Из истории Генерального межевания. Сборник научных статей [Лада Вадимовна Митрошенкова] (fb2) читать онлайн

Лада Митрошенкова Из истории Генерального межевания. Сборник научных статей

«Старая карта интересна всем — школьнику и ветерану, старожилу и гостю:

она обладает удивительной поэтикой древности и в то же время

является точным историческим документом…»

(Вернер Хорн)

Собранные здесь статьи подготовлены в качестве докладов для различных региональных научных конференций и опубликованы в разных сборниках.

При подготовке этого издания статьи переименованы, их оригинальные названия приводятся в скобках.

Тексты откорректированы и незначительно отредактированы.

Учитывая единство темы, постановка проблемы и анализ историографии в нескольких работах повторяются.

1. Немного методологии

(Историко-краеведческое исследование локальной территории в период генерального межевания: источники, проблемы, методы)

Генеральное межевание — переломный момент в истории административно-территориального деления Государства Российского. Прежняя структура, складывавшаяся веками и существовавшая почти неизменной с начала ΧVI и до второй половины ΧVIII столетия, полностью была реорганизована. Исторически сложившиеся связи нарушены.

Генеральное межевание в 1760–1780-е годы определило структуру государственного устройства, просуществовавшую с небольшими изменениями до 1918 года. В основе ее лежал статистический принцип.

Реформы Екатерины Великой являются предметом весьма внушительных исследований.¹ Однако именно истории Генерального межевания посвящено не так много работ. Активизация межевого дела в России во второй половине XIX в. вызвала интерес к его истории. Этим объясняется появление весьма качественных для своего времени исследований, написанных, в основном, на документах центральных учреждений.² Авторами проанализированы тексты Сенатских указов и наказов, выявлены взаимосвязи между интересами фиска и постановкой переписного дела в стране в различные периоды ее истории. Подробное изучение межевых наказов позволило наглядно представить технику межевого дела в разные периоды. Определены тенденции развития межевого законодательства, взаимосвязи между развитием государственной власти и ее отношением к четкости внешних границ и к внутреннему административно-территориальному делению. Однако конкретный ход межевых работ, реализация принимаемых правительством законов о порядке межевания на местах не изучены, несмотря на значительное количество сохранившихся источников.

В ΧΧ в. исследователи смогли оценить и охарактеризовать источниковедческий потенциал огромного комплекса отложившихся в ходе этого грандиозного мероприятия источников.³ В особенности много внимания было уделено изучению такого комплексного многопланового источника, как Экономические примечания.⁴ Была разработана методика изучения картографических источников.⁵

Планы Генерального межевания отдельных уездов привлекались для изучения истории некоторых регионов и городов Российской империи, не являясь при этом предметом специального исследования.⁶

Между тем очень важно, чтобы изучение процесса межевания шло «изнутри» — только так, изучая конкретные мероприятия, которые на местах проводились межевыми партиями, можно понять, насколько сложно, уже в ходе практических работ, определялась новая административно-территориальная структура государства. Да и существовавшую до межевания территориальную принадлежность многих объектов можно определить лишь по планам дач Генерального межевания или по межевым книгам: писцовые материалы предыдущего столетия неполны, частично утрачены, содержат много ошибок и лакун.

Все сказанное приводит к выводу о высокой научной значимости изучения истории Генерального межевания на территории конкретных уездов. Особенно интересен процесс межевания на территории Московской губернии. Это была первая губерния, в которой проводилось межевание на основании новых правил, именно здесь отрабатывалась методика, применявшаяся потом в других губерниях. Здесь межевщики впервые встретились с теми сложными проблемами, с которыми приходилось сталкиваться потом межевым партиям в других губерниях.

Изучение истории Генерального межевания имеет особое значение для современного краеведения: повсеместное строительство без учета исторической и природной среды приводит к полному уничтожению прежних культурных ландшафтов. Сохранить их хотя бы в памяти, зафиксировав с помощью материалов Генерального межевания расположение древних населенных пунктов, пустошей, микротопонимов, а в целом — систему расселения и землепользования в различных административных единицах страны, «наложив» их на современные карты — значит создать новый комплексный источник, который может послужить для дальнейшего изучения истории конкретных локальных территорий. Эта задача по плечу краеведению, как комплексному научному знанию, использующему исследовательские методы целого ряда специальных дисциплин: источниковедения, топонимики, генеалогии, сфрагистики, археологии и многих других, а также — географии, ландшафтоведения, географии, палеогеографии и пр.⁷

Разработанный С.З. Черновым метод комплексного изучения территории с использованием данных крупномасштабных археологических раскопок и аэрофотосъемок дает блестящие результаты, но, к сожалению, он слишком дорог, трудоемок, требует значительного времени, а потому не всегда может быть применим. Исторический ландшафт исчезает быстрее, чем мы можем его этим методом изучить. Результаты работы краеведов будут более скромны и, возможно, не настолько точны, как достигаемые методом С.З. Чернова. И все же они необходимы, поскольку дают возможность достаточно быстро зафиксировать остатки еще сохранившихся ландшафтов, соотнося их с историческими картами и планами.

В ходе масштабного процесса межевания земель Российской Империи был создан и сохранился в значительной степени огромный комплекс источников. Прежде всего, это названные выше Экономические примечания, Топографические описания губерний, карты Российской империи и отдельных губерний. Эти источники широко известны и часто используются в академической науке и в краеведении. Нам хотелось бы остановиться на характеристике иных источников. Прежде всего, это часто используемые в региональных исследованиях карты и планы отдельных дач, волостей, станов, уездов. Унификация методов проведения межеваний, зафиксированная в Инструкциях землемерам и доработанная в ряде указов, издававшихся Сенатом на протяжении всего периода межевания⁸, сделала эти источники очень удобными для исследователей. Благодаря единой структуре и методам составления, единым масштабам и обязательным для всех правилам начертания ландшафтов и границ владений, они хорошо сопоставимы между собой.

В отличие от итоговых документов межевания, делопроизводственные документы, материалы самих описаний (межевые книги, журналы, мелочные дела и пр.) используются исследователями довольно редко. Определенные трудности в использовании такого рода источников связаны с тем, что их архивные описи, хотя и имеют пространные заголовки данные еще в XIX веке, не всегда точно отражают содержание. Кроме того, межевые дела сформированы не всегда по тематическому признаку и могут содержать документы самых разных видов и типов. Почерки людей, наспех и на ходу записывавших ход проводимых ими работ, а также уровень их собственной грамотности также оставляют желать лучшего.

Между тем, именно эти документы содержат огромные пласты информации. В межевых книгах, например, зафиксирован весь процесс работы конкретной межевой партии с момента приезда на место, знакомства с присутствующими представителями межуемых имений и до окончательного решения по проведению границ. Результат этой работы виден на составлявшихся затем планах и картах. В книги межевщики заносили подробные описания имений, обмером которых занимались в весеннее-осенний период. Зимой на основе этих книг составлялись планы. Заполнялись книги межевщиками в полевых условиях, часто — наспех, далеко не всегда хорошим почерком и с разной степенью полноты. Уровень грамотности межевщиков также оставлял желать лучшего. Тем не менее, именно межевые книги помогают выявить встававшие перед межевщиками проблемы: причины возникновения споров между владельцами соседних имений, технические трудности (ямы, крутые склоны, исчезновение старых межевых знаков) и пр.

Еще более интересным и очень информативным источником являются так называемые мелочные дела — документальные комплексы, возникавшие в процессе решения вышеназванных проблем: рапорты межевщиков, переписка с вышестоящими органами, решения межевой конторы и межевой канцелярии по этим вопросам.

Не достаточно часто обращают исследователи внимание на такие интересные источники, как промежуточные планы, а также планы, создававшиеся в более поздний период, при очередном «специальном» размежевании, при «закрытии» уездов и городов, установлении новых уездных границ. Без материалов соответствующих дел происхождение и причины возникновения этих картографических источников остаются неясными (а, соответственно, заложенная в них информация — невостребованной).

Таким образом, одну из основных проблем, возникающих перед историком-краеведом, занимающимся историей края в период Генерального межевания, является установление всего круга текстовых и графических источников, относящихся к интересующему его региону. И выявление их взаимосвязей. Такая работа раскрывает множество важных моментов, имеющих принципиальное значение.

Например, при изучении комплекса картографических материалов по Генеральному межеванию Малоярославецкого уезда была обнаружена уездная карта, на которой обозначены территории, переданные в уезд из прежнего Оболенского и из Боровского уездов.⁹ Границы уездов не везде проведены достаточно четко. Смысл создания этого источника в целом был ясен, но непонятными остались конкретные причины, вызвавшие его появление, а также озадачила неуверенность проведения прежних границ уездов. Насколько вообще межевщикам были известны границы уездов? Почему нельзя было провести их четко? И как, в конце концов, все же были зафиксированы эти границы (учитывая, что планы Малоярославецкого, Оболенского и Боровского уездов на момент окончания первого этапа межевания, т. е. к началу 1770-х годов, не сохранились). Ответы на эти вопросы появились при изучении документов «мелочных дел».

После окончания работ по межеванию отдельных дач в Малоярославецкому уезде весной 1771 г. оказалось, что поданный в Серпуховскую контору «генеральный» план уезда совершенно не согласуется с планами Оболенского и Боровского уездов: очертаниями их границы между собой не совпадали. Устранением недоделок своих предшественников вынужден был заниматься только что назначенный малоярославецким уездным землемером поручик Сытин.¹⁰ По требованию Серпуховской конторы он предложил землемерам соседних уездов (одним из которых был секунд-майор Тихменев, прежний руководитель всех межевых работ по Малоярославцу, другим — подполковник Кадников) вместе с ним на месте провести окончательное утверждение границ уездов.¹¹ Обоим соседям не хотелось переделывать работу, отчеты по которой были уже сданы в межевую контору. После долгих препирательств и вмешательства самой Серпуховской конторы¹², землемеры отправились все же на границы своих уездов и заново провели их размежевание. Результаты этой работы, продолжавшейся, по-видимому, не один месяц, зафиксированы в нескольких «журналах», в которых межевщики, проезжая вдоль границы между своими уездами, описывали населенные пункты и пустоши, располагавшиеся по обе ее стороны.¹³ Землемеры смежных уездов совместно объезжали границу не один раз, с разных сторон. Результаты «объездов» фиксировались в «журналах» и, по-видимому, на картах. В конце концов, границы уездов были все же установлены и нанесены на уездные карты. Промежуточные результаты этой работы — «журналы» и карта, о которой речь шла выше, позволили реконструировать весь процесс и выяснить его детали. Сопоставление полученных данных со сведениями других источников — становых планов Малоярославецкого уезда¹⁴ позволило реконструировать территорию и административное деление этого уезда по результатам Генерального межевания 1766–1774 гг. Эта работа оказалась тем более важной, что уездный план этого периода, по-видимому, не сохранился.

Другой важной проблемой в изучении исследуемого периода является история формирования границ административных частей уездов: необходимо точно выяснить состав волостей и станов на предшествующий межеванию период, что возможно сделать, лишь используя весь сохранившийся комплекс картографических и текстовых источников. При этом важно учесть, что межевые книги и дела по отнесению той или иной части уезда к той или иной волости или стану, не дают наглядной картины: место расположения отдельной пустоши или деревни не всегда точно описано и не всегда нанесено на карты. Иногда найти «исчезнувшую» в XVIII веке деревню или пустошь могут помочь материалы писцового дела ΧVII столетия. Так, чрезвычайная чресполосица в расположении земель Замыцкой и Хотунской волостей и Теменского стана, вошедших в состав вновь образованного Подольского уезда, очень затрудняла изучение истории формирования этого уезда. Лишь с помощью материалов писцового дела и составленной на их основе исторической карты Веселовского-Перцова¹⁵, оказалось возможным точно определить все населенные пункты и пустоши, вошедшие в его состав. Но бывали случаи, когда деревни исчезали с лица земли еще до XVII века. И все же, определить их местоположение возможно, используя вполне устойчивую местную топонимическую традицию, а также данные археологии, генеалогии и непосредственное изучение ландшафта, если он не изменен еще до неузнаваемости строительной деятельностью человека.

