стояли у выхода из тоннеля на небольшом пятачке, расчищенном и ровном. Это было похоже на площадку для выгрузки людей или товаров.

— Тебя ведь Яра зовут? — уточнил он, явно припомнив мой разговор с вожаком тварей.

Я кивнула, огляделась и по сторонам и шагнула к краю площадки. В горы меня привезли утром, а сейчас уже наступила ночь. Та самая глубокая ночь, которая сгущается перед рассветом. Почти сутки прошли.

— Ты дала слово, что расскажешь о том, что произошло в пещере, — напомнил мне Алексей.

— Когда я пришла, вы умирали. Я дала вам энергетический коктейль с дополнительным ингредиентом… считайте, что вам повезло — не так часто в наших краях можно встретить кого-то с бенитой в кармане.

— Что это? — нахмурился Алексей, обернувшись к Семёну. — Какое-то зелье или алхимический эксперимент?

— Лёша, бенита входит в состав исцеляющего зелья, — парень поднял бровь и усмехнулся. — Того самого зелья.

— Поверю на слово, я в алхимии не очень разбираюсь, — кивнул Наумов и снова повернулся ко мне. — Дальше что было? И кто ты такая?

— Ярина Антония Войтова. Рада знакомству, ваше сиятельство, — я присела в идеальном реверансе, приветствуя аристократа. — Мой отец активировал амулет переноса для себя и Николая.

— Ярина Войтова?

Изумление на лице графского отпрыска было таким искренним, что я невольно хмыкнула. А как же умение держать лицо? Где эта хвалёная аристократическая сдержанность? Кажется, Алексей и сам понял, что только что показал искренние эмоции, тут же нацепил вежливую маску и кивнул в ответ как равной.

— Вы сказали, что ваш отец активировал амулет переноса. Почему он оставил вас в пещере?

— А если подумать? Амулет на двоих… первый наследник, — я выставила ладони в виде чаш и опустила одну руку ниже. — Дочь.

Мои ладони показывали моё место и значение в обществе, но Наумов и сам прекрасно понимал, что выбор всегда будет не в пользу бесполезной дочери. Дочери, которую отдадут в другую семью, закрепив связи или попросту продав повыгоднее.

Никаких открытий я не сделала, но почему-то Алексей продолжал хмуриться и даже прикусил губу. Бедняжка, решать такие вопросы в двадцать пять лет было несложно, но он не первый наследник. Наверняка граф Наумов дрессировал только первого наследника, а второй был на подхвате. По крайней мере, у Войтовых именно так.

— Ваш отец оставил вас в пещере, полной тварей.

Да он прямо капитан очевидность. Я сдержала ехидную реплику и кивнула.

— И завалил вход в тоннель с той стороны гор.

Кивать я не стала, пожала плечами. Если уж он почувствовал, что тоннель завален, толку от моих слов. Сам всё поймёт.

— Но это же противоречит всему, что…

— Род превыше всего, — перебила я напыщенную речь Наумова. — Спросите при случае у своего отца, как бы он поступил. Или хотя бы поинтересуйтесь у друга. Уж первый наследник точно знает, какой выбор нужно сделать.

Я указала на Семёна, который задумчиво изучал моё лицо. Он уверенно кивнул на немой вопрос Алексея и отвернулся. Сразу видно, что его хорошо учат.

— Но как вы можете вернуться домой после этого?

Да что ж ты такой непонятливый? А вроде графский сын. Откуда эта страсть к справедливости и прочей ненужной в высшем свете шелухе? Я снова пожала плечами и криво усмехнулась.

— Молча, ваше сиятельство. Я вернусь молча, как и подобает воспитанной дочери. Поблагодарю отца за урок и буду смиренно ожидать решения своей судьбы.

Алексей сглотнул и потянулся к галстуку, которого не было. Привычный жест замер на полпути. Графский отпрыск только сейчас понял, что его лицо не столь красиво, как было до лёгкой прогулки в компании друзей по горным тоннелям. Мне стало немного жаль парня.

Он неуверенно коснулся пальцами щеки, прочертил подушечками рваные края ран и даже не поморщился от боли. Хорош. Хорош во всём. Я отвернулась, не желая видеть, как спадает безразличная маска. Я и так увидела слишком много.

Испуг, неуверенность, отвращение. Вот что мелькнуло на обезображенном лице когда-то красивого молодого аристократа. Впрочем, как я и говорила, с его происхождением — это мелочи.

— Возьмите, — я протянула свой телефон, убедившись, что тот ловит сеть. — Звоните своим, пусть вытаскивают.

Алексей кивнул и принялся набирать заученные наизусть номера. Один звонок, другой. Я присела к Семёну, откинулась на каменную стену и поморщилась от усталости. Нужно будет поблагодарить Матвея, всё же он неплохо меня натаскал за эти четыре года.

С наставником вышло странно — он будто с самого начала понял, что я не та, за кого себя выдаю. Тогда, четыре года назад, после смерти моей мамы, точнее — мамы той девушки, в теле которой я теперь жила, Матвей был первым человеком, которого я увидела. Он смотрел на меня прищуренным взглядом, словно изучая и примеряясь, как бы половчее ударить.

Я даже подумала, что это он убил маму Ярины Войтовой, а после должен был избавиться и от меня. Но нет, этот суровый мужчина на руках вынес меня из горящей машины, сам доставил в поместье и до приезда целителя сидел у моей кровати, как курица-наседка над своим цыплёнком.

И всё же он отпустил меня сюда. Выполнял приказ отца, хотя знал, что не вернусь? С другой стороны, как я сама только что сказала, отцу пришлось сделать выбор между мной и Николаем. Возможно, отец не хотел меня убить. Он мог спасти кого-то одного. Тогда и проклятия не будет, и роду ничего не грозит. Если, конечно, отец заранее не знал всего и не подстроил эту ситуацию. Но зачем бы ему это делать?

Столько вопросов, столько всего нужно узнать… как же я устала.

Устала притворяться и делать вид, будто мне дороги ценности местных аристо. Устала каждый день изображать благодарную дочь и слушать упрёки отца.

Устала.

Мой мир был проще. Но, может, именно поэтому он так быстро сдался? Мы жили в относительной гармонии, пока не пришла скверна.

И мир не устоял. Мы не бойцы, не воины, не убийцы.

Созидатели. Стражи живого.

Даже не люди, если судить местными категориями. Здесь бы нас назвали по-другому. Скорее всего, отнесли бы нас к разумной расе лесных духов, вроде фей или дриад, хотя мы называли себя именно людьми.

Нам было нечего противопоставить тьме. Чтобы выжить, мне пришлось предать свою суть. Я научилась обращаться с оружием, научилась убивать тварей и не только… Заклеймила свою душу и стала той, от кого отвернулись предки, отвернулись все, даже Всевидящий.

— Ярина.

Я подняла глаза на Алексея, он протягивал мне телефон и что-то говорил, но я не слышала слов. Я будто снова оказалась там, на пепелище своего мира. Перед глазами возник осквернённый мерзостью лес и мой народ, обращённый в чудовищ. Они тянули ко мне руки, скрюченные пальцы с чёрными когтями пытались разорвать горло и уничтожить свет внутри меня.

Пришлось встряхнуть головой и вынырнуть из воспоминаний. Я продолжала сидеть в пещере рядом с раненым первым наследником графа Семёном Аристовым. Мне нужно придумать предлог для отца, остаться в роду и выполнить данное Ярине обещание, но… Я втянула воздух сквозь зубы и растёрла лицо.

Никто не должен узнать о Хаосе во мне. Никто.

Посмотрела на Алексея Наумова. Он явно чего-то ждал. Смотрел на меня, хмурился и кусал губы. Ну никакого контроля.

— Я могу вам чем-то помочь? — вежливо поинтересовался он. Очень-очень вежливо. — Мы с Семёном обязаны вам жизнью.

— Я спрошу этот долг позже. Сейчас справлюсь сама. Спасибо.

— Вы уверены? Я…

— Да отстань ты от меня! Я спасла ваши аристократические задницы, напоила целебным зельем и помахала мечом. Всё! Свободны!

Вскочила с земли и встала напротив Наумова. Как же он меня достал. И ведь не успокоится, пока не посчитает, что выполнил свой долг по отношению к малахольной девице из благородного рода Войтовых. Я решила бить словами наотмашь, так, чтобы у него не осталось никаких сожалений.

— Я не нуждаюсь в помощи того, кто не в состоянии защитить даже себя. Попались в ловушку, как зелёные юнцы, подставились и чуть не сдохли! Избавьте меня от своей жалости и пожалейте лучше себя.

Смерила взглядом следы от когтей на его лице и скривилась. Пусть ненавидит меня, пусть презирает. Только не жалеет. Жалость — худшее из чувств. Ненависть всё же честнее и чище. Ненависть не ранит так и не напоминает о слабости. Слабости, которую я сейчас не могу себе позволить.

Алексей Наумов оскорбился. Я видела, как раздуваются его ноздри, как он сжимает челюсти и с трудом сглатывает. Обиделся мальчик. Что ж… так будет лучше для всех.

Я отошла подальше от входа, дождалась, когда за ценными аристо прилетят вертолёты, и выдохнула только после того, как вертушки затихли. Ни Семён, ни Алексей не обернулись, не показали даже взглядом, что в пещере помимо них кто-то есть.

Сжав зубы, я достала телефон и набрала номер. Единственный номер, который не был забит в телефонную книгу. Гудки шли, но ответа не было. Ну же! Ответь мне!

— Яра? — наконец услышала я знакомый голос и выдохнула.

— Мне нужна помощь. Отследи геолокацию и прилетай. Жду.

Я нажала отбой, улыбнулась безжизненной улыбкой и стекла по стене.

Не знаю, сколько я просидела на каменном полу, оплакивая свою прошлую и неудавшуюся новую жизнь. Почему-то все мои планы летели вархам в глотку.

Я не узнала, почему мой мир был уничтожен, почему умерли все, кого я любила. Не узнала, с чьей лёгкой руки был отдан приказ на зачистку моего бывшего мира самому гнусному из божественных ублюдков — Незримому. Не нашла убийц матери, не отомстила за Ярину, не стала частью рода Войтовых.

Тихий гул винтов двухместного вертолёта донёсся до меня очень вовремя.

Не время сейчас скулить от жалости и предаваться воспоминаниям.

Выжить. Найти убийц матери. Возвысить род во имя погибшей девочки — во имя Ярины, убитой в двенадцать лет. И если для этого мне понадобится сменить Главу рода, значит, я это сделаю.

Вертолёт приземлился на ровной площадке и заглушил винты. Я подняла голову и посмотрела в дуло пулемёта, направленное на меня. Очередная игра? Безумный гений решил, что пришло время для новой партии? Значит, поиграем. За помощь всегда приходится платить. И я готова начать прямо сейчас.

— Макс, чудо моё ненаглядное, или открывай дверь, или пристрели меня, — крикнула я, глядя на заряженное оружие.

Поднялась и наступила каблуком на телефон. Теперь никто не узнает, куда я отправлюсь — последний сигнал будет указывать на это место.

— Я устала, Макс. Видят боги, как же я устала…

Глава 5

Я смотрела, как моя кровь заполняет контейнер. Медленно и лениво, будто сопротивляясь. Макс всегда ценил кровь магически одарённых, считая это лучшей основой для своих экспериментов.

Безумный гений стал призраком. Правительства пользуются его разработками, военные готовы убивать за созданные Максом штуки, но никто не знает его настоящего имени. Два года назад парень исчез для всех. Официальная версия — погиб во время нападения.

Конечно, военные в курсе, что Макс жив, но они постарались, чтобы никто не побеспокоил гения. И только я знала, что тогда произошло на самом деле. Больше того, именно я спасла его, оказавшись в нужное время в нужном месте, вытащила буквально за секунды до взрыва.

Раз в месяц великолепный Максимилиан Дюсолье давал уроки в старших классах — искал самородков, таких же, каким был он сам. Макс до сих пор не признался, почему выбрал мою школу, как и не признался в том, кого искал. А я точно знала, что искал он кого-то конкретного. Его ищущий взгляд сложно забыть.

— Вот скажи мне, школа в занюханном Тугольске того стоила? — спросила я у подкравшегося сзади мужчины. — Теперь ты Максим Демидов, безродный выскочка без связей и власти.

— Ты забываешь, ma chérie, — он поцокал языком и обошёл меня, встав напротив. — Самые важные связи остались. Род Дюсолье зачах задолго до моего рождения, так что я ничего не потерял. К тому же я нашёл тебя.

— Кто кого нашёл ещё, — неприлично фыркнула я и поморщилась. Слабость от усталости и потери крови уже сказывалась.

— Опустим формальности. Мы помогли друг другу, и теперь наши жизни тесно связаны, — Макс погладил меня по щеке и прикрыл глаза. — Маленькая девочка из графского рода и потомок великого когда-то рода Дюсолье, приближённого к короне. Разве это не романтично?

— Макс, прекрати.

Я терпеть не могла, когда он начинал нежничать. Если бы это было по-настоящему, я бы не возмущалась, но ведь этот гад играл. Каждый раз пытался подловить меня и пользовался своим обаянием. Нет, он был хорош собой: высокий, стройный, грациозный и притягательный.

Но я не была шестнадцатилетней девочкой, на которую его манипуляции могли подействовать. По местным меркам мне было… много. Очень много лет. Если судить категориями человеческой жизни в этом мире, я уже давно перешагнула две сотни лет.

— Я до сих пор не разгадал тебя, ma chérie. И это ставит меня в тупик.

Он стал серьёзным, всмотрелся в моё лицо и нахмурился. Пакет с кровью почти заполнился. Я знала, что меня ждёт дальше — сытный завтрак, несколько часов сна и долгие разговоры. И я ждала этого с нетерпением. Макс — единственный человек, рядом с которым было не страшно засыпать.

— Ты открылась мне, показала Хаос, но до сих пор жива, — тихо произнёс мужчина. — Почему Он не поглотил тебя?

— Потому что я ему не позволила?

Я пожала плечами, сморщила нос и отвернулась от пронизывающего взгляда. Макс был очень проницательным, несмотря на свои двадцать восемь. Не зря же он считался гением. Окончить технический университет в четырнадцать, изобрести всемирную беспроводную сеть, улучшить ПВО и разработать новую тактику по применению дальнобойного оружия в шестнадцать — на такое не способен обычный человек.

— Нет, тут есть тайна, un mystère… я до дрожи хочу разгадать тебя, Ярина Антония Войтова.

Макс повёл пальцами в воздухе, словно наигрывал какую-то мелодию. Резко развернувшись, он бросился к висящим на стене мониторам. Длинные пальцы порхали над сенсорами, нажимали невидимые мне клавиши. Мужчина водил руками, мотал головой, откидывая длинные тёмные волосы на спину и занимался тем, что умел лучше всего на свете — контролировал ситуацию.

— Тебя начали искать, ma chérie. Сигналки сработали, — проговорил он негромко. — Четыре вертолёта. Твой отец поднял всю гвардию?

— Значит, скоро он активирует маячок, если не пожалеет резерв, конечно.

Я знала, что отец не оставит моё исчезновение на волю случая. Ему нужны доказательства моей смерти. Маяк на крови должен указать на моё местонахождение. Система, созданная Максом, даст отсрочку, но мне всё равно придётся вернуться.

— Твоя кровь сейчас разбавлена так, что там от Ярины Войтовой почти ничего нет, — кивнул он и снова что-то нажал. — Единственная неразбавленная кровь уже в пакете, и она… скажем так… не внутри живого носителя.

— Он не поверит в мою смерть. Будет проверять снова и снова.

Я покачала головой. Кому как ни мне знать характер и возможности Андрея Войтова.

— Несколько суток мы выиграем, а дальше… Тебе решать.

Макс оторвался от мониторов, шагнул ко мне и перекрыл подачу крови. Он аккуратно вынул иглу и протёр ранку салфеткой. Его прикосновения были почти невесомыми, я бы даже сказала нежными. В такие моменты мне было немного жаль, что мы с Максом не сможем быть вместе. Причин было много, и не все из них я могла ему озвучить.

— Я вернусь домой, Макс, — твёрдо сказала я. — Скоро в школу и… я не могу разорвать отношения с семьёй, не могу выйти из рода. Я же не ты.

— Моё предложение в силе.

Он провёл подушечками пальцев по внутренней стороне предплечья, ловко перевязал локтевой сгиб и потянулся к моему амулету. Очень уж его интересовал этот бесполезный кусок стекла. Я сняла амулет и протянула мужчине.

— Стать женой Максима Демидова не мечта всей моей жизни, — хмыкнула я, напоминая свой ответ, который оставался неизменным на протяжении вот уже двух лет.

— Да-да, я помню. Без рода, без магии, без связей, — Макс схватил амулет и улыбнулся. — Ты меркантильна, ma chérie.

— Как и все мы, Макс. Как и все мы…

* * *

Проснулась я резко, словно меня толкнули. Села на кровати и огляделась. Макс сидел в кресле напротив и лениво изучал меня. Он растянул губы в улыбке, которая не коснулась глаз, и плавно поднялся красуясь.

— Отдохнула? — заботливо поинтересовался он. — Я могу помочь тебе принять ванну.

— Ты опять?

Я демонстративно натянула одеяло до подбородка. Уснула я в той же одежде — сил на душ и переодевание не было. И Макс не мог не знать об этом, но всё равно сделал вид, будто может случайно увидеть обнажённое плечо или ключицу.

— Ну вдруг наступит день, когда ты согласишься.

— Мне шестнадцать, а ты взрослый мужчина. Это вообще неприлично.

Напомнила я заигравшемуся гению. Он послал мне воздушный поцелуй и поправил пуговки на рубашке.

— Кого волнуют приличия?

— Может быть, меня?

— Жду тебя в гостиной, — поскучнел Макс и шагнул к двери. — Я изучил твой амулет, есть чем поделиться.

— Вот прямо сам взял и изучил? Да ты, оказывается, на все руки мастер.

— И не только на руки.

Подмигнув мне напоследок, Макс вышел из комнаты.

Я злилась. Злилась на Макса за его шуточки и заигрывания. Это даже флиртом не назвать, но почему-то он каждый раз верил, что должно подействовать. Эти игры меня порядком утомили, но я добровольно ввязалась и теперь оставалось только подыгрывать.

Быстренько приняв душ, я натянула ту же одежду, в которой вышла из дома. Мало ли что случится, я должна быть готова вернуться в любой момент. И лучше бы мне не красоваться в изысканных нарядах, которые Макс держал для меня в шкафу.

Порванные в нескольких местах вельветовые брюки я натянула не задумываясь. А вот футболку с длинным рукавом держала в руках около минуты. Очень уж не хотелось, чтобы кожи касалась пропахшая потом и кровью тварей вещь. Ладно, не впервой.

Сделав глубокий вдох, я натянула футболку, сверху накинула вельветовый же пиджак из комплекта с брюками. Кроссовки выглядели жалко, но я упрямо обулась и вышла в гостиную.

Макс сидел на изящном стуле с тканевой обивкой. Резные ножки и узоры на спинке отдавали древностью. Той самой аристократической древностью, которую не купишь за деньги. Я была уверена, что Максимилиан вывез из родового имения все более-менее ценные вещи, перед тем как исчезнуть.

— Амулет.

Напомнил мне Макс, оглядев меня с ног до головы и поморщившись.

— Дай угадаю, он расшатывает психику?

Подслушанный разговор отца с его покровителем я не забыла. Хорошо, что выдался такой удачный момент, что и семена астарты вызрели, и в кабинет я успела попасть. Можно было заподозрить подставу, но никто не знал о некоторых свойствах моих травок. По крайней мере, я очень на это надеялась.

— Мой артефактор уверен, что этот амулет не из нашего мира, — Макс постучал ногтем по амулету. — Яра, это «стекло» из разлома.

— Разломный амулет?

Соображала я быстро. Это всё меняло. Артефакт из другого мира не достать так просто, даже на закрытых аукционах такие вещи стоили как доход нашего графства за пять лет. И у отца точно не было лишних денег.

— Сколько он может стоить? — сама я не могла определить иномирностьамулета. При моём третьем уровне это было невозможно. Но брат и подруги… неужели они тоже не заметили? Или только опытный артефактор на это способен?

— Если бы не треснул — около полумиллиона, — зажмурился Макс. Он явно был доволен ходом моих мыслей. — Сама подумай, разломы чаще всего спонтанные. Угадать, осколок какого мира будет за пеленой, невозможно.

Да, именно такая неофициальная версия происхождения разломов прижилась. Причём в моём мире мы пришли к таким же выводам. Каждый разлом является частичкой чужих миров, осколком, который откололся от иного мира и проявился в этом. Считается, что определить вид монстров, как и самого осколка, невозможно. Но это не так.

В моём мире от спонтанных разломов до появления постоянных прошло около семидесяти лет. Здесь разломы начали появляться шестьдесят лет назад. Так что всё ещё впереди. А что касается определения осколка — всё просто. Цвет, узоры на плёнке, оттенки молний и количество их ударов — всё это поддаётся статистике и классификации.

— Я в курсе, — согласно кивнула я и посмотрела на амулет уже с бо́льшим уважением. — Похоже, мой заботливый и любящий папочка нашёл кого-то, кто располагает средствами и большой коллекцией разломных товаров.

— И это ведёт нас к кому?

Голос Макса сочился восторгом и предвкушением. Как же, новые ставки в игре и новые возможности, чтобы проявить себя. Больше всего на свете этот мужчина любил опасность на грани, вызов, брошенный ему достойным противником.

— Не знаю, Макс. Я не была готова к такому.

— Всего несколько родов в Империи располагают, как ты выразилась, средствами и коллекцией разломных товаров. Думай, ma chérie.

— Что ты хочешь от меня услышать? — взвилась я.

Именно этого ждал от меня Максимилиан, и именно это я ему показала. Неуравновешенная напуганная девчонка. Слабая и беззащитная. Такая, которую захочется защитить от всего мира. Защитить или сломать. Пока я подыгрываю ему, мы играем. Как только перестану играть, ставки будут совсем другими.

— Мне шестнадцать, Макс! У меня нет ни выгодных знакомств, ни службы разведки, ни команды артефакторов, алхимиков и прочего…

— Зато это всё есть у меня.

Теперь голос мужчины обволакивал, заполнял тягучей патокой поры и сбивал дыхание. Самое страшное оружие из арсенала потомка рода Дюсолье. Голос, которым древний род повелевал. Голос, которым можно заставить поверить во что угодно. Достаточно одной интонации, вовремя добавленной нотки — и ты умрёшь ради него.

— И тебе достаточно просто попросить. Просто попросить, Яра.

— Просто попросить? Сколько моей крови ты взял за каждую просьбу? Сколько неизвестных компонентов влил в меня при этом?

Макса бесило, что его главное оружие на меня не действует. Знал бы он, как сложно мне сопротивляться. Стоит ему узнать, что Голос влияет на меня… и тогда мне конец. Сожрёт и не подавится. Я сглотнула, отгоняя мрачные мысли, и добавила горечи в свои слова.

— Ты жаждешь увидеть проявление Хаоса, используешь мою кровь для своих экспериментов, играешь со мной в свои игры… я не хочу просить.

— Я найду блокиратор для иномирных артефактов. Ожидай подарок и не удивляйся слишком сильно.

Я медленно выдохнула. Очередная партия состоялась. Макс убедился, что я не поддаюсь Голосу, и успокоился. Ненадолго, конечно, но на пару месяцев хватит. А там уже будет другая игра. Он каждый раз придумывает что-то новое.

— Отец не позволит, — тихо сказала я. Если подарок будет слишком дорогим — мне его даже не покажут.

— Позволит, если это будет невинная штучка для глупых маленьких девочек. Поверь мне, ma chérie, я умею прятать важное за неброской обёрткой.

Дальше разговор пошёл легче. Мы оба отыграли свои роли, получили каждый своё: я — помощь, необходимую мне в данный момент, Макс — свежую порцию крови. На самом деле я очень рисковала. Кровь можно использовать для чего угодно — от смертельных проклятий до управляемых артефактов, направленных на кого угодно.

Макс с лёгкостью подставит меня, отправив замаскированный подарок своим врагам, — если захочет. Любая проверка выявит принадлежность крови и приведёт следователей ко мне. Но я доверяла Максу настолько, насколько это вообще возможно в моём положении. Я была ему нужна. Пока нужна.

Я не стала затягивать свой визит и злоупотреблять гостеприимством, поэтому попросила Максимилиана вернуть меня в горы уже к утру. Передышка была очень кстати, но моё возвращение домой должно быть реалистичным. Мы договорились, что Макс выгрузит меня за пять километров от дома, чтобы при проверке артефактом правды я смогла достоверно описать хотя бы часть пути.

— Готова, ma chérie? Уверена, что не хочешь остаться?

Макс преданно заглядывал в глаза и очень старательно изображал волнение. Не знала бы его, поверила бы в искренность. Но я знала этого вархова гения. Знала, на что он способен и как легко избавляется от лишних людей.

— Прости, Макс. До совершеннолетия я в любом случае останусь с семьёй.

— Если что — мой номер ты знаешь.

В предрассветных сумерках не было видно, откуда мы летим и куда. Пристанище Макса точно было недалеко от Тугольска, но я не знала, где именно. Вообще, город был центром, вокруг которого на разном расстоянии располагались родовые земли аристо. Родовой алтарь нельзя было перенести, так что даже влиятельный род мог оказаться в самой дальней провинции.

В самом Тугольске жили в основном неодарённые или те, кто до сих пор не принадлежит ни одному роду. Муниципальный район, больницы, магазины, рестораны, школа — для маленького городка Западной Сибири у нас вполне неплохо жилось. Тем же, кому было скучно и не хватало развлечений, приходилось кататься в областной центр.

Я снова глянула в окно. Сизый туман стелился в ущельях и опоясывал горы, лето вот-вот закончится и начнётся очередной учебный год. Я покосилась на свои руки, загрубевшие и исколотые шипами.

Одними маслами тут не обойтись, придётся использовать регенерирующие мази. В прошлом году я сполна хлебнула насмешек и издевательств, не хотелось повторений. Конечно, при желании всегда можно найти причины для травли.

Ярина была идеальной мишенью: слабая и нелюбимая дочь в практически обнищавшем графском роде. Но я хотела изменить это. Хотела, чтобы Ярина Войтова, где бы она ни была, смотрела на меня не с сожалением, а с уважением. Я помню, девочка. Помню свои клятвы. Время ещё не пришло, но скоро… скоро мы найдём того, кто убил тебя.

Заглянуть в свою душу я пока не могла — не хватало энергии. Поэтому не знала, осталось ли на месте клеймо убийцы, что перекрывало свет моей души. Рисковать и получать клеймо на чистую душу не хотелось.

Для себя я решила, что не хочу повторять тот путь, что пришлось пройти в моём мире. Опасности нет, выживать мне не нужно. Раз уж Всевидящий простил дочь свою и дал новый шанс, было бы глупо растратить его так грубо.

Пусть я не могу убивать, пусть… это не самое страшное. Смерть — всего лишь очередной шаг в вечном круговороте. Можно уничтожить не убивая. Растоптать мечты и унизить. Сделать так, чтобы сама смерть казалась избавлением и спасением.

Мои предки не поняли бы меня. Мои близкие отвернулись бы от меня. Весь мой мир посчитал бы меня чудовищем.

Но мира больше нет.

Нет предков и нет близких.

Они оказались слишком слабыми и не смогли приспособиться. А я слабой быть не хотела.

Никогда не стану слабой. Больше никогда-никогда.

Я выбралась из вертолёта и замерла на миг. Этот мир тоже красив. Суровой северной красотой. Снега и горы, озёра и реки.

Этот мир стоил того, чтобы за него бороться.

И если не я, то кто? Никто не знает, что спонтанные разломы предвещают погибель мира. Никто даже не догадывается, что чем больше предметов из других миров проникает в этот, тем сильнее нити. Нити, связывающие этот мир с тьмой… тьмой и скверной.

Десять лет–пятнадцать? Сколько пройдёт, перед тем как разломы станут стабильными и из них хлынут орды тварей? Кроме меня, никто не знает, что спонтанные разломы — это только начало.

И я должна быть готова. Должна развить это слабое тело, вернуть хотя бы часть своей прошлой силы. Мне нужно будет защитить себя и своих близких. И если для этого мне придётся стать адептом Хаоса — так тому и быть. Но пока… пока я буду прокачивать Эфир. И совсем немножко, на самую малость, приоткрою дверку для Хаоса.

Видения — это всего лишь инструмент. Одно из проявлений Хаоса, запрещённого в этом мире. И я использую этот инструмент. Не так, как делала в своём мире, ведь здесь меня казнят за любое проявление Хаоса. А я пока недостаточно сильна, чтобы вступить в бой.

Но всё это потом.

Сейчас нужно вернуться домой. Просто вернуться домой.

С каждым шагом я чувствовала всё большую слабость. Тошнота накатывала волнами, руки дрожали, а ноги разъезжались на камнях. Максимилиан что-то сделал. Обезопасил? Или усложнил?

Горечь во рту показалась знакомой. Яд пустынного гарука. Именно им была напичкана Ярина, когда я пришла в этот мир и заняла её место. Откуда Макс узнал об этом? Как догадался, что у меня иммунитет?

В который раз мне показалось, что это не я спасла его два года назад. Всё чаще я думала о том, что это была проверка. Проверка, которую я прошла.

Ну что ж… с ядом гарука в крови я забуду половину пути, мои мысли станут путанными, а сама я буду выглядеть так, словно и вправду скиталась по горам двое суток. Хороший ход… жаль только, что иммунитет у меня не полный, и мне придётся испытать все прелести интоксикации.

Глава 6

Мысли путались. На лбу выступила холодная испарина, ноги и руки тряслись мелкой дрожью. Лихорадка пожирала меня, скручивала внутренности и опаляла жаром дыхание. Вархов Макс! Что ему стоило спросить о моей реакции на яд?

— Девочка выживет, но вы должны знать кое-что…

Голос целителя — того самого, что прибыл для лечения раненых одарённых –звучал глухо. Будто сам мужчина находится где-то за пеленой, похожей на стенки мыльного пузыря.

— На обеих руках следы от инъекций, укусов нет, и… она вряд ли вспомнит, кто и что с ней делал.

— Хочешь сказать, что кто-то похитил мою дочь, делал с ней неизвестно что и даже не потрудился залечить следы от уколов?

О, папенька, наконец, сообразил, что в горах не водятся пустынные гаруки. Какой молодец! Он-то надеялся, что я сгину в пещерах, и он спишет это на случайность. А теперь выходило так, будто меня и впрямь похищали.

У Андрея Войтова добавится проблем — вряд ли его таинственного покровителя устроит мёртвая девочка, на которую потрачено столько денег. Один только амулет из другого мира чего стоит!

— Что ещё вы можете сказать? Её хотя бы не обесчестили?

Ха! Вот это он выдал. Можно подумать, я такой лакомый кусочек. Обычная, ничем не примечательная шестнадцатилетняя девица. Аристократка, конечно, но таких можно найти не один десяток даже в нашем провинциальном Тугольском районе.

— Нет, ваше сиятельство, честь Ярины не пострадала.

Кажется, ответ целителя успокоил отца. Их голоса стали тише, а затем я услышала тихий щелчок. Дверь в мою комнату закрылась с той стороны, и я наконец осталась одна.

Потянулась, разминая затёкшие от спазмов мышцы, отправила в ноги и руки небольшую волну энергии. Этого не хватит для полноценного восстановления, но я и не целитель девятого ранга. К тому же моя магия не действует на людей и животных. Но себе я помочь могу. И даже получше местных лекарей.

Нужно всего лишь представить, что я растение. Хихикнула в подушку. Вот уж правда — пути Всевидящего неисповедимы. Мой дар из прошлого мира был похож на местную магию, но и отличия всё же были.

К примеру, там я могла восстановить повреждённый внутренний источник. Здесь проблемами с источником занимались целители душ, но они только отслеживали изменения и проводили вдохновляющие беседы с теми, кто потерял магию. Можно подумать, эти разговоры помогут тому, кто лишился части своего «я», источника магии, и всего, что составляло основу его существования.

Судороги прекратились через полчаса кропотливой работы с энергией, наступило то самое расслабление, которое сопровождает часы после тяжёлой тренировки или болезни. Когда кажется, что жить стало легче и радостнее.

Эх, Ярина… попали же мы с тобой, девочка.

Хаос набирал силу. Моё тело заражено им, проклято дыханием вечных сил, наказание за использование которых — смерть.

Я чувствовала приближение очередного видения, зажмуривала веки и сдавливала виски ладонями. Бесполезно. Хаос уже здесь.

* * *

Кир-Ахшар сидел у костра и смотрел на огонь. Тушка зверька, похожего на зайца размером с собаку, томилась в углях. Мужчина натёр добычу пряной травой и завернул в большие листья. Не хватало соли, но когда от голода крутит кишки, не всё ли равно?

Запах мяса щекотал ноздри, раззадоривая и без того прилипший к позвоночнику желудок. Вина бы ещё. Или медовухи из погреба. Холодной, такой, чтобы зубы сводило. И пить, пока не станет тепло в животе и легко в голове.

Новый мир оказался не таким уж добрым. Впрочем, люди везде одинаковы. Во всех мирах люди хотят власти и удовольствий. И не важно, как они выглядят, какой расы и на кого похожи — суть у всех одна. В мире Кир-Ахшара ценилась сила. Чем ты сильнее, тем выше место в пищевой цепочке.

Здесь же… правили деньги. Деньги и возможности, которых у Кир-Ахшара пока не было. Пока. Ничего, с этим он разберётся, как разбирался со всем остальным.

Раз уж тут стали появляться разломы, сила понадобится. И тот, кто окажется сильнее, подомнёт слабых, поставит их на колени.

История не меняется, как и люди.

Это только кажется, что умение знать будущее может изменить что-то. На самом деле, куда важнее прошлое.

Тем, кто игнорирует прошлое, суждено повторять его снова и снова. Те же, кто за него цепляется, больше ничего не могут. Они повторяют его, неспособные ни на что другое. Не учатся на ошибках и не могут двигаться дальше.

Треск костра напоминал о доме, о походах и странствиях. О друзьях и соратниках, павших в битвах. Мужчина растёр лицо ладонями и откинулся на землю, заложив руки за голову.

Чудные тут звёзды. Незнакомые и чужие. Да и мир чужой. Но люди везде одинаковые…

* * *

Глаза я открыла резко, сощурилась и несколько раз проморгалась, привыкая к яркому свету. Очередное утро наступило. Какое из? Сколько я провалялась с лихорадкой? А вдруг уже каникулы закончились и мне пора в школу?

Как же глупо всё выходит, Всевидящий. Как глупо и как медленно. Я вынуждена ходить в школу с другими детьми, заниматься бесполезными занятиями и притворяться. Вот уж не думала, что через сотни прожитых лет отправлюсь в школу.

В детский сад бы ещё определили, было бы смешнее. Когда мой мир умирал, я сражалась. Сражалась и защищала тех, кто слабее меня. И чего достигла?

Руки привычно потянулись к телефону, чтобы посмотреть время и дату. Под подушкой было пусто, как и на тумбочке у кровати. Не сразу я вспомнила, что разбила телефон в пещере. Интересно, отец купит новый или откажется, так сказать, в назидание?

— Проснулась, Яринушка? Вставай, хорошая моя, надо умываться и завтракать.

Услышав голос Ириды, я даже не сразу поверила, что служанка и по совместительству кормилица Ярины вернулась. Она же в отпуске была по семейным делам. Вроде как кто-то из родных заболел.

— Ирида? Ты? Откуда? Как?

— Померла сестрица моя, оплакали как полагается, ну я и вернулась. Чего ж сопли на кулак мотать, жисть это… просто жисть как она есть, — женщина промокнула уголки глаз передником и запричитала надо мной. — Исхудала ты тут без меня, Яринушка, не кормили тебя, деточка?

— Кормили, но не так, как ты. Спасибо тебе.

Голос сел на последнем слове, глаза зажгло. Я поняла, что плачу. Как бы я ни храбрилась, как бы ни старалась показаться сильной — я была благодарна этому миру за Ириду. Благодарна за женщину, ставшую для меня той отдушиной, ради которой можно вставать каждое утро и терпеть все испытания, что выпадут на мою долю.

— Да за что же, хорошая моя⁈ Я же ради тебя! Да я тебя на этих самых руках качала. Как же по другому-то? — Ирида покачала перед моим лицом огромными мозолистыми ладонями, погладила меня по голове, как маленькую, и улыбнулась. — Ты за травки свои не переживай, той колючке пересушенной я мышку положила, всё как надобно сделала.

Ирида принялась хлопотать, проводила меня в ванную и, пока я умывалась, расставила на столике завтрак. Ароматная каша с кусочком масла как я люблю, несколько пышных оладий со сметаной и свежий морс, холодненький и без ягод.

Я уминала кашу и слушала новости, которыми Ирида щедро делилась. Оказывается, провалялась я почти неделю, отец вызвал столичного целителя за большие деньги, и тот провёл полную диагностику моего организма. Заодно и Николая в чувство привёл.

Через полчаса мне нужно явиться в кабинет отца пред ясные очи и рассказать о своих приключениях. Напоследок Ирида напомнила, что у Главы рода имеется артефакт правды, и лучше бы мне хорошенько подумать, прежде чем рот открывать. Я благодарно кивала, жевала и вспоминала свой путь домой. По всему выходило, что помнила я его очень смутно.

Уже у дверей в кабинет отца я ощутила чувство дежавю. Всё повторялось. Только в этот раз у меня не было заготовлено семян астарты. Надо бы проверить, осталось ли среди ворсинок хоть одно семечко. Вряд ли: слуги хорошо знают своё дело, и в уборке они никогда не отлынивали.

— Яра, — кивнул мне отец и указал на кресло.

Надо же, в этот раз мне позволено сидеть в присутствии Главы рода. Значит, разговор будет долгий и трудный. Опять будет врать и играть в доброго заботливого папочку или будет как тогда в пещерах? Я вздохнула и села.

— Как ты смогла выбраться из тоннеля?

— Ногами, — я пожала плечами. — Шла-шла и вышла.

— Я послал запрос в семьи Наумовых и Аристовых. Их сыновья вернулись домой и даже почти здоровы.

Комментировать я ничего не стала. Во-первых, вопроса не было, а во-вторых, Семён с Алексеем наверняка уже рассказали, что происходило в горах. Вряд ли их родители стали бы замалчивать детали, хотя… если они не хотят возвращать долг жизни графу Войтову, они вполне могли чуть-чуть исказить детали.

— Алексей Наумов утверждает, что ты помогала нести раненого Аристова к выходу, а сам Аристов почти ничего не помнит, так как был без сознания.

Я снова пожала плечами. Про бой с тварями ни тот ни другой ничего не сказали, как и про мой разговор с вожаком. Хорошо. Очень хорошо. Хотя бы от этих вопросов мне не придётся отбиваться.

— Как ты смогла спуститься с горы и дойти до деревни?

Напряжённый взгляд отца впился в моё лицо. Я ощущала его почти физически.

— Я просто очень хотела попасть домой, отец, — тихо сказала я, понимая, что игры кончились, и сейчас Андрей Войтов ждёт ответов.

— Просто что?..

Недоумение и удивление на миг проявились через непроницаемую маску отца. Не ожидал он такого ответа, никак не ожидал.

— Просто хотела домой, — повторила я твёрдо. — Это единственное, о чём я думала и что помню о своём спуске с горы.

— Хотела домой… — ошеломлённо проговорил отец и сглотнул. — Почему?

— Здесь моё место. Здесь близкие люди и… другой семьи у меня нет.

Я не лгала ни словом, ни мыслью. Я сказала правду, в этом мире у меня нет другой семьи, нет других людей, которых я могла бы назвать близкими. Куда же мне ещё идти? Клятва девочке Ярине была важна, но теперь я могла признаться себе: я срослась с этим миром, с этой страной и с этой семьёй.

Да, я клялась защитить, уберечь. И я сделаю это, но не только из-за клятвы.

Четыре года назад я пришла в этот мир. Дух Ярины ощущался очень слабо, она почти ушла на перерождение, но успела стребовать с меня обещание позаботиться о её родных. Взамен она поделилась воспоминаниями.

В основном это были радостные моменты её жизни, связанные с семьёй. Сейчас глядя на Андрея Войтова, я не могла понять, куда же делся тот любящий добрый отец, что баловал дочь подарками и дарил ощущение безопасности. Девочка боготворила его, а я не видела от него ни капли тепла.

Отец отослал меня, оставшись в глубокой задумчивости. Похоже, произошедшее не слабо его встряхнуло. Мои слова о доме и близких людях упали на благодатную почву, и я очень надеялась, что он задумается о моей преданности.

После разговора с отцом я собиралась проведать свой мини-сад, но слуга сообщил о визите её сиятельства виконтессы Жанны Луизы де Берри. С тяжёлым вздохом я поспешила встретить свою лучшую подругу, пока она не разнесла дом.

— Жанна!

Я хотела поприветствовать виконтессу по всем правилам приличия, но неугомонная девчонка сначала обняла меня, а потом принялась крутить во все стороны. Она осмотрела меня сзади, слева, справа и, наконец, спереди. Прищурившись и нахмурив густые ярко-рыжие брови, Жанна успокоилась.

— Ты не звонила целую неделю! Я писала, звонила, но ты была вне сети. Ты хоть представляешь, что я успела напридумывать за это время⁈

Ох, я и забыла, сколько энергии в этой миниатюрной девушке. Жанна походила на жерло вулкана. Вроде бы стоит себе такая безобидная с виду гора, а потом — бац! — и во все стороны сыплются искры, погребая оказавшихся в опасной близости под жидким огнём. Впрочем, это и неудивительно, учитывая, что моя подруга из древнего рода повелителей огня.

— Я не могу отвечать за твою буйную фантазию, Жанна, — я выставила ладони в защитном жесте, пытаясь успокоить Жанну. Когда эта девушка нервничает, всегда что-нибудь взрывается. — Всё хорошо.

— Твой отец дважды отказал в посещении вашего поместья. Ты понимаешь? Дважды, Яра!

На пальцах виконтессы де Берри вспыхнули маленькие язычки пламени. Отец не простит мне прожжённый ковёр. Я сгребла Жанну в объятия и прижала к себе так крепко, как могла.

— Угомонись уже, — я покосилась на несчастный ковёр, проверяя, не попали ли на него огненные капли. Вроде успела. — Чаю, кофе?

— Какой чай! Мне нужны подробности, — успокоившаяся девушка выдохнула сквозь зубы, утихомирила рвущийся наружу огонь и закусила губу. — Что произошло?

— Пойдём в сад, я покажу тебе своего нового питомца. Ты знала, что в предгорьях Вардановой гряды растёт эгерия, она же адамова голова? Представляешь, я нашла целую полянку и даже добыла росток.

Я тараторила без умолку, таща Жанну в сторону сада. Она умничка сразу поняла — раз мы идём в сад, значит, разговор должен пройти без лишних ушей. Для слуг и соглядатаев отца мы изобразили пустой разговор о травках, полезных для красоты зелий и прочей чепухе.

Мне пришлось громко посетовать на то, что телефон я потеряла, когда выискивала интересные растения в предгорьях Вардановой гряды. На той же громкости я выразила надежду на то, что отец будет так любезен и купит мне новый. Желательно последней модели, а то мой устаревший «кирпичик», как я его любовно называла, остался в пещерах Вардановой гряды.

Мы щебетали и обсуждали окончание каникул, перемывали кости одноклассникам и фыркали над потугами баронессы Ермолаевой привлечь внимание графского наследника третьей очереди. Девочка была безнадёжно влюблена, но ей ничего не светило — графский род Макаровых никогда не опускался до брака с баронскими родами.

Вышагивали мы очень степенно, чтобы у информаторов отца сложилось верное представление — две девушки сплетничают и играют во взрослых. Только когда почти дошла до сада, я поняла, что что-то не так.

Колума не было. Мой бессменный телохранитель, который, кажется, никогда не оставлял меня дольше чем на пару минут, исчез.

Решив обдумать это открытие чуть позже, я распахнула дверь и махнула Жанне. Ирида не подвела — все мои питомцы чувствовали себя хорошо. Даже привередливый орахилис испускал позитивную энергию и явно был вполне доволен условиями.

— Меня выдают замуж!

— Мой отец хотел меня убить.

Выдали мы с Жанной одновременно. Переглянулись, в этот раз без привычного смеха, и замолчали. Обычно мы всегда начинали говорить в одно и то же время, практически синхронно, а после смеялись и предлагали друг другу всё же начать первой. В этот раз смеяться не хотелось ни мне, ни Жанне.

— Тебе нет восемнадцати, помолвки длятся годами, так что не переживай так, — всё же сказала я, опередив открывшую рот подругу.

Жанна снова прикусила губу и кивнула. Я знала о её мечте стать боевым магом. Благо силы для этого хватало. Но прошлое рода де Берри до сих пор не отпускало их. Жанне могли запретить поступать в военную академию, выдать замуж за любого аристократа, равного по положению, и даже выслать в любую страну.

Именно так и поступали обычно с аристократами, провинившимися перед короной. Де Берри ещё повезло: у них были родичи в нашей Империи и хороший такой кусок земли по соседству с нами. Поэтому французский король позволил им сохранить честь и, так сказать, вернуться к истокам.

И то, что на самом деле такая смена жительства была просто-напросто ссылкой, ничего не меняло. Да, вот так из приближенного к монарху роду де Берри переселились в окрестности Тугольска.

— Думаешь, тебе не позволят стать боевым магом? — спросила я, надеясь, что подруге хватит выдержки и она не разнесёт поместье.

— Это же прямая угроза благополучию его королевскому… ну ты поняла, — Жанна поникла, никаких всплесков не предвиделось. Смирилась? — Сама знаешь, как король Франции дружен с Российским императором. Даже Филиппу отказали.

— Но он всё равно получил желаемое, — очень тихо сказала я.

— Аналитика, Яра. Аналитика, а не боёвка. Думаешь, Филипп мечтал сидеть в душном кабинете и перебирать пыльные бумаги? Он хотел воевать. Сражаться за свою новую родину и за свой род.

— Ненавижу политику.

Сказали мы хором и на этот раз на наших лицах появились первые с момента нашей встречи улыбки. Щёки Жанны порозовели: кажется, она не так сильно расстроена, как мне показалось. Ну или пытается скрыть свои эмоции, как и большинство аристо. Но мы с Жанной дружим столько лет, что уже давно в ближнем круге и перестали кривляться наедине друг с другом.

— Что ты там про отца хотела сказать? — перевела она тему, погладила пальцами мясистый листок лианы и вздохнула.

— Он вызвал меня в горы, чтобы я активировала переносной артефакт, забрал раненого Николая и завалил вход в тоннель.

— Твою же!..

— Эй, ты же виконтесса! — я выпучила глаза и чуть не уронила челюсть на пол. Таких заковыристых ругательств от её сиятельства я ни разу не слышала. Да что там! Я и не знала, что она умеет ругаться.

— Других слов я просто сейчас не смогу найти, — она сжала кулаки. Я заметила опасный огонёк в глазах Жанны и покосилась на свои травки. Купола устоят, а вот всем остальным питомцам может не повезти. — Яра, твой Глава хотел убить тебя, ты это понимаешь?

— Не совсем, — я кисло скривилась, загородила собой самые ценные растения и покачала головой. — Ему пришлось выбирать между мной и первым наследником. Он не мог забрать нас обоих… это было вынужденное решение.

— Проклятье вступает в силу даже от одного намерения, а уж про попытку и говорить нечего, — не унималась подруга. Её пальцы снова лизнуло жадное пламя.

— Это был выбор без выбора. Если бы он вытащил меня, то оставил бы погибать Николая, — пожала я плечами и ухватила Жанну за предплечья, напоминая о сдержанности и контроле. Не дело это — вспыхивать каждый раз, когда речь заходит о чём-то неприятном. — В нашей Империи никто не верит в проклятья. Это во Франции дворянские рода вымирают, ещё бы они не поверили в сверхъестественные силы!

— Но ты веришь?

Я кивнула и постучала пальцем по губам, показывая, что мы уже не одни. За дверью кто-то стоял, явно дожидаясь обсуждения важных тем. Взглянув на камеру под потолком, я поморщилась. Я же состригла часть листьев, отец мог установить новые, а я даже не проверила. Привела сюда Жанну и наговорила всякого.

Немного подумав, я успокоилась. Мы обсуждали помолвку Жанны, поступок моего отца и проклятье. Ничего важного сказано не было. Но сам факт, что я совсем не подумала, что отец мог обновить камеры, меня расстроил.

Эх… можно было списать это на мою слабость после отравления, но я-то знала, что действие яда уже закончилось.

Странный шорох заставил нас с Жанной напрячься. Мы переглянулись, кивнули друг другу и встали в боевую стойку. Звук был такой… не похожий ни на что. Будто ножом водят по стеклу. Скрежет, который проникал в самую душу.

Глава 7

Я скастовала стандартную ловушку для живых существ — всё, на что я была способна с моим третьим уровнем против неизвестной твари, что пыталась попасть в сад — убедилась, что Жанна готова к атаке, и резко распахнула дверь. Мы с подругой синхронно выдохнули и замерли, глядя на странное существо, похожее на хамелеона. Большого такого хамелеона.

Зверушка распахнула пасть и зашипела. Жанна за моей спиной сдавленно пискнула. Обернувшись к ней, я увидела расширенные глаза и какую-то безумную улыбку. Это что она так восторг выражает?

— Шш-ххр-шш, — прошипел хамелеон и сделал шаг в сад.

Я тут же нахмурилась и напитала ловушку энергией. Эта ящерка точно не из нашего мира, скорее всего, её достали из разлома. Приглядевшись, я заметила голубой ошейник с маленькими фульгуритами. Да этот хамелеон ещё и с хозяином пожаловал.

— Ну и чего тебе надо? — недовольно спросила я у тварюшки.

Ответа я не ждала, у хамелеонов нет голосового аппарата и гортани, так что никаких звуков кроме шипения эти ящерки издавать не могут. Но это если говорить об обычных хамелеонах, а не разломных.

— Шх-ш-ррхш, — ответила ящерка, наступила на ловушку и что-то сделала.

Раздвоенные пальцы щёлкнули по полу и деактивировали ловушку. Эта тварь впитала магическое плетение и даже не чихнула. Мне резко поплохело. Магический хамелеон! И где? В моём доме! В моём саду… так, стоп. Откуда-то же этот хамелеон взялся.

— Эм, Жанна, а что ты знаешь о разломных питомцах? — спросила я у подруги не оборачиваясь. Мало ли чего эта ящерка натворит, пока я не вижу.

— Ты серьёзно? Их уже лет двадцать как разводят, даже скрещивают с местными животными, — Жанна, кажется, возмутилась моим невежеством, но мне было как-то плевать. — На Балканском полуострове исследовательский корпус, там в принципе кроме этого корпуса ничего больше нет.

— Я не об этом, — покачала я головой, глядя, как хамелеон лизнул лиану длинным языком, завертел четырьмя глазами в разные стороны и пошлёпал ко мне. — Ты видела, как эта тварюшка моё плетение впитала?

— Есть же магические животные… Яра, у тебя опять провалы в памяти?

Похоже, я снова выдала что-то в своём стиле. Да, многие воспоминания Ярины были со мной. Девочка поделилась ими, чтобы я могла найти виновных в её смерти. Но иногда эти воспоминания ускользали, стирались на какое-то время, становясь блёклыми.

— Не знаю, не думала об этом, — медленно сказала я, опасливо отшагнув от хамелеона. Эта ящерка уже подобралась ко мне вплотную и потрогала мою ногу лапкой. — Ты мне вот что скажи, как тварь в ошейнике могла ослушаться приказа и прийти сюда?

— Это могло произойти только в одном случае… эта животинка признала хозяином другого человека, — Жанна снова пискнула полузадушенно, видимо, от переполняющих эмоций, а я вздохнула.

— А как же ошейник? — уточнила я. Скорее уж я поверю, что хозяин хамелеона отдал ему приказ явиться за мной. Только вот зачем? Ослабить, убить?

— А что с ним? Стал красивой цацкой, тварюшка нашла нового хозяина, — подруга подошла поближе и выглянула из-за моей спины. — Ты посмотри, какая хорошенькая!

— Вот и забирай, — я передёрнула плечами и закатила глаза. — Может, он вообще к тебе пришёл.

— Ага, и поэтому хвост на твоей лодыжке скрутил.

Хамелеон высунул язык, попробовал лизнуть меня, но быстро передумал под моим суровым взглядом. Я изучающе посмотрела на эту ящерицу длиной не меньше метра. Что мы имеем? Две пары глаз, матовые зелёные чешуйки с красными пятнышками, пилообразный гребень с острыми шипами и крепкие раздвоенные пальцы, которые уже тянутся к моей талии.

