Его Снежинка (СИ) [Aris me] (fb2) читать онлайн

========== Первая и последняя ==========

— Иди скорее за мной, — она спешила, на ходу застёгивая куртку и натягивая смешную шапку со львом. Звук её торопливых шагов разносился глухим эхом по коридору старого дома семейства Лавгуд.

— Сумасшедшая, куда ты так бежишь, — Теодор её энтузиазма не разделял, но старался не отставать. Он поплотнее завернул вокруг шеи шерстяной, колючий шарф и натянул перчатки. На самом деле, больше всего ему сейчас хотелось просто утянуть Луну за собой и вернуться в кровать, под тёплое пуховое одеяло, из-под которого они почти не вылазили весь вчерашний вечер.

— Там снег! — восторженно выдохнула Луна. Она всегда так искренне и воодушевлённо умела радоваться мелочам. Будь то первый дождь весной, прогулка босиком по мягкому вечнозелёному мху или игривые фестралы, скачущие вокруг телег, пока другие их не замечали. Фестралы. Именно из-за них они и познакомились. Смешная, причудливая девочка, которая видела прекрасное даже в уродливом. Теодор иногда думал — не из-за этого ли она его полюбила? Хотя она даже не подозревала…

Луна распахнула двери, и они на миг ослепли от яркого света. С неба крупными белыми хлопьями падал снег и было как-то странно тихо, будто бы их вдвоём накрыло звуконепроницаемым куполом. Птицы не чирикали, и даже ветер не шумел в кронах деревьев. На нос плавно опустилась мокрая холодная снежинка, и Теодор недовольно поморщился. Знал бы, что у них на эти выходные запланированы прогулки по лесу — оделся бы потеплее. Но он как был в форме Хогвартса, так и аппарировал сразу после занятий и сейчас просто натянул на себя первое попавшееся пальто Ксенофилиуса. К счастью, отец Луны сейчас преспокойно выступал где-то на конференции во Франции и ничего не знал о тайном госте его дочери.

Лавгуд радостно подняла лицо к небу и высунула розовый язык, ловя крупные снежинки. А их и ловить не надо было — снег шёл такой плотной стеной, что стоило им отойти друг от друга на несколько шагов, как можно было бы потеряться в этой снежной буре.

— Пойдём внутрь, холодно, — голос Тео звучал устало, с лёгкими капризными нотками, хотя на самом деле ему нравилось наблюдать за ней. Луна была другая, по-настоящему волшебная, даже в их мире, полном магии, когда казалось, что удивить чем-то уже невозможно. Но она была словно яркий огонёк в темноте.

— Маглы говорят, что когда идёт снег — не холодно. Всё из-за влажности и отсутствия ветра, — с её шапки на него с укором смотрел одноглазый лев. Вторую чёрную глаз-пуговицу украли мозгошмыги и никакую другую на это место пришивать было нельзя. Тео не стал сдерживать тёплую улыбку — вот упрямица. Маглы ей сказали… смешная. Её щёки и кончик носа порозовел от мороза, а на непослушных прядях, выбившихся из-под шапки, уже осела целая армия снежинок. Сейчас Лавгуд больше была похожа на морозный дух из сказочного ледяного леса.

— Пойдём к камину, — тепло сказал он и попытался заключить её в объятия.

Но Луна внезапно подпрыгнула, достала рукой до покосившегося карниза и с хрустом отломила длинную прозрачную сосульку.

— На, попробуй. Это сосулька-песенница, — она с сочным хрустом откусила кусочек и протянула ему. Теодор с сомнением покосился на предложенное. Волоски с её пушистой варежки прилипли к ледяной поверхности и выглядело угощение не слишком аппетитно. Тео вздёрнул брови и скривился. Лавгуд звонко рассмеялась и пояснила: — В ней скрыты песни ветра, смех снегирей и три волшебных слова. Попробуй, и ты услышишь.

И вновь на её лице расцвела улыбка. Лёгкая и тёплая, как весенний ветер, согревающая даже в такой морозный день.

Она настолько искренне улыбалась, что Тео, словно зачарованный, взял из её рук сосульку. Сам не веря, что он это сейчас делает, с хрустом откусил кончик, стараясь при этом случайно не съесть ворсинки её варежки. Кусок льда ожидаемо оказался холодным и безвкусным. Он побыстрее его прожевал и проглотил, чтобы избавиться. Конечно же, чуда не случилось, и Теодор даже на секунду расстроился. Где-то глубоко в душе хотелось верить, что это действительно могла быть какая-то зачарованная сосулька.

— Ну и где песни, где волшебные слова? — горло замёрзло, и голос получился слегка хриплым.

