Эффект Тёрнера. Глава вторая (СИ) [marine.kri] (fb2) читать онлайн
Возрастное ограничение: 18+
ВНИМАНИЕ!
Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
========== Пролог. Момент из будущего ==========
13 мая 2008 года.
Сколько можно совершать ошибки? Сколько можно сворачивать не туда?
Когда тебе восемнадцать, ты навряд ли задаешь себе такие вопросы, но только если ты — не я.
Врожденная способность искусно совокуплять свой собственный мозг — сейчас, пожалуй, худшая из всех моих черт.
Кровь, столько крови, отчего во рту солоноватый привкус. Сплю ли я? И это один из тех кошмаров, от которых невозможно проснуться. Или это реальность? Каков процент вероятности того, что я снова столкнулась с духом смерти, что сейчас смотрит мне в глаза, находясь в нескольких шагах от эпицентра боли?
Он как еле заметная тень, которую сложно разглядеть, но ощущения ни с чем не перепутать. Смерть стоит рядом со мной, но в этот раз я ей не нужна. Костлявая пришла за девушкой, чья кровь застыла у меня на руках.
Её хриплое дыхание словно мелодия смерти, такая же жуткая и ледяная. Она ещё в сознании и кажется, что только благодаря тому, что я сжимаю её дрожащую ладонь.
Её светлые волосы окрашены в бордовый свет, а от яркой улыбки не осталось и следа. Она пролетела два этажа и упала на козырек здания школы. Я не толкала её, но причина, по которой она оказалась на крыше, напрямую связана со мной.
— Сара, извини меня, я просто хоте… Кх.. Кх… — недоговорив фразу, девушка начинает кашлять, а из её рта вытекает струйка алой крови.
Моё сердце замирает вместе с лёгкими, я ощущаю сильный холод. Смерть сделала ещё один шаг на пути к своей цели.
В воздухе слышен звук приближающихся сирен, но вероятность того, что медики успеют, слишком мала. Осознав это, меня атакует приступ паники.
Сердце набирает бешеный ритм, а кислород еле успевает охладить лёгкие.
Во всём виновата только я… Только моя паранойя и чрезмерное любопытство. Если бы не я, всё не зашло бы слишком далеко, и Сентфорский клуб стерв не вышел бы из полного контроля.
Горючие слёзы вырываются наружу, застилая окровавленный образ. Я запомню её такой… И это больно…. Чертовски больно…
Ещё сегодня утром я была счастливым человеком, а сейчас уже готова поверить в тот факт, что эффект Тёрнера передается половым путем.
Это весьма несмешная шутка, даже Стив бы не засмеялся, хотя в последнее время наше чувство юмора стало совпадать.
Мне бы сейчас машину времени, ведь только она способна помочь всё исправить. Я больше не хочу так жить, не хочу цепляться за прошлое, не хочу быть собой.
Звуки сирен всё ближе, но это не успокаивает меня, ведь вера покинула меня ещё пять минут назад, когда я бежала по лестнице вниз, чтобы попасть сюда. Хорошо, что здесь нет Майкла, моё сердце бы не выдержало его презренного взгляда невероятно прекрасных очей цвета мятных листьев.
Я зашла слишком далеко в своих теориях, и тот факт, что изначально всё начиналось ради друзей, то теперь это кажется первой ошибкой на пути целой череды ловушек судьбы.
Надо было просто жить дальше, но теперь единственное, что мне остается сделать — это вложить в холодные руки светловолосой девушки иконку Святого Христофора, что больше полугода назад помогла мне найти путь в кромешной тьме.
========== День сюрпризов ==========
Комментарий к День сюрпризов
Жду ваши вопросы и отзывы, надеюсь вам не надоели мои персонажи.
Глава пока не отбечена, жду Настю 😁
P.S. А что Настя?) Настя всё)
7 марта 2008 года. Я никогда не любила Сентфор, никогда. Даже несмотря на то, что именно в этом городе я встретила Майкла, Саймона, Анну… Этот город ассоциируется у меня не только с теплыми воспоминаниями, но и тяжелым периодом восстановления после полученного ранения. Уже почти пять месяцев как я просыпаюсь по ночам от того, что не могу дышать. Я захлёбываюсь воздухом, который никак не может попасть в лёгкие, словно где-то в грудной клетке застряла дробь. Самое хреновое просыпаться так, когда рядом нет Тёрнера, когда в комнате царит полная тьма. В такие моменты мне кажется, что у окна стоит Райан Хоупс с ружьём в руках, а в воздухе чувствуется запах пороха и жженой кожи. Я знаю, что он не может там стоять, однако моё подсознание думает по-другому. Мой палач преследует меня даже сейчас, когда получил наказание по заслугам.
Мои ночные приступы паники не остались незамеченными, Майкл сдал меня маме со всеми потрохами, и теперь я не просто Сара О`Нил — жертва психопата Хоупса, я чокнутая О`Нил, посещающая психотерапевта. Сентфор — маленький город, и молва о моих посещениях Миссис Доил разошлась буквально за считанные дни. Понятия не имею, кто первый запустил этот слух, но косые взгляды старшеклассников не дают мне покоя. Кажется, что я потеряла уверенность, а вместе с ней и часть себя.
Конечно, если закрыть глаза на мой посттравматический стресс, то можно сказать, что всё налаживается. Я хожу на физиотерапию и надеюсь, что хотя бы для себя смогу посещать тренировки по гимнастике. Про профессиональный уровень можно забыть.
Майкл стал лучше учиться. Да, этот хитрый кот включил “ботана”, правда по большей степени он использует не знания, а свою харизму. Невероятно, я даже не всегда понимаю, как у него это получается… Тёрнер чертовски хорош во всём. От каждого его достижения меня просто распирает от гордости.
Анна и Стив — пожалуй, самая странная парочка из всех. Однажды они даже пришли на White Party все в чёрном. Единственное, что было в них белого — это надпись “Мятеж” на футболках. Делинвайн заняла на чемпионате округа четвертое место в вольных упражнениях. Роджерс записался в театральный кружок. Саймон, узнав, что его приятель подружился с ярыми поклонниками Мельпомены, чуть не умер от смеха. У него до сих пор поддёргивается глаз при виде новой афиши школьного театра. Стив же только закатывает глаза при любой даже сносной шутке, касающейся его актерских талантов. Честно говоря, Роджерс — ужасный актёр и единственное, на что можно посмотреть в его невероятных творческих потугах, — это смазливое личико и шикарное тело.
Стелс же почти забыл о футболе. Мой друг с головой ушел в программирование и учёбу. Всё свободное время он проводит либо со мной и Майклом, либо в своём “кружке юных хакеров”.
Девушку Саймон так и не нашел и, собственно, даже не старался. Обри Мюррел строила ему глазки и даже отправила открытку на День Святого Валентина, но Стелс никак не отреагировал на внимание одной из королев Старшей Сентфорской школы. Пришлось даже отвесить этому придурку подзатыльник, так он меня взбесил.
То девушку ему найди, то она слишком “пуста для меня”.
Не понимаю, что этим парням не хватает?
Такое ощущение, что они ждут подарка, который упадёт с неба, а когда он всё-таки падает и они снимают обёртку, то вспоминают, что женщину интереснее завоёвывать, а не получать в подарочной обёртке.
Эллисон Сейфорт вернулась в школу после рождественских каникул, теперь она учится в параллельном классе, но даже это напрягает Адель, Софи и меня.
Да, я никогда не подумала, что мои мысли когда-нибудь будут на одной волне с мыслями Такер и Моринг. Каждый раз, когда я вижу Элли, в душе почему-то скребутся кошки, хотя по факту ничего не происходит. Она довольно жуткая, но мало кто это замечает.
Тёрнер и Сейфорт проводят достаточно много времени друг с другом, поэтому Анна решила, что я просто на просто ревную. Вполне возможно, что она права.
Обри Мюррел и Харпер Эйвери теперь лучшие подруги, кажется, что я об этом упоминала. Обри готовится к тому, чтобы стать капитаном группы поддержки, уделав Адель. Этого бы никогда не произошло, если бы их тренер не ушла в декретный отпуск. Сегодня выходит на работу новый тренер и наши чер-сучки выберут нового лидера.
Поэтому вечером меня и Харпер ждут два развития событий. При первом мы будем утешать взбешенную блондинку и поддакивать ей каждый раз, когда из неё будут сыпаться оскорбления в сторону дранной рыжей лисы. При втором варианте нас ожидает вечер радости и “псевдолюбви” к черлидингу. Эйвери и я нашли в Обри друга, но при этом единственное, что нас объединяет, помимо страсти к знаниям, — это ненависть к черлидингу. Но ради Мюррел мы готовы терпеть этот “недотанец”, “недоспорт”.
Вчера был вечер пятницы, а значит в моём доме снова играли в покер. Моя бабушка так и осталась в Сентфоре, но теперь она проводит больше времени с Бернардо (поваром ресторана любимой “ба” Майкла), чем со мной. Она словно помолодела лет на сорок, во всяком случае, как объяснить факт её ночных побегов из собственной спальни. Ей Богу, будто мама будет читать ей нотации. Она и сама куда-то стала пропадать. Похоже, женщины семьи О`Нил впервые устроили свою личную жизнь практически одновременно.
Так, стоп, о чём я говорила? Ах, да, вечер покера. Вчера выиграл Дерек Никсон, и кстати, это не первая его победа. Дерек в тройке лучших игроков Сентфора. Наши посиделки стали практически легендой, однажды к нам даже приходили мамы Холла и Морингов. Конечно, первоначально они думали уличить мою бабушку в том, что их детишки играют на деньги. Однако, бабуля запретила нам это делать. Поэтому мы играем на победу.
Что может быть лучше, чем победа?
Деньги?
Не думаю, особенно смотрю на лицо Дерека Никсона или Харпер Эйвери, когда они уделывают Джона Холла. Да, Харпер в тройке лидеров, как и Джон. Я практически не играю, в основном наблюдаю со стороны, как и Саймон. Странно, но почему-то мы оба пришли к выводу, что победа в покер не заменит нам тех чувств, которые нам приходилось испытывать, занимаясь любимыми видами спорта.
Сегодня суббота, и я в компании Майкла, Саймона, Анны и Харпер смотрим телевизор и ждём Обри с важной тренировки. После нас ждёт поход в магазин, чтобы закупиться на ежемесячную вечеринку Стива, который, кстати, застрял на репетиции. Роджерс будет играть Ромео, а Стефани Джульетту. Надеюсь, что Делинвайн и Никсон не устроят сцен ревности на спектакле.
По телеку повторяют “Я — легенда” с Уиллом Смитом. Харпер громко хрустит чипсами, пока Анна кусает ногти. Саймон постоянно отвлекается на телефон, но не похоже, что ему кто-то пишет. Майкл обнимает меня, раздражающе похрустывая костяшками пальцев. Эта дурная привычка появилась у него совсем недавно.
— Вы знали, что у этого фильма две концовки, в одной доктор Невилл умирает… — с набитым ртом вдруг произносит Эйвери, вызывая у Стелса бурю эмоций.
— Харпер, какого чёрта? Я ведь не смотрел, — закатывая глаза, Саймон хрипит, откладывая свой телефон в сторону.
— Прости, я забыла! Просто интересно с какой концовкой этот фильм, — девушка мило надула губы, испачканные крошками от чипсов.
— Саймон, ты не в телевизор смотришь, а в телефон, — колко отмечает Тёрнер, перебирая прядь моих волос. Поворачиваю голову и вижу очаровательную ухмылку Майкла, в душе отражается мелодия любви. Никак не могу привыкнуть к этим ощущениям.
Стелс только фыркает и снова берёт в руки телефон.
— Обри ничего не писала? — адресую вопрос к Харпер, но та лишь качает головой. Интересно, тренировка уже должна закончиться, неужели Адель так и останется капитаном группы поддержки? Да, похоже нас ждёт тот ещё вечер. Моринг наверняка придёт на вечеринку, чтобы позлорадствовать, подтверждая свой статус стервы года.
— Давайте смотреть фильм,— раздраженно хрипит мой друг, срывая с уст Майкла новую усмешку. Кажется, что Саймон нервничает, но мне абсолютно неизвестна причина его тревоги. Впервые за долгое время я понятия не имею, что творится в его голове. Похоже, что у Стелса появились от меня секреты. Чувствую себя довольно некомфортно, надеюсь, у него нет никаких существенных проблем, ведь паранойя стала моим вторым “я”. В мою голову постоянно стучатся плохие мысли, отзываясь в сердце грустным беспокойством.
Так проходит пол часа, фильм идёт, Саймон только делает вид, что его смотрит. Делинвайн продолжает грызть ногти, вероятно, думая о том, как Стив репетирует поцелуи со Стефани, иначе не вижу причины её нервного поведения. “Я — легенда” она уже смотрела, и поэтому переживания за главного героя тут не причем.
Звонок в дверь и я иду к двери, за мной практически бегут Анна и Майкл. Стелс похоже окончательно завис в телефоне, а вот Эйвери застряла на концовке.
Молодец, умеет расставлять приоритеты! Это был сарказм если что.
Отворив дверь, меня практически сбивает с ног выражение лица Обри. Такое ощущение, что она секунду назад узнала, что Софи Такер купила такое же платье, как и она на выпускной бал.
Так, всё понятно, радостных пьяных речей сегодня не будет, только горькие.
Мы молча замерли у дверей, однако, могу поклясться, что я слышу звук движущихся шестерёнок у Тёрнера в мозгу, он думает и подбирает нужные слова.
— У вас такие лица, будто вы сомневались во мне… — блондинка скрещивает руки на груди, морща идеальную кожу на лбу. — Теперь я — капитан!
Визг счастья Анны и Мюррел разрывает мои перепонки. Не понимаю, как оказываюсь в эпицентре массовых обнимашек, в результате которых Майкл “случайно” хватает меня за попу.
Маленькая Сара внутри меня театрально закатывает глаза.
— Боже, если бы я был собакой, то уже наверняка бы бежал от этого ультразвука прочь, — кажется девчачий визг всё-таки оторвал Саймона от телефона.
Так, он никому не пишет, а чего-то постоянно ждёт. Интересно, чего? Чувствую, что во мне просыпается Сара Холмс. Именно та часть меня, которая ревностно относится к секретикам своего Ватсона.
Мне нужен его телефон, иначе я не буду спать.
Пока к нам присоединяется Харпер, в моей голове созревает план похищения мобильного устройства у Стелса. Похоже, я слишком скучно стала жить, раз на меня нахлынуло это странное желание приключений.
— Я всё понимаю, девочки, но кто-то ущипнул меня за зад. Признавайтесь, кто? — смеётся Анна, а я бросаю взгляд на Тёрнера и тут же читаю в его глазах: “Прости, я случайно!”
Полгода отношений привели к тому, что нам теперь не обязательно что-то говорить, мы и так поймем, все поймем. Правда такой фокус не всегда работает…
— Это я, — беру вину на себя, Обри и Анна заливаются смехом, а вот Харпер не проведёшь, она недоверчиво хмурит брови. Майкл наклоняет голову в бок и тихо смеётся.
— Ну всё, нам пора в магазин, иначе ничего не успеем, — вырывая всех из пучины ликования, Тёрнер берёт куртку и указывает рукой на выход.
Так, где мой телефон. Хм. Вроде на столе в гостиной. Иду туда, чтобы забрать мобильник. Мама будет переживать, если я задержусь. В доме становится тихо, все вышли на улицу, все, кроме Майкла. Он стоит в дверях со своей фирменной ухмылкой и моей курткой в руках.
Подхожу к нему и касаюсь пальцами его губ. В его глазах цвета листьев мяты танцуют чёртики.
Тёрнер целует меня невероятно нежно, обхватывая руками талию. В такие моменты сердце вылетает из груди и пробивает рёбра Майкла, чтобы обнять свою вторую половинку. Наши языки сплетаются, истощая запасы рассудка. Его левая рука скользит вниз и сжимает мою ягодицу.
— Ты сегодня ела? — отрываясь от поцелуя, моя любовь задаёт странный вопрос.
— Да.
— Врёшь, твоя попа сейчас меньше, чем вчера.
— Майкл, моя попа не станет меньше, если я не поем один или два раза, — мне становится смешно от таких выводов, но при этом это трогает меня до глубины души.
— Мои руки говорят обратное, чтобы сегодня поела, — он заботливо целует меня в нос, затем нежно прикусывает, будто наказывая за пропуск приема пищи.
Недовольное бурчание Стелса доносится с улицы. Минутка уединения прошла, пора идти в магазин.
***
Мы уже почти дошли до магазина, где нас ждёт Вишня, в обязательства которого входит покупка алкоголя. После истории с Кэнди и Райаном в городе стали внимательнее следить за подростками. Поэтому наш очаровательный кудрявый друг покупает нам алкоголь на каждую вечеринку. Если бы он ещё и платил, то цены бы ему не было.
У входа в магазин меня охватывает паника буквально на секунду, ведь на парковке стоит внедорожник с надписью на дверце “Охрана и видеонаблюдение от компании “Хоупс и партнеры”. Мне часто приходится видеть такие машины в городе, но каждый раз это производит на меня ужасающий эффект. Я будто переношусь во времени в 26 октября 2007 года.
— Сара, всё нормально? — крепкая ладонь Майкла ложится на мою поясницу, и мой разум совершает обратный скачок во временном пространстве.
— Да, всё в порядке, — не уверена, что он мне поверил, но не хочется омрачать вечер.
— Тогда пойдем, Вишня ждёт.
Наша смешная компания уже через минуту портит атмосферу занудства местного универмага, громко приветствуя нашего алкогольного мессию. Голубоглазый красавчик всегда рад нас видеть, ведь мы несем денежки и обычно покупаем ему его любимый виски.
Он часто ходит на вечеринки с нами, но обычно долго не задерживается. Вишня становится старше и у него появляются совсем другие интересы.
После недовольных шиканий местного охранника, мы, закрыв рты на замок, разбредаемся среди стеллажей с продуктами. У каждого свой список и ограниченное время на поиски нужных товаров. Такую систему придумала зануда Харпер, после того как мы потеряли два часа на покупки в январе.
— Сара, не забудь чипсы, — Эйвери напоминает мне о самом главном, как будто это можно стереть из моей памяти.
За мной идёт Анна, и я чувствую, что ей нужно поговорить со мной, потому что она должна быть в совсем другом отделе.
— Стив забыл мне позвонить после репетиции. Пишу ему, а он не отвечает, — бинго, я просто Ванга!
— Не пробовала позвонить?
— Нет, вот ещё! —подруга вздергивает нос, будто я сказала ей что-то оскорбительное.
— Не находишь, что это не очень логичная беседа? — что это в моём голосе? Ирония или усталость? И когда я стала чёрствой сволочью? Понятия не имею.
— Он считает, что я ревную его к Стеф, — так-то лучше, времени на разговор у нас в обрез, потому что грозный генерал шоппинга по фамилии Эйвери никогда не дремлет.
— Забей, он тебя любит, и я не вижу причин в этом сомневаться. Не хочу, чтобы ты словила параноидальное расстройство, — беру с полки с десяток пачек чипсов и бросаю их в тележку.
— Кто бы говорил! — её слова довольно неприятны на вкус. Вскидываю правую бровь в знаке вопроса.
— У тебя проблемы, Сара! — Делинвайн щурит глаза, произнося эту издевательскую фразу. Что-то я не понимаю, к чему она клонит? — Эллисон Сейфорт. — услышав это имя, опускаю плечи и вздыхаю. Это как бы не проблема. Пахнет паранойей в квадрате.
— Ты преувеличиваешь.
— Как же, ты постоянно её в чем-то подозреваешь. Сара, стоит прекратить. Эллисон сегодня попала в группу поддержки, Обри приняла её в состав, — вот это новость! Меня удивляет отсутствие подозрений у подруги. Неужели это не кажется ей странным? — О`Нил, Сейфорт продолжает жить дальше, и тебе стоит! — совет подруги пролетает мимо моих ушей, потому что в голову приходит образ ошарашенной Адель. Представляю, как она отреагировала на любимую всеми Элли, принимающую поздравления от остальных членов гламурной банды.
Нет, интуиция меня не подводит! Эллисон сделала это специально! Сучка что-то задумала.
— Хватит болтать! — из-за спины слышу недовольный крик Харпер и радуюсь её присутствию. Анне придётся прекратить этот бессмысленный разговор. Ура!
Вернувшись к своим обязанностям, я добиваю свой список и иду с набитой тележкой к кассе, где уже меня ждут Майкл, Вишня и Обри.
— Так, ждем ещё двоих, — произносит Вишня, будто куда-то торопится. Двоих? Он считать не умеет? Троих вообще-то. Из соседнего отдела доносятся голоса Делинвайн и Эйвери, и я понимаю, что не хватает Стелса.
— А где Саймон? — вопрос несдержанно скользит наружу.
— Встретил призрака из прошлого, — усмехается Тёрнер, но я не понимаю, о чём он говорит.
— Интересно, он до сих пор в неё влюблен? — голос Мюррел наполнен издёвкой. Мой мозг напрягается, ибо я вообще не в курсе, о ком речь. Сказать честно, мне всегда казалось, что Стелс ещё никогда не был влюблен. Хороший получается из меня друг.
— Только при нём не ляпни, — Майкл недоволен и это заметно по складке между густых бровей. Его скулы становятся еще острее, и я ощущаю небольшой холодок в районе позвоночника.
— Мне будет сложно удержаться, ведь Молли Хоупс теперь наш тренер по черлидингу! — Хоупс? Какого хрена? У меня слуховые галлюцинации или я услышала эту фамилию? Перед глазами плывёт пелена, и голова начинает кружится.
Тёрнер это замечает и тут же осознает, что я не была готова к его словесной перепалке с Обри.
— Маленькая моя, всё нормально? — он делает шаг ко мне, его образ настолько нечеткий, что меня начинает тошнить от попытки сосредоточить зрение на его лице.
— Мне лучше выйти подышать, — от каждой произнесенной буквы теряю остатки своих сил. Я так бы и рухнула на пол, если бы родные руки Майкла не подхватили моё тряпичное тело. Он что-то сказал Вишне, когда мы пошли мимо касс на улицу.
Выйдя на свежий воздух до меня сразу доходит, что это была не лучшая моя идея. Очертания перед глазами выравниваются, и я вижу Саймона, болтающего с русой девушкой у пикапа Хоупсов. Того самого, что стоял посреди парковки.
— Хоупс? — надеюсь на нашу с Тёрнером невербальную связь и мне не придётся произносить более развернутый вопрос.
— Это старшая сестра Райана. В прошлом году она окончила колледж в Сан-Франциско, поэтому ты её никогда не видела, — сестра Райана? Серьезно? Не то, чтобы мне не верилось, меня больше сбивала внешность. Русая, светлая кожа.
Какая, к чёрту, сестра?
— Почему она не азиатка? — звучит как-то не к месту, потому что я ничего не понимаю.
— Мо не родная дочь Линды Хоупс, отец Райана был женат несколько раз до того, как встретил нынешнюю жену. Молли дочь от первого брака, и если ты заметила, Мистер Хоупс метис. Вот поэтому его дочурка унаследовала лишь азиатские скулы и слегка нависшее веко, — какие подробности в описании внешности… Хм… Тёрнер, только не говори, что ты тоже был в неё влюблен?
— Это подозрительно.
— Что? — искреннее удивление озаряет лицо Майкла.
— Что ты так хорошо помнишь её внешность, — наталкивая парня на нужное русло разговора, я щурю глаза, пытаясь сфокусироваться на его губах.
— Ревнуешь? — улыбается хитрец.
— Скорее переживаю, мне не нравится её фамилия.
— Не переживай за меня, эти детали выжжены в моей голове только благодаря Стелсу, который посвящал Молли стихи, — стихи? Серьезно? Мне казалось, что Саймон не такой уж романтик, хотя вполне возможно, что он таковым был ещё до знакомства со мной.
— Они встречались? — бросаю взгляд в сторону Саймона и девушки, которой он в этот момент помогает с пакетами из магазина. Их общение не выглядит так, будто они флиртуют. Скорее всего, между ними витают искры эмоционального напряжения.
— А-ха-ха-ха! Нет конечно, она старше его лет на пять. Только слюнки пускал с первого класса. Бедолага… — и вправду бедолага! Такие девушки, как Молли, словно пантеры, а вот мой друг скорее верный пёс, правда сложно определиться с его породой.
И какого чёрта она вернулась в Сентфор? Только полная идиотка решит сюда вернуться. А тот факт, что Молли Хоупс стала тренером черлидерш, автоматически переводит её в ранг ЧСИКД. Чертова Стерва и Королева Драм. Вокруг таких всегда витает флёр интриг и безрассудства. Самый нелюбимый из всех типов людей. Слишком опасны и непредсказуемы. Иногда настолько, что проще взять ноги в руки и бежать в сторону Аляски.
Дышать становится легче, когда пикап Хоупсов выезжает с парковки, а Саймон приближается к нам. Он не напряжен, даже наоборот спокоен. И слава Богу, не очень хочется еще больше впадать в панику, хватит с меня не отпускающего чувства тошноты.
— Ну что, не ожидал её увидеть? — интересуется Майкл у Стелса.
— Я знал, что она в городе. Мама сказала, — буднично ответил шатен, останавливаясь возле нас. — Сара, ты какая-то бледная….
— Всё нормально, просто стало душно, — вру и даже не краснею, будто прошла курс искусной лжи у Адель Моринг. — Саймон недоверчиво хмурит брови. Но спасибо небесам за то, что к нам подходят остальные и внимание друга переключается на Обри, которая явно приревновала его к Беатриче из прошлого. Чувствую, что блонди испытывает смешанные чувства от своей победы. Рыжей она, конечно, утёрла нос, но вот Молли всё испортила.
***
Вечеринка у Стива была в полном разгаре, когда Тёрнер с друзьями решили поиграть в пив-понг. Все мои подруги разбрелись по дому в поисках приключений, а вот я по приказу своего парня не отхожу от него ни на шаг. Каждый раз, когда он теряет меня из виду, сразу начинает нервничать.
Присев на диван так, чтобы Майкл меня видел, я потягиваю безалкогольный глинтвейн. Рядом тусуются Дерек со Стефани, но благо, что ванильная парочка не обращает на меня внимания. Я уже хочу погрузиться в размышления о том, как достать телефон Стелса и наконец-то узнать, что происходит в его жизни такого, что этот засранец мне не рассказывает, когда рядом со мной садится Эллисон Сейфорт.
— Не думала, что Адель сюда придёт, — хрипло произносит русая девушка, потягивая бокал с мартини. Её глаза застыли на стройной фигуре рыжей бестии, присутствие которой меня совсем не раздражало.
— Она гордая змея. Я бы удивилась, если бы она сюда не пришла, — понимая, что Сейфорт прощупывает почву, я произнесла то, что должна была.
— Хм. А ты хорошо её знаешь… Тоже попадалась под её когти? — честно говоря, её слова мне более неприятны, чем любая речь, что когда-либо испускала из своих мерзких уст Кэнди Нельсон.
— Не совсем.
— Мне очень жаль из-за того, что с тобой случилось… Даже представить себе не могу, — киваю на слова девушки, хотя, если честно, не верю совсем.
— Мне тоже жаль….
— Мы должны держаться вместе, я думаю, что ты понимаешь, о чём я… — договорив, она поправляет светлую прядь. Ловлю радостный взгляд Майкла, он видел, что мы общались, и похоже это ему понравилось. Однако меня не покидает чувство, что в этот раз Тёрнера обманывает собственная интуиция.
***Вечеринка была отстойной для меня. Настроение было испорчено ещё до её начала. Добила меня, как ни странно Обри, которая перебрала с винишком и не могла остановить свой словесный понос с розовыми блёстками. Блондинка никак не могла успокоиться из-за Молли Хоупс. Ей почему-то показалось, что у неё и Саймона начали намечаться отношения, а эта “старая стерва” всё испортила своим внезапным появлением. Мюррел рвала и метала, периодически ссылаясь на эффект Тёрнера. Да уж, теперь этот термин в обиходе практически у каждого старшеклассника в Сентфоре.
Стелс же не отрывался от телефона весь вечер, до которого я так и не смогла добраться. Мне нужен был подельник, но Анна была занята тем, что преследовала своего парня по пятам. Похоже, ревность была темой вечера среди моих подруг.
Если бы не эти дурочки, то сейчас я бы думала о губах Тёрнера, что так неистово целую, а не о тараканах, заразивших мозги Делинвайн и Мюррел.
Спокойное время закончилось.
Оторвавшись от моих уст Майкл ухмыляется.
— Кажется, твоя мама дома, тебе нужно с ней поговорить о том, чтобы сменить психолога, — он озвучивал это предложение не один раз. Мой парень понимал, что приемы у психолога мне не помогают и, возможно, дело было в специалисте, но мне казалось, что во мне.
— Окей, я поговорю с ней, — сглотнув слюну, даю ему обещание, которое правда сложно осуществить. — Я пойду?
Тёрнер кивает и оставляет в уголке моего рта тёплый поцелуй, а затем я иду к двери. Открыв замок, слышу мамин смех и звон бокалов. Странно, бабушка должна быть с Бернардо. Вхожу в дом и иду на цыпочках к кухне, где воцаряется тишина. Касаюсь дверной ручки и тяну её на себя. Ещё мгновение, и я в полном ахуе.
Мама целует в губы женщину, чьё имя Руни Стелс. И это не галлюцинации. Впадаю в глубокий шок, тараща, как полоумная, глаза. Не то, чтобы мне не нравилась сцена, что в слоумо медленно плыла перед моими глазами.
Да, сегодня определенно день сюрпризов, и это самый большой сюрприз из всех.
========== Ящик Пандоры ==========
Комментарий к Ящик Пандоры
Дорогие читатели, я уверена, что вы меня обложили уже благим матом, и прошу прощения за своё исчезновение. Надеюсь, вы все понимаете, что я пишу, и стараюсь. Но вот что-то здоровье барахлит, работа не работается. Такое бывает. Спасибо за ожидание, и прошу вас запоминать мелочи. В этой части Эффекта, я решила преподнести кучу сюрпризов 😂
От родителей можно ожидать всё, что угодно, даже невзирая на их идеальный образ, который был в буквальном смысле высечен в вашем разуме. Моя мама всегда была для меня женщиной, полной силы воли, дисциплины и стремлением дать мне всё, чего у неё не было в детстве. За восемнадцать лет моей жизни мне ни разу в голову не приходило, что её могут привлекать женщины. Она была будто оплотом консерватизма, что сейчас никак не укладывается в моей голове с тем, что я вижу.
Сильно сомневаюсь, что этот поцелуй — случайность, учитывая, что лобызания не прекращаются уже минуту с того момента, как я вошла в дом. Описывать картину подробнее не буду, ибо это не в моем стиле. Всё-таки это моя мама. Странно, почему-то именно сейчас мне захотелось вспомнить, как выглядит отец. Не помню, когда вообще в последний раз приходилось о нём думать. Может поэтому каждый раз его образ всё более размытый, скоро вообще забуду, как папа выглядел.
И имеет ли это значение? Его нет в моей жизни, так зачем его помнить?
— Сара? И давно ты здесь? — А? Из омута размышлений меня выталкивает мамин голос.
— Угу.
Миссис Стелс кажется проглотила язык, потому что сказать ей совсем нечего. Она просто стоит и смотрит на меня испуганным взглядом. Сомневаюсь, что она когда-либо так смотрела на подростка. Руни привыкла рулить жизнью всей своей семьи, пробивая при этом стены собственным лбом. Для этой женщины в жизни редко уготованы именно такие моменты, она всегда всё держит под контролем. Миссис Стелс заранее знает, где будет учиться её сын, в какое студенческое сообщество он вступит, когда женится и когда заведет детей.
— Не думала, что ты так рано придешь, — мама начинает суетиться и зачем-то хватается за полотенце и начинает сметать со столешницы пыль, которой там попросту нет.
Забавно, она выглядит очень забавно. Давно я не ловила её на таких неловких моментах, и если честно вообще не припомню, что такое когда-либо происходило.
Кажется, что они обе сейчас испытывают странный прилив эмоций, описать которые не в силе.
— На вечеринке было скучно, — сухо отвечаю, наблюдая за нелепой реакцией двух дам.
Руни до сих пор в ступоре, а мамс продолжает стирать невидимую пыль.
— Вы хорошо смотритесь вдвоём… — а в ответ шокированные взгляды и тишина, будто они надеялись, что я на пару минут ослепла и ничего не видела.
— Я, пожалуй, схожу к Майклу, — понимая, что ситуация не становится более разряженной, мне приходит в голову ретироваться из дому поскорее.
Не дожидаясь реакции, разворачиваюсь в сторону выхода и ухожу. Да, довольно глупо вышло. По крайней мере я постаралась сгладить ситуацию. Выйдя на улицу, меня мгновенно атаковала дрожь. Не пойму от чего больше: от холода или от неловкости. Несомненно, этот денёк я надолго запомню. Мартовский холод хватает за легкие, и мне кажется, что это чувство ледяными шипами вытесняет эмоции наружу. До дома Тёрнера пару десятков метров, а по мне это расстояние длиною в вечность. Перебирая в кармане куртки кнопки на мобильном телефоне, вполне можно позвонить какому-нибудь диктатору из Африки, но это единственное действо, на которое способен сейчас мой мозг.
Моя мама, похоже, встречается с матерью моего лучшего друга.
Да, моя любопытная натура определенно выходит из затянувшегося отпуска. И теперь ей дико интересно, в какой момент их дружба стала нечто большим.
Ещё интереснее, знает ли Саймон об этом?
И только мне стоит подумать об этом, как мои уши улавливают голос Стелса.
Что он здесь делает?
Шагнув вперед, я замираю возле старого дуба на лужайке Тёрнеров.
Гм, давно я так ни за кем не следила, дежавю какое-то.
На крыльце стоит Майкл, закатывая профессионально глаза. Саймон же не типично для себя как-то очень эмоционально жестикулирует и что-то пытается доказать другу. Тот же в свою очередь раздражен, но не более того.
М. Такое ощущение, что Стелс отчитывает Майки как маленького ребенка, который только что спер коробку бабушкиных конфет. Ну или по яркой реакции нашего друга можно сказать, что это был миллион долларов, не меньше.
Что это так Саймон злится?
Давно я не видела, чтобы он так вспылил, в последнее время мой дорогой друг был весьма спокоен, ну если не считать его пристрастия прожигать взглядом дисплей своего мобильника.
Блин. Холодно. Долго они ещё будут так стоять?
— Блять, Тёрнер, ничего не испорть! Пойми, ты всё потеряешь, если головой думать не начнёшь! — отмахнувшись от невнятного жеста Майкла, Стел практически кричит приятелю в лицо, а затем разворачивается и уходит. Он бы точно врезал другу по лицу, если бы тот сказал что-нибудь колкое ему вслед. Но к моему удивлению Майкл промолчал.
Странно, весьма странно.
Пока Стелс растворяется в ночи, я тихо подхожу к своему парню со спины, пока тот открывает дверной замок.
— Ну, и что это было? — сложив руки на груди, громко произношу, от чего Майкл подскакивает на месте, а затем резко оборачивается, хватаясь рукой за сердце.
— Что ты тут делаешь, малышка? — испуганный взгляд, брови подскочившие вверх. Что-то тут определенно не так!
— Вопросом на вопрос — отвечать не прилично, Мистер Тёрнер! — звучу как училка по этике, однако, парня это обычно заводит, о чём и сейчас говорит его новоиспечённая ухмылка.
— Да так, ничего! Забей! — вот начинается, хочу мысленно отвесить ему подзатыльников и парочку пенделей в придачу. Зеленоглазый говнюк!
— Это было не похоже на “забей”! — бесит меня так, аж зубы сводит.
— Ну, малыш, не начинай, просто у твоего друга спермотоксикоз! Тебе не о чем беспокоиться! — обхватив меня за талию и притянув к себе, Майкл нежно целует меня в губы. Он как обычно испускает чары героя и обольстителя женских сердец. С прищуром смотрит на меня так, словно разрабатывает план, как поскорее стянуть с меня трусики, ну или согреть свои холодные руки, что друг с другом никак не вяжется. Но как бы тепло не было в его объятиях, я понимаю, что это его “не стоит беспокоиться” — всегда имеет прямо противоположное значение.
— Можно я останусь сегодня у тебя? — слегка отстранившись, чтобы глотнуть хоть немного кислорода, я зачем-то прячу глаза, и сделав всего лишь вдох, зарываюсь носом в его куртку, которая приятно пахнет терпким парфюмом.
Похоже, между кислородом и ароматом Тёрнера я всегда выберу второе. Дурная и влюбленная моя голова.
— Странный вопрос… Конечно… Нет! — его лицо на мгновение становится таким серьезным, будто он сдает экзамен по вождению.
— Что?
— Шучу, глупенькая! — перехватив меня за попу он целует меня в шею, вызывая приступ мурашек и звонкий смех. — Что там у нас с месячными? М?
— Идут, — мой ответ ему явно не нравится, и я готова поклясться на конституции США, что Майкл готов сейчас заплакать.
— Это не месячные, это моя личная мужская трагедия, — весьма категорично и театрально для Тёрнера, но как всегда забавно. И после такой сцены, достойной театра Старшей Сентфорской школы, как минимум, мы тихо входим в дом, дабы не разбудить его маму.
***
Сминая простыни руками, я пытаюсь принять более удобную позу для сна. Тёрнер мирно сопит, лежа на животе, подложив правую руку под щёку, вот бы мне так быстро засыпать. Всякие мысли лезут в голову, начиная от Эллисон Сейфорт до новоиспеченного романа моей матери. Не знаю, что меня волнует больше. Если у мамы своя голова на плечах, то Эллисон для меня как ящик Пандоры — откроешь и потом замучаешься запихивать всякую дрянь обратно.
Повернувшись к Майклу, я подгибаю ноги к себе, и единственное, что я хочу — это заснуть и не думать о плохом. Но только стоит мне об этом подумать, как тут же в двери моей души мягкими когтистыми лапками стучатся адские кошки.
Нет, только не это. Всё будет хорошо! Я просто опять себя накручиваю.
Не понимаю, в какой момент мой разум проваливается в сон, но не в тот, в котором я бы мечтала оказаться. Прерывистый, нервный, сложно понять сплю я или вовсе нет. Отрывки мыслей, воспоминаний и сновидений сменяются перед закрытыми глазами. Сердце громко бьется в груди как после забега на полторы тысячи метров. Даже не осознаю, что наступает утро. Всё кажется таким нереальным, словно я вообще не засыпала. Открываю глаза и вижу размытый образ. Меня бросает в дрожь.
Этого не может быть! Нет!
Райан Хоупс стоит у кровати. На его лице зловещая ухмылка, а в руках ружьё. Его глаза, как и тогда на горе Зверя, наполнены тьмой.
Это всего лишь сон! Это нереально!
Хочу себя ущипнуть, но никак не получается даже пошевельнуться. Каждая мышца моего тела скована страхом. Только сердце выбивает ребра в грудной клетке.
Райан направляет на меня ружьё, а я ничего не могу поделать. Кричу, но ни единый звук не покидает моё горло. Слёзы стекают по щекам, прожигая кожу.
Выстрел.
Запах пороха.
Нестерпимая боль.
Это же сон! Но почему так больно сильно? Сука, как же больно…
Лёгкие разрывает на части, и я уже не могу сделать и вдоха.
— Сара, девочка моя, проснись, — я вижу лицо Майкла, а образ Хоупса расплывается за его плечом. Он исчезает с ухмылкой на лице.
Я уже не сплю, но боль не отходит. Не могу дышать, кричать…. Только хрипеть.
— Сара, это сон, успокойся…. Тише… Тише… Маленькая моя, — Тёрнер целует меня в лоб и вытирает слёзы, мягко водя пальцами по щекам.
Ад отходит и я по крайней мере могу дышать. В такие моменты ты понимаешь, что кислород дороже любого золота. Дышать — это так естественно, но мы не всегда понимаем, как это важно. Мы не видим кислорода, но это не значит, что мы можем без него жить. Так, наверное, и с любовью.
— Тише, не плачь, — усыпая моё заплаканное лицо поцелуями, тихо шепчет Майкл.
Я обнимаю его, ощущая как паралич отпускает мышцы. Закрываю глаза и утыкаюсь носом в его теплое плечо. Эти объятия как союз мертвеца и живого человека. Он — живой, а я, кажется, умерла.
— Зайка, мне кажется, что стоит поменять психолога. Я за тебя боюсь, — а я за тебя молюсь.
Психолога и правда поменять стоит, мои кошмары с каждым разом становятся всё реалистичнее. Мне даже страшно представить, что будет дальше.
— Стоит, только если ты расскажешь, почему на тебя наезжал Саймон, — и почему я вспомнила об этом именно сейчас?
— Малышка, не переживай, это мужские дела. Маленьким девочкам не стоит об этом париться. Всё нормально… — прижимая меня к себе так крепко, что ребра начинают хрустеть, Майкл утыкается носом в мою шею. Щекотно, ну хоть что-то я чувствую помимо фантомных болей в районе грудной клетки.
— Надеюсь… — говорю и зарываюсь пальцами в его непослушные волосы. Так бы и провалялась с тобой в объятиях и, главное, больше не засыпала.
Лучи солнца пробиваются сквозь занавески на окнах, и меня удивляет, что Миссис Тёрнер всё-таки уговорила своего сына на шторы в его комнате. Забавно, что я вспомнила о мамах после вчерашнего вечера. Мамы меня теперь очень беспокоят и причем сразу две.
— Ты знал, что моя мама крутит роман с Руни Стелс? — если он в курсе, я ему устрою.
— Что? — Тёрнер отстраняется и смотрит на меня шокированным взглядом, либо ему нужно дать Оскара за лучшую драматическую роль, либо он действительно ошарашен от услышанного.
— Когда я пришла домой, они целовались на кухне…
— Ммм… Я бы посмотрел… — он в буквальном смысле мурчит, произнося свои бесстыжие слова.
Вот только Тёрнер способен все испошлить и сменить направление разговора в одну секунду.
— Майкл! Ты обалдел! — слегка шлепаю его по попе, чтобы он наконец-то угомонился.Но его это только ещё больше заводит.
— Что? Ты свою маму как будто не видела… Она, конечно, строгая, но такая горячая, — его глаза искрятся от веселья и, кажется, похоти.
Бррр… Ну как можно такое говорить. Это же, блин, моя мама!
Непроизвольно вздрагиваю, а затем закатываю глаза.
Майкл смеется, его явно забавляет моя реакция.
— Тёрнер, прекрати! — заливаясь смехом, пытаюсь внятно проговорить всего лишь короткую фразу.
— Вот, ты уже смеёшься, — целует в лоб. Боже, ведь только Майкл можетменя рассмешить даже тогда, когда я чувствую запах смерти. Мир останавливается всего лишь на мгновение, чтобы запомнить этот яркий момент.
А вы стараетесь запомнить, как ощущаете его прикосновения, запах, дыхание?
То, как бьётся сердце рядом с ним? Я бы продала душу дьяволу только за то, чтобы не забывать таких моментов никогда. С ярким воображением их можно воспроизводить в своей голове снова и снова, пока сердце не перестанет биться.
И когда я стала такой фаталисткой? Когда смерть стала ходить по пятам?
Точно, я же умерла.
Жизнь никогда не будет прежней. Я буду хвататься за частички счастья, что разносит время по ленте под названием “Жизнь”, чтобы осознавать реальность, осознавать, что бьется сердце, и душа никуда не улетела. Я здесь, я всё-таки здесь.
***
10 марта 2008 года. Выходные прошли в полной агонии. Молчаливая мать, будто она совершила самый страшный грех на земле. И ебаные кошмары. В воскресенье было хуже, чем в субботу, а сегодня хуже, чем вчера. Меня злит и пугает моё состояние одновременно, не думала, что могу быть такой слабой. Что не смогу поговорить с мамой, что не смогу отличить реальность от сновидений.
Сара О`Нил — ты чертова размазня!
Ты даже не можешь сказать, что тебе нужна помощь.
Школа, долбанная школа. Эти косые взгляды, словно я единственный инвалид в целом мире. Друзья, озабоченные собственными проблемами. Командой по черлидингу, парнем, играющим в театре со своей бывшей. Всем, чем угодно, только не тьмой, поглощающей Сару О`Нил.
Сегодня я проснулась раньше обычного, опять в кошмаре, не отличимом от реальности. Райан в который раз произвел выстрел. И только бабушка смогла меня разбудить. Она конечно была в шоке, и еле смогла прийти в себя, даже предлагала не идти в школу. Конечно я всё-таки приперлась на занятия, ещё и на полчаса раньше положенного. Всё это время мне пришлось просидеть в полной тишине, пока в класс не вошла Адель Моринг.
Она не поздоровалась, лишь кивнула и села за свою парту. Я всеми фибрами души чувствовала, что она хочет обернуться и поговорить. Но что-то мешало ей. Возможно, гордость.
Я видела как напрягаются её плечи, как руки трясутся, сжимая мобильник.
Странно. Такое ощущение, что рыжая бестия меня понимает сейчас как никто другой. И как такое вообще может быть? Раньше я её ненавидела, а сейчас, кажется, понимаю.
Эллисон Сейфорт не просто так появилась в школе, но меня пугает то, что её жертва и близко не стояла с той, что мне пришлось пережить.
Его называют ПТСР. Посттравматическое стрессовое расстройство — тяжёлое психическое состояние, возникающее в результате единичного или повторяющихся событий, оказывающих сверхмощное (мне очень нравится этот эпитет, запомните его) негативное воздействие на психику человека. Мой психотерапевт предполагает, что у меня ПТСР. А я после выходных готова предложить ей подать в суд на свой колледж, ведь предположение — это большая ошибка.
У меня ПТСР и, к тому же, сонный паралич.
С чего такая уверенность?
В интернете прочитала.
Похоже не зря старшеклассники считают меня психичкой.
Блять, и почему мне хочется подойти к Адель и обнять её?
Я окончательно ебанулась.
От этой мысли меня отталкивает Софи Такер, вошедшая в класс в юбке длиною с широкий пояс. У этой девушки явно бешенство матки и отсутствие мозговой активности. Затем Мэйсон Вилльямс, который, как и прежде, виновато отводит от меня глаза. Он знал. Я знаю наверняка, что Бобби признался ему во всём ещё до того, как Хоупс запер меня и Саймона в подвале домика на озере.
Интересно, он думал тогда о том, что с нами будет?
Затем на арене появляется Люк. Да уж, Анна рассказала, что он нёс про меня и Стелса, когда директор собрал всех старшеклассников и их родителей. Вот теперь я точно знаю, что он не ХЗКТ. Люк Моринг официально перекочевал в группу к “жутким типам”. Идеальный снаружи, но с гнильцой внутри.
Класс наполняется подростками со своими мыслями, переживаниями. Чем-то мимолетным. Всё так эфемерно и, возможно, эгоистично… Субъективно…
— Сара, ты чего такая странная? — обеспокоенный голос Анны выдергивает меня из пелены раздумий.
— А? — стараюсь искренне изобразить, что не понимаю к чему такие вопросы. Хлопаю ресницами, словно пустая кукла.
Деливайн крайне недовольна моей реакцией.
— Б, блин. Что-то случилось? — ещё раз переспрашивает подруга.
— Вроде нет, — пожимаю плечами и достаю из сумки тетрадь с ручками.
— Ну смотри… — нахмурив брови, брюнетка оставляет на мне тяжелый взгляд, а затем, не отрывая зрительного контакта, садится за своё привычное место — слева от меня.
Урок начинается. Учитель что-то лепечет у доски, а я рисую круги в школьной тетради. Предчувствие неизбежной беды не покидает меня. Ещё бы знать — откуда она придёт. Какую маску наденет? Райана Хоупса, Майкла Тёрнера или Эллисон Сейфорт?
Похоже, пора пить антидепрессанты.
Звуки сообщений, десятков сообщений проносятся в кабинете. И я понимаю, что слишком остро чувствовала это мгновение.
Беру телефон в руки. ММС. Видео. Пальцы, не дрогнув, нажимают плей. Рыжая нимфа снимает кружевной черный лиф, облизывая губы. Пауза. Адель.
Смех.
Не понимаю, что смешного?
Моринг оборачивается и смотрит на меня.
Почему?
Полный ступор. Затем я отклоняюсь в сторону и понимаю, что она смотрит на того, кто у меня за спиной. Она смотрит на Майкла. Чёрт бы меня побрал… Она смотрит на Тёрнера.
Что ты натворил, любимый?
Дыхание перехватывает, перед глазами плывут круги.
Адель выбегает из класса, за ней Софи. А я не могу оторвать свой взгляд от Сейфорт, которая тихо упивается своей маленькой победой. Коварная змея!
Месть, конечно, блюдо, которое подают холодным. Но стоит ли она того, что приходит после неё?
Урок закончен, и только чёрт знает, какая была тема. Все ведь были в восторге от чужого горя. И чем вы отличаетесь от Кэнди Нельсон, дорогие одноклассники? Двуличные твари. Что ещё сказать… Одна —психичка, вторая — шлюха, и только вы — ангелы, сошедшие с небес.
А не сдохнуть бы вам в помойной яме?
О, да, попахивает депрессняком. И правда, он как кошмар, я не могу проснуться. Просто сплю. А все живут. И мне ни капли не завидно. Лучше спать, чем притворяться… Притворяться правильными…
После урока я выхожу в коридор и натыкаюсь на Саймона, он, произнеся тихое “Привет”, несётся куда-то прочь.
Хм. Даже друг живёт и куда-то спешит. Только куда? Видимо тьма оставила его…
Майкл берёт меня за руку и без слов ведёт к другому кабинету, в котором через пять минут начнётся урок алгебры.
Интересно, Тёрнер понимает, что его девушка сходит с ума, или только подозревает?
Боже, зачем ему это всё? Зачем вести меня через толпу, спасая от случайных прикосновений. Мой ангел, мой талисман. Моя любовь и боль… Мой эффект Тёрнера. Похоже, у каждого он свой.
***
После уроков я иду посмотреть на тренировку сборной по гимнастике, в чьём составе меня уже давно нет. Я как призрак, смотрящий за всеми с трибун. Анна — молодец. У неё невероятные успехи. Даже не думала, что она сможет сосредоточиться на спорте, находясь в эпицентре бурного романа со Стивом.
Каждый элемент для меня, как слово молитвы. Они исцеляют даже тогда, когда их исполняю не я. Но несмотря на всю магию вокруг, меня мучает страх неизбежного, страх чего-то, что уже наступает на пятки.
И вот именно в это блядский момент ко мне подсаживается Эллисон Сейфорт. Она будто дьявол, только что вышедший из преисподней. Даже пахнет пеплом.
— Наверное, тяжело тут сидеть и смотреть… — какая же ты тварь, Элли!
— Не понимаю, о чем ты, — прячу руки в карманах, сжимая кулаки до боли. Ногти впиваются в кожу, и мне кажется, что сейчас затрясет от бешенной злости.
— Думаю, понимаешь… — она усмехается, заправляя прядь волос за ухо. Она словно собралась на пикник с феями, а не решила призвать демонов мести.
— Думаешь Нельсон, Хоупс и Бобби это провернули? — её голос хриплый, но в то же время она так уверена в своих словах. — Ахаха… — смеётся странным истеричным смехом. —
Ты ошибаешься… Нет, в твоей личной трагедии виноваты ещё трое. И скоро все будут наказаны. И только тебе решать — тихо смотреть или мстить… — интересно, она долго продумывала свою речь? Репетировала перед зеркалом? Сколько злобы, сколько желчи.
— Эллисон… — прочистив горло, я обдумываю, что ей ответить.
— Что?
— Тебя вытаскивали с того света? В тебя стреляли, глядя в глаза? Ты умирала от страха и голода в холодном подвале? — вопрос за вопросом звучат, разрывая горло, но при этом у меня получается делать паузы между ними. Меня начинает потряхивать от переизбытка эмоций. Она, интересно, вообще понимает о чем говорит, или эта её мега пафосная речь лишь выплеск гормонов?
— Нет, но я уверена, что месть тебе нужна больше, чем мне, — уверена она. Сука!
Отворачиваюсь и смотрю, как Анна выполняет упражнения на бревне.
Говоря о мести, не забывай о тьме, которая нашептала тебе эту идею.
Она уходит. И тут же мне приходит смска: “Вечером не зайду, срочные дела. Люблю тебя малявка:-*”
Тренировка только в разгаре, а я уже не могу смотреть. Слёзы катятся самопроизвольно. Сальто ауэрбах, и так посредственно. Никакого полета души. В голове почему-то играет Моцарт, а в душе плачет маленькая я. Это же была любовь с первой тренировки. Почувствовать себя свободной, счастливой и беззаботной.
Разве месть равнозначна этому чувству?