Один из вопросов, который часто возникает при изучении хода Генерального межевания, связан с довольно значительными изменениями, которые приходилось вносить в межевую Инструкцию, очень тщательно и подробно разработанную еще до начала межевых работ. С невозможностью проводить межевание по строго разработанному плану землемеры сталкивались уже в начале своей практической работы. В частности, довольно быстро выяснилось, что межевать уезды по спирали (как это предусматривалось Инструкцией межевщикам¹⁶) — от административного центра к границам — зачастую бывало невозможно: этому препятствовала неправильная форма уездов. Пришлось менять инструкцию. Впервые с такой необходимостью столкнулась межевая партия Малоярославецкого уезда. Майор И. Тихменев и его помощник — первоклассный землемер секунд-майор М. Широков ознакомились с «Генеральным планом города Ярославца Малого, учиненным отмежеванным дачам при прежнем генеральном межевании» и обнаружили, что земли Малоярославецкого уезда (Городской стан и волости Гордошевская, Суходровская, Угодская и Холхольский стан) окружают с нескольких сторон Оболенский уезд.¹⁷ В результате было получено разрешение обмежевывать части уезда по отдельности.¹⁸

В последствии, как показывают документы (в частности, межевые планы отдельных дач), межевание проводилось не сразу всей территории уезда, а по отдельным административным единицам — волостям или станам, на которых действовали не две вместе, а по одной межевой партии. Межевание Галичской волости Боровского уезда было проведено, в основном, землемером Горяиновым, Заечковского стана (бывшего Малоярославецкого, а затем Боровского и Подольского уезда) — землемером Гневышевым. Он же межевал земли Теменского стана Серпуховского уезда.¹⁹

Еще одним примером того, как конкретные работы по межеванию влекли за собой изменения в межевом законодательстве, является история изъятия из состава Малоярославецкого уезда Заячковского и Холхольского станов.

Занимаясь межеванием расположенных на некотором удалении от основной территории Малоярославецкого уезда Холхольского и Заечковского станов, землемеры пришли к выводу о необходимости для округления границ «замежевать» эти анклавы частями в состав других уездов, к территории которых они непосредственно примыкали: к Оболенсокму, Серпуховскому, Тарусскому и Боровскому. Первый рапорт по этому вопросу был направлен в Серпуховскую контору 24 августа 1768 г.²⁰ Последовала долгая переписка между землемерами и «присутствующими» конторы, в ходе которой выяснилось, что и у Тарусского землемера была сходная ситуация: внутри Тарусского уезда оказалась целая волость, относившаяся к Оболенскому уезду.²¹

Контора вынуждена была согласиться, что предложенные местными землемерами изменения в составе уездов вполне обосновано.²² Но самостоятельно решить столь сложную проблему не могли. Был отправлен запрос в Московскую межевую канцелярию с подробным описанием всех обстоятельств дела и с приложением планов указанных волостей и станов.²³ Московская канцелярия, в свою очередь, передала вопрос на рассмотрение Межевой экспедиции. В конце концов, по рассмотрению всего дела в апреле 1769 г. последовал Сенатский указ, в котором Межевая экспедиция среди разъяснений по ряду вопросов, возникших при межевании, указывала в том числе, что станы, числившиеся по писцовым книгам в уездах и отделенные от основной их территории другими уездами, необходимо причислять «в ближайшие к таким станам уезды».²⁴

Как видим, ход межевания вносил свои коррективы в первоначальные межевые инструкции. Выяснить причины изменения инструкции, известные по документам центральных учреждений, стало возможным лишь при изучении конкретного процесса межевания Малоярославецкого, Боровского и других уездов Московской провинции.

При изучении хода межевания на территории отдельных уездов может быть решена еще одна интереснейшая проблема, возможно, более частного характера, но зато имеющая отношение не только к истории межевания, но и к источниковедению созданных в его процессе источников. Документы позволяют определить, насколько добросовестно выполняли свои обязанности те или иные землемеры. Отдельные квалифицированные межевщики могли за несколько месяцев обмерить территорию, которую другим требовалось межевать годами. О квалификации и деловых талантах конкретных людей, возглавлявших межевые партии, свидетельствуют не только рапорты и отчеты о числе обмежеванных имений, составлявшиеся землемерами, не только количество подписанных ими планов дач, но и документы по решению спорных дел, данные о назначении новых межеваний. Таким образом, доверие к источникам создаваемым в ходе межевания, напрямую зависит от наших знаний о деятельности того или иного конкретного лица. Например, межевание первоклассных землемеров Горяинова и Гневышева не требовало пересмотров, работы они производили быстро. На протяжении 1766–1770 гг. ими была обмежевана примерно четверть общей территории Подольского и Серпуховского уездов. (Всего межеванием в этих уездах занималось 15 человек). Таким образом, документы, созданные в ходе работы этими двумя межевщиками, вызывают более доверия, чем, скажем, отчеты и рапорты о проделанной работе землемера И. Тихменева, действовавшего в Малоярославецком уезде в 1766–1769 гг. Например, осенью 1769 г. землемер первого класса майор И. Тихменев доложил в Серпуховскую контору о завершении межевых работ в Малоярославецком уезде. Однако, как выяснилось позднее, он оставил незаконченными множество спорных дел, не составил межевые книги на ряд владений, не вычертил планы отдельных дач и не подготовил точный план Малоярославецкого уезда.²⁵

Изучение документов, связанных с устранением недоделок и ошибок, допущенных землемером Тихменевым в ходе межевания Малоярославецкого уезда, неожиданно открыло важные подробности истории существования и деятельности Серпуховской межевой конторы в целом.

С окончанием дел по межеванию Московской и Владимирской провинций торопились, чтобы освободившиеся кадры направить на межевание других территорий. В начале 1771 года правительству казалось, что деятельность Серпуховской конторы по межеванию отведенных ей земель в основном закончена. Штатные землемеры этой конторы вместе с канцелярией должны были «до завершения всех дел их первоначального ведомства» оставаться на прежнем месте, но землемерам, занятым полевыми работами, следовало уже приступить к межеванию на территории Переяславль-Рязанской провинции.²⁶ По сведениям С.Д. Рудина, в 1772 году Серпуховская контора вся целиком переехала в Перееяславль Рязанский.²⁷ Однако в Государственном архиве Калужской области сохранилось несколько становых планов Малоярославецкого уезда, составленных в 1773 и 1774 годах.²⁸ Последний из них (Сущевского стана) датирован 28 июля 1774 годом. На плане ясно обозначено, что создан он был «в Серпуховской провинциальной межевой конторе в городе Серпухове землемером капитаном Петром Недоброво»²⁹. Ниже стоит помета: план «свидетельствован» 7 марта 1776 года в межевой конторе Переяславля Рязанского, «потому что производимые в серпуховской межевой конторе по Московской провинции межевые дела велено окончить сей конторе». Таким образом, Серпуховская межевая контора продолжала действовать под своим первоначальным названием и на прежнем месте еще в 1774 году. К этому времени межевые работы в Малоярославецком уезде (как, впрочем, и в Боровском, и в других) не были полностью завершены.

Мы привели лишь несколько примеров, наглядно показывающих, как в ходе изучения истории локальной территории (Малоярославецкого, Боровского, Серпуховского или Подольского уездов) необходимо применение комплексного подхода к анализу текстовых, картографических и других источников, в сочетании с изучением топографии края.

Дополнительные возможности в изучении истории Генерального межевания отдельных административных единиц Российской империи открывает применение метода картографирования промежуточных результатов исследования:

Картографируя отдельные этапы межевания можно выяснить ход межевания, вычислить, насколько благоприятным для межевания был тот или иной год (по погодным условиям, количеству «удобных» и «неудобных» для межевания земель, числу «спорных» дел). Этот прием поможет изучению исторической климатологии, исторической топографии конкретного региона, а также очень актуальной сегодня проблемы повседневной жизни владельцев небольших поместий, их взаимоотношений с соседями, уровню и культуре землепользования и многих других вопросов.

Отмечая на карте владения, обмежеванные тем или иным землемером, можно определить степень его участия в этом деле, а сопоставляя количество и местонахождение обмежеванных им земель, — выяснить степень его квалификации и сделать вывод о достоверности и качестве созданных им планов дач и карт административных единиц. Выводы этой части исследования могут быть использованы при изучении повседневной жизни отдельных участников межевых партий.

Нанесением на карту владений, относившихся прежде к другим административным единицам, можно выяснить состав земель отдельных уездов, а также проследить историю отдельных владений на период после предыдущего землеописания данной территории, которое проводилось, в лучшем случае, в начале ΧVIII в., а в отношении иных земель — лишь в ΧVII в. Этот метод крайне важен для изучения ранней истории многих современных районов: многочисленные изменения в административном устройстве страны крайне усложнили определение административно-территориальных единиц Государства Российского ΧV—ΧVIII вв., в составе которых необходимо искать сведения по истории отдельных населенных пунктов.

Дальнейшая разработка и совершенствование методов комплексного исследования локальных территорий, использование возможно более широкого круга источников позволят открыть еще не одну неизвестную страницу как в истории конкретных территорий, так и в истории самой административно-территориальной реформы Екатерины Великой.

2. Межевание Малоярославецкого и Боровского уездов

(Из истории Генерального межевания Малоярославецкого и Боровского уездов)

В начале ΧVIII в. Российская империя, значительно расширив свою территорию, сохраняла сложившееся в предыдущие века административно-территориальное деление. Основной единицей его были уезды, весьма отличавшиеся по площади, численности населения, количеству населенных пунктов. Вновь приобретенные территории на западе и востоке имели свою, отличную от древнерусской, структуру. В результате, управление империей в целом и отдельными ее частями оказалось слишком громоздким и сложным. Кроме того, переписи предшествующих времен не давали ясного представления о количестве и качестве имевшейся в составе Российской империи земли, численности населения, его сословном составе, занятиях и других важных экономических и политических факторах. Реформы Петра Великого в немалой степени были направлены на то, чтобы решить указанные проблемы, упорядочить и сделать более эффективным управление страной. Основой нового административно-территориального деления России должен был стать статистический принцип. Именно он был краеугольным камнем Указа об учреждении губерний и провинций.³⁰ Но реформирования требовала вся система в целом — до самой мелкой административно-территориальной единицы — уезда.

Переписи предшествующего столетия и ревизии начала XVIII века давали необходимую информацию о количестве облагаемого налогами населения. Но количество ошибок и утайки крестьянских душ, а также сама сложная процедура сбора ревизских сказок, ясно свидетельствовали о насущности задачи проведения полного кадастра всех земель в государстве.

Поэтому на протяжении XVIII века не раз предпринимались попытки проведения нового валового описания всех земель Российской империи. Процесс этот начался уже при Петре I и, прерываясь, продолжался при его преемниках, пока Екатерина Великая успешно не завершила его, решительно и в довольно короткие сроки, добившись полного описания и реформирования всей административно-территориальной системы государства.

Реформы Екатерины Великой являются предметом весьма внушительных исследований.³¹ Однако именно истории Генерального межевания посвящено не так много работ. Активизация межевого дела в России во второй половине XIX в. вызвала интерес к его истории. Этим объясняется появление весьма качественных для своего времени исследований П.И. Иванова и К.А. Неволина.³² Авторами не просто обобщены исторические факты, почерпнутые в основном из законодательных актов. Проделана большая работа по анализу текстов различных указов и наказов, что позволило им прийти к выводам относительно наличия тесной взаимосвязи между интересами фиска и постановкой переписного дела в стране в различные периоды ее истории. Выявлены тенденции развития межевого законодательства (от обычного права владения до четкого и подробного оформления границ землевладений), взаимосвязи между развитием государственной власти и ее отношением к четкости внешних границ и к внутреннему административно-территориальному делению.

В написанных в конце XIX — начале ΧΧ в. работах И.Е. Германа³³ история законодательных актов относительно межевания земель прослежена на более значительном материале, им использован гораздо более широкий круг источников. Исследователем детально изучены тексты межевых наказов, что позволило ему более наглядно представить технику межевого дела в разные периоды. Кроме того, работы этого историка лишены налета апологетики по отношению к правящей династии, который присущ трудам названных прежде авторов.

В исследовании С.Д. Рудина³⁴ прослежена последовательность появления различных законодательных актов, касающихся Генерального межевания. Однако конкретный ход межевых работ, реализация принимаемых правительством законов о порядке межевания на местах не изучены, несмотря на значительное количество сохранившихся источников.

В ΧΧ веке к истории Генерального межевания обращался М.И. Фундаминский, описавший источниковедческий потенциал огромного комплекса отложившихся в ходе этого грандиозного мероприятия источников³⁵. Экономические примечания к Генеральному межеванию стали темой диссертационных исследований Л.В Милова и А.А. Горского³⁶.