— Отец меня убьёт, — простонала я, понимая, что эта животинка явно принадлежит кому-то из его гостей.

— Ему ещё и выкуп за неё платить придётся… символический… — добила меня Жанна. — Интересно, от кого она сбежала?

— Это мальчик, — поправила я подругу.

— Что? Тебе-то откуда знать?

— Чувствую.

И с чего я вообще взяла, что охрана пропустила бы в поместье кого-то опасного? Видимо, мой поход по горам и бой с тварями временно отшиб мне мозги. Да тут бы уже вовсю выла сирена, а гвардия Войтовых прочёсывала каждый квадратный сантиметр.

Я покосилась на камеру в углу и чуть не хлопнула себя ладошкой по лбу. Даже если бы отец поменял камеру, лианы бы уже высосали из них всю энергию. Хоть я и проредила эту мини-плантацию, но всё же сильно меньше их не стало. В моём саду не было электричества именно из-за этих лиан, а я вдруг взяла и забыла об этом.

Так что ничего из нашего разговора с подругой никто не услышал. Кажется, я действительно отупела, раз о таких очевидных вещах не подумала. Неужели Жанна права, и мои провалы в памяти стали чаще проявляться? Или всё-таки дело в яде пустынного гарука?

— Идём сдаваться? — спросила подруга, глядя на то, как я опасливо кошусь на цепкие пальцы хамелеона.

Зря она так скептически смотрит. Я догадывалась, что этот конкретный ящер может выделять яд через поры. Сколько я повидала подобных тварей? А сколько их было убито мной и моим легионом? Я давно научилась классифицировать их, определяя и уязвимые места, и степень опасности.

Кивнув Жанне, я потащилась в гостиную. Хамелеон вышагивал рядом, так и не отпустив мою ногу. Его хвост продолжал обвивать лодыжку, а сам он бешено вращал глазами по сторонам. Если долго смотреть на эти хаотично движущиеся глаза, можно и приступ эпилепсии словить.

Мы вышли к гостиной как раз к разгару спора. Конечно, отец сдерживался, но я хорошо его знала. Судя по голосу, Андрей Войтов сейчас находился в крайней степени бешенства, но правила приличия не позволяли ему орать на всё поместье. Ещё бы: напротив него стояла женщина, явно аристократка.

Я чуть не вывалилась из-за угла, откуда мы с Жанной решили подсмотреть за происходящим. Глянула вниз и вздохнула. Хамелеон не хотел пускать меня в гостиную. А ведь наверняка именно эта самая аристократка, что сейчас чуть ли не визжала, являлась хозяйкой моего нового питомца.

Решив, что лучшего способа, чтобы явиться пред очи отца, не найти, я умудрилась запнуться о тварюшку и прокатиться в гостиную кувырком. Ну я ему ещё припомню это позорное падение. Хамелеон вылетел следом, а Жанна осталась за углом. А ещё подруга, называется!

— Яра?

— Маркуша!

Выкрикнули одновременно отец и бывшая хозяйка хамелеона.

— Ко мне, быстро! — взвизгнула аристократка и отправила магический импульс в ошейник.

Маркуша закатил все четыре глаза и рванул обратно за угол. Оттуда раздался визг Жанны, которую, видимо, сбил этот самый Маркуша, а затем в гостиную ввалилась раскрасневшаяся виконтесса де Берри. Отец учтиво кивнул, а вот аристократка разозлилась. Она снова и снова отправляла магические импульсы, но Маркуша и не думал подчиняться.

— Рад вас видеть, ваше сиятельство, как поживает ваш батюшка? — поприветствовал Жанну отец со всем почтением, на которое был способен.

Этот формализм был предназначен для его гостьи, которая в данный момент мало походила на аристократку. Женщина топала ногами, сжимала кулаки и уже собиралась броситься вдогонку за хамелеоном.

— Благодарю, всё хорошо, — ответила Жанна церемонно, сдув с лица рыжую прядь. — Он передавал вам привет и просил напомнить о совместной охоте в следующем сезоне.

— Спасибо, я непременно буду, можете так и передать виконту де Берри.

Отец не смотрел на Жанну: всё его внимание было приковано к гостье, которая кусала губы, выкрашенные вишнёвой помадой, совершенно не подходившей к её смуглому лицу. Женщина явно имела страсть к соляриям и была похожа на пережаренный тост, а обесцвеченные волосы дополняли её ужасный образ.

— Позвольте вам представить мою невесту, баронессу Людмилу Свиридову, — отец указал на женщину, прищурился и сжал губы. — Дорогая, познакомься, это виконтесса Жанна Луиза де Берри и моя дочь Ярина Антония Войтова.

Баронесса присела в реверансе перед Жанной, а я услышала отчётливый треск ткани. В таких узких юбках уж точно лучше не приседать. Хотя вряд ли Людмила Свиридова планировала знакомиться с кем-то сиятельным. Наверняка это платье с глубоким вырезом предназначалось для соблазнения отца.

Но Андрей Войтов оценивал женщин с точки зрения полезности. Для удовольствий у него были любовницы. Целых четыре. Я очень хотела их увидеть хотя бы для того, чтобы убедиться, что они все «разной масти». Отец коллекционировал лошадей именно по масти, а женщины для него — те же лошади.

— Я безмерно счастлива… познакомиться с вами, — на выдохе пролепетала баронесса, бросила на меня косой взгляд и повернулась к отцу. — Андрей, мой Маркуша перестал слушаться меня.

— Эм… об этом я и хотела сказать, — я прочистила горло и посмотрела в прищуренные глаза отца. — Этот хамелеон пришёл в мой сад и выбрал меня хозяйкой…

— Фх-фух, — Свиридова шумно выдохнула воздух и надула щёки. — Это… это… просто возмутительно! Да ты знаешь, кто подарил мне Маркушу⁈ Он стоит целое состояние! Я не позволю!

— Вы забываетесь, баронесса, — холодно отчеканила Жанна. — Я готова свидетельствовать, что выбор животного был добровольным.

Она добавила в голос ещё больше холода. Если бы я не была уверена в её огненном даре, задумалась бы о том, что её предки породнились с ледяными магами Пустоши.

— Более того, непременно расскажу знакомым о невоспитанности и несдержанности местной аристократии. Мы — цвет нации, гордость Империи, высшая кровь. Такое поведение недопустимо.

— Но это же… разломный хамелеон, — всхлипнула баронесса и капризно топнула ногой.

— Именно. И, согласно закону о защите магических существ, теперь он принадлежит Ярине Войтовой.

Жанна была холодна и прекрасна, как и подобает истинной аристократке. Иногда я завидовала способности подруги, которая легко включала режим высокородной стервы. Я так не умела. И тем удивительнее было то, что эта девушка стала близкой подругой Ярины. Мне она перешла по наследству, так что я была очень рада такому бесценному подарку судьбы.

Дальше виконтесса напомнила Людмиле Свиридовой, что выбор хозяина разломными животными случается крайне редко, но во всех случаях такие питомцы умирают медленной смертью, если их разлучают с новым хозяином. Но это я знала и так, хотя обрывки памяти Ярины снова принялись хаотично метаться.

Хорошо, что отец был занят тем, что успокаивал свою невесту и важничал, иначе бы он заметил, как моё лицо перекосило. Память Ярины ускользала. Я неделю провалялась в лихорадке, не тренировала ни тело, ни магию. И это помогло усилиться Хаосу. Он начал разрастаться во мне, набирать силу и чуть не уничтожил воспоминания девочки, без которых мне пришлось бы несладко.

Я прослушала ту часть разговора, которая касалась компенсации за питомца баронессы, на автомате кивала Жанне, когда провожала её до машины. Даже таскающийся за мной хамелеон не вызывал во мне никаких эмоций. Я закрылась. От всего мира — внешнего и внутреннего. Держала мысленный барьер и старалась не думать ни о чём.

В состоянии лёгкой прострации я перебрала гардероб, отстранённо отметив, что за лето подросла и половину вещей пора выбрасывать. Так же безразлично я смешала ингредиенты для заживляющей мази и сделала заказ на новую школьную форму.

Привычные действия помогли — я начала приходить в себя, когда Ирида вынесла из комнаты последнюю гору вещей, выброшенных мной из шкафа. Ещё один заказ был отправлен семейному портному, ну а я только сейчас подумала, что было бы неплохо потрясти отца за карман. Я выбрала ткани из последней коллекции, аксессуары — с полудрагоценными камнями, а не как обычно с искусственными.

Кажется, я готова показать чуть больше. Ярине Войтовой пора выходить из тени. Если я решусь исполнить клятву, данную умирающей девочке, мне нужно получить больше влияния в обществе. Дружба с виконтессой де Берри — это хорошо, но теперь придётся постараться.

Раньше я сторонилась аристократов, отклоняла приглашения на встречи в неофициальной обстановке и чуть не загубила все свои начинания, отказав в ухаживаниях третьему наследнику графа Макарова. Ну а чего он хотел? Его предложение было оскорбительным и неуместным.

Это баронесса Ермолаева могла тешить себя иллюзиями, что его сиятельство снизойдёт до брака с ней. Мне же прямым текстом сказали, что я гожусь только в любовницы. Ага, настолько я ущербна, что графский отпрыск готов ждать два года моего совершеннолетия, а потом изменять жене со мной.

Нет, я видела, что Евгений Макаров пускает на меня слюни, видела его желание обладать мной. Но, как по мне, это походило на страсть к коллекционированию лошадей у отца. Красивые, родовитые, разных мастей — Андрей Войтов не скупился на покупку шедевров селекционной науки.

— Эй, а ну, перестань! — прикрикнула я на хамелеона, который принялся выпускать язык в стену, оставляя на обоях липкие следы. — Как там тебя? Маркуша?

— Ахашши, — прошелестел едва слышно хамелеон, плюнул в стену ещё раз и удовлетворённо улёгся у моих ног.

— Тебя зовут Ахашши? — уточнила я, ящер кивнул и зажмурил три глаза из четырёх. — Если ты меня понимаешь, то какого варха ты портишь стены?

— С-с-след. Магия. Лиш-ш-шнее.

Хм… я присмотрелась к художеству Ахашши и вздрогнула. На одном из нарисованных розовых бутонов был артефакт, замаскированный под узор обоев. Надо же, какая тонкая работа. Что это? Прослушка, проверка присутствия или полноценный следящий артефакт?

Я принялась думать. После возвращения я на неделю свалилась с лихорадкой — за такое время не получится сотворить подобный артефакт. До моего полёта в шахты в комнате точно ничего не было, я бы точно заметила. Или у отца была заготовка, которую он потом активировал?

Плюхнувшись в кресло, я оглядела комнату. Артефакт деактивирован, а вот обычные камеры и микрофоны я так быстро не найду. Надобыть аккуратнее и следить за языком.

Что же делать? Мой ящер видит только магический след. Наверняка он и в сад пришёл, почувствовав энергию, которой я делилась со своими травками. Демонстративно искать камеры тоже не стоит. Вошедшая в комнату Ирида навела меня на одну мысль…

— Ирида, посмотри, что это гадкое животное сделало! — жалобно воскликнула я, подведя служанку к стене.

— Ох ты ж, батюшки! — всплеснула она руками, глядя на потёки зеленовато-бурой слизи. Попробовав оттереть полотенцем слюни хамелеона, Ирида нахмурилась и обернулась ко мне. — Не оттирается, непотребство этакое…

— Сдирай их все. Начисто, до самых стен. Хочу другой рисунок. И мебель всю пусть выносят.

Требовательности в моём голосе хватило бы на двух баронесс Свиридовых, а ведь именно невесту отца я сейчас и копировала. А что? Ей можно, а мне нет? Раз уж отец решил жениться на такой, как она, пусть привыкает. Теперь в его доме будет целых две капризных женщины. Красота же?

— Столько трат из-за одной скотинки? — ужаснулась Ирида, держа запачканное полотенце на вытянутых руках.

— Я видела новый каталог от Тереховых, в этом году в моде белый дуб и рогожка. Хочу белый дуб… и никаких больше орнаментов на стенах.

Взяв со стола ноутбук и поманив Ахашши за собой, я вышла из комнаты и направилась в гостиную. Посижу там, выберу новые обои, мебель и одежду. Это я ещё обувь не заказала и несколько вечерних платьев для приёмов.

Хватит изображать из себя бедную дочку графа. Андрею Войтову придётся раскошелиться, особенно когда я намекну, что желаю с этого года крутиться в высших кругах.

Мой отец падкий до власти, и влиятельные друзья в окружении станут для него отдушиной. Надо только придумать наказание для зарвавшегося Макарова, но тут мне Жанна поможет. Да и Свету можно подключить — их род давно с Макаровыми в состоянии холодной войны.

Интриги, заговоры, подножки и тайные связи — я очень не любила всё это, но иногда просто нет другого выбора. Прятаться в тени я больше не стану, как и строить из себя слабую несмышлёную идиотку.

Забронировав на вторую половину дня групповое посещение спа-салона, я послала приглашения Жанне, Свете Соколовой и ещё одно для графини Анны Яковлевой — все мы учились в одном классе и были дружны. Если так можно вообще говорить об аристократах, ведь дружба — понятие относительное. Все знакомства, а дружбу особенно, нужно рассматривать с точки зрения полезности роду.

Света и Аня были полезны. Очень полезны. Графский род, уникальные связи и сила. Много силы. Света уже перешла на пятый уровень, Аня имела пятый закатный, а это в перспективе означало, что она одна из самых сильных одарённых девушек в Тугольском районе. При этом Аня совершенно не кичилась своим происхождением и потенциалом. Она была хорошей подругой — той, которой можно подставить спину.

Все девушки ответили согласием и подтвердили бронь. Я проверила счёт на выданной отцом карте и усмехнулась. Обычно мои траты не превышали месячный лимит, но сегодня я планировала спустить столько денег, чтобы Андрею Войтову пришлось напрячься.

Хотел получить дочь, которую не страшно выводить в свет? Он её получит. А за породистых кобылок всегда приходится много платить. Очень много.

Глава 8

После хамама я вывалилась в термы, и меня тут же окружили девчонки. Они предпочитали аромасауну и русскую баню, а вот я так и не полюбила горячий пар и благовония.

— Жанна сказала, что у тебя теперь есть разломный хамелеон, — первой, как всегда, начала Аня. — Кстати, где он?

— Дома остался, — я пожала плечами и поправила полотенце.

Знали бы они, чего мне стоило уговорить Ахашши не следовать за мной в спа. Эта ящерица вцепилась в меня всеми конечностями и не хотела отпускать — вдруг на меня нападут, а он такой сильный и красивый не сможет защитить. Пришлось дать хамелеону задание проследить за ремонтом спальни. Мало ли какие ещё артефакты у отца завалялись.

— Значит, слухи верны, твой отец женится на Свиридовой, — серьёзно кивнула Света, сделав свои выводы. — Странный союз, учитывая состояние Свиридовых.

— А что с ним? — спросила я нахмурившись. Признаться, я до сих пор не искала информацию о будущей мачехе. — С состоянием?

— Так ведь эта хищница оттяпала всё наследство, минуя род мужа, и подгребла под себя бизнес по очистке металлов, — пояснила мне Аня. — Людмила Свиридова только выглядит капризной идиоткой. Поверь мне, Яра, эта пиранья сожрёт твоего отца и не подавится.

— Точно! — подхватила Света. — Не смотри, что она блондинка и всё такое… ходят слухи, что это она своего муженька за грань отправила.

Я засмеялась. Светка была натуральной блондинкой и часто травила анекдоты про свой цвет волос. Да что там, девушка искренне поддерживала все стереотипы, иногда переходя границы. Но я-то знала, что графиня Светлана Соколова не была дурой. Больше того, у неё был аналитический склад ума — она то и дело раскладывала по полочкам информацию. Даже слухи и предположения Света собирала и препарировала, выявляя зерно истины.

— Да ладно? — я резко перестала смеяться, заметив, как серьёзно смотрят на меня девочки. — Эта крашеная вобла?

— Не вобла, а… стерлядь она.

Виконтесса де Берри ударила кулаком по столу. Чашки с травяным сбором звякнули на блюдечках, а Аня схватила заварник. Так, на всякий случай.

— Жанна! — укорила я подругу.

В последнее время огонь в её крови стал сильнее, и я начала переживать. Если контроль слетит в неподходящее время — их роду грозит серьёзная опасность. Французская корона не скоро забудет причину их ссылки, да и местные власть имущие только и ждут падения де Берри, чтобы растащить остатки их земель по кусочкам.

— А чего я? Правду же сказала, — виконтесса посмотрела на меня с укором. Заметила, что я переживаю, но считает, что всё под контролем.

— Ты лучше расскажи нам, подруга, что планируешь делать с наглецом Макаровым? — спросила Света, которой не терпелось устроить гадость врагу своего рода.

— А что с ним делать? — я сделала глоток травяного чая и качнула головой. — Опозорить, унизить можно… не убивать же его в конце концов.

— Новость слышали? — не выдержала Аня.

Я видела её нетерпение с момента нашей встречи, но она держалась. А теперь вот, когда мы все собрались за одним столом, принялась делиться распирающими её новостями. Её отец — граф Яковлев крутился среди князей и дружил с его светлостью герцогом Ждановым. Поэтому-то наша Аня всегда первой узнавала все важные новости страны.

— В этом году наш Тугольск будет принимать гостей со всей страны, — тряхнула она влажными после парилки волосами и расширила глаза. — Даже столица отметится.

— С чего вдруг такие преференции? — хмуро спросила Жанна, переглянувшись со Светой — она уже наверняка принялась просчитывать варианты и соотносить новость с известными ей сведениями.

— Ты совсем отстала от жизни⁈ — воскликнула Аня, радуясь нашему удивлению. — Чемпионат страны по военным дисциплинам состоится у нас в школе.

— И… зачем? — тут уже я не выдержала. Странно это — проводить национальный чемпионат в провинциальном городишке на отшибе страны.

— Область у нас большая, гениев много. Надо же пополнять столичную военную академию. А Тугольск… тут только слухи и домыслы, сама понимаешь, — подмигнула Аня, заправив чёрную прядь за ухо. Глаза её блестели от удовольствия — как же, она ведь знает то, о чём пока никто даже не догадывается.

— В общем, говорят, что кто-то из столичных решил исследовать местные горы. Типа есть наводки на ронантовую жилу, но это ещё не всё, — она затаила дыхание и обвела нас возбуждённым взглядом. — Фульгурита в песчаных пустошах всё меньше, спонтанные разломы там не открывались уже несколько лет. А у нас словно какая-то аномальная зона, вот и решили, видимо, что в наших горах могут оказаться аналоги.

— Фульгурит? В горах? — резко спросила Света, перебив Аню. И этот её внезапный интерес показался мне подозрительным. Она точно что-то знает.

— Ну да. Энергия разломов не только в песок бьёт. Кто-то нашёл на Каррарских вершинах оплавленные горные породы, так что разработкам быть.

Аня удовлетворённо откинулась на стену и загадочно улыбнулась. Я смотрела на неё и думала. Света тоже о чём-то задумалась. А Жанна… моя огненная подруга сжалась и как-то поникла.

Фульгурит значит… Я не зря подозревала, что оборудование для его добычи появилось у отца с чьей-то подачи. Сам по себе кусок спёкшегося от удара молнии песка ничего не стоит — максимум можно пустить его на украшения или поставить на полочку в качестве декора.

Разломные же фульгуриты — совсем другое дело. Эти кристаллы впитывают молнии, бьющие в землю из разломных врат. Вся энергия иномирных разломов впитывается в эти стёклышки. Их используют в качестве универсальных накопителей и для производства артефактов, в том числе артефактов подчинения разломных тварей.

Стоимость фульгуритов с разломной энергией сопоставима с ценой баронского титула. В последнее время цифры вообще взлетели до небес. Неудивительно, что отец решил поднять состояние на добыче и продаже кристаллов, которые, как оказалось, вполне могут найтись на наших землях.

Тогда вылазка Николая в горы становится ещё более понятной. Единственное, что я не могла пока объяснить — зачем он взял с собой друзей. Или брат решил разделить с Семёном и Алексеем добычу? Для чего ему это делать?

Я покрутила головой, оглядела подруг и улыбнулась. Не так давно я думала о том, что мой отец коллекционирует лошадей и любовниц по масти, а сама сделала то же самое. Огненно-рыжая Жанна, платиновая блондинка Света и наконец жгучая брюнетка Аня — моя собственная коллекция породистых… гм… аристократок.

— Девочки, я в купели, кто со мной? — спросила я, когда молчание слишком уж затянулось.

— У меня сегодня релакс, я в офуро, потом обёртывание и расслабляющий массаж, — тут же ответила Аня.

— Я тоже, пожалуй, сегодня без экстрима, — Света до сих пор размышляла, поэтому я не стала её тормошить.

— Извини, я не люблю ледяную воду, схожу снова в парилку, потом в бассейн, — натянуто улыбнулась Жанна и бочком вышла из-за стола.

Я посмотрела вслед подруге и снова нахмурилась. Не нравится она мне. Что-то не так. Неужели эти новости про чемпионат и фульгуриты в горах оказались связаны с тайнами рода де Берри? Нет… здесь что-то другое.

Слухов об их выдворении из французского королевства было чуть ли не больше, чем о появлении первых разломов. Частично Жанна мне рассказала о случившемся, но где гарантия, что она рассказала всё? И больше того, вряд ли старшие Рода стали бы рассказывать молодняку всю правду.

А ещё мне не понравилось, как вздрогнула моя огненная подруга при упоминании Евгения Макарова… Жанна до сих пор и не призналась, с кем её род заключил помолвку. Неужели это он? Гадкий тип, который прямо предложил стать его любовницей и который не упустит случая, чтобы мне досадить.

Но где он и где моя Жанна⁈ Да, их семьи теперь примерно одного статуса, но Жанна — единственная дочь Мишеля и Генриетты де Берри, а Евгений — всего лишь третий сын. Как бы не вышло так, что именно род Макаровых выбрали правители двух стран для отмщения родовитым преступникам.

Несмотря на мою нежную любовь к Жанне де Берри, я всё же позволила себе покопаться в сети и поискать информацию о преступлении их рода. Да, почти вся она была засекречена. Но если знать, где искать, можно и по обрывкам фраз собрать цельную картину.

Я скользнула в первую из трёх купелей — ту, в которой вода как парное молоко. В ней можно было полежать подольше, расслабиться и подумать, но я задержалась в ней ровно на десять минут и тут же перешла в другую. Здесь уже температура была около сорока-сорока пяти градусов.

Через десять минут я разогрелась достаточно, поэтому перешла к третьей и последней. Ледяная вода взбодрила. Казалось, будто тысячи тоненьких игл прошили тело. Я сжала зубы и медленно сделала несколько вдохов. Когда ноги почти перестали ощущаться, я выбралась и снова перешла к первой купели.

Мне нравилось это ощущение после нескольких погружений. Полное расслабление, но в то же время кровь бешено стучит в висках, а во всём теле приятная истома. Обычно я делала пять кругов, сегодня решила остановиться на трёх. Я ведь не одна пришла, где-то там девочки, с которыми я ещё не всё обсудила.

Они нашлись в соляной парной. Аня лениво пересказывала сплетни, Света внимательно слушала и делала выводы. Жанна молчала. Я прилегла на ближайший к ней лежак и протянула руку.

Коснувшись плеча подруги, я вопросительно посмотрела на неё, но она отмахнулась. Или не хочет говорить при всех, или ей есть что скрывать. Ладно, разберусь с этим потом. Сейчас и впрямь не самые подходящие время и место.

Мы дружно отправились в массажный кабинет. Обёртывания, скрабирование, умелые руки массажисток — мы воспользовались всеми услугами, которые предоставлял салон для избалованных аристократов. Я включила в программу ещё и маникюр с педикюром, а девочки разъехались по домам.

Радуясь хорошо проведённому дню, я не сразу вспомнила, что осталась без телефона. Придётся вызывать такси через ресепшн, ведь нашу машину я отпустила.

Ожидая таксиста, я вышла из здания и присела на лавочку в тени пышноцветущей керии. Мне не часто удавалось встретить чисто южные цветы в Тугольске, поэтому я всегда с особым наслаждением прогуливалась в саду вокруг спа-центра. Вот и сейчас я вдыхала пряный аромат, радовалась осенней прохладе и чувствовала себя просто чудесно.

— Госпожа Ярина Войтова? — обратился ко мне один из сотрудников спа-центра.

— Да, слушаю вас.

Я думала, что мужчина сообщит о прибывшей машине, но он сумел меня удивить. Оглянувшись по сторонам, служащий приблизился ко мне и протянул маленькую коробочку. В таких обычно дарят украшения или записки-признания в симпатии.

— Меня просили передать вам, сказали, что вы сами поймёте.

Я нахмурилась, но коробочку взяла. Как только мои пальцы коснулись бархатной обивки, по коже прошёл магический импульс. Служащий поклонился и вернулся в салон. Я же нажала на замок и открыла тайник.

На небольшой подушечке лежала брошь в виде лепестка папоротника. Основание было из серебра, каждый лепесток украшали маленькие светло-зелёные топазы. С виду очень простая и дешёвая брошь. Но так кажется только если не знать предназначение этой милой вещицы.

Максимилиан не забыл про меня. Больше того, он успел за неделю найти артефактора и изготовить украшение, способное защитить меня от иномирного влияния. Теперь у меня есть защита от любого артефакта, вытащенного из разлома. И стоит на самом деле моя брошь едва ли не больше амулета, который передал отцу его покровитель.

Эх… не был бы Макс таким жестоким и циничным, я бы давно сбежала с ним. И плевать на его нынешний статус — он сумел бы защитить меня от любых врагов. Спрятал бы меня в своём логове, и никто не услышал бы больше обо мне.

Но меня не вдохновляли сказки, в которых дракон стережёт украденную принцессу. Как и не радовала меня мысль стать такой вот принцессой. Не всем птичкам по душе золотые клетки. Стоит Максу узнать обо мне всё — и он никогда не отпустит меня.

С этими мыслями я села в такси и поехала домой. Я знала, что мне предстоит разговор с отцом, который наверняка рвёт и мечет, получив счёт от дизайнера и мебельной мастерской Тереховых. Плевать. Теперь будет так, как я скажу.

Я не стану больше таиться в тенях и прятаться в коридорах. Графиня Ярина Антония Войтова вышла на тропу войны. И пусть боятся те, кто посмел хоть раз обидеть её. Одноклассники, высокомерные графские отпрыски — я найду их всех. Я превращу их жизнь в ад.

— В мой кабинет! Живо!

Приказал отец, как только такси рвануло в сторону Тугольска. Андрей Войтов ожидал меня на крыльце — верный признак того, что он в бешенстве.

Я пожала плечами и неторопливо пошла за ним. Что он сделает мне? Попытается убить? Запрёт в доме и не выпустит на прогулки? Лишит карманных денег? Смешно. Отец не имеет права уронить честь рода, а, значит, я продолжу ходить в школу. Продолжу тратить деньги на красивые модные вещи, как и на всё остальное, что является символом благополучия рода.

— Ты потратила двести тысяч на ремонт спальни и даже не подумала согласовать это со мной! — едва сдерживая ярость выдал отец, когда за моей спиной закрылась артефактная дверь его кабинета. — А счёт за новый гардероб? Сто тысяч на тряпки!

— Я в выпускном классе, отец. Все вещи мне малы, а украшения слишком дёшевы.

Говорила я спокойно, но твёрдо. Сейчас нельзя показывать норов, но и молчать я больше не собиралась. Я села в кресло и разгладила складки на брюках. Истинная дочь благородного рода.

— Я не могу заявиться в школу в прошлогоднем гардеробе. Ты сам учил меня, что честь рода превыше всего.

— И ты, конечно же, решила, что я поверю в это нелепое оправдание?

Отец недоверчиво фыркнул и облокотился на полку с книгами. Я знала, что там нет ничего важного — все действительно ценные книги и артефакты надёжно укрыты в подземном хранилище.

— Мои подруги — графини Соколова и Яковлева, а также виконтесса де Берри, — напомнила я ему очевидные вещи. — Ты правда хочешь, чтобы графиня Войтова смотрелась на их фоне нищенкой в прошлогоднем старье?

— Ты преувеличиваешь. Это всего лишь тряпки.

Он скривил губы и постучал пальцами по ближайшей полке.

— Поэтому ты меняешь гардероб раз в полгода? Думаешь, я не вижу, что твои костюмы шьют на заказ? Думаешь, я не отличу работу столичного портного от Тугольских магазинов готовой одежды?

А вот теперь Андрей Войтов замер. Я видела, как он вздрогнул и бросил взгляд на свой пиджак. Не ожидал, что его дочь разбирается в моде? Или был так уверен в моей дремучести?

— Что ты хочешь сказать?

— Что мне надоело слушать насмешки о бедности моего рода, — я выпрямила спину и сурово посмотрела на отца. — Войтовы не попрошайки и не нищие. Именно это я и хочу показать всем насмешникам.

— Кто посмел обвинять Войтовых в бедности? Тебе говорили это в лицо?

Ох, как он взвился! Я почувствовала силу, сконцентрированную на кончиках его пальцев. Не нравится, когда твой род мешают с грязью? Так я ещё не всё сказала. У меня заготовлена целая речь, каждое слово в которой — правда.

— Почему ты молчала, Яра⁈

— Мне было плевать раньше… теперь — нет, — я вздёрнула подбородок и чуть склонила голову к плечу.

Глаза отца метали молнии. Сила бесновалась, окутав не только пальцы, но и всю руку до локтя. Коричнево-золотая дымка цвета магии земли кружила вокруг рук Андрея Войтова. Похоже, сейчас он готов слушать. Если уж сила рода взбунтовалась, то отец обязательно прислушается к моим словам.

— Что изменилось?

— Мой отец хотел убить меня, — да, вот такая я мелочная. Пусть знает, что я не забыла и не простила. — Я решила перестать быть бесполезной. Пусть я всего лишь дочь рода Войтовых, но теперь никто не скажет, что я ничтожество.

Я била наотмашь, хлестала словами отца. Его сила окутала руки по плечи, а я впервые почувствовала отклик от алтаря. Символ жизни рода, средоточие силы и самое главное подтверждение того, что род жив. Нет алтаря — нет рода. Но этот камень признаёт далеко не каждого. Меня — не признавал. До сегодняшнего дня он меня вообще не замечал.

— Я укреплю имеющиеся связи, налажу новые, заведу друзей в военном Корпусе, среди князей и герцогов. Я сделаю всё что в моих силах, чтобы мой род возвысился.

Мысленно потянувшись к алтарю, я ощутила его тепло. Он подтвердил мои слова! Признал меня своей и позволил родовой силе проявиться. После этого уже никто не посмеет сказать, что я бракованная.

Родовая сила лизнула пальцы. Не такая, как у отца. Моя сила была травяного цвета, и только редкие всполохи коричневого указывали на родство с магией моей семьи. Но я не маг земли. Я — флорист, маг природы и всех травок на планете.

Отец смотрел на меня удивлённо. Он не мог не почувствовать отклик алтаря. И теперь ему придётся отвести меня в подземелье. Придётся признать одной из рода. Я перестану быть «всего лишь дочерью».

— Ты забыла заказать новую обувь, Яра. И я до сих пор и не сделал тебе подобающего подарка к малому совершеннолетию. Я увеличу твоё месячное содержание. Подарок будет чуть позже.

Отец обошёл стол и сел в кресло. Я видела, что он доволен. Очень доволен. Интересно, в его планы входило принятие меня в род? Вряд ли его покровитель будет рад. Ведь одно дело — пробудить Хаос в бесполезной дочери графа, и совсем другое — использовать признанную алтарём потенциальную наследницу.

— И ещё, Яра… приструни своего нового питомца, он помешал завершению ремонта, — бросил напоследок отец, указав мне на дверь.

— Каким образом?

Вот тут я удивилась. Если Ахашши вмешался, значит, была причина. Отец хотел развесить по углам артефакты или окутать всю комнату следящими заклинаниями?

— Какой приказ ты ему отдала?

— Ждать и охранять мою комнату.

— Он не впустил электриков, а предыдущую люстру уже сняли. В твоей комнате нет света, и виноват в этом твой хамелеон.

— Я зажгу светляк, спасибо.

Вот значит как. Артефактов у отца не было, или он просто придержал их для удобного случая. А вот стандартные камеры и «жучки» разместить не проблема. Цифровые шпионы стоят дешевле артефактов, и спрятать их можно без проблем. Я слышала, что уже есть камеры размером с муху. Н-да… доверия у нас с отцом пока и близко не предвидится.

* * *

Кир-Ахшар задумчиво вышел из кабинета и огляделся. Местные бюрократы хотели попить его крови. Но что ему какие-то мелкие клерки, ведь когда-то он повелевал королями. Манеры и аура власти всегда действуют одинаково: конторские крысы чувствуют, что перед ними хищник, и прячут глаза.

Дело сделано. Теперь у Кир-Ахшара есть имя в этом мире. Есть род, который связан с ним, и есть алтарный камень, который уже признал его своим Главой. Теперь осталась самая малость — возродить канувший в небытие род. Сколько лет прошло с его упадка? Двести или больше?

Мужчина насвистывал весёлую мелодию и размашисто шагал по коридорам Имперского архива. А жизнь-то налаживается! Меч Кир-Ахшара посчитали родовым оружием, подтверждающим право на имя. Ещё бы, ведь в каждом из миров есть кровные родичи тех, кто стоял у истоков.

Поиски нужного алтаря заняли не много времени, как и путешествие в Сибирскую Губернию. Предки Кир-Ахшара оказались слабаками. Их род не пал в битве, не был уничтожен на войне. Они просто выродились. Какой позор и какая бесславная смерть рода.

Кир-Ахшару пришлось постараться, чтобы возродить почти уснувший алтарь. Но жертвы всегда благоприятно действуют на камень средоточия силы. В мире Кир-Ахшара алтари купали в крови убитых врагов, развешивали на них внутренности изменников. В мире Кир-Ахшара алтари источали силу.

Здесь же биение сердец жертвенных каменей было едва слышным. Местные жители забыли о преданиях предков. Забыли, для чего им даны такие помощники.

Ха! Когда алтарь рода пробудился ото сна, сама земля вздрогнула. Что уж говорить о тех, кто в своё время растащил чужие родовые земли?

Ближайшие соседи занервничали — два рода уже прислали приглашения на встречу. А третий предложил помощь и возможный союз. Хотя тут нет их вины: род угас, земли поделили между соседями.

Но теперь род возродился. Имя рода уже внесли в реестры, а сам Кир-Ахшар стал его Главой. Этот мир отдаст ему всё причитающее по праву или же… или же мир пожалеет.

Глава 9

Ахашши сообщил мне, что кроме меня его никто не услышит и не поймёт. В принципе, логично. Но я помнила, как вожак обращался ко мне мысленно, или же я подхватила его мыслеобразы…

В общем, Ахашши сказал, что мы сможем общаться мысленно даже на расстоянии. И нужна для этого сущая мелочь — соединить наши судьбы и души. Образовать так называемую привязку.

И это уже наталкивало на определённые мысли. Как Вожак в пещерах смог отправить мне ментальный посыл и как он смог понять меня? Либо он сильнее Ахашши, либо хамелеон мне солгал.

Я чуть не упустила очень важный момент. В этом мире было два вида тварей. Как и в моём. Но мало кто различал призванных менталистами увров от разломных тварей. Зов жизни был только у меня, а это значило, что для всех в этом мире любые твари — потенциальные слуги менталистов.

Сначала в пещерах Вардановой гряды я растерялась настолько, что была не в состоянии думать логически, но потом… Я ведь знала, что разломные животные уже стали частью этого мира. Их скрещивают, дрессируют, разводят. Но я почему-то до последнего была уверена, что не встречу разломных тварей.

Теперь мне придётся вспомнить всё, что я знаю о разломах, перечитать свои записи, которые я вела уже четыре года. Каждый разлом, виды тварей, время открытия и закрытия, уровень опасности и даже цвет врат в них — всё это я заносила в отдельный документ. Может ли быть так, что в этом мире открываются не те же разломы, что уничтожили мой мир?

— Мне нужно больше информации… — пробурчала я, потерев виски.

— Я готов служ-жить, — прошипел хамелеон и ткнулся в меня мордой.

— Ладно. Хочешь помочь, расскажи, что ты умеешь.

— Привязка. Будет прощ-ще. Покаж-жу.

Я в очередной раз подумала о том, что хамелеон пришёл ко мне по приказу баронессы Свиридовой. Если я сейчас подставлюсь с этой привязкой, то сыграю на руку невесте отца. Стоит ли доверять разломной твари?

Не то чтобы я не любила животных, но… мне были ближе растения. И хотя созданные Всевидящим тварюшки имели право на существование, я их не понимала. Не понимала их суть. Даже не так: я не видела их энергию, не чувствовала её. Менталисты могли подчинять себе разум разломных тварей, а я с тварями сталкивалась только в одном случае — когда приходилось их убивать.

Плюнув на возможную опасность, я уколола палец и дала Ахашши слизнуть каплю крови. Подождала немного. Вроде бы небо не упало на землю, меня не поразило молнией и не растворило в сознании хамелеона. Я посмотрела на питомца и вопросительно подняла брови.

— Ответы здесь. Я покажу.

Голос Ахашши в моей голове звучал непривычно. Не было свистяще-шипящего звука, как у шепелявого ребёнка. Голос Ахашши звучал так, словно говорит существо, прожившее не одну сотню лет. Голос Ахашши звучал набатом.

Похоже, я ошиблась и связала свою судьбу с тем, кто намного мудрее и хитрее меня. Не успела я додумать эту мысль, как в моё сознание ворвались образы хамелеона. Он показал, что умеет. Мало сказать, что я впечатлена, — я в шоке.

Ахашши умел очень многое. Его слюна блокировала магические предметы вплоть до артефактов из других миров. Также она могла становиться ядовитой, липкой, лечебной. Универсальная слизь, которую хамелеон подстраивал под ситуацию.

Я попросила Ахашши открыть пасть, взглянула на желобки для яда и видоизменённые слюнные протоки… м-да… осталось только залезть в голову хамелеона, чтобы увидеть, как устроены железы.

В общем и целом увиденное меня впечатлило и немного расстроило. Обидно осознавать, что твой питомец сильнее и умнее тебя. А именно это я сейчас ощущала — собственную неполноценность. Интересно, баронесса Свиридова знала хотя бы о половине способностей этой тварюшки?

— Не бойся, я не пойду против тебя. Наши судьбы и души связаны.

— Я могу закрыть от тебя свои мысли? — спросила я вслух, старательно гоня от себя печальные варианты развития наших отношений с Ахашши.

— После тренировок. Такое не удастся с первого раза.

— Ты читаешь мои мысли? Знаешь, кто я такая и откуда?

— Да. Теперь знаю. Я помогу тебе стать сильной, защищу и научу.

— Почему? Почему ты выбрал меня?

— Перерождение заразило тебя. Ты проклята Хаосом или одарена им.

— Так себе повод для радости…

— Великие силы — основы мироздания. Пока они существуют, существует мир такой, какой он есть. Хаос, Порядок, Эфир, Материя.

— Только не надо лекций! Думаешь, я не изучила всё что можно об этом мире?

Вот же… ящерица! Вздумал меня учить! Я понимаю, что Ахашши живёт очень долго, многое повидал и всё такое, но сейчас мне было не до нудных нравоучений и повторения школьного курса. Мне нужно усилить свою роль в роду, повысить уровень силы на ранг, заручиться поддержкой родовитых подруг и завести новые полезные знакомства.

— Вы люди имеете знания, но постоянно их забываете, пренебрегаете законами мироздания, считая себя высшими существами. Я повторю нужное сейчас, а потом напомню, и не раз. Ты должна не просто изучить, ты должна понять.

Хаос — это изменения, это время и кое-что ещё непознаваемое для простых людей. Порядок — это постоянство и сама суть пространства. Эфир — это энергия, всё, что может влиять на материю и приводить её к Порядку. Материя — это суть, реальность и иллюзия.

— Ахашши, я всё это знаю. Правда. Это никак мне не поможет.

Я прервала хамелеона и села на новый диван, обитый кожей белой акулы. Этот диван стоил столько же, сколько вся остальная мебель в комнате, но я не могла не купить его. Он идеально вписывался в новый дизайн, ну и к прочему мне нравился узор. Светляк под потолком давал ровно столько света, сколько было нужно для вечернего времени. Разве что в сумерках с таким освещением будет сложно писать или читать.

— Дослушай меня, а потом решай, поможет это тебе или нет.

Порядок существовал всегда и будет существовать. Хаос — изменения в пространстве порядка. Хаос — это само время.

Эфир — всего лишь инструмент воздействия Хаоса и Порядка. Это энергия, которая удерживает материю благодаря Порядку и меняет её из-за наличия Хаоса.

Материя определяет всё сущее, в чём может быть заключена энергия. Без Эфира материя становится иллюзорной.

Человек — это и есть Материя, наполненная Эфиром и изменяющаяся благодаря Хаосу, в то же время находящаяся в пространстве Порядка.

Тело человека зависит от Материи, душа человека зависит от Эфира, сознание зависит от души и Хаоса с Порядком в человеке.

— Да-да, всё взаимосвязано. И что?

Я понимала, что зря злюсь на Ахашши, но ярость бурлила во мне. Совсем как тогда, когда я летела на вертолёте в горы. Тогда я предполагала, что отец попытается меня убить.

И я не ошиблась… что же происходит сейчас?

Отклик алтаря на мою силу в кабинете вынудила отца на решительные действия? Он уже сообщил своему покровителю о смене моего статуса или подождёт до полного принятия меня алтарём? Варх! Как же сложно играть в игры, не зная фигур!

— Яра! Ты хотела помощи, так не отвергай её, — окрик Ахашши чуть не расколол голову на части. Мне показалось, что на меня упало что-то сверху. Молот или наковальня, судя по весу. — Слушай меня. Внимай же! Это поможет.

Человек может стать сильнее, если станет ближе к какой-либо Великой Силе, становясь её адептом, но тем меньше он будет человеком. Тело адептов Материи становится крепче, быстрее, сильнее, тяжелее, гибче.

Адепты Эфира владеют магией, поэтому крепчает их душа, она влияет на энергию вокруг. Адепты Хаоса могут видеть будущее и даже менять его. А также развеивать воздействие чар и разрушать саму материю и пространство. Становясь ближе к Хаосу, человек начинает осознавать изменения вокруг.

Становясь ближе к Порядку, человек перестаёт меняться. Он становится чем-то абсолютным, подчиняя Материю с помощью Эфира своей волей. Адептов Порядка столь мало, что об их силах почти ничего не известно. Яра, адепты Порядка — твои враги. Порядок и Хаос прямые противоположности.

— Ахашши, теперь я действительно запуталась…

— Порядок, Яра! Менталисты. Адепты Порядка, как и Хаоса, имеют сильное воздействие на Материю с помощью Эфира, только направленности разные.

— Я могу развить Эфир, прокачать магию насколько это вообще возможно в данном теле. Могу дать волю Хаосу внутри меня. Даже Материю я могу усилить постоянными физическими тренировками, но… мне нечего противопоставить менталистам. Как только они узнают, что я проклята Хаосом — мне конец.

— Я могу научить. Могу показать, как защитить разум.

— Мы не успеем, Ахашши. Через неделю каникулы закончатся, я буду ездить в школу, а там будут они. На Чемпионат пригонят солдат из военного Корпуса, дознавателей, менталистов. Там будет такая прорва народа, способного вычислить Хаос, что не поможет уже ничего…

Вот она — истинная причина моей злости. Я выдохнула успокаиваясь. Я боялась. Боялась, что меня схватят в школе и казнят как безродную девку на площади. Я не хотела снова умирать. Не хотела, чтобы на меня смотрели как на прокажённую.

И единственный, кто сможет вытащить меня из имперского колеса правосудия — Максимилиан Дюсолье, он же Максим Демидов. И это означало, что мне придётся открыться ему, вверить себя в его безумные руки.

Гений и безумство — две стороны одной медали. И этот вархов гений будет резать меня на кусочки, чтобы добраться до сути. А боли я боялась ещё больше, чем казни.

— Ахашши… Хаш… я не хочу умирать. Мне так страшно…

Я обняла хамелеона и уткнулась лбом в тёплую шкуру. Чешуйки оказались шершавыми и приятными на ощупь — будто замшевые. Я гладила Ахашши и показывала ему свой мир.

Я показала ярость и боль, тлен и пепел на моих губах. Показала, как предала свою суть и стала убивать. За это Всевидящий покарал меня, отнял всё, что было мне дорого. Он всех отнял…

* * *

Окрестности Тугольска, родовые земли Наумовых.

— Сёма, ты не видел её взгляд, когда она билась с тварями. Это был взгляд убийцы. Она находила уязвимые места с первого раза…

Алексей Наумов ходил из угла в угол и размахивал руками. Недопитый коньяк выплёскивался на дорогой ковёр, но второй наследник древнего графского рода не замечал этого. Он раз за разом вспоминал ту битву, в которой графская дочка с бесполезным даром управлялась с мечом не хуже выпускника военной академии.

— Ты преувеличиваешь. Ну какой из неё боец? — Семён Аристов попытался забрать стакан, но друг отмахнулся от него, ещё больше расплескав янтарные капли по белоснежному полотну ковра. — Николай говорил, что дар Ярины не проявился в полной мере. Она слабосилок, может только выращивать травки и заставлять цвести кактусы.

— Она спасла нам жизнь! Этими самыми травками и кактусами! — Алексей с размаху поставил стакан на стол и выругался сквозь зубы. — Наш целитель не сумел определить зелье, но всё указывает на бениту.

— Именно так я тебе и сказал.

Семён примирительно поднял руки. Он не понимал, что нашло на его друга. Обычно спокойный и даже равнодушный Алексей вдруг ни с того ни с сего начал напирать на возвращение долга жизни.

И при этом второй наследник графа заявил о желании забрать Ярину Войтову из рода. Мол, Глава рода не справился со своими прямыми обязанностями, чуть не убил родную дочь. Семён боялся, что его друг выскажет эти крамольные мысли в неподходящий момент и не при тех людях и тогда… тогда граф Наумов будет вынужден наказать сына.

— Девочка вырастила целебную траву и добавила её в энергетик, — с нажимом сказал Семён, глядя в глаза Алексея. — Ей просто повезло угадать дозировку.

— Целитель утверждает, что излишек этой «целебной травы» может вывернуть наизнанку магический источник. Нас бы там перемололо как в мясорубке, — несогласно мотнул головой Алексей. — А ведь Ярина утверждала, что и брата этим зельем напоила.

— Лёша, успокойся!

Семён попробовал ещё раз утихомирить друга. Нужно что-то делать с этими рыцарскими замашками Алексея. Возможно, на него повлияла травма и изуродованное лицо… или же он вспомнил, что произошло до того, как на них напали твари в первый раз. Вспомнил, что сделал тогда Николай.

— Да, за нами долг жизни, но мы не можем вытащить её из рода или как-то ещё помочь. Ты сам знаешь, что отношения между отцом и дочерью — дела рода, мы не имеем права!

— Глава рода Войтовых пожертвовал своей кровью. Он знал, что его дочь погибнет, и просто ушёл, — Алексей сжал пальцы на стакане, толстое гранёное стекло треснуло. — А самое противное, что он оставил нас умирать. И тебя, и меня он бросил истекать кровью.

— Он спасал своего наследника, Лёша, — Семён закатил глаза к потолку и вздохнул. До чего же сложно общаться с теми, кого не растили как будущего Главу рода. — Ты бы понял, если бы был старшим сыном.

— Я хочу наказать его. Сам! Не через отца и его связи. Сам хочу раздавить этого гада.

Теперь слова Алексея казались нагромождением нелепостей. Семён запутался окончательно. Он не понимал, чего хочет его друг — Алексей будто метался из стороны в сторону, сам не зная чего хочет.

— И для этого тебе обязательно нужно спасти Ярину?

— Я отплачу ей. Долг жизни будет возвращён, — губы графского наследника второй очереди расплылись в улыбке. — А потом… я использую эту девчонку против её отца.

— Ты пьян, мой друг. Ярина не предаст род.

Семён вдруг понял — его друг не в себе. Он начал сходить с ума. И теперь перед Семёном Аристовым вставал только один вопрос — сообщать ли графу Наумову о невменяемости его сына. Предать друга — это одно, но совсем другое — спасти его от себя самого.

— Ты несёшь чушь… скажи, чего в твоём стремлении отдать долг больше: помощи девушке или ненависти? Я ведь видел, как тебя замкнуло тогда.

— А тебя нет? — Алексей ударил ладонью по столу. Трещина на стакане стала шире, и на полированной столешнице расползлось влажное пятно. — Она назвала нас слабаками, неспособными защитить даже себя. Она ведь так и сказала, что мы не справимся, не сможем ей помочь.

— А ещё она указала на твоё исполосованное лицо, — забросил удочку Семён. Мало ли что стало катализатором этого состояния. — Поэтому ты бесишься?

— Дурак. Какой же ты дурак, Сёмка! — Алексей еле ворочал пьяным языком, но продолжал гнуть свою линию. — Она унизила нас, унизила меня! Графского сына! Наследника, в конце концов!

— При твоём статусе можно быть хромым калекой или и вовсе безногим. Всем плевать, как ты выглядишь, — Семён нахмурился и посмотрел на друга по-новому — оценивающим взглядом. — Ты второй наследник рода Наумовых, так не забывай об этом! Хватит пить и оплакивать свою смазливую мордашку! Ты же мужик! Воин! Развёл тут сопли…

— Я поеду в Тугольск в составе Корпуса. Я уже подал заявку, — паузы между словами становились всё больше. Алексей бормотал уже почти бессвязно. — Присмотрюсь к этой девице получше. Она что-то скрывает, и я должен понять, что именно.

— И что дальше? Заключишь помолвку? — молодой граф Аристов почти не слушал друга. В его голове разворачивались варианты помощи Алексею Наумову. — Что ты будешь делать, когда раскроешь все тайны Ярины Войтовой?

— Пока не знаю, но обязательно что-нибудь придумаю, — Алексей упал в кресло, чуть не перевернувшись вместе с ним, с трудом удержал равновесие и уронил голову на стол.

— И кто из нас дурак ещё? — беззлобно пробурчал Семён, глядя на окончательно раскисшего друга.

— Она заплатит за унижение! — на удивление осмысленно заявил Алексей, подняв голову и посмотрев на друга.

— Конечно-конечно… все заплатят, — кивнул тот, поддерживая пьяные неразборчивые вопли друга.

Он понял, что Алексей уже и сам не понимает, что говорит. Противоположные мысли, спутанное сознание. Яд тварей ещё не вышел из организма, а он решил напиться! Семён обошёл вокруг стола, зашёл за спину графскому наследнику второй очереди и наклонился над ним.

Думал он недолго — всего пару мгновений, а после активировал обездвиживающее заклинание, которое было приготовлено заранее. Друзей у Семёна не так много, чтобы ими разбрасываться. Он не оставит Алексея в беде. Хватит с него Николая Войтова — терять ещё одного друга он не желает.

Артефакт в кабинете мигнул красным, запечатав выход. Теперь осталось дождаться гвардейцев графа и передать им бесчувственное тело наследника. А уж после… после Семён лично предстанет перед графом Наумовым и расскажет всю правду о его сыне и о том, что на самом деле произошло в пещерах Вардановой гряды.

Глава 10

Неделя пролетела незаметно. Она пронеслась мимо меня на сверхзвуковой скорости. Я тренировалась по шестнадцать часов в день — мечи, полоса препятствий, магия. Ахашши учил меня ставить ментальную защиту, но получалось не очень.

Зато Матвей был мной доволен. Ещё бы! Каждый день я отрабатывала перекаты, перелёты и прочее. Болело всё: отбитые при падении бока, обе руки от ударов мечей наставника. Даже ноги болели, ведь я не успевала перепрыгнуть через движущиеся на уровне голеней брёвна.

Хаос притих, будто заснул где-то глубоко внутри. Или я изматывала себя до такой степени, что ему не хватало простора, или брошь Максимилиана блокировала разломный амулет. А может быть, и то и другое вместе.

Школа. Одно только это слово вызывало отвращение. Дурацкие правила для благородных детишек — без аттестата зрелости не поступить в высшее учебное заведение. Да, можно не ходить на уроки, сдавать экзамены и зачёты раз в месяц, но всё те же правила требовали укреплять связи для рода.

Я вышла из машины и окинула взглядом трёхэтажное строение из серого камня. Строили школу на века. Вытесанные из очень прочной горной породы «кирпичи», размером метр на полтора, сливались в монолитные стены. Двери же… скажем так, если вдруг случится апокалипсис, то бежать стоит именно в Тугольскую школу. Это здание выдержит даже ядерный удар. По крайней мере, именно так говорят сами учителя, с гордостью и некоторым апломбом.