Сомневаюсь…
Выхожу на улицу и вижу Саймона, он о чем-то разговаривает с Молли Хоупс. Хоупс… Эта чертова фамилия не даёт мне покоя. И что они всё вертятся вокруг нас, как акулы? Её светлые русые волосы развеваются на ветру. Она улыбается, но Саймон выглядит странно. Он будто пытается улыбнуться в ответ, но что-то не позволяет ему это сделать.
Они выглядят довольно нелепо. Словно Стелс оторван от реальности, а Молли настолько чувствует землю под ногами, что нельзя найти более уверенного человека, чем она. Мартовский ветер нашептывает мне, что нужно прервать их и поговорить с другом. И почему я вчера об этом не подумала? Как представлю, что наши мамы съедутся, даже не знаю, как изменятся наши жизни. А если не съедутся? Если разобьют друг другу сердца?
Ладно, хватит хандрить. Пора изгнать проклятую Молли.
Иду быстрым шагом. Иду будто на бой со смертью. И почему я всегда преувеличиваю ситуацию в своей голове?
Шаг за шагом. Ещё немного. В полуметре от ребят я издаю притворный кашель. И как же мне неприятно стоять так близко от девушки с фамилией Хоупс.
— Ладно, мне пора… — бросив на меня нечитаемый взгляд, русая нимфа уходит в сторону главного корпуса.
Саймон молча провожает её глазами, и мне кажется, что я слышу его мысли. Он думает о том, что нам нужно поговорить.
Экстрасенс из меня весьма посредственный.
— Это опять началось… Я ведь прав? — на нём нет лица, парень явно чем-то обеспокоен. Самое страшное, что я будто чувствую всё то, что творится у него на душе. Ему не нужно объяснять, он сам всё прекрасно знает.
— Прав, как никогда. Но я хотела поговорить о другом, — Есть две темы. Две или всё-таки три? Не забывай, Сара, Саймон и сам странно себя вел в последнее время.
— И о чём же? — его карие глаза наполнены тревогой, он опускает голову и ждёт.
— Темы две, — не уверена конечно, но пусть будут две.
— Начинай… — Стелс дергает меня за рукав куртки, но продолжает смотреть на серый асфальт.
— Ты в курсе, что между нашими мамами что-то есть? — немного отдышавшись, я выпаливаю так, будто меня ошпарили кипятком. Это всё равно, что сказать парню, что беременна. Либо ты говоришь всё в первую же секунду, либо пока не появится живот.
— Ты серьезно? — он в шоке.
— Я думала, с тобой поговорит твоя мама… Но похоже, что нет. Так получилось, что я вчера застукала их целующимися на кухне, — в этот момент мне так захотелось погрызть ногти. Вот просто бы сгрызла под самый корень.
— Охренеть… — Стелс поднимает голову к небу и громко выдыхает. — Давай вторую тему. К первой я пока не готов.
— Ты вчера поругался с Майклом… Почему? — ох, надеюсь, ему будет легче обсудить вторую тему, чем первую, иначе из разговора не будет никакого толка. Только буря эмоций, накрывающая моё уставшее тело с головой.
— Думаю, будет лучше, если он сам тебе всё расскажет, — только не это! Не надо так, ты ведь понимаешь, что он ничего расскажет.
— Тёрнер сказал, что мне не стоит париться, — поежившись от холода, пытаюсь поймать его взгляд. Он качает головой.
— Не молчи! Пожалуйста, не молчи! — умоляю, надеясь на то, что Саймон поймет. И вот оно, я вижу его глаза. Сжав губы, так будто вот-вот я начну реветь, я ещё раз умоляю его не молчать. Не может мой друг так со мной поступать, он же прекрасно понимает, что я не отстану, а добьюсь правды.
— Майкл вступил в банду чёрных драконов…В ту же самую, где числится Вишня, — Стелс переступает с ноги на ногу, а затем вынимает мобильный из кармана. Он опять не смотрит мне в глаза, не понимаю почему.
Какая, нахрен, банда? Мой парень совсем из ума выжил? Зачем ему это?
— Это те остолопы, что пришли на день рождения Райана? — Саймон лишь молча кивает в ответ. Вспоминаю ребят в черных куртках, и мне все сильнее хочется врезать Тёрнеру по лицу, когда я его увижу. Тот вечер мне запомнится на всю жизнь. Особенно тот самый момент, когда вся картинка сложилась прямо перед глазами, но было уже поздно, слишком поздно.
— Тогда третья тема. Что за сообщение ты тогда ждал… В пятницу, — надеясь, что меня не ждет очередной сюрприз, я всё же задаю еще один вопрос.
— От Дерека… Он написал, что Майкл, как и остальные члены банды, в разработке у полиции.
Услышав это, я машинально сделала шаг в сторону, затем ещё один, развернулась и на ватных ногах побрела искать его, искать своего бестолкового парня.
Мне хотелось увидеть Майкла. Посмотреть ему в лицо и спросить — какого хрена? Зачем? У тебя же все хорошо. Футбол, семья, я. Узнать, чего ему не хватает. И что он уже успел натворить, что им уже заинтересовалась полиция. Я шла и всё прокручивала в голове вопросы, как аудиозапись. Звонила, но он не брал трубку. Дома его не было, в кафешке тоже. И тут почему-то в голове всплыло название клуба, о котором постоянно говорил Вишня. “Чёрный дракон”. Собственно, туда меня и понесли ноги. Клуб был где-то в центре, и недолго поскитавшись по многолюдным улицам, я его довольно быстро нашла. Хоть в чём-то мне везет. Какая ирония?! И вот сюрприз — Вишня и Майкл стоят в черных кожаных куртках у входа этого самого клуба. Какое неприятное совпадение!
Подхожу к нему с таким видом, будто кто-то умер. Кудрявый кивнув мне, исчезает в дверях.
— Сара, что ты тут делаешь? — Тёрнер заботливо берет меня за руку, но я её вырываю. Меня бесит то, что сейчас он смотрит на меня как невинный ангел, хотя ведь не дурак и прекрасно понимает, что я тут забыла.
— Хотела посмотреть на твоих новых друзей… Или твою банду, так это называется? — моя речь больше похожа на змеиное шипение, чем на человеческий голос. Я чертовски зла на него. Нет, я в бешенстве.
— Саймон рассказал? — глаза Майкла наполняются гневом, он практически выплевывает свой вопрос. Я делаю шаг в сторону, и пытаюсь понять… Понять — нахрен это всё ему нужно? Разве можно злиться на Стелса, если ты сам накосячил?!
— Неважно… Важно то, что ты, блин, вступил в банду. На улице что, восьмидесятые? Ты живешь в цветном районе? — слезы застилают глаза, и я вдыхаю колючий воздух через раз. Меня бьет в истерике, если бы вы мне сейчас дали в руки иголку и нитку, то я бы, скорее, всего попала себе в глаз, чем в ушко.
— Малышка, успокойся! Это всё ради тебя! — он пытается подойти ко мне и обнять, но я вырываюсь и отхожу на полметра назад.
— Ради меня? Тебе что, на тренировке неудачно мяч в голову прилетел? — злюсь, я так злюсь на тебя. Ты хоть понимаешь это? Похоже, что нет!
— Малыш, прекрати… — он качает головой, и я вижу, как на его лице гнев сменяет досада.
— Тернер, ты понимаешь, что ты творишь? Понимаешь, что я спать не могу — пока ты не напишешь смску, что ты уже дома. Я уже умирала! Ты понимаешь, какого это? Быть там во тьме, в холоде и полном одиночестве. А теперь я живу, но каждый день — это страх… Ты вообще соображаешь, каково мне? Переживать каждый день, что что-то случится. Я не верю в Бога, но молюсь за тебя! Пройдет двадцать лет, а я не перестану молиться. Зачем тебе всё это? Зачем, Майкл? — я буквально захлебываюсь в своих словах и слезах, руки дрожат, но мне уже не холодно. Мне больно, обидно, и это сжигает меня изнутри.
— Сара, успокойся! Не плачь! Я не могу, когда ты плачешь! — Майкл говорит, а меня выворачивает наизнанку.
— Успокойся? Не плачь? Легко сказать, когда твой парень связался с бандитами. Блять, да зачем тебе всё это?
— Затем, что я не смог защитить тебя! — он кричит, а его зеленые глаза становятся темнее, вены вздымаются на шее, но для меня это ни ответ, ни объяснение.
— Защитить меня? И чем тебе помогли Драконы в тот вечер, когда Райан Хоупс похитил меня и Саймона прямо у вас из-под носа? Как? Как, блять? — звучит жестоко, но это ведь правда, какой бы она ни была. Чем ему помогли драконы? Ну вот чем?
— Не говори так… — он отводит взгляд в сторону, сжимает кулаки, чтобы справиться с эмоциями. В воздухе пахнет болью. Я задела его, и мне очень жаль, но не вижу больше способов достучаться до его разума.
— Ты не виноват, Майкл… Ты просто не знал откуда ждать беды. Тебе не нужны Драконы… Ты понимаешь, что ты, твою мать, сам Майкл Тёрнер? — мне хочется броситься к нему в объятия, но я не могу, не сейчас. Он должен понять, понять сам, что это не выход.
— Сара, я принял решение, — великолепный ответ, ничего не скажешь. От злости пинаю бордюр и даже не замечаю боли.
— Значит это глупое решение. Я ухожу…. Я не… — я не понимаю, как тебе ещё объяснить, что ты лезешь в самое пекло, когда мне нужно спокойствие. Как ты можешь в один момент взять и испортить всё. Что мне делать? Хвататься за призрачную надежду, что всё будет хорошо?
— Ты не понимаешь… — он произносит еле слышно.
— Это ты не понимаешь…— ухожу, оставляя дракона позади вместе с его одиночеством и глупостью.
— Сара… Сара, мать твою, вернись! — он кричит мне вслед, но я даже не оборачиваюсь.
Идти, бежать, куда бежать. Ещё этот чёртов телефон названивает. Да ну его в жопу. Выключаю и бреду куда глаза глядят. Дома, улицы, дороги и тропинки. Чёртов Сентфор остаётся позади. Я шагаю по дороге, шагаю и думаю о том, как несколько дней назад всё было по другому. И почему так больно и пусто на душе?
Даже не понимаю, как прихожу к месту собственной смерти. Ноги адски устали от такой дальней прогулки. Колени ноют, а мышцы неприятно тянет.
С вечером приходит холод. Я поднимаюсь на гору к тому самому месту. Меня должен окутывать страх, но почему-то не чувствую ничего, только тишину. Желтые ленты полиции, разбросанные повсюду и незакопанная яма — единственные вещи, что могут напоминать мне о том дне. Это моя могила. И похоже здесь мне и место. Присаживаюсь на упавшее дерево и смотрю сквозь мрак в яму.
Интересно, чтобы было бы, если б я умерла?
Влюбилась бы ли мама в Дженнифер? Стала ли она бы жить ради себя, а не ради меня?
Забавно… Осознавать, что я ничегошеньки не знаю.
И именно здесь, у собственной могилы, я пропадаю в темноте. Нет никаких мыслей, переживаний, только пустота. Похоже, я сгорела, и больше не осталось сил. Всё меняется, земля уходит из под ног. Никакой тебе гимнастики, спокойствия. Опять всё по кругу.
Не знаю сколько времени прошло, знаю только что уже стемнело. Среди деревьев показался силуэт, но мне не стало страшно. Похуй, я ведь уже умирала.
Свет фонаря слепит мне глаза. И только когда он стал ближе, я поняла, что это Саймон.
— Как ты узнал, что я здесь? — услышав свой дрожащий голос, осознаю, как сильно я замерзла. Как каждая мышца моего тела охвачена холодом и мраком, что таился где-то в моём разуме почти полгода, ожидая своего часа.
— Не знаю, просто пришел… — он садится рядом со мной и смотрит в яму, в которой так много снега, будто это покрывало было уготовано для мертвых, мертвых нас.
— У нас бы была общая могила… — эти слова просто срываются с моих уст.
— Не говори так… — Стелс обнимает меня за плечи и притягивает к себе, он такой холодный, не такой как я, но мне почему-то кажется, что мы два мертвеца.
— Мне кажется, что я умерла… И осталась здесь… — всхлипывая и кусая губы до боли, я обнимаю друга. Это порыв отчаяния, не иначе, сейчас мне понятно только одно — ему не надо всё объяснять, Саймон и так все знает. Кажется, я уже думала сегодня об этом.
— Он мне снится… — я никому не говорила, что мне именно снится. Никто не знает, что каждое утро с ружьем наперевес ко мне является мой палач.
— Кто?
— Райан… Иногда кажется, что это не сон… — меня почему-то пугает больше мысль о том, что все признают меня сумасшедшей, чем факт моих мрачных кошмаров. Боюсь признаться, что не отличаю сна от реальности, признаться, что чувствую боль так же, как и в тот день здесь на горе Зверя.
— Мне тоже снится… — друг вздыхает, — и ты снишься… Каждую ночь я отталкиваю тебя и он стреляет в меня… — в воздухе повисла тишина после его неловкого признания. Наверное парням сложнее рассказывать о таком.
Саймон обнимает меня сильнее, и почему-то начинает качать, как маленького ребенка укачивают родители, чтобы тот постарался заснуть.
— Мы мертвы? — задаю странный вопрос, но он так и просился наружу. Всё это надуманное спокойствие, вся эта фальшь. Сколько можно притворяться, что всё хорошо?
— Мы живы, Сара. И ты должна понимать это, — Стелс трясет меня за плечи и пытается привести меня в чувство.
— А ты понимаешь это? — я смотрю на его размытый от слёз образ и задаю самый страшный вопрос. Как только его лицо становится таким цепким и ясным, замечаю, что под его левым глазом свежий синяк. Похоже, Саймон уже успел встретиться с Майклом.
— Не знаю… — он качает головой и смотрит вглубь меня, даже мурашки по коже от осознания того, что не только я чувствую это, чувствую тьму.
Я вспоминаю об иконке святого Христофора, что ношу на шее, и тут же решаю её вернуть ему. Выуживаю цепочку из-под горловины свитера и пытаюсь расстегнуть замочек.
— Не снимай, если захочешь — отдашь её тому, кому будет нужнее, — Стелс останавливает меня, коснувшись образа святого пальцами, а затем целует меня в лоб, — Нам нужно идти. Твоя мама беспокоится и Майкл тоже…
Саймон помогает мне подняться на ноги, и мы медленно начинаем идти в сторону города. Два одиноких мертвеца зачем-то идут к живым. Зачем? Может затем, чтобы не было так пусто.
========== Сонный паралич ==========
14 марта 2008 года. Ночь сменяется утром, а сон застывает в реальности. Я будто попала в фильм ужасов, который никак не хочет заканчиваться. Райан Хоупс стал не только моим палачом, но и личным адом. Его усмешка, ледяной взгляд отпечатались в моей памяти словно выжженное клеймо. Но кошмар заключался не только в зрительном образе, но и чувстве, которое мне пришлось переживать снова и снова. Сон стал самой настоящей пыткой. Сегодня я даже почувствовала, как частички дроби вонзаются в плоть и рвут лёгкие на части. И это не просто боль, ведь ощущения настолько реалистичные, что даже во рту разливается вкус крови. Только меня никто не разбудил, никого не было рядом.
Мне даже показалось, что я так и не проснулась, просто встала, хватаясь за грудь, и побрела в ванную, чтобы увидеть в зеркале, что со мной ничего не произошло, что нет никакой крови, ран… Чтобы убедиться, что это всего лишь сон, всего лишь иллюзия. Не помогло, даже несмотря на то, что единственное, что могло меня напугать в отражении — это дикие мешки под глазами, но я всё равно не почувствовала себя живой.
Завтрак, короткие сборы на уроки, и я как зомби вываливаюсь на улицу, где меня ждёт Тёрнер. Мы не договаривались, но ничего удивительного в этом нет. Сомневаюсь, что он хорошо сегодня спал, да прошедшие четыре дня для него выдались нелегкими. Даже не хочу вспоминать, как мы с Саймоном тогда дошли до дома. Мама так тогда смотрела на меня, будто моё тело привезли домой из морга. С ней была Руни, она держала её за руку и тогда мне стало понятно, что у них всё будет хорошо. У мамы появился человек, который всегда будет рядом, всегда станет тем, кто заставит её держаться, что бы со мной не произошло.
— Нам нужно поговорить! — хриплым голосом заявляет Майкл, когда я прохожу мимо него, пряча глаза в сторону.
Нет, мы не расстались, просто мне нужно время, чтобы понять, что со мной происходит. Да, если честно, ему будет полезно попереживать немного и самому осознать, что он не прав.
— Я не могу, — останавливаюсь и делаю глубокий вдох и выдох, перекидываю рюкзак с одного плеча на другое.
— Малышка, прекрати, — он тянет меня за руку и разворачивает к себе, и смотрит на меня печальным взглядом. У него уставшее лицо, мешки под глазами и морщинка в межбровье.
— Майкл, я пока не могу, — мне тяжело дышать, и тем более говорить, закрываю глаза и слегка отшатываюсь назад. — Дай мне время.
— Маленькая моя, что с тобой? — Тёрнер касается пальцами моей щеки и целует в скулу.
Ох, как же мне хочется заснуть в его объятиях, а не тащиться в школу.
— Я люблю тебя, слышишь, люблю. И всегда буду любить… Но, прошу тебя, дай мне время. Мне сложно сейчас говорить, я практически не спала… — оставляю трепетный поцелуй на его обветренных губах. Провожу пальцами по его шее и прячу своё лицо у него на груди.
— Опять кошмары? — он тяжело вздыхает и задаёт простой вопрос, ответ на который так очевиден.
— Да.
— Ты маме рассказала? — отрицательно качаю головой.
Нет, потому что не смогла, мне казалось, что я всё испорчу, если расскажу сейчас. Зная свою маму, могу предположить, что она сочтёт свои отношения неуместными, когда её дочери становится хуже. Не хочу, чтобы она бросала всё ради меня. Пусть хоть немного побудет эгоисткой.
— Сара, ты должна сказать, — Майкл звучит требовательно, но в тоже время так заботливо, что сердце кровью обливается.
— Я скажу… — но не сейчас.
Но он мне не верит, недоверчиво качая головой. Поднимаю голову и смотрю в любимые глаза цвета мятных листьев. Они переливаются в утреннем свете, словно два драгоценных камня. В них столько эмоций, столько жизни…
— Если ты не скажешь, я сам скажу, — звучит как угроза, но я прекрасно его понимаю, ведь сама бы сделала то же самое.
— Знаю, — ещё раз целую его губы и ухожу. Майкл не идёт за мной, он просто остается позади. Я бы взяла его за руку и мы бы дошли до школы вместе, но сейчас не время, слишком много “но”. И если честно просто нет сил, кажется, что последняя частица энергии покинула меня. Хочется просто тишины, тишины, благодаря которой я смогу разложить всё по полочкам, успокоиться, чтобы принимать взвешенные решения. Нужно перестать думать о плохом, я просто обязана усмирить тревогу, которая с каждым днём всё сильнее охватывает мой разум.
***
До начала занятий подхожу к своему шкафчику в коридоре, наполненном жестокими подростками, чьи косые взгляды уже почти не замечаю. Апатия, адская усталость. Есть ощущение, что я не сплю уже как минимум неделю. Я просто не отдыхаю. Как бы глупо это не звучало, но мне не хватает обычного сна.
— Что у вас с Тёрнером? Почему он такой хмурый? — рядом оказывается Анна, как бы случайно, но я ведь понимаю, что её послал Майкл, ну или ей очень любопытно. Сомневаюсь, что Саймон рассказал о моей жуткой прогулке к месту казни, но Делинвайн никогда не была дурой и прекрасно понимает, что со мной что-то не так.
Обдумывая что ей ответить, случайно обращаю внимание на Адель Моринг, которая застыла у двери в женский туалет.
Мне срочно нужно с ней поговорить, пока рядом нет этой прилипалы Такер.
— Постой, мне нужно кое-что сделать, — быстро хватаю учебники и оставляю подругу в полном недоумении. Я потом с ней поговорю, а сейчас мне нужно поспешить.
— Ты куда? — вопрос Анны слышится за спиной, но уже поздно, ведь я уже проталкиваюсь сквозь толпу к цели.
У двери в женский туалет останавливаюсь на секунду, чтобы обдумать предстоящий разговор. Звенит звонок. Чёрт, нет времени для раздумий. Дергаю за ручку и вхожу в помещение уборной.
Моринг стоит у зеркала, поправляя макияж. Она видит меня в отражении. Молчу, жду, когда она обернётся.
— Что, решила лично поиздеваться надо мной? — её бархатный голос пронизывает ирония, однако на лице нет никаких эмоций. Она как снежная королева — холодная и уверенная в себе.
Качаю головой, не отрывая глаз от её безупречного отражения.
Про таких, как Адель, говорят — фарфоровая кукла. Идеальная кожа, миловидное личико и огромные глаза, обрамленные выразительными бровями. Её густым ресницам может позавидовать любая девушка.
— Так зачем ты пришла? — она прерывает холодное молчание, подкрашивая пухлые губы алой помадой.
— Не знаю… — блять, и куда делось моё фирменной красноречие, уснуло вместе с мозгами?
Вот в такие моменты я вполне готова отнести себя к группе серых мышек, что вечно остаются в тени таких девушек, как Адель Моринг.
— Тебя тоже она пугает? — но к моему удивлению, рыжая королева догадалась для чего я сюда пришла.
Вспоминая о своём разговоре с Эллисон, меня бросает в адское пламя. Боже, как тяжело держать себя в руках, когда предчувствие очередной трагедии не дает мне покоя.
— Да, — на выдохе отвечаю, осознавая, что выгляжу глупо, ведь прошло не меньше полуминуты после того, как Моринг задала мне вопрос.
Адель закрывает глаза и оборачивается.
— Я думала, когда Кэнди исчезнет из моей жизни всё закончится, но я ошибалась… — она достает из кармана сигарету и зажигалку и закуривает. Сделав одну затяжку, огненная дева продолжает свою речь: “Я сожалею, что не пошла в полицию… Честно говоря Нельсон хорошо подготовилась тогда…
Адель слизывает никотин с губ и делает очередную затяжку. Я делаю пару шагов вперед и опираюсь плечом о перегородку туалетных кабинок.
— Она всё несла чушь про то, что ты и Саймон вместе. Мне почему-то хотелось верить, что она права. Что Майкл останется один, и мы будем снова вместе. Но когда я узнала, что они хотели вас просто закопать… — на этом моменте девушка замирает, её пальцы начинают дрожать, а глаза краснеют в преддверии слёз. — Я пошла в больницу .. Ты лежала там под аппаратом искусственного дыхания, одна. Такая бледная и безжизненная. И я вдруг поняла, что я — самая настоящая тварь… И теперь я думаю, что всё это заслужила… Понимаешь?
— Возможно, но ты не права… — кто бы мог подумать, что я когда-нибудь не соглашусь с тем фактом, что Адель Моринг — тварь и заслуживает наказания. Нам всегда кажется, что мы можем судить других людей. Но это не так. Каждый смотрит на всё под своим углом, не имеющим ничего общего с объективностью.
— Права… И должна была это принять, но меня пугает человеческая злоба. Пугает то, кем может оказаться милая девушка из команды поддержки. Пугает то, на что она может быть способна, — я бы не назвала Эллисон милой, но с Адель полностью согласна, демоны прячутся и не под такими масками. Тем более у Сейфорт есть свои мотивы.
— Ты должна пойти в полицию… Я не дошла и вот, что получилось… — наверное, это единственный совет, который можно дать в подобной ситуации. В прошлый раз всё началось именно с видео, и чем всё закончилось? Думаю, глупо опять упоминать об этом.
— Я не могу, Сара… — рыжая тушит сигарету о кафельную стену и бросает окурок в урну. Поправляет волосы и блузку. Она должна выглядеть идеально, это её маленькая слабость, которая дарит уверенность.
— И почему же? — неужели она боится, что все её гадости выплывут наружу и кристально-чистая репутация Морингов будет запятнана.
— Это старое видео, у себя на телефоне я давно его удалила. А отравляла я его только Майклу, — ответ Моринг выбивает из под моих ног опору, сердце падает на пол, и я выхожу из помещения.
Иду в сторону класса, даже перематывая слова Адель в своей голове. Войдя в кабинет, приношу свои извинения учителю и тихо прохожу к своей парте. На секунду застываю, глядя Майклу в глаза.
Нет, ты не мог. Ты не мог…
Сажусь на стул и смотрю перед собой. Полный ступор. И почему именно сейчас? Сейчас, когда так нужен покой. Всё катится к чертям. Очередное потрясение, а у меня нет никаких сил. Как же я устала. Время летит словно гончий пёс. Когда-то интересующая меня литература становится чем-то бесполезным и пустым. Мне хочется бежать, бежать из этого города, оставив позади проблемы, но я не могу. Не могу оставить его.
Урок окончен, и я плетусь по коридору к шкафчикам, чтобы сменить учебники. Делинвайн появляется мгновенно. Такая злобная и лохматая, будто только что столкнулась с черлидершами и вступила в перепалку. Однако, причина столь резкой смены её настроения кроется в другом. В пяти метрах от нас о чём-то бурно рассуждают Стив и Стефани. Давно я не видела, как наш блонди чем-то так вдохновляем, чем-то, кроме футбола.
— Бесит меня Стефани, если честно… — шипит подруга, обкусывая черный лак с ногтей.
— Анна, только не начинай, — театрально закатываю глаза и захлопываю дверцу шкафчика.
— Что? — она делает вид, будто не понимает о чём я.
— Смотри, как она на него смотрит… — Делинвайн буквально рычит, как злобная кошка, не отрывая тёмных глаз от своего парня и его бывшей. Она злится, и это понятно даже младенцу.
— Стеф с Дереком, а у тебя паранойя, — усмехаюсь, понимая, что на долгую речь с целью вправить подруге мозги у меня совсем нет сил.
— Ух ты ж, блин, — внезапно Анна переводит взгляд на другой конец коридора. И мои глаза стремятся к человеку, который привлек внимание не только моей подруги, но и остальных старшеклассников, которые с любопытством стали разглядывать Эллисон Сейфорт.
На ней кожаная черная куртка, а на шее виднеется части татуировки, если быть точной — голова дракона. Короткая джинсовая юбка, чулки, чьи кружева слегка видны, и, конечно, лаковые сапоги на высоких каблуках.
— Кожаная куртка, татуировка дракона, — проговариваю вслух, выстраивая четкую картину перед глазами. Элли теперь в банде, и наверняка уже промыла уши драконам. Майкл, какой же ты идиот. Неужели непонятно, что ей нельзя верить.
— Почему это Саймон смотрит на тебя и качает головой? — спрашивает Анна.
Наверное, читает мои мысли.
— Подожди… — говорю подруге и иду к Стелсу.
Он стоит возле своего шкафчика с сумкой на длинном ремне через плечо. Под его глазом всё ещё цветет синяк.
— Драконы? Серьезно? — выпаливаю я с ходу.
Парень раздражительно дергает плечом, но затем оглядывается по сторонам, будто не хочет, чтобы наш разговор кто-то слышал.
— Я догадываюсь зачем ей это, но тебя попрошу остаться в стороне, чтобы не происходило, — говорит он и в его речи определенно чувствуется беспокойство. Саймон не хочет повторения истории.
— Я не могу, Саймон. Она втягивает Майкла, я не могу стоять в стороне и смотреть, как она топит его. Понимаешь? — я бы могла соврать, но не могу, Стелс же мне не поверит, как бы искренне я не пыталась вложить ложь в его сознание. Смотрю ему в глаза не отрываясь, четко стараясь передать невербальное сообщение с определенным смыслом.
“Ты ведь знаешь, Майкл для меня — всё! “
— Сара, не надо, —тембр голоса Саймона стал ниже, кажется, что он пытается прибить меня к полу одной только фразой. Не то, чтобы это выглядело агрессивно, скорее парень хотел применить всевозможные способы убеждения, которые были ему знакомы. Если бы у Стелса была возможность, то он запер меня в моей комнате, где предварительно бы заколотил все окна, до самого выпускного.
— Он чувствует вину за то, что не смог меня уберечь… И это толкает его на необдуманные поступки, — пытаюсь оправдать поступки Майкла, но мой друг не воспринимает сказанное мною всерьез. В порыве гнева он ударяет кулаком по дверце своего шкафчика.
Проходящие мимо малявки из десятого класса от испуга подпрыгивают в воздухе.
Я не обижаюсь на него, в конце концов — это его право, право злиться, даже если Саймон разнесет всю школу.
— Я тоже виню себя за то, что не смог спасти тебя. Но я не вступаю в банды и не мечтаю о мести, — последнее предложение шатен проговаривает практически по слогам, стараясь внятно объяснить мне свою непоколебимую позицию. — Единственный верный путь — это быть в стороне.
И я всем разумом с ним согласна, но сердце плачет и требует действий, шестое чувство нашептывает мне, что Тёрнер в опасности, и я просто обязана что-то сделать.
И пусть мир стал похож на страшный сон, который никак не заканчивается, мне хочется цепляться за мечты о том, что наступит время спокойствия, оставив позади Эллисон с её навязчивым желанием мести.
— Я только вытащу Майкла, — после небольшой паузы, наблюдая за тем, как Саймон нервно дергает ремень сумки, я поднимаю руку и кладу на его плечо.
Тише… Пожалуйста, успокойся…
— Лучше я, — немного подумав, на выдохе выдает Стелс, но мы оба знаем, что у него не получится.
— Он тебя не послушает, — качаю головой и слегка поглаживаю пальцами по его плечу.
Мой друг не знает, что сказать, и если описывать его состояние, то на удивление можно улыбнуться. Саймон Стелс даже когда расстроен и обижен, выглядит очень мило. Он дует губки так же, когда ему было пять лет. Откуда я это знаю? В доме Стелсов на камине стоит фотография. Маленький мальчик, который никак не хотел фотографироваться, смотрит в объектив старой фотокамеры. Он недавно плакал, о чем говорят его припухшие и красные глаза. Его мама сто раз мне рассказывала, что ей пришлось соврать, чтобы уговорить сына на один снимок. Бедный малыш… Мой друг вырос, возмужал и давно сильно изменился, но вот только губы Саймон дует так же, как и тринадцать лет назад.
— Сара, будь осторожна, — в конце концов он говорит эту до боли шаблонную фразу, можно решить, что парень всё-таки решил отступить в сторону, но это не так.
— Будь рядом, если я сойду с ума, — и зачем я сказала это? Видимо, совсем мозги высохли.
— Я всегда рядом, — вместо того, чтобы уже вызывать психушку, кротко ответил Стелс. Звенит звонок, и я ухожу, оставив друга в коридоре. Впереди еще целых пять уроков, которые мне придётся перенести для того, чтобы убить время.
Стены школы давят, вечная духота в классах, сонные учителя, которые не могут дождаться, когда наступит лето, и ученики наконец-то свалят кто на каникулы, а кто навсегда.
Харпер Эйвери меня скоро порвет на британский флаг, ибо я пропустила несколько совместных занятий с ней. Моя жизнь снова катится с горы, попутно сшибая кактусы, как те, что растут в Мексике. Мало того, что потом опять нужно будет подниматься, так ещё и иголки придется вынимать из самых неожиданных мест.
***
На уроках, я подслушала, что Эллисон Сейфорт собирается потренироваться в одиночестве в спортивном зале. Не лучшая, конечно, идея, но пожалуй стоит её навестить.
В целом день прошёл не очень, с каждым часом мне всё больше казалось, что я скорее сплю, чем бодрствую. Время текло неравномерно, и в какие-то моменты мне вообще пришло на ум, что я периодически отключаюсь, что практически незаметно происходит для моего сознания.
Вы наверняка скажете, что это абсолютная дикость, и мне стоит бежать к врачу, но есть вещи поважнее на данный момент.
После занятий мне удается побыть в тишине библиотеки, а спустя полтора часа я направляюсь в спортивный зал. Школа к тому моменту почти опустела, из разных классов изредка доносятся голоса тех, кто остался на факультативы. Пройдя по длинным коридорам к восточной лестнице, я довольно быстро преодолела расстояние до спортивного зала. Там под музыку из “Дрянных девчонок”* , в полном одиночестве повторяет танец Эллисон Сейфорт. Она настолько увлечена движениями и акробатикой, что не замечает, как у неё появился один зритель.
Мой первый тренер как-то говорил мне, что наблюдая за человеком на тренировке со стороны, можно определить его положительные и отрицательные качества. Эллисон довольно эгоистичная натура, судя по тому с каким взглядом она смотрит на пустые трибуны. Интересно, как поменяются её глаза, когда я сяду в первом ряду по самому центру.
Хм. Неплохая идея.
Медленно подхожу к намеченному месту и занимаю его, стараясь спрятать всеэмоции, которые так и мечтают вырваться наружу. Спрятав руки в карманах, внимательно слежу за исполнением танца, она сразу замечает меня. И её глаза наполняются смесью торжества и всепоглощающей любви к самой себе.
Я конечно рада, что после всего, что с ней произошло, Эллисон всё же научилась любить себя, однако получился явный “переборщ”.
— Ну и как тебе? — закончив комбинацию рондадом, флягом и сальто, запыханным голосом поинтересовалась девушка.
— Весьма посредственно, — сухо отвечаю, продолжая не выражать никаких эмоций, чтобы не попасть в ловушку. В результате которой нам бы пришлось сыграть в психологическую рулетку.
Я пришла сюда не за этим, и мне не очень хочется вступать в пустую болтовню с “недо-королевой мести”.
— Хм… Адель, сказала то же самое на отборе, — колко. Но навряд ли сравнение с Моринг заденет моё самолюбие.
Щурю глаза, а затем смотрю вверх, будто мысленно обдумывая её слова, перед тем как выдать свой ироничный ответ:” Похоже, она впервые не слукавила.”
— Что не так?
— Ты выглядишь как топор на сцене… — мой голос звучит жестко и безжалостно, я не собираюсь делать ей комплименты. Да, и по правде говоря, Эллисон Сейфорт в черлидинге это… Как вам сказать? Ну, не очень: много пафоса и ноль фантазии, про технику вообще молчу. Но вместо этого отвечаю: “Носочки не тянешь и приземляешься на прямые ноги с таким звуком, будто сейчас выскочат коленные чашечки”.
— Вообще-то я говорила о твоём поведении, а не о сальто, — вдруг произносит она.
Меня начинает знобить, даже не понимаю почему.
— Если ты это называешь сальто, то нам не стоит продолжать беседу, — и почему я включаю заднюю передачу именно сейчас? Не выглядит ли это глупо? Но мне не очень хочется, чтобы законченная психопатка оценивала моё поведение, не ей судить о нём. И пусть всё попахивает биполярочкой, в которой нет никакой логики, но похоже я не готова встречаться с самкой дракона. Да она сожрет меня, не поперхнувшись.
Встаю и уже направляюсь к двери, чтобы уйти.
— Ты на их стороне? — вопрос Элли настигает меня практически у конца трибуны.
Я поворачиваю к ней голову, чтобы ответить: “Я на стороне Майкла, и ты навряд ли понимаешь, куда его втягиваешь…”
— Тёрнер прекрасно всё понимает и делает это для тебя, — она мерзко улыбается и наклоняет голову в сторону. От этого движения меня почему-то передергивает. Оно настолько неестественное и резкое, что больше похоже на какой-то спазм.
— Для себя, — поправляю её, от чего она хмурит брови.
— Не совсем понимаю, о чём ты?
— Если бы для меня, он бы остался в стороне, — на этих словах я возобновляю шаг и выхожу из зала.
Но неугомонная Эллисон Сейфорт кричит мне вслед: “Когда-нибудь ты вернешься и будешь на моей стороне…”
Да пошла ты нахуй!
Делаю несколько шагов с гордо поднятой головой, а затем останавливаюсь у стены. Кружится голова.
Какая жестокая ирония, не так ли?
Элли, бедная Элли, жертва Кэнди Нельсон и Адель Моринг, недалеко ушла от первой и запугала до смерти вторую. Чем она лучше их? Ничем, абсолютно ничем. Единственное, на что я надеюсь — это менее плачевные последствия очередной школьной драмы Старшей Сентфорской школы.
Сделав глубокий вдох, медленно выдыхаю, а затем покидаю главный коридор, чтобы поскорее выбраться наружу и подышать не спертым воздухом. И почему здесь так редко проветривают помещение. Запах словно в Аду, куда сослали всех подростков, чей вкус в выборе парфюма просто отвратителен.
Оказавшись на улице, я даже не успела сделать полноценного вдоха, как ко мне подошла сама Молли Хоупс. Все мои мышцы напряглись, как по взмаху волшебной палочки, а кислород застрял посреди гортани.
— Сара, — поинтересовалась она, — Тебя ведь Сара зовут?
— Да, — еле выдавливаю из себя.
Напряжение в мышцах растет, а сердце начинает биться с невероятной скоростью, перегоняя по венам панику вместо кислорода.
— Я хотела с тобой поговорить, — Молли немного мнётся и явно не уверена в том, что делает, и от этого не становится легче. Я её совсем не знаю, и в таком состоянии анализировать мне ну оооочень сложно.
— Говори, — слово получается как будто обрубленным, мне словно хватило сил на правильную интонацию, а может вовсе и не сил, а смелости.
— Я — Молли, сестра Райана, — звучит довольно глупо, будто из уст шестилетней девочки. Хоупс взволнована и уже готова покраснеть или вообще сбежать отсюда, всё зависит от того, зачем весь этот разговор. Если ничего серьезного, то будет скорее первое, чем второе. Но я бы на её месте просто испарилась.
— Знаю, — я продолжаю быть немногословной.
— Хотела извиниться от всей семьи за произошедшее, — мямлит девушка, и в какой-то момент в ней начинаются изменения, она будто сказала то, что так сильно хотела и боялась, и теперь ей становится легче.
— Не стоит, —хочу уйти и делаю шаг в сторону, но девушка неодобрительно машет головой.
— Стоит, Сара. Стоит.
Бесишь, Молли, бесишь.
— Молли, к чему всё это? — не выдерживаю и немного прикрикиваю, вместо того, чтобы сказать спокойно.
— Я знаю про Эллисон, но мне пришлось взять её в команду, — знаешь? Что именно?
Подумав об этом, мой взгляд случайно захватывает пространство позади девушки, а именно парковку. Посреди которой стоит пикап, это тот самый пикап Хоупсов. Однако это не то, что пугает меня больше всего. Возле пикапа стоит Райан и машет мне рукой, в которой держит ружье. Сердце останавливается, но ни на секунду и даже ни на две.
— Если что-то происходит, прошу тебя, обратись в полицию, не надо геройства, — слова Молли проносятся мимо моих ушей, ведь я тону в немом ужасе.
Он не может стоять там. Его здесь нет. Райан не сбежал и не решил добить меня. Это мне видится. Галлюцинации.
Это всё нереально!
Не обращая внимание на сестру своего палача, я отхожу назад на несколько шагов, а затем и вовсе срываюсь на бег. В воздухе вновь пахнет порохом и кровью.
Это невероятно. Его там нет, мне просто чудится. Я должна осознать реальность. А может я сплю?
Нет… Нет… Нет…
Сара, прекрати!
Ты не спишь! Это не может быть сном!
Тебе нужно зацепиться за реальность. Тебе нужно зацепиться за кого-то живого.
Ноги несут меня сами. Они несут меня в дом, где мне всегда рады, ждут, любят и верят.
Я и забыла, что такое быстрый бег. Из-за отсутствия должной физической подготовки и, собственно, полученных ран, в лёгких начинает всё кипеть. Переизбыток кислорода рвёт на части каждую клетку. Горло режет от холодного воздуха и рваного дыхания. Однако в тот самый момент, когда я останавливаюсь у нужного дома, всё проходит. И от этого становится страшнее, я ведь должна что-то чувствовать? Куда подевались все эти ощущения?
Мне нужна помощь, мне нужно почувствовать себя живой.
Отворяю дверь. Иду наверх. Прохожу тихо по небольшому коридору и хватаюсь за ручку. Надеюсь, он там. Иначе я сойду с ума.
Открываю. Сердце пропускает удар, и я вижу, как самый дорогой для меня человек читает.
Серьезно? Именно сейчас читает, полулежа на кровати.
Услышав шорох моих шагов, парень поднимает голову и смотрит на меня с явным беспокойством. Представляю, как я сейчас выгляжу, не иначе, как загнанная до смерти старая лошадь.
— Что произошло? Что с тобой? — Майкл убирает в сторону книгу и хриплым голосом задает два вопроса к ряду. Он осматривает меня с ног до головы, но от этого его взор становится только печальнее.
— Ничего… — подходя ближе, я практически шепчу, и затем снимаю с себя рюкзак и куртку и отбрасываю их в сторону.
— Не уверен.
Тёрнер прикусывает губу, внимательно наблюдая за моими осторожными телодвижениями. И вот я у кровати, он так близко, что до него можно дотянуться рукой. Забираюсь на перины и, стоя на коленях, целую его в губы.
Странно, но он выглядит так, будто и сам не уверен в реальности происходящего.
Отстраняюсь и рассматриваю каждую черту его нереально прекрасного лица. Запоминаю эти глаза и губы. Касаюсь большим пальцем припухлых уст, чтобы ощутить покалывание в месте соприкосновения.
— Я хочу почувствовать себя живой… Поцелуй меня, — почти неслышно прошу его.
— Ты уверена? — робко спрашивает Тёрнер, но не потому, что не хочет, скорее сомневается в моей адекватности. Возможно его смущают мои перепады настроения.
— Как никогда, — облизываю губы, приглашая к поцелую.
Он срывается и накрывает меня своими устами так, будто не мог поцеловать меня целую вечность. В этом слиянии есть что-то непостижимое, что-то невероятное, без чего невозможно почувствовать себя живым. Майкл сгребает меня в объятия, и я перекидываю ногу через его бедра, чтобы бесстыже оседлать его. Он сжимает мою талию, надавливая пальцами на спину. Выгибаюсь, как дикая кошка. Полы свитера задираются, открывая кожу на животе.
Тёрнер пользуется моментом и слегка касается оголенного места. Его пальцы такие теплые в контрасте с моей ледяной кожей. Однако эти прикосновения так невинны, но при этом так нежны, что я, похоже, не могу вспомнить, что меня возбуждало когда-либо сильнее, чем это.
Мне хочется почувствовать это райское наслаждение повсюду. Я снимаю свитер и случайно вместе с ним на пол летит и футболка. Опускаю взгляд на грудь и машинально пытаюсь прикрыть шрамы ладонями.
После трагедии мы впервые делаем это при свете. Всё это время я не хотела, чтобы он видел меня такой, такой далекой от совершенства.
— Что такое? — шепотом интересуется Майкл, с нежностью разглядывая моё тело.
— Эти шрамы… — в горле застрял комок боли.
— Какие шрамы? Я ничего не вижу, — он целует меня в ямочку под правой ключицей, а затем нежно скользит вниз, даря всё новые и новые прикосновения любви своими губами.
Это так невесомо, что мне приходится сосредотачиваться на каждом миллиметре в точке соприкосновения, чтобы насладиться всеми чувствами до последней капли.
Несмотря на увеличивающееся возбуждение, моё сердце отбивает ровный ритм. Мне хорошо, но это совершенной иной уровень телесного единения двух душ. Голова немного кружится, и я цепляюсь за его плечи, а затем невероятно медленно очерчиваю границы на его шее для будущего поцелуя.
Я провожу губами по его горлу и глубоко вдыхаю его запах. Между нами практически не остается расстояния. Целую его в очерченный невидимыми чернилами квадрат. Он словно задыхается, издавая хриплый стон. Мой внутренний эгоист сейчас захлебнется от собственной гордости.
Майкл осторожно спускает лямки лифа, чтобы открыть всё новые и новые пространства для своих невероятно пленительных ласк. По спине пробегают мурашки, когда моя грудь полностью оголяется. Внизу живота стягивается тугой узел. И вот теперь я не могу нормально дышать.
Меня сводят с ума его гипнотические ласки и сумасшедший запах. Кажется, что обоняние обострилось настолько, что я чувствую каждый феромон, испускаемый его телом. Продолжаю захватывать своими поцелуями всё новые участки его кожи: на шее, ключице, плече. И в этот сладострастный момент Тернер обхватывает губами сосок, рвано выдыхаю и выпускаю коготки, чтобы удержаться и не упасть, потеряв сознание.
Как же это прекрасно чувствовать себя живой… Чувствовать, как каждая клетка наполняется живительным кислородом. Как капли пота проступают на коже, чтобы не дать сгореть в огне страсти и желания.
Эти ощущения фантастические, несравнимые ни с чем другим. Любовь способна исцелять даже тех, кто уже сомневается в своём существовании или реальности происходящего.
Пока я утопала в собственных ощущениях, Майкл помог мне снять джинсы и остатки нижнего белья. Он спустил пижамные штаны и усадил меня к себе на бедра, лицом к лицу.
Я замираю на мгновение, когда Тёрнер вглядывается в мои глаза и убирает прядь волос, спадающую на левую грудь. Шатен вероятно восхищен открывшимся ему видом. Я вижу, как он сглатывает слюну и снова возвращается к моим губам.
Крышу сносит от такого невероятно эротичного момента.
Мои пальцы скользят вдоль его позвоночника, и я готова поклясться, что чувствую, как по его спине бегут мурашки. Майкл прикусывает мой язык, а затем слегка всасывает в себя. Повторяю свою маленькую шалость и получаю такую же реакцию. Он усмехается мне в губы.
Немного отстраняюсь и целую его в подбородок, шею, легким касанием уст рисую невидимые символы на его груди. Парень сжимает мои ягодицы до белых пятен и громко стонет немного выше моего уха.
Это приятное чувство где-то щекочет внутри.
Дыхание учащается, а сердечко тарабанит внутри, в ожидании прекрасного момента, в котором просто невозможно почувствовать себя одиноким, не говоря уже об иных неприятных мыслях, преследующих меня в последнее время.
Рука Тёрнера скользит по бедрам, огибая их, а затем оказывается у промежности, и останавливается в заветном месте. Пальцы нежно проходят вдоль складочек нащупывая небольшой бугорок. От легкого прикосновения к которому меня будто бьет небольшой разряд тока.
Я хочу почувствовать себя живой…
Подаюсь бедрами вперед, задевая его твердый половой орган. Дыхание Майкла ещё сильнее сбивается, и он уже не может сдерживать себя. Он ждал, скучал и теперь всё его естество требует меня. Его сильные руки обхватывают мои ягодицы, приподнимают вверх, и я осторожно касаюсь головки члена, чтобы направить его вовнутрь.
Тёрнер входит в меня медленно, миллиметр за миллиметром, глядя в глаза, и кажется, что это сводит его с ума.
Ощутив полное проникновение, мне хочется плакать, и я не сдерживаю это желание. По щеке скатывается слеза.
О, Боже, как это прекрасно, чувствовать это.
— Милая, всё хорошо? — он вновь обеспокоен моим состоянием.
— Я люблю тебя, — целую его так жадно и болезненно, что в легких разгорается кислород.
— Я тебя тоже… — шепчет Майкл, не разрывая поцелуя.
Приподнимаю бедра, а затем насаживаюсь на твердый член, снова и снова. Пространство вокруг сжимается вместе со мной до одной точки, затем расширяется и повторяет этот фокус несчитанное количество раз.
Я невероятно счастлива, впуская в себя каждый миллиметр его плоти. Концентрируюсь на ощущении, при котором способна различить и запомнить всё его мужское естество, сжимая его стенками своего влагалища.
В какой-то момент Майкл валит меня на спину, и еле успев набрать кислород в легкие, я ахаю. Он прижимает мои колени к груди, от чего угол проникновения становится неимоверно глубоким. А сила трения, с которой воспламеняется точка наслаждения внутри меня, в одно мгновение инициализирует взрыв.
Боже, это так сильно.
Не могу поверить, что уже содрогаюсь от оргазма. Стенки влагалища так сильно пульсируют, что это кажется неестественным.
Он ускоряется, начиная с жадностью целовать мои губы, щеки, шею, то и дело прикусывая кожу. От этого сумасшедшего темпа я не могу дышать, и остановится тоже не могу. Всё горит, всё сворачивается, сжимается. Каждая клетка требует выхода энергии. Мне нужно отпустить себя, чтобы испытать истинное наслаждение. И сжав в очередной раз своими мокрыми стеночками Майкла, я кончаю во второй раз.
О, мой Бог!
Это так сильно, что мой разум будто бьётся в истерике, по щекам катится град из слез, и я отпускаю себя.
По всему телу разливается невероятное тепло. Тёрнер сильно напрягается, постанывая моё имя, когда его практически сразу накрывает оргазм. Он даже не выходит из меня, просто наваливается. И последнее, что я помню, это его умиротворённое лицо, перед тем как вырубиться.
***
Пить, как же я хочу пить. Еле сгребаю свою тело с постели и медленно плетусь к ванной. Во рту так сухо, будто последняя капля моего тела покинула меня, и я высохла в прямом смысле этого слова.
В ванной включаю свет и бросаю короткий и недовольный взгляд на своё отражение.
Чучело непричесанное!
Ужас!
Наклоняюсь к раковине и одним движением запускаю воду при помощи небольшой ручки смесителя. Шум льющейся воды наполняет комнату эхом. Я делаю глоток, затем ещё один, и понимаю, что не могу напиться. Кажется, что вода не реальная.
Я поднимаюсь над раковиной и смотрю в зеркало. За моей спиной стоит Саймон.
Еле сдерживаю себя, чтобы не завопить от испуга.
— Что ты тут делаешь, Саймон?
— Ты так и не поняла? — что не поняла? Какого чёрта ты тут стоишь?
Что с ним, он какой-то странный, будто неживой. На его лице нет эмоций, вообще никаких. Кожа бледная, почти прозрачная, а губы. Губы практически синие.
— Не понимаю, о чём ты?
— Мы умерли, Сара… — его фраза промчалась эхом в моём сознании, сердце остановилось, как и вода в кране.
— 29 октября мы погибли. Рука Шерифа Никсона дрогнула и он попал в меня, не в Райана, а Хоупс выстрелил в тебя…
Комментарий к Сонный паралич
Дорогие читатели, стараюсь выпускать главы чаще, как и обещала, с нетерпением жду ваших отзывов.
Как вам финал главы?
Арт к части:
https://www.instagram.com/p/CODtE0IpsYi/
PS: Нась, спасибо за помощь ❤
========== Возвращение ==========
Комментарий к Возвращение
Посвящается памяти моей любимой бабушки…
Моя любимая ба была невероятным человеком, который научил меня многим не маловажным вещам.
И я хотела бы поделиться её секретами с вами.
Первое — умейте радоваться мелочам.
Моя бабушка умела радоваться даже таким вещам как гроза, наступлению лета, пению птиц, уточкам на пруду, обычным прогулкам. Сложно передать словами, как это важно. Она была ребенком войны, и для неё крыша над головой и еда в тарелке не была обыденностью. Бабуля не мечтала о яхтах или дальних путешествиях, она всегда ждала весну.
Второе — будьте всегда детьми в душе. Не бойтесь посмеяться от души или заплакать, обидеться, а через секунду всё простить. Будьте любознательными и верьте в чудеса.
Третье — плакать можно сколько угодно, но вот толку не будет никакого. Моя бабушка была очень весёлым человеком, и даже в самые трудные моменты своей жизни, она научила нас смеяться над собой. Вот ты вроде ревёшь, а через секунду она шутит и ты уже смеёшься, и как-то сразу становится легче.
Четвёртое — любите себя. Это наверное одно из самых главных правил, к которому очень многим сложно прийти, особенно тем, кто живет ради других. Моя бабушка научила меня и этому.
Пятое — любите своих родных…
Эту главу я посвящаю человеку, ставшему мне второй мамой.
Бабулечка, я люблю тебя…
— 29 октября мы погибли. Рука Шерифа Никсона дрогнула и он попал в меня, не в Райана, а Хоупс выстрелил в тебя…
Разум в огне рисует момент из прошлого. Гора Зверя, я стою на коленях и смотрю в глаза человеку с ружьём. Его бесчеловечный взгляд пугает, но уж лучше смотреть смерти в лицо, чем пугливо просить о помощи.
Вздрагиваю, осознавая то, что это лишь воспоминания, не реальность.
Всё зашло слишком далеко, это всё не правда!
— Ты же говорила, Сара, говорила, что мы мертвы, — Стелс продолжает меня пугать. Впервые рядом с ним, я испытываю такой животный страх, что меня начинает трясти, как будто вот-вот случится припадок.
Во всём этом нет логики! Я живу в своём доме, вижу каждый день Майкла, маму, Анну и тебя, Саймон. Слышать такое из твоих уст… Это просто невозможно. Это не ты, ты не мой друг! Это всё галлюцинации.
Машу головой из стороны в сторону, чтобы видения рассеялись, но, к сожалению, это не помогает. Он всё так же стоит за моей спиной и смотрит на меня мёртвыми глазами.