Методике изучения картографических источников генерального межевания посвящены исследования М.А. Цветкова, Я.Е. Водарского, В.С. Кусова.³⁷ Опубликованный в 2004 году фундаментальный труд В.С. Кусова, основанный на изучении планов Генерального межевания, является, в значительной степени, источником для исследования истории межевания Московской губернии.³⁸

Планы Генерального межевания отдельных уездов привлекались для изучения истории некоторых регионов и городов Российской империи, не являясь при этом предметом специального исследования.³⁹

Как показывает приведенный анализ историографии, комплексное изучение истории Генерального межевания отдельных уездов является темой достаточно новой и потому весьма актуальной.

Межевые работы на территориях Малоярославецкого и Боровского уездов проводились на протяжении ΧVIII столетия несколько раз. Однако о них существуют лишь отдельные глухие упоминания. В одном случае речь идет о межеваниях, вызванных сенатскими указами от 25 июля 1763 г. «О сделании всем городам, их строению и улицам специальных планов по каждой губернии особо»⁴⁰ и от 22 июня 1764 г. «О снятии специальных планов всех губерний с их городами»⁴¹. В 1758–60 гг. проводилось межевание городских земель.⁴² В 1754 г. и последующие годы межевали церковные и монастырские земли.⁴³

Манифест «О генеральном размежевании земель во всей Империи, с приложением генеральных правил, данных Межевой Комиссии и Высочайше утвержденного реестра о ценах на продажу земель в губерниях и провинциях»⁴⁴ был издан 19 сентября 1765 г.⁴⁵ Подробнейшая инструкция землемерам появилась уже в феврале следующего года.⁴⁶ В июле 1766 года Сенат опубликовал подробное «Наставление… определенным к государственному земель размежеванию землемерам, с изъяснением, какою методою и верными правилами оное размежевание производить, дачи с ситуациею снимать, и с того генеральный и специальные планы сочинять, с приобщением форм всем письменным землемерами производством, и что сверх того в следствие конфирмованных инструкций землемерам же и межевым канцеляриям с конторами исполнять должно…»⁴⁷. Эти документы и стали основными для каждого землемера. В них четко и понятно формулировались задачи как генерального, так и проводимых в его рамках специальных межеваний, а также подробнейшим образом описывалась техника производства всех работ. Разумеется, заранее нельзя было предвидеть все трудности, с какими предстояло встретиться землемерам на местах, все частные случаи. Поэтому в ходе межевания издавались новые указы, позволявшие разрешить самые запутанные ситуации, относящиеся к разнообразным отдельным случаям. Принципиальные, общие вопросы были решены названными тремя документами. Именно на них постоянно ссылались землемеры, пытаясь найти выход из затруднительных ситуаций. Самые сложные проблемы решались в Межевой экспедиции — высшей апелляционной инстанции, обладавшей правом делать доклады самой императрице.⁴⁸ Начать межевание было решено в уездах Московской губернии. Высшим органом межевания здесь была Московская губернская межевая канцелярия. Ей подчинялись две провинциальные межевые конторы: Серпуховская (ответственная за межевание в Серпуховском, Верейском, Боровском, Малоярославецком, Каширском, Коломенском, Тарусском и Оболенском уездах) и Волоколамская (Волоколамский, Клинский, Дмитровский, Рузский, Можайский, Звенигородский уезды). Практические работы на местах начались уже в середине июня 1766 года.

В настоящей работе мы попытаемся проследить, каким образом, кем, в какие сроки создавались планы Генерального межевания Малоярославецкого и Боровского уездов, сохранившиеся в фондах Малоярославецкого и Боровского уездных судов в Государственном архиве Калужской области.⁴⁹ Фонды хранят материалы судебных дел, касающихся уездного дворянства. «Благодаря тому, что в суд обращались по многим вопросам, в документах отложились дела, охватывающие разнообразные стороны деятельности. Здесь можно встретить документы и не затрагивающие напрямую судебные функции»⁵⁰. К таким документам относится значительный по объему комплекс планов отдельных дач, а также волостей и станов Боровского и Малоярославецкого уездов, созданных в ходе Генерального межевания.

Сохранность источников различна. Большинство планов отдельных дач, за редким исключением, сохранились достаточно хорошо. Так, значительные потертости, разрывы, утраты частей текста и небольших участков самого плана, сделали еще в 1990-е годы малодоступным для исследования план сельца Немцова Малоярославецкого уезда — владения рода Радищевых. Интересом к биографии известного писателя ΧVIII века Александра Николаевича Радищева, который провел в имении своего отца два года после возвращения из сибирской ссылки (1799–1800 гг.) и объясняется плохая сохранность данного плана. Большим интересом пользовались окрестности города Малоярославца, владения городских церквей, Малоярославецкого Николаевского Черноостровского монастыря. Относительно Боровского уезда можно сказать то же самое. Большой популярностью у исследователей пользовались планы владений церквей, Пафнутьева Боровского монастыря и представителей известных фамилий — Сенявиных, Челищевых и других. В более раннее время (очевидно, еще в конце ΧVIII—ΧIΧ столетии) большим интересом пользовались планы волостей и станов Малоярославецкого и Боровского уездов. Учитывая сложную историю формирования границ этих уездов на протяжении всего периода Генерального межевания и реформирование их в ходе создания Калужской губернии, становые планы, очевидно, не раз использовались уездными и губернскими землемерами. Кроме того, эти документы имеют значительный формат и, вероятно, причиной их плохой сохранности является даже не столько исследовательский или деловой интерес, сколько трудности хранения. При переездах архивохранилища также страдали, прежде всего, документы большого формата.

Всего в фонде Малоярославецкого земского суда (Ф.-15) сохранилось 460 планов отдельных дач (из 477 состоявших в тот момент в уезде землевладений) и еще пять планов административных единиц: Сущевского и Михалевского станов, Репинской, Суходровской и Гремячевской волостей. Отсутствуют планы Городского, Прудцовского, Салтыкова, Заячковского, Холховского и Товарковского станов, Уготской, Пыренской, Городошевской волостей⁵¹. Товарков стан, Пыренская и Уготская волости в результате Генерального межевания выбыли целиком из состава уезда. Частично к другим уездам отошли территории Салтыкова, Сущевского станов, Суходровской, Репенской, Городошевской волостей. Таким образом, отсутствие указанных планов не может быть объяснено только передачей их территорий в состав других уездов. Передел территории уезда происходил не единовременно.

Начав работы по межеванию Малоярославецкого уезда в июле 1766 г., начальник Малоярославецкой межевой партии секунд-майор Иван Тихменев довольно быстро обнаружил, что уезд имеет «неправильную» форму и значительные его части — Заячковский и Холховский станы располагаются на некотором удалении от основной территории уезда, практически на территории соседних административных единиц. Майору показалось целесообразным «замежевать» Холховский стан частями в Оболенский, Серпуховской и Тарусский уезды, а Заячковский стан — целиком передать в Боровский уезд, к границам которого он непосредственно примыкал. Майор подал рапорт в Серпуховскую контору, которая рассматривала это дело 15 декабря 1768 года. Но вопрос был настолько принципиальным, что решить его самостоятельно Серпуховская контора не могла. Был отправлен запрос в Московскую межевую канцелярию с подробным описанием всех обстоятельств дела и с приложением планов Холховского и Заячковского станов.⁵² Московская канцелярия, в свою очередь, передала вопрос на рассмотрение Межевой экспедиции. В конце концов, по рассмотрению всего дела, последовал Сенатский указ, в котором Межевая экспедиция, среди разъяснений по ряду вопросов, возникших при межевании, указывала, в том числе, что станы, числившиеся по писцовым книгам в уездах и отделенные от основной их территории другими уездами, необходимо причислять «в ближайшие к таким станам уезды»⁵³.

Указ был получен в Серпуховской конторе в 11 апреля 1769 года.⁵⁴ В тот же день с ним были ознакомлены заинтересованные в этом конкретном случае люди — землемеры Оболенского уезда флота капитан-поручик Кадников, Тарусского уезда — капитан Селиверстов, Боровского — ротмистр Ланг и инженер-поручик Перов, а в Малоярославец были отправлены копии указа.⁵⁵

Так Малоярославецкий уезд лишился двух своих крупнейших частей. Остальные территориальные «потери» относятся к следующему этапу формирования новой территории уезда. Не только Малоярославецкий и Боровский уезды, но вся территориальная структура государства изменилась на основании Учреждения для управления губерний Российской империи, увидевшего свет 7 ноября 1775 г.⁵⁶

Решение об учреждении Калужской губернии (или наместничества⁵⁷) из 12 уездов было принято 24 августа 1776 г.⁵⁸ Назначенному губернатором генерал-поручику Михаилу Никитичу Кречетникову предоставлялось право определить, каким городам быть уездными.⁵⁹ Доклад М.Н. Кречетникова по данному вопросу был готов в октябре того же года, и 26 октября последовал Именной указ Сенату «О назначении для Калужского наместничества в число двенадцати уездных городов»⁶⁰. К Калужскому наместничеству согласно этому указу приписывалась часть земель Алексинского уезда, а из Московской провинции — «весь уезд Малоярославецкой и Оболенской». Из уездов Можайского, Боровского, Тарусского и Верейского передавались территории с населением примерно 8250 душ. Из Белгородской и Брянской губерний — территории с населением до 20000 душ. Первоочередной задачей наместника было названо установление границ новообразованной Калужской губернии со Смоленской, Белгородской и Московской губерниями.

Калужский наместник М.Н. Кречетников к январю 1777 г. сумел организовать все необходимые губернские учреждения, и 28 февраля 1777 г. Калужское наместничество было официально объявлено открытым.⁶¹ Очевидно, что границы его к этому моменту были определены (хотя бы в общих чертах).

К сожалению, ни в фондах РГАДА, ни в фонде Калужского губернатора в ГАКО документов о том, кто, когда, на основании чего проводил межевание внешних и внутренних границ наместничества, обнаружить не удалось. Работа по определению границ наместничества была проделана в короткие сроки, возможно, даже без выезда межевщиков на места, на основании лишь четко прописанного в новом законодательстве статистического принципа: в каждом уезде должно было проживать 20–30 тыс. душ населения.⁶² Взяв «генеральные» планы всех уездов, вошедших во вновь образованную губернию, можно было прямо на них начертить новые уездные границы. Затем уже непосредственно на месте межевщики должны были обозначить новые границы уездов специальными межевыми знаками. Но об этой работе сведений в архивохранилищах в настоящее время не обнаружено. Таким образом, в наших силах лишь констатировать свершившийся факт. Только в донесении Калужского и Тульского наместника Кречетникова государыне от 23 апреля 1782 г. сказано, что уже осенью 1781 г. были завершены работы по определению внешних границ этих губерний, а также внутренних границ между уездами, и, кроме того, «в пристойных местах, как на губернских, так и на окружных межах, и самые столбы со изображением гербов выставлены»⁶³.

Калужская губерния, таким образом, оказалась одной из первых в Российской империи, получивших четкие внешние границы и внутреннюю структуру.

Территория Боровского уезда так же, как и Малоярославецкого, менялась в два этапа. На первом (в ходе межевания 1766–1774 гг.) он потерял Козлобродский и Щитов станы, но к нему целиком был приписан Заячков стан Малоярославецкого уезда и Вышегородский стан Верейского уезда. Позднее Заячков стан перестал существовать и частями был «замежеван» в близлежащие уезды — Серпуховский, Подольский и частью остался в Боровском. То же произошло со Щитовым, Городским, Бобольским, Суходольским, Лужецким, Вышегородским станами, Галической и Вепрейскойволостями.

В фонде Ф.-437 («Боровский уездный суд») сохранилось 8 «становых» планов (Лужецкого, Бобольского, Вышегородского⁶⁴, Щитовского, Заячковского⁶⁵, Суходольского станов, Галической и Вепрейской волостей)⁶⁶. Отсутствуют планы Вешковского, Козлобродского, Исайковского, Ловышинского, Окологородного, Фефиловского и Ростуновского станов. В процентном соотношении планов «отдельных дач» в Боровском уезде сохранилось меньше, чем в Малоярославецком. Точное число сохранившихся и отсутствующих планов подсчитать в настоящее время представляется затруднительным ввиду плохой сохранности данной части фонда.

В какое же время, кем, на основании каких документов создавались интересующие нас источники?

Главными землемерами Малоярославецкой и двух Боровских межевых партий были назначены: первого класса землемер секунд-майор Иван Тихменев (Малоярославец), землемер первого класса ротмистр Ланг и землемер второго класса инженер-поручик Перов. Указы Московской межевой конторы о начале работ по межеванию уездов они получили 18 июня 1766 года.⁶⁷ В указах подробно были расписаны действия начальников партий при начале межевания: они должны, прибыв в города, в воеводских канцеляриях объявить Высочайший указ о начале межевания, отдать печатные экземпляры этого указа для чтения в церквях городов и уездов, распределить свои команды на жительство в приличные обывательские квартиры, взять в воеводских канцеляриях оставшиеся там от предыдущих межеваний рабочие инструменты и документы (планы, писцовые книги, реестры обмежеванных земель и т. п.). Затем, ни дня не медля, им следовало начинать межевать города, а потом и уезды — согласно выданным им в Межевой экспедиции межевых Инструкций и Наказов.