Вздохнув напоследок, я состроила безразличную мину и двинулась к входу. На улице ожидаемо толпились младшеклассники, ожидая кураторов и знакомясь друг с другом. Я прошла мимо них, поправила новенькую форму и шагнула в приветливо распахнутые двери исполинского размера.

— Ты чего так долго? Собрание вот-вот начнётся, — отчитала меня Аня, шагнув навстречу.

— А где Жанна? — я удивилась. Обычно мы с подругами ждали друг друга и потом вместе шли в класс. Сегодня меня встретили только Аня и Света.

— О, так ты не знаешь⁈ — Аня округлила глаза, обернулась к Свете и закусила губу.

— Род де Берри заключил помолвку с родом Макаровых, — быстро проговорила Света, потянув меня по коридору. — Жанна зашла в класс вместе с женихом.

— А я думала, что мне показалось… ну тогда, в спа. Жанна как-то странно отреагировала на наш разговор о мести Макарову.

—Даже я не знала, они до последнего сохраняли интригу, — обиженно протянула Аня. Ну конечно! Она ведь привыкла всегда быть в курсе новостей, а тут такое.

— Бедняжка, — пожалела я Жанну. Такой мезальянс и такой тычок от императора. Де Берри, наверное, вне себя от ярости, но сделать ничего не могут.

— Помолвка — ещё не свадьба, — с усмешкой сказала Света, а потом снова вернула лицу серьёзное выражение. — Кто знает, как сложится судьба одного конкретного отпрыска графского рода. Я слышала, наш Евгений любит играть в карты на деньги…

— Хочешь его подставить? — возбуждённо тряхнула кудряшками Аня.

Сегодня она была диво, как хороша. Смоляные кудри были заколоты по бокам изящными заколками, основная грива блестящей чёрной волной перекатывалась между лопатками. Минимум косметики, красные от воодушевления щёки, пухлые губы, сложенные в удивлённое «О» — Анечка Яковлева казалась ожившей фарфоровой куколкой.

— Зачем же подставлять? Такие люди сами подставляются, а уж мы сумеем помочь, — Света улыбнулась белозубой улыбкой, качнула головой и открыла дверь в класс. — Ну а пока мы побудем послушными милыми девочками, правда ведь?

Мы с Аней синхронно кивнули, переглянулись и едва сдержали смех. Света снова включила «блондинку». Она покачивала бёдрами, вышагивая между рядами в классе, прямые волосы оттенка «жемчужная платина» покачивались в такт. Каблуки отбивали ритм «стервы», а выражение лиц одноклассников сменялось с восхищённо-одобрительного до опасливо-настороженного.

Первый шок спал, наши аристократы вспомнили, какой бывает графиня Светлана Соколова, и тут же отпрянули от прохода. Мы с Аней изобразили свиту королевы, медленно ступая вслед за нашей блондинистой подругой. Какой контраст! Какая смена перспективы!

Этими лицами можно было любоваться, писать с них полотна — столько эмоций на обычно безразличных физиономиях аристо. Конечно, я понимала, что по сравнению со своими яркими подругами выгляжу, мягко говоря, не очень презентабельно. Но ни у меня, ни у настоящей Ярины никогда не было комплексов по поводу внешности.

В конце концов, среди племенных кобыл значение имеет только порода. Гены, наследственность, столетия селекционного отбора — вот что важнее внешних признаков. Откровенного брака среди аристократов почти не было. Ну, кроме тех родов, чьи предки не гнушались близкородственными связями. Так что все мы, так или иначе, были всего лишь витриной, манекенами для демонстрации силы, наследственности и, конечно же, древности наших родов.

Наша троица заняла второй ряд. Традиционно на первом ряду сидели отпрыски княжеских родов. Не всегда такие родовитые родители отправляли молодёжь учиться налаживанию контактов. Разве что в качестве наказания за буйное поведение.

На втором ряду должны были сидеть те, кто не вошёл на первый, ну а дальше уже шли бароны. Но так уж сложилось, что рядом с нами никто не осмеливался садиться. Поначалу пытались, но наша блондинистая Светочка так изумительно строила из себя дурочку, что соседние места освободились сами собой.

Это уже потом одноклассники поняли, что в графском роду Соколовых никогда не рождались идиоты. Но традиции, сложившиеся за годы учёбы, было поздно менять.

Очень не хватало Жанны, но мы решили не портить настроение нашей огненной красавице. Сели себе спокойно и принялись ждать куратора, который будет давить на ответственность и напоминать, что «последний учебный год в школе — это трамплин в будущее». И ещё он обязательно должен упомянуть о великой чести принимать национальный Чемпионат в нашей школе, одной из самых старейших во всей Российской Империи.

Именно так всё и случилось. Василий Сергеевич Лисицын, курировавший нас с шестого класса, ворвался в аудиторию, обвёл всех суровым взглядом и замер у доски. Следом за ним степенной походкой вошёл мужчина в тёмно-синем мундире.

Класс замер не дыша.

Этого человека знали все. Самый молодой герой Империи, командир батальона особого подразделения, полковник Борис Михайлович Белкин. Сильный маг и сильный воин. Человек-легенда. И сейчас он стоит напротив одиннадцатого класса Тугольской школы для одарённых.

— Представлять нашего гостя я не буду, — прервал тишину наш куратор. — Но вы забыли кое-что, мои дорогие ученики.

Класс продолжал хлопать ресницами и взирать на легенду, а Василий Сергеевич Лисицын вскинул руку и отдал воинское приветствие герою. Мы дружно встали и повторили жест куратора.

— Служу Империи! Слава императору! Слава герою!

Слаженный рёв двадцати четырёх глоток огласил класс. Я огляделась и увидела десятки блестящих от гордости глаз. Я и сама не удержалась, сморгнула слезинку. Почему-то в такие моменты я сильнее всего ощущала свою принадлежность к этому миру и этой стране.

Разве можно остаться безразличным во время гимна, поднятия флага, парада победы над Османским Королевством? Вот и я не могла. Может быть, это перешло ко мне от Ярины, а может быть, я уже давно стала считать Империю своей родиной. Родиной, которой я горжусь и которую люблю.

Человек-легенда отзеркалил воинское приветствие и встал рядом с куратором. Мы, конечно, слышали, что наш Василий Сергеевич не так прост, но личное знакомство с героем Империи — это нечто. Впрочем, ходили слухи, будто в Китайской Империи куратор отличился настолько, что его пригласил на чаепитие сам император Поднебесной. И называют его там не иначе как Ли Си Цын.

— В этом году вашу школу посетят ученики со всей Империи, — сухо по-военному начал говорить герой Империи, обведя класс колючим взглядом. — Помимо них, здесь будут находиться два звена центрального Управления дознавателей, команда штатных менталистов и взвод боевых магов,. Для тех, кто не понял: дуэли запрещены с сегодняшнего дня и до завершения Чемпионата. Нарушители будут наказаны по всей строгости.

Мы и так почти не дышали, но после слов Белкина класс подавился воздухом. Дуэли были своеобразным мерилом чести и достоинства аристократов. Не до смерти, конечно, до первой крови. Задиры традиционно получали по носу, конфликты улаживались, а горячая молодёжь училась следить за словами, ведь после окончания школы дуэли между аристо проводились до смерти.

Формально считалось, что дуэль разрешает конфликт между двумя аристократами, на деле же родня погибшего в такой дуэли может отомстить. Войну объявить им не позволит император, но деньги и политическое влияние решат эту проблему гарантированно и быстро. Например, можно нанять убийц, сжечь склады или разрушить предприятия, приносящие прибыль.

И вот уже после такого война между родами выходит на официальный уровень — имперская канцелярия подпишет разрешение в течение пары недель. Был бы повод, а уж повоевать — святое дело между родами, которые веками сражаются за куски земли, подминают под себя слабых или и вовсе вырезают весь род под корень ради его активов.

Полковник покинул класс так же степенно, как и появился несколькими минутами ранее. Мы посмотрели на куратора, но тот лишь покачал головой и поджал губы.

— Вы всё поняли? Никаких дуэлей, никаких провокаций. О работе Управления дознания вы наверняка слышали, — быстро проговорил он. — Я не буду повторять традиционную речь, но скажу вот что… за всеми нами будут наблюдать. Поверьте, в архивах Управления есть досье на каждого из вас. Не стоит добавлять новые строчки в этих документах.

Василий Сергеевич заложил руки за спину и несколько раз перекатился с пятки на носок. Было видно, что ему не нравится то, что он должен сказать, но куратор обязан донести до нас всю необходимую информацию.

— Собрание считаю законченным. Список зачётов и контрольных вопросов вам перешлёт секретарь до конца дня. Посещение уроков в этом году обязательно для всех, — он напружинил ноги, будто готовится к атаке. Я даже спрогнозировала его возможные действия — атакующее заклинание, отскок и перекат. — Сегодня здесь не присутствуют некоторые ваши одноклассники, но уже завтра нас одарят вниманием сиятельные особы. Прошу освободить для них первый ряд, чтобы избежать ненужных конфликтов.

Мы переглянулись с девочками.

Нас ждут перемены? Без сомнений!

Провокации и ненужные конфликты? Обязательно будут!

Из сиятельных особ в Тугольском районе нашего возраста только Тарас — сын князя Чебукова, Татьяна и Наталья Дорофеевы — гордость славного княжеского рода и наконец Дмитрий Гаврилов. Последний — из графского рода, но когда-то его предки оказали услугу императорской семье. Поэтому за особые заслуги перед отечеством преданный род был награждён приставкой к титулу, и обращались к ним теперь Их Сиятельства Великие Графы и Графини.

Я не была знакома ни с одним из этих молодых аристократов, но Аня точно водила дружбу с близняшками Дорофеевыми. Да и про остальных сиятельных одноклассников все были наслышаны, так что удивить они нас вряд ли смогут. Хотя…

В нашем классе всего восемь отпрысков графских родов, остальные — дети баронов. Княжеские детки не привыкли к такому количеству мелких дворян вокруг себя, будет забавно понаблюдать за ними.

«Яра! Твой брат пытается войти в комнату, — голос Ахашши в голове звучал так отчётливо, словно хамелеон стоит рядом со мной, а не остался в поместье. — Он уже в комнате. Усыпить или понаблюдать за ним?».

«Наблюдай. Мне очень интересно, что Николай мог забыть в моей спальне», — ответила я мысленно.

Вот так-так… братец решил посетить мои покои, пока я сижу за партой? Интересно, его отец послал или это вдруг у Коленьки прорезалась самостоятельность? Я отрешилась на некоторое время от окружающих, слушая доклад Ахашши, которого я называла сокращённо «Хаш». Слишком уж длинное имя, не всегда удобно его произносить полностью.

«Теперь он прячет под подушку какой-то свёрток. Точнее, коробку», — отчитался Хаш, продолжая наблюдение.

«Крадётся к шкафу. Перебирает платья и украшения. Достаёт из своего кармана шкатулку с вензелями ювелирного дома Мышкиных».

«Э-э-э, подожди! Откуда ты знаешь вензеля ювелирного дома Мышкиных?».

«Баронесса только там и закупала свои побрякушки. Ну и подарки шли прямиком из столичной ювелирной лавки».

Надо же… я как-то смотрела каталог этих самых Мышкиных. Чуть слюной не захлебнулась от красоты, но вот цены… цены там были не просто высокими. За те суммы, что были указаны под скромными серьгами с мой ноготь, можно было купить бронированный лимузин. Или даже два.

«Итого: свёрток под подушкой, шкатулка в шкафу и толстый конверт в верхнем ящике комода, — доложил Ахашши, когда брат покинул мою спальню. — А нет, подожди. Тут, кажется, ещё твой отец принёс что-то».

Да чтоб их! Дождались, пока уеду в школу, и принялись шариться по моей спальне! Я не для этого делала ремонт и избавлялась от всех жучков. Р-р-р… кажется, я зарычала вслух.

— Не нравится эта идея? Мы придумаем что-нибудь другое, — обратилась ко мне Света, решив, что я недовольна чем-то из сказанного.

— Нет-нет, извини, я всё прослушала, — отмахнулась я, мысленно дав команду Ахашши продолжать наблюдение. — Задумалась.

— Я говорю, что нам надо затащить на свой ряд Дорофеевых, — Света придвинулась ближе ко мне, чтобы никто не подслушал. Впрочем, одноклассникам было не до нас — детишки аристократов возбуждённо обсуждали новости. — Тут нам Аня поможет, — она подмигнула мне и нахмурилась. — Митю Гаврилова я возьму на себя, а вот этого княжеского выродка лучше держать на расстоянии.

— Ты о ком сейчас? — я прослушала вообще всё и не понимала о чём речь.

— Да Тарас этот… в рифму бы ругнуться, да неприлично. Чебуков Тарас — таких тварей лучше не встречать на своём пути, — Света была предельно серьёзна, как всегда, когда дело касалось чего-то важного или неприятного.

— Жестокий избалованный мальчик? — предположила я, пытаясь вспомнить хоть что-то об этих Чебуковых.

— Он убийца, Яра. Для него люди всё равно что вещи, — теперь и Аня нахмурила смоляные брови, согнав с лица безмятежную улыбку. — Он может забить до смерти служанку и пойти пить чай со сладостями. Он даже не вспомнит об этом уже через полчаса.

— Разберёмся, — коротко сказала я, отключая эмоции. Сейчас нельзя показывать свои чувства. Не здесь, не среди потомственных аристократов, половина которых считала так же, как этот… Тарас.

— Не нашего поля ягодка, — надавила голосом Света.

— Лучше не лезь, раздавит и не заметит, — поддержала её с другой стороны Аня.

— Что вы⁈ Где я и где княжеские сыночки! — я замахала руками, несколько раз мотнула головой и поджала губы. — Даже не пикну в его сторону, не переживайте.

— Значит, решено? — тут же успокоилась Аня. — Дорофеевых и Гаврилова берём в свой кружок обаятельных и привлекательных?

— А Гаврилов впишется? — уточнила я. В нашем кружке парней ещё не бывало.

— О, Митенька впишется идеально! — хохотнула Аня, подтолкнув меня локтем. — Сама поймёшь, когда увидишь.

Причину веселья я не поняла, но улыбнулась и кивнула. Мои мысли были сейчас в поместье, где мои родственнички зачем-то раскладывали по комнате подарки. И тут вариантов было так много, что я не знала, на каком остановиться. В этих «подарках» могли оказаться следилки как магические, так и вполне себе электронные. Или это мне за спасение жизни наследника благодарность привалила?

— Ну что, в кафе? Отметим начало учёбы? — спросила Аня, подталкивая меня к выходу из школы. А я и не заметила, как мы вышли из класса.

— Только не в «Карасик»! — сразу же отмела новое кафе на Юбилейной Света. — И не в «Хлебушек»!

— «Пельменная» на Берёзовой? — предложила Аня, но Света упрямо качнула головой. — «Калачи Гороховых»?

— Пиццерия на Западной улице? — тут уже и я включилась в игру. Выбрать кафе для нескольких человек — это почти так же сложно, как выбрать фильм на вечер.

— Света! — возмущённо прикрикнула Аня, когда наша блондинка скривилась и полезла в телефон.

— «Суши от Луши», — выдала она с серьёзной миной.

— Эм… чего? — хором переспросили мы.

— Я говорю, что мы пойдём в «Суши от Луши», — пожала плечами Света и снизошла до объяснений. — Именно туда пошли Жанна де Берри и Евгений Макаров.

— О-о-о! Так с этого и надо было начинать! — потёрла ладошки Аня, ухватила меня под локоть и потащила к стоянке.

— Я ждала подтверждения, — сухо отчиталась Света и замерла напротив трёх машин.

Да-да, каждую из нас ждал бронированный автомобиль с водителем и охраной. Всё-таки мы аристократки из обеспеченных семей. Никто не позволил бы нам разгуливать по городу без сопровождения.

Мой отец расщедрился на двоих телохранителей из его личной гвардии. И сейчас встал вопрос: на чьей машине мы поедем? Или поедем на разных и встретимся у кафе?

— Где эти «Суши от Луши» вообще находятся? — спросила я у девочек, разглядывая физиономию телохранителя. Колума не хватало очень сильно, всё же мы с ним уже притёрлись, что ли, за долгие годы.

— Да буквально на соседней улице, — сказала Света, сверившись с картой в телефоне. — Минут двадцать неспешным шагом.

— И чего мы тогда ждём? Пойдёмте прогуляемся, — я улыбнулась подругам и подмигнула, указав на охрану. — Пусть мальчики тоже свежим воздухом подышат.

И мы пошли. Весело смеясь и обсуждая предстоящую учёбу. Я похвасталась новым гардеробом, показала украшения и призналась, что изумруды мне пошли бы больше, чем топазы.

Девочки рассмеялись. Уж им-то точно не приходилось выбирать оттенки полудрагоценных камней, ведь их родители были очень богаты и никогда не экономили на дочерях. При этом ни Аня, ни Света никогда не кичились богатством. Наоборот, они очень искренне восхищались моими побрякушками.

Ну да, я выбирала не только оттенок, но и интересный дизайн. Вообще, был у меня на примете один пока что неизвестный ювелир, который специализировался на растительных орнаментах. И я очень надеялась, что мы с ним в будущем заключим контракт. Очень уж мне нравились его работы — искусно выплавленные лепестки и цветы казались живыми.

Когда мы почти дошли до этого нового кафе, в котором, судя по отзывам, подавали блюда, похожие на японскую кухню, я вдруг почувствовала холодок в груди. Будто воздух резко выбили из лёгких прямым ударом под дых. Казалось, что небо затянуло тучами и вот-вот грянет гром, прочертив на земле выжженные зигзаги.

Ощущения были так реальны, что я невольно подняла глаза к небу. Слава Всевидящему, спонтанный разлом не падает на нас сверху и твари не лезут изо всех щелей. Но что же тогда скребётся изнутри, вытесняя доброе и светлое, заполняя моё тело тьмой и Хаосом?

Я покрутила головой в поисках угрозы этому миру. Ничего подозрительного или опасного не видно.

Вот только… по другой стороне улицы навстречу нам с девочками шёл он.

Тот, кого не должно существовать.

Тот, кто был всего лишь видением.

По Кедровой улице города Тугольска расслабленной походкой шагал Кир-Ахшар.

Глава 11

Андрей Войтов покосился на нового питомца дочери и вздохнул. Все его планы летели к демонам в пасть. Ярина из бесполезного довеска вдруг превратилась в ценную вещь. Сначала в ней проявился Хаос, не оставшийся незамеченным некоторыми особами, с которыми лучше не спорить. Потом девочка принялась штурмовать тренировочную площадку и развивать дар. Точнее, те его крохи, что остались после покушения.

Теперь же Ярина стала показывать зубки. Андрей смотрел на дочь как на пушистого безобидного зверька, который надувает шерсть, чтобы казаться больше. И так оно и казалось, пока девочка каким-то чудом не выбралась из смертельной ловушки. Ловушка чуть не зацепила его, хотя была направлена на Николая, но в итоге именно Ярина спасла всех.

Даже тех, кого спасать не стоило.

На столе Главы рода Войтовых уже лежало две претензии: от родов Аристовых и Наумовых. Нет бы порадоваться, что наследники живы, но им захотелось компенсации! А то, что Ярина вылечила и вытащила их — будто бы не считается⁈ Да за ними долг жизни!

Андрей сделал несколько вдохов успокаиваясь. Ничего, он ответит на претензии и вернёт все долги. Но девочка… кто-то же её похитил, возможно, даже пытал. Раз уж следы от инъекций не залечили, выходит, рассчитывали на то, что он проглотит это? Или, наоборот, хотели ткнуть побольнее.

Вот, мол, как ты со своими обязанностями Главы справляешься, что мы спокойно твоего ребёнка похищаем и пытаем. А он и вправду допустил это. Мало того, что сначала оставил умирать, хотя знал, что рядом разломные твари. Так ведь ещё и после не вернулся, не прислал гвардию, чтобы разобрали эту гору по камешку. Просто ушёл.

Глава рода Войтовых опустился на дорогущий диван и огляделся. Девочка растёт, это очевидно. Все цветочки и картины выбросила. Теперь комната Яры не выглядит девичьей, скорее уж она похожа на взрослую спальню.

Андрей невольно признал, что у его дочери хороший вкус. И когда только успевает за модой следить? Мебель, обитая кожей белой акулы, в каталогах появилась только недели две назад, а в поместье Войтовых уже стоит целый диван, а не какая-нибудь миниатюрная банкетка.

— Ш-ш-ш, — зашипел и распахнул немаленькую пасть хамелеон, когда Андрей потянулся к ноутбуку дочери.

— Охраняешь? Молодец. Я плохого дочери не желаю… переживаю только — она совсем ребёнок ещё.

— Ш-Ш-Ш!

— Да знаю я! Да, я не самый лучший отец. Но уж какой есть. И зачем я с тобой говорю, ты же тупое животное? Только получается, что больше и поговорить не с кем.

Мужчина протяжно вздохнул и прикрыл глаза. Ярина больше не доверяет ему, это очевидно. Николай пытается играть в свои игры. Глупый молокосос! Так подставить свой род надо ещё умудриться. Глава должен был его остановить вовремя, не пустить на Варданову гряду, запретить разработку в конце концов. Но дело сделано, ловушка захлопнулась и придётся разгребать последствия.

— Предал я её, понимаешь. Отдал на откуп, как кобылу с изъяном, — сказал Андрей тихо. Распахнул веки и взглянул на разломную зверушку, которая казалась мудрее, чем большинство знакомых ему людей. — А девочку алтарь поддержал… что теперь делать? Если введу в Род — нас загрызут, разорвут на кусочки… и эта Свиридова ещё.

Андрей Войтов задумался на несколько минут. Выхода он не видел. Спорить с сильными мира сего — губительно для Рода. Не ввести Яру в Род — значит отринуть всё, на чём стоит этот самый род. Алтарь пробудился впервые за много лет, он подтвердил слова Ярины и её право на голос в роду.

Вот бы ещё знать, что происходит на самом деле. Бракованная девочка вдруг стала нужна всем и сразу. И Андрей уже не верил, что дело только в пробудившемся Хаосе. Было что-то ещё.

Тряхнув головой, мужчина поднялся с дивана и примирительно поднял руки, чтобы разломная зверушка случайно не накинулась на него. Ярина заслужила и эту тварь, и новый ремонт, и гардероб… она ведь его дочь, а не приблудная дворняжка.

Решено! Сомнения прочь! Глава рода Войтовых вынул из кармана подарок — новый телефон последней модели. Немного подумав, он положил рядом карточку с б о льшим лимитом, чем та, что была до этого у Яры. Детскую карту он уже аннулировал, пусть девочка развлекается и живёт ярко. Кто его знает, сколько осталось той жизни — беззаботной и весёлой…

* * *

Я забыла, как дышать, как ходить, как говорить. Всё, что двигало меня, замерло вместе со мной. Отключились все чувства, все эмоции. Я видела только Кир-Ахшара, идущего по той же улице, что и я. Мне потребовались все силы, чтобы казаться прежней, чтобы подруги ничего не заметили.

Кир-Ахшар изменился. Выглядел по-другому. Модный костюм из дорогой ткани, запонки и часы от Мышкиных, туфли от Шанталье, и даже стрижка наверняка стоила больше, чем услуги моего парикмахера. Но походка та же — походка властелина мира, не меньше.

Спрятаться было негде, до кафе идти около пяти минут, а сомнительные заведения по пути не кажутся лучшей идеей. Да и девочки не поймут, если я потяну их в прусский кабак, где подают жареные колбаски и пиво.

Улыбайся, Яра, улыбайся. Растягивай щёки и делай вид, будто ничего не произошло!

Самовнушение не сработало. Я продолжала хмуриться и смотреть на мужчину так, словно он был моим врагом. Так, надо перевести взгляд. Покосилась на Аню и Свету, попыталась понять, о чём разговор, но и это не помогло.

Он шёл к нам! Целенаправленно перешёл дорогу и шагал в нашу сторону с широкой улыбкой. Да чтоб его разломные твари утащили!

— Прошу прощения, леди! Я немного заблудился, вы не поможете? — обратился он к нам.

Вот ведь гад вархов! А улыбочка-то какая открытая. Да прям само воплощение добродушия!

— Ох, я забыл представиться! — сказал он, увидев, что мы не особо рады пообщаться с незнакомцем. — Граф Кирилл Игоревич Ахшаров к вашим услугам.

— В наших кругах не принято представляться лично, — осадила его Света. Да, каким бы галантным красавцем ни был граф, вёл он себя на грани приличий.

— Простите, я не из этих мест и не очень хорошо знаком с этикетом, — смущённая улыбка и ласковый взгляд растопили бы любое девичье сердечко. Кроме моих титулованных подруг.

— Тогда вам стоит почитать свод правил для высшего дворянства, — с такой же смущённой улыбкой, как у Кир-Ахшара, посоветовала Аня.

— Не будьте так жестоки со мной, милые леди, — он приложил руку к груди и повёл плечом. Позёр! Трогательно, трепетно, но совершенно не цепляет. — Я всего лишь ищу помощи. Видите ли, я заблудился и хочу…

— Даже в старых моделях телефонов есть карты местности, — Света была неумолима. Такая же холодная, как и цвет её волос. Истинная аристократка! — Если вы не дружите с цифровыми технологиями, наймите машину. Любой таксист довезёт вас туда, куда вам нужно.

— Я слышал часть вашего разговора, — признался мужчина, убрав несработавшую улыбку. — Так уж вышло, что мои интересы касаются графского рода Макаровых, а у вас есть претензии к его наследнику. Я решил, что будет лучше объединить усилия, — а нет, вернул на место. И чего лыбится так, будто родную душу встретил? — Ну и вы сможете поделиться со мной той информацией, которой нет ни у таксистов, ни в телефонах любой модели.

Каков наглец! Так попрать этикет и правила! Неужели девочки согласятся? Я смотрела на Аню, которая судя по её лицу уже была готова подхватить поддельного графа под руку и потащить за собой. Света же разглядывала этого Ахшарова с нескрываемым интересом.

Она повернулась ко мне и загадочно улыбнулась на мой вопросительный взгляд. Нет! Света! Не делай этого!

— Знаете, граф, у меня такое странное чувство, будто я уже видела вас где-то… или не совсем вас. Ваша аура кажется знакомой, — Света почти молниеносно стрельнула глазами в мою сторону и тут же повернулась к мужчине. — Вы определённо напоминаете мне кое-кого. Пожалуй, я прощу вам нарушение этикета и даже позволю присоединиться. Но! Только при одном условии.

— Слушаю очень внимательно, — сразу же посерьёзнел «граф».

Вот с таким же выражением лица Кир-Ахшар уничтожал мир. Убивал королей и простых людей, выжигал пламенем и рубил мечом. И теперь все мои опасения вдруг обрели вполне физическую форму. Я не знаю, что ему нужно от меня и зачем он так отчаянно искал меня, что даже использовал какой-то жуткий обряд для перехода между мирами.

— Вы расскажете, каким образом в кадастровой книге учёта высшего дворянства появилась запись о потомке вымершего рода, — выдала вдруг Света. Мы с Аней переглянулись и удивлённо подняли брови — откуда она всё это знает? — Насколько мне известно, род Ахшаровых исчез с карты Империи более двух веков назад, а совсем недавно вдруг явился наследник, сумевший пробудить алтарь.

— Вас интересует то, как я пробудил алтарь, или то, как делаются записи в кадастровой книге?

— Хм. Вы расскажете и то и другое, но для начала будет достаточно истории о том, как потомок древнего рода явился в Империю и подтвердил права на наследие угасшего рода.

— Это длинная история.

— Не сомневаюсь. У нас достаточно времени, чтобы послушать эту, безусловно, увлекательную историю.

Вот так просто? Они взяли и приняли в свой круг неизвестного мужчину, который, кстати, ничем, кроме слов, не подтвердил принадлежность к графскому роду. А если он какой-то проходимец?

Понятно, что весь облик Кир-Ахшара указывает на власть и достаток, но ведь можно быть просто самоуверенным богачом. Сколько историй о том, как крупные дельцы из купеческих гильдий вели себя так, будто они аристократы в десятом поколении!

Но с другой стороны… Света не дурочка. И она действительно помнит наизусть имена и фамилии всех дворян Империи? Ведь она именно так и сказала, мол, два века назад род угас, а недавно восстал из небытия. И эти слова про похожую ауру. Неужели она меня раскусила?

Да нет… просто раньше не с кем было сравнивать. А теперь появился этот «граф» и спутал мне все планы! Вот чего он припёрся так рано? Не мог сначала подкопить врагов, что ли? А, бесполезно. Что толку теперь о том, что могло быть, а что нет. Я вроде отмерла и уже не так подозрительно выгляжу. А общаться мне с ним совсем не обязательно.

Мы быстро прошли остаток пути и зашли в кафе. Телохранители шагнули следом и сели за соседний столик. Было забавно наблюдать, как шесть подтянутых мужчин сначала оглядывают помещение, а потом начинают мериться взглядами. Мальчики такие мальчики, давайте ещё оружием померьтесь.

Я закатила глаза и повернулась к подругам. Кир-Ахшар будто специально дразнил меня, расшатывая эмоции и заставляя Хаос клокотать внутри. Ладно, нужно просто дышать. Ровно, размеренно. Будто ничего такого нет в том, что мужчина из моего видения сидит напротив меня.

Подумаешь, видела, как он уничтожает чей-то мир! Ну, убил он тысячи человек, шагая по их костям так, словно имеет на это право. Мелочи же, да?

Я злилась и нервно покачивала ногой, изучая меню. Как вообще можно тут что-то заказать? Все эти муши-суши-сяке-ями мне вообще ни о чём не говорили. «Сет аристократ» — это что? На картинках были изображены рисовые шарики, свёрнутые в рулет рисовые полоски, кусочки рыбы и странная, чересчур яркая для натуральной, икра.

— Яра, тебе помочь с выбором? — повернулась ко мне Света.

— А ты в этом хоть что-то понимаешь? — раздражённо спросила я. — Что это такое вообще? «Сет ядрёнаматрёна»⁈

— Прости, дорогая, я забыла, что ты редко выбираешься из поместья, — она положила руку на моё предплечье и поддерживающе сжала.

Варх! Только жалости мне не хватало. Можно подумать, я единственная аристократка, которую не отпускают далеко от поместья! Дружи я с такими же запертыми клушами, они бы и знать не знали про «Суши от Луши»… но я дружила с Аней и Светой. Сделала несколько вдохов, успокаиваясь и виновато улыбнулась подругам. Это не их вина, что я растерялась.

— Я закажу на тебя ладно? Только не обижайся, пожалуйста, — вмешалась Аня, увидев мой взгляд. — Мы тебя любим и ценим такой, какая ты есть.

— Ага, дремучую и колючую, — не удержалась от подколки Света.

— Я, пожалуй, пойду… — я начала вставать, но Аня вцепилась в меня, как утопленник за спасителя.

— Нет-нет! Постой! — затараторила она. — Посидим, поговорим между нами, девочками… ой… простите граф. Мы не привыкли к мужской компании.

— Я понимаю, — кивнул Кир-Ахшар и якобы смущённо пожал плечами. Актёр из него так себе, если честно. — Позвольте узнать ваши имена, леди? Мне немного неловко, что я чуть ли не принудил вас принять меня в свою компанию и тем самым нарушил ваши планы.

— Графини Светлана Соколова, Анна Яковлева и Ярина Войтова, — Света представила нас и уткнулась в меню. Знала, что мне не нравится жалость, которую она проявляет каждый раз, когда я сталкиваюсь с чем-то непривычным.

— Рад знакомству, леди, — а вот поклон у него вышел вполне сносный. Если бы он ещё при этом не смотрел на меня с явным интересом. — И могу посоветовать открыть восьмую страницу, там вполне традиционные блюда.

Благодарить я не стала. Это девочкам я могла простить вмешательство в мой заказ, но этому почти незнакомому мужчине — нет. Как он вообще посмел посоветовать мне что-то? Он мне не родственник, не близкий друг. Чужак, который попросту не имеет такого права. Я повернулась к Ане, передала ей меню и кивнула, доверив выбор. Она меня хорошо знает и выберет то, что я хотя бы смогу есть.

Пока готовились наши блюда, Аня и Света взяли в оборот Кира, а я изучала зал. Хозяин заведения всё продумал: помимо десятка столиков для посетителей в паре к каждому были приставлены отдельные узкие столы для охраны аристократов. Значит, эти «Суши от Луши» сделали стойку именно на аристо, но и неблагородным можно присесть в отдельном зале — там парных столов не было, только одиночные.

В дальнем углу сидела наша Жанна, кисло жуя что-то ярко-красное. Напротив неё довольно ухмылялся Евгений Макаров, посылая мне какие-то странные знаки глазами. Может, у него нервный тик? Я отвернулась от них и покосилась на телохранителей, приставленных отцом. Где же мой Колум? Куда ты его подевал, папа?

— Так вышло, что земли Макаровых граничили с землями моего рода, — поймала я краем уха разговор Кира с девочками. — Когда наш алтарь уснул, Макаровы забрали почти всё. Часть земель ушла с аукциона другим соседям.

— О, и вы хотите забрать свои земли назад? — восторженно воскликнула Аня. Ну да, она выглядит как фарфоровая куколка, чем с удовольствием пользуется время от времени.

— Да, бывшее имение находилось на пограничной земле между Макаровыми и Чебуковыми, она до сих пор считалась спорной.

— Она закреплена за вами? — это уже серьёзная Света решила уточнить. Думают, что взяли в оборот этого матёрого хищника. Наивные девчонки.

— Верно, я заявил свои права на земли рода, но мне достался только клочок. Когда алтарь наберёт силу, я заберу оставшееся.

Кир-Ахшар продолжал играть роль аристократа, очарованного таким приятным обществом. До меня наконец дошло — это я не верю в его актёрскую игру, а мои сиятельные подруги вполне могли купиться. Вряд ли у них такой уж большой опыт словесных баталий со взрослыми интриганами.

— Таких прецедентов не было, — задумчиво сказала Света, закусив губу.

— Будут. Алтарь — концентрированная сила, энергия многих поколений. Когда он пробудится окончательно, он будет защищать ту территорию, которую считает своей. С этим не поспорить.

— Если бы алтари сами захватывали землю, наши аристократы уже давно передрались бы за рудники и посевы, — нервно проговорила Аня, покосившись на Свету.

Ага, значит, всё-таки что-то в этом есть. Мне такое не скажут, а вот у Яковлевых и Соколовых совсем другой подход к воспитанию. Соответственно, образование и знания у девочек получше моих. Вон как они зыркают глазищами — думают, что никто ничего не замечает.

— Исторические земли, — веско добавил Кир-Ахшар. — Все разделы и аукционы, продажи и дарения, всё это аннулирует право алтаря.

— Так и что вы хотели узнать о роде Макаровых? — резко переменила тему Света.

— Слабые места, сильные стороны, характер Главы и его наследников. Меня интересует всё, что может помочь мне в борьбе с ними.

— Война родов? — слишком уж спокойно спросила Света.

— Пока что нет, — покачал головой Кир. — Я один в роду, у меня нет ни гвардии, ни армии, даже поместья нет. Только клочок голой земли и алтарь.

— Но деньги у вас есть, — утвердительно сказала Аня, оценив одежду и внешний облик мужчины.

— Деньги — всего лишь ресурс. Добыть их несложно при желании.

— Хорошо, мы расскажем всё, что сочтём полезным для вас, — выдала Света, задумавшись. — Но вы должны пообещать ещё кое-что… род Чебуковых. Они заслуживают кары за свои дела. Обратите внимание и на них.

— Несомненно, леди. Несомненно.

Дальше разговор пошёл об аристократах, которым скоро придётся несладко. Девочки только чувствовали, что Кир-Ахшар опасен, а я знала это наверняка. Не просто знала — видела своими глазами. И то, что этот иномирный властелин обратил свой взор на Империю, означало одно — грядёт кровавая жатва, и Кир-Ахшар соберёт трофеи.

Мне не нравилось, что во время разговора мужчина бросал на меня задумчивые взгляды. Такое пристальное внимание раздражало. Ещё и девочки тоже это заметили. Они косились на меня и на него, будто пытались разгадать головоломку. Но я и сама не знала, как реагировать. Он не мог узнать меня.

В тех видениях Кир-Ахшар меня не видел. Если он что и видел, то нечто вроде призрака или слепка ауры, возможно, даже слепок души, но никак не саму меня. Хаос я усмирила, как только поняла, что мужчина подошёл к нам не из-за видений. Так что… по идее, ему совсем не обязательно было так смотреть на меня.

— Простите за нескромный вопрос, леди, — спросил он не выдержав. — Мне кажется, что я вам неприятен. Я оскорбил вас или сделал что-то недозволенное?

— Просто вы мне не нравитесь, — честно ответила я, пожав плечами.

— Какая откровенность! — восхищённо присвистнул «граф». — Благодарю.

— Это не всё, — зачем-то добавила я. Разозлилась или просто решила прищемить хвост этому павлину? Не знаю, но молчать дальше было невозможно. — Сколько вам лет? На вид около тридцати, а нам — шестнадцать. Почему взрослый мужчина подошёл к несовершеннолетним девушкам? Неужели не было никого вашего возраста и уровня для ответов на вопросы?

— Резонно. Отвечу откровенностью на откровенность, — он понизил голос и прищурился. — Я подошёл именно к вам из-за вас, Ярина Войтова. Я буквально почувствовал родную душу и потянулся к ней.

— Похоже на оправдания престарелого ловеласа, — фыркнула я нервно. Вот уж чего не хватало, чтобы он во мне родную душу почувствовал!

— Возможно, но я запомнил вас, — проникновенно и с особым ударением сказал граф, а у меня табун мурашек по спине проскакал. — Когда я верну свои земли и статус, я вернусь, и разговор наш будет совсем другим, Ярина.

— Вы пугаете ребёнка, не стыдно? — спросила я, глянув на Кира исподлобья.

— Ни капельки, — он резко встал и поклонился. — Прошу прощения, что отнял ваше время, леди. Всего хорошего.

— Яра! — воскликнула Аня, как только мужчина покинул кафе.

— Но это же правда! — я снова пожала плечами и надула губы.

— Надо было промолчать! — так же эмоционально укорила меня Аня, а затем передёрнула плечами. — Он страшный человек. У меня прямо мурашки от его ауры.

— Да, страшный… и, боюсь, теперь он станет ещё одной проблемой, — мурашки у неё. Можно подумать, у меня их нет. Да я едва сдерживаю дрожь! Вон, зуб на зуб уже не попадает.

— Теперь и ты пугаешь, — тихо сказала Света. — Я была права, ваша энергия схожа.

— Да, я тоже чувствую. И в ней… в ней… тьма и Хаос, — шёпотом сказала Аня и тут же прикрыла рот ладонями.

— Помолчи ты! — Света чуть не ударила подругу, нервно оглянулась и сжала виски пальцами. — Такое нельзя говорить вслух.

Разговор затих сам собой. Теперь уже не охранники, а мы мерились взглядами, оценивая и выискивая слабые места. Кир-Ахшар нарушил что-то, вбил клин между нами. Крепкая дружба, основанная на абсолютном доверии, дала трещину. И эта трещина расползалась с каждой минутой тишины. Расстались мы на невесёлой ноте, не оглянувшись и не обняв друг друга как обычно.

И только жадный взгляд в спину обозначил присутствие Кир-Ахшара. Он стоял в тени навеса на другой стороне улицы. Девочки его не заметили бы при всём желании, да и я бы не увидела. Если бы не этот взгляд, что сверлил лопатки, ввинчивался под кожу и пытался проникнуть в самую душу.

Глава 12

Всего лишь девчонка! Глупая, необученная девчонка!

Кир-Ахшар рассмеялся.

Он рассчитывал на встречу с истинным адептом Хаоса, а ему подвернулась совсем зелёная девчонка. Да она даже не знает, что такое контроль! Как она злилась оттого, что испытывает тягу к взрослому мужчине.

Наверняка эта Ярина ещё не вкусила чужих губ. Не вжималась в крепкое сильное тело, не испытывала желания. Конечно, для юной девы такие эмоции внове.

Кир-Ахшар вспомнил, как девочка сжимала кулаки и кусала губы от бессилия. А глаза! Какие у неё глаза! Зелёные, будто молодая трава. А искорки силы в глубине? Словно звёзды сияют там, а не отклик магического дара.

Мужчина резко перестал смеяться. Если Ярина будет развивать магию, она не сумеет овладеть Хаосом в полной мере. В этом мире почему-то Великие Силы оказались урезанными. Стоял какой-то блок. Может, боги постарались, а, может, сам мир так влиял.

Ясно было одно: Кир-Ахшар должен вмешаться до того, как девочка начнёт усиленно применять магию. Но пока он не может предъявить на неё права. Да и силой забрать не получится — она не готова. Не пойдёт она за ним.

Кир-Ахшар потянулся к телефону, вбил в поисковик адрес поместья Войтовых. Что там рядом? Ага, Варданова гряда.

Снова горы. Всегда всё начинается с них. Первые разломы, первые твари, и первые армии проклятых. Слишком близко к Ярине, слишком опасно. Но медлить нельзя. Девочка не должна практиковать магию, иначе ещё один мир будет уничтожен.

* * *

В дом я буквально вбежала, чуть не снесла по пути служанку, пронеслась по коридору и ввалилась в спальню, тяжело дыша. Ахашши делал вид, что дремал в уголке. Один из четырёх глаз хамелеона приоткрылся, моргнул и снова закрылся.

— Я на тренировку, — бросила отрывисто и принялась стягивать школьную форму.

Брюки я просто стряхнула с ног и отшвырнула в сторону. Пуговицы на блузке жалобно затрещали, но мне было плевать. Нужно срочно выплеснуть энергию. Ещё чуть-чуть, и Хаос проявится.

А всё этот Кир-Ахшар! Я тебя запомнил, я ещё вернусь! Вот было бы здорово, если бы гвардии Макаровых или Чебуковых прибили его ненароком. Жаль, что он им не по зубам.

— Я останусь в комнате, — сказал Ахашши, не открывая глаз. — Что-то зачастили к тебе гости. Если что, только позови — и я приду.

— Ты был бы идеальным мужчиной, Хаш, — улыбнулась я уголком губ. — Полезный, умный, заботливый.

— Да, я такой. Полезный.

На морде хамелеона мелькнула ухмылка, которая выглядела жутко. В том смысле, что улыбка разломной твари в принципе неестественна и вызывает такое странное чувство. Как если бы я шла мимо зеркала, а оттуда мне подмигнуло отражение.

Комнату я покинула уже не в таком взвинченном состоянии, но всё равно ощущала давление Хаоса. Он будто распирал изнутри. Словно он стал больше.

Я прошла через задний двор и свернула к дорожке вдоль ограды. Малый круг очерчивал тренировочный полигон для гвардейцев, а большой тянулся вокруг всего поместья. Именно его я выбрала для пробежки. Когда ещё подумать о жизни, как не во время бега?

Дома я была лучшей бегуньей по лесу. После вторжения мне пришлось стать лучшей не только в беге. Но именно в такие моменты, когда ноги мягко касаются гравия, я научилась планировать свои действия. Цели, ловушки, интриги — всё это я раскладывала по полочкам, а потом просто следовала плану.

Четыре года я старательно изображала ребёнка. Боялась, что кто-то поймёт, что в теле Ярины совсем другая сущность. Я слишком привыкла прятаться, что это стало естественным.

Встреча в кафе сегодня будто пробудила меня от долгого сна. Сначала мне подумалось, что гормоны ударили в голову — тело шестнадцатилетней девочки всё-таки живёт по своим законам. Но в машине я проанализировала гормональный фон, запустила цикл проверки всего организма и поняла, что ошиблась.

Это не тело бунтует. Бунтует моя собственная душа, запертая внутри подростка. Ей тесно там. Встреча с Кир-Ахшаром окончательно вытряхнула меня из замершего состояния.

Дело не в том, что он красивый мужчина, и даже не в том, что моя женская суть отреагировала на него. Нет. Всё дело в том, что до сих пор мне не встречались в этом мире настолько достойные соперники. Не было здесь никого, кто мог бы тягаться с Киром хоть в чём-то.

Как боевой маг я бесполезна: не управляю земляным валом, не двигаю камни и не могу утопить города в лаве. Но не всё решается одной лишь силой.

Я почти забыла, каково это — ходить по грани, жить с оглядкой, говорить с опаской. Почти забыла, как играть словами и плести интриги.

Местным аристократам и не снились те игры, в которые мы играли в умирающем мире. Местным королям и императорам никогда не представить, какие потери несли многотысячные армии из-за куска земли с плодородными землями.

Все они — младенцы, перетягивающие друг у друга верёвку с нанизанными бусинами.

Настоящие битвы ещё даже не начинались.

А вот Кир-Ахшар знает. Он был там. Он видел, как гибнет мир. Он самего уничтожил. Так же, как я уничтожила свой…

* * *

Я дышала как загнанная лошадь… выглядела и чувствовала себя так же. Почти два часа я нарезала круги вокруг поместья. И я побегала бы ещё, если бы отец не приказал срочно явиться к нему.

Послав мысленный запрос Ахашши, я убедилась, что всё в порядке. По крайней мере, в мою комнату никто не заходил, тревогу не объявляли, гостей в дом не прибывало. Что же случилось такого, что отец пренебрёг приличиями и приказал явиться немедленно, где бы и в каком виде я ни находилась?

— Отец, ты звал, — напомнила я ему про себя.

Я стояла перед ним уже несколько минут, а он молчал. Смотрел на меня задумчиво и молчал. И мне очень не нравилось это его молчание.

— Сегодня я должен был вручить тебе новый амулет от кошмаров.

Он снова замолк, а я выдохнула и расслабилась. Вот она — причина его странного поведения. Покровитель желает, чтобы девочка надела новый поводок, а отец почему-то решил передумать. Или нет? Зачем тогда сообщать мне об этом?

— Давай. Раз должен вручить — вручай.

Я решила облегчить его мучения. Конечно, я не забыла подслушанный разговор. Помню каждое слово. И то, как отец сказал, что сам сдаст меня дознавателям, и его смех. Пути Всевидящего неисповедимы.

— Есть один момент…

Он сложил пальцы домиком на столе и потёр родовую печатку. Мне такая не полагалась — незачем давать право слова той, что уйдёт в чужую семью.

— Пап, я знаю, — поторопила я его. — Давай этот амулет.

— Знаешь⁈

Отец поднял бровь в удивлении — не удержал эмоции при мне. Это что-то новенькое.

— Когда я надела первый амулет — он помог. Кошмары почти перестали сниться. Но он треснул, — я помолчала, подбирая слова. — Второй же… эта побрякушка делала всё, чтобы кошмары вернулись.

— И только?

Кажется, отец ждал, что я прямо сейчас признаюсь в том, что во мне Хаос. Вот уж нет. Его планы мне неизвестны. Доверять отцу после подслушанного разговора и ловушки в горах? Ха! Десять раз ха!

— Металл и камень не из нашего мира, — я сняла с шеи подвеску, погладила её, зацепила ногтем трещину и протянула испорченный амулет отцу. — Я провела анализ в алхимической лаборатории.

— Откуда ты?..

— В девятом классе проходили, можешь свериться с учебным планом.

Я пожала плечами и проследила взглядом за тем, как отец смахивает треснувший амулет в ящик стола — нужно предоставить покровителю доказательства того, что артефакт пришёл в негодность.

— И давно ты знаешь?

Большой палец Андрея Войтова по кругу очерчивал эмблему печатки: горные хребты в центре, лиственный узор по краям и ободок из чернёного золота.

— Не очень, — я отвернулась от отца и посмотрела на книжную полку. Кажется, с моего последнего посещения кабинета отца книг стало больше. — Я не слишком догадлива, как оказалось.

— Я не могу дать тебе новый амулет, — принял решение отец, выдохнув и сжав кольцо.

— Можешь. Ты ведь дал мне предыдущие два, — я дёрнула плечом и заговорила торопливо, пока он не перебил меня. — Вызвал меня в горы, чтобы спасти Николая, а потом запечатал выход. Ты использовал силу и поставил меня на колени. А потом ты оставил меня умирать, — я смерила отца прямым жёстким взглядом. Таким, какого не должно бы быть у шестнадцатилетней девочки. — Так отчего же ты передумал давать мне разломный артефакт?

— Ярина!

Андрей Войтов хлопнул ладонью по столу, но мне было плевать. Теперь уж точно. В какие бы игры он ни играл, я сумею подправить правила. Пусть не выйду победителем, но и выиграть не позволю. Я растянула губы в фальшивой улыбке и наклонила голову к плечу.

— Да, я не слишком догадлива и не так чтобы очень умна. Но сложить два и два я могу.

Отец открыл один из ящиков стола и покачал в руке очередной артефакт из чужого мира. Он сомневался, но клятвы не предполагают сомнений. Он должен отдать мне амулет, иначе умрёт или лишится силы. Я не была уверена в том, чем он клялся, но точно знала, что долго сопротивляться отец не сможет.

По лицу Андрея Войтова пробежала судорожная волна, рука дрогнула, артефакт выпал и покатился по столу в мою сторону. Не дав ему передумать, я прыгнула вперёд и схватила амулет, крепко сжав его пальцами. Импульс силы из иномирного артефакта прошил тело молнией.

Я упала на колени и попыталась сделать вдох. Но не смогла. Словно воздуха не было.

Была только гарь от сожжённых тел и тлен гниющих останков.

Был только скрипящий на губах пепел. Он был повсюду.

Я смотрела, как ветер разносит серые хлопья над землёй. Пепел кружился, оседал на моих плечах и щеках. Он набивался в глаза, нос и уши, проникал в лёгкие. Пепел…

Вдалеке прозвучал сигнал к бою. Война. Война и твари, лезущие из разломов.

Я ненавидела войну всем сердцем и всей душой. За последние двести лет я не помнила ничего, кроме войны. Я не знала ничего, кроме боли, крови и пепла. И стука бамбуковых палочек, призывающих к бою.

Шаман ударял палочками, звук становился сильнее, невыносимее, и заставлял кровь биться быстрее. Вот палочки трутся друг о друга, будто хвост синекрылой трещотки выводит мелодию. Сейчас будет особенно громкий звук, глухой и вибрирующий. А потом… потом будет бой.

Мама укрывала телом маленького брата. Она была ранена. Оа́руш не дышал, я знала это, чувствовала кровью так явно, будто сама умерла. Отца не стало пятнадцать лет назад — не пережил четвёртую волну. Он так и не увидел рождение долгожданного наследника.

— Яара́ну, беги! Беги, спасайся! — мама кричала, склоняясь над сыном. — Яара́ну! Слышишь меня⁈ Беги! Яара́ну Войту́ра, сейчас ты уйдёшь и спасёшься, это приказ.

Сила приказа гнула спину, плечи склонились, колени подогнулись, и я упала на усыпанный телами мох. Я не смогла противиться. Не смогла… я не смогла их спасти. Но я поклялась отомстить. Это я сделать могла.

Сапоги скрипели от песка и золы, когда я бежала прочь. Бежала, оставив мёртвого брата и маму. Я знала, что уже никогда их не увижу.

Слёзы катились по щекам, я размазывала их вместе с копотью и кровью моих людей.

Убитых было так много, что мы не успевали их сжигать. Погребальный костёр! Я обернулась к разрушенному дому, отправила зов жизни и убедилась, что живых там уже не осталось.

Моя мать не будет гнить под этим небом. Тело моего брата не будет разорвано тварями, что следуют за нами по пятам.

Погребальный костёр для всех. Для дома, для леса, для мира. Я выполню заветы предков, зажгу такой костёр, что души непременно вернутся в круг жизни, чтобы воплотиться в других мирах. Посмертие будет даровано тем, кто сожжён в священном огне.

Я раскинула руки, словно журавль, готовящийся взлететь. Но я не взлечу. Нет, я останусь. Ладони вверху, сжать кулаки. Я присела на правой ноге, вытянула левую назад. Руки-крылья взметнулись к безжалостному небу.

Огонь очистит этот лес.

Пусть горит весь мир. Пусть горят деревья и сады, пусть горят…

Я призвала Хаос и выпустила силу, белоснежное пламя загудело передо мной. Струи священного погребального огня выстрелили из сжатых добела кулаков. Пусть сгорят все…

— Яра! Ярина! — надрывался где-то рядом Андрей Войтов, но я почти не слышала его — гул пламени и треск горящего леса заглушал все звуки.

— Яара́ну, спасайся, это приказ! — голос матери продолжал звучать в ушах. — Спасайся, доченька!

— Ярина, девочка моя, — шептали губы другой матери. Я смутно помнила её лицо. — Нас предали, Яра. Я уже не спасусь, но ты должна. Поклянись мне, что спасёшься!