— Но как же Майкл, мама? — бросаю злобную фразу, и только потом до меня доходит, что я пытаюсь вступать в переговоры с глюками. Это не мой друг, это всё в моей голове, как бы реалистично он не выглядел.
— Ты просто боишься принять свою смерть, поэтому пытаешься жить среди живых, отпусти их… Отпусти, — призрачная копия Стелса еле шевелит губами, но от каждого слова мне становится всё страшнее и страшнее.
Он касается моего плеча, и меня словно накрывает покрывалом тьмы. Пустота.
***
Холод, пронзительный холод пронзает каждую клетку моего тела. Разум во тьме. Пытаюсь понять, что происходит, пробираясь сквозь мрак, подчинивший моё сознание. Схожу с ума, или уже сошла.
Что произошло? Где я?
Внезапное отключение от реальности пугает меня.
Приди в себя, Сара.
Тьма рассеивается постепенно и разум оказывается в теле, что было покинуто странным образом. Страшно осознавать, что на какое-то время меня будто стерли, оставив только физический сосуд. Пустую оболочку без разума, без души.
Нет, я не потеряла сознания. Первое, что я осознаю — это то, что стою в яме и копаю голыми руками снег.
Зачем? Что я пытаюсь найти?
Я хочу перестать это делать, но руки не слушаются меня. Почти не чувствую пальцев, кожа и кости промерзли насквозь.
Сколько времени прошло?
Из глаз льются слёзы, не от горя, а от боли. Боль такая, будто я содрала всю кожу с рук и зачем-то решила посыпать её солью. Ещё кажется, что я поранила ногу, когда добиралась сюда. Но по сравнению с руками — это незначительная проблема.
Не помню ничего… Как оделась, и как пришла… И оказалась здесь, у места своей собственной казни.
Боже, что я пытаюсь откопать в своей могиле? Себя?
Сейчас жутко холодно, изо рта выходит пар. Сумерки, солнце давно покинуло небосвод. Вокруг царит гробовая тишина, даже ни шороха.
Сара, приди в себя! Прекрати копать!
Но я всё загребаю дрожащими руками снег. Не могу, просто не получается.
— Милая, что ты делаешь? — за спиной слышится любимый голос.
Я не могу остановиться… По щекам текут реки слез, они прожигают горечью ледяную кожу.
Через секунду меня хватают крепкие мужские руки и в буквальном смысле выдергивают из ямы. Тело попадает в теплые объятия.
— Тише, тише… Я тут. Не плачь… — всё ещё не могу прийти в себя. Я цепляюсь за тепло и голос, но это невероятно сложно. Моё тело мне не принадлежит, совсем.
Он снимает с себя куртку и укутывает меня ею. Обнимает снова, но крепче. Целует в лоб, в макушку. Я слышу, как громко бьётся его сердце, отбивая ритм паники. Как хорошо, что Майкл нашёл меня. Не представляю, чем бы это всё могло закончиться, если б не нашел.
— Идём, я взял у мамы машину, — он отводит меня в сторону, а я даже не понимаю, как делаю шаг за шагом, даже не чувствую.
Сев в машину, закрываю глаза, и ощущаю, что ещё немного и меня вырубит. Нужно оставаться в сознании, нужно добраться до дома.
Эта мысль становится мантрой, мантрой длиною в вечность. Именно вечностью мне кажется путь до дома.
Постепенно приходит тепло, его совсем немного, но достаточно, чтобы почувствовать себя живой.
В салоне автомобиля пахнет ярким женским парфюмом и ментоловыми сигаретами. Мы едем в тишине, без музыки и радио, и поэтому я слышу его переживания. Огромное количество тревожных мыслей, они атакуют его разум и ранят в самое сердце, так больно, что ему сложно дышать.
Когда мы подъезжаем к дому, я выхожу из машины и медленно иду к двери. Все соседи спят, в окнах ни огонька света. Сейчас явно глубокая ночь. Сколько времени я отсутствовала в собственном теле? Уму непостижимо, и так страшно.
Вхожу в дом и сразу попадаю в мамины объятия.
— Сара, доченька, что-то случилось? — её голос дрожит, она напугана.
Представить себе не могу, что с ней происходило в последние несколько часов или даже больше.
— Мам, мне нужна помощь… — у меня получилось сказать вслух. Мне нужна помощь, я схожу с ума, мам…
***
Мой разум болен, как это не прискорбно. С момента моего можно сказать приступа прошло больше недели. Сначала было тяжело. Мама и бабушка отвезли меня в больницу, где после осмотра меня перевели в психоневрологическое отделение. В корпус для психов, как его называет Анна. Первые семьдесят два часа я провела без посещений и звонков. И откуда такие жестокие правила?
Семьдесят два часа бесед с психологом, психиатром и свидания с горой препаратов, от которых начинаешь чувствовать себя безвольным овощем. Время, когда чувствуешь, что теряешь сам себя. Ну, хоть кошмары покинули меня в первый же день. Райан перестал приходить ко мне и по утрам, и наяву.
Мистер Бирман — психиатр, всё говорил и говорил о том, что это всё страх, только страх перед смертью. Мне пришлось рассказать ему всё, всё что случилось. Доктор был удручен жуткими событиями моей жизни, произошедшими менее полугода назад. Мужчина всё время что-то записывал и качал головой. Интересно, он со всеми психами так обходителен, или только с теми, кто тут в первый раз?
Мистер Бирман так же решил, что я чувствую вину за Саймона, ведь помогая мне он попал в череду бед и чуть не потерял свою жизнь. Если честно, то я более чем согласна с психиатром. Стелс пострадал из-за меня. В его жизни больше нет футбола, лучшего друга, так ещё и семья разваливается. Мне кажется, что я сломала его, лишила всего, что делало его самим собой. Не понимаю, как он продолжает со мной дружить. В больнице эти мысли стали приходить ко мне всё чаще. И как бы я не пыталась их заглушить, они кричат всё громче. Однако, доктор не хочет, чтобы я убивала свой разум виной.
Легко сказать, не понимая насколько сложно это сделать. Даже таблетки не сильно помогают. Я стала овощем с чувством вины.
Так прошла неделя, может даже больше. Мама запретила Анне, Саймону и Майклу навещать меня. Она решила дать мне время, время на отдых, при этом полностью отрезав меня от внешнего мира. Доктора запретили любой стресс, и поэтому мама приняла решение ограничить количество посетителей до ближайших родственников. Я её не виню, наверное, тяжело осознавать, что твоя единственная дочь больна.
Странно, но к концу недели многие мои чувства притупились. Вместо души пенопласт, так бы я описала свои внутренние ощущения. Ни страха, ни боли, никаких переживаний, вообще ничего. Я перестала даже скучать по друзьям, как бы дико это не звучало. Высшая степень похуизма, но правда с внезапными приступами вины.
Но я стала понимать, что не выбралась из ямы, просто исчезли симптомы… И это означает только одно, что лекарства не сделают всю работу. Мне нужна помощь, но скорее моральная, чем какая-либо другая.
***
23 марта 2008 года. Сегодня я проснулась в больничной койке безо всяких мыслей, без кошмаров. Вчера просто уснула, снов не было, только темнота на пять секунд, а открыв глаза, мне стало понятно, что уже утро. Очередное утро в хмурой больничной палате со бледно-голубыми стенами.
Первый час я просто провалялась, изучая потолок. Где-то в шесть утра в мою палату вошла медсестра по имени Энни, белокурая девушка с огромными голубыми глазами. Сегодня её смена, и это значит, что уколы не будут такими болезненными. У Энни лёгкая рука. С учетом синевы моей пятой точки от уколов — это относительно хорошая новость.
— Сара, вставай, тебя выписывают, — милым голоском пролепетала блондинка.
— Выписывают, я думала мне тут ещё как минимум неделю лежать…
По крайней мере так говорила моя мама. Странно… И почему я не в курсе?
— Ничего не знаю и не буду повторять дважды. Собирайся! — Энни хмурит накрашенные брови, её явно удивляет, что я ещё не в дверях с вещами.
Интересно, моя ранняя выписка означает, что я не псих?
Подняв своё бренное тело с кровати, я беру сумку и ленно начинаю собирать свои пожитки. Тело такое ватное, а руки еле шевелятся, собственно, как и извилины в голове. Уффф… Пятнадцать минут нелепых телодвижений, и я у главного выхода из больницы. Озираясь в толпе прибывших пациентов и их родственников, не сразу понимаю, кто меня забирает. И только увидев незабываемую родную улыбку, понимаю, что за мной приехала Ба. Кажется, что за неделю она сильно постарела. Усталые глаза, несмотря на лёгкую улыбку на её устах.
Подхожу к ней и обнимаю. Так тепло. Так хорошо в родных объятиях. На секунду мне кажется, что душа взлетает к небесам. Чтобы погреться в весенних лучах солнца.
— Идём, дорогая, нам пора домой… — оставив нежный поцелуй на моём виске, бабуля тихо шепчет.
Делая первые шаги к машине уже за стенами больницы, мне не становится легче. Всё такой же пенопласт вместо души. Дело не в месте, а в препаратах, которые, кстати, мне ещё долго принимать. Мистер Бирман решил подстраховаться, раз я покидаю клинику раньше.
Сажусь в старенький красный минивэн следом за бабушкой. В салоне пахнет корицей, а это значит, что сегодня она покупала свой любимый кофе, и как всегда разлила его на резком повороте.
— Наконец-то ты уезжаешь из этого проклятого места, — пристегивая ремень, бормочет она. — Ты так похудела… Просто кошмар какой-то… — мысленно улыбаюсь старой как мир песне из уст моей бабушки, даже если бы я поправилась килограмм на сорок, она всё равно говорила бы обратное.
— Майкл приходил? — наблюдая за сменяющимися титрами ранней весны за окном, я задаю вопрос, зная ответ заранее.
— Приходил, золотце… Приходил…
Интересно, каково это быть парнем такой девушки как я? Осознавая, что любимая больна. На сколько его хватит? Он ведь молод, и его жизнь только начинается.
— Что я пропустила? — язык ватный, даже удивляюсь, как буквы становятся в правильном порядке. Сложно притворяться обычной, когда по венам течет совсем не кровь, а смесь из различных препаратов.
— Ничего… — сухо отвечает Ба. Сложно описать происходящее, я прекрасно понимаю, что она переживает, и старается прикрыть это маской. И как бы спокойно она не выглядела, я вижу как периодически уголки её губ опускаются вниз.
— Понятно… Ты переживаешь, бабуль?
— Переживаю. За тебя? — её голос немного дрогнул. — За Сару О`Нил переживать — глупая затея. Ты моя внучка, и я не сомневаюсь, что всё будет хорошо. Когда тебе было пять, ты упала с дерева и сломала ногу. Помнишь?
— Да, — взглянув в её глаза, понимаю, она злится.
— Ты прошла до дома не меньше трехсот ярдов и даже не заплакала, — она обидчиво поджимает губы, её слова пускают по коже волны мурашек. Ба помнит этот день, так же как и я. Мне было страшно, что отругает мама. Страшно не за боль в ноге, а за то, что падая с дерева, я порвала платье. Сжимая зубы, я медленно переступала с ноги на ногу, убеждая себя в том, что если заплачу, будет ещё хуже.
Так в тишине мы свернули на главную улицу Сентфора. Воскресное утро, а на улице ни души. Причудливые дома и цветные витрины. Ничего не могу сказать. Ничего… Остается только смотреть в окно, наблюдая за тем, как сменяются кадры перед глазами.
Подъехав к дому замечаю, что у гаража припаркована машина мамы Саймона. Однако, мне лень думать о причинах, по которым она здесь. Мало ли приехала к маме, они же всё-таки вместе, наверное.
Мы паркуемся, и я уже отстегиваю ремень, когда бабушка берет меня за руку.
— Сара, я должна тебе кое-что сказать перед тем как мы войдем в дом, — встревожено говорит она, но ответной реакции в моём сознании не возникает. Всё как в черно-белом фильме, не совсем кажется реальным. Я как невидимый зритель, напичканный седативными препаратами.
— Что?
— Кто-то анонимно прислал Александру Стелсу фотографии, обличающие измену его жены. Теперь Саймон и его мама живут у нас, пока готовятся бумаги на развод… — в любой другой бы ситуации у меня как минимум отвисла бы челюсть, но как вы знаете, сейчас я амёба, что-то бесформенное, безэмоциональное и одноклеточное.
— Ничего страшного, Саймон — мой друг, а его мама… Думаю, я к ней привыкну, — немного замявшись в середине, без нотки чувств отвечаю бабушке, отворяя дверцу автомобиля. Хочу в свою постель, чтобы ещё немного поспать. Больше ничего не хочу. Одобрительно кивнув мне, Ба забрасывает ключи в свою старую коричневую сумку и мы выходим из машины.
Каких-то несколько десятков шагов, и мы входим в дом. В коридоре стоит Майкл, а на лестнице Саймон. Они явно ждали моего приезда. Не успеваю ничего сказать, как ощущаю, что моё лицо врезается в сильную мужскую грудь, а рёбра начинают трещать от крепких объятий. Нос попадает в ловушку аромата терпкого парфюма, а мне сжимает сердце. Немного времени прошло с тех пор, как я ловила этот запах, но кажется, что прошла целая вечность.
— Маленькая моя, я так скучал по тебе, — тихо шепчет Тёрнер, а из моих глаз выступают слёзы. Невозможно описать моё состояние. Боль, слезы и пустота. Как это вообще совместимо. Амёба, которая плачет, несмотря на дыру вместо души.
— Майкл! — громко восклицает бабушка, — Ты же обещал, что придёшь завтра. Негодный мальчишка, если Джен узнает, нам обоим не поздоровится.
— Я не смог удержаться, — сжимая меня ещё крепче в своих руках, хрипло произносит Тёрнер. Я поднимаю голову и становлюсь на носочки, чтобы коснуться его сухих губ своими устами. Замираю на секунду от мгновения.
— Сара, ты что плачешь? — встревоженно восклицает Ба.
Майкл, осознав, что по моим щекам текут слёзы, быстро стирает их.
— Так, я же сказала, что ей нельзя волноваться. Тёрнер! Марш домой, придешь завтра после уроков, — жестко отчеканивает она, давая понять моему парню, что не потерпит никаких “но” в ответ.
Майкл вздыхает, нехотя выпуская меня из своих объятий. Ему совсем не хочется уходить, однако спорить с моей бабулей, это всё равно что выходить на ринг против тяжеловеса. Оставляя легкий поцелуй в уголке моих губ, парень что-то бормочет про себя и направляется к выходу.
Громко хлопнув дверью, Тёрнер оповестил всех, что недоволен таким поведением моей бабушки, та же в свою очередь только фыркнула.
— Как-то быстро он сдался, — удивленно отметил Саймон, напоминая мне о своем присутствии. Выглядит он неважно. Мешки под глазами, бледное, перекошенное от усталости лицо.
— Ваши мамы не зря пытались его вразумить, когда он рвался в клинику. Думаю, Майкл понимает, что Саре нельзя волноваться, — она отвечает ему так, как будто я уже ушла из комнаты. Сюр какой-то, или всё это эффект препаратов.
— Золотце, пойди отдохни, — женщина переводит взгляд на меня, и он отражается в моём разуме теплым ветерком.
Киваю, медленно плетусь по лестнице вверх. Проходя мимо Стелса, сжимаю его запястье на секунду и отпускаю. Иду в комнату, чтобы упасть на кровать и закрыть глаза.
***
Разбудил меня запах блинчиков и дикий холод. Что за ерунда? Потягиваясь в родной кроватке, ленно поднимаю свое тело и иду вниз на вкусный запах. На кухне сидит Саймон, уплетая блинчики, пока бабушка крутится у плиты.
— Почему так холодно? — хриплым голосом задаю вопрос.
— Термостат барахлит, сейчас Саймон доест и починит, — лепечет Ба, переворачивая очередной блинчик.
— Угу, — с набитым ртом откликается Стелс.
— Ты садись пока, тебе нужно поесть, — она бросает на меня короткий взгляд, словно отдавая приказ сесть и принять пищу, пока она не всыпала по первое число.
Сажусь за стол и беру одну из тарелок, накладывая себе порцию блинов. Как только первый кусочек попадает мне в рот, осознаю, что за последнюю неделю еда не имела вкуса. Отчего слёзы наворачиваются на глазах. Боже, как же вкусно!
Заметив мою реакцию, Саймон замирает с набитым ртом. Его глаза мечутся по моему лицу, и он уже готов что-то ляпнуть.
— Всё нормально, — не дав ему сказать хотя бы слово, пытаюсь успокоить.
— Уверена?
— Да, — стерев слезинки, уверенно отвечаю.
Уплетая один блин за другим, понимаю, что не могу насытиться. Такое ощущение, что год не ела. Постепенно перестаю плакать.
— Ешьте, ребята, ешьте, — принеся очередную порцию, бормочет бабушка. Благо, что она возвращается к плите, не заметив моих красных глаз. Стелс, взяв очередной блин в рот, встает из-за стола и идёт в сторону двери, ведущую в подвал.
— Ты куда? — окликивает его бабушка.
— Чинить термостат, Сара замерзла, — отвечает парень, скрываясь за дверью.
Женщина подходит к столу и садится с кружкой чая в руках. Она сидит так молча с минуту, а затем вздыхает.
— Золотце, ты кушай. Набирайся сил. Будут силы, и здоровье придёт, — она произносит хриплым голосом. — Такую худую никто замуж не возьмет, — усмехаюсь. Ба как всегда в своём репертуаре.
— Так уж никто и не возьмёт, — где-то сбоку слышится голос Саймона.
— Ты бы на себя посмотрел, одна кожа да кости, ни одна здравомыслящая девушка за тебя замуж не пойдёт, — возмущается женщина с улыбкой на устах.
Стелс берёт блинчик и закатывает глаза. Интересно, о чём он думает сейчас?
— Мисс О`Нил, вы опять за своё… Не переживайте, одиноким не останусь… — присаживаясь за стол, бормочет он.
— Если будешь сидеть поменьше за своим компьютером и смотреть по сторонам, может и найдешь. Как там эта блондинка, Обри кажется… Ты ведь ей нравишься, — бабуля заводит знакомую шарманку, а мне становится смешно.
— Не начинайте… — снова закатывает глаза.
— А что такое? Красивая… — женщина упивается моментом, ожидая новой реакции. Она знает, что Стелс снова начнёт ворчать.
— Красивая, да. Умная — возможно. Но не моё… — Саймон краснеет, как помидор. Такие темы да ещё и в присутствии почтенных взрослых ему не нравятся.
— А что твоё?
— Вы сами говорили про своего почившего мужа, что когда встретили, сразу поняли, что он ваш… Не мне вам объяснять, что моё… — нервно отбрыкивается парень, вставая из-за стола.
— Зануда, — бормочет бабушка.
Стелс уходит в гостиную и я слышу звук телевизор.
— А ты, милая, утопая в любви, не утопи себя, — женщина щурит глаза наблюдая за моей реакцией, которой нет. Вздыхая, поднимаюсь на ноги и молча ухожу.
Что это было?
Да пофиг. Мне сейчас на всё пофиг.
Иду в гостиную и плюхаюсь рядом с другом на диван. Здесь значительно холоднее, чем на кухне. И меня практически сразу бросает в дрожь. По телеку идут “Крутые бобры”. Забавно, что Саймон любит мультики.
— Иди ко мне, согреешься, — парень откидывает плед, а я прижимаюсь к нему вплотную. Он накрывает нас теплой тканью и кладет свою голову поверх моей макушки.
— Кого ты пыталась откопать из снега? — вздыхая, интересуется друг. Видимо Майкл ему всё рассказал, что не удивительно. Он тогда был так напуган моим поступком. И только Саймон мог объяснить моё поведение.
— Видимо, нас…
— Пообещай мне, что такое больше не повторится. Ты будешь принимать лекарства и держаться в стороне от проблем. Что бы не происходило. Пообещай, — странно слышать такой серьезный голос, когда на фоне бормочут Даг и Норберт.
— Обещаю, — спокойно отвечаю я, закрывая глаза. Тепло от Стелса потихоньку окутывает моё тело и я проваливаюсь в сон.
***
Сквозь сон слышу шум. Бабушка ворчит. Кто-то пришёл. Открываю глаза и вижу, как моя любимая женщина эмоционально жестикулирует руками, а у входа в гостиную стоят Анна и Стив.
— Говорила завтра, вы всё равно припёрлись сегодня. Саре нужен отдых, — она пытается приглушить свой голос, чтобы не разбудить меня, но уже поздно.
— Ба, перестань, — сонно говорю, замечая, как улыбка на лице Делинвайн растягивается до ушей.
— Ладно. Бог с вами. Только не долго и помните, ей нельзя волноваться, — недовольно восклицает она и уходит на кухню.
Ребята проходят в комнату и садятся на диван напротив. Их полоумный взгляд меня смешит. Они как два кота, смотрящие на валерианку.
— Что? — спрашиваю, закатывая глаза.
— Ты вернулась, — мурча отвечает подруга.
Отрываю голову от плеча Саймона, который, кажется, сопит от недовольства. Вот ему с бабушкой точно быть в одном боевом отряде, который будет оберегать меня даже от тараканов.
— Как ты себя чувствуешь? — мило интересуется накаченный блонди.
— Как псих под транквилизаторами, — иронично отмечаю. Их лица меняются в секунду в сторону дикого смятения. Не уверена, что они были готовы к такому ответу.
— Ты не псих, — хрипло бросает слова Стелс.
— Нет, я псих. И все это знают. И я не считаю, что мне нужно врать, отвечая на вопросы о своём самочувствии. Я не стеклянная, и не нужно со мною сюсюкаться, — немного заторможено произношу, пока Саймон вздыхает. Надеюсь, что он не будет со мною спорить.
Анна и Стив явно напряжены. У Роджерса нервно бегают голубые глаза, а вот Делинвайн вцепилась в обивку дивана.
— Ты хорошо выглядишь, — решается снова заговорить брюнетка.
— Ничего, — немного подумав отвечает Анна.
— Как ничего — какая то тварь слила фотки ваших мам отцу Саймона, — возмущенно начинает тараторить Стив, получая при этом локтем в бок от своей девушки.
— Роджерс… — злобно рявкает Стелс. Бедолага блондин получает от Делинвайн второй удар.
— Всё нормально, я в курсе….
— Тебе нельзя волноваться, — Саймон хмурит брови, бросая грустный взгляд в мою сторону.
— Ладно, проехали. Как там твоя постановка, Стив? — ладно, не будем бесить зверя в моём друге, лучше послушаю о прекрасном, о театре. Как бы забавно это не звучало это из уст Роджерса.
— Стеф решила сменить музыкальный репертуар на современный. Она переживает, что большинство зрителей уснут от скуки на премьере.
— Они уснут от её игры, а не от музыки, — фыркая, произносит Анна.
— Не правда, Стефани хорошо играет, — похоже, я выбрала не лучшую тему для разговора. Однако, хочу отметить, что их милая перепалка прекрасно усыпляет, с каждой новой репликой ко мне приближается Морфей. Кладу голову обратно на плечо к Саймону под негромкую ссору двух влюбленных. Одна из них ужасно ревнует, а вот второй, кажется, этого ещё не осознает. Всё как обычно. Я дома, рядом друзья. Вот только мне хочется одного, поспать ещё немножко.
Только сквозь сон слышу обрывки фраз.
— Она что, уснула? — голос Роджерса.
— Да, тише ты! — шипит Саймон.
— Отнеси её в кровать, а мы поговорим об Эллисон, — шепотом еле слышно предлагает Анна.
Мой расслабленное тело вдруг взмывает вверх, а я окончательно проваливаюсь в сон. Впервые за долгое время мне снился сон. Идиотский правда, но всё же хоть что-то. На сцене школьного театра Роджерс играет Ромео, а Делинвайн Джульетту. В реальности смутно можно представить, что моя подруга играла бы в театре, но кто знает. Может она всегда мечтала блистать на сцене. В актовом зале сидят зрители, среди которых я, мама, бабушка, Стелс и Майкл. Правда я сижу одна и за их спинами. Смотрю на них, изредка бросая взгляды на сцену. Ба и Саймон о чём-то спорят, а вот мама и Тёрнер смотрят спектакль. Внезапно опускается занавес и на сцену выходит мой отец. Он берёт в руки микрофон и произносит: “Сара, проснись…”
Я резко вздрагиваю и открываю глаза. Образ отца ещё секунду держится перед моими глазами перед тем, как исчезнуть. Сердце колотится как бешенное. В комнате тесно. Уже ночь. Смотрю на дверь, а под неё виднеется щелка света. Значит кто-то не спит. Встаю и задыхаясь иду к двери. В гостиной слышны голоса. Снова Саймон и бабушка, ни мамы, ни Руни не слышно.
— В чём дело, где мама? — нервно интересуюсь я, пытаясь утихомирить бурю в душе.
— Сара, ложись спать… Мама скоро приедет… — голос Ба дрожит, и это значит, что что-то случилось…
— Где мама? Где Миссис Стелс? — твердо настаиваю на своём.
— Ох… — вздыхает женщина, хватаясь руками за голову. Они должны были решить в городе кое-какие вопросы, а вечером поехать за вещами к Стелсам… Их до сих пор нет… На телефон они не отвечают.
Сердце пронзает боль словно острый кинжал, задыхаясь, я спускаюсь по лестнице. Бегу к двери, но меня хватает Саймон и крепко прижимает меня к своей груди.
— Тише, успокойся…
— Но я не могу… — я попросту начинаю рыдать, разрывая легкие своими криками.
— Успокойся, Сара, — объятия становятся невыносимо сильными, что ещё чуть-чуть, и мой позвоночник хрустнет от давления.
— Почему они не вернулись? — продолжаю вопить от отчаяния и боли. Нет. Нет. Что-то произошло. Иначе зачем папа приходил во сне. Моя душа в полном смятении. Я пропустила вечерний прием лекарств. И видимо меня отпускает от действия препаратов.
— Тише, успокойся. Мой отец спокойный человек. Он ничего им не сделает. Я сейчас съезжу домой, и вернусь, — тихим шёпотом произносит Стелс.
— Я с тобой… — всхлипываю, пытаясь разжать железную хватку друга.
— Нет. Ты мне обещала. Сара, останься дома с бабушкой. Прими лекарства. Всё будет хорошо, — и я почему-то ему верю. Саймон целует меня в макушку, но продолжает держать, пока мои руки не свисают плетьми. — Умница, я скоро вернусь.
Из объятий друга я попадаю в объятия своей бабушки. Она гладит меня по спине, пытаясь успокоить, пока где-то в стороне раздается хлопок от закрывающейся двери. Мы стоим так наверное с минуту, в полной тишине, в атмосфере гнетущей тревоги.
— Бабуль, мне отец приснился, — стираю слёзы с глаз, которые жутко шипит.
— Ох, Сара… — вздыхает женщина, выводя узоры на моей спине, как в детстве. Она всегда так делала, когда я рыдала. А рыдала я обычно, посмотрев грустный фильм или мультик. Да, не удивляйтесь. Сломав ногу, я не проронила ни слезинки, а вот когда погиб муравей в фильме “Дорогая, я уменьшил наших детей” — плакала часа два к ряду.
— Расскажи мне о нём, — прошу её, зная, что откажет, тем более сейчас.
— Золотце, сейчас не стоит… — голос бабушки дрожит ещё сильнее.
— Ба, расскажи. Пожалуйста, я хочу знать всё, что ты знаешь о моём отце… — поднимаю голову, и сквозь пелену соленных слёз, умоляю. Умоляю.
— Ладно, твоя взяла, только выпей свои лекарства…
***
На кухне свистит чайник, передо мной на столе лежат таблетки и стоит стакан воды. Сердце всё ещё барабанит, разгоняя кровь вместе со страхом по венам. Беру в руки горсть цветных пилюль и одним залпом проглатываю, запивая ледяной водой.
— Сейчас станет лучше, — снимая свистящий чайник с плиты, твердит бабушка.
— Ба, начинай, не томи… — скуля, умоляю её всё рассказать.
Вы, наверное, не понимаете, почему для меня это так важно. Ведь я вам не рассказывала об отце. И всё потому, что я практически ничего не помню. Он ушел. Давно ушел из нашей жизни и больше не возвращался. Но причины его ухода я не знаю. Это больная тема для моей мамы. Каждый раз все заканчивалось нашей с нею ссорой.
— Ладно, твоя взяла, — заваривая зелёный чай, бабуля сдается.
— Марк всегда бы красавцем. Шикарные глаза и необъемные плечи. В школе он играл в лякросс. А твоя мама…. Ты знаешь, была той ещё занудой. Воротила от твоего отца нос. А он всё бегал и бегал за ней. Такой упрямый. Пожалуй, ты на него чем-то похожа. Марк бросался в омут с головой, когда влюблялся. Он был готов носить её на руках. Джен же считала, что он ветреный, и долгое время не подпускала его к себе. Но твой отец не отступал, всё твердил, что она будет его женой… Так и получилось, его упрямство взяло верх. Они полюбили друг друга… Но их чувства были буйными, практически неуправляемыми. Они то ругались, то мирились, и через час снова тонули в ссорах. А затем, Джен забеременела тобой. Ей было столько же как и тебе, когда она тебя родила. Они были молоды, денег у нас тогда не было. Марк пошел в университет и устроился на работу. Он продолжал играть в лякросс. Понятно, что со временем их ссоры участились. Твоего отца никогда не было дома, и я думаю это потому, что он не бы готов к семье…
— И поэтому он ушел, — прерываю речь бабушки, осознавая, что мой отец просто не был готов к такой ответственности, как семья. Это довольно обидно, даже под таблетками.
— Нет, солнышко… Ушла твоя мама…
========== Сломанный термостат ==========
— Нет, солнышко… Ушла твоя мама…
Мама? Мне всегда говорили, что это отец ушёл из семьи. И эта информация упала камнем в тихий омут моего сознания, вызвав волны полного недоумения. Не то, чтобы это могло стать причиной психологической травмы, скорее немного пошатнуло мои укоренившиеся представления о собственной семье.
Но почему мама мне не сказала?
Я бы поняла. Во всяком случае всегда старалась понять, пока мне не стукнуло четырнадцать, но и в тот период гормональных приступов психоза у нас в конце концов получалось находить общий язык.
Окунаясь с головой в свои детские воспоминания, я проматываю затертую до дыр киноленту. Особенно углубляясь в те моменты, когда отец ещё проводил со мной время. Особенно хорошо мне помнится Рождество, мы как раз гостили у родственников в Чикаго и в тот год я впервые увидела снег. Это вам не Невадские пустынные метели. Для меня в пять лет обычный снег стал настоящим чудом. Я помню, как мы с папой лепили снеговика. Он всё время смеялся. И было над чем… Мне ну оооочень понравились снежинки на вкус. И следующее Рождество мне тоже запомнилось, потому что в нём не было ни снега, ни отца.
— Почему? — смотрю на бабушку и вижу сожаление в её глазах. Она явно не была готова об этом говорить и теперь сильно переживает за то, как я отреагирую на такую информацию.
— Потому что я поняла — ты для меня самый дорогой человек на свете, — за спиной слышится такой родной и любимый голос мамы. Сердце вздрагивает, а душа падает на пол. Не могу обернуться, ибо моё тело словно парализовало. Я очень рада слышать её голос, но мне почему-то кажется всё это нереальным. Я как сломанный термостат, который не способен поддерживать нужный градус эмоций.
Где она была?
Почему она не сказала про отца? Эти и ещё сотни вопросов просятся наружу.
— Марк не был готов к семье. У меня не было времени ждать, когда он повзрослеет, — она обнимает меня со спины, а я слышу как сильно бьётся её сердце.
— Но зачем ты сказала, что он сам ушёл? — задаю вопрос дрожащим голосом. Внутри всё как-то неправильно, будто вверх ногами. Только разум из глубины сознания нашёптывает правильные слова. Я не хочу её ранить или устраивать истерик. Нет, мне просто нужен ответ. Почему взрослые на такие вопросы сначала не отвечают, потому что «ты ещё маленькая и не поймешь», а потом придумывают ложь, но только чтобы не озвучивать правду.
— Я боялась, что ты будешь винить меня за то, что росла без отца, — горечь, она произносит свои слова с горечью. Мама всхлипывает, будто старается сдержать слёзы.
Вина, её сейчас мучает именно это чувство.
Разворачиваюсь на стуле, чтобы обнять её. И обнимаю. Крепко-крепко, чувствуя как она громко дышит, пытаясь выровнять дыхание.
— Мам, я тебя люблю, — шепчу ей на ухо, поглаживая по спине. Мне не хочется, чтобы она себя в чём-то винила. Может отчасти потому, что душевный термостат ненадолго самоисцелился.
Бросаю взгляд на Миссис Стелс и Саймона. Она стоит в проходе с большой сумкой в руках. Видно, что женщина чувствует себя неловко, став невольным свидетелем наших семейных откровений. Какой бы Руни не была сдержанной и уверенной по своей натуре, сейчас ей трудно скрыть свои эмоции. Она далеко не глупая, и понимала, что их отношения будут сопровождаться чередой таких моментов. Мой друг же, оперевшись головой о дверной откос, смотрит на нас какими-то непостижимым для меня взглядом. О чём он думает сейчас? Словно Саймон случайно попал в мою голову, и сейчас наблюдает за тем, как там, поскрипывая, крутятся шестеренки.
— Что случилось? Почему вы так долго? — разум диктует следующие вопросы, дабы немного сдвинуть вектор всеобщего внимания.
— Ну. Алекс был немного пьян и решил удариться в воспоминания, — говорит мама, глубоко выдохнув остатки накативших чувств. Она всё ещё обнимает меня со всей теплотой и нежностью.
— Мы три часа смотрели нашу семейную видеотеку, — скривив пренебрежительно лицо, произносит Миссис Стелс. Её ответ мне кажется каким-то грубоватым. Всё-таки это её муж и отец её сына, который стоит к тому же рядом. Не думаю, что ему это приятно слышать, тем более в таком тоне.
— Папа снимал всё, начиная со свадьбы, — грустно добавляет Саймон, игнорируя интонацию матери.
— Дорогая, как ты себя чувствуешь? — Руни подходит ко мне и слегка приобнимает. Мне немного неудобно от того, что она весьма резко переключилась на меня. И пока не знаю, как вести себя с девушкой моей мамы, особенно после того, как мы две минуты назад обсуждали моего отца.
— Нормально, — вру, а что мне ещё делать, сказать правду? И смотреть на их реакцию? Пожалуй, я пока к этому не готова. Нам всё-таки жить в одном доме. Всё было бы проще, если я сегодня бы не проснулась в психиатрической лечебнице, а девушка моей родительницы не была бы мамой моего лучшего друга.
***
После насыщенного вечера меня просто вырубило в своей кровати. Мне было достаточно только положить голову на подушку. Я бы наверное так и проспала до утра, если бы меня не разбудила смска от Майкла.
«Если что, я ночевал сегодня у тебя. Утром зайду.»
Что за херня, скажите мне, пожалуйста?!
Закрываю глаза, чтобы уснуть. Но вот бывает же так, что резко просыпаешься и всё, хоть овец считай, но навряд ли это поможет. Во рту пересохло. Может пойти и попить воды? Недолго думая, встаю с постели, накидываю халат, и иду еле переставляя ноги. Ковыляя по лестнице, слышу звук телевизора. Проходя мимо часов, вижу, что сейчас половина третьего ночи. Спускаюсь в гостиную, на разложенном диване под одеялом лежит Саймон и смотрит старое видео. Похоже это футбольная игра. По полю бегают мальчишки лет девяти. Сердце пропускает удар, когда в центр кадра попадает малыш Стелс с мячом. Делаю несколько шагов к дивану, находясь в чём-то наподобие транса.
В голове только слова друга, произносящие, что он больше никогда не будет играть в футбол. Эта фраза из прошлого срывает швы с ещё кровоточащих душевных ран. Меня накрывает волна дикого чувства вины, забирая остатки кислорода из лёгких.
Обращаю внимание на то, как маленький Саймон счастлив. Он так улыбается с мячом в руках. Я вообще не помню, чтобы Стелс так когда-либо улыбался. Это что-то настолько искреннее и непосредственное, от чего уголки моих губ невольно ползут вверх. Только вот по щеке предательски течет слеза. Это полный душевный диссонанс.
Парень поворачивает голову, словно почувствовав, что я стою за его спиной. Быстро смахнув влагу с лица, чтобы не подавать виду, задаю самый нелепый вопрос: «Ты чего тут делаешь?»
— Вообще-то я тут сплю, — усмехается друг, переводя свой взгляд с меня обратно на экран. Он завороженно смотрит в прошлое и наверняка думая о чём-то хорошем. По крайней мере я надеюсь на это.
— Это?
— Моя первая игра. Стащил сегодня у отца пару кассет, — говорит Саймон, не отрываясь от телевизора. В его голосе звучат нотки грусти. Глядя на экран, мне почему-то в голову приходит мысль об Александре Стелсе. Отце, который снимал это видео для своего сына. Сомневаюсь, что он мог тогда предположить, что его маленькому футболисту в семнадцать запретят играть. А в восемнадцать лет Саймон будет смотреть это видео один, лежа на диване в доме женщины, которая увела его мать из семьи. Мы с мамой как-то разрушительно влияем на судьбу Стелсов. И это очень больно осознавать. Всхлипываю, забывая о том, что друг может услышать.
— Ты что плачешь? — парень поворачивает голову и недовольно хмурит брови. — Иди сюда, — он протягивает руку, я хватаюсь за горячую ладонь. Ещё секунда, и я спотыкаюсь и падаю в объятия друга. Становится только хуже. Мне больно от такого тепла. Почему я не могу дать ему то же, что и он мне? Я только забираю, только рушу его жизнь.
— Прости меня, — шепчу сквозь град слёз, которым нет конца.
— Ты с ума сошла? За что? — возмущается Стелс, укачивая меня в объятиях как маленького ребёнка.
— Ты не играешь больше в футбол из-за меня, — эти слова режут по горлу, потому что для меня они горькая правда. Правда, которая в буквальном смысле сводит с ума.
— Я не играю из-за Райана. Не ты вложила ему биту в руки, — произносит парень, я отрываю голову от его плеча и смотрю ему в глаза, и нахожу в них такую же боль, как и в моём сердце. Ему хреново, так же как и мне.
— Но… — мне хочется выговориться, но мозг виснет, подбирая правильные фразы.
— Боже, никаких но… Я ни в чём тебя не виню, всё, что произошло — не твоя вина, — он обхватывает мою голову руками и говорит так, чтобы его слова были выжжены в моей памяти, —Запомни, если бы я смог повернуть жизнь вспять, я бы ничего не поменял, как бы жестоко это не звучало, — Саймон замолкает на секунду, но в итоге добавляет: «Я бы прошёл через всё это с тобой, в любом случае».
Слёзы продолжают катиться по щекам. Я просто не могу не плакать в такой момент.
— Тише, не плачь, — он снова прижимает мою голову к своему плечу и нежно гладит по спутанным волосам. Слышу, как Саймон шумно выдыхает.
— Не могу.
— Тогда посмотри, как Тёрнер проворонил мяч, — внезапно произносит Стелс, и мой мозг впадает во временное замешательство.
— Ты врёшь, — усмехаюсь такой неправдоподобной попытке отвлечь меня.
— Смотри сама, — отрываю голову от его плеча и смотрю на экран телевизора. В кадре маленький пупсяш Тёрнер. Злится, пинает траву на поле и так сладко дует губки. Мне почему-то становится смешно. — На три вещи можно смотреть вечно — как горит огонь, течет вода и бесится Майкл Тёрнер, — сквозь смех добавляет Стесл. А я продолжаю наблюдать за малышом, который имеет необъяснимый дар поднимать моё настроение даже из прошлого.
Мы просидели так где-то час, пересматривая кассету. Отец Саймона старался запечатлеть каждый момент, начиная от разминки, заканчивая тем, как горделивый малыш Саймон хвастается своей медалью. Как Миссис Стелс гневно разбиралась с судьёй, потому что тот засчитал не все очки сына. Эта женщина готова порвать любого за своего сына на мелкие кусочки. Девять лет назад их семья казалась такой идеальной. А что сейчас? Пожалуй, у меня нет развернутого ответа на этот вопрос.
***
Не помню как уснула и как оказалась в собственной постели. Из-за лекарств я очень много сплю. И мне не кажется это странным. Проснувшись сегодня рано утром, мне не захотелось вставать. Взяв в руки учебник по биологии, я принялась читать пропущенный материал. За несколько часов я услышала, как мамы ушли на работу, Саймон в школу, а бабуля втихаря к своему Бернардо.
Интересно, почему она никак к нему не переедет? Ведь большую часть времени она проводит у своего любимого повара.
Читая параграф за параграфом, я стала отмечать, как тихо стало дома. И если честно — эта тишина мне не по вкусу. Только дурацкие настенные часы раздражающе тикают. Вчера день прошел какими-то обрывками, сегодня я хочу провести время в более чистом от эмоциональных перепадов ритме. И только стоит мне об этом подумать, как раздается звук дверного звонка. Кто-то пришел.
Вскакиваю на ноги и натягиваю махровый халат поверх пижамы. Дома опять как-то холодно. Наверное термостат нужно не чинить, а поменять на новый. Быстро добежав до двери, осознаю, что слишком резко встала. В глазах темнеет, а голова резко начинает кружиться. Остановившись в коридоре, пару минут пытаюсь прийти в себя, и только затем подхожу к двери и открываю её.
На крыльце стоит наш шериф — Джонотан Никсон. Я… Я не понимаю, что происходит. Шеф полиции у моего дома. Зачем он пришёл? Что случилось? Дыхание учащается, а лёгкие взрываются от гипервентиляции.
— Здравствуй, Сара, — как-то по-доброму говорит мужчина, но ведь они всегда так говорят, даже тогда, когда приходят оповестить о смерти близкого человека. Ведь именно этому их учат в полицейской академии. Не так ли?
— Здравствуйте, что-то случилось? — заикаясь, приветствую шерифа, нервно стуча пальцами по дверному полотну.
— Нет. Что ты, — Джонатан улыбается, но получается весьма пресно. Я не верю его эмоциям, что-то точно произошло. И он явно заметил мою реакцию.
На несколько секунд между нами воцаряется тревожная тишина. Что-то наверняка случилось.
— Мистер Никсон, — надорванным голосом произношу имя шерифа. Мои глаза мечутся по его обеспокоенному лицу, и я чувствую, как земля буквально уходит из-под ног.
— Мне нужно кое-что спросить: Майкл этой ночью был с тобой? — от вопроса полицейского в голове всплывает смска, которая разбудила меня сегодня ночью. Тёрнер определенно что-то натворил.
— Да, — даже несмотря на то, что шериф застал меня врасплох, отвечаю я как никогда уверено.
— Всю ночь? — уточняет Джонатан.
— Да, ушел только утром, — как говорит бабуля “во лжи самое главное — это детали”. Надеюсь, что утром Майклу не нужно было моё алиби. Мужчина сводит брови у переносицы и кивает.
— Спасибо, понял. Доброго дня! — мужчина улыбается всё той же пресной улыбкой. Хм. Странно. Я вроде ничего лишнего не сказала.
— Доброго.
Закрываю дверь, думая о том, что в очередной раз натворил Тёрнер, и с каких это пор шериф расхаживает по городу по утрам и интересуется тем, где Майкл провел ночь. Этот харизматичный засранец сегодня у меня не отвертится. Поднимаюсь в свою комнату и вижу причину своей злости. Он развалился на моей кровати. Окно открыто, и не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы понимать, как он попал сюда.
— Майкл, — сложив руки на груди, сквозь зубы произношу я, но этот говнюк даже не замечает с каким тоном произнесено его имя, либо он намеренно игнорирует.
— Да, моя маленькая, — улыбаясь словно чеширский кот, он хлопает ладонью по матрацу, намекая мне, что желает, чтобы я лежала рядом.
— Ты почему опять влез в мою спальню через окно? — несмотря на внутреннее негодование, выполняю его просьбу. Устроившись рядом, кладу голову ему на грудь, но при этом не отрываю зрительного контакта. Мой хитрый кот в курсе, что его ждёт нелёгкий разговор, и точно хочет подстелить себе перинку, чтобы было не больно падать.
— Малышка, если ты не в курсе, твоя мама, ну, как бы это сказать. Очень, очень, оооочень опасная женщина, — отшучивается он и целует меня в лоб. Но мамы в такое время не бывает дома. Похоже кто-то сейчас нагло мне врёт. Хм. Буду хитрее — подыграю бессовестному лжецу.
— Великий Майкл Тёрнер боится мою маму? — сощурив глаза, произношу с ноткой таинственности.
— Не буду врать. Да, — с напускной храбростью отвечает обладатель глаз цвета мятных листьев.
— Мама запретила приходить?
— Нет. Но она явно не будет рада тому, что я лежу в твоей постельке вместо того, чтобы сидеть на физике, — его руки ложатся на мою талию, а в конце фразы он пошло играет бровями. Мысленно закатываю глаза.
— Ну в чём-то она и права. Не стоит прогуливать занятия, скоро выпускные экзамены, —пытаюсь показать, что его фокусы со мной не проходят. Не очень хорошо получается, но попытка — не пытка.
— Узнаю свою зануду Сару, — театрально фыркает Тёрнер, а его бесстыжие руки ползут к моей попе. Скомкав халат на талии, он начинает ощупывать ягодицы, но не со всей страстью, как обычно, а скорее как врач на медосмотре. — Я не понял, — его брови удивленно ползут вверх.
— Что?
— Где твоя попа? — его голос звучит серьезно, несмотря на глупость задаваемого вопроса. Он опять за своё. Ок. Подыграю снова, хоть и нет на это настроения.
— Ушла в отпуск, — искусственно улыбаюсь. На лице Тёрнера застывает недовольная гримаса.
— И надолго? — похоже, что сейчас меня ждёт лекция о необходимости питаться почаще, это в любом случае мило, но вот на душе начинают скрестись кошки. Майкл умело меняет темы разговора, чтобы я забыла о самом главном. Посещение шерифом моего дома и ночной смски.
— Пока не начну нормально питаться, — от моего голоса навевает депрессией. Мой душевный термостат снова сломался. Температура падает вниз и скоро достигнет комнатной.
— И в чём проблема?
— Неделя в психушке, — немного подумав, отвечаю. И мой ответ ему не нравится. Но избегать этой темы у нас не получится.
— Не говори так, — проведя пальцами по моим волосам, он целует меня в нос и громко вздыхает. Будто не я в лечебнице для душевнобольных провела неделю, а сам Тёрнер.
— Ну если это правда, — не хочу, чтобы Майкл снова профессионально перевел тему. Нам нужно больше разговаривать. И даже я с поехавшей кукухой это понимаю.
— Тебе была нужна помощь, и ты её получила, — похоже именно так Майкл убеждает себя в том, что всё хорошо, и его девушка не псих, просто «ей нужна помощь». Вот только галлюцинации и провалы в памяти — это не шутки.
— А если рано или поздно я всё-таки съеду с катушек? — мой вопрос как ножом по сердцу для его понимания.
— Не надо так, — он расстроенно сводит брови, а уголки его губ ползут вниз. Ох уж этот Тёрнер — оптимист. Не любит, когда говорят о худшем, мечтая о скорейшем разрешении проблем.
— Майкл, — хочу, чтобы мы поговорили об этом. Серьезно поговорили. Откладывать не имеет никакого смысла.
— Малышка, давай не будем об этом, — о, нет, только не это. Уже начинаю взрываться от недосказанности, но глаза Майкла меня тут же остужают. Из-за своего эгоизма я и не заметила, как ему тяжело. Может мне не стоит давить на него. Мы можем поговорить об этом позже.
— Хорошо, давай тогда поговорим об смсках, — обсуждать мимишные темы двух влюбленных я точно не собираюсь. Зеленоглазка не должен уйти от ответа, и легкие поглаживания моих ягодиц в этом ему не помощники.
— Смсках? — он тут же принимает удивленный вид. А-та-та, Тёрнер, второй раз ты меня не проведешь.
— Ко мне только что заходил шериф Никсон, ничего не хочешь мне рассказать?
— Нет, — невозмутимо отвечает он. И как ему удается только это делать, сменять эмоции одну за одной, не оставляя и следа от предыдущей.
— Ты охренел! — щипаю его за бок со всех сил, Майкл даже взвизгивает от боли, но затем надевает серьезную маску на своё прекрасное лицо.
— Ты мне доверяешь? — перебирая пряди моих волос, Тёрнер смотрит в глубину моих глаз. Такое ощущение, что он мысленно подаёт мне команду — дать правильный ответ.
— Да, — шепчет сердце, перебивая голос разума.
— Тогда тебе не стоит волноваться, — облегчённо вздыхает парень, и это меня дико бесит.
— Майкл! — недовольно вскрикиваю, но парень накрывает моё возмущение жадным поцелуем. Вот и он — коронный метод Майкла по решению любого конфликта. Разум снова вышел погулять, оставляя танцующим сердцу и душе больше пространства. С каждым прикосновением губ я всё больше забываю о том, о чём думала, хотела спросить. Тепло разливается внутри, восстанавливая работу душевного термостата. И как только буря внутри меня утихает, он отрывается от моих уст, гипнотизируя меня своим колдовским взглядом.
— Скажи, ты придешь в пятницу на игру? — футбол, как же ты мне дорог. Мысли о матче, куда точно не придёт Саймон, дабы не тревожить свои душевные раны, и конечно Эллисон Сейфорт — новая стерва Сентфорских болельщиц — это просто новый уровень душевного диссонанса. Однако, я не могу не прийти, и причина сейчас смотрит на меня, ожидая положительный ответ.
— Конечно, я не пропущу то, как ты лажаешь, — вдруг вспомнив вчерашнюю видеозапись семейной коллекции Стелсов, и в особенности тот момент, когда малыш Майки проворонил мяч, я понимаю, что сейчас получу целый ураган эмоций от лучшего производителя на земле.
— Я никогда не лажал на поле, женщина, — фыркает и задирает нос. Ох уж эти его кошачьи повадки.
— Ахах… Лажал, — продолжаю троллить парня, замечая как его самомнение спешит подтвердить свой королевский статус.
— Не было такого, — опять отрицает, но у меня есть козырь в рукаве, который сам того не зная создал Александр Стелс девятью годами ранее.
— У меня есть вещественные доказательства, — улыбаясь с лисьим прищуром, гордо заявляю Тёрнеру.
Мой кот удивлен моим заявлением и уже готов точить свои коготки, чтобы защищаться. Но через секунду его захлестывает неподдельный интерес.
— Пока не увижу, не поверю! — последняя броская фраза, но его голос уже не такой уверенный. Очевидно, проанализировав мою реакцию, Майклу уже не терпится понять в чём же дело.
— Сам напросился, — подмигиваю и резко встаю с кровати. Затем иду к двери, а осознав, что он ещё не бежит за мной, поворачиваюсь и маню его указательным пальцем. Вызов принят. Тёрнер, видимо, решил перекрутить все моменты своей футбольной карьеры, отчего с задумчивым взглядом он всё же следует за мной. Сбегаю вниз по ступенькам чуть ли не вприпрыжку. И уже через минуту ищу пульт от телевизора на диване. Хм. И где он, когда меня ждёт такой эпический момент. А, вот, завалился между подушками. Включаю телек. Парочка махинаций с кнопками — и вуаля!
Поворачиваю голову вбок, наблюдая за Майклом, на лице которого застыл шок. Вспомнил всё-таки «Мистер-я-никогда-не-лажал-на поле»! Перемотав на нужный момент, я издаю истеричный смешок. Маленький Майкл по центру экрана бежит за летящим к нему мячом, но, увы, спотыкается и падает. Бедняжка. Мяч забирает соперник, а Тёрнер, надув губы, поднимается с травы и начинает мстить газонному покрытию.
— Это монтаж, — надув также губы, как и в детстве, распаляется парень, мне становится ещё смешнее.
— Ага, отец Саймона специально всё подстроил, — иронизирую с победительной усмешкой на устах.
— Я бы этот вариант не откладывал. Смотри как малыш Стелс крут, — в кадр попадает мой друг. Он, несмотря на малый возраст, уверенно движется к мячу, а затем ловит его в прыжке.
— Он ведь был хорошим игроком? — глупый вопрос, ведь Тёрнер ответил на него уже несколькими секундами ранее.
— До тринадцати лет был квотербеком, потом вытянулся и тренер поставил его раннинбеком. Он был очень расстроен, — вздыхая, произносит Майкл, заворожено глядя на экран. — Но потом он стал лучшим на своей позиции в команде. Когда я пасовал ему мяч, всегда знал, что он пробежит как можно больше ярдов, — приобняв меня за талию, он кладет свой подбородок мне на плечо, и продолжает смотреть, как набирает очки его близкий друг. Кажется, что Тёрнер скучает по тому, что происходит на экране. Я слышу его спокойное дыхание, но могу поклясться, что в душе его плачет грусть. Грусть по ностальгии и беззаботным денькам, когда казалось, что всё будет прекрасно.