Тихменев прибыл в Малоярославец 22 июня, и на следующий день рапортовал, что вступил «в порученное… дело». Партия, в которую кроме Тихменева входили землемер первого класса секунд-майор Максим Широков и землемеры второго класса Василий Горяинов и Иван Нелединский, начала полевую работу 1 июля⁶⁸ и продолжала ее до середины 1769 года. Летом межевщики занимались измерением и описанием земель уезда, зимой наносили на планы обмежеванные дачи и писали многочисленные рапорты в Серпуховскую контору о спорных владениях.

Основные работы по размежеванию Малоярославецкого уезда были закончены весной 1769 года, Боровского — в 1771 году.⁶⁹ Однако, полностью межевание уездов в эти годы закончить не удалось: множество спорных дел оставались нерешенными, не были составлены становые и уездные планы, недостаточно точно на многих планах была «прописана» топографическая основа. Тем не менее, работа землемеров была оценена правительством достаточно высоко: Иван Тихменев получил чин титулярного советника.⁷⁰ Землемер второго класса Нелединский стал капитаном и землемером первого класса (в 1767 г.).⁷¹ Первоклассным землемером стал и Горяинов. Уже в 1767 году он получил чин титулярного советника.⁷² После окончания основных работ в Малоярославецком уезде Горяинова направили проводить межевание в Боровском уезде (в 1774 г.).⁷³ Майор Тихменев в 1769 году был направлен для межевания в Оболенский уезд⁷⁴, а позднее участвовал в межевании Боровского уезда.

Однако, на практике оказалось, что качество работы многих землемеров оставляло желать лучшего. Так, землемером Иваном Тихменевым без решения были оставлены многочисленные «спорные» дела, которые едва удалось закончить лишь к 1771 году. Тогда же выяснилось, что поданный в Серпуховскую контору составленный Тихменевым «генеральный» план Малоярославецкого уезда совершенно не согласуется с планами Оболенского и Боровского уездов: очертаниями их границ между собой не совпадали. Одни и те же пустоши и деревни зачастую были записаны сразу в двух смежных уездах. Серпуховская контора срочно направила указ Малоярославецкому уездному землемеру о необходимости привести в соответствие с планами Боровского и Оболенского уезда границы уезда Малоярославецкого. Кроме того, следовало исправить и другие недоделки: на плане Малоярославецкого уезда не были обозначены возвышенности, и к нему не были приложены «экономические примечания», составлять которые должны были все землемеры согласно Инструкции 1765 года⁷⁵. Секунд-майор Тихменев таких описаний не составил. В Малоярославце в 1771 году уже не было никого из тех землемеров, которые провели основную работу по обмежеванию уезда. Здесь теперь служил 2-го класса землемер поручик Сытин. Эта фамилия встречается в документах впервые в мае 1771 года.⁷⁶ Очевидно, он лишь недавно принял дела. Вынужденный решать новый для себя вопрос, поручик, получив указ Серпуховской конторы, сразу же обратился к землемеру Оболенского уезда подполковнику Кадникову с предложением совместно выехать на границу между Оболенским и Малоярославецким уездами и решить все спорные вопросы.⁷⁷ Немедленного ответа, как того требовала ситуация, не последовало. Скорее всего, подполковнику не очень хотелось идти навстречу какому-то неизвестному поручику. Границу своего уезда он уже определил, на план нанес, и выяснять, верна ли она, а тем более переделывать что-то — наверняка не хотел. Для решения столь важного дела пришлось вмешаться Серпуховской конторе, направившей и Кадникову, и боровским уездным землемерам титулярному советнику Тихменеву (сменившему ротмистра Ланга) и инженер-поручику Перову строгие указы о совместной с Сытиным проверке на местах границ между Малоярославецким, Боровским и Оболенским уездами.⁷⁸ Последовала довольно продолжительная переписка между всеми заинтересованными, а скорее, со стороны боровских и оболенского землемеров, — незаинтересованными лицами. Особенно мало желания участвовать в уточнении границ выказал бывший малоярославецкий землемер Иван Тихменев.⁷⁹

И все же, необходимая работа была проведена, о чем свидетельствуют сохранившиеся черновики «Кратких журналов», в которых землемеры, проезжая вдоль границы между своими уездами, фиксировали населенные пункты и пустоши, располагавшиеся по обе ее стороны.⁸⁰ «Журналы» отличаются разной степенью полноты и точности описания границ. К сожалению, документы не позволяют определить, где и когда они были созданы. Можно лишь предположить, что землемеры смежных уездов совместно объезжали границу не один раз. Несколько черновых документов носят столь отрывочный характер, что ими невозможно воспользоваться. Граница Малоярославецкого уезда с Оболенским описана более-менее подробно в двух списках. Один из которых описывает границу начиная от села Дол и заканчивая селом Тростье Оболенского уезда (т. е. с юго-востока).⁸¹ Другой список составлен в обратном направлении — от села Тростье до села Дол (т. е. — с юго-запада).⁸² Последний список более точен, содержит довольно подробную информацию не только о крупных селах и деревнях, но и о пустошах и сенных покосах, находящихся по обе стороны границы. Среди «журналов», содержащих описание границы Малоярославецкого и Боровского уездов лишь один документ достаточно полон.⁸³

И все же, информации сохранившихся черновиков «журналов» недостаточно, чтобы на ее основании можно было точно нанести на карту границы уездов. Но имеется еще один ценный источник, помогающий восполнить недостающие детали. Это — карта Малоярославецкого уезда в границах, определенных после учреждения Калужского наместничества, где показано, какие части уезда были переданы в него из Боровского и Оболенского уездов.⁸⁴ Сравнивая информацию, содержащуюся в «журналах» с проведенными на этой карте границами, можно убедиться, что создатели карты имели на руках более полные и точные варианты описания границ уездов. Лишь на одном участке граница Малоярославецкого и Оболенского уездов нанесена настолько неуверенно, что кажется, будто она раздваивается. Очевидно, авторы карты были не уверенны в точности полученных ими документов. Этот участок границы довольно хорошо поддается восстановлению по названному выше черновику «журнала».

Таким образом, вопреки желанию правительства как можно скорее завершить работы по размежеванию Московской провинции и начать межевание соседних провинций, это сделать ни в 1771, ни в 1772 годах не удалось. Московская межевая экспедиция издала указ, в котором предписывала в 1772 году все работы Серпуховской конторе завершить и в полном составе переехать в Переяславль-Рязанский, где начать новое межевание.⁸⁵ На самом деле этот указ был выполнен лишь частично. Как увидим ниже, Серпуховская контора, хотя и не в полном составе, продолжала существовать еще несколько лет. Даже к 1777 году не все ее дела были завершены.

Становые же планы Малоярославецкого уезда были созданы только в 1773 и 1774 годах, Боровского — в 1774–1777 гг. (в то время как их следовало закончить и представить в контору еще в конце 1769 года).⁸⁶

До сих пор речь шла лишь о деятельности главных землемеров, которые проводили основные работы по определению границ имений и составлению планов. Что же входило в обязанности их сотрудников? В составе землемерных партий полагалось сначала быть четырем землемерам: двум — первого класса и двум — второго. Землемеры второго класса должны были помогать землемерам первого класса «снимать» топографическую основу составляемых ими планов.⁸⁷ Все работы по описанию имений и границ, а также по описанию топографии местности, т. е. составление «межевых книг» должны были вести прикомандированные к землемерам канцеляристы. Квалификация канцелярских служащих в землемерных партиях обычно была очень низкой. В частности, второклассный землемер поручик Нелединский, занимавшийся межеванием в качестве помощника первоклассного землемера секунд-майора Тихменева в Малоярославецком уезде в 1767 году, жаловался в Серпуховскую межевую контору на неграмотность приданного ему канцеляриста, по причине которой все письменные работы по составлению межевых книг Нелединский должен был выполнять сам.⁸⁸

Основная часть планов Малоярославецкого уезда, сохранившихся в ГАКО, выполнена землемерами Иваном Нелединским и Василием Горяиновым, есть несколько планов, составленных землемером инженер-капитаном Василием Постельниковым. Иногда планы чертил и сам секунд-майор Иван Тихменев. Сохранившиеся становые планы Малоярославецкого уезда все подписаны капитаном Петром Недоброво.

Планы дач Боровского уезда подписаны землемерами: ротмистром Василием Лангом, инженер-поручиком (потом — капитаном) Иваном Перовым, титулярным советником Иваном Тихменевым, капитаном (потом — секунд-майором) Иваном Гневышевым, секунд-майором Леонтием Лутовиновым, секунд-майором Саввой Ларешниковым, инженер-капитаном Василием Плутовым; все становые — титулярным советником Василием Горяиновым.

Планы выполнялись всеми землемерами с полным соблюдением требований, изложенных в пунктах 8 и 9 Части IV сенатского Наставления землемерам.⁸⁹ Техника их практически неотличима. Все они выполнены на высоком уровне, с большой точностью переданы все мельчайшие топографические подробности, что легко подтвердить и сейчас при ближайшем сличении планов с местностью там, где она не подверглась сильному изменению за прошедшие столетия. К примеру, окрестности села Скрыпорова под Малоярославцем мало изменились, и найти месторасположение давно исчезнувшей, но указанной на плане мельницы на реке Луже не составляет труда.⁹⁰

Итак, что же представляют собой эти интереснейшие источники — планы «дач» (владений) Генерального межевания? Выполнены они все на гербовой бумаге, плотной, хорошего качества. Ориентированы с севера на юг. Масштаб: «в одном английском дюйме 100 сажень», т. е. 1:8400.

Вверху, под изображением герба Российской империи аккуратным почерком чертежника выведен заголовок, сообщающий следующие сведения:

в каком уезде, в какой волости (или стане) находится данное имение;

его полное название (со всеми вариантами);

имена, чины владельцев — всех без исключения;

кем и когда проведено межевание;

площадь, занятая пашней, лесом (с указанием старый он или это «лесная мелкая поросль»), дорогами, сенокосом, реками, болотами, прудами, селениями и пр.;

общая площадь;

численность населения.

В левой или правой части плана указана «экспликация», т. е. даны условные обозначения (болота, реки, леса и пр.). В свободном углу указаны подробно владельцы имений, граничащих с изображенным на плане. Приводятся в обязательном порядке имена всех присутствовавших при межевании владельцев соседних имений или их представителей. Если от кого-либо представители присланы не были, и сами владельцы «к меже» не явились — указана причина неявки (если она известна). Таким образом утверждались границы соседних имений, решались споры (не всегда, правда тут же, на месте, иногда «спорные» дела тянулись годами и решение принималось по суду, с участием представителей Московской межевой экспедиции).

Составленные таким образом подробные описания имений представлялись в Серпуховскую межевую контору, где проверялись приведенные на плане расчеты площадей (о чем свидетельствуют подписи проверявших), составлялись копии планов (указаны фамилии копиистов — чаще всего это были ученики чертежников) для Московской экспедиции и для владельцев имений. Подлинность и качество планов удостоверяли глава Серпуховской конторы — коллежский советник Александр Бренчанинов, «присутствующие» конторы секунд-майор Сергей Чаплин, майор Егор Сафонов, секунд-майор Иван Емельянов и другие лица.⁹¹

Становые планы отличаются масштабом: «в дюйме 200 сажень». В заглавии указано кто и когда составил план, но размеры разного качества земель не приводятся. Указаны границы соседних административных единиц, дана «экспликация». На каждом плане обязательно указано: «При сем межеваньи были поверенные и понятыя сторонния люди, коих имена писаны». Таким образом местное общество удостоверяло точность нанесенных границ административных единиц. На планах тщательно нанесены границы всех отдельных «дач», каждая имеет свой порядковый номер. Внизу приложен полный список имений с указанием всех владельцев.

Становые планы также проверяли и заверяли в Серпуховской конторе, а после 1774 года — в Переяславль-Рязанской межевой конторе, «потому что производимые в Серпуховской межевой конторе по Московской провинции межевые дела велено окончить сей конторе…»⁹².