— Мама? — их лица сливались в одно.

В той жизни и в этой.

Я не спасла их. Не спасла никого.

Так пусть же священное пламя погребального костра упокоит их души.

— Яра, остановись! — бесновался за линией огня мужской голос. — Дочь!

— Отец?

У меня есть отец. И он жив. Есть брат, даже два. Как же их зовут? Николай и… кто второй? Оа́руш умер в пятнадцать, значит, это не он. Михаил, точно. Миша. Моего второго брата зовут Миша. И он ещё жив. Их я могу спасти.

Огонь затих, послушный моей воле. Я вспомнила про амулет, что сейчас сжимала скрюченными судорогой пальцами. Вспомнила девочку Ярину, место которой я заняла, вспомнила, кто я теперь и где.

Распахнув глаза, я посмотрела в лицо того, кто стал моим отцом в новой жизни. Мне не нужно было зеркало, чтобы знать, каким цветом сияют мои глаза. Ослепительно-белым, как у всех, кого коснулся Хаос.

Что сделает Андрей Войтов сейчас? От этого зависело очень многое. Ну же! Скажи что-нибудь!

— Дочка, прости меня…

Он шептал почти неслышно. И в этом шёпоте мне слышались крики умирающих. Слышался предсмертный стон моего народа.

— Ты… — я прокашлялась, чтобы горло перестало так хрипеть. — Ты снова предашь меня, отец?

— Посмотри. Посмотри вокруг, Ярина. Это не Хаос, не Хаос! Посмотри!

И я посмотрела.

Сила бесновалась в кругу. Всполохи коричнево-чёрного и зелёный. Дар рода Войтовых пробудился. Не Хаос, Всевидящий! Это не Хаос! Я только что прошла ритуал единения с алтарём рода. Брошь Максимилиана прожгла дыру в тренировочной куртке, перебив действие артефакта покровителя отца. Макс сделал это. Защитил меня. Снова.

— К алтарю! Живо-живо!

Отец подорвался с кресла, ухватил меня за руку и потащил к входу в подземный уровень. Раньше отец меня туда не пускал, да я и не пошла бы — была не уверена, что алтарь примет меня, чужачку из мёртвого мира. Я ведь не та девочка, которая должна была принять наследие рода.

— Давай же, Яра! У нас мало времени!

Похоже, отец и сам до конца не верил, что у нас получится. Артефакт покровителя должен был пробудить Хаос, но всё вышло наоборот. Нужно будет поблагодарить Макса. Что бы он ни сделал, это спасло меня от казни. А ещё теперь я смогу прикоснуться к алтарю и узнать, достойна ли стать частью рода.

С алтарями я так и не разобралась до конца. В сети информация сводилась к тому, что эти камни остались от предков. Аккумуляторы силы или магические источники оной. Мнения были разные, полноценных исследований не проводилось, но было известно точно, что посторонних алтарь не подпустит и близко.

В древних родах алтари защищали землю. Тот же Кир-Ахшар высказался однозначно — он подпитал алтарь, а дальше камень просто сделает всю работу. Что толку от земли, если ступить на неё не сможешь?

На самом деле Кир-Ахшар прав — граф Чебуков и граф Макаров будут вынуждены отказаться от части приобретённых земель, ведь они не смогут ни возделать их, ни продолжить разработки шахт.

И в этом был смысл. Но… я так и не поняла, откуда Кир-Ахшар знает, на что способны алтари? Как он сумел пробудить давно уснувший алтарь угасшего рода?

Я не думала об этом, пока бегала вокруг поместья, но сейчас, спускаясь по грубо вытесанным ступеням в подземный этаж, я лихорадочно обдумывала эти мысли. Освещение на лестнице было странным: сначала у входа — магические сферы с запечатанной энергией, а уже дальше — обычные факелы.

Надо будет потом уточнить, можно ли зажечь в подземелье светляк, или эти факелы — единственное, что можно использовать в опасной близости от аккумулятора силы. Я надеялась, что отец позволит мне спускаться к алтарю, раз уж он сам тащит меня вниз, хотя официального принятия в род ещё не было.

По идее, нужно было созвать всех наследников, провести церемонию принятия и попросить предков определить мою роль в роду. Но мы не можем так рисковать. Как только покровитель отца узнает, что мы созываем собрание членов рода, он уничтожит отца через клятву. Сейчас, нарушая данную клятву, отец очень рискует.

Но мы оба ощущали одно — неотвратимость того, что должно произойти. Алтарь звал меня, тянул к себе, торопил так, что мы с отцом практически бежали. Я чувствовала связь с источником. Как будто это не он должен принять меня, а я его. Будто алтарь — это часть меня, осколок души, оставленный здесь давным-давно.

Я всегда гадала: мой мир существовал одновременно с этим, после или до него? Теперь я была почти уверена, что моя связь с алтарём уже закреплена в хрониках… словно кто-то из моих кровных родичей создал этот алтарь когда-то.

Отец обернулся лишь раз — перед входом в алтарный зал. Снял защиту и провёл меня внутрь. Алтарь гудел и вспыхивал искорками родовых цветов. Тёмно-коричневый, почти чёрный, золотисто-жёлтый и изумрудно-зелёный — в зависимости от направленности дара. Судя по размеру камня, а он был действительно очень большим, его подпитывали энергией сильные маги на протяжении очень долгого времени.

— Давай. Всё получится, — тихо сказал отец, покосившись на алтарь.

Если алтарь сейчас меня примет, я стану равноправным членом рода, смогу говорить за всех Войтовых и смогу сама принимать решения. Не глобальные, конечно, но хотя бы смогу выбирать, кто будет рядом со мной, а кого я никогда не подпущу. Мне будет дан выбор жениха, и я смогу решать, в чей род войти после замужества.

Отец подал мне узкий кинжал, я полоснула по ладоням и положила их на тёплый камень. Алтарь завибрировал, нагрелся сильнее, обжигая и впитывая кровь.

«Ты пришла. Предки приветствуют дочь рода», — прошелестело в голове. Очень похоже на ментальную связь с Ахашши.

— Дочь рода приветствует предков, — сказала я вслух.

«Отныне ты станешь зваться Яриной Войтовой, Яара́ну Войту́ра. Примешь дар за двоих. Твои кровные тоже здесь».

— Мама? — вздрогнула я, увидев сначала одну, затем другую проекцию. Они обе улыбались, смотрели на меня ласково. — Мама…

«Доченька моя», — сказали они синхронно и растаяли в воздухе.

Поместье тряхнуло, потом ещё раз и ещё. Я посмотрела на алтарь, на отца, замершего в одной позе. Его взгляд застыл на алтаре, который менял цвет. Как жаль, что я мало знаю об алтарях и ритуале принятия в род — не пришлось бы сейчас гадать, что происходит.

«Яра, на нас напали», — голос Ахашши едва пробивался сквозь толщу камня. Видимо, алтарь блокировал любые проникновения — физические и ментальные.

— Отец, — обратилась я к Андрею Войтову, но он не слышал меня. — Отец! Поместье трясёт, так и должно быть?

Мне пришлось оторвать ладони от алтаря и встряхнуть отца за плечи. Он недоумённо моргнул, перевёл взгляд на меня и нахмурился. А затем поместье тряхнуло ещё раз.

— Горы, — ответил он на мой вопросительный взгляд, — Горы трясёт, обвал и… разломные твари. Это спонтанный разлом, Яра. Уходим, быстро.

Отец взмахнул ладонью, открывая небольшой хран справа от алтаря, вынул оттуда кольцо и схватил меня за левую руку. Он так стремительно надел на мой средний палец печатку рода, что чуть не содрал кожу. Окутанная родовыми цветами печатка мигнула, несколько раз сменила цвет, подстроилась под размер пальца, проявилась на миг и погасла.

Если я захочу кому-то показать кольцо, мне нужно будет вливать в него немного силы. Посторонние не узнают о моём принятии в род, пока я сама не захочу этого. Обычно печатка видна всем, но бывают вот такие исключения. Я улыбнулась и мысленно поблагодарила предков за этот подарок.

Мы рванули обратно, преодолев ступени за считаные минуты. Наверху уже все бегали туда-сюда. Напуганные слуги жались к стенам, гвардия отца осматривала каждую комнату. Матвей, карауливший у выхода из подземелья, тут же принялся докладывать.

— Горы заговорили, обвал, твари. Разлом не обнаружен. Возможен подрыв.

Он говорил быстро и чётко, как и положено начальнику охраны. Но его задачей было обеспечение безопасности поместья, а не ведение боевых действий. Я повернулась к отцу и успела заметить, как он резко мотнул головой на невысказанный вопрос.

— Остаёшься дома за главную, мы с Николаем выдвигаемся к Вардановой гряде. Матвей будет связным. Всё, дело-дело!

Отец нажал на телефоне кнопку экстренного сбора. Я знала, что уже через десять минут гвардия и Николай будут готовы к вылету. Что-что, а с дисциплиной в армии графа Войтова проблем никогда не было. Ну а я… я буду ждать их дома, как и полагается послушной дочери. Сварю энергетик, проверю лечебные зелья и буду ждать. Просто ждать, когда мои родные вернутся домой.

Глава 13

Ждать я никогда не любила. Кажется, время тянется особенно медленно, слуги двигаются еле-еле, даже ветер затихает и лениво шевелит штандарт, поднятый на время осады или военных действий.

Я вышла на улицу, обошла «песочницу» и задрала голову вверх. Тот же герб, что и на родовой печатке, реял над поместьем. Даже у ворот и над конюшнями развевалось полотнище с таким знакомым узором.

На среднем пальце левой руки теперь был тот же герб, с теми же горами и с теми же лепестками по кругу. Рада ли я тому, что теперь официально стала частью рода Войтовых? Не знаю… я до последнего гнала мысли, что алтарь может не принять меня, отвергнуть как самозванку, покусившуюся на родовую силу.

И даже не важно, хотела я получить ту самую силу или нет. Пока я не разобралась с тем, как устроены алтари, поэтому ритуал принятия в род меня удивил. Не знаю, что поспособствовало, но точно не амулет и не артефакт Макса. Дело в моих воспоминаниях? Предки поняли, что для меня значит семья? Я потеряла всех, кого любила… кому и доверить защиту рода, как ни мне?

Но предки не могли не увидеть, что я не справилась. Не защитила, не спасла.

Мысли в отличие от слуг не текли медлительно, они роились, носились с бешеной скоростью. Разом всплывали в памяти все оговорки, все подсмотренные и подслушанные разговоры.

Отец, Максимилиан, Кир-Ахшар, Ахашши, Алексей Наумов и Семён Аристов, мои высокостатусные подруги.

Я перебирала их имена, оценивала и изучала мысленным взором. Времени у меня сейчас было предостаточно, а занять себя нечем. Мне хотелось помочь хоть чем-нибудь, но меня оставили за главную, и всё, что я могу — ждать. Нарисовала на песке тренировочной площадки ёлочку носком кроссовка и подумала о том, что надо бы переодеться.

Нет, не то. Не об этом надо думать, Ярина.

Я совершила сразу несколько ошибок. Таких, которые могут стоить жизни. И теперь надо было хотя бы себе признаться в этом, набросать в голове список того, что я не учла.

Первое: я не удивилась, когда отец сказал про артефакт переноса. В моём мире такие игрушки были у каждого ребёнка просто для того, чтобы дети всегда могли вернуться домой.

Здешние артефакторы до такого ещё не дошли — достать артефакт переноса можно только из разлома. И только после переглядывания Алексея и Семёна в подземелье я поняла, что надо было промолчать… или хотя бы удивиться и спросить у отца, откуда же такое наследство в нашем роду.

Второе: в пещерах я оказалась не готова к битве. Привыкла, что дома не нужно было таскать с собой горсти семян, чтобы использовать силу. Дома к моим услугам был весь мир, все леса, болота и даже пустыни. Я всегда знала, что смогу дотянуться до любого дерева, до каждой травинки. Знала, что призову, и мне ответят.

Третье: я нацепила брошь, переданную мне в спа-центре. Не спросила, откуда она, кто её сделал и просил передать. Я просто решила, что это обещанный подарок Максимилиана. И сегодня эта брошь срезонировала с очередным артефактом от покровителя отца.

Четвёртое: я слишком легкомысленно повела себя с Кир-Ахшаром. Раскрылась и перед ним, и перед девочками. Они заметили наше сходство, сделали выводы, и при необходимости доложат Старшим рода. Намеренно выдавать не станут, в этом я была уверена, но как только возникнут вопросы, и Света, и Аня непременно вспомнят о том, что почувствовали.

Пятое: я никак не отреагировала на слова отца. Когда пробудился алтарь и отец заставил меня прийти в себя, он несколько раз повторил «Это не Хаос». А я снова промолчала. Снова приняла всё, как должное, потому что уже знала, что Хаос во мне с каждым днём становится сильнее.

И отец наверняка сложил все части головоломки и тоже сделал выводы.

Варх! Как не вовремя этот обвал. И где? Опять Варданова гряда, в которой не было ни единой шахты. Этот участок гор был бесполезен для разработок. Род Войтовых рыл шахты, обеспечивал Империю железом для оружия. Наши заводы перерабатывали тонны металла, добывая тот самый редчайший сплав, благодаря которому авиапромышленность перешагнула очередной рубеж.

Я вздрогнула и по памяти восстановила карту наших земель. Варданова гряда была на самой границе, дальше начинались земли Свиридовых. Очень богатый по меркам баронства род. И Людмила Свиридова, чёрная вдова, прибравшая к рукам несколько заводов и шахт.

Неужели шутка про ронант в наших горах оказалась не шуткой? Или кто-то специально пустил слух, чтобы наш род начали проверять на прочность. Если не можешь защитить свои земли, то кто ты после этого? Или кто-то решил избавиться от нас из-за варховых фульгуритов…

В таком свете на ситуацию я не смотрела. Ловушка, направленная на Николая, могла сработать. Его друзья — мальчишки на политической арене, они даже не сообразили, что произошло. Знать бы ещё, чья была идея прогуляться в пещеры Вардановой гряды!

На Николая и его друзей напали твари. И можно было сделать только один вполне закономерный вывод: где-то в толще гор открывались и закрывались разломы. И это приводит нас к тому, что там могут быть фульгуриты. Даже не просто могут, они точно там есть.

Как только об этом станет известно, горы разберут по камешку, просеют через сито то, что останется, а потом на всякий случай проделают это ещё раз. От нашего рода и от наших земель избавятся так стремительно, что через пару лет никто и не вспомнит о Войтовых.

Почему молчал отец понятно — он не мог противиться клятве, данной покровителю. Ему приказали начать разработки и искать фульгуриты, и он начал это делать. Но девочки в спа говорили только о вершинах гор. Никому не придёт в голову искать фульгуриты в толще камня. И отец смог умолчать о том, что почувствовал внизу пустоты и пещеры.

Если уж я видела оборудование для добычи фульгурита, Николай не мог о нём не знать. Зачем он потащился в горы, да ещё и с друзьями? Алексей и Семён начали задавать вопросы, и он решил от них избавиться?

— На-ка, Яринка, надень, осень не лето, — изрёк очередную мудрость Матвей, накинув мне на плечи куртку. — Набегалась, вспотела, как бы не простыла.

Я вздрогнула от неожиданности, нахмурилась и обернулась к наставнику. Кому я могу доверять в этом мире? Матвей служит отцу, он не остановил меня, когда я отправилась в пещеры. И всё же, он — тот, кто вытащил меня из горящей машины, принёс на руках домой и караулил у кровати, пока не прибыл целитель.

— Ирида передала, — ответил он на мой вопросительный взгляд, хмыкнул и показал пальцем на Ахашши, который вышагивал рядом с ним. — Она и зверушку твою погулять выпустила.

Кивнув, я сунула руки в рукава и застегнула молнию до подбородка. И вправду успела озябнуть. Руки совсем ледяные. Я потёрла ладони, размяла пальцы и закусила губу. Обвал кто-то спровоцировал, зная, что отец и брат ринутся туда с половиной гвардии.

— Сколько… — пришлось прокашляться — голос охрип. — Сколько людей осталось в поместье. Гвардия, армия, слуги?

— Так слуги все тут, почти два десятка домашних и дюжина дворовых, — ответил Матвей, коверкая слова и причмокивая.

— Перестань изображать деревенщину, — приказала я.

Если Ириде я могла простить простоту и сельский говор, то наставник явно издевался. Каждый раз, когда я серьёзно спрашивала что-то, он делал вид, будто перед ним неразумное дитя, с которым и разговаривать не о чём.

— Отряд в полсотни гвардейцев из личной гвардии Войтовых, две роты солдат и командиры, — чётко сказал Матвей, вытянувшись в струну. Опять переигрывает.

— Итого три сотни человек на поместье, — проговорила я, задумчиво погладив морду хамелеона. Ахашши развалился в ногах, тщательно изображая тупую скотинку.

Знать бы ещё, чего ждать. Кто на нас нападёт? Я не сомневалась в том, что у наших недоброжелателей есть и связи, и возможности, чтобы согнать сюда орду разломных тварей. Скорее всего, так и будет. Объявлять войну не станут — слишком много волокиты и проволочек. Канцелярия Императора не даст разрешения на открытую войну, Войтовы очень полезны для Империи.

— Объявить военное положение. Перестроить гвардию, — мои команды звучали хлёстко, властно — тем самым тоном, который не терпит неповиновения. — Самых слабых — на дозорные вышки, одарённых — на защиту поместья. На каждые две пятёрки по магу. Включить сирену, всех слуг — в дом.

— А ведь их сиятельство Андрей Войтов не далее как полчаса назад из поместья выехал, приказы раздал. В том числе и одной мелкой пигалице. И приказ был — ожидать и быть готовыми выдвинуться на помощь, — медленно протянул Матвей, глядя на меня прищуренным взглядом.

— Оспаривать приказы будешь в другое время, — разозлилась я. Не хватало ещё, чтобы люди Войтовых перечили своим господам. — Я сказала — ты делаешь.

— И кто же на нас нападёт? — тоном для детей и душевнобольных спросил наставник.

— Скорее всего — разломные твари, — тихо ответила я, покачав головой. — Отца не просто так выманили из поместья.

— Думаешь, ты умнее его? Думаешь, он не подумал об этом, когда рванул к Вардановой гряде с первым наследником? — теперь голос Матвея источал патоку и мёд, ласковый, почти нежный. Будто мне пять лет, и я только что сморозила глупость.

— Он уже отдал приказ? — полувопросительно сказала я, понимая, что действительно сглупила. Да, растерялась и решила, что отец мог не учесть вероятность нападения.

— Конечно. И тебе нужно просто ждать возвращения Главы. Мы разберёмся, — Матвей сурово сжал губы и указал на дом. Не хватало только пинка под мягкое место, чтобы я точно поняла, где моё место. — Идите в поместье, ваше сиятельство, ванну примите, пообедайте, почешите своей тварюшке пузо.

И я пошла. Гордо задрав нос и чеканя шаг, будто на малом приёме. Если бы у нашего разговора были свидетели, мне пришлось бы спорить, показывать Матвею, как он не прав. Но… мы были одни. Слуги уже давно дома, гвардия рассредоточилась по территории.

— Хаш, кажется, я дура, — прошептала я едва слышно. Хамелеон услышал бы меня и так, но мне хотелось сказать это вслух. — Пойдём, что ли, в сад заглянем…

В саду было спокойно, тихо и так привычно, что я отвлеклась на несколько минут. Сосущее в груди чувство росло. Это не Хаос, не влияние алтаря. Опасность. Я почти слышала удары палочек друг о друга. Мы что-то упустили. И я, и отец.

Я горстями ссыпала в мешочек семена и корешки, рассортировывая их по степени полезности. Пора уже перестать быть такой тупой. В следующий раз, когда на меня нападут, я уже не буду беззащитной, не буду просить чужой меч и не буду высматривать в темноте отблески когтей.

Мой зимний сад — это моё оружие. Все травки, корешки, семена — всё здесь росло не просто так, для красоты или лечебных настоек.

Горнянка — горит долго и взрывается при подаче нужного импульса. Шипик — может вырасти до четырёх метров в высоту и сжать в кольцо маленькую армию. Мелия — красива и ядовита настолько, что один только аромат, испускаемый цветами этого кустарника, способен привести к необратимым последствиям. Сонная трава — очень крепкий и долгий сон, переходящий в кому.

Я перебирала своих питомцев, словно карточки в библиотеке, сортировала и отбирала нужные. Та же энергетическая лиана годится не только для энергетического коктейля, она вытягивает энергию из всего. Если вовремя не прореживать и не обрезать листья, эта хищница уже высосала бы защитные купола над бенитой и орахилисом, а потом принялась бы за охранную систему поместья.

Пальцы дрожали, ощущение в груди стало почти нестерпимым. Новый артефакт заставил меня вспомнить, что я натворила. Вспомнить, кем стала. Тогда я в первый раз впустила Хаос в свою душу, отвергла Всевидящего и все дары, которыми он щедро нас наградил.

Сейчас Хаоса во мне лишь капля. И я сознательно глушила его тренировками с даром и на полигоне. Там в пещерах я поняла, что смогу поднять оружие на живое существо. Смогу убить. Нужно лишь позволить Хаосу занять место магии.

Хаос или магия? В этом мире было запрещено использовать Хаос, но я-то пришла из другого. Из того, который я сама уничтожила.

Сигнал тревоги оглушил на миг, нарушив привычную тишину моего сада. Сирена выла и звала в бой, но это не моя битва, не моя война. Бамбуковые палочки ещё не звучат. Шаманы давно мертвы — рассыпались в прах и ушли на перерождение. Не моя битва…

Я сжала зубы и вцепилась в край стола, на который рассыпались приготовленные травы.

Не моя война!

Не думать!

Не сейчас!

Дур-ра! Какая же я дура…

Выбегала из сада я полностью готовой к бою. Мешочки с корешками и семенами приятно оттягивали пояс, беговые кроссовки скрипели по кафелю, а куртка болталась на плечах. Переодеться я не успела, но мой тренировочный костюм вполне подходил для того, чтобы свободно пронестись через всё поместье. Я ворвалась в командный пункт, расположенный в правом крыле, бросила взгляд на мониторы и приготовилась слушать отчёты.

Гвардия отца меня не заметила. Командиры были так увлечены действиями на мониторах, что не обратили внимания на Ярину Войтову. Хотя, казалось бы, в царстве угольно-чёрных усиленных защитных костюмов и бронежилетов я выделялась так, будто оделась специально ярко для контраста. Никого не смутил кислотно-зелёный цвет крутки, неоново-розовые кроссовки и лимонно-жёлтая олимпийка.

Да, я выбирала для тренировки те цвета, которые будут заметны издалека. И это было продиктовано той же самой безопасностью, которую отец вдалбливал в головы всем своим детям.

«Яркая одежда, несвойственная природным цветам, привлекает внимание. Если вы сломаете ноги, вас похитят и бросят в горах, лесах или пустыне — эта одежда может спасти вам жизнь».

И я как послушная дочь беспрекословно исполняла повеления отца. На самом деле, он был прав. Надень я такой комплект в горы — меня вытащили бы гораздо раньше. Да и в той аварии… Ярина бунтовала, отвергала все предложения родителей, дулась на братьев и… оделась в маскировочный костюм для охоты.

— Прорвались за вторую линию защиты, третья пала, — вещал переговорный аппарат.

— Потери личного состава…

— Твари сметают ограждения и вышки…

— Они жрут защитные артефакты!

— Энергии не хватит!

— Потери… потери…

— Теряем людей…

— Одарённых жрут первыми, их манит магия!

В принципе мне уже всё было ясно. Разломных тварей кто-то сильно подстегнул, что они так рванули в нашу сторону. Я смотрела на мигающие точки на мониторах. Они гасли одни за другими. Где-то сразу пачками по пять за раз, где-то поодиночке.

Отец даже не позаботился о том, чтобы включить защиту поместья. Да, наш алтарь слаб для этого, но ведь можно было что-то придумать! Можно было не подставляться так глупо. Чего он добивался?

Я выскочила из командного пункта раньше, чем успела сообразить, что делаю. Привычные действия, привычные цели. Не моя война, да? А чья тогда? Чьи люди и чей дом?

Рычание прорывалось сквозь выдохи, я скалилась и сжимала кулаки. Выглядела безумно, скорее всего, но кто меня увидит? Зеркала отец убрал из общих комнат уже давно — они были очень хрупкими и всегда осыпались мелким крошевом. Зеркала я ненавидела ещё больше, чем войну. Ведь там отражалась девочка, во взгляде которой не было жизни.

Вырвавшись на улицу, я впервые столкнулась с кем-то. Ага, Матвей. Он ухватил меня поперёк туловища и потащил обратно. Силы у него побольше моего, но сейчас мне было плевать.

Я подала импульс в руки, перехватила Матвея за торс и отшвырнула от себя. Импульс в ноги — и я отпрыгиваю в сторону. Наставник бросается на меня, пытаясь поймать, но сейчас я быстрее и сильнее. Ещё один импульс, почти на грани, — я перехватываю его руки и заламываю их назад. Удар носком под колени — и мужчина падает на землю, а я валюсь следом.

Матвей перевернулся и оседлал меня. В глазах изумление и недоумение. Он прижал мои руки к земле и склонился очень низко. Наши взгляды встретились, и наставник вздрогнул. Да, мой боевой оскал страшен на вид, мне говорили…

Очередной импульс в руки, и я прижимаю наставника к себе. Получилось почти объятье. Блокирую локтями руки Матвея, ударяю в подмышки по очереди, подав пучок энергии. Руки наставника безвольно повисают, а я отталкиваюсь согнутыми ногами от земли и укладываю его на лопатки.

Калечить или делать больно я не хотела. Не важно, осталось ли клеймо на моей душе, или его стёрло перерождение. Я больше не хочу убивать. Не хочу повторять пройденный путь. Я могла бы ударить импульсом в сонную артерию или пережать её и погрузить Матвея в сон. Но не стану.

— Я иду защищать свой дом, — сказала я наставнику, сидя на нём. — Ты остаёшься здесь.

— Ярина… ваше сиятельство, вам нельзя. Госпожа…

— Это мой дом, мои люди и мой род, — я говорила тихо, горло сжималось от боли.

Моя суть восставала против насилия. Безобидная девчонка должна сидеть в комнате и ждать, пока твари уничтожат всё, что дорого. Этого ты хотел, Всевидящий⁈ Это я заслужила, убивая твоих врагов в моём мире?

Вставала я медленно и очень аккуратно. Непривычное к энергетическим импульсам тело шатало. Ноги чуть не подкосились, но я сцепила зубы и ударила себя кулаком по бедру. Ну же! Чувствительность не вернулась, и я ударила ещё раз.

Боль тихим отголоском пришла откуда-то издалека. Сначала покалывание, будто я отсидела ноги, потом жжение и наконец спасительная боль. Пока болит — я жива. В груди боль тоже нарастала. Хаос боролся с магией, но я сильнее и той и другой Великой Силы.

Мой разум цельный, тело крепко, воля сильна. Я цельная, крепкая, сильная.

Мантра помогла на этот раз, я улыбнулась Матвею, хрустнула затёкшей шеей и поковыляла к воротам. Там за второй линией защиты мои люди погибают, не справляясь с волной разломных тварей. Там мои люди. Мои…

Около ворот я обернулась. Матвей уже поднялся, его руки свисали вдоль тела, но ноги крепко упирались в землю. Он простит. Потом. Когда поймёт, что его ученица справилась с ним без оружия. Разве может быть что-то отраднее для наставника, когда его превосходит тот, кого он учил?

Я отправила импульс в ноги, подпрыгнула вверх и уцепилась руками за выпирающие лесенкой камни на стене. Открывать ворота опасно — какая-никакая, а всё же защита.

Забравшись на стену, я всмотрелась вдаль. Данные с мониторов наложились на местность, я почти видела, как гаснут мигающие точки. Твари пришли с севера, как и ожидалось. Обвал на Вардановой гряде растревожил их, а потом кто-то погнал эту толпу в нашу сторону.

Я спрыгнула вниз, напружинивая ноги и смягчая удар перекатом. Ну что, вот и пришло время проверить свои силы в этом мире. Я сунула руку в мешочек с семенами и достала первую щепоть. Дунула на раскрытую ладонь, вливая магию.

Семена полетели дальше, подхваченные ветром. Импульс я задала верный, осталось только подождать, и первые всходы прорастут на этой благодатной земле.

На земле моего рода. На моей земле.

Глава 14

Если обвал и вторжение тварей были проверкой для меня, попыткой засечь Хаос, то такого удовольствия я не доставлю тем, кто это задумал. Я и без Хаоса на одной только магии могу такое вытворять, м-м-м… воспоминания были не самыми приятными, но уж что есть, то есть.

Первыми проросли семена горнянки, второй линией — шипики, на третью я решила пустить лианы. Если кто и проберётся через первые две полосы препятствий, то эти энергетические вампиры высосут досуха.

Я усилила зов жизни, проверяя, не осталось ли людей там, где мои питомцы соберут кровавую жатву. Первую в этом мире.

Все гвардейцы уже либо мертвы, либо перебрались поближе к поместью. Передо мной простирались земли моего рода, по которым вязкой волной растекались разломные твари.

Энергию я подала одномоментно, в первую линию горнянки. Раз уж тварей привлекает магия, пусть попробуют на вкус мою. Золотисто-бурые стебли взмыли вверх, твари ринулись на магию, сшибая по пути друг друга. Горнянки выстрелили огненными цветами и очертили горящий полукруг.

Следующий этап — и цветы набухают, выстреливая сгустки пламени в центр. Затормозить твари уже не успевали, щёлкали зубами и рвали когтями сами себя, пытаясь сбить жидкое пламя. Да, разломные зверушки не очень любят огонь и свет, особенно те, что таились в горных пещерах неизвестно сколько времени.

Когда огненный контур замкнулся в кольцо, было поздно бежать. Но на то они и бесстрашные твари, чтобы мчаться дальше, отчаянно перекусывая горящие стебли. Силы моего третьего уровня не хватало, пришлось подойти почти вплотную к росткам и вливать энергию точечно.

Я следила за контуром своих посевов, посылая импульсы силы в те места, где прорывались твари. Горнянка перестала плеваться огнём, потухла, оставив лишь начерченное пламенем кольцо. Сбоку от меня появились новые животные — или обошли огонь, или пришли позднее.

Мой источник почти иссяк, но я подала энергию в следующую линию защиты. Шипики поползли по земле, послушные моим приказам. Они обвивали тварей, сжимали их до хруста костей, впиваясь шипами в мягкие уязвимые места.

Этому я научилась много лет назад — определять слабые точки и убивать, не пачкая рук. Да и как по-другому, если Всевидящий наложил запрет на убийства? Мы были созидателями живого, защитниками, а стали жертвами.

Какая-то тварь добралась до меня и попыталась схватить за руку. Я перекатилась по влажной от крови земле, сбила огонь с разорванного рукава и оглянулась. Шипики уже оплели животное, пронзили его и потащили к остальным.

Твари жались к центру поляны, окружённой горнянкой. Они начали скулить, а я замерла на месте, заткнув уши. Эти твари живые, в отличие от увров, призванных неизвестным менталистом. В этой жизни мне ещё не доводилось слышать жалобный скулёж раненых тварей.

Это не имеет значения. Не здесь и не сейчас, когда они уже загрызли половину оставшейся в поместье гвардии… когда они вот-вот достигнут внутреннего контура и ворвутся в поместье.

Твари стали прорываться сквозь шипики, путались в энергетических лианах и пытались добраться до меня. Я уворачивалась, прыгала и перекатывалась. Падала на землю и снова поднималась. Источник еле тлел, сил осталось на донышке. Ещё пара импульсов — и я свалюсь с магическим истощением.

Очень не хватало привычного оружия. В моём мире у меня был особенный меч, выкованный в крови тварей из упавшей звезды. Когда мир рушится, нужно использовать все доступные средства. Я напитывала силой меч и пряталась за завесой из их собственной крови. А потом убивала. Пронзала сердца и рубила головы, резала сухожилия и вспарывала животы.

«Да не поднимет руки своей против создания Творца всякий, оружие держащий», — повторила я про себя и фыркнула. Почему тварям можно перегрызать нам глотки, а нам — лишь смиренно ожидать смерти? Больше всего меня раздражало именно это — неспособность убить, когда тебя рвут на части.

Мы научились убивать не оружием. Сначала это была наша магия, потом всё сущее. Когда мы поняли, что проигрываем, нам пришлось ковать оружие. Тогда мы запятнали наши души клеймом убийц. Растоптали остатки света в наших душах, и сами стали чудовищами.

Ну почему мне приходится это делать снова и снова? Почему каждый раз я должна защищать своё? Как же я жалела, что нет за спиной того, на кого можно опереться. Нет того, кто станет защитой, опорой, надеждой.

Отец не дожил до рождения Оа́руша, сгинул вместе с половиной армии Войту́ра. Мать осталась лежать в выжженном поле, умерев вслед за братом. И только я продолжала жить. Мне пришлось обратиться к Хаосу, чтобы выжить и стать сильной, чтобы спасать остатки моего народа.

Но самые страшные твари были не из разломов. Они были из своих. Дядя захватил власть после гибели отца, двоюродные братья рыскали по лесам в поисках меня, чтобы убить и лишить права наследования.

И это в то время, когда мир уже трещал по швам. Мир умирал, а мы рвали друг другу глотки, чтобы успеть пожить красиво и сытно.

Я питалась травой и кореньями, когда последняя еда закончилась, а подвозы с провизией развернули в сторону королевского замка. Давилась прелыми листьями и пила из болота. А они спали на мягких перинах и спорили, кому достанется засеянный рожью кусок земли.

Вот где настоящие твари. А не эти, что сейчас скулят от боли.

Я не могу так больше. Не могу…

Я упала на колени и, беззвучно глотая слёзы, отозвала своих питомцев. Не время для жатвы, не время для смерти. Я не могу…

Горнянка потухла и ссохлась, шипики втянули острые грани и упали на землю. Лианы продолжали жрать, но я отозвала их. Пусть придут твари, пусть.

Может, они добьют меня и больше не придётся сражаться? Может, я наконец выдохну и упаду на выжженную землю, оплакивая павших? Может, я не буду больше никогда доказывать кому-либо, что имею право…

«Яра! Яра, срочно! — взвыл в голове голос Ахашши. — Он приближается».

«Что такое?» — заторможенно спросила я у хамелеона, оставшегося в поместье, точнее, во внутреннем дворе.

«Сильный разломный зверь, владеет менталом. Я слышу его приказы, он отзывает тварей».

«Пусть идёт. Пусть. Я устала. Я больше не могу, Хаш».

«Он опасен! Очень сильный и злой…»

Я оборвала ментальную связь, выстроила стену, как учил хамелеон. И впервые у меня получилось идеально. Кирпичик за кирпичиком я строила эту стену, а потом представила, как магия вспыхивает, и стена становится монолитной. Без единой щёлочки… растёт до самых небес.

Стена замкнулась, стала цельной. Меньше всего я сейчас хотела слушать истеричные вопли хамелеона, который уже обманывал меня прежде. Раньше я старалась не думать об этом, ведь Хаш слышал все мои мысли.

Он сказал, что перерождение заразило меня Хаосом, но это не так. В Ярине Войтовой Хаос был ещё до моего появления. Девочка скрыла от меня многие воспоминания, но она была ребёнком и не знала, что иногда достаточно косвенных признаков.

Ахашши считает себя умнее меня, и я поддерживала эту версию. Но… он не учёл кое-чего. Когда я услышала в его шипении слова, когда он предложил мне провести обряд привязки — его голос звучал не наяву. Он звучал в моей голове. Если бы я не встретилась до этого с вожаком в пещерах, я бы не поняла разницы.

Выходит, что Хаш обманул меня, ведь он с самого начала мог общаться со мной мысленно, но попытался скрыть эту способность, чтобы я согласилась на привязку.

Я выпрямилась и двинулась в сторону недавней бойни. Встречу врага лицом к лицу, и пусть Всевидящий решает, достойна ли я жить. Пусть сам увидит, как дети его умирают откогтей созданий его. Если ему не хватило моего мира, пусть и этот станет полем боя.

Хаос я впускать не буду. Хватит с меня. Повоевала в прошлой жизни.

«Я пришёл, — пробасило чудище, прорываясь сквозь ментальную защиту. — Ты звала, и я пришёл».

— Я никого не звала.

Вожак, тот самый, что вывел меня из пещер, шагнул ближе. Я почти ощущала смрад от его дыхания. В свете затухающих всполохов огня я смогла рассмотреть его получше.

Три пары лап с когтями размером с моё предплечье. Я задрала голову. Ростом он даже побольше тяглового коня. Шкура, бронированная на спине и боках, усиленные пластины надбровных дуг и лба, шипастый хвост, которым такие твари дробят с одинаковым успехом камни и головы незадачливых охотников.

Самое опасное — хвост, там шипы, похожие на металлические. Костяные пластины смещаются, закрывая уязвимые места. Я встречала похожих в своём мире. Убить их можно, только если знаешь особенности. Хотя они не так уж сложны: уворачивайся от хвоста, не дай себя сожрать и… взбеси эту тварь. А бесятся они, когда не могут убить свою жертву в течение нескольких минут. Обычно десять-пятнадцать.

Но… сегодня я не охочусь. Не сражаюсь, не призываю Хаос. Просто жду, когда эта опасная во всех смыслах зверушка скажет, зачем явилась на мою землю.

«Был взрыв, нас погнали сюда. Слышал твой зов о помощи. Ты просила защиты. Я пришёл».

Твою ж лилию… этот… этот зверь пришёл на мой зов⁈

— Это твоя стая? — спросила я, указав на скулящих подранков.

«Дикие. Из других врат. Мои шли за мной».

— А ты сможешь подчинить себе диких? Тех, что пришли из других врат?

«Силы не хватит. Если поделишься — смогу».

— И уведёшь их всех?

Я чувствовала приближение новой волны тварей. Они сбегались на наши земли, будто им тут мёдом намазано… или их кто-то сгоняет.

«Уведу. Защищу. Стану твоим».

Я икнула от неожиданности. Это что он мне предлагает? Стать моим, это как? Как Ахашши? Будет трещать в моей голове и гонять тварюшек по моим приказам? Не надо мне такого счастья. Вот уж чего я не хочу, так это повелевать разломными тварями. Или это такая насмешка Всевидящего? В прошлой жизни я их убивала тысячами, а в этой встану с ними в ряд?

— Тебе нужна моя кровь? — спросила я у вожака, уже зная ответ. — На, жри!

Я протянула руку с опаской. А ну как откусит по локоть? Такой и по плечо сможет… да что там — он меня пополам перекусит, если захочет. Я подняла глаза к небу. Этого ты хочешь⁈ Этого ты ждёшь от меня?

На что я подписываюсь, Всевидящий? Что делаю?

Думать времени не оставалось, твари приближались. Вожак осторожно куснул меня за ладонь, оставляя кровавый отпечаток. Лизнул, как бы прося прощения и с наслаждением прикрыл глаза.

А ведь он осторожничал — даже пальцы на месте остались. Ну подумаешь, моя ладошка полностью оказалась в пасти. Кости не сломаны, а рана… рана заживёт, не впервой. Шрам, конечно, останется, но это я переживу. Зато теперь у меня ручной… вожак.

Яра — повелительница тварей! Я села на землю и расхохоталась. Худшего наказания для меня и придумать нельзя было. Это ведь наказание? За то, что отвергла Создателя и начала убивать? За то, что сметала полчища тварей и даже успела сразиться со слугами Незримого ублюдка — единственного божества, которое недоступно для кары Всевидящего.

Это наказание⁈ Я снова задрала голову и попыталась найти ответ среди мерцающих звёзд. Но небо было глухо.

«Дирхтан, — представился вожак и склонил морду к земле, вдыхая мой запах. — Теперь я твой. И все мои — твои».

Я кивнула, и вожак выпрямился во весь рост. Большая скотинка, опасная и… моя.

Дирхтан, которого я тут же сократила до Дирха, рванул к своим. Его стая добила раненых тварей, выстроилась в ряд и двинулась встречать гостей. Я мысленно следила за своим новым питомцем, отмечая, что действует он грамотно и вполне умело.

Новая волна тварей схлестнулась с моими. «Дикие» не собирались подчиняться без демонстрации силы, поэтому вожаку с его стаей пришлось потрепать их ряды. Бой был коротким — каких-то полчаса, и всё закончилось. Дирх сделал что-то вроде привязки. Он испускал волны подчинения, я даже почувствовала его запах. Запах крови, смерти и мокрой шерсти. От Дирха пахло не псиной — скорее уж кошкой. Это что получается, вот эта шестилапая машина для убийств — большая шипастая, бронированная кошка?

Хамелеон, кошак размером с тяжеловоза, кто дальше? Кто ещё придёт, чтобы выказать мне уважение? Нет, я знала, что твари уважают только силу. Знала, что они ни за что и никогда не подчинятся слабому. Но я слаба… я так слаба, что самой противно.

— Забирай их всех и уходите в горы. Подальше от людей, — приказала я Дирху, как только ощутила его власть над оставшимися в живых дикими тварями.

Вожак кивнул и послал мысленный приказ. Живая волна обогнула поле боя, схлынула с моих земель и устремилась обратно в горы. Я следила за ними через Дирха, с удивлением отметив, что наша с ним связь крепче, чем с Ахашши. Похоже, мой кошак сильнее древнего хамелеона. Ну либо обряд привязки с Хашем прошёл не совсем так, как должен был.

Я не понимала, почему Хаш решил остаться со мной. Твари уважают силу, а я слаба. К тому же Ахашши до сих пор не желал делиться тем, что происходило в поместье Свиридовой, пока он жил там. Он не ответил ни на один вопрос о бывшей хозяйке, переводил тему или просто молчал.

Ментальную стену я не стала опускать. Не время сейчас. Надо обдумать открывшиеся факты и научиться ставить гибкие барьеры там, где нужно держать закрытыми некоторые мысли. Доверять Ахашши в полной мере я не могла, а теперь в моей голове ещё и Дирхтан появился. С ума бы не сойти от счастья.

Кряхтя, как древняя старуха, я поднялась с земли, попыталась отряхнуться, но быстро передумала — всё равно придётся выбросить это тряпьё. Куртка рваная и прожжённая в нескольких местах, штаны изваляны в грязи и крови, на кроссовки вообще смотреть страшно.

Я ковыляла к стене, думая над тем, как буду через неё перелазить. До ворот не дойду — это надо обогнуть половину поместья. Причём расстояние одинаковое как до передних, так и до дальних ворот.

Вот нельзя было сделать дополнительный выход со стороны Вардановой гряды?

Импульс в ноги я подала из последних сил, источник крякнул и закрылся. М-да… а ведь ещё спускаться придётся.

Запрыгнув на стену, я покачнулась и едва не упала обратно. Растратила всё в ноль. И где была моя голова?

— Ш-шш-ш, — раздалось над ухом, когда я упала плашмя на гребень стены и свесила вниз голову.

— Чего шипишь? — спросила у Хаша, а потом сообразила, что сама отключила нашу связь. — Я пока без магии, извини. Стенку внутри не подвинуть… и с этой не слезть…

— Шш-ш-шш! — закатил все четыре глаза хамелеон.

— Сам дурак, — ответила я почти равнодушно. Сил на споры уже не осталось.

— Ш-ш-шшш! — снова попытался что-то сказать Ахашши.

— Вот и буду тут ночевать, — мрачно сказала я и посмотрела вниз. Падать будет больно. Очень больно.

Хаш прошипел ещё что-то, несомненно, ругательное и плюнул сначала мне на ногу, а потом и на руку, покусанную Дирхом. Я хотела было возмутиться, но вовремя вспомнила, что слюна хамелеона обладает лечебным действием. Неужто пожалел свою болезную хозяйку и плюнул от души, так сказать?

Хвост Ахашши обвил мою талию, две пары глаз закатились так, что я видела только белки без зрачков и радужки. Медленно, очень медленно Хаш потянул меня вниз, зацепившись лапами за вершину стены. Надо же, у него хватило силы удержать меня! Я даже удивилась сначала, а потом вспомнила, что разломные тварюшки гораздо сильнее обычных.

Так мы и ползли: я болталась внизу, обвитая хвостом, и Ахашши, переступающий лапами-присосками прямо по стене. Хорошие лапки, крепкие, липкие. И хвост крепкий. Удержит или нет?

Хаш аккуратно опустил меня у подножья стены, встал рядом, высунул длинный язык и принялся вращать глазами. У меня закружилась голова, и я сомкнула веки. К таким испытаниям я оказалась не готова.

— Она живая?

Какой знакомый голос. Я не стала открывать глаза и проверять, не показалось ли мне. После битвы и после такого тошнотворно-медлительного спуска, когда я изображала маятник в хвосте хамелеона, могло и почудиться.

— Эм… Ярина? Ваше… сия… тельство? — спросил Матвей, спотыкаясь на каждом слоге и приближаясь ко мне.

Наставник рухнул на колени рядом со мной и коснулся шеи. Надо же, восстановил руки, пока я травки выращивала за стенами поместья. Молодец. Сильный наставник — сильные ученики.

— Жива! Слава Всевидящему! Жива! — как же громко-то он кричит. — Целителя сюда, срочно!

Матвей подхватил меня на руки, а я таки приоткрыла глаза. И встретилась взглядом с Алексеем Наумовым. Не показалась, значит… и чего он тут забыл?

Тёмно-синий мундир военного Корпуса сидел на Алексее хорошо, сразу видно — шили на заказ, по меркам, из дорогого сукна. Не пехота и не кавалерия. Неужто в элитных войсках? Вроде как молод ещё для элиты, там выслуживаться годами надо. Или графский род имеет привилегии?

Я посмотрела на залеченные следы от когтей твари на щеке молодого мужчины. Целители постарались, но шрамы… шрамы остались с ним навсегда.

Алексей быстро осмотрел меня, нахмурился и уже протянул руку, чтобы коснуться, но тут же отдёрнул. Да, не пристало хватать благородных девиц на глазах у всех, мы ведь не в пещере.

— Ваше сиятельство, наш отряд прибыл для оказания помощи в борьбе с вторжением иномирных тварей, — отчитался он по-военному сухо.

Я фыркнула и вспомнила, как выгляжу. Не чета этим солдатикам в ладных чистеньких мундирах. Сейчас, после битвы, моя куртка была скорее землисто-бурого цвета, как и ботинки… и олимпийка. Ярких цветов не осталось, хотя местами всё же проглядывали пятна кислотно-зелёного, неоново-розового и лимонно-жёлтого.

Красотка же ну⁈ И чего так кривиться?

— Благодарю за помощь, ваше сиятельство, — чинно ответила я, свисая с рук Матвея. И вот эти вот сильные руки я сегодня чуть не отшибла энергией⁈ Зря я так, очень зря. Кто бы меня тогда сейчас так бережно держал?

— Вы немного опоздали, но можете подождать, вдруг ещё кто пожалует, — продолжила я, изо всех сил удерживаясь в сознании. Перед глазами кружились мушки, вспыхивая ослепительно-белым светом. — Ну чтобы не зря, так сказать, прибыли.

— Ваша рука! — округлил он глаза.

— Эта? — я помахала левой рукой, прокушенной Дирхтаном, и пожала плечами. — Ой, и правда, кровь идёт.

— И нога! — указал он вниз.

— А с ней что не так? — я попробовала поболтать ступнями, но почти не чувствовала ничего ниже коленей. Всё-таки столько раз подавала импульсы — ничего удивительного, что ноги отнялись. — Тоже прокусили?

— Она сломана, — как-то уж совсем тихо ответил Алексей.

— Быть не может, — я же только что скакала, как коза, ещё и на стену запрыгнула… или тогда и сломала?

— Да где там целитель-то⁈ — взревел над головой Матвей, перехватив меня поудобнее. — Вы не серчайте, ваше сиятельство, надобно госпожу к целителю отнести… и да, благодарствуем за помощь. Дальше мы уж сами как-нибудь.

Наумов сжал челюсти до хруста, побелевшие тонкие губы подчеркнули шрамы на левой щеке. Он коротко кивнул и отошёл в сторону, а я наконец расслабилась.

За имперским отрядом выстроились мои люди, приветствуя меня как равную. Вспомнили, выходит, что на время отсутствия Главы и наследников я тут за главную. И ведь не стала отсиживаться за стенами, рванула к тварям и даже пришла с победой.

Сияющие восхищением глаза гвардии рода стоили того, чтобы немножко повоевать. Уважение вояк заслужить всегда непросто, а иногда оно бывает очень нужным. Главное теперь — убедить всех вокруг, что мне просто повезло.

Когда я шла защищать свой дом, не думала о последствиях — о том, как со стороны будет выглядеть моя победа. Может быть, Алексей Наумов и поверит в случайность — с его-то честностью и правильностью, но все остальные задумаются.

Я уронила голову на грудь Матвея, как только мы зашли в поместье. Штатный целитель разрывался между ранеными, коих было очень много. Понятно теперь, почему он не прибежал на зов. И хотя моя жизнь вроде как важнее жизней солдат, я не стала ничего говорить. Он просто делает свою работу.

А я подожду. Сломанная нога и прокушенная рука не такие уж серьёзные раны, чтобы всё бросать и лечить только меня. К тому же на руках Матвея было удобно и уютно. Совсем как тогда, когда он вынес меня из горящей машины. Тогда именно его надёжные и сильные руки держали меня. Именно эти руки спасли меня… а я их сегодня чуть не отсушила.

Слёзы сами покатились из глаз. Выгорание источника, эмоциональная встряска и бой, в котором было так много огня, сделали своё дело. Я хлюпала носом и прижимала лицо к рубашке наставника — никто не должен видеть, как я хнычу будто маленькая девочка.

— Ладно тебе, Яринка, — хмыкнул он мне в макушку. — Пореви маленько, сегодня можно.

— Не буду, — глотая слёзы пробормотала я и закусила губу.

— Никому не скажу, слышишь. Хочешь, посижу с тобой, пока целитель не освободится?

Я кивнула и вцепилась здоровой рукой в шею наставника. Терпеть не могу нытьё, но сегодня явно не мой день. Сегодня можно, Матвей прикроет. Славная была битва. Сотни убитых тварей… скулёж которых до сих пор стоял в ушах. Им было больно и страшно. Они бежали от опасности, а я их горнянкой…

Со стороны гор пришла волна утешения и благодарности. Я всхлипнула и крепче прижалась к Матвею. Сегодня можно… можно оплакать всех. Только сегодня…

Глава 15

Я осторожно поскребла ногу и вздохнула. Боли не было — целители знают своё дело, но зуд был просто невыносимый. После событий позавчерашней ночи я пересмотрела своё отношение к боли. Иногда лучше перетерпеть немного, чем потом мучиться вот так.

Отец с братом прилетели под вечер, закрылись в кабинете вместе с начальником гвардии и что-то обсуждали. Подслушать я не могла, поэтому только предполагала, о чём может идти разговор. Наверняка отец уже знает, что я постаралась во славу рода и лично избавила наши земли от иномирных зверушек.

Гвардейцы до сих пор расчищали поле от частей тел, сгребали пепел и пытались определить, чем же я так шарахнула. Хорошо, что в предгорьях не было производств или посевов, только загоны для овец и мелкие мастерские. Всего пострадало около двухсот человек, включая гвардейцев и мастеровых.

После совещания отец заглянул ко мне, но не сказал ни слова. Он просто смотрел на меня долгим изучающим взглядом, будто оценивал, не упала ли моя цена на рынке после полученных травм. Я знала, что отчёт целителя он уже изучил, но не могла понять, чего же он хочет от меня.

Сегодня он тоже приходил. Постоял около дивана, на котором я лежала, устроив ногу на подлокотник, нахмурился и ушёл. Я пожала плечами и вернулась к чтению лекции.

Да, в школу я пока не ходила несмотря на прямой указ губернатора о посещении уроков. Вместо этого я проходила в ускоренном темпе нужные темы, щёлкала тесты и ждала. Ощущение, будто тучи сгущаются, никуда не исчезло. Как и тянущая боль в груди.

Я задыхалась в доме, просила Ириду проветривать комнату, а то и вовсе открывать все окна нараспашку. Но мне всё равно было нечем дышать. Так бывает перед бурей, когда разреженный воздух искрит от энергии, выжигая кислород.

— Подъём, сестрёнка! — жизнерадостно закричал брат, врываясь в мою комнату. Он оглядел комнату совсем как отец недавно, а потом плюхнулся рядом со мной. — Там тебя кое-кто дожидается.

— И кто же это может быть? — я оторвала взгляд от ноутбука и отодвинула ногу подальше, пока этот увалень не сломал её повторно.