— Почему у вас так холодно? — внезапно парень вздрагивает, задавая мне неожиданный вопрос. А я уже и привыкла, что дома холодно, да и в этих теплых объятиях это не так заметно.
— Термостат сломался, наверное. Ты не посмотришь? Он в подвале, — продолжая созерцать картины из детства двух дорогих моему сердцу мужчин, прошу Майкла починить этот чертов термостат, где-то внутри надеясь, что он сможет помочь не только с тем устройством, что регулирует температуру в доме, но и с тем, что спрятан в моей душе.
— Конечно, детка, я сейчас.
***
28 марта 2008 года. Четыре дня прошли незаметно. После того, как Тёрнер починил термостат, мы о нём и забыли. И я про термостат, а не про своего балбеса парня. Забудешь про него, учитывая тот факт, что каждый день вместо первого урока он проводил время со мной в обнимку в постели. Всё было бы прекрасно, если бы не лекарства, от которых у меня всё меньше проявляются эмоции. Боюсь, что скоро меня можно будет называть «Зомби-Сара». И с какой бы нежностью мне не хотелось целовать его пухлые уста, в душе разрасталась пустота. И это касалось не только Майкла, но и всего в целом. Я практически перестала выходить из своей комнаты и общаться с бабушкой, мамой и Саймоном. Как бы им не хотелось меня поддержать, внутренне я практически перестала испытывать эмоции. Правильно, психам лучше держать себя в узде. Только вот интересно — чтобы не сойти с ума, мне придётся быть такой всю свою жизнь? Или это временно?
Сегодня день игры. И впервые за несколько дней я выбралась с безопасной территории своего дома. Мне немного непривычно быть среди толпы болельщиков, которых переполняет микс адреналина и полной радуги эмоций. За моей спиной сидит мама Стива, и от её писка каждый раз, когда её сын с мячом, у меня уже дергается глаз. Могу поспорить, что в радиусе ближайших пятисот ярдов вокруг стадиона вы не найдете ни одной собаки. На игру я пришла с Анной, и казалось бы, что после такой долгой разлуки с подругой, мы не должны были замолкать при встрече ни на секунду. Но Делинвайн сегодня была непривычно тихой. Да, она в принципе не была болтушкой, но сегодня она обронила максимум пару картонных фраз.
Самое страшное в этом всём, что действие лекарств начинает подавлять меня как личность. Типичная Сара бы уже извелась от миллиона вопросов о том, почему её лучшая подруга молчит. Но мне бы хотелось просто досидеть до конца игры, поздравить или посочувствовать Тёрнеру в конце, а затем уйти домой. И в кого же я превращаюсь? Ведь это неправильно! Не я ли говорила, как важны друзья и люди, которые нас окружают. Нежданный проблеск старой Сары вызывает во мне чувство вины.
Анна сидит рядом и вздрагивает каждый раз, когда Миссис Роджерс начинает пищать. Как ни странно, но моя подруга не увлечена игрой своего парня, скорее она бесцельно смотрит в одну точку на футбольном поле.
— Что-то случилось? — прерываю тишину, которая порядком затянулась. И с этим вопросом ко мне приходит осознание того, что мне страшно. Если действительно что-то происходит, то хочу ли я об этом знать?
— Нет. Просто задумалась, — не умеющая лгать Делинвайн за секунду покрывается красными пятнами. Один вопрос — и она уже сдает позиции, пусть не словесно, но всё же.
— Анна, я тебя знаю. Ты не умеешь врать, — спокойно отмечаю факт, который не требует доказательств. За весь период нашей дружбы я поняла одно — вместо того чтобы придумывать ложь, она просто уйдет от ответа, если не хочет говорить правду.
Смотрю на Делинвайн, недоверчиво вскинув брови, и так пристально, чтобы подруга перестала пялиться в одну точку и уже рассказала мне в чём всё-таки дело. Через буквально пять секунд брюнетка поворачивает голову в мою сторону, но продолжает молчать. Она будто взвешивает все «за» и «против» и никак не может решиться.
Похоже, моя мама промыла мозги всем моим друзьям. От фразы «тебе нельзя волноваться» я уже испытываю смешанные чувства: от ощущения заботы до позыва к рвотному рефлексу.
— Эллисон Сейфорт спрашивала про те события, — довольно сумбурно заявляет Анна, а затем вздрагивает от очередной ультразвуковой атаки мамы Стива.
— Какие? — напряженно свожу брови к переносице, моё сознание уже готово к тому, чтобы строить защитные стены, дабы этот разговор не привёл меня к следующей прогулке к своей несостоявшейся могиле.
— Когда на тебя с Саймоном напали, и… — она заговаривает, но тут же обрывает предложение. На её лице сменяются эмоции, несколько из которых очень легко распознать: страх, вина и злость. Делинвайн не была в центре этих событий, и вполне возможно, что её тоже преследует чувство вины, а сейчас она стоит на распутье: остаться в стороне, как в прошлый раз, или всё-таки рисковать.
— И? — не могу ждать, когда подруга примет нужное решение, потому что в данный момент меня интересует, что сучка по имени Эллисон пыталась узнать.
— И не только. Она откуда-то взяла полицейские отчёты, — с этой фразы Анна начинает тараторить, возможно, решив, что чем быстрее она на меня всё это выплеснет, тем легче ей станет. — И знает, какие с Саймоном показания вы давали. В день игры, когда вы со Стелсом «прогуливались по школе», — в моей голове сразу возникает картинка из прошлого, как мы с другом наведывались в комнату охраны, чтобы проверить видеозаписи с камер наблюдения. — Но шериф думает, что вы искали доказательства, указывающие на того, кто отправил тебе то видео. За вами кто-то шел. Их было двое. У Бобби Тёрнера на тот вечер было алиби. Райан признался, что был там один.
Пытаюсь напрячь мозг, чтобы понять к чему клонит Анна. Мне немного сложно запускать мыслительные процессы в нужное русло так сразу.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Хоупс был не один. Эллисон считает, что с ним был Люк Моринг, — между нами повисает очередной сеанс тишины.
Моринг? Примерный Люк? Конечно Саймон никогда не списывал его со счетов подозреваемых, утверждая, что он тот ещё маньяк. Но меня смущало стремление Моринга к идеальной жизни. Он был чертовски сильно настроен на Лигу Плюща, а также гордился своим происхождением.
— И с чего она так решила? — решаю задать уточняющий вопрос, чтобы сдвинуть разговор с места.
— Она не сказала точно. Я только знаю, что Элли собирает доказательства, чтобы утопить Морингов, — Элли? Меня даже перекоробило от такого ласкового произношения имени ЧСИКД (чокнутой стервы и королевы драм).
— Интересная информация, — сцепив зубы, проговариваю, а затем смотрю на кромку поля, возле которой с помпонами в руках скачет Сейфорт.
— Ты больше ничего не скажешь? — возмущенно хрипит Анна, я же игнорирую её тон, продолжая наблюдать за девушкой, которая как истинный паук уже сплела паутину вокруг Майкла и Делинвайн. Кто знает, может в неё уже попались и Стелс с Роджерсом.
— Нет.
— Сара, что с тобой? Ты на себя не похожа! — по слогам проговаривает брюнетка, бросая недовольный взгляд в мою сторону. Даже боковым зрением замечаю, как её переполняют чувства.
— Может потому, что я прохожу лечение у психиатра? — звучит довольно неприятно, но меня уже бесит это повторять.
— О`Нил! — давит Анна, требуя чего-то, что для меня сейчас практически нереально. Я выдала уже весь запас эмоций на день. Мне нужно всё обдумать, а не делать опрометчивых выводов.
— Что? — поворачиваю голову к подруге и усмиряю её пустевшим взглядом.
— Я промолчу, — она фыркает себе под нос, явно недовольная тем, что я не собираюсь сейчас бежать и устраивать допрос Люку Морингу.
Мне нужно больше информации, и самое страшное, что в таком состоянии я с трудом анализирую факты. Слишком заторможенная и угнетённая смесью антидепрессантов.
***
В перерыве Анна уходит за горячим чаем, а я остаюсь на трибунах. Всё так же молчу и думаю о разговоре, который мягко говоря перевернул мою жизнь вверх тормашками. К проблемам с Эллисон пришла и загадка с Люком. Но стоит мне углубиться в размышления, как в голове звучит клятва Стелсу не лезть во всё это. Я обещала, ради себя и собственного подорванного здоровья.
— Привет, дорогая, — слышится сбоку. Перевожу взгляд на голос и вижу Обри. Она в фирменном темно-зеленом бомбере Сентфорской группы поддержки и в джинсах. У меня из головы вылетело то, что Мюррел должна была быть с черлидершами, но вот на поле я её не видела.
— Привет. Почему ты не с командой поддержки? — стараюсь быть вежливой, чтобы не отпугнуть и эту подругу от общения со мной. Иначе совсем скоро меня терпеть будут только Саймон и Майкл.
— Ногу подвернула, — вздыхает блондинка и присаживается рядом.
— Выздоравливай, — на автомате произношу. А что мне ещё сказать? Навряд ли Эллисон поставила ей подножку.
— Как твоё самочувствие? — учтиво интересуется Обри в ответ, смахнув рукой прядь белокурых волос с идеального кукольного личика.
— Нормально, скоро вернусь к учёбе, — произнося шаблонную фразу, заготовленную заранее для тех, кто не в курсе того, что я пролежала неделю в лечебнице. Да, Мюррел не знает, как и все, кроме Майкла, Саймона, Анны и Стива. Для всех я проходила реабилитацию, чтобы восстановиться после ранения. И судя по всему никого не смутило, что это уже второй курс за последние полгода.
— Обри? — заметив, что блондинка хочет о чём-то спросить, но никак не осмеливается, окликиваю её по имени.
— Что?
— Я вижу, что ты хочешь что-то спросить, — намекаю, что уже можно. Мы уже обменялись стандартными фразами для беседы, так чего тянуть.
— Мне нужна твоя помощь с акробатикой, — выпаливает девушка, но мне почему-то кажется, что это не совсем то, о чём она хотела поговорить.
— Ффффф… Даже не знаю, мне нужно навёрстывать пропущенные занятия, опять, — выдохнув через нос, пытаюсь отмазаться от лишней работенки. Учитывая тот факт, что мне часто придется сталкиваться с Эллисон, помогая Обри, наверное, главный в списке «против».
— Сара, ну пожалуйста. Мне очень нужно! Адель наняла себе личного тренера. И… И я не могу облажаться, — Мюррел начинает скулить, надеясь на то, что я сжалюсь и соглашусь. Закатываю глаза, потому что у хорошеньких девушек этот трюк всегда срабатывает.
— Хорошо, я подумаю, — это как бы не «да», но, видимо, блондинка считает иначе. На её лице мелькает улыбка.
— Спасибо!
— Ещё что-то? — предчувствуя, что её просьба всего лишь была прелюдией, хочу ускорить сей процесс, дабы не терять время.
— Ты не знаешь с кем встречается Саймон? — ох, понятно. Обри всё ещё нравится Стелс. Который, к слову, никогда не испытывал влечения к черлидершам и королевам всех стерв старшей школы.
Стоп. Перекручивая вопрос в голове, я понимаю, что не расслышала подругу. С кем встречается? С чего она взяла, что у парня кто-то есть. Похоже, что я многое пропустила.
— Чего? Разве он с кем-то встречается?
— М. Как бы это сказать… — Обри замолкает на пару секунд, подбирая слова. — На прошлой неделе я решила взять всё в свои руки. И… — блондинка снова берет паузу, нахмурив идеально выщипанные брови, — Ну, в общем, предложила ему сходить в кино.
Мюррел складывает важно руки на груди, чтобы скрыть эмоции и взять все внутренние переживания под контроль. Она явнополучила отказ, который до сих пор был для неё чем-то фантастическим. Главная красотка школы, наверняка, была отшита.
— Стелс извинился и сказал, что ему очень приятно, но его сердце не свободно. Вот, я и подумала, что ты знаешь, с кем он… — она не может произнести слово «встречается».
— Понятно. Я не знаю, — сходу отвечаю, чтобы между нами не нависла гнетущая тишина.
— Я думаю, что он с Молли Хоупс, она вчера подбросила его до школы. И девочки уже шушукаются, — истерично выдает Обри, спустив свои эмоции с поводков. Она поджимает губы, осознавая, что не слишком уверенно сейчас выглядит. И для неё это самая большая ошибка. Ведь Мюррел привыкла быть королевой, а сейчас ведет себя как самая обычная дурнушка.
Я же больше переживаю за Саймона. Только не Хоупс. Это вообще выбивает меня из колеи. И нет, это не ревность. Скорее мне страшно за друга. Биение сердца набирает безумный ритм, тарабаня о ребра грудной клетки.
— Обри, я не в курсе, — сухо добавляю, чтобы закончить этот неудобный разговор. В голове только Молли. Очередная тёмная лошадка, которая зачем-то вернулась в город и уже прибрала к рукам Саймона.
— Я поняла. Ой, мне нужно идти, — неправдоподобно звучит из уст блондинки, но мне всё равно. Она уходит, а я остаюсь с душевными переживаниями наедине.
Застряв в собственных размышлениях, я пропускаю победу нашей команды в сегодняшнем матче. Эллисон, Люк и Молли полностью занимают мои мысли. Даже когда все трибуны поднимаются на ноги, чтобы возрадоваться победе сборной, я продолжаю сидеть и смотреть в одну точку. Меня как будто здесь нет. Все эти крики радости просто фоновый шум, не вызывающий прежних эмоций.
Время останавливается для меня, все события проносятся мимо. Даже когда Анна берет меня за руку и мы идём к раздевалкам, чтобы встретиться с нашими бойфрендами, я не возвращаюсь к реальности. Делинвайн что-то эмоционально обсуждает со мной, не замечая, какими мертвыми являются мои ответы на все её реплики. Мы в театре безумия, не иначе.
Так проходит где-то час, пока Майкл не перенимает эстафету у Анны, обняв меня за талию и поцеловав.
***
Направляясь к дому Роджерса, чтобы отпраздновать победу, мы долго молчим. Периодически Тёрнер отвечает на звонки с поздравлениями от членов семьи и друзей. Я же лишь иду рядом, хватаясь за руку парня, как за единственный лучик света в этой кромешной тьме. Всё меняется, жизнь перестает быть прежней, и моё эмоциональное здоровье к этому точно не готово.
— Ты точно уверена, что хочешь идти на вечеринку? — вдруг интересуется парень довольно тревожным голосом.
— Да, мне нужно расслабиться, — спокойно отвечаю, чтобы ему хоть немного полегчало. Не хочу, чтобы он сильно переживал за меня. Ему совсем сейчас нелегко. Его девушка больна, и ему нужно вернуться к прежней жизни как можно скорее, чтобы это не отразилось на нём ещё сильнее, чем сейчас.
— Хорошо. Только ты знаешь, что тебе нельзя алкоголь? — вопрос Майкла звучит весьма нравоучительно, мысленно улыбаюсь такому проявлению заботы с его стороны.
— Да, Майкл. Не переживай! — бросаю стандартную фразу, поглаживая большим пальцем внешнюю сторону его ладони. Я знаю, это его немного успокоит.
— Как тебя мама отпустила? — забавно, что он спрашивает. Ведь это был целый квест. Мне хотелось побыть с Майклом в его стихии, а моя маман точно не одобрила бы мой поход на вечеринку. Пришлось соврать, уговорив при этом Стелса на пособничество.
— Она меня не отпускала, я сказала, что поеду с Саймоном к его отцу. У них сегодня семейный день, — отвечаю, не вдаваясь в подробности того, как друг был готов меня сдать с потрохами, а мне пришлось упрашивать его и объяснять, что мне необходима смена обстановки, чтобы не сойти с ума в четырех стенах.
— Хорошо придумала, — усмехается Тёрнер, целуя меня в макушку. Он определенно гордится своей школой хитрости, на уроках которой мне снизошло приобрести столь необходимые навыки из стандартного курса для старшеклассников.
***
Войдя в дом Роджерса, Майкл, шепнув на мне на ушко парочку пошлых фраз, покидает меня, чтобы пообщаться с игроками сборной. Я не очень люблю разговоры о футболе, поэтому стараюсь провести это время с Анной, Харпер или Обри. Прохожу в гостиную, распихивая уже пьяненьких подростков. Все диваны заняты парочками, которые бесстыже заняты слюнявыми лобызаниями. Брр… Я даже вздрагиваю, осознавая, что на вечеринках Стива — это ещё цветочки, ягодки будут потом.
Прохожу на кухню в надежде отыскать Анну. Если бы Майкл не копался со сборами, мы бы как и договаривались пришли вместе. Однако ребята не смогли долго ждать, ведь нужно было принимать гостей.
На кухне нет ни Делинвайн, ни Харпер. Возможно они во дворе. Выхожу в коридор и наталкиваюсь на чертову Сейфорт. Чокнутая паучиха в коротком кожаном платье, которое едва ли прикрывает её ягодицы. Сейчас нет никаких сомнений, что на спине у Эллисон татуировка дракона. Неосознанно я наклоняю голову, чтобы разглядеть очертания черной мифической рептилии на коже девушки.
— Сара, я не думала, что ты сегодня придёшь, — удивленно, нет, скорее нервно произносит светловолосая истеричка.
Я даже рада, что она этого не ожидала. Что-то подсказывает мне, что сучка в курсе моего недавнего пребывания в лечебнице.
— Как видишь, я здесь, — саркастично произношу, натянув на лицо холодное подобие улыбки.
— Как прошла реабилитация? — оу, у этого вопроса явно присутствует двойное дно. Вот же чертова дрянь. Мне бы сейчас дробовик с солью.
— Отлично, — с уверенностью отвечаю. Чокнутая Элли, ты сейчас не дождёшься от меня того, что я сломаюсь. Нет. Даже под антидепрессантами твоя паутина и природный яд мне не страшны.
— Ты наверное ищешь подруг? Хм. Они уехали в магазин. Стив так себе организатор вечеринок, всё время что-то забывает, — Сейфорт говорит одновременно надменно и так, будто знает Роджерса лучше меня. Мне хочется приложиться по её голове чем-нибудь тяжелым. Вот моего любимого блонди она не вправе трогать. Несмотря на своё простодушие Стив более приятный человек, чем Эллисон. Естественно для чужих людей эти выводы будут большим сюрпризом, но не для меня.
— Так зачем же ты сюда пришла? Если у Роджерса хреновые вечеринки? — иронично интересуюсь. Ответ мне вообще не интересен. Может хоть ядом начать плеваться.
— Слежу за Люком Морингом, — она поворачивает голову в сторону и смотрит в панорамное окно. Игнорирую её стремление привлечь мой интерес.
— Ну, не буду мешать, — усмехаюсь и уже хочу уйти из коридора, чтобы найти Майкла. Я даже готова сейчас выслушать трехкратный пересказ сегодняшнего матча в исполнении близнецов.
— Забавно видеть, как Молли Хоупс что-то обсуждает с Люком Морингом. Давно я не видела эти семейки вместе, — вопреки собственной воле мой взор устремляется в окно.
Во дворе стоят Люк и, собственно, возможная девушка моего лучшего друга. Они о чём-то спорят. Светловолосая девушка машет головой из стороны в сторону, а вот Люк размахивает руками. Чертова прекрасная звукоизоляция дома Роджерсов не позволяет услышать даже обрывка фразы, выкрикиваемой Морингом.
Не понимаю. Молли старше нас на пять лет. Что общего между ними может быть?
Меня предательски накрывает чувство страха. В первую очередь он обусловлен сегодняшним днём и полным информационным вакуумом.
— Понимаю твоё смятение. Ты же в Сентфоре меньше года… — голос Эллисон слышится шёпотом у левого уха. Её дыхание отравляет меня через кожу. — Поэтому тебе не известно, что у Морингов есть кузина — дочь мэра. Её зовут Мелиса, и она лучшая подруга Молли. Так вот, пять лет назад две пьяные подружки сбили человека. Не насмерть, конечно, но всё же. За рулем была Молли, но люди поговаривают, что её на самом деле Моринги уговорили взять вину на себя. Дочка мэра просто априори не могла сесть за руль пьяной, — тон Сейфорт становится всё более зловещим, но я не могу оторвать глаз от сцены, разворачивающейся передо мной. Люк что-то пытается доказать девушке, а та не хочет его слушать, но почему-то не уходит. — Хоупс повезло с адвокатом. Он доказал, что мужчина появился из ниоткуда, и бедняжка просто не успела затормозить. Потому и результаты экспертизы исчезли. Те самые, подтверждающие алкогольное опьянение.
— Ну, ок. Молли заодно с Морингами. Мне к чему эта информация? — злобно прерываю речь Эллисон, понимая, что ещё немного, и эта битва будет проиграна.
— К тому, что милый Саймон рано или поздно начнет копать. В деле Райана и Кэнди много пробелов, дорогая, и ты это знаешь, — я не совсем понимаю, на что она намекает, ведь только сегодня узнала, что помимо всех известных участников преступления был и четвертый.
— Семейство Морингов уже подбирается к нему через Молли, — язвительно подмечает чокнутая Сейфорт, убирая прядь волос с моего плеча. — Как жалко мальчика, они же сотрут его с лица земли, а затем и до тебя дойдет очередь.
Внутри что-то щелкает, и я грубо отталкиваю Эллисон от себя. Иду на кухню, слыша как сумасшедшая заливается нездоровым смехом. Мне нужно умыться. Чтобы вся эта грязь оказалась в канализации, а не в моей душе.
Подхожу к раковине и включаю холодную воду. Но потом поднимаю глаза и вижу отражение в оконном стекле. Это не я, это какая-то дешевая подделка. Если ничего не принять, фальшивая Сара поглотит меня.
Рядом с раковиной стоит открытая бутылка красного вина. Беру за горлышко и делаю несколько глотков. Зажмурив глаза, ощущаю, что оно довольно крепкое, когда жидкость обжигающе стекает по пищеводу. Выхожу в коридор, а затем во двор, с бутылкой вина. Молли и Люк сразу замечают моё присутствие и, не сговариваясь, отходят на безопасное расстояние.
Ещё глоток. Становится жарко. Снимаю куртку и сбрасываю её на шезлонг. Хоупс и Моринг уже менее эмоционально проводят беседу, а я жалею, что не умею читать по губам. Новая доза алкоголя стремится по пищеводу. Вино уже не кажется таким крепким. Мне абсолютно всё равно, что я пью в одиночестве, и что со стороны это может выглядеть жалким. Это такие мелочи по сравнению с тем, что происходит вокруг. Не город, а змеиное логово. Напрягаю слух, чтобы хоть что-то услышать, но всё тщетно. Очередные глотки, и вместе с пьянящей жидкостью меня наполняет злоба. Меня раздражает собственное бессилие.
И что я делаю на этой долбанной вечеринке?
Встаю и иду в сторону Люка и Молли. Они замолкают, бросая нервные взгляды в мою сторону. Это ненормально. Они что-то скрывают, и моё присутствие является лакмусовой бумажкой для их разоблачения. Прохожу мимо и сворачиваю к дорожке, ведущей к выходу с участка Роджерсов. Не думаю, что кто-то заметит моё отсутствие.
Шагаю по тротуару вдоль дороги, преодолевая метр за метром. Продолжаю опустошать бутылку в надежде, что алкоголь заполнит дыру вместо сердца. Впереди в нескольких десятках метров кто-то стоит посреди дороги. Прищуриваю глаза, чтобы разглядеть человека в сумраке. Ни черта не видно. Делаю еще несколько шагов и понимаю, что это Райан с ружьем в руках. Как ни странно меня это не пугает. Ускоряю шаг, чтобы развеять сомнения в очередной галлюцинации. Он уже близко, усмехается моей смелости. Пара метров, и мы смотрим друг другу в глаза, пара шагов, и я прохожу сквозь него.
Не оборачиваясь, я поднимаю руку и показываю фак себе за спину. Пошёл к чёрту, Райан Хоупс!
***
Войдя в дом, понимаю, что забыла куртку. Где-то по пути я выкинула пустую бутылку и меня сейчас нехило ведёт. Здесь никого. Похоже моё отсутствие — это прекрасная возможность заняться личной жизнью для всех обитателей дома О`Нил. Ладно, мне не обидно. Поднимаюсь наверх и захожу в свою комнату. Похоже термостат опять сломался, потому что на улице немногим холоднее, чем здесь.
В голове бесятся черти. Они нашептывают, что я бесполезна. Сердце выпрыгивает из груди, а душа мечется по всему телу. Меня медленно забирает в свои объятья тьма. Присаживаюсь на кровать и смотрю на фотографию, что стоит на тумбочке. На ней я, Майкл и Саймон.
Блять, я совсем забыла про Тёрнера!
Эта мысль выбивает меня из состояния, похожего на транс. Внезапно я осознаю, что вся промерзла. Каждая клетка моего тела дрожит от полного отсутствия тепла. Падаю на матрац, укрывая себя одеялом. Достаю из кармана джинс мобильник. Открываю сообщения, а дисплей расплывается перед глазами. Похоже, что я всё-таки перебрала. Но эмоции пересиливают действие алкоголя, выталкивая все страхи наружу.
Набираю сообщение Майклу: «Дома никого нет. Термостат опять сломался, я дико замерзла.» Отбрасываю телефон на подушку в надежде, что он прочитает и придёт. И с этой мыслью проваливаюсь в сон.
— Сара, ты вся дрожишь, — слышу голос, находясь в мире Морфея. — Я сейчас починю термостат и вернусь.
Звук удаляющихся шагов проносится в моем сознании, и я снова проваливаюсь в темноту.
— Я починил, — шепот у уха вырывает меня из сна, но мне тяжело открыть даже глаза. Поежившись в холодной постели, осознаю, что продолжаю дрожать. Мне просто необходимо тепло, иначе я умру, в прямом и переносном смысле этого слова.
— Обними меня, мне холодно, — срываются слова с губ.
Чувствую, как одеяло оголяет спину, а затем я оказываюсь в горячих объятиях. Он притягивает меня ближе и накрывает мою правую руку своей. Тепло постепенно проникает в кожу, и мне сложно удержаться в сознании.
— Милая, мне нужно будет уйти, — шепчет Майкл, растирая мои запястья.
— Но ты ведь вернёшься? — у меня такой голос, что вопрос звучит больше, как жалкая мольба.
— Если твоя мама придёт раньше, это будет весьма затруднительно, — понимаю, что он намекает, что ему придется воспользоваться окном, беззвучно усмехаюсь. Его размеренное дыхание успокаивает мою душу. Я так скучала по этому ощущению, теплу, пониманию истинной любви.
Становится так хорошо, что невозможно справиться со сном, который вот-вот отправит меня в нокаут.
***
Открываю глаза. Скоро рассвет. Я лежу в кровати, укутанная двумя одеялами и одна. Тёрнер не вернулся, а мог и воспользоваться окном. От этой мысли меня пробивает озноб. Похоже, что это психосоматика в чистом виде. Я не выношу одиночество, мне холодно.
Встаю с постели и иду в гостиную. В голову рвутся отвратительные мысли. Мысли о том, что Саймон не будет спать на диване, что с ним могло случиться ужасное. Спускаюсь по лестнице и боюсь посмотреть на диван. А что если его там нет? Мне страшно. Закрываю глаза, чтобы набраться смелости, а затем поворачиваю голову, чтобы распахнуть очи.
Мой друг тихо спит, а на его умиротворенном лице читается спокойствие. Подхожу к дивану и забираюсь к нему под одеяло. Похоже, что меня до сих пор кроет алкоголь вперемешку с антидепрессантами. Обнимаю Саймона сзади, утыкаясь носом в его спину. Стелс обхватывает моё запястье и притягивает к себе ближе. Я закрываю глаза, чтобы успокоить своё сердце.
Комментарий к Сломанный термостат
Всем доброго времени суток, глава длиннее, чем обычно, и очень насыщена на события. Надеюсь, вы поделитесь своими впечатлениями.
PS: глава отбечена.
========== Назад к реальности ==========
Комментарий к Назад к реальности
Всем привет 😎
Ну, что пора возвращать Сару из плена апатии!
PS: Глава отбечена ✅
31 марта 2008 года. Понедельник. Я уже говорила, что терпеть не могу именно этот день недели, но не сегодня. Возвращение к учёбе — это реальный шанс восстановить свой ритм жизни и стать нормальной, в прямом смысле этого незатейливого слова. Поднявшись в семь утра с кровати и закинув горсть таблеток в глотку, я со скоростью кометы успела в ванную. У нас слишком маленький дом для такого количества человек. Мама Саймона тратит на мыльно-рыльные процедуры гораздо больше времени, чем хотелось бы. Она наверняка привыкла, что в её доме проживала всего одна женщина — сама Миссис Стелс. Ну, и дом у них в два раза больше нашего, Руни ведь сама его выбирала.
После длительного пребывания у зеркала, я всё же выбрала себе наряд. Обычные джинсы, белая футболка с ярким принтом — ничего нового, абсолютно никакой фантазии. За исключением одного маленького нюанса, о котором вы наверняка узнаете чуть позже. Саймон даже усмехнулся тому факту, что мне понадобился почти час, чтобы собраться в школу. Ладно, не будем уделять внимание его занудству. Лучше поговорим о Тёрнере, точнее о его отсутствии. Я не видела и не слышала о нём с пятницы. Сначала, естественно, на меня набросилась обида, но потом ко мне наведалась тревога. Майкл просто не мог так исчезнуть. Мне даже в голову пришла мысль о том, что он вернулся тогда утром, и увидел как я… Блять! Даже подумать об этом слишком сложно. В общем, я боюсь, что Тёрнер увидел, как я уснула с Саймоном на диване. Это было весьма странно, но не на тот момент. Сейчас же мне кажется, что мой разум заблудился, а сердце требует покоя.
В любом случае сегодня в школе я пойму, почему мой развратный кот пропал из поля зрения. Ожидание, впрочем как обычно, становится невыносимым. Даже тот факт, что сейчас мы с Делинвайн и Стелсом идём в школу, меня никак не расслабляет. Анна будто забыла наш последний разговор об Эллисон Сейфорт и всю дорогу активно обсуждает с Саймоном новинки кино. Складывается ощущение, что кое-кому промыли мозги. Или причина в том, что Саймон стал моей нянькой и точно не будет рад тому, что моя подруга заведёт одну из стрессовых тем.
Окей, сделаю вид, что повелась на это театральное представление, для полноты которого не хватает нашей звезды в лице Стива. Ну, конечно, Роджерс же блондинка — нет-нет да и ляпнет что-нибудь не по тексту.
— Сара, а ты чего молчишь? Ты ждёшь выхода “Железного человека”? — натянуто улыбнувшись, обращается ко мне брюнетка с заметной долей беспокойства на лице. Она хочет втянуть меня в беседу, но мне сложно сосредоточиться на чем-то, кроме Тёрнера.
— В мае? С таким количеством пропусков, как у меня, до самых экзаменов не вылезу с дополнительных занятий, — сморщив лоб, недовольно отвечаю. Саймон наклоняет голову вбок и бросает на меня грустный взгляд.
— Зануда, — фыркает подруга и достает из кармана телефон. Глядя на экран мобильника, Делинвайн злобно усмехается. Возможно, Стив написал ей смс, содержание которого я наверняка узнаю, как только мы с Анной останемся наедине.
— Через неделю тест по истории, — внезапно Стелс решает перевести тему. Возможно, он догадался, что не стоит устраивать сцены псевдореальности нормальной жизни. Или ему пришло в голову, что тема учёбы более подходящая. — У меня история будет первым уроком, а у вас третьим, я могу пособирать вопросы у одноклассников, чтобы вам было проще сдавать.
Делинвайн округляет свои карие глаза и начинает игриво потирать ладоши.
— Ты настоящий друг! — восклицает Анна, которая никогда не готовилась к истории, и тест могла с лёгкостью провалить. Дарю другу благодарный взгляд, не произнося ни слова, он слегка улыбается, но затем отводит глаза в сторону школьной парковки. Возле пикапа Хоупсов о чем-то спорили, собственно Молли и Эллисон. Кажется обстановка в школе накаляется, и не будем показывать пальцем на провокатора, потому что очевидно.
— Интересно, о чём они спорят, — блин, я пробормотала это вслух.
— Сара, не надо, — Саймон громко выдыхает, осознавая, что во мне скребется любопытство, от природы которого очень сложно устоять. Я обещала ему, что буду держаться в стороне.
— Брось, мне просто интересно откуда у Сейфорт столько смелости, чтобы спорить с собственным тренером на школьной парковке на глазах у всех, — пытаюсь смирить недовольство друга.
— Может глупости, а не смелости, — возмущается он, поправив лямку своего рюкзака на плече.
— Не сказала бы, что Эллисон глупая, — от комментария Делинвайн меня передёргивает, и когда эта тварь успела влезть в мозги моей лучшей подруги. Кажется, только Стелс не попал под влияние её токсичных чар.
— Ладно, закрыли тему, скоро уроки начинаются. Давайте поспешим, — с этими словами Саймон, схватив меня за запястье, резко разворачивается к восточному входу в школу, и быстрым шагом мы направляемся в здание, явно, чтобы не идти через парковку. Меня умиляет его забота о моем психическом здоровье, поэтому не злюсь за такой явно собственнический поступок.
Войдя в школу, мы сразу же направились к своим классам. Первым уроком у нас физика, и я обычно сижу с Майклом, надеюсь, что он не видел меня с Саймоном, и у него нет причин для ревности.
Оказавшись в кабинете физики, сразу же прохожу к своей парте, Майкла ещё нет. Одноклассники бросают в мою сторону заинтересованные взгляды, не горю желанием знать причины столь неприкрытого любопытства. Достаю учебник и тетрадку и чувствую, как нервы оголяются словно провода под напряжением. Сажусь за парту и проверяю телефон, ни одного сообщения или звонка. До урока всего пять минут, и в классе уже все, кроме Роджерса и Тёрнера. Так, мне это не нравится. Напряжение нарастает настолько, что в жилах стынет кровь. Ненавижу ожидание.
Через минуту в дверях появляется белокурая шевелюра Стива, он вразвалочку входит в класс. Секунда. Мой взгляд прикован к двери, но Майкла нет. Хлопаю глазами. Что за херня, где он?
Роджерс проходит вдоль парт и садится впереди меня вместе с Анной. Спросить сейчас или подождать ещё немного? Ну уж нет. Тыкаю в широкую спину парня карандашом, от чего он в буквальном смысле подпрыгивает на стуле, взвизгнув как девчонка. Роджерс резко оборачивается, испепеляя меня гневным взглядом.
— Не смотри на меня так, малыш Стиви, — именно так этого практически стокилограммового защитника футбольной команды называет мама. Делинвайн прыскает смешком. — Лучше скажи, где Майкл?
Блондин сначала впадает в недоумение и по его лицу видно, что мой вопрос запустил сложный мыслительный процесс, но затем он сводит брови к переносице и тихо произносит: “Тёрнера отстранили от занятий из-за драки с Морингом.”
Моя челюсть пробивает сначала деревянную поверхность парты, а затем и пол. Ничего не понимаю, тогда какого чёрта я не в курсе? Провожу глазами по классу. Люк здесь, он сидит ко мне спиной, поэтому весьма сложно разглядеть, насколько сильно Майкл был зол. Хм. Значит юную копию Ди Каприо не отстранили от уроков. Странно.
— Так, в смысле? Почему он мне не позвонил? — и когда вообще успел подраться и получить наказание от директора. В голове не укладывается порядок событий, который очень умело был пропущен мною. Не надо было пить, и это я про себя как ни странно.
— Миссис Тёрнер забрала у него телефон, сразу после полиции… — сказать, что Роджерс выбил меня из колеи своим ответом — не сказать ничего. Полиция, отстранение от занятий — что ещё я пропустила? Пиздец какой-то! От услышанного к горлу подступает чувство тошноты, а мозги вообще набекрень.
— Можешь по порядку, когда они подрались? — сглотнув слюну, с заметной слабостью в голосе задаю очередной вопрос, чтобы в конце концов сложить это чёртов пазл.
Стив закатывает глаза, словно вспоминая, затем чешет затылок. Кажется, что у меня сейчас задёргается глаз, если блонди будет так тупить на таком простом вопросе. Хотя, возможно, что это только у меня замедлилось время, а Роджерс думает в своем привычном ритме.
— Утром, после вечеринки. Кто-то вызвал полицию, и их забрали, — наконец-то выдает Стив, мне не терпится узнать подробности, но внезапно я понимаю что что-то не так.
— Кхм… — поворачиваю голову налево и понимаю, что в проходе стоит учитель. И как долго он слушает наш разговор? Мои щёки вспыхивают от стыда, а язык проваливается в глотку.
— Мисс О`Нил, рад видеть вас в классе, — Мистер Уоткинс улыбается, но я бы не сказала, что это искренняя улыбка, скорее шаблонная. Немного поморгав, пытаюсь вернуть язык на место, чтобы ответить учителю. Роджерс вытаращив глаза, отворачивается, ничего не сказав.
— Простите, Мистер Уоткинс. Я тоже очень рада вернуться к занятия, — выдавливаю из себя, словно меня сейчас вырвет. И нет, к физику претензии отсутствуют, скорее ситуация. Мы бы ещё в кабинете директора обсудили отстранение Тёрнера, и это за несколько месяцев до выпуска. Для Сентфора — это тот ещё скандал, тем более когда в этом замешан капитан футбольной команды.
— Тогда начнём урок, — мужчина кивает и направляется к доске, чтобы записать сегодняшнее число. И как бы мне не хотелось сейчас думать о физике, я просто не могу. Майкл явно залез в очень скверную историю, где подстрекателем выступила Эллисон Сейфорт. Ну вот, какого чёрта она лезет и нас затягивает в болото, из которого не выбраться. Сердце колотится как бешенное, а тошнота не отступает… Перед глазами появляются белые круги. Такое ощущение, что меня сейчас стошнит. Поднимаю руку, преподаватель вздергивает правой бровью в знаке вопроса.
— Можно выйти? — хриплым голосом спрашиваю. Мистер Уоткинс молча кивает. Хватаю рюкзак, а затем еле поднимаю свою тушку и иду быстрым шагом на выход. Есть ощущение, что если я хоть немного сброшу скорость, то потеряю равновесие и шмякнусь на холодный кафельный пол.
Добравшись до туалета, подхожу к раковине и включаю воду. Голова как огромный воздушный шар, который вот-вот и оторвет моё тело от пола и потащит к потолку. Цепляюсь руками за раковину, чтобы не упасть. Как же мне хреново… Набираю в ладони немного прохладной воды и умываю ей лицо. На секунду становится легче. И какого хрена я делаю? Мне восемнадцать, жизнь моего парня сворачивает не на ту тропинку, я продолжаю пить таблетки, наблюдая затем, как всё катится прямиком в ад. Поднимаю глаза к зеркалу и замечаю дебильную мотивационную наклейку математического клуба: “Твоё будущее в твоих руках!”
А ведь и правда! Что если я не буду пить таблетки? Или буду их принимать, когда будут возвращаться галлюцинации. Мне срочно нужна прежняя я. Тем более в последний раз меня глюкануло, когда я умудрилась напиться. Тогда решено, к чёрту таблетки!
***
После уроков иду не домой, а к Майклу. Слава Богу у Саймона факультатив, и он задержался в школе, а значит мама не узнает об этом. В обед я пропустила приём лекарств, но пока не совсем вижу отличия, да и это глупо ждать, что всё придёт в норму за несколько часов. Сейчас главное держать всё под контролем.
Подойдя к дому Майкла, звоню в дверь, в надежде, что он один дома, и мне не составит и труда с ним разобраться. Я безусловно злюсь на него. Мысленно представляю себе трёпку, которую готовлюсь ему устроить, и от этого ещё сильнее распаляюсь. Внутри меня бушует гнев, расшибая внутренние органы о кости.
Дверь открывается, и передо мной оказывается Миссис Тёрнер. Она выглядит довольно устало. Её волосы растрёпаны, а под глазами круги от недосыпа.
— Здравству… — не успев произнести даже слова, вижу, как женщина надувает ноздри. Она выглядит так, будто сейчас захлопнет дверь перед моим носом, и меня снесёт волной воздуха.
— Сара, здравствуй! Майкл наказан! — грубо выпаливает Миссис Тёрнер, но меня такой расклад не устраивает.
— Миссис Тёрнер, я пришла не чтобы обжиматься с вашим сыном у него в комнате, — мой голос звучит довольно обиженно, ещё бы… Он разозлил не только мать. Громко выдыхаю и выдаю остаток на всякий случай приготовленной тирады: “Скорее я просто мечтаю разорвать его на британский флаг, затем сжечь останки и развеять над Дисней Лэндом.”
— Можешь войти, — неожиданно женщина отходит в сторону, освобождая мне путь к маленькой мести.
Прохожу мимо и сразу направляюсь в комнату Майкла. С каждым шагом набрасываю новые варианты для экзекуции индюшиной задницы, которая так глупо посмела ввязаться в драку с Морингом. Блять! Ну зачем?
— Привет, малышка! — распахнув дверь, слышу хриплый голос парня.
Бросаю разъяренный взгляд на Тёрнера, и сразу отмечаю, что ему тоже досталось от Люка. Бровь рассечена, а губа немного припухла. Майкл рад меня видеть, и это означало, что он не возвращался в ту ночь ко мне домой. И как бы мне не хотелось сейчас его обнять, он этого не заслужил.
— Привет, придурок!
Подскакиваю к кровати и хватаю подушку. Замах, и ударяю подушкой ему по голове. Выброс адреналина в кровь придает мне исполинских сил. Ещё удар.
— Ауч,— вскликивает Майкл и хватается руками за голову, чтобы хоть как-то защититься от моей ярости.
— Больно? — натянув на лицо наигранное удивление, останавливаюсь, а затем встаю коленями на кровать. — Получи ещё! — снова замахиваюсь своим беспощадным пуховым оружием.
Тёрнер хватает меня за талию и валит на матрац. Ещё секунда, и он сидит на мне верхом.
— Ммм… Как приятно, когда я сверху! — усмехается парень, отбирая подушку из моих рук.
— Тёрнер, а ну-ка слезь с меня, — выпаливаю со всей злостью, которая никак не утихает.
— Неа… Ты такая злющая и сексуальная, — он нависает надо мной, и его губы оказываются в сантиметре от моих, я чувствую его горячее дыхание. По всей коже проносится табун мурашек, который готов растоптать мою обиду и гнев, чтобы дать волю совершенно другим эмоциям.
— Ну уж нет! Я опять не поведусь на твои коварные приемы, — бормочу хриплым голосом и пытаюсь нащупать другую подушку рукой. Губы Майкла накрывают мои, и внутри всё сжимается в одну точку, а затем происходит взрыв. Миллионы зарядов разносятся по разуму, заглушая второстепенные эмоции. Как же я скучала по этому…. По тому, как сходила с ума, но не по медицинским причинам.
— Боже, как я хочу тебя, — шепчет Тёрнер, перемещая свои губы к моей шее, а затем и ключицам. Его руки ловко выправляют футболку из джинс и касаются кожи. Эти прикосновения словно облизывают мою душу изнутри. Я снова теряю рассудок, забывая о том, зачем вообще сюда явилась. Так, стоп!
Нащупываю рукой подушку и ударяю Майкла сзади, а затем и вовсе кусаю его за нос.
— Ай,— он резко отстраняется и трет место укуса. Я дьявольски улыбаюсь.
— Майкл, я откушу тебе нос, если мы не поговорим, — угроза конечно так себе, но парень громко выдыхает, осознав, что я не поддалась на его хитрые уловки.
— Малышка, не о чем говорить. Ну я подрался с Люком. Меня отстранили от занятий. Ты наверняка всё уже знаешь, — глаза цвета мятных листьев с грустью смотрят на меня, они явно сказали бы мне больше, если бы их хозяин не посчитал, что у меня весьма хрупкая психика.
— Нет, не всё. Я не в курсе причин, по которым ты разукрасил Морингу его “Ди Каприо личико”, — жестом пальцев возвожу последнюю фразу в кавычки.
— Я был пьян, он задел меня плечом, вот и всё.
Закатываю глаза, давая понять, что меня такой ответ не устраивает. Пытаюсь выбраться из хватки Тёрнера, и на удивление у меня это получается. Ну, ок. Раз по-хорошему не хочет рассказывать — будет по-плохому. Отхожу от кровати на безопасное расстояние и поворачиваюсь к парню.
— Я сегодня утром встала и думала о том, как мы сегодня уединимся. Я так соскучилась, что решила не надевать нижнего белья, — цепляю пальцами футболку и подтягиваю вверх, оголяя низ своей груди. Брови Майкла ползут вверх. Я усмехаюсь. — Но когда я пришла в школу, то узнала, что ты накосячил. Вот как теперь мне удовлетворить свои желания?
— Ну, ведь это я накосячил, а не ты… — Тёрнер облизывает губы, на что-то явно намекая. Хм. Он ведь прав. Парень разжигает во мне своим бесстыжим взглядом приступ необузданной похоти.
Подхожу к кровати, расстегивая при этом заклёпку на джинсах. Майкл дергает меня за руку и роняет на матрац. Опять он сверху. Ахах. Даже немного смешно. Его пальцы ныряют под плотную ткань джинс, от чего расходится молния. Парень лукаво улыбается, осознавая, что я не врала. На мне нет трусиков, и это дико его возбуждает.
Кусаю губы, когда похотливые пальцы ныряют глубже и скользят вдоль изголодавшихся складок нежной плоти. Тёрнер жадно отслеживает мою реакцию, не отрывая взгляда от моего лица. Хватаю губами воздух, одновременно издавая приглушенный стон, когда указательный палец Майкла нажимает на мой клитор. Закрываю глаза, чтобы утонуть в этом моменте. Круговые движения пальцев вокруг комочка нервов пробуждают волну мурашек, которая заставляет вибрировать всё моё тело.
Прикосновение губ бросает мой разум в пропасть. Я словно падаю во тьму… Мне сложно сконцентрироваться на реальности, ведь ощущения совершенно внеземные. Я как тающая льдинка растекаюсь по мягкой поверхности перин. Майкл закусывает мою верхнюю губу, а затем требовательно слизывает остатки моего недовольства. Он стягивает с меня джинсы, не разрывая поцелуя, и разводит мои ноги в стороны. Его пальцы возвращаются к клитору, чтобы продолжить пленительные ласки. Выгибаюсь в позвоночнике, почувствовав лёгкий разряд, запущенный из точки наслаждения. Дыхание учащается, как ритм, отбиваемый сердцем.
Тёрнер шумно выдыхает, я касаюсь его плеч, чтобы ощутить то, как он сдерживает себя. Мысленно усмехаюсь ситуации. Интересно, насколько его хватит?
Майкл отрывается от моих губ, чтобы осыпать мою шею жадными поцелуями. Свободной рукой он задирает мою футболку оголяя грудь. Соски уже затвердели от тягучего чувства возбуждения. Тёрнер замирает на несколько секунд, изучая шрамы на грудной клетке. Он нервно сглатывает слюну, а затем касается устами левого соска. Из моей груди вырывается довольно громкий стон. Блин, Миссис Тёрнер меня убьет. Закусываю губы и прислушиваюсь к тишине. Скорее всего она не услышала, но мне бы не хотелось её разочаровывать своей слабостью.
Пальцы продолжают ласкать меня, но их движения становятся более требовательными и жаждущими большего.
— Маленькая моя, ты такая влажная, — шепчет парень, смещаясь ниже. — Я так соскучился по твоему вкусу.
Губы Майкла касаются клитора, а затем я вздрагиваю от легкого чувства боли, причиной которой стал голодный укус. Зажимаю уста рукой, чтобы заглушить стон удовольствия, пока горячий язык раздвигает мои складочки, чтобы вторгнуться во влагалище. Запускаю пальцы в шелковистые волосы Тёрнера, слегка надавливая на его затылок. Он усмехается, обжигая своим дыханием нежный участок кожи. Изнутри меня облизывает безумное чувство наслаждения, живот затягивает в узел, но я не хочу сейчас кончать. Мне хочется потерпеть, чтобы меня накрыл более сильный оргазм немного позже.
Майкл вводит в меня два пальца, а я автоматически сжимаю их внутри влагалища. Чёрт, мне сложно сдержаться, чтобы не отпустить себя и не забиться в сладостных конвульсиях. Разум подходит к черте, а тело напрягается от безумного напряжения. Язык Тёрнера ласкает мой клитор, надавливая всё сильнее. Боже! Волна накрывает меня с головой, отпустить себя. Кровь стремится к низу живота, и я вздрагиваю от первого спазма, который тягучей негой вводит меня в полную эйфорию.
Обкусываю губы до крови, чтобы не закричать на весь дом. Но моему парню этого недостаточно. Он не сбавляет темпа, продолжая терзать мою плоть ласками, несмотря на бурный оргазм. Его свободная рука ложится мне на живот, слегка надавливая. Такое ощущение, что наказана я, а не Тёрнер. Втягиваю носом воздух, стараясь наполнить лёгкие кислородом. На выдохе сжимаю бёдра, концентрируясь на языке, пальцах, что так рьяно дарят мне любовь на грани безумия. Становится так жарко. Капли пота проступают на коже, стараясь охладить тело. Разум отделяется от плоти, чтобы не сгореть в этом сладострастном пожаре.
Майкл сгибает и разгибает пальцы внутри меня, лаская точку наслаждения. Вдох. Выдох. Вторая волна пускает мелкие разряды электричества, заставляя моё тело содрогаться. Не могу сдержать стона, вырвавшегося из моих уст.
— Ребята, что-то вы притихли. Сара, ты там случаем не прибила моего сына? — я слышу голос Миссис Тёрнер с первого этажа и вновь накрываю свои губы ладонью, продолжая испытывать невероятный оргазм.
— Скорее Сара сначала отлупила меня подушкой, а потом оттрахала мой рот, — смеётся Майкл, и я готова убить его за столь пошлую и неуместную шуточку.
В суматохе поправляю футболку и ищу джинсы, пока мой наглый парень продолжает похихикивать над ситуацией. На лестнице слышатся шаги. Я вскакиваю с кровати и дрожащими руками натягиваю неподатливую ткань на влажную от пота кожу. Чёрт! Какие же у меня узкие джинсы!
Несколько секунд, и дверь отворяется. Мне никак не успеть застегнуть ширинку, и поэтому я натягиваю футболку как можно ниже. Майкл принимает серьезный вид, профессионально сдвинув брови к переносице и поджав губы.
Женщина входит в комнату и бросает в нашу сторону заинтересованный взгляд.
— Сара, ты будешь обедать? — она обращается ко мне, а потом смотрит на сына и произносит: “Ты на диете!”
— Нет, Миссис Тёрнер, мне пора… — выдаю я и быстрым шагом покидаю комнату. Спустившись по лестнице, застегивая ширинку и ухожу прочь. Блин, какая же я дура! У меня снова не получилось расколоть Майкла.
***
Вторник. Раз уж понедельник не принёс мне каких-то результатов по налаживанию собственной жизни, я решаюсь обратиться за помощью. Вчера мне пришлось хорошо поразмышлять над тем, с кем поговорить. Саймону я обещала не вмешиваться, Анна попала под влияние Эллисон, Стив… Ну, Роджерс мне не помощник. Он меня сдаст Майклу при первой же возможности, чтобы защитить. Остаётся только Дерек Никсон. Мой любознательный одноклассник, а по совместительству и сын шерифа, наверняка многое знает, и его доброе сердце не позволит ему оставить меня в беде.
Во время занятий говорить с Дереком весьма опрометчиво, по причине постоянного присутствия моих друзей рядом. Поэтому я решила написать ему сообщение, чтобы встретиться в парке после уроков. Никсон, не задавая вопросов, принял моё предложение, чему я несказанно была рада. Сегодняшний день должен стать поворотным на пути моего возвращения к прежней жизни. Я посчитала согласие одноклассника хорошим знаком и сегодня утром проснулась в хорошем настроении, правда его немного подпортила тошнота. Похоже, моё решение отказаться от лекарств действительно было правильным. Побочные эффекты стали усиливаться, и пока организм полностью не очистится, мне придётся немного пострадать. Главное, чтобы меня не накрыли глюки, а с тошнотой я справлюсь как-нибудь.
После уроков я выключаю телефон и несусь сломя голову вон из школы, чтобы мне не сели на хвост мои заботливые друзья. Если что скажу, что батарейка села. Много времени мне не требуется, поэтому подозрений возникнуть не должно.
Устроив небольшой забег по городу, оказываюсь в месте встречи. Присев на одну из центральных скамеек, смотрю по сторонам. Знакомых поблизости не замечаю, но всё равно чувствую себя шпионом на задании. Нервишки немного шалят. Потирая ладони, жду, когда появится Дерек. Так проходит не меньше десяти самых долгих минут в моей жизни.