Лавгуд мелодично рассмеялась и налетела на него с объятиями. Его лицо опалило чужим жарким дыханием. Она крепко прижалась к нему холодными губами и мягко, нежно поцеловала. У Теодора по спине пробежали мурашки. Он когда-нибудь сможет привыкнуть к её поцелуям? Луна всегда целовала его так невесомо и нежно, словно сама была соткана из сказок и волшебства.

— Я тебя люблю, — прошептала она.

Он поймал губами её горячее дыхание и улыбнулся. Три волшебных слова. Ведь не обманула. Нотт сильнее прижал к себе хрупкую девушку и скользнул языком в её рот, вовлекая в жаркий поцелуй. Луны для него всегда было мало: мало всего времени, отведённого им вдвоём, мало объятий, мало её тела — он, словно голодный, хотел впитать в себя каждое мгновение с ней. И она жарко подалась к нему навстречу, углубляя их поцелуй. Лавгуд пахла, как перчёный клубничный зефир или как заряженный озоном воздух перед дождём… в ней было столько странного, и ничего такого, к чему можно было бы привыкнуть. Теодору казалось — закрой их вдвоём в одной комнате лет на сто, и он даже тогда наслаждался бы её присутствием.

Просто Тео был влюблён.

Безнадёжно, бездонно, взаимно.

Луна неожиданно прервалась, словно дикая лань отпрыгнула, скомкала в руках снежок и запустила в Теодора. Он снисходительно поднял брови и проследил, как комок снега пролетел в добром ярде мимо. Нотт улыбнулся одними уголками губ и широко раскрыл руки, приглашая хотя бы попытаться попасть. Целься в самое сердце, милая. Лавгуд слепила ещё несколько снежков и один за другим ловко промазала.

— И это всё, на что ты способна? — насмешливо протянул Тео, улыбаясь во все зубы.

Её глаза азартно заблестели. Обычно она так смотрела на новую книгу или на кусок засохшей болотной глины, напоминавший ей по форме нечто необычное. Луна медленно отошла на несколько шагов назад, разбежалась и со смехом запрыгнула ему на грудь. Маленькая, хрупкая девочка? Дракониха. Теодор, не ожидавший толчка такой силы, потерял равновесие и вместе с ней рухнул в сугроб. Снег ворохом колючих иголок засыпался под воротник, попав на голую кожу, и налип на лицо обжигающей морозной массой. Тео непроизвольно застонал, по громкости и степени отчаяния ничуть не уступая раненному фестралу — не эстетично и с какими-то позорно визгливыми нотками, а Лавгуд звонко рассмеялась и растёрла холодный снежок по его щеке, чем вызвала новый умирающий стон.

— Теперь точно пойдём домой, — хрипло прошептал Нотт, поднимаясь, и под звук девичьего смеха утянул её внутрь.

Вся их одежда промокла и слегка заледенела, они разделись до белья, укрылись клетчатыми, тёплыми пледами и уселись на диване. Она заварила им сладкое, ароматное какао с белыми зефирками, прихватила с собой какую-то странную книгу и теперь упорно старалась ему объяснить, что за чёрно-белая тварь нарисована на цветной гравюре. Теодор рассеянно гладил её ногу, заходя кончиками пальцев под шёлковые пижамные шорты и совсем не слушал. Он просто смотрел на потрескивающие угольки в камине, наслаждался мелодичным голосом Луны и расслабленно водил пальцами по нежной, горячей коже. А в голове одна за другой мелькали идеи как бы поинтереснее можно было провести этот вечер.

Тепло и близость её тела дразнили и будоражили, отзываясь напряжением в паху и совершенно мешая сосредоточиться на чём-то другом. В конце концов, устав делать вид, что ему интересно, Тео склонился, прильнул губами к чужой шее и слегка прикусил тонкую кожу. Луна вздрогнула, по её коже пробежали мурашки, но невозмутимо продолжила читать свой нудный текст. Словно никто никого сейчас и не кусал. Нотт очертил влажным языком маленькое красное пятнышко, что так неосторожно оставил вчера. Хотя это он ей сказал, что получилось случайно. На самом деле, ему хотелось её пометить, заклеймить собой и никуда не отпускать. Луна невозмутимо водила пальцем по глянцевой странице, абсолютно увлечённая своим занятием и беззвучно шевелила слегка приоткрытыми губами. Которые отчаянно хотелось вновь попробовать на вкус. Теодор тяжело сглотнул.