Как уже говорилось, становые планы Малоярославецкого уезда составлялись уже после того, как межевание в уезде было официально завершено — в 1773–1774 гг. Становые планы Боровского уезда составлялись в 1774–1777 гг., т. е. так же после окончания его межевания. Даты составления становых планов свидетельствуют о том, что Серпуховская контора продолжала свою деятельность, по меньшей мере, на 5 лет дольше, чем считалось. По-видимому, часть служащих ее перевели в Переяславль-Рязанский, где межевание было начато силами освободившихся землемеров (Малоярославецкого, Оболенского, Тарусского уездов, площадь которых была относительно невелика) уже в 1772 году. Но часть служащих Серпуховской конторы вынуждены были оставаться на месте до полного завершения всех необходимых работ по составлению становых и уездных планов, т. е. до 1777 г. Таким образом, с 1772 по 1775 годы существовали параллельно Серпуховская и Переяславль-Рязанская конторы. Об этом убедительно свидетельствуют факты составления становых планов Малоярославецкого и Боровского уездов в Серпуховской конторе, заверять которые приходилось возить в Переяславль-Рязанскую контору.

Информация, содержащаяся на планах «дач» Генерального межевания и «становых» планах, в значительной степени дополняет сведения, содержащиеся в письменных источниках, касающихся этого важнейшего государственного мероприятия:

Зачастую только по планам можно проследить биографию, точнее факты повышения по службе и в чинах землемеров, выяснить их имена.

Сведения, касающиеся размеров имения и качества находящейся в ней земли, обычно повторяются в Экономических примечаниях, но последний источник не свободен от ошибок и может быть проверен благодаря планам.

Полные сведения обо всех владельцах «дач», их чинах и служебном положении в Экономических примечаниях передаются, обычно, в сокращенном виде. На планах же они указаны полностью.

Планы сообщают нам, в каких условиях проводилось межевание, насколько спорными были границы (об этом свидетельствуют записи о присутствовавших при проведении границ соседях).

Уникальными являются сведения по топографии имений и микротопонимике: обычно на планах «дач» полностью указаны названия всех ручьев и оврагов. Эти данные не повторяются не только на уездных, но и на «становых» планах.

Планы Генерального межевания являются ценнейшим источником для реконструкции исторических карт на более ранний период: во многих случаях они содержат названия пустошей (давно исчезнувших селений), расположение которых по писцовым книгам ΧVI—ΧVII вв. установить бывает очень сложно.

Указанные сведения в комплексе с данными письменных источников позволяют достаточно полно раскрыть картину Генерального межевания любого уезда Российской империи. Частично эту работу в отношении Малоярославецкого и (менее подробно) Боровского уездов мы проделали в данном докладе. Необходимо дальнейшее изучение комплекса Межевых архивов РГАДА, которое позволит изучить ход межевания этих уездов во всех подробностях.

3. Вотчины монастырей и храмов в Малоярославецком уезде

(К истории секуляризационной реформы: опись духовных вотчин Малоярославецкого уезда подпоручика А. Дернова)

История секуляризационной реформы — одна из тех многоаспектных и сложных тем, изучение которых все еще требует усилий многих исследователей. Вопросы, связанные с подготовкой и проведением реформы подробно рассматривались в известной монографии А.И. Комиссаренко⁹³. В этой же работе содержится подробный обзор историографии реформы и анализ используемых архивных фондов. Автором подчеркнуто значение такого источника, как «офицерские описи»⁹⁴, послужившие основой для оценки общего состояния хозяйства, системы распределения доходов духовных вотчин, а в конечном итоге, — и для выводов об отнесении монастырей к тому или иному классу согласно утвержденным штатам. Названный источник привлекает внимание исследователей истории конкретных обителей⁹⁵, но его информационный потенциал далеко еще не исчерпан. Целью данной работы является введение в научный оборот одной из таких описей, сохранившейся в РГАДА, в фонде «Документы экономических казначеев в Московской провинции»⁹⁶.

Попытки ограничить или полностью лишить церковь земельных владений предпринимались российскими правителями еще с XV века. В XVIII столетии абсолютная власть императоров окрепла настолько, что секуляризационная реформа стала возможной, несмотря на отчаянное сопротивление духовной корпорации. Конкретные и решительные шаги на этом пути были предприняты императором Петром I, императрицей Елизаветой, Петром III, но результат был достигнут лишь правительством Екатерины II.

29 ноября 1672 г. была учреждена Комиссия о церковных имениях, которая должна была, прежде всего, «привести в известность» всю совокупность недвижимых владений церкви.⁹⁷ Комиссия вскоре пришла к выводу, что полученные прежде с мест документы о духовных вотчинах «оказались во многом недостаточны» и разработала свои «формы о сочинении» ведомостей архиерейским домам и монастырям. Для составления подробных описаний надлежало отправить «в те вотчины и монастыри поуездно от Комиссии нарочных из служащих в армейских полках обер-офицеров из дворян непрестарелых», имеющих достаточные познания в области ведения крестьянского хозяйства и экономики. Офицеров необходимо было снабдить соответствующими инструкциями и прогонными деньгами, а на места отправить предписания об оказании им необходимого содействия, выделении в помощь приказных служителей, солдат и рассыльщиков и предоставлении подвод для разъездов. Предложения Комиссии были утверждены указом от 29 января 1763 г.⁹⁸, после чего счетная экспедиция Коллегии экономии составила инструкции и указы обер-офицерам и направила их в уезды. Уже к зиме 1763/64 гг. было получено более 1500 описей монастырских имений, поверкой которых занималась счетная экспедиция⁹⁹.

Вотчины монастырей и храмов в Малоярославецком уезде описывал подпоручик Алексей Дернов. Вероятно, свое задание он выполнял летом-осенью 1763 года¹⁰⁰. Копия с составленной им описи, снятая в начале 1765 года, является объектом настоящего исследования.

Рассматриваемое дело составляют 126 листов, на которых помещены описания вотчин, принадлежавших Малоярославецкому Черноостровскому монастырю, Троицкой Сергиевой Лавре, Тихоновой пустыни, Пафнутьеву Боровскому монастырю и нескольким храмам на древних погостах: Успения Богородицы в Сетуне, Введения во храм Пресвятой Богородицы в Лычеве, Святого Николая Угодника в Уготе, Рождества Христова на Чернишне.¹⁰¹

Согласно полученной инструкции, А. Дернов ездил по вотчинам духовных обителей и составлял ведомости, основываясь на «показаниях» старост или выборных. Документы зачитывались затем перед общим собранием жителей села или деревни с тем, чтобы все они согласились, что «староста показал верно».

В каком порядке поручик Дернов объезжал духовные вотчины, сказать нельзя: в копии листы предоставленной им описи перепутаны и не содержат дат. Формы описей несколько отличаются для различных владений, что зависит от платежей, взимавшихся с крестьян. Описания имеют форму таблицы, как и предлагалось в инструкции Комиссии о духовных имениях. Исключение составляет опись владений Николаевского Черноостровского монастыря, составленная в виде не разбитого даже на графы текста.

Суммируя содержание описей, о каждой из расположенных в уезде духовных вотчин можем сказать следующее.

1. Самыми обширными в Малоярославецком уезде были владения Троице-Сергиева монастыря.¹⁰² Обители принадлежало 8 деревень с пустошами в Холхольском стане, а также село Передол и 7 деревень с пустошами в Уготской волости. Стоит отметить, что сохранились все населенные пункты и пустоши, входившие в эти владельческие комплексы в конце XVII в. Население их с той поры значительно выросло. В 1678 г. в монастырской вотчине в Холхоле могло насчитываться около 177 душ мужского пола¹⁰³, а по ревизии 1744 г. — уже 580 душ. В уготских владениях обители население выросло с 290 душ мужского пола в 1678 г. до 812 душ в 1744 г.

Крестьяне Троице-Сергиева монастыря к этому времени были переведены на оброк, никаких работ на монастырь не исполняли, не поставляли в него продукты, а платили с каждой ревизской души по 1 руб. в Холхольском стане и по 80 коп. — в Уготской волости. Если прибавить к этим деньгам платежи, которые брали с них за отданные на оброк монастырские земли, то получится, что крестьяне холхольской вотчины выплачивали в среднем еще 10 копеек. с души мужского пола, а жители уготской — около 15 копеек. Таким образом, общий доход монастыря с каждой ревизской души составлял 1 руб. 10 коп. в Холхоле и 95 коп. в Уготе. Еще около 15 копеек с каждой ревизской души стоило жителям холхольской вотчины содержание монастырского приказчика, жителям уготской оно обходилось в 9-10 коп. В пользу приказчика крестьяне выплачивали натуральную ренту и несли барщину. Кроме того, монастырь получал «выводные деньги» за «баб и девок», выдаваемых замуж в другие вотчины: по 5 рублей за каждую.

После проведения секуляризационной реформы приписанные в ведение Коллегии экономии бывшие монастырские крестьяне были положены в оклад из расчета 1 руб. 50 коп. с ревизской души.¹⁰⁴ Приведенные расчеты показывают, что положение крестьян малоярославецких вотчин Троице-Сергиева монастыря после реформы практически не менялось.

2. Состав владений Тихоновой пустыни на момент описания поручика Дернова¹⁰⁵ был таким же, как в конце XVII в. К Подмонастырской слободе и 11 деревням прибавилась только бывшая пустошь Ларинская, заселенная крестьянами и ставшая деревней. Население вотчины, составлявшее в 1678 г. около 693 душ мужского пола, теперь насчитывало 1684 души. В этой вотчине было мало земли — всего 339 четей. В Подмонастырской слободе жили «служители» (32 души мужского пола), вовсе не имевшие пашенной земли. Они были освобождены от большинства платежей, которыми облагались остальные деревни вотчины. Слобожане платили только оброк за сенные покосы (около 32 копеек с души мужского пола) и исполняли некоторые службы: обрабатывали монастырские огороды, несли подводную повинность, выполняли различные поденные работы, стерегли заповедный лес и каждую зиму рубили проруби в монастырских прудах.

Крестьяне вотчины Тихоновой пустыни несли натуральные и барщинные повинности, часть которых была заменена денежным оброком. По их составу можно судить о монастырском хозяйстве в целом и, отчасти, об особенностях крестьянского хозяйства конкретной вотчины. В частности, монахи Тихоновой пустыни, судя по всему, шили верхнюю одежду. Когда-то крестьяне для обители занимались отходным плотничьим промыслом, ловили рыбу, возили дрова, ладили ушаты и шаньги и пр. В описываемое время они несли обычную барщину: обрабатывали монастырскую пашню, косили сено, возили на своих подводах припасы, выполняли поденные работы, пряли лен, ткали холсты. Монастырь получал доход за отдаваемые крестьянам на оброк пашенные и сенокосные земли. Кроме того, в пользу монастырского подьячего крестьяне платили натуральную ренту. Прибыль монастырю приносили и «выводные деньги» (по 5 рублей за одну душу).

Смешанный характер ренты делает затруднительной оценку размеров выплат с ревизской души, но обилие барщинных обязанностей заставляет думать, что их замена оброком в размере 1 руб. 50 коп., введенная реформой 1764 года, должна была принести облегчение бывшим монастырским крестьянам этой вотчины.

3. Скромная вотчина Пафнутьева Боровского монастыря состояла из одного сельца и 3-х деревень.¹⁰⁶ В 1678 г. население вотчины составляло около 150 душ мужского пола, а теперь возросло до 382 душ. Крестьяне также платили смешанную ренту и несли разнообразные барщинные повинности в пользу монастыря, в пользу «жительствующих в Москве на подворье» монастырского стряпчего и дворника, а также некоего «пустошного иеромонаха», состоявших при нем подьячего и конюха, а еще — «нарядчика». Все повинности крестьян этой вотчины детально регламентированы, и по количеству их больше, чем в любой другой. Существовала даже некая повинность, называемая «за ловцовское дело, а за какое, крестьяне не знают». Среди барщинных работ были и очень тяжелые: ломать камень на известь, мять глину на кирпич, возить известь. За взятые на оброк пашенные и сенокосные земли крестьяне выплачивали обители ежегодную ренту. Получал монастырь и «выводные деньги» (по 5 рублей за душу).

Не имея возможности оценить в денежном выражении крестьянские повинности в пользу Пафнутьевой обители, рискнем предположить, что секуляризационная реформа могла облегчить им жизнь.