— Сара, привет, ещё раз, — вздрагиваю, услышав голос одноклассника, появившегося за моей спиной.
— Привет, — оборачиваюсь и провожаю парня взглядом, пока он не садится рядом со мной на скамейку.
Блин, с чего начать разговор… Хм. Хороший вопрос. И почему именно сейчас все мысли покинули мою голову, решив сбежать куда подальше.
— Ты что-то хотела?
— Да, прости. Задумалась, — нервно постукиваю пальцами по горизонтальной поверхности скамьи. — Тебя не смущает поведение Эллисон Сейфорт?
Лицо Никсона тут же искажается досадливой гримасой. Меня удивляет тот факт, что он не ожидал такого вопроса. Возможно, Дерек думал, что я буду интересоваться тем, что есть у его отца на Майкла, а не его размышлениями о поведении одноклассницы.
— Она вступила в банду Чёрных Драконов, — бормочет парень, заёрзав на скамейке.
— Это я в курсе. Мне больше интересно зачем… И откуда она знает о наших показаниях с Саймоном?
Никсон застывает в полном недоумении от моих слов. Кажется, что он не может поверить в услышанное. Паренёк несколько раз моргает, а затем оборачивается по сторонам. Не понимаю зачем, это ведь не программа “Розыгрыш”.
— Ты серьезно? — наконец-то произносит Дерек, я уже думала не дождусь от него словесной реакции.
— Да, она сказала об этом Анне. А мне выдала целую речь про преступный союз Хоупсов и Морингов.
— Какой ещё преступный союз? — кажется, Никсон не понимает, о чем идёт речь, или я переборщила со своим красноречием. В любом случае мне стоило просто по порядку рассказать обо всём, что произошло.
— Эллисон упоминала об аварии с участием дочки мэра и Молли Хоупс. Она считает, что за рулем была Мелиса (надеюсь, я не ошиблась с именем)…
Лицо Дерека становится бесцветным, в то время как зрачки расширяются, заполняя практически всю радужку черным цветом. Кажется, что в этот момент его настигло озарение. Мой новый “Ватсон” пришёл к ошеломительному выводу. Надеюсь, что он поделится со мной своими мыслями.
— Дерек, что с тобой? — говорю я, в то время как мне хочется подвесить его за ноги и вытрясти из его худощавого тела всю необходимую информацию.
— Молли и Мелиса сбили на машине Джареда Хилла — отца Аарона Хилла… — хриплым голосом отвечает Никсон. Аарон? Что-то очень знакомое…
— И? Кто такие эти Хиллы ? — даю понять Никсону, что не так посвящена в Сентфорские сплетни, как местные старшеклассники.
— Аарон Хилл — главабанды “Чёрные Драконы”. Я думал, ты знаешь, учитывая, что Майк… — мой одноклассник осекается, не договорив начатое. Возможно он понимает, что мог сболтнуть лишнего.
— Член банды? — на всякий случай уточняю, мало ли… Тёрнер в последнее время просто склад тайн. Дерек утвердительно кивает. — Да, мне Саймон рассказал…
— И как ты к этому отнеслась? — что за дебильный вопрос, он просто решил меня побесить, вместо того, чтобы реально помочь мне. Я конечно та ещё эгоистка, но Дерек мать твою Никсон, что это за вопросы такие?
— Хреново! Такой ответ пойдёт? — не замечаю, как мой голос становится жестче и агрессивнее, в венах горит кровь, а сердце готово выскочить из грудной клетки и навалять однокласснику за глупость.
— Прости. Майкл мне не друг, и ты это знаешь… Я если честно не понимал, как ты можешь встречаться с членом банды, — его слова звучат как пощёчина в мою сторону. Мои внутренности просто вскипают из-за передозировки эмоций. Я глубоко вдыхаю прохладный воздух, чтобы остудить гнев и не ляпнуть что-нибудь обидное в ответ. Никсон хладнокровно перегибает с темой разговора, но мне придётся потерпеть.
— Я не собираюсь оправдываться. И ты очень ловко переводишь тему, примерно также поступает всегда Тёрнер, — мой одноклассник морщится, явно не ожидая такого сравнения. — Получается, что Эллисон не просто так вступила в банду Драконов?! Возможно ей нужна помощь Аарона Хилла. А что случилось с его отцом? Где он сейчас?
— Джаред умер спустя пол года после аварии, кровоизлияние в мозг.
Бинго! Кажется я нашла точки соприкосновения местной банды и психованной одноклассницы. Месть. Это была месть. Возможно Моринги и Хоупсы заслужили это, но уж точно не ценой счастья Майкла или Саймона.
— Окей, тогда мне примерно понятна мотивация Эллисон. Вернемся к другому вопросу! Откуда у неё наши показания с Саймоном?
Дерек разводит руками в стороны и качает головой. Он наверняка и сам бы хотел знать ответ на вопрос, и, скорее всего, его пугает правда, которая может вскрыться. Мы оба прекрасно понимаем, что у Сейфорт слишком много информации для обычной школьницы. И после истории с Кэнди и Райаном это до чертиков нас пугает.
***
После встречи с Никсоном я навернула пару кругов вокруг парка, чтобы у меня было больше времени мысленно расставить по полочкам всю информацию. Домой идти не хотелось, но делать было нечего. Лишние вопросы близких мне сейчас вообще не нужны. Не хочу, чтобы они переживали ещё больше, если это возможно.
Итак, что мы знаем. Эллисон Сейфорт — жертва Адель Моринг и Кэнди Нельсон. Её травили в школе, и она не выдержала, совершив попытку суицида. В конечном итоге она загремела в лечебницу, после которой переехала в другой город. В её психическом здоровье я сильно сомневаюсь. В своём, кстати, тоже, но меня как-то не тянет мстить, вступать в банды и заниматься прочим дерьмом, как Сейфорт. Дальше, с первого нападения начинается моя история. Но сейчас важен не Райан или Кэнди, а Люк. У Бобби было алиби на вечер, когда мы с Саймоном проникли в комнату охраны, чтобы просмотреть записи видеонаблюдения. Нас искали двое, голоса сложно было расслышать, но это формальность. Стелс подтвердил мои слова в полиции. Если с Хоупсом был Моринг, то это полный пиздец. Почему полиция остановилась, закрыв дело? Почему шериф не стал долго искать четвертого преступника? А главное? Почему мне никто не сказал, что был четвертый? Знает ли об этом Саймон? Мама? Мой адвокат, в конце концов?
По сути у меня столько вопросов, и ни одного ответа.
Выйдя из парка, направляюсь к дому, продолжая ломать голову над происходящим. Окей, Эллисон решила отомстить всем виновным. Она приехала в Сентфор и вновь стала общаться с Майклом, при помощи которого Сейфорт попала в банду Драконов. Теперь мне стоит побольше узнать об этой преступной группировке. Возможно, слова Дерека действительно задели меня, ведь я даже не знаю, чем Тёрнер там занимается. Надеюсь, что это не наркотики!
Вернемся к сути. Эллисон в банде Драконов, глава которой сын пострадавшего при аварии с дочкой мэра и Молли Хоупс. Аарон наверняка мечтает отомстить. Сейфорт тоже, но если взглянуть правде в глаза, кто она такая? У неё нет богатых родителей, связей, как у Морингов. То, что Элли — чокнутая, не дает ей сверхспособностей. Ну, конечно ей нужны союзники, и Черные Драконы идеально для этого подходят.
Подхожу к дому и сворачиваю к тропинке, ведущей к заднему входу. Хочу войти через кухню, чтобы сразу поставить себе чай и не наткнуться на Саймона в гостиной. Аккуратно отпираю ключом дверь и вхожу на цыпочках в дом. Прохожу к барной стойке и кладу на неё рюкзак. Затем беру чайник и набираю в него воды из под крана. Ещё пара секунд, и чайник на плите. Напеваю под нос дурацкую песенку из сериала “Теория большого взрыва”, снимаю с себя куртку.
— Кхм… Кхм… — за моей спиной раздается звук притворного мужского кашля.
Мои глаза округляются, а затем и вовсе вылетают из орбит. Мой план по незаметному появлению дома провален. Быстро сбрасываю маску растерянности с лица, чтобы сменить её ложным спокойствием.
Поворачиваюсь на сто восемьдесят градусов, думая о том, как не выдать волнения, что так предательски наступает мне на пятки.
Стелс стоит у кухонного стола, его руки скрещены на груди, а лицо насыщено-красного цвета. Варианта два: он только что пробежал десять километров или я спалилась. Но, как?
— Что с тобой? — на удивление, у меня получается задать вопрос спокойным размеренным голосом, и даже глаз не задергался от напряжения.
— Только что разговаривал с Дереком!
Блять! Блять! Блять! Ну как же так! Если Саймон меня не убьет, нужно будет разобраться с Никсоном.
— Ничего не хочешь мне сказать? — мой друг своим испепеляющим взглядом только что прожег дыру в моей черепной коробке, на всякий случай. Если я совру, он вынет всю необходимую информацию при помощи обычной вилки.
— Прости, — я больше не знаю, что сказать. Я обещала ему в день своей выписки из лечебницы, что буду принимать лекарства и держаться в стороне. Вчера я нарушила первое, сегодня второе. Да, хреновый из меня друг, не спорю, но это ради Майкла. Я боюсь потерять его и себя в конце концов.
— Ты обещала! — кричит Саймон, такое ощущение, что секунду назад в его голове что-то щелкнуло, и ему теперь плевать на правило, которое запрещает мне волноваться. Он правда единственный, кто его так старался соблюдать.
— Сара, ты обещала! — его голос надрывается от боли, а у меня в горле застревает ком боли, я не могу ему ничего ответить.
— Я не понимаю, какого чёрта ты тогда говорила с Дереком о Драконах и Эллисон Сейфорт!
— Майкл в беде, и ты это знаешь! — дрожащим голосом успеваю вставить лишь одну фразу, но к моему удивлению, это только подливает масла в огонь.
— Сара, ты себя слышишь? Может тебе напомнить, что ты умерла, а потом вернулась. Тебя мучили сонный паралич и галлюцинации, что закончилось психиатрической лечебницей. Теперь ты решила влезть в историю с самой опасной бандой в городе! Я прав? — он кричит, но больше его слова похожи на отчаянный рык. Моё сердце лопается в груди, все внутренности словно утопают в крови. Мне больно, мне горько…
— Я хочу лишь вытащить Майкла… — кусаю губы, чтобы не заплакать.
Саймон со злостью ударяет кулаком по столу. Он бормочет что-то невнятное себе под нос и машет головой, словно не веря в реальность происходящего. Затем Стелс поднимает глаза и я замечаю, что они красные, как будто вот-вот наполнятся слезами боли.
— Я говорил с ним, — парень сжимает ладони в кулаки так, что белеют костяшки, его губы подрагивают от переизбытка эмоций, — Говорил, когда ты попала в клинику. Я умолял его уйти из банды. Он не послушал меня, Майкл только сильнее разозлился. И единственное, что Тёрнер смог мне пообещать — это то, что ты не пострадаешь… Но, похоже, что он плохо тебя знает…
— Я не могу просто смотреть, как Майкл губит свою жизнь. Я люблю его!
— А я не могу смотреть, как ты себя убиваешь! Может тебе пора научиться любить себя больше, чем Тёрнера? — его последний вопрос риторический, потому что он не ждёт от меня ответа. Саймон покидает кухню, оставив меня в состоянии прострации. Я не понимаю, что мне делать — бежать и просить прощения или злиться. Чувства внутри совсем запутались. Я думала, что если вернусь к нормальной жизни, то всё встанет на свои места. Очевидно, что всё будет не так просто, как казалось. Теперь главное расставить приоритеты.
Комментарий к Назад к реальности
Для вас не секрет, что авторам важно читать отзывы, так мы больше набираемся вдохновения, поэтому прошу вас — не ленитесь, напишите хотя бы строчку, мне важно знать ваше мнение))
========== Поговори со мной ==========
Комментарий к Поговори со мной
Привет) я старалась выпустить главу раньше обычного) надеюсь, что вам понравится)))
10 апреля 2008 года. С момента моего разговора с Саймоном прошло уже больше недели, но увы с тех пор он и слова не проронил в мою сторону. Мой друг злится и имеет на это полное право. Только вот мне казалось, что ему должно понадобиться гораздо меньше времени, чтобы простить меня. И если признаться честно — мне совсем хреново. Саймон стал уходить раньше на уроки и поздно возвращаться домой. Его мама то и дело бросает в мою сторону тяжелые взгляды, и мне иногда кажется, что она меня ненавидит. Однако, был и один момент, который ненадолго дал мне маленькую надежду на скорейшее примирение. У нас был тест по истории, и бука Стелс передал мне ответы через Анну. Но после этого даже не поинтересовался, как все прошло.
С Майклом я пыталась поговорить несколько раз, но вновь и вновь терпела поражение. Ещё это его наказание, которое растянулось больше чем на неделю, потому что Миссис Тёрнер чертовски зла на сына. Ей пришлось обращаться к его отцу, чтобы решить проблемы с полицией. Очевидно, что для неё это было тем ещё унижением.
Завтра у нашей команды игра на выезде, поэтому после уроков с момента как Майкл вернулся на занятия, он пропадал на тренировках. Вчера мне даже показалось, что я совсем одна. Ни Тёрнера, ни Стелса, даже Делинвайн исчезла. Она теперь помогает Эллисон с акробатикой. Змеюка узнала, что я согласилась поработать с Обри, и, похоже, её задавила зависть. Сейфорт становится слишком много в моей жизни, отчего меня периодически накрывает чувство отторжения, которое сопровождается тошнотой. Пару раз мне пришлось выпить лекарство, ибо на третий день после ссоры с Саймоном мне стали снова сниться кошмары. В них больше не было Райана, теперь моим кошмаром стали Майкл и Эллисон. Она убивала его на моих глазах несколько ночей подряд.
Сегодня утром я приняла решение, что больше так не могу. Ещё немного и мне опять сорвёт крышу, и мама отправит меня на каникулы к доктору Бирману. Он довольно приятный человек, но всё-таки психиатр. В восемнадцать лет слететь с катушек — это уже не драма, а настоящая трагедия.
В последние дни во мне бушует ураган эмоций, и сегодня он потребует выхода. Вторым уроком у нас будет физра, и там-то я оторвусь. Сейчас же меня ждёт первый шаг… Настало время позлить Тёрнера, для разогрева.
Я пришла пораньше, заняв привычное место. Через десять минут начнется биология. В класс входит Майкл и направляется ко мне. Мы всегда сидим вместе на уроках, где парты рассчитаны на двоих. Софи Такер подхватила какую-то инфекцию и её нет на занятиях уже несколько дней. Адель теперь сидит одна, а после скандала с отвратительной рассылкой она почти ни с кем не общается.
Как только Тёрнер останавливается, чтобы поздороваться с Анной и со Стивом, я понимаю, что момент настал.
— Адель, ты не хочешь сесть со мной? — громко интересуюсь так, чтобы слышно было даже в соседнем кабинете.
Огненная лисичка вскидывает идеальные брови в полном недоумении, но только на секунду. Она бросает взгляд в сторону Майкла и задирает кончик своего носа, а затем проходит мимо ошеломленного парня и присаживается на его место. Я же делаю вид, что ничего не произошло, и мне фиолетово, что там сейчас у Тёрнера в его головёнке. Лицо Анны искажается от злости и полного непонимания происходящего.
— Похоже, что кое-кто сильно накосячил, — шепотом усмехается Моринг, достав из сумки от Chanel серебристую тетрадь и ручки с перьями.
— Ну, ты же не против мне помочь его немного наказать? — на моём лице сияет плотоядная улыбка.
— Конечно, я за! — она подмигивает мне и обращает свой взгляд к школьной доске. Могу поклясться, что она чувствует кожей, как у Тёрнера скривилось лицо. Он бесится! И я несказанно этому рада!
После начала урока, мне на телефон приходит сообщение: «Сара, что происходит?». Игнорирую. Снова сообщение. Нахрен вырубаю телефон. Я больше не буду как собачка бегать вокруг него и просить о разговоре.
***
После первого урока выхожу из класса первой. Хочу переодеться поскорее, чтобы не выслушивать возмущения Делинвайн раньше времени. План проходит удачно, так как Анну отвлекает Харпер с вопросами, и моя подруга не успевает за мной. В раздевалке быстро переодеваюсь и спешу на стадион. Сегодня первое занятие на улице, и в Сентфоре наконец-то установилась нормальная весенняя погода.
На стадионе подхожу к Мистеру Хатчу, нашему физруку. Он вечно мерзнет, даже в жару, поэтому сидит на скамье в толстом пуховике и шапке. Увидев меня, мужчина щурит глаза.
— О`Нил, у тебя кончилось освобождение? — с легкой долей удивления задает вопрос учитель.
— Да, — честно говоря нет, но ведь никто кроме медсестры не знает. Мне как минимум ещё неделю запрещены физические нагрузки.
— Отлично, я рад! Может скоро и на тренировки вернёшься, — меня всегда поражал оптимистичный настрой Мистера Хатча, хотя чему я удивляюсь, он же физрук в старшей Сентфорской школе. С такой профессией и в такой дыре пессимист бы давно наложил на себя руки.
— Возможно, — опять вру, после чего оборачиваюсь, услышав незнакомый гогот.
Чёрт! Я перепутала расписание? К стадиону приближаются ребята из параллели, среди них Саймон и Эллисон. Конечно, они идут не вместе. Ну, блин, не могла же я спутать расписание. Совсем что ли крыша поехала?
Громко выдыхаю с облегчением, когда вижу светлую макушку Люка Моринга, а затем и Мэйсона Вилльямса в смешном спортивном костюме с принтом из «Симпсонов». Похоже, нам решили совместить урок. Это в мои планы не входило, но навряд ли мне помешает осуществить задуманное. Бросаю в сторону Стелса грустный взгляд, и на душе становится больно. Он смотрит на меня исподлобья. Ох, чёрт! Саймон, скорее всего, в курсе, что у меня ещё действует освобождение от физкультуры. Надеюсь, что друг не сдаст меня учителю.
Пока мы с Саймоном играем в гляделки, ко мне подходят Майкл, Анна и Стив. У Роджерса такой вид, что он здесь не при делах и у него нет ко мне никаких претензий. Но вот Тёрнер и Делинвайн, кажется, готовы схватить меня за лодыжки и перевернуть вверх тормашками, чтобы вытрясти всю дурь из головы.
— И что это было? А? —сходу выпаливает Майкл, а затем сжимает свою челюсть с такой силой, что я отчётливо слышу скрежет зубов.
— Ничего. У вас же тоже ничего не происходит. Верно? — лучшая защита — это нападение, и в данный момент часть моего зловещего плана.
— Это другое, малышка… — хриплым голосом отвечает Тёрнер, пряча руки в карманы бомбера. Его глаза смотрят вниз, а не на меня.
— Другое? Ну, раз так, слушайте меня внимательно! Сегодня в шесть жду вас здесь. И вы либо мне всё рассказываете, как есть, либо завтра ты, Майкл — начинаешь искать себе новую девушку, а ты, Анна — новую подругу, — несмотря на внутреннюю боль, мне удалось произнести свою короткую, но весьма ёмкую речь, холодно и практически без эмоций. Заметив шок Стива, я поворачиваю голову в его сторону и слегка наклоняю вбок, — Роджерс, если ты хорошо сыграешь Ромео в следующую субботу, обещаю, что тебе я всё прощу.
Посылаю блондину воздушный поцелуй и ухожу к скамье. Тёрнер пытается меня окликнуть, но я мысленно затыкаю свои уши, не пропуская бесполезный шум. К счастью, физрук решает начать урок с построения, поэтому наш разговор действительно окончен. Мой ультиматум либо сработает, либо я и в правду останусь одна.
Через пять минут переклички и длинной ненужной мотивационной речи Мистера Хатча о том, что мы не должны курить, а если курим — размножаться (если вкратце), оба класса начинают забег по стадиону на дистанцию в семь километров. Чтобы вы понимали, диаметр беговой дорожки вокруг футбольного поля пятьсот метров, а это значит, что нам предстоит пробежать четырнадцать кругов. И не дай Бог ты запутаешься, когда физрук поинтересуется какой круг бежишь, ибо придётся считать сначала.
После эпичного ультиматума я решаю начать бег в легком темпе, чтобы не сдохнуть под конец. Не стоит переоценивать мою спортивную подготовку, учитывая приём не самых полезных для организма препаратов. Тёрнер, Роджерс и Холл сразу выходят на полкруга вперед. Майкл сначала пытается поговорить со мной, но я напоминаю ему о том, что разговор состоится в шесть часов, а сейчас у меня не приёмное время. Со стороны может показаться глупым, но теперь его очередь беспокоиться за наши отношения и будущее, а не моя.
Саймон же, наоборот, плетется в десяти метрах за моей спиной. Он ничего не сказал физруку об освобождении и, видимо, решил присмотреть за своей камикадзе-подругой. Но я уверена, если я потеряю сознание или мне станет плохо, Стелс тут же отвезет меня обратно в дурку. А от того, что лучший бегун в школе сегодня надумал отдохнуть — Мистер Хатч в полном недоумении, рекорда на семь километров ему явно не ждать.
Кругу на пятом со мной равняется Эллисон. Конечно, она же не может упустить момента, чтобы попытаться промыть мне мозги своими бредовыми идеями.
— Я слышала, что твоя мама подала в суд на Хоупса, чтобы компенсировать расходы на твоё лечение, — вот так, даже не сказав “Привет”, Сейфорт словно сдирает с меня кожу. Я не хотела об этом думать, потому что именно сегодня мы всем семейством отправляемся к адвокату, правда мне никто не сказал зачем. Это вообще нормально, что чокнутая Элли в курсе, а я нет? Откуда у неё столько информации? Она шпионит за всеми?
— Эллисон, отвянь, — сквозь зубы из моих уст звучит голос, больше похожий на шипение дикой кошки. Меня раздражает даже её присутствие, не считая того, что она умудряется при этом открывать свой помойный рот. Давно я не испытывала такого негатива к человеку, даже Кэнди Нельсон теперь кажется мне невинным ангелочком.
Она вздыхает, но не собирается затыкаться.
— Как жаль, я хотела тебя предупредить, — закатываю глаза, давая понять, что мне неинтересно. — Птичка принесла на хвосте, что твой дружок Саймон отказался от иска, и скорее всего не будет давать никаких показаний в твою пользу. Видимо, Молли ему хорошо отсосала, — её последняя фраза сносит к чертям мою голову, и я готова разорвать эту тварь голыми руками на мелкие кусочки.
— Блять, Эллисон! Закрой уже свой конченный спермоприемник, который ты называешь ртом! — получается слишком громко, мою несдержанную речь не слышал только глухой, ну и Тёрнер. К счастью, Мистер Хатч только покачал головой. Он и не такое слышал, слава Богу мы не на английском, а на физкультуре.
Наращиваю темп, чтобы не впасть в состояние аффекта. Я даже не припомню такого в своей жизни, даже на резкие перепады настроения мне никогда не хотелось вздернуть человека на флагштоке школьного стадиона.
Конечно, я не верю этой психопатке, и вообще не понимаю, как Майкл и Анна с ней общаются. Саймон не мог так поступить, он безусловно злится на меня, но не до такой же степени.
Сердце выколачивает ребро за ребром в грудной клетке, чтобы выпасть наружу и перестать биться. Ему словно не хватает места, кислорода и сил. Господи, я не представляю, что мне делать. Мой разум просто устал от этого нескончаемого потока дерьма.
***
Благодаря невероятной дозе злости, я с успехом пробежала кросс. Меня даже перестало тошнить. Похоже, что физические нагрузки мне наоборот на пользу. Оставшиеся уроки я продолжила играть в игнор с Майклом и Анной. После большой перемены они прекратили свои бесполезные попытки, чтобы поговорить со мной. Надеюсь, мой ультиматум воспринят максимально серьезно.
После школы меня забирает мама, и мы едем в центр города, в бермудский треугольник. Так местные называют старую площадь, на которой находятся суд, полиция и здание местной адвокатской конторы. Преступники, попадающие туда, редко возвращаются домой. Это, конечно, не касается потерпевших, но место действительно жуткое.
Подъехав к зданию местной адвокатуры, мама глушит мотор. Мы прибыли раньше на целых пол часа. И по тому, как дрожат её пальцы на руле, я понимаю, что она неслабо волнуется.
— Ты подала иск на Хоупса? — это больше не вопрос, а скорее констатация факта. Мама должна была рассказать раньше, но я не злюсь на неё. Она не могла предугадать, что эту информацию мне выдаст далеко не самая приятная особа.
— Я даже не могу расплатиться с твоими счетами за больницу, которые висят с декабря. И наша страховка не покрывает психиатрическую клинику, — я не понимаю, зачем ей оправдываться. Её хриплый голос выдает желание расплакаться прямо здесь на парковке между зданием суда и адвокатской коллегии Сентфора.
— Мам, не надо, я всё понимаю, — кладу руку на её плечо, чтобы хоть как-то успокоить. Она громко выдыхает воздух, стараясь справиться с нахлынувшими эмоциями.
— Мы говорили с Руни, и у неё есть одна идея, — она замолкает в конце, подбирая слова. — Только не злись на меня, Сара. Лучше сначала выслушай, — я машинально напрягаюсь от услышанной фразы, ожидая очередного удара судьбы. — У Хоупсов очень хороший адвокат, он скандалист и готов идти на любые уловки, чтобы выиграть дело. Мы думаем, что ты пока не готова к такому и…
— И? Вы решили отказаться от иска? — перебиваю мать своими сиюминутными домыслами. Волосы встают дыбом от такой мысли.
— Нет. Мы думаем, что тебе нужно перейти на домашнее обучение и уехать с бабушкой до конца года…
— Что?
— Сара, он уже копает под нас. Я не хочу, чтобы его действия привели к твоему очередному срыву, — мама повышает голос, стараясь вдолбить в мою голову каждое слово. Она ожидала такой реакции от меня. — Доченька, прошу тебя, подумай об этом, ради меня…
Ради меня. Разве после такой фразы и всего пережитого можно отказать матери, которая вот-вот заплачет.
— Хорошо, — сглотнув, отвечаю и ловлю болезненный, но наполненный надеждой взгляд женщины, самой родной и любимой. Сейчас не время включать эгоиста, но мысли в голове запутались настолько, что сложно понять происходящее.
Остаток времени до приёма у адвоката мы сидим в тишине, я думаю о Майкле и о том, как мне ему помочь, пока мама не выслала меня из города. Надеюсь, что сегодня вечером всё прояснится, и я не покину Сентфор в статусе отношений «всё сложно».
Оказавшись в кабинете адвоката, меня будто покидает ощущение реальности. Мистер Лоуренс очень приятен и приветлив, он знакомит нас с документами, а я даже не способна вникнуть в суть той кипы, что мне необходимо подписать. Обычно Сара-зануда бы перечитала каждую строчку десять раз, но похоже, что она сейчас спит.
— Адвокат Хоупсов уже запросил через суд историю болезни Сары в психиатрическом отделении, чтобы выяснить причины приступов амнезии… — это предложение вырывает меня из прострации. Амнезии? Серьезно…
— Я что-то не понимаю… Простите… Амнезии, мне не послышалось? — привычка перебивать людей не нравится моей матери, и поэтому она бросает на меня укоризненный взгляд. Нервно сглатываю, словно только что отхватила от родителя ремнем по пятой точке.
— Да, Хоупсы считают, что причины твоего расстройства не связаны со случившимся. А амнезия — это один из симптомов, который прослеживается в показаниях с первого нападения…
Ох уж эти адвокаты, ничего не понимаю…
— Простите, но у меня не было амнезии после первого нападения, да и сейчас… Галлюцинации были, сонный паралич, но не… — в этот момент моя мать издает притворный кашель, и я понимаю, что она что-то скрыла от меня.
— Твои показания в некоторых моментах имеют, так сказать, пробелы, по сравнению с тем, что тот же Саймон Стелс говорил в полиции. И твой лечащий врач указал, что у тебя имеются небольшие провалы в памяти. Он правда гарантирует, что она со временем восстановится, если ты не будешь прекращать лечение.
Просто охренеть, у меня нет слов, нет мыслей.
— Сара, не волнуйся, пробелы если что может заполнить Саймон… — вместо того, чтобы согласиться со словами матери, моя психика не выдерживает. А что, если не заполнит? Что, если откажется? А вдруг он по уши влюблен в Молли? Я наплевательски отнеслась к его заботе, нарушила обещания и продолжаю ранить день за днём. С одной стороны — мои страхи это бред сумасшедшего, но с другой… Я ведь тоже на всё готова ради Майкла…
Остаток разговора с адвокатом я пропускаю мимо ушей, мой мозг просто не в силах сконцентрироваться. Мне кажется, что мой разум тихо умирает внутри, издавая последние мучительные стоны.
***
Шесть вечера, стадион. С самого утра я думала об этом часе, но сейчас я испытываю дикий страх. Вдали уже виднеются две знакомые фигуры, а в ушах стоит шум потоков крови, которые в бешеном ритме разгоняет раненое сердце. Стадион освещают прожекторы, а на трибунах никого. Все давно ушли, и лишних ушей не будет. Я сижу на скамье, где обычно тусуются футболисты. Она ближе всего к выходу.
Анна и Майкл молча подходят ко мне и останавливаются в полуметре. Тёрнер нервничает ещё больше, чем Делинвайн. Я же пытаюсь сохранить ледяную маску спокойствия на лице.
— Ну, начинайте. Мне нужно быть дома до семи вечера… — сцепив зубы, начинаю очень тяжелый разговор, который может решить все мои проблемы, ну или хотя бы большую часть из них.
— Сара, ничего страшного не происходит. Ты себя накручиваешь, — Майкл пытается заменить нервозность на раздражение, но это бесит меня ещё больше. Вспыхиваю как спичка.
— Окей, вступить в банду и вестись на слова подружки из психушки — это по-твоему ничего страшного? — мне так хреново, и даже кажется, что вместо слюны во рту кровь из-за металлического привкуса.
— Тебе нельзя волноваться! Прекрати это цирк. Я пытаюсь защитить тебя, — похоже, что былое красноречие Тёрнера застряло где-то в жопе, потому что эти дебильные шаблонные фразы на меня не действуют.
— От кого, Майкл? До появления Эллисон у меня всё было в порядке, а теперь мне светит диагноз и счета за лечение, с которыми моей семье не справиться. Какой там нахрен колледж, мне бы в психушке не оказаться до конца дней!
— Маленькая моя, успокойся, — он подходит ко мне и пытается обнять, но я шарахаюсь от его рук как ошпаренная. Делинвайн же молча кусает губы.
— Ты мне врешь! Может тебе напомнить, что ты обещал мне ничего от меня не скрывать? — я понимаю, что уже срываюсь в истерику, но совсем не могу остановиться, во мне будто запустилась цепная реакция, неминуемо ведущая к взрыву.
— У тебя отвратительно получается меня защищать. Ты просто лузер в этом. Пока ты молчал и переводил тему, вместо того, чтобы поговорить со мной, я узнала, что ты состоишь в банде Драконов и шериф точит на тебя зуб. Эллисон Сейфорт распространяет слух о том, что кроме Нельсон, Хоупса и твоего кузена в компашке сентфорских психопатов был четвертый, и якобы это Люк Моринг… — ловлю опасливый взгляд подруги и поворачиваю к ней голову, — О, Анна, не смотри на меня так, я ведь от тебя это узнала.
Майкл, похоже, был не в курсе, судя по тому, как исказилось его лицо.
Перевожу дыхание и мысленно проклинаю всё на свете, чтобы продолжить свою отчаянную тираду: «Ещё я знаю, что Молли Хоупс и Мелиса Моринг сбили человека… И, какое совпадение, пострадавшим оказался отец Аарона Хилла! Твоего босса, Тёрнер. Бедолага умер спустя полгода после аварии. И теперь мне почему-то кажется, что банда Чёрных драконов собирается отомстить Морингам. Только в моей голове не укладывается одно… Одно, Майкл! Как можно не слушать собственную девушку, и при этом слепо верить ненормальной, в чью вменяемость я слабо верю… “
Не осознаю, в какой момент начала плакать, невозможно описать словами как мне больно. Почему мы не можем просто поговорить? Это же так просто…
— Малышка, успокойся, — Тёрнер нежно обхватывает пальцами мои запястья и затягивает в свои объятия, у меня нет сил сопротивляться ему. Я устала, и единственное, на что сейчас способна — это слёзы.
— Майкл, поговори со мной… Я даже не знаю, чем вы занимаетесь в своей банде, — прижимаюсь лбом к его груди, не переживая, что испачкаю потекшей тушью его бомбер. И какого черта мне пришло в голову сегодня накрасить глаза.
— У нас подпольное казино… — выдохнув, сдается парень, он явно не хотел мне этого рассказывать. Возможно, Тёрнер надеялся, что у него получится уйти от ответов, но это не так… Всё слишком далеко зашло.
— Наркотики? — осторожно интересуюсь, дабы не спугнуть его. В ответ Майкл лишь смеётся.
— Никаких наркотиков, краж, проституток и прочего. Только казино, — я поднимаю голову, и его лоб касается моего. Мы смотрим друг другу в глаза, не в силах разорвать этой связи.
— Вы собираетесь мстить Морингам? — облизываю соленые от слез губы.
— Мы хотим вывести их на чистую воду, не более того, — он довольно уверенно отвечает на мой вопрос, не разрывая зрительного контакта.
— Майкл, зачем тебе это? — шмыгаю носом, а затем громко вздыхаю.
— Люк знал, Сара. Я уверен, что он искал тем вечером вас с Саймоном. И ты, кстати, мне до сих пор не сказала, что вы шлялись по комнатам охраны, — на последнем предложении Тёрнер начинает улыбаться столь искренней и заразительной улыбкой. Он не злится на меня.
— Тогда мы узнали, что во всём замешан Бобби, и решили ничего тебе не говорить, — про Мэйсона я намеренно умалчиваю, зная Майкла, у него появится ещё один объект для мести, чья вина не доказана.
— Малышка, больше не стоит проводить своих расследований, хорошо? Аарон всё уладит.
— Тогда скажи Эллисон, чтобы она больше не втягивала меня. И, прошу, прекрати ей верить!
— Она мой друг, Сара, но я поговорю с ней, — мне совсем не нравится его ответ, но я проглатываю свою обиду вместе со слезами и утвердительно киваю головой. Тёрнер мягко целует меня в губы, и я закрываю глаза, чтобы отогнать отвратительные мысли и постараться поверить в то, что всё будет хорошо. Мне нужно было рассказать ему об адвокате и предстоящем суде, и конечно о том, что мама хочет увезти меня на время из города. Моя психика нестабильна, и я боюсь, что не выдержу продолжения разговора. Мы поговорим об этом позже, мне сначала стоит успокоиться и привести мысли в порядок.
***
Майклу нужно было отъехать по делам, меня это немного взбесило, но я сделала вид, что не злюсь. Перед сном мне стоит принять таблетки, ибо я чувствую себя как на пороховой бочке. Случайная искра — и я взорвусь. В общем, домой я шла с Анной. И мы не разговаривали. Она молчала, а мне хотелось побыть в тишине. Когда Делинвайн скрылась в дверях своего дома, я ускорила шаг, на улице довольно прохладно — не хватало мне ещё простыть после таких прогулок.
Пройдя по улице и свернув на свою улицу, меня ожидает неприятный сюрприз. Рядом с моей лужайкой останавливается знакомый пикап Хоупсов, и из него выходит Саймон. Похоже, что Молли подвезла его до дома. Внутри словно переворачивается котёл с кипящей водой, смывая любую положительную эмоцию на своём пути. Мне хочется кричать, рвать и метать.
Сжимая кулаки, подхожу к дому. Стелс проходит вдоль тропинки к двери и, увидев меня, останавливается на полпути. Молли машет мне из окна машины рукой. Серьезно? Ты больная вообще?
— Привет, Сара, — дружелюбно выкрикивает девушка.
— Иди на хуй, Молли! — рычу и одновременно показываю Хоупс средний палец.
Глаза невольно ищут лицо Саймона, чтобы оценить его реакцию.
— Сара, не надо так, — он произносит расстроенным голосом, когда я проношусь мимо как ошпаренная.
— Пошел в жопу!
Шаг, ещё один. Почти пинком открываю двери, а затем слышу громкие шаги парня позади. Я не вижу его, но знаю, что ему не понравилось. И похер!
— Да что с тобой? — он отчаянно пытается нагнать меня в коридоре. Из кухни на крики выходит бабушка, держа в руках маленькое полотенце. В нос бьет резкий отвратительный запах. Фу! Чем это воняет?
— Блять, Саймон, если ещё раз я увижу Молли Хоупс у моего дома, ты соберешь свои вещички и свалишь к отцу! Тебе всё понятно? — выкрикнув это, уже через секунду мне становится гадко. Как у меня вообще язык повернулся такое сказать?
— Сара Розмари О`Нил, я сейчас промою тебе рот с мылом! — громко заявляет моя бабушка, встав в грозную позу. На её лбу пульсирует вена, а глаза прожигают меня со всей злостью.
— Фу, да чем это так воняет? — меня мутит, и такое ощущение, что из меня сейчас выйдут остатки непереваренной пищи.
Пожилая женщина морщит нос, а затем я вижу удивление на её лице.
— Я испекла твою любимый пирог с грибами!
Мой пищевод сдавливает рвотный порыв, закрываю рот ладонью и взлетаю вверх по лестнице. Еле успеваю добраться до ванной и уже через несколько секунд, простите, вижу унитаз, а он принимает мой непереваренный сюрприз. Во рту невыносимый привкус желчи, а перед глазами плавают белые круги и не только. Жесть.
— Сара, дорогая, что с тобой? — в ванной слышится бабушкин голос, к сожалению, я забыла закрыть за собой дверь. Да мне было не до этого. Вместо ответа из меня изрыгаются остатки того, что не вышло несколькими секундами ранее.
Обнимаю холодный унитаз, как спасительный маяк. Чёрт, как же это глупо звучит.
— Сара, ты не обижайся на меня сразу… — снова начинает говорить со мной бабуля, поглаживая ладонью по спине. — Давно у тебя были месячные? — что? Что за идиотский вопрос?
— Ба, у меня сегодня такой богатый на новости день, что беременность я даже теоретически отвергаю, — и даже думать об этом не хочу.
— Ну-ну, знаешь как дедушка говорил. Ничего нельзя отрицать, даже самое невероятное, — бросаю на бабушку мучительно усталый взгляд. — Может твоя мама не замечает, потому что уходит раньше. Но я заметила что тебя подташнивает по утрам.
— Меня тошнит не только утром, это всё из-за лекарств, — качаю головой, от чего голова кружится еще сильнее.
— На твоём месте я бы сделала тест. Так, на всякий случай, — поглаживая рукой вдоль моего позвоночника, произносит она так мягко и заботливо.
— Хорошо, мне нужно умыться, — знаю, что бабуля не отстанет от меня, поэтому соглашаюсь. Мама обрадовала её в семнадцать, и наверняка это было ещё тем подарком.
— С ней всё в порядке? — в дверях появляется обеспокоенный Стелс. Стараюсь избегать его взгляда, потому что мне стыдно. Во-первых, я не должна была с ним так разговаривать, во-вторых, меня только что вывернула на изнанку в прямом смысле этого слова.
— Да, стошнило немного. Наверное, чем-то отравилась, — моя бабуля почему-то врёт, вместо того, чтобы сказать, что меня мутит от лекарств. Не знаю, почему старшее поколение так напрягается, когда дело доходит до рвоты.
— Может вызвать врача? — Саймон мечется в дверном проеме и, кажется, уже готов броситься ко мне. Я отсюда слышу, как в его мозгу громко копошатся беспокойные мысли.
— Не надо, все нормально, — медленно встаю с колен, неохотно опуская ободок унитаза, и делаю несколько шагов к раковине, чтобы включить воду и в первую очередь прополоскать рот.
— Саймон, дорогой, накрой на стол. Скоро ваши мамы приедут, — я всегда поражалась, как моя бабушка ловко может сплавить человека, когда тот, сам не зная того, присутствовал при неловком разговоре. Сейчас она делала то же самое. Стелс замирает на секунду, случайно увидев в отражении мой тоскливый взгляд. Я киваю ему, беззвучно сообщая о том, что всё в порядке, и он может идти. После этого мой друг уходит.
— Купишь завтра тест и скажешь мне какой результат, чтобы я не переживала, — начинает причитать бабуля, после того, как перестают слышаться шаги на лестнице.
— Хорошо, — закатываю глаза от недовольства, боюсь, как бы этот неловкий разговор не затянулся.
— Джен говорила, что ты пьешь контрацептивы, ты ведь не пропускала дни?
Хочу снова возмутиться, но потом до меня доходит. Я, блять, не помню. Этот момент просто выпал из моей головы. Сначала у меня начались кошмары, а потом была больница. Секса в полноценном смысле у меня не было почти месяц. Напрягаю мозг, чтобы восстановить воспоминания. Так, к таблеткам прилагается календарик, для таких затупошных, как я. Быстро иду в спальню и открываю тумбочку. В ворохе всякой всячины нахожу таблетки.
Твою мать!
Можно даже не смотреть в этот долбаный календарик, упаковка практически полная. Это полный пиздец!
========== Бывает и хуже ==========
Комментарий к Бывает и хуже
Всем привет)))
Как и обещала выпускаю главу пораньше ))
Арт к главе
https://www.instagram.com/p/CNw4HzgpXbd/
11 апреля 2008 года. Сегодня я так и не купила тест. Официально заявляю, что Сара О`Нил — самое настоящее сыкло. Утром я чуть не проспала школу, а потом прошла через самую унизительную процедуру в своей жизни. В выпускном классе париться по поводу беременности, к тому же в таком маленьком городе — это тот ещё стресс. Мало того, что ты заходишь в аптеку, натянув капюшон на брови, чтобы местный аптекарь тебя не узнал. Ведь через пятнадцать минут в противоположной стороне Сентфора о твоей покупке узнают родители, местный акушер и хозяин магазина детских товаров. Но даже если аптекарь тебя не узнает, то ты обязательно наткнешься на кого-нибудь из знакомых. В моём случае это был Дерек Никсон, который учтиво уступил мне очередь. И тогда я прокляла его хорошее воспитание. Пришлось купить аспирин и с лицом проигравшего покинуть аптеку.
Бабушка была недовольна и вечером устроила мне мини-лекцию на тему незапланированной беременности и инфантильного поведения подростков. Она всё повторяла, что покупать тесты — это нормально, и не стоит этого стесняться. Я чуть не умерла от стыда раз десять. С Майклом мы не виделись, утром он уехал на игру в Балтимор, которую они, кстати, выиграли. В общем мой день был заполнен нервозностью, я все ногти сгрызла до такой степени, что болят подушечки пальцев.
Сейчас практически полночь, и мне совсем не спится. Глаз дергается. У меня задержка. Почти неделя. Блять, как можно было упустить такой момент? Такое ощущение, что мой мозг полностью атрофировался. Второй проблемой дня стал приступ ипохондрии, вызванной навязчивым чувством страха. Я перерыла весь интернет на тему — можно ли принимать антидепрессанты и транквилизаторы при беременности. Никогда не думала, что к медицинским статьям прилагаются такие реалистичные яркие картинки и ужасающее описание. От прочитанного даже полный оптимист решит наложить на себя руки, чтобы не мучить себя и будущего ребенка.
Лежу уже час в кровати с выключенным светом и понимаю, что мне нихрена не уснуть. Руки так и чешутся добраться до ноутбука и перечитать все статьи о беременности, а потом и про влияние на неё приёма антидепрессантов. Таблетки я вчера не пила, и слава Богу. Сейчас от этого мне на капелюшечку полегче.
В полумраке комнаты пытаюсь разглядеть потолок. То ещё бесполезное занятие. Ничего не видно, и от приступа ипохондрии совсем не помогает. Может, позвонить Майклу и рассказать ему всё? Но что я скажу? Я даже тест не купила.
В этот момент вздрагиваю от внезапного звонка мобильного, что пятью минутами ранее пришлось спрятать под подушку, дабы уснуть. Принимаю вызов и слышу пьяную несвязанную речь: “Аллооо, Сааара, забери меня с вечеринки…” Не сразу понимаю, с кем говорю, телефон мне не знаком, а вот голос. Это определённо не Анна и не Обри.
— Аллооооо, О`Нил, ты меня слышишь? — теперь незнакомка звучит ещё противнее, и до меня доходит… Медленно, но я понимаю, что мне звонит Адель Моринг.
— Ага, откуда тебя забрать? — не верю, что говорю это, но понимаю — сейчас мне точно не заснуть.
— Хандингтон стрит, 29… Кажется… — задумчиво мямлит девушка.
— Кажется?
— Мммм… Секунду. Всё верно. Хандингтон стрит, 39, — услышав ответ, закатываю глаза. Очевидно, что степень опьянения Адель характеризуется как в “говно”.
— Окей, буду где-то через двадцать минут, — произношу короткую фразу и сажусь на кровать. Мама и Руни уже спят, бабуля сбежала к Бернардо, поэтому мне нужно прошмыгнуть незаметно только мимо Саймона.
Надеваю джинсы, футболку и кеды, а на выходе из комнаты хватаю кожаную куртку. Иду к лестнице и слышу шум телевизора. Кажется, Стелс не спит. Эх, придётся пройти мимо на цыпочках, ну в крайнем случае закатить скандал, чтобы друг не пошел за мной или не сдал матери.
Крадусь как можно тише, но потом замечаю, что Саймон видит сон, пуская слюнки на подушку. Выдохнув от облегчения, направляюсь к выходу. У двери беруключи с тумбочки от маминого минивэна. Ещё каких-то пятнадцать минут, и я прибываю в назначенное место.
Кажется, что это дом Мистера Швиммера, чей сын учится в местном колледже и закатывает вечеринки каждый раз, когда родители уезжают из города. Майкл пару раз звал меня сюда, но мама была против, чтобы я ходила на студенческие вечеринки.
Набираю номер рыжей пьянчужки и жду, когда она соизволит поднять трубку, но слышу только гудки. Аааааааа!!! Вот единственное, что мне не хочется сейчас делать — искать Адель среди толпы пьяных студентов. И только мне стоит отругать себя семиэтажным матом за добродушный поступок, как в моем поле зрения появляется рыжая шевелюра с перепачканным от алой помады лицом. Адель выходит из дома и плетётся к машине. И как она только умудрилась в таком состоянии заметить, что я приехала? Уму непостижимо. Моринг же в дрова!
Как только бухая львица усаживается в машину, из её рта вырывается звук, до боли похожий на отрыжку. Затем она изображает испуг и прикрывает лицо ладонью.
— Без комментариев, — усмехается Моринг и начинает смеяться, нет, скорее ржать во весь голос. Беру слова про свою неуравновешенность обратно, мне до неё далеко.
— Окей, только если тебя не вырвет, — бормочу себе под нос и завожу машину. Я не вижу её лица, но чувствую, как она закатила глаза. Не могу поверить в происходящее и больше всего в свою безотказность.
Спустя минуту неловкой тишины, в течение которой Адель пыталась привлечь к себе внимание, рыжая бестия всё-таки решается спросить: “Почему ты меня не послала?”
— Не знаю, возможно потому что не могла уснуть, — странный ответ, но правдивый. Моринг щурит глаза пытаясь понять искренность моих эмоций. — Встречный вопрос, почему ты позвонила именно мне? М?
— Потому что Софи уехала вместе с командой на игру, а Молли не допустила меня до выступления. В общем, мне больше некого было просить… — честно признаться — мне жаль Адель. Как так получилось, что королева школы совершенно одинока?
— Это из-за того видео? — мне неловко интересоваться таким, но сейчас идеальный момент для откровенных разговоров с пьяненькой Моринг.
— Да… Как оказывается, было просто сбросить с меня корону, — усмехается она, бросая взгляд на дома, что мелькают за окном автомобиля.
— Это ненадолго…
— С чего ты так решила? — фыркает девушка, не веря тому, что я сказала.
— Это же Сентфор, через неделю будет новая тема для обсуждения, и все забудут, — объясняю, а затем подмигиваю ей. Может, в действительности всё будет не так, но кто знает. Адель не из робкого десятка.
— Возможно, но пока мне рады только на студенческих вечеринках. Да, и дело не в людях, как мне кажется, — Моринг недовольно качает головой и громко выдыхает, а затем продолжает: “Это мой эффект Тёрнера…”
Моя правая бровь изгибается от удивления. При чем тут эта чёртова примета для футболистов?
— Знаешь, когда мы встречались с Майклом, всё было так хорошо, даже слишком идеально. Иногда ругались, конечно, но затем всегда очень бурно мирились. А теперь мне кажется, что я расплачиваюсь за то счастье… Так что эффект Тёрнера для всех свой, — слишком лиричная речь для школьной королевы стерв, но есть ощущение, что она не врет, и даже более того, искренне верит в это дурацкое суеверие местных школьников.
— Ты плохо спишь из-за Эллисон? — поняв, что мне нечего ей ответить, Адель задает очередной вопрос.
Хмурю лоб, перед тем как неохотно ответить: “Причин предостаточно, но, да, поведение Сейфорт — одно из них.”
Остальные — это возможная беременность, проблемы с предстоящим судом и Майкл Тёрнер и его новое увлечение нелегальными казино.
— Такое ощущение, что она возомнила себя гребаным Мориарти, — язвит девушка и саркастично усмехается. — Я уверена, ей стоило задержаться в психиатрической лечебнице ещё на годик, и это минимум.
От упоминания психушки меня немного коробит, не совсем удачная тема для шуток с моими-то проблемами с душевным равновесием.
Мы уже подъезжаем к особняку Морингов, но Адель как будто не собирается покидать машину. Паркуюсь возле высоченных кованных ворот и глушу двигатель.
— Я пока не готова идти домой, можно мы тут немного посидим? — её голос кажется немного грустным, от чего я задумываюсь о том, что может происходить за этим шикарным забором и стенами дорогущего особняка. Возможно, это всего лишь декорация, за которой прячутся точно такие же проблемы, как и у всех остальных. Поправочка, собрать такой джек-пот, как у меня, практически нереально. Мне везет, как утопленнику.
— Да, конечно…
Девушка потягивается в кресле автомобиля, так, словно собралась поспать. Она поправляет растрепанные волосы и драматично вздыхает. Адель — та ещё актриса, а в состоянии опьянения это выглядит ещё забавнее, чем обычно.
— Как ты думаешь, что задумала Эллисон? — Хм. Довольно неудобный вопрос, учитывая то, что скорее всего насолить семье Моринг. Но мне явно не стоит этого упоминать, ибо у Майкла будут проблемы, как и у его дружков из банды.
— Я не знаю, — бессовестно вру, но при этом понимаю, что сделаю только хуже любимому человеку, что идёт немного вразрез с моими жизненными принципами.
— Что-то мне подсказывает, что в её планы входит не только травля одноклассниц, — задумчиво произносит рыжая, накручивая прядь волос на длинный палец.
— Согласна, — сухо отмечаю, наблюдая за фейерверком эмоций на лице Адель, который так и хочет вырваться в форме взрывной дискуссии, но она неплохо сдерживает себя.
— Она превратила мою жизнь в ад, в котором я больше не самая популярная девушка в школе и больше не капитан группы поддержки. И ей всё мало… — звучит так, словно Моринг кусает язык каждый раз, когда ей хочется кричать. Такое ощущение, что ещё немного, и она сорвётся и разнесет все вокруг к чертям собачьим.
— Почему тебя не взяли на игру, ты же в составе? — пытаюсь поддержать беседу, чтобы, во-первых, дать меньше лишней информации для размышления, а во-вторых, и самой понять, что происходит в логове беспощадных стерв. Как бы меня не раздражала наша группа поддержки, чокнутая Элли не просто так решила ввергнуть в хаос этот гадюшник.
— Официальная причина — я хреново выучила связки, неофициальная — Молли Хоупс пляшет под дудку Эллисон, — странно, по мнению Сейфорт всё в точности наоборот, тренер черлидерш на стороне Морингов. Сложно понять, кто из них врёт. Но я знаю одно — доверять Молли не стоит.
— Ты слышала что-нибудь по поводу твоей тренерши и Саймона? — осознав, что передо мной повелительница сентфорских сплетен, я задаю вопрос, который только что постучался в мою голову. Мне как минимум любопытно, что знает Адель.
— Говорят, что они тайно встречаются. Во всяком случае, я постоянно вижу, как они разговаривают, то на школьной парковке, то возле кафе у “Элли”! — она закусывает губу и морщит нос, будто ей неприятно то, о чём она сейчас говорит. Я же подавляю громкий вздох, чтобы не вызывать подозрений, ещё подумает, что во мне корчится от злости ревность к Стелсу.