Так-так. Не обращаешь внимания? Он с ревнивой злостью взглянул на широкие страницы — какая-то старая магловская книженция забирает её у него. На мгновенье задумавшись, чем бы можно было Луну отвлечь, Тео подошёл к окну, распахнул форточку, отломил маленький кусочек нависшей сосульки и вернулся на диван. Лавгуд заинтересованно взглянула из-под ресниц, таинственно улыбнулась и вернулась к чтению.

Нотт ладонью аккуратно завёл ей за спину шелковистые светлые волосы, слегка спустил лямку её майки и поцеловал обнажённое плечо. Следом отломил кусочек ледышки и ласково провёл им от шеи к ключице, наблюдая, как от контакта со льдом её кожа покрывается новыми мурашками. Льдинка оставляла холодный, влажный след, и кончики его пальцев совсем замёрзли, но тело горело изнутри. Тео одними глазами проследил, как крохотная капелька талой воды стекла от ключиц к груди и растворилась в кружеве пижамной майки. Да как она смеет его не замечать?! Теодор не выдержал и жадно прижался губами к её коже, собрав языком всю влагу. Луна тихо и прерывисто вздохнула.

— Говорят, что зло просыпается весной, когда тает снег. Оно приходит и крадёт твоё солнце, чтобы лето никогда не наступило, — прочитала она вслух, а Тео игриво подумал, что от звука её голоса у него просыпается нечто другое. Нотт вновь потянулся к ней, уткнулся носом в шею и провёл вверх до уха. Его девочка пахла самыми пошлыми и сладкими фантазиями. Он нежно поцеловал её в ложбинку за ушком и спустился губами к ключице. И, наконец-то, Луна оторвалась от книги. — Тео, вот что ты делаешь?

— Эм-м… нюхаю тебя? — парень прижался губами к девичьей шее и усмехнулся, чтобы она кожей почувствовал его улыбку, —Ты так приятно пахнешь, Лавгуд.

— Прекрати, — недовольно бросила она. — Я хочу дочитать.

На стене пробили часы, и какая-то механическая птичка скрипуче прочирикала время. Сколько он уже её уговаривает? Теодор взял второй подтаявший кусочек сосульки, закинул себе в рот и прижался губами к её, проталкивая внутрь. Она рассмеялась и толкнула языком льдинку обратно ему в рот. По их губам потекла вода, и они долгими, влажными поцелуями собрали влагу с кожи друг друга. Но всё это время рука Луны раздражающе крепко держала книгу. Ему хотелось зарычать, подобно огнедышащему дракону, и спалить здесь всё вокруг.

— А там не написано, как это твоё зло растляет юных девиц? — фальшиво расслабленно протянул Тео и упёрся языком в щёку, намекая на то, чему обучал её вчера весь вечер. Неплохо бы закрепить результат, да, милая? Но она так невинно и растерянно на него посмотрела, явно не считав посыл. Он облизал губы и вздохнул — с Лавгуд иногда было сложно. Ладно, давай так. Его рука скользнула по её мягкому животу вниз, под эластичную резинку шорт, ещё ниже и, наконец, добравшись до нужного участка, погладил поверх хлопковой ткани трусиков чувствительное местечко. Второй рукой он ласково надавил на худую коленку, побуждая её расставить ноги пошире, Луна послушно села поудобнее. Теодор медленно сдвинул трусики вбок, соприкасаясь кончиками пальцев с её обнажённой кожей, обводя кругами, дразня и лаская пальцами.

— Похищает, я говорила, что похищает. Они пропадают в лесной чаще навек, — выдохнула Луна и прикрыла глаза, расслабленно откинув голову Теодору на плечо, поддаваясь ему и млея от его движений. Но книгу из рук так и не выпустила. Теодор стиснул челюсть и скрипнул зубами. Что же заставит тебя убрать эту макулатуру? Но в следующую секунду, взглянув на расслабленное чудесное лицо Лавгуд, приоткрытые в блаженстве мягкие губы, подрагивающие словно крылья бабочек ресницы, он растаял. Потёк, как сосулька на солнце. Всё, что ему захотелось — остановить время. Запустить чёртов маховик времени и сломать его на этом одном дне. Быть с ней вдвоём всегда и навеки. Девушка вновь простонала, подаваясь бёдрами под его движения. Он провёл пальцами вдоль половых губ и легонько протолкнул один палец внутрь, проверяя, насколько она мокрая. Влажная и горячая. Выдохи Луны становились короче и рванее. Довольно хмыкнув, он легко, словно пёрышко, подхватил её за талию и усадил к себе на колени. Девочка поёрзала, устраиваясь поудобнее, а он с любовью взглянул в голубые глаза. Голубые, как морозное небо, как чистый воздух, как… когда только он стал таким романтиком?