— Один мой друг, с которым ты не так давно познакомилась, — Николай поиграл бровями и ухмыльнулся. — Алексей Наумов.

— И что ему от меня надо? — я громко вздохнула и скривилась.

— Вот сама у него и спросишь, — брат хохотнул, а потом встал и повернулся ко мне спиной. — Кстати, я решил поработать извозчиком, забирайся на спину, прокачу с ветерком!

— Что-то мне не нравится эта идея, — я покосилась на Николая с опаской. Рисковать костями не хотелось, а ему меня уронить — раз плюнуть.

— Ой, да ладно тебе, можно подумать, в первый раз! — он обиженно засопел, но положение не сменил, даже руки выставил так, чтобы подхватить меня.

— Раньше я была меньше, а ты умнее и проворнее. Теперь ты отупел и резко стал неуклюжим, — честно сказала я, не спеша запрыгивать на спину к Коленьке. — Боюсь, как бы ты мне и вторую ногу не сломал.

— А вот за это я тебя ещё и в воздух подкину… а потом забуду поймать, — он внезапно развернулся, подхватил меня за талию и поднял выше, будто и впрямь собрался подбросить к потолку.

— Ай, не надо! — заверещала я, цепляясь за плечи брата. — Ты что творишь, дурак!

— Выбирай, сестрёнка! — он крутанул меня в воздухе и действительно подкинул в воздух, благо не слишком высоко. — На спине как раньше или на плече, как мешок с картошкой?

— Колька, верни обратно! — смешно мне не было. Кто его знает, удержит он меня или нет. — Ну-ка положи меня на диван!

— А хочешь, я тебя как принцессу понесу? — широко улыбнулся он. — Я могу! Я сильный!

— Сильный, ага, — буркнула я, но кивнула. Лучше уж так.

— Вот подлечишься маленько, и я тебя на взрослый полигон затащу, — сказал он мне в макушку, распахивая дверь ногой. — Буду сам тебя тренировать. А то совсем тощая и слабая.

Я промолчала. Спорить с тем, кто несёт тебя на руках, может быть чревато. Вдруг руки дрогнут, и я полечу на пол? Но брат нёс меня аккуратно, бережно прижимал к груди и даже ни разу не ударил головой об углы и стены. Хороший братик… хоть и глупый.

А ведь он раньше и вправду был умнее. Или это такая стратегия? Я задумалась о разнице в поведении первого наследника. Ярина помнила брата этаким плюшевым медвежонком, которого она тискала. И Николай отвечал взаимностью.

После той аварии он резко изменился. Всё чаще витал в облаках, иногда и вовсе делал вид, будто ничего не замечает. Может, у него травма после гибели матери?

Я попыталась вспомнить, какие у него были отношения с остальными членами семьи. Михаил его боготворил, постоянно пытался переиграть, победить во всём. Он ходил за Колей хвостом, копировал его походку и голос. Было забавно, когда у Миши ломался голос, и он упорно пытался говорить басом.

— Вот мы и прибыли, ваше сиятельство! — рявкнул Николай, демонстративно небрежно плюхнул меня в кресло и нацепил то самое глуповатое выражение лица, с которым ходил последние годы.

— Наумов, ты где? — спросил он громко с растерянным видом. — Я вот посылочку принёс!

— Николай, — холодно процедил Наумов, показавшись из-за спины брата. — Ты переигрываешь. Ярина, рад видеть вас в добром здравии.

— И я рада… — начала я в привычной манере, а потом осеклась. Очень хотелось сказать, что я рада видеть себя в добром здравии ничуть не меньше. — Рада встрече, Алексей.

— Фу, как вы официально, — скривился брат. — Ярина, Алексей, Николай. Даже слушать тошно, — он подмигнул мне и направился к выходу. — Позовёшь меня, когда наговоритесь.

Я осмотрелась по сторонам. Николай притащил меня в малый зал для встречи гостей. И он ещё что-то говорит про официоз! Я хмыкнула. Как бы он ни притворялся, истинное лицо скрыть не так просто.

— Ярина, я хотел узнать о вашем самочувствии, — заговорил Алексей, усевшись в кресло напротив и повернувшись так, чтобы оказаться ко мне правой стороной. Неужели стесняется шрамов? — Но уже вижу, что вам лучше.

— Да, спасибо, — я улыбнулась и помахала забинтованной рукой. — Откройте мне одну тайну, — мой заговорщицкий тон почему-то заставил парня напрячься. — Как вы так быстро оказались у нас во время вторжения тварей?

— Никакой тайны нет, — Алексей расслабился и даже улыбнулся. Чего он боялся? Что я стану выспрашивать про родовые секреты? — Я подписал контракт с Корпусом.

— И?

— И нас разместили в Тугольске, — сказал он. — Когда поступил приказ об оказании помощи роду, на землях которого случилось вторжение тварей, мы немедленно выехали.

— М-м-м… так вы прибыли по приказу сверху, — я задумчиво поскребла ногу над гипсом. Как-то быстро среагировали военные, будто заранее знали, что случится это вторжение.

— Мне ещё пять лет придётся делать всё по приказу, — Алексей выпрямился и даже лицо перестал отворачивать. — Я второй наследник, после военной академии Корпус — самый логичный вариант. Насколько мне известно, второй наследник Войтовых тоже в Корпусе.

— Да, Михаил сразу после школы подписал контракт на десять лет, — я кивнула и посмотрела по сторонам.

В этом зале я редко бывала — у меня не бывает официальных гостей, которых нужно принимать со всем церемониалом. Здесь всё было чересчур. Шторы из дорогого китайского шёлка были чересчур тяжёлыми и помпезными. Массивная мебель из красного дуба вызывала ощущение, что я маленькая среди этих громадин. Даже кресло, в которое меня усадил брат, больше походило на мини-диван.

— В Корпусе хорошие наставники, и обучают они не хуже, чем в академии, — продолжил тему Алексей, совершенно не замечая моей невнимательности. — Уверен, что ваш брат превзойдёт выпускников академии.

— Я не стала бы загадывать так далеко. Ему ещё шесть лет служить, — вежливо отозвалась я, едва сдерживаясь, чтобы не выскочить из душной комнаты. Хотя со сломанной ногой мне придётся долго ковылять, а то и прыгать, как горная коза, на одной ноге.

— Зато после обучения в Корпусе он сразу получит офицерское звание, — да что ж он такой неугомонный? Нет бы сменить тему и рассказать что-то интересное.

— Так ведь и вы, кажется, капитан, — выдавила я, приглядевшись к нашивкам на плечах парня. — И это через три года после академии.

— Эти три года мы не бездельничали, а сражались, — он сжал кулаки и встал. — Даже Николай и Семён не стали откупаться от практики, а они первые наследники.

— Но они оказались не так амбициозны, — я кисло улыбнулась. — И это логично.

Этот разговор казался мне пустым. Я снова начала задыхаться. Хотелось на воздух, простым проветриванием тут не обойтись. Раз уж у меня появился извозчик, готовый таскать меня на руках без потери репутации, стоит воспользоваться его помощью.

— Прошу прощения, кажется, я вас утомил, — Алексей склонил голову в поклоне и выпрямился, явно ожидая, что я опровергну его слова.

— Я ещё неважно чувствую себя, — сказала я, ничуть не соврав. Мне было плохо. Казалось, что стены давят на меня, сжимаются и хотят раздавить. — Спасибо за визит и беспокойство.

Алексей вежливо попрощался и вышел из зала, а я тут же набрала номер брата. Если он не вытащит меня из этой помпезной комнаты, где даже люстры сверкали так ослепительно, будто сделаны не из цветного стекла, а из драгоценных камней, я пойду сама. Буду прыгать или держаться за стены. Если надо — то и поползу.

Брат вихрем ворвался в зал, посмотрел на моё бледное лицо и хмыкнул. Подхватив меня, он быстрым шагом направился к выходу из поместья. Я вдохнула прохладный воздух, почувствовала головокружение и прикрыла глаза. С чего вдруг такая вялость? Неужели я настолько слаба, что после обычного перелома нужно валяться в постели?

— Эй, кроха, ты чего? — спросил Николай, усевшись на лавочку и не выпуская меня из рук.

— Кроха, да? — я улыбнулась, вытаскивая из памяти воспоминания Ярины. — Я и забыла… ты меня так называл… когда? Сколько мне было?

— Лет до восьми точно, — ответил брат, усаживая меня рядом. — Потом ты стала изображать взрослую.

— Точно! В восемь отец подарил мне платье как у мамы. Тот же цвет и фасон.

— Ага, вот умора была, — он легонько толкнул меня в плечо и рассмеялся. — Ходит такая сопля по поместью и кривляется, изображая важную даму.

Мы замолчали. Слишком много мамы было в этих воспоминаниях. Наверное, Николаю очень не хватает её. Я прижалась к его боку и задумалась о том, как странно всё выходит. Раньше он был очень дружен с Яриной, а теперь я изредка получаю порцию братской любви, когда Николай приезжает домой в отпусках между практикой.

Отец тоже изменился. Раньше я думала, что всё дело в том, что я не очень достоверно изображаю Ярину… потом уже я догадалась про его покровителя, сопоставила некоторые факты. Он боялся меня. Точнее, боялся того, во что я могу превратиться. Сознательно отталкивал дочь четыре года и отстранялся всё сильнее с каждым днём.

— Эй, кроха, у тебя телефон вибрирует, — Николай подул мне в ухо и вытащил из моего кармана телефон. — О, вот и твои подружки!

— Не отвечай! — я не успела забрать телефон, а брат уже принял видеовызов.

— Яра! — взвизгнула Аня, когда Николай направил камеру на моё лицо. — Ты в порядке?

Я вздохнула и принялась отвечать на вопросы. Света с умным видом расспрашивала меня про тварей и отряд из военного Корпуса, отправленный нам на помощь. А потом ненавязчиво поинтересовалась, с какой стороны пришли твари, и не было ли поблизости от нас спонтанных разломов.

Мне очень не понравился интерес Светы к возможным разломам. Она прекрасно понимает, что если в наших горах найдут фульгуриты, начнётся бойня. Да, не какая-то локальная война с нашим родом, а самое настоящее истребление Войтовых, которое будет одобрено с самого верха. И при этом Света всё равно решила спросить о направлении тварей… а когда я пожала плечами, она спросила ещё раз.

Хороши же подружки! Собственно, именно поэтому я и сказала, что твари шли со всех сторон, были разного вида и вообще вели себя так, будто их кто-то долго гнал несколько километров до наших земель.

Света быстро сменила тему и уточнила о состоянии моих отца и брата, которым пришлось устранять последствия взрыва в шахте. Покосившись на Николая, я ответила, что брата, кажется, контузило. По крайней мере, выглядит он ещё более тупым, чем раньше.

Ощутимый тычок в бок я проигнорировала, продолжая трещать с девочками о всякой ерунде — после того как они увидели моё уставшее лицо, все серьёзные вопросы отпали сами собой.

Николай морщился, но стоически исполнял роль подставки для телефона. Хотя я думала, что он сбежит уже после обсуждения нового гардероба. Потом я вспомнила про ювелира, который создавал для меня уникальные украшения, и попросила Свету переслать мне договор, чтобы заключить с ним контракт. Сама я в юридических и бюрократических тонкостях не очень разбиралась.

Девочки отключились, убедившись, что со мной всё хорошо. Я же попросила брата отнести меня обратно в комнату. Сидеть на холодной скамейке не хотелось, да и свежим воздухом я уже надышалась.

В комнате я доковыляла до шкафа и достала до сих пор «не найденный подарок» от Николая. Если бы не Ахашши, я бы так и думала, что кулёк со сладостями под подушкой — единственная благодарность за спасение его жизни. Сейчас же я держала в руках бархатную коробочку с вензелями. Герб Мышкиных отливал золотом.

Раскрыв подарок, я ахнула — на шёлковой подушечке лежала заколка в виде цветка лотоса. Лепестки из розового золота с россыпью маленьких бриллиантовых капель были выполнены просто изумительно. Стержень из розовой древесины умнини был очень ярким — самый дорогой оттенок среди пород этого дерева.

Я выдохнула воздух очень медленно, цедя его сквозь зубы. Откуда у брата деньги на такое украшение? Отложив заколку в сторону, я попрыгала к комоду. Там должен лежать конверт, если верить Хашу. Может, там есть объяснение?

'Сестрёнка! Знаю, что в последнее время я очень редко говорил тебе приятные слова. Ты спасла меня ценой своей жизни, и я не забуду этого, — прочитала я первые строчки письма . — Честно говоря, я такой дурак, что пошёл в горы с малым составом. Ещё большей глупостью было брать с собой друзей.

Алексей и Семён были верными моими друзьями и соратниками. С самого первого курса академии мы всегда были вместе. Вместе получали наказания и отрабатывали прогулы, вместе отправились на практику в Ледяные Пустоши. Знаю, что тебе никто не говорил об этом. Даже отец узнал только после завершения контракта.

В Ледяной Пустоши красиво, но очень холодно, как ты наверняка догадалась. Ведь ты у меня очень умная девочка. Так вот. Меня согревала только мысль о том, что дома ждёшь ты. Моя маленькая сестрёнка.

Если бы я сгинул, Главой стал бы Михаил. Он развалил бы род и отдал тебя замуж за первого встречного. Нет, я знаю, что наш отец ещё не стар и вполне может прожить лет пятьдесят.

Но! Я знаю и кое-что ещё. Алтарь рода отвергает отца как Главу. Как первый наследник я уже начинаю чувствовать возмущение камня. Пройдёт совсем немного времени, и если наш род не сгинет в войне с более сильными родами, мы исчезнем сами, как когда-то исчез род первого императора. Надеюсь, ты ещё помнишь сказки из книги, что читала нам мама? Если нет — перечитай.

Твой брат, Николай'.

Письмо упало на пол, а я замерла статуей самой себя. Это что вообще такое? Николай не должен был ничего мне говорить: дела Главы и Наследников меня не касаются. С чего бы брату делиться со мной опасениями за наш род? На момент написания письма я даже не была дочерью рода.

Николай хочет вбить клин между мной и отцом. Но его мотивы и меняющееся поведение меня смущают. То он изображает идиота, пускающего слюни, то вдруг заботится обо мне и пишет письма. Странно это… и про деньги на украшение от Мышкиных ни слова.

Я погладила пальцами лепестки из розового золота. Изящная заколка, очень красивая и очень дорогая. Пришлось писать сообщение с благодарностями и восторгами, хотя больше всего мне хотелось поймать Николая и оттаскать его за уши. Он точно что-то задумал. Как бы он не пошёл против отца — слишком рано, он ещё не готов.

Как же мучительно тяжело быть ребёнком, которого никто не станет слушать! Как я устала от интриг и сражений! А эти двое будут биться лбами как бараны только потому, что каждый считает себя в своём праве. Мужчины… они только и делают, что доказывают свои правоту и силу.

Нужно играть тоньше. Получить разрешение на посещение подземелья и посмотреть на алтарь внимательнее. Если первый наследник ощущает возмущение камня, дела и впрямь плохи. А мне до сих пор не хватает знаний. Всё, что может пригодиться, скрыто за дверями родовых хранилищ.

Даже Кир-Ахшар знает больше меня, хотя находится в этом мире всего несколько месяцев. Но при этом он уже возродил уснувший алтарь рода Ахшаровых, разобрался с бюрократией и получил титул, даже нашёл деньги на дорогой гардероб. Конечно, он же мужчина! Взрослый сильный мужчина, а не маленькая бесправная девочка.

Придётся искать способ попасть в хранилище. Что может подойти? Угрозы и шантаж бесполезны — меня просто поднимут на смех… просить и умолять? Этого я ещё не пробовала, но, скорее всего, отец останется глух к просьбам и слезам. Ничего, времени у меня достаточно, что-нибудь обязательно придумаю.

Глава 16

Несколько дней я обдумывала план, отвергая одну идею за другой. Ничего толкового в голову не приходило. Всё сводилось к тому, что мне придётся выдать часть правды о себе, действовать более жёстко. Отец не станет воспринимать меня всерьёз, если я и дальше буду изображать подростка.

А раз так… пора действовать. Я обещала наказать тех, кто унижал Ярину долгие годы — одноклассников, которые считали её настолько незначительной, что позволяли грубости. Первым я отомщу Евгению Макарову. Нужно успеть, пока он всего лишь жених Жанны. Вредить этому гадёнышу после свадьбы я не стану, иначе может пострадать и подруга.

Набрав Свету, я уточнила у неё список слабостей моей будущей жертвы. До врага он точно не дорос, так что он — всего лишь жертва. Света назвала игорный клуб, в котором Макаров предпочитал сливать карманные деньги. Хорошо. Это пригодится.

Я отправила жалобу на нарушение норм санитарии в игорном зале — якобы одна сиятельная особа видела таракана. Пока «Червовый валет» не заплатит мзду проверяющим, санитарная служба перетряхнёт все залы. Потом для вида сделают обработку от паразитов и снова запустят игральные столы. Но на это всё потребуется время.

И куда же направится наш Евгений тогда? Я вбила в поисковик все игорные дома в Тугольске. Набралось аж целых три помимо «Червового валета». Вот с ними уже стоит разбираться по-другому. Что у нас есть?

К этому я уже давно подготовилась: организация «Узелок», которая «завяжет», «развяжет», «замотает», «размотает». Она принимает заказы любой сложности. Нужен только новый аккаунт и переадресация адреса. Сама я в этом не разбиралась, но очень внимательно слушала Максимилиана.

Именно от него я и узнала про организацию. Кто бы мог подумать, что сайт с изображением вязальных спиц и красной шерстяной нити на самом деле является посредником для тёмных делишек?

За определённую плату «Узелок» потянет за ниточки, использует связи среди нужных людей и решит все вопросы. Я понимала, что за организацией стоят чиновники — действующие или бывшие, или даже полицейские с наработанной базой преступников разных мастей.

Оглянувшись на дверь, я активировала программу, скачанную в своё время у Макса, она позволит изменить мой… хм… айпи-адрес? Кажется, так. В общем, когда на экране зажглась зелёная лампочка, я отправила первое задание в «Узелок». Следом перечислила крупную сумму, ведь организация работала только при полной предоплате.

Я выдохнула с облегчением, когда высветилось окно подтверждения.

«Задание принято. Уровень сложности — беседочный узел. Вероятность исполнения — 98%. Благодарим за обращение!».

Дверь в комнату резко распахнулась без стука, и я торопливо закрыла крышку ноутбука. Отец ворвался в комнату почти как Николай недавно, но, в отличие от брата, его лицо было предельно серьёзным.

— Новый указ императора. В каждой школе Империи, каждый ученик, достигший четырнадцати лет, должен пройти отбор на Чемпионат, — сказал он, уронив слова, будто мраморную плиту мне на голову.

Я сглотнула и покосилась на забинтованную ногу. Какой может быть Чемпионат с переломом?

— Ты тоже участвуешь, — отец глянул на меня так, словно это я виновата в том, что вышел новый указ. — Светлана Соколова выбрала военную стратегию и бой на мечах. Анна Яковлева — стрельбу из лука и стратегию ведения боя малыми группами особого назначения… Жанна де Берри — магическая боёвка.

— Жанна? Де Берри? Они же… их же… и ей разрешили?

Отец кивнул и снова посмотрел на меня задумчивым взглядом. Если уж де Берри позволили продемонстрировать боевые навыки — грядёт что-то очень-очень страшное. Я отложила ноутбук в сторону и задумалась. А ведь девочки ничего не сказали, хотя я общалась с ними сегодня утром.

— Тебе придётся выбрать две дисциплины, — отец сжал губы.

— Почему две?

— Потому что ты графиня Войтова, — припечатал он веско. — Какие навыки ты можешь продемонстрировать так, чтобы не слишком опозориться при проигрыше?

— Почему именно проигрыш?

— А ты хочешь победить? — вкрадчиво поинтересовался отец. — Получить галочку в личном деле напротив строки «Подлежит военному призыву»?

— Военный призыв… ты считаешь, что назревает нечто масштабное? Настолько, что они проверяют школьников и вербуют сразу после выпуска? Или… это проверка?

— Ты думаешь в правильном направлении, — отец встал напротив меня и заложил руки за спину. — Так что? Бой на мечах, стрельба из лука, военная стратегия, магическая боёвка, рукопашка?

— Надо подумать, — я постучала пальцем по губам и выдала первое, что пришло в голову. — В стратегию я не сунусь, рукопашка тоже нет…

— Что не так с рукопашкой? — теперь уже с интересом уточнил отец, глянув на мою забинтованную руку. — Я видел запись с камер. Ты уложила Матвея на лопатки и безошибочно надавила на болевые точки под мышками.

— Я не хочу это демонстрировать всей Империи, — спокойно ответила я.

— Разумно.

— Из лука я стреляю так себе. Сгодится, если надо проиграть в первом туре. Любые бои с живым противником тоже мимо, — озвучила я очевидное.

Все знали, что Ярина Войтова даже лук держать не умеет. Что умеет Яара́ну Войту́ра — не имеет значения. Ну и, конечно же, отец как никто другой был в курсе, что реальный бой, пусть даже до первой крови — не моё. Сколько уже было попыток проверить, но я упорно опускала руки и получала порцию тумаков.

— И всё же, нужно выбрать два направления, — надавил голосом отец, шагнул ближе и покосился на краешек дивана. Хочет присесть и поговорить по душам?

— Я подумаю, — кивнула я на его слова, и указала на диван. Пусть скажет уже, что хотел.

Андрей Войтов вздохнул как-то уж совсем обречённо и примостился рядом, тщательно следя, чтобы не задеть мою ногу. Он поднял руку и очень медленно протянул её к моей голове. Ждал, что оттолкну или отшатнусь?

Жёсткие пальцы коснулись волос, ухоженная ладонь легла на мою макушку, а отец прикрыл глаза. Он гладил меня по голове сосредоточенно, будто отбывал повинность. И совсем не так, как он гладит своих лошадей.

— Простишь ли ты меня когда-нибудь, Яра? — спросил отец так тихо, что не будь он так близко, я бы не расслышала.

— Смотря за что…

— Я не должен был… — он схватился за горло и замолчал. Ага, данная покровителю клятва не позволила сказать лишнее. — Алтарь ведёт себя странно.

— Поясни.

Теперь уже была моя очередь хмуриться. Если уж Андрей Войтов заговорил со мной об алтаре, попросил прощения и даже погладил на голове… это что же такое должно случиться?

— После боя с иномирными животными алтарь будто стал сильнее, — чуть помедлив, признался отец. — Но… он не удерживает силу, не отдаёт её — просто распыляет в воздухе.

— Цельность камня? — деловито уточнила я, припоминая всё, что читала про алтари, когда искала решение проблемы с Хаосом во мне. Письмо Николая вдруг обрело новый смысл. Брат был прав — алтарь бунтует.

— Нарушена… пока маленькая трещина, но это значит только одно…

— Наш род лишится поддержки алтаря и будет уничтожен, — продолжила я незаконченное предложение.

— Я не понимаю, что стало катализатором, — отец отвернулся от меня и встал с дивана. Как же, не знает он.

— Нарушение обязательств Главы? Предательство родной крови? Попытка убийства младшей Рода? Договор с тем, кто пытается пробудить в твоей дочери запретные силы?

Я перечисляла только то, что произошло за последние месяцы. Вряд ли Андрей Войтов был виновен в гибели своей жены, иначе алтарь взбунтовался бы ещё раньше. Так что хотя бы здесь отец ни при чём.

— Проклятье? Это же суеверия, слухи, неподтверждённые…

Он резко обернулся ко мне. Голос звучал насмешливо, но взгляд… в этом взгляде я прочитала всё, что хотела.

— Я изучала тему кровного отречения. Когда алтарь отвергает род. Российская Империя: Жаровы, Калашниковы, Мещеряковы, Ананьевы, Гущины, Ахшаровы… Французское Королевство: де Калонн, де Моп, де Плесси, Тома, Вуазен, Дюсолье… де Берри.

Я запнулась трижды. На фамилиях рода Кир-Ахшара, Жанны и Максимилиана. Да, я знала историю каждого из них. Причём о падении рода Ахшаровых я прочитала только сегодня. И его род не просто угас — он вымер после того, как алтарь объявил Главе вотум недоверия, а Глава, соответственно, не прислушался. Кто же добровольно откажется от власти?

— Де Берри выстояли, — возразил отец, прищурив глаза.

— Их Глава сложил полномочия и передал права боковой ветви, — напомнила я. Вряд ли Андрей Войтов не в курсе истории рода изгнанников, с дочерью которых я вожу дружбу. — Ты знаешь это получше меня.

— Глупости!

Отец отшагнул от меня так далеко, будто опасался, что я сейчас рвану к алтарю и буду просить о смене Главы. Вот прямо так и поскачу на одной ноге, торопясь и запинаясь.

— Тебе решать, ты же Глава рода Войтовых.

Я снова пожала плечами и взялась за ноутбук. Этот разговор начал утомлять. Зачем отец пришёл? Зачем вообще завёл тему с алтарём, если ему не нужны мои советы. Да и стал бы он прислушиваться ко мне? Вряд ли… значит, истинная причина до сих пор не была озвучена.

— Кого я поставлю во главе рода? Николая? Этот щенок развалит род за пару лет.

Он будто винил меня в том, что первый наследник — любитель ввязываться в авантюры. Да что там, иногда мне и впрямь казалось, что предки решили отыграться и не добавили ума старшему сыну Главы. Туповат мальчик или притворяется — не важно. Именно эту маску выбрал старший брат, значит, причины или предпосылки были.

— Михаил слишком молод, и он мыслит как пехотинец, а не генерал, — продолжил зачем-то объясняться отец. — В Корпусе мало пространства для манёвра, а Михаил слишком уж податлив.

— Ты сам его туда отправил для перевоспитания, — спокойно ответила я, открывая очередную лекцию. На этот раз по алхимии. «Теория создания потенциально губительных зелий и защита от воздействия. Варка противоядия».

— И ты, — со злостью выдохнул Андрей Войтов, наставив на меня указательный палец. — Слабая, юная… женщина.

— Да, я слабая. Я женщина, к тому же юная. Вот только решать не тебе.

— Я запрещаю спускаться в алтарный зал, — выдал он наконец. Вот она истинная цель визита — запрет на посещение алтарного зала, подкреплённый приказом Главы. Это означает, что, даже если отец будет при смерти, я не смогу спуститься в подземелье. — Это приказ. Ни ты, ни твои братья не ступят в подземелья без моего личного присутствия.

— Да, Глава. Приказ будет исполнен. Что-то ещё?

— Займись подготовкой к Чемпионату. Мне плевать, будешь ты камни метать или выращивать огненную траву. Отбор ты должна пройти, проиграешь в первом туре Чемпионата. Я сказал.

Отец вылетел из комнаты так, словно на самом деле считал, что я буду спорить. Можно подумать, мне больше заняться нечем, кроме как шастать по подземельям со сломанной ногой. А вот идею он подал хорошую.

Правда, камни я метать не буду, но ведь их всегда можно заменить ножами. Пращи, луки, копья, мечи — в моём мире было много оружия, которое здесь считалось устаревшим. Посмотрела бы я на них, если бы им довелось встретиться с отрядом зачистки из моего мира.

Усиленные магией камни пробивали почти любой доспех. Праща была очень полезной и доступной — любой камушек становился смертоносным метательным оружием. Луки… луки мы даже не делали, выращивали почти готовыми. Гибкий тутовник выстреливал тугими прутьями — успевай срезай. Высушил магией, натянул тонкую тетиву из сплетённой лозы ивонника — оружие готово.

Стрелы, копья — их мы так же выращивали. Сними мы умели обращаться мастерски. А как без этого в лесу, например, когда помощи ждать неоткуда, а припасы имеют свойство быстро заканчиваться?

С мечами было сложнее. Металл нужно было очистить, отлить, выковать наконец. Мастеров-кузнецов было мало, но зато какие!

Здесь же мечи использовались только для идиотских дуэлей. По-другому и не скажешь. Как ещё их назвать, если два идиота закусились из-за девицы и бьют друг другу носы? Конечно, аристократам неприлично подобно плебсу бить морды, зато помахать клинками в дуэльном круге — это всегда пожалуйста.

И ведь большинство аристо носили родовые мечи за поясом, будто это простая шпага или тренировочная палка. Мало кто умел носить боевой меч так, как следовало воину. Исключения были, но на то они и исключения, чтобы подтверждать правила.

Я кликнула мышкой на шапку сайта школы. Объявление об обязательном участии горело ярким красным шрифтом. Это чтобы точно никто не пропустил? Я перешла по ссылке и открыла файл с представленными дисциплинами.

Метание ножей в списке было. Пролистнула ниже, отметила галочками нужные дисциплины и растянула губы в улыбке. Вряд ли умение фехтовать на мечах и метание ножей станут поводом для занесения меня в списки возможных призывников. В современных войнах решают совсем другие навыки.

Помимо двух боевых направлений, я решила добавить ещё одно — вспомогательное. Соревнований по маскировке на местности не проводилось, эта дисциплина вообще не должна была оказаться в списке. Но она была. И я её выбрала. Даже если в первых двух проиграю, здесь победа точно останется за мной.

Отец приказал проиграть в боевых направлениях, а вот о дополнительных речи не было. Да, я собиралась стать очень ценным ресурсом для рода. Таким, чтобы даже Глава не смог при всех сказать, что я бесполезна.

И моя выходка во время вторжения тварей — прямое тому доказательство.

Алексей Наумов, второй наследник графского рода подтвердит, что я в одиночку расправилась с сотней тварей. А вместе с ним подтвердят солдаты Корпуса, гвардия рода и даже слуги.

По отдельности все они — всего лишь случайные свидетели, но вместе… вместе они сила. Сила слова и сила правды.

— Хаш, мы будем побеждать в Чемпионате, — сказала я вслух.

Ментальный барьер я так и не сняла. Сколько бы хамелеон ни шипел и ни нарезал вокруг меня круги — всё было бесполезно. Я рассказала о новом амулете и о брошке, действие которой вошло в резонанс с артефактом отца. Потом добавила, что возможно причина в новой связи с вожаком тварей.

Ахашши брызгал слюной, вертел глазами и шипел. Я разводила руки и каялась. Ну а что? Этот хитрюга находился рядом с баронессой Свиридовой почти полгода. Он точно знал о её планах на моего отца, знал, кто стоит за этой подозрительной помолвкой. Может быть, он даже знал, что планируется обвал в горах.

Раз он не сказал ничего обо всём этом, я решила не посвящать его во все свои секреты. Да, я нагло воспользовалась его советами и сделала ровно то, чему он сам меня научил.

Остыну, подумаю и открою ему доступ к моим мыслям. Пока же… пусть довольствуется ролью диковинной иномирной зверушки. Ну а я тем временем подумаю над тем, что рассказал отец.

Трещина на алтаре — это не шутки. Всё очень серьёзно. Когда я обсуждала это с Жанной, я не была до конца уверена. Я вообще не думала, что мои слова о проклятье окажутся пророческими.

Если отец не откажется от власти и не передаст полномочия Главы тому, кого выберет алтарь, наш род падёт. Причём не в каком-то там будущем, а в течение десяти-пятнадцати лет.

Кир-Ахшар восстановил алтарь рода Ахшаровых. Как он это сделал? После падения рода прошла не одна сотня лет, прямых наследников крови давно не осталось, но тем не менее алтарь его принял. И не просто принял, он стал сильнее. Настолько, что принялся защищать исконно родовые территории.

Идти на поклон к Кир-Ахшару? Выспрашивать его, что он сделал для усиления алтаря? Бред… да и не скажет он мне.

Я перебирала в памяти всё, что мне было известно об алтарях, о родах, связанных с ними, и о родовых дарах. Считалось, что предки могут наделять своих потомков особыми дарами от новых и старых магических линий. Обычно это что-то для усиления прямой линии крови, но иногда это может быть защита.

Защита от врагов. Чем сильнее угроза, тем дороже дар предков. Алтарь выступает соединяющей нитью между прародителями и потомками и именно через него передаются эти самые дары.

Я коснулась алтаря после воздействия артефактов, но он лишь подтвердил мою принадлежность к роду, никаких даров или меток я не получала. Наверняка отец знает что-то — не просто же так он запретил спускаться в алтарный зал. Если для получения особого дара нужен ритуал, отец ни за что не расскажет. Ему не нужны конкуренты на место Главы.

И вот тут выходила новая проблема. Как узнать о ритуалах и алтарях то, что не пишут в учебниках и статьях? Кир-Ахшара я спрашивать не стану. Тогда кто? Максимилиан? Обратиться к нему по такому тупому вопросу — значит подставиться. Он сразу поймёт, в чём дело.

И начнёт новую игру.

Особую.

Ту игру, в которой только он сможет победить.

Не столь важно, что он попросит взамен. Куда страшнее то, что он предпримет. Все действия Макса так или иначе аукаются всему миру. Его изобретения меняют ход войн, перекраивают континенты и смещают границы стран.

Страшный враг. Опасный враг. И просто незаменимый союзник. Если Максимилиан Дюсолье вступил в игру, остаётся всего два варианта — с ним или против него.

В свете последних событий — хочу ли я, чтобы Макс начал игру? Хочу ли, чтобы Империи содрогнулись, а королевские седалища напряглись от дымящего под ними трона? Хочу ли стать той, кто бросит решающий камень?

Кир-Ахшар или Максимилиан Дюсолье?

Я взвешивала оба имени на чаше весов хрупкого равновесия. Катала на языке звуки, чуждые моему восприятию. Оба они были для меня чужими, опасными и… полезными.

Если я хочу защитить свой род, сохранить алтарь и связь с предками, мне придётся выбирать между двумя безумцами.

Выбирать?

Я расхохоталась. Громко, почти истерично.

Мне не нужно выбирать.

Мне нужно начать собственную игру. Вспомнить, кем я была.

Вспомнить, какой я была.

Вспомнить о том, что на самом деле я не шестнадцатилетняя девочка.

Вот только ни Макс, ни Кир об этом не знают. И никогда не узнают, если я этого не захочу.

Я взялась за телефон и набрала заученный наизусть номер.

«Соскучилась. Поболтаем?» — первое сообщение улетело Максимилиану.

«Вы пробудили во мне странные чувства. Стыдно признаться, но я думаю о вас днём и ночью. Вы не против встретиться наедине?» — написала я Кир-Ахшару.

Да, он как-то умудрился сунуть мне салфетку со своим номером в карман жакета. Обнаружила я это только после того, как Ирида вывернула карманы перед стиркой.

Игра с Кир-Ахшаром будет интересной.

Самоуверенный. Наглый. Властный. Сильный.

Он явно привык к женскому вниманию и к тому, что девицы пачками вешаются на него. Такой точно не удивится, если молоденькая девчонка начнёт смотреть на него влюблёнными глазами и выспрашивать о его тайнах.

Девушки всегда хотят разгадать прошлое своих избранников. Заглянуть в самую душу, вытряхнуть грязное бельё, просветить на солнце тёмные пятна. Пора и мне проявить женские чары, которые всегда срабатывают на тех, кто ожидает именно этого.

Макс может не поверить, но я предложу ему совсем другое. Для него я не буду влюблённой малолеткой, нет. Я стану той, которую он ждал все эти годы. Той, ради которой он лично перекроит Империю, развернёт моря и реки вспять, развяжет войны и утопит весь мир в крови.

Только с такими союзниками у меня есть шанс спасти свой род. Чем опаснее и страшнее враг, тем ближе его нужно держать. А Максимилиан Дюсолье и Кир-Ахшар никогда не станут мне друзьями. Поэтому они станут для меня ближе всех прочих.

Глава 17

Борис Михайлович Белкин принял из рук слуги бокал с ярко-зелёным противоядием и поболтал мутноватую жидкость. Всего несколько дней в провинциальной школе, а его уже пытались отравить. Хотя целитель утверждает, что здесь имеют место два вида приворотных зелий, которые вместе и дали такой эффект.

— Как успехи, Борис? Наш покровитель ждёт результат, а ты тут отвары пьёшь.

Вошедший мужчина выглядел как обычный торговец: ни аристократических черт, ни гордого профиля или подтянутой фигуры. Круглое брюшко, пухлые пальцы, унизанные кричаще-дорогими кольцами, богато расшитый верхний пиджак, — он будто специально выставлял напоказ свои доходы. При всём этом назвать Еремея Куприянова выскочкой не смог бы даже сам князь Винокуров, ратующий за чистоту дворянской крови.

— Проверяю потихоньку, — ответил ему Белкин, залпом выпив гадкое на вкус зелье. — Нам ведь не нужен лишний шум?

— Конечно-конечно… но Он может быть недоволен, — Куприянов задрал палец к потолку и гаденько ухмыльнулся.

— Передай, что я проверил почти всех.

Борис поморщился, якобы от зелья. Его раздражал сам факт того, что герой Империи, командир батальона особого подразделения вынужден проверять провинциальных детишек.

— Одна девчонка не посещала школу почти две недели, — сказал он собеседнику.

Взгляд Еремея Куприянова стал жёстким, цепким — таким, что сразу становилось понятно, как этот человек дослужился до высокой должности и получил титула барона. Борис был уверен, что баронский титул не предел, да и связи у Куприянова такие, что даже ему, герою Империи, не снились.

— Кто посмел проигнорировать указ⁈

— Войтовы. Графиня Ярина Антония Войтова изволила лечить травмы после столкновения с иномирными существами, прорвавшимися на территорию графства.

— Что за бред? Каким образом девчонка могла получить травмы? Её бы заперли в подвале со слугами и…

— Она единолично отбила вторжение тварей, — Белкин позволил себе перебить своего надсмотрщика. — Старшие Рода устраняли последствия обвала в горах, а девочка сражалась с тварями.

— Быть того не может! Подожди… Войтовы? Боевые маги? И дочь у них, значит, пошла по боевой дорожке.

Во взгляде Куприянова мелькнул интерес. Острый, жадный, почти на грани безумия. Борис помнил всех, кого коснулся интерес Еремея Куприянова, и ему вдруг стало жаль девочку. Захотелось защитить её, оградить от этого жадного блеска в глазах Палача императорской канцелярии.

— Не совсем так, — осторожно сказал Белкин, тщательно следя за своими интонациями и за лицом Куприянова. — Наши источники утверждают, что девочка — пацифистка. Мухи не обидит. Владеет слабой разновидностью семейного дара — управление флорой.

— Какой ещё флорой? — нахмурился Куприянов.

— Листики-цветочки, — пожал плечами Белкин и чуть не вздрогнул, когда Палач резко взмахнул рукой.

— Пф-ф-ф! И ты утверждаешь, что эта девочка-ромашка отбила нападение тварей? — пока тон Куприянова недоверчиво-громкий, опасности нет… а вот если он заговорит тихо и ласково — тогда всё. И прятаться будет поздно. — Разломных, на минуточку!

— Здесь свидетельские показания, — Борис передал папку с документами барону и выпрямился. — Отряд военного Корпуса засвидетельствовал и устранение угрозы Яриной Войтовой, и травмы, несовместимые с посещением школы.

— Да что за травмы-то? — рявкнул Куприянов.

— Перелом правой ноги, ожоги и… прокушенная рука, — доложил Белкин и зачем-то уточнил. — Левая.

— Твари покусали девчонку? И не откусили руку по локоть? — барон Куприянов задумчиво покрутил ладонью в воздухе. На мгновение Борису показалось, что тот сейчас сложит пальцы в боевую фигуру и ударит ледяным штормом. — Что-то здесь не чисто.

— Вот и проверим, когда наша графиня придёт на уроки, — тихо сказал Борис, жалея о том, что вообще заговорил о Войтовой.

— Что у нас на неё есть? — подобрался Куприянов, словно хищник, почуявший запах свежей крови.

— Пока только неясные слухи, несколько мутных историй и локальное вторжение тварей рядом с землями рода.

— Слухи к делу не пришьёшь, а вот мутные истории можно потрясти, — Куприянов и правда сложил пальцы в сложный узел. Борис опознал первую фигуру из связки «ледяное копьё-шквал игл». — Подробности!

— Четыре года назад попала в аварию вместе с матерью. По слухам, Ольга Войтова пыталась сбежать от мужа в столицу к родне, вышла из рода Войтовых и попыталась вывезти дочь.

Белкин принялся отчитываться — сухо, по-военному, чувствуя, как по спине стекают капли пота. Аура Палача давила, заставляла подчиняться и не предполагала отказа.

— Бронированная машина марки «Дукс» последней модификации слетела с обрыва. Возможная причина аварии — столкновение, но тут более вероятен направленный удар.

— «Дукс»? Да тут бронебойный снаряд нужен, не меньше, — задумчиво проговорил Куприянов и щёлкнул пальцами. — Как выжила?

— Ольга Войтова погибла мгновенно вместе с водителем и двумя телохранителями…

Борис Михайлович Белкин, самый молодой герой Империи, командир батальона особого подразделения, сглотнул ставшую вязкой слюну и прочистил горло, сжавшееся от давления чужой ауры. Всего лишь барон? Теневой Палач императорской канцелярии?

Да судя по ауре, перед Белкиным маг девятого ранга, причём закатного, а то и вовсе вне категорий. Высший маг в статусе барона? Это даже не смешно. Кто прикрывается баронским титулом, имея максимально фиксируемый ранг? Что вообще известно о Куприяновых, которым титул даровали семнадцать лет назад?

Эти мысли промелькнули мгновенно. Белкин уже подобрался, расправил плечи и продолжил отчёт. Замолкать нельзя. Показывать слабость — нельзя. Подозревать Палача даже мысленно — нельзя. Только факты, по делу, чётко и без эмоций. Иначе туго придётся не только роду Войтовых.

— Девочку отбросило в сторону. В крови обнаружен редкий яд пустынного гарука, запрещённого на территории Империи.

— Как она выжила? Как? Это же практически невозможно…

Теперь тон Куприянова стал тихим, тягучим и вязким, как кисель. Этот тон предназначался только тем, кого уже приговорили. Борис почувствовал, как теперь и по виску стекает капля пота.

— У рода Войтовых хорошие целители. После недельной комы Ярина Войтова пришла в себя.

Голос героя Империи звучал как несмазанный механизм — натужно, со скрипом. Промолчать он не мог — Куприянов и сам доберётся до всех документов, но вот собственное мнение лучше придержать при себе. А именно за это его и ценили — за неординарные решения и действия, которые другим казались бессмысленными.

— Частичная амнезия, множественные переломы, резистентность к яду гарука и полная разумность, — продолжил он так же сухо. — Был направлен менталист для считывания и штатный целитель душ — девочка в себе, не сошла с ума и прекрасно себя чувствует. Вот отчёты.

— Потом посмотрю, — нетерпеливо махнул рукой Куприянов. — Дальше!

— Через два года в Тугольской средней школе произошёл взрыв. Ярина оказалась в эпицентре, но выжила. Погибших — четверо, один из которых Максимилиан Дюсолье.

— Эту историю я помню. Такая потеря для Империи и всего мира. Гениальный изобретатель! — покачал головой Палач, схватил документы и вчитался в ровные строчки. — Как Войтова оказалась в самом эпицентре взрыва, если в это время должна была отрабатывать боёвку на полигоне? Как получилось, что она выжила, а Дюсолье погиб?

— Гриф «Совершенно Секретно», полный запрет на запрос информации.

Очень-очень тихо сказал Борис Белкин, герой, командир, полковник… и вспотевший сорокалетний мужчина, который внезапно почувствовал себя маленьким мальчиком. Ледяное копьё пробило стену, шквал ледяных игл изрешетил остатки каменной кладки. В воздухе запахло морозом и озоном, как будто только что в комнате пронеслась и затихла гроза.

* * *

Я резко открыла глаза и положила руку на грудь. Мне казалось, что бешеный взгляд пригвоздил меня к обитой шёлковыми обоями стене. Я хватала воздух ещё какое-то время, пока не поняла, что стала свидетелем разговора между самым молодым героем Империи и неким неизвестным мужчиной.

Лицо было незнакомое, а вот сила, что вырвалась из умелых пальцев, была мне очень хорошо известна. И я не про стихию, хотя и она занимательна в конкретном случае, а про уровень воздействия.

Лёд — истинно водный вид магии, как камень для магов земли. Но при этом, те же иглы и копьё посылались в противника импульсом, схожим с элементами воздушной магии. Это — высший уровень владения даром. Не просто число напротив имени с указанием внутреннего резерва, нет… это вторая цифра — контроль.

Чем больше практики и усилий, тем более сложную магию ты можешь использовать. Чем выше контроль, тем дольше держится стазис или заморозка. Чем дольше ты тренируешься, тем лучше этот вархов контроль.

Мужчина в моём видении владел своим даром виртуозно. На уровне девять-девять. Девятый ранг, девятый уровень контроля. Ранг может вырасти больше девятого, но таких случаев — один на сотню. Перешагнувших через девятый ранг считали высшими магами или магами вне категорий, если они сумели подчинить себе контроль над стихией.

Кто же он? Кто этот мужчина, что заставил вспотеть героя Империи? Я чётко видела стекающие по вискам капли и взмокшую спину Бориса Белкина. Просто торгаш, под которого маскируется этот высший, не смог бы так запугать легенду нашей страны.

И этот страшный человек интересуется мной. Мной, Яриной Войтовой, и моим родом. Теперь интересуется. После того как я расправилась с тварями и пропустила учёбу.

Если бы я знала, что так будет, стала бы защищать свои земли? Определённо. Кто я без своих людей и без своих земель? Просто девчонка. Пока за мной Род, я чего-то стою и что-то значу. Без них — всего лишь безликая девица с третьим рангом.

И это пора исправлять.

Я до сих пор не могу управлять видениями, но точно знаю, что Хаос показывает только то, что может быть важным. Иногда он может показывать то, что угрожает моей жизни. Ведь если не станет меня, то как ему ещё разгуляться?

До сегодняшней ночи я не могла полноценно использовать энергию Хаоса, но две битвы с тварями в короткий промежуток времени, амулет от покровителя отца и появление Кира ускорили процесс. Да и две недели бездействия сказалась на мне не лучшим образом — Хаос набирает силу.

Можно, конечно, пойти в дуэльный зал и выложиться по максимуму, но есть и другие варианты. Пора использовать Хаос. Как бы странно это ни звучало, но именно сейчас я могу сделать то, что казалось недоступным все четыре года в этом мире.

Я обратилась к внутреннему источнику. Средоточие магии, маленькое солнце в каждом одарённом — точка единения тела и души. Солнечное сплетение не зря так назвали. Именно там сплетаются магические каналы, образуя звезду. Лучи расходятся в стороны, разливаются по телу ручейками, чтобы выплеснуть всю накопленную мощь.

Работа с Хаосом была привычной, хотя и почти забытой. Трудной, болезненной, но очень полезной.

В этом мире нельзя было развивать магию и Хаос одновременно, здесь вообще Великие Силы оказались урезанными копиями тех, что были в моём мире. Внутренний блок стоял на всех одарённых, это я поняла сразу, как только переместилась в тело Ярины. И это было мне на руку.

Никто не поймёт то, что я собираюсь сделать. Никто не догадается, даже если заметит. Просто потому, что это невозможно.

Использовать для усиления то, что может тебя убить? Почему бы и нет…

Собрав излишки Хаоса, я пустила их по энергетическим меридианам, вливая по капле. Спешить нельзя. Мало того что поток может хлынуть не туда, так ещё и сам Хаос сопротивляется. Он может заглушить магический источник, утопив его в своей энергии.

Я легла удобнее, расположила руки вдоль тела и принялась мысленно намечать точки меридиан. Обычно такие приёмы используют целители, но даже они не до конца понимают суть своих способностей. Их обучают, заставляют заучивать и использовать сочетания меридианных точек, но они действуют как подражатели, способные повторять одни и те же действия.

Истинных целителей — тех, кто создаёт новое, очень мало. И это не просто так. Чтобы изучить каждую меридианную точку на теле, придётся потратить десятки лет жизни. И даже тогда будет вероятность того, что парочку пропустишь по незнанию. В целительских трактатах пишется, что существует двенадцать основных энергетических меридианов. Но сколько вспомогательных?

В здоровом теле магия движется по меридианам непрерывно и быстро, наполняя их энергией. Совсем как кровь течёт по сосудам. Нарушь один — нарушится целостность, и всё остальное начнёт выходить из строя. Целители воздействуют на энергетические точки, а воины — на болевые. Принцип схож, хотя отличия, конечно, есть.

Сейчас я использовала оба метода. Через болевые точки проталкивала энергию к слабым участкам моего тела. Эффективно, энергозатратно… и больно. Особенно в первый раз. А для этого тела всё было впервые.

Я препарировала себя изнутри. Словно подопытную лягушку, вскрывала каждый луч своего солнца, каждую нить, идущую от источника. Направляла туда Хаос, расширяя меридианы, наполняя их чуждой энергией.

Боль была такая, словно жидкий огонь течёт по венам вместо крови. Горячая лава хлынула от солнечного сплетения вверх по большому меридианному кругу. Окатила кипятком плечи и голову и покатилась дальше, прожигая путь к ногам. Каждая точка, каждое ответвление меридиан — я наполняла их все, вливая Хаос по капле.

Терпеть боль я научилась давно. Но меньше её от этого не становилось. Я прокусила губу почти насквозь, впилась ногтями в ладони, оставляя наполненные кровью лунки. Я тряслась от боли и в то же время чувствовала, что живу.

Мы живём, пока испытываем боль. Рождаемся с болью, и с ней умираем. Если ты не чувствуешь боли — ты уже умер. Как не чувствуют отсохшие ноги калеки или поражённые проказой люди не замечают уколов и щипков. Боль — значит жизнь.

И я жила. Жила изо всех сил, сдирая кожу на ладонях. Жила, наслаждаясь каждым мгновением этой боли. Впитывала её, пропускала через себя и напоминала самой себе, что это всё ради жизни.

Через несколько часов Хаос растворится в меридианах. Он вернётся, позже. Но сейчас я была чиста как младенец. Даже самый сильный менталист не обнаружит во мне ни капельки запретной силы.

И в то же время… Хаос был во мне.

Я сама была Хаосом.

Он растекался по венам вместе с кровью, питал энергией магические меридианы, наполнял каждую клеточку моего тела. Хаос был повсюду.

Я вдохнула усиленными лёгкими воздух со вкусом моей крови. Опустошение. Вот что я чувствовала. Опустошение и наполненность. Совершенно противоположные чувства, которые соединились в моём теле.

Сейчас я не смогла бы зажечь даже малый магический светляк. Не смогла бы вырастить из семени росток. Я ослабила себя настолько, что в другой ситуации это могло стоить мне жизни. Источник был пуст. Полностью.

Но зато каждая моя меридиана, каждый виток и луч были наполнены. К вечеру организм сам переработает эту энергию в полезную, магическую, и я стану сильнее.

Насколько? Время покажет.

Сейчас же нужно было сменить мокрые простыни и принять душ.

Смыть с себя кровь, боль и пот.

Смыть с себя ощущение страха, которое пришло после ночного видения.

Смыть с себя взгляд страшного человека, который уже заинтересовался мной и моим родом.

Я встала, топнула сломанной ногой и улыбнулась. Моя «прокачка» уже дала плоды. Нога окончательно срослась. Организм сам направил энергию в самые слабые места. Может, это даже хорошо, что раньше ритуал был недоступен.

Ещё одно такое усиление, и я смогу взять местный четвёртый ранг.

Через два-три усиления моя кожа станет подобна металлу.

Через десять… через десять усилений Хаосом я смогу выжить после прямого выстрела в лицо.

После двадцатого усиления я достигну девятого — максимально фиксируемого ранга в магии. Но это случится нескоро. Нельзя спешить. Иначе плохие люди начнут задавать вопросы. И мои ответы им точно не понравятся.

Либо меня сначала выпотрошат, выбивая рецепт усиления пытками. Либо выжгут мозги направленным взломом сознания, как и положено менталистам в случае угрозы безопасности Империи. Либо… либо к тому времени уже некому будет задавать вопросы.

Всё, хватит сулить самой себе неприятности. В душ. Сначала в душ, потом завтрак и наконец разговор с отцом. Есть у меня к нему пара вопросов. Да и будущее рода не помешает обсудить. Если же он откажется… придётся применить такие аргументы, против которых он не сможет ничего возразить.

Глава 18

На выходе из ванной комнаты я чуть не сбила Ириду. Моя сердобольная служанка ругалась: как это я решилась пойти мыться без её крепкой и надёжной руки? Почему моя постель насквозь промокла, а подушка и простыня в кровавых разводах? Что случилось этой ночью? Не стало ли госпоже хуже, и не позвать ли целителя?

Я дождалась, когда Ирида выдохнет, и покачала головой. Забота заботой, но прямо сейчас я не хотела выслушивать причитания. Я вообще ничего, кроме сытного завтрака, не хотела. К счастью, моя служанка уже расставила на столе тарелки с едой.