— Понятно, — прочистив горло говорю, не желая продолжать эту тему разговора.
— Я думала, что вы лучшие друзья, — похоже, что в Адель проснулось любопытство, и она решила воспользоваться своей природной хитростью, чтобы понять почему я не в курсе подробностей личной жизни моего ворчливого друга.
— Да, но мы немного повздорили… — все внутри сжимается от досады, ведь раньше мы не ссорились, и между нами не было секретов. Саймон, возможно, знает меня даже лучше, чем Майкл и Анна, но сейчас мы дальше друг от друга, чем когда-либо.
— Эм, уверена, что вы помиритесь, — довольно странно слышать от бывшей девушки своего парня такую фразу, но мне всё равно очень приятно.
В это время у ворот материализуется недовольная Миссис Моринг, такое ощущение, что она не ложилась спать, ожидая свою дочь с очередной вечеринки. Женщина буравит нас тяжелым взглядом, давая понять, что Адель пора в кроватку, а мне лучше скрыться, пока я не попала под раздачу.
— Чёрт, — фыркает рыжеволосая девушка, заметив свою мать.
Она еле отстегивает ремень безопасности, чуть не поломав ногти о кнопку, а затем, бормоча себе что-то под нос, вываливается из машины. Я не шучу, она именно вывалилась из машины и упала на четвереньки. Мысленно отругав себя за излишнюю доброту, понимаю, что ей стоит помочь. Выхожу из авто и быстро направляюсь к телу, что пытается прийти в себя и вспомнить, где оно находится. Хм. У меня складывается ощущение, что Моринг ломает комедию перед матерью, ведь минутой ранее она была вполне адекватной.
Подаю руку юной “алкогольвице”, ловя на себе изумленный взгляд Миссис Моринг. Мы делаем несколько шагов, и Адель запинается на ровном месте, мне становится даже смешно. Теперь я не сомневаюсь, что она решила устроить представление, за которое, кстати, не жалко и Оскара вручить. Стиву стоит взять у неё пару уроков актерского мастерства.
— Дорогая, кажется, ты перебрала, — сквозь зубы шипит женщина, как только мы оказываемся в полуметре от неё.
— Тебе не кажется, — смеётся рыжая, наигранно пытаясь поймать равновесие. Она отпускает мою руку и, отшатнувшись назад, чуть ли не падает, но Миссис Моринг вовремя хватает её за предплечье.
— Сара, ой, — Адель икает, мне сложно не заржать, — Это моя мама, — она указывает пальцем немного мимо, но похоже это тоже часть спектакля. — Её зовут… Её зовут… Мам, прости я чертовски пьяна, и не помню, как тебя зовут, — мне кажется, что по моим щекам сейчас покатятся слёзы от того, что я больше не в силах сдержать смех.
— Миранда, — женщина протягивает мне ладонь, игнорируя комментарий дочери. Мне бы её нервы.
— Сара О`Нил, — я уверена, что она в курсе, кто я. Весь город в курсе после той истории на горе Зверя.
— Спасибо вам, что привезли мою дочь, — сухо произносит она.
— Не за что. Извините, мне пора. До свидания, — киваю, а затем, подмигнув Адель, разворачиваюсь и быстрым шагом направляюсь к машине. За спиной слышу цыканье и шиканье, больше похожее на змеиную перепалку, чем на разговор матери и дочери, но мне не стоит здесь оставаться. Для сегодняшнего вечера приключений вполне достаточно.
***
Суббота. Я всегда любила именно субботы, но вы уже знаете о моих предпочтениях по дням недели. Сегодня, правда, не тот случай. Ведь моё утро началось далеко не с кофе. Крепкие объятия с унитазом — вот начало моего дня. Мало того, что не выспалась, так ещё и вывернуло наизнанку два раза подряд. Что как раз стало причиной приступа паники. Утренняя рвота и задержка — это, блин, не шутки. В начале учебного года я мечтала о Лиге “Плюща”, а теперь боюсь представить, что меня ждёт. Мне никогда не приходило в голову, что моё материнство настигнет меня в столь юном возрасте. Да, восемнадцать — не пятнадцать, но не для занудной девочки-подростка. У меня же в голове одни уроки и секси-парень из футбольной команды, который, кстати, уже должен был вернуться в город.
Приведя себя в относительный порядок, я спускаюсь вниз и топаю на кухню, где как назло только Руни. Миссис Стелс одаривает меня холодным взглядом, и мне почему-то кажется, что это не к добру. За прошедшие несколько недель совместного проживания она словно избегала меня. Редкие семейные ужины и парочка пустых бесед — то немногое, что мне запомнилось.
— Доброе утро, — прочистив горло, произношу и иду к плите, чтобы поставить чайник. На кухне пахнет кофе, от запаха которого меня теперь тошнит. Не скажу, что я раньше обожала этот тонизирующий напиток, но сейчас мне все сложнее выносить этот яркий аромат. Он превратился в запах жженных проводов.
— Доброе, — отпивая глоток из чашки, Руни продолжает смотреть на меня так, словно я — главная причина всех её бед. Иными словами, чемодан без ручки, от которого ей не избавиться, если она хочет строить отношения с моей мамой.
— Ты приняла решение по поводу отъезда? — ну, похоже меня ждёт не самый приятный разговор, раз Миссис Стелс решила начать именно с этого вопроса.
— Пока нет, — складываю руки на груди, пытаясь мысленно защититься от женщины своей матери, будто мне это поможет.
— Тебе стоит поторопиться. Не хочу, чтобы адвокаты сидели под нашими окнами и следили за каждым шагом моей семьи, — “нашими окнами”, “моей семьи”! Складывается ощущение, что Руни считает меня чужой.
Я молча беру заварник и засыпаю в него чай. Делаю вид, что меня никак не смутил её тон, несмотря на то, что так и хочется съязвить ей в ответ.
— В понедельник Саймон уезжает на олимпиаду по программированию в MIT*, его не будет до пятницы. Было бы удобно, если ты уедешь как раз в этот период, — от её слов вдоль позвоночника пробегают мурашки, а внутри воцаряется холод.
— Я вам не нравлюсь? — этот вопрос предательски вырывается из моего горла. Женщина морщит лоб и еле слышно цокает.
— Нет, но ты должна понимать, что не только у тебя проблемы. Я переживаю за сына, который уже несколько раз сломался из-за… — она не успевает договорить, оборвав фразу. Неожиданно в комнате появляется Саймон.
Мне так и хочется уточнить, что она имеет ввиду, но я подавлю это дерзкое желание.
— Сара, к тебе Стив пришел, — сонным голосом бормочет парень, потирая глаза.
— Ты ничего не путаешь, может он к тебе пришел? — мои брови от удивления взмывают вверх. Стелс закатывает глаза, а затем отрицательно качает головой. С утра он не самый приятный собеседник.
Выхожу в коридор и вижу расклеенного блондина, который словно не спал несколько дней к ряду. Совершенно несобранный вид и мешки под глазами, я не узнаю нашего красавчика.
По нему редко можно читать эмоции, но сейчас определенно исключение из правил.
— Привет?
— Привет, можешь выйти, мне нужно с кем-то поговорить… — хрипло говорит Роджерс, отпирая входную дверь. Киваю в полном недоумении. Надеюсь, с Майклом ничего не случилось.
Мы выходим на улицу, свежий воздух наполняет мои легкие, вытесняя запах тошнотворного кофе. Стив присаживается на крыльцо, и я устраиваюсь рядом. Он молчит, меня это бесит. Пришел поговорить — говори!
— Ну? — подталкиваю друга к разговору, он же мучительно выдыхает. Ещё один актер погорелого театра. Мысленно представляю себе, как блондин будет играть Ромео.
— Мы поругались с Анной, — как ни странно, но мне легче от его фразы, я должна переживать, но нахожу в этом хорошую новость, так как она не касается Майкла.
— Вы часто ругаетесь, помиритесь! — усмехаюсь, и довольно эгоистично. Мне даже немного стыдно за своё поведение.
— Нет, думаю, что это конец, — кажется, что Стив злится. Блин, ну вот с чего такие выводы? Тем более такие драматичные.
— Почему? — такое ощущение, что я его пытаю, это далеко не разговор по душам, раз приходится вытаскивать из него информацию по щепотке.
— Эллисон совсем запудрила ей мозги, — договаривает и снова молчит. Вот так бы и треснула ему по лбу. Неужели так сложно вывалить на меня всё сразу, чтобы я не мучилась лишний раз.
— Так, Стив, говори! — моё терпение лопнуло! На его лице появляется недовольная гримаса, он делает глубокий вдох и выдох. Роджерс не из тех, кто блистает красноречием, но можно же выдавливать из себя побольше слов.
— Сначала эта тварь верещала ей, что я всё ещё люблю Стефани, потом стала рассказывать про Морингов и Хоупсов. Делинвайн, как полная идиотка, верила в каждое её слово. И я больше чем уверен, что фотки на твою маму и Миссис Стелс Сейфорт слила.
— Почему? — он смотрит на меня, словно взвешивая отвечать или нет.
— Майкл случайно проболтался. Теперь эта дура зовет Анну на вечеринку Драконов, — неосознанно бью ладонью себе по лбу. Блять, ну что за город юных бандитов!
Стоило мне выпасть из жизни, как все единогласно решили попрощаться с собственными мозгами.
В этот момент мимо нас проезжает пикап Хоупсов, за рулем Молли, а рядом сидит Тёрнер. Твою мать! Изнутри меня пожирает ревность, хочется бежать за машиной и кричать. Нет, в этом ничего такого нет. Но гормоны просто кипят в крови. Надо быть хитрее, Сара! Надо быть хитрее, даже если очень хочется проследить за Майклом и устроить ему сцену ревности.
— Стив, а Анна всё-таки идёт на ту вечеринку? — в голове зреет сногсшибательная идея.
— Да.
— Предлагаю сегодня нам проследить за нашими вторыми половинками, — подмигиваю блондину, но не нахожу согласия в его лице. Хреновый из тебя Ватсон, Стив!
— Вообще-то я хотел вечером посмотреть Гарри Поттера, — недовольно мычит парень, и мне становится смешно. Роджерс, ты меня удивляешь! — Что? Я не смотрел, — в ответ на мою реакцию возмущается блондин. Прикрываю рот, чтобы не рассмеяться громче.
— Потом вместе посмотрим, — кладу голову на плечо друга, представляя, как этот качок будет лицезреть киноэпопею по книгам Джоан Роулинг. Этого момента я точно не упущу.
***
Вечером выбираюсь из дома, где в течение дня было совсем несладко. Руни продолжала душить меня собственным взглядом, мама, кажется, этого не замечала или не хотела замечать. Саймон готовился к олимпиаде, почти выпав из реальности. Единственный человек, который мог спасти моё время, пропал на свидание с Бернардо.
Стив ждет меня у нашего почтового ящика, и меня удивляет его внешний вид. Он зачем-то напялил на себя черную кожаную куртку, которая ему определенно мала. Похоже мой друг решил слиться с толпой на вечеринке, хорошая идея, но в плохом исполнении.
— У тебя есть план? — с ходу интересуется парень, и я отмечаю его боевой настрой.
— Для начала последим за казино, потом будем действовать по обстоятельствам, — подмигиваю Роджерсу и подхватываю его под руку. Ей Богу, если бы рядом пробегала Кэнди Нельсон, завтра по Сентфору пошел бы слух, что я нашла себе нового любовника.
— Твой план — отстой! — Стив закатывает глаза, и мы идём в сторону центра города.
— Если есть свой, предлагай! — блондин отрицательно качает головой. — То-то же!
Через двадцать минут темнеет, а мы всё плетемся в сторону казино. По пути мы болтаем на разные темы, не касаясь Тёрнера или Делинвайн. Оказывается, что папа Стива — его отчим, а его биологический родитель исчез, когда Роджерсу было четыре года. К слову, с отчимом у него отношения не очень. Ещё я узнала, что он и Саймон дружили с Дереком до средней школы, но потом его компания немного поменялась, остались только футболисты.
Подойдя к казино мы понимаем, что вечеринкой тут и не пахнет.
— Странно, а где все? — недовольно восклицаю я. Блондин застывает с задумчивым выражением лица.
— Если пройдем через тот переулок, то должны выйти к черному входу. Может они шифруются? — не думала, что Стив придет к таким логичным выводам самостоятельно.
— Окей, идём!
Выйдя в переулок, я понимаю, что мой друг оказался прав. Даже бы расцеловала его за светлую мысль. Из здания слышится громкая музыка, а возле неприметного входа стоит с десяток байков и несколько внедорожников. Мы останавливаемся у мусорных баков, и, как ни странно, от этого запашка меня даже не тошнит.
— И что теперь? — хрипит Роджерс, бросая на меня вопросительный взгляд.
— Ждём.
Проходит не меньше получаса, но никого из знакомых мы не замечаем. У меня уже лодыжки пухнут от вертикального положения тела. Переминаюсь с ноги на ногу и проклинаю себя за идиотский план. К тому же, как назло, начинается дождь. Отличная погода для поздних прогулок!
— Смотри, — слишком громко произносит Стив, тыкая пальцев в сторону входа в подпольное заведение. Мы видим Анну, она подходит к незнакомому парню и что-то говорит ему. Затем двери открываются и на улицу выходят Майкл и Эллисон. Все одеты в черные кожаные куртки. Фэмили лук, ёпта!
— Кхм. Кхм, — за моей спиной слышится наигранный кашель. Подскакиваю на месте и оборачиваюсь, вытаращив глаза.
Фух! Это Саймон и Дерек.
— Блять, я чуть не обосрался, — выпаливает Роджерс, хватаясь за сердце.
— Сара, какого хера? — Стелс явно в полном бешенстве, мне хочется огрызнуться в ответ, но меня отвлекает Никсон.
— Что тут делает Люк? — удивленно говорит одноклассник, а я машинально возвращаю взгляд к толпе у клуба. Не понимаю, где он увидел тут Моринга?!
— Где? — уточняет Стив, сорвав мой вопрос с языка.
— В машине, — отвечает Дерек, и мои глаза начинают искать знакомое лицо в припаркованных автомобилях. Не сразу замечаю, что вдали стоит неприметный седан серого цвета, за рулём которого сидит Люк. Кажется, не мы одни решили сегодня пошпионить за Драконами.
— Сара, мы идём домой, — не обращая внимание на столь интересный факт, хрипит Саймон.
— Нет, я останусь, — не оборачиваясь , шиплю будто разгневанная змея, наблюдая за притаившимся Морингом. Мне любопытно, что он будет делать. Стелс же хватает меня за руку и тащит назад. Я пытаюсь вырваться, но всё тщетно. Сколько бы в моей крови сейчас не было адреналина, его все равно не достаточно.
Мой друг упорно тянет меня к выходу из переулка, мне хватает сил, чтобы брыкаться и выплевывать ядовитую брань.
— О`Нил, прекрати этот цирк! Ты здесь не останешься!
— Как ты вообще узнал, что я здесь? — делаю последнюю попытку, чтобы высвободиться из железной хватки.
— Мы не общаемся, но я не слепой! — кричит он, ускоряя шаг. Я сдаюсь, единственное, что мне остается, это покорно плестись за парнем, мысленно ругая его за безрассудное поведение. Дождь усиливается, и уже через пять минут мои ноги промокают насквозь. Кроссовки от Ньюбеланс — отвратительный выбор для такой погоды!
Стелс, сжимая челюсть, бросает на меня недовольный взгляд, а затем меняет траекторию пути в сторону парка. Через несколько минут мы оказываемся под крышей беседки, и он отпускает мою руку. Я молчу, скрипя зубами, пытаясь утихомирить разбушевавшееся сердце.
— Ну, и какого черта ты там делала? — не сдержавшись, выкрикивает парень. У него явно ко мне целый вагон претензий.
— Это не твоё дело! — рычу в ответ, а он качает головой, а затем обхватывает лицо руками, словно пытаясь остудить пожар внутри.
— Окей, можешь идти, — Саймон выдыхает и отворачивается от меня. Больно. Больно от злости, что сжирает мою душу и тело. Как мы могли так отдалиться друг от друга.
— Ты так легко отпускаешь нашу дружбу? Интересно, — замолкаю, Стелс поворачивает голову в мою сторону и смотрит сквозь меня.
— Интересно, это ты надоумил свою мамашу сбагрить меня подальше? Или это идея Молли? М? Может я ей мешаю? — такое ощущение, что мной в это мгновение овладевают демоны, которым никак не заткнуться. Сердце падает к ногам, пачкаясь о землю. Я злюсь на него, меня буквально разъедает это чувство.
— Что? Что ты говоришь? — кричит Саймон, делая шаг ко мне.
— Ты глухой? Думаешь, я не знаю. Ты крутишь шашни с Хоупс. Всё ведь и так понятно. Конечно, на хрен тебе подруга, которая съехала с катушек. Все вы отвернётесь от меня рано или поздно!
— Это полный бред, Сара! — он качает головой, а затем громко выдыхает. Если бы не звук стучащих о крышу капель дождя, Стелс наверняка бы услышал как барахтается моё сердце.
— Почему бред? Ты влюблен в неё с самого детства. А ради любимых мы способны на многое, — я констатирую факт, который для меня не требует даже косвенных доказательств.
Парень наклоняет голову в бок и дарит мне непостижимый взгляд сквозь мрак, что окутал всё пространство вокруг. “Не оставляй меня во тьме” — в голове проносятся его слова, которые больше не имеют смысла.
— Глупая, я люблю тебя , — он закрывает глаза, и меня словно накрывает волна эмоций. Саймон делает шаг ко мне, а я в ступоре не могу осознать, что происходит. Его губы неуверенно касаются моих, растворяя боль внутри. Вдох, и мне становится дурно, почва уходит из под ног, и я словно падаю в бездну. Часть меня инициирует ответ на этот поцелуй. Стелс нежно проводит языком по моей нижней губе, и мои руки касаются его плеч. Осторожно, не торопясь, мы углубляем поцелуй, сплетаясь в танце безумия. Как ни странно, но я не задыхаюсь, скорее наоборот, возникает ощущение, что мои легкие как никогда наполнены кислородом. Наши языки толкаются друг другу на встречу, и от их соприкосновения по телу расходятся мелкие заряды электричества. Я испытываю невероятно сильное чувство, которого мне не постичь, несмотря на дикое желание. Его размеренное дыхание постепенно успокаивает мой пульс. Мы целуемся, и это кажется таким реальным и одновременно невозможным. Его пальцы скользят по моей талии, а затем сжимают мокрую ткань куртки, практически не задевая тела. Он явно боится меня спугнуть, потому что его прикосновения невесомы.
“Что же я творю?” — внезапно горький внутренний вопрос приводит меня в чувства, и я отстраняюсь.
— Саймон, я…
“… не знаю, что на меня нашло” …
— Тише, не говори ничего, — Стелс не дает мне договорить, — давай обсудим это позже… — он обнимает меня и я утыкаюсь шмыгая носом в его грудь. Его сильные руки держат меня так крепко, что я не в силах вырваться и произнести даже короткую фразу.
— Что ты там говорила про отъезд и мою мать? — спустя почти минутную паузу, Саймон внезапно нарушает тишину своим вопросом.
— Скоро будет суд с Хоупсами по поводу компенсации моего лечения. Мама считает, что мне нужно уехать, чтобы адвокаты не испортили нам жизнь. Они якобы будут следить за мной, — не разрывая объятий говорю и понимаю, что этого мало. Я так хочу рассказать ему всё, что произошло, чтобы наконец-то стало легче. Мне тяжело держать всё в себе. И любая недосказанность меня тревожит. Мой разум может сыграть с собственной хозяйкой злую шутку. Поэтому сделав пару громких вдохов, вываливаю остатки информации на друга: “Оказывается одним из симптомов моего расстройства является амнезия. Адвокаты Хоупсов считают, что симптомы проявлялись и раньше, и могут этим воспользоваться. Твоя мама сегодня попросила меня уехать, когда тебя не будет. А ещё эта ненормальная Элли сказала, что ты отказался от иска и не будешь давать показаний на моем суде. “
— Сейфорт всё переворачивает. Я отказался от своего иска, потому что Хоупсы не смогут компенсировать твои расходы и мои одновременно. Твоё лечение важнее, это было моё решение, и мама, естественно, им недовольна. По поводу твоего отъезда я ничего не знал… А вот адвокаты Райана решили, что у тебя амнезия из-за меня… — Стелс виновато выдыхает в конце, но я не понимаю, при чём тут он. Поднимаю голову и пытаюсь отыскать его взгляд, но он смотрит в сторону.
— Помнишь тот день, когда мы проникли в помещение охраны в школе?
— Да.
— Мы слышали чей-то голос, мне тогда показалось, что это Райан. Я не мог поверить своим ушам… И когда после больницы все давали показания, — Саймон замолкает.
Обнимаю его крепче, пытаясь мысленно поддержать. Моему другу тяжело договорить, но что бы это ни было, у меня не будет к нему никаких претензий.
— Я сказал, что ничего не слышал. Понимаешь? Меня убивало чувство вины… Я уже на той вечеринке понимал, что это Райан, но мне не хотелось в это верить, — его голос дрожит, и эта боль передается мне через кожу. — Прости меня, — добавляет парень и, избегая взгляда, кладёт голову на моё плечо.
— Поэтому адвокаты считают, что у меня амнезия? — поглаживая парня по спине холодными ладонями, интересуюсь, чтобы открыть завесу тайны окончательно.
— Да. Ещё наши показания расходились в моменте, когда Бобби Тёрнер приносил нам воду в подвал. Ты была практически в отключке, — добавляет он. — Ты простишь меня?
— Глупая не я, а ты. Мне не за что тебя прощать, — и это правда, я ведь сама защищала Анну и не пошла в полицию только из-за неё. Я помню то смятение в душе, которое не передать словами.
— Кажется дождь заканчивается, — Саймон отрывает голову от моего плеча и смотрит по сторонам. — Пойдем домой, а то ещё заболеешь.
Я смотрю на его лицо и он мне кажется таким родным. Простая фраза, но в ней столько заботы и тепла. Хочется кусать губы, на которых до сих пор остался вкус того поцелуя, который окончательно поверг мою жизнь в пучину хаоса.
***
Вернувшись домой, даже не успеваю зайти на кухню, как бабуля хватает меня за руку и тащит на второй этаж в ванную комнату. Только и успеваю поймать недоумевающий взгляд Саймона. Не понимаю, как успевает захлопнуться дверь за мной, и бабушка достает из кармана махрового голубого халата коробочку с тестом на беременность. Блин, я же совсем забыла!
— Я купила четыре на всякий случай, — кажется, что она стебет меня за трусость, или я что-то не догоняю.
Беру в руки коробку и распаковываю, а затем читаю инструкцию, написанную словно для слабоумных. Бабушка даже не думает уходить. Хм. И как же я, простите, должна писать в её присутствии.
— Ба, иди в мою комнату, я через несколько минут приду, — она фыркает и за мгновение исчезает за дверью, которую лучше запереть.
Время останавливается. Мне страшно. Блять, кто вообще придумал писать на полоску, чтобы установить беременность. А что, если я от волнения не смогу? Жесть. Так! Нужно успокоиться. Лучше сделать это как можно быстрее, чтобы не потерять сознание от перебора по эмоциям за день.
Взглянув в собственное отражение в зеркале, я набираюсь храбрости, чтобы, блять, пописать. Минута, которую мне лучше пропустить, и я пялюсь на тонкую полоску, которая лежит на раковине и сводит меня с ума. Никогда не думала, что судьба человека может зависеть от полоски на описанном куске картона. Закрываю глаза и мысленно прошу небеса, чтобы я не была беременна. Блин, я давно ничего не просила так искренне, надеюсь, Бог услышит мои молитвы. Открываю глаза и роняю челюсть. Две полоски.
С пустой головой забираю тест и упаковку, чтобы случайно не довести маму до инфаркта, выхожу в коридор и иду в свою комнату, где ждёт меня бабушка. Сердце отбивает удары посекундно, я не знаю, что мне делать. Вхожу в спальню и прохожу к кровати. Бабуля держится рукой за сердце. Протягиваю ей тест, у меня нет слов. Я беременна. Это какой-то кошмар.
========== Ромео и Джульетта ==========
Комментарий к Ромео и Джульетта
13 апреля 2008 года. Сегодня была самая бессонная ночь в моей жизни. Спала от силы час. А остальное время потратила на совокупление с собственным мозгом. В мои планы никак не входило становиться мамой в восемнадцать лет, поэтому я думала о том, что мне всё-таки делать. Для начала, стоило рассказать о беременности Майклу, а затем уже маме. Но даже представить себе не могу, как такое сказать… Даже возникала мысль, что её для начала стоит подготовить. Поэтому мне пришлось перебрать множество вариантов, некоторые из которых напоминают сценарий дешевой мелодрамы с кабельного канала.
В какой-то момент мне стало страшно, я ведь не готова к материнству, Майкл со своими Драконами тем более. А что если Тёрнер попросит сделать меня аборт, смогу ли я пойти на это? Мы ведь никогда не строили долгосрочных планов, не считая того, чтобы поступить в колледж в одном городе. Он не звал меня замуж, да и это глупо. Мы вместе не больше года.
Нам предстоял серьезный разговор, результаты которого пугали меня больше, чем сам факт беременности.
Утро. Даже не нужно было просыпаться, чтобы встать с кровати. Натянув махровый халат, спускаюсь вниз, даже не заглянув в ванную. Считайте, что у меня депрессия. Спустившись по лестнице, иду на кухню, из которой несет тошнотворным запахом кофе. Блин, нужно прочитать про токсикоз. Сколько мне ещё так мучиться, хорошо, что сегодня не стошнило.
Вхожу на кухню и вижу Майкла. Он стоит у плиты и готовит карбонару. Как я не уловила этот запах? Кофе явно перебивает всё, но если честно, то бекон тоже не очень воспринимается моим организмом. Мне бы злиться на него, но даже на это нет сил.
— Почему ты готовишь завтрак? — лениво интересуюсь, Майкл поворачивает голову в мою сторону и улыбается своей кошачьей улыбкой. На его скуле красуется небольшая ссадина, и я надеюсь, что она была получена во время игры, а не вчера на вечеринке.
— У меня хорошие новости, и я решил тебя покормить. Ты совсем похудела, — пробуя на вкус карбонару, произносит Тёрнер.
Хорошие новости? Ну наконец-то! Я уже думала, что он накосячил и решил загладить свою вину поздним завтраком.
— Ммм. И какие же? — без особого энтузиазма подталкиваю парня к скорейшему ответу. Мой мозг совсем не соображает, а глаза слипаются. Ещё немного, и меня вырубит, но сначала стошнит от бекона и кофе. Это, конечно, адское сочетания запахов для токсикоза.
— Садись, паста готова, — он игнорирует мой вопрос, но, кажется, ему важно, чтобы я поела. Это мило, но сейчас не могу оценить всей романтичности настоящего момента.
Присаживаюсь за стол, и передо мной возникает тарелка с карбонарой. Майкл дает мне вилку и идёт за кофейником. Похоже, сейчас будет идеальный момент, чтобы рассказать о беременности. Хорошая новость в обмен на… Ой, даже не знаю, как он отреагирует.
У меня глаза чуть на лоб не вылазят, когда чашка кофе появляется на опасно близком расстоянии от меня. Охренеть, какое же это испытание!
— Что с тобой? — похоже у меня на лице написано, что со мной что-то не так. Сказать сейчас или подождать хорошую новость, и уже потом бомбануть?
— Все нормально, просто не выспалась, — «не выспалась и залетела…» Поздравляю, папаша! — Что там у тебя за новость?
Ковыряю в тарелке вилкой, пытаясь сдержать рвотные позывы.
— Мы выиграли полуфинал, и после игры ко мне подошел футбольный менеджер. Завтра я уезжаю на неделю, несколько колледжей заинтересовались мной, нужно объехать все, —
он улыбается, оголяя белоснежные зубы. Я бы могла порадоваться за него, но увы, даже не знаю, может это зависть…
— Рада за тебя, — звучит как-то не очень искренне, учитывая напряженное выражение моего лица. Так, нужно сказать. Сорвать как пластырь. Быстро, больно, но иначе будет хуже. — У меня тоже есть новости…
— И какие же? — хмурится Майкл, словно предчувствуя исход нашего разговора.
— Саре лучше уехать ненадолго из-за предстоящего суда, — сбоку слышится голос моей матери, я даже вздрагиваю от легкого приступа испуга. Блять! Как же вовремя!
Перевожу взгляд в её сторону и вижу, что за ее спиной сложив руки на груди стоит Руни. Она явно готова вступить в перепалку с Тёрнером, если понадобится. Об этом говорит её каменное лицо.
— Зачем? — Тёрнер явно в шоке. Он смотрит на меня. И я понимаю, что момент испорчен. Окей, я бы сказала о беременности при маме, но вот маме Саймона об этом не стоит знать. Она сделает всё, чтобы сбагрить меня подальше.
— У Сары проблемы со здоровьем. Будет лучше, если адвокаты и частные детективы не будут преследовать ее по пятам. Она может сломаться, — инициативу разговора нагло перехватывает Миссис Стелс, но при этом она не смотрит на Майкла, а гипнотизирует мою маму заботливым взглядом.
— Я пока не приняла решение по поводу отъезда, — обкусав губы, хрипло заявляю. Меня всю трясет от злости. Даже тошнить меньше стало.
— Если так нужно, я поеду с ней. Но прошу вас подождать неделю. У меня назначены встречи с колледжами в разных штатах, — Тёрнер тверд как никогда в своём решении, и меня на несколько секунд накрывает волной спокойствия. Он снова защищает меня, и это чертовски приятно. В голове даже мелькает надежда, что всё наладится и череда неприятностей окончена.
— Отлично, — Руни хлопает в ладоши, а на лице моей матери скользит легкая улыбка. Надеюсь, что она будет счастлива с этой стервой.
— Вы не хотите есть? — внезапно Майкл интересуется у Руни и мамы. Они сначала удивляются его предложению, но затем кивают и усаживаются за стол.
Завтрак проходит в странной атмосфере. Тёрнер вроде и попытался разрядить обстановку, но холод, который исходит от Миссис Стелс, не перекрыть ничем. Она явно ждёт от моего парня подвоха, или же от меня. Не знаю, но похоже от неё у меня тоже токсикоз, если это вообще возможно.
После завтрака Майкл уходит, ему нужно ещё собрать какие-то документы и заскочить к тренеру перед отъездом. А я иду к себе в комнату, так и не положив и кусочка пищи в рот. Есть совсем не хочется. Лучше, наверное, поспать. И только я плюхаюсь на кровать, как слышу скрип двери. Оторвав голову с подушки, вижу бабушку. У неё чертовски хитрое и отчасти безумное лицо. Она подходит к кровати и присаживается с краю.
— Ну! Ты ему сказала? — играя бровями, интересуется женщина, которая сейчас жутко похожа на персонажа койота из старого мультика.
— Нет, мне помешали мама и Руни, — вздыхаю, и натягиваю одеяло до самых ушей. Как-то прохладно стало. Надеюсь, что это не озноб, ведь вчера я попала под дождь и вполне могу заболеть.
Бабушка закатывает глаза, и скорее всего мысленно ругает меня за глупость.
— Сегодня не рвало? — она убирает прядь волос с моего лба и щурит свои накрашенные глаза.
— Нет, просто тошнит, — качаю головой из стороны в сторону и уже хочу закрыть глаза, чтобы провалиться в сон.
— Тебе нужно больше пить, если у тебя будет такой же токсикоз как и у твоей матери, ты можешь оказаться в больнице, как она в первом триместре, — бабушка поправляет одеяло, а её голос действует на меня как колыбельная, даже не понимаю, как меня уносит в мир сновидений.
***
Я проснулась после обеда от ощущения того, что тело словно промерзло насквозь. Кутаясь в одеяле в позе эмбриона, мне показалось, что этот грёбаный термостат в очередной раз сломался. Каждую клетку моего тела трясёт так, будто у меня гипотермия. Облизав губы, понимаю, что во рту всё пересохло. Мне дико хочется пить. Поднимаю голову с подушки и вижу стакан воды на прикроватной тумбочке. Скорее всего его здесь оставила бабуля.
Боже, храни эту женщину, она знает, что делать, в отличие от меня!
Делаю глоток и охреневаю насколько сладкой и вкусной может быть простая вода. Ещё глоток, затем ещё и ещё, пока стакан не останется пуст. Возвращаю голову на подушку и слышу стук в дверь.
— Входите, — охрипшим голосом произношу, и понимаю, что в горле жутко першит. Ттвою мать! Похоже, я и вправду заболела…
В комнате появляется Саймон, он в антибликовых очках, в которых его заставляет ходить Руни. У него стопроцентное зрение, и Миссис Стелс переживает, что оно не долго будет таким, если её сын продолжит торчать за компьютером по десять часов в сутки.
— Там Стив пришел, говорит, что ты обещала посмотреть с ним Гарри Поттера, — кажется, что мой друг не верит своим словам. Я усмехаюсь.
— Сейчас спущусь, — говорю, а сама мысленно проклинаю детскую непосредственность Роджерса. Саймон кивает и уходит. Он явно мысленно занят подготовкой к олимпиаде. Вчера вообще уснул под грудой книг и с ноутбуком на коленях. Пришлось разгрести этот бардак, чтобы укрыть его одеялом.
Встаю с кровати и хватаю с кресла плед, чтобы укутавшись, поспешить в гостиную. С поспешить я явно преувеличиваю, потому что моё передвижение в пространстве можно сравнить с пыткой.
Спускаюсь вниз и вижу, как Стив с горящими как у ребёнка глазами уже включает «Гарри Поттер и Философский камень» на DVD-плеере. Стелс же потерялся в мире программирования с ноутбуком, лежащим на его коленях. Похоже дома больше никого нет, судя по полной тишине в остальных комнатах. На журнальном столике стоит огромная коробка с карамельным попкорном, если вы не в курсе, то знайте, Роджерс та ещё сладкоежка. Если бы не его дурацкие шуточки ниже пояса, я бы решила, что внутри него живёт четырехлетний мальчик, которого только что бросил отец.
— Ты взял попкорн? — своим вопросом даю понять Стиву, что уже в гостиной, он на секунду отвлекается и, одаривая невероятно искренней улыбкой, кивает.
Сажусь с ногами на диван с левого края, в противоположной стороне от Саймона, который, кажется, даже не слышит, что происходит вокруг.
Роджерс, победив кнопки на DVD-плеере, плюхается между нами, а через секунду вся комната будто погружается в волшебный мир Гарри Поттера. Меня всё ещё знобит, но в душе становится как-то по-домашнему уютно.
Мне жаль тех людей, которые никогда не посмотрят Гарри Поттера совместно со Стивеном Роджерсом, ибо это фейерверк эмоций и волшебство в квадрате. Его детская непосредственность и бурные комментарии по ходу фильма — это нечто. Если бы у меня была возможность, я бы поставила скрытую камеру, чтобы запечатлеть этот момент из своей жизни.
— Интересно, на какой факультет меня распределила бы шляпа? — где-то посредине просмотра первой части с набитым от поп-корна ртом, вдруг интересуется блондин.
— Пуффендуй, — издав истеричный смешок, заявляет Саймон.
— Согласна, — поддакиваю Стелсу и вижу, как Стив краснеет от приступа ярости.
— И с какого перепуга Пуффендуй, а? — парень гневно плюется кусочками поп-корна.
— Потому что на этом факультете ценятся верность и дружба, — улыбаюсь, отмечая столь яркую реакцию парня. Момент довольно мимишный, как бы Роджерссейчас не психовал.
— Пфф… Тоже мне, спросил задротов, чье место на Когтевране. Если даже размазня Рон Уизли попал на Гриффиндор, то я тем более из львиной породы, — фыркает он и возвращается к просмотру фильма, поправив свою белокурую гриву. Мы с Саймоном приглушенно смеёмся.
Примерно в похожей атмосфере нам удалось просмотреть три части. Осилили бы и четвертую, но меня вырубило на моменте, когда Гарри и Гермиона спасали клювокрыла.
***
14 апреля 2008 года. Открываю глаза и понимаю, что проспала. Я даже не слышала будильника. Чувствую себя так, будто вчера вечером попала под асфальтоукладчик. Все кости ноют от боли, и мне жарко. Просто невыносимо жарко. Сил нет, даже чтобы оторвать голову от мокрой подушки и посмотреть который час. Протираю глаза руками и громко выдыхаю. Голова такая квадратная и есть ощущение, что я превратилась в Винни Пуха за ночь, у которого внутри одна вата.
— Дорогая, ты что, проспала? — в дверях появляется силуэт бабули, которая видимо решила устроить уборку, судя по резиновым перчаткам на руках и фартуку.
— Кажется, я заболела…
Женщина подходит ближе и садится на кровать. Её холодные губы касаются моего горячего лба.
— Милая, да у тебя жар. Тебе нужно в больницу, — она начинает нервно шарить по карманам в поисках мобильника.
— Ба, у меня просто температура, я ведь не умираю, — закатываю глаза и переворачиваюсь на бок.
— Сара, ты беременна, и это очень опасно, — гневно выпаливает бабушка, скидывая с себя фартук. — Ты плохо выглядишь, это не к добру, только по её выражению лица можно понять, что она действительно напугана.
Следующие минут пятнадцать я только и слышу охи да вздохи, пока бабуля носится по моей комнате, собирая вещи. Затем я сажусь на кровати и надеваю джинсы и футболку, на носки даже нет сил. Ещё несколько минут, и мы в машине. Как только автомобиль трогается с места, я закрываю глаза и проваливаюсь во тьму.
***
За окном идёт дождь, растекаясь каплями по стеклу. За моей спиной раздается звук шагов. Я оборачиваюсь и понимаю, что нахожусь в палате, где полгода назад мне пришлось провести не одну неделю. Передо мной стоит мертвенно бледный Саймон с кровавой раной на груди.
— Что происходит? Что с тобой? — дрожащими губами задаю два вопроса к ряду, а затем ощущаю, что мне не страшно. Сердце не тарабанит о рёбра, оно вообще не бьётся. Вокруг нас облако мрака и ледяная тишина.
— Я же говорил тебе, что мы мертвы… А ты всё цепляешься за мир живых… — он подходит ближе, а затем поднимает руку в сторону и указывает пальцем на больничную койку.
Во тьме проявляется сцена из прошлого. Несколько врачей снимают с моего тела катетеры, один из которых интересуется у другого: «Вы зафиксировали время смерти?»
Нет, это всё не правда. Это галлюцинации или просто сон. Да, сон! Мне срочно нужно проснуться. Сара, проснись!
Открываю глаза и вздрагиваю от осознания, что всё ещё нахожусь в больничной палате. Меня ослепляет искусственный свет ламп, и я не сразу замечаю, что на стуле возле моей койки сидит мама. Её взгляд выглядит уставшим и измученным слезами. Не сразу понимаю, что произошло. Последнее, что я помню, как села в машину к бабушке. Смотрю в окно, а там уже темно. Который сейчас час? Блин, даже не знаю сколько времени прошло, пока я была в отключке. На левой руке катетер от капельницы, что стоит рядом. И тут меня накрывает волной страха. А что, если я потеряла ребенка? Начинаю метаться по койке, привлекая внимание матери.
— Тише, Сара, успокойся, — приглушенно произносит она, поглаживая внешнюю сторону ладони моей правой руки.
— Как долго я спала? — спрашиваю осипшим голосом, в горле такая боль, словно я пыталась проглотить живую кошку, которая цеплялась когтями за стенки гортани изнутри.
— Почти восемь часов. У тебя грипп и обезвоживание. Температуру сбили, но ещё не все анализы готовы, я жду врача, — мама говорит, а я всё жду, когда она хоть что-то скажет про ребенка. Бабушка ей наверняка уже рассказала, ну или те же самые врачи. Мне нужно самой спросить, но это желание подавляет животный страх.
— Я тут принесла тебе подарок, — после минуты моего трусливого молчания произносит женщина и достает из сумки пару книг. Мои глаза округляются, когда мне удается прочесть название первой «Посвящается молодым мамам».
Горло сдавливает от волнения, а по щекам текут слёзы.
— Тише, родная тебе нельзя плакать, — мама обнимает меня и целует в макушку. Я не могу остановиться, захлёбываясь в собственных эмоциях. — Почему ты мне не сказала?
— Я хотела сначала поговорить с Майклом, — всхлипывая, отвечаю, уткнувшись в тёплое плечо матери. Ожидаю в ответ тонну упрёков, но она молчит. Это на неё совсем не похоже. Постепенно я успокаиваюсь, хватая воздух губами. Дыхание становится размеренным, но слабость всё ещё тревожит моё тело.
— Сара, ты останешься здесь, пока окончательно не выздоровеешь, чтобы исключить угрозу выкидыша. Мне сегодня пришлось принять ряд решений, и ты должна понять, что это всё только для твоего блага, — мама обхватывает ладонями моё лицо и пронзительно смотрит в мои глаза. Вдоль позвоночника пробегают мурашки, мне не нравится её тон. У неё грозный настрой, и меня это пугает.
— Мам, какие решения? — сердце снова начинает колошматить внутри, а в легких застревает кислород. Во рту четко ощущается привкус боли.
— Я больше ничего не хочу слышать о Майкле Тёрнере! Мой внук или внучка не будут носить фамилию этого мерзавца! — её слова словно удар ножа пронзают моё тело в районе солнечного сплетения.
— Что ты такое говоришь? Он вчера хотел уехать со мной. Ты! Ты не имеешь права… — начинаю кричать, разрывая глотку.
— Это было вчера, Сара. А сегодня утром, во время пробежки, Люка Моринга сбила машина. Сейчас он в коме и лежит тремя этажами выше в реанимации. Единственный подозреваемый — Майкл, который волшебным образом в обед покинул город.
— Вообще-то он говорил о своей поездке. Я не верю, что это Тёрнер! — злобно выплевываю предложения из своих уст. Мама качает головой.
— Есть свидетель, он думает иначе, — мне не хочется верить её словам. Этого просто не может быть. Он ведь обещал… Мой Майкл не мог этого сделать…
— Доченька, ты слишком юна, чтобы понимать всю серьезность ситуации. Я больше не могу смотреть на это… Самым важным сейчас для тебя в жизни должен быть ребёнок… Рано или поздно ты скажешь мне спасибо, — она произносит свою хладнокровную речь и закусывает губы, я же просто пропадаю в омуте собственных мыслей, игнорируя происходящее.
Это какой-то самый жуткий кошмар, от которого либо умрешь не проснувшись, либо откроешь глаза, но будешь помнить до конца своих дней. Ещё вчера мне казалось, что всё налаживается, а сегодня… Даже не могу подобрать слов, чтобы не разреветься от отчаяния и грызущей боли.
***
19 апреля 2008 года. Я пропущу пять мучительных дней из моей жизни. Мама лишила меня телефона и ограничила список гостей до неё и бабули. Всем остальным она сказала, что я вернулась клинику, и ко мне не пускают. Не удивлюсь, если это Руни надоумила её на такие бесчеловечные меры. Поэтому единственным источником информации для меня стали местные сплетни.
Майкл был задержан во вторник и перемещен в отделение полиции в Сентфоре. С помощью адвокатов на время следствия его поместили под домашний арест, и, к сожалению, местом пребывания стал загородный дом Тёрнера-старшего. Бабуля наотрез отказалась съездить к нему, если дословно «потому что я до усрачки боюсь гнева твоей матери».
Люк Моринг всё ещё в коме, и многие действительно верят в виновность Майкла. Я несколько раз пыталась отказаться от госпитализации, но никто из врачей не смог взять на себя такую ответственность. Более того, они ещё и рассказали маме о моих глупых попытках покинуть медицинское учреждение. Естественно, это только испортило наши и так натянутые отношения.
Как бы все не старались, моя почти недельная изоляция от мира не очень-то мне и помогла. Симптомы гриппа прошли, однако, угроза выкидыша никуда не делась. Да, я понимаю, что вы считаете меня не лучшей мамочкой на свете, но, если честно, не могу никак к этому привыкнуть.
Мама всё повторяет и повторяет, что мне нужно думать о ребёнке. Это вполне логично, но, увы, я почему-то не воспринимаю данный совет всерьез.
К сегодняшнему дню на прикроватной тумбочке уже пылятся четыре книги о беременности, в то время как мною не было прочитано и страницы. Я написала пару тестов для школы, чтобы отвлечься, и реферат. На большее меня не хватило. Моя жалкая душонка мечется от стены к стене в унылой палате, не давая разуму сосредоточиться на чем-то одном.
Сейчас, только отобедав, я жду приход бабушки. Сегодня её день. Остается надеяться, что мне удастся уговорить её хоть как-то помочь Майклу.
Ровно в два часа дня в палате появляется бабуля, стряхивая со своего кардигана паука. Где она только умудрилась вляпаться в паутину?
— Ой, фу! Какая мерзость! — взбрыкивает женщина и подходит к моей кровати. Затем она окидывает заинтересованным взглядом помещение и ненавязчиво интересуется: «К тебе так никого не подселили?»
Качаю головой из стороны в сторону. Бабушка открывает сумку и достаёт банку с маринованными помидорами.
— Ты серьезно? Помидоры? Мне разве можно? — засыпаю её вопросами.
— Твоя мама уплетала их банками, когда была беременна. И ничего, ты родилась здоровой и сильной, — начинает причитать женщина, присаживаясь на стул рядом. Закатываю глаза, но не специально.
— Есть какие-нибудь новости?
— Вчера Саймон вернулся из Бостона, он занял третье место на олимпиаде, и это гарантирует ему стипендию в MIT, — воодушевлённо произносит бабушка, а я даже немного улыбаюсь.
— Он знает, что я беременна?
— Нет, Руни скормила ему ту же сказку, что и всем остальным. Бедняга. Он очень расстроился. И я решила его напоить, — лицо бабушки тут же меняется, становясь настолько хитрым, что в профиль она похожа на лису, — и мальчонка мне рассказал про чокнутую Элли, похоже она лечилась в психиатрической лечебнице в Балтиморе.
— Ба, ты напоила сына маминой девушки и моего друга? — усмехаюсь её поступку, несмотря на то, что в глубине души чувствую, как зарождается огонёк надежды.
— А что, он же совершеннолетний, — отшучивается женщина, а я щурю глаза, надеясь, что она не будет тянуть и расскажет, что задумала.
— В Балтиморе у меня живет старая подруга, как раз в сфере психиатрии. Возможно, я смогу узнать больше о вашей чокнутой, — вдруг она замолкает, переводя дыхание, и продолжает: «Я долго думала, и мне показалось странным, что Майкл планировал посещение колледжей перед тем как переехать на машине этого парнишку…»
— Спасибо, бабуль, — тянусь к женщине, чтобы поцеловать в щеку. Это первая хорошая новость за пять чёртовых дней.
— Пока не за что, дорогая. Тебя все ещё тошнит по утрам?
— Лучше не спрашивай, если не хочешь увидеть, что я ела на обед, — меня теперь тошнит только от слова «токсикоз».
— Милая, поверь, как только ты возьмешь своего малыша на руки, всё станет такой мелочью по сравнению с ним…
***
25 апреля 2008 года. Я всю ночь не спала, ждала этого дня. Ба уехала в Балтимор во вторник и должна была вернуться сегодня. Любопытство уже перегрызло все мои нервы изнутри. Надежда, мне нужна надежда. Перечитав все параграфы, что мне осталось пройти по географии, я уже взяла бланк для запроса теста, когда в палату вошла моя любимая женщина.
В этот раз она не принесла с собой паука, но выглядит так, словно собралась на свидание. Черная юбка карандаш, бирюзовая блузка, шпильки и боевой раскрас. Похоже, кто-то соскучился по своему Бернардо.
— Мммм… Мне кажется или у тебя появился румянец? — подмигивает бабуля, направляясь ко мне. У неё с собой пакет, из которого доносится звук стукающих о друг друга стеклянных банок. Она принесла помидорки! Ням-ням-ням! Прошлую банку я уплела за вечер. Ранее особой любви к маринованным помидорам у меня не наблюдалось.
— Я набрала два килограмма, — не сказать, что это много, учитываю общую потерю в весе. Но мой врач был доволен первыми результатами. Меня всё ещё тошнит, но по крайней мере я стала есть.
— Я так рада, — она хлопает в ладоши, а затем достает из пакета две банки с помидорами. Уверена, сейчас у меня довольно безумный вид, я облизываю губы, а затем причмокиваю губами. Ба смеётся. Она присаживается на кровать и щипает меня за щёку.
— Есть новости? — с надеждой в голосе интересуюсь.
— Ох, дорогая, твоей Эллисон стоило завершить лечение. Ты знала, что её госпитализировали дважды?
— Неа, ты узнала диагноз? — сердце выпрыгивает из груди, чтобы совершить свободный полет.
— Первый раз она пыталась покончить с собой, а вот второй ей диагностировали параноидальную шизофрению, — охренеть, вот это новость.
— И какого чёрта она разгуливает по Сентфору? — выпаливаю со злости, женщина пожимает плечами.
— Я так поняла у неё была ремиссия, и её дядя настоял на выписке, — Дядя? Хм. Странно, почему не родители?
— Ещё что-то?
Бабушка вздыхает, и утвердительно кивает.
— Ты знала, что Кэнди Нельсон перевели на принудительное лечение в психиатрическую лечебницу в Балтиморе, — она бросает на меня осторожный взгляд, но я даю понять, что не знала, поджав губы, слегка качая головой. — Эллисон навещала её несколько раз за последние три месяца.
Эта информация мне совсем не нравится, какого дьявола она туда ездила? Совсем кукухой поехала? И от этого в голове всплывает вопрос: «Почему именно Люк, а не Адель, например?» Я совсем не понимаю логики её поступков… Должен же быть более серьезный мотив, чем месть семье Морингов?
***
2 мая 2008 года. Мая, блять! Ещё неделя и плюс три килограмма в весе. Мама считает, что мне помогает психотерапевт, с которым у меня постоянные встречи. Однако, у меня своё мнение по этому поводу. Люк Моринг пришёл в себя, правда у него амнезия и он не помнит, кто сбил его машиной. Но и в этом есть плюс, если бы он умер, то преступление квалифицировалось бы как более тяжкое.
Ко мне подселили женщину тридцати семи лет, она старше моей мамы всего лишь на год. Но это первая её беременность. Она ждёт двойняшек и уже на восьмом месяце беременности. Её положили на сохранение уже в четвертый раз. Соседку зовут Делия, и она самый милый человек на этом свете. Я даже поделилась с ней помидорками. Они с мужем занимаются созданием видеороликов, и каждый вечер мы с ней смотрим старое кино. Возможно из-за Делии я стала читать книги о беременности.
— Сара, подойди, — женщина выводит меня из очередного транса по самокопанию, когда я снова жду приход бабушки.
Встаю с постели и подхожу к Делии, которая держится за живот. Она улыбается.
— Потрогай, — я осторожно касаюсь её живота через ткань пижамы и вдруг ощущаю толчок. Сердце ойкает в груди. По спине пробегают мурашки, и мои губы растягиваются в мягкой улыбке.
— Толкается, — странно чувствовать, что внутри человека живёт и дышит маленькое существо, ещё и пинается, как мини-версия футболиста. Неужели и я почувствую это. Просто не верится.
— Я хотела спросить, почему вы решили забеременеть… Ну… — блин, как же это сказать, чтобы не обидеть… — после тридцати пяти? — Боже, как мне стыдно за своё навязчивое любопытство, кто бы знал!
— Ох, милашка… Мы с мужем всегда хотели детей, но вот это не всегда так просто… Врачи говорили, что в нашем случае почти нет шансов. Я прошла через четыре процедуры ЭКО, а это немаленькие деньги, — Делия закусывает губы, вспоминая тяжелые времена. — Дети — это подарок судьбы, а не данность…
В этот момент я слышу, как открывается входная дверь, поворачиваю голову и наблюдаю странную картину. Бабушка пришла со Стивом и Адель. Я застываю в полном недоумении.
— Хм. А тут чистенько, — произносит Моринг, оглядывая помещение.
— Эм. Ба? — меня хватает только на два слова, и те максимально короткие.
— Они за мной следили, пришлось рассказать, что тебя перевели в гинекологию. Ну, из-за воспалительного процесса по женской части… — женщина выглядит натуженной, она не любит врать вот так, без подготовки. Надеюсь, что эти двое повелись, иначе меня ждёт маленький ад.
— Это всё Адель, она хотела тебя навестить, а я говорил, что нельзя… Короче, она меня заставила, — виновато бубнит Роджерс, переминаясь с ноги на ногу. Ей Богу, маленький ребёнок.
Рыжая закатывает глаза и толкает парня в бок локтем. Прохожу к своей койке и забираюсь на неё с ногами. Мои гости располагаются на стульях, за исключением бабули, она садится рядом на кровать.