— Не боишься, что какой-нибудь монстр похитит и тебя? — жарко спросил Нотт, переводя взгляд на её губы. Лавгуд утром жаловалась, что он вчера целовался так, что они посинели. Врунья. Розовые, мягкие. Теодор даже уже решил какое применение им сегодня найдёт.

— Рядом с тобой невозможно читать. — пожаловалась она и скинула книгу на пол. Та глухо шлёпнулась о ковёр, и Тео самодовольно улыбнулся. Наконец-то.

Он горел, он пульсировал, он умирал без неё.

Не став медлить, Нотт стянул с себя футболку, почувствовав, как прохладный сквозняк гуляет по голой, разгорячённой коже, и отправил её вслед за книгой. Майка Луны улетела туда же через секунду. Девушка не стала прикрываться руками или прятаться, предоставляя возможность разглядеть себя всю, и Тео на секунду замер, любуясь тем, как отблески пламени камина играли на белой коже её небольшой груди.

Такая хрупкая, стройная, его.

Он нежно провёл ладонью вдоль её спины, заставляя выгнуться навстречу, и прижался губами к напряжённому, тёмному соску, с наслаждением втягивая в рот. Обвёл кончиком языка. Луна тихонько охнула и запустила пальцы ему в волосы, сжав их у корней, до лёгкой боли.

— Ты когда-нибудь оставишь меня лысым — недовольно пробубнил он и взглянул ей в глаза. Она скорчила весёлую гримасу, но хватку ослабила, сообщив при этом про любовь к его чудесной лысине. На что Теодор только презрительно фыркнул и похлопал её по бедру, призывая подняться и уже раздеться до конца.

Луна легко и изящно соскользнула, скинула остатки пижамы и вновь уселась к нему на колени.

— Я так тебя люблю, — жарко выдохнул Теодор, направляя Луну на себя, погружаясь в неё, ощущая её всю и полностью своей. В какой-то миг перед глазами заплясали снежинки.

— Люблю тебя я, — эхом прошептала Лавгуд, и Тео особенно с силой толкнулся в неё, так что девушка непроизвольно охнула, крепче вцепившись в его плечи…

Той ночь они так и уснули, на диване, возле камина, обнимая друг друга. Абсолютно уставшие и измождённые. Они укрывались одним одеялом и прижимались друг другу обнажёнными телами. За окном падал снег, гудел морозный ветер, старый дом скрипел, а по коже лица гулял холодный ветерок…

Но им было так тепло.

***

Её нашли весной, когда растаял снег. Когда обнажилась чёрная грязь, открыв всё, что было спрятано от глаз. Дружба с Гарри Поттером, смелые статьи в «Придиру» против Волдеморта. Луна пропала так внезапно, и Тео каждый день надеялся, что Ксенофилиус увёз дочь и спрятал, но при этом не переставал искать… Безрезультатно.

И, вот, он её нашёл. Так просто, буднично, на какой-то поляне в лесу. Выброшенной, будто она была сломанной вещью.

Тео неверяще смотрел на скрюченные, подгнившие пальцы трупа. Эти пальцы он когда-то целовал. Вокруг стояла оглушительная тишина. Ни чириканья птиц, ни звука ветра в кронах деревьях. Ничего. Холодный непроницаемый купол.

Не смог защитить. Не смог найти. Не смог… Пожиратели нашли её раньше. У его ног в чёрной грязи лежало самое большое сокровище в его жизни. Её солнечные волосы, ставшие тусклыми патлами, холодные синие губы, пустые, голубые глаза, в которых погасла целая вселенная. Уродливый, истощённый труп в грязи и луже талого снега, ничуть не напоминающий его любимое, волшебное создание. Зло забрало её.

— Ты идёшь? — нетерпеливо окликнул его напарник, с которым они вместе обходили этот лес.

— Я скоро буду… — бесцветно ответил Нотт.

Тот лишь равнодушно пожал плечами, спустил на лицо пожирательскую маску и аппарировал.

Тео стоял и смотрел на Луну. Её губы, искривлённые в страшном, предсмертном крике, её изуродованные, тонкие руки… И только на её шее тёплым, солнечным лучиком блестел знакомый золотой кулон, который подарил ей сам Теодор в память о тех снежных выходных. Его снежинка. Он так долго искал её и наконец нашёл.

Ты оказалась права, любимая.

— Когда идёт снег — не холодно, — Нотт несколько раз прерывисто вздохнул, издав задыхающийся хрип. Лёгкие горели. Он не мог дышать. Не мог осознать.

— Холодно — когда он тает.

И приставил палочку к виску.