4. Владения и структуру хозяйства Малоярославецкого Николаевского Черноостровского монастыря нельзя сравнивать ни с одной из описанных выше вотчин.¹⁰⁷ В распоряжении обители была всего одна деревня Шубина с населением в 7 ревизских душ и одна небольшая пустошь. Бедный монастырь, очевидно, заведомо был кандидатом на упразднение. Этим, возможно, объясняется отсутствие описания монастырских строений, требуемое инструкцией Комиссии о духовных имениях. Алексею Дернову нужно было лишь оценить, сколько стоило его годовое содержание. Пахота (всего 9-ти десятин), сенокос и поденные работы на обитель обходились в 34 руб. на год. При раскладе на ревизскую душу, это составляло около 4 руб. 86 коп. Никаких доходов монастырь со своих крестьян не получал, не получал и «выводных денег».

Реформа 1764 г. означала великое облегчение для крестьян д. Шубиной и полное разорение для обители, которую никак не смогли бы прокормить жители маленького городка.

5. Системы хозяйства населенных крестьянами четырех церковных погостов в Малоярославецком уезде были схожи. Крестьяне были на барщине и полностью содержали церковные причты, состоявшие каждый из двух священников, дьячков и причетников. Впрочем, церковно- и священнослужители также работали на свои храмы. Во Введенском погосте¹⁰⁸ и в Никольском на Уготе¹⁰⁹ с крестьян брали еще и денежный оброк на содержание приказных служителей и на различные «мирские расходы». Храмы получали также «выводные деньги» за выдаваемых в другие вотчины женщин, правда, значительно скромнее, чем монастыри: по 1 рублю в Успенском¹¹⁰ и Введнском погостах, и по 1 руб. 50 коп. — в Рождественском на Черничне¹¹¹.

В целом можно сказать, что комплекс документов, содержащих описание духовных вотчин в Малоярославецком уезде на 1763/64 гг., содержит ценную информацию о состоянии и системе ведения хозяйства располагавшихся здесь обителей и погостов. Кроме того, он детализирует общую историю секуляризационной реформы и позволяет оценить ее значение для жителей конкретных сел и деревень. Наличие в одном уезде вотчин монастырей столь разного уровня, как Троице-Сергиева Лавра и Николаевский Черноостровский, дает интересный материал для наблюдения и сравнения. Все это может быть использовано в краеведческих исследованиях и в работах, посвященных истории конкретных монастырей и храмов.

4. Серпуховская межевая контора

(Из истории деятельности Серпуховской провинциальной межевой конторы (1766–1774)).

Генеральное межевание Российской Империи, провести которое задумал Петр Великий, но осуществить смогла лишь Великая Екатерина, — было одним из самых впечатляющих реформ XVIII в. До сих пор неразработанными остаются целые архивные фонды, хранящие подробности этого величайшего мероприятия.¹¹² Богатейшие собрания картографических материалов широко используются исследователями отдельных регионов, но в целом их источниковедческое изучение ещё не проводилось.¹¹³ Ценным источником являются многочисленные законодательные акты, позволяющие подробно изучить все изменения, происходившие в ходе Генерального межевания с территорией Империи, а также выяснить множество вопросов, касающихся непосредственно самого хода межевания.¹¹⁴ Эти документы не раз использовались исследователями, но все же их информационный потенциал использован еще не полностью. Таким образом, историография Генерального межевания 1760–1780-х гг., не велика.¹¹⁵ Попытаемся в общих чертах показать деятельность лишь одного из многочисленных учреждений, созданных для проведения межевания — Серпуховской межевой конторы.¹¹⁶

Манифест «О генеральном размежевании земель во всей Империи, с приложением генеральных правил, данных Межевой Комиссии и Высочайше утвержденного реестра о ценах на продажу земель в губерниях и провинциях»¹¹⁷ был издан 19 сентября 1765 г. Подробнейшая инструкция землемерам появилась уже в феврале следующего года¹¹⁸, а в мае — «Инструкция межевым губернским канцеляриям и провинциальным конторам»¹¹⁹. В июле 1766 г. Сенат опубликовал «Наставление… определенным к государственному земель размежеванию землемерам, с изъяснением, какою методою и верными правилами оное размежевание производить, дачи с ситуациею снимать, и с того генеральный и специальные планы сочинять, с приобщением форм всем письменным землемерами производством, и что сверх того в следствие конфирмованных инструкций землемерам же и межевым канцеляриям с конторами исполнять должно…»¹²⁰. Эти документы и стали основными для каждого землемера. В них четко и понятно формулировались задачи как генерального, так и проводимых в его рамках специальных межеваний, а также подробнейшим образом описывалась техника производства всех работ. Разумеется, заранее нельзя было предвидеть все трудности, с какими предстояло встретиться землемерам на местах, все частные случаи. Поэтому в ходе межевания издавались все новые указы, позволявшие разрешить самые запутанные ситуации. Принципиальные, общие вопросы были решены названными выше документами. Именно на них постоянно ссылались землемеры, пытаясь найти выход из затруднительных ситуаций.

Высшей инстанцией при начале межевания была Межевая экспедиция, глава которой обладал правом делать доклады самой императрице.¹²¹

Генеральное межевание началось с уездов Московской губернии. Высшим органом межевания здесь была Московская губернская межевая канцелярия. Ей подчинялись две провинциальные межевые конторы: Серпуховская (ответственная за межевание в Серпуховском, Верейском, Боровском, Малоярославецком, Каширском, Коломенском, Тарусском и Оболенском уездах) и Волоколамская (Волоколамский, Клинский, Дмитровский, Рузский, Можайский, Звенигородский уезды).

По сохранившимся многочисленным документам можно определить круг полномочий конторы и основной состав её служащих. Возглавлял контору (с 1766 и, по крайней мере, до 1769 г.) коллежский советник Александр Бренчанинов, занимавший должность Первоприсутствующего.¹²² Присутствующими конторы в те же годы были секунд-майоры Егор Сафонов¹²³, Сергей Чаплин¹²⁴ и Иван Емельянов¹²⁵. В последние годы существования конторы (1773–1774) большую работу по сверке и составлению становых планов уезда проводил чертежный землемер конторы капитан Пётр Недоброво.¹²⁶ (Сведения почерпнуты, в основном, из записей на межевых картах уездов, станов и отдельных дач, поэтому более точной информации о сотрудниках конторы пока нет). «Технический персонал» (чертежники, копиисты, секретари и помощники) часто менялся: скудное и редко выплачиваемое жалование за кропотливую и трудоёмкую работу мало кого привлекало.¹²⁷

Практические работы на местах вели межевые партии, назначенные Московской межевой экспедицией, но подчинявшиеся местным конторам. В обязанности сотрудников Серпуховской конторы входило принимать и проверять ежемесячные отчеты проводивших межевание землемеров и строго следить за тем, чтобы ни один день не был потерян ими понапрасну (не работать разрешалось лишь в православные праздники и во время серьёзной непогоды — ливней, гроз, града). Нерадивых землемеров наказывали, вычитая из жалованья значительные суммы.¹²⁸

Начальники межевых партий обращались в Серпуховскую контору и в тех случаях, когда решение возникшей проблемы не было «прописано» в данных им инструкциях. Например, сразу же после начала работ в Малоярославецком уезде, стало ясно, что проводить его межевание по утвержденному порядку (по спирали — от уездного города — к границам уезда) — невозможно: не позволяла его сложная, вытянутая конфигурация.¹²⁹ Малоярославецкие землемеры просили разрешения разделить свою партию на две части, каждая из которых самостоятельно межевала бы отдельные части уезда. Серпуховская контора не разрешила межевой партии разделиться, но приказала межевать отдельные участки уезда по очереди. Такие же указы были даны межевщикам и Боровского и других уездов.¹³⁰

Через некоторое время выяснилось, что отдельные территории уездов (Малоярославецкого, Боровского, Тарусского) фактически находятся на удалении от основных уездных земель. Встал вопрос о присоединении этих «анклавов» к другим уездам, на территории которых они располагались, или к которым примыкали.¹³¹

Серпуховская межевая контора очень серьёзно изучила вопрос (для чего были специально составлены становые и уездные планы¹³²) и пришла к выводу о целесообразности предложенных мер.¹³³ Но всё же контора не могла решить столь принципиальную проблему самостоятельно и отправила запрос в Московскую межевую канцелярию¹³⁴, которая, в свою очередь, передала его на рассмотрение Межевой экспедиции. В конце концов, последовал специальный Сенатский указ (опубликованный позднее, как и все вышеперечисленные документы, в «Полном Собрании Законов Российской Империи»), в котором указывалось, что станы, числившиеся по писцовым книгам в уездах и отделенные от основной их территории другими уездами, необходимо причислять «в ближайшие к таким станам уезды».¹³⁵

Межевые партии на территории Московской губернии начали свою работу в середине июня 1766 г.¹³⁶ Каждая партия получила необходимые инструменты (довольно примитивные: цепи, веревки, очень редко — астролябии, которые часто ломались), Инструкцию и Наказ, а также — указ о начале работ. Приехав с командой в уездный город, начальник партии должен был немедленно объявить Высочайший указ о начале межевания в воеводской канцелярии, отдать печатные экземпляры этого указа для чтения в церквях города и уезда, распределить свою команду на жительство в приличные обывательские квартиры, взять в воеводской канцелярии оставшиеся там от предыдущего межевания рабочие инструменты и документы (планы, писцовые книги, реестры обмежеванных земель и т. п.). Затем, ни дня не медля, следовало начинать межевать город, а затем уезд.¹³⁷

Каждая межевая партия состояла из четырех землемеров (двух 1-го класса и двух — 2-го), трех канцелярских служителей и восьми солдат под командованием унтер-офицера. (Позднее, когда выяснилась нехватка квалифицированных кадров, этот строгий порядок изменился). Партию, межевавшую Серпуховской уезд, возглавлял землемер 1-го класса Гневышев (1766–69). Именно он проверял и правил ранее составленный план города Серпухова (план был создан серпуховским уездным землемером Перелешиным в 1765 г.¹³⁸), а затем составлял планы на наиболее важные владения в Окологородном стане Серпуховского уезда.¹³⁹ Вторым землемером 1-го класса в партии Гневышева был Лапатин (1766–67), которым обмежевана большая часть Темнинского стана, а также часть Окологородного стана Серпуховского уезда.¹⁴⁰ Кроме того, участие в межевании Серпуховского уезда принимали землемеры Шмаров (1767–68), Головачев (1768), Чаплин (1768), Полянской (1769), Ельчанов (1769) и другие.¹⁴¹ (Использованный в данном случае источник — «Экономические примечания к межеванию Московской губернии» — не содержит сведений даже об имени межевщика).

В обязанности землемеров 1-го класса входили самые сложные и требовавшие высокой квалификации работы: описание и нанесение на планы «внутренней ситуации», то есть речек, оврагов, дорог, полей, сенокосов и лесных угодий, а также — составление планов отдельных владений, станов и всего уезда.

Больше всего планов Серпуховского уезда составлено и подписано начальником партии — землемером 1-го класса Гневышевым (166 планов). Его помощник, Лапатин обмежевал и составил планы на 62 «дачи» (он работал в уезде лишь два лета). За один сезон 1766-67 гг. планы на 55 владений были составлены землемером Шмаровым. На долю остальных участников межевания выпало составление планов только 24-х «дач». Всего в уезде, таким образом, состояло 307 отдельных владений. (В Малоярославецком уезде их было почти вдвое больше). Землемеры 2-го класса, ученики землемеров занимались самой черной работой — восстановлением и обновлением межевых знаков, обмерами, точным описанием землевладений, составлением подробных топографических описаний. Их работу, заносимую в «межевые книги», проверяли и заверяли землемеры 1-го класса. Обмеры начинались весной, как только сходил снег, и продолжались до поздней осени. В зимние месяцы нужно было составлять планы. Планы выполнялись всеми землемерами с полным соблюдением всех требований, изложенных в пунктах 8 и 9 Части IV Сенатского Наставления землемерам.¹⁴² Техника их практически неотличима. Несмотря на примитивность используемых инструментов, землемерам удавалось с очень высокой точностью передать все мельчайшие топографические подробности, что легко подтвердить и сейчас при ближайшем сличении планов с местностью там, где она не подверглась сильному изменению за прошедшие столетия. Особую ценность для нас представляют планы территорий, облик которых благодаря активной человеческой деятельности значительно изменился за это время.