— Как ты себя чувствуешь? — интересуется Адель, поглядывая по сторонам, и я благодарна Богу, что убрала книги по беременности в тумбочку.
— Уже лучше, — прочистив горло, отвечаю, стараясь сохранить спокойствие и не выдать свою маленькую тайну королеве сплетен.
— Мы так и не посмотрели все части Гарри Поттера, — произносит Стив, и я начинаю смеяться. Серьезно? Он об этом сейчас думает? Моринг закрывает лицо рукой, не произнося и комментария.
— Обещаю, что посмотрим, но немного позже, — утешаю друга, похлопывая его плечу.
— Как Люк? — перевожу взгляд на Адель, мне немного некомфортно интересоваться, но я должна.
— Уже лучше, состояние стабильное, — по лицу заметно, что рыжая пытается скрыть эмоции. Она словно облачилась в маску спокойствия.
— Что я пропустила в школе? — пользуюсь моментом, чтобы получить больше новостей из внешнего мира.
— Молли куда-то запропастилась, мы остались без тренера на три недели, — немного подумав, отвечает Моринг, и мне кажется это очень странным совпадением.
— В прошлую пятницу состоялась премьера «Ромео и Джульетты», я блистал на сцене. Жаль, что ты не видела, — очередь Стива, но он не выглядит довольным, несмотря на хорошую новость. А ещё мне интересно, где он подцепил слово «блистал»?!
— Они с Анной окончательно расстались, — предугадывая мои вопросы наперед, добавляет бабушка. Блондин поджимает губы зубами, и отводить свой взгляд в сторону окна.
— Мне жаль… — все в помещении замолкают ненадолго.
— Саймон съехал к отцу, кажется, он поругался с матерью, — не знаю почему, но Роджерс решил оповестить меня и об этом. Смотрю на бабушку, она пожимает плечами, ей нечего добавить. Какого чёрта? Что происходит у меня дома?
Мы ещё немного поговорили о разных вещах, после чего Стив с Адель ушли, а бабуля осталась. Немного подождав в тишине, женщина щурит глаза, а затем тихо молвит, чтобы соседка по палате не услышала её: «Руни в очередной раз вешала лапшу на уши своему сыну. Он скучает по тебе, и очень просил, чтобы ты хотя бы ему позвонила. Так слово за слово, и они разругались. Саймон сказал, что любит тебя…»
Ба складывает губы трубочкой и играет бровями, произнося последнее предложение.
— Я знаю… Он мне признался… — отвожу глаза в сторону, чувствуя, как полыхают мои щеки от жара. Сейчас я веду себя как Роджерс, которого загнали в угол с неудобными вопросами.
— А ты?
— Ба! Ты знаешь, что я люблю Майкла, — сконфуженно отвечаю, пытаясь прекратить этот неловкий разговор. Я скучаю по другу, и уверена, что он смог бы мне помочь. Стелс бы наверняка догадался, как определить мотивы человека, который сбил Люка Моринга. Также он общался с Молли, и наверняка знает, куда она пропала. Так, так… Нужно подумать.
Что я знаю о Люке и Эллисон? Она думает, что он был четвертым и знал о нападении на нас. Но с чего она так решила? Хм. У Бобби есть алиби, и якобы его не было с Райаном, когда мы прятались в комнате охраны. Саймон общается с Дереком, и наверняка может больше. Но у меня нет телефона. Как мне с ним связаться?
Хм. У меня ведь есть хороший сообщник! Бинго!
— Бабуль, ты должна попросить, чтобы Саймон кое-что узнал… — звучит невнятно, ибо есть сомнения, что она мне не откажет… — Мне нужно знать, куда пропала Молли, а ещё я хочу выяснить про алиби Бобби Тёрнера в вечер игры, когда мы со Стелсом были в комнате охраны…
Женщина морщит лоб, но, не задавая вопроса, даёт молчаливое согласие, кивая головой.
***
12 мая 2008 года. Ох, как же меня достали приемы у психотерапевта. Новостей от Саймона не было, боюсь, что он проигнорировал. Мой друг хочет защитить меня и это понятно. Стивен и Адель приходили несколько раз, мы посмотрели ещё две части Гарри Поттера. Роджерс расстроился, что следующий фильм выйдет не раньше, чем через год. И поэтому, вы не поверите! Блонди решил купить книги, чтобы узнать, чем закончится история юного волшебника. Адель еле удержалась, чтобы не засыпать бедолагу спойлерами. Это было так забавно, Стив недовольно корчился и закрывал уши руками, пока Моринг говорила о том, что Гермиона вышла замуж за Драко Малфоя, а Гарри стал встречаться с профессором Снейпом. Я чуть не надорвала живот.
После очередного приступа психотерапевта, вхожу в палату, где вокруг Далии собралась целая куча врачей. Что происходит?
— Сара, скоро придёт мой муж, скажи ему, что меня везут на кесарево, — обессиленно просит женщина, когда её перекладывают на каталку.
— Что случилось? — кивая, задаю вопрос.
— Пуповина обвилась вокруг шеи одного из плодов, — объясняет один из врачей, и Далию вывозят из палаты.
И я остаюсь в полном одиночестве с привкусом тревоги.
***
13 мая 2008 года. Я уснула только в шесть утра, после того, как в палату зашла медсестра и сказала, что с Далией и её девочками всё в порядке. Всю ночь я думала о том, какого пола будет мой ребёнок. Какого цвета у него будут глаза и волосы. Впервые за месяц я вспомнила, что значит мечтать. Представлять, как твоя зеленоглазая дочь с пепельными волосами впервые пойдет на гимнастику. Какой у неё будет характер? Может она станет такой же любознательной, как я… Или харизматичной, как Майкл.
Просыпаясь, потягиваюсь на кровати. В глаза сразу бросаются два огромных одинаковых зайца. Два зайки для двух малышек. Улыбаюсь этой мысли и набираю полные лёгкие кислородом. Меня не тошнит. Вау, как же это прекрасно!
Присаживаюсь на постели и поднимаю прямые руки в замке над головой, чтобы потянуть спину. Косточки хрустят, выпуская лишний воздух. В палату входят мама и Саймон. Она улыбается.
— Хорошо выглядишь! — радуется женщина, а Стелс неловко кивает. Парень осматривает помещение и на его лице читаются сотни вопросов.
— Спасибо…
— У меня хорошая новость, тебя выписывают, — я мягко говоря удивлена услышанным, поэтому не могу поверить в происходящее. — Я зайду к врачу. Саймон, помоги собрать Саре вещи.
Мама тут же уходит, и мы остаёмся одни. Стелс, облизав губы, подходит ближе. Смотрю на него и вижу, как изменилось его лицо за целый месяц. Он немного похудел, щеки впали, а в глазах зияет грусть.
— Почему ты здесь? В отделении гинекологии? — ох, сразу сходу такие неудобные вопросы. Значит, мама ничего не сказала.
— У меня был воспалительный процесс… Ну, по женской части… — пользуюсь ложью, придуманной бабушкой.
Поднимаюсь с кровати и надеваю тапочки, а затем укутываюсь в халат. Саймон обнимает меня, уткнувшись лицом в моё плечо. Это немного неожиданно, но я обхватываю его руками.
— Зачем тебе знать, куда пропала Молли, и какое алиби было у Бобби? — он спрашивает тихо, почти неслышно. И я ощущаю его запах. Похоже, мой друг давно не мылся. Совсем забил на себя. Хотя обычно он такой чистюля. Мне жаль его чувства, но я должна узнать. Мотивы. Меня интересуют мотивы.
— Эллисон пыталась натравить Драконов на Люка Моринга, объясняя это тем, что у ботаника есть алиби, значит был кто-то четвертый… Это глупо, но может она ещё что-то говорила им… Молли пропала, именно тогда, когда Майкла обвинили в наезде на Моринга.
— Пфф… Сара, зачем ты опять это делаешь? — Стелс выдыхает, не разрывая объятий. Я чувствую, как его сердце с каждым ударом всё сильнее вколачивается в рёбра, словно пытаясь пробить преграду.
— Я хочу понять мотивы… Почему именно Люк…
— Алиби Бобби — это Мэйсон Вилльямс, а Молли вернулась вчера в город, я не знаю, где она была, — сглотнув, произносит друг.
Мэйсон Вилльямс? Хм. А это интересно!
Комментарий к Ромео и Джульетта
Всем приветики и обнимашки покрепче. Если вы не заметили, то я немного тупанула с датой в прологе. Она изменена на 13 мая, и это означает, что скоро мы узнаем, что там произошло! Кто та светловолосая девушка и что же такого натворила Сара, Но, а пока жду ваши комментарии и отзывы!
========== День «Х» ==========
Комментарий к День «Х»
Привет! Глава длинная и, по сути, подводит черту прошлой жизни Сары. Заранее предупреждаю, некоторые могут впасть в лёгкий шок после прочтения.
13 мая 2008 года. За последний месяц я успела проклясть Сентфор столько раз, отчего сбилась со счёту на первой же сотне. Мне до сих пор непонятно, как маленький городок на востоке США может так разрушительно влиять на человеческие судьбы. Бабушка всегда говорит, что чем больше город, тем выше в нём концентрация психопатов на квадратный метр. Видимо, на Сентфор это правило не действует, тут всё наоборот. Кэнди Нельсон, Райан Хоупс и Эллисон Сейфорт тому доказательство. Всего три подростка могут стать причиной того, что жизнь схватит тебя за щиколотки и перевернёт вверх тормашками, чтобы вытрясти из тебя запасы счастья и позитива. Но сейчас речь совсем не об этом. В полдень я покинула больницу и теперь стою в своей комнате, буквально сияя от позитивных эмоций.
Нет, в моей жизни не убавилось проблем. Ну, почти. Однако, я с уверенностью заявляю, что очень давно не чувствовала эти искорки внутри, которые, возможно, скоро превратятся в пламя надежды. За черной полосой жди белую. А учитывая, что моя чёрная полоса чертовски затянулась, впереди меня должно было ждать что-то хорошее. Иначе, я уже не знаю каким богам молиться и кого просить о помощи. Месяц назад мне казалось, что дно уже достигнуто, и погрузиться глубже в океане дерьма — невозможно. Поэтому в эту минуту я четко осознаю, что пора всплывать.
Моё будущее только в моих руках и, естественно, оно зависит от Майкла. Нужно срочно включать Сару Холмс, чтобы уберечь нашего ребенка от моей судьбы — детства без отца. Я не такая сильная как мама, мне нужен Тёрнер. Однако, стоит действовать осторожно, чтобы меня не упекли в больничку ещё на месяц.
Эллисон и Молли были наверняка замешаны в том, что произошло с Люком. Теперь, когда Хоупс объявилась, у меня появились шансы. Нужно хорошо пораскинуть мозгами, чтобы составить план действий. Сегодня, конечно, я притворюсь лучшей дочерью на свете, но вот завтра начну своё расследование. Маман ничего не должна узнать.
— Сара, я тут кое-что тебе купила, — стоит мне только подумать о матери, как она появляется за моей спиной. Слегка вздрагиваю, а затем поворачиваюсь на носочках, словно на гимнастическом бревне.
В её руках очередная книга в розовом переплёте, мама слегка улыбается, что-то вспоминая, и протягивает мне очередной подарок. Беру его и открываю на первой странице. Это не книга, это дневник беременности. На первой же странице есть предисловие: “Пока я тебя ждала, в моей жизни произошло много изменений. Надеюсь, что ты прочитаешь это, когда будешь взрослой…”. Цвет обложки явно подобран для будущей девочки, но мне пока не известен пол ребенка. Ещё рано.
— Ты думаешь, будет девочка? — тихо спрашиваю, листая незаполненные страницы дневника. Здесь тебе и подробный календарь от зачатия до родов, анкета на каждый триместр, а в конце и место для имени, даты рождения и веса.
— Я молю Бога, чтобы это был мальчик. Но в нашей семье чаще рождаются девочки, — нервно смеётся мама, наверное переживает, что рано станет прабабушкой, если у неё будет внучка.
— Спасибо, — произношу и убираю дневник в ящик письменного стола, чтобы кто-нибудь не заметил его случайно в моей комнате. Рассказывать о своём положении всем я не намерена, пока об этом не узнает отец ребёнка.
Ма, ничего не ответив, выходит в коридор. На меня накатывает грусть. Она всё ещё обижается на меня, и в наших отношениях веет прохладой. Прохожу к зеркалу и смотрю на своё отражение. Я на одиннадцатой неделе. Живота ещё нет, но мне уже некомфортно носить обтягивающие джинсы. Месяц я ходила в свободной больничной одежде и не замечала этого до выписки. Хочется поскорее натянуть домашнюю одежду.
— Сара, спускайся! Обед готов, — с первого этажа доносится голос бабушки.
Блин, как же я хочу есть!
В быстром темпе переодеваюсь и лечу на кухню, попутно чуть не сшибаю Саймона с ног. Он по доброму усмехается, заметив мой безумный взгляд. Оказавшись в храме домашней еды, присаживаюсь на своё законное место. Руни и мама уже за столом и что-то бурно обсуждают. Мне не очень интересно, ведь мой желудок уже скрутило от аромата тушеного мяса с овощами. Ням-ням! Стелс занимает место рядом со мной. Бабушка торопливо накрывает на стол, первую тарелку и приборы она заботливо ставит напротив меня. И вот он момент, которого я жду уже целых пять минут! Налетаю на блюдо, жадно забрасывая вилкой кусок мяса в рот.
— Остальных не подождёшь? — вдруг насмешливо интересуется Саймон. Руни, вытаращив на меня глаза, отрывается от разговора с моей мамой.
— Фто? Я есь хотю… — бормочу неразборчиво с набитым ртом.
— Приятного аппетита, обжора! — усмехается мой друг. Закатываю глаза, продолжая уплетать самую вкусную еду на свете.
— Саймон, ты не хочешь сегодня переночевать у нас? — по логике вещей этот вопрос должна была задать Миссис Стелс, но он звучит из уст моей мамы. Кажется, она хочет наладить его отношения с матерью, но парень не отвечает. Руни заметно начинает нервничать, ёрзая на стуле.
— Конефно офтанется, — решаю за друга, чтобы хоть немного разрядить обстановку. Стелс молча кивает, ковыряясь вилкой в полной тарелке, а затем начинает хихикать.
— Сара, не говори с набитым ртом! Это не прилично, — причитает бабуля, садясь за стол. Мама мягко улыбается, наблюдая за тем, как дочь уплетает за двоих. Я не чувствую себя глупо, поели бы они месяц больничную еду.
***
Вечер. Я уже лежу в кровати, вдоволь набив желудок таким же сытным ужином, как и сегодняшний обед. Руни и мама уединились в своей комнате, а бабушка срулила на свидание. Саймон остался у нас, но после ужина засел за уроки. У него завтра тест по социологии, и ему нужно готовиться. Время пробежало быстро, и, оставшись наедине, я достала дневник, подаренный мамой. Удобно устроившись в постели, листаю страницы, думая с чего бы начать. В календаре ставлю отметку на дате зачатия — 14 марта 2008 года. Этот день мне запомнится надолго. Тогда я попала в лечебницу из-за галлюцинаций. Похоже, что у моей судьбы весьма скверное чувство юмора, раз она решила именно так распорядиться этим днём.
Прошло два месяца, всего два месяца, и сколько проблем свалилось на мою больную голову за это время. По крайней мере, сейчас в моих мыслях намного больше позитива, чем было 14 марта 2008 года. Но мне как-то не хочется, чтобы мой ребёнок знал, в какой период моей жизни он был зачат. Пожалуй, не буду рассказывать ему всех обстоятельств. Это станет моей первой родительской тайной.
Заполнив парочку страниц, откладываю дневник в сторону. Мне хочется пить. Встаю с постели и иду на кухню, чтобы утолить жажду, и желательно какой-нибудь гаденькой водичкой наподобие Pepsi, пока мама не видит.
Проходя мимо гостиной, замечаю, как Саймон залип с учебником, совершенно погрузившись в мир социологии. Он ненавидит гуманитарные предметы, поэтому могу поспорить, что ему приходится заставлять себя читать “этот бред”, чтобы сдать “чёртов” тест.
Зайдя на кухню, открываю холодильник и начинаю шарить глазами по полкам. Pepsi нет, но есть Fanta. Ладно, какая разница, чем травиться. Беру баночку газировки и закрываю дверцу холодильника. Глаза случайно падают на дверь во внутренний двор. И я подпрыгиваю на месте, прикрыв рот ладонью, чтобы не заверещать. Через прозрачную стеклянную вставку дверного полотна виден женский силуэт. Делаю несколько неуверенных шагов, чтобы разглядеть кто это, и затем шумно выдыхаю. Адель, блин.
Открываю дверь и приглушенно выпаливаю: “Какого хрена? Я до усрачки напугалась!”
— Почему ты шепчешь? — вопросом на вопрос отвечает Моринг. Вид у неё странный, даже немного пугающий. Волосы растрепаны, словно за ней гналась стая волков.
— У меня что-то вроде домашнего ареста… Мама не будет рада твоему позднему приходу, — почесав голову, объясняю, но потом понимаю, что Адель переводит тему, и вид у неё не очень, и снова, но в более мягкой форме интересуюсь: “Что ты тут делаешь?”
— Решила устроить очную ставку Эллисон. Ты со мной? — рыжая коварно ухмыляется, переводя своё внимание с меня на свой маникюр. Её ногти кроваво-красного цвета.
— Что?
— Переоденься, у нас мало времени, — шипит девушка, не желая слышать мои нелепые возгласы. Она подталкивает меня к коридору, чтобы я поскорее сменила пижаму на что-то более подобающее для ночной спецоперации.
— Я не пойду! — блин, как бы мне не хотелось устроить чокнутой Элли очную ставку, а лучше тёмную, мама меня убьёт. Хочу спровадить Моринг, отворяя дверь за её спиной, и жестами показывая — “вон отсюда!”
— Сейфорт была за рулем той машины, а не Майкл! И я могу это доказать, — млять, а Адель умеет уговаривать в считанные секунды даже самого упертого оппонента, с этим не поспоришь!
— Хорошо, жди здесь!
Мысленно перекрестившись, выхожу с кухни и иду в свою комнату, боковым зрением проверяя Саймона. Он за это время даже позы не поменял. Так и сидит с головой в учебнике. Чувствую укол в районе сердца, похожий на муки совести. Мне больно в очередной раз поступать так с другом, сбегая из дома, чтобы попытаться спасти Тёрнера. Ненавижу себя! Ненавижу за то, что опять поступаю гадко по отношению к Стелсу. Он ведь не просто мой друг, Саймон влюблен в меня, и от этого не становится легче. Я даже представить не могу, как ему больно каждый раз, когда его хоть и безответно, но всё же любимая девушка попадает в очередную историю. Сердце пропускает удар, когда в момент моего внутреннего самобичевания парень перелистывает страницу, а затем потирает лоб. Мне почему-то стало страшно. А что, если бы он обернулся и увидел меня, крадущуюся по лестнице с таким потерянным лицом.
Так, хватит. Адель не будет долго ждать!
Прошмыгнув в комнату, надеваю спортивные штаны и футболку. Надо прихватить с собой куртку на всякий случай. Веду себя максимально тихо, чтобы вдруг не привлечь внимание матери, которая в этот момент была в нескольких метрах от меня за стеной. Выхожу в коридор на носочках и, ступая мягко по ковролину, прохожу мимо ванной. Останавливаюсь у лестничного проёма и заглядываю вниз. Стелс переписывает что-то из учебника в тетрадь. Делаю несколько шагов по ступенькам и замираю от скрипа. Блять! Немного поморгав, понимаю, что мой друг ничего не услышал и продолжаю движение, забыв как дышать. Через минуту я на кухне, где уже зазевалась Адель.
— Ты пойдешь в этом? — указывая пальцем на штаники, усмехается рыжая. Закатываю глаза, сложив руки на груди.
— Я же не на встречу с президентом собираюсь, — фыркаю и бесшумно открываю дверь.
*** Выйдя из дома, мы прошли по внутреннему двору и повернули на улицу, ведущую к школе. Меня немного удивил этот факт, ведь был уже глубокий вечер. В школе в это время мог быть только охранник, что нам там нужно — не совсем понятно. В какой-то момент меня накрыло небольшим приступом паники. Мы ведь с Адель даже не подруги, а раньше вообще были можно сказать главными врагами. А что, если она что-то против меня задумала? Втёрлась в доверие, а теперь ведёт меня непонятно куда и зачем.
— Может расскажешь, что происходит? — не выдержав внутреннего напряжения, выпаливаю я.
— Мы идём к Эллисон, она с Софи. Они в школе, — безэмоциально отвечает девушка, перекидывая сумку с одного плеча на другое. Она будто собралась к парикмахеру, а не на встречу с чокнутой Элли. Такая спокойная, даже жутко спокойная.
— Ты думаешь Сейфорт так просто возьмёт и всё расскажет?
— Не думаю, я знаю, — она улыбается зловещей улыбкой, и меня бросает в холод.
Что ты, блин, задумала, Адель?
В голове возникает мысль, что стоит написать Саймону куда я иду. Но мама мне так и не вернула телефон. Невидимые кошки скребутся в душе, словно предвкушая беду.
Пока мы шли к школе, я обкусала все губы и раз сто намеревалась развернуться и убежать домой. Единственное, что меня останавливало это сделать — это образ зеленоглазого парня, который буквально выжигал моё сердце своим пронзительным взглядом. Ему нужна помощь, и я просто обязана всё выяснить. Судьба дает мне шанс, и, возможно, единственный.
Войдя в главный корпус, мы проходим к лестнице и преодолеваем этаж за этажом. После чего выходим на крышу, где у меня выпадают глаза из орбит. Софи нервно курит сигарету, в то время как Эллисон стоит, пристёгнутая наручниками к поручню пожарной лестницы.
— Какого чёрта? — выкрикиваю свои мысли вслух. Сейфорт начинает истерично смеяться.
— Всё нормально. Не кричи так! Охранник может услышать, — хрипит Моринг, доставая из сумки пистолет. Такер роняет сигарету вместе с челюстью на рубероид, которым покрыта поверхность крыши.
— Откуда у тебя пистолет? — моргаю несколько раз, чтобы понять, что это не глюки.
— В письменном столе у отца взяла, — Адель наводит дуло пистолета на Эллисон, — Сара здесь, говори.
Не совсем понимаю, при чём тут я. Перевожу взгляд с рыжей на Сейфорт, а она только усмехается. Ей совсем не страшно.
— У меня было три условия: Сара, Молли и снять с меня наручники. Ты потратила целый час, но выполнила только одно, — и как она может в такой момент ещё и язвить, уму непостижимо. Точно, психопатка!
— Софи, верни ей телефон, пусть звонит Хоупс, — шипит Моринг своей подруге, и та тут же повинуется.
— Она не послушает меня, пусть звонит Сара!
Адель бросает на меня нечитаемый взгляд, я беру телефон из рук брюнетки. Что же мне делать? Открываю список звонков, и вижу, что Сейфорт сегодня говорила с Майклом. Пользуясь моментом, набираю его номер.
Гудки. Дыхание перехватывает, пока в голове просьба всем богам, чтобы Тёрнер поднял трубку.
— Алло, — слышу любимый голос, и на глазах наворачиваются слёзы.
— Майкл, это Сара, — произношу и вижу, как Моринг убивает меня взглядом, а затем хрипит что-то неразборчивое.
— Маленькая моя, откуда у тебя телефон Эллисон? — обеспокоенно интересуется парень, а я не знаю, что сказать. Он ведь наверняка верит ей безоговорочно, и я могу только всё испортить, если расскажу ему всё, что сейчас происходит.
— Мы случайно пересеклись, и она дала мне возможность позвонить тебе, — вру и чувствую, как мои щеки наливаются лавой.
— Как ты себя чувствуешь? Когда тебя выписали?
— Хорошо. Сегодня. У меня немного времени, скажи мне лучше — у тебя есть план? — это первое, что мне приходит в голову. Я же совсем ничего не знаю.
— Да, малышка есть. Но если он не сработает, нам придётся бежать. Ты ведь со мной? — его вопрос звучит немного неуверенно, и я замираю, пытаясь сдержать слёзы.
— Конечно, я с тобой. Мне пора, люблю тебя, — закрываю глаза и вспоминаю, как я впервые произносила эти слова.
— Я люблю тебя…
Ловлю понимающий взгляд Адель и сбрасываю вызов. Не верю я в то, что план Майкла может сработать. Нам нужны запасные варианты. Ищу телефон Молли, в списке вызовов он следует за номером Тёрнера. Набираю.
— Алло, я же сказала, не нужно звонить, — Хоупс отвечает сонным, но в тоже время совсем недовольным голосом.
— Молли, это Сара. Тебе стоит прийти в школу. Твоя группа поддержки решила тут устроить перфоманс. Сомневаюсь, что директору это понравится, — сама не понимаю, как смогла такое придумать на ходу.
— Что? Что за перфоманс?
— Они на крыше, батарейка садится, — сбрасываю, так и не дождавшись ответа.
— Неплохо, — ухмыляется Адель, явно одобряя мою креативность.
Проходит минут пятнадцать, и я чувствую, что скоро сойду с ума. Сейфорт всё не перестает бросать гнилые комментарии, а Хоупс, кажется, совсем не торопится. Такер истоптала все туфли, а Моринг неустанно собачилась с Эллисон. Только мне было не до разговоров. Я думала о том, как мог закончиться этот день. Что-то внутри подсказывало, что мы совершаем ошибку. Допрашивать психопатку под дулом пистолета — не лучшая идея. Ей, блин ни капельки не страшно. Такое ощущение, что у Элли полностью отсутствуют инстинкты отвечающие за самосохранение. И где вообще гарантии, что она расскажет правду?
Прошло ещё минут десять, когда на крышу выходит Молли. Она застывает при входе, явно пытаясь понять, что здесь происходит. Адель снова наводит пистолет на Сейфорт, и произносит: “Софи,можешь отстегнуть эту тварь. Все в сборе.”
— Адель? Что тут творится? — разрывая горло, рычит Хоупс и быстрым шагом направляется к рыжей, но та резко переводит дуло на свою тренершу, и та замирает на месте.
— Мы решили выяснить правду. И, похоже, ты как-то в этом замешана, — Моринг поджимает губы в подобие улыбки. Мой мозг еле успевает следить за происходящим.
— Да у тебя крыша поехала, я вызываю полицию! — выплёвывает Молли и достает из кармана телефон. Адель ловко выбивает мобильник из рук девушки, и тот летит в сторону.
— Нет-нет нет. Видишь ли, я много думала, и не могла понять, зачем Тёрнеру сбивать моего брата. Ни одной толковой мысли за месяц. И сегодня я решила навестить Сару в больнице. В палате был Саймон, и я хотела войти, когда услышала, как О`Нил рассказала Стелсу, что Эллисон пыталась натравить Драконов на Люка, — блять! Адель была сегодня в больнице. Как бы я не старалась скрыть от неё это факт, меня в итоге настиг очередной провал.
— И что? Причём тут я? — Хоупс вскидывает руки, но мне почему-то её реакция кажется слегка наигранной.
— А при том, дорогуля, я сказала рыжей плешивой крысе, что именно ты стала свидетелем по делу Люка. Мы с тобой единственные, кто знают всю правду, — в жаркий спор встревает Сейфорт, потирая запястье, которое явно было передавлено наручниками. Теперь она свободна, и я не чувствую, что это была хорошая идея. Её не стоило отстёгивать.
— Ты лжешь, Элли, лжешь, — защищается Молли, делая шаг к психопатке, та же в ответ только истерично смеётся.
Все происходящее напоминает мне дурдом.
— Хватит страдать херней, может уже расскажете, кто сбил Люка? — выпаливаю я, потеряв остатки терпения. Меня снова начинает тошнить.
— Майкл, — уверенно отвечает Эллисон.
— Я не верю тебе, — качаю головой и закрываю глаза. Во рту пересохло, и сердце сжимается в груди. Мне кажется, что я теряю равновесие. Мне нечем дышать.
— Тёрнер узнал, что Люк изнасиловал меня, когда я была пьяна. Этот козёл воспользовался мной после того, как вся школа решила посмеяться над моей ориентацией … Люк Моринг стал причиной, по которой я решила свести счеты с жизнью, никак не идиотский план Адель и Кэнди, — чем больше она говорит, тем меньше я ощущаю реальность. Мог ли Майкл это сделать, узнав об изнасиловании?
— Значит дело не в нападении на меня и Саймона? — поднимаю голову и открываю глаза, Элли стоит у края крыши и меня пугает её полное спокойствие. Адель, схватившись за голову, бормочет что-то неразборчивое себе под нос, а Софи застыла с таким выражением лица, что мне сложно описать, какой шок она только что испытала.
— Ну почему же… Люк знал, он был с Кэнди и Райаном заодно. Вот только полиция, выяснив, что у Бобби есть алиби на один из эпизодов вашего дела, почему-то не стала никого искать… — она усмехается в конце, и до меня наконец-то доходит. Люк не был четвёртым. Это всего лишь предположение, основанное на заведомо ложной информации.
— Тут ты не права. У Бобби не было алиби, точнее в его алиби не стоит верить, — жду реакции психопатки и сразу же получаю реакцию. Она отмахивается, не желая слышать. Но я продолжаю: “Мэйсон Вилльямс и Бобби состояли в отношениях. Мэйсон просто хотел помочь своему парню”.
— Даже если так, это ничего не меняет. Люк это заслужил, — Эллисон вновь усмехается, а затем добавляет: “Жалко, только что не подох”.
Этой фразой Сейфорт словно поджигает фитиль от динамита, которым был напичкан разум Адель Моринг. Рыжая бросается на чокнутую, а Молли быстро реагирует и бежит к ним, чтобы разнять. Визг, мат и неразбериха нарушает тишину ночного Сентфора. Я не сразу осознаю, что драка разгорается слишком близко к краю крыши. Меня будто что-то подталкивает, и я делаю несколько шагов к эпицентру. Внезапный крик, и я вижу как Сейфорт толкает Адель к краю, она падает вниз, но успевает схватиться руками за поручень пожарной лестницы. Хоупс быстро реагирует, но, не справившись с равновесием, падает. Секунда растягивается в вечность, и я хватаю руку Моринг. Это происходит неосознанно от огромного выплеска адреналина в кровь. Я моргаю, а затем выдыхаю от легкого чувства облегчения. Молли успела ухватиться за край крыши.
— Софи, помоги, — кричу и одновременно тяну свободную руку к Хоупс. Её пальцы соскальзывают с поверхности, и она летит вниз. Секунда, и Молли падает на козырек главного входа здания школы.
Такер подбегает ко мне и помогает вытянуть Моринг. Эллисон потирает висок и смеётся. Мне хочется столкнуть её с крыши или приложиться к её голове чем-нибудь тяжелым. Адель начинает реветь от испытанного шока, Софи обнимает её, пытаясь успокоить.
Я достаю телефон Эллисон из кармана и иду к выходу, но Сейфорт хватает меня за руку, а затем шепчет на ухо: “Надо было спасать Молли. Она не была свидетельницей, я соврала. Хоупс была за рулём. Свидетель по делу Майкла — это я…”
***
Вой полицейских машин и отъезжающей скорой звенит в ушах. Я уже минут десять пытаюсь согреться под пледом. Рядом со мной сидит Адель и Софи. Мой разум горит в огне. Шериф Никсон не поверил мне, когда я рассказала ему о том, что мне поведала Эллисон. Да кто поверит сумасшедшей, что якобы пропадала месяц в психиатрической лечебнице, а потом оказалась в эпицентре новой сентфорской катастрофы. Я всё испортила, абсолютно всё… Хорошо хоть Адель успела спрятать пистолет, и о нём речь так и не зашла.
Меня трясет, от осознания того, какая я всё-таки никудышная мать. Я ведь могла быть на месте Хоупс. Моринг кладет голову на моё плечо, а затем шепчет: “Тебе нужно в больницу, проверить свой “воспалительный процесс”. Она делает акцент на последнем словосочетании, и я смотрю на неё недоумевающим взглядом.
— Ты думала, я поведусь на эти сказки? Только Роджерс мог повестись на такое, — усмехается девушка и обнимает меня рукой.
— Не говори никому, пожалуйста, — прошу рыжую и кладу голову на её макушку.
— Это будет наш маленький секрет, подружка, — я усмехаюсь этой фразе, не до конца осознавая происходящее. Меня до сих пор окутывает ощущение стоящей рядом смерти. Молли уже увезли в больницу, но её образ застыл перед моими глазами и его невозможно стереть или забыть. Глупые подростки опять доигрались, и это может стоить жизни светловолосой девушки по фамилии Хоупс. Мне никак не понять её мотивов. И скорее всего, это так и останется тайной, которой не суждено увидеть свет.
К нам подходит один из врачей и интересуется, кому из нас нужна госпитализация, я сухо отвечаю, что мне.
***Опять гребаная больничная палата, только вот с одним исключением. Мне дали VIP-палату. Адель поехала со мной, и когда мы приехали, она настояла на том, чтобы меня положили именно сюда. Я благодарна Моринг за помощь, но почему-то ко мне вернулась мысль о том, что всё происходящее нереально. Возможно призрачный Саймон был прав. Я умерла, иначе как объяснить этот триллер, который вовсе не похож на настоящую скучную жизнь девочки-подростка. Единственное, что может констатировать обратное не до конца — тошнота, которая с новой силой решила атаковать мой организм.
Присев на кровать в ожидании врача, я чувствую рвотный позыв. Сглатываю слюну и иду к двери, которая ведет в ванную. Как хорошо, что в VIP-палатах такие предусмотрены. Рыгать в больничное судно мне совсем не хочется. Падаю на колени перед унитазом и еле успеваю открыть крышку, когда второй спазм сдавливает мой желудок. Меня в несчитанный раз выворачивает наизнанку. Горечь во рту и круги перед глазами. Когда же кончится этот ад?
Ещё один позыв, и всё, что было съедено за ужином, отправляется в унитаз. Отрываю руки от стульчака и приземляюсь на пятую точку, чтобы опереться спиной о кафельную стену. Отбрасываю голову назад.
У открытой двери ванной стоит Саймон, я совсем не слышала, как он вошёл в палату.
— Сара, что происходит? — он подходит ближе и присаживается на пол напротив меня.
— Я беременна, — ожидая очередной разбор полетов моего поведения, я решаю сбить его с толку, но Стелс почему-то не удивляется сказанному. — Ты уже знаешь? — парень кивает.
Наверное, бабушка проболталась. Качаю головой, отбрасывая лишние мысли.
— Догадался, когда тебя стошнило от запаха любимого пирога. Честно признаться, я тогда подслушал ваш разговор с Ба. Ну, а сегодня мои догадки подтвердились. Отделение гинекологии, откуда мы тебя забирали утром и дневник беременности, который ты оставила на своей кровати, — боже, идиотка, я же совсем забыла его убрать. Закрываю лицо руками, почему-то испытывая дикий стыд.
Саймон убирает мои ладони и заглядывает в глубину моих глаз. Он аккуратно заправляет за моё ухо выбившуюся прядь волос, наклоняет голову вбок и задает вопрос: “Милая, он ведь от меня?”
Вдох. Выдох. Милая? Мой разум мысленно переносит меня в тот день.
14 марта 2008 года. Тебе нужно зацепиться за реальность. Тебе нужно зацепиться за кого-то живого. Ноги несут меня сами. Они несут меня в дом, где мне всегда рады, ждут, любят и верят. Мне нужна помощь, мне нужно почувствовать себя живой.
Отворяю дверь. Иду наверх. Прохожу тихо по небольшому коридору и хватаюсь за ручку. Надеюсь, он там. Иначе я сойду с ума. Открываю. Сердце пропускает удар, и я вижу, как самый дорогой для меня человек читает. Серьезно? Именно сейчас читает, полулежа на кровати.
Саймон был неправ, у меня действительно проблемы с памятью и восприятием реальности. Теперь я точно понимаю, почему усмехнулась тогда.
Отстраняюсь и рассматриваю каждую черту его нереально прекрасного лица. Запоминаю эти глаза и губы. Касаюсь большим пальцем припухлых уст, чтобы ощутить покалывание в месте соприкосновения.
— Я хочу почувствовать себя живой… Поцелуй меня, — почти неслышно прошу его.
— Ты уверена? — робко спрашивает Тёрнер Стелс, но не потому, что не хочет, скорее сомневается в моей адекватности. Возможно его смущают мои перепады настроения.
— Как никогда, — облизываю губы, приглашая к поцелую.
Он срывается и накрывает меня своими устами так, будто не мог поцеловать меня целую вечность.
Воспоминания меняются, расставляя всё по местам. Вдох. Выдох.
— Милая, всё хорошо? — он вновь обеспокоен моим состоянием.
— Я люблю тебя, — целую его так жадно и болезненно, что в легких разгорается кислород.
— Я тебя тоже… — шепчет Майкл Саймон, не разрывая поцелуя.
Милая. Тёрнер никогда не называл меня милой!
Но я всё загребаю дрожащими руками снег. Не могу, просто не получается.
— Милая, что ты делаешь? — за спиной слышится любимый голос.
Я не могу остановиться… По щекам текут реки слез, они прожигают горечью ледяную кожу.
Через секунду меня хватают крепкие мужские руки и в буквальном смысле выдергивают из ямы. Тело попадает в теплые объятия.
— Тише, тише… Я тут. Не плачь… — всё ещё не могу прийти в себя. Я цепляюсь за тепло и голос, но это невероятно сложно. Моё тело мне не принадлежит, совсем.
Меня нашел Саймон, теперь я четко помню этот момент. И это не удивительно, ведь только он знал, куда я отправлялась, когда меня накрывало чувством страха.
Набираю сообщение Майклу Саймону: «Дома никого нет. Термостат опять сломался, я дико замерзла.» Отбрасываю телефон на подушку в надежде, что он прочитает и придёт. И с этой мыслью проваливаюсь в сон.
— Сара, ты вся дрожишь, — слышу голос, находясь в мире Морфея. — Я сейчас починю термостат и вернусь.
Звук удаляющихся шагов проносится в моем сознании, и я снова проваливаюсь в темноту.
— Я починил, — шепот у уха вырывает меня из сна, но мне тяжело открыть даже глаза. Поежившись в холодной постели, осознаю, что продолжаю дрожать. Мне просто необходимо тепло, иначе я умру, в прямом и переносном смысле этого слова.
— Обними меня, мне холодно, — срываются слова с губ.
Чувствую, как одеяло оголяет спину, а затем я оказываюсь в горячих объятиях. Он притягивает меня ближе и накрывает мою правую руку своей. Тепло постепенно проникает в кожу, и мне сложно удержаться в сознании.
— Милая, мне нужно будет уйти, — шепчет Майкл Саймон, растирая мои запястья.
— Но ты ведь вернёшься? — у меня такой голос, что вопрос звучит больше, как жалкая мольба.
Тогда я написала Стелсу. Голова кружится от такого круговорота воспоминаний, и мне кажется, что сейчас потеряю сознание. Саймон — отец моего ребёнка. Меня накрывает чувство страха, от понимания насколько сильно мне нужна была помощь. Мой разум мечется внутри меня словно в клетке, где нет выхода. Лёгкие сжимает от приступа паники.
— Тише, тише… Дыши, милая, — Стелс возвращает меня к настоящему, поднимая моё тело с холодного пола. Он несёт меня в палату и осторожно укладывает на кровать. Его пальцы скользят по моему лбу, стирая капли пота. Я закрываю глаза и делаю глубоких вдох. На душе становится спокойнее. Скрип входной двери оповещает нас, что кто-то вошел. Открываю глаза и вижу женщину в белом халате. Это Миссис Уайлд, она не была моим лечащим врачом, но я её знаю.
— Здравствуй, Сара, — приветствует меня женщина, листая в руках мою медицинскую карту.
— Здравствуйте, — сглатывая слюну, отвечаю.
— Ну, что ж… Сейчас нужно будет сделать УЗИ, чтобы проверить, всё ли в порядке с ребёнком, — констатирует женщина, а затем переводит взгляд на застывшего Саймона, — Вы, наверное, отец?
Вот ведь неудобный вопрос, учитывая, что я так и не ответила ему.
Стелс поворачивает голову ко мне, сталкиваясь со мной вопросительным взглядом. Это довольно неловкий момент, и присутствие чужого человека рядом только ухудшает ситуацию. Что мне сказать? Как вообще можно объяснить здравомыслящему человеку: ” Знаешь, я только что соединила две половинки своего сознания, и узнала, кто отец.” Насколько это странно звучит. Тишина между нами слишком затянулась. Саймон хлопает ресницами, ожидая от меня хоть какой-то реакции, а мне кажется, я сейчас просто выплюну своё сердце! Вдох, и на выдохе отвечаю за него: “Да.”
К моему удивлению, лицо Стелса не искажается от испуга, а скорее наоборот, оно приобретает мягкие черты спокойствия. Радужка его карих глаз приобретает живой блеск. Странное чувство зарождается внутри. Оно словно обволакивает мои внутренние органы, даря столь нужное тепло. Я так переживала, думая о том, как отреагирует Майкл, узнав о своём отцовстве. Но сейчас мне кажется, что этот момент отпечатается в моей памяти настолько четко, что годы спустя, закрыв глаза, даже будучи не в здравом уме, я смогу описать его во всех подробностях.
— Ну что ж, вы тоже можете присутствовать, — произносит Миссис Уайлд с неким сомнением в том, что столь юный отец согласится. Но, вопреки ожиданиям доктора, Саймон не уверен в моём согласии, поэтому наклонив голову вбок, он спрашивает меня: “Можно?”
Одобрительно киваю. На моих губах изгибается еле заметная улыбка, а в уголке правого глаза скапливается слезинка. Моргаю, и соленая капелька скользит по щеке.
***
В кабинете ультразвуковых исследований нас встречает Мисс Фельдман, с ней я тоже знакома. Полежи месяц в гинекологическом отделении — будешь знать всех врачей по именам и даже клички их домашних животных. Молодая женщина хмурит густые тёмные брови, когда я располагаюсь на кушетке. Она заглядывает в мою карту и с чем-то беззвучно соглашается.
Капли холодного геля попадают на оголенную кожу живота, вызывая мурашечную бурю. В этот момент мне снова становится страшно, что, если я могу потерять ребёнка из-за стресса или навредить его развитию? Осознание того, что из меня получается никудышная мать, второй раз за день бьет острым клинком по сердцу между ребер.
И в этот момент я ощущаю как Саймон берет мою ладонь в руки и присаживается сбоку от меня на стул, расставив локти на кушетке. Он тоже тревожится, об этом говорит дрожь, которая по инерции передается мне.
— Ну-с, давайте посмотрим, как поживает малыш, — произносит доктор и касается датчиком моего живота. На секунду я забываю как дышать, ожидая комментариев со стороны врача. Стелс даже не может оторвать глаз от монитора. Перемещаю голову чуть в сторону, чтобы увидеть то же, что и он. И меня завораживает картина, застывшая на мониторе аппарата УЗИ. Я могу четко разглядеть его головку, тельце и ножку. Он кажется таким большим, учитывая размеры моего живота. На глаза наворачиваются слёзы, я закусываю губы, чтобы не расплакаться от счастья. Именно, счастья, ничего иного невозможно испытывать, когда под разными ракурсами ты впервые в жизни видишь своего ребёнка.
Доктор делает записи и внимательно обследует каждую часть этого прекрасного создания, она не выглядит напряженной, и это радует.
— Смотрите, здесь видна нижняя челюсть, — начинает говорить Мисс Фельдман, и Стелс чуть наклоняет корпус тела вперед, касаясь губами моего большого пальца, — Это пальчик, он у него расположен ближе к ротику, — в этот момент тело малыша двигается и поворачивается к нам своей спинкой. — Отвернулся, — смеётся молодая женщина, и я выдыхаю, он двигается — это же хорошо. Ракурс на мониторе меняется, — Это промежность, ножки он сложил крест на крест, так что не пугайтесь.
— Это мальчик? — похоже Саймон что-то разглядел, я напрягаю зрение, чтобы тоже увидеть.
— Это копчик, — снова смеётся доктор, — Вот, смотрите, этот более яркий цвет — плотность кости, поэтому многие родители путают. Сейчас о поле ребенка говорить пока рано. У вашего малыша всё хорошо. Сейчас вы услышите сердцебиение.
Гулкий быстрый звук биения сердца воцаряется в помещение, и я не могу поверить своим ушам. Всхлипываю и вытираю слезы с лица. Всё хорошо, всё будет хорошо.
***
После узи, меня отвезли в процедурную, чтобы измерить давление, и взять анализы крови. Саймон не отходил на меня не на шаг, будто испытывая страх, что я сбегу вместе с его ребёнком. На меня периодически накатывали слёзы, доктор Уайлд сказала, что это нормально.
Вернувшись в палату, нас ждал сюрприз. У кровати сидела мама и шериф Никсон. Я нервно сглотнула, завидев шефа полиции в своей палате.
— Что-то случилось? — с ходу спрашивает Стелс, отводя меня за руку за свою спину.
— Нет, всё в порядке, Джонотан любезно подвез меня сюда, — фух, я уже думала, что шериф снова решил меня допросить или, чего хуже, обвинить в несчастном случае, произошедшем с Молли.
За нашими спинами слышится скрип двери, и в помещение входит Доктор Уайлд. Она удивлена такой толпе в палате, но похоже не видит препятствий, чтобы сообщить результаты обследования: “С малышом всё в порядке, не вижу смысла держать здесь Сару. Вы можете отправляться домой.”
Мама выдыхает, сжимая руку Мистера Никсона. У неё заплаканный вид. Мне становится стыдно за своё поведение, и я уже готова к очередной гневной тираде со стороны своей матери, что бы она сейчас ни сказала, теперь мне стало понятно каждое чувство, что она испытывала в последнее время.
Доктор выходит из палаты.
— Я чуть не сошла с ума, пока ждала вас…. — произносит женщина, вставая со стула.
— Мы были на УЗИ, — хрипло отвечаю. — Можешь кричать на меня, если хочется.
— Ох, дорогая, поговорим о твоём поведении завтра, а сейчас я хочу, чтобы мы поехали домой. Бабушка сильно волнуется, — её голос полностью обессилил от переживаний. Она так устала, что даже не спросила, почему Саймон ходил со мной на УЗИ. И слава Богу, у шерифа Никсона наверняка бы выпала челюсть, узнав то, что я беременна от Стелса. Мама кладет мне в руку мой телефон, и мы выходим из палаты.
***
Через полчаса мы уже были дома, и, успокоив бабулечку в своих объятиях, я рассказала ей про УЗИ. Она рассмеялась, когда услышала про мальчика и копчик. Однако, мне пришлось тактично пропустить тот момент, где Саймон узнал о своём отцовстве. Для начала нужно разобраться в себе и обсудить всё со Стелсом. И лучше сделать это как можно скорее.
Когда во всем доме погас свет, я включаю телефон, что где-то с час стоял на зарядке. Поставив на вибровызов, чтобы звук сообщений не разбудил никого, начинаю читать непрочитанные сообщения. В принципе ничего такого, в основном смски от Обри, Анны и Харпер с пожеланиями скорейшего выздоровления. Через минуту мне приходит новое с незнакомого номера: “Малышка, будь готова, завтра я сообщу тебе время и место.” По голове словно ударяет пыльный мешок, и до меня доходит, что это Майкл. Мы же говорили с ним сегодня. Похоже, план не сработал, и Тёрнер собирается бежать.
— Сара, ты не спишь? — слышу голос Саймона, и тут же прячу телефон под подушку.
— Нет, проходи, — в полумраке вижу как силуэт парня приближается ко мне. Хорошо, что он не заметит моего испуганного лица. Стелс садится на край моей кровати и вздыхает.
— Почему ты мне раньше не сказала? Неужели, ты собиралась сделать аборт? — что, неужели он мог так подумать, хотя в принципе все логично, если не знать всех моих особенностей нездоровой психики.
— Я… Я… — блять, как же объяснить… — Совсем, если честно, не думала об аборте. Когда я тогда пришла к тебе, мне было плохо, очень плохо. Все мысли запутались, всё казалось таким нереальным, — Боже, как же это сложно!
— Только не говори, что ты не осознавала, что творила, — вздыхает друг, и я качаю головой.
— Нет, не переживай, — немного лукавлю, ведь не мне оценивать степень моей вменяемости на тот момент.
— Ты думала, что отец Майкл, — и он прав, но ему лучше этого не знать.
— Нет, у нас с Тёрнером ничего не было, мы поругались, а потом меня положили в клинику. У меня нет сомнений в том, что ты отец ребёнка…
— Тогда ничего не понимаю, — Саймон хватается руками за голову.
— Сложно всё объяснить, мне нужна была помощь, а я только думала, как вытащить Майкла из банды и понять, что нужно Эллисон. При этом совсем не думала о ребёнке, — пытаюсь подобрать слова и понимаю, какой глупой я была, поставив жизнь малыша по важности ниже проблем Тёрнера, даже не моих. Стелс был прав, мне стоило научиться любить себя сильнее, чем своего парня. Теперь даже не знаю, могу ли я называть Майкла таковым.
Саймон молчит, возможно пытаясь понять, что происходит в моей больной голове, или он осуждает меня за безрассудство и безответственное отношение к беременности.
— Не молчи, пожалуйста, — умоляю парня, не перенося этой мучительной тишины.
— Я бы попросил тебя не делать глупостей, но боюсь, что ты снова не сдержишь обещание, — вздыхая, Саймон сдвигается ближе ко мне. Он кладет голову на мой живот и обнимает меня.
— После того, как я увидела малыша сегодня на экране, ты можешь поверить мне. Больше никаких глупостей, — запускаю пальцы в непослушные волосы парня.
— Ты чувствуешь его? — Стелс прижимает ухом к моему животу, будто пытаясь услышать сердцебиение малыша. Что на самом деле невозможно.
— Ответ “я не комфортно чувствую себя в джинсах” тебя устроит? — усмехаюсь.
— Тебя сильно тошнит?
— Сейчас нет, но месяц выдался ужасным. Кстати, ребёнок просто обожает маринованные помидоры, — смеюсь, а затем зеваю, мне хочется спать.
— Засыпай, я ещё тут немного полежу, — Саймон тихо произносит, перебирая пальцами одеяло у моей руки. Я закрываю глаза и проваливаюсь в сон.
***
14 мая 2008 года. Открываю глаза и понимаю, что уже как минимум обеденное время. Меня, на удивление, не тошнит, но очень хочется есть. Встаю с кровати и иду на запах овощного супа, чей аромат манит меня, как мышонка сыр. Никого, кроме бабушки, похоже нет дома. Стелс наверняка в школе, а мама и Руни на работе.
На кухне стоит бабуля возле плиты, помешивая суп.
— Доброе утро!
— Утро? Сейчас обед! Думала уже идти и будить тебя, — негодует женщина, и я мысленно усмехаюсь её ворчливому тону.
Присаживаюсь за стол и смотрю в окно. На улице чудесная погода, светит весеннее солнце и поют соловьи. Деревья пышут зеленью, и на душе так спокойно.
— Есть новости? — буднично интересуюсь.
— Утром заходил шериф, твоя мама забыла сигареты в его машине. Он их вернул, и ещё сказал, что состояние Молли Хоупс тяжелое, но стабильное. Врачи считают, что она выкарабкается, — с сердца словно спадает камень. Я уже не верила, что девушка выживет, и несмотря на то, что это именно Молли сбила Люка, мне становится легче.
— Это хорошо. Скоро суп будет готов? — чувство голода просто говорит за себя.
— Уже готов, — Ба берет тарелку и половник. Еще пара секунд, и мой нос вдыхает горячий аромат супа. — Пусть немного остынет.
Женщина садится напротив и улыбается. Только вот мне непонятно чему.
— О чём думаешь? — прищуриваю глаза, с небольшой хитринкой разглядывая бабушку.
— Думаю, мальчик это или девочка, — она задумчиво отвечает.
— Мне кажется, что девочка, — беру ложку и погружаю её в суп, помешивая сию красоту кулинарного искусства.
— Нет, хватит с нас девочек. Я хочу правнука, — бормочет Ба, у неё такой забавный вид. Первая ложка супа отправляется в мой желудок. Потом всё как во сне, даже не замечаю, как уплетаю целую тарелку, а затем ещё одну. Бабушка вспоминает истории из моего детства и мы смеёмся. Она рассказывает всё от моего первого слова до того момента, как я впервые принесла ей золотую медаль за победу на чемпионате Тампы по гимнастике. В какой-то момент на кухне появляется Саймон. Мы сначала не замечаем его, так как он замирает у входа, словно наблюдая за происходящим. Стелс слышал эти истории уже много раз, но сейчас был явно готов посвятить им не один час своего времени.
— Как тест по социологии? — спрашиваю, поедая остатки третьей тарелки супа.