— Ирида? Что это⁈ — я указала на кашу, размазанную по плоскому блюду, тонкие лепёшки и разбавленный кофейный напиток.

— Так ведь всю последнюю неделю я эту бурду ношу, — растерялась моя верная Ирида. — Указание лекаря…

— Я сегодня спущусь в столовую, хочу нормально поесть, — столько сил потрачено на расширение каналов, что я готова сейчас опустошить кладовую.

— Так ведь лекарь же… — помялась кормилица, а потом вскинула голову. — Не дело это — указания нарушать, но уж больно строг этот эскулап. Вон как исхудала Яриночка моя, щёчки впали, ручки тоненькие…

Я вытянула вперёд руки, повертела их в разные стороны, присмотрелась. Вроде такие же остались. По крайней мере, чрезмерной худобы я не заметила. Хотя… ночное усиление могло сказаться на внешнем виде.

— Зеркало бы мне, — задумчиво сказала я, размышляя о том, какие изменения могли произойти после того, как я напитала меридианы Хаосом.

— Зеркало⁈ Матерь милосердная! Это что же! Это как же⁈ Зеркало! Неужто Яриночка моя возвращается? Сейчас, сейчас будет зеркало!

Ирида вылетела за дверь, продолжая что-то кричать на ходу. Вот уж не думала, что она так обрадуется моему желанию заглянуть в зеркало.

Да, я разбивала каждое зеркало, которое отец ставил в моей комнате, не любила разглядывать лицо этой девочки. Но я действительно старалась быть ею. Дорожила Иридой и Матвеем, уважала отца и любила братьев, — всё делала с оглядкой на бывшую хозяйку этого тела.

Мимика, жесты, походка — их я тоже копировала. Неужели в чём-то ошиблась? Может, всё же стоило тогда потренироваться перед зеркалом? Ладно, теперь уже поздно что-то менять. Скорее я стану собой, чем начну выплясывать на балах и слушать популярную музыку.

— Вот, Яриночка! Зеркало, значится.

Ирида втащила в комнату громадное зеркало из гостиной. И как не надорвалась-то? Я кивнула и дождалась, пока верная служанка поставит этого монстра к стене. Ну что, момент истины? Сейчас и узнаю, проявился ли Хаос во внешности.

Так… вроде никаких изменений. Да, щёки впали, под глазами синяки, но взгляд чистый — без примеси божественного света и сияния. Я скинула халат и осмотрела тело. Обычная фигура шестнадцатилетней девушки. Ни чешуи, ни хвоста, которые приписывают адептам Хаоса.

Похудела, наверное, но и это на пользу. Теперь никто не скажет, что я просто отдыхала и нарушала указ императора. Такого измождённого вида не может быть у здорового человека.

Я размотала повязку, поднесла ладонь к лицу и посмотрела на шрам от зубов Дирхтана. Заметный, некрасивый, рваный, с выпуклыми краями. Через пару недель он будет выглядеть чуть лучше, но всё равно будет бросаться в глаза.

Не знаю уж почему, но следы от когтей и зубов тварей нельзя было свести никакими заклинаниями или мазями. Шрамы всегда оставались. Теперь и в этой жизни я помечена тварями. Что ж, не худший расклад.

— Волосы, — всхлипнула Ирида, а я нахмурилась. Что с ними-то не так? — Остричь придётся, Яриночка, вон как обгорели концы-то.

— Вызову парикмахера, — пожала я плечами. Подумаешь — волосы обгорели. Зато жива, здорова и все конечности на месте. — Сделает красиво, никто и не заметит. Заодно и покрашу.

— Так ведь… не красили никогда этой химией ваши локоны, — ахнула кормилица и прикрыла рукой рот.

— Самое время начать, — усмехнулась я. — Девчонки постоянно красят, чем я хуже?

— Взрослая стала, девочка наша, — Ирида покачала головой и развернулась к гардеробной. — Совсем взрослая.

— Достань лиловый костюм, — сказала я, когда служанка уже держала на вытянутых руках нежно-кремовое домашнее платье. — И убери подальше платья. Дома я их больше не ношу.

— Так ведь… положено платья надевать на завтраки, ужины и вечеринки эти ваши, — растерялась Ирида и посмотрела на меня круглыми глазами. Да, штормит сегодня её госпожу.

— Кому положено, те пусть и носят. Платья для вечеринок ещё не привезли, а в это я всё равно не влезу, даже с учётом похудения, — я отошла от зеркала и уселась на диван. — Убери все старые платья, Всевидящим прошу тебя.

— Матерь Всеблагая над нами девами квохчет, как курица над цыпками, а вы всё мужскому богу молитесь, — беззлобно проворчала она, убирая платье.

— Не слишком она квохчет, если нас как кобыл продают в дорогие конюшни под мужнину руку, — спокойно ответила я.

Мне-то всё равно, какому богу молиться, да только Всевидящему и в моём мире поклонялись. Никакой Матери не было — был единый бог, который для всех. И был его враг — Незримый. Всё было просто и понятно.

— Уберу, уберу все платья, — пробурчала себе под нос Ирида, думая, что я не слышу. — Пусть его сиятельство сам выскажется.

— Вот и хорошо, — оскалилась я в кровожадной улыбке и щёлкнула пальцами. — Лиловый костюм. И подготовь место для нового гардероба, скоро доставят уже.

Надоело изображать ребёнка в этих кружевных платьицах и с глазами на мокром месте. Подростковые гормоны, конечно, доставляли неудобства, но их я давно научилась контролировать. В любом случае, девочки рано или поздно вырастают из детских платьев с оборками. Пора повзрослеть и Ярине Войтовой. Это не будет казаться странным, всё-таки уже шестнадцать лет…

Я огляделась — новый ремонт идеально вписывался в характер взрослеющей дочери рода Войтовых. Что ещё мне нужно? Одежду я заказала, украшения тоже должны доставить не позднее следующей недели. Самое необходимое — школьную форму, нижнее бельё и несколько выходных костюмов — мне привезли перед началом школьного года.

Машина? Меня и так каждый день увозят и привозят куда пожелаю. Или…

Точно! Попрошу у отца личную машину. И водителя… или Колума. Где-то же он должен быть?

Одевалась я быстро, благо на подхвате у меня была Ирида. Фиксирующую повязку с ноги я не стала снимать: во-первых — подозрительно, во-вторых — я была не до конца уверена, что кость срослась. Нет, по внутреннему ощущению я полностью здорова, но вдруг ошиблась.

Хватит уже ошибок. Привлечь внимание проверяющей группы — это уже само по себе плохо. Если я не произведу впечатление удачливой идиотки, меня заберут в Управление, и оттуда я уже не выйду. Или… не идиотка нужна? Может, сделать ставку на воспитание, привитые навыки и знания?

Тот страшный мужчина из видения предложил отличный вариант. Я из семьи военных магов и мне на роду написано стать боевым магом. В нынешних условиях это будет логично и не вызовет подозрений, уж точно не с моей родословной. Да, в последние годы на границах спокойно, войны вроде как утихли, и отец полностью ушёл в разработки горных шахт. Но мы до сих пор относимся к золотому резерву Империи. Нас призовут одними из первых.

Что там говорят про долг родине? «Призовёт страна и встанем в ряд, отразим удар и надерём всем зад»… так, нет, это из другой песни. Знал бы Матвей, какие мотивы играют в казарме, пока командиры спят. Хотя я и сама случайно подслушала.

Я усмехнулась и застегнула последнюю пуговку. Немного подумав, всё же положила в карман мешочек с семенами. После недавних событий я поняла, что не хочу остаться беззащитной. Так, сыпануть на всякий случай горстку в правый карман, горстку в левый, щепотку в верхний кармашек жилетки. Ну вот — я готова. Представление начинается.

В столовую я входила с гордо поднятой головой и ровной спиной. Чуть прихрамывала — но это так, для маскировки. Отец сидел во главе стола и читал новости на планшете. Николай проходил очередной уровень в игре, отправляя в стены виртуальных противников горящие камни. Семейная идиллия.

— Ты достаточно здорова, чтобы оспаривать диету целителя? — лениво спросил отец скорее для приличия, чем из интереса.

— Вполне. И чувствую небывалый подъём сил, — вежливо ответила я и положила себе на тарелку пару домашних колбасок. С яичницей — самое то. Немного подумав, я добавила овощи — нужно же соблюдать баланс. — Ты знал, что слияние с алтарём рода исцеляет любые раны?

Андрей Войтов поперхнулся кофе, выронил планшет на стол и уставился на меня так, будто я сказала, что обедала с самим императором.

— Ты не смогла бы нарушить приказ. Алтарь под моей защитой, — процедил сквозь зубы отец, покраснев не то от кашля, не то от гнева.

— Я разве говорила, что для слияния необходимо спускаться в алтарный зал? Иногда так случается, что алтарь сам выбирает, кому помочь, а кого наказать, — я медленно пережевала кусок колбасы, промокнула губы салфеткой и запила свежевыжатым соком. — Теоретически энергия алтаря может распространяться на всю нашу территорию. На все земли рода.

— Хочешь сказать, что алтарь исцелил тебя?

Отец смотрел на меня снисходительно и в то же время нетерпеливо. Да, я не слишком спешила говорить, делала паузы между фразами и очень-очень тщательно жевала. Как завещал основатель школы целителей — великий Девясил, в честь которого была даже названа лечебная трава, — «тридцать три раза нужно прожевать пищу, чтобы усвоилась она, и желудок крепок был, и зубы не болели».

— Можешь позвать целителя, — ответила я, наконец дождавшись, когда терпение отца почти закончится. — Я полностью здорова, но сегодня ещё отдохну: слишком много сил потратила на слияние.

— Чушь! — хлопнул он по столу. — Алтарь не имеет собственной воли!

— Значит, это была воля предков, — мило улыбнулась я и положила в рот ещё один кусочек колбасы. Изумительно! Замечательные колбаски, замечательный повар! — Я бы хотела обсудить с тобой некоторые вопросы после завтрака, — сообщила я отцу и добавила в голос таинственности. — Важные вопросы.

Я жевала. Ровно тридцать три раза. Запивала свежайшим соком тающие на языке нежнейшие кусочки мяса. Отец молчал, сверлил меня взглядом и ждал, что я прямо сейчас расскажу ему всё, что он хочет услышать. Я снова улыбнулась ему и повернулась к брату.

— Коленька, а ты скоро поедешь в Китайскую Империю? Я знаю, что хочу в подарок!

— А? Какой подарок? — Николай отвлёкся от виртуального боя и выругался — видимо, пропустил удар катапульты или потерял часть войска.

— Я тебе потом список пришлю, — важно ответила я и улыбнулась ещё шире, так широко, что даже скулы свело. Не только он может притворяться идиотом.

— Ничего не обещаю, — нахмурился Коленька и покосился в экран телефона. — Я не в увеселительную прогулку еду, а по делам Рода.

— Конечно, братик, — мой голос стал приторным настолько, что пора водой разбавить, чтобы не слипнуться. — Но я надеюсь, что ты выделишь время и купишь своей единственной сестрёнке игрушки.

Странно, что отец молчал. Я надеялась, что он выйдет из себя и потащит меня в кабинет или решит наказать прямо сейчас. Мало того что я пришла не в положенном по этикету платье, так я ещё и имела наглость выпрашивать подарки, игнорируя его вопросительный взгляд.

А ведь про алтарь я тоже не просто так сказала. Кто усомнится в силе родового алтаря? Никто! А значит что? А значит меня исцелила родовая магия. Пожалела несчастную девочку и шарахнула целительной магией. Хорошее оправдание, между прочим. Идеальное. Жаль, что у алтаря я его повторить не смогу — лгать в алтарном зале нельзя.

— Папочка! — воскликнула я, хлопнув в ладоши. — Ты ведь говорил, что хочешь сделать мне подарок к малому совершеннолетию. Я хочу свою машину. И водителя, — он даже не скривился. Или выдержка хорошая, или я мало прошу. — Мне подойдёт «Дукс». Такая была у мамы… только я хочу красненькую.

— Красненькую? Красненький «Дукс» хочешь? — спокойно, очень-очень спокойно уточнил отец. Бинго! Я таки довела его до нервного тика. Вон, глаз уже дёргается. — А не слишком ли это? Я купил тебе телефон последней модели.

— Ой, а я решила, что это компенсация… ну, за мою прогулку по предгорьям Вардановой гряды. Я ведь заслужила компенсацию, правда?

Я округлила глаза и улыбнулась самой милой улыбкой, на какую была способна. Видимо, получилось не очень — отец прищурился и сложил пальцы для заклинания. Я изучала боевые связки и могу сказать, что сейчас это нечто наподобие ледяного хлыста. Хотя такая модификация под магию земли выдаёт в Андрее Войтове гениального мага.

Всего, чего хотела, я добилась. Николай до сих пор изображает, что увлечён играми настолько, что не замечает происходящего.

Отец же наконец показал своё лицо. В критической ситуации он, скорее всего, шарахнет магией. Модифицированной, переработанной по своим лекалам под земляные техники. Уникальной. А потому — неотвратимой. Уровень силы тоже хорош — восьмой-девятый с уровнем контроля не ниже десятки. Сильный Глава — сильный род.

Стерев с лица идиотскую улыбку, я отставила в сторону пустую тарелку и посмотрела на отца жёстко, по-взрослому. Вряд ли он не понял мой сигнал. «Дукс» как у мамы может означать только одно — я знаю, что произошло, или догадываюсь. Если отец захочет убить меня — это станет всего лишь поводом для смены Главы.

— Ярина Войтова достойна самого лучшего, — твёрдо сказала я, напомнив о разговоре после того, как отец оставил меня умирать в горах. — Красный «Дукс» с водителем. И верни мне Колума, я к нему привыкла.

— Поговорим после завтрака.

Пальцы отца распрямились, магия втянулась обратно, а я встала и направилась к выходу из столовой. Уже у дверей замерла. Навстречу мне шагнул управляющий, поприветствовал кивком и подошёл к отцу.

— Ваше сиятельство, — управляющий поправил верхний мундир и выпрямился. — К границам земель приближается колонна боевой техники.

Отец прищурился и сложил пальцы на столе, сжав родовой перстень. Я же вернулась в столовую и положила руку на плечо Николая, привлекая его внимание. Этот паршивец скинул мою ладонь и продолжил тыкать в экран телефона.

— Гербы? — спросил у управляющего отец. Его взгляд сверлил меня, первого наследника и вархов телефон, в котором Коленька командовал виртуальной армией.

— Свиридовых.

— Точное количество и тип техники?

— Три дюжины БТР «Завр», двадцать танков «Туриак» и дюжина «Икарониксов».

— Связаться с ними пробовали?

— Не отвечают на запрос.

Андрей Войтов набрал что-то в планшете, несколько минут изучал информацию, а затем встал. С него враз слетел налёт аристократической интеллигенции — передо мной стоял не владелец шахт и заводов, а повелитель стихии земли. Впервые я смогла оценить мощь и угрозу, исходящие от этого мужчины.

Бывших военных не бывает, и никакие притирки и кремы, что вывели мозоли от меча на ладонях, не способны изменить суть. Да, сшитый на заказ дорогой костюм — это не мундир и не доспех, но важно не внешнее, а внутреннее. И внутри щегольского наряда он — боевой маг из золотого резерва страны, из той самой первой сотни, которую император призовёт на войну в первую очередь.

— Собрать всех. Полная боевая готовность. Активировать личные щиты и вооружиться, — приказал Глава и посмотрел на меня. — Нам объявили войну. Канцелярия дала разрешение.

— Когда? — сухо спросила я, быстро соображая.

— Десять минут назад.

— Значит, они были уверены, что бумаги подпишут, — не могла же Свиридова объявить войну после моего ночного усиления? Никто не мог узнать о том, что я сделала. Даже если в поместье есть шпионы, а они точно есть, такие вещи простому смертному ни за что не разглядеть. — Когда было подано прошение?

— Вчера утром, — так же сухо ответил отец.

— Сутки? Сутки на согласование войны? — я незаметно перевела дух. Всё же дело не во мне и не в Хаосе, который сейчас формирует новые каналы и раздвигает меридианы в моём теле. — Кто такая эта Свиридова, отец? Кто она на самом деле такая? Или точнее… кто за ней стоит?

Конечно же, отец оставил мои вопросы без ответа. Но зачем-то решил просветить меня, а заодно и Николая. Которого я чуть не придушила, чтобы он, наконец, оторвался от игры. Мы оба сейчас смотрели на отца в ожидании дальнейших приказов.

— «Икарониксы» — военная разработка, прототип «Икароникса II», все первоначальные образцы уничтожены. Огневая мощь — сорок стандартных единиц по шкале Лазаря-Климента.

С особым ударением сказал отец. И я окончательно убедилась, что мы в заднице. Покровитель Людмилы Свиридовой явно не так прост. Урвать даже списанную технику у армии — это всё равно что достать еду из пасти Дирхтана. Военные не делятся разработками и вооружением и тщательно следят, чтобы обломки техники были утилизированы без свидетелей и не попали в руки простых смертных.

— Переоденьтесь и будьте готовы к бою, — приказал отец и смерил взглядом новенький лиловый костюм, который шили по моему эскизу.

— Я останусь с тобой, — сказала я и усмехнулась. — У меня нет доспехов, или думаешь, что спортивный костюм лучше меня защитит?

— Николай. Твоя задача — защитить поместье и наших людей, — надавил голосом Глава, глядя в глаза первого наследника. — Я отправлюсь навстречу врагу, — он перевёл взгляд на меня. — Ярина…

— Я останусь с тобой, — повторила я, призвав силу рода. Зеленовато-бурые искры засветились на моих пальцах. — Я сказала.

— Мала ещё приказы оспаривать, да и неподходящее время ты выбрала, чтобы…

— Послушай меня, Глава, — перебила я его. Времени на споры не было, но отец упорно продолжал вести себя так, будто перед ним неразумное дитя. — Я отбила наши земли во время вторжения тварей. Этими самыми руками ясделала то, что твоя гвардия не смогла, — я щёлкнула пальцами, магия вспыхнула и погасла с громким щелчком. — И я не собираюсь сидеть в комнате, когда враги начнут штурмовать стены моего дома. Или я иду с тобой, или я брошу вызов в алтарном круге. Решай, Глава.

— Твой источник на нуле, ты пуста, Ярина. Ты ничего не сможешь сделать.

— Значит, ты дашь мне накопитель, — пожала плечами я, а потом шагнула к нему. — И после того как война закончится, я спрошу у тебя, Глава, какая причина должна быть указана в объявлении войны, чтобы Канцелярия подписала разрешение за сутки. Ещё я спрошу, Глава, что стало причиной обвала Вардановой гряды: мифическая жила ронанта или же слухи о поиске фульгурита на вершинах наших гор.

— Как ты смеешь… — отшатнулся он и сложил пальцы в боевую фигуру.

— Я не договорила. Этот разговор должен был состояться после завтрака, но на нас напали.

Я смотрела на отца, сузив глаза и раздув ноздри. Да, я была зла. Очень зла. Качнувшись на носках, я напружинила ноги, готовясь в случае удара перекатом уйти в сторону. Эта поза напомнила мне нашего куратора. И сразу же в памяти всплыло лицо Бориса Белкина, самого молодого героя Империи, который не далее как сегодня ночью появился в моём видении. Этот ночной разговор я помнила очень отчётливо.

— Скажи мне, Глава, стоило продаваться тому, кто отдаёт тебе приказы вредить своему Роду? — я говорила очень тихо, помня про брата за спиной. — Разломные артефакты, дестабилизирующие родную дочь, разработка жилы ронанта первым наследником, чуть не приведшая к его гибели… помолвка с Людмилой Свиридовой, обвал и твари, хлынувшие из нестабильного разлома. Выход моей матери из Рода и её гибель. Мне продолжать?

— Будет тебе накопитель, — сжав зубы проскрипел отец.

Он с трудом удерживал силу, рвущуюся наружу. Именно этого я и добивалась — разозлить его так, чтобы от гнева перед глазами плясали искры. Разозлить до такой степени, чтобы ему и в голову не пришло идти на переговоры со своей невестой, внезапно объявившей войну.

А ещё мне нужно было выиграть немного времени. Кажется, я поняла, как усилить алтарь. После ночной вспышки Хаоса, я вспомнила, каким видела Кир-Ахшара в первый раз.

Раз уж ему удалось пробудить давно погасший алтарь, значит, он делал то, что умел — убивать. Мастерски, хладнокровно и в больших количествах. Мне нужно проверить, сработает ли это на нашем алтаре, а для этого придётся подпустить врагов как можно ближе к поместью.

— Будет тебе разговор. Будут тебе ответы. И вызов в круге тоже будет, — отец схватил меня за руку и потащил к входу в подземелье. Сопротивляться я не стала. — Николай! Живо за мной!

Глава 19

В алтарном зале было прохладно — всё-таки третий подземный уровень. Я передёрнула плечами и выдохнула, проверяя, пойдёт ли пар изо рта. Николай хмуро смотрел по сторонам, и я поняла, что он не так уж часто тут бывает. Досадное упущение для первого наследника рода.

Отец почти на ходу бросил чары в ближайшую стену. Стена мигнула и растаяла, открывая потайную комнату с узким входом. Конечно, семейные хранилища всегда под охраной Главы, но удивлённый взгляд брата меня ошеломил. Отец не показывал Николаю наши хранилища? Не давал объяснений и не учил тому, как быть Главой?

Коле зимой исполнится двадцать шесть! И он Наследник! Первый, варх его побери, наследник! И он не знает, как открыть храны, где они находятся и, наконец, что делать с управлением родом. Николая должны были учить этому с того дня, как алтарь определил его роль в роду. Лет с двенадцати точно.

Неудивительно, что алтарь теряет силу. Да он должен был давно рассыпаться в пыль от стыда за своего Главу. Где предки, где советы и особые дары? Где благословение этих самых предков? Как вообще наш род ещё держится?

А я-то ещё думала, не перегнула ли палку, когда так рьяно рвалась на передовую. Мне просто необходимо увидеть Главу рода в бою. Если покровитель прикажет ему сдаться, и отец выполнит приказ, — всё не просто плохо, всё ужасно настолько, что придётся или действительно бросать вызов в круге, или готовиться к тому, что алтарь признает Главой кого-то из братьев.

— Накопитель, — швырнул в меня отец цепочку с большим кристаллом. Не фульгурит, конечно, но силы в нём ненамного меньше. — Сила наша, родовая. Напитывал сам.

Я округлила глаза и повесила камень на шею. Если уж сам Андрей Войтов напитывал кристалл, то его хватит не на одну такую войну. По крайней мере, мне с моим третьим рангом.

— А теперь смотрите сюда. Внимательно смотрите, дети мои, — отец подтолкнул нас к алтарю и чуть ли не носом ткнул в трещину на большом гладком камне. — Я бы ещё и Михаила притащил сюда за шкирку, чтобы и он полюбовался.

Ну я и смотрела, раз уж Глава приказал. Да, алтарь повреждён. Трещина шириной в ноготь шла от вершины алтаря вниз сантиметров на десять-двенадцать. Как будто кто-то ударил кувалдой сверху или уронил на него что-то тяжёлое. Не так страшно, как думалось мне, но даже эта трещина — свидетельство угасания рода.

— Сейчас нас всего четверо. Боковые ветви я не считаю, — они не Войтовы. Вотум недоверия объявлен, но мне некому передать род, — отец повернулся к первому наследнику и сжал губы в тонкую полоску. — Николай, какая численность нашей армии? Сколько человек состоит в гвардии? Сколько из наших людей одарённых и какого они ранга?

Коленька молчал, хлопал глазами и пытался напрячь извилины. У него на лбу было написано, что думать — это слишком тяжёлая работа. Я же в который раз задумалась: не может он быть настолько бестолковым. Николай учился в военной академии, завёл друзей, причём влиятельных. Да и в последние дни он вёл себя совсем как раньше.

Первый наследник Аристовых не дурак и точно не стал бы связываться с идиотом. Про Алексея Наумова сложно было что-то сказать, — слишком уж он был… прямым и принципиальным. Ни присущей аристократам изворотливости, ни расчётливости при спасении своей жизни. Да, он наследник. Не первый, но всё же. Такой точно не стал бы водиться с кем-либо, не способным думать ни о чём кроме виртуальных сражений.

И этот пустой взгляд… Коленька не настолько глуп, как хочет показать. И теперь я буду присматриваться к нему ещё внимательнее.

Если мы переживём этот день.

— Ярина, какой доход у наших шахт? Сколько красненьких машин типа «Дукс» мы можем купить, не глядя на цену? Сколько стоит моя конюшня со всеми жеребцами и кобылами? Какие злаковые мы сеем на западном поле, а какие на юго-восточном?

Принялся засыпать меня вопросами отец, явно считая, что такой напор сможет испугать или хотя бы заставить задуматься. Да, он прав: мы ничего не знаем об управлении нашим родом. Но виноват в этом только он — Андрей Войтов.

— Вы не готовы, — припечатал он веско. — Вы ничего не знаете и не умеете.

— Ты не учил нас этому. Никого из нас, — не менее веско ответила я.

Да, я тоже умею быть резкой. А ещё я знаю, как управлять родом. Потому что мне пришлось управлять сначала своим кланом, а затем и всей страной. И это близко не стояло с теми проблемами, которые приходится решать сейчас. Будь у меня больше времени и информации, я бы уже давно вывела наш род из тени, заставила бы склониться перед нами даже великих князей.

— Первый наследник не может ответить на твои вопросы. Хорошо это для рода? Хорошо для Войтовых, которых осталось четверо, в случае потери Главы остаться без каких-либо данных о наших людях, землях, доходах?

— Там наверху сейчас начнётся война. Поэтому я спрошу один раз, — отец обошёл алтарь и встал напротив меня. — Кто-то из вас готов бросить мне вызов в алтарном круге прямо сейчас? Кто поведёт наших людей в бой?

— Ты можешь умереть там сегодня, — вернула я ему пронзительный взгляд и косую ухмылку. — И место главы займёт Николай. Со всеми теми знаниями, которые ты ему передал.

— Ты хочешь стать наследницей? — спросил он меня прямо, зная, что я не смогу солгать у алтаря. — Иметь право выбора жениха, остаться в роду и претендовать на место Главы в случае гибели братьев?

— Я хочу, чтобы род жил. Чтобы алтарь заполнился силой до краёв. Чтобы ни одна блондинистая стерва не посмела даже рот разевать в нашу сторону, — я ударила кулаком по алтарю, рассыпав по гладкому камню сноп магических искр. — Я хочу, чтобы под нас не копали, чтобы нас не топили, чтобы никто, кроме императора и Всевидящего, не стоял над нашим родом. Никогда.

— Тогда зачем ты оспариваешь мои решения? Зачем ты доводишь до такого состояния, что мне приходится просить предков о спокойствии? Ты вымотала мне все нервы только за последние недели.

Кажется, отец действительно озадачен. Он выглядел удивлённым и несколько растерянным. Но я устала играть по его правилам. Устала быть молчаливой тенью за его спиной. Устала притворяться Яриной — неразумной шестнадцатилетней девочкой.

— Раньше было лучше? Когда была тупой дочуркой, не сующей нос в дела рода? — я дёрнула уголком губ, едва обозначив саркастичную улыбку. — Когда не спрашивала, зачем тебе оборудование для добычи фульгурита, когда не спрашивала про маму и про то, почему она вышла из рода и решила сбежать? Когда наконец не задала ни разу главный вопрос: это ты убил нашу мать или знал ли ты, что её заказали?

— Яра…

— Мы стоим у алтаря. Лгать ты не сможешь, даже если захочешь. Но я не спрашиваю. Сейчас не спрашиваю, — я задрала подбородок и выпрямила спину. Встала так, как могут стоять лишь короли и императоры. С полным правом повелевать и правом миловать. — Тебе решать, будут ли наследники рода Войтовых уничтожать виртуальные армии или пойдут убивать реальных врагов рода. Я сказала.

Не знаю, что увидел Андрей Войтов в моих глазах: отблеск Хаоса, намерение идти до конца или тень Яара́ну Войту́ра — Неотвратимой, Неумолимой, Беспощадной. Но он отшатнулся и отвёл взгляд. Сделал шаг назад и выдохнул рвано, будто с чем-то смирившись.

— Ты пойдёшь со мной встречать армию Свиридовой. Николай останется в поместье, — он запнулся на мгновение, но продолжил. — Причина войны — диверсия в смежной шахте по добыче ронанта. После свадьбы мы планировали объединить производство, углубить шахту и выйти на общеимперский рынок.

— Значит, жила ронанта всё же существует.

Я сузила глаза и посмотрела на брата, который опять принялся изображать недоумка. Только вот я не верила в этот фарс. Его маска уже давно дала трещину. И мне ещё предстоит выяснить, для чего или для кого эта игра.

— Это секретная информация. Контракт на поставки заключён с военным ведомством, — отец снова запнулся, а я поняла, почему — он пытался солгать, но алтарь не позволял ему. — Людмила Свиридова не раскрывала своих покупателей, но подозреваю, что у неё контракт с Африканской Коалицией.

— Революционеры, ратующие за свержение монархии? Зачем это Свиридовой?

— Потом, всё потом, Ярина. Времени мало, через полчаса её армия достигнет третьей линии защиты и…

— Пусть, — перебила я его, покосившись на брата, который снова сбросил маску на пару секунд. — Нужно подпустить их к поместью. Чем ближе они будут к сердцу наших земель, тем полезнее для нас.

— Ты что-то знаешь, — утвердительно сказал отец и посмотрел на меня с выражением ожидания.

— Скорее, у меня есть теория, — разочаровала я его, снова бросив взгляд в сторону брата. — Мы можем организовать защиту на второй линии, а не на третьей?

— Полчаса… да, должны успеть, — ответил отец нахмурившись. Наконец до него дошло, что этот разговор стоит проводить наедине. — Всё, наверх!

Пока мы поднимались, я думала о тех моментах, когда Николай не мог удержать идиотическое выражение лица. И сходилось всё к тому, что мой братец замешан и в диверсии, и в объявлении войны.

Упоминание Африканской Коалиции и вовсе выбило его из состояния безмятежности. Тогда это могло бы объяснить, откуда у него деньги на дорогой подарок. Заколка стоила дороже всего моего гардероба, даже с учётом того, что я выбирала дорогие ткани и камни для украшений.

Или Николай играет против нас, или очень-очень близок к этому. А отец наверняка догадывается, поэтому и не посвящает первого наследника в дела рода. И поэтому же он отослал Михаила в военный Корпус, чтобы оградить от влияния нашего Коленьки. Младший брат всегда тянулся к старшему, копировал его, равнялся на него.

А я, как обычно, влетела с разгона, не разобравшись в ситуации, и спутала отцу все карты. Не мог он делиться с шестнадцатилетней пигалицей такими вещами, вот и играл во взрослые игры на своём поле, расставлял фигуры и планировал ходы.

Ну зачем я полезла на рожон, спрашивается⁈ Потому что купилась на доброту братика, который носил меня на руках по поместью и дарил подарки! Именно этой теплоты от родных людей мне не хватало, и он дал её мне. Какая уж тут глупость? Он просчитал и надурил меня.

Если наш Коленька сочувствует Коалиции, он уже завтра донесёт всё, что сегодня услышал. И про ронант, и про фульгуриты в наших горах… и про алтарь. Отец запретил нам спускаться, а я вынудила отвести нас полюбоваться на трещину.

После такого Николай ещё скорее перебежит на сторону революционеров, ведь рода не будет. Не будет Главы, приказов и наказания. Отменятся все клятвы…

Варх! Мне захотелось ударить себя покрепче, а потом ещё раз и ещё.

Что-то не сходится. Я задумчиво теребила карман и пыталась понять, где ошиблась. Озарение случилось, как всегда, неожиданно. Если брат не знал про жилу ронанта и фульгуриты в наших горах, то что он вообще делал в тех пещерах? Взял с собой друзей, мастеровых и слуг.

Покосилась на отца, но он был занят — отдавал приказы. Николай сидел и изображал идиота, тыкая пальцем в экран и отправляя виртуальных вассалов в бой. Какой же бред! Даже идиот не стал бы играть в игрушки за полчаса до начала боевых действий. Особенно если он наследник.

Зачем эта комедия сейчас? Ни отец, ни я не верим, что наш Коленька резко поглупел. Для кого он притворяется? Я принялась сверять в уме список слуг и посетителей, среди которых мог затесаться шпион. Тогда игра Николая была бы оправдана — он узнал кого-то или предполагает, что узнал.

Африканская Коалиция, пиранья-Свиридова, ронантовая жила, фульгурит… не слишком ли много всего и сразу? Именно на этих моментах брат не удержал лицо, это не может быть совпадением.

Я уже хотела потянуться мысленно к Ахашши, чтобы пытать его, пока он наконец не расскажет мне о Свиридовой всё, что знает, но меня отвлекла вибрация телефона. Входящий звонок с анонимного номера. Интересно.

— Слушаю.

— Как ты, ma chérie? — раздался из динамика взволнованный голос Макса. — Только что узнал, про заварушку на ваших землях. Помощь нужна?

— Пока нет, я верю в своего Главу, — тихо ответила я, прижимая телефон к уху и отходя в дальний угол.

— Это похвально и даже трогательно, ma chérie, но ты же знаешь, что я готов хоть сейчас примчаться и спасти тебя?

— Знаю и ценю, дорогой, но дай моему отцу шанс. Если он не справится, я наберу тебя.

— Мне это не нравится… и ты писала мне, — ах, вот в чём дело — чувствует себя виноватым. Он ведь обещал мне всегда быть на связи. — Прости, ma chérie, был занят и увидел только ночью. Иногда бывают ситуации, когда нельзя позвонить. Я уже выслал своих ребят для подстраховки.

— Спасибо.

Я нажала отбой и прижала телефон ко лбу. Максимилиан, как всегда, в своём репертуаре — сначала послал своих шпионов, а уже потом позвонил. Я уверена, что его люди где-то поблизости, готовые следить за мной и держать в курсе событий своего господина.

В штате Макса простых людей не было. Если он кого-то отправляет на задание, то это должен быть супер-отряд диверсантов, либо сильных одарённых, которые сумеют замаскироваться так, что их не вычислить.

Да, армия Свиридовой может включить глушилку. Простую — для всех средств связи, или магическую — блокирующую все способности к магии. Но тогда и её армия останется без связи. Хотя… артефакты всегда работают — их ни одна глушилка не вырубит. И если у невесты отца покровитель из богатого и влиятельного рода — а по-другому и быть не может, — то мы в ещё худшем положении, чем я думала.

Отец умчался в оружейную, чтобы облачиться в доспех, я же осталась в столовой. Проверив телефон, убедилась, что моё сообщение Максимилиану осталось без ответа. Зато Кир-Ахшар согласился на встречу, он даже выбрал ресторан и назначил время. И это спустя пару минут после того, как я ему написала. В час ночи. Неужели так ждал от меня весточки, что поставил мой номер в список приоритетных?

Я ответила согласием на выбранное место и время, убрала телефон в карман и повернулась к брату. Мне до сих пор не верилось, что Николай на стороне врага. Алтарь ведь признал его не только Войтовым, но и наследником. Ошибся? Предки редко ошибаются в таких вопросах.

— Коля, мне страшно, — сказала я жалобно, усевшись рядом с братом.

— А? Чего ты? — он вскинул голову от телефона и посмотрел на меня. Во взгляде Николая читались злость и расчёт. И после этого он будет пытаться убедить нас в том, что он слабоумный? — Ты же сама попросилась с отцом. Не ной теперь.

— Кажется, я поспешила, — я прикусила губу и посмотрела на Николая повлажневшими глазами. — Я только сейчас посчитала, сколько людей в армии Свиридовой.

Я принялась вслух перечислять типы техники, которую озвучил управляющий. БТР «Завр» может перевозить до четырнадцати человек десанта, а к нам движется целых три дюжины таких машинок. Двадцать танков — это мощь, с которой приходится считаться. Например, у нас около пятидесяти танков, но в случае объявления войны мы не отправим их все разом, часть останется защищать поместье.

Когда я начала размышлять об «Икарониксах», у Коленьки начал дёргаться глаз. А при упоминании численности нашей гвардии и описании системы ПВО Николай хмыкнул и потрепал меня по голове. А потом он просто отвернулся и снова сделал вид, будто увлечён игрой.

Не дождавшись ответа на мои рассуждения, я отправилась во двор. Надо было срочно подышать свежим воздухом и посмотреть, что творится снаружи. Суеты не было, гвардия рассредоточилась по местам, командиры отрядов отправились в командный штаб, а пехота уже направилась на первую линию защиты.

Жаль, что полную защиту мы не можем поднять — алтарь слишком слаб. Так бы вообще не пришлось напрягаться. Щит не подпустил бы к поместью никого, кто не состоит в роду, и нужно было бы просто отстреливаться из дальнобойных орудий. Но, как говорится, это всего лишь мечты. А реальность — вот она.

Нас ждёт кровавая бойня. Взрывы, выжженная земля и кровь. Много крови и боли. Готова ли я снова окунуться в это? Я ненавидела войну, это так. Но кроме неё я больше ничего не помнила. Четыре года я делала вид, будто моё прошлое — всего лишь сон, который никогда не повторится.

Я готовилась поступить в академию, выращивала травки и заводила знакомства.

Я притворялась Яриной Войтовой, изо всех сил хотела стать ею.

Я очень хотела никогда не видеть вспоротых животов и оторванных конечностей.

Я пряталась. И от себя в первую очередь.

Лгать можно кому угодно, но только не себе. А я лгала. Самозабвенно, с уверенностью, что именно это — истина. Исподволь изучала местные боевые техники, заверяя себя, что это просто для общего развития. Выращивала смертоносные растения и те, которые могут пригодиться на войне.

Да, я знала, что однажды в этот мир вырвутся полчища тварей, заражающих всё вокруг скверной. Но положа руку на сердце стоило признать — людей я убила ненамного меньше, чем тварей. По-другому было нельзя. По-другому я бы не выжила.

И сегодня, сейчас, стоя напротив ворот родового поместья, я поняла, что слышу трещотку и флейту. Слышу, как шаманы призывают к бою. Слышу стук бамбуковых палочек. Этот стук всегда будил во мне что-то первобытное, вытаскивал из глубин моей души самое тёмное и страшное, запечатанное Всевидящим нутро.

Нет, не Хаос стал причиной того, что я начала убивать тогда. Не он. Это я. Я сама впустила его, когда поняла, что мы проигрываем. Я хотела испытать боль, с которой приходит сила. Я жаждала этой боли, чтобы хоть как-то залепить кровоточащую рану в душе. В душе, которую я сама заклеймила.

И Хаос дал мне шанс… научил ставить заплатки, чтобы скрыть это грязное клеймо. Я научилась ставить печати, скрывающие черноту души, научилась прятать эту мерзость, пахнущую кровью. Но сколько бы таких заплаток я ни поставила, сколько бы печатей ни нанесла поверх клейма, — внутри я была убийцей. Я была той, кто наслаждается болью, ведь эта боль делает меня сильнее.

Боль всегда равна силе. Чем сильнее боль, тем больше силы. Что не убивает нас, делает крепче. И боль всегда была моим мерилом. Выйти из боя без царапины для меня означало проигрыш, ведь слишком лёгкая победа не научит новому.

Может быть, поэтому я только сегодня поняла, чего же я хочу на самом деле? После того как влила в меридианы энергию Хаоса и ощутила боль, приносящую силу. Возможно. Но тогда не стоит лгать себе.

Я ничем не лучше того же Кир-Ахшара, убившего тысячи, если не миллионы, людей. Я ничем не лучше его, ведь я такая же.

Глава 20

Системы ПВО молчали уже полчаса. Часть из них была выведена из строя пушками Икарониксов, а у оставшихся закончился запас энергии. Такого жаркого денька они ещё не видели.

Отец с группой одарённых гвардейцев сражался против отряда боевых магов Свиридовой. Это была та самая магическая битва, в которой не место слабосилкам и неодарённым. Вспышки молний, ледяные брызги и огненные всплески раскрасили поле боя, превратили его в цветастое покрывало, сшитое из лоскутов разного цвета.

Мне показалось, что магов у Свиридовой меньше и их ранг ниже, чем у наших. Или они просто не успели сработаться в группе. Я видела, как отец со своими людьми продвигается всё дальше, тесня вражескую армию назад. Островки магической битвы выделялись на фоне пехоты, ярко расчерчивая границу между магами и неодарёнными.

Если бы я командовала наступлением, на месте командиров Свиридовой, я бы не стала нападать со стороны дороги. Они выбрали самый лёгкий путь для переброски солдат, но с точки зрения тактики это была самая невыгодная позиция. Так армия Свиридовой оказалась на равнине и мы могли видеть все перемещения со стен.

Да и само поместье возвышалось относительно остальных земель. Всего в паре километров слева от основного здания простирался сосновый бор, в котором можно было разместить командный пункт или передвижной штаб. На худой конец, там можно было оставить несколько машин с боеприпасами и дополнительные резервы армии. Нам было бы куда сложнее оценить количество солдат и их подготовку, напади они со стороны лесного массива.

Для затяжной войны, которая предполагалась исходя из численности нашей армии, лучше всего подошла бы западная сторона. Предгорье, в котором можно спрятать несколько десятков разведчиков и пару сотен партизан, которые бы доставили нам очень много неудобств. В этом случае, люди Свиридовой оказались бы на возвышенности и имели преимущество. К тому же вести бой на каменистом склоне было бы сложнее.

Судя по всему, грамотного руководства у Свиридовой не было. Вместо того чтобы собраться кучно и поставить щиты, маги зачем-то разбрелись, навязав бой в разных местах. У нас было больше магов, так что атаки врага захлёбывались, не нанося нам большого урона. Артиллерия отошла назад, оставив солдат на растерзание магам.

Огнестрелы противника замолчали почти сразу после ПВО. Создавалось ощущение, что у них закончились боеприпасы. Свиридова словно не ожидала встретить масштабное сопротивление. И это было странно. Не могла она не знать примерную численность нашей армии.

Система ПВО у нас была такого качества, что даже некоторые князья бы позавидовали. Отец тратил огромные суммы на вооружение. В подземном гараже стояло около сотни БТР, пятьдесят тяжёлых танков и двадцать истребителей. Кто-то сказал бы, что этого мало, но для небольшого графства хватало, даже с избытком.

Отец в золотом резерве Империи. А это первая сотня аристократов, которые должны явиться по первому зову императора на любую заварушку. В подчинении у отца две тысячи гвардейцев, пятая часть которых была магами не ниже шестого ранга. Простых же солдат у нас было больше десяти тысяч, и это только на постоянной службе. А ведь были ещё наёмные отряды, которые примкнут к нам по первому зову. Так что и Свиридовой, и её покровителю следовало бы догадаться, что без боя мы сдадимся.

Отец с гвардейцами рассредоточились, выводя из строя разбежавшихся по разным точкам вражеских магов. Когда вместо вялого сопротивления со стороны отрядов Свиридовой мы получили грамотный отпор, я окончательно поняла, что противник только притворялся слабым, чтобы разделить наших одарённых.

В таких масштабных битвах, где участвуют даже не сотни, а тысячи людей, было бы правильным атаковать широкой волной. Так можно нанести больше ущерба: сильные маги находятся в центре, закрывая щитами как можно больше союзников. Отец с гвардейцами действовали по той же схеме, выносили левый и правый фланги, двигаясь к центру.

Я присмотрелась к противнику, насколько это было возможно с расстояния в несколько сотен метров. Командных пунктов я не увидела, что было ожидаемо, но примерно определила возможные места их размещения.

Самое вероятное — за спинами солдат и передвижной артиллерии. Второе, менее предполагаемое, — в стороне от сражения, почти впритык к подъездной дороге. Именно туда я бы сама распределила командиров, просто потому что это наименее стереотипно и ожидаемо.

Но во главе армии Свиридовой были совсем другие командиры, и опыт сражений у них был другой. Да и ориентировалась я на привычные в моём мире категории. К примеру, вместо огнестрельного оружия у нас были напитанные магией пращи, луки и копья, а вместо артиллерийских орудий — магические баллисты.

Сейчас вся битва велась на границе второй линии защиты. Боеприпасы противника были на исходе, но мне казалось странным, что наши бойцы не использовали огнестрельное оружие. И только потом до меня дошло, что против магов выше седьмого ранга обычная винтовка не поможет. Их защита даже не заметит автоматную очередь, а антимагические патроны стоят слишком дорого, чтобы отстреливаться наугад.

Гвардейцы отца теснили пехоту назад, но среди солдат Свиридовой внезапно оказались тренированные маги, которые выступили вперёд. Похоже, именно на это делали ставку командиры противника: сначала разделили наших магов, затем вывели на первую позицию сплочённые отряды из самых сильных одарённых. Такими темпами нам скоро придётся отступать обратно к поместью.

Я стояла на рубеже первой линии защиты и следила за сражением. Как только вражеские отряды пробивались вперёд, я отправляла к ним своих зелёных питомцев. Ядовитая мелия ослабляла, лианы жадно присасывались к одарённым, а шипики оплетали тех, кто умудрился прорваться.

Накопитель исправно вливал в меня силу по первому запросу. Мне даже казалось, что слишком уж легко всё идёт. Нет, потери были. И с той, и с другой стороны были убитые и раненые.

Но… эта битва была неправильной. Будто командиры Свиридовой дали команду не захватить наше поместье, а отвлечь нас. Или измотать до прихода основных сил противника. Даже вышедшие на поле боя маги сражались не слишком активно. И в который раз я ловила себя на мысли, что они чего-то ждут.

Между поместьем и поредевшими шеренгами врага тянулась так называемая разграничительная линия шириной почти в сто метров. Именно к ней я и направилась, чтобы обновить свои травки. Какая-никакая, а всё-таки подмога.

Вступать в бой я не собиралась, всё, что хотела, я уже увидела. Отец сражался достойно, наши бойцы показали себя гораздо лучше, чем в битве с тварями. И это было логично: с людьми сражаться им было куда привычнее.

Мы удерживали рубеж, не позволяя противнику пересечь разграничительную линию, но отец вдруг скомандовал отступление. Я нахмурилась. Судя по тому, что я видела, мы в выгодной позиции, потерь у нас меньше, а основной состав гвардии до сих пор не вышел за пределы первой линии защиты.

На всякий случай я выдвинулась чуть вперёд, пересекла вторую линию защиты и отправила волну зова жизни. Зов вернулся, завибрировал от энергии накопителя и заставил меня пошатнуться. Я исключила из поиска всех, кто меньше кошки. И теперь видела, как к нашим землям подбираются сотни ярких, мерцающих зелёным, точек. А вот и основная армия Свиридовой пожаловала.

Я бросилась обратно к поместью, но не успела. В пятидесяти метрах слева от меня пронеслась волна земли. Отец и его люди вихрем прорвались через разрозненные отряды врага и пересекли первую линию защиты. Отец активировал алтарь — мерцающий защитный купол укрыл поместье и наших людей от артиллерии вражеской армии.

Удивительно, что алтарю хватило силы. Неужели моя теория насчёт подпитки алтаря жертвами оказалась верной?

Не успела я додумать эту мысль, как вокруг поместья включилась глушилка, блокируя не только электронные сигналы, но и магию. Сильный артефакт, очень сильный. В горах, когда отец вызвал меня для спасения Николая, глушилка была в разы слабее, да и площадь покрытия явно меньше.

Только теперь я поняла, что оказалась за пределами защиты алтаря. Посередине между поместьем и армией Свиридовой. Без магии, без оружия. И без какой-либо помощи. Отец не знал, что я осталась здесь? Или ему было плевать? Своих людей он успел забрать, а меня бросил тут.

Новые взрывы расцвели огненными цветами за моей спиной. Заработали артустановки. Со стороны врага донеслись ответные выстрелы. Мне всегда казалось забавным, что смертоносному оружию дают мирные, а порой и милые названия. Сейчас соревновались наши «Тюльпаны» и вражеские «Пионы».

И посреди этого миномётного огня, ровно там, куда пока не попадают снаряды, красивая и совершенно безобидная я. К поместью бежать смысла не было — пересечь линию защиты не успею, но зато точно попаду под обстрел. Назад идти тоже нельзя — там враги.

Я легла на взрытую землю и прикрыла голову руками. Глупость на самом деле. Если рядом прилетит снаряд и меня зацепит осколками — ни руки, ни ноги, ни даже та самая голова уже не останутся там, где должны быть. Вставать в полный рост было бы полной глупостью, но и ползти в обход я буду очень долго.

Набрать Макса? Его люди точно где-то рядом, но сумеют ли они вытащить меня из той задницы, в которую я попала по собственной глупости? Я приподняла голову и огляделась.

Основные действия велись со стороны центрального въезда, но зов показал, что поместье постепенно окружают. Единственное относительно безопасное место было в предгорьях, где раньше располагались склады для руды. После начала военных действий и первых взрывов снарядов на этом участке кроме раскуроченных рельсов бывшей железной дороги ничего не было. И сейчас там находилось всего несколько человек.

Я отправила зов в ту сторону и прикрыла глаза. Семь человек: двое отдельно чуть дальше и ещё пятеро спрятались за грудой камней. Пятёрка под маскирующим артефактом — вероятно, люди Максимилиана.

А те двое — наблюдатели от покровителей? Скорее всего. По одному на каждую из сторон: один шпионит за отцом, другой — следит, чтобы Свиридова выполнила свою часть соглашения.

Обе армии уже отвели людей. Наши стреляли из-за барьера, а солдаты Свиридовой притащили дальнобойное оружие. Надеются прорвать защиту? Это получится только в том случае, если все «Пионы» начнут прицельно бить в одну точку. Тогда алтарь не выдержит и защита падёт.

Я поползла в сторону бывших складов, чтобы людям Макса было легче меня эвакуировать. В конце концов, он обещал защиту и помощь, вот пусть и отрабатывает. Крови я за эти два года нацедила ему даже с запасом.

Ползла я очень медленно, стараясь не привлекать внимания и проклиная нежно-лиловый костюм. В прямое сражение я не вступала, поэтому не слишком испачкалась и светила сейчас своим лиловым задом так, что даже странно, что в меня ещё никто не выстрелил.

Можно подумать, я ни разу не была на поле боя. Первое правило выживания во время войны гласит: всегда будь готов к битве. Всегда. И что я сделала? Отмахнулась от предложения отца переодеться и сунулась сюда в модном костюмчике.

Пришлось несколько раз перекрутиться по влажной земле и загрести руками комья, чтобы немного соответствовать окружающей обстановке. Я же думала, что отсижусь за первой линией, спокойненько буду посылать свои ползучие и не очень травки, а серьёзно биться не буду. Ладно хоть обувь удобную надела с утра.

Так я и ползла, периодически посылая зов жизни и проверяя, нет ли впереди солдат. Периодически оглядывалась и оценивала расстояние между мной и противниками. Нет, они пока не приближались, но вдруг пойдут в наступление, а тут я — извиваюсь и изображаю земляного червяка.

Наткнувшись на безжизненное тело с остекленевшим взглядом, я удивилась и задержала дыхание. Мне казалось, что разграничительную линию не пересекал никто — ни наши, ни чужие. Здесь не должно быть чьих-то останков, так откуда тут могли взяться убитые?

Подняв голову, я поняла, что сбилась с курса. И где я сейчас? Похоже, вместо того чтобы ползти к бывшим складам, я повернула в сторону противников и почти добралась до места сражения. Туда, где сошлись две армии, — наша и невестушки моего любимого папули. Сдержав нервный смешок, я сместилась в сторону и наткнулась на чью-то руку.

Именно в такие моменты, когда жизнь висит на волоске и кажется, что выхода нет, меня пробивало на сарказм, иронию и истерические нотки — такой способ самозащиты, чтобы психика выдержала и не умчалась в далёкие дали.

Истерика накатывала волнами, подступала вместе с тошнотой и ужасом. Я не хотела видеть всё это, не хотела участвовать. Но я всё равно оказалась здесь, на поле боя, посреди кучи трупов.

Где-то совсем рядом прогремел взрыв. Я помотала головой, разгоняя звон в ушах. Контузило? Похлопав по щеке рядом с ухом, я ничего не услышала. Ну что ж, хотя бы не буду вздрагивать от выстрелов арты.

Я ползла дальше, сверяясь с курсом и не реагируя на попадавшиеся оторванные конечности и раздробленные кости. Война пришла в мой дом. Снова. И снова я слаба настолько, что приходится прятаться среди мертвецов.

Блевать уже не хотелось — я освободила желудок после первого развороченного живота. Теперь запах внутренностей и вкус рвоты на губах ощущался иначе. Он стал привычным. Я знала, что сейчас на моём лице подобие улыбки — оскал той, что пришла на войну. Оскал Яара́ну, а не Ярины.