У землемеров Серпуховского уезда дело спорилось довольно быстро: земель в уезде было не много, владения, в основном, — крупные, владельцы, в большинстве своем, решали споры о пограничных землях сами, «полюбовно». Поэтому им и удалось завершить свое межевание раньше остальных партий. Почти все работы: «снятие» плана города и городскихокрестностей, а также составление планов отдельных «дач», становых и уездного плана, решение «спорных дел» были закончены в 1769 г. Не помешало даже то, что квалификация канцелярских служащих в землемерных партиях часто была очень низкой. И вместо канцеляристов все работы по описанию землемеры вынуждены были выполнять сами.¹⁴³

В 1770 году землемер 1-го класса Гневышев уже межевал земли присоединенных к Серпуховскому уезду Козлобродского стана Боровского уезда и Шаховского стана Московского уезда.¹⁴⁴

Землемеры других уездов часто сталкивались со значительными трудностями, замедлявшими работу: некоторым из них достались обширные заросшие лесом пустоши, где найти прежние межевые знаки было практически невозможно; другим годами не удавалось уладить споры между соседями; третьи сталкивались с проблемой нехватки межевых инструментов; четвертым не хватало собственной квалификации…

Не идеальным было и отношение местных жителей к землемерам. Споры происходили не только по поводу самого межевания. Очень часто возникали недоразумения на почве враждебного отношения крестьян к пришлым людям, свободно и бесцеремонно расхаживавшим по их землям, топтавшим траву и посевы.¹⁴⁵

По многим из названных причин, межевание основных территорий и составление уездных планов Малоярославецкого, Оболенского и Боровского уездов затянулось до 1771 г.¹⁴⁶ В том году, хотя не было еще решено множество спорных дел по этим уездам, не были составлены планы значительного числа отдельных «дач», не составлены становые и уездные планы, Сенат принял решение о завершении работы Серпуховской конторы. Штатные землемеры этой конторы вместе с канцелярией должны были «до завершения всех дел их первоначального ведомства» оставаться на прежнем месте, но землемерам, занятым полевыми работами, следовало уже приступить к межеванию на территории Переяславль-Рязанской провинции.¹⁴⁷ Считается, что в 1772 г. Серпуховская контора вся целиком переехала в Переяславль Рязанский.¹⁴⁸ Однако в Государственном архиве Калужской области сохранилось несколько становых планов Малоярославецкого уезда, составленных в 1773 и 1774 гг.¹⁴⁹ последний из которых (Сущевского стана) датирован 28 июля 1774 г. На плане ясно обозначено, что создан он был «в Серпуховской провинциальной межевой конторе в городе Серпухове землемером капитаном Петром Недоброво»¹⁵⁰. Ниже стоит помета: план «свидетельствован» 7 марта 1776 г. в межевой конторе Переяславля Рязанского, «потому что производимые в серпуховской межевой конторе по Московской провинции межевые дела велено окончить сей конторе».

Таким образом, Серпуховская межевая контора продолжала действовать под своим первоначальным названием и на прежнем месте, по крайней мере, до 1774 г.

Многочисленные документы межевания 1760-х — 1780-х гг., хранящиеся в фондах РГАДА, дополненные сведениями сохранившихся в местных архивах картографических материалов, являются ценным и еще недостаточно разработанным источником по изучению практики проведения Генерального межевания Российской империи.

Примечания

1

Обзор новейшей историографии проблемы см.: Каменский А.Б. От Петра I до Павла I: Реформы в России XVIII века (Опыт целостного анализа). М., 2001. С. 315–330.

(обратно)

2

Иванов П.И. Опыт исторического исследования о межевании земель России. М., 1846. Неволин К.А. Об успехах государственного межевания в России до императрицы Екатерины II // Полн. собр. соч. СПб., 1859. Т. 6. С. 429–518; Герман И.Е. История межевого законодательства от Уложения до Генерального межевания. М., 1893; Он же. Материалы к истории генерального межевания в России. М., 1911; Он же. История русского межевания. М., 1914; Рудин С.Д. Межевое законодательство и деятельность межевой части России за 150 лет. Пг., 1915.

(обратно)

3

Фундаминский М.И. Материалы генерального межевания как исторический источник //Проблемы Отечественной и всеобщей истории. Л., 1979. Вып.3. С. 65–68.

(обратно)

4

Милов Л.В. Об «Экономических примечаниях к Генеральному межеванию» второй половины ΧVIII — начала ΧIΧ вв. (Некоторые вопросы источниковедения): Автореф. К.и.н. М., 1957; Горский А.А. Количественный анализ сводных данный экономических примечаний к генеральному межеванию: Автореф. К.и.н. М., 1984.

(обратно)

5

См. напр.: Цветков М.А. Картографические материалы генерального межевания // Вопросы географии. М., 1953. Сб. 31; Гольденберг А.Л. Картографические материалы как исторический источник и их классификация (XVII–XVIII вв.) // Проблемы источниковедения. М., 1959. Т. 7. С. 296–347; Водарский Я.Е. Карты второй половины XVIII в. как источник для реконструкции уездных границ XVII века на примере Чаронды) // Северный археографический сборник. Вологда. 1978. Вып. 6. С. 30–82; Кусов В.С. Картографическое искусство Русского государства. М., 1989; Он же. Земли Московской губернии в XVIII веке: Карты уездов. Описания землевладений. М., 2004. Т. I–III.

(обратно)

6

Веселовский С.Б., Перцов В.Н. Исторические карты Подмосковья. (История сел и деревень Подмосковья — вв. Вып. 4.). М., 1993; Вортман Д.Я. Отображение пространственно-функционального развития старинных городов на картах-реконструкциях // Столичные и периферийные города Руси и России в средние века и раннее новое время (XI–XVIII вв.): Тез. докл. науч. конф. (М., 3–5 дек. 1996 г.). М., 1996. С. 38–44; Смирнов В.И. Древнейшие волости XIV–XVI вв. и их дальнейшая судьба в Егорьевском уезде XVIII–XX вв. // История сел и деревень Подмосковья XIV–XX вв. М., 1992. Вып. 1. С. 25–27; Чернов С.З. Комплексное исследование русского средневекового ландшафта (экология культурной среды) // История и культура древнерусского города. М., 1989. С. 168–178; Саатчан Г.Р. Российские географические чертежи XVII–XVIII вв. как источник по истории отечественного города // Столичные и периферийные города Руси и России в средние века и раннее новое время (XI–XVIII вв.): Тез. докл. науч. конф. (М., 3–5 дек. 1996 г.). М., 1996. С. 54–57 и др.

(обратно)

7

Подробнее о взаимосвязях научных дисциплин в комплексном исследовании исторических территорий см.: Чернов С.З. Комплексное исследование и охрана русского средневекового ландшафта: по материалам древнего Радонежского княжества. М., 1987. С. 12.

(обратно)

8

ПСЗРИ. Т. IV. № 2218; Т. XVII. № 12474; Т. XVII. № 12570, 12711.

(обратно)

9

РГАДА. Ф. 1356. Оп. 1. Д. 1420.

(обратно)

10

Там же. Ф. 1320. Оп. 7. Ч. VIII. Д. 6269. Л. 1.

(обратно)

11

Там же. Л. 5.

(обратно)

12

Там же. Л. 9–9 об.

(обратно)

13

Там же. Л. 65–69, 71–75 об, 79–81, 82–84, 85–89.

(обратно)

14

ГАКО. Ф. Ф-15. Оп. 5. Д. 432, 433, 434, 435, 436; Ф. Ф-437. Оп.6. Д. 792.

(обратно)

15

Веселовский С.Б., Перцов В.Н. Исторические карты Подмосковья. (История сел и деревень Подмосковья — вв. Вып. 4.). М., 1993.

(обратно)

16

ПСЗРИ. Т. XVII. № 12711.

(обратно)

17

РГАДА. Ф. 1313. Оп. 7. Ч. I. Д. 49. Л. 1.

(обратно)

18

Там же. Л. 9–9 об.

(обратно)

19

См.: Кусов В.С. Земли Московской губернии в XVIII веке: Карты уездов. Описания землевладений. М., 2004. Т. II. С. 231–270.

(обратно)

20

РГАДА. Ф. 1313. Оп. 7. Ч. 1. Д. 65. Л. 1–1 об.

(обратно)

21

Там же. Л. 9–9 об.

(обратно)

22

Там же. Л. 11–13 об.

(обратно)

23

Там же. Л. 14 об, 15–19 об.

(обратно)

24

ПСЗ. Т. XVIII. № 13271.

(обратно)

25

РГАДА. Ф. 1313. Оп. 7. Ч. 1. Д. 65. Л. 78–81.

(обратно)

26

Рудин С.Д. Межевое законодательство и деятельность межевой части России за 150 лет. Пг., 1915. С. 138.

(обратно)

27

Там же. С. 143.

(обратно)

28

ГАКО. Ф. Ф-15. Оп. 5. Д. 432, 433, 434, 435, 436.

(обратно)

29

Там же. Д. 432.

(обратно)

30

Об учреждении губерний и о росписании к ним городов. Именной указ [декабря 18 дня 1708 года] // ПСЗРИ. Т. IV. № 2218.

(обратно)

31

Обзор новейшей историографии проблемы см.: Каменский А.Б. От Петра I до Павла I: Реформы в России XVIII века (Опыт целостного анализа). М., 2001. С. 315–330.

(обратно)

32

Иванов П.И. Опыт исторического исследования о межевании земель России. М., 1846. Неволин К.А. Об успехах государственного межевания в России до императрицы Екатерины II // Полн. собр. соч. СПб., 1859. Т. 6. С. 429–518.

(обратно)

33

Герман И.Е. История межевого законодательства от Уложения до Генерального межевания. М., 1893; Он же. Материалы к истории генерального межевания в России. М., 1911; Он же. История русского межевания. М., 1914.

(обратно)

34

Рудин С.Д. Межевое законодательство и деятельность межевой части России за 150 лет. Пг., 1915.

(обратно)

35

Фундаминский М.И. Материалы генерального межевания как исторический источник // Проблемы Отечественной и всеобщей истории. Л., 1979. Вып.3. С. 65–68.

(обратно)

36

Милов Л.В. Об «Экономических примечаниях к Генеральному межеванию» второй половины ΧVIII — начала ΧIΧ вв. (Некоторые вопросы источниковедения): Автореф. К.и.н. М., 1957; Горский А.А. Количественный анализ сводных данный экономических примечаний к генеральному межеванию: Автореф. К.и.н. М., 1984.

(обратно)

37

См. напр.: Цветков М.А. Картографические материалы генерального межевания // Вопросы географии. М., 1953. Сб. 31; Гольденберг А.Л. Картографические материалы как исторический источник и их классификация (XVII–XVIII вв.) // Проблемы источниковедения. М., 1959. Т. 7. С. 296–347; Водарский Я.Е. Карты второй половины XVIII в. как источник для реконструкции уездных границ XVII века на примере Чаронды) // Северный археографический сборник. Вологда. 1978. Вып. 6. С. 30–82; Кусов В.С. Картографическое искусство Русского государства. М., 1989.

(обратно)

38

Кусов В.С. Земли Московской губернии в XVIII веке: Карты уездов. Описания землевладений. М., 2004. Т. I–III.

(обратно)

39

Веселовский С.Б., Перцов В.Н. Исторические карты Подмосковья. (История сел и деревень Подмосковья — вв. Вып. 4.). М., 1993; Вортман Д.Я. Отображение пространственно-функционального развития старинных городов на картах-реконструкциях // Столичные и периферийные города Руси и России в средние века и раннее новое время (XI–XVIII вв.): Тез. докл. науч. конф. (М., 3–5 дек. 1996 г.). М., 1996. С. 38–44; Смирнов В.И. Древнейшие волости XIV–XVI вв. и их дальнейшая судьба в Егорьевском уезде XVIII–XX вв. // История сел и деревень Подмосковья XIV–XX вв. М., 1992. Вып. 1. С. 25–27; Чернов С.З. Комплексное исследование русского средневекового ландшафта (экология культурной среды) // История и культура древнерусского города. М., 1989. С. 168–178; Саатчан Г.Р. Российские географические чертежи XVII–XVIII вв. как источник по истории отечественного города // Столичные и периферийные города Руси и России в средние века и раннее новое время (XI–XVIII вв.): Тез. докл. науч. конф. (М., 3–5 дек. 1996 г.). М., 1996. С. 54–57 и др.

(обратно)

40

Полное собрание законов Российской империи. Собр. 1-е. СПб., 1830 (Далее — ПСЗРИ). Т. XVI. № 11883.

(обратно)

41

Там же. № 12196.

(обратно)

42

Российский государственный архив древних катов (Далее — РГАДА). Ф. 1313. Оп. 7. Ч.I. Д. 63. Л. 11.

(обратно)

43

Там же. Ф. 1320. Оп. 7. Ч. VIII. Д. 6189. Л. 7–об.

(обратно)

44

ПСЗРИ. Т. XVII. № 12474.

(обратно)

45

Здесь и далее даты по старому стилю.