— Надеюсь, что нормально, — парень присаживается за стол, а бабуля, спохватившись, встает и идёт к плите, чтобы накормить и его. — Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо, — улыбаюсь, причмокивая от удовольствия.
— Она съела две тарелки. Это третья, и проспала до обеда, — добавляет бабушка, расставляя приборы перед Саймоном. Довольное выражение лица Стелса влияет на меня как успокоительное, мне так не хочется, чтобы он переживал. Бедняга так устал.
— Мы тут обсуждали пол ребёнка, бабушка хочет мальчика, а мне кажется, что это девочка, — забавно осознавать, что только мы вдвоём можем оценить этот момент на все сто процентов.
— Если девочка, то только не с твоим характером, — усмехается Саймон, и мне хочется ткнуть в него ложкой. Ба смеётся, явно оценив юмор парня. Поджимаю губы и качаю головой, закатывая глаза к потолку.
— Так, ребятки, мне нужно съездить в магазин, — снимая фартук, заявляет женщина и исчезает в дверях. Мы провожаем её взглядом. Я не знаю, что ему сказать. Или спросить. Для начала пусть поест.
— Я в душ, — встаю из-за стола и покидаю кухню.
***
После водных процедур прохожу в комнату и достаю мобильник из-под подушки. На экране загорается оповещение: “У вас одно непрочитанное сообщение”. Открываю. Снова тот номер, с которого вчера писал Майкл. Сердце выпрыгивает из груди, а перед глазами плывут белые круги. “Маленькая моя, сегодня в шесть у старой часовни.”
В жизни бывают такие моменты, когда ты осознаешь, что тебе нужно сделать правильный выбор. Ступая по лестнице, я думаю о том, что чувствую к Стелсу. Помню, как мне понравилась его улыбка, когда нас в школьной столовой познакомил Тёрнер. Саймон был одним из немногих, чьё чувство юмора приходилось мне по душе. Каждый раз он словно читал мои мысли. А когда прислали то видео, Стелс был единственным, кто мог мне помочь. Так и закрутилась наша дружба. Я никогда не забуду, как винила себя за то, что на него напали, ведь он стал моим Саймоном Ватсоном. С тех пор парень сильно изменился. Стелс возмужал, стал более спокойным. Я застываю на месте, пытаясь понять, когда моя душа разделилась надвое. Одна часть продолжала любить Майкла, а другая отдала предпочтение парню с невероятной улыбкой и горящими карими очами. Закрываю глаза и вновь вспоминаю момент, когда я оказалась у его дома. Мои ноги сами привели меня туда, разум неосознанно сделал свой выбор. Затем переношусь к его поцелую, на который посмела ответить. Мне ведь было хорошо…
Сейчас мне нужно понять: “Что это было?!” Проделки разума или всё-таки чувства. Я четко осознаю, что мой выбор должен быть осмысленным. Спускаюсь по лестнице и застаю Стелса на диване, он смотрит “Пиратов Карибского моря”. Этот фильм вышел в прошлом году и уже его во всю крутят по разным каналам.
Прохожу в гостиную и присаживаюсь рядом. Саймон поворачивает голову и будто хочет что-то спросить, но молчит.
— Поцелуй меня, — набравшись смелости, прошу.
— Ты уверена, что это хорошая идея? — он поджимает губы, переживая за последствия моей просьбы.
— Ты всё ещё любишь меня?
— Конечно, люблю… — внутри меня вздрагивает душа. Сердце обволакивает тягучая нега. Я смотрю в его глаза и вижу в них своё отражение.
— Тогда поцелуй, — снова молю. Стелс касается моих губ своими, и я утопаю в собственных эмоциях. Меня пугают эти ощущения. Он проводит языком по моей нижней губе, а затем углубляет поцелуй. Его руки притягивают меня к себе ближе, а затем сжимают ткань халата в районе талии. Я шумно выдыхаю, пытаясь собраться с мыслями, чтобы разложить все чувства по полочкам. Провожу языком по его нёбу, а затем белоснежным зубам. Саймон прикусывает верхнюю губу, и из моего горла вырывается приглушенный стон. С ума сойти! Мурашки ползут по коже, а душа разрывается на две части.
Мне нужно больше ощущений, чтобы всё понять! Развязываю пояс и сбрасываю халат на диван.
— Милая, это не честно, — Стелс отрывается от моих губ и хрипло шепчет. Он скользит по моему телу томным взглядом, его ни капли не смущают шрамы на моей груди.
— Мне нужно кое-что понять, — случайно произношу вслух, а парень хмурит брови. Целую его, чтобы не испортить момента. Саймон не сразу отвечает, но я зарываюсь пальцами в его волосы и шепчу ему в губы: “Пожалуйста, мне это нужно”.
Он словно сходит с ума, отпуская себя. Наш поцелуй становится символом чего-то неизведанного, но такого сильного на эмоции, что по моей щеке скользит слеза. Стелс отрывается от моих губ, я сбрасываю полотенце с головы, высвобождая мокрые волосы. Он шумно выдыхает мне в шею, обжигая кожу. Целует в родинку, а затем спускается к другой на правой груди. Я чувствую, как его язык касается меня, вызывая разряд электричества в районе солнечного сплетения. Голова кружится, провожу руками по его плечам, вырисовывая пальцами невидимые узоры. Стелс захватывает зубами сосок, и моё тело инстинктивно выгибается, издавая громкий стон.
Его правая ладонь ложится на мою левую грудь, сжимая. Кусаю губы, наслаждаясь моментом. Меня уносит по течению реки жаркого наслаждения куда-то вдаль, где нет никаких проблем и боли. Хватаюсь пальцами за его футболку и стягиваю с него ненужную вещь. Саймон, отбросив предмет одежды, возвращается к ласкам моего тела. Он проводит языком вдоль окружности левого соска и подминает меня под себя. Я оказываюсь на спине, и в этот момент Стелс отстраняется, чтобы спросить: “Тебе ведь можно?”
Улыбаюсь и киваю, перебрасывая через него ногу. Благо, моя растяжка позволяет сделать это довольно грациозно. Парень зависает в небольшом шоке от моих акробатических способностей. Придя в себя, он целует меня в губы, снова и снова. А я помогаю ему расправиться с застёжкой на его джинсах. Его руки скользят вниз и, нащупывая ягодицы, сжимают. Всё внутри переворачивается, внизу живота разгорается жар. Мне просто сносит крышу от этого сильного чувства.
Руки Саймона оказываются на внешней стороне бедер, медленно и почти невесомо лаская кожу. Мне хочется умереть и вернуться к жизни, растекаясь от ощущения полёта души над собственным телом. Стелс возвращается к моей шее, вдыхая запах. Я целую его в плечо, скользя губами из стороны в сторону, обнимая руками его жилистый торс. Мне так нравится, как он пахнет — никого парфюма, только чистый аромат мужского тела.
Когда его пальцы касаются моих половых губ, я осознаю, как промокла от возбуждения. Мне становится немного стыдно, но эту мысль из меня напрочь выбивает легкое давление на клитор. Ах! Сердце подпрыгивает в груди, а внутри всё скручивается от предвкушения. Волна возбуждения проносится по коже, я кусаю кожу на его плече, чтобы не застонать во весь голос.
Саймон снимает свободной рукой джинсы и боксеры, а я несознательно развожу колени пошире. Его пальцы скользят вдоль складочек, собирая влагу. А затем один из них проскальзывает внутрь, растягивая стенки влагалища и лаская нежную плоть. Я смещаю голову в другую сторону и целую его в шею. Наслаждаясь пленительным вкусом этой солоноватой кожи. Мужское естество случайно касается моего бедра, и я непроизвольно издаю стон, будто приглашая его в себя.
Саймон возвращается к моим губам, кусая их. Я провожу рукой по его груди, животу и касаюсь головки члена, на котором уже скопилась смазка. Стелс стонет, не разрывая поцелуя, а затем скользит руками по бедрам, слегка надавливая. Раскрываюсь для него полностью, а затем направляю его внутрь себя. Вдох. Выдох. Он толкается бедрами, медленно входя в меня во всю длину. Я сжимаю стенки влагалища, ощущая насколько это сильные чувства.
Со всей силы сжимаю кожу на его пояснице, царапая короткими ногтями.
— Тебе не больно? — вдруг интересуется парень, заглядывая в мои глаза.
— Мне хорошо, — улыбаюсь мягко и сладко, а затем тянусь к его губам, чтобы украсть очередной поцелуй, который раскачивает внутри маятник, доводя всё тело и разум до точки, после которой нет возврата. Саймон начинает медленно двигаться во мне, а я концентрируюсь на каждом миллиметре его плоти. Его руки зарываются в мои мокрые волосы. Растекаюсь в легкой неге, окутавшей меня всю без остатка.
Стелс нежен, но в то же время страстен в своём проявлении любви. Как же хорошо осознавать это, когда мой разум не замутнен другими проблемами и страхами. Отвечая на его ласки своими, мне хочется сказать ему “Спасибо” за всё то, что он сделал ради меня. Как переживал, заботился, даже когда я нарушала свои обещания.
Возбуждение волнами обжигает всё тело, а дыхание становится хриплым. Ещё чуть-чуть, и миллионы фейерверков взорвутся внутри. И от этого предвкушения сердце останавливается в груди. Вдох, стенки лона сжимаются. Выдох. Случайно прикусываю губу Саймона, когда дрожь охватывает каждую клетку. Сладостный спазм как разряд бьёт в нервную систему, и я парю над нашими телами. Толчок, ещё один, и Стелс изливается в меня, постанывая: “Я люблю тебя, милая…” Целую его в ответ.
Он смещается на бок и притягивает меня к себе, чтобы не разорвать поцелуй.
Не понимаю, сколько времени проходит перед тем, как парень вдруг отстраняется буквально на несколько миллиметров от моих губ, чтобы задать вопрос: “Вы поедете со мной в Бостон?”
— Мы? — не совсем понимаю, о чём он.
— Ты и малыш, не важно, кто там у нас, мальчик или девочка, — усмехаюсь, на меня вновь накатывают слёзы.
— Поедем, — я поняла, что мне нужно было. Растворяя страхи, мне легко дается этот ответ.
— Только не плачь, — Саймон дует губы и просит меня, а затем целует в лоб и стирает слёзы. — Тебе не холодно?
— Чуть-чуть, — всхлипывая, признаюсь. Стелс привстаёт и нащупывает плед на подлокотнике дивана. Накрыв нас мягкой тканью, он обнимает меня, зацеловывая мои плечи.
— Почему ты не поговорил со мной после того, как мы занимались любовью? — мне становятся интересны причины, по которым нам пришлось так долго ждать этого момента.
— Когда ты вернулась из больницы, сюда пришел Майкл, и я понял, что ты сделала свой выбор. А потом… — он обрывает фразу на полуслове, — я боялся, что сделаю только хуже. Тебе ведь нельзя было волноваться.
Поджимаю губы, осознавая как ему было тяжело смотреть на меня и Тёрнера. Переплетаю его пальцы правой руки со своими и целую в ключицу, в родимое пятно.
— Кхм… — в гостиной слышится притворный кашель, и я вздрагиваю, бросая взгляд в центр комнаты.
Мы не заметили, как бесшумно в дом вошли Руни, мама, бабушка и Александр Стелс. Который, кстати, единственный сейчас смотрит куда-то в стену, чтобы меня не смущать. Поправляю плед, ощущая, как онемел мой язык. У бабули безумный, но в то же время довольно игривый взгляд. Миссис Стелс сейчас просто закипит от злости.
— Может, вы дадите нам одеться? — недовольно ворчит Саймон, давая окружающим понять, что мы не совсем готовы к этому разговору.
Александр кивает и уходит на кухню, у него в руках стопка учебников, похоже, он решил привезти их сыну. Ба идёт за ним. Мама, похоже, не может выйти из ступора и, кажется, не услышала просьбы парня.
— Я хочу знать, что здесь происходит. И не сделаю ни шага, пока ты мне не объяснишь! — гневно заявляет Руни, эмоционально вскидывая руки.
— По-моему, ты не слепая, мама, — язвит шатен, только сильнее обнимая меня под пледом.
— Ты же в курсе, что она беременна от Тёрнера? — она рычит словно взбешенная пантера, надрывая голос, — Что, Сара, решила охмурить моего сына, пока отец твоего ребёнка ждёт суда?
Мне хочется плюнуть ей в лицо, но перед этим выдать что-то ядовитое в ответ.
— Мама! Во-первых, ты не имеешь права так разговаривать с Сарой. Во-вторых, это мой ребёнок, не Майкла, — я чувствую, как тело Стелса напрягается от злости.
— Я не верю… — женщина качает головой, округлив глаза до неестественных размеров.
— Это правда, я беременна от Саймона, — подтверждаю слова парня, чувствуя, как моё сердце тарабанит в грудной клетке.
— Замолчи, ты не достойна моего сына! — Руни готова вцепиться в меня и разорвать мою глотку.
— Мама, прекрати играть сцену из дешёвой мелодрамы. У нас будет ребёнок, и тебе лучше это принять, — шатен явно пытается сдержать себя, чтобы не разругаться с ней в пух и прах.
— Тебе восемнадцать, и Сара может сделать аборт!
— Не пятнадцать же! Прошу тебя, угомонись, мы не маленькие дети и со всем справимся, — я поражаюсь его хладнокровию в такой момент. Стелс поглаживает по моему предплечью пальцами, стараясь успокоить.
— Джен, почему ты молчишь? — Руни обращается к моей маме, видимо решив, что она её поддержит.
— Я определенно хочу выпить, — произносит мать и с недоумевающим лицом уходит на кухню.
Миссис Стелс бормочет что-то непонятное, и разворачивается на девяносто градусов и, громко стуча каблуками, направляется на выход. Громкий стук двери оповещает нас, что Руни покинула дом.
***
После того, как нам наконец-то удается одеться, мы с Саймоном входим на кухню. Мама, Александр и бабушка молча пьют красное вино из бокалов в полной тишине. Набираю полные лёгкие кислорода, готовясь к самому неловкому разговору в своей жизни. Стелс обнимает меня за талию и проводит к столу. Мы садимся рядом, и наши родные обращают на нас свои глаза. Ба и Александр улыбаются, а у мамы текут по щекам слёзы.
— Я решил продать дом и купить небольшую квартирку в Калгари, — начинает мужчина, и я не понимаю, к чему он это говорит. — На всё, что останется, вы сможете купить себе хоть и скромное, но жильё.
Моя мать удивленно смотрит на Мистера Стелса, явно не веря своим ушам.
— Пап, не стоит, — Саймону, похоже, неудобно. Этот широкий и неожиданный жест отца выбивает его из колеи. Я не могу ничего ответить из-за внутреннего напряжения.
— Сынок, я скоро стану дедушкой, неужели ты думаешь, что я пожалею деньги для внука? — усмехается мужчина, отпивая вино из бокала. Теперь я понимаю, на кого из родителей похож Саймон. Мне становится легче от теплых слов Александра.
— Я понимаю, что у вас не было много времени, чтобы всё обсудить, но вы решили, что будете делать? — внезапно моя мама берет инициативу разговора на себя. Опятьтя нервничаю, ёрзая на стуле. Стелс поворачивает ко мне голову и сжимает мои пальцы в своей ладони. Это простое действо действует на меня как успокоительное.
— Сара поедет со мной в Бостон, я буду учиться и работать, — четко и громко произносит парень, и его отец улыбается, наклоняя голову вбок. Он явно гордится своим сыном.
— Вы понимаете, насколько это будет трудно? — мама не может успокоиться от чувства тревоги, от которого дрожит её голос, как бы она ни старалась выглядеть спокойной и твёрдой.
— Джен, прости, но я скажу за них. Если они будут помогать друг другу во всём, то нам не стоит переживать, — Александр подмигивает Саймону, и я улыбаюсь.
Мама опять заливается слезами. Желудок сжимается от горечи, я встаю, что подойти и обнять её. Зарываюсь носом в идеально уложенные волосы и обхватываю руками подрагивающие плечи.
— Мам, ну ты чего? — тихо шепчу, убаюкивая женщину в своих объятиях.
— Я скоро стану бабушкой, — она, всхлипывая, отвечает. — Боже, я надеюсь, что малыш унаследует характер своего отца, ещё одного упрямого ребёнка в своей семье я просто не вытерплю… — Бабуля начинает смеяться от комментария дочери, а мне даже не обидно, это скорее комплимент Саймону. Который, кстати, подходит ко мне со спины и целует вмакушку.
— Дженнифер, не переживайте, мы справимся, — он совершает попытку, чтобы успокоить мою маму. Стелс наливает вино в пустой бокал бабушке нашего будущего ребёнка.
— За тебя-то я как раз не переживаю. А вот Саре стоит у тебя поучиться уму-разуму, — усмехается женщина, а я закатываю глаза. Но в этом ответе явно есть жирный плюс — она пошутила уже во второй раз, а значит скоро ей станет легче.
Поворачиваю голову к Саймону и смотрю на него снизу вверх. Он улыбается, и я понимаю, что всё будет непросто. Мы сделали только один шаг вперёд, а сколько их ещё. Впервые в жизни у меня получается полюбить себя по-настоящему и сделать выбор, о котором я никогда не пожалею.
От этих размышлений мой разум возвращается благодаря телефонному звонку. Бабуля встаёт из-за стола и берет трубку. Интересно, кто может звонить на домашний?
— Алло… Добрый день… — женщина говорит с кем-то довольно официальным тоном, и я напрягаю слух, чтобы разобрать, о чём идёт речь, но, увы, — хорошо… Я передам. Спасибо, Джонатан, — шериф? Только не это!
— Зачем он звонил? — обеспокоенно вскрикивает мама, и Саймон обнимает меня, крепко прижимая спиной к своей груди.
— Эллисон Сейфорт убрали из списка ключевых свидетелей по делу Тёрнера. Кто-то прислал в полицию бумаги, которые указывают на её серьезные психические расстройства. Они будут проводить судебно-психиатрическую экспертизу. Но, как сказал шериф, с таким диагнозом это всего лишь формальность.
Надеюсь, что Майкл в курсе, что в его побеге больше нет смысла. Я бы побежала сейчас наверх, чтобы набрать ему сообщение. Но, стоя здесь и сейчас на кухне, в кругу людей, которые сделают всё, чтобы маленький человечек внутри меня был счастлив, теперь я понимаю эффект Тёрнера, который судьбоносно сработал на моей жизни. Моя любовь была безумной и всепоглощающей. Вначале я была обычной заучкой из неполной семьи с грандиозными планами на будущее. Прежняя Сара О`Нил мечтала блистать на пьедестале с наградами по спортивной гимнастике и поступить в один из лучших университетов страны. И вот к чему меня привели эти отношения. Я слепо шла по пути, хватаясь за руку любви, забывая о себе. Постоянно оберегая Майкла от его вспыльчивого характера, бросаясь чуть ли не в огонь ради него. Мне хотелось верить, что всё будет хорошо. Всё пошло не так с дурацкого видео и требования расстаться с Тёрнером. Конечно, я бы не повелась на эту глупость. Но, блин, как же это символично!
Каждый мой шаг был пропитан любовью. Мне казалось, что в отношениях мудрость досталась именно мне. Но похоже эффект Тёрнера подготовил для меня урок — чтобы быть счастливой, нужно любить в первую очередь себя. Эгоизм, конечно, штука сложная, но в небольших пропорциях довольно полезна. Возможно, сейчас во мне говорит материнский инстинкт. Ну и пусть. Только мы в ответе за свою жизнь и поступки, но, к сожалению, до нас не всегда доходит, что от наших решений зависят судьбы наших близких.
Моя мама — самый яркий пример тому, как любить своего ребёнка, несмотря на все выходки и обидные слова. Однажды она приняла решение, что я самый дорогой человек в её жизни. Она ушла от отца и сделала всё, чтобы обеспечить меня всем необходимым. Мне не страшно повторить её судьбу, ведь я уверена, что этому не суждено произойти. Вопреки моей бестолковости, Вселенная решила сделать мне подарок в лице Саймона Стелса. И пусть мне только предстоит познать всю любовь к нему, я знаю точно — он всегда будет рядом.
Комментарий к День «Х»
Знаю, что не всем понравился такой поворот событий, но прошу вас понять… В жизни не всегда бывает так, что наша первая любовь остается с нами на всю жизнь. У меня был свой личный “Майкл Тёрнер”, который, собственно, частично и вдохновил меня на написание этих работ. Так получилось, что и свой “Саймон Стелс” у меня тоже есть, и это мой супруг. Я желаю каждому читателю найти своего Стелса или Тёрнера, но сама уже давно сделала выбор 💖
========== Эпилог. Лента воспоминаний ==========
Комментарий к Эпилог. Лента воспоминаний
Вот и закончена целая эпопея под названием “Эффект Тёрнера”…
Этот эпилог, возможно, оставит некоторые вопросы, но он написан от лица уже совсем взрослой Сары…
23 апреля 2021 года. Вы когда-нибудь задумывались, с чего начинается ваше утро? Многие скажут, что с кофе. Но вот я, после первой беременности до сих пор не могу переносить этот запах. Меня даже сейчас выворачивает, стоит только вспомнить этот «прекрасный аромат». За последние тринадцать лет моя жизнь сильно изменилась, и поэтому моё утро начинается с крика «Маааам», доносящегося из одной из детских спален.
Я уверена, что вы прекрасно догадались, что к тридцати годам жизнь подарила мне не одного ребёнка. 1 декабря 2008 года на свет появился мой сын — Дерек Александр Гай Стелс. Да, молитвы моей матери были услышаны, и, нет, я ничего не путаю. Мы с Саймоном решили назвать малыша именно Дереком в честь одного очень хорошего парня. У меня больше нет проблем с памятью, и поэтому сейчас я с лёгкостью могу перенестись в тот момент, когда мы выбирали имя для сына…
— Мы еще не выбрали имя, — заполняя дневник беременности, лежа на одном из самых неудобных диванов, я решила напомнить мужу, что уже бы пора. До приблизительной даты родов осталось чуть меньше месяца, а мы всё ещё не дали малышу имя.
— Похоже, нам придётся назвать сына Дереком… — Саймон закусил нижнюю губу, изображая виноватое лицо.
— Придётся? — казалось, что у меня выпадут глаза от услышанного. Я уже хотела обсудить возможные варианты, а тут такое!
— Помнишь, ты попросила меня узнать алиби Бобби Тёрнера? — муж убрал ноутбук и сел рядом на диван, используя самый изощрённый отцовский ход — нежно провел пальцами по окружности живота. Я кивнула, прищурив глаза. — Дерек сказал, что я буду ему должен. Неделю назад он звонил… Слово за слово и Никсон узнал, что мы ещё не выбрали имя. В общем, он припомнил мне мой должок.
— Серьезно? — я закатила глаза, мысленно обругав супруга за его добродушие.
— Ага. И по-моему, имя Дерек — довольно-таки неплохое, — он улыбнулся, продолжив наглаживать мой живот. Получается, что решение было принято без моего согласия. Внутри просыпается маленькая принцесса, готовая топать ножкой, пока ей не предложат дополнительные варианты. Но эти приятные круговые касания в районе живота действуют на меня как гипноз. Поэтому, немного подумав, я вписала в графу дневника имя Дерек.
— Мааам, где поводок? — вот оно, моё доброе утро! Поднимаюсь с кровати и натягиваю длинный шелковый халат. Выхожу из спальни и спускаюсь по винтовой лестнице на первый этаж.
У нас давно уже не скромное жильё. Первым нашим домом стала маленькая квартирка на окраине Бостона. Сейчас мы живём в Калгари в Канаде. Выбор на этот город пал не случайно, здесь, как и планировал, живёт мой свёкор. Поэтому мы переехали сюда восемь лет назад, сразу после окончания Саймоном университета. Конечно, у нас получилось купить дом не сразу. Пришлось поработать на кредитную историю, но как бы моя мама не переживала, по совету Александра Стелса мы всегда помогали друг другу. Не каждый мужчина сможет похвастаться тем, что умеет менять подгузники и греть молоко для сына. И далеко не каждая жена готова выучить несколько языков программирования, чтобы помогать мужу выполнять заказы на удалёнке.
Первые четыре года были самыми сложными, иногда я уставала настолько, что вырубалась даже сидя за обеденным столом. Конечно, нам помогали моя мама, бабушки и отец Саймона, но они ведь не могли всё бросить и заняться только воспитанием нашего сына.
В какой-то момент мы поняли одну маленькую хитрость — если делать как можно больше вещей вместе, жизнь сразу начинает играть новыми красками. И не верьте тем, кто говорят, что такие пары быстро расходятся, потому что надоедают друг другу. Это всё чушь собачья, если вы знаете ещё одну маленькую хитрость — постоянно говорите, обсуждайте, делитесь впечатлениями. Молчание навряд ли вам поможет понять любимого человека, особенно когда ему тяжело, или он устал.
Простите, сегодня я довольно многословна, но для этого есть повод. Прохожу на кухню, совмещённую с гостиной, и беру со стола поводок.
— Он у меня, я внизу, — выкрикиваю как можно громче, чтобы Дерек услышал меня со второго этажа.
За столом сидит Саймон с маленькой принцессой на руках. Она рисует своего крёстного, и это уже двадцатая попытка. Скоро у Стива Роджерса важное событие в жизни, но об этом я расскажу позже.
Целую мужа в шею и зарываюсь пальцами в каштановые волосы своей дочери. Ей пять лет и она копия папы, ну за исключением глаз. У неё синие глаза. За моей спиной раздаются громкие шаги, и я лениво поворачиваю голову. Вот и вторая, довольно высокая для своего возраста, копия Саймона, только в этом случае от меня у него только характер. Гены Стелсов в буквальном смысле нокаутировали своих соперников из семьи О`Нил. В случае с сыном, природа вообще решила не заморачиваться и воспользовалась копипастом. Дерек высокий, худощавый мальчик, с непослушными темно-каштановыми волосами и карими глазами. Я поначалу хотела отдать его на гимнастику, но потом поняла, что он вымахает под два метра в росте к шестнадцати годам. Поэтому наш малыш, когда он ещё мог так называться, пошёл в секцию американского футбола. В Канаде, правда, это не такой популярный вид спорта, как в США, зато в школьных командах поменьше интриг и конкуренции.
Дерек забирает из моих рук поводок и зовёт своего пса по кличке Спайк. К слову, это маленький чертёнок породы шпиц, которого сыну подарила прабабушка, когда ему исполнилось семь лет. Он хотел рыжего самоеда, но бабуля решила, что стоит начать с мини-версии этой породы. Малыш даже не расстроился, увидев милый комочек шерсти с глазами, похожими на чёрные пуговки.
На кухне веет ароматом черного чая, и я по привычке наливаю бодрящий напиток себе в чашку. Он горячий, но не обжигающий. Да, Саймон за тринадцать лет совместной жизни выучил мои привычки наизусть, некоторые из которых были приобретены мною уже в браке.
— Папа, мне не нлавится.. — возмущенно произносит моя дочь, закончив рисунок. Она у нас картавит, но скоро мы пойдем к логопеду. У Дерека была та же проблема в её возрасте, но он быстро с ней справился.
— Что именно тебе не нравится? — усмехаясь, интересуется Саймон, а затем целует дочь в макушку.
— Ножки колоткие, — смотрю на рисунок и улыбаюсь. И правда, Стив похож на качка на коротких тонких ножках. Муж берет в руки синий фломастер под цвет брюк Роджерса и исправляет длину и ширину нижних конечностей нарисованного блондина.
Вы, наверное, удивлены тому, что лучший друг Майкла Тёрнера стал крёстным отцом нашей дочери. Да, он не сразу перестал на меня дуться после того, как я рассталась с Майклом и уехала с Саймоном. Мы, может, больше и не встретились никогда, если бы Роджерс не поступил в колледж в Бостоне. Я была на седьмом месяце беременности, когда я столкнулась с ним торговом центре. Стив, конечно, очешуел, увидев мой живот, и отказался даже поговорить со мной. Помню, что тогда проплакала целый вечер. Однако, большое и доброе сердце Стива не позволило ему долго злиться на меня. Недели через две дружочек нашел мой новый номер и позвонил.
Мы уехали из Сентфора, никому не объяснив того, что произошло. В этом была исключительно моя вина. Я переживала, думая о том, как Тёрнер отреагирует на моё предательство. Поэтому совершила один из самых отвратительных поступков в своей жизни — рассталась с парнем по телефону. И судьба меня за это наказала. От нас с Саймоном отвернулись Обри, Анна, Стив и даже Харпер. Для всех одноклассников мы стали самой главной темой для обсуждения. Никто не знал, что я беременна, и слава Богу, ведь моя мама осталась в Сентфоре — грёбаном городе сплетен.
Со школы было только два человека, которые от нас не отвернулись. Это Дерек и Адель. Ой, да, они, кстати, поженились десять лет назад. Недавно мы ездили к ним в Вашингтон на годовщину свадьбы. То, как Моринг решила влюбиться в надёжного и хорошего парня, а не качка из футбольной команды — отдельная история. Стефани по окончанию школы улетела в Нью-Йорк, чтобы покорить Бродвей, оставив бедолагу одного. Правда, он недолго страдал.
Так, о чём это я? Ах, да! Стив. Ему понадобилось какое-то время, чтобы принять мой выбор. Он столько раз упрекал меня за то, что я ушла от Тёрнера, но всё закончилось, когда родился Дерек. Первой причиной моего прощения стала ревность. Роджерс был расстроен тем, что мы не назвали сына в его честь. Второй стал, собственно, сам малыш. Стелсу-младшему было достаточно только схватить Стива за большой палец…
— Он меня не отпускает, — оцепенев от непередаваемых ощущений, сказал мне и Саймону блондин. Его лицо расплылось в такой улыбке, что сложно описать словами, насколько он был заворожен происходящим.
— Ты ему понравился, видишь, он тебе улыбается, — мне казалось, что Роджерс вот-вот посыпется от моих слов, и я оказалась права.
— Вы уже выбрали ему крёстного? — неожиданно спросил Стив, отчего и у меня, и у Саймона, стоящего рядом, округлились глаза до размера шаров для пинг-понга.
— Нет, мы об этом ещё не думали, — удивлённо ответил Стелс, но затем с явной хитростью в голосе продолжил: “Но я уверен, что ты бы отлично справился!”
— Так, если Роджерс будет крёстным, то я стану крёстной! — не дав ответить блондину, в разговор вклинивается Адель, что уже почти час раскладывала гору детской одежды, которую сама же и подарила. Моринг до последнего верила, что родится девочка. Мы не скрывали от неё пол ребёнка, но она, вопреки всему, надеялась на то, что врачи несколько раз подряд ошиблись при проведении УЗИ. Поэтому половина нарядов были куплены для девочки.
— Тогда решено, мы будем его крёстными, — провозгласил Стив, не отрывая глаз от крохотного Дерека.
Вот примерно так эти двое решили взять на себя ответственность, даже, собственно, не дождавшись нашего одобрения. Когда у нас с Саймоном родилась дочь, они самопровозгласили себя и её крёстными, ссылаясь на то, что кандидатов лучше у нас попросту нет. Да, друзьями мы были не богаты, впрочем, как и сейчас, нам достаточно троих, если считать Никсона.
— Мама, смотли. Класиво? — моя маленькая принцесса протягивает мне рисунок, и я наигранно беру его в руки, изображая искусствоведа.
— Хм. Какие величественные скулы, но в то же время мягкие черты глаз. Юная леди, да у вас талант, — одобрительно качая головой, кладу указательный палец на свои губы с невероятно задумчивым видом. Наша девочка хлопает в ладоши и улыбается белоснежной улыбкой.
— Луна, раз мама по достоинству оценила твой рисунок, тебе пора собрать свои игрушки. Ты же ведь не хочешь забыть любимое платье для Би-би, — Саймон говорит с малышкой как со взрослой, и это не метод воспитания. Просто наша дочурка не любит, когда с ней сюсюкаются. Только скажи ей, что она маленькая… Сразу поймёшь, как выглядит детская истерика. К слову, Би-би — это робот-трансформер по имени Бамблби, только не спрашивайте, почему он носит платья.
— Папа успеет к двум? — допивая чай, интересуюсь у супруга. Я не имею ввиду своего отца, папа — это мой свёкор, который, кстати, называет меня дочкой.
— Даже обещал, что приедет к часу, — Александр всегда соглашается присмотреть за домом и собакой, когда мы уезжаем из города. Сегодня мы летим в штаты и уже завтра вечером должны быть в Сентфоре на свадьбе. Стивен Роджерс на самом деле уже был окольцован почти месяц назад. Правда, этот засранец умудрился жениться в Вегасе, никому не сказав. С его слов — это было самое спонтанное, но правильное решение в его жизни. Однако, они всё-таки решили устроить небольшой праздник в кругу самых близких людей.
— Так, я, конечно, всё могу тебе простить, кроме выбора имени моей дочери. Но ты женился, ничего мне не сказав! — я недовольно надула губы, сложив при этом руки на груди.
Блондин только усмехнулся моей детской реакции на новость. Тётеньке тридцать лет, за её спиной полутораметровый сын решает задачу по алгебре, а она тут надулась, как пятилетняя девчонка.
— Я бы на твоём месте поинтересовался, кто моя жена? — наверное впервые Роджерс уделал меня в области интеллекта. Из-за глупой обиды у меня из головы вылетело об этом спросить. Стив встречался с какой-то девушкой с фитнес клуба, но только сейчас до меня дошло, что это могла быть и не она.
— И кто же?
— Анна Делинвайн, — его ответ поверг меня в шок… Я пару раз моргнула, вспомнив о том, как долго он не мог её забыть. Как мой лучший друг страдал, когда она вышла замуж за “какого-то нелепого панка”. Позже, конечно, выяснилось, что Анна просто поставила такой статус в фейсбуке, но это не отменяло того, что Роджерс тогда расплакался как девчонка. Когда все эти воспоминания пронеслись в моей голове, я поняла, что ждала всю жизнь, чтобы спросить друга: “После стольких лет?”
— Всегда…
Слезы подступили к глазам, как бы глупо мы не смотрелись со стороны. О таком моменте мечтает, пожалуй, каждый фанат Вселенной Гарри Поттера.
— Если бы ты не довёл мою жену до слёз, то я бы сбегал в детскую за волшебными палочками из набора Хогвартс, чтобы вы повторили этот эпичный момент, но уже с реквизитом, — я повернула голову на ироничный голос мужа, который, похоже, стоял здесь довольно продолжительное время, помогая сыну делать уроки. К слову, Дерек, прикрыв рот кулаком, посмеивался над своей мамой и крёстным отцом.
— О чём ты задумалась? — Саймон, похоже, заметил, что сегодня я витаю в облаках.
— Вспоминала о том, как Стив рассказал о том, что женился на Анне в Вегасе, — улыбаюсь и делаю несколько шагов к мужу, сидящему за обеденным столом, чтобы обнять.
— Переживаешь за то, что наш блонди уже совсем взрослый, и возможно скоро у него появятся свои дети? — он усмехается и обнимает меня в ответ, только вот не за талию, а за попу по привычке, пока мелкие не видят. Целую его в макушку и вдыхаю любимый запах.
— Скорее наоборот, я переживаю, что он не станет отцом… — вздыхаю, и это получается немного наигранно.
— Не понял, — Саймон отклоняется вбок и поворачивает голову, чтобы заглянуть мне в глаза.
— Адель от кого-то узнала, что Анна из убежденных чайлдфри, — это правда, вы будете смеяться, но моя подруга расстроилась даже сильнее, чем я. Она ведь лучше всего понимала его, у неё с мужем всего три года назад на свет появилась дочь, и это было чудом после стольких попыток.
— Ну, это не всегда зависит от убеждений людей. Сама вспомни, как мы планировали твою первою беременность, — и ведь даже мускул на лице не дрогнул, настолько серьезно ему удалось произнести слова. И почему он никогда не играет с нами в покер?
— Мы ничего не планировали… — просто так получилось…— Постой, а может нам подменить противозачаточные таблетки Делинвайн? — это конечно же шутка, но если бы кто-то подслушивал наш разговор со стороны, то наверняка бы заподозрил неладное.
— Нет, милая моя, я предлагаю попросить помощи у наших очень артистичных детей, — На его лице воцаряется дьявольская ухмылка. Саймон запускает пальцы в мои волосы, и я наклоняю голову, чтобы поцеловать его. Понятия не имею, что он задумал, но в нашей семье всеми приключениями уже много лет рулит глава семьи — мой муж.
***
24 апреля 2021 года. Сентфор. Нет, мы не в первый раз решили навестить этот город за тринадцать лет. Я ведь уже говорила, что моя мама осталась здесь после нашего отъезда в Бостон. За это время многое изменилось, и по большей части к лучшему. После той нашей ссоры с Руни, её отношения с моей матерью дали трещину, и в конце концов они расстались. Мою свекровь не плохо так колбасило тогда, она вернула девичью фамилию, а затем уехала в Балтимор. Ей почему-то хотелось верить, что сын передумает заводить семью. Я долго не могла найти общий язык с ней, она даже не навестила внука, когда он родился. Саймон тогда сильно расстроился, но его отец в тот день приехал в родильное отделение, чтобы запечатлеть первые кадры жизни маленького Дерека. Поэтому не стоит удивляться тому, что второе имя нашего сына — Александр.
В конечном итоге, спустя целых два года, Руни приехала к нам на Рождество. Она тогда горько плакала, обнимая копию своего Саймона.
— Мам, ну прекрати рыдать, — негодовал мой муж, стараясь успокоить нашу гостью.
— Вы ведь простите меня? — она совсем не была похожа на себя из прошлого. Красные глаза, растёкшаяся тушь. — Какой ты у меня красивый, даже щечки как у папы, а глаза… — Руни целовала внука, не прекращая лить горючие слёзы. Маленький Дерек насупился, не понимая происходящего, он смотрел на меня, а я улыбалась ему.
Позже между моей свекровью и матерью начались небольшие соревнования за звание лучшей бабушки на свете. Не могу сказать, кто из них выигрывает, потому что стараются они обе.
Моя мама тоже нас удивила, в хорошем смысле. На первое рождество Дерека в 2008 году она приехала со своим избранником — Джонатаном Никсоном. Мы с Саймоном до усрачки напугались, когда шериф Сентфора появился на пороге нашей квартиры. И хотя на тот момент Эллисон Сейфорт проходила лечение после проведенной психиатрической экспертизы, а Молли Хоупс созналась в содеянном, нам как-то было не по себе. Вам, наверное, интересны причины, по которым сестра Райана сбила Люка Моринга, а затем сбежала из города на месяц. Я пообещала, что больше не буду искать приключений на свою пятую точку, поэтому похоронила своё излишнее любопытство вместе с прошлой жизнью. Однако спустя полгода Мистер Никсон всё нам рассказал. Как оказалось, у Молли и Люка был короткий летний роман, когда парню было четырнадцать. Если кто не знает, согласно законодательству — это означало, что Хоупс растлила несовершеннолетнего, даже если всё было по согласию. Сейфорт знала об этом факте и шантажировала Молли. Хоупс призналась, что не выдержала давления и исполнила жуткую просьбу Эллисон. Машина, на которой был совершен наезд, принадлежала Драконам. Сейфорт гарантировала, что даст показания против Майкла. И все поверили, ведь Тёрнер постоянно конфликтовал с Морингом. Но меня до сих пор мучают сомнения, что всё было именно так. Ведь Молли уже брала а себя чужую вину. Также шериф намекнул, что документы, указывающие на психическое расстройство Эллисон, принесла одна забавная женщина в возрасте. У меня не было сомнений в том, что это была Ба.
Джонатан и мама поженились летом две тысячи девятого, и они до сих пор счастливы в браке. Дерек Никсон хорошо принял новую жену своего отца, они каждую неделю сплетничают по телефону. Забавно, что у Адель и моей мамы теперь одна фамилия на двоих.
Бабуля вышла замуж за Бернардо. К сожалению, несколько лет назад её супруг скончался от инфаркта. Сейчас она живет в Тампе, но очень часто навещает нас в Калгари.
Сегодня ночью мы прибыли в город и обосновались у мамы и Джонатана. Наш старый маленький дом уже давно продан, и поэтому я не буду погружаться в воспоминания, которые были с ним связаны.
Проснулись все примерно в обед от криков Талуллы — дочери Адель и Дерека. Эта кроха любого, даже самого опытного родителя, доведёт до инфаркта. Только и успеваешь следить за рыжей макушкой, когда она громит всё, что попадётся под руку. Если вы думаете, что она ведёт себя как маленькая принцесса — ничего подобного, Таллула та ещё пацанка, как бы её мама ни пыталась привить ей женственность.
После очень позднего завтрака все разбрелись по дому. Саймон обещал Джонатану проверить баги на сайте местной полиции, поэтому засел за ноутбук. Оба Дерека пошли играть в мяч во двор, Адель уехала в магазин, а мы с мамой решили сделать причёски мелким проказницам.
К вечеру все были при параде и отправились в дом семьи Роджерса. Его мама настояла на том, чтобы торжество проходило именно там, а не в Бостоне, где живёт её сын.
Сейчас семь часов, и мы немного опоздали. Войдя в дом, первым, что мне бросается в глаза, это сияющий от счастья Стивен. Он стоит рядом с Анной, которая за тринадцать лет почти не изменилась. Она выбрала для вечера серебристое платье в пол с открытыми плечами. Предвкушаю комментарии Адель — она рада, что Делинвайн не выбрала чёрное.
— Клёсный! — моя девочка бежит к нему, и Роджерс, подхватывая её на руки, кружит в воздухе над головой.
— Так, сынок, ты помнишь наш с мамой план? — Саймон шепчет на ухо сыну, а во мне просыпается маленький дьяволёнок.
— Конечно, всё будет в лучшем виде, — отвечает Дерек, беря меня за руку. Мы подходим к молодожёнам.
— Наконец-то, когтевранские за…учки явились, — выпаливает Стив, обнимая каждого по очереди, он хотел сказать задроты, но мы запретили ему выражаться при детях.
— Я рада вас видеть, — искренне улыбается Делинвайн, а затем переводит взгляд на нашего сына. — Ты, наверное, тот самый Дерек? — в этот момент к нам присоединяется Адель.
— Да, а вы наверное та самая Анна, из-за которой плакал крёстный, когда решил, что вы вышли замуж, — произносит мой сын, и все начинают громко смеяться.
— Ты что-то путаешь, — хрипит блондин, поправляя бантик на волосах Луны. Он весь краснеет от смущения.
— Ладно, согласен. Но твой отец тоже плакал. Первый раз, когда родился ты, а во второй раз, когда на свет появилась твоя сестра, — Роджерс решает, что он не единственный, кто должен страдать от тролля-крестника, и мысленно укрывается Саймоном, как щитом.
— Ахах… — еще больше заливается смехом рыжая, — Ты как бы тоже плакал, когда родилась твоя крестница!
Стивен недовольно раздувается, думая о том, как бы придушил Адель. Наш громкий гогот заглушает всех гостей, коих, кстати, здесь довольно много.
— Ты обещал нам с папой показать толт, — нашей принцессе не терпится увидеть торт, и поэтому ей не до глупых шуток взрослых.
— Да, конечно, миледи, — Роджерс в одно мгновение становится серьезнее некуда и машет головой Саймону, приглашая его на кухню.
Я, Дерек-младший, Адель и Анна подходим к барной стойке. Где просто шикарный выбор алкоголя и прочих напитков. Дамы выбирают шампанское, а мы с сыном вишневый сок. Рыжая немного удивляется моему выбору и прищуривает глаза. Мне приходится просто проигнорировать её любопытство.
— Сара, у вас же с Саймоном не было свадьбы? — ненавязчиво интересуется Делинвайн.
— Нет, я была на седьмом месяце и мы просто расписались в мэрии Бостона, — отвечаю, делая один глоток.
— Мы с Дереком были свидетелями, — хвастается Адель, возможно пытаясь задеть чувства моей школьной подруги.
— Собственно, тогда-то вы и сблизились, — подмечаю мало кому известный факт. Они, правда, сначала напились, а уже потом сблизились, но лучше умолчать эти подробности.
— Анна, вы со Стивом ещё не думали о ребёнке? — Моринг вроде как уже давно Никсон, но вот наглость не ушла с фамилией. Пытаюсь сдержаться, чтобы не закатить глаза.
— Нет, я пока не готова, — прочистив горло, заявляет Делинвайн. По её лицу понятно, что её раздражает подобная тема для разговора. — Сара, а вы как решились на второго? — навряд ли она просто так этим интересуется, скорее хочет меньше разговаривать с Адель.
Я улыбаюсь, мысленно погружаясь в тот день…
— Что ту происходит? — закричала я, войдя в гостиную. Журнальный столик, диван и ковер за шестьсот долларов были залиты оранжевой пеной.
— Мы сделали проект вулкана, но что-то пошло не так, — заливисто смеётся Дерек, а Саймон отирает домашние штаны от непонятной жижы.
— Понятно, чтобы через час тут всё было чисто, — я готовилась к приезду мамы и вчера в буквальном смысле выдраила весь дом. А тут такое!
— Мамочка, не злись, — с испачканными руками ко мне тянется сын, а затем и муж. Они обнимают меня и тянут губы, чтобы поцеловать, но я упираюсь, что есть силы. — Если я всё уберу, ты ведь поцелуешь нас с папой? — озорной мальчишка сразу понимает, как меня подкупить, мне ничего не остаётся, как одобрительно кивнуть. Он разрывает объятия и бежит в чулан за тряпкой и шваброй.
— Может заведём ещё ребенка? — неожиданно для меня Саймон кладет голову мне на плечо и задаёт вопрос. Сердце от радости подпрыгивает в груди, и я целую его в перепачканную щеку.
— Я только за! — шепчу в ответ, касаясь кожи. Он поднимает голову и смотрит на меня теми же глазами, что и много лет назад, когда на свет появился наш сын. В этом взгляде читается самая чистая и настоящая любовь.
— Подруга, ты чего зависла? — из пучины воспоминаний меня вырывает голос Адель. Я моргаю и понимаю, что Анна задавала мне вопрос.
— Так, вспоминала… — притягиваю сына за предплечье ближе к себе и целую в непослушные волосы. Он с любопытством всё это время подслушивал взрослые разговоры, ожидания свою реплику. — Мы оба хотели ещё ребёнка, и когда этот маленький демон разнёс своим вулканом всю гостиную, тогда и приняли решение.
Делинвайн улыбается, но она крепкий орешек, и такими рассказами мне не задеть её сердца.
— Крёстный любит детей, — а вот и долгожданная реплика моего сына, который в этот момент смотрит на Стива и Луну, которая решила пригласить его на танец. Учитывая комплекции Роджерса, каждый раз ему приходится вставать на колени, чтобы потанцевать с крестницей. Блондину абсолютно наплевать, что здесь слишком много людей, и они пялятся на новобрачного как на умалишённого.
— Конечно любит, помнишь, как он чуть не подрался с судьёй на твоём первом матче? — обращаюсь к Дереку, и он поднимает на меня глаза, а затем смеётся.
— Никогда не забуду, как он усыпил Таллулу, когда у неё резались зубки, — мы вроде не договаривались, но Адель явно играет на нашей стороне.
— И что в этом такого? — Недоумевая, интересуется Анна.
— Моя дочь — это сущий ад. Мы тогда не спали около недели, приехали к Стелсам на три дня, и не поверишь. Чудо! Засыпала как миленькая на руках у Роджерса, — объясняет Никсон, бурно жестикулируя кистями рук, после чего берет второй бокал с шампанским.
— Он просто использовал папин метод, — Дерек гордо констатирует это, как факт. Делинвайн изгибает правую бровь в знаке вопроса.
— Луна засыпает только на руках у Саймона. Он не читает ей сказки, и тем более не поёт песенки. Она просто приходит к нам в спальню и просится на руки к отцу. Пять минут, и он уносит её в кровать, — отпиваю глоток от стакана с соком, наблюдая за мужем, которому что-то бурно пытается объяснить Дерек Никсон. Они очень любят поспорить, и скорее всего сейчас обсуждают что-нибудь вроде сетевых адаптеров или газонокосилки.
— Сара, я надеялся, что ты за эти годы прилично растолстеешь… — сбоку от меня слышится знакомый голос с хрипотцой. Мы с сыном синхронно поворачиваем головы. Это Майкл Тёрнер. Я не видела его почти тринадцать лет. Он больше не тот мальчишка, что играл в футбол и был королем Сентфорской школы. Майкл возмужал, стал шире в плечах. Скулы уже не выглядят такими острыми, но глаза ни капли не изменились.
— И тебе привет! — игнорирую его неудачную шутку. Адель задирает подбородок и отводит глаза в сторону. Анна же обнимает старого друга.
— Женщина, что ты сделала с Саймоном? Он выглядит лет на одиннадцать, — усмехается Тёрнер, и Делинвайн смеётся, а Никсон еле сдерживает себя, чтобы не заржать.
— Дяденька, мне двенадцать, — язвит мой сын, и Майкл удивлен такой наглостью.
— Может ты похож на отца, но характер у тебя определенно мамин! — Тёрнер треплет Дерека за волосы, тот же в свою очередь одаривает его недовольным пронзительным взглядом. — Ты, наверное, ещё и гимнастикой занимаешься?
— Я играю в американский футбол, — гордо заявляет мой сын. Майкл по-доброму ухмыляется.
— И на какой позиции?
— Раннинбек, как папа, — мальчик задирает подбородок, сейчас он кажется таким забавным.
В этот момент к нам подходят Стив и Саймон, мой супруг протягивает руку Тёрнеру, и он уверенно пожимает ладонь старого друга. Они за это время говорили всего лишь раз перед нашим отъездом. И, к моему удивлению, обошлось без драки. Они выяснили всё по-мужски, по моей просьбе Саймон не рассказал о моей беременности, чтобы не ранить друга ещё больше. Многие думают, что я забеременела сразу после отъезда.
— Кажется Луна нашла себе нового партнёра для танцев, — Адель замечает, что моя дочь смеётся и танцует с мальчиком, чуть ниже её со светло-каштановыми волосами.
— Луна? Вашу дочь зовут Луна? — уточняет Майкл.
— Полное имя Полумна, — улыбается Стивен, сволочь… Никогда не прощу ему это! Тёрнер начинает гоготать так громко, что окружающие бросают на него недовольные взгляды.
— Как? Объясните мне! Как? — сквозь хохот он повторят вопрос.
— Я проиграла Стиву в покер желание, и он загадал выбрать имя нашему следующему ребёнку, — сквозь зубы произношу.
— Он надеялся, что будет мальчик, но родилась девочка, — добавляет Саймон, обнимая меня за талию. Карточный долг — дело чести.
— Кстати, я приготовил вам маленькую месть, — прекратив ржать, лукаво объявляет Майкл. Все синхронно, кроме Дерека, обращают к нему свои напуганные взгляды, а эта зараза держит театральную паузу. — Тот прекрасный обольстительный паренёк, что танцует с вашей дочерью — мой сын. — Анна издает нервный смешок. Адель громко выдыхает.
— И как же зовут этого обольстителя? — щурю глаза, задавая вопрос.
— Его зовут Саймон! — Тёрнер мягко улыбается, смотря в глаза моему супругу.
— Слава Богу, ты сказал, я больше не мог хранить эту тайну, — выпаливает Стив и выпивает стопку водки залпом. Адель хохочет, а я не знаю, как сдержать слёз. Саймон замечает, что я вот-вот расплачусь и берет меня за руку, чтобы выйти. Он знает, что я не люблю реветь при посторонних. Роджерс же зовёт крестника, чтобы показать свою комнату и футбольные награды.
Мы проходим по коридору, и я, вытирая капли слёз, произношу: “Давай зайдём в ванную…” Муж кивает и открывает дверь сбоку. Мы входим в просторную комнату с ванной, душем и биде.
— У меня для тебя есть сюрприз, — открываю клатч и достаю небольшую коробочку с тестом на беременность. Шесть лет назад, когда мы хотели ещё одного ребенка, нами было принято решение делать тесты вместе, чтобы я не грызла ногти, переживая о том, сколько на этой картонке полосок.
— У тебя задержка? — он касается моего лба своим и невесомо целует в губы.
— Да, — всхлипывая, отвечаю. Саймон берет коробочку в руки и снимает защитную пленку, чтобы достать тест.
— Я отвернусь…
Пропущу щепетильный момент мочеиспускания на кусок картонки. Сделав свои дела, я кладу тест на раковину, и разворачиваю мужа, чтобы обнять. Он утыкается носом в мои волосы и ласково выводит узоры пальцами на моей спине. Так проходит две минуты, после чего Саймон смотрит на тест, в то время как я не могу оторвать лица от его груди.
— Ну, что там? — понимая, что он молчит, всё-таки поднимаю глаза. По его правой щеке катится слеза.
— Две полоски…
Последние комментарии
55 минут 30 секунд назад
7 часов 1 минута назад
7 часов 12 минут назад
7 часов 14 минут назад
7 часов 20 минут назад
7 часов 21 минут назад