Меня отшвырнуло в сторону, выбив дух. Очередной взрыв, ещё ближе, чем в прошлый раз. Я попыталась посмотреть назад, но вокруг резко стало темно, будто кто-то выключил свет.

Темнота окружала меня, плясала перед глазами, вспыхивая чернильными кляксами. Кажется, теперь меня действительно контузило. Проморгавшись, я села и заторможенно покрутила головой. Пальцы рук непроизвольно подёргивались, голова клонилась вниз, а до ушей вдруг начали доноситься звуки.

Сколько я пробыла без сознания? Минуту, две или полчаса?

Где же моя армия? Я сжала кулаки и потянулась к поясу, пытаясь отыскать меч. Ножны пропали вместе с плечевой перевязью. Ни налуча, ни колчана. Даже праща исчезла. Я ощупала себя в поисках повреждений. Вроде бы руки-ноги на месте, открытых ран нет. Как нет и привычных стёганых доспехов.

Какого варха тут творится? Неужели застали врасплох? Тано́уш мне уши оторвёт за такую беспечность!

Привычно отправила зов жизни, чтобы подсчитать врагов. Сражались две армии, а я оказалась посередине и почему-то без оружия. Вердиан до сих пор не успокоился? И это при том, что заражение уже коснулось поселений рядом с Закатным Древом. Вархи появились в самом сердце нашего леса, а дядя до сих пор играет в короля.

Тупой кретин, который верит, что стены его защитят. Хоть раз бы вышел из дворца и посмотрел, что творится вокруг! Плодородные земли превратились в смердящие болота. Там, где колосилась рожь, теперь поднимались из глубин огромные липкие пузыри, которые лопаются и отравляют всё живое в радиусе нескольких десятков метров.

Ему бы стоило посетить плато у Сияющих Скал, полюбоваться на увров и их призывателей. Да он бы наложил в штаны!

— Яара́ну! Они готовят магические баллисты! Отходи в тыл, живо! — а вот и Тано́уш. Не бросил меня.

— Прости, я потеряла оружие, — я поползла к командиру и почти коснулась его протянутой руки, но он вдруг растаял. Опять маскируется? — Тано́уш? Где ты⁈

Я продолжала ползти в ту сторону, где стоял мой наставник и друг, когда рядом со мной взорвался напитанный магией камень. Взрыв был такой мощный, что меня засыпало землёй по самую макушку. Я растёрла между пальцев влажную почву — плодородная, живая, ещё не заражённая скверной. Значит, мы сейчас рядом со столицей. Только там остались живые земли.

— Вставай! — прокричал Тано́уш. — Забыла все мои уроки? Что надо делать при обстреле? Ну же, Яара́ну! Энергетический доспех и атакующий всполох!

— Я… я не могу, не получается, — прошептала я, попробовав активировать стандартные руны. — У меня нет доступа к источнику.

— Что ты можешь сделать без энергии?

— Сражаться оружием или призвать Великие Силы, — я сглотнула и обхватила голову руками — она кружилась так сильно, что я даже не могла определить, в какой стороне Тано́уш. — Я могу призвать Хаос, но это на самый крайний случай. Я не стану лишать себя шанса на перерождение. Мы ещё не проиграли.

Очередной взрыв магической баллисты отбросил меня на камни. Я ударилась спиной и не сдержала болезненный стон. Темнота снова окутала меня, лишила зрения и слуха. Может быть, если я останусь здесь, всё закончится? Больше не надо будет убегать и прятаться, не надо будет выискивать знакомые лица среди чудовищ…

— Я ещё не убивала людей… ни разу, — прошептала я сквозь слёзы. — Они ведь были нашими братьями.

— Они уже не люди, — тихо сказал Тано́уш. — Посмотри — это вархи. Они заражены.

— Они — да, — кивнула я и указала на армию дяди. — А как же остальные? Я не могу…

— Нет разницы, кого ты убиваешь. Твари, увры, люди. Клеймо уже затянуло бо́льшую часть твоей души, — Тано́уш поднял мой подбородок и заглянул в глаза. — Свет почти погас, Яара́ну.

— Я не могу! — закричала я, захлёбываясь от рыданий. — Не хочу! Я не буду убивать своих!

— Ты должна выжить. Должна спасти наш мир, — Тано́уш помог мне встать и подал меч. — Только у тебя есть право забрать трон и объединить нас. Если этого не сделать, вархами станут все они… и мы тоже станем…

— Нет! Нет. Нет…

Я замотала головой, разгоняя вязкую пелену, что туманила разум. Этот разговор уже был. Я помню. Почему я снова оказалась на Равнинах Халши? Они давно превратились в пепел. Я сама видела сигнальные вышки, видела, как на Равнины хлынули полчища тварей.

Это всё не настоящее. Не настоящее… Тано́уша нет. Нет Яара́ну. Мы умерли. Все мы. Он оказался прав. Я слишком поздно это поняла.

— Свет почти погас, Яара́ну. Клеймо уже затянуло бо́льшую часть твоей души, — донёсся до меня голос командира. Голос друга и наставника.

— Уже нет, Тано́уш. Я переродилась, и моя душа сияет, как прежде, — прошептала я в пустоту, где мгновение назад видела призрак старого друга. — Я вспомнила, кто я. Я больше не Яара́ну. Она умерла… её больше нет.

Глава 21

Какое-то время я лежала неподвижно, прикрыв глаза и прислушиваясь к звукам боя. Взрывы «Тюльпанов» и «Пионов» действительно походили на взрывы баллист. Когда напитанные энергией камни приземлялись рядом, они наносили такой же ущерб.

За баллистами обычно следовали атакующие всполохи. Чистая энергия, сконцентрированная в смертоносных сферах. После всполохов можно было просто идти по полю боя и добивать выживших. Крепкий энергетический доспех мог сдержать прямое попадание баллист, но от всполохов защиты не было. Поговаривали, конечно, что шаманы умели отражать любой удар, но я в это слабо верила.

Эта война была так похожа на те, в которых я побывала в прошлой жизни. Точно так же звучат взрывы и крики раненых. Точно так же гибнут люди, убивая друг друга, вместо того чтобы сплотиться. Через десять-пятнадцать лет разломы станут постоянными, они не будут появляться и исчезать. Их станет больше. Гораздо больше.

Воспоминания о прошлой жизни разбередили старые раны. Но они же вернули мне самообладание. Истерика отступила. Когда я встрепенулась и перестала предаваться горестным мыслям, обнаружила себя лежащей за большим валуном. Теперь я окончательно потеряла направление. Пришлось сесть и осмотреться.

Сначала ощупала себя и увидела кровь на пальцах. Похоже, всё-таки барабанные перепонки не выдержали. Из носа текло что-то горячее, и я вытерла его грязным рукавом.

Рядом со мной лежал меч — наверняка подобрала, когда контуженная ползла подальше от взрывов. Неплохая сталь, на крестовине гарды какие-то буквы, похожие на девиз или слова клятвы. Такое оружие обычно носят неодарённые.

После того как замолчали ПВО, танки и Икарониксы, сражение велось врукопашную. Точнее, с использованием магии и огнестрела. Когда кончаются патроны, выход только один — идти на противника с холодным оружием, если ты не маг, конечно.

Арты работали с обеих сторон, вторая линия защиты превратилась в мешанину из тел и покорёженной техники. Взрытая земля, горящие воронки от залпов. Всё смешалось в ту самую картину, которую я надеялась никогда больше не увидеть.

Прислонившись к валуну, я снова прикрыла глаза и выругалась. Очень обидно будет умереть, даже не вступив в битву. Но что я могла противопоставить огнестрелу и артам? Выйти против армии с чужим мечом?

Я встала в полный рост и огляделась. Теперь я ещё дальше от поместья и ближе к врагам, но хотя бы ушла с линии атаки. Пошатываясь на полусогнутых ногах, я побрела к пустырю, на котором раньше были склады и рельсы для перевозки руды. Несколько раз я запнулась о камни, разлетевшиеся после взрывов, и чуть не упала.

Пришлось ещё и под ноги смотреть, чтобы не получить новый перелом. Ходить в гипсе мне очень не понравилось, и повторять подобный опыт я не планировала. Вряд ли Николай будет так же любезно таскать меня на руках по поместью — он окончательно надел маску идиота.

К тому же мне нужно было вернуться в школу. Белкин непременно доложит о моих подвигах и новых пропусках тому страшному типу из видения. Страшно представить, на что он способен. Кем бы этотнезнакомец ни был — он уже обратил свой взор на наш род, и не стоит привлекать ещё больше внимания.

Пока что я пристроила Хаос, пустив его на расширение каналов источника, но скоро он снова наберёт силу. И что тогда? Моё тело не сумеет вынести мощи Великой Силы, его просто разорвёт. Я задумалась о природе взрыва машины, в которой Ольга Войтова пыталась сбежать с дочерью. Уж не стал ли резкий скачок Хаоса тому причиной?

Н-да, встряска после взрыва неслабо повиляла на ход мыслей. Вот зачем сейчас думать о прошлом, если надо сосредоточиться на настоящем? Приведя себя в чувство, я попыталась перестроиться на боевой лад. Получалось не очень…

Вернувшийся зов жизни показал, что диверсионная группа Максимилиана начала двигаться в ту же сторону, что и я. Или это всё же не отряд Макса, а враги? Точно, количество живых на бывших складах увеличилось.

Этот участок был взорван одним из первых — возможно, чтобы мы не вызвали подкрепление из шахт. Но тут и дураку понятно, что снимать охрану с рудников никто бы не стал. Неужели я забрела в штаб командования или замаскированный перевалочный пункт?

Размещать у нас под носом аппаратуру — не самая лучшая идея. Но где-то же стоят глушилки. Обложили с северной, западной и восточной сторон?

Осторожно опустилась на землю и осмотрелась по сторонам. Визуально в пределах видимости никого не было, но мой зов не может ошибаться. Здесь были люди. Как минимум один отряд из двадцати человек и второй отряд замаскированных артефактом головорезов. И это только те, кто в опасной близости от меня.

«Да не поднимет руки своей против создания Творца всякий, оружие держащий» — всплыли в голове слова обета. Я предала своего бога, когда впервые убила мечом отца. Предала всё, во что верили мои предки и мои люди. Я сполна заплатила за это предательство жизнями родных.

Я не хочу больше убивать, не хочу видеть кровь на своих руках. Не хочу снова почувствовать, как клеймо убийцы разрастается в моей душе, пускает корни и гасит свет. Не ради этого мне была дарована новая жизнь. Но что мне делать? Как спастись?

Здесь ли ты, мой бог? Видишь ли меня, слышишь ли мои молитвы? Я подняла голову к небу и в который раз беззвучно попросила прощения у всех, кто пал под натиском тварей.

Здесь у меня нет союзников, нет верных людей за спиной и нет силы. Воспоминания из прошлой жизни снова ужалили растревоженным ульем. Контузия не прошла бесследно. Я путалась между мирами и жизнями.

Все битвы слились в одну. И в ней я должна выжить.

Я слаба и беззащитна. А сила приходит только с болью. Готова ли я снова испытать ту же боль, чтобы стать сильнее?

Несколько мгновений я думала о своём будущем, не решаясь на тот отчаянный шаг, который изменит всё. Я могла нанести первый удар, использовать накопитель или призвать Хаос и стать той, кто навяжет бой. Но в который раз я убедилась в том, что если слишком долго думать над выбором, его сделают за тебя.

Так и случилось: вражеский отряд заметил меня и начал окружать.

Мозг заработал автоматически, определяя цели и возможности.

Количество врагов — двадцать человек.

Уровень магии — неизвестен.

Владение сложными техниками — неизвестно.

Противник на десять часов.

Палочки шаманов резко застучали в ушах в такт моему сердцебиению. Слух до сих пор не восстановился до конца, но я слышала. Слышала трещотку, что набирала обороты в руках невидимого шамана. Палочки, полые внутри и с жёсткой оплёткой, звучали всё громче. Мелодия набирала обороты.

Состояние физического тела — удовлетворительное.

Магический источник — почти иссяк, в накопителе энергии всего на два прямых удара.

Противник в десяти метрах.

Оружие — огнестрельное. Убрано за пояс — вероятно, закончились патроны.

Двое одарённых с артефактами. Направленность артефактов — боевая стихийная.

Я встала на одно колено и приготовилась атаковать одним быстрым рывком.

Цели разделяются.

Подкрепления нет, нужно действовать самой.

Палочки стучат быстрее, ритм ускоряется. Трещотки надрываются, звуки сливаются. Я почти вошла в боевой транс, сознательно вызывая в памяти привычный мотив. Без него мне не победить. Не выстоять в битве с превосходящим противником.

Враг в пяти метрах. Ждём. Ждём.

Выхватывает меч. Короткий, одноручный, дешёвая сталь, плохой баланс. Второй боец приготовил кинжалы. Будет добивать или атаковать из-за спины мечника. Где остальные?

Я крутила головой, оценивая обстановку. Основной отряд остался позади. Холодное оружие только у троих. Остальные, видимо, не умеют им пользоваться и рассчитывали на огнестрельное. Неодарённые, неподготовленные, слабые.

Первой я бить не стану. Враг ускоряется, идёт на разбег. Пора.

Раскручиваюсь на колене, уходя с траектории удара. Рывок, сталь звенит, сталкиваясь, и расходится в стороны. Мы не проверяем умения друг друга, не играем и не танцуем, отступая. Этот бой не на жизнь, а на смерть. Идти до конца, до победы. Жёстко, беспощадно.

На автомате отправила зов жизни, проверяя численность противников.

Два десятка в основной группе, обходят сзади. Командир держится позади. Отдельная группа из пяти человек заняла наблюдательную позицию в тылу. Ещё двое — справа и слева, держатся обособленно.

Думать и анализировать времени не было, но я делала это уже машинально, просто по привычке, которую Тано́уш годами вбивал в меня. Все рефлексы, все ритуалы и правила — этому меня обучил он.

Я тряхнула головой, сбрасывая наваждение. Тано́уша нет. Никого больше нет. Меня зовут Ярина Войтова. На наш род напали.

Мой противник оказался опытным мечником, он сражался яростно, не жалея сил и не жалея меня. Ничего не ёкнуло у взрослого мужчины, когда он бросился убивать шестнадцатилетнюю малахольную девицу. И ведь он не мог не знать, кто я. Не мог он оказаться на наших землях и не знать, не мог…

Мне не хватало гибкости и силы, не хватало крепкости рук и мышц. Я не могла усилить себя импульсами, как и напитать тело магией — слишком много силы тоже плохо. Наблюдатели не поверят, что меня успели так хорошо натренировать, если я сумею победить взрослых мужчин в ближнем бою.

А то, что за мной наблюдают, я знала точно: чувствовала взгляды спиной и затылком. Зов показал мне, в какой стороне затаились шпионы. Может быть, среди них есть и отцовские соглядатаи.

Второй враг выскочил сбоку, как я и думала, и попытался ударить меня в незащищённый бок. Не сегодня, боец, не сегодня. Умирать сейчас я не собираюсь. Меня буквально окатило волной силы. Многие недооценивают эмоции во время боя, но сейчас именно ярость помогла мне открыть второе дыхание.

Глаза мужчины расширились, когда я внезапно ускорилась и принялась наносить удары один за другим. Нужно помнить, что я не должна никого убивать — только вывести из строя. Я принимала удары меча гибким блоком, уходила в сторону и уворачивалась. Сражалась против двоих сразу, отслеживая местонахождение остальных членов отряда.

Теперь хлёсткий удар. Выбиваю меч из рук противника, подсечка и круговой удар мечом. Подрезаю сухожилия, когда мужчина по инерции поворачивается в сторону улетевшего меча. Рывок. Укол в подмышку, в другую.

Я зашипела от боли, когда второй противник полоснул меня по тыльной стороне ладони, но не выронила меч. Увеличила нажим и снесла мечом два пальца на правой руке врага. Снова круговой — и я протыкаю его левую кисть.

Выстрел прозвучал неожиданно громко. Вернулся слух? Я повернулась в сторону стрелявшего и перекатилась вперёд, уходя с линии огня. Они начали стрелять в меня. Почему тогда не убили сразу? Зачем навязали бой на мечах? Не хотели убивать?

Проследила траекторию и поняла, что права. Они метили в ноги. Хотят захватить в плен. Нет уж, спасибо.

Рванула в сторону стрелков зигзагами, уходя от пуль. Давно забытый навык. Но как же он пригодился сейчас. Спасибо Тано́ушу, который гонял меня в хвост и гриву во время боёв и между ними. Только уворачивалась я от магических вспышек, а не выстрелов.

Я бросилась под ноги врага, сбила его на землю и полоснула мечом по предплечью. Сразу же развернулась направо и повторила манёвр с другим стреляющим.

В третий раз это уже не прокатит, так что я поступила просто и грубо. Ускорилась и ударила наотмашь рукоятью в лицо, ломая нос. Следующий удар я нанесла кончиком меча, затем рубящий, потом снова рукоятью. Я меняла тактику боя, не забывая о тех, кто за моей спиной.

И враги, и наблюдатели будто замерли, ожидая промашки. Но ни сдаваться, ни умирать я не стану.

Я крутилась, атаковала и уклонялась. Чередовала удары клинком и рукоятью. Подножки и захваты, кувырки и перекаты. Казалось, бой длится уже несколько часов, но я понимала, что это не так.

Выдохлась я уже в первые минуты и сейчас работала на пределе своих сил. Остался последний. Тот, что всё это время стоял позади остальных. Самый слабый или наоборот, самый сильный?

Ответ пришёл, когда мужчина со свистом вытащил меч из ножен. Хороший меч, дорогой. Из специального сплава, который можно усилить умениями. В такой меч можно влить магию во время боя, и металл выдержит.

Смерть или жизнь. Биться или упасть. Кричать или сжать зубы.

Выбор снова сделали за меня. Мне осталось решить только то, как именно я поведу себя сейчас. Первое или второе? Второе или первое? Я взвешивала на чаше весов всё, что мне предстояло. Призвать Хаос и получить клеймо или проиграть?

Когда мужчина бросился на меня с запредельной скоростью, я сделала выбор.

* * *

Пётр Бойко — он же Питбуль, бывший офицер спецназа, командир диверсионного отряда — наблюдал за развернувшимся сражением. Его господин, Максим Демидов, дал чёткие указания — не вмешиваться до тех пор, пока не будет прямой угрозы для жизни Ярины Войтовой.

По мнению Питбуля, эта угроза была с самого начала, когда девчонка рванула из-под защиты поместья и пересекла первую линию. Снаряды артиллерии взрывались в опасной близости, а сама она начала отступать ползком, но… не в ту сторону. Ей бы обогнуть поместье и укрыться среди построек, а она по чистому полю да прямиком в штаб врага.

Пётр уже был готов скомандовать выведение подопечной из зоны конфликта, когда на девочку бросились два бойцы вражеской армии. Сжав зубы, Питбуль следил за тем, как тонкая маленькая девчушка отражает удары меча. Она справлялась — графский род хорошо готовил своих детей, но девочка — она и есть девочка. Куда ей против опытных мужиков?

Ярина на глазах изумлённого Петра выбила из строя сразу двоих, почти одновременно. Удары она наносила как опытный мечник, а точки поражения… Питбуль задумался, проверив, идёт ли запись на артефактной камере, что дал ему господин. Не так проста эта девушка, ох, не проста.

Пётр убрал сжатую в кулак руку, передумав отдавать команду. Теперь уже ему самому стало интересно, выйдет ли девочка победителем из этой бойни. А она сражалась словно тигрица. Точно выверенные уколы, сбалансированные удары рукоятью меча. Девочка размахивала клинком так, будто делала это годами, а то и десятилетиями.

Когда весь отряд противника оказался обездвижен, против Ярины выступил командир. Напитанный магией меч, который сам по себе был артефактом, просвистел в сантиметре от шеи девочки. Она выгнулась, почти встав в мостик, немыслимо извернулась и отскочила в сторону.

Бой обещал быть интересным.

Яростно и неотвратимо билась девочка. Не менее яростно дрался командир отряда Свиридовой. Опытный мужчина, сильный боец и искусный фехтовальщик против шестнадцатилетней девчушки. И она не уступала ему ни в чём. Разве что не хватало резерва и выносливости.

Девочка сжала зубы и бросилась на врага. А вот это интересно. Кручёный удар после двухуровневого обманного манёвра. Откуда она знает и тем более умеет применять такие техники?

Противник Ярины пошатнулся, его левая рука висела на тонкой полоске кожи — девочка почти отсекла её. И она бы победила, если бы не подлый удар в спину кинжалом. А нечего было оставлять за спиной живых врагов.

Пётр хмыкнул и наконец отдал команду. Его отряд, состоявший из таких же матёрых вояк, побывавших чуть ли не во всех горячих точках мира, выдвинулся вперёд. Им оставалось пройти около пятидесяти метров, когда раненая девочка что-то закричала, задрав голову к небу.

Брызги дождя стали ей ответом, а сама она вдруг выпрямилась несмотря на кровоточащий бок. Круговой удар, раскрученное тело девочки смазывается от скорости, сталь свистит и светится — оба противника падают на землю с распоротыми брюхами. Пётр крякнул от удивления, а девочка… девочка рухнула на колени рядом с ними.

Она стояла на коленях, опустив голову низко-низко. Дождь смывал с неё кровь и грязь. Девочка стояла. Плечи её дёрнулись раз, другой. И Ярина затряслась. Плачет? Истерика после первого боя?

Ярина Войтова подняла заплаканное лицо к небу, слизнула капли дождя с губ и захохотала.

Пётр Бойко, он же Питбуль, бесстрашный отставной капитан, испытал то самое чувство, которого не испытывал с момента своей первой битвы. Тогда Пётр попал в такую мясорубку, что кошмары преследовали его лет десять, не меньше.

И сейчас ему стало жутко. От этого дикого смеха. Жутко настолько, что захотелось сбежать. Он обернулся к своим людям, заметил тень страха в их глазах и сглотнул. Было что-то потустороннее в этом безумном хохоте маленькой девочки, которая только что одним мечом положила отряд из двадцати человек.

Земля под ногами Питбуля содрогнулась, загудела, будто откуда-то из самой бездны полезло чудовище, запертое под толщей этой самой земли. Вокруг девочки закрутился яростный вихрь. Такой же яростный, как и сама эта странная девочка. Неотвратимый, Неумолимый, Беспощадный.

— Выброс! Стихийный выброс! — выкрикнул Пётр Бойко, сжав рукой непослушное горло. — Отступаем! Живо-живо! Быстрее, пока она не похоронила всех нас!

Бывшие спецназовцы, отставные военные, запакованные в новейшую броню и снаряжённые самыми дорогими артефактами, рванули обратно к горам. Они надеялись, что успеют сбежать от того, что разверзнется сейчас позади них. Кажется, в этот раз они провалят задание.

Но даже страх перед господином оказался не так велик, как страх перед гневом маленькой тонкой девочки, которая выглядела сейчас как богиня войны.

Глава 22

Я хохотала в полный голос, проклиная всех и вся. Истерика? Возможно. Я ведь и вправду решилась призвать Хаос. Но он не откликнулся на мой призыв, а того, что был во мне, не хватило. Зато откликнулась магия рода Войтовых.

Обычно перед переходом на следующий ранг происходят спонтанные стихийные выбросы. Магия сильных родов может расширить источник и меридианы в несколько раз. Вся мощь родовой магии прогрызает в теле новые пути, наполняя каналы чистой энергией. Но при слабом алтаре выброс может оказаться не более чем вспышкой.

Рвущуюся из одарённого магию во время выброса не остановить и не сдержать. Силы мага при этом возрастают в несколько раз. Разрушения в этот момент — обычное дело.

Несчастного, чьи каналы трещат от силы, старались оградить от посторонних, дать ему время разобраться с новым уровнем. Родственники же всегда старались держаться поближе, чтобы загасить его родовой силой.

Мой источник крякнул от натуги, увеличиваясь в размерах. Я уже была готова перейти на четвёртый уровень, но сейчас со мной не было ни отца, ни братьев. Некому было сдержать рвущуюся наружу силу и дать мне возможность безопасно завершить переход. При этом я все ещё находилась в зоне боевых действий.

Ничего не оставалось, кроме как использовать возросшую силу для временной защиты, чтобы выбраться живой с поля боя. Сейчас не время для того, чтобы валяться без сознания, — а именно это и случится, если я позволю источнику увеличиться до четвёртого ранга.

Теория об усилении алтаря жертвами оказалась верна. Теперь я знаю, как Кир-Ахшар так быстро пробудил давно угасший алтарь рода Ахшаровых. Жертвоприношения, кровь и боль. Всё, как и в моём мире: чем больше ты убиваешь, тем сильнее становишься.

Странно, что я не догадалась раньше. Слишком уж верила, что этот мир отличается от прошлого. Всё едино. Всё связано. И мне не обязательно убивать своими руками, чтобы стать сильнее. Я не просто пойду по другому пути. Я проложу свой.

Родовая магия вскипятила кровь, разошлась по венам, пузырясь и клокоча. Сейчас я сильнее любого одарённого. Сильнее всех и каждого. Где-то на полчаса мне подвластна вся магия рода Войтовых. Не зря я учила местные заклятья и складывала пальцы в боевые фигуры, ведь даже самые простые из них нанесут в разы больше ущерба.

Я вскинула руку, и земля вспучилась, погребая тех, кто посмел напасть на меня. Тёмно-коричневая, почти чёрная, с искорками изумрудного цвета, магия окутала меня с головы до ног. Я Войтова. Ярина Войтова, не Яара́ну Войту́ра. И в этом мире я обуздаю Эфир, а не Хаос.

Не будет видений и пророчеств, не будет страха перед дознавателями и ищейками императорской службы безопасности. Не будет бесславной смерти на плахе и серых стен подземного уровня тюрьмы для особо опасных преступников. Я буду простой девочкой, которая станет женщиной и выйдет замуж во благо рода.

Мой род — род боевых магов земли. И теперь я одна из рода. Дочь рода Войтовых, что ступила на тропу войны.

Я оттолкнулась пятками от земли и двинулась вместе с ней вперёд — туда, где армия врага расставила самоходную артиллерию. Глушилка исправно работала, но это не важно. Я — сама магия. Я закрутила вокруг себя земляную воронку, закуталась в неё, как в доспех.

На эти полчаса я — повелительница стихии моего рода. Истинно боевой маг, против которого бесполезны арты, винтовки, глушилки, кинжалы. Полчаса я буду неуязвимой и неотвратимой. Совсем как в прошлой жизни.

Один взмах рукой — и земля встаёт волной, а я качусь на гребне, будто сёрфер. Подо мной разлетались в стороны размякшие после дождя комья чернозёма, щебёнка железнодорожной насыпи и каменистые валуны, покрывавшие ровным слоем территорию бывших складов.

Пласты жирного намокшего чернозёма стали текучими, покорённые мной, достигли первых солдат из армии Свиридовой и превратились в зыбучие пески. Ставшая жидкой, как кисель, дернина затянула солдат по пояс.

Среди напавших на нас нет ни одного стихийника той же направленности, поэтому я напитала руку магией и ударила по земле. Пехота обездвижена простейшими каменными кандалами, а я двинулась дальше — к местам размещения передвижной артиллерии.

Я спешила: нужно успеть до того, как выброс закончится. Пришлось напрячься и сформировать подсмотренное в одном из родовых фолиантов заклятье. Каменные колонны вырвались с бешеной скоростью и пронзили тяжёлую технику, подкинули её в воздух и несколько раз перевернули.

Вспышка от удара по магическому доспеху ослепила меня на миг, но я успела поднять перед собой уплотнённый каменный щит, остановив снаряды. Я не следила за временем, но чувствовала, как магия слабеет. Раздробив булыжники на осколки, я сжала их и влила энергию. Получилось что-то вроде снаряда для пращи, которой у меня не было.

Наметив цели, пустила все напитанные магией камни, придав им ускорение магическим импульсом. Просто, действенно и доступно даже с первым рангом. Напоследок я решила найти и вырубить глушилки. Хотели повоевать? Будет им битва.

Я прикрыла глаза, балансируя на гребне земляной волны. Обнаружить их оказалось не так просто — такую технику не увидеть даже магическим зрением. Искать пришлось долго, проверяя каждый метр и каждого солдата. Когда я поняла, что мне нужны участки, которые вообще никак не ощущаются, дело пошло быстрее.

Наконец я нашла каждую из четырёх глушилок. Это ж сколько денег было вбухано в сегодняшнее наступление? Такие артефакты не найдёшь в открытом доступе, не купишь в магазине и на аукционе, но у невесты отца оказалось сразу четыре штуки. И, что самое странное, расположены они не на объектах и не на земле, а на командирах отрядов.

Я влила в глушилки столько магии, что они взорвались, не выдержав перегрузки. Теперь их не восстановить, к тому же пострадали сами командиры. Ну а как они хотели? За всё есть цена, и кому-то придётся её заплатить.

На остатках сил я бросилась к поместью, замирая от каждого выстрела арты. Пропустят меня или добьют? Я до сих пор не знала, оставил ли меня отец за стенами специально или просто так неудачно получилось. Всё же тлела надежда, что я нужна Андрею Войтову живой и относительно здоровой.

Раненый бок болел, но я сжала зубы. До поместья осталось совсем немного. Ещё чуть-чуть — и я окажусь в безопасности. По пути я рассыпа́ла оставшиеся семена и сразу напитывала их. Потом останется лишь подать импульс, и будет отличная заградительная линия. С магией это будет несложно.

Очередной выстрел арты раздался совсем рядом со мной. Я едва успела закрыться щитом и напитать внутренний доспех. Обернувшись назад, я поняла, что стреляли не враги. Стреляли свои.

Выброс почти закончился, но я отправила вверх сгусток, напитанный родовой силой. Над поместьем вспыхнул герб рода Войтовых. Точно такой же, как на моём кольце. Этот знак точно не пропустят — поймут, что я рядом.

Мой каменный щит рассыпался в пыль. Снаряд не просто пролетел рядом — он был направлен в меня. Я выругалась, создала новый щит, ещё тоньше предыдущего, и сняла ментальный блок.

— Хаш! Какого варха там у вас творится⁈ — спросила я у хамелеона.

— Предательство, — ответил он. — Это предательство, Яра.

— Николай?

— Не могу сказать, меня заперли в подземелье. Гвардейцы атаковали в спину.

— Мне нужны глаза не в подземелье, а на стенах, — почти прорычала я, напитывая из последних сил внутренний доспех. — Как тебя вообще могли запереть?

— Расслабился. Не ожидал удара. Они использовали фульгуриты.

Твою же… лилию! Фульгуриты стоят дороже, чем глушилки и арты Свиридовой. Какая скотина пробралась в мой дом и использовала самый мощный в мире кристалл? Николай не смог бы — его сразу убило бы откатом от клятвы.

Да, не только слуги приносят клятвы. Каждый, кто вступает в род, клянётся на алтаре защищать и оберегать его. Николай не смог бы. Да никто не смог бы из тех, кто служит роду.

Но… не обязательно вредить напрямую, можно впустить друга или умолчать, что видел врага. Если верить, что поступаешь правильно и не вредишь роду и людям рода, через клятвы можно преступить. Правда, откат всё равно будет, в зависимости от причинённого ущерба.

Я прогоняла в голове всех виденных мной людей на территории поместья в последние дни. Никого из посторонних я не помнила. Не было никого, кроме…

Ментальный блок встал мгновенно, монолитной стеной возник в моём сознании, отсекая Ахашши. Я потянулась к Дирхтану и поймала волну напряжённости — до этого я не обращалась к вожаку с вопросами.

— Привязка к хозяину действительна до смерти этого хозяина? — спросила я резко.

— Да. Я думал, ты знаешь это, — удивился Дирх. — После смерти хозяина я буду свободен.

— Ты можешь напасть на меня и убить? — вот он, тот вопрос, от которого будет зависеть моё доверие к Дирхтану и другим тварям.

— Напрямую — нет, но можно допустить ситуацию, когда тебя придут убивать, а я просто подожду, — вожак замолчал. Я ощутила его беспокойство и волнение. — Ты в опасности?

— Ахашши… сегодня в поместье прибыла комиссия для установления нового хозяина, — сказала я, продолжая размышлять над тем, кто мог ударить в спину. Про этих гостей я совершенно забыла, ведь они прибыли рано утром и даже не спустились на завтрак, утомившись с дороги. — Они должны были проверить ошейник. Я не верю, что он так просто подпустил посторонних и позволил себя пленить.

— Зачем ему твоя смерть?

— У него может быть другой хозяин. Точнее — хозяйка.

— Невозможно. Не может быть двух хозяев. Мы выбираем сами того, кому будем служить. Это неизменно, — Дирх замолчал, но я чувствовала, что он не договорил. — Привязка действительна только в том случае, если выбор был добровольным.

— Можно привязать кого-то без его согласия? — уточнила я, лихорадочно обдумывая эту мысль. Если Хаша привязали к Свиридовой, то он до сих пор служит ей. И тогда все его слова — ложь.

— Привязать нельзя. Но есть ритуал подчинения, — голос Дирха в моей голове стал тише. — Он работает до тех пор, пока не случится полная добровольная привязка с выбранным хозяином.

— А ты откуда знаешь такие подробности? — поинтересовалась я, а потом до меня дошёл смысл сказанного. — Подожди… этот ритуал может провести кто угодно?

— Нет… только те, что призывают неживых.

— Менталисты? Получается, что Хаш мог привязаться ко мне, чтобы сбросить предыдущую?

— Этого я не знаю. Он закрыт от меня.

Я послала вожаку волну благодарности и достала из внутреннего кармана жилетки телефон. Вот уж действительно насмешка судьбы. За моей спиной земли, усыпанные трупами, а телефону ничего не сделалось.

Пришлось немного побегать, укрываясь за каменным щитом. Выброс почти закончился, осталось всего несколько минут. И тогда меня размажут тонким слоем свои же. Арты не прекращали стрелять, я петляла, словно заяц, напитывая и свой доспех, и щит.

Отец и Николай не отвечали. Я набрала Матвея, управляющего и даже командира гвардии. Что ж, помощи от них мне не получить. Я снова убрала ментальный блок и приказала Ахашши доложить обстановку и рассказать, кто где находится.

Слуг загнали в подвал и запретили подниматься наверх. Ну как подвал… первый уровень подземелий, который слуги называли подвалом, предназначался для защиты вассалов и слуг. Два больших помещения с запасами еды и воды сами по себе намекали именно на убежище.

Помимо этих помещений чуть дальше располагались камеры с экранированными стенами. Там можно держать врагов, проводить допросы и даже содержать пару десятков человек до решения Главы. Спуск на нижние этажи подземелья был только для своих — для Войтовых и для тех, кого они проведут.

— Хаш, выбирайся оттуда, хватит отдыхать, — устало сказала я. Мой внутренний доспех уже почти истаял.

— Я могу показать свою силу? — уточнил хамелеон.

— Можешь. Выведи из строя предателей и если понадобится, то и пушки тоже.

Получив подтверждение, что Ахашши всё понял, я влила остатки родовой магии в каменный щит, который уже трещал, рассыпаясь пылью. Руки дрожали, а магия таяла. Вряд ли я выдержу даже эти десять минут.

Я уже не могла стоять на ногах — упав на колени, держала щит и громко, во весь голос, кричала. К счастью, Ахашши не стал медлить. Арты перестали стрелять минут через семь. К тому моменту я уже лежала на боку, прикрыв глаза и мечтая о флакончике лечебного и энергетического зелья.

Кто-то легонько постучал по истончившемуся щиту. Даже снять его я уже не могла — обняла себя и свернулась клубочком в позе эмбриона.

— Тук-тук. Открывай, сова, медведь пришёл.

Привычная шутка из уст Николая не звучала такой смешной, как в детстве. Я до сих пор не знала, на чьей он стороне. Да и резкая смена поведения меня очень смущала.

— Давай, сестрёнка, сними щит.

— Не могу, — прохрипела, не зная, услышит ли он меня.

— В последнее время от тебя так много неприятностей, — вздохнул он и одним ударом обрушил мою хлипкую стену.

Захотелось смеяться. Если бы только на это были силы. От меня много неприятностей? От меня⁈ Да он сам не меньше моего потоптался на нервах отца, бросаясь в авантюры и изображая идиота. Кстати говоря, сейчас я видела его взгляд — Николай был полностью в своём уме. Собранный, серьёзный и вполне себе разумный.

Подхватив меня на руки, точно так же как пару дней назад, брат прижал меня к груди и поморщился. Да, запашок от меня ещё тот. Ну а как иначе? Это он остался в поместье, а мне пришлось постараться, чтобы выжить.

— Где ты был? Кто предатель? — спросила, ни на что не надеясь.

— Командный штаб заблокировали, — всё же ответил он, шагая к воротам. — Твой питомец расплавил дверь и сожрал заглушку. Предатели… комиссия по проверке иномирных животных, прибывшая сегодня из столицы.

— Вот как… — значит, Хаш их нейтрализовал, хотя до моего приказа позволил себя пленить. — Они живы?

— Твоя зверушка их пожевала немного, — со смешком сказал Николай, а затем продолжил. — Ты знала, что хамелеон ядовит?

— Догадывалась, — кивнула я.

— Так вот, один из членов комиссии жив, но без ног, двое отравлены, — брат покрепче перехватил меня, уже не обращая внимания на исходящий от меня запашок. — Остальные — мертвы.

— Хорошо.

— Какая ты стала кровожадная, сестрёнка, — он снова вздохнул.

— Не я такая… жизнь такая.

Отвечать на это Николай уже не стал — мы достигли стен. Внутри он снова превратился в идиота. Удивлённо хлопал глазами и тащил меня в комнату. Я-то наивно думала, что это представление было рассчитано на ту самую комиссию, которая приехала с внезапным визитом. Но нет, братик продолжал вести себя так, будто и впрямь уродился умственно отсталым.

Он замедлился дважды: когда отец повелительным жестом подозвал его ближе и осмотрел меня беглым взглядом, и когда к нам подбежал Матвей. Наставник ощупал меня мозолистой ладонью, расслабленно кивнул и отошёл к гвардейцам.

Я услышала, как он рявкнул на кого-то и приказал прислать ко мне целителя. Что ж, хоть кто-то в этом доме заботится о моём здоровье. Раненый бок уже не щипало и не дёргало, он почти онемел от боли. Да и сама я чувствовала себя так, будто по мне проехала колонна БТР. Хотя это было не так далеко от истины.

Спонтанный магический выброс не прошёл бесследно — я дважды вычерпала источник до дна, до самой последней магической искры. И сейчас, после того как каналы и источник вернулись к прежнему состоянию, я чувствовала такое опустошение, как будто совсем лишилась магии. Это ощущение было новым для меня, оно пугало и заставляло чувствовать себя ещё беспомощнее.

Несмотря на победу, давшуюся мне нелегко, я не верила до конца, что всё закончилось. Свиридова не отступит — за ней стоит тот, кто может позволить себе купить прототипы военных разработок и глушилки, мощность которых сопоставима с теми, что используются в международных войнах. А их взяли и применили в обычной войне родов, коих каждый месяц случается не по одной на Империю.

Во время выброса зов жизни работал в автономном режиме. Я не убила ни одного человека. Ранила, лишила конечностей, обездвижила и зарыла по шею в землю — это да. Но не убила.

А ведь я была готова призвать Хаос… да что там! Я даже попыталась это сделать. То, что он не откликнулся — совсем другой вопрос. Главное то, что я решилась. Решилась снова запятнать свою душу.

Может, это и хорошо, что я пустила Хаос по меридианам, а не оставила его копиться. Кто знает, что случилось бы, если он откликнулся… если бы его было больше. Кем бы я стала тогда?

Николай передал меня в заботливые руки Ириды, потрепал по слипшимся от грязи волосам и подмигнул. Сил ответить ему у меня не было, поэтому я просто прикрыла глаза, выражая благодарность, и почти сразу отключилась.

Через сон я ещё слышала, как моя верная служанка распекает лекаря, чувствовала, как волна целительной магии залечивает раны. Но всё это было просто фоном, будто происходит не со мной, а с кем-то другим.

Последнее, что я запомнила, это как Ирида уложила меня в ванну и начала срезать с меня одежду. А дальше наконец наступила благословенная тишина… и темнота.

Глава 23

К кошмарам я привыкла давно. Я срослась с ними, стала единым целым. А как по-другому, если на твоих глазах гибли сотни, тысячи людей? Как спать сладко, когда ты видел гибель сначала своего народа, а затем всего мира?

После того как я погибла и очнулась в теле Ярины, я металась ночами, сбивая мокрые простыни. Ко мне приходили они — родители и брат, которых я не смогла спасти; кровные родичи, которые пошли против меня; наша армия, разорванная тварями; врата разломов, из которых вышли генералы Незримого ублюдка.

Сны прекратились на время, спрятались среди видений, которые Хаос насылал на меня, пробуждая и заставляя принять его. Я же пыталась подавить Хаос, изматывала себя ежедневными тренировками, чтобы не впитать его ещё больше. А Великие Силы не терпят, когда их игнорируют. После того как я снова по своей глупости отправилась на сражение, было вполне ожидаемо, что Хаос проигнорирует мой призыв, а затем напомнит мне лица тех, кого я и так никогда не забуду.

Мне казалась, что за одну ночь я прожила заново всю свою жизнь. Снова обнимала отца перед битвой с ордами тварей, целовала и щекотала брата, а затем вставала на колени перед его телом. Снова и снова я призывала Хаос, чтобы отплатить миру за тех, кого он у меня забрал.

Резко распахнув глаза, я не сразу поняла, сплю я ещё или уже проснулась. Потянувшись всем телом, услышала звон цепей и вздрогнула. Сесть не получилось — я была прикована за руки и ноги к полу. Звуки, запахи, привычная сырость тёмных подземелий, — всё это говорило о том, что меня заперли.

Камера или чей-то подвал? Попробовала разглядеть хотя бы стены, но до них по ощущениям было слишком далеко. Жертвенный зал? Алтарная комната? Убежище? Я не понимала, где нахожусь, и от этого в животе закручивалась спираль ледяного ужаса и страха. Горло свело, и я с трудом проглотила вязкую слюну.

Что случилось? Я призывала Хаос не только во сне? Все увидели, что я проклята Хаосом, и вызвали имперских ищеек? Что, варх подери, здесь происходит⁈

Думала я долго, разглядывая слабо мерцавшие символы на потолке. Символы на потолке? Я расширила глаза и всмотрелась. Это не просто закорючки и символы. Это мой родной язык! Язык из моего мира!

«Защитить, сберечь, прирастить, отдать». Я читала знакомые буквы и почти забытые слова и плакала. Это же стандартная рунная вязь, когда слово сокращается до короткого символа, чтобы сэкономить место. Такие использовали на мечах, кинжалах, боевых посохах.

В моём мире не нужно было складывать пальцы в загогулины, чтобы скастовать заклятье. Мы просто говорили Слово, и этого было достаточно. Здесь же приходилось тренировать пальцы и запоминать так называемые фигуры.

— Снять оковы, — хрипло сказала я, ни на что не надеясь. В этом мире Великие Силы работали иначе, магия была другая. Даже твари из разломов приходят не всегда похожие на тех, что когда-то пришли в мой мир.

Когда браслеты-блокираторы разомкнулись с тихим щелчком, я удивлённо моргнула и села. Работает. Магия откликается на Слово. Моя магия просто взяла и послушно сделала то, что я попросила. Слово работает!

Где бы ни находился этот зал, в котором меня заковали в кандалы, вряд ли он когда-либо слышал безумный смех девушки-подростка. А я смеялась. Хохотала до колик и икоты, вытирая слёзы, текущие по щекам.

А ведь насколько свыклась с тем, что это другой мир и здесь всё работает по-другому, что даже не стала проверять. Сначала потому, что боялась привлекать внимание, а потом… потом я просто смирилась с этим новым течением и поплыла, словно щепка, не сопротивляясь.

— Свет.

Всего одно слово, но как много оно может. Какой силой обладает. Руны по всему периметру зала вспыхнули, налились светом и осветили подземелье. Слова были нанесены везде. На стенах, на потолке, на полу, на стыках углов. Они буквально занимали каждый сантиметр зала.

И было что-то мистическое в том, что я оказалась здесь, среди родных символов, среди того, что раньше было моей сутью. Я читала хроники. Хроники, начертанные на стенах и потолке. Хроники этого мира, созданного по подобию моего.

Всё связано. Миры, магия, алтарные камни, Великие Силы. Всё соединено крепкими нитями, которые никому не под силу разорвать. Мой мир, этот — осколки одного и того же. Они созданы одними и теми же богами, мерцают одинаково в цепочке многомировой вселенной.

Теперь я точно знала, что мне не обязательно использовать Хаос в сражениях. Привычной магии и Слов в моём арсенале куда больше, чем замысловатых боевых фигур у любого мага вне категорий.

Не хватает только силы. Но в этом мне как раз поможет Хаос. Раз уж он выбрал меня, заразил своим течением, впитавшись в мою суть и мою кровь, — я буду делать то, на что не способен никто в этом мире.

— Ярина…

Я повернулась на изумлённый возглас позади меня и встретилась взглядом с отцом. Одно хорошо — я вроде как дома, а не в подвалах дознавателей.

— Почему я здесь? — спросила спокойно у того, кто стал моим отцом в этом мире. — И где это самое здесь находится?

— Этот зал полностью копирует алтарный зал и находится на два уровня ниже. Я принёс тебя сюда после того, как ты начала призывать Хаос, — отец обвёл взглядом помещение и гулко сглотнул. Он явно не ожидал увидеть светящиеся руны на стенах. — Ты кричала на двух языках. На нашем и на… языке Древних.

— Расскажи мне о них, — мой голос до сих пор был хриплым. Видимо, я действительно кричала, призывая Хаос и богов. — О Древних. Я чувствую необъяснимую близость к ним.

— Посланники богов, что пришли в наш мир и заселили его травами и животными, подготовили почву для Создателя, чтобы он мог впустить нас, людей, в этот наполненный мир, — отец замолчал на пару минут, покосился на светящиеся стены и продолжил.

— Говорят, что они были всесильными, бессмертными и владели всей магией мира. Они владели заклинаниями из всех школ одновременно. Могли усиливать тело, как физики, швыряться молниями, как воздушники, наслать бурю или пробудить вулкан. Древние были как боги, они были им почти равны.

— И куда они делись? — спросила я тихо. Очень тихо, будто боялась потревожить сон предков. Я, кажется, догадываюсь, кем могли быть эти Древние, вершившие то, что теперь стало мифом.

— Если верить легендам, Древние ушли в другие миры, чтобы подготовить их для Создателя. Мы иногда находим останки технологий или странные артефакты, которые даже не знаем, как использовать, — отец пожал плечами. — Сама понимаешь — прошло столько лет, что правды уже не найти.

— А если читать руны? Вдруг там есть Хроники Древних, — предложила я, внимательно глядя на лицо Главы рода Войтовых. То, что какие-то Хроники на самом деле имеются, я и сама уже вижу. Но ведь этот зал — не единственное место, где предки оставили нам свою историю?

— Руны? — отец поперхнулся и странно посмотрел на меня. — Мы не знаем даже сотую часть этих самых рун. Всё, что нам доступно, мы определили опытным путём. Но эти попытки… скажем так, много людей погибло, исследуя незнакомые сочетания. Иногда даже целые острова исчезали с карты… читать руны…

Отец покачал головой и нахмурился. Ага, что-то уже начал понимать. Так я и думала: он не глупый мужчина и когда-нибудь дошёл бы до этого сам. Но я решила его подтолкнуть. Улыбнувшись одними губами, я подняла кандалы и позвенела цепями. Ну же, давай. Ты же сам заковал меня в них, а теперь они лежат отдельно, а я свободно передвигаюсь.

— Ярина… ты… ты говорила на языке Древних, — отмер он наконец. — И ты сняла блокираторы. Ярина…

— Да, отец? — я усмехнулась, но взгляд остался серьёзным. Сейчас ни много ни мало решалась не только моя судьба, но и судьба нашего Рода. — Ты хотел что-то спросить?

— Нет! Не говори мне ничего! — отец отшатнулся от меня и закрыл уши ладонями. — Я не должен знать ничего о том, как ты это сделала, слышишь⁈ Никто не должен знать…

— Твоя клятва покровителю заставит тебя рассказать обо всём, да?

Я встала и шагнула ближе. Мой голос стал тягучим и вязким. Этому я научилась у Максимилиана, когда он применял свой урезанный дар. Голос работал не только из-за дара, из поколения в поколение передавались знания о том, как управлять интонациями, тембром и прочими нюансами.

— А если я скажу тебе, что могу её снять? — теперь мой голос вибрировал низко-низко, так, будто я пытаюсь прочистить горло. — Захочешь ли ты поиграть по своим правилам с этим противником?

— Не вздумай! — вскрикнул Андрей Войтов, глядя на меня с ужасом. Это его так мои жалкие попытки подражать Максу проняли, или действительно боится покровителя? — Это игры не твоего уровня, и даже не моего.

— Я примерно представляю, какой статус должен быть у твоего покровителя. И даже предполагаю, какие ставки он сделал, — продолжила давить я. Мне нужно точно знать, готов ли отец к действиям, или же его всё устраивает.

— Кстати, я слышала твой разговор с ним. Ты обещал сдать меня дознавателям после того, как воспользуешься дарами Хаоса, — делаю ещё один шаг, скользящий, плавный. — Тебе нужен прорицатель, да? Так нужен, что ты решил использовать меня? — повышаю тон, и теперь мой голос звучит резко, словно пощёчина. — Использовать, а потом выкинуть как безродную дворняжку. Поэтому мама вышла из рода и попыталась сбежать?

— Замолчи! — отец тряхнул головой, словно отгоняя наведённый морок. — Ты ничего не понимаешь. Ты ничего не знаешь. И ты делаешь одну ошибку за другой.

Он сдулся, поник и перестал быть похожим на скалу, которой всегда мне казался. Перестал быть незыблемой опорой и стеной, за которую можно было спрятаться в детстве.

— Нам не выстоять против всех, Ярина. А именно это и случится, если мы не будем покорными и послушными.

— Я хочу понимать, во что ты ввязался, — жёстко сказала я, понимая, что оказалась права. Андрей Войтов уже сдался. Он не тот, кто сумеет вывести наш Род из разрухи. — Алтарь сопротивляется. Одна трещина уже есть, скоро появятся другие.

— Ты слишком юна, чтобы понимать…

— Так попробуй! Просто попробуй объяснить мне!

Я кричала. Громко, с жаром и пылом шестнадцатилетней девицы, в теле которой заперта сильная и опытная женщина. Я кричала так, что закладывало в ушах. Я вложила в этот крик всю свою ярость, всю боль, что до сих пор грызли душу и тело. Я кричала, и Слова моего мира загорались ярче, откликаясь на мои эмоции и подсвечивая исчерченные стены, потолок и пол.

— Я молода — это факт, но я не идиотка. Хочешь, чтобы наш Род сгинул? Хочешь похоронить нас всех и лишить Род будущего? Чего ты хочешь, отец⁈ Чего⁈

— Не знаю. Теперь не знаю. Я хотел власти — и получил её. Хотел силы — она у меня есть. Хотел славы — я достаточно повоевал, чтобы получить и её.

Отец растерянно огляделся и пожал плечами. Он не смотрел на меня, просто стоял, склонив голову.

— Я мечтал о спокойной старости, о внуках и процветании Рода, но всё пошло не так. Всё пошло совсем не так, — он вскинул голову и вперил в меня колючий тяжёлый взгляд. — И если ты хочешьузнать причину, то не меня надо спрашивать, а твою мать. Ольга заключила договор, а расплачиваемся мы с тобой. Мы и весь Род…

— Ладно… расскажи, как долго я здесь, и что там наверху происходит, — сжалилась я над отцом, из которого будто вынули стержень и лишили того, что было смыслом его жизни.

От рассказанного я впала в небольшой ступор. Оказывается, я почти двое суток провела под алтарным залом. За это время отец и брат завершили войну с родом Свиридовой. Причём инициатива была именно брата.

Отец готовился к нападению задолго до объявления войны, так что наша армия только ждала отмашки, чтобы выступить. Поэтому, когда Свиридова внезапно объявила нам войну, нужно было всего лишь подождать, когда у неё закончатся боеприпасы. И силы алтаря хватало на полноценную защиту вплоть до второй линии, а моё решение напитать его ни на что особо не повлияло.

Да, неприятно осознавать, что все мои усилия были напрасными. Я уничтожила глушилки и обездвижила большую часть войск, но основное сражение произошло позднее. Именно поэтому отец приказал отступать — у него был готов план.