(обратно)

46

ПСЗРИ. Т. XVII. № 12570.

(обратно)

47

Там же. № 12711.

(обратно)

48

Там же. № 12488.

(обратно)

49

Государственный архив Калужской области (Далее — ГАКО). Ф. 15. «Малоярославецкий уездный суд»; Ф. 437. «Боровский уездный суд».

(обратно)

50

Добычина М.А. Документы Малоярославецких уездных учреждений ΧVIII в. — 1860 г. (Обзор фондов Государственного архива Калужской области) // Малоярославец. Проблемы истории и возрождения: (Материалы научной краеведческой конференции «Малые города России. Малоярославец — проблемы истории и возрождения» (6–7 окт. 2000 г.). Малоярославец, 2001. С. 70.

(обратно)

51

ГАКО. Ф. Ф.-15. Оп. 5. Д. 432, 433, 434, 435, 436.

(обратно)

52

РГАДА. Ф. 1313. Оп. 7. Ч. 1. Д. 65. Л. 14об, 15–19об.

(обратно)

53

ПСЗРИ. Т. XVIII. № 13271.

(обратно)

54

РГАДА. Ф. 1313. Оп. 7. Ч. 1. Д. 65. Л. 21–21об.

(обратно)

55

Там же. Л. 23–26об.

(обратно)

56

Законодательство Екатерины II… М., 2000. Т. 1. С. 380–469.

(обратно)

57

Термины равнозначны. См.: Там же. С. 383.

(обратно)

58

ПСЗРИ. Т. XX. № 14498.

(обратно)

59

Подробнее о нем см.: Кречетников Михаил Никитич // Калужские губернаторы: Библиографические очерки. Калуга, 2001. С. 12–19.

(обратно)

60

ПСЗРИ. Т. XX. № 14525.

(обратно)

61

ПСЗРИ. Т. XX. № 14589.

(обратно)

62

Законодательство Екатерины II… Том I. С. 384.

(обратно)

63

Кречетников М.Н. Журнал реляций к Ея Императорскому Величеству Калужскаго, Тульскаго и Рязанскаго генерал-губернатора М.Н. Кречетникова 1782 и 1787 гг. М., 1863. С. 8.

(обратно)

64

На основании того же Указа № 13271 от передан в Боровский из Верейского уезда.

(обратно)

65

Поскольку стан был полностью передан в Боровский уезд еще в начале межевания, он сохранился в фонде именно этого уезда.

(обратно)

66

ГАКО. Ф. Ф.-437. Оп. 6. Д. 554, 556, 557, 558, 559, 561, 563, 565.

(обратно)

67

РГАДА. Ф. 1320. Оп. 7. Ч. VIII. Д. 6153. Л. 1–2.

(обратно)

68

Там же. Л. 3.

(обратно)

69

Там же. Ф. 1313. Оп. 7. Ч. 1. Д. 65. Л. 61–62.

(обратно)

70

Там же. Ф. 1320. Оп. 7. Ч. VIII. Д. 6269. Л. 13–14.

(обратно)

71

ГАКО. Ф. Ф.-15. Оп. 5. Д. 110.

(обратно)

72

Там же. Д. 56.

(обратно)

73

Там же. Ф. Ф.-437. Оп. 6. Д. 558.

(обратно)

74

РГАДА. Ф. 1313. Оп. 7. Ч. 1. Д. 65. Л. 61–62.

(обратно)

75

Там же. Ф. 1320. Оп. 7. Ч. VIII. Д. 6269. Л. 1.

(обратно)

76

Там же.

(обратно)

77

Там же. Л. 5.

(обратно)

78

Там же. Л. 9–9об.

(обратно)

79

Там же. Л. 13–14, 15, 18–18 об и др.

(обратно)

80

Там же. Л. 65–69, 71–75 об, 79–81, 82–84, 85–89.

(обратно)

81

Там же. Л. 85–89.

(обратно)

82

Там же. Л. 65–69.

(обратно)

83

Там же.

(обратно)

84

Уездный план Малоярославецкого уезда с указанием присоединенных и предполагавшихся к отделению частей [1798-99 гг.] // РГАДА. Ф. 1356. Оп. 1. Д. 1420.

(обратно)

85

Рудин С.Д. Межевое законодательство и деятельность межевой части России за 150 лет. Пг., 1915. С. 138.

(обратно)

86

ГАКО. Ф. Ф.-15. Оп. 5. Д. 432, 433, 434, 435, 434; Ф. Ф.-437. Оп. 6. Д. 554, 556, 557, 558, 559, 561, 563, 565.

(обратно)

87

На практике оказалось, что квалифицированных землемеров первого класса не хватало, их работу часто поручали землемерам второго класса. Первоклассными землемерами всего за пару лет могли стать землемеры второго класса, а им на смену приходили канцелярские служащие, прошедшие практику в землемерных партиях. (См. Сенатский Указ от 28 марта 1768 года «Об увеличении числа землемеров и канцелярских служителей…» // ПСЗРИ. Т. XVIII. № 13093).

(обратно)

88

РГАДА. Ф. 1313. Оп. 7. Ч. 1. Д. 58. Л. 1–1об.

(обратно)

89

ПСЗРИ. Т. XVII. № 12711. С. 909–910.

(обратно)

90

ГАКО. Ф. Ф-15. Оп. 5. Д. 319.

(обратно)

91

Служащие конторы менялись, только Александр Бренчанинов прослужил в ней довольно долго — с 1766 и до 1772 гг.

(обратно)

92

ГАКО. Ф. Ф-15. Оп. 5. Д. 436.

(обратно)

93

Комиссаренко А.И. Русский абсолютизм и духовенство в XVIII в. (Очерки истории секуляризационной реформы 1764 г.). М., 1990.

(обратно)

94

Там же. С. 160.

(обратно)

95

См. например: Гуров С.И. Описание Устьвымской Архангельской пустыни (1764 г.) // Вестник архивиста. М., 2002. № 1. С. 150.

(обратно)

96

Российский государственный архив древних актов (далее — РГАДА). Ф. 1090. Оп. 1. Д. 10.

(обратно)

97

Полное собрание законов Российской империи. Собр. I (далее — ПСЗ-I). Т. XVI. № 11.716.

(обратно)

98

ПСЗ-I. № 11.745.

(обратно)

99

Комиссаренко А.И. Деятельность Комиссии о духовных имениях и Коллегии экономии по подготовке секуляризации церковного землевладения в первые годы правления Екатерины II (1762–1764 гг.) // http://ideashistory.org.ru/almanacs/alm00/alm00_04.htm.

(обратно)

100

Структура текста и содержащиеся в нем характерные отсылки на указ 1762 года ясно говорят о том, что документ никак не мог быть составлен в 1761–1762 гг., как утверждает архивное название данного дела.

(обратно)

101

Отметим отсутствие среди вотчинников древних погостов, владевших землями в Малоярославецком уезде в XVII столетии: Космодемьянского и Благовещенского погостов в Суходровской волости и еще одного Никольского погоста в Товаркове стане.

(обратно)

102

РГАДА. Ф. 1090. Оп. 1. Д. 10. Л. 51–56 об, 63–64 об, 66–88 об.

(обратно)

103

О расчетах численности населения уезда в 1678 г. см.: Митрошенкова Л.В. Малоярославецкий уезд в конце XV–XVIII вв.: Историко-географическое исследование. М., 2004. С. 154.

(обратно)

104

ПСЗ-I. № 12.060.

(обратно)

105

РГАДА. Ф. 1090. Оп. 1. Д. 10. Л. 2–11 об, 14–50 об.

(обратно)

106

Там же. Л. 59–62, 101–118.

(обратно)

107

Там же. Л. 119–120.

(обратно)

108

Там же. Л. 95–98.

(обратно)

109

Там же. Л. 89–92 об.

(обратно)

110

Там же. Л. 12–13 об, 93–94.

(обратно)

111

Там же. Л. 57–58 об, 99–100.

(обратно)

112

См. напр.: Российский государственный архив древних актов (Далее — РГАДА). Ф. 1320. Материалы генерального и специального межеваний по Московской губернии; Там же. Ф. 1354. Планы дач генерального и специального межеваний; Там же. Ф. 1356. Губернские, уездные и городские атласы, карты и планы генерального межевания 1766–1883 г.

(обратно)

113

Нельзя назвать исчерпывающей даже очень хорошую работу М.А. Цветкова «Картографические материалы генерального межевания» (Вопросы географии. М., 1953. Сб. 31.).

(обратно)

114

Полное собрание законов Российской империи. Собр. 1-е. СПб., 1830. Т. V, XVI, XVII, XVIII, XX (далее — ПСЗ); Законодательство Петра I. М., 1997; Законодательство Екатерины II. М., 2001. Т. 1, 2.; Полное собрание узаконений о губерниях по хронологическому порядку с 1775 по 1817 июнь месяц… СПб., 1818.

(обратно)

115

Иванов П.И. Опыт исторического исследования о межевании земель России. М., 1846; Рудин С.Д. Межевое законодательство и деятельность межевой части России за 150 лет. Пг., 1915.

(обратно)

116

РГАДА. Ф. 1320. Материалы генерального и специального межеваний по Московской губернии. Оп. 7. Ч. VIII. Указы, журналы и протоколы Волоколамской и Серпуховской провинциальных межевых контор. Д. 6153, 6189,6214, 6269.

(обратно)

117

ПСЗ. Т. XVII. № 12474.

(обратно)

118

Там же. № 12570.

(обратно)

119

Законодательство Екатерины II. М., 2001. Т. 2. № 226. С. 477–585.

(обратно)

120

ПСЗ. Т. XVII. № 12711.

(обратно)

121

Там же. № 12488.

(обратно)

122

РГАДА. Ф.15. Оп.5. Д. 24, 26, 56, 102, 275, 297, 316, 402 и др.

(обратно)

123

Там же. Д. 24, 26, 102, 110, 212, 297, 316; Ф. 437. Оп. 6. Д. 554, 563 и др.

(обратно)

124

Там же. Ф.15. Оп.5. Д. 24, 26, 56, 212, 275, 297, 316 402 и др.

(обратно)

125

Там же. Д.110 и др.

(обратно)

126

Там же. Д. 432, 433 и др.

(обратно)

127

См. указанные выше планы, а также: ПСЗ. Т. XVIII. № 13.093. С. 500–502.

(обратно)

128

РГАДА. Ф. 1320. Оп. 7. Ч. VIII. Д. 6214.

(обратно)

129

Там же. Ф. 1313. Оп. 7. Ч. I. Д. 49. Л. 1.

(обратно)

130

Там же. Л. 9–9 об.

(обратно)

131

Там же. Д. 65. Л. 1–1 об.

(обратно)

132

Там же. Л. 2–2 об.

(обратно)

133

Там же. Л. 11–13 об.

(обратно)

134

Там же. Л. 14 об, 15–19 об.

(обратно)

135

ПСЗ. Т. XVIII. № 13271.

(обратно)

136

РГАДА. Ф. 1320. Оп. 7. Ч. VIII. Д. 6153.

(обратно)

137

Там же. Л. 1–2.

(обратно)

138

См.: Кусов В.С. Земли Московской губернии в XVIII веке: Карты уездов. Описания землевладений. М., 2004. Т. II. С. 258–259.

(обратно)

139

Там же. С. 231–270.

(обратно)

140

Там же.

(обратно)

141

Там же.

(обратно)

142

ПСЗ. Т. XVII. № 12711.

(обратно)

143

См. напр.: РГАДА. Ф. 1313. Оп. 7. Ч. I. Д. 58. Л. 1–1 об.

(обратно)

144

См.: Кусов. Указ. соч. С. 141–228; 231–270.

(обратно)

145

См. напр.: Дело по доношению экономического казначея Суровцева об учиненных землемером Алексеевым крестьянам села Горняго обидах // РГАДА. Ф. 1313. Оп. 7. Ч. 1. Д. 57.

(обратно)

146

РГАДА. Ф. 1320. Оп. 7. Ч. VIII. Д. 6269.

(обратно)

147

Рудин С.Д. Межевое законодательство и деятельность межевой части России за 150 лет. Пг., 1915. С. 138.

(обратно)

148

Там же. С. 143.

(обратно)

149

ГАКО. Ф. Ф-15. Оп. 5. Д. 432, 433, 434, 435, 436.

(обратно)

150

Там же. Д. 432.

(обратно)

Оглавление

1. Немного методологии

2. Межевание Малоярославецкого и Боровского уездов

3. Вотчины монастырей и храмов в Малоярославецком уезде

4. Серпуховская межевая контора

*** Примечания ***