Уже после того, как я поиграла в войну и чуть не погибла, Николай повёл армию в имение Свиридовой и забрал по праву сильного её земли, когда гвардия сдалась. Сама баронесса успела сбежать вместе с особо приближёнными, а её покровитель не захотел вмешиваться. Судя по оставленным в спешке документам, Свиридова мечтала заполучить шахты, которые находились на границе наших земель, и вместе с ними жилу ронанта.

Коленька неплохо натренировался в виртуальных сражения и буквально ворвался на земли несостоявшейся мачехи, сметая всё на своём пути. По крайней мере, отец был уверен, что именно игры стали причиной такой хорошей подготовки сына. Я же считала иначе, но промолчала.

Раз уж брат решил разыграть карту идиота, я подыграю. Главное, чтобы он не вредил роду, не вступил в Африканскую Коалицию и не продал нас врагам. Остальное — их с отцом отношения. Пусть продолжают проверять границы и мериться силами.

Когда-нибудь наступит день смены Главы, а я постою в стороне и понаблюдаю, чтобы решить, чью сторону занять. Сейчас меня волновало, почему отец оставил меня под огнём артиллерии. Именно это я и спросила, когда он замолчал, изучая надписи на стенах.

— Я не знал, что ты вышла за вторую линию защиты. Когда я активировал купол, думал, что ты вернулась в дом, — отец посмотрел на меня долгим изучающим взглядом.

— Как Глава ты должен был убедиться, что все под защитой алтаря, — упрекнула я его.

— Я не знаю, что с тобой делать, — тихо сказал отец.

— Просто позволь мне быть рядом, — попросила я.

— Нас будут проверять. Уверен, что предостаточно свидетелей того, как младшая Войтова выступила во время битвы, — отец покрутил печатку рода на пальце и отвернулся. — У сильных стихийников редко рождаются слабосилки, но у каждой стихии есть свои… ответвления.

— Вроде льда у водников?

Я знала, что скажет отец: моё управление растениями — одна из разновидностей магии земли. Я прочитала всё, что можно на эту тему, даже выбрала подходящий факультет в академии.

Единственная разница между мной и местными флористами — я не просто заставляла свои травки расти. Я могла управлять ими, усиливать и напитывать энергией, в отличие от стандартных заклятий. И это тоже будут проверять с особой тщательностью, но тут я была спокойна — мои навыки не превышают стандартный курс академии, а в родовых книгах полно подходящих практик, чтобы на них сослаться.

— Любая стихийная магия отражается на характере, Ярина. Земля — это упрямство, твёрдость духа, готовность встретить опасность, не уходя от неё, и стоять на своём до последнего, — отец поднял на меня взгляд и всмотрелся так, будто что-то искал. — И я вижу в тебе все эти черты. Но есть ещё кое-что. Мы ценим родственные связи, привязаны к родной земле и семье. И это наша слабость.

— Мы связаны землёй и кровью, — я кивнула. — Я помню, отец.

— Ты же знаешь историю рода своей матери?

— Шуваловы — стихийники, я точно помню, как мама крошила в руке камень, — к сожалению, я мало помнила о матери Ярины — воспоминания девочки стирались с каждым днём всё сильнее. — И она заставляла цвести свои любимые герберы.

— Они не просто стихийники. Да, им была подвластна земля, но не в привычном смысле, — мне показалось, что отец немного замялся, но всё же он продолжил. — Считается, что стихийная трансформация — бесполезный атавизм, но я в своё время оценил способности Ольги.

— Стихийная трансформация… — повторила я слова отца и ошеломлённо застыла на месте.

Этого просто не может быть. Как в этом мире могла проявиться их кровь? Неужели род матери Ярины — потомки наших шаманов? Может, тогда во время битвы я слышала не отголоски палочек из прошлого, а сама создавала ритм? Что ещё мне предстоит узнать об этом мире, в котором всё не так просто, как казалось на первый взгляд?

Глава 24

— Умный у огня согреется, глупый — обожжётся, — сказал шаман, встреченный мной на пепелище родного дома. На моих руках только подсыхали корки от свежих ожогов, а на лице красовались шрамы от когтей тварей.

— Значит, я глупая, — ответила я и загребла тёплую землю руками. — Столько наших полегло, а от вас никакого толка. Только и делаете, что стучите в свои дудки.

— Искру туши до пожара, беду отводи до удара, — закивал шаман, доставая из-за пазухи связку из пяти бамбуковых трубочек. — Беда уже пришла.

Я впервые увидела чынг так близко — шаманы всегда казались мне чем-то недостижимым и священным. Однако сегодня я не собиралась слушать успокаивающие мелодии. Выхватив связку с трубками из рук старика, я со всей силы бросила их на землю и придавила пяткой.

— Чынг всего из пяти стеблей, а уже вызвал бурю в твоей душе, — совершенно спокойно сказал шаман. — А представь, как твоя душа запела бы от сорока восьми.

— Моя душа тебя не касается. Она давно чернее сажи, шаман.

— Как же ты собираешься бороться со скверной, если света в тебе не осталось? Не ты ли зовёшься Яара́ну Неумолимой, что вырезала под корень боковые побеги родового древа?

— Они предатели, — рыкнула я.

— Все миры соединены мировым древом, — шаман покачал головой и раскинул руки. — Каждая ветвь нужна, и не нам решать, какие должны отсохнуть, а какие цвести.

— Тебе чуждо мирское, чужды горе и страдания, а я, в отличие от тебя, ещё дышу полной грудью и ощущаю боль.

— Шаманами рождаются, а не становятся. Но в каждом из нас течёт кровь от одной Матери. Трижды мы проходим испытания, чтобы определить судьбу.

Старик сел на землю и подтянул к себе бамбуковые палки, что я так грубо растоптала.

— Первое испытание — терзания души нашей, когда мы выбираем, получить клеймо или же оставить свет. Второе испытание насылают духи предков, проверяя волю и крепость решения. Но лишь третье испытание покажет, достойны ли мы знать то, что не ведомо другим. Имя тому испытанию — смерть, после которой следует воскрешение.

— И ты умер и воскрес, чтобы стучать палками? — язвительно спросила я, напитав слова ядом, чтобы старик понял, как мало у меня веры в его речи.

— Посмотри на них, — шаман поднял связку и повернул ко мне. — С одной стороны — скошенный край. Это то, как нас равняет Всевидящий, — затем он перевернул трубочки и показал на вырезанные углубления. — С другой — насечки. Это то, что выбираем мы. Толстая нить, что соединяет стебли — это то, как на наш путь влияют сначала близкие родичи, затем знакомые, затем и другие люди. Всё связано.

— Знаешь, а сыграй мне, — разозлилась я. — Хочу услышать и проникнуться.

— Ты поставила на заклеймённую душу заплатки, Яара́ну, — шаман посмотрел на меня так, словно и вправду видит мою израненную душу. — Они не будут держаться вечно — слетят, а ты останешься ни с чем. Месть ведёт лишь к опустошению и разочарованию.

— Играй! Ну же! — закричала я, бессильно сжимая кулаки. Да что он может знать о мести⁈ — Давай, сыграй для меня!

Треснутые бамбуковые палки мгновенно срослись, шаман достал из кармана ещё одну и резко ударил. Приглушённый рокот — вот что я услышала, вздрогнув от неожиданности. Рокот, гулкое эхо, плач младенца и крик синехвостой питты. Звуки сменяли друг друга, сливаясь в единую мелодию.

Шаман не обманул — моя душа откликнулась. Не запела — зарыдала. Старик делал что-то невообразимое, его руки двигались так быстро, что я видела только смазанные неуловимые рывки.

Заплатки и печати на душе кровоточили, но я не могла заткнуть уши или уйти. Я впитывала звуки, впервые за долгие годы прочувствовав каждую свою потерю. Каждого, кого я не смела оплакивать.

Когда мелодия закончилась, шаман скрутил чынг и убрал его обратно за пазуху.

В следующее мгновение на нас бросились твари. Я сделала ровно то, что делала почти каждый день, — вынула меч из ножен и принялась кромсать порождений скверны. Шаман же вскинул руки и обратился в камень.

* * *

— Яра! Ярина! — отец тряс меня за плечи. — Возвращайся, девочка. Всё хорошо, ты дома.

— Что… что случилось? — я обнаружила себя лежащей на полу, горло почти не пропускало воздух.

— Ты потеряла сознание, — волнение в голосе отца было самым настоящим. Уж что-что, а различать интонации меня Максимилиан научил. — Пожалуй, хватит на сегодня откровений.

— Нет, подожди. Я хочу узнать про маму, — я вцепилась в руку отца и поднялась с пола. — Расскажи мне… пожалуйста.

— Род Шуваловых древний, богатый, но с магией у них особые отношения, — ответил отец, вздохнув. — Стихийная трансформация практически бесполезна, но это защита. Ольга могла делать свою кожу похожей на кристаллы — прочной, непробиваемой. Понимаешь меня?

— Она не должна была погибнуть… почему мама вышла из рода? — я прикусила язык, увидев, как посерел отец.

— Чтобы обезопасить тебя, но договор был заключён, и теперь это бремя — на моих плечах, — он посмотрел на меня уставшим взглядом и растёр лицо ладонями.

— Какой договор? — неужели я наконец узнаю причину гибели Ярины? — И как это связано с моей магией?

— Ты получила самую бесполезную разновидность магии земли, но при этом сумела развить её до такой степени, что даже мне захотелось научиться, — невесело усмехнулся отец. — А договор… Ольга провела обряд. Не спрашивай какой — я не знаю точно.

— Когда?

— Этого я тоже не знаю. Я нашёл дневник Ольги, но там было только описание подготовки, — отец виновато покачал головой. — Мы поссорились, сильно. Ольга была вспыльчивой и… она отреклась от рода, похитила тебя и сбежала. Дальше ты знаешь.

— На тебя вышел её покровитель, — сказала я, сжав ладонь отца.

— Да. Он сообщил, что ты заражена Хаосом, — на отца было страшно смотреть — ему непросто дался этот разговор. Не знаю, в клятве дело или в том, что события не самые приятные. — Мне пришлось отстраниться от тебя, вести себя так, будто ты мне противна. Я поддерживал эту роль четыре года, но ты… ты гораздо сильнее, чем я думал. Возможно, даже сильнее меня.

— Я справлюсь с допросами, — прямо сказала я и заглянула в глаза отца. — И я не шутила, когда сказала, что помогу с клятвой.

— Не сейчас. Пока рано, — отмахнулся он. — Лучше молчи и… в родовых хрониках есть про флористов из рода Войтовых. Почитай перед сном, чтобы в случае чего иметь оправдание.

Я кивнула и потянула отца к выходу. Мы уже сказали друг другу всё что хотели и даже больше. По крайней мере, мы разобрались с отношениями: я узнала, что отец не хотел моей смерти и только казался холодным. А он понял, что я на его стороне. Это дорогого стоит.

Перед тем как покинуть подземелье, отец дал мне несколько книг. Я заглянула в них и усмехнулась. Андрей Войтов перестраховался — в записях были заклинания магии земли, направленные на растения и вообще на природу. Зачем-то среди книг оказался словарь известных слов Древних.

Оказывается, когда Глава рода заботится о семье — это очень бодрит. Теперь я чувствовала и знала, что за моей спиной стоит тот, кому действительно не плевать на меня.

Настроение стремительно поднялось, я даже зажмурилась от давно забытого ощущения счастья. Войтовы — крепкая семья. Пусть у каждого свои игры, маски и методы, но мы — семья.

Не стоило мне лезть на передовую, но прошлое не изменить. Знаю, что после моего участия в битве на меня обратят внимание даже те, кто никогда не знал о Ярине Войтовой. А те, кто уже давно наблюдает за нами, ждут, когда мы ошибёмся и упадём.

Завтра снова идти в школу — неделя больничного закончилась, как и выходные. Я должна быть готова к вопросам. А ещё я должна выглядеть безупречно. Так, чтобы даже самые злые языки захлебнулись собственным ядом.

Так что сегодня меня ждёт парикмахер, которого я вызвала накануне нападения Свиридовой, примерка нарядов, которые прислали, и… целебные мази. Целитель очень настаивал. Он бы вообще меня засунул в ванну с мазью и держал там, пока кожные покровы не придут в норму, но кто бы стал его слушать? Уж точно не я.

Поднимались из подземелья мы под ручку — я от слабости едва держалась на ногах, а отец вдруг начал изображать заботливого папочку. Как будто мне в шестнадцать вдруг резко понадобился любящий отец, а до этого он был не нужен. Но попытку сближения я оценила, возмущаться не стала и даже пару раз прижалась крепче — якобы от слабости.

Все мы иногда совершаем ошибки. Главное, чтобы мы могли их признать и хотя бы попытаться исправить. Уж кто-кто, а я точно знаю, что ошибаться может каждый. Даже те, кто всегда считал себя правым.

— Госпожа, — поклонился мне телохранитель с привычной усмешкой на губах. Да-да, он оказался первым, кого я увидела, шагнув в коридор рядом со спуском в подземелья.

— Колум… как же твоё турне по родным землям? — изогнула я бровь и обернулась к отцу. Именно эту версию озвучил Матвей, когда я окончательно достала его с вопросами о том, куда подевался мой телохранитель.

— Сюрприз, — отзеркалил он мой взгляд. — Ты хотела Колума — я вернул тебе Колума.

— Спасибо, папулечка! — я растянула губы в улыбке и привстала на цыпочки. Неловко клюнула сухими губами отцовскую щеку и успела отодвинуться до того, как он сделал бы то же самое в ответ. — Ты у меня самый-самый… э… лучший, да.

— Проводишь госпожу до комнаты, — хмуро приказал он Колуму и развернулся на пятках. — Я в хранилище, буду к вечеру.

Я проследила взглядом за удаляющейся спиной отца и нацепила на лицо идиотскую улыбку. Кажется, я начинаю понимать, почему Николай взял за основу именно эту маску — куда проще изображать идиота, когда другим легко в это поверить. Близкие люди: друзья, семья и даже гвардия рода знают, какой ты, но посторонние будут считать тебя именно таким. С этой безумной улыбкой я повернулась к Колуму и сцапала его руку.

— Слабость у меня, не дойду сама, — пояснила я свою бесцеремонность и потащила телохранителя по коридору. — А расскажи-ка мне, любезный, за какие такие заслуги мой папенька тебя отослал на чужбину?

— Госпожа! — возмутился мужчина, но я видела, что в глазах у него пляшут смешинки.

— Да-да, о начальстве плохое нельзя, так я же наоборот, о хорошем спрашиваю, — подмигнула я ему и припустила быстрее — хотелось оказаться уже в своей комнате и переодеться. — Чем ты выслужился, что тебе путёвку выписали? Знаю, что на Ирландских островах сейчас самый пик лета. В такой отпуск и я бы не прочь слетать…

— Мне казалось, что я вам неприятен, — сказал он, не сдержав смешка.

— Слишком много рвения, — кивнула я с намёком. — Очень уж ты исполнительный и усердный, но я к тебе привыкла.

— Я давал клятву защищать вас. От любых угроз, — теперь уже серьёзно сказал Колум, остановившись рядом с дверью в мою комнату. — Иногда приказы противоречат клятве.

— Вот оно что… значит, словил откат от клятвы и вместо отпуска валялся в больнице, — я задумчиво покачала головой. — Не знала.

— Не в больнице. Там таких как я даже на порог не пускают, — скривился Колум. — Нарушение клятвы — преступление.

— Как ты выжил? Сопротивлялся приказу? Что случилось с конфликтом клятв? Приказ против клятвы… это интересно.

Я закидала своего телохранителя вопросами. Ну а кто бы не заинтересовался? Мне вот было очень интересно подробнее узнать о клятвах и всём, что связано с магическими запретами в этом мире.

— Госпожа, — Колум укоризненно на меня посмотрел, протяжно и шумно вздохнул и указал на дверь. — Вам надо в душ, переодеться, поесть, встретить парикмахера и, наконец, хорошенько выспаться перед школой.

— Ещё лечебные мази, — кивнула я и усмехнулась. — Намажешь спинку?

— В комнату, — он нахмурил брови, распахнул дверь и подтолкнул меня аккуратненько так между лопаток. Да, это не Матвей — тот бы взял за шкирку и закинул в комнату, уж точно не стал бы нянькаться. — Мыться, одеваться, обедать.

— Конечно-конечно! — рассмеялась я. — Раз уж хранитель моего тела просит, кто я такая, чтобы спорить?

Ответный смешок я всё же расслышала, несмотря на резко хлопнувшую за моей спиной дверь. А жизнь-то налаживается. Всё-таки не хватало мне наших пикировок и подколок. Я не кривила душой, когда сказала, что привыкла к Колуму. Шутка ли — четыре года вместе, бок о бок с утра до ночи.

— Ш-шш-ш-ш! — гневно прошипел Ахашши, глядя на меня двумя парами вертящихся глаз.

— Ну и приветствие, — я скорчила рожицу хамелеону и направилась к ванной комнате. — И это вместо «как себя чувствуешь, Ярина?» или «я беспокоился за тебя, Ярина». Никто меня не любит.

Я вздохнула и патетически прижала ладонь ко лбу. Знаю, сейчас я веду себя как подросток, но настроение стало таким замечательным, что мне захотелось обнять весь мир.

Я узнала, что моя магия действует в этом мире. Реальная магия, а не стихийные потуги местного населения. Я смогу спрятать хоть Хаос, потому что никто не понимает основ. Мой язык считается утраченным, и никто не сумеет прочитать руны, даже если я начерчу их на лбу красной краской.

Мой брат отомстил за меня и растоптал Свиридову вместе с её армией. Отец раскрылся передо мной и, кажется, наконец принял. Да, я пока не наследница, не претендент на место Главы. Но мне этого и не нужно — с меня хватит и того, чтобы я осталась в Роду.

— Ах, ты же не можешь говорить, пока моя ментальная стена на месте, — ответила я на очередное шипение. — Ну ладно тебе, малыш, ты же такой хорошенький и так миленько шипишь.

Да, я издевалась. Да, сюсюкалась, коверкая слова, будто говорю с маленьким ребёнком. Но по-другому сейчас не получится. Я не готова обсуждать возможное предательство, как и подставлять спину существу из другого мира. Заслужит доверие — никаких стен не будет.

Ну а пока… а пока меня ждёт горячий душ и девичьи заморочки — стилист и новая одежда. Завтра школа, а после… после будет видно.

Глава 25

Школа-школа. А ведь я думала, что готова смело шагнуть в царство сплетен, интриг и подколок в детской версии высшего света. Вчера вечером я прочитала около сотни сообщений от подруг, на некоторые даже ответила. В итоге сижу в машине и не решаюсь открыть дверь.

Меня не покидало ощущение, будто надвигается что-то очень страшное. Ощущение пристального взгляда между лопатками не оставляло меня ни на мгновение. Или тот мужчина из видения начал игру, или… лучше не думать.

— Госпожа не готова к урокам? — ехидно спросил Колум, оглянувшись с водительского сиденья.

— Госпожа не готова к вопросам, — хмыкнула я в ответ и взялась за ручку дверцы.

— Тугольская школа гарантирует безопасность учеников, — напомнил мне телохранитель и вышел из машины.

Я дождалась, когда он обойдёт её и откроет мне дверь, после чего кивнула. Да, безопасность от внешних угроз наша школа гарантирует. Но что насчёт внутренних? Тот взрыв в лаборатории два года назад замяли. О «погибшем» Максимилиане Дюсолье вышла короткая заметка в местных газетах, а в биографии гения появилась строчка о дате смерти. «Трагически погиб» — вот и всё.

Если детишки аристократов порежут друг друга не ленточки, их пожурят и только. Вот тебе и безопасность.

— Яра! — выпрыгнувшая из-за угла Аня чуть не сшибла меня с ног. — Ты пришла!

— Привет, — улыбнулась я. — А где…

— Света уже в классе, успокаивает Митеньку, — затараторила Аня. Она сразу поняла, про кого я хотела спросить.

— А Митенька у нас… кто? — уточнила я на всякий случай. В связи с недавними событиями я выпала из общественной жизни. И возвращаться к ней особого желания не было, но необходимость и клятва не дают выбора.

— Яра! — Аня закатила глаза, поправила идеальную причёску и вздохнула, не увидев на моём лице отклика понимания. — Дмитрий Гаврилов, единственный наследник великого графа Гаврилова. Забыла что ли?

— Да как-то не до этого было, — пожала я плечами.

— Ты всё расскажешь! — подруга подхватила меня под руку и потащила меня к классу. — Мы знаем про войну с родом Свиридовых. Это правда, что ты сражалась наравне с отцом и братом⁈ — она замедлила шаг, посмотрела на меня нахмуренным взглядом и прикусила губу. — Слухи ходят… и ты была ранена?

— Расскажу после уроков. Пойдём, — потянула я её дальше. — Жанну не видела? Я ей дозвониться не могу.

— Ты не знаешь⁈ — охнула Аня и огляделась. Рядом никого не было, поэтому она позволила себе выругаться вполголоса. — Евгений Макаров разорвал помолвку. Жанну выслали в северное имение де Берри. Весь высший свет гудит.

— Да как-то… — растерянно начала я.

— Не до этого было… — продолжила она, кивнув своим мыслям. — Нам многое надо обсудить, но сначала — главное: на первом ряду сидит Тарас Чебуков, тот самый. На втором наши выскочки. На третьем уже мы: Света, ты, я, Митенька, Татьяна и Наталья Дорофеевы.

— А Чебуков у нас… — я не успела даже договорить. Конечно, я знала, кто такой Тарас Чебуков, но мне захотелось подшутить над Аней — очень уж она забавно реагировала.

— Сын князя и самый гадкий в мире аристо, — быстро перебила меня подруга — мы были почти у самых дверей в класс. — Садист, психопат и мерзавец.

— Ага. Поняла. Не трогать Чебукова, — закивала я, едва сдерживая улыбку.

— Даже не смотри в его сторону, — тряхнула меня за плечи подруга, приводя в чувство. — Кстати… Макаров после разрыва помолвки с Жанной сказал, будто теперь его род пополнится одной из Войтовых.

— Варх! — теперь уже я выругалась. — Неужели послал прошение о помолвке отцу?

— Ты правда не знала? — во взгляде Анны сквозили неподдельное удивление и, кажется, затаённая обида. Неужели она думает, будто я специально скрываю от подруг важные новости?

— Может старшие рода Яковлевых и обсуждают такие вопросы с младшими, у Войтовых так не принято, — довольно резко ответила я, выгнув бровь.

— Знаешь, я бы на месте Жанны умерла со стыда, — дрогнувшим голосом пояснила свою обиду Аня. — Побыть невестой меньше месяца и получить отставку… Почему Макаров так на тебе зациклился?

— Ну как же⁈ Я ж на свете всех милее, всех румяней и белее! — со смешком сказала я, поправив причёску и повернувшись боком.

Да, ярко-зелёная прядка на фоне каштановых волос бросалась в глаза, но Аня-то смотрела на меня только с правой стороны. Подруга ахнула и сверкнула глазами, заметив и прядку, и новую стрижку, и дорогие изумруды на заколке — сегодня я решила не мелочиться.

— Под цвет глаз! — выдохнула Аня и закусила губу. Наверняка уже посчитала, сколько может стоить комплект из серёжек и заколки.

— Точно.

Я подмигнула подруге и потащила её в кабинет — стоять в коридоре мне уже надоело, самые важные новости я узнала, да и себя показала со всех сторон.

Значит, Евгений решил добиться меня законным путём. Конечно, я ни капли не верила, что древний род Макаровых позволит наследнику выбирать супругу по сердцу.

Да-да, шутки про мою неземную красоту оказались кстати. Все были уверены, что наш Женечка пускает на меня слюни с девятого класса. И жила ронанта на наших землях тут совсем ни при чём, как и будущие поиски фульгуритов на вершинах наших гор тоже. И ведь для несведущих эта помолвка действительно станет логичным завершением «ухаживаний».

И соединятся два любящих сердца, и менестрели будут петь песни о большой и светлой любви. Я невольно растянула губы в усмешке. Той самой — похожей на оскал перед боем. Палочки шамана в голове молчали, но я нутром чувствовала, что мне предстоит битва, а то и не одна.

Не смогла я не бросить взгляд на «садиста, психопата и мерзавца» — в смысле на Тараса Чебукова. Ну не удержалась, бывает. Вот только этот садист внимательно смотрел на меня и даже ловил мой взгляд. Неужели впечатлился моей милой улыбкой?

Я вопросительно подняла бровь и получила кивок от самого княжича Чебукова. Ого! Ого-гошеньки! Он ещё и улыбнулся⁈ Мне ведь не почудились дрогнувшие уголки губ этого во всех смыслах отрицательного персонажа? Я повернулась к Ане, чтобы спросить, но она лишь сжала побелевшие губы и молча с выпрямленной спиной проследовала к третьему ряду.

Ладно, разберусь с этим Тарасом потом, сейчас надо снова налаживать связи и завоёвывать почти утраченное доверие подруг. Я вспомнила выражение Николая, когда он изображал идиота, и нацепила блаженную улыбку на губы. Сейчас я буквально излучала спокойствие и безмятежность. Ведь так должна выглядеть шестнадцатилетняя девица?

Сдержать истерический хохот было очень сложно. Мои плечи дрогнули раз-другой, и я захихикала. Просто представила, как выгляжу со стороны. Вот бы кто-то из моего мира увидел, как Яара́ну Беспощадная рассиживается за партой, вместо того чтобы карать врагов и сметать полчища тварей.

Хохотала я от души, всхлипывая и закрывая ладонями лицо. Разве это не смешно? Генерал объединённой армии в школьной форме и за партой? Я не обращала внимания на шепотки за спиной и похлопывания Ани по плечу. Даже сжатая Светой рука почти не ощущалась.

О, Всевидящий, я оценила твою шутку! И ведь всё было спокойно почти четыре года. Что изменилось? Что пробудило мою суть? Видение, в котором Кир-Ахшар уничтожил чужой мир? Или, может быть, первая встреча с тварями в пещере? Или это сделал отец, оставив меня умирать?

Замолчала я резко, в тот момент, когда в класс вошёл наш куратор в сопровождении самого молодого героя Империи. Разве это не чудесное совпадение, что я встретила Белкина почти сразу после видения? Хаос играет со мной, подсовывает разрозненные кусочки мозаики, которую мне ещё предстоит собрать в единую картину.

Я прищурилась и посмотрела на героя Империи. На вид Борису было около сорока. Седина на висках немного старила, но всё равно он был слишком молод для того, кто удостоился высшей награды.

Пока куратор наговаривал лекцию по видам разломов, я наблюдала за Белкиным. Он старательно делал вид, будто не интересуется моей персоной, но я ловила его взгляд чуть ли не каждую минуту. И если сначала он изучал внешность, украшения, ткань формы, то потом стал смотреть на моё лицо.

Глаза в глаза. Мы застыли напротив друг друга, словно бабочки в янтаре, наколотые и распятые рукой натуралиста. Биение сердец, расширенные зрачки, мурашки на затылке — всё это ощущалось так, будто мы стали единым целым, слились навечно.

Кто ты? Спрашивал взгляд Бориса. Кто ты? Спрашивал мой взгляд. Мы сражались беззвучно, словно от этого зависели наши жизни. И я знала точно: Белкин будет решать, что сказать обо мне своему покровителю — тому неизвестному мужчине с уровнем мага вне категорий.

Он не знал, но наверняка чувствовал, что от этого сражения взглядами зависит и его жизнь. Если он посмеет копать под меня, а значит и под мой Род, я его уничтожу. Нужно-то всего ничего — отдать команду Дирхтану и его стае. Или взять с собой на занятия Ахашши. Один плевок в сторону героя Империи — и тот скончается в течение суток.

— Яра… — Аня дёрнула меня за рукав. — Яра, пошли скорее.

— А, что?

Я и не заметила, как закончился урок — так сильно была увлечена противостоянием с Белкиным. Повернувшись к подруге, увидела направленные на меня взгляды. Прочитать их было легко — жалость, презрение, зависть, ненависть. Безразличных было меньше всего. Подруги вытянули меня сначала в коридор, затем на улицу. Следующее занятие — магическая боёвка, так что мы выдвинулись в сторону полигона.

— Что с тобой происходит, Яра? — тихо спросила Аня, подхватив меня под руку.

— Я читала про ПТСР. Между прочим, у тебя все признаки, — тут же добавила Света, схватившись за меня с другой стороны.

— Что за ПТСР?

Я склонила голову к плечу и скосила глаза в сторону. Княжны Дорофеевы отставали от нас на два шага, они вели под руки того самого Митеньку Гаврилова, от которого была в восторге Аня.

— Посттравматическое стрессовое расстройство, — ответила Света, недовольно сжав губы. — Это не шутки, это тяжёлое психическое состояние. Ты отразила атаку иномирных тварей из спонтанного разлома, потом участвовала в сражении…

— Стоп-стоп! Подожди, ты считаешь, что это как-то повлияло на мою психику? — я выдернула руки и повернулась к подруге. — Сражения и битвы — это реальность, Света. Каждый день где-то гибнут люди, идут войны, просто масштаб этих войн разный.

— Тебе шестнадцать! Ты не воин и даже не боевой маг, — моя блондинистая подруга нахмурилась и сжала кулаки. — Ты пацифист с особо чуткой натурой и ты… ты выращиваешь цветочки, варишь энергетик в алхимической печи, предназначенной для варки многокомпонентных зелий.

— На ней не написано, — пожала я плечами. — И вообще… алхимия — не моё.

— У тебя ПТСР, тебе нужно обратиться к целителям душ, — продолжала настаивать Света, упрямо выставив подбородок.

— Ну уж нет! — я покачала головой и отмахнулась. — Спасибо за заботу, но мне только задушевных бесед не хватает для полного счастья.

— Яра!

— Света!

— И что это было там в классе? — перевела она тему, но я видела, что подруга не сдастся и снова поднимет вопрос о целителях душ. — Сначала ты улыбалась Чебукову, а потом уставилась на Белкина! Что у тебя может быть с ними общего?

— Хватит. Прекрати этот допрос, — да, я была резка со Светой, но по-другому она бы не поняла. — Чебукова я увидела впервые сегодня на занятии, Белкина — в первый день учёбы. Ничего общего у меня с ними нет.

— Тогда почему…

— Не знаю я! Мне надо было отвернуться или что? Спрятаться за твою спину, как раньше, и делать вид, будто меня не задевают насмешки и подколки?

Я разозлилась и ударила по больному. Это было нечестно по отношению к Свете, которая всегда была рядом. Она, Аня и Жанна были самыми близкими людьми. Наверное, они были даже ближе, чем отец и братья, которых я почти не знала. Всё, что у меня было, — воспоминания Ярины из детства, когда Михаил с Николаем проводили много времени с младшей сестрёнкой.

— Ты изменилась, — Света бросила взгляд на мою ладонь, отмеченную зубами Дирхтана, и замолчала. — Я так привыкла защищать тебя, что не заметила, как ты вдруг выросла.

— Я люблю тебя, милая, и благодарна за всё, поверь, — я улыбнулась и обняла подругу. — Но я больше не хочу прятаться и искать утешение. Я устала, я так устала…

— У тебя освобождение на сколько? — Света так быстро сменила тон на заботливый и ласковый, что я растерялась. — На неделю, две?

— На две. У меня была дырка в боку, вот такая, — я показала пальцами размер раны и скривилась. Света побледнела и сочувственно обняла меня, прижав к себе так крепко, что я всерьёз испугалась за свои рёбра. — Целитель залатал, но, сама знаешь, всё равно придётся поберечься.

Я и не думала, что подруги до сих пор пытаются защищать и оберегать меня от всего на свете. После аварии и смерти мамы все так легко поверили в то, что я абсолютно беспомощна и нуждаюсь в защите. Именно эту карту я разыгрывала, изображая Ярину, и именно она оказалась рабочей. К тому же, моя линия поведения была отработана за два года на Максимилиане.

Повеселев, я сама ухватила подруг под руки, обернулась к близняшкам Дорофеевым и улыбнулась извиняющей улыбкой. Княжны тут же расплылись в ответных улыбках, шагнули ближе и представили мне Митеньку Гаврилова.

А парень молодец! Блаженная улыбка на его лице смотрелась естественно, будто приклеенная, а сам он производил впечатление игрушечного пупса. Пухлые губы, румяные щёчки с ямочками, золотистые кудряшки — вылитый ангелочек. И как только его такого красивого в школу отпустили? Именно это я у него и спросила.

— Бабушка сказала, что мне стоит завести друзей, — смущённо ответил он. — Она говорит, что хороший друг нужен каждому.

— Твоя бабушка — очень мудрая женщина, — согласилась я и уселась на первый зрительский ряд.

Освобождение было только у меня и Митеньки. В связи со слабым здоровьем лекари рекомендовали ему отдых от волнительных событий и агрессивных действий. Как с таким заключением и поведением Митенька встанет во главе рода я не стала спрашивать — это было очевидно. Скорее всего, ему подберут деловитую супругу, которая будет вместо бабушки следить за здоровьем «пупса», а заодно и за делами рода.

Мы мило болтали, в основном о бабушке сиятельного графа и его родителях, трагически погибших в одном из спонтанных разломов. После гибели старших бабушка взяла управление родом в свои старческие, но сильные руки и окутала единственного внука таким количеством любви, что мальчик сам не понял, как стал для всех аристо Митенькой.

Этот разговор немного успокоил меня, я даже расслабленно улыбалась в ответ на чистую и задорную улыбку «пупса». Так было до того момента, пока меня не прошибло молнией чувство опасности. Между лопатками уже не зудело — горело. Шея покрылась мурашками, а по спине скатилась капля пота. Что же это? Где опасность?

Я вертела головой по сторонам и искала… искала то, что пробуждало во мне инстинкты. И если раньше это был инстинкт самосохранения, то после множества битв это был уже отработанный рефлекс — нужно готовиться к бою. Встретившись взглядом с самым молодым героем Империи, я резко выдохнула. Что он забыл на школьном полигоне? Пришёл следить за мной?

Широкими размашистыми шагами к нам направлялись военные, среди которых мелькнула макушка Алексея Наумова. Неужели я чем-то выдала себя? Пришлось несколько раз сжать и разжать кулаки, чтобы удержать на лице приветливую улыбку. Наумов, Белкин… кто ещё осчастливит визитом школьный полигон?

— Ярина, — поприветствовал меня Наумов.

— Алексей, — кивнула я в ответ, затем повернулась к Митеньке и представила их друг другу. — Алексей, это великий граф Дмитрий Гаврилов. Митенька, это Алексей — второй наследник рода Наумовых.

— Рад, очень рад! Приятно рад… познакомиться, — Митенька встал, сел, снова встал и наконец пожал руку Алексею. — Наслышан о вас. Наши отцы дружили, до того как…

— Рад личной встрече, — серьёзно сказал Наумов. — Я тоже, эм… Наслышан.

— По какому событию вы оказались на школьном полигоне? — спросила я, слегка наклонив голову и посмотрев на стоявшего в отдалении Белкина.

— Сопровождаем героя, следим за соблюдением правил до проведения отборочных соревнований Чемпионата, — отчитался Алексей. — Они всего через месяц, поэтому мы сейчас проверяем безопасность и подготовку преподавателей.

— В таком случае не смею задерживать, — я вежливо улыбнулась и села на скамью.

Одно хорошо — не за мной они все сюда явились. Ну а следить… пусть следят, я буду самой тихой и неприметной из всех девушек в мире. Переданные отцом книги я изучила, даже нашла для себя кое-что новое, но не это главное. Главное — теперь в случае допроса я могу сослаться на общеизвестные факты и родовые тайны.

Алексей отошёл к остальным солдатам из отряда сопровождения героя Империи, а я повернулась к Митеньке. Я ведь обещала налаживать связи, а передо мной такой беззащитный, совершенно одинокий будущий Глава рода Гавриловых. Дружба с ним пойдёт на пользу роду.

Глава 26

Митенька краснел и бледнел после каждой моей улыбки. Я сначала решила, что он не привык к общению с девушками, но быстро отмела эту мысль — он вполне неплохо ладил со Светой. Да и Аня вместе с близняшками Дорофеевыми вроде как были дружны с этим стеснительным «пупсом».

В конце концов, я перестала вести себя чересчур дружелюбно. Вместо этого принялась расспрашивать Митеньку о его властной бабушке. Мальчик сразу же расслабился и принялся взахлёб рассказывать о том, как у него замечательная и заботливая бабулечка. Да, так и сказал — «бабулечка».

Хмыкнув про себя, я приняла отсутствие личных интересов у Митеньки. Дальше разговор пошёл легче.

— Ой, к нам Света идёт, — сказал вдруг «пупс» на середине фразы.

Я удивлённо покосилась на полигон. И правда — Света подхватила Аню под локоть и двигалась в нашу сторону. Только вот я не поняла, как Митенька их увидел, ведь шли они со спины парня. Да и я почти не следила за происходящим на полигоне.

— Видела⁈ Видела, как Света ему врезала? — Аня подпрыгнула на месте и плюхнулась рядом со мной. — Этому Макарову придётся идти к целителю. Такой здоровенный фингал!

— Пропустила, извини, — я виновато пожала плечами и повернулась к полю.

Мой недожених прижимал к лицу какую-то тряпицу — скорее всего, наставник по боёвке скастовал лёд, чтобы снять отёк. Один ноль в пользу Светы. Аня чуть ли не подпрыгивала на месте от радости. Она хищно улыбнулась и рассказала о последних новостях.

Организация «Узелок» выполнила мой заказ. Все игорные дома в Тугольске закрыты по разным причинам, а ещё они вынесли запрет на посещение Евгением Макаровым всех филиалов своих заведений. Оказывается, парень слишком близко к сердцу принял новости о проблемах игорных домов и закатил скандал. Теперь ему придётся искать заведения уровнем пониже, а это прямой урон репутации.

Я блаженно прикрыла глаза и улыбнулась. Всё прошло именно так, как я и планировала. Разве это не счастье — знать, что ты просчитал реакцию жертвы настолько верно? Тем более, я не только подпортила жизнь гадёнышу Макарову, но и убедилась в том, что репутация «Узелка» не преувеличена.

После выполненного первого заказа я автоматически переходила в категорию «клиента повышенной важности». Мои следующие заказы будут стоить так же дорого, но выполнять их будут с бо́льшей изобретательностью, к тому же шансы на успех будут повыше. А это очень кстати. Изощренная месть, многоходовки, выполненные так, что никто никогда не свяжет заказчика с целью — подобные услуги доступны только постоянным клиентам.

Свою месть Макарову я посчитала исполненной, осталось наказать его подпевал. Они унижали Ярину до аварии и продолжили после. Вроде ничего серьёзного они мне не сделали, так что будет достаточно мелких пакостей. Всего-то и надо — пустить пару слухов тут, загадочно отвести глаза там. Людская натура предсказуема. Уже через пару недель из желательных персон мои одноклассники превратятся в нежелательных.

Им перестанут присылать приглашения, будут отворачиваться при встрече и избегать на мероприятиях. Всё это будет копиться, как снежный ком, пока все не забудут, с чего такое отношение началось. И уже не у моих одноклассников, а у их родителей начнутся проблемы с партнёрами. Жестоко? Возможно, но им стоило лучше воспитывать своих отпрысков.

— О, сейчас Наташа с Таней выйдут против Чебукова! — Аня возбуждённо взвизгнула и выпрямилась, опасаясь пропустить момент, когда близняшки наваляют Тарасу.

— Он не проиграет, Ань, — сказала Света, презрительно скривив губы. — Он размажет их по полю.

— Да нет, на прошлом занятии они хорошо себя показали, — отмахнулась от неё Аня.

Я же решила присмотреться. Как там говорится — знай всё о друзьях своих, а о врагах ещё больше. Девочки замечательно смотрелись в паре, чувствовалось, что они привыкли работать именно так. И в этом была их слабость.

Наталья шла на таран, выставив перед собой крепкий воздушный щит, а Татьяна высовывалась то справа, то слева, посылая в Тараса воздушные стрелы и копья. Через десяток выпущенных стрел даже Митенька сумел бы просчитать, с какой стороны она выпустит следующую стрелу.

Чебуков дураком точно не был. Он выпустил шквал ледяных игл в щит Натальи, а затем сразу же перенаправил их в высунувшуюся Татьяну. Она охнула и спряталась обратно, но её ноги уже были приморожены к земле.

Как только Тарас приморозил Татьяну, Наталья потеряла преимущество, растерялась на пару секунд, и этого хватило Тарасу. Девушку буквально размазало по ледяному плато, которое создал Чебуков. Парень хорош. Хорош настолько, что я бы вообще не стала выходить против него в бою. Даже учебном.

Раунд длился не больше пяти минут. Тарас продемонстрировал идеальное владение даром. Боевая водная магия — страшное зрелище, особенно когда маг не имеет жалости. И Татьяна, и Наталья выглядели так, будто попали в снежную бурю. Израненные ледяными иглами, они напоминали побитых собак.

Уходили с поля девушки с таким достоинством, что я невольно восхитилась их стойкости. Они даже поблагодарили Тараса за урок. Вот это — истинные аристократки. После такого моя поддержка и утешающая улыбка стали искреннее. Я всегда ценила сильных духом людей.

— Ненавижу его, — тихо процедила сквозь зубы Света.

— Что он тебе сделал? — спросила я, а потом резко замолчала, встретив взгляды Ани, Натальи и Татьяны. Судя по всему, тут что-то личное. Личное настолько, что знают об этом все. Кроме меня.

— Четыре года назад один из братьев Чебукова снизошёл до помолвки с моей сестрой, — Света повернулась ко мне и раздула ноздри. — Княжеский род якобы сделал нам одолжение, хотя все знали, что Маруся — гарант союза между нашими родами. У отца был бизнес с Главой Чебуковых.

— Ярочка, ты тогда в аварию попала и не знаешь, — подхватила Аня. — Тебя почти два месяца не было, а потом как-то…

— Не до этого было, — продолжила я с кривой усмешкой. — Понимаю. Что случилось?

— На поместье Чебуковых напали, — сквозь зубы продолжила Света. — Маруся погибла. Мать и младшая сестра Тараса тоже. Они погибли, понимаешь? А этот Тарас выжил.

— Ты винишь его в том, что не умер вместе с остальными? — переспросила я, не зная, как реагировать.

— Нет. Я виню его в том, что он спас своего конюха, а мою сестру — нет, — Света ударила по скамейке кулаком. — И знаешь, что сделали Чебуковы после? Отец послал новый брачный договор, уже с моим именем, а Тарас заявил, что я не достойна стать его женой, — взгляд Светы потух, она взяла себя в руки и добавила уже спокойным голосом. — Союза неслучилось. Нашему роду пришлось несладко.

— Я… сочувствую твоей утрате, — я обняла подругу и уткнулась в её плечо. Света слишком гордая, чтобы признаться, что необоснованно обвиняет Тараса в смерти сестры. Истинная причина её ненависти — задетое самолюбие и отказ от брака. — Надо было рассказать мне.

— Ты себя-то забыла тогда, что уж про нас говорить, — покачала головой Света и отстранилась. — Мы боялись, что после пережитого ты так и останешься запуганным ребёнком.

Эх, всё же переборщила я тогда, изображая Ярину такой, какой она казалась мне. Да и воспоминания не сразу восстановились. Так что для всех я казалась именно ребёнком, который пугается собственной тени, отпрыгивает от зеркал и прячется среди травок и цветочков.

Хотя это к лучшему — в тот момент я могла всё испортить. После аварии и гибели матери Ярина стала неким жертвенным агнцем. Девочки здорово помогли мне, окружили заботой и дали время разобраться с происходящим. Именно в тот период они и начали опекать меня и так привыкли к моей слабости, что перемены стали для них неожиданностью.

— Девочки, я так и не поблагодарила вас… — начала я свою прочувствованную речь. — Если бы не вы, я бы не смогла пережить… всё, что навалилось, и…

— Вот дурында! — Аня сгребла меня в объятия и прижала к себе с такой силой, что я крякнула от неожиданности. — Мы же тебя любим. Ты для нас не просто подруга. Ты почти как сестра.

— Да, Ярина, мы бы очень хотели обрести ещё одну сестру, — обратилась ко мне Татьяна Дорофеева, переглянувшись с сестрой. — Если мы в чём и разбираемся, так это в том, что в одиночку гораздо сложнее выживать.

Девчачий круг поддержки сомкнулся. Мы обнялись, дав друг другу обещание, что всегда придём на помощь или сделаем всё от нас зависящее, если это будет необходимо. В какой-то момент Света притянула к нам Митеньку, обняла и его тоже, а я прикрыла глаза.

Я не знала, как реагировать. Вроде бы это хорошо — иметь в друзьях двух княжеских дочерей и одного великого графа. Но принять их в ближний круг в день знакомства, после одной единственной задушевной беседы?

— Кстати, Ярочка, а о чём ты болтала с Наумовым? — улыбаясь спросила Аня.

— Да ни о чём таком, просто подошёл поздороваться, — я посмотрела на подругу с благодарностью — эта эмоциональная сцена затянулась. — Они с моим братом вместе учились в военной академии и вроде как дружат.

— Представишь нас? — спросила она. — Он же вроде второй наследник? Мне подходит. И такой мужественный. Вы видели его шрамы⁈

— Представлю, конечно, — я рассмеялась и потрепала подругу по плечу. — Он тоже воздушник — вам будет о чём поговорить.

— Что, и даже ревновать не будешь? — подмигнула мне Света, откинувшись спиной на второй ряд сидений.

— Ой, прости, забыла! — я ударила себя по лбу и скорчила недовольную гримасу. — Аня, я передумала!

Весёлый дружный смех разнёсся над школьным полигоном. Даже Митенька улыбался широкой детской улыбкой — такой чистой и светлой, что у меня защемило в груди.

Может быть, я ошиблась и нет никакой опасности. Просто после боя с родом Свиридовых у меня до сих пор не отключились инстинкты. Те самые, которые отвечали за выживание. Вот и вижу везде врагов и опасность, которой нет.

Зря я полезла в бой, надо было запереться в подвалах со слугами и сидеть тихонечко. Это против тварей у меня было преимущество в опыте, а с людьми отец бы и сам разобрался.

Решено! С этого дня я не буду лезть на передовую! Хватит с меня. Повоевала в прошлой жизни. В этой я попробую просто жить. Найду виновных в гибели Ярины и её матери, разберусь с Кир-Ахшаром и Максом.

Столько всего можно успеть сделать. После разговора с отцом, когда мы вроде как выяснили отношения, он уже не станет скрывать от меня важные детали. Вместе мы разберёмся и с договором, который мама успела заключить, и с неизвестным обрядом, который она провела, и даже с таинственным покровителем, который крепко держит отца за горло.

Я повернулась в сторону отряда из военного Корпуса, встретилась взглядом с Алексеем и улыбнулась ему. Парень не виноват, что оказался тогда в пещере. Хорошо хоть выжил. И с чего я так на него разозлилась? Хороший мальчик, который вырастет в просто замечательного мужчину. Если доживёт.

Взгляд Бориса Белкина жёг затылок, но оглядываться и смотреть на него не стоит. Я помнила про видение и роль самого молодого героя Империи. Хаос не просто так показал мне именно этот разговор. Великие Силы вообще ничего не дают просто так. За все их дары приходится расплачиваться. И хорошо если только своей жизнью.

— Ты уже подала заявку на Чемпионат? — обратилась ко мне Аня, когда девочки увлечённо болтали о модном в этом сезоне бархате. — Какие дисциплины выбрала?

— Бой на мечах и метание ножей, — я пожала плечами и посмотрела на полигон.

После выступления графских и княжеских отпрысков ничего интересного я там не увидела, что было ожидаемо. Всё же подготовка аристо зависела от возможностей рода, а те, в свою очередь, от статуса и денег на счету Общеимперского банка. И уже от этой подготовки зависело, выживут ли наследники в битвах родов, которые случались с завидной регулярностью.

— Ты же не дерёшься на мечах… и кинжалы, — Аня нахмурилась и посмотрела на меня задумчивым взглядом.

— А мне не обязательно побеждать, Анюта, — подмигнула я ей. — От участия я не могу уклониться, но никто не говорил, что нельзя продуть отборочный тур.

— Разве твой отец не хочет, чтобы ты блеснула на общеимперском Чемпионате? — она выглядела озадаченной.

— Моему отцу не то чтобы слишком большое дело до моих успехов, — я покосилась на Свету и близняшек Дорофеевых. Интересно, как в их семьях относятся к дочерям. Вряд ли княжнам приходится добиваться внимания родителей так же, как мне. — Я же не скаковая лошадь, чтобы гордиться моими победами.

— Это неправильно, — громко возмутилась Аня.

— Как уж есть. А ты сама? — поспешила я перевести тему, пока мы не начали обсуждать семейные устои Родов. — Стрельба из лука? Я думала, тебе больше нравятся магические бои.

— Не особо, — скривилась она. — То, что меня натаскивали по боёвке, не значит, что я должна её любить.

— Логично, — кивнула я, покосившись на остальных. Митенька хвалился бархатным беретом с брошью-булавкой, явно поддерживая недавнюю тему.

— Так и не расскажешь, почему вы с Белкиным смотрели друг на друга так, будто вы потерянные и разлучённые с детства близнецы? — спросила вдруг Аня. Но я не успела ответить.

— Вообще-то, это больше походило на бой, — сказала Татьяна, покачав головой. — Ну знаете, эту битву взглядами, когда два мужчины проверяют друг друга на силу воли.

— Но Ярина-то не мужчина! — возразила ей Аня.

— А может, он влюбился? — с придыханием предположила Наталья.

— Угу… как увидел, так сразу и понял, что ждал именно меня всю свою жизнь, — буркнула я угрюмо. Вот уж от кого, а от княжны я никак не ожидала такого мечтательного тона.

— Как романтично! — захлопал в ладоши Митенька, а я закатила глаза. — Я читал про любовь с первого взгляда, но ещё ни разу мне не доводилось увидеть вживую, как это случается.

— Э-м… всё совсем не так, — попыталась я остановить поток безумия, который вдруг захлестнул моих подруг.

— Да нет, девочки правы, воздух между вами чуть ли не искрился, — со странной усмешкой на губах сказала Света.

— От напряжения! — запротестовала я.

— От страсти! — одновременно со мной выдала Наталья.

— От пылкой влюблённости! — в тон ей подмахнул Митенька.

Я в очередной раз закатила глаза, а эти несносные девчонки принялись хохотать, затем одновременно замерли, повернулись к несчастному герою Империи и уставились на него во все глаза.

И чего они ожидали? Что он пошлёт мне воздушный поцелуй? Интуиция у Белкина оказалась что надо — он почувствовал направленные на него взгляды, вздрогнул и, кажется, позеленел. Я хмыкнула, вспомнив, что в моём видении он пил какой-то отвар, подозрительно похожий на противоядие.

Наверняка нашего героя пытались опоить любовными зельями. Красивым мужчинам, да ещё и отмеченным знаками отличия, в принципе везёт на «случайные» встречи, падающих в обморок девиц и тех, кто нарочно подворачивает ноги перед его носом. Я хихикнула в ладонь и отвернулась. Нет, спасибо, мне пока хватает ухажёров. Я ещё не разобралась с Максом и Киром. Так что никаких героев мне не надо.

Чувство опасности резко обожгло спину. Я сцепила зубы и попыталась отогнать этот леденящий страх. Я же решила — никаких битв! Всевидящий дал мне шанс прожить жизнь по-другому, и я использую этот шанс.

Палочки шамана застучали в ушах. Трещотки перебирали мелодию, настраиваясь на боевой мотив. Война. Кровь. Спасти и спастись.

Нет! Никакой войны не будет.

Пришлось сжать голову руками, чтобы заглушить привычные мотивы. Я не хочу больше воевать. Никогда.

Слова, начертанные на потолке моего нового дома, вспыхнули в душе.

«Защитить, сберечь, прирастить, отдать».

Кого мне нужно защитить? Что сберечь? Что отдать?

Что я должна сделать, Всевидящий⁈

Я встала на трибунах в полный рост. Наверное, впервые за обе мои жизни я искренне возненавидела собственную суть. Возненавидела ту часть меня, которая давно должна была уснуть. Я думала, что ошиблась, и в этом мире не повторится то, что произошло в моём. Я действительно верила, что смогу сбежать от себя.

Вот только Высшие Силы всегда на шаг впереди.

Хаос не обманул.

Над накрытым защитной сеткой учебным полигоном появилась трещина, разрезая пространство и время. Иномирные молнии ударяли в землю и в прутья сетки. Те самые молнии, напитанные магией так, что сама земля горела. Именно эти молнии, оплавляя песок и камни, и формировали разломные фульгуриты — самые ценные кристаллы в этом мире.

Прямо здесь, над школьным полигоном, сейчас разворачивался спонтанный разлом. Разлом, к которому никто кроме учеников не сможет подойти, ведь молнии уже расплавили защитную сетку, образовав цельный купол, из которого не выбраться